КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Бессмертный [Дж Р Уорд] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Дж. Р. Уорд Бессмертный

Глава 1

Порой женщинам просто жизненно необходима новая пара туфель.

Демон Девина в препоганом настроении гордо несла себя по вестибюлю гостиницы «Фредмонт», широко шагая, покачивая крутыми бедрами. Мысленно она прокручивала события прошлой ночи. Она была облачена в кожаный комбинезон в облипку, от грудей четвертого размера и до ступней девятого. Кстати, о феромонах…если добавить их к миксу, то ее трахни-меня-аура будет прожигать дыры в стенах.

Ее провожали взглядами. Мужчины и женщины. Но разве могло быть иначе? Колдвелл, штат Нью-Йорк находился не так далеко от Манхэттена, и знаменитости частенько приезжали сюда из Большого яблока. К тому же, даже если зеваки не встречали ее на экранах ТВ и кинотеатров, в любом случае, она была писаной красавицей.

По крайней мере, в этом костюме из плоти.

Итак, туфли.

Она направилась к вращающимся дверям, и, пересекая блестящую мраморную поверхность, заметила шпильки… и застыла как вкопанная. Под витриной из плексигласа, словно драгоценности, стояли золотые Лабутены в свете ламп, о, и они были волшебны: вся поверхность усыпана миллионом микроскопических кристаллов Сваровски, так, что туфли казались текучими. А сам стиль? Острые как бритва шпильки, достаточно высокие, словно пуанты. Крошечный подносок, подчеркивающий взъем. Скрытая платформа, обеспечивающая устойчивость стопе.

Ну и в качестве десерта — фирменная красная подошва, внутренняя сторона каблуков сияла цветом спелых яблок.

Любовь с первого взгляда.

— Мисс, желаете их примерить?

Она не удостоила подошедшего мужчину и взглядом. ОКС был захватывающей болезнью, и его крюки снова впились в ее сердце. И пускай в ее гардеробе пылились тысячи пар, от мысли, что она не получит конкретно эти туфли, что кто-то или что-то может встать между ними, у Девины все сжалось в груди, ладони вспотели, а кровь забурлила в венах.

— Мисс?

— Да, — выдохнула Девина. — Девятый размер.

— Следуйте за мной.

Она как овечка поплелась за ним, оглядываясь через плечо, убеждаясь, что туфли останутся на месте. На худой конец, она всегда может украсть их…

На задворках разума раздался тревожный звон. Она весь год ходила к терапевту, пытаясь прекратить подобные срывы.

Девина, чтоб тебя, успокойся. Это всего лишь обувь. Это просто…

Хорошо, кажется, ее подташнивало.

Что, черт возьми, она должна сказать себе? Она пыталась вспомнить комбинацию слов, которые бы направили ее бесконтрольную нужду в здоровое русло, но в ее нейронной системе образовалась пробка. Она могла думать лишь об одном: возьми их, завладей, пересчитай…

Возьми их, завладей, пересчитай…

Возьми их, завладей, пересчитай…

Это большой шаг назад, чтоб ей провалиться. Благодаря всесторонне реализовавшей себя женщине в периоде пост-менопаузы с дипломом Доктора психологических наук на стене и телом, напоминающим диванные подушки, Девина добивалась значительного прогресса с навязчивой манией.

Но это… было так привычно, и в плохом смысле слова.

И да, она знала причину происходящего.

Ведь намного легче занять свои мысли туфлями.

Бутик располагался в задней части вестибюля, и когда она пересекла стеклянно-мраморный вход, ароматный воздух нисколько не унял жжения. Помочь может лишь одно…

— Девятый, верно? — спросил продавец.

Девина злобно посмотрела в его сторону. На Мистере-я-дебил-не-в-состоянии-запомнить-размер-обуви был дорогой костюм с шелковым галстуком, волосы с сильной проседью зачесаны назад с обколотого ботоксом лба. Как оказалось, утонченный запах в бутике — его одеколон, и когда он поправил платок в нагрудном кармане, она увидела отполированные до блеска ногти.

Он был слишком холеным, чтобы его убивать. К тому же, как она в таком случае получит эти туфли?

— Девятый, — резко ответила она. — Я ношу девятый.

— Прекрасно. Не желаете «мимозу»?

Нет, я хочу свои долбаные туфли.

— Нет, благодарю.

— Хорошо.

Предоставленная сама себе, она прошлась по фальшивому Абюссоновскому ковру, осматривая другие модели, выставленные на продажу. Ридикюли «Джудит Лейбер». Опять туфли. Но они ее не возбуждали. Пиджаки «Акрис». Шерсть от «Ст. Джон». Платья «Армани».

Уловив свое отражение в одном из многочисленных зеркал, она окинула взглядом свою задницу… и вспомнила, как провела прошлую ночь.

Ее истинная любовь затрахал ее до смерти. Почти восемь часов эпического секса в ее комнатах, как она и хотела. А тот факт, что все время он испытывал к себе чувство ненависти? Вишенка на торте.

Джим Херон был адски хорошим любовником.

Трагично, но не только это определяло его…и в этом проблема. Он был обманщиком. Он играл нечестно. И он не понимал концепцию моногамии: даже после незабываемой ночи с ней он вернулся домой к другой.

Боже, от самой мысли, что ее соперницей была Девственница Сисси, ей хотелось скупить весь магазин. Даже дерьмо, которое не подходило ей по размеру.

Девина начала оценивать стоимость, предмет за предметом, но остановила себя, пытаясь унять ОКС осознанием реальности, в которой она вела три против двух в войне за человечество… поэтому если она выиграет текущий раунд? По правилам Создателя, она получает все: она не только сохранит свою драгоценную коллекцию и своих деток в Аду, но также установит господство на Земле и в Раю.

Для нее это была голубая мечта, ни с чем не сравнимая, выигрышный билет в «Пауэрбол» с джек-потом в сотни миллиардов.

Кстати, говоря о коллекции обуви? Она сможет поработить Маноло, Стью и Кристиана…и тогда они до скончания времен будут шить ей туфли.

Но, что еще лучше, она заполучит Джима…

— Мисс, мне очень жаль.

Девина обернулась. Мистер-с-Маникюром вышел из подсобки… но без коробки в руках. — Прошу прощения?

— Остался только восьмой размер. Я могу заказать…

Мужчина прокашлялся. Еще раз. Потом открыл рот, пытаясь сделать вдох. Поднес свои ухоженные руки к аккуратно повязанному галстуку. Выпучил глаза.

— Так что вы сказали? — протянула Девина.

Пытаясь сохранить лицо, он тихо засипел, не в силах набрать воздуха в легкие.

Но, черт возьми, если она убьет его, то как найдет в подсобке нужную пару?

Девина ослабила невидимые клешни. — Принеси мне восьмой.

Мужчина захрипел и выбросил руку в сторону, хватаясь за витрину «Лейбер», сбивая с подставок пару блестящих произведений искусства.

— Немедленно, — рявкнула она, сверкнув взглядом.

Продавец зашаркал по ковру. А когда он скрылся за шелковой шторкой, то раздался кашель астматика в оранжерее. Но через две минуты и тридцать девять секунд он вышел с бежевой коробкой. Она, конечно же, не следила за временем.

Девина не услышала ни одного слова, когда мужчина подошел к ней, взгляд не отрывался от коробки в его руках. Ее подмывало выхватить туфли из мужской хватки, но больше она хотела увидеть туфли на своих ногах, даже если они не подходили ее наряду.

Хотя, черт с ним, Сваровски с черной кожей — это классика.

Девина подошла к одному из трех кресел, обитых дамасской тканью, и скинула свои Гуччи. — Дай мне их, сейчас же.

Ей по команде протянули коробку, и она, с дрожью в руках сняв крышку, вздохнула. Насладилась видом красных мешочков с черной надписью, а потом трясущимися руками потянула за шнурок. И… о, красота.

Мерцания похожих на драгоценности камней было прекрасней тех ридикюлей. Лучше всего, что она видела в витринах вестибюля. Цвета кожи белого человека. Кожи Джима.

Она благоговейно закрыла глаза, с мольбой, чтобы продавец не вздумал открыть рот… если он скажет хоть слово о том, что ее нога слишком большая, то она снесет ему голову, и это не пустая угроза.

Она заботливо развязала второй мешочек и поставила обе туфли на пол. Потом изменила строение ноги, чтобы ступня вошла в эти произведения искусства, кости и кожа как вода наполнили колодку, подстраиваясь под размер.

Казалось, продавец немного удивился, когда она встала и прошлась в обуви, чувствуя себя вполне комфортно, но он не станет охать, на свою удачу. К тому же, Лабушки стоили сколько, почти пять тысяч? А он наверняка работал с комиссионных.

Девина с улыбкой посмотрела на свои ноги, кружащее голову облегчение смыло все расстройства, все раздражение от Джима, войны и долбаной Сисси. Внезапно она засияла изнутри, словно ее накрыло оглушительное удовольствие от оргазма, сандея и массажа глубоких тканей одновременно.

Туфлей идеальней во всем мире не сыщешь, и они принадлежали ей и никому больше, и сейчас она унесет их в свой гардероб…

В голове снова зазвенел колокольчик, сообщавший ей, что она катилась по наклонной. Но к черту все.

Шпильки были божественны, и она сгорала от нетерпения показаться в них Джиму. Желательно полностью обнаженной.

Да, эту пару она сбережет для него.

Скинув туфли с ног, она уложила их в коробку и убедилась, что красные мешочки с запасными набойками лежали на месте. Потом она посмотрела на продавца… который втихаря воспользовался ингалятором.

— Запишите их на мой счет, — она заявила ликующе. — Я живу в пентхаусе.

Когда твой мужчина возвращается домой к другой женщине, спасал лишь шоппинг.

Глава 2

Стоя над бело-голубой чашей, Сисси Бартен треснула по яйцу с такой силой, что скорлупа не просто разбилась, разлетелась в крошку. — О, да чтоб тебя.

Поворачиваясь к раковине, она включила воду и сполоснула руку. Которая дрожала.

На самом деле, тряслось все ее тело, словно ее спина уподобилась линии тектонического разрушения, и она могла повторить судьбу несчастного яйца.

Когда она закрутила вентиль, в старом особняке воцарилась неестественная тишина, и Сисси быстро оглянулась через плечо. Волосы на затылке встали дыбом, предупреждая ее о… чем? Не было слышно шагов, криков, ее никто не преследовал с ножом или пистолетом наперевес.

Чудесно. Похоже, бессмертные тоже могут сходить с ума. Не такая уж радужная перспектива.

Ты не можешь убить себя будучи мертвой.

— Черт возьми, — выдохнула она.

Вытерев руки, она схватила чашу и вымыла ее. Потом вернулась к картонной коробке и…

Застыла на месте. Она не хотела делать себе омлет. Она не хотела торчать в этом доме. Не хотела умирать, расставаться со своей семьей…

И, раз уж на то пошло? Она абсолютно, стопроцентно не хотела видеть полуголого Джима Херона в своих мыслях. Образ его, выходящего из ванной на исходе ночи, с полотенцем на бедрах, измотанным выражением на лице, словно плакат прилип к мысленному взору. Она видела каждую частичку его тела, его огромные плечи, тугой пресс, бедренные косточки, тонкую полоску волос под пупком.

Но лучше всего остального она разглядела царапины на его гладкой коже. В несколько рядов, и все они имели лишь одно происхождение…

Внезапно дрожь в руках усилилась, и она попыталась унять ее, разминая костяшки.

Так, это смешно. Можно подумать, что какой-то парень — последнее, о чем она должна думать, учитывая ее резюме принесенной в жертву девственницы, спасенной из Ада, втянутой в войну между двумя падшими ангелами и настоящим, натуральным демоном. С другой стороны, пару недель назад реальность сыграла с ней злую шутку, поэтому ей ли удивляться…

Сисси резко обернулась.

В комнате никого не было. Опять. Ни шороха в доме или снаружи, на прилегающей и запущенной территории.

Падший ангел Эдриан ушел спать на чердак и с тех пор не спускался. А Джим? Джим был на втором этаже, восстанавливал силы после ночи страстного секса.

— Черт возьми…

Она уперлась руками в стол по обе стороны от чаши. Несмотря на усиливающуюся паранойю, не страх был причиной ее тремора.

Желание убивать.

И это преувеличение лишь отчасти. Потому что ее полуголому спасителю с полотенцем на бедрах расцарапала грудь женщина. А его губы были припухшими не потому, что ему врезали в драке, нет, он целовал кого-то. Много. А стыд на его лице?

Ну, все потому, что он кого-то трахал часами вместо того, чтобы выполнять свою миссию.

От этого она приходила в ярость. Если задача ангелов — обеспечить превосходство добра над злом? В войне подобных масштабов? В общем и целом, не сводить глаз с мяча — идея лучше, чем часами напролет трахать какую-то шлюху.

Или, Господи, может, это была достойная женщина. Которая, скажем, не только прекрасно отсасывала, но и готовила для него.

Чем больше Сисси думала об этом, тем сильнее становился гнев.

У него на самом деле была подружка? Ну, это очевидно… хотя, наверное, она была наивной. У мужчин вообще бывают подружки? У студентов — да… но Джим был далек от тинэйджера…

Она в третий раз посмотрела через плечо. Но нет, Джим не вошел через дверь.

Никто не вошел.

Черт, может он уже ушел, чтобы выпить кофе со своей…

— Прекрати. Просто… перестань.

Когда ярость внутри поднялась на еще один децибел, ей показалось, что вечность прошла с тех пор, как она, будучи студенткой колледжа, взяла мамину машину и отправилась в местный «Ханнафорд» за каким-то мороженым… когда к ней подошла…

Дальше она не помнила. Не могла восстановить последовательность событий, которая привела ее к концу земной жизни, но она помнила все, что было после: ужасную стену в Аду, проклятых, которые мучились вокруг нее, собственную боль, состарившую ее.

Джим Херон тоже там оказался… ненадолго. И Сисси видела, что демон сделала с ним. Наблюдала, как тени-приспешники… измывались над его телом.

— Черт.

Принимая все во внимание, она должна была сделать ему поблажку, да? Он тоже был жертвой, ведь так? Поэтому, если в разгар войны мужчине захотелось выпустить пар, потеряться в ком-то, передохнуть от ужасов и давления… то какое ей дело?

Парень вытащил ее из Ада, и за одно это она перед ним в долгу. Но это не давало ей право так возбуждаться из-за того, что Джим возбуждался с кем-то другим.

Хотя, на кону стояло многое… если он проиграет, ее родители, сестра, друзья… она, Джим и Эдриан, все окажутся в Аду. Сейчас об этом даже страшно подумать. Она пробыла там всего несколько недель, а казалось, что несколько веков. Она постарела на века. А если целую вечность? Она даже представить этого не могла.

Собравшись с мыслями, Сисси решила еще раз попробовать со скорлупой. И, вот так сюрприз, яйцо номер два так же разбилось в «неправильном» месте, часть скорлупы оказалась в чаше, и ей пришлось снова мыть руки.

Выключая воду, она посмотрела в окно. Задний дворик был откровенно страшным, ландшафтная версия мужчины, не брившегося неделю, и борода у него росла проплешинами: хотя весна в Колдвелле только укрепляла позиции, на ветвях набухали почки, а снегоочистители уже убрали сугробы, листва еще не торопилась накрывать деревья.

В своей предыдущей жизни, она бы вовсю радовалась приходу лета… даже если единственная перспектива — снимать жилье в деревне озера Джордж и продавать мороженое в кафе Марты на протяжении двух месяцев. Но, алло, лето — это шикарно. Можно носить шорты, тусоваться с друзьями из средней школы и, может, только может… познакомиться с кем-нибудь.

Вместо этого, вот она. Бессмертная без жизни…

— Ты делаешь омле…

Сисси развернулась так быстро, что ударилась бедром о столешницу… и в голове вспыхнула одна мысль: где нож?

Но ей не понадобится оружие.

Эдриан, напарник Джима, стоял в дверном проеме, ведущим в холл, и как только она увидела его, то мгновенно успокоилась. Парень, падший ангел или кто он там, был ростом в шесть футов и, несмотря на хромоту, крупного, мускулистого телосложения. Он так же был очень красив, красотой воина, с сильным подбородком и взглядом, который все замечал, но благодаря пирсингу производил впечатление бунтаря.

Он также был слеп на один глаз, от некого ранения зрачок затянуло молочного цвета пеленой.

Мужчина нахмурился. — Ты в порядке?

Не-а. Она была зла до чертиков и ужасно напугана… и все без веской причины.

— Да… я собиралась приготовить завтрак.

Будто он сам не додумался до этого?

Эдриан прохромал к квадратному столу в центре кухни, и когда он сел с такой же грацией, с какой роняют игральные блошки, то всем телом напоминал мешок с костями. Но это не значило, что он был слабаком.

— Что происходит? — спросил ангел.

Ага. Исходя из того, что она знала, это вполне типично для него: говорит в лоб, без прелюдий.

— Хочешь четыре яйца? — Сисси отвернулась от него. — Или даже три.

— Поговори со мной. — Раздался еще один стон, и Сисси представила, как он оперся на руки. Или скрестил ноги. — Почему бы и нет. Мы здесь одни.

— Похоже, у Джима выдалась трудная ночь.

— Он рассказал тебе о поражении?

— Да.

Так держать, Джим. Фантастика. Надеюсь, оргазмы того стоили.

— Так, сколько тебе яиц?

— Семь.

Она посмотрела на то, что осталось в коробке. — Могу предложить четыре. Два я разбила и два хочу съесть сама.

— Сойдет.

А Джим пусть сам о себе позаботится. Или пусть просит свою подружку приготовить ему завтрак…

— Подружку? — переспросил Эдриан.

— Я же не сказала это вслух.

— Ага, сказала.

Вскинув руки, она повернулась к нему.

— Слушай, не удивительно, что Джим проигрывает. Он слишком занят какой-то женщиной, чтобы уделять достаточно внимания своему делу.

Эдриан просто посмотрел на нее.

— Я могу спросить, как ты пришла к такому заключению?

— Скажем так, я застукала его, когда он возвращался в четыре утра.

Эдриан выругался на выдохе… и больше ничего не сказал.

Сисси покачала головой.

— Значит, ты знаешь о его подружке, сопостельнице или кто она там. Ты знаешь, чем он занимался прошлой ночью.

— Слушай, все сложно.

— Это статус в «фэйсбук». А не оправдание для косяков. Особенно учитывая ставки библейских масштабов.

И на этой ноте она занялась делом. И с успехом справилась со всей коробкой. Плеснула в чашу молоко. Отмахнулась от своего сердца, поставив греться сковороду на плиту, чтобы растопилось масло.

— Мама всегда говорила, что лучше подождать, — пробормотала она.

— Чего?

Окей, либо ей надо заткнуть рот, либо Эдриану — оглохнуть. Она что, собиралась говорить с ним о сексе?

С другой стороны, разговор будет не долгим, по крайней мере, с ее стороны.

Сисси окинула взглядом его большое, сильное тело… и поняла, что он может говорить часами. — Когда масло растает. Ну, перед тем, как выливать яйца.

Иронично, но эта девственность — причина, по которой демон забрала ее, была исходной причиной, запустившей механизм в движение, который привел ее сюда: всего в паре миль от своей семьи, но разделенная пропастью, с таким же успехом она могла быть на другой планете.

— Что-то горит.

— Блин! — Сисси бросилась к дымящейся сковороде и, схватив ее без прихватки, обожгла ладонь… — Да черт возьми!

На ровном месте вспыхнула убийственная ярость, вселявшая желание рушить и ломать. Плиту. Кухню. Весь дом. Ослепленная гневом, она хотела облить бензином деревянные отмостки особняка и поджечь. Хотела стоять близко к огню, чтобы съеживалась кожа и опалялись ресницы.

И может, только может, она хотела, чтобы Джиму пришлось с трудом выбираться наружу.

На ее плечи опустились большие ладони.

— Сисси.

Она не была настроена на разговоры по душам.

— Я не нуждаюсь в…

— Джим — не твоя проблема. Ты меня слышишь?

Она рывком отошла от него.

— Тебя не беспокоит тот факт, что он отвлекается?

Эдриан посмотрел на нее, его глаз был абсолютно непроницаемым.

— О, еще как. Поверь на слово.

— Так почему ты ничего не делаешь! Поговори с ним или… не знаю. Вы же друзья, разве нет? Скажи ему прекратить… это. Может, если он сосредоточится, то начнет выигрывать. — Не получив ответа, она выругалась. — Тебя совсем не волнует происходящее? Твой лучший друг лежит на чердаке, мертвый из-за…

Эдриан резко приблизился к ней. — Прекрати немедленно.

Тон его голоса заставил ее заткнуться.

— Ты и я? — начал ангел. — Мы вполне ладим. Все окей. Но это не значит, что ты имеешь право рассуждать о том, в чем ничего не смыслишь. Это у тебя проблемы с Джимом? У меня их больше, чем ты можешь представить. Тебе не нравится, что он помешался на какой-то цыпочке? Добро пожаловать в клуб. Беспокоишься о будущем? Вставай в конец очень длинной очереди. Но следи за своим языком, когда говоришь об Эдди, потому что это произошло задолго до тебя, и вообще тебя не касается.

Неясно почему, но его частичное согласие с ней взбесило еще больше.

— Я должна выбраться отсюда. Я просто… мне нужен воздух. Сам готовь свои яйца… и мои съешь.

В своей настоящей жизни она никогда не устраивала скандалов. Она была примерной девочкой, вместо бойфрендов ее окружали лучшие друзья, она всегда ездила по правилам и никогда не дергалась, ни по какому поводу.

Смерть все изменила.

Сисси подошла к двери и, дернув ее так, будто хотела сорвать с петель, с шумом вышла на улицу. И когда она закрыла с громким хлопком дверь за собой, то выяснилось, что ей некуда идти. Проблема решилась сама, когда она уловила блеск металла.

Харлеи были припаркованы в отдельно стоявшем гараже, и она подошла к тому, на котором ездила ранее. Ключи торчали в замке… опрометчиво, но район был благоприятным, и можно многое сказать о Джиме и Эдриане, но они способны вернуть свой байк в случае кражи.

Не обращаясь при этом в полицию.

Перебросив ногу через сиденье, она завела двигатель и наклонила байк, чтобы убрать подставку… мгновение спустя она нажала на газ, с ревом уносясь прочь от старого особняка.

Без шлема на голове, а вокруг гудел ветер, смешиваясь с ревом двигателя. Из ее майки вышла неважная защита от ветра и утреннего холода, совсем отвратительная — от падения на асфальт.

Но она ведь уже мертва.

К тому же, кому какое дело?


***


Джим Херон проснулся так, словно в него выстрелили из пушки — он резко подскочил, выхватывая сороковой, готовый спустить курок.

Но цели не было. Только выцветшие обои с цветами, кровать, на которой он лежал и две стопки вещей, валявшихся на полу в углу — чистая и грязная.

На мгновение время предстало перед ним в виде спагетти, потеряв линейные свойства, превратилось в спутанный клубок, в котором прошлое обвивалось вокруг настоящего. Кого он искал, оперативника? Солдата, оказавшегося не в том месте не в то время. Убийцу, пришедшего по его душу?

Или это утро было из второй главы его жизни? И за ним пришли приспешники демона? Может, Девина собственной персоной.

Или эта сука одела иную маску. Став похожей на…

Он резко повернул голову на рев Харлея, заведенного на улице. Подскочив на ноги, он подбежал к окну и отодвинул тонкие шторы.

Сисси Бартен сидела на байке Эдди, выжимая газ, заставляя Харлей разговаривать. Быстрым рывком она сняла байк с подножки и отъехала, ее светлые волосы развевались в лучах весеннего солнца.

Он чуть не бросился за ней, либо на втором Харлее, либо призраком по ветру. И он поддался импульсу, натягивая первые попавшиеся джинсы и футболку «Хайнс». Он уже запихивал ноги в военные ботинки, когда остановил себя.

И мысленно представил своего врага.

Девина была сексуальной брюнеткой шести футов ростом… по крайней мере, когда одевала свою оболочку красивой плоти. Но под ложью она была красива только по стандартам «Ходячих мертвецов». С другой стороны, у нее был фокус лазерной указки, улыбка кобры и сексуальный аппетит студента, сидевшего на препаратах.

В прошлом раунде, он провел слишком много времени в беспокойствах о Сисси и прогадал с душой. Как результат — упустил жизненно необходимую победу.

Он не мог позволить этого снова.

Творец положил в основу противостояния очень четкие параметры: семь душ, семь попыток для Джима повлиять на кого-то в переломный момент. Если душа выберет праведную сторону? Победа за ангелами. В ином случае очко засчитывалось Девине. Победитель получает души усопших и власть над Раем и Адом. Проигравший вылетал из игры.

Вполне понятно, да? Чушь собачья. На самом деле, война шла не по правилам, и самая большая подстава в ней — Девина, которой вообще не должно быть на поле боя. Технически контактировать с душами разрешалось только ему… но когда твой враг — лжец до мозга костей? Не действует ни одно правило. На протяжении всей игры демон отказывалась подчиняться правилам… с этим не возникает проблем, когда отсутствует понимание морали и слово «честная игра» — в лексиконе.

Черт… Сисси.

Джим потер лицо, чувствуя, как невидимая веревка тянет его в двух направлениях.

Будучи бывшим оперативником спецподразделения при правительстве США, ему не была свойственна чрезмерная забота. И, тем не менее, когда он нашел девочку подвешенной над ванной демона, когда ее жизнь принесли в жертву ради поддержания охранной системы для драгоценного зеркала Девины, Джим помешался на ней.

По правде говоря, она — причина по которой он оказался на грани поражения в этой войне. Он выменял у демона ее душу на одну из побед. А потом был так озабочен, пытаясь оградить Сисси от потрясений в переходный момент, что запорол последний раунд.

Если бы не Сисси Бартен, он бы шел вперед на два очка и был на грани положительного исхода.

Вместо этого, еще один косяк, и Девина станет главной сукой… после чего все концепции судного для покажутся рекламой элитных часов.

Он подумал о своей покойной маме в Бастионе душ, которая проводила заслуженную вечность с такими же праведниками. Если он все провалит? Пуф! Прости, мам, собирай чемоданы, тебя ссылают на юг. Далеко на юг, глубоко.

А все потому, что у меня мозги набекрень из-за девчонки с длинными светлыми волосами и голубыми глазами.

И все равно, он хотел отправиться за Сисси. Просто убедиться…

Он внезапно представил ее сидящей на своей кровати, в одной белой футболке, ее широко раскрытые глаза обращены на него.

Ее голос был таким мягким, но сильным. Один поцелуй, и я уйду. Я не попрошу о большем

Он противился соблазну, а потом, обманывая самого себя, сдался, его мозг настаивал на всего одном поцелуе, в то время как эрекция твердила иное. Он, ясно как днем, видел, как наклоняется к ней, она приоткрыла для него губы…

А потом время резко застыло, когда голос Сисси позвал его по имени… из коридора. Девина мгновенно сбросила личину, на которую он купился, демон вернула свой облик, ее глаза блестели, улыбка источала зло.

Секунду спустя сучка испарилась: попытка не пытка.

К слову о перепутье. Сейчас он как раз оказался перед выбором. Либо отправиться за Сисси…. Или же сделать выводы и заняться делом.

Джим закончил зашнуровывать ботинки и направился к двери. Раньше он не страдал нерешительностью… был словно пластид, которому нужно всего мгновение перед взрывом. И все же, когда он зашел на кухню и увидел напарника, разбивавшего яйца в чашку на столешнице, то понятия не имел, что делать.

Эдриан поднял ладонь, обрывая все вопросы: — Нет, я не знаю, куда ушла Сисси.

— Все нормально.

Эд сузил глаза: — Дай угадаю… ты собираешься за ней.

Джим чувствовал, что его неумолимо тянуло к двери. От мысли, что Сисси была одна во внешнем мире, что ей больно и она сбита с толку… сердце билось как сумасшедшее.

Сжав руки в кулаки, он повернулся к столу. Подошел к нему. Уселся.

— Нам нужно поговорить.

Эдриан посмотрел на потолок, словно в поисках сил. — Не против, если я сперва позавтракаю? Ненавижу выслушивать плохие новости на пустой желудок.

Глава 3

Высокооктановая ярость бурлила в венах, когда Сисси неслась по улицам пригорода Колдвелла, рывками уводя Харлей направо и налево, мимо светофоров и перекрестков, больниц, каких-то магазинов, школы…

Она ничего не замечала вокруг. Ни внедорожник, который подрезала, ни грузовик, в который чуть не врезалась. Ни пешеходов, отпрыгивавших с пути, бродячего черного кота, перебежавшего ей дорогу.

Она могла думать лишь об огне… том, что разожгла пару дней назад в гостиной особняка.

Красные, оранжевые, желтые языки пламени из камина, разгоревшиеся на пыльным накидках, которые она сорвала с мебели и закинула в печь. Огонь у ее лица, опаляющий брови и ресницы, обжигающий поры, эхо мерцающих вспышек перед глазами. Голод в ее нутре, жажда большего, большего…

Именно Джим остановил ее прежде, чем все окончательно вышло из-под контроля…

Краем глаза она заметила некий узор, он принадлежал внешнему миру, а не ее воображению.

Это была ограда. Десять футов высотой, блестящая черная ограда из кованного железа.

А за ней — могилы.

Кладбище «Сосновая роща».

Как она оказалась в этой части города? С другой стороны, не имея четкой цели, бак бензина и двигатель могут завести куда-угодно. Но ведь она не обязана заходить внутрь.

И Сисси правда хотела проехать мимо…но Харлей просто поехал в иную сторону. Ворота открыты, ведь было восемь утра, и когда она пронеслась между ними, ее желудок скрутило.

Ландшафт, усеянный серыми надгробиями, похожие на банковские хранилища гробницы, статуи ангелов из белого мрамора и кресты напоминали ей о татуировке на спине Джима, с Мрачным Жнецом.

И, конечно, о царапинах на его груди.

Продолжая сыпать проклятьями, она сделала широкий поворот, поднялась на невысокий холм и… оказалась у собственной могилы. Нажав на тормоз, она удивилась тому, что вспомнила дорогу. Кладбище напоминало лабиринт, а она бывала здесь лишь однажды.

Когда ее останки опустили под землю.

Забавно, она всегда боялась, что ее похоронят заживо, истории эпохи Эдгара Алана По о людях, скребущихся о крышки гробов, пугали ее до чертиков. А сейчас? Оказалось, это не самое страшное в жизни. Она бы оказала себе услугу, не отправившись в тот «Ханнафорд» за мороженым.

Заглушив двигатель, она слезла с байка на асфальтовую дорожку. Весенняя, ярко-зеленая травка уже пробивалась местами, крокусы и тюльпаны тянулись к солнцу, их бледные ростки искали тепла, бутоны готовились раскрыться навстречу миру.

По пути к надгробию с ее именем и датами жизни, она старалась не наступать на них.

Следивший за землями персонал работал из-под палки, участки травы расположены криво, что-то подстрижено чересчур коротко, что-то выбивалось по длине.

Она вспомнила свои похороны в соборе Святого Патрика. Ее мама плакала. Ее сестра. Ее отец.

Она видела свои картины, выставленные в нартексе… привратника, который был так добр к ней…всех тех людей, молодых и стариков, пришедших почтить ее память.

Внезапно стало трудно дышать.

Никто из них не заслужил страданий из-за нее.

И чем дольше она стояла над собственной могилой, тем яснее понимала, как переоценивали целомудрие. Если бы она не хранила девственность, то ничего бы не случилось. Сейчас она бы готовилась к выпускным экзаменам, занималась в студии с любимой преподавательницей искусств, Мисс Дугласс. Наверное, ей стоило лишиться девственности с Бобби Карне, на предпоследнем курсе средней школы. Несмотря на его руки-щупальца и язык, напоминавший мокрую губку…

В голове внезапно всплыл образ Джима, в то утро, когда она постучалась в его дверь, а он бросился открывать. Волосы взлохмачены, с голым торсом и свободными штанами, державшимися на бедренных косточках. Он посмотрел на нее так… как никогда не смотрел раньше.

Если бы она не знала точно, то могла бы поклясться, что так мужчина смотрит на женщину, когда он…

— Так, ты должна прекратить, — сказала она вслух.

Боже. В голове не укладывалось, что он завел себе подружку в разгар войны. Как и то, что ее это так заботило.

Что ей на самом деле нужно — так это сосредоточиться на освобождении таких же как она, тех, кому не место в Аду, бедолаг, которых принесли в жертву только из-за их целомудрия.

Этим прекрасным весенним утром ей нужно было отодвинуть сумасшедший гнев в сторону, вернуться в дом и засесть над древним талмудом, который ей дал Эдриан. Она должна отыскать способ, лазейку, чтобы исправить несправедливость, разрушившую ее жизнь, и сделать все возможное для всех остальных…

Сложно сказать, сколько она там простояла, когда поняла, что была не одна: так же, как она не сразу заметила железную ограду, так же до нее постепенно дошло присутствие тени под кедром слева.

Женщина. Длинноволосая брюнетка с длинными волосами в облегающих черных одеждах. И она смотрела на нее в упор, будто ждала, пока Сисси ее заметит.

К слову о неуместном. Она напоминала модель на фотосессии, и когда женщина пошла в ее сторону, она умудрилась ступать, не проваливаясь шпильками в землю, без запинки. На самом деле, казалось, будто она парила..?

Инстинкты Сисси забили тревогу, разум пришел к ужасающему выводу… это была не незнакомка, и женщина, или кем она на самом деле являлась, была на кладбище словно рыба в воде.

Беги! — закричал внутренний голос. Беги… сейчас же выбирайся отсюда.

Но нет. Она не отвернется, не отступит. Она твердо стояла на земле возле надгробия — причины, почему она должна сражаться.

— Значит, ты знаешь, кто я, — протянула демон, оказавшись в пределах слышимости.

— Ты выглядишь иначе. Но да.

Демон остановилась по другую сторону надгробия, ее черные глаза сверкали.

— Ты нисколько не изменилась.

Сухой тон указал, что это был совсем не комплимент. С другой стороны, не обязательно быть источником всемирного зла просто потому, что говоришь начистоту.

— Иии? — Сисси вздернула подбородок. — Тебе есть, что сказать мне?

— Не лезь в осиное гнездо, крошка.

— И что ты сделаешь? Убьешь меня? Через это мы уже проходили.

Демон подалась вперед, накрывая своей тенью вершину надгробия из гладкого гранита. — Будто это единственное, что я могу сделать с тобой.

Сисси пожала плечами. — Угрозами меня не напугаешь. Ты меня не напугаешь.

И это чистая правда, хотя она была одна на кладбище с источником зла: гнев питал ее изнутри.

Демон выпрямилась на своих высоких каблуках, скрестив руки. Потом она улыбнулась… почему-то, это казалось намного опаснее угроз. — Хочешь узнать, как я провела прошлую ночь?

— Нет.

— И я тебя не виню. — Демон сжала руки, ее длинные, красные ногти блестели на солнце. — Думаю, это сильно тебя расстроит.

Образ Джима с исцарапанной грудью возник перед мысленным взором, будто его намеренно туда поместили.

О… Боже. Только не…

— Джим — фантастический любовник. — Демон подняла руку и потерла шею, будто та затекла.

— Очень агрессивный. Не думаю, что он будет с тобой таким. Хотя, тебе же не с чем сравнивать. Просто нужна определенная… выносливость… чтобы соответствовать такому мужчине.

Сисси почувствовала, как кровь отлила от головы, мир накренился, небо завертелось над головой.

— Я тебе не верю.

— Нет? Так спроси у него. И узнаешь, что он любит меня.

— Чушь. Он сражается против тебя.

— Интересно, как он получил свою должность? Я выбрала его. Это было коллективное решение, мое и того архангела, простофили Найджела… и знаешь, почему Джим прошел по моим стандартам? В нем много от меня, Сисси. В нем есть злая сторона, глубоко внутри под внешним фасадом. И зло одержит верх над всеми качествами, которые ты ему приписываешь в своих мечтах. В самом конце, каким бы он ни был, когда бы ни наступил, Джим останется со мной.

Гнев снова вспыхнул в Сисси, овладевая ее телом, сердцем, душой.

А при виде гнусной улыбки ее накрыла волна жестокости.

Голос демона стал ниже, настолько низким, что исказился. — Вот так. Сисси. Ты все правильно поняла, то, о чем ты думаешь, ненависть, которую испытываешь. Следуй за ней. Будь ею… Джим всю ночь выкрикивал мое имя, Девина, Девииииина… и это бесит тебя. Я могу дать ему то, чего ты дать не можешь, и это съедает тебя живьем. Поддайся гневу, малышка… не будь соплячкой, какой была при жизни. В смерти… — демон подалась вперед, — …будь сильной.

На этом слух Сисси пропал, и хотя уши перестали работать, она каким-то образом смогла расслышать слова демона, а мысли заполнили картины кровопролития…

Что-то в третий раз поместили в ее голову. Ритмичный звук, повторяющийся снова и снова, становясь громче.

Демон резко повернула голову. — О, да что ж такое?!

Сисси быстро перевела взгляд, потом еще раз. Это был пес Джима, грязная, хромающая дворняга неслась по лужайке, поджав уши, короткая морда поднята так, словно он с умным видом читал нотации.

Демон отступила назад.

— Послушай меня, девочка. Джим — не для тебя. — И снова эта улыбочка. — Я отсюда чувствую твой гнев, и он прекрасен. Лучше мужчины, которого ты не можешь получить, можешь быть уверена. Вдохни его, прими его… позволь ему захватить тебя. Будь сильной. Пусть он наполнит тебя… будь сильной и сражайся.

И на этом демон исчезла, на ее месте остался лишь дым, ни вспышки света, ничего… только воздух, будто ее вообще не было.

Но ведь это неправда. Глубоко в ее мыслях, повторялись те слова, голос демона посадил зерно в плодородную почву. Пусть он наполнит тебя… будь сильной.

Где пес? — подумала Сисси, оглядываясь.

Она была одна. Она и ее могила. И этот гнев.

Джим Херон спал с врагом. И не как в старом фильме с Джулией Робертс.

Вот ублюдок.


***


— Прости, что ты, блин, только что сказал?

Когда вилка с омлетом упала на тарелку, и Эдриан еще выругался, Джим прикурил Мальборо и сделал долгую затяжку. — Выйти из игры.

— Позволь уточнить. Девина пришла к тебе и заявила: «А давай все бросим!». — Эд склонился над столом. — И ты воспринял ее слова за чистую монету? Это было до того, как она выиграла раунд, или после?

— Я просто передаю ее слова.

— И что, вы просто объявите «no mas», а дальше? Думаешь, Творцу это понравится?

— Расслабься. Я же не говорю, что купился.

— И хорошо. Ведь иначе ты будешь не просто придурком, но еще и дебилом.

— Приму за комплимент. — Джим выдохнул ровную струю дыма. — Она поделилась еще одной радостной новостью. По ее словам, после смерти Найджела меня ждет повышение.

— Прошу прощения?

— Я больше ничего не знаю. — Джим откинулся на спинку стула и уставился в потолок, на котором неделю назад виднелась облупившаяся краска. А сейчас? Его словно отшлифовали, уплотнили и заново покрыли краской.

— Это со мной проблемы или дом… типа самоулучшается?

Сначала он решил, что с появлением женщины в доме, все стало выглядеть лучше, и что убиралась Сисси. Но в последние два дня произошли изменения масштаба капитального ремонта, такое невозможно сотворить шваброй «Свиффер».

— Стой, в смысле «повышение»?

Джим пожал плечами. — Раз Найджел умер, то предполагается, что я займу его место.

Он вспомнил архангела и трех его приятелей в Раю, за чаем по-английски. Потом попытался представить себя за тем столом, передающего булочки и сахарницу, оттопырив мизинец и скрестив ноги в коленях.

Ну да. Точно.

Эдриан заерзал на деревянном стуле, от его веса мебель буквально закряхтела. — Я не знал, что такое предусмотрено правилами.

— Охрененный сюрприз, я тебе скажу. — Джим сделал еще одну затяжку. — Нам нужно подтвердить информацию. Есть идеи, где это сделать?

— Ага. — Эдриан вернулся к яйцам. — И он сейчас мертвый, лежит на чердаке.

Повисло молчание, в течение которого Эд присоединился к Клубу Чистых Тарелок. Закончив, он отодвинулся от стола и, обхватив затылок руками, потянулся.

— Может, нам просто наведаться в Чистилище.

— В смысле? — спросил Джим.

Эд пожал плечами.

— Россказни, что самоубийцам закрыта дорога в Рай, — не выдумки. Поверь мне на слово.

Когда парень прокашлялся, будто выболтал лишнего, Джим начал судорожно соображать. — Хочешь сказать, что Чистилище существует?

— Бывал там, вернулся с футболкой и все такое.

— И как ты оттуда выбрался?

— Эдди.

Джим выпрямился.

— Хочешь сказать, Эдди отправился в Чистилище и сумел вернуться? С тобой?

— Не части. — Парень вскинул руки в классическом жесте «придержи коней». — Я сейчас умничал… даже не думай об этом. Ты — наш золотой мальчик… и Эдди проклял себя, чтобы сделать это. К тому же, без обид, но ты только раскачиваешься, этот раунд решающий, а мы оба знаем, что бывает, когда ты «отвлекаешься».

Кавычки, показанные пальцами, стали бы последней каплей… но Джим пришел к такому же выводу, вот почему он здесь, а не бежит за Сисси. Как бы это ни жалило его, он должен выиграть раунд и умудриться при этом сохранить свое место несмотря на смерть Найджела. Если он сможет одержать верх и не превратиться в архангела, то после великой победы или что там их ждет, у него будет целая вечность, чтобы помочь Сисси. Но сейчас настал самый критический момент в войне.

К тому же, раунды проносились все быстрее и быстрее. Сорок восемь часов. Максимум семьдесят два… и он сможет сосредоточиться на ней.

— Я должен попасть туда и вернуть Найджела.

— Джим, ты совсем умом поехал…

— Есть другие варианты? — Джим сузил глаза. — Если Девина права, и я должен пойти по стопам Найджела? Я не могу этого допустить. Я никому не доверю эту работу… и я могу выиграть. Эд, я могу выиграть, черт возьми.

Нужно лишь вспомнить, как он провел прошедшую ночь. У Девины была огромная слабость… и это он. Она готова сложить оружие не потому, что она боялась проиграть… а потому, что не хотела потерять к нему доступ: если он не выйдет из игры, то, очевидно, окажется на месте Найджела, а Девина не хотела сражаться ни с кем другим. К черту правила, к черту архангелов, Создателя… Девина — паразит, одержимый захватом территории, и он был ее целью номер один.

И эта слабость заведет ее в могилу.

Потому что он лично проводит ее туда.

Единственный зрячий глаз Эдриана изучал лицо Джима, а сам Джим сохранял ледяное спокойствие. Он был готов к любым испытаниям, потому что в глубине души он знал, что нужно делать… и как.

— Эд, — сказал он низким голосом. — Я могу это сделать.

Ангелу почти удалось скрыть дрожь, охватившую его руки. Но тик его больного глаза не спрячешь.

— Нет, не можешь.

— Эд, как ты там оказался. Как это вышло. — Не вопросы, ведь он заранее знал ответы. — Девина забралась в тебя, так? Она как-то тебя достала, и ты не смог с этим справиться… и пустил пулю в лоб. Вскрыл вены. Повесился…

— Скала. — Его прервал голос настолько хриплый, словно на восемьдесят процентов состоял из воздуха. — Я… заключил с ней сделку, чтобы спасти кое-кого.

Джим ждал продолжения истории. Ничего не дождавшись, он спросил: — Что случилось?

Эд прокашлялся и накрыл лицо дрожавшими руками. — Я заключил сделку, чтобы спасти кое-кого и сдался в руки демона. Я был на ее столе, кажется, целые годы. Позже Эдди сказал мне, что прошло две ночи по земным меркам. Когда я вернулся, то уже не был прежним.

Словно черти из самого Ада, воспоминанияДжима о собственном опыте вырвались наружу, заполняя его мозг. И он точно знал, о чем говорил Эд. Он тоже был на том столе.

Тогда он впервые встретил Сисси.

После того, как нашел ее тело, разумеется.

— Я думал, что все в порядке. — Эд покачал головой. — Но нет. Я продержался неделю, а потом придумал для Эдди какую-то отговорку и ушел. Я хотел застрелиться, но я же ангел, верно? Я хотел умереть в полете. Поэтому я прыгнул, не раскрыв крылья… каньон был глубиной примерно семьдесят футов. Приземление было жестким, а большего не требовалось. Секунду спустя… черт, я думал, что выжил. И очнулся в Чистилище… я думал, вокруг все серое из-за лунного света.

Наконец, Эд опустил руки. Его глаза, оба, были красными от слез, которые он отказывался проливать.

— Эдди отправился туда за мной, но только благодаря ему нам удалось выбраться. Создатель помешан на любви. — Эд уставился на свои руки, наблюдая как они трясутся. — В смысле, Эдди пожертвовал собой ради меня, и это же любовь, да? Не в тупом романтическом стиле… а настоящие чувства. Так что, да, когда Найджел отправился к Создателю, заступился за нас… и это сработало. Найджел смог заключить соглашение и освободил нас примерно за месяц до твоего выхода на сцену. Условия таковы: мы поможем тебе в войне, тогда — свобода. Это наше искупление.

— Значит, ты поможешь мне найти архангела и вернуть его.

— Может, Девина блефует. У этой суки нет проблем с ложью…

— Так что, ты можешь помочь мне, — повторил Джим.

Эд снова покачал головой. — Джим, это очень плохая затея.

— Но ты можешь отправить меня туда, да?

— Нет, это зависит от тебя.

Когда их взгляды пересеклись, Джим понял, о чем именно говорил парень. — Но ты можешь помочь мне выбраться оттуда.

— Нет, не могу. Ты меня совсем не слушаешь? Приятель, это от нас не зависит. — Эд посмотрел на потолок. — Выездная виза выдается только Творцом.

Джим чувствовал, что парень сдается… а этого он не мог допустить. — Слушай, это задание на извлечение. Не больше, не меньше. Думаешь, я не проворачивал подобное раньше? Захожу, забираю его, вытаскиваю…

— Ты не знаешь, о чем вообще говоришь.

— Должен быть способ. — Джим сжал кулак и треснул им по столу, от чего тарелка с вилкой затанцевали. — Даже если Девина ошибается, в Раю безопаснее с Найджелом. У Колина мозги набекрень без жалкого ублюдка, а прямо сейчас Берти и Эрни…

— Альберт и Байрон, ты хотел сказать.

— Окей, плевать. Хоть Моцарт с Бетховеном Они окопались в Бастионе Душ, застряли там, а Колин сходит с ума. И это не в теории. Я поднимался наверх после того, как вернулся домой прошлой ночью. Девине нужно лишь заскочить туда, и у нас появится еще одна куча ненужных проблем. Черт, сам Творец не может ее контролировать, и она уж точно не станет следовать правилам. Как думаешь, что будет дальше?

— Но что, если у меня не получится тебя вернуть? Что тогда? Или так далеко в своих планах ты не заходил?

— Значит, ты продолжишь без меня.

— Против правил.

— К дьяволу правила. Ты разберешься со всем, потому что именно так поступают мужчины вроде нас.

— По такой логике, ты должен подняться наверх и стать Найджелом. Предоставить мне разборки со следующим балбесом, занять твое место. Избавишь себя от путешествия на другую сторону и риска застрять там навечно.

— Но Найджел мертв из-за меня. — Джим ткнул пальцем в грудь. — Я это сделал. Это моя вина. Если бы я вел себя иначе… но ведь это уже неважно. Я хочу все исправить, а это возможно, только вернув Найджела назад. Эд, я всегда плачу по долгам. Ты слышишь?

Эдриан потер лицо. — Я не знаю. Может, оттуда и есть выход.

— Видишь, я знал, что это сработает.

— Я этого не говорил.

— Неважно, я не пасую перед трудностями. Даже если Девина не лгала, я не сдамся. Я иду в бой, подняв оружие. Во-первых, мы вернем Найджела. А потом найдем логово Девины, заберем ее зеркало и мы выиграем два оставшихся раунда. Таков план. И мы доведем его до конца.

— Что насчет следующей души?

Джим открыл рот, чтобы ответить… но не успел. Задняя дверь особняка распахнулась так широко, словно под силой ураганного ветра.

— Ты ее трахаешь?! — прошипела Сисси.

Глава 4

Сисси тяжело дышала, хотя пробежала всего пятнадцать футов от Харлея до черного входа. С другой стороны, на обратном пути ей пришлось изо всех сил цепляться за руль байка. Иначе она бы окончательно лишилась контроля.

Или это уже произошло, даже если она целая вернулась домой?

— Ну? — Словно Джим ее не услышал. — Язык проглотил?

Джим протянул руку и хладнокровно затушил сигарету. — Сисси…

— Она изнасиловала тебя! — Когда лицо Джима побелело, Сисси хлопнула дверью позади себя, закрывая их всех в доме. — Думаешь, я не знаю, что она с тобой делала? Мы все видели это, сидя в стенах! Я наблюдала, как они… причиняют тебе боль. Как ты… — Ее голос сорвался. — Как ты можешь спать с ней после этого?

Ей хотелось выть, но она не дала слезам волю. Разве она могла? Это место не безопасно для нее, даже если за столом двое «мужчин», спокойно и молча сидевших за столом, предположительно были «ангелами».

— На чьей стороне ты на самом деле? — требовательно спросила она.

Положив ладони на стол, Джим оперся на руки. И когда он встал, было ясно, что он изо всех сил сдерживал гнев, и на мгновение Сисси ощутила укол страха.

Но она уже встречалась с дьяволом тет-а-тет. Поэтому Джима она не испугается.

— Отлично, забудь обо всем, что она сделала с тобой… но она убила меня! — закричала Сисси. — Эта сука отняла у меня жизнь, разрушила жизни моих родных. Уже ничто не будет как прежде, ничто не будет правильно…а ты спишь с ней?

— Эдриан, выйди из комнаты. — Голос Джима был низким и глубоким.

Ангел поднялся из кресла раньше, чем Джим успел закончить предложение. И когда он вышел, Сисси оценила уединение. Сейчас начнутся разборки, и аудитория им ни к чему.

Когда они остались наедине, Джим посмотрел ей прямо в глаза. — Я не хотел, чтобы ты видела это.

— То, что они с тобой сделали, или царапины на твоей груди, прошлым вечером?

— Все.

— Слишком поздно.

Он закрыл глаза, но Сисси не знала почему — либо он искренне жалел об этом… или думал, что сказать.

— Я просто не понимаю тебя. — Она покачала головой. — И может, я кажусь наивной…

— Это — война, — он прервал ее.

— И это извращение! — закричала она в ответ. — Ты отвратителен!

Он рывком перевернул стол, посылая в полет тарелки, стулья. — Я использую все доступные средства ради победы! Даже если речь о собственном теле!

Сделав шаг назад, Сисси уперлась в стол у плиты. Видя его гнев, она смогла обуздать свой.

Спустя долгую паузу, она мрачно сказала: — Я не думаю, что ты должен наслаждаться этим, как насчет этого? Или ты хочешь сказать, что у мужчины может встать, даже когда женщина внушает омерзение? Думаю, анатомия работает иначе… с другой стороны, я же девственница. Что я в этом соображаю.

Сейчас Джим тяжело дышал, его голубые глаза сияли неправедным светом. Но он не причинит ей вреда… несмотря на то, что он сделал с бедным столом, в глубине души Сисси знала, что он никогда не причинит ей вред.

По крайней мере, телесный.

Но он уже разорвал ее сердце на части. Хотя она и не знала, как он получил такую власть над ней.

— Я ненавижу это, — сказал он резко. — Но я использую любое оружие в войне, даже собственное тело. Это ясно?

— Так, значит, сейчас ты не только спаситель, но и мученик. Ну, не знаю. Повторюсь: думаю, мужчины обязаны получать удовольствие от процесса, разве нет?

— Я не могу делать это с тобой. — Он закачал головой. — Я не стану обсуждать это с тобой.

— Будто это совсем меня не касается? Словно результат на меня никак не повлияет?

— Нет, потому что тебе не место в этом раунде. — Когда она пораженно ахнула, весь гнев отлил от его лица, и Джим посмотрел на нее абсолютно без эмоций. — Ты — причина, по которой я проиграл прошлый бой. Не Девина. Ты. Я так, черт возьми, сильно беспокоился за тебя, что не мог сконцентрироваться… и результаты были разрушительными во стольких смыслах. Поэтому я не стану обсуждать это с тобой. Не могу. Я просто… черт возьми, не могу.

Она отшатнулась. — Это… я отвлекала тебя?

— Не Девина, будь уверена.

Джим, ругаясь, подошел к столу, и поставил его на место, словно он ничего не весил. Потом поднял тарелку, нашел вилку возле доисторического холодильника, и положил все в раковину.

— Мне нужно заняться работой, — сказал он перед тем, как выйти.

И все.

По крайней мере, с его стороны.

Сисси пошла за ним и схватила его за руку до того, как он успел ступить на лестницу. Ей пришлось приложить усилия, чтобы повернуть его.

— Мне не нужно, чтобы ты беспокоился обо мне, — выдавила она.

— Хорошо, не буду.

Она поморщилась. — А что до тебя и Девины, то это твое дело.

— Чертовски верно.

— Но мне нужно, чтобы ты позволил мне помочь.

— Нет, черт подери. Тебе нет места во всем этом…

— Я заслужила право сражаться, когда умерла в ее ванной. Потому что была в ее стене. Джим, я заслужила право участвовать в этом.

— Ни в коем, мать его, случае…

— Я должна сражаться за таких же как я. — Это заткнуло его, и она успела продолжить. — Внизу много таких как я. И они заслуживают свободы, как это было со мной. Поэтому ты либо позволишь мне помочь, либо я сама отправлюсь за ней. Тебе решать.

— Ты не знаешь, о чем говоришь.

— Черта с два не знаю.

— Она может прочесть книгу.

Услышав голос Эдриана, они оба повернулись к парадной двери. Она была широко распахнута, и на ступеньках, лицом к солнцу, стоял ангел.

Поняв, что привлек их внимание, Эд повернулся. — Если хочешь попасть в Чистилище и выбраться оттуда целым, то нам понадобится ее помощь. Если только не хочешь провести следующие двадцать лет в Гугл-Переводчике… а у нас столько времени нет.

— Что за книга? — спросил Джим.

— Та, что вероятно, ответит на твои вопросы.

— Чистилище? — вмешалась Сисси. — Вы о чем, вообще, говорите?


***


Архангел Колин сидел на берегу реки в Раю, наблюдая за течением. В его правой руке, на грязной ладони был кристальный кинжал, а в запачканной левой — бутыль джина. И то, и другое он нашел в палатке Найджела, в противоположной стороне луга.

Грязь на его теле — от недавних действий.

Он сделал глубокий глоток Бифитера и крепче сжал рукоять кинжала. Несмотря на бессмертие, его тело функционировало подобно человеческому, если он принимал такой облик. И значит, он чувствовал влияние алкоголя, усталость в костях… и безумие в голове.

Рассматривая возможные варианты окончания войны, он даже в мыслях не мог допустить, что Найджел погибнет, а сам он будет сидеть здесь, в одиночестве.

Во время Творения Всего Сущего, архангелы были созданы хранителями Рая и Бастиона Душ. Пятеро представляли равновесие качеств, пять пальцев одной ладони, каждая играет свою роль в балансе функций: Байрон, дух; Бэрти — сердце; Колин, разум; Лэсситер, тело.

И Найджел, соблюдающий правила, их лидер.

Лэсситер всегда был темной лошадкой, и он протянул недолго. Сбитый с толку желаниями своего тела, он попал в серьезную передрягу и был сослан, потерян, о его судьбе и местонахождении Колин мог лишь догадываться. С другой стороны, Бэрти и Байрон были надежными и непреклонными с самого начала, и сейчас, в кризисное время, в отсутствие Найджела они укрылись за стенами Бастиона, защищая то, что нуждалось в защите.

Найджел тоже погиб… и тот факт, что он покончил жизнь самоубийством был падением, которое Колин не мог осознать, как и саму трагедию.

Он думал, мог ли упустить ведущие к этому признаки? Некоторые намеки на то, что Найджел сбился с пути?

Было сложно не винить себя… казалось, это его рука лежала на том кинжале, когда пролилась кровь любимого.

Он не просто лишился своей половинки. Он лишился всего лучшего, что было в нем.

И Господь не ведал о грядущем, не успел вмешаться. Впав в отчаяние, Колин сначала направился к Создателю. Уже потом посетил выпуклый стол, на котором стоял серебряный поднос с элитной выпивкой.

Колин сделал еще один глоток из бутылки, острое по вкусу, как бритва, пойло обожгло заднюю стенку горла и пламенной дорожкой спустилось в желудок.

Он смыл серебряную кровь в палатке Найджела. Видит Бог, в этом усеянном шелком жилище было полно тряпок в распоряжении.

А потом он снял крепдешин со стены и завернул в него тело.

Подкрепившись очередным глотком из горлышка, он повернулся и ощутил, как слезы подступают к глазам.

Погребальный костер возвышался над землей в полутора метрах и был сооружен из древнего дуба, который Колин сам порубил на дрова. Рваный след тянулся по траве от того места, где рухнуло дерево и до участка, где он возвел сооружение, огромные ветви и ствол вырыли тропу.

Он расколол древесину кинжалом в ладони и силой своего тела, гвозди он взял в сарае за Бастионом Душ, старомодные, квадратные куски металла, которые он забивал при помощи камня.

Костер не являлся произведением искусства, особенно на фоне антиквариата, которым себя окружал Найджел. Воистину, архангел отдавал предпочтение красоте — Найджел часто повторял, что в этом кроется его любовь к Колину.

Это не подходящие проводы для Архангела. Ни в коей мере.

Какое-то время Колин просто сидел, пил и думал. А потом он, встав, подошел к своему любовнику. Он завернул Найджела в мягкий синий шелк… и выбрал его из надежды, что так кровь будет не сильно заметна.

Он накрыл лицо Найджела — был не в силах смотреть на него, ведь черты лица и его цвет казались слишком живыми, чтобы принадлежать мертвецу. Было слишком соблазнительно поддаться мысли, что если подождать немного, произнести некую комбинацию слов, то его половинка поднимется и ответит ему.

Глупо. И он должен избавиться от этого смешного, бесполезного оптимизма.

Во-первых, уничтожить останки. А потом он займется делом.

Колин, протянув руку, плотнее завернул край шелковой ткани под тело. Ангелам чужда общепринятая концепция молитвы. С одной стороны, он мог обратиться к Создателю напрямую, поэтому не было нужды сотрясать воздух своими чаяниями. С другой стороны, в корне молитв крылась беспомощность и отчаяние, а он испокон веков не чувствовал ничего подобного.

Наклонив бутылку над телом, Колин ровной струей вылил любимый напиток Найджела, покрывая тело с головы до пят. Потом сделал большой глоток и поднял ладонь, призывая тепло. Он послал поток энергии, и сверхзаряженные молекулы вспыхнули белым пламенем, а серебряная кровь с джином стали основой для зажигания.

Он отступил назад, не отрываясь от бутылки.

Тело Найджела кремировалось, от него поднимался белоснежного цвета дым, и, наблюдая, Колин думал, что белые клубы были своеобразной молитвой… или чем-то, максимально приближенным к этому понятию.

В итоге он опустился на землю, уселся, скрестив ноги. Тело горело дольше, чем он ожидал, и Колин ушел лишь когда остался один пепел.

Сейчас он поквитается с Джимом Хероном.

Тем самым кинжалом, которым Найджел убил себя.

Глава 5

— Она нужна нам. Чего ты от меня хочешь?

Ожидая от Джима ответа, Эдриан переместил вес с ноги на ногу, пытаясь распределить центнер-с-чем-то таким образом, чтобы больная нога не чувствовала себя будто в мясорубке. Безуспешно.

Джим посмотрел на лестницу, которой только что воспользовалась Сисси. — Я не хочу втягивать ее.

— Да. Так ты и сказал. — Эдриан посмотрел на стулья и диваны, точнее на их отсутствие в фойе. — Без обид, но мне нужно приземлить пятую точку.

Хромая по тесному пространству, он направился к гостиной в левой части дома. Когда они только заехали сюда… как давно это было? Неделю назад? Пятнадцать лет? Дом, казалось, как раз вступил в стадию предсмертных конвульсий: обои отклеивались по углам комнат, облупившиеся потолки усеяны пятнами, от старых викторианских дорожек остались одни лохмотья.

А сейчас? Он зашел в гостиную, в которой бархат на диванах, шелковые занавески, молдинги вокруг книжных шкафов и лакированных столешниц, все сияло новизной… будто он ступил в музей, в идеально сохранившуюся комнату конца восемнадцатого века. То же было справедливо для кухни, в которой они постоянно зависали, техника из сороковых годов внезапно заработала как новая от «GE», формайка сверкала, словно в витрине магазина. Та же песня на втором этаже, кружева на шторах и девчачьих балдахинах волшебным образом самозаштопались.

Чертовщина какая-то… сначала он подумал, что кто-то — не он, это точно — чистил все вокруг. Но Дайсон не залатает ковер, не починит кресла, не заштукатурит стену.

Но им и без этого хватало поводов для беспокойств.

Эдриан сделал вдох, вонь от дыма приправляла воздух, и он посмотрел на камин. Обуглившиеся останки внутри и на полу вокруг напоминали бумагу, словно кто-то пытался спалить собрание старых энциклопедий. Но нет, дело не в этом. Это — дерьмо — покрывала, которые раньше накрывали древнюю мебель. Сисси затолкала все в печь и чиркнула спичкой.

Можно сказать Пфффффффффф!

Огонь опалил обои вокруг очага, а ковер сорок на двадцать футов, хотя он и принимал ковровую версию Ботокса против старения, поджарился ровным полукругом.

Они, наверное, потратили весь депозит благодаря Сисси.

И, черт, может, Джим и прав. Если Сисси уже занималась поджигательством… эта разведка, в которую собирался Джим, не поможет ей смягчиться.

— И зачем ты ей рассказал? — спросил Джим, стоя в дверях. — Нахрена вообще?

— Рассказал о чем?

— Обо мне и Девине.

Эд повернулся. — Я не рас…

— Брехня.

Эд подался вперед, игнорируя яростные протесты бедра. — Давай на чистоту… я не сказал ей ни слова о тебе и Девине. Думаешь, я захочу усложнять и без того запутанную ситуацию?

Джим зашел в комнату и начал расхаживать по ней как запертый в клетке хищник. — Тогда откуда она узнала…

— Вот она.

Когда Сисси зашла с книгой, Джим, застыв, просто уставился на девушку… и в напряженной тишине, Эд подумал лишь об одном: почему хотя бы раз все не может пойти согласно их плану. Потому как сейчас уравнение выглядело весьма скверно: Джим, очевидно, ничего не говорил о своей любовнице-демоне. И сам Эд мог быть придурком, но он помнил каждое слово, вылетевшее из его рта, и этого дерьма он не говорил.

Сисси могла узнать это только из одного источника.

— А сейчас, вы расскажете мне о Чистилище, — сказала Сисси. — Или собираетесь без моей помощи продираться через эти инструкции к японскому стерео?

Джим выдал трехэтажный мат, которые не содержал ни капли информации, но как бы намекал на то, что неодушевленные предметы в гостиной могли попасть под горячую руку.

Когда спаситель наконец замолк, Эду самому захотелось протереть лицо наждачной бумагой. Потому что это будет намного приятней происходящей дури.

Очевидно, ему дали слово.

— Хорошо. У нас был шеф…

— Бог, — перебила его Сисси.

— Нет. Хотя Создатель играет в этом большую роль. — Ага, еще бы. — И Джим родил блестящую идею вернуть его назад.

— Он мертв? Я думала, мы все бессмертные.

Он же пришел сюда, чтобы сесть? Эд выбрал диван и рухнул на подушки со всей грацией рюкзака, упавшего со стола. — Наш шеф больше не существует в общепринятом смысле, скажем так.

— Значит, отсюда можно выбраться? Ну, из этой жизни…или как это называется.

— Нет. — Он подумал об Эдди, но решил, судя по слишком серьезному лицу Сисси, что оставит мысли при себе. Им достаточно проблем. — Наш босс сейчас в Чистилище, а это еще одна разновидность Ада для бессмертных.

— Должен быть способ сделать это без нее, — раздался рык Джима из угла. Сисси направила на парня взгляд, способный прожечь дыру в банковском сейфе. — Хочешь просить свою подружку? Вдруг она поможет.

Глаза Джима горели в другом конце комнаты. Но он ничего не ответил, щекотливая тема заткнула его.

Эд покачал головой. Блин, он понимал, что чувствовал Эдди в самом начале, когда они с Джимом задирали друг друга.

— Эта книга… — Он указал на проклятую вещь, — … там есть что-нибудь о Чистилище? Вот, что нам нужно знать. Я не могу прочесть ее… Джим тоже. Эдди мог, но он забыл очки для чтения в Раю.

Сисси села на диван напротив него, положив древний том на кофейный столик с короткими ножками. Книга скрипнула, когда она открыла ее, и, казалось, пергаментные страницы излучали легкое свечение, словно она сама подсвечивала себя для чтения.

Окей, конкретно эта книга никогда не попадет в топ-лист «Нью-Йорк Таймс». В мире существовал лишь один экземпляр, и он не должен был попасть в руки ангелов. Листы из кожи грешников, чернила, по всей видимости, — сперма приспешников. Неизвестно, кто ее писал.

Книга олицетворяла чистое зло, пропитана им насквозь.

Если Девина узнает, что том у них? Будет весело.

— Здесь нет оглавления, — пробормотала Сисси, бегло пролистав ее. Текст был расположен очень плотно, казалось, каждая страница была закрашена черной кистью, и от одной попытки сфокусироваться у Эда разболелась голова. — И здесь нет внутреннего порядка. Я просидела над ней много часов… сомневаюсь, что она в принципе может оказаться полезной.

— Честно говоря, я впечатлен тем, что ты в принципе можешь прочитать хоть слово, — пробормотал Эд.

— Ну, я изучала латынь в средней школе.

— А это латынь?

— Или производная от нее. Хорошая новость в том, что чем дольше я над ней сижу, тем лучше воспринимаю текст. — Сисси посмотрела на Джима. — Так, ты скажешь мне, что хочешь сделать, и я посмотрю, смогу ли найти что-нибудь по теме.

Джим остановился у одного из окон высотой от пола до потолка и выглянул наружу. Утреннее солнце било в его лицо, и он казался вымотанным, а не отдохнувшим. И это не играло им на руку.

Эд прокашлялся. — Я выбрался лишь потому, что меня освободил Создатель… благодаря Найджелу, который был у него.

— Ты имеешь в виду из Чистилища? — спросила Сисси.

— Да.

— Срань… минутку, ты был там? — Сисси покачала головой. — Блин, я думала, это все выдумка… похоже, в воскресной школе мне стоило слушать внимательней.

— Как я уже говорил, меня освободил Создатель, и я не знаю никого, кто отправился туда и смог выбраться самостоятельно. — Эд перевел взгляд на спасителя. — И что хочу добавить… Джим. Ты будешь очень ограничен во времени. Попав туда, ты сразу окажешься по уши в проблемах. Чтобы исчезнуть полностью потребуется какое-то время, но ты почти сразу же начнешь терять себя. К тому времени, как пришел Эдди, я почти пропал. А потом выяснилось, что я пробыл там всего-ничего.

— Ад был для меня таким же, — прошептала Сисси. — Эта была… вечность.

Бровь Джима задергалась, и он потер ее.

— Значит, ты собираешься вернуть парня… зачем? — спросила она.

— У меня нет выбора, — пробормотал Джим, похлопав по карманам. Достав пачку Мальборо, он прикурил одну. — Мы либо вернем Найджела, либо я займу его место… а после произошедшего дерьма я хочу быть тем, кто прикончит Девину. К тому же, спасти его — правильный поступок.

— Почему ты так говоришь?

— Я убил его. Не собственноручно, но его смерть на моей совести, и хотя я профессиональный солдат, с этим знанием я жить не смогу.

Сисси долго смотрела на мужчину. Потом опустила голову к книге и открыла первую страницу. — У кого-нибудь есть бумага… и ручка?


***


Несколько часов спустя, когда Сисси листала страницы древней книги, она с облегчением обнаружила, что слова, нацарапанные на плотном пергаменте, было также легко читать как писанину о Нэнси Дрю. Несмотря на прогресс в понимании текста, она ничего не могла найти о Чистилище.

Большая часть текста представляла собой поток воспаленного сознания, бессвязные комментарии объясняли природу и состав души, происхождение физической жизни, структуру Рая, баланс между грехом и добродетелью.

А статистика была откровенно странной. Зачем кому-то считать камни в стенах какого-то замка в небесах? Бастиона Душ, так он назывался.

Так что, да, блок желтой бумаги остался лежать нетронутым рядом с книгой, она так и не воспользовалась синей ручкой «Бик». Но даже отсутствие результата казалось полезным: погрузившись в книгу с головой, у нее пропало желание жечь все вокруг.

Издав стон, она потянула спину… и посмотрела на камин. Когда рядом раздался тихий храп, она перевела взгляд на Эда. Парень спал как убитый, уложив голову на подушки обитого бархатом дивана, больная нога была вытянута под странным углом, ботинок наклонен в сторону… будто кости его голени срослись неправильно.

Джим ушел десять минут назад, забрав с собой черную тучу над головой.

Сисси отодвинула от себя книгу и, поднявшись на ноги, размяла правое плечо. Потом она вышла из гостиной, собираясь заскочить на кухню и чем-нибудь перекусить, но планы изменились, когда она через окна увидела красную вспышку света по другую сторону парадной двери.

— Что за… — На самом деле, это было красное сияние… которое исходило от каждого окна в доме.

Бросившись к двери, она рывком открыла тяжелую панель.

Казалось, будто кто-то бросил бомбу с краской на дом… только краска застыла в воздухе, образовывая купол: по другую сторону полупрозрачной красной занавеси она видела уродливый газон, полуденное солнце, подъездную дорожку и улицу… и Джима, стоявшего слева, его поднятая ладонь сияла еще ярче, будто именно она служила источником света.

— Джим? — позвала Сисси.

Он поднял голову и открыл глаза. Спустя мгновение, мужчина опустил руку и прошел сквозь пятно в воздухе, сквозь созданный им барьер.

— Что это? — удивленно спросила она.

— Дополнительная защита.

— От чего? — Будто ей нужен ответ.

— От Девины. Она уже как минимум раз пробралась внутрь.

Холодок пробежал по ее телу.

— Когда?

— Прошлой ночью.

Когда он зашел на крыльцо, Сисси прикоснулась к его руке. — В доме? Но как?

Джим демонстративно вышел из зоны доступа и резко рассмеялся. — Она приняла твой облик. Как тебе такое?

— Что?

— Ты меня слышала. — Она была тобой, вылитая, волосы, глаза и твои… — Его голубой взгляд опустился к ее губам, и он отвел глаза, только когда встряхнулся. Потом он подался вперед, нависая над ней, его уставшие глаза были острыми, как лезвия. — Слушай, когда я говорю, что не хочу тебя видеть посреди всего этого, то для этого есть веская причина. Я не хочу еще раз потерять тебя… и сто процентов я не хочу вылететь из собственной игры из-за беспокойств о тебе.

Сисси нахмурилась, вспоминая…

— Когда я постучала в твою дверь, — сказала она, охваченная ужасом. — И ты был шокирован, увидев меня. Тогда она приходила. Так? Тогда она стала мной.

Отвернувшись, Джим двинулся в сторону двери.

Она снова схватила его за руку. — Что она сделала?

В напряженной тишине Сисси вспомнила момент, когда Джим открыл ту дверь. Он странно смотрел на нее, будто впервые видит. Сейчас то же самое.

Сисси отказывалась отступать. — Что она…

— Хочешь знать? Прекрасно. — Он снова наклонился к ней, воздух между ними наэлектризовался. — Она пыталась соблазнить меня. Она была полуголой в моей кровати, с твоим телом, твоей кожей, твоим запахом. И ей, черт подери, почти это удалось… ну, как тебе такая правда?

Сисси моргнула, когда в теле вспыхнул жар… и гнев тут не при чем. Нет, это было что-то принципиально другое.

Сексуальное желание. О котором раньше она только читала, слышала, видела на большом экране, но никогда не испытывала сама.

Ничего даже отдаленно похожего. И она прекрасно понимала, что делал Джим… он пытался отпугнуть ее.

Чего он не понял… что это о многом говорило.

Она вспомнила Бобби Карне и его «ну давай», подстегнутые пивом. Джим был очень далек от того жалкого зрелища… он был мужчиной, а не школьником, воображавшим себя Райаном Рейнольдсом. И от мысли, что она может привлекать Джима, даже если это обман…

С другой стороны, тогда за рулем была Девина, образно выражаясь.

Джим первый разорвал зрительный контакт. — Не смотри на меня так.

— Как «так»? — спросила она хрипло.

— О, да ради Бога, — пробормотал он. — Ты меня даже не знаешь.

— Джим…

— Нет, нет, я должен идти… мне нужно, мать его, уйти.

Он тяжелой поступью прошел через открытую дверь и поднялся по лестнице, его огромное тело двигалось быстро и с нескрываемой мощью. Мгновение спустя он скрылся из виду, и она услышала хлопок двери на втором этаже.

Ее подмывало последовать за ним. Открыть дверь. И выяснить… что скрывалось за жаром в его глазах. Но ей казалось, что она добьется лишь ссоры.

Или чего-то, с чем она вряд ли сможет справиться.

Она вспомнила демона на кладбище, она была так уверена в себе. Да, эта женщина… существо, неважно… она могла позаботиться о таком мужчине как Джим…

Чудесно, сейчас ей хотелось найти «Зиппо» и применить по назначению.

Вместо того, чтобы отправиться за мужчиной, или по Стивену Кингу уступить своему внутреннему Поджигателю, она подошла к защитному заклинанию и протянула ладонь. Сияние, словное живое существо, устремилось навстречу ее ладони, лизнуло ее кожу и не разрывало контакта до тех пор, пока она сама не убрала ладонь.

Поиграв немного со свечением, она вернулась в дом и закрыла за собой укрепленную дверь. В обычных обстоятельствах она бы впечатлилась размерами и высотой дубовой двери… но больше не было ничего обычного, и казалось, что на ту штуковину во дворе, созданную Джимом, можно было положиться больше, чем на творение человеческой руки. Помедлив у подножия лестницы, она задумалась, что Джим делал сейчас в своей спальне. Единственный способ получить ответ на вопрос — лично выяснить… и какой будет стыд, если она вломиться к нему, когда он будет переодеваться… готовить постель… складывать одежду.

Да, ему же больше делать нечего, как заниматься кроватью и бельем.

К тому же, будто им остается что-то кроме разговора?

Она не сходила с места, и внутренний голосок указал, что они, на самом деле, могли заняться кое-чем еще…. Чем-то, имеющим отношение к огоньку в его взгляде. Черт, может, пришло время лишиться девственности. И если это так… она не отдала бы ее ни одному мужчине, живому или бессмертному, только Джиму.

— Черт, — прошептала она.

Глава 6

Джим закрылся в комнате. У него стоял.

И не цветок на столе. Не чудный день за окном.

Захлопнув дверь, он прислонился к ней спиной. Бам… бам… бам… Он бился затылком о дерево в такт пульсации в члене.

Посмотрев на бедра, он оценил, насколько эрекция выпирает из штанов, а в голове была лишь одна мысль… блин, это так типично для него. В своей прошлой жизни, когда он был по горло в спецподразделении и работал убийцей интернационального уровня, такое часто случалось с ним. На взводе, в патовой ситуации, его кровь закипала вместе с агрессией… ему неизбежно захочется выплеснуть энергию.

И не на беговой дорожке.

Но, ради всего святого, после ночи с Девиной это не должно быть проблемой.

Он закрыл глаза и выругался, когда на него напал, ослепляя, очередной поток образов, как он трахал демона в разнообразных позах. А потом он увидел Сисси… стоявшую на крыльце… смотревшую на него так…

Будто она догадалась, что он хочет ее.

Его мужская сущность вполне была готова проверить эту теорию в горизонтальном положении. Да… он должен держаться от нее подальше, но, вопреки всему, его совесть и здравомыслие с радостью свалили бы в отпуск, чтобы другая головка занялась делом.

Чудесно. Такие мысли очень помогают ситуации.

Внезапно он вспомнил фотографию, которую видел в доме ее родителей, на снимке Сисси сидела на скамейке запасных во время какой-то игры, ее глаза были прищурены, тело напряжено, будто она рвалась в бой. Ее длинные светлые волосы убраны назад, на свежем лице ни капли макияжа, на заднем плане мелькали такие же студенты-спортсмены.

Там она выглядела на свой возраст.

Внизу, на крыльце? Это была женщина. Не девочка.

Честно говоря, он жалел, что она перешла пропасть между детством и взрослой жизнью… потому что этой границы было достаточно, чтобы он держал себя на чеку. Его всегда привлекали опытные женщины; он любил жесткий секс, а для этого необходимы внутренний стержень и страсть. Какая-то крошка с клубничным блеском для губ и кроссовками «Хэллоу, Китти» не удовлетворит его потребностей.

Он на самом деле хотел, чтобы Сисси оставалась такой для него. Проблема в том, что благодаря своему путешествию в Ад, ее глаза избавились от отблеска юности, ее душа постарела в стене Девины, закалившись до твердости стали в муках и боли. Она больше не была той девчонкой с фотографии, сидевшей с друзьями на хоккейном поле, взбудораженной игрой на школьном стадионе.

Она была женщиной.

А это уже проблема.

Черт подери, у него были благие намерения. С тех самых пор, как он нашел Сисси в ванной, его единственной целью была ее безопасность…и он вычеркнул этот пункт из списка, заключив разрушительную сделку с Девиной. Но что именно это дало Сисси? Да, она выбралась из стены демона, конечно. Но сейчас, ее единственное занятие — листать невозможную книгу в поисках способа доставить его в и из Чистилища.

А тем временем, он был наверху с проблемой, которую, принимая все во внимание, он исправит левой рукой.

— Твою дивизию, — выдохнул Джим.

Переводя взгляд на разобранную кровать, он вспомнил Девину на ней, в облике Сисси, когда она разводила его на секс. Это была его вина. Он должен был наложить несколько слоев защиты, когда они заехали сюда.

Черт, как она проникла в дом?

Скользя по двери, он приземлился на задницу и уперся локтями в колени, осознавая, в какие неприятности может влипнуть парень, думая головкой вместо головы.

И, вот так сюрприз, натянутая ткань штанов заставила его поерзать бедрами… и не от дискомфорта.

«Я не думаю, что ты должен наслаждаться этим, как насчет этого? Или ты хочешь сказать, что у мужчины может встать, даже когда женщина внушает омерзение? Думаю, анатомия работает иначе… с другой стороны, я же девственница. Что я в этом соображаю».

— Чтоб меня…

И в этом была проблема: Сисси права. У мужчины не встает, если он не хочет секса. На его беду, ему не обязательно наслаждаться происходящим, чтобы член стоял… он словно пронзал своего врага. Начинал на взводе, получал удовольствие, когда все кончалось. Но наслаждение тут не при чем.

Почему-то Джим сомневался, что эти подробности обязательно знать Сисси. И он с той же уверенностью понимал, что его члену глубоко плевать на оправдания.

Член знал, чего он хотел.

Джим снова поерзал, трение ткани о бестолковый орган заставило его стиснуть зубы и зашипеть. И на короткое мгновение он не смог сдержаться и не вспомнить, как Сисси молила его о поцелуе…

Нужно было лишь вспомнить, что это была не она, этого достаточно.

Иииии, нужно было лишь вспомнить, как она смотрела на него на том крыльце.

Он снова поерзал, надеясь ослабить давление, но это только подстегнуло его. И вместо того, чтобы спуститься вниз и узнать, чем он может помочь с той книгой в сорок фунтов весом, прежде чем он успел сообразить, его ладонь приступила к активным действиям.

Поглаживаниям, если быть точным.

Что еще, черт возьми, ему оставалось? Гребаная эрекция даже не собиралась опускаться… и даже если он поправит штаны, блин, он был сложен как Джон Хэмм, поэтому это вряд ли поможет скрыть стояк.

Он намеренно избегал мыслей о Сисси. Вместо этого сконцентрировался на тесной хватке, двигаясь вверх-вниз, сжимая головку, вращая ладонь вокруг ствола. Пришлось опустить колени для лучшего доступа, и когда резинка штанов врезалась в задницу, он стянул их к чертовой матери. Весьма быстро он довел себя до грани. До крови прикусив нижнюю губу, он вместе с похотью выпускал свой гнев, ненависть к Девине уносила его выше.

Было мерзко кайфовать от этого, но безопасней и более джентельменски, чем то, что он чувствовал к Сисси.

Оргазм ударил подобно молнии, останавливая сердце, от него застыла рука, задергались ноги. Потом раздался гром… прокатился по его мыслям, душе… и перед глазами была Сисси, она как в медленной съемке поворачивалась к нему, её глаза смотрели на него с женским любопытством.

Когда разрядка выстрелила из тела, он выдавливал из себя сперму, надеясь избавиться от желания… чтобы обрести концентрацию, вернуться к работе, поступить правильно.

После оргазма, его накрыло истощение, опустилось на плечи и веки. Он уже сто лет не спал по-человечески.

Почти тридцать лет, на самом деле.

С тех пор, как умерла мама.

Джим вытерся штанами с мыслью, что не скоро он обретет покой.

Сейчас же, может, он просто закроет глаза и позволит пост-коитальному расслаблению немного подзарядить его батареи. У него мало времени в распоряжении, но, с другой стороны, он никогда не спал подолгу.

Последняя мысль, перед тем, как заснуть у двери, была ни о чем-то.

Он думал о женщине, которая изучала ту книгу. Он не знал, на что надеяться: чтобы она что-то нашла… или наоборот.

Может, Эд был прав, и ему не стоило искушать судьбу, пытаясь проникнуть в Чистилище.

Но, как бывает всегда, он оказался между молотом и наковальней.


***


Тени уже становились длиннее, когда Сисси добралась до последней страницы в Книге из Ада.

Положив руки на поясницу, она в сотый раз потянулась, а потом посмотрела на Эдриана. Ангел трижды за день изменил позу, и сейчас лежал вытянувшись на диване, одна из бархатных подушек оказалась под его головой. Но с тех пор он больше не двигался, только периодический скрещивал ноги. Но она знала, что он не спал.

Где Джим?

— Наверху, — ответил Эд, будто она думала вслух. — Хочешь, чтобы я привел его?

Она закрыла книгу и посмотрела на изрытую, покрытую пятнами обложку.

— Я не знаю.

Спустя мгновение она услышала шаги по лестнице, потом в фойе, они приближались к гостиной.

— Это твоих рук дело? — спросила она тихо.

— Накладно таскать с собой рацию. Еще и подзаряжать.

— Милый трюк, — ответила она, поправляя футболку и откидывая волосы назад.

Прямо перед тем, как зашел Джим, она задумалась, как выглядит, жалея, что рядом нет расчески с зеркалом… и зубной пасты, наверное.

Дура, дура, такая дура, ругала она себя. Во-первых, никто не сравнится с тем демоном. И, во-вторых, она же не хотела подбирать объедки за Девиной?

Джим вошел в гостиную, на нем были голубые джинсы, белая футболка, натянутая на груди и вокруг бицепсов. Его лицо казалось отстраненным, он избегал смотреть ей в глаза, но само его присутствие она ощущала всем телом. Он был, как всегда, подобен магниту, такой мужчина притягивает взгляды. Дело в росте? Сложении? Постоянно нахмуренном выражении? Или прекрасном, мерцающем нимбе вокруг его темно-русой макушки…

Так, ладно. Наверное, она все-таки хотела потягаться с тем демоном.

Даже если это было абсолютно нелогично и саморазрушительно.

— Я ничего не нашла, — сказала она громко. — Ни крупицы информации.

Невероятно, на самом деле. Учитывая количество слов в талмуде. Сколько, два триллиона?

Джим нахмурился еще сильнее.

— Ты шутишь?

— Ни капли.

На самом деле, Сисси смутно понимала, что только что прочла. Написанное влетало в одно ухо и вылетало из другого. Но одно она знала точно — о Чистилище не было ни слова.

— Ты уверена, что правильно читаешь текст?

Сисси повернула книгу к нему и толкнула по кофейному столику. — Сам попробуй.

— Я не знаю латынь.

— Ну, тогда не судьба.

— Черт возьми.

— Ну что ты ждешь от меня? Здесь ничего нет. В смысле, это место существует, потому что вы вдвоем так говорите… так что, может… я не знаю, оно просто называется иначе? Или есть другой источник информации, доступный нам? Ну, не знаю, у вас есть интернет для бессмертных?

Они оба посмотрели на Эдриана, который сидел, перебирая темные волосы, пока те не встали дыбом, будто он лизнул розетку.

— Известного мне нет. — Ангел покачал головой. — Знаете, может в этом вопросе нам стоит сдать назад. Джим, я думал об этом весь день. Если каким-то чудом ты умудришься попасть туда, я сильно сомневаюсь, что у нас получится вернуть тебя целым… особенно с Найджелом. Опережая твои вопросы: нет, я не думаю, что Творец с радостью бросится тебе на помощь, в особенности потому, что ты собираешься обойти Его правила.

Джим выругался.

— Нет, мы найдем способ. Я не сдамся…

Никто не ждал нападения. В одно мгновение Джим стоял в комнате, злой до чертиков. А в следующее мужчина с голым торсом накинулся на него со спины, бесшумно проскочив сквозь дверной проем, над его головой было занесено какое-то оружие.

Сисси, закричав, вскинула руку… и это заставило Джима обернуться прежде, чем ему вонзили нож в спину. Его ответ последовал молниеносно, тело приготовилось к нападению, он вцепился в поднятую руку и вывернул ее, отстраняя лезвие. Но он не смог сбросить агрессора, соперники были равны в силах.

Это был Колин, парень, навещавший Джима в больнице, осознала Сисси. Темноволосый…

Бух! Они врезались в камин. Бум! Перевернули боковой столик и разбили лампу.

Бамс! Их переплетенные тела мотало по комнате, они столкнули диван с дорожки на голые половицы.

И пока они кружили в смертельном танце, Эдриан вскочил, вытаскивая нож, о наличии которого она не догадывалась.

Но ангел зашел не далеко.

Стремительным рывком, нападавший вытянул свободную руку и послал в Эда луч белого света, ангела сбило с ног с такой силой, что диван, на который он приземлился, пролетел через всю комнату к стене.

Ангел рухнул на пол, а Джим и агрессор играли в пинг-понг по гостиной, отскакивая от стен в борьбе за хрустальный нож… и Сисси не собиралась отсиживаться в стороне, ожидая, кто первым устанет. Исчезнув из виду, она оглянулась по сторонам в поисках чего-нибудь для борьбы против Колина.

Она схватила первый попавшийся предмет, медный подсвечник, весивший как монтировка. Пчелиный воск полетел в сторону, когда она подхватила штуковину, занесла над головой и бросилась к…

К слову о чечетке. Мужчины кружились с такой силой, что ей пришлось следить за ними, ожидая момента, когда мужчина без футболки окажется в пределах досягаемости… и не исчезнет, чтобы она успела треснуть его. Если она промахнется? Вырубит Джима.

Бинго. Когда Колин оказался вблизи, она уперлась ногами в пол, и, собрав все силы в теле, обрушила металлическую глыбу на затылок темноволосого мужчины.

Вспышка света заполнила комнату, ослепляя ее и отбрасывая назад, как это было с Эдрианом… но траектория уводила ее прямо в двустворчатое окно. Беспорядочно спотыкаясь, онаумудрилась сбить себя с курса… но, даже влетев в относительно мягкие, тяжелые бархатные шторы, удар сбил ее сердце с ритма и вышиб дыхание из легких.

Но она не лишилась сознания…. Поэтому, когда сама начала оседать, то увидела, что мужчина с хрустальным кинжалом полетел наземь, удар по голове вывел его из игры. Иного Джиму не требовалось. Стремительным рывком он выбил кинжал из рук мужчины и ударил по твердому торсу, с силой разделяя их.

Позднее, Сисси без конца будет проигрывать последовательность событий, отматывать пленку, словно между наносекундами существовала возможность иного исхода, другой путь, который можно было бы выбрать, будь у нее возможность сделать монтаж, вставляя в фильм иной сценарий.

Но, конечно, этому не бывать.

Когда Колин рухнул на пол, мужчина посмотрел на Джима с лютой ненавистью в красных глазах.

— Ты убил его!

— Да что с…

— Твоя рука была на том кинжале!

— …тобой творится!

Они кричали друг на друга, мужские голоса гремели в доме, американский акцент Джима и британский — Колина.

— Из-за тебя я потерял его!

— Я знаю! — кричал Джим в ответ.

Это заткнуло Колина. И пока мужчина молчал, Джим продолжил кричать: — И я собираюсь вернуть его!

Раздался злобный смех, больше похожий на всхлип.

— О, да ладно? И как именно ты намереваешься это сделать?

Джим посмотрел на Сисси. Потом на Эдриана.

— Вы должны вытащить меня. Как-нибудь…

Эд вскинул руки, словно пытался остановить автокатастрофу. — Джим! Не смей…

Джим снова перевел взгляд на Сисси. Отрыл рот, будто собирался что-то сказать… но вместо слов, он направил на себя хрустальный кинжал, целясь острием в живот, и вытянул руки на максимальном расстоянии.

— Нет! — Сисси подскочила с криком.

В последний момент он передумал. Но не остановился. Вместо этого он изменил направление, опустив левую руку, поднимая правую…

…и резким движение вскрыл себе горло.

— Нееееееет! — Сисси бросилась через всю комнату, когда нож, словно в замедленной съемке, выпал из его обмякшей руки. Джим тоже упал, кровь хлынула из его шеи… скорее всего, это была кровь, только серебристого, а не красного цвета.

О, Боже, это кровь пропитала его простую белую футболку.

Его колени с грохотом ударились о пол, и Сисси добежала до него в тот момент, когда Джим опустился на пол. Его рот был открыт, он задыхался, пытаясь втянуть воздух через гейзер крови.

— Джим! Джим! — Она протянула руки к ране, нанесенной им самим, но все бессмысленно. Даже будь у нее в распоряжении километры медицинской марли, такую рану не заткнешь.

Его не спасти.

Он не сводил с нее голубого взгляда, когда начал заваливаться на бок, его массивный торс сдался на милость гравитации, бессмертная жизнь утекала прямо у нее на глазах.

Слезы заслонили зрение, а разум заполнили судорожные «не сейчас»! «никогда!»: как бы она не злилась на него утром, сейчас ее бросило в ужас от мысли, что потеряла его навечно.

Неиспользованный шанс.

Неоткрытая дверь.

Не свершившаяся судьба.

И потеря была хуже всего, что когда-либо происходило с ней. Хуже самого Ада.

— Не бросай меня, просто останься, не уходи…

Его губы шевелились, и она осознала, что он не пытался дышать… он пытался сказать ей что-то.

— Что? — голос сорвался. — Что ты…

Его губы, покрытые серебряной жидкостью, двигались все медленнее и медленнее, зрачки расширялись, будто им не хватало света.

Сисси знала, в какой миг он умер. Не когда его губы замерли, или закатились глаза. Запах цветов наполнил воздух, нос, горло.

Именно это говорили ей в воскресной школе, когда она была ребенком: когда святой умирает, ты чувствуешь запах цветов.

Джим… спаситель… погиб.

Глава 7

Коллекции — это хорошо.

Конечно, ее немного выходила за рамки приличия, подумала Девина, делая шаг из лифта ее офисного здания.

И разве это не прекрасно.

Перед ней, в подвале размерами почти с футбольное поле, простирались ряды антикварных бюро, наполненных вещами тысяч душ, они были спрятаны в безопасности. При их виде она могла вздохнуть спокойно по двум причинам: во-первых, они были там, где она все оставила; и во-вторых, они все принадлежали ей, все до единого.

Цокая каблуками по бетонному полу, она время от времени останавливалась, ставила пакет с новыми Лабушками на пол и выдвигала ящики.

Было ли это скопление карманных часов на золотых цепочках или клубок очков из девятнадцатого века, связка ключей — каждый предмет подвергся каталогизации: она помнила владельца, как она заполучила вещь, при каких именно обстоятельствах она завладела душой и заточила в свою стену. Но это была не просто прогулка по счастливым воспоминаниям. Прикасаясь к пуговице, сережке или подаренной на память монете, она могла почувствовать сущность бывшего владельца.

Эти неодушевленные предметы связывали ее с детками в Аду, таким образом она общалась с пленниками, они являлись осязаемой связью с результатами ее бессмертной жизнедеятельности. Миллионы предметов… и, тем не менее, этого было недостаточно. Ее голод был подобен постоянно извивающемуся червю, отчего война была для нее так реальна.

Черт, только подумать, как им с Джимом может быть весело.

Он также помог бы защитить ее добро. Уходя, каждый раз ее преследовал страх чего-то, боязнь, что когда она зайдет в лифт, нажмет кнопку «вниз», двери откроются навстречу пустоте. И это несмотря на лучшую в мире охранную систему благодаря двадцати двухлетнему программисту из «Ньюво-Тех». Она «наняла» эту компанию, чтобы они разработали в ее «фирме по найму человеческих ресурсов» «систему серверов» для качественной работы «внутренней сети».

Вроде того.

На самом деле, она все придумала, чтобы заманить бедного девственника с его жалким карманным протектором на свою территорию. Где она метафорически сбила его с ног своим золотым комбинезоном от «Прада» и километровыми шпильками «Маноло»… а потом сбила с ног физически, когда напала на него со спины, пока он проверял ее иллюзию компьютерной системы. За чем последовало кровопускание, ритуал, символы на плоти… и вот она, ее система раннего оповещения.

Если кто-то войдет на первый этаж или попытается проникнуть в лифты? Где бы она ни была, на земле или в Колодце Душ, она сразу узнает об этом.

А уж она защитит свои драгоценные прелести.

Блин, было бы классно иметь партнера в деле. Да, конечно, приспешники хорошо справлялись, когда речь шла о прямых приказах, но они не могли думать самостоятельно, а это быстро надоедало. Джим Херон был не таким покладистым… она постоянно сражалась с ним, и это — та самая перчинка, которую она искала.

Она продолжила путь к «спальной» зоне. Над головой сияли флуоресцентные лампы, словно фальшивое солнце, и вскоре стойки с одеждой вытеснили ряды бюро. После шоурума с одеждой шла обувь в шкафах от пола до потолка; зона с аксессуарами, где она хранила сумки, шарфы и украшения; и, наконец, туалетный столик с зеркалами, пудрами «Шанель», подводками «ИСЛ», тональными от «Эсте Лаудер».

Ну а дальше — ее кровать, разумеется. О да, ее кровать, с акрами «Портхолт» и стегаными одеялами и подушками. На самом деле, она никогда не занималась здесь сексом, но было бы шикарно сломать ее вместе с Джимом.

Она стиснула зубы от непрошенного образа Сисси Бартен.

Черт подери, даже если это будет последнее, что она сделает, Джим будет лежать на этой кровати с раздвинутыми ногами, твердым членом, и он будет клясться ей в любви, вымаливая у нее секс.

И когда они будут трахаться? Секс будет крышесносным, ведь она будет знать, что выиграла и что Джим с ней навечно.

Иначе и быть не могло.

— Правда? — спросила она у новых туфель.

Хорошие новости: возможность поставить пару блестяшек к ее коллекции служила мощным релаксантом… но сперва она должна кое-что проверить.

Из всех ее вещей… это было самым уродливым. И самым ценным… несмотря на горы украшений.

Ее настоящее зеркало стояло в углу подвала. И оно было спрятано в темноте не в целях сохранности, а потому что было страшным как атомная война. Высотой в пять футов и три фута в ширину… может, даже больше. По четырем сторонам красовался орнамент, издалека его можно принять за цветочный узор или какую-то французскую лепнину. Но вблизи был ясно виден волнообразный узор — серия тел мучеников, их конечности переплетены, лица искажены от боли. И к черту золотое теснение… рамка блестела, но дело не в драгоценном металле.

Скорее напоминая сияние глаз кобры.

Что до поверхности, то она была изрытой и покрытой пятнами, словно кожа старика, нежели нечто зеркальное. С другой стороны, она не смотрела в нем на свое отражение. Зеркало служило порталом, каналом, перемещавшим ее в Колодец Душ… единственный способ попасть туда. Оказавшись в своем логове, она могла принимать новые души, приспешников, Джима с Эдрианом, но для этого ей нужно быть внизу; в противном случае, доступ в Ад закрыт даже для нее.

Если она потеряет или разобьет зеркало? Пуф, и коллекция душ окажется вне досягаемости.

Невообразимый ужас…

Поначалу она не поняла, что привлекло ее внимание. Повернувшись, она осмотрела свою территорию, сузив глаза, готовая в любой момент выпустить когти. Но позади никого не было, также не было предупреждения сверху, что созданный ею барьер пересекли.

Подойдя к свету, она поставила твердый пакет с логотипом гостиницы на одеяло.

Потом замерла.

Сюда мог войти только Создатель.

— Джим? — Она нахмурилась, гадая, как такое возможно. Только если…

Нет, дело определенно в Джиме.

Ее взгляд метнулся к столику с зеркалом. Между очищающими масками «Кларанс» и кремами «Шанель» лежало кое-что, не связанное с макияжем… и, как правило, она бы не потерпела беспорядка в своих вещах.

Но этот предмет стал исключением.

Значок с капота ее Мерседеса S550 4Matic… впервые в жизни Девина не побежала сломя голову в мастерскую, чтобы вернуть его на место. На самом деле, она сама оторвала его… потому что фирменный кругляш с пересеченными линиями сам по себе был специфическим аксессуаром: когда она сбила Джима пару ночей назад, он влетел на ее капот, и на металлическом значке осталась его частичка.

Эта остаточная часть в самих молекулах металла — причина, по которой она смогла проникнуть в его дом, в его постель, о, и так близко подобралась к тому, чтобы соблазнить его, прикинувшись Сисси.

Но эта связь была односторонней. Поэтому он точно не сможет воспользоваться ей, чтобы добраться до нее…

Возникнув из ниоткуда, в грудь, словно в колокол, ударила волна боли, будто в нее выстрелили или вонзили кинжал. Но вокруг же никого не было. Наверху тоже.

И все же, что-то было не так, что-то…

— Джим..? — Она шагнула вперед. — Джим?

Ее накрыло удушье. Словно кто-то стиснул горло руками.

Или веревкой. Она резко вскинула руки, цепляясь за несуществующую хватку, открывая рот, силясь сделать вдох.

Гребаный ад, сейчас она оказалась на месте того продавца из гостиницы, незримые руки перекрыли воздух.

Но не было удушья в привычном понимании слова. Это была эмоциональная боль такой силы, что она буквально лишила ее способности наполнять легкие воздухом, которая ей якобы была необходима.

— Джим! — она закричала, придя к ужасающему выводу.

Разбивая свою физическую оболочку на молекулы, она по вентиляционной системе пронеслась через все здание и, вырвавшись на воздух, устремилась к старому дому, в котором он поселился.

Быстрее, быстрее, быстрее…

Она мгновенно узнала, когда он покинул землю: пронзительная агония охватила ее душу, словно ее раскололи надвое.

Штормовые тучи сгустились позади нее, когда она приземлилась на газоне перед его арендованным домом, она бросилась к двери…

Девина врезалась в барьер, как в кирпичную стену, непроницаемое силовое поле отбросило ее с такой силой, что она приземлилась на задницу. Девина в панике посмотрела вверх, ее разум не мог понять, что это за чертовщина такая… но потом она уловила еле заметное красное мерцание. Ублюдок наложил дополнительное, более сильное заклинание.

Которое продержалось недолго.

Когда жизненные силы Джима угасли, заклинание лишилось своего источника и постепенно сползло с дома, отпуская крыши и стены.

Наблюдая за неумолимым отступлением чар, она словно смотрела, как любимый умирает у нее на глазах.

— Джим… — простонала Девина, когда исчезли остатки защиты.

Вскочив на ноги, она побежала вперед, к окнам гостиной. Она приложила трясущиеся руки к старому стеклу, заглядывая внутрь…

Из сжатого горла вырвался стон агонии. Джим лежал на полу гостиной, его руки и ноги в беспорядке, словно он рухнул не пытаясь остановить падение и защититься от удара. Грудь залита серебряной кровью, из зияющей раны на шее утекала живительная жидкость.

В его правой руке был хрустальный кинжал… который также был окрашен, похожей на ртуть субстанцией, наполнявшей его вены.

Очевидно, он забрал с собой кого-то на тот свет.

Героически, подумала она, разрыдавшись.

И да, напротив него стоял архангел Колин, тень себя прежнего, его лицо исказил ужас, тело напряглось, словно в ожидании боя… но на него никто не нападал.

Но бой имел место… его лицо было усыпано порезами, на руках виднелась серебряная кровь. Комната была разгромлена, столы перевернуты, диваны стояли где попало.

Джим сражался с архангелом. Может, защищая ее честь? Очень похоже на него… но все не должно было так закончиться.

И не она одна это чувствовала. Тупая шлюха, Сисси Бартен кричала что есть сил, она укачивала голову Джима на своих коленях. Эдриан напротив них напоминал призрака. Или мрачного жнеца.

Единственное светлое пятно во всем этом — неприкрытая агония девчонки, и Девина насладилась ослепительной болью. Бальзам на душу, впервые за долгое время. И это дерьмо может ей пригодиться.

Но не сейчас. Сейчас она прикладывала все силы, чтобы не сломаться.

Распластав руки по стеклу, Девина прислонилась лбом к холодному окну.

— Мой любимый…


***


В гостиной сорвалось с цепи какое-то сумасшедшее животное.

О, подождите… это была она, подумала Сисси.

С широко открытым ртом, с легкими, казалось, обладавшими бесконечным запасом воздуха, она издавала звук, частично похожий на рев львицы, частично — взрыв бомбы. Смотря на безжизненное тело Джима, укачивая его, вся в его серебряной крови, она потеряла контроль…

И бросилась на нападавшего.

Без единой сознательной мысли, Сисси как краб поползла по полу, кинувшись на Колина, который стоял как истукан — либо потому, что она огрела его по голове, либо потому, что Джим сотворил с собой.

Она целилась в его глаза.

Но даже близко не подобралась к нему. Он схватил ее за запястья и уложил на лопатки, оседлав ее, прижав руки над головой.

— Катись к дьяволу! — выплюнула она, пытаясь вырваться из хватки, пинаясь и брыкаясь.

Когда она попыталась укусить его, Колин умудрился удержать ее одной рукой, освободив вторую… которой он схватил за подбородок, удерживая голову на месте.

Он не причинил ей боли. Просто позволил выпустить гнев.

Казалось, прошел год, когда она, наконец, смогла сделать вдох под ним, а мужчина продолжал невозмутимо сидеть на ней, будто это не стоило ему никаких усилий.

Когда вода попала на ее лицо, Сисси сначала не поняла, откуда…

Мужчина… плакал. Из глаз самого странного цвета, который она когда-либо видела, капали слезы, падая на ее щеки. И прежде чем она поняла, с чужими слезами смешались ее собственные, эмоции хлынули из нее волной, смывая гнев, такой же жуткий, как и рана Джима.

— Я тоже потерял любимого, — сказал он с идеальным английским акцентом. — Я тоже лишился близкого.

— Почему ты убил его? — взвыла она, хотя на самом деле все было иначе. — Почему…

— Я сожалею о твоей утрате. — Его голос сорвался. — Мне так жаль…

Она, повернув голову, посмотрела на тело Джима сквозь пелену слез. Его лицо было повернуто в ее направлении, и на мгновение ей показалось, будто они смотрели друг на друга… но в его взгляде не было жизни.

Колин ослабил хватку. Немного отстранился. Сдал назад.

И когда мужчина, ангел, кем бы он ни был, отодвинулся от нее, он споткнулся, будто собирался встать, но ему не хватило сил или координации. Потом он потер лицо… будто это могло стереть то, что он видел перед собой.

— Ты хотел убить его, — мрачно сказала Сисси. — Я не понимаю, почему ты стоишь тут такой удивленный.

— Что он с собой сотворил… — прошептал ангел.

Эдриан выругался, сидя на диване, который отбросило к стене. — Он отправился туда, чтобы вернуть Найджела.

Колин резко повернул голову. — Прошу прощения?

— Он убил себя, чтобы вернуть твоего парня.

Колин нахмурился, его черные брови сошлись. — Это невозможно.

— Именно это я и пытался донести до Джима, но ты же его знаешь. Тот еще самодур.

Сисси понимала, что Эд смотрит в ее сторону, но ей было все равно. Она была слишком занята, выискивая вероятность другого исхода, гадая, почему она не может сделать метафизическую перемотку, исправить этот бардак, учитывая возможности магии в новой реальности, в которой она застряла.

— Никто не возвращался оттуда без позволения Создателя, — сказал англичанин. — Тебе ли не знать.

— Ага. Я упоминал об этом.

— Почему ты вообще позволил ему…

— Позволил? Колин, ты вконец обалдел?

Сисси поднялась с пола, и затылок начало покалывать. Подняв руку, она потерла шею…

Скрииииииип.

Отрывающаяся парадная дверь привлекла всеобщее внимание. И за ним последовали странные шаги, шарканье и стук напоминали фильмы Уэса Крэйвена.

Потом температура упала до сорока градусов, отчего затрещали стены, а дыхание вырывалось клубами.

Сисси закричала. В дверном проеме появился труп, ходящий, гниющий труп, серая плоть свисала с его костей, тощие волосы спускались на изрытые плечи.

Колин и Эдриан вскочили, когда труп протянул руку, сухожилия, соединявшие белую кость, едва напоминали ладонь.

— Джим, — сказал труп скрипучим голосом. — Вы дадите мне увидеть его.

— Черта с два, — прорычал Эдриан.

— Сейчас не время для этого.

— Девина, катись к дьяволу.

— Отлично, поступим иначе.

Свет погас не просто в комнате, но на самом небе, чернота пятном легла на землю. А потом раздалось жуткое жужжание, словно осы собирались в рой, кружа, заполняя пространство.

Кто-то схватил ее за талию… не Эдриан, другой.

— Эдриан! — закричал англичанин.

— Хватай Сисси! — рявкнул Эд. — Веди ее сюда!

Секунду спустя Сисси швырнули в дальний угол комнаты, и большие мужские тела закрыли ее. Вспышка молнии позволила ей рассмотреть труп, севший на колени перед телом Джима… а потом все черти Ада сорвались с цепи. Со следующим ударом молнии, черные маслянистые фигуры начали вылезать из теней в комнате, из двухмерных становясь трехмерными, оживая.

Потом снова воцарилась кромешная тьма.

До следующей молнии.

И в этот раз черные твари подступали к ним, готовясь к атаке.

Англичанин и Эдриан не сдержат их.

Это невозможно.

Глава 8

— Я люблю тебя… я люблю тебя… люблю…

Джим все еще повторял свои последние слова, когда открыл глаза. Серое. Таким было его первое впечатление. Серое небо, серая земля. Вторая мысль — удушье и чувство, будто его душат, исчезли. Как и огонь на его горле и медный привкус во рту.

Но его Сисси тоже исчезла. Вместе с Эдрианом и гостиной. И Колином.

Все заменил огромный серый ландшафт, поле, простиравшееся дальше, чем он видел, во всех направлениях. Бесконечный горизонт прерывали только глыбы, выраставшие из похожей на пыль земли, подобия скал располагались в случайном порядке.

Откуда-то с севера — или с запада? юга? востока? — до него дошел ветер, ударяя в лицо, от него защипало глаза, а в горле пересохло от пыли.

Сев, он осмотрел территорию на триста шестьдесят градусов. Ни зданий. Отсутствие движения. И не было ни солнечного, ни лунного света, только странное сияние без источника, но подобное земле — бесконечное.

— Дерьмо, — выдохнул он.

Сложно сказать, что он ожидал найти… с другой стороны, всего пару недель назад он не верил ни в ангелов с демонами, ни в существование Чистилища. Поэтому нельзя утверждать, что он пришел сюда со схемой или планом игры. Но, блин, такого он представить не мог.

Вот вам и иголка в стоге сена. Необходимо покрыть огромное расстояние в поисках Найджела… и он сомневался, что у него было в распоряжении достаточно времени. Девина осталась на земле, вела войну, пока он застрял здесь. Единственное, на что он мог надеяться — что, как и в Аду, в этой пустоши время текло иначе, чем там, где заправляло солнце.

Это место располагалось под землей? Где-то сбоку от Млечного пути? В глубинах червоточины? Когда разум начал нести откровенный бред, он отмахнулся от этих мыслей и просто поднялся.

То есть, попытался подняться.

Чтобы встать на ноги, понадобилось море усилий, будто гравитация по эту сторону грани была намного сильнее. И когда он, наконец, принял вертикальное положение, земля просела под его весом, ботинки оставили глубокие следы в утрамбованной пыли.

Он пошел вперед… а что ему оставалось…

Ветер усилился, ударяя в грудь, создавая тягу, которой ему пришлось сопротивляться. И пыль. Господи, он словно оказался на Среднем Западе… каждый вдох раздражал его нос, а глаза болели так, будто он пил всю ночь, каждый раз при моргании веки царапали зрачки и раздражали слезные каналы.

Он внезапно вспомнил лицо Сисси… и физическое дерьмо потеряло всякую важность. Ужас на ее лице, когда он вскрыл себе горло — зрелище из ночного кошмара, было невыносимо знать, что он виноват в панике и боли в ее глазах.

Похоже, он доказал, что способен поставить войну на первое место, задвинув беспокойство о ней на второй план. Но, блин, дерьмовое решение. В дерьмовой ситуации.

Заставляя себя двигаться, он выставил одну ногу впереди другой, думая, насколько стало бы легче, знай он, был ли здесь Найджел. Или это была его персональная версия Чистилища? Эд и Эдди встретились, но, может, для них действовали иные правила? Хотя, черт, даже если архангел оказался именно в этой реальности, Джим не знал, как его найти. Конкретно сейчас? Он мог провести вечность, блуждая среди булыжников…

Так, на самом деле, это были не камни.

Статуи.

Когда он подошел к одной из глыб, еле заметные контуры, невидимые издалека, указывали на человека, сидящего на корточках, скрестив ноги, руки обнимали сухопарую грудь, голова склонена будто в молитве… или от горя. Одежда принадлежала прошлой эпохе, может, времен войны за независимость… но с отсутствием четкости, было сложно сказать. Неугомонный ветер стер колени, воротник тяжелого пальто, черты лица. Скульптура деградировала до пыли…

— Дерьмо!

Джим отскочил назад, припадая к земле в оборонительной позе. «Статуя» шевелилась: левая рука двинулась вперед, будто там был кто-то пленен… или сама «статуя» на самом деле была человеком.

Когда конечность поднялась, будто человек пытался дотянуться до него, с локтя посыпались серые частики.

Это был не Найджел, но да ладно, он же не оставит все как есть?

Джим, присев, протянув руку.

Когда он прикоснулся к фигуре, она рассыпалась в кучу пыли на земле, ветер подхватил крупицы и унес прочь, словно выполнял свою работу.

Предупреждение зазвенело в мозгу, и он внимательно посмотрел на пальцы, ладонь, руки, все тело. На нем была одежда, в которой он умер, простая белая футболка «Хайнс» и джинсы. Но вещи изменились… или менялись. Белый цвет был уже не таким ярким, как футболка в рекламе «Тайда» после стирки обычным порошком. Синий тоже стал блеклым.

Он посмотрел на место, где секунду назад был мужчина.

Потом пошел дальше, сложив ладони и крича на ветру: — Найджел! Нааааайджел! Дружище!

Голос уходил не далеко, будто пыль в ветре поглощала звук, съедала живьем.

— Гениальный план, придурок, — ругал он себя, подойдя к следующему «булыжнику».

Этот был слишком заветренным, чтобы что-то разглядеть. Вместо головы пенек на вершине фигуры, тело под ним было в такой же позе, что и предыдущее. По крайней мере, ему так казалось.

Он уже собирался отвернуться, когда тело рухнуло, голова полетела с треугольного торса, ветер снова поднялся и завладел пеплом, унося его.

Джим закашлялся от сухости в горле, гадая, нуждался ли он в воде и пище на этой территории.

Продираясь сквозь ветер, он начал ощущать холод в воздухе. — Найджел! Найджел…!

Думай, Джим. Думай, твою дивизию. Что он мог сделать, чтобы оставаться «живым». И где, черт подери, был англичанин?

Его снедали серьезные опасения о временном порядке. В хронологическом смысле, Найджел убил себя два с половиной дня назад. Но это по земным меркам. Сколько времени пройдет, прежде чем парень превратиться в одну из тех глыб? А сам Джим? Судя по одежде первого парня, прошло двести лет или около того, и это хорошие новости, значит, время у них есть. Если, конечно, у всех дерградация происходит одинаково.

Блин, ему бы пригодились инструкции по этому месту… и, конечно, он тут же вспомнил, как Сисси корпела над древним томом, ее прямые светлые волосы упали вперед, сосредоточенность и нахмуренные брови показывали, что она выжимала смысл из каждого слова.

Продвигаясь вперед, выкрикивая имя архангела, Джим пытался сказать себе, что он зациклился на Сисси потому, что, как и с любой неизвестной дорогой, было легко построить замок из песка на ровном месте. Он не был с ней на самом деле, и его мозг был волен придумывать утопии любого рода…и было нелогично мучить себя нереализованными возможностями.

К тому же, не похоже, что у него был опыт в части великих романов. Его половая жизнь состояла из секса без обязательств. Он не просто ни разу не влюблялся; пункт «найти жену и мать для своих детей» был очень далеко от его списка приоритетов, даже не на одной странице…

Так, очевидно, война свела его с ума, и его личная версия сумасшествия — иллюзия будущего с Сисси.

— Нааайджел, — взревел он. — Где ты, сукин сын…

Найджел был полной противоположностью анти Беар Гриллс. Этот любитель плюшек, англичанин, одевающийся как Гэтсби, понятия не имел, как выживать в условиях, где нет набора для крикета, море хереса и квартета, играющего Баха.

Блин, ему следовало все хорошенько продумать.

— Наааааайджел!

Глава 9

Когда сверкнула молния, освещая атакующих приспешников, Эдриан сильно пожалел, что может видеть лишь одним глазом. Пространственное восприятие сейчас сыграло с ним злую шутку, а он нуждался в нем как никогда, встречаясь лицом к лицу с отрядом маслянистых, бесформенных бойцов Девины.

Паскудные твари всегда наводили на него жуть, еще в те времена, когда он был сам по себе и не о ком было беспокоиться. Но сейчас, когда за спиной стояла Сисси, а Чокнутый Колин был на подмоге?

Счастливый понедельник…

Почувствовав тягу в районе пояса, он обернулся… и увидел, что Сисси только что достала его запасной кинжал.

— Ты что делаешь? — он пытался перекричать гром.

— Я тоже буду защищать нас. — Она обхватила кинжал, будто могла хотя бы смутно понимать, как им пользоваться. И не для приготовления салата.

Но сейчас им геройство ни к чему.

Эд закатил глаза. — Слушай, просто оставайся позади…

Удар пришелся по лицу, с такой силой, что зазвенело в голове. Вот так всегда с приспешниками: они тянулись словно Латексный человек, били как Тайсон… а с больной ногой, он больше не мог принимать удары, как раньше. Когда вес сместился на покалеченную ногу, он покачнулся, а следом весь мир. Выбросив руку…

Сисси поймала его, подпирая своим телом так, будто пыталась удержать падающее дерево. И Колин выступил вперед, сотворив защитное заклинание, которое отбрасывало приспешников.

Больше вспышек осветило комнату. Еще два приспешника вышли оттуда же, откуда появилась первая парочка.

— Скверно, — пробормотал Эд. — На самом деле.

Выругавшись, Колин уперся ногами в пол и вытянул обе ладони, посылая одну оглушающую волну за другой, сдерживая нападение. А приспешники, тем временем, все продолжали прибывать.

За считанные секунды их полностью загнали в угол, армия Девины наступала так плотно, что они образовали стену из непроницаемой, маслянистой тьмы.

Сисси застонала под тяжестью Эдриана, уткнувшись лицом в его грудь, но она не отпустила его и не выронила кинжал. Черт, наверное, она помнила приспешников по времени, проведенном в Аду.

Колина затрясло, его лицо исказилось в гримасу. — Я не могу… долго… удерживать их…

Самое время для Скотти из «Звездного пути».

А потом хаос разбушевался с еще большей силой. По другую сторону роя приспешников, послышалось завывание. Это Девина, снова и снова повторяла имя Джима, ее гниющий скелет скорбел над его телом.

— Девина! — Закричал он. — Девина! Помоги нам вернуть его!

Еще больше приспешников наседало на защитное заклинание, оттесняя Колина назад. А потом сквозь щит прорвалась конечность, продралась внутрь…

— Нет! — Закричала Сисси, полоснув по ней кинжалом. — Нет!

Раздался высокочастотный визг, и приспешник отступил. Мгновенно его место занял другой. Сисси среагировала сразу же, огибая Эдрина, она взялась лично поприветствовать гостя острым клинком. И Эдриан последовал за ней, осторожно, чтобы не лишиться равновесия и не зацепить Сисси собственным оружием.

— Девина! — рявкнул он. — Тупая ты сука! Помоги нам вернуть Джима!

Колин посмотрел через плечо, его лицо напряглось от прилагаемых усилий.

— Она может? — спросил он сквозь зубы.

— Хрен ее знает. — Схватив Сисси за плечо, Эдриан отдернул ее, когда целая голова прорвалась откуда-то сбоку. — Есть идеи получше?

Раздался бесовской крик, когда он вонзил кинжал прямо в висок твари. И Сисси не упустила ни секунды, разворачиваясь, ударяя того, что пытался прорваться сзади.

— Девина! Помоги нам вернуть его домой!

Господи, он надеялся, что она слышит его… и молился, чтобы она купилась на это…

Один из приспешников внезапно проник сквозь защитное поле, и Эду ничего не оставалось, как оттолкнуть Сисси назад и встретить тварь лицом к лицу. Спустя мгновение мерзкое, маслянистое тело обвилось вокруг него, пленяя…

— Девина! — закричал он. — Девина, черт подери..!


***


Архангел Найджел не бывал на неизвестной ему территории уже… сколько? Тысячи и тысячи лет. С момента создания волею Творца, когда ему даровали тело, которое могло передвигаться по воздуху и пешком.

Окидывая взглядом огромную серую пустошь перед собой, он думал, что его план по вовлечению Джима в войну оказался недостаточно продуманным. Более того, он был не готов к боли… и речь не о муках, в которых умирал бессмертный, а о муках сердечных.

Разлука с Колином была практически невыносимой.

Вероятно, он совершил ужасную ошибку.

Воистину, Найджел не был импульсивным, и когда он принял решение и приставил кинжал к груди, он верил всей своей ангельской сущностью, что действовал в интересах Рая, ради победы в войне против Девины. Но сейчас ему, окруженному серой пустотой, одиночество и изоляция указывали, что он принял поспешное решение.

Или, может, он настолько погрузился в страдания, что те смели все благие намерения, которыми он руководствовался.

В конце концов, какой у него был выбор? Джим Херон-Спаситель превратился в Джима Херона-Рассеянного-Ненадежного. Как бы не были важны раунды в войне против демона, не впервые судьба человечества летит к чертям с ужасающими последствиями из-за женщины, соблазнившей мужчину. Кроме того, потерпеть поражение невыносимо, даже когда любимым стоит рядом.

Не только они с Колином все потеряют, Рай с Землей станут игровой площадкой демона.

На кону стояла не просто его судьба и его любимого. И реальность была такова, что человек, которого он выбрал на должность спасителя, в которого поверил, провалился, поражения являлись результатом неверных поступков, решений, неправильно расставленных приоритетов. Жалкий ублюдок даже сам отдал победу врагу.

Убив себя, Найджел создал вакуум в Раю, который должен быть заполнен Джимом, и Сисси не сможет последовать за ним. Ее душа была уникальной… будучи освобожденной из Ада, она не могла войти в Бастион Душ в Раю, несмотря на свою добродетель, она была нечиста. И не имеет значение, было ли загрязнение результатом ее собственных поступков или злодеяний Девины.

Замок, защищавший души праведников, нельзя подвергать риску.

Поэтому Найджел так поступил, и сейчас он страдал, и страдал Колин. Хотя бы появился шанс, если помощник спасителя займет его место…

Может, еще не все потеряно.

У Эдриана, в конце концов, были свои причины, чтобы стремиться к победе. Эдди пребывал в стазисе, и вероятность, что непредсказуемый ангел будет держать себя в руках, была высока.

Хотя, откровенно говоря, сам факт, что Эдриан Фогель был лучшим для человечества вариантом — сам по себе ужасный комментарий о запущенности ситуации.

Его мозг занимались самоедством, и Найджел развернулся на триста шестьдесят градусов, осматривая текущую реальность. Но для поворота не было серьезных причин, везде одно и то же: пыль цвета голубиного пера, каменные глыбы, беспорядочно расставленные тут и там.

Со всех направлений компаса подул ветер, будто живое существо, которое только что заметило присутствие Найджела. Ветер поднимал пыль в его глаза, и Найджел закашлялся в кулак. На нем были те же одеяния, в которых он совершил самоубийство, всего лишь свободный халат и шелковые тапочки.

Сейчас он жалел, что не оделся теплее.

Но едва ли можно собрать чемодан для самоубийства. По крайней мере, насколько ему тогда было известно.

Сделав шаг вперед, он обнаружил, что земля была упругой, но не от влаги. В действительности, под его ногами были мелкие частицы… без сомнений, именно их подхватывал ветер.

Когда он пошел вперед лишь потому, что топтаться на месте — не в его характере, он осознал еще кое-что.

Было еще одно оправдание его поступку. Будучи главой архангелов, острием Божьего клинка, он понял, что не мог требовать от подчиненных того, что не сделал бы сам. Спаситель Джим Херон, возможно, еще не осознал всей правды, но он любил девочку, которую спас из глубин Ада. Это — единственное объяснение его действиям и непростительным поступкам.

Роль спасителя обязывала его отрешиться от собственных чувств и личного интереса ради победы в войне.

Найджел оставил Колина дабы показать, что это не просто возможно, но и жизненно необходимо.

Сработает ли? Он сомневался, что вообще узнает об этом. Если Девина завладеет живыми и мертвыми… включало ли это потерянные души в Чистилище?

Если Джим одержит победу, ничего не изменится.

Если же демон, то возможно эта ужасная, пыльная дыра покажется раем.

Продолжая устало тащиться вперед, он начал ощущать холод в воздухе и закутался теснее в свободный, болтающийся халат. Вскоре его мысли покинула логика, оставляя наедине с эмоциями и отчаянием.

Он скучал по Колину с каждым вдохом пыльного воздуха. И когда его глаза заслезились, он начал винить во всем крупицы в воздухе. Увы, нет. Он оплакивал своего любимого.

Проведя пальцами по щеке, он посмотрел на влагу. Спустя мгновение кристальная слеза покрылась пылью… или… сама превратилась в пыль?

Ветер усилился и, казалось, сконцентрировал свое внимание на слезе. И потом унес каплю с его пальца.

Встревоженный, Найджел поднял взгляд на небо того же цвета, что и земля. Потом посмотрел позади себя.

Ничего, лишь булыжники… и он боялся, что это были и не камни вовсе.

С гулко бьющимся сердцем, стучащими зубами, он продолжил бесцельно идти вперед. Но он был не один. Его горе шло рядом, столь огромное и мучительное, что оно отделилось от него и следовало по пятам.

Ему оставалось лишь надеяться, что его благородная жертва того стоила.

Если нет, то его поглотит горечь, которая отравляет злом.

Глава 10

Жесткий пол впился в костлявые колени, когда Девина склонилась над своим любимым.

Даже в своей бессмертной смерти, Джим смотрел не в ее сторону, его голова завалилась на бок, открытые безжизненные глаза были направлены в противоположную стену Викторианской гостиной.

— Джим… — выдохнула она.

Ее сердце разбивалось, когда она видела его, стоя снаружи, а в непосредственной близи было еще хуже. Его лицо все еще сохраняло краски, и когда она прикоснулась к щекам, кожа была еще теплой. Казалось, он просто спал… вечным сном, окружавший его сладостный аромат — единственное свидетельство его смерти.

И неподвижность.

Когда закапали слезы, капельки становились кроваво-красными, падая с изрытых щек на обратную сторону ее омерзительных рук.

Ее переполняло горе, она не только потеряла способность держать свой фальшивый облик, но ей даже стало глубоко плевать на это.

— Джим, не покидай меня, — простонала она. Но было слишком поздно. Закон непредвиденных последствий уже пришел в действие: Найджел убил себя из-за Джима. И Колин, в порыве ярости, убил Джима…

Она разорвет этого паскудного архангела. Как только она наберется сил, чтобы встать, она выльет на него адский гнев, снимет с него кожу, когтями выдавит глаза, кастрирует зубами. И это будут еще цветочки.

— Мой любимый, дорогой…

— Девина!

За стеной из приспешников кричали ее имя, она едва слышала вопль, принимая более удобное положение, подтянув его торс к себе на колени, повернув голову к ней лицом. Да, вот так. Сейчас он смотрит на нее.

Хрустальный кинжал, зажатый в правой руке, со звоном вывалился на пол, привлекая ее внимание. Когда покрытый серебряной кровью клинок поймал отблеск молнии, Девина услышала крик из угла: — Девина, с твоей помощью мы сможем вернуть его!

Это был голос Эдриана… и она собиралась проигнорировать его, когда перед глазами мелькнула сцена, которую она наблюдала, стоя у окна: Джим растянулся на полу, тупая сука Сисси укачивала его так, будто снималась в фильме по Николасу Спарксу, Эдриан в другом конце комнаты играл роль диванной подушки… и архангел Колин сидел на заднице, смотря на Джима так, будто произошло что-то невообразимое.

— Девина! Мы должны вернуть его!

Ее ни капли не интересовали вопли Эдриана… но выражение на лице архангела привлекло ее внимание. Боевая натура Колина давно снискала ее уважение, какое испытываешь наряду с осторожностью, когда в голову направляют заряженный пистолет: ты либо аккуратно отодвинешь дуло в сторону, либо останешься без мозгов.

Архангел никогда не станет мешкать в бою и никогда не станет удивляться, преуспев в атаке.

Так почему он так смотрел на Джима?

— Девина! Тупая ты сука!

Потянувшись через широкую грудь Джима, она подняла хрустальный кинжал с ковра и поднесла к носу. Один глубокий вдох через ее нос, напоминавший дырки в швейцарском сыре, и до нее дошла ужасающая правда.

Колин мог прийти сюда с целью убить Джима, но произошло иное.

На оружии была кровь Джима.

Он убил себя…

— Нет! — Сердце Девины грохотало. — Ты не посмел бы!

Если он совершил самоубийство, значит отправился в Чистилище… а это единственное место, куда она попасть не сможет, хоть выиграй в войне, хоть проиграй. Джим навсегда покинул ее, если…

Девина извернулась, ее открытый позвоночник защелкнул как поп-корн.

— Исчезните! — приказала она приспешникам. — Исчезните!

Рой маслянистых черных тварей растворился в воздухе. И после их исчезновения, защитному заклинанию Колина больше некого было сдерживать, поэтому сгусток энергии взорвался в комнате, отчего задребезжали стекла, и прокатилась волна ветра, которая отбросила назад ее волосы как у Голлума. Тело архангела тоже зацепило, его вес накренился вперед, будто он собирался, перекатившись по полу, броситься на нее. И естественно, спустя мгновение, он оказался бы на ногах в обороняющейся стойке.

Напротив, Эдриан рухнул на пол, на ковер, руки и ноги разъехались в стороны. Сисси одна из троих не сдвинулась с места, сжимая в руке хрустальный кинжал, рука поднята и готова к удару. Глаза девчонки были широко распахнуты как две автомобильные фары… без сомнений, это была ее первая битва, и может, в ужасе от реального облика Девины.

Но с другой стороны, демону плевать на внешнюю красоту. Не больше чем человеку, попавшему в аварию на мотоцикле, плевать на то, что медики раздевают его, спасая ногу.

— Что он натворил? — услышала Девина свой вопрос. Голос соблазнительницы исчез, этот сочный, неестественный американский акцент превратился в скрип наждачной бумаги с налетом древности.

Троица тяжело дышала, и Девина уже хотела закричать, чтобы кто-нибудь из них перестал дышать как пес, когда Эдриан прокашлялся.

— Он отправился за Найджелом.

Девина ощутила, как округлились ее глаза без век. Она надеялась на иное объяснение.

— Это не… возможно.

— Так и было, — сказал Колин. — В Чистилище.

— Это не… — Она не стала произносить очередное «возможно». Она в собственных руках держала доказательство. — Но почему…

Эдриан сказал что-то. Потом Колин. Но она ничего не слышала, когда тепло и любовь разлились по всему телу.

— О, Джим… ты безнадежный романтик.

Ну конечно, он отправился туда, подвергнув риску свою вечную жизнь. Только так они смогут воссоединиться: если он вернет Найджела, то Джиму не придется прописываться в Раю… и они смогут быть вместе, несмотря на войну. Они смогут все бросить и начать наслаждаться вечностью друг с другом. Или разработать утонченный план последнего боя, Девина победит, и они вместе будут править Адом.

Победа, победа, победа.

Ее мерзкий облик внезапно исчез, сочная плоть молоденькой модели, которую она убила в восьмидесятых заменила каждый атом ее ужасающего внешнего вида, сексапильная маска снова появилась на лице.

— О, Джим, — прошептала она. Красные капли все еще падали с ее щек, но сейчас это были слезы радости. — Мой любимый… ты сделал это ради меня.

Боже, такой знаменательный момент, подумала она, склоняясь и оставляя поцелуй на еще теплых губах. И разве это не охрененно, что все происходило на глазах у Сисси?

Она подняла взгляд, с улыбкой посмотрев на девственницу.

— Только подумать. Сколько всего он поставил на карту, чтобы быть со мной. Любовь вдохновляет на подвиги. — Потом она перевела взгляд на Колина, отбрасывая поведение в стиле Барбары Картленд. — Так, ты говоришь, что ему нужна помощь, чтобы вернуться с Найджелом?

— Нет. — Странные глаза архангела сузились. — Я вообще неверю, что он может вернуться.

— Прошу прощения?

— Никто не выйдет из Чистилища без позволения Творца. Тебе ли не знать. Найдет он Найджела или нет — это меньшая из наших забот.

Ее накрыла холодная паника. Которая нисколько не ослабла от гнетущего молчания.

После длинной паузы она посмотрела на Эдриана. — У тебя есть кое-что мое.

— Неужели?

— Книга, — пробормотала она. — Твой дружок Эдди украл ее у меня… кстати, как он? Все еще надеешься на пасхальное чудо? Что он восстанет из мертвых?

Гребаный ангел никак не отреагировал. На лице не дернулся ни один мускул.

— Пасха давно прошла. И о какой книге ты говоришь? «Мы — это наши тела», может? Нет… в твоем случае это комикс «Ходячие мертвецы».

— Эдриан, иди нахрен.

— Мы пробовали пару дней назад, и ничего не вышло, не так ли?

Она зарычала, вспомнив, как стояла на коленях, пытаясь отсосать его вялый член.

— Может, ты просто истаскался.

— Скорее твоя привлекательность увяла. Но мы отклоняемся от темы. Так, о какой книге речь?

Он выгнул бровь с полным неуважением. И она бы кинулась на него с кулаками, но она не хотела тревожить своего любовника…

— Книга у меня.

Когда заговорила Сисси, все повернулись в ее сторону. А Эдриан начал сыпать проклятьями. — Сисси, закрой свой…

Демон улыбнулась. — Да, ты знаешь, о чем речь. Ведь правда?


***


Когда Сисси и демон зацепились взглядами, Эдриан с усилием оторвал себя от пола, все тело ныло так, словно ему сделали массаж горячими камнями, только монтировкой.

— Сисси, — прошипел он. — Не смей…

Но он не смог добраться до нее достаточно быстро.

Сисси подошла к месту, куда свалилась книга, и подняла ее, поправляя страницы, закрывая обложку, которую смело ветром.

— Значит, она твоя, — сказала она.

Черные глаза Девины блеснули, когда она подняла взгляд, сидя в своей позе «Мария Магдалена с мертвым Иисусом»: голова Джима покоилась на ее коленях, тело распласталось на полу, и она точно приняла позу как с картины…. Но плевать он хотел на эту пародию на Аньоло Бронзино.

— Сядь сюда, — промурлыкала Девина, указывая на пол рядом с собой.

— Сисси, — отрезал он. — Не ходи туда.

— Там нет ни слова о Чистилище. — Сисси не посмотрела на Девину и не двинулась в ее сторону. Слава яйцам. — Ничего.

— Ты читала мою работу? — спросила демон.

— Никто больше не знает латынь.

— Она не на латыни.

Сисси раздраженно посмотрела на нее. — Да пофиг. Я смогла прочитать ее, ясно?

— Интересно. — Девина подалась вперед и прошептала что-то на ухо Джиму. А потом рассмеялась, будто их с мертвецом объединяла общая шутка. — А что до Чистилища, я там не была ни разу, разумеется, я ничего не писала об этом месте.

Блин, Эдриан серьезно подумывал, чтобы выпрыгнуть в ближайшее окно. И ему стало тошно от мысли, что Сисси уже сколько часов провела с книгой в руках?

— Это твоя писанина, — пробормотал Эд.

— Да. — Демон нахмурилась. — И я крайне недовольна тем, что Эдди украл ее у меня. Он думал, что с ее помощью, сможет вернуть тебя. Ничего не вышло, ведь так?

Но Эдди все равно спас его.

И все же…

— Если это правда, — сказал он, — то зачем она тебе сейчас?

Сейчас заговорил Колин, раздался английский акцент: — Потому что она попытается создать портал. Не так ли?

Девина пожала плечами: — Ты сам предложил объединить усилия. Есть другие предложения?

— Дерьмо, — выдохнул Эдриан.

— Что за портал? — Сисси посмотрела на Эда. Потом на Колина. — Ну?

Когда никто не ответил, Эдриан приложил остатки сил, чтобы сделать круг по гостиной. Это словно пытаться завести Модель Т со сломанным валом, но оставаться на месте — не вариант. И не один он стал серьезным. Колин положил голову на руки, и даже Девина перестала гладить Джима, застыла как статуя, уставившись в пространство, будто погруженная в собственные мысли. А может она прикидывала весьма большие шансы того, что все они получат по заднице за это.

Раз никто не собирался отвечать, Эдриан подумал, «да что за нахрен».

— Нам разрешено пользоваться двумя порталами — и оба созданы Творцом. Один ведет в Рай, другой — в Ад. Так мы путешествуем между мирами… так она спускается вниз. — Он остановился перед камином, хотя в нем не горел огонь. Бревен в нем тоже не было, они давно сгорели. Тепло не согревало его руки. — Если мы попытаемся создать еще один, для личных целей? Это нарушение законов вселенной.

Девина пожала плечами. — Ну и что Творец с нами сделает?

— Не уверен, что хочу это знать, — выплюнул Эд. — Не думаю, что у нас есть выбор.

— Это навлечет на нас серьезные проблемы, — добавил Колин. Потом посмотрел на Эда. — Это так же масштабно как и твоя выходка, за которую тебя наказали.

— Какая именно? — Эдриан пожал плечами. — И я не знаю, почему ты грозно пучишь на меня глаза. У меня нет такой силы… этим займетесь вы с Девиной.

Колин посмотрел на демона и пробормотал что-то нецензурное на выдохе. И да, она выглядела такой же невдохновленной.

По крайней мере, они понимали риски.

Девина кивнула Сисси. — Открой страницу триста сорок один, на середине.

Сисси зашуршала листами. — И?

— Что там написано?

— Какой абзац?

— С самого начала страницы.

Сисси начала читать… но Эдриан ни черта не понимал. Слова были бессвязными… и не похожи на ту Латынь, которую он слышал в своей жизни. Черт, он ведь ходил среди парней в тогах и сандалиях, и все вылетавшее из их рта не было похоже на это.

Когда она, наконец, закончила, Девина кивнула. — Значит, я права.

— Да, — ответила Сисси. — Думаю, да.

В последовавшем молчании Колин многозначительно посмотрел на него, но Эду пришлось расставлять тревожные кнопки… он не мог беспокоиться сейчас о связи, зарождавшейся между женщинами.

— Слушай, — встрял он. — Я понятия не имею, о чем ты сейчас прочитала. Но идея с порталом, какой бы откровенно сумасшедшей она ни была, наверное, наш единственный вариант. Если мы сможем создать проход и достаточно долго удержать его открытым… может, у Джима получиться выпрыгнуть назад.

— Но, подожди, — сказала Сисси. — Если он убил себя, чтобы попасть в Чистилище, то значит, портал уже открыт?

— Этот недоступен для свободного пользования, — ответил Колин. — Конкретно этим порталом управляет Создатель, и он очень четко обозначил цель и ограничения.

Эд посмотрел на Сисси. — Да, и здоровяк не возрадуется, если кто-то обесценит дар жизни. Если лишить себя жизни? Получаешь метафорический щелчок резинкой по запястью. Чистилище также для праведных душ, которые не могут отпустить что-то или кого-то, кого они оставили позади, потому что их горе не дает им завершить переход в Рай. Не самое приятное место. Похоже на Ад.

— Черта с два, — выплюнула Девина. — Ад намного хуже.

— Верно. Там же ты…

Сисси перебила их: — Так, как вы создадите портал?

Повисла еще одна длинная пауза, и снова Эдриан удивился, что Девина не полезла с болтовней… он не знал, хорошо это или плохо.

— Ну, — начал он, обращаясь к демону. — Что скажешь?

Черные глаза Девины заблестели, а ее выражение, в кои-то веки, стало отстраненным. — Нам нужно огромное количество сфокусированной энергии. Колин и я можем одновременно послать атакующее заклинание. В теории и при условии, что наши силы равны, противодействующие силы будут столь велики, что эта реальность не сможет выдержать, и в занавеси между мирами возникнет разлом.

Сисси нахмурилась. — Как вы узнаете, что открывшаяся дверь ведет именно в Чистилище?

Блин, а она не глупа, подумал Эд. — Мы зададим поисковый маячок. — Он посмотрел на безжизненное тело Джима. — Да, может, если мы зададим направление…

Девина зарычала, обнажив зубы. — Ты не бросишь туда его тело. Оно будет уничтожено, и Джиму некуда будет возвращаться.

Верно, верно. И если не сработает, то она останется без игрушки.

Эд задрожал при мысли, как она могла использовать его останки.

— Кровь, в таком случае. Его кровь.

Колин кивнул.

— Логично. Смерть, как таковая, произошла совсем недавно. Когда душа переходит в другую реальность, переход не бывает окончательным. В плоти всегда остаются следы. В крови.

Повисла еще одна длинная пауза, когда масштабность их замыслов накрыла дом.

— Как мы можем доверять тебе? — сказала Сисси демону.

— А вы и не можете. — Девина пожала плечами. — Но Колин воспользуется любой возможностью уничтожить меня… ведь так, архангел?

— О, да. — Колин сузил глаза. — Такая радость почти компенсирует мою потерю.

На губах Девины растянулась почти дружеская улыбка. — А я никогда не позволю причинить себе вред. Поэтому если он ударит меня, я ударю в ответ. И он, в свою очередь, постоит за себя. Ну, девочка, довольна?

К чести Сисси, она не попалась на удочку. Просто кивнула.

А после опять повисла пауза, которую разбавила Девина, пробормотав имя Джима. Дерьмо, учитывая, как прекрасно демон ладила с трупом, начинаешь задумываться, почему она хотела вернуть Джима.

— Остается лишь одна проблема, — сказал Эд. — Не считая «а-что-если-не-сработает».

— Согласен, — Колин потер лицо. — На самом деле, я бы беспокоился больше, если все пойдет по плану. Именно так образовалось Мертвое море.

Сисси посмотрела н архангела. — Я думала, дело в сдвиге тектонических плит.

— Лэсситер, — сказали Эд и Колин в голос.

Услышав имя, даже Девина закатила глаза. — Иисусе. Опять он.

— Ну, хотя бы кто-то пытался до нас? — спросила Сисси.

— Да. И посмотри, что из этого вышло. — Эд покачал головой. — Яма в земле шириной в триста миль, глубиной в тысячу футов.

— И даже это его не остановило, — добавил Колин.

Девина бросила сердитый взгляд. — Я серьезно полагала, что бубонная чума выведет его из игры.

— Так это твоих рук дело? — удивился Эд.

— Я должна была что-то предпринять.

— Хорошо, так в чем наша проблема? — требовательно спросила Сисси, будто пыталась сменить тему.

Посмотрев в потолок, Эдриан мог только догадываться о реакции Создателя.

— Здоровяк будет в ярости, если мы это сделаем. Будут последствия. Забудьте о чуме… он придет по наши души, вам мало не покажется.

Эдди мертв, к тому же у Эдриана не работал член, поэтому терять ему нечего, но это не означало, что он добровольно подпишется на страдания.

— Ты готов к этому? — спросил он у Колина. — Я уже пару раз испытывал Гнев Божий, а я стою намного ниже тебя по служебной лестнице.

Девина ответила раньше архангела. — С этим проблем не будет.

Эд рассмеялся.

— Демон, ты не настолько сильна.

— Я скажу ему, что это моя затея. — Она посмотрела на Эда, потом на Колина. — Творец создал меня, чтобы наводить хаос в его вселенной… иначе воцариться утопия, и не будет нужды в его Рае. Я — его уравнитель, тьма к солнечному свету, жгучий холод к теплу, обжигающий огонь к сдержанности. Я — болезнь для здоровых, бедность — для богатых. Я — предательство, что идет бок о бок с благочестием. Такова моя природа, его дар мне и всему миру. Он не может и не станет наказывать то, что собственноручно создал с подобной целью. В ином случае, это его промах.

Серией бывших вычислений, Эд испытал теорию на живучесть, искал дыры, из-за которых предложение «помощи» от Девины может выйти ему с Колином боком. И ничего не нашел: Девина была лживой сукой, но на ее личный интерес всегда можно ставить деньги.

Больше всего в этом мире и загробном она хотела Джима Херона. Очевидно, Девина была готова сделать что угодно, чтобы вернуть его, и была достаточно умна, чтобы понимать, что она не сможет перевести стрелки в последний момент. Творец знал ее слишком хорошо, чтобы купиться на это дерьмо.

Тем не менее, Создатель поверит в то, что это ее затея, вероятно, Девина была права. А если нет? Да плевать он хотел. Не его задница была под прицелом.

— Ты готова пойти к нему, — сказал Эд, — после всего? Если, конечно, это сработает.

— Да. Как только все кончиться… я даже знаю, что он скажет. Будто раньше мы не проходили через это.

Логично. Сколько уже она творила на земле свои пакости?

— Хорошо, я за, — заявил Эд.

— Да, — сказал Колин. — Я тоже.

— Помогу, чем смогу, — добавила Сисси

Черные глаза Девины блеснули. — Тогда за дело. Вернем моего мужчину.

Глава 11

— Ииииииииииииииииии-иииииии-ииииииимммммама…эвэй…

Рядом никого не было, чтобы пританцовывать вместе с ним, и Джим, запрокинув голову, продолжил кричать что есть мочи:

— Авимовэ, авимовэ, авимовэ… — Левая нога. Права. Левая. Правая. — Где-то в джунглях… в дремучих джунглях…

Певец из него на самом деле паршивый. Хуже чем Эдриан в самом начале их пути… прежде чем ангел признался, что никакой медведь ему на ухо не наступал: ублюдок мог составить серьезную конкуренцию певцам в церковном хоре. Джим, с другой стороны, был прекрасным кандидатом на Американского анти-Идола.

Репертуар также оставлял желать лучшего. Его завербовали в спецподразделение вскоре после того, как он расправился с насильниками своей матери… поэтому он, в отличие от всех школьников конца восьмидесятых, не отплясывал под Ван Халена и AC/DC, проигрываемых «Сони Уокмэном». Он знал слова к «Бубенцы звенят», но сама песня напоминала ему о матери, поэтому без вариантов. Он уже спел пару раз «С днем рождения». Следующая после этой? Он взвешивал «за» и «против» касательно песни про канун Нового года или из рекламы Твикса.

К слову о вынужденном перерыве.

— Ииииииииииииииииии-иииииии-ииииииимммммама…эвэй…

Как долго он пытался напрямую выкрикивать имя Найджела? Но пришлось завязать с этой идеей… его вокальные изыски не решали проблемы с песками, но с песнями, по крайней мере, шлось лучше, чем просто с именем.

— Милая, не бойся… — приступ кашля оборвал строчку… — моя милая…

Черт, голос садился.

Серая, пыльная земля. Неугомонный, пыльный ветер. Бесконечный горизонт, где небо сливалось с землей. Господи Иисусе, пустошь перед ним давала новое определение понятию «Ад», но пока он не садится, пока он не дает холодному ветру сбить его с ног, пока он продолжает идти…

Ага, и что дальше? — подумал Джим. Что тогда?

Сложно не гадать, сколько душ до него мотивировали себя на бесцельное гулянье. И за все преодоленное расстояние он не встретил ни намека на жизнь… или Найджела.

Чтобы оградить себя от окончательного безумия, он представил то единственное, что могло отвести его от пропасти: его Сисси. Ее длинные светлые волосы. Ее глаза, напоминавшие ему львиный зев синего цвета, который его мама выращивала вокруг их фермерского домика. Ее голос, который до странного приземлял его и одновременно заставлял парить. Ее запах свежести и родинку на шее, и ее кривой ноготь на мизинце левой руки.

Он представил, как Сисси постоянно теребила воротник своей футболки, будто она заставляла себя перестать прикусывать губу или ноготь, а нервы как-то нужно успокаивать.

Потом вспомнил, какими прямыми были два ее передних зуба, и кривыми — нижние шестерки.

Когда он думал о ней, он словно вспоминал каждый ее вдох и выдох, даже сделанный ею до того, как он узнал о ее существовании.

Чудесно. После всех тех лет, в нем наконец-то проснулся романтик… а его девочка была от него так далеко, как никогда…

О, да ладно, что он вообще несет? Даже если бы она шла рядом с ним? Едва ли им светит что-то в этом духе.

Самое печальное в том, чтобы оказаться здесь, не считая того, что: он запорол войну; по его вине его мать потенциально может лишиться своего места в Раю; сам он проведет вечность, шарахаясь по декорациям «Звездного пути», словно какой-то солдат, брошенный «Энтерпрайзом»… еще тот факт, что он ни разу не сказал Сисси, что любит ее.

С другой стороны, может, он оказал ей услугу. Будто ей вообще нужно это дерьмо?

Джим уставился на серое небо, его ботинки один за другим погружались в песок, ноги с усилием шагали вперед, а тело умоляло присесть. Благодаря изолированности все ощущалось намного острее… пока одиночество и сожаления, как само солнце, не поселились в его груди.

Сжигая его. Опаляя.

Одновременно согревая его и погружая в агонию.

Ради всего святого, здесь что, вообще ничего нет…

Поначалу он проигнорировал звук, но, в конечном итоге, обратил внимание на настойчивый шум, его громкость.

Он остановился и захлопнул рот.

Вместо того чтобы оглянуться, он повернулся к шуму ухом, которое лучше слышало, левым ухом.

Ритмичный. Все, что он понял, но этого было достаточно, чтобы привести его в движение: даже если это потенциальный враг, то, по крайней мере, бой — уже что-то. Милостивый Боже, однообразие угнетало так же, как и чувство утекающего сквозь пальцы времени.

И память обо всем, что он оставил позади…

Блин, если бы у него появился шанс сделать все заново, он бы сказал Сисси, что любит ее. Он бы не повторил этой ошибки снова. Он бы не… промолчал.

Вот и все.

Вот дерьмо, подумал Джим. Похоже, он не выберется отсюда. Потому что мужчина вроде него дает такие клятвы лишь в одном случае — когда знает, что не выживет.

А тем временем, ему нужно пошевеливаться.

Когда Джим собрался сделать шаг вперед, то обнаружил, что нога словно прибита к рыхлой земле. Стиснув зубы, он, подавшись вперед, дернул ноги с такой силой, что даже обернулся назад, посмотреть, а не осталась ли ступня и кусок голени торчать в земле.

Не-а, он все еще шел. Но больше он не остановится.

Следуя за единственным, не считая ветра, звуком, он шел к ритмично повторяющимся звукам так быстро, как только мог, минуя статуи мертвых, которые тут же рассыпались; чтобы дышать, не обдувая при этом гортань песком, он прикрывал краем футболки рот.

— Найджел, где ты, черт возьми…

Он задал вопрос из привычки. Не потому, что надеялся найти парня.


***


Наблюдая за демоном, что сюсюкалась с телом Джима, Сисси ощутила, как к ней вернулся тот гнев, вцепляясь когтями в грудь, сжимая ее сердце, вселяя желание убивать. Но на кого она могла напасть? Девина нужна им для реализации чудотворной идеи.

Которая, на самом деле, может и не сработать. И в итоге они вчетвером попадут в немилость Самого Господа.

К тому же, исходя из того то, что они только что сказали? Если все пойдет по плану, гостиная, если не весь дом, может быть выжжена в процессе. Может, они создадут второй Большой Каньон.

Мертвое море стало разминкой, образно выражаясь.

Когда демон снова склонилась над Джимом и что-то прошептала ему на ухо, Сисси отвернулась. Либо так, либо она устроит суке скандал в стиле «Настоящих домохозяек». Она открыла тяжелую книгу в руках, только чтобы не смотреть на по-настоящему мерзкую сцену перед глазами.

Сейчас она свободно читала слова, предложения согласовывались друг с другом, логичность заголовков становилась более понятной. Она открыла некую инвентарную опись… страница за страницей перечислялись предметы, расположенные по датам и типу металла. После перечня материальных ценностей шел лист мест, разбросанных по всему миру. Для каждого набора координат были даты…

— Эй, Сис?

Напуганная, она резко повернулась к Эдриану. — Да?

— Ты ведь можешь встать рядом со мной, у окна. Если дерьмо выйдет из-под контроля, мы можем, словно каскадеры, выпрыгнуть из-под линии огня.

— Наверное, стоит сказать «когда», да?

Последовав совету Эда и устроившись рядом с ангелом, Сисси закрыла книгу и прижала ее к груди. Она немного успокоилась, прижимая тяжелый том к телу — будто книга могла послужить для нее щитом… и потом Девина, наконец, встала на свои смехотворно высокие шпильки и отошла от Джима. Не совсем повод для радостных плясок, но лучше так, чем шоу убитой горем возлюбленной, которое она тут показывала.

И когда Колин тоже поднялся на ноги, она неожиданно для себя заметила, что мужчина был очень красивым… ну, не совсем мужчина. Он был немного стройнее Эдриана, но обладал острым взглядом воина, который не возражал против нечестной игры, и уверенностью кого-то, кто очень редко, если такое вообще случалось, чему-то удивлялся.

Но Джим умудрился удивить его. Всего-то нужно было полоснуть себя лезвием по горлу.

Одного воспоминания было достаточно, чтобы ее затошнило, и каждый раз моргая, она видела Джима перед этим, он смотрел на нее, не сводя глаз, словно забирал с собой ее образ.

— Я просто хочу вернуться, — прошептала она.

— Куда? — спросил Эд.

— К нормальности. — Она просто тряхнула головой, а самой хотелось плакать. Но она не позволила себе. — Я просто хочу опять беспокоиться из-за школьных проблем. О том, позволит ли мне мама взять ее машину. Я хочу с нетерпением ждать дня рождения. Черт подери… я должна была наслаждаться этим еще очень долго.

Сердце пыталось справиться с бурей эмоций, и она подумала… Господи, это похоже на худший в мире приступ ПМС. В ярости. В скорби. Она сходила с ума. И все — в считанные минуты.

С другой стороны, сложно поверить, что все это происходит на самом деле. Ужас был слишком велик, слишком много правил новой реальности, страх и гнев менялись с такой внезапностью, что она не могла их различить.

— Думаешь, это сработает? — спросила она хрипло, когда Колин встал в одной части гостиной, а Девина — в противоположной.

— Я не знаю. На самом деле… не знаю, черт подери. — Потом Эдриан повысил голос: — Стойте, кровь! Нам нужна кровь.

Пока решали небольшую проблему, Сисси отвернулась, уставившись в окно. Прислонившись лбом к старому пузыристому стеклу, она наблюдала, как одинокая машина проехала по дорожке, фары, подобно двум фонарям, слишком быстро исчезли в полумраке. Резкая полночная темень, опустившаяся с появлением Девины и ужасных созданий, ушла лишь отчасти, снаружи остались сумерки, будто присутствие демона по-прежнему высасывало свет с неба.

Или, может, просто было позднее, чем она думала. Боже, об этом она тоже будет скорбеть: по дням. Когда пятнадцать минут на самом деле пролетали как пятнадцать минут. Сейчас время либо проносилось со скоростью ветра, либо вообще застывало на месте.

Эдриан повернулся к ней.

— Все сделано.

Когда она снова повернулась, он что-то спрятал от нее.

— Сделаем это, — сказал ангел тем двоим… ну, воинам. Девина приняла устойчивую позу, что выглядело нелепо на ее каблуках… хотя она умудрилась выглядеть как Чудо-Женщина, способная выдержать нападение в трахни-меня-шпильках и черном кожаном комбинезоне. Колин тоже припал к земле в защитной позе, выглядел он мрачнее смерти.

Может, все закончится, подумала Сисси, прижимая книгу к груди. И, блин, умерев однажды, она не ждала повторения… особенно не зная, где окажется в следующий раз.

Точно не в Аду. По крайней мере, по словам Джима…

— Начнем? — сказал Колин, поднимая ладони.

— Я готова потанцевать. — Демон вытянула руки. — Начинаем на раз, два, три…

— Нет, — протянул Колин.

Архангел, как в фильмах о Бэтмене, выпустил из ладоней лучи яркого света, направляя их на Девину. Когда ее черные волосы смело назад, она выругалась и ударила своей версией, два черных луча пронеслись через гостиную.

Либо так, либо она, очевидно, растворилась дымкой.

И, кстати об изменениях в атмосфере: Сисси чувствовала тепло и обжигающий холод, также мощный электрический заряд, который вспыхивал там, где сталкивались плюс с минусом. Волосы встали дыбом на голове и руках… а потом все стало еще напряженней. Ослепительные вспышки начали взрываться, словно под действием трения, и она ощутила что-то странное под своей кожей… будто кровь вот-вот начнет закипать.

Мы должны выбраться отсюда, подумала Сисси, посмотрев на окно. Но силы были настолько велики, она сомневалась, что спасется, даже покинув Колдвелл.

Может, в этот раз они создадут второй атлантический океан.

Когда заряд ионов стал еще мощнее, по комнате прокатился гул, поначалу еле слышный, но потом он становился все громче и громче, как рев реактивного двигателя, в конце ее уши воспринимали не звук, а боль. Эдриан рядом с ней сделал шаг назад, но не для того, чтобы выпрыгнуть. Он прижался к стене старого дома.

— Тебе нужно ухватиться за что-нибудь, — прокричал он. — Сейчас все начнет вращаться.

Когда Сисси оглянулась в поисках того, за что могла бы держаться, Эд просто протянул руку и схватил ее, прижимая к себе.

— Я могу обеспечить нам дополнительную защиту, — прокричал он. По крайней мере, ей показалось, что именно это он и сказал… она ничего не слышала.

Зажав между ними книгу, она обвила руки вокруг его твердого торса.

— Как ты собираешься…

Внезапно они оба покрылись легким свечением, блестящий душ отрезал их от шума, оставляя в воздухе след, через который она могла наблюдать… она словно смотрела сквозь бриллиант в оправе.

— Клевый трюк, — пробормотала она.

— Я еще вышивать умею.

Когда Сисси уже решила, что Колин и Девина достигли своего предела, когда она уверовала, что одного либо второго, а может, их обоих разом, снесет с ног… а крышу — с дома… тогда произошел еле заметный сдвиг.

Вместо того, чтобы бить в лоб, две противоположные силы начали скользить вдоль друг друга. Но не было необходимости уклоняться и прятаться. Прямо перед тем, как два луча вырвались на свободу, какая-то стихийная сила удержала связь… и при отсутствии других вариантов, они начали изгибаться и вращаться по круговой траектории. Казалось, будто скручивали кусок металла, высокочастотный скрип заставил ее поморщиться даже под защитой Эда.

Пригвожденная на месте магией и мощью, она могла лишь думать об одном… о Преследователях Бури. Рид Триммер и его Доминатор на протяжении нескольких сезонов выслеживали весенние торнадо, забираясь прямо в эпицентр, где над равнинами Среднего Запада под воздействием холодного/сухого и теплого/влажного потоков, образовывались витки.

То же было и здесь. Первый круг казался самым сложным, теплая сила Колина изгибалась относительного холодного потока Девины, пока свет и тьма снова не разошлись, возвращаясь к первоисточнику. И… по новой. Второй круг. И… снова. Третий.

К четвертому она могла увидеть, как образуется разлом в пространстве-времени… или чем там еще. Ни капли энергии не проливалось на сторону, будто притяжение собирающейся мощи было слишком сильным. Вместо этого, круг начал вращаться без особых усилий.

А потом вращение зажило своей жизнью.

Сквозь невидимый барьер, которым Эд укрыл их, она наблюдала, как позы Колина и Девины изменились, раньше они твердо стояли на ногах, направляя лучи, а сейчас отклонялись назад, будто боялись, что их затянет. А потом они начали кричать друг на друга поверх шума водоворота.

Они вышли одновременно, Колин врезался в стену за его спиной с такой силой, что, подобно Багзу Банни, его тело впечаталось в обшивку и гипс, а Девина отлетела в дальний угол, к самому потолку. Прежде чем со всей дури врезаться в стену, демон сгруппировалась всем телом, извернувшись по-кошачьи, она приклеилась к потолку так, будто в любой момент могла спрыгнуть на пол.

Но противоречащий гравитации трюк Девины и близко не мог сравниться с вихрем посреди гостиной.

Силы начали вращаться так быстро, свет смешался с тьмой, так, что было не различить, поток стал резонирующе серого цвета грозовой тучи. Именно тогда предметы в комнате завибрировали… а потом пришли в движение. Диван притянуло к витку энергии, сворачивая в ком массивный ковер под ним, утягивая дорожку следом. Зеркала и картины сначала с силой впечатались в стены, потом сорвались, подлетев к водовороту и исчезнув с нечестивой вспышкой кроваво-красного света.

— Оставайся здесь, — прохрипел Эдриан.

— Нет, стой! — закричала она, пытаясь поймать его прежде, чем он вышел из-под защитного заклинания. — Тебя же затянет!

Но было невозможно остановить его. И далеко он не успел уйти. Он рухнул на пол, будто пытаясь уклониться от вакуума, а потом пытался найти точку опоры, когда его понесло по голым половицам.

У потолка, как огромная комнатная муха, Девина что-то кричала. Ее волосы развевались, периодически показывая ее приоткрытые красные губы, белые зубы блестели в свете. Пока она пыталась что-то сказать. Но ответил не Эд. С очевидным усилием он выбрался из углубления в стене… и устремился к Джиму. Кода мужчина достал хрустальный кинжал, Сисси не могла понять, что он задумал.

Он занес руку высоко над плечом и всадил кинжал в плечо Джима… а потом, не теряя времени, вернулся в своеобразное укрытие.

Ну конечно. Подумала Сисси. Если тело Джима потеряется в воронке, то душе Джима будет некуда возвращаться.

— Эдриан! Берегись! — Хотя он не мог услышать ее, она замахала рукой в сторону кофейного столика. — Эд!

Услышал он ее, или же у него были глаза на затылке, она не знала… но ангел уклонился с дороги стола с мраморной столешницей, когда тот, перевернувшись, пролетел по воздуху, энергетическая дыра засосала его с еще одной красной вспышкой. Потом наступил черед зеленого бархатного дивана.

Эдриан, тем временем, стоял напротив воронки, пытаясь что-то открыть.

Старые книги завибрировали, а потом полетели с упорядоченных рядов, как вороны, хлопая обложкой, бледные страницы бились друг о друга, пока их не поглотил водоворот. И Эду снова пришлось нагнуться, прикрываясь, особенно когда тяжелые подсвечники полетели к центру комнаты.

Ангел крикнул что-то Девине.

Это была бутылка воды. В его руке. И когда он скрутил крышку, та вылетела из его руки.

Серебряная кровь Джима полетела следом за книгами, но иначе. Вместо быстрого, неаккуратного путешествия в дыру, кровь застыла, напоминая ртуть, которая как в замедленном действии притягивалась к центру, хотя все вокруг двигалось с бешеной скоростью: отдельные серебряные капли лениво, одна за другой образовали ряд и направились к воронке, держась в воздухе благодаря бушевавшей энергии, притягиваемые к воронке.

Эдриан не стал дожидаться и наблюдать, что произойдет, когда кровь достигнет эпицентра. Он извернулся своим больным телом и попытался вернуться туда, где был изначально. Как она и боялась, поток крепко вцепился в него… его футболку тянуло с такой силой, что она начала рваться пополам, свободные штаны бились на ветру как два паруса.

Он не успеет, подумала Сисси с паникой.

Отшвырнув книгу, она потянулась сквозь силовое поле, пытаясь удержаться внутри и одновременно вытянуть руки максимально далеко. Эдриан тоже протянул руки, кожа его лица тесно обтягивала резкие черты, когда он боролся с притяжением.

— Эдриан! — Она вытянула руки так далеко, как смогла, инстинкты подсказывали ей, что если она выпадет за черту заклинания, то ее тоже засосет. — Эдриан!

Она поняла, в какой момент он споткнется, еще до того, как это произошло… его больная нога не могла вынести усилия, которых от нее требовали, и колени подогнулись прямо под ним.

К черту все, подумала она, бросаясь сквозь метафизические звенья.

Сисси выпала из безопасной гавани и чуть не лишилась сознания от рева. И проблема не только в шуме. Давление было столь низким, барабанные перепонки лопались с такой силой, казалось, она лишилась слуха.

— Эдриан..!

Сисси припала к полу, надеясь, что таким образом ослабит притяжение. И когда она схватила ангела за руку, он посмотрел на нее таким взглядом, будто злился из-за того, что она оставила заклинание… но, что за херня? Будто она могла потерять его? Она не останется здесь наедине с Девиной.

Ее тело тянуло с такой силой, она поражалась, как с нее не слезла кожа… и это не вопрос: она знала, что ее тоже затягивает в водоворот.

Их обоих.

Вот так все и закончится.

Глава 12

Найджел капитулировал самым бесцеремонным способом. Вместо того чтобы скончаться в агонии с предсмертным шекспировским монологом, он просто сделал последний шаг… и рухнул на колени.

Он намеревался снова встать. Продолжить идти. Найти кого угодно, что угодно, что поддержит его дух посреди серой пустоши.

Но здесь не работает установка «было бы желание, а способ всегда найдется». Увы, как бы он ни приказывал себе, как бы он ни упрашивал свое тело встать, оно не столько отказывалось, сколько игнорировало все его мольбы.

Холод, который уже давно нарастал, сейчас полностью овладел им, и чтобы сохранить хоть частицу тепла в теле, Найджел подтянул колени к груди и спрятал лицо в складках халата.

Может, он передохнет всего мгновение. Да, точно. А потом продолжит…

Образ Колина появился перед внутренним взором. Это было воспоминание о тех чудесных моментах уединения, архангел стоял рядом с его тентом, в Раю. О, да, Колин выбирал невзрачную палатку… а не роскошные покои. Боже упаси, ему искать послабления и удобства.

У практичного воина был просто брезентовый навес на четырех столбах, вбитых в землю, и, тем не менее, когда Найджел приходил к архангелу, благодаря добродетели Колина скромные покои казались ему роскошным особняком: в присутствии крепкого мужского тела стены возникали из чистого воздуха, полы из бесценной мозаики появлялись на месте песка и травы. Его острый ум служил прочной крышей над головой, а пронзающий взгляд — восхитительным парадным входом.

В этом воспоминании, которое относилось к моментам затишья в Раю, Колин только вышел из реки после омовения, капельки воды стекали по грудным мышцам. Но… У Колина было полотенце на бедрах? Или Найджел протянул его, когда архангел подошел к нему..?

Ощутив внезапную панику, Найджел не смог вспомнить последовательность событий, слов, жестов, подробности впервые померкли.

Воистину, его воспоминания были украдены, стерты физическими неудобствами, пронизывающим до костей холодом, удушьем от инфернального серого песка. В отчаянии, он попытался отбросить страдания и соединиться с самой лучшей частью своего прошлого. Но он не мог…. Нет, он не мог вспомнить достаточно четкие подробности, чтобы убедить себя, что, да, он был тогда с архангелом. Он знал любовь и разделил ее с кем-то важным для него. Он… жил как все люди, которые принимали жизнь за должное, словно им благоволила судьба, и бессмертные редко уподоблялись этому.

Обернув руки вокруг себя, он задрожал, пытаясь сделать вдох.

Когда Найджел чуть позже захотел поднять голову, то обнаружил, что не может этого сделать. И не мог отпустить руки.

Со стоном, он попытался покачнуться из стороны в сторону, но ему было отказано.

Застыв на месте, только сердце продолжалось биться в груди, он…

— …джел!

Он дернулся, шокировано услышав чужой голос. Но так и не смог поднять головы.

— Господи, мать его, Иисусе! — Голос звучал вдалеке, холодный ветер приносил буквы.

— Найджел! Это ты?

— Джим? — выдохнул он. — Джим..?

— Что за чертовщина?!

Да, это был спаситель.

Собрав последние крупицы энергии, Найджел поднял голову, и от боли глаза увлажнились. Сморгнув пелену, он увидел… да, это был спаситель, продирался по пыльной земле, его тело было наклонено вперед, будто он тянул за собой сани, а может, и целый дом.

Он прикрывал лицо краем футболки, но потом опустил ее, чтобы снова закричать.

— Найджел! Я здесь!

Найджел протянул задеревеневшую руку, отрывая ее от ног.

— Джим…

Шепот был заглушен халатом, укрывавшем нос и рот, но у него не было сил опустить ткань.

Это мираж?

Чтобы выяснить, ему оставалось лишь ждать, но даже так он знал, что мужчина был настоящим… и от вида перед ним на глаза набежали слезы. Вопреки здравому смыслу и чувству самосохранения, Джим Херон появился в этой пустыне, выглядел он так, будто собственноручно мог повернуть вспять эффект домино, который привел в действие Найджел хрустальным кинжалом и с тех самых пор подвергал сомнению.

Возможно, он не ошибся с выбором спасителя.


***


— Найджел!

Когда Джим снова прокричал это имя, крик казался пустой тратой сил… не похоже, что парень мог встать и убежать от него. Черт, казалось, будто архангел едва мог пошевелиться. И, тем не менее, Джим боялся, что это ложь… часть его пытки.

Если последнее было правдой? Ну, по крайней мере, монотонность и серость пропала.

Когда он подошел к цветному шелковому халату, ритмичный призыв затих, будто исполнил свою работу, и какое-то мгновение Джим мог лишь стоять там, пытаясь восстановить дыхание.

Но это был архангел. Хотя, черт возьми, парень являлся тенью самого себя, жалким булыжником среди бескрайней пустыни, ослабленный и объятый страхом. И смотря на него, Джим понял, что это еще один исход, которого он не ожидал.

Почему они не могут удивляться от хороших новостей?

— О, черт, Найджел. — Был соблазн опуститься на колени рядом с парнем, но он не мог позволить себе оказаться в плену такой же позы. — Как ты?

Самый тупой вопрос из всех возможных.

— Что ты здесь делаешь? — хрипло выдохнул архангел. Английский акцент остался, но исчезла надменность… И Джим понял, что скучает по этой его черте.

— Дружище, я должен тебя вытащить. Тебе здесь не место.

Он приготовился к спору. В духе «правила то, правила сё» или «я — хозяин своей судьбы».

— Спасибо тебе, благословенный спаситель.

Джим зажмурился. Все плохо, очень плохо, раз Найджел пошел дорогой благодарности.

Начав действовать, он оглянулся по сторонам… а потом задумался, а, собственно, с какой целью? Кругом пустошь и ничего кроме… ни укрытия, ни облегчения от однообразия. Единственное, что он мог — это заставить Найджела шевелиться, и он боялся, что это — всего лишь онанизм для ног.

Очевидно, архангел не горел чудесной идеей выбраться отсюда, иначе он бы не расселся на земле в такой позе. Или принял бы помощь. Какую-никакую.

— Пошли. — Джим наклонился и схватил архангела. — Давай поднимем тебя.

С приливом сил, он рывком поднял Найджела с задницы и стиснул зубы… так всегда бывает, когда пытаешься поднять пианино: архангел не был жирным, но он не просто не содействовал ему: его кости ломались при насильственной смене положения, словно веточки под ногами, и Найджел, дернувшись, охнул от боли… но упрямый ублюдок не стал протестовать.

Когда они наконец приняли вертикальное положение, Найджел вцепился в него, и какое-то мгновение Джим просто стоял и держал парня. Но он не мог тратить много времени на телячьи нежности.

— Давай, пошли со мной.

Так, похоже, без вариантов. Найджел не мог даже стоять самостоятельно, его ноги с вывихнутыми суставами произвольно болтались. Гребаный ад…

Первым признаком неприятностей стал внезапно утихший ветер.

Потом холод начал рассеиваться.

Джим переместил мертвый вес Найджела под левый бок, освобождая правую руку для боя в случае необходимости. Прошло непонятно сколько времени в этой серой пустоши под названием Хрен-Знает-Где, и он понимал, что любая перемена — не к добру.

И это было до того, как прямо над его богом проклятой головой появился вихрь: высоко над землей образовался круг, поначалу двигавшийся медленно, постепенно набирая скорость.

— Мы должны валить отсюда, — пробормотал он.

Но не было и речи о беге. Пыльная, рыхлая земля предлагала слабое сцепление, и на то, чтобы не дать Найджелу превратиться в клумбу, уходили все его силы.

Грохот был таким громким, что он поморщился и сделал все возможное, чтобы защитить архангела. Гребаный Ад, он просил передышку от монотонности, а что получил? Ураганную суперячейку. Прекрасные новости. Спасибо, Мать Природа.

Раздался еще один внушительный раскат, а потом произошло абсолютно необъяснимое.

Прямо из центра урагана из неба родился огромный предмет, падая наземь и образуя огромный гриб из пыли.

— Что за… — Джим протер глаза на случай, что он лишился рассудка либо зрения.

Нет. На самом деле, это был викторианский диван из гостиной. А вслед за ним? Здоровенный ковер. Книги. Бархатный диван и кофейный столик, подсвечник, которым Сисси оглушила Колина…

— Это наш долбанный путь домой! — воскликнул он. — Господи Иисусе, им удалось!

Он послал короткую молитву Создателю… в конце концов, сложно не верить в парня, особенно когда Джим лично встречался с ним, и это было, ну, по крайней мере, потенциально… гребаным чудом.

Но как они…

Некая тяга потянула его за волосы и плечи, и он чувствовал внезапную легкость во всем теле, супермощная гравитационная хватка ослабляла коэффициент тяги его костей. И внезапно, вес Найджела перестал быть таким тяжелым.

Когда левитация крепко вцепилась в них, Джим посмотрел в центр урагана, гадая, как все сработает. Но потом их начало неумолимо засасывать внутрь. Он поднимался вместе с пылью с многострадальной земли и держал Найджела мертвой хваткой… буквально.

Он не потеряет парня, подумал Джим, когда их начало кружить.

Джим не сводил взгляда с того места, куда они направлялись, пока частички в воздухе не забили его глаза, и стало невыносимо держать веки поднятыми. А потом их закрутило еще быстрее и быстрее, так, что волосы смело с лица, а шелковый халат Найджела, колыхаясь, бил их обоих.

Хватка Джима начала расслабляться. — Держись за меня!

Вместо этого архангел опустил руки. Будто вырубился.

Они все приближались к водовороту, вращаясь все быстрее, пока пустой желудок Джима не взбунтовался с серьезным намеком на рвоту.

А потом он не думал ни о чем, потому что, как и Найджел, лишился сознания.

Глава 13

В гостиной кружила воронка, и Сисси как в фильме ужасов вцепилась в половицы, когда ее потянуло к витку энергии. Приготовившись к тому, что ее разорвет надвое, она знала, что повторит судьбу мебели, куда бы та ни подевалась….

Но потом все пошло наперекосяк. Ну как, еще бóльший перекосяк, чем было раньше.

Взрыв был такой силы, что ее тело отбросило, руки и ноги бились по воздуху, пространству или где она там была. Боль вспыхнула в каждой клеточке тела, будто с нее на живую снимали кожу, и когда она хотела закричать, в рот что-то попало, жаля подобно пчелам.

Но ее не затянуло в воронку.

А отбросило. Мощно.

Сисси с такой силой влетела в стену, что, обмякнув, сползла на пол. Плечо кричало от боли, словно вывихнутое, и одному Богу были известны масштабы нанесенного ее телу ущерба. Мгновение она могла лишь лежать там, но внезапная тишина в комнате показалась опасней любого шума.

Сисси со стоном перевернулась на спину и закашлялась. Нос и горло чесались, и когда она сморгнула, прочищая зрение, казалось, что вместо век у нее была наждачная бумага. Постепенно до нее начало доходить, что в гостиной раздавался странный шум, и ушло мгновение на то, чтобы понять, что он ей напоминал: ледяной дождь. Как будто в доме шел дождь со снегом, и миллиарды крошечных частичек падали на пол.

Оттолкнувшись, Сисси перевернулась на бок и с усилием сконцентрировала зрение. Невероятно,подумала она. Вихрь, созданный Колином и Девиной, исчез, будто его и не было, и — бонус! — на его месте не образовалась новая достопримечательность или бассейн с водой. Но окна гостиной выбило… а в центре комнаты появилась непонятная куча, покрытая вулканическим пеплом.

Словно мебель и предметы мебели, которые засосало в воронке, пережевали как жевательную резинку и выплюнули обратно.

Понимая, что одному Богу известно, что это, она оглянулась в поисках остальных на случай возможного сражения: Колин валялся у стены, куда его отбросило изначально. Девина скрючилась на полу в углу, ее анти-гравитация не работала после взрыва. А Эдриан стоял на голове в прямом смысле слова, его ноги упирались в молдинг так, будто некто пьяный пытался повторить стойку из йоги.

Никто не двигался…

Нет, секунду… куча в центре комнаты шевелилась. И когда она, эта куча, перевернулась… оказалось, что она была вовсе не твердой… и сделана не из камня. Это был шар света, покрытый пеплом. И когда он начал извиваться, серая пыль слетела с него, показывая что-то похожее на трехмерную тень.

Две тени. Извивающиеся в одном клубке.

Словно два человека, державшихся друг за друга.

Внезапно мозг Сисси включился. Ее тело реагировало медленней, но ей хватило координации, чтобы поползти по голым половицам.

— Джим… — Слезы покатились из глаз, смывая часть песка. — Джим!

Когда она произнесла его имя, часть света отделилась от сферы бесформенной массой… и потом с электрическим шипением оно устремилось к останкам Джима… возвращаясь домой.

Он мгновенно пришел в движение. Тело Джима подпрыгнуло, его руки и ноги задергались, грудь расширилась, делая огромный вдох…

Джим попытался сесть так резко, словно к его ногам была привязана тарзанка… но кинжал, который Колин вонзил в его плечо, удержал его на месте.

— Дерьмо! — рявкнул он, хватаясь за грудь свободной рукой, словно не мог понять, откуда боль и почему он не мог пошевелиться. — Дерьмо, твою налево!

Его ругань была настолько громкой, что привела в чувство остальных в комнате, но он не стал оглядываться. Он нашел взгляд Сисси и не отводил глаза.

— О… Боже… — прошептал он. — Ты вернулась.

— Нет, — голос Сисси сорвался, словно сила покинула ее со вздохом облегчения. — Это ты вернулся.

Стиснув зубы, он обхватил рукоять кинжала, которым его пригвоздили, чтобы тело не утянуло в воронку. И с силой выдернул лезвие не только из пола, но и из собственной плоти.

Несмотря на все пережитое и наличие кровоточащей раны, он пополз к ней и обнял так сильно, что она застонала… но ей было все равно. Он мог сжимать ее сколько ему угодно.

Она стиснула его в ответ.

Она обнимала его, и это казалось невероятным. Его возвращение.

Джим подался назад и обхватил ее лицо руками. — Сисси…

Ее сердце билось так быстро, казалось, не было возможности биться еще быстрее… хотя она чувствовала, что он собирался поцеловать ее. Черт, учитывая все, что только что произошло, тот факт, что его взгляд опустился на ее губы, а сильные руки сдвинули ее… это казалось чертовски хорошей идеей.

Потому что она тоже хотела этого. Ей нужно было почувствовать его близко, всем телом… словно только так ее разум мог принять факт, что Джим действительно был рядом.

— Сисси. — Его голос был слишком низким, еле слышным. — Я должен сказать тебе кое-что.

— Пошла от него нахрен, — отчеканила демон.


***


Несмотря на то, что гостиная была усыпана серой пылью, существование Чистилища и опыт пребывания там полностью растворился, пока Джим смотрел в глаза Сисси.

Но осталась принесенная клятва, осознание.

Обхватив ее лицо, он задохнулся не потому, что не знал, что сказать, а потому, что было столько всего… и он выдохнул ее имя несколько раз, пытаясь направить мозги в нужное русло.

В итоге, он решил поехать по главной дороге… хотя единственной женщиной, которой он говорил три заветных слова была его мать… поэтому он проржавел насквозь.

Но он в любом случае не успел бы. Только Джим начал говорить, как персона, которую он не хотел ни видеть, ни слышать, подняла голос.

— Пошла от него нахрен.

Бросив взгляд через гостиную, Джим смутно отметил масштабы причиненного ущерба… место было разгромлено: огромные дыры в рядах книжных полок, выбитые окна, порванные в клочья шторы. Плюс девяносто процентов мебели было где-то в другом месте. Но все это потеряло значение, когда он увидел, как Девина поднимается на ноги.

Само присутствие демона в доме стало для него большой неожиданностью, учитывая, что он наложил дополнительное заклинание… с другой стороны, оно могло не пережить его «вторую» смерть. О, минутку, третью. И да, хотя ее присутствие было не к добру, казалось поразительным видеть ее такой потрепанной, ее черные волосы взлохмачены, кожаный комбинезон в пепле, черная кровь сочилась из ран на лице и плечах.

Что не шокировало и ни капли не забавляло — насколько злой она была. Ее акульи глаза испускали нечестивый свет, когтистые руки приготовились рвать и метать. Но Девина смотрела не на него.

Она сосредоточилась на Сисси.

И, вот так сюрприз, это стало искрой для его запала, поджигая его изнутри. Спрятав свою женщину за собой, Джим поднялся на ноги, смотря врагу в лицо.

— Демон, какого хрена ты здесь забыла?

Она посмотрела ему в глаза.

— Придурок, благодаря мне ты выбрался из Чистилища. — Она постучала по груди. — Прояви уважение.

— На самом деле, это была командная игра. Сука.

Услышав голос Эда, Джим осознал, что в комнате было еще двое: второй ангел, который пытался выйти из позы «зю» возле окна, и Колин, находившийся в отключке.

— Господи, — выдохнул Джим. — Вы же не использовали ее, чтобы…

— Отойди от него! — Девина кинулась вперед. — Отойди от моего мужика!

Да пошла ты, подумал Джим. Тело, казалось, побывало в мясорубке, но, несмотря на это, он более чем готов сразиться с ней. Просто внезапно напасть, и хорошенько вдарить Девине, чтобы…

В комнате раздался ритмичный звук, скрипучий и достаточно громкий, чтобы привлечь даже внимание демона. И когда Джим извернулся, чтобы посмотреть, то осознал, кто и что это было… и как именно он умудрился найти Найджела в том пыльном месте, предназначенном для мучений.

Пес, который на самом деле не был псом, стоял в дверном проеме гостиной, его маленькое лохматое тело приняло стойку, и он лаял на демона.

Вот, что он слышал в Чистилище, подумал Джим. За этим зовом он последовал в место без ориентиров и пунктов назначения.

Срань Господня, Сам Создатель привел его к архангелу.

Собравшись с мыслями, Джим обнаружил, что Девина застыла на месте, разрываясь между ревностью, которая вселяла потребность разорвать Сисси в клочья, и чувством самосохранения.

— Но так нечестно! — бесилась демон. — Несправедливо, черт подери!

Пес продолжил лаять, словно разговаривая с ней. И потом Девина посмотрела на Джима, ее выражение сменилось чем-то очень похожим на боль.

Она в четыре неторопливых шага подошла к нему, занесла руку над плечом, и от ее пощечины зазвенело в ушах.

— Ты слишком жесток, — сказала она ошеломленно. — Ты меня не достоин.

Еще один злобный взгляд на Сисси, и демон исчезла, растворяясь посреди комнаты.

— Ну, могло быть и хуже, — пробормотал Эдриан. — Хотя, блин, мы потратили наш гарантийный депозит.

Глава 14

Найджел пришел в сознание прямо противоположным образом от того, как он потерял его: медленно и постепенно. Поначалу пришло смутное осознание существования, потом рудементарная мысль, что он дышит.

Затем дискомфорт… который вскоре сменился откровенной болью.

Среди многих аспектов жизни, с которыми имеет дело живая сущность, двойственность природы — телесность и эфемерность — означала, что он не был полностью свободен от физических мук обладания плотью. Именно в этом была проблема.

Особенно, когда оболочка, которую он оставил в Раю, воссоздала сама себя вокруг его духа, образуясь из его энергетической сущности.

Разумеется, от этого страдания казались лишь острее, и он открыл рот, чтобы выпустить стон из горла.

— Его руки сломаны, — сказал кто-то, стоя над ним.

— Ноги тоже.

А потом раздался этот голос, особенный, священный голос, который поддерживал в нем жизнь и в то же время сводил с ума: — Вот незадача. Придется дождаться, пока они срастутся, чтобы я смог сломать их по новой.

Найджел поднял веки и глазами поискал говорившего мужчину. Вот он, архангел Колин, стоял в стороне, неодобрительно скрестив руки, его брови были нахмурены, как обычно.

Но взгляд, однако, был прямой противоположностью обычной беспристрастности: на его глазах блестела пелена слез.

Подобно смерти видеть страдания, которые он причинил. Предательство и боль.

Найджел поднял руку, будто был не в состоянии говорить… жест — единственный способ выразить мольбу. Колин заметил движение… и покачал головой.

Он дополнил отказ, обратившись к Джиму и Эдриану с какой-то комбинацией слов, которую Найджел не мог понять. Воистину, он бы вынес боль в тысячу раз сильнее, ради возможности получить прощение. Но он хорошо знал своего любовника, чтобы удивляться.

Колин не одарил его взглядом, исчезая, оставляя позади себя лишь следы на пыльном полу.

Найджел закрыл глаза с мыслью, что мечтает о настоящей смерти.

— Найджел, — позвал его Джим. — Найджел, ты с нами?

Нет.

— Да, спаситель, — прохрипел он.

— Слушай, мы должны… мы должны что-то сделать с твоим телом. Мы не можем оставить тебя в таком виде.

— Да.

Повисла длинная пауза, словно два ангела и душа Сисси Бартен, застрявшая на земле, ждали от него инструкций. Ему нечего предложить им. Компас только что покинул его по той логичной причине, что Колин не повторяет дважды одних и тех же ошибок.

И не отдаст ему больше свое сердце.

— Найджел, ты можешь вылечить себя? — спросил Джим. — Можешь разобраться с этим?

Когда Найджел покачал головой, заговорила Сисси:

— Я так понимаю, неотложку ему не вызовешь?

— Да, вряд ли она поможет. — Джим выругался. — Я учился на полевого врача. Вправил как-то пару костей… но не с такими переломами.

Найджел, прокашлявшись, закрыл глаза.

— Спаситель, я вверяю себя в твои руки.

— Ладно. Хорошо. Нам нужно вставить ему что-нибудь между зубов… о, супер, спасибо, Эд.

Шорох.

— Найджел? Открой рот и закуси это. Это кусок шторы.

Выполнив указания, он не стал готовиться к новой волне агонии. Ему с лишком хватало страданий. Хуже быть не могло.

— Я начну с твоей правой ноги, хорошо? — Пауза. — Босс? Ты со мной?

— Конечно, спаситель, — пробормотал он поверх кляпа.

Внезапно, голос Джима стал очень четким, будто он придвинулся к уху Найджела.

— Точно нет иного способа? Уверен, у тебя есть в запасе волшебные трюки, о которых мне неизвестно.

О, они были. Но у него не было сил на это, и — что более важно — ему хотелось пронзительной боли.

— Найджел? Прием? Видимо, тебе нечего сказать. Хорошо, тогда приготовься.

Спаситель раздал какие-то указания двоим помощникам, и Найджел ощутил давление на бедрах, будто его кто-то оседлал. Потом его ногу вытянули, куски раздробленной кости терлись друг о друга в процессе перемещения.

Как выяснилось, кляп оказался весьма кстати, его зубы впились в ткань как в плоть.

— На счет три, — сказал Джим. — Один, два…

На «три» глаза Найджела вылезли из орбит, и он закричал сквозь ткань во рту, боль была столь велика, будто стремилась доказать, как он заблуждался относительно «хуже быть не может».

Слезы брызнули из глаз, скатываясь по скулам, затекая в уши и волосы, и его бы стошнило, если бы он смог перевернуться. Но вместо этого Найджел разрыдался, его грудь подскакивала с каждым рваным вдохом, пересохшее горло драло.

Сквозь накрывшую его волну боли, до Найджела донесся голос Джима, словно раздаваясь у самого его уха.

— Мне остановиться?

Найджел покачал головой и, подвывая, уставился в потолок. Он должен заплатить за причиненные страдания, за недостаток храбрости и веры, за то, что ранил того единственного во всей вселенной, кто всегда был рядом.

— Ты уверен? — мрачно спросил Джим.

Найджел просто кивнул ему.


***


Сисси с расстояния в три фута наблюдала, как Эдриан сел на Найджела, чтобы максимально обездвижить его, пока Джим вправлял кости ног. На левой у архангела было два перелома — голени и бедра — и Эдриану пришлось наклониться и закрепить колено после того, как они исправили проблему с бедром. С руками творилась та же беда.

Ей пришлось посидеть на скамье несколько матчей в хоккей на траве в ее последний год благодаря растяжению икры… а это не прогулка по парку. Она даже представить не могла, что чувствовал Найджел. Но она не станет отворачиваться. Если представиться шанс помочь, то она будет рядом.

Но его лицо. Пока она жива… или, «жива», скорее так… она не забудет, как архангел поджимал губы, стискивая зубы, челюсти, как его глаза зажмурились в гримасе от агонии. И его слезы.

От них ей хотелось рыдать. Не просто из-за него, из-за всех них.

Когда все кончилось, Джим тяжело дышал от приложенных усилий. И кашлял… что, судя по количеству пыли, попавшей сюда из Чистилища, подсказывало ей, что место напоминало пустыню. Когда Эдриан отцепился от торса архангела, Джим сел на пятки и вытер лицо рубашкой.

— Без УЗИ, — сказал он. — Я не знаю, причинил ли больше вреда или пользы.

— Он позаботится об остальном. — Эдриан уселся на задницу. — Он бы исцелил сам себя, если бы захотел. Не так ли, Найджел?

Сисси покачала головой. — Но тогда почему…

Архангел сел и дрожащей рукой вытащил кляп изо рта. Он был белее снега, и когда мерцание спало с его халата, она осознала, что нечто, похожее на бриллианты, рассыпалось по полу.

Да, это действительно бриллианты. Словно его слезы затвердели, превращаясь в драгоценные камни.

— Ты как, в норме? — хрипло спросил Джим. — Нужно что-то еще?

— Ты с-с-с-с-сделал д-д-д-д-достаточно.

— Я сейчас, — сказала Сисси, бросившись в сторону двери.

Промчавшись через фойе, прямо в кухню, она кинулась к шкафам. Открывая их, она обнаруживала одну пустую полку за другой. Она искала бурбон или джин, что-нибудь, что могло бы согреть парня и успокоить его…

Она обнаружила остатки алкогольной заначки на нижнем уровне, рядом с раковиной. Достав бутылки, ей пришлось стереть пыль с этикеток. Многие оказались давно вскрытыми, поэтому одному Богу известно, какие процессы происходили внутри.

Но одна была запечатана, и, посмотрев на этикетку, Сисси пробормотала: — Попался.

На выходе она схватила низкий стакан со стола… потом подумала — «черт побери, всем не помешает выпить».

Когда она вернулась в гостиную, то помедлила, осознавая масштаб разрушений. Здесь словно стадо слонов пробежало, но, как любил говорить ее отец, сейчас для жарки у них была рыба покрупнее.

Подойдя к англичанину, она села, скрестив ноги, расставила стаканы и, оторвав акцизную марку, налила всем здоровую порцию хереса.

Первый стакан она протянула парню, которому только что вправили руки и ноги. По-честному.

Найджел устремил свои глаза странного цвета в ее сторону и одарил улыбкой.

— Милая моя, ты святая.

Она помогла ему обхватить стакан крепче. — Разве это не твоя работа?

— Увы, я не святой. — Он поднял херес и склонил голову, перед тем, как выпить залпом.

Сисси держала бутылку наготове, снова наполнив его стакан перед тем, как налить себе, Джиму и Эду.

И, вот неожиданность, мужчины поблагодарили ее, приняв предложенное, хотя наверняка считали выпивку бабской.

Намного лучше столетнего джина, подумала она.

Они вчетвером прикончили чертову бутылку… включая Сисси, хотя в колледже она не была любительницей выпить. И, она была вынуждена признаться, пойло подействовало. К тому времени, как херес кончился, краски вернулись на лицо Найджела, его руки перестали трястись, и он немного расслабился.

Она словно проглотила горелку Бунзена, подумала Сисси, ставя стакан на пол.

Джим опрокинул остатки в стакане и посмотрел на Найджела.

— Могу предположить, что ты вернулся с концами. То есть, останешься здесь и продолжишь заниматься тем же.

— Таково мое намерение.

— Намерение?

— Создатель, по всей вероятности, будет разгневан. Но я приму на себя всю ответственность. В случае наказания, я приму его на себя.

— Девина сказала, что скажет Создателю, что это была ее затея.

— И вы ей доверяете?

— Аргумент засчитан.

Найджел посмотрел на потолок. — Я должен откланяться.

— И я не стану спрашивать, кто следующий на кону.

— Правда? После твоего благого деяния я настроен сделать тебе одолжение.

— Нет. — Джим помрачнел. — Я выиграю этот раунд честно. Согласно его правилам. Я найду души, и в этот раз она их не получит.

— Справедливо. Дай знать, если передумаешь. — Найджел посмотрел на Эдриана и кивнул ему. Потом перевел взгляд на Сисси. — Прими мою благодарность за тонизирующий напиток.

И на этой ноте архангел исчез, ничего не оставив после себя. Прямо как Колин.

Сисси протянула руку и подняла мерцающий камень, упавший на пол.

— Это то, о чем я думаю?

— Да, — пробормотал Эд. — Слезы архангелов чертовски дорогая штука. — Парень, стиснув зубы, поднялся. — Я умираю с голоду. С развернувшейся драмой и без ланча, я могу наброситься на дверные ручки. — Он оглянулся по сторонам. — Везет мне, ведь больше здесь ничего не осталось. Я сгоняю в «Семь-Одиннадцать», а потом в МакДональдс… здоровое питание меня все равно не спасет. Чего хотите?

Сисси заказала два чизбургера, большую фри, Колу и шоколадный сандэй. Джим выбрал бургеры с сыром и три Колы.

— Охраняйте кукурузу, — сказал Эд на выходе. — И попытайтесь сделать что-нибудь с окнами. Кажется, ночью будет дождь.

Оставленная наедине с Джимом, Сисси села и покрутила алмаз на ладони. Мгновение спустя Эксплорер с шумом двинулся задним ходом по дорожке, громче чем обычно в виду отсутствия стекол в оконных рамах.

— Ты в порядке? — спросила она Джима.

— Не знаю.

— Хотя бы честно. — Сисси подняла взгляд. — Я рада… что ты вернулся.

Джим потер подбородок, и почему-то она посмотрела на его губы. И задумалась… каковы они будут… на ее губах, горле, груди.

— Я должен найти следующую душу. Должен… черт, кто это может быть? И где они…

Ей показалось, что он обращался к себе, и это ничего. Благодаря бормотанию она могла еще посмотреть на него, любуясь широкими плечами, руками, испещренными венами, его…

— У тебя кровь, — сказала она, указывая на плечо.

Он посмотрел на себя.

— Кто воткнул кинжал? И зачем?

— Колин. Они боялись, что твое тело… Боже, мы серьезно разговариваем об этом? — Она потерла глаза. — Порой бывает…чересчур, всего этого. На самом деле.

— Мне жаль.

Она посмотрела на выбитые окна. Тьма на улице объяснялась севшим солнцем, а не влиянием демона, но сложно чувствовать себя в безопасности с голыми рамами. С другой стороны, с чего она решила, что несколько стекол помогут?

— Мы в безопасности здесь? — спросила она.

— Я наложу заклинание. Думаю, оно спало, иначе Девина бы не проникла сюда.

— Да.

Повисла длинная неловкая пауза. Может, потому что он углубился мыслями в войну, а ее голову занимало нечто совсем иное.

— Что ты собирался сказать мне? — выпалила она.

— А? Прости, я задумался.

Когда Джим посмотрел на нее, она почувствовала себя дурой. — О, ладно. Неважно, на самом деле. Так… чем я могу помочь? Ну, в твоих делах с Девиной.

Он открыл рот. Потом захлопнул.

— Я бы хотел, чтобы ты держалась в стороне. Не потому, что считаю тебя слабой, а потому что слабым становлюсь я.

— Слабым? — Она рассмеялась и выразительно посмотрела на его бицепсы. — Сложно представить.

Его взгляд стал странным.

— Когда дело касается тебя, да.

Сердце замерло в ее груди.

— Правда?

— Да. — Он хрустнул костяшками. — Слушай, я не хочу все усложнять.

— О да, сложности — это плохо.

— Но просто хочу внести ясность: прямо сейчас я ужасно хочу поцеловать тебя.

Глава 15

Что он нес, подумал Джим. С таким же успехом он мог выложить причиндалы на стол.

И когда Сисси не побежала к одному из чересчур-открытых окон, он принял это за хороший знак. Или… на самом деле, крайне плохой.

— Так поцелуй меня, — выдохнула она.

Джим действительно отшатнулся. Доказательство того, что правильная женщина нужной комбинацией слов способна превратить взрослого мужчину в четырнадцатилетнего подростка. Хотя этот молниеносный регресс — лишь половина его реакции. Вторая?

Чистый. Секс.

К черту поцелуи. Он хотел уложить Сисси на жесткие половицы, стянуть ее штаны и войти в нее. Хотя она была других нравов, а Эдриан мог войти в любое время с двенадцатью тысячами калорий фастфуда.

— Или ты собираешься заставить меня это сделать? — спросила она.

— Сделать что? — выпалил он. Господи, у него что, амнезия?

— Поцеловать тебя.

Боже спаси ее, она не дождалась ответа. Сисси наклонилась, схватила его за футболку и притянула к себе.

— О, Боже, — простонал он, наклоняя голову. — Чтоб меня…

Прошу, блин, трахни меня, подумал Джим, когда их губы встретились на полпути.

И он взял инициативу в свои руки.

Притянув Сисси к себе на колени, он крепко поцеловал ее, прижимая еще крепче. Он хотел этого так долго, по стольким неправильным причинам, и на задворках сознания сказал себе, что именно в этом причина мгновенной эрекции. С другой стороны, может, все потому что она была слишком хороша, слишком правильна для него.

Он оторвался от нее.

— Дерьмо.

— Что? — пробормотала она, подаваясь в его объятия. — Что не так?

— Я не знаю, насколько далеко ты готова зайти. — Черт подери, она так жалась к нему грудью, казалось, ее тело было таким же готовым, как и он. — Ты не обязана делать…

— С чего ты решил, что я хочу остановиться?

Она снова прижалась к его рту, и, блин, решение неподходящее, но такое правильное. И в этот раз он уступил желаниям, позволяя языку войти в нее. И тогда она простонала его имя.

Джим чуть не кончил в свои пыльные штаны.

Внезапно, Сисси прижалась к нему, в процессе случайно зацепив больное плечо ладонью. Он с шипением отстранился.

— Ой, прости, — сказала она, морщась. — Я не хотела…

— Нет, нет, все нормально. Я слишком тороплюсь…

Она загладила вину, потянувшись к краям футболки и стягивая ее через голову.

Джим шумно выдохнул, частично проклятья, частично благодарности. Но потом осознал, что она не носила бюстгальтера.

— Дева Мария, — выдохнул он, уставившись на ее груди с розовыми сосками. — Ты меня убьешь.

— Мне надоело тратить время впустую, — сказала она, заглядывая ему в глаза. — И мне надоело гадать, каково это. И вконец достало противиться тому факту, что я хочу тебя.

Бум. Бум. Бум.

Его сердце билось так громко, что захотелось похлопать грудине за то, что она удерживает орган внутри его бессмертного тела.

Уставившись на ее груди, Джим наклонил голову и вытянул язык, одновременно поднимая ее навстречу своему рту. Когда он обхватил сосок, Сисси откинула голову назад и выдохнула его имя хриплым голосом, который был сексуальней всего, что он когда-либо слышал в своей жизни. Почитая ее своими губами, он позволил рукам блуждать по ее телу. Девушка была намного меньше него, но казалась такой же сильной, поднимаясь навстречу ему, пытаясь стать ближе.

Он был на девяносто девять процентов готов взять ее прямо здесь, прямо сейчас. Но одна сотая процента порядочности заставила его думать головой.

В конце концов, она заслужила большего, чем просто перепих в свой первый раз.

К тому же, было вполне возможно, что она одумается и пожалеет об этом.

Он замедлился, заставляя руки остаться на ее бедрах, а члену он приказал попридержать коней.

Она сразу ощутила перемену в нем.

— Не останавливайся.

— Сисси…

— Даже не думай. — Она пригвоздила его взглядом. — Не смей.

Ну, учитывая, как она смотрела на него? Он не мог отказать ей, чего бы она ни пожелала: машину, дом, оргазм за оргазмом…

— Как насчет компромисса? — протянул он, отпуская ее рот и облизывая языком нижнюю губу. Когда она задрожала в его руках, Джим улыбнулся. — Да, давай сосредоточимся на тебе.

— Джим, я хочу…

— Я знаю, чего ты хочешь. И я дам это тебе.


***


Во всем мире с этим ничто не сравнится.

Это единственное, о чем могла думать Сисси, лежа в руках Джима, полуголая и полностью возбужденная. Все остальное — сплошь инстинкты и жар, нужда чего-то, к чему она никогда не стремилась, потребность быть ближе к нему, чем к собственной коже.

Когда она выгнулась к нему, он не заставил ее ждать, возвращаясь к ее губам, снова целуя ее. Она четко понимала, что он сдерживается, и это было ужасно. Если бы она только могла…

Его большая ладонь, та, что лежала на ее бедре, двинулась вниз по ее ноге… и по внутренней стороне, дюйм за дюймом приближаясь к источнику жара.

Все замедлилось… в самом лучшем смысле. Приподняв ногу и отодвигая в сторону, она дала ему необходимый доступ, повиснув на его мощных плечах в ожидании, когда он окажется там, где она этого хотела. Он двигался медленно, так медленно, но это и хорошо, ведь в таком случае она могла прочувствовать… как его язык входит в ее рот, жесткие контуры его мышц под своими ладонями, напряженные вершинки грудей, скручивающуюся потребность внутри нее.

Когда Джим накрыл ее лоно ладонью, Сисси вскрикнула и впилась ногтями в его плечи… но он не двигался и поцеловал ее, будто давал время привыкнуть. Спустя мгновение он начал тереться ладонью о влажный центр, давление и шов на трусиках и штанах сделали свое дело. Джим не был груб, но она хотела этого. Он не торопился, но она хотела этого.

Он сделал, что нужно, и она хотела этого.

Потребность быстро набрала обороты, и Джим не стал дразнить ее. Будто знал, что это будет ее первым оргазмом, он медленно подводил ее к краю, позволяя ее телу позаботиться об остальном: этот узел внутри затягивался все уже, теснее… и когда он разорвался, она ощутила, как кровь превратилась в золото, а кости рассыпались фейерверком.

Его большой палец продолжил кружить, помогая ей пережить конвульсии, и когда все закончилось, она обмякла всем телом. И могла лишь смотреть на него сквозь потяжелевшие веки.

Ну, теперь она знала, почему любовные романы продавались как горячие пирожки. Срань Господня.

— Нм жно деть тебя.

Сисси нахмурилась и пробормотала. — Что ты сказал?

Он повторил фразу дважды, прежде чем она поняла его: — Нам нужно одеть тебя.

Джим вытянул руку и, подхватив ее футболку, и надел через ее голову. А потом устроил ее на своих коленях, крепко обнимая сильными руками. Покой между ними ощущался так же мощно, как и наслаждение, особенно когда он смахнул волосы с ее лица. Удивительно, что этот мужчина умеет быть таким нежным… она чувствовала себя драгоценной, важной, любимой, когда он смотрел на нее так, будто никогда не хотел выпускать из своих рук.

— Что ты собирался сказать мне? — прошептала Сисси, подняв руки и пробежав пальчиками по твердой щеке. Отросшая щетина кололась, но кожа под ней была теплой.

— Это было…

Две фары осветили разруху в гостиной, и Джим выругался. — Гребаный фастфуд. Не мог он съездить в более замороченное место.

Сисси улыбнулась — Полностью согласна.

— Держись, — прохрипел он, сдвигая ее, а потом стиснул зубы.

Когда он поправил свою, без сомнения, твердую эрекцию, Сисси вновь ощутила голод и возбуждение. Но сейчас она хотела отплатить ему тем же.

Не то, чтобы она знала, как это сделать. Но судя по его талантам? Она была убеждена, что Джим мог показать ей.

— Мы не закончили. — Она повернула его лицом к себе. — Ты и я… мы не закончили.

Издалека раздался стук двери, и потом Эд крикнул из задней части дома: — Дорогая я дома!

Она с болью наблюдала, как тепло покидало лицо Джима, особенно, когда он отстранил ее и привел одежду в порядок.

— Джим, — сказала она. — Мы не закончили.

Когда он просто потер лицо, она списала все на сексуальную неудовлетворенность и внутренние споры с его порядочной стороной. Но она не была уверена…

— Я приду к тебе, — сказал он мрачно. — Сегодня ночью. — Его глаза горели как два костра, когда он встретил ее взгляд. — И в этот раз я не остановлюсь.

Сисси приоткрыла рот, чтобы сделать вдох. И удушье не прошло, даже когда Эдриан появился с пятью полными пакетами из МакДональдса и начал раскладывать покупки.

Она могла лишь думать о том, как быстро это все можно съесть… и отправиться в кровать.

Глава 16

Руки Девины кровоточили.

Сидя в изножье своей кровати, она заметила кровь, когда собиралась стянуть рукав комбинезона.

И что-то застряло в ее глазе. Вытерев пальцы о покрывало, она обнаружила, что одна из накладных ресниц отклеилась и сейчас повисла в уголке века. Она оторвала пушистую гусеничную лапку и бросила на пол.

Ресницы приземлились на горку пыли телесного цвета… рядом с разбитой пудреницей «Эстэ Лаудер» с зеркалом, расколотым по середине.

Девина сделала глубокий вдох. Ее глаза защипало от удушающего запаха в подвале: частично «Исатис» от «Живанши», «Париж» от «ИСЛ», «Коко» и «Шанель О Тендр». Она задумалась, как скоро система вентиляции выветрит все.

Долго еще.

Особенно с учетом того, что она разбила не только флаконы с парфюмом. Останки ее столика для косметики окружали битые стекла и искореженные пульверизаторы. Должно быть, она изничтожила пятнадцать флаконов с разными ароматами.

Не сравнить с тем, что она сотворила со своей коллекцией.

Окидывая взглядом кровавую бойню, которую она учинила над косметикой, сумками, обувью и одеждой, ей не верилось в то, что натворила. После вспышки гнева, Девина испугалась саму себя.

Не такой уж новый опыт, но здесь нечем гордиться.

Она разрушила то, что было для нее ценнее всего… когда должна была задать трепку заносчивой заднице Джима Херона. Что хуже? Она даже не помнила, что испытывала, выпуская гнев. Ярость была раскаленной, слепящей… и только сев на кровать, она поняла, что ее руки кровоточили, и до нее дошло, что она наделала.

По крайней мере, Создатель купился на ее байку о портале, и все сошло им с рук. Черт, их конфронтация после того, как она ушла от Джима, даже разочаровала ее… словно Он ожидал этого.

А потом она вернулась сюда и…

Боже. И как теперь все убрать? Сотни шкафов и бюро стояли с выдвинутыми ящиками, их содержимое рассыпано по бетонному полу подобно вываливающимся кишкам из вспоротого брюха. Совершенным образом каталогизированная система со своей внутренней логикой, понятной ей одной, сейчас превратилась в смутное воспоминание, ведь ее драгоценные вещи перемешались, временные эпохи и географические места, все коту под хвост.

Что-то было раздавлено под ее каблуками.

Очки растоптаны. Часы разбиты. Медные пуговицы и металлические пряжки изогнуты.

Девина сжала руки, оценивая раны на коже. Очевидно, она нанесла больше вреда собственными руками, нежели магией.

Встав на ноги, она собиралась сделать шаг вперед, но, повалившись на бок, выбросила порезанную руку, чтобы ухватиться за обувную полку, сейчас пустую и погнутую.

О, да, с ее туфлями была проблема. На правой отвалился высокий каблук, поэтому ничего не поддерживало ее вес.

Девина потянулась, чтобы снять ее… но в устроенном беспорядке она не найдет ни одной пары, поэтому она оторвала другой каблук, делая из них балетки.

Сумочка. Ей нужна ее Диоровская сумочка, с которой она выходила перед тем, как Джим загремел в Чистилище, она вернула его, и он устроил эпохальное воссоединение с той гребаной девственницей.

Сумка была металлического серебристого цвета, и это поможет с поисками. Должно помочь.

Наверное.

Ради всего святого, у нее чересчур много шмоток анималистических расцветок, подумала Девина, копаясь среди руин. Зебра. Тигр. Гепард. Забавно, пока все ее сумки были упорядочены по цвету, она не замечала этой проторенной дорожки.

Купить больше ящерицы, подумала она. Крокодиловой кожи. Может, состаренную кожу или «Эрме»…

— Например, «Грейс Келли».

Господи, ее голос казался несчастным даже для собственных ушей.

Но, черт подери, у женщины вроде Грейс Келли любовник не станет увиваться вокруг какой-то малолетней сучки.

Она могла перекраситься в блондинку. Да, это могло сработать.

— Почему, ну почему…

Отталкивая небесно-голубую «Биркин» с дороги, она бросила старую «Манхэттен» от «ЛВ» на стопку сумок из шанелевской стеганой кожи.

Ей мало просто выиграть раунд и вернуть Сисси. Она должна была… Девина окинула взглядом вещи.

… сделать то же самое с этой долбанной девственницей.

Тихо заиграла «Пони» от Джинувайна, и Девин развернулась. Следуя за звуком, пришлось пробираться через «Праду» за пятнадцать тысяч долларов, прежде чем нашла искомое… но когда она выудила телефон, то звонок уже переключился на голосовую почту.

По крайней мере, ей помогли определить местонахождение мобильного.

Вытерев все еще кровоточащую руку о задницу испорченного кожаного комбинезона, она выбрала в списке контактов номер своего терапевта и нажала «Вызов».

Гудок. Второй. А потом включился раздражающе спокойный и благоразумный женский голос: — Алло, вы позвонили в офис…

Бла, бла, бла. Бип!

— Это Девина. — Ей пришлось поменять руки и снова вытереть ладонь. — У меня был… — В горле застрял ком, и она подумала бросить трубку и начать заново, но, черт побери, что за фигня? Цыпочка привыкла выслушивать пациентов с проблемами. — У меня был срыв. Серьезный. И я не смогу дождаться…. — Когда следующий прием? Она не помнила. — Мы должны встретиться как можно скорее. Пожалуйста… перезвоните мне.

Закончив звонок, она молилась, чтобы у женщины нашлось окно в утреннем расписании.

Или. Самое позднее, днем.

Потому что она не знала, как ей быть дальше.

Словно какая-то неудачница, она позволила себе рухнуть на пол, так и осталась сидеть в окружении доказательств того, насколько конченной была ее бессмертная жизнь. Она была слишком измотана, чтобы обратиться к своему гневу и ненависти, предательство было слишком большим, чтобы строить планы мести, с разбитым на кусочки сердцем, она даже не могла подумать о Джиме.

Девина опустила голову, думая, что может, это и было наказанием Творца. С него станется спроектировать подобную пытку.

Он сказал, что создал ее для равновесия в его мире и населявших его людей и тварей. Он всегда уверял ее, что она служит важной миссии. Но она не купится на его видимую беспристрастность. Правда заключалась в том… что он предпочитал добро.

Всегда так было.

И обычно это не трогало ее. На самом деле, ей нравилось быть пресловутой ложкой дегтя в бочке меда… зачастую.

Но не сейчас. Сейчас она чувствовала себя одинокой как никогда.

Глава 17

— Нууууу, пожалуй, я пойду наверх, приму душ перед сном.

Наблюдая, как Сисси вставила фразу-между-делом, Джим впечатлился ее уловкой: словно у нее не было других забот и все время мира в распоряжении, она смяла упаковку от съеденного гамбургера, закинула в ближайший пакет и туда же бросила красную картонную упаковку от картошки фри. Потом с зевком вытянула руки над головой.

Но Джим-то знал… особенно когда она бросила в его сторону взгляд, который мог расплавить краску на автомобиле. К счастью, Эдриан не отрывался от своего филе-что-то-там. Или он уже начал один из «Биг Маков»?

Да плевать он хотел.

— Спокойной ночи, Эд. — Когда Сисси подошла к парню, ангел поднял голову, подставляя щеку. — Приятных снов.

— И тебе, Сис.

Она чмокнула ублюдка в щеку, поцелуй длился наносекунду и пришелся на самую невинную часть тела Эдриана Фогеля… и Джиму все равно пришлось отозвать внутренних псов, дабы не вцепиться товарищу в горло.

Чересчур собственник? — спросил он себя.

Сисси наклонилась, поднимая мусор, и чтобы не пялиться на нее откровенно, Джим принялся с усердием разворачивать следующий гамбургер.

— Подожди, — он окликнул Сисси. Потом посмотрел на Эда. — У тебя есть телефон?

Ангел переместил вес на одну ягодицу и достал телефон из кармана. — Ага. Потерял свой в Стране Пепла?

— Нет. Эм… ты можешь сделать снимок?

— Твоей морды? Я думал, у тебя уже есть права с дерьмовым фото крупным планом.

— Нет, меня и… — Джим закашлялся в кулак, обрывая себя.

Что за хрень он несет?

— Ущерба в комнате, — закончил он.

— И ты типа напишешь заявление на выплату страховки?

— Просто чтобы не накосячить перед владельцем.

Эд выразительно посмотрел на погром.

— Без обид, но, думаю, это уже произошло.

Но ангел выполнил просьбу, подняв свой айФон и делая снимки, не отрываясь при этом от еды. И спустя мгновение Сисси, помахав, вышла из комнаты.

Боже, он слышал каждый ее шаг, пока она поднималась наверх. Представил, как она идет по коридору к своей спальне, чистит зубы… может, принимает душ. Он видел ее…

Ну, блин, он видел ее голой. Очень, полностью, абсолютно голой.

Назад к бургеру. Который сейчас по вкусу напоминал картон, и не потому, что был куплен в Золотых арках.

Он посмотрел на Эда, когда парень закончил щелкать. И представил, как все могло быть, если бы парень не помог ему вернуться из Чистилища.

— Спасибо… что ли, — пробормотал он.

Эд спрятал телефон и закинул очередную порцию картошки в хлеборезку.

— Ты не видел фоток, они ужасные. К тому же, объектив заляпан жиром.

— Ты знаешь, о чем я.

Повисла длинная пауза.

— Ты не обязан этого говорить.

— Обязан.

— Ну, плевать. Я не собирался отдавать Девине еще кого-то. Достаточно Эдди… меня достала эта концепция бессмертный-да-не-совсем. — Ангел посмотрел на него. — К тому же, ты для меня сделал бы то же самое.

— Рад, что ты это понимаешь. И это правда.

— Да, я подумал, что раз ты отправился в Чистилище за вредным Найджелом, значит, прикроешь и мою спину.

Какое-то время они молчали. Потом Джим спросил:

— Как мы узнаем, что предпримет Создатель?

Эд рассмеялся.

— По моему опыту… а я не раз бесил Здоровяка… реакция последует незамедлительно.

— Так, ты говоришь, что этот кусок я должен оставить Псу? — он поднял бургер.

— Было бы неплохо.

— Я наложил защитное заклинание. Но нам все равно нужно что-то получше от непогоды. — Джим кивнул на шторы, которые они натянули на выбитые окна.

— Приятель, это называется «Хоум Депо». Я смотаюсь завтра. Куплю фанеры и молоток с гвоздями. Когда-то я работал на стройке, не забыл?

Джим вспомнил, когда встретил ангела впервые… и Эдди. Блин, парни были не разлей вода, как соль и перец, как хлеб с маслом. Но смерть бывает чертовски жестокой.

— Ты знаешь, где Эдди? — спросил он.

— Да, на чердаке.

— Нет, в смысле… где он оказался?

— Снова хочешь поиграть в героя? — Эд покачал головой. — Я уверен, что не стоит испытывать удачу второй раз.

— Я мог бы пойти к Создателю.

— Думаешь, я у него не был?

Джим подумал о том, как, должно быть, сложно было парню.

— Мне жаль. Из-за…

— Слушай, давай сменим тему?

— Да. Хорошо. — Джим прикончил остатки ужина и сделал большой глоток Колы. — Значит, мы должны найти следующую душу. Наша главная задача. Есть идеи?

— Кажется, они всегда сами приходят к тебе. — Эд пожал плечами и сосредоточился на второй порции картошки. Или третьей? — Думаю, что лучше так, чем заставлять нас искать прошлогодний снег.

Джим вспомнил первый раунд… Вина ДиПьетро, ненавязчивые нити, которые связали их. Только тогда ему дали подсказку. В остальных раундах он полагался на «удачу». Матиас. ДелВеччио. Опять Матиас. И, наконец, близнецы. Наверное, Эдриан был прав, если подумать об этом.

Может, ему с самого начала следовало доверять системе.

— Так, хм, я посплю немного, если не возражаешь, — сказал он, поднимаясь на ноги. — Нужна помощь с уборкой?

Эд рассмеялся. — Я уберу бумажные пакеты от ужина, а не всю комнату. Думаю, я справлюсь.

— Хорошо. Спокойной ночи.

Он был уже почти в дверях, когда Эдриан протянул: — Дружище, согрей там Сисси.

Джим застыл и посмотрел через плечо. Прежде чем он успел ответить, ангел просто пожал плечами.

— Да ладно, она не сказала тебе спокойной ночи. Думаешь, я совсем тупой?

— Все обстоит иначе.

— Не парься. — Эд покачал головой. — Ты собирался оставить ее, чтобы вернуть Найджела. Ты уже поставил войну на первый план. Я знаю, что ты настроился на игру, и это не изменится. И, слушай, если бы у меня была гавань посреди бури… Я бы там укрылся. Поэтому наслаждайся, пока есть возможность… но потише со стонами. Это охренеть как играет на нервах.

Джим нахмурился.

— Кажется, я должен сказать это: я не позволю себе отвлечься на что-либо или кого-либо.

И, снова, если он разыграет все правильно? То сможет решить все с Сисси после.

А тем временем, он не собирался держать руки при себе.

— Заметано, — сказал Эдриан, отрываясь от пикника, устроенного на полу разрушенной гостиной. — Но я съем твой сандэй. Единственная радость, которая мне осталась.

Прошло добрых полчаса, и Сисси не одна в этом доме приняла душ перед «сном».

Хотя, скорее всего, она не потратила двадцать минут на бритье лица, подумал Джим, наклоняясь к зеркалу над раковиной.

Снова осматривая подбородок, он стремился к коже гладкой как у младенца и хорошенько испытал свой джиллетт с пятью лезвиями. Он не заколет ее щетиной… по крайней мере, в ближайшие два часа.

В ванной собралось столько пара, что пришлось вытереть зеркало рукой, когда он осматривал другую половину лица. Он не мог вспомнить, когда в последний раз брился для женщины… и осознал, что, как и с «Я-Т-Л», это было впервые.

Отступая назад, он решил, что выглядит достаточно сносно. Колотая рана на плече уже вступила в процесс заживления, а мешки под глазами не казались настолько темными, когда он стоял под прямым светом. Ей нравился одеколон?

— Будто он у меня есть, — пробормотал Джим, поднимая одежду и открывая дверь.

Более холодный, сухой воздух коридора хлынул в помещение как команда уборщиц после вечеринки, прогоняя влажность и туман. Он прояснил его голову… и последовавшая доза реальности — резкий заряд осознания того, что он собирался сделать — заставила его сомневаться.

Так, ладно. Он нервничал.

Сверху доносился скрип шагов на чердаке: Эдриан снова устраивался возле Эдди, наверное, на какой-нибудь импровизированной кровати из старой одежды в викторианском стиле иобувной коробки в качестве подушки. Не то, чтобы ангела это волновало. Он был крепким орешком.

Этот сукин сын стольким пожертвовал ради победы. Что он получил взамен?

Потеря лучшего друга. И фастфуд этой ночью.

Адова компенсация.

Выругавшись, Джим зашел в собственную комнату, зашвырнул одежду в грязную стопку и выбрал абсолютно такой же набор шмоток из кучи чистой: белая майка «Хайнс», которую он носил вместо футболки, синие джинсы. Ноги он оставил босыми. Если повезет, он будет голым через пару минут, так кому нужны носки и обувь?

Он не мог не бросить последний взгляд в зеркало и на самом деле пригладил волосы. Ежик на голове уже отрастал, и его напрягала длина волос в височной части.

Старые военные привычки живут долго.

Джим уже собрался отвернуться, но, сузив глаза, подумал о Девине. За ужином Сисси и Эд рассказали ему историю создания портала в Чистилище, и он подумал о двух водоворотах, которые сделал Сам Создатель.

Одним было зеркало Девины.

Он лишь однажды видел мерзостное зеркало, когда они нашли ее берлогу в мясоразделочном квартале. Эд… или это был Эдди? Эдди, наверное… сказал, что завладев им они нанесут Девине самый сильный удар по яйцам. Укради у нее способность перемещаться, и она застрянет в Аду или на этой стороне. Но необходимо соблюдать осторожность. Разбив отражающую поверхность, если он правильно запомнил, ты сам разлетишься на миллионы кусочков.

И суперклей не поможет.

Соблазн уничтожить сучку был почти всепоглощающим, но Джим задумался, что за ним стояло. Что-то хуже? Самый безопасный вариант — просто выиграть войну и позволить правилам Создателя позаботиться о ней.

Но к черту безопасность. По праву справедливости она должна была лишиться самого дорогого на свете… из-за того, что она сделала с его Сисси, и потому, что она забрала Эдди у Эдриана.

И, п.с., его задолбало каждый раз извиняться, называя Сисси своей.

Она, черт возьми, была его.

На этой ноте, он оставил комнату и тихо закрыл за собой дверь, хотя и не было необходимости притворяться, что он спит в собственной постели.

Похоже, он хотел даже гипотетически оградить ее добродетель.

Даже если собирался забрать ее.

Когда он двинулся по коридору, оставляя позади себя главную лестницу, те долбаные напольные часы начали звенеть, бой вторил каждому его шагу.

Словно хреновина следовала за ним по пятам.

Остановившись, он повернулся, выставил ладонь и прежде чем сообразил, что делает, создал стену из молекул. Сработало идеально. Что бы там ни замышляли часы, он их больше не слышал.

Дверь в спальню Сисси была такой же, как и все на втором этаже: семь с половиной футов высотой, четыре — в ширину, с двумя наборами выступающих панелей, сверху побольше, снизу — поменьше. Хрустальная ручка вырезана в форме солнца с его лучами, и, наблюдая, как рука потянулась к ней, Джим вспомнил старый фильм «Шестое чувство»… все важные ручки были красными.

По этой теории, конкретно эта должна быть сделана из большого, смачного бирманскогорубина.

Он не постучал. Просто открыл дверь и скользнул внутрь, и, оказавшись в темноте, Джим первым делом почувствовал запах шампуня. Он отличался от того, которым пользовались они с Эдрианом, и Джим мог поспорить, что его купили во время поездки в «Таргет».

— Сисси?

Он не получил мгновенного ответа, и паника кольнула прямо в кору головного мозга, но потом он услышал шорох простыней. Подойдя к кровати, он во второй раз за вечер вытянул руку.

Испуская свет из ладони, он обнаружил, что она лежала, свернувшись на боку, лицом к нему, ее светлые волосы разметались по подушке, веки были опущены, а губы слегка приоткрыты.

Джим очень долго стоял там, наблюдая, как она спит. Забавно, видя ее во сне, находясь рядом, чтобы защищать ее… это казалась также хорошо, как и перспектива секса. На самом деле, даже правильней.

В конце концов, люди часто принимают поспешные решения, пережив драматические события. Это не означало их слабость… как раз наоборот. Это значило, что они выжили и были рады этому.

В прошлом он сам часто руководствовался такой логикой.

И, черт, если Сисси хотела использовать его? Он был более чем готов сделать все, чего бы она не захотела, быть тем, кем она хотела его видеть.

Но в свете утра она может взглянуть иначе на это. И никто не станет винить ее в таком случае.

Так что, да, небольшой сон для подзарядки и перенастройки, наверное, к лучшему… но он не вернулся в свою спальню. Джим подошел к изножью кровати, поднял покрывала и простыни и скользнул рядом с ней. Он собирался просто полежать рядом, прислушиваясь к ее ровному дыханию, но Сисси почти сразу же повернулась к нему, будто почувствовала его, и прижалась ближе.

Срань Господня, она была невероятно раздетой.

Но это никак не повлияло на его намерения.

Устроив ее в своих руках, он уткнулся свежевыбритым подбородком в ее макушку и закрыл глаза.

Через мгновение он уже спал.

Глава 18

Сисси разбудил тот еще будильник: теплые, широкие мужские ладони ласкали ее бедро, талию… поднимаясь выше, обвиваясь вокруг нее…

Когда ее голую грудь обхватила рука, она со стоном выгнулась, прижимаясь к чему-то твердому и горячему.

Эрекции Джима.

Распахнув глаза, она уставилась на яркое солнечное утро. Джим был позади нее, прижимался, и да, это было потрясающее пробуждение. Она внезапно перестала видеть и слышать все вокруг, воспринимая только его.

Поворачиваясь к нему лицом, она хотела сказать что-то, но он, очевидно, еще спал. Его глаза были закрыты, и он пробормотал что-то, что она не смогла разобрать.

— …Сисси…

Она улыбнулась, услышав свое имя.

— Я здесь…

К слову о внезапном пробуждении. Джим резко проснулся, его голубые глаза были настороже, мускулы напряглись… словно в прошлом его будил далеко не тихий сигнал будильника.

— Привет, — прошептала Сисси.

— Привет. — Он немного отодвинул бедра. — Эм… доброе утро.

— Тебе следовало разбудить меня прошлой ночью.

— Мне нравилось смотреть, как ты спишь.

Прилившая к щекам кровь разлилась по всему телу.

— Это все херес. Я не дружу с алкоголем.

— Я ни о чем не жалею. — Он смахнул прядку с ее лица. — Как ты себя чувствуешь?

— Возбужденной.

Когда Джим закашлялся так, будто кто-то треснул его под зад, она рассмеялась.

— Прости. Я всегда говорю, что думаю.

— Это хорошо. — Он встретил ее взгляд. — Очень хорошо.

Внезапно лицо Джима стало для нее невероятно четким, его глаза, губы, напряженный взгляд, прожигающий до мозгов. Потянувшись, она провела рукой по его подбородку, волосам.

Нимб вокруг его головы сиял еле заметным золотистым светом.

— Уверена, что хочешь этого? — спросил он низким голосом.

Она не могла не улыбнуться.

— Ты такой джентльмен.

— Нет, вовсе нет.

Сисси обвила руки вокруг него.

— А я думаю, что да, и да, я уверена. Первый раз всегда должен быть с ангелом.

— Я сделаю так, чтобы тебе понравилось, — прошептал Джим, опуская голову. — Обещаю.

Его поцелуй был мягким и медленным, и она позволила ощущениям жара и легкого опьянения завладеть ее телом. Джим не торопился, облизнув ее нижнюю губу перед тем, как скользнуть внутрь… и потом он просто целовал ее.

Кажется, целую вечность. Пока сексуальная неудовлетворенность не начала затмевать наслаждение.

Но Джим понимал ее. Она только собралась сказать что-то, как его рука скользнула вокруг нее, лаская спину, плечи… руку.

Когда он нашел ее грудь, Сисси до смерти жаждала его прикосновения, и она выгнулась к нему навстречу, шурша покрывалами…и находя его эрекцию. Жадно желая познать Джима, она сама начала изучать его, опуская руку к его бедрам.

Он взял ее руку и убрал со своего тела, а потом поцеловал в центр ладони и уложил на спину.

— Но я…

Джим припечатал ее рот своим и накрыл грудь ладонью. Потом сцеловал дорожку по ее шее к ключице.

— Нравится?

— Боже… да…

Он втянул сосок, и от прокатившейся по телу похоти она выгнула спину, еще глубже толкаясь грудью в его рот. Он руками последовал за волной, выгнувшей ее тело, находя путь к ее бедрам. Раздвигая ноги, Сисси хотела, чтобы он вернулся туда, где был вчера вечером… и Джим не разочаровал ее.

Его пальцы скользнули по складкам, и как только он прикоснулся к ней, еще одна разрядка, сильнее первой, которую она испытала с ним, грозилась завладеть ею.

— Пожалуйста, — выдохнула Сисси. — Пожалуйста…

Он потирал ее лоно, не прекращая посасывать грудь, и чувствуя все это в купе с собственной нуждой, она оказалась на грани. Но вместо того, чтобы столкнуть ее, Джим удерживал ее на краю, не позволяя приблизиться ни на дюйм.

Она впилась ногтями в его мощные плечи. — Джим… я не могу больше…

Он снова накрыл ее рот своим, целуя… опять слишком долго и медленно.

— Ш-ш, детка, я рядом.

И тогда он, наконец, накрыл ее своим телом. Сисси совсем ничего не соображала и не понимала, что он делал, когда Джим замер. Но потом осознала, что он спускал джинсы.

— Ты уверена в этом?

— Боже, да.

Судя по тому, насколько обезумевшая она извивалась под ним, Сисси не могла понять, как он держал себя под контролем… но это дорогого стоило. Его подбородок был стиснут, голос — осип, а по мощному телу прокатилась мелкая дрожь, когда устроился между ее бедер.

Она все равно не чувствовала его у своего лона… только там, где его бедра касались ее.

— Я умру, если ты не…

Он оборвал ее поцелуем, и тогда Сисси наконец получила желаемое. Что-то округлое прижалось к ее лону… а потом он передвинулся, направляя руку между ними. Он знал, куда прикасаться и — Господи Боже — она задрожала.

Не от страха.

Подушечкой пальца он нашел клитор и начал выписывать небольшие круги. Оргазм, с которым он играл уже давно, ожил с неистовостью, и в этот раз Джим не остановился. Он продолжал, пока наслаждение не вырвалось на свободу, унося ее все выше, ярче того, что она испытала в гостиной.

И тогда он вошел в нее.

Она была в тисках наслаждения и не заметила, как он уперся в барьер, не ощутила боли. Даже когда он отстранился и прорвался сквозь преграду. И потом он был глубоко внутри… и застыл всем телом.

Медленно возвращаясь к реальности, Сисси начала осознавать невероятное чувство наполненности, ранее незнакомое и такое правильное, она ощутила, как слезы подступили к глазам. А потом поняла… что Джим дрожал. С головы до пят, его массивное тело содрогалось, мускулы сжимались в серии произвольных спазмов.

— Джим?

Наклоняя голову в бок, она посмотрела на его лицо. Он уперся взглядом в изголовье, сосредоточенные и стеклянные глаза, подбородок сжат, дыхание рваное.

— Джим… что не так?

Когда она двинулась под ним, он зашипел: — Не шевелись.

— Хорошо, — выдохнула она.

— Дерьмо.

— Что…

Он вышел из нее, и все. Мужчина уткнулся лицом в матрас рядом с ее головой, его руки подогнулись, огромные мускулы бицепсов бугрились под кожей. Потом его бедра с силой вжались в нее, животом к ее тазу.

Сейчас он содрогался. Всем телом. И так сильно, что кровать ударилась о стену, раз, два… третий раз.

Джим, шумно выдыхая в подушку, обмяк как отпущенная резинка.

Не зная, что делать, она попыталась обернуть руки вокруг него, но он скатился с нее и отвернулся.

Ей оставалось лишь смотреть на татуировку Мрачного Жнеца на его спине, фигуру в черном балахоне и с косой, с протянутой костлявой рукой.

Очевидно, она что-то сделала не так.


***


Внизу, на кухне Эд сидел за столом и снова посмотрел на часы. Десять утра.

Народ, пора пошевеливаться, подумал он, многозначительно посмотрев на потолок.

Но нет, любовные пташки, очевидно, вымотались до изнеможения и залежались в кровати до позднего утра.

Тем временем, он сидел здесь с двумя пакетами задубевших МакМаффинов и целой кучей остывшего кофе.

Он вовсе не бесился.

Ладно. Он бесился.

Легко отказаться от секса, если не находиться в непосредственной близости, и будучи слишком занятым выживанием, чтобы думать о делах постельных. Но эту амнезию сложно поддерживать, когда понимаешь, что никогда не получишь того, что происходило сейчас в этом доме.

И, черт, может, от всего этого он еще сильнее скучал по Эдди.

Он прекрасно поразвлекся, приводя женщин этому истукану. Эдди был хорош во всем, за что бы ни брался, все знал, прекрасно сражался, был сдержанным голосом разума посреди бушевавшего хаоса. Цыпочки, с другой стороны, всегда были его слабым звеном. Один взгляд от горячей телочки, и он уже заикался как астрофизик на выставке AVN. Но у него был сексуальный запал льва… и тогда в игру вступал Эд.

Большую часть времени он чувствовал себя обузой для парня, но когда он приводил пару добровольцев?

То словно становился главным, и ему это нравилось.

Постыдно, но это — его единственный вклад в их отношения. Судя по всему, на что способен Эдди.

Был способен.

— Доброе утро.

Эд резко вернулся к реальности. Ну, одна спустилась, одна готова, подумал он, когда Сисси вошла в кухню. Ее волосы были влажными, но расчесанными, и она пахла шампунями-кондиционерами, которые он купил ей во время бесславной поездки в «Таргет» с Девиной. Какой-то «Пантин».

— Хэй, — сказал он. — Я привез завтрак примерно час назад. Думаю, когда-то он был вполне сносным… когда я покупал его.

— Спасибо, но я не голодна. — Она выдвинула стул и села. — Не откажусь от кофе.

Судя по тому, как она отводила глаза и периодически поглядывала на дверь, проверяя, не спускался ли ее мужчина, Эд, решил что с девственностью покончено. Блин, Джим — счастливый, удачливый сукин сын. Эда совсем не тянуло к девочке. Просто… вау. Быть с женщиной в ее первый раз… доставить ей удовольствие. Это честь.

Он сделал еще глоток явы. Только посмотрите на него, распустил сопли.

— Где Джим? — спросил он.

— Наверху… в душе, наверное. Кто знает.

— О.

Мда. Гром в раю?

— Слушай, я собираюсь в «Хоум Депо», за фанерой…

— Чудесно. — Она подскочила с кофе в руке. — Пошли.

Так, может, он сильно ошибся относительно того, чем они занимались.

— Хорошо, я позову Джима. Если только ты не хочешь сама…

— Нет, давай ты. У тебя есть ключи? Я заведу машину.

— Да. Конечно. — Он наклонился в бок и достал связку. Бросив ключи ей, он удивился своему желанию поиграть в семейного психолога. Старый Добрый Дядя Эдриан. Но будто он соображал хоть что-то? — Я найду Джима.

— Договорились.

Когда Сисси вышла из кухни с гордо поднятой головой и расправленными плечами, он задумался, что же произошло на самом деле. А потом, когда появился Джим, то выглядел он так, словно ему нассали в ботинки: мрачный взгляд, нахмуренные брови, вид как у змеи.

— Завтрак? — сухо предложил Эд.

— Нет, спасибо, я не голоден. Не откажусь от кофе.

В этом доме точно эпидемия.

Джим даже не посмотрел в его сторону. Наверное, к лучшему. Казалось, он мог убивать взглядом.

— Мы с Сисси собираемся в «Хоум Депо».

— Сейчас?

— Нет, в следующем месяце. — Эд встал. — Конечно, сейчас. Останешься здесь, караулить шмотки…

— Я с вами.

Джим уверенной походкой направился к двери и громко хлопнул за собой. Он даже кофе оставил на кухне, от этого его настроение станет несомненно лучше, как же.

— Блеск, — пробормотал Эд. — Предвкушаю, как окажусь с этими двумя в замкнутом пространстве. Хэштэг — «офигенно».

Глава 19

— Девина, я хочу помочь тебе всем, чем только могу. Но это сложно сделать, когда ты молчишь.

Сидя на диване цвета овсянки, Девина понимала, что женщина права. В конце концов, люди не способны читать мысли. Но, черт, с чего же начать?

— Срыв связан с твоей работой? — пробормотала терапевт. — Я знаю, ты сказала, что твой коллега пытается подставить тебя в гонке за позицию вице-президента. Или проблема в мужчине, про которого ты рассказывала?

А, да, хорошее напоминание о том, сколько всего она скрывала, дабы разум этого профессионала по социальной работе не разлетелся вдребезги: Девина превратила войну в состязание за карьерный рост в корпорации, Джима — в соперника за место вице-президента. Потом, когда между ней и спасителем дела приняли горизонтальное положение, она свела все ближе к правде.

Что Джим был ее любовью, отношения с которой у нее развивались не так хорошо.

— Знаешь, я впервые вижу тебя такой.

Девина прокашлялась.

— Молчаливой, да?

— Нет, без макияжа. Ты очень красивая без так называемых помощников красоты. — Ты никогда не думала о том, чтобы вообще перестать краситься?

Девина прикоснулась к лицу.

— Кажется, я просто забыла про макияж.

— Твои руки перевязаны. Ты поранила себя?

— Да.

— Девина, я хотела бы узнать, как. Я хочу помочь.

Господи, голос женщины был таким успокаивающим, как нежное объятие, хочешь-не хочешь, но раскроешь душу, даже если это не в твоей натуре.

— Случилось происшествие. Со всеми моими вещами.

Женские брови поднялись на округлом лице. Сегодня на ней был очередной мешковатый наряд, с юбкой в пол и блузкой, сшитой наверняка из палатки. Все в приглушенных коричневых тонах, как и офисные стены, ковер, диван и очки на ее шее. Даже коробка с клинексами цвета миндального печенья.

Как фотография с эффектом сепии.

Хотя предметы цвета древесины, скорее всего, были данью семидесятым.

— …Девина, что произошло?

Девина снова сосредоточилась на женщине.

— Ты не знаешь, кто я на самом деле.

— Не знаю? — терапевт слегка улыбнулась. — Ты удивишься, как много я о тебе знаю.

Да-да. Точно.

— Я не… люблю людей. Я устроена иначе.

— Но внутри тебя есть любовь. — Девина начала возражать, но терапевт покачала головой. — Ты же любишь свои вещи… ты беспокоишься о них, бережно хранишь. Это не здоровое отношение, в нем есть пагубная зависимость, но ты способна испытывать привязанность. К несчастью, ты выбираешь вещи, потому что так безопаснее… что можно понять. Неодушевленные предметы не совершают неожиданных поступков, не могу разбить сердце или предать. Вещи безопаснее. А с людьми сложнее.

Ну, да, подумала Девина. Но ее также не привлекали романтические слюни-сопли, ведь — алло! — она же Зло.

— Он любит другую, — выпалила она.

— Твой мужчина?

— Которого я люблю… да, он любит другую. Но он мой. Он должен принадлежать мне, не ей.

— Вы состоите в отношениях?

— Еще как.

Терапевт кивнула. — И ты чувствуешь его неверность?

— Он живет с другой. В смысле, мы были вместе, когда он встретил ее. Я просто не ожидала… — Она откинула волосы назад. — Вот в чем дело: у нас была ночь любви, во Фредмонте, да? И она была чудесной. Наш самый фееричный секс. — Джим так жестко оттрахал ее раком, что она лбом протерла дыру на ковре у изножья кровати. — Но следующим утром? Он уехал домой к ней. Он бросил меня и уехал… к ней. И я точно знаю, дело не в ее сногсшибательности. Боже, да у нее фигура как у карандаша. Плоская, как доска, а ее волосы? Я вас умоляю. У некоторых крыс волос больше и фигура лучше. Это гребаный стыд, что она может ему нравится.

— Ты считаешь, что у вас были моногамные отношения?

— Ну конечно. — Разве он мог хотеть кого-то кроме нее? — Мы любим друг друга.

— Но он встречается с другой женщиной.

— Да.

— Так, что заставило тебя позвонить? Ты только что сказала, что у тебя случилось «происшествие» с твоими вещами?

Девина чуть не сломалась, вспомнив беспорядок в подвале.

— Плохо уже то, что после нашей ночи он был с ней. Но потом я подставилась ради него. Я нарушила одно из главных правил, чтобы спасти его… работу.

— Мы говорим о корпоративной политике, законах города или штата?

Кажется, правила и установки Создателя больше подходили под понятие федеральных законов.

— Законы высшего уровня. Я спасла его работу… а потом воочию наблюдала, как он подошел к ней, а не ко мне…

Хорошо, она отказывалась думать о чудесном воссоединении Сисси и Джима после его возвращения из Чистилища.

Гребаный ад, ее сейчас стошнит.

— Она тоже работает в компании?

— Как он может так поступать со мной? — пробормотала Девина.

— Знаешь, думаю, для тебя будет более продуктивно сосредоточиться на себе и том, чего ты хочешь добиться. Ты не можешь контролировать его и его решения. Ты можешь лишь беспокоиться о себе и ставить себя превыше всего остального. В конечном итоге, люди должны заслужить право быть в твоей жизни, и по твоим рассказам, твой мужчина совсем не старается. Для тебя может быть полезней избегать его и переосмыслить ваши отношения. На расстоянии виднее.

— Невозможно не встречаться с ним. По крайней мере, весь следующий раунд.

— Раунд?

— Неделю. — В зависимости от того, сколько ей потребуется времени для победы. — Или около того.

Терапевт подалась вперед, ее пухлые коротенькие пальцы обхватили коричнево-золотые очки для чтения.

— Девина, для тебя важно осознать, что никто никому не принадлежит. Отношения появляются и уходят из наших жизней постоянно. Некоторые расставания бывают болезненней других, но затем всегда следует осознание… понимание самих себя, мира вокруг, других людей.

— Но почему должно быть так больно? — прошептала она, наклоняя голову набок. — Почему?

Лицо терапевта еле заметно изменилось, странный свет вспыхнул в ее взгляде.

— Мне жаль, что тебе приходится проходить через это, правда. Я просто думаю, что нет иного способа усвоить урок, который нам необходимо знать. — Терапевт раскрыла, а потом сложила очки. — Знаешь, люди постоянно спрашивают меня об этом, и это мой единственный ответ. Хотела бы я, чтобы все было иначе, но чем больше я вижу, тем сильнее убеждаюсь, что подобно тому, как дети растут и взрослеют через боль, так же закаляются души. Получая вызов, растягиваются, становятся сильнее только посредством страданий… потерь, сердечных мук, разочарования. Девина, ты делаешь, что должна. И я очень горжусь тобой.

Девина долго смотрела на женщину. Забавно, сейчас терапевт не казалась такой тупой, сидя на этом своем мягком диване. Она выглядела… величественной… в своей мудрости.

И она сопереживала ей. Даже если Девина была одной из восьми клиентов по 175$ в час, терапевт проявляла искреннее участие.

— Как ты это делаешь? — спросила Девина.

— Делаю что?

— Проявляешь столько заботы? Это не съедает тебя живьем?

Печаль отразилась на ее круглом лице без резких черт.

— Это моя ноша. Мой рост и мое взросление. Моя работа.

— Я рада, что не занимаюсь твоим делом.

Терапевт улыбнулась.

— Нет, Девина, это не для тебя.

Девина посмотрела на часы и похлопала рукой по дивану в поисках сумки.

— Мне пора. Я выпишу… черт. Где моя сумочка?

— Не помню, чтобы ты с ней заходила.

— Ой. Я могу выписать в следующий раз чек сразу за два сеанса? Или вы предъявите мне счет?

— На самом деле, сейчас я буду выставлять счета твоей страховой. Они обо всем позаботятся.

— О, прекрасно. — Девина встала. Помедлила. — Я не знаю, что делать со всем этим.

— Хочешь — верь, хочешь — нет, но таким образом ты ищешь свой путь. Доверься мне. И, наверное, нам стоит оставить запланированную встречу на этой неделе. Что скажешь?

— Да, хорошая идея. — Она уж приукрасит свое лицо к следующему тет-а-тет. — Увидимся.

— Девина, будь добра к себе.

Да. Точно.

Помедлив в дверях, она оглянулась через плечо. Терапевт не сдвинулась с места, не шевелилась. И, тем не менее, за какие-то секунды… что-то изменилось.

Что-то…

Так, она сходит с ума.

Неудивительно, что ей нужно бывать здесь три-четыре раза в неделю.

— Спасибо, — пробормотала она. — Знаешь, за…

— Я знаю. — Терапевт снова улыбнулась. — И я хочу, чтобы ты помнила кое-что. Мне не кажется, что этот мужчина искренне любит и уважает тебя. Я понимаю, что ты веришь в то, что любишь его, но я сомневаюсь, что этот мужчина искренне любит и уважает тебя. Знаю, это сложно — двигаться дальше, когда чувства сильны, но порой только так мы и можем сберечь себя. Я также готова поспорить, что если ты сделаешь то, что должна, то правильный мужчина появится в твоей жизни, и ты не только узнаешь его, но и сможешь построить с ним здоровые отношения.

Девина резко рассмеялась. — Сложно представить, но спасибо за веру в меня.

— Увидимся послезавтра.

— Договорились.

Девина вышла и позволила двери захлопнуться позади. Когда она пересекала комнату для ожидания, следующий клиент уткнулся в зачитанный журнал, будто не хотел, чтобы кто-то знал, что он нуждается в услугах мозгоправа.

По крайней мере, у нее было некое направление. Терапевт права. Она могла рвать и метать из-за Джима и его многочисленных предательств, но это пустая трата времени на дерьмо, которое она изменить не могла. Она должна сосредоточиться на дальнейшем участии в войне, и это очень просто, по сравнению с попыткой забыть ублюдка.

К тому же, учитывая розовые сопли, в которых увязли Джим и Сисси? Она знала, как выиграть раунд.

Чем миленько пошлет их нахрен.

Но кое-что она должна сделать в первую очередь: разобраться с безобразием, которое она устроила со своей коллекцией. Ей нужно убрать беспорядок — в доме, в голове, в себе. Наведет чистоту и в путь.

Катись к дьяволу, Джим Херон.

Выходя в вестибюль здания, она чувствовала себя мертвой, но, по крайней мере, все еще шла вперед.

Выйдя на солнечный свет, она помедлила мгновение и, нахмурившись, подняла взгляд на пятиэтажное здание из стекла и стали.

Забавно, но у нее не было страховой компании.


***


В это время в Раю, Найджел сидел за столом только с двумя из троих друзей-архангелов. Тем не менее, Берти и Байрон пребывали в приподнятом настроении, несмотря на отсутствие Колина. С другой стороны, для них вернулось хотя бы подобие нормальности… а это всегда хорошие новости в разгар войны.

Налив в фарфоровую чашечку Эрл Грея и сделав глоток, он не чувствовал этой легкости, хотя эта трапеза была значительным прогрессом по сравнению с безжалостной пылью Чистилища.

Вот что чувствовали люди, когда переживали болезнь и катастрофу? Он одновременно был рядом с коллегами, ощущал стул под собой, тяжесть одежд на плечах, изогнутую ручку чашечки… и все же его здесь не было, разум пытался связать вместе два звена между тем, где он побывал и где сидел сейчас.

Без особых успехов.

По правде, хотя его тело двигалось, сознание было еще по ту сторону Рая, и он чувствовал гудящее, жужжащее головокружение, ассоциировавшееся с расколом.

Ему казалось, что если ему удастся зацепиться за что-то четкое, то это поможет процессу реинтеграции.

Но Колин ясно выразил свое мнение в гостиной, покачав головой…

Вдалеке, на другом краю лужайки, появилась фигура в белом, постепенно приближаясь… и дыхание замерло в горле у Найджела. Высокий и мощный, Колин шагал как воин, коим был, и он быстро сократил расстояние… и своим приходом привнес опустошение, от которого Найджел пошатнулся.

Сев, он поприветствовал Таквина, ирландского волкодава, и все остальные замерли и умолкли.

В повисшем глухом молчании Найджел отметил, что темные волосы были влажными после недавних купаний, и от мужчины пахло сандалом и специями.

— Сейчас, раз мы все присутствуем, — хрипло сказал Найджел, — Я хочу официально принести извинения за свои действия.

Или, скорее так: «Прости меня, Колин. И я бы хотел поговорить наедине».

— Чтобы в полной мере включить спасителя в войну, я…

Колин оборвал его:

— Думаю, все мы согласимся с тем, что в печальном свете войны, лишь одно имеет значение — что будет дальше.

Понимай как: «Меня не интересуют объяснения, ни публичные, ни в частном порядке».

Найджел пару мгновений пытался оправиться от удара в живот.

— Да. Разумеется. — Он прокашлялся, а Байрон и Берти заняли себя подсчетом смородины в своих булочках. — Верю, вопрос в том, сказать или нет спасителю о его грядущей роли в войне.

— Ты допускаешь, что он выиграет этот раунд, — пробормотал Колин.

— Он не допустит поражения.

— Позволь напомнить, этот ангел собственноручно отдал флаг врагу.

— Он изменился.

— Потому что отправился в Чистилище и сумел вернуться? — Глаза Колина ничего не выражали, когда он, наконец, бросил на него взгляд поверх чайных сэндвичей на подставке. — Значит, это место преображает. К несчастью, слишком мало, слишком поздно и все такое.

— Это не место, а природа ошибок меняет человека. Скорбь из-за глупых поспешных поступков может быть мощным катализатором.

— Многое может служить катализатором.

Понимай как: «Например, предательство любимого».

— Чаю? — спросил Берти, пытаясь прекратить перебранку.

— Нет, благодарю. — Колин откинулся на спинку, уставившись на Бастион Душ. — Пища — последнее, что меня сейчас интересует.

Байрон поставил чашечку на блюдце, словно он потерял аппетит… но его глаза за розовыми стеклами сияли.

— Найджел, я поддерживаю твой оптимизм. Я надеюсь, что мы одержим верх… и хотя я всегда уважал твою преданность правилам войны, я понимаю, что если Джим узнает, что он — последняя Душа, это может оказаться полезным.

— Если, конечно, мы не проиграем раунд, — вмешался Колин. — Как проиграли три других.

— Девине не одолеть Джима. — Найджел сделал глоток из фарфоровой чашечки. Чай был на вкус как помои, хотя сделан так же, как и всегда. — Зная, кто стоит на кону.

— Думаешь, это повлияет на исход? — Колин холодно улыбнулся. — Любовь не настолько надежна. По крайней мере, исходя из моего опыта.

С этими словами, архангел встал. — Прошу меня извинить, я собираюсь проверить окрестности замка.

— Тебе составить компанию? — спросил Берти.

— Нет. Спасибо.

Когда Колин ушел, Берти и Байрон снова заняли себя созерцанием красот, старательно избегая Найджела.

— Таквин, — пробормотал он. — Ты пойдешь за ним?

Ирландский волкодав хрюкнул, а потом ускакал вслед за Колином, держась на расстоянии и так тихо, как могло животное весом в десять стоунов и напоминавшее швабру.

— Думаю, мне нужен отдых, — сказал Найджел, откладывая салфетку на пустую тарелку. — Прошу меня извинить.

Он не любил поддаваться эмоциям. Показывать печаль и боль другим?

Выражаясь словами спасителя, да хрен бы вам.

Глава 20

— Добро пожаловать в «Хоум Депо»! Что вы ищите?

Кинув взгляд на источник шума, Джим с нежностью подумал о ножах. Кастетах. Монтировке.

Но, да ладно, их приветствовал семидесятилетний старик, у которого в бороде больше седых волос, чем на голове… разве бедняга заслуживал подобного обращения без причины? Черт, да он же вылитый Санта Клаус, только нужно пройти курс «Рогаина». И красный бархатный костюм вместо оранжевого фартука. Нагрудника. Да плевать.

— Фанера, — ответил Эд.

— О, замечательно! — Да, наверное, он так всем отвечает: садовые шланги, мангалы, лампочки, половые доски. — Вам нужно пройти доооооо…

Он тянул «о», поворачиваясь и указывая мимо выстроенных двадцатифутовых лесов, забитых товарами.

— …оооо самого конца. Спросите Билли. Вы были у нас раньше? Потому что для крупногабаритных покупок у нас действует специальная касса.

— Спасибо, — бросил Эд, уходя.

— И вам спасибо за вашу службу, молодой человек.

Ангел помедлил.

— Службу?

— У вас же боевые раны?

— А, да. Можно и так сказать.

Когда Эд, кивнув Почти-Санте, хромая двинулся вперед, Сисси последовала за ним, а Джим поплелся сзади.

Черт подери, он уже давно не заходил в подобные магазины. Или… если точнее, просто казалось, что прошла вечность.

Это дерьмо напоминало, насколько он выпал из социума, когда, наконец, вырвался из спецподразделения: он знал одно — что покончил с убийствами по правительственному заказу; он не думал о том, как жить на гражданке и какое простое удовольствие можно найти в поездке на четырехлетней тачке из ранчо в две тысячи квадратных футов до местного «Хоум Депо» в пяти километрах и купить там джентельменский набор из газонных удобрений, нового молотка и уплотнителя для дверей.

К несчастью, ему не удалось насладиться этим.

Работа спасителя завалила его с головой.

Окинув взглядом похожий на пещеру интерьер, он собирался зайти в отдел освещения в центре, с висевшими люстрами, стоявшими фонарями и псевдо-солнечным светом.

Вместо этого, его гляделки не отрывались от Сисси.

Пародируя парня на входе: «Поооооооооойди, пооооооойми».

Господи Иисусе, что за бардак. Единственный его правильный поступок — он сделал ее первый раз максимально безболезненным.

Все остальное — из рук вон плохо, особенно его финальная дебильная фраза «я в душ». Или что-то в этом духе. Черт, он даже не помнил, что сказал ей.

Проблема в том, что во время секса он так завелся, что хотел одного — жестко в нее вбиваться… тело было на грани того, чтобы лишиться контроля.

Боясь причинить ей боль, он отстранился и кончил в простыни, его бедра с силой вжимались в матрас… лучше так, чем в нее. Точнее, так он думал.

А после, когда повисло неловкое молчание, которое стало только хуже, когда он отвернулся от нее, пытаясь собрать себя в кучу: вместо того, чтобы унять жажду, оргазм только усилил ее. До такой степени, что боялся вообще предпринимать хоть что-то. А так не станешь поступать, только что забрав чью-то…

— У нас есть молоток с гвоздями? — спросила Сисси.

Эд покачал головой.

— Возьмешь их на себя, пока мы разбираемся с бревнами?

— Да. Отлично. — Будто искала предлог оставить их.

И она пошла своей дорогой, скрываясь среди полок. Естественно, он не мог позволить ей идти одной…

Эд схватил его за руку.

— Пусть идет. Мы все живем под одной крышей, и, может, дорога домой будет меньшим кошмаром, если мы дадим ей немного пространства.

— Все было не так плохо.

— Ну да, по сравнению с открытой операцией на сердце.

Когда Эд потащил его вперед, они прошли мимо очередных любителей помочь в оранжевых фартуках, и Джим задумался, может, спросить у них совета? Блин, если бы женщины были устроены как дома, которые можно починить качественным ручным трудом и с коробкой инструментов.

— Что между вами, черт возьми, произошло?

Эд остановился, осматривая оконные жалюзи.

— И сделай одолжение, не говори «ничего». Через пару дней мы все можем исчезнуть с лица земли. У нас не так много времени и, что более важно, очень скоро это может оказаться полной чепухой, так чего тебе терять?

— Без обид, но ты реально думаешь, что тебе есть, что добавить в дискуссии о женщинах?

Эд, нахмурившись, зашагал вперед.

— Аргумент засчитан.

Они заворачивали за угол на территорию для Больших Парней, где продавалась древесина, когда Джим выпалил:

— Она больше не девственница.

Эд закашлялся в кулак.

— Эм. Да. Хм, я должен тебя поздравить?

— Очевидно, что нет. Я не знал, что сказать после секса. Я просто… встал и вышел. Ну, не совсем, конечно. — Опять же, он умудрился выдавить что-то о необходимости принять душ. Что в ретроспективе означало, что ему не терпелось отмыться. — Не знаю, я слетел с катушек.

— Было настолько ужасно?

— Нет… потому что было настолько хорошо. И голова перестала соображать, и я напортачил. К тому времени, как я собрал мозги в кучу, она уже спустилась вниз, и все полетело коту под хвост.

И была во всем этом еще одна правда: он опасался, что снова начал отвлекаться… а им всем прекрасно известно, к чему это может привести. Найджел. Чистилище. Разгромленная гостиная.

Провал.

Похоже, ему нужно остановиться и выяснить, лгал он себе или нет, когда говорил, что может одновременно сражаться и быть с ней. Когда он шел по коридору к ее спальне, это было неразумное решение. Этот поход напоминал, скорее, продолжение рикошета, когда он выскочил из Чистилища, зная, что лишь одно позволит ощутить свободу.

К тому же, он просто хотел ее.

А сейчас все в полной заднице.

И, что самое печальное? Засуньте его в джунгли, и он сможет выживать там на протяжении недель в одиночку. Он умел собирать бомбы, знал, как разминировать их. Мог с трехсот ярдов засадить пулю в наперсток… или человеческую голову.

Но ни разу в жизни у него не случалось такой пробки в мозгу, как это было после секса с Сисси.

А она, тем временем, испытывала злость и боль… и он не знал, как все исправить. Может, небольшая передышка была к лучшему.

Как он уже говорил себе ранее, ему нужно сосредоточиться на войне… и отложить беспокойства о личной жизни, пока они не пересекут финишную черту.


***


Дерьмо.

Сисси нашла отдел с молотками и впала в ступор. Молоток для нее — инструмент, который лежал у отца в старой коробке Sears… нечто с потертой деревянной ручкой и ржавым набалдашником. Выставленные на продажу предметы были словно гламурными кузенами того молотка, мегакрутые, блестящие, из титана, с крепкой рукояткой.

Это словно ювелирный магазин для парней.

Она уже собиралась схватить один, когда вспомнила, что была невидимой… когда какая-то женщина, которая выглядела такой же потерянной, как и она сама, не прошла сквозь нее с оранжевой пластмассовой тележкой, набитой жалюзи.

По ее телу словно пронесся жар, накрывая горячей и холодной волной. И, казалось, женщина тоже ощутила что-то… она рывком остановила тележку и оглянулась по сторонам.

Очевидно, Эд и Джим сделали себя видимыми, раз парень на входе заговорил с ними.

— Черт подери, — выдохнула она.

С другой стороны, она на самом деле хотела рискнуть и наткнуться на кого-нибудь из знакомых? Едва ли кто-то из ее друзей по школе и колледжу станут здесь ошиваться в одиннадцать утра в выходные… но за друзей родителей она не отвечала.

И, видит Бог, ей и так хватает беспокойств.

Она даже представить не могла, что случилось с Джимом. И, начав с боли и смятения, сейчас она вступила в фазу «Пошел нахрен».

Похоже, этот гнев спасал ее.

Единственное, что не давало ей закатить Джиму скандал — тот факт, что они не состояли в отношениях. Он не должен ей ничего, кроме того, что было в постели. И хотя бы что-то прошло нормально. Никто не обращался бы с ней так, как он. Но потом все совсем запуталось… и оставалось таким до сих пор.

Это напомнило ей телефонные звонки и посиделки с ее друзьями: кто с кем переспал, начал встречаться, а потом расстался. Она всегда толклась где-то в стороне от драм, в чем проблема этих, вроде-как-нормальных людей.

А потом произошло сегодняшнее утро.

Очередная ситуация в стиле ах-вон-оно-что, которую она бы предпочла не добавлять в свой репертуар. И, блин, так сложно не думать о том, чем демон и Джим занимались в ту веселую ночку.

Отчего ее злость разгоралась еще хлеще…

Краем глаза она заметила мужчину, стоявшего перед витриной с отвертками. Он был высоким, темноволосым, таким серьезным… и у него был нимб. Как и у нее с Джимом.

— Сисси?

Услышав голос Эда, она обернулась через плечо, указывая на парня. — Смотри, он такой же, как мы.

Брови Эда сошлись на переносице. — Да, я знаю его. Эм… ты нашла, что нам нужно?

— Ты разве не подойдешь к нему?

— Нет. — Наклонившись, он схватил наугад два молотка. — Джим достанет фанеру. Пошли… нам нужны гвозди и пила.

Сисси оглянулась на парня, который, казалось, не замечал ни ее, ни Эдриана. — Откуда ты его знаешь?

— Это не важно. Пошли.

— Кто он?

— Просто парень.

— Сдаваясь, она последовала за Эдрианом к проходу и подождала, пока он набирал гвозди. А потом они направились в царство пил.

Но, не успев сделать выбор из двух тысяч доступных вариантов, Эд резко остановился и уставился на нее: — Откуда ты его знаешь?

Она обвела круг над головой. — У него есть нимб. Как у меня с Джимом.

Его взгляд скользнул вверх. — Не обижайся, но я ничего не вижу.

— Маленький золотой круг. Парящее кольцо света. Вот здесь.

Эд покачал головой. — Ничего не вижу, ну да ладно. Вернемся в дом, начнем ремонт в той комнате

Когда они добрались к отделу с кучей древесины, Джим толкал огромную передвижную платформу к кассе для крупногабартиных товаров… и, должно быть, почувствовал ее присутствие, потому что оглянулся через плечо.

На короткое мгновение, она сама себе не верила, что они занимались сексом. Пережитый под простынями опыт казался таким же далеким, как сон, некая туманная выдумка ее разума.

Изумительная боль в промежности свидетельствовала об обратном. Как и ее гнев.

Не было причин ждать рядом с Джимом, поэтому она встала у автоматических дверей. Народ сновал туда-сюда, с покупками в тележках или в руках, на лицах было столько концентрации, казалось, каждый держал в уме список, и все вели достаточно занятую жизнь, чтобы не дай боже, вернуться сюда за тем, что они забыли купить.

Никто из них даже не догадывался, что вчера произошло в гостиной…и что за ними наблюдали другие, не такие, как они.

Сложно сказать, была ли эта беспечность благом или же нет. Жили бы они иначе, если б знали, что происходит на самом деле?

Наверное. И это напомнило об игре, в которую она играла с сестрой: если бы тебе осталось жить всего день, что бы ты сделала? Она помнила, что в ее ответах упоминалась куча шоколада.

С другой стороны, ей было двенадцать, когда они в последний раз…

Боже, она так скучала по своим родителям. Сестре. Друзьям.

Своей жизни.

Без особой на то причины она перевела взгляд на парковку… именно в этот момент она увидела машину, выбивающуюся из общей картины: большой черный Мерседес-Бенц не спеша подкатывал к магазину, обтекаемые формы блестели при весеннем свете.

Окна были наглухо тонированы, она не могла увидеть водителя, но интуитивно знала.

Она знала.

Когда она вышла из магазина, седан остановился перед ней, и опустилось стекло с пассажирской стороны. И, конечно, за рулем сидел демон, и когда она встретила ее взгляд, в голову врезалось счастливое напоминание, что они обе спали с Джимом.

Он обслужил их обеих. Без сомнений, делал с Девиной то же самое, что и с ней чуть больше часа назад.

Целовал. Прикасался. Ласкал языком.

Трахал.

Она мгновенно вернулась в ту гостиную, держа на руках Джима, когда он только воскрес, она испытывала облегчение и отчасти превосходство, ведь демон так хотела его внимания, а он не сводил своих глаз с нее, с Сисси. А сейчас? Когда он забрал ее девственность?

С ней он был так же холоден, как и с демоном.

— Конченый ублюдок, — прошипела она.

Демон наклонилась над пустым сиденьем. И сказала мрачным голосом: — Залезай

Глава 21

— С вас четыреста девяносто восемь долларов и семьдесят шесть центов.

Джим полез за кошельком в задний карман джинсов. Достав одну из своих кредиток, он порадовался тому, что со дняего официальной смерти не прошло и месяца. Все его счета по-прежнему открыты.

К слову, ему стоит обналичить деньги до того, как банки прознают о его смерти. С другой стороны, кто их уведомит об этом? Пока идет списание по ежемесячным платежам, он мог жить так вечно.

Не то, чтобы эта вечность у него была.

— Нам нужно найти проклятую душу, — сказал он, пройдясь кредиткой по считывающему устройству.

— Что вы сказали?

Он поднял взгляд на кассира — Ничего. И нет, мне не нужна накопительная карта.

— Если вы пожелаете завести ее, то сэкономите…

— Нет, спасибо.

Он посмотрел на Сисси и тут же сбился с мысли. Свет струился на открытую площадку, падая на светлые пряди ее волос и сияющую кожу. Ее тело почти целиком спряталось под мешковатой толстовкой, но он собственными глазами видел, насколько идеально она была сложена.

Когда член запульсировал, Джим опустил взгляд на свои бедра. Нет, сказал он чертовому органу. Не время, не место, и определённо не с учетом проблем между ними.

Закрывая глаза на мгновение, он собирался прочитать себе нотацию на тему «держи свой член при себе, грязное животное»… но в итоге перед глазами возникли кадры ее обнаженного тела, как она выгибалась под ним, когда он ласкал ее груди.

Совсем некстати. И не помогало ни капли.

Проблема в том, что его инстинкты приказывали уложить ее на лопатки и заняться грязным сексом, как в песне NIN. Но как это им поможет? Во-первых, они не разговаривали… и, во-вторых, сейчас она не готова для того, чего он хотел. Возможно, этот момент никогда не наступит.

Она была не из тех женщин, которых можно «оттрахать по-животному».

— Угадай, на кого я только что наткнулся?

Джим перевел взгляд на товарища: — На кого?

— На Матиаса.

— Да ладно?

— Да. И, на самом деле, это Сисси указала на него. — Эд проявил инициативу, подхватывая пакет с молотками и гвоздями. — Не против заехать в «Старбакс» по дороге домой?

— Откуда она его знает, черт возьми? — Он нахмурился. Посмотрев в сторону выхода. — Стой, где она?

— Вот ваш чек.

Она стояла рядом с выходом, прямо возле долбаного выхода…

— Мистер? Ваш чек?

— Где она, черт возьми…

Эд встал перед ним.

— Наверняка прогуливается в округе. Куда она может пойти? Оставайся здесь. Я найду ее.

Джим уже сорвался с места, когда Эд схватил его за руку, отдергивая назад. — Оставайся. Здесь. Я найду ее.

Наверное, парень был прав. Джим вполне мог раскричаться на нее из-за ее исчезновения, даже если она просто решила прогуляться по отделу для садоводов, как, наверняка, и было.

Отталкивая в сторону платформу с досками, он принялся ждать у двери и похлопал по карманам в поисках сигарет. Да что ж такое, он забыл их дома… в любом случае, здесь бы ему не дали прикурить.

Где же она?

Он всегда верил, что раньше времени паниковать не стоит, поэтому набросил поводья на свои надпочечники, усмиряя их истерику. К несчастью, когда Эд прихромал назад с хмурой физиономией и полным отсутствием Сисси, Джим понял, что произошло что-то плохое.

— Я не могу найти ее, — ответил ангел. — Может, она на улице, возле Эксплорера.

Джим от облегчения почувствовал себя дилетантом. Ну, разумеется, она там. Решила передохнуть. Бла-бла-бла.

Но когда они вышли к джипу, то ее не было рядом. И на парковке.

Оставляя Эда с покупками, он вернулся в магазин и быстро обежал двенадцать тысяч квадратных акров торговой площади. Ничего. Сисси не было.

Пробежав по магазину полный круг и возвращаясь к Эдриану, он надеялся, что она объявилась из ниоткуда, но обнаружил Эдриана в одиночестве.

— Господи Иисусе, — воскликнул Джим. — Где она?


***


— Он трахнул тебя, ведь так?

Сидя рядом с демоном в ее Мерседесе, Сисси была слишком зла, чтобы бояться. Слишком зла, чтобы ответить.

— И? — Девина посмотрела на соседнее сиденье. — Так что?

Она не собиралась делиться подробностями с демоном. Но она испытала серьезное наслаждение, бросив суке: «Да, трахнул».

Повисла длинная пауза, когда демон полностью остановилась на красном сигнале светофора, а потом начала аккуратно разгоняться на зеленом.

Похоже, в некоторых вопросах она соблюдала законы.

Сисси убивала время, разглядывая салон автомобиля. Раньше она ни разу не сидела в Мерседесе, тем более суперкласса: все было навороченным, гладким, кожа и полированное дерево. Единственное, что выбивалось из картины — отсутствие значка на капоте.

Сложно представить, чтобы кто-то украл его у источника всемирного зла и спокойно скрылся.

— И как он тебя поимел? — выдавила из себя Девина. — Сзади? Он любит брать меня сзади.

Ну и картинка.

— Не собираюсь это обсуждать. Но ты знаешь, что это правда, верно?

Каким-то образом Девина в самом начале узнала, что она девственница… логично предположить, что сейчас демон чувствовала, что с девственностью покончено.

— Он тянул тебя за волосы? — Требовательно спросила Девина. — Кусал соски? Он грубый. Он был груб с тобой?

Нет, подумала она. Грубым он точно не был.

Девина снова посмотрела на нее. — В гостинице мы сломали дверцу душевой. Позапрошлой ночью.

Наверное, это не такая хорошая идея, как ей казалось поначалу, подумала Сисси. Потому что от словесных уколов ей хотелось врезать по чему-нибудь.

— Он не спал, когда был со мной. С тобой он спал?

— Да, ответила Сисси. А потом пожалела, что не сдержала рот на замке.

— Наверное, он был слишком измотан после ночи со мной.

— Или после Чистилища. — Сисси посмотрела на демона, оценивая ослепительно красивую, но иллюзорную оболочку. — Ты чего-то добиваешься всем этим?

— Да, добиваюсь. Я хочу, чтобы ты знала, какую боль он мне причинил. Тогда, в гостиной. Демон встретилась взглядом с Сисси. — И он поступит с тобой точно так же. Думаешь, это я зло? Думаешь, тебе в Аду было плохо? Это ничто по сравнению с тем, что этот мужчина может сделать с тобой. Я вижу, ты его любишь. Как и я. И он обращался со мной без толики уважения.

— Может, не особо ты ему и нравишься.

— Девочка, это в его природе. Ты не в курсе, как он получил свою работу. Не позволяй его словам и поступкам одурачить тебя…. Он наполовину зло.

— Ты же понимаешь, что я не могу доверять твоим словам.

— Доверяешь ты мне или нет, мне плевать… твое мнение относительно моих слов не изменит правды. В самом начале мы с Найджелом оба согласились на кандидатуре спасителя, который впоследствии будет оказывать влияние на души. Джим — средина-наполовину, вот почему согласились оба. — Девина включила поворотник и плавно свернула налево. — Следовало знать, что он поступит со мной так. И тебе стоит знать, кто он на самом деле.

— Без обид, но он называет тебя врагом.

— Нет, наедине он зовет меня иначе.

Нахмурившись, Сисси посмотрела в лобовое стекло. Весенний день предвещал скорое лето, и мимо проезжали машины с опущенными стеклами.

Как она им завидовала.

Демон покачала головой.

— Как я уже говорила, мне все равно, веришь ты мне или нет… потому что рано или поздно, Джим обведет тебя вокруг пальца.

— Я не собираюсь увлекаться им, — услышала Сисси свой ответ.

— Вы занимались сексом. Ты уже увлечена. Ты же не ожидаешь, что я поверю, что девчонка, хранившая девственность до непонятно какого возраста внезапно решила перепихнуться с малознакомым типом? Лично меня тошнит от подобного ханжества, но, как и он верен своей природе, ты верна себе.

Что ж, значит она менялась. Она не помнила в себе такой вспыльчивости.

— Он рассказал тебе, что он сделал с мужчинами, убившими его мать?

Сисси снова перевела взгляд, и когда она посмотрела на идеальный профиль демона, ужас больно кольнул центр ее груди.

— Нет. Он не рассказывал мне о ней. — Более того, она ни слова не слышала о его прошлом.

С другой стороны, едва ли они бывали на традиционных свиданиях… и у них не было передышки между драмами, достаточно долгой для спокойного и содержательного разговора по душам.

— Он убил их. Нарезал на мелкие кусочки… живьем. И не верь мне на слово. Сделай в интернете запрос на его имя.

— Слушай, меня это не касается…

— Поищи его. — Демон послала ей жесткую улыбку. — Айова. Забей его имя в гугле и все узнаешь. Убийства из-за своей жестокости прогремели по национальным новостям, но его не привлекли. Предположительно, он прожил недостаточно долго… но и это была ложь. Найденное в автокатастрофе тело принадлежало не ему: правительство США замело следы, чтобы заполучить его к себе и использовать в качестве оружия.

— О чем ты вообще говоришь?

— Джим Херон, «герой», спасший тебя из моих лап… — Демон выпустила руль, чтобы показать в воздухе кавычки. — …зарабатывал на жизнь, убивая для правительства. Считаешь меня больной сукой? Поинтересуйся у него, за что ему платили последние два десятилетия. Не за сбор информации: он всаживал пули в людские головы. А татуировка на его спине? Он сделал ее, потому что гордится своей работой.

На стоп-сигнале демон ударила по тормозам и перевела взгляд, ее черные глаза блестели: Мужчина, забравший твою девственность, далеко не ангел. Он убийца без стыда и совести. Вот почему мы так хорошо спелись.

Сисси открыла рот, чтоб сказать что-то. Возразить. Чтобы…

Но вместо слов она просто повернулась к окну.

Немного позже Мерседес остановился возле старинного особняка, и Сисси могла лишь смотреть на окно коридора, расположенное напротив ее спальни.

Ее затошнило при воспоминании прошлой ночи.

— Все верно, — сказала демон искаженным голосом. — Ты знаешь, что я говорю правду. Не будь размазней. Сделай с этим что-нибудь.

— Что, например? — прошептала она.

— Огнем выжигай огонь.

— Я не понимаю.

— Твой гнев — самое мощное оружие против него. Воспользуйся им. Преподай Джиму урок. Покажи ему, что зло, причиненное нам с тобой, — грех, за который он поплатится.

— Разве не Господу решать это?

— Да¸ и Бог дает нам наши судьбы. Твой удел — бороться.

— Я не могу тебе доверять.

— Но ты можешь верить себе. Ты узнаешь, что нужно сделать. Когда придет время, ты все поймешь. А сейчас — проваливай из моей тачки.

Демону не нужно было просить дважды. Сисси дернула ручку на себя и освободила сиденье.

Мерседес отъехал прежде, чем она успела хлопнуть дверью, оставляя ее наедине с изображениями того, что Джим делал с телом другой женщины.

Конченый ублюдок.

Глава 22

Джим с помощью Ангельских Авиалиний направился к месту назначения, предоставляя Эду возможность пригнать Эксплорер… но что лететь, что ехать было не далеко от «Хоум Депо».

Дом родителей Сисси располагался в цивильном районе, двухэтажное здание устроилось в задней части участка, и у парадной двери до сих пор колыхался пасхальный флаг светлого цвета, хотя праздник давно прошел. На подъездной дорожке не стоял Субару, свет в доме выключен, с другой стороны, стояло солнечное утро.

Он зашел прямо в дом.

И как только он прошел сквозь парадную дверь, Джим остановился, прислушиваясь. Не было ни намека на движение, разговоров по телефону, включенного ТВ. Он быстро пересек первый этаж, потом взбежал на второй. Засунул голову в старую комнату Сисси. В спальню ее сестры. Родителей. Подошел к окну и осмотрел задний дворик.

Черт подери.

На обратном пути к лестнице он еще раз остановился у ее комнаты, проверяя, вдруг что-то пропало или изменилось. Фотографическая память часто его выручала.

Все на своих местах, насколько он мог судить.

Он застыл в фойе первого этажа, упершись руками в бедра и взглядом — в пол, пока его мозг обрабатывал другие варианты.

Мгновение спустя он достал телефон и набрал Эда. Когда парень взял трубку, Джим пробормотал: — Здесь ее нет. Я заскочу на кладбище.

Отключая звонок, он вытянул руку вперед и закрыл глаза, накладывая на периметр дома заклинание уведомления… если она появится здесь, он узнает об этом.

Что ему действительно следовало сделать — повесить на нее маячок. Жаль, что Эдди не было с ними. Парень сказал бы, как это сделать.

Когда он открыл глаза, легкое голубое свечение исходило от стен, полов и окон, словно на дом распылили краску. Это все, что он мог сделать.

Он уже отвернулся, собираясь уйти, но краем глаза уловил кресло в гостиной, на котором сидела ее мама, еще до того как тело Сисси нашли в каменоломне, в то время еще была надежда, что дочь, которую так отчаянно ждала вся семья, еще вернется домой.

Прежде чем выйти, он заглянул внутрь, окидывая взглядом книжную полку, заставленную семейными фотографиями. Запустив руку в карман, он достал мобильный и подошел ближе, поднял устройство и направил камеру на свою любимую фотографию.

Клик.

А потом он ушел, крылья понесли его над жилым районом, к той части города, кладбище «Сосновая роща» занимало многие акры земли. Он точно помнил, где была могила Сисси, и он несся над макушками деревьев и надгробными плитами, над лабиринтом дорожек, к движению по которым были привязаны машины.

Но и здесь ее не было.

Он приземлился рядом с ее гранитным надгробием, и его сердце сжалось при виде завернутых в полиэтилен букетов и зеленых цветов в горшках, расставленных вокруг места, где были похоронены ее останки.

Где она, черт возьми?

С другой стороны, может, в этом и был ответ? Опустив взгляд под ноги, он представил Колодец Душ, и его пустой желудок сделал сальто.

Он быстро набрал сообщение Эду… и послал вызов врагу. Если паскудный демон опять полезла к его женщине?

Победа или поражение в войне будут волновать Девину меньше всего.

Прохаживаясь по траве, он ждал… ждал. Сучка не спешила…

Когда зазвонил мобильный, Джим достал его и тут же нажал «ответить». — Да?

— Она здесь. Она дома.

— Что?

Голос Эда оставался тихим, будто Сисси была в соседней комнате, и он не хотел, чтобы она его слышала.

— Да. Говорит, что ей стало скучно, и она решила вернуться домой.

— Не выпускай ее никуда.

— Заметано. Она собирается помочь мне с фанерой…

Джим отключил звонок и через мгновение покинул могилу Сисси.


***


— Нет, я держу. — Сисси резким рывком вытянула секцию из багажника Эксплорера. — Видишь? Нет проблем.

— Да, но я же не совсем инвалид.

— И девчонки тоже бывают сильным.

Они переглянулись. А потом каждый взял свою сторону листа, и они понесли его к выбитым окнам.

— Чудо, что ты загрузил все во внедорожник, — прохрипела она.

— Ага, — он напрягся. — Не считая убитых амортизаторов и заднего люка, который всю дорогу был открыт.

— Ты звонил арендодателям?

— Еще нет.

Они шли медленно, с его-то хромотой и тем фактом, что ее руки постоянно соскальзывали. Кто же знал, что доски такие тяжелые?

В районе гостиной они поставили фанеру, прислонив к обшивке дома. Она задыхалась не одна, чему была рада… блин, им предстояло разгрузить еще пять, несколько из них придется занести за угол дома.

— Тебе, правда, следовало дождаться нас, — пробормотал Эд между глубокими вдохами.

— Я уже извинилась.

— Джим вернется в любую минуту.

— Давай возьмемся за следующий лист.

Вернувшись к Эксплореру, она ухватилась за фанеру. Снова дернув, она…

— Дерьмо! — Отдергивая руку, она посмотрела на ладонь. Острый край впился в кожу, оставляя кровавый след… серебряного цвета, не красного.

— Ты в порядке?

Резко обернувшись, она посмотрела Джиму в глаза… тут же забыв, что с ней не так. Он стоял на газоне в трех футах от нее, в той же одежде, что и был с утра. Но он казался другим, абсолютно другим.

За его плечами возвышались фирменные ангельские крылья, переливающиеся, прекрасные, такие она видела только на елках, рождественских открытка и по ТВ. Она могла лишь стоять и моргать.

Крылья. Радужные ангельские крылья…

— Почему ты исчезла, ничего не сказав?

Мгновение до нее доходило, к кому он обращался. — Эм… ушла и все.

— Я прошу по-хорошему. Пожалуйста… больше так не делай. Ты напугала меня до чертиков.

Облако над головой закрыло солнце, обрезая свет и тепло. Но Джим оставался таким же великолепным, каким-то образом излучая собственный свет, словно был неким… конечным пунктом. Местом, где она в итоге хотела оказаться…

Подобно неоновой вывеске, которую включили в розетку, перед мысленным взором, перекрывая зрение, загорелись образы Джима, трахавшего Девину.

Снова зажигая тот гнев.

— Слушай, мы можем поговорить? — спросил он.

— Я должна разобраться с рукой.

— Я пойду с тобой.

Когда она пошла к дому, то увидела, как он махнул Эду… будто хотел убедиться, что им не помешают. Отлично. Плевать.

Ей нечего скрывать. У него же, с другой стороны, были скелеты в шкафу.

Уже в кухне она включила воду и достала мыло… незачем трястись над дезинфекцией. Черт, она даже сомневалась, что ей вообще стоит заморачиваться, но старые привычки к Неоспорину живучи.

— Ты не можешь поступать так со мной, — сказал он хрипло.

— Я в порядке, — прошипела она, подставив руку под струю воды.

— Сисси…

— Знаешь, чем я занималась, пока тебя не было? — она выдавила мыло на порезы и снова зашипела. — Я поискала тебя. В интернете.

Она оглянулась и обнаружила, что Джим застыл на месте. И сейчас его крылья исчезли…похоже, они появляются только когда нужны ему для путешествий… почему-то это казалось правильным.

Она вернулась к рукам, потирая их и взбивая мыло. — Твой компьютер быстро работает… и это хорошо. На тебя столько информации. Но прочитала я все быстро.

Когда он сел за кухонный стол, ей показалось, что он не сводил с нее взгляда… и его удивление было очевидно.

— Что натолкнуло тебя на такую мысль? — спросил он.

— Внезапный порыв. — Выключив воду, она потянулась за бумажными полотенцами, чтобы вытереть руки. — Это правда, что они не смогли собрать тела по частям? Тех мужчин, которые… убили твою маму? В смысле… я знаю, что ты убил их, ведь так?

— Это было очень давно.

— У Некоторых вещей не бывает сроков давности.

— И что ты хочешь, чтобы я сказал? — Когда она не ответила, он пожал плечами. — Ты не просто так заговорила об этом.

— И что ты сделал потом?

— Ты читала статьи.

— В них написано, что ты умер. Очевидно, что это ложь. Так что ты сделал? Я не верю, что армия взяла кого-то в столь юном возрасте… ты был в приюте до службы? Или где-то еще?

В повисшем молчании она осознала, что надеялась на то, что он расскажет все на чистоту. Глупо. Будто это что-то изменит?

Его глаза сузились. — К чему все это?

— О чем ты?

— Ты просто, внезапно, на ровном месте решила меня загуглить? Где логика?

— Когда ты отгородился от меня после секса, да? Где логика?

Он похлопал по карманам, а потом с проклятьем встал. — Подожди секунду.

Он вернулся на кухню с сигаретами и зажигалкой… и перед тем, как ответить, он зажал одну между губами и прикурил.

— Мне, правда, очень жаль из-за того, что произошло в спальне.

— Да ладно?

— Да. — Он выдохнул дым в потолок. — Я не знал, как себя вести.

— О, неужели? Уверена, что из нас двоих девственности лишилась я.

— Я так сильно хотел тебя, невыносимо… и я боялся причинить тебе боль. Поэтому я вышел и кончил в долбаный матрас. А после у меня капитально снесло крышу…я знаю, ты разочарована во мне, у тебя есть на это все основания. Я просто… слушай, я плох в этом. Я не знаю как… — Он провел рукой между ними… это делать. Ты хочешь знать меня-настоящего? Что ж, вот он я. Неразговорчивый, бестолковый, особенно с тобой, и это опасно для тебя и всех окружающих. О, и да, я убил ту троицу в Айове. Я вернулся домой со школы и обнаружил свою маму, истекавшую кровью на кухонном полу. Они…

Голос сорвался, и ему пришлось прокашляться.

— …сделали с ней плохие вещи. И, говоря на чистоту? Я бы снова сделал с ними то же самое… и нет, они не нашли всех частей, что-то превратилось в месиво после того, как я с ними закончил.

Сисси посмотрела на свою руку, думая, как сильно болела рана. Потом представила, насколько было бы больней, если бы ей в полном сознании причинили вред серьезней.

— После я подался в войска. Вот куда я пошел. Я совершал невообразимые вещи ради этой страны, пока не стало совсем невыносимо, и тогда я отошел от дел. Три недели назад меня ударило током на стройке… и так я оказался здесь. Мне нечего предложить тебе кроме правды… и это она. Так обстоят дела.

— Я не… — сейчас у нее снесло крышу, как он метко выразился ранее. — Я не знаю…

Она остановила себя прежде, чем успела сказать «кому верить». Инстинкты подсказывали, что про Девину лучше умолчать.

— Ты уверена, что не было других причин? — пробормотал он.

— Для чего?

— Искать информацию на меня.

-— Я впервые занялась сексом с мужчиной, и он без слов убежал из моей кровати. Меня не нужно обнимать после и утешать, но я…

— Я хочу этого. — Он пропустил пальцы свозь волосы. — Сисси, мне очень жаль. Я чертовски сильно накосячил.

Это было так странно. Слушая его голос, изучая его открытую, спокойную реакцию, она чувствовала, словно качается над пропастью, взад-вперед, вес перемещался с одной стороны на другую. Сидя в машине Девины, она была так уверена, что Джим — враг для нее. Но сейчас, слушая его, она сомневалась.

— Я должна была узнать что-то о тебе, — выпалила она.

— Я уважаю твое желание.

Спустя мгновение ноги сами понесли ее к столу. Потом рука потянулась к стулу, ставя его напротив Джима. Она медленно села, ее мысли метались между крайностями.

Он был ангелом? Или дьяволом?

Казалось глупым верить источнику всемирного зла хоть в чем-то. Но те убийства…

— Они сделали нам эти татуировки.

Подняв голову, Сисси задумалась, а не читал ли он ее мысли. — Они?

— Правительственное подразделение, на которое я работал. Каждый из нас носит на спине изображение Мрачного Жнеца. Это не знак отваги и не повод для гордости. Видит Бог, дерьмо занимает всю мою спину, так что едва ли получится свести ее, даже будь у меня свободное время.

Она все колебалась. Образы Джима и Девины в ее голове противостояли той информации, что он только что так спокойно и лаконично ей поведал… словно ему нечего было скрывать от нее.

— Было больно, — услышала она себя. — Когда ты бросил меня. Я была… сбита с толку. Я думала, что сделала что-то не так.

Он поморщился. — Это последнее, чего я хотел. Клянусь.

— Я не знаю…

Джим положил ладонь поверх своего сердца и посмотрел, казалось, прямо в ее душу. — Я клянусь своей матерью.

Глава 23

— Похоже, тебе нужна помощь.

Услышав мерзкий женский голос позади себя, он закрыл глаза, пытаясь отгородиться от боли в ноге. — Только не твоя.

Он повернулся. Девина подкатила к дому на своем черном Мерседесе и умудрилась выйти из-за руля без единого звука.

Он задумался, как долго она здесь стояла.

Девина улыбнулась как хищник, подходя к очередной панели. — Знаешь, Эдриан, мы хорошо ладим, ты и я. Ты же не забыл, как мы…

— Ежедневно пытаюсь стереть из памяти.

Демон притворно надула губы и перебросила черные волосы через плечо. — Строишь из себя недотрогу?

— Ты пришла по делу или просто захотелось потратить мое время впустую? — По крайней мере, действовало дополнительное защитное заклинание, и красное свечение разделяло их. Слава Богу.

— Джим звонил мне. И я пришла.

— Уверена в этом?

— Весьма.

Эдриан повернулся к фанере, которую умудрился прижать к одному из пустых проемов. Сжав три гвоздя губами, сначала он прибил верхний правый угол, а потом двинулся по периметру. Все это время демон стояла за его спиной и наблюдала.

Он не послал ее далеко и надолго по одной причине: так, по крайней мере, он знал, где она находилась — не с душой, что стояла на кону в этом раунде. Но, блин, это словно худшая из игр «Джепарди», в которую он когда-либо играл.

— Я могла бы помочь, ты же знаешь, — протянула Девина, когда он с заметным усилием выпрямился.

Он улыбнулся широкой улыбкой и махнул рукой на заклинание Джима. — Нет, не можешь. И, сдается мне, мой напарник не выйдет к тебе, поэтому может свалишь уже, пугать местную детвору.

— Сисси — интересная девушка, не правда ли?

Нахмурившись, Эду захотелось вдарить молотком по чему-то не похожему на гвоздь или фанеру. — Ты с ней закончила, забыла, что ли?

— Разве? — Демон отошла от гладкого седана. — Передай Джиму, что я вернусь.

— Цитируешь Терминатора.

— Верно понял, Эдриан. — Она обошла капот так, словно вышагивала по подиуму. — Передавай привет Эдди.

— Шутка устарела, малышка.

— Не для меня.

— Что произошло со значком на капоте?

— Счастливый случай.

Она помахала ему и мгновение спустя отъехала, спускаясь по дорожке, может, в Ад… может на распродажу.

— Проклятая сука.

Эд прохромал к листу фанеры у Эксплорера и подтащил к следующему окну. Глупая, наверное, затея — пытаться самостоятельно отремонтировать дом… учитывая архитектурную целостность/историчность здания. Но он должен хоть как-то исправить положение. Дела обстояли так, что он только и делал, что ныл сутки напролет и жаловался на боли.

Так вот, как себя чувствуют люди, разменявшие восьмой десяток.

Черт, ему оставалось надеяться, что Матиас достойно распорядился его либидо…

Охваченный ужасом, Эд замер на месте и посмотрел сквозь вход в гостиную. На пыльном, голом полу там, где ее оставила Сисси, лежала книга, вроде как написанная Девиной.

О, Боже, подумал он. Что если…

Прислонив фанеру к дому, Эд подчинился жуткому инстинкту и, стиснув зубы, вошел в гостиную. Под ногами хрустели стекла…не оконные, те вылетели в сад, а от зеркал и ламп, которые потрескались от перепада давления перед тем, как их затянуло в портал.

Наклоняясь, он поднял книгу и пролистал ее. Текст — полная белиберда для него, но не это его беспокоило. Буквы… слова… даже отдаленно не напоминали латынь… и, хотя он не был полиглотом, то, по крайней мере, мог узнать некоторые префиксы и суффиксы, общие с английским.

Ничего. Черт, это скорее символы, нежели буквы алфавита.

Но Сисси могла их прочесть.

Он задумался, как такое было возможно, а в голове раздался тревожный звон.


***


Вытянув руку на кухонном столе, Джим знал, что Сисси лгала ему. Что-то произошло между их небольшой поездкой и ее побегом домой в одиночестве. Но, чтобы это ни было, для него важнее, чтобы она поверила в его слова.

— Прости, — повторил он. — Хотел бы я быть Брайаном Рейнольдсом или Стэнли Татумом. Но я другой.

Повисло секундное молчание, а потом она улыбнулась. — Ты хотел сказать Районом Рейнольдсом или Чаннингом Татумом.

— Да, кем бы они ни были.

Улыбка быстро увяла. — Я не знаю к… чему верить.

— Ты не обязана решать сию секунду. Тебе вообще не обязательно что-то решать.

Еще одна пауза. — Как они… что произошло с твоей матерью?

Сердце пропустило удар, и каждая молекула в его теле требовала, чтобы он встал и вышел из комнаты. Вместо этого он прерывисто затянулся Мальборо и убрал руку, подтягивая пепельницу ближе.

Ему пришлось прокашляться. — Мы жили на ферме. Мы с мамой работали и вполне неплохо зарабатывали. Я ходил в школу, но в летние периоды, ранним утром и поздним вечером на время учебы… я помогал ей всем, чем мог. Одно справедливо для сельской местности: там всегда не хватает денег. Народ еле сводит концы с концами, но все нормально, пока не возникает какая-то внешняя нужда. Наркотики, например.

Каждый раз закрывая глаза, он видел вспышки того ужасного дня, когда он зашел на кухню и обнаружил свою маму, умиравшую ужасной смертью. Щелк… близкий кадр ее побелевшего лица, ее рот еле шевелился. Щелк… кровь на линолеуме. Щелк… порванная одежда. А звуковое сопровождение было самым худшим саундтреком в мире: слабый хрип его матери вместо голоса, выходящее с сопением дыхание. А запах…

Гребаный ад, это был запах картофеля и меди, запах свежего мяса и крови, словно кто-то колол свиней.

— Я не остался смотреть, как она умирает. Она велела мне бежать, потому что они еще рыскали по дому. Я не хотел оставлять ее… она заставила меня уйти. Я вбежал к грузовику и понесся по той долбанной грунтовой дороге. Они гнались за мной, но я успел. Я поехал за копами. Когда мы, наконец, вернулись, она уже была мертва. Ее тело остыло.

— О… Боже.

— На тех парней завели дело, но потом выпустили под залог. Я выяснил их личности… делов-то, и я знал, что сделать с ними, несмотря на свой юный возраст. — Он пожал плечами, стряхнув пепел с сигареты. — Когда живешь на ферме, многое узнаешь о смерти. Как убивать. Я использовал ее любимый кухонный нож и пилу, которой нарезал дрова для печки. И еще парочку инструментов. — Он встретился с ней взглядом. — Я заставил их страдать, как страдала она. И никогда не извинюсь за это. Никогда.

Господи Иисусе, когда он последний раз рассказывал об этом..?

Собеседование в спецподразделении, подумал он. Когда они сканировали его психику… дабы убедиться, что он на самом деле малолетний психопат.

— Мне так жаль, — сказала она хрипло. — Я не могу представить, каково это было.

— Нет, можешь. Я потерял ее одну. Ты лишилась всей семьи… и ты тоже видела их страдания. Ты была на собственной могиле. — Когда Сисси отвела взгляд, он выругался. — Из-за случившегося с моей матерью я не смог пройти мимо, когда обнаружил тебя в той ванной. Я пытался спасти тебя. Я пытался… заставить тебя дышать… им пришлось силком оттащить меня. Я не хотел, чтобы ты умирала.

Когда на его глазах выступили слезы, он сжал кулак, напоминая себе, что он — мужчина, черт подери. И это почти сработало.

— Джим, я…

— Все, что я хочу — чтобы ты была в безопасности, — сказал он напряженно. — И все. Поэтому… больше не убегай от меня, хорошо? Ты чуть не довела меня до инфаркта.

— Ты все еще хочешь меня? — внезапно выпалила она.

Тааааак, он закашлялся. И не потому, что дым пошел не в то горло.

— Сисси, я…

— Учитывая все, что ты сказал мне, я думаю, ты можешь ответить на чистоту. И мне нужно… нужно знать. Каким бы ни был ответ, даже если «нет»…

— Да, я охренеть как тебя хочу.

Издалека доносился стук забиваемых гвоздей, и, вот незадача, его нисколько не мучила совесть за то, что он не помогал хромому напарнику с ремонтом дома. Этот разговор выжал из него все соки, но он добился определенного прогресса с Сисси. Он чувствовал это.

Он не хотел враждовать с ней.

К тому же, Эд был прав… душа всегда приходила к нему. В каждом долбанном раунде душа находила…

— Так докажи это, — сказала она. — Докажи, что все еще хочешь меня.

Глава 24

В Джиме, сидевшем напротив за столом, произошла мгновенная перемена. Хоть он и не сдвинулся с места, его огромное тело все еще сидело на маленьком стуле, тлеющая сигарета была зажата между средним и указательным пальцами… он казался полностью другим. И Сисси подумала, что это было достаточным доказательством. Но она хотела большего. Она хотела… всего.

— Сисси, я не думаю, что это хорошая идея…

Она покачала головой. — Это единственное, в чем я могу убедиться. Я столько всего… не знаю, и мне нужно что-то твердое.

Повисла длинная, напряженная тишина… а потом он отпихнул свое кресло с такой силой, что то с грохотом рухнуло на пол. Он даже не стал обходить стол. Он протянул свои длинные, мощные руки и схватил ее голову, сдернул со стула, притягивая к своим губам. Поцелуй был грубым, животным, он сминал ее рот, язык входил внутрь так, будто Джим хотел сделать это с другими частями ее тела.

Когда он, наконец, оттолкнул ее, они оба тяжело дышали. А его глаза… его глаза прожигали ее.

— Довольна? — спросил он мрачно.

Господи, только подумать, она считала, что он был страстным раньше.

— Ты не сломаешь меня.

— Не будь в этом так уверена. — Он оторвался от нее в очевидно-дерьмовом-настроении, рывком поднял свой стул и сел. Потом заерзал с проклятьями и что-то поправил.

Снова стряхнул пепел. Сделал еще одну затяжку. Постучал пальцами по столу.

Начал выстукивать ногой ритм, топ-топ-топ.

Она нарочито медленно встала и подошла к нему. Мускулы его плеч бугрились под футболкой, жесткие бицепсы были напряжены…и когда она встала рядом с ним, он задергался. Мускулы его лица. Запястье. Подбородок.

Когда он отказался посмотреть на нее, она едва не сорвалась.

Она положила ладонь на его руку. — Джим.

Он покачал головой. — Не проси меня, умоляю, не проси… я еле сдерживаюсь сейчас.

— Я просто хочу знать…

Ей не дали возможности закончить предложение.

Он резко встал и пошел на нее, хватая ее тело и оттесняя назад, пока она не уперлась в стену. Прижимая ее бедрами, он сорвал резинку с ее волос и запустил в них свободную руку… но не чтобы пригладить.

Он жестко схватил ее, наклоняя голову в бок. — Ты этого хочешь? — прорычал он. — Уверена в этом?

— Да. — Он сжал ее волосы чуть сильнее, вынуждая еще больше выгнуться навстречу его силе, пока, в итоге, он не стал единственным, что держало ее в вертикальном положении. — Ты меня не запугаешь.

На самом деле, он один казался напуганным, когда она запустила руку под его футболку, касаясь гладкой спины… но он завис не надолго. Опуская голову, он прижался к ее шее и с легкими укусами спустился к ключице.

А потом весь мир закрутился.

Мгновение ушло на то, чтобы понять, что сделал Джим, но услышав еще один грохот, она осознала, что он подхватил ее и усадил на край столешницы.

— Этого ты хочешь? — протянул он, широко раздвигая ее ноги.

— Да, — выдохнула Сисси, притягивая его назад к своему рту и обхватывая руками шею.

— А, черт. — Он крепко поцеловал ее, потираясь о ее промежность. — Господи, мы же не собираемся…

Уверенный стук молотка в другой части дома намекал, что у них было время в запасе… но не так много.

— Да, собираемся. — Она потянулась к поясу его штанов и резко сдернула их вниз, высвобождая его…

— Ой… вау.

— Ага. Ой, — сказал он сухо, будто доказав свою точку зрения.

Но прежде чем он успел отойти, она обхватила его эрекцию обеими руками. Он был таким горячим в ее ладонях. Твердым. Большим.

Голова Джима запрокинулась, испещренная венами, мускулистая шея напряглась, и он выругался. — Сисси…

— Я хочу почувствовать, как ты кончаешь у меня в руках.

Его стон пронесся вибрацией по всему телу… и в груди зарождался еще один, когда она начала ласкать его, снизу и вверх, по стволу до самой головки. И снова вниз. Вверх. Она понятия не имела, что делает, но чувствовала, что на верном пути… особенно когда его бедра начали двигаться в такт, увеличивая трение.

Она наблюдала за всем, его бедра вращались, подаваясь вперед, мускулы живота напрягались. Это пьянило ее: чувство власти, что она и она одна делала с ним это, подводила все ближе к краю. Он был мужчиной, сильным, агрессивным мужчиной… и сейчас был в ее власти.

И это заводило.

— Дай мне свои губы, — прорычал он, поднимая ее подбородок.

Он целовал ее жестко, без извинений, а его пах двигался все быстрее в ее хватке. Он пах свежим табаком и дикостью, и как бы она ни хотела на все сто процентов осознавать происходящее, вскоре ее тоже унесло.

А потом он кончил, выкрикивая ее имя, прикусив ее нижнюю губу.

В этот раз не было ничего быстрого и легкого. Отчаянно, по-животному. Его эрекция содрогалась в ее хватке, из члена вырывались горячие струи.

И ей это нравилось.

Он дышал как товарный поезд, тело было таким же горячим, как и эрекция. И все же, казалось, он еще не закончил.

Скорее испробовал закуску перед основной трапезой.

Когда Джим поднял голову, его глаза все еще горели. Особенно когда он выпрямился, схватил свою футболку и стянул с великолепной груди. Переложив все еще дымящуюся сигарету в другую руку, он прижал мягкий хлопок к ее рукам, вытирая.

Он смотрел на нее так… что она чувствовала себя жертвой.

В хорошем смысле.


***


Она не должна быть такой, подумал Джим, сминая сигарету в пепельнице на столе.

Предполагалось, что она выбежит из комнаты, когда он слегка перешел границы, пытаясь привести ее в чувства. Вместо этого, она заставила его кончить в ее руки. И сейчас, когда все закончилось, она сидела, прижавшись спиной к шкафам, он сжимал руками ее спутанные волосы, ее покрасневшие губы приоткрыты, ноги… раздвинуты.

Для него.

Он хотел сказать ей «позже». Хотел ответить «нет».

Но не смог. Он швырнул грязную футболку на пол и потянулся к Сисси, скользя руками по ее бедрам, устремляясь к ее лону. Прямо здесь, на кухне.

Просто стяни с нее джинсы и опустись на колени, позволив языку творить все, что вздумается.

Но он не хотел, чтобы Эд, закончив все, вернулся сюда промочить горло.

Другой вариант — войти в нее по настоящему, и, видит Бог, он был все еще твердым и ко всему готовым.

И, опять же, этот вариант включал ее без штанов, и при мысли, что другой мужчина увидит ее раздетой и в предоргазменном состоянии во время секса ему хотелось схватиться за ядерное оружие.

И последний вариант был консервативным. Но лучше так, чем вообще остановиться… и не так позорно, если их застукают.

— Знаешь, что я сейчас представляю? — прошептал он ей на ухо.

— Что… — Такой хриплый. Ее голос был невероятно хриплым, и ему нравился этот звук.

— Тебя обнаженную. — Он начал быстрее тереться о ее лоно. — Ты лежишь на спине…

Она со стоном подалась к нему, будто хотела именно того, что он собирался ей дать.

— Ты обнаженная, лежишь на спине, а я между твоих ног. — Он поцеловал ее в губы. — Но я делаю это… — его рука кружила по ее лону. — …своим ртом.

Он вошел в ее рот языком, когда она кончила, впиваясь ногтями в его спину, ее груди подались вперед.

Он помогал ей пережить оргазм, пока Сисси не расслабилась, ее тело было таким податливым, мягким, он подумал, что если бы мог просто скользнуть в нее и…

Стук молотка затих. Значит, Эд либо сделал перерыв, либо только собирался.

Отклоняясь, Джим смахнул волосы с ее лица. Ее щеки раскраснелись, взгляд был затуманенным. Она была полностью открыта перед ним… самая красивая женщина, которую он когда-либо видел.

— Сейчас ты мне веришь? — прошептал он, целуя ее шею.

— Да…

— Хорошо.

Когда она зевнула так широко, что хрустнула челюсть, Джим сгреб ее на руки. Он повернулся и обалдел от беспорядка, который они устроили: стулья перевернуты, вещи со столешницы разбросаны по полу, пачка сигарет рассыпалась по столу.

— Нам нужно перестать громить этот дом, — пробормотал он, выходя из кухни.

Глава 25

Эд зашел в кухню, и не нужно быть гением, чтобы понять, что стало причиной бардака… и в этот раз метафизика тут не при чем.

Хотя, он был готов поспорить, что кому-то здесь знатно вынесли мозг.

Эд положил древний фолиант на стол и поставил стулья на место. Потом он уселся и принялся ждать. Со второго этажа доносились разные шорохи, ходьба, стук дверей. Спустя мгновение с лестницы послышался топот одной пары тяжелых ног.

— Я здесь, — крикнул он.

Джим зашел в кухню, весь из себя «я-мимо-проходил». — Готов для ужина?

— Нам нужно поговорить, — ответил Эд.

Джим открыл холодильник. — О чем?

— О твоей девочке.

Три, два, один… но нет, парень не стал отрицать ее принадлежность.

— Что с ней? — Джим захлопнул морозильную камеру и начал шариться по шкафам. — У нас вообще есть еда?

— Картофельные чипсы с морской солью и уксусом, свежая пачка, от тебя на одиннадцать часов.

— Идеально, чтоб меня.

Эд подождал, пока парень сядет напротив и откроет пачку. — Не пойми меня неправильно…

— Тогда не говори ничего.

— … но мы не можем игнорировать факт, что Сисси может быть одержима.

Пачка опустилась по стол, а тяжелый подбородок перестал жевать. — Чего?

Эд потер центр груди… потому что он дергался от одной темы. — Я думаю, что Сисси принесла с собой кое-что из Ада. Я думаю, оно в ней, и чем дольше оно там находится, тем больше углубляется и прорастает.

Джим покачал головой. — Нет. Однозначное «нет». Она была невинна, когда попала туда и…

— Душам вроде нее дорогу в Рай никогда не закрывают без причины.

— Прошу прощения?

— Они заражены.

Джим встал, его стул заскрипел по полу. — Я не собираюсь выслушивать…

— Тогда объясни мне, как она это читает. — Эд открыл древнюю книгу на случайной странице. — Это не латынь. Это язык Девины, и, по-моему, Сисси может читать на нем потому что…

— Нет! — спаситель смял пачку чипсов в руке. — Ты из ума выжил.

— Вот в чем причина ее гневных вспышек.

— Она не злится!

Эд встал на ноги, подаваясь торсом вперед, — Джим, она чуть не спалила весь дом. Отключи свой член и включи, наконец, мозги.

Джим ткнул в него пальцем, его рука дрожала. — Я лучше забуду, что ты тут нес.

— Тогда ты все потеряешь. В том числе и ее. Девина — паразит… она проникает в человека сквозь душевную рану, и, попав внутрь, она овладевает душой. Ситуация с ДиПьетро повторяется…

— Нет. Нет. Нахрен это. С ней все в порядке… я бы почувствовал это, как чувствую Девину…

— Во время прошлого раунда ты не почувствовал ее дерьмо, разве нет? Или во всех других, когда она была в деле. И это — еще одна причина считать, что Сисси — та самая душа.

Джим направил на него жесткий взгляд. — Я не понимаю… я думал, ты ничего не имеешь против нее.

Эд потер уставшую, больную голову. — Ради всего святого, Джим…

— Я серьезно. Что с тобой не так?

Этого он и боялся. Охренеть как боялся. — Джим, сними розовые очки. Не спорь со мной. Потому что у меня нет претензий к Сисси, но я не позволю этому встать на пути логики… и ты, я верю, тоже. — Он говорил максимально ровным голосом. — Я повторюсь. Я думаю, что душа Сисси стоит на кону, и тебе нужно трезво взглянуть на ситуацию, иначе мы окажемся в мире страданий. Особенно она.

Джим смотрел на своего единственного напарника и с трудом слышал что-то, кроме пульсации крови в ушах. Но… нет, все не так, это ошибка.

Он покачал головой. — Нет. Она тут не при чем. Сисси не может быть частью войны. Я вытащил ее из Ада, она в порядке, и сейчас мы ищем следующую душу.

— Поговори с Найджелом, если мне не веришь. Поднимись наверх и спроси, почему ее не пускают за стену замка. Почему, по-твоему, она торчит с нами? Потому что ей нигде не место. — Выругавшись, Эд опустился на стул. — Я не говорю, что она в чем-то виновата… разное дерьмо случается, и ей откровенно не везет. Но не позволяй чувствам встать на твоем пути, хорошо?

В ответ Джим мог лишь пройтись по кухне, качая головой, пытаясь найти дыры в тупой, несостоятельной, долбанутой идее Эда.

— Она не может быть душой, — единственное, что он нашелся ответить. — Просто не может.

Эд сделал глубокийвдох, словно приготовился объяснять элементарную физику недалекому человеку. — Джим, не будь так наивен. В каждом раунде прослеживалась своя логика, то, как ты находил душу, переход от одного к другому. Сисси была с нами с самого начала… а твоя реакция, когда мы нашли ее мертвой в той ванной… черт, да это же первая подсказка. Словно она специально была выбрана, чтобы спровоцировать тебя, и ты последовал по сценарию… от вашей встречи в Аду, поисков ее тела, ее спасения. И сейчас она здесь, с тобой, и ты втюрился в нее по самые помидоры… все сходится.

— Нет.

Это все аргументы. Просто… нет.

— Джим, ставки повышаются. Это не просто война и все мы, это ты. Поэтому это должна быть она. Это серьезное испытание лично для тебя.

Руки тряслись так сильно, что когда он попытался достать пачку красных Мальборо из кармана, он выронил ее на пол.

И, будто сами сигареты пытались указать ему то же направление, они приземлились рядом с вещами, которые он смахнул со столешницы, когда ласкал Сисси.

Так хороша. Она была чертовски хороша… когда прикасалась к нему, какой была по ощущениям, все, от вкуса ее гладкой кожи и до ее оргазмов.

Прямая противоположность Девине. Во всем.

— Это просто невозможно, — пробормотал он, пытаясь прикурить.

— Создатель предопределяет все.

— Она — не зло.

Но… она солгала ему. На вопрос, почему искала его в интернете. Хотя, может и нет. Может, в нем говорит параноик. Черт, было вполне возможно, что она просто уехала домой, потому что… и просто искала информацию о нем, потому что…

Перестань думать членом.

Ощущая невероятный ужас, он подошел к столу и посмотрел на проклятую книгу.

Эд раскрыл ее на середине, и когда Джим сфокусировал взгляд… он пытался найти в написанном латынь. Но одному Богу известно, что это за письмо. Словно комбинация символов и русского алфавита.

Но это была… не латынь.

— Позволь рассказать, каким будет конец игры, — мрачно сказал Эдриан. — Заражение Сисси ухудшится… и так Девина заразит тебя. Она поимеет тебя через Сисси.

Логичность его слов пугала Джима. — Но я не одна из душ. И Сисси не может ею быть. Она уже мертва.

— Я не видел в правилах таких исключений, а ты?

Ну, нет. Он тоже. Но…

— Окей, ладно, — сказал Эд, активно жестикулируя. — Даже если ни один из вас не стоит на кону. Тем не менее, ты все еще зло на пятьдесят процентов… поэтому Девина согласилась на твою кандидатуру. Чем ты злее, тем больше подвержен заразе. Тем лучше для нее. И мне следовало это учесть, ведь я сам болен тем же раком. — Ангел ткнул себя в грудь. — Она и во мне. Из нас троих один Эдди был чист, ведь он никогда не спал с ней, поэтому она сделала его своей мишенью. Поэтому она так боялась парня. Поэтому убрала его.

— Я ни за что не отдам Сисси этой суке, — онемело выдохнул Джим.

— Я знаю, и не могу понять, на руку нам это или нет. И, помяни черта: Девина только что заходила. — Эд произнес последние слова очень осторожно, словно Джим стоял в двух дюймах от пропасти. — Она сказала, что ты искал ее.

Джим снова решил уравнение, шаг за шагом. И он ненавидел решение, к которому пришел. В правилах не говорилось, что кто-то вроде Сисси не может быть выбран… и Эд был прав.

Внутренняя логика была неоспорима, но видна только в ретроспективе.

Срань Господня, подумал он. Он надеялся, что Эдриан ошибается, очень сильно.

— Оставайся здесь. — Он вытянул сигарету. — И последи за Сисси, хорошо? Я скоро вернусь.

— Не натвори глупостей.

— Она — твоя единственная забота. Я со всем разберусь.

Выходя из кухни, он слышал ругань Эда, но игнорировал это дерьмо. Ему нужно позаботиться о деле… а для этого нужно подняться наверх.

И речь не о втором этаже.

Глава 26

Появившись в Раю, Джим обнаружил, что место было по-прежнему сочным, как Центральный парк в летний период: кругом зелень, голубое небо над головой, перед глазами стены замка цвета кофе с тройными сливками. Но было больно смотреть на всего два флага, видневшихся на парапете.

Джим вспомнил, как впервые очнулся на лопатках на вечнозеленом газоне, поджаривший его ток все еще тревожил с шипением каждое нервное окончание в его теле. С тех пор он уже так часто бывал здесь, что по опыту приземлился на ноги.

Прежде чем пуститься на поиски архангела, он повернулся к Бастиону Душ… представляя там свою маму. В безопасности. Не чувствуя боли. Ничто не тяготило ее и не беспокоило. Он не встречал ее со дня ее смерти, и, блин, было бы неплохо увидеть ее в последний раз на случай, если он проиграет в этой проклятой войне…

— Мне жаль. Я не могу согласовать этот переход.

Он повернулся к Найджелу. Парень напоминал хорошо отреставрированную картину, ничего пыльного и бледного, конечности, очевидно, срослись без последствий… по крайней мере, судя по легкости, с которой парень шел по стриженой траве. На нем был один из костюмов в стиле двадцатых годов, кремовый лен посреди странного окружающего освещения своим сиянием напоминал ночную лампочку.

— Мне нужно, чтобы ты был предельно честным со мной, — сказал Джим.

— Ну, разумеется. Иначе и быть не может.

— Мне нужно знать, правда ли, что душа, освобожденная из Ада, не может попасть туда. — Он ткнул пальцем через плечо. — Что есть какая-то проблема с заразой. Или чем там еще.

Дерьмо. Просто… дерьмо.

И… блеск. Лицо Найджела помрачнело, когда он прошептал: — Ты говоришь о Сисси.

— Нет, о гребаном пасхальном кролике.

— О, да, мифический кролик в корзинке с крашеными яйцами. Все верно… этот пушистый комок, как его назовут некоторые, никогда не попадет в Рай. И, к несчастью, ты прав. Всякая душа, побывавшая в Аду, не может быть допущена за стены Бастиона или даже в эти земли.

— Это дискриминация.

— Нет, ты выразился иначе. Зараза.

— Найджел, она невинна. Она не напрашивалась на все это.

— Я сочувствую тебе. Вам обоим.

— Гребаный ад. — Внезапно он вспомнил, что им пришлось сделать с Вином ДиПьетро в первом раунде. — А если ее очистить? Что если… мы вытащим из нее зло?

Черт, он не мог представить, чтобы Сисси подверглась этой болезненной, смертельно опасной процедуре.

— Ты действительно хочешь попытаться сделать это?

Нет.

— Я убью этого долбаного демона.

Найджел с силой сжал его руку.

— Прошу, запомни мои слова. Если ты запомнишь это… из всего, помни только это… не забывай. — Невероятный взгляд впился в него, странного цвета глаза оставляли отпечаток в его разуме, Джиму казалось, будто Найджел поместил некий осязаемый предмет в его мозг. — Гнев, который ты сейчас испытываешь, питает Девину. Если ты пойдешь у него на поводу, то добровольно отдашь себя в ее руки. Это — корень всего зла, противоположность чистоте любви. И это выражение самой ее сущности. Что бы ты ни сделал, не руководствуйся гневным порывом, особенно если он ведет к ней, даже если ты веришь, что это чувство дает тебе фокус и силу для победы над ней. Именно это и станет твоей погибелью.

Джим окинул взглядом сочный пейзаж. Это чересчур, решил он. Все это — через край, но он не мог соскочить с поезда. Только в конце, каким бы он ни был.

— Колин еще не оттаял? — выпалил Джим.

— Не вижу, коим образом это имеет отношение к тебе.

Повисла длинная пауза. И потом Джим сказал: — Я вынужден просить тебя об одолжении.

— И я в настроении его выполнить.

— Ты не знаешь, о чем я хочу просить.

— Знаю, спаситель. Знаю.


***


Сисси разбудили широкие, теплые ладони, путешествовавшие по ее животу, талии, бедру. И когда ее нежно перевернули на спину, она знала, кто это был. Узнала его запах, то, как он прикасался к ней и выгибался, чтобы стать ближе.

Ее глаза распахнулись, но было слишком темно, солнце уже село. — Я давно сплю?

— Какое-то время.

— Я даже не понимала, насколько устала.

— Позволь мне, — прошептал Джим с несвойственным ему отчаянием. — Прошу.

Его губы нашли ее, и, казалось, самым естественным в мире движением она раздвинула ноги, чтобы он смог устроиться между ее бедер. Она приняла душ перед сном и легла обнаженной… как раз ради этого.

Она надеялась, что он придет к ней.

Его поцелуй был наркотиком, и она впитывала его, вытягиваясь под его весом, когда он потерся своей эрекцией о ее лоно. Она за мгновение стала готовой принять его, и Джим, желая убедиться в этом, скользнул рукой между ними. Он застонал, почувствовав ее жар, и потом снова устроился у входа.

Он соединил их, подавшись вперед бедрами, и Сисси снова ощутила чувство наполненности. И он был осторожен… до определенного момента. Когда толчки стали все настойчивей, скрип качавшейся кровати стал звучать слишком громко в комнате.

Ей плевать, что Эдриан мог услышать их. Может, ее должно было заботить это, но было так приятно.

Чем ближе он подходил к собственному оргазму, тем сильнее в нее вбивался, тем больше напрягались его бедра. Разрядка первой охватила ее, ее лоно сжимало его, обхватывая член…

— Твою мать, — он стиснул зубы, вскидывая голову и вжимаясь в нее.

Их тела вынесло через край, они двигались вместе, усиливая ощущения. И когда они, наконец, замерли, Сисси чувствовала себя так близко к нему, как ни к кому в жизни.

Джим уперся локтями в матрас, смотря на нее. Во мраке, с единственным источником света в виде тонкой полоски под дверью, через которую он зашел, она видела его мрачное лицо.

— Что это? — спросила она.

— Я должен идти, нужно разобраться кое с чем.

— Эм, хорошо. Я могу помочь?

— Да. Если останешься до моего возвращения здесь, с Эдрианом.

— Куда ты собираешься?

— Тебе не о чем беспокоиться.

Мороз пробежал по коже.

— Ты собираешься к ней, ведь так? — Сисси столкнула его с себя и натянула простыни до подбородка. — Да?!

— Секс тут не при чем.

— По твоим словам. — В голове всплыли отрывки их разговора с демоном. — А мне полагается послушно сидеть и ждать твоего возвращения?

— Сисси, послушай меня. Все не так, как ты думаешь.

— Ты трахался с ней всего сорок восемь часов назад.

— И это больше не повторится. Зачем, вообще?

Сисси потерла лицо руками. Может, это все сон?

Кровать скрипнула, когда Джим сдвинулся, натягивая штаны. А потом вспыхнуло голубое сияние. — Я хочу показать тебе кое-что.

Она посмотрела на его телефон. Потом нахмурилась и взяла мобильный. На экране была фотография ее фотографии… которая стояла на полке в гостиной со всеми семейными фото.

— Я сделал ее сегодня, когда пытался найти тебя. Я до смерти испугался.

Боже, тогда она выглядела совсем иначе, — думала Сисси, смотря на себя.

— Дай мне свою руку, — сказал Джим.

Она рассеянно протянула руку… и он поднял ее к своей шее. — Чувствуешь?

Это была подвеска. Ее ожерелье.

Она нахмурилась. — Это мое.

— Я знаю. Твоя мама дала мне ее.

— Когда? — выдохнула Сисси.

— Я отправился к ней после того, как пришлось оставить тебя там, внизу. Это было до того, как я придумал, как вызволить тебя. Я знал, насколько сильно она страдала, поэтому вошел в твой дом и увидел ее сидящей в том кресле, в гостиной. Она не ложилась спать, ждала тебя.

Когда сияющая фотография стала размытой, Сисси смахнула слезы с глаз. Осознание, что мама ждала не потому, что Сисси пропустила комендантский час…а потому, что произошло что-то ужасное… это большее, чем она могла вынести.

— Я обещал твоей маме, что верну тебя, — хрипло продолжил Джим. — Она дала мне ожерелье, и я планировал вернуть его тебе, но, все же, хочу оставить у себя. Так я всегда знаю, что ты со мной. Где бы я ни был, что бы ни делал. Ты рядом со мной.

— Оно едва на тебе застегивается, — пробормотала она, скользнув пальцем по тонкой цепочке на его шее.

— Сисси, я тебя не предам. Ни за что на свете. — Он наклонился для поцелуя, и она позволила ему поцеловать себя. — И ты хочешь узнать, что я хочу сделать?

— Что?

— Когда все кончится, я хочу пригласить тебя на свидание. Неловкий ужин. Или, черт, не знаю. Прогулку на пляже… хотя поблизости же нет пляжа. Я просто… если я выиграю в войне, то после всего я хочу прокатить тебя на своем байке. Просто прокатимся. Не важно. Только ты и я, и никого больше. Обещаешь?

Она не знала, кому верить. Лживому демону… или профессиональному убийце, который казался самым последним человеком в мире, кто пойдет на поводу у чувств… но который носил крошечную голубку на шее и нашел время, чтобы сделать снимок ее фотографии.

— Ты это хотел попросить? — сказала она.

— Что, прости?

— В гостиной, когда мы ужинали после твоего возвращения. Ты хотел, чтобы Эд сфотографировал нас?

— Да.

— Ангелов можно сфотографировать?

— Хочешь узнать?

Он взял у нее телефон и настроил объектив так, чтобы стало видно две их смутные тени.

— Сейчас будет вспышка, приготовься, — сказал он. — Три, два, один…

Она заморгала от ослепительно-яркого света, но потом, когда вернулось зрение, она посмотрела на небольшой экран: там были они, их головы рядом, он смотрел на нее, а не в объектив, а она — куда-то прямо перед собой.

И да, вокруг их голов, как некое благословение, парили два нимба.

— Сисси, ты можешь мне доверять. У меня с этой сукой война, а не любовь.

Она вспомнила его в Аду. Когда те демоны мучили его всем скопищем. Разве можно любить кого-то, кто делает с тобой такие ужасные вещи? Джим был много кем, но далеко не мазохистом.

Боже, она не знала, кому верить.

Но ей нравилась их совместная фотография. На самом деле… нравилось, как они смотрелись вместе. Если бы не чертовы нимбы, она бы почти поверила, что они — нормальная пара.

— Я могу оставить его?

— Да, ты можешь забрать мой телефон.

Прижав его к сердцу, Сисси откинулась назад, роняя голову на подушку.

— Когда ты вернешься?

— После того, как поставлю суку на место.

Ну, по крайней мере, он не показывал, что с нетерпением ждет встречи с демоном. А секс, который у них только что был? Это стоит принять в расчет.

— Береги себя, — прошептала она.

— Обязательно.

Она слышала, как он подошел к двери… но потом вернулся и обхватил ее лицо руками.

— Я позабочусь о тебе. — Его голос звучал очень странно. — Клянусь душой своей матери. Я все исправлю.

А потом он поцеловал ее и вышел, тихо закрыв за собой дверь перед тем, как двинуться по коридору. Через какое-то время она с дрожью поняла, что крылось за странной интонацией.

Это был страх.

Джим Херон был в ужасе по неизвестной ей причине.

Глава 27

— Я могу вам помочь?

Это не вопрос. Скорее «что вы здесь забыли?», судя по интонации.

Остановившись посреди вестибюля гостиницы «Фрейдмонт», выложенного из блестящего мрамора, Джим посмотрел на Делового Мистера, который заправлял за столиком администратора. На парне сидел опрятный черный костюм с золотым бейджем, кипенно-белая рубашка и черный галстук… самое то для управляющего в похоронном бюро.

— Служебный вход располагается с задней стороны здания, — добавил он.

И-и-и вот почему лучше поддерживать невидимость.

— Я по приглашению, — пробормотал Джим и направился к лифтам.

— Прошу прощения, — воскликнул мужчина, выскакивая из-за стойки.

Джим вытянул ладонь и заставил мелкого придурка замолчать. Потом быстрым поворотом и метафизическим пинком послал парня в костюме на свое место.

Джим поднялся на лифте, а не по лестнице.

Во-первых, потому что двери с орнаментом открылись как по волшебству, будто знали, что ему нужен лифт. Ха-ха. И, во-вторых, чем ближе он был к демону, тем сильнее заводился, а это ограничивало его силы до таких вот фокусов, которые он сотворил с парнем за стойкой.

Заходя внутрь, он нажал на кнопку «ПХ» и поднял взгляд на цифры над дверями. С серией тихих «дзыней» он медленно, но уверенно начал подъем на вершину старого здания.

А следом рос его гнев.

По периметру лифта висели зеркала, и Джим избегал своего отражения. Он не хотел думать ни о чем кроме сообщения, которое хотел донести до Девины… а его истощенное лицо с отросшей щетиной служило слишком хорошим напоминанием о том, насколько близко он подошел к краю.

Поднимая глаза еще выше, он посмотрел на резное дерево потолка и пробормотал: «Найджел, уж лучше бы ты выполнил мою просьбу».

С финальным «дзынь» лифт остановился, и двери бесшумно открылись. Представший коридор был отделан в аналогичной темно-золотой и красно-коричневой гамме, что и вестибюль, с длинными ковровыми дорожками, полосатыми стенами и хрустальными люстрами.

Плевать он хотел на декор.

В самом конце он сжал руку в кулак и резко постучал по двери.

Замок открылся со щелчком, и дверь отворилась сама по себе. Ритм-энд-блюз гремел из вмонтированных невесть куда колонок, а в воздухе витал какой-то душный, только-из-ванной запах.

Вот она.

Демон сидела на кресле, полностью обнаженная, расставив ноги в позе Шэрон Стоун, откинувшись на спинку, обхватывая груди.

— Скучал по мне, — протянула Девина.

Он пинком закрыл дверь.

— Что за херню ты вытворяешь?

— Жду, когда ты подойдешь ко мне и хорошенько поприветствуешь. Предпочтительно с глубоким проникновением. — Она скользнула рукой между ног. — Я жду.

— Отвали от Сисси.

Демон выдохнула проклятье.

— Опять она. Слушай, Джим, сейчас незачем притворяться. Эдриана здесь нет. Той дуры — тоже.

Джим подошел к воплощению зла, но не слишком близко.

— Не испытывай мое терпение. Отвали от Сисси.

Девина сдвинула колени. Скрестила ноги.

— Да ладно? С каких таких пор ты устанавливаешь правила?

— Хочешь достать меня — валяй. Ее же оставь в покое.

Демон вскочила на ноги и подошла к бару, цокая по мрамору своими красными километровыми трахни-меня-шпильками, потом, в зоне ковра, стук затих.

— Джим, ты капитальный засранец. — Она налила прозрачную жидкость из серебряного шейкера в бокал для мартини. Бросила оливку цвета хаки. — Думаешь, это я — зло? А как ты назовешь мужчину, который смеет изменять прямо на глазах у любимой?

Он резко рассмеялся.

— Будто мы встречаемся.

— У нас отношения.

— Ты рехнулась. То есть, вконец… на всю голову помешалась.

Девина умолкла и какое-то время просто стояла, присосавшись к бритвенно-острому краю бокала.

Не сводя с него мерцающего черного взгляда.

— У меня были другие планы на эту ночь, — пробормотала она, — но, похоже, придется действовать жестко.

— Если ты о сексе, то даже не мечтай.

— Повторяешься, — ответила Девина скучающим тоном, поставив стакан и заходя за барную стойку. — Ты просто должен знать, что все это — твоя вина.

— Что, прости? Ты что вообще несешь?

— Все это — твоя вина. — Она наклонилась над обитым шелком диваном и порылась в большой черной сумке. — О да, вот ты где.

Она повернулась к нему с… значком Мерседеса и кухонным ножом в руках.

— Что ты задумала? — требовательно спросил он.

— Не узнаешь? — она протянула круг, разбитый на три части. — С моего автомобиля.

— Ну так отдай механику. Я тут при чем?

— Знаешь, сейчас ты многое упускаешь из виду. — Она вернулась к бару и положила кругляш в пепельницу. — Помнишь, что произошло пару ночей назад?

— Прости, я слишком занят, пытаясь забыть каждую секунду, проведенную в твоем обществе.

Она закрыла глаза, будто от боли. Но потом опять сосредоточилась. — Мы повздорили, и я немного вспылила за рулем своей тачки.

— Ты пыталась закатать меня в асфальт.

— Было такое. И когда это произошло, ты любезно оставил мне сувенир на память.

Тревожные колокольчики зазвенели в голове, когда он сложил дважды два и пришел к ужасному выводу.

Но было поздно.

— И оно уже доказало свою пользу.

Прежде чем Джим успел предпринять что-то дельное, Девина облила серебряный металл алкоголем и послала на него поток пламени.

Его внезапно охватил огонь. Хотя кожа оставалась нетронутой, он ощутил, как загорелись его кости, боль обездвижила его, сваливая на фальшивую восточную дорожку.

— Понимаешь, Джим, не я втянула во все это Сисси. А Создатель. Это не моя вина, и ты не можешь ничего изменить.

Он сжался в клубок, не находя облегчения, потом вытянулся, пытаясь унять агонию. В итоге ему оставалось лишь стиснуть зубы, сдерживая крик, особенно когда она подошла к нему, ее кроваво-красные туфли остановились прямо перед его лицом.

Садясь на колени, она смахнула длинные волосы назад и поставила пепельницу рядом с ним.

Если бы он только мог дотянуться…

— А, нет, — протянула Девина, отодвигая огонь подальше. — Нет, это моя игрушка. Как и ты сам.

Будучи больной сукой, она начала трахать себя пальцами, наблюдая за его страданиями, даже разлеглась рядом с ним, ее идеальные груди вздымались, тело выгибалось волной, пока она мастурбировала, а он хрипел и корчился от боли. А потом, прямо перед тем, как кончить, она схватила его член, поглаживая, будто пытаясь завести его. Ослабленный от агонии, одурманенный болью, он не мог скоординировать движения рук и ног, чтобы отпихнуть дрянь.

И кончая, Девина кричала его имя… словно метила столб, надеясь, что Сисси услышит ее.

А потом она просто откинулась на спину, смотря на него как на лакомый кусочек.

Плевать, он был на грани обморока, а она накрыла лицо рукой, будто не могла поверить в то, насколько все было прекрасно.

Дерьмо, это его единственный шанс, и он дернулся к пепельнице.

— Не твое, — пропела демон с улыбкой. — Нет-нет, это принадлежит мне.

Собрав губы в трубочку, она наклонилась к пламени… и задула на выдохе.

Облегчение мгновенно накрыло его, жжение оставило тело в ту же секунду, как над значком Мерседеса поднялась струйка дыма. Но ущерб уже нанесен. Хотя кожа не свисала с него лохмотьями, он чувствовал себя как погорелец, конечности дергались в серии спазмов, зрение закоротило.

— О, Джим, я так люблю тебя.

Тон гребаного голоса психопатки был таким, словно он подарил ей нитку жемчуга и норковую шубу… а не обгорел до третьей степени, пока она самоудовлетворялась.

Он смутно осознавал, как демон села и поправила волосы.

— Это дает мне большой контроль над тобой. Вот как я пробралась в твою постель, в твой дом. Все вышло просто ужасно… хотя вряд ли я смогла бы поддерживать иллюзию, если бы ты трахнул тело Сисси. Тем не менее… — Она взяла пепельницу, потом оглянулась по сторонам. — Именно так я со всем разберусь.

Вытянув руку, она вытащила салфетку из коробки «Клинекс» на кофейном столике.

— Я-то знаю, что ты не будешь спокойно стоять в стороне, поэтому предприму некоторые предосторожности. — Поднеся салфетку к губам, она заговорила в нее, а потом подула один раз, второй… третий. — Вот так.

Она накрыла значок «клинексом», и огромная тяжесть опустилась на него, обездвиживая и без того слабое тело, прижимая к полу… хотя на нем не было ничего осязаемого.

Девина поставила пепельницу на кофейный столик и посмотрела на него.

— Джим, а где твой телефон?

Не было возможности ответить на вопрос — он не мог открыть рот или пошевелить языком. Единственное, на что он был способен — дыхание… и сердцебиение.

— Мне придется обыскать тебя.

Она оседлала его в тех высоченных каблуках и склонилась, елозя по нему полными грудями, пока ее руки блуждали по всему телу… не только по карманам джинсов, которые он натянул.

— Черт, телефона нет. Но это… я, наверное, заберу твой ножичек. На всякий случай.

Она размашистым движением вытащила хрустальный кинжал из-за его пояса. Поднеся оружие к его лицу, она улыбнулась подобно акуле.

— Собирался использовать его против меня? Дерьмо, следовало оставить лифчик и трусики, чтобы ты смог срезать с меня белье. Было бы так возбуждающе.

Он мог лишь моргать, но, должно быть, ненависть как-то проявилась на его лице, потому что она снова надула свои долбаные губы. — О, да брось, Джим… нам нужно поддерживать градус в спальне. Это сближает пары. Я читала в статье на «Фейсбук».

Господи Иисусе, сука…

— Так, значит, телефона нет… но какова вероятность, что ты оставил его своей девчонке? Ты даже не представляешь, как бы это было удобно.

Выпрямляясь, она подошла к сумочке и достала свой «айФон». Нажав вызов, она приложила трубку к уху.

Когда на звонок ответили, она мрачно сказала: — Ну здравствуй, Сисси.

Она не сводила с него глаз, пока Джим пытался выбраться из-под несуществующих оков, удерживавших его на полу.

— Я думаю, тебе стоит приехать ко мне.

Джим стиснул зубы, от усилий заныли кости… всего, чего он добился, — салфетка на пепельнице сдвинулась на миллиметр.

— Пентхаус. «Фрейдмонт» в центре… я предупрежу администратора, что тебя ждут. Зачем? — Она прищурилась. — Потому что Джим появится в любую секунду, а меня задолбало это дерьмо. Ты должна лично все увидеть. И опережая твои вопросы, нет, это не ловушка. На самом деле, я уверена, Джим сказал тебе, что собирается куда-то сегодня, ведь так? Значит, тащи сюда свою задницу… будь сильной женщиной, которой, я знаю, ты хочешь быть.

Девина повесила трубку, почти что восхищенно качая головой. — Ты сейчас адски зол, не так ли? Но ничего не можешь сказать, сделать. Знаешь, мне следовало попытаться переехать тебя еще несколько недель назад. Это очень благотворно сказывается на наших отношениях.

Она зашвырнула мобильный в сумку и окинула взглядом его тело. — А сейчас переоденемся.

Она махнула рукой, и он оказался раздетым, шмотки исчезли, будто дым, растворившийся в воздухе.

А потом произошло нечто поистине ужасное.

Волна тошноты ударила прямо в живот, за ней последовал странный водоворот, который захватил не только его тело, но и голову.

— Срань… Господня, — выдохнула Девина. — Я такая сексуальная.

Ушло мгновение на то, чтобы осознать ее слова. Вот… дерьмо…

— Придется передвинуть тебя, не хочу выглядеть как труп. — Она посмотрела на пепельницу… и внезапно он смог, если сильно постараться, оторвать голову от ковра на дюйм. — К тому же, я хочу, чтобы ты восхитился моей работой.

Господи Иисусе, нет…

Он стал Девиной. У него было ее голое тело, ее грудь и волосы, километровые ноги в долбаных туфлях.

Нет! — беззвучно кричал он.

— А вот и мой костюм.

Через мгновение… она превратилась в него. Все, начиная с легкой щетины и до широких плеч и мускулистых ног.

— Что скажешь? — спросила она его голосом. — Нам стоит запомнить это для Хэллоуин, да?

Глава 28

Эдриан не узнает о ее уходе, думала Сисси, спускаясь на носочках по скрипучим ступенькам, наступая на край, чтобы избежать лишнего шума.

На первом этаже она бесшумно кралась среди теней, нацелившись на кухню. Было физически больно смотреть на стол и четыре стула, проходить мимо столешницы, с которой в свое время Джим смахнул все предметы, чтобы усадить ее. Но ключи, да, ключи от «Эксплорера», лежали там, где Эд оставил их, выложив из карманов вместе с бумажником, чеком из «Хоум Дипоу» и мобильным.

Она выскользнула из дома и осторожно прикрыла дверь. Ступив на газон, она подняла взгляд наверх, на чердак. Свет не горел. Наверное, Эд уже спал.

И, слава Богу. С этим она должна разобраться сама, потому что если она приедет к гостинице и обнаружит там Джима, трахающего Девину? Она не отвечает за то, что сделает с ним. Если он занимается именно этим, то Джим был настоящим злом… а как иначе назвать мужчину, который мог сказать то, что он сказал ей, сделать то, что сделал с ней… а потом прыгнуть в постель к другой? В постель демона.

Внедорожник был припаркован в начале подъездной дорожки, чтобы они могли разгрузить фанеру, и, к счастью, Эд не закрыл его, поэтому она могла не беспокоиться за сигнализацию. Сев за руль, она пододвинула сиденье, чтобы дотянуться до педалей… молясь Господу, чтобы звук заведенного двигателя не разбудил ангела.

Фары зажглись автоматически, но двигатель вел себя относительно тихо… особенно когда она выехала на улицу, медленно развернулась в три приема и аккуратно прибавила газу. Она снова посмотрела на третий этаж в зеркале заднего вида.

Все еще темно. И Эд не был вампиром, способным видеть в темноте.

И, слава Богу.

Уезжая, она знала, куда направлялась. Суперкрутая гостиница, в которой жила Девина, располагалась в самом центре, где проходил их выпускной бал. Проблема в том, что она не знала, где съезд с шоссе. Было полдюжины ответвлений, и каждое выходило в городские кварталы, усеянные небоскребами.

Но она найдет его, черт возьми.

Выехала из спального района. На дорогу, ведущую на Северное шоссе. А потом она мчалась в сторону Колдвелловских мостов-близнецов.

Сжав руками руль, в своих мыслях она играла в теннис, перекидывая туда-сюда противоречия: то, как Джим прикасался к ней. Слова Девины. Его взгляд, когда они занимались сексом. Слова Девины. Чувство близости, когда они были вместе. Слова Девины.

Словно на ее ментальном корте играли сестры Уильямс, стороны перебрасывали мячи из стороны в сторону, никто не хотел уступить ни на дюйм.

На каком-то уровне она не могла поверить, что делала это, ехала в центр посреди войны за человеческое будущее, чтобы просто узнать, изменяет ли ей ее «бойфренд», «сопостельник» или кем он там ей приходился.

С другой стороны, она хотела нормальной жизни, и вот она: конкретно эта драма случалась с обычными женщинами, которым не угораздило стать жертвенными девственницами, оказавшимися в Аду, чтобы потом их спасли с одной целью: наблюдать за собственными похоронами. Миллионы женщин по всему миру имеют с этим дело.

Это было… ради всего святого… почему ее «нормальность» не могла включать вкусный стейк на ужин или ночь просмотра повторов «Теории Большого Взрыва» с поеданием мороженого «Орео» прямо из ведерка, а не дни, полные беспокойств о жизни и смерти или долбаных порталах в Чистилище.

Она съехала с шоссе на один выезд раньше положенного и застряла в лабиринте городских односторонних улочек. Спустя несколько левых поворотов она все же подъехала к парадным дверям гостиницы. Три флага покачивались над величественным входом: флаг США, штата Нью-Йорк и третий — с логотипом гостиницы в темно-бордовых и золотых цветах.

Перед дверьми не было лакеев, потому что… сейчас всего час и шестнадцать минут после полуночи… прямо напротив вращавшихся дверей было место для парковки со счетчиком.

Она вышла, закрыла «Эксплорер» и одернула одежду. Хотя, да ладно, словно толстовка и штаны для йоги могут выглядеть менее нищенски? Или превратятся в кольчугу, о которой она сейчас так мечтала?

Она словно собиралась на войну.

Перебежав четырехполосную улицу, Сисси поднялась по укрытым красной дорожкой ступенькам и толкнула дверь в мраморный вестибюль. Где сразу же уткнулась в самую большую на свете цветочную композицию. Высотой почти в целый этаж, она была настоящей, а не из шелка: лилии и розы испускали мягкий аромат, напоминавший ей об Эдди.

— Вы — Мисс Бартен?

Ее кроссовки скрипнули, когда она развернулась к стойке с мраморной столешницей. Там, перед компьютером стоял мужчина в черном костюме, его волосы были зализаны назад со лба, рубашка искрилась белизной, напоминая отбеленные зубы.

— Да.

— Проходите прямо. — Он улыбнулся ей так, будто был намного старше ее… хотя по внешнему виду ему было в районе двадцати пяти. — Вы можете воспользоваться одним из лифтов слева.

— Спасибо.

Подъем к пентхаусу занял время, и она бы с радостью обошлась без четырех зеркал на стенах лифта. Последнее, что ей нужно — видеть свое лицо и гадать, избегал ли Джим своего отражения, когда зашел в кабину. Или у него совсем не было совести? Да плевать, она определенно не наслаждалась своим видом: она как в бреду покинула дом, стараясь не разбудить Эда, ее глаза выглядели одичалыми на бледном лице, руки тряслись так сильно, что по рукавам толстовки прокатывалась вибрация.

Дзынь!

Двери открылись, и она вышла на роскошный ковер. Хрустальные люстры изливали мягкий масляно-желтый свет на стены с очевидным налетом благополучия — на равных промежутках, расходясь в обоих направлениях, висели настоящие картины маслом. У нее было несколько дверей на выбор, и она подошла к одной из табличек и прочитала «Зона Фрэмингейм». На той, что дальше, было написано «ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА».

Она обнаружила надпись «ПЕНТХАУС» в самом конце коридора.

Вот оно.

То, на что она пришла посмотреть, но чего надеялась избежать.

В центре комнаты с кучей окон, в кресле, лицом к ней сидела обнаженная Девина, ее черные волосы свисали почти до пола… потому что голова была запрокинута в экстазе.

Над ней, купаясь в свете свечей, навис Джим, его обнаженное тело держалось на руках, он целовал женщину.

Должно быть, Сисси как-то выдала себя. Выругалась. Сказала что-то… потому что он внезапно посмотрел на нее. И мгновенно раскаленная страсть на его лице сменилась шоком, а за ним — паникой.

— Сисси! — воскликнул он. А потом бесстыдно отскочил от женщины, демона, кем бы она ни была, словно его застукали с поличным.

Он был полностью возбужден.

В одно мгновение в ней вспыхнула ярость, и она больше не контролировала себя.

Сисси пересекла дверной проем, а Джим вытянул руки, словно пытаясь помешать ей войти в пентхаус. Потом он попятился назад, озираясь в поисках одежды. И все это время он говорил с ней, его губы шевелились.

Она ничего не слышала.

Зато ее зрение работало прекрасно: она видела его и Девину предельно четко. Что до демона, то она развалилась в низком кресле, ее руки покоились на подлокотниках, полуприкрытые глаза следили за каждым движением Сисси.

С другой стороны, что здесь можно сказать.

Но в помещении был нож. На кофейном столике перед креслом. С восьмидюймовым лезвием. Она между делом отметила, что такой же блестящий ее отцу подарили на Рождество пару лет назад, он относился к нему как к произведению искусства. Забавно, нож от «Хенкельс» совсем не подходил этой комнате по стилю, словно его забыл кто-то из обслуживающего персонала.

Она потянулась к лезвию, будто знала, что делает. Взяв орудие, Сисси правой рукой ощутила его вес и повернулась к Джиму.

— …одеться, хорошо? — говорил он. — Сисси? Ты меня слышишь? Просто дай мне одеться, ладно?

Он повернулся, словно в поисках штанов. Что-то промелькнуло на задворках ее сознания, но она ни единой клеточкой мозга не задержалась на слабой мысли. Все они были заняты. Ярость охватила всю ее сущность.

— Не могу поверить, что ты солгал, — выплюнула она. — Ты, ублюдок.

Джим снова вскинул руки, отходя еще дальше… пока не сбил лампу, на что она не обратила ровным счетом никакого внимания.

— Сисси, ты все неправильно поняла…

— Ты, конченый ублюдок!

Внезапно перед глазами пронеслось все случившееся с ней, с той поездки в «Ханнафорд»… она наступала на Джима, и вся несправедливость каждого произошедшего с ней несчастья была словно манифестом ему. Боль и ужас смерти. Века квази-времени, в страданиях проведенного в колодце Девины.

Скорбь по семье и потерянной жизни.

Это был идеальный шторм, породивший суперволну в океане.

Которая накроет Джима Херона.

Прямо сейчас.

И словно сама судьба согласилась с ней: он сделал последний шаг назад, упершись в бар. Продолжая взывать к ней, он прогнулся, будто оценивая пути к обходу и отступлению. Татуировка Мрачного Жнеца служила еще одним напоминанием, почему он должен умереть.

Ярость подняла ее руку, клинок сверкнул в свете свечей.

Она убьет его. Пусть Джим был больше и сильнее, Сисси знала, что одним ударом кинжала… она покончит со всем.

Ее ярость была исполинской.

Глава 29

Глазами своего врага Джим наблюдал, как перед ним разворачивался исход войны. И ни черта не мог предпринять.

В плену иллюзорной оболочки Девины, застывший в кресле в позе, в которую она его усадила, он кричал… мысленно. Снаружи он был пленен, нем и неспособен пошевелиться, и с ужасом наблюдая, он знал точно, что произойдет дальше. Сисси возьмет кухонный нож, занесет над головой и загонит в грудь Девины… и демон убедится, чтобы цель была на месте.

Как только ее заденет лезвие? Война будет окончена победой Девины. В конце концов, только выбор имел значение: намерение, а не фактическая смерть. Нож не принесет вреда демону, но важно было именно желание нанести вред: перепутье для Сисси, пусть и спроектированное Девиной, было испытанием, которое она провалит. Ярость и ненависть, то дерьмо, о котором говорил Найджел, были вырезаны в напряженных чертах ее лица и теле, и она не сможет противостоять им.

Они завладели ею.

Эд был прав: Сисси одержима.

Неееееет! — кричал он в тюрьме из плоти.

Сисси, нет!

Девина отклонилась назад, к бару, будто пыталась убраться с дороги и не знала, в какую сторону кинутся, но он-то знал: она давала Сисси возможность совершить смертельный удар.

Боже, ему не верилось, что демон получит все… живых и мертвых, ангелов и архангелов, Бастион Душ и Рай… Все.

Его взор стал мутным от слез, когда до него дошли последствия поражения. Его мама… Сисси… Эдриан, Эдди и архангелы…

Все кончено.

И Девина знала это. Из своей изогнутой позы у бара, она лукаво подмигнула ему его же лицом. Внезапно время замедлилось, Сисси буквально застыла на месте, все обрело невероятную четкость…

Но… секунду.

Причина замедленности не в его восприятии. Сисси на самом деле застыла с занесенным над головой ножом, ее тело приготовилось к удару… она не двигалась.

Девина нахмурилась лицом Джима, словно ее танцевальный партнер пропустил шаг и наступил ей на ногу. Сисси повернулась с все еще поднятым оружием. Ее глаза были пустыми, но не полностью обезумевшими. Особенно когда она, прищурившись, посмотрела на него.

— Что ты делаешь? — спросила Девина голосом Джима.

Сисси опустила клинок и полностью развернулась… и в этот миг слезинка скатилась из его глаза, спускаясь по гладкой щеке Девины.

— На что ты смотришь? — прорычала Девина.

Сисси сделала шаг вперед. И еще один.

Он мог общаться с ней только через зрачки, которые были не его на самом деле, умоляя увидеть сквозь лживую оболочку.

— Что ты, черт возьми, делаешь? — рычал его голос.

Сисси проигнорировала Девину. Вместо этого она протянула свободную руку и, казалось, прикоснулась к воздуху над его головой. Она пошла дальше, и он ощутил ее пальчики на своей шее.

— Сисси, — сказала Девина. — Ты серьезно настолько тупая?

Господи, прошу, думал он. Что бы ты ни видела, не отмахивайся от этого.

Сисси резко выпрямилась и посмотрела на Девину. — Как это вышло у тебя?

Джим наблюдал, как иллюзия его внешности скрестила руки на груди. Он все еще был обнажен, но член больше не стоял… очевидно, Девина сама потеряла запал.

— Я пришел сюда, — начала она его голосом, — раздел ее и приготовился трахнуть.

Сисси переводила взгляд между ними. А потом спокойно ответила: — Нет. Все было иначе.


***


Опустив нож, Сисси посмотрела на Джима… который, на самом деле, не был Джимом. Она не знала, как объяснить тот факт, что Девина воссоздала его с такой точностью, начиная с седины на левом виске до крапинок на его синих глазах, с татуировки на спине и до мощной груди… но это был не он.

Джим — настоящий Джим — сидел в кресле. Хотя он выглядел в точности как Девина.

Но демон ошиблась в двух крошечных деталях. Двух деталях, которые она упустила, со стопроцентной точностью воссоздав его копию.

Сисси охватила дрожь, как это было раньше с яростью, сотрясая ее с головы до пят, ей начало казаться, будто весь мир закружился, хотя она была уверена, что гостиница твердо стояла на земле. И когда эффект миксера прошел, она поняла, что держала в руке нож.

И что она собиралась использовать его против Девины.

Потому что, по неизвестной ей причине, она хотела этого. Девина подстроила все это… одному Богу известно, чего она добивалась.

Испытывая отвращение к себе, Сисси бросила нож на кофейный столик с такой силой, что сбила…

— Гребаный ад! Катитесь к черту! Вы оба!

И при этих словах «Джим» исчез… а «Девина» соскочила с кресла, женское тело бросилось вперед, словно его выпустила невидимая хватка.

И в полете Джим высвободился из лживой оболочки, внешность демона сменилась мужским лицом и телом. Он приземлился на четвереньки как кот и тут же бросился к Сисси, обхватывая ее руками, прижимая к себе так, что она едва могла дышать.

Не она одна дрожала.

— Ты сделала это, — сказал он хрипло. — Ты справилась.

— Нет, я не… я не…

— Ты спасла нас.

— Что?

Джим разжал объятия и поцеловал ее. — Как ты поняла?

Потребовалось время, чтобы услышать и понять смысл его слов.

— Н-н-нет н-н-и… черт, я н-н-не могу говорить.

— Дыши, просто дыши со мной.

— Нет нимба.

Он покачал головой. — Что, прости?

Она указала на его макушку. — Н-н-нет нимба. Я уже собралась… — Она не смогла закончить фразу. — Я собиралась… но потом обратила внимание на нимб. Точнее его отсутствие. У тебя… у тебя… есть нимб… ты же ангел. И мое ожерелье… когда я посмотрела на нее… на тебе, то есть… я увидела, что на «ней» было мое ожерелье с голубкой. Тогда я поняла… но зачем? Почему она хотела, чтобы я…

— Ты — одна из душ.

— Что?

— Давай я объясню все дома… мы должны выбраться отсюда. — Он окинул взглядом комнату. — Как ты добралась сюда?

— Эк-к-ксплоррер. Припарковала на входе.

— Так, хорошо.

— Что ты ищешь?

Он наклонился и поднял… значок «Мерседеса». — Это.

— С ее машины? — спросила Сисси.

— Точно. Пошли.

Он взял ее за руку и начал выталкивать из пентхауса, но она потянула его, останавливая. — Ты голый.

— И невидимый.

— Но ты же можешь простудиться…

— Времени нет, пошли.

Так они оказались в лифте гостиницы, она в своем наряде из «Таргета» за двадцать восемь долларов и Джим, в чем мать родила.

— Я — одна из душ? — переспросила она.

Он посмотрел на нее сверху, его синий взгляд был мрачным. — Да. Это так.

— Значит… раунд выигран?

Джим кивнул. — Ты сравняла счет. И выбрала мудро… когда остановилась. Твое перепутье пришло, когда ты не пошла на поводу у ярости.

Он снова уставился на цифры над дверями лифта, которые постепенно загорались, пока они спускались в вестибюль.

— Значит, это хорошие новости, — пробормотала она.

— Да. — Он сжал ее руку и быстро поцеловал. — Самые лучшие.

Тогда почему его подбородок был стиснут, словно он все еще был вверху, сражался с Девиной?

Нет. Подумала она. Джим что-то недоговаривал.

Глава 30

Пока Эдриан спал, весенняя гроза, прокатившись над Колдвеллом, зависла над старым особняком, вспышки молний пронзали круглые окна чердака, мелькая по его лицу, пробуждая его. И, какобычно, что-то было неправильно, чего-то не хватало… так он понял, что все это нереально.

Не было грома. Просто яркие вспышки ослепительно-белого света.

Это можно исправить, накрыв глаза рукой. Без проблем… но потом все стало немного серьезней, чем он думал, с внушительным хлопком удар пришелся на трансформатор под карнизом, сверху посыпался сноп золотых искр…

Эд подскочил со своей импровизированной кровати.

Минуточку, подумал он, под гребаной крышей не было никакого трансформатора.

Так что, да, именно так он понял, что все еще спал.

И тем не менее…

Пока он пытался понять, реальность это или проделки Морфея, молнии продолжали вспыхивать вокруг дома, освещая старинные чемоданы, полки со старой одеждой в викторианском стиле и…

Волосы на затылке Эда встали дыбом, и он поднял руку, потирая шею, унимая раздражение.

Услышав свое имя, он застыл.

С ощущением нереальности происходящего, он медленно повернул голову в сторону аккуратно укутанного тела, что лежало рядом с ним как нечто из фильма Бориса Карлова. Еще одна вспышка распорола ночное небо, мигающий свет проник сквозь старинное стекло, омывая труп… отчего казалось…

— Возьми себя в руки, черт подери.

Эдди был мертв и потому не мог дышать. Значит, эта грудь не могла подниматься и опускаться… ведь парень-то мертв.

Что бы там ему не мерещилось, это было следствием ярких и мгновенно исчезающих вспышек. А не…

Очередная вспышка ворвалась на чердак сквозь окно и… и эта грудь поднималась и опускалась.

Медленно, неровно… но да, на самом деле…

— Дерьмо! — Он отпихнул себя назад, врезаясь в один из старинных чемоданов. — Что за…

Он мгновенно успокоился, осознав, что это был сон. Один из ненастоящих, извращенных сценариев, которые порой рождали даже мозги бессмертных за пределами сознания.

— Ну и что ты сделаешь дальше? — пробормотал он трупу. — Сядешь, да… вот так. Фантастика.

Торс Эдди оторвался от деревяшек, медленно поднимаясь до прямого угла с замотанными, вытянутыми ногами.

Еще больше молний, словно по заказу.

— Иии, сейчас, приняв полувертикальную позу, что будет дальше? — Эд посмотрел бы на часы, будь они у него. — Фредди Крюгер? Или ты подражаешь Тутанхамону? Прими к сведению: тебе меня не напугать.

Его собственный разум не мог родить ужас еще более страшный чем то, что он уже пережил. Его воображение не настолько развито. А что до этой песенки? В любую секунду он проснется в холодном поту. Не от испуга, а потому, что все, связанное с его лучшим другом, было более болезненным, чем все ранения, которые он перенял у Матиаса.

Медленно, укутанная голова повернулась к нему с большим усилием.

— Да ладно? — пробормотал Эд. — Если это лучшее, на что ты способен, то возвращайся в свою Академию Ужасов или где вас там обучают. Честно, большего разочарования я не встречал.

Скрестив руки на груди, он прислонился к чемодану и оглянулся по сторонам, ожидая продолжение.

Одна из мумифицированных рук поднялась и начала сдирать ткань с лица, впиваясь в тряпки так, будто те мешали его дыханию. Эд уставился на свои ноги, когда взгляду открылась кожа на подбородке. Было слишком больно смотреть.

Хорошо, может, он недооценил силу ночных кошмаров.

Глубокий, рваный вдох пронесся шумом по чердаку, и Эду оставалось лишь покачать головой.

Невообразимая жестокость.

Внезапно молнии утихли, шторм или что там было, прекратился.

— Эд… — он услышал голос из темноты.

Голос был хриплым, но, как и с отпечатками пальцев, он был узнаваемым и уникальным.

Голос Эдди.

— Эд, где… ты…

Эд накрыл лицо руками. Он сильно ошибся, когда решил, что подсознание не способно вскрыть ему горло: сама мысль, что Эдди, даже гипотетически, мог искать его, заставляла острее чувствовать свою неполноценность и неспособность спасти друга.

Он сделал столько безрассудных вещей при жизни Эдди… и положил всему конец, протупив, когда тот бандит напал на его друга.

Он должен был сделать что-то в ту ночь. Услышать. Увидеть что-то краем глаза. Чтобы успеть спасти…

— Где свет?

Эд нахмурился. Потом опустил руки. Ему не составит труда разрушить такой эмоциональный момент, пусть и во сне… хотя он не мог сказать, что не был благодарен за это. Еще чуть-чуть, и он впадет в состояние четырнадцатилетней девчонки.

— Эд, я не могу… видеть… свет выключен… или…

Верно. Ему наскучила эта чертовщина.

— Рядом с тобой длинный шнурок, — пробормотал он мумии.

Немыслимо…

Щелк.

Мумия все еще сидела, но умудрилась размотать половину лица, показывая идеально сохранившуюся кожу с медным подтоном, который всегда был у Эдди. А потом ночной кошмар заговорил, подбородок поднимался и опускался, губы шевелились.

— Эд, где ты? Я ничего… не вижу…

— Потому что твои глаза замотаны, бестолочь.

Время просыпаться, сказал он себе. Давай, сделай себе одолжение и очнись уже.

Мумия подняла замотанную руку и потом одним движением содрала маску. Сердце Эда пропустило удар… потому что лицо было таким знакомым, все, от красных глаз и до темных волос, собранных в косичку.

Смятение на лице «Эдди» сменилось шоком.

— Милостивый Боже… что с тобой произошло?

Эд нахмурился. Чудно… очевидно, этот кошмар открывал новые грани понятию «жуткое». Потому что будто его мозг мог не знать, что он натворил с собой?

Прежде чем он успел приказать сну прекратиться или, может, перевернуться и ударить себе по голове, чтобы насильно проснуться, этот «Эдди» протянул к нему одну из замотанных рук.

— Эдриан, что ты делал, пока меня не было?

Эд моргнул раз. Второй. А потом его накрыла тошнота.

— Это сон.

— Нет, не сон. Найджел ходил к Создателю, вымаливая мою жизнь. За Джима, который вытащил архангела из Чистилища? Что происходит… Боже, ты ранен. Твой глаз…

Эдриан открыл рот и закричал что было мочи.


***


По дороге из центра домой, Джиму пришлось включить печку из-за своей наготы. Сисси рядом с ним молча смотрела в лобовое стекло, будто мысленно проигрывая произошедшее. Он тоже отвлекся… хотя его мозг стопорился тем, что ждало их впереди, а не произошедшим.

О, Боже, он не знал, как он переживет это. И он говорил не о финальном раунде.

Черт, он даже не мог насладиться радостью победы над Девиной. Не задерживался на Господи-спасибо-черт-возьми за то, что он не проиграл демону раунд. Был не в состоянии придумать выигрышную стратегию на последнюю игру.

Он мог лишь думать о Сисси и том, чтобы очистить ее: не будет победы в войне, если она не сможет попасть в Рай.

Заезжая на подъездную дорожку старого особняка, он проехал за дом и припарковался перед отдельно стоявшим гаражом. И когда он вышел, то пришлось прикрывать достоинство рукой, обходя машину и открывая Сисси дверь.

— Прости за это, — пробормотал Джим, когда они бок о бок двинулись к дому.

— За что?

Он открыл дверь на кухню, придерживая ее для Сисси, стоя как последний скромник, прижимаясь голой задницей к холодному дереву и прикрывая руками член и яйца.

Когда-нибудь, поклялся он. Когда-нибудь он подарит ей нормальную жизнь.

— За все, — ответил он. — Я жалею обо всем, черт подери.

Лампу над столом оставили включенной, благодаря чему Сисси могла рассмотреть его во всех неприглядных подробностях, к несчастью. Не то, чтобы она осматривала его… ему просто казалось, что со штанами было бы лучше. Набедренной повязкой. Гребаной салфеткой на причиндалах.

В кровать. Это единственное, о чем он мог думать…

Сисси остановилась в дверях, ведущих в холл, блокируя выход.

— Что еще? — спросила она.

— А?

— Есть что-то еще. — Она рукой очертила расстояние между ними. — Что бы это ни было, ты должен быть честен со мной. Потому что меня убивает тот факт, что я чувствую, что-то не так, и незнание в моей голове рождает ужасные предположения.

Джим выругался и откинул голову назад. По иронии, он направил глаза на доисторическую люстру в форме трехмерной звезды.

— Ты пугаешь меня, — прошептала она хрипло.

— Не против, если я оденусь?

— Против, потому что, без обид, несмотря на происходящее вокруг дерьмо, я наслаждаюсь твоим видом.

Он улыбнулся ей. Не смог сдержаться.

— Ты покраснел, — пробормотала она.

— Я? — Он покачал головой. — Не думал, что способен на это.

— А сейчас перестань заговаривать мне зубы.

Донесшийся сверху вопль был подобен взрыву бомбы, и Джим мгновенно перешел в действие, обегая Сисси и кинувшись в переднюю часть дома. Не учуяв запаха дыма, и не слыша других звуков, он взбежал по лестнице, не понимая, что творилось.

— Эдриан! — рявкнул он. — Эд!

Открывая дверь в спальню ангела, он никого там не нашел, потом кинулся к лестнице на чердак, перепрыгивая через ступеньки.

Обогнув перила лестницы, он затормозил. Эдриан растянулся на полу, спиной прижавшись к чемодану, его глаза лезли из орбит, он выглядел так, словно вместо глазных яблок было два вареных яйца в поперечном сечении.

А напротив него сидел Эдди, стянув с головы ткань, остальная часть тела все еще была замотана под мумию.

Оба ангела посмотрели на него… потом еще раз. Учитывая волшебное возвращение Эдди, это говорило о многом.

— Эдди, привет, — сказал Джим. А потом вспомнил о голой заднице.

Когда он прикрылся, из-за его спины по лестнице поднялась Сисси.

— О, Господи, — выдохнула она.

Эдди удивленно раскрыл рот, увидев девушку. А потом повернулся к Эдриану и требовательно спросил:

— Что, черт возьми, произошло за время моего отсутствия?

Глава 31

Эдди Блэкхоук не из тех ангелов, кто позволит потрепать себе крылышки. Но, да бросьте. Он застрял в тюрьме своего мертвого тела, его душа и сознание оказались в клетке без ключей, когда — сюрприз! — Создатель решил даровать ему редкое помилование. После чего он словно подвергся электрошоковой терапии, чтобы снова вернуться к жизни. Только чтобы обнаружить, что его близкий друг побывал в автокатастрофе, а Джим Херон бегает голышом… с девочкой из ванной Девины.

В следующий раз он десять раз подумает, прежде чем умереть. Ага. Никогда больше, потому что гляньте, что из этого вышло.

И никто из них троих не произнес ни слова.

— Кто-нибудь хотя бы намекнет? — требовательно спросил он. — Сколько я отсутствовал? Мы еще воюем? И, Джим, ты каким местом думал! Тебе нельзя быть в Чистилище! Я бы никогда не позволил тебе…

Он внезапно осознал, что его толком не представили женщине. Он поднял одну из замотанных лап.

— Привет. Кстати, я Эдди.

— Э-э… приятно познакомиться, — ответила она. Потом указала на свою грудь. — Меня зовут Сисси. Сисси Бартен. Я была…

— О, я знаю. И мне жаль, что ты оказалась втянутой в это дерьмо.

— Мне тоже. — Но потом она посмотрела на Джима. — Но все не так плохо…

— Да что за херня творится! — взорвался Эд. — Народ, вы мне никогда не снитесь, ясно? Вообще ни разу. Я никогда не видел Джима. Сисси. И, уж точно, Эдди. Поэтому давайте я уже проснусь…

— Это не сон…

— …реальность.

— … по-настоящему.

Когда Эд получил три ответа, одно поверх другого, он, казалось, сбился с мысли. Потом, выругавшись, выдавил:

— Это невероятно жестоко. Настоящая… пытка.

Эдди сделал глубокий вдох и посмотрел на своего лучшего друга. Может, оно и к лучшему, что им сейчас нужно разобраться с горой хаоса… иначе он бы тоже расчувствовался.

— Это я. Я вернулся. Я здесь.

Ангел снова обхватил голову руками и начал трясти ею… и Эдди не мог не подойти к нему. Он потащил свое завернутое тело по жесткому полу и буквально рухнул на парня. Устроив Эдриана на своих коленях, он опустил голову, когда его лучший друг зарыдал.

Они говорили что-то, Эдди потом уже и не вспомнит, что именно. Но слова ничего не значили. Им обоим казалось, что барахлившие шестеренки снова встали в строй, что жизнь каким-то чудом вернулась в свое русло, что слишком высокую гору, слишком глубокую впадину и слишком широкую реку… на них забрались/пересекли/переплыли.

Он смутно осознал, что Джим и Сисси выскользнули из комнаты, будто не желая смущать их, и Эдди оценил это. Не потому, что стыдился показывать эмоции… скорее знал, что Эд будет беситься из-за того, что они стали свидетелем этого.

Порой в жизни кроме гордости у тебя не остается ничего… и, оказавшись на самом дне, не остается сил даже на защиту этой гордости без чужой помощи.

К тому же, Эдди сейчас рядом с парнем. Разлука была сущей агонией, и, будучи слепым, немым, обездвиженным в своем теле… черт, он мог помочь лишь одним — привести дом в порядок, посылая энергию, чтобы обратить вспять энтропию, которая яростно атаковала место.

Но он вернулся… и должен узнать, как обстоят дела.

Эд, будто прочитал его мысли, отодвинулся и вытер лицо футболкой.

— Ты никогда не лгал мне.

— Нет. Никогда.

— Ты настоящий? Я знаю, ты не солгал бы мне даже во сне.

— Настоящий. — Эдди протянул руку и нашел свободный край ткани. Размашистыми движениями вокруг головы, он начал разматывать шею и грудь. — Насколько мне известно, я вернулся.

Эдриан сделал глубокий вдох и следом выдох.

— Я еще не готов в это поверить, но, блин, это чертовски правильный ответ.

Эдди замер на середине круга.

— Матиас. О, Боже, ты взял на себя…

— Плевать. Это не имеет значения.

— Глаз. Хромая нога. Но Матиас попал к Девине… как, в таком случае…

— Он вернулся. На второй круг. Суке оставили флаг, но Джим получил еще одну попытку с парнем. Мы выиграли.

— Мы ведем в счете?

— Проигрываем в одно очко… только если… — Эд посмотрел в сторону лестницы. — Только если у Джима нет хороших новостей… не связанных с его личной жизнью.

— Он… они…

— Да.

— А. — Эдди прокашлялся. — Ну ладно.

Эд перевел взгляд и улыбнулся.

— Ты всегда соблюдал правила.

— Если честно, то в последний раз, когда я видел ее, она мертвая висела верх тормашками над ванной.

— И то верно.

— Как Джим вытащил ее из Ада?

— Длинная история и весьма мерзкая. Если мы проиграем войну, то из-за Сисси… и не потому, что она сделала что-то плохое. У Джима к ней особое отношение, и едва ли это сыграет нам на руку.

Эдди продолжил, пока не размотал грудь.

— У тебя есть нож?

— Держи. — Эд передвинулся, резко втянув воздух, будто ему стало больно. Потом он достал хрустальный кинжал. — Комплимент от шеф-повара.

Оружие было настолько острым, что Эдди пришлось действовать аккуратно, дабы не порезаться, но были и хорошие новости: куски ткани стали осыпаться с него. Он оставил кое-что в районе бедер. Один уже щеголял с голым задом; двое для этого дома — перебор.

— Я знаю, — сказал он, протягивая кинжал своему приятелю.

— Знаешь что?

— Что ты спал здесь со мною. Я слышал тебя. И я благодарен за это… это — единственное, что не дало мне сойти с ума.

Эд принял оружие и прокашлялся. — Ну, да. Где мне еще быть?


***


Внизу, на кухне, Джим наблюдал, как Сисси приготовила кофе и достала коробку со смесью для шоколадного кекса «Дункан Хайнс».

— Без претензий, — сказала она, ставя все на столешницу, потом достала из холодильника и шкафов яйца с маслом. — Когда я нервничаю, то всегда готовлю.

— У меня с этим нет проблем, — задрав длинные рукава толстовки, он прикурил сигарету и выпустил колонну дыма. — Я вот что скажу. Самое лучшее в бессмертии — что меня перестала мучить вина…

— Я могу забеременеть?

Когда до него дошел смысл слов, Джима охватил счастливый легочный спазм, кашель сотряс все его тело. Когда он, наконец, отошел и смог втянуть немного воздуха в свои бессмертные легкие, он…

Не знал, что ответить.

— Ты закончил? — спросила она. — Кажется, твоя печень где-то на полу.

Она снова отвернулась, чтобы разбить три яйца в бело-голубую чашу, которой она постоянно пользовалась, а потом наполнила мерный стакан маслом.

— Так что? — спросила она, налив масла, и потом подошла к раковине за водой. — Я могу?

— Без понятия. Я об этом не думал…не доходило раньше.

— Да. Я тоже не думала. Но ты же поэтому так странно вел себя по пути домой?

Нет, подумал он. Хотя сейчас у него появился новый восхитительный повод для мозгоедства.

— Мы не обязаны… ну, снова заниматься сексом, — сказал он. А потом сделал длинную затяжку.

Сисси посмотрела через плечо.

— Нет. Это чистый криминал — не спать с тобой.

Джим закашлялся в кулак.

— Ну, я мог бы достать презервативы.

— Кто-нибудь может сказать нам…

— Сказать что?

Джим застыл на стуле, когда Эдди показался в дверном проеме, ведущем в коридор. Да-а, он успел забыть, насколько огромным был парень, какими красными были его глаза, длинной — коса, спускавшаяся до поясницы.

И мог думать лишь об одном… оно того стоило. Отправиться в Чистилище, вернуть Найджела… даже учитывая все риски, это стоило того, чтобы потом увидеть, как архангел исполнил его просьбу, и эта самая просьба сейчас ходила по дому.

Эд обошел парня и прохромал к столу, на его лице царило выражение полного хаоса.

В следующее мгновение Эдриан сгреб Джима в охапку, ангел поднял его со стула в медвежьей хватке, настолько сильной, Джим засомневался, что в итоге останется при своем позвоночнике.

Но он все понял. Он понял, что именно ангел хотел сказать посредством прикосновения.

— Всегда пожалуйста, — хрипло сказал Джим. — И ты бы сделал для меня то же самое.

Эд долго стоял вот так, потому что не умел выражать чувства, тем более настолько сильные. А потом он отошел, вытирая лицо краем футболки, и прокашлялся.

— Хорошо, — сказал ангел, словно нажимая Alt-Ctrl-Delete, и он был готов перезагрузиться и сменить фокус внимания.

Джим снова сел, жалея, что не может дать парню пару дней для перекалибровки… в конце концов, невозможно перейти от состояния «мой лучший друг мертв» к состоянию «парень снова стоит рядом» без серьезных сдвигов по фазе. Но у них нет такой роскоши.

— Так, что ты хотела узнать? — спросил Эдди у Сисси, подходя к холодильнику и открывая дверцу.

— Могу я забеременеть или нет?

Ба-бах! — мелькнуло в голове у Джима. В комнате словно взорвалась бомба, два других парня застыли; потом оглянулись, будто оценивая ущерб.

И, что самое печальное? Можете не верить, но у них были проблемы посерьезнее.

Глава 32

Девина прохаживалась вдоль рядов в своем подвале, цокот ее высоких каблуков эхом отдавался от стен.

Ее приспешники убрали почти весь бардак… еще предстояло провести тюнинг ее коллекции, но, по большей части, все вернулось на свои места.

Сейчас ей нужен порядок как никогда.

Откуда Сисси узнала? — думала она. Что ее выдало?

Гребаный ад, Девина имитировала Джима не как третьесортный актеришка в дилетантской постановке в Вегасе. Когда она принимала чей-то облик, то не просто была на пятьдесят процентов Джеком Николсоном или Аль Пачино, на три четверти Джорджем Бушем или Элвисом.

Благодаря значку Мерседеса у нее была ДНК Джима… поэтому она буквально скопировала его, молекулу за молекулой.

И, тем не менее, эта тупая девственница каким-то образом все поняла.

Точнее просто тупица, ведь с девственностью покончено благодаря Джиму, чтоб ему пусто было.

О, блин, она могла представить долбанного Найджела и трех гомиков в Раю, прыгающих вне себя от счастья перед очередным победным флагом.

Как, черт подери, она умудрилась проиграть раунд? Ей вообще не следовало заключать ту сделку с Джимом. Не отпусти она Сисси из Колодца Душ? На доске оказалась бы иная фигура, и с ней, может, Девине повезло бы больше.

Положив руки на бедра, она сделала небольшой круг и посмотрела на свою постель. Она все еще мечтала оказаться в ней с Джимом. Все еще метила на победу. Но, ради всего святого… полный отстой.

И, что самое худшее? Единственный, с кем она хотела поделиться своими страхами и сомнениями — это Джим… но он был с той малолетней дурой… скорее всего, он бы использовал информацию против нее.

— На вершине так одиноко, — пробормотала она. Ни к кому не обращаясь, разумеется.

Зло не должно чувствовать одиночество, подумала Девина. Зло должно быть разрушением и хаосом, получавшим удовольствие от того, что творит повсюду разруху. Но вместо этого, вот она, одна и в скорби по какому-то бессмертному мужчине.

— Любовь — полный отстой, — пробормотала она. — Да-да.

Конечно, она могла призвать приспешников и устроить оргию… но, как и любая рождественская игрушка, даже самая лучшая надоедала после частого использования. Или, может, ей стоит прошвырнуться по клубам и потрахать людей… может, вогнать кого-нибудь в грех ради забавы.

Но, Боже, это казалось рутинной работой.

А, тем временем, у нее не было друзей, которым можно было позвонить, пригласить на посиделки, поделиться рассказами на тему «Мой-парень-величайший-говнюк-на-свете».

Джим был ее партнером. Он должен быть рядом с ней.

Пройдя в спальную зону, она нашла сумочку и достала телефон. Ввела пароль и в списке вызовов нашла…

Ее палец завис над рядами черных цифр.

Она просто хотела услышать его голос. Ну, он мог бы поднять трубку и сказать «привет», и она могла бы…

Что? Что бы она сказала? Что-нибудь в духе «Ты трахнул Сисси, когда вы вернулись домой»?

Будто хотела слышать ответ на вопрос.

Как же.

Черт подери, почему он не мог быть тем мужчиной, которого она видит в своей голове? С нездоровой одержимостью ею, так же, как она одержима им? Быть мужчиной, готовым устроить потасовку библейских масштабов, за которой последует крышесносный примирительный секс? Который любил бы ее одну… и никогда не переспал бы с другой.

Только если бы они сами не решили пригласить третью в свою постель. А после секса убили бы ее.

На этой ноте она поняла, сколько всего Холлмарк упускал, создавая свои открытки. Люди, состоявшие в нетрадиционных отношениях, например, с демоном, были преступно ограничены в своем выборе. Ублюдки.

— К черту все, — сказала она, отбрасывая телефон на покрывало

Инстинкты кричали, чтобы она взяла трубку… и проверила, вдруг он звонил, а она пропустила вызов… в те наносекунды, что телефон провел в полете.

Закрывая глаза, Девина попыталась вспомнить последний номер «Космополитена». С советами на случай, если вас подвел ваш парень. Что там говорилось?

О, точно.

За долю секунды она растворила шелковую рубашку и кожаную юбку, которые надела сразу по возвращении. Потом снова моргнула, и на ней появилась розовая фланелевая пижама с овечкой и надписью «Чувствую себя полной овцой». Потом она наклонилась к прикроватному столику, включила ТВ и теле-приставку. Выбрав «Нетфликс», она вошла раздел с сериалами и…

— Нет, не «Фрейзьер».

Она была настроена на кое-что другое. «Секс в большом городе».

Да, на самом деле, у нее были подружки. Кэрри, Саманта, Шарлотта и Миранда. Все они проходили через подобное дерьмо… и у них тоже были шикарные шмотки, хотя этому шоу уже сколько лет?

Она наколдовала бутылку шардоне, трюфельные конфеты «Линдт»… из темного шоколада, разумеется… и ведерко ванильного мороженого с ложечкой из стерлингового серебра.

Завтра будет новый день.

И она снова кинется в бой.

Придется. Ведь благодаря его победе этой ночью?

Джим — последняя душа, стоявшая на кону.

Глава 33

Отличный способ привлечь всеобщее внимание, подумала Сисси, осознав, что забыла проверить наличие миксера в доме.

Пока трое мужчин переглядывались между собой, словно каждый надеялся, что ответит кто-то другой, она открыла шкафы и принялась рыться среди старых кастрюль и сковородок. Когда она бросила это гиблое дело, парни все еще пребывали в тех же позах.

— Это понимать как «мы не знаем»? — спросила она.

Да, конечно, беременность — деликатная тема, но ладно вам, завтра может настать апокалипсис — буквально — поэтому нормы приличия летели в окно. К тому же, ей нужна информация.

Эдди, который вроде как восстал из мертвых, прокашлялся. Блин, он был красив, с сильными чертами лица и копной длинных волос. К тому же он излучал уверенность, которая успокаивала ее.

— Нет, ты не можешь выносить ребенка, — осторожно ответил он… будто не знал, хорошие это или плохие новости для нее. — Творец даровал эту уникальную способность только смертным. Как только ты попала на тот свет… как и все мы… ты утратила возможность создавать жизнь. Наверное, в Его глазах, это жертва за бессмертность? Или это — одна из причин, по которой смертные умирали? Но нет, в твоем состоянии, это невозможно.

Нахмурившись, Сисси повернулась к чашке. Интересно, подумала она. Она никогда не думала о детях. Не планировала свою свадьбу еще до того, как вылезли все коренные зубы, как многие девчонки. Она также не была помешана на парнях. И все же, при мысли, что этот выбор сделали за нее?

Полный отстой, на самом деле.

— Проклятая Девина, — пробормотала она.

На короткое мгновение она решила, что ей действительно стоило заколоть суку при первой возможности… и этот ее гнев снова вернулся.

Схватив венчик, она начала взбивать тесто с такой силой, что приборы от «Вестингхауса» нервно курили в сторонке.

Однажды, сказала она себе, она достигнет самого дна своих неудач. Ей просто нужно верить, что в какой-то момент ее ошибка под названием «не то место, не то время», произошедшая сколько-то недель назад, перестанет преследовать ее. Перестанет менять ее жизнь в худшую сторону. Доводить ее до слез.

— Сисси, перестань.

Когда сильная рука Джима опустилась на ее руку, она подпрыгнула… а потом увидела, какой натворила беспорядок — залила шоколадной смесью всю столешницу, себя, пол.

С миксером ей повезло бы больше.

— Прости, — пробормотала она, потом вырвалась из его хватки и подошла к раковине.

Слишком усердно намыливая ладони, она застряла в состоянии «бей или беги»… она хотела убежать; хотела ударить что-то; заплакать.

Выключив воду, она опустила глаза и вытерла руку о штаны для йоги.

— Мне нужно… проветриться. Извините.

Не дожидаясь ответа, Сисси вышла из кухни, ноги на скорости несли ее к парадной двери. Широко распахивая ее, она вылетела навстречу холодной ночи и сбежала по низким ступенькам крыльца. Она не знала, куда направляется и в конце дорожки выбрала поворот направо.

Хорошо, что пешеходная дорожка уходила в бесконечность. Шагая вперед, она била руками по воздуху, топала по земле и вполне скоро оказалась у соседнего дома. Следующего за ним. И дальше.

— Назад, назад, назад, — повторяла Сисси, начиная задыхаться.

И она говорила не о кухне, в которой нужно убрать ее эпичный провал с кексом. Она хотела вернуться к тому времени, когда ей, сидя на диване в доме своих родителей, за просмотром «Идеального голоса», внезапно захотелось мороженого. Один из ее любимых фильмов, несмотря на нелюбовь к Анне Кендрик… слишком эльфийская внешность с теми крошечными губами, большими зубами и острыми чертами лица. Но ей нравились Ребел Вилсон и Хана Мэй Ли.

Как раз в тот момент, когда Ребел сказала «Меня зовут Жирная Патрисия», когда ей в голову что-то стукнуло, и она поставила на паузу кино, сходила за ключами от маминого «Субару» и вышла на улицу. Она собиралась купить мороженое, вернуться домой и досмотреть фильм, а потом включить «Пока ты спал» или «Невидимую сторону».

Она всегда восхищалась Сандрой Баллок.

Сисси замерла, осознав, что думала в прошедшем времени. И речь не о подробностях вечера, который превратил ее жизнь в ночной кошмар, но обо всем, чем ей нравилось. Делать. Смотреть.

Быть.

Положив руку на живот, она опустила взгляд на свое тело.

— Я должна была сама выбрать.

— Ты права.

Охнув, она обернулась, вскидывая руки. Но это был всего лишь Джим.

— Ты последовал за мной, — сказала она хрипло.

— Да.

Она опустила руки. Потом скрестила на груди. Снова уронила.

— Я больше не хочу этого. Я не хочу… больше быть здесь.

Охваченный печалью, Джим протянул руку и провел по ее щекам… так она поняла, что плачет.

— Я знаю, — прошептал он. — Я знаю.

Обойдя вокруг него, а потом мечась поперек дорожки, она покачала головой. — Если ты узнаешь, кто следующая душа, и выиграешь этот раунд… что произойдет в таком случае? Я все еще останусь в этой Небыляндии? В смысле, я была в Аду и не хочу туда возвращаться. Но я ни здесь, ни там… я могу попасть в Рай? Ты можешь послать меня туда? Пожалуйста?

Остановившись и посмотрев на него, она видела только крылья, переливающиеся в темноте… и, смотря на них, она чувствовала, что обратилась по адресу со своей просьбой. В конце концов, она ходила в воскресную школу; она знала, что Рай существовал…. Или, по крайней мере, так ей говорили.

— Джим? — спросила Сисси ослабевшим голосом. — Пожалуйста, ты можешь отпустить меня куда-нибудь?


***


Позднее Джим будет вспоминать, как это было комично. Как выяснилось, сердце можно разбить миллионом разных способов: не обязательно из-за смерти или потери. Нет, невозможность помочь любимому человеку разбивала этот орган вдребезги.

Можно подумать, после случившегося с мамой он должен был давно это понять.

Может, он и понял. И значит, здесь и сейчас, с Сисси, он просто освежил память.

И эгоист в нем хотел оставить Сисси рядом с собой. Если она войдет в Бастион Душ, он не сможет с ней видеться, они будут разлучены, может, навечно. С другой стороны, она дошла до грани, вопрос с беременностью вселил в нее такое отчаяние, о котором он мог только догадываться.

Он никогда не хотел детей. Не было желания и даже мысли об этом.

Но если бы представилась возможность завести ребенка с ней…

Встряхнувшись, Джим пропустил пальцы сквозь волосы, жалея, что под рукой не было сигарет…. Особенно когда он вспомнил, как выглядела Сисси, стоя посреди кухни, выбивая все дерьмо из теста. Милостивый Боже, он подумал, что придется хирургическим путем извлекать венчик из ее рук.

— Что? — сказала она инертно. — Просто скажи уже, не тяни. Сейчас ничто не способно заставить меня чувствовать себя еще хуже.

— Я думаю, что внутри тебя есть часть Девины.

Когда она побелела и перестала дышать, его собственная ярость скрутила живот. Ублюдочный демон. Даже если это будет последнее, что он сделает, он…

— Что ты имеешь в виду? — выдавила она, обхватывая себя руками.

— Это последствия твоего пребывания в Аду. По крайней мере, так объяснил мне Эд, а потом и Эдди. Даже если ты выбралась оттуда…. Кое-что осталось в тебе.

— Кажется, меня сейчас стошнит.

Она рухнула на колени, упершись руками в траву, и он опустился рядом с ней.

— Но я думаю, мы можем это исправить.

Сисси задохнулась от рвотного позыва, ее спина вздымалась.

Джим стиснул зубы, ему требовалась каждая крупица самоконтроля, чтобы не бросится на поиски Девины и не прикончить суку голыми руками.

— Просто дыши, — услышал он свой голос, придерживая ее тело.

Когда машина завернула из-за поворота, Джим напрягся, думая, что если это Мерседес без значка на капоте, то он…

Нет. «Ролс-Ройс», невероятно, но факт.

Когда Сисси перестала задыхаться от жуткого кашля, он обнял ее и прижал к груди. С одной стороны, от разницы в размерах он чувствовал себя всемогущим. С другой, это напомнило ему, насколько бессильным он был в сложившейся ситуации: мускулы ей ничем не помогут.

Но один из хрустальных кинжалов…

Вспоминая изгнание Девины из Вина ДиПьетро в первом раунде, его тоже унесло на волне тошноты, но какой был выход? Он был железно уверен в том, что не доверит это никому другому.

Сисси отстранилась. — Как давно тебе известно?

— О тебе? — Он пожал плечами. — Не очень. В смысле, я понимаю, у тебя есть все основания злиться… но твоему гневу есть другая причина.

— Что ты должен будешь сделать?

— Как насчет того, чтобы вернуться в дом?

— Все так плохо, да?

— Мы разберемся со всем. — Черт, он ненавидел ей лгать. — Давай, пошли в дом. Эдди все знает и может объяснить, что произойдет… если ты решишься.

Сисси застыла, потом посмотрела на него.

— Когда все закончится, — выдавила она.

Надеюсь не сегодня ночью, подумал Джим.

— Скоро все будет хорошо. Я сделаю так, чтобы все было нормально.

Молясь о том, чтобы он исполнил данную ей клятву, Джим помог ей подняться и приобнял за талию.

— Почему ты это делаешь? — спросила Сисси.

— Делаю что?

— Заботишься обо мне. Знаю, я спрашивала ранее… но, то есть, мы почти не знаем друг друга, и, тем не менее, ты всегда рядом, когда нужен мне. С самого начала.

Он остановился и повернулся к ней. Скользнув по ее лицу взглядом, ему показалось, что он знает ее всю жизнь.

К черту бессмертие. Если он потеряет ее, то превратится в ходячего мертвеца.

— Я не знаю, — ответил он тихо. — Это просто есть.

— Джим, я думаю из тебя превосходный спаситель. — Она положила руку на его предплечье. — Ты всегда был ангелом для меня…

— Я люблю тебя.

Глава 34

Сисси закрыла глаза. Ей должно быть послышалось. Он действительно сказал…

— Прости, — пробормотал он. — Я не хотел усложнять.

— Нет, нет, дело не в… как ты можешь? — Ее сердце билось. — Я… если во мне что-то есть…

Она не могла продолжить.

— Сисси, дело не в тебе. И когда мы избавимся от этого?

— Я снова стану нормальной.

— Точно.

Она хотела ответить ему, сказать что-то, снова стать нормальной, черт возьми.

Но ее захватило осознание, что она не одна в своем теле. Могла ли Девина в любой момент выпрыгнуть из нее? Взять над ней контроль?

О, Боже, ее голова начнет вращаться, все будет как в тумане… или из ее живота выпрыгнет монстрина, как в «Чужом»?

Вспоминая прошедшие дни, она осознала, что да, с тех самых пор, как она выбралась из Ада, этот ее гнев не поддавался контролю, ее чувства бушевали… как и сказал Джим, она списала все на то, что не справлялась со свалившимися на нее бедами. Но сейчас, когда она вспомнила сцену со спичками и простынями в гостиной?

Тогда ей на самом деле казалось, что тот гнев был больше ее самой. Что-то несвойственное ей и деструктивное. Что-то «другое».

— Давай, — позвал он хрипло. — Пошли.

Она шла рядом с ним, но ее тело двигалось на автомате.

— Я могу заразить тебя? — выпалила она.

— Нет.

Слава Богу. Но потом…

— Что, если не сработает? Что, в таком случае, нам остается?

— Сработает. Я уже делал нечто подобное раньше, а Эдди на этом собаку съел.

— Хорошо. Ладно.

Но она была далеко от «хорошо» и «ладно». И прогулка до дома не изменила этого.

Запах шоколадного кекса поприветствовал ее с порога, и когда она вошла в кухню, то обнаружила Эдди у раковины, он мыл тарелки. На одном из стульев за столом сидел Эдриан, не сводя глаз с парня, но не в жутком сексуальном плане, скорее он ожидал, что парень растворится, и был готов последовать за ним.

— Так что вы со мной сделаете? — спросила она.

Эдди оглянулся через плечо, поднимая темные брови.

— Ничего. Ты о чем вообще?

Джим зашел позади нее и сел на свое привычное место.

— Нам нужна де-девинация, если вы понимаете, о чем я.

Ангел сделал глубокий вдох, и, казалось, забыл о чаше в своей руках и включенной воде.

— На Сисси?

— Да, на мне, — сказала она, заглядывая в духовку.

Там стояли две кексовых формы, бок о бок, и жидкое тесто было в процессе трансформации, темнело и разбухало.

— Джим, можно тебя на минутку? — Эдди пробормотал тихо.

— Нет. — Она выпрямилась. — Нельзя. Все, что ты можешь сказать ему, лучше скажи мне. Мое тело — моя проблема.

Встав к мужчинам лицом, ей было плевать, что они чувствовали неловкость. Если она проклята, то, черт возьми, она примет участие в собственном спасении.

Ее достало, что судьба постоянно подкладывала ей свинью.

Спустя двадцать минут радостно сработал таймер на доисторической плите, и Сисси предоставила мужчинам возможность достать кексы из духовки. Когда Эдди взялся за дело, она потерла веки, перед глазами поплыло от всевозможных ужасающих картин.

— Вы уверены, что это сработает? — онемело спросила она.

Эдди, который всегда все пояснял, сказал: — Да. Так все происходит.

Она подняла указательный палец в жесте «погоди»: — Ты не ответил на мой вопрос.

— Сработает. Вопрос в том…

Когда парень перевел взгляд на Джима, она выругалась.

— Выживу я или нет. Верно?

— Есть определенные риски.

Запишите «ну да, как же».

Раздался какой-то стук, когда Эдди выложил половинки кексов на остывающие решетки. Потом включили воду, когда он положил формы в раковину, отмокать. И, тем временем, два других ангела сидели молча, напоминая статуи.

Она посмотрела на Джима. Его красивое, суровое лицо было отстраненным, глаза не отрывались от нее.

— Что я должна сделать? — прошептала она, обращаясь к нему.

— Тебе решать. — Его голос был мрачным. — Это твой выбор.

Понимай как: что бы ты ни решила, я во всем поддержу тебя.

— Эдди, — услышала она себя. — Ты ведь умер, да? Но ты вернулся.

Красноглазый ангел покачал головой.

— На твоем месте я бы не стал полагаться на это. Смерть для бессмертных не такая, какой ты привыкла ее считать. Это не конец… это вечный стазиз. И помилование, которое я получил? Это чудо.

— Значит, мне не следует это делать.

— Вопрос в том, что зло внутри тебя продолжит отравлять тебя, набирать силу.

— Значит, мне придется сделать это.

Эдди посмотрел на остальных мужчин. — Я согласен с Джимом… ты должна принять решение. Но, к несчастью, нужно учесть последствия, если ты решишься идти вперед.

Ей оставалось лишь закрыть глаза. Либо это, либо закричать изо всех сил… и внезапно ей стало страшно хоть как-то проявлять свой гнев.

Дальше заговорил Джим: — Пошли наверх, отдохнем немного? Ты можешь подумать обо всем утром. Незачем торопиться.

— Но ты должен вернуться к войне.

— Все может подождать до утра.

Кивнув, Сисси встала. Благодаря Джиму она попала на второй этаж, не отнес на руках, но нежно направлял.

— Ты останешься со мной? — спросила она, когда они вышли в фойе второго этажа.

— Да. Останусь.

Они направились в ее спальню и оба по очереди приняли душ. А потом они устроились в кровати, он сел, прижавшись спиной к резному изголовью викторианской кровати, она свернулась на его коленях.

— Когда все закончится, — выдохнула она. — Я просто хочу, чтобы это закончилось. Я устала от патовых ситуаций… и я просто не могу… так больше.

Но если она «убьет» себя, то окажется в Чистилище.

А это еще один оттенок ужаса.

Джим погладил ее волосы, запуская пальцы в длинные волны, а она уставилась в окна с широкими рамами напротив кровати. Она не знала, что изменит эта ночь. Но все же не могла решиться прямо сейчас.

Лишь одно она знала наверняка: она была рада, что Джим остался с ней.

Глава 35

Джим наблюдал, как солнце поднимается сквозь деревья по ту сторону окон Сисси. Он несколько часов просидел в одной позе, спина уперлась в подушки, ноги вытянуты, голова Сисси лежала на его коленях. Он отсидел задницу, в ногах покалывало, но плевать он хотел на дискомфорт.

Роскошный персиково-золотой цвет не вдохновлял его. На самом деле, его бесила красота рассвета: вместо того, чтобы тратить чудо на что-то столь повседневное и повсеместное, столь анонимное, почему Творец не мог хоть раз благословить его женщину, лежавшую рядом с ним?

Да что ему это стоит? Поднять штормовые облака из-за горизонта и загородить прекрасное солнце на это утро… и подарить Сисси чудо?

Одно за другим, на него нахлынули все плохие новости и события, свалившиеся на Сисси, словно его собственные трагедии… и с каждым ударом в грудь он мог думать лишь о том, чтобы…

Найти Девину и голыми руками. Выдавить из нее жизнь. Заставить страдать, а потом сжечь труп…

— Ты сделаешь это?

Джим отмахнулся от фантазий об убийстве. И направил свое сознание назад, к творившемуся в их жизни кошмару.

— Да, — сказал он хрипло. — Я.

Она подняла голову и посмотрела на него. — И другого выхода нет, да?

— Известного нам — нет. Нет.

— Хорошо. Тогда мы сделаем это.

Джим закрыл глаза на мгновение, казалось, будто его сбил автомобиль, и сейчас его тело тащило по жесткому асфальту. — Хорошо.

Когда он снова разомкнул веки, Сисси все еще смотрела на него. — Я бы никому не доверилась, только тебе.

— И я тебя не подведу.

— Займись со мной любовью.

Не вопрос. Отчаянное утверждение… и он чувствовал то же самое, что и она.

Сдвинувшись ниже на матрас, он сжал ее лицо обеими руками и поцеловал, подминая под себя. Казалось, их одежда растворилась в воздухе, все преграды между ними исчезли, когда они оказались кожа к коже. С каждой лаской и каждым новым вздохом, прогибом и мягким стоном, он был целиком и полностью с ней… и одновременно где-то еще.

Он мог думать лишь о том, что они направляются в клыкастую пасть судьбы, и неизвестно, чем это для них закончится. Потому что если он снова ее подведет?

Безумие — далеко не единственное, что ему грозило.

Устраиваясь напротив ее лона, Джим медленно подался вперед и, Господи, ощущения были так хороши, что вышибли из его головы все мысли. Целиком отдаваясь ритму и движениям, он медленно входил в нее, давая Сисси все время в мире, чтобы достичь наслаждения.

Его оргазм не имел значения, хотя он решил, что это лишь сблизило их. Но его разрядка была второстепенной. Все было ради нее.

Он, наконец, обмяк, уткнувшись головой в подушку, его тело было настолько пресыщено, что не мог найти сил, чтобы подняться, освобождая ее от тяжести своего веса… на самом деле, он хотел вечно лежать вот так.

Но у них не было вечности.

Заставляя себя сдвинуться на бок, он не удивился ее слезам.

Но она чертовски шокировала его.

Протянув руку, Сисси прикоснулась к его лицу и прошептала: — Я хочу, чтобы ты пообещал мне кое-что.

— Что угодно.

— Не вини себя. Если не получится, я не хочу, чтобы ты хоть на секунду допускал, что сделал что-то не так. Порой… людям просто не везет, и это вопрос удачи. От нас с тобой ничего не зависит.

Не уверен в этом, подумал Джим. Он заставит Девину заплатить.

Так, как демону даже не снилось.

— Обещай мне, — сказала Сисси.

Он кивнул и солгал: — Обещаю.

Она смотрела на него, пока солнце поднималось еще выше под пение птиц, мир снаружи просыпался, потягивая руки и ноги, делая разминку после сна.

— Я люблю тебя, — сказала она.

Его сердце замерло. Потом гулко забилось в груди. Но… Ты не обязана говорить это просто потому…

— Нет, я должна. Потому что хочу, чтобы ты знал это, на случай… ну, если мне не повезет. Я люблю тебя и благодарна… благодарна за все, что ты сделал для меня.Я говорила уже и хочу повториться: ты — мой ангел.

Опуская голову, он поцеловал ее… потому что хотел поцеловать, и также потому, что не хотел, чтобы она видела его лицо. Она была достаточно умна, чтобы догадаться обо всем.

— Я тоже люблю тебя, — прошептал он в ее губы.

А внутри него, тем временем, бушевал гнев.


***


— Мы можем просто доесть кекс? Эдди, брось уже.

Когда Эдриан забросил очередной здоровенный кусок шоколадного кекса с искусственным ванильным айсингом в хлеборезку… он молился, чтобы его приятель просто сменил тему.

Не судьба.

— Я хочу знать.

Эд сделал большой глоток кофе. Эдди приготовил яванский кофе для десерта, который заменял им завтрак, и оба были прекрасны… равно как было прекрасно сидеть за столом напротив парня. Будто и не было разлуки.

Почти.

— Эд? Мне нужно знать, можешь ли ты сражаться в своем состоянии.

— Не думаю, что все так печально. — Эд поставил кружку и вернулся к кексу. Этот кусок уже второй? Или третий? — Немного хромаю, всего-то.

— И глаз.

— Да пофиг.

— Я могу говорить начистоту?

— Избавь меня от этого.

Стул под Эдди скрипнул, когда он подался вперед.

— Я серьезно впечатлен тобой.

Брови Эда поползли вверх, и он отпустил вилку. — Эм, я…

— Ты просто сама самоотверженность. — Эдди кивнул. — Уважаю. Серьезно. И вынужден сказать, что я не ожидал этого от тебя.

— Твоя смерть изменила меня.

— Да, прости за это.

Эд нахмурился. — Ты о чем?

— Я должен был услышать нападавшего. Мне следовало быть внимательней.

— Нет, это моя вина. Ты не представляешь, сколько раз я проигрывал это в голове. Я подвел тебя.

Он поднял ладонь, останавливая возражения. — Нет. Я должен был прикрывать твою спину, и я облажался. Напортачил по-крупному. Более того, так всегда было между нами. Я втягивал тебя в тупые и опасные передряги…

— Но это было весело. Чертовски весело.

Эд отшатнулся. — Хорошо… этих слов я от тебя не ожидал услышать. Никогда.

Эдди проглотил последний кусок и улыбнулся. — Каждому праведнику нужно немного беспорядка в жизни. Ты был моим. Мы побывали в безрассудных передрягах, и да, некоторых, очень опасных, можно было бы избежать, но без тебя? Скука смертная. Моя бессмертная жизнь была бы невыносимо скучной.

Опустив глаза, Эд улыбнулся. — Значит, преследовавшая меня вина…

— Расслабься. Я сам принимаю решения за себя. Я бы мог послать тебя века назад. Но правда в том, что я скорее въеду с тобой в бетонную стену, чем выйду на воскресную прогулку с кем-то другим.

— Ты говоришь приятные вещи.

— К тому же, посмотрим правде в глаза. Учитывая мою колоссальную непруху, без твоего участия я никогда бы не перепихнулся.

Эд напрягся.

— Да… кстати. Теперь… я вышел из строя. — Когда Эдди шумно выдохнул, Эд пожал плечами. — Я все еще могу снимать для тебя телочек. На самом деле, одно твое слово, и я выйду на охоту. Черт, я бы мог жить через тебя.

— Господи…

— Да ладно, мне все равно не светит любовь-всей-жизни. К тому же, существует столько способов поймать удачу за хвост, и я испробовал их все миллионы раз. Рано или поздно, все надоедает, и сейчас мне не нужно беспокоиться о том, что член встанет на случайную цыпочку. Во всем есть свои преимущества.

Повисла длинная пауза.

Эд передвинулся на стуле, отчего дерево скрипнуло. — Чтооооооо ж, было бы замечательно, если бы ты перестал смотреть на меня таким взглядом. Руки с ногами на месте, знаешь ли. Я полностью функционирую, ну, или в достаточной степени во всех смыслах.

— Ну, разумеется. — Эдди прокашлялся. — Конечно.

А, черт, он бы с радостью обошелся без неловких тем, но парень все узнает рано или поздно. Может, даже сейчас…

Джим и Сисси появились в дверном проеме, они выглядели так, будто собирались на похороны. Очевидно, решение принято.

— Мы готовы сделать это, — сказал Джим, обнимая свою женщину, притягивая ее к себе… будто жалел, что это не его тело подвергается метафизическому вскрытию. — Кажется, нам нужно закупиться всем необходимым.

Эдди кивнул. — Да. Нужно.

Эд поднялся на ноги. Банда снова вместе… и сейчас самое время для рок-н-ролла, образно выражаясь.

Он жалел об одном: что им придется проводить экзорцизм. На Сисси.

Глава 36

Разумеется, это был тот самый, проклятый «Ханнафорд», подумала Сисси, когда они заехали на парковку, заставленную бюджетными легковушками и грузовиками. И да, ничего не изменилось: ряды автомобилей, припаркованные под углом к магазину, перемежались с зонами для тележек, устойчивый поток покупателей через автоматические двери создавал видимость суетливости.

Эдди припарковал «Эксплорер» и заглушил двигатель. Три двери открылись разом, и ангелы вышли из машины; она же просто положила руку на дверную ручку и застыла на месте.

Джим оглянулся через плечо, будто ожидал увидеть ее рядом. А потом заметно побледнел. Эд и Эдди посмотрели на него, их губы шевелились, будто они спрашивали что-то. Покачав головой, он бросил несколько слов… и внезапно на лицах ангелов появилось такое выражение, будто им смачно дали по яйцам.

А! Очевидно, никто из них не догадался, куда они приехали: в тот самый магазин, откуда ее похитил демон.

Но, плевать, ей нужно преодолеть себя. Ничего не изменится, даже если она зайдет в магазин. Зло уже свершилось.

Открывая дверь, она выбралась из джипа и поправила толстовку.

— Список у меня. Идемте.

Растолкав их крупные тела, она прошла прямо ко входу, минуя женщину с двумя детьми и тележкой с продуктами на триста долларов… старика с единственной сумкой и пакетом апельсинового сока… двух женщин средних лет, которые щебетали о чем-то.

На мгновение ей стало грустно, ведь в прошлом, до того, как на ее голову свалилось все это дерьмо, она никогда не обращала внимания на окружающих. Как прекрасно было наблюдать за молодой семьей, выехавшей в магазин за леденцами и полуфабрикатами. Как благородно может выглядеть восьмидесятилетний мужчина, набравшийся храбрости совершить самостоятельную вылазку в супермаркет. С какими чувствами можно наблюдать за крепкой дружбой в естественной среде.

Человечество было прекрасно. Во всем своем разнообразии, те, кто сводил концы с концами, и те, кто гордо шел по миру, богатые и бедные. И преимущественно — в своей повседневности.

Забавно, повседневное восприятие жизни, до того, как ее жизнь не была насильно прервана, было подобно дыханию и сердцебиению человеческого тела: что-то доведенное до автоматизма, и по этой причине не воспринимаемое за чудо. Только после смерти она осознала уязвимую силу, заключавшуюся в смертности… и отнеслась к ней с подобающим уважением.

Пройдя сквозь автоматические двери в вестибюль магазина, она запнулась. Все та же фоновая музыка, песни старины Майкла Болтона доносились из крошечных колонок в потолке, словно стараясь привлечь внимание как можно меньшего числа посетителей. Ряды тележек стояли там же, как и товары для спонтанных покупок на стендах: печенье, пакеты с чипсами, садовые инструменты.

Она закрыла глаза.

Садовые принадлежности поставили недавно, но стенд с чипсами «Лэйс» и тремя разновидностями сахарного печенья в пластиковых контейнерах стояли на прежнем месте.

Изумительно, подумала она, проходя дальше, в цветочный отдел. Стоя посреди букетов роз, завернутых в целлофан, квадратных кактусов в глиняных горшочках и отдельно стоящих пастельных гиацинтов, она чувствовала себя такой же невидимой, какой было ее тело: люди проходили мимо, не оглядываясь, и почему-то от этого пропасть между ними казалась еще более разительной.

Но потом она осознала… может, так было всегда.

Смотря сейчас на них, она помнила, как проходила мимо бесчисленного множества незнакомцев… все они были для нее безликой массой, ведь она не знала их имен, лиц, семей. Они все, вроде как, не имели значения, но она не желала им зла и не хотела нести ответственность за причиненный им вред.

Но ведь это упрощение. Она не знала, какие они пережили трагедии в прошлом, и что ждало их в будущем. Может, вчера ограбили чей-то дом, может, кто-то боролся с болезнью или потерял ребенка, столкнулся с неверностью.

Радость носили на себе подобно новому костюму. Она покрывала каждый дюйм кожи, с головы до пят. Печаль и потери скрывали, утаивали за собранным видом и ежедневными заботами.

Она понятия не имела, с чем сталкивались эти люди в повседневной жизни. Так же как и они не знали о том, что она стояла среди них, ни живая, ни мертвая.

Как выяснилось, невидимость была улицей с двухсторонним движением.

И это дало ей новое представление о Рае. Раньше, когда пункт назначения был гипотетическим, когда она была во стольких смыслах моложе, вечный покой среди звезд для нее состоял из мармеладных сладостей, бесконечных воскресений с долгим сном и просмотром фильмов Джона Хьюза.

А теперь, подумала она, это просто любовь. Вечная любовь, что обволакивала тебя и защищала, благодаря этому чувству ты всегда будешь рядом со своей семьей и друзьями. Разлуки не существовало, даже между незнакомыми людьми. Не было печали. Никто не уходил, никого не бросали.

— Сисси?

Она подпрыгнула, когда ладонь Джима опустилась на ее плечо.

— Прости. Я задумалась. — Она подняла список. — Я достану соль, а вы разберётесь с лимонами?


***


— Я рада, что назначила дополнительный сеанс.

Окинув взглядом офис своего психотерапевта, Девина расправила короткую юбку на бедрах и вымученно улыбнулась, думая, что, может, ей следовало дождаться своей очереди.

— Я починила все свои вещи, — выпалила она. Ну, хорошо, на самом деле, приспешники выполнили львиную долю работы. Но она же отдавала им приказы. — И я…

Она нахмурилась, когда у нее кончились слова. Мысли. Желания.

— Девина?

Чувствуя себя обязанной продолжить, она судорожно пыталась сообразить, что же могла сказать. В итоге она пробормотала: — Знаешь, я очень забавно вышла на тебя.

— Ты сказала, что меня рекомендовал твой друг.

— Я солгала. — Она подняла взгляд на женщину, чтобы посмотреть, не расстроилась ли она из-за лжи… но нет. Ее терапевт, словно Будда, восседала на своем бежевом диване в бежевом офисе, на ее лице было такое же «бежевое», скучное выражение. — На самом деле, все было намного… страннее.

— Продолжай.

— Ну, я знала, что я… понимаешь, я занималась одной и той же работой целую вечность и была вполне счастлива. Я была самостоятельна, могла творить все, что мне вздумается. То есть, не все было так радужно… но я не понимала всей ситуации, пока мой босс не захотел все изменить. И разом все кануло в лету, понимаешь? А потом я начала работать с тем новым парнем в гонке за повышение, и однажды… однажды, похоже, я сломалась под давлением постоянного стресса. Я собиралась на работу, сидела перед зеркалом… — Она подняла руку к лицу, потирая щеки. — Я красилась… как и всегда. И я…

— Девина, продолжай.

Она похлопала себя по челюсти и линии подбородка.

— Я была… возникла проблема с тональным кремом. Я не могла наложить его на кожу. Он просто не ложился и… — Она заморгала так быстро, воспоминания паники были слишком сильными. — Я должна была наложить его. Наложить правильно, чтобы выглядеть правильно, чтобы никто не смог заметить…

— Заметить чего, Девина?

— Что я, на самом деле. Кто я, на самом деле. — Она уставилась на свои руки и снова поправила юбку. И снова. И снова. — Но у меня не получалось. Основа… просто… — Она прокашлялась, вырываясь из мгновений прошлого. — Я наложила тон заново. Потом еще и еще. Я была парализована. Я истратила целый флакон и открыла новый. Но, даже понимая, что делаю только хуже, я не могла… я, словно оказалась в клетке. Попала в замкнутый круг.

Терапевт серьезно кивнула.

— Я искренне понимаю, что ты имеешь в виду. Ритуал захватил тебя до такой степени, ты буквально стала его заложницей.

— Точно, — выдохнула она. — Именно это и произошло. Я остановилась только когда выбилась из сил. Я вся была в креме… моя блузка, руки, туалетный столик.

— Возьми, — сказала терапевт, подаваясь вперед и протягивая ей коробку с платочками.

— О, я не… — Но на ее глазах выступили слезы. — Спасибо.

Когда она промокнула слезы, терапевт откинулась на спинку дивана. — Это может быть поистине ужасно.

— Так и было. Я потеряла контроль… и, знаешь, я всегда была немного… зацикленной. В смысле, я люблю, чтобы все было идеально, все вещи должны быть на своем месте. А я люблю свои вещи. Я чувствую себя… в большей безопасности, когда со мной идеальное количество помад.

— Я помню. Было сложно выбросить тюбик на одном из предыдущих сеансов.

— Да. — Девина пропустила руку сквозь волосы, убеждаясь в том, что все на месте, и она не показала свое истинное безобразие. — Но в то утро у меня впервые возникло чувство, что эта одержимость может повредить мне… и я пришла в ужас. Паскудное чувство. Словно лучший друг повернулся к тебе спиной. Словно то, что всегда приносило радость, внезапно… получило над тобой контроль.

— Девина, это случается сплошь и рядом.

— Поэтому я приняла душ. Пришлось, я выглядела ужасно. В то время я жила в лофте. Я не большой фанат ТВ, но тот был с таким огромным экраном. Я вышла из ванной, и он был включен. Похоже, я сама не заметила, как включила его. Я стояла над разлитой по полу тоналкой, чувствуя, что схожу с ума, когда увидела тебя. По ТВ. Вероника Сиблинг-Краут. Забавно, больше мне эта реклама не попадалась. Но тогда она подвернулась мне как раз вовремя.

— Порой все происходят не случайно.

Девина уставилась на женщину.

— Ты, правда, очень мне помогла. В смысле, я все еще борюсь с собой, день ото дня, но ты помогла мне осознать, что я не одна в этом мире с подобной… проблемой.

— Знаешь, большая часть моей работы заключается в том, чтобы просто показать людям, что они не одиноки. Ну, это и обучение четким последовательным приемам борьбы с нежелательным поведением, которое, как думают многие пациенты, нельзя изменить.

— Ты на самом деле… спасла меня. От самой себя.

Терапевт нахмурилась.

— Девина, почему ты говоришь так, будто прощаешься со мной?

Потому что это может быть прощанием.

— Скоро все изменится. Ну, лично для меня. Ты можешь и не заметить разницы.

Хотя, если Девина победит, то женщина однозначно узнает об этом. И, без сомнений, если бы терапевт узнала, что стояло на кону в этой войне, то она бы молилась за победу Джима в последнем раунде.

— В каком плане для тебя все изменится?

— Продвижение. Скоро решится вопрос с повышением. На должность вице-президента выберут либо меня, либо того парня. — С другой стороны, проведенная ею параллель, плохо вязалась с реальностью, но это лучшее, что она могла придумать, дабы не взорвать женский мозг. — И если я не получу должность, то больше не смогу приходить к тебе.

— Почему? Тебя переведут в другое отделение?

Скорее всего, и в плохом смысле.

— Да.

Терапевт нахмурилась. — Ты, кажется… покорилась некой судьбе.

— Похоже на то. Так не могло продолжаться вечно.

— Девина, позволь спросить у тебя кое-что. Ты веришь в Бога?

Черт, она даже виделась с парнем.

— Да. Верю.

— Ты веришь, что Он любит всех своих детей?

— Нас потянуло на религию? — Она не особо возражала, но эта смена …

— Девина?

Она подумала о своих долгих отношениях с Создателем… и обо всем, через что она заставила его пройти.

— Да, я знаю, что это так. Даже самых гиблых…Он любит даже их.

— Значит, не страшись того, что ждет тебя впереди.

Она резко рассмеялась.

— Хотела бы я.

— Если ты веришь в общепринятое представление о Боге, Он всемогущ… он видит каждую частицу Своего Творения и вершит поворотами в судьбах.

— По этой теории он, наверное, точит на меня зуб. Или должен. Я натворила много…

Зла.

— …плохого.

— Но Он создал и тебя.

Девина заерзала на кресле, чувствуя, что разговор принял слишком серьезный поворот. Будто…

— Мы можем вернуться к обсуждению помады?

— Да, если тебе станет легче.

Сузив глаза, Девина посмотрела на женщину. Она выглядела как обычно, тот же голос, то же дородное тело и шмотки из шестидесятых.

Невозможно, чтобы кто-то вроде нее оказывал столь сильное влияние.

Девина скрестила ноги, потом выпрямила их.

— Не знаю. Кажется, я просто хочу поблагодарить тебя за все, что ты сделала со мной. Это… сильно помогло мне.

— Я очень тронута твоими словами.

Повисла еще одна длинная пауза.

— Мне больше нечего сказать.

— Ничего страшного. Мы можем просто посидеть, вдруг ты надумаешь что-нибудь.

Так они и сделали. Но потом Девина посмотрела на часы, стоявшие на боковом столике. — Похоже, наше время вышло.

— Действительно.

Поднимаясь на ноги, она взяла сумочку от «Прада» и повесила на плечо. Она не потянулась за чековой книжкой. Если она победит в войне, то заполучит душу этой женщины, и всякий раз, когда ей нужна будет помощь, терапевт будет при ней. А если она проиграет? То что, в таком случае, сделает ее терапевт? Подаст на нее в суд?

Ха-ха.

Терапевт при помощи рук подтащила свое тело к краю дивана, а потом оторвалась от подушек. Она быстро поправила свой балахон, будто стеснялась своих размеров и пряталась за свободной одеждой.

Девина знала, каково это.

— Ну, тогда прощай. — Девина подняла руку. — Да. Прощай.

Отворачиваясь, она не могла избавиться от абсурдной уверенности в том, что ей необходимо…

Терапевт будто знала, чего хотела Девина, и женщина протянула к ней руки. Девина подошла к ней, наклонилась и… позволила сжать себя в объятии, которое, казалось, проникало сквозь внешнюю оболочку к ее внутренней мерзости… тем не менее, принимая ее.

Закрывая глаза, Девина просто стояла там, принимая предложенный приют.

Что-то подсказывало ей, что это единственная передышка, которая ей светит в ближайшее время.

Глава 37

Ну, разве не прекрасный день для поездки по памятным местам, думала Сисси, сидя в «Эксплорере» и смотря в заднее стекло. Жаль, что речь не о счастливых и радужных воспоминаниях.

Джим припарковался возле одного из множества складов в районе пристани, и она собралась с духом, чтобы войти в ещё одно место, которое не горела желанием видеть.

— Вы уверены, что обязательно делать это здесь, — спросила она, поднимая взгляд на пятиэтажное здание длиною в целый квартал. Заморосил легкий дождик. Казалось, небо заволокло облаками лишь потому, что даже солнце отказывалось хоть как-то участвовать в происходящем.

Эдди повернулся на своем сидении:

— Чем ближе к тому место, где произошло заражение, тем большего успеха мы добьемся.

Ее глаза метнулись к зеркалу заднего вида. Джим смотрел на нее, сидя за рулем, его синий взгляд был отстраненным… забавно, но сейчас она хорошо читала его. Он был невероятно зол и пытался скрыть это… от чего она еще острее ощущала свою любовь к нему.

Он кивнул. Один раз.

— Ладно, — сказала Сисси, открывая дверь.

Рука опустилась на живот. Кожа уже начинала гореть… и незачем поднимать толстовку, чтобы убедиться, что это было. Те порезы на коже, символы, которые демон вырезала на ее плоти как часть ритуала, вернулись, ожившие от близости к месту ее убийства. Ужасные шрамы уже проявлялись, когда Джим привез ее сюда в надежде, что это поможет ей понять, что произошло.

Похоже, это служило доказательством того, что в ней что-то было.

Дорога к прежнему логову демона пролетела как в тумане. Или, может, она намеренно абстрагировалась от нарочито-неотесанного декора и того факта, что ангелы магическим образом проходили через все запертые двери.

Это хорошо, потому что на дверях нужного им лофта было семь задвижек.

Когда замки, один за другим, открылись, Сисси вошла в открытое пространство… и тогда она осознала, что они были невидимыми: не было слышно ни эха их шагов, ни шороха полиэтиленовых пакетов из «Ханнафорда», даже тяжелого дыхания Эдриана после подъема по лестнице.

Посмотрев в дальний угол, она замерла, увидев открытую дверь в ванную, выложенную серым мрамором.

В ее руку что-то вложили. Синюю картонную коробку соли «Мортон».

— Пойдем, — сказал Джим. — Мне нужна помощь.

Именно в таком отвлечении она и нуждалась, и Сисси, следуя его инструкции, подошла к ближайшей стене и начала отсыпать тонкую линию соли, которая должна была пройти по периметру всего помещения.

— Я займусь ванной, — сказал он, после недолгого наблюдения за ней.

Гранулы падали со змеиным шипением, и, как бы она ни старалась, белый поток не ложился в идеально ровную линию.

Более того, лофт был таким большим, что потребовалась вторая пачка соли.

Когда она все закончила, запах чего-то чистого и свежего привлек ее внимание. Эдди и Джим зажгли что-то похожее на сигары и сейчас обходили помещение по ее линии, выдыхая бледный дым. И она услышала, как в ванной в раковину вылили какие-то жидкости и перемешали.

Подойдя к той ужасной комнате, она заглянула внутрь, потирая живот, чувствуя, как усиливалось жжение. Эдриан выливал в чашу раковины настойку ведьминого орешника и перекись водорода, пустые стеклянные бутылки от белого уксуса и смятые пластиковые от лимонного сока валялись рядом с ним.

Что-то блеснуло на опущенном туалетном стульчаке. — Это…

— Пистолеты? — Он посмотрел через плечо. — Да. Они самые.

Сисси медленно подошла, будто решила проверить… логично, учитывая, что оба дула были направлены на нее. Боже, они не были похожи ни на один пистолет, который она когда-либо видела, дуло и рукоять были сделаны из стекла.

Как те кинжалы, подумала Сисси. Но с предохранителями.

— Водяные пистолеты? — спросила она.

— Вода особенная. — Эд начал медленно размешивать рассол в раковине. Слова слетали с его губ тихо и быстро, совсем неразборчиво.

— Что ты говоришь?

Внезапно другой запах достиг ее носа… со свежего луга, яркий и чистый, словно что-то видимое. И тогда он остановился, взял пистолеты и опустил в жидкость, наполняя их.

— Так, сейчас нам нужно подготовить ванную. — Эдди подошел к ней. — Позволишь?

Когда она отошла в сторону, ангел достал компас и вытянул руку. Обойдя ванную, достал приземистые свечи из карманов.

— Нет, — сказал Джим. — В ванной. Мы должны сделать это там, где ее… вы поняли.

— Здесь будет легче.

— Ванна смотрит на север.

— Мне нужно будет обойти ее.

— Это сделаю я.

Эдди стиснул зубы, будто не хотел говорить то, что пришло ему на ум. — Джим. Это слишком личное для тебя.

— Я сделаю это, и она залезет в гребаную ванну.

На этой ноте, Джим открыл еще одну упаковку «Мортона» и прошелся по периметру комнаты, вытянулся над ванной, чтобы провести линию вдоль дальней стены. Он оставил без внимания только оконный проем.

Когда он закончил, Эдди расставил свечи в четырех направлениях компаса по краям ванной. Он зажег их от «Бика», которой всегда пользовался Джим, и потом взял один из хрустальных пистолетов, а второй протянул Эдриану.

Джим еще пару раз затянулся от сигары, воздух постепенно наполнялся запахом океанического ветра, весеннего солнца и свежего дождя. И потом он бросил окурок на пол и смял подошвой тяжелого ботинка.

— Давай, я помогу забраться в ванну. — Он посмотрел на Эдди, протягивая Сисси ладонь. — Она не станет раздеваться.

Раздеваться?!

Эдди кивнул.

— Все нормально.

О, Боже. Время пришло.

Собирая всю свою храбрость, Сисси приняла помощь Джима… нуждаясь в ней. Поставив одну ногу в ванную, она перебросила вторую через высокий бортик, и ее тут же сотрясла дрожь. Но не в этом ее настоящая проблема. Ее живот обожгло так сильно, что хотелось сжаться в калачик.

— Так больно, — простонала она.

— Где больно? — Эдди подался вперед. — Что происходит?

Джим просто покачал головой.

— Тебе не обязательно отвечать…

— Символы, — предположил ангел. — Я прав?

Она кивнула, а Джим, казалось, пришел в ярость… но не на своего напарника.

— Все нормально, — сказал Эдди, положив руку на ее плечо. — Мы разберемся с этим. А сейчас — ложись.

Сисси посмотрела на Джима, и, когда он кивнул, она вытянулась на жестком, холодном фарфоре. Сцепив руки на животе с мыслью, что ванна словно была ее гробом… и решила, что если она переживет это, то до конца своей бессмертной жизни будет ходить только в душ.

— Ты помнишь слова? — спросил Эдди.

Джим ответил ему, заговорив на незнакомом языке, медленно и сосредоточенно.

— Клевый акцент, — пробормотал Эд, встав у окна.

— Сисси, закрой глаза, — сказал Эдди. — Не смотри. Что бы ни происходило, не открывай глаза.

По неясной причине… лишь потому, что она сходила с ума… Сисси вспомнила на миг момент из фильма «В поисках утраченного ковчега», сцену, в которой Харрисон Форд и та актриса, игравшая дочь профессора Рэйвенвуда, были привязаны к столбу перед золотой коробкой, открытой французским археологом.

«Мэрион, не смотри…».

Боже, жаль, что ее жизнь не была фильмом. Со счастливым концом.

Джим был последним, что она увидела, перед тем как закрыть глаза. Он стоял над ней, смотрел со своей высоты, его осунувшееся лицо было мрачным, как у стоявшего над гробом священника.

Очень подходящее сравнение.

Я люблю тебя, прошептала она одними губами.

Он не сбился с ритма, но наклонился и погладил ее по щеке. Это тоже было проявлением любви.

— Это не твоя вина, — прошептала она.

Не дожидаясь, когда он возразит ей так или иначе, Сисси закрыла глаза. Попыталась дышать. Она чувствовала, как сильно билось ее сердце, от давления заболела голова… а может, от ванной.

Начавшаяся вибрация была такой незаметной, Сисси решила, что это ее собственная дрожь. Но потом тремор распространился от ее груди, нарастая, и стало очевидно, что это нечто иное. Вскоре вокруг нее подул легкий ветер, взявшийся ниоткуда в пределах высоких стенок ванной, ее руки покрылись гусиной кожей даже под толстовкой, в носу защипало, волосы зашевелились. Кто-то открыл окно…

Нет, это она вращалась. Кружилась. Медленно.

Но все скоро изменилось. Изменилась скорость, удваиваясь, нарастая, пока она не начала в воздухе парить вокруг оси, проходившей через ее пупок, центробежная сила вытягивала ее ноги и плечи, пытаясь удлинить ее, напрягая суставы, когда она противилась тяге. Тошнота скрутила кишки в веревку, а давление в голове усилилось настолько, что, казалось, ее череп сейчас лопнет.

Когда она решила, что ее разорвет, прямо в тот самый момент, как она подумала, что потеряет сознание… все разом прекратилось.

Резко перестав вращаться, она парила, невесомая, как перышко на нежном ветерке, боль оставила ее тело. А потом вернулось зрение… даже не открывая глаз, она видела ослепительно яркий свет, исходивший откуда-то из-под нее, ее тело отчасти перекрывало иллюминацию.

Лицо Джима появилось напротив ее собственного, от странного искажения казалось, что он был совсем рядом и очень далеко одновременно. Его губы шевелились, незнакомый язык проникал в ее голову не через уши, но благодаря какой-то физической связи.

Сисси, не двигайся, — сказал он ей, не прекращая потока слов. — Тебе нельзя двигаться ни на дюйм.

Все хорошо, послала она ответную мысль.

Именно тогда он занес хрустальный кинжал над ее грудью.

О… дерьмо. Будет больно.

Собравшись с духом, Сисси, тем не менее, подняла грудь навстречу ему, предлагая себя тому, что должно было произойти. Она лучше «умрет», чем будет «жить» с частью Девины в себе, которая будет разрастаться, подобно ядовитому плющу, вытесняя саму ее сущность и заполняя ее тело злом.

Сделай это, послала она мысль Джиму. Давай же.

Она могла поклясться, что пелена слез застилала его глаза. А потом он помедлил, будто оказавшись между молотом и наковальней.

Джим, сделай это. Все нормально… я хочу этого. Лучше быть мертвой, чем жить с ней внутри.

С силой сжав зубы, он моргнул и опустился на кинжал со всей своей силой.

Боль была настолько велика, она кричала, пока не охрипла. А потом она чуть не лишилась сознания, когда Джим прошелся кинжалом вдоль ее тела, как потрошат рыбу. Создав огромный разрез, Джим запустил в нее руки, нащупывая, ища.

И она кричала. Кричала… потому что это все, на что была способна. Кричала… хотя даже не могла дышать. Кричала, будучи не в силах просто думать или…

Джим потянул что-то, должно быть, это был ее позвоночник, потому что ее израненное тело разом напряглось… он будто пытался отделить ее от самой себя.

Не, это не позвоночник. Подняв голову и посмотрев сквозь закрытые глаза… она увидела что-то черное и маслянистое, словно кусок стены Девины каким-то образом оказался внутри нее… и зло отказывалось уступать. Чем сильнее Джим дергал, тем крепче оно цеплялось, пока Сисси не начала с каждым рывком отрываться от ванной.

Она умрет.

Стало так трудно дышать, она начала проваливаться в темноту, изо всех сил сражаясь за то, чтобы остаться в сознании, с Джимом. Фокусируясь на нем, она призвала всю свою силу.

И проиграла битву.

Битву… за себя.


***


Джим так низко навис над ванной, что Эдриану и Эдди пришлось вцепиться в него, словно они опасались, что потеряют его. Наверное, это хорошая мысль, учитывая, как напряглась его спина, как дрожали плечи и горели бедра.

Но зло не сдвигалось. Ни на дюйм. Черт подери, оно должно было… предполагалось, что он выдернет его как это было в первом раунде. Эдди вытащил его из Вина ДиПьетро…

— Джим. Отпусти! — закричал Эд. — Отпусти… мы тебя потеряем…

— Иди нахрен!

Джим еще сильнее уперся пятками в пол и…

Руки начали соскальзывать, и он знал без чужих слов, что Сисси не переживет второй попытки; у них был всего один шанс.

И он терпел неудачу. Руки соскальзывали. Господи, руки, его руки…

Кто-то кричал. Он. Он поставил все и проиграл… снова. Он подвел ее однажды… и снова. Он терял еще одну женщину, которую любил в своей жизни… снова…

К нему протянули две пары рук, они легли поверх его ладоней на черный сгусток, по паре на каждую его ладонь.

Они потянули все вместе. Он, Эдриан и Эдди. Они тянули все вместе, сила не просто удваивалась, наслаиваясь, а возрастала по экспоненте.

Зло зашевелилось. Он почувствовал послабление, поначалу едва ощутимо, но потом… да, да.

— Сильнее, — рявкнул он. — Сильнее, черт подери!

Он чувствовал жар, исходивший от ангелов, когда они вложили все свои силы в сражение, на его лице выступил пот, забегая в глаза. Еще немного… если они смогут еще чуть-чуть…

Зло оторвалось с визгом восемнадцати колесной фуры по асфальту, уши зажгло, и он поежился от жжения в ушах. И, как было с Вином, черное тело взлетело к потолку, как летучая мышь вылетает из пещеры.

Не было времени смаковать победу или даже гадать, жива ли Сисси. Джим отскочил назад, когда его торс начало затягивать… или сдувать назад. Когда он оказался в воздухе, дерьмо как в замедленной съемке бросилось на него: он видел, как, Эдриан сиганул к двери, Эдди кинулся к окну, а тело Сисси билось в фарфоровой ванне, будто охваченное припадком.

Он должен добраться до нее… должен…

Джим упал не на голову. Он рухнул на задницу. Но когда пролетел еще немного, то его черепушка врезалась во что-то острое и твердое.

Удар, словно граната, взорвался в его голове, раскаленный, сметающий все мысли и все чувства. Единственное, что осталось — размытая паника, что то, что они высвободили, запрыгнет назад в Сисси.

Но даже этого было мало, чтобы сохранить его в сознании.

Мир вокруг померк.

Глава 38

Девина стояла под окнами своего старого лофта, посреди улицы, по каблуку от каждой из двух желтых полос. Она подняла голову и посмотрела на пятый этаж складского здания. Ветерок обдувал тело, а легкий дождь покрывал ее щеки и ложился на волосы, шелковый пиджак. Мимо проезжали машины, изредка сигналили…и все без исключения глазели.

Но в кои-то веки она не обращала на них внимание.

Как, черт возьми, они умудрились вернуть Эдди? Как это, твою мать, случилось?

С другой стороны, кого она обманывала. Такое могло произойти лишь в одном случае.

Создатель постарался.

Наверху, в ее бывшем логове, сквозь квадратные окна было видно, как ходили четыре тени, осуществляя ритуал изгнания и создавая силовое поле, чтобы направить частицу зла в нужное место… пытаясь ограничить ей вход. Она знала все их фокусы как «Отче наш»: сначала они создадут барьер из соли. Потом накурят помещение. И перед тем, как начать, они зарядят свои пушки очищающим раствором и магией. Джим мог наложить… если, конечно, он не будет лично осуществлять экзорцизм, в таком случае, он не сможет вызвать защитное заклинание.

Невозможно не чувствовать себя нежеланной, видя столько усилий с их стороны… не потому, что они работали вместе, а потому, что их старания направлены на то, чтобы поиметь ее.

Девина надеялась и молилась, что ритуал убьет мелкую сучку. А шансы были велики. Зараза забралась в нее глубже, чем все, что те ангелы когда-либо пытались извлечь…

Бииииииииип!

Мимо пронеслась какая-то модель «Хонды», гудок словно сыпал проклятьями в ее сторону, и Девина обернулась, прищурившись. Она позволила развалюхе проехать квартал, а потом вытянула руку, посылая в нее заряд энергии.

Она снова перевела взгляд на окна и потом услышала резкий визг тормозов, металлический скрежет, звон лобового стекла и шипение разбитого радиатора. Бла-бла-бла.

Она ждала другую аварию.

Которая произошла десять минут спустя. Без предупреждения, по крайней мере, заметного человеческому зрению и слуху, вылетело окно в ванной, оттуда выскочило что-то похожее на густой пчелиный рой, оно парило в воздухе, а душ из мелких осколков посыпался на тротуар.

Часть ее сущности, которой она так любезно поделилась с Сисси, ждала ее указаний… и было несколько вариантов: напасть, вернуться в Сисси, разрастись и присоединиться к другим приспешникам, образуя силу, способную свергать правителей.

Девина вытянула руку и призвала ее домой, впитывая черную энергию.

Когда вой сирен, поначалу раздававшийся вдалеке, становился все ближе, и было очевидно неизбежное появление человеческой команды зачистки, Девина уставилась на окно ванной, надеясь увидеть там лицо. Надеясь увидеть Джима, который бы выглянул и заметил ее.

Он не появился.

К ней направлялись только скорая и пожарная машина, и Девина с проклятьем дематериализовалась.

Хотя ей было больно, она попыталась мыслить позитивно. Им предстоит эндшпиль, и Джим был там, где ему положено… пусть и с Сисси, в той ванной.

Ради победы необходимо идти на жертвы.

К тому же, его время с той сукой подходило к концу. Уж она-то убедится в этом.


***


Сисси очнулась под капанье воды.

Первым инстинктом было открыть глаза и сесть. Она не знала, где она и почему болит ее голова, и почему ей так холодно и очень страшно. Что-то произошло…

Ну, лааааадно. Она не могла пошевелиться, а веки отказывались подниматься.

А это капанье…

…сейчас исчезло. Она больше ничего не слышала. Снова потеряла сознание?

Отрывая руки от тела, она почувствовала что-то гладкое и холодное, и скользнув вверх по поверхности…

Ванна.

Ее мозг включился разом как ноутбук, который перезагрузили. Кадры прошедшего ритуала мелькали перед мысленным взором, все, начиная с соли и строк шепотом и заканчивая светом откуда-то под ней.

И тем мгновением, как зло покинуло ее тело.

Резко подскочив, она втянула воздух и задрала толстовку. Исчезли. Руны, символы или что там еще было? Их больше нет. Но даже когда слезы облегчения защипали глаза, не было времени для победного танца.

Сисси попыталась извернуться и узнать, как там Джим и ангелы, но ее тело было слишком деревянным. От торса до шеи, мускулы были так напряжены, что пришлось прилагать усилия, чтобы подтянуть к себе колени и развернуться.

Сначала она увидела Эдди, он растянулся на сером мраморе, его ноги разъехались в стороны, а большое тело было расслаблено, будто он просто ненадолго прилег. Эда она нашла у двери, в подобной позе. Где же…

— О, Боже, Джим!

Ухватившись за края ванной, она, подтянувшись, вывалилась на пол. Джим был в другом конце комнаты, в полу лежачем положении у колонны раковины, его голова изогнулась под ненормальным углом, тело неестественно подергивалось.

Колени бились о твердый пол, когда она поползла к нему.

— Джим? — Она положила руку на его грудь… тело еще теплое, но она сомневалась, значило ли это что-то. — Джим… очнись!

Серебряная кровь образовала лужицу вокруг его головы.

— Джим! — Она хотела ударить его или встряхнуть, но — Боже упаси! а вдруг у него сломана шея? — Джим…

Позади нее раздались стоны и шорох, будто Эдди и Эдриан приходили в себя.

— Помогите мне, — крикнула она, не оглядываясь назад. — Джим… Джим, очнись.

Все должно было закончиться трагедией, но не такой. «Умереть» полагалось ей. А не Джиму.

— Полегче там, — пробормотал Эдди, сдерживая ее, оттаскивая назад.

И хорошо, потому что Сисси буквально запрыгнула Джиму на грудь. Едва ли она этим поможет.

— Давай я осмотрю его. — Эдди протянул руку и приподнял веки Джима, одно за вторым. — Дерьмо.

Эдриан подтащил себя.

— И что у нас?

— Адское сотрясение… или того хуже. Не знаю… я такое не вылечу. — Эдди посмотрел на Сисси. — Давай по порядку. Принеси соли и посыпь оконный проем. Эд, ты закуришь? — Потом ангел оглянулся по сторонам. — Гребаный ад, один пистолет сломан.

Что объясняло капанье: в том месте, куда отбросило Эдди, поблескивали хрустальные осколки в свете, лившемся из замороженного стекла, лужа приготовленного Эдом раствора разлилась на полу перед разбитым стволом.

Сисси напряженно встала и кинулась к пачке «Мортона», схватив последний контейнер. Она была больше обеспокоена за Джима, но это не значило, что она хотела пустить сюда Девину, пока они соображают, что именно не так и как это исправить. Дрожащими руками она оторвала небольшой квадратик с носика и потом под шипение соли опечатала отверстие в ванной.

— Ты можешь позаботиться об этом? — спросил Эд у Эдди.

— Это за переделами моих способностей к лечению.

Сисси закрыла глаза с мыслью, «нет, все так не может закончиться. Просто не может».

— Он мертв? — услышала она свой голос, когда вернулась к ним и опустилась на корточки.

Эдди не смог посмотреть ей в глаза. — Нет. Но скоро будет.

Глава 39

Архангел Найджел смотрел на внушительные стены Бастиона Душ, его глаза не отрывались от победного знамени, недавно появившегося рядом с двумя другими. Но он не думал о победе Джима или том факте, что обычно спаситель отмечал это событие визитом, но сегодня он не явился.

Нет, Найджел углубился в свои мысли. Он ясно осознавал, что произошло и происходило в настоящий момент на Земле… Джим висел на волоске от смерти, и, судя по тому, что впереди их ждал финальный раунд, Найджелу полагалось проявлять больше инициативы и рвения. В конце концов, Создатель согласовал взаимодействие со спасителем, а лечение травмы его головы вполне подходило под эту дефиницию.

Вместо этого он ждал, когда придет вызов. И его не впечатлило очевидное желание использовать это ужасное происшествие в собственных корыстных целях.

Воистину, отчаяние меняет людей…

— О, да, — прошептал он. — Приветствую тебя, Эдвард…

С его разрешения, ангел материализовался на газоне рядом с ним… и было приятно лицезреть его. Высокий и сильный, Эдвард ценился за свою непоколебимость… даже когда Джим был смертельно ранен, он сохранял спокойствие.

Найджел улыбнулся, и не в нарочито-вежливой манере. Он был искренне рад возвращению бойца.

— Приятно видеть тебя.

Поклон Эдриана был почтительным. Подобающим. Тактичным.

Словно стакан холодной воды в жарком, засушливом месте: очень, весьма ценный.

— Я скучал по тебе, мой добрый друг. — Найджел протянул ладонь, и они пожали руки. — И я не стану тратить время. Я знаю, зачем ты здесь.

— Ты можешь помочь?

— Нет, — солгал он. — Я еще не оправился после своего неблагоразумного путешествия. Но давай призовем другого на помощь.

Он повел Эдриана через лужайку, мимо стола, накрытого для дневного чаепития, хотя время трапезы давно прошло. Ожидаемо, но чем ближе они подходили к реке и палатке его бывшего любовника, тем громче стучало бессмертное сердце Найджела. Колин избегал его с такой старательностью, что его не было ни слышно, ни видно.

Под спокойной маской Найджел был на грани срыва, и для того, чтобы поддерживать фальшивый облик «голоса разума», уходило много сил, отчего застучало в висках.

Он с ужасом подумал, что архангела могло не оказаться в палатке, но нет, Колин сидел на своей койке, в его ладонях лежала старая книга в кожаном переплете… и когда они подошли, он посмотрел на Эдриана. Он сразу же отложил Теннисона в сторону. Подошел к ангелу и прерывисто обнял. С силой хлопнул по мощной спине.

— Я рад твоему возвращению, дружище, — глаза Колина, эти красивые, выразительные глаза изучали лицо Эдварда, будто удостоверяясь, что черты нисколько не изменились. — И ты выглядишь вполне сносно.

О, как Найджел жаждал удостоиться подобного приветствия.

Двое мужчин обменялись любезностями, которых Найджел не слышал. Впрочем, ему не было до этого дела.

— Требуется твоя помощь, вмешался Найджел. — На земле произошел несчастный случай.

Эдвард посмотрел в его сторону, удивляясь очевидной напряженности. Колин, тем временем, уставился на вход в палатку, без сомнения жалея, что Эдвард не нанес ему визит в одиночестве.

— Требуется целительная сила, которой я в данный момент не располагаю, — Найджел был вынужден добавить.

— Тогда веди меня, мой друг, — ответил Колин, обращаясь к Эдварду. — И я…

— Мы отправимся вместе.

Комментарий привлек к нему внимание, которого он добивался, эти глаза метнулась в его сторону и сузились с той же неприязнью, которой раньше он удостаивал Девину, ос и телевизионных проповедников.

Найджел выгнул бровь.

— Уверен, ты не позволишь личной неприязни встать на пути своего долга.

Колин стиснул подбородок, скулы резко бросались в глаза. Но он не стал спорить.

Своими усилиями он не особо ослабил конфликт между ними, но, по крайней мере, они окажутся в замкнутом пространстве хотя бы на время, которое потребуется на то, чтобы вылечить Джима и вернуть в строй… и, разумеется, таков будет исход для спасителя. Несмотря на все проблемы между ним и Колином, они на самом деле должны объединить усилия, чтобы спасти Джима.

А если представится возможность длядальнейшей дискуссии? В процессе?

Найджел с радостью прибегнет к оппортунизму.


***


В своей прошлой жизни Сисси видела травмы головы несколько раз… в основном на игровом поле. Три года назад, она сидела на трибуне футбольного стадиона, когда левый нападающий влетел в одного из игроков-соперников, от удара слетел шлем, и парень лишился сознания. Она никогда не забудет, как толпа затихла и почти перестала дышать, медики выбежали на поле на помощь бедному пареньку. Ему так крепко перепало, что пришлось уложить его на носилки, и он даже не заметил, какие собрал овации. Позднее она прочла в газете, что ему пришлось заново учиться ходить.

Еще был кетчер в женской команде по софтболу, в которую попал мяч. Парень из хоккейной команды, который оказался в воротах. Пьяный на вечеринке, решивший, что умеет летать, и на горьком опыте убедившийся в обратном.

Все они попали в медицинские учреждения.

— Мы не можем просто позвонить 9-1-1? — услышала она себя.

В прошлом раунде Джима уже госпитализировали, хотя это не особо помогло… и тогда она выяснила, что, будучи духом, может входить в человека. Если бы она могла сделать это сейчас? С ним? Она без раздумий бы заняла его место. Он был важнее, нужнее. Она — не существенна. Особенно сейчас, когда впереди оставался еще один раунд.

— Лучше дождаться здесь, — выдавил Эдриан.

— Он еще дышит?

— Да. Он…

Раздалась вспышка, будто кто-то резко включил, а затем выключил свет. А потом внезапно в ванной появилось еще трое мужчин: Эдди и архангелы, Колин и Найджел. Но с ними не было доктора. Или носилок. В комнату также не зашли медики.

Сложно сказать, хорошие это новости или плохие.

Оба архангела, сузив глаза, посмотрели на нее.

— Хорошо, — заключил Найджел. — Хорошая работа.

— Нет, если он умрет, — пробормотала она, отступая в сторону, чтобы архангелы могли сделать то, что собирались.

Найджел указал рукой вперед, и Колин бросил на него злобный взгляд… и потом он подошел к Джиму и опустился на колени. Наклоняясь так и сяк, он проверил угол, под которым изогнулась голова, и лужу серебряной крови, которая только увеличивалась.

И потом он забыл про Джима. Поднявшись, Колин осмотрел край раковины, хмыкая себе под нос — очевидно, оценивая полутруп, лежавший на полу и ни на что не реагирующий.

Она уже открыла рот, но Эд взял ее локоть и прошептал: — Мы будем лечить Джима иначе, а не так, как люди лечат свои раны.

— Что ты имеешь в виду? — спросила она шепотом.

— Произошел несчастный случай. Без участия воли… его или чьей-либо, это — не его выбор, вот в чем разница. Без злого умысла и чужой воли. Колин может попытаться стереть удар… но работая с местом удара, а не с его телом.

Не прикасаясь к фарфору, Колин сложил руки напротив серебряного пятна, оставшегося на раковине, потом медленно направил руки в медленном круговом движении вверх. Поначалу она решила, что ничего не происходит, но потом раздался тихий звук…

Треск. Фарфор трескался, словно под действием давления или тепла, хотя между руками и поверхностью ничего не было, насколько она могла видеть. И паутинка становилась все глубже, разрастаясь по поверхности, Колин все продолжал.

— О, Боже, — прошипела она, посмотрев на Джима. — Работает.

Словно по волшебству, кровь на мраморном полу отступала, лужа уменьшалась… пока совсем не скрылась в его волосах.

Колин, тем временем, затрясся всем телом, из его стиснутых губ вырывались проклятья, мускулы предплечий резко выделялись, будто он тянул канат. И Джим тоже задрожал, его руки и ноги задергались, голова металась из стороны в сторону в серии рывков.

Потом произошло нечто странное. От рук Колина пошло искажение и внезапно, звуки кого-то упавшего, ударившегося головой, рухнувшего наземь пошли как бы вспять: руки и ноги грудой рухнули под раковиной; резкий, зловещий удар; потом свист, будто чье-то тело пролетело по воздуху мимо нее.

Колин неожиданно накренился в бок, словно лишившись всех сил… именно Найджел поймал его до того, как мужчина рухнул наземь. Архангел перевернул Колина на спину и аккуратно уложил на мрамор.

— Все? — спросила Сисси, когда Найджел отошел в сторону.

Но она узнала ответ, когда бросилась к Джиму: его веки распахнулись, и мужчина сделал глубокий вдох, широко распахивая рот и глаза. А потом Джим вскочил с пола, устремляя взгляд на ванну.

— Сисси? — закричал он.

— Я здесь… Я рядом. Джим?

Джим повернул голову так быстро, удивительно, как она не слетела с шеи. А потом застыл… будто не мог понять, не мерещится ли она ему.

— Джим, я в порядке. Со мной все хорошо.

Он обхватил ее лицо ладонями и крепко поцеловал. Потом прошелся руками по ее телу.

— Ты уверена? — хрипло спросил он. — Гребаный ад, скажи мне, ты…

Она задрала толстовку, показывая гладкую, нетронутую кожу живота.

Джим с облегчением рухнул на пол, и она протянула руки, чтобы убедиться, что он не упал на лицо. И в ответ мужчина крепко прижал ее к себе.

— Все кончено, — прошептала она. — Все кончено, и с нами все хорошо…

Когда его тело сотрясла крупная дрожь, Сисси мысленно поблагодарила Господа, и облегченно вздохнула. Она понятия не имела, как долго продлится это блаженное затишье, но, черт возьми, она в полной мере насладится им.

Особенно, потому что она наконец-то оказалась одна в своем теле.

Глава 40

Сидя на мраморном полу напротив Колина, Найджел боялся шелохнуться. Хотя, как правило, он не любил долгие периоды бездействия, казалось, будто вечность прошла с тех пор, как ему позволили беспрепятственно наблюдать за мужчиной, и он, черт возьми, воспользуется счастливой возможностью… особенно, раз остальные ушли, оставив их вдвоем наедине.

Прошло много времени, прежде чем Колин оправился от истощения, и когда его веки медленно поднялись, Найджел подскочил в тишине, ухватываясь за последнюю возможность высказаться.

— Колин, мне очень, очень жаль. Я не должен был бросать тебя так, как это сделал. Я должен был поделиться с тобой своими страхами, совместно принять решение. Логика, которой я руководствовался…

Он указал на свою голову.

— … была ошибочна. Я виню в этом только себя и не ожидаю, что ты простишь меня. Но я должен объясниться.

Колин ухватился за край раковины и рывком сел. Потом он потер лицо. Сделал глубокий вдох. Провел рукой по коротким темным волосам.

— И да, — сказал Найджел, — это нечестно с моей стороны вызывать тебя на разговор сейчас, когда ты неважно себя чувствуешь. Но как еще мне сказать об этом.

Колин скрестил ноги в лодыжках и положил руки на бедра. Его ладони медленно скользнули вверх-вниз.

Найджел прокашлялся. — Я сожалею об этом… — Его голос сорвался. — Больше, чем ты догадываешься. Но прося Джима бросить Сисси, я чувствовал, что это нечестно, раз я не способен принести подобную жертву сам. Настоящий лидер не может требовать от других того, чего не сделает сам. Ты — воплощение Рая для меня. Для меня нет больше жертвы, чем разлука с тобой… поэтому я действовал самостоятельно. — Он хотел взять архангела за руку, но знал, что это будет глупо с его стороны. — Во время моего пребывания Чистилище, боль от расставания с тобой во много раз превысила страдания, причиняемые самим местом. Я был… убит горем, и то, что я сделал это во имя победы над Девиной, служило слабым утешением. Если бы я только мог вернуться назад, то выбрал бы иной путь. Я бы…

Когда его голос затих, столько слов застряло в его горле, повисло на губах, скручивало разум, но все они — лишь вариации уж сказанного. Тем не менее, был соблазн уступить мучению, продолжить говорить, в надежде изменить что-то между ними.

Но Колин ненавидел тратить время впустую, и Найджел уже высказал свое оправдание, какое-никакое.

Опуская взгляд, Найджел поднялся на ноги и обнаружил, что едва стоит, будучи на грани обморока. Особенно, когда он отвернулся, чтобы выйти из уборной и пересечь огромное пространство лофта, в котором когда-то обитала Девина.

Пустота служила превосходной метафорой его состоянию.

— Я не верю, что ты понимаешь, каково мне было.

Услышав голос Колина, он обернулся так быстро, что пришлось вскинуть руки в воздухе. С гулко бьющимся сердцем, он прошептал: — Расскажи мне.

Даже если это убьет его.

Он стоял в дверях уборной, видя в лице Колина ненависть.

— Я стоял над твоим телом. Я рыдал… над твоим телом. Я поднял тебя и отнес к реке, а потом сидел перед костром, пожиравшим твое тело. Оно горело много часов.

Закрыв глаза, Найджел накрыл глаза рукой.

— Нет, — рявкнул Колин. — У тебя нет на это права. Не смей закрываться от своих поступков. Я ничего не мог сделать с тобой после… ты бросил меня одного со всем этим. Я не знал… черт подери, я не знал, почему ты сделал это с собой. Поэтому будь добр присутствовать здесь и сейчас.

Найджел опустил руки и запретил своим глаза смотреть куда-либо, только на Колина… хотя его грудь сдавило так сильно, что он не мог сделать вдох.

— Ты думаешь, что я тебя не знаю?

— Нет, ты знаешь меня лучше всех.

— Вот почему я снова чувствую себя оскорбленным. — Колин скрестил руки на груди. — Ты думал… милостивый Господи, Найджел, ты реально думал, что я не знал, что ждало нас в войне в тот момент? С чем ты имел дело и все возможные варианты? Джим проигрывал, привязанный к той невинной, к Сисси, с легкостью расставался со своими победами, и ты думаешь, я не понимал всего этого и…

Когда Колин не закончил, Найджел прокашлялся. — И что?

— Ты считаешь, что я не отпустил бы тебя, даже если бы это меня уничтожило?

Найджел снова накрыл лицо руками, и в этот раз Колин не прокомментировал его своеобразную вуаль из ладоней.

— Я бы отпустил тебя, — хрипло выдохнул Колин. — Потому что это решение было единственно верным в этой проклятой войне. В тот момент нам нужен был другой спаситель, и единственный способ вывести Джима из игры… именно это ты и сделал.

Это казалось по-новому опустошительным, подумал Найджел в последовавшем молчании.

Колин выругался.

— Я бы тоже пошел на жертву. Но ты либо недостаточно доверял мне, либо — что еще хуже — ты знаешь меня настолько плохо, после всего, что было. Я — солдат, и поэтому никогда не пожертвую логикой ради чувств. Даже если эмоции… сокрушительны.

Найджел почувствовал момент, когда исчез ангел, хотя это произошло без звука и движений. Вместо того, чтобы последовать за Колином в Рай, он, однако, рухнул на колени, окруженный пустотой.

Он не знал, как быть с сожалением. До сих пор он шел по своей бессмертной жизни рука об руку с рассудительностью и самоконтролем… и по этой причине никогда не чувствовал превосходства.

Сейчас, он чувствовал связь с человечеством на принципиально новом уровне.

Пережив страдания, становится легче проявлять сострадание.

Глава 41

— Ты действительно наелась?

Когда Джим присел рядом с ней на крыльцо ветхого особняка, Сисси в очередной раз глубоко вздохнула. Она делала так множество раз с тех пор, как они вернулись сюда, вчетвером съели пять пицц с пепперони и разошлись каждый своей дорогой.

А это значит, что Эд и Эдди направились на чердак.

А Джим присоединился к ней.

После целого дня дождливой погоды, ночь выдалась прохладной и сырой, пахла влажной землей и растениями. А вдыхая запах лосьона после бритья Джима, Сисси казалось, будто она завернулась в его кожаную куртку.

— Сисси?

— Что… о, прости. Да. Боже, да. Не думаю, что когда-нибудь я снова смогу поесть.

Черт. Может ей не следовало использовать именно такую формулировку.

В самом конце дороги автомобиль свернул на их улицу и осторожно приблизился к ним. На мгновение все ее тело напряглось, но это был не большой черный «Мерседес-Бенц» с оторванным значком.

Она расслабилась сразу же, как распознала в нем «Лексус».

— Так странно, — пробормотала Сисси. — Я чувствую отсутствие больше, чем раньше замечала присутствие.

— Чего… а, ты про это. — Джим прокашлялся, будто не желая давать этому имя. — Ты имеешь в виду то, что мы вытащили.

— Да. — Она положила руки на свой живот, набитый пиццой, и потерла его. — Я даже понятия не имела, что оно находилось там, управляло мной. Но сейчас, когда его нет, я чувствую… себя. Это не значит, что я забыла…что со мной сделали или чего я лишилась. Мои ощущения остались теми же, что и прежде. Просто… фундамент уже иной. Более твердый. Больше… меня? Кажется, я несу чепуху.

— Нисколько. Я тебя прекрасно понимаю.

Она пристально наблюдала, как он долго затянулся, а кончик сигареты ярко вспыхнул.

— Клянусь, это одна из моих самых любимых черт в тебе.

Он приподнял брови.

— Что именно?

— Ты всегда понимаешь меня.

— Ты мыслишь весьма здраво. И к тому же чертовски умна.

Он наклонился и запечатлел поцелуй на ее губах, и это казалось таким естественным: легкое касание, дать и получить что-то в ответ, жаркий трепет, последовавший за этим. И все, что ей нужно было сделать, чтобы не дать ему отстраниться — положить ладонь на его сильную руку.

Как будто он снова знал, чего она хочет.

Склонив голову на его предплечье, она смотрела на него, пока он продолжал всматриваться вперед. К сожалению, озабоченность, проявившаяся в чертах его лица, напомнила ей, что подобные мгновения между ними были скорее исключением, а не правилом.

Война все еще продолжалась.

— И что дальше? — спросила она резко.

— С тобой? Ничего. Ты чиста.

— Я имею в виду Девину.

Джим нахмурился, а холод, отразившийся в его глазах, напомнил, что он был не только ее любовником, но и солдатом.

— Ты не должна беспокоиться об этом. — Он наклонился и снова поцеловал ее. — Ты в безопасности. Ты свободна.

Пока ты сражаешься — нет, подумала Сисси.

Казалось преступлением осквернять это мгновение между ними разговорами о последнем раунде. Но она чувствовала, что в его голове крутились те же самые мысли. Должны были. Он должен был думать о том, где найти следующую душу, и что Девина предпримет…

— Я на самом деле очень бы хотел, чтобы ты познакомилась с моей мамой, — резко сказал он.

Когда Сисси отодвинулась, он пристально посмотрел на нее.

— Дым лезет тебе в лицо? Черт, прости, давай я потушу сигарету.

— Нет, нет, нисколечко, — она прервала его. — Честно, все в порядке. Я уже привыкла к этому, и знаешь, мне даже нравится.

Возможно, потому что запах табака ассоциировался с ним.

— Ты просто удивил меня, — пробормотала она.

— Моя мама.

— Ну, да. Я бы тоже с удовольствием познакомилась с ней. — Боже, чем больше Сисси думала об этом, тем больше… — Я действительно была бы очень рада познакомиться с ней.

— Она бы полюбила тебя.

Сисси моргнула несколько раз. Такие слова от мужчины вроде него? Были лучшим комплиментом, что она когда-либо слышала.

— Какой она была?

Джим глубоко затянулся и выдохнул кольца дыма, которые поплыли в сторону света, лившегося из дома.

Ночь становилась значительно светлее, когда ты не одна, подумала Сисси. И нет чувства, объединяющего сильнее, чем подобный разговор между ними.

Ну, за исключением секса.

Чем они и займутся чуть позже.

— Она была невысокой, — наконец произнес Джим. — Но сильной. Черт, она была сильной. Знаешь, на большинстве ферм женщины трудятся дома — и это огромный труд. Фермеры встают до восхода солнца и заканчивают только после заката, а еще им нужна еда и кто-то, кто бы хранил семейный очаг, занимался детьми, счетами и персоналом. Моя мама, она делала и то, и другое. Однажды я видел, как она разделала столетний дуб — он свалился на наш палисадник в результате торнадо — за два учебных дня, зато дров нам хватило на всю зиму.

— Ты скучаешь по ней? Наверное, это…

— Я скучаю по всему. Скучаю по той жизни, земле и по ней. — Он потер бровь большим пальцем, словно пытаясь скрыть от нее свою слабость. — Я думал, что вернусь туда. Ну, знаешь, по окончании службы. Я собирался поработать здесь, в Колдвелле, только до тех пор, пока не буду уверен, что Матиас не станет проблемой. — Он взглянул на нее. — Я не хотел, чтобы это дерьмо последовало за мной на запад. Ни за что. Ферма в Айове должна была стать моим пристанищем на пенсии. Местом моего последнего упокоения.

— Думаю, и твоя жизнь оказалась не такой, какой ты ее себе представлял.

— Так и есть. — Он пристально посмотрел на нее. — Но я встретил тебя.

Она улыбнулась и поцеловала его в предплечье.

— Ну вот, ты опять заставляешь меня краснеть.

— Разве?

— Да.

Он издал звук, что-то среднее между «ммм» и «подожди, пока мы не поднимемся наверх, женщина, а затем поговорим о смущении».

Но вскоре, он вновь уставился перед собой.

— Джим?

— Что?

Боже, она ненавидела этот вопрос.

— Что дальше?


***


Видимо, Джим был неандертальцем. Что, в принципе, неудивительно, учитывая, насколько жестоким он мог быть. Это также не делало его героем своего времени. Но реальность такова, что в тот момент, когда Сисси озвучила свой вопрос, он мог думать лишь о том, что не хочет видеть Сисси и близко ко всему этому, и перебирать в уме, как уклончиво ответить или вообще промолчать.

Он вспомнил кое-что услышанное о парашютистах, ребятах, выпрыгивающих с самолетов в зонах боевых действий. Вооруженные силы проводили проверку их психического состояния, в результате которой выяснился интересный факт: подавляющее большинство никогда не чувствовало страха в процессе работы. Никто. А вопрос выживания? Возможно, в конце концов, такая работа подходит только тем, чьи надпочечники на работе спят глубоким сном.

Но не эта информация потрясла его: почти сто процентов испытуемых ответило, что единственный раз, когда они действительно боялись: при своем последнем прыжке. Как будто они знали, что кидали кости и оказывались в выигрыше слишком часто, и ожидали, что в конце случай возьмет свое, будто судьба доберется до них и схватит только потому, что это ее последний шанс.

Именно так он себя и чувствовал сейчас.

Сисси еле спаслась, и не единожды, а дважды. Он не хотел рисковать ею в третий раз.

А как только он подумал об опасности, в которой она находилась, естественно ему пришлось вспомнить и о Девине…и внезапно невероятной силы ярость поселилась у него внутри, настолько сильная, что вымела все мысли о Сисси. К черту войну. К черту души. К черту всех и вся.

Девина потерпит неудачу, и не потому, что проиграет в войнушку Создателя.

Для него конечный результат может быть только таким; видя Сисси сегодня в ванной, это стало последней каплей. Она снова страдала, ее пытали… снова. Внутри него что-то сломалось: даже несмотря на то, что он сидел рядом с ней, курил как обычный человек и был готов подняться с Сисси наверх и заняться с ней любовью как обычный человек, он был монстром.

Внутри он был ненормальным, отвратительным сукиным сыном в шаге от безумия.

И до тех пор, пока он не уничтожит Девину, он не сможет сконцентрироваться на чем-то другом.

— Джим? Что произойдет дальше?

Он прочистил горло и отвернулся от нее — якобы для того, чтобы потушить сигарету о пепельницу, которую принес с собой, а также потому что ненавидел лгать ей.

— Как и всегда.

— И что это значит? — настаивала она.

— Я нахожу душу, как-нибудь, и приступаю к работе.

— Ты переживаешь по поводу последнего раунда?

— Нет, совсем нет. — По крайней мере, это была правда, поэтому он снова повернулся к ней. — Я чувствую себя отлично. Чувствую себя сильным. Я готов покончить с этой игрой должным образом.

И это также чистая правда. Его внутренний гнев замечательно прочищал мозги. Метафорический стеклоочиститель промыл его фильтр относительно мира, войны и самого себя. С ним? Он ясно видел, что ему следует сделать и куда пойти. Цель понятна, он способен отключить посторонние шумы и телодвижения, концентрируясь исключительно на том, чтобы произвести выстрел на поражение.

— Джим?

— Да?

— Все в порядке?

Он прижал ее к себе теснее и поцеловал в лоб.

— Лучше некуда. Никогда не чувствовал себя лучше.

Дрожь, прошедшая сквозь нее, заставила его нахмуриться.

— Снаружи холодно, — сказал он. — Давай зайдем внутрь.

— Хорошо.

Он помог ей подняться и прижал к себе ближе, направляясь к парадной двери. Внутри он захлопнул дверь, запирая на замок, даже несмотря на то, что его защитные заклинания были лучше, чем все замки «Шлаг».

Он посмотрел на нее, прикрыв глаза.

— Идем в постель?

— Да.

Правильный ответ. Такой правильный.

Они добрались до лестницы, держась бок о бок даже при подъеме по лестнице. Что было замечательно. От чего становилось тошно? В тот момент, когда они проходили мимо напольных часов, которые никто не настраивал и не заводил, чертова штуковина издала гонг. Еще один. И третий.

Джим стиснул зубы и оглянулся. Сделав несколько быстрых вдохов, он представил, как подходит к этому членососу с бензопилой… топором… огнеметом.

Четвертый… пятый… шестой…

— Что там? — спросила Сисси, когда они добрались до второго лестничного пролета.

…седьмой… восьмой…

Он слышал вопрос Сисси, но был слишком занят подсчетом ударов, хотя чертовски хорошо знал конечный результат.

— Джим?

…девятый… десятый… одиннадцатый… двенадцатый…

— Джим.

…тринадцатый.

— Сукин сын, — пробормотал он, прежде чем смог заставить себя вернуться к разговору. Он не позволит отвратному куску дерьма испортить время, которое ему предстояло провести со своей женщиной.

Сфокусировавшись, он уставился на дверь в ванную, которой всегда пользовался, и внезапно захотел изменить пункт назначения, оканчивающийся в ее спальне. Особенно когда представил ее скользкую от горячей воды грудь с мыльной пеной, стекающей с сосков.

Дернув Сисси за руку, он потянул ее за собой.

— Пойдем сюда со мной.

Глава 42

Будто она могла отказать ему, когда он так смотрит на нее?

Когда Джим потянул ее в сторону ванной, Сисси последовала за ним, потому что ее тело совершенно точно желало того, что отразилось в его глазах. Однако ее разум… ее инстинкты? Они размахивали красными флажками — что-то было не так с Джимом, она ненавидела этот жесткий блеск в его глазах.

Но что она могла сделать? Было уже поздно, а день выдался изнурительным для всех, кроме того, всегда есть завтрашнее утро. Она поговорит с Эдди и Эдом, может они смогут помочь.

Джим пропустил ее вперед, а затем закрыл и запер за собой дверь, пока она моргала и вздрагивала. Лампа над старомодной раковиной была включена, по-больничному яркое освещение на белой плитке казалось таким же романтичным, как и проверка зрения, но Джим позаботился об этом. Дотянувшись, он открутил две лампочки из трех, а затем завесил оставшуюся полотенцем, аккуратно и не слишком близко к источнику тепла.

— Лучше? — спросил он.

Сисси кивнула, по какой-то причине почувствовав смущение, хотя, ну же, как будто они уже не делали этого раньше. Однако сейчас было по-другому… может, потому, что казалось слишком запланированным, намеренным. Или, нет, возможно, потому, что освободившись от демона, она чувствовала, будто собирается быть с ним в первый раз. Прежде? Несмотря на то, что все было изумительно, эта зараза затуманивала ее…

Срань… Господня, подумала она, когда Джим стянул свою футболку через голову, обнажая пресс, грудные мышцы, сильную шею, голову. Даже при таком рассеянном свете его мускулы были прекрасно очерчены, скорее высеченные, чем рожденные, мощные даже несмотря на то, что сейчас он ни с кем не сражался.

Наклонившись, он включил душ, его движения отличались согласованностью, пока он крутил краники, пытаясь отрегулировать воду.

Что до нее? Он мог возиться с температурой следующие двадцать часов.

Только если после он займется ею. Выпрямившись, Джим подошел к ней с горящим взглядом, будто он не только хотел ее, но и нуждался в той связи, которая вскоре возникнет между ними.

— Ты так красива, ты знаешь об этом, — не вопрос, констатация… и как же это было потрясающе. — Но на тебе слишком много одежды.

— Ты собираешься решить эту проблему?

Понимай как «Ну же, действуй».

— Или мне сделать это самой?

— Я позабочусь об этом.

Сисси подняла руки над головой, пока Джим снимал с нее толстовку, а затем его руки были повсюду, начиная с талии и вверх до простого белого бюстгальтера. Опустив голову, он носом отодвинул белый хлопок в сторону и добрался до соска…

Зашипев, Сисси расслабилась, ее тело прогнулось в его сильных руках. Пока он продолжал работать над ней, ее одежда исчезла, штаны, трусики и бюстгальтер, не осталось ничего кроме обнаженной кожи для его глаз, рук и губ.

Мгновением позже Сисси перенесли через край огромной викторианской ванны на ножках, а Джим присоединился к ней под струей горячей воды, когда он задернул занавеску, его тело было в полной боевой готовности пойти дальше. Но вместо того, чтобы позволить ей обвить его талию ногами или поднять вверх ее ногу, чтобы он вошел в нее? Дотянувшись до мыла, Джим растирал его ладонями снова и снова, пока мыльная пена не упала к их ногам, кружась в ароматном водовороте вокруг стока. Его руки были такими нежными, ничего не упускающими, что ей хотелось лечь и сосредоточиться только на том, как он ее ласкает, уделяя особое внимание ее шее, ключице, груди, животу, бедрам, ягодицам.

А когда Джим закончил с каждым дюймом ее тела? Он взял шампунь и приступил к ее волосам, а это, естественно, означало, что ей пришлось прижаться к нему, скользкой от мыла напротив его сильного тела.

Конечно, Сисси пришлось развлечь себя, пока он работал над ней.

Дотянувшись до его эрекции, она взяла его в ладони, от чего он чертыхнулся и сбился с ритма.

— Ты уверена, что хочешь этого? — спросил Джим.

— О, да. Абсолютно.

Сисси водила руками вверх и вниз по его длине, а мыло служило идеальной смазкой, и о, Боже, она любила чувствовать его. Твердый и горячий, с этой бороздкой и округлой головкой. Вскоре он врезался в стену, его огромный вес сдвинул душевую занавеску с изящной перекладины с кольцами.

Его взгляд был одурманенным и одновременно сверхбдительным, пока он пристально глядел не на то, что она делала, но на ее лицо, как будто физическое трение было хорошим, но и только, а на самом деле его заводил тот факт, что именно она делала это с ним. Затем он закрыл глаза и стиснул зубы, его дыхание становилось все чаще и чаще, пока он все ближе и ближе подходил…

Джим кончил перед ней, и ей понравилось наблюдать за ним.

Но восстанавливался он не долго.

Джим глубоко поцеловал ее и поменялся местами, подставляя ее под струю, напор воды ударил по макушке, заставляя запрокинуть голову. Услышав скрип ванны, Сисси посмотрела вниз и увидела Джима на коленях перед собой.

Его руки казались горячей водой по всему ее телу, так же как и его рот — его губы пропутешествовали к развилке ее бедер.

К вершине ее женственности.

А затем Джим лизнул, его язык вытянулся, вкушая ее.

Слава Богу, он все контролировал, запрокинув ее ногу на свое плечо, углубляя проникновение, его руки поддерживали ее, не давая упасть. На сей раз именно Сисси запуталась в занавеске, схватив перекладину, используя ее, чтобы стоять прямо.

Джим губами довел ее до оргазма, а его лицо, вид того, где он был и что делал, перебросили ее через край секундой позже. Но он не остановился.

И Сисси не хотела, чтобы он останавливался.

Тепло и влажно, все было теплым и влажным, начиная с жара, окутывающего их, и заканчивая водой, сбегающей по ее спине, и тем, как он занимался любовью с ее сердцевиной…

Треск стал шоком, он не то чтобы разорвал пузырь секса, но взорвал его к чертям.

В одно мгновение Джим оказался на ногах, готовый к бою — но вокруг не было ни одного врага.

Сисси подняла руки, а с ними и мокрую, мыльную душевую занавеску.

— О, дерьмо. Я сорвала…

Взглянув наверх, она увидела обрывки ткани, висящие на линии из крючков, прикрепленных к металлическим кольцам, свисающих с потолка.

— Плевать, — прорычал Джим, подхватив ее на руки, выбравшись из ванной.

Оставив воду включенной, он прижал ее спиной к двери, и, обернув ее ноги вокруг своей талии, вошел в нее сильным толчком. Впившись ногтями в его плечи, Сисси отдалась сексу и, ох, мужчине, и хотя в душе было замечательно, сейчас было намного лучше.

И именно в этом она сейчас и нуждалась.

Соединившись таким образом? Она могла притвориться, что они будут вместе… навечно.

Глава 43

Спустя час и еще один душ Сисси стояла внизу, на кухне, угощаясь последним кусочком изумительного шоколадного торта, приготовленного Эдди. Джим спал, вырубившись в своей спальне, потому что она была ближайшей к ванной. Хотя ее комната находилась всего в четырех-пяти дверях дальше по коридору, они были слишком возбуждены и нетерпеливы, чтобы добраться туда.

Смешно, но оставляя его посреди спутанных простыней, она испытала какое-то новое и совершенно иное чувство удовлетворения, тело воина было полностью истощено от того, как сильно он желал ее.

Прежде чем уйти, Сисси стояла и просто смотрела на него… даже осторожно потрогала свою золотую подвеску с голубем, которую он носил на шее. Джим забеспокоился во сне, поэтому она и ушла.

По какой-то причине, она не могла избавиться от чувства, что вот-вот произойдет что-то ужасное.

— Что ж, шоколад восхитителен, — пробормотала Сисси, сев за стол и попробовав кусочек.

О, Боже, изумительно: все эндорфины, выработанные в ее организме в результате тех оргазмов соединились с шоколадным тортом и поддельной ванильной глазурью? Высокооктановая эйфория даже несмотря на страх, пронзающий центр груди.

Чтобы убить время, она потянула к себе лежащий на другой стороне стола экземпляр «Колдвелл Курьер Жорнал». Верхняя полоса первой страницы была отведена международным проблемам. Внизу располагалась фотография какого-то магната, который, видимо, решил распродать все свое имущество, в связи с чем наделал шуму в городе…

Сисси нахмурилась и наклонилась ближе к черно-белой фотографии. И решила, что ей мерещится.

Но нет… у мужчины был нимб, даже несмотря на зернистость изображения, она разглядела едва различимый круг над головой бизнесмена.

Винсент ДиПьетро. Фото было сделано накануне, когда он направлялся в офис своего адвоката, чтобы подписать бумаги.

Странно, что у него тоже был нимб. Но учитывая все, что сейчас происходит? Нет смысла ломать над этим голову.

Закончив с ночным перекусом, Сисси выпила стакан обезжиренного молока и положила грязные тарелки в раковину. А потом ей не терпелось подняться на второй этаж, она представила, как прижмется к Джиму, а его рука обернется вокруг нее потому, что только Господь Бог знал, что принесет им утро.

Однако не добралась и до первого лестничного пролета.

Сисси остановилась у разгромленной комнаты.

Листы фанеры, заколоченные поверх выбитых окон, отлично защищали от дождя, но были прибиты неплотно, поэтому в комнате было холоднее и даже намного сырее, чем в остальной части дома. Несмотря на сквозняки, сосновый запах только что прибитой фанеры пронизывал комнату, как будто кто-то развесил елочки — освежители воздуха — на всех люстрах.

Холодные, ничем не прикрытые половицы холодили ее голые ноги; не было ни одной лампы, потому что их всех засосало вместе со столами, на которых они стояли. Однако благодаря внешним осветительным приборам, установленным на углах дома, освещения было достаточно. Искусственный свет просачивался сквозь неплотно заколоченные окна, будто сосновые панели были дверьми, ведущими в другие плоскости бытия.

Вещь, которую она искала, лежала на полке над мраморным камином.

Книга Девины едва умещалась на полочке, ее шероховатая кожаная обложка свисала, чуть ли не падая с нее. Видимо Адриан положил ее туда, пока приводил комнату в порядок, подумала Сисси. Или, возможно, штуковина сама взобралась вверх по лепнине и расположилась там.

Сисси была неприятна тяжесть книги в своих руках и ощущение человеческой кожи, из которой была сделана обложка. Было ненавистно просто находиться рядом с этой книгой. Раньше том был простой книгой; сейчас Сисси казалось, будто она несла к свету не книгу, а отрубленную руку.

Сделав два глубоких вдоха, Сисси открыла книгу. Еще прежде, чем она по-настоящему смогла посмотреть в нее…

— Что за черт!

Нахмурившись, она пролистала страницы вперед, назад и…ничего, она ничего не разобрала. Сейчас написанное казалось чем-то совершенно незнакомым, мешаниной символов и непонятных букв, которую невозможно было прочесть, насколько она поняла.

Закрыв книгу, Сисси вернула ее на место.

Облегчение было столь велико, что от этого закружилась голова.

Она добралась до лестницы и уже на полпути наверх вспомнила сказанное Джимом ранее. Они тогда сидела на крыльце, и Сисси спросила его, что дальше?

С тобой? Ничего.

В тот момент она говорила о войне, не о своем будущем, но его ответ подразумевал только ее, ее одну.

Предположив, что Джим выиграет войну, а ей было необходимо верить, что он победит, потому что иначе она и все остальные станут собственностью Девины, а такая перспектива ужасала, и думать об этом не хотелось… но что потом?

Сисси полагала, что если ее радушно примут в Раю, то в итоге она окажется там, наверху, после ритуала в ванне того лофта. Но нет, она все еще здесь.

Видимо вечность на облаке не значилась в ее будущем.

И что же ей оставалось? Бесконечные годы скитаний по земле в качестве неприкаянной души?

Потому что, несмотря на нимб, именно ею Сисси и была во всех смыслах.

Продолжив подъем по лестнице, Сисси дошла до комнаты Джима, проскользнула внутрь и сняла спортивный костюм перед тем, как забраться в постель. И когда она нуждалась в тепле и поддержке, сильные руки Джима притянули ее и крепко прижали к себе.


***


Джим дождался, когда дыхание Сисси замедлится и станет ровнее, и оставался в постели еще добрых двадцать минут после этого. Когда он, наконец, перевернул ее на спину и вытащил из-под нее свою руку, Сисси что-то пробормотала, но не проснулась.

Вылезти из кровати и одеться, не издав ни звуки, не составило никакой проблемы. Не стало и сложностью в потемках пристегнуть к поясу чехол для кинжала и вложить туда хрустальное оружие. Схватить привычный «Зиг Зауер» и засунуть сзади за пояс было пустячным делом.

Но оставить Сисси было тяжело.

Протянув руку к дверной ручке, Джим остановился и оглянулся на кровать. В комнате стояла кромешная тьма, но он точно знал, где она лежала, слышал ее вздох, когда она зарылась в подушку, и представил, как она потирала свое лицо во сне.

Вместо того чтобы дать ему время передумать, это только упрочило его решение.

Однако прежде чем уйти, у Джима возникло желание позаботиться о ее безопасности, что он и сделал быстро и эффективно. Затем он вышел в ночь, пройдя сквозь круглое окно в гостиной, Ангельские Авиалинии понесли его по воздуху. И только оказавшись далеко от дома, Джим спустился с небес и отправил вызов.

На этот раз ответ пришел незамедлительно. Будто демон ждала его.

Направляясь в центр города, он не стал возиться с вечно осуждающим и любящим всюду совать свой нос стражем вестибюля. Он просто приземлился на террасе пентхауса и прошел к стеклянным дверям. Подергал медные ручки — двери оказались заперты.

Ну, конечно, она хотела, чтобы Джим постучал.

Он сохранил невозмутимый вид, сжав пальцы в кулак и постучал костяшками по стеклу. Единственное, о чем он волновался — как пробраться на территорию демона. Чтобы ему ни пришлось сказать, сделать, чтобы оказаться там? Он пойдет на всё.

Сейчас Девина решила не торопиться. Стоя на холодном ветру, задувающим на такой высоте, он мог бы промерзнуть до костей, но был слишком взбешен, чтобы беспокоиться, находится он или нет в чертовом арктическом…

Наконец-то Девина появилась из-за угла, прошла в гостиную и остановилась у бара, будто позируя для журнала «Вог» или, скорее, даже для «Хастлер». На ней были бюстгальтер и трусики, скорее всего из черного кружева, чем из атласа, прозрачный «халатик» ниспадающий с плеч на пол. Волосы были распущены и завиты крупными локонами, а макияж нанесен в стиле «нуар» — «дымчатый взгляд» и кроваво-красные губы. А в довершении всего? Каблуки бежевого цвета в милю длиной и отделаны чем-то, что поблескивало как брильянты, и плюс, м-да, там было что-то вроде пояса с подвязками.

Для него она была также сексуально привлекательна, как и беззубая девяностолетняя старушка.

Но, очевидно, она не знала этого: видимо решив, что он увидел достаточно, она подошла, виляя бедрами, ее локоны подпрыгивали над ее пятым размером, язык облизывал губы. Когда Девина открыла двери, и Джим вошел, она провела рукой по его груди и плечам.

И он позволил ей сделать это.

— Чем я заслужила такое удовольствие? — растягивая слова, произнесла она и закрыла двери.

Сохраняя невозмутимый тон, он внимательно оглядел гостиную, фиксируя в уме расположение вещей.

— Нам нужно поговорить.

— Наконец-то, — пробормотала Девина, развернувшись, и устроилась в одном из кожаных кресел. — Я уж думала, ты никогда не вернешься.

Прохаживаясь по комнате, Джим вытянул руку и провел ею по столу, спинке другого кресла, лампе.

— Я тут кое-что обдумал.

— И?

Он услышал надежду в ее голосе.

— И я решил, что ты была права.

— И…?

Хорошо, сейчас Девина прямо-таки затаила дыхание.

Джим остановился и повернулся к ней лицом.

— Да. Я считаю, что нам надо выйти из игры.

Глава 44

Черт возьми, подумала Девина.

Сидя в своем кресле со скрещенными ногами Хайди Клум, с волосами, блестевшими словно после лака, и грудью, выглядевшую на миллион баксов в белье от «Ла Перла», она ожидала услышать от Джима совсем другое.

Что-то вроде, Я совершил ошибку, мне нужна только ты. Или, Сисси чертовски скучная, так, что зубы сводит, занимаясь с ней сексом, мне хочется перерезать себе горло. Может быть даже, Выходи за меня.

Вместо этого он хотел выйти из игры.

— Ты сама предложила это, — сказал Джим, продолжая нарезать круги по ее гостиной. — Нашла выход из ситуации. И я думаю, ты права. Думаю, именно это мы и должны сделать.

Простите, но мне необходимо изменить настройки монитора, с горечью подумала Девина.

Он подошел к бару.

— Хочешь выпить?

Нет, я хочу, чтобы ты был романтиком. Хоть раз. Ты бессердечный сукин сын.

— Нет, спасибо.

Девина прищурилась, глядя как Джим перегнулся и вытащил… тьфу, пиво из маленького холодильника под стойкой.

— Не возражаешь пить из стакана? — пробормотала она.

— Не, бутылка сойдет.

— Кто бы сомневался.

Послышались щелчок и шипение, когда Джим откупорил бутылку, а затем и бульканье, когда отпил с горла. Стоя посреди шикарного пентхауса, Джим выглядел как садовник в особняке, одетый лишь в футболку и джинсы, а его ботинки можно приобрести только в лавке Армии Спасения, а не в «Сакс» на Пятой Авеню.

Даже в универмагах «Мэйси» не продается такое дерьмо.

Но вот она, сидит напротив Джима, сердце готово провалиться в пятки, уши пытаются уловить малейший намек, любой намек, подтверждающий ее романтические фантазии.

Поднеся наманикюренные пальцы к лицу, Девина осторожно потерла виски, стараясь не размазать макияж.

— Мне действительно необходимо закончить все это, — услышала она свой ответ.

— Да, этого же хочу и я. Мы оба можем потерять слишком многое. К последнему раунду у нас равный счет. Почему ты должна лишиться своей коллекции в случае моей победы? Почему я должен быть тем парнем, благодаря которому Небеса отымеют в задницу, в случае твоей победы? Все это дерьмо собачье.

Девина наблюдала за тем, как кадык Джима движется вверх и вниз, пока он, запрокинув голову, выдул за раз треть бутылки.

А затем ей пришлось сконцентрироваться на чем-то другом, потому что он гипнотически воздействовал на нее. Несмотря на все причины, она не просто должна считать его непривлекательным, но должна ненавидеть его… Девина была полностью им очарована.

Отчего его предложение становилось более интригующим.

Особенно в свете того, что душой был он.

Если победит Джим, Девина потеряет его. А также она потеряет себя и всех своих детей внизу. Но если они выйдут из игры? Статус-кво будет восстановлен.

Итак, статус-кво означал, что, в конце концов, Создатель не станет разрушать мир. И что-то подсказывало Девине, что Он этого не сделает. Пока она общалась с Ним, после того как взяла на себя всю вину за ситуацию с порталом в Чистилище, у нее сложилось впечатление, что Он воссоединился со Своим созданием в той мере, о которой и не предполагал, планируя финальный этап игры.

Прикончив пиво четвертым «глоточком», Джим оставил пустую бутылку на стойке. Чтоб она прибралась, естественно.

Мужчины, подумала Девина.

— Я должен идти. Но ты подумай об этом и дай мне знать до того, как начнется следующий раунд…

— Подожди, — выкрикнула она. — И это все? Ты уходишь?

Джим прошел к двери, через которую вошел.

— Ага.

Девина вскочила с кресла и продефилировала к нему.

— Я надела для тебя свои новые «Лабутены».

Он приподнял брови.

— Прошу прощения? Ты имеешь в виду, — он указал на ее грудь, — эту штуку?

— Нет! — Она топнула ногой. — Нет! Это «Ла Перла», тупица! Мои туфли, ублюдок, неужели ты умрешь, если хоть раз обратишь внимание на то, как я одета, черт возьми?

Джим вытянул руки, будто пытаясь оградить себя от какой-то сумасшедшей.

— Послушай. Я не…

Девина ткнула пальцем ему в лицо.

— Ты — самый эгоистичный мужчина, кого я когда-либо встречала. Ты звонишь, только если тебе что-нибудь нужно, тебя никогда нет там, где я хочу тебя видеть, и ты даже не моногамен. Я красива, и я этого достойна!

О, Боже мой, подумала Девина, он так затрахал ей мозги, что она цитирует рекламу «Л'Ореаль».

Долгое время Джим просто смотрел на нее.

А затем потряс ее по-настоящему.

— Прости.

Все что она могла делать, это моргать.

— Что… что ты сказал?

— Ты слышала. Прости меня. Я… слушай, эта война? Она не на пользу никому из нас. Она встает между нами, понимаешь? — Когда Девина открыла рот, Джим покачал головой, будто точно зная, что она хочет сказать. — Нет, нет, Сисси здесь вообще ни при чем, забудь о ней. Прямо сейчас это только между нами. Давай просто все закончим, оставив позади гребаные препирательства, хорошо?

Девина подняла руки к лицу и моргнула еще пару раз. Каждая черточка его лица дышала искренностью, тело расслаблено, взгляд спокоен и не отрывается отее.

Но однажды Джим уже врал ей, не так ли?

Прищурившись, она предупредила

— Если ты со мной играешь, я никогда тебя не прощу.

— Вполне справедливо.

Вот и все. Он просто стоял там, у двери, искренний, спокойный, готовый прекратить борьбу.

— Я не смогу связаться с Создателем, — сказал Джим. — Только ты в состоянии сделать это. Поэтому если ты согласна со мной и хочешь закончить игру, тебе нужно убедить Его встретиться с нами двумя.

Боже мой, это будет потрясно, думала Девина. Она словно знакомила своего нового бойфренда с родителями, что, привет-привет, являлось еще одной человеческой фантазией, которую она раньше никогда не могла осуществить.

До сегодняшнего дня, проскулила ее частичка.

— Я лучше пойду. — Джим открыл дверь, и холодный воздух ворвался в теплое помещение. — Не хочу влиять на твое решение, ты должна обдумать это самостоятельно. Но если ты готова, отправляйся к Создателю и приведи Его ко мне. Чем быстрее, тем лучше, хорошо?

Джим приостановился, когда порыв ветра отбросил ее волосы назад, будто очарованный ею.

— Да, — пробормотал он, видимо взяв себя в руки. — Просто подумай об этом.

Последовав за ним на террасу, она увидела, как за его спиной выросли крылья, эти невероятные крылья. Секунду спустя он исчез, паря в ночном небе.

Как в сонетах Шекспира, приложив руку к груди, она подбежала к перилам, перегнулась через них, чтобы увидеть, как растворяется его мерцающий облик пред ликом растущей луны.

Единственное, что сделало бы вечер лучше… если бы они были в Париже.


***


Сисси вздрогнула и проснулась. В комнате Джима было темно, ничто не нарушало тишину, казалось все на своих местах…

Стоп. Джима в комнате не было.

Сев, Сисси щелкнула медным светильником и огляделась — такой крупный мужчина как он? Вы услышите его шаги, если он рядом. Может он пошел в ванную? Заставив себя лечь обратно на подушки, она прислушалась, пытаясь услышать звуки шагов. Смыва. Бегущей воды.

Ничего.

Может ей следует пойти и проверить…?

С другой стороны, черт, казалось, для их отношений слииииишком рано становиться собственницей настолько, что парень не может спокойно пойти отлить. Подтягивая простыню к груди, она приказала себе успокоиться…

Повернув голову на его сторону кровати, она почувствовала, как кровь застыла в жилах.

На подушке, на которой он спал, лежало… ее ожерелье, то самое с золотым голубем на цепочке.

Схватив ожерелье, Сисси поднесла его к лицу — может она просто ошиблась или… нет, цепочка цела. Застежку защелкнули.

После того, как Джим ее снял.

— Черт! — Выкарабкавшись из простыней, она накинула на себя шмотки и выскочила в дверь. — Джим!

Перепрыгивая за раз через две ступеньки, Сисси сбежала с лестницы. Остановившись в фойе, она замерла и прислушалась, моля услышать любой звук, намекающий на то, что он на кухне, сигаретный дым, скрип половиц где угодно.

— Джим! — крикнула Сисси.

Передняя дверь была заперта, но он бы не оставил ее открытой настежь, уходя из дома… и метнувшись в кухню, она обнаружила черный вход так же закрытым.

— Что происходит?

Когда Эдди появился на пороге кухни, одетый лишь в пижамные штаны, Сисси обернулась к нему, протягивая ожерелье.

Будто это все объясняло.

— Прощу прощения? — сказал Эдди. — Что это?

— Он ушел. Джим ушел.

— Что?

— Я проснулась, а его нет. И он оставил это после себя.

Эдди прищурился.

— И это…

— Мое ожерелье. — Она ожидала «О Боже мой!» или «Ну конечно!». Ничего не услышав, Сисси сказала. — Ты не понимаешь…

Вошел Адриан, которому спуск дался медленнее.

— Что…

— …ожерелье дала ему моя мама. Джим сказал, что никогда не снимал его. А сейчас он ушел и оставил ожерелье.

— Дерьмо, — пробормотал Адриан, подходя к столу и падая на стул.

— И Джима нет нигде в доме? — спросил Эдии. — А ты…

— Хватит, — прервал его Адриан. — Ты точно знаешь, где он.

— Черт возьми. — Покачал головой Эдди. — Ему следует заниматься следующей душой. Сейчас не время разбираться с Девиной.

Когда два ангела приступили к обсуждению сложившейся ситуации, Сисси внезапно перестала их слушать.

Газета.

Повинуясь необъяснимому импульсу, она пересекла кухню и перевернула ККД так, чтобы была видна нижняя часть первой страницы. Фотография этого мужчины…

— Эй, — вмешалась Сисси. — Эй! Кто это?

Сисси встряхнула газетой перед ними, а они посмотрели на нее как на идиотку.

— Кто это? — Она настойчиво повторила вопрос, указывая на фотографию. — Это одна из душ, так?

Когда сигнал тревоги раздался у нее в голове, Сисси сосредоточилась, несмотря на страх.

— Да, — пожал плечами Адриан. — Ну и что, сейчас у нас более серьезные проблемы, чем место проведения гаражной распродажи Вина ДиПьетро…

— Вы видите это? — Сисси ткнула пальцем в фотографию. — Вы видите, что находится у него над головой?

Два ангела наклонились, будто чертовски хорошо понимая, что, либо они посмотрят сами, либо Сисси будет трясти газетой у них под носом до тех пор, пока не получит ответа.

— Нет, — ответил Эдди. — Я ничего не вижу.

— Ты? — она спросила у Эда.

— Неа. Ничего. Без обид, но если тебе нужно проверить зрение…

— Джим — последняя душа. — Когда они уставились на нее с какого-черта выражением на лице, она слегка потрясла газету и с кристальной ясностью сказала: — Джим — последняя душа в этой игре.

Глава 45

Прищурив глаза, Адриан посмотрел на Сисси, его сердце пропустило удар, будто решив взять перерыв на обед. А затем подумал, что, несмотря на весь ум Сисси, здесь она ошиблась.

Эдди, очевидно, решил также.

— Послушай, Сисси, я не уверен…

— У этого мужчины над головой нимб, — сказала Сисси, указывая на зернистую фотографию Вина. — Его душа стояла на кону в войне?

Когда никто не ответил, Сисси решительно кивнула.

— Стояла. Не так ли. А мужчина, которого я видела в магазине «Хоум Дипоу» и указала тебе на него, Эд. Он ведь был душой, верно? Далее, у парня на похоронах тоже был нимб, музыкант из города — я читала, что он погиб… прямо перед тем, как Джим сообщил мне, что мы проиграли раунд, который шел перед моим. — Она показала на свою голову. — У меня тоже есть нимб.

Эду казалось, что через него пропустили электрический ток, так наверно бывает с людьми, когда им кажется, что они видят призрака, или, когда ты выезжаешь на трассу, а какой-то внедорожник по твоей полосе несется тебе на встречу.

Так реагируют только что проснувшиеся надпочечники, подъем-подъем.

— У Джима есть нимб, — Сисси швырнула газету на стол. — Поэтому в данной ситуации я совершенно права.

Сыпля проклятиями, Эд закрыл глаза и помолился, чтобы Эдди вскочил и привел железобетонный аргумент против. Эдди был бы в курсе. Эдди знал все…

— Позволь удостовериться, что я правильно тебя понял, — пробормотал другой ангел. — Ты видишь эти нимбы?

— Как только я выбралась из Ада, я заметила один у Джима и спросила, почему у вас двоих нимбов нет. А он их не видел. И не видит мой.

— Ну, должен тебе сказать, что я тоже ничего не вижу над твоей головой.

Она пожала плечами.

— Хорошо, но это не значит, что я неправа. Кто еще был душой? Покажите мне фото, и я скажу вам. Ну же, позвольте мне доказать.

— Ладно, ладно… давай посмотрим, что я смогу найти, — пробормотал Адриан, вынимая свой телефон. — Как, черт побери, пишется ДельВеччио, а не важно. Его отцом был тот серийный убийца, в инете про них полно информации.

Когда Эд нашел, что искал, он развернул телефон экраном к Сисси. Когда она нагнулась и свела брови вместе, Адриан оценил выражение ее лица, от кристально ясных глаз до плотно сжатых губ.

Сисси огорченно вздохнула.

— Видимо, я все-таки ошиблась. У него нет…

— Это его отец, — произнес Эд, забирая телефон. Еще пара прикосновений к экрану и он показал Сисси вторую фотографию. — Как насчет него.

Но Адриан и так знал, что она скажет.

— Да, — прошептала Сисси, указывая пальцем. — Здесь. Он прямо здесь.

Эд оглянулся на своего лучшего друга.

— Я думал, что Джиму полагается быть гребаным спасителем.

Широко раскрытые от шока глаза Эдди были плохим знаком.

— Я, э-э, я и не предполагал, что такое может произойти. Но, думаю… это же игра Создателя, правильно? Он придумал все правила, и в них нет никаких указаний, что Джим не может стоять на кону.

— Твою же… мать, — Эд откинулся назад, но его поврежденная нога заболела так сильно, что ему снова пришлось выпрямиться. — Знаете, как только я начинаю думать, что ситуация не может стать еще хуже…

— Джим пошел разбираться с Девиной, — безжизненным тоном проговорила Сисси. — Из-за того, что эта демон сделала со мной. Это и есть его перепутье?

Эдди тихонько присвистнул.

— Да. Если он попытается уничтожить ее…

— Даже если на это есть веские причины, — согласился Адриан, поднимаясь со стула. — Черт.

— …тогда, м-да, я прямо-таки вижу, как мы терпим поражение. Даже учитывая, что Девина — зло, и совершила много всякого дерьма, мишень не имеет значения. Важно только решение, принимаемое душой. Учитывается только намерение.

— Мы должны остановить его, — прошептала Сисси.

— Если предположить, что мы можем.

Эд потер затылок.

— Слушайте, независимо от того, является он частью игры или нет, мы должны найти его. Мы не можем позволить Джиму устранить ее самому. Он сильный, но Девина? Эта сучка способна на такое, что даже ему не справиться.

— Ее можно убить? — спросила Сисси.

Эдди пожал плечами.

— Только при самых чрезвычайных обстоятельствах. И повторюсь, в условиях войны это не будет иметь значения, потому что все зависит только от его намерений.

Сисси подняла подбородок и посмотрела на обоих ангелов.

— Я тоже иду. Меня не волнует, что вы скажете, я не…

— Ну конечно ты идешь, — перебил ее Эд. — Возможно, ты единственная, кто сумеет достучаться до него. Более того, ты собираешься найти его для нас. Он может быть где угодно в этом городе.


***


Джим приземлился в парке у реки, в том самом, рядом с лодочным сараем, в котором он был во время второго раунда Матиаса. Он избегал света фонарей вдоль пешеходных дорожек скорее по привычке, чем по необходимости: Джим был полностью невидим не только для людей, но и для демона.

Небольшое заклинание, над которым он работал в свободное время.

Вытянув руку, он уставился на нож, который стащил из пентхауса. Тот, которым Сисси чуть не воспользовалась против Девины, из ее драгоценной коллекции кухонных инструментов. Откуда Джим узнал его происхождение? В тот момент, когда он схватил нож, пока они разговаривали, дрожь пробежала вверх по руке и угнездилась в груди.

Нож принадлежал ей. Он был пропитан сущностью Девины.

Забрать оттуда нож оказалось легче, чем Джим ожидал, ему нужно было только заткнуть его за пояс джинсов и убедиться, что футболка прикрывает его.

Сосредоточившись на предмете, лежащем у него в ладонях, Джим представил Девину не просто в уме, а будто создал ее 3Д скульптуру в воздухе. Каждая черточка, от изгиба бровей до выпуклостей ее груди, от длины ее туловища и узкой талии к этим длинным ногам и узким ступням, стала центром внимания. И даже решив, что сделал достаточно, Джим убедился, что добавил темный блеск в ее дьявольских глазах, и эти вишнево-красные губы… а также свет, который постоянно освещал ее и ауру порочности, окружавшую ее день и ночь…

Нож завибрировал.

Как и стрелка компаса, указывающая на север.

Джим положил одну руку на другую и сильно сжал ладони, дабы быть уверенным, что нож не соскочит… а затем последовал туда, куда он указывал. Передвигаясь трусцой, Джим следовал за указателем, уверенный в направлении, будто к металлу была привязана веревка, и кто-то тянул их домой.

Пройдя сквозь парк, мимо небоскребов, он побежал по улице, идущей параллельно складскому району, направляясь вперед к захудалой части города с ее барами и стрип-клубами. А затем нож сменил направление, указывая направо, и повел его мимо многоквартирных домов к окраинным магазинчикам и…

Здание, к которому, в конечном счете, привел нож, было невысоким и серым, строго функциональная, ничем не примечательная коробка с вывеской на фасаде, которая гласила «Интегрированные человеческие ресурсы».

«Хенкель» на его ладони нагрелся, будто взбудораженный близостью к их общей цели.

— Пора внутрь, — прошипел Джим, обходя здание сзади.

Глава 46

Сисси, вслед за Эдом и Эдди, вышла в ночь через парадные двери старого особняка. Застегнув молнию кожаной куртки Джима, она втянула носом его запах… гадая, как, черт побери, будет его искать. Казалось, два ангела не сомневались, что ей это удастся, но, проклятье, Сисси не знала «как».

— Ты знаешь, что Девина — барахольщица? — спросил Эдди, поднимая оставленное Джимом ожерелье.

Сисси пыталась уследить за мыслью Эдди.

— Э-э, нет.

Адриан вложил хрустальный кинжал в ножны.

— Да, у нее демонический вариант ОКР.

— Она коллекционирует вещи… — начал Эдди, вручая цепочку с голубкой, — потому что металл передает и хранит в себе отпечаток владельца. Чем чище металл, тем сильнее узы, но это не единственный фактор. Сильные эмоции, физическая боль, кровопролитие — все это усиливает связь между одушевленным и неодушевленным.

— Вот почему Джим оставил ожерелье, — пробормотал Эд. — Он не хотел, чтобы в руках Девины оказалось хоть что-то, принадлежащее тебе. Слишком опасно.

— Но именно так мы и найдем Девину, — кивнул Эдди. — С одной стороны, цепочка из золота. Очень мощный металл. А если прибавить тот факт, что Джиму ее дала твоя мама, и она некогда принадлежала тебе? А он носил ожерелье, не снимая все то время, что искал тебя? Куча эмоций. Джим так же сильно связан с этой вещицей, как и ты.

Сисси пристально глядела на хрупкое изделие, любимый талисман.

— Ладно, и что я должна делать?

— Закрой глаза. Представь, что Джим стоит прямо перед тобой, и вспомни каждую его черточку, максимально напряги память. Вообрази его в формате 3D, почувствуй его присутствие, его силу, и посмотри ему прямо в глаза. Чем лучше и четче ты его увидишь, тем вернее будет направление. А когда связь будет установлена и начнет направлять тебя, следуй за ней, куда бы она ни привела.

Сисси кивнула, подумав, что из всех вещей, что она сделала за прошедшие пару дней, эта была самой разумной и наименее страшной. Закрыв глаза, Сисси подумала о Джиме и мысленно представила его перед собой, не забывая про каждую мелочь, от темно-русых волос до легкой щетины на подбородке, от сигареты в руке до военных ботинок, от джинсов до неизменной белой футболки на мускулистом торсе. А затем она даже нарисовала на нем то самое ожерелье…

Сисси так отчетливо увидела Джима, что ее глаза увлажнились.

— Джим с тобой? — мягко спросил Эдди.

— Да…

— Хорошо.

В последовавшей тишине она ждала, когда маленький золотой голубь на тонкой золотой цепочке каким-то образом заговорит с ней.

Все ждала.

И еще немного.

— На что это должно быть похоже? — пробормотала Сисси.

— Сконцентрируйся сильнее, — ответил Эдди.

Нахмурившись, Сисси глубже погрузилась в детали, представляя голубые крапинки в его глазах, передний зуб, немного кривой, и старые шрамы на теле от пулевых ранений. Под одеждой она нарисовала его жуткую татуировку. Сисси представила, как Джим говорит с ней, услышала звучание его голоса и редкий смех. Увидела его улыбку. А затем… ничего.

Золото ожерелья нагрелось в ее руке… но причиной тому, кажется, была ее собственная ладонь, а не что-то божественное или сверхъестественное.

Ну же, подумала Сисси. Давай.

Тревога подрывала ясность визуализации. И чем дольше ожерелье безмолвствовало, тем больше Сисси беспокоилась о Джиме, запертом наедине с Девиной, и плохих, очень плохих вещах, которые могли случиться.

— Я не думаю, что это сработает, — прошептала Сисси.

— Черт возьми, — сказал Эд. — И что мы теперь будем делать?

— Подождем еще немного, — Эдди прочистил горло. — Давайте просто расслабимся.

Но и это не помогло. Наконец, Сисси открыла глаза и покачала головой.

— Мне так жаль… Я не могу… Боже, я ничего не чувствую.

— Видимо, он действительно гребаный невидимка, — Эд снова выругался. — В смысле, раз это не под силу Сисси, черт побери?

— Должен быть другой способ, так? — Сисси схватила Эдди за руку. — Должно быть что-то еще, что мы можем предпринять.

Эдди прищурил глаза, будто проигрывал в уме картотеку и всю имеющуюся в ней информацию обо всем на свете, просматривая заголовки и подзаголовки, перебирая их, и перебирая.

— Он взял свой телефон? — спросил Эд.

Сисси покачала головой.

— Он наверху.

— Вот вам и GPS. Блин, очень жаль, что в него не вживили чип, когда он работал на спецподразделение. Или вживили?

Эдди медленно обернулся и посмотрел на забитые фанерой окна в левом крыле особняка.

— Где ее книга? — мрачным тоном спросил Эдди.

— Книга Девины? В комнате. — Сисси надела ожерелье, протянув руки за голову, чтобы застегнуть цепочку. — Но я больше не могу ее читать.

И если подумать, то это хорошая новость.

— Идите за мной, — проговорил Эдди, прежде чем проследовал обратно в дом. — У меня есть идея.


***


Приступив к замку задней двери неприметного офисного здания, Джим не был уверен в том, сколько времени после проникновения внутрь у него останется в запасе. Допуская, что Девина купилась на его чушь, можно было надеяться, что она сразу же отправилась к Создателю — Джим просто не знал, как долго продлится их разговор. Кроме того, он рассчитывал на то, что ее система безопасности под названием «Девственная жертва» не сработает во время ее беседы с Самим Господом Богом. Оснований так полагать не было, только его интуиция… хотя, когда он сам стоял лицом к лицу с Большим Боссом, Его присутствие подавляло настолько, что Джим практически лишился сознания. Если хоть немного повезет, реакция Девины будет такой же.

Но если он ошибается?

В его распоряжении будет всего несколько секунд, чтобы найти зеркало этой сучки и выкрасть его…

Щелчок. Как по команде запирающий механизм из нержавеющей стали встал на место, и Джим быстро убрал свой набор отмычек, прежде чем взяться за ручку. Он решил совершить взлом и проникновение по старинке, предположив, что активное использование магии подвергнет риску его невидимость. С одной стороны, он не был уверен в этом полностью, но ему ничего не стоило быть немного осторожнее.

Про себя Джим вел обратный отчет, три… два…

Ни планировки здания. Ничего, за исключением ножа, который указывал ему путь. Возможно, ловушка в любой момент.

Без поддержки.

…один.

Джим проскользнул внутрь, позволяя двери захлопнуться за собой. Коридор был тускло освещен лампами экономного расхода электроэнергии в ночное время. Датчики движения не включились, и значит, его не засекли. Но Джиму все-таки пришлось предположить, что проникновение активировало ее защитное заклинание, и он должен пошевеливаться; перейдя на бег, он рванул по ворсистому ковру на всю ширину коридора, выставив перед собой нож. Он миновал пустые офисы и невысокие кучи мусора, раскиданные по полу обрывки бумаги, парочку стационарных телефонов, электрических кабелей. Он был совершенно уверен, что Девина создала иллюзию «бурной деятельности», чтобы скрыть себя и свои сувениры от любопытных глаз, но это дерьмо, очевидно, на него не влияло.

Или так, или обман приходит в действие только по ее сигналу.

Хорошие новости? По крайней мере, нож в его руках говорил с ним с неизменным успехом, все больше нагреваясь и сильно вибрируя, грозясь в любой момент выскочить из ладоней.

Лифты. Нож привел его к лифтам в переднем вестибюле.

И это было одно большое «НЕТ». Он не горел желанием оказаться запертым в одном из них, если Девине вздумается вернуться, когда он будет на полпути куда бы то ни было…

О, Боже, здесь была жертва.

Даже несмотря на то, что времени было в обрез, Джим все же подошел к обнаженному телу, привязанному у главного входа вверх ногами к железной трубе.

Он не мог оставить там парня.

Быстро двигаясь и все так же цепляясь за нож, Джим спустил тело вниз и поволок несчастную, истерзанную душу к первому попавшемуся офису, чтобы спрятать на случай возвращения Девины. После того как он с ней покончит? Джим как-нибудь позаботится о парне.

Сейчас для него это было слишком, будто бросить свою Сисси.

Сосредоточившись, Джим посмотрел вверх, на светящийся красным знак выхода в дальнем углу вестибюля.

Приблизившись, он обнаружил, что у дверного косяка была установлена клавиатура для набора пароля, но Джим предвидел это. Дотянувшись до заднего кармана, он вытащил кожаный футляр и раскрыл его как бумажник. Внутри находились всякие полезные штучки, которыми он пользовался еще в спецподразделении, вынул оттуда похожий на кредитную карту прямоугольник пластика, но с кое-какими прибамбасами: Джим подсоединил провода, тянущиеся из одного конца карты, к миниатюрному процессору размером с водительское удостоверение. Он провел картой, остановившись посередине считывателя, и запустил последовательность и принялся наблюдать, как красные цифры на считывающем устройстве меняются с такой скоростью, что глаза не успевали распознать отдельные числа.

Бинго. Дверь открылась сама.

Джим сложил свой набор и вернул на место, выскочил за дверь и оказался на плохо освещенной лестничной клетке из бетона и стали, которая отдавала грязью…

С неожиданным всплеском энтузиазма, нож соскочил с ладони и с грохотом упал на ступеньки, небрежно переворачиваясь на лестнице, ударяясь о стены и грохоча прямо на финишной прямой. Джим побежал следом, не сбавляя шаг.

Им не далеко бежать.

В подвал.

Ну, конечно.

Глава 47

Сердце Сисси колотилось с немыслимой скоростью, пока она вела ангелов в гостиную. Сама мысль о том, что Джим где-то там один и, возможно, сражается с Девиной, уже вызывала у нее учащенное сердцебиение. А тот факт, что они не знали, где он?

Провоцировал у нее тошноту.

— Книга прямо там, — сказала Сисси, указывая на каминную полку.

Эдди прошел по голому полу и взял книгу в руки, пролистывая страницы. По какой-то причине он, видимо, мог читать ее и одновременно не быть злом, по крайней мере, она предположила, что дело обстоит таким образом.

— Эти слова, — сказал Эдди, — были написаны с помощью семени ее миньонов. И насколько я помню, да, вот оно. Список из Ада, буквально.

— Каким образом это поможет найти Джима? — спросила Сисси.

— Прежде чем атаковать ее, Джим пойдет за ее зеркалом. Если он заберет зеркало, Девина не сможет спрятаться в Аду. Это наилучший шанс убить ее. Эд, дай мне свой кинжал.

Эд стоял в центре комнаты с хрустальным кинжалом в руке. Эдди взял лезвие и положил книгу на пол. Закрыв обложку, он вонзил острие в старую кожу, вырезая круглую дыру в страницах, а затем, зашипев, резким движением разрезал себе ладонь. Сжав руку в кулак, Эдди расположил его над дырой, сделанной ранее, и серебряная кровь закапала на страницы, не образовывая при этом лужу.

Древний том поглощал каждую каплю, не оставляя ни следа.

Вполголоса ангел начал приговаривать, слова совершенно незнакомого для Сисси языка сливались друг с другом.

— Что он делает? — шепотом спросила она, приседая на корточки.

Эд одобрительно кивнул.

— Используя свою волю, он превращает книгу в локатор.

— Инвентарная опись, — выдохнула Сисси.

— Вот именно. Девина хранит свою коллекцию и зеркало вместе. Если все пройдет правильно, мы найдем последнее, потому что книга поможет нам найти первое. Я сейчас вернусь.

Впечатляющее зрелище, подумала Сисси, оставшись наедине с Эдди. Ей хотелось нарисовать его: падший ангел с толстой косой, перекинутой через плечо, и крупным телом, нависающим над древней книгой, с его вытянутого кулака сверкающей дорожкой стекают два ручейка, сливаясь затем в один.

Эд вернулся как раз в тот момент, когда Эдди остановился, и казалось, ему нужна была минутка, чтобы вернуться к реальности.

Эдди прочистил горло. Тряхнул головой.

— У нас найдется…

— Прямо здесь, — сказал Эд, что-то ему протягивая.

— Ты читаешь мои мысли.

Это был компас, один из тех старомодных швейцарских армейских изделий. Эдди взял зелено-серебристый циферблат и приладил его к вырезанному в книге кругу. А затем они втроем склонились над книгой. Красная стрелка вращалась по кругу как ненормальная, прежде чем зашлась серией приступов, порываясь то в одну, то в другую сторону.

Наконец она расположилась, указывая в северном направлении.

— Кажется, мы сделали это, — пробормотал Эд. — Если только чертова штуковина не хочет в «Барнс&Нобл».

Сисси подскочила.

— Пошли.

Но Эдди остался на месте, уставившись на компас.

— Что случилось? — спросила Сисси.

Оторвав взгляд своих красных глаз от компаса, Эдди сфокусировался на ней, а также на Эде, будто желая быть уверенным, что они оба его слушают.

— Никто не будет разбивать зеркало. Вы поняли? Уничтожив его, вы вместе с ним разобьетесь на миллион осколков.

Сисси нахмурилась.

— Джим знает об этом?

— Да, но я не уверен, что Джим помнит об этом. Именно поэтому мы должны добраться до него первыми.


***


Пресвятая Мария, мать ОКР.

Когда Джим сошел с лестницы непосредственно в подвал, а его приятель-нож загрохотал, пытаясь присоединиться к своим друзьям, Джим, несмотря на то, что раньше уже видел коллекцию Девины, был тотчас же ошеломлен: тускло освещенное, затхлое пространство казалось огромным, как футбольное поле, расположенные повсюду сотни бюро были повернуты в разные стороны. В их размещении, стиле и возрасте не было ни порядка, ни согласованности, ни смысла.

Значит, Девина все еще не знает о его присутствии.

Где же находятся часы и ножи? — подумал Джим, окидывая взглядом огромное пространство. Должны быть где-то здесь, иначе нож не скакал бы с такой прытью.

Свет мой зеркальце, скажи… где же ты, черт тебя побери.

Отведя глаза от лифтов, Джим устремил взгляд прямо перед собой, потому что на месте Девины свою самую драгоценную вещь он бы поместил как можно дальше от входов/выходов.

Пройдя примерно десять ярдов, Джим развернулся, решив немного подстраховаться.

Быстро двигаясь, он начал открывать ящики и вываливать содержимое на пол, образуя груды металлических пуговиц, сережек, часов и печаток. Очки в металлических оправах и замки от чемоданов, ключи от машин, монеты и все виды металлических изделий падали на голый бетон, слегка подпрыгнув, будто радуясь освобождению.

Затем он обернулся и…

Дзинь!

Девяносто девять процентов его тела застыли на месте. Оставшийся один процент расчехлил один из двух кинжалов, пока открывались двери лифта.

Кто бы это ни был, им не могла оказать Девина, если только…

— Какого хрена! — рявкнул Джим.

Эдди появился первым. Адриан последним. Сисси шла, мать твою, между ними.

Ярость Джима достигла размера грибовидного облака как при ядерном взрыве.

— Какого хрена вы привели ее…

Подходя к нему, Сисси вскинула руки.

— Джим, ты не можешь сделать этого.

Он проигнорировал Сисси и с силой сжал в руке оружие, часть его хотела прикончить обоих дебилов, которые очевидно посчитали великолепной идеей привести женщину Джима в это место. Единственное, что остановило его? Именно эти сукины дети должны будут увести, черт побери, отсюда Сисси.

— Джим, послушай меня, — перед ним возникла Сисси, встав на его пути. — Ты и есть душа. Ты слышишь меня? Ты душа, и ты не можешь сделать этого. В этом и заключается твое перепутье, если попытаешься убить ее…

Отодвинув Сисси в сторону, Джим направился к Эдди, свободной рукой схватил того за куртку и приставил лезвие кинжала прямо к его мощному горлу.

— Ты выведешь ее отсюда. Сейчас же.

Но ублюдок не проронил ни слова. Он просто уставился прямо перед собой, будто знал — он знал — что любое произнесенное им слово приведет к драке, а он не мог позволить себе так отвлечься.

Сисси схватила Джима за руку.

— Это и есть причина всех нимбов. Он есть у тебя. У меня. Винсента ДиПьетро. Детектива ДельВеччио. Того мужчины на моих похоронах. Больше ни у кого нет.

— Да ты издеваешься надо мной, — прорычал он Эдди. — Ты не…

— Я не уйду отсюда без тебя, — крикнула ему Сисси. — И мы не позволим тебе сделать это…

— Забери ее…

— …потому что ты не только проиграешь войну, но и потеряешь себя!

— …отсюда…

Вокруг них все загрохотало, бюро начали вибрировать на бетонном полу, меняя свое местоположение, толкая по полу ящики и вещи, которые Джим успел выбросить из них, самостоятельно выстраиваясь должным образом в некие ряды и группы.

— Господи Иисусе! — Джим оттолкнул Эдди, вышагивая взад вперед по узкому кругу. — Гребаный ад! Это просто…

Сисси снова встала перед ним, загораживая дорогу, даже несмотря на то, что Джим завел руки за голову, и Сисси не могла схватить их.

— Ты не должен этого делать…

— Она причинила тебе боль, — закричал Джим. — Эта гребаная…

— Не делай этого ради меня. Не смей делать это ради меня…

— Как я могу этого не сделать! Она причинила тебе боль! Искромсала твое тело! Настолько, что мне пришлось почти убить тебя, чтобы очистить от заразы! И ты думаешь, что я могу просто так отпустить это дерьмо?!

Сисси отпрянула, словно Джим ударил ее. Но продолжала стоять на своем.

— Ты не в себе.

— Со мной все в порядке, черт возьми!

— Ты заражен. Так же как была и я.

Это заткнуло его на мгновение. Но затем Джим покачал головой.

— Нет. Я не заражен. И я не одна из душ, Сисси… понятия не имею, что ты там видишь…

— Джим, эта ярость внутри тебя принадлежит ей. Послушай меня, — дотянувшись, Сисси обхватила ладонями его лицо. — Послушай меня — она внутри…

— Нет! Думаешь, я бы не понял этого?

— Я и не догадывалась об этом до тех пор, пока она не ушла, помнишь? Джим, из-за этой ярости мы все окажемся в Аду.

— Это ради тебя!

— Чушь собачья! Тогда ты бы не пытался уничтожить себя и проиграть игру! Я хочу, чтобы ты был в безопасности больше, чем отомстить Девине! Господи, Джим, пожалуйста, послушай меня!

Наконец, прекратив уговаривать Сисси, Джим пригвоздил Эда и Эдди суровым взглядом.

— Все это на вашей совести. Если с ней хоть что-нибудь случится, я убью вас обоих…

А затем стало слишком поздно.

Бюро затихли, лифт снова дзинькнул и послышался противный голос Девины.

— Ха, видимо, я не приглашена на свою собственную вечеринку.

На мгновение Джиму захотелось взорваться: из-за того, что Эдди и Адриан подвергли Сисси такой опасности. Из-за того, что она несла чушь. Из-за того, что появилась Девина.

Вместо этого Джим поднял Сисси и швырнул ее к двум идиотам-ангелам.

— Бегите, — прошипел он. — Бегите, черт бы вас подрал!

Глава 48

Когда демон вышла из лифта, Сисси почувствовала, как ее ноги оторвались от пола, а потом пришло время для Олимпийского забега, причем ее мнения даже не спросили… одной рукой Эдди схватил Сисси, а другой — Эда, и они втроем понеслись между многочисленными рядами антикварных бюро, будто за ними шла погоня.

Она пыталась оглянуться через плечо, но не могла бросить даже взгляд, благодаря смертельной хватке Эдди.

А затем коллекция изменилась. Мгновением позже Сисси краем глаза увидела одежду, бесчисленное количество одежды на вешалках, словно в каком-нибудь универмаге. И туфли. Сумочки. А затем кровать размером с гостиную и туалетный столик с косметикой в таком количестве, что можно накрасить сотни тысяч лиц.

Вслед за Эдди они резко затормозили напротив высокого, отдельно стоящего зеркала, состоящего из трех частей, которое было украшено витиеватыми французскими завитками.

— Это… оно? — пытаясь отдышаться, спросила Сисси.

— И рядом не стояло. — Тяжело дыша, оглядывался вокруг Эдди. — Нам нужно в укрытие.

— Нет, — возразил Эд. — Мы должны найти зеркало и спрятать его. Это собьет Девину с толку и, возможно, даст нам немного времени, чтобы разобраться с Джимом.

— И куда, черт возьми, она его дела? — пробормотал Эдди.

— Точно не в освещенное место, — Сисси услышала свой голос. — Там, где темно. Хотя… понятия не имею, откуда мне это известно.

Как по команде, они втроем посмотрели в дальний угол. Сейчас, с приходом демона, верхний свет включился, освещая все вокруг… за исключением этого места.

И снова бег на грани возможностей.

Они втроем вбежали во мрак, и Сисси почувствовала холод, который просачивался сквозь кожу, пробирая до костей.

— Оно здесь, — прошептал Эдди.

Пока ее глаза привыкали к темноте, Сисси видела только его очертания. А затем понемногу начали проявляться все детали, от ветхой поверхности зеркала, которое, казалось, уже ничего не отражало, до прогнившей рамы и переплетенных искривленных тел, которые обрамляли все четыре стороны.

— Боже, омерзительное зрелище. И на этот раз я говорю не о демоне, — пробормотал Эд.

Эдди тихо выругался.

— Она узнает, когда мы сдвинем его с места.

— Но, возможно, благодаря ему мы сможем оказать на Девину некоторое давление.

Эд шагнул к зеркалу и, собравшись с духом, схватил его.

— Ну же. Сделаем это.

Эдди подошел с другой стороны и с гримасой отвращения положил руки на раму.

— На счет три. Один, два… три.

Застонав от непомерной тяжести, два ангела принялись поднимать зеркало с бетонного пола; их тела были напряжены. Полностью выпрямившись, стало очевидным, что дела у Адриана плохи из-за его травм.

— Я помогу, — поднырнув Эду под руку, сказала Сисси, ожидая возражений.

Но не получила ни одного, что сказало ей о том, насколько им было тяжело.

— Ох, какая мерзость, — выдохнула Сисси, взявшись за раму и присоединившись к перемещению зеркала. — Это как… с гриппом.

Вся ее сущность отреагировала на прикосновение, живот скрутило, холодный пот выступил по всему телу, а в голове застучало.

— Пошли, — крикнула Сисси. — Мне не терпится отпустить эту штуку.


***


Самый худший кошмар Девины воплотился в жизнь: каждый раз входя в одно из своих защищенных мест, она боялась обнаружить что-то не на своем месте или не найти вовсе. И что же она увидела на этот раз? Кто-то, скорее всего ублюдочный Джим, вытащил ящики из бюро и разбросал ее добро по полу.

И в довершение всего? Ей пришлось столкнуться с этой далеко-не-девственницей и двумя гребаными падшими ангелами, троица истуканами стояла посреди ее проклятого барахла.

Этого было достаточно, чтобы психануть и убить всех четверых.

За свой обман ничего иного Джим не заслужил.

Он снова обманул ее.

Слезы хлынули из глаз Девины, когда все, за исключением ее любовника, кинулись бежать, скрываясь в глубинах подвала. Ее первым побуждением было вызвать миньонов и отправить слуг за ними, но Девина удержалась. Это она хотела уладить самостоятельно. Кроме того, плевать на трио, сейчас был важен только спаситель. А после того, как все закончится? Сисси, Адриан и Эдди будут принадлежать ей, наряду со всеми остальными на планете, поэтому их попытки спрятаться там, где спрятаться невозможно, даже приветствуются.

Тем более она не хотела, чтобы что-нибудь отвлекало ее от Джима.

Смахнув слезы со щек, Девина вытерла ладони о кожаные штаны. Прежде чем отправиться к Создателю, она сменила пеньюар, но осталась в красивых сверкающих Лабутенах.

Блин, Девина была чертовски рада получить аудиенцию и счастлива от того, что Он согласился встретиться с ними двумя. Пребывала в гребаной эйфории от того, как сложились обстоятельства.

Вот только вернувшись назад, она успела лишь подправить макияж в пентхаусе отеля.

Девина узнала о проникновении в свое помещение в ту же секунду, как это произошло.

В ту самую секунду, когда ее доверие было обмануто.

Ей снова пришлось смахнуть слезы, а это было хреново, потому что Девина не хотела размазать свой макияж.

— Джим… черт бы тебя побрал. Неужели я всегда буду наступать на одни и те же грабли?

Ублюдок продолжал оглядываться через плечо, пытаясь убедиться, что его драгоценная Сисси и дуэньи Джима благополучно скрылись.

Этого было достаточно, чтобы пробудить в ней ярость. Но ей было необходимо…

Когда Джим сосредоточил свое внимание на ней, его ярость была столь глубокой, столь всеобъемлющей и ошеломляющей, что все его лицо перекосилось.

Как трогательно. А также это явный признак того, что инфекция внутри него вышла на принципиально иной уровень.

— Ты должен объясниться, — протяжно произнесла Девина, предвкушая предстоящую битву.

Однако Джим просто сделал шаг назад. И еще один.

А затем пустился бежать.

До нее дошло лишь через несколько секунд. А затем Девина закричала и полетела.

Ее зеркало!

Черт! Они отправились за ее зеркалом…

Перемещаясь сгустком молекул, Девина кинулась к дальнему углу подвала, но не успела. Каким-то образом Джиму удалось выдернуть ее прямо из полета, а в момент первого же прикосновения она приняла форму против своей воли, став цельной и материальной. Чем Джим не преминул воспользоваться. Мощнейшим рывком он дернул Девину вниз и покатился с ней по твердому, холодному полу, пока не обхватил руками сначала ее плечи, а затем и шею.

Ее инстинкты требовали бороться, но Девина решила — нет, это замечательная возможность закончить его раунд, шанс для него принять решение в пользу ее «убийства», а поддавшись намерению, перепутье Джима станет явным, и его выбор предопределит ее победу в игре.

За исключением того, что, черт, она не могла потерять свое зеркало.

Невероятным усилием Девина выскользнула из-под него, а в связи с тем, что экстренные обстоятельства не позволяли ей дематериализоваться, она побежала на своих высоких каблуках, помчавшись по направлению к своему гардеробу и кровати…

Подставив подножку, Джим снова сбил ее с ног, в результате чего Девина оказалась на полу посреди своей коллекции обуви, падающих вешалок, шпилек, лодочек, сапог. К черту все. Скинув с себя тушу Джима, она опять вскочила на ноги, покачнулась, а затем, несмотря на высокие каблуки, восстановила равновесие, вглядываясь при этом в дальний темный угол…

Джим снова оказался на ней.

Казалось, у него в запасе бесконечное количество энергии, и в этот раз он не собирался отпускать Девину. Сжав своими порочными руками ее горло, Джим швырнул ее на туалетный столик, а затем и на обычное зеркало, оно разлетелось на осколки вокруг них, пока они боролись друг с другом — Джим, пытавшийся сбить ее на пол, и Девина, старавшаяся освободиться.

Внезапно над головой Джима появился отблеск хрусталя.

Он расчехлил свой кинжал.

Пришло время.

Несмотря на терзавший ее страх потерять свой портал в Ад, Девина заставила себя расслабиться. Она напомнила себе, что в планы двух ангелов и той маленькой сучки не входило уничтожение зеркала. В противном случае они заодно убьют и себя.

Позволь Джиму нанести удар, сказала себе Девина, глядя в его синие глаза, полные безумия и ненависти. Затем все они будут принадлежать тебе, именно таким образом ты и спасешь свое зеркало

— Сделай это, — сосредоточившись, сказала Девина.

Но в отличие от простого кухонного ножа, которым должна была воспользоваться Сисси против нее, этот кинжал причинит чертовски сильную боль.

Хотя в конечном итоге… благодаря этому она получит все, о чем когда-либо мечтала.

Глава 49

Джим собирался, черт возьми, сделать это. Ощущая переполнявшую его ненависть, с занесенным над головой кинжалом, Джим собирался вонзить его в Девину к чертям собачьим… и не один раз. Как Ганнибал Лектор он намеревался разделать ее на кусочки, кромсать до тех пор, пока не останется ничего кроме лужи ее демонской крови и хрени, напоминающей сосисочные ошметки.

Зажав Девину в тиски, Джим вспомнил все, некое слайд-шоу всего пережитого им, ужасов и горя — начиная от его матери на полу кухни того фермерского дома и заканчивая им самим в компании с Адрианом и Эдди, невероятными усилиями пытающимся вытащить что-то из невинного тела Сисси. И все, все то зло, может вернуться назад к демону, каждое кровопролитие и страдание, даже некоторые из его собственных…

Из ниоткуда, перед глазами Джима предстал образ Сисси, затмевая собой все остальное. Он увидел, как Сисси идет к нему со стороны лифта, становясь все больше, и кричит ему что-то.

В ее глазах не было злости.

Только ужас.

Джим потряс головой, будто это могло помочь прояснить мысли, и попытался вернуться к делу. Но мысленное изображение Сисси никуда не делось, словно кто-то поместил его в голову Джима.

И, о, Боже, ее губы шевелились. Сисси говорила с ним, рассказывая вещи, которые не имели никакого гребанного смысла и шли вразрез со всем, что Джим знал о правилах этой войны и его места в ней.

— Сделай это, — прорычала Девина. — Просто покончи с этим, черт побери, давай! Ты, гребанный засранец!

Отведя плечи назад, Джим вернулся к выполнению задуманного…

Я хочу, чтобы ты был в безопасности больше, чем отомстить Девине!

Стиснув зубы, Джим отмахнулся от голоса Сисси, звучащего в голове, пытаясь игнорировать ее слова, сделать то, что является правильным и должным…

— Вонзи в меня нож, сукин ты сын!

И Джим сделал это. Со всей силой, которая у него была, он…

…повернул Девину кругом один, два… три раза и отшвырнул ее от себя, покачивающуюся из стороны в сторону на бетонном полу, ее высокие каблуки отражали свет и блестели, а стук эхом разносился повсюду.

— Ты не получишь меня! — кричал Джим. — Ты не получишь их!

А затем все пошло как в замедленной съемке.

В последовавшей череде событий, которую он, без сомнения, запомнит на всю свою оставшуюся бессмертную жизнь, Девина покачнулась, но на этот раз не смогла восстановить равновесие; она падала назад, размахивая руками, темные волосы развивались вокруг нее, пока она ступала по бетонному полу, грозясь свалиться на задницу.

Однако в конечном итоге она оказалась не там.

Выскочив из темного угла подвала, появились Эдди, Адриан и Сисси словно воры, крадущие картину из музея. Торопясь пересечь комнату, они совместными усилиями несли зеркало Девины.

Оно стало дырой, которая спасла все человечество.

Несмотря на то, что у Девины оставалась еще куча места, чтобы устроить дворовую гаражную распродажу, огромное пространство для полета, отбивая чечетку, онапопятилась прямиком в отвратительное, покрытое впадинами зеркало, вдребезги разбивая его своим телом, в результате чего распахнулся засасывающий портал, затмивший тот, что их шайка открыла в комнате особняка.

Джим никогда не забудет выражение лица Девины, когда она осознала, что произошло. Шок и ужас стали расплатой, которая привела его в восторг, но потом, когда ее затянуло внутрь, что-то внутри него шевельнулось… а затем потянуло за собой.

Центр его груди рванули вперед прямо из его сущности, и Джиму показалось, что грудная клетка вот-вот раскроется. Однако зеркало хотело не его.

Только ту часть Девины, что Джим нес в себе.

Изогнувшись назад так сильно, будто вот-вот сломается пополам, Джим поднялся в воздух. И когда едва не лишился сознания от боли…

Бамс!

Подобно резинке, чужеродная субстанция выскочила из него в воздух, черное облако пчел, точно такое же, как и после метафизического вскрытия Сисси. И не он один кое-чего лишился.

Джим упал на колени, пребывая в ужасе от того, что Сисси или ангелов могло засосать внутрь, но зеркало предъявило права только на Девину, именно поэтому Эд и дернулся с перекошенным от боли лицом, когда он потерял над собой контроль, его тело охватили судороги, он поднялся в воздух и…

И зло его покинуло, облако образовалось прямо напротив его груди и, освободившись, вошло во вращающийся черный вакуум.

Пытаясь сохранить сознание, Джим услышал странный звук, раздающийся вокруг и поверх визга из разбитого зеркала, именно тогда он и осознал, что столы должны были начать движение в сторону своей владелицы.

— Встаньте за зеркалом! — крикнул им Джим. — Уйдите с дороги!

Эдди исчез, а затем появился снова, схватив Эда с того места, куда тот рухнул, а также Сисси. После этого Джим их уже не видел.

Ему оставалось только молиться.

И его молитвы были услышаны.

Все предметы, находящиеся в подвале, затянуло в черную дыру, все часы и ножи, коллекция металлических изделий, одежда, обувь и косметика, кровать… каждый предмет, который Девина купила или взяла, ушли вслед за ней, сущность Девины затронула порчей каждую вещь, окружавшую ее. Ослабев от борьбы, Джим был в состоянии лишь с благоговением смотреть на зрелище слишком величественное, чтобы его осознать или объяснить, все происходило словно во сне, будто нечто, чему ты оказался свидетелем, стало возможным только по причине своей нереальности.

Однако это происходило на самом деле.

С каждым поглощенным предметом из дыры вырвались черные языки пламени, будто зеркало наслаждалось хорошей едой, исчезало все: дерево, ткань и металл. Рама от зеркала осталась на десерт. Как и остальные вещи до нее, четыре стороны рамы исчезли в водовороте, после чего послышался звуковой удар.

Космическая отрыжка, не иначе.

Именно так, в последнем раунде войны, организованной Создателем… Джим спас мир.


***


Пронесшийся по подвалу громогласный бум! на мгновение оглушил Сисси, уши взорвались болью. Но после того как все стихло, она открыла глаза и…

Кругом было пусто.

Весь подвал представлял собой лишь огромное пустое пространство — пол, сплошной бетонный пол, на котором не было ни пылинки. За исключением Джима.

Казалось, он находился в миле от нее, рухнув на колени, он оперся на одну руку, будто едва мог поддержать свой вес.

— Джим! — Сисси вскочила на ноги. — Джим…

Он протянул ей свободную руку, а когда Сисси добралась до него, она уже не могла сказать, кто кого обнимает сильнее.

— Ты спасла меня, — сказал Джим, уткнувшись ей в волосы. — Ты спасла меня.

— Нет, я…

— Это была ты, только ты. Я видел тебя, и ты говорила со мной и… — Будто в его горле застряло слишком много слов, слишком много того, что нужно сказать, он просто крепко поцеловал ее и…

— Срань Господня!

Синхронно отскочив друг от друга, они посмотрели на Эдди и Адриана. Эд медленно поднимался на ноги, вытянув руки, словно ожидая, что в любой момент придется поймать себя, если он начнет падать на пол.

— Срань… твою мать!

Он начал двигать всем телом, переставляя руки и ноги туда-сюда, и мгновение Сисси не могла понять, что Адриан делает. А затем осознала… он имитировал Бегущего человека?

— О, Боже, Эд сошел с ума, — прошептала Сисси, думая о том, что три сеанса экзорцизма подряд — это слишком много. Даже по их стандартам.

— Я исцелился! Я исцелился!

В мгновение ока Адриан понесся по полу, несколько раз сделал колесо, изобразил что-то из кунг-фу, и даже собрался сесть на шпагат, но потом передумал.

— Я вижу! — Эд подбежал к ним, тыча собственным пальцем в свой теперь уже видящий глаз. — Я вижу! Зеркало забрало то, что я перенял у Матиаса, увечья исчезли вместе со всем хламом Девины!

— Боже… — выдохнул Джим. — Это… потрясающе!

— Я знаю! И знаешь, что этоооооо значиииииит! Привеееееет, девочки!

Сисси пришлось уткнуться головой в грудь Джима, потому что Адриан начал покачивать бедрами вперед-назад, а затем, отойдя, снова кинулся бежать.

— Невероятно, — рассмеявшись, сказал Джим. — Мы выиграли войну, а его интересует только личная жизнь.

Откинувшись в руках своего мужчины, Сисси посмотрела на его голову.

— Твой нимб пропал.

— Правда? — он похлопал рукой над своей макушкой. — Полагаю, все действительно закончилось.

— Ты сделал это.

— Нет, мы сделали. Я собирался убить ее, действительно собирался… но видел только тебя. Слышал только твой голос. Без этого? Только Господь знает, что бы произошло.

Эдди подошел и улыбнулся. А затем протянул Джиму ладонь.

— Отличная работа. Я горжусь тобой.

Стиснув зубы, Джим встал на ноги, подняв с собой и Сисси. А затем принял то, что было предложено.

— Я не смог бы сделать это в одиночку.

— Это точно, — сказал Эд, закончив свои ча-ча-ча, одна рука покоилась на плоском животе, а другая была поднята под прямым углом. — Но должен признать… кое-какое удовольствие я получил.

Эд не стал протягивать ладонь. Вместо этого он сгреб Джима в охапку и крепко обнял.

— Но я не хотел бы никого другого в напарники.

Сисси прослезилась, когда Джим похлопал Адриана по спине.

— Могу сказать то же самое и про тебя, дружище.

Расцепив объятия, Эд прочистил горло, будто выпуская свои эмоции на волю. Затем, указав большими пальцами себе в грудь, он сказал:

— У кого есть два пальца, и кто вот-вот перепихнется? Этот парень.

Эдди закатил глаза.

— Знаешь, нам не обязательно…

Эд прищурился.

— Я найду тебе рыжеволосую. Ты же знаааааааешь, как сильно тебе нравятся симпатичные рыжули.

Эдди поднял брови и потянул за пояс своих джинсов.

— Я, эээ…

— Не говори, что ты откажешься, появись такая возможность.

Послышалось шарканье. Кашель. А затем, видимо, либидо Эдди взяло верх. Глянув на Джима, ангел произнес:

— Вот ключи от машины. Вы, ребята, сможете добраться домой?

— Думаю, я справлюсь, — сухо ответил Джим.

— Хорошо. Это хорошо.

Между тремя мужчинами повисло долгое молчание, будто им не хватит и ночи на то, чтобы выговориться.

— Идите, — хрипло прошептал Джим. — Наслаждайтесь. Вы это заслужили.

— Не уходи, не попрощавшись, — сказал Эд.

— Даю слово.

Он обхватил рукой Сисси за талию, и они пошли по пустому пространству, их шаги отдавали эхом.

— Ты голодна?

Сисси рассмеялась.

— Я не знаю. Я не могу… произошло столько всего.

— У меня есть идея.

— И что же это может быть? — Она вытянула шею, чтобы посмотреть ему в лицо. — То, что так воодушевило Эдриана?

— Ну, да. — Ее мужчина покраснел. — Но, эээ, сначала кое-что другое.

— Пицца.

— Нет. Я думал… как насчет того, чтобы забраться на мой байк и прокатиться?

Прильнув к мощи Джима, Сисси рассмеялась.

— Это строка из песни Принца, ты знал?

— Разве?

— Да. И мой ответ… да.

Подойдя к лифтам, Джим нажал кнопку вверх, а Сисси нахмурилась.

— Что не так? — спросил Джим.

— Там был кто-то как я, не так ли. Жертва для защиты ее зеркала.

— Да.

— Я не видела их.

— Оказавшись внутри, я позаботился об останках. И я собираюсь убедиться, что о нем позаботятся.

Часть ее считала, что ей следует помочь в этом деле. Другая половина… она не была уверена, что сможет справиться, увидев, как выглядела она сама.

Но она не была тряпкой. Черт побери, ей нужно помочь, кем бы он ни…

— Сисси. — Джим взял ее руки и положил на свою грудь. — Позволь мне позаботиться о нем самому, хорошо? Тебе не нужно это видеть. Кроме того, я верю, что теперь он свободен.

— Ты можешь выяснить это наверняка?

— Да, обещаю. Но мы выиграли войну, поэтому я полагаю, все праведные души отправились на Небеса. Именно это было бы справедливо.

— Просто… узнай наверняка.

— Даю тебе слово.

Сисси выдохнула, когда двери открылись, и они вдвоем вошли внутрь. На стене висело зеркало в раме из нержавеющей стали. Наклонившись поближе, она не увидела… нимба.

Все действительно закончилось.

— Ты останешься со мной? — резко спросила Сисси. — Ты… я хочу сказать, что я не могу попасть на Небеса и не хочу оставаться здесь одна.

Когда лифт начал подниматься, Джим развернул Сисси лицом к себе и пристально посмотрел на нее, убирая волосы с ее лица.

— Я люблю тебя, — сказал он. — Где мне еще быть, как не с тобой на веки вечные?

Закинув руки ему на шею, Сисси улыбнулась, чувствуя при этом слезы в глазах.

— Это… звучит для меня как рай.

Глава 50

Падение длилось вечность.

Сначала Девина подумала, что застряла в воронке, но, когда вокруг нее возникли стены ее Колодца Душ, она поняла, что камнем падает прямиком в Ад.

А это больно.

И она была права.

Последствия оказались душераздирающими, было невозможно дышать, видеть, пропало сердцебиение… также как и иллюзия красоты, так необходимая для ее душевного спокойствия. Но она не умерла. Хотя все ее рецепторы боли кричали в агонии, а гниющая плоть деформировалась и скручивалась от такого натиска, она была все еще «жива».

Поэтому могла наблюдать появившееся над ней мерцание.

Сначала она предположила, что из-за сотрясения звезды танцуют перед ней, а затем осознала, что… нет.

Было похоже на мерцающий снег.

Но… нет.

Это была ее коллекция. Просачиваясь сквозь инертный воздух колодца, каждая металлическая вещь, собранная ею за тысячелетия, устремилась вниз, будто желая остаться с ней, даже если она оказалась в своего рода вечной тюрьме.

Выпрямившись, она протянула руки, готовясь поймать прекрасный ливень, льющийся…

Ни один из предметов до нее не добрался.

Сквозь вязкие стены, служащие ей тюрьмой, протянулись руки всех тех, кого она пытала, перехватывая вещи, принадлежащие им, заявляя свои права на предметы, ловя их, восстанавливая право собственности.

Выкрадывая у нее.

Именно тогда она осознала всю тяжесть проигрыша в войне. И демон залилась слезами, которые черными бриллиантами сыпались на каменный изрытый пол возле ее рабочего стола.

Девина позволила эмоциям выплеснуться, у нее не было выбора. Она упустила свой шанс на господство. Ее одурачили на целую вечность, принадлежащую ей по праву. Ее коллекция исчезла. И бог его знает, остался ли у нее хоть один миньон, подчиняющийся ей.

Обхватив череп костлявыми руками, она зарыдала так сильно, что, казалось, могла бы разбиться вдребезги, точно так же, как и ее драгоценное зеркало.

Но нет.

В конце концов, падение и слезы прекратились, она шмыгнула носом, попыталась вытереть лицо, что представлялось довольно-таки сложным, ведь от рук у нее остались одни кости.

Собравшись с силами, она призвала иллюзию, благодаря которой делала себя красивой, надеясь, что хоть это ее приободрит.

Ничего не получилось. Плоть не срослась заново, не обрела прежний цвет и тепло. Ее роскошные темные волосы не выросли из лысого черепа. А ноги не стали волшебным образом гладкими и соблазнительными.

И в этот момент она снова закричала.

Но, услышав грохочущий где-то рядом звук, она подняла голову. Это была туфля. Это была… одна из ее сверкающих…

Вторая туфля от Лабутена упала рядом.

Хлюпая носом, она дотянулась до туфель и прижала их к себе, вытирая черные пятна с кристаллов кремового цвета… каждый из которых обрамляла металлическая оправа.

Неопровержимое доказательство того, что высококачественная вещь способна пережить все. Включая портал в Ад.

Тщательно рассматривая их, наблюдая как мельчайшие грани ловят окружающий свет, который затем отражается в ее сторону, она ценила их все больше, потому что это единственное, что осталось от ее прежней жизни наверху, последние останки ее драгоценной коллекции. В настоящий момент? У нее остались лишь ее покрытый пятнами рабочий стол и это сломанное, гниющее тело.

Вытянув ногу, она надела одну туфлю, затем и вторую. А тот факт, что они были на размер меньше, пришелся сейчас к месту, потому что на ее ногах едва ли осталось хоть сколько-то мяса.

Когда она поворачивала лодыжки то в одну, то в другую сторону, туфли сверкали, даже несмотря на ее отвратительную внешность; красные подошвы оставались все еще яркими, ведь она их не носила толком.

Но вскоре ей стало не интересно восхищаться ими.

Оказалось, что та психиаторша — которая, в чем Девина сейчас убеждена, и вовсе не была человеком женского пола, но Создателем собственной персоной — была права. Шпильки — это всего лишь вещи. А все, что действительно имело значение, сейчас было вне пределов досягаемости: ее работа по сотворению зла, любовь к Джиму, свобода передвижения.

Только туфли.

Создатель пытался показать ей правду, которую она поняла слишком поздно.

Вещи? Не главное.

Но, блин, она же зло. Девушки не могут иначе.

Откинув голову назад, Девина уставилась вверх, вверх, вверх… интересуясь, чем же занят Джим. Наверняка, празднует вместе с этой Сисси.

Боже, она ненавидела его, действительно ненавидела.

Возможно однажды, если она когда-нибудь выберется отсюда… она найдет себе настоящего мужчину, который будет ценить ее за то, кем и чем она являлась, кого-то извращенного и испорченного, но имеющего хорошие традиционные ценности, неплохой банковский счет и чувство юмора.

И который мог бы часами пропадать в постели.

Возможно, такого мужчины не существует. Но учитывая, что заняться ей было нечем на протяжении… что ж, дерьмо, вероятно целой вечности… она могла бы с тем же успехом жить в своих фантазиях.

Сейчас у нее остались лишь воспоминания и разум.

Глава 51

Следующим днем


На Небесах, Найджел подкатил чайный столик к холму у стен Бастиона Душ. Обычно столик сервировал сам себя, но сейчас, не имея для себя занятия, ему захотелось сделать все собственноручно.

Он самостоятельно развернул аккуратно сложенную дамасскую скатерть, расставил тарелки, чашки и блюдца. Подготовил чайник, баночки с сахаром и сливками, а также квадратное блюдце с разнообразными булочками и бисквитом.

Хорошо, замечательно, он наколдовал еду, но пекарем был никудышным.

Наклонившись, Найджел выровнял столовое серебро строго вдоль салфеток. Идеально уложил предметы. Потрогал цветы…

— Это для меня?

Сдерживая улыбку, он обернулся и увидел Джима.

— Будем рады, если ты присоединишься к нам, спаситель.

Ангел казался смутившимся, будто не знал, как вести себя после того, как превосходно закончил свою работу.

— Ты больше не должен звать меня так.

Найджел глубоко вздохнул. Расправил свой белый костюм. И обошел стол.

Без предисловий и фальши он обнял Джима и хрипло сказал:

— Я действительно верю в то, что нам следует называть тебя так до скончания времен.

Джим обнял архангела в ответ, и они постояли так еще некоторое время. А затем одновременно сделали шаг назад. К этому времени появились и остальные архангелы вместе с Таквином, который запрыгнул на Джима, практически сбив того с ног.

Пока группа обсуждала победу и заслуги, Найджел стоял на периферии и наблюдал за обменом поздравлениями: Байрон и Берти накинулись на спасителя так же, как и их пес, и даже Колин присоединился к ним, на лице воина Архангела даже неожиданно появилась улыбка, отразившаяся в его красивых глазах.

Неспособный вынести это зрелище, Найджел перевел взгляд наверх, на парапет. Семь флагов раскачивались на ветру, финальная победа Джима определила все предыдущие раунды, даже те, в которых Девина выиграла. Цвета были разными и напоминали радугу в небе.

— … Найджел?

— Я дико извиняюсь, — сказал он, сосредотачиваясь. — Что такое?

— Не возражаешь, если я спрошу кое о чем наедине? — повторил Джим.

Найджел посмотрел поверх стола. Три архангела уже сидели, Байрон и Берти щебетали как певчие птички на весеннем дереве, присущая им активность усилилась теперь, когда пропал страх, пропал стресс, а остались только место и работа, которые они любили.

— В этом нет необходимости, — пробормотал Найджел. — Твой ответ «да».

Джим закрыл глаза и покачнулся.

— Ты в порядке, дружище? — спросил Колин.

Спаситель кивнул и потер лицо. А затем посмотрел на Найджела.

— Ты уверен?

— Ты думаешь, я ничего не сделаю для того, чтобы оградить праведные души?

— Тогда ладно. Спасибо.

— Это не моя заслуга, только твоя, — затем он смягчился. — Но я… так рад за тебя. Очень рад за вас обоих.

— Спасибо, — Джим поколебался. — И последнее… души как Сисси, невинные, убиенные Девиной за столетия для защиты ее зеркала…

— Они здесь, присоединились к праведникам. Создатель проследил за этим сразу же, как только Девина была изгнана в свой Колодец Душ.

— Так значит она там.

— Там ей и следует оставаться.

— Согласен. Это… хорошо.

Секунду спустя спаситель ушел, а Найджел остался смотреть на место, на котором тот только что стоял. Было столько всего, за что нужно быть благодарным, чему стоило радоваться… но ему все же было грустно, до грани отчаяния.

— Прошу меня простить, — сказал он, ни с кем не встречаясь глазами. — Я удаляюсь в свои комнаты.

Байрон улыбнулся.

— Ну конечно. Многое произошло, нужно прийти в себя.

Берти кивнул, незаметно подкинув Таквину кусочек бисквита.

— Конечно, мы за всем проследим вместо тебя.

Найджел кивнул и отвернулся. Не было необходимости ждать ответа от Колина, даже если именно от него Найджел на самом деле желал его услышать.

Ступая по траве, он думал о людях там, внизу, живущих, умирающих, влюбляющихся, разбивающих свои сердца. Они были сильнее, чем он мог когда-нибудь предположить, осознал Найджел… все эти тысячелетия он ошибочно жалел их бренное существование.

Сейчас он рассматривал их как триумфаторов.

Им приходилось не просто страшиться потери, но проносить это чувство через всю свою жизнь… и одержанная победа этого не изменит. Несмотря на то, что зло было изгнано, им все еще приходилось бороться со смертью, и Найджел испытывал глубокое уважение к ним за эту жизнестойкость.

Достигнув своего шатра, он откинул шторку и ступил в роскошь внутреннего убранства, которая раньше казалась ему такой необходимой для его душевного благополучия. Сейчас все казалось ему лишь красочными атрибутами.

Найджел перевел взгляд на кушетку, на которой он совершил тот ужасный поступок, и, несмотря на ненависть, испытываемую им по отношению к утвари, он оставил ее намеренно. В качестве напоминания о его высокомерии и вине, полагая, что было необходимо…

— Ты знаешь, что я такое?

Найджел резко обернулся. Колин стоял на пороге шатра с отчужденным взглядом, тело занимало весь вход.

— Я-я-я… — Найджелу понадобилось мгновение, чтобы справиться с удивлением.

— Прошу прощения, что ты имеешь в виду?

Колин вошел внутрь и немного развернулся, вытянув руки в стороны.

— Ты знаешь, что я такое?

Любовь всего моего существования, подумал Найджел.

— Ты — Колин, — сказал он вместо этого.

Другой архангел издал неопределенный звук, по которому нельзя было определить, был ли ответ на заданный вопрос верным.

— Внизу, на земле существует поговорка для таких как я. Я уверен, ты ее слышал.

— К сожалению, я не умею читать мысли, — Найджел дотронулся до лба. — Мозг работает не так хорошо, как раньше.

Колин подошел чуть ближе. И еще ближе. А затем он сделал самую невероятную вещь. Дотянувшись, он коснулся лица Найджела, проведя рукой вниз по щеке.

— Поговорка, весьма распространенная среди душ там, внизу, такова… «Человеку свойственно ошибаться, Богу — прощать».

Сердце Найджела бешено заколотилось, а затем закружилась голова.

— Да, да, я слышал эти слова.

Пожалуйста, не разбей мое сердце, подумал он. Даже если я разбил твое.

— Так что же я, — подтолкнул Колин.

— Ты… — из-за слез ситуация стала более волнующей. — Ты архангел, хранимый Господом воин, Защитник Небес и земли. Ты…

Он не мог произнести последнее слово. Поэтому Колин закончил вместо него.

— Я есть божественное, — Колин наклонился и поцеловал его. — Я есть божественное. И я прощаю тебя.

Найджел совсем не по-джентельменски кинулся в объятия своего любовника. Он знал, что не нужно расспрашивать о преподнесенном даре этого воссоединения. Ему было все равно, с какими трудностями Колин столкнулся, принимая решение, и к каким выводам пришел. Он не размышлял о снизошедшем на Колина понимании, изменившем все.

В прошлом, он бы настаивал на подробностях.

Сейчас? Он принял предложенное, вцепился изо всех сил.

К нему на ум пришли другие человеческие поговорки, в которых упоминались дары, кони и зубы, в одной из поговорок даже говорилось о «долго» и «счастливо».

Но откинувшись на руки Колина, Найджел произнес самое могущественное человеческое высказывание из всех:

— Я люблю тебя, — произнес он нежно. — Буду любить тебя… вечно.


***


Входя на кухню старого особняка, Эд нес примерно тридцать пять тысяч калорий в трех пакетах и коробке из двадцати четырех ассорти от «Данкин Донатс», которые он только что купил. Было около четырех по полудни и даже если кто-то считает, что завтрак — это просто что-то плотское, лично он не был склонен судить так строго… и будучи заботливым по натуре, он даже протестировал большинство из пончиков на предмет яда, поедая по пути домой те, что были с джемом и покрыты шоколадом. К слову о возбуждении аппетита. Попивая свой кофе, он предвкушал перекус еще дюжиной, чтобы затем вместе с Эдди завалиться спать и восстановить силы после вчерашней ночи.

— Мой кофе у тебя? — спросил он через плечо.

Тупо посмотрев на него в течение пары секунд, Эдди переключился.

— Да, эээ… да. У меня.

М-да, мозги Эдди поимели конкретно.

Эд улыбнулся и прошел прямо к столу. Они занимались этим с женским трио на протяжении всего вечера… или цыпочек было четверо? Старые добрые времена вернулись, даже более интенсивные, чем раньше, из-за того, что они чуть было все не потеряли.

Сейчас? Единственный раз за всю их бессмертную жизнь, они вместе со своим другом собираются взять отпуск. Возможно, направятся в теплые края, где дамы носили только шлепанцы, пиво было холодным, а рыбалка захватывающей…

В заднюю дверь заскреблись, и Эд оглянулся в ту сторону. Эдди открыл дверь, и было приятно видеть неряшливого пса, который прихрамывая вошел в дом.

В последнем раунде Пес куда-то пропал.

Но сейчас маленький друг снова с ними, наматывал круги вокруг ног Эдди, подпрыгивал на колени к Эду.

— Эй, хочешь кусочек? — спросил Эд. Получив лай в качестве согласия, он поднял крышку в поисках чего-нибудь без орехов. Хотя, учитывая, что пес на самом деле и не был псом, это было не важно…

— Чем это пахнет? — отшатнувшись, спросил он.

И тогда он увидел дым, поднимающийся с поверхности стола. Вскочив к нему на колени, а затем перемахнув на стол, Пес поставил лапу… под которой на поверхности дерева появилось изображение.

Эд упал на свой стул.

— Нет. Аххх. Ни за что. Нам нужно передохнуть…

— О, да чтоб меня, — выдохнул Эдди.

Когда маленькая картинка Пса была закончена, «животное» попятившись, дважды пролаяло. А затем снова поставило лапу, словно указывая на стол.

Наклонившись, Эд почувствовал, как кровь отлила от лица.

— Нет. Кто угодно, только не он.

— Где он? — спросил Эдди. — Я думал, он в Чистилище…

Пролаяв, Пес перебил его.

— Ну, дерьмо, — сказал Эд, возвращая крышку от коробки на место. — За это не получишь пончик.

Скрестив руки, Эдриан надул губы, и плевать он хотел, что похож на дебила.

— Пожалуйста, — умолял Эдди. — Только не Лэсситер. Кто угодно, кроме Лэсситера… он может быть где угодно на планете, делать что угодно.

А Пес просто смотрел им в глаза.

— Можем мы хотя бы отгулять выходные? — пробормотал Эд.

— Вместо чего? — спросил Джим с порога.

Вошедший в комнату спаситель был прямо из душа, и хоть раз его не украшали огромные черные круги под глазами. Фактически, он даже выглядел на четверть века моложе, чем днем ранее — вот что могут сотворить с парнем двенадцать часов любви и ласки.

Эду ли не знать.

Пес спрыгнул со стола прямо в руки к Джиму, бешено виляя хвостом, облизывая его, всем своим собачьим видом выражая обожание. И Джим отвечал на это дерьмо взаимностью, наклонив голову, сюсюкаясь, лаская.

Когда Джим поставил его на пол, они долгое время не отрывали друг от друга взглядов, а затем Пес испустил негромкий жалобный вой… прежде чем развернуться и направиться к двери, будто произнес самое трудное «прощай».

Проходя мимо, сукин сын посмотрел на них с Эдди, словно говоря, «Шевелите копытами, парни, и приведите ко мне придурка, чей портрет я только что выжег на столе».

После ухода Пса, Эд коснулся лица. Нарисованные линии были все еще горячими.

— Кто это? — спросил Джим.

— Ночной кошмар, — пробормотал Эд.

— Наше следующее задание, — вставил Эдди.

— Так быстро? В самом деле? Разве вы не должны получить отпуск или типа того?

Эд кивнул в сторону закрытой коробки.

— У нас есть пончики. Ура.

Наступила тишина. А затем Эдди негромко сказал:

— Ты уходишь, не так ли.

Эд поднял голову как раз в тот момент, когда взгляд Джима устремился в окно над раковиной. Уставившись туда, казалось, он что-то себе представляет, вещи, расположенные совсем не близко отсюда.

— Все это начиналось ради нее, — произнес мужчина. — И я не имею в виду Сисси.

— Да, — кивнул Эдди. — Я знаю, о чем ты…

— Обо всем позаботились, — переведя взгляд на них двоих, спаситель помолчал. А затем сказал:

— Знаете, когда все это только началось, я не хотел вмешательства вашей парочки. Я всегда играл в одиночку, — он взглянул на Эда, — и твое пение, на самом деле, чертовски сильно действовало мне на нервы.

— Ииииии моя работа окончена, — кивая, ответил тот.

— Но знаете, когда мы пытались вытащить зло из Сисси, я не смог бы сделать это один… вы двое были там. Не будь вас? Я бы ее потерял. Вы двое… спасли ее вместе со мной.

А вот теперь Эду пришлось опустить взгляд. Это было слишком, и он не прослезится. Он просто не… прослезится.

Дерьмо, у него глаза на мокром месте.

Джим все еще говорил, упоминая такие вещи, как жертва и общее благо на первом месте, все то, что на его взгляд совершили Эдди и Эд.

О, блин, ублюдку следовало заткнуться. Он действительно должен был…

Эд протянул руку к одному из пакетов и вытащил бумажные салфетки, по крайней мере, Эдди схватил одну, чтобы тоже промокнуть глаза, поэтому он не ощущал себя единственным слюнтяем в комнате.

— Так что, спасибо, — хрипло сказал Джим. — Я должен вам свою жизнь.

Эд выскочил из-за стола, и обрадовался отсутствию боли из-за резкого движения.

— Завязывай с болтовней. Продолжишь в том же духе, и у меня отрастут яичники.

Адриан крепко обнял Джима, очень крепко. А затем отступил в сторону, чтобы Эдди мог сделать то же самое.

— Эй, что происходит? — спросила Сисси, входя в комнату. — Все хорошо?

Эд пристально посмотрел на девушку. Она светилась от пяток до макушки, даже одетая в простую одежду, купленную им в «Таргете». Она была просто… такая красивая без грамма косметики, с прямыми и не уложенными волосами.

— Пришло время прощаться, Сис, — услышал он свои слова.

— Ты куда-то собираешься?

Нет, грустно подумал он. Собираешься ты.

Глава 52

По какой-то причине, ему было сложно наблюдать, как Сисси обнимает ангелов.

Опять-таки, Джиму было неприятно видеть слезы в глазах своей женщины, и было совершенно ясно, что она любила парней, хотя и знала их не так давно. Война, однако, привязывала людей быстро и накрепко.

— Мы когда-нибудь снова увидимся? — спросила Сисси, принимая предложенную ей Эдом салфетку.

— Я не знаю. Может быть, — пробормотал он, пока Сисси вытирала глаза.

— Никогда не говори никогда, — с грустной улыбкой промолвил Эдди.

Наступила длинная пауза, и Джим знал, что должен свалить отсюда к чертям собачьим, иначе тоже пустит слезу.

— Пойдем, — хрипло сказал Джим, потянув Сисси за руки.

— Куда мы идем?

— Просто… иди со мной.

Он повел ее по направлению к парадной двери, остановившись только для того, чтобы в последний раз махнуть рукой Эдди и Адриану, застывшим в той кухне в окружении пончиков.

— Джим? Мне как-то не по себе уходить.

Когда они оказались в фойе, прадедовские часы начали бить в гонг, и Джим закрыл глаза. Не считай… это не важно… не считай.

Один, два, три…

— Джим, ты в порядке?

… четыре, пять, шесть…

— Джим?

… семь, восемь, девять…

— Ладно, заявляю официально, — сказала Сисси. — Я ужасно тревожусь.

Он поднял палец.

… десять, одиннадцать…

— Джим?

… двенадцать.

После мгновения ясной, восхитительной тишины, Джим открыл глаза и увидел только ее.

— О, слава Богу.

— Что?

— Я расскажу тебе позже.

Оказавшись на улице под лучами весеннего солнца, Джим подвел Сисси к ступенькам и усадил ее туда же, где они сидели прежде.

Боже, подумал он, какой же долгий путь они проделали, чтобы снова сесть вот так, бок о бок.

— Джим?

— Помнишь, мы вчера проезжали на байке мимо твоего дома?

Сисси кивнула, отбросив волосы назад. В ее глазах смешались грусть и покой.

— Да. И спасибо тебе за это. Я благодарила тебя?

— Да, благодарила.

— Было очень приятно увидеть родных, так крепко спящих, понимаешь? Это дает мне небольшую надежду, что может быть со временем…

— Я хочу провести с тобой вечность.

Улыбка, которую он получил в ответ, была широкой и мгновенной.

— Ты просишь меня выйти за тебя замуж в бессмертном смысле? Если так, то мой ответ «да». — Она наклонилась и поцеловала его в губы. Раз. Два. — Тысячу раз «да».

— Даже если для тебя это будет значить… что ты не сможешь видеться со своей семьей?

— Ты предлагаешь ехать на запад вместе с тобой? — Сисси сделала глубокий вдох. — Что ж, правда в том, что сейчас я не могу видеться с ними на самом деле. Я ведь не могу… быть с ними. В действительности, застрять в Колдвелле будет больнее. Поэтому да, даже поверить не могу, что говорю это… но да, думаю, я бы хотела свалить из города.

— Ты уверена?

Она помолчала некоторое время. А затем посмотрела на него.

— С тобой я могу пройти через что угодно.

Долгое время Джим запоминал ее лицо, начиная с того, как вечерний свет падал на ее лоб и щеки, и заканчивая красотой ее голубых глаз, изгибом губ, которые он целовал часами.

— Хорошо, — пробормотал он. — Закрой глаза и держи меня за руку…

Сильное вращение, а секунду спустя Джим сказал:

— А теперь открывай.

Медленно подняв веки, Сисси отпрянула, будто шокированная капитальной сменой ландшафта.

— Где… это что, замок?

— Так и есть. Пойдем.

Поставив Сисси на ноги, Джим повел ее по ярко-зеленой лужайке Рая, поддерживая ее, когда Сисси запрокидывала голову, чтобы посмотреть на кристально синее небо.

— Это самое красивое место, что я когда-либо видела.

Забавно, на самом деле он никогда не замечал этого… до тех пор, пока не пришел сюда вместе с ней.

Они остановились у рва, окружавшего древнее укрепление, его воды были такими чистыми, что были видны неспешно плывущие рыбки ярких цветов, их плавники, похожие на крылья бабочек, колыхались туда-сюда в незаметных взгляду потоках.

Над головой раздался оглушительный грохот, а затем дребезжание огромных звеньев цепи подъемного механизма.

Мост через ров начал медленно опускаться, будто давая им время изменить свое решение. Джим подумал, что ему следует сказать Сисси, что они собираются сделать, однако переведя на нее взгляд, увидел, что по ее щекам катятся слезы.

— Это Рай? — приглушенным от слез голосом сказала она.

— Да. Однажды перейдя мост… обратной дороги нет. Тебе придется подождать, когда твоя семья присоединится к тебе.

Сисси вытерла руками слезы со щек.

— Но я думала, что мне не позволено войти.

— Найджел сказал, что тебе рады. Сейчас ты чиста… мы вытащили из тебя зло. Из меня тоже.

Сисси начала смеяться сквозь слезы.

— Ты серьезно? Ты…

— Да, — ответил Джим, улыбаясь ей. — Так что ты скажешь? Ты сделаешь этот решительный шаг вместе со мной?

Сисси посмотрела на него.

— Я люблю тебя.

— Приму это за «да». — Тяжелый мост опустился с грохотом, и Джим галантным жестом указал рукой: — Дамы вперед.

Сисси поколебалась мгновение. А затем разразилась смехом и кинулась танцевать, воспрянув духом, она с таким восторгом бежала вприпрыжку по настилу, что заразила своим счастьем и Джима.

Покачав головой, Джим улыбнулся, делая первый шаг. Второй шаг. Третий.

Он не так себе представлял любой из исходов, но, блин, о таком он даже и мечтать не мог.

Держась на пару ярдов позади своей женщины, Джим обнаружил, что чем дальше он шел по мосту, тем больше отдалялся пункт назначения, пространство искажалось, словно в комнате кривых зеркал. А затем совершенно неожиданно, оглянувшись назад, он понял, что зеленая трава и синее небо, и деревья находятся на расстоянии сотни миль от него.

Повернувшись, он…

Замер как вкопанный.

Сисси сбавила шаг… а затем тоже остановилась, какой-то светящийся туман угрожал заслонить ее. Почувствовав смертельный ужас, Джим бросился по настилу вперед, чтобы догнать…

Однако Сисси ничего не угрожало.

Фактически, она остановилась, потому что в кружащемся, плотном воздухе перед ней стояла фигура.

Женщина.

И Джим совершенно точно знал… кем… она… была.

Джим закрыл глаза, его тело обмякло, а кости превратились в желе. Когда он снова поднял веки и обнаружил, что фигура стояла на месте, ему показалось, что он разучился ходить. Но он все же пошел.

Ему пришлось прикрыть рот ладонью, чтобы не разрыдаться.

Наконец и он встал перед женщиной.

Опустив руку, он сдавленно сказал:

— Мама.

Его мать не плакала. Ее лицо освещала улыбка, яркая как то солнце, что они с Сисси оставили позади. Она улыбалась, была цела и невредима, ее тело восстановилось, волосы блестели, а глаза сияли.

— Я ждала тебя, Джимми, — сказав это, она обвила его руками и крепко-крепко прижала к себе, несмотря на то, что он был намного крупнее. — О, сынок… все хорошо. Ты в порядке… все хорошо.

Джим совершенно. Потерял. Свой гребанный. Контроль.

Но она держала его, не позволяя упасть на землю, Сисси тоже была рядом, поглаживая его по спине, поддерживая его.

А затем произошла самая поразительная вещь.

Все страдания вмиг покинули его, у него забрали всю грусть и боль, на душе стало легко и беззаботно, она уподобилась невесомому туману вокруг них.

Откинувшись назад, Джим коснулся лица матери, ее плеч, ее рук… только чтобы убедиться, что она была настоящей. И она была настоящей.

Затем он обернулся к Сисси и притянул ее к себе.

— Э-э, мама, это моя Сисси.

— Привет, — сказала Сисси, протягивая ладонь. — Я так…

Его мать осталась такой же, какой и была прежде, она притянула к себе Сисси и обняла.

— Я знаю, тебя разлучили с твоей семьей, но когда ты поймешь, что Рай тоже ждет их, тебе станет намного легче вынести расстояние.

Впервые почти за тридцать лет Джим глубоко и с облегчением вздохнул.

— Пойдемте, вы вдвоем, — сказала его мать, вставая с другой стороны от Джима. — Нужно вас разместить. Вы полюбите это место.

Подталкиваемые его матерью, Джим и Сисси шагнули в дымку. Продвигаясь вперед, Джим взглянул на свою женщину, и, приобняв, поцеловал в губы, а когда она улыбнулась ему в ответ?

Что ж, как любят говорить, это стало доказательством того, что Бог действительно существует.

— Все ради любви, — сказала его мать. — Не важно, на чьей ты стороне, все ради любви.

Аминь, подумал Джим, заходя в Рай с двумя самыми важными для него женщинами.

Аминь.


КОНЕЦ


Оглавление

  • Глава 1
  • Глава 2
  • Глава 3
  • Глава 4
  • Глава 5
  • Глава 6
  • Глава 7
  • Глава 8
  • Глава 9
  • Глава 10
  • Глава 11
  • Глава 12
  • Глава 13
  • Глава 14
  • Глава 15
  • Глава 16
  • Глава 17
  • Глава 18
  • Глава 19
  • Глава 20
  • Глава 21
  • Глава 22
  • Глава 23
  • Глава 24
  • Глава 25
  • Глава 26
  • Глава 27
  • Глава 28
  • Глава 29
  • Глава 30
  • Глава 31
  • Глава 32
  • Глава 33
  • Глава 34
  • Глава 35
  • Глава 36
  • Глава 37
  • Глава 38
  • Глава 39
  • Глава 40
  • Глава 41
  • Глава 42
  • Глава 43
  • Глава 44
  • Глава 45
  • Глава 46
  • Глава 47
  • Глава 48
  • Глава 49
  • Глава 50
  • Глава 51
  • Глава 52