КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Большой откат [Вэл Макдермид] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Большой откат Вэл Макдетмид

Собственность— это кража.

Пьер-Жозеф Прудон

1

Дело о Пропавших Оранжереях. Похоже на рассказ о приключениях Шерлока Холмса, который Конан Дойл так и не собрался написать, потому что посчитал его слишком скучным. И, надо отметить, в этом я была полностью согласна с Конан Дойлом. Если бы на любовном фронте нашей секретарши не возникли проблемы, требовавшие немедленного разрешения, я бы наверняка не стала браться за это дело. Что, как выяснилось позже, было бы совсем неплохо.

Я притаилась за тяжелой громадой лифта, затаив дыхание и моля Бога, чтобы мне удалось выбрать правильный момент для броска. Я знала, что у меня не будет второго шанса в такой ужасной игре, как «Vohaul» с ее гангстером-убийцей. Я заметила его, когда он спускался по лестнице. Я вскочила и всем весом навалилась на один из тяжелых рычагов, прикрепленных к потолку. Он понесся прямо на моего безжалостного врага. В последнюю минуту он обернулся, заметил опасность и пригнулся, так что рычаг просвистел у него над головой. У меня пересохло во рту от страха, когда он увидел меня и с угрожающим видом направился ко мне. Я метнулась за лифт, решив спрятаться, а потом прорваться к лестнице. Когда убийца бросился на меня, я отчаянно дернула за другой рычаг. Он ударил моего врага по голове, и тот полетел в бездонную шахту лифта. Получилось! Я осталась жива!

Я выдохнула с облегчением и откинулась на спинку стула, нажав на клавишу «сохранить игру». Взглянув на часы, я поняла, что на сегодня пора заканчивать со «Space Quest III». В отсутствие своего партнера Билла я могла позволить себе лишь получасовой перерыв на обед. И еще, я знала, что наша секретарша Шелли в любую минуту может вернуться с обеда, а я не хотела, чтобы она застала меня за игрой. Пока кошки нет, мышка играет в «Space Quest»— не очень подходящее поведение для одного из партнеров агентства, занимающегося частными расследованиями и консультациями по вопросам безопасности. Даже если это всего-навсего младший партнер.

Всю ту неделю я была одна на посту. Билл покинул корабль ради злачных (или, скорее, богатых лобстерами?) мест Нормандских островов, где проводил занятия по компьютерной безопасности в коммерческом банке. Это означало, что Кейт Брэнниган оставалась единственной действующей половиной фирмы «Мортенсен и Брэнниган», поскольку речь шла о материковой части Королевства. Если пробормотать это скороговоркой, та можно вообразить, будто мы — мощная организация, а не агентство из двух человек, занимающееся расследованием львиной доли должностных преступлений в Северо-Западной Англии.

Я направилась в чулан рядом с моим кабинетом, одновременно служивший дамским туалетом и темной комнатой для проявки фотографий. Мне нужно было проявить пару пленок с результатами наружного наблюдения за лабораторией фармацевтической компании. У фирмы «Фарм Эйс» были неприятности с контролем за товарными фондами. Пару дней я проработала в лаборатории в качестве временного ассистента и успела понять, что махинации проделывались не в рабочее время. Кто-то проникал в склад после закрытия лаборатории, а потом взламывал компьютерные файлы с записями фондов для фальсификации. Мне оставалось только выяснить личность хакера, что и было выполнено после того, как я несколько вечеров просидела согнувшись в новой игрушке компании «Мортенсен и Брэнниган» — фургоне, специально приспособленном для слежки. Теперь доказательства вины старшего техника лаборатории были у меня в руках, навеки запечатленные на самой стойкой пленке.

Теперь я надеялась провести хотя бы полчаса в покое — в темной комнате, вдали от телефонов, которые после отъезда Билла звонили, казалось, непрерывно. Не повезло. Едва я задернула темную занавеску, как раздалось жужжание оперативной связи, — ужасный звук, похожий на тот, который слышишь, когда стоматолог начинает подпиливать тебе пломбу. Жужжание прекратилось, и до меня долетел искаженный, напоминающий писк Дональда Дака голос Шелли: «Кейт, здесь для тебя клиент», расшифровала я.

Я вздохнула. Месть злой феи за игры на офисном компьютере.

— Я играла в свой перерыв, — пробормотала я в слабой надежде смягчить старую мегеру.

— Кейт, ты меня слышишь? — снова запищала Шелли.

— Встреча не назначена, — использовала я последнюю попытку.

— Это срочное дело. Пожалуйста, выйди из темной комнаты.

— Ладно, — проворчала я.

Я знала, что отказываться бесполезно. Шелли способна, подождав минуту, начать барабанить в дверь, уверяя, будто ей срочно надо в туалет после маисовых лепешек с мясной начинкой из мексиканской закусочной внизу, где она раз в неделю угощается обедом. Она ходит туда по разным дням, так что мне никак не удается уличить ее во лжи.

Продолжая ворчать, я вернулась в офис. Не успела я сделать и трех шагов к креслу, как Шелли очутилась в комнате и плотно прикрыла за собой дверь. На лице ее было написано легкое возбуждение— чувство, характерное для нее примерно в такой же степени, как искреннее сострадание для баронессы Тэтчер. Шелли протянула мне карточку на нового клиента. Тед Барлоу.

— Расскажи мне об этом деле, — попросила я, смирившись со своей участью.

— Он владелец фирмы, которая занимается постройкой и установкой оранжерей, и его банк требует возвращения займа, выплаты задолженности и отказывает ему в кредите. Барлоу хочет, чтобы мы узнали почему, и убедили начальство банка изменить решение, — объяснила Шелли почти на одном дыхании. Совсем на нее не похоже. Мне стало интересно, что произошло с ней за время обеда.

— Шелли! — простонала я. — Ты же знаешь, что это не по нашей части. Парень провернул какую-то аферу, в банке обо всем пронюхали, а теперь парень хочет, чтобы мы вытащили его из этой передряги. Только и всего. Для нас это невыгодное и совершенно бесполезное дело.

— Кейт, ты только поговори с ним, ладно? — Шелли в роли просителя— это что-то новенькое. Она никогда ни о чем не просит. Даже ее требования повысить зарплату подробно изложены в четких служебных записках. — Парень в отчаянии, ему действительно нужна помощь. Могу поручиться, что он не аферист.

— Если он не аферист, то это единственный честный строитель с тех пор, как Соломон построил свой храм, — заметила я.

Шелли мотнула головой, бусы, вплетенные в ее косички, зазвенели.

— Что с тобой, Кейт? — с вызовом спросила она. — Стала слишком важной персоной для маленьких людей? Занимаешься только рок-звездами и владельцами крупных компаний? Ты постоянно твердишь мне, как гордишься своим отцом, который был простым рабочим в Коули, а выбился в мастера. Если бы к тебе за помощью обратился твой отец, ты бы выгнала его? Этот парень— не большая шишка, просто трудяга, приложивший много сил для развития своего дела, а теперь какой-то безликий банковский менеджер хочет у него все отобрать. Господи, Кейт, есть у тебя сердце? — Шелли внезапно оборвала свою речь.

Давно пора. Она нарушила правила. Но ей удалось привлечь мое внимание, хотя по другой причине. Я решила встретиться с Тедом Барлоу не потому, что почувствовала угрызения совести. Мне не терпелось увидеть мужчину, который превратил Шелли в львицу, защищающую своих детенышей. После того как Шелли развелась, ни одному мужчине не удавалось нарушить ее завидного спокойствия.

— Пригласи его, Шелли, — коротко ответила я. — Послушаем, что он сам скажет.

Шелли прошествовала к двери и распахнула ее:

— Мистер Барлоу? Мисс Брэнниган хочет вас видеть. — И Шелли мило улыбнулась. Богом клянусь, эта закаленная маленькая женщина, которая управляет своими двумя детьми-подростками, подобно гунну Аттиле, мило улыбнулась!

Рядом с мужчиной, возникшим в дверном проеме, Шелли казалась хрупкой, фарфоровая статуэтка. Мужчина был не меньше шести футов ростом и выглядел так, словно носить костюм ему столь же привычно, как играть на перуанской флейте. При этом он вовсе не был тучным. Широкие плечи сужались к грудной клетке и тонкой талии, и его одежда из магазина готового платья отнюдь не грозила лопнуть по швам. Но было видно, что Барлоу весь состоит из мускулов. И, в довершение всего, ноги у него были длинные и стройные. Не тело, а мечта.

Отличные ноги, чего нельзя сказать о лице. От шеи и выше Тед Барлоу не отличался красотой. Слишком большой нос, оттопыренные уши, сросшиеся на переносице брови. Зато взгляд добродушный и вокруг глаз лучики морщинок от смеха. Я определила, что ему лет тридцать пять, и, по-видимому, большую часть этого времени он провел не в офисе, если судить по его комплекции. Он неловко маячил в дверях, переминаясь с ноги на ногу, на губах застыла нервная улыбка, но голубые глаза были спокойны.

— Заходите, присаживайтесь, — пригласила я, вставая и указывая на два исключительно удобных стула из дерева и кожи, которые я купила для клиентов в момент обычно не свойственной мне доброты. Тед неуверенно шагнул в комнату и уставился на стулья, словно сомневаясь в их надежности. — Спасибо, Шелли, — многозначительно произнесла я, поскольку та продолжала болтаться около двери. Секретарша неохотно удалилась.

Тед опустился на стул и, явно удивленный его комфортностью, несколько расслабился. Они всегда срабатывают, эти стулья. На вид— ни к черту, на деле — как в раю. Я пододвинула к себе карточку на нового клиента и сказала:

— Мне будут нужны некоторые подробности, мистер Барлоу, чтобы решить, можем ли мы вам помочь. — Шелли он мог вскружить голову, но я и пальцем не пошевелю без веской причины. Я записала номера телефонов и адрес— промышленное предприятие в Стокпорте, — потом спросила, откуда он узнал про нас. Я молила Бога, чтобы Барлоу назвал «Желтые страницы», — тогда бы я со спокойной совестью его выставила, не обидев никого, кроме Шелли, но убийство компьютерного гангстера явно было моей единственной удачей в этот день.

— Марк Бакленд из «Безопасности— надежности» сказал, что вы все уладите, — сообщил Тед.

— Вы хорошо знакомы с Марком? — Я все еще, как идиотка, продолжала надеяться. Вдруг он знает Марка только потому, что «Безопасность— надежность» ставила в его офисе сигнализацию? Если так, то я еще могла его отшить, и это бы не отразилось на солидной скидке, которую Марк предоставляет нам на все электронные изделия своей фирмы.

На этот раз лицо Теда озарила широкая улыбка, придав ему того же типа мальчишеское обаяние, какого мне вполне хватает дома.

— Мы дружим уже много лет. Вместе учились в школе. По-прежнему играем в крикет. Отбиваем мяч в «Стокпорт Виадук», вы не поверите!

Я подавила вздох разочарования и приступила к делу:

— В чем именно состоит проблема?

— Все дело в банке. Утром я получил от них вот это, — ответил Тед и нерешительно извлек из кармана сложенный лист бумаги.

Я избавила его от страданий и взяла листок. Тед выглядел так, словно я сняла с его широких плеч тяжесть всего земного шара. Я развернула бумагу и кое-как пробилась сквозь ее косноязычное пустословие. В итоге я поняла, что из займа в 100 000 фунтов он не выплатил 74 587 34, а его задолженность равнялась 6 325 67 фунтам. «Ройал пеннайн бэнк» требовал срочно вернуть деньги, иначе они конфискуют его дом и предприятие. А дочерняя финансовая компания напишет ему отдельна, сообщая, что также больше не даст кредита. А я-то считала, будто послания моего банковского менеджера— самые мерзкие на свете. Мне стало понятно, почему вид у Теда такой удрученный.

— Ясно. Вы случайно не знаете, почему они на-писали это письмо? — поинтересовалась я.

На лице его отразилось замешательство.

— Ну, как только я его получил, тут же позвонил им. Мне ответили, что не будут обсуждать это по телефону и я должен прийти в банк. Тогда я сказал, что приеду сегодня утром. Понимаете, это было не местное отделение; все филиалы подчиняются главному банку в Стокпорте, поэтому я не знал того, кто подписал это письмо. — Он помедлил, словно чего-то ожидая.

Я кивнула и ободряюще улыбнулась. Кажется, это помогло, и Тед продолжил:

— Короче, я пришел в банк и встретился с клерком, который подписал письмо. Я спросил его, в чем дело, а он ответил, что если я проверю свою бухгалтерию, то пойму, что он не обязан мне этого объяснять. Смотрел на меня, как на пустое место. И еще сказал, что не уполномочен обсуждать причины, по которым банк принял это решение. Мне это, конечно, не понравилось, потому что я не пропустил ни единой выплаты по займу за все четыре месяца и за последние полгода снизил задолженность на четыре тысячи фунтов. Я сказал ему, что они ко мне несправедливы. А он просто пожал плечами и ответил, что очень сожалеет. — В голосе Теда зазвучал гнев. Я понимала почему.

— И что случилось потом? — подала я реплику.

— Ну, боюсь, я немного вышел из себя. Я сказал, что ни черта не сожалеет и что я это дело так не оставлю. А потом я ушел.

Я пыталась оставаться серьезной. Если в представлении Теда это называлось «немного выйти из себя», то ему действительно необходим кто-то вроде Шелли.

— Наверное, вы все-таки догадываетесь, что за этим стоит, мистер Барлоу? — попыталась разведать я.

Тед покачал головой, похоже, в полном недоумении:

— Понятия не имею. Я всегда платил банку вовремя. Этот заем я взял для расширения дела. Мы только что переехали в новый промышленный блок в Чидл-Хит, но я знал, что дела идут достаточно хорошо и я сумею вернуть деньги в срок.

— Может, у вас стало меньше заказов из-за общего экономического спада и банк просто принимает меры предосторожности? — позволила себе намекнуть я.

Тед покачал головой, рука его беспокойно потянулась к карману пиджака, и он с виноватым видом спросил:

— Не возражаете, если я закурю?

— Валяйте, курите, — отозвалась я, встала и принесла ему пепельницу. — Ну, так что насчет депрессии?

Он нервно постукал сигаретой по губам.

— Ну, честно говоря, мы ее и не почувствовали. Думаю, люди, которые хотели продать свои дома, теперь вроде как отказались от этой мысли и решили произвести кое-какие улучшения там, где живут сейчас. Например, переоборудовать чердаки в дополнительные спальни и тому подобное. А многие пристраивают оранжерею, чтобы сделать из нее еще одну гостиную, особенно если в семье дети-подростки. То есть если оранжерея из двойного стекла и в нее провести отопление, то зимой будет так же тепло, как в комнате. Так что сейчас у нас даже больше заказов, чем было в прошлом году в это время.

Шаг за шагом я вытянула из Теда, что он занимался пристройкой оранжерей к домам в районах, где было полно фирм по двойному остеклению. Ему оставалось всего лишь предложить несколько планировок стандартных размеров, таким образом сводя расходы к минимуму. Кроме того, он работал в относительно небольшом районе: в юго-западной части Манчестера и в Уоррингтоне— столице Северо-Запада с маленькими коттеджами. По словам Теда, два работающих на него менеджера получали достаточно заказов, чтобы обеспечить работой фабрику.

— И вы абсолютно уверены, что банк даже не намекнул вам, почему требует возврата займа? —продолжала я допрос, отказываясь верить в столь явную кровожадность этого учреждения. Тед неуверенно кивнул, потом добавил:

— Ну, клерк мне сказал что-то, чего я не понял.

— Вы можете вспомнить, как именно он выразился? — Я говорила таким тоном, каким обращаются к непонятливому ребенку.

Он нахмурился, изо всех сил напрягая свою память. Это выглядело так, словно слона заставили вязать крючком.

— Он сказал, что у них наблюдается необычный и недопустимо высокий уровень невыполнения обязательств по перезакладам, но что больше он ничего не намерен объяснять.

— По перезакладам?

— Люди, которые не могут продать дома, часто перезакладывают их, чтобы получить капитал. Они используют оранжереи как основание для перезаклада. Но я не понимаю, какое это имеет отношение ко мне, — жалобно произнес Тед.

Я тоже не была уверена, что понимаю. Но я знала человека, который поймет. История Теда Барлоу меня не взволновала, но я покончила с делом фармацевтической компании раньше, чем предполагала, и поэтому на этой неделе мне больше ничего не предстояло. Я решила, что не надорвусь, если день или два посвящу проблеме Теда. Я уже собралась попросить его дать Шелли список своих клиентов за последние несколько месяцев, когда Тед наконец действительно сумел привлечь мое внимание.

— Я так разозлился после разговора в банке, что решил зайти к людям, которые перезаложили свое имущество. Я вернулся в офис, взял имена и адреса и поехал в Уоррингтон. Обошел четыре дома. Два из них стояли совершенно пустые. А в двух других жили совсем незнакомые мне люди. Но — и это самые странное, мисс Брэнниган, — моих оранжерей там не было. Они исчезли. Пропали— как в воздухе растворились.

2

Я глубоко вздохнула. Мне известно, что в этом мире есть люди, которые органически не способны рассказать историю от начала через середину и до конца, не опуская самых важных моментов. Некоторые из этих людей получают Букеровские премии, и я отношусь к этому вполне спокойно. Мне только хотелось бы, чтобы они не появлялись в моем офисе.

— Пропали? — эхом отозвалась я, когда мне стало ясно, что Тед полностью отстрелялся.

Он кивнул:

— Точно. Их там просто больше нет. И новые жильцы двух домов клянутся, что оранжерей никогда и не было, по крайней мере с тех пор, как эти люди туда переехали несколько месяцев назад. Совершенная загадка для меня. Поэтому-то я и решил, что вы поможете мне разобраться. — Будь Шелли в комнате, она бы хлопнулась в обморок при виде того, с какой трогательной надеждой взирал на меня Тед Барлоу.

Как бы то ни было, я попалась на крючок. Нечасто мне попадается клиент, которому требуется разрешить настоящую загадку. К тому же дополнительной наградой мне будет возможность расквитаться с миссис Самообладание. Видеть, как Шелли будет плясать по дудку Теда Барлоу, — самое лучшее развлечение в городе. Я откинулась на спинку стула.

— Ладно, Тед. Посмотрим, что можно сделать. Но при одном условии. Поскольку банк отказал вам в кредите, боюсь, мне придется попросить вас заплатить наличными.

Но Тед оказался предусмотрительным.

— Тысяча фунтов вас устроит? — спросил он, извлекая из внутреннего кармана толстый конверт.

Теперь была моя очередь беспомощно кивнуть.

— Я так и думал, что вы попросите наличными, — продолжал он. — Мы, строители, всегда имеем пару-другую шиллингов наличными— на черный день. Чтобы всегда быть уверенным, что сможешь заплатить нужным людям. — Он передал мне конверт, — Пересчитайте, я не обижусь, — добавил он.

Я подчинилась. Вся сумма была налицо, помятыми двадцатками. Я нажала кнопку вызова.

— Шелли? Ты можешь выдать мистеру Барлоу расписку на тысячу фунтов наличными? Спасибо. — Я поднялась. — Мне нужно выяснить еще кое-что, Тед, и я бы хотела встретиться с вами ближе к вечеру у вас в офисе. Четыре часа подойдет?

— Отлично. Так я скажу вашей секретарше, как туда доехать, ладно? — В его голосе почти слышалось нетерпение. Меня ждет немало развлечений, подумала я, выпроваживая Теда из кабинета. Он направился к столу Шелли, как голубь, истосковавшийся по родной голубятне.

Тед мне понравился, но я уже давно на опыте убедилась, что хорошее отношение к человеку еще не является гарантией его честности. Поэтому я сняла телефонную трубку и набрала номер Марка Бакленда из «Безопасности — надежности». Секретарша Марка не стала морочить мне голову сказками о его мифической занятости, поскольку Марк всегда рад звонку от агентства «Мортенсен и Брэнниган». Для него это обычно означает порядочную прибавку к доходу. «Безопасность— надежность» поставляет электронные изделия, которые мы в роли консультантов по безопасности часто рекомендуем нашим клиентам, и, даже невзирая на солидную скидку, которую нам делает Марк, он все же получает неплохую прибыль.

— Привет, Кейт! — приветствовал он меня с нормальным для него преувеличенным энтузиазмом. — Подожди, ничего не рассказывай, попробую сам угадать. Тед Барлоу, правильно?

— Ты прав.

— Я рад, что он последовал моему совету, Кейт. У этого парня серьезные неприятности, и он их не заслуживает. — Голос Марка звучал весьма убедительно. Впрочем, как всегда. Это главная причина, почему он может позволить себе разъезжать в «Мерседесе-Купе» стоимостью семьдесят тысяч.

— Именно из-за этого я тебе и звоню. Не сочти за излишнюю подозрительность, просто мне надо убедиться, действительно ли этот парень заслуживает доверия. Не хочу три дня спустя попасть в беду и навлечь на себя гнев какого-нибудь банковского служащего из-за того, что послужной список мистера Барлоу более извилист, чем овечья тропа, — сказала я.

— С делами у него все в порядке, Кейт. Он абсолютно честен. И именно из-за этого попадает в разные неприятности, если понимаешь, о чем я.

— Да ладно тебе, Марк! Не вешай мне лапшу на уши. Ради бога, он же строитель. И запросто может брать за работу наличными, хоть тысячу фунтов. Это нельзя назвать законным в буквальном смысле этого слова, — возразила я.

— Ладно, возможно, налоговый инспектор не знает о каждом шиллинге, который Тед зарабатывает. Но ведь это не делает его мошенником, верно, Кейт?

— Согласна. Но я хочу услышать правду, а не рекламный вариант.

Марк вздохнул:

— Ты железная женщина, Брэнниган. —«Тебе ли говорить об этом», — цинично подумала я. — Ну хорошо. Тед Барлоу, наверное, мой самый старый друг. На моей свадьбе был шафером. На его свадьбе я был шафером. К несчастью, он взял в жены стерву, каких мало. Фиона Барлоу была потаскушкой, и последним об этом узнал Тед. Он развелся с ней пять лет назад и с тех пор превратился в трудоголика. Он начал дело один, занимаясь мелкой работой, вроде замены окон. Потом несколько знакомых попросили построить им оранжереи. Они жили в элитных домах, ну, ты знаешь, — Барратт, Уимпи и прочее. Теду заказали оранжереи в викторианском стиле из витражного стекла. Естественно, другие увидели, и им понравилось. Половина владельцев домов в округе пожелали иметь такие же оранжереи, и Тед занялся этим бизнесом. Теперь у него маленькая надежная фирма, солидный оборот, и всего он добился честным путем. Что, как тебе известно, до ужаса необычно в строительном бизнесе. Несмотря на врожденный скептицизм, я впечатлилась. Что бы ни приключилось с оранжереями Теда Барлоу, сам он, по-видимому, не имел к этому никакого отношения.

— А как насчет его конкурентов? Они могли бы вставлять ему палки в колеса? — полюбопытствовала я.

— Гмм… — задумчиво протянул Марк. — Это вряд ли, пожалуй. Не такой уж он серьезный конкурент, чтобы стать головной болью для серьезных строителей. У него уважаемая, но очень маленькая и работающая в небольшом районе компания. В общем, чтобы распутать это дело, нужен такой человек, как ты. Тед мой хороший друг, и если тебе удастся ему помочь, я даже откажусь от десятипроцентной комиссии за то, что направил его к вам!

— Не будь я истинной леди, послала бы тебя в задницу, Бакленд. Десять процентов! — Я фыркнула. — Так и быть, пообедать тебя приглашу. Но все равно спасибо за информацию. Я сделаю для Теда все, что можно.

— Спасибо, Кейт. Ты не пожалеешь. Поможешь ему, и он будет тебе по гроб жизни благодарен.

Жаль, что у тебя уже есть оранжерея. — Марк успел положить трубку прежде, чем я смогла придумать достойный ответ. Впрочем, это и к лучшему. "Прошло тридцать секунд, прежде чем я сообразила, что Марк намеренно закончил разговор, а я этого не почувствовала.

Я побрела во внешний офис, намереваясь отдать Шелли форму на нового клиента и наличные— их следовало положить в банк. К моему удивлению, Тед Барлоу был еще там — смущенно стоял перед столом Шелли, как мальчишка, задержавшийся дольше всех в классе, чтобы поговорить с учительницей, которая ему нравится. Когда я вошла, Шелли засуетилась и быстро произнесла:

— Я уверена, Кейт легко найдет ваш офис, мистер Барлоу.

— Хорошо, тогда я пойду. Увидимся позже, мисс Брэнниган..

— Кейт, — механически поправила я. «Мисс Брэнниган» сразу напоминает мне о моей двоюродной бабушке— старой деве. Она не из тех энергичных старушек с острым как бритва умом, какими все мы хотели бы стать в почтенном возрасте. Это эгоистичная, мнительная, требовательная старуха, и меня преследует суеверный страх, что если я позволю слишком часто называть себя «мисс Брэнниган», то могу превратиться в ее подобие.

— Кейт, — нервно повторил Тед. — Большое вам спасибо. — Он попятился к выходу. Не успела дверь закрыться, как Шелли уже опустила голову, и ее пальцы запорхали по клавишам.

— Удивительно, сколько времени отнимает подробное объяснение маршрута, — проворковала я, кладя форму на поднос для входящих бумаг.

— Я просто выразила ему свое сочувствие, — мягко ответила Шелли. Сложно судить при ее-то кофейного цвета коже, но я могла поклясться, что Шелли покраснела.

— Очень похвально. В этом конверте тысяча. Заскочишь в банк? Я бы не хотела оставлять деньги в сейфе.

— И то верно. Ты их тут же потратишь, — огрызнулась Шелли, Я показала ей язык и вернулась в свой офис. Вновь подняла трубку. На этот раз я звонила Джошу Гилберту. Джош — партнер в финансовой консультационной компании. Они специализируются на предоставлении консультаций и информации людям, настолько одержимым навязчивым страхом закончить свою жизнь обедневшими гражданами, что с готовностью отказывают себе во всем в молодости, дабы в старости жить в комфорте и бормотать себе под нос: «Эх, вернуть бы мои тридцать лет— мог бы заняться водными лыжами…» Джош убеждает их передавать денежки в надежные руки страховых компаний и объединенных траст-фондов, а потом начинает мечтать, как сам отойдет от дел и будет жить на жирные комиссионные, которые только что нарыл. Единственная разница в том, что Джош планирует отойти от дел лет в сорок. Сейчас ему тридцать шесть, и, по его словам, он уже почти у цели. Ненавижу его.

Естественно, у него был клиент. Но я специально позвонила за десять минут до назначенного часа. Я решила, что он сможет перезвонить мне в перерыве между консультациями. Через три минуты я уже говорила с ним. Я кратко поведала ему о проблеме Теда Барлоу. Джош несколько раз повторил «ммм». Наконец снизошел:

— Ладно, проверю твоего парня. И поспрашиваю людей, но не называя имен и всех подробностей. Идет?

— Отлично. Когда сможем поговорить?

Мне было слышно, как Джош шуршит страницами своего ежедневника.

—Ты попала в плохую неделю. Полагаю, тебе это нужно вчера?

— Боюсь, что да. Прости.

Он с шумом втянул воздух сквозь стиснутые зубы, как обычно делают водопроводчики, когда обследуют вашу систему центрального отопления.

— Сегодня вторник. Сейчас я завален работой, но могу заняться этим завтра, — пробурчал он, наполовину про себя, — В четверг днем времени совсем нет, в пятницу я в Лондоне… Слушай, мы можем позавтракать в четверг? У меня действительно эта неделя забита.

Я глубоко вздохнула. По утрам я не в лучшей форме, но дело есть дело.

— Отлично, — солгала я, — где?

— Выбирай сама, деньги ведь твои, — ответил Джош.

Мы остановились на «Портленде» в половине восьмого. Там целая бригада услужливых швейцаров, которые паркуют за вас машину— на мой взгляд, важное преимущество в эти утренние часы. Я вновь взглянула на часы. У меня не оставалось времени на проявку пленки. Вместо этого я приступила к открытию файла на Теда Барлоу в своей базе данных.

Фирма «Колониальные оранжереи» располагалась в последнем здании, за которым промышленные предприятия уступали место полям орошения. Внимание сразу же привлекала оранжерея, пристроенная Тедом к фасаду дома. Глубина ее была около десяти футов, а в длину она тянулась на все тридцать футов фасада. У нее был кирпичный фундамент, и тонкие кирпичные колонны четко разделяли ее на четыре отдельных секции. Первая была выполнена в духе классического викторианского Хрустального дворца и дополнена пластиковыми моделями украшений на крыше. За ней следовал вариант оранжереи из сельского дневника какой-нибудь выпускницы Эдвардианской женской школы — буйство витражных стекол, разрисованных столь небрежно, что у любого ботаника это вызвало бы истерику. Далее шла спартанская оранжерея. Немного похожая на мою. Четвертая секция была в стиле последних дней Индийского царства — сводчатые окна в пластиковой отделке, которая, правда, только издалека выглядела как красное дерево. Самое место, чтобы посидеть на мебели из ротанговой пальмы, пока слуга обмахивает тебя роскошным опахалом. В Южном Манчестере такое увидишь на каждом шагу.

Внутри просматривались офисы «Колониальных оранжерей». Я немного посидела в машине, разбираясь в планировке офисов. Сразу за дверью располагался С-образный столик информации. За ним женщина разговаривала по телефону. У нее была завивка, похожая на позаимствованный у Карла I кудрявый парик. Время от времени женщина нажимала клавишу компьютера и со скучающим видом смотрела на экран, после чего вновь возвращалась к телефонному разговору. Рядом с ней находились два маленьких столика, на каждом из которых размещались телефон и куча бумаг. За столиками никто не сидел. Дверь в задней стене вела в основное здание. В дальнем углу маленький офис был отделен стеклянными перегородками. Там Тед Барлоу методично просматривал содержимое картотеки, он был без пиджака, галстук приспущен, верхняя пуговица рубашки расстегнута. Остальную часть комнаты занимали планшеты с фотографиями.

Я вошла в оранжерею. Секретарша жизнерадостно произнесла в телефон:

—Пожалуйста, не вешайте трубку. — Нажала на кнопку и перенесла свое радушие на меня. — Чем могу вам помочь? — спросила она голосом маленькой девочки.

— У меня назначена встреча с мистером Барлоу. Меня зовут Брэнниган. Кейт Брэнниган.

—Минутку, пожалуйста. — Она провела пальцем по странице открытого ежедневника. Ее накладные ногти загипнотизировали меня. Как ей удается печатать с такими когтями? Секретарша подняла голову, уловила мой взгляд и понимающе улыбнулась. — Верно, я только узнаю, не занят ли он. — Она сняла трубку и позвонила. Тед рассеянно обернулся, увидел меня и, игнорируя телефон, выбежал из офиса.

— Кейт! — воскликнул он. — Большое спасибо, что пришли. — Секретарша воздела глаза к потолку. С ее точки зрения, этот человек совершенно не знал, как подобает вести себя боссу. — Итак, что вы хотели узнать?

Я подтолкнула его обратно к офису. У меня не было причины подозревать секретаршу ни в чем, кроме несбыточных надежд, но я еще не могла доверять никому.

— Мне нужен список адресов, где за последние полгода вы построили оранжереи и где покупатели перезаложили дома, чтобы вам заплатить. Вы сохраняете эту информацию?

Он кивнул, потом резко остановился прямо у двери своего офиса. Указал на планшеты с фотографиями нескольких домов с пристроенными оранжереями. Дома были однотипные — среднего размера, в основном отдельные, современные, по всей видимости окруженные другими такими же домами. Выражение лица у Теда было скорбное.

— Вот этот, этот и этот, — произнес он. — Я сделал фотографии после постройки, потому что мы собирались выпустить новый проспект. А когда я сегодня приехал туда, их просто больше не было.

Я испытала легкое облегчение. Последнее гложущее меня сомнение относительно честности Теда рассеялось. С моей склонностью к подозрительности, мне все еще не верилось, что оранжереи вообще когда-либо там существовали. Теперь я получила вполне наглядные доказательства.

— Вы можете назвать мне имя фотографа? — спросила я: осторожность все же победила желание верить Теду.

— Да, нет проблем. Послушайте, пока я это выясняю, не хотите, я попрошу кого-нибудь из ребят показать вам фабрику? Посмотрите, как мы работаем.

Я вежливо отказалась. Процесс производства оранжерей с двойным остеклением был не тем пробелом в моих знаниях, который мне бы хотелось восполнить. Вместо этого я принялась развлекаться, наблюдая за тем, как Тед сражается со своей картотекой. Я уселась в его кресло и взяла в руки рекламку, повествующую о преимуществах оранжерей. У меня появилось предчувствие, что ждать мне придется долго.

У бессмертной прозы консультанта Теда по пиару не было никаких шансов против одетого по последнему слову моды мужчины, который бодро вошел в демонстрационный зал, швырнул кейс на один из столиков и проследовал в офис Теда, улыбаясь мне так, словно узнал во мне свою самую душевную подругу.

— Привет, — произнес мужчина, — я Джек Мак-Кафферти, — добавил он, протягивая мне руку. Пожатие его прохладной руки было уверенным и отлично дополняло образ, в котором он работал. Каштановые вьющиеся волосы, подстриженные коротко на висках и чуть длиннее на макушке, делали его похожим на респектабельную версию рок-звезды Мика Хакнелла. Голубые, цвета полированного содалита, глаза тускло поблескивали на фоне чуть загорелого лица. Мужчина был в оливково-зеленом двубортном костюме, кремовой рубашке и бордовом шелковом галстуке. Я оценила весь ансамбль фунтов в пятьсот и почувствовала себя почти замарашкой в своем терракотовом полотняном костюме и горчичном свитере с высоким воротом.

— Кейт, это Джек— один из моих менеджеров, — пояснил Тед.

— Из команды менеджеров, — подкорректировал его Джек. По снисходительно-ироническому выражению его физиономии я поняла, что эту поправку Джек вносит постоянно. — А вы?

— Кейт Брэнниган, бухгалтер. Мы с Тедом разрабатываем комплексное соглашение. Рада с вами познакомиться, Джек.

Тед вытаращил глаза. Умение врать определенно не было его сильной стороной. К счастью, он стоял позади Джека. Тед откашлялся и передал мне пухлую синюю папку:

— Здесь материалы, которые вы просили, Кейт. Если что-нибудь неясно, просто позвоните мне.

— Хорошо, Тед, — кивнула я. Надо было бы задать ему еще пару вопросов, но они совсем не сочетались с моей новой личиной бухгалтера. — Приятно было познакомиться, Джек.

— Приятно. Хорошее слово! Но я бы о знакомстве с вами сказал по-другому, Кейт, — ответил он, многозначительно приподняв бровь. Идя через все помещения, а потом и к машине, я ощущала на себе его взгляд. И была точно уверена, что мне бы не понравились его мысли на мой счет.

3


Проехав с полмили, я остановилась и бегло просмотрела документы. Большинство домов находилось в Уоррингтоне, поэтому я решила оставить их до утра. Уже темнело, и, пока я доберусь до Уоррингтона, ничего не будет видно. Однако и поблизости было с полдюжины домов, к которым Тед пристроил оранжереи. Он уже заезжал в один из них и обнаружил, что оранжерея исчезла. По дороге домой, решила я, можно по-быстрому взглянуть на остальные. Я вытащила из бардачка карту и наметила самый краткий маршрут, охватывающий все адреса.

Первый дом располагался в начале тупика, в районе жутких построек 60-х годов, — один из двух полураздельных домов, соединенных гаражами наподобие уродливых сиамских близнецов. Я позвонила в дверь, но никто не отозвался, и я прошла на задний двор по узкой тропинке между домом и изгородью. Вот так сюрприз! Оранжерея отсутствовала. Я сверилась с планом, прикидывая, где именно она была. После этого я опустилась на корточки и принялась изучать кирпичную кладку задней стены. Я не ожидала что-нибудь найти, поскольку не знала, что именно искать. Но даже мой неопытный глаз отметил слабые следы на стене. Похоже, кто-то прошелся по ней проволочной кистью, чтобы сделать всю поверхность одинаково закопченной и грязной.

Заинтригованная, я поднялась на ноги и направилась по следующему адресу. Уилтшир-копс, 6, и Амундсен-авеню, 19, почти не отличались друг от друга. И оба дома были без оранжерей. Правда, в двух других перезаложенных домах, которые я посетила, оранжереи все еще оставались на месте. Я вернулась к машине в пятый раз в ужасном расположении духа от слишком долгого пребывания среди убогих домишек, порочащих стиль модерн. Я подумала о своем доме— бунгало, построенном всего три года назад; его проектировщик не ощущал необходимости проверять, насколько можно уменьшить спальню, прежде чем жилец завоет от ужаса: «Хватит!» Моя спальня просторна, мне не приходится ни через что перелезать, чтобы лечь в постель или выбраться из нее, а вторая спальня достаточно велика для того, чтобы использовать ее под рабочий кабинет, с диваном для неизбежных гостей. А большинство этих сараев-переростков выглядели так, будто там едва ли помещалась одна спальня, не говоря уже о трех.

Забавно, но, скорее всего, такие дома стоили дороже моего, потому что располагались в модных пригородах. А мой маленький оазис, одно из тридцати «жилищ людей, свободных профессий», находился в пяти минутах от центра. Он был окружен домами старой части города, о которых по четвертому каналу демонстрируют серьезные документальные фильмы. Из-за этого окружения цена дома снизилась настолько, что я смогла даже позволить себе установить проверенную временем охранную систему.

И я решила — теперь мне следует направиться именно домой. Сгущались сумерки, лишая меня возможности продолжить увлекательное изучение кирпичной кладки конца двадцатого века. Кроме того, люди возвращались домой с работы, и я начала чувствовать себя несколько неловко. В любую минуту какой-нибудь чересчур бдительный гражданин способен был заинтересоваться моим поведением и позвать полицию, а без этой неприятности я вполне могла прожить. Я выехала со стороны района, противоположной той, с которой въехала, и вдруг сообразила, что нахожусь всего лишь в нескольких улицах от дома Алексис.

Алексис Ли, пожалуй, лучшая моя подруга. Она криминальный репортер в «Манчестер ивнинг кроникл». Мне кажется, мы сошлись потому, что мы обе— женщины, которым удалось пробиться в традиционно мужскую сферу деятельности. Конечно, существует еще и наш обоюдный интерес к преступлениям, но вдобавок Алексис сэкономила мне больше денег, чем кто-либо другой. Множество раз она удерживала меня от весьма дорогостоящих ошибок в магазинах модной одежды. И еще, рискуя превратить ее в идеал, добавлю, что у Алексис замечательное, истинно ливерпульское чувство юмора—в самой страшной трагедии она может найти смешную сторону. Ничто не взбодрит меня лучше, чем остановка на полчаса у Алексис, подумала я.

Прошедший дождь превратил опавшие листья в липкое месиво. Когда я мягко притормозила перед домом Алексис, то мою «Воксхолл-Нова» определенно повело в сторону. Проклиная дорожный департамент, я осторожно обошла машину кругом, выбравшись на более безопасную подъездную дорожку. Чтобы не упасть, я схватилась за столб, но с ужасом поняла, что и он неустойчив. Он оказался всего лишь опорой для таблички с надписью «Продается». Я страшно разъярилась. Как они посмели выставить дом на продажу, не посоветовавшись со мной? Пора выяснить, что здесь происходит. Я прошагала к задней двери, постучала и вошла на кухню.

Подруга Алексис, Крис, состоит партнером в местной архитектурной фирме, вследствие чего их кухня похожа на готический собор, со своим плиточным полом и сводчатым потолком, который поддерживают балки, смахивающие на ребра кита. Штукатурка разукрашена узорами из цветов и фруктов, а вдоль стропил на равном расстоянии друг от друга расположены барельефы в виде розеток. Изумительное зрелище.

Вместо ожидаемого Квазимодо за столом из просмоленной сосны сидела Алексис— у локтя кружка с чаем, перед глазами раскрытый каталог. Когда я вошла, она подняла голову и ухмыльнулась:

— Кейт! Рада тебя видеть, малыш. Бери себе чашку, чайник только что вскипел. — Она махнула рукой на пестрый вязаный чехольчик на чайнике. Я налила себе крепкого чая, а Алексис полюбопытствовала:— Какими судьбами? Занимаешься расследованием? Есть что-нибудь для меня?

— Не будем об этом, — твердо заявила я, опускаясь на стул. — Ты от меня прячешься? Что это еще за табличка «Продается»? Решила продать дом, а мне ничего не сказала?

— А зачем? Ты что, хочешь его купить? Не стоит! Даже не думай об этом! Здесь едва хватает места мне и Крис, и нам приходится мириться с беспорядком. Да вы с Ричардом убьете друг друга, недельку прожив в этом доме, — парировала Алексис.

— Не пытайся уклониться. Нас с Ричардом вполне устраивает нынешнее положение. Живем дверь в дверь— и ближе мне не надо.

— Кстати, как твой ничтожный довесок? — прервала меня Алексис.

— Он тоже передает тебе привет. — Между Алексис и моим любимым человеком установились отношения, выражающиеся на первый взгляд почти исключительно в словесных оскорблениях. Однако, вопреки этой видимости, я подозреваю, что они друг друга обожают; однажды я их засекла за вполне дружеской беседой с выпивкой в уголке закусочной при «Кроникл». Причем оба ужасно сконфузились, увидев меня. — Так как насчет этой таблички «Продается»?

— Она там всего пару дней. Все пришлось делать в спешке. Помнишь, мы с Крис говорили тебе, как хотим купить участок земли и построить дом нашей мечты?

Я кивнула. Легче было не вспомнить свое имя.

— Вы планировали довольно оригинальную схему. Крис будет проектировать дома для людей, которые взамен построят дом для вас, так? — Они говорят об этом все время, пока я их знаю. У других это так бы и осталось мечтой. Но Алексис и Крис были настроены серьезно. Часами они размышляли над книгами, планами и собственными чертежами и наконец создали свой идеальный дом на бумаге. Им оставалось только найти подходящий участок по подходящей цене и в подходящей местности. — Подыскали участок? — догадалась я.

Алексис протянула руку и выдвинула ящик. Бросила передо мной кучу фотографий:

— Посмотри, Кейт. Разве не потрясающе? По-моему, просто замечательно. — Она откинула назад непокорные черные волосы и выжидательно уставилась на меня.

Я принялась изучать фото. Штук шесть изображали с разных сторон один и тот нее поросший клочковатой травой участок, на котором паслись овцы.

— Вот это земля! — восторгалась Алексис, не в силах сдержать эмоции. Я продолжала рассматривать снимки. На остальных были виды далеких холмов, лесов и долин. И ни одной тебе китайской забегаловки поблизости! — А это окрестности. Великолепные, правда? Вот этим-то я сейчас и занимаюсь. — Она помахала у меня перед носом каталогом. Я поняла, что это перечень цен на строительные материалы. Лично я бы предпочла провести ночь с телефонной книгой.

— Господи, и где же это находится? — спросила я. — Выглядит так… по-деревенски. — Это были первые слова, которые я смогла произнести— и не покривив душой, и вроде бы не обидев Алексис.

— Настоящая глушь, правда? Всего в трех минутах от трассы М-66. Недалеко от Рамсботтома. Не в часы пик можно добраться до офиса за двадцать минут, но дома ты полностью выключен из городской суеты.

На мой вкус, это предложение можно было бы закончить восемью словами раньше. Если вы находитесь более чем в десятиминутах езды от «Маркс энд Спенсер»[1] (в пятнадцати, если учитывать парковку по правилам), то, с моей точки зрения, вы совершенно потеряны для цивилизованного мира.

— Понятно, — сказала я. — Ведь именно этого ты и хотела?

— Да, так оно и есть. Как только мы увидели объявление, то тут же встретились с людьми, с которыми мы будем строить, и все вместе отправились туда. Договорились о цене со строителем, но он хочет закончить все как можно быстрее, потому что появились другие заинтересованные лица. По крайней мере, так он говорит, но, по-моему, он просто хочет поскорее поживиться. Во всяком случае, мы за каждый участок земли внесли по пять тысяч фунтов, и, по-моему, это немного. Так что пора продать дом и получить наличные для постройки нового.

— Но где же вы будете жить, пока строится дом? — спросила я.

— Интересно, что ты об этом заговорила, Кейт. Ведь мы рассчитывали…— Я было запаниковала. Но тут же заметила, что уголок ее губ лукаво подрагивает. — Мы собираемся купить фургон, прямо сейчас, в конце сезона, когда они подешевели, будем жить в нем всю зиму, а весной продадим. К этому сроку уже можно будет переехать в дом, — радостно сообщила Алексис. Меня невольно пробрала дрожь.

— Когда тебе понадобится принять ванну, добро пожаловать, в любое время, — проговорила я.

— Благодарю. Ловлю на слове, тем более ты живешь совсем рядом с моим офисом.

Я допила чай и поднялась:

— Мне пора бежать.

— Только не говори мне, что собираешься выслеживать какого-нибудь пройдоху, — поддразнила Алексис.

— Опять ошиблась. Теперь мне ясно, почему ты не раскрываешь преступления, а только пишешь о них. Нет, мы с Ричардом идем играть в боулинг. — Я сказала это очень быстро, но Алексис все равно ко мне прицепилась.

— В боулинг? — пробормотала она. — В боулинг? Черт побери, Брэнниган, в следующий раз вы докатитесь до обжимания в последнем ряду кинотеатра.

Я предоставила ей потешаться надо мной в одиночестве. На протяжении всей истории первопроходцам приходилось терпеть насмешки всяких скудоумцев. Единственное, что можно сделать, — быть выше этого.


Возможно, есть худшие способы провести дождливую среду в Уоррингтоне, нежели шляться по кварталам современной застройки и беседовать с местными жителями. Если это так, то мне эти способы неизвестны. Я прибыла по первому адресу вскоре после девяти, что было не так уж плохо, поскольку на сборы в то утро мне потребовалось вдвое больше времени из-за болезненных ощущений в правом плече. Я совсем забыла, что не стоит играть в боулинг, если уровень вашей физической подготовки от талии и выше не соответствует параметрам олимпийского чемпиона по толканию ядра. Первый дом находился в начале очередного тупика, закрученного в спираль, как раковина наутилуса. Я позвонила в дверь опрятного полураздельного дома и не получила ответа. Сквозь венецианское окно я разглядела гостиную, меблированную в спартанском стиле без всяких следов человеческого обитания. Основанием этого вывода было отсутствие в гостиной видео или телевизора. Похоже, мои покупатели оранжереи съехали и сдали свой дом в аренду. Многие из тех, кто сдает дома, прячут подальше дорогие переносные электрические приборы на случай, если агентство по аренде выполнит свою работу недобросовестно и сдаст дом людям, не отличающимся кристальной честностью. Странно, но и те два дома, которые я навестила вчера вечером, имели такой же нежилой вид.

За углом дома я обнаружила больше следов пропавшей оранжереи, чем в других местах, где бетонные основания, на которых они возводились, смотрелись просто как незаконченные внутренние дворики. Здесь же за пределами внутреннего дворика была квадратная площадка из красной глазурованной плитки. По краям площадки шла стенка высотой в два кирпича, оставляющая открытым дверной проем. А на стенах дома остались уже знакомые мне следы строительного раствора, при помощи которого оранжерея крепилась к дому.

На подъездной дорожке у второй части дома я заметила припаркованную машину, поэтому вернулась к фасаду и позвонила в дверь — в ответ раздался электронный вариант «Желтой розы Техаса». Но женщина, открывшая дверь, была больше похожа на одуванчик Чешира. Голову ее окружал ореол пушистых белых волос, которых рука парикмахера явно не касалась не менее полувека. За толстыми линзами очков в золотой оправе неясно вырисовывались серо-голубые глаза. Женщина оглядела меня с ног до головы.

— Что вам угодно? — сурово вопросила она.

— Не хотелось бы беспокоить вас, — солгала я, — но я понадеялась, что вы можете мне помочь. Я представляю компанию, которая продала вашим соседям оранжерею…

Не успела я закончить фразу, как женщина меня прервала:

— Нам не нужна оранжерея. И мы уже поставили двойные стекла и сигнализацию. — Дверь начала закрываться.

— Я ничего не продаю! — завопила я, оскорбленная ее предположением. Отличное начало дня. Приняли за агента-остеклителя. — Я только хочу найти людей, которые жили рядом с вами.

Женщина оставила дверь чуть приоткрытой.

— Вы точно ничего не продаете?

— Чтоб мне провалиться на этом месте! Я просто хотела кое-что выяснить с вашей помощью, и все. — Я прибегла к успокаивающему тону, какой обычно срабатывает со сторожевыми собаками.

Дверь медленно отворилась. Я сделала вид, будто сосредоточенно изучаю документы, вынутые из сумки.

— Здесь указано, что оранжерея была пристроена в марте.

— Это верно, — не дала мне договорить женщина. — Она появилась за неделю до Пасхи, а еще через неделю исчезла. Просто сквозь землю провалилась за ночь. — Наконец-то свершилось! Мне повезло с первой же попытки.

— За ночь?

— Это было действительно странно. Сегодня оранжерея на месте, а завтра— ее нет. Наверное, они снесли ее ночью. Но мы ничего не видели и не слышали. Мы просто решили, что из-за нее возникли какие-то споры. Знаете, может, хозяйке не понравилось или она не заплатила. Но если вы представитель фирмы, то должны обо всем знать, — добавила она с ноткой запоздалой подозрительности.

— Сами понимаете, нам запрещено обсуждать такие вещи. Я должна только найти жильцов. У меня написано, что их фамилия Робинсон.

Женщина прислонилась к дверному косяку, приготовившись всласть посплетничать. Ей-то хорошо, а я оказалась между дверью и холодным северным ветром. Испытывая к ней тихую ненависть, я подняла воротник жакета.

— Она была не очень-то общительной. С такими нелегко поддерживать отношения. Несколько раз я приглашала ее выпить кофе или чего покрепче, но она так и не пришла. И так было не только со мной. Все мы здесь, в Гроув, очень гостеприимны, но она держалась особняком.

Меня несколько озадачило, что она говорила только о женщине. В документе значилось два имени— Морин и Уильям Робинсоны.

— А ее муж? — спросила я. Женщина подняла брови.

— Муж? Я бы скорее сказала, что он чей-то еще муж, а не ее.

Я мысленно вздохнула.

— Сколько времени вы были знакомы с миссис Робинсон?

— Она переехала в декабре, — ответила женщина. — Первый месяц она здесь почти не бывала — знаете, Рождество и все такое. Три-четыре раза в неделю она не ночевала дома. А днем ее вообще никогда не было. Домой она приходила не раньше восьми. И через пару дней после пропажи оранжереи съехала. Мой муж сказал, что, наверное, ей пришлось уехать внезапно из-за ее работы и, возможно, она перевезла оранжерею в новый дом.

— Из-за ее работы?

— Она сказала моему Гарри, что она— независимый компьютерный эксперт. Ей приходится колесить по всему миру, понимаете? Она объяснила, что именно поэтому всегда сдает дом. С тех пор как мы поселились здесь пять лет назад, там без конца меняются жильцы. Она сказала Гарри, что это был первый раз, когда у нее появилась возможность пожить в собственном доме. — В голосе женщины звучала гордость от того, что ее Гарри удалось столько выведать у их таинственной соседки.

— Вы можете ее описать, миссис?.. Она чуть помедлила.

— Грин. Кэрол Грин через букву «э», а не «е». Ну, она была повыше вас. — Неудивительно. Пять футов три дюйма — это далеко не баскетбольный рост. — Но ненамного. Возраст— под тридцать. Шатенка, стрижка каре, волосы очень густые и блестели. Всегда аккуратный макияж. И одевалась очень хорошо, я никогда не видела ее неопрятной.

— А мужчина, о котором вы говорили?

— Там был не один мужчина. Почти каждый вечер, когда она была дома, в гараж часов в одиннадцать заезжала машина. Пару раз я видела, как на следующее утро они уезжали вместе. У первого машина была голубая «Сьерра», но он не протянул и двух недель. У второго был серебристый «Воксхолл-Кавалер». — Похоже, женщина хорошо разбиралась в машинах, и я сказала ей об этом. — Мой Гарри торгует автомобилями, — объяснила она. — Я могла не заметить мужчин, но машины я заметила.

— И с тех пор, как она уехала, вы ее больше не видели?

Женщина покачала головой:

— Нет. Через две недели дом опять сдали. Молодой парочке, только что перебрались из Кента. Они съехали месяц назад, купили себе дом около Уайднеса. Такая милая семья. Дон и Диана. И хорошенькая малышка Денни.

Мне было почти жаль их. Могу поспорить, они не стали медлить, когда появилась возможность вырваться из тесного уютного мирка Гроув. Больше спрашивать было нечего, я извинилась и ушла. Я прикинула, не попытать ли счастья у других соседей, но вряд ли кто-то мог преуспеть там, где спасовала сама Кэрол через букву «э».


Скарборо-уок находился всего в миле, если лететь туда, как ворона, по прямой. Но городским архитекторам почему-то не приходило в голову равняться на ворон. Только Минотавр, недавно выбравшийся из Критского лабиринта, чувствовал бы себя как дома в новых кварталах Уоррингтона. Я проследила по карте города очередной извилистый маршрут и оказалась у очередного нового квартала. Уитби-вей окружал дюжину переулков, аллей и тупиков наподобие фургонов, сдвинутых вместе для защиты от индейцев. И так же сложно было сквозь него пробиться. Наконец, на втором круге, я нашла въезд в квартал. Он был хитроумно замаскирован под тупик, но вел прямиком в переплетение улиц, которое я сумела распутать на скорости в десять миль в час, одним глазом глядя в карту. Порой я удивляюсь, как мне удается справляться со столь восхитительной, захватывающей и опасной работой.

И опять не было оранжереи. Парочка, проживавшая в доме, сняла его всего несколько месяцев назад, и издерганная мамаша с непоседой-малышом не могла мне ничего рассказать о людях, купивших оранжерею. Зато в женщине по соседству, похоже, пропал замечательный талант. Она должна была бы работать в отделе расследований «Ньюс оф де уорлд»[2]. За время своего визита к ней я узнала больше, чем могла мечтать, о жизни обитателей Скарборо-уок. Я даже узнала про две парочки, переехавшие в 1988 году, после того как их обмен женами приобрел постоянный характер. И все же в моих сведениях о жителях дома № 6 оставался значительный пробел. Они купили дом в ноябре прошлого года и съехали в конце февраля, потому что мужу предложили работу где-то на востоке и жена поехала с ним. Она работала ночной медсестрой в одной из ливерпульских больниц. А он, кажется, занимался работой с кадрами. Она — блондинка с прической под мальчика, как у Салли Уэбстер из «Улицы Коронации». Он— высокий, темноволосый и красивый. У нее была маленькая машина, у него— большая. Он нередко задерживался на службе допоздна. Свободное время они часто проводили вне дома. Отличное описание, прямо как для Интерпола.

В следующем доме оранжерея по-прежнему существовала. Существовал также довольный ее покупатель, за что я была очень благодарна. Мне не хотелось, чтобы меня по ошибке принимали за представителя отдела обслуживания покупателей из «Колониальных оранжерей». Я прошлась по всему списку, и когда добралась до конца, решила, что заслужила угощение за свой упорный труд. В четыре часа я уже была в Манчестере, в своем любимом баре в Стрейнджвейс, где подавали блюда с карри, и наслаждалась бараниной «Карачи».

Жадно поглощая еду, я надела наушники своего миниатюрного магнитофона и прослушала замечания, которые надиктовала после каждого утреннего визита. Пятеро из восьми жильцов были жертвами СПО (синдрома пропавших оранжерей, как я его окрестила). Единственной связью всех этих случаев, которую мне удалось выделить, было то, что после покупки дома семья жила в нем всего несколько месяцев, а затем переезжала и сдавала дом внаем через агентство. Я никак не могла уловить в этом смысла. Кто были все эти люди? Две брюнетки, одна рыжая, две блондинки. Две в очках, три без. Все работающие женщины. Две ездили в красных «Фиестах», одна на такси, одна на белом «Метро» и одна «в какой-то маленькой машине». Все мужчины были высокие и темноволосые, от «красивых» до «ничего особенного». Под это описание подходит около половины мужского населения. И опять двое были в очках, а трое без. Все имели обычные для деловых людей машины— у двоих были «Кавалеры» цвета «металлик», у одного красная «Сьерра», у одного голубая «Сьерра», а еще один сменил машину «с большой красной» на «большую белую». И ни одной зацепки относительно местонахождения этих граждан.

Мне пришлось признать, что я совершенно запуталась. Я наговорила на кассету свои несуществующие выводы и связалась с Шелли. Ответила на полдюжины вопросов, выяснила, что для меня нет ничего срочного, и направилась в супермаркет. Я предвкушала еще несколько вознаграждений за ожидавшую меня дома стопку неглаженого белья. У меня не было желания включать себя в планы Ричарда на вечер. Я знаю более приятные способы нанести вред своим барабанным перепонкам, чем танцевать буги под забойные ритмы группы из Мостина под названием «ПМТ» или что-то в этом духе, исполняющей хип-хоп и рэп.

Это совсем не похоже на спокойный вечер у домашнего очага, о чем я мечтала.

4

Именно это я и получила. Ничего похожего на спокойный вечер у домашнего очага. После недолгого похода по «Сейнзбериз» я вернулась в офис и оставила кассету для Шелли, чтобы та утром ввела данные в компьютер. Уверена, мысль о том, что это для Теда Барлоу, заставит ее пальцы порхать по клавишам. Потом наконец пришло время в тишине и без суеты заняться проявкой пленки с результатами моего наблюдения за «Фарм Эйс». Но лучше бы мне было не делать этого. Хотя, с другой стороны, если вам суждено получить удар под дых, то пусть уж это случится в конце не очень удачного дня, чем в начале другого, возможно прекрасного.

Вместо четких очертаний старшего лаборанта «Фарм Эйс», крадущегося внутрь и выходящего из здания в полночь (на снимках, сделанных моим потрясающим «Никоном», было указано время), на пленке было расплывчатое пятно. Что-то пошло не так. Поскольку самой распространенной причиной смазанного изображения являются неполадки камеры, мне необходимо было вставить пленку в ту камеру, которой я пользовалась ночью, и постараться определить проблему. На это потребовался еще час, и в результате выяснилось, что с камерой все в порядке. Значит —либо брак пленки, либо человеческая ошибка. И скорее всего, нравилось мне это или нет, дело было в человеческой ошибке. В результате передо мной вырисовывалась перспектива провести еще один субботний вечер на заднем сиденье фургона, не отрывая глаз от объектива. Иногда я всерьез сомневаюсь, правильно ли поступила, когда, проучившись два года в юридическом колледже, бросила занятия и начала работать с Биллом. Но потом я вспоминаю, чем сейчас занимаются мои бывшие сокурсники, и радуюсь, что соскочила с конвейера.

Я бросила в мусорную корзину бесполезную пленку и приехала домой как раз вовремя, чтобы успеть послушать «Арчеров»[3 в душе, по водонепроницаемому радиоприемнику. Его мне подарил на день рождения Ричард; и я не могу отделаться от мысли, что в этом подарке было нечто от троянского коня, принимая во внимание то, как часто мне приходится переключаться на «Радио-4» с частоты 103. Не знаю, почему для своих омовений он не может пользоваться собственной ванной. Я не настолько непоследовательна, как это может показаться. Хотя мы уже больше года любовники, вместе мы не живем. Когда впервые Ричард врезался в мою жизнь, точнее, в мой автомобиль, он жил в ужасной наемной квартире в Чорлтоне. Он утверждал, будто ему нравится тот район, населенный студентами, феминистками и сторонниками партии «зеленых», но когда я заметила, что за те же деньги он мог бы получить просторное бунгало с двумя спальнями в трех минутах езды от его любимого китайского ресторана, Ричард мгновенно ухватился за это предложение. Тот факт, что дом располагался почти впритык к моему точно такому же бунгало, был просто добавочным преимуществом.

Естественно, Ричард захотел снести стены и превратить оба дома в некое подобие ранчо открытой планировки. Поэтому я уговорила Крис приехать и высказать мнение профессионального архитектора насчет того, что, если, следуя желанию Ричарда, убрать стены, оба дома рухнут. Вместо этого она спроектировала красивую оранжерею, расположившуюся сзади вдоль обоих домов и связывающую их. Таким образом мы решили все проблемы. Исчезли причины большинства разногласий, в результате мы проводим время вместе в удовольствиях, а не в ссорах. У меня сохранилось личное пространство, а Ричард может бесчинствовать, сколько заблагорассудится, со своими друзьями из рок-групп и навещающим его сыном. Нельзя сказать, что мне не по душе шестилетний Дейви— похоже, единственное положительное последствие катастрофического брака Ричарда. Просто дожив до двадцати семи лет и не обременив (или, по мнению некоторых, не осчастливив) себя собственным ребенком, я не желаю жить с чужим.

Я была почти расстроена тем, что Ричард еще на работе, поскольку мне совсем не помешало бы немного поднять настроение. Я вышла из душа, тщательно вытирая полотенцем свои рыжие волосы. Мне было лень сушить их феном. Потом я натянула старый спортивный костюм и вспомнила, что оставила покупки в машине. Я вытаскивала свертки из багажника «Новы», когда прикосновение чьей-то руки к спине заставило мое сердце бешено забиться. Я резко развернулась, немедленно приняв тайскую боксерскую позицию «готов к атаке». В центральных городских кварталах вроде нашего надо всегда быть начеку.

— Спокойно, Брюс Ли, это всего лишь я, — сказал Ричард, пятясь и смиренно поднимая руки. — Господи, Брэнниган, сбавь обороты, — добавил он, заметив, что я с угрожающим видом надвинулась на него.

Я оскалила зубы и издала гортанное рычание, совсем как нас учит наша тренерша Карен. Какое-то мгновение Ричард выглядел испуганным, но затем одарил меня Обворожительной Улыбкой, из-за которой я, собственно, с ним и связалась и которая и теперь, стыдно признаться, превращает меня в сентиментальную героиню «Миллс и Бун». Я перестала рычать и покорно выпрямилась.

— Я тебя предупреждала: еще раз подкрадешься ко мне сзади — и рискуешь остаться с переломанными ребрами, — проворчала я. — Раз уже ты пришел, лучше помоги мне.

Донести две сумки и коробку «Миллер Лайт» оказалось почти подвигом для бедного ягненка, который после этого немедленно рухнул на диван в гостиной.

— Я думала, ты сегодня сходишь с ума под музыку молодых темнокожих талантов из Манчестера, — заметила я.

— Они решили, что пока не готовы предстать перед критическим оком музыкальной прессы, — ответил Ричард. — Поэтому все отложили до следующей недели. Надеюсь, к этому времени одному из них сделают трансплантацию мозга. Знаешь, Брэнниган, иногда мне жаль, что парня, который изобрел барабан, не удушили при рождении. Это избавило бы меня от множества неприятностей. — Ричард сбросил пиджак, скинул ботинки и задрал ноги повыше.

— И тебе больше не с кем было потусоваться? — вежливо поинтересовалась я.

— Нет. Даже нет никаких неотложных дел. Поэтому я решил купить в китайском ресторане какой-нибудь еды, принести сюда и замусорить твою гостиную бобовыми проростками — просто из вредности.

— Отлично. Только обещай мне, что не положишь в корзину для глажки ни одной рубашки.

— Обещаю.

Через полтора часа я кончила гладить свои последние брюки.

— Слава богу, — вздохнула я.

С дивана ответа не последовало. Ничего удивительного. Он курил уже третью сигарету, и за саундтреком видеофильма «Мотли Крю» можно было не услышать даже начала Третьей мировой войны. Однако электронный писк моего телефона все же долетел до моего слуха. Я схватила и трубку и пульт, одновременно нажав кнопку телефона и выключив звук видео. Вот это не осталось незамеченным.

—Эй! — запротестовал Ричард, но тут же умолк, увидев, что я на телефоне.

— Алло! — произнесла я в трубку. Отвечая по телефону, никогда не называйте своего имени и номера, особенно если ваш номер не внесен в телефонную книгу. Теперь, когда появились телефоны с кнопками набора последнего номера, никогда не знаешь, с кем говоришь. Одна моя подруга таким способом узнала имя и телефон любовницы своего мужа. Мне этого нечего бояться, но все равно лучше привыкать к осторожности. Невозможно угадать, когда она окажется необходимой.

— Кейт? Это Алексис. — Она явно была вне себя — как когда не поспевала со статьей в срок, а редактор стоял у нее за спиной и дышал ей в затылок. Однако сейчас было неподходящее время для ее неотложных дел.

— А, привет. Как жизнь? — спросила я. —Я не вовремя?

— Нормально. Я поела, никуда не тороплюсь, и я еще не разделась, — успокоила я ее.

— Кейт, нам нужна твоя помощь. Жаль тебя напрягать, но я просто не знаю, кто бы еще мог с этим справиться.

Это был не простой звонок, с целью освежить свои мозги. Когда Алексис нужна помощь в связи с ее статьями, она не извиняется. Она знает, что такая профессиональная поддержка — двусторонняя. И я ответила:

— Изложи мне факты, и я скажу, могу ли помочь.

— Помнишь тот участок земли, который мы собирались купить? Я вчера показывала тебе его фото. Помнишь?

— Да, — поспешила заверить я. По тону Алексис было похоже, что она вот-вот взорвется.

— Ты не поверишь. Сегодня Крис поехала туда кое-что измерить. Понимаешь, раз она будет делать проекты этих домов, ей нужно как бы почувствовать ландшафт, чтобы постройки потом составляли единое целое с пейзажем, ясно?

— Да. И в чем же проблема?

— Проблема в том, что, приехав, она обнаружила там пару геодезистов, которые размечали участки. Конечно, она удивилась, потому что, насколько нам известно, ни один из участников стройки, с которыми мы связаны, не просил еще приступать к работам, поскольку мы еще не закончили подготовку. Около получаса Крис наблюдала за ними из окна «Лендровера». Потом до нее дошло, что они размечают совсем не такие участки, какие нам продали. Тогда она вылезла из машины и стала с ними разговаривать. Ты ведь знаешь Крис, она не похожа на меня. Я бы к тому времени уже схватила их за горло и потребовала объяснить, какого черта они там делают.

Алексис остановилась перевести дух, но ненадолго, я даже не успела ничего ответить.

— Но Крис не такая. Она дала им возможность рассказать все про землю, про то, что они размечают участки для купивших их людей. Оказывается, около полудюжины участков приобрела небольшая местная строительная фирма, а остальные —частные лица. Крис была, мягко выражаясь, поражена, поскольку все сказанное ими совершенно не согласуется с тем, что известно нам. Потом она призналась, кто она на самом деле, и спросила, имеется ли у них подтверждение их слов, чего, естественно, у них не было. Зато они назвали ей адвокатскую контору, представляющую покупателей. На этот раз мне удалось вставить:

— Пока мне все понятно.

Но потом меня вновь захлестнула волна рассказа Алексис. Ричард с нескрываемым любопытством наблюдал за мной. Он не привык слышать, чтобы я играла столь незначительную роль в телефонном разговоре.

— Тогда Крис направилась в эту адвокатскую контору в Рамсботтом. Ей удалось убедить их партнера по вопросам недвижимости в срочности дела, и он уделил ей пять минут. Когда она объяснила ситуацию, он ответил, что земля продана строителем и все бумаги подписаны два дня назад. — И Алексис внезапно умолкла, словно вышесказанное должно было прояснить проблему.

— Прости, Алексис, наверное, я совсем дура, но что именно ты хочешь этим сказать?

— Я хочу сказать, что земля уже была продана! — взвыла Алексис— Мы внесли пять тысяч за проданный участок. Не понимаю, как такое могло случиться! И я даже не знаю, куда обратиться за объяснениями.

От боли в ее голосе у меня просто сердце разрывалось. Я знала, как важно для нее и Крис воплотить свою мечту в реальность, причем по многим причинам. А теперь деньги, накопленные ими, чтобы шагнуть на первую ступеньку лестницы, ведущей к этой мечте, были выброшены на ветер.

— Ладно, ладно, я этим займусь, — успокоила я ее. — Но мне нужна еще кое-какая информация. Как зовут адвоката из Рамсботтома, у которого была Крис?

— Подожди минуту, я передам ей трубку. Она изложит тебе все подробности. Спасибо, Кейт. Я знала, что могу рассчитывать на тебя.

Последовала короткая пауза, а затем я услышала приглушенный голос Крис, похоже, она плакала.

— Кейт? Боже, не могу поверить, что это случилось с нами. Я ничего не понимаю. — После этого она повторила все, что уже рассказала мне Алексис.

Я терпеливо выслушала ее, потом спросила:

— Как называется адвокатская контора в Рам-сботтоме?

— «Чэпмен и Гарднер». Я говорила с партнером по вопросам недвижимости, Тимом Паско. Я спросила у него имя человека, который продал землю, но он отказался его назвать. Я спросила, не Т.-Р.Харрис ли это, и он посмотрел на меня, как смотрят все адвокаты, и сказал, что не может это комментировать. Но по его тону я поняла, что так оно и есть.

Я посмотрела на имена, наспех нацарапанные в блокноте.

— И кто же этот Т.-Р. Харрис?

— Т.-Р. Харрис представляет строительную фирму, которая предположительно продала нам землю. — В голосе Крис слышалось легкое раздражение, которое показалось мне несколько несправедливым. В конце концов, я отнюдь не работающий за деньги сотрудник общества психотерапевтов.

— А кто ваш адвокат?

— Мартин Читам. — Она быстро продиктовала мне адрес и номер телефона.

— Это ваш постоянный адвокат? — спросила я.

— Нет. Он занимается вопросами передачи недвижимости. Один из репортеров «Кроникл» брал у него интервью о том, как работает новая программа передачи недвижимости, а потом они разговорились и перешли на тему о строителях, которые попали в ужасное положение, потому что купили землю, а цены на рынке резко упали. Тогда этот репортер сказал, что одна из его коллег, то есть Алексис, ищет участок, достаточно большой, чтобы на нем могли построить дома десять человек, и Читам рассказал про своего коллегу, у которого был клиент-строитель, и у этого клиента имелось то, что нам нужно, и тогда мы поехали к Читаму, и он сказал, что Т.-Р. Харрис купил этот участок, но сам строиться не может и поэтому продает его. — Крис способна состряпать предложение даже длиннее, чем это под силу служителям закона.

— Вы когда-нибудь встречались с этим строителем?

— Конечно. Т.-Р. Харрис, «зовите меня просто Том», мистер Славный Парень. Он встретился со всеми нами, показал землю, разделил ее на участки и поведал эту жалостную историю о том, как ему не хватает средств поддерживать свое дело на плаву и что у него полдюжины других строительных участков, где рабочие ждут зарплаты, так что не могли бы мы выложить по пять тысяч наличными в качестве предоплаты за каждый участок, иначе ему придется искать других покупателей, что очень нежелательно, поскольку» очевидно, земля нам идеально подходит, а ему нравится, что мы будем строить сами, потому что ему было бы невыносимо видеть, как какой-нибудь другой строитель извлечет выгоду из такой великолепной земли, с которой ему так жаль расстаться. Он был так убедителен, Кейт, нам и в голову не могло прийти, что он лжет, и, по-видимому, он так же надул Читама. Ты можешь что-нибудь сделать?

Я не могла не заметить умоляющих ноток в ее голосе, даже если бы мне этого очень хотелось.

— Я не совсем понимаю, что же все-таки случилось, но, конечно, я сделаю все возможное. По крайней мере, мы должны попытаться вернуть ваши деньги, хотя, думаю, с этим участком земли вам придется распрощаться.

Крис застонала:

— Только не это, Кейт. Я знаю, ты права, но не хочу даже об этом думать, нам так понравилось это место, оно просто идеальное, и я уже мысленно представляла себе, какие там будут дома.

Я ее понимала.

— Я займусь этим завтра, обещаю. Но мне нужна ваша помощь. Вам придется дать мне парочку рекомендательных писем, чтобы ваш адвокат и другие официальные лица согласились разговаривать со мной. Может, Алексис забросит их мне завтра утром по пути на работу?

Мы придумали содержание этих писем, и мне пришлось выслушать всю историю еще только один раз, прежде чем я смогла повесить трубку. Естественно, потом я вынуждена была повторить все Ричарду.

— У кого-то не в порядке с головой, — в ярости произнес он, точно выразив словами мои чувства. Но следующее его замечание мне совсем не понравилось:— Значит, тебе придется разбираться в этом с особой срочностью?

Иногда трудно избавиться от мысли, что весь мир ополчился против тебя.

5

На следующее утро, когда Алексис заскочила ко мне с рекомендательными письмами, ее ожидало второе за эту неделю потрясение — теперь уже из-за меня. Я услышала, как она сунула ключ в мою парадную дверь где-то около семи. Войдя в кухню и остановившись в дверях, она чуть было не подпрыгнула, увидев меня сидящей на высоком табурете со стаканом апельсинового сока.

— Черт! — взвизгнула Алексис. Мне показалось, будто ее черные волосы встали дыбом от страха, но потом я поняла, что просто не знала раньше, как они обычно выглядят по утрам. Она приглаживает волосы рукой примерно пару раз в минуту. И к концу дня они уже почти не выглядят так, будто Алексис задом наперед протащили сквозь живую изгородь.

— Тихо, — предупредила я. — Ты разбудишь Спящую Красавицу.

— Ты уже встала! — воскликнула она. — Не только встала, но и работаешь челюстями. Новость, достойная первой полосы!

— Очень смешно. Когда нужно, могу встать и пораньше, — огрызнулась я. — У меня сегодня встреча за завтраком.

— Прости, если меня стошнит, — пробормотала Алексис— Я не способна проглотить это известие, не введя в организм дозы кофеина. Но похоже, хоть ты и в сознании, но кофе сварить не догадалась.

— Берегу аппетит для «Портленда», — ответила я. — Обойдешься растворимым. Это все равно лучше, чем пойло из вашей столовой. — Я выхватила у нее из рук письма, засунула их в сумку и оставила Алексис делать выбор между «Бленд №37» и «Альта Рика».

Когда я приехала в «Портленд», Джош уже успел углубиться в «Файнэншнл тайме», хотя я и явилась на четыре минуты раньше. Рассмотрев через зал его безупречный темно-синий костюм, ослепительно белую рубашку и яркий шелковый галстук, я порадовалась, что не поленилась приодеться в оливково-зеленый костюм из «Маркс энд Спенсер» и кремовую блузку с высоким воротом. Очень по-деловому. Джош был слишком поглощен чтением, чтобы заметить мой наряд, пока я не оказалась между лучами света и его газетой.

Джош оторвался от повествования о слиянии мультинациональных компаний и одарил меня стосвечовой улыбкой— сплошные ямочки, огоньки в глазах и искренность. Роберт Редфорд, на которого Джош слегка смахивает, по сравнению с ним выглядит дилетантом. Я уверена, Джош отработал эту улыбку перед зеркалом специально для чувствительных клиенток, и теперь, когда в радиусе трех футов появляется женщина, улыбка возникает автоматически. Однако в его обаянии нет ничего покровительственного. Он принадлежит к тем мужчинам, у которых нет проблем с признанием равноправия женщин. Правда, за исключением тех, с которыми он встречается. К ним он относится как к безмозглым идиоткам. Это приводит к частой смене его «кадров», поскольку те, у кого мозги все-таки есть, не могут вынести подобного отношения больше двух месяцев, а безмозглые уже через шесть недель надоедают ему.

Несмотря на свою повышенную сексуальную активность, когда речь идет о деле, Джош безусловно является одним из лучших финансовых консультантов в Манчестере. Он—настоящая ходячая база данных относительно всего, что касается страхования, инвестиций, трастовых фондов, закона о деятельности финансовых консультационных фирм, приемов уклонения от налогов. Если ему что-то неизвестно, он всегда знает, где это можно выяснить. Мы познакомились, когда я еще изучала юриспруденцию, отрабатывая свою субсидию выполнением различных поручений для Билла. Моя первая работа под прикрытием была в офисе Джоша, когда я изображала временного секретаря, чтобы разоблачить компьютерного мошенника, который перекладывал на свой общий инвестиционный счет по фунту со счета каждого клиента. Поскольку наши отношения возникли на профессиональной почве, Джош никогда не пытался перевести их на другую. Теперь каждые пару месяцев я приглашаю его на шикарный ужин в благодарность за то, что он делает для меня кредитные проверки. По остальным консультациям он выставляет нам свои грабительские почасовые счета, поэтому я сразу же перешла к делу.

Я кратко описала проблему Теда Барлоу, пока мы уплетали овсяные хлопья с кусочками фруктов. Джош задал пару вопросов, потом принесли омлет с беконом. Он принялся сосредоточенно жевать. Я не знала, думает ли он в это время о проблеме Теда или оценивает тонкий вкус омлета, но решила не мешать ему. Кроме того, я сама наслаждалась редким для меня удовольствием отведать горячей еды в это время дня.

Вскоре Джош откинулся на спинку стула, промокнул губы салфеткой и налил себе еще одну чашку кофе.

— Видимо, здесь какое-то мошенничество, — сказал он. Будь на его месте кто-то другой, я бы обязательно съязвила по поводу того, что это и без него всем ясно, но Джош получил степень в Кембридже и любит основательно все взвесить, прежде чем перейти к построению стратегии, поэтому я предпочла держать рот на замке.

— М-м-м… — пробурчала я.

— Я бы сказал, скорее всего, банк разобрался в сути этой аферы. Но они, по-видимому, считают, будто за всем стоит твой мистер Барлоу, поэтому-то и предприняли свои шаги и поэтому отказались обсуждать с ним их причины. Они не хотят, чтобы он догадался о раскрытии банком его махинаций, вот и решили отделаться общими словами. — Джош замолчал и густо намазал маслом треугольник холодного тоста. Глядя, как он налегает на холестерин, я засомневалась, проживет ли он достаточно долго для того, чтобы успеть отойти от дел в сорок. Не понимаю, как ему удается поддерживать форму. Подозреваю, что в его мансарде, как у Дориана Грея, висит портрет, но только слона.

— Не уверена, что понимаю тебя, — призналась я.

— Прости. Приведу тебе пример из своей недавней практики. У меня есть клиент — владелец фирмы, занимающейся двойным остеклением. У них сложилась ситуация как у твоего мистера Барлоу, — банк закрыл кредит, а несколько дней спустя к ним нагрянула полиция. Оказывается, на Северо-Западе произошла серия краж со взломом, причем по одному сценарию. В домах с подъездными дорожками сбоку, ведущими к западному двору. Соседи видели фургон фирмы по двойному остеклению. Рабочие вынимали стекла на первом этаже, пока один из них выносил из задней или боковой двери все ценные вещи и грузил в фургон. Соседи, естественно, полагали, что жильцы просто решили сменить окна. Соседей, конечно, могло удивить, почему рабочие исчезли днем и так и не вернулись, загородив оконные проемы пластиком и оставив старые рамы на дорожке, но никого это не удивило настолько, чтобы предпринять какие-либо шаги.

Как потом выяснилось, все эти дома связывало одно: за несколько недель до краж их посещали агенты одной и той же фирмы по двойному остеклению. Естественно, агенты узнавали, работают ли муж и жена, устанавливая таким способом, какие из домов днем пустуют. Полиция заподозрила моего клиента и нанесла визит в его банк. А там, конечно, было известно, что после периода неудач счет моего клиента вдруг стал подозрительно быстро пополняться, к тому же большинство вкладов поступало наличными. После визита полицейских в банке умножили два на два и, к сожалению, получили неверный результат. Впрочем, частично по вине моего клиента, который не сообщил о своей недавней инвестиции в пару развлекательных заведений.

Ядовитый тон Джоша сообщил мне все необходимое относительно его мнения по поводу капиталовложений в игральные автоматы.

— Конечно, со временем все раскрылось. Грабежи были делом рук бывших работников фирмы, которые заплатили знакомым безработным юнцам за то, чтобы те нанялись в эту фирму агентами и сообщали им нужные сведения. Однако какой-то период моему клиенту пришлось несладко. Этот случай заставляет меня подозревать, что в банке считают, будто твой мистер Барлоу сам задумал всю аферу. Говоришь, они упомянули о высоком уровне невыполнения обязательств по перезакладам?

— Только это они и сказали, — ответила я. — Еще тостов? — Джош кивнул. Я просительно махнула проходящей официантке подставкой для тостов и стала ждать следующего перла мудрости от Джоша.

— На твоем месте я бы начал с этого. — Он откинулся на спинку стула с видом волшебника, только что совершившего невиданное чудо. Но я не впечатлилась, и, похоже, это отразилось на моем лице.

Джош вздохнул:

— Кейт, на твоем месте я бы попросил своего мудрого друга-финансиста проверить кредиты всех этих добропорядочных граждан, которые перезаложили свои дома, откуда потом исчезли оранжереи.

Я по-прежнему не видела смысла во всем этом.

— Но что это даст?

— Понятия не имею, — признался Джош. Он не имеет понятия? Я ждала, чтобы обрушились небеса, но, как ни странно, ничего не случилось. — Зато ты будешь знать о них гораздо больше, чем сейчас. И мое шестое чувство говорит, что именно там надо искать.

Я доверяю шестому чувству Джоша. В последний раз благодаря ему мне удалось в четыре раза увеличить свои сбережения, купив акции указанной им компании. Самым убедительным было то, что он посоветовал мне продать акции за неделю до того, как компания с треском лопнула после ареста ее директора за мошенничество. Поэтому я сказала:

— Ладно, валяй. Сегодня перешлю тебе по факсу имена и адреса.

— Отлично, — отозвался он. Я не уверена, относилось ли это ко мне или к официантке, поставившей перед ним поднос с горячими тостами.

Он набросился на тост, а я спросила:

— Когда у тебя будет информация?

— Перешлю по факсу, как только смогу. Наверное, завтра. Когда будешь сообщать детали, напомни Джулии. Сегодня у меня дел по горло, но это рутинная работа, так что Джулия сможет сделать ее играючи. Мне только нужно будет перекинуться парой слов с парнем из отдела мошенничеств в «Ройал пеннайн бэнк». Никаких имен, никаких подробностей, но, возможно, ему удастся пролить свет на общие принципы этого дела.

— Спасибо, Джош. Ты мне очень поможешь. — Я тайком взглянула на часы. Через семь минут начинался следующий оплачиваемый час нашей беседы. — Ну, как дела на любовном фронте? — рискнула полюбопытствовать я.


Офис Мартина Читама находился в старой Зерновой бирже— красивом здании из золотистого песчаника, которое на снимках с воздуха напоминает ломоть сыра, утыканный дырками окон. Теперь этаж, на котором располагалась биржа, представляет собой нечто вроде блошиного рынка, где торгуют разными безделушками, антиквариатом, книгами и пластинками, а остальная часть здания превращена в офисы. Там сохранилось несколько традиционных служб— часовщики, ремонт электробритв, — но из-за необычной планировки прочие фирмы варьируются от групп давления, арендующих крохотные комнатенки, до небольших юридических контор, снимающих вполне подобающие их статусу помещения.

Офис, который я искала, располагался в задней части здания. Приемная была тесной до убожества, зато секретарша имела возможность созерцать из окна знаменитый Манчестерский собор. Лично я никогда не являлась поклонницей поддельной готики. Секретарша была женщина лет под пятьдесят, явно испытывавшая потребность кого-нибудь опекать. Уже через три минуты я получила от нее чашку чаю и обещание, что мистер Читам примет меня в течение следующего получаса. Она отмахнулась от моих извинений по поводу того, что я не договорилась о встрече заранее. Я не могла взять в толк, как она держится на этой должности при таком отношении к клиентам.

Одной из причин, по которой я не грустила о своей карьере юриста, было то, что через два года учебы я стала понимать, — мне лучше простоять всю дорогу из Манчестера в Лондон, чем сидеть в поезде рядом с адвокатом. Разумеется, существуют счастливые исключения, прекрасные люди, за чью честность и компетентность я могла бы поручиться жизнью. К сожалению, Мартин Читам не принадлежал к их числу. Прежде всего, мне было неясно, как может успешно заниматься делами человек, который разбрасывает документы повсюду. Они валялись на полу, на столе, на картотеке, даже на мониторе компьютера. Меня бы не удивило, если бы оказалось, что под этими кучами бумаг прячутся клиенты. Мартин Читам указал мне рукой на одну из двух поверхностей в кабинете, которые не были забиты хламом. Я села на неудобный офисный стул, а он направился к роскошному черному кожаному креслу, вращающемуся и с откидывающейся спинкой. Полагаю, что, поскольку специалисты по вопросам передачи недвижимости не часто встречаются с клиентами, Читам не слишком заботился об их удобствах. Очевидно, он тоже не был любителем готики, так как его кресло было повернуто внутрь кабинета.

Пока он изучал письмо Алексис, я в свою очередь изучала его. Рост около пяти футов восьми дюймов, худощавый, но не тощий. Он был в рубашке, вешалка с пиджаком из типового магазина фирменной одежды висела сбоку картотечного шкафа. Темные, почти черные волосы, короткая модная стрижка и томный взгляд темных влажных глаз. У него была такого типа кожа, которая выглядит нездоровой, если человек больше месяца проводит без солнца; правда, сейчас он смотрелся отлично. Но у Мартина Читама определенно были проблемы с нервами, потому что его изящные маленькие руки и ноги подрагивали и притопывали, пока он читал рекомендательное письмо. Наконец он сплел пальцы шатром и осторожно улыбнулся.

— Я не совсем понимаю, чем, по-вашему, я могу помочь, мисс Брэнниган, — сказал он.

— Зато я понимаю. Прежде всего, мне необходимо отыскать этого Т.-Р. Харриса, строителя. Именно через вас мисс Ли и мисс Апплби узнали о земле. Поэтому, думаю, вам кое-что известно о Т.-Р. Харрисе. Также полагаю, что у вас есть его адрес, поскольку вы занимались этим делом для мисс Ли и мисс Апплби и должны были вести с ним переписку.

На лицеЧитама вновь мелькнула улыбка.

— Жаль вас разочаровывать, но я почти ничего не знаю о Т.-Р. Харрисе. Я узнал о том участке из объявления в местной газете. И, предваряя ваш вопрос, отвечу — мне очень жаль, но я не помню, в какой именно. Каждую неделю я просматриваю несколько газет и не храню их. — Похоже, эти газеты были единственными продуктами переработки древесины, которые он не хранил. — У меня есть клиент, которому нужно нечто подобное, — продолжил он, — но, выяснив подробности, я понял, что этот участок для него слишком велик. Я случайно упомянул об этом в разговоре с коллегой мисс Ли, отсюда и началось.

— Значит, вы раньше не встречали Харриса?

— Я вообще никогда не встречал мистера Харриса, — поправил он меня. — Я общался с его адвокатом, неким мистером Грейвсом. — Читам встал и взял стопку листов, как мне показалось, первую попавшуюся. Переворошив их, извлек несколько скрепленных зажимом бумаг и бросил их передо мной, накрыв текст письма чистым листом. — Вот адрес и телефон мистера Грейвса.

Я достала блокнот и записала их под нужной буквой.

— Скажите, а вы вообще составляли контракты? Читам отвел глаза:

— Да. Когда была передана предоплата, разумеется.

— И вы были абсолютно уверены, что все законно?

Он выхватил у меня бумаги и заторопился к своему убежищу за столом.

— Конечно. Я бы ни за что не начал операцию, если бы не убедился в этом. На что вы, собственно, намекаете, мисс Брэнниган? — Его левая нога подрагивала, как желе на центробежной сушилке.

Я и сама этого точно не знала. Но чувство, что Мартину Читаму нельзя доверять, крепло с каждой минутой. Возможно, он был нечист на руку, возможно, боялся, что я обвиню его в халатности, а может, ему просто выпало несчастье родиться с повадками мошенника.

— И вы понятия не имеете, где я могу найти мистера Харриса? — спросила я.

Он покачал головой:

— Ни малейшего.

— Это довольно странно, — сказала я, — учитывая, что его адрес обязательно должен быть указан в договоре.

Пальцы Читама забарабанили по стопке бумаг нечто в ритме «Увертюры 1812 года».

— Конечно, конечно, как глупо с моей стороны. Я об этом просто не подумал, — затараторил он. И опять принялся ворошить бумаги. Я терпеливо ждала, не говоря ни слова. — Простите, это ужасное дело просто выбило меня из колеи. Вот, нашел. Как глупо. Т.-Р. Харрис, Болтон-Хай-роуд, 134, Рамсботтом.

Я записала адрес и поднялась. Мне не удалось получить полной и откровенной информации, но я поняла, что от Читама мне больше ничего не добиться, если только у меня не появятся особые вопросы. Но по крайней мере я могу теперь пообщаться с Харрисом и его адвокатом.

Я выбрала короткий путь по задней лестнице, шаткому деревянному сооружению, и словно попала в провал во времени. Я спускалась и одновременно падала духом. На мне еще висела проверка нескольких оранжерей в юго-западной части города, и это меня радовало так же, как предстоящее знакомство с Т.-Р. Харрисом. Но за оранжереи мне хотя бы платили. Мысль об этом, конечно, взбодрила меня, но гораздо меньше, нежели вид парня, в которого я уперлась глазами, рывком распахнув дверь на улицу. Он выпрыгивал из фургона «Транзит», стоявшего на разделительной полосе, и выглядел просто великолепно. На нем были джинсы и белая майка, — и это в холодный октябрьский день! — заляпанные штукатуркой и кирпичной пылью. У него было крепкое, мускулистое тело, при взгляде на подобных мужчин у меня возникают идеи, о которых добропорядочным феминисткам даже знать не полагается, не то что забивать ими голову. Его каштановые волосы лежали волнами, как у Ричарда Гира, пока он не обрел Будду. Добавьте к этому темные сверкающие глаза, прямой нос, волевой рот. Он даже внушал некоторый страх, — парень, которому на все наплевать.

Уж на меня-то ему точно было наплевать, потому что он смотрел прямо сквозь меня, захлопывая дверцу фургона и направляясь потом в здание Зерновой биржи. Наверное, собирался нагнать страху на какого-то безумца, который посмел не оплатить свой счет. У него был целеустремленный вид человека, вознамерившегося получить то, что принадлежит ему по праву. Ладно, что не мое, то не мое. Я по привычке мысленно взяла «Транзит» на заметку. Фирма «Ре-новации» со стокпортским телефонным номером. Никогда не знаешь, когда может понадобиться построить стену. Скажем, поперек оранжереи…

6

Я остановилась у дома, чтобы захватить спортивную сумку. Раз я все равно в этой части города, почему бы не заскочить в спортзал, где я занимаюсь тайским боксом, решила я; может, найду кого-нибудь для короткой разминки. Это принесет мне больше пользы, чем обед, и вообще, после сегодняшнего завтрака я ощутила потребность заняться своей фигурой. Алексис давно уехала, а Ричард, похоже, вернулся к себе. На автоответчике имелось сообщение от Шелли, и я позвонила в офис. Иногда она действительно меня доводит. То есть я и сама собиралась проверить, как дела на работе, но она умудрилась позвонить первой, заставив меня почувствовать себя нерадивой школьницей.

— «Мортенсен и Брэнниган», чем могу быть вам полезен? — приветствовала меня Шелли в самом худшем американском стиле. Клянусь, не я ее этому научила. Могу поспорить, что и не Билл.

— Это Брэнниган, а чем я могу быть полезен тебе?

— Привет, Кейт. Где ты?

— Между делом забежала в свою гостиную, — ответила я. — Какие проблемы?

— Звонил Брайан Чалмерз из «Фарм Эйс». Говорит, что ты ему нужна. КМС, но не ВЖИС — Фирменный код «М&В», означает «как можно скорее», но «не вопрос жизни или смерти».

— Ладно. Мне все равно надо в Армстон, так что поеду через Трэффорд-Парк и встречусь с ним. Можешь назначить мне встречу около двух? Позвоню и уточню время.

— Отлично. Еще звонил Тед Барлоу, спрашивал, есть ли у тебя успехи.

— Скажи ему, что я занимаюсь предварительным сбором информации и свяжусь с ним, как только будет о чем сообщить. А у тебя?

— Что у меня? — В голосе Шелли слышалось неподдельное изумление. Это было для нее нечто новенькое.

— Есть успехи?

— Так мне всегда приходится напоминать своим детям, — она подчеркнула последнее слово, — в грубости нет ничего остроумного.

— Буду считать, что меня как следует отшлепали. Но все-таки как дела?

— Об этом знаю только я, а тебе следует догадаться. Пока, Кейт. — Я еще не успела попрощаться, когда она повесила трубку.

Где-то около двенадцати я наконец нашла человека, который мог сообщить мне полезные сведения о пропавших оранжереях. Мне было не жаль затраченного времени. Диана Шипли оказалась настоящей мечтой любого частного детектива. Она жила в начале Сатклифф-Корт, и из окон ее бунгало открывался вид на весь тупик. Мысленно я отметила высокие цветочные клумбы и ведущий к передней двери пандус, но все равно, когда дверь открылась, я не сообразила опустить глаза до нужного уровня. Я исправила свою ошибку и увидела перед собой лицо женщины: короткие, цвета соли с перцем волосы, темные, глубоко посаженные глаза-бусинки под тяжелыми веками, узкий нос, похожий на клюв буревестника, и неожиданно большой, явно смешливый рот. Женщина была в инвалидном кресле, но, похоже, это ее ни капли не беспокоило.

Я поведала ей свою обычную историю про оранжерею в соседнем доме, и на ее лице появилась улыбка.

— Вы имеете в виду оранжерею Рейчел Браун? — поинтересовалась она.

Я сверилась со списком.

— У меня значатся Ровена и Дерек Брауны.

— А, значит, что-то там нечисто. Входите. Между прочим, меня зовут Диана Шипли.

Я представилась и последовала за хозяйкой в прихожую. Мы свернули налево и оказались в необыкновенной комнате. Она шла по всей глубине дома, с окнами с трех сторон, и была как бы наполнена воздухом и светом. Все выкрашено в белый цвет, пол— из пробкового дерева. Стены украшали прекрасные рисунки цветов и растений. В углу располагался чертежный стол, подогнанный под высоту инвалидного кресла.

— Я зарабатываю на жизнь, иллюстрируя детские книжки. А это просто для души, — объяснила Диана, указывая на стены. — Если вам интересно, восемь лет назад я попала в автокатастрофу. Ниже пояса я парализована. Я сглотнула.

— Ясно. Очень вам сочувствую. Она ухмыльнулась.

— Я не для этого вам сказала. Просто, если не объяснить сразу, люди почти не слушают меня, потому что их слишком интересует причина, по которой я стала инвалидом. Я предпочитаю стопроцентное внимание. Итак, чем я могу вам помочь?

Я поспешно задала ей уже привычные вопросы. Но на этот раз мне удалось получить стоящие ответы.

— Во время работы я часто подолгу смотрю в окно. И когда замечаю на улице людей, то, должна признаться, начинаю за ними наблюдать. Смотрю, как они двигаются, какие принимают позы. Это мне очень помогает, когда нужно рисовать персонажей в действии. Да, я хорошо помню Рейчел.

— Вы можете ее описать?

Диана подкатилась к ящикам для чертежей.

— Даже больше — я могу ее показать, — ответила она, вытаскивая пайку с листами формата А-4. Порывшись в ней, она извлекла пару листов и протянула их мне. Я взяла их, заинтригованная. Это оказались изображения головы, некоторые законченные, некоторые— всего лишь намеченные несколькими штрихами. Они запечатлели женщину с мелкими, правильными чертами лица, расширяющегося к верхней части, и с заостренным подбородком. Волосы у нее были волнистые, до плеч. — Они были мелированы, — сказала Диана, проследив направление моего взгляда. — Пару раз я даже подумала, не парик ли это. Прическа всегда выглядела одинаково. Но не так, будто она только что от парикмахера. Если это и парик, то очень хороший. Даже лицом к лицу ничего не заметно.

— Вы ее хорошо знали? — спросила я.

— Сначала совсем с ней не общалась. Она не много времени проводила здесь. Переехала в мае и ночевала тут не больше трех-четырех раз в неделю, с понедельника по пятницу. По выходным ее никогда не было. Однажды июньским вечером она зашла ко мне. По-моему, где-то около половины десятого. Она объяснила, что у нее произошла утечка газа и она ждет аварийную службу. Сказала, что ей страшно оставаться дома, поскольку ее предупредили, что нельзя включать свет. Я пригласила ее в дом и предложила ей выпить. Белого вина. У меня была открытая бутылка.

Потрясающе! Свидетельница, которая могла вспомнить, какое вино пила четыре месяца назад.

— Она что-нибудь говорила о себе?

— И да, и нет. Она сказала, как ее зовут, и я удивилась этому совпадению. Она ответила, что, когда обменивалась договорами на покупку дома, тоже обратила внимание, что у нее и у продавца одинаковые фамилии, но она к этому уже давно привыкла, с такой-то фамилией— Браун. Вообще-то я несколько удивилась, так как понятия не имела, что Дерек и Ровена продали свой дом.

У меня возникло чувство, какое испытываешь, если окажешься в театре ко второй половине первого акта неизвестной тебе пьесы. То, что говорила Диана, было совершенно разумно, но не имело никакого смысла для того, кто пропустил первые двадцать минут спектакля.

— Простите, не могли бы вы остановиться на этом чуть подробнее? Как вы могли не понять, что они продали свой дом, раз они уехали, а на их месте появился новый жилец?

Теперь была очередь Дианы посмотреть на меня с изумлением.

— Но Дерек и Ро не жили в этом доме уже четыре года. Дерек — инженер-нефтяник, и каждые две недели из четырех его не было дома, поэтому мы с Ро сошлись очень близко. Потом четыре года назад Дереку предложили работу по пятилетнему контракту в Мексике, в переведенном туда филиале компании. Поэтому они решили сдавать этот в кратковременную аренду. Когда въехала Рейчел, я решила, что она просто очередной жилец.

— Но вы должны были знать, что дом продается. Даже если не было таблички агентства недвижимости, вы бы заметили, как агенты показывают дом покупателям, — возразила я.

— Забавно, что вы об этом говорите. Как раз об этом я и подумала. Но Рейчел сказала, что увидела объявление о продаже дома в «Ивнинг кроникл» и на следующий же день его посмотрела. Возможно, я как раз была в магазине, или она приехала поздно вечером, когда я не работала. У меня не было причин сомневаться в ее словах. Зачем бы ей врать? Ведь в аренде дома нет ничего позорного! — Диана гортанно рассмеялась.

— Она жила одна или с кем-нибудь? — спросила я.

— У нее был друг. Но без нее он никогда не приезжал, и даже если она была дома, он появлялся не всегда. Я чаще видела, как он уезжал, но пару раз заметила, как он расплачивался с таксистом часов около одиннадцати вечера.

— По утрам он уезжал вместе с Рейчел? — Я не знала, как все это связано, но твердо решила до конца использовать столь бесценного свидетеля.

Диане даже не потребовалось время, чтобы подумать.

— Они уезжали вместе. Поэтому у меня нет его портретов. Она всегда становилась между ним и мной, а он всегда садился на пассажирское место, так что мне не удавалось его как следует разглядеть. Но он был очень элегантен. Даже с такого расстояния я заметила, что он хорошо одевался. В солнечное утро он даже надевал панаму. Только вообразите— панама в Армстоне!

Представить себе это было труднее, чем первоклассного повара в забегаловке на автозаправке.

— А теперь расскажите мне, пожалуйста, про оранжерею.

На этот раз Диана на мгновение задумалась.

— По-моему, это случилось в конце июля, — медленно, но без колебаний произнесла она. — С первого по пятнадцатое августа я была на отдыхе. Оранжерея появилась за пару дней до моего отъезда. А когда я вернулась из Италии, они все исчезли. Оранжерея, Рейчел Браун и ее друг. Шесть недель назад въехали новые жильцы. Но я и сейчас не знаю, сдала ли Рейчел дом и покупала ли она его вообще. Мне лишь известно, что новые жильцы сняли его через то же агентство, в которое обращались Дерек с Ро, «ДКЛ-Недвижимость». У них филиал в Стретфорде, а главный офис, по-моему, в Уоррингтоне. Я была поражена.

— Вы очень хорошо осведомлены.

— У меня отказали ноги, а не мозги. И я стараюсь, чтобы так было и впредь. Некоторые считают, что я сую нос не в свои дела. Но я предпочитаю называть это здоровым любопытством. Кстати, кто вы на самом деле? Судебный исполнитель? Только не рассказывайте мне, будто вы представитель компании, строящей оранжереи. Вы для этого слишком умны. Кроме того, здесь явно произошло нечто очень странное. Вы ведь не просто ищете людей, которым продали оранжереи.

Я могла продолжать врать, но не видела в этом смысла. Диана заслуживала ответной искренности.

— Я частный детектив. Мы с партнером расследуем должностные преступления, — призналась я.

— И теперь вы занимаетесь делом о пропавших оранжереях? Прекрасно! Вы самое лучшее, что произошло со мной на этой неделе, Кейт Брэнниган.

По пути к Трэффорд-Парку я подумала, что, похоже, Диана Шипли, в свою очередь, стала самым лучшим, что произошло со мной.

Брайана Чалмерза из «Фарм Эйс», мягко выражаясь, не слишком порадовал мой рассказ о результатах наблюдений как внутри его предприятия, так и снаружи. Он негодовал на себя за то, что взял на работу старшего лаборанта, который был более предан своему банковскому счету, чем боссу. К несчастью, из-за неприятности с пленкой он не получил иных доказательств, кроме моих слов, которых было недостаточно, чтобы приволочь провинившегося парня в офис и немедленно уволить. Поэтому, поскольку Брайану надо было выместить злость хоть на ком-нибудь, я оказалась девочкой для битья. И так как клиент всегда прав (по крайней мере, пока он в одном с вами помещении), мне пришлось стиснуть зубы и вытерпеть взбучку.

Я позволила ему выпускать пар целых десять минут, а затем предложила повторить съемку в следующий уик-энд по сниженной цене. Это его утихомирило, как и ожидалось. К несчастью, выходя из офиса Чалмерза, я столкнулась с одним из лаборантов, с которым общалась во время непродолжительной работы под прикрытием в «ФармЭйс». Однако, хотя он должен был бы узнать меня, прошел мимо, не поздоровавшись. Похоже, мне все-таки повезло. Тенденция не узнавать людей в не подходящих для них ситуациях сработала в мою пользу. В конце концов, что может делать временный служащий в кабинете директора, да еще при полном параде?

Было всего около трех, когда я притормозила у спортзала. Казалось, у меня в голове несинхронно вертятся колесики и шестеренки, пытаясь перемолоть все, что рассказала Диана Шипли, и привести это в соответствие со сведениями, почерпнутыми в других домах. Пока общий смысл от меня ускользал. По горькому опыту знаю, что, когда бурлят мысли, нет ничего лучше тяжелых физических упражнений. В настоящее время для меня это означает тайский бокс.

Все началось исключительно прагматически. Мой приятель-взломщик Деннис указал мне на то, что мне необходимо овладеть кое-какими приемами самообороны. Говоря это, он имел в виду не столько мою работу, сколько квартал, где я живу. Он уговорил меня прийти в клуб, где его обожаемая дочь была чемпионкой среди юниоров. Когда я увидела этот клуб снаружи — чудовищное сооружение из шлакобетона, похожее на скаутский шалаш-переросток, то была сильно разочарована. Однако внутри оказалось чисто, тепло и светло. А тренер женской группы, Карен, в прошлом чемпионка мира, отказалась от спортивной карьеры ради семьи. Самое забавное в нашем клубе— это наблюдать, как ее трехлетний карапуз ковыляет по рингу, раздавая удары людям вдвое больше него ростом и доставляя им массу неприятных ощущений.

Мне повезло, поскольку Карен была в крошечном закутке, который она именует офисом, и тщетно пыталась найти предлог отвлечься от бумажной работы. Ей тоже повезло, поскольку я получила от Брайана Чалмерза такую словесную встряску, что наша разминка стала серьезным испытанием для Карен.

Постепенно все механизмы в моем мозгу встали на место. Когда мы кончили обмениваться ударами, я уже знала, какой следующий шаг предпринять в охоте за пропавшими оранжереями.

7

Поскольку Отдел земельного кадастра придерживается режима работы офисов, а не супермаркетов, мне в тот день там уже ничего не светило, даже если бы они не настаивали на предварительной записи. Настоящим ударом оказалось то, что Тед неосторожно продал свои оранжереи собственникам домов, находившихся в ведении двух разных офисов: дома в Уоррингтоне относились к «Биркенхед», а в Стокпорте — к «Литем Сент-Эннз». Примерно столь же логично, как если бы Лондоном занимался офис в Саутгемптоне. А чтобы запутать все еще больше, офис «Литем» поместили в здании «Биркенхед-Хаус». У вас когда-нибудь создавалось впечатление, будто там просто не хотят, чтобы вы воспользовались своим правом копаться в их пыльных фолиантах? Но все-таки мне удалось назначить встречу в «Биркенхед» на утро понедельника. Когда я зачитала список адресов, в голосе моей собеседницы послышалась искренняя радость. Приятно иметь дело с людьми, которые любят свою работу. После этого, решила я, можно со спокойной совестью заняться жуликоватым строителем Алексис.

Я вернулась домой — надо было переодеться в нечто менее устрашающее, чем деловой костюм. Попыталась дозвониться адвокату Т.-Р. Харриса мистеру Грейвсу. Трубку никто не брал. Некоторые представители этой профессии — просто удивительные бездельники. Только двадцать минут пятого, а все уже смылись. Может быть, в Рамсботтоме по четвергам короткий рабочий день? В телефонной книге номер Т.-Р. Харриса найти не удалось, что было неприятно, но неудивительно, учитывая привычки строителей.

Волосы у меня еще не высохли после душа в спортзале, поэтому я быстро прошлась по ним феном. Пару месяцев назад я решила их отращивать. Теперь волосы уже доставали до плеч, но длиннее почему-то не становились, а все больше торчали в стороны. И недавно среди рыжих я заметила пару седых волос. Некоторые волосы седеют красиво, но рыжие не из их числа. Пока седых волос мало и их можно выдергивать, но подозреваю, что недалеко то время, когда мне придется краситься хной, как моей матери. Тихонько поругиваясь, я облачилась в желтовато-коричневые брюки, кремовый ангорский свитер с воротником поло, джемпер из овечьей шерсти и твидовый жакет. Вечерами уже заметно холодает, и настало время для моей любимой зимней обуви— коричневых ковбойских ботинок, которые, возможно, знавали лучшие дни, зато идеально сидели на ноге. В самый раз для поездки в отвратительную, открытую всем ветрам, промозглую, темную сельскую местность. Если приходится покидать город, то надо хотя бы соответствующим образом одеться. Помня о слабом уличном освещении, я сунула в сумку карманный фонарик.

На пути к загородному шоссе я решила, что надо найти фермера, который продал Т.-Р. Харрису свою землю. Но потом передумала и направилась по адресу самого Харриса. Хотелось знать, где его подкараулить, когда настанет срок.

Вопреки моим ожиданиям, номер 134 по Болтон-Хай-роуд оказался вовсе не строительной фирмой. Это был угловой магазин, торговавший хлебом, шоколадом, сигаретами и вообще всякой всячиной, которой забыл запастись какой-нибудь турист, отправляющийся на вечернюю экскурсию. Когда я открыла дверь, раздался звон подвешенного на пружине старинного колокольчика. Подросток за прилавком оторвался от автомобильного журнала и окинул меня взглядом, специально предназначенным для любого, кто не переступал этот порог ежедневно в последние пятнадцать лет.

— Я ищу строителя, — сказала я.

— Очень жаль, девушка, но мы ими не торгуем. Ни у кого нет желания их покупать. — Юнец попытался сохранить серьезное выражение лица, но ему это не удалось.

— У меня есть желание, — объявила я и стала ждать, когда он придумает ответ.

Это заняло всего несколько секунд.

— Оно и видно. Тогда я, конечно, готов помочь.

— Строителя зовут Харрис. Т.-Р. Харрис. Это его адрес, который мне дали. Вы что, предоставляете людям свой адрес?

Подросток покачал головой:

— Моя мамаша против этого. Говорит, что от людей, которые скрывают свои адреса, нельзя ждать ничего хорошего. Том Харрис, мужик, которого вы ищете, пару месяцев снимал один из офисов наверху. Платил наличными.

— Значит, сами вы не живете над магазином?

— Нет, — Он закрыл журнал и прислонился к полкам с сигаретами, радуясь, что можно отвлечься от однообразия жизни. — Мамаша сказала моему отцу, что это страшно вульгарно, заставила купить соседний дом. Над магазином отец оборудовал офисы. За два офиса и пользование ванной и кухней платит Брайан Берли, страховой маклер. Он здесь уже пять лет, с тех пор, как отец сдает офисы. А в третьем съемщики то и дело меняются. Меня это не удивляет. Там и повернуться-то негде.

— Значит, Том Харрис здесь больше не бывает? — уточнила я.

— Нет. Заплатил за прошлую неделю, и больше мы его не видели. Сказал, что ему нужен офис на время, пока он проворачивает здесь какие-то дела. Болтал, будто он откуда-то с юга, но по его выговору непохоже. И непохоже, что он из местных. Да зачем он вам? Он что, не явился на свидание? — Парень не мог не распускать язык и был достаточно смазлив, чтобы это сходило ему с рук. Через несколько годков этот юнец будет разить наповал. Господи, помоги женской части населения Рамсботтома.

— Мне нужно поговорить с ним, вот и все. Позвольте мне заглянуть наверх? Посмотреть, не оставил ли он чего-нибудь, что подскажет мне, куда он переехал? — Я одарила его своей самой страстной улыбкой.

— Там не осталось даже отпечатков пальцев, — разочарованно ответил он. — Мамаша убиралась в его комнате в субботу. А если уж она берется за уборку, то делает это на совесть.

Я в этом не сомневалась. Не было смысла настаивать, и если Харрис заплатил наличными, вряд ли найдутся какие-то зацепки насчет того, где он обретается теперь. — А вы вообще-то с ним общались? — спросила я.

— Я видел, как он приходил и уходил, но на таких, как я, он времени не тратил. Он много строил из себя, понимаете, о чем я? Воображал, будто очень крутой.

— Как он выглядел?

— Обычный строитель. Ничего особенного. Каштановые волосы, накачанный, довольно высокий. Ездил в белом «Транзите», сбоку надпись «Т.-Р. Харрис, строитель». Послушайте, вы, случайно, не из полиции? — внезапно забеспокоился юнец.

Я мотнула головой:

— Просто пытаюсь найти его для одной подруги, которой он обещал кое-что сделать. Не знаешь, не болтался ли он в местных пабах?

Парень пожал плечами:

— Не знаю, извините. — Судя по выражению его лица, он говорил правду. Я купила фунт яблок сорта «Оранжевый пепин Кокса», чтобы заглушить голод, и отправилась в дорогу.

В некоторые дни непонятное постепенно проясняется. В другие— становится все более мутным.

Сегодня ситуация напоминала аквариум, который не чистили с Рождества. Адрес, аккуратно списанный мной с фирменного бланка Грейвса, который показал мне Мартин Читам, привел меня отнюдь не в офис адвоката. Если быть точной, там вообще не было офиса, а был паб «Фармерз Армз». Он стоял примерно в четверти мили от ближайшего дома — последнее строение при узкой дороге, ведущей к пустоши, где Алексис и Крис надеялись возвести дом своей мечты. Паб, хоть и расположенный несколько на отшибе, по-видимому, процветал. Парковка больше чем наполовину заполнена, каменные стены недавно помыты.

Внутри помещение было отделано в стиле сельского паба при больших пивоварнях. Голые каменные стены и балки, витражи во внутренних дверях, деревянные стулья с ситцевыми подушками в цветочек, плиточный пол и не имеющий себе равных ассортимент пенистого пива— которое на вкус все одинаковое. В пабе уже находилось примерно человек шестьдесят, но зал был достаточно просторным и не казался переполненным. Две женщины средних лет и мужчина около тридцати сноровисто обслуживали посетителей.

Я взгромоздилась на стул у барной стойки и скоро получила заказанный «Сент-Клементс». Примерно десять минут я наблюдала за публикой. Судя по выговору, это были местные жители, в основном лет двадцати—тридцати. Рядом со мной развлекалась компания, к которой, по моим представлениям, вполне мог принадлежать и Т.-Р. Харрис. Но сначала я должна была решить проблему со злосчастным адресом его адвоката.

Выбрав момент относительного затишья, я сделала знак одной из барменш.

— Повторить, дорогуша? — уточнила она.

Я кивнула и, пока та наливала пиво, спросила:

— Я немного запуталась. Это Мур-Лейн, 493?

Последовали консультации с обслугой и посетителями, наконец было достигнуто согласие. Да, это дом 493.

— Мне сказали, что по этому адресу проживает один тип по фамилии Грейвс[4]. По непонятной причине это сообщение повергло мужчин у барной стойки в неописуемое веселье.

Барменша поджала губы:

— Вы должны их извинить. У них не все в порядке с головой. Дело в том, что наша парковка граничит с кладбищем. Мы постоянно выясняем отношения с викарием, потому что какие-то идиоты не могут придумать ничего лучшего, чем летом распивать пиво, сидя на могильных камнях.

Я начала всерьез злобиться на этого Т.-Р. Харриса с его вывертами. Устало спросила:

— Значит, здесь нет никого по фамилии Грейвс? Вы не сдаете комнаты и наверху нет никаких офисов?

Барменша покачала головой:

— Сожалею, дорогуша. Кто-то над тобой подшутил.

Я попыталась изобразить улыбку.

— Ничего страшного. Не думаю, что кто-нибудь знает строителя по имени Том Харрис? Он покупал землю поблизости, дальше по дороге.

На этот раз ответом были ухмылки и утвердительные кивки.

— Это тот малый, что купил двенадцать акров у Гарри Картрайта, — сказал один.

— Человек из ниоткуда, — добавил другой.

— Почему вы так говорите? — поинтересовалась я.

— А почему вы спрашиваете? — парировал он.

— Пытаюсь связаться с ним по поводу земли, которую он купил.

— Она ему больше не принадлежит. Продал на прошлой неделе, — вставила барменша. — И после мы его больше не видели.

— Долго он к вам ходил? — спросила я.

— С тех пор, как начал переговоры с Гарри насчет земли. Должно быть, месяца три, — сообщил один из мужчин. — Отличный был парень. Такие забойные истории рассказывал.

Я заинтересовалась:

— Какие истории?

И снова они оглушительно загоготали. Похоже, мне стоит попробоваться в театр «Комеди».

— Такие, которые не рассказывают в присутствии дам, — давясь смехом, пояснил один из весельчаков.

Мне просто не верилось, что я терплю такое по собственной воле— и все ради дружбы. Алексис придется отрабатывать это до конца жизни. Я сделала глубокий вдох и сказала:

— Полагаю, никто не знает, где его контора? Или где он живет?

Мужчины некоторое время шепотом совещались и с сомнением качали головами.

— Он нам не говорил, — сказал один. — Снимал офис на втором этаже углового магазина на Болтон-Хай-роуд, может, хозяева знают.

— Там я уже спрашивала. Боюсь, без толку. Вы, ребята, моя последняя надежда. — Я похлопала ресницами. Обращение к рыцарским чувствам часто помогает с такими вот болванами, которые торчат в пивных, обмениваясь непристойными байками и тем компенсируя нехватку острых ощущений в их собственной убогой жизни.

К несчастью, это сработало. Мужчины опять забормотали вполголоса.

— Вам стоит поговорить с Гэри, — наконец уверенно заявил их главный оратор.

Ни за что, если он такой же, как все вы, подумала я и, обворожительно улыбнувшись, поинтересовалась:

— С каким Гэри?

— С Гэри Адамсом, — пояснил он раздраженным тоном, который у мужчин обычно припасен для всех тупых, по их мнению, баб. — Гэри расчищал землю для Тома Харриса. Когда Том ее купил, половина поросла деревьями, ежевикой и кустарником. У Гэри есть специальные инструменты. Он у нас вообще занимается такой работой.

Улыбка так и оставалась на моем лице, как прибитая гвоздями.

— И где мне найти этого Гэри? — спросила я, почти не двигая губами.

Компания сверилась с часами и засомневалась. Вмешалась потерявшая терпение барменша:

— Он живет на Монроуз-Бэнк, 31. Это прямо через деревню, вверх но холму и третий поворот налево. Скорее всего, найдете его в гараже, он там ремонтирует свою дурацкую огромную американскую машину.

Я поблагодарила ее и вышла на улицу, умудрившись удержать улыбку на месте, пока меня могли видеть ребята за столиками. Мышцы лица у меня были в таком состоянии, как после занятий аэробикой по Джейн Фонда.

Как и предрекла барменша, Гэри оказался в гараже, пристроенном к аккуратному каменному коттеджу. Выдвижные ворота гаража были открыты, представив взору старомодный «Кадиллак» с откидным верхом. Капот был поднят, и над двигателем склонился мужчина — судя по всему, тот самый Гэри Адамc. Подойдя поближе, я увидела, что он делает с мотором нечто ужасное с помощью гаечного ключа размером с руку борца. Я откашлялась и велела губам опять изобразить улыбку. Они нехотя повиновались. Гэри с удивлением поднял голову. Он был лет тридцати пяти, со стрижкой, какую носят в армии.

— Гэри? — уточнила я.

Он выпрямился, любовно положил гаечный ключ на двигатель и нахмурился:

— Верно. С кем имею честь? Время для очередной сказки.

— Мое имя Брэнниган. Кейт Брэнниган. Я архитектор. Моя подруга купила у Тома Харриса землю, и ей нужно связаться с ним по поводу другой сделки. Ребята из «Фармерз Армз» сказали, что вы, возможно, знаете, где его найти.

Вытирая руки о замасленный комбинезон, Гэри понимающе улыбнулся:

— Должен вам деньги, я угадал?

— Не совсем. Но мне нужно с ним поговорить. А что? Он вам должен?

Гэри покачал головой:

— Я об этом позаботился. С такими ребятами, как он, нужно держать ухо востро. Попросят тебя сделать работу, ты сделаешь, называешь цену, а они на тебя ноль внимания. Поэтому я заставил его заплатить наличными. Половину вперед, половину потом. И правильно сделал, судя по тому, как он испарился, продав участки.

— Почему вы решили, что он ненадежный человек?

Гэри пожал плечами:

— Просто он был чужак. Не местный. И, по всему видно было, не собирался здесь задерживаться.

Информацию из него приходилось вытягивать клещами. Иногда мне кажется, что из меня получился бы неплохой психотерапевт. Законники тоже могут отказаться говорить с вами, но зато вы хотя бы сидите при этом в теплом, уютном офисе.

— Почему вы так говорите? — продолжила я допрос.

— Если вы деловой человек и собираетесь где-то долго работать, вы открываете счет в местном банке, верно? По-моему, это логично, — торжествующе заключил Гэри.

— А Том Харрис этого не сделал?

— Я видел его чековую книжку. Он хотел выписать мне чек на аванс, но я сказал: ни за что, мне нужны наличные. Но я успел разглядеть, что счет у него не в местном банке.

Я попыталась сдержать вздох нетерпения.

— А в каком? — Я боролась с искушением выбить из него дальнейшие сведения с помощью кикбоксинга.

— «Нортширс», в Бакстоне. Это ведь даже не в Ланкашире. К тому же счет был выписан не на его имя. На какую-то фирму. — Я открыла было рот, но в уголках губ Гэри появилась улыбка, и он предвосхитил мой вопрос. — Я не обратил внимания на название. Только заметил, что это не Том Харрис.

— Спасибо, Гэри. Вы мне очень помогли. Случайно, не знаете, кто бы еще подсказал, где все-таки мне найти Тома Харриса?

— Это для вас правда так важно? — спросил он. Я кивнула. — Землю ему продал Гарри Картрайт, фермер. Он может знать.

— Где эта ферма?

Гэри покачал головой со снисходительной усмешкой человека, имеющего дело с сумасшедшей.

— Сумеете справиться с парой доберманов? А если даже вас не остановят собаки, Гарри уже будет ждать вас с дробовиком наготове. Он не простой мужик, этот Гарри. — Должно быть, я выглядела так, словно вот-вот расплачусь. Гэри, конечно, решил, что это от отчаяния, но на самом деле— от злости. — Вот что я вам скажу. Поеду-ка я с вами. Подождите минутку, пока сниму комбинезон и позвоню старому негодяю, предупрежу, что мы едем. Он меня знает достаточно давно, чтобы выслушать, прежде чем начать стрелять.

Я вернулась к машине и включила на полную мощность обогреватель. Ненавижу деревню!

8

Десять минут спустя мы уже съехали на грунтовую дорогу. Я остановилась у ворот с пятью засовами, поверх ворот шла колючая проволока; Гэри выскочил из машины, чтобы их открыть. Затворив их за мной, он кинулся в машину. Не успел он захлопнуть за собой дверцу, как к машине со стороны места пассажира с истерическим лаем и с пеной у рта бросилась пара здоровенных доберманов. Гэри ухмыльнулся, и я поняла, что он не так-то прост.

— Спорим, вы рады, что взяли меня с собой, — заметил он.

Я включила сцепление и поехала вперед по проселку. Примерно через полмили свет фар выхватил из сгущающихся деревенских сумерек низкое каменное строение. Крыша у него провисла посередине, а оконные рамы казались такими гнилыми, что, на мой взгляд, первая же зимняя вьюга не оставит в них ни одного стекла. Судя по запаху навоза, это и была ферма. Я подкатила к двери как можно ближе, и не успела еще выключить двигатель, когда в дверном проеме возник старик. В полном соответствии с предупреждением Гэри, он угрожающе размахивал двустволкой. В эту же минуту примчались и собаки, и начался такой оглушительный лай, что у меня заболели зубы. Обожаю деревню!

— И что дальше? — обратилась я к Гэри. Старик зашагал к нам. На нем был грязный

свитер, надетый поверх рубашки без воротника, которая когда-то, возможно, была цвета замасленной тряпки, хотя я в этом сомневалась. Подойдя к машине, он уставился в окно, зловеще направив на нас оба ствола своего ружья. Тут я даже зауважала пресловутого Т.-Р. Харриса. Убедившись, что в машине действительно Гэри, Картрайт немного отступил в сторону и свистнул собакам. Те, как бревна, брякнулись к его ногам. Гэри сказал:

— Все в порядке, можете выходить. — Он открыл дверцу и вылез из машины. Я настороженно последовала за ним.

Я подошла к старику поближе. На меня пахнуло таким ароматом, что я стала про себя молиться, чтобы мы разобрались со своим делом не заходя в дом. Картрайт обратился ко мне:

— Гэри говорит, вы ищете Тома Харриса. Имейте в виду, наша с ним сделка была полностью законной.

— Не сомневаюсь, мистер Картрайт. Мне просто нужно поговорить с Томом, но никто не знает, где он. Я надеялась, вы мне поможете.

Он зажал ружье под мышкой, порылся в глубоком кармане грязных вельветовых брюк, извлек оттуда какой-то документ и помахал им у меня перед носом.

— Это все, что я знаю, — заявил он.

Я потянулась за бумагой, но старик проворно отдернул руку.

— Смотрите, но не трогайте, — сказал он, как пятилетний ребенок. Я задержала дыхание и придвинулась, стараясь разобрать текст. Это был договор между Генри Джорджем Картрайтом с фермы «Стабблистол» и Томасом Ричардом Харрисом с Болтон-Хай-роуд, 134, Рамсботтом. Дальше я читать не стала. В моей голове звенело больше колоколов, чем в майское утро в Оксфорде. Я вежливо улыбнулась, поблагодарила Гарри Картрайта и вернулась в машину. Гэри с недоуменным видом уселся рядом, и мы двинулись в обратный путь.

Томас Ричард Харрис. Том, Дик и Гарри. Если Томас Ричард Харрис настоящее имя, то я королева Мария Румынская.

К одиннадцати часам в пятницу утром я уже дошла до точки. Шелли, возмущенная тем, что меня загнали в тупик два дела, за которые нам платили, — оранжереи и фармацевтическая компания, — не собиралась позволять мне срываться с места и продолжать поиски мошенника, надувшего Алексис. Я оказалась запертой в офисе с женщиной, которая принуждала меня заниматься бумажной работой, и у меня не было предлога улизнуть. К десяти часам все мои файлы были приведены в порядок. К одиннадцати записи по делу были не только подготовлены, но и отшлифованы до такой степени, что хоть читай их на встрече писателей. В пять минут двенадцатого я взбунтовалась. Схватив папку с документами на Теда Барлоу, я выплыла через внешний офис, наврав Шелли, будто направляюсь проверить новый след. Он привел меня прямиком в кафе «Корнерхаус», где, прихлебывая капучино, я принялась листать папку. И в процессе очередного просмотра записей разговоров со свидетелями меня осенило. Было кое-что, чем я могла заняться в ожидании назначенной на утро понедельника встречи в Земельном отделе.

«ДКЛ-Недвижимость», агентство, упомянутое Дианой Шипли, занимало переднюю часть здания напротив Чорлтон-Батс. «ДКЛ» выглядело довольно солидно, но на это, как я почти сразу же поняла, были свои причины. Агентство занималось арендой и первоначальной продажей недвижимости, которая пользуется спросом даже при экономическом спаде. Всегда найдутся люди, которые жаждут карабкаться вверх по имущественной лестнице, не говоря уж о беднягах, вынужденных скатываться по ней вниз. Я заподозрила, что «ДКЛ» также манипулирует значительным числом бывших муниципальных домов, а это требует определенной смелости. Однако риск, похоже, оправдывался— по крайней мере, в смысле количества клиентов. Прямо передо мной в офис вошла женщина, а внутри уже маячила парочка серьезно настроенных личностей. Я присоединилась к ним и занялась изучением выставленной на продажу собственности.

Женщина, следом за которой вышла я, отобрала пару чертежей и направилась к молодому человеку, сидевшему за поставленным под углом к комнате столом. Вообще-то по виду этому клерку еще следовало учиться в школе и готовиться сейчас к сдаче экзаменов. Я знаю — считается, что если полицейские становятся все моложе, это должно вызывать тревогу, а как насчет агентов по продаже недвижимости? Низким, хорошо поставленным голосом женщина поинтересовалась, можно ли ознакомиться на месте с обоими домами. Я удивилась: на ней был вязаный итальянский костюм, стоивший не меньше трехсот фунтов, туфли, по всей видимости, от «Бэлли» или «Рэйвел», сумочка от «Тьюлы», и я могла бы поспорить, что ее плащ кул-лен в «Акуаскьютум»[5] и тянул не менее чем на четыреста фунтов. Другими словами, она как-то не смотрелась рядом с типовым домом в Уэлли-Рэйндж. Впрочем, возможно, она просто хотела вложить куда-нибудь деньги.

Юноша за столом принялся звонить по телефону, договариваясь насчет осмотра домов, а я продолжала тем временем изучать женщину: отполированные ногти, безупречно уложенные темно-каштановые волосы, умелый макияж, выгодно подчеркивающий темные глаза. Признаюсь, ее стиль вызвал у меня восхищение, пусть далее я лично к такому не стремлюсь.

Наверное, я таращилась на даму слишком долго. Она почувствовала мой взгляд, резко обернулась и увидела меня. Глаза ее расширились, а брови поползли вверх. В мгновение ока она развернулась и быстро пошла к выходу. Это меня как громом поразило. Женщина была мне совершенно незнакома, но определенно узнала. Или, возможно, лучше будет сказать, она определенно знала, кто я.

Клерк оторвался от своего блокнота и обнаружил, что клиентка уже почти на улице.

— Мэм! — завопил он. — Мэм, если вы подождете еще минутку… — Она проигнорировала его и продолжала идти, даже не оглянувшись.

— Как странно, — заметила я, приближаясь к столу. — Вы всегда производите такое впечатление на женщин?

— Всяко бывает, — ответил юноша с легким цинизмом, который производил бы удручающее впечатление в человеке на десять лет старше. — Она хотя бы взяла с собой проекты. Если захочет посмотреть, то всегда может позвонить. Может, она вспомнила о каком-нибудь свидании.

Я согласилась с ним. Мысленно я прокручивала в памяти недавние дела, пытаясь вспомнить, где могла встречаться с этой элегантной брюнеткой. Но через несколько секунд я вынуждена была вернуться к настоящему — клерк спросил, чем он может мне помочь.

— Мне бы хотелось побеседовать с вашим начальством, — сказала я.

Он улыбнулся.

— Не могли бы вы объяснить, в чем дело конкретно? Возможно, я сам смогу помочь.

Я извлекла из кошелька визитную карточку, ту, на которой было написано «Мортенсен и Брэнниган: консультанты по системам безопасности».

— Не хочу показаться невежливой, но это конфиденциальный вопрос, — заявила я.

На лице молодого человека отразилось легкое смятение, заставившее меня подумать, что в «ДКЛ-Недвижимость» не все чисто. Он отодвинул стул и со словами «прошу минутку подождать» исчез в двери в дальнем углу комнаты. Менее чем через минуту он вернулся, причем вид у него был обеспокоенный.

— Будьте добры, проходите, миссис Либерман вас сейчас примет.

Я подбодрила юношу улыбкой и отворила дверь. Я йошла в кабинет, и из-за L-образного стола с компьютером мне навстречу поднялась женщина лет около пятидесяти. На одной половине стола стоял «Макинтош» с выведенным на экран макетом частей дома. Миссис Либерман протянула мне ухоженную руку, сверкающую золотом, сапфирами и бриллиантами стоимостью в несколько тысяч фунтов:

— Мисс Брэнниган? Я Рейчел Либерман. Пожалуйста, садитесь. Чем могу вам помочь?

Я тут же поняла, кто учил юного клерка из наружного офиса хорошим манерам.

Устраиваясь в удобном кресле, я подвергла миссис Либерман быстрому осмотру. Льняной костюм поверх блузки матового шелка. Каштановые волосы, местами с сединой, собраны в пучок; заостренные черты лица, чуть оплывающая линия подбородка. Кариеглаза глядели проницательно, что еще больше подчеркивали легкие морщинки, появившиеся, пока она в свою очередь изучала меня.

— Это связано с делом одного моего клиента. Простите, что явилась без предупреждения, просто я случайно оказалась поблизости, вот и решила заглянуть— вдруг будете на месте, — начала я. Миссис Либерман явно не верила ни одному моему слову, уголки ее губ иронически подрагивали. — Возможно, вы сумеете кое-что прояснить для меня. Насколько мне известно, ваш головной офис находится в Уоррингтоне. Скажите, а агентство «ДКЛ» принадлежит вам или вы только руководите этим филиалом?

— Компания принадлежит мне, мисс Брэнниган. — Она говорила с едва уловимым северным акцентом. — Я владею ей с тех пор, как три года назад умер мой муж, Дэниэл Кон Либерман, отсюда название. Имеет ли это какое-то отношение к вашему клиенту?

— Никакого, миссис Либерман, за исключением того, что менеджер не имел бы права выдать нужную мне информацию. Кстати, простой служащий также вряд ли сумел бы оценить ее важность. — Я специально использовала этот прием, надеясь, что она реагирует на лесть. Если нет, то мне не останется ничего иного, как прибегнуть к угрозам, а я ненавижу заниматься этим при свете дня. В дневные часы тратишь гораздо больше энергии.

— О какой именно информации вы говорите? — поинтересовалась миссис Либерман, подавшись вперед и поигрывая золотой ручкой.

— Если позволите, я буду с вами откровенна. Моя компания занимается расследованием должностных преступлений, и мне поручено дело о серьезной афере. Мы хотим раскрыть мошенничество на крупную шестизначную сумму, возможно, больше миллиона. Подозреваю, что мошенники могли брать недвижимость в кратковременную аренду для осуществления своего плана.

Миссис Либерман слушала, склонив голову набок. Пока она ничем не выдала своей реакции. Я продолжила:

— Одна из таких недвижимостей была арендована через ваше агентство. Я пытаюсь найти общий фактор. Понимаете, мне начинает казаться, что аренда домов является ключом к организации мошенничества, и я надеялась, что если дам вам адреса других домов, которые находятся под подозрением, то вы сможете проверить, зарегистрированы ли они у вас— Я сделала паузу. Мне необходим был отклик. Никогда не быть мне политиком.

Миссис Либерман выпрямилась и прикусила нижнюю губу.

— Это все, что вы хотите знать? Зарегистрированы ли адреса у меня?

— Боюсь, что не все. Это всего лишь первый шаг. Когда это будет установлено, мне бы хотелось узнать имена владельцев.

Она покачала головой:

— Невозможно. Уверена, вы поймете. Это строго конфиденциальная информация. В этом районе всего несколько агентств, занимающихся сдачей недвижимости в аренду, и наше самое крупное. Я являюсь агентом почти трех сотен домов, подлежащих найму, в основном краткосрочному. Вы понимаете, как важно, чтобы клиенты знали, что мне можно доверять. Я просто не могу назвать вам их имена. Полагаю, вы вряд ли действительно надеялись их получить. Уверена, что вы тоже не занимаетесь разглашением подобных сведений о ваших клиентах.

— Сдаюсь. Но вы ведь сможете мне сказать, зарегистрированы ли у вас конкретные недвижимости? И тогда, посмотрев на ваш экран, вы, возможно, обнаружите, что вырисовывается некая общая схема.

— О какой схеме вы говорите, мисс Брэнниган? Я вздохнула:

— Этого я как раз не знаю, миссис Либерман. Пока я только исхожу из того, что большинство домов, фигурирующих в этой афере, были арендованы. В одном случае, насчет которого я уверена, мне известно, что фамилия пары, снявшей дом, совпадала с фамилией пары, которой он принадлежал.

Рейчел Либерман откинулась на спинку кресла и оглядела меня снова. Я чувствовала себя чем-то вроде недавно открытого растения — странного, экзотического и, возможно, ядовитого. Прошло, как мне показалось, довольно много времени, прежде чем миссис Либерман, словно бы удовлетворенная осмотром, кивнула:

— Вот что я сделаю, мисс Брэнниган. Если вы дадите мне интересующие вас адреса, я проверю свои списки и увижу, что при этом выявится. Откровенно говоря, по-моему, это будет пустой тратой времени, но на вечер у меня все равно нет дел. Я вам перезвоню и сообщу результаты. Утром в понедельник подойдет, или предпочитаете, чтобы я позвонила вам домой в выходные?

Я ухмыльнулась. Миссис Либерман мне определенно нравилась.

Я провела весь день с Тедом Барлоу за скучной проверкой всех его записей, расспросами о недавно уволенных менеджерах и основательным изучением процесса создания оранжереи. Сев за руль «Новы», я глянула на часы на панели управления. Чуть больше семи. Я прикинула, что быстрее доберусь домой по шоссе, чем по более прямой дороге через город. Пару минут спустя я уже неслась со скоростью восемьдесят миль в час в среднем ряду, а из всех четырех динамиков гремели «Пет Шоп Бойз». В небе замерцала гигантская арка Бартон-Бридж, переносящая шоссе через темную ленту Манчестерского канала. У моста я перестроилась в крайний ряд, собираясь на той стороне свернуть на другое шоссе. Я громко напевала «Там, где у улиц нет названий», когда автоматически отметила белый «Форд-Транзит», выехавший сзади меня в средний ряд.

Я себе ехала, а фургон тем временем пошел вровень со мной, а потом слегка вырвался вперед. И вдруг его капот стал разворачиваться ко мне. Все происходило как в замедленной съемке. Из окна машины мне был виден лишь белый бок фургона, быстро надвигающийся на меня. Я рассмотрела нижнюю часть какого-то логотипа или надписи, но не могла разобрать букв. Потом послышались жуткие вопли, и я не сразу поняла, что кричу я.

Начался настоящий кошмар. Фургон врезался в мою машину, смяв дверцу и прижав ее к моему правому боку. Машина заскользила к барьеру. Я слышала скрежет металла, почувствовала, как нагрелась машина от трения, видела, как прогибается барьер, и бормотала сквозь рыдания:

— Не смей ломаться, гад! Не смей!

Капот моей машины оказался зажатым между барьерными столбиками. Я повисла под чудовищным углом. Внизу на черной воде канала мерцали огоньки. Магнитофон заглох. Двигатель тоже. До меня доносился лишь скрежет покалеченного барьера. Я попыталась открыть дверцу, но моя правая рука была прижата искореженным металлом. Изогнувшись, я попробовала дотянуться до дверцы левой рукой, но напрасно. Я оказалась в ловушке. Я висела в пустоте, в ста футах над бездонной пропастью канала. А «Форд-Транзит» давно исчез.

9

Сидя в отгороженной занавесками клетушке в отделении «Скорой помощи» Манчестерского королевского госпиталя, я приняла очень важное решение. Пора обзавестись мобильным телефоном. Вам случалось недавно попадать в отделение «Скорой помощи»? Поскольку я пострадала в дорожной аварии, меня быстро прокатили на тележке через приемную и доставили в клетушку. Нет, это отнюдь не означало, что помощь мне окажут столь же быстро. Как оказалось, мне просто предоставили персональную комнату ожидания. А ведь я даже не частный пациент!

Примерно через десять минут я высунула голову из-за занавески и спросила проходившую мимо сестру, откуда можно позвонить. В ответ та рявкнула:

— Оставайтесь на месте, врач придет, как только освободится! — Иногда я начинаю сомневаться, совпадает ли то, что слышат окружающие, со словами, которые вылетают из моего рта.

Несколькими минутами позже я повторила попытку. Мимо проходила другая сестра.

— Простите, я собиралась встретиться с одним человеком, но произошла эта авария, и он будет беспокоиться. — Как же, подумала я про себя, от него дождешься. Разве что через месяц. — Мне правда нужно ему позвонить, — умоляла я. Мне не нужна была ни жалость, ни его несуществующее беспокойство. Я просто чувствовала, что не в силах пройти пешком полмили до дома или мучиться с вызовом такси. Ладно, признаюсь, я была напугана. Пошел он к черту, этот имидж крутого частного детектива. Я вся дрожала, тело ощущалось как один сплошной синяк, и мне хотелось только поскорее спрятаться с головой под одеяло.

Вторая медсестра определенно училась в той же самой школе вежливости.

— Доктор очень занята. У нее нет времени ждать, пока вы наговоритесь по телефону.

— Но врача ведь нет. Я даже не уверена, что она в больнице.

— Пожалуйста, оставайтесь на месте,—приказала сестра и исчезла. Именно тогда я поняла, что мое неприятие мобильных телефонов было классическим примером того, как, желая досадить другому, приносят вред себе. Пускай мобильник звонит в самый неподходящий момент. Пускай даже самый легкий телефон достаточно тяжел, чтобы превратить дамскую сумочку в грозное оружие или оттянуть карман жакета. Зато по нему можно вызвать рыцаря в блестящих доспехах. Нет, скажу по-другому: Можно вызвать рок-журналиста в сделанном по индивидуальному заказу ярко-розовом «Фольксвагене-Жуке» с откидывающимся верхом.

Мне позволили позвонить только через полтора часа, когда меня наконец удосужились подвергнуть осмотру, рентгену и ощупыванию всех самых болезненных частей тела. Врач сообщила, что у меня сильные ушибы спины, правой руки и ноги, а также глубокие порезы на правой руке от разбитого лобового стекла. Ах да, и, конечно, шок. Мне дали успокоительное и пообещали, что через несколько дней я буду в порядке.

Я вышла в приемный покой, надеясь, что Ричард не заставит себя ждать. Рядом со мной присел констебль в форме.

— Мисс Брэнниган? — осведомился он.

— Верно, — Я нисколько не удивилась. Видимо, начали действовать транквилизаторы.

— Я насчет несчастного случая. Боюсь, мне придется задать вам несколько вопросов.

Я закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Это была моя первая ошибка. Мои ребра решили временно выйти в отставку, и я, закашлявшись, согнулась пополам. И конечно, именно в этот момент появился Ричард. Я тут же услышала его вопль:

— Оставьте ее в покое! Боже, неужели вы не видите, что ей сегодня и так досталось? — Он сел на корточки передо мной, с неподдельным страхом и тревогой заглядывая мне в лицо. — Брэнниган, — пробормотал он, — тебя нельзя выпускать из дому одну, ты это знаешь?

Если бы я не боялась, что это меня прикончит, то расхохоталась бы. Услышать это от человека, который отправляется в соседний магазин и по пути забывает, зачем шел! Внезапно меня прошибла сентиментальность. Должно быть, сочетание шока и лекарств. Я почувствовала, как горячая слеза защекотала мой нос.

— Спасибо, что приехал, — дрожащим голосом произнесла я.

Ричард нежно похлопал меня по плечу.

— Видите, в каком она состоянии? — грозно вопросил он.

Я с трудом повернула голову и посмотрела на молодого констебля, пунцового от смущения. Остальные пациенты увлеченно следили за спектаклем, временно забыв о собственных хворях.

— Простите, сэр, — пробормотал полицейский. — Но мне нужно кое-что уточнить у мисс Брэнниган. Чтобы мы могли принять необходимые меры.

Ричард немного успокоился. Ого, подумала я.

— Неужели нельзя подождать до утра? Надо обязательно мучить бедную женщину? В чем проблема, приятель? В беззащитном городе сегодня нет настоящих преступников?

Констебль выглядел затравленным. Его взгляд бегал по комнате в поисках спасения. Мне стало его жаль.

— Хватит, Ричард. Пожалуйста, отвези меня домой. Если констеблю нужны подробности, он может поехать за нами.

Ричард пожал плечами:

— Ладно, Брэнниган. Покатили.

Мы были на полпути к дверям, когда полицейский нас нагнал:

— Простите, у меня нет вашего адреса. Ричард произнес «сорок», я— «два», и хором

мы закончили: «Каверли-клоуз». Полицейского это совершенно доконало.

— М-м, могу я попросить вас взять меня с собой, сэр? Боюсь, у меня здесь нет машины. — Бедняга был в смертельном ужасе. И в таком же состоянии прошел всю дорогу, съежившись на заднем сиденье «Фольксвагена» с каской на коленях.

Пока я с трудом тащилась по дорожке к дому, мои мысли всерьез обратились к джакузи и к мобильнику. У меня определенно не было желания беседовать с полицией. Но мне хотелось поставить на этом деле точку.

Пока Ричард заваривал чай, я сообщила констеблю свое имя, адрес, дату рождения и место работы (консультант по безопасности). Констебль совсем смутился, когда Ричард плюхнул поднос на мой кофейный столик, заявил, что у меня кончилось молоко, и направился в оранжерею. Когда Ричард вернулся с бутылкой молока, я вывела полицейского из транса.

— Оранжерея соединяет задние части обоих домов, — объяснила я. — Поэтому мы не путаемся друг у друга под ногами.

— Она хочет сказать, ей не приходится стирать мои носки и мыть после меня посуду, — поправил Ричард, усаживаясь рядом на диван. Я поморщилась, когда он прислонился ко мне, и он быстро отодвинулся. — Прости, Брэнниган, — сказал он, поглаживая мою здоровую руку.

Я вкратце описала происшедшее на Бартон-Бридж. Сознаюсь, мне было приятно видеть, как побледнели при этом Ричард и полицейский.

— А потом приехали пожарные, разрезали машину и вынули меня. Как раз вовремя, а то я уже приготовилась попробовать свою первую хрустящую креветку, — добавила я специально для Ричарда.

Констебль прочистил горло:

— Вы разглядели водителя фургона, мисс?

— Нет. Сначала я не обращала на него внимания, а потом было слишком поздно. Для меня это был обычный фургон, который хочет меня обогнать.

— У фургона были какие-нибудь опознавательные знаки?

— Там что-то было, но я не разглядела. Это было выше уровня окна моей машины. Я видела только нижнюю часть букв. И я не разглядела номер. Слишком занята была мыслью, каково это будет— свалиться в канал. Вы видели, в каком состоянии там вода?

Констебль совершенно позеленел и глубоко вздохнул:

— Вам не показалось, что вас намеренно пытались столкнуть в воду?

Скользкий вопрос. Я постаралась изобразить полную искренность. Не то чтобы я жаждала геройствовать и разбираться во всем сама. Просто в данный момент у меня не было сил вынести длинный допрос. Кроме того, это означало бы, что придется выдать полиции конфиденциальную информацию о клиенте, которую нам положено охранять даже ценой своей жизни, а на это я пойти не могла, не посоветовавшись с Биллом.

— Констебль, не представляю, зачем бы кому-то это делать, — сказала я. — Это же Манчестер, а не Лос-Анджелес. Наверное, я оказалась вне зоны видимости водителя. Если он устал или по дороге с работы домой немного перебрал, он меня мог просто не заметить. А когда задел меня, то запаниковал, особенно если действительно успел выпить. Вряд ли стоит искать здесь что-то более серьезное. Констебль попался на удочку.

— Ясно. — Он закрыл записную книжку, встал и надел шлем. — Простите, что побеспокоил вас в таком состоянии. Но нам нужно поймать этого шутника, и важно было выяснить, можете ли вы нам помочь.

— Все в порядке, констебль. У каждого своя работа, — елейным голосом произнесла я. У Ричарда было такое выражение, словно его вот-вот вырвет. — Проводи милого констебля, Ричард.

Вскоре Ричард вернулся.

— У каждого своя работа, — передразнил он меня. — Боже, Брэнниган, откуда ты это откопала? Ладно, тебе удалось надуть шерифа, но не удастся надуть Одинокого Рейнджера. Что на самом деле произошло сегодня вечером?

— Замечательно, — пробормотала я. — Агентам ФБР не дозволено допрашивать индейца Тонто. А тебе, значит, можно задавать любые вопросы?

Ричард улыбнулся и пожал плечами:

— Я тебя люблю. Поэтому мне можно.

— Если бы ты меня действительно любил, то приготовил бы мне ванну, — заявила я. — Тогда я расскажу тебе все.

Через десять минут я нежилась в роскошной пене «Ван Клифф энд Арпелз Ферст». Определение «роскошная» — это не преувеличение. Ричард всегда ужасно неловок в обращении с гелем для ванны.

Меня окружала пена стоимостью, по крайней мере, в пять фунтов. Я вполне могла бы сойти за звезду какого-нибудь рискованного голливудского фильма сороковых годов, настолько прилично я выглядела. Ричард примостился на крышке унитаза, покуривая сигарету с марихуаной, которую я по запаху определила бы как слишком крепкую. Стекла его очков запотели, и он передвинул их на макушку, наподобие очков пилота. Его карие глаза близоруко таращились на меня.

— Итак, Брэнниган. Что на самом деле произошло сегодня вечером? — обратился он к зеркалу над моей головой.

— Кто-то пытался либо припугнуть меня, либо отправить на тот свет. — Не имело смысла приукрашивать факты.

— Черт! — выдохнул Ричард. — И ты знаешь, кто это?

— Почти уверена, хотя не могла бы подтвердить под присягой в суде. Я только что разоблачила мошенничество в фармацевтической компании на сумму около ста тысяч. И они используют белые «Форды-Транзит» с логотипом на боку. Думаю, все сходится. — Я осторожно потянулась, но тут же пожалела об этом. Да, следующие несколько дней обещали быть не слишком веселыми.

— И что ты теперь намерена делать? — поинтересовался Ричард. Надо отдать ему должное: он не разыгрывает мачо, когда речь заходит о моей работе. Он вовсе не в восторге, что мне приходится рисковать, однако обычно на эту тему помалкивает.

— Завтра попрошу одного из наших агентов съездить туда и взглянуть на их подвижной состав.

И нужно будет продолжить наблюдение, пока мы не получим соответствующих снимков. А ты, мой милый, завтра отвезешь меня в Бакстон.

— В Бакстон? А что там в Бакстоне?

— Куча приятных вещей. Тебе понравится. Но в данный момент я буду лежать в ванне, пока не вытечет вся горячая вода, а потом заползу в постель.

— Неплохо. Хочешь ужин в кровать? Если да, я слетаю в китайский ресторанчик.

Эти слова прозвучали для меня как музыка. Я не была уверена, что сумею управиться с палочками для еды, но это увидит только Ричард. А если он когда-нибудь попробует разболтать, у меня найдется средство заткнуть ему рот. В конце концов, я знаю, что у него есть диск Барри Манилоу.

Я проснулась в той же позе, в которой заснула. Когда я попробовала пошевелиться, то поняла почему. После мучительных усилий я выбралась из постели и встала на ноги. Поход в ванную оказался настоящим кошмаром. Только я вернулась в прихожую, как передо мной возник Ричард— с всклокоченными волосами, волоча за собой одеяло. Он протер заспанные глаза, пробормотал «все в порядке?» и потянулся за очками. А когда надел их и взглянул на меня, то стал давиться смехом.

— Прости, — еле выговорил он, — но ты похожа на двухслойный бисквит. Одна сторона нормального цвета, другая— коричнево-красная. Ужас!

Я опустила глаза. Он был прав. Слава богу, он находил это забавным, а не противным.

— Умеешь ты сказать даме приятное, — процедила я.

Очень мило было со стороны Ричарда остаться спать у меня на диване, а не возвращаться к себе. Я уже собралась поблагодарить его, когда увидела, что он натворил в моей кухне со своей китайской едой. Можно было подумать, будто там по-пластунски проползла вся Народная армия Китая. У меня не было ни сил, ни желания убирать, поэтому я решила проигнорировать беспорядок, налила из кувшина вчерашний кофе и стала ждать, когда микроволновка сотворит свое чудо.

К тому времени, как я выпила первую чашку кофе, Ричард вернулся, успев принять душ и побриться. Я только сейчас поняла, насколько испугало и расстроило его мое дорожное происшествие. Он знает, я ненавижу, когда меня опекают, и поэтому изо всех сил пытался замаскировать тот факт, что хлопочет вокруг меня, как наседка. Это, конечно, вредит моему имиджу, но я была тронута, вынуждена признать.

— Какие планы на сегодня? — спросил он. — Все еще хочешь ехать в Бакстон?

— Как у тебя со временем?

— Я свободен. Надо только сделать пару звонков.

— Можешь отвезти меня в турецкую баню? Заберешь меня через час.

Турецкая баня— это блаженство. Она находится в здании Общественных бань на Хадерсейдж-ро-уд— великолепном строении викторианской эпохи всего в десяти минутах ходьбы от моего дома. Если только вы в состоянии ходить. Бани принадлежат городскому совету, поэтому никогда не находилось средств на их капитальный ремонт и переоборудование, так что они и поныне сохранили свое великолепие периода расцвета викторианства. Стены облицованы зеленой, желтой и голубой плиткой. По-прежнему работает старомодный круговой душ: горячая вода хлещет на вас не только сверху, но также из расположенных с трех сторон труб. Единственной уступкой последнему десятилетию двадцатого века являются пластиковые лежаки — в дополнение к старинным мраморным скамьям — в парной. Короче, как я уже сказала, турецкая баня— это всегда блаженство. Но в то конкретное субботнее утро я испытала там блаженство почти неземное.

Я вышла оттуда через час почти полноценным человеком. Ричард опоздал всего на пять минут, что было близко к рекорду. Дома я позвонила в гараж, куда отвезли останки моей «Новы», и в страховую компанию. Затем оставила для Шелли сообщение на офисном автоответчике— с просьбой утром в понедельник первым делом узнать, где можно выгоднее всего купить мобильный телефон.

И наконец, я позвонила боссу «Фарм Эйс» Брайану Чалмерзу:

— Простите, что беспокою вас в нерабочий день. Скажите, не попадал ли какой-нибудь из ваших фургонов в аварию за последние двадцать четыре часа?

— Не думаю. А почему вы спрашиваете?

— Я вчера вечером видела, как похожий на ваш фургон врезался в другую машину. Я подумала, что вам может понадобиться свидетель. Вы можете уточнить это для меня?

Наверное, Брайан недоумевал, почему это меня так интересует, но я только что ликвидировала утечку, стоившую ему целое состояние, поэтому он решил меня ублажить.

Он перезвонил через десять минут:

— Ни один из наших фургонов не попадал вчера в аварию. Правда, в четверг вечером один из них украли со стоянки. Возможно, именно его вы видели.

В четверг вечером. Как раз после разговора с Чалмерзом в офисе «Фарм Эйс». Теперь мне оставалось только получить доказательства. Возможно, после того как мы прижмем лаборанта к стенке, удастся заставить его сделать признание. Надеюсь, к тому времени я уже достаточно окрепну и сумею сделать так, чтобы его почки пострадали не меньше, чем мои.

Мы уже собирались уходить, когда телефон опять зазвонил.

— Не бери трубку! — прокричал Ричард от двери. Но я не могла ничего поделать с собой. Я подождала, пока включится автоответчик.

— Это Рейчел Либерман, звонит Кейт Брэнниган в субботу… — услышала я, прежде чем схватила трубку.

— Миссис Либерман? — воскликнула я. — Простите, я только что вошла. Вам удалось что-нибудь выяснить?

— Общая схема есть, мисс Брэнниган. Все дома, за исключением одного, были или есть в наших списках. Они все взяты в краткосрочную аренду на три—шесть месяцев. И в каждом случае фамилия арендаторов совпадает с фамилией владельцев.

Я чуть было не сделала глубокий вдох для успокоения нервов, но вовремя вспомнила, что сейчас это исключено из моего репертуара.

— Огромное спасибо, миссис Либерман. Вы и представить себе не можете, как мне помогли.

— Пожалуйста. Я совсем не прочь время от времени устроить себе встряску, — ответила она, и я услышала в ее голосе теплоту, которой не было раньше. — Однако это может не иметь никакого значения. Фамилии все самые распространенные — Смит, Джонсон, Браун — не такое уж редкое совпадение. Кстати, не знаю, интересно ли вам, но я заодно проверила наши недавние заказы. Есть еще три дома, которые, похоже, подпадают под эту схему. Один был взят в аренду три месяца назад, другой — два, а третий — три недели назад.

Я закрыла глаза и послала небесам благодарственную молитву.

— Мне очень интересно, миссис Либерман. Не думаю…

Она прервала меня:

— Мисс Брэнниган, я всегда считала, что умею делать правильные выводы. Я вчера вечером отправила все адреса по факсу в ваш офис. Меня вовсе не устраивает, что мой бизнес используют, пусть без нашего ведома, в какой-то афере. Держите меня в курсе, ладно?

Держать в курсе? Да я готова была держать ее в курсе чего угодно, даже изменения курса доллара!

10

У меня не оказалось времени поразмышлять над тем, что сообщила Рейчел Либерман. Мне очень трудно сосредоточиться, когда «Эдуард Второй» и «Ред Хот Полкас» звучат на такой мощности, что у меня в зубах вибрируют пломбы. Это свидетельствует о моей неполноценности, я понимаю, но у каждого свои слабости. Зато водителю было весело. Я решила поместить новую информацию в раздел мозга с пометкой «для дальнейшего рассмотрения». Кроме того, пока я не побываю в Земельном отделе и не сопоставлю всю информацию оттуда, из записей Теда и материалов, которые секретарша Джоша Джулия вчера по факсу отправила к нам в офис, я не хотела бы зацикливаться ни на каких теориях, способных помешать мне мыслить объективно.

Мы добрались в Бакстон еще до обеда, причем всего два раза повернули не в ту сторону. Не совсем уверена, чего я ожидала, — во всяком случае, не того, что получила. Там был красивый маленький оперный театр с оранжереей, построенной каким-то духовным предшественником Теда Барлоу. Я бы с удовольствием послушала болтовню какого-нибудь торговца недвижимостью: «А теперь, госпожа и господин советник, позвольте мне показать вам, как можно повысить привлекательность вашего оперного театра в глазах туристов с наименьшими затратами. Полагаю, вам это должно понравиться». Был также полукруг умопомрачительных зданий георгианского периода, но в совершенно безобразном состоянии — нечто вроде герцогини-алкоголички, уже успевшей приложиться к шерри на кухне. Честно говоря, я не могла понять, почему вокруг этих достопримечательностей подняли такой шум. Если это и есть бриллиант в короне Скалистого края[6], то мне совсем не интересны прочие ее украшения. Наверное, то, что я выросла в Оксфорде, мешает мне видеть прелесть любых величественных построек, если их не содержат в идеальном порядке.

Подобно Оксфорду, Бакстон стал жертвой собственной славы. Оксфорд все знают из-за его университета; никто не понимает, что на самом деле этот город гораздо ближе к Детройту. Богатство оксфордских лавочников растет благодаря автомобилям, а не благодаря привилегированным обитателям колледжей. Пока мы шли по Бакстону, мне стало ясно, что колеса коммерции вращает в нем не культура или курорт, а известняк.

Ричарда город так же заворожил, как и меня. Не успели мы пройти до конца довольно унылую главную улицу, как он уже начал ныть.

— Не знаю, какого черта ты притащила меня сюда, — пробормотал он. — Ты только посмотри. Настоящая дыра. И еще этот дождь.

— Полагаю, дождь идет не только в Бакстоне, — заметила я.

— Я бы за это не поручился, — хмуро возразил Ричард. — Во всяком случае, здесь намного холоднее, чем было в Манчестере. Почему бы и дождям не идти чаще? — Он остановился и враждебно уставился на запотевшую витрину кафе, где продавали жареную картошку. — Какого черта мы тут делаем, Брэнниган?

— Я делаю то, что ты мне посоветовал, — проворковала я.

— Я посоветовал? О чем это ты? Разве я говорил— давай найдем самую жуткую достопримечательность на всем Северо-Западе и целый день будем бродить там под дождем? — Когда Ричард злится, это серьезно. Прежде чем он вошел во вкус и принялся бранить Англию в целом, я смилостивилась.

Я взяла его под руку, скорее чтобы не упасть, а не из солидарности.

— Парень, который обокрал Алексис и Крис, как-то связан с Еакстоном, — объяснила я. — Он использовал вымышленное имя, проворачивая свою аферу, и оставил мне единственную зацепку— это то, что у него открыт в Бакстоне счет.

Ричард открыл было рот, но я безжалостно прервала его:

— Прежде чем ты напомнишь мне, что у тебя счет по-прежнему в Фулхеме, позволь отметить, что этот парень, предположительно, строитель и счет у него, скорее всего, деловой.

— И что мы будем делать? Ходить по Бакстону и расспрашивать людей, не знают ли они каких-нибудь неизвестных строителей, которые обокрали наших друзей? Ах да, у нас есть еще одна важная, подробность! Мы знаем, в каком банке у него превышение кредита. У нас ведь нет даже описания его внешности.

— Алексис говорит, что ему где-то под тридцать. Волнистые каштановые волосы, среднего роста, правильные черты лица. По словам другого свидетеля, у него каштановые волосы, накачанные мышцы, много о себе воображает, ездит на белом «Транзите», — протараторила я.

— На белом «Транзите»? — перебил Ричард. — Боже! Ты не думаешь, что это он хотел столкнуть тебя вчера с моста?

— Не болтай чепухи, — одернула я его. — Половина всех мелких предпринимателей в мире ездят на «Транзитах», из них половина на белых. Нельзя подозревать каждого водопроводчика, столяра или стекольщика в Большом Манчестере. Кем бы ни был этот строитель, он понятия не имеет, что я за ним охочусь, не говоря уж о том, что мне известны его аферы.

— Прости, — сказал Ричард. — Что будем делать?

— Прежде всего надо купить газету, потом найти хорошее местечко, где бы перекусить, а пока ты будешь набивать свой бездонный желудок, я почитаю газету и узнаю про местные строительные фирмы. После обеда мы прикинемся туристами и осмотрим Бакстон. Только вместо достопримечательностей будем искать строительные компании.

— Там же в субботу никого нет, — возразил Ричард.

— Верно, ~ ответила я сквозь зубы, — зато есть соседи. Такие, знаешь ли, любопытные, которые в курсе, кто на какой машине ездит, кто как выглядит и появляются ли поблизости фургоны с надписью «Т.-Р. Харрис, строитель».

Ричард застонал:

— И ради этого я пропускаю матч между «Манчестер Юнайтед» и «Арсеналом».

— Я заплачу за обед, — пообещала я. Ричард изобразил на лице сомнение. — И за ужин. — Он просиял.

Мы выбрали неподалеку от оперного театра паб, который выглядел так, словно он единственный был источником всех доходов «Лоры Эшли»[7] в прошлом году. Обивка стульев гармонировала с обоями, а мебель мореного красного дерева отлично подходила к большой, одиноко стоящей овальной барной стойке в центре зала. Однако, несмотря на интерьер, паб был, по-видимому, рассчитан исключительно на местную публику. Ричард сразу же начал жаловаться, потому что представление владельцев о пиве ограничивалось коричневым бутылочным элем. Наконец он взял себе пинту светлого и настоял на том, чтобы расположиться сбоку, с видом на дверь: в случае, если появится кто-то из его знакомых, он намеревался быстро поменять свою выпивку на мою водку с грейлфрутовым соком. Идя ему навстречу, я согласилась обозревать остальной зал. К счастью, еда оказалась хорошей. Превосходные сэндвичи, великолепная жареная картошка. Крупными ломтями, с коричневой корочкой— такую бабушка Брэнниган жарила в почерневшей от долгого употребления сковороде. Кампания по поддержанию Ричарда в хорошем настроении окончательно удалась, когда он обнаружил в меню глазированный пудинг.

После второй порции Ричард был готов двинуться в путь. Я поковыляла наверх в женский туалет, а Ричард все продолжал свои попытки соскрести узор с тарелки. Спускаясь по широким ступеням обратно, я испытала шок, от какого, бывает, люди теряют равновесие и падают с лестниц. Причем привлекают таким образом к себе совершенно ненужное внимание. К счастью, из-за моего вчерашнего временного перехода в разряд калек я поневоле вынуждена была крепко держаться за перила лестницы.

Я осторожно преодолела последний пролет и прокралась за овальную стойку, откуда могла следить за своей мишенью, не слишком бросаясь в глаза. Возможно, сидеть на лестнице и удобно, но как наблюдательный пункт это никуда не годится. Я обогнула стойку, удостоившись нескольких удивленных взглядов со стороны бармена, и теперь в зеркале они были передо мной как на ладони.

За маленьким столиком в оконной нише Мартин Читам увлеченно беседовал с персонажем, который уже показался мне на глаза раньше. С красавчиком из фургона, в упор меня не заметившим у Зерновой биржи после моего разговора с Читамом. Сегодня оба были не в деловой одежде. Читам — в вельветовых брюках и свитере, а его спутник, опять в джинсах, но в голубой рубашке, выглядел еще сногсшибательнее. На подлокотнике стула висела черная кожаная куртка. О чем бы они ни говорили, было ясно, что Читаму приходится несладко. Он то и дело наклонялся вперед, крепко сжимая в руке стакан с пивом. Во всей его позе читалось напряжение.

Его собеседник, напротив, держался очень уверенно, как у себя дома. Откинувшись на спинку стула, он небрежно курил тонкую сигару. Время от времени он ослепительно улыбался Читаму, но того эти улыбки совершенно не ободряли. Меня бы они подбодрили, окажись я на месте Читама. Парень был невероятно сексуален.

К несчастью, дело шло к тому, что он мог оказаться также и невероятным злодеем. Вот он, Мартин Читам, предложивший Алексис и Крис купить землю, и он пьет и разговаривает в Бакстоне с парнем, которого я занесла в память как строителя. Алексис и Крис потеряли все свои деньги из-за сделки, устроенной все тем же Мартином Читамом совместно с Т.-Р. Харрисом — строителем со связями в Бакстоне. Я попыталась вспомнить надпись на фургоне, который этот парень припарковал возле Зерновой биржи, но, должно быть, клетка мозга, ответственная за эту информацию, оказалась среди многих других, погибших на Бартон-Бридж.

До меня дошло, что я ничего не добьюсь, просто наблюдая за этой парочкой. Мне нужно было подслушать их разговор. Я внимательно осмотрела зал. Естественно, мне не надо, чтобы Читам меня заметил. Конечно, если он не имеет никакого отношения к махинациям, мое присутствие его не обеспокоит. Но у меня появились серьезные подозрения относительно его роли во всем этом деле, поэтому я решила не рисковать.

Я прикинула, что если пройду через зал за спиной Читама, то смогу притаиться на пустой скамье прямо позади него. Оттуда я сумею услышать хотя бы часть их бесед. Это не потребует особых приемов конспирации, что тоже немаловажно, учитывая мое физическое состояние. Я уже пересекла помещение и села на скамью, когда красавчик меня заметил. Он тут же насторожился, выпрямился и что-то шепнул Читаму. Адвокат резко повернулся на стуле. Меня раскусили.

Склонившись перед неизбежным, хотя обычно эта поза дается мне нелегко, я встала и направилась к ним. На лице Читама мелькнула паника, он через плечо взглянул на своего спутника, тот в свою очередь бросил быстрый взгляд на меня и что-то тихонько сказал. Читам нервно провел рукой по темным волосам и поднялся.

— Мисс Брэнниган, какой сюрприз, позвольте заказать вам выпить, — произнес он на одном дыхании. И отступил влево, загораживая мне дорогу.

В полном бессилии я наблюдала, как его собеседник вскочил и чуть ли не бегом покинул бар. Я уставилась на Читама тяжелым взглядом. На его лбу блестел пот, бледность залила щеки под загаром, словно адвоката внезапно сразил цирроз.

— Я надеялась, вы представите меня своему другу, — заметила я, решив идти до конца.

Читам с трудом изобразил улыбку— одними губами, не глазами.

— Простите, он очень торопился. — Адвокат поднял стакан и сделал быстрый глоток. — Позвольте все-таки заказать вам выпить, мисс Брэнниган, — умоляющим тоном попросил он.

— Нет, благодарю. Я тоже тороплюсь. У вас много друзей среди строителей, мистер Читам?

Похоже было, что он вот-вот расплачется.

— Строителей? Извините. Не совсем уверен, что понимаю вас.

— Я о вашем друге. Который только что ушел. Он ведь строитель?

Читам нервно хихикнул, звук получился, как у спаниеля, подавившегося утиным пером. Судя по лицу Читама, он сам понимал, что это не сработало. Он переменил тактику и решил сыграть откровенность.

— Боюсь, вы ошиблись. Джон — водитель грузовика. Он работает в одной из компаний, занимающихся разработкой карьеров.

— Вы в этом уверены? — спросила я.

— Конечно, — ответил Читам, постепенно приходя в себя. — Я знаком с ним и его семьей много лет, и если он не водитель, значит, он умело дурачил нас все это время. Я учился в университете с его сестрой. — Прекрасное представление.

У меня не было доказательств, только одни подозрения и парочка совпадений. Недостаточно, чтобы запугать члена Общества юристов.

— Я еще загляну к вам, — сказала я, постаравшись, чтобы эти слова прозвучали как угроза, а не как обещание. После этого я прошествовала к выходу; эффектность этой демонстрации была подпорчена моей хромотой.

Ричард с раздраженной физиономией ждал меня на мостовой перед пабом.

— Наконец-то! — вздохнул он. — Может, тебе нужно зайти в аптеку за слабительным или ты просто так увлеклась чтением «Бакстон адвертайзер», что позабыла о времени? Я здесь стою словно воплощенное терпение на огненном постаменте.

— Ты не заметил парня, который пару минут назад выскочил из паба? Черная кожаная куртка, каштановые волосы, мрачный вид? — спросила я, не обращая внимания на его жалобы.

— Который не понял, что уже староват, чтобы работать под Джеймса Дина?[8]Этого?

— Он самый. Ты, конечно, не обратил внимания, куда он пошел?

— Двинул прямиком через парк. — Ричард махнул рукой в сторону Павилион-Гарденз. — А что? Смылся, не заплатив за своего приятеля?

— Похоже, это наш клиент. Т.-Р. Харрис собственной персоной. Черт! Если бы только вспомнить название на фургоне! — выругалась я.

Ричард непонимающе уставился на меня.

— Но он не был на фургоне.

— Зато прошлый раз был. На фургоне с какой-то дурацкой надписью, — пробормотала я, вновь развертывая газету и просматривая объявления.

— «Кирпичи и авто»? «Убогий и бездомный»? — острил Ричард, пока я продолжала свои бесплодные поиски.

Внезапно мой взгляд упал на рекламу. «Перестраиваете дом? Ни к чему не прикасайтесь, сначала позвоните нам. Клифф Скотт энд Санз» и далее жирным шрифтом «Реставрация— наша специальность». Я удовлетворенно вздохнула и торжественно объявила:

— «Ре-новации».

— Ну, конечно, — согласился Ричард, взглянув на меня тревожно, как на больную в последней стадии безумия.

Он проводил меня тем же взглядом, когда я направилась в паб. Там я попросила телефонную книгу. Ожидая, когда ее принесут, я заметила, что к Читаму присоединилась стильная привлекательная брюнетка при нескольких пакетах. Судя по логотипам на них, она ходила не в «Сэйфвей» за морожеными цыплятами. Брюнетка с видом собственницы поглаживала Читаму бедро, между тем как он, похоже, очень интересовался содержимым ее пакетов. Потом мне принесли книгу, и я отвлеклась от парочки. Какой сюрприз! Фирма «Ре-новации» в книге не значилась. Возвращаемся к плану А.

Удивительно, но когда я во второй раз вышла из паба, Ричард по-прежнему стоял на тротуаре. У него было выражение лица человека, решившего, что счастье лежит на пути наименьшего сопротивления.

— И что на этот раз, моя любовь? — пропел он, плохо имитируя хорошую певицу Ширли Бэсси, и попытался заключить меня в объятия. Я отстранилась, поморщившись, и он тут же опустил руки. — Прости, Брэнниган. Все время забываю, что ты у нас хоть и ходячая, но больная.

Мне не нужно было напоминать об этом. Я устала и с трудом держалась на ногах. Честно говоря, я была рада, возможности посидеть в машине, пока Ричард объезжает строительные фирмы, которые я отметила. И опять мы вытянули пустой номер. Нигде не было фургона с надписью «Ре-новации». Или Т.-Р. Харрис. Опросив местных жителей, я выяснила, что шесть из девяти строителей ездили на белых «Транзитах». Четверо из них подходили под описание Тома Харриса. Когда я поинтересовалась, в каких банках у них счета, то в ответ получила несколько очень подозрительных взглядов и почти никакой информации.

К четырем часам я выбилась из сил. Но я не желала сдаваться, несмотря на настойчивые намеки Ричарда насчет того, что пора бы нам возвращаться домой.

— У меня идея, — сказала я по пути обратно в центр города. — Почему бы не найти симпатичный маленький отель и не остановиться в нем на ночь? Тогда тебе не придется везти меня сюда завтра.

— Что? — взорвался Ричард. — Ночевать в этой дыре? Ты, наверное, шутишь, Брэнниган. Я скорее пойду на концерт Хампердинка.

— Это можно устроить, — пробормотала я. — Слушай, я нутром чую, что это тот самый парень.

Мне нужно узнать его имя и где он живет. В Манчестере мне этого сделать не удастся.

— Тогда подожди рабочего дня, когда строители будут на месте и откроются банки, — вполне разумно предложил Ричард.

— Единственная проблема в том, что я делаю эту работу для Алексис. В понедельник утром вернется Билл, а он не обрадуется, если я стану заниматься всякой ерундой вместо работы, за которую мне платят. Я бы очень хотела выяснить все завтра. Кроме того, в понедельник мне нужно успеть в Земельный отдел. Видишь, сколько на мне висит, — налегая на патетику, добавила я.

Ричард ухмыльнулся:

— Ладно, Брэнниган, ты победила, Неужели он воображал, будто может быть иначе?

11

Это оказалось настоящим испытанием— найти в Бакстоне гостиницу, которая устроила бы Ричарда. Во-первых, в номере должны были быть цветной телевизор и телефон в спальне. А внизу— приличный бар, а не занюханный и крошечный, как в зале для игроков в дартс и снукер. Гостиница также должна была соответствовать духу двадцатого века — требование, из-за которого отпадали почти все из них. И наконец, Ричард настаивал на том, чтобы там был лифт, — ведь даме трудно подниматься по лестнице, разве они не видят? После того как он обвинил женщину в туристском информационном агентстве в ущемлении прав инвалидов, мы наконец остановились на довольно неплохой гостинице с видом на парк. По крайней мере, приняли нас очень мило. У меня было неприятное предчувствие, что ко времени нашего отъезда отношения станут более чем натянутыми. Когда на Ричарда находит, даже персоналу Букингемского дворца вряд ли удастся удовлетворить его требования.

Я направилась в ванну, чтобы успокоить свое ноющее тело, а Ричард включил телевизор и рухнул на кровать, жалуясь на отсутствие, во-первых, пульта дистанционного управления и, во-вторых, спутникового телевидения. Должна признаться, я об этом не сожалела. Голова у меня раскалывалась, и мне не под силу было бы вынести его обычное прыгание по всем каналам или МТV на полной мощности, не поддавшись соблазну нанести кое-кому тяжелые телесные повреждения. Я закрыла дверь ванной, чтобы не слышать его комментарии к репортажам с футбольного матча, и с благодарностью погрузилась в горячую воду, пытаясь привести мысли в порядок.

Во-первых, оранжереи. Спасибо Рейчел Либерман, теперь мне известно, что все дома, где исчезли оранжереи, были взяты в аренду. Похоже, у людей, снявших их, фамилии совпадали с фамилиями владельцев. Есть ли какое-нибудь значение в том, что все они были взяты в аренду через «ДКЛ »? Или просто «ДКЛ»— одно из немногих агентств в том районе, которое занималось сдачей в аренду? Я не могла понять, куда исчезли оранжереи и как удалось проделать аферу с перезакладами. В конце концов, сейчас финансовые учреждения с большей осторожностью дают деньги в кредит, чемраньше. И еще мне было неясно, кто руководит всей схемой. Возможно, я чего-то не понимала, но чем больше мне удавалось выяснить, тем больше казалось, что нет никакой связи между преступниками и Тедом Барлоу. Но пока я не узнаю, как действовали мошенники, мне не выяснить и кто за этим стоит. Все это меня ужасно раздражало. Возможно, все станет понятнее, после того как я побываю в Земельном отделе и изучу материалы, которые нарыла Джулия.

Далее «Фарм Эйс». Я была почти уверена, что Пол Кингсли, частный сыщик, которому я поручила поработать там, представит необходимые фотографии. Но после недавнего происшествия на мосту у меня появился к этому делу личный интерес. Если мою многообещающую карьеру пытался прервать фургон «Фарм Эйс», то я хотела знать, кто именно это сделал, чтобы кое-кто заставил его испытать такой же страх, а может, и боль, какие испытала я.

И наконец, дело о мошеннике-строителе. У меня было предчувствие насчет этого «Джона». Слишком много накопилось совпадений. Кроме того, тут на карту была поставлена профессиональная гордость. По-моему, мне всегда удавалось поразить Алексис своим мастерством в основном потому, что она всегда видела лишь конечный результат. Мне не хотелось, чтобы она вдруг разглядела глиняные ноги колосса.

Однако меня по-прежнему не осеняли никакие светлые идеи насчет того, как найти неуловимого «Джона», он же Т.-Р. Харрис, да и вода в ванне начала остывать. Я осторожно выбралась из ванны, села на край, потом переместила ноги на пол. Завернулась в большое банное полотенце и присоединилась к своему любимому, который теперь поливал негодованием какую-то бессмысленную телеигру.

Я прижалась к нему, и он прервал свою обличительную речь на время, достаточное, чтобы задать вопрос:

— У них тут есть китайский ресторан?

— Поищи в газете. Или в телефонной книге. Или позвони администратору.

Очевидно, последнее предложение требовало наименьших усилий. Пока Ричард устраивал веселую жизнь администратору, я проковыляла обратно в ванную и с трудом оделась, жалея, что не захватила специальную сумку с комплектом всего необходимого для ночевки вне дома. К счастью, в моей обычной сумочке всегда найдется место для бутылочки крема под пудру и компактного набора теней, румян, туши и помады, поэтому мне удалось замаскировать темные круги под глазами и синяк на скуле.

Когда я закончила, Ричард уже рвался в путь. Мне казалось, что для ужина еще слишком рано, и, не удержавшись, я сказала ему об этом.

— Я проголодался, — заявил Ричард. Я подняла брови. Он робко улыбнулся. — Администратор говорит, что неподалеку есть паб, где в субботу вечером играют живую музыку. Местные группы. Я решил, что, возможно, ты захочешь лечь спать пораньше, тогда я заскочу туда попозже и посмотрю, есть ли что стоящее.

В переводе это звучит так: «Эта поездка позорно провалилась. Если хотя бы один из нас использует ее по максимуму, то будет не так жалко потраченного времени». Одним из способов, которым подобные Ричарду рок-журналисты добывают свои материалы, является установление дружеских отношений с представителями звукозаписывающей компании «А энд Р». Эти ребята ищут новых звезд и превращают их в очередные «U-2». Поэтому Ричард находится в постоянном поиске «U-3», чтобы при случае дать наводку своим приятелям.

— Нет проблем, — вздохнула я. — Пойдем поедим. — Было легче сдаться, к тому же я сомневалась, улучшит ли мой аппетит еще час ожидания. Похоже, я еще не отошла от аварии, и меня втайне обрадовала мысль о том, что можно будет рано лечь спать и не беспокоиться, чем развлечь Ричарда.

Китайский ресторан находился на главной улице, над туристическим агентством. Учитывая время— половина седьмого в субботний вечер, там оказалось на удивление много посетителей. По крайней мере, дюжина столиков были уже заняты. Мы оба посчитали это доказательством того, что здесь кормят сносно. Да, уж мне-то пора бы стать сообразительнее. Ведь по всем остальным признакам о хорошей еде здесь нечего было и мечтать. В аквариуме плавали золотые рыбки вместо карпов кой, на столиках уже лежали вилки и ложки, в меню не значилось ни одного китайского названия, но зато было полно сладкого, кислого и «чоп-суи». «Чоп-суи» мне никогда не нравилось, особенно после того, как кто-то со скрытым злорадством поведал мне, что по-китайски это значит «смесь обрезков». И вообще это даже не традиционное китайское блюдо, его изобрели специально на потребу янки.

Прочитав меню, Ричард гневно хмыкнул. Когда вернулся официант с полными кружками пива, Ричард открыл кошелек, вытащил оттуда ужасно мятую бумажку, развернул и помахал ею перед носом официанта. Официант внимательно изучил китайские названия. Ему, кажется, удалось узнать любимые Ричардовы блюда «дим-сам». Когда-то Ричард уговорил менеджера ресторана, в который часто ходит, выписать их — на случай крайней необходимости. Сейчас был именно такой случай. Официант откашлялся, старательно сложил бумажку и вернул Ричарду.

— Нет «дим-сам», — сообщил он.

— Почему? Я же показал вам, что мне надо, — запротестовал Ричард.

— Нет «дим-сам». Бамбук негигиеничен, — резко повторил официант и удалился прежде, чем Ричард нашел, что ответить.

— Бамбук негигиеничен? — наконец, словно эхо, повторил Ричард в полном изумлении. — Теперь меня уже ничто не удивит. Боже, Брэнниган, во что ты меня втравила на этот раз?

Мне все же удалось его успокоить, а потом мы сделали заказ — еще одна моя ошибка. У них не было ребрышек с солью и перцем, зато были жареные. Они оказались оранжевого цвета. Не блестящего красновато-коричневого, а именно оранжевого, как в Яффе. Вкус не поддавался описанию. Даже Ричард пораженно молчал. Он глотнул чаю, чтобы прийти в себя, и чуть не подавился. После осторожного глотка я поняла почему. Персонал ресторана не привык, чтобы клиенты заказывали китайский чай, и нам принесли чайник со слабым, зато точно прокипяченным чаем из пакетиков.

По крайней мере, хуже уже не будет, решила я, но ошиблась. Когда принесли основные блюда, мне показалось, что Ричарда сейчас хватит удар. Кисло-сладкая свинина состояла из горки идеально круглых шариков, политых огненным красным соусом, в котором, могу поспорить, было достаточно холестерина, чтобы сделать гиперактивным половину населения Бакстона. Цыплята в соусе из черных бобов выглядели так, словно их связали на спицах, а филе по-кантонски, по-видимому, сбежало с арены для петушиных боев. Официант отказывался понимать, что нам нужны палочки и пиалы.

Последний удар был нанесен, когда я сняла крышку с миски с жареным рисом. Он был розовый. Богом клянусь, розовый! Ричард сидел, уставившись на стол, словно все это было просто дурной шуткой и вот-вот принесут настоящую еду.

Я сделала глубокий вдох и произнесла:

— Попытайся представить себе, что ты это делаешь ради любви.

— То есть, если я запущу всем этим в официанта, ты подумаешь, что я больше тебя не люблю? — прорычал Ричард.

— Не обязательно. Но ты этим вряд ли что изменишь, и у меня нет сил оттаскивать тебя от официанта, которого ты жаждешь разорвать в клочки из мести. Давай просто съедим, что сможем, и уйдем. — Обычно я первая начинаю жаловаться, но сейчас у меня на это не хватало энергии. Кроме того, меня пугала мысль, что придется кружить по всему Бакстону в поисках места, где можно нормально поесть.

Наверное, Ричарда убедил мой измученный вид, так как он впервые в жизни уступил мне, не устраивая представлений. Несколько минут мы ковырялись в тарелках, а потом ледяным тоном потребовали счет. Официант, казалось, не замечал нашего недовольства, пока Ричард не исключил из оплаты десять процентов за обслуживание. Это было нечто, с чем официант совсем не собирался мириться.

Неспособная участвовать в споре, я спустилась на улицу, пока Ричард в односложных словах объяснял официанту, почему не собирается платить ни шиллинга за обслуживание. Я прислонилась к дверной ручке, размышляя, сколько пройдет времени, прежде чем я увижу какое-нибудь человеческое существо, когда святой покровитель сыщиков взглянул на меня и решил, что пора меня хоть немного ублажить.

Прямо передо мной из переулка выехал белый «Транзит» и свернул на главную улицу. Следуя своей нынешней навязчивой идее, я взяла на заметку надпись на боку фургона. «Б. Ломакc, строитель», прочитала я. Это была одна из строительных фирм, где я вела расспросы днем. Фургон подъехал поближе, я услышала, как водитель вылез и захлопнул дверцу, хотя видеть его не могла, поскольку нас разделял фургон. Я догадалась, что водитель направляется в пиццерию, которая еще раньше попала мне на глаза на другой стороне улицы.

Как раз в этот миг появился Ричард с хмурой улыбкой на лице.

—Справился? — спросила я.

— Я заставил его сбросить со счета еще пару фунтов, из-за ребрышек, которые вызвали у тебя аллергию и приступ астмы.

У меня нет никакой астмы. Насколько мне известно, аллергия у меня только на всякий бред. Пока мы шли к машине, я указала на это Ричарду.

— И что? — отозвался он, — Официант-то этого не знает. И кроме того…

— Заткнись! — прервала я, догадываясь о том, что последует. — Необязательно мне напоминать, что я выгляжу настолько ужасно, что вполне сойду за астматичку в припадке.

— Как хочешь, — ответил Ричард.

Я загрузилась в машину и тут же взвизгнула от волнения.

— Это он, Ричард, он! — вопила я изо всех сил, тыча Ричарда в ребра.

— Кто?! — рявкнул он.

— Парень, которого я ищу, — прокричала я в ответ, не в силах оторвать взгляд от человека, появившегося на улице с тремя коробками пиццы, которые он потом бережно положил на пассажирское сиденье «Транзита». Этого человека я видела с Читамом, его же видела в фургоне фирмы «Ре-новации», и он же, как я подозревала, скрывался под именем Т.-Р. Харрис.

— Это он выскочил как ошпаренный из паба днем, — как всегда, запоздало заметил Ричард.

— Знаю. Думаю, именно он ограбил Алексис и Крис.

— Тогда посмотрим, куда он поедет. — Ричард подождал, пока наш клиент заберется в фургон, и только потом включил слишком характерный двигатель своего «Жука». Ярко-розовый автомобиль с откидывающимся верхом — не та машина, которую я бы выбрала для слежки, но вариантов у меня не было.

— Держись как можно дальше, — предупредила я.

Мы стояли на месте, пока фургон не подкатил медленно к мини-развязке, где на мгновение остановился. Когда он повернул направо, Ричард отпустил педаль и ринулся в погоню. Свернув, мы увидели задние огни фургона, уже совершавшего очередной поворот. Несколько мгновений спустя мы были у этого поворота. Фургон как раз сворачивал у светофора.

— Езжай за ним! — крикнула я, когда загорелся желтый свет.

Ричард надавил на акселератор и резко вывернул руль: машина с визгом свернула за угол. Слава богу, что у него простые шины, а машина переделана по индивидуальному проекту. Фургон по-прежнему был в зоне видимости, и мы спокойно проехали за ним еще один перекресток и вверх по холму. Потом фургон свернул на подъездную дорожку. Я с облегчением вздохнула. Преследовать автомобиль намного сложнее, чем думают некоторые. В тридцати случаях из ста вы его просто теряете.

— Отлично. Не снижай скорость, — скомандовала я Ричарду. — Сверни в следующий переулок.

Несколько секунд спустя он затормозил, и еще не успел заглушить мотор, как я выскочила из машины. Боль, о которой я забыла в азарте погони, немедленно напомнила о себе. Выпрямившись, я поморщилась и медленно заковыляла по улице, так что Ричард успел меня догнать.

— Что это ты задумала? — возмутился он. — Ты должна быть в кровати, а не разгуливать по закоулкам Бакстона.

— Я просто хочу проверить, что это за дом.

— Сегодня ты уже достаточно потрудилась, — возразил Ричард. — Брось, Кейт, не глупи. Тебе нельзя сейчас так нагружать себя. Ты и так сделала для Алексис много.

Я стряхнула его руку.

— Я должна узнать, к какому дому он подъехал. Не собираюсь делать ничего более рискованного. — Что было абсолютной правдой. По крайней мере некоторое время.

Сорок минут спустя я спокойно шла по подъездной дорожке к «Хейзлден». Это правило я усвоила очень рано. Никогда не таись, не ползи и не пробирайся украдкой, когда можно идти открыто. Нет ничего менее подозрительного, чем человек, который ведет себя так, будто знает, куда направляется, и имеет полное право там находиться. К счастью, дорожка была с асфальтовым покрытием, так что обитатели дома не могли услышать хруста гравия под ногами.

Ричард доставил меня обратно в гостиницу, после того как мы прошли мимо резиденции Б. Ломакса, строителя. Я уверила Ричарда, что, немного посмотрев телевизор, рано лягу спать. Я не уточнила ни когда именно, ни имеются ли у меня еще какие-то планы на вечер. И Ричард весело направился слушать местные группы, предусмотрительно оставив ключи от машины в надежде, что найдет поблизости какую-нибудь сносную выпивку. Я выждала пятнадцать минут, потом поехала к переулку рядом с домом Ломакса.

Дом был солидный, квадратный, такой, похоже, мог выстоять даже против ядерного взрыва. Полагаю, он и должен быть таким, чтобы пережить бакстонские зимы. Надо отдать викторианцам должное: они знали, как строить долговечные дома. Могу поспорить, что дизайнеры каждое утро на коленях благодарят небо за гибель этой конкретной традиции. С одной стороны подъездной дорожки шла мощная живая изгородь и высокие деревья, которые выглядели так, словно были здесь так же давно, как и серые каменные стены здания. Приблизившись к дому, я вжалась в изгородь, скрывшись в ее тени.

На изгибе дорожки перед фасадом дома стоял черный «БМВ» третьей серии. Фургон был припаркован сбоку, у дверей большого деревянного отдельно стоящего гаража. В передней части дома не было огней, только над крепкой входной дверью горел фонарь из витражного стекла. Я старалась двигаться настолько осторожно, насколько позволяли негнущиеся суставы, и держалась за фургоном, который заслонял меня от дома. Добравшись до конца кабины, я увидела на лужайке за домом полосы света.

Стояла напряженная тишина. Шум уличного движения остался где-то далеко, мне даже приходилось прилагать усилия, чтобы его расслышать. Я проскользнула обратно к задней части фургона, осторожно вытащила из сумочки миниатюрный фонарик и посветила. Невозможно было определить, что находится за прикрепленной шурупами фанерной панелью. Но недаром я была герлскаутом. И еще я на всякий случай обшарила коробку с инструментами в бардачке Ричардовой машины. Выбранная мною крошечная отвертка великолепно подходила для предстоящей работы.

К несчастью, того же нельзя было сказать обо мне. Верхние шурупы находились слишком высоко. А в пределах видимости не было ничего, на что можно встать. Поэтому я решила исходить из своих возможностей и открутила четыре нижних шурупа. Они легко поддались. То, что на них не было ржавчины, показалось мне подозрительным.

Я подсунула отвертку под панель и отодвинула ее примерно на дюйм. Вывернув голову и подсунув фонарик под панель, я разобрала на стенке фургона надпись «Ре-новации». Ура! Я запомнила телефон фирмы, затем привинтила болты обратно. Даже после такого небольшого усилия я вся покрылась потом. Меня тянуло вернуться в гостиницу и забраться под одеяло, но не хотелось упускать возможности осмотреть все подробнее, пока мой строитель занят своей пиццей и, очевидно, гостями.

Я вернулась к кабине фургона и осмотрела гараж. Фургон находился в двух футах от двойных дверей, запертых на тяжелый замок. Я так и не научилась с легкостью отпирать замки, несмотря на уроки эксперта этого дела, моего друга Денниса-взломщика, а сейчас у меня вообще не было на это сил. Тут я сообразила, что, встав на бампер фургона, смогу заглянуть в верхние мутные стекла дверей. По крайней мере, тогда мне будет ясно, стоит ли вспоминать наставления моего учителя-взломщика.

Я взгромоздилась на бампер и оперлась о двери, раздался скрип, от которого у меня едва не случился разрыв сердца. Я затаила дыхание, но не уловила никакого движения. Я сжала зубы и подняла фонарик над головой, чтобы его свет сквозь стекло попал в гараж.

Моя догадка о гараже оказалась верной. Но не требовалось взламывать двери и проникать внутрь, чтобы увидеть доказательство, которое я искала.

12

Я подождала, пока Ричард наполовину выпьет вторую чашку кофе, и только потом сообщила ему хорошие новости.

— Можешь, если хочешь, возвращаться в Манчестер, — сказала я, небрежно намазывая ломтик хлеба маслом.

— Что?! — почти поперхнулся он.

— Можешь возвращаться в Манчестер, если хочешь. — Я посмотрела на часы. — Если соберешься за полчаса, то, может, успеешь к футбольному матчу, — добавила я со сладкой улыбкой. Никогда не понимала, зачем Ричарду каждое воскресное утро гонять по грязному полю со своими бывшими школьными дружками-переростками. Я постоянно твержу, что ему не нужен предлог, чтобы в воскресенье днем посидеть в пабе, но Ричард твердо придерживается футбольного ритуала. Он ворчал из-за необходимости пропустить игру с того самого момента, как я уговорила его остаться на ночь в Бакстоне.

— Но как же насчет того парня? Ломакса, Харриса или как его там. Я думал, тебе надо за ним следить.

— Я решила, поскольку это дело Алексис, пусть она придет и поможет мне. Наверное, тебе вряд ли захочется провести воскресный день в Бакстоне с Алексис, — подчеркнуто заботливо произнесла я.

Появилась официантка с настоящим английским завтраком для Ричарда и омлетом для меня, поэтому мы молчали, пока Ричард торопился съесть вареные яйца, пока они не остыли.

— И что же такого может сделать Алексис, чего не могу я? — скептически поинтересовался он. — Не уверен, что безопасно оставлять вас тут одних. Ведь если это действительно тот парень, который надул Алексис, неужели она не взбесится, увидев его? А ты сейчас еще не в форме для таких дел.

Я была тронута. Тревожный признак. Год назад я бы оторвала голову любому мужчине, который посмел бы предположить, будто я не в состоянии сама о себе позаботиться. Но теперь я была тронута. Это меня серьезно встревожило.

— Все будет в порядке, — заверила я, — После того, как мы его вчера выследили, я поняла, что больше ничего не смогу сделать, пока Алексис сама его не опознает. — Я не стала говорить Ричарду о своей маленькой экскурсии. И хорошо поступила, учитывая его беспокойство о моем здоровье.

Он взглянул на меня с сомнением.

— Не знаю, — пробубнил он, жуя колбасу. — Ты тащишь меня в эту богом забытую дыру, заставляешь есть самые ужасные китайские блюда в моей жизни, за исключением, пожалуй, креветок на банановых пончиках в «Солткоутс», отправляешь меня слушать самую убогую и нудную музыку, с которой может сравниться только последний альбом Билли Джоэла, а потом заявляешь, будто меня можно заменить писакой из вечерней газеты! Что я должен подумать?

— Просто будь благодарен, что я не заставляю тебя оставаться тут на ужин, — усмехнулась я. — Слушай, все будет хорошо. Обещаю не рисковать. — Это я могла пообещать положа руку на сердце. В конце концов, все рискованные шаги, которые мне необходимо было предпринять в связи с Т.-Р. Харрисом, я уже предприняла.

— Ладно, — согласился Ричард. — Пообещай только кое-что еще. — Я вопросительно подняла брови. — Обещай, что заставишь рисковать Алексис. Причем предпочтительнее рисковать жизнью. — Я уже говорила, они притворяются, будто терпеть друг друга не могут.

— Свинья, — проворковала я. — Если бы Алексис услышала, она бы тебя убила.

— Услышала что? — угрожающе прогремела Алексис, выдвигая стул и усаживаясь. И тут же махнула рукой официантке. — Доброе утро, детки, — приветствовала она нас. — Английский завтрак, — бросила она официантке.

— Кейт не в состоянии выносить тяжелых нагрузок…

— Кейт повезло — на данный момент, — перебила Алексис, подмигнув мне исподлобья.

— Поэтому я сказал, что если кто-то и должен рисковать, так это ты, — с достоинством закончил Ричард.

— Конечно, это вполне разумно, — отозвалась Алексис— При первом признаке опасности вы скрываетесь за ближайшим горизонтом, предоставляя право рисковать женщинам.

Похоже было, что Ричард вот-вот подавится.

— Ты бы ехал прямо сейчас, если хочешь успеть к матчу, — сказала я, под столом наступая Алексис на ногу.

Ричард взглянул на часы, выругался и заглотал свой завтрак в рекордное время. Потом торопливо вскочил, одним глотком опустошил чашку чаю и запечатлел маслянистый поцелуй где-то в районе моего рта.

— Увидимся вечером, Брэнниган, — выпалил он и направился к двери.

— Типичный мужчина! — крикнула ему вслед Алексис. — Когда положение становится крутым, крутые смываются.

— Дело можно доверить тебе только потому, что вся настоящая работа уже выполнена! — прокричал в ответ Ричард.

К этому моменту у нас было больше зрителей, чем у телеканала «Би-скай-би». Все остальные посетители сгорали от любопытства.

— Заткнись, — сквозь стиснутые зубы бросила я Алексис. После этого я махнула рукой Ричарду, и он, с улыбкой подмигнув мне, исчез. — Честное слово! — взмолилась я. — Что ты к нему прицепилась? И не говори мне, будто он первый начал, потому что вы оба хороши. Слава богу, нам не предстоят какие-то тайные расследования.

— Прости, — не выказывая ни малейшего раскаяния, сказала Алексис— Теперь, когда наша звезда пресс-корпуса наконец скрылась, расскажи мне все. По телефону ты была слишком краткой. — Она закурила и прищурилась на меня сквозь сигаретный дым.

Я начала было рассказывать, как выследила Т.-Р. Харриса, но Алексис нетерпеливо перебила меня:

— Не о моем деле! О себе. Расскажи мне, как ты. Не хочу портить тебе настроение, но ты не выглядишь как женщина, которой под силу гоняться за мужиками в черных шляпах по всему Дербиширу. Боже правый, Кейт, тебе не следовало вчера заниматься Харрисом! Тебе следовало лежать в постели и поправляться.

Я покачала головой:

— И чтобы Ричард предупреждал каждое мое желание? Представляешь, на что будет похожа моя кухня, если на двадцать четыре часа передать в его руки бразды правления? — Я поежилась. — Нет уж, спасибо. К тому же я была рада отвлечься от мыслей о том, что случилось. Не очень-то приятно знать, что кто-то хочет тебя убить или здорово припугнуть.

— Ты совсем не представляешь, кто за этим может стоять? — спросила Алексис. Она не могла не задать этот вопрос. Проявившись как чуткая подруга, она теперь просто вернулась к своей журналистской природе.

— Думаю, это связано с делом, над которым я работаю. Через день-два буду знать точнее. Не волнуйся, когда появится что-нибудь стоящее опубликования, ты первая об этом узнаешь, — успокоила я ее.

— Я не для этого спросила, — нахмурилась Алексис— Не боишься, что они предпримут вторую попытку?

— Это они могут, наверное. Но вчера за нами никто не следил. У мена по тому делу работает новый человек, и завтра я все выясню. Похоже, я сделала все возможное, чтобы свести риск к минимуму.

Подошла официантка и поставила перед Алексис дымящуюся тарелку. Второй раз за это утро мне пришлось лицезреть такое количество еды, какого хватило бы румынскому сиротскому приюту на неделю, и я почувствовала легкую тошноту.

— А теперь расскажи мне о Т.-Р. Харрисе, — напомнила Алексис, вдавив сигарету в пепельницу.

Я поведала ей о своих поисках исчезнувшего строителя,

— И когда я посветила фонариком в окно гаража, я увидела ее, — закончила я.

— Другую вывеску? — спросила Алексис.

— Ту же самую. На которой написано «Т.-Р. Хар-рис, строитель». Конечно, ты еще должна опознать этого парня, но, считаю, это только формальность.

— Значит, это Читам все подстроил? — грозно вопросила Алексис— Я убью этого подонка, дай мне только до него добраться.

— Пока не уверена, какова его роль во всей этой афере. Ясно, что он в ней по уши завяз, но не знаю, кто кого надоумил.

— Какая разница? Оба они сволочи! И уверяю тебя— они еще горько пожалеют о том дне, когда встретили меня и Крис, — негодовала Алексис. Она сердито провела рукой по волосам и, закурив вторую сигарету, глубоко втянула дым в легкие.

— Когда придет время, мы к этому вернемся, — успокоила я ее. — Все в свой черед. Надо убедиться, тот ли это парень и нет ли для увиденного мной какого-либо невинного объяснения.

— Да? И какого же? — фыркнула Алексис — Например, что Читам работает под прикрытием на отдел мошенничеств?

— Нет. Например, что строитель Б. Ломакс сдает этот гараж другому строителю, Т.-Р. Харрису, старому другу Мартина Читама, который их познакомил, а Читам, как и ты, просто невинная жертва. — Это на какое-то время успокоило Алексис, и я объяснила ей, чем собираюсь заняться, вернувшись в номер.

Поднявшись наверх, я набрала домашний номер Пола Кингсли. Этот звонок мог бы подождать и до вечера, но мне не терпелось узнать результаты наблюдения. Пол ответил с третьего звонка. К счастью, судя по голосу, детектив уже не спал.

— Как все прошло? — спросила я после необходимого обмена любезностями.

— Как ты и предполагала, — сказал он, не в силах скрыть разочарования. Впрочем, как всякий мужчина, он на это вообще не способен. — Наш объект появился около девяти часов, загрузил в свой автомобиль коробки и исчез в ночи.

— Он выглядел подозрительно? — поинтересовалась я.

— Он объехал всю парковку, прежде чем остановился у пункта погрузки. А потом проделал весь путь пешком, — сообщил Пол.

— Полагаю, он тебя не заметил? — Об этом можно было не волноваться. Пол знает свое дело. Он коммерческий фотограф и ужасно радуется, когда я прошу его поработать для нас. Думаю, он при этом чувствует себя Джеймсом Бондом и, возможно, гордится этим занятием больше, чем мы, которые зарабатываем им на жизнь. Пол хихикнул:

— Не-а. Там стоят эти здоровые ящики для мусора. Я сидел в одном из них.

Поняли, что я имела в виду? Я бы ни за что не смогла из чувства долга провести вечер в компании червей. Кроме разве что тех редких случаев, когда Ричард таскает меня с собой на журналистские сборища.

— Снимки сделал?

— Сделал. Заскочил в свою темную комнату, проявил их и напечатал. У меня есть великолепные снимки, на которых он крадется» загружается, а потом перегружает оборудование в фургон «Рено» у автосервиса в Натсфорде, — с гордостью заявил Пол.

— Тебе удалось выследить его? — Я была потрясена. У меня это не получилось.

— Это была просто удача, — признался он. — Пришлось ждать, пока он скроется из виду, и только потом я вылез из мусорного ящика, да еще машину я оставил за соседним складом. Но он ехал в том же направлении, что и я, и мне, видно, больше повезло со светофорами. Я притормозил у перекрестка в Стретфорде, и он оказался прямо передо мной. Так что я держался за ним и заснял, как он меняет машины, У меня есть номер фургона, и ты сможешь выяснить, кто получатель груза.

— Отличная работа, — нисколько не кривя душой, похвалила я. — Можешь оказать мне услугу? Подбрось снимки завтра в офис и объясни все Шелли. Я подойду попозже.

— Нет проблем. Ах да, Кейт.

— Слушаю?

— Спасибо, что не забываешь про меня, — с искренней благодарностью сказал Пол. Никогда мне не понять мужчин. Посади их на несколько часов в мусорный ящик, и они считают, что субботний вечер прошел по высшему разряду.

Алексис мерила шагами вестибюль, нервно стряхивая несуществующий пепел с сигареты, как делают все курильщики, находясь в состоянии когда никотин уже не в силах оказывать на них свое успокаивающее действие. Увидев меня, она перестала шагать и принялась звенеть ключами от машины, пугая несчастную администраторшу, которая пыталась выписать мне счет.

Я нехотя села в машину Алексис. Похоже, журналисты повсюду возят с собой все жуткое оборудование своего офиса. В ее «Пежо» было больше старых газет, чем за неделю могла использовать средняя лавка, торгующая жареной картошкой. Алексис купила машину в прошлом году, через месяц пепельница была уже полна, и с тех пор, похоже, ее не чистили. На полочке примостилась стопка старых записных книжек, которые ерзали туда-сюда при каждом повороте, а под пассажирским сиденьем разместился портативный компьютер, отбивавший пассажиру пятки при каждом торможении. Будь моя машина в таком состоянии, я бы постыдилась возить в ней людей, однако журналисты почему-то гордятся своими мусорными свалками на колесах.

Прежде всего мы заехали в местный полицейский участок и просмотрели список избирателей. По нужному нам адресу проживали двое— Брайан и Элеанор Ломакс. Очевидно, его жена, решила я. Затем мы медленно проехали мимо их дома. Черный «БМВ» уже исчез, но фургон был на месте. Я попросила Алексис припарковаться поблизости, она развернулась в переулке и поехала обратно к жилищу Ломаксов. Мы остановились в сотне ярдов от дома. Нам была видна передняя дверь и подъездная дорожка, хотя фургон был теперь от нас скрыт.

Алексис, такой же ветеран слежки, как и я, вытащила из сумочки книгу в бумажной обложке и погрузилась в чтение, уверенная, что боковым зрением тут же заметит любое движение около дома. Я сосала мятные конфеты и слушала радио.

Первый признак жизни появился лишь через пару часов. Мы обе среагировали на него одновременно. Алексис выпрямилась и швырнула книжку на заднее сиденье. Брайан Ломакс, выйдя из-за угла дома, продолжил свой путь по подъездной дорожке. На нем были уже знакомая мне черная кожаная куртка и джинсы, но на этот раз с кремовым свитером с воротником поло. В конце дорожки Ломакс повернул направо, спустился под уклон и направился в сторону светофора.

— Это он? — задала я вопрос — не слишком оригинальный, признаюсь.

Алексис мрачно кивнула:

— Т.-Р. Харрис. Я бы везде узнала этого мерзавца. — Она повернула ключ в замке зажигания, и «Пежо», закашляв мотором, ожил.

— Подожди! — резко сказала я. — Куда ты собралась?

— Собралась догнать его, — не менее резко ответила Алексис. — А потом прижать его к стенке. — Она надавила на педаль.

Я нажала на тормоз.

— Нет!

— Да! — взорвалась Алексис— Этот ублюдок разгуливает с нашими пятью тысячами, и я хочу вернуть эти деньги.

—Слушай, остынь, — скомандовала я. Алексис поняла, что я настроена решительно, и подчинилась, лишь изредка, для выпускания пара, продолжая включать и выключать мотор. — Теперь ты знаешь его имя и адрес и можешь в любое время добраться до него. Как и полицейские.

Алексис покачала головой:

— Никакой полиции. Я хочу вернуть деньги, а если этот парень попадет под стражу, я их не получу. Единственное, что мне надо, — это прижать его и вернуть то, что принадлежит нам.

— Если ты его прижмешь, то не вернешь своих денег. Он просто рассмеется тебе в лицо. И даже если ты появишься у него со своими менее приятными подручными, сомневаюсь, чтобы он был из тех, кого можно припугнуть и заставить отдать деньги.

— И что ты предлагаешь? Просто лечь и умереть?

— Нет. Знаю, это звучит несколько радикально, но почему бы тебе не подать на него в суд? Только не приглашай в качестве адвоката Читама, — добавила я, пытаясь ее немного взбодрить.

— Это займет целую вечность, — простонала Алексис.

— Необязательно. Попроси своего адвоката написать письмо с требованием вернуть деньги, а если Ломакс их не выложит, пусть адвокат предъявит ему обвинение по всем правилам. Это будет означать, что Ломаксу придется выплатить деньги в определенный срок, иначе ты заявишь о его банкротстве. А .поскольку его афера незаконна, вряд ли он будет увиливать и ждать, пока ты начнешь судебное разбирательство, — объяснила я.

Алексис вздохнула:

— Ладно, твоя взяла. Но при одном условии.

— Каком?

— Что ты день или два последишь за ним. Я хочу знать его излюбленные места, где он работает, с кем, — на случай, если он вздумает лечь на дно. Естественно, я тебе заплачу. Пусть все будет официально.

Теперь пришла моя очередь вздохнуть.

— Ты выбрала неподходящую неделю. Я по уши завязла в этих исчезнувших оранжереях и ворованных лекарствах.

— Я не начну судебное разбирательство, пока не выясню, где его можно найти, если его вдруг не окажется дома, — уперлась Алексис.

Напряжение последних полутора дней наконец подкосило меня. Сил спорить не было, и я сдалась.

— Ладно, заводи машину. Займусь этим, как только смогу.

13

Земельный отдел «Биркенхед» находился по адресу Гамильтон-Сквер, здание Старого рынка. Звучит почти романтично, правда? Я представила роскошное каменное здание в георгианском стиле, возможно даже с портиком. Деревянная отделка стен, неслышно проходящие мимо серые согбенные фигуры из книг Диккенса. Как же! Расспросы привели меня к современному семиэтажному строению из красного кирпича, со множеством окон, из которых открывался захватывающий вид на вход в Мерсийский туннель.

Я отыскала на парковке свободное местечко для «Фиесты», взятой напрокат вместо моей разбитой «Новы», и пристроилась к группе женщин, направляющихся в здание. Утром в понедельник они болтали о прошедших выходных и были, очевидно, хорошо знакомы с делами друг друга. Первые две остановились у входа и набрали код. И все женщины вошли внутрь. Одна из них придержала для меня дверь. Тогда я заметила табличку, сообщающую, что вход для посетителей находится в передней части здания. Одна из общеизвестных истин нашего дела гласит; чем строже охраняется здание, тем легче в него попасть. Я поймала дверь и несколько секунд стояла в нерешительности. Было бы очень соблазнительно проникнуть через служебный вход и осмотреться — просто из озорства. Но осторожность победила мою склонность к авантюрам, и я с неохотой позволила двери захлопнуться. У меня было слишком много дел, чтобы потратить весь день, объясняя полицейским, зачем я взломала компьютерную сеть Земельного отдела.

Я прошла к фасаду, который от задней части здания отличали лишь двойные двери. Вошла в унылое фойе с будкой охранника и дверцами лифтов из нержавеющей стали. Ливерпульские охранники вели себя прямо как частные. Имя и цель визита, к кому пришли, где оставили машину, номер машины. Затем они отметили время прибытия и выписали пропуск. Если бы я была настоящим хакером, то нашла бы десяток способов добраться до одного из их терминалов.

Но я вновь подавила свои пиратские инстинкты и прошествовала через холл к справочной. Она напоминала комнату ожидания у стоматолога с разбросанными на низком столике прошлогодними журналами. Обитые тканью стулья были примерно на два порядка лучше жутких оранжевых пластиковых, которые имеются в распоряжении социальных служб. Все выглядело несколько потертым, словно последний раз здесь делали ремонт еще до прихода к власти Тэтчер. Я подошла к высокому столу в углу комнаты. На нем находились только кассовый аппарат, компьютерный монитор и клавиатура. Я изогнула шею и прочитала на черном экране янтарного цвета слова «Добро пожаловать в компьютерную систему Земельного отдела».

Табличка на столе гласила: «Пожалуйста, позвоните». Очевидно, они привезли эту табличку из старого помещения, поскольку она была, похоже, единственной вещью из дерева во всем здании. И уж определенно, единственной с золотыми буквами на ней. Я нажала звонок и приготовилась долго ждать, когда наконец, шаркая ногами, из двери появится ветхий старик в сюртуке.

Впредь мне будет наука: не пытаться прогнозировать будущее. Меньше чем через минуту деловито вошла молодая женщина, которую я, честно говоря, не приняла бы за служащую. Во-первых, она отлично смотрелась бы на одной из клубных вечеринок Ричарда, в своем модном мешковатом свитере и джинсах. Во-вторых, она, по-видимому, любила свою работу. И она вела себя так, словно общение с посетителями не доставляло ей душевных страданий. Очень необычно.

— Надеюсь, вы сможете мне помочь, — начала я. — Мое имя Брэнниган, Кейт Брэнниган. Я звонила на прошлой неделе и дала список адресов, на которые мне нужны копии из кадастра.

Женщина улыбнулась:

— Верно. Вы говорили именно со мной. Копии уже готовы. Пожалуйста, подождите минутку.

— Отлично. — Когда женщина исчезла за дверью, я позволила себе удовлетворенно ухмыльнуться. Несомненно, теперь-то и начнется предвиденное мной ожидание. Я взяла древний журнал и села. Не успела я прочитать и одного параграфа увлекательной истории о том, как некая звезда «мыльных опер» чуть не погибла в автокатастрофе, как женщина вернулась с толстой стопкой документов.

— Вот и они, — объявила она. — Семь пачек копий из кадастра. Нас нечасто просят сделать так много, разве что специалисты по передаче недвижимости. И в таких разных местах, — добавила женщина, очевидно надеясь выудить из меня какие-то дополнительные сведения.

Я отложила журнал и вернулась к столу.

— Наверное, вам стало намного труднее работать после того, как всем открыли доступ к вашему кадастру, — парировала я.

— Не знаю, как насчет труднее, — ответила она, — но зато стало намного интереснее. Раньше я работала только с адвокатами и их секретарями, ну и иногда с людьми, которым нужны были копии собственных документов. Теперь к нам приходят разные люди. Часто они просто хотят проверить недвижимость своих соседей, потому что считают, будто те нарушают какие-то правила пользования, вроде запрета устанавливать дома-фургоны или разводить костры в саду. Многие из них ужасные зануды, — добавила она со смешком.

После этого женщина повернулась к кассовому аппарату. Я предусмотрительно запаслась кредитной карточкой нашей компании, поэтому ее счет смутил меня не больше, чем ее— мое требование чека. Я сделала мысленную заметку попросить Шелли проверить наши расходы по делу Теда Барлоу и представить ему дополнительный счет, как только они превысят на пятьсот фунтов выданный им аванс. Я не хотела, чтобы мы работали даром, если мне не удастся быстро раскрыть аферу, из-за которой его бизнес пошел под откос.

Я собрала документы и сунула их в задний карман сумки. И тут мне кое-что пришло в голову.

— Не могли бы вы прояснить для меня некоторые проблемы? — спросила я.

— С удовольствием, если это в моих силах, — ответила молодая женщина, одарив меня совершенно натуральной улыбкой. Определенно, она долго не задержится на государственной службе.

— Как происходит весь этот процесс? Сколько проходит времени, прежде чем присланная вам информация попадает в кадастр? Я имею в виду землю, которая регистрируется впервые, а затем делится на участки. — Если кто-то и мог помочь мне разобраться в роли Мартина Читама в афере с двойной продажей, то только Земельный отдел.

— Ясно, — отозвалась женщина, растягивая звуки, как делают все уроженцы Ливерпуля. — Схема такова. Каждое утро в компьютер вносятся ежедневные списки. В них указываются все номерные титулы, подлежащие изменению, наведению справок, регистрации или чему-либо еще. Появившись в ежедневном списке, номерной титул остается там, пока его не введут в полный кадастр. В списке может быть до ста сорока тысяч объектов, так что для их введения требуется время.

Внезпано я поняла, почему Земельный отдел приобрел свою репутацию черепахи, напичканной снотворным. До введения компьютеризации это был наверняка настоящий кошмар.

— И сколько на это может потребоваться времени? — поинтересовалась я.

— По-разному. У нас около полумиллиона записей в компьютере, который несколько ускорил процесс, правда, иногда система дает сбой.

— И все же, учитывая такую возможность, сколько требуется времени, чтобы внести изменения в кадастр?

— Чтобы изменить право собственности, требуется около четырех недель. Первая регистрация занимает примерно одиннадцать недель, а передача части собственности — около пятнадцати, — был ответ.

Впереди, правда очень смутно, забрезжил свет.

— Значит, если кто-то регистрирует участок земли впервые, а потом тут же регистрирует разделение этой земли на участки и их продажу, вся процедура может занять полгода?

— Теоретически да, — признала женщина, проявляя признаки некоторого беспокойства.

— Значит, если кто-то попытается продать эту землю дважды, то это может пройти незамеченным?

Она с силой затрясла головой:

— Ни в коем случае. Не забывайте, земля будет в ежедневном списке. Как только адвокат второго покупателя начнет проверку, ему сообщат, что данный файл уже активирован, и это немедленно вызовет тревогу и остановит сделку.

— Ясно, — благодарно улыбнулась я. — Вы мне очень помогли.

— Нет проблем. Всегда рада, — улыбнулась женщина в ответ.

Я вернулась к машине в задумчивости. Теперь я точно знала, каким образом обманули Алексис и Крис. Секрет крылся в различии между зарегистрированной и незарегистрированной в кадастре землей. Я попыталась выудить из памяти все, что мне было известно о земельных сделках, — немного, поскольку этим занимаются на последнем курсе юридических факультетов. Подозреваю, что это было одной из причин, по которой я бросила учебу после второго курса. Но иногда этот последний год мне бы не помешал.

Владение примерно одной трети всей земли на Северо-Западе Англии никогда не было зарегистрировано. Если подумать, то необходимость во внесении в кадастр возникла совсем недавно, когда мы все стали, по выражению ученых, экономически и социально подвижны. В старые времена, до Второй мировой войны, покупая недвижимость или участок земли, вы обычно знали продавца. Возможно, это был ваш работодатель или человек, всю вашу жизнь сидевший в первом ряду приходской церкви. Некое подобие регистрации становилось необходимым, только когда вы покупали землю у незнакомого человека, репутация которого была вам неизвестна, в конце концов, Лондонский мост мог ему на самом деле и не принадлежать. Со времени начала реального функционирования Земельного кадастра в тридцатых годах сделки предположительно регистрировались — хоть медленно, но зато надежно. В чем я сомневаюсь.

На практике, до введения обязательной регистрации в конце шестидесятых годов, многие сделки по-прежнему заключались рукопожатием и обменом наличных денег на документы, подтверждающие право собственности. И поскольку с тех пор эта собственность не перепродавалась, она так и осталась незарегистрированной. Это относится не только к фермерским наделам, передающимся из поколения в поколение: в Манчестере полно взятого в аренду жилья, чьи владельцы не менялись в течение тридцати—сорока лет. С точки зрения Земельного отдела, этого жилья просто не существует. Честно говоря, по-моему, было бы лучше, если бы его на самом деле не существовало.

Итак, когда кто-то вроде Брайана Ломакса уговаривает некоего фермера Гарри Картрайта продать ему кусок земли, вся документация приходит в Земельный отдел. Я имею в виду не чистые бланки и придуманные компьютером контракты. Я имею в виду грязные листочки бумаги, исписанные корявым почерком и заляпанные воском от печатей. Оказавшись в отделе, эти бумажки, как я теперь знала, попадали в ежедневныйсписок и получали номер. И когда Ломакс затем делил землю на участки и продавал их, адвокаты покупателей наводили справки в отделе, чтобы убедиться, действительно ли земля принадлежит Ломаксу; после этого индивидуальные наделы получали номера. Пока все понятно.

А дальше происходило самое интересное. Очевидно, Ломакс продавал землю за короткий срок. Но чтобы эта схема действовала, нужен коррумпированный адвокат, оформляющий вторую, незаконную сделку о продаже земли, адвокат, который не станет проверять ежедневный список Земельного отдела и который солжет своим клиентам насчет номера участка. И этим адвокатом был Мартин Читам.

Однако проблема заключалась в том, что риск был велик, а выгода небольшая. Когда покупатели обнаружат обман, они со скоростью ветра помчатся в Общество юристов с жалобой. А это может означать конец карьеры Мартина Читама — и все ради половины от каких-то пятидесяти тысяч. Если только… Меня пронзила ужасная мысль. Что, если они продавали землю не дважды, а уже три или четыре раза? Что, если существовало множество покупателей, еще не знавших, что их надули? В конце концов, ведь Крис наткнулась на землемеров лишь по чистой случайности… Если бы их там не оказалось, Крис, Алексис и все их сотоварищи, собиравшиеся строить дома, передали бы мошенникам остальные деньги. Я содрогнулась. И начала сомневаться, так ли легко будет Алексис получить свои деньги назад. Если у Ломакса и Читама есть хоть капля рассудка, они наверняка планируют скрыться, прежде чем афера выйдет наружу.

А я почти ничего не могла с этим поделать. Помимо всего, мне было нужно решить проблему Теда Барлоу, пока он не стал банкротом. Я заехала в «Хэппи Итер» и заказала плотный обед из мелко нарезанного мяса с подливкой, омлета и бобов, а сама тем временем стала изучать регистрационные данные на семь домов, из которых исчезли оранжереи. Я также предусмотрительно заскочила в офис, чтобы забрать документы, присланные Джошем и Рейчел Либерман. Начинала складываться интересная картина. К несчастью, она была в стиле скорее Джексона Поллока[9], нежели Дэвида Хокни[10].

Во-первых, все дома были взяты в аренду через «ДКЛ». Все владельцы имели одинаковые фамилии с арендаторами. Во всех документах на право собственности говорилось о долгах. К сожалению, там не указывались их размеры, хотя даты упоминания о долгах в принципе совпадали с датами приобретения оранжерей, и во всех случаях долговые обязательства были перед финансовой компанией— дочерним отделением банка Теда Барлоу. Сюрприз! Странно, но поиски Джоша выявили, что платежеспособность всех владельцев была от хорошей до отличной, чем объяснялось, почему финансовая компания банка Теда с такой готовностью соглашалась на перезаклад недвижимости. Однако это не объясняло, как право на перезаклад могло быть дано кому-то другому, а не владельцу.

Разгадка крылась где-то в процессе перезаклада имущества. Мне требовалось срочно выяснить, насколько крупные были при этом получены суммы. Если вышеназванные долги похожи на те, которых ожидаешь при стопроцентном перезакладе, то все встанет на свои места. Нужно помнить, что каждый дом принадлежал нынешнему владельцу примерно четыре года, а значит, дома были куплены значительно дешевле, чем стоили теперь. Проценты по закладу выплачивались примерно четыре года, и, следовательно, сумма долга теперь намного меньше стоимости дома. Я нашла телефонную будку и набрала номер Джоша. К счастью, он тут же ответил.

— Всего один вопрос, — сказала я. — Могу ли я узнать сумму, еще не выплаченную по какому-то закладу?

— Ты не можешь, — ответил Джош.

Мне нестерпимо захотелось кого-нибудь стукнуть.

— Черт! — простонала я.

— Но я, вероятно, смогу, — самодовольно прибавил он.

Тут я поняла, кого мне хочется стукнуть, только вот не дотянуться.

— Как финансовый брокер, я могу позвонить предъявителю долга и сказать, что мой клиент хочет взять второй заем под свою собственность, поэтому не будет ли этот предъявитель любезен сообщить мне сумму долга, чтобы я мог проверить, достаточна ли оплаченная часть собственности для перезаклада. Это имеет отношение к твоим оранжереям?

— Да. Все постепенно начинает проясняться, — сказала я.

— Я попрошу Джулию сделать это сегодня. Я передумала бить Джоша.

— У нее ведь уже есть фамилии и адреса?

Я договорилась перезвонить днем. Я по-прежнему была раздражена и сердита, потому что не до конца понимала, как проворачивалась эта афера. Однако у меня существовала еще одна зацепка. Рейчел Либерман дала мне адреса трех домов, которые укладывались в схему. Судя по датам предыдущих сделок, сопровождающихся пропажей оранжерей, у мошенников был налажен настоящий конвейер. Они получали кредиты примерно по одному в месяц, следовательно, раз для прохождения денег через финансовые компании требуется до трех месяцев, мошенники должны были иметь в работе три дома одновременно, причем эти сделки находились на разных стадиях реализации. Боже правый! Ребята были настроены серьезно.

Последнее дело они завершили три недели назад, так что, по моим подсчетам, следующего можно было ожидать со дня на день. Я знала точно, где это будет, и примерно — когда. И у меня был отличный план, как до конца разобраться в том, что именно происходит. Понадобится всего лишь один телефонный звонок.

14

Я сидела в ярко-желтом фургоне, надев наушники. Рядом расположился мой друг Деннис, ища вдохновения на страницах книги Элмора Леонарда[11]. Любой прохожий, оказавшийся в этом стокпортском тупике, принял бы нашу машину за фургон телефонной компании «Бритиш Телеком». Однако внутреннее оборудование совершенно сбило бы этого случайного прохожего с толку. Вместо наборов инструментов, запасных частей и кабеля, здесь были пара кожаных автомобильных сидений, какие можно увидеть в экстраклассных «Вольво» и «Мерседесах», и столик, привинченные к полу. Имелись также переносной цветной телевизор и видео, закрепленные на крышке холодильника. И еще— люк в полу. Этот фургон принадлежит Сэмми, одному из приятелей Денниса. Мне совершенно неинтересно, для чего Сэмми его использует обычно. Однако точно уверена, что это не имеет ничего общего с телефонной связью.

Мы с Деннисом О'Брайеном дружим уже давно. Я знаю, что он преступник, а он знает, что я сажаю преступников в тюрьму. Но, несмотря на это, а может, благодаря этому мы испытываем друг к другу взаимное уважение. Я уважаю его, так как он своего рода профессионал высшего разряда, строго придерживающийся собственных правил и ценностей. Возможно, они отличаются от моих, но кто сказал, что мои ценности лучше? В конце концов, то же общество, которое сажает за решетку взломщиков, способствует процветанию по-настоящему крупных бандитов, вроде Роберта Максвелла.

Я обязана Деннису многим. Своим знанием приемов рукопашного боя, умением вскрывать замки и той частью дохода «Мортенсен и Брэнниган», которая зависит от способности мыслить как взломщик, чтобы уметь создать охранную систему, способную защитить от реального грабежа. Деннису нравится общаться со мной, так как он считает меня достойным подражания примером для его подрастающей дочери. О вкусах не спорят.

Вернувшись из Земельного отдела, я позвонила Деннису на мобильный. Удивительная все-таки вещь— мобильный телефон! Когда он начинает звонить в лондонском пабе, то велики шансы, что ответит кто-то из Сити. В Манчестере можно поставить сто против одного, что звонят преступнику. Для меня остается загадкой, как они умудряются обойти проверки на платежеспособность, проводимые соответствующими компаниями. Мне кажется, у них есть собственная компания, вроде «Преступных коммуникаций» или «Подозрительных телефонов», исключительно для плохих парней. И там нет никаких справочных служб.

Короче, мне удалось связаться с Деннисом, и я попросила его найти Сэмми и помочь мне. Я даже не успела сказать об оплате, как он согласился. Деннис — хороший парень. В отличие от меня, он не считает, что друг, попавший в беду, — просто очередная неприятность. Именно поэтому я и сидела в фальшивом фургоне «Телекома», а Сэмми тем временем пристраивал фирменные «жучки» «Мортенсен и Брэнниган» в отдельном доме с тремя спальнями, который Мэри и Брайан Райт взяли в аренду через агентство «ДКЛ».

Как правило, мы сами ставим подслушивающие устройства. Это редко представляет серьезную проблему, поскольку обычно нам платит владелец места, которое мы хотим прослушать. Чаще всего босс подозревает одного из подчиненных в: а) передаче информации конкуренту; б) хищении денег или товаров с фирмы; или в) старой, доброй междоусобной войне против босса. В этих случаях мы просто появляемся на месте после окончания рабочего дня и спокойно оборудуем помещение всеми «жучками», каких только душа пожелает. Иногда, однако, нам приходится быть более скрытными. Хотя мы с Биллом заключили соглашение, что не станем совершать поступков, сильно противоречащих закону, иногда мы формально слегка нарушаем его при сборе информации. В подобных случаях один из нас проникает в интересующее нас здание под каким-нибудь прикрытием. Лично мне всегда оказывается удобнее всего представиться женщиной, которая явилась заправить автоматы тампонами. Среди охранников немного желающих разглядывать содержимое коробок с прокладками.

Однако в данном случае ни одна из привычных уловок не подходила. И я не хотела, чтобы Брайан или Мэри увидели меня, поскольку именно я буду слоняться по улице и проверять пленку подслушивания. Отсюда и фургон Сэмми. Перед операцией я прочитала ему краткую лекцию о том, как разобрать телефонную трубку и вставить маленький «жучок». Он состоял из телефонного подслушивающего устройства и крошечного, реагирующего на голос микрофона, который будет передавать разговор в комнате. Радиус действия составлял примерно сто пятьдесят метров, хотя слышимость в металлическом фургоне была хуже, чем если бы я перенесла приемник в неприметную взятую напрокат «Фиесту» и установила его на бардачке.

Десять минут назад Сэмми прошел по дорожке в своем фирменном комбинезоне компании «Телеком», и женщина, открывшая дверь, впустила его, даже не взглянув на искусно подделанную визитную карточку, которую он всегда носит с собой. Возможно, она уже пыталась позвонить за пять минут, прошедших с того момента, как я покопалась в коммутаторе за углом. Причина, по которой я разбираюсь в столь сложных предметах, заключается в том, что однажды у меня был роман с инженером из «Телеком». Он явился провести вторую телефонную линию в мое бунгало для модема и факса и остался на месяц. У него были необычайно ловкие пальцы, и вдобавок он научил меня всему, что стоит знать об английской телефонной системе. К несчастью, он посчитал необходимым рассказать все это пять раз подряд. Когда он в шестой раз заговорил о достижениях в области волоконной оптики, я поняла, что он должен уйти, иначе я рискую сесть в тюрьму за убийство.

Теперь я ждала, когда в наушниках зазвучит голос Сэмми. Как только я услышу его четко, тут же побегу к коммутатору, соединю телефонные провода и оставлю в своей машине приемник, подсоединенный к хитроумному магнитофону, который для меня сделал звукоинженер — друг Ричарда. Магнитофон связывает механизмы шести плееров с микрофоном-приемником, активируемым звуком. Когда поступает сигнал с «жучка», начинает крутиться первая пленка. Когда счетный механизм достигает определенного номера, включается вторая пленка, а первая, наоборот, выключается. И так далее. Таким образом обеспечивается, как минимум, шесть часов записи, а вы в это время можете находиться где угодно.

Через пять минут у меня в наушниках прогудело: «Два кусочка сахару, дорогая». Благодаря Сэмми я была как на иголках и готова к действию. А через полчаса уже вернулась в офис и отчитывалась перед Биллом. Его, конечно, ужаснула моя встреча со смертельной опасностью на Бартон-Бридж. Вместе мы просмотрели снимки, сделанные Полом, и его отчет о результатах слежки за «Фарм Эйс», причем Билл непрерывно бормотал в свою густую светлую бороду что-то об опрометчивости того, кто посмел покуситься на его партнера.

— Пол проделал отличную работу. Ты правильно поступила, что задействовала его, — пророкотал Билл, складывая снимки в аккуратную стопку. — Сегодня днем зайду к ним. — Он поднялся и крикнул:— Шелли! Позвони Брайану Чалмерзу из «Фарм Эйс» и скажи, что я еду к нему.

— Минутку, — запротестовала я, рассердившись на то, что Билл, похоже, пользуется своим преимуществом старшего партнера. — Я планировала сама отвезти эти снимки.

— Не сомневаюсь, — ответил он. — И я вполне доволен тем, как ты справилась с работой. Но я хочу, чтобы кто-нибудь был рядом с Чалмерзом, когда он припрет к стенке своего лаборанта. И пусть лучше это буду я, хотя бы чтобы показать этому подонку, что против него не просто одинокая женщина-сыщик. Если это он тебя столкнул с дороги, то должен понять: бесполезно пытаться избавиться от тебя, так как кое-кто еще знает о его махинациях. Кроме того, нам нужна более подробная информация об этом украденном фургоне, а у тебя и без того достаточно дел с твоими оранжереями.

Мне нечего было возразить Биллу. Когда над тобой нависают его шесть футов с лишним, согласишься на все, лишь бы он ушел. Поэтому я согласилась. По пути к двери я прихватила переносной сканер — ежемесячный вклад Билла в техническое оснащение офиса, сделанный в июне. Наконец-то я нашла для него применение. Проходя через внешний офис, я услышала голос Шелли:

— Звонил Тед Барлоу. Уже во второй раз. Он совершенно отчаялся. Говорит, что на этой неделе еще может заплатить своим работникам, но насчет следующей недели не уверен. Он хочет знать, стоит ли ему предупредить их или ты к этому времени уже разберешься с его проблемой.

Я вздохнула:

— Я делаю все возможное, Шелли.

— Ты не морла бы делать это побыстрее, Кейт? Тед боится, что потеряет свой бизнес.

— Слушай, Шелли, я верчусь, как могу, ясно? — рявкнула я и протопала в свой кабинет.

Стыдно сказать, но я даже хлопнула дверью. К несчастью, я налегла именно на те мышцы, которые еще не оправились после аварии, поэтому не только потеряла достоинство в глазах Шелли, но и причинила себе физическую боль. Ко всему прочему, сотрясение двери привело к тому, что с каучуконосного фикуса отвалились последние три листка. Я швырнула растение в мусорную корзину и сделала мысленную заметку— утром зайти в цветочный магазин. Этот фикус прожил у меня девять недель — рекорд для меня и растительного царства.

Я сняла трубку, набрала номер Джоша и попросила к телефону Джулию. Я ее никогда не видела, но ее голос соответствует образу блондинки с ясными глазами, аккуратным пучком волос, в костюме загородного стиля и с бедрами девицы, посещавшей «Пони клуб». У меня все это ассоциируется только с комиксом для девочек «Банти».

— Привет, Кейт, — радостно приветствовала меня Джулия. — Отличное задание, милочка! — Клянусь, она действительно сказала «милочка».

— Что-нибудь получилось? — грубовато спросила я. Почему-то Джулия всегда пробуждает во мне нечто крестьянское,

— Я проверила только три. Поскольку закладные оформлены в одной финансовой компании, мне следовало соблюдать осторожность. Интересно, что в каждом случае наблюдается стопроцентный перезаклад. Люди, к которым я обращалась, говорили одно и то же: «Вашему клиенту не дадут и шиллинга под его собственность». Такие вот дела, Кейт.

Я могла бы ее расцеловать. Но Джулия, наверное, неправильно меня бы поняла и удалила мое имя из своей базы данных. Я поблагодарила ее вежливо, как меня учила мама, повесила трубку и удовлетворенно завопила: «Есть!» Если так пойдет и дальше, то скоро я сделаю Шелли самой счастливой женщиной на свете.

Я загрузила компьютер и вошла в свои данные. Потом отсканировала документы Земельного отдела и сохранила их на жестком диске. Это было не так легко, как кажется, поскольку у сканера есть свойство превращать текст в абракадабру, стоит вашей руке чуть дрогнуть. После этого я почувствовала себя настолько добродетельной, что даже позвонила Ричарду и предложила вечером сходить в кино.

— Прости, Брэнниган, я иду на вечеринку рейверов, — ответил он.

Может быть, Ричард и старше меня на четыре года, но иногда рядом с ним я чувствую себя бабушкой Брэнниган. За исключением того, что моя ирландская бабушка, вероятно, пришла бы в восторг при мысли о вечеринке на всю ночь, где можно танцевать, сколько душе угодно. Возможно, ей бы даже пришелся по душе запах вонючей мази, которой рейверы натирают друг друга в странной попытке усилить воздействие коктейлей из наркотиков.

— Зачем? — спросила я.

Я представила себе, как Ричард пожал плечами.

— Мне нужно быть в курсе. Кроме того, там будет этот новый диджей, Ему всего тринадцать, и я хочу на него посмотреть. — Тринадцать. Боже мой! Маленький Джимми Осмонд из Кислотного Дома. — Можешь пойти со мной, если хочешь, — добавил он.

— Думаю, я это пропущу. Ничего личного, Ричард, но уж лучше я займусь слежкой. — По крайней мере, я смогу сама выбирать музыку. И то, что я буду слушать, будет действительно музыкой.

Я вышла из офиса после четырех, купила пиццу в местном ресторанчике и поехала в фургоне фирмы в Стокпорт. Припарковавшись за углом нужного дома, я не спеша направилась к «Фиесте» и проверила магнитофон. Третья кассета работала, и я быстро надела наушники. Судя по тексту, «Флаг отплытия»[11]. В этом и заключается проблема со средствами прослушивания, или, иначе, «жучками» электронными. Они столь же разборчивы, как шлюхи под хмельком. Я не стала слушать остальную часть кассеты, забрала две другие и заперла «Фиесту».

Вернувшись в фургон, я приступила к пицце, попутно слушая кассеты. На первой были десятиминутная болтовня с Сэмми, звонок парикмахеру, звонок подруге, которая двадцать минут жаловалась на свои дела, бывшего мужа и счет за гараж. Затем в доме включили телевизор — его металлический звук забавно контрастировал с живыми голосами. Австралийская мыльная опера, комедийная драма для подростков, мультфильмы. Я прокрутила все программы на двойной скорости, проверяя, не раздается ли настоящая человеческая речь среди взвизгиваний Микки-Мауса-. Ничего.

Вскоре мне это надоело, я вернулась в «Фиесту» и стала опять слушать. Теперь по телевизору шла передача телекомпании «Гранада». Ну почему мой объект — не один из этих тихих, интеллигентных людей, которые не смотрят всякий мусор по телевизору? Я вставила чистые кассеты и решила помаяться еще час, а потом ехать домой. Я напомнила себе, что имею право хоть на какое-то свободное время. Кроме того, я замерзла и устала, и мне не терпелось приступить к своей новой компьютерной игре. «Цивилизация» обещала быть самой увлекательной стратегической игрой, в которую мне когда-либо доводилось играть, — участник проходил путь от зари человечества .до космической эры. Пока мне не удалось продвинуться дальше эпохи обитателей палаток, только что изобретших колесо, — но тут пришли варвары и напали на нас.

Я пыталась выработать более эффективную тактику, когда внезапно все переменилось. Звуки в наушниках вдруг прекратились. Несколько душераздирающих секунд я думала, что женщина обнаружила «жучок». Потом я услышала гудок и щелканье кнопок телефона. Возможно, удастся определить номер, когда у меня будет время внимательнее анализировать пленку. Телефон на другом конце провода прозвонил три раза, прежде чем подняли трубку. Включился автоответчик, и мужской голос произнес: «Простите, сейчас я не могу ответить на ваш звонок. Оставьте ваше сообщение после сигнала, и я вам перезвоню». Голос был небрежный, с оттенком двусмысленности, от которого я, однако, улыбнулась, а не поморщилась. После сигнала женщина заговорила: — Привет, это я: Уже почти семь. Я собираюсь к маме, а потом к Колину и Сандре. Увидимся там. Люблю тебя, пока. — Раздался щелчок, и трубку положили на рычаг. Я выбралась из машины и поспешила к фургону. Мне совсем не хотелось, чтобы «Фиеста» вызвала подозрения у женщины.

Не успела я нырнуть в атмосферу испарений несвежей пиццы, как подъездную дорожку перед домом залил свет из открывшейся двери. Он исчез, когда женщина заперла дверь и открыла гараж. Я сконцентрировалась на чертах ее лица. Можно изменить волосы, одежду, рост при помощи обуви, но не лицо, особенно профиль. Я отметила мелкие, правильные черты лица, расширяющегося к вискам, заостренный подбородок. Совсем как на рисунке Дианы Шипли. Пару минут спустя появился белый «Метро» и проехал мимо меня, направляясь на юг к Хэйзел-Гроув. Паркуясь у дома, я была уверена, что если она куда и поедет, то только на север, в Манчестер. Опять ошибка. Я сделала разворот, — торопясь изо всех сил, но, значит, недостаточно. К тому моменту, как я добралась до конца дороги, белый «Метро» уже уехал. Движение оказалось достаточно оживленным, и невозможно было определить, какие из хвостовых огней принадлежат нужной мне машине.

Не оставалось ничего другого, как ехать домой и попытаться подарить мою собственную разновидность цивилизации некоему ничего не подозревавшему племени варваров. Возможно, на этот раз мне следует изобрести карту до появления похоронного обряда?

Когда я вернулась домой, на автоответчике мигала лампочка. Я нажала на кнопку.

— Кейт, это Билл. Я только что из «Фарм Эйс». Нам надо поговорить. Позвони по этому номеру после семи.

Он назвал номер в Дидсбери, который я не знала. Неудивительно. Билл меняет своих подружек так же часто, как Род Стюарт в свой холостяцкий период. И точно — когда я набрала номер, ответила женщина. В ожидании Билла я попыталась ее себе представить.

— Двадцать пять лет, из окрестностей Лондона, выпускница колледжа, блондинка, курит, — протараторила я, когда Билл взял трубку.

— Браво, Шерлок. Правда, пару лет ты прибавила.

— Ты сказал, нам надо поговорить. По телефону — или мне зайти к тебе на чашку кофе? — съехидничала я.

— По телефону сойдет. Сначала хорошие новости. Брайан Чалмерз в восторге, сразу же уволил старшего лаборанта, без рекомендаций. Завтра я встречаюсь кое с кем из натсфордской полиции, спрошу, займутся ли они компанией, принимающей ворованные товары.

— Отлично. А плохие новости?

— Тебя сбил не фургон «Фарм Эйс». Сегодня им позвонили из девонской полиции. Фургон, угнанный из «Фарм Эйс», бросили в какой-то деревне у Дартсмура в пятницу утром, после того, как использовали при ограблении местного супермаркета. Так что он не мог сбить тебя в пятницу вечером. Кейт, кто бы это ни был, он все еще где-то здесь.

15

Я могла привыкнуть к тому, что за завтраком меня обслуживают сбиваясь с ног. Но меня полностью выбивало из колеи раннее вставание, которое, по-видимому, было неразрывно связано с деловыми беседами, сопровождаемыми поеданием бекона. На следующее утро я вновь оказалась в «Портленде», теперь по приглашению Джоша.

— Я хочу, чтобы ты кое с кем встретилась, — загадочно сообщил он по телефону, отказавшись говорить подробнее.

Я приближалась к столику без энтузиазма, поскольку, как я увидела, рядом с Джошем сидела женщина. Я надеялась, он вытащил меня из постели не для того, чтобы сообщить о своей помолвке. Такую новость я не смогла бы вынести на голодный желудок. Джош заметил меня, что-то сказал своей спутнице, и та оглянулась на меня через плечо. Она была явно не во вкусе Джоша. Для начала, она оказалась лет тридцати с хвостиком — по крайней мере, десятью годами старше его обычных пассий. Самым впечатляющим в ней были ее блестящие каштановые волосы, заплетенные в лежащую на спине толстую косу.

Когда я подошла к столику, Джош, приветствуя меня, встал:

— Кейт! Рад, что тебе удалось прийти. Делла, это частный детектив Кейт Брэнниган, о которой я тебе говорил.

Очевидно, потенциальная клиентка, решила я и улыбнулась. Джош продолжал:

— Кейт, это старший инспектор Делла Прентис. Ее только что перевели в региональное полицейское управление. Мы вместе учились в Кембридже, и я решил, что вас надо познакомить.

Я старалась не показать, насколько ошарашена. Немногие женщины дотягивают до звания старшего инспектора, особенно в отделе серьезных преступлений. Делла Прентис улыбнулась и протянула руку:

— Рада с вами познакомиться, Кейт. Не хочу вас смущать, но Джош очень много мне о вас рассказывал.

— Жаль, что не могу сказать того же о вас, — ответила я, пожимая твердую сухую руку и чуть не сев мимо стула. Я не предполагала, что меня вытащат из постели ради знакомства с полицейским. Особенно с женщиной высокого звания. Я быстро оглядела ее. Глубоко посаженные зеленоватые глаза, хорошая кожа, крепкая фигура — такие кажутся неуклюжими у подростков, но с каждым годом после тридцати лет становятся все привлекательнее.

— Он не любит ни с кем меня знакомить, потому что я все про него знаю, — объяснила Делла, в свою очередь разглядывая меня. — Я могла бы вам такое рассказать…

Джош откашлялся и поспешно вмешался:

— Делла — настоящий эксперт по части афер, вроде той, с которой ты столкнулась в деле с оранжереями. Я полагал, что она может тебе помочь.

— Я восемнадцать месяцев проработала в отделе мошенничеств в Западном Йоркшире, — сказала Делла. — Теперь меня перевели в региональное управление, буду руководить отделом по борьбе с мошенничествами.

— Как вам эта должность? — поинтересовалась я.

— Это всегда похоже на трудный подъем в гору, когда учишься работать с новой командой. — Естественно. Она не сумела бы вскарабкаться так высоко по служебной лестнице, если бы не обладала качествами дипломата.

— И все еще в пять раз труднее, если вы женщина? — предположила я.

— Вроде того.

— Могу себе представить. Тупое нахальство, буквальное понимание приказов и никакого уважения, пока они не решат, что вы его заслужили.

Кривая усмешка Деллы подтвердила мою правоту.

— Мы работаем с банками и другими финансовыми учреждениями по мелким мошенничествам, которые не заслуживают внимания Отдела крупных мошенничеств. Наша сфера — подлог или присвоение чужого имени для приобретения товаров или наличности.

— Рискуя показаться похожей на завсегдатаев вечеринок, скажу, что это звучит очень увлекательно, — заметила я.

Делла улыбнулась.

— Очень интересно складывать воедино фрагменты головоломки.

— Да, вам приходится иметь дело с более приятными негодяями, чем вашим коллегам, которые занимаются наркодилерами и налетчиками, — сказала я. — Для меня все это в новинку. Я больше привыкла копаться в памяти компьютеров, чем прижимать людей к стенке.

Делла откинулась на спинку стула.

— Вот это, наверное, действительно увлекательно. Нет, правда. Мне бы хотелось больше узнать о компьютерах. Не возражаете, если я закурю? — Я покачала головой. Она вытащила пачку «Силк Кат» и зажигалку «Зиппо». — Джош сказал мне, у вас проблема с невыполнением обязательств по закладам недвижимости. Похоже, мы сможем принести друг другу пользу. Возможно, в моих силах будет кое-что для вас прояснить и, если вы мне все изложите и у вас достаточно улик, я даже смогу произвести аресты.

Мне понравилась искренность Деллы Прентис. И ее познакомил со мной Джош, что в моем представлении гарантировало высокий профессионализм Деллы. Поэтому я глубоко вздохнула и сказала:

— Все неофициально. Согласны? — Тед не давал мне права вмешивать в его дела полицию. К тому же у меня пока не было реальных доказательств совершения преступления, только множество случайных совпадений.

Появилась официантка, и мы успели заказать завтрак, прежде чем Делла ответила:

— Согласна.

Я вкратце посвятила Деллу в суть проблемы. К ее чести, она выслушала меня молча. Все вопросы, заданные ею после, были разумными и по делу, как я и предполагала.

— У банка ведь есть собственные следователи, — наконец сказала она. — Удивительно, что они не занялись этим делом.

— Может, они и занялись. Но если да, то подошли совершенно с другой стороны. Они, вероятно, пытаются доказать вину Теда Барлоу, в то время как я пытаюсь доказать обратное.

Делла кивнула:

— Пусть это не выглядит так, будто я учу вас элементарным истинам, но вы, конечно, рассматривали такой вариант, что ваш клиент все-таки замешан?

— Это первое, о чем я подумала. Но люди, которые его знают, в один голос твердят, что он не способен на преступление. И по недостатку воображения, и по отсутствию склонности. Кроме того, он говорит правду о пропавших оранжереях. Даже я поняла, что они там были, и будь он замешан, то не стал бы о них беспокоиться, — объяснила я.

Делла помолчала, закуривая вторую сигарету.

— Он мог так поступить, чтобы обезопасить себя, когда все выплывет наружу. А кто лучше него может найти новое место для этих оранжерей? В конце концов, ему достаточно просто подогнать их под новый заказ. А вас он мог нанять, чтобы ввести в заблуждение банк— и нас, если служба безопасности банка в конце концов решит обратиться в полицию.

Я покачала головой:

— Это не Тед. Я знаю, все вполне может выглядеть так, будто виноват он. Но для меня решающий довод тот, что Тед не подходит под описание человека, который ночевал в этих домах.

— Странное дело, Кейт. Очень странное. Но если это действительно афера, которую проворачивают один-два человека, а не просто цепь совпадений, то преступники уже получили очень много денег.

— По моим подсчетам, больше полумиллиона, после всех расходов, — спокойно уточнила я. — Они, наверное, не могут поверить своему счастью. На их месте я бы сделала ноги прежде, чем все накроется.

— Откуда вы знаете, что они еще так не поступили? — спросила Делла.

— Я не знаю. Я просто надеюсь, что они еще здесь. В таком случае, когда они решат провернуть следующую сделку, я сяду им на хвост и возьму их тепленькими.

Как бы мне Делла ни нравилась, я не собиралась говорить ей, что, похоже, знаю следующую мишень преступников. Пускай себе считает, будто я пока заняла выжидательную позицию. Зато региональное управление не будет дышать мне в затылок. Кроме того, мне не хотелось вступать в дискуссию насчет незаконных прослушиваний. Ненавижу, когда люди, живущие в стеклянных домах, начинают бросаться камнями.

Я водрузила последний кусочек яичницы на треугольный ломтик тоста и проглотила его, пока Делла занималась очередной сигаретой.

— Держите меня в курсе. Я очень заинтересовалась этим делом. Уверена, мы сможем вам посодействовать. — Она вытащила из кармана угольно-серого жакета визитную карточку. — И если даже преступники уже сбежали, все равно свяжитесь со мной. Кто знает, может, нам удастся раскрыть все по тем материалам, которые вы уже получили.

— Спасибо вам. Как только будет что-нибудь определенное, я вам позвоню. Джош, спасибо, что нас познакомил. Впервые я встретила человека, ради которого ты на время заткнулся.

— Ты меня не заслуживаешь, Кейт, — печально произнес Джош.

— Вот и хорошо. А теперь извините, но мне нужно бежать. — Я встала и пожала Делле Прентис руку. — Я вам позвоню. Ах да, Джош! Поблагодари Джулию за сведения, которые она для меня откопала. — И я чмокнула его в щеку.

Угрызения совести по поводу беседы с детективом Деллой Прентис о проблеме Теда проснулись во мне с новой силой, когда я вошла в офис и застала строителя оранжерей и влюбленную секретаршу за дружеской беседой. Тед Барлоу примостился на краешке стола Шелли, а она, позабыв про экран компьютера, смотрела Теду в глаза. Не успела я снять свое шерстяное пальто, как Тед уже принялся извиняться за причиненные мне хлопоты, а Шелли защебетала про мобильные телефоны и пришедшие в мое отсутствие отчеты. Я пригласила Теда в свой кабинет и сообщила ему почти всю информацию. Я не могла доверить ему все сведения о результатах своей слежки. Конечно, он нам платил, но слишком уж был прямодушен, чтобы я могла чувствовать себя спокойно, зная, что.Теду известен каждый мой шаг. Кроме того, при его сверхчестности, Теда могло покоробить то, что я ради него нарушаю закон.

Поэтому я рассказала ему о своих успехах в общих словах и пообещала очень скоро завершить дело. Похоже, его это удовлетворило. Возможно, он просто хотел, чтобы его успокоили. Когда через пару минут я появилась в дверях своего кабинета, он по-прежнему нервно слонялся вокруг стола Шелли. Я не могла этого вынести, схватила пальто и купленный утром мобильник и направилась к выходу. Первой моей остановкой стала взятая напрокат «Фиеста» с подслушивающим устройством. Сначала при проверке кассет сердце у меня упало. Похоже, ничего не было записано со вчерашнего вечера. Должно быть, при замене я что-то напутала, решила я. Но потом я обнаружила, что первая кассета не совсем пуста.

Я вытащила ее из устройства и вставила в магнитофон в машине. Раздался безошибочный звук захлопнувшейся двери, затем зазвонил телефон, но никто не ответил. Я облегченно вздохнула. Ни я, ни магнитофон не подвели. Похоже, женщина просто не возвращалась домой. На случай, если она или ее соседи слишком наблюдательны, я объехала квартал и припарковалась в другом месте. Мне не хотелось оказаться в щекотливом положении и стать причиной вызова саперов, если какой-нибудь слишком сознательный и не в меру любопытный гражданин решит, что приемник на полке в моей машине— это бомба Ирландской республиканской армии. В прошлом году такое случилось с Биллом. К счастью для него, приемник был в то время выключен. К счастью, ибо преступлением является использование оборудования, а не обладание им — такова логика наших законов.

Я полагала, что в офис пока возвращаться небезопасно, и поэтому решила сунуть палку в осиное гнездо проблемы Алексис и посмотреть, что оттуда вылетит. Был уже полдень, когда я добралась до офиса Читама. Услужливая секретарша сообщила мне, что он на встрече, но если я подожду…

Я вытащила из сумки компьютерный журнал, который обычно ношу с собой, и углубилась в статью о приспособлении для расширения оперативной памяти. Если я приду к выводу, что нам нужно нечто похожее, то достаточно просто оставить в офисе журнал, раскрытый на соответствующей странице, и подождать, пока за эту идею, как за свою собственную, не ухватится технический король— Мортенсен. Осечки не было ни разу.

Не успела я принять твердое решение, как дверь во внутренний офис распахнулась, и Читам вывел из кабинета женщину, которую я уже видела с ним в Бакстоне. Он обнимал ее с той небрежной непринужденностью, какую используют скорее с партнерами по постели, чем по бизнесу. Увидев меня, он передернулся и опустил руку, словно его ткнули шилом.

— Мисс Брэнниган, — нервно произнес он.

Услышав мое имя, женщина, которую до этого интересовал лишь Читам, переключилась на меня. Она моментально осмотрела меня всю, от копны вьющихся рыжих волос до носков коричневых ботинок. И наверняка ошиблась в оценке. Причиной, по которой я наложила на физиономию столько косметики, было то, что синяки у меня на скуле и подбородке приняли восхитительный зеленый оттенок. Но женщина этого, конечно, не знала. Женщина выглядела прекрасно— ухоженная как раз до степени, граничащей с искусственностью. Я возненавидела ее. Наше взаимное рассматривание было прервано запинающимся голосом Читама:

— Если хотите, можете входить, мисс Брэнниган.

Я приветствовала их обоих кивком и прошествовала мимо в кабинет. Я не расслышала, что женщина прошептала на ухо Читаму, но зато услышала, как он ответил:

— Увидимся сегодня, договорились? Все будет в порядке, Нелл.

— Да уж, постарайся, — как мне показалось, бросила женщина и выплыла из офиса, не удостоив секретаршу даже улыбки. По отношению людей к сотрудникам их знакомых можно судить о многом.

Я подождала, пока Читам вернется к своему креслу. Я видела, каких усилий ему стоит сидеть спокойно.

— Чем могу быть полезен? — спросил он.

— Я просто решила заглянуть и сообщить о своих успехах, — ответила я. — Наш общий друг-строитель, Т.-Р. Харрис, оказывается, вообще не существует. Так же как и адвокат, с которым вы предположительно состояли в переписке. — Это я знала наверняка, потому что проверила список практикующих юристов по юридическому справочнику.

Читам сидел уставившись на меня, его влажные темные глаза сузились.

— Я не понимаю, — выдавил он с большим опозданием.

— Ну, похоже, Харрис использовал фальшивое имя, а также придумал несуществующего адвоката, чтобы обманным способом выуживать деньги у ваших клиентов. К счастью, мисс Эпплби случайно обнаружила, что земля уже продана, иначе они бы потеряли намного больше денег. — Если Читам ни при чем, то примется мне объяснять, что они не могли бы потерять больше ни одного шиллинга, поскольку он, их добросовестный адвокат, узнал бы в Земельном отделе, что участки уже проданы или, по крайней мере, ими интересуются другие покупатели.

Читам ничего подобного не сказал. Вместо этого он ответил, что очень сожалеет о случившемся, но теперь, когда я уже все выяснила, стало очевидно, что его обманули так же, как и его клиентов.

— Правда, в отличие от вас, каждый из них потерял по пять тысяч фунтов, — спокойно заметила я. Читам даже не покраснел.

Он поднялся и произнес:

— Очень благодарен вам за предоставленную информацию.

— Возможно, обманутые люди даже подадут жалобу в Общество юристов. Там ведь страхуют от убытков в случае недобросовестных действий и халатности, не так ли?

— Но я не проявлял халатности, — слабо запротестовал Читам. — Проверка ничего не обнаружила, как я вам уже говорил. А письма от адвоката Харриса убедили меня в том, что хотя у него уже есть другие претенденты, в данный момент никто не имеет права претендовать на приобретение земли. Откуда мне было знать, что письма поддельные?

— Жаль, что вы, адвокаты, всегда обязаны излагать все в письменном виде, — заметила я. — Всего один звонок так называемому мистеру Грейвсу остановил бы весь этот механизм.

— Что вы хотите сказать? — неуверенно спросил Читам.

— Номер его телефона — это номер платного телефона в пабе в Рамсботтоме. Но, полагаю, вы этого тоже не знали.

Читам поспешно сел.

— Конечно, не знал. — Он был примерно так же убедителен, как дающий обещания член кабинета министров.

— И еще кое-что. — Я нарушила его спокойствие. Теперь пришло время для небольшого обмана. — Когда я была у вас впервые, я заметила парня, который вслед за мной вошел в ваш офис. У меня здесь были другие дела, и когда я вышла на улицу, он уже садился в фургон. Фургон какой-то компании под названием «Ре-новации», или что-то в этом роде. Тот парень немного походил на вашего друга из Бакстона, и именно поэтому я решила, что ваш друг— строитель.

Глаза Читама расширились, хотя лицо не дрогнуло. Он определенно принадлежал к людям, у которых глаза — зеркало души.

— И что дальше? — нервно спросил он.

— Мы с другом недавно купили старый дом в Хитон-Чэпл, он нуждается в ремонте, а я заметила на том фургоне стокпортский номер. Возможно, они занимаются подобными работами. Так не дадите ли вы мне их телефон? Я смотрела в «Желтых страницах», но не нашла.

Читам открыл рот, потом опять закрыл.

— Я… э-э… не думаю, что это то, что вам нужно, — забормотал он. — Нет, это вам не подойдет. Они занимаются ремонтом старых сараев. Точнее, перестройкой. Сожалею, я… э-э… сожалею.

Радуясь, что запустила лису в курятник, а также твердо убедилась в виновности Читама, я огорченно улыбнулась и сказала:

— Значит, когда мы купим старый сарай, то будем знать, к кому обратиться. Спасибо, что уделили мне время, мистер Читам,

Час спустя я притаилась за прилавком с овощами и фруктами на крытом рынке в Стокпорте. Сквозь высокие окна этого недавно отреставрированного храма торговли светило яркое осеннее солнце. Его лучи озарили удивительную сцену. Поодаль от шумных прилавков, в маленьком кафе Мартин Читам увлеченно беседовал не с кем иным, как с Брайаном Ломаксом, он же Т.-Р. Харрис.

Теперь мне было известно все. Оставалось только найти доказательства.

16

Я купила пару желтовато-коричневых яблок и полфунта винограда, чтобы было чем заняться, пока буду следить за Ломаксом и Читамом. Последний казался встревоженным и сердитым, в то время как на лице Ломакса отражалось лишь нетерпение. Говорил в основном Читам, а Ломакc только кивал головой, молча поглощая булочки и жареный картофель. Покончив с едой, Ломакc вытер рот тыльной стороной руки, перегнулся через стол и что-то горячо стал втолковывать собеседнику.

Иногда я жалею, что не научилась читать по губам. Или предвидеть. Тогда бы я могла заранее прикрепить под тем столом радиомикрофон. Теперь же мне пришлось довольствоваться своим не слишком счастливым неведением. Оставалось лишь висеть на хвосте у Мартина Читама, после того как он вышел из кафе и, проталкиваясь сквозь толпу покупателей, направился к рыночной парковке, где оставил свой черный «БМВ». Тот самый «БМВ», который я видела в субботу вечером перед домом Брайана Ломакса.

Следить за Читамом было нетрудно. Он вел машину как человек, озабоченный чем-то иным, а не дорогой и уличным движением. Предполагая, что он вернется в свой офис, я немного поотстала, когда мы въехали в центр Манчестера, и чуть не потеряла черный «БМВ». В конце Феннел-стрит, вместо того чтобы повернуть налево к парковке Блэкфрайарз, где утром стояла его машина, Читам поехал направо. Передо мной было еще три машины, и я еле успела к перекрестку, когда Читам свернул налево под железнодорожный мост и направился к шоссе Ист-Ланкашир.

— Черт! — простонала я, нажимая на педаль акселератора и перестраиваясь через четыре ряда, следом за его машиной. Мой фургон определенно не подходил для погони. Оставалось надеяться, что какофония автомобильных гудков не привлечет внимания погруженного в думы Читама.

Когда я подъехала к следующему светофору, моего подопечного не было видно. Пришлось рискнуть и предположить, что он двинулся прямо, мимо Сэлфордского собора и университета и потом мимо музея. Я переместилась на среднюю полосу, настороженно высматривая впереди блестящий черный автомобиль. Миновав мрачный монолит Сэлфорда, я уже начала покрываться потом. Похоже, я упустила Читама. Но я не сдавалась и после двух миль по Ист-Ланкашир наконец заметила, как он поворачивает впереди меня налево.

Я подъехала к перекрестку как раз к моменту, когда загорелся красный свет, но я его проигнорировала, к ужасу женщины, чей «Вольво» я подрезала, сворачивая за угол. Я бодро махнула ей рукой и нажала на педаль. Через четверть мили мне удалось нагнать Читама. Он свернул направо, а затем во второй переулок налево на Тамаринд-Гроув — тихую улочку, застроенную довоенными сдвоенными домами, немного напоминавшими жилище Алексис и Крис. «БМВ» скользнул на подъездную дорожку перед аккуратным строениемтого же типа на левой стороне улицы.

Я резко остановила свой красный фургончик, но мотор не выключила, на случай, если Читам просто заехал за кем-то или привез что-то знакомым. Он вылез из машины, тщательно запер дверцу, включил сигнализацию и отомкнул ключом переднюю дверь. Я медленно проехала мимо дома и припарковалась. Я выбрала местечко в виду задней двери и следила за домом через одностороннее стекло. Я и сама не понимала, почему это делаю. Все началось с поисков доказательств преступления, совершенного Читамом и Ломаксом по отношению к моим друзьям. Но мне все время казалось, что за этим кроется нечто большее. Чем же таким занималась фирма «Ре-новации», из-за чего Читам понесся по дороге, как ошпаренная кошка, спеша обрушить свое негодование на сообщника по преступлению? И что происходит сейчас? Я обладаю тем естественным любопытством, которое не успокоится, пока не будет перевернут последний камень и последний мерзкий червяк под ним не будет надежно втоптан в грязь. Что бы сейчас ни происходило в доме, Читам являлся ключевой фигурой всего этого дела — тут не было сомнения. Он знал, что я сую нос в его дела.

Сообщник Читама ездил на белом «Транзите». Да, фургон, стоявший в выходные перед его домом, не был поврежден, но, думаю, вряд ли в бизнесе Ломакса задействован всего лишь один фургон.

Если есть еще более утомительное занятие, чем из засады следить за кем-то, кто преспокойно наслаждается своим домашним уютом, мне еще предстоит это занятие обнаружить. Чтобы чуть-чуть взбодриться, я с помощью своей новой игрушки-мобильника связалась с Центральной справочной библиотекой и попросила проверить список избирателей по этому адресу. В списке значился только Читам. Потом я позвонила Ричарду, чтобы сообщить ему свой новый номер. На этой неделе голос Ричарда на автоответчике тараторил сквозь лихорадочный ритм какой-то кассеты: «Привет, это Ричард, простите, но меня нет дома. Оставьте свое имя и номер, и я вам звякну». По крайней мере, это лучше, чем чувственное, гортанное воркование, которое звучало месяц назад. Я хочу сказать, вряд ли приятно оказаться втянутым в какую-то полупристойную телефонную игру, когда сам же набрал номер, не так ли?

Затем я принялась слушать пьесу по «Радио-4». И конечно, за пять минут до развязки спектакля события у меня наконец стали развиваться. Перед домом Читама притормозил белый «Гольф ГТИ» с откидывающимся верхом. Из машины высунулась коричневая туфля-лодочка, за ней изящная лодыжка. Затем появилась, в непромокаемом пальто, и вся женщина целиком— та, которую Читам называл Нелл. Меня не удивил ее выбор машины, хотя я никогда не могла понять, чем притягивает «Гольф» так называемых шикарных дам. По-моему, он смахивает на детскую коляску, особенно с откинутым верхом.

Нелл прошла к двери и тоже отперла ее ключом. Через двадцать минут на улицу свернул белый «Транзит» и припарковался недалеко от дома Читама. Из «Транзита» вышел Ломакс, в комбинезоне механика и в вязаной шапочке поверх волнистых каштановых волос. Даже не взглянув на мой фургон, он направился прямиком к двери Читама и нажал на кнопку звонка. Буквально через секунду дверь отворилась, впустив Ломакса. С места моей парковки не было видно, кто открыл дверь, но я решила, что Читам.

Я подумала, не прокрасться ли на зады дома — а вдруг удастся подслушать или увидеть, что происходит внутри. Но это был слишком рискованный план, и он так и остался в области фантазии. Я могла только ждать. Интрига закручивалась, а я была бессильна что-либо предпринять.

Я позвонила в офис, на случай если у Билла возникло срочное дело, требующее, чтобы я прервала свое скучное ожидание. Не повезло. Тогда я принялась поддразнивать Шелли насчет Тома Барлоу:

— Он тебя уже приглашал куда-нибудь?

— Не знаю, что ты имеешь в виду, — надменно ответила Шелли. Он всего лишь клиент. Зачем ему меня приглашать?

— Ты никогда не станешь детективом, если будешь такой ненаблюдательной, — продолжала ехидничать я. — Так ты с ним видишься? Не только у нас в приемной?

— Он скоро зайдет узнать насчет оранжереи, — призналась Шелли.

— Ух ты! — воскликнула я. — Вот это здорово! Будь осторожна, Шелли. Возможно, это может оказаться самым дорогим свиданием в твоей жизни. Я хочу сказать, что оранжереи нынче не дешевы. Можешь просто пригласить его на воскресный обед, совсем не обязательно разрешать ему продавать тебе столько стекла, что его хватит на двойное остекление ратуши.

— Ты отдаешь себе отчет, что твои убогие попытки разозлить меня обходятся нашей фирме в двадцать пять пенсов в минуту? Кончай разговор, Кейт, если не можешь сообщить ничего существенного, — твердо заявила Шелли. — Да, кстати, звонили из гаража: твою «Нову» можно отправить на свалку. Я связалась со страховой компанией, завтра придет оценщик.

По какой-то причине мысль о новой машине взволновала меня не так сильно, как следовало бы. Я поблагодарила Шелли, отключила телефон и хмуро вернулась к наблюдению за домом Читама. Примерно через час после своего приезда Ломакс появился на пороге, с трудом таща большую картонную коробку, похоже набитую пакетами документов и ворохом бумаг. Он загрузил все в фургон и укатил. Я решила, что гораздо важнее или по крайней мере интереснее последовать за Ломаксом и бумагами, чем продолжать наблюдение за фасадом дома.

Я подождала, пока Ломакс свернет за угол, и бросилась в погоню. Фургон у него был высокий, и я не опасалась потерять его в потоке уличного движения. Мы проехали через Суинтон и свернули к Экклсу. Ломакс заехал на улицу со стоявшими в ряд обветшалыми домами и затормозил перед тем из них, у которого окна на первом этаже были забиты досками. Ломакс отпер дверь и вернулся за своей громоздкой коробкой. Он захлопнул за собой дверь, предоставив мне опять таращиться на фасад дома, только другого.

Я терпела полчаса, а потом поняла, что даром теряю время. Я решила вернуться к дому Читама и проверить, не происходит ли там что-то новое, а потом направиться к месту другой засады и посмотреть, не записала ли на магнитофон что-нибудь интересное. Свернув на улицу к дому Читама, я чуть не столкнулась с летящим на бешеной скорости «Пежо». Кое-как проскочив мимо, я, к своему изумлению, разглядела за рулем Алексис. Привыкнув к тому, что я езжу на обычной машине, Алексис, очевидно, просто не заметила меня в фургоне, в который едва не врезалась. Я надеялась, что она не ездила к Читаму домой с целью высказать ему все, что она о нем думает. Сейчас мне это совсем не было нужно.

Вероятнее всего, Алексис спешила по следу какой-нибудь сенсации, намереваясь пощекотать ею нервы своих читателей. В том, что она вела себя так, будто на дороге больше никого нет, не было ничего необычного. Как большинство журналистов, она исходит из уверенности, что жуткие автокатастрофы, о которых сама пишет, случаются только с другими.

Перед домом на Тамаринд-Гроув уже не было «Гольфа». «БМВ» Читама по-прежнему стоял перед гаражом, но в доме не горел свет, хотя уже стемнело, и уличные фонари окружало ярко-оранжевое сияние. Скорее всего, Читама куда-то увезла очаровательная Нелл. И возможно, в доме никого нет.

Для большей уверенности я выяснила в справочной службе номер читамовского телефона. Он прозвонил четыре раза, затем включился автоответчик: «Извините, сейчас я не могу ответить на ваш звонок…» И так далее. Конечно, это не доказательство, что дом пуст, но, по моему представлению, вряд ли Читам мог игнорировать телефон в том состоянии стресса, в котором находился.

Соблазн был слишком велик. Через несколько минут я уже переоделась из делового костюма в спортивный и кроссовки «Рибок» из сумки, которую забрала из багажника моей искалеченной «Новы». На всякий случай я прихватила и латексные перчатки. Еще я вытащила из сумочки швейцарский армейский нож, мощный карманный фонарь, старую кредитную карту, набор ювелирных инструментов, которые могут служить отмычками, и миниатюрную камеру. Все, без чего не обойтись девушке. Убедившись, что улица пуста, я выскользнула из фургона и ступила на извилистую тропинку, огибавшую дома Мартина Читама. К счастью, хотя кнопка звонка на фасаде указывала на наличие сигнализации, Читам предпочел не тратиться на инфракрасные лучи безопасности, рекомендуемые фирмой «Мортенсен и Брэнниган».

Задний двор был обнесен оградой высотой в семь футов, темноту усиливали и густые кусты, которые отбрасывали причудливые тени на мощеный участок с неизбежной кирпичной конструкцией для приготовления барбекю. В дверях, ведущих во внутренний дворик, не заметно было света, и я осторожно зажгла фонарь. Сквозь стекло я заглянула в окно столовой со странно старомодным интерьером. Выключив фонарь, я медленно направилась ко входу на кухню. Дверь была массивная, тяжелая, вполне во вкусе человека, который серьезно заботится о своей безопасности. Поэтому я удивилась, заметив, что верхняя часть кухонного окна открыта. Я прошла мимо двери и осмотрела окно. Оно было открыто всего на пару дюймов, и хотя было слишком маленьким, чтобы через него пролезть, у меня появился шанс.

Я направила свет фонаря внутрь и увидела обычную, соснового дерева кухню со множеством бытовых приборов, вазу с фруктами, сетку с овощами, сушильную доску, полную грязной посуды, полку с кулинарными книгами, подставку для ножей и целую батарею банок и бутылок. Все это больше напоминало прилавок на распродаже товаров для автотуристов, чем кухню.

Дверь, ведущая из кухни в коридор, была распахнута, и я чуть подвинулась, чтобы свет фонаря попал в ее проем. В скрещении луча фонаря и проникающих из передних окон уличных огней я увидела тело женщины, медленно и непрерывно вращающееся вокруг своей оси.

17

В следующую минуту я уже сидела на корточках, с такой силой прижавшись спиной к стене, что ощущала затылком каждую шероховатость кирпичной кладки. Я не знала, как попала сюда. Фонарь не горел, но картинка с болтающимся трупом по-прежнему заполняла все пространство перед моими глазами. Я зажмурилась, однако висящее в пространстве тело не исчезло. Считайте меня бездушной, но я была возмущена. Я не занимаюсь трупами. Я занимаюсь промышленным шпионажем, мошенничествами и должностными преступлениями. Мое желание свернуться в крошечный комок было почти непреодолимым. Я понимала, что следует убраться отсюда подобру-поздорову и вызвать полицию, но не могла пошевелить и пальцем. Похоже, дело можно будет скоро закрыть. Днем сюда приехала женщина по имени Нелл; теперь в доме был труп женщины, а ее машина исчезла. Для меня это означало, что Читаму предъявят обвинение уже в убийстве, а не в мошенничестве. В любом случае адвокатом ему теперь быть не скоро. Зато Ломакс, напротив, почти наверняка выйдет сухим из воды и в один прекрасный день возьмется за старое. Ему достаточно будет только все отрицать и свалить вину на Читама.

Я с трудом поднялась на ноги. Хорошо бы Ричард был рядом! Не потому, что от него какая-то польза, — но пусть бы он отговорил меня от того, что я намеревалась сделать. Я знала: это безумие, знала, что совершаю глупость, которую Билл ни в коем случае не одобрил бы. Но я зашла слишком далеко и уже не могла остановиться. Если в доме есть какие-то доказательства, относящиеся к моему делу, я хотела увидеть их прежде, чем их зарегистрирует полиция. Как несколько раз говорил Ричард, я профессиональный сыщик, у меня здоровое любопытство, я люблю совать нос повсюду.

Я перевела дух и оглядела кухонное окно, избегая смотреть на дверной проем, ведущий в прихожую. Если я доберусь до окна, то смогу просунуть руку в открытую часть и отпереть боковую секцию окна— достаточно большую, чтобы пробраться в дом. К сожалению, подоконник был неширокий, на него не встанешь, а лестницы под рукой не оказалось. Единственным подходящим для моей цели материалом представлялись кирпичи от аккуратно сложенного барбекю. Они не были скреплены раствором, просто поставлены друг на друга, как детские кубики.

Со вздохом я начала перетаскивать кирпичи, чтобы построить нечто вроде платформы под окном. Хорошо, что на мне были перчатки, без них я исцарапала бы себе руки. Вскоре мне удалось соорудить самодельные ступеньки и просунуть руку в незапертое окно. Кончики пальцев едва скользнули по задвижке. Я вытащила армейский нож, который выглядит так, словно предназначен единственно для выковыривания бойскаутов из лошадиных копыт. Кончик из него чуть-чуть загнут вниз, и нож почти наверняка имеет какое-нибудь особое название, например, «открыватель кольца летного шлема».

Лезвием мне удалось поддеть задвижку и вытянуть ее вверх. Я открыла створку окна на себя, наступила в кухонную раковину и закрыла за собой окно. На столе я нашла полотенце и аккуратно вытерла подоконник и раковину, чтобы удалить все явные следы моего вторжения. Мне совершенно не хотелось быть обвиненной в убийстве. На самом деле я просто оттягивала момент, когда придется смотреть на болтающееся тело Нелл. Должно быть, ее повесили на перилах, подумала я, отважившись наконец подойти к открытой двери.

Я вышла в прихожую, стиснула зубы и включила фонарик. Тело по-прежнему вяло крутилось от слабого сквозняка. Собрав всю волю в кулак, я начала осматривать труп снизу вверх. Коричневая туфля-лодочка, такая же, как та, которая пару часов назад у меня на глазах появилась из «Гольфа», валялась на простом берберском ковре цвета овсянки, словно ее небрежно скинули. Вторая находилась на левой ноге трупа. Лодыжки стягивал совершенно неуместный в данном случае шелковый шарф из «Либертиз». Шарф был завязан скользящим узлом и врезался в тело. На женщине были чулки цвета темного загара. На мой взгляд, шелковые. Я рассмотрела под раздувшейся юбкой подвязки. Белья я не заметила. Запах заставил меня порадоваться этому. Я медленно перевела глаза вверх, на шелковую блузку, подхваченную на талии плетеным кожаным пояском с золотой пряжкой. Стройные ноги были чуть согнуты в коленях — их удерживал другой шарф, привязанный к поясу.

Запястья были связаны еще одним шарфом спереди, ладошка к ладошке в невинном жесте героини Дорис Дей из фильма середины 1950-х годов. Преступник вновь использовал скользящий узел. Это смахивало на изощренную сексуальную фантазию из жесткого порнофильма. Я старалась не слишком приглядываться к шее, но было ясно, что женщину повесили на веревке из шелковых шарфов. Я закрыла глаза, с усилием сглотнула и заставила себя взглянуть в лицо трупа.

Это была не Нелл.

Даже при самом богатом воображении невозможно было представить, что это опухшее, налитое кровью лицо принадлежало женщине, которую я видела в Бакстоне, а потом в офисе Читама. Снизу было трудно разобрать, но волосы показались мне странно асимметричными. Одно ухо было зловещего синевато-багрового оттенка, а кожа на лице имела странный цвет. Испытывая одновременно ужас и любопытство, я обошла труп и поднялась по лестнице, чтобы разглядеть лицо получше. Когда до второго этажа оставалось пять ступенек, я оказалась почти вровень с остекленевшими глазами. Белки были испещрены кровавыми точками. Я старалась убедить себя, что передо мной не человек, а просто вещественное доказательство. Вблизи стало ясно, что каштановые волосы— парик. И, несмотря на отвратительно искаженные черты и густой макияж, я узнала, кто это. А потом я потеряла сознание.

Плеснув холодной водой в лицо, я сделала глубокий вдох. Вытерлась туалетной бумагой и спустила ее в унитаз. Затем опять спустила воду, уже в шестой раз после того, как лишилась всего съеденного за обедом. Если вы параноик, это еще не означает, что судмедэксперты не станут катить на вас бочку. Я в последний раз вытерла унитаз, опять спустила воду, молясь, чтобы в трубах не осталось никаких следов моей реакции на то, что я обнаружила Мартина Читама висящим на перилах в женской одежде.

Я опустила крышку и села на нее. Это был второй труп в моей жизни, и у меня, похоже, еще не выработалась к ним привычка. Голос здравого смысла и инстинкта самосохранения подсказывал— мне надо выбираться отсюда как можно быстрее, и только оказавшись в другом графстве, позвонить в полицию. Но другой зловредный внутренний голос напоминал мне, что у меня не будет больше шанса разобраться в причинах такого поворота событий. Я не могла поверить, что Читам покончил с собой, поняв, что я обнаружила его махинации с продажей земли. Здесь крылось что-то еще.

Я заставила себя выйти из ванной и вернуться на лестничную площадку.

— Это не человек, — продолжала вслух твердить я, словно это могло меня убедить. Я стояла на площадке, над перилами, где на веревке, свитой из шелковых шарфов, покачивалось тело Читама. Сверху оно не казалось таким страшным, хотя сверху я заметила то, что укрылось от моего взгляда снизу, — перед смертью у него была эрекция. Я заставила себя опустить руку и дотронуться до его лица. Между моей рукой и трупом почти не было температурной разницы. Я не настолько разбиралась в судебной медицине, чтобы понять значение этого факта.

Я повернулась к трупу спиной и начала поиски. Первая комната, куда я вошла, была, очевидно, свободной. Ее слабо освещал отблеск уличных фонарей. Чистая и прибранная, комната, как и столовая внизу, выглядела странно старомодной, вроде комнаты в доме моих родителей. В шкафу — почти пустота, только белый смокинг, брюки и пара цветастых вечерних рубашек. В нижнем ящике комода лежали полотенца, в остальных ящиках — ничего. Я на всякий случай приподняла от стены безвкусную акварель с изображением озера Дистрикт. С моей точки зрения, подобную картину можно держать в доме только с целью загородить сейф. Я ошиблась.

Следующая спальня казалась более многообещающей. Ее окна выходили в сад, поэтому я решила рискнуть— задвинула тяжелые, до пола ситцевые шторы и включила свет. Шкафы с зеркалами, занимавшие всю дальнюю стену, делали комнату вдвое больше. У другой стены стояла гигантская кровать. Простое зеленое пуховое покрывало было смято, как будто на нем лежали. На полу около кровати валялся раскрытый журнал. Я нагнулась и, небрежно перелистывая страницы, просмотрела его. Это была садомазохистская порнография того сорта, который заставляет меня подумывать, не присоединиться ли к движению за сохранение моральных устоев, возглавляемому Мэри Уайтхаус. Я почти тут же нашла нужные страницы. Это был иллюстрированный рассказ о мужчине, который получал сексуальное удовлетворение, притворяясь, будто вешается.

Сидя на корточках и чувствуя себя грязной от одного только взгляда на журнал, я обнаружила, что, по контрасту, постельное белье пахнет свежестью и чистотой. Я осторожно осмотрела подушки, затем подошла к кровати с другой стороны и откинула покрывало: никаких волос, никаких морщинок на простынях, никакой вмятины на подушке. Возможно, я не разбираюсь в самоубийствах, но я как-то не представляю, что кто-то перед смертью станет менять постельное белье. Интуитивно я подошла к плетеной корзине для грязных вещей. В ней лежали две рубашки, две пары носков, две пары мужских трусов и банное полотенце. Но никаких простыней, наволочек или покрывал. Дело принимало все более любопытный оборот.

Я занялась исследованием содержимого шкафов. В первом висели полдюжины деловых костюмов и более двадцати рубашек— все из магазина «Маркс энд Спенсер». На полке внизу стояло множество выходной и повседневной обуви. К внутренней стороне дверцы была прикреплена вешалка для галстуков, демонстрирующая набор галстуков во вкусе владельца похоронного бюро. В другом отделении находилась тщательно выглаженная одежда для отдыха— рубашки поло, рубашки для регби, джинсы. В следующем шкафу было полно ящиков. В них аккуратными стопками лежали майки, нижнее белье, носки, свитера, спортивные брюки.

Последние два отделения оказались двойным шкафом, запертым на ключ. Замок отличался от слабеньких запоров на других дверцах, и ключи от них к нему не подходили. Я прикинула, где могут храниться ключи Читама, и вернулась к столику у кровати. Там обнаружились кошелек и связка ключей, но ключа от шкафа не было. О, радость, о, восторг! Делать нечего. Придется попробовать взломать замок, причем так, чтобы не осталось никаких следов взлома.

Я вытащила ювелирные инструменты и начала легонько зондировать внутренность замка узкой, гибкой полоской металла. От одной только мысли о вскрытии замка у меня страшно вспотели руки под перчатками. Я тыкала инструментом в разные стороны, стараясь следовать урокам Денниса. Через несколько минут, которые мне показались часами, я встретила слабое сопротивление, означавшее, что замок поддается. Моля Бога, чтобы выбранная мною отмычка оказалась достаточно крепкой, я повернула ее. Раздался щелчок; и дверцы медленно растворились.

Я поняла, почему Мартин Читам не хотел, чтобы их открыли какие-нибудь случайные любопытные. Вряд ли кто ожидал бы найти такое в шкафу специалиста по вопросам недвижимости. На плечиках висели больше десятка шикарных туалетов, каждый в пластиковом мешке. Тут были вечерние платья в пене разноцветного тюля и блестках и элегантные деловые костюмы с узкими юбками. Имелись макинтош и верблюжье пальто-пелерина. В дверце на планке висела целая коллекция экзотических шелковых шарфов, включая экземпляры от «Гермеса» и индийские шарфы в стиле хиппи. Нижнюю часть шкафа занимали ящики. Верхний был набит роскошным дамским бельем, как из шелка, так и из кожи. Поверьте мне, белье и вправду было дамское. Во втором лежали во множестве самые разнообразные пенопластовые и силиконовые протезы, которые я рассортировала на три категории: груди, бедра и ягодицы. Там также было больше косметики, чем у меня за всю жизнь, даже включая подростковый экспериментаторский период. И еще набор накладных ногтей.

Нижние ящики заполнял ворох каких-то ремней, зажимов и непонятного назначения кусочков кожи с пряжками и застежками. Я не хотела даже пытаться представить, для чего они использовались в странном сексуальном мире Мартина Читама. Была еще пара вибраторов, один такой большой, что при взгляде на него у меня заслезились глаза. Правда, мне больше не попалось журналов, подобных тому, что валялся у кровати. Я задвинула ящики и занялась менее устрашающим содержимым гардероба. Вдоль дна шла полка с туфлями и сумками в тон. Они одни должны были стоить где-то около двух тысяч фунтов.

Я взяла первую сумку— черный портфель из мягкой итальянской кожи, — ради такой Алексис пошла бы на преступление. Неожиданная мысль заставила меня вздрогнуть. Алексис! Я совершенно забыла о нашей едва не окончившейся плохо встрече на дороге. Нет, Алексис не могла иметь ко всему этому отношения. Я это знала, но тоненький предательский голосок в моей голове повторял; «Ты не можешь быть уверена. Она могла просто столкнуть его с перил». Я решительно тряхнула головой, как вылезшая из реки собака, и продолжила поиски.

Третья спальня, больше похожая на кладовку, была приспособлена под рабочий кабинет с потертым старым бюро, невзрачным деревянным столом и очень простым компьютером, совместимым с компьютером в офисе Читама, по-видимому, чтобы он мог приносить документы домой. Быстрый осмотр объяснил мне, откуда забрал документы Ломакс. Три из четырех ящиков бюро были пусты. В четвертом оставались всего пара коробок с личными документами, счетами кредитных карт и прочим мусором, какой накапливается в любом доме. Я бегло просмотрела содержимое коробок, но ничего интересного не обнаружила.

В столе интересного оказалось и того меньше. В ящиках лежали только бумага, конверты и причудливая мешанина ненужного хлама, которому всегда отводится хотя бы один ящик рабочего стола. Однако кое-что отсутствовало, и это меня заинтересовало. Отсутствовали дискеты— серьезное упущение, учитывая, что в домашнем компьютере Читама не было жесткого диска. Другими словами, у компьютера не было постоянной памяти. Каждый раз после загрузки он превращался как бы в чистый лист бумаги. Если Ломакс украл дискеты, полагаю, это произошло без разрешения или содействия Читама, поскольку если он пытался избавиться от улик, то не было никакого смысла в том, чтобы стирать все программы, благодаря которым компьютер работает.

Размышляя об этом, я закончила обыск рабочего кабинета и спустилась вниз, стараясь не смотреть на тело. Войдя в гостиную, я взглянула на часы. Я пробыла в доме почти час. Больше здесь нельзя было оставаться. Чего доброго, вернутся Нелл или Ломакс и застанут меня.

Поэтому я быстро завершила осмотр дома, закончив кухней, где, между прочим, ни в стиральной машине, ни б сушилке не было постельного белья. Самое интересное, что мне удалось найти в ящике со столовыми приборами, — запасные ключи. Выйдя сквозь заднюю дверь, я почувствовала полный упадок. Огромное напряжение, державшее меня на плаву, спало, и у меня едва не подкосились ноги. Каким-то чудом мне удалось разместить кирпичи в прежнем положении на площадке для барбекю, а затем прокрасться вокруг дома на улицу, проверив, нет ли никого поблизости, прежде чем сесть в фургон. Я надеялась, что, когда соседи узнают о смерти Читама, никто из них не вспомнит о странном фургоне, стоявшем недалеко от его дома.

Впервые в жизни я ехала домой на такой скорости, на какой должны ездить все законопослушные граждане. Но подвело уличное движение. Мой путь лежал мимо здания Зерновой биржи, и когда я очутилась на Кейтэтон-стрит, все кругом замерло. Светофор внизу Шуд-Хилл погас, и хаос часа пик привел к тому, что движение в центре города было полностью парализовано. Это выглядело как знак свыше, поэтому я свернула на Хэнгинг-Дитч и остановила фургон.

Через пять минут я находилась уже в офисе Мартина Читама.

18

Третье правило взломщика, по Кейт Брэнниган, гласит: всегда проникай в офисы в дневные часы. Вечером свет в офисах привлекает внимание. И те, кто замечает свет в офисах, когда ему там не положено быть, имеют дурную привычку оказываться сотрудниками службы безопасности. Но правила создаются для того, чтобы их нарушать, к тому же я была не первым несанкционированным посетителем офиса Мартина Читама.

Это стало очевидно уже при первом взгляде на сейф. Репродукция картины Моне «Водяные лилии», которая прикрывала его во время моего прошлого визита, теперь валялась на полу, а дверца сейфа была распахнута. Со вздохом разочарования я заглянула внутрь и обнаружила именно то, что и ожидала. То есть ничего.

Почти в отчаянии я осмотрела кабинет. Там было достаточно документов, чтобы занять на месяц даже самого опытного полицейского детектива. Кроме того, я, честно говоря, и не надеялась найти что-нибудь важное, Я по-прежнему возлагала надежды на компьютерные файлы Читама, прежде всего потому, что у него был такой сканер, которой позволял переносить копию документа прямо в домашний компьютер. Быстрый осмотр стола выявил полное отсутствие дисков— как и у адвоката дома. Но существовало одно различие. В офисном компьютере был жесткий диск. Другими словами, скорее всего, копия материала с похищенных дисков хранилась именно в этом компьютере.

Пришло время прибегнуть к крайнему средству, поэтому я сделала самое очевидное — включила компьютер. Он автоматически стал загружать системные файлы. Затем появилась подсказка с просьбой ввести входные данные. Я попросила показать названия файлов. В появившемся списке я заметила пару знакомых названий программного обеспечения— программа электронной обработки текста, объем памяти и финансовая программа. По-видимому, остальные представляли собой информационные файлы. Прежде всего я загрузила программу электронной обработки текста, чтобы прочитать файлы, а потом попробовала войти в директорию под названием WORK.C. Похоже, она вся состояла из переписки и подробностей недавних сделок с недвижимостью. Файлы подразделялись в зависимости от того, на стороне кого выступал Читам: покупателя или продавца, и на какой стадии находилась сделка. Все это было ужасно скучно.

Следующая директория называлась WORK.L. Когда я попыталась войти в нее, у меня ничего не вышло. Я пыталась снова и снова, но безрезультатно. Я испробовала пару других способов, но директория явно была защищена от постороннего доступа. В отчаянии я вновь обыскала ящики стола Читама, пытаясь найти написанное где-нибудь единственное слово, которое могло быть паролем, но безуспешно. Я знала, что при наличии времени Билл или я могли бы взломать файлы этой директории, но именно времени-то у меня и не было.

Какого черта? Я уже так много сегодня рисковала, почему бы не рискнуть еще раз? Заперев за собой дверь, я покинула офис Читама и вернулась в фургон. Я открыла сейф, вделанный в пол, и вытащила наш офисный портативный компьютер. Эта машина совместима со своими настольными собратьями намного лучше, чем все мои знакомые семейные пары совместимы друг с другом. На его диске можно сохранить материал, эквивалентный объему шестидесяти больших романов. Я возвращалась в офис с толстым портфелем, стараясь выглядеть как можно беспечнее, и каким-то чудом сумела незамеченной добраться до кабинета Читама.

Среди множества программ на жестком диске нашего компьютера была одна, специально разработанная для подобных ситуаций. Это специальное оборудование для перемещения файлов, которое может очень быстро переносить информацию из настольного компьютера в портативный. Я размотала провод, предназначенный для соединения двух машин, и воткнула его в обе. Включила свой компьютер и загрузила программы.

В памяти компьютера хранится очень умная программа связи, которая используется для «похищения» файлов из компьютера-мишени. Самое большое преимущество такой программы— это то, что на компьютере не остается никаких следов. Сам процесс часто минует установленную в компьютере систему защиты. И последнее преимущество — все происходит очень быстро. Уже через десять минут я была готова покинуть офис Читама с содержимым директорий WORK.С и WORK.L, надежно сохраненным на моем жестком диске.

Но сначала мне нужно было сделать кое-что еще. Я сняла трубку, позвонила в свой любимый китайский ресторан и заказала еду на дом. Потом набрала номер диспетчерской службы полиции Большого Манчестера. Спокойно сообщив оператору, что в доме 27 по Тамаринд-Гроув находится труп, я повесила трубку.

Дорожные пробки начали рассасываться, и через пятнадцать минут я уже забрала свой заказ из ресторана. Не успела я припарковать фургон напротив своего бунгало, как вспомнила, что не проверила кассеты. У меня было два варианта. Я могла войти в дом, съесть китайское блюдо, предпочтительно с Ричардом, а потом, когда совершенно расслаблюсь, опять направиться в Стокпорт по делам. Или я могла поехать прямо сейчас, лелея надежду, что не обнаружу ничего такого, из-за чего потребуется остаться там на всю ночь. Будучи, по выражению Ричарда, старой занудой, я решила сначала покончить с делами. Кроме того, мои ушибы еще болели, и я знала, что если сяду на уютный диван, то вряд ли уже смогу куда-нибудь отправиться — разве только ползком в горячую ванну.

Во время поездки в Стокпорт я испытывала страшные мучения, вдыхая аромат китайских блюд. Нет ничего хуже запаха горячего, супа и ребрышек с солью и перцем, если вы не можете их съесть, а у вас в желудке после завтрака не задержалось ни крошки. Мне стало совсем плохо, когда оказалось, что в доме под наблюдением никого нет. Если верить моему «жучку», никто вообще не приходил. Пару раз звонил телефон — вот и весь результат моей незаконной слежки.

Когда я наконец вернулась домой, предложение разделить со мной трапезу отвлекло Ричарда от пиратской радиостанции, которую он прослушивал по долгу службы. Иногда его работа представляется мне еще хуже моей. Я посвятила Ричарда в свои приключения, что придало ужину такую пикантность, до какой не додумались даже китайцы.

— Значит, он покончил с собой? Или это был случайный смертельный исход извращенных сексуальных действий? — входя в роль журналиста бульварной газеты, спросил Ричард, одновременно копаясь палочкой в свинине, чтобы добраться до бобовых ростков.

— Похоже и на то, и на другое. Но я думаю, это третье.

— Почему же, Суперсыщик?

— Множество мелких деталей, которые сами по себе незначительны, но вместе меня очень смущают, — пояснила я.

— Не хочешь поделиться со мной? Может, это просто твое воображение? — предложил Ричард.

На самом деле он хотел сказать: «Поскольку ты слишком хорошо воспитана, чтобы говорить с набитым ртом, значит, если согласишься, мне достанется больше еды». Но я не стала выводить Ричарда на чистую воду, так как действительно хотела проверить, имеют ли мои подозрения реальное основание.

— Ладно, — сказала я. — Пункт первый. Скорее всего, Нелл — подружка Мартина Читама, — судя по их поведению, в тех двух случаях, когда я их видела вместе. Она пробыла в доме двадцать, максимум тридцать минут, прежде чем приехал Ломакс. Если Нелл с Читамом — оба садомазохисты, это объясняет его наряд. Но если они занимались любовью, то при чем тут Ломакс и унесенные документы?

— Может, он просто прокрался в дом и взял их? — предположил Ричард.

— Нет, у него не было ключа. Кто-то его впустил, только я не видела кто. Я уверена, что Ломакс убрал все файлы без помощи Читама.

— Почему? — спросил Ричард.

— Потому что если бы Читам хотел избавиться от компрометирующего его материала, то выбросил бы дискеты. Он не стал бы вытаскивать диски с системными файлами, так как понимал, что компьютер без дисков намного подозрительнее, чем компьютер с пустым диском, — объяснила я.

Ричард согласно кивнул.

— И еще постельное белье было чистым. Его сменили после того, как в последний раз на кровати спали или занимались любовью. А в корзине, стиральной машине и в сушилке грязного белья не было. Где же оно? Если Читам с Нелл резвились или чем там занимаются в постели переодетые садомазохисты, на простынях остались бы следы. Сегодня об этом знает любой, кто смотрит телевизор. Если же они с Ломаксом на самом деле убили Читама и хотели, чтобы это выглядело как случайная смерть во время каких-то извращенных сексуальных действий, то им пришлось обставить все так, будто он был наедине со своим порножурналом. И это единственное объяснение, какое я могу найти.

— Возможно, к Читаму ходит уборщица, она и забрала грязное белье в стирку, — поделился своими соображениями Ричард.

— Возможно, но вряд ли. В корзине для белья в спальне лежала грязная одежда. И кое-что еще о компьютерах. Кто бы ни опустошил сейф в офисе и ни взял оттуда дискеты, это был не Читам.

— Почему ты так уверена? Если он забеспокоился из-за твоего сования носа в его дела, то мог бы сам избавиться от компромата.

— Верно. Но это его компьютер. А в офисе побывал тот, кто не знает, что взятые им дискеты — всего лишь копии того, что хранится на жестком диске. Он не имел сведений о жестком диске, так как оставил на нем информацию.

Ричард покачал головой:

— Не знаю, Брэнниган. Все это очень сомнительно. С тех пор как ты весной раскрыла убийство Мойры, тебе везде мерещатся насильственные смерти. Вспомни, как ты накрутила себя из-за клиента, который умер после того, как изменил завещание, а оказалось, что у него много лет было больное сердце, — вот и вся разгадка.

— Тем не менее все это подозрительно, даже ты должен признать, — возразила я.

— Я могу дать тебе объяснение каждого приведенного тобой факта, — заявил Ричард, приступая к последней креветке.

— Валяй, — согласилась я, уверенная, что смогу развенчать любую теорию, которую способен придумать его извращенный ум.

Ричард доел креветку, откинулся на спинку стула и протер стекла очков, пародируя ученых, выступающих по телевизору.

— Хорошо. У него был откровенный разговор с тобой, а потом он помчался на встречу с Ломаксом. В результате он весь на нервах, но считает, что все превосходно провернул и теперь заслуживает вознаграждения. Поэтому он приглашает к себе подружку, — как там ее зовут? Далее. Из твоего рассказа о сокровищах, которые хранит Ломакс, следует, что совершенно неизвестно, чем занималась там эта парочка. Предположим, он просто все подготовил, чтобы ее возбудить, — переоделся, накрасился, притворился, будто хочет повеситься. Только что-то у него пошло не так, и он умирает. Пока нормально?

Я нехотя кивнула. Действительно, Читам достаточно времени провел один в доме, чтобы привести этот сценарий в действие.

— Нормально, — вздохнула я.

— Как бы ты среагировала, если бы приехала в дом своего любовника и обнаружила его мертвым — висящим на перилах в женском платье? Особенно если бы ты знала, что он по уши в каком-то подозрительном деле, которое выйдет наружу после того, как он отдал концы? Помни, эта милая дамочка могла быть соучастницей всех его грязных дел. Ты бы постаралась обезопасить себя, верно? — Ричард одарил меня своей знаменитой улыбкой, той, из-за которой, собственно, я и связалась с ним, на свое несчастье.

— Верно, — согласилась я.

— Значит, появляется испуганный Ломакс, и парочка подчищает все, что имеет отношение к делишкам Читама. Ломакс выносит все компрометирующие документы, а эта, как ее? — Ричард вопросительно глянул на меня.

— Нелл, — подсказала я.

— Да, «малышка Нелл, тебе я пел», как же я мог забыть?

— Сейчас не время для пошлых песен, — одернула я его.

— Ошибка, Брэнниган. Это не пошлость, а нежность. Но, как ты правильно заметила, сегодня любой дурак знает, что судмедэксперты могут отыскать следы малютки Нелл не только на месте преступления, но даже на кровати, где они совокуплялись. Поэтому Нелл меняет постельное белье, забирает с собой грязное, намереваясь постирать его на досуге. Тем временем Ломакс обшаривает офис Читама, потрошит сейф и уходит на цыпочках с компьютерными дисками. Попробуй найди, к чему придраться, — торжествующе закончил Ричард.

Я ненадолго задумалась, а потом вскочила на ноги.

— Подожди, — бросила я и направилась в комнату, которая служит мне одновременно кабинетом и компьютерным офисом. Там я достала написанную популярным языком для широких читательских масс книжку по судебной медицине, которую Ричард как-то для смеха подарил мне на день рождения. Я просмотрела алфавитный указатель и нашла раздел, посвященный температуре тела. — Есть! — воскликнула я. Ричард с озадаченным видом появился в дверях. Я зачитала нужное предложение:— «Приблизительное правило, применяемое патологоанатомами, заключается в том, что завернутое в ткань тело остывает на воздухе на два—пять градусов по Фаренгейту в час», — вот что здесь сказано. А когда я потрогала его, температура его тела была почти равна моей. Он не был на четыре— десять градусов холоднее меня, как было бы, если бы он умер, когда ты считаешь.

Ричард забрал у меня книжку и прочитал все сам. Как обычно, журналист в нем победил, и он обнаружил множество интересных вещей, о которых просто обязан был прочитать. Оставив его наедине с книгой, я пошла расчищать кухню после ужина. Не успела я выбросить железные банки в мусорную корзину, как он появился, с видом триумфатора размахивая книгой.

— Тебе следовало бы прочитать дальше, — наставительно произнес он. — Тогда бы ты узнала все, а не половину. Смотри, — добавил Ричард, ткнув в параграф на следующей странице.

— «Обычно смерть от удушения повышает температуру тела. Это должно приниматься во внимание при определении времени смерти, и незнание этого приводило к ошибкам во многих известных в истории случаях», — прочитала я. — Ладно, твоя взяла. Мое воображение опять меня подвело, — вздохнула я.

— Значит, ты принимаешь мою теорию? — не веря своим ушам, спросил Ричард.

— Пожалуй, да.

— В этом есть кое-что положительное. Знаю, я только что лишил тебя удовольствия преследовать убийцу, но, с другой стороны, это снимает подозрение с Алексис.

— Я ни на минуту не подозревала ее, — солгала я.

— Конечно, не подозревала, — сказал Ричард, выразительно подмигнув. — Кстати, теперь, когда я избавил тебя от необходимости искать преступника, я заслуживаю награды?

Я проверила свое тело на предмет присутствия синяков и боли. Вне всякого сомнения, я была близка к выздоровлению. Я погрузилась в теплые объятия Ричарда и промурлыкала:

— У тебя или у меня?

19

Выкатившиеся из орбит глаза не мигая глядели прямо на меня, посиневшие губы кривились, пытаясь что-то сказать. Я отвернулась, но лицо преследовало меня. Я закричала и от звука своего голоса проснулась в ужасе, ощущая хлынувшую в кровь мощную волну адреналина. Часы показывали шесть, Ричард лежал на животе, негромко посапывая, правда не храпя, а передо мной все стояло укоризненное лицо Мартина Читама.

Даже если его не убили, Нелл и Ломакс вели себя непростительно, — конечно, если предположить, что существовал кто-то, кто мог прощать. Действия Нелл были мне особенно отвратительны. Я лично не могла бы себя так вести, если бы тот, кто был моим любовником, висел мертвым в коридоре. Очевидно, для Нелл и Ломакса на карту было поставлено очень многое, раз у них хватило смелости провести свою операцию по уничтожению улик; и хотя голос рассудка твердил, что это не мое дело, я хотела докопаться до сути происходящего.

Поскольку я все равно уже проснулась, я решила сделать что-нибудь полезное. Выскользнула из постели Ричарда и через оранжерею отправилась к себе. Горячий душ мгновенно уничтожил утреннюю скованность мускулов, а чашка крепкого кофе взбодрила мозг. Я надела бутылочно-зеленые брюки и такой же свитер, а сверху желтовато-коричневый набивной шелковый блузон, который достался мне почти задаром на рынке «Стрейнджвейс».

Без четверти семь я уже припарковалась перед домом Алексис. Как я и предполагала, ее машина все еще стояла на дорожке. Мне был знаком ее распорядок дня. В шесть на ногах. В ванне— сначала кружка кофе, в пять минут седьмого— телефон и записная книжка: утренние звонки полицейским. В половине седьмого — из ванны долой. Затем тост и просмотр газет. Я прикинула, что сейчас Алексис как раз доедает второй тост. К несчастью, в это утро ей не суждено к семи утра быть в офисе.

Постучав в дверь, я заглянула в кухонное окно. От неожиданности Алексис выронила ломтик тоста. Я помахала ей рукой и ухмыльнулась ей. С видом человека, смирившегося с неизбежным, она отворила дверь.

— У меня к тебе вопрос, — объявила я.

— Входи, — пригласила Алексис, когда я уже пересекла кухню и включила чайник.

—Когда ты вчера днем уезжала с Тамаринд-Гроув, ты уже знала, что Мартин Читам мертв? — небрежно поинтересовалась я, насыпая ложкой в кружку кофе.

Лицо Алексис моментально окаменело. И без того всегда бледная, она сейчас сделалась белой как бумага.

— Откуда, черт побери, ты узнала об этом? — напряженно спросила она. Если она станет говорить таким тоном на работе, то рискует услышать множество совершенно ненужных ейпризнаний.

— Полагаю, ты вряд ли запомнила маленький красный фургон, в который чуть не врезалась, но это была я. Я-то это хорошо запомнила, потому что как раз представила, как отреагирует Билл, если я приведу в негодность вторую машину нашей компании за неделю, — ответила я, стараясь немного разрядить обстановку.

— Я должна была знать, — вздохнула Алексис— Если ты сваришь кофе, я выпью вторую чашку.

Я сделала кофе и приготовилась слушать.

Алексис зажгла сигарету и пару раз глубоко затянулась, прежде чем заговорить. Иногда я воображаю, как было бы хорошо иметь постоянно под рукой это успокаивающее средство. Но потом вспоминаю о своих легких.

— За обедом я немного выпила. Я не была пьяна, просто несколько воинственно настроена. Поэтому я купила краску в баллончике. Собиралась изобразить что-нибудь малопристойное на доме Читама, — сказала Алексис со смущенным видом. — Короче, я приехала туда и увидела на дорожке его машину. Подумала, не написать ли на капоте «Ты, грязная крыса!»— а потом поняла — раз он дома, то я могу с таким же успехом высказать ему в лицо, что я о нем думаю. Тогда я позвонила: в дверь. Никто не ответил, и я заглянула в щель почтового ящика. И увидела эти болтающиеся ноги. — Расскажи поподробнее, — попросила я, вспомнив свои переживания.

— Я рванула оттуда, как черт от ладана, — закончила Алексис и уронила голову, так что непокорные черные волосы закрыли ей лицо.

— Ты не позвонила в полицию? — спросила я.

— Как я могла? У меня не было никаких законных прав находиться там. Я даже не знала, чье это тело. И я не могла позвонить анонимно. Половина копов в Манчестере знают, кто говорит, не успею я открыть рот, — Она была права. Любой, кто когда-либо говорил с Алексис, не забудет этот прокуренный голос с ливерпульским акцентом.

— Извини, — сказала я. — Мне следовало позвонить тебе насчет этого вчера вечером. Я была просто слишком измотана. Когда ты поняла, что это был Читам?

— Когда сделала несколько звонков сегодня утром. Мне сообщили об этом как об обычной, не вызывающей никаких подозрений смерти. Не будь он адвокатом, я сомневаюсь, что о нем бы вообще упомянули. Меня всю перекосило, честное слово.

— Какие-нибудь подробности? — спросила я.

— Негусто. Не для печати, мне сообщили, что он был в женской одежде и затеял игру со связыванием. По словам детектива, у Читама в шкафу обнаружили настоящую камеру пыток. Они считают, что смерть наступила вчера днем. Он не привлекался за сексуальные преступления. Даже не получал предупреждения. И не фигурирует в их списке людей, которые в свободное время занимаются чем-то подозрительным. В полиции не думают, что тут замешан кто-то еще, и не считают смерть подозрительной. Они даже не считают это самоубийством, просто несчастным случаем. Я могу только благодарить Бога, что у Читама нет любопытных соседей, иначе полицейские могли бы поинтересоваться, за каким чертом я вчера днем ломилась к нему в дом. — Алексис выдавила из себя слабую улыбку. — Особенно если бы они узнали, что я наняла частного детектива с целью вернуть пять тысяч, которые с помощью Читама из меня вытянули.

— Ты не единственная, кто побывал там вчера, — сказала я и поведала Алексис о случившемся накануне. — Я пришла к выводу, что они убили его, — добавила я. — Но Ричард меня убедил, что я все это просто нафантазировала.

— И что будет теперь? — спросила Алексис.

— Теоретически можно не обращать на это внимания, и я могла бы дальше заниматься Ломаксом, как ты меня просила, чтобы заставить его вернуть деньги. Проблема в том, что теперь, когда Читам мертв, Ломакс вполне может отрицать свое участие в мошенничестве и попытается свалить все на Читама.

— Не думаешь же ты, что ему удастся выйти сухим из воды? — возмутилась Алексис, закуривая очередную сигарету.

— Честно говоря, не знаю, — призналась я. — Лично я думаю, что между Ломаксом и Читамом происходило нечто большее, чем нам известно. И если есть какие-то доказательства преступных действий Ломакса — помимо того, что я видела их вместе, — то эти доказательства скрыты в чем-то другом. Поэтому я хочу продолжать копать.

Алексис кивнула:

— Какая помощь требуется от меня?

В Большом Манчестере есть районы, где никто не удивится, наткнувшись на магазин для трансвеститов и транссексуалов. Тихая улочка в Олдхеме к ним не относится. Не могу вообразить, чтобы кто-то в Олдхеме был способен на нечто более радикальное в сексуальном плане, чем стандартные позы, правда, это говорит только об ограниченности моего воображения. У местных жителей точно не было проблем с «Трансез», поскольку фасад магазина, неудачно зажатого между лавками мясника и старьевщика, ничего особенно не скрывал.

По пути Алексис рассказала мне о магазине и его владелице. Несколько лет назад имя Кассандры Клифф то и дело мелькало в желтой прессе, когда какой-то любитель сенсационных разоблачений выяснил, что актриса, исполнявшая роль постоянного персонажа во всеми любимой мыльной опере, была на самом деле транссексуалкой— в прошлом мужчиной. Из последовавших затем во множестве печатных материалов о «сменившей пол звезде мыльной оперы» стало известно: Кассандра — бывший Кевин— уже больше десяти лет жила как женщина, и никто из актеров и режиссеров и понятия не имел, что исходно-биологически она относилась к другому полу, нежели болтливая владелица магазинчика, торгующего чипсами, которую играла. Конечно, по клятвенным уверениям продюсеров «Северян», разоблачение секрета Кассандры ни в коей мере не могло изменить их отношение к ней.

Два месяца спустя героиня Кассандры погибла во время трагического несчастного случая, когда на нее рухнула пристройка, сделанная ее мужем к их дому. Кинокомпания отрицала, что Кассандру выкинули из сериала из-за смены ее пола, но вряд ли это могло утешить ее, оказавшуюся у разбитого корыта в тридцать семь лет. «Но она заставила их за это заплатить, — сказала Алексис— Она продала свою собственную версию случившегося одному из воскресных скандальных изданий, облив грязью всех национальных кумиров. А потом на полученный гонорар открыла магазин „Транзес“ и стала выпускать ежемесячный журнал для трансвеститов и транссексуалов. Она такая храбрая, Кейт. Касси нельзя не уважать».

Алексис свернула на одностороннюю дорогу и объехала здание магистратуры. Современные бетонные коробки и мрачные магазины из красного кирпича стояли вперемежку вдоль почти каждой улицы и представляли собой столь нелепое зрелище, что у меня возникло желание построить посреди них клетку и заставить всех городских проектировщиков пожить в ней недельку среди летающего по ветру мусора и пустых банок из-под безалкогольных напитков, гремящих у обочин. Пытаясь отвлечься от унылого городского пейзажа, я спросила:

— Откуда ты ее так хорошо знаешь? Какое отношение она имеет к журналистам, пишущим о преступниках?

— Я пару раз брала у нее интервью для статьей, когда она еще играла Марджи Гримшоу в «Северянах». Мы нашли общий язык. Потом, когда все улеглось и она открыла свой магазин, я позвонила ей и спросила, можно ли сделать материал о ее магазине. Она не слишком обрадовалась, но я дала ей почитать копию, и она ее одобрила. Теперь мы примерно раз в месяц вместе обедаем. До нее доходит много такого, о чем понятия не имеют мои другие источники информации. Она удивительно наблюдательна, — закончила Алексис, припарковав машину на тихой боковой улочке, застроенной стандартными домами. Здесь вполне можно было бы снимать «Северян».

— И она все тебе рассказывает?

— Подозреваю, что далеко не все. После того, что с ней случилось, она старается защитить всех, кто находится в одинаковом с ней положении. Но если она может помочь, то сделает это.

Завернув за угол, я следом за Алексис оказалась на одной из тех улиц, которые на самом деле не относятся к центру города, но хотели бы им считаться. По пути я заглянула в витрину. Единственным признаком того, что магазин отличался от других бутиков, была бросающаяся в глаза вывеска, гласившая: «Мы специализируемся на больших размерах. Обувь до двенадцатого размера». Сама дверь магазина являлась неким предупреждением для непосвященных. На ее стекле аккуратными красными буквами на уровне глаз средней женщины было написано: «Специалисты по товарам для трансвеститов и транссексуалов».

Мы с Алексис зашли внутрь. Магазин был большой, и в нем царила неопределенная атмосфера сомнительности: Отделка была выполнена в кремовых и розовых тонах, причем розовый приближался к ядовитому цвету сахарной ваты. Платья и костюмы на вешалках, идущих по всей длине магазина, выглядели чересчур броскими, как по цвету, так и по стилю. Подозреваю, что впечатление сомнительности создавали стеклянные витрины у стен за прилавком. В них лежали протезы и белье, какие мне слишком хорошо запомнились по тайной коллекции Мартина Читама. В одном углу имелась полка с журналами. Даже по первому взгляду было видно, что все они, за исключением журнала Кассандры «Транзес», на обложках сочетали бесстыдство и застенчивость, характерные для мягкого порно.

Существо за прилавком явно тоже относилось к клиентам. Его выдавали только размер рук и кадык, Если бы не это, догадаться было бы трудно. Макияжа было, пожалуй, чуть многовато, но в большинстве пабов квартала это не вызвало бы ни одного взгляда удивления.

— Касси у себя? — спросила Алексис. Продавщица слегка нахмурилась, оценивая

нас и, видимо, принимая нас за туристов.

— Вы подруга мисс Клифф, мадам? — спросила она.

— Не будете ли вы любезны передать, что с ней хочет поговорить Алексис, если у нее найдется пара минут? — так же манерно ответила Алексис. Я надеялась, что разговор с самой Касси пойдет совсем в другом ключе. Я могу говорить высокопарно, могу угрожать, могу быть даже подобострастной, но вот беседовать манерно я без смеха не могу.

Продавщица сняла трубку и нажала кнопку внутренней связи

— Кассандра? У меня тут дама по имени Алексис, которая хотела бы вас видеть, если это вам удобно. — Потом она кивнула. — Я ей сообщу. Пока, — добавила она, повесила трубку и жеманно произнесла:— Мисс Клифф сейчас вас примет. Будьте добры, пройдите в дверь в глубине магазина, дальше по лестнице…

— Все в порядке, я знаю дорогу, — прервала ее Алексис, направляясь мимо вешалок с одеждой к задней двери. — Благодарю за помощь.

Офис Кассандры Клифф напоминал фотографию из «Интерьеров». Его можно было назвать образцовым для деловой женщины, которая хочет напомнить окружающим, что, несмотря на успешную карьеру, она по-прежнему остается женщиной. Офисная мебель — ряд шкафов для каталогов, низкий кофейный столик и два рабочих стола, один с компьютером «Макинтош» на крышке, были сделаны из липы серовато-пепельного цвета. Ковер и шторы— приглушенно розовые. Стены украшали черно-белые фотографии декораций и актеров из сериала «Северяне». Ярким пятном выделялась высокая ваза с темно-красными гвоздиками. Все это создавало впечатление изящества и уюта, и именно эти два слова пришли мне в голову при первом знакомстве с Кассандрой Клифф.

На ней был льняной костюм — пиджак без лацканов и прямая юбка цвета яичного желтка. И блузка с воротником-стойкой— ярко-голубая. Жуткое сочетание, согласна, но на ней это смотрелось изумительно потрясающе. Ее пепельные волосы были подстрижены коротко, но с пышным затылком, начесаны, покрыты гелем и лаком, так что прическа напоминала экспонат из Музея современного искусства. Скромный макияж выглядел вполне естественно.

Когда Алексис представила нас, Касси заметила, что я разглядываю ее, и уголки ее губ тронула понимающая улыбка. Я почувствовала, как у меня покраснели уши, и неловко улыбнулась в ответ.

— Знаю, — сказала она, — вы ничего не можете с собой поделать. Вы поневоле задаете себе вопрос: «Если бы я не знала, то могла бы догадаться?» Так реагируют все, Кейт, не смущайтесь.

Полностью уничтоженная, я покорно уселась на диван рядом с Алексис, а Касси тем временем попросила принести нам кофе и расположилась напротив, скрестив элегантные ноги, при виде которых некоторые мои приятельницы умерли бы от зависти.

— Итак, — произнесла Касси, — частный сыщик и криминальный журналист. Вряд ли вас интересую я. Шакалы, с которыми общается Алексис, не оставили в моем шкафу даже косточки, не говоря уж о скелете. Тогда кто? — спрашиваю я себя.

— Имя Мартин Читам тебе о чем-нибудь говорит? — задала вопрос Алексис.

Касси поставила ноги прямо, потом скрестила их в противоположном направлении.

— В каком контексте?

— В контексте бизнеса. Я имею в виду твой бизнес, не его.

Касси изящно пожала плечами:

— Не каждый, кто пользуется нашими услугами, хочет, чтобы его знали под настоящим именем. Можно сказать, что настоящее имя— это как раз то, от чего они пытаются убежать.

—Он вчера умер, — без околичностей заявила Алексис.

Прежде чем Касси успела ответить, появилась девушка-подросток с кофе. По крайней мере, я почти уверена, что это была девушка. Процесс разливания кофе дал Касси время прийти в себя.

— Как он умер? — спросила она. Несмотря на будничный тон голоса, Касси выглядела настороженной.

— Он был в женской одежде и висел на перилах в своем доме. Полиция считает, что это несчастный случай, — сообщила Алексис. Я молчала. Касси была ее источником информации, и Алексис знала, как ее разговорить.

— Я так понимаю, что ты с ними не согласна? — спросила Касси, переводя взгляд с Алексис на меня и обратно.

— Возможно, они и правы. Просто пару недель назад он обманом выманил у меня пять тысяч фунтов, и я пытаюсь их вернуть. А значит, я пытаюсь понять, чем и с кем он занимался, — решительно сказала Алексис.

— Пять тысяч фунтов? Боже, Алексис, неудивительно, что ты работаешь с Кейт. — Касси улыбнулась и вздохнула. — Да, я знала Мартина Читама. Он многое покупал у нас и регулярно посещал наши ежемесячные собрания читателей. Он называл себя Мартина. Не очень-то оригинально. И прежде чем ты спросишь, скажу, — по-моему, у него здесь не было друзей. Во всяком случае, он определенно не встречался ни с кем из наших в промежутках между собраниями. Он был не из тех, кто легко раскрывает свою душу. Многие мужчины просто расцветают, переодеваясь в женскую одежду, словно они неожиданно стали самими собой. Мартина была не такая. Это походило скорее на наваждение, с которым он не в силах справиться, а не на освобождение. Вы понимаете, о чем я? Я кивнула:

— Это совпадает с образом, который у меня составился. Скажите, выглядел ли он действительно женщиной? Не хочу никого обидеть, но некоторые мужчины всегда так и остаются просто мужчинами в женской одежде. С другой стороны, трудно представить, что вы когда-то были не женщиной. Куда можно было отнести Читама?

— Спасибо. Мартина была просто великолепна. У него от природы имелось много преимуществ: не очень высокий рост, маленькие руки и ноги, довольно тонкие кости и хорошая кожа. Но убедительнее всего была его одежда. У него был стандартный шестнадцатый размер, и он не жалел денег на наряды. Кстати…— Касси встала и подошла к одному из шкафов. Через минуту она вернулась с альбомом.

Она начала перелистывать страницы.

— Я уверена, у меня есть его фотографии. Во время рождественской встречи я сделала пару пленок. — Она остановилась на фотографии двух смеющихся женщин, облокотившихся на барную стойку. — Вот, слева. Это Мартина.

Я вгляделась в снимок и поняла, где уже видела Мартину Читам.

20

Я сидела в «Фиесте» и слушала через наушники «Улицу Коронации». Мэри Райт вернулась в дом, где стояли мои «жучки», по-прежнему обуреваемая страстью к мыльным операм. Однако от таинственного Брайана по-прежнему не было ни слуху ни духу. Возможно, он вообще не существовал. По крайней мере, его отсутствие освобождало меня от необходимости внимать домашней болтовне, а значит, я могла сосредоточиться на разгадывании пароля, чтобы попасть в секретную директорию Мартина Читама.

Алексис была изумлена не меньше меня, когда я поведала ей, где видела Мартина Читама в женском обличье. Фотография подстегнула мою память, чего искаженному лицу покойника не удалось сделать. Ошибки быть не могло. Элегантная дама, рассматривавшая дешевые стандартные дома в «ДКЛ-Недвижимости», была Мартином Читамом. Неудивительно, что при виде меня он бросился из агентства, как черт от ладана. Какими бы аферами он там ни занимался, он, конечно, решил, что я его выследила; этим же объясняется, почему он так запаниковал, когда я вторично появилась в его офисе. Если мне были нужны доказательства того, что Читам и Ломакс занимались чем-то более серьезным, чем аферы с землей, то они у меня теперь были. Оставался единственный вопрос: чем именно?

Едва знакомая мелодия из «Улицы Коронации» стихла, мимо меня медленно проехал «Воксхолл-Кавалер» и затормозил перед домом с «жучками». И когда я увидела за рулем машины любимого сотрудника Теда, то не смогла удержаться. Я выбросила вверх руку и крикнула «Есть!»— словно какой-то прыщавый подросток, следящий за американским футболом по четвертому каналу. К счастью, Джека Мак-Кафферти интересовал исключительно дом, где он намеревался продать колониальную оранжерею. Я оказалась права! Схема действовала, как я предполагала.

Кого я не ожидала увидеть, так это спутника Джека. С места пассажира выбрался тот, чей вид непременно вызвал бы у Шелли учащение пульса. Тед Барлоу выпрямился в полный рост и быстро переговорил о чем-то со своим лучшим менеджером. Сегодня вечером шикарный костюм Джека Мак-Кафферти казался почти черным в свете уличных фонарей, а его пестрый шелковый галстук развевался, словно флаг победы. Каштановые кудри блестели, как шерсть ухоженного сеттера. Рядом с ним Тед был больше похож на подчиненного, чем на босса. На нем был все тот же единственный костюм, а тугой узел полосатого галстука сбился набок. Шелли никогда не выпустила бы одного из своих детей из дому в таком виде. Мне не нужно было обладать даром предвидения, чтобы предсказать Теду Барлоу в ближайшие месяцы жизни большие перемены.

Мужчины зашагали по дорожке. Когда рука Джека потянулась к звонку, я испытала странное ощущение, словно он зазвонил у меня в ушах. Телевизор резко замолчал, как раз когда меня заинтересовал последний эпизод из цикла рекламы дымящегося быстрорастворимого кофе. К несчастью, между дверью и «жучком» была стена, поэтому обмен приветствиями донесся до меня лишь в приглушенном виде, но голоса стали отчетливыми, когда все трое вошли в гостиную.

— Какая восхитительная комната! — воскликнул Джек.

—Правда! — эхом отозвался Тед с такой же убежденностью, как знаменитая актриса, которая восхваляет омолаживающие свойства какого-нибудь сорта мыла.

— Нам она нравится, — раздался женский голос.

— Итак, миссис Райт, позвольте представиться. Меня зовут Джек Мак-Кафферти, и я главный менеджер по продажам компании «Колониальные оранжереи», поэтому ваши вопросы по телефону относительно нашей продукции были переданы мне. Вам очень повезло, потому что сегодня со мной мой коллега Тед Барлоу — управляющий директор нашей компании. Тед иногда сам работает с отдельными привилегированными покупателями, чтобы держать руку на пульсе требований клиентов к оранжереям и таким образом сделать нашу компанию лидером в этой области, — Он произнес это практически без единой паузы. Вопреки своей воле, я впечатлилась. Я представляла, как Тед стоит рядом, неловко переминаясь с ноги на ногу, безуспешно пытаясь выглядеть колоссом коммерции.

— Понимаю, — подала голос Мэри Райт. — Присаживайтесь, джентльмены.

Не успела его задница шлепнуться на стул, как Джек уже включился в работу, его речь текла плавно и свободно, пока он уговаривал Мэри Райт купить оранжерею, которая ей была не нужна, по цене, которая была ей не по карману, для дома, который ей не принадлежал. Периодически он обращался к ней за откликом, и она покорно поддакивала, словно играющий на треугольнике оркестрант, подчиняющийся сигналу дирижера. Они выяснили, что ее муж работает за границей, какой тип оранжереи ей нравится, ежемесячный доход Мэри и затраты. Джек разыграл все представление как по нотам.

Вскоре Теда отправили на задний двор с записной книжкой и сантиметровой лентой. И тут началось самое интересное.

— Небольшая проблема, — понизив голос, заговорил Джек. — У Теда неприятности с банком.

— Ты хочешь сказать, из-за нас? — спросила Мэри.

— Возможно. Во всяком случае, я не могу провести финансовую сделку по обычным каналам. Нам придется заняться финансами самим, но это будет не очень сложно. Я знаю парочку брокерских агентств, где не станут задавать много вопросов. Единственное, что мы потеряем, так это мой навар с финансовой компании, но с этим придется смириться. Я просто предупреждаю тебя, потому что в этот раз заключительная часть будет немного другой. Хорошо? — закончил он с такой безмятежностью, словно просил вторую чашку чаю.

— Конечно, я тебе подыграю. Но слушай, Джек, если с банком трудности, может, нам лучше завязать, пока дело не стало опасным, — сказала женщина.

— Лиз, они никогда нас не вычислят. Мы отлично замели следы Согласен, пора бросать. Но у нас две сделки уже на ходу. Давай с ними закончим, а потом сделаем перерыв, ладно? Поедем в теплые края и потратим денежки? — успокаивающим тоном произнес Джек. На месте Лиз я бы тоже, наверное, поддалась. У него был голос настоящего торговца — медовый и убедительный. Будь он хирургом, каждое Рождество получал бы мешки писем от благодарных пациентов.

— Ладно. Ты вернешься сегодня вечером? — спросила Лиз.

— Как я могу не вернуться? — отозвался он.

— Тогда поговорим об этом позже. — Разговор был прерван появлением Теда.

— Если вы подождете минутку, пока я разберусь со своим старым калькулятором, я скажу цену выбранной вами оранжереи, — произнес Тед. Вот и упомянутая Джеком заключительная часть.

От названной Тедом суммы у меня глаза на лоб полезли. Зато Лиз/Мэри как ни в чем не бывало только и сказала: ясно.

— В обычном случае мы бы предложили вам собственные финансовые услуги, которые финансируется один из крупнейших банков, — объяснил Джек. — К несчастью, наша компания стала жертвой своего собственного успеха, и мы превысили свои плановые цифры в этом квартале. Б результате финансовая компания не в состоянии предоставлять наличные нашим покупателям, потому что, естественно, у них есть свои лимиты и, в отличие от нас, они не имеют права выходить за рамки этих лимитов. Так что я предложил бы вам проконсультироваться с брокером и оформить перезаклад на сумму, которая покроет стоимость оранжереи, — доверительно добавил Джек. — Это самый эффективный способ использовать средства, которые вы вложили дополнительно в свой дом.

— А как насчет повторного заклада? Разве это не подойдет? — подала реплику Лиз/Мэри.

Тед откашлялся.

— Видите ли, миссис Райт, большинство кредиторов предпочитают перезаклад, учитывая, что цены на дома на Северо-Западе стали падать. Понимаете, если в будущем возникнут проблемы и дом придется продать, может оказаться, что на кредитора по второму закладу уже не хватит денег, после того как расплатились с первым. И тогда держатель второго заклада уже не в состоянии вернуть свои деньги, если вы меня понимаете. А кредиторам необходима уверенность, что получат свои деньги назад в случае финансового краха, потому-то они и предпочитают, чтобы вы оформили перезаклад, который покроет первый и оставит вам некоторое количество денег. — Конечно, Теда вряд ли взяли бы на телепередачу «Ваши деньги», но он изложил все достаточно ясно. Какая жалость, что сн тратил усилия на парочку негодяев, которые забыли больше, чем он когда-либо знал о закладах собственности и способах их использования.

— Так что я должна предпринять? — спросила женщина.

— Вам нужно поговорить с брокером и устроить этот перезаклад. И конечно, если вам понадобится совет при заполнении бумаг, звоните без колебаний. Я заполню их даже во сне. Как только вы получите подтверждение перезаклада, дайте нам знать, и мы установим оранжерею за неделю, — уверенно заявил Джек.

— Так быстро? Это просто замечательно! Она будет уже на месте, когда мой муж приедет домой на Рождество! — воскликнула женщина. Какой стыд! А ведь она могла бы честно зарабатывать себе на жизнь на театральных подмостках.

— Никаких проблем, — заверил Джек. Десять минут спустя Тед с Джеком вернулись к машине, похлопывая друг друга по спинам. Бедняга, подумала я. Мне не было приятно знание того, что человеком, виновным в крахе дела Теда, был его хороший приятель Джек. Весь процесс занял чуть больше часа. По моим подсчетам, затратив дюжину таких часов в течение последнего года, Джек и Лиз могли положить в карман больше полумиллиона фунтов. Совершенно поразительно. Самым поразительным в этом была простота аферы. Предстояло еще связать кое-какие концы, но теперь у меня имелась достаточно ясная картина того, как они сумели заработать целое состояние.

Поскольку Джек обещал вернуться позже, я решила остаться на месте. Вечер был ужасно холодный, крыши припаркованных у обочины машин покрыла изморозь, и ноги мои заледенели. Я знала, что не выдержу еще пару часов в подобных условиях, поэтому прокралась к фургону и сменила легкие туфли на кроссовки и пару толстых спортивных носков. Ноги обрели чувствительность, едва я завязала шнурки. Какое все-таки прекрасное изобретение— кроссовки. Правда, возникает проблема, когда вы появляетесь на важной деловой встрече при полном макияже и в своем лучшем костюме, а потом опускаете глаза и обнаруживаете, что вместо шикарных итальянских туфель на вас по-прежнему кроссовки, в которых вы ехали в машине. Я знаю, со мной такое было.

Оставшись одна в доме, Лиз не нашла ничего лучшего, чем снова включить телевизор. Мы прослушали окончание девятичасовых новостей, прогноз погоды (обычные приятные известия: сильный мороз в центральных графствах, заморозки на почве на Севере, дождь), затем начался жуткий американский мини-сериал. К сожалению, я не могла переключать каналы. Вместо этого я убавила звук так, чтобы убрать все, кроме телефонных звонков и разговоров, и раскрыла ноутбук.

Я испробовала все возможные пароли. Мартин, Мартина, Читам, Тамаринд, Ломакс, Нелл, Харрис, афера, земля, дела, права, секрет, закрытый, частный, Дитрих, Бэсси, Гарланд, Мэрилин, пароль. Безрезультатно. Я уже почти истощила свою фантазию, когда зазвонил мобильник.

— Алло! — откликнулась я.

— Кейт? Это Алексис. — Как будто я ее не узнала. — Слушай, меня тут озарило.

Сердце мое упало.

— Что?

— Я вспомнила, что в «Сандей стар» есть журналист по имени Джерри Картер, который живет в Бакстоне. Я вообще-то с ним не знакома, потому что ребята из этой газеты с нами почти не общаются, но я выцарапала у его приятеля телефон и позвонила ему. Как журналист журналисту.

Я сразу заинтересовалась, как только поняла, что ее «озарение» не предполагает для меня участия в чем-либо незаконном или опасном для жизни.

— И что хорошего он сказал?

— Он знает Брайана Ломакса. Живет в пяти домах от него. — Алексис сделала паузу, чтобы дать мне возможность переварить услышанное.

— И?.. — спросила я.

— Думаю, я знаю, кто эта таинственная женщина.

— Алексис, ты уже на сто процентов завладела моим вниманием. Прекрати меня терзать, я же не твой редактор. Выкладывай все немедленно! — раздраженно потребовала я.

— Ладно. Помнишь, мы видели два имени в списке избирателей? И мы решили, второе— это имя его жены? Мы ошиблись. Как сказал Джерри, жена Ломакса бросила его пару лет назад. Цитирую Джерри: «Как только она повесила на всех окнах шторы с оборками и изменила дизайн дома с чердака до подвала, ей больше нечего было делать. По этому она подцепила Ломаксова каменщика и сбежала с ним на какой-то греческий остров». Кавычки закрыты. — Алексис хихикнула. — Где, вероятно, жалуется на недостаток окон, на которые можно повесить ситец с оборками, если, конечно, предположить, что Лора Эшли открыла филиал на Лесбосе. И, едва эта парочка смылась, к Ломаксу переехала его сестра, так как посчитала дом слишком большим для одинокого мужчины; к тому же она недавно продала свой дом, чтобы вложить деньги в бизнес— Я услышала, как Алексис втягивает дым в свои многострадальные легкие.

— Продолжай, я заинтригована.

— Ты помнишь имя женщины в списке?

— Вот так, с налету— не припоминаю, — призналась я. Просто позор, правда? Мне всего-то двадцать семь, а память уже подводит.

— Элеанор. Это же полное от Нелл.

— Сестра Ломакса, — выдохнула я. — Ну, конечно. Что объясняет, как он с Читамом познакомились. Это даже объясняет, зачем Мартину Читаму потребовалось больше денег. Она дорогая женщина, эта Нелл: едва ли ее устроила бы жизнь в типовом доме и двухнедельный отдых раз в году в Коста-Браво, Твой приятель не сказал, какой у нее бизнес?

— Сказал. У нее один из тех маленьких, изысканных бутиков, где продавцы шипят на тебя, если твой размер больше восьмого и ты готова истратить у них меньше пятисот фунтов. Кажется, он находится в главном торговом пассаже. Называется «Очарование», представляешь?

— Представляю. Отличная работа, Алексис. Если тебя когда-нибудь уволят, уверена, что «Мортенсен и Брэнниган» найдут тебе подходящую работу, — сказала я.

— И что теперь? — поинтересовалась она. Я вздохнула:

— Потерпи немного, ладно? Я знаю, тебе покажется, будто я не очень тороплюсь, но то, над чем я бьюсь уже неделю, вот-вот придет к развязке. Если повезет, я со всем разберусь уже завтра и обещаю, что, как только освобожусь, сразу займусь твоей проблемой. Ну как, согласна?

— Придется согласиться. Ладно, Кейт, я же знала, что у тебя мало времени, когда взваливала на тебя это дело. Мне грех жаловаться. Займешься, когда сможешь, а я постараюсь быть терпеливой.

Хотела бы я посмотреть на это. Пару минут мы поболтали об историях, над которыми работала Алексис, и потом она пожелала мне спокойной ночи. Я опять обратилась к компьютеру. Алексис хотя бы подбросила мне несколько свежих идей. Я напечатала ЭЛЕАНОР, и экран волшебным образом заполнился списком наименований файлов. В некоторые дни удача идет к тебе сплошняком.

Не успела я заняться файлами, как вернулся «Кавалер». Джек въехал прямо в гараж и закрыл за собой дверь. Я прибавила звук, и через несколько минут услышала, как они с Лиз целуются, обнимаются и называют друг друга такими именами, от которых краснеют даже самые толстокожие детективы. Если вы, конечно, не предпочитаете акустический секс.

Однако вскоре стало ясно, что у Джека и Лиз разное на уме. В то время как он был настроен на любовь, ее больше интересовало, откуда возьмутся очередные пятьдесят, тысяч.

— Джек, прекрати, я хочу поговорить с тобой, — сказала Лиз. И так далее. Наконец ей удалось высвободиться из его объятий, судя по тому, что ее голос зазвучал слабее, чем его, — Послушай, нам надо поговорить об этой финансовой проблеме. Что пошло не так?

— Точно не знаю. Только когда я сегодня вечером пришел на работу, Тед велел мне больше не писать финансовые предложения. Сказал, что у финансовой компании возникли проблемы с обработкой информации и новые дела временно блокированы. Но все это звучало так же правдоподобно, как манифест Лейбористской партии. Думаю, на самом деле у них просто оказался перебор невыплат по перезакладам, — совершенно невинным тоном объяснил Джек; мне даже пришлось напомнить себе, что за всем этим стоит именно он. Человек, которому светит по меньшей мере два года тюрьмы, если его аферу когда-нибудь раскроют.

Лиз была далеко не столь спокойна.

— Надо это прекратить, Джек. Банк дело так не оставит. Они обратятся в Отдел мошенничеств, и нас посадят! — захныкала она.

— Не посадят. Слушай, когда мы все начинали, то знали, что это не продлится вечно. Мы понимали: в один прекрасный день финансовая компания заметит, что слишком многие покупатели оранжерей Теда Барлоу не платят взносы по перезакладам, и нам. придется свернуть дело, — весьма разумно сказал Джек. — Я просто не думал, что они обратятся прямо в банк, а не предупредят сначала Теда.

— Я всегда говорила— надо обращаться к кредиторам со стороны, так меньше риска, — продолжала ныть Лиз. — Я говорила, это безумие — использовать финансовую компанию, подконтрольную банку Теда.

— Мы в свое время уже это обсуждали, — терпеливо втолковывал Джек, — И причины, по которым мы делаем так, как решил я, не изменились. Во-первых, нам больше не приходится никого привлекать. Только ты, я и документ, который идет в финансовую компанию, где знают нашу фирму как солидное предприятие. Во-вторых, это быстрее, потому что нам не приходится обращаться к брокерам по перезакладам и к строительным организациям, пытаясь найти кредитора, и идти на риск, что меня там засекут знакомые. И в-третьих, я нагреб кучу комиссионных с нашей финансовой компании, а это немалое дополнение к тому, что мы выжали из самого дела. И именно потому, что мы работали по моему плану, мы до сих пор в безопасности, хотя банк уже заинтересовался Тедом. Нашу схему никому не раскрыть, суть в этом. Не забывай, мы в самом разгаре спада экономики. Скоро появятся настоящие неплательщики по закладным, а не только те, кого мы надули, — успокоил женщину Джек.

Невозможность наблюдать их поведение и лица приводила меня почти в ярость.

— С той только разницей, что при их домах оранжереи останутся. И этим людям не приходилось раз в месяц не спать всю ночь, разбирая оранжерею и погружая ее в фургон, чтобы Джек Мак-Кафферти мог увезти ее и продать какому-нибудь простаку, уверенному, будто он заключил удачную сделку! Говорю серьезно, Джек, пора завязывать!

— Успокойся. Нет никакой спешки. Им потребуются месяцы, чтобы во всем разобраться. Слушай, с этим домом все на мази. Завтра мы можем пойти к брокеру и спокойно договориться насчет перезаклада. Что у нас с двумя другими?

— Сейчас посмотрю. Ты же знаешь, я не доверяю своей памяти, — укоризненно произнесла Лиз. Я услышала щелканье замков дипломата и шорох бумаг. — Черри-Три-Уэй, 10, Уоррингтон. Ты проверил платежеспособность, я открыла новый счет, отменила переадресацию почты и получила подробности счета по закладу. Ларк-Райз, 31, Дейвенпорт. Только проверка платежеспособности. Вчера я закрыла переадресацию почты.

Да, сегодня мне действительно везло. Два названных Лиз адреса были в списке Рейчел Либерман.

— Мы можем ускорить процесс? Действовать быстрее, чем всегда? — спросил Джек.

— С нашего конца — да. Но если мы будем искать кредиторов для финансирования перезакладов на стороне, то процесс, скорее всего, замедлится, — сказала Лиз. Несмотря на металлический отзвук в «жучке», я уловила в ее голосе беспокойство.

— Не волнуйся, — заверил ее Джек. — Все будет хорошо.

Не будет, если это хоть сколько-нибудь зависит от меня.

21

Банковские менеджеры или инспектора дорожного движения. Не знаю, кого мы ненавидим больше. Я хочу сказать, если у вас появится шанс поиздеваться над кем-то в вечерней передаче, то кого вы выберете: менеджера банка, который отказал вам в кредите, или дорожного инспектора, который выписал вам штраф, когда вы заскочили на минутку в «Маркс энд Спенсер»? Мне было достаточно просто поговорить с парнем, занимающимся финансами Теда Барлоу, чтобы понять: он заслуживает худшего, на что способен Джереми Бидл[14].

Для начала, этот человек вообще не желал говорить со мной, не хотел даже назначить время встречи.

— Сведения о клиенте конфиденциальны, — высокомерно заявил он.

Сквозь сжатые зубы я процедила, что знаю больше, чем он сам, о проблемах его клиента, поскольку меня нанял вышеупомянутый клиент.

Я не стала упоминать, что стандарты обслуживания и сохранения конфиденциальности «Мортенсен и Брэнниган» были на порядок выше, чем у него. Мы не продаем список наших клиентов финансовым пирамидам, мы не занимаемся, как в старых элитных клубах, изгнанием людей, чьи лица нам не по вкусу, и, как ни странно, мы работаем в такие часы, которые больше устраивают наших клиентов, чем нас самих.

Но мистер Леонард Прудхоу был непоколебим. Наконец я сдалась. Существовал только один способ повидаться с этим господином. Я позвонила Теду и попросила его устроить встречу.

— Вы уже все узнали? — спросил он. — Вам известно, что произошло?

— Почти все, — ответила я, — Но как бы там ни было, не вздумайте даже намекнуть о наших делах никому, запомните— никому. — Я объяснила, что ему нужно договориться о встрече с Прудхоу, и тогда мы во всем разберемся до конца. — Если вы придете в офис заранее, я вас введу в курс дела.

— Вы не могли бы рассказать сейчас? Я весь как на иголках, — взмолился Тед.

— Мне нужны еще кое-какие детали, Тед. Но если вы сможете организовать встречу с Прудхоу сегодня, то я вам все выложу. Договорились?

Мне было приятно услышать облегчение в его голосе.

Не могу вам выразить, как я рад, мисс Брэнниган. Вы не представляете, каково это — думать, что можешь потерять все, ради чего трудился столько лет. Вы себе не представляете, — бормотал он.

Я, возможно, не представляла, зато точно знала, кто представлял. Когда мне наконец удалось прервать поток его благодарностей, я прошла во внешний офис. Пальцы Шелли летали по клавишам— она печатала предложения Билла нашим клиентам с Нормандских островов.

— Я насчет проблемы Теда, — сказала я. — Я исчезну на пару часов, чтобы закончить с этим делом. Он должен мне перезвонить и сказать, когда мы сможем увидеться с его банковским менеджером. Позвони мне на мобильный.

Шелли одарила меня одним из своих взглядов. Таких, какие она, наверное, приберегает для своих детей, когда подозревает, что они пытаются улизнуть на улицу, не сделав домашние задания.

— Ты серьезно? — переспросила она.

— Слово герлскаута, — поклялась я. — Разве я могла бы солгать тебе о чем-то, столь дорогом твоему сердцу? Ты знакома с произведениями Редьярда Киплинга?

Она посмотрела на меня так, словно я уходила на обед и слишком долго не возвращалась.

— Это тот, который писал о бремени белого человека? — подозрительно спросила Шелли.

— Он самый. Знал, как указать желтым и коричневым ребятам их место. Однако он не совсем зря изводил кислород. Он написал также гимн частным детективам:


Есть у меня шестерка слуг,
Проворных, удалых,
И все, что вижу я вокруг, —
Все знаю я от них.
Они по знаку моему
Являются в нужде.
Зовут их: Как и Почему,
Кто, Что, Когда и Где[13].

— Что касается дела Теда, то мне известно, что, почему, когда, где и кто. Мне известны почти все как, а после того, как я нанесу визит одному из своих информаторов, то узнаю все остальное. — Я мило улыбнулась, натянула пальто и направилась к двери. — Пока, Шелли.

— Ты меня беспокоишь, Брэнниган, — донеслось мне вслед, когда я бежала по ступенькам. День не прошел впустую.

Рейчел Либерман сидела на месте клерка, когда я вошла в помещение «ДКЛ-Недвижимости». На миссис Либерман был костюм, который на вид стоил примерно столько же, сколько взнос за покупку любой предлагаемой ею недвижимости. Я притворилась, будто изучаю выставленные на продажу дома, пока она договаривалась с потенциальным покупателем об осмотре пары из них. Через пять минут благодарный клиент удалился с целой охапкой бумаг, оставив меня наедине с Рейчел.

— Потеряли своего молодого человека? — спросила я.

— Его мать сказала, что он простудился. Но я думаю, это больше связано со вчерашней победой «Юнайтед», — объяснила она.

— В наши дни совершенно невозможно найти хорошего работника, — посочувствовала я.

— И не говорите. Что я могу для вас сделать? Все еще охотитесь за своими загадочными мошенниками?

Я уже решила, что, кто бы ни снабжал Джека Мак-Кафферти и Лиз информацией, это была не Рейчел Либерман. Мое решение основывалось не только на женской интуиции. Будь она замешана, подумала я, то нашла бы способ вежливо указать мне на дверь. Поэтому я улыбнулась и произнесла:

— Я уже почти в конце пути. И надеялась, что вы поможете мне развязать кое-какие узелки.

— Валяйте. Вы меня заинтриговали. Мой сын был поражен, когда я рассказала ему, что помогаю частному детективу в расследовании. Так что я просто обязана вам содействовать. Матери нелегко удивить десятилетнего мальчишку, знаете ли.

— Все подробности сданных в аренду домов хранятся в вашем компьютере?

— Все в нем: продажа и аренда, — заверила Рейчел.

— Как офис в Уоррингтоне получает ваши данные, и наоборот?

— Не хочу вас обидеть, но насколько хорошо вы разбираетесь в компьютерах?

Я ухмыльнулась:

— Если вы оставите меня наедине с вашим на полчаса, я, вероятно, выясню все сама. — Конечно, я несколько преувеличивала, но откуда Рейчел это было знать? А вот если бы со мной был Билл, он точно открыл бы программу раньше, чем я сварила бы кофе.

— Я сэкономлю вам время. Дважды в день, в час и в пять, я вхожу в компьютер Уоррингтона через модем. Программное обеспечение распознает все новые файлы или те, которые были модифицированы с момента последнего доступа. Потом файлы из моего компьютера поступают в уоррингтонский, и наоборот. Система также предупреждает меня в том случае, если какой-нибудь файл был модифицирован обоими офисами.

— Довольно остроумное программирование, — заметила я.

— Нашу программу разработал брат моего мужа и поневоле сделал все, чтобы она работала как надо, иначе я бы превратила его жизнь в ад, — сказала Рейчел. Это я могла себе представить. Еще в юридическом колледже я узнала правило — никогда не раздражай еврейских принцесс.

— Теперь неприятный вопрос, — сказала я.

— Догадываюсь. У кого есть доступ к компьютерам? — Я кивнула. — Это действительно необходимо? — Я опять кивнула. — Полагаю, вам будет недостаточно, если я скажу, что к ним имеют доступ только работники офиса?

Я начала чувствовать себя так, будто я слежу за подпрыгивающим мячом.

— Вам нужны имена? — продолжала Рейчел. —А еще лучше фотографии.

Она вскинула брови, потом фыркнула:

— Вы никогда не подумывали о работе в агентстве недвижимости? С вашим нахальством вы могли бы, стоя посреди прогнившей развалюхи с гнилыми, сырыми стенами, убедить клиентов, что эта недвижимость обладает уникальным потенциалом, который под силу раскрыть только им.

— Спасибо, но я предпочитаю ловить мошенников, а не уподобляться им.

— Цели обычно добиваются лестью, но не оскорблениями, — парировала Рейчел. — Ладно, если вам не очень трудно, присмотрите за офисом, пока я попытаюсь удовлетворить ваши требования?

Я даже уселась за стол, когда Рейчел скрылась в своем кабинете. Конечно, она могла оттуда позвонить и предупредить своихподельников, но мне в такое не верилось. К счастью, за эти несколько минут клиенты не появлялись. Очевидно, утро четверга — не самое горячее время для агентов по недвижимости. Рейчел вернулась с конвертом с фотографиями.

— Вот. В прошлом году на Рождество мы устраивали ужин для сотрудников. Единственный новый человек, который появился с тех пор, это Джейсон, но его вы уже видели.

Рейчел протянула мне стопку снимков. Они отмечали Рождество в греческой таверне, и снимки были, очевидно, разложены в обратном порядке, потому что на первых были запечатлены необузданные скачки, которые греки, как и шотландцы, называют танцами. Пока я никого не узнала и продолжала просматривать фотографии. И вот на седьмом снимке в конце стола я увидела ее. Мелкие, правильные черты лица, расширяющегося к красным глазам, острый подбородок. Совсем как на рисунке Дианы Шипли, только волосы у женщины на фото были, очевидно, натуральные— темно-пепельные, подстриженные перышками под мальчика. Я указала на женщину:

— Кто это?

Рейчел пристально посмотрела на меня:

— А что? Почему вы спрашиваете?

— Не думаю, что вы хотите узнать ответ, — мягко отозвалась я. — Так кто она?

— Ее зовут Лиз Лоуренс. Она работает два дня в неделю в нашем уоррингтонском офисе. Уже почти три года. Я думаю, вы ошибаетесь, мисс Брэнниган. Она милая женщина. И хорошо работает, — упорствовала Рейчел.

Я вздохнула. Иногда из-за своей работы я чувствую себя злой волшебницей, которая объясняет детям, что Санта-Клауса не существует. Причем сегодня же мне предстояло обрушить разочарование еще на одного человека, и это было самое печальное.

Костюму Теда пришлось претерпеть еще один выход в свет. Когда я вернулась в офис, он сидел на краешке стола Шелли и выглядел столь же жизнерадостно, как гончая, чья добыча только что уплыла по реке.

— Вы же знаете эти гаражи, — услышала я его слова. — Они не в курсе, когда фургоны опять будут на ходу.

— Опять проблемы? — поинтересовалась я.

—Угадали. Два из трех моих фургонов в ремонте. Значит, я не смогу быстро устанавливать оранжереи. Это катастрофа, — скорбно отозвался Тед.

— И вы уверены, что это просто совпадение? — возмутилась Шелли. — Похоже, что кто-то нарочно подстраивает вам неприятности!

На лице Теда отразились огорчение и смущение одновременно.

— Шелли, я так не думаю. Просто не повезло. Первый фургон вообще был припаркован, когда случилась авария. Кто-то, как видно, врезался в него у паба, пока Джек был внутри.

— Джек Мак-Кафферти? Зачем ему понадобился ваш фургон? Джек ведь не имеет отношения к установке оранжерей? — спросила я, пожалуй, слишком резко. Шелли и Тед посмотрели на меня с удивлением.

— Иногда он берет у меня машину. У них с шурином маленькая дискотека, и если на вечер два заказа, то Джек берет мой фургон на ночь, чтобы перевезти оборудование из одного зала в другой, — объяснил Тед. Последний кусочек головоломки встал на место.

Тут я вспомнила, какие фургоны использует фирма Теда. В желудке возникло ощущение, словно я слишком быстро съела слишком много мороженого.

— Когда у Джека произошла авария? — спросила я.

Тед наморщил лоб и поднял глаза к потолку:

— Дайте подумать. По-моему, в понедельник. Да, в понедельник. Точно, во вторник мы носились как сумасшедшие, пытаясь все уладить, поэтому Пит не успел вовремя затормозить у перекрестка. Теперь два наших фургона вышли из строя, и их починят самое раннее только к следующей неделе.

Краем глаза я увидела, как Шелли незаметно похлопала Теда по руке.

Что ж, по крайней мере, это не белый «Транзит» Теда пытался столкнуть меня с Бартон-Бридж.

— Мне бы хотелось сообщить вам хорошие новости, Тед, но, боюсь, все пока несколько запутано, — сказала я. — В банк нам ехать только через полчаса. Если вы пройдете со мной в офис, я объясню вам подробности до встречи с Прудхоу.

Я думала, мне не удастся доставить Теда в банк. Когда я поведала ему о предательстве Джека, он побледнел и ринулся к двери. К счастью, вид изумленного лица Шелли побудил его притормозить, и я успела схватить его за руку и посадить в кресло. Шелли влила в беднягу немного бренди, и он вновь обрел дар речи.

— Я убью этого ублюдка, — прорычал он сквозь стиснутые зубы. — Клянусь, я убью его.

— Не говорите глупостей, — быстро сказала Шелли. — Кейт посадит его в тюрьму, и это будет намного лучше, — добавила она. Отведя меня в сторону, пока Тед безмолвно таращился на дно пустого стакана, она прошептала: — О каком ублюдке идет речь?

Я вкратце пересказала ей последнюю часть истории, и этого было довольно, чтобы она опустилась на корточки возле Теда и принялась бормотать такие слова утешения, которые мне было неловко слушать. И конечно, именно в этот момент на пороге появилась главный инспектор Делла Прентис. Я немедленно увлекла ее к двери, сказав:

—Тед, увидимся внизу через пять минут.

Я позвонила Делле, как только Шелли назвала мне время встречи с Прудхоу. Я решила, что сэкономлю время, если обрисую ситуацию ей и банку одновременно. Несомненно, служащие банка будут не в восторге, но, откровенно говоря, я считала, что им придется это просто проглотить. Мне предстояло еще найти достаточно доказательств, чтобы прижать Брайана Ломакса, и у меня не было времени на исполнение ритуальных танцев перед банковским менеджером Теда.

Леонард Прудхоу выглядел именно так, как я предполагала. Ухоженный, надменный и, сверх того, весь серый. Начиная с серебряных волос и кончая блестящими серыми мокасинами, он представлял собой настоящую симфонию в духе Джона Мейджора. Единственным ярким пятном в его внешности был пурпурный прыщ на шее. Не знаю, как у него хватило наглости там вскочить. В полном соответствии с моими ожиданиями, Прудхоу отнесся к нам как к нашкодившим детям, которых вызвали к директору, чтобы научить приличным манерам.

— Итак, мисс Брэнниган, насколько я понимаю, вы считаете, будто у вас есть информация, касающаяся проблемы мистера Барлоу. Но что мне совсем непонятно, так это почему вам понадобилось присутствие главного инспектора Прентис, как бы приятно мне ни было с нею познакомиться. Я уверен, ее нисколько не интересуют наши маленькие затруднения…

Я резко вклинилась в этот поток высокомерной чуши:

— Насколько мне известно, было совершено преступление, и, боюсь, это гораздо важнее ваших уязвленных чувств. Хорошо ли вы разбираетесь в том, что такое мошенничество, мистер Прудхоу? Не перестанете ли вы понимать меня через пару минут? Если вы не в курсе расследований дел о мошенничестве, то я предлагаю позвать кого-нибудь, кто в курсе. У меня очень много дел и нет времени повторять все дважды, поэтому-то здесь и находится детектив Прентис, — быстро проговорила я. Прудхоу был бы менее шокирован, если бы я прыгнула на стол и исполнила непристойный танец.

— Юная леди, — забормотал он. — Да будет вам известно, что я являюсь экспертом по самым разнообразным финансовым нарушениям.

— Вот и отлично. Тогда выньте из ушей затычки и записывайте, — отрезала я. Почему-то напыщенность всегда будит во мне злость. Наверное, сказывается ирландская четверть моей крови.

Прудхоу выглядел оскорбленным, зато, как я заметила краем глаза, Тед несколько приободрился. Деллу Прентис, похоже, одолел приступ кашля.

— Нет никакой необходимости говорить в таком тоне, — ледяным тоном произнес Прудхоу.

— Послушайте, мистер Прудхоу, — вмешался Тед. — Ваши люди пытались уничтожить мой бизнес. Кейт старается разобраться в этом, потому, с моей точки зрения, она вольна говорить в таком тоне, в каком ей заблагорассудится.

Неожиданное превращение смиренного Теда в пламенного оратора надолго заткнуло рот Прудхоу, дав мне возможность приступить к делу.

— На поверхности все, что произошло с Тедом, кажется чередой неприятных совпадений, пиком которых стало прекращение кредита вашим банком. На самом деле Тед стал жертвой очень хитроумного мошенничества. И если бы махинаторы не пожадничали и не решили откусить второй кусок пирога, ни у кого и никогда не возникло бы подозрений, потому что вся схема полностью вписывалась в обычное невыполнение обязательств по закладным. Я видела, что Прудхоу, помимо своей воли, заинтересовался. Возможно, кроме высокомерной напыщенности у него имелись и мозги.

Я кратко обрисовала причины, заставившие Теда обратиться к нам. Делла Прентис торопливо писала что-то в своем блокноте. Когда я дошла до пропавших оранжерей, Прудхоу подался вперед.

— Вот как работает эта схема, — продолжала я, полностью овладев вниманием аудитории. — Нужен мошенник-менеджер и еще сотрудник офиса агентства по недвижимости, которое специализируется на аренде собственности средней руки. В данном случае они использовали компанию под названием «ДКЛ-Недвижимость», причем эта компания, как и Тед, не имеет отношения к преступной деятельности. Сотрудница компании, назовем ее Лиз, подбирает сдаваемые внаем дома с владельцами, имеющими достаточно распространенные фамилии и предпочтительно работающими или служащими в армии за границей. Идеальнее всего пара, которая выплачивает ссуду несколько лет и, следовательно, вложила в дом солидный капитал. Затем Лиз сообщает компьютеру, что нашла человека, который хочет взять дом в аренду и чьи данные проверяются.

Фамилия пары, берущей дом в аренду, совпадает с фамилией владельцев, и если в офисе кто-нибудь, кроме Лиз, заметит это, то просто воскликнет: «Ах ты, боже мой, разве не удивительно? Как тесен мир!» И т.д. Конечно, поскольку Лиз имеет доступ ко всем документам владельцев, у мошенников есть копии подписей и, возможно, информация о банковских счетах, счетах по закладу недвижимости, сервисных контрактах и обо всем остальном. Пока понятно?

— Замечательно, — произнес Прудхоу. — Прошу вас, продолжайте, мисс Брэнниган.

— Менеджер, имеющий доступ через вашу финансовую компанию к проверяющим кредитоспособность агентствам, узнает, какую еще информацию о владельцах можно получить. Затем Лиз открывает фальшивый банковский счет на имя арендатора по этому адресу и прекращает переадресовку почты настоящим владельцам. В доме она проводит минимальное количество времени и вносит арендную плату — недолго, Они проворачивают три операции одновременно, поэтому она не живет ни в одном из домов достаточно долго, чтобы соседи узнали ее поближе. Все они полагают, что она работает далеко от дома или по ночам или проводит время со своим дружком. Кроме того, она также меняет внешность с помощью париков, очков и макияжа.

Далее, Джек Мак-Кафферти, главный менеджер Теда, сообщает, что получил от нее звонок с просьбой установить оранжерею. На следующий день он уже является с заказом, профинансированным путем перезаклада в данном банке. А если это тот случай, когда Тед отправляется к клиенту вместе со своим менеджером, Джек и Лиз просто притворяются, будто никогда раньше не встречались, и Джек обрабатывает ее, как любого другого клиента. В конце концов, перезаклад имущества — вполне законный способ проведения этой операции и не вызывает тревоги ни у Теда, ни у кого другого, поскольку в наши дни те, кто не может продать дом сразу, отчаянно пытаются высвободить хоть какой-то капитал. Я проследила все это по спискам Земельного отдела, но уверена, что вы можете проверить подробности перезакладов по своим собственным документам. Полагаю, мошенники постоянно использовали ваших сотрудников, так как получали еще и проценты от финансовой компании банка, — добавила я.

— Но разве не должно было возникнуть проблем с первоначальным закладом? — задала вопрос Делла. — Как только он будет оплачен, то либо поднимет тревогу строительное общество, потому что взносы от настоящих владельцев по-прежнему будут поступать, либо настоящие владельцы заметят, что взносы по закладной больше не снимают с их банковского счета.

Об этом я не подумала. Но потом я вспомнила случай с Алексис и Крис, происшедший, когда они продали свои дома и стали жить вместе. Алексис ничего не смыслила в финансовых вопросах и продолжала платить по своей закладной целых шесть месяцев. Я покачала головой:

— Строительному обществу потребовались бы годы, чтобы обнаружить это. Потом они бы послали письмо, но оно провалилось бы в черную дыру, потому что переадресовку отменили. Это могло тянуться целую вечность, прежде чем кто-то всерьез встревожился бы и предпринял какие-то действия.

Делла кивнула:

— Спасибо. Прошу прощения, продолжайте. Очень интересно.

— Хорошо. Итак, когда банк проверяет заявку на перезаклад, из-за совпадения фамилий и инициалов вся полученная информация относится к настоящим владельцам, поэтому проблем не возникает. И деньги выплачиваются. Только подумайте о суммах. Представьте себе недвижимость, купленную десять лет назад за двадцать пять тысяч фунтов, которая теперь стоит девяносто тысяч. По закладной не выплачено всего около семнадцати тысяч. Мошенники оформляют перезаклад на все девяносто тысяч, выплачивают полностью первую закладную, чтобы избежать подозрений, а затем смываются. Таким образом, наши друзья Джек и Лиз прикарманивают примерно семьдесят тысяч фунтов.

Полагаю, они проделали подобную махинацию, по крайней мере, дюжину раз. А поймать их мне удалось только потому, что они пожадничали и решили разбирать установленные оранжереи и продавать их в другой такой же дом по бросовой цене в пару тысяч. — Я повернулась к Теду. — Именно этим занимался Джек с вашим фургоном, когда вы считали, что он перевозит оборудование для дискотеки.

Я лишилась возможности насладиться их реакцией. Теперь я вспомнила, почему так долго была против мобильных телефонов. Они всегда отвлекают вас от самого интересного.

22

Говорят, викторианская эпоха была временем талантливых дилетантов. Мне остается только радоваться, что я не была частным сыщиком именно тогда. Если есть кто-то хуже дилетанта, настойчиво предлагающего вам такую помощь, которая только мешает расследованию, так это тот, кто работает лучше вас. Если с Алексис дело так пойдет и дальше, то мне скоро придется начать платить ей, а не наоборот.

Вступив в переговоры по мобильнику в офисе Прудхоу, я не услышала приятных новостей.

— Он собирается удрать из страны, — начала Алексис.

— Ты хочешь сказать, мистер Харрис? — осторожно переспросила я, пытаясь говорить как можно более кратко и неинформативно. Я вдруг ощутила себя центром всеобщего внимания. Тед и Прудхоу меня не беспокоили, но присутствие представителей полиции делает частных сыщиков столь нервозными, что Вуди Аллен рядом с ним выглядел бы совершенно уравновешенным человеком.

— Конечно же, Харрис, он же Ломакc! Кто же еще? Он собирается смыться!

— Откуда это стало известно? Последовала минутная пауза, пока Алексис выбирала самый эффектный способ подачи материала.

— После того, как ты рассказала, насколько занята сегодня, мне удалось поменяться с приятелем выходными. Я решила, что если послежу за Ломаксом, то, по крайней мере, мы не упустим ничего важного. И я оказалась права, — с вызовом добавила она.

Я почувствовала— совесть требует моего присутствия в горячей точке. Увы, мне явно не суждено провести вечер в роли зулусской императрицы Брэнниган и заняться внедрением цивилизации во вселенную.

— Так что случилось? — спросила я.

— Он взял анкету для получения паспорта, — торжествующе объявила Алексис. — Я проследила за ним до почты. Он определенно собирается уехать из страны.

Это было вполне разумное умозаключение. Правда, неизвестно, собирается ли он, как только пройдет таможню, улизнуть на Берег Преступников со своими неправедно добытыми сокровищами или просто заранее готовится к зимнему отпуску и поездке на горнолыжный курорт.

— Где ты? — сказала я.

— В телефонной будке через дорогу от его офиса. Мне хорошо виден вход. После возвращения с почты он больше никуда не выходил.

Я сдалась.

— Приеду, как только смогу. — В конце концов, я обеспечила Теду и Прудхоу достаточно пищи для многочасового обсуждения. Я нажала на кнопку отбоя и сладко улыбнулась своей завороженной аудитории. — Прошу прощения, но возникло неотложное дело. Не сомневаюсь, что вам троим есть о чем поговорить, поэтому, если позволите, я вас оставлю. Тед, я пришлю вам полный письменный отчет, постараюсь как можно скорее, самое позднее к понедельнику. — Я поднялась. — Было очень приятно познакомиться, мистер Прудхоу, — добавила я, потянувшись через стол и крепко сжав его руку. Бедняга, у него все еще был такой вид, будто его стукнули по голове кирпичом. Похоже, таково мое воздействие на мужчин вообще. Есть о чем задуматься, правда?

Делла Прентис вышла за мной в коридор.

— Чертовски занимательная история, Кейт. Ты проделала отличную работу. Конечно, нам понадобится формальное заключение, — добавила она, — Когда это можно будет сделать?

Я взглянула на часы. Время близилось к трем.

— Не знаю, Делла, наверное, я не сумею без спешки пообщаться с тобой раньше выходных. Но ведь ты теперь знаешь достаточно, чтобы получить ордер на обыск по адресам, которые они использовали? — Я открыла сумку, достала блокнот и переписала адреса на листок. — Слушай, поговори с Рейчел Либерман из агентства «ДКЛ-Недвижимость». Женщину, которая тебе нужна, зовут Лиз Лоуренс, и она работает пару дней в неделю в их уоррингтонском офисе. Тед тебе все расскажет про Джека Мак-Кафферти. А теперь, ради бога, не обижайся, но я действительно в цейтноте.

— Ладно. Вижу, что у тебя проблемы. Дай мне знать, когда найдется время спокойно все обсудить. И напиши мне номер своего мобильного, чтобы я могла позвонить, если мне понадобится информация, — попросила Делла.

Я добавила номер к адресам и всунула листок бумаги ей в руку уже на ходу. Знаю, на самом деле мне можно было не так уж торопиться на встречу с Алексис, но если бы я не подняла себе уровень адреналина, то, вероятно, никогда бы не сумела прорваться по забитой машинами А-6 и по боковой дороге через холмы в Бакстон. Должно быть, у местных жителей вся сила в руках.

Я снова сидела за рулем «Фиесты». Утром я приехала на такси, поскольку необходимости в слежке больше не было. Теперь я заскочила по дороге в офис и взяла с собой ноутбук с файлами Читама, а также учебников по юриспруденции. Мне пока не удалось просмотреть файлы, поэтому я не знала, какими именно махинациями занимался покойный адвокат. Однако у меня было сильное подозрение, что для понимания этого понадобится больше сведений о процессе передачи недвижимости, чем накопления у меня в голове. Так пусть остальные сведения будут у меня под рукой.

Я обогнала последний автомобиль и спустилась по склону холма в Бакстон примерно к пяти часам. Я проехала мимо офиса Ломакса и засекла Алексис в машине. Должна признать, я сама не могла бы выбрать лучшего места. Она пристроилась между двумя припаркованными машинами и через окна одной из них могла спокойно наблюдать за офисом Ломакса. Я остановилась за углом и пешком вернулась к Алексис.

Я забралась в «Пежо», сбросив на пол стопку газет и обертки от сэндвичей.

— Смотри, как бы мусорщики не увезли твой автомобиль, приняв за контейнер с мусором, — предупредила я. — Что-нибудь произошло?

Алексис помотала головой:

— Там два фургона. Один, на котором ездит Ломакc, и другой такой же. Второй уже пару раз ездил туда-сюда, но Ломакc не появлялся.

— Если только он не лежит во втором фургоне, прикинувшись мешком с цементом, — заметила я. Это повергло Алексис в ужас. Я ощутила очередной укол совести. — Не волнуйся, это маловероятно. Он не знает, что за ним следят. Смерть Читама посчитали несчастным случаем. Насколько Ломаксу известно, он в безопасности. Теперь ты можешь ехать домой и позволить мне зарабатывать на жизнь, а не смотреть, как ты отбираешь у меня хлеб, — прибавила я.

— Ты не хочешь, чтобы я осталась? На случай, если ему вздумается удрать? — почти огорченно спросила Алексис.

— Поезжай домой и развлекайся с Крис. Если бы он планировал скрыться за дальним горизонтом сегодня вечером, то не сидел бы в своем офисе. Он бы сейчас бился в нервном припадке в очереди за паспортом, — рассудительно произнесла я. Судя по усмешке Алексис, ей так же по душе рассудительность, как и мне.

Алексис вздохнула, что называется, из глубины души.

— Ладно. Но я не хочу, чтобы этот парень улизнул.

Я открыла дверцу машины.

— Не забудь, существует такая незначительная деталь, как доказательства. Теперь, когда Читам мертв, Ломакc может заявить, что не делал ничего противозаконного. Т.-Р.Харрис— просто деловое имя. Он всего лишь показывал потенциальным покупателям землю. И понятия не имел, кто и когда ее купил. Мы-то с тобой знаем, как было дело, но я хочу иметь возможность доказать это.

Алексис застонала:

— Я только хочу вернуть свои деньги, Кейт. Мне плевать, если он выйдет сухим из воды.

—Слушаю и повинуюсь, моя госпожа, — пропела я, вылезая из машины. — А теперь убери отсюда свой мусоросборник и дай собаке поохотиться на кролика.

Уезжая, она махнула рукой, и я припарковала «Фиесту» на освободившемся месте. Открыла ноутбук и вошла в директорию WORK.L. Файлы были сгруппированы в двух директориях. Одна называлась DUPLICAT, другая— RV. Файлы во второй относились к покупкам домов. В некоторых случаях дома перепродавались примерно пять месяцев спустя, причем всегда с приличной выгодой. Я уже собиралась проверить адреса в своем справочнике, когда в воротах офиса Ломакса возник белый «Транзит». За рулем сидел мой объект. Я торопливо закрыла ноутбук и бросила его на пассажирское сиденье.

Не верьте, если вам скажут, будто работа частного сыщика — очень увлекательный способ добывания средств существования. Я ехала за Ломаксом от его офиса до дома. Потом я сидела два часа в машине, уныло просматривая файлы Мартина Читама. Все дома в директории RV находились в захудалых районах к югу и востоку от центра Манчестера— в Гортоне, Лонгсайте, Левенсхульме. На улицах, застроенных стандартными домами, где можно купить собственность по дешевке, чуть обновить ее и сорвать приличный куш. По крайней мере, это было возможно, пока несколько месяцев назад северо-западный рынок недвижимости не стал рушиться. Судя по файлам, Ломакc и Читам, похоже, реализовали эту возможность достаточно много раз. Я быстро прикинула в уме, и получалось, что в прошлом году оборот их бизнеса достигал примерно двух миллионов фунтов. Поскольку я столь же сильна в устном счете, как в квантовой механике, то решила, что ошиблась, и нацарапала цифры в своем блокноте. Результат не изменился.

Итак, ситуация внезапно резко изменилась. Передо мной уже были не два жулика, добывшие пару тысяч в результате хитроумной земельной аферы. Передо мной были огромные деньги. За прошлый год компаньоны могли получить около трех четвертей миллиона. Но ведь они должны были располагать значительной суммой для покупки домов. Откуда, черт возьми, взялся первоначальный капитал для создания подобного рода бизнеса?

Пока я занималась расчетами, совсем стемнело. Я вдруг почувствовала свою незащищенность, и от этого мне стало очень неуютно. Поневоле вспомнилось, как меньше недели назад кто-то настолько сильно хотел припугнуть меня, что даже готов был пойти на убийство. Если преступники по-прежнему находились где-то поблизости, то, сидя одна в машине, я представляла для них отличную мишень.

Избавление от моих страхов располагалось как раз позади меня. Я припарковалась напротив дома Брайана Ломакса, в тридцати ярдах выше по холму, перед большим викторианским зданием с раскачивающейся на холодном ветру вывеской «Ночлег и завтрак». Я достала из бардачка сумку с принадлежностями для ночевки, запихнула в нее учебники по юриспруденции и зашагала по короткой подъездной дорожке.

Б хозяйке гостиницы определенно пропал талант самого дотошного следователя. К моменту, когда я заплатила за ночь вперед и она оставила меня одну в безупречно чистом номере, я ощущала себя так, словно несколько дней провела в точке скрещения лучей прожекторов. Не будем говорить о сохранении порядочности вопреки давлению; пора учредить «Оскар» для частных сыщиков за убедительную ложь вопреки давлению. По крайней мере, я была в костюме, что делало несколько более правдоподобной мою легенду о том, что я адвокат по коммерческим вопросам и действую в интересах местного клиента, который намерен купить недвижимость в Манчестере для расширения своего дела. Хозяйка проглотила это вранье, сгорая от любопытства, так как я наотрез отказалась разглашать имя клиента. Я была почти уверена— утром она устроит за мной слежку, просто ради удовольствия подцепить какую-нибудь пикантную сплетню про соседей.

Моя комната, как я и просила, располагалась в передней части здания и на втором этаже, откуда открывался лучший вид на дом Брайана Ломакса, чем из машины. С удовольствием избавившись от колготок и высоких каблуков, я переоделась в леггинсы, футболку и кроссовки, достав все это из захваченной с собой сумки, и стала вести наблюдение из окна. Одновременно я диктовала отчеты для «Фарм Эйс» и Теда Барлоу. Это на пару часов отвлечет Шелли от ее сердечных переживаний.

Нелл приехала примерно в половине седьмого и поставила «Gti» в гараж. События начали развиваться только после девяти. Выйдя из-за угла дома, на подъездной дорожке появился Ломакc. Потом он повернул направо и пошел в сторону города. Я вылетела из комнаты и сбежала по лестнице намного быстрее, чем сделала бы это пару дней назад. Если «Мортенсен и Брэнниган» когда-нибудь понадобится помощник, то в объявлении о работе нам, наверное, придется оговорить, что предпочтение отдается тем, на ком все быстро заживает.

Ломакc еще остался в поле зрения, когда я выскочила из гостиницы, пытаясь выглядеть как человек, совершающий вечернюю пробежку. На светофоре мой объект повернул налево и стал подниматься вверх к рынку. Я успела добежать до угла как раз вовремя и увидела, как он исчез в пабе. Отлично. На мне не было даже жакета, и я не могла последовать за ним в паб, так как он слишком хорошо знал, кто я. Разъяренная, я подошла прямо к дверям заведения и заглянула в витражное стекло. Сквозь голубоватую дымку я увидела Ломакса у стойки, он болтал и смеялся с группой мужчин примерно его возраста. Судя по всему, это был для него обычный вечер в местном пабе в компании приятелей, а не встреча с деловыми партнерами. Я вздохнула с облегчением. Потом отошла от двери и огляделась. На противоположном углу улицы находилось кафе, где продавали рыбу и картошку и можно было посидеть за столиком на втором этаже. Мне было нечего терять.

Удивительно, как долго можно управляться с мясным пудингом, картошкой, пюре из горошка, подливкой, чаем и хлебом с маслом. Удивительно, но я ела даже с удовольствием, прежде всего потому, что сегодня не обедала. Вкуснее всего оказался пудинг с изюмом и заварным кремом, даже моя мама лучше не готовила. Мне удалось растянуть трапезу до половины одиннадцатого, после чего пришлось опять отправляться на холод. Естественно, стоило мне появиться на улице, как тут же начался дождь. Я подошла к пабу и опять посмотрела сквозь стекло. Обстановка почти не изменилась, разве что в пабе прибавилось посетителей. Ломакc по-прежнему стоял у бара со своими дружками, с кружкой пива в руке. Не было никакого смысла мокнуть под дождем, пока он напивается, и я побежала обратно в гостиницу; ужин тяжелым камнем лежал у меня в желудке.

Ломакc вернулся в половине двенадцатого, один. Пять минут спустя в комнате на втором этаже загорелся свет, и Ломакc подошел к окну задернуть шторы. Через десять минут опять зажегся свет, и Нелл повторила ту же процедуру в своей комнате. Я не стала ждать, пока они потушат свет. Могу поспорить, что я заснула раньше них.

Правда, я и поднялась тоже раньше. Я поставила будильник на шесть и в четверть седьмого уже вылезла из душа. Ломакc раздвинул шторы без четверти семь, и я похолодела. Завтрак в гостинице подавали только в восемь часов, но, похоже, к этому времени мой объект уже уйдет. Я утешилась способствующими пищеварению бисквитами в индивидуальной упаковке, к которым прилагались кофе и чай быстрого приготовления. Все это неплохо, если вы любите стерилизованное молоко, чайные пакетики, наполненные пылью, и быстрорастворимый кофе с таким вкусом, каким, по моим представлениям, обладает стрихнин.

Я с тоской упаковала сумку и вернулась в машину. Я уже начала сомневаться, есть ли смысл в этой слежке. Иногда мне кажется, что для данной профессии у меня слишком низкий порог скуки. Через двадцать минут в воротах Ломакса возник нос белого «Ягуара». Я уже видела эту машину в гараже рядом с «Gti» Нелл, в ту ночь, когда обнаружила надпись с именем Т.-Р.Харриса. За носом медленно последовал длинный капот машины, и я увидела за рулем самого Ломакса. Он проехал мимо, даже не взглянув в мою сторону. Я следила за ним в зеркало заднего вида, пока он не скрылся за поворотом, а затем быстро развернулась на подъездной дорожке перед гостиницей и рванулась за ним.

Я думала, что дорога из Манчестера — хуже некуда. Однако та, по которой мы выехали из Бакстона, оказалась одним из таких ночных кошмаров, от которых просыпаешься в холодном поту. Дорога бесконечно виляла и петляла по крутым поворотам с глубокими обрывами с одной стороны, как в Альпах. Затем она превратилась в узкие и тряские «американские горки», и я поблагодарила судьбу, что не дождалась завтрака. Видимость была ужасной. Я не могла понять, еду ли я сквозь туман или сквозь облака; в любом случае хорошо, что по пути не попадалось боковых ответвлений, свернув в которые «Ягуар» мог сгинуть без следа. Чему я не переставала удивляться, так это количеству машин на этой дороге из ада. Грузовики, фургоны, десятки легковушек мчались по ней, словно по скоростной магистрали М-6.

Наконец серо-зеленые вересковые пустоши остались позади, и мы очутились среди красных кирпичных зданий Мэкклсфилда. Я чувствовала себя путешественником, вышедшим из джунглей после близкого знакомства с людоедами. Начались приличные дороги со светофорами, разъездами и белыми разделительными полосами. После Мэкклсфилда мы вновь оказались на природе, но на этот раз все гораздо больше совпадало с моим представлением о том, как должна выглядеть сельская местность. Никаких жутких пустошей, бесконечных зарослей вереска, полуразрушенных каменных стен с дырами там, где кто-то не сумел вписаться в поворот, никаких мрачных пабов, затерянных в пространстве, и деревьев, растущих под углом в сорок пять градусов к направлению преобладающего ветра. Нет, здесь было совсем по-другому. Аккуратные поля, симпатичные домики фермеров, маленькие закусочные, окруженные садами, прибитые к деревьям доски с объявлениями о ярмарках ремесел и распродажах автомобилей. Словом, та самая сельская местность, по которой так и тянет совершить небольшую поездку на машине.

В восемь четырнадцать утра, если верить моим часам на панели управления, мы неслись по узкой полосе М-6. Настроение у меня поднялось. Что бы ни было на уме у Ломакса, это было поинтереснее, чем ремонт кровель. Когда спидометр показал девяносто, я всерьез пожалела о своей «Нове». Возможно, она выглядела неказисто, зато это была машина, которая начинала показывать класс именно после восьмидесяти. В отличие от «Фиесты», у этой между восьмьюдесятью двумя и восьмьюдесятью восьмью как-то странно затрясся руль. Когда мы сменили дорогу и направились к западу по М-62, я вспомнила телефонный звонок Алексис, которым началась эта последняя часть операции. Анкета для получения паспорта.

Чтобы получить британский паспорт, необходимо заполнить сложную анкету, представить фотографию с подтверждением своей личности, предположительно уважаемым членом общины, который знаком с вами по меньшей мере два года, и передать эти документы в паспортный отдел. Затем в течение нескольких недель нужно ждать, пока очень медленно вращаются колеса бюрократической машины. Если же вы спешите, то отправляетесь в один из пяти паспортных офисов Великобритании — в Лондоне, Ливерпуле, Ньюпорте, Питерборо или Глазго. Я отлично помню всю процедуру. В июле мы с Ричардом купили двухнедельный тур по Калифорнии. За два дня до отъезда Ричард в разгар рабочего дня материализовался в моем офисе и объявил, что у него просрочен паспорт. Конечно, ему было некогда этим заниматься по причине слишком большой занятости, так что не могла бы я?..

Если вы появитесь в офисе ровно в девять, служащие благосклонно примут ваши документы и попросят прийти через четыре часа. Если нее приедете позже, придется ждать и молиться, чтобы ваша очередь подошла до закрытия. Если Брайан Ломакc держал курс именно туда, то определенно не намерен был стоять в очереди весь день.

Он направился прямо в центр Ливерпуля и припарковал машину в многоэтажном гараже рядом с паспортным офисом без десяти девять. Я осталась в машине и наблюдала, как он скрылся за дверью Индиа-Билдингз. Он вполне мог пойти в любой из офисов на любом этаже, кроме пятого, но я в этом сомневалась. Через двадцать минут он появился, но вместо того, чтобы вернуться к машине, двинулся в центр города. Я выругалась сквозь зубы, стараясь не потерять его из виду. Во всяком случае, пока он не свернет в пешеходную зону, я его не упущу.

Но события приняли совсем иной оборот. Примерно в миле от паспортного офиса Брайан Ломакc решительно переступил порог бюро путешествий.

23

Я ворвалась в дверь, с трудом сдерживая слезы, бросилась к служащей и запричитала:

— Куда он ее везет? Скажите мне! Я имею право знать, куда он едет с этой тварью!

Потом я разразилась слезами и рухнула на стул, который только что освободил Брайан Ломакc.

— Я знаю, это глупо, но я все еще люблю его, — рыдала я. — Что бы там у него ни было с этой коровой, он по-прежнему мой муж! — Сквозь слезы я видела, что сотрудница бюро совершенно ошарашена. Рот у нее то открывался, то закрывался. — Ради бога, помогите мне! Пусть я узнаю все самое худшее. Вы ведь женщина, вы должны понять, — с укором добавила я.

Молодую служащую отстранила другая женщина.

— Что случилось, красавица? — мягко спросила она.

— Мой м-муж, — икнула я. — У него есть подружка, я знаю. Я его выследила. Когда он вошел сюда, я решила, что он уезжает с ней, а ведь мы с детьми нигде не отдыхали уже два года. Я просто потеряла голову. Вы должны мне сказать, — добавила я, снова на повышенных тонах. Потом я шумно всхлипнула.

— Шэрон, — сказала старшая женщина. — Джентльмен, который только что вышел.

— Ломакc, — подсказала я. — Его зовут Брайан Ломакc.

— Мистер Ломакc, — эхом отозвалась женщина. — Куда он собирался, Шэрон?

— Я думала, нам не положено обсуждать наших клиентов, — возразила девушка.

— Неужели у тебя нет сердца? Когда-нибудь и ты можешь оказаться на ее месте. Мы, женщины, должны поддерживать друг друга. — Она обратилась ко мне:— Мужчины. Все они одинаковы. — Спасибо тебе, Господи, за легендарные золотые сердца ливерпульцев.

Я кивнула и притворилась, будто с огромным трудом пытаюсь взять себя в руки, пока Шэрон нервно стучала по клавишам своего компьютера ногтями, которым позавидовала бы Круэлла де Виль, когтистая ведьма из диснеевского мультфильма.

— Нашла, Дот, — сказала она, указывая на экран.

Женщина удовлетворенно кивнула и повернула экран ко мне.

— Что бы он ни задумал, он едет не с ней, — сообщила она. — Посмотри. Он купил тур на одного. Самолетом и на машине во Флориду. Авиабилет, машина напрокат и резервирование гостиницы на одного человека.

Я впитывала каждое ее слово. Авиалиния, номер рейса, цена. Вылетает из Манчестера вечером в понедельник.

— Он заплатил наличными, — добавила Дот. — Такое теперь нечасто увидишь.

— А как насчет билета? — спросила я. — Могу поспорить, что он не просил прислать его домой.

— Нет. Он улетает в понедельник и получит билет прямо в аэропорту.

— Эгоист проклятый! — прошипела я.

— Верно, девочка. Но не стоит так отчаиваться. По крайней мере, он едет не со своей любовницей.

Я встала.

— После того как я с ним разберусь, он больше никому уже не сделает детей, — заявила я.

— Молодец, девочка! — подбодрила меня Дот, и я бурей вырвалась из бюро путешествий.

Когда я свернула за угол и села в «Фиесту», на лобовое стекло которой удивительным образом не налепили парковочный талон, наступила реакция на мой спектакль. Ноги ослабли, руки тряслись. Слава богу, что существует солидарность женщин, чьи мужчины чем-то их обидели.

Значит, Алексис была права, думала я, на более умеренной скорости двигаясь обратно по М-62. Брайан Ломакc собирается сбежать. И остановить его могу только я, если, конечно, узнаю все про его делишки. Я решила провести остаток дня, ни на что не отвлекаясь и занимаясь исключительно файлами Мартина Читама. Но прежде мне нужно было позавтракать, я это заслужила. На горизонте замаячило здание придорожной станции обслуживания «Бартонвуд», как две капли воды похожее на католический собор в Ливерпуле. Если я скажу, что местные жители называют Божий дом «бетонным вигвамом», возможно, у вас возникнет правильное представление о нем.

Я съехала с дороги и затормозила на парковке. А вот и он! Прямо в центре стоял «Ягуар» Брайана Ломакса. Я припарковала машину и отправилась на разведку. В магазине и у игровых автоматов его не было. Наконец я засекла его в кафе, наедине с огромной порцией мяса с картошкой. Прощай, завтрак. Со вздохом я вернулась в машину и поехала по «подсобной дороге», ведущей обратно на шоссе. Оказавшись у бензозаправки, я остановилась. Зашла в магазин и купила бутылку минеральной воды и сэндвич с беконом и яйцом— ничего получше в этот день мне на завтрак не светило. Потом, в машине, я решила дать мотору отдохнуть, пока я буду есть бутерброд и ждать Ломакса. Я ничего не могла с собой поделать: раз боги преподнесли мне его на тарелочке, нужно было выяснить, что у него на уме.

Через четверть часа мы направлялись обратно в Манчестер. К этому времени движение стало намного оживленнее, но «Ягуар» так бросался в глаза, что его невозможно было потерять. На окраине города Ломакc свернул на дорогу М-63, в сторону Стокпорта. Мы въехали в дешевый квартал Чидла, где не обязательно играть в гольф или бридж, чтобы вам разрешили купить дом, и оказались среди застроенных типовыми домами улиц, окружающих футбольную площадку Стокпорта. Преследовать мой объект по узким улочкам было намного сложнее, но, к счастью, долго делать это мне не пришлось. Да и Ломакc вел себя так, словно мысль о том, что за ним могут следить, никогда не приходила ему в голову.

Он затормозил перед домом, где двое рабочих вынимали рамы, а парень на лестнице вычищал мох из желоба. На лестнице я заметила знакомый уже логотип «Ре-новации», который красовался также на боку потрепанного фургона, стоящего двумя колесами на обочине. Ломакc перебросился парой слов с рабочими и вошел в дом. Через десять минут он вернулся, сделал им одобрительный знак большими пальцами и уехал.

То же самое мы проделали сначала в Реддише, потом в Левенсхульме. Все дома были старые, типовые, на улицах, которые, похоже, стремились подняться вверх по социальной лестнице, а не катиться вниз. У третьего дома до меня внезапно дошло. Все это были недавние покупки, занесенные в директорию RV. Мы объезжали дома, которые Ломакc с Читамом приобрели по дешевке, чтобы привести в порядок и продать с прибылью.

Последняя остановка была на окраине Берниджа, но на этот раз около довоенного смежного с соседним дома. Этот выглядел вообще полуразвалившимся. Гравиевая дорожка поросла травой, ворота висели на одной петле. С двери и оконных рам слезло столько краски, что просто удивительно, как они сами не распались на куски. На крыше работали два человека, меняя разбитую черепицу и устанавливая дымовую трубу. Ломакc вылез из машины и что-то им прокричал. Потом он вытащил из багажника комбинезон, надел его поверх джинсов и рубашки и скрылся в доме. Пару минут спустя я услышала оглушительный вой дрели. Я решила, что смогу с большей пользой провести время в офисе, занимаясь файлами.

Когда я вошла, Шелли говорила по телефону, скорее всего с новым клиентом, но, судя по быстроте, с какой на моем столе появился кофе, она была уже в курсе моего успеха в деле Теда.

— Хорошие новости распространяются быстро, да? — усмехнулась я.

— Не понимаю, о чем ты, — надменно произнесла Шелли. — Ты уже составила отчеты для «Фарм Эйс» и Теда Барлоу?

Я вынула кассеты из сумки.

— Вот они! — сказала я, торжественно передавая их Шелли. — Не дай бог заставить Теда ждать. Кстати, как он? На седьмом небе от счастья?

— Мало мне того, что я провожу дни рядом с женщиной, которая считает себя гением, так теперь еще и Тед Барлоу мне все уши прожужжал про твою гениальность. Банк согласился восстановить его кредит и доступ к их финансовому отделению, и Тед дал объявление в «Ивнинг кроникл» на понедельник— ищет нового менеджера. Полиция вчера вечером произвела обыск в трех домах, улик достаточно, чтобы арестовать Джека Мак-Кафферти и Лиз Лоуренс. Сегодня им будет предъявлено обвинение, а Тед полностью вне подозрений, — сказала Шелли, не в силах скрыть улыбку.

— Прекрасные новости. Только объясни мне, Шелли, как тебе удалось все это узнать?

— Видишь ли, Кейт, в мои обязанности входит отвечать на телефонные звонки, — ехидно ответила она. — Звонили также детектив Прентис, женщина по имени Рейчел Либерман, Алексис Ли и четыре раза— Ричард, который сказал, что не хочет тебя беспокоить, но просил узнать, зарядила ли ты свой мобильник, а то он не отвечает.

Я знала: должна быть какая-то причина, почему у меня выдалось такое спокойное утро. Зарядить-то я мобильник зарядила, только утром забыла его включить. Чувствуя себя полной идиоткой, я сладко улыбнулась Шелли.

— Должно быть, я находилась в одной из зон недоступности, когда Ричард мне звонил, — объяснила я.

Шелли бросила на меня взгляд, каким одаривала меня мать, когда я клялась, что это не я съела последнее печенье.

— Если у тебя проблемы с телефоном, то, наверное, надо отослать его обратно, — предложила она.

Я изобразила широкую улыбку.

— Я справлюсь, спасибо. Как чувствует себя Тед после избавления от тяжкого бремени? В состоянии посвятить все свое внимание тому, чтобы целиком использовать потенциал твоего дома?

— Кейт, я никогда не говорила, какое счастье для меня работать с тобой? Ты единственная, кто помогает мне понять, насколько взрослые существа мои дети. — Она повернулась и направилась к двери. Я высунула ей вслед язык. — Я все видела, — сообщила Шелли, не оборачиваясь. У двери она посмотрела на меня. — Если без шуток, то ты молодец. — И она удалилась, оставив меня наедине с ноутбуком и телефонными сообщениями, которые я решила проигнорировать.

Теперь, когда я выяснила все насчет директории RV и своими глазамиувидела упомянутую в ней недвижимость, предстояло разгадать содержимое директории DUPLICAT. На первый взгляд оно показалось совершенно безобидным. Там были файлы, относящиеся к покупке разнообразной недвижимости различными клиентами и к закладным на нее. Материал был вроде бы такой же, как в незащищенной директории WORK.С. Единственное различие заключалось в том, что все обеспечивающие заклад лица были разные. В нескольких случаях, когда какое-то строительное общество использовалось более одного раза, клиенты Читама выбирали разные филиалы.

И только когда я дошла до более свежих файлов, что-то привлекло мое внимание. Но даже тут мне пришлось свериться с другим файлом, чтобы убедиться, не обманулась ли я от скуки и усталости. Однако первое впечатление оказалось верным. Конкретная собственность в файле представляла собой отдельный дом в престижном квартале Уайтфилда. Однако заклад на эту недвижимость был оформлен на другую пару, и их адресом был тот полуразрушенный дом, в котором работал сейчас Брайан Ломакc.

Я ощутила ноющую боль в затылке. Смотреть на экран компьютера и одновременно пытаться разгадать суть мошеннической схемы — дело головоломное. Я встала, потянулась, потом прошлась по офису, выполняя разогревающие упражнения, которым выучилась в спортзале тайского бокса. Честное слово, однообразные занятия действуют на мой мозг. Когда я начала ритмично двигаться, напряжение исчезло и в голове прояснилось.

И затем все разрозненные кусочки информации, беспорядочно вертевшиеся в моем мозгу, сложились воедино. Я прекратила прыгать по комнате наподобие Винни-Пуха, имитирующего Михаила Барышникова, и опустилась на стул. В моем ноутбуке экран нельзя было разделить пополам, поэтому я поспешно нацарапала полдюжины адресов, где дома, согласно директории DUPLICAT, были в закладе, а рядом — имена их покупателей. Потом я вызвала файлы из WORK.С — директории, связанной с законной практикой Читама по передаче недвижимости.

Скоро я обнаружила, что каждому файлу в DUPLICAT соответствовал файл в WORK.С. В каждом случае дом был один и тот же, но покупатели и лица, финансирующие заклад, разные. Теперь я поняла, чем именно занимались Брайан Ломакc и Мартин Читам. Они использовали погрешности системы в афере, которая давала им возможность почти бесконечно получать огромную прибыль. Эта парочка совершала классическое преступление без жертв. Но кто-то стал слишком жадным, и это привело к смерти Мартина Читама. Я взглянула на часы. Было почти четыре. Я по-прежнему не имела доказательств того, что Брайан Ломакc— преступник, а не простофиля, которого использовали Мартин Читам и, возможно, Нелл в своих целях. Однако, по моему убеждению, причиной провала отлаженной схемы Читама являлся именно Ломакc. Было что-то в его облике, какое-то самодовольство в каждом движении… Брайан Ломакc так же походил на несчастную жертву, как Уоррен Битти. И мне нужно было определить роль Ломакса в этой схеме, прежде чем в понедельник вечером самолет с ним возьмет курс на закат.

Я захлопнула крышку ноутбука и отнесла его в офис к Биллу. Он таращился на блокнот формата А-4 и грыз кончик карандаша.

— Тяжелый случай? — спросила я.

—Пытаюсь написать резидентную программу, которая будет автоматически проверять любые активированные программы, прячущиеся в памяти компьютера, — сказал Билл. С тяжелым вздохом он уронил карандаш и принялся жевать свою бороду. Меня иной раз так и подмывает позвонить его маме и полюбопытствовать, что такого с ним случилось в младенчестве, после чего он все тянет в рот.

— Защита от вирусов? — уточнила я.

— Да. Я хотел заняться этим сразу же после той катастрофы на Йом Кипур, но впервые выбрал время. — Он скорчил гримасу.

Билл по-прежнему переживал из-за компьютерного вируса, который атаковал одного из наших клиентов в начале октября. Вирус активировался в иудейский День искупления. Наш клиент — бухгалтерская фирма «Голдберг и Сеньор» отнеслась к превращению всех ее файлов в абракадабру как к личному оскорблению. Их нисколько не утешило то, что, как сказал им Билл, это была единичная атака, которая больше не повторится, в отличие от по-настоящему опасных вирусов «Пятница, 13» и «Микеланджело», которые атакуют снова и снова, если их окончательно не истребить.

— Я кладу ноутбук в сейф. В нем информация с жесткого диска Мартина Читама, похоже, это единственное свидетельство того, чем они занимались с Брайаном Ломаксом, — сказала я.

— Значит, тебе удалось их раскусить? — Билл заинтересовался и даже прекратил жевать.

— Думаю, да. Правда, трудно доказать, что Ломакc активно участвовал в криминальном аспекте дела. Поэтому у меня созрела мысль провести маленький эксперимент и разобраться во всем до конца. — Я подошла к стене и нажала на раму репродукции с картины Эскера[15] «Бельведер». Сработала пружинная задвижка, картина отъехала в сторону, обнажив сейф.

— Не хочешь просветить меня? — спросил Билл, пока я набирала комбинацию цифр. Дверца щелкнула, и я расчистила на нижней полке место для ноутбука.

— Я с удовольствием бы, но сейчас нет времени. Мне нужно быть в Бакстоне до шести, чтобы все получилось. Кроме того, эта история не из тех, которые можно с легкостью употребить в пятницу за чаем. По сравнению с ее лихо закрученным сюжетом Йом Киппур покажется простым, как «Космические завоеватели». — Я закрыла сейф и отперла шкаф, в котором находится все наше электронное оборудование.

— Не хочу показаться шовинистом, но, надеюсь, ты не собираешься предпринять что-то опасное? — забеспокоился Билл.

— Ни в коем случае. Просто небольшое прослушивание в надежде собрать улики.

Я выбрала направленное подслушивающее устройство с магнитом и добавила к нему экран, по которому можно определить местонахождение «жучка» по отношению к приемнику. Также прихватила пару крошечных радиомикрофонов с интегральными батарейками, каждый размером в половину моего большого пальца и с приемником в придачу. Магнитофон был по-прежнему в «Фиесте», значит, я смогу записать все, что услышу. Я привинтила каждый микрофон к пластиковому корпусу, в котором находилась U-образная проволока, выполняющая роль антенны.

Билл вздохнул:

— Только будь осторожна. Нам не нужно повторение того спектакля, который прошел в прошлую пятницу. — В устах любого другого это звучало бы покровительственно. Но я понимала, что Билл искренне тревожится за меня.

— Знаю, знаю, фирма не может позволить себе повысить сумму страховых выплат. Но ведь вроде ничего похожего больше не было. Возможно, это действительно был несчастный случай. Просто водитель перепил или устал. Случались и более странные вещи.

—Возможно, — нехотя согласился Билл— Но все равно будь осторожна. У меня нет времени обучать замену. — Он ухмыльнулся.

— Обещаю. Я же сказала— установлю пару «жучков», и все. — Я не хотела расстраивать Билла. Поэтому решила не говорить ему, что отправляюсь ловить убийцу.

24

Бутик следовало бы назвать не «Очарование», а «Разочарование». Одежда в магазине, хоть и дорогая, была довольно безвкусной и даже вызывающей. Я бы покупала здесь вещи только в том случае, если бы хотела выглядеть как вполне доступная дама среднего пошиба. Я бы выглядела скорее не как молодящаяся старушка, а как «маленький ягненочек». Очевидно, товар соответствовал вкусам местных потребителей, поскольку элегантная Нелл Ломакc одевалась совсем в другом стиле. Сегодня ее волнистые каштановые волосы украшали собой плечи классического костюма фирмы «Ейгер» с блузкой. Нелл была похожа на рекламу пряных духов, которые предположительно должны нравиться нам, деловым женщинам.

Продефилировав мимо магазина, я удостоверилась, что Нелл на месте, а потом скользнула в задний вход современного здания торгового пассажа из бетона и стекла, в котором бутик неловко примостился между магазинчиками, торгующими обувью и мясом. Я быстро осмотрелась. На стоянке обнаружился только один белый «Гольф» с откидывающимся верхом. Притворившись, будто мне нужно завязать шнурок, я прикрепила «жучок» за рулем. Теперь я могла следить за Нелл, не торча у нее на хвосте,

Нелл сидела на высокой табуретке за прилавком и читала «Эль». Когда я вошла, она подняла глаза, но, видимо, решила, что женщина в спортивных брюках, рубашке и лыжной куртке не достойна ее внимания. Я собрала волосы на затылке в конский хвост и, поскольку синяки на лице почти прошли, вернулась к своему обычному весьма умеренному макияжу, поэтому Нелл, естественно, не узнала во мне модно одетую и сильно накрашенную частную сыщицу, с которой столкнулась лицом к лицу несколько дней назад. К тому же с тех пор произошло многое, что заставило ее забыть меня.

Нелл продолжала читать, а я рассматривала вешалки с безумно дорогими товарами, пытаясь представить кого-нибудь из уважаемых мною людей в этой одежде. Мне удалось найти одну юбку, которая могла бы понравиться моей матери, но она бы захотела купить ее втрое дешевле, и не могу сказать, что я ее за это виню. Краем глаза следя за Нелл, я обошла весь магазин.

Наконец я приблизилась к прилавку сбоку, оказавшись возле ее переброшенного через спинку стула пальто и сумочки, стоявшей на полу у ее ног.

— Нам нужно поговорить, мисс Ломакc, — сообщила я, присев на стул с пальто и опуская свою сумку на пол рядом с ее сумочкой.

На лице Нелл, как я и ожидала, отразилось недоумение.

— Простите, мне кажется…

— Нас не представили друг другу, — ответила я и, наклонившись, расстегнула сумку. Вытащила визитную карточку и подала ей. Пока она, нахмурившись, разглядывала карточку, я, делая вид, что закрываю сумку, сунула один из радиомикрофонов в ее сумочку.

— Я по-прежнему не понимаю, кто вы, мисс Брэнниган, — с трудом выдавила из себя Нелл. Плохая актриса: я заметила, как глаза у нее тревожно забегали.

— Мы встречались в офисе Мартина Читама. В тот день, когда он умер, — объяснила я. Выпрямившись, я небрежно оперлась рукой о спинку стула. Мне удалось опустить второй радиомикрофон в глубокий карман ее пальто «Верберри», не отрывая взгляда от лица женщины.

— Не понимаю, о чем вы говорите, — ответила Нелл, нервно мотнув головой.

Я вздохнула и провела рукой по волосам.

— Мисс Ломакc, у нас есть два способа разобраться с нашим делом: приятный и неприятный. Мартин Читам был вашим любовником. У него был совместный бизнес с вашим братом. Противозаконный бизнес. Вы оба находились в доме Читама в тот день, когда он умер, — обстоятельство, о котором вы наверняка не посчитали нужным сообщить полиции. Я знаю о ваших двойных махинациях с землей, знаю о трюках с закладными и о том, как вы отмывали деньги. И мне известно, почему погиб Мартин Читам.

Шикарный фасад Нелл Ломакc рассыпался в прах, и передо мной оказалась испуганная женщина с беспокойно мечущимся взглядом.

— Какую ерунду вы болтаете, — забормотала она. — Не понимаю, о чем вы. И вообще— как вы смеете приходить сюда и говорить такие вещи о моем брате и Мартине? — Попытка Нелл дать мне отпор выглядела неубедительно даже для нее самой, не говоря уж обо мне.

— Вы все прекрасно понимаете, Нелл. Правда, вы пока не в курсе, что ваш милый братец собирается сбежать из страны и оставить вас расхлебывать всю кашу.

— Вы сошли с ума. Я вызову полицию.

— Ради бога. Я с удовольствием поведаю им все, что мне известно, и представлю доказательства. Кстати, они находятся в надежном месте, поэтому бессмысленно пытаться избавиться от меня, как вы избавились от Мартина Читама, — добавила я,

— Думаю, вам лучше уйти, — сказала Нелл, инстинктивно отодвигаясь от меня.

— Я здесь лишь для того, чтобы сообщить свои требования. Ваши брат и любовник украли у моего клиента пять тысяч фунтов. То же самое они проделали еще с одиннадцатью покупателями земли. Я хочу получить обратно эти шестьдесят тысяч, пока ваш брат не покинул страну в понедельник, в противном случае в аэропорту его будет ждать полиция. — Я указала на карточку, которую Нелл продолжала сжимать в руке. — У вас есть номер моего телефона. Когда ваш брат приготовит деньги, пусть позвонит мне, и мы организуем передачу.

Я взяла сумку и встала.

— Я говорю очень серьезно, Нелл. Вы тоже замешаны, не забывайте. Вам придется потрудиться, чтобы убедить брата вернуть деньги моим клиентам. — Я бодро зашагала к выходу. В дверях я прикинула, не перевернуть ли ногой стойку с одеждой, но потом решила, что словесная угроза эффективнее угрозы действием. Я вышла на улицу, даже не оглянувшись.

По моим расчетам, Нелл должна была срочно закрыть магазин и отправиться на поиски братца Брайана. Поскольку время близилось к шести, я решила, что, скорее всего, она поедет домой, поэтому сняла номер в той же милой моему сердцу дешевой гостинице. У хозяйки мое возвращение вызвало новый приступ жгучего интереса, особенно когда она засекла мое электронное оборудование. Я решительно затворила за собой дверь и уселась у окна, установив приемник рядом, на низком кофейном столике. Потом сунула в ухо наушник от микрофона и стала ждать. Пока ничего. Либо Нелл находилась слишком далеко от меня, либо обнаружила «жучки» и спустила их в унитаз. Правда, учитывая состояние, в котором она находилась после нашей беседы, вряд ли она заметила бы их, даже если бы они выскочили из сумки и укусили ее.

Затем экран начал мигать. Радиус действия «жучка» — около пяти миль, и сигнал от него передается приемнику. Экран показывает направление «жучка» по отношению к приемнику, а цифры внизу дают расстояние в метрах. Сначала цифры увеличивались, и я занервничала. Неужели я просчиталась? Может, Нелл направляется на какую-нибудь строительную площадку, где ее брат намерен работать допоздна? У меня уже почти началась паника, но тут направление изменилось, и цифры поползли вниз. Когда экран показал 157, я увидела белый «Гольф», мчавшийся к дому. Затем в наушнике послышался гул мотора.

Нелл вела машину, как человек, совершенно потерявший контроль над собой. Удивительно, как она не оставила передний бампер на воротах, сворачивая на подъездную дорожку. Я даже различила резкий скрежет металла. Нелл не стала заводить машину в гараж и просто бросила ее на площадке перед домом. Я наблюдала и слушала, как она выпрыгнула из машины, с силой хлопнула дверцей и вошла в дом.

— Брайан! — крикнула она. До меня доносились ее шаги, шорох одежды и учащенное дыхание, пока она металась по дому, призывая брата. Но ответа не было. Потом она, по-видимому, сняла пальто и куда-то его бросила.

Я услышала электронное стрекотание— это Нелл набирала номер. Потом я различила слабый звонок мобильного телефона. Кто-то ответил, но на линии были помехи.

— Брайан? Это ты? Брайан, нам надо поговорить. Брайан, опять эта Брэнниган. Алло! Алло! Ты куда-то проваливаешься. — И не только он. Голос Нелл звучал так, словно сама она уже развалилась на куски. — Брайан? Где ты? — орала она. Последовала пауза, и я совсем перестала слышать что-либо из ответов по мобильнику. — Брайан, приезжай немедленно. У нас серьезные неприятности.

Сработало! Я терпеливо ждала, пока Нелл наливает себе выпить. К счастью, она была из тех женщин, которые, словно пуповиной, привязаны к своей сумочке. По моим наблюдениям, они, как правило, курят. Я услышала безошибочный щелчок зажигалки. Она курила уже третью сигарету, когда к дому подкатил Ломакc. По-видимому, совершенно не встревоженный истерическим звонком сестры, он спокойно поставил «Ягуар» в гараж и не спеша направился к задней части дома.

Минуту спустя я услышала крик Нелл:

— Брайан!

— Что, черт возьми, с тобой стряслось? — Сначала голос Ломакса звучал глухо, но по мере его приближения к Нелл становился все отчетливее.

По полу царапнул стул, потом Нелл сказала:

— Это опять Брэнниган. Частная сыщица, которая крутилась около Мартина. Сегодня она приходила в магазин. Брайан, она говорит, что ей известно все! — Нелл была почти на грани истерики. Я как будто слушала радиопьесу, пытаясь представить картину, соответствующую звуковому ряду. Проверив, крутится ли кассета, я сосредоточилась на разговоре брата с сестрой.

— И ты поверила в эту чушь? Боже, Нелл, я же говорил тебе, никто и ничего на нас не может повесить. Теперь мы чисты. И вообще — что она тебе наговорила? Она могла только блефовать. — Голос Ломакса звучал скорее сердито, нежели нервно, словно он хотел на ком-то сорвать злость и Нелл просто попалась ему под руку.

— Она сказала, что знает все про сделки с землей, аферы с закладами и использование старых домов для отмывания денег, — на удивление точно сообщила Нелл.

— Господи, какая чушь! Она могла только догадываться об этом. И даже если она угадала верно, все равно не найдет ни одного доказательства. — По полу царапнул другой стул, и щелкнула другая зажигалка.

— Она говорит, что у нее есть доказательства.

— Вранье. После Мартина я все уничтожил. Все бумаги и компьютерные диски. Доказательств нет. Ради бога, Нелл, возьми себя в руки.

— А если у нее все-таки есть улики? Вдруг ты что-нибудь упустил? Говорю тебе, Брайан, она все знает. И ей известно, что смерть Мартина не была несчастным случаем.

— Ну, это уже полный бред, — отрезал Ломакc. — Слушай, полицейские считают это несчастным случаем. Расследование тоже это подтвердит. Только мы двое знаем правду. Откуда же ее могла узнать эта сыщица? Ее ведь там не было. Или я просто ее не заметил? Может, она помогала нам перекинуть твоего бесценного дружка через перила? И я каким-то образом не обратил на нее внимания? — ядовито спросил Ломакc — Слушай, исключено, что она могла что-то вынюхать об этом трусливом ничтожестве.

— Не говори так о нем.

— Конечно, он был трус. Он, видите ли, не хочет иметь ничего общего с насилием, — передразнил Ломакc жеманным голосом. — И вообще, он обратится в полицию, если я не отстану от этой любопытной стервы. Как будто не по его вине нам пришлось применить к ней меры. Если бы я довел дело до конца, у нас бы не было проблем с этой дрянью Брэнниган. Она бы лежала на дне канала, где ей самое место.

Я невольно поежилась. Жутковато слышать, как человек, пытавшийся тебя убить, злобится от того, что ему это не удалось. Как будто читаешь собственный некролог.

— Ведь ты сам не довел дело до конца, верно? А теперь она говорит, что ей все известно. Она хочет шестьдесят тысяч, иначе пойдет в полицию, — сказала Нелл. Голос у нее дрожал, словно ей трудно было противоречить брату.

— Шестьдесят тысяч? Так она пытается нас шантажировать? — явно удивленный, переспросил Ломакc.

— Нет. Она говорит, ты обманул ее клиента на пять тысяч и еще одиннадцать человек пострадали так же. Она хочет вернуть их деньги.

— Она хочет вернуть их деньги! — повторил Ломакc, издевательски хохотнув.

— И она требует вернуть деньги прежде, чем ты сядешь в самолет в понедельник вечером. О каком самолете речь, Брайан? — Голос Нелл дрогнул. Даже на расстоянии я ощутила возникшее между родственниками напряжение.

— Я же говорил тебе, она все врет. Просто хочет вбить между нами клин, чтобы ты сломалась и рассказала ей все, чего она не знает, а только делает вид, будто знает. — Нет, Ломаксу тоже никогда не видать «Оскара», как и его сестре.

— Значит, ты решил сбежать от меня, да? Смыться куда-то с деньгами, а меня оставить за все расплачиваться в одиночку?

— Расплачиваться ни за что не придется, повторяю тебе в сотый раз. И никуда я не смываюсь, — проорал Ломакc.

В моем правом ухе началась звуковая неразбериха. Похоже, отодвинули стул, послышался шум борьбы, потом пощечина.

— Ах, нет? — Нелл почти визжала. — Тогда почему у тебя в кармане этот чертов паспорт?

— Отдай! — завопил Брайан.

— Думал, ты сможешь слинять и бросить меня? Ты ублюдок, Брайан! Ведь говорил, что мы в этом заодно. Сколько я нервов потратила, пока вы с Мартином играли в ваши идиотские игры. У меня даже хватило дурости послушаться тебя, когда ты сказал, что оставлять Мартина в живых рискованно. А теперь ты вообразил, будто можешь списать меня со счета и удрать с деньгами, которые по праву принадлежат мне! — Теперь у Нелл была уже настоящая истерика.

— Черт, да заткнись же! — взорвался Ломакc. До меня долетел звук другой пощечины. — Тупая сука! Тебя всегда интересовали только деньги. Плевать тебе было на Мартина. Ты готова была ублажать его любым способом, лишь бы он молчал, а деньги продолжали капать. Так что нечего передо мной ломать комедию.

Внезапно воцарилось молчание. Затем Нелл Ломакc вкрадчиво проговорила:

— Но ведь никто этому никогда не поверит, верно? А вот мне поверят, когда я пойду в полицию и расскажу, как мне случайно стало известно, что мой брат убил моего любовника, а теперь собирается скрыться с деньгами, которые они украли.

— У тебя на это духу не хватит, — презрительно отозвался Ломакc.

— Еще как хватит, — огрызнулась Нелл. — Тебе не удастся оставить меня без гроша, а самому жить где-то припеваючи на мои деньги.

Раздался грохот.

— Все, ты зашла слишком далеко, сестренка, — прошипел Ломакc.

Звуки борьбы возобновились и пошли по нарастающей. Вдруг испугавшись, я выдернула наушники и помчалась со всех ног. Слетела вниз по лестнице, выскочила из дверей, пересекла улицу, волевым усилием подгоняя себя вперед. Вот и подъездная дорожка, теперь вокруг дома; в ушах у меня пульсировала кровь, в голове отдавался голос Ломакса.

Обогнув дом, я увидела длинную оранжерею. За ней — кухня. В одно мгновение я охватила взглядом жуткую сцену: Нелл, опрокинутая на кухонный стол, отчаянно скребла перед собой руками. Загораживая ее телом, Ломакc навалился на нее всем весом, обхватив руками за горло.

Я дернула ручку двери, но она была заперта. Быстро осмотрела дверной каркас, выискивая слабое место. Затем нацелилась и изо всех сил ударила по двери ногой. Раздался громкий треск, и это остановило Брайана Ломакса. Я сделала глубокий вдох, пытаясь блокировать боль, пронзившую все кости, и вложила всю энергию тела в ногу. Второй удар сбил дверь с петель, и она провалилась внутрь.

Инерция буквально внесла меня в оранжерею. Ломакc оставил Нелл и направлялся ко мне. Он был крупнее, сильнее и тяжелее. Я знала, что у меня есть только один шанс. Сбалансировавшись, я развернулась боком к нему. Потом сделала ложный выпад одной ногой, а когда Ломакc бросился на меня, описала другой молниеносную короткую дугу. Хруст его сломанной бедренной кости прозвучал тошнотворно громко. Ломакc рухнул на пол, как срубленное дерево. От его вопля волосы у меня на затылке встали дыбом.

— Висеть в воздухе на Бартон-Бридж было ненамного веселее, — прокомментировала я, перешагивая через него и направляясь к Нелл.

— Сука, — выдохнул Ломакc.

Мне совершенно не хотелось говорить с ним, но, помня, что кассета по-прежнему крутится, я сказала:

— Сам виноват. Жадность тебя сгубила. Не нужно было убивать Мартина Читама.

— А тебе-то что? Он был ничтожеством. Нужно было убить и тебя, раз была возможность, — услышала я его слова, уже согнувшись над обмякшим телом его сестры.

Я пощупала пульс на шее. Под пальцами ощущалось слабое биение. Я осторожно приподняла Нелл за плечи и опустила на пол. Расстегнула ей блузку и приложила ухо к ее губам. Нелл еще дышала, хотя слабо и прерывисто.

— Могу тебя обрадовать— твоя сестра жива, — сообщила я.

— Сука, — повторил он.

Я распрямилась и пошла к телефону. Меня качало, мускулы протестовали против такой тяжелой нагрузки после целой недели бездействия. Я сняла трубку и набрала 999.

— Говорит оператор неотложной помощи. Какая служба вам нужна? — Эти слова прозвучали для меня как музыка. Я оглянулась на разгром, который сама помогла учинить. В ближайшее время эта кухня точно не окажется на страницах «Хоумс энд Гарденз».

— Давайте полицию, — сказала я. — И пришлите пару «скорых», для полного комплекта.

25

Я остановила машину на боковой улочке в Болтоне.

— Зачем мы сюда приехали, Брэнниган? — поинтересовался Ричард.

Я вышла из машины, и он последовал моему примеру.

— После той китайской забегаловки в Бакстоне мы, по-моему, заслуживаем чего-то по-настоящему особенного, — объяснила я, сворачивая за угол и распахивая одну из двойных дверей. По лестнице мы спустились в мраморный вестибюль с фонтаном, в котором плавали карпы кой. — Здесь в меню императорские банкеты с десятью переменами, — заметила я, когда мы вошли в сам ресторан.

Лицо Ричарда оживилось, и даже глаза заблестели. Сомневаюсь, что мне удалось бы добиться столь сильной реакции, если бы я вскочила на стол и разделась догола. Я назвала официанту свое имя, и мы послушно проследовали за ним к столику, отделенному от остальных высокой лакированной ширмой. Рядом, как я и заказывала, находилось ведерко со льдом, в котором стояло китайское пиво и минеральная вода «Аполлинарис» для меня.

— В такие минуты меня так и подмывает сделать тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться, — произнес Ричард, пока официант открывал пиво.

— В моем меню нет замужества, — напомнила я. — Замужество для простофиль, мазохисток и поклонниц материнства. Я не отношусь ни к одной из этих категорий.

— И тем не менее, — гнул свое он. Я грозно свела брови:

— Ты как, предпочитаешь есть или смывать эту еду с физиономии?

Ричард поднял руки:

— Прости!

Принесли «дим-сам», и мы оба, соблюдая этикет, выразили восхищение поданным блюдом. И через пять секунд набросились на еду.

Не переставая жевать, Ричард попросил:

— А теперь посвяти меня в подробности. Мне известно только одно: в последнее время в пятницу вечером тебя можно найти только рядом с полицейскими.

Бедняге в конце концов удалось добиться от меня ответа по мобильнику где-то после десяти вечера. Я тогда сидела в помещении для допросов бакстонского полицейского участка и излагала всю историю местному инспектору плюс Делле Прентис, с которой я их попросила связаться из-за дела о мошенничестве. На этот раз, в виде исключения, мне хотелось иметь кого-то в роли союзника во время полицейского допроса. Они оба не слишком обрадовались, когда я отвлеклась на разговор по телефону.

Домой я добралась уже перед рассветом, прикрепила к двери спальни записку «Не беспокоить под угрозой кастрации» и проспала до середины дня. К этому времени Ричард был, конечно, на очередном футбольном матче. Иногда наши отношения вполне совпадают с моими представлениями о браке.

— Если сократить эту длинную и скучную историю, — начала я, — то когда я открыла все компьютерные файлы, передо мной развернулась вся картина. Следует помнить, что Мартин Читам был экспертом по продаже и покупке домов. И когда он работал на покупателей, то просто не передавал документы в Земельный отдел.

— Дорогая, ты с таким же успехом могла бы говорить по-китайски, — прервал меня Ричард. — Давай начнем с начала. Тема: мошенничество с закладами для начинающих.

Я вздохнула:

— Вот как можно получить два заклада под одно и то же имущество. Мистер и миссис X покупают дом. Они идут к Мартину Читаму, адвокату. С его помощью оформляют заклад и получают деньги. После этого Читам должен передать все документы в Земельный отдел, который издает особый сертификат, где указано, что под данную недвижимость выдана закладная, и указано, кем она оплачена.

Однако Читам на несколько недель откладывал отправление документации в Земельный отдел. И в это время договаривался о втором закладе с другим закладодателем, словно дом никогда не покупался мистером и миссис X. По словам Нелл, которая рассказала все подробности, как только ее горло пришло в норму, она присутствовала вместе с Читамом на переговорах о закладе под видом его жены. Поскольку первый сертификат еще не был издан, не существовало и официальной записи о нем. И когда закладодатель проводил проверку в Земельном отделе, все было в порядке, и Читам получал деньги по второй закладной. Пока понятно? Ричард кивнул:

— Вроде да.

Я все же успела проглотить пару креветок и несколько крошечных фаршированных блинчиков, прежде чем «дим-сам» целиком исчез в утробе Ричарда. Личность, более меня склонную к подозрительности, могло бы заинтересовать, почему это мне приходится всегда объяснять подробности своих дел, когда на столе еда.

— Второй комплект документов никогда никуда не уходил, — продолжала я. — Он оставался в сейфе в офисе Читама. И прошел бы по меньшей мере год, пока строительное общество заметило, что не получило нужного сертификата, и, возможно, приняло какие-то меры. Тем временем Ломакc и Читам получили чек на, скажем, сто тысяч фунтов, потому что строительное общество выплатило деньги Читаму как второму, фиктивному покупателю. Поскольку каждый месяц производятся выплаты по закладу, проблем не возникает. Умножь эту сумму на десять, и получится, что совершенно некредитоспособный человек получил миллион.

— Черт возьми! — выдохнул Ричард.

— Далее. Можно ограничиться краткосрочной аферой и смыться с этими деньгами, но тогда за тобой начнет охоту полиция. Или можно поступить так, как успешно поступали Читам и Ломакc вплоть до нескольких последних месяцев. Они покупали обветшалые дома. Ломакc присылал своих рабочих и делал ремонт, а потом дом продавали с огромной прибылью, таким образом еще и отмывая деньги. Если бы рынок жилья не стал рушиться, они могли бы продолжать это до бесконечности, поскольку платили по фиктивным закладам в течение года.

— Хочешь сказать, прежде чем закладодатель замечал, что у них нет этого сертификата, Читам выплачивал все деньги? — спросил Ричард.

— Верно. А тем временем они с Ломаксом получали пятидесятипроцентную прибыль с капитала. Это преступление без жертв. Закладодатели ничего не теряют, они даже не подозревают о преступлении.

Ричард рассмеялся:

— Великолепно! Они даже сами составляли документы на передачу недвижимости, поэтому им не приходилось раскошеливаться на огромные гонорары адвокатам. Почему же все вышло наружу?

— Как я сказала, рынок рухнул. Оборот недвижимости прекратился. Они были загружены домами, которых не могли продать. Поэтому они попытались провернуть эту аферу с землей, в которой пострадали Алексис и Крис. Им были срочно нужны наличные. Вот Ломакc и убедил Читама оформить дюжину новых закладных, чтобы удержаться на плаву. Он не собирался платить по ним и шиллинга. По словам Нелл, он считал, что если они так сделают, то заработают миллион наличными. Тогда эта троица могла бы сбежать, например, в Испанию. Когда же положение на рынке восстановится, они продали бы остальные дома и получили за них деньги. Между прочим, речь идет о двадцати семи домах, со средней стоимостью в тридцать семь тысяч фунтов. А это еще один миллион.

— Черт! — повторил Ричард. — Это же серьезные деньги, Брэнниган. И почему только ты не доучилась на юриста!

Я проигнорировала его реплику и сосредоточилась на только что принесенной ароматной утке с хрустящей корочкой: положила на блинчик, покрытый сливовым соусом, кусочки мяса и нарезанный лук. Некоторые вещи слишком важны, чтобы от них отвлекаться.

— Зачем же им понадобилось убивать Читама? Ведь, кажется, все шло гладко. Зачем избавляться от единственного человека, который знал, как реализовать эту схему?

Я откусила блинчик: — По словам Нелл, это была моя вина.

— С чего она так решила? Сразу видно, что в логике эта дама не сильна, — заметил Ричард.

— Читам запаниковал, когда я начала совать нос в их дела, — объяснила я.—Когда он пришел переодетый в «ДКЛ-Недвижимость» и там появилась я, он пришел к выводу, что мне все известно. Тогда он и попросил Ломакса припугнуть меня. Похоже, он имел в виду только это. Предполагалось, что Ломакc или кто-то из его рабочих пригрозит мне расправой где-нибудь в темном переулке. Но вместо этого Ломакc выследил меня у «ДКЛ», поехал за мной до фирмы Теда, а потом, по дороге домой, несколько увлекся и попытался столкнуть меня с Бартон-Бридж. Должно быть, он совершенно обалдел, когда на следующий же день я появилась в пределах видимости. Особенно потому, что в тот момент он был с Читамом.

— И все-таки зачем они убили Читама? Почему не довели до конца дело с твоим убийством?

— Спасибо, Ричард. Совсем не обязательно так явно сожалеть об этом. Причина, по которой я все еще жива, заключается в том, что они были не в курсе, как много я знаю и сколько еще людей знают об этом. Ломаксы решили, что Читам— слабое звено в цепи и может расколоться, если на него нажмут. Кроме того, они надеялись, убрав его, сразу уничтожить все улики и выйти сухими из воды. Поэтому Нелл договорилась встретиться с Читамом для их обычных любовных развлечений. Когда она связала его, появился Брайан и придушил его. Потом они вдвоем перекинули беднягу через перила, чтобы все выглядело как трагическая случайность во время занятий извращенным сексом.

— А я то считал, это моя бывшая жена — чудовище. Боже! Какая женщина может поступить так со своим любовником?

— Наверное, та, которая больше любит деньги, чем его, — сказала я. — Они думали, что избавились от всех улик. Но ни один из них не разбирался в компьютерах. Посчитали, что вся информация была на дискетах.

— Алексис получит свои деньги?

— Вероятно, ей придется подавать на Брайана Ломакса в суд. Но по крайней мере она знает, где он будет находиться в обозримом будущем. И теперь Ломакc никуда не сбежит с ее деньгами, они будут в сохранности — в буквальном смысле за каменной стеной.

Примечания

[1]

«Маркс энд Спенсер» — сеть фирменных магазинов, торгующих одеждой и продовольственными товарами преимущественно одноименной компании. {Здесь и далее прим. пер.)

(обратно)

[2]

«Ньюс оф де уорлд» —воскресная газета бульварного типа.

(обратно)

[3]

«Арчеры» — популярная радиопередача Би-би-си о жизни вымышленной деревенской семьи.

(обратно)

[4]

Грейвс (от graves, англ.) — могилы.

(обратно)

[5]

«Акуаскьютум» — дорогой магазин одежды в Лондоне.

(обратно)

[6]

Скалистый край — живописный холмистый район в северо-западной части графства Дербишир и северной части графства Стаффордшир.

(обратно)

[7]

«Лора Эшли» — фирма с отделениями по всему миру. Дизайн и товары для дома в сентиментальном стиле.

(обратно)

[8]

Джеймс Дин — американский киноактер, умер очень молодым.

(обратно)

[9]

Джеймс Дин — американский киноактер, умер очень молодым.

Джексон Поллок —американский художник-абстракционист.

(обратно)

[10]

Дэвид Хокни — американский художник-реалист.

(обратно)

[11]

Элмор Леонард— известный американский сочинитель детективов.

(обратно)

[12]

«Флаг отплытия» —информационная и занимательная программа для детей,

(обратно)

[13]

Джереми Бидл—ведущий телепрограммы, знаменитый своими издевательствами над приглашенными на передачу зрителями.

(обратно)

[14]

Перевод. С. Маршака.

(обратно)

[15]

Эскер Мориц Корнелиус (1898— 1972)—голландский художник. Автор гравюр и рисунков, построенных на иллюзиях и других эффектах зрительного восприятия.

(обратно)

Оглавление

  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • 5
  • 6
  • 7
  • 8
  • 9
  • 10
  • 11
  • 12
  • 13
  • 14
  • 15
  • 16
  • 17
  • 18
  • 19
  • 20
  • 21
  • 22
  • 23
  • 24
  • 25
  • *** Примечания ***