КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Ручной волк (СИ) [Велимера] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Он медленно, крадучись подходил сзади. Когда мы снимали эту комнату на ночь, ни у кого и мысли не могло возникнуть, что здоровый мужик со светящимися глазами будет так ласково целовать в шею своего спутника, хрупкого болезненного парнишку. Им невдомек, что теплые руки плавно стаскивают с моих плеч сюртук, небрежно отбрасывают его на пол. Самостоятельно расстегивая пуговицы рубашки, я подставляю шею под несдержанные легкие укусы — они не знают. И никогда не узнают, как нежно могут скользить чуть шершавые ладони по почти зажившим неглубоким царапинам на моих лопатках, какой горячий у него язык, когда он проникает им в мой рот. Как перекатываются мышцы на его спине, когда он двигается во мне, как он глухо и рычаще стонет в подушку, если укусить его за плечо, чтобы сдержать собственный вскрик — никто не узнает. Никогда. Только я знаю…

— Дерек, — тихо и немного сипло, почти шепотом, когда он уже дремлет.

— М-м-м… — недовольно нахмурился Волк, требуя продолжать перебирать серо-белые пряди на его макушке.

— Я тебя люблю.

Он все же улыбнулся, прижал меня поближе, закидывая ногу мне на бедра, утыкаясь носом под ухо.

И я тебя, моя маленькая, только голову мне чеши.

Хмыкнув, я послушно зарылась пальцами в густые волосы, отчетливо пахнущие собачьей шерстью. Его пышущее жаром тело будет греть меня всю ночь, как и будут мешать две свежие царапины на бедре, но это все не слишком важно. Важно только, что мы вместе навсегда.

Утром Дерек помог мне перетянуть грудь и собрать остриженные по плечи волосы под бандану. Я бы и короче их остригла, чтобы было удобнее, но он против. Чуть мешковатые штаны и сюртук помогали мне скрывать округлость задницы и совсем не мужскую форму ног. Спрятав шнурок с обручальным кольцом под рубашку, я со шляпой в руке спустилась на первый этаж завтракать, пока любящий потягушки Волк замешкался.

Свободного стола не было, поэтому я присела рядом с двумя торговцами. Мужчины слишком невнимательны, чтобы уличить меня, а женщины на такого щуплого паренька и не смотрят вовсе, что мне очень даже на руку. Положив шляпу рядом на лавку, чтобы застолбить место для мужа, я заказала служанке завтрак на двоих. Голос меня тоже не выдавал — пусть и звонкий, он не был никогда по-девчачьи высоким. Такой себе, средний ломающийся голос юноши.

Я выросла с братьями-Волками, воспитанная Волком, так что лет с восьми меня было бесполезно упрашивать сидеть со сдвинутыми коленками. Конечно, я не раздвигала их, как только могла, в отличие от некоторых мужланов, но и не выделялась. Когда я ела, локоть левой руки всегда лежал на столе. Перчатки скрывали мои тонкие пальцы, общение исключительно с мальчишками в детстве сформировало мое чувство юмора. И только Дерек видел меня настоящей.

Волк сел рядом, переложив мою шляпу на стол и пристроив наши сумки у себя в ногах. Естественно, на него косились, но он уже настолько привык к всеобщему вниманию, что не напрягался. Девушка принесла вареники со сметаной и холодный компот. Странные представления о завтраке…

Зная, что Дерек свою волчью душонку готов продать за сметану, я ложкой собрала ее с вареников, радуясь, что их не перемешивали, и сметана осталась горкой посередине, переложила ему в тарелку. Бросив на меня благодарный взгляд, мужчина уткнулся в тарелку, как и я. Уж чему-чему, а есть, не отвлекаясь на разговоры, Данар нас хорошо научил. Вспомнив крепкий воспитательный подзатыльник, который был для меня лишь чуть-чуть слабее, чем для мальчишек, я поежилась.

За несколько минут расправившись с едой, мы вышли на улицу. Уже давно рассвело, так что по улицам бегала детвора, женщины с корзинами спешили домой с рынка, некоторые вели за руку детишек помладше. Милая сельская пастораль, сдобренная запахом хлеба и дыма из кузницы. Вот только это не для нас.

Забрав из-под навеса своего жеребца, я подождала, пока Дерек закрепит сумки на седле. А потом мы спокойным шагом двинулись на запад. Где-то там очередное родовое поместье с неупокоившимся главой рода, которого надо вытурить из нашего мира. У нас никогда не было карт или необходимости спрашивать дорогу — везде есть леса и Волки, какая-то особая связь позволяет моему мужу знать все, что знают они, о любом месте.

Вздохнув, я сунула руки в карманы. Здорово быть Волком. Всегда защитят, всегда примут, помогут. Никаких ущемлений женщины — я бегала по деревне Волков и искала призраков, и все только усмехались и угощали ягодами или фруктами. Стоило только дать знать людям о том, что я медиум, так сразу костер сложили, Дерек еле спас меня тогда. Причем больше всего меня злило, что мужчине быть медиумом можно, им будут восхищаться и уважать за редкий дар. А как я — так “сжечь ее!”. Сволочи двуличные…

Когда дома остались позади, Дерек нырнул в кусты погуще. А вышел уже красавец-Волк, в холке едва ли не выше меня. Так и ему путешествовать удобно, и разбойники никакие не пристают. Спрятав его одежду в сумку, я вскарабкалась на Сыча и тронула его бока шпорами. Поначалу бедный конь пугался огромного серого зверя, но теперь уже привык.

Вот как же я терпеть не могу дорогу! Скучно до ужаса, делать нечего, поговорить можно только монологом, а ответы Дерека будут односложными до элементарности. И чем мне заняться? Обычно я считаю деревья, мимо которых мы проехали, но сегодня лень.

Вздохнув, я наклонилась вперед и улеглась на шею непонимающе всхрапнувшего Сыча. Ску-у-учно-о-о! Читать на ходу мне муж не разрешает, чтобы не портила зрение. А ведь день только начался…

Я немного подремала, потом все же занялась подсчетом стволов, потом стало жарко, и я опять улеглась спать. Какой кошмар… Почувствовав неподалеку какого-то духа, я обрадовалась было, но Дерек не разрешил задерживаться. Сникнув, я из вредности перебралась ему на спину, а жеребец как-то совсем по-человечески вздохнул. Но ехать на Волке все же неудобно, от него еще жарче, да и шерсть скользкая, так что я вернулась на Сыча. Каждый день одно и то же, поэтому и не люблю долгие путешествия! Но ничего, завтра уже мы будем на месте, в особняке купца и члена городского совета, к которому наведывается то ли дед, то ли прадед.

========== 1. ==========

Я бежал изо всех сил, подстегиваемый криками и отблесками огня на земле. Сзади настигали люди, которых вели собаки. Перекинувшись, я легко бы оторвался, но мама говорила, что нельзя, нельзя…

Скатившись в овраг, я не смог встать — щиколотка горела огнем. Стиснув зубы, я пополз вниз, сидя по пояс в холодной воде ручейка. Немного совсем не добежал до деревни, проклятье… Но ничего, вода собьет собак со следа, люди уйдут…

Почти не чувствуя хвоста, я увидел нишу в склоне, заваленную ветками и наполовину прикрытую толстым упавшим стволом. Оттуда пахло человеком, маленьким каким-то, но сзади становился все громче лай. Выбрав однозначную победу над маленьким монстром, я заполз в убежище, стараясь не наследить запахом.

Человек оказался совсем маленьким. Я первый раз увидел его так близко. А, нет, платье. Маленькая девочка с рыжими волосами испуганно забилась поглубже в нишу, но тут же рванулась ко мне:

— Ой, фу, фу, оно по мне ползет!

Отшатнувшись, я тут же забрался назад и ухватил ее за руку.

Тихо.

Девочка послушно замерла, а на ее лице все так же было выражение полного отвращения. Заглянув ей за спину, я стряхнул многоножку с ее плеча. Она успокоилась. Люди приближались, так что я закрыл глаза, чтобы отблески не выдали нас.

— Я боюсь темноты! — пискнула она, вцепляясь в меня холодными пальцами.

Посиди тихо, потом я еще посвечу.

Малявка притихла. Ее маленькое тельце подрагивало — платье мокрое. Вздохнув, я ухватил ее подмышки и усадил к себе на колени, обнимая. Я после ручья все равно не замерзну, а она маленькая, может заболеть.

Послушно сидя и не двигаясь, она позволила мне уткнуться носом ей в плечо. Такая малявка, наверное, не старше Даррена. Крепко жмурясь, я вслушивался до звона в ушах. Они уже близко. Их запах тоже близко — резкий, грязный запах немытых мужчин. Девочка в моих руках пахла как… Как девочка. Цветочками, молоком, немножко мылом. Такая маленькая — и так глубоко в лесу, странно.

Собаки жалобно скулили, не находя мой запах, взвизгивали, огретые кнутом за ошибку. Потоптавшись и поорав, люди вместе с лошадьми и псами ушли. Осознав, что они удаляются, я выдохнул и открыл глаза. Девчонка расслабилась, когда темноту немного рассеял свет моих радужек.

Пересадив ее обратно на землю, я выполз из убежища. Ночь безлунная, темная. К утру станет еще холоднее, а она мокрая…

— Куда ты? — захныкала рыжая, выбираясь следом за мной на воздух. — Не уходи, мне страшно!

Маленькая, в перепачканном платьице, трет грязные щечки кулачками и сейчас точно заревет. Нельзя же ребенка бросить в лесу, да? Но это же человек! Я же не могу привести человека в деревню!

Присев на корточки, я снова взял ее за руку. Больно хрустнула почти зажившая лодыжка.

Как ты тут вообще оказалась?

— Мы куда-то ехали, потом я пошла ловить бабочку, — дрожащим писклявым голосом начала она, — и потеря-алась!..

Не реви. Скоро тебя найдут. Хочешь, я разведу тебе костер?

— Но я боюсь одна-а! — вцепившись в мое запястье, девочка все же заплакала. — Останься со мной!

Вздохнув, я закатил глаза. Оставить ее тут — значит убить. А мама всегда говорила, что детей надо выводить из леса обратно к людям. Они еще не злые. Но как я ее выведу? Не ел с обеда, нога болит, да и дома обыскались.

Как тебя зовут?

— Меня? — округлив глаза, полные слез, она всхлипнула. — Я… Я не помню… Я забыла!

Это что ж такое? Как можно имя свое забыть? Ну что за бестолковая!

Я отведу тебя к себе домой. А утром мы вернем тебя к родителям. Хорошо?

— Хорошо! — как будто и не ревела только что, только посмотрите. — А как тебя зовут?

— Дерек, — неохотно рыкнул я, выпрямляясь.

Разумеется, она не прошла все сама. На середине пути начала ныть, что устала. Я хотел было рявкнуть, как на Даррена, но вспомнил, что она ж девчонка. Они все слабые. Пришлось брать на руки.

На околице уже ждали несколько Волков и мама с дли-инной хворостиной. Ну вот…

— Что за беспредел, Дерек! — вслух начала ругаться мама. — Я же сказала тебе вернуться к ужину! Ночь-полночь! Ты еще не дорос по ночам шастать!

— Я уже возвращался, — забубнил я, прижимая к себе сонно озирающуюся девочку, — но наткнулся на охотников. Ты говорила спрятаться в таком случае, я и спрятался. А потом меня собака учуяла, уже темно было. Они меня гнали через пол-леса, я еле убежал.

— На тебя посмели напасть охотники? — зло прищурился один из мужчин. — Они будут наказаны. А это с тобой кто?

— Потеряшка, — пожав ноющими уже от ее веса плечами, я украдкой вздохнул, радуясь, что хворостиной не получу, похоже, — мы вместе прятались. Она сказала, что не помнит свое имя.

— Кара, приютишь до утра? — Волк повернулся к маме, она кивнула. — А мы займемся этими наглецами.

Мужчины начали раздеваться, а меня мама за ворот потащила домой. Все, кто посмел напасть на Волка, пусть и маленького, умрут этой ночью вместе с семьями, чтобы другим было неповадно.

Умыв и накормив нас, мама уложила девочку в кровать Даррена, который уехал с Данаром в их лес. Оставив маленькую лучину, чтобы ей не было страшно, мама поцеловала меня в лоб.

Ты молодец, Дерек. Деток нельзя оставлять одних в лесу. Спокойных снов.

Спокойных снов.

Тихонько закрыв дверь, мама ушла спать. А я отвернулся к стене, слушая дыхание девочки и через всю комнату ощущая, что она все еще пахнет цветами.

========== II. ==========

Что меня всегда удивляло в Дереке — так это его любовь поспать. Он настолько горазд дрыхнуть, что один раз проспал вообще весь день, потом проглотил сразу три порции ужина и опять завалился спать. Без проблем его с постели утром мог поднять только Данар — рука у него все же тяжелая. У меня с этим было сложнее, но после свадьбы появились свои методы.

Мягко коснувшись теплой груди кончиками пальцев, я улыбнулась. Всю ту часть жизни, которую могу вспомнить, я провела рядом с ним. И всегда он был моим защитником, верным другом, всегда меня поддерживал. Хотя уже и не маленькая, этот Волк все еще кажется мне огромным, один только размах его плеч чего стоит, широкие ладони больше моих в полтора раза, да и выше он меня на две головы почти. Наверное, именно поэтому все Волки, рослые, крепкие, всегда обращались со мной очень осторожно — я же хрупкий человечек, любой из них может убить меня одним ударом, даже если ударит не в полную силу.

Приложив ладонь к его щеке, я погладила острую скулу большим пальцем. Если бы я была Волчицей, мне бы не приходилось как можно убедительнее врать либо о дорогих идеально острых бритвах, либо о том, что еще даже юношеский пух на лице не пробивается, потому что у Волков не бывает бороды. Хотя, если бы я была Волчицей, мне не пришлось бы вообще переодеваться в мужчину, потому что никто не посмел бы даже глянуть косо в мою сторону. Усмехнувшись, я наклонилась и прижалась губами к его рту. Резко вздохнув, недовольный пробуждением Дерек нахмурился, но все же приоткрыл рот, впуская мой язык.

Нечестно.

Ухватив меня за талию, он перекатился на живот, подминая меня под себя, но, видимо, забыл, что мы на кровати, предназначенной для одного — ему пришлось ухватиться за изголовье, чтобы не свалиться, потому что мы оказались на самом краю.

— Пора вставать, — улыбнулась я, запуская пальцы ему в волосы.

Не хочу.

Уткнувшись носом мне в шею, мужчина тихонько удовлетворенно заворчал, когда я почесала ему за ухом. Вздохнув, я закатила глаза. Теперь же и я не встану, потому что он на меня улегся, туша тяжеленная…

— Надо, мой хороший, надо, — шепнула я, легонько прикусив верхний край его уха, — быстрее со всем разберемся и вернемся в деревню, где нас никто не будет доставать, ну давай.

Хмыкнув, он только поудобнее устроился на мне и явно приготовился еще поспать. Вот же засранец… Я запыхтела, пытаясь выбраться из-под него, но куда мне, единственное, чем я могла пошевелить — ноги. Оставив бесполезные попытки, я притихла. Дерек расслабился, видимо, думая, что я смирилась, но я просто готовилась пустить в ход свое самое главное оружие, которым пользовалась очень редко. Я захныкала.

Ну что такое?

Он обеспокоенно завозился, а я с капризными нотками всхлипнула:

— Я голодная уже, а ты мне встать не даешь!

Какая же ты притворщица.

Тяжело вздохнув, Волк откатился, растянувшись на спине, потягиваясь и удовлетворенно рыча в зевке. Клацнув зубами, он отвернулся к стенке и зарылся носом в подушку.

— Ну Де-ере-ек! — простонала я, понимая, что не подниму его, пока ему либо не надоест мое нытье, либо он не выспится.

От избытка чувств я тяпнула его за плечо и встала, чтобы собрать вещи. Ворча под нос, я запихивала вчерашнюю рубашку в сумку. Хорошо, что тут нашлась прачечная, можно было бы постирать и самой, но это уже не вяжется с моим мужским образом.

Рыкнув, неслышно подобравшийся сзади Волк больно укусил меня за сгиб шеи. Я взвизгнула, хватась за безжалостно щекочущие руки на боках, захохотала, пытаясь вывернуться.

Только мне можно кусаться, вредина мелкая.

Он отпустил меня, и я в изнеможении рухнула на колени, переводя дух.

— Еще чего! — рискнула огрызнуться я. — Мне тоже можно, хоть я и не Волк.

Вздохнув, мужчина присел передо мной на корточки и приложил мою ладонь к своей щеке.

У тебя нет второй ипостаси, но ты тоже Волк. Ты одна из нас.

Прикрыв глаза, он потерся скулой о мою ладонь и послушно подался вперед, когда я другой рукой ухватила его за шею и потянула к себе целоваться. Я была влюблена в него, сколько себя помню, и до сих пор иногда не могу поверить своему счастью, хотя мы уже три года женаты.

К обеду мы не успели добраться до нужного города, прибыли только в четыре пополудни, но, в принципе, это не так важно, потому что работа у меня ночная.

В богатом особняке нас сперва даже не пустили за ворота, но потом, когда узнали, кто я, едва ли не с поклонами проводили в гостиную, где попросили подождать хозяина дома. Мне было неловко в пыльном сюртуке садиться на обтянутый бежевым бархатом диван, но усталость взяла свое. Дерек аккуратно присел рядом и поправил мне воротничок рубашки, пряча след утреннего укуса.

Горничная принесла чай. Она пугливо сторонилась Волка и не решалась поднять на него взгляд. Я дождалась, когда она поставит блестящий поднос на столик и тихо, но правдоподобно гавкнула. Девушка с визгом отпрыгнула, едва ли не через половину комнаты. Расхохотавшись, я хлопнула себя по ляжкам, но недовольно рыкнувший Дерек отвесил мне подзатыльник и показал внушительных размеров кулак.

— Прости, — выдавила я, — он не лает, но ты бы видела свое лицо…

Покраснев, горничная хотела было вернуться к столику и налить чай, но милосердный мужчина взмахом руки отправил ее восвояси, чтобы не смущалась.

Бросая на меня недовольные взгляды, он вручил мне тончайшей работы фарфоровую чашку на блюдечке. С профессиональным восхищением рассматривая идеально симметричный голубой узор, я сделала небольшой глоток. Дерек будет ждать, пока чай не станет теплым — с некоторых пор он до жути не любит все горячее. Особенно открытый огонь.

— Извините за ожидание! — по ворвавшемуся в гостиную человеку было видно, что он вечно куда-то торопится, пышет здоровьем и в последние ночи плохо спит. — Я очень ждал вашего прибытия, э-э-э…

— Просто Рик, у меня нет титулов, — я встала, как и Волк, пожала хозяину руку, — это Дерек. Знакомство с вами честь для нас, господин Мауль.

— Что же, просто Рик, приступим к делу? — я кивнула, наниматель устроился в кресле, мы опустились на свои места. — Через два дня ко мне приедет весьма перспективный сват, я бы не хотел упускать столь выгодную партию для своей дочери, поэтому вынужден просить вас поторопиться с выполнением поручения. С оплатой не будет никаких проблем, уверяю вас.

— Если это и правда лишь ваш предок, я справлюсь за ночь, — пожав плечами, я невозмутимо сделала глоточек чая, — если нечто более сложное, придется повозиться и на следующую, но к приезду вашего гостя все в любом случае будет готово. Только расскажите мне подробности.

— Это явно мой дед, Синеал Мауль, — начал излагать чиновник, — он сколотил себе состояние и построил этот особняк. Его останки до недавнего времени мирно покоились в семейном склепе, но четыре дня назад меня разбудил шум в кабинете. Я подумал на воров, пошел проверить, а там он… — судорожно вздохнув, мужчина чуть оттянул воротник пальцем. — Я его сразу узнал, потому что видел его еще живым, да и портрет его висит в кабинете. Он парил над полом и переворачивал все на столе, все ящики, как будто что-то искал. Я решил не рисковать покоем домашних и в то же утро через знакомых узнал о вас, а следующей ночью он уже в библиотеке уронил половину стеллажей.

— Ищет что-то, значит, — пробормотала я под нос, потирая подбородок, — в склеп не забирался никто? — хозяин дома приподнял бровь в изумлении, и я даже позавидовала отточенности изящного жеста. — Обычно такое происходит, если у покойника что-то украли.

— Я не знаю, — господин Мауль пожал плечами, — склеп на городском кладбище, а после произошедшего я туда точно ни ногой.

— Хорошо, тогда к вечеру постарайтесь составить список того, с чем Синеала похоронили, — я поставила чашку с блюдцем на поднос, — и найдите того, кто нас проводит к склепу.

— Желаете отдохнуть? — чиновник встал одновременно со мной.

— Нужно поспать перед бессонной ночью, — кивнула я.

— Вам покажут вашу комнату, — хлопнув в ладоши, мужчина отдал распоряжения заглянувшей горничной, — а ваш… Спутник…

— Мы с Дереком вполне поместимся в одной комнате, — я чуть наклонила голову.

Есть такие, кто пытаются его отправить спать к прислуге, а один мелкий князек шутки ради предложил положить для него коврик у дверей комнаты, а потом умолял едва ли не в ногах избавить его от призрака бывшей жены и заплатил за это втрое больше.

Как следует заперев дверь, я хорошенько умылась, разделась и с тихим довольным смехом завалилась на перину. С самого отъезда из нашего дома спим на чем попало… Стащивший сапоги и рубашку Дерек прилег рядом, подперев голову локтем. Я немедленно обвила руками его шею и притянула к себе, требуя поцелуев.

Лучше поспи.

Обняв меня одной рукой, весьма тяжелой, Волк устроил голову на подушке и уткнулся носом мне в висок. Повернувшись на бок, я повозилась, чтобы лечь удобнее, и прижалась к нему поближе.

Казалось, что я только закрыла глаза, а уже будили. Протестующе застонав, я попыталась было спрятать голову под подушкой, но муж ухватил меня за плечи и заставил сесть. Ну да, ну да, ему проще меня будить…

Ворча, я собралась, поглядывая на только начавшее садиться солнце. К полуночи, скорее всего, со всем этим будет покончено.

Нас пригласили ужинать вместе с семьей хозяина, чему я немало удивилась. Обычно все-таки наемным работникам не предоставляют такие условия труда.

Дочка господина Мауля, и правда, была прехорошенькая. Скромно пряча взгляд голубых глазищ, она аккуратно и воспитанно кушала свой салатик. Ее старший брат был несколько худоват, но такие же красивые глаза живо блестели из-под необычайно густых бровей. Живчик, явно в отца. Госпожи за столом было не видать, но спрашивать я, разумеется, не стала.

— Я опросил еще живых друзей отца, — сообщил мужчина, протягивая мне сложенный лист бумаги, — список, скорее всего, неполон, но, надеюсь, он вам поможет.

— Спасибо, — проглядев написанное, я отдала записку Дереку, у которого память получше моей, чтобы потом не возиться с этой бумажкой, — но дневник?

Кто же хоронит личный дневник вместе с человеком?

— Такова была его последняя воля, — пожал плечами господин Мауль.

Спрятав лист в карман, Дерек снова взялся за вилку и нож. Я задумчиво разрезала стейк на кусочки и покусывала губу изнутри. Если что-то пропало, придется, видимо, изгонять дедульку, а я так делать не люблю. Но и искать то, не знаю что, да еще и неизвестно где, можно вечность. Хотя…

— Не знаете, в городе есть какие-либо объединения, которые по ночам мутными делами на кладбище занимаются? — ну а вдруг, тогда точно можно будет начать с них.

— Ничего не слышал, — качнул головой хозяин.

— Есть одно, — подала высокий голосок девушка.

— Кавита! — пораженно вскрикнул чиновник.

— Нет-нет, папенька, я ничего такого не делала, — опустив голову, брюнетка скромно сложила руки на коленях. Боги, она либо притворщица с плетками в шкафу, либо и правда ангелочек, — моя подруга из пансиона на неделе приглашала меня ночью какие-то гадости делать на кладбище, но я жутко этого всего боюсь, так что отказалась и ей советовала не ходить. Она сказала, что я всегда могу прийти, если передумаю, они там каждую ночь.

— Очень ценная информация, — мы с мужем переглянулись, он чуть кивнул, давая понять, что будущая невеста не врет, — спасибо за правдивость.

Робко улыбнувшись, Кавита снова взялась за приборы. И правда ангелок… Лишь бы тот самый перспективный жених ее козлом не оказался, жалко будет такую невинную красоту.

Когда мы добрались до кладбища, было еще светло. Слуга пообещал, что придет за нами на рассвете и торопливо смылся. Странные люди, зачем бояться кладбища? Пусть и ночью? Пф!

Склеп Маулей был одним из самых пышных и красивых на кладбище. Видать, Синеал не поскупился, обустраивая свое пристанище на будущее. Каменные двери с трудом поддались даже сильному Дереку. Я с помощью огнива зажгла лампы на стенах. Видимо, дедок надеялся на процветание своего рода, потому что отсеков для гробов было больше двадцати, а заняты были только пять. Синеал Мауль, Жаклин Мауль, жена его, если судить по датам, Шеннон Мауль, сын, его жена Валея, и некая Диана Мауль, скончавшаяся три года назад. Я так понимаю, это та самая хозяйка. Хорошо, что не спросила.

Пока я осматривала все, Волк бесцеремонно открыл отсек Синеала и залез в него по плечи, проводя ревизию. С нашей работой трепетное отношение к покойникам быстро исчезает…

Выбравшись, мужчина встряхнул пыльной головой и чихнул. Протянув руку ко мне, он коснулся моей шеи.

Явно не хватает дневника, даже видно, где он лежал.

— Ты же кости трогал! — я отпихнула его, а Дерек только фыркнул.

Обычные духи никогда не появляются днем, так что солнце уже наверняка полностью село, если судить по образовавшейся за спиной у Волка сизой дымке.

Полностью сформировавшись, дух не обратил на нас внимания и поплыл к выходу. Видимо, принял меня за нормального человека.

— Здравствуйте, господин Мауль! — поприветствовала я его, заставив удивленно заколыхаться. Духи ведь не слышат просто людей. — Побудьте пока здесь, а мы найдем ваш дневник, хорошо? Я позову вас, если что-то понадобится.

Он уже так давно не слышал человеческий голос, что только послушно покивал и растаял. Всегда бы так…

Взявшись за руки и не боясь быть увиденными, мы побрели по дорожкам, освещенным еще оранжевой почти полной луной. Посидели на лавочке, глядя на ночное светило, почитали эпитафии, поискали забавные фамилии. Близилась полночь. Скорее всего, малолетние идиоты как раз в полночь и начнут заниматься своими глупостями. Сделав круг вдоль ограды, мы вернулись к нужному склепу.

Дерек жадно целовал меня, вжимая в холодную стену, увитую плющом. Я цеплялась за его шею, приподнимаясь на носочки, и тихо постанывала ему в рот, выгибалась, чтобы большие теплые руки имели больше доступа к моему телу.

— Вот только на кладбище еще мы любовью не занимались, — тихо усмехнулась я, запуская пальцы в его волосы и прикрывая глаза, потому что его горячие губы прихватили и чуть оттянули кожу на моем горле.

И не будем.

Опустившиеся на мои ягодицы ладони несколько противоречили такому уверенному заявлению, но я только фыркнула и за уши приподняла его голову, чтобы поцеловать.

Отвернувшись, Волк шумно принюхался. Я разочарованно захныкала и следом за ним пошла на дрожащих ногах ловить юнцов, застегивая верхние пуговицы рубашки.

Спрятавшись за густыми кустами роз, мы смотрели, как фигуры в темных балахонах с капюшонами расставляют на надгробиях и оградах черные свечи. Боги, ну к чему вся эта дешевая показуха? В жертву уж точно приносить никого не дам!

Положив на одно из надгробий ветхую книжицу, неудавшиеся медиумы собрались вокруг нее в кружок, воздели руки к небу. Благодаря задравшимся рукавам балахонов было видно, что среди шести участников маскарада есть и девушки, и юноши.

— О, Синеал Мауль! — взвыла одна из фигур. — Явись нам, поведай ключ к шифру твоего дневника и помоги найти сокровища!

Та-ак, все понятно…

— Ничего опять не выйдет! — юноша опустил руки и, кажется, топнул ногой. — Нас должно быть семеро, это сакральное число.

Дерек зажал мне рот, чтобы мое хихиканье не было услышано. Убрав его руку, я прошептала:

— Господин Мауль, мы нашли ваш дневник.

Крики, визги, топот ног… Кажется, кто-то упал. А все потому, что балахон — одежда непрактичная. Мимо нас к склепу пролетел довольный дымчатый Синеал, прижимающий к груди свой дневник, мы пошли за ним следом.

Убедившись, что книга легла точно на свой след в пыли, я закрыла дверцу отсека и пожелала:

— Покойтесь с миром.

Вздохнув и обернувшись, я хотела было уже поздравить мужа с завершением дела, но он стоял и задумчиво рассматривал что-то на стене справа от массивной дверной створки.

Я подошла поближе и увидела небольшое слово, написанное на древнем языке Волков. Руны эти легко узнать, но учить меня их читать никто не соглашался, потому что я ведь человек.

Протянув руку, мужчина коснулся маленького барельефа кончиками пальцев, и земля ушла у меня из-под ног. Я вскрикнула, зажмурилась, но Дерек сжал мою талию до боли и усадил к себе на колено. Ничего не понимая, я осторожно приоткрыла глаза. Упираясь рукой и носками в одну стену, он прижался поясницей к другой стене и держал нас на весу. С тихим скрежетом наверху, в метре над нами захлопнулась крышка, и я тихо заскулила, понимая, что мы остались в темноте. Я так и не смогла за всю жизнь побороть этот страх. Мне не кажутся тут монстры, я просто боюсь остаться в темноте. Тем более, одна.

Посмотрев наверх и вниз, Волк уперся посильнее ногами и просто спихнул меня со своего бедра! Я вскрикнуть даже не успела, потому что до пола было меньше полуметра.

— Предупреждать надо! — я даже кулаки сжала, но он чмокнул меня в лоб и присел на корточки, разглядывая довольно узкий лаз, ведущий кто его знает куда. — Нет, нет, нет! — я вцепилась в его плечо, когда он собрался туда залезть. — Не оставляй меня одну! Тут темно!

Его яркие глаза — единственный источник света, без них я с ума сойду! Тут же кромешная темень!

Вздохнув, мужчина приглашающе указал на черноту единственного возможного выхода. Прикинув, хочу ли я в темноту с его глазами за спиной или ждать, пока он все разведает, я влезла в эту дыру в мой личный кошмар. Я вполне могла ползти на четвереньках, а Дерек сзади полз на локтях. Я то и дело оглядывалась, чтобы увидеть побольше золотистого света, и большую часть раз он смотрел на мою задницу. Сдерживая желание лягнуть его в лицо, я на мгновение прикрыла глаза. И, естественно, именно в этот момент стукнулась лбом о стену.

— Тупик, Дерек, — хныкнула я, потирая место удара.

— Наверх, — нечленораздельно рыкнул он.

Я только через несколько лет жизни в деревне научилась это понимать.

— О, точно, — не нащупав потолка, я выпрямилась.

Когда Волк вылез и посветил вверх, потолок все же обнаружился. Опять раскорячившись, он полез смотреть, что там. А я внимательно следила за светом, направленным не в мою сторону, и уговаривала себя, что сейчас, вот сейчас он посмотрит вниз и посветит на меня. Потирая взмокшие ладони о штаны, я ждала и ждала, но время словно остановилось.

— Дерек! — всхлипнула я, когда он заглянул в, видимо, другой лаз, и весь свет ушел туда.

Мужчина тут же посмотрел на меня, немного спустился и протянул руку. Я ухватилась за его запястье, успокаиваясь под его взглядом. Чуть подняв, он вдруг подкинул меня и перехватил за бока.

Все хорошо, я здесь.

Целуя меня в висок, он позволил мне немного прийти в себя, уткнувшись лбом ему в плечо. Потом, держа за бедра, приподнял, и я смогла влезть в довольно широкий горизонтальный отсек.

— Только не говори мне… — разглядев изнутри запор, я вздохнула и не стала продолжать.

Дверцы было две, видимо, это отсек для супругов. Чудно, как раз для нас. Тут мы и умрем, ага.

Если к утру никто не придет, я выломаю дверцу.

Глубоко вздохнув, я перевернулась на спину. По крайней мере, тут достаточно места для двоих. Рядом пыхтел Дерек, который со своими широкими плечами никак не мог перевернуться на спину. Зло рыкнув, он остался лежать на животе и придвинулся ко мне поближе.

— Ты же говорил, что мы не будем на кладбище, — усмехнулась я, когда его ладонь забралась мне под сюртук и скользнула по боку.

Мы не на кладбище, мы в склепе. И надо же чем-то заниматься.

Мы то и дело бились локтями и коленями, я пару раз стукнулась головой, было жутко неудобно и очень, очень хорошо.

========== 2. ==========

Когда приехал Данар, я сперва даже обрадовался. Рик, которую назвали в честь моего отца, поначалу сторонилась своего сверстника Даррена, но вскоре привыкла. Но истинную цель их приезда я понял только тогда, когда Данар появился на пороге с мамой на руках.

Я не смог и слова сказать. Только зажмурился, когда мама на прощание потрепала меня по волосам бледной ослабевшей рукой. Я знал, что она болеет, но не знал, что…

Данар уносил ее в лес, такую красивую в своем праздничном наряде. Я стоял и смотрел, Даррен плакал, а Рик только крутилась вокруг и спрашивала, что происходит.

Это естественный цикл. Круговорот жизни. Когда-нибудь, через десятки лет, мама родится снова. Родится снова…

Не удержав позорные слезы, я закрыл лицо ладонями и заревел. Я так хотел, чтобы это случилось позже! Чтобы этого вообще не случалось с моей мамой!

Даррен и Рик возились во дворе, а я сидел на крыльце и приглядывал за ними, как и попросил Данар. Он будет воспитывать меня, ну и Рик тоже, два года почти, пока мне не исполнится четырнадцать.

— Ты как? — я вздрогнул, когда взрослый сел рядом.

— Ты все равно не будешь моим отцом! — стиснув зубы, я отстранился, когда он засмеялся и попытался взъерошить мне волосы.

— Не буду, — Данар подпер голову кулаком, — ты точь-в-точь Рик, знаешь это?

— Мама говорила, — неохотно буркнул я.

— Рик был очень хорошим, — вздохнув, мужчина посмотрел на закатное небо, — и хорошо, что они теперь вместе, они ведь так друг друга любили. Ты знаешь, как появился Даррен?

— Мама выбрала тебя, потому что ей был нужен правильный сын, а не я, — отвернувшись, я сильно вцепился зубами в губу.

Я и без всяких Данаров знаю, что слишком вспыльчив и недостаточно усидчив, чтобы стать Хранителем леса, а вот Даррен как раз подходит на эту роль.

— Вот и нет, — взрослый положил ладонь мне на макушку и заставил повернуть голову, — твоя мама просто хотела еще раз стать матерью, а я хотел сына. Она выбрала меня потому, что я похож на Рика. Она просто хотела… Хотела отвлечься от его ухода к богам, понимаешь? — но ведь у нее был я, я всегда был рядом, я так старался… — Она очень тебя любила, но совсем малыш отнимает все время, все силы, так что она смогла забыть на время свою боль и научиться жить с ней. Она всегда очень сильно тебя любила, Дерек.

Сжав губы, я сморгнул слезы, но не стал сопротивляться, когда он прижал меня к себе. Глядя на играющих детей, я вдруг устыдился своей резкости, но извиняться не стал. Данар все и так поймет.

— Дерек, Дерек, а можно с вами? — я закатил глаза, услышав за спиной звонкий голос Рик.

Почему ее нельзя было оставить в какой-нибудь деревне, раз мы не нашли ее родителей? Так еще и я должен с ней возиться…

Я взял ее за руку, глядя в счастливые глаза цвета травы.

Мы далеко пойдем и в другой ипостаси.

— Ну ладно… — протянула девчонка и пошла к дому.

Пусть вон с Дарреном играет, он ее старше всего на полгода. Я не могу же с такой малявкой возиться!

Вечером, уже после ужина, Данар отправил мелкоту спать, а я помогал ему помыть посуду.

— Почему вообще она ко мне лезет? — проворчал я, зная, что этот взрослый уж точно всегда поможет советом.

— Любит тебя потому что, — усмехнулся он, вытирая тарелку, — хочет немножко твоего внимания, а ты от нее убегаешь.

— Неинтересно мне с ней, — буркнул я, поджал губы.

— Ты же спаситель для нее, она всегда будет тебе в рот заглядывать, — Данар мокрой рукой потрепал меня по волосам, — и ты ее тоже любишь, — я фыркнул, но отрицать не стал, потому что иногда и правда испытывал такую нежность к этой неуклюжей малявке, — Дерек, люди очень недолговечны. Когда она уйдет, ты будешь очень сожалеть о каждом дне, который провел не с ней. Иногда хотя бы поиграй с ней, она будет очень рада.

Буду ли я сожалеть? Вряд ли. Кому нужна эта надоедливая мелкота, которая, чуть что, сразу меня зовет, можно подумать, я для нее центр мира!

— Дерек, ты уходишь? — уже у калитки застал меня вопрос. — А я хотела за малиной сходить с тобой… Ну ладно.

У меня появился неприятный холодок в груди, когда я осознал, сколько раз уже слышал это расстроенное “ну ладно”. Может, раз в пару дней и уделить ей время, чтобы в остальные дни так не доставала… С ребятами и после сбора малины можно поиграть.

Закинув хохочущую девчонку на плечо, я взял два туеска и пошел совершенно не в ту сторону, в которую собирался.

========== III. ==========

Дверцу ломать все же пришлось. Потому что пришедший за нами лакей, услышав голоса из того места, где должны быть трупы, с воплями убежал, что вполне закономерно, если честно. Не знаю, на что Дерек надеялся, когда просил меня его позвать. Но мы-то зачем здесь?

Пока мы, пыльные и несколько помятые, искали дорогу к дому нанимателя, Волк мне все рассказал. Я опять, напугавшись как следует, забыла часть недавнего времени. Очень раздражающее свойство памяти, между прочим, из-за которого меня дважды нарекали. Первое имя я так и не смогла вспомнить, хотя прошли уже годы.

Отчитавшись господину Маулю, я собралась было уходить, но он меня задержал:

— Я бы хотел, Рик, чтобы вы остались еще хотя бы на одну ночь, — непонимающе приподняв брови, я скрестила руки на груди, — как я уже говорил, у меня завтра в гостях будет очень важный человек, и мне бы хотелось, чтобы вы сегодня ночью проконтролировали обстановку в доме.

Какое завуалированное предположение о моем шарлатанстве…

— Хорошо, если вам угодно, — пожав плечами, я чуть улыбнулась, — мы останемся до завтрашнего утра.

— Прекрасно! — хлопнув в ладоши, чиновник попросил заглянувшую служанку проводить нас до нашей комнаты и даже приготовить ванну.

Я с огромным удовольствием стянула с себя пыльные вещи, с вожделением поглядывая на большую и полную ванну. Сколько я уже не купалась с комфортом? Дерек еще только запирал дверь за слугами, а я уже распустила волосы и аккуратно попробовала пальцами ноги воду. Блаженно вздохнув, я села, вытянула ноги, закрыла глаза и решила, что не пошевелюсь, пока не станет холодно.

Моим планам не суждено было сбыться, потому что страх огня и всего горячего у моего мужа не распространяется на горячую воду для купания.

Ты безответственная.

— Ну и что? — подогнув ноги, чтобы дать ему место, я лукаво тронула стопой его грудь. — Ты же все равно меня любишь.

Есть сомнения?

Улыбнувшись в ответ на взгляд исподлобья, я чуть подалась вперед и оперлась подбородком на свое колено.

— Никогда не было, — наклонив голову, я пожала плечами, — хотя ты частенько был врединой.

Иди ко мне.

О, я этого ждала. Даже знала, что так будет. Перебравшись поближе, пока он выпрямлял ноги, я оседлала его бедра, хотя пришлось повозиться. Но любые усилия стоят возможности прижаться к нему, горячего поцелуя, крепкой хватки на талии. Он несдержан, иногда грубоват, царапается когтями, которые не может удержать. Но я люблю его. Люблю, сколько могу себя помнить.

За ужином я старалась не кривиться и вообще вести себя нормально, но копчик болел нещадно. За вчера мы убедились, что кровать немного расшатана, и ритмичные скрипы выдали бы нас с головой, так что горизонтальную поверхность пришлось искать импровизированную. Перепало в итоге письменному столу, о который я копчик и натерла. Или не знаю, что там с ним, но болит ужасно.

У Дерека было совершенно невозмутимое лицо, как и всегда. Вывести его из себя могу только я, это проверено годами. В свое время мы ругались до швыряния друг в друга предметами, пока не нашли способ выяснять отношения получше. Он очень сильный, даже среди Волков, и многие удивлялись, как мне не страшно его злить, но только не те, кто знали, как он ко мне относится. Я его маленькая девочка, поднять руку на меня этот оборотень не мог в любом возрасте.

Вежливые и ничего не значащие разговоры за столом его не интересовали. Дерек очень сосредоточенно к чему-то прислушивался. Это может ничего и не предвещать, конечно, но я как-то привыкла, что до добра это не доводит.

— Господин Мауль, добрый вечер, — поклонился вошедший парень в синей курьерской куртке.

— Да, в чем дело? — если уж этот человек занимает пост чиновника, он должен быть привычным к таким ситуациям.

— Письмо от герцога Лайина, — с поклоном вручив конверт, курьер испарился.

По лицу Мауля было видно, что он не ждал корреспонденции от такого высокопоставленного человека. Герцогских родов у нас в стране всего пять, все богаты, влиятельны и очень близки к королю.

Прочитав письмо, господин чиновник заметно расслабился, даже выдохнул.

— Герцог поручил мне опросить своих знакомых или указать самому лучшего медиума, что я знаю, — аккуратно вложив лист обратно в конверт, он снова взялся за приборы, — и, если этот медиум в моем городе, направить его в замок герцога. Если за ночь ничего не произойдет, можете отправляться.

— Вообще-то, у нас есть и другие дела, — пожав плечами, я получила тычок в бок, — ну а что? Медиумов и без меня в королевстве хватает.

Я этим аристократам не собачка, чтобы бегать туда-сюда по их хотению, я собираюсь домой, в тишину и покой деревни. Вообще надо было забыть про этот дурацкий дар и продолжать заниматься росписью посуды.

— Герцог хочет собрать всех, чтобы добиться результатанаверняка, — сделав глоток вина, господин Мауль как-то нервно дернул головой, — если его поручение будет кем-нибудь выполнено, этот кто-нибудь получит награду в тысячу золотых.

— Охо-хо… — протянула я. — Ладно, может, золото мне не так уж и нужно, а вот посмотреть интересно на такое сложное задание.

Разумеется, за ночь ничего страшного не произошло, потому что Синеал Мауль мирно покоился в склепе в обнимку со своим дневником. Про такую защиту от воров мы решили не спрашивать, в конце концов, хозяин и не обязан знать все секреты относительно старого склепа. Нам заплатили за наши услуги и выдали деньги на дорогу до имения герцога, которые, разумеется, Маулю возместят, он же не настолько добрый. Но, когда я узнала, что это самое имение далеко, нет, очень-очень далеко и пути до него не меньше двух недель, я готова была взвыть. Как же мне будет ску-у-учно!

========== 3. ==========

Меня в моей жизни все устраивало. Меня взяли тренироваться в число стражей деревни — лучше может быть только статус Хранителя леса. Тренировки давались легко, я был в числе лучших и очень этим гордился. Даррен мне в рот смотрел, считал самым лучшим на свете братом и доверял все свои секреты, какие только могут быть у семилетки. С Данаром конфликты возникали только на почве моей любви ко сну, но большую часть дней я вставал по первому требованию, потому что мне нужно было на тренировку.

Раздражало только одно — эта мелкая прилипала Рик. Человек. Я должен был относиться к ней хорошо, потому что мама приняла ее в семью, мне ее воспитывать. И все в деревне умилялись, какая она смышленая, какая она милая, какая она то, какая она се. Она ведь человек! Люди столько лет на нас охотятся! Люди убили моего отца! Я нашел ее только потому, что люди хотели меня убить, затравить собаками как зайца! Или всех так очаровывает ее цветочный запах? Идиоты. Вот так убьет кого-нибудь, будут знать.

— Дерек, в чем дело? — сзади неслышно подошел Данар.

— Ни в чем, — проворчал я, пытаясь убрать когти.

Смотрел, как Даррен учит Рик драться, и взбесился. Учит потенциальную убийцу убивать! Чтобы не портить отношения с братом, ушел в дом успокаиваться.

— Послушай, не все люди плохие, — присев на край стола, взрослый скрестил руки на груди и вздохнул.

Какой же он проницательный, иногда просто дрожь берет…

— Ты так говоришь потому, что любишь человека, — шмыгнув носом, я бросил безуспешные попытки спрятать когти и прикрыл глаза.

— Я говорю так потому, что я узнал, какими добрыми бывают люди, и потому полюбил человека, — ласково улыбнувшись своим воспоминаниям о любимой, Данар вдруг усмехнулся, — они вырастают чудовищами, если только их воспитывают чудовища. Рик воспитывают Волки, и она замечательная девочка.

— Как вы надоели! — от избытка чувств я даже ногой топнул, сжимая кулаки и пропарывая ладони когтями. — Она же человек, человек! От людей всегда одни беды, вот дождетесь, она деревню спалит и станцует на ваших костях! Лучше бы я бросил ее тогда в лесу, ненавижу ее!

Данар смотрел на меня очень… Холодно. Немного зло. Пах, как чужой. А еще пахло цветочками.

— Прости, Дерек, — всхлипнула малявка, даже не пытаясь стереть слезы с щек. И когда она успела научиться понимать нас? — я не хотела, чтобы ты меня не-не-ненави-идел!

Разревевшись в голос, она выбежала на улицу. Ну и пусть. Меньше будет всхлипов в доме.

Неожиданный удар в челюсть повалил меня на пол.

— Ты, тупой щенок, — процедил Данар, — никто тебя не спрашивает, хочешь ты с ней жить или нет. Твоя мать приняла ее в семью, и ты будешь ее семьей. Если не уважаешь мои доводы, уважай хотя бы память Кары и не смей больше ей перечить, — от резких слов было больнее, чем от вывихнутой челюсти, — иди и верни ее, быстро. Без нее можешь не возвращаться.

И он ушел. Не знаю, куда. Но мне захотелось сейчас повторить за Рик и разреветься. Почему никто не понимает? Почему только я понимаю, что она такое же чудовище, как и все люди, только маленькое? Как могут быть взрослые такими слепыми?

С щелчком вправив челюсть, я встал. Вернуть? Хорошо. Но я не обязан ее любить.

Следуя за запахом, я только удивлялся, как быстро эта сопля научилась бегать. Но она устанет, а я торопиться не собираюсь. Ишь, проныра, никому не сказала, что научилась понимать, когда мы говорим вслух. Наверное, хотела воспользоваться этим умением, чтобы кому-то навредить. Все люди одинаковые. И даже та женщина Данара должна быть не такой уж прям доброй, как ему кажется. И это я еще тупой щенок.

Приближаясь к месту, где концентрировался запах Рик, я услышал всхлипы. Девчонка, лишь бы реветь, в последнее время глаза вечно на мокром месте.

— Давай, пошли, — остановившись у памятной ниши под корнями, я постарался не намочить ноги.

— Не пойду-у! — донеслось до меня.

— Почему? — закатив глаза и изо всех сил сдерживая желание выволочь ее оттуда за шкирку, я скрестил руки на груди.

— Я не хочу, чтобы тебе было плохо, — всхлипнув, Рик там немного пошевелилась, — лучше бы меня не было на свете вообще…

Правильные мысли для человеческого отродья, но не очень правильные для семилетнего ребенка. Ну и плевать.

Наклонившись, я просунул руку между корнями и ухватился за то, на что попала рука. Малявка брыкалась, но я держал крепко, да и место попалось удачное. За локоть вытянув ее из ниши, я поставил ее на ноги.

Отшатнувшись от неожиданности, когда она меня укусила за пальцы, я наступил в ручей и тихо зарычал от злости, а она тем временем уже забралась обратно.

— Рик!

— Иди сам, скажи, что не нашел меня, — попросила она.

Надо же, догадалась, что сам бы я ни за что не пошел ее искать.

— Мне Данар сказал без тебя не возвращаться, пошли!

Зачем надо меня злить? Вот лишь бы вывести! Изображает тут из себя невинную овечку, а сама волк похлеще меня!

— Он тебя простит, иди.

Зло рыкнув, я выволок ее из убежища за запястье и потащил домой. Как надоела! Данар уж точно не из тех, кто прощает такого рода неудачи.

Поначалу девчонка пыталась извиваться и брыкаться, но вскоре смирилась и пошла. Я все равно крепко ее держал, на случай, если она усыпит мою бдительность мнимым послушанием и вырвется. Догоню, конечно, сразу, но не хочется бегать. Да и темнеет уже, если побежит — обязательно шлепнется, а за лишние увечья меня Данар покарает. Неуклюжий кусок человечишки.

А вообще, она, похоже, часто ходит туда. Бежала по прямой почти, явно с определенной целью. Видимо, у нее там что-то вроде логова, куда она уходит отдохнуть от притворства. И почему этим должен заниматься я…

Когда мы вернулись, уже темнело. Многие смотрели на меня осуждающе — конечно, мою гневную тираду слышала вся деревня. Ну и плевать. Потом я окажусь единственным, кто видел ее настоящее лицо.

Данар уже почти приготовил ужин, Даррен сразу же бросился обнимать Рик. Он ведь, глупыш, за сестру ее принимает. Но ему можно обманываться, он маленький.

Отправив мелкоту умываться, взрослый смерил меня тяжелым взглядом.

— Когда она вырастет, Дерек, — медленно начал он, — всего через семь-восемь лет, заметь, на нее начнут обращать внимание парни, — фыркнув, я скрестил руки на груди. Кому она нужна будет со своими травяными глазами, если есть девушки из наших? — и, когда у нее начнутся свидания, ты взвоешь, попомни мои слова.

— С чего бы это? — неохотно уточнил я.

Только рад буду спихнуть ее на кого-нибудь.

— Она перестанет обращать на тебя внимание, Дерек, — не понимаю, что в этом такого угрожающего, как он пытается показать, — и ты взвоешь от тоски по ней.

Да скорее взвою от радости, что она отвалила.

========== 4. ==========

Проснувшись от кряхтения на соседней кровати, я уставился в едва подсвеченный луной потолок. Данар и Даррен за стенкой спокойно спят, и только Рик там что-то неймется.

— Ну чего ты? — все же спросил я.

Мне на рассвете на тренировку вставать, и вообще мелочи положено спать, глубокая ночь на дворе!

— Мне холодно, — пожаловалась девочка.

Недовольно цыкнув я встал и пошел искать ей теплое одеяло. Она и так спит под двумя шерстяными пледами, чего ноет! Люди такие слабые, чуть только морозец — сразу мерзнут. Подумаешь, озеро на полметра промерзло, разве ж это холод? Я вот сплю под простыней и не жалуюсь!

Не найдя больше ничего, что можно было бы без натяжки назвать теплым, я вернулся в комнату. Что поделать, придется греть ее единственным доступным способом, а то отморозит себе еще что-нибудь, Данар мне потом устроит.

Рик спит на детской кровати, маленькой, так что я подхватил ее, закутанную в одеяла, и положил на свою, нормальной длины. Она молчала, только непонимающе заглядывала мне в лицо. Растянувшись рядом, я положил на маленький человеческо-шерстяной комок руку и уткнулся носом ей в макушку. Почти сразу малявка перестала дрожать, повозилась немного и, вроде, заснула. А мне как заснуть с этим запахом цветов? Почему она вообще так пахнет?

На удивление, я вырубился так, что утром Данар меня еле растолкал. Вяло запихнув в себя кашу, я вышел на улицу и, жмурясь, потянулся. Слепило солнце, ярко блестел хрустящий снег. Хорошо…

Жаль только, что весной, как только начнется первая капель, Хранитель вернется в свой лес. И Даррена заберет. Останусь я с этим мелким чудищем вдвоем. Правда, ей весной тоже найдут дело. Поучат тому-другому и возьмут в подмастерья там, где лучше получится. Не будет хоть все время возле меня околачиваться. Ну и сейчас тоже неплохо — на улицу она не высовывается практически, мерзнет, так что все время сидит у печки и учится вместе с братишкой читать и писать. Ишь, нежное создание.

А еще весной я стану полноправной частью стаи. Весьма вероятно, меня почти сразу выберет какая-нибудь девушка, так что заодно и мужчиной стану. Скоро, уже скоро мне четырнадцать! Как исполнится шестнадцать, можно будет уже и жениться, в принципе, чего тянуть.

Улыбаясь приятным мыслям, я в приподнятом настроении отлично потренировался, заслужив похвалу наставника, и пошел домой обедать.

Данара не было, но из нашей с Рик комнаты доносились голоса. Играет мелочь, наверное. Заглянув проверить, как они там, я обомлел.

— Здравствуй, Дерек, — мягко улыбнулась мама. Бросившись к ней, я даже не задумался о том, что уже проводил ее. Но меня отрезвило то, что руки прошли сквозь ее плечи, я даже ничего не почувствовал, — не торопись.

— Представляешь, Рик умеет разговаривать с духами! — радостно выпалил Даррен. — Мама нас не слышит, зато слышит ее, представь!

Все знают, что духи не слышат людей. А эту маленькую дрянь слышат?

— Ты так вырос, сынок, — улыбнулась мама. Я опустился на колени у ее ног, как в детстве, но не мог прикоснуться, как бы ни желал. Мелкие сидели на кровати рядом с ней и то и дело пытались потрогать, — уже совсем скоро станешь взрослым. Я так тобой горжусь.

— Вы там вместе? — спросил я, и только потом вспомнил, что меня не слышат.

Но Рик повторила мой вопрос, и мама кивнула, улыбаясь мне нежно, как раньше.

— Да, мы с Риком вместе, но он пока не может прийти, — что же, по крайней мере, мои родители вдвоем там, — а я вот пришла посмотреть, как поживают мои детишки.

Она “погладила” Даррена по голове, и я едва не заскулил. Я тоже, тоже хочу! Хочу, чтобы мама по-настоящему была здесь, чтобы обняла меня, взъерошила волосы, поцеловала на ночь в лоб! Мне так не хватает ее, я так хочу, чтобы она вернулась!

Хлопнула дверь, Данар потопал, стряхивая снег. Наверное, он тоже будет рад увидеть маму.

— Чего это вы все тут делаете? — заглянув в комнату, взрослый усмехнулся. — Здравствуй, Кара.

— Спасибо, что приглядываешь за детками, — мама встала, и я попытался ухватиться за ее подол. Она ведь сейчас опять уйдет и уже, наверное, никогда не вернется! — передавай привет своей возлюбленной.

Данар просто кивнул и посторонился, пропуская ее в дверь. Я знаю, что духи не от мира сего и не чувствуют печали, а потому и не прощаются, но побежать и остановить хотелось до боли.

— Прощай, мама, — прошептал я, крепко жмурясь, чтобы не реветь.

— Кара, Кара! — вдруг звонко позвала Рик. Мама обернулась с доброй улыбкой. Она всегда была такой доброй… — Дерек сказал “пока”!

— До встречи, мой мальчик, — наклонив голову к плечу, мама помахала мне ладошкой, — пока, малыши.

Дети усиленно махали ей вслед, Данар улыбался. И только я не мог чувствовать радости от встречи. Мне хотелось, чтобы она осталась! Чтобы она осталась со мной! Ну почему, почему она не может остаться…

На следующий день Данар начал объяснять мелким все, что нам известно про духов. В первую очередь, для Рик, которая об этом ничего не знала и вообще оказалась медиумом. У меня тренировки не было, так что я остался валяться на кровати и грустить. Настроения не было совсем. Мне так много хотелось рассказать и спросить, а мама так мало побыла! Но, как ни неприятно это признавать, потенциальная вредительница даже помогла. Удивительно. Кто бы мог подумать, что это создание окажется медиумом. Я слышал, что люди сжигают медиумов на больших кострах. Интересно, если я отведу ее в людское село и скажу, что она медиум…

========== IV. ==========

Дерек зашуршал в кустах, отвлекая меня от подсчета ворон. Ну или других птиц, они высоко, не разобрать. Раз Волк полез в кусты — мы близко к городу, так что я достала из сумки его вещи и бросила в куст. Но не докинула, так что штаны и рубаха повисли на густых ветках, за что взъерошенная голова наградила меня недовольным взглядом. Сцапав свои шмотки, сероволосый снова скрылся, но вышел очень скоро, застегивая рубашку. Вытащив из сумки сапоги, он натянул их, забавно попрыгав на одной ноге.

— Ого, — глянув вперед, я увидела немаленький замок, еще и построенный на взгорке, так что видно было его, наверное, из любой точки города, да еще и из окрестных деревень, потому что мы еще далеко не в городе, — так это и есть замок герцога Лайина? — Дерек кивнул, поправляя воротничок. — Я бы сказала, он великоват для одной семьи.

Волк пожал плечами, намотал поводья на руку и без особой спешки двинулся дальше по тракту. Два дня уже я не видела его в человеческой форме — вечером нам не попалось никакого поселения, так что ночевали в лесу, и он грел меня своим шерстяным телом. Улыбнувшись, я наклонилась вперед и вынула листик из его волос. Сегодня я, наконец, смогу его обнять и услышать рычащий жуткий акцент.

Снова подняв взгляд на уже вполне различимые городские стены и серые стены замка, я нахмурилась. Герцог Лайин — единственный сын старшего герцога, уже давно слегшего с неизлечимой болезнью. У нынешнего суверена есть жена и маленькая дочь, наверняка, в обозримом будущем появится и наследник. Главный вопрос — что ему нужно от медиумов и почему такая высокая цена. Я бы предположила, что дело в неупокоенных родственничках, но отец еще жив, если верить официальной версии — его давно никто не видел. Странно было бы, если бы давным-давно умерший дед стал доставать молодое семейство, как правило, через поколение уже от тела ничего не остается, если только его не бальзамировали. Нет тела — нет способа вернуться в этот мир. Вряд ли это какой-то сторонний дух, они обычно привязаны к месту своей смерти или продолжительной жизни, а то и вовсе к останкам. Конечно, это может быть скончавшаяся на работе служанка… Но не понимаю вообще, зачем герцогу выносить сор из избы и так открыто искать медиума, это может сказаться на его репутации не самым лучшим образом.

Под городскими стенами располагались довольно бедные, но все же каменные дома, видимо, здесь проживает прислуга. Если этот город не отличается от других, сразу за стенами будет ремесленная часть города, а ближе к замку уже должны располагаться особняки элитных мастеров и местных аристократов.

На удивление многочисленный народ, снующий по улицам, с опаской расступался перед Волком. Мне никогда не понять этот суеверный страх, я же ведь выросла среди этих существ, так что такое поведение меня лишь забавляло. Вот только страже у городских ворот было не очень весело — они нахохлились, поудобнее перехватили пики, выстроились перед входом с явным намерением не пустить представителя древнего рода.

— Назовись и сообщи причину своего появления! — скомандовал офицер.

Прямо по лицу видно, что хотел добавить что-то вроде “чудовище” или “монстр”, но сдержался, молодец.

— Вы знаете, Волки не разговаривают, — вежливо улыбнулась я, вынимая из кармана изрядно помявшееся письмо, — меня зовут Рик, я медиум и прибыл по приглашению герцога Лайина, чтобы выполнить его задание и получить свою тысячу золотых.

Аккуратно приблизившись ко мне по другую сторону лошади от настороженно хмурящегося Дерека, начальник караула взял бумагу, внимательно прочел и отдал мне.

— Я передам страже, чтобы были наготове, если ваша зверюшка начнет буянить, — Волк зло и глухо рыкнул, офицер отшатнулся.

— Дерек не зверюшка, — строго погрозив пальцем, я цокнула языком, — он мой друг! — и муж еще, но об этом никому знать не обязательно, да-да.

Конечно, город впечатляет. Явно процветает, богатеет и правильно управляется. Отлично вымощенные дороги не покрыты грязью даже на обочинах, нигде не валяется мусор или, того хуже, заспавшийся пьяница, у каждого опрятного домика разбита клумба, все чистенько и красиво. Трущобы, конечно, должны иметься, но они явно за стенами, сюда бедняков вряд ли пускают.

Замок вблизи оказался даже несколько устрашающим. Серой громадой с узкими окнами он нависал над городом, как какой-то коршун над добычей. Место выбрано удачное — так его и не захватишь, все как на ладони. Где дорога пошла в горку, уже не было домов, только парк, ухоженный и красивый. А мне тем временем все сильнее становилось не по себе. Что-то тут явно не так. Не сказала бы, что обладаю тонкой интуицией, но тут нехорошо. Даже не могу понять, почему. Кто-то очень сильный из духов? Сомнительно. Просто такое чувство, что меня сейчас вывернет наизнанку. Не вырвет, а именно вывернет кожей внутрь, настолько все нутро дрожало от то ли страха, то ли предвкушения. Вцепившись в луку седла, я сгорбилась, наклоняясь вперед. Никогда в жизни такого не чувствовала и, как бы ни хотелось, не смогу остаться даже на ночь, если это не пройдет.

Махнув встревоженно оборачивающемуся Дереку, я вымучила неправдоподобную улыбку. Если я ему скажу, что мне плохо от этого места, он утащит меня отсюда даже силком. Ведь я его маленькая девочка. Ради меня он даже в костер прыгнул один раз, так что ему стоит разнести отряд стражников?

Во дворе замка нас явно не ждали. Как еще назвать обнаженные мечи и натянутые луки? Не гостеприимством же.

— Кто вы и зачем здесь? — ну вот опять…

— Я медиум, прибыл по приглашению герцога Лайина, — кое-как выпрямившись, я потерла лоб, — Волк со мной, он мой друг и сопровождающий.

— На колени! — рявкнул богато разодетый мужчина с тяжеленным полуторником. Даже я с таким могу справиться, он пока размахнется… — Живо!

Мощным ударом в плечо меня сбило с лошади. Я зажмурилась, ожидая падения на каменные плиты, но потом дошло, что это Дерек, перепрыгнув бедного жеребца, выдернул меня из седла. Прижимая меня к себе, он глухо рычал, больше для предупреждения, но никто этого не слышал за визгом и взбешенным ржанием Сыча. Всегда флегматичный, он метался и брыкался, истошно визжа.

Нездоровое оживление в среде стражи заставило Волка напрячься еще сильнее, на его руках появились когти, из-под верхней губы начали вылезать клыки.

— Кто стрелял? — проревел все тот же богатей. — Подать его сюда! Убрать оружие!

Когда последний приказ был выполнен, Дерек поставил меня на землю и, плечом отодвинув одного из мечников, пытающихся поймать жеребца, легко вскочил в седло, одной рукой обнимая его шею, чтобы не сбросил. Тихо что-то рассказывая ему в ухо, он гладил мощную грудь, и животное начало успокаиваться. Когда Сыч перестал вскидывать круп, я смогла разглядеть кровь и, да, торчащую рядом с хвостом стрелу. Ну просто замечательно! Я только приехала, а меня попытались убить! Жалко, конечно, скакуна моего, я его очень люблю, но его филей заживет, и заживет явно быстрее, чем моя грудь, например.

Вероломно выдернув стрелу, сероволосый спрыгнул с взвизгнувшего коня и едва не получил задними копытами в грудь, но, видимо, без наконечника рана болела не так сильно, потому что Сыч быстро угомонился и, тяжело дыша, подошел к Дереку за еще одной порцией ласковых слов. И получил их с лихвой, этот Волк умеет утешать.

Отмерзнув, я подошла поближе и тоже погладила жеребчика по шее. Не поднимая головы с плеча мужчины, Сыч жалобно вздохнул и закрыл глаза.

— Господин медиум, — успев позабыть об остальных действующих лицах этого спектакля, я даже вздрогнула, — приношу свои извинения за нашего новобранца, тетива соскользнула. Мы готовы дать вам другого коня в качестве компенсации.

Надо же, как резко изменилось отношение! То “на колени”, то “приношу извинения, нате вам нового коня”, ха! Но новый мне не нужен, меня мой очень даже устраивает.

— Будет достаточно, если уже имеющемуся промоют рану, — скользнув взглядом по пышным усам, я прикинула: а не сам ли герцог передо мной? — хотя было похоже, что свет пытались избавить от очередного медиума.

— Ну что вы, — кашлянул в кулак явно аристократ, но не дотягивающий до статуса одного из самых влиятельных людей в королевстве, — тем не менее, мы должны вас обыскать, прежде чем предоставим аудиенцию у Его сиятельства.

“Его сиятельство”, тьфу! Нетушки, не заставит меня никто так к герцогу обращаться! Сиятельством вон Дерека более уместно назвать с его глазами-лампами.

Хорошо, что я даже в деревне не ношу женские вещи. Учитывая, что все сумки переворошили, я бы вряд ли смогла объяснить присутствие какой-нибудь кружевной ночной сорочки или еще чего-нибудь в таком духе. В замок Волка пустили со скрипом, только когда я отказалась идти без него. Видимо, медиум ну очень нужен, прямо очень.

Нас проводили в пышную гостиную, принесли чай со сладостями и оставили ждать, когда же сиятельный герцог изволит почтить нас своим богоподобным присутствием. Дерек устроился подальше от затопленного, несмотря на жару, камина, я же подошла к распахнутому окну. Створка, собранная из цветных стеклышек, в закрытом виде и при нужном положении солнца наверняка освещает комнату всеми цветами радуги, но сейчас закрытое окно будет смерти подобно.

— Если еще и вы окажетесь шарлатаном, я окончательно перестану верить в существование тех, кто может договориться с духами! — едва ли не пинком открыв дверь, в гостиную вошел, судя по поведению, сам герцог.

Довольно молодой мужчина, стройный, высокий и рыжий. Как медь. Как я.

========== 5. ==========

Данар уехал. Теперь я официально самостоятельный и взрослый, а значит должен сам присматривать за Рик. Ворча на судьбу, я все же не смел противиться — так хотела мама, она ведь приняла это человеческое отродье в семью. Мне так не хватало веселого, неуклюжего и такого любимого братика, не хватало и поучительных бесед Данара, даже его нотаций. Прошло всего два месяца, я стал мужчиной, я занял свое место в патруле и охранял деревню, но сказать, как одиноко, было некому. Чтобы спокойно быть наедине с собой хотя бы по ночам, я перебрался в комнату мамы и папы, Данара и Даррена. Иногда от острого осознания, что я никому не нужен в этой деревне, приходилось грызть кулаки. Брат и наставник в своем Лесу, родителей давно нет. Пока мне не исполнится шестнадцать и не появится право на брак, вряд ли какая-нибудь девушка решит выбрать меня надолго, а одна-единственная ночь не приносила тепла. У меня есть только Рик, эта надоедливая егоза, и я должен быть менее агрессивен. У нее ведь тоже никого нет, нам нужно держаться вместе. Даже если я ее не люблю, она не должна этого чувствовать — мы семья, я ее воспитатель и авторитет, она должна прислушиваться ко мне и уважать меня, а не бояться и сторониться.

Присматривая за маленькими, младше Рик, тренирующимися мальчишками, я сидел на чурбаке и все порывался их одернуть от шалостей. Но потом вспоминал, какими терпеливыми были мои наставники в период активного баловства, и только улыбался. Да, я помню это время — сил было больше, чем способов их выплеснуть, приходилось беситься и носиться, как ужаленные, чтобы хоть немного устать к вечеру и суметь заснуть вовремя без нагоняя.

Когда чьи-то руки ухватили меня за шею, я вцепился в подозрительно тонкие запястья и рывком наклонился, падая на колени и перекидывая противника через себя.

— А-а-а, Дере-ек! — взвыла приложившаяся спиной о твердую землю девчонка. — Мне больно!

Ухватив ее под мышки, я поставил маленькое тело, как положено, и принялся отряхивать одной рукой от пыли, другой придерживая за локоть.

Сколько раз говорить не подкрадываться сзади?

— Я хотела тебя обнять! — хныкала Рик, размазывая пыль по щекам. Ну хоть не ревела. В последнее время она стала меньше плакать, видимо, перерастает это, восемь лет уже, как-никак. — И еще сказать хотела, да, меня взял к себе в ученики гончар, вот!

За последние несколько дней ей дали попробовать несколько видов посильной для малявки и, в целом, женщины работы, сегодня должны были мастера между собой определиться, что же у нее лучше получилось. Видимо, гончар оценил. Ну и хорошо, пора приобщаться к работе, и так вон на три года позже волчат начала. И дома будет меньше болтаться.

Молодец. Ты сейчас к нему?

— Да! — засияв от простой похвалы, рыжая, как осенние листья, девочка порывисто обняла меня за шею и вприпрыжку направилась к своему наставнику. — До вечера, Дере-ек!

Да, до вечера. Вздохнув, я сел обратно на чурбак и подпер голову кулаком.

— Какой милый ребенок, — мягко сказала за спиной Мара. Я облизнул губы и кивнул. Она старше меня на год, уже почти стала Хранительницей и приехала погостить к старшей сестре. А еще красивая, просто невероятно красивая, — сложно представить тебя нянькой, — ее изящные руки легли мне на плечи, чуть сжали, ласково массируя, — ты ведь такой статный воин.

— Я и с другими ролями неплохо справляюсь, — откинув голову, я глянул ей в лицо.

— Никаких сомнений, — изогнув полные губы в соблазнительной улыбке, она погладила теплыми пальцами мою шею.

Я завтра уезжаю, так что буду не против получить доказательства сегодня вечером.

С усмешкой провожая ее взглядом, я потер то место, которого она коснулась. Она здесь уже несколько дней, и мы часто обменивались заинтересованными взглядами и улыбками, но подошла она только сейчас. Я все хотел подойти сам, но это слишком грубо — если девушка захочет, она об этом скажет, до тех пор же трогать ее нельзя. В конце концов, это девушка выбирает, кто из парней ей нравится, а досаждать ухаживаниями просто нелепо. Надо же, выбрала меня в последний день. Я уж думал, ничего мне не обломится, хотя, судя по запаху, не обломилось никому. Как же скучно живут люди со своими традициями, не позволяющими попробовать всех, кто нравится, и выбрать партнера на всю жизнь.

После тренировки детворы я приготовил ужин, оставил его на столе. Если поздно вернусь, малявка не должна тянуться к печке и полкам, упадет еще, костей ее потом не соберешь. На улице я с легкостью уловил запах Мары — она прошла мимо моего дома в лес. Если хочешь, чтобы тебя никто не услышал и не учуял, надо отойти от деревни подальше, это верно.

Девушка ждала меня на берегу небольшого пруда, обнаженная и прекрасная в оранжевых закатных лучах. Она даже не повернулась, лишь улыбнулась, когда я подошел, на ходу отбрасывая рубаху, и зарылся лицом ей в шею, целуя мягкую кожу, нежно, на грани ощущений пахнущую шиповником.

Я смотрю, ты уже все приготовила.

Ее темные волосы, рассыпавшиеся по расстеленному на траве покрывалу, так и манили зарыться пальцами.

Уже после захода солнца возвращаясь в деревню, мы не стали держаться за руки или обниматься — не парочка, в конце концов.

— Я еще очень долго не увижу никого из наших, так что спасибо за приятный вечер напоследок, — улыбнулась Мара, потирая след от моего несдержанного укуса через рубашку.

Еще одна причина, по которой я не могу быть Хранителем. Я не могу жить один, мне нужен кто-нибудь рядом всегда, мне нужны другие Волки, чтобы чувствовать себя частью целого.

— И тебе спасибо, — мой дом на окраине, но я не собирался заходить, хоть мы и проходили мимо, — я тебя провожу.

— Не стоит, — качнула головой девушка, — я не так уж и беззащитна.

Я только усмехнулся, почесав исцарапанные лопатки. Да уж, далеко не самая слабая из Волков. Рассмеявшись, она чмокнула меня в щеку и пошла дальше, махнув на прощание ладонью. Я не стал смотреть ей вслед, зашел домой. При свете свечи Рик читала книгу, которую я дал ей вчера. Ужин на столе стоял нетронутым.

— Дерек! — гулко топая босыми пятками, девочка подбежала ко мне, раскинув руки, и я наклонился, на бегу подхватывая ее.

Почему не поела?

— Я тебя хотела подождать, у меня для тебя есть подарок! — наклонившись так, что едва не сверзилась у меня с рук, она подхватила со стола что-то коричневое. — Это я для тебя сделала!

Не очень аккуратно.

Я улыбнулся, разглядывая кривоватую глиняную плошку с нарисованными белыми полосами, точечками и трудно узнаваемой волчьей мордой в профиль.

— Я знаю, мастер тоже так сказал, — без тени обиды, с улыбкой, — но вот я ее тебе дарю!

Спасибо, а теперь давай поужинаем, я устал.

Краем уха слушая восторженную болтовню, я положил в новую тарелку еще еле теплый суп. А сегодня вкуснее, чем обычно, неужто у меня начало получаться нормально готовить?

========== V. ==========

— Я не шарлатан, — взяв себя в руки, я переглянулась с Дереком и присела в кресло рядом с ним, — что нужно сделать?

— Что ты так пялишься на меня, чудовище? — ну только этого не хватало…

Волк поспешно отвел взгляд, но нервно меряющий комнату шагами герцог уже остановился, сжимая кулаки.

— Пожалуйста, успокойтесь, — я сжала виски пальцами. Все еще гудела голова и несколько подташнивало, но уже не так сильно, — Дерек не сделает вам ничего…

— Насколько мне известно, один из них убил моего младшего брата, когда он был еще ребенком, — процедил рыжий.

Брата. Что же, ладно, брата… Нельзя сделать вывод о моем происхождении на основании только цвета волос встреченного человека, мало ли еще рыжих. Ишь, надумала себе…

— Не может быть, — качнул головой Волк.

— Какое право ты имеешь рычать на меня?!

— Он не рычал! — я торопливо вскочила, становясь между герцогом и даже не шевельнувшимся брюнетом. — Он просто сказал, что такого не могло быть, Волки так разговаривают, понимаете? И они никогда не трогают детей, а чаще всего и взрослых, если они потерялись в лесу.

— Это он вам рассказал? — презрительно скривил губы герцог.

— Нет, это мой личный опыт, — я примиряюще улыбнулась, — будучи ребенком, я потерялся в лесу, Волки пытались найти моих родителей, но не смогли и воспитали меня сами, как полноправного члена их общества.

— Сложно поверить, — фыркнул мужчина, но все же наседать перестал, — буду признателен, если вы поскорее докажете мне либо свою несостоятельность, как медиум, либо свой дар, и вместе с этим чудовищем покинете мой замок.

Ах, вот как, да? Вот так значит, да?

— Мы можем покинуть его прямо сейчас, — холодно уведомила я.

— Сомневаетесь в своих силах? — прищурился хозяин.

— Скорее, в вашем здравом смысле, — скрестив руки на груди, я нахмурилась.

Если он думает, что по праву рождения может унижать всех и вся, в том числе, представителя древней редкой расы, я буду первой, кто ткнет его носом в эту ошибку.

Волк встал и положил ладонь мне на плечо, чуть потянул назад, давая понять, что пора бы остановиться и не накалять и без того напряженную обстановку. Хмыкнув, я отошла к окну, не собираясь больше выслушивать подобное. Еще хоть одно слово в подобном тоне — и я уйду отсюда, наконец почувствую себя хорошо и забуду об этом нахальном аристократишке, мнящем себя пупом мира.

Краем глаза я заметила, что Дерек протянул герцогу руку ладонью вверх. Тот недоверчиво отшатнулся было, но потом гордо вздернул подбородок и ухватился за руку оппонента, будто хотел ее пожать.

— О, так вот как вы разговариваете, — я перевела взгляд на город. Высокомерный говнюк, не вызывает ни капли уважения, — ты не можешь говорить за всех, если не ты, так кто-нибудь другой, вас же много. С чего такое милосердие к детям? Нет, я не могу поверить, да и не хочу, мало ли, что ты тут мне можешь наплести. Это все не так уж и важно, у вас времени до утра. Следуйте за мной.

В просторном коридоре с высоким потолком и богато украшенными портретами на стенах Волк незаметно взял меня за руку, ободряюще сжал. И вдруг остановился, как вкопанный, перед одной из картин. На ней был изображен рыжий мальчик лет пяти, большеглазый, с высоким лбом.

— Это ты, — тихо сказал он, крепче сжимая мою руку, — будь я проклят, но это ты.

— Это не могу быть я, — прошептала я, потянув его за не заметившим заминки герцогом, — это же мальчик!

Наверное, кроме Дерека, никто уже и не помнит, как я выглядела, когда меня нашли. Данара и Кары уже нет, Даррен был ребенком, и только Дерек тогда был во вменяемом возрасте.

— Близнецы? — если бы у меня на руке не было перчатки, говорить было бы проще.

Покачав головой, я и сама не знала, что хочу этим сказать. Или что не согласна, или что не хочу сейчас об этом думать и говорить. Но мой муж, как всегда, понял все без слов.

Коридор привел нас к дверям, которые охраняли двое стражников. Вытянувшись во фрунт, они поприветствовали своего господина. Пройдя через изукрашенную гостиную, мы оказались в полутемной спальне.

— При всем уважении, я медиум, а не лекарь, — я осталась стоять в дверях.

Старик, явно измученный болезнью, лежал на широкой постели и бездумно смотрел в потолок. Неестественно-картинное положение говорило о том, что его так положили, он даже не шевелится сам.

— Это мой отец, — словно не услышав меня, мужчина присел на край постели и разгладил складку на одеяле, — не так давно умерла моя мама, и он начал сходить с ума, все искал погибшего младшего ребенка, и теперь окончательно утратил разум. Так всем было сказано, — мне хотелось спросить, что же произошло на самом деле, но пауза слишком уж высокомерная, он ждет моего вопроса и не дождется, — на самом деле, его дух покинул тело и продолжает искать.

— Тогда похороните его, — я сделала шаг назад.

Странно, почему в комнате не пахнет? Труп, труп лежит в постели, а они его никак не предадут земле!

Вместо ответа герцог взял с тумбочки маленькое зеркальце, поднес его ко рту старика и продемонстрировал мне небольшой кружок запотевания. Не может быть. Тело и дух не могут разъединиться без смерти тела!

— Почему вы так уверены, что его дух покинул тело? — я не рисковала приближаться.

Это все какие-то байки, я знаю, как устроен мир, знаю! Мало ли, что еще в голове у этого сумасшедшего аристократа, еще сейчас мне хребет сломает и рядом со своим отцом положит…

— Потому что я его видел, — просто ответил рыжий, — и не только я. Даже днем.

В целом, духи редко показываются днем. Ладно, в такой ситуации я могу допустить, что он говорит правду, раз дух видели и тело живо. Но как такое могло произойти? И зачем?

— Почему вы уверены, что герцог ищет своего сына? — кашлянув в кулак, я завела руку за спину.

Дерек тут же сжал мои пальцы, со скучающим видом глядя в окно. Всегда рядом, когда нужен, да. Мой любимый и надежный муж, который поможет мне со всем справиться и залезет вместе со мной в любую дыру, чтобы посветить глазами и помочь удовлетворить любопытство.

— Потому что он искал его перед смертью, а теперь еще и стенает его имя, — пристроив зеркальце на тумбочке, мужчина встал, — обычно он появляется в детской, где жил мой брат, и оттуда начинает поиски. К счастью, только в замке.

— Духи обитают либо рядом с останками, либо там, где умерли, либо там, где жили, — я с удовольствием покинула неприятную спальню, — тут, как видно, два из трех, так что никуда он не уйдет.

— Да, другие тоже так говорили, — я раздраженно выдохнула, — вас проводят в детскую, вечером принесут туда ужин. Надеюсь, ваша слава не преувеличивает ваши способности.

Ничего не ответив, я вышла в коридор. Отдав приказания одному из стражников, герцог ушел, а я показала кукиш его спине, потому что нечего быть таким противным!

В детской нас оставили наедине. Дерек уселся на диван и скрестил руки на груди, а я замкнула дверь изнутри и устроилась у него на коленях, стянув перчатки. Обнять меня он, правда, не торопился, недовольно хмурясь.

— Ну он ведь сказал, что у них был сын, почему ты думаешь, что я из герцогского рода? — закатив глаза, я попыталась расцепить его руки, но куда мне. — Не одна же в королевстве рыжая семья.

На портрете ты.

Упрямо поджав губы, Волк чуть прищурился. Ясненько, уступать он не собирается.

— Хорошо, даже если они и не могут отличить пол ребенка, — поерзав, я тоже скрестила руки на груди, — зачем я им буду нужна, а? Чтобы они сожгли меня на костре? — он еще сильнее нахмурился, приобретая совсем уж суровый вид. — Дерек, ты моя семья. Ты, Кара, Данар и Даррен, а эти люди мне чужие, даже если и родственники по крови. Тем более, вряд ли мне простят, что я в шестнадцать лет выскочила замуж за двадцатидвухлетнего оборотня, да?

Фыркнув, он рывком прижал меня к себе и уткнулся носом в ухо. Его волосы после обращения все еще пованивали псиной, но я так привыкла к этому запаху, что не заметить его проще простого. Ни за что я не променяю наш уютный дом на замок, потому что буду со своим мужем где угодно. Я люблю его и ни за что не оставлю.

========== 6. ==========

Мне не нравилось, что в последние пару лет детей начали отпускать посмотреть на деревню. С ними ходила Рик, чтобы ее можно было отправить на рынок купить что-нибудь вкусное, но меня это не успокаивало, а еще больше заставляло волноваться. Ей десять лет, она уже даже на первый взгляд не сойдет за мальчишку, потому что гораздо менее угловатая, да и волосы ниже плеч тоже девчачьи. Учитывая ее привычку общаться со всеми встречными духами, я нервничал. Это тут, в деревне, она может идти по улице и поздороваться с духом, не вызвав ничего, кроме умиления. А там это чревато. Не уверен, что люди могут сжечь маленькую девочку, но люди жестоки, так что ни в чем нельзя быть уверенным.

Я был в патруле и встретил возвращающихся из деревни детей. Их еще не было видно, а я уже учуял, что ее нет. Может, отстала? Немного пройдя им навстречу, я спросил их, где человек. Поняв, что ответ получить не могу, разделся и перекинулся — на четырех ногах быстрее. Еще на подходе к деревне я учуял запах открытого костра на березовых поленьях и постарался бежать еще быстрее, еще, еще, до боли в лопатках и рези в груди.

На рыночной площади сложили костер, выше моего роста. Не слушая вопли, я взобрался по горящим поленьям к столбу, где была привязана моя пахнущая цветочками девочка. Центр еще не горел, но лапам было горячо. Разрывая веревки зубами, я перебирал ногами, чтобы не загореться, и чуял, как воняет паленым мясом и шерстью от задних ног. Плачущая Рик отвязанными руками помогала мне распутать ноги и что-то говорила, но я не слышал ее за ревом пламени и звоном в ушах от невыносимой боли. Ухватив освобожденную девочку за ворот рубашки, я из последних сил прыгнул вперед, через стену огня. Холодная земля показалась мне невероятно приятной, но еще рано расслабляться. Вскинув голову, я завыл как можно громче. Люди зажали уши, Рик даже вскрикнула, но в ответ донесся еле слышный вой. И еще один. Патруль услышал, они придут.

— Прости, Дерек, прости, — обняв меня за шею, она зарылась заплаканным личиком мне в шерсть.

Предупреждающе рыкнув на опасно приблизившихся крестьян, я попытался приподняться на передних, не слишком обожженных лапах. Я уже взрослый, больше любого из людей, они пока боятся, но только пока, скоро могут решить, что я беззащитен. Толпой они вполне могли бы сейчас меня убить, между прочим.

Беги.

Рик непонимающе подняла голову. Тяжело дыша, я лизнул ее соленую от слез щеку.Сейчас они будут слишком заняты мной, вряд ли кто-то пойдет за ней, да и ее встретят. Она все, что у меня есть, я не могу допустить, чтобы с ней что-то случилось. Так много произошло за последний год, так много поменялось. Умер Данар. Волк, заменивший мне отца. Я не могу, не могу позволить им ранить мое маленькое любимое существо. Я был идиотом, подозревая ее в человечности. Нет, она настоящий маленький Волк, храбрая и благородная, поэтому сейчас, вместо того, чтобы убегать, только тычется лицом мне в шею и обнимает крепче. Но меня не простят ни мама, ни Данар, если я допущу ее смерть. Нет, я лучше сам умру.

Обводя взглядом нацеленные на меня вилы ифакелы, я с усилием встал, сжимая зубы на кончике языка, чтобы не скулить. Обожженные лапы и припаленный живот болели, в пасти чувствовался привкус крови от содранных об столб десен, но я оскалился и зарычал, приподняв и распушив загривок, чтобы казаться еще больше и страшнее.

Вой, как услада для ушей, раздался совсем рядом, у околицы. Они здесь. Люди испуганно заозирались, а я чуть расслабился. Они здесь.

Три волка степенно вошли на площадь, пригнув головы и порыкивая, едва ли не заглядывая людям в глаза. Многие ломанулись прятаться в домах, будто это может их спасти. Сейчас мы с Рик уйдем, и присутствовавших при казни накажут. Убьют не всех, к несчастью, но кого-то точно, потому что нужно напомнить, кто такие Волки и почему их нужно уважать.

— Этот медиум под нашей защитой, — громко объявил глава патруля, в человеческом виде появляясь из-за дома. Судя по тому, что он в одних штанах, он только что перекинулся, — если кто-нибудь из вас еще раз посмеет тронуть ее, мы накажем вас строже!

Вряд ли они поняли, но мы предупредили, остальное не наши проблемы. Да и, думаю, они теперь не захотят связываться с маленькими рыжими девочками.

Один из Волков уронил передо мной на землю несколько обслюнявленные штаны, но я был безмерно благодарен. Сменив ипостась, я натянул одежду, пока глава подсаживал Рик на спину одному из наших спасителей. Мне протянули руку, помогая встать.

Молодец, Дерек. Ты хорошо справился.

Кивнув со сцепленными зубами, я оседлал другого волка. Не хотелось бы причинять другим еще больше неудобств, но сам я не смогу нормально стоять еще пару дней, как минимум. Волки очень тяжело залечивают ожоги. В огне погиб мой отец.

Дома мне помогли омыть ожоги прохладной водой. На животе и ладонях уже вздулись пузыри, на ступнях мясо поджарилось до корочки. Уложив меня в постель, Волки пожелали мне выздоровления, обещали позвать лекаря и тихонько ушли. Молчавшая всю дорогу Рик, только беззвучно плакавшая, помялась у порога и всхлипнула, когда я поманил ее. Забравшись на кровать, она пристроила голову у меня на плече и разрыдалась в полный голос.

Ну что ты? Все ведь хорошо кончилось.

— Прости-и! — провыла она. — Почему люди такие злы-ые? Почему они хотели меня сжечь? Я ведь ничего не сделала-а!

Да, действительно, злые. Ребенка — и на костер, это кем же нужно быть?

Люди всегда сжигают девочек с даром медиума.

— Но почему? — подняв на меня полные слез зеленые глаза, девчушка всхлипнула. — Я не хочу быть человеком, не хочу, они гадкие!

Ты и не человек, моя маленькая. Ты Волк.

Она плакала долго, ревела навзрыд до прихода лекаря, потом ревела, пока лекарь смазывал мазью ее покрасневшие от жара ножки, ручки и щечки, ревела, пока обрабатывали мои раны, ревела потом, лежа у меня на плече. Я только гладил ее по голове и безуспешно уговаривал успокоиться, понимая, что мне бы тоже не хотелось быть одним из тех, кто занимается подобными вещами.

========== VI. ==========

Дух не появился в детской. Ближе к вечеру, когда солнце начало оранжеветь, я почувствовала его в коридоре. Отомкнув дверь, мы вышли и едва не столкнулись нос к носу со стражником, который поспешил юркнуть в детскую и захлопнуть дверь. Отчетливо видный старик величаво плыл по коридору в нашу сторону, пока что молча.

— Э-э, здравствуйте, — неловко начала я, — не могли бы вы вернуться в свое тело, пожалуйста?

Я же вообще без понятия, что делать в такой ситуации, подобного опыта у меня не было. Нахмурившись, герцог уставился на меня, не прекращая двигаться оттуда, откуда мы пришли. Проплывая мимо тумбы с вазой, он ухватил ее одной рукой. Ого, ничего себе, настолько сильный дух! Мало кто из них может двигать то, что не принадлежало лично им и не было дорого сердцу. Правда, размышляла об этом я уже у другой стены коридора в объятиях Дерека, потому что ваза разбилась о то место, где мы только что стояли. Когда в воздух поднялась тумба, Волк перехватил меня поудобнее и явно приготовился бежать. Вот проклятье, тут столько всякого убранства в этих коридорах, которое можно кинуть!

Дерек бежал очень быстро, несмотря на то, что ему приходилось нести меня. Проскальзывая по полам у поворотов, он несся, куда глаза глядят, да еще и зигзагами, чтобы уворачиваться от летящих в нас разнообразных предметов. Я же пыталась уговорить дедулю вернуться в свое тело и разобраться с нами материальными руками, а не призрачными. Далеко не все снаряды летели даже в нашу сторону — многие дух не мог удержать и при замахе отправлял в полет себе за спину. Его гневные завывания было слышно, наверное, во всем замке.

Когда коридор неожиданно кончился глухим большим помещением, Дерек потерянно остановился. Замерли и трапезничающие материальные члены герцогского семейства.

— Как это?.. — гневно начал было нынешний хозяин дома, но я завопила:

— Быстро отойдите от стола!

На столе куча всего легкого, что дух может кинуть, и при этом острого. Когда воющий старик влетел в столовую с бюстом наперевес, аристократы решили послушаться.

— Как смеешь ты появляться в моем доме! — наконец, хоть что-то членораздельное. — Мерзкое чудище! — та-ак… — Вы убили мое драгоценное дитя!

Ясненько, дело в Волке. Дерек это тоже явно понял, потому что поставил меня на пол и ломанулся в сторону, где было меньше всего народа. В него тут же полетели вилки и ножи со стола, благо, подготовка воина позволяла ему с легкостью уворачиваться. Я не прекращала уговаривать, дух не прекращал сыпать проклятиями. Видимо, не все могли такое выдержать.

Девочка, маленькая герцогиня лет шести, с плачем побежала к дверям. Как раз туда, где отчаянно петлял почти загнанный в угол мужчина. Я попыталась ее перехватить, но она выскользнула из моих рук. Ребенок был у призрака за спиной, когда он взял тяжелый подсвечник. Я еще не успела осознать всю опасность, когда подсвечник только начинал лететь назад, а Дерек уже оттолкнулся от стены. Пробежав прямо через взбешенного духа, Волк с размаху рухнул на колени и, скользя по натертому паркету, поймал девочку в объятия, закрывая собой. Подставка для чудом не погасших свечей врезалась ему в спину, рубашка вспыхнула почти моментально.

— Как смеешь ты касаться еще и моей внучки? — от вопля духа задребезжали стекла, но меня это мало волновало.

Обжигаясь, я пыталась помочь катающемуся по полу мужчине снять рубашку, пыталась забить пламя. Если была бы в руках ткань, было бы проще. Не сомневаясь ни капли, я сорвала с головы бандану, и дело пошло быстрее.

Спасенный и полуобнаженный Дерек обессиленно развалился на холодном паркете, я с трудом переводила дыхание. Подозрительная тишина заставила меня оглянуться на дух. Он застыл на месте, чуть мерцая, будто готов был исчезнуть, такое обычно бывает на рассвете. Все смотрели на меня.

— Дитя мое… — полупрозрачные руки протянулись ко мне.

— Слушайте, я просто рыжая, понятно вам? — встав, я отмахнулась от старика, и он истаял, будто послушный моей воле.

— Вот уж не думал найти тебя так, — оставшийся герцог протянул ко мне руки.

— Вы же говорили, что у вас был брат, — я отшатнулась и присела рядом с Волком, помогая ему подняться.

— Такой была официальная версия тогда, чтобы защитить мою жизнь, — признался рыжий, — всем сообщили при моем рождении, что родилась девочка, чтобы не было покушений, а тебя объявили мальчиком, чтобы оттянуть всю опасность.

— Восхитительно, — саркастически усмехнулась я, — очень интересно, правда, но нам пора, — я потянула мужа за руку, но он и с места не сдвинулся, — Дерек?

Я ведь говорил. И отец тебя узнал. Духи видят сущности, ты же знаешь, он не мог ошибиться, если уж присмотрелся к тебе.

— Да бро-ось! — капризно протянула я, топнув ногой от невыразимой смеси раздражения, неверия и желания оказаться подальше отсюда. — Ну какая из меня герцогиня, а?

— Если отец тебя узнал, я не могу сомневаться в его решении, — подал голос самоназваный брат, — только почему ты зовешь себя Риком, Леста?

Так, все, с меня хватит!

— Во-первых, потому, что, потерявшись в лесу, я забыла свое имя со страху! — рявкнула я. — Во-вторых, потому, что меня за дар уже один раз пытались сжечь! Даже если бы я и была твоей сестрой, ну-ка подумай, как ты объяснишь всем, почему не сжег меня прилюдно, а? Пойдем, Дерек, мы возвращаемся домой! — с пыхтением пытаясь его сдвинуть, я буквально повисла на его руке. — Давай же, Дерек, ну!

Это я возвращаюсь.

— Что? — замерев, я очень понадеялась, что мне послышалось, хотя мысли не могут послышаться. — Ты собираешься оставить меня здесь? Но они же мне чужие люди!

— Мы твоя семья, — возразил герцог.

— Не помню — значит не было! — огрызнулась я. — Дерек, ну же, ты же говорил, что я больше Волк, чем человек, — приложив ладони к моим щекам, он мягко мне улыбнулся, — ты ведь моя семья, ты мой муж, в конце концов, ну пожалуйста, не оставляй меня здесь!

Твое место здесь.

— Нет, нет, мое место с тобой, в деревне! — сморгнув горячие слезы, я ухватилась за его запястья, чувствуя, как скользят его пальцы по шее.

Я всегда буду любить и помнить тебя, моя девочка. Здесь тебе будет лучше.

— Ну пожалуйста! — всхлипнула я, когда он убрал руки. Развязанный шнурок с обручальным кольцом оказался у него. — Ты не можешь меня бросить здесь только потому, что я тут родилась!

Ты останешься здесь и будешь жить со своей семьей.

Не в силах нарушить его распоряжение, я проклинала воспитанное им во мне послушание и смотрела, как он выходит из столовой.

— Ваше сиятельство! — служанка, едва не столкнувшаяся с ним в дверях, торопливо поклонилась. — Ваш отец пришел в себя!

========== 7. ==========

Проснувшись от игривого поцелуя в шею, я улыбнулся и перекатился на живот, подминая под себя Дирану. Она засмеялась, обнимая меня за плечи, потянулась с поцелуем, но я услышал, как Рик заходит в дом, и торопливо вскочил, ухватив с пола штаны. Прикрыв за собой дверь спальни, я заглянул к ней в комнату, где она что-то искала среди вещей.

— Ты чего так рано? — обычно из гостей она не приходит раньше обеда.

— Я за кисточками пришла, сразу пойду потом в мастерскую, — пробегая мимо меня, как маленький ураган, она засмеялась, когда я потрепал ее по макушке.

Едва за ней закрылась дверь, я выдохнул. Обошлось.

— Ты слишком о ней печешься, — проворчала девушка из моей спальни, донесся шорох одежды. Ну вот, а я хотел еще поваляться… — Ей уже двенадцать, Дерек, она знает, откуда берутся дети.

Да, с ней уже провели разъяснительную беседу, она часто ходит в гости с ночевкой к другим семьям, где женщины объясняют ей, как вообще стать женщиной и что нужно уметь. Сам бы я вряд ли смог такое объяснить. Когда она первый раз прибежала и восторженно рассказала, “откуда берутся дети”, я смог только мучительно покраснеть и закрыться в спальне.

— Все равно она маленькая, — упрямо возразил я.

Кто бы что мне ни говорил, она маленькая. Да, уже почти девушка, да, всего два года до взросления, но она же моя малышка!

— Ты будешь замечательным, хоть и очень ревнивым отцом, — рассмеялась Дирана. Она вообще очень улыбчивая и милая девушка, уже второй раз выбрала меня. И я все жду, когда она скажет, что хочет со мной длительных отношений, может быть, переедет ко мне, потом позову замуж… — сегодня вечером увидимся?

— Конечно, — притянув ее к себе за тонкую талию, я сорвал прощальный поцелуй.

Тогда до вечера, наседка.

Усмехнувшись, я покачал головой и взъерошил волосы, провожая ее взглядом. Если девушка говорит, что из меня вышел бы хороший отец, невозможно не предположить, что она хочет меня им сделать. Тогда у меня будет семья, полная, своя. А там, глядишь, и Рик замуж выйдет. Главное — не набить всем морды за нее. Надо же, еще только два года, даже меньше, и она начнет по вечерам гулять с парнями. Если только они попробуют…

Треснув кулаком по стене, я выдохнул. Они же не люди, не позволят себе лишнего, пока она не выберет того, кто нравится, но не могу себе представить, как отдам свою бесценную девочку в лапы какого-то юнца! Наверное, именно это чувствуют отцы.

Проследив с обеда за тренировкой подросших волчат, я вернулся домой, переоделся, предупредил Рик, что ухожу по делам, и, полный предвкушений, отправился на свидание.

После небольшой прогулки мы осели на скамейке на околице. Дирана первой взяла меня за руку, и я все ждал. Мог бы предложить и сам, но это грубо, в конце концов, ей может быть неловко отказать и она согласится без искреннего желания, а это неправильно.

Знаешь, я немного ревную к Рик.

Я только пожал плечами, перебирая ее тонкие пальчики. У многих же есть младшие братья и сестры, которые ни с кем не хотят делиться своими старшими.

Нет, не как к сестре. Она такая красивая.

Не говори глупостей. Тем более, она же маленькая.

Скоро вырастет! Тем более, что тебе помешает уйти от меня к ней, когда ей исполнится четырнадцать? Вы же не кровные.

Ты с ума сошла?

Вы только и говорите, что друг о друге, а она вообще явно в тебя влюблена, вы спите вместе. Не хочу потом остаться в дураках.

Спим вместе? Да мы спим вместе только зимой, когда она мерзнет, и еще когда ей снятся кошмары! И вообще, я же не… Проклятье.

— Пожалуй, — я встал, сунул руки в карманы, — ты права. Мы так не сможем.

Ты будешь ревновать, а меня это будет продолжать бесить. А ведь я хотел, чтобы у нас что-то получилось.

Никаких сожалений. Ревновать к ребенку, да еще и моей подопечной! Даже если бы я когда-нибудь и смог подумать о Рик как о девушке, то явно не находясь в отношениях с другой! Невероятно, как можно быть такой… Такой!..

Дома Рик готовила ужин. Сам я не могу подходить к очагу, не могу перебороть глупый страх еще раз обжечься, так что могу помочь только с нарезкой или очисткой, не более.

— Ты быстро вернулся, — улыбнувшись, девочка снова перевела взгляд на котелок с вкусно пахнущим супом, — и как раз уже готово, будешь ужинать? — Кивнув, я взял с полки первую попавшуюся глубокую тарелку для нее и свою плошку. Корявенькую, с полосками, точками и криво нарисованным профилем волка. — Да выкинь ты ее уже, я тебе красивую сделаю, — колокольчики у нее в горле, не иначе, откуда бы еще взяться такому красивому смеху?

— Нет, это подарок, — устроившись за столом, я подпер голову кулаком.

Такая самостоятельная уже, сильно вытянулась за последнее время, отрастила волосы почти до поясницы. Какая невеста будет…

========== 8. ==========

Меня разбудило что-то непонятное. Тяжелый, дурманящий запах женщины. Открыв глаза, я увидел перед собой лишь рыжий затылок Рик. Это она так пахнет? Не может быть. Аккуратно принюхавшись к ее волосам, я прикрыл глаза. Да, она давно так пахнет. После наступления созревания ее запах полевых цветочков сменился на другой, более изысканный и взрослый, как пахнут розы или лилии. Но почему я не замечал, как я мог не заметить? Все воспринимал ее девочкой, а она… Девушка. Такая красивая девушка.

Осознав, что все еще обнюхиваю ее, я отшатнулся. Ишь, удумал, старый дурак! “Розы”, “лилии”! Некому вот дать мне по дурной башке!

Не выдержав, я все же придвинулся и коротко втянул полной грудью ее запах. Он осел тяжелым возбуждением в животе, и я подскочил, как ужаленный, едва не выбегая из спальни. Как, как можно! Ей же тринадцать! Да, фактически, четырнадцать, потому что вместо дня рождения, который она забыла, годы ей прибавляют в день, когда я ее нашел, но все равно, она же ребенок, проклятье, ребенок, маленькая девочка, ей четырнадцать, мне двадцать, она моя сестра и воспитанница, как я мог!..

Засадив себе самому оплеуху, я оперся ладонями на стол, тяжело дыша. Да лучше еще раз в огонь прыгнуть, чем признаться хотя бы самому себе, что она мне нравится! Это просто ее запах так на меня действует, у меня просто давно не было женщины! Если она вкусно пахнет, это не значит, что она мне нравится, все женщины и девушки пахнут притягательно! Проклятье, даже посоветоваться не с кем!

Так, все, хватит паниковать. Через несколько дней она станет взрослой уже официально. То, что у меня открылись глаза, ничего не значит — я буду просто вести себя, как обычно, да. Она же человек, она не заметит ни сердечного ритма, ни запаха. Другое дело, что все остальные заметят! Как, как, как же быть? Надо брать больше смен в патруле, особенно, ночных. Днем буду спать, она не будет мешать, да и большую часть дня она проводит в мастерской, а по вечерам гуляет с друзьями. Через несколько дней, правда, друзья станут потенциальными… Нет, вот об этом точно сейчас думать нельзя! Она же мне так доверяет, как я могу обмануть ее, как могу сказать, что из брата чуть не превратился в того же самого потенциального воздыхателя? Нет уж, мне совесть не позволит! Я люблю свою девочку, люблю свою сестренку и ни за что не причиню ей боль!

Тихо вернувшись в спальню, я забрался под одеяло. Она сегодня пришла ко мне, потому что ей приснился кошмар. Мы всегда спали в обнимку, тесно друг к другу прижимаясь, а сейчас у меня при мысли о подобном пересохло в глотке. Какой же я мерзкий…

— Ты чего? — сонно пробормотала Рик, плотнее закутываясь.

Я протянул руку, коснулся ее плеча.

Просто пить ходил.

Не удержавшись, поднес пальцы с легким следом ее аромата к носу и даже прикрыл глаза от удовольствия. А потом зажмурился, сжимая кулак и до крови впиваясь короткими ногтями в ладонь. Извращенец!

Мурлыкая себе под нос, уже взрослая и очень этим довольная Рик собиралась гулять с подругами и друзьями. Стукнув костяшками пальцев по косяку, я прислонился к нему плечом. Так усердно и аккуратно плетет косу, аж язычок высунула.

Розовый узкий язычок облизнул довольно пухлые губы, и меня бросило в жар.

— Чего? — улыбнулась она, перекидывая готовую косу через плечо.

— Я просто хотел с тобой кое о чем поговорить, — кашлянув, чтобы избавиться от хрипотцы в голосе, я присел на краешек ее кровати, — думаю, ты сама знаешь, что и как, но…

— Серьезно? — со смехом устроившись рядом, она подлезла мне под руку, и я не мог ее не обнять. — Разговоры о половой жизни?

— Конечно, нет! — возмутился я. По ее хохоту было ясно, что да, жар на щеках прекрасно виден. — Вернее, не совсем. Слушай, ты уже взрослая, но это не означает, что ты должна сделать выбор прямо сейчас. Ты же знаешь, тебя никто не торопит.

— Было бы, из кого выбирать! — фыркнула она, и у меня подло отлегло от сердца. — Они же все мои друзья, Дерек!

— Ты себе не представляешь, как легко это может измениться, — проворчал я, — в общем, подходи к этому ответственно, ладно?

— Хорошо, так и быть, — закатив глаза, рыжая вскочила, — и вообще, возьму и выберу тебя!

Чмокнув меня в щеку, она едва ли не вприпрыжку убежала. Рухнув лицом в ее подушку, я вдохнул ее запах, жмурясь от отвращения к себе, и тихо прорычал:

— Не говори так никогда!

Что же, да, больше полугода все было спокойно, никто к ней особо не лез, она по-дружески общалась с парнями, кажется, и правда воспринимая их исключительно в качестве приятелей. Но ничто не вечно, и появился в нашей деревне гость. Приехал на лето погостить к младшей сестре, которая недавно вышла замуж за Волка из нашей деревни. И меня невероятно бесили его зеленые глаза полукровки. Нет, не имею ничего против полукровок, мой отец был полукровкой. Но Рик-то таких раньше не видела и очень даже им интересовалась. У меня скулы сводило от злости и ревности, когда я видел, что он гуляет с ней в одной компании, хотелось выгрызть ему глотку за томные взгляды. Я несколько раз порывался запретить ей вообще из дома выходить, но, конечно, до этого никак не доходило.

У меня в глазах потемнело, когда я мельком увидел их гуляющими вдвоем. Днем, по деревне, ничего такого, но, проклятье, это же почти выбор! Ну о чем эта девчонка думает!

Проснувшись от того, что она забралась ко мне в постель и прижалась со спины, я только сонно поправил одеяло, чтобы ей кусок побольше достался. Наверное, опять кошмар приснился…

— Дерек, можно с тобой поговорить?

С меня моментально слетел весь сон, я сглотнул, покрепче сжимая в кулаке уголок одеяла.

Конечно.

Кажется, в следующей фразе будет его имя…

— Мне… Мне, кажется, нравится Кирс, — смущенно проговорила девушка.

Так кажется или все-таки нравится?

— Я… Ну, он симпатичный, мне нравится с ним общаться, но не как с друзьями, понимаешь? — я медленно кивнул. Не факт, что Рик видела, но это не мешало ей продолжить: — И я вот думаю, должна ли я его выбрать.

Не должна, конечно. Это только твой выбор. Если ты не уверена, нравится ли он тебе,

можешь еще присмотреться, тебя никто ни к чему не обязывает. Можете даже сходить на свидание, но ты не обязана его выбирать. Прогуляетесь под луной, подержитесь за ручки.

— Поцелуетесь, ага, — задумчиво пробормотала она, и я раздраженно поджал губы. Если уж думает о поцелуях, точно он ей нравится, — он меня приглашал вечером погулять. Раз ты не против, я пойду.

Я против! Против изо всех сил! Но просто закрыть дома не могу ведь, да? Это ее право, ее выбор, ее жизнь.

Чтобы к полуночи дома была.

Она так долго прихорашивалась, что я успел разозлиться. По мне явно было видно, что я почти в бешенстве, так что Рик старалась меня не трогать.

— Да в чем дело?! — все же не выдержала она после моего очередного рявка. — Ты ревнуешь, что ли?

— Ревную! — рыкнул я, вспомнил о последствиях, но остановиться было уже невозможно. — Почему ты вообще идешь с ним куда-то?!

— Потому что ты меня только как сестру любишь! — в сердцах швырнув недомытую тарелку на пол, рыжая хлопнула дверью своей комнаты.

Моя тарелка. С полосками, точками и кривым волком. Вдребезги. Как и мое терпение. Полгода уже, как-никак.

Дверь была заперта, но я просто сдернул ее с петель, едва не выворотив косяк.

— Что тебе еще от меня надо, а? — торопливо попытавшись утереть слезы рукавом, девушка хмуро и не слишком приветливо посмотрела на меня.

Она попыталась оттолкнуть меня, когда я взял ее за плечи, но я все равно ее поцеловал. Поцеловал грубо, жадно, как распоследний козел, но это был самый-самый поцелуй в моей жизни.

Обхватив мою шею руками, Рик неумело ответила, импульсивно прижимаясь всем телом. За талию прижав ее еще ближе, я едва не оторвал ее от пола, целуя милое личико, теплую шею, мягкие губы и никак не пытаясь остановиться. Она лишь ловила приоткрытыми губами поцелуи, жмурясь так, что трепетали рыжие реснички, которые я тоже расцеловал.

— Это просто потому, что ты не хочешь, чтобы я шла на свидание? — грустно улыбнувшись, рыжая заглянула мне в глаза.

Усмехнувшись, я еще раз поцеловал ее, уже куда нежнее и бережнее.

Это просто потому, что я тебя люблю.

========== 9. ==========

Я вернулся в деревню один. Взял свою сумку в зубы, перекинулся и почти не останавливался, добравшись всего за два дня. Долгий бег не мог заглушить мою боль, но я должен был оставить ее. Все должны жить в семье. Она станет леди, наверное, может быть, даже выйдет замуж.

Зло скрипнув зубами, я смахнул с полки аккуратно сложенные черепки. Выдохнув, опустился на колени и стал собирать. С белыми полосками, с точками и с расколовшимся напополам кривым профилем волчьей головы. Комок в горле не давал дышать. Как я буду теперь один? Всегда боялся быть один, не любил это, а теперь сам оставил ее там, с ее настоящей семьей. Ну не идиот ли? Двадцать четыре года, а мозгов все еще нет. Надеюсь, ее там никто не обижает, не издевается. Они ведь ее семья, любить должны и лелеять. Обняв колени, я уткнулся в них лбом. Я бы любил, лелеял. Ее, зеленоглазых волчат и, может быть, даже внуков. Я всегда так хотел семью, а теперь ее у меня нет совсем. Есть Даррен, но у него недавно сын вот родился, не до меня. Через годок можно будет, наверное, в гости сбегать, посмотреть на волчонка, на дочь той женщины, что так любил Данар.

Закрыв лицо ладонями, я дрожаще вздохнул. Нужно учиться жить заново.

Все в деревне после объяснений согласились с моим решением — люди должны жить среди людей, дети должны жить в своей семье. Я вернулся к своим обязанностям — днем тренировал молодняк, ночью ходил в составе патрулей. Старшие волновались, что я в патруле каждую ночь, но не особенно лезли — я не мог спать, по мне сразу было видно. Потому что я привык прижимать ее к себе. Леста. Когда я пытался произнести это имя вслух, неизменно получалось что-то вроде “Реста”. Куда привычнее было знакомое и теплое “Рик”, но это больше не ее имя. Она Леста. Герцогиня Леста. А я кто? Просто Волк. Чудовище из глубины леса, которым пугают детишек. Она вот только меня никогда не боялась, никогда.

Ее кольцо лежало на тумбочке у моей кровати. Я смотрел на него, лежа без сна, смотрел на него, выныривая из изнуряющей дремы. Все, что мне осталось — немного ее вещей, расписанная ее руками посуда и кольцо. Ну и воспоминания. Я все больше и больше уходил в них, уходил с головой, иногда забывая, где счастливое прошлое, а где настоящее без нее.

Рик ночью забралась тихонько ко мне под одеяло, прижалась к спине. Наверное, сон плохой опять приснился.

Стоп. Пахнет Рик. Теплая, как Рик. Но Рик здесь не может быть.

Рывком повернувшись, я во все глаза уставился на рыжую девушку, как две капли похожую на мою жену.

— Ну что ты так смотришь, — со знакомыми недовольными нотками проворчала она, — да, сбежала я, и что? Они пытались меня заставить есть семью вилками!

Сграбастав ее в объятия, я жадно зарылся носом в мягкие рыжие волосы, вдыхая родной запах; жадно прижался всем телом, ощущая тепло ее нежной кожи; отстранившись, жадно поцеловал, глубоко, по-хозяйски.

Первый раз в жизни я рад твоему непослушанию, негодница.