Джонатан Кристофер Моргенштерн [Юлия Максимовна Тютюник] (fb2) читать онлайн

Юлия Тютюник Джонатан Кристофер Моргенштерн

Предисловие

Меня зовут Джонатан Кристофер Моргенштерн.

Вы знаете меня как сына Валентина Моргенштерна и Джослин Фейрчалд. Моя младшая сестра — Кларисса Моргенштерн.

Вы знаете меня как чудовище, желающее власти. Но, боюсь вы не знаете меня настоящего, не Себастьяна, а Джонатана.

Я расскажу вам о себе с самого начала, с дня моего рождения.

Напоминание

Я влюбилась в него в шестнадцать лет. Тогда Валентин казался совершенным: умный, забавный, прекрасный, очаровательный… Понимаю, вы думаете, полюбить его могла только безумная. Однако, вы видели нынешнего Валентина. А тогда, в школе, его все обожали. Юный Валентин излучал свет, словно открыл дверь в некую часть вселенной, к источнику этого света, которым еще можно и делиться с окружающими. По Валентину все девчонки сохли, и казалось, у меня ни единого шанса. Во мне ведь ничего особенного парни не находили. Моим лучшим другом стал Люк, и я держалась ближе к нему. Однако, он выбрал меня.

Я вышла за него в восемнадцать. Валентину исполнилось девятнадцать.

Родные — и Люк — радовались. Думали, Валентин — отличная пара. Он и был отличной парой… в юности… Единственный, кто отговаривал меня от свадьбы, это Мадлен. Мы дружили со школы, и, когда я рассказала о помолвке, она заявила, будто Валентин на самом деле эгоистичен и нетерпим и под маской шарма прячется страшная аморальность. Я упрекнула Мадлен в ревности. Но она оказалась права.

Мы жили счастливо, по крайней мере, первые годы. В поместье родителей, за городом. Валентин не хотел жить в пределах Аликанте и то же советовал остальным членам Круга. Хотел избежать любопытных глаз Конклава. Вэйланды поселились всего в миле от нас, недалеко обосновались и прочие: Лайтвуды, Пенхоллоу. Вокруг нас кипела жизнь, работа, и я ощущала себя словно в центре мира, подле Валентина. Он же ни разу не дал мне почувствовать себя не у дел, ненужной. Напротив, я стала ключевым элементом Круга. Одной их тех, к чьему мнению Валентин прислушивался. А он все твердил, что без меня ничего не добился бы, остался бы никем.

Валентин так говорил — и при этом лгал. Он просто не мог остаться никем. Он родился быть вождем революции. Все больше и больше народу присоединялось к Кругу. Все больше людей заражал Валентин своей страстью, блеском новой мысли. В ту пору он почти не заговаривал о нежити, только о старых, негибких и неверных законах. О реформе Конклава. Дескать, в мире должно быть больше нефилимов, мы должны сражаться с демонами в открытую, не прятаться. Гордо исполнять миссию. Соблазнительная идея: мир, где монстры нас боятся, а примитивные боготворят. Мы были молоды и считали: да, благодарность необходима. И ни о чем не догадывались.

Вскоре я забеременела.

Я была счастлива узнать, что скоро стану матерью. Валентин — тоже. Он говорил, будто мечтает стать отцом, помочь сыну стать воином, как ему самому помог отец. «А если родится дочь?» — спросила я. «Девочка тоже станет бойцом, не хуже мальчика», — с улыбкой отвечал Валентин, и мне тогда все казалось идеальным… Затем покусали Люка. Говорят, шансов, что с укусом передастся ликантропия, — один из двух. Я бы сказала: три из четырех. На моей памяти ни один укушенный не избежал инфекции, и Люк — не исключение. В следующее полнолуние он обратился, а наутро пришел к нам на порог, весь в крови и лохмотьях. Я хотела утешить друга, однако Валентин загородил меня, сказав: «Ты беременна». Как будто Люк собирался вырвать у меня дитя из-под сердца. Я по-прежнему видела перед собой Люка. Но Валентин увел его в лес и вернулся позднее один. На расспросы ответил: дескать, Люк в отчаянии покончил с собой. Предпочел… смерть.

А на самом деле Валентин просто дал Люку нож. И заставил Стивена развестись с Аматис. Только потому, что его шурин стал оборотнем.

Но тогда я этого не знала. После известия о смерти Люка я словно провалилась в бездонный колодец. Все время спала, ела только из-за ребенка. Примитивные такое состояние называют депрессией, но у нефилимов подобных слов нет. Валентин решил, что у меня трудная беременность, и сказал всем, будто я заболела. Потом и правда напала болезнь — бессонница. По ночам мерещились странные звуки, вопли. Валентин снабдил меня снотворными зельями, но от них только снились кошмары. Очень страшные: словно Валентин вонзает в меня нож или травит удушающим ядом. Утром я просыпалась измученной. О событиях во внешнем мире никто не сообщал. Оказывается, Стивен развелся с Аматис, взял в жены Селин. Я жила как в тумане. Потом… родился ребенок.

При родах мне помогала мать. Ты ее не видела, свою бабушку. Добрейшая женщина. Она бы тебе понравилась, это точно. Мама передала мне сына, и в первый момент я лишь чувствовала, как удобно он лег мне на руки и в какое мягкое одеяльце его запеленали. И макушка его была покрыта светлыми легкими полосками… затем он открыл глаза…

Меня накрыло волной ужаса. Я словно окунулась в кислоту, плоть как будто начала сползать с костей. Я чуть не отбросила младенца с диким воплем. Говорят, родное дитя мать узнает моментально. Обратное, пожалуй, тоже правда. Мне дали не родного ребенка. Что-то совершенно чуждое, паразита… Почему мама не заметила?! Она улыбалась, как ни в чем не бывало. «Назовем его Джонатан», — произнес от дверей Валентин, и ребенок вновь открыл глаза, как будто узнав его довольный голос. Глаза младенца были черны, как ночь, и бездонны, как два тоннеля. Я не заметила в них ни капли человеческого…

Валентин считал, что я просто не поправилась после болезни.

Я-де больна, как можно не любить родного сына?! Сам Валентин в Джонатане души не чаял. Я думала, он прав, и чудовище — я, потому что не терплю родное чадо. В голову пришла мысль о самоубийстве, и я поддалась бы ей… если бы не огненное письмо от Рагнора Фелла, мага и друга семьи. Именно его мы звали, когда случалась болезнь или другая беда. Рагнор писал, что Люк жив и сделался вожаком стаи, обитавшей у восточных пределов леса Брослин. Письмо я сразу сожгла. И когда лично убедилась, что Люк и правда жив, что Валентин солгал, то возненавидела мужа всем сердцем.

Я призналась Люку в страхах, будто слышу в стенах поместья какие-то крики. И Люк — бедный, наивный Люк! — спросил обо всем у Валентина. В ту же ночь мой муж взял его на охоту, и Люка укусил оборотень. Валентин заставил меня забыть о страхах, заставил думать, будто это сон, кошмары. Он же, скорее всего, и подстроил нападение оборотня. Убрал Люка с пути, чтобы никто не напомнил, как я боюсь мужа. Я сама догадалась обо всем, но не сразу. После отчуждения с Люком мы повидались мельком, и я так хотела рассказать о Джонатане… и не успела, не смогла. Джонатан мой сын, а встреча с Люком придала сил. Я возвращалась домой, веря, что сумею полюбить ребенка, научусь быть к нему ласковой. Заставлю себя. Той же ночью я проснулась от детского плача. Села одна в кровати — Валентин ушел на заседание Круга, и поделиться впечатлением я ни с кем не могла. Видишь ли, Джонатан никогда не плакал, даже не хныкал. Его молчание тяготило… Тогда я побежала вниз, в его комнату. Сын мирно спал в кроватке, однако детский плач продолжался. Я пошла на звук, исходивший как будто из пустого винного погреба. Дверь была заперта, потому что погребом не пользовались, однако я выросла в поместье и знала, где отец хранит ключ…

По истории Синей Бороды, Он запретил супруге входить в запертую комнату, но однажды женщина ослушалась наказа и обнаружила за замком останки своих предшественниц, которые муж хранил, как засушенных бабочек. Спускаясь в погреб, я понятия не имела, что застану внизу. И теперь, задавая себе вопрос: спустилась я бы заново, позволила бы свету ведьминого огня вновь увести меня вглубь по спиральным ступенькам? Я не могу ответить. Не могу! Какой там стоял запах… Запах крови, смерти, гниения. Но я не могла забыть о плаче ребенка. Валентин очистил погреб и заставил его клетками с существами, демоническими тварями, закованными в цепи из электрума. Они корчились, извивались, издавали странные звуки… и это не все. Была там и нежить: оборотни, чьи тела наполовину растворили серебряной пылью; вампиры, которых свежевали, макая вниз головой в святую воду; феи, чью кожу пронзили холодным железом… Впрочем, даже сейчас Валентин не представляется мне мучителем. Он скорее напоминал ученого. На дверце каждой клетки висело по отчету об эксперименте: как долго какая тварь продержалась. Я видела вампира, кожу которому жгли раз за разом, проверяя, до каких пор бедняга сможет регенерировать. Меня тошнило, я чуть не падала в обморок, но держалась…

Нашелся и отчет об опытах, поставленных Валентином на себе. Он где-то вычитал, будто кровь демона усиливает способности нефилима, и кололся ею. Правда, безрезультатно. Ему лишь сделалось дурно. Мой муж, в конце концов, пришел к выводу, что он слишком стар для такого эксперимента и нужен ребенок. Предпочтительно нерожденный. Среди заголовков в дневнике я нашла свое имя: Джослин Моргенштерн. Помню, как дрожали руки, когда я листала записи, и слова врезались каленым железом мне в мозг. «Джослин приняла на ночь микстуру. Видимых изменений нет, однако меня интересует плод… Если продолжать поить Джослин ихором в тех же пропорциях, то ребенок приобретет невиданные способности… Прошлой ночью я слышал биение сердца младенца, оно сильнее, чем у кого-либо из ныне живущих. Сердце стучит, словно колокол, возвещающий о рождении новой расы Охотников, наследников мощи ангельской и демонической крови… Конец превосходству нежити…» Там говорилось еще много о чем. Я с ужасом вспомнила микстуры. Вспомнила кошмары: как меня режут, душат, травят… Валентин осквернил кровь Джонатана, превратил его в полудемона. И вот тогда, тогда я поняла, кто такой на самом деле Валентин…

Но я все равно осталась, по двум причинам. Первая — Восстание. Находка пробудила меня, словно пощечина. В своем неведении я была ничтожна — и вот прозрела. Узнав о плане Валентина — устроить резню среди нежити, — Я решила воспрепятствовать ему и начала тайком встречаться с Люком. Рассказать о крови демона я не могла, знала: Люк взбесится, попытается убить Валентина и сам погибнет. И потом, тайну узнали бы другие, а Джонатан оставался моим сыном. Однако, об ужасах в погребе я поведала без утайки, поделилась опасениями, что Валентин постепенно все больше теряет рассудок. Мы решили предотвратить Восстание. Я не могла не принять участие в заговоре — лишь так мне казалось возможным отплатить за грехи: за вступление в Круг, за веру в Валентина. За любовь к нему.

Он ничего не замечал.

Потому что когда человек тебя любит, то не замечает подвоха. Кроме того, я притворилась, что больше не питаю к Джонатану отвращения, что меня все устраивает. Временами я ходила в гости к Маризе Лайтвуд, где Джонатан играл с ее сыном, Алеком. Иногда встречалась с Селин Эрондейл, в ту пору беременной. «Твой муж такой добрый, заботливый, — говорила она. — Печется обо мне и Стивене. Дает зелья, чтобы ребенок родился здоровым и сильным. Чудесные зелья».

Я хотела ей сказать, но не решилась предупредить Селин. Стивен близко дружил с моим мужем, и Селин могла меня выдать. Я смолчала. А потом… Селин наложила на себя руки…

Стивен погиб во время рейда, и Селин вскрыла вены. Она была на восьмом месяце… Ее нашел Ходж, а Валентин заметно расстроился из-за гибели всей семьи. Пропал из дому почти на день и вернулся заплаканный. Его горю я обрадовалась: отвлеченный, Валентин точно не раскрыл бы наш заговор. К тому времени я начала опасаться, как бы он не заподозрил меня и не начал пытать: сколько еще заговорщиков? Много ли я узнала и выдала? Мне вряд ли хватило бы сил пережить пытки. Со своими страхами я пошла к Феллу. Маг приготовил зелье… По рецепту из Белой книги.

— Я укрыла ее среди прочих книг во время званого ужина. Люку ничего рассказывать не стала: он отверг бы саму идею погрузить меня в магический сон. Остальные знакомые состояли в Круге. Я послала сообщение Рагнору. Он собирался уехать из Идриса, а когда вернется — не предупредил. Рекомендовал писать письма. Кто передавал их? Человек, ненавидевший Валентина достаточно сильно, чтобы сохранить мою тайну. Я написала Мадлен о планах и объяснила, что разбудить меня может Рагнор Фелл. Ответа не пришло, однако Мадлен точно прочла послание. Большего мне не требовалось.

А вторая причина… Я забеременела второй раз.

Я хотела бежать, только я не могла. Валентин сделал бы все возможное и невозможное, чтобы вернуть меня, потому что я принадлежала ему. И может быть, я позволила бы владеть собой, однако владеть дочерью не дала бы. Имелся лишь один способ навсегда отгородить тебя от отца. Его смерть…

Сама убить Валентина я не могла — рука не поднималась — и от души надеялась, что он сгинет во время Восстания. Когда поместье сгорело, я думала, надежды сбылись. Столько раз твердила себе: Валентин с Джонатаном погибли в огне. Хотя кого я обманывала… Единственным шансом показалось стереть память, превратить свою дочь в примитивную и спрятать в их мире. Теперь-то ошибка ясна.

Есть еще кое-что…

Однако, есть вещи, о которых я прежде не знала сама. Правда, которая может быть очень нелегкой.

Доротея передала, что в городе видели Валентина, и я моментально догадалась: муж пришел за мной. За Чашей. Надо было бежать, спасаться, но я никак не могла раскрыть причину побега. Я порадовалась, когда Валентин и его демоны не застали в нашей квартире. Они уже ломали дверь, и мне хватило времени лишь выпить снадобье… Валентин не бросил меня умирать. Отнес к Ренвику и чего только не перепробовал, желая разбудить. Я словно погрузилась в сон и одновременно с тем чувствовала близость Валентина. Он вряд ли догадывался о моем истинном состоянии и все же сидел у кровати. Говорил.

О прошлом. О браке. Как любил меня, а я предала его. Как не любил никого после… Наверное, то была правда, как и остальное. Только мне муж поверял свои чувства, сомнения, вину, и вряд ли после меня сыскалась хоть одна женщина, которой он бы раскрылся. Он выговаривался, хотя и понимал, скорее всего, что не должен. Не обманывай себя, он не каялся в том, как создал из тех бедняг отреченных или как планировал расправиться с Конклавом. Он говорил о Джонатане.

Валентин сожалел об эксперименте над Джонатаном, ведь из-за сына я чуть не покончила с собой… хотя в то же время Валентин не догадывался, в какое отчаяние я впала, раскрыв тайные опыты. Он неким образом заполучил ангельскую кровь, легендарное вещество для нас, нефилимов. Она в разы увеличивает мощь. Валентин опробовал ее на себе и выяснил: кровь ангела не просто усиливает дар Разиэля. Она еще приносит ощущение эйфории, счастья. Муж изготовил из нее порошок и стал давать мне, надеясь побороть отчаяние.

Сама гадаю: из-за крови ли получилось найти в себе силы и продолжить начатое, помогать Люку с предотвращением Восстания? Если помогла кровь, и если вспомнить, зачем Валентин вообще давал мне ангельский порошок, то получается вообще нечто странное. О чем он точно не догадывался, так это о моей второй беременности. И если на меня порошок повлиял отчасти, то тебя изменил намного сильнее. Скорее всего, он и есть источник твоего таланта.

Твой отец много экспериментировал над собой, долгие годы. Он теперь ближе всякого человека или даже нефилима к уровню мага. Однако, что бы он ни предпринял, какой бы опыт над собой ни поставил, таких изменений, какие произошли у вас с Джонатаном, ему не добиться. Вы были очень малы. До Валентина с нерожденными детьми никто опытов не проводил. Особенно таких.

Валентин хотел создать сверхвоина, сильнее и быстрее любого нефилима. В приюте у Ренвика он признался, что Джонатан как раз таким и получился, однако при этом вышел жестоким и пустым. Отцу Джонатан был предан, но истинной любви не испытывал. Валентин в погоне за улучшенными боевыми качествами забыл о человечности.

Когда Селин Эрондейл умерла, она была на восьмом месяце. Валентин пичкал ее порошками из крови Итуриэля в надежде, что у Стивена родится сын, столь же сильный, как и Джонатан, только наделенный человеческими качествами. С потерей плода опытов Валентин смириться не мог, поэтому подрядил Ходжа, и вместе, пока труп Селин не остыл, они вырезали дитя из утробы…

Ходж отнес младенца к себе в дом, неподалеку от озера Лин. Твой отец сопровождал их, поэтому и не возвратился в ту ночь ко мне. До самого Восстания присматривал Ходж за ребенком, а после, Валентин, выдав себя за Майкла Вэйланда, забрал мальчика в поместье Вэйландов и растил как сына Майкла.

Вэйланды, отец и сын. Мой муж умертвил их и сжег, хотел сбить Конклав со следа.

Получается, Джонатан… Жив. Валентин так и сказал мне тогда, у Ренвика. Он растил мальчиков в разных домах: Джейса — у Вэйландов, Джонатана — в озерном доме. Умудрялся совмещать воспитание двух сыновей, оставляя порой обоих на долгое время. Джейс вряд ли знал о Джонатане, зато Джонатан о Джейсе знать мог. Мальчики никогда не встречались, хоть и жили друг от друга в нескольких милях.

Пока Селин носила Джейса в утробе, мой муж пичкал ее ангельским порошком. Тем же, которым снабжал и меня, беременную тобой. Джейс не проклят. Скорее наоборот. Все нефилимы имеют частицу ангельской крови, но вам с Джейсом ее досталось чуточку больше.

Валентин годами учил Джонатана производить приятное впечатление и даже маскироваться особыми чарами — чарами привлекательности. Хотел сделать из сына шпиона, а шпиону не пристало пугать всех в стане врага.

Джонатан выдавал себя за Себастьяна Верлака.

Себастьян красил волосы. Я, конечно, могла ошибаться, хотя… Мальчик, чуть старше тебя, темноглазый, сирота, бесконечно преданный Валентину. Джонатан. К тому же, Валентин был одержим идеей сокрушить городской барьер. Он верил: способ есть, — и эти эксперименты на Джонатане с кровью демона… На первый взгляд Валентин желал создать совершенного воина. Оказалось, опыты преследовали и другую цель.

Отыскать слабое место в барьере. Для снятия защиты нужна кровь демона. У Джонатана она в жилах, и в то же время он — нефилим и в любой момент имеет право войти в город. Башни он отключил при помощи собственной крови, я уверена.

Сын мой — мой воин, мое оружие…

Родившись на свет, я почувствовал единство с Валентином.

— Назовем его Джонатан, — сказал он и взял сына на руки, — Джослин, дорогая, отдыхай. А я побуду с ребенком, — сказал он и ушел.

Он пошел в свой кабинет, где проводил опыты.

Снова вызвав демона, он показал ребенка.

— Валентин, твой сын един с тобой. Я вижу его будущее, он будет лучшим воином.

— Лилит, это будет не просто воин. А наше оружие. Благодаря ему, мы сможем свергнуть Конклав. И весь мир будет у наших ног. Мы будем править. Мы сможем создать новых сумеречных охотников, которые будут сильнее и лучше во всем.

— Как ты его назовешь? — спросила она.

— Джонатан. Джонатан Кристофер Моргенштерн — ответил он.

Лилит лишь кивнула в знак одобрения. Она сделала рану на руке так, чтобы полилась кровь. Руку она подтянула к мальчику. Кровь попала в рот.

— Испей же крови, дитя мое.

Он выпил кровь, после чего Лилит громко сказала «Я буду его охранять, теперь он мой сын, мое дитя», и тут же испарилась в воздухе.

— Сын мой — мой воин, мое оружие, ты будешь лучшим во всем, я тебе это обещаю, — сказал Валентин, отчего глаза Джонатана резко раскрылись.

* * *

С самого раннего детства отец учил меня убивать, уничтожать, добиваться того, что необходимо, он учил меня быть воином. На каждое день рождения Валентин дарил мне оружие, с которым я был един. Я уверено брал его в руки, и каждый день показывал свое умение им управлять.

— Хорошо, очень хорошо. Молодец, — хвалил Валентин, — Джослин, из нашего сына выйдет настоящий воин, — повернувшись к ней, сказал он.

— Да, конечно, — вяло ответила она.

— Джонатан, — отец подошел ко мне и сел на корточки, — Сегодня у тебя день рождение, я принес тебе подарок.

— Какой? — поинтересовался я.

— Сейчас увидишь. Подожди здесь, я скоро вернусь, — сказал он и пошел в дом.

— Хорошо, — ответил я тихо.

Пока Валентина не было, я взял меч в руки и начал тренироваться.

Заметив, что Джослин смотрит на меня, я прекратил бой и сел на лавочку, возле нее.

— Мам, с тобой все хорошо? — спросил я видя, что она очень вялая и совсем не улыбается.

— Да, все хорошо, — сказала она, не поднимая на меня взгляд.

— Точно?

— Джонатан, — начала она и подняла свои зеленые глаза. Она повела рукой по моим волосам. — Запомни одну вещь. Воин — это не только храбрый, смелый и сильный человек. В нем должна быть не только жестокость, но и любовь. Воин должен защищать, не уничтожать. Помни это, — закончила она и поцеловала меня в макушку.

— Джонатан, — послышался голос отца. Повернувшись, я увидел на его руке сокола.

Окраска у сокола была очень насыщенной и яркой, со значительным развитием рыжеватых тонов в виде пестрин на затылке и на нижней стороне тела. Птица темная, с черноватой головой с узким светлым сизым поперечным рисунком на спине и крыльях; на затылке и задней стороне шеи рыжеватые пестрины. Темные и яркие, обычно с сильно развитыми рыжими каймами перьев, часто с поперечными сизоватыми или рыжеватыми поперечными пятнами на плечевых, больших кроющих крыла. Нижняя сторона в свежем пере также сильно рыжеватая и с широким бурым рисунком.

— Научи его подчиняться тебе, слушать тебя, служить тебе.

— Хорошо отец, спасибо.

Валентин передал мне сокола, который уверено сел на мою руку.

Весь день я обучал сокола слушаться меня, и у меня это вышло. Сначала мне пришлось одевать, на него шляпу, чтобы он ничего не видел. Но и то не надолго. Сокол стал мне верен. Мы стали едины, он чувствовал опасность, и когда это было необходимо он меня защищал. Будто это мой парабатай.

На следующий день я показал всю проделанную работу своему отцу. Он меня похвалил. Он был горд мною.

На удивление, похвалу я услышал и от Джослин. Вчера вечером Валентин дал ей какое-то зелье, сказал, что ей это поможет. И как видимо, помогло. Она была веселее прежнего. Всегда улыбалась, и общалась со мной больше обычного.

Прости, я не смогу тебе помочь…

На пятый день, после моего дня рождения, Валентин на целый день ушел по поручению Конклава, куда именно не сказал.

Весь день я обучался борьбе. Также ходил на охоту со своим соколом. Джослин всегда была рядом. Когда наступила ночь, она на удивление, согласилась почитать мне перед сном. Это были не сказки, которые читали малышам. Это были книги, которые отец просил читать. Они обучали власти, силе и жестокости.

Для лучшего представления борьбы я закрыл глаза. Джослин наверняка подумала, что я уснул, и перестала читать. Я и впрямь устал за день и поэтому и просил читать дальше, и не открывал глаза.

— Мальчик мой, если бы я только знала… я бы никогда не позволила Валентину такое сделать, — начала она жалким голосом. Не открывая глаза, я почувствовал, что она плачет. — Я не хочу тебя бросать, но я должна защитить ребенка, которому грозит опасность, если я не уйду, — продолжала она, поглаживая меня по голове. — Прости, я не смогу тебе помочь, уже слишком поздно, — снова появились слезы. — Когда ты вырастешь, ты будешь настоящим воином, лучшим. Но помни, что я тебе говорила «Даже воин способен любить». Мальчик мой, сын мой, солнышко мое, я тебя очень люблю, я всегда буду рядом, несмотря ни на что. Когда ты вырастешь, то поймешь меня, и если сможешь, простишь. Прости, я не смогу тебе помочь… — закончила она, поцеловала меня в макушку и тихо сказала: — Я люблю тебя. Прости меня, Джонатан, мне очень жаль.

Она подошла к двери, тихо открыв ее, она в последний раз посмотрела на меня и вышла.

Наконец открыв глаза у меня впервые появились слезы. Она что уходит? Она нас бросает?

Встав с кровати, я увидел на тумбочке письмо с единственной надписью «Джонатану». Открыв, я прочел его.

«Мой мальчик. Я пишу тебе в надежде, что ты поймешь меня и простишь. Я прошу тебя оставлять это письмо в тайне.

В то время, как ты еще не родился, Валентин давал мне зелье, в котором была кровь демона, что привело к тому, что ты при рождении связан со своим отцом. Об этом я узнала перед твоим рождением. Я прекратила пить то, что он мне давал в надежде, что на тебя это не повлияет и ты будешь как и все. Но было уже слишком поздно. В тебе течет кровь демона. Твой отец хотел, чтобы у него был сын настоящим воином, у него это получилась. Но он совершенно забыл о человечности. Помнишь, я говорила, что даже воин способен любить? Запомни эти слова. Я не смогу тебе помочь, но прошу тебя научиться любить, не будь жестоким, как просит тебя отец, будь таким, какой ты есть. Я знаю, что в глубине души ты способен любить. Сейчас у тебя происходит борьба между ангельской и демонической кровью. Всегда считалось, что ангельская сильнее, но демонической крови в тебе много и я боюсь, что она может тобой завладеть. Борись мой мальчик, борись за право быть сумеречным охотником, а не демоном. Я понимаю, что ты не все понял с моих слов, но если ты мне не веришь, спустись в подвал, в котором Валентин проводит опыты, найди блокнот, там все написано. Я прошу тебя лишь об одном, научись любить, и прости меня, я правда не могу тебе помочь.

P.S: Я очень тебя люблю.

С любовью, твоя мама»

Как только я дочитал письмо, то пулей помчался вниз. Джослин нигде не было. Выбежав на улицу, я увидел черный силуэт, направляющийся быстро в лес.

— Мама, мама! — кричал я. Но она не слышала, полностью уйдя в темноту ночного леса. — Я люблю тебя, — сказал я тихо. На глазах снова полявились слезы.

Спустившись в подвал, я увидел настоящий ужас. Ужасный, гнилой запах крови. Я убедился, что все что говорила Джослин, было правдой. Он проводил опыты, вызывал демонов… Найдя блокнот, я прочел о себе. Все, что со мной происходило, он записывал. Он был горд мною. И он считал меня своим оружием. Лучшим воином.

Но он сделал меня чудовищем. Я его ненавижу, ненавижу.

Мне стало плохо от увиденного. Я поднялся в свою комнату.

Снова взял в руки письмо.

«Я не скажу о письме, — говорил я про себя. — Я не выдам тебя, мама. Но отца я ненавижу. Он сделал из меня чудовище, и хочет использовать. Ну что же, папа, я стану лучшим воином, но у меня немного другие планы. Я не буду тем, кем ты хочешь, я буду тем, кем я являюсь — Джонатаном Кристофером Моргенштерном».

С этими мыслями я уснул.

Проснувшись рано утром от криков отца, я вышел из комнаты. Спустившись в холл, я увидел отца в кресле. Мой ворон как всегда сидел у меня на плече.

— Что случилось? — лишь спросил я, хотя и знал ответ.

— Твоя мама пропала.

— Что?

— Она сбежала, — ответил он. — Джонатан, ты не видел ее вчера ночью?

— Нет, отец.

— Джонатан собирайся, мы уедем на некоторое время, — сообщил Валентин.

— Куда?

— Скоро увидишь.

Я поднялся в свою комнату и сложил вещи. Письмо спрятал в своих вещах так, чтобы никто не нашел. Спустившись вниз, я услышал снова крик отца.

— Найдите ее, — кричал он, — она не могла просто так испариться.

Сумеречные охотники, служащие моему отцу, ушли.

— Где же ты, Джослин? — тихо говорил Валентин. — Куда делась? Почему ушла?

Такой любящий голос отца я слышал редко. Джослин он действительно любил. Весь месяц он искал ее, но не нашел. Иногда я слышал имя «Люк». Валентин повторял: «Предатель, Люк предатель». «Если найдете его, убейте».

Тем временем мы переехали в другой дом, где я познакомился с мальчиком, очень похожим на меня внешне, но внутренне мы разные. Как-то отец рассказал, что он на день рождение подарил ему тоже сокола. Но он не приручил его, а заставил сокола полюбить его. Поэтому отец свернул соколу голову.

— Ты сын мой, настоящий воин. И я горжусь тобой, — сказал Валентин мне. — Ты сделал так, как я велел. Сокол тебя слушается, он тебе подчиняется. А не любит, — закончил он и неодобрено посмотрел на Джейса — так звали этого мальчика. Он играл на пианино.

Валентин научил его этому. А когда я попросил научить меня, он лишь сказал «Зачем тебе это? Ты воин, храбрый и сильный. Тебе ни к чему учиться играть на пианино».

— Жалкий вид, — сказал я. Но в мыслях я думал об одном: «Разве любить плохо?»

Но отец повторял все чаще одни и те же слова, после того как Джослин сбежала:

— Любовь — это уничтожение, если тебя полюбят, значит уничтожат.

Отец снова ушел, не сказав куда. Он оставил нас одних со словами:

— Когда я вернусь, покажете, как вы владеете оружием.

Мы остались одни. Сначала мы тренировались по одному, а потом вступи в бой.

Закончив тренировки, мы пошли в дом. Джейс снова начал играть на пианино.

— Научи меня, — попросил я.

— Хорошо, — сказал Джейс и освободил место, чтобы я сел.

— Только поклянись ангелом, что Валентину это не скажешь.

Он поклялся и приступил меня обучать игре. На удивление, я быстро научился играть. Когда отец пришел, мне хотелось показать, как я играю, но сдержался, зная, что он это не одобрит.

Мы начали показывать свое умение в бою. Первый бой выиграл я. Второй — Джейс. А третий — решающий, выиграл снова я. Валентин меня похвалил, Джейса тоже. Валентин был доволен нами, а особенно мною. Когда ночью мы пошли спать, отец снова похвалил меня. Он говорил, что мои силы все растут и растут, что я становлюсь сильнее.

Вот только он не знал, что всю злость, которую я показывал в бою, появляется от ненависти к нему. За то, что он сделал меня чудовищем.

Поручение

Все свои годы детства, которые должны быть проведены, как у всех, в сумеречной академии, я провел еще и с отцом, обучаясь всему тому, что не знал даже взрослый нефелим. За пять лет я стал не просто воином, но и орудием против всего, что мешало отцу добиться желаемого. Я был как машина убийца, которому не нужны были даже руны для хорошего слуха, я четко слышал звуки противника и на достаточно большом расстоянии. Отец был доволен мной, он восхищался всем, что я делал и постоянно повторял «Я знал, что из тебя будет толк, ты же мой сын». За это время я понял, что дьявольской крови в Валентине столько, что никакая ангельская кровь ему не поможет, но было то, что могло его успокоить, но, увы, Джослин бесследно исчезла, оставив лишь мне письмо, которое все это время находится в моей комнате, надежно спрятано от посторонних глаз. Три года Джейс Эрондейл жил в нашем доме, пока его не забрало семейство Лайтвудов. Милые люди. Они позаботятся о нем гораздо лучше отца и тем самым смогут дать ему то, чего я не имею — любви. Вот только умение быть воином ему придется отрабатывать самому.

— Джонатан! — позвал отец из гостиной. Я подошел к нему и он продолжил: — Я дам тебе такое задание, которое ты уже способен сделать.

Я заинтересовано посмотрел на него и, поняв мое любопытство, он продолжил.

— Отправляйся в институт сумеречных охотников, проследи за Джейсом и семьей Лайтвудов. И да, еще за Ходжем. Старый приятель похоже забыл свое дело, — начал отец. — Я думаю ты справишься лучше моих людей и, причем, ты меньше их и менее заметней.

— Хорошо, отец.

— Я прошу тебя сделать так, чтобы тебя никто не заметил, это очень важно, ты же понимаешь, что никто не должен знать о нашем существовании, — я кивнул и он продолжил, — и вот еще кое-что, — Валентин потянулся к письменному столу и достал из черной папки конверт, — положи это на стол Ходжа.

— Я все сделаю, отец, можешь не сомневаться, — уверял его я и понял, что он во мне и не думал сомневаться. — Вот только зачем мне необходимо следить за Лайтвудами?

Валентин хотел ответить, но передумал, и сказал совершенно другое.

— Мало ли что.

Я точно был уверен, что отец что-то скрывает, но допрашивать его, а тем более спорить, это тоже самое, что тушить огонь бензином — бессмысленно.

— Воспользуйся порталом для перехода, — сказал отец, — только не забудь закрыть его, а то мне как-то не хочется увидеть в своем доме непрошенных гостей.

— Разумеется.

— Клятву, чтобы войти в институт помнишь?

— Такое нельзя не помнить.

Пройдя через портал, я очутился на перекрестке за небольшим зданием, неподалеку дверей института.

— Вы видели его лицо? — послышался голос возле переулка. Он принадлежал какой-то девушке с необычайно красивой внешностью. — Он такой: «Ааа» — пыталась спародировать голос девушка, — этот вампир, похоже забыл с кем связался…

— Изабель, успокойся — послышался серьезный голос, принадлежащий юноше с такими же темными волосами и очень схожей внешностью. Скорее всего, он ее старший брат, — Ты забыла, что руна невидимости уже прошла и люди нас прекрасно слышат.

— Сомневаюсь, что эти примитивные знают, что вампиры действительно существуют, — ответила она, продолжая угорать со смеху.

— Алек, успокойся, это действительно было смешно, — сказал парень, недавно подбежавший к ним. Его голос был настолько знаком, что я сразу понял кто это. Джейс. Его внешность немного поменялась. Из милого мальчишки он превратился во взрослого юношу, хоть и чувства юмора никуда не делось. — Это было самое забавное убийство, — добавил он и все, даже Алек не смогли сдержать смех.

— Ладно, пойдемте перекусим, — сказала Изабель. — Я как раз приготовила суп…

— О нет, — подали голос одновременно два парня, — еду в твоем приготовлении мы ни за что не будем есть.

— Сегодня ты уже убила два вампира, — начал Джейс, — не стоит убивать и двое нефелимов. Давайте лучше пойдем в знакомое нормальное кофе, где нас точно не отравят.

— Не факт, — хитро сказала девушка.

— Даже не думай, — предупредил ее Алек и они направились в другую сторону.

Тем временим я спокойно подошел к вратам института и, сказав клятву, переступил порог и быстро забрался на высокий дуб, который вел в окно чей-то комнаты. Легко преодолев путь, я сел на подоконник и убедившись, что никого нет, вышел из комнаты и направился по коридору.

Институт, на удивление, был пуст пока, я не спустился на второй этаж и, услышав голоса, быстро нанес руну тишины и скорости.

— … он живет загородом в доме, очень похожем на те, что построены в Идрисе, — сообщил мужчина, который полностью был покрыт рунами. Возле него стоял тоже сумеречный охотник, с темно коричневыми волосами и карими глазами. Его тело имело сильный вид, впрочем, как и у всех сумеречных охотников, — Он часто ездит в город но неизвестно зачем. Также, он владелец антикварной лавки в Сохо.

— Он вас заметил? — спросил Ходж.

— Нет, — ответил другой нефилим, — Он говорил с кем-то по телефону и заметить нас или что-то заподозрить он не смог.

— Это хорошо, — ответил Ходж, — Следите за ним. Я уверен, Луциан знает, где она прячется.

Двое нефелимов кивнули головой и отправились на выход. Когда они проходили неподалеку от моего места скрытия, я заметил, что эти нефилимы мне знакомы. Эмиль Пэнгборн и Сэмьюэл Блэкуэлл — подручные Валентина. Их задание найти Джослин и Чашу смерти, которую она забрала с собой.

Я же тем временим, продолжал следить за Ходжем и поэтому стал свидетелем его слов.

— Я уверен, она здесь, — говорил он сам себе, смотря в окно. — И боюсь что не одна.

Что он хотел этим сказать? Про кого он говорил? Кого искал?

— Думаю, вскоре нам предстоит встреча с Джослин, — продолжал он, — А Люк даже не догадывается, что поможет нам с этим.

Люк. Люк. Знакомое имя. Ну конечно, Люк — лучший друг моей мамы. Если он здесь, значит и она тоже. Я так хочу ее увидеть, но где ее искать?

— Хьюго, проследи за моими приятелями, дабы они ничего не наделали лишнего, — сказал он ворону, который сидел на быльце кресла и тихо каркал в знак согласия. Раскрыв свои черные крылья он полетел в направление выхода, куда и пошли двое сумеречных охотника.

Отец рассказывал про него и ворона. Ходж Старкуэзер — профессор истории, но знает гораздо меньше мудрого Хьюго. Ходж учит молодых Охотников в Нью-Йоркском Институте. К числу его подопечных относятся Джейс, Изабель, Алек. Некогда являвшийся членом Круга Валентина Моргенштерна. Последние шестнадцать лет Старкуэзер заточен в стенах Института в наказание за свои преступления, и он отчаянно пытается вырваться на свободу.

Покинув место в котором находился Ходж, я отправился в неизвестном направлении. Проследив за ним я понял, что он идет на веранду, которая находится на крыше. Воспользовавшись моментом его отсутствия, я положил конверт на его рабочий стол и стал внимательно рассматривать помещение, в котором находился.

Адское логово

Оглянув весь Институт, я направился уже выходить, но услышав знакомый голос, спрятался в шель между дверью и коридором.

— Вечером мы должны направиться в «Адское логово», — послышался голос Изабель, — Говорят, там будет много демонов, желающих повеселиться.

— С удовольствием поможем это сделать, — сказал Джейс, входя в гостиную.

— Надо как следует обзавестись оружием, — подал голос Алек.

Они проходили как раз возле шели, в которой я скрывался и я затаил дыхание, боясь, что меня могут заметить. К счастью, я оказался в темном месте и поэтому все обошлось.

— Надо предупредить Ходжа, — снова заговорила девушка. — А то в прошлый раз ничем хорошим это не кончилось.

— В прошлый раз кое-кому потянуло на приключения в логово вампиров, — начал сурово Алек, поглядывая на сестру.

— Подумаешь, — отмахнулась Изабель. — Все же обошлось.

Двое нефелимов посмотрели на нее и она добавила:

— Ну почти все обошлось. В любом случае мы не пострадали.

— Ладно, хватит собачиться, — сказал Джейс и добавил: — Пошлите лучше найдем Ходжа и приступим к подготовке. Черч, проведи нас к нему, — обратился он уже к коту. Тот довольно веляя хвостом, направился по коридору в противоположную от меня сторону.

Я не стал ждать ни секунды и направился на улицу. Покинув пределы института, я создал портал и, пройдя через него, очутился дома. Увидев отца в гостиной, я рассказал все, что услышал и увидел, что особенно он был заинтересован в словах Ходжа.

— Проследи за этими тремя нефелимами, — сказал он мне на счет Джейса, Алека и Изабель. — И будь в институте до того момента, пока Эмиль и Сэмюель не принесут Ходжу новость на счет Джослин.

Я направился в Адское логово, прихватив с собой несколько орудий.

Как всегда на улице была большая очередь, но я без проблем вошел в клуб.

Мое внимание привлекло то, что Изабель была подальше от Алека и Джейса. Наверняка они что-то задумали, поскольку внимательно наблюдая за Иззи, я понял их план.

Чтобы себя не выдать, я залез на крышу невысокого здания и стал наблюдать за их работой.

— Как тебя зовут? — спросил юноша, подойдя к ней.

Она улыбнулась. Сквозь зарешеченные окна, покрытые толстым слоем грязи, пробивался слабый свет. На полу валялись спутанные провода, побитые зеркальные шары для дискотек, пустые банки из-под краски.

— Изабель.

— Красивое имя. — Аккуратно перешагивая через мотки проводов, синеволосый юноша подошел к девушке. В полумраке склада она казалась бесплотным существом, белым ангелом.

— Ты первый раз в «Адском логове»?

— Хочешь знать, часто ли я здесь бываю?

Изабель хихикнула, прикрыв ладонью рот, рукав платья съехал, и на ее запястье показался необычный браслет. Она шагнула вперед, и в следующий миг юноша понял, что это не браслет, а узорная татуировка.

— Ты…

Юноша не успел договорить. Изабель молниеносно ударила его в грудь. Будь он человеком — непременно упал бы, задыхаясь. Однако молодой человек лишь пошатнулся. В воздухе сверкнуло что-то золотое, и вокруг его ног прочной петлей обвился металлический кнут. Юноша упал и скорчился от боли. Изабель смеялась, глядя на него сверху вниз.

Изабель потянула за кнут, проверяя, хорошо ли затянулась петля.

— Клиент готов, мальчики! — с холодной улыбкой произнесла она.

Сзади послышался тихий смех. Рывком поставив на ноги, юношу грубо прижали к бетонной колонне. Кто-то жестко связал ему руки за спиной. Через мгновение из-за колонны показался молодой человек — примерно одного с Изабель возраста и столь же красивый — Алек. Рыжевато-коричневые глаза светились, словно янтарь.

— Сколько еще вас, тварей, в клубе?

Юноша с синими волосами почувствовал, что на запястьях выступила кровь. Связанные металлическим кнутом руки становились скользкими.

— В смысле?

— Не прикидывайся.

Алек поднял руки. Рукава его черного одеяния поползли вниз, открывая взору вытатуированные повсюду, даже на ладонях, руны.

— Ты прекрасно понял, кто я.

Связанный юноша заскрежетал вторым рядом зубов.

— Сумеречный охотник, — зашипел он.

— Попался! — ухмыляясь, произнес юноша с янтарными глазами.

Я внимательно наблюдал за происходящим и немного восхищался их ловкостью.

— Повторяю вопрос: сколько еще таких в клубе? — произнес светловолосый парень — Джейс.

— Не понимаю, о чем ты, — сердито ответил юноша с синими волосами.

Я только теперь понял, что знал его. Норбер покрасил волосы, а так он ничем не изменился, а умением скрываться тем более.

— О демонах, — вступил темноволосый парень.

— Религия определяет демонов, — медленно произнес Джейс, — как обитателей преисподней, или служителей Сатаны. А мы считаем демоном любого злого духа, попавшего сюда из других измерений.

— Джейс, хватит, — вмешалась девушка.

— Изабель права, — поддержал высокий парень. — Лекции по демонологии никому не нужны.

Внимательно наблюдая за ситуацией меня отвлекло лишь то, что я услышал посторонних шорох обучи и посмотрев совершенно в другую сторону, я увидел девушку с жутко напуганными глазами. Наверняка наблюдая за всем этим она считает их психами, вот только как она может их видеть, если она примитивная?

Этот вопрос меня мучил очень долго и поэтому время от времени я поглядывал на рыжеволосую девушку.

— Изабель с Алеком жалуются, что я слишком много говорю, — доверительно сообщил он пленнику. — Ты согласен с ними?

Парень с синими волосами ответил не сразу.

— Могу поделиться информацией, — сказал он. — Я знаю, где сейчас Валентин.

Вот предатель. Только попробуй выдать его место нахождения и тебе ждет мучительная смерть, демон.

— Валентина давно нет, — отрезал Джейс. — Тебя тоже пора прикончить.

Я с тобой не согласен, братишка, а вот на счет прикончить, то легко можешь это сделать.

— Убей его, — произнесла Изабель. — Эта тварь ничего не скажет.

— Валентин вернулся! — выкрикнул пленник, пытаясь освободить руки. — Об этом знают все Проклятые миры! Я могу рассказать, где он…

Вот тварь, только попробуй и я сам тебя прикончу, стоит тебе выйти живым изрук нефелима, ты окажешься в моем плену.

Ярость исказила лицо Джейса.

— Клянусь ангелом, каждый пойманный нами демон обещает рассказать, где прячется Валентин. Будто мы не в курсе, что он в аду. — Джейс занес для удара руку. Кромка лезвия полыхала, словно огнем. — Сейчас ты к нему присоединишься!

— Стойте! — закричала рыжеволосая девушка, выбежав из-за колонны. — Вы не имеете права!

Джейс повернулся в ее сторону. От неожиданности он разжал пальцы, и нож звякнул о бетонный пол. В то же мгновение обернулись Изабель и Алек. Связанный юноша застыл, как вкопанный. Все пораженно смотрели на девушку.

А я не мог понять откуда в примитивной может быть такая уверенность в действиях, она похоже не знает, кого только что пыталась спасти.

Первым опомнился Алек.

— Это еще что за чудо? — требовательно спросил он, переводя взгляд с нее на Изабель и Джейса, словно они могли дать ответ.

— Девчонка, — придя в себя, ответил Джейс. — Ты как будто никогда их не видел. Вон, на сестру свою Изабель погляди. — Он подозрительно смотрел на примитивную, словно не веря своим глазам. — И правда девчонка… Примитивная, но почему-то нас видит.

— Естественно, вижу, я ведь не слепая! — возмутилась она.

— Именно слепая. — Джейс поднял с пола нож. — Только не догадываешься об этом. А теперь уходи, пока не поздно.

— Никуда я не уйду, — упрямо ответила она. — Иначе вы его тут же убьете. — Она показала на синеволосого парня.

— Совершенно верно, — поигрывая ножом, кивнул Джейс. — Тебе-то какое дело?

— Н-нельзя… — девушка аж задохнулась, — нельзя убивать людей!

— Вот именно, — согласился Джейс. — Нельзя убивать ЛЮДЕЙ.

Он махнул рукой в сторону связанного юноши. Пленник стоял, прикрыв глаза.

— Это не человек, глупая ты девчонка. Возможно, он выглядит и разговаривает, как человек. Даже кровь у него есть. Но это чудовище!

— Джейс, — предостерегающе начала Изабель, — довольно.

— Психи! — выдохнула она, отшатнувшись от Джейса. — Я позвонила в полицию. Они сейчас приедут!

Вот это будет глупо.

— Врет, — произнес Алек. На его лице отразилось едва заметное сомнение. — Джейс…

Закончить фразу он не успел: сумев высвободиться из пут, синеволосый парень с противным визгом прыгнул на Джейса. Пальцы бывшего пленника сверкнули так, словно превратились в металлические. Девушка отскочила назад, но споткнулась о моток провода и рухнула вперед как подкошенная. Сзади послышались крики Изабель. Обернувшись, она увидела поваленного навзничь Джейса, на груди у которого сидел юноша с синими волосами. С острых, как бритва, когтей странного парня капала кровь.

Норбер попытался разодрать грудь Джейса, но тот успел защититься рукой. Металлические когти вонзились в руку Джейса, из нее брызнула кровь. Парень с синими волосами снова занес страшные руки для удара, однако золотой кнут Изабель плотно захлестнулся вокруг его туловища. Взвыв от боли, синеволосый юноша упал на спину.

Джейс рывком сел. В его руке сверкнул нож. Молниеносным движением Джейс вогнал оружие в грудь лежащего рядом синеволосого парня. Нож вошел в тело по рукоятку. Из раны хлынула черная жидкость. Скривившись от боли, Джейс поднялся на ноги. Даже на его черной одежде были заметны пятна свежей крови.

Внезапно глаза синеволосого парня широко раскрылись. Он с ненавистью посмотрел на Джейса:

— Да свершится над вами суд Отреченных.

Джейс зарычал. Глаза синеволосого юноши закатились. Его тело задергалось в конвульсиях и стало быстро уменьшаться. Вскоре он окончательно исчез.

Обезумевшая от страха рыжеволосая девушка осторожно встала на ноги и попятилась к выходу. Никто даже не обернулся. Алек разорвал окровавленную ткань на руке Джейса — видимо, чтобы понять, насколько серьезна рана. Внезапно путь девушке преградила Изабель с неизменным кнутом в руке. Сверкавшее золотом оружие по всей длине покрывали черные пятна. Изабель взмахнула рукой, и кнут мгновенно захлестнулся на ее запястье.

— Примитивная, — сквозь зубы процедила Изабель. — Из-за тебя чуть не погиб Джейс!

Она ошарашенно смотрела на Изабель.

— Джейс сумасшедший. — она попробовала высвободить руку, но кнут еще сильнее впился в кожу. — Вы все сумасшедшие! Это самосуд! Полиция…

— Полицию не заинтересуют пустые россказни. Где улики? Тела-то нет, — вмешался Джейс.

Поддерживая раненую руку здоровой, он пробирался через горы проводов к выходу. Следом за Джейсом шел Алек.

Девушка озадаченно взглянула туда, где еще недавно лежало тело синеволосого существа. На полу даже капли крови не осталось, будто и не было никакого тела.

— После смерти они отправляются в свои измерения, — пояснил Джейс.

— Джейс, — тихо проговорил Алек. — Не стоит.

Тот лишь отмахнулся.

— Девчонка ВИДИТ нас, Алек, — возразил Джейс. — Она и так уже слишком много знает.

— Что с ней делать? — спросила Изабель.

— Отпусти, — спокойно ответил Джейс.

Изабель посмотрела на него с удивлением, почти раздраженно, однако молча повиновалась.

— Может, взять девчонку с собой? — предложил Алек. — Ходж наверняка захочет с ней пообщаться.

— Мы не станем брать девчонку в Институт, — отрезала Изабель. — Не забывай, она ПРИМИТИВНАЯ.

— Ты уверена? — мягко возразил Джейс. Его тихий голос пугал девушку гораздо больше, чем раздраженный тон Изабель или злые интонации Алека. — Эй, девочка, ты знаешь, кто такие демоны, маги или Дети тьмы? Ты…

— Во-первых, я не «эй, девочка», — перебила она, — А во-вторых, я не понимаю, о чем вы. И вообще, я не верю в демонов и всякую чепуху…

— Клэри?

Она резко обернулась. В дверном проеме рядом с мощным охранником стоял какой-то парень в очках.

— У тебя все в порядке? — он близоруко всматривался в тускло освещенное помещение. — Чего ты тут сидишь одна? И куда делись те парни с ножом?

Клэри непонимающе смотрела на него, а потом медленно обернулась на Джейса, Изабель и Алека, стоявших у нее за спиной. Черная одежда Джейса была вся в крови; он ухмыльнулся и пожал плечами.

— Я думала, они здесь прячутся… Я ошиблась, простите.

Встревоженное выражение постепенно исчезло с лица юноши. Теперь его щеки пылали от стыда. Охранник выглядел раздосадованным.

— Простите, — снова промямлила Клэри.

Сзади раздался смешок Изабель.

Клэри со своим приятелем направилась на выход в то время, как охранники с подозрением рассматривали пустое помещение и, не увидев ничего, молча исчезли.

— Ходж будет заинтересован в ней — предвидел Джейс.

— Она прими… — начала Иззи но он ее перебил.

— Клэри нас видит, а значит она не примитивная, — сказал Джейс и пошел по дороге к направлению Института.

— Ты слышал? — возмутилась девушка, — Он назвал ее по имени.

— И что с того? — сказал Алек.

— Он никогда не называл примитивных по имени, — заявила она и направилась за Джейсом.

— Такое ощущение, что он совершил что-то ужасное, — начал парень.

— Ты видел, как он на нее смотрел?

— Заинтересовано? — предположил старший брат. — Поверь так на нее смотрел и я.

— Он смотрел не только заинтересовано, а и… — Иззи хотела закончить, но услышала голос Джейса.

— Вы идете или как? — спросил он.

— Да, — одновременно ответили они и направились к нему.

Я тем временем быстро спустился с крыши и направился за ними, как и просил отец, хоть мне и хотелось проследить за девчонкой.

Безответная любовь

Пойдя за ними в Институт, я сразу же пожалел, что это сделал. Изабель была права, Джейсу явно приглянулась Клэри, и доказательством всему этому было двухчасовая болтовня про нее. Иззи и Алек внимательно слушали его, или изображали это, я точно не знаю, но он все уши прожужжал про ее красоту и неотразимые глаза, отчего Изабель просто взбесилась и не вытерпев, накричала на него:

— Ради всего святого, ты хоть на минуту заткнешься?! — выпалила она, вставая с дивана. — Сколько можно галдеть одно и тоже? Мы и так уже прекрасно поняли, что ты в нее влюблен, но не надо же тут два часа говорить о ее неземной красоте и что она выглядит как ангел!

— Я вовсе не… — начал оправдываться Джейс, но Алек его перебил.

— Джейс прекрати. Эта примитивная уже тебе весь мозг вынесла, не надо тоже самое делать и с нами.

— Она не примитивная!

Изабель издала некое рычание, но успокоилась, когда в комнату вошел Ходж.

— О ком это вы? — поинтересовался он.

— Ходж, ну наконец-то, — сказала облегченно девушка. — Я бы хотела рассказать тебе о том, что произошло, но боюсь Джейс сам прекрасно все расскажет, а я пожалуй направлюсь отдыхать.

После этих слов она вышла из гостиной, а следом за ней Алек.

— Ну что ж, Джейс, рассказывай, — сказал Ходж и сел на диван, где недавно сидела со скучавшим видом Изабель.

Джейс приступил рассказывать довольно долгую историю еще раз, только в этот раз не упоминая всю красоту Клэри.

— Ну раз уж она вас видела, значит она действительно не примитивная, — сделал вывод Ходж, после чего у Джейса читался победительный взгляд на лице.

— Ничего подобного, — снова из неоткуда появилась Изабель, — Она ничего не знает о сумеречном мире и все, что с ним связанно.

— Ну это еще не значит, что она к нам не относится, — заявил Ходж и, повернувшись к Джейсу, продолжил: — Найди ее и приведи сюда. Я бы хотел узнать о ней побольше. А сейчас все живо отдыхать.

Все по команде развернулись и пошли по своим комнатам, я же вышел из института и при помощи портала вернулся домой, рассказывая отцу все то, что разузнал за этот день.

— Интересно, интересно, — начал Валентин по поводу Джейса. — Наш мальчик влюбился. Забавно. Джонатан, проследи за ним и разузнай по больше об этой Клэри.

— Но зачем?

— Видишь ли, сын мой, влюбленными легко управлять. Можно сделать такой спектакль, что никто даже не догадается, что их обвели вокруг пальца.

— Что ты хочешь этим сказать? Что ты задумал?

— Я намерен заполучить все орудия смерти. Прежде всего — Чашу, — уверенно сказал он.

— И как же ты собираешься это сделать?

— Увидишь. А сейчас мне нужно чтобы ты разузнал об этой девчонке. Как ее там?

— Клэри.

— Да, Клэри. Вот почему-то мне кажется, что она не просто сумеречная охотница.

Я не мог понять, что именно затеял отец, но знал точно — добром это не кончится.

* * *

На следующий день Джейс сразу же пошел искать Клэри. Благодаря руне слежение и куска одежды рыжеволосой, которую достала Изабель, Джейс легко нашел её.

Она была в кофейне вместе со своим другом, имя которого я позабыл.

У микрофона стоял какой-то болван и читал отвратительные стихи. Насколько я понял, это был их приятель. Это стало понятным после того, как я стал свидетелем их разговора.

— Вечер будет отстойный, — предсказала Клэри и толкнула друга обратно к выходу. — Давай смоемся, пока не поздно.

— Настоящие мужчины держат слово. — он расправил плечи. — Найди столик, а я сбегаю за кофе. Что тебе принести?

— Только кофе. Черный, как моя душа, — пошутила Клэри.

Он удалился, бормоча себе под нос, что сегодняшние стихи еще не самые плохие. Клэри занялась поисками свободного места.

В кофейне было довольно многолюдно, особенно для понедельника. На потертых диванах и креслах сидели молодые люди и девушки. Пахло кофе и табачным дымом. Наконец Клэри удалось найти свободный диван в укромном уголке подальше от сцены. По соседству сидела лишь светловолосая девушка в оранжевом топе, уткнувшаяся в свой айпод.

Блондинка постучала Клэри по плечу:

— Простите, это ваш молодой человек?

— Нет. Только друг.

Блондинка просияла:

— Такой симпатичный! А у него есть девушка?

Я чуть не подавился купленным кофе. Симпатичный? Она серьезно?

Клэри замешкалась:

— Нет.

— А он не голубой?

Он хоть бы одевался стильно.

В следующую секунду «симпатичный друг» пришел к Клэри.

— Чашки закончились. А эти такие горячие, еле донес. — Он подул на пальцы.

— Что это ты на меня уставилась, будто первый раз видишь? — спросил он.

— Только не оборачивайся. Рядом с нами сидит девчонка со светлыми волосами. Ты ей понравился, — прошептала Клэри.

Он обвел взглядом соседние стулья и наконец заметил блондинку. Она с самым серьезным видом изучала журнал с японскими комиксами.

— В оранжевом топе?

Клэри кивнула.

На лице парня отразилось сомнение.

— С чего ты взяла?

— Прошу прощения! — прокричал болван у микрофона. — Начнем! Я Эрик, за ударными мой дружок Мэтт. Первое стихотворение. Без названия. — Он скорчил рожу, словно боролся со страшной болью, и завыл в микрофон:

Ради ангела уберите его со сцены.

Саймон съехал почти под стол:

— Умоляю, никому ни слова, что я с ним знаком!

Клэри захихикала:

— «Чресла» меня добили.

— Они у Эрика в каждом стихотворении, — мрачно ответил Саймон.

— О, муки ада! — стонал Эрик. — Душа агонией полна…

Боже этот парень, что вообще не понимает, что бубнит в этот микрофон? Это же КОШМАР.

— На редкость точное замечание, — съязвила Клэри. — Насчет той блондинки, которой ты понравился…

— Погоди, — не дослушал Саймон. Клэри удивленно посмотрела на него. — Есть разговор.

— «Бешеный крот» — тоже не вариант. Плохое название для группы.

— Я о другом, — поморщился Саймон. — Я про то, что у меня до сих пор никого нет.

— А-а… Может, попробуешь с Джейдой Джонс? Она приятная, хорошо к тебе относится.

— Не хочу я встречаться с Джейдой!

— Почему? — внезапно разозлилась Клэри. — Умные девчонки нам не нравятся? Нам подавай фигуристых телок?

— Нет! — взволнованно ответил Саймон. — Потому что это будет нечестно по отношению к Джейде…

Клэри придвинулась поближе. Краем глаза она заметила, что блондинка тоже склонилась в их сторону, откровенно подслушивая.

— Чем тебе не угодила Джейда?

— Мне нравится другая.

— Понятно.

Саймон побелел. Казалось, он сейчас упадет в обморок (как однажды в парке, когда сломал лодыжку во время игры в футбол).

— Скажи честно, ты не голубой?

Саймон побелел еще сильнее:

— Я бы тогда хоть одевался стильно!

— Кто же она? — спросила Клэри.

О да, тут тоже любовь. Причем безответная. Интересно, интересно.

И тут сзади громко кашлянули. Звук был скорее похож на сдавленный смех.

Клэри обернулась. В метре от нее на диване сидел Джейс, по-прежнему одетый во все черное. Из-под коротких рукавов футболки виднелись его руки, покрытые тонкими светлыми линиями, похожими на старые шрамы. Запястья Джейса обхватывали широкие металлические браслеты; из-под левой руки выглядывала костяная рукоятка ножа. Юноша глядел на Клэри в упор, скривив в усмешке уголок рта. Да он смеется над ней!

— Ты чего? — Саймон заметил, что Клэри неотрывно смотрит на диван.

Он явно не видел Джейса.

Джейс, приветственно помахал ей левой рукой. На одном из пальцев сверкнуло кольцо. Юноша поднялся и медленно пошел к выходу.

Клэри почувствовала, что Саймон теребит ее за руку, встревожено спрашивая, все ли в порядке.

— Я сейчас вернусь, — выдохнула она и на глазах у ошарашенного приятеля помчалась к выходу.

Не примитивная

Джейс удивленно взглянул на вылетевшую из кофейни Клэри. В сгущающихся сумерках его волосы приобрели золотисто-медный оттенок.

Я же забрался на крышу здания и в который раз удивился тем, что никто ничего не заметил.

— Стихи твоего друга — просто кошмар, — заметил Джейс.

О, братишка, я с тобой полностью согласен.

Реплика застала Клэри врасплох.

— Что? — вырвалось у нее.

— Стихи, говорю, просто кошмар. Такое впечатление, что парень проглотил словарь, и теперь его рвет всеми умными словами подряд.

— Плевала я на стихи! — возмутилась Клэри. — Я хочу знать: почему ты следишь за мной?

— А кто сказал, что я за тобой слежу?

— Только не надо прикидываться! Ты еще и подслушивал. Сам признаешься, в чем дело, или вызвать полицию?

— И что ты им скажешь? «Помогите, меня преследуют люди-невидимки»? Поверь, девочка, полицейские не арестовывают невидимых преступников, — ледяным голосом произнес Джейс.

— Между прочим, у «девочки» есть имя. Меня зовут Клэри, — процедила она.

— Знаю. Красивое имя. На латыни так называется шалфей. Раньше люди верили в его магические свойства: если съесть семена шалфея, то сможешь видеть волшебный народ.

Как мило. Парень так одурманен любовью, что даже разузнал про ее имя.

— Чушь какая!

— Ты еще многого не понимаешь. — Джейс снисходительно посмотрел на Клэри янтарными глазами. — Типичная примитивная, но почему-то меня видишь… Парадокс.

— Примитивная?

— Примитивные — это люди, обитатели здешнего измерения.

— Ты тоже человек, — недоумевала Клэри.

— Человек. Но не такой, как ты. — Джейс не пытался ее убедить, он просто констатировал факт.

— Ну, и чем ты лучше? Сидел там, смеялся над нами.

— Меня всегда забавляли признания в любви, особенно если она безответная, — ответил Джейс. — Таких суперпримитивных, как твой Саймон, я еще не встречал. Зря Ходж думает, что ты можешь представлять опасность.

— Я представляю опасность? — пораженно повторила Клэри. — Ты вчера вечером совершил убийство. Пырнул того синеволосого ножом под ребра, и…

— Может, я и убийца, — кивнул Джейс. — Только я прекрасно знаю, кто я такой. Можешь сказать то же самое о себе?

— Я обыкновенный человек и не отрицаю этого. А кто такой Ходж?

— Мой наставник. Кстати, на твоем месте я бы не спешил так однозначно называть себя обыкновенным человеком… Дай-ка правую руку.

— Правую руку? — изумленно повторила Клэри. — И тогда ты оставишь меня в покое?

— Сразу. — Джейс откровенно забавлялся.

Она нехотя вытянула вперед правую руку. В неверном свете, падавшем из окон кофейни, рука выглядела бледной, веснушки на пальцах были почти не видны.

Он взял руку Клэри и повернул ладонью вверх.

— Ничего. — В его голосе послышалось легкое разочарование. — Ты случайно не левша?

— Нет, а что?

Джейс выпустил ее руку:

— Детям Сумеречных охотников ставят знаки на правой руке. Или на левой, если ребенок левша, как я. Например, у меня нанесена руна, которая открывает доступ к тайнам владения оружием. — Он показал Клэри свою руку, совершенно обыкновенную на вид.

— Не вижу ничего особенного.

— А ты расслабься, — посоветовал Джейс, — и все получится само собой.

— Бред сумасшедшего.

Однако Клэри постаралась расслабиться. Она смотрела на его ладонь, на длинные пальцы…

И вдруг перед ее глазами, словно красный сигнал светофора, ярко вспыхнул знак: черные линии, по форме похожие на глаз. Она моргнула, и знак пропал.

— Татуировка?

Джейс с улыбкой опустил руку:

— Я знал, что ты сумеешь. Это не татуировка, а знак — руны, выжженные на коже.

— Они помогают лучше обращаться с оружием?

— Каждый знак имеет свое значение. Некоторые даются на всю жизнь, хотя большинство знаков исчезают, когда задача выполнена.

— Так вот почему на тебе сегодня нет знаков! — догадалась Клэри.

— Именно, — довольным голосом подтвердил Джейс. — Я сразу понял, что у тебя есть дар Видения. Как минимум. — Он посмотрел на небо. — Уже совсем темно. Нам пора.

— Нам?! А как же обещание оставить меня в покое?

— Я соврал, — невозмутимо ответил Джейс. — Ходж распорядился, чтобы я доставил тебя в Институт. Он хочет поговорить.

— С чего бы?

— Потому что за целых сто лет ты первая примитивная, которая узнала о нас.

— О вас? — эхом повторила Клэри. — О таких, как ты? О людях, которые верят в демонов?

— Которые их убивают, — поправил Джейс. — Мы называем себя Сумеречными охотниками. Впрочем, нежить придумала для нас гораздо менее приятные имена.

— Нежить?

— Дети тьмы, маги — волшебные существа этого измерения.

— Что ж так скромно? А как же вампиры, оборотни и зомби?

— Само собой, — не возражал Джейс. — Правда, зомби встречаются чуть южнее, там, где практикуют вуду.

— А мумии? Они ведь не только в Египте.

— Не смеши меня. В мумии никто не верит.

— Что так?

— Послушай, Ходж тебе все объяснит, — пообещал Джейс.

Клэри скрестила руки на груди:

— Я не хочу ни к какому Ходжу!

— Хочешь — не хочешь, а идти придется.

Клэри не верила своим ушам.

— Ты мне угрожаешь?

— Можно и так сказать.

Внезапно у Клэри зазвонил телефон.

— Ответь на звонок, — великодушно разрешил Джейс.

Сотовый замолчал, но вскоре разразился очередной трелью.

Нажав на кнопку, она поднесла телефон к уху:

— Мам?

— Мам, все нормально. Я уже иду домой…

— Мам! — закричала Клэри. — Мам, у тебя все в порядке?

— Кто нашел? Мама, ты вызвала полицию? Ты…

— Мама! — завизжала в трубку Клэри. — Мама, ответь!

— Клэри! — Джейс впервые назвал ее по имени. — Что случилось?

Клэри не удостоила его ответом. Лихорадочно нажимая кнопки мобильного, она пыталась дозвониться домой. Каждый раз в трубке раздавались короткие гудки. У Клэри затряслись руки, телефон выскользнул и упал на асфальт. Клэри рухнула на колени, чтобы поднять его. Сотовый не выдержал сильного удара: корпус раскололся почти пополам, на нажатие кнопок не реагировал.

— Черт! — Чувствуя, что находится на грани истерики, Клэри отшвырнула телефон.

Джейс потянул ее за руку, и Клэри безвольно поднялась.

— Что случилось?

— Дай-ка телефон! — Клэри резко выхватила продолговатый металлический предмет из его кармана. — Я…

— Это не телефон, а сенсор, — спокойно ответил Джейс. Он даже не двинулся, чтобы отобрать устройство. — Ты не сумеешь им воспользоваться.

— Надо вызвать полицию!

— Сначала объясни, что случилось. — Джейс крепко схватил ее за руку. Клэри стала вырываться, но его пальцы держали мертвой хваткой. — Я могу ПОМОЧЬ.

Она со всей силы ударила другой рукой Джейса в лицо, оцарапав ногтями щеку. От неожиданности он пошатнулся и разжал пальцы. Клэри тут же помчалась к залитой огнями Седьмой авеню.

Джейс стоял как вкопанный, а я помчался за Клэри по крышам стоящих зданий.

Почему то я был уверен, что то, что произошло с мамой Клэри, касается рук Валентина.

…сестра моя, Клэри Моргенштерн.

Не прошло и минуты, как Джейс пулей летел за Клэри. Я пытался прыгать по крышам домов незаметно, чтобы он меня не увидел.

— Ай! — Вскрикнула девчонка того же возраста, что и Клэри. — Куда ты так мчишься, что не замечаешь остальных?!

— Прости, я просто спешу.

— Я заметила! — возмутилась она, — Ты меня чуть с крыши не скинул.

— А что ты делаешь на крыше?

— Тот же вопрос и у меня к тебе, — девушка потирала локоть от удара. Ее темно-каштановые волосы развевались на ветру, а голубые глаза сливались с небом.

— Я первый спросил.

— Я здесь живу, как и все люди, — ответила она, разведя руки в стороны.

— Люди, — повторил я, — Значит ты примитивная…

Только сейчас я понял, что руну невидимости я не нанес.

— Что, прости?

— Ничего. Мне пора спешить.

— Ты так и не ответил, почему скакал как козел по всем крышам, — стояла на своем незнакомка.

— Во-первых, я спешу, а во-вторых, мне нечего делать и говорить о своих делах с примитивной.

— А ты значит не примитивный? — поинтересовалась она.

— Я нет, а ты — да.

— Что это еще за слово: «примитивный»? Тут все обычные люди и не надо строить из себя…

— Эй, человек, — позвал я девчонку, махая перед ней рукой, чтобы она меня заметила, — Ты меня слышишь? Я спешу. Так что пока.

— Во-первых, я не «Эй, человек», у меня есть имя, — возмущенно произнесла она.

— Надо же, и какое?

— Крис.

— Очень рад был познакомиться с тобой, Крис, но мне пора, — сказал я и спрыгнул с крыши вниз.

Я услышал как она завизжала и, посмотрев вниз, крикнула:

— Ты что, псих?! Ты же мог разбиться!

— Но не разбился же. Видишь, ни царапинки.

— Но как?

— Очень просто.

Я направился в другую сторону быстрым шагом. Я слышал, как Крис кричала, чтобы я ее подождал, но я будто и не слышал ее, направился в институт сумеречных охотников, поскольку Джейса с Клэри я упустил, да и Джейс сам прекрасно поможет Клэри.

Завернув за угол ближайшего кафе и нанеся руну невидимости на всякий случай, чтобы никто за мной не увязался из примитивных, я направился дальше, но меня остановило то, что Крис бежала за мной, хоть и не видела меня уже.

— Да куда он делся? — бурчала она себе под нос.

Надо же, она быстро бегает, в отличии от остальных примитивных.

Я подошел к ней и, понаблюдав за ее стараниями, с трудом сдерживал смех.

Когда девушка направилась домой, я спокойно вошел в институт и увидел, как Джейс нес Клэри на руках в больничное крыло.

Все, как сумасшедшие, бегали со стороны в сторону, а я, спрятавшись в свое укрытие, внимательно слушал разговор Джеса с Ходжем.

— …Джослин — ее мать — пропала… — сообщил Джейс. — Мы нигде не смогли найти. Весь дом был разрушен. Там были люди Валентина, и они искали Чашу.

— Им удалось ее найти? — поинтересовался Ходж.

— Нет, но они забрали мать Клэри.

— Мы поможем ее найти, причем, Джослин я хорошо знаю.

— Знаете?

— Да. Она была женой Валентина, но когда она узнала его планы, то тут же сбежала. У нее был сын — Джонатан, который бесследно пропал, как и Валентин.

— Но Валентин жив, а значит и Джонатан тоже.

— Да, и я намерен их найти. Они затевают ужасные вещи.

— Джейс, она проснулась, — сообщила Изабели, неожиданно забежав в комнату.

— Иди, — сказал Ходж Джейсу.

Джейс послушно вышел из комнаты, а я с трудом ушел за ним так, чтобы меня не заметили.

Войдя в больничное крыло, я заметил там и Алека.

— Она очнулась и тут же отключилась, — сообщил он.

— Может вызвать безмолвных братьев, — предложила Иззи.

— Только не это! — Возразил Джейс. — Меня от них в дрожь бросает. Ты видела, как они искалечили себя…

— Но она не просыпается, — возразила девушка.

— Давайте подождем до завтра, а потом решим, — предложил Алек.

— Да, причем мы должны решить, что делать с примитивным, — сказал Джей указывая на Саймона.

— Может, хватит меня так называть? И да, я отсюда никуда не уйду, пока Клэри не проснется.

— Я дам тебе комнату и ты пойдешь отдыхать, как и вы мальчики, — сказала Иззабель.

— Ну а с ней кто сидеть будет? Вдруг она проснется…

— Джейс, я с ней посижу, а вы идите. Брысь! — сказала она, и они вместе ушли из больничного крыла.

Иззабель сидела возле Клэри весь день и лишь когда она заснула, я подошел к Клэри.

Если Джослин ее мама и жена Валентина, значит Клэри — моя сестра.

Я подошел поближе и, сев на край кровати, взял за руку.

— Я не допущу, чтобы с тобой сделали тоже самое, что и со мной, — сказал я тихо.

Посмотрев на Изабель, я продолжил:

— Мне пора уходить, — так же тихо говорил, — Но мы еще встретимся с тобой, сестра моя, Клэри Моргенштерн.

Снова вместе

Я возвращался домой первый раз с необычайной радостью. Мне никогда еще не приходило в голову мысль, что Джослин я смогу увидеть еще раз и снова назвать обычным, но очень весомым словом — «мама».

Пока я шел по аллее к поместью, я вспоминал полный образ мамы. На моих руках до сих пор оставалось тепло ее нежных рук, по которым и не скажешь, что они способны воевать, убивать демонов и различную нечисть. Я помнил ее зеленые глаза, схожие с изумрудом, которые ярко сияли, рассказывая мне сказки на ночь, совсем не те ужасы, которые просил читать отец.

Мне так хотелось увидеть Джослин снова, понять, изменилась ли она, появились ли на ее лице морщины и мешки под глазами от усталости…

Я и не заметил, как стоял у порога дома уже несколько минут, всматриваясь в тело матери на старом диване.

— Помни, Джонатан, что она тебя бросила, когда ты был совсем ребенком, — послышался голос отца.

Он львиной походкой подошел ко мне так близко, что я боялся даже дышать.

— Ты узнал что-то? — поинтересовался он, уже спокойным голосом, но при этом в нем читались нотки нетерпения и желания услышать только правду.

— Разумеется, отец.

— Тогда пошли поужинаем и ты расскажешь все то, что успел узнать за последние несколько дней, — продолжил Валентин.

На столе стояли все лакомства, которые в любой другой день я поедал бы с удовольствием, но только не сейчас. Сегодня мои мысли и сердце принадлежали маме, которая лежала неподвижно на диване, и мне не оставалось ничего, кроме как спросить: «Что с ней?».

— Она в порядке, — быстро ответил Валентин. — Но Джослин выпила зелье, при помощи которого уснула на долгое время.

— И когда она проснется?

— Когда Магнус Бейн, который дал ей снадобье, поделится и зельем пробуждения, — сказал отец, потирая запястье.

Посмотрев на лицо отца, я понял, что он не спал несколько дней. Конечно, ждал возвращения Джослин и… Чаши. Разумеется, отцу важна Чаша смерти, а вот любит ли он еще Джослин, остается загадкой.

— Я могу достать зе… — начал я, но Валентин меня перебил на полуслове.

— Чтобы достать зелье, тебе нужно кардинально поменять внешний вид. Помни, Джонатан, нас ищут все, — напомнил отец, — сумеречные охотники, оборотни…

— Клэри — моя сестра? — неожиданно спросил я.

— Что еще за Клэри?

— Дочь Джослин — Кларисса, необычайно похожа на маму, — начал рассказывать я. — Она пытается найти Джослин и сумеречные охотники в академии, собираются ей помочь, в том числе и Ходж.

Валентин замолчал и это меня немного испугало. Что он собирается дальше делать?

Лицо отца было непроницаемым и мне оставалось лишь блуждать в загадках.

— Эмиль Пэнгборн и Сэмьюэл Блэкуэлл рассказывали, что на фотографиях в квартире Джослин был изображен Люк, она и девочка, жутко похожая на твою мать, Джонатан, — подтвердил Валентин. — Вот такую фотографию они принесли мне.

Отец протянул мне снимок, на котором была та самая рыжеволосая Клэри.

— И посмотрев на фотографию, я пришел к выводу, что Кларисса действительно твоя сестра, — продолжал Валентин, время от времени попивая красное вино. — Я более чем уверен, что при помощи нее мы сможем разбудить Джослин, а пока, Джонатан, у меня к тебе есть другое дело.

— Какое?

— Нужно пойти в гости к одной старой приятельнице, — хитро начал отец, покручивая в руке стило, которое достал из черной кожаной куртки, — и выпытать некую информацию о дополнительном проходе в летний двор.

— Ты случайно не о Камилле Белкорт говоришь?

— Именно о ней, — согласился он. — Как тебе известно, она хитрая и непредсказуемая личность и вдобавок очень умна, отчего прошу быть внимательнее, находясь с ней наедине. Мне бы не хотелось, чтобы ты стал вампиром, а еще хуже человеческим питомцем Камиллы.

Услышав последние слова, мне вспомнилось воспитание, которое давал мне отец. Валентин бил меня, хлестал по спине демоническим хлыстом с металлическим концом, чтобы напоминать об «опасностях подчинения». Мое тело напряглось, будто отец снова преподавал мне урок, ударяя по спине.

— Разумеется, я этого не допущу, отец, — уверял его я. — Вот только скажи, зачем тебе понадобилась Королева Благого Двора?

— Как тебе известно, фейры не способны лгать, а значит, они единственные существа, у которых можно узнать всю правду и при этом уговорить на союз к наступающей войне, — пояснил Валентин.

— Ты уверен, что они согласятся?..

— Они той же крови, что и мы, — начал объяснять отец. — Узнав весь план, они обязательно нам помогут его осуществить. Видишь ли, они будут помогать и остальным, но очень хорошо обдумают стратегию плана, прежде чем что-либо говорить другим сумеречным охотникам.

Всё же слова Валентина не были мне понятны. Он всегда говорил загадками и не объяснял весь план наступающей войны. Мне было известно, что Валентин хочет все три орудия смерти и прежде всего его цель — Чаша Смерти, которая раньше была у Джослин, но куда она ее спрятала, можно узнать только от Клэри.

Отец будто прочел мои мысли и произнес:

— Клэри сама того не зная поможет нам в войне. Во-первых, мы получим Чашу, а во-вторых, разбудим Джослин.

— А вампиры?

— Они нам помогут, но Камила желает власти, в общем, как и я, но есть одно но, она видит совершенно другой конец битвы над нефелимами, — пояснил отец.

— И какой же?

— Думаю, ты сможешь сам у нее это спросить, а сейчас я пойду спать, поскольку направлюсь к летнему двору я, как только ты придешь от вампиров, — закончил Валентин, вставая со стула. — Возьми вот этот браслет, так Камилла будет знать, что тебе можно доверять.

Отец ушел в свою комнату, а я не переставал смотреть на подаренный серебряный браслет, на котором красовалась надпись «Acheronta Movebo», что означает: «Я вознесу Ад» (часть из Верила: «Flectere si nequeo superos, Acheronta movebo», означающая «Если я не могу сдвинуть Небеса, я вознесу Ад», также ее переводят: «Лучше быть владыкой Ада, чем слугой Небес»).

И снова загадка. Вампиры не переносят серебро, поскольку это один из металлов, которым можно их убить, но в то же время надпись означает, что мы на той же стороне, что и они. Возможно, отец хочет, чтобы вампиры знали, что с нами шутки плохи…

Я надел браслет на бледную левую руку и, прикрыв ее черной кожаной курткой, направился к дивану, на котором лежала мама.

Присел рядом и взял маму за руку. Как и у меня, у нее были худые грациозные пальцы и длинные ресницы. Кто знает, может если во мне не была кровь Лилит, то и глаза мои были бы как у Джослин — зеленые.

Смотря на ее красивую внешность, я понимал, что Клэри необычайно на нее похожа, вот только волосы Джослин на несколько оттенков темнее волос дочери.

— Я всегда знал, что мы еще встретимся, — тихо начал говорить я. Как-то от примитивных я слышал, что люди в коме все равно все слышат. — Я верил до последнего, что ты жива и оказался прав. Знаешь, а ты не изменилась, все такая же красивая.

Легонько поцеловав ее кончики пальцев, я продолжил:

— Мне удалось увидеть Клэри, и хочу заметить, с нее выйдет невероятная сумеречная охотница. Я обещаю, что позабочусь о ней и найду зелье, чтобы тебя разбудить. Да, мне известно, что ты не хочешь просыпаться, потому что Валентин узнает, где спрятана Чаша, но отец готовит настоящую войну против сумеречных охотников. Валентин хочет создать армию темных нефелимов, чтобы прийти к власти. Боюсь, Клэри в большой опасности. Я сделаю все, чтобы она осталась жива, но Валентин может убить и меня, если это поможет осуществить желаемое.

Ненадолго я замолчал и, поглаживая руку Джослин, произнес:

— Клэри нуждается в твоей помощи, ты нужна ей. Мама, ты должна быть с ней, мне известно, каково это, лишиться матери и поэтому говорю, хотя бы то во сне, будь с Клэри. Она узнала, что принадлежит к сумеречным охотникам, ты пропала, готовится война, она не знает, кому можно доверять, а кому нет…

Надо же, первый раз меня начало волновать жизнь кого-то еще, кроме Джослин.

— Я очень скучал, — тихо произнес я. — У меня до сих пор осталось то письмо, я всегда его держал при себе. Мне столько всего хочется тебе рассказать, но мне кое-куда надо сходить, а потом я снова буду здесь, с тобой. Как же я рад, что мы снова вместе, — наклонившись поближе, я поцеловал маму в лоб. — Я клянусь тебе ангелом, что даже смерть нас не разлучит.

Логово вампиров

Немало я слышал о Камилле Белкорт, но ни одна информация меня не радовала.

В детстве, когда отец учил меня управлять мечом, к нему часто заходили другие сумеречные охотники и случайно, услышав их разговор, я понимал, что Камилла имеет весьма негативную характеристику.

Мне стало четко ясно, что Камилла в глубине души была хладнокровной убийцей. Она не колебалась, убивала любого, кого встретила бы. Вампирша манипулировала людьми, чтобы достичь своих собственных целей. Однако, несмотря на это, она не была бессердечной. Камилла глубоко заботилась о своих двух порабощенных, принимая их за своих детей.

Я зашел в логово вампиров и ужаснулся от увиденного. Всюду были трупы умерших людей, под ногами была кровь, и хрустело что-то. Я даже не мог посмотреть, что именно, насколько мне было омерзительно здесь находиться. Коридоры были пустыми и очень темными, отчего я сразу же достал ведьмин огонь, яркое пламя которого позволило мне лучше осмотреться.

— Камилла Белкорт, — крикнул я в пустоту.

С окна подул ветер, и звук пустого пространства нарушил тишину комнаты.

Нет, я ошибся, это был совсем не ветер, а невероятная скорость вампирши.

— Вы только посмотрите, кто ко мне пожаловал, — разведя руки в стороны, произнесла Камилла. — Я думала, что уже никогда тебя не увижу.

— Меня зовут…

— Я знаю, как тебя зовут, — перебив меня, сообщила вампирша.

— Откуда?

— Все очень просто, — начала она, плавной походкой подходя ко мне ближе. — Внешне ты очень похож на Валентина в молодости. Ты такой же высокий, такой же красив… только глупец не догадается, что ты сын Валентина.

Девушка, немного помолчав, продолжила, сказав:

— Было бы даже интересно взглянуть на тебя, если бы в тебе не было крови Лилит.

Я молчал, ожидая продолжения. Мне не оставалось ничего, кроме как просто слушать ее.

— Как забавно видеть мальчика, который живет с монстром, даже не догадываясь о том, что он затевает.

— Валентин не монстр! — возразил я.

— Разве? Ты точно уверен в своих словах? — глаза вампирши расширились чуть больше прежнего, она пристально смотрела на меня и даже не моргала.

— Валентин не монстр! — снова повторил я.

Отца можно было назвать жестоким человеком, но не монстром. Валентин как-то рассказывал, что он обучает меня также как и обучал его когда-то отец, жестоко и строго, воспитывая в солдата.

Камилла подошла ко мне ближе. Ее черное платье облегало идеальную утонченную фигуру, но кожа вампирши была бледная, а блондинистые волосы c оттенком серебра легкими кудрями спадали на голые плечи. Ее глаза были прекрасного зеленого цвета. Она передвигалась деликатно, с элегантностью и грацией.

Вампирша протянула руку к моему лицу и, ткнув наманикюренный ноготь мне в щеку, произнесла:

— Надо же, он сделал из тебя машину убийцу, который не способен любить и быть добрым, нежным к окружающим, — Камилла провела ногтем вниз, оставив порез из которого полилась кровь. — Так хочется испить из тебя крови. Всегда мечтала это сделать с молодым сумеречным охотником, но боюсь, что последствия будут не из лучших, если это сделаю я с тобой.

— Я пришел узнать секретный проход в летний двор, — преступил я к делу.

— Во как!

— Мне прекрасно известно, что ты знаешь, как туда попасть.

— Неужели вы не можете пройти через отражение луны в воде? А, ну да, вас же тогда кто-то заметит и сообщит всем, что вы на самом деле живы. Разумеется, это не входит в планы Валентина. А тебе, Джонатан, известны планы своего отца? Он рассказывал тебе ВСЮ правду своего плана?

— Я знаю столько, сколько мне необходимо….

— Глупый, глупый нефелим, — покачивая головой со стороны в сторону произнесла Камилла. — Мне даже тебя жаль…

Договорить вампирша не успела поскольку я достав серебряный нож быстро схватил нахалку за шею и придвинул к себе поближе на столько сильно, что она не могла вырваться.

— Глупая, невыносимая девчонка, — прошипел я сквозь зубы, притянув нож к шее Камиллы.

— Мне свыше двухсот лет, — напомнила она. — Мальчишка здесь ты, и ты настолько глуп, что даже не понимаешь, что Валентин убьет тебя, когда это будет ему необходимо.

— Отец никогда так не поступит!

— Ошибаешься, еще как поступит, — выкрикивала Камилла. — Его ничто не остановит.

— Как попасть к королеве Благого двора? — снова спросил я, пропуская слова вампирши мимо ушей.

Камилла достала из потайного кармана маленький мехов и, протянув мне, произнесла:

— При помощи кольца телепортации, скажи спасибо, что оно серебряное, и я не могу его надеть и использовать.

Я ослабил хватку и, кинув девицу в другую сторону комнаты, только сейчас заметил, что вокруг нас образовалась огромная куча вампиров служащих Камилле Белкорт.

— Они тебя не тронут, — сообщила она. — Но знай, когда королева Благого двора прикажет прийти к ней, попытайся задать ей как можно больше вопросов, чтобы узнать весь план Валентина, вот увидишь, я права.

— Я и так знаю своего отца лучше, чем тебе кажется, — подал голос я, крепко сжимая оружие, в случае если вампиры все-таки нападут на меня.

— Глупец, — лишь произнесла Камилла и скрылась вместе с другими вампирами в ночной темноте здания.

Я остался в тишине ночного ужаса и вони, которая стояла в этом здании. Мне не оставалось ничего, кроме как покинуть логово вампиров, в котором я и находится не желал.

Клянусь именем ангела

Стоило мне принести кольцо телепортации отцу, как он мигом отправился к феям, оставив меня в полном одиночестве. Мама спала долгим сном, а я, расхаживая по гостиной со стороны в сторону, обдумывал все то, что происходило в Логове вампиров.

С одной стороны, я был полностью согласен с Камиллой о том, что отец может убить и своих детей, если это будет необходимо для получения цели, но я свято верил, что Валентин так не поступит.

Возможно, я действительно глупец, как считает вампирша, но мне не остается ничего, кроме как продолжать любить отца, ведь он единственный человек, который все эти семнадцать лет был рядом.

Чем больше я думал, тем чаще я хотел попасть в летний двор и расспросить королеву фей обо всем том, что уже битый час не дает мне уснуть.

Тишина, в которой я находился, стала для меня невыносимой. Стены мрачного дома будто сжимали мою голову, отчего она просто раскалывалась от боли.

Я одел свою любимую кожаную куртку, взял свое собственной стило, прихватил пару ножей и, взяв ведьмин огонь, пошел гулять по ночным улицам неподалеку города Аликанте.

— Да что же это такое, — послышался возмущенный женский голос.

Поняв, что слова шли со стороны кустов, я тихо подошел к ним в плотную и увидел девушку лет шестнадцати. Она пыталась попасть в мишень при помощи ножа, а позже и стрел из лука, но у бедняги ничего не получалось.

— Ты не сконцентрированна на цели, — заметил я.

Черноволосая девушка мгновенно обернулась в мою сторону, готовясь в любую минуту выпустить стрелу, но я даже не беспокоился об этом, зная, что она не попадет.

— Кто ты такой?

— Я как и ты — нефелим, служу во имя ангела, убивая демонов и различную…

— Я знаю, чем занимаются сумеречные охотники, — перебила меня девчонка, опустив лук со стрелами.

— В этом я не сомневаюсь, — сказал я, подойдя к ней ближе.

Заглянув в ее синие глаза, я произнес:

— Тебе не кажется, чтобы тренироваться ночью, необходимо как минимум два ведминых огня, а лучше три, но не один.

— Возможно, ты прав, но когда сумеречные охотники убивают демона, то не всегда находятся в хорошо освещенном пространстве.

— Я соглашусь с тобой, но хочу заметить, что демонов не удобно убивать стрелами из лука.

— Почему же?

— Так или иначе, демон не будет находиться на расстоянии, чтобы ты смогла запустить в него стрелу. Они часто находятся, прямо возле тебя и единственное оружие помимо меча и стилуса является нож.

— Нож?

— Да. При помощи небольшого и удобного оружия ты сможешь убить противника, как вблизи, так и на расстоянии. Главное тут меткость, а я как понимаю, она у тебя отсутствует.

— Ты что, пришел поиздеваться надо мной?

— Нет, я пришел помочь.

Девушка ненадолго замолчала и, переходя с ноги на ногу, произнесла:

— Меня зовут Мэри.

— Я рад познакомится с тобой Мэри. Мое имя Джон…

Я опомнился. Мне же ничего не известно об этой девчонке. Вдруг она догадается, кто я на самом деле и выдаст меня Конклаву.

— Джон? Точно? А то как-то неуверенно прозвучало.

— Мое полное имя Джонатан, но для друзей Джон.

— Джонатан, — эхом повторила Мэри. — Красивое имя. Прям как у первого сумеречного охотника.

Я кивнул и, достав из кармана штанов ножи, произнес:

— Внимательно посмотри за броском.

Я вытянул левую руку вперед, чтобы примерно определить цель, в которую хочу попасть и, резко кинув нож, мигом достал следующий. Выполнив тот же бросок, второй нож застрял на рукоятке первого.

— Вау, — восхищенно издала Мэри.

— Ты сможешь делать то же самое, если будешь лучше сконцентрирована на цели.

— Хорошо, я поняла.

Мэри вытянула левую руку вперед, совершенно не целясь в мишень.

— Стой, — скомандовал я. — Не кидай.

— Почему?

— Ты же даже не прицелилась. Ты просто кидаешь нож в пустоту, а надо представить, что мишень это и есть демон, которого надо убить.

— Легко сказать, ты уже убивал демонов, а я их и в глаза ни разу не видела.

— Ты не видела демона?

— Представь себе.

— Я могу тебя прихватить с собой, когда пойду выполнять очередную миссию, — предложил я.

— Буду тебе очень признательна, если ты действительно это сделаешь, а если и научишь метко попадать в цель…

— Я тебя понял. Меньше слов, больше дела.

Мэри кивнула и, взяв снова нож, вытянула руку так, как я ей показывал и прицелившись…

— Возьми слегка левее, — тихо посоветовал я.

Она послушалась и, попав в рукоятку моего ножа, с криками радости набросилась мне на шею.

— У меня получилось, — не переставала визжать девчонка. — Ты видел?! Это так здорово…

— Тише ты, — сурово перебил ее я, и она тут же замолчала.

Убедившись, что Мэри успокоился, я продолжил:

— Помогая себе левой рукой, сделай три броска в одну и ту же цель, а потом три броска, не выставляя левую руку вперед. Вот так, — закончил я и с легкостью кинул ножи в ту же цель, что и прежде.

— Круто, — издала Мэри.

— Пробуй.

Девушка использовала все свои ножи, но не выполнила броска без помощи вытянутой руки. Когда она жаловалась, говоря: «У меня не выходит», я возмущенно мотал головой из стороны в сторону, продолжая твердить одни и те же слова: «Пробуй еще, пока не получится».

По десятому кругу Мэри забирала ножи и кидала снова. Целый час я сидел на траве и наблюдал за стараниями девчонки.

Мне удалось разглядеть Мэри повнимательней, отчего я полностью убедился, что имею дело с необычайно красивой сумеречной охотницей, которая мило морщила нос при каждом неудачном броске. У девушки была утонченная фигура, столь красивые формы я видел только у Изабель Лайтвуд. На Мэри была надета уже привычная для всех черная кожаная куртка и черные штаны в обтяжку. Средней длины сапоги на небольшом каблуке делали рост сумеречной охотницы немного выше, но все же не настолько высоко, поскольку Мэри была на пол головы меня ниже. Ее черные волосы сливались с темнотой, в которой она находилась, хоть и ведьмин огонь освещал местность.

Наблюдая за сумеречной охотницей, я полностью убедил себя в том, что она упрямая и всегда стоит на своем. То же самое можно было сказать о моей сестре — Клариссе Моргенштерн.

— Джонатан, у меня не получается, — снова завыла Мэри. — Скажи, что я делаю не так и я исправлю. Помоги.

— Во-первых, не надо приунывать, помни, ты — сумеречный охотник и тебе прекрасно известно, что мы должны быть сильными и никогда не показывать слабость и боль которую испытываем, — начал говорить я словами Валентина. — Во-вторых, ты сильно напряжена, из-за чего не можешь сконцентрироваться. А в-третьих, внимательно делай то, что я тебе буду говорить.

Мэри кивнула и я продолжил:

— Встань на позицию, — Девушка послушно встала и приготовила нож для броска. Я подошел к ней в плотную сзади, взял правой рукой её руку, в которой был нож, а левой рукой обхватил ее живот, чтобы руководить телом. На миг мне показалось, что Мэри не дышит, и это было действительно так. Девушка по непонятным причинам задержала дыхание, отчего я слегка улыбнулся, прокручивая вариант такой реакции на прикосновение. — Не забывай дышать, — тихо произнес я ей на ухо. Я почувствовал, как ее тело вздрогнуло. — А теперь кидай.

Бросок Мэри был невероятно четким и один за другим она попадал в рукоять предыдущего ножа. После, три броска были выполнены без моей помощи.

— Я же говорил, что у тебя все получится, — подал голос я, когда ножей у Мэри не осталось.

Девушка мило улыбнулась и, забрав все свои ножи, подошла ко мне.

— Спасибо, — мягко произнесла Мэри. — Я твоя должница.

— Брось, — лишь произнес я, уходя от Мэри в противоположную сторону, от которой пришел. — Лучше береги себя.

— Ты куда? — крикнула мне Мэри пытаясь догнать.

— Домой.

— Джонатан, постой, — снова крикнула охотница. — Ты же обещал, что позовешь меня, когда будешь убивать демонов.

Я остановился и, посмотрев в ее синие глаза, ответил:

— Ты еще не готова вступать в бой.

— Но ты обещал.

— Не помню такого, — солгал я, направляясь к аллеи, по которой шел из дома. — Если бы я пообещал именем ангела, то да, а так это пустые слова.

— Джонатан, ответь тогда, почему ты учил меня целый час попадать в мишень в место того, чтобы идти убивать демонов? — поинтересовалась Мэри, все же догнав меня.

— Мне было скучно, — сухо ответил я.

— Значит, я была для тебя развлечением? — спросила девушка. — Ты просто насмехался надо мной? Какой же ты гад, противнее тебя есть только демоны.

Мэри возмущенно фыркнула и со всей злостью на меня побежала прочь.

Несколько минут я стоял неподвижно, осознавая происходящее и все же решил догнать Мэри, что оказалось проще простого.

— Мэри, ты меня совсем не знаешь, — начал я.

— Я прекрасно осознала, что ты настоящая бесчувственная скотина, — возмущенно произносила девушка.

— Мэри, ты же не знаешь, кто я такой, — продолжал я, пропуская все колкости мимо ушей. — Тебе неизвестно, из какой я семьи и ты понятия не имеешь, какую опасность подвергает себя человек, находясь рядом со мной. Я не хочу твоей гибели, поэтому прошу…

— Так объясни, — перебила меня девушка. — Расскажи мне о себе. Объясни, почему я должна тебя избегать.

— Стоит мне только произнести свое полное имя, как ты исчезнешь в страхе и ужасе от услышанного.

— Я клянусь именем ангела, что не убегу никуда от тебя и никому не скажу, кто ты такой, — произнесла Мэри, посмотрев на меня своими синими добрыми глазами.

На свой страх и риск я произнес:

— Мое имя Джонатан Кристофер Моргенштерн. Я сын Валентина Моргенштерна.

Верь мне

Мэри замолчала на несколько минут. Она никуда не убегала, но и ничего не говорила, просто смотрела на свои ноги. Я уже хотел сказать: «Только не молчи», но девушка произнесла:

— Я тебе не верю, — Мэри подняла на меня глаза, в которых вовсе не было испуга. — Валентин Моргенштерн мертв, как и его сын. Все об этом знают.

— Отец сымитировал смерть и сжег дом, в котором мы раньше жили. Также туда он бросил кости Майкла Вейланда и его сына в огонь, чтобы все подумали, что это мы сгорели заживо, — раскрыл я чистую правду, удивляясь самому себе.

— Я тебе не верю, — снова произнесла она, мотая голову из стороны в сторону. — Докажи, что ты сын Валентин и что твой отец жив.

— Мне и доказывать не надо, — начал я. — Вскоре все будут знать о том, что Валентин жив и более того готовит войну.

— Ладно, допустим, Валентин действительно жив и ты его сын, — начала Мэри. — Но война… зачем? Из-за чего?

— Я не могу тебе сказать. Я и так рассказал тебе больше чем нужно.

— Если ты мне не скажешь, я не смогу уснуть, пока не узнаю всю правду, — уперто произнесла девушка. — Скажи мне, почему твой отец сымитировал смерть и затевает войну?

— Чтобы ты потом рассказала все Конклаву? Нет уж, извольте, — закончил я, уходя домой.

И снова Мэри, догоняя меня, громко говорила:

— Я поклялась именем ангела Разиэля, что не расскажу тайну, а если я это сделала, значит, мне можно доверять.

— Для многих нефелимов клятва ничего не значит.

— Ложь, клятва превыше крови, — снова подала голос Мэри, перегородив мне дорогу. — И вообще, почему ты мне не доверяешь? Тебе не кажется, что любой другой уже бы тебя выдал или попытался убить, я же осталась здесь.

— Во-первых, тебе бы не хватило сил меня убить, во-вторых, ты осталась здесь не только из-за клятвы, но и из-за того, чтобы побольше выяснить информации, а позже доложить Конклаву.

— Какая омерзительная ложь, — фыркнула Мэри, скрестив руки на груди. — Тебя что ли отец учил не доверять людям?

— Он учил меня многому, а также надеяться только на себя.

— Значит, у тебя и парабатая нет, — догадалась девушка. — Ты не доверяешь людям, совершенно. У тебя хоть были друзья в детстве?

— Нет, друзей у меня не было, — сухо ответил я. — Отец тщательно меня скрывал ото всех также, как и себя. Я знал только одного нефелима моего же возраста — Джейса.

— Понятия не имею, о ком ты говоришь, — подала голос Мэри. — Я не знаю никакого Джейса, но предлагаю тебе завести друга, а точнее подругу, от которой ты уже никуда не денешься.

— Это ты о себе?

— Ясный пень. Конечно о себе. Мэри Сноувайт готова навеки быть вашим другом, — продолжила она, вытянув руку для рукопожатия. — Верь мне, я тебя не выдам.

Спустя секунду размышления я пожал ей руку, ощутив вновь знакомое тепло женских рук. Я не знал, почему Мэри стала для меня человеком, на которого можно было положить целиком, но чувство, что все ее слова были чистой правдой, не покидали меня ни на минуту.

— Я очень рад, что встретил тебя, — произнес я мягким голосом, все еще не отпуская нежную руку Мэри.

Девушка мило улыбнулась и, посмотрев на меня синими глазами, произнесла:

— Я тоже очень рада познакомится с тобой. Кстати, хочу сразу предупредить, что как бы ты там не старался, от меня ты не избавишься, даже не мечтай.

— Это я уже давно понял, — сказал я, еле сдерживая смех, который так и рвался наружу.

— Даже и не думай ржать, я с тобой говорю на полном серьезе…

Все, вот тут меня прорвало. Я сложился пополам от боли в животе, который возник из-за смеха. Мне не удавалось остановиться, а Мэри как назло, делала такие смешные гримасы от недовольства, что я смеюсь.

— Джонатан, прекрати сейчас же, — возмущенно произнесла Мэри.

— Ладно, прости, — произнес я, успокоившись. — Давай я тебя проведу домой, а то уже четыре часа утра, а ты еще и не ложилась. Как ты там говорила твоя фамилия? Сноувайт?

— Да.

— Я знаю, где находится ваше поместье…

— Откуда? — перебила меня Мэри.

— Мне известен каждый дом в Аликанте и неважно кому он принадлежит. — Ответил я, забирая два своих ножа, которые так и остались торчать в дереве.

— Ты же возьмешь меня убивать демонов, верно?

— Ты еще не готова, — снова произнес я те же слова.

— Но ты обещал, — завыла Мэри как маленькая девочка, которой не купили куклу.

— Я же тебе говорю, ты еще не готова, — начал объяснять я. — Мне твоей смерти не хочется, а значит, ты будешь тренироваться дома, а когда будешь готова, я возьму тебя с собой.

— Тогда мне нужна твоя помощь, чтобы подготовится получше, — уперто сказала она. — Отказы не принимаются. Ты поможешь мне, и начнем мы завтра на этом же месте в то же самое время, как и сегодня.

— Я не могу точно сказать, что у меня получится прийти, — начал рассказывать я, идя вместе с Мэри по улицам возле города Аликанте, время от времени поглядывая по сторонам, проверяя, не идет ли кто-то из людей Конклава или возможно инквизитор. — Отец может приказать мне отправиться к королеве Благого двора или снова побывать в логове вампиров…

— Ты был в логове вампиров?

— Да, и если честно, больше никогда не хочу туда возвращаться, — признался я, вспоминая весь ужас их жилища, в котором мне удалось побывать. Мэри попросила рассказать все то, что там происходило и какая на самом деле Камилла.

Оповестив ей все то, о чем она хотела знать, я и не заметил, как уже был совсем близко к дому семейства Сноувайтов. Осталось перейти последнюю улицу, на которой раньше жила семья Вейландов, но увидев знакомое лицо одного из главных лиц Конклава на противоположной стороне, я затормозил, и, спрятавшись вместе с Мэри в темном переулке, произнес шепотом:

— Я дальше не могу идти, а то меня заметят.

— Я понимаю, — так же шепотом произнесла она. — Спасибо, что провел, дальше я сама дойду, мне осталось перейти всего лишь эту улицу и все, я дома.

— Тогда до завтра?

— До завтра, — согласилась Мэри и, обняв меня на прощание, побежала домой.

Я проследил за тем, чтобы она дошла в целости и сохранности до следующей улицы и когда она скрылась за поворотом, я мигом, совсем незаметно и быстро догнал того самого человека из Конклава, который по непонятным причинам застыл у ворот дома Блэкуэлл.

Семья Блэкуэллов уже несколько лет служит Валентину и ни разу не предала Моргенштернов. Нефелим, которого я часто видел, как и в детстве, так и сейчас, был Сэмьюэль. Именно он показал мне, как владеть луком, в то время как отец не считал, что это надежное оружие при битве.

Как бы Валентин не старался приручить меня к мечу, я всегда любил еще и ножи, стилус, ну и конечно рукопашных бой.

Человек, чье имя я так и не знал, давно зашел в дом, в то время как я разглядывал поместье и варианты в него проникнуть.

Дом был небольшим, из-за чего мне не составляло труда залесть на третий этаж, на котором было открыто окно. Легко выполнив эту задачу, я пролез в комнату, по всей видимости, принадлежавшую сыну Сэмьюэля Блэкуэлла, который на данный момент лежал на кровати и тихо посапывал.

Только сейчас я понял, что Майкл Блэкуэлл был жутко похож на своего отца. Та же внешность и те же вкусы на оружия. Это можно было понять по лукам со стрелами, которые были разбросаны по всем уголкам комнаты.

Тихо приоткрыв дверь и спустившись по лестнице на второй этаж, я нашел укрытие в темном углу между шкафом и стеной гостиной комнаты, в которой уже давно член Конклава попивал ромашковый чай, приготовленный супругой Сэмьюэля Блэкуэлля — Элеонорой.

— Как вы правильно заметили, я пришел к вам не просто так, — начал незнакомец. — Конклаву стало известно, что вы до сих пор поддерживаете связь с Валентином Моргенштерном.

— Чушь собачья, Валентин мертв, — уперто врал Сэмьюэль.

— До нас дошли слухи подтверждающие обратное.

Я услышал, что член Конклава встал из кресла и начал расхаживать со стороны в сторону, продолжая говорить:

— Кое-кто, чье имя мне просили не говорить, верно служит Конклаву и соблюдая все правила сразу написал письмо в котором говорилось о том, что на самом деле Валентин сымитировал смерть…

— Лживей этой истории я негде еще не слышал, — громко произнес нефелим, встав лицом к лицу к человеку. — Всем прекрасно известно, что Валентин мертв и даже кости в огне его поместья тому доказательство.

— Также нефелим написал, что некий Сэмьюэл Блэкуэлл вместе с Эмилем Пэнгборном остались верны Валентину и только ждут подходящего момента, чтобы напасть на Конклав с новой армией сумеречных охотников, — закончил незнакомец.

— Передайте тому человеку, кто написал это лживое письмо, что он живет прошлым и, что я всегда буду предан Конклаву, — произнес Сэмьюэль, полностью дав понять, что разговор закончен.

— Надеюсь, что твои слова чисты и правдивы, а если же нет… то ты сам знаешь какую учесть тебе приготовит судьба, — закончил член Конклава. — Не смею вас больше тревожить. Благодарю за теплый прием Элеонора, до скорых встреч, Сэмьюэль.

Незнакомец ушел из дома под сопровождением хозяева, а я, дожидаясь, пока они поднимутся на третий этаж, подслушал еще один разговор между супругами.

— Ты расскажешь Валентину о том, что к нам заходил один из членов Конклава? — поинтересовалась Элеонора.

— Конечно, — быстро ответил Сэмьюэль. — Нет смысла скрывать. Валентин должен знать, что есть предатель на нашей стороне.

— Предательство Валентин не потерпит.

— Я знаю и мне известно, что тот, кто отправил письмо, Моргенштерн убьет голыми руками.

— Как думаешь, кто предатель?

— Понятия не имею, — признался Сэмьюэль. — Но почему то мне кажется, что это Ходж.

Больше ни одного слова мне не удалось услышать, так как Блэкуэллы зашли в другую комнату.

Я быстро спустился на первый этаж и, проходя знакомые улицы, отправился домой. Я посчитал, что не стоит рассказывать отцу о том, что я услышал в доме Сэмьюля, предоставив возможность ему самому рассказать Валентину все завтра, в любом другом случае, это сделаю я.

Первый бой

Каждое утро начиналось у меня весьма своеобразно с дня знакомства с Мэри. Сначала Сэмюель Блэкуэлл вместе с Эмилем Пэнгборном пришел к отцу на следующий день после прибытия одного из члена Конклава, из-за чего Валентин жутко разгневался и всеми силами пытался найти предателя, который написал письмо Конклаву. Также отец был недоволен тем, что его, как он выражается, подчиненные, вернулись в Идрис, надеясь, что Конклав и все остальные забудут, что они входили в круг Валентина. Но не тут то было. Конклав конкретно взялся за нефелимов, которые после «гибели» Валентина покинули родной город, да и письмо добавило бензина в огонь, отчего Конклав внимательно следил за Эмилем и Сэмюелем. Последняя встреча с этими сумеречными охотниками была как раз вчера, после чего Валентин сообщил мне, что увидим их не скоро, поскольку за ними по любому будет слежка, а значит при помощи них Конклав может обнаружить нас на окраине города Аликанте.

Стоило Валентину усомниться в словах своих подчиненных, как я пришел на помощь, напомнив, что своими собственными ушами слышал, как один из члена Конклава разговаривал с Сэмюелем, а значит и с Эмилем.

Следующее утро началось с того, что Валентин отправился в Нью-Йорк для возвращения Чаши Смерти в свои имения и при этом меня с собой не взял, а лишь оставил записку, в которой гласило:

«Джонатан,

Сообщаю тебе о том, что я отправился в Нью-Йорк, чтобы заполучить одно из орудий смерти, которое необходимо мне в первую очередь, думаю и уточнять не надо, о каком именно я говорю, ты и сам прекрасно знаешь. Скажу лишь то, что прошу тебя внимательно следить за Джослин, а потому не покидать пределы дома, да и Конклав нынче усилил чары границ Идриса, а в особенности Аликанте. Стражи по городам стало больше обычного, так что будь внимательней. Когда вернусь домой, что случится через неделю, напомни мне о Королеве Благого двора, она просила кое-что передать тебе, но это нужно сказать лично.

P.S.: Тренируйся и готовься к битве за меч — второе орудие смерти и жди меня с Чашей Смерти».

Все остальные дни начинались с тренировки в 6:00, а ночи я вечно и очень радостно проводил с Мэри, которая усердно работала над меткостью. Когда у нее не получался меткий бросок, то девушка мило морщила нос, а потом, скрестив руки на груди, произносила уже привычные слова: «У меня не получается», после чего я охотно помогал ей выполнить задание.

Охотница искренне говорила о том, что очень рада нашему с ней знакомству, а потому мы делились друг с другом историями из свей жизни, в основном рассказывала Мэри, но и я не оставался в стороне. Мы договорились с ней, что если я чего-то ей не рассказываю или не отвечаю на вопрос, то мне необходимо учить Мэри новым трюкам или владением какому не будь оружием чтобы в дальнейшем, она смогла применить эти навыки в борьбе с демонами и различной нечестью.

Как мне стало известно, в семье Сноувайтов живут три охотника мужского пола и два женского. Калеб Сноувайт является, отцом Мэри, по ее словам раньше он был одним из сильнейших сумеречных охотников, но после смерти жены — Амелии отец девушки поник и перестал выходить из дома, чтобы вновь сражаться с демонами. Первый месяц он был настолько молчалив, что все уже боялись, не покончит ли он с собой, но, слава богу, все обошлось, к нему приехала сестра Амелии — Анастасия, которой тоже было нелегко смириться с потерей, но она справилась и поэтому приехала помочь Калебу с детьми. Старший сын был копией отца по внешности, но сила воли досталась у него от матери. Как именно он выглядел, Мэри не говорила, поскольку сказала, что придет время, и она меня познакомит со всей семьей. В чем я был не уверен, ведь стоит мне представиться им, как они доложат меня Конклаву, а хуже посадят в темницу, пока я с холоду не помру.

«Глупости, они же не Валентин Моргенштерн и им не знакомо слово издевательство над людьми с детства», — крутилось у меня в голове.

Август был старшим не только для Мэри, но и для всей семьи. Как бы Анастасия не пыталась помочь семье Сноувайтов, Калеб оставался поникшим, отчего вся ответственность перешла на Августа. Он был суровым и справедливым, прям как его отец в молодости, но он совершенно не считал Мэри способной сумеречной охотницей, отчего часто повторял: «Ты не будешь убивать демонов, ты на это не способна». Для девушки это было уж слишком, из-за чего она часто уходила из дома по ночам и выкидывала всю злость на одну ту же мишень в дереве, в которую я уже битый час тренирую охотницу попадать. Иногда Мэри — самая младшая из детей в семье Сноувайтов — винит себя в гибели матери, поскольку именно во время родов мать Мэри умерла, но я всегда утверждаю обратное и, поддерживая девушку, приобретаю нового и, пожалуй, первого верного друга.

Иногда девушка рассказывает о восемнадцатилетнем сумеречном охотнике — Джордже, который ничуть не хуже двадцатилетнего Августа подкалывает Мэри и, называя ее маленькой девочкой, ни разу не берет в бой против демонов.

«Я хочу доказать, что с меня может выйти настоящий сумеречный охотник, который готов убить даже высшего демона, причем не боясь пожертвовать совей собственной жизнью», — гордо произносила Мэри.

«Ты должна быть самой собой, настоящей, — говорила Анастасия. — И ты должна помнить, что убиваем демонов мы не для того, чтобы показать свою силу и мощь, а для спасения человечества, ведь это наш долг».

Я поддерживал ее слова, но Мэри, понимая их, все же произносила:

«Как я могу выполнять свой долг, если я даже демонов ни разу не видела? Я уже не говорю о том, что и не убивала их ни разу».

По словам Мэри, время от времени тетушка учила ее сражаться с демонами, но по сравнению с моими навыками, которые я предоставил Мэри, уроки Анастасии были похожи на детский сад.

* * *

Прошла вторая неделя нашего знакомства, и Мэри за это время успела хорошо овладеть ножами и кинжалами, луком и арбалетом. Девушка теперь могла метко попадать с любого оружия, из-за чего с демоном она могла легко справиться, главное не в одиночку, все же их она прежде не видела.

Когда юная охотница поинтересовалась, как называется мое стило, я ответил, что «Джокримор» было подарено мои отцом на пятнадцатилетие и, по словам Валентина, я мог сам выбрать имя для своего собственного клинка серафима. Также Мэри поинтересовалось, почему именно так я назвал стилус и я ей с легкостью объяснил, что взяв первые три буквы с моих инициалов и совместив их, у меня получилось название — Джокримор.

Также я рассказал, что у меня имеется собственное стило, принадлежавшее с давних времен потомству Моргенштернов, отчего Мэри была восхищена оружием, которое прожило немало веков.

Девушка рассказала, что имеет стило, которое подарила Анастасия, когда приехал на похороны Амелии.

— Алорос, — произнесла Мэри, и клинок серафима засверкал ярким серебряным пламенем. — Раньше он принадлежал моей матери. Анастасия говорила, что это стило мама всегда носила с собой и при каждом бою, именно это оружие спасало ей жизнь. Этим стило была нанесена моя первая ангельская руна…

— И именно с этим стило ты впервые пойдешь в бой с демоном, — произнес я, после чего Мэри весело накинулась мне на шею, радуясь, что ее мечта осуществится.

— Ты это серьезно? Ты правда возьмешь меня с собой убивать этих мерзких тварей? — все еще не веря в мои слова, спросила девушка.

— Да, но прежде всего ты зайдешь домой, чтобы взять необходимые вещи для битвы, — напомнил я, после чего Мэри потащила меня к себе домой, чтобы я помог взять все самое необходимое.

* * *

Дом Сноувайтов оказался довольно милым и уютным. Он был не настолько богат, как поместье у известной семьи Пенхоллоу, но весьма схожий. Конечно, по внешнему виду, который видит каждый сумеречный охотник, никто не скажет, что эти дома одинаковые, но стоит только зайти в дом, как сразу понимаешь, что интерьер более чем похожий.

Высокие стены были украшены всевозможным орнаментом и вели до самого потолка. По всему дому были развешаны картины, которые можно увидеть во всех домах нефелимов, кроме как в доме Моргенштернов. Валентин предпочитал портреты всех прадедов из нашего рода и часто повторял, смотря на портрет своей семьи: «Когда-то, Джонатан, и наши портреты будут висеть на этой стене, и каждый, кто посмотрит на них, будет говорить о нас, как о великих сумеречных охотниках».

Увидеть что-то новое для меня было всегда интересно, отчего рассматривать дом Мэри доставляло мне удовольствие.

Как оказалось, родителей Мэри не было в городе, они отправились в Техатский институт, по какой причине, никто не говорил даже братья девушки. Мне было известно, что Август и Джордж на данный момент были на сборе у Конклава.

— Все, я готова, — подала голос Мэри из холла.

— Да? И что же ты взяла для боя? — поинтересовался я, вернувшись к ней.

— Два клинка серафимов, основное оружие, дополнительное оружие (нож, лук), стилус, ведьмин огонь, датчик, — закончила Охотница.

— Это все?

— Да. Разве еще что-то нужно?

— Конечно, — подал голос я и, сев на мягкий диван у камина, начал диктовать. — В бой всегда на всякий случай надо брать два ведьминых огня, а не один, шведский нож, еще складной нож подлинее, да покрепче. И фонарик, знаешь, у примитивных есть небольшие фонарики, но очень удобные…

— Ты забыл? Я все время жила здесь, никогда не встречала примитивных…

— Темнота, — пробубнил я тихо и продолжил. — Ну ладно, обойдемся без фонарика. Бери то, что я тебе сказал и пойдем.

Мэри быстро захватила необходимые вещи, хоть я ей и не все продиктовал. Большая часть была со мной.

Когда я проходил по узким, но длинным коридорам в доме Сноувайтов, я заметил большую библиотеку, в которую меня так и тянуло заглянуть и, взяв с полки первую попавшуюся книгу, прочесть в одно мгновение, сидя с чашкой кофе у камина в гостиной.

— Идем? — произнесла Мэри, встретив меня в коридоре.

— Да.

* * *

Пока мы шли до места, где чаще всего можно встретить демона, Мэри расспросила мня по полной программе обо всем, что ей было интересно. Первым был вопрос о том, буду ли я заходить домой, чтобы взять необходимое оружие, на что я ответил: «Необходимое оружие всегда при мне, и хоть город Аликанте защищает барьер, через который демоны не могу проникнуть, это еще не значит, что я не захочу пойти поохотиться за пределами Идриса».

— Взять меня в бой было спонтанное решение или уже заранее запланированное? — поинтересовалась сумеречная охотница.

— Скорей второе, — ответил я, шагая вместе с ней по улицам по направлению к демоническим башням.

Небо уже становилось совсем темным, а Мэри не умолкала, продолжала спрашивать меня, то о демонах, то о способе лучшего их изгнания из этого мира… На миг мне показалось, что Мэри переживает, но точно я сказать не мог, поскольку стилус в ее руке был сжат твердо и уверенно, готовясь в любой момент вступить в бой.

— А как выглядят демоны? — продолжала спрашивать Охотница.

— Не беспокойся, ты не ошибешься, — успокаивал ее я. — Они настолько омерзительно выглядят, что узнать их легче простого, хоть и есть некоторые и человеческого вида…

Договорить я не успел, поскольку послышался жуткий крик, доносящийся от стороны, в которой находились демоны.

У Мэри округлились глаза, и она крепче сжала оружие, в то время как я, достав ведьмин огонь из кармана, поднял его над головой и, увидев отпечатки крови на траве, произнес:

— Охота начинается, — слова были произнесены больше в шутку, чтобы Мэри чувствовала себя уверенней, но она стояла как вкопанная. — Не бойся, у тебя все получится. Я буду рядом и если что — помогу.

Я положил правую руку на плечо девушки. Мэри подняла на меня свои синие глаза и, мило улыбнувшись, борясь с неуверенностью и страхом, ответила одним единственным словом:

— Хорошо.

Мы двинулись дальше по следам чей то крови.

В одной руке я держал ведьмин огонь, который пылал ярким пламенем, освещая нам путь, а в другой клинок серафимов. Мэри шла слегка позади, держа в руке датчик, который слабо вибрировал, и мамин стилус.

Чем дальше мы шли, тем сильнее вибрировал датчик Мэри. Когда я попросил ее спрятать датчик в карман и приготовить оружие, она немедля сделала это и, положив вместе со мной ведьмин огонь на траву, моментально приготовилась к битве с двумя демонами, которые, увидев нас, поспешили напасть.

Эти демоны были мне знакомы. Первого звали Бегемот. Ростом он намного превосходил человека. Бегемот — бесформленная, похожая на огромного слизняка тварь. Все его тело было покрыто слизью. С одного бока у Бегемота протянулся гиганский рот, усеянный острыми, растущими в два ряда зубами. Мне было известно, что этого демона всегда мучает неутолимый голод, отчего он пожирает все, что попадется ему на пути (в том числе и людей). Не медля ни минуты, я крикнул:

— Джокримор.

Помчавшись на отвратительного демона, в одно мгновение без всякого труда я нанес рану слизкой твари. Достав длинный нож из кармана штанов, я проткнул Бегемота насквозь, отчего небесный огонь убил демона. Тварь издала противный крик, заглушив меня на пару секунд, но стоило слизняку исчезнуть в мир, откуда пришел, тело Бегемота оставило только прах, который развеялся на ветру.

За первым демоном пришло еще два подобных ему и уже держа в руке меч, пропитанный небесным огнем, я справился и с этими тварями, которые издавали противные писклявые звуки. Я знал, что у демонов есть свои языки общения, но их я знал плохо, да и в бою понять, о чем они, я не смог, лишь обрывки фраз:

— Убить… съесть… девчонка…

На моей куртке осталась кровь демона, но мне было все равно, крича: «Мэри», я бежал к ней на помощь.

Молодая сумеречная охотница всеми силами пыталась отбиться от назойливого и очень глупого демона по имени Древак. Этот вид демонов слеп и ориентируется в окружающем их мире по запаху.

Не прошло и минуты, как я оказался за спиной Древака, но он, почувствовав новый запах, резко развернулся ко мне лицом, показав острые, словно бритва, ядовитые зубы, похожие на гигантские шипы.

Не успел я проткнуть мечом демона, как он растворился в воздухе, оставив после себя только прах и ужасный запах гнилой крови.

Мэри проткнула его стилусом в спину, тихо произнеся:

— Алорис.

Девушка стояла с стилусом в руке и окровавленной одеждой. Темные волосы девушки были взъерошены и к тому же немного в крови, а взгляд довольно усталым.

— Отличный удар, — похвалил я, после чего на лице девушке появилась легкая улыбка.

— Спасибо.

Забирая ведьмин огонь, Мэри спросила:

— Что это еще за гигантская личинка была?

— Их называют Древаки, — начал рассказывать я. — Пожалуй, нет на свете Сумеречного охотника, который ни разу не сталкивался бы с этими тварями. Демоны этого вида — по сути своей весьма слабые и глупые создания — довольно часто служат на посылках у великих демонов либо же сильных чародеев. Древак — это демон-шпион, добывающий информация для своего хозяина, или демон-гонец.

— Что ж, была рада познакомиться с этими двумя омерзительными тварями, — произнесла девушка.

— С двумя? — переспросил я. — Ты убила двоих?

— Да. Одного ножами, а другого стилусом. К счастью, мне попался хороший учитель.

Я улыбнулся и сказал, что пора возвращаться, поскольку демонов датчик больше не обнаружил, а значит нам делать нечего.

— Во сколько лет ты убил первого демона? — снова начала задавать вопросы Мэри.

— Мне было двенадцать лет. Тогда я с отцом поехал в Мадрид…

Не успел я и договорить, как Мэри упала, к счастью, в мои руки.

— Мэри, — встревожено произнес я. — Тебя кусал демон? Мэри, скажи, тебя кусал демон?

— Спина… — последнее, что успела произнести Охотница прежде, чем отключиться.

— Только не умирай, Мэри, прошу, — тихо говорил я, взяв девушку на руки, и бегом относя домой. — Все будет хорошо. Потерпи чуть-чуть.

Как можно быстрее, я спешил домой, чтобы напоить Мэри снадобьем, которое используют в случаях отравления демоническими ядами.

Когда я был неподалеку от дома, то начал кричать имя своего сокола:

— Крок! Крок, лети ко мне!

Стоило только позвать его, как он тут же оказался рядом и, сев мне на плечо, выслушал следующее:

— Приведи сюда Грогана Бона! Живо!

Орел улетел со всей скоростью к магу, служащему Валентину, а я тем временем, зайдя в дом и положа Мэри на кровать совей комнаты, принял все меры, чтобы спасти сумеречную охотницу. Время от времени поглаживая волосы девушки я повторял:

— Потерпи еще чуть-чуть. Все будет хорошо. Ты поправишься.

Спасение или адский подарок?

За двадцать минут до прихода мага, я принял все необходимые меры первой помощи при укусе демона. Я действовал очень быстро, зная, что если не убрать шипы вовремя, то вполне вероятно, что начнется сильное заражение крови, что позже может перейти в астриолу или дьявольскую лихорадку, как чаще всего ее произносят нефелимы.

Перевернув Мэри на живот, я разодрал ее черную футболку, чтобы вытащить шипы с ее спины, оставленные демоном Древака.

Даже сам вид раны вызывал у меня тошноту, но я должен был спасти девушку, чтобы она не умерла, поэтому вытащил три шипа и выкинул их в урну, чтобы, когда Валентин вернется домой, не заподозрил неладное. Отец явно не одобрит незнакомку в нашем доме, и кто его знает, какое будет последствие.

Встретив во дворе Грогана Бона, я мигом проводил его в дом.

— Твой орел мне чуть плечо не разодрал, — жаловался маг, пока мы шли по коридору на второй этаж. — Почему ты не отправил мне письмо?

— Времени не было, — быстро ответил я, гладя Крока, который сидел на моем плече, за хорошо проделанную работу. — Даже если бы я и отправил письмо, ты бы все равно долго шел, а так намного быстрее.

— Быстрее? Конечно, — возмущенно начал Гроган. — Орел меня над землей поднимал, когда мы обрыв перелетали, я со страху чуть ли не уписался.

Я, весело расхохотавшись, вошел в комнату и, внимательно наблюдая за работой старого мага, уже не один раз задал себе вопрос: «Сколько Грогану лет?»

Как-то Валентин рассказывал, что магу свыше восьмидесяти лет, а выглядит он на тридцать. Как ни странно, но стареть он перестал именно в этом возрасте, не смотря на то, что остальные маги перестали стареть начиная с восемнадцати лет и заканчивая двадцатью пятью.

Гроган Бон, как и Магнус Бейн, имел кошачьи глаза. Волосы у него были темно-синего цвета с легким оттенком черного, по его словам, натуральный цвет волос у него черный, но он ему был не по душе, поэтому маг перекрасился. Довольно крупное телосложение подтверждало его могущество и силу.

Около часа маг возился с Мэри, время от времени произнося заклинания на языке, которого я не знал.

— Дай угадаю, — подал голос Гроган, — ее укусил демон Древак.

— Да, но откуда…

— Следы от шипов остались, — быстро ответил маг. — Валентин знает, что ты познакомился с такой очаровательной девушкой?

— Конечно, нет, — ответил я. — И ты ему тоже не скажешь!

— Мне не зачем выдавать твою тайну, к тому же, Валентин с минуты на минуту должен быть здесь, — закончил маг, накинув на себя темный синий плащ из атласа.

— Как? Ты видел отца? — шокировано спросил я, провожая Грогана до двери.

— Когда твой орел прилетел ко мне, я видел, как Валентин шел вместе со своими воинами к железным сестрам. Не знаю, зачем они ему понадобились, но чувствую, ничего хорошего ожидать не стоит.

— Когда Мэри проснется? — встревоженно спросил я.

— Где-то через три часа, — спокойно ответил он, создавая портал. — Дашь ей это снадобье, чтобы полностью вывести демоническую кровь. Кстати, зелье может вызвать рвоту.

Гроган Бон протянул мне небольшую склянку с жидкостью светло-зеленого цвета.

— Также после него она может вновь уснуть. Все зависит от того, сколько крови успело проникнуть в организм девушки.

— Спасибо, — поблагодарил я, после чего маг, подозрительно на меня взглянув, произнес:

— Твои глаза всегда будут иметь зеленый цвет.

Гроган исчез, оставив меня в полном недоумении. Что он хотел этим сказать?

Спрятав снадобье во внутренний карман куртки, я подошел к маме и, сев на диван, начал поглаживать ее нежную руку. В моей голове крутилось масса вопросов, ответ на которые могло дать только время.

Когда вернется отец? Что будет, если вдруг он обнаружит Мэри? Проснется ли Мэри вообще? Почему Гроган Бон не смог раздобыть снадобье, чтобы разбудить маму? Как достать зелье пробуждения у Магнуса?

— Джонатан, — послышался голос из входной двери. Это был Валентин.

— Да, отец?

— Смотри, что я раздобыл, — произнес гордо Валентин, показывая Чашу смерти. — Теперь Кубок Разиэля наш.

Я взял Чашу в руки и, рассматривая ее, произнес:

— Почему-то я думал, что она больше.

— Главное, что она у нас есть, а значит, теперь мы должны думать о том, как раздобыть меч у безмолвных братьев. И хоть планы у нас немного поменялись, я все же знаю, как добыть второе орудие смерти, — сообщил Валентин, сев напротив меня.

— И как же?

— Для начала, ты должен знать, что Джейс Эрондейл теперь брат Клэри.

— Но это же ложь! — возмутился я. — Зачем ты соврал?

— Влюбленными легче управлять.

— Влюбленными? — переспросил я.

— Ходж рассказал мне, что Джейс и Клэри безумно влюблены друг в друга, а значит ими с легкостью можно манипулировать.

— Но зачем? Разве орудие смерти нельзя добыть иным способом?

— Джонатан, не глупи! — сурово произнес отец. — Дослушай меня до конца! Ты же не знаешь, что я задумал.

Я замолчал, внимательно слушая все то, что рассказывал отец. Он сообщил мне, как добыл Чашу, какую ложь рассказал Джейсу с Клэри и почему. Также он сообщил мне, что Ходж и был тем предателем, который отправил письмо Конклаву, за что и поплатился, даже не догадываясь, в какие неприятности влип.

— Умно, — лишь сказал я, хоть мысленно считал все способы отца жестокими. — Значит, Ходж мертв?

— Нет. А может и да. Сейчас он на свободе, но это продлится не долго, учитывая то, что люди, которые служат мне, но при этом находятся в конклаве, позаботятся о том, чтобы Ходжа посадили в темницу.

— Значит, из конклава все же остались люди, преданные тебе, — закрепил я информацию и продолжил: — Разве они не успели перехватить письмо, пока оно не попало в руки Инквизитора?

— Этого я у них не спросил. Да и смысла уже нет. Теперь все нефелимы знают, что мы на самом деле живы.

— Но никто не знает, что настоящий Джонатан я, — стоило мне только напомнить отцу об этом, как он мигом посмотрел мне в глаза, в то время, как его губы вытянулись в хитрую ухмылку.

— Ты еще не догадался, почему я соврал Джейсу о том, что он мой сын? — спросил Валентин и, не услышав ответа, продолжил: — В семье Пенхоллоу имеется племянник — Себастьян Верлак, — начал рассказывать отец, показав мне фотографию нефелима. — Сейчас он живет в Париже и вскоре намерен отправится в Аликанте, где и будет жить. Помнишь, я учил тебя, как быть милым, добрым, привлекательным джентельменом? Так вот, эти навыки тебе понадобятся, чтобы выдать себя за Себастьяна и тайно шпионить за всеми нефелимами, включая Конклав, пока не наступит время сломать барьер и впустить демонов в город.

— Но я вовсе не похож на Себастьяна, — заметил я.

— Тебе стоит только покрасить волосы и на время побыть добрым, очаровательным племянником, — заверил отец. — Да и к тому же, никто в Аликанте не знает, как именно выглядит Себастьян. А значит, ты спокойно можешь перехватить этого парня по дороге в Идрис и, убив его, полностью занять его место, забрав одежду и имя. Только прежде чем убить, разузнай о Себастьяне все, о его семье и прочей ерунды чтобы, когда ты окажешься в доме Пенхоллоу, не выглядел глупцом, который даже не знает, как поживает его тетушка в Париже.

Значит, Валентин делает из меня шпиона, думая, что быть добрым для меня сложная задача. Ошибаешься, отец. Для меня это легче простого, поскольку я буду самим собой.

Меня радовало еще то, что, скорее всего, мне удастся вновь увидеть Клэри и, возможно, завоевать её доверие. Вот только мне нельзя говорить, что я ее брат — это огорчало. Но больше всего мне не хотелось убивать настоящего Себастьяна и я даже не знаю, как можно сделать так, чтобы он остался жив, но при этом не ехал в Аликанте.

— Что от меня требуется, я понял, но Джейс…

— Благодаря ему, я смогу заполучить Меч смерти и сделать так, чтобы все нефелимы оказались в Аликанте. А позже, чтобы все сумеречные охотники стали подчиняться мне.

«Ты никогда не сможешь этого сделать, — крутилось в моей голове. — Сумеречные охотники не станут твоими рабами, они сильнее, чем ты думаешь».

— Ты говорил, королева летнего двора просила передать что-то мне, — напомнил я, чтобы сменить тему разговора.

— Да, Джонатан, она просила, чтобы ты наведался к ней.Видишь ли, ей известен мой план, но она, по непонятным причинам, просила тебе прийти к ней завтра.

— Завтра? Во сколько?

— Ближе к полуночи, — коротко ответил отец и, сообщив мне, что очень устал, отправился к себе наверх.

Несколько минут проведя с мамой и обдумывая все слова сказанные отцом, я пришел к выводу, что Клэри по-любому отправится в Идрис и, возможно, она знает, как спасти маму, что является огромным плюсом, ведь я намерен помочь в поиске противоядия, в то время, как Валентин будет думать, что я тщательно слежу за нефелимами, добывая как можно больше информации, включая и Зеркале — третье Орудие смерти.

Зачем я понадобился королеве Благого двора, я не знал. По правде говоря, и не хотел знать, уж жутко я не любил фей. Ангельская внешность, дьявольский характер… Противные существа, неспособные лгать, но зато умеющие манипулировать людьми и прочими волшебными созданиями.

Я вспомнил слова Грогана о том, что Мэри проснется где-то через три часа. Учитывая то, что два часа уже прошло, я поспешил к девушке и, войдя в комнату, увидел ее, мирно спящую в кровати. Наблюдая за ней, я начал улыбаться и не мог сменить улыбку на что-то другое, например, суровое лицо. Мэри была похожа на яркое солнышко среди серых туч моей мрачной комнаты, в которой везде было раскидано оружие.

На полках лежали ножи разного размера, начиная от тонкого, похожее на шило и заканчивая толстым, схожее на кинжал.

На одной из стен висело три меча из разного метала. Было там и место предназначено для Меча смерти, которым вскоре буду владеть я. Отец же вечно будет носить с собой Чашу, пока не наступит момент, и из нее не выпьют крови новые сумеречные охотники, втрое больше и сильнее прежних.

Мэри издала непонятный тихий звук, после чего я, сев возле нее, окончательно убедился, что она проснулась.

— Вот, выпей это, — ласково сказал я, протягивая зеленую жидкость.

Помогая Мэри приподняться, я был очень рад тому, что все таки она проснулась, и отец ее не увидел.

— Где я? — устало спросила девушка, выпев зелье.

— У меня дома.

Мэри оглядела комнату и, улыбнувшись, произнесла:

— Как я понимаю, это твоя комната. Знаешь, а я ее так и представляла.

— Правда? Почему же?

— Тут полно ножей и мечей, — объяснила Мэри. — А я прекрасно помню, что ты любишь именно эти оружия.

Я легонько улыбнулся и, смотря на растрепанные волосы девушки, боролся с желанием не дотронуться до них, чтобы заправить за ухо выпавшие пряди, которые так и лезли в глаза Мэри.

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался я.

— Намного лучше. Вот только я совершенно не помню, как здесь оказалась.

— Это я тебя принес.

— О-о-о, — лишь издала девушка. — Спасибо.

— За что?

— За то, что спас мне жизнь.

Я уже хотел сказать, что это моя работа — спасать, убивать демонов, как это странно бы не звучало, учитывая то, что я сам являюсь полудемоном — но Мэри я спас не только из-за того, что так надо, а из-за того, что она для меня больше, чем просто друг или новая знакомая, она для меня…

— Джонатан, — вывела меня из размышлений Мэри. — А что за зелье ты мне дал?

— Оно поможет вывести всю демоническую кровь…

— Где у вас тут туалет? — спросила девушка, скривив лицо в непонятную гримасу и прикрыв рот ладонью, дождавшись моего ответа, пулей выбежала из комнаты.

Пятнадцать минут прошло, а Мэри так и не вернулась. Я мучал себя обвинениями, что позволили ей пойти в бой, ведь если бы я запретил, ей бы сейчас не было плохо. Потом я терзал себя догадками, думая, что будет, если Мэри и Валентин пересекутся в коридоре.

Но все прошло, стоило Мэри вновь вернутся в мою комнату.

— Ты разодрал мою футболку или демон? — поинтересовалась девушка, на удивление, веселым голос. Она не держала на меня зла, напротив, относилась ко мне все с той же добротой и веселостью.

— Я. Прости, просто надо было избавить тебя от шипов Древака.

— Я на тебя зла не держу, — сказала чистую правду Мэри. — Ты спас мне жизнь, за что я тебе благодарна.

— Давай я тебе дам свою футболку, а твою пора уже выкинуть. Она вся в крови.

— Хорошо.

Я достал темно-синюю футболку с надписью «Если я не в силе достучатся до небес, я подниму ад», не самая лучшая цитата, но зато, после стирки футболка стала меньше в размерах и хорошо могла подойти Мэри.

— Вот, надеюсь, подойдет.

— Мощно, — произнесла Мэри, читая надпись на футболке.

Я ничего не ответил, лишь отвернулся, чтобы девушка смогла спокойно переодеться. Когда я повернулся, то Мэри уже была одета в футболку, которая больше подходила на тунику, но прекрасно подчеркивало красоту ее синих глаз. Приведя волосы в порядок, Мэри завязала их в хвост, чтобы они не мешали ей.

— Который час? — поинтересовалась девушка, выглянув в окно.

На улице уже давно стемнело и только светлячки, летающие вокруг озера, сияли так же ярко, как и звезды на небе. Вид с моей комнаты всегда был завораживающим, и Мэри также была прикована к красоте природы. Вдали были видны холмы, за которым находилась столица Идриса — Аликанте. Этот город всегда был невероятно красив, особенно если наблюдать за ним с какого-нибудь высокого здания.

— Уже полночь, — тихо ответил я, подойдя к Мэри бесшумными шагами.

— Родители, наверное, волнуются…

— Пойдешь домой? — снова также шепотом спросил я.

— Я не знаю дороги назад.

— Я могу проводить или ты можешь переночевать у меня.

— Пожалуй, второе, — прошептала Мэри, будто боялась спугнуть светлячков.

Если честно, я был очень рад, что она остается. Мне не хотелось, чтобы она уходила и хоть утром это все же произойдет, я был намерен запомнить каждое мгновение, проведенное с ней.

Лежа вместе с ней на кровати, мы не разговаривали, а просто находились в тишине, которую вскоре нарушила Мэри.

— Я бы всё отдала, чтобы ты был рядом каждую ночь, каждый день, каждое утро, — также тихо произносила девушка.

Она повернула голову в мою сторону и, заглянув в мои глаза, произнесла:

— Ты говорил, что твои глаза черные, но это не так. Они всегда были зелеными.

Не знаю, что повлияло на мои действия, но я, приподняв голову, очутился возле губ Мэри настолько близко, что расстояние было от силу сантиметр.

Я не мог произнести не слова, не знал что говорить, думал, что единственное объяснение моих чувств будет… поцелуй.

Наши губы соприкоснулись и неизвестно, кто первый поцеловал — я или Мэри, но жар был настолько приятен, что ощущение счастья пришло ко мне впервые. Сначала вовсе неуверенный поцелуй был мягким, нежным, заботливым и очень бережным, позже перешел в более уверенный, а потом вовсе страстный. Настолько страстным, что останавливались мы лишь, чтобы вдохнуть воздух.

Я не хотел, чтобы Мэри уходила, я не хотел, чтобы поцелуй прекращался, я хотел чтобы девушка, чьи губы сейчас прикоснулись к моим, навсегда осталась со мной.

— Я люблю тебя, Мэри, — с трудом отстранившись, произнес я.

— И я тебя люблю, Джонатан, — шепотом произнесла девушка.

Я лег на спину, а она, положив голову мне на грудную клетку, уснула крепким сном, продолжая держать свою руку в моей.

Королева Благого двора

«Не подписывайте никаких контрактов и не соглашайтесь на какие-либо сделки с фэйри. Фэйри любят торговаться, но обычно они делают это, только если уверены в своей победе. Не ешьте и не пейте ничего, что вам дают фэйри. Не посещайте их магические празднества под холмами. Они обрисуют вам красивую картину того, что вас там ожидает, но эта красота — ложная и неискренняя. Не шутите над фэйри по поводу их роста. Не ожидайте прямых ответов на прямые вопросы. Не ожидайте непрямых ответов на непрямые вопросы».

— Кодекс Сумеречного Охотника

Утро выдалось у меня столь же приятное, как и прошлая ночь. Я проснулся все в тех же объятиях Мэри, которая мило спала, положив свою голову мне на грудь. Будильник показывал 7:00 и это означало, что я давно должен уже тренироваться, готовясь к дальнейшей войне.

Я аккуратно встал с кровати, пытаясь не разбудить Мэри, но все напрасно, она все же проснулась с небольшим недовольством, что ее разбудили, но все же с хорошим настроением.

— И куда это ты собрался? Я тебе не разрешаю никуда уходить, — игриво произнесла девушка. — Вернись ко мне и согрей в своих объятиях, пока я не разозлилась на тебя.

Ее голос звучал вовсе не командующие, напротив, в словах Мэри слышалось желание остаться со мной как можно дольше.

— Я приготовлю тебе кофе и вернусь, — мягко произнес я.

— Ну, тогда ладно, — лишь произнесла Мэри, завернувшись в одеяло поглубже, чтобы не утратить тепло, доносящееся от него.

Я вышел из комнаты, тихо закрыв за собой дверь. Как оказалось, отца нигде не было в доме, но записка, которую Валентин всегда писал перед неожиданном уходом, как всегда висела на дверце холодильника.

«Сегодня я ночевать дома не буду, есть дела, которые нужно решить. Все расскажу, когда вернусь.

P.S. Не забудь навестить королеву Благого двора»

— Такое забудешь, — пробубнил себе под нос я и, открыв холодильник, достал вкусное лакомство, купленное вчера вечером.

Подойдя к кофеварке я, прежде всего, выполнил обещание — сварил кофе для Мэри. Но стоило мне повернуться с подносом в руках, на котором лежал завтрак, я удивился, увидев Мэри, сидящую на барной стойке и мило улыбающуюся мне.

— Первый раз вижу, что сумеречный охотник готовит кофе, — также ласково произнесла девушка.

— Разве твои братья ни разу не делали этого, ну или кто-то другой? — поинтересовался я, подойдя ближе к ней.

— Нет, они предпочитают завтракать в каком нибудь кофе, — ответила Мэри, поджав губы.

Мимолетно я рассмотрел ее с ног до головы, и моя улыбка стала шире. На девушке была моя черная рубашка, которую я вчера так и не положил в шкаф. Да и времени не было, меня только и интересовало, проснется ли Мэри или нет. Куда там за порядком следить.

— Почему ты улыбаешься? — спросила она вовсе не злобно.

— Ты будешь завтракать?

Девушка, кивнув, слезла со стола, и по-человечески сев на стул, начала поедать кекс с изюмом, время от времени грея руки кофем, пока чашка не стала совсем теплой.

— Терпеть не могу, когда ты отвечаешь вопросом на вопрос, — все же призналась Мэри.

Я не переставал улыбаться, смотря, как идеально ей подходили мои вещи, не смотря на то, что рубашка выглядела скорее как туника. Длинные волосы спадали на плечи девушки и иногда мешали поедать завтрак.

— И чем же тебе это не нравится? — поинтересовался я как назло ей, но все же с легким весельем.

— Не знаю. Просто не нравится и все, — лишь ответила она, допив кофе.

Я допил свое недавно приготовленное кофе и, сложив грязную посуду в раковину, направился на второй этаж.

— Ты куда? — спросила она.

— Разве ты не собираешься идти домой?

— Ну вот, опять ты за свое. Неужели так сложно ответить на вопрос? — возмущенно произнесла Мэри, скрестив руки на груди.

— Ладно. Я иду в свою комнату, чтобы переодеться, а позже начать тренироваться к предстоящей во… — я осекся и замолчал чтобы не ляпнуть о войне, которая вскоре начнется между нефелимами, но вскоре вспомнил, что Мэри уже знает от том, что война все же состоится. — Но прежде всего я хотел провести тебя домой, если ты, конечно, не собираешься остаться.

— Если ты не против, то я бы тоже хотела с тобой потренироваться…

— Ты слишком слаба для этого, — заботливо произнес я. — Ты должна хоть пару дней отдохнуть. Демон сильно…

— Я в полном порядке, — уверяла меня Мэри, подойдя ближе. — Я сумеречная охотница, а это значит, что я должна быть сильной, и никакой демон мне не помешает тренироваться.

Я посмотрел на нее с гордостью. Не часто встретишь сумеречную охотницу, которая так сильно хочет сражаться и убивать демонов.

— Ну что ж, — сдался я. — Тогда ты должна как можно быстрее переодеться в боевое облачение и немедленно приступить к тренировке. Нельзя терять ни минуты.

Улыбка девушки стала шире. Мэри, весело подбежав ко мне, мимолетно поцеловала в щеку и удалилась на второй этаж.

Поцелуй горячих губ так и остался на моей щеке, но я знал, что отвлекаться на такое не стоит. Вслед за ней я поднялся в свою комнату и, дождавшись пока Мэри выйдет из нее, сам переоделся.

Девушка была одета все в ту же черную рубашку, но уже с облегающими черными штанами. Темные волосы были туго завязаны в конский хвост. На ее руке поблескивал серебряный браслет, которой раньше не вызывал у меня подозрения, но теперь я понял, что это семейная реликвия, которая, по всей видимости, передается по женской линии. Хотя, может все мои мысли — одни догадки.

На столь изысканной драгоценности были инициалы «М.С.» Как я понял это — Мэри Сноувайт, хотя, возможно, этот браслет принадлежал совершенно другому человеку просто со схожими инициалами.

— Куда ты уставился? — поинтересовалась Мэри, скрестив руки на груди.

Сначала я хотел просто поменять тему разговора и сказать, что пора тренироваться, но вспомнив, что Мэри не любит, когда я отвечаю вопросом на вопрос, я передумал.

— Это семейная реликвия? — спросил я, указывая на браслет.

Она явно не ожидала такого вопроса, но все же быстро опомнилась и ответила:

— Да. Раньше этот браслет принадлежал моей матери — Молли Сноувайт.

— Ты же говорила, что ее зовут Амелия, — вспомнил я.

— Это ее второе имя. А полностью мою маму зовут — Молли Амели Сноувайт. А настоящая фамилия — Райчел.

По интонации в ее голосе я понимал, что лучше эту тему больше не затрагивать, поскольку явно девушке было нелегко вспоминать ту пережитую боль. В какой-то степени я понимал ее, поскольку сам рос без матери и никогда не чувствовал доброту и ласку. Но с одной стороны, я — парень, который должен быть храбрым и мужественным, а с другой стороны, Мэри — девушка, которая все свое детство провела в мужской компании, состоящей из отца и трех братьев.

— Браслет может стать отличным оружием, — подал голос я.

— Правда? И как же? — явно Мэри не верила моим слова, но после услышанного ответа, все же согласилась со мной.

— Ты можешь одеть браслет на вампира или оборотня — это, конечно, его не убьет, но зато отвлечет и даст время нанести значительный удар в сердце.

— Они не переносят серебро, — напомнила Мэри скорей самой себе. — Я запомню твой совет.

Я быстро снял свою футболку и достал серую майку, на которой была какая-то надпись, больше похожая на японский язык, который я не знал. Пока я складывал свои вещи в шкаф, я заметил в зеркале Мэри, наблюдающую за мной. Я знал, что девушки, смотря на мое накаченное, и чего тут скромничать, сексуально тело, просто сходят с ума, но наблюдать за этим со стороны было довольно странно. Девушка явно не замечала, что я на нее смотрю, и я слегка начал удивляться, видя, что на ее лице явно играли непристойные вещи. Подавив смешок, я повернулся, прикрыв обнаженное тело очередной тряпкой.

— Пойдем, я покажу тебе место для тренировки, — сказал я, прихватив с собой из комнаты единственное оружие, которое всегда носил при себе — Джокримор.

Девушка с нетерпением пошла за мной, расспрашивая, где именно я тренируюсь, но я все время повторял одно и то же:

— Скоро увидишь.

В конечном итоге, ей надоело меня расспрашивать, видя, что это бесполезно.

Когда мы оказались на месте, что произошло довольно быстро, Мэри невольно ахнула.

Ее взору открылся невероятный вид на реку, текущую возле поместья Моргенштернов, а точнее сзади дома, надежно спрятанного в пещере от посторонних глаз.

Хоть мы и находились в самом центре убежища, вверху была довольно большая дыра, благодаря которой, лучи солнца проникали внутрь, освещая красоту природы.

Повсюду росли цветы, был довольно резкий, но очень приятный запах орхидей. Их тут росло не один десяток, причем разных окрасок. На воде держались водяные лилии, повсюду летали бабочки и, по правде говоря, это место целиком принадлежало мне отчего я тут и рассадил такую красоту, которая выглядела лучше, чем у академии сумеречных охотников.

К счастью, Валентин очень редко сюда приходил — времени просто не было, весь в делах…

— Обалдеть! — уже в третий раз повторила девушка. — У меня просто нет слов. Это ты все сделал?

— Да.

— Это невероятно, — похвалила она, подойдя к нежно-розовым розам, растущим неподалеку от нее.

По ее привязанностям к этим цветам я понял, что розы — ее любимые цветы.

— Они столь красивы, как и ты, — ласково, с невероятной нежностью, произнес я, подойдя к ней ближе.

Она удивленно подняла глаза, и я понял, что она вспомнила вчерашний поцелуй, который казался самым лучшим сном.

Подойдя к ней в плотную, я вновь подтвердил то, что она ниже меня, но это не мешало мне поцеловать ее.

Она обвила руками мою шею, притянулась ко мне ближе и, немного поднявшись на носочки, поцеловала в ответ. Ее губы были нежными, как те лепестки роз, руки, несмотря на то, что вечно задействованы в бою, были легкими, как пушинки, вовсе не черствые. Запах ее духов сливался с ароматами роз и орхидеями. Целуя ее во второй раз, я заметил маленькую особенность в поцелуе — Мэри судорожно глотает воздух перед каждым соприкосновением наших губ.

Я положил свои руки на ее талию, и казалось, что расстояние между нами и сантиметра не состоит, насколько близко мы были друг к другу. Зарывшись одной рукой в ее шелковистые волосы, я впустил в ход язык. Наши поцелуи были уже давно не нежными, они пылали огнем. Страсть окатила нас обоих, заставив наши сердца биться в бешеном ритме.

Быстро расстегивая ее рубашку, я мгновенно швырнул ее в противоположную сторону от нас — ближе к реке. Мэри вовсе не была против того, что я собираюсь сейчас сделать, она хотела, все ее тело желало этого. Также быстро, как и я, она сняла с меня серую футболку, и кто его знает, в какую сторону она полетела, мне было все равно, мое внимание было приковано к Мэри. Ее теплые руки гладили мою оголенную спину и торс.

Вспоминая, где находится камень, я быстро взял девушку на руки и понес к нему. Мэри села на серую поверхность, но губы ее не оторвались от моих ни на миг. Нащупав ее ремень, я живо расстегнул его и, быстро избавившись, позволил Мэри проделать тоже самое с моим.

Девушка обхватила мою талию своими ногами, притягивая к себе ближе. Не теряя ни секунды, я нащупал застежку на ее лифчике и, расстегнув его, позволил нашим тела полностью обнажиться.

— Я люблю тебя, — прошептал я ей, прикасаясь горячими губами к обнаженной шее.

Все ее тело вздрогнуло от прикосновения, тело страстно выгнулось в моих объятиях. И лишь тогда, когда Мэри ответила на мои слова тем же, наши тела слились воедино.

* * *

И хоть тренировки так и не было, но я и Мэри получили гораздо больше, чем от обычного боя.

Провожая девушку домой, я успел рассказать о королеве Благого двора, о том, что мне предстоит с ней увидеться, как только я попрощаюсь с Мэри.

— Будь осторожен, — волнительно произнесла она. — Фейри очень хитрый народец.

— Я знаю, — напомнил я спокойным голосом. — Не волнуйся, со мной все будет хорошо, я хорошо обучен и могу…

— Просто… — Мэри перебила меня, но я не позволил ей полностью впасть в депрессию и заткнул рот поцелуем, который вновь наполнился привкусом кофе, которое она пила на завтрак.

— Я люблю тебя, — произнес я и, поцеловав её в лоб, ушел, не давая девушке возможности что-либо еще сказать.

Я чувствовал, что она провожает меня взглядом, но не осмелился повернуться, мне и так хотелось, чтобы она была всегда рядом со мной, но, увы, пока это невозможно.

«А когда станет возможным?» — крутился у меня в голове вопрос и я знал на него ответ.

Я буду свободен лишь в том случае, если Валентин будет мертв.

Пытаясь выкинуть дурные мысли из головы, я достал из кармана кольцо, взятое от Камиллы Белкур — гадкой вампирши. И какой противной она для меня не была, все же в чем-то была правота ее слов.

«Он рассказывал тебе ВСЮ правду своего плана?», — крутился вопрос Камиллы у меня в голове.

Этот вопрос часто не давал мне покоя, но больше всего меня мучило то, что я действительно много чего не знал из планов Валентина. Даже про то, как он добудет Чашу смерти, отец рассказал мне в последний момент.

Тут я понял, что должен выпытать всю правду об отце из королевы фейр. И более того, я знал как это сделать — главное задать правильный вопрос.

* * *

Путешествовать через кольцо телепортации было более, чем легко — это было легче простого. Воображаешь место, где хочешь оказаться и, вуоля, ты на месте.

То, что дворец фейр был велик и прекрасен, знали все, но находился и видел его я впервые. Даже в первый раз попав сюда, я сразу же встретил немалое количество дивного народца — как некоторые их называют. Как ни странно, мне вспомнились все уроки отца, когда он рассказывал мне о фейрах.

Из-за легенды об их происхождении, фэйри ассоциируются с красотой ангелов, порочностью и злорадством демонов. Помимо ангелов, они являются самыми непонятными из всех волшебных существ — великая древняя тайна в Сумеречном мире. Хотя их и широко считают гибридами, предками демонов и ангелов — что-то что их вид просто не позаботился отрицать — фэйри обладают людскими душами также, как и существа Нижнего Мира, и они считаются членами человеческой расы, обитателями Небес.

Честный Народ известен за их неземную красоту и прекрасную кожу, появляющуюся в различных пастельных оттенках голубого, зеленого и фиолетового, даже жемчужного, среди других. Фэйри общеизвестно включают флору и множество форм растительности, как часть их гарнитура. Большинство фэйри чрезвычайно привлекательны, с деликатными и царскими лицами и изысканно цветными чертами, такими, как их глаза, с цветами «такими же чистыми, как стекло».

Дворянским подразделением фэйри являются рыцарями, королями и королевами, и членами двора; они близки к монархам и считаются частью общества центрального Двора. Они в основном напоминают человеческих существ, с остроконечными ушами и, время от времени, встречающимся другим чудным качеством. Простой народ включает в себя другие типы фэйри, таких как никси, пикси или писки, домовых, селки, сатиров, русалок, келпи, хобгоблинов и боггартов; они, в общем, не менее похожи на людей.

Среди существ Нижнего Мира, только фэйри являются более преданными понятию чести и этикета, чем вампиры. Но в то время, как фэйри всегда точно следуют букве любого данного ими обещания, они исполняют их с огромной иронией, и часто используют умную игру слов в их пользу, чтобы создать лазейки для себя.

Они известны за свое хитрое и жестокое чувство юмора, и они особенно наслаждаются обманом людей — обоих примитивных и точно так же Сумеречных Охотников. Они часто ищут шанс поторговаться с людьми, предлагая кому-нибудь его самое заветное желание, но забывая упомянуть, что это желание приходит с ужасной платой. Так как время течет по-другому для них, и в их измерении они очень долго живут и становятся более артистичными и могущественными с возрастом, хотя они не бессмертны.

Честный Народ также не способен лгать. Однако, они могут сказать то, во что верят, даже если это не так. Они также могут профессионально вплетать ложь в предложения, используя методы, такие как, не говоря правду, позволяя остальным предположить что-то, или не поправляя людей, с которыми они говорят Однако, это не относится к полу-феям, которые могут лгать также легко, как любое другое существо.

Также как феи наслаждаются манипулированием людей, они восторгаются манипулированием друг друга, и обычно, если проблемы фей вторгаются в остальной мир, это является результатом конфликтом между конкурирующими дворами, некоторые из которых игривые, в то время как другие серьезные и жестокие.

Если говорить о самом дворце фей, то да, их сады и строения в сто раз лучше того, что находится у меня в потайной пещере.

Здесь есть и фонтаны из русалок, и невероятной красоты фонари, освещающие тропинку, по которой я шел.

Безусловно, Мэри бы здесь понравилось, и я бы с радостью взял ее с собой, но зная, что фейры, а особенно их королева, умело управляют влюбленными людьми, я посчитал, что лучше девушку не брать с собой.

— Королева ждет вас, — сказал черноволосый юноша с острыми ушами, подойдя ко мне прямо возле серебряных врат.

— Мелиорн, — произнес я, вспомнив имя рыцаря Благословенного двора, о котором рассказывал Валентин не один раз. — Тебя зовут Мелорн, верно?

— Да, — сухо ответил он, давая понять, что общаться он не собирается, этот парень лишь пришел исполнить свои обязанности и следующие слова были тому подтверждением. — Королева не любит ждать. Я бы советовал вам поспешить.

На миг я заметил, насколько ярко-зелеными были его глаза, будь он примитивным, я бы подумал, что у него линзы, но зная, что фейрам, как и вампирам досталось отличное зрение, понимал, что янтарные глаза действительно его настоящий цвет глаз.

— Тогда стоит поспешить, — согласился я, больше за все время нашего пути не произнеся ни слова, в прочем, как и сам рыцарь фей.

Хоть наш путь был очень коротким, я все же успел убедиться в том, что все то, что я читал и слышал о фейрах — правда. Их облик и способности бросались в глаза и, более того, их манипуляция людьми доказывалась тем, что когда я проходил возле небольших прилавок, мне все чаще просили зайти внутрь или испить какой-нибудь коктейль, но вопреки своему желанию, я с огромной силой пытался отбить магию принуждения, которую использовали фейры для меня. Также я заметил еще одну особенность у Мелиорна — метка на правой щеке.

Поразительно. Ни у кого больше я такого не видел.

— Моя королева, — ласково произнес рыцарь, поклонившись, однако, в галантном поклоне. — Сын Валентина здесь, как вы и просили.

Милая, стройная женщина, с длинными алыми волосами и голубыми глазами, такими же чистыми, как стекло, спокойно повернула голову в нашу сторону и, убедившись, что слова Мелиорна — чистая правда, озарила меня лучезарной улыбкой.

Я сделал быстрый поклон королеве и, вернувшись в прежнее положение, заговорил:

— Вы хотели видеть меня, королева?

— Как же давно я ждала этой встречи, — звонко, но очень нежно произнесла фейра, поставив бокал с красным вином на поднос прислуге, которая не осмеливалась поднимать глаза ни на королеву, ни на меня. — Валентин не мало о тебе рассказывал.

Что-что, а в этом я не сомневался. Если Валентину нужен сильный союзник, он непременно расскажет про все самое лучшее в своих имениях, а значит, я вхожу в это число.

— Я более чем уверен, что он рассказал и о моем будущем, верно? — осмелился спросить я, желая разузнать все, что только удастся.

— Никому не известно будущее человека, — уклонилась от ответа королева. — Хотя говорят, что ведьмы способны и на это.

— Но отец распланировал все заранее, — напомнил я. — И вам известен его дальнейший ход действий, не так ли?

— Хм-м. Да, Джонатан, ты прав, я знаю больше, чем ты и более того, уже знаю ошибку в его планах, которую Валентин не замечает.

— И конечно вы никому не скажете этого.

— Лишь из-за того, что это не в ходит в мои планы, — мигом пояснила фейра, и добавила: — Я тебя позвала не для этого.

— А для чего же? — заинтересованно спросил я.

— Всему свое время свое время, Джонатан, всему свое время, — королева поправила свое лиловое платье из шифона и, присев поудобней, произнесла. — Не желаешь ли ты чего-нибудь выпить или съесть?

— Благодарю за вашу доброту и заботу, королева, но я не голоден, — мягко, но четко ответил я.

Мне прекрасно было известно, что еду фей строго настрого запрещено есть, поскольку после ее употребления, ты никогда больше не сможешь вернуться домой из-за того, что станешь полностью принадлежать этим обманщикам.

— Тогда хотя бы присядь, — уже более величественно произнесла королева Благово двора. — Не будешь же ты стоять, как те статуи, украшающие мои прекрасные владенья.

Что ж, от того, чтобы присесть, я не стал отказываться, но, тем не менее, все время был готов к любым хитростям от дивного народца. Кто знает, что они задумали?

— Мелиорн. — позвала она рыцаря, который стоял неподалеку от нее возле белой колоны, которая заросла цветами.

Надо же, я и не заметил, как он оказался в другой части помещения.

Мелиорн, подойдя к королеве, вновь поклонился, и когда она прошептала ему что-то на ухо, испарился в воздухе, как по волшебству. Никогда прежде мне не удавалось видеть то, как именно фейры исчезают. Но осознав, что на руке рыцаря, так же как и на моей, надето кольцо телепортации, понял, что ничего удивительного в этом нет.

— Куда он исчез? — спросил я.

После некоторых колебаний королева все же ответила:

— Он отправился к Изабель Лайтвуд, чтобы сообщить ей о том, что я хочу видеть Джейса и Клэри завтра у себя во дворце.

— Зачем вам понадобились сумеречные охотники, живущие в Нью-Йорке?

— Хочу сообщить им о грядущей войне, — ответила фейра так, словно это был сущий пустяк, а не война.

— Валентин ошибся в том, что рассказал все вам, — догадался я сразу же.

— А ты смышленый парень, Джонатан.

— Зачем вам нужна Клэри? — сурово потребовал я ответ.

— Хочу подарить ей то, о чем она с Джейсом мечтает с того момента, когда им стало известно, что они якобы брат и сестра, — спокойно ответила она. — Тебе же прекрасно известно, что эти двое безумно влюблены друг в друга.

Этого я не знал. Да и откуда мне знать? Хотя, стоп. Валентин говорил что-то об этом, но видимо посчитал эту информацию не столь важной.

— Если вы причините вред Клэри…

— Успокойся, Джонатан, с твоей сестрой будет все хорошо, — уверяла меня фейра. — Лучше беспокойся о себе.

— Мне ничего не грозит.

— Уверен?

Нависла неловкая пауза.

Как я мог говорить, что мне ничего не грозит, если я даже не знаю, что именно планирует отец сделать со мной? Он превратил меня в чудовище, машину-убийцу, подобно демону и теперь я стоял перед человеком, который мог рассказать все, главное правильно спросить.

«Фейры не способны лгать», — крутилось у меня в голове.

— Что рассказывал Валентин обо мне? Что вы знаете о моем будущем? — грозно спросил я, встав перед королевой.

— Я расскажу тебе обо всех планах Валентина, Джонатан, но при одном условии, — сообщила королева, вставая с трона.

— Чего вы хотите?

— В грядущей войне, так или иначе, Валентин должен умереть.

Таинственный договор

Такого поворота я никак не ожидал. Зачем королеве Благого двора понадобилось убивать моего отца? Что задумал этот дивный народец? Почему фейры, с которыми Валентин заключил союз и на которых надеется, хочет убить лидера войны?

Я смотрел на фейру с отвращением и невероятным шоком.

— Зачем? Нерисса, зачем тебе это нужно? — спросил я, опомнившись.

Меня уже не волновало правила приличия, мне было все равно, что к королеве я должен обращаться на «Вы», я хотел, нет, я жаждал ответа.

— Ты знаешь мое имя, — неожиданно заявила фейра, округлив глаза. — Мое имя знают лишь единицы. Откуда…

— Я отвечу на любые твои вопросы, как только ты ответишь на мои, — словами королевы ответил я.

Фейра хитро сузила глаза и, немого подумав, ответила:

— Хм. Джонатан, ты в курсе, что твой «любящий» отец сделал из тебя чудовище не просто так? — девушка немного помолчала, чтобы слова проникли в мой разум как можно глубже и спустя пару секунд продолжила: — Ты для него — главное оружие, цель, которой он добивался много лет.

Ничего нового она мне этим не сказала, но когда она продолжила, я избавил себя от желания возражать и что-либо говорить.

— Валентин затевает войну не просто так, Джонатан. Он хочет власти. Твой отец хочет создать новую, мощную, непобедимую армию сумеречных охотников, — заговорила уверенно фейра и на следующих словах, аккуратно ткнув пальцем мне в грудь, произнесла: — подобных тебе.

— С демонической кровью, — сделал вывод я скорей самому себе, чем Нериссе. — Так вот почему отец заключил союз с фейрами. Мы едины по крови.

— Как братья и сестры, — добавила королева Благого двора.

Фейра элегантно вернулась на свой королевский трон и, сев поудобней, выпила красное вино, принесенное все той же застенчивой прислугой.

Все это время я молчал, думая, что еще стоит спросить у королевы, пока есть возможность это сделать. Но она сама продолжила говорить уже величественным тоном, присущим каждому королевскому роду.

— Смотри, что получается, — начала королева, положив руки на колени. — Первого сумеречного охотника звали Джонатан, и первого нефелима с демонической кровью — Джонатан. Когда мир узнает о тебе — ты станешь настоящей легендой, всех детей станут называть твоим именем…

— Этому не бывать! То, что сделал Валентин — ужасно. Я не хочу, чтобы были нефелимы, подобные мне, я не хочу войны против сумеречных охотников, я не хочу их убивать! — четко произнес я и следующие слова слетели с моих губ также неожиданно, как и то, что меня можно назвать демоном в теле сумеречного охотника. — Если бы Валентин не был моим отцом, я бы его убил.

— Почему ты не хочешь убивать отца при помощи кого-то другого?

— Потому что он единственный, кто меня любил.

— А ты уверен, что чувства были искренними? — звонким голос произнесла королева.

— Так или иначе, его любовь была единственной, что я испытал в своем детстве.

Это было чистой правдой, и хоть Джослин жила со мной, когда я был совсем ребенком, Валентин все чаще повторял: «Она испугалась такого чудовища, как ты, Джонатан, и сбежала». От этих слов мне всегда становилось мерзко и больно. И к тому же удивляло, что отец заявлял мне эти слова в лицо. Каким бы меня не создал Валентин, чтобы мне не говорил он, я продолжал любить Джослин, и как ни странно, отца я любил тоже. Но то, что мать бросила меня, продолжало терзать мое сердце.

— А как же твоя мать?

— Она не была рядом, — печально осознал я. — Джослин даже не попыталась найти способ, чтобы меня спасти — превратить в истинного нефелима…

— Она не знала как, — на удивление оправдывала ее королева. — Никто не знает.

— Она даже не пыталась, — все на той же грустной ноте продолжал я. — Мама просто сбежала…

Не знаю, говорил ли эти слова я, либо же просто начал воспринимать слова Валентина как правду, но то, что кипело внутри меня, вызывало беспокойство и непонимание.

Раньше я никогда не думал о том, как поступила Джослин, я никогда не задумывался над тем, почему она не попыталась меня спасти. Но вспомнив записку, которую она оставила мне на прощание, вернуло в ту ночь, которая, казалось, будет последней проведенной с мамой. Джослин сбежала…

— Чтобы спасти Клэри, — напомнила фейра, вытянув меня из размышлений.

— Когда я узнал о сестре, я начал разделять желание Джослин и поэтому прошу… Нерисса, защищай Клэри, — я поднял на фейру глаза. — Мне известно, что только тебе это под силу. Я не могу быть всегда рядом с ней, я меняю свое местонахождение каждый день, а ты, королева, очень влиятельна и можешь помочь.

— Ты знаешь, что я никогда не делаю ничего просто так, — напомнила девушка, играясь своими браслетами на руке.

— Чего ты хочешь? — устало произнес я.

— Хочу, чтобы ты мне служил.

Вот оно — самое ужасное, что может потребовать дивный народец. Служить королеве, это то же самое, что отдать свою жизнь, в моем случае — добровольно.

Где-то пять минут я просто находился в размышлении.

Кларисса — моя сестра. Единственный человек, который еще не знает, кем меня сделал отец, единственный человек, который может меня понять и полюбить, так же как и Мэри.

Служить королеве Благословенного двора — равноправно, как и отдать свою жизнь, но жизнь моей сестры того стоит. Клэри Моргенштерн — человек, которого я могу спасти, и нефелим, которая способна убить Валентина. Но для этого ей нужна помощь и защита, которую может преподнести только Нерисса.

— Я буду подчиняться любым твоим приказам, королева, я буду служить тебе до конца своих дней, — начал я, вставая на одно колено и опуская голову, как верный слуга, — взамен на полную защиту и помощь моей сестре — Клариссе Адель Моргенштерн.

То ли Нерисса не ожидала, что я соглашусь, то ли хотела услышать что-то другое, но ее молчание затянулось на довольно долгое время, пока я не осмелился поднять голову.

— Встань, сын Валентина! — приказала королева, подойдя ко мне и заглянув в глаза, словно ища какую-то уловку в моих действиях и словах, произнесла: — Бессмысленно сейчас тебя под свою власть брать, в общем, как и защищать Клэри. Она в полной безопасности, в отличии от тебя, Джонатан, или ты предпочитаешь, чтобы я называла тебя Джоном?

Она все знает, понял я. Но откуда?

— Наверное, ты сейчас в недоумении, откуда мне известно про твою близость с той жалкой девчонкой, — начала королева, злобно щуря глаза. — Как ее там? Мэри?

Я сжал кулаки от злости и хотел выплюнуть на эту наглую нахалку, пару ласковых слов, но королева не давала возможности мне и слова вставить — все говорила, да говорила.

— Тебе известно, что Валентину уже доложили про…

— Плевать! — все же выкрикнул я. — Я не его марионетка, и вправе делать, что захочу!

Такая реакция королеву либо же удивила, либо же позабавила, точно сказать я не мог, так как на лице фейры играли разные эмоции, пока не пришли к одной — хитрость.

— Вот как, — начала она. — Что ж, я думаю, в таком случае ты исполнишь мою просьбу — убить Валентина. Мне все равно как или кто это сделает, — поспешно добавила королева, — Мне важен результат. И если то, что я тебя прошу — исполнится, я отвечу на любые твои вопросы и, клянусь своей короной, буду защищать Клариссу Моргенштерн.

— Хорошо, я согласен на твои условия, — ответил я почти зразу. Мне пришла в голову мысль, что Валентина может убить и Джейс, который его ненавидит, и возможно даже Клэри, хотя я не допущу, чтобы она была в опасности. — Но знай, если ты не сдержишь свои обещания, или нарушишь договор…

— Не надо думать обо мне так подло! — выкрикнула фейра почти писклявым голосом, но вскоре вновь возобновила величественный тон. — Я никогда не нарушаю договора.

— Надеюсь это так.

— Фейры никогда не лгут, мальчишка, пора уже запомнить это, — ледяным голосом произнесла королева Благого двора.

По ее взгляду хрустальных глаз я начал осознавать, что с фейрами действительно шутки плохи и кто его знает, чем это все обернется. Единственный шанс избежать ухудшения и разрыва между союзом отца с фейрами, это уйти с Благословенного двора. К тому же, я действительно долго уже здесь находился и сбился со счетом времени.

Я коротко кивнул и, поклонившись в небольшом реверансе, произнес:

— Как жаль, миледи, но мне пора откланяться.

Королева молча, провожала меня взглядом, но как только я хотел уже выходить из врат дворца, она прокричала:

— Джонатан.

Я обернулся.

— Я всегда буду на твоей стороне, — в ее словах не было колкости и злости, в сказанном ею было нежность и забота, более того — любовь.

Поведение фейры меня удивляло, но вспомнив, как мы их названием, я не удивился в ее поступках, недаром она принадлежит к дивному народцу.

* * *

Я вернулся домой также быстро, как и попал к благому двору — через кольцо телепортации.

Так как завтра я намерен поехать в Париж, в мои планы входило разузнать поподробнее о делах, которые Валентин замышляет на будущее. К тому же, я не смогу видеться с отцом несколько недель, а может и месяц, ведь я буду сначала в Париже, а потом в Аликанте — столице и единственном городе Идриса.

О том, что я собираюсь уехать, Мэри стало известно совсем недавно и, как бы она не уговаривала меня взять её с собой, я был против этого. Но сейчас, зная, что Валентину успели каким-то образом доложить о нашей связи и частых встречах, я настаивал на том, чтобы она всегда была рядом со мной. К тому же, мне так будет спокойнее, а Мэри — безопаснее.

Я более, чем уверен, что девушке эта новость понравится.

— Крок, — неожиданно произнес я, увидев сокола, летящего ко мне. — У тебя есть новость для меня?

Он издал негромкий звук и как только сокол сел на мое плечо, я погладил его шею внешней стороной ладони. Его глаза довольно блестели и в то же время казались обеспокоенными.

— Что-то случилось? — спросил я, убрав руку и продолжая идти по тропинки к дому.

Птица вновь издала кричащий звук, и я понял, что мне угрожает опасность. Но какая? Датчик показывает, что демонов рядом нет, и я, к тому же, успел дойти до дома.

Стоило мне приблизиться к входной двери, как сокол вцепился в мое плечо с такой силой, что я с трудом сдержал крик.

— Крок, что ты вытворяешь?

Сокол переместился на мою руку и, раскрыв крылья, дал понять, что в доме опасность.

Я насторожился. Все мое тело напряглось. Тут я понял, что Крок хотел сказать своим поведением. Я против своей собственной воли вошел в дом, ожидая ужаснейших воспитательных мер от Валентина. Но войдя тихо в холл, я увидел отца, склонившегося над Джослин. На удивление отец держал ее за руку и разговаривал.

Он говорил о прошлом. О браке. Как любил Джослин, а она предала его. Как не любил никого после… Наверное, то была правда, как и остальное. Он выговаривался, хотя и понимал, скорее всего, что не должен. Не обманывай себя, он не каялся в том, как создал из тех бедняг отреченных или как планировал расправиться с Конклавом. Он говорил обо мне.

Валентин сожалел об эксперименте надо мной, ведь из-за меня мама чуть не покончила с собой… хотя в то же время Валентин не догадывался, в какое отчаяние она впала, раскрыв тайные опыты.

Отец много экспериментировал над собой, долгие годы. Он теперь ближе всякого человека или даже нефилима к уровню мага.

До Валентина с нерожденными детьми никто опытов не проводил. Особенно таких.

Валентин хотел создать сверх воина, сильнее и быстрее любого нефилима. Валентин признался, что я как раз таким и получился, однако при этом вышел жестоким и пустым.

Отцу я был предан, но истинной любви не испытывал. Валентин, в погоне за улучшенными боевыми качествами, забыл о человечности.

Также Валентин рассказывал, что когда Селин Эрондейл умерла, она была на восьмом месяце. Отец пичкал ее порошками из крови Итуриэля в надежде, что у Стивена родится сын, столь же сильный, как и я, только наделенный человеческими качествами. С потерей плода опытов Валентин смириться не мог, поэтому подрядил Ходжа, и вместе, пока труп Селин не остыл, они вырезали дитя из утробы…

Ходж отнес младенца к себе в дом, неподалеку от озера Лин. Отец сопровождал их, поэтому и не возвратился в ту ночь. До самогоВосстания присматривал Ходж за ребенком, а после Валентин, выдав себя за Майкла Вэйланда, забрал мальчика в поместье Вэйландов и растил как сына Майкла.

Вэйланды, отец и сын. Валентин умертвил их и сжег, хотел сбить Конклав со следа.

Отец рассказывал и то, что растил мальчиков в разных домах: Джейса — у Вэйландов, меня — в озерном доме. Умудрялся совмещать воспитание двух сыновей, оставляя порой обоих на долгое время. Джейс вряд ли помнил меня, зато я его да.

Пока Селин носила Джейса в утробе, Валентин пичкал ее ангельским порошком. Тем же, которым снабжал и Джослин во время второй беременности. Джейс не проклят. Скорее наоборот. Все нефилимы имеют частицу ангельской крови, но Клэри с Джейсом ее досталось чуточку больше.

Я закрыл входную дверь уже громче, чтобы отец знал, что я вернулся домой. Валентин повернул голову в мою сторону, немного улыбнулся и, отстранившись от Джослин, произнес:

— Наконец-то ты пришел. Почему так долго?

— Королева задержала меня.

— О чем же вы так долго с ней беседовали? — поинтересовался он, запрокинув голову, чтобы видеть мое лицо.

— О всяком, — уклончиво ответил я.

Отец не стал подробнее расспрашивать, но по его взгляду читалось недоверие и небольшая подозрительность.

— Так же она говорила, что мы с фейрами в союзе, но четко дала понять, что помощь нам она окажет только при крайней необходимости, — добавил я, чтобы Валентин не подумал, что я от него что-то скрываю.

Отца это вполне устроило, но на лице все же играли нотки недовольства. Но и из-за чего?

— Джонатан, — начал отец, явно подбирая нужные слова. — Помнишь, что я тебе говорил? Любовь — это уничтожение, и если тебя полюбят — значит уничтожат.

Эти слова я помнил всегда, но никогда не считал верными.

— Но ты ослушался меня, — последние слова Валентин произнес жестко и недовольно, — ты пропустил все мои слова и уроки, которые я давал тебе всю жизнь мимо ушей.

— Отец… — начал я, но он сурово выкрикнул:

— Молчать!

В такие моменты, как сейчас, возражать Валентину было бессмысленно. С детства я помнил урок: слова отца — закон, и нарушение его карается казнью.

И вот сейчас, стоя перед отцом и смотря, как он гневно испепелял меня взглядом, мое тело моментально напряглось, вспоминая дни, когда отец избивал меня ремнем или кнутом. Он называл это воспитательной работой. Валентин считал, чем больше физических уроков, тем сильнее и выносливей я становился.

В какой-то степени отец был прав, но с другой стороны — его методы ужасные. Мне было известно, что Валентина также воспитывал и его отец, и по роду Моргенштернов этот обычай передавался веками. Нормальные люди посчитают нашу семейку дикой и сумасшедшей, но нефелимы, знающие наш род, как самых могущественных, знают, что мы являемся самыми сильными из всех сумеречных охотников.

— Мало того, что ты с ней встречался, причем не один раз, — продолжил отец вытягивая из тумбочки кнут. — Ты еще и рассказал ей обо всем. Ты привел ее к нам в дом, нарушил главное правило.

Отец замахнулся кнутом и, ударив прям возле меня, продолжал:

— Эта девчонка принадлежит к самому жалкому виду сумеречных охотников. Сноувайты — предатели и изменники, которые покинули мой круг, — сквозь зубы процедил он. — Она такая же подлая, как и ее семья. Они жалкий вид, а ты относишься к великому роду — Моргенштернов.

Мне хотелось выкрикнуть: «У нее есть!», но удержался от этого и, стиснув руки и зубы крепко, принял следующий удар. На этот раз длинный плетеный ремень попал на мое лицо. Было ужасно больно, но я терпел и пытался не закричать. Мне это удавалось, но в душе я хотел убить Валентина, отомстить за все издевательства.

К моему собственному удивлению, я стоял, как вкопанный принимая кучу ударом. По моему лицу текла кровь, спина сильно болела, а ноги уже были, как ватные, но я не обращал внимания. Стоял и терпел, зная, что если пошевелюсь или увернусь от удара — будет только хуже.

— Если еще раз я увижу ее рядом с тобой, — продолжал Валентин, подойдя ко мне впритык, — я ее убью.

Замахнувшись в последний раз кнут, прошелся по всему моему телу, оставив невероятно огромный шрам.

— Не забудь, что тебе завтра отправляться в Париж, — мягко произнес Валентин, уходя к себе в комнату.

Он не угрожал мне больше и не говорил: «Только попробуй не выполнить поручение», касающееся Себастьяна Верлака — просто знал, что против воли отца я не осмелюсь пойти.

Я остался один в комнате и, смотря на Джослин, понимал, почему она сбежала и более того, я это одобрял и считал правильным решением. Если бы мама не сбежала, то Клэри бы ждала та же участь, что и меня.

Нет, этого допустить я не мог, и единственный шанс сохранить Клэри жизнь — это убить Валентина. Только тогда фейры будут защищать мою сестру.

* * *

Когда я уснул и как я добрался до своей комнаты, я не помнил, но когда будильник прозвенел в 6:00, мое тело моментально ощутило и вспомнило вчерашнюю ночь.

Плетеный кнут, гнев отца, мощные удары — все это мелькало у меня пред глазами, заставляя вновь ощущать боль.

С трудом поднявшись с кровати, я снял майку и, подойдя к зеркалу, ужаснулся от увиденного.

Левая щека в крови, торс в порезах, руки в ранах и шрамах, а майка, валявшаяся на полу, разодрана. Я хотел наклониться, чтобы поднять эту жалкую тряпку, которую можно было только выкинуть, но передумал, поскольку каждое движение придавало все больше боли.

Приняв душ, я вновь посмотрел на себя в зеркало и, зрелище все также оставалось ужасным, не считая крови, которой больше не было, но теперь шрамы были повсюду. Чтобы стереть воспоминание от вчерашней ночи, я надел рубашку с длинным рукавом, которая скрывала порезы, и, казалось бы, никто ничего не заметит, но лицо — это ужасное лицо. Мало того, что из-за демонической крови она могло испугать любого, так еще и шрам на всю щеку. Как его скрыть я не знал, и мне не оставалось ничего, кроме как оставить все, как есть.

Я спустился на первый этаж и, приготовив завтрак, спокойно поел его. Валентин либо же спал, поскольку был весь день где-то, где именно так и не сказал, либо же вообще не находился дома, поскольку гробовая тишина окружала меня и в тоже время немного пугала.

Такая тихая атмосфера напоминало кладбище. Сырая земля, туман, и только карканья ворон нарушало мертвую тишину.

Подойдя к письменному столу, я взял чистый лист бумаги и написал прощальную записку отцу:

«УВИДИМСЯ НА ОЗЕРЕ ЛИН.

P.S. ЕСЛИ Я НЕ В СИЛЕ ДОСТУЧАТЬСЯ ДО НЕБЕС, Я ПОДНИМУ АД»

Последние слова подтверждали то, что я предан Валентину. Для отца эти слова были любимыми, и если я их писал, то в верности к нему у Валентина сомнений не возникнет.

Вот только отец совсем не знал и не догадывался, что именно я затеял.

* * *

Зная отца и его действия, я все-таки остановился на варианте — взять Мэри с собой в Париж. Как я и предполагал, она была без ума от счастья, когда узнала эту новость и, к моему удивлению, сбор вещей занял у нее всего тридцать минут. Я сказал ей брать только самое необходимое, и она меня послушалась. К счастью, большая часть семьи Мэри была у Конклава, и девушке не пришлось долго объяснять, а точнее, обманом исчезать из дома. Она написала своему отцу и старшему брату записку и, попрощавшись с остальными членами семьи, быстро удалилась. Меня никто из братьев так и не увидел, что было огромным плюсом.

— Значит, мы отправляемся в Париж, — весело повторила Мэри, пока я создавал портал.

— Да, — подтвердил я. — И будем жить в самом лучше номере отеля.

Девушка вся сияла от счастья.

Когда мы прыгнули через портал, то оказались в знакомой местности. Все достопримечательности города предстали перед нашим взором.

— Мы что, на Эйфелевой Башне? — спросил я, поворачиваясь к сумеречной охотнице.

Я и так прекрасно знал, где мы, но находясь на самой верхушке, я возмущенно повернулся к Мэри, так как она первая прыгнула через портал, а значит, от нее зависит, в какой именно части города мы окажемся.

— Неужели ты не могла представить Люксембургский парк? — спросил я, хотя в душе меня это ситуация немного позабавила.

— Я даже его ни разу не видела, — ответила девушка, скрестив руки на груди. — Прыгал бы первым и ничего бы такого не произошло.

— Ладно, давай руны чертить, — сменил тему я, закатив глаза.

То, что Мэри угражает опасность, я так и не сказал. Незачем портить ее настроение, причем мы в Париже, а значит в безопасности, хотя от Валентина никто не сможет спрятаться или что-то скрыть.

Как правило, руны полета надо чертить на спине, чтобы все тело было задействовано в перемещении также, как и некоторые руны защиты.

Мэри повернулась ко мне спиной и я, расстегнув ее молнию на платье, прикоснулся губами к обнаженной коже. Девушка немного вздрогнула, но улыбнулась блаженной улыбкой, когда поцелуи дошли до шеи.

С трудом отстранившись, я начертил обе руны, аккуратно выводя черные линии. Закончив, я застегнул платье и, повернув девушку лицом ко мне, поцеловал. Страстно и желанно, но Мэри отстранившись, произнесла:

— Думаю, лучше для начала попасть в отель.

Я слегка кивнул головой и, повернувшись к девушке спиной, замер, как вкопанный, вспомнив, что на моей спине все еще видны шрамы. Порез на лице, Мэри не заметила из-за того, что сейчас в Париже ночь, но шрамы на спине она сможет увидеть.

— Джонатан, — мягко произнесла она. — Все хорошо?

Я молча кивнул, но так неуверенно, что она сразу поняла.

— Не надо мне лгать, — все также спокойно произнесла девушка, встав передо мной. — Что-то случилось?

— Нет.

— Джон… — начала она, обхватив руками мое лицо.

Мэри не договорила, почувствовав ладонью порез на моей щеке. Я быстро отпрыгнул от нее, но она успела схватить меня за руку, к моему собственному удивлению, очень крепко и, посмотрев мне в глаза, произнесла:

— Это он с тобой сделал?

Я молчал. Под словом «он» девушка явно подразумевала Валентина.

Приехав сюда, я хотел забыть весь вчерашний ужас, но шрамы останутся, возможно, даже на всю жизнь.

— Снимай рубашку, — приказала охотница.

Я поднял на нее удивленные глаза и хотел уже спросить: «Зачем», но она и так ответила:

— Начерчу тебе руны.

Оттого, что я ее послушался, стало только хуже. Мэри смотрела на мой обнаженный торс с шоком, и мне казалось, что она вот-вот заплачет, но девушка аккуратно прикоснулась рукой к шрамам, и издала еле слышное:

— О боже…

Она, не отрывая взгляда, продолжила:

— Он всегда над тобой так издевался?

— Нет, — ответил я, спустя минуты. — Когда мне исполнилось одиннадцать, я получил от отца подарок — прием, показывающий, что такое достойный удар в спину. Тогда я задался больной и хищной целью его испытать. Для этого я ночью забрался в конюшню примитивных, живущих не очень далеко от места, где находился дом, и перебил одним кинжалом всех лошадей, наслаждаясь действием отцовского урока. Однако Валентин не оценил мои достижения. Наверное, это был тот самый момент, когда отец сам на долю секунды испугался того, что сотворила со мной кровь демона. Той ночью я заработал свои шрамы на спине, и на всю жизнь запомнил, что для одного удара не нужно стадо, нужна цель.

Мэри с открытым ртом смотрела на меня, не в силах заговорить.

— Именно с того дня, за каждое неправильное действие или поступок, я получал по спине удары кнутом, — добавил я с ужасом вспоминая те дни ада.

Мэри все также молча смотрела на шрамы и, прикусив губу, находилась в недоумении.

— Наверное, ты спросишь, зачем я перебил всех коней, — догадался я. — И я тебе отвечу: тогда я боролся с демонической кровью. Я был слаб на тот момент и демон, живущий во мне, захватил мой разум. Я даже не знаю, как это правильно объяснить, чтобы ты поняла, но скажу, что борьба идет и по сегодняшний день. Когда я в гневе — демоническая кровь берет верх. Я не контролирую себя, я как будто нахожусь в какой-то темной мрачной комнате и пытаюсь вырваться наружу, но не выходит.

— Я видела твою борьбу, — подала голос Мэри, посмотрев мне в глаза. — Твои глаза в бою и при гневе действительно черные, но когда ты такой, какой есть на самом деле — зеленые.

— Это ужасно.

— Что именно?

— Убивая демонов, я борюсь со злом, — начал я, — но при этом злюсь и становлюсь сам ему подобный.

— Ты не такой…

— Они меня не убивают, — перебил ее я. — Если я встречаю демона, он на меня наподдает только в том случае, если я первый начну бой. Если я им прикажу «напасть» — они нападут, скажу «убить» — убьют. Мэри, они слушаются меня также, как и высших демонов.

— Джонатан, ты не такой, как они, — вновь повторила она. — Демоны не способны видеть прекрасное в ужасном, а ты можешь. Они неспособны любить, а ты способен. Ты — сумеречный охотник, а они — жалкие создания ада.

Я притянул Мэри к себе, обнимая за талию и целую ее нежные губы. Девушка обвила свои руки вокруг моей шеи и, ответив на поцелуй, притянулась ко мне ближе.

— А теперь я начерчу тебе руны, и мы отправимся в отель, хорошо? — произнесла желанно девушка, с трудом прервав поцелуй.

— Хорошо.

Сумеречная охотница начертила мне три руны — полет, защита и иратце. И хоть я протестовал на счет последней, она настояла на своем, отчего половина моего тела, там, где порезы и шрамы, была покрыта именно этой исцеляющей руной.

Закончив, мы спрыгнули с Эйфелевой башни без малейших ушибов и переломов, благодаря рунам. Примитивные, разумеется, нас не видели и нашего триумфального прыжка тоже, но демоны и вампиры, гулявшие по улицам Парижа, явно заметила нас. К счастью, мы быстро нашли нужный отель и, купив номер, отправились в люкс. Как я и обещал — это был самый шикарный номер.

Даже не включив свет в номере, Мэри начала покрывать меня поцелуями, и я отвечал ей тем же. Кинув чемоданы в ближайший угол, я притянул девушку к себе настолько близко, что казалось расстояния между нами совсем не осталось. Мы отстранялись от друг друга только для того, чтобы вдохнуть воздух. Как всегда Мэри судорожно хватала его, но прикосновение губ, которое напоминало нежность лепестков розы, заставляло мое сердце биться быстрее. Привкус кофе присутствовал у Мэри всегда, и не понятно почему. Возможно, это был ее собственный запах — и мне это нравилось. Прижав девушку к стене, я медленно, но очень аккуратно прокладывал дорожку поцелуев к шее, ключицам… Так как Мэри была ниже меня ростом, я закинул ее ноги на талию и она послушно, но желанно притянула меня ближе, при этом ее голова находилась уже выше моей, но не намного.

Оставив один засос на шее девушки, я быстро начал снимать с нее одежду. Посчитав, что прихожая не лучший вариант для этого, я быстро, неся Мэри на руках, нашел спальню и в такой же темноте бережно положил девушку на кровать, будто она фарфоровая кукла.

Мы быстро избавили друг друга от одежды и я, навалившись на девушку, вновь начал страстно целовать, но уже не только губы, но и все тело. Мэри вздрагивала от каждого прикосновения, ее тяжелое прерывистое дыхание разносилось по всей комнате. Не в состоянии терпеть ни секунду мы слились воедино, а девушка, изогнувшись всем телом, издала легкий довольный стон, от которого на моем лице появилась довольная улыбка.

— Я люблю тебя, — прошептал я ей на ухо, ускоряя ритм.

Мэри вновь издала уже громкий стон и, вцепившись ногтями мне в спину, еле произнесла:

— И я тебя.

* * *

Мэри уснула в моих объятиях, а я просто охранял ее сон.

На часах было 22:00, но я не спал, да и не хотелось, ведь в Аликанте сейчас полный разгар дня и, понятное дело, ко сну меня не тянуло.

Аккуратно встав с кровати, чтобы не разбудить девушку, я быстро нашел свои вещи, которые были раскиданы по всему люксу. Написав пояснительную записку для Мэри, я спустился на первый этаж, и, незаметно выйдя на улицу, направился в Парижский институт на поиски Себастьяна Верлака — сумеречного охотника, которого мне предстоит убить.

Парабатай

Хранитель-ангел, на исходе дня,

Не плачь напрасно, обо мне горюя,

И, если не сумел спасти меня,

Спаси хотя бы тех, кого люблю я.

На протяжении всего месяца я конкретно занялся поисками Себастьяна. И хоть найти его было легкой задачей, я никак не ожидал, что встреча с ним так перевернет мою жизнь.

Как я и ожидал, Верлак жил в парижской академии сумеречных охотников. По ночам он часто шастал в ночные клубы, где не только убивал демонов со своими друзьями, но и веселился от души, попивая различные алкогольные напитки и наблюдая за танцовщицами, которые, мягко говоря, были разодеты не очень прилично.

Мэри не раз помогала мне узнать Себастьяна как можно лучше и даже как-то пришлось флиртовать с нефелимом, чтобы узнать, как он ведет себя с красивыми девушки. И хоть не мне, не Мэри это не нравилось, нам приходилось это делать. Пока я наблюдал за Себастьяном, его увлечениями, слабостями, его тягой к общению и слишком открытым дружелюбием, записывая все в специальный блокнот, прям как отец обо мне, я не раз задумывался и над тем, как попасть в Аликанте в образе Себастьяна Верлака, не убивая сумеречного охотника. У меня было два варианта, один из которых — убить Себастьяна, меня совсем не радовал. Мэри предлагала мне подружиться с парнем, чтобы убедить его не ехать в Идрис, но я понимал, что это невозможно.

— Ну и как ты предлагаешь мне это сделать? — поинтересовался я как-то вечером у Мэри. — Представь: я подхожу к нему и говорю «Привет. Я сын Валентина Моргенштерна и по приказу моего, всеми известно отца, мне необходимо, чтобы ты не ехал в Аликанте, потому что иначе я буду вынужден тебя убить».

Мэри подавила смешок, но все же ответила:

— Хотела бы я посмотреть на его лицо.

Я слегка улыбнулся, думая, что Себастьян посчитал бы меня сумасшедшим и явно бы сказал, что его разыгрывают.

— Джонатан, — вновь начала охотница уже серьезным голосом, — нам уже много чего известно про Себастьяна. Мы знаем, что у него есть тетушка в Париже, от которой нефелим только и думал, чтобы сбежать, так как отношения между ними были не самые лучшие. Но мы не знаем, хочет ли он в Аликанте.

— И что ты предлагаешь? — спросил я, сев на кресло.

— Если бы ты с ним подружился, — начала она, — то мог бы узнать его еще ближе. И кто знает, может у него есть девушка, к которой он давно хотел поехать, а поручение — представить парижский институт, не дает ему это сделать.

— Даже если и так, Себастьян, прежде всего, исполнит свой долг, а потом уже…

— Но ты можешь солгать, сказав, что планы поменялись и представлять институт должен ты, а не он, — стояла на своем Мэри.

— У него есть документ с печатью, подтверждающий, кто именно поедет в Аликанте, — напомнил я. — А у меня нет этого документа. Я не могу подтвердить правоту своих слов.

— Документ можно подделать, — спокойно произнесла девушка, садясь рядом со мной. — У меня есть друг, живущий за городом, он поможет.

— Никто не должен знать…

— Никто и не узнает, — заверила меня Мэри. — У нас все получится. Верь мне.

Я наклонился к девушке и, поцеловав её в губы, произнес:

— Нам придется переехать в парижскую академию.

— Оно того стоит, — произнесла она, ответив на поцелуй. — Когда мы собираемся?

— Как можно быстрее.

— Тогда я пойду собирать вещи, — быстро произнесла охотница, побежав в комнату.

Сначала я хотел пойти ей помочь, но стук в окно заставил меня остановиться. Молниеносно вытянув клинок серафима перед собой, я подошел к месту, откуда шел звук и, по правде говоря, был очень удивлен, увидев своего сокола с письмом в клюве.

— Крок? — удивленно произнес я, открывая балкон. — Что ты здесь делаешь?

Сокол сел мне на плечо, и только когда я его погладил, он отдал мне письмо, которое, как оказалось, было написано Валентином. Развернув листок бумаги, я увидел знакомый, аккуратно выведенный почерк отца.

«Джонатан,

Я надеюсь, что у тебя идет все по плану и никаких трудностей не возникает, потому что один промах и весь план пойдет к чертям. С радостью сообщаю тебе, что меч смерти наш. Осталось последнее орудие смерти, и я надеюсь, что легенды Ходжа правдивы и то, что озеро Лин — третье орудие тоже. Но все же, сын мой, будь внимателен к старому хитрецу, который может быть где угодно и хоть он никакой угрозы не несет, знай, нефелим может запросто выболтать лишнее. Так же помни, что теперь дальнейшие действия зависят от тебя. Надеюсь, ты меня не подведешь.

Не забывай, как правильно взламывать башни Аликанте, которые глупый Конклав считает не разрушаемыми.

Жду от тебя подробностей, касающиеся Себастьяна Верлака и дальнейших твоих действий.

P.s: Фейры вновь ждут твоего визита. Будь осторожен с дивным народцем.

С любовью, отец».

С моего прибытия в Париж Валентин не писал мне около двух недель, и я уже думал, не напишет, но это письмо явно дает понять, что отец ждет не дождется начала войны. И более того, он хочет, чтобы я сообщил ему о смерти Себастьяна. Помимо этой проблемы я не мог разобраться и с другой.

«Зачем я нужен фейрам?», — крутилось у меня в голове.

— Я готова, — вывела меня из размышлений Мэри, стоя с чемоданами у порога.

Я обернулся.

— Тебе пришло письмо? — спросила она, указывая на развернутый лист.

— Да, — сухо ответил я. — Валентин жаждет подробностей об убийстве Верлака.

— Тогда в чем дело? Просто придумай, как это все происходило и все.

— Все не так просто, Мэри, — начал я, гладя Крока. — Если я напишу, что Себастьян убит — это значит, что я уже отправился в Аликанте. А позже, через одну неделю, отец приблизит миллионную армию демонов к вратам Идриса. Если я не взломаю башни, Валентин сделает это сам, и тогда все нефелимы, в том числе и я, как предатель, будем мертвы. Он убьет всех на своем пути — стариков и даже детей, пока не получит желаемую власть.

Мэри прикрыла рот рукой, сев испуганно на чемодан. Она молчала пару секунд, а потом произнесла:

— Моя семья. Я должна их предупредить.

— Напиши им письмо, — согласился я, кивая. — Крок передаст им, а пока мы пойдем в парижский институт. У нас осталось очень мало времени.

— Сколько именно?

— День, два, не больше, — сказал я печально. — А потом я должен написать письмо отцу.

* * *

Когда мы прибыли в академию и произнесли клятву, чтобы нас впустили, Мэри ловила каждую деталь здания и все чаще сравнивать ее с академией, в которой училась. Также мне было известно, что мать Мэри училась в парижской академии, а значит рассматривать красоту комнат, по которым ходила ее мама, было понятным действием.

— Кто вы? — поинтересовался мужчина, сидя в огромном просторном зале.

— Меня зовут Эндрю Блэкторн, — ответил я дружелюбно. — Я представляю академию Лос-Анджелеса против борьбы с Валентином Моргенштерном. Мы ненадолго прибыли сюда, чтобы встретиться с Себастьяном Верлаком. Вы знаете, где он?

— Меня зовут Алан, — представился мужчина, подойдя к нам и протянув руку для рукопожатия, продолжил: — Я старший брат Себастьяна и глава этой академии.

Ответив на протянутую руку, я быстро рассмотрел нефелима и действительно, братья были очень похожи, не считая возраста и цвет глаз. Голубые глаза посмотрели на Мэри с интересом, но я не дал ни ей, ни ему ничего произнести.

— Рад знакомству. А это Адель Розмари Скот, — быстро добавил я, указывая на Мэри, — моя будущая жена.

— Оу, — издал Алан, — поздравляю.

— Благодарю, — все также вежливо ответил я, незаметно наблюдая за тем, как Мэри смущенно опустила глаза вниз и покрылась румянцем. — Не могли бы вы сказать, где сейчас Себастьян?

— Ну во-первых, давай договоримся разговаривать на ты, — начал нефелим, — во-вторых, по всей видимости, мой брат как всегда в баре неподалеку от академии, а в третьих, давай я покажу вам комнату, где вы сможете разместиться.

Сначала мне хотелось сразу же отправиться за Себастьяном, но этот Алан мне не особо понравился — уж больно самодовольное у него лицо, чего не скажешь о его младшем брате. Потом я все же решил пойти с Мэри в комнату, убедившись, что у Верлака нет никаких намерений и только потом искать бар.

— Идите за мной, — приказал Алан.

Наша комната находилась на втором этаже. Как я успел заметить, в академии жило не малое количество нефелимов. Некоторых мы встретили по дороге, но толком познакомиться не смогли. Одного сумеречного охотника я знал. Майкл — друг Себастьяна. Они вместе охотились на демонов, и часто в лазили в различные неприятности. Парень был рыжеволосым с зелеными глазами. Он говорил с легким русским акцентом. Нефелим удивился, когда я на его приветствие ответил тоже на русском.

— Буду рад с тобой пообщаться, — сказал Майкл на русском языке. — А сейчас я спешу.

Он убежал также быстро, как и нас привели в свою комнату.

— Чувствуйте себя, как дома, — дружелюбно произнес Алан. — Если что нибудь понадобится — я на первом почти всегда, в крайнем случае, спросите, у кого-нибудь как меня найти.

— Хорошо. Спасибо, — произнес я и парень удалился.

Комната была очень просторной и уютной. Одна огромная кровать для двоих, большой деревянный шкаф, туалетный столик, ванная напротив и письменный стол.

— Неплохо, — наконец-то произнесла Мэри, которая все это время молчала.

— Я уже думал, что ты язык проглотила.

Она толкнула меня локтем и ответила:

— Я просто не знала, что говорить.

— Особенно когда я назвал тебя будущей женой, — напомнил я и щеки девушки вновь стали красными. — Все хорошо?

— Я не знаю… — начала Мэри опустив голову. — Твои слова лишь игра или правда?

Я подошел к ней и, подняв лицо за подбородок, произнес:

— Я действительно хочу, чтобы ты была моей женой. Хочу встречать у алтаря и смотреть на золотое платье, сверкающее на солнце. Мне хочеться чтобы ты носила мою фамилию и была счастлива.

Опустившись на одно колено, и смотря в голубые глаз девушки, я произнес:

— Готова ли ты, Мэри Сноувайт, выйти за меня замуж? Терпеть все испытание, попадавшиеся на нашем пути, с гордостью носить фамилию Моргенштерн и быть частью великого рода?

— Да, — быстро ответила Мэри, и мне показалось, что она вот-вот расплачется. — О боже мой, да.

Я встал, притягивая девушку к себе. Наши губы соприкоснулись, и новый электрический заряд прошелся по всему телу. Страстный поцелуй длился долго, пока я не произнес:

— Никогда не снимай его, — я одел на ее безымянный палец кольцо Моргенштернов.

Поцеловав ее еще раз, я сказал, что мне пора.

— Напиши письмо своей семье, уговори уехать временно с Аликанте, — начал я. — Если им удастся путь и своих родственникам скажут, что в городе не безопасно, но помни, никто не должен знать что…

— Я знаю, — повторила она с улыбкой.

* * *

Небольшой бар находился на зигзагообразной улочке, в городке стенок и теней. Я посиживал у стойки практически четверть часа и нерасторопно пил коктейль. Допив бокал, я спустился по древесной лестнице в клуб, находившийся под баром. Создавалось чувство, что музыка, громыхавшая понизу, пробовала пробить для себя дорогу наверх. Древесная отделка просто вибрировала от грохота, который исходил снизу из клуба.

Зал был заполнен извивающимися телами и пропитан дымом. Конкретно в таких местах нередко рыскали бесы и его же навещали охотники.

Это самое безупречное место для того, кто охотился за сумеречными охотниками.

Цветной дым парил по помещению, оставляя страшный кислый запах. Стенки в клубе были выложены длинноватыми зеркальными плитами. Я мог созидать себя в их, в то время как шел по залу. В зале было очень душно и мокро так, что моя футболка прилипала к спине. Я пристально оглядел весь зал в поиске нужного человека.

И я нашел. Себастьян Верлак посиживал у барной стойки, как будто пытаясь слиться с массой простых, хотя та его и не лицезрела. Он выглядел на лет семнадцать.

Я не спеша подошел к нему, оценивая манеру его поведения.

Себастьян был высочайшего роста, как и я сам. Обладал таковой же стройной фигурой. Юноша обладал темными волосами, было конечно это минусом, поскольку мне придется покрасить волосы. Но это можно пережить. Черные, практически темные глаза вместе с нетипичными чертами лица складывались в приятную наружность. Себастьян так же обладал красивым нравом и харизмой.

Я приблизился и облокотился на барную стойку. Повернул голову, вроде бы позволяя собеседнику узреть свое лицо.

— Bonjour, — поприветствовал я.

— Hello, — ответил мне Себастьян, по-английски, языке Идриса, хотя и с еле приметным французским акцентом. Он сузил глаза, и вид у него был потрясенный.

Я сразу понял, что для Себастьяна я не вызвал никакого доверия, но это можно было легко исправить.

— Я покажу для тебя свои знаки, если покажешь свои, — предложил я.

Я лицезрел свое улыбающееся отражение в закопченном зеркале над барной стойкой. Отец тренировал меня годами, чтоб я умел улыбаться как человек, но меня и тренировать не надо было, все было естественно и просто.

Рука Себастьяна, лежащая на краю барной стойки напряглась.

— Я не…

Я улыбнулся обширнее и повернул правую руку внутренней стороной, чтоб показать руну Видения. Себастьян вздохнул с облегчением и просиял, в ответ на признания. Так бы поступил хоть какой охотник, когда лицезрел впереди себя друга, либо соратника.

— Ты тоже возвращаешься в Идрис? — спросил я, делая вид, как будто повсевременно держу связь с Конклавом.

— Меня зовут… — начал Себастьян, — Я представляю Парижский Институт. Мое имя Себастьян Верлак, кстати.

— Ах да, Верлак. Красивый и древний род, — я принял и прочно пожал юноше руку, — Эндрю Блэкторн, — без запинки продолжил я, — Институт Лос-Анджелеса, вначале, но я обучался в Риме. Задумывался, что приеду в Аликанте и посмотрю достопримечательности.

Я изучал семью Блэкторн и много чего о нем знал, впрочем, как и об остальных семьях. Мне было понятно, что они и род Верлак не находились в одном городке больше, чем десять лет. Я был уверен, что мне не составит трудности привыкнуть к этому имени, но я так и не привык.

— Издавна не встречал Сумеречных охотников, — продолжил, было, Себастьян. Я был так погружен в себя, что запамятовал про собеседника, — Было любопытно натолкнуться на тебя тут. Мне подфартило!

— Полностью может быть, — пробубнил я, — Были рапорты о возникновении бесов Элутиедов в этом месте. Я надеюсь, ты в курсе?

Себастьян улыбнулся и одним глотком осушил до дна собственный стакан и со стуком поставил его на барную стойку.

— Когда мы убьем эту тварь, мы должны отпраздновать это выпивкой.

Я сделал вид, как будто сосредоточено отыскиваю беса в зале. По правде говоря, меня не волновал не единый демон в этом зале, меня волновало то, что пока Верлак будет находиться в таком состоянии, его и самого могли с легкостью прикончить. Почему то мне наоборот захотелось сделать все, чтобы этого не произошло.

— Вот он, — указал я на беса, выходящего из зала.

— Тогда быстрее, давай его догоним и убьем, — весело, но невнятно произнес Себастьян.

— Ты точно в состоянии это сделать?

— Обижаешь, товарищ, — живо ответил нефелим, схватив клинок серафима.

Мы быстро преодолели весь зал и, выйдя на улицу, свернули направо по моей просьбе. Как ни как, я чувствовал где именно находится демон. Скорее всего этот побочный эффект есть у меня из-за демонической крови.

— Прошу меня простить, но я запамятовал, — спросил Себастьян, выходя на бестолковую трепотню. — А сколько членов в вашей семье?

— О, нас много, — ответил я, — Восемь всего — четыре брата и три сестры.

Род Блэкторн состоял из восьми человек. Я очень кропотливо исследовал их историю. Честно говоря, я не мог представить каково это, когда в доме так много людей и кавардака вокруг.

— У тебя странноватый взор, — произнес Себастьян.

Я наклонился, тихо и верно прошептал Себастьяну на ухо:

— Сзади.

Себастьян Верлак обернулся. Бес, в виде девицы с нимбом из темных волос, отступил от юноши, с которым он гласил ранее и направился на нас.

Прыгнув, я оттолкнулся от обратной кирпичной стенки. Это отдало мне силу и скорость стрелы, чтобы оказаться у беса возле головы. Я провернулся в воздухе, в руке блеснуло лезвие с узором из рун, был слышен свист лезвия по воздуху. Бес резко встал, как вкопанный, и уставился на меня. Вид примитивной девицы начал исчезать и я лицезрел настоящий вид беса. Глаза размещены пучками, как у паука, клыкастый рот, разинутый от удивления. Как ни странно, тварь не вызывала у меня омерзения. Ихор, что тек в венах твари, был и в моей.

Да и данный факт не вызвал во мне жалости к твари. Оскалившись улыбкой Себастьяну, в моей руке блеснуло лезвие, распоров тварь от шейки до животика. Гортанный вопль разверзнул тропу, пока бес исчезал. После него осталось только несколько капель ихора на камнях.

— Ради Ангела! — в страхе шепнул Себастьян.

Он уставился на меня, глядя «поверх» крови и пустоты. Лицо побелело. По хоже Себастьян меня и сам немного испугался.

— Ты был прекрасен! — воскликнул нефелим, глас дрожал, но в нем слышалось восхищение. — Я ничего подобного никогда не видел! Ты должен обучить меня этому! Ради Ангела! — все повторял парень, — Я никогда не лицезрел, чтоб кто-то был способен на такое!

— Я бы с наслаждением для тебя посодействовал, — начал я, — но, к огорчению, мне необходимо скоро уходить. Я нужен отцу, понимаешь? У него планы. А он без меня не может.

Себастьян смотрелся до нелепости расстроенным.

— Нет, ты не можешь на данный момент уйти! — начал упрашивать Себастьян, — Охота с тобой стала куда веселей. Нам нужно это повторить как-нибудь!

— Я бы с радостью повторил, — начал я. — Но, увы, я пробуду в Парижской академии всего два дня, считая этот.

— Значит, ты остановился в Парижской академии? — закрепил Себастьян. — А потом отправишься, как и я, в Аликанте, ведь так?

— Да, но боюсь, наши пути разойдутся, — ответил я, направляясь с охотником в академию.

— Почему же? Я могу поехать с тобой…

— Нет, — строго ответил я. — Тебе небезопасно со мной.

— Научи меня такому приему, который ты проделал с тем бесом, — вновь выпрашивал Себастьян, как маленький ребенок. — Я сделаю все, что ты захочешь, только научи меня этому приему.

Мы как раз уже вошли в академию, когда Мэри выскочив из поворота, произнесла:

— Он научит тебя всему, что ты захочешь, если ты поклянешься не ехать в Аликанте.

На ней уже была форма сумеречных охотников. Черная кожаная куртка придавала наряду все больше мужества.

Я хотел уже выкрикнуть «Мэри», но остановился, вспомнив, что здесь ее имя Адель.

— Адель, не надо…

— Не ехать в Аликанте? Почему? — спросил Себастьян.

— Там небезопасно, — спокойно ответила девушка. — Многих представителей академий просили не ехать в Аликанте, чтобы сохранить как можно больше нефелимов для глобальной войны с Валентином.

— Отказ мне не присылали, — пояснил охотник пошатываясь. — Зачем вам нужно, чтобы я не приезжал в Идрис?

— Тебя убьют, если ты поедешь, — ответил я с грустью.

— Кто?

— Сын Валентина, — ответил я, замечая, как Мэри напряглась.

— Откуда вам это известно? — настаивал на своем нефелим. — Кто вы такие?

— Мы те, от которых зависит твоя дальнейшая судьба, — сказала правду девушка, подойдя ко мне ближе. — Себастьян, будет только хуже, если ты узнаешь всю правду.

— Я хочу знать правду, какой бы она не была, — выкрикнул юноша, сжав кулаки.

Подумав пару секунд, я все же решил, что лучше сказать ему все как есть, ведь жизнь решается как раз его. Завтра мы должны уже уехать, а я написать письмо отцу, но если мы не расскажем Себастьяну правду, то так и не сдвинемся с мертвой точки.

— Хорошо, — произнес я, нарушив тишину.

Для того чтобы рассказать всю историю, я потратил не один час. Как я и ожидал, Себастьян не поверил в мои слова, когда я только начал говорить, но когда закончил он произнес:

— Значит, ты сын Валентина Моргенштерна. Твой отец отправил тебя сюда, чтобы убить меня и под моим именем появиться в Аликанте, чтобы разрушить башни защищающие город.

— Да, — подтвердил я.

— Но ты не хочешь меня убивать, потому что в тебе все же еще есть ангельская кровь, — продолжил Себастьян. — Ты хоть представляешь, как глупо это все звучит?

— Я понимаю, но я действительно не хочу тебя убивать, — начал я, — но и против воли отца пойти не смею.

— Да уж, — сказал парень, — подфартило же мне встретить тебя.

— Нам очень нужна твоя помощь, — подала голос Мэри, которая все это время молчала.

— В крайнем случае, мне придется тебя убить, — напомнил я.

— Чего нам не хочется делать, — добавила девушка.

Спустя минуту Себастьян заговорил:

— Ладно, я не поеду в Аликанте.

Я облегченно выдохнул.

— Но при условии одном условии.

— Каком? — в один голос произнес я с Мэри.

— Ты станешь моим парабатаем.

* * *

произнес я с Себастьяном в один голос клятву парабатаев.

Вся церемония была не долгая. Свидетелей этого события было всего двое — Мэри и Алан.

Старший брат Себастьяна думал, что я искал его брата, чтобы стать парабатаем и нефелим лживо подтверждал это.

До последнего я не мог понять, зачем сумеречному охотнику понадобилось делать меня своим парабатаем и более того, Себастьян не желал отвечать на этот вопрос склоняясь к ответу:

— Хоть что-то же должен получить я взамен, причем мы с тобой будем отличной командой, — говорил Себастьян. — Ты знаешь меня, как своего брата, так как наблюдал за мной около месяца, а теперь и я знаю тебя.

* * *

Я стоял перед Мэри в комнате Парижской академии и, взяв руки девушки в свои, заговорил спокойным, но очень печальным голосом:

— Мэри, тебе придется поехать с Себастьяном в Россию.

— Что? — в недоумении переспросила она. — Я поеду с тобой.

— Нет, — строго ответил я. — Исключено. Теперь о твоей безопасности позаботится Себастьян, пока я буду в Аликанте.

— Но…

— Мэри даже не возражай, — предупредил я. — После взлома защиты Идриса я целиком и полностью буду принадлежать Валентину. Мне неизвестно, останется ли ангельская кровь во мне или нет. Борьба еще идет, и я не знаю, сколько еще я буду вот таким, как сейчас.

— Джонатан, — начала Мэри. — Я хотела тебе еще сказать в отеле, но не находился случай. В общем, я беремена.

На моем лице мгновенно появилась улыбка. Я обнял девушку и, закружив в своих объятиях, заговорил:

— Ты серьезно? — охотница кивнула. — Боже, это самая радостная новость за весь месяц.

Я поцеловал Мэри, притянул к себе и только спустя минуту отстранился.

— Тем более ты поедешь с Себастьяном.

— Но я хочу быть с тобой, — вновь повторила Мэри, и мне показалось, что она заплачет в любую секунду.

— Мэри, когда Валентин будет мертв, я приеду к тебе, и тогда у нас с тобой будет все хорошо, — я аккуратно поцеловал ее руку и, увидев кольцо, продолжил. — Пока оно на тебе, я всегда буду рядом. Я не оставлю тебя одну, обещаю. Я люблю тебя, Мэри.

— И я тебя люблю, Джонатан, — ответила Мэри соприкасаясь губы с моими. — Обещай, что вернешься живым.

— Клянусь Ангелом.

Наши губы вновь слились воедино. Казалось, что это будет последний поцелуй и поэтому я наслаждался каждой секундой, проведенной с Мэри.

Мэри, Мэри, Мэри… Какое простое имя, но сколько воспоминаний и любви вызывает оно. Я вспомнил, как впервые встретил ее, как учил меткому броску. Какую приятную дрожь вызвал первый поцелуй. Как я любил просыпаться с ней утром и ждать, пока девушка откроет глаза, ведь будить ее совсем не хотелось. Какую озорную улыбку дарила мне охотница каждый день, как заставляло мое сердце трепетать.

Мэри — человек, подаривший мне счастье, на которое я даже не рассчитывал. Именно Мэри осталась со мной, не смотря на ужасную правду, которую я рассказал о себе. Именно она полюбила меня таким, какой я есть. Мэри хранила множество секретов, и сейчас, несмотря на войну, которая грядет между нефелимами, она хочет отправиться со мной.

Я положил одну руку ей на талию, а другую на лицо, притягивая девушку к себе. Она обвела своими руками мою шею, не желая прекращать поцелуй. Ее губы подобны лепестками роз, целовали нежно и бережно. Дурманящий запах кофе, который казался мне вечным и привычным для девушки вновь почувствовался. Я прижимал ее хрупкое, но очень могущественное тело к себе как можно ближе. Мэри вновь судорожно хватала воздух, а на моем лице появлялась улыбка.

С трудом отстранившись, я посмотрел на сумеречную охотницу, запоминая каждую частицу ее тела.

Молча, я направился к выходу, хотя мне хотелось сказать «до скорых встреч» или что-то в этом роде, но всем известно — сумеречные охотники никогда не прощаются.

— Мэри, — все же начал я, обернувшись возле двери. — Если родится мальчик, пусть его будут звать Джейс Кристиан Моргенштерн, а если девочка — то придумай имя сама.

— Почему Джейс? — спросила Мэри.

— Так звали одного сумеречного охотника, который был мне как брат.

Больше я не сказал ни слова, направился к выходу и, встретив Себастьяна по дороге, произнес:

— Раз уж ты мой парабатай, исполни свой долг.

— Ты мне как брат, я сделаю все, что ты захочешь, — сказал нефелим уже не пьяным голосом.

— Уезжай с Мэри в Россию, как можно дальше отсюда. Не возвращайтесь в Идрис, пока я сам вас не найду, — начал я. — И еще, если ты почувствуешь, что я мертв, не говори этого Мэри. В ее положении нельзя нервничать.

Себастьян заколебался, и мне казалось, что он возразит, но он ответил:

— Я сохраню ей жизнь, клянусь именем ангела Разиэля, но и ты сохрани свою, парабатай.

Я коротко кивнул и, прикоснувшись к кольцу, начал исчезать в Идрис. Последние слова, которые я услышал, принадлежали Себастьяну:

— Если понадобиться помощь, только попроси.

Пенхоллоу

Я вышел на широкую улицу, обрамленную рядами лавок. Горожане спешили мимо, не обращая на меня никакого внимания. Кое-кто носил точно такую же боевую форму, прочие были одеты по погоде: в длинные старомодные плащи и накидки. Задувал холодный порывистый ветер.

Я прошел мимо индуски в роскошном, шитом золотом сари и с двумяизогнутыми клинками на поясной цепочке. У витрины оружейной лавки стоял, заглядывая внутрь, высокий мужчина с угловатыми ацтекскими чертами лица; его запястья были унизаны браслетами из того же сверкающего материла, из которого созданы сторожевые башни. Дальше по улице какой-то бедуин сверялся с картой улиц.

Пока я шел к нужному дому вспоминал все то, что мне когда-то рассказывал отец.

Все что мне известно о семье Пенхаллоу так это то, что они старинная, богатая семья Сумеречных Охотников, которые однажды руководили Институтом Пекина. Они члены Клэйва и в настоящее время живут в Аликанте. Текущий матриарх семьи, Джиа Пенхаллоу, делит свое время между Идрисом и Запретным Городом, Пекин, так же как делили ее родители.

Дом Пенхоллоу, точно как собор в Нью-Йорке, будто происходил из иной эпохи. Узкие залы и лестницы, всюду камень и темное дерево, стрельчатые окна с видом на город.

Поднявшись на крыльцо, я взялся за дверную колотушку в форме пары ангельских крыльев. От стука внутри дома разнеслось эхо, будто от удара тяжелого колокола.

Я постучал в дверь всего один раз, и она тут же открылась, будто хозяева только и делали, что стояли у двери, ожидая гостя.

— Здравствуйте, — любезно по приветствовался я.

Казалось, Джиа Пенхоллоу была разочарована, увидев меня, но все же после приветствия ответила:

— Мы знакомы? — глаза кареглазой женщина были удивленные и явно немного расстроенные.

— Меня зовут Себастьян Верлак… — начал я и Джиа сразу вспомнила, перебив меня.

— Прости, я тебя не узнала, — она виновато закусила губу. — Ты так вырос… тебя и впрямь не узнать.

Мои волосы уже давным-давно были покрашены в черный цвет, а письмо, которое я должен был написать Валентину, мой верный ворон отнес сразу же, как только мы вернулись в Аликанте.

— Ничего страшного, — отмахнулся я от ее слов как от мухи. — Мы с вами не виделись уже много лет.

— Не стой на пороге, проходи в дом, — быстро заговорила Джиа. — Алин давно хотела с тобой увидеться.

— Правда? Она тут?

— А где же еще? — ответила хозяйка, закрывая дверь. — Как только мы прочли письмо от твоей тетушки то сразу Алина начала представлять, как ты вырос и всякое такое. Она с нетерпение ждет твоего прихода.

— Я тоже по ней скучал.

— Дочь сейчас в гостиной, — пояснила Джиа Пенхоллоу. — Иди к ней, а я пока тут останусь. Я жду еще одних гостей.

— Правда? Я их знаю?

— Не думаю, — коротко ответила она.

Больше я не стал ничего спрашивать просто направился в гостиную чтобы познакомиться с еще одним членом семьи Пенхоллоу.

В обстановке — отчетливый азиатский дух: скользящие двери-содзи на первом этаже, китайские лакированные вазы на подоконниках, шелковые картины на стенах с сюжетами из мифов о Сумеречных охотниках (написанные на причудливый восточный манер военачальники с клинками серафимов и красочные пучеглазые, драконообразные демоны).

Оставшиеся ступеньки я преодолел быстрым шагом и вошел в просторную комнату, совмещающую черты старого и нового: венецианское окно с видом на канал и музыка из невидимых колонок. В комнате было совсем немного мебели — только пухлые диванчики у пылающего камина, полки на который стояли книги и небольшой столик с вазой викторианской эпохи.

На диванчиках сидела девушка. Во внешности я заметил азиатские черты: утонченные миндалевидные глаза, блестящие черные волосы, а еще — проказливое выражение лица. Изящный подбородок у нее заострялся, словно у кошечки. Не красавица, но глаз не отвести! Она читала книгу Лева Толстого «Война и мир», но когда я вошел, и дверь немного скрипнула, она резко подняла голову.

— Себастьян? — неуверенно произнесла девушка.

— А кто еще, по-твоему? — с улыбкой ответил я.

— Не может быть, — продолжала охотница, подойдя ко мне. — Тебя не узнать.

Мы крепко обнялись и девушка с улыбкой произнесла:

— Я хочу знать все подробности из Парижской академии. Расскажи все, что ты там делал, какое убийство демонов тебе запомнилось больше всего… — Алина тараторила так быстро, что я думал, у меня голова взорвется.

Дальше было все очевидно — я рассказывал все то, что знал из «своей» жизни, а Алина сев поудобнее на диване с открытым ртом слушала мои истории и то, как я убивал демонов. Что ж тут я не лгал в своем умении сражаться. Охотница спрашивала разное, а я умело отвечал, бывало, и выкручивался от ее вопросов. Так прошло два часа. За это время я сумел расспросить и Алину интересуясь дальнейшими действиями конклава, что у девушки не вызвало ни какого подозрения ведь я якобы представлял Парижский институт. Также мне стало известно, что гости, которых ожидает Джиа Пенхоллоу — Лайтвуды. Про них Алина протараторила не меньше всего остального, но стоило двери вновь заскрипеть, как она умолкла, рассматривая прибывших гостей. На мое собственное удивление Саймон — лучший друг Клэри там тоже был.

— Та к это он, тот самый вампир? — Она оглядела Саймона с головы до пят, словно, говоря о вампирах, она имела в виду их пропорции. — Никогда еще не подпускала вампира так близко к себе. Разве что для удара. — Склонив голову набок, она заметила: — Для нежити симпатичный.

— Прости, — улыбнулся я, поднимаясь с дивана. — У нее внешность ангела, а манеры как у Молоха… — я протянул Саймону руку: — Меня зовут Себастьян. Себастьян Верлак. Моя кузина — Алина Пенхоллоу. Алина…

— Я нежити руки не подаю, — откинулась на подушки девушка. — Они ведь бездушны, эти вампиры.

Моя улыбка растаяла. Я прекрасно знал, что Алина терпеть не может нежить, но раз уж вампир ее гость она могла быть хоть чуточку любезнее.

— Алина… — натянуто произнес я.

— Я же права. Кровососы потому и не отражаются в зеркале, и под солнцем не ходят.

Очень медленно, чтобы видели все, Саймон ступил в лужицу света, льющегося через окно. Тень вампира — очень плотная — протянулась до самых ног Джейса. Алина вздрогнула, но промолчала. Вместо нее, глядя на Саймона, заговорил я:

— Значит все, что мне говорили… правда.

На мое собственное удивление Джейс подтвердил мои слова и назвал Саймона уникальным. Меня это поразило, зная, что этот парень не очень-то любит друга Клэри.

— Я с ним даже целовалась, — ляпнула Изабель.

Все взоры обратились на нее.

— Тебе и правда все сходит с рук? — спросила Алина в ужасе и с завистью одновременно. — Прежде, Иззи, ты бы и не подумала…

Я облокотился на сцену комнаты и, наблюдая со стороны, сделал вот такой вывод: Алека назначили старшим, а Джейсу это не нравится. Алина завидует Изабель из-за того что ее считаю настоящей красавицей и то что у Иззи парней хоть отбавляй, что не можно сказать что Алину. Также Алек защищает сестру от козней Алины. Что касаемо Саймона — он чувствует себя лишним в этой компании.

Как только Александр ушел в Гард, я заметил, что Алина сидит вплотную к Джейсу. Их плечи соприкасались, хотя на диване еще полным-полно места.

— В прошлой жизни, — обратился Джейс к Алине, — Алек, наверное, был сварливой старухой. Прикармливал девяносто кошек и гонял с лужайки соседских детей. — Алина захихикала. — Ему, видите ли, дозволено пойти в Гард…

Джейс накрыл своей рукой руку Алины, которую та положила себе на бедро.

— Присядь. — Джейс кивнул Саймону в сторону кресла. — Или ты хотел в углу повиснуть вверх ногами?

Саймон спросил: «Что такое Гард?», но получив от Джейса только острые словечки, замолчал.

— В Гарде собирается Конклав, — объяснил я, пожалев друга сестры. — Там же принимаются законы. Это резиденция Инквизитора и Консула. На территорию Гарда, пока идет собрание, входить можно лишь совершеннолетним Сумеречным охотникам.

— Собрание? Не из-за меня, надеюсь?

— Нет, — я рассмеялся. — Из-за Валентина и Орудий смерти. Конклав пытается предугадать дальнейшие действия врага.

— Ну, — сказал Саймон, — он, наверное, хочет достать Зеркало, третье из Орудий смерти? Оно в Идрисе, так? Вот и устроили собрание?

Повисла короткая пауза, нарушила которую Изабель.

— Фишка в том, что никто не знает, где Зеркало. Никто даже не знает, как оно выглядит. О нем часто упоминается в хрониках, и при этом не сказано, как оно выглядит, где оно и, самое главное, на что способно. Мы думаем, Валентин ищет Зеркало, — продолжила Изабель. — Правда, толку от догадок мало. Никто же не знает, где оно. О третьем Орудии могли поведать Братья молчания, однако Валентин перебил их. Остается гадать.

— Перебил всех братьев? — удивился Саймон.

Я был удивлен не меньше вампира, но виду не подал.

Отец ничего не рассказывал о способе за получения информации, но его тактика была разумна, как ни крути. Легенда Ходжа, по всей видимости, была правдива, поскольку если бы нет, Валентин бы не уничтожал тех, кто может рассказать эту тайну другим — Конклаву например.

Первой тишину нарушила Алина. Посмотрев на Саймона прелестными темными глазами, она поинтересовалась, какая на вкус кровь и какого быть вампиром. Изабель была возмущена таким вопросом, но ничего сделать не смогла, пока Саймон сам не ответил:

— На вкус как цыплятина.

Девушка намека не поняла:

— Правда?

— Он подтрунивает над тобой, — вмешался я. — И я его понимаю. Еще раз, Саймон, прошу простить мою кузину. Те из нас, кто воспитан вне Идриса, к нежити относятся немного терпимей.

— Разве ты сам не рос в Идрисе? — спросила Изабель. — Твои родители вроде…

— Изабель, — одернул ее Джейс.

— Мои родители мертвы. Все случилось у гнезда демонов в Кале… Ладно, забудем, давно это было, — отмахнулся я, когда Изабель попыталась выразить сочувствие. — Меня вырастила в парижском Институте тетушка, сестра отца Алины.

— Ты говоришь по-французски? — вздохнула Изабель. — Вот бы мне иностранный язык выучить! Ходж говорил, с нас хватит древнегреческого и латыни. Кто на них говорит-то?!

— Еще я знаю русский, итальянский и немного румынский, — скромно улыбнувшись, добавил я не упоминая языков которые еще я знал. — Могу научить фразе-другой.

— Румынский? Круто, — заметил Джейс. — Им не так много народу владеет.

— А ты? — заинтересовался я.

— Не особенно. — Джейс улыбнулся так обезоруживающе, что я сразу понял: врет, гад. — Мой румынский состоит из оперативных фраз типа: «Эти змеи не ядовиты?» и «Вы слишком молоды для офицера полиции».

— Обожаю путешествовать, — сказал я, не сводя глаз с Саймона. — Впрочем, в гостях хорошо, а дома-то лучше, правда?

Джейс, игравший с пальчиками Алины, прервался:

— Что ты имеешь в виду?

— Нет места, подобного Идрису. И неважно, где мы, нефилимы, еще строим себе дом. Я не прав?

— Очень даже прав, — нетерпеливо сказала Изабель. — Джейс любит притворяться, будто не понимает, когда говорят о нем.

— Да, речь о нем. — Я даже под прямым взглядом Джейса оставался невозмутим. — В Идрисе больше тем для разговоров и нет, кроме как о тебе, Орудиях смерти, твоей младшей сестренке и отце…

— С вами же Кларисса собиралась! — вспомнила Алина. — Я так хотела познакомиться с ней. Где она?

После того как я узнал что моя сестра приедет с ними я все чаще и чаще задумывался как именно пройдет знакомство.

В лице Джейс не изменился, но руку Алины выпустил. Сжав пальцы в кулак, он ответил:

— Кларисса не захотела покидать Нью-Йорка. У нее мать в больнице.

То что Клэри не хотела ехать в Идрис было ложью.

— И правда странно, — заметила Изабель. — Я-то думала, Клэри хочет с нами.

— Она и хотела, — вставил Саймон. — Просто…

Джейс вскочил на ноги, да так быстро, что Саймон и не заметил.

— Я тут вспомнил, мне с Саймоном надо кое-что обсудить. С глазу на глаз. — Гневно сверкая взглядом, он ткнул в сторону двойных дверей в дальнем конце комнаты. — Идем, вампир. — Тон Джейса подразумевал, что за отказ будут бить. — Поговорим.

Как только они вышли из комнаты я со своим хорошим слухом услышал некоторые обрывки борматиния Джейса, но и то они были очень невнятные.

— Джейс, я как понимаю, не хотел, чтобы Саймон тут оказался, — понял я.

— Никто не хотел, — произнесла Изабель нахмурившись. — У Саймона будут большие проблемы…

— Так ему и надо, — все с такой же злостью сказала Алина, облокотившись на спинку дивана. — Нежите не место в городе святых…

— Алина прекрати, — строго произнес я, заметив как начала гневаться на нее Иззи.

Девушка замолчала, но кинула на меня недовольный взгляд.

— Я говорю то, что думаю, — возмутилась Алина.

— Похоже, ты вообще не думаешь, — высказалась Изабель, поправляя волосы.

Я подавил смешок. Алина сильно сжала губы, что они даже побелели, но на удивление сказала лишь:

— Пойду, поищу Джейса.

Когда девушка удалилась я сел на другую сторону дивана.

— Не обижайся на Алину… — начал я.

— Ее слова и действия привычная реакция завести, — спокойно ответила девушка. — Алина всегда была такой. Ничего не поменялось.

Я хотел сказать что-то еще, но в дверь позвонили. Нам показалось, что Джиа откроет, но нет, стук в дверь послышался еще раз.

— Пойду открою, — сказала Иззи.

Я остался в комнате один. Смотреть на потолок было бы глупо, поэтому я взял книгу, которую недавно читала Алина. «Войну и мир» я перечитывал уже пятый раз. И казалось бы вновь поглотился в чтение но услышав в коридоре знакомые голоса насторожился но книгу не убрал.

— С удовольствием их выслушаю, — сказала какая девушка.

— Клэри! — взвизгнула Изабель, но девушка уже забежала в комнату с удивление, задержав на мне взгляд.

Я полностью оторвался от чтения наблюдая за человеком которого так давно хотел увидеть.

— Себастьян! — крикнула Изабель. — Не пускай ее наверх!

Я мигом загородил проход на лестницу. Клэри едва успела затормозить. Я даже не запыхался; напротив, смотрел на девушку с улыбкой.

— Так вот она какая, знаменитая Клэри, — начал я.

— Мы… не встречались прежде? — удивленно спросила она.

— Себастьян! — Растрепанная Изабель яростно сверкала глазами. — Нечего сюсюкаться, ей сюда нельзя. Клэри, возвращайся домой!

— Домой — это в Нью-Йорк? И как, по-твоему, я вернусь? — начала сестра.

— А как ты проникла сюда? — спросил я. — В обход барьера в Аликанте пройти очень непросто.

— Я пришла через портал.

— Портал? — изумленно переспросила Изабель. — В Нью-Йорке порталов не осталось. Валентин их уничтожил. Оба.

— Не стану я перед тобой оправдываться, — отрезала Клэри. — Пока сама не объяснишься. Например, где Джейс?

— Его нет, — ответила Изабель одновременно со мной, когда я произнес:

— Он наверху.

— Себастьян! — прикрикнула Изабель. — Заткнись!

— Клэри его сестра, — парировал я. Мне было неприятно лгать Клэри, но приходилось. — Разве Джейс не обрадуется ее увидеть?

Изабель открыла рот и снова закрыла. Наконец Изабель подняла, сдаваясь, руки и необычайно — для себя — гневно произнесла:

— Ладно, Клэри. Поступай, как знаешь, ведь только так ты и привыкла действовать. Тебе без разницы, кому при этом будет плохо.

Девушка побежала наверх, а я стал выслушивать недовольство Изабель.

— Зачем ты это сделал? — гневно произнесла она.

— Что в этом такого. Клэри — его сестра, — повторял я.

— Ты ничего не понимаешь, — продолжила охотница, а потом шепот пояснила — Она не должна знать, что Саймон здесь. Ты представить не можешь, что сейчас Джейс устроит.

— Прости, я…

Я не успел договорить, Иззи недовольно махнула в мою сторону и побежала за Клэри.

Сначала я хотел остаться тут, но передумал, услышав крик Джейса. Как я понял, я попал под конец ссоры, поскольку Клэри со слезами выбежала из комнаты и направилась на выход.

«Ну, Эрондейл, ты еще получишь за то, что обидел мою сестру», — гневно подумал я, но направился за Клэри.

Бесшумно следя за ней, я остановился, как только охотница оперлась плечом о фонарный столб.

— Клэри! — позвал я, и она тут же обернулась. — Что с тобой? Ты пулей вылетела из дома… — Тут я заметил, как Клэри держится за столб, словно боится упасть без поддержки. — В чем дело?

— Разругались с Джейсом, — как можно ровнее ответила Клэри. — Можешь представить, каково это?

— Вообще-то, не очень, — виноватым голосом признался я. — У меня нет ни сестер, ни братьев, — солгал я.

— Повезло, — сказала Клэри.

Сестра была настолько подавлена, что захотелось ее обнять подбодрить, а Джейса разорвать на мелкие кусочки.

— Да ну, брось. — Я шагнул навстречу, и тут зажегся фонарь, пролив на нас лужицу беловатого света. — Это знак, — заметил я, глянув вверх.

— Знак чего?

— Что я провожу тебя до дома.

— Я забыла дорогу. Выбралась тайком, чтобы прийти к вам, а путь назад и не помню.

— Тогда скажи хоть, у кого ты остановилась.

Клэри помедлила с ответом.

— Я не проболтаюсь, — пообещал я. — Клянусь ангелом.

— Ладно, — сдалась она. — У Аматис Эрондейл.

Ха. Этот дом я помнил с детства. Забавно, что Клэри любя Джейса ночует можно сказать в его доме.

— Отлично. Я точно знаю, где ее дом. Позволь? — Я предложил взять его за руку.

Выдавив улыбку, Клэри отметила:

— Ты не слишком торопишься?

— У меня слабость к барышням, попавшим в беду.

— Сексист.

— Нисколечко. Господам в беде я тоже предлагаю помощь. Слабость у меня обоеполая. — Манерным жестом я вновь предложил взять его под руку.

Упрямиться Клэри не стала.

Мы шли молча и это было ужасно, поскольку тишину я терпеть не мог.

Мне хотелось признаться во всем Клэри, хотел, чтобы она меня любила также как и Мэри, чтобы мы были вместе. Я хотел, чтобы она называла меня братом, но сдерживался думая, что лучше будет если Клэри хотя бы то начнет мне доверять.

— Ты страх, какая тихая, — заметил я, когда мы проходили мост через канал. Каменные перила моста были изрезаны руническим узором.

— Думаю, сильно ли влетит, когда вернусь. Я вылезла через окно, но Аматис, поди, уже давно заметила, что меня нет.

— Зачем сразу в окно? — нахмурился я. — Ты же с братом хотела повидаться.

— Меня тут вообще не должно быть. Я обязана сидеть дома, где безопасно, и наблюдать за событиями со стороны.

— Ага. Это многое объясняет.

— Правда? — Клэри бросила на меня любопытный взгляд искоса.

— Всякий раз, стоило в доме прозвучать твоему имени, как все бледнели. Я и решил, что у вас с братцем вражда.

— Вражда? Можно и так сказать.

— Он тебе не очень-то по душе?

— Джейс? — переспросила она.

— Прости. Джейс — твоя семья. Родственников не выбирают.

— Нет, он нравится мне, просто бесит, когда командует. Типа, это можно, то нельзя…

Поверь, сестренка не одну тебя раздражает, когда тобою командуют.

— Смотрю, на тебя команды не больно-то действуют, — сказал я.

— В каком смысле?

— Что бы Джейс ни сказал, ты поступаешь по-своему, — как ни как, но это мне нравилось.

— Наверное, так и есть. Правда, меру гнева Джейса предсказать не выходит.

— Переживет как-нибудь, — пренебрежительно ответил я.

Клэри с любопытством посмотрела на меня:

— А тебе он как?

— Мне-то Джейс нравится, зато я ему не очень, — уныло признался я. — Слова ему не скажи — бесится.

Мы свернули с улицы на мощенную булыжником площадь в окружении высоких изящных зданий. В центре стояла бронзовая статуя ангела, того самого, давшего начало роду Сумеречных охотников. В северной части площади высилось громадное строение из белого камня: водопад мраморных ступеней вел к аркаде с колоннами, в конце которой виднелась пара массивных дверей. Эффект в вечернем свете здание производило потрясающий и при этом выглядело смутно знакомым.

— Мы на Площади Ангела, — сказал я. — Там — Большой зал Ангела. В нем и были подписаны Договоры. И раз нежить не допускают в Гард, он теперь зовется Залом Договоров. Это главное место собраний, здесь отмечают большие события, заключают браки, устраивают балы… В общем, он — сердце города. Говорят, все дороги ведут в Зал.

Я немало рассказал о местах в Аликанте, зная, что Клэри ничего из этого не знает. По ее лицу можно было понять, что ей любопытно.

Я задумчиво посмотрел на Клэри.

— Можно, я спрошу кое о чем? Ты ведь знала, как твой брат отреагирует, если ты здесь появишься, и все равно пришла. Почему?

Не успела Клэри ответить, как узкий переулок закончился и вывел на знакомую неосвещенную площадь с забытым колодцем.

— Колодезная площадь, — разочарованно произнес я. — Я думал, мы будем дольше идти.

Невдалеке уже виднелся дом Аматис: во всех окнах горел свет.

— Дальше я одна, спасибо, — вздохнув, сказала Клэри.

— Может, проводить тебя до…

— Нет-нет. Иначе и тебе попадет.

— Попадет? За то, что я по-джентльменски проводил тебя до дома?

— Просто никто не должен знать, что я в Аликанте. Это тайна. Ты — без обид, ладно? — человек посторонний.

— Хотелось бы изменить это обстоятельство. Узнать тебя поближе, — сказал я чистую правду одновременно и весело, и стесняясь, поскольку был неуверенный, что меня поймут правильно.

— Себастьян. Я рада, что ты хочешь узнать меня ближе, но сил на общение не осталось. Прости.

— Я и не…

Однако Клэри уже направлялась к мосту. На полпути она обернулась, сказав:

— Рагнор Фелл.

— Что?

— Ты спрашивал, почему я прибыла сюда, позабыв о запрете. Моя мама больна. Очень. Может быть, даже смертельно. Спасти ее способен маг по имени Рагнор Фелл. Правда, я не знаю, где его искать.

— Клэри… — я хотел сказать ей, что мне известно, где живет этот маг, и что я могу ей помочь. На самом деле пробудить маму я тоже хотел, но не знал как. Клэри знает и я хочу помочь.

— Спокойной ночи, Себастьян, — пожелала Клэри и отвернулась.

— Спокойно ночи, сестренка, — тихо произнес я.

Рагнор Фелл

Рассказать всю правду Клэри я хотел с самого начало нашей встречи. Лгать своей родной сестре тоже самое, что обманывать самого себя — невыносимо.

Рагнор Фелл, Рагнор…

Это имя у меня крутилось в голове все чаще. Насколько мне известно, отец относил Джослин к нему, чтобы маг пробудил ее. К огромному сожалению, Валентин грозил ему смерть, если тот не выполнит его приказ. Что мог поделать бедняга если…

Стоп. Рагнор же дал ей зелье, а значит и противодействие у него тоже есть.

С этими мыслями я блуждал по Аликанте, не желая идти к Пенхоллоу. Да и смысл?

Как неожиданно я встретил своего сокола на площаде Ангела.

— Какую весть ты принес мне Крок? — поинтересовался я, вытянув руку вперед, чтобы птица смогла сесть на нее.

Сокол вновь был огорчен, но меня был рад встретить.

На лапе Крока висела записка. Развернув ее, я заметил знакомый почерк отца.

«Рад, что все идет по плану, я в тебе не сомневался. Проверь сторожевые башни!

P.S.: Армия демонов будет готова идти в бой, завтра вечером.

Валентин»

— Завтра вечером, — повторил я вслух, но очень тихо.

Не взломать башни — убить самого себя, взломать — значит убить миллион жителей Аликанте.

Как ни как, но прежде всего под опасностью находится… Клэри!

Я не допущу, чтобы ее убили, а значит, я не должен умереть — мне придется взломать барьер.

* * *

Держа в руке гальки, я кидал их в окно Эрондейлов. В то самое где находится комната моей сестры. И вот наконец-то Клэри проснулась.

Открыла окно, она перегнулась через подоконник. На ней было милая кремовая пижама, растрепанные волосы и полуоткрытые сонные глаза.

Я улыбнулся сестренке и показал сначала на себя, затем — на шпалеру: спускайся, мол.

Покачав головой, Клэри указала на парадную дверь. Дескать, жди там. И тут же закрыла окно.

Я подошел к крыльцу, ожидая сестру, которая тут же открыла дверь.

— Ты мне в окно камешки кидал, — слабо улыбнулась она. — Я думала, так только в кино поступают.

Я улыбнулся еще шире, радуясь этим прекрасным моментом. Всегда хотел видеть вот так свою сестру — слабую, беззащитную и милую.

— Пижамка у тебя милая. Разбудил?

— Может быть, а что?

— Извини, — сказал я. — Просто я ждать не мог. Тебе, наверное, следует сбегать наверх и одеться, потому что день мы проведем вместе.

— Ничего себе! Какой уверенный, — сказала Клэри. Она покачала головой: — Извини, не выйдет. Мне нельзя уходить из дома. Не сегодня.

Я слегка нахмурился:

— Вчера ты гуляла.

— Угу, пока… — девушка замолчала. — Нельзя мне сегодня уходить. И не пытайся спорить, ладно?

— Ладно, только сначала позволь сказать, зачем я пришел. Потом и гони.

— Выкладывай.

— Я знаю, где искать Рагнора Фелла, — уверенно заговори я и Клэри тут же помчалась наверх, и десяти минут не прошло, как она уже была готова.

— Я все, — задыхаясь, проговорила Клэри. — Идем?

Улыбнувшись, я предложил помочь надеть плащ, который висел у нее на руке. Клэри отказалась, но я настаивал. По большей причине из-за того что не хотел чтобы она заболела или простыла.

— Прежде мне не помогали надевать плащи, — сказала Клэри, высвобождая из-под воротника волосы, — только официанты. Ты официантом, случайно, не подрабатывал?

— Нет, просто меня воспитала француженка. Эти натаскивают почище метрдотелей.

— Куда нам? — спросила вдруг Клэри. — Фелл живет где-то поблизости?

— Нет, за городом. — я пошел в сторону моста. Клэри поспешила следом.

— Идти далеко?

— Пешком — да. Мы возьмем транспорт.

— У кого? — Клэри встала как вкопанная. — Себастьян, нам нужно быть осторожными. Нельзя никому доверять и говорить, куда мы собираемся… куда я собираюсь. Я здесь тайком.

Сейчас она говорила, что же самое, что и я Мэри. Мэри… как же я скучал по ней…

— Уверена?

— На все сто.

Перед тем как свернуть на боковую улочку, уводящую от центра города, я спросил:

— Боишься, что за нами хвост? — я заметил, как Клэри постоянно оглядывается по сторонам.

— Знакомые люди мерещатся: Джейс, Лайтвуды.

— Вряд ли Джейс станет разгуливать по улице. Он постоянно у себя в комнате, дуется. К тому же вчера поранил руку… — вспомнил я, когда на секунду зашел к Пенхоллоу взять с собой черный кожаный плащ. Тогда Алек с Джейсом обсуждали случившуюся ссору, а Лайтвуд читал своему парабатаю нотации.

— Поранил? Как? — Клэри споткнулась. — Ай!

— Мы на месте, — сказал я, останавливаясь у высокого проволочно-деревянного забора.

Как-то резко закончилась жилая часть города: домов поблизости не было, только этот забор с одной стороны дороги да присыпанный гравием склон холма, уводящий к лесу, — с другой.

Я достал из кармана увесистый ключ и отпер висячий замок на калитке.

— Сейчас вернусь, — сказал я и скрылся за забором.

Я мгновенно вернулся с большой лошадью в яблоках, с пятном-звездой на лбу.

— Лошадь? У тебя есть лошадь? — изумилась Клэри. — Кто в наши дни верхом ездит?

Я нежно погладил животное по шее:

— В Аликанте многие семьи Охотников держат лошадей. В Идрисе машины не больно-то работают, если ты еще не заметила. Охранные заклятия мешают. — Я хлопнул по потертому седлу, имевшему герб: восстающий из озера змей. Внизу изысканной вязью было выведено имя: «Верлак». — Залезай.

— Я ни разу верхом не ездила, — отпрянула Клэри.

— Путником управлять буду я, — успокоил ее я. — Сядешь впереди меня.

Лошадь тихонько фыркнула. Мне показалось или скорее так и было, но сестра жутко испугалась животного.

Глубоко вздохнув, она согласилась:

— Твоя взяла. Едем.

* * *

Конь сорвался с места и пулей понесся по дороге.

Дорога постепенно сужалась. По обеим сторонам от нее выросли зеленые стены густых деревьев. Я слегка натянул поводья, смиряя бешеный галоп, чувствуя как бешено колотится сердце Клэри от паники. Я держал поводья, обхватив сестру руками с обеих сторон, так что соскользнуть с седла шансов не было.

Деревья по обочинам редели, зеленый ковер местами прорезала серая каменная дорога или торчащий из травы черный камень. Сурово и по-своему красиво. Тут и там виднелись островки белых цветов. Они, будто снег, устилали холмы.

— Как ты узнал, где искать Рагнора Фелла? — спросила Клэри, когда я умело объезжал колею.

— У моей тетушки Элоди хватает источников информации. Она знает обо всем, что творится в Идрисе, хотя сама никогда сюда не является. Не любит покидать Институт.

— А ты? Сам ты в Идрис часто наведываешься?

— Нет. Последний раз меня приводили сюда, когда мне было лет пять. С тех пор я не встречался с дядей и тетей, так что рад вернуться. К тому же есть шанс наверстать упущенное, да и тоскливо без Идриса. Нет больше в мире такого места. Тут даже воздух особенный. Сама поймешь и заскучаешь по Идрису, когда покинешь его, — на счет Идриса и любовь к нему я говорил чистую правду, а вот на счет остального…

— Да, Джейс очень скучал по нему. Я думала, это из-за того, что он прожил здесь годы. Вырос тут.

— В поместье Вэйландов. Недалеко от того места, куда мы едем.

— Ты и впрямь как будто все знаешь.

— Нет, не все, — рассмеялся я, прекрасно зная, что на самом деле Клэри права. — Идрис околдовывает всех, даже людей вроде Джейса, которым бывать здесь противно. — сказал я более напряженно даже не понимая о себе или все таки о Джейсе я говорю.

— Почему ты так говоришь?

— Ну, его же вырастил Валентин. Что может быть хуже? — по правде говоря, я прекрасно знал, что может быть хуже — жесткие уроки отца.

— Не знаю… — Клэри задумалась. — Валентин ужасный отец, да, но Джейс не ведал другой любви и доброты, кроме крох, доставшихся от Валентина. — Когда Клэри это произнесла я, будто почувствовал, что мы с ней едины. Она понимает любовь Валентина, так же как и я. Но к сожалению она не знает всю правду. — Джейс еще долго оставался предан отцу.

— Не верю, будто Валентин способен проявить хоть каплю доброты и любви. Он чудовище, — Что это? Я ли это сказал или внутренний голос?

Что-то со мной не так.

— Тут я с тобой согласна, да только Джейс — его сын. И был он тогда совсем маленький. Валентин любил его. По-своему…

— Нет! Такое невозможно, — и вновь, почему я не подтвердил ее слова, ведь думал точно также? Что происходит?

— Может, ты и прав.

— Приехали, — резко произнес я. Я сделал глубокий вдох и выдох чтобы выпустить напряжение. Но от чего оно появилось?

Я слез с коня и подал руку Клэри с улыбкой.

— Быстро мы, — сказал я, привязывая коня к нижней ветке дерева. — Быстрей, чем я ожидал.

Я жестом пригласил спускаться, и Клэри, помедлив секунду, сползла с седла прямиком в мои объятия.

— Прости, — робко извилась она. — Я не нарочно.

— Я бы за такое не стал извиняться.

Я наконец — неохотно — отпустил ее.

— Спасибо, — ответила Клэри и залилась краской. — И… где мы?

Она огляделась.

— И что? Тут пусто, — произнесла девушка.

— Клэри, сосредоточься, — мягко сказал я.

— Здесь действуют чары? Мне обычно не приходится…

— В Идрисе чары создают более сильную маскировку. Чтобы заглянуть сквозь них, надо хорошенько постараться. — Я положил ей руки на плечи и мягко развернул в сторону опушки: — Приглядись.

Небольшой каменный домик с остроконечной крышей; из трубы причудливой и аккуратной завитушкой поднимался дымок. К двери вела извилистая тропинка. Струйка дыма вдруг приняла форму вопросительного знака.

— Спрашивают, кто пришел, — улыбнулся я.

— Мы будто в сказку попали.

— Мерзнешь? — спросил я и приобняв девушку за плечи. Дымок моментально изменил форму: из трубы вместо вопросительных знаков стали вылетать немного кривобокие сердечки.

«Она моя сестра», — уверенно подумал я и дым тут же исчез.

Отпрянула от меня, Клэри поспешила к домику. Я — следом. Не успели мы пробежать и половину пути, как дверь распахнулась.

Встречать гостей вышел высокий худой мужчина с ежиком черных волос. На нем были золотая сетчатая жилетка и шелковые шаровары. Глядя на Клэри с вежливым интересом, он попыхивал невероятных размеров трубкой.

Не викинг, конечно, но я его прекрасно знал.

Магнус Бейн.

— Но… — вымолвила Клэри и обратила дикий взгляд на меня. Я, пораженный ничуть не меньше, смотрел на Магнуса, раскрыв рот.

— Вы… Рагнор Фелл? Маг?

Выпустив изо рта мундштук трубки, Магнус ответил:

— Не стриптизер, это точно.

— Я… — я никак не мог подобрать нужные слова. Кого-кого, но Магнуса Бейна я никак не ожидал увидеть. — Мы пришли просить помощи. Я Себастьян Верлак, а это Клэри Моргенштерн, ее мать Джослин Фэйрчайлд…

— Да к черту маму, — ответил Магнус. — Без предварительной записи ко мне нельзя. Приходите позже. В марте, скажем.

— В марте? — ужаснулся я.

— Ты прав. В марте слишком дождливо. Давайте в июне.

— Вы, похоже, не понимаете, насколько важное дело… — сурово начал я.

— Хватит, Себастьян, — перебила меня Клэри, глядя на Магнуса с отвращением. — Он тебе мозги пудрит. Помочь не сможет.

Я еще больше расстроился:

— Отчего бы ему… — на миг мне казалось, что мои слова заели, как пластинка, но тут же продолжились …не помочь нам? — закончил я фразу. — Мы не с пустяком пришли! Вопрос жизни и смерти.

— У вас, нефилимов, все вопросы — жизни и смерти, — ответил Магнус. — Поди прочь. Ты докучаешь мне.

— Но…

— Уходи, я сказал. — В голосе Магнуса проскользнули нотки угрозы. С кончиков длинных пальцев сорвались голубые искорки, в воздухе раздался резкий запах. Кошачьи глаза засветились.

Миг и Клэри замерла как статуя.

— Что ты вытворяешь Магнус?! — грозно произнес я, с ужасом гладя на застывщую Клэри.

— Все-таки ты помнишь, как меня зовут…

— Как пробудить Джослин?! — перешел я к делу.

— При последней нашей встречи ты спрашивал тоже самое, более того ты со своим отцом хотели меня убить, — напомнил маг.

— Я не собираюсь тебя убивать мне просто нужно, чтобы мама проснулась и была в безопасности и с Клэри…

— Тебе будет очень больно когда Клэри, человек которого ты любишь, узнает всю правду, ведь сегодня тебе придется вернуться к Валентину, — на миг мне показалось что Магнус жалеет меня.

— Откуда…

— Подумай о своих действиях, Джонатан, пока не стало поздно, — закончил Бейн и Клэри тут же очнулась.

— Себастьян, — позвала она, — лучше пойдем.

— Постой, Клэри, — сощурился я.

— Уходим. — Клэри схватила меня за руку и потащила к Путнику. Я поворчал, но послушался.

Облегченно вздохнув, я оглянулась через плечо: Магнус улыбался, сложив руки на груди. Затем он, подмигнув сверкающим глазом, губами произнес:

— Время кончается.

* * *

— Прости, Клэри. — я помогал ей забраться в седло: положил одну руку девушке на плечо, вторую — на пояс.

Перекинув ногу через спину скакуна, Клэри села на седло.

— Простить за что? — спросила девушка, когда я ловко вскочил в седло.

— За Рагнора Фелла. Я думал, он согласится помочь. Хотя все эти волшебники капризны. Сама небось знаешь?

— Да, общалась с Магнусом Бейном. — Клэри обернулась и посмотрела на хижину Фелла. Из печной трубы вылетали миниатюрные пляшущие человечки. Не Магнусы ли? — Он верховный маг Бруклина.

— По характеру такой же, как Фелл?

— Одного поля ягоды. За Фелла не извиняйся. Я догадывалась, что помогать он не захочет.

— Зато обещал помочь я. Давай покажу тебе еще кое-что. Иначе день пропадет даром.

— Что именно? — Клэри развернулась ко мне с интересом.

— Увидишь, — широко улыбнулся я.

Стены леса по обочинам время от времени расступались, открывая невероятно прекрасные виды: льдисто-голубые озера, зеленые долины, серые скалы, серебристые изгибы реки и ручья меж берегов, густо поросших цветами.

Здесь, правда, здания тоже имелись: кое-где над верхушками деревьев высились крыши каменных домов.

— Поместья богатых Охотников, — пояснил я, содрогнувшись от нахлынувшей ностальгии.

Дорога из гравийной перешла в грунтовую. Я повел Путника вверх по склону холма и на гребне остановился:

— Ну, вот мы и на месте.

Клэри уставилась на «место»: черные от сажи камни, печная труба все еще тянется в небо; в единственной уцелевшей стене зияет пустой оконный проем; сквозь трещины в фундаменте пробивается трава.

— Ничего не понимаю. Ты куда меня привез?

— Не узнаéшь? Здесь жили твои папа и мама. Здесь родился твой брат. Это поместье Фэйрчайлд.

Не говоря ни слова, Клэри слезла с коня и побежала вниз по холму. Я окликнул ее, но Клэри не обернулась. Остановилась она только перед самым домом. Под ногами хрустел треснувший камень тропинки. Из высокой травы выглядывали, резко обрываясь, уцелевшие ступени крыльца.

— Клэри… — позвал я.

Она медленно оборачивалась вокруг себя, разглядывая останки поместья: опаленные деревья, тенистая лужайка… Над деревьями виднелась крыша соседней усадьбы. Солнце искрилось на осколках стекла в раме уцелевшей стены. Переступив через обожженные камни, Клэри вошла в пределы дома.

Некогда это был настоящий дом… Семейный очаг.

Прикоснувшись к лицу, Клэри ощутила влагу на пальцах. Она не заметила, как расплакалась.

— Прости, Клэри. Я думал, ты захочешь увидеть дом. — Обеспокоенный я шел следом, поднимая с камней облачка пепла.

— Да, хочу… хотела. Спасибо.

— Тяжело, наверное, думать обо всем, что здесь случилось. О Валентине, о Джослин… Она была такая мужественная.

— Знаю. Мама и сейчас не утратила храбрости.

Я нежно коснулся ее лица:

— Характером ты пошла в нее, — сказал я чистую правду.

— Себастьян, ты не знаешь меня.

— Неправда. — я обхватил ее лицо ладонями, очень нежно, почти неуверенно. — Я все о тебе знаю, Клэри. Знаю, как ты сражалась против отца за Чашу смерти, как отправилась спасать друга из вампирского гнезда. Изабель мне рассказывала, и слухи доходили. Клэри, едва я узнал о тебе — услышал твое имя, — и мне сразу захотелось с тобой встретиться. Ты особенная.

Клэри вяло рассмеялась:

— Надеюсь, ты не слишком разочарован?

— Нет. — Мои пальцы скользнули к подбородку. — Совсем не разочарован.

Что это я делаю? Дурак, она моя сестра. Но почему сейчас в моей груди пожар и злоба хотя я Клэри правду говорю? Что я делаю? Что со мной твориться?

Последние дни, прожитые в Аликанте, я был сам не свой. От каждой лжи и злобы я гневался все больше. «Демоны», — понял я. Валентин начал выпускать демонов вот почему такой перепад характера у меня…

Но сейчас я делаю не мысленную вещь.

Я приблизил Клэри к себе и губами коснулся ее губ. От удивления Клэри даже не шевельнулась, только затрепетала и машинально закрыла глаза. Клэри обхватила меня за шею, прижалась ближе. Погрузила пальцы в шевелюру на затылке. Я погладил Клэри по щеке.

Острая волна желания, столь плавно и нежно охватившая меня, пропала, ушла — резко, словно отпущенная тетива лука. Как я понял у Клэри произошло тоже самое, потому что больше она не целовала меня. Ахнув, Клэри отпрянула. Так резко, что чуть не споткнулась. Она упала бы, если бы не мои объятья.

— Я не обижу тебя, Клэри, — заверил я. Что происходит? Паника была у меня в голове. Будто говорю я но все же не я.

— Знаю.

— Случилось что-нибудь? — Я убрал со лба Клэри выбившиеся прядки. — Ты из-за Джейса?..

— Джейса? Джейс мне брат. С какой стати ты упомянул его?

— Показалось… — я замотал головой. — Может, тебя кто-то другой обидел?

Клэри плавно и в то же время решительно убрала от щеки мою руку:

— Ничего подобного. Просто… я словно… совершаю ошибку.

— Ошибку? Какую ошибку, Клэри? Мы связаны. Сразу, как только мы встретились… — ради всего святого это же говорю не я. Но кто?

— Себастьян, прошу, не надо…

— Я сразу понял, что ждал именно тебя. Ты меня тоже узнала. Не отрицай.

— Все не так, Себастьян.

— Не верю, — слобно произнес какой-то другой я схватив сестру за руку.

Клэри попыталась вырваться:

— Себастьян…

— Не верю, — повторил я.

— Себастьян, — как можно спокойнее позвала Клэри. — Мне больно.

Себастьян отпустил ее. Тяжело дыша, он сказал:

— Прости. Прости, я думал… — и вновь говорю Я.

— Нам лучше вернуться. Скоро стемнеет, — сказала Клэри.

Я только кивнул, пораженный собственной выходкой не меньше, чем Клэри. Развернувшись, я побрел к Путнику, который мирно пасся в тени дерева.

В моей груди вновь сжался ком боли и злости.

«Что происходит?» — уже в который раз повторял я.

Я молча помог забраться девушке в седло. Когда Клэри наконец уселась, произнес:

— Прости, что я недобро подумал о Джейсе. Он никогда бы тебя не обидел. Ради тебя он даже пошел навестить пленного вампира в темнице Гарда…

— Пленный вампир? — шепотом спросила девушка.

Я удивленно посмотрел на нее:

— Ну да. Вампир по имени Саймон, которого Лайтвуды привели из Нью-Йорка. Я… я был уверен, что ты в курсе его злоключений. Разве Джейс ничего не рассказывал?

Клэри была в ступоре, и лишь очнувшись, произнесла:

— Нет, он не рассказывал.

Черт! Я думал Джейс вчера орал на нее именно из-за этого.

Весь остаток пути мы провели в полном молчании. На лице сестры играли разные эмоции: злость, грусть, печаль, ожидание, боль…

Лишь когда мы дошли до дома Эрондейлов я произнес, прежде чем Клэри зашла в дом:

— Клэри, — я притих, обдумывая как лучше выразиться. — Клэри, чтобы не происходило, чтобы тебе не говорили остальные, знай, я такой которого ты меня видела в первой встречи. Я люблю тебя. Я знаю, что ты не отвечаешь взаимностью, просто ты еще многого чего не знаешь… но запомни одну вещь — я не позволю чтобы с тобой что нибудь случилось. Ты всегда будешь в безопасности. Сестренка, — я погладил ее по лицу — ты никогда не узнаешь, какого это быть таким как я.

Больше я не произнес ни слова, помчался к сторожевым башням со всей скоростью. Боль — вот что я ощущал. Почему я должен терять человека, который мне так дорог? Почему должен причинять всем боль? Вместо боли ко мне пришла злость. Все… время кончилось… я демон.

Эпилог

Стоя на самой верхушке башни, я рассмотрел в последний раз Аликанте. Мой любимый город, мой дом. Через час от него не останется ничего кроме как гнилой запах мертвых нефелимов и мерзких тварей — демонов.

До восхода солнца осталось пару часов, а значит, пора взламывать башни.

Городские огни освещали улицы. Все люди давным-давно сидели у себя дома и мило беседовали между собой. Дети настырно выпрашивали родителей дать им еще хоть чуточку поспать — ведь скоро будет шесть утра, но взрослым нужно на работу, некоторым в Гард, а некоторым еще куда-то.

В отличия от примитивных сумеречные охотники встают как можно раньше — их жизнь, как ни крути не такая длинная, как у остальных людей, потому что наш каждый божий день проводится в боях и опасностях, которые подстерегают нефелимов на каждом шагу.

Не могу даже представить, как будетшокирован консул, увидев, что барьер, который считался спокон веков вечной и прочной защитой Идриса, обрушится в одно мгновение.

Вытянув нож, я сделал порез на ладони. Кровь стекала как ручей у поместья Моргенштернов. Я направил ее в середину, откуда начинается идти барьер. Миг и в моей голове раздался крик и такой мерзкий звук, будто ногтем провели по доске. Я скривился от боли, но не от той, что была в голове, а от той, что сжимала в груди.

— Забавно будет быть в твоем теле, — произнес мой голос, но эти слова говорил не я.

Я осмотрелся. Все оставалось таким же, но было чувство, будто я нахожусь в аквариуме, где меня никто не может услышать.

— Кто ты? — произнес я, но испугался, поняв, что вслух слова не были произнесены, они были лишь в мой голове, но в тот же момент и не в моей.

— Не думал, что ты настолько глуп, чтоб спрашивать такое, — произнес другой я. — Отныне я это ты, а значит теперь я Себастьян.

— Себастьян в России, — возразил я.

— Ну, Верлак может и там, но я та тут, в твоем теле, — продолжил он. — Теперь меня зовут Себастьян Моргенштерн. Это имя будет известно на весь мир.

— Меня зовут Джона…

— Новое имя характеризует свободу, — перебил меня гневно, но довольно другой я, — которую тебе не дал ни отец, ни мать. Но теперь все будет по-другому.

— Чего ты хочешь? Убирайся из моего тела!

— Твои крики бессмысленны, — спокойно ответил Себастьян. — Я заполучу власть над всем миром, нравится тебе это или нет.

Мы уже шли по улице к дому Пенхоллоу.

— Королева Благого двора получит то, что так желает — смерть Валентина, а я — власть, — так же равнодушно продолжал парень — Ну, а пока у меня есть еще одна цель.

— Не смей причинять вред Лайтвудам и…

— Это ни я причиняю вред, а ты, — сказал он остановившись. — Ты только посмотри, что сделал.

Я оглянул город.

В воздухе стало заметно светлее от красноватого свечения. Вскоре оно сделалось ярче, отбрасывая блики в ночное небо, освещая холм, так что казалось, будто наступил день. Снизу поднимались дымные облака, похожие на раскрывшийся хвост черного павлина. Охранные башни Аликанте пронзали почерневшее небо огненными наконечниками стрел. Словно разбросанные по темному бархату рубины, тут и там виднелись языки пламени.

— Неплохо поработали, не правда ли? — вывел меня из раздумий Себастьян. — Демоны сейчас атакуют весь город, а я им в этом помочу.

* * *

Как ни в чем не бывало, Себастьян умело дальше разыгрывал меня самого для Лайтвудов и Пенхоллоу. Пока Изабель стояла у окна, беседуя о Джейсе с Алеком и Алиной, мой новый я, делал вид, что читает книгу — а точнее мангу самого маленького члена семьи Лайтвудов — Макса.

Не обращая внимание на мои вечные протесты и крики Себастьян продолжал делать вид, что ему все равно на меня, но в мыслях он не раз повторял: «Заткнись ты уже!»

Понимая, что выгнать Себастьяна из своего тела равноправно, как и разбить стену головой, я замолчал. Для другого меня это был шанс подслушать беседу, а для меня заметить то, что кулон Изабель, который она говорила, помогает ей понять, насколько близко находится демон, завибрировал, причем довольно сильно.

Ее это обеспокоило, но и в тоже время вызывало недоумение.

К тому времени Макс пришел в ту же комнату где находились и остальные. С Себастьяном они слегка поссорили на счет книги, которую второй я, взял без спроса. Позже Себастьян якобы захотел выпить кофе и, выйдя из комнаты, произнес мне:

— Наши братья совсем близко.

Не трудно догадаться, что он говорил о демонах ведь теперь я целиком и полностью один из них.

Когда мы вернулись в гостиную, то стали свидетельство того, как Алину схватил демон и потащил вон из дома через окно. Изабель мигом побежала спасать девушку, крикнув Алеку:

— Уведи Макса.

Он же поспешил помогать сестре, попросив меня укрепить дом и охранять Макса.

Себастьян, как ни странно, это сделал, но стоило Алеку и Иззи вернуться где-то, через пятнадцать минут, как парень мыслями обратился ко мне:

— Как думаешь, что я задумал?

— Понятия не имею, — огрызнулся я, не желая играть в эти глупые игры с мерзким демоном.

— Ну, тогда сейчас увидишь, — хитро ответил он мне.

Через пару минут Алек поспешил в город, чтобы найти Джейса, приказав сестре оставаться с Максом тут. Они возражали, но не смогли ничего сделать другого. Я оставался за старшего, а точнее — Себастьян.

Вместе с Иззабель он решил укрепить дом, но так как стило девушки было в комнате наверху, она произнесла:

— Схожу-ка я за стило. Вернусь — помогу тебе с рунами, Себастьян.

Парень кивнул:

— Помощь пригодится. Я не большой спец по знакам.

Себастьян обернулся к мальчику, который перепугано смотрел на окно, из которого появился демон.

— Не бойся…

— Я не боюсь, — перебил его Макс, встав с лестницы.

Максу Себастьян явно не нравился, а еще ему не нравилось то, что Изабель не поверила ему на счет человека, которого он видел на сторожевых башнях.

Второй я, рассмеялся и произнес:

— Ты такой грозный, мне даже страшно.

Себастьян вновь издал насмешливый хохот.

— Было бы у меня стило и оружие я бы сражался вместе со стальными, — продолжал уверенно мальчишка.

— Ты хочешь оружие? Так пошли на кухню, оно там есть. Я даже подарю тебе свое стило, — спокойно ответил нефелим.

— Правда? — неуверенно переспросил Макс.

— Ну конечно, — лгал охотник. — У каждого нефелима должно быть свое оружие.

Они направились на кухню.

«Только попробую убить Макса и я…», — только начал я, но было поздно.

Себастьян воткнул в грудь маленького мальчика нож и Макс даже не издал ни звука. Его тело обмякло и упало на полу. Он не дышал, его маленькие глазенки остались открытыми, а кулачки расслабились.

«Что ты натворил! — орал я. — Зачем ты это сделал?!»

— Макс, — миг и я вернулся в свое тело. Имя мальчика произносил не Себастьян, а я — Джонатан. Опустившись на колени и закрывая глаза Макса, я произнес: — Здравствуй и прощай!

— Макс! — позвала Изабель из гостиной. — Себастьян! Вы где?

— Мы здесь, Изабель, — позвал я из кухни. Я ели сдерживал слезы, которые все же потекли по моей щеке.

— Себастьян, что за шутки?! Я думала, вас… Себастьян? — неуверенно спросила она. — Себастьян, что ты затеял? Где Макс?

— Изабель, — сказал я как можно мягче. — Изабель, прости.

— Себастьян, хватит чудить. Прекращай…

— Жаль, что это ты. Другие мне понравились не так сильно, — и вновь заговорил Себастьян, блокируя мне доступ.

— Себастьян…

— Знаешь, — продолжал он все тем же низким голосом, — ты больше всех похожа на меня.

— Что? — переспросила охотница. — Что ты… — она недоговорила, увидев мертвое окровавленное тело своего брата на полу. — Макс.

— Бедный, наивный… — начал Себастьян, доставая кинжал, но Изабель его опередила — кнутом обвела шею парня и резко рванула на себя.

Если бы не долгие годы тренировки мое тело давно было надето на острое лезвие, которое сжимала в другой руке Иззи. Себастьян лишь слегка пошатнулся, но в следующую секунду начал борьбу с сумеречной охотницей.

Драка была не долгой, но я все это время пытался убедить Себастьяна не убивать Изабель.

— Она тебе ничего не сделала, — начал я.

Себастьян молчал.

— Ты не для этого пришел сюда!

— Ошибаешься, — злобный голос послышался в моей голове.

Вот он — охотник, которого так хотел иметь Валентин. Робот убийца с мошной непобедимой силой. Я — умелый актер, Себастьян — орудие смерти.

— Не теряй зря время, — схитрил я надеясь что Себастьян решит, что Изабель того не стоит.

— Что ж ты прав. Что я с ней вожусь? — после этих слов парень жестко ударил девушку, сбив ее с ног, более того она потеряла сознание.

По правде говоря, я не был уверен, что она еще жива, но то, что Изабель дышала — знал наверняка.

— Глупая охотница, — в голос проговорил Себастьян, перешагивая через девушку, которая валялась возле тела брата.

Что ж, парень отделался глубоким порезом на лице, из которого текла демоническая кровь, но девушка пострадала в сто раз больше.

Мы направились…

Я не знал, куда, но Себастьян сам ответил на мой вопрос.

— Где там твоя сестренка? А да, у Аматис, — сделал вид парень, будто забыл, что провожал ее всего пару часов назад к дому Эрондейлов.

— Не смей! — прокричал я.

— Я не буду ее убивать, лишь хочу сделать ее себе подобной, — спокойно пояснил он, а потом добавил спустя пару секунд: — если конечно она не будет сопротивляться.

* * *

Дорогой читатель, надеюсь, ты не будешь огорчен новостью, что я решила очень резко перескочить на другое время в этой книги. Объясняю: так как я не хочу тупо копировать Кассандру Клэр, рассказывая одно и то же про судьбу Себастьяна (Джонатана), я решила, что будет лучше сразу перейти к тому моменту… кхм… по правде говоря к самому ужасному и в тоже время прекрасному (поймете позже) моменту — смерти.

Я лежал на коленях Клэри, которая пару минут назад проткнула мое сердце мечем смерти. Во мне не осталось ни капли демонической крови. Я чувствовал себя так легко и свободно, будто парил в небесах как ангел, как птица. Мое сердце не держало обиды, оно не сжималась, от невыносимой боли… Я стал настоящим и хоть я не мог посмотреть на свои зеленые глаза в зеркало, но я чувствовал это душой.

— Простите меня, — хриплым голосом произнес я. — Я столько ужасного натворил за всю свою жизнь.

Я говорил эти слова искренне, и мне было больно осознавать, что я умру вот так, не пожив по-настоящему.

— Клэри, — мягко заговорил я. — Я всегда мечтал о том дне, когда ты назовешь меня своим братом, когда все семейство Моргенштернов соберется вместе…

Мне становилось трудно дышать, но я продолжал:

— Получается, я вообще никогда не существовал. Небесный огонь сжигает все злое. Джейс пережил Глориуса, потому что он хороший. Было достаточного самого его, чтобы жить. Но я был рожден только отравленным. Меня не достаточно остается, чтобы выжить. Ты видишь призрак кого-то, кто мог бы существовать, и все.

Клэри молчала и гладила меня по голове.

Я мигом оглядел людей находившихся возле меня с Клэри и увидел того кого хотел — мама со слезами смотрела на меня.

— Я сохранил письмо, — одними губами произнес я, и мама поняла меня, закрыв рукой рот, чтобы сдержать звук рыдания. — Мама, — добавил я беззвучно.

— Сестренка, знаешь, мне никогда еще не было так… легко.

Веки все опускались и опускались. Я умирал. Кларисса, наклонившись к моему уху, шепотом произнесла:

— Здравствуй и прощай, сумеречный охотник, брат мой, Джонатан Кристофер Моргенштерн.

* * *

Через пару месяцев Мэри родила моего ребенка. В тот день я был с ней, и хоть мое тело было лишь признаком, я всегда был рядом.

— Как назовешь? — спросил Себастьян Верлак у Мэри, которая укачивала на руках ребенка.

Себастьян сдержал обещание — не сказал Мэри, что я умер, когда почувствовал это, но охотница так любила меня, что сердцем ощутила потерю.

Мэри ничуть не изменилась — все та же красавица с добрым сердцем.

— Я назову ее Джоана Амелия Моргенштерн, — ответила Мэри с улыбкой.

— Почему именно так? — поинтересовался охотник.

— Джоана, очень похоже, на имя Джонатан, а Амелия — так звали мою маму. Я потеряла их обоих, самых дорогих мне людей, но приобрела счастья, которое так похожа на своего отца.

Благодарность

Вот и все. Фанфик дописан.

После столь долго проделанной работы я хочу поблагодарить в первую очередь своих читателей, которые радовали меня своими комментариями и вдохновляли работать дальше, когда я уже думала, меня и вовсе перестали читать.

Хочу сказать спасибо Кассандре Клэр без которой я бы не стала выдумывать эту историю.

Также моим родителям, которые позволяли мне дольше сидеть за компьютером и дописывать главу, не смотря на то, что была уже сильно поздно и стрелка часов перекатила за 00:00.

Хочу сказать огромное спасибо моей сестре, которая настырно интересовалась продвижением моей работы и поддерживала меня в любых ситуациях.

Спасибо всем за то, что меня читали!!!

Оглавление

Предисловие

Напоминание

Поручение

Адское логово

Безответная любовь

Не примитивная

Снова вместе

Логово вампиров

Клянусь именем ангела

Верь мне

Первый бой

Королева Благого двора

Таинственный договор

Парабатай

Пенхоллоу

Рагнор Фелл

Эпилог

Благодарность