КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Поцелуй меня (СИ) [Велимера] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

========== Часть 1 ==========

Мое состояние можно было описать только как “тихая истерика”. Очень тихая. Потому что иначе он заметит и поймет. Я сидела в библиотеке и старательно решала задачи по экономике, а он сидел где-то тут и делал географию. Черт побери эту дурацкую задумку!

Дело в том, что в библиотеке нашей школы на каждом столе лежал блокнот. Написанное в нем появлялось в одном из других блокнотов. В целом, работало как дневник Тома Реддла и анонимный чат одновременно. Причем вчерашний разговор можно было и продолжить, нужно было только прийти и приложить перстень к блокноту — залогиниться, проще говоря. Чтобы закончить разговор и получить нового случайного собеседника, нужно было написать “разговор окончен”. И сейчас мне это очень хотелось сделать. А потом забрать документы из школы и уехать домой. А лучше в другой город. Или страну. Потому что тот, с кем я переписываюсь уже почти три недели с большим удовольствием — оборотень! Они все родовитые, крутые, богатые, а я — дочь обычного мага. Он мне так нравится, я почти влюбилась ведь! А теперь только два варианта — либо он поиграется и бросит, когда найдется невеста из своих, либо его заставят меня бросить, когда, опять же, найдется достойная партия. Я так не хочу! Поэтому фраза “сходим в кино на выходных, я как раз вернусь после полнолуния” в такое состояние меня и ввела. Он признался, что я ему нравлюсь, только потому, что не видел меня. Все оборотни в школе высокие, подтянутые, симпатичные парни, значит, мой собеседник именно такой. А я, хоть и миловидная, ниже шеи из себя ничего особенного не представляю — обычная слишком худая плоскодонка. Про таких, как я, говорят, что первоклассник может между ног пробежать. И это потому, что строение тела такое и метаболизм, я пыталась поправиться.

Написав, что он мне тоже нравится, что я согласна обсудить этот момент позже, я заметила, что сидящая за соседним столом десятиклассница собирается уходить и быстро черкнула: “Разговор окончен”, покидая помещение под прикрытием ничего не подозревающей девушки. Прости, незнакомец, но это для нашего же блага. Не хочу, чтобы нам обоим было больно.

Расписание в школе было подогнано под оборотней, днем практически впадающих в спячку — четыре урока утром, четыре урока вечером. Комендантский час отсутствовал, в любое время можно было увидеть шатающихся по коридорам учеников, даже был предусмотрен эквивалент обеда в час ночи. Я тоже привыкла спать днем, а ночью заниматься делами, это было даже удобнее. Поэтому из библиотеки я отправилась в свою комнату, чтобы переодеться — урок начинался через час, как раз успею перекусить. Формы, как таковой, не было. Необходимо было только носить во время уроков черную рубашку с вышитым серебром логотипом школы, остальное — на усмотрение молодежи. Здание мы покидали очень редко, так что подошвы моих любимых кед были белее снега, и я в них прямо ходила по комнате. Моя соседка уже проснулась и ушла, так что я смогла поматериться на себя вполголоса. Зачем все испортила, идиотка? Совестливая параноидальная дура!

Аппетита не было, поэтому у дверей класса я оказалась первой. Учительница этим воспользовалась и попросила выставить оценки за самостоятельную из тетрадей в журнал. Я послушно уселась за первую парту и принялась за дело.

Когда взгляд скользнул по знакомым мелким буквам с размашистыми нижними петельками у “д” и “з” и идеально круглой “о”, я вздохнула и прикрыла глаза. Чудно. Он мой одноклассник. Егор. Представитель одного из самых древних родов. Просто шикарно, ага.

Торопливо закончив порученное мне дело, я села за свою парту и уткнулась в учебник. Надеюсь, я не покраснела, когда пришла группка оборотней. Они держатся от людей особняком, даже от магов. Среди них был и он, явно расстроенный. Устроившись на своем месте, Егор сложил руки на столешнице и спрятал лицо в сгибе локтя, раздраженно порыкивая на тех, кто хотел с ним поговорить. Было очень стыдно, но я сказала сама себе — это было правильное решение, Кира! Никакого сожаления! Он найдет себе другую! Я бы все равно ему не понравилась…

Этим же вечером недовольные ломотой во всем теле оборотни грузились в присланные за ними из дома машины. У них принято, чтобы глава семьи жил в особняке за городом и собирал вокруг себя всех в полнолуние. Для остальных же это просто двухдневный перерыв в учебе.

Наша школа считалась частной и очень крутой. Многие хотели в нее попасть, но, якобы, очень строгий отбор по уровню умственных способностей допускал только избранных вундеркиндов. На деле же годовой взнос был очень небольшим, в основном, школу содержал специальный фонд, пополняемый советом директоров. Быть магом или оборотнем тоже недостаточно, наша школа среднего уровня. Совсем умные учатся в другом месте, так же как и отстающие. Смешанные классы не доставляли проблем — когда у магов были уроки, связанные с их сущностью, у оборотней была дополнительная физкультура. Рассекречивание тоже не страшно — здание школы стоит в центре довольно большого участка за чертой города.

За время полнолуния я окончательно убедила себя, что жалеть не о чем. Переживу, не первая же влюбленность. Хотя да, в первую ночь я несколько часов ревела в подушку, вспоминая эти обалденные часы с ним. Началось все с сообщения: “Пс-с, парень, не хочешь немного мне помочь?”. Я написала тогда, что не парень, но попробую. Потом разговорились — музыка, книги, игры, взгляды на мир… Мы не были абсолютно одинаковыми, но очень походили друг на друга. Егор шикарно шутил, красиво рассказывал, я видела, как дрожит и скачет его почерк от переполняющих чувств, когда он описывал свою любимую книгу. Мы даже пару раз так делали — я брала его любимую книгу и читала, сразу же комментируя, а он поддакивал в стиле “запомни этот момент” или расписывал, что сам чувствовал, когда читал. А потом наоборот. Было очень интересно, весело, он делал милые и невинные комплименты моему характеру и вкусам. Что ж, от этого знакомства у меня остались только положительные эмоции. Хотя впереди еще почти весь учебный год, как находиться с ним в одном помещении — ума не приложу.

Оборотни приехали ближе к утру, так что у нас в тот же день начались уроки. И Егор, ворча, распихал столпившихся у дверей кабинета одноклассников и первым вошел. Возмущенно ворчащие подростки втягивались в класс, а я, едва увидев, что он делает, обмерла.

Егор быстро сдвигал со стопки одну тетрадь за другой под надзором учительницы, явно что-то отыскивая. Или у меня паранойя, или я знаю, что именно.

Найдя, он сложил тетради ровно, поблагодарил преподавателя и обернулся. Его победоносная улыбка и хитрый взгляд, которым он смерил меня, все еще стоящую у дверей, с ног до головы, был ну уж очень говорящим. Кажется, мне конец.

После урока я вполне успешно выскользнула в коридор, пока он собирался. И, поправляя рюкзак на плече, поторопилась на физику. Нужно было повернуть по коридору направо, но меня ухватили чуть повыше локтя и, заставляя пятиться, загнали в угол.

— Нехорошо уходить от разговора и не прощаться, — цокнул Егор, нависая надо мной, как грозовая туча. Его руки, упирающиеся в стены, перекрывали все пути к отступлению, так что я притихла, стараясь слиться с обоями, — я что-то сделал не так? Или у тебя предубеждения против оборотней? Эй, ну скажи, — я только пожала плечами, — так, понятно. Завтра в семь вечера зайду за тобой.

— А уроки? — пискнула я, понимая, что сейчас лучше не спорить.

— В группу загляни, — бросил Егор через плечо, уже уходя.

Силы оставили меня, я съехала по стене и ткнулась в колени лбом. Так. Так. Выходит, я согласилась идти с ним в кино. Класс. Супер. Молодец, Кира. Бросила его, а теперь даже отказ не смогла промямлить. Но он такой красивый, когда раздражен…

Влюбленная идиотина!

Поспешив подняться и пойти на урок, я достала телефон и на ходу зашла в закрытую группу школы в ВК. Там значилось, что в пятницу уроки будут только утром, а к вечеру все должны разъехаться по домам — на выходных будут включать отопление и отключать воду. Ну ладно, от кинотеатра я вполне доберусь до дома на такси, думаю, родители будут даже рады сюрпризу.

Наивная дурочка! Ну просто как можно такой быть? Естественно, кино, кафе — все было прекрасно, я даже разговорилась, мы общались как раньше. Егор был галантен, все так же искрометно шутил и активно жестикулировал, рассказывая истории. А потом он привез меня к себе. Не в семейный особняк, конечно, а в свою квартиру.

— Почему у тебя такое выражение лица, будто я достал из шкафа кляп и плетку? — поинтересовался он, разуваясь. — Я же тебя не обижу.

Вздохнув, я стянула куртку и отдала ее парню, чтобы он ее повесил.

— Я просто думала дома побыть эти пару дней, — завуалированно сказала “кто тебя знает, гребаный изврат, отвези меня к родителям” я.

— А со мной побыть не хочешь? — усмехнулся брюнет, проходя из прихожей в комнату.

Так, Кира, ладно. Ты всегда можешь огреть его заклинанием, верно? Не паникуем, все нормально, все норма-ально…

Ну, в целом, да, все было нормально. Мы играли в приставку, трескали пиццу и подшучивали друг над другом. Пока Егор не бросил джойстик, не повернулся резко ко мне и не поцеловал.

— Я так давно хотел это сделать, — пробормотал он, запуская пальцы мне в волосы, — а ты, Кир?

Вместо ответа я робко обняла его. К чему такие смущающие вопросы?

Мне приходилось учиться в процессе, но, казалось, ничего сложного нет. Надо только следить за зубами и не забывать дышать, дышать, да, главное — дышать, потому что голова кружится и, черт, я сейчас умру…

— Пообещай мне, — чуть отстранившись, парень нахмурился, — что не будешь вот так вот больше обрывать контакты. Из-под земли же достану.

— Я просто… — смущенно прикусив губу, я отвела взгляд. — Я же не подхожу тебе, и вообще…

— Так, стоп! — поднял ладонь оборотень. — С чего ты мне не подходишь? И вообще, ты что, мысленно уже свадьбу нашу сыграла и трех детей родила? Мать, ты загоняешься, серьезно. Мы просто встречаемся, окей? Если уж на то пошло, я младший, не волнует никого, с кем я, понятно?

Я кивнула, чувствуя себя маленькой девочкой, которая думала, что листиками можно расплатиться в настоящем магазине. Осадил так осадил. Но, с другой стороны, оно и правильно. Я не могу удержаться от общения с ним, так хоть пусть напоминает мне, что это ненадолго.

Светало, поэтому Егор предложил пойти поспать. Ему солнце сейчас не доставляло неудобств из-за тонировки на окнах, в ином случае он бы уже надел очки. И брюнет вырубился, едва коснувшись головой подушки, хотя выглядел вполне бодрым. Я же, перед тем, как заснуть, еще успела полюбоваться его умиротворенным лицом и подумать, что правильно я сделала, сразу перед поездкой в кино захватив себе сменные вещи для дома.

Я проснулась, когда оборотень сел. В комнате было почти темно, но я увидела, что он потянулся. Тихонько выскользнув из комнаты, он отправился, судя по звукам, в ванную. Улыбнувшись, я повернулась на живот и, согнув одну ногу, пристроилась еще подремать. Так с ним хорошо спалось, глубоко и спокойно…

Я не отреагировала, когда он лег рядом, но не заметить, что Егор, повернув меня на бок, закинул мою ногу себе на талию и прижался непозволительно близко, было трудно.

— Ты чего? — я уперлась ладонями ему в грудь, ощущая напряжение крепких мышц.

— А что? — усмехнулся парень, оглаживая мою спину.

Эх, сгорел сарай — гори и хата! Будем плыть по течению.

Егор целовал меня неторопливо, без излишней страсти. Я жалась к нему, изо всех сил пытаясь утихомирить совесть и страх. Все ведь будет хорошо, верно?

— Расслабься, Кир, — хрипло попросил он, в очередной раз медленно проводя ладонью по моему бедру, — все нормально?

Я не особо уверенно кивнула, и оборотень, перекинув ноги через мою, перекатился, оказываясь сверху. Я даже восхитилась ловкости приема, зарываясь пальцами в темные волосы.

Пришлось прерывать поцелуй и отпускать его шею, когда он стаскивал с себя футболку, и, боже, какой он горячий, тяжелый… Умелый.

— Будь ласка, приподнимись, — шепнул парень, скользнув ладонями мне под кофту.

И меня будто по голове ударило. Что я, вообще, творю? Это, типа, нормально, потерять девственность с еле знакомым оборотнем? Как бы не так!

Отбросив его руки, я выскользнула из-под стройного тела и решительно встала. Я еду домой — и точка. Мне надо саму себя поставить в угол и подумать над своим поведением!

— Эй, эй, Кир, погоди! — Егор уже в прихожей догнал меня и развернул к себе. — Ты что?

— Я… Я домой поеду, — не зная, как описать свои чувства, чтобы не оскорбить его, я только пыталась отстраниться.

— Куда ты на ночь глядя собралась? — с легкостью преодолев мое сопротивление, брюнет притянул меня к груди. — Я обидел тебя? Прости. Надо было сразу мне сказать, что не хочешь, зачем ты так?

— Я не знаю, — уткнувшись носом ему в ключицу, я разревелась, сама не знаю отчего.

— Ну почему ты плачешь? — подхватив меня под бедра, парень приподнял меня до своего уровня.

— Я не знаю! — честно всхлипнула я.

— Тогда прекращай, — сцеловывая слезы с моих щек, Егор отнес меня обратно в спальню, — будь ласка, не реви, я себя насильником чувствую, — сидя у него на коленях, я уголком одеяла вытирала лицо, но успокоиться никак не могла, — или это истерика у тебя? — прикусив губу, я пожала плечами, не переставая всхлипывать.

Прижав меня к себе поближе, оборотень вздохнул и, гладя меня по голове, тихонько стал рассказывать, как я ему нравлюсь, как со мной хорошо, какая я умничка. Подействовало не сразу, но я успокоилась. И мы сидели вот так, на краю разворошенной постели, и разговаривали, как обычно. Только теперь он регулярно перебивал меня поцелуями.

========== Часть 2 ==========

— Я заскочу сегодня? — после урока поймал меня за локоть Егор. — Как раз пару крутых фильмов посоветовали.

Мы бы сидели за одной партой, но это запрещалось правилами школы — оборотни эмоционально весьма нестабильны при приближении полнолуния становятся, никто не хотел рисковать.

— Я как раз хотела сказать, — я посторонилась, пропуская одноклассников, — сегодня давай в библиотеке посидим? — он непонимающе приподнял бровь, придерживая рюкзак на плече за лямку. — Соседке моей просто сегодня на ночь комната нужна, — оборотень многозначительно ухмыльнулся, — и не надо делать такое выражение лица! — прошипела я, щелкнув его по носу.

— Прости-прости, — давясь смехом, парень перехватил мою руку и поцеловал в ладонь, — ну давай тогда ко мне, — я почувствовала, что краснею, — как раз с парнями планировали турнир по Мортал Комбат.

Мы встречаемся уже чуть больше недели, и я очень переживала за реакцию его сородичей — я ведь человек просто.

— А я не помешаю? — он покачал головой, и я со вздохом согласилась.

Хорошо, что я за день выспалась, можно избежать постели, а то не переживу, если он опять начнет приставать. Парень-то он отличный, внимательный и заботливый, но домогается по-страшному, как будто не понимает, как вообще для девушки важен первый раз. Засранец, вот честно. Хотя, с другой стороны, а что такого? Двадцать первый век на дворе, это ведь знак того, что я ему симпатична, да и вряд ли у меня в жизни еще будет такой… Он же не ставит ультиматумов по типу “или секс, или расстаемся”, да и не заставляет. Жалко его немного, если честно, это же, наверное, неприятно, когда хочется, а нельзя…

После вечерних уроков он встретил меня у небольшого флигеля, который занимали оборотни. Люди тут оказывались редко, так что толком никто не знал, как это место выглядит изнутри, все знали только, что чем-то похоже на гостиную Гриффиндора.

— Волнуешься, что ли? — улыбнулся Егор, ласково заправляя мне выбившийся из косы локон за ухо.

— Ну, немного, не хочу, чтобы твои друзья нервничали, — я смущенно опустила взгляд — вечно будто насквозь меня видит и без капли стеснения все неприлично прямо говорит.

— Нам спокойнее, когда мы вместе, да и одна хилая магичка явно не угроза, — шуточно и с улыбкой пощупав то место, где у меня должен был быть бицепс, брюнет ухватил меня под локоток и повел по коридору-переходу, который вел к отделенной от остальной школы вотчине оборотней.

Даже не обижусь на “хилую”, потому что так и есть.

Что ж, на гостиную Гриффиндора и правда похоже. Овальное помещение с потолком высотой метра четыре, светлое, с красивыми стрельчатыми окнами на одной стороне и рядом вполне обычных темных дверей — на другой. По стене с окнами комнату полукругом огибала лестница на второй этаж, где, наверное, были еще жилые комнаты. Оборотней в школе всего-то около трех десятков, так что они, наверное, неплохо тут помещаются. И очень уютная гостиная — несколько кресел, два широких дивана перед столиком, заваленным едой, и камином, над которым на стене разместился огромный телевизор. И семь галдящих оборотней, трое из которых были нашими одноклассниками, а остальные, вроде, на год младше.

— Егор, ты с победителем сейчас будешь играть, — предупредил рыжий парень явно из десятого класса, такого трудно не заметить или не узнать.

— Ага, я понял, — плюхнувшись в кресло, брюнет приглашающе похлопал по своему бедру, но я устроилась на вполне широком и комфортном подлокотнике, опираясь локтем на верхнюю часть спинки, — удобно тебе? — я кивнула, в очередной раз поправив волосы и подумав, что уже пора бы переплести косу. — Ну сиди, — и, наклонившись вперед, он начал перебирать лежащие в пакете пачки с чипсами, — я ж просил с сыром купить, ребят.

— Мы и купили, — упаковка снэков с указанным вкусом перелетела через стол, но я не обратила внимания на кинувшего, потому что неожиданно даже для себя залюбовалась открывшимся мне видом на широкие плечи, чуть выступающие острые лопатки, несколько позвонков между ними и плавно сужающуюся талию.

Так, это уже диагноз, Кира, диагноз… Но стоп, он же не любит чипсы с сыром вообще, он же с беконом любит и с зеленью…

— Держи, — вскрыв пачку, Егор вручил ее мне.

— Спасибо, — пробормотала я, стараясь сдержаться и не запищать от умиления.

Специально для меня попросил купить, черт, какая же прелесть! Он такой внимательный, просто нечто!

В целом, для Егора турнир закончился, толком не успев начаться — фаталити вывело его из отборочного тура. Он не особо расстроился и был доволен ролью зрителя. Три часа спустя мы поздравили победителя, а мне надо было где-то еще шататься до самого первого урока, то есть, еще три часа.

— Ну пошли у меня посидим, — предложил оборотень, когда все потихоньку стали расползаться по комнатам, прихватывая остатки вкусностей.

Что поделать, пришлось соглашаться. Надеюсь, его сосед по комнате никуда не ушел.

— Мы после четырнадцати по одному живем, если что, — пояснил Егор, отпирая дверь и жестом приглашая меня войти.

Прекрасно. Замечательно, блин! Небольшая уютная комната показалась мне тюремной камерой на пару мгновений, но потом я решила для себя, что потерять невинность с таким ласковым парнем, наверное, не так уж и плохо. Не буду же я вечно от этого бегать, верно?

Так что я только улыбнулась, когда талию обвили теплые руки.

— Я так хотел все это время поцеловать тебя, — чуть хрипло пробормотал Егор, касаясь губами моей шеи и нежно прихватывая зубами краешек уха.

Ох уж эти мне чуть звериные привычки…

— И почему же не поцеловал? — обернувшись, я положила ладони на крепкую грудь и первая потянулась к нему.

— Ты всегда так стесняешься, не хотел смущать, — быстро улыбнулся он, явно стараясь стереть с лица это голодное выражение, — но сейчас ведь все хорошо?

— Да, — шепнула я, прикрывая глаза от осознания. Видимо, размеры комнаты сейчас ему на руку — всего пара шагов, а я уже уперлась бедрами в край стола. Ну и пусть, — все хорошо.

Без капли сомнения позволив усадить себя на столешницу, я обхватила его ногами, отвечая на рваные поцелуи. Стол был низковат, мне приходилось откидываться на поддерживающую меня руку и цепляться за шею склонившегося парня. Чувство неизвестности и какого-то авантюризма сладко тянуло где-то у диафрагмы, безумно хотелось прекратить это, но любопытство и желание рискнуть пересиливали.

— Может, переберемся на кровать? — предложила я, тут же краснея от откровенности сказанного.

— Не будем торопиться, — лихорадочно блеснул глазами Егор и тут же в опровержение своих слов стянул тонкий свитер, небрежно отбросив его на пол, — тебе нравится? — взяв мою ладонь, он приложил ее к своей груди, провел ей ниже, по не сильно выделяющимся “кубикам”. Сглотнув, я кивнула, рассматривая красивое тело. — Все твое, — хрипло заверил брюнет, почти касаясь губами моей шеи, — не сомневайся.

Оборотни жутко верные существа, мне и не приходило в голову его в чем-то подозревать, но подтверждение услышать приятно.

В ответ на этот частичный стриптиз теплая рука забралась мне под толстовку, огладила спину, бок, живот — и перехватило дыхание. Раньше было страшно, а сейчас только интересно и как-то… Остро. Острее ощущения, чем в темноте, когда я все вижу, полностью, всем восприятием ощущая его рядом.

— Тебе хорошо со мной? — выдохнул Егор, жадно и влажно целуя меня в шею. Я только усмехнулась, кивая и перебирая его волосы, подставляясь. — Я люблю тебя, — отстранившись, я изумленно заглянула в мутные глаза, увидев только свое отражение, — ты же знаешь, у нас это быстро…

— Но подожди, не настолько же, — увернувшись от поцелуя, я приложила ладонь к его щеке, всматриваясь в абсолютно невменяемое лицо.

— Кир, давай потом, а? — он весь уже мелко подрагивал, часто облизывая пересыхающие губы.

Видимо, уже кончилось время, когда надо не торопиться. Ну что ж, момент истины, да, Кира?

Егор ласково прикусил кожу на моей шее, обеими руками медленно задирая на мне толстовку, пришлось ухватиться крепче. Он тихонько, глухо застонал от того, что я нечаянно царапнула его лопатку, прижался почти вплотную, шумно вдыхая через нос, и неожиданно резко отскочил, едва не сдернув меня со стола.

— Ты… Ты… — на глазах бледнея, брюнет ошарашенно смотрел на меня несколько секунд и, закрыв лицо руками, запрокинул голову, низко рыча: — Бля-я-ять!

— Егор? — жалобно окликнула я, не зная, куда деть руки и всю себя.

Я что-то сделала не так? Больно поцарапала? Не понимаю, что произошло! Склизкий комок в горле было никак не сглотнуть, пока парень метался по комнате и бился головой о дверцу шкафа.

— Прости меня, — внезапно прекратив изображать тигра в клетке, Егор взял меня на руки и сел на кровать, пристроив меня у себя на коленях, — ласонька моя, прости…

— Да что случилось? — ухватив его за уши, я заставила его посмотреть на меня.

— Я только вот учуял, что ты девственница, — признался оборотень, смущенно отводя взгляд, — не знаю, почему так, правда, я бы так не приставал, я бы… Боже, какой я идиот, Кир…

Спрятав лицо у меня на плече, Егор крепко прижал меня к себе, тихо извиняясь снова и снова.

Что за дебил, господи? Я же уже была готова, ну что за хрень? Хотя… Значит, он не такой уж и похотливый мудак? Вон как расстроился, бедолага. Вздохнув, я попыталась подавить никуда не девшееся волнение — отчасти обязанное предвкушению, отчасти вызванное его выходкой.

Невыносимый оборотень, как ни крути.

========== Часть 3 ==========

Прекратились только вечные “почему” в ответ на мои попытки его остановить. Егор даже не пытался меня заставлять и с пониманием относился к отказам. В наших отношениях ничего не поменялось, лишь стало гораздо меньше напряженности. Меня уже не напрягали его предложения провести ночь вдвоем — у него в комнате, в библиотеке, в окружающем школу парке. Одноклассницы все реже завистливо шипели за спиной, учителя мало обращали внимания на происходящее, только завуч, ответственный за оборотней, вызвал один раз Егора для беседы, которая, впрочем, долго не продлилась и настроения моего парня не ухудшила. Единственное, почему брюнет на меня частенько ворчал и даже иногда порыкивал — моя неуклюжесть. Он прекрасно чуял каждый из синяков, которые на моем теле появлялись с завидной регулярностью благодаря тонкой чувствительной коже и мистическому умению ударяться везде и обо все. На предплечьях и голенях у меня всегда имелось две-три гематомы, а Егор гладил их, сетовал на то, что совсем себя не берегу, и ближе к полнолунию начинал зализывать. Я, естественно, жутко смущалась, но мои просьбы прекратить неизменно оставались проигнорированными.

Когда Егор уехал домой на время полнолуния, я, хоть и с некоторым стыдом, но вздохнула с облегчением. Наверное, проводить вместе каждую ночь — не самый лучший вариант, я за этот месяц заметно устала от его общества. Не то чтобы с ним было плохо, нет, просто… Личное время мне тоже нужно. С Егором без вопросов можно валяться на кровати и в тишине читать книги, можно смотреть фильмы и слушать музыку. Но я так привыкла делать это одна, что с непривычки очень скучала по одиночеству.

И с моей девственностью пора было что-то делать. Этот несносный оборотень явно ее стеснялся и очень старался следить за словами и действиями, хоть и иногда снова начинал мелко подрагивать от возбуждения. Я за время полнолуния тщательно все обдумала. Парень он хороший, добрый, умный, ласковый, я ему абсолютно доверяю, даже, кажется, люблю. Конечно, хотелось посоветоваться с кем-нибудь, но это настолько щепетильный вопрос, да и советчик никогда не может знать всех нюансов. Насоветуют еще…

В общем, к возвращению Егора я была готова. По крайней мере, мне так казалось. Исполненная решимости, я околачивалась в холле, зная, что с минуты на минуту он приедет.

Сей вредный оборотень появился в компании еще нескольких сородичей с небольшим рюкзаком на плече и в расстегнутой утепленной кожанке. Мне так всегда нравилось, как эта куртка на нем сидит, я даже улыбнулась. Заметив меня, Егор, оборвав разговор на полуслове, направился прямо ко мне. Ни улыбки, ни приветствия. Только сгреб в охапку и, ткнувшись носом мне в плечо, хрипло что-то пробормотал о том, как соскучился. И разве это не красноречивее громких пышных признаний?

Пока парень после дороги принимал душ, я сидела на его кровати, поджав под себя ноги, и задумчиво покусывала ноготь. То самое острое предвкушение захлестывало с головой, сердце билось чаще от страха и любопытства, хотелось вскочить, что-нибудь сделать — только бы не сидеть и не ждать.

— Устал, как собака, — известил вышедший из ванной брюнет, растирая полотенцем влажные волосы.

Из освещения только тусклый ночник для меня, его любимое эфирное масло наполняет комнату слабым ароматом чайного дерева и цитруса — чем не интимная обстановка?

Когда Егор сел рядом, опираясь на руки и чуть откинувшись назад, я первая потянулась к нему. Чуть прикусила теплую губу, лизнула ее — и оборотень весь напрягся, как струна.

— Ну зачем же со мной так жестоко, — пробормотал он, с легкостью, как воздушную, приподнимая меня, укладывая на подушку и пристраиваясь рядом, — знаешь же, что заводит.

— Знаю, — легко улыбнувшись, я закинула одну ногу ему на бедро.

Охренеть, это что я такое творю? Так нагло пристаю к нему, но при этом будто со стороны наблюдаю за всем. Так это все интересно и захватывающе!

— Кира… — тихо выстонал парень, с выражением обреченности на лице прикрывая глаза.

За секунду ловко оказавшись надо мной, он прижался губами к моей шее, жадно вдыхая запах.

Так, все, позади Москва, отступать нельзя. Поэтому я потянула вверх его футболку, задевая теплую кожу, обвила стройный торс ногами и откинула голову, подставляясь. Невнятно что-то шепча, Егор отстранился, торопливо выпутался из верхней части одежды и запустил горячие ладони под мою кофту.

— Поцелуй меня, — сорванно попросил он, легонько поглаживая мою спину вдоль позвоночника и не пытаясь меня раздеть.

Я исполнила его просьбу, зарываясь пальцами в холодные влажные волосы, крепко прижимаясь. Уже дрожит, мелко, всем телом, едва дышит. А я его столько мучила…

Но все равно страшновато. Больно же будет, хоть и, возможно, недолго. Я пыталась поддержать безумный темп поцелуя, но из-за волнения выходило не очень. А если он увидит мое костлявое тело и… И не захочет его? Как мне тогда быть?

— Не бойся, — сипло попросил Егор, целуя меня в висок, скулу, шею, — я заберу боль.

Я даже вздрогнула. Оборотни, пусть и живут лет на сто дольше человека, не вечны. А их умение чувствовать боль другого, забирая ее себе целиком или частично, сокращает отведенный им срок. Не существенно, но они очень бережно относятся к этой способности.

— Но ты же тогда сам как будто девственности лишишься, — смущенно пробормотала я.

Замерев, парень сглотнул и, душераздирающе вздохнув, заглянул мне в глаза.

— Ну и зачем ты мне это сейчас сказала? — хрипло поинтересовался он. — Ты, маленькая вредная ласка, заставила сейчас мое либидо стремиться к нулю.

— Прости, — прикусив губу, я отвела взгляд. Идиотка, взяла и испортила все! Вот же дура, не могла помолчать? — я постараюсь больше так не делать.

— Глупости, — негромко смеясь, брюнет снова стал целовать меня в висок, — все хорошо. И давай, пока мы в постели, стараться будет моей прерогативой, м?

Мысленно отвешивая себе подзатыльники, я ответила на нежный, неторопливый поцелуй, приподнимаясь, чтобы его руки могли стянуть с меня кофту.

— Только не смотри, — попросила я, высвобождая голову из ворота.

— Куда? — игриво уточнил уже расстегивающий мой лифчик Егор.

Боже мой, чем я только думала? Он же сейчас увидит все эти кости, а первый размер груди, наверное, никому не нравится! Он сейчас увидит это убожество и, в лучшем случае, сведет все к объятиям и поцелуям, а то и вовсе скажет, что я ему не нравлюсь!

— На меня, — прошептала я, жмурясь, чтобы он не увидел моих слез, — не смотри, не смотри, это отвратительно…

— Отвратительно? — эхом повторил оборотень, мягко проводя ладонью по моему телу от талии до плеча, причем его пальцы ласково скользнули по одному из прыщей, которые и грудью-то назвать нельзя. Я зажмурилась крепче, стиснув зубы. Это ужасно. Мне надо уйти. — Что именно? Я вижу только изящные хрупкие плечики, — не обращая внимания на то, что я пыталась его оттолкнуть, он жадно и влажно расцеловал мои ключицы, — обалденную упругую грудь, — огладив ладонью названное, Егор чуть прикусил и лизнул правый сосок, заставив меня всхлипнуть от стыда. Ему не может нравиться! — красивую талию и чертовски аппетитные бедра, — расстегнув мои джинсы, парень потянул их вниз. Решил все-таки меня трахнуть. Ну да, видимо, пожалел затраченного времени. Ну и пусть, все равно больше никто и никогда на эту мерзость не позарится! — не вижу ничего отвратительного, ласка.

Крепко сжав губы, я не пыталась вытереть слезы, только слушала, как он встает, делает что-то, подозрительно похожее по звуку на одевание. Взвизгнула молния. Уходит. Действительно, а что ему тут делать, не со скелетом же обжиматься, у него и покрасивее девушки найдутся, зачем ему такая, как я? Такую никто не захочет. И поделом мне. На что я еще надеялась?

Я вздрогнула, когда его теплые шершавые ладони, чуть сжимая, прошлись по внешним сторонам моих бедер.

— Глупая ты, ласка, — хрипло прошептал оборотень, касаясь плечами коленей моих широко разведенных ног. Мне даже не было стыдно за положение, в котором я находилась, потому что за ужасное тело было куда стыднее, — глупая, красивая, самая желанная в мире ласка.

Я открыла было рот, чтобы сказать, что не надо меня утешать, что от этого только хуже, но получилось только громко выдохнуть — я ощутила его горячий язык совсем не там, где ему положено быть.

— Егор, пожалуйста, не надо! — в панике вцепившись ему в волосы, я попыталась сдвинуть ноги.

Этому бесстыжему оборотню было все равно. Придерживая одной рукой мое бедро, другой он ласково оглаживал мои выступающие ребра, живот, плечи и, кажется, тихо урчал от удовольствия. Ну что может быть приятного? Для него, по крайней мере… Прикусив губу, я откинула голову. Незнакомые, удивительно сильные ощущения, от которых непроизвольно хотелось застонать, чтобы хоть как-то выразить и протест, и то, что мне очень, очень нравится.

— Я не разрешаю тебе думать, что ты некрасивая, — выдохнул Егор, отстраняясь и чем-то торопливо шурша, — и, знаешь, — нависнув надо мной, он ухватил меня одной рукой за бедро, передвинув его со своей поясницы на талию, шепча горячо и едва слышно прямо в ухо, — я бы любил и хотел тебя, как бы ты ни выглядела.

Это было безумно странное ощущение — когда горячо внутри, сильно вжимается его тело и не больно, а… Будто что-то заняло свое место, распирая, обжигая, заставляя прогнуться и вцепиться крепче в надежные широкие плечи. Егор вздрогнул всем телом, его пальцы впились мне в бедро, но боли снова не было. Был только глубокий, мощный толчок, от которого легкие словно сжались, выталкивая стон.

— Не надо, пожалуйста, — выстонала я, напуганная новыми, слишком сильными ощущениями, от которых было никуда не деться, настолько приятно, что страшно не вынести…

— Почему? — замерев, тяжело дышащий, подрагивающий оборотень принюхался. — Не бойся, Кир, все хорошо.

— Я не выдержу этого, — пожаловалась я, отчаянно вжимаясь в покрывшегося испариной брюнета, — не выдержу, это слишком…

— Тише, тише, ти-ише, — шепнул Егор, отстраняясь, — все, больше не буду, — в подтверждение его слов звякнула пуговица джинсов, — иди ко мне, моя маленькая.

Забравшись в жаркие объятия, я ткнулась лбом в мокрое плечо и попыталась разобраться со своими чувствами. Больно? Нет. Приятно? О, да. Так в чем дело?

— Прости, — всхлипнула я.

Опять все испортила, хотя сама же и спровоцировала. Ну не дура ли?

— Ну, глупости, — шепнул парень, гладя меня по волосам, — испугалась, я понимаю. Все хорошо, я с тобой и никуда не денусь.

— Честно? — заглянув в пожелтевшие глаза оборотня, я снова едва не разревелась.

Ну почему так? Я же хотела ему приятное сделать, а на деле просто раздразнила!

— Пока ты этого не захочешь, — криво, но вполне искренне улыбнулся Егор, — и, блин, это реально больно…

========== Часть 4 ==========

Иногда, когда мне хотелось, я проводила с Егором не только ночь, но и день. Он был из тех, с кем спать на полуторке — не лучший вариант. Вертелся весь день, не просыпаясь. Но все компенсировалось тем, что он до того трогательно все время во сне старался меня обнять! А утром, едва разлепив глаза, так умиротворенно улыбался, прижимаясь покрепче и целуя меня в плечо…

В целом, его комната начала носить на себе следы моего частого пребывания — полка с моими вещами в шкафу, запасная зубная щетка в ванной, полотенце, несколько моих книг. Оборотня, кажется, все устраивало, то, что принадлежало мне, он не трогал и только один раз переложил книги со стола на полку.

В целом, распределение времени всегда оставалось за мной. Однажды честно написав ему, что хочу немного побыть наедине с собой, и не получив негативной реакции, я стала пользоваться этим по мере надобности. И все стало идеально. Мы не ссорились, виделись ровно столько, сколько мне было нужно, и мне было хорошо.

Без предупреждения, как обычно, я пришла к нему после утренних уроков, намереваясь плохо, но очень уютно спать в этот день.

— Егор еще с физкультуры не вернулся, — безмятежно сообщил мне один из клюющих носами перед телевизором в гостиной оборотней.

— Спасибо, — пробормотала я, поднимаясь по лестнице.

Меня тут приняли как само собой разумеющееся. Практически как часть самого Егора. В целом, это обнадеживало немного. Если меня и дальше все его сородичи будут так легко принимать… Но-но, Кира, ты опять строишь далеко идущие планы, сколько раз тебе уже говорили так не делать?

Отомкнув дверь своим ключом, я спокойно вошла, включила свет. Егор им вообще почти не пользуется, он в темноте видит лучше, чем я днем, наверное. Ко сну я уже приготовилась в своей комнате, так что мне оставалось только переодеться в шорты и футболку для сна, что я и сделала, запершись в ванной. Выключив свет, я уже почти залезла под одеяло, но вспомнила, что не распустила волосы. Свет включать не стала, прошлепала обратно в ванную.

Запыхавшийся Егор застал меня за расчесыванием.

— О-о, какие люди! — меня стиснули в объятиях и крепко поцеловали. — Я сейчас быстро искупаюсь и ложусь, ага?

— Ага, — смеясь, ответила я, пока меня, чуть приподняв, выносили из ванной и ставили сразу за порогом.

Бедные оборотни. У нас три общих физкультуры в неделю, а когда у магов специализированные уроки, бедных перевертышей снова гоняют по залу. В целом, им это даже нужно — выплеснуть нечеловеческую силу.

Удобно устроившись на боку лицом к стене, я зарылась носом в холодную подушку, чуть пахнущую его ментоловым шампунем. Кажется, я влюбилась, как распоследняя идиотка, но разве он этого не достоин? Заботливый, нежный, ласковый, пусть иногда слишком прямой. В его верности сомнений быть не может никаких — он же оборотень.

В комнате уже стало светлее, и Егор, только недавно пышущий активностью, вяло выполз из ванной, зевая и потягиваясь. Чем-то пошебуршив и походив по комнате, он залез под одеяло и прижался ко мне, тихонько выдохнув мне в шею:

— Мур…

— Ты же оборотень, — улыбнулась я, поглаживая покоящуюся на моем боку ладонь и уже проваливаясь в сон.

— Ну а что мне, скулить, что ли? — сонно пробормотал парень, притискиваясь еще ближе и целуя меня в плечо. — Скулеж моему тембру не подходит, так что мур-р…

Усмехнувшись, я кивнула — раскатистому баритону кошачьи звуки соответствовали до неприличия.

Вечером меня разбудил очередной поцелуй в плечо, который, впрочем, был не единственным — теплые губы коснулись ключицы, шеи, мягко прижали мочку уха.

— Добрый вечер, — хрипловато спросонок пробормотал оборотень.

— Добрый… — зажмурившись, я потянулась в его объятиях, радуясь, что сегодня никуда не надо идти. — Мы ужин проспали, да?

Приемы пищи были регламентированы — на них отводилось по часу перед каждым из двух циклов уроков и по часу — после. В остальное время столовая работала больше как буфет — там можно было перехватить булочку или бутерброд на перекус.

— Первый ужин только через полчаса, — сев, брюнет широко зевнул и размял плечи, — и кстати, вчера забыл сказать, — он встал и, чуть прогнувшись назад, отвратительно хрустнул позвоночником, — меня в четыре утра на вечеринку пригласили, день рождения у… Ну, ты его не знаешь. Ты со мной?

— Да иди сам, — завернувшись в одеяло, как личинка, я пристроилась еще поспать, — чего я пойду, если не знаю его?

Тихий звук душа за стенкой убаюкивал, хотя, когда надо вставать, убаюкивает все, лежать всегда удобно, и так тепло, мягко… Ну ладно, резкий стук в дверь не убаюкивает, согласна.

Чуткий слух явно донес, что кто-то пришел, до оборотня, потому что он почти сразу выключил воду. Я вставать не собиралась — пришли явно не ко мне, так что он пусть и открывает. Тем временем настойчивый посетитель еще раз заявил о себе. Недовольно ворча, я заерзала, поворачиваясь лицом к двери, чтобы посмотреть на раннего визитера.

Ну, или визитершу, как выяснилось, когда раздраженный мокрый Егор в одних шортах открыл дверь.

— Привет, — мило улыбнулась весьма симпатичная брюнетка, — я тут приехала всех проведать, решила и к тебе зайти.

— Серьезно? — с передозом сарказма в голосе и на лице уточнил оборотень. — Совесть замучила?

И самым беспардонным образом захлопнул дверь у нее перед носом.

Глубоко вздохнув, он зачесал взьерошенные мокрые волосы пятерней и пошлепал обратно в ванную, оставляя на ламинате блестящие следы. Вернулся буквально через секунду с полотенцем, вытирая голову и плечи.

— Бывшая, — коротко бросил Егор, промокая руки и торс, — встречались две недели полгода назад, ничего серьезного.

По нему было видно, что и встреча, и тема ему неприятны, да и расставание было не из легких, но я не стала ничего спрашивать, только кивнула и прямо в одеяле отправилась в освободившуюся ванную. Не хочет говорить — ну и пусть. Бывшая и бывшая. Она же до меня была, верно? Верно. Но уговаривать саму себя бесполезно — ревность тугим горячим комком возилась в груди. Да и снова вернулись раздумья о том, что он может заполучить любую девушку, какую только пожелает. Вот эту, например. Фигурка отличная, красивые ноги, хорошенькая мордашка — не может не быть весьма популярной. Да и рядом с Егором она смотрелась бы шикарно, если честно. Не то, что некоторые скелеты, да, Кира?

Ужинали мы, сидя вдвоем за столиком. Обычно с нами сидела еще моя соседка. Вернее, это мы с ней сидели вместе, а Егор иногда перекочевывал к нам из-за полного оборотней стола. Оба были расстроены произошедшим и не настроены на разговоры, но напряженности, как при взаимной обиде, не было.

— Прости за эту… М-м-м… Ситуацию, — вконце концов пробормотал Егор, немилосердно тыкая вилкой в отбивную, — я и представить не мог, что когда-нибудь еще с ней встречусь, и уж тем более не хотел ее видеть.

— Не сомневаюсь, — через силу улыбнулась я, все сильнее чувствуя, что красота в нашей с ним паре далеко не равная у составляющих, так что ни о какой органичности и речи быть не может, — все нормально.

Парень даже как-то с облегчением улыбнулся, а я… Мне было гадко. Создавалось ощущение, что я порчу ему всю жизнь, и от этого хотелось плакать.

— Я хотел с тобой вот еще о чем поговорить, Кир, — начал брюнет, а я старательно прятала дрожь рук и стискивала зубы, чтобы не разреветься, — ты куда собираешься поступать? — я пожала плечами, мол, не определилась еще. — Я поступлю туда же, — подняв на него взгляд, я увидела только безмятежную и нежную улыбку, — даже если не в тот же универ, то точно в тот же город. И вообще я бы хотел, чтобы мы жили вместе. Конечно, родители будут против и твои, и мои, — нервно усмехнувшись, он повертел в руках вилку, — но мы же справимся, правда?

Кивнув, я поспешно опустила взгляд. Зачем он это делает? Портит себе жизнь просто! Со своим идеальным знанием английского благодаря маме из Америки он мог бы поступить в один из лучших университетов страны или даже в европейский или американский, а я же, если в Москву и поступлю, то далеко не в МГУ. И будет он губить свою карьеру переводчика из-за стремненькой девушки-дрыща, идиот!

Ближе к утру я отключила звук телефона. Сообщения с признаниями в любви перемежались чем-то вроде “я устал, хочу любви, да так, чтоб навек, и через секс”. Если пишет, то, наверное, не слишком пьян, но это невыносимо — каждую минуту что-то пишет, недоделанный алкоголик! Теперь хотелось плакать от двух вещей сразу — от того, какой он хороший и помнящий обо мне даже на вечеринке, и от того, как я ему не подхожу, хоть и безумно люблю.

========== Часть 5 ==========

— Нам надо расстаться, — выдавила я избитую и банальную фразу.

Голос пока не дрожал, но горький тугой комок в горле и навернувшиеся на глаза слезы давали понять — я долго не продержусь. Мне было очень больно это говорить, очень больно его терять, очень больно представлять себе реакцию влюбленного оборотня, для которого на мне уже свет клином сошелся, очень больно. Но так будет лучше. Для него уж точно.

Лежащий рядом на кровати парень замер. Медленно опустил телефон, на экране которого читал “Врата серебряного ключа” по моему совету.

— Почему? — еле слышно, сипло, преувеличенно спокойно.

Ну я же не могу сказать ему, что это из-за моей уродливости! Он столько раз пытался меня убедить, что в его глазах я красивая… Но ведь Егор знатного рода, ему нужна женщина, с которой не стыдно выйти в свет, а не… А не я. Это ведь только он считает меня красивой. Есть же еще другие люди и не совсем люди, я не хочу, чтобы его обсуждали в негативном свете или с насмешкой.

Сказать было нечего, так что я молча села, свесив ноги с кровати, и начала обуваться.

— Кир, не уходи, — тихо попросил брюнет, не шевелясь, — не оставляй меня. Пожалуйста… Пожалуйста, Кир… — я встала, утирая слезы рукавом, взяла свой рюкзак, и уже положила ладонь на дверную ручку, когда меня резко развернули и впечатали спиной в стену. — Скажи, почему так? — хрипло и зло потребовал оборотень, которому я прямо сейчас своими руками вырывала сердце. Я только помотала головой, крепко сжав губы и беззвучно рыдая. Нельзя с этим затягивать, надо резко, как пластырь… — Я никуда тебя не отпущу, пока ты мне не скажешь, почему так решила! — прорычал парень. Судя по заостряющимся ушам, говорить такое за неделю до полнолуния было не лучшим вариантом. Но ждать я больше не могла, иначе все это было бы еще сложнее и больнее заканчивать. — Кира!

— Я не могу портить тебе жизнь, — пробормотала я, старательно отводя взгляд.

Ну не примет он мои доводы, он не понимает их!

— Что? — обхватив мое лицо ладонями, Егор наклонил голову, заглядывая мне в глаза.

Ну что за идиот!

— Я не могу портить тебе жизнь! — психанув, я стукнула его своим ничтожным кулачком по груди, но парень вздрогнул и сделал шаг назад. — Не могу и не хочу! Тебе красивая девушка нужна, умная, женственная! Чтобы не стыдно было семье и людям показать, чтобы самому посмотреть было приятно! Ты же не знаешь, как это — считать себя стремным! — всхлипнув, я взмахнула руками, не в силах выразить в словах, какой он непроходимый тупица, если сам это не понимает.

Ухватив меня за запястья, брюнет прижал их к стене у меня над головой, ссутуливаясь сильнее и жадно целуя меня. Да так, что закружилась голова и явственно дрогнули колени.

— Ласка моя, ласонька, когда же ты поймешь? — промурлыкал он, потираясь кончиком носа о мой нос. — Мне все равно, как о тебе думают другие. Ты у меня очень красивая — и внешне, и внутренне. Тебе хорошо со мной? — снова разревевшись, я кивнула. — Любишь меня? — еще один кивок. — Ну так и забудь обо всех. Ты, я — вот что важно. Они нас не разлучат, ты слышишь?

Моим рукам вернули свободу, и я запустила их в густые темные волосы, прогибаясь, чтобы прижаться ближе к теплому большому телу, отвечая на нежный, осторожный поцелуй.

Этот придурок никак не хочет понять, что для него же стараюсь! Ну и пусть. Потом тогда пусть не жалуется.

В принципе, я была не особо против, что фотогеничный и всегда отлично получающийся на снимках и видео оборотень частенько делал наши общие селфи. Меня это вообще не особо волновало, так как выкладывал он вообще по фотографии в десять лет. Но когда аватарка, на которой были запечатлены три почти одинаковых рослых брата, сменилась на другую, я была готова разбить телефон об его голову. Этой фотографии был почти месяц — как всегда потрясно выглядящий оборотень в форменной рубашке с закатанными рукавами шикарно улыбался в камеру, снимая нас чуть сверху. Я сидела рядом с книгой на коленях, которая, впрочем, не скрывала худосочность моих ляжек, и с полуулыбкой снисходительно смотрела туда, куда меня попросили. Да, эта фотография демонстрировала наши сплетенные в замок пальцы. Да, на ней я получилась весьма неплохо. Но выкладывать ее зачем?!

— Я тебя совершенно не стесняюсь, — безмятежно пожал плечами Егор, когда я предъявила ему свои претензии, — если хочешь, могу другую поставить. Какую скажешь.

— Не в этом дело, — насупившись, я отвернулась.

Придурок, ну зачем надо было это делать? Зачем меня злить и смущать?

— Ну ласонька, — подлизывающимся тоном протянул брюнет, мягким движением оглаживая мои плечи и легонько касаясь губами шеи, — ну что ты? Я хочу, чтобы все знали, какая ты у меня.

— Какая? — проворчала я, зная, что сейчас буду таять, как пломбир на солнце.

— О-очень красивая! — с готовностью ответил оборотень, обнимая меня за талию и прижимаясь грудью к моей спине. — Самая-самая лучшая!

— Ну ладно, ты прощен, — притворно вздохнув, я повернулась в его руках и подставила губы для поцелуя.

И только резкая трель звонка заставила меня вспомнить, что мы тут обжимаемся у всех на виду. Егор тоже хорош, пристает прямо в классе!

Оттолкнув парня, я, красная, как три тысячи вареных раков, торопливо уселась на свое место. Посмеиваясь, подлый оборотень пошел к своей парте. Ну конечно, все смотрели! Надо менять школу…

========== Часть 6 ==========

— А знаешь, мы будем в этот раз встречать Новый год у нас всеми семьями, я с отцом уже говорил, — заявил на ужине довольный оборотень, сразу же откусив здоровый кусок пирога с мясом.

Я бы поперхнулась, если бы в этот момент что-то было у меня во рту. Перехватило дыхание и спазмом стиснуло горло так, что слезы на глаза навернулись. Нет, я знала, что шило в одном месте не даст ему и мне заодно спокойно отпраздновать, но чтобы так… Ладно, Кира, у тебя месяц, чтобы отговорить этого засранца, без паники!

— А ты не слишком ли торопишься? — просипела я, с трудом сглотнув ком в горле.

— Ласка, мы собираемся, так-то, через полгода съехаться, разве нет? — иронично приподнял бровь брюнет. — Сдается мне, уже пора. Разве у нас не достаточно серьезные для этого отношения, м?

Ну что с ним делать? Придушить подушкой ночью, чтобы не придумывал мне проблемы!

— Ну, просто… — я замялась, не зная, как озвучить не самый лучший момент моей родословной. — У меня мама… Не в курсе.

— Человек? — уточнил Егор. Я кивнула. Блин, он же высокородный, сейчас скажет, что такая ему точно не нужна. Ну, наверное, это и к лучшему, да? — Я предупрежу всех, не первый раз люди в гостях. Но вы с отцом, конечно, круты — держать такое в тайне.

Пожав плечами, я промолчала, чтобы не развивать тему и вообще разговор в этом направлении. С одной стороны, я даже немного рада, что он так спокойно воспринял, с другой — его родители могут оказаться не настолько приветливы к человеку в их доме. Это же логово семьи-стаи, а людей они недолюбливают…

Надо поговорить с папой. Он подскажет, как отвертеться или хоть отложить знакомство.

После утренних уроков, отчаянно подавляя зевоту, я устроилась на кровати по-турецки и, тяжело вздохнув, все же позвонила. По идее, папа сейчас на работе, но мы созваниваемся довольно редко, да и отдельный кабинет позволяет ему чуть отвлечься от работы без последствий.

— Не прошло и месяца, — вместо приветствия усмехнулся родной голос из динамика.

— Да, привет, — невольно улыбнувшись, я не переставала нервно мять краешек покрывала, — тут у меня проблемка возникла.

— Ну-ка, я слушаю, — еле слышный шелест бумаг подсказал — он уже на работе.

Отношения у нас, конечно, весьма доверительные, но все равно как-то неловко…

— Тут мой парень хочет, чтобы мы с его семьей Новый год встречали, — выпалила я на одном дыхании.

Шуршание резко прекратилось.

— Твой парень, — без эмоций повторил папа.

— Угу, — прикусив губу, я даже зажмурилась в ожидании реакции.

— Я о нем летом не слышал, так что встречаетесь вы не так давно, отсюда следует, что это оборотень, который в тебя втрескался, так?

Прям холмсовская дедукция, блин!

— Так, — короткий ответ прекрасно скрыл дрожь в моем голосе.

— Ну я не против, только про маму предупреди, — безмятежно выдал папка.

— Чего-о?! — возмущенно взвыла я.

Я тут к нагоняю готовилась, хотела помощи, а он!.. Предатель, переметнулся на сторону врага!

— Да я не удивлюсь, если он предложит тебе после школы жить вместе и к следующему декабрю предложение сделает! — хмыкнул отец. — Я, конечно, на него еще посмотрю, поговорю с ним, но такая торопливость у пушистых только в случае влюбленности, а это значит, что он тебя уж точно не обидит и будет пылинки сдувать.

Нет, в том, что папа работает специалистом в отделе по урегулированию последствий контактов людей и оборотней, определенно есть свои плюсы и минусы. Что-то вижу только минусы.

— Я это понимаю, — промямлила я.

Я-то надеялась на совсем другой исход!

— На днях скинь мне номер его отца, мы поговорим, — снова зашуршали бумажки, — а сейчас извини, мне на вызов пора.

— Ага, пока.

Шмякнув телефон на кровать, я с бессильным стоном повалилась носом в подушку. Это все неправильно! Что за мужики меня окружают странные?! Но хорошие, не спорю.

Вечером весьма благодушный, потому что выспался, Егор предложил поиграть в карты на желание. Примерно зная, что он играет лучше, и что он будет загадывать, я все равно согласилась. В конце концов, с момента моего не самого удачного лишения девственности прошло довольно много времени, нельзя же его мучить еще дольше.

Естественно, я проиграла. Мы сидели на его кровати лицом к лицу, так что жульничество сразу можно было отбросить, и победу оборотня я не оспаривала. Этот самый оборотень загадочно улыбался, тасуя колоду для следующей партии.

— Мое желание… М-м-м… Ответь на вопрос честно. Пойдет? — я кивнула, уже перебирая в голове варианты разной степени пошлости и смущенно закусывая губу. — Если ты меня любишь, почему ты не хочешь быть со мной счастлива?

Вся веселость и игривость буквально испарились, передо мной сидел немного злой и расстроенный парень.

— С чего ты взял? — только и смогла выдавить я.

Что за вопросы вообще? Я что, дала повод усомниться в своих чувствах?

— Кира, ты постоянно пытаешься сдать назад! — опустив голову и сжав пальцами переносицу, Егор зажмурился. — Только я хочу сделать хотя бы маленький шаг вперед, ты пятишься назад, а то и вовсе пытаешься сбежать! У меня вообще такое чувство, что я тебя насильно рядом держу, не нужен тебе вообще!

У него явно накипело. Что ж, могу его понять. И от этого понимания только гаже на душе — я точно не достойна такого замечательного парня. Он все время пытается сделать как лучше, а я… А я все время против.

— Я… — всхлипнув, я прижала ладони к лицу в глупой детской попытке спрятаться. — Я люблю, просто…

Просто вечно все порчу, как идиотка, просто издеваюсь над ним и его чувствами!

— Ласка моя, — пересев поближе, брюнет крепко меня обнял, — послушай меня, пожалуйста. Посмотри на меня, — повинуясь, я подняла мокрое от слез лицо, и теплые пальцы тут же попытались их стереть, — я все сделаю для тебя. Как надо, как ты хочешь. Просто дай мне такую возможность, ладно? Я понимаю, ты во многом не уверена в себе, но просто положись на меня. Плыви по течению, не пытайся отбросить все назад. Я всегда буду с тобой, всегда выслушаю, поддержу, только дай мне быть рядом, не отталкивай, хорошо? — шмыгнув носом, я слабо кивнула, спрятав лицо у него на груди. — Я тебя очень сильно люблю, моя девочка, — пробормотал оборотень, целуя меня в макушку и прижимаясь к ней щекой, — все сделаю для тебя, все, что захочешь.

— Прости, — снова всхлипнула я, чувствуя, что опять сейчас разрыдаюсь.

— Ну, не надо плакать, — мягко промурлыкал Егор, приподнимая мою голову и нежно касаясь губами кончика моего носа.

Отвечая на неторопливый поцелуй, я в последний раз подумала о том, какой же он у меня классный, и отбросила все мысли.

Старалась не думать, что в полумраке ему чудесно видны все детали моей худосочности, только подставлялась под ласки, нещадно сжимая пальцы в густых волосах.

— Я так тебя хочу, — прохрипел парень, мелко дрожа, жадно вылизывая мою шею.

Я чуть поморщилась от этого звериного проявления симпатии, но… В целом, весьма приятно.

В комнате было слишком жарко и как-то душно, каждый вдох давался с трудом. Ощущая, как горячие ладони скользят по спине, я чуть прогнулась и, решив проявить хоть какую-то ответную инициативу, провела рукой по жесткому боку. Что дальше делать-то?

— Пожалуйста… — вдруг заскулил мне в плечо напрягшийся, как струна, Егор. — Прикоснись ко мне еще, пожа-алуйста…

Никогда не слышала от него настолько умоляющего, едва не плачущего тона, и, черт…

Обеими руками огладив крепкую грудь, я кончиками пальцев прошлась по дрожащему прессу, с замиранием прислушиваясь к тому, как здоровый оборотень давится скулежом, ощущая, как он жмется лицом к моему плечу, как притискивается животом ближе ко мне, ерзает, едва не хнычет и сдавленно просит, умоляет еще… И внезапно ощутила дикий всплеск ревности. Если еще кто-то видел его таким? Та брюнетка? Он был с другими таким же жаждущим ласки, таким же нежным?

— К… Кира… — выстонал он, перехватывая мои руки. — Не надо, если не хочешь, не злись, я… Я просто так давно мечтал, чтобы ты прикоснулась ко мне… — сиплый голос сорвался, а вина во взгляде не скрывала его возбуждения.

— Я не злюсь, — шепнула я, обводя подушечками пальцев напряженные мышцы шеи, — тебе ведь нравится?

Как-то нервно хмыкнув, парень прикрыл глаза, подался к моим рукам. Плевать на других, они в прошлом. Сейчас все это чувствительное и отчаянно дрожащее тело принадлежит мне одной, к черту всех. Он всегда так старается для меня, так пусть и ему будет хорошо.

От меня не требовалось ничего особенного. Я просто ласково гладила, где придется, и позволяла прижиматься к себе. Мысль о том, что когда-нибудь я поборю свое стеснение и смогу точно так же открыто наслаждаться собственным телом и прикосновениями к нему, заставляла дышать чаще. Когда-нибудь мы будем оба жаждать коснуться и ощутить касания. Если только моя неумелость и неуклюжесть раньше его не заколебут.

— Кира, боже… — проскулил он, когда я нечаянно коснулась его пылающей кожи чуть ниже пупка. — Иди ко мне.

Навалившись едва ли не всем весом, Егор глубоко, жадно поцеловал меня, обеими руками крепко стискивая талию. Внизу живота на пару секунд сладко потянуло, я запустила пальцы в чуть влажные волосы, наконец-то возвращая пальму первенства и возвращаясь к привычной роли ведомой.

Отстранившись и сев на колени, Егор торопливо, но без резких движений стащил с меня джинсы вместе с бельем, куда менее бережно начал расстегивать свои — я отвернулась, смущенно прикусывая губу. Может, будет немного больно, мало ли. Но от воспоминаний тяжелело в затылке и чуть кружилась голова. Было так хорошо, так горячо, он так близко…

— Ласка… — совсем рядом, и пышущее жаром тяжелое тело прижимается так близко, чуть влажная ладонь сжимает мою. — Поцелуй меня.

Не открывая глаз, я подалась на голос, первая прихватив губами его губу, сплетая наши пальцы в замок. И в жарком поцелуе Егор поймал мой стон от первого плавного проникновения. Не больно. Так, как надо. И чуть резче толчок, глубже поцелуй, крепче сжимаются его пальцы на моей ладони. Хорошо, слишком хорошо, одновременно невыносимо и хочется, чтобы это никогда не заканчивалось.

Я больше не буду никогда никуда убегать от него.

========== Часть 7 ==========

Десятого декабря вся школа гудела, как растревоженный улей — к нам переводили новенького. Человека. Просто обычного человека, не мага даже!

Дело было в его структуре памяти. Примерно у двух третей людей она поддается правке заклинаниями без проблем, у остальных это проходит со сложностями. И есть пара процентов людей, на которых магия памяти не действует от слова “вообще”. Этот парень оказался именно таким, и ему “посчастливилось” увидеть обращение оборотня. Оставлять его в обычной школе было бы неразумно — конечно, его слова и примут за бред, если он расскажет кому-нибудь, но рисковать нельзя.

Так что, как объявил директор, теперь Максим Степанчук будет учиться с нами, а наша задача — помочь ему понять здешние порядки и рассказать то, что будет ему непонятно.

Поскольку одиннадцатый класс у нас всего один, вполне естественно, что новенький учился с нами. Слегка полноватый, с неожиданно высоким для его возраста голосом, вполне симпатичный и любознательный Максим сначала не вызвал у нас серьезного отторжения, и только взбудораженные запахом человека оборотни нервничали и сторонились его.

Ночью мы с Егором сидели в полной оборотней гостиной Гриффиндора. Тут были и малявки из начальной школы, и ребята постарше. Кто-то играл, кто-то делал домашку, мы читали “Мастера и Маргариту”, готовясь к грядущему итоговому сочинению за полугодие.

— Помогите, пожалуйста, — к занятым старшими креслам и дивану у камина подошел вихрастый и светленький мальчонка с рабочей тетрадью по математике в руках.

Оборотни, не сговариваясь, почти все склонились над заданием, в несколько голосов объясняя, как составить уравнение в задаче про движение лодки по течению и против. Я отвлеклась от книги, умиленно рассматривая сию картину. Эти мохнатики всегда держатся вместе, всегда помогают друг другу, даже если не знакомы. Им достаточно того морального родства, которое всегда возникает у обладателей общей тайны. Они как огромная семья, и, правда, меня это всегда так восхищало!

Легкий гул голосов за мгновение стих, в воздухе разлилось напряжение. Все, кто были из старшей школы, и парни, и девушки, молча встали и выстроились плечом к плечу, живой стеной отделив испуганно жмущихся друг к другу детей от стоящего в дверях Максима Степанчука. Генетическая память и воспитание в кругу семьи культивируют в маленьких оборотнях страх и неприязнь к людям. Я-то что, я маг, хилая, да и пропахла уже вся Егором, давно тут ошиваюсь, а вот настоящему человеку, чужаку тут не рады.

— Людям сюда нельзя! — грубовато сказал кто-то.

— Почему? — заинтересованно склонив голову к плечу, Максим сделал шаг вперед.

— Вали отсюда и спроси у кого-нибудь другого! — подал голос рыжий десятиклассник.

— Ладно, ладно, ухожу, — послушно развернулся новенький.

Только за ним закрылась дверь, оборотни, как ни в чем не бывало, вернулись к своим занятиям. Это мгновенное расслабление меня несколько изумило, но я не стала спрашивать. Только малыши возбужденно перешептывались а-ля “это настоящий человек, ты видел? Вот же жуть!”.

Когда Егор вернулся в кресло, на подлокотнике которого я сидела, я снова прислонилась боком к его плечу, ощущая, что он все же немного напряжен.

Максим тоже хорош! Припереться в местное логово оборотней! Это могло для него закончиться весьма плачевно, если бы полнолуние не закончилось бы пару дней назад.

Все утренние уроки я была немного раздражена — новенького посадили передо мной, и его рост мешал мне нормально разглядеть доску, приходилось чуть наклоняться вправо.

В качестве ознакомления Максиму разрешили посещать историю магии — единственный урок из магического курса, в котором было магии ноль. Ему, казалось, было очень интересно, он увлеченно конспектировал, а потом, когда оставалось пара минут до звонка и все потихоньку собирались, вдруг повернулся ко мне:

— Привет! Я Максим.

— П… Привет… — отшатнувшись от неожиданности, я кое-как выдавила ответ. — Кира.

— Тут же на выходных разрешают съездить в город? — не понимая, чего ему надо и почему именно от меня, я кивнула, пытаясь заставить себя не искать подвох. — Может, съездим в кино?

— О… Эм… — ага, я уже один раз съездила… И вообще, чего он ко мне пристал? — Извини, но я… Эм… У меня есть парень.

Его улыбка чуть потускнела.

— Нет-нет, я по-дружески тебя приглашаю, — его рука двинулась так, будто он хотел прикоснуться ко мне, и я вскочила одновременно со звонком.

— У меня уже есть планы, — пробормотала я, поспешно скидывая остатки вещей в рюкзак и едва ли не бегом покидая класс.

Сердце колотилось в горле, как сумасшедшее, пока я быстро вышагивала в сторону столовой. Чего ему надо от меня? Что за дурацкие приглашения? Тоже мне, ловелас, блин! Все, сегодня я сплю у Егора, пусть тискает меня, мне надо успокоиться!

Мой оборотень еще не пришел после своей физкультуры, а я, посмотрев на еду, поняла, что от волнения меня подташнивает, и запихать это в себя я точно не смогу. Поэтому я покинула столовую и, заскочив за вещами в свою комнату, отправилась напрямик к Егору, хотя сегодня собиралась спать у себя.

Быстро приняв душ и как следует умывшись холодной водой, я почистила зубы и забралась под одеяло. Судя по нескольким сообщениям и пропущенным звонкам, Егор меня искал. Я уже хотела написать ему, где я, но дверь открылась.

— Вот ты где! — выдохнул брюнет, присаживаясь на край кровати. — Я тебя обыскался. Ты почему не позавтракала?

— Аппетита нет, — кое-как улыбнувшись, я подалась к теплой ладони, коснувшейся моей щеки, — ты иди покушай.

— Что-то случилось? — тихо и очень серьезно спросил оборотень, внимательно разглядывая мое лицо. Я покачала головой, и он только вздохнул. — Я быстренько, ладно? Тебе принести что-нибудь?

После заверений, что ничего не хочу, и тихого щелчка замка я выждала пару минут, чтобы его чувствительные уши оказались подальше, и тяжело вздохнула, с головой забираясь под одеяло. Я ведь не соврала? Ничего же не случилось? Приглашение было якобы дружеским, трогать он меня не тронул. Так почему на душе так противно, будто я изменила? Будто испачкалась. Хотелось разреветься, но я старательно это подавляла — Егор заметит. Не хочу, чтобы он об этом знал, нервничать будет, ревновать.

— Ты не заболела, а, ласка? — я вздрогнула, услышав его голос.

Занятая своими мыслями, я не заметила, как он вернулся.

— Просто настроение что-то плохое, — пробурчала я из-под одеяла.

— Сейчас я быстро в душ схожу и посмотрю, что можно сделать с твоим настроением, — усмехнулся парень.

Вынырнув из-под одеяла, я с удовольствием вдохнула поглубже свежий и кажущийся прохладным после духоты воздух. На тумбочке у кровати обнаружилась пачка печенья и бутылка холодного чая. Умиленно улыбнувшись, я ткнулась носом в подушку — такой заботливый!

— Ну-с, что тут у нас? — тряхнув мокрой головой, оборотень встал надо мной и задумчиво потер подбородок. — Плохое настроение? Выпишу вам обнимашечную микстуру, дорогуша, и принять надо немедленно.

— Как скажете, — притворно вздохнув, я чуть откинула одеяло.

Что ж, обнимашечная микстура — очень действенное лекарство. Надо принимать почаще.

Я отлично выспалась, с аппетитом поужинала, и Егор явно был доволен. Беспрестанно мурлыкал мне в ухо всякие глупости и то и дело порывался пощекотать. По случаю субботы и отсутствия домашки мы решили пойти прогуляться, и закончилось все азартной атакой на снежную крепость, в которой участвовали очень многие, даже физрук и учительница математики. Все были мокрые, но довольные, а малыши и вовсе как в сказке побывали.

— Тили-тили-тесто! — завопили малявки, когда Егор поцеловал меня у них на виду в щеку. На нас тут же стряхнули снег с ветки. — Жених и невеста!

Я улыбалась, глядя на брюнета с запутавшимися в волосах снежинками, отвечающего мне таким влюбленным взглядом, а вокруг нас, как в сказке, медленно опадал снег. Хочу с ним всю жизнь. И губы у него теплые, нежные, шепчут что-то о любви, а я не слышу ничего, в ушах звенит от счастья, и можно только крепче обнять, чувствуя жадные объятия в ответ.

Комментарий к

Ну, глава не совсем новогодняя, но вполне зимняя:)

С наступающим вас, дамы и господа, удачи и здоровья в Новом году!:)

========== Часть 8 ==========

Мы завтракали вместе с Егором. Отныне моя соседка по комнате нашла себе постоянного парня, так что они сидели за отдельным столиком вдвоем и ворковали. Мой оборотень предложил, если я хочу, присоединиться к его сородичам, после чего ему долго пришлось мне доказывать, что он не хочет сидеть с ними, а просто предложил. Причем он говорил чуть громче, чем обычно — ему продуло уши на пробежке, так что слышал он, как обычный человек, и ему это несколько мешало.

— Можно, я сяду? — спросил подошедший Максим.

Егор кивнул, продолжая рассказывать, как в прошлый Новый год он с братьями застрял на льдине посреди озера недалеко от имения его отца. Правда, к моему стыду, все слова проносились мимо моих ушей. Я думала только о пятничном приглашении и одновременно сожалела о своей поспешности и искала подвох в неожиданном внимании.

— Ладно, ласка, я побегу, — засобирался Егор, — не обижай больше новенького, ага?

Чмокнув меня в щеку, оборотень влился в группку ожидающих его нелюдей и вместе с ними отправился по каким-то делам.

Он знает. Он знает, но, кажется, совсем не ревнует — даже оставил нас вдвоем. Доверяет?

— Он, конечно, очень милый, — медленно проговорил Степанчук, столь же неторопливо помешивая ложечкой чай и провожая взглядом нелюдей, — но, кажется, болен нарциссизмом.

— С чего ты взял? — кашлянув, пробормотала я.

Совершенно непривычный человек, с которым совершенно непонятно, как себя вести, смотрит на меня изучающим взглядом, подмечает ворох недостатков… Как я могла подумать, что у него ко мне романтические поползновения? Кажется, комплименты Егора незаслуженно подняли мою самооценку на ошибочно высокий уровень. И вообще, с чего это мой оборотень — и вдруг нарцисс? Он не склонен к любованию собой, да и вообще адекватно оценивает себя…

— Это болезнь всех смазливых парней, — пожал плечами Максим.

— Он не смазливый, — чуть дрожащим голосом возразила я.

Мне неприятен этот человек, определенно. Знает, что мы вместе, и говорит такое… Уж не относит ли он сам себя к категории, обычно страдающей этой болезнью? Вполне себе заурядная внешность. И вообще, Егор симпатичный, но не смазливый. Но, если я сейчас опять встану и уйду, это же будет не слишком вежливо.

— Ладно, — легко согласился новенький, — так что насчет кино?

И он думает, что я после этого хочу с ним общаться? Он практически оскорбил одного из немногих близких мне людей — и хочет, чтобы я пошла с ним в кино? Мне хотелось высказать ему все негодование, но смелости хватило только на нейтральное:

— Извини, нет.

Я встала и целенаправленно пошла в сторону своей комнаты. Каков наглец, а! И вообще, как-то странно себя ведет, скачет с темы на тему, как будто первый раз с человеком разговаривает. Отныне ни слова больше ему не скажу, пусть отваливает. Как так можно вообще? Или он пытался меня против Егора настроить? “Не обижай новенького”, ха! Он сам кого хочешь обидит!

Приняв душ и взяв с собой необходимые вещи, я, как и было условлено, потопала к своему парню в комнату. Он просил сегодня его пожалеть и погладить по болящим ушам.

Когда я пришла, оборотень стоял у ростового зеркала в дверце шкафа и, сильно наклонив голову к плечу, пытался закапать лекарство себе в ухо, даже язык высунул от усердия.

— Ласка! — облегченно выдохнул он. — Помоги, пожалуйста, я все никак попасть не могу, оно вытекает.

— Когда в уши капаешь, надо полежать, чтобы все в вату не впиталось, — я указала на кровать.

— О боже мой, ты так зовешь меня в постель… — игриво промурлыкал парень, притягивая меня к себе. Фыркнув, я приподнялась на носочки и, обняв его за шею, запустила пальцы во влажные после душа волосы, отвечая на поцелуй. — М-м-м… — скривившись, брюнет чуть отстранился. — Больно рот открывать.

— Чудо ты в перьях, — вздохнула я, гладя его по голове, — как можно было сразу оба уха простудить?

— Я тала-антливый, — хитро прищурился оборотень, укладываясь на бок.

— О да, я в курсе, — не сдержав улыбку, я закапала лекарство ему в ухо и скатала кусочек ваты в плотный цилиндрик, — может, тебе обезболивающее выпить на день? Или ты и так заснешь?

— Я даже со сломанной рукой засыпал, как только солнце вставало, — усмехнулся Егор, зевнул и, прижав ладонью ухо, скривился.

Рассмеявшись, я поцеловала его в лоб и аккуратно заткнула ваткой ухо:

— Переворачивайся, мученик.

— А ты обещала пожалеть!— капризно напомнил оборотень, ерзая.

Да уж, помню это чувство, когда холодное лекарство в горячее воспаленное ухо, брр…

Вздохнув, я перелезла через него и тоже легла, гладя темные волосы. Удовлетворенно урча, парень сполз пониже и обнял меня за талию, прижавшись лицом к моей довольно плоской груди. Глаза его сонно слипались, он проворчал пожелание спокойного сна и только чуть поморщился, когда я вставляла ватку ему в ухо. Такой милый… И совсем не нарцисс!

Вечером он все никак не хотел вставать, даже решил пропустить первый ужин, закопавшись носом поглубже в подушку. Так что я собралась и, закинув пакет с пижамой к себе в комнату, пошла одна.

Оборотни смотрели на меня чуть настороженно, остальные пялились открыто и по-разному — завистливо, насмешливо, зло. Ничего не понимая и будучи изрядно смущена таким вниманием, я толком не позавтракала и торопливо слиняла подальше от скопления народа. Что случилось-то? Что могло за день такого произойти?

В том, что что-то произошло, я убедилась перед первым же уроком. Почти все уже были на своих местах, я даже написала Егору, чтобы удостовериться, что он проснулся и не опоздает. И он не опоздал. За три минуты до звонка вошел с настолько непроницаемым лицом, что я сразу заподозрила неладное. Его сородичи предупреждающе вскрикнули, попытались ухватить его за руку, но не успели, и стоящий возле своего места Максим получил такой удар в челюсть, что упал спиной на парту, перекувырнулся через нее и свалился на пустые стулья в проход.

— Егор! — возмутилась я хором с учительницей.

На его плечах уже повисли двое ребят, уговаривая успокоиться, а он только стоял и все с тем же безразличным выражением лица смотрел, как Степанчук поднимается, держась за подбородок. И как еще сознание не потерял?

— Так, Егор, немедленно к завучу! — учительница храбро встала между оппонентами. — А Максима кто-нибудь проводите в медпункт.

К моему удивлению, никто этого делать не захотел, ей пришлось назначить провожатого. Егор ушел, даже не взглянув на меня, хотя я стояла в шаге от него. А оборотни точно знают, что за хрень.

— Ребят, — с трудом переборов себя, я подошла к ним, пользуясь тем, что перемена еще не кончилась, — что это было?

— В группу зайди, — нестройным хором ответили мне.

Я молча кивнула, села на свое место и достала телефон.

Что ж, я ожидала многого, но не такого. У нас в группе записи может публиковать любой из участников, а админит там один из завучей. И вот последняя опубликованная запись под авторством Степанчука — две фотографии и короткий текст. На первой мы с Егором, судя по одежде, этим утром, целуемся — сфотографировано через окно, но его комната на втором этаже! На другой фотке мы спим, я обнимаю его голову, он уткнулся лицом мне в грудь. Но сделана фотография явно с близкого расстояния, то есть, Максим забрался в запертую комнату! А Егор с больными и заткнутыми ушами и не слышал этого. А подпись гласила: “Странная школа, где разнополым ученикам без вопросов позволяют жить в одной комнате. Я понимаю, что сиськи любимой — уютный уголок любого парня, но для этого же они, сиськи, должны быть.”

Не в силах управлять отвисшей челюстью, я с округлившимися глазами отложила мобильный.

— Он что, бессмертный? — в ужасе прошептала я, закрыв лицо ладонями.

Это, типа, месть за мой отказ? Или месть Егору? Неужели он думал, что ему это сойдет с рук? И как Егор его не убил вообще? Я бы тоже ударила, вот козел!

Уже в конце урока мой парень вернулся от своего оборотнического завуча и с по-прежнему бесстрастным лицом сел на свое место. Я проверила группу — запись уже удалили. Надеюсь, Егора не сильно наказали? Он же оборотень, а тут его предмет воздыхания оскорбили, да еще и влезли так нагло в нашу с ним личную, я бы даже сказала, интимную жизнь. Нет, ну каков урод, а!

После звонка Егор ушел буквально сразу, а я замешкалась, собирая вещи. Догнала его в еще почти пустом коридоре, ухватила за руку и не успела ничего сказать, как он довольно сильно впечатал меня в стену и поцеловал до грубости властно.

— Я люблю тебя, ласка, — шепнул он, потираясь носом о мой висок, — прости, не сдержался, но никому не позволено тебя оскорблять.

И ушел. Я сползла по стене, кусая губы. То есть, еще и он со мной не будет нормально разговаривать, да?

В начале следующего урока учитель передал мне письмо от завуча, в котором говорилось, что отныне и до конца обучения мне запрещено видеться с таким-то оборотнем вне общественных мест, как и появляться во флигеле. Во избежание повторения якобы. Мы можем проводить время вместе в столовой, библиотеке и классах, а так же во время выездов в город в выходные.

Вот честно, придушила бы этого чертового Степанчука собственными руками!

========== Часть 9 ==========

На следующий день меня после вечерних уроков вызвали к завучу. Я и так проплакала полдня, не выспалась совсем, а теперь еще и ночью, скорее всего, поспать не смогу. Но в нужном кабинете меня ждал небольшой сюрприз.

С радостным визгом я повисла на шее у папы, одетого в свой обычный строгий костюм.

— Привет, малявка, привет, — смеялся он, крепко обнимая меня в ответ, — присядь пока, сейчас остальные подойдут.

Радости немного поубавилось — он здесь из-за этого случая с Максимом. Ну прекрасно, втянули в эту весьма смущающую ситуацию еще и отца моего. Которого я, к слову, не видела с сентября — как-то вошло в привычку видеться только на каникулах, мы даже созваниваемся с каждым годом все реже. Ну ничего, перееду обратно в город, пусть и к Егору, сможем увидеться чаще.

— Здравствуйте, Анатолий Николаевич, — а его только помяни…

— Здравствуй, Егор, — они пожали друг другу руки, — хотя я планировал познакомиться с тобой чуть позже и немного в других обстоятельствах.

Оборотень только с сожалением пожал плечами и сел на указанный стул рядом со мной, тут же ухватив меня за руку.

— Плохо спал? — я взъерошила ему волосы, заметив бледные, но отчетливые синяки под глазами.

— Вообще не спал, — хмыкнул парень, целуя тыльную сторону моей ладони, — все думал, что слабо ударил.

— Ну-ну, — погрозил пальцем папа, — проблем тебе мало, молодой человек?

— Предостаточно, — пробормотал Егор, опуская взгляд.

— Анатолий, добрый день! — довольный Степанчук прикрыл за собой дверь и сразу протянул отцу руку.

— Анатолий Николаевич, — видимо, не в первый раз поправил папа, игнорируя приветствие и указывая новенькому на стул, — и, раз все в сборе, начнем, да? — самого завуча тут не было, видимо, мы просто заняли его кабинет. — Думаю, вы знаете, о чем я хочу с вами всеми поговорить. Скорее, больше с тобой, Максим. Скажи мне, я тебя предупреждал не лезть к оборотням, когда инструктировал перед переводом сюда?

— Предупреждали, — неохотно согласился парень.

— Так почему ты дважды это сделал? — расстегнув пуговицу пиджака, папа присел на край стола. — Послушай, ты — человек, который увидел то, чего видеть не следовало. Тебя могли бы просто по-тихому закрыть в какой-нибудь провинциальной психушке, но наш отдел рассудил, что ты парень любознательный и, вроде бы, благоразумный, решили дать тебе шанс прожить нормальную жизнь. Скажи мне, зачем ты сделал и выложил эти фотографии, м?

Егор напрягся, стиснул зубы, но промолчал.

— Решил посмотреть на реакцию целевой аудитории, — пробормотал Степанчук.

— Егор, сядь! — чуть повысил голос папа. Брюнет, приподнявшийся было, тяжело опустился обратно и скрестил руки на груди. — Какой аудитории?

— Я задумал проект, — вдохновенно начал рассказывать Максим, кажется, не осознавая, что является единственным человеком в комнате и потому самым уязвимым, — уже собрал довольно много материала школьной аморалки, а тут заметил такую колоритную парочку. В принципе, статья для моего блога готова, все без указания имен, дат и мест, но решил проверить, как примерно отреагируют мои сверстники, узнав своих одноклассников.

Взрыкнув что-то невнятное, Егор вскочил и вышел, громко хлопнув дверью, тут же по стене со стороны коридора глухо и сильно ударили.

— Где эта статья? — вздохнув, папа искоса посмотрел на меня, я же сидела красная, как рак после варки.

— На ноутбуке, еще не успел опубликовать, — с готовностью ответил Максим.

Кажется, он думает, что его сейчас похвалят.

— Удали, — четко приказал папа, — слушай меня внимательно. Еще одно нарушение дисциплины — и ты, как и обещано, отправишься в комнату с мягкими стенами. Если бы у Егора не было такого самообладания, он бы разорвал тебя на куски прямо в классе и был бы в своем праве, — ну, технически, да… — ты оскорбил девушку, которую он любит, а оборотни в таком случае впадают в первобытную ярость.

— Неуправляемые скоты, — буркнул поникший Степанчук, потирая челюсть.

Я вскочила, от возмущения позабыв все слова и только крепко сжав ничтожные кулачки.

— Единственная неуправляемая скотина в этой школе — это ты! — рявкнул папа, заставив нас обоих вздрогнуть. — И я очень жалею, что мы возились с тобой, потому что благодарности ноль! Пошел вон!

Новенький пробормотал что-то о том, что всем нам покажет, но кто его слушал? Пусть попробует!

— Вот уж не думала, что ты так можешь… — нервно хихикнула я, когда дверь за моим одноклассником закрылась.

— Я очень надеюсь, что его там ждет Егор и размажет по стенке, — вздохнув, папа встал, застегнул пиджак, — наказание ваше остается в силе, да и мне так будет поспокойнее, если честно, — я снова смутилась и опустила взгляд, — у вас все хорошо?

— Угу… — чувствуя, что щеки горят, я поджала губы.

— Ну и ладненько, — приподняв мое лицо за подбородок, отец мягко мне улыбнулся, — будь умницей, малявка.

Чмокнув меня в лоб, он подхватил свой дипломат и, махнув на прощание ладонью, ушел.

Вздохнув, я снова села. Сложная у него работа. Я одно время хотела ту же профессию, но потом решила, что не хочу такого — он все эти проблемы носит в голове, мучается от них, плохо спит. Лучше я буду обычным человеческим психологом, может, даже детским, потому что именно малышам чаще всего могут помочь только корректирующие память и восприятие заклинания. Правда, как буду общаться с кучей незнакомых людей — непонятно. Тут своих одноклассников до сих пор шугаюсь,а там вообще, наверное, умру от страха и стыда за свою внешность.

Подал голос телефон. Сообщение от Егора: “Давай сейчас только ты, я, библиотека и домашка?”. Усмехнувшись, я встала, аккуратно расставила стулья по местам, а потом поторопилась к себе в комнату за книгами и тетрадями и на первый этаж в читальный зал.

Кажется, мы подготовимся к экзаменам на все сто. Переделав всю домашку, мы сходили перекусить, но расходиться не хотелось, было только полчетвертого. Поэтому мы вернулись в библиотеку и сели решать тесты и демоверсии. Я мучилась со своим обществознанием, а Егор, забивший на подготовку к английскому, сосредоточенно морщил лоб над литературой.

И так каждую ночь, каждую ночь. Мы всегда садились в уголке, перешептывались, держались за руки, вместе читали нужные оборотню к экзамену книги, а иногда, прикрывшись учебником, он целовал меня — медленно, глубоко, с чувством. Я как-то и не думала ему отказать, когда он предложил последние выходные перед каникулами провести у него. Как результат — после вечерних уроков в пятницу мы с рюкзаками влезли в комфортабельный автобус-иномарку. На нем же и обратно нас привезут. Этакая школьная маршрутка для тех, кто хочет сгонять на выходные в город.

Договорившись с водителем, чтобы он высадил нас по пути в нужном районе, Егор сел рядом с проходом, уступив мне место у окна и пристроив свой рюкзак у себя на коленях. Поделившись с ним наушником, я, опять не выспавшаяся толком из-за соседки, полдня трепавшейся со своим парнем по телефону, прижалась щекой к его плечу. Отстранив меня, оборотень стянул с моей головы шапку и подложил ее мне под голову. Ну да, его дубленка хоть и мягкая, но вязаная шапка мягче.

Когда я проснулась, прошло уже пару часов, а оборотень все еще держал меня за руку, его бедро грело мое запястье даже через джинсы. Убрав громкость музыки в наушниках почти до минимума, он негромко переговаривался с сидящим впереди парнем.

— Ласка, ты проснулась, — улыбнувшись, брюнет нахлобучил мне шапку до самых бровей, — мы уже почти приехали.

Когда пришла пора выходить, мой оборотень выскочил первым и подал мне руку. Ставя ногу на бордюр, я поскользнулась и упала бы в грязный мокрый снег на обочине, если бы Егор меня не ухватил под мышку, как коврик.

— Ну и как тебя куда-то отпускать одну? — усмехнулся он, со мной в руках или, вернее, в руке перешагивая через небольшой сугроб у обочины и ставя меня на ноги уже на расчищенном тротуаре. — Неуклюжка моя.

Смущенно фыркнув, я пихнула его локтем в бок. Тоже мне…

Целоваться мы начали еще с порога, я даже не успела включить свет. Да и кому он нужен? За неделю я успела так соскучиться по его рукам, что было плевать на все.

Кровать смягчила приземление, а от хриплого шепота, обещающего вытереть мной все горизонтальные и вертикальные поверхности в этой квартире, закружилась голова. Торопливо содрав с себя и выбросив в сторону легкий свитер, Егор жадно куснул меня за ключицу, лизнул яремную впадину и нежно мурлыкнул:

— Хочу тебя…

— Ну и что мешает? — едва не заскулила я, крепче сжимая бедрами его бока.

— Как бы ничего, — приподнявшись на локте, брюнет подпер голову кулаком, — если не считать того, что кое-кто забыл презервативы взять, — я покраснела и оттолкнула всегда слишком прямолинейного оборотня, — ну ничего, я все равно ближе к утру собирался в магазин за какой-нибудь едой, заодно в аптеку заскочу.

Боже, ну какой идиот! Ну прямой, как палка, что же это такое?

========== Часть 10 ==========

Как мы и договорились, я двадцать девятого декабря, когда закончились уроки, поехала к себе домой, Егор — к себе. Тридцатого мы с папой ходили примечали подарки, пока мама делала маникюр, подходящий к новому платью, и освежала стрижку. Все наши варианты мама отвергла, кроме одного. Мы с папой втихаря купили ей очень красивый флакончик для духов из тончайшего ажурного стекла, потому что ее духи не нравились ей именно сосудом. Для родителей Егора мы купили в мамином ювелирном салоне нежный кулончик-розочку и элегантную и строгую золотую заколку для галстука, а самому Егору и его братьям — по паре запонок. Ну, по крайней мере, мама так сказала, а папа с ней никогда не спорит. Разумеется, они купили что-то и мне, но даже во время сборов я не смогла заметить свой подарок.

Итак, тридцать первого декабря около шести вечера мы подъехали к особняку оборотней. Я нервничала до тошноты, но старалась этого не показывать, мама постоянно поправляла прическу, и только привыкший к общению с нелюдями папа был спокоен. Ну, внешне. Одно хорошо — зимой темнеет рано, хозяевам не пришлось прерывать свой дневной сон из-за нашего приезда.

Встречал нас в холле Егор, только на двадцать лет старше и русоволосый. Просто один в один, надо же!

— Добро пожаловать, — приветливо улыбнулся Александр Александрович, пожимая руку отцу и целуя запястье мамы, — думаю, представляться уже нет необходимости?

— Разумеется, нет! — со второго этажа спускалась женщина, по которой нельзя было даже и предположить, что она родила троих детей. — Заочно мы все уже знакомы.

Такая красивая, просто обалдеть! Такие черты лица нежные, и мягкий овал благодаря чуть округлым щечкам. И сразу ясно, в кого их сыновья брюнеты.

— Ласка! — я взвизгнула и подпрыгнула от этого рявка за спиной, и только ухватившие меня за бока руки не дали упасть.

— Егор, — нахмурился его отец, а мой только беззвучно ржал — моя привычка взвизгивать от неожиданности всегда была семейным анекдотом.

— Мальчики, вы что, тройняшки? — изумилась мама, позволяя одному из старших парней помочь ей снять шубку.

— Двадцать три! — козырнул старший.

— Двадцать! — повторил его жест, значит, средний.

— Семнадцать! — принял эстафету Егор.

Наверное, при плохом освещении даже я бы затруднилась сказать, кто здесь кто… Они даже ростом одинаковые! И голоса похожи!

— Так, старший, средний — переодеваться к ужину! — скомандовал Александр Александрович. — Младший — помоги там что-то маме и тоже чтобы был готов через десять минут!

Повторно отдав честь, парни разбежались, кто куда.

Негромко отдав распоряжения Егору, Валентина Олеговна предложила нам показать выделенные комнаты.

— Сейчас поужинаем и будем наряжать елку, — говорила она, ловко и изящно поднимаясь впереди нас на своих немаленьких каблуках. Как я всегда завидовала этому умению мамы! Мне с моей неуклюжестью на них даже смотреть опасно, — к вам сейчас зайдет домоправительница, подпишите, пожалуйста, подарки и отдайте ей, а после курантов будем все вместе открывать.

Моя комната была по соседству с комнатой родителей, имела выход в отдельную небольшую ванную комнату, уютный электрический камин и большое окно с видом на заснеженный бор. Вот это да!

Когда ко мне зашла сухая женщина строгого вида, я отдала ей подарок для родителей и для Егора. Остальным я решила ничего не покупать, я их и не знаю, как бы, да и мы от всех же купили им подарки.

Спустившись втроем к ужину в столовую, мы обнаружили все семейство оборотней активно общающимся на чистейшем английском.

За столом было довольно весело, парни сыпали шутками, голодные и довольные после пробежки. Мама с папой вели себя естественно, глупостей не говорили, причем две женщины, в которых их мужья до чертиков влюблены, быстро нашли общий язык. Поскольку у Валентины Олеговны в Штатах ресторан русской кухни, а моя мама просто обожает готовить, им было о чем поговорить. Как оказалось, то, что мама работает директором ювелирного салона, тоже сыграло на руку — Тина, как она приказала себя называть, очень любит побрякушки. Отцы неторопливо обсуждали политику и экономику, вскоре перешли на хоккей. Все было прекрасно, но от такого количества незнакомых и очень важных людей меня продолжало тошнить. А от людей ли? Напряженно считая, я только сильнее забеспокоилась. Шесть дней назад, в ночь с субботы на воскресенье, Егор, как и обещал, вытер мной пусть не все, но многие поверхности — дважды кровать, диван, кухонный стол, когда я хотела приготовить бутерброды, потом опять диван, когда мы решили еще раз попробовать поиграть в приставку, потом еще раз кровать… Ну что, Кира, допрыгалась, никакой тебе вышки, будешь в декрете сидеть!

Будущий папашка сидел напротив и как-то тревожно на меня поглядывал. Да-да, переживай, засранец! У-у, подлец… В суд надо подать на этих гребаных производителей контрацептивов!

— Кир? — тихонько окликнул меня Егор. — Ты как?

— Не очень, — едва не всхлипнула я, отложив вилку и нож.

Все равно кусок в горло не лезет. Еще и токсикоз скоро начнется. Какой кошмар! Это все из-за него! Ребенок это, конечно, хорошо, но как же моя мечта стать психологом? Как я буду дальше? Как родителям сказать?

— Извините, мы на секундочку, — сообщил всем оборотень, вставая.

Выйдя с ним в холл, я все же начала всхлипывать.

— Меня тошнит, — я стукнула его по груди, — это все из-за тебя!

— Ла-аска, — с укором протянул подлый растлитель, — если бы ты была беременна, у тебя с первого же дня запах бы кардинально поменялся. Так что ты просто что-то не то съела, вот и все.

— Честно? — шмыгнув носом, я заглянула ему в глаза.

— Честно-пречестно, — чмокнув меня в лоб, он объяснил, как пройти к домоправительнице за лекарством.

Мадам домоправительница в своей комнате-кабинете что-то считала, записывая результаты в толстую тетрадь и подклеивая чеки. Выслушав меня, она молча достала огромную аптечку и выдавила в одноразовую ложку из тюбика белесую пасту. Ее консистенция едва не подействовала на меня, как два пальца в рот, но я все же проглотила склизкую массу и запила водой. Поблагодарив, я поспешила вернуться за стол.

Все делали вид, что я и не уходила, только мама коснулась моего лба ладонью, проверяя температуру. Что же я такого могла съесть? Даже не представляю, родители же ели то же самое. Наверное, это все-таки от нервов.

Буквально через полчаса меня отпустило, и я с радостью стала помогать распутывать гирлянды для принесенной парнями здоровенной пушистой елки. Процесс украшения дерева и комнаты занял несколько часов, когда мы закончили, оставалось меньше часа до полуночи. Все расползлись по своим комнатам наряжаться, давая возможность прислуге накрыть на стол и разложить подарки.

Я не стала слишком уж выпендриваться, просто надела красный рождественский свитер с оленями — все равно платья не ношу, да и на фоне моложавых мам так и так буду выглядеть стремненько.

В половине уже сели за стол — провожать год. Потом слушали речь президента, считали удары курантов, поздравляли друг друга. Правда, шампанского нам с Егором не дали — несовершеннолетние, не положено.

И сразу же выставили стулья в полукруг вокруг елки, Александр Александрович взялся раздавать подарки адресатам. Подарки оборотней друг другу, нам, наши подарки им, моя кружка-термос в виде объектива фотоаппарата для Егора, и маленькая коробочка с бантиком от него.

— Нет, нет, не так! — не выдержал он после полуминуты моих попыток распустить ленточку. — Вот так надо, ласка.

Раскрыв посередине коробочку, оказавшуюся шкатулкой с тонким изящным колечком, он встал на одно колено.

Все встали, аплодируя, его братья засвистели, мама, кажется, даже прослезилась. Я все это не воспринимала. Только его полный надежды взгляд и ласковая улыбка. Не в силах сказать хоть слово, я просто закивала и, разрыдавшись, спрятала лицо у него на груди.

— Люблю тебя, — шепнул он, целуя меня в висок и стискивая до боли в ребрах.

========== Часть 11 ==========

Решили пожениться мы в день выпускного. Ну, вернее, я не хотела идти на выпускной, а Егор предложил создать уважительную причину. Родители во всем старались меня поддерживать, так что не были против. Я старалась поменьше выносить мозги и без того нервничающему и скучающему парню, мы почти каждые выходные проводили только вдвоем. За подготовкой к экзаменам полгода пролетели незаметно, сами экзамены буквально мелькнули.

— Так ты определилась с туфлями? — сонно спросил в одно утро Егор, прижимаясь ко мне покрепче.

Я даже вздрогнула от осознания — осталась неделя! Мы уже жили вместе, время стремительно утекало, и мне все казалось, что еще долго до свадьбы. Вот же ж блин…

— П-почти… — пробормотала я.

Он решил сохранять для себя интригу, одновременно соблюдая традицию, и запрещал мне даже рассказывать о платье и сопутствующим ему аксессуарам. Платье я с грехом пополам выбрала, оно мне даже нравилось — не пышное, облегающее мои кости и даже делающее фигуру изящной, из жемчужного цвета атласа, расшитое серебристыми нитями. Оно больше напоминало вечернее, но мама говорила, что мне идет. А Егору было все равно, он едва не подпрыгивал от нетерпения, когда речь заходила о том, что я буду не в брюках.

— Да хоть босиком будь, все равно самая красивая, — легко улыбнулся стобалльник по английскому.

Я переживала не столько за то, что не могла найти подходящие к платью удобные туфли, сколько за возможность поступить в тот институт, в который мы хотели подать документы. Егор-то точно по баллам пройдет, а я… Хотя у меня тоже все неплохо, но разве ж не найдется столько тех, у кого лучше, чтобы я не прошла?

— Слушай, Егор, — я решила, что об этом лучше поговорить до свадьбы, — ты не хотел бы попробовать другую позу?

Судя по тому, как резко парень поднял голову, вся дневная сонливость с него буквально слетела.

— В смысле? — а голос-то охрип… — Я… Ну, я не против, конечно, ласка, но… Ну… Ты хочешь?

— Ну… Я просто подумала…

Кажется, мы оба здорово смутились, хотя уж Егор-то чего? А нет, он просто завелся.

— Боже, ласка, — промурлыкал мне в шею уже нависший надо мной брюнет, — я хочу тебя как угодно и когда угодно, но когда ты начинаешь переступать через себя ради меня, у меня аж… Грм-м…

Невнятное рычание-мычание и ласковые укусы, конечно, звучат очень соблазнительно и возбуждающе, но спать же хочется…

Оборотень тоже не выдержал, раззевался и все же улегся.

В день Икс я была на грани истерики. То прическа развалилась, пришлось переделывать, то ноготь сломался, то молния на платье заела. Родители стойко переносили эти миниатюрные катастрофы, а мама еще и успевала сама собираться. Папе позвонил Александр Александрович — в их родовом гнезде творилось то же самое. Егор метался по дому, нервничая и матерясь прямо при родителях и старших братьях, нечаянно порвал рубашку, чуть не забыл побриться и пил успокоительное, потеряв кольца в кармане пиджака.

Но все шло по плану — когда мы приехали к ЗАГСу, многочисленные родственники уже были на месте, как и нервно расхаживающий кругами жених.

Когда папа помог мне выбраться из салона, Егор побледнел. Я запаниковала, потому что он просто молчал и смотрел на меня.

— Старший, ты точно не забыл меня разбудить? — уточнил младший из братьев. Получив подтверждение, брюнет закатил глаза и, воздев руки к небу, простонал: — Почему она мне говорила, что ей платье не идет?

Под смех родни мой будущий муж неторопливо подошел, поцеловал мне руку, а в его взгляде буквально читалось обещание бурной и жаркой первой ночи в браке. Да и сам он выглядит очень даже, сидит на нем костюм просто шикарно.

Я так волновалась, что плохо запомнила всю церемонию, и успокоилась только тогда, когда кольцо непривычно оттягивало палец, а муж у выхода на улицу подхватил меня на руки. Он точно не споткнется. И так будет всю жизнь — любимый оборотень будет поддерживать меня, носить на руках. Я больше чем уверена.

========== Часть 12 ==========

Утром первого сентября Егор проснулся первым. Вернее, первым дотянулся до будильника. Он весь август пытался хоть немного войти в режим, и в результате у нас получился примерно такой распорядок — мы вставали в семь, к восьми тридцати уже должны были быть в институте, куда ему с собой я с утра должна была сварить крепкий кофе, затем часа в четыре снова ложились спать и вставали часов в девять вечера. Делали дела, занимались друг другом, а потом часа в три ночи снова ложились, чтобы оборотню хватило сил пережить учебный день.

Сонный и вялый оборотень ворчал, что хочет на заочку, но покорно собирался. Я же от волнения ничего не могла удержать в руках. Меня волновала не столько успешность придуманной нами схемы, сколько перспектива вливаться в новый коллектив. Большую часть группы составляли девушки, а девушки на психологию идут обычно красивые, ухоженные, и тут я, худой уродец…

— Ласка-а-а… — зевнул мой муж, застегивая пуговицы невероятно идущей к его фигуре и цвету волос черной рубашки. — Не забудь телефон.

Спохватившись, я сходила за мобильником в спальню и вышла вместе с парнем в подъезд. Никакого рюкзака или сумки ни я, ни он брать не стали — только телефоны и документы. Уже немного привыкший к подаренной отцом на свадьбу машине Егор недавно только перестал восхищенно оглаживать руль перед каждой поездкой, но относился к ней все еще очень трепетно. Мне авто тоже нравилось — красивого серого цвета компактный кроссовер с плавными линиями кузова и удобным просторным салоном. Я бы называла его джипом или внедорожником, если бы муж не провел мне лекцию по их принципиальным отличиям, так что только кроссовер.

Что оборотню очень нравилось в выбранном нами институте — он недалеко от дома и имеет довольно большую стоянку. Припарковавшись, он помог мне выбраться из машины и, держа меня за руку, повел в сторону главного входа, где уже толпилось довольно много таких же первокурсников. Нервничая, я потирала ладонь о бедро, обтянутое джинсами, и старалась дышать ровнее. Всем там плевать на меня, надеюсь, общаться со мной никто не захочет и не будет лезть, просто познакомимся и все…

— Эй, ну что ты так переживаешь? — остановившись, Егор взял меня и за другую руку, поднес их к губам и по очереди расцеловал выступающие костяшки. — Все будет хорошо, а если кто обидит — мне скажи, я разберусь. Думаю, все будет нормально, — пожав плечами, я поглубже вздохнула и кое-как улыбнулась, — вот, улыбайся, так люди будут лучше к тебе относиться, ты же помнишь?

Кивнув, я порывисто обняла своего надежного защитника. Тихонько засмеявшись, Егор чмокнул меня в лоб и крепко прижал к себе. Так люблю его…

Толпа новичков была разделена на группки — старосты держали плакаты с названиями групп, так что нам пришлось разойтись. Отпуская меня, брюнет ободряюще подмигнул и улыбнулся. Теперь еще надо оправдать его надежды…

Потирая большим пальцем кольца на безымянном пальце, я подошла к своей группе и робко поздоровалась. Имеющиеся в наличии три одногруппницы и староста приветливо мне улыбнулись, представились, пришлось ответить, но от волнения я толком и не запомнила даже примерно их внешность, не говоря уже об именах. Потом подошли еще люди, нас поприветствовал ректор, какая-то художественная самодеятельность произошла, всех пригласили по аудиториям. Пока поднимались, мне написал Егор, интересовался, как я. Честно ответив, что нервничаю, но пока держусь, я поймала на себе взгляд двух перешептывающихся девушек, по-моему, из моей группы. Наверное, обсуждают мою худобу или самую обычную, не модную одежду, или еще что-нибудь, мало ли во мне недостатков! В очередной раз потерев кольца, я попыталась успокоиться. Как говорит мой муж — их мнение не важнее, чем мнение микробов. Еще бы я могла так думать… После свадьбы я надела кольцо, с которым Егор делал мне предложение, на тот же палец, на котором оно и было, над обручальным. Оборотень, конечно, долго фыркал, но сказал, что главное — чтобы мне нравилось. Он вообще все старался делать так, как я хочу, уступал во многом, кроме одного. “Моя любимая женщина не должна убирать, готовить и стирать, если ей этого не хочется!” — и у нас в доме через день с десяти до одиннадцати утра делает уборку и прочие домашние дела Лидия. Он выбрал такое время, чтобы мы точно были на парах, потому что мне не очень хотелось встречаться с посторонним человеком в своем доме. Готовлю я исключительно по желанию, в холодильнике всегда найдется что-нибудь вкусненькое, а подавляющее большинство приемов пищи происходят либо вне дома, либо при содействии службы доставки. Поначалу было неловко и неприятно, но, поскольку готовить и так далее я и правда не очень люблю, возникать я довольно скоро перестала. Он настолько мне во всем потакает, что мы не поехали в свадебное путешествие на какие-то там острова, потому что я не хотела, чтобы меня кто-то видел в купальнике — кости же, обтянутые кожей, в кошмарах потом будут бедным людям сниться!

— Кира, ты замужем? — вырвал меня из воспоминаний вопрос. Кивнув, я сглотнула, надеясь, что на этом на меня внимание обращать перестанут, но мы стояли у аудитории тесной группкой, и на меня смотрели почти все. Какой кошмар… — А когда вы поженились?

— Два месяца назад, — выдавила я, стараясь ни на кого не смотреть и при этом не опускать глаза в пол.

— Странно, а животика не видно… — протянула одна из девушек.

Как омерзительно! Что за стереотип? Вот сама пусть выходит замуж по залету, а мне повезло выйти по любви! На нее зашикали, мол, это нетактично, как она может так говорить, а я тихо сказала:

— Мы поженились просто так, а не потому, что я беременна.

— Так не бывает, — улыбнулась она с таким гаденьким выражением лица, что, будь тут Егор, я бы показала на нее и скомандовала “фас!”.

— По себе судишь? — совершенно без желания обидеть спросила я, нервно потирая кольца.

Бестактная засранка открыла рот, закрыла и пристыженно замолчала. Боже, да я в первый раз не только ответила, но и заткнула! Обалдеть! Надо мужу рассказать! Думаю, он будет доволен, что я пытаюсь постоять за себя, но… Лучше только без указания, кто именно это говорил, иначе ее никто и никогда больше не увидит — Егор очень раздражается, когда кто-то делает такое же предположение, и раздражается надолго.

— А сколько твоему мужу лет? — более мирно и с любопытством спросила другая, кажется, она представилась Мариной.

— Мы одногодки, — кашлянув, я потерла сжимающееся от волнения горло.

Или мне кажется, или со мной нормально разговаривают? Без желания постебать, без издевательства?

— О, а где он учится? — продолжала допрос девушка.

Остальные тем временем перешли на другие темы в разговорах между собой.

— Здесь тоже, на переводчика, — когда на меня стало обращено меньше взглядов, я стала себя чувствовать немного более раскованно, да и эта Марина, вроде бы, не пытается ничего плохого сделать…

— Как это здорово! — хлопнув в ладоши, рыжая девушка, вроде бы, довольно искренне улыбнулась. — Дай угадаю, вы в одном классе учились? — я кивнула с некоторым изумлением. Откуда она знает? — Это всегда так мило, когда одноклассники встречаются! Меня Мария зовут, а тебя?

— Кира, — пробормотала я, пожимая протянутую изящную ручку с золотым браслетиком тонкого плетения на запястье.

— Я просто заметила, что ты как-то всех сторонишься, вот, решила с тобой познакомиться, ты не против? — тараторит так быстро, подвоха, вроде бы, и нет… Покачав головой, я даже робко улыбнулась уголком губ. — Может быть, мы даже подружимся. Какие тебе фильмы нравятся?

В целом, так мы с Марией и проболтали все время, пока выступал декан, раздавали студенческие и шарфики с эмблемой института и факультета. Общительная и улыбчивая, как солнышко, девушка смогла меня разговорить, я даже осмелела. Не оставляло, правда, чувство подвоха, но, наверное, я просто отвыкла доверять, да?

Как и договаривались, мы с Егором встретились на стоянке у машины. Ему тоже дали шарфик, а еще значок. Пока мы ехали к ближайшему торговому центру обедать, я едва ли не взахлеб рассказала ему про отбритую хамку и про новообретенную знакомую.

— Я же говорил, что все будет хорошо, ласка, — улыбнувшись, он взял мою руку и поцеловал ладонь, не отрывая взгляда от дороги, — очень рад за тебя.

— А у тебя там как все прошло? — спохватилась я.

У него-то проблем быть не должно, он коммуникабельный и симпатичный.

— В группе из тридцати человек только два парня, ты не поверишь, — усмехнулся он, — и многие девушки заметно расстроились, когда узнали, что я женат. Отхватила ты себе завидного жениха, пообламывала всех.

— Все обойдутся, — заверила я, взъерошивая ему волосы, — я смотрю, ты разгулялся, уже не сонный.

— Да, уже относительно неплохо, — улыбнувшись, Егор, остановив машину перед перекрестком по сигналу светофора, наклонился ко мне и тихо мурлыкнул: — поцелуй меня.

Пришлось выполнять просьбу…

========== Часть 13 ==========

Рыдая от ужаса, я сидела в ванной, спрятав лицо в полотенце. Вчера Егор уехал с братьями в поход, у нас был прощальный утренний секс. Завтра вечером, всего через сутки, он вернется. Дернул меня черт сделать этот тест! Он ведь приедет и сразу все узнает по запаху! А ведь он говорил, что хочет первого после универа, а не на середине третьего курса! Как мог подвести этот дурацкий презерватив?

Так, ладно, отставить истерику. Я не буду его заставлять, не буду мешать ему спокойно учиться. Поеду к родителям, потом подам на развод. Нельзя же так вот в самом начале его жизни повесить ему на шею груз из ребенка и жены-недоучки. Решено.

Собрав в сумку самые необходимые вещи, я со слезами сняла с пальца кольца, которые не снимала со дня свадьбы, оставила их на кухонном столе и вызвала такси. Надеюсь, Егор сможет меня забыть и заведет семью потом, когда будет готов. Да и женится, в конце концов, на нормальной красивой девушке. А я справлюсь.

Родители оба были уже дома и даже обрадовались моему появлению — я частенько заезжала к ним с ночевкой, когда оборотень уходил в так полюбившиеся ему походы на пару дней. Мама только спросила, почему у меня так много вещей с собой, но я ухватилась за параллельный папин вопрос и не ответила ей.

Лежа в своей кровати, в своей комнате, я думала, что тут вполне достаточно места и для кроватки. Надо будет еще, как минимум, академ взять, потом, может быть, перевестись на заочку. Родня будет рада внуку или внучке, а Егор… Егор пусть живет.

Он приехал в девять вечера почти. Тихо вошел в кухню, где мы ужинали, тихо сказал:

— Я слушаю.

Тут уже родители заволновались, я опустила взгляд. Злой такой…

Отвечая на все вопросы, оборотень положил на край стола мои кольца. Кажется, все сразу все поняли. Выпроводив тестя и тещу, парень сел рядом со мной.

— Я слушаю, Кира.

Нервно колупая ноготь, я отодвинулась на краешек своего стула подальше от него, шмыгнула носом.

Вздохнув, брюнет взял еще пустую кружку, в которую пока что был только насыпан сахар, повертел ее в руках и вдруг швырнул в стену. Вздрогнув, я втянула голову в плечи.

— Когда я уезжал, все было отлично, — ровно и опасно безэмоционально произнес еще пока мой муж, — а теперь ты явно решила меня бросить. Ты… — осекшись, он принюхался. — Прекрасно. Ты беременна от меня и потому бросаешь меня же, да? — поджав губы, чтобы не разреветься, я кивнула. — Знаешь, Кира, если я когда-нибудь пойму, что варится в твоей головушке, я, наверное, перестану удивляться твоему желанию бросить меня ради моего блага. И почему ты ушла?

— Ты же хотел после универа, — пробормотала я, еще одна кружка улетела в стену.

— Я планировал после универа! — прорычал Егор, вставая и нависая надо мной, как грозовая туча. — И после универа ты родишь мне еще одного! А пока что ты доучишься несчастный месяц гребаного семестра, оформишь академ и будешь сидеть дома и послушно запивать витаминки свежевыжатым соком! Потому что мне нужна ты, мне нужен этот ребенок и не надо решать за меня, как мне будет лучше! — резко успокоившись, он опустился обратно на стул, запустил пальцы в волосы. — Надевай кольца.

Едва не рыдая от облегчения, я выполнила распоряжение и забралась в приветливо раскрытые объятия, устроившись у него на коленях.

— Я люблю тебя, — прошептал оборотень, потираясь носом о мой висок, — нет слов, чтобы выразить, как сильно я люблю тебя, даже все твои заскоки. Не оставляй меня никогда, моя глупенькая ласка.

Пока я, счастливая и довольная, что не придется разводиться, собирала обратно в сумку уже разложенные по полкам в шкафу вещи, Егор убирал осколки и объяснял родителям ситуацию. В итоге будущего папашку посадили ужинать, меня поздравили и крепко обняли. Но отец, едва увидев меня, покрутил пальцем у виска и сочувственно похлопал по плечу отламывающего себе кусочек хлеба от ломтя дрожащими руками зятя.

Я раз в неделю ходила к врачу, принимала все прописанные витамины, часто ездила к родителям Егора подышать чистым воздухом и питалась только здоровой, вкусной, сбалансированной натуральной пищей. Вот только эта вся забота оказалась напускной. Он всегда, всегда, когда уходил из дома, целовал меня и говорил, что любит! Но только не в этот раз. Забыл притвориться, засранец. Ну и пусть, пусть! И без него справлюсь!

Таксист услужливо помог мне донести сумку с вещами до дверей подъезда родителей, потому что, как он сказал, сразу видно, что я беременна. Ну конечно, я сейчас как школьная поделка из желудя и спичек со своим пятимесячным пузиком.

Пока я искала в рюкзаке кошелек, чтобы расплатиться, с визгом шин по асфальту на обочине резко затормозила машина Егора. Подлый предатель!

— Ласка! — запыхавшийся оборотень попытался меня обнять, но я отстранила его, заливаясь слезами. — Ласонька, солнышко! Ты же сказала, что хочешь апельсинку, я поехал в магазин за апельсинкой, что случилось?

— Ты меня не любишь! — топнув от досады, я вытерла слезы рукавом и снова решительно оттолкнула его руки от себя.

— Люблю, конечно! С чего ты взяла это? — казалось, парень сам сейчас расплачется. — Пожалуйста, маленькая моя, не плачь.

— Ты всегда говорил, что любишь, когда уходил, а в этот раз не сказа-ал!

— Я сказал! — возмутился брюнет. — Я же сказал!

— Честно? — всхлипнула я, успокаиваясь.

Может, воду как раз себе из-под крана в кружку набирала и не слышала?

— Сказал, конечно, моя хорошая! — облегченно выдохнул оборотень, нежно прижимая меня к груди. — Ты у меня такая… Беременная.

— И толстая, — добавила я, — а тебе толстые не нравятся.

— Ты мне любая-любая нравишься! — сунув в руки ржущему таксисту крупную купюру почти не глядя, Егор подхватил мою сумку. — И ты же временно с животиком, и он мне нравится, и ты вся мне нравишься, очень сильно тебя люблю!

— Честно? — с подозрением уточнила я.

— Честно-пречестно, моя ласонька! — положив руку на сердце, поклялся мой муж.

— Ну ладно, — вздохнув, я пошла к машине, а Егор шумно перевел дух, — почистишь мне апельсинку?

— Хоть целый вагон апельсинок! — радостно объявил брюнет, открывая мне дверь и помогая забраться в салон. — Только никуда-никуда больше от меня не убегай, хорошо?

Я не стала ничего отвечать. Я не собираюсь держать его при себе насильно, если разлюбит — уйду сама. Знаю же, что ему будет просто меня жалко.