Крыша была скользкая и ужасно гремела под ногами. Комиссар Фухе с револьвером в руке осторожно ступал по жестяной поверхности, мысленно проклиная и эту крышу, и этот дождь, но более всего преступника, из-за которого ему пришлось забраться сюда. Вдруг впереди кто-то побежал.
— Стой! — заорал Фухе и выстрелил на звук. Все стихло. Стараясь ступать как можно тише, комиссар подошел к тому месту, откуда секунду назад доносился звук. Посветив фонариком, он увидел распростертый труп и кровавое пятно на гладкой поверхности крыши. Кошка была черной, и комиссар не удивился тому факту, что он ее не увидел раньше. Он сел рядом с кошачьим телом и, поеживаясь, дрожащими руками достал из кармана мятую пачку «Синей птицы». Руки явно не слушались его — сказывалось нервное перенапряжение последних дней, бессонные ночи наблюдений и раздумий. Струдом прикурив сигарету, Фухе с удовольствием затянулся и прикрыл глаза. Сзади раздались чьи-то шаги. Комиссар, сжав револьвер покрепче, посветил в темноту.
— Кто это тут балуется на крыше? — прорычал в ответна луч фонаря неизвестный, закрывая рукой глаза от света.
— Ты кто? — сурово спросил Фухе, держа палец на спусковом крючке.
— Я дворник, а ты кто? — прорычало в ответ подошедшее существо.
— Полиция! — громко рявкнул комиссар и тут же подсветил свое удостоверение.
— Ясно, — ответил дворник и ногой наткнулся на убитую кошку. — Ну-ка, посвети сюда!
— Это преступник, — безапелляционно заявил Фухе и посветил.
— Иезус Мария! — воскликнул дворник. — Да это же профессорская кошечка.
— Неважно, — хмуро сказал комиссар. — Она украла кусок колбасы у генерального прокурора.
— Ха-ха-ха! — нервно засмеялся его собеседник. — Ошибочка вышла… Сынок прокурорский колбаску-то стибрил, чтобы нищему отдать… А отец его, прокурор то есть, на кошку и подумал. Да на следующий день сынок ему признался.
— А-а-а-а-а!!! — по-звериному закричал комиссар, и могучий натренированный кулак сшиб дворника, который покатился по скату крыши и исчез у ее края. Снизу раздался звук упавшего тела.
«Девятый этаж, — подумал Фухе. — Пожалуй, завтра придется расследовать это самоубийство.»
Фухе еще раз затянулся «Синей птицей», выбросил окурок и грязно выругался.
