КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

WOAS. Twilight Saga (СИ) [Just_KillBill] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

========== Дэймон Сальваторе/Розали Хейл. TVD/TwilightSaga. ==========

[Для Дэймона таймлайн где-то в первом сезоне, он плохиш и не помешан на Елене, зато помешан на идее насолить брату]

Дэймон столкнулся с ней на крыльце собственного дома — она явно собиралась уходить, а вот он только что явился и был в крайне благодушном настроении.

— Уже уходишь, солнышко? — с сожалением поинтересовался он, окидывая взглядом эту мертвенно-бледную, будто фарфоровую красавицу с печальным лицом.

— Я искала Стефана Сальваторе, — словно оправдываясь, красавица чуть попятилась. Она определенно не горела желанием поддержать фривольный тон, который Дэймон желал придать беседе: а жаль, потому что он возвращался после веселенького вечера в Гриле и был изрядно навеселе.

— И не нашла? — нарочито сочувственно осведомился старший Сальваторе.

— Увы, — сдержанно покачала головой блондинка.

— Наверное, жрет белок в близлежащем лесочке, — скривился Дэймон.

— О, благодарю, — губы красавицы чуть изогнулись в улыбке, которая преобразила ее застывшее лицо, и пока Дэймон приходил в себя от осознания того, насколько же, оказывается, прекрасными бывают грустные красотки, удалилась размытой тенью, оставив после себя лишь легкий ветерок, взъерошивший ему волосы.

— Однако! — многозначительно пробормотал Дэймон и отправился в дом, к своим драгоценным запасам бурбона.

Запасы, конечно, принадлежали Заку — но поскольку Зак был уже покойным. то…

***

— Кто это приходил к тебе вчера? — первым делом спросил Дэймон следующим утром, когда спустился в гостиную и обнаружил брата на диване с газетой.

— Я думал, мы все еще не разговариваем, — мелочно напомнил Стефан.

— А я думал, что у тебя нет мозга, чтобы думать, — парировал Дэймон. — Кто она? Бледная блондинка со странными желтыми глазами. Водишь дружбу с зомби-оборотнями? Псиной от нее не разило, к слову… Или она типа твоя анемичная подружка-недовампирушка? Я о тебе чего-то не знаю? Завел себе свою собственную Мину Мюррей, маленький недоделанный граф Дракула?

— Заткнешься ты когда-нибудь, или нет? — раздраженно закатил глаза Стефан.

— Просто назови мне имя, и я отстану от вас с Еленой на целую неделю, — азартно предложил старший брат.

Стефан взглянул на него с упреком, но через мгновенье поставил условие:

— Две недели.

— По рукам! — легко согласился Дэймон. — Итак?..

— Ее зовут Розали Хейл, — выложил Стефан. — Она приехала из Форкса, это такое местечко в…

— На хрен географию, братец, — оборвал его старший. — Кто она?

— Вампир, но чуть более иной, чем мы. Ее создали…

— Тоже пропустим, — беспечно отмахнулся Дэймон. — Что она здесь делает? Почему у нее такие странные глаза?

— Она питается кровью животных, — ответил Стефан с гордостью, которую смогла бы понять только такая же любительница белок, как и он, Лекси. — Это ее первая попытка сесть на гуманную диету, так сказать. Цвет ее глаз свидетельствует о ее сытости… Она искала меня, чтобы получить помощь.

— Ну да, ты же известный убийца оленей, кроликов и ни в чем не повинных бельчат, буэээ, — изобразил тошноту Дэймон и рассмеялся.

— С похмелья твое чувство юмора еще более отвратительно, чем обычно, — презрительно хмыкнул младший брат. — Я встречаюсь с Розали сегодня в Гриле в семь.

— Окей, я там буду, — понял намек Дэймон. — У тебя есть две недели, белкоед. Наслаждайся.

— О, уж я-то своего не упущу, — заверил брата Стефан.

— Фу, — на всякий случай сказал Дэймон, хотя и не понял, что брат имел ввиду.

***

— Бурбону, детка? — развязно осведомился Дэймон, плюхаясь за столик, который заняла красавица Розали.

Блондинка сидела, безучастно глядя перед собою, и сложив руки на поверхности столешницы.

Мраморно-белая кожа едва ли не синевой отдавала, а янтарные глаза смотрелись инопланетно — она была настолько необыкновенной, что Дэймон взгляда от нее не мог оторвать.

— Благодарю, но я не нуждаюсь в человеческое еде, или же питье. — мелодичный голос Розали звучал настолько нейтрально, что мысль о зомби снова мелькнула у Сальваторе в голове.

— Зато ты совершенно точно нуждаешься в мастер-классе по конспирации, — ухмыльнулся вампир. — В Мистик-Фоллз, знаешь ли, охотники водятся. Разве хочется тебе пару кольев в грудь?

— Это не причинит мне вреда, — и вновь на ее губах появилась тень улыбки.

— Сейчас ослепну, — покорённо вздохнул Дэймон. — Ах, Розали, мой чудесный цветочек! Стефана ждешь тут, да?

— Да, — подтвердила прекрасная Розали.

— Он не придет, — заявил Сальваторе. — Ближайшие две недели — точно.

— Я могу подождать, — спокойно отозвалась Розали, и Дэймон расхохотался, но довольно быстро понял, что она не шутит.

— Ты такая странная, — поделился он своим открытием с красавицей.

— Для меня ты тоже не в себе, — откровение за откровение, Розали не осталась в долгу.

— Я подменю братишку, — подмигнул ей Дэймон. — Я, знаешь ли, умею помогать людям.

— А вампирам? — уточнила Розали.

— В этом мне нет равных, — заверил ее Дэймон хвастливо. — Я профи в животных диетах, зуб даю.

— Правда? — в инопланетных глазах Розали блеснул огонек жизни. — У меня большая проблема, потому что.

— Выкладывай, — побарабанил по столешнице пальцами Сальваторе.

— Я готова сорваться, — прошептала Розали почти виновато.

Почти — но Дэймон уловил эту разницу и улыбнулся во все тридцать два:

— Я скажу тебе, что надо делать, Розали.

— Что? — доверчиво осведомилась она.

Дэймон перегнулся через стол, создавая иллюзию интимности, и произнес:

— Послать эту гребанную диету к чертям собачьим и пойти со мной веселиться.

Когда она была голодна, то ее глаза приобретали глубокий обсидановый цвет.

А когда она насыщалась живой человеческой кровью — они становились небесно-голубыми: Дэймон выяснил все это в ближайшие две недели.

========== Фэй Чемберлен/Райли Бирс. TheSicretCircle/TwilightSaga. ==========

Райли Бирс пропал во вторую субботу октября — как раз перед их третьей годовщиной отношений.

Впрочем, праздновать все равно было нечего — он бросил Фэй за две недели до этого, даже не удосужившись объяснить, в чем причина.

У Фэй из головы не шел тот день — она ждала его после занятий на школьной парковке, как обычно, но он почему-то прошел мимо вместе с парнями, с которыми вместе играл в футбол.

На ней была его спортивная кофта на молнии — с эмблемой их школьной команды, естественно, и с его номером — 7 — во всю спину.

— Бирс, ты ослеп после особо токсичных опытов на химии? — шутливо окликнула парня Фэй. — Ты только что прошел мимо девушки всей своей жизни с таким видом, будто не признал. А она, между прочим, может надрать тебе зад за такое непозволительное высокомерие.

Райли обернулся к ней — как-то по особенному красивый, яркий и удивительно далекий в то мгновение. когда их взгляды встретились.

Он даже не улыбнулся, и у Фэй тревожно екнуло в груди.

— Нам нужно расстаться, Чемберлен, — проговорил он сухо. — Я позвоню тебе как-нибудь. Обсудим, как поделим коллекцию комиксов.

— Дерьма у меня лучше попроси! — полувозмущенно воскликнула Фэй, все еще не понимая, что Райли не шутит.

— Кофту оставь себе, — обронил Бирс прежде, чем отвернуться и продолжить свой путь.

Фэй настолько опешила, что даже не остановила его — и, стоит признать, она все еще надеялась, что Райли разыгрывает ее, хоть и откровенно по-идиотски, но весьма убедительно.

Она поехала домой на школьном автобусе — но Бирс, вопреки ее надеждам, не сидел на крыльце ее дома с букетом из шоколадных цветов.

Его телефон оказался выключен, а его мать, когда Фэй явилась к нему домой за объяснением, сказала, что Райли намерен остаться на ночь у Гордона Найта.

Гордон Найт, к слову, понятия не имел об этом — как и предполагала Фэй.

Она караулила у дома Бирса почти до рассвета, сама не зная, что сделает, когда (и если) он объявится: врежет ему кулаком по морде так, что расквасит нос, или кинется на шею и будет стискивать в объятиях до тех пор, пока он не признается, что просто немного помутился рассудком и уже все в норме.

Правда, в реальности она не сделала ни того, ни другого — ближе к рассвету его привезла на дорогой машине девица с копной невероятно-рыжих волос, и Фэй несколько бесконечно долгих мгновений наблюдала, как ее Райли неистово целуется с этой сукой.

— Кто это был, Бирс? — хрипло спросила она, когда машина укатила прочь, а Райли поднялся на крыльцо, где ждала его Фэй.

— Виктория, — просто ответил Райли.

Фэй отшатнулась, когда заглянула ему в лицо — с этого любимого, родного ей лица на нее смотрели глаза-дыры, черные и жуткие провалы, в которых была лишь бездна пустоты.

— Ты что, подсел на какие-то наркотики?.. — в ужасе прошептала она и попыталась коснуться его, но Бирс отдернул руку так поспешно, словно боялся, что Фэй заразит его чем-нибудь.

— Нам нужно расстаться, Фэй, я же сказал, — нервно проговорил он. — Я теперь с Викторией.

— Да кто такая вообще эта Виктория, мать ее?!. — взъярилась Фэй и внутри нее словно лопнула туго натянутая струна: по щекам градом покатились слезы, принося одновременно и облегчение, и чувство жгучего стыда.

Она никогда не плакала — даже когда умер ее отец.

Она была слишком сильной — но, как оказалось, и у нее было слабое место.

— Она — та, с кем я проведу вечность, — проговорил Райли, и Фэй поверить не могла, что он сказал это о ком-то, кроме нее самой.

— Мы же собирались пожениться после выпускного, Бирс, — напомнила она потерянно. — Ты что, спятил в одночасье?

— Нет, Чемберлен. Я в одночасье прозрел, — внезапно, Райли схватил ее за отвороты куртки и притянул к себе, их лица оказались близко-близко, и на мгновение ей почудилось, будто он поцелует ее, и все устаканится.

Но этого не произошло — он сказал:

— Комиксы оставь себе, — оттолкнул ее так, что она слетела со ступенек и зашел домой, хлопнув дверью.

Так закончилась их история любви — история, которая была полна романтических моментов и нежных, искренних клятв.

Просто в одно мгновение все рухнуло — и Фэй ничего не могла с этим поделать.

Чтобы не спятить от боли, тоски и гнетущего ощущения предательства, она воровала у матери валиум: под кайфом все казалось не таким уж и ужасным, хотя временами состояние отупения все лишь усугубляло.

Один раз она даже попыталась вскрыть себе вены — да позабыла об этом, едва забралась в горячую ванну, затем уснула и чуть не захлебнулась: мать успела вытащить ее вовремя.

Валиум она, конечно, после этого конфисковала — да и вообще все таблетки, которые были в доме.

— Если захочу накачаться, меня это не остановит, — мрачно усмехнулась тогда Фэй.

— Лучше захоти перестать убиваться по этому мелкому засранцу, — зло бросила мать в ответ. — Он того не стоит.

Но Бирс стоил — Фэй знала это.

Стоил — даже вопреки этому предательству, вопреки ее разбитому сердцу.

Просто кто-то (Виктория) сделал с ним что-то жуткое, кто-то (гребанная рыжая сука) промыл ему мозги, дал ему что-то, в сто крат сильнее валиума.

Кто-то украл у него душу — и оставил пустую оболочку.

То, что глядело на нее тогда из глаз-дыр, было не Бирсом.

Оно было лишь его тенью.

***

Райли Бирс пропал во вторую субботу октября — как раз перед их третьей годовщиной отношений.

Впрочем, праздновать все равно было нечего — он бросил Фэй за две недели до этого, даже не удосужившись объяснить, в чем причина.

В школе на нее все еще пялились и все еще обсуждали их с Райли расставание, а копы, которые пришли искать его и опрашивать друзей, лишь подлили масла в огонь.

В столовке кто-то довольно громко озвучил теорию, что Бирса взяла в заложники Фэй: чтобы отомстить ему за то, что бросил ее.

Фэй подумала: было бы здорово. Жаль, что это не так, и Бирс не лежи связанный у нее в подвале.

Она бы с удовольствием загнала ему пару иголок под ногти — чтоб знал, как ей было больно без него все это время.

Она бы провела над ним обряд экзорцизма — или как там это называется, черт бы побрал все это дерьмо.

Но Райли Бирс пропал — и оставалось лишь надеяться на то, что он еще жив, в чьем бы подвале он там ни был.

***

Он пришел к ней спустя пару недель — официально его уже объявили без вести пропавшим и посоветовали его матери не ждать чуда.

На чудо его появление похоже и не было — скорее на ночной кошмар.

Фэй никогда прежде не видела его таким бледным — и таким отрешенным и пугающим.

Радужка его глаз была окаймлена красным — а рука была мертвенно-холодной, когда он схватил Фэй за запястье и потянул на себя, вырывая ее из уютного тепла прихожей на крыльцо, продуваемое ветром.

— Я передумал, мне больше не нужна вечность, — губы его казались высеченными из мрамора, и Фэй отчего-то была уверена, что если коснется их, то они окажутся такими же твердыми, как мрамор. Хотя прежде его губы были мягкими и теплыми.

— Райли, все думают, ты мертв, — пробормотала она, не зная, то ли отнять из его обжигающе-холодной хватки свою руку, то ли обнять его и попытаться согреть.

— Так и есть, Фэй, — потерянно прошептал он, и шепот этот был полон отчаяния. — Так и есть. Я мертв. Ты чувствуешь этот холод? Он так глубоко проник в меня, что его уже никак не вытравить! Лишь ненадолго, лишь немного…

— Что случилось, Бирс?.. — тревожно потребовала ответа Фэй.

Она перехватила его взгляд — дикий, чужой.

Райли смотрел на ее горло — туда, где часто-часто пульсировала синяя жилка, Фэй ощущала это неистовое биение.

— Мне просто нужно немного твоего тепла, — на мгновение мраморное лицо смягчилось, на нем проступили любимые, такие знакомые черты, и исказились в гримасе страдания и мольбы: — Пожалуйста, Чемберлен. Не бросай меня.

— Я не брошу. Не брошу! — Фэй схватила его холодные пальцы обеими руками, в тщетной попытке согреть. — Мы же клялись, помнишь? Навсегда. Скажи мне, как мне помочь тебе. Что мне сделать, Бирс?

— Мне нужно немного твоей крови, — ответил человек с мраморным лицом, и последнее, что Фэй увидела, прежде чем свет для нее померк, были острые клыки, обнажившиеся в оскале.

Новорожденные вампиры не знают грани между «немного» и «до последней капли».

Виктория не считала эту информацию такой уж важной — как и жизнь девчонки, которую Райли Бирс убил, питаясь впервые.

========== Клаус Майклсон/Джейн Вольтури. TO/TwilightSaga. ==========

— Чего ты ищешь? — спрашивает юная, ангелоподобная Джейн Вольтури.

— Боли, — отвечает ей первородное чудовище, сокрытое столь же привлекательной маской, как и ее собственная.

— Тогда ты обратился по адресу, — ее тонкие губы раздвигаются в зловещей усмешке, а алая кайма радужки ее глаз выглядит особенно чужеродно на этом худеньком личике.

Он пускает своим жертвам кровь с изяществом, которое так редко бывает свойственно вампирам.

Она сеет боль и хаос с беспорядочной жадностью собирателя чужих страданий.

Он пишет ее портреты кровью своих врагов, она по ночам сворачивается калачиком у него на груди и пытает его через сны, проникая к нему в голову и истязая его воспоминаниями, страхами и наваждениями.

— Неужели она была так важна для тебя, что ее потеря заставила тебя сойти с ума? — задумчиво спрашивает Джейн, лаская его лицо мраморными, холодными пальцами.

— Я живу на свете так давно, что последним чувством, которое еще не покинуло меня, является чувство боли, — отвечает Никлаус. — Боль напоминает мне, что я все еще жив.

— Значит, смерть Ками ОКоннел ничего для тебя не значила? — улыбается Джейн отстраненно и в то же время с удовлетворением.

— Моя милая Джейн, не будь столь наивна, — просит первородный, перехватывая ее пальцы и касаясь их невесомым поцелуем. — Я сам подстроил ее смерть, чтобы немного встряхнуться. Но тш-ш-ш — пусть это останется нашим с тобой секретом.

— Когда мой дар прекратит на тебя действовать, ты так же устроишь и мою смерть, верно?

— Пока я ума не приложу, каким может быть иммунитет против тебя, моя маленькая Вольтури… Но когда он найдется, ты поймешь. У тебя будет шанс опередить меня.

Смертельная игра двух хладнокровных порождений тьмы со стороны выглядит романтично, уютно и нежно: двое сплетаются в бесконечных объятиях, льнут друг к другу, смотрят друг другу в глаза.

На самом деле прекрасные чудовища отравляют друг друга, проникают друг другу под кожу, разрушают друг друга изнутри.

— Почему ты ушла со мной от Вольтури? — спрашивает ее однажды Клаус.

— Ты был первым, кто нуждался в моей боли, — честно отвечает Джейн. — Первым, кто счел ее прекрасной.

— Когда у тебя появится возможность уничтожить меня первой, не медли, — велит ей первородный и закрывает глаза, ощущая, как Джейн царапает его разум сотнями острых ножей.

— Я знаю, что тебя нельзя убить, Клаус, — улыбается Джейн в ответ. — Мы застряли вдвоем навечно.

— Думаешь, я не найду способа стать неуязвимым перед твоими способностями?

— Ты не захочешь, — мягко поправляет его Вольтури, и он не считает нужным возражать.

========== Аро/Елена Гилберт. TwilightSaga/TVD. ==========

[полнейший стёб]

Мертвенно-бледный, красноглазый, манерно сложивший руки и застывший на настоящем позолоченном троне мраморным изваянием, Аро производил жутковатое впечатление.

Добавляло пикантности и то, что действие происходило где-то глубоко под землей, а в соседней комнате кого-то пытали и дикие возгласы боли то и дело разрывали тишину подземелий.

Пленница выглядела совершенно обычной — разве что весьма хорошенькая, но что в этом толку? Хорошенькие уже давно набили оскомину.

— Что это? — брезгливо осведомился Аро, кончиком пальца указывая на девчонку, которая замерла перед ним, словно лань перед хищником, и распостраняла невыносимейший смрад животного страха. Пришлось даже вынуть кружевной платочек и прижать его к носу, чтобы заглушить эту вонь — платочек был с монограммой, конечно же.

— Это? — Джейн, милая и верная Джейн, настоящее дитя тьмы под личиной светлого ангела, весьма грубо подтолкнула пленницу вперед и, с нескрываемым волнением, пояснила: — Это ваш праздничный ужин, мой господин.

— Правда? — язвительно скривился Аро. — А я-то думал, что в Рождество меня ждет что-то особенное, а не просто какая-то туристка, которая…

— Нет-нет, мой господин! — поторопилась переубедить его Джейн, заблистав алыми глазами. — Это не просто туристка! Я отправилась за ней в другую страну, и там мне пришлось искать ее несколько дней, поскольку ее скрывала магия…

— М-м-м, то-то я думаю, где тебя носило почти две недели, — недовольно проворчал Аро. Джейн же вдохновенно продолжала:

— Я хотела преподнести вам особенный подарок, мой господин, в знак моей вечной и необъятной любви и покорности вам. И я нашла то, что не может не удовлетворить ваш взыскательный вкус. Перед вами двойник — Елена Гилберт.

Торжественно представив пленницу, Джейн далеким от изящества жестом отвесила девчонке пинок, так что так упала на колени почти у самого трона, на котором восседал Аро, со скептицизмом разглядывающий свой подарок и обдумывающий, счастлив он, или все же нет.

С губ пленницы сорвался испуганный крик, когда древнейший вампир внезапно и молниеносно вскочил с трона и ринулся к ней, возбужденно блистая красными глазами с поволокой (выглядело не очень, если честно) и от избытка чувств прижимая к груди руки, увенчанные опасными острыми ногтями. Он этими ногтями вскрыл немало глоток — о чем свидетельствовала потемневшая красная канва под ними. Маникюром Аро себя не утруждал.

— Двойник! — вампир замер в нескольких дюймах от бедняжки Елены Гилберт, которая побледнела, словно полотно, но храбро вздернула подбородок перед лицом опасности и неминуемой смерти. — Ах, Джейн, моя милая Джейн, ты настоящее сокровище! Знаешь, чем побаловать своего владыку!

— О, я знала, что вам понравится, мой господин! — если б малышка Джейн могла зардеться, то она бы непременно сделала это.

— Вы что, все здесь сумасшедшие? — подала голос Елена Гилберт, слегка отправившись от шока после всего, что ей пришлось увидеть. — Что здесь происходит? Вы… Вы что, от Клауса?..

Это предположение заставило Аро громко и визгливо расхохотаться, он захлопал в ладоши, демонстрируя, что подарок Джейн ну просто уморителен, а затем в одно мгновенье смех сменился злобной гримасой и вампир приблизил свое лицо к лицу двойника:

— Мы? От Клауса? Какое унижение, меня поставили даже не в один ряд с этим жалким ублюдком, а низвели в ранг его прислуги!

— Разделать ее для вас, мой господин? — услужливо предложила Джейн.

— Нет, не стоит, — небрежно отмахнулся Аро, вновь принимая меланхоличный вид. — Я сделаю это сам. Что там у нас с гирляндами, Феликс? — повысил он голос.

— Эдвард сопротивляется, мой господин, — сообщил громадный, похожий на чудовище Франкенштейна вампир, появляясь в комнате и волоча следом за горло еще одного вампира, куда как более щуплого. — Может, возьмем чьи-нибудь другие кишки для гирлянд?

— Нет, я хочу кишки Эдварда! — капризно топнул ногой Аро. — Джейн, помоги Феликсу. Только тебе я и могу доверять, моя девочка!

— Будет сделано, мой господин! — Джейн с ликующей улыбкой ринулась терзать несчастного Эдварда, а Елена даже закричать от страха не смогла: жуткий Аро с пергаментной кожей тянул к ней свои когти, счастливо мурлыкая при этом себе под нос «All I Want For Christmas Is You» с таким видом, словно у них сейчас будут дружеские обнимашки.

Для кого-то это Рождество стало кошмаром, бесспорно, но для Вольтури это был милый вечерок, а уж праздничный ужин выдался особенно удачным!

========== Ренесми Каллен/Хоуп Майклсон. TwilightSaga/TO. ==========

[Такие, как они, рождаются раз в несколько столетий. Уникальные в своем роде. Вселенная просто ликует, когда появляется подобное дитя, и щедро наделяет его дарами. Чаще всего это связь. Чем старше становится ребенок, тем крепче связь с другим таким же одаренным]

— Она… Она разговаривает со мной!.. — шептал изумленный и восторженный Эдвард, касаясь живота своей возлюбленной.

— Мне кажется, я ощущаю что-то… Какую-то особенную силу и… Любовь?.. — далеко-далеко от дождливого Форкса вампир по имени Никлаус Майклсон не менее осторожно, чем сам Эдвард Каллен, прикасался к животу женщины, которая в скором времени собиралась подарить ему дочь.

Ни один из них не подозревал, как похожи они в этот особенный момент, и ни один из них не знал, насколько тесно окажутся переплетены их жизни, так ни разу и не соприкоснувшись.

Но Ренесми и Хоуп — они знали.

Знали, потому что чувствовали друг друга еще тогда, когда руки их отцов нежно касались животов их матерей — они чувствовали тепло, любовь и друг друга.

*

Сначала это было просто невинной игрой, шалостью, которой Ренесми развлекала себя, оставаясь одна.

Ее разум воспроизводил самые любимые ее моменты в картинках и транслировал их всюду, куда придется — просто так, от скуки и из чистого любопытства.

На ее трансляции всегда отзывался отец, порой реагировал Джейкоб (как правило, он улавливал Несси тогда, когда находился в обличье волка), но был и еще кто-то.

Кто-то, кто наблюдал с осторожностью и со щекочущим интересом — когда наблюдатель пытался заглянуть дальше, то Несс и вправду становилось так щекотно, что даже хотелось чихнуть.

Прошло целых пять лет, прежде чем безмолвный некто наконец смог дотянуться до Несси в ответ и своим разумом тоже — и его трансляция была удивительной, немного пугающей и одновременно полной самого настоящего волшебства.

«Я давно тебя знаю, — рожденный в голове Несси образ воплощался в рыжеволосой девчушке, вокруг которой плавали по воздуху самые разные предметы, и девчушка улыбалась ей. — На самом деле, я знала тебя всегда. Просто я расту не так быстро, как ты, и поэтому тебе пришлось меня так долго ждать.»

«Ты скажешь мне свое имя? — ментально потянулась к ней в ответ Ренесми, закрыв глаза и отправив сквозь расстояния свой образ, — Меня зовут Ренесми, но лучше зови меня просто Несси. Так меня называют друзья.»

«Несси! — подхватила девчушка, широко улыбнувшись. — А меня зовут Хоуп, и мой папа — вампир, а я — самая настоящая ведьма!»

«Тебе нравятся волки, Хоуп?»

«Я их обожаю. По секрету — но мой папа не обычный вампир. Иногда, когда очень захочет, он может стать и волком тоже.»

Так они наконец научились разговаривать друг с другом, а не просто подсматривать и смутно ощущать, что они не одиноки.

*

«Кажется, Джейкоб хотел поцеловать меня вчера.»

«Фу, но тебе же всего семь!»

«Семнадцать, Хоуп. Я выгляжу гораздо старше, помнишь?»

«Вчера в торговом центре я слышала твои мысли. Ты заглядывалась на барби, Несс. Тебе семь. Джейкоб извращенец!»

«Эй, полегче! Я вообще-то люблю этого парня! И давай смотреть правде в глаза — все девочки засматриваются на барби, моя бабуля Рене может это подтвердить. Да и бабуля Эсми тоже, если на то пошло.»

«Убеждай, сколько влезет, бе-бе-бе! Твой волк пытался сунуть язык тебе в рот?»

«Фууу, Хоуп, прекрати! Он только хотел, я же сказала тебе!..»

Наверное, любые другие родители забеспокоились бы и отвели свое чадо к психологу, заметь они, что ребенок заливисто хохочет над собственными мыслями и время от времени бормочет что-то себе под нос, но Каллены и Майклсоны вовсе не были обыкновенными родителями.

Ренесми и Хоуп были столь же особенными, сколь и одинокими в своих не менее особенных семьях — и над Калленами, и над Майклсонами постоянно довлели какие-нибудь невзгоды, так что странности девочек оставались их небольшой тайной, помогающей обеим сохранить некую нормальность, как бы парадоксально это не звучало.

В моменты, когда одной из них бывало тоскливо, или страшно, или же когда хотелось поделиться с кем-то своей радостью или болью, они всегда были друг у друга, не зависимо от того, какие расстояния их разделяли, какие правила их семей стояли между ними и суждено ли им было хоть когда-нибудь увидеть друг друга по-настоящему.

«Ты моя сестра, Несси, — ласково шептала в ее голове по вечерам Хоуп, засыпая. — Моя маленькая большая сестра.»

«Я тоже люблю тебя, Веснушка,» — улыбалась ей мысленно Несс, собираясь на свидание с Джейкобом. — Не подглядывай сегодня. Я потом сама тебе все расскажу.»

========== Лебединая песнь. Дэймон Сальваторе/Белла Свон. TVD/TwilightSaga. ==========

[из старого сборника для Magical World TVD/TO]

Белла Свон — его неуклюжая и замкнутая соседка.

У нее всегда холодные руки, смущенный взгляд и постоянно приоткрытый рот.

Она то ли считает ворон с утра до вечера, то ли в вечном шоке от того, что творится в мире вокруг нее.

А, может, у нее просто хронический насморк, и она привыкла дышать ртом — честно говоря, Дэймону все равно, он редко обращает внимание на людские болячки.

Люди умирают, и это неизбежно — так что есть у них насморк, или нет его, это совсем не важно.

Белла Свон — мечтательница и отчаявшаяся душа.

Она проживает каждый свой день в ожидании чуда, но чуда не происходит.

Дэймон знает, что порой она плачет по ночам от одиночества и от осознания собственного бессилия.

Белла Свон влюблена в вампира, и Дэймону жаль ее, потому что он знает, что Каллены больше никогда не вернутся в Форкс.

Он знает это абсолютно точно, потому что сам убил их всех несколько месяцев назад — это был акт возмездия за то, что они навредили его брату, Стефану, который случайно попал на их территорию и немного побуянил, находясь в состоянии риппера.

Стефан остался жив, а вот Калленам повезло куда меньше.

Дэймон не прощал тех, кто покушался на его семью.

Почему он остался в Форксе?

Может быть, из-за печальных глаз Беллы, и из-за соседских посиделок с ее отцом на кухне, пока она читает на диване в гостиной Роберта Фроста, завернувшись в клетчатый плед.

А, может, ему просто захотелось немного пожить в тишине и покое захолустья, отдохнуть от крупных городов и разгульного образа жизни.

Он и сам иногда не мог понять, что держит его в Форксе — мерное дыхание спящей в доме через дорогу Беллы, или невероятное чувство покоя, охватывавшее его, когда он гулял в мшистом лесу, скрываясь под кронами деревьев от вечно моросящего дождя.

Белла Свон долго сторонится его, и даже здоровается так торопливо, что проглатывает слова — все спешит сбежать от него.

Но Дэймон никуда не торопится, и дает ей привыкнуть к нему.

Проходит несколько месяцев, и она уже сидит с ним и с Чарли допоздна на кухне и рассказывает о своих любимых фильмах, обсуждает книги и спорит о теории вероятности.

Проходит несколько месяцев, и она улыбается ему, а еще через пару месяцев она перестает всхлипывать по ночам и шептать имя Эдварда.

Нет, она не забывает его. Она просто отпускает память о Каллене, отпуская свою боль и тоску по нему, и позволяет себе быть очарованной новым чувством.

Белла Свон становится его лебединой песнью — он преображается рядом с нею, и, согревая дыханием ее вечно ледяные ладошки, он знает — когда она ответит ему «да» на главный вопрос, то сделает его самым счастливым на свете.

========== Карлайл Каллен/Елена Гилберт. TwilightSaga/TVD. ==========

[безумный оос всех подряд, особенно Елены]

Доктор Карлайл Каллен знал ее секрет.

Более того, у него был свой собственный — точно такой же.

Карлайл Каллен, как и Елена Гилберт, обладал даром вечной жизни, который сопровождался проклятием, вынуждающим их жаждать чужой крови.

— Я и моя семья питаемся исключительно кровью животных, — проговорил доктор Каллен, когда его новая ассистентка в клинике напрямую спросила у него, как же он выживает. — Мы считаем неприемлемым питаться людьми.

— А как же донорская кровь? — вскинув бровь, уточнила мисс Гилберт.

— Живым она нужнее, — коротко отозвался Карлайл. — Мы уже мертвы. Нас устроит и кровь животных.

Он звучал довольно доброжелательно, но Елена умела улавливать намеки.

Доктор Карлайл ставил ее в определенные рамки: она могла остаться в Форксе лишь при условии, что ее аппетиты ограничатся животной кровью.

— Что ж, — улыбнулась Елена мягко и обманчиво-покорно. — Я уважаю ваш уклад жизни и хочу задержаться здесь. Позволите ли вы мне присоединиться к вашей охоте?

— Несомненно, — отозвался доктор Каллен и его золотистые глаза излучали доброжелательность.

***

— Значит, ты покинула свой дом сразу после того, как была обращена в вампира? — волосы Эдварда напоминали расплавленное золото, а концы вились у ворота его рубашки.

Елене он нравился — он чем-то неуловимо напомнил ей Стефана.

Быть может, у него был такой же внимательный и понимающий взгляд.

Или дело было в том, что любовь к одному юному вампиру проникла в ее вены навсегда и теперь будет перенесена на каждого бессмертного, кто будет обладать достаточно симпатичной внешностью и таинственной улыбкой?..

— Я не хотела причинить вред своему брату, Джереми, даже случайно… — отозвалась Елена несколько рассеянно.

Они с Эдвардом прогуливались в саду Калленов, пока прочие члены семьи собирались на охоту.

— А твои родители? — вскинул на нее черно-золотые глаза Каллен.

— Мои родители погибли несколько лет назад в автокатастрофе, — ответ прозвучал сухо, и Елена сама удивилась тому, как просто ей сейчас вспоминать о прошлом. — Я была с ними в машине, и я выжила. А они… Они — нет. Мы с Джереми остались на попечении нашей тети, Дженны. Она тоже погибла, так сложилось… Слишком многие погибали вокруг меня.

— Мне жаль, — проговорил Эдвард тихо, а затем прибавил: — Но это не повод отключать свою человечность.

— Почему ты сказал это? — Елена бросила на приемного сына Карлайла жгучий взгляд.

— Потому что я умею читать мысли, — просто ответил Эдвард. — И я знаю, что ты собираешься сделать сегодня на охоте.

— Ты расскажешь Карлайлу? — настороженно уточнила Гилберт.

Эдвард ничего не ответил, лишь медленно покачал головой, и золото медленно ушло из его зрачков, оставляя лишь пугающую черноту радужки.

***

— Почему я не предвидела этого? Почему я не предвидела этого?!. — в ужасе кричала миниатюрная и похожая на эльфа Элис, беспомощно замерев рядом с Эдвардом, буквально рвущим на части охотника, который к своему несчастью, в этот день отправился за кабаном.

— Остановитесь! — в отчаянии умоляла Эсме, мать семейства, в то время как громадный Эммет (настоящая машина для убийств) и молниеносный Джаспер убивали компаньонов жертвы Эдварда.

Розали, безупречная и утонченная, была испачкана кровью с ног до головы и безумно смеялась, кружа вокруг Эммета, жадно глотающего кровь из разорванного горла умирающего мужчины.

Елена стояла чуть в стороне, ее рот был выпачкан кровью охотника, которого она укусила и затем отдала Эдварду, тем самым начав кровавую баню, и с холодным равнодушием наблюдала за тем, как благообразные святоши Каллены слетают с катушек один за другим.

— Убирайся прочь, или я разорву тебя на месте, — Карлайл возник перед ней с пылающим гневом взглядом. — Вон из моего города, чудовище!

— Неужели ты не видишь, что я освободила их? — возразила Елена на это. — Ты превратил их в жалкое подобие самих себя, а я вернула им их могущество! Дай мне остаться, я хочу примкнуть к вам, я хочу показать вам свободу!

— Убирайся прочь! — яростно крикнул Карлайл, и рычащие Эсме и Элис незримой тенью переместились по бокам от него, угрожающе скаля острые бритвы клыков.

— Вы обрекаете себя на жалкое существование, — презрительно бросила Елена и размытой фигурой метнулась прочь, убегая от Калленов.

***

Карлайл нашел ее спустя десятилетие — она обосновалась в Миннесоте и заведовала собственным баром, который время от времени превращался в ловушку для припозднившихся одиноких посетителей.

— Вся моя семья мертва, — без предисловий проговорил Каллен, и его бледный профиль казался очень печальным.

Елена не видела его глаз — он прятал взгляд, опустив его и изучая отполированную поверхность барной стойки, разделяющей их.

— Это Эдвард, ведь так? — не смогла сдержать усмешки Гилберт. — Он так мечтал быть не зверем в клетке, а хищником на свободе.

— Его несдержанность и жестокость погубили их всех, — не стал отрицать Карлайл. — Эммет, Джаспер и Розали вновь сорвались на убийства людей следом за ним. Это происходило снова и снова… Они разорвали мою жену на части и сожгли, когда Эсме пыталась их образумить. Джаспера, Эммета и Розали убили оборотни, охраняющие Форкс. Элис погибла от руки Эдварда, когда не пожелала убивать с ним бок о бок.

— А Эдвард?.. — с нетерпением спросила Гилберт.

— Эдварда убил я сам, — Карлайл поднял на Елену взгляд, и она увидела, что зрачки его не золотистые, а алые. Зрачки убийцы.

— Жаль, он мне так нравился, — вздохнула Гилберт почти с сожалением. — Ну, а ты, как я вижу, убийством Эдварда не ограничился и изменил своей животной диете. Новый цвет глаз тебе к лицу, доктор Каллен.

— Я больше не доктор, — холодно поправил Елену Карлайл. — Теперь я просто чудовище, которое жаждет мести.

— О, и ты пришел отомстить мне? — насмешливо вскинула бровь Елена.

— Ты уничтожила мою семью, — мрачно процедил Каллен.

— Я избавила тебя от кучки ничтожеств, — хмыкнула Елена без тени опаски. — Так что выброси из головы весь этот бред о мести и позволь мне сделать тебе «кровавую мэри». Особый рецепт, со второй положительной.

Карлайл, казалось, целую вечность сверлил хозяйку бара немигающим и непроницаемым взглядом, а затем опустился на барный стул.

Решение было принято.

Елена обрела компаньона.

========== Элис/Питер Пэн. TwilightSaga/OUAT ==========

[Семья Калленов — люди]

— Верни нам крылья.

Элис рывком села в постели и жадно схватила ртом воздух — кажется, она не могла дышать целую вечность, и сейчас кислород ворвался в легкие так стремительно, что она закашлялась.

— Элис? .. — голос Джаспера в темноте был таким родным и успокаивающим, она ощутила его руку на своем бедре. — Все хорошо?

— Ребенок, — переборов кашель, выдавила Элис. — Ты слышал его, Джаспер?

— Ребенок? — недоуменно переспросил мужчина. — Ренесми была в нашей спальне?

— Нет, Джас, не Ренесми, — нетерпеливо возразила она. — Это был мальчик. Мальчик, который потерял свои крылья.

— Тебе приснилось, — Джас беспечно похлопал ее по бедру, затем рука переместилась ей на талию и потянула вниз, обратно в постель и в его объятия. — Ложись спать. У нас есть еще пара часов, чтобы выспаться перед важным событием.

— Просто сон… — послушно пробормотала Элис и улеглась обратно, уютно устроив голову на плече жениха, но ее гулко бьющееся сердце знало правду.

Это был не сон.

Ее видения вернулись.

***

— Ты уверена? — Карлайл Каллен встревоженно вглядывался в бледное, осунувшееся лицо приемной дочери.

— Это началось несколько дней назад, — призналась Элис, пряча взгляд и кусая губы. — Я… Я просто надеялась, что все обойдется. Ты же знаешь, Карлайл, я…

— Мы справились с этим однажды, и справимся снова, — успокоил девушку Каллен, касаясь ее прохладных пальцев. — Я не допущу твоего возвращения в лечебницу, милая.

— Ты дашь мне таблетки? — с надеждой воззрилась на приемного отца Элис.

— Давай для начала мы испробуем гипноз, — ответил Карлайл. — Вспомни, что сделали с тобой таблетки в прошлый раз.

— Видений я боюсь гораздо больше, чем депрессии, — возразила Элис, но тут же покорно кивнула, напоровшись на строгий взгляд отца. Он собирался сделать все по-своему, оберегая ее, и точка.

— Хорошо, — она набрала в грудь побольше воздуха и решилась попросить: — Только не говори Джасперу. И Эсми не говори, и…

— Я не скажу никому, — заверил ее Каллен. — Успокойся, я понимаю твой страх.

— Я не могу снова оказаться в психушке, — с нотками отчаяния в голосе прошептала Элис и закрыла лицо руками.

***

Впервые мальчик заговорил с ней неделю назад.

Элис сидела вечером с книгой у распахнутого окна, сумерки окутали город и фиолетовой дымкой укрыли сад. Ароматы фиалки и жимолости были ее слабостью. Она часто оставляла окно открытым и на ночь. Так случилось и в тот день, окно осталось раскрытым, и ночью ее разбудил шелест страниц.

Мальчик сидел на подоконнике и рассеянно листал оставленную там ею книгу.

— Кто ты? — недоуменно пробормотала Элис, садясь в постели.

— У тебя не найдется звездной пыли? — спросил мальчик деловито, отбрасывая книгу.

Она упала на пол с громким стуком, и Элис проснулась от шума во второй раз — уже по-настоящему.

— Какая нелепость, — пробормотала она, нервно запуская пальцы в волосы, а затем увидела книгу, которую читала вечером и позабыла на подоконнике.

Она лежала на полу, будто кто-то ее уронил.

Следующая их встреча произошла через ночь.

Джаспер работал в ночную смену в больнице Карлайла через сутки, и мальчик явился, когда она снова осталась одна.

— Помоги нам найти дорогу домой, — когда Элис открыла глаза, мальчик стоял прямо над ней, и в темных провалах его глаз ей почудилось что-то зловещее. Она готова была закричать, таким липким и неприятным было ощущение от его близости, но мальчик успел закрыть ей рот рукой до того, как она издала хотя бы звук. У него была мертвенно-холодная ладошка, и хватка будто из стали.

— Мы просто хотим вернуться домой. — настойчиво произнес мальчик, склоняясь еще ниже к ней. — Помоги нам. Если не утолить эту страшную тоску по дому, мы можем однажды забыть. Навсегда забыть, кто мы и откуда.

Элис забилась под его руками, пытаясь вырваться, ощущая, как жуткий, арктический холод из его пальцев перетекает в нее ипарализует каждую клеточку тела, но все было тщетно. Мальчик держал слишком крепко.

— Верни нам крылья, — прошептал он, почти коснувшись губами ее щеки, а затем Элис проснулась.

Щеки ее были мокрыми от слез — во сне она плакала.

***

Гипноз не дал никаких результатов.

— Ты лишь сказала, что должна достать звездную пыль, — Карлайл озабоченно хмурил брови, пока Элис пыталась избавиться от постгипнотического оцепенения. — Что это очень важно.

— Я не знаю, что это значит, Карлайл… — пробормотала девушка. — Просто дай мне таблетки, хорошо? Другого выхода нет.

***

Таблетки помогали ей почти две недели.

Странные, тревожные сны прекратились, видения отступили, и голос мальчика больше не будил ее по ночам.

Элис мирно спала в объятиях Джаспера, и даже настежь распахнутое окно больше не пугало ее. Через него в спальню мог проникнуть лишь аромат фиалок и жимолости — не мальчик, потерявший крылья.

А потом она решила, что безумие отступило и пропустила одну таблетку.

Джаспер был в больнице, работал в ночную смену, а Элис решила взглянуть в лицо своим страхам и убедиться, что они напрасны.

Ребенок явился, едва она смежила ресницы и провалилась в сон.

— Почему ты так поступаешь со мной? — в его голосе сплелись обида и угроза. Элис медленно села в постели, глядя, как он перебрасывает ноги через подоконник и спрыгивает в комнату. — Мне просто нужна твоя помощь. Разве обязательно было делать так, чтобы ты не могла меня слышать?

— Кто ты такой? — Элис прижала руки к шее, почему-то внезапно ощутив себя очень беззащитной.

Мальчик приблизился так стремительно, что она вскрикнула и отшатнулась, вжимаясь в спинку постели, когда он навис над нею:

— Я Питер Пэн, Элис. Вечно ты забываешь.

— Но я… Я…

— Это все потому, что ты спрятала от меня звездную пыль. Ты не хочешь делиться, — в глазах мальчика зажглись недобрые огоньки. Элис услышала какой-то звук, тревожный, пугающий ее, но не могла оторвать глаз от лица Питера, словно зачарованная им.

— Но я знаю, что поможет мне найти ее. Я знаю, Элис. Я знаю, как вернуть наши крылья.

Он засмеялся, когда алая и такая горячая кровь из ее горла брызнула ему на лицо.

Элис даже понять ничего не успела — когда он успел достать нож из ножен, висевших на его поясе, когда замахнулся для удара и когда полоснул ее по шее.

Но когда увидела свою кровь на нем, то вспомнила. Она все вспомнила.

***

— Ты должна спрятать ее, — велел Питер, передавая ей мешочек со звездной пылью. — Я вернусь, как только опасность минует. Они забудут, Элис. Они перестанут искать нас. А потом мы вернемся, и мы убьем их всех! Но до того… Спрячь ее, и спрячь свои воспоминания обо мне так далеко, как только можешь. Я сумею достать их, когда будет нужно.

***

Пока кровь толчками выходила из раны на ее шее, Элис все так же не могла оторвать взгляд от Питера.

Он улыбался.

Как в ту самую ночь, когда помог ей убить родителей.

И как тогда, когда вместе с ней в приюте поджег спальню Греты и Александры.

Как тогда, когда смотрел, как она втыкает карандаш в глаз своего доктора.

Питер Пэн всегда был рядом с ней, всю ее жизнь.

До тех самых пор, пока Карлайл Каллен не вылечил ее с помощью своих волшебных таблеток. До тех самых пор, пока он не подделал ее бумаги, чтобы вытащить ее из лечебницы.

Питер Пэн всегда был рядом, как и звездная пыль.

Звездная пыль — маниакальная шизофрения, которая струилась по ее венам.

— У нас снова будут крылья, Элис, — пообещал Пэн.

А она больше никогда не проснулась.

========== Элис Каллен/Кол Майклсон. TwilightSaga/TO. ==========

— Мы не передаем открытки, — хмуро буркнула тучная медсетра, даже не удостоив взглядом посетителя, остановившегося перед ней на ресепшн. Она раскладывала пасьянс и была сосредоточена на мониторе своего компьютера — все почти сошлось, между прочим!

— Правда? — визитер не двинулся с места. — А в списках запрещенных предметов нет ничего на этот счет.

— Может, вы плохо изучали эти самые списки? — раздраженно повысила голос медсестра. Ее звали Маргарет — так гласил бейджик. приколотый к ее медицинскому халату, который отнюдь не сверкал белизной, и даже чистотой не отличался.

— Поверьте мне, Маргарет, я был очень внимателен, — серьезно заверил ее юноша со смешливыми глазами. Поймав ее взгляд, он подался вперед, и проникновенно прибавил: — Воткни себе в глаз карандаш, мерзкая сука. Но только после того, как выпишешь мне пропуск на посещение и внесешь гребанные открытки в список разрешенных к передаче предметов.

Маргарет хотела возмутиться, закричать и даже ударить этого подонка, но внезапно с ужасом осознала, что не может.

Ее рука сама собой потянулась к пропуску и принялась заполнять поля.

— Ваше имя, сэр? — она не хотела спрашивать его, черт побери, не хотела! Но все же почему-то сделала это.

— Кол Майклсон, — с усмешкой ответил посетитель.

Маргарет вывела его имя на пропуске, затем вывела имя названной им пациентки и вручила ему бумагу, хотя все ее естество противилось этому.

— Что происходит? — шепотом спросила она, глядя на этого почти мальчишку расширенными от страха зрачками.

— Не забудь воткнуть себе в глаз карандаш, — мило улыбнувшись, мальчишка удалился по коридору, мурлыкая себе под нос какую-то песенку о любви. Открытку он прихватил с собой.

Маргарет проводила его взглядом и открыла программу коррекции списка разрешенных к передаче предметов. Ей нужно было внести в список открытки. А потом стоит заточить парочку карандашей.

***

Розовая открытка с сердечками и надписью «Be My Valentine» упала на столешницу, прямо поверх альбома, в котором она делала наброски, зарисовывая свое последнее видение.

— Они разрешают приносить в психушку открытки? — Элис подняла голову, пряча улыбку в уголках губ.

— Теперь - да, — небрежно отозвался Кол. — В них ведь нет ничего криминального, правда?

— Ты мне снился, — Элис пропустила его вопрос мимо ушей, справедливо полагая, что ответ ему не нужен, и подняла альбом, демонстрируя ему набросок в альбоме. Со страницы смотрело его лицо.

— Я польщен, — сознался Кол. — Готова уйти отсюда и немного попраздновать?

— Мне может стать хуже, Кол, — Элис стерла с губ любые намеки на улыбку и посерьезнела. — Я не должна покидать стен больницы.

— Это всего лишь на несколько часов, любовь моя, — Кол поймал ее руку в свою и поднес к губам ее прохладные, бледные пальцы. — Чтобы до нашей следующей встречи ты хранила обо мне волшебные воспоминания.

— Я не могу уйти, прости…

— Элис, я буду рядом. Тебе нечего бояться. Я не позволю ничему плохому случиться.

— Иногда даже самые могущественные из нас бессильны, Кол, — прошептала девушка.

— Тебе было видение не только о моем появлении, — догадался первородный. — Что ж… Если нам нельзя уйти, то давай устроим праздник прямо здесь.

Она была сумасшедшей всю свою жизнь, но с возрастом дела поворачивались все хуже.

Видения разрушали ее, уничтожали ее сознание и делали ее опасной как для себя, так и для других.

В лечебнице ее способности хотя бы заглушали с помощью препаратов, что давало ей шанс просуществовать несколько дольше и в относительно ясном уме.

Они познакомились с Колом еще до того, как она добровольно пришла сюда.

Кол говорил, что может спасти ее, может излечить, но даже его сил не хватило на то, чтобы обуздать ее разум.

Разум, который непременно собирался убить ее.

— Обещай, что когда почувствуешь, что конец близко, ты позволишь мне обратить тебя, — прошептал ей Кол, когда держал ее в своих объятиях.

— Обещаю, — прошептала в ответ Элис.

Это был их первый совместный День Святого Валентина, и она хотела запомнить его надолго. Так надолго, как это возможно.

Впрочем, времени у нее было не так уж и много.

Этот Валентинов День был не только первым, но и последним для них.

Но Колу знать об этом совсем не обязательно.

Ее видения совершенно точно дали ей понять, что если он обратит ее в вампира, то агония для ее разума продлится навечно. Элис не готова была пойти на это даже ради любимого.

То, что она не рассказала ему правды — это не обман.

Это просто способ побыть его Валентиной и хотя бы на пару часов забыть о тьме, которая преследует ее по пятам с самого рождения.

========== Джейсон Стакхаус/Белла Свон. TrueBlood/TwilightSaga. ==========

— Да кого там, блядь, принесло?! . — Джейсон Стакхаус не любил ранних гостей. По утрам в выходной заваливаются только ущербные долбоебы, не способные уяснить, что люди хотят, мать их, отоспаться в субботу за всю трудовую неделю.

Соображая, не пригласил ли он кого вчера к себе по пьяни, когда зависал в баре у Мерлотта, Джейсон в одних трусах прошлепал ко входной двери, и лишь распахнув ее и представ во всей своей похмельной и почти голой красе перед незнакомой брюнеткой, осознал — он не у себя дома.

Он, на хрен, дома у Сьюк.

Это не к нему приперлись гости.

Это, видимо, какая-нибудь подружка его сестры — или сучий свидетель Иеговы, потому что прикид на девушке был более чем скромный, даже чопорный.

— Э-э-э… Здрасьте, — неловко улыбнувшись, Джейсон помялся у двери. — Чем я могу вам помочь?

— Добрый день, — брюнетка была бледновата, и улыбка какая-то неуверенная, но сама вполне симпатичная.

Кажется, наряд Джейсона, состоящий из одних труселей, ее смущал, потому что она потупилась.

— Ну, так? .. — подначил брюнетку Стакхаус. — Я тут на ветру стою почти голый. Если застужу какой-нибудь из своих стратегически важных органов…

— Я ищу Сьюки Стакхаус, — поторопилась выпалить девушка, заподозрив, что Джейсон станет разъяснять подробнее, какие именно из своих органов он считает стратегически важными. — Я… Мне сказали, она может помочь в некоторых деликатных делах.

— Опять ее телепатическое дерьмо? — понимающе хмыкнул Стакхаус и распахнул дверь пошире, приглашая гостью войти. — Добро пожаловать, типа. Эй, Сьюк! Ты дома? К тебе тут пришли! — заорал он, запрокидывая голову вверх.

— Может быть, для вас сейчас не самое удобное время принимать гостей… — забормотала брюнетка, не решаясь войти.

— Все нормуль, щас она спустится, она никому не отказывает, — успокоил гостью Джейсон. - Я, кстати, ее брат, Джейсон. Никакой не телепат, просто красавчик, и баста.

— Меня зовут Белла, — представилась девушка. — Белла Свон. Я приехала из города под названием Форкс…

— Если честно, мне похуй, — обаятельно улыбнулся Джейсон. — Кофе будешь?

— Не откажусь, — справившись с культурным шоком, отозвалась Белла, и все же решилась войти в дом…

========== Кэтрин Пирс/Эдвард Каллен/Белла Свон. TVD/TwilightSaga. ==========

Кэтрин Пирс — яркая, громкая, провокационно-дерзкая.

Кэтрин Пирс — это взрыв эмоций, бездна страстей.

Кэтрин Пирс — порок, манящая сладость на горькой пилюле.

Эдвард Каллен очарован давней подругой Карлайла, своего приемного отца, которая приехала погостить к Калленам в Форкс.

У нее томный взгляд, мелодичный голос и роскошные шоколадные кудри, ниспадающие на точеные плечики.

Она вся — само изящество, сама грация.

Белла, его любимая Белла, его чудесная, особенная Белла, внезапно кажется Эдварду лишь блеклой картинкой рядом со слепящей глаза Пирс.

Белла слишком бледна и безжизненна, она начисто лишена любого кокетства, неровно красит глаза и рот у нее все время приоткрыт так, что кажется, будто она вечно не понимает, что вокруг нее происходит.

— Эдвард говорит, что ты исключительная, — насмешливые огоньки в глазах Кэтрин полыхают так задорно, когда она обращается к невесте Эдварда, оставшись с ней наедине в гостиной у Калленов. — Вот только я не вижу, в чем же твоя уникальность.

— Я единственная, чьи мысли Эдвард не может услышать, — смущенно запинаясь отвечает Белла.

— Ну конечно, — с нескрываемой издевкой улыбается Кэтрин. — Сложно услышать то, чего нет.

Белла Свон никогда не станет Беллой Каллен.

Эдвард никогда не обратит ее в вампира.

Он все еще по инерции цепляется за эту привязанность, но огненный темперамент Кэтрин с каждым днем будоражит его все сильнее.

Белла проигрывает в битве за свою любовь, но шансов у нее никогда и не было.

Кэтрин слишком роскошна, чтобы кто-то смог перед ней устоять.

Вот только проблема в том, что у Кэтрин вместо сердца — кусочек льда.

Она оставит Эдварда сразу же, когда он упадет к ее ногам, потому что ей нравится быть охотницей, но скучно становится владелицей.

К тому же, у нее бывала добыча и получше, чем Эдвард Каллен.

Но до тех пор, пока он еще не в ее руках — он самый желанный приз.

========== Белла Свон/Карлайл Каллен. TwilightSaga. ==========

Доктор Каллен считает, что Белла Свон очень милая, отзывчивая и добрая, серьезная девочка, вот только ей немного не хватает уверенности в себе.

Дочь шерифа Свона совершенно не умеет находить общий язык со сверстниками — ей куда уютнее в компании взрослых.

Доктор Каллен думает, что Белла вызвалась быть волонтером в клинике, где он работает, именно поэтому — потому что здесь практически нет ее сверстников.

Доктору Каллену почему-то даже в голову не приходит, что Белла может проводить все свое свободное время в клинике из-за него.

— Снова пришла утолить боль страждущих, Белла? — улыбается Карлайл, встречая девушку на парковке у своего места работы.

— Вы же знаете, я хочу быть похожей на вас, — отвечает Белла, и ответная улыбка озаряет ее обычно бледное и равнодушное лицо, мгновенно ее преображая и превращая из неприметной серой мышки в настоящую красавицу. — Всегда спасать чью-то жизнь, каждую минуту быть полезной.

— Как приятно быть героем хотя бы в чьих-нибудь глазах, — шутливо отзывается доктор Каллен и его золотистые глаза мягко оглядывают Беллу. — Жаль, что на самом деле я не герой.

— Не говорите так, — запальчиво вскидывается Белла, и ее фарфоровые щеки окрашиваются неожиданным румянцем. — Вы герой, доктор Каллен. Мой герой. Самый настоящий.

— Ты такая славная, Белла, — Карлайл польщенно и растроганно треплет девушку по руке и уже немного рассеянно (потому что вспоминает о том, что его ждет мистер Колдфилд с колотой раной и Эдна Филч с тяжелым ожогом) прибавляет: — Эсми сегодня приготовит что-нибудь особенное, если ты заглянешь к нам на ужин.

— Я с радостью, — тихо и радостно отвечает Белла и опускает голову, пряча за каскадом темных волос лицо.

Доктор Каллен думает, что Белла просто создана для Эдварда, одного из его приемных сыновей.

У них могут возникнуть некоторые сложности из-за одной особенности физиологии Калленов — но Карлайл уверен в сыне и его умении себя контролировать.

Каллены — цивилизованные вампиры.

Он понятия не имеет, что Белла Свон совершенно не заинтересована в тонкой душевной организации Эдарда или в кулинарных изысках Эсми.

Как не знает он и о том, что дочь шерифа давно уже знает о секрете Калленов — она следует по пятам за Карлайлом не только в клинике, но видела его и в сумерках, в лесу, во время охоты.

Все, что нужно бледной и замкнутой в себе девочке — это немного любви от своего героя.

И, пожалуй, бессмертие.

В идеале она получит и то, и другое одновременно.

Ну, а если что-то пойдет не так, то она воспользуется Эдвардом как первой ступенькой к своей цели.

Белла Свон вовсе не наивная девочка.

Белла Свон — та, кто одержима любовью к вампиру по имени Карлайл Каллен.

========== Эдвард/Элис. ==========

[AU, в котором Эдвард и Элис — пара]

«В тебя влюбится девушка по имени Белла Свон. Вы окажетесь рядом на биологии.»

Это была не его мысль — мысль принадлежала Элис, конечно же.

Эдвард улавливал ее сигналы куда как четче и яснее, чем мысли прочих: прочие превращались в неясный гул, стоило только возникнуть ментальному образу Элис на горизонте.

Наверное, иначе и быть не могло — они были созданы друг для друга, идеально дополняя и гармонируя.

Никогда Эдвард не испытывал дискомфорта от того, что его девушка видит будущее и без устали перекраивает его, а Элис, в свою очередь, вполне устраивал тот факт, что зачастую ей вовсе не нужно произносить что-либо вслух: ее возлюбленный всегда знал, о чем она думает, благодаря своим способностям.

«Поменяюсь местами с Джаспером, » — написал Эдвард короткое сообщение и отправил Элис.

«Некто Джейкоб Блэк все равно не скажет тебе „спасибо“, — прозвучала новая мысль Элис в голове Каллена. — Предлагаю и вовсе на недельку всем нам залечь на дно. Эта девушка принесет одни проблемы… Может, оставим неприятности местным волкам?»

«Я думал, ты в ожидании новой лучшей подруги, » — усмехаясь, написал Эдвард новое сообщение.

«Это было до того, как на меня снизошло видение о том, что она влюбиться без памяти в моего мужа, — тут же серебристым перезвоном колокольчиков рассмеялась в его мыслях Элис. — И это не самое неприятное, что я видела: она катастрофа, серьезно. Возможно, нам стоит срочно переехать на Аляску, чтобы избежать миллиарда вариаций плохих концов, которые нам светят, если Белла Свон все же примкнет к нам.»

«Значит, Джаспер в зоне риска?» — вновь отбил сообщение Каллен.

«Мы не имеем права обрекать его на это. Я видела Вольтури.»

«Запугиваешь меня намеренно, потому что эта Свон симпатичная?»

«О, я доберусь до тебя через три секунды!» — пообещала Элис игриво-угрожающе и все, что ему осталось — это выйти в школьный коридор вместе со звонком и поймать ее в свои объятия.

Маленький, хрупкий эльфо-ураган — вот какой она была, его Элис.

Прижимаясь к нему, она излучала мысле-счастье, мысле-любовь, мысле-восторг, и Эдвард давно уже не представлял себе, что связь между двумя (не)людьми может быть какой-то иной.

— Может, в Денали рвонем? — предложил Каллен, когда они обнявшись неспеша побрели по коридору. — Мы давно там не были.

— Карлайлу понравится эта идея, — оценила Элис. — Почти уверена, что мы задержимся там на какое-то время… Достаточное для того, чтобы здесь все немного устаканилось.

Когда им навстречу попалась длинноволосая задумчивая девушка, воззрившаяся на них с нескрываемым восхищением, ни Эдвард, ни Элис не обратили на нее внимания: в этой реальности Белле Свон не суждено было узнать Калленов поближе.

========== Ренесми Каллен/Хоуп Майклсон. TwilightSaga/TO. ==========

Почему именно Непал?

Хоуп вряд ли могла бы ответить на этот вопрос с точки зрения логики — на самом деле, она просто ткнула пальцем в карту и слова типа «Махабхарат» и «Сивалик» чертовски понравилось ей, маня обещанием неизведанного.

На деле все оказалось не так загадочно и волшебно, как она представляла заранее — тропические ливни приносили за собой наводнения слишком часто, и в конце-концов джунгли (или то, что от них осталось) надоели ей и юная мисс Майклсон оставила Сивалик как раз таки для того, чтобы исследовать нижнюю часть склонов Махабхарата и их прохладные леса.

Вот там-то она и встретила дикарку в тряпье, больше напоминающем саван, и с волосами столь же огненно-рыжими, как и ее собственные.

Дикарка передвигалась меж деревьев со скоростью, которой мог бы позавидовать любой из членов семьи Хоуп, и редкие проблески солнца, прорывающиеся сквозь смыкающиеся вверху кроны, причудливо играли бликами не только в ее спутанных волосах, но и на ее коже.

Поймать ее в сети своей магии оказалось вовсе не просто — Хоуп плела ловушки столь изощренные, что ее прежние учительницы бы гордились ею, но дикарка обходила их с возмутительной легкостью и ее смех серебристыми колокольчиками раздавался каждый раз совсем рядом, когда взбешенная очередной неудачей Хоуп понимала, что предмет ее охоты снова сбежал.

Для чего ей вообще понадобилась эта дикарка? Почему внезапно она стала так одержима этим лесным созданием? На этот вопрос так же ответа не было — лишь неясные, смазанные образы в голове, которые постоянно ускользали, оставляя за собой дразнящее послевкусие чего-то горько-сладкого, что непременно должно произойти.

Прошло почти три недели, прежде чем дикарка смилостивилась над ней и сама вышла ночью к костру, у которого Хоуп коротала вечер.

— Я еще не настолько отчаялась, чтобы пришла пора тебе сдаться добровольно, — усмехнулась ведьма Майклсон.

— Я сама решаю, когда настанет время, — мягко возразила дикарка и, приблизившись, коснулась ладонью щеки Хоуп.

Хоуп не отпрянула, но вздрогнула — вместе с прикосновением этой ладошки в ее голове родились образы, которые были прежде ей незнакомы.

Мужчина и женщина, сверкающие под солнцем, словно их кожа создана из бриллиантовой крошки, с янтарными глазами и удивительно красивые — дикарка показала ей их и пояснила уже вслух:

— Это мои родители, Белла и Эдвард Каллен. Вампиры. Мой отец мертв уже очень давно, а вот мама еще довольно молода по меркам вампиризма. Я родилась, когда она была еще человеком. Это я убила ее, к слову. Благодаря папе все обошлось, но все же… Я помню, как убила ее. Это было ужасно, и прежде я никому этого не говорила… Но мне понравилось это. Ну, убивать. Ты знаешь.

Хоуп взглянула в безупречно-красивое лицо дикарки, такое безмятежное и такое пугающее одновременно, и понимающе кивнула.

Да, она знала, что значит убивать.

И да, она знала, как это пьянит.

— Меня зовут Ренесми, — продолжила дикарка, опускаясь на землю рядом с Хоуп. — Я бессмертна, я могу читать мысли и показывать другим людям свои собственные, а еще я одержима жаждой крови и мое сердце бьется — я совсем не такая, как мои родители. Они боятся меня, хотя и никогда не признают этого. Они предпочитают маскировать страх под эту бесконечную, утомительную гиперопеку… Здесь я прячусь от них и убиваю животных в свое удовольствие, иногда разбавляю свое меню аборигенами и туристами, но в целом… В целом я называю это «изучать себя как вид». Когда-то здесь обитало существо, похожее на меня… Я его не нашла, но понимаю, почему ему здесь нравилось.

— Ты кажешься немного двинутой, уж прости, — без обиняков произнесла Хоуп. — Как давно ты живешь здесь?

— Несколько месяцев, — пожала плечами Ренесми. — Или лет. Я не считаю. А ты? Почему ты здесь?

— Примерно потому же, что и ты, — ответила юная ведьма. — Моя семья — та еще кучка безумных и одержимые властью кровососов с тысячелетней историей, вся суть которой сводится к тому, как нужно правильно заводить врагов. Мне девятнадцать, и за эти годы меня пытались убить раз эдак… Миллиард, наверное. Я тоже прячусь, и больше даже не от врагов отца, а от него самого — потому что жить по его правилам это все равно, что добровольно запереть себя в склепе. Плюс, я изучаю здесь магию — у меня свой наркотик. Для тебя — кровь, для меня — колдовство.

— Хочешь, поделимся? — спросила Ренесми так просто, словно они говорили о погоде. — В нас обеих довольно и крови, и магии…

Зубы у нее оказались острыми, словно бритвы, и Хоуп понравилось то ощущение, которое она испытала, когда клыки Ренесми вонзились в ее шею — было больно, и было щемяще-приятно.

— Это все из-за моего яда, — шепнула ей Ренесми. — Во второй раз будет еще приятнее.

Она не обманула — с каждым разом становилось все лучше и лучше, и состояние эйфории затмевало даже жуткую анемию: Ренесми не умела, или же не хотела останавливаться вовремя, она всегда брала много, и ее золотисто-янтарные глаза превращались в черные бездны, окаймленные алым.

Хоуп брала ее магию, ее жизненную силу, чтобы восстановиться — вот только Ренесми отдавала куда неохотнее, чем брала, ей всегда удавалось каким-то образом блокировать доступ для Хоуп и выделить ей лишь минимум.

— Ты так убьешь меня, — вяло обвиняла ее Хоуп.

— Да, наверное, — соглашалась Ренесми со свойственной ей отстраненностью. — Но разве ты сама не говорила, что оно того стоит? Никто не любил тебя так, как я, и никто не полюбит. Никто не будет ценить тебя так же, как я.

— Иногда мне кажется, что ты любить не умеешь, только ж а ж д а т ь. — шептала Хоуп устало.

— Для меня это и есть высшая степень проявления любви, глупенькая, — улыбалась Ренесми и тянулась ее поцеловать, но каждая ее нежность неизменно заканчивалась блеском смертельно опасных клыков.

Хоуп Майклсон медленно, но верно умирала в объятиях своей первой любви — в Непале, где ее отец не мог отыскать ее благодаря магическим щитам, которые она наложила.

Смерть была близко, и смерть была прекрасна — со спутанными рыжими волосами и кожей, которая под солнцем сверкала словно бриллиант.

========== Белла Свон/Элайджа Майклсон. TwilightSaga/TO. ==========

[AU, в котором Хейли — женщина Клауса, никаких романтических отношений с Элайджей нет. Таймлайн для Древних — первый сезон, но Фрейя здесь изначально уже с ними, она, как и Клаус, является гибридом: первородная вампирша-ведьма. Для Беллы таймлайн где-то в первой части «Рассвета», она беременна, но уже не с Эдвардом]

Изабелла — Белла, как сама она попросила называть ее, — была находкой Хейли.

Вообще-то, прежде Элайджа не замечал за женщиной Клауса тяги к благодетели или какой-либо благотворительности, но, видимо, беременность сделала волчицу более мягкой и сострадательной. Наверняка немаленькую роль сыграло и то, что Белла так же находилась в положении — вот только в отличие от пышущей здоровьем Хейли выглядела она весьма плачевно.

Странно, но именно Элайджа был тем, кто оказался против того, чтобы дать приют в их доме незнакомке — не вечно подозрительный параноик Клаус, а самый благородный и отзывчивый из Майклсонов: так уж вышло, что в последнее время в Новом Орлеане всюду скрывались враги первородных, способные на любые подлости и низости, и быть беспечным и добрым старший из Майклсонов не мог себе позволить.

— На кону может быть жизнь вашего еще не рожденного ребенка, — хмуря брови, произнес Элайджа, когда Хейли объявила, что ее новая подруга останется с ними, поскольку нуждается в серьезной помощи, которую ей в силах обеспечить лишь Фрейя. — Не слишком ли опрометчиво впускать в свой дом чужака?

— Я тоже когда-то была чужаком, — упрямо возразила на это Хейли. — Мы не можем бросить ее, Элайджа. Она погибнет, как и ее дитя, вероятно. Ты видел, в каком она состоянии?

— Ее состояние сложно не заметить, — не мог не признать Элайджа, — Но это не наша вина. Где те, кто ответственен за то, что с ней происходит?

— Отвернулись от нее, — помрачнев, проговорила Хейли в ответ, и следующие слова ее были пропитаны горечью: — Вампиры умеют сначала очаровывать, а затем превращать твою жизнь в кромешный ад. Все мы это знаем, ведь так?

— И все же, — мягко возразил старший Майклсон, — Это не мы плохо обошлись с Изабеллой Свон. Мы не можем отвечать за действия других вампиров.

— Да брось, Элайджа, твое занудство просто зашкаливает сегодня, — лениво подал голос доселе молчавший Клаус. — Белла Свон останется, и Фрейя спасет ей жизнь. Ну, или хотя бы попытается — все сложно, как я понял по ее словам. Ты ведь сам призывал меня стать лучше, добрее и все такое. Хейли нужна компаньонка, и Белла идеально подходит на эту роль — она тоже вынашивает особенное дитя, тоже находится в постоянной опасности… Девочкам будет о чем поговорить!

— Ты отвратительно беспечен, брат, — со свойственной ему чопорностью укорил Элайджа Никлауса.

— Белла остается, — с нажимом повторила Хейли, и Клаус лишь притворно-извиняющеся развел руками в стороны: мол, ты ее слышал, брат.

— Что ж, будь по-вашему. Но я не спущу с нее глаз, — заключил Элайджа, недовольный исходом этой беседы, но не опустившийся до открытой демонстрации этого недовольства.

*

Белла была бледна, измучена и несчастна — она совершенно точно страдала не только физически (дитя, которое она вынашивала в своем чреве, буквально круглые сутки пыталось убить ее, пусть и неосознанно), но и морально. Ее душа была изранена, а сердце разбито — столько боли было в ее шоколадных глазах, столько страха и отчаяния, что скрыть это было попросту невозможно.

Он следил за ней украдкой — за их с Хейли совместными прогулками по саду, за тем, как подолгу они беседовали во внутреннем дворике дома и делились своими мечтами и опасениями по поводу будущего, и с течением времени Элайджа убеждался, что Изабелла Свон совершенно точно не враг ни для Хейли, ни для Майклсонов, ни для кого-либо еще.

Так же, украдкой, он узнал и ее историю — воссоздал из обрывков услышанных разговоров, из ночных кошмаров Беллы, которые заставляли ее во сне повторять одно и то же имя (ее спальня находилась неподалеку от его собственной, а вампирский слух остр, словно бритва), а что-то позднее она рассказала ему уже сама.

Жизнь Беллы Свон походила на волшебную сказку, когда она встретила Эдварда Каллена — прекрасного, загадочного и необъяснимо притягательного парня, который похитил ее девичье сердечко и в свою очередь полюбил ее тоже. Затем началась фантастика с элементами ужасов: когда выяснилось, что Эдвард — вампир, как и вся его семья, а ее лучший друг Джейкоб — оборотень. Белла прошла через многое ради своей любви и возможности быть рядом с Эдвардом, не раз она оказывалась на волосок от смерти, не раз осознавала, что разумнее и безопаснее ей забыть вампира, но разве сердцу прикажешь? В конце-концов, Изабелла вышла за Эдварда замуж, и была безгранично счастлива, но ровно до тех пор, пока не выяснилось, что она ждет ребенка.

Эдвард Каллен, тот самый, ради кого она отреклась от своей прошлой жизни и в будущем планировала принять вечность, внезапно воспринял эту новость весьма агрессивно: он сказал, что у вампиров их вида не может быть детей, ибо они мертвы во всех смыслах. Их физические оболочки выглядят такими живыми и настоящими, но в жилах не струится кровь, сердца не бьются, и никакие физиологические процессы не происходят. Такие вампиры, как они — это ожившие мраморные статуи, прекрасные и неспособные к размножению никаким иным способом, кроме как через укус.

Эдвард сказал, что Изабелла предала его. Эдвард обвинил ее в измене. Эдвард был в ярости выгнал ее прочь, и вся его семья поддержала его.

Белла оказалась один на один с малышом, которого носила под сердцем — и это бы не пугало ее так сильно, если бы внезапно ее физическое состояние не стало бы стремительно ухудшаться.

Ребенок вытягивал из нее все силы, и делал это столь усердно, что Белла угасала, и ничего не могла с этим поделать.

Осознание того, что ребенок, скорее всего, убьет ее, не стало для нее пугающим откровением. Она и так уже потеряла все, что было прежде смыслом ее жизни, так что отныне ее новой целью стало стремление сохранить жизнь хотя бы малышу.

Ее друг Джейкоб принялся активно наводить справки и выяснил, что в Новом Орлеане можно найти ведьм, достаточно могущественных для того, чтобы помочь Изабелле.

Так ею и было принято решение покинуть Форкс и отправиться в Новый Орлеан, но перед этим она попросила Джейкоба об услуге: он помог Белле инсценировать смерть, поскольку бедняжка была уверена, что все равно не выживет, а ей хотелось, чтоб ее отец и мать хотя бы имели возможность попрощаться с нею и где-то скорбеть о ней.

После того, как Изабелла Свон-Каллен официально умерла, девушка отправилась в Новый Орлеан и принялась искать ведьм, готовых ей помочь, вот только никто не торопился соглашаться, к тому же за простое «спасибо».

А Белле, тем временем, становилось все хуже, и однажды она просто лишилась чувств прямо на улице — вот тогда-то ее и нашла Хейли и привела к Майклсонам.

Теперь об Изабелле заботилась Фрейя — могущественная ведьма, получившая в наследство силу от их матери Эстер, — но и ее сил порой недоставало, чтобы усмирить дитя, жаждущее крови, которое росло внутри Беллы.

Будучи человеком, ей приходилось постоянно пить кровь — иначе дитя поглощало ее собственную. Обыкновенную пищу дитя отвергало, тогда как самой Белле она была необходима — без магии Фрейи она бы уже давно умерла.

Когда Элайджа понял, что Белла Свон не враг, а всего лишь жертва обстоятельств, то смягчился в своем отношении к ней, но девушка старательно избегала его прямого общества: она, конечно, знала, что была неугодной для него долгое время.

— Тебе не обязательно каждый раз уходить к себе, как только я появляюсь рядом, — мягко остановил ее однажды Элайджа, когда они столкнулись в библиотеке и Белла, опустив глаза, поторопилась уйти, прихватив одну из книг.

— Я не хочу представлять неудобств, — тихо отозвалась Белла, все так же избегая глядеть Майклсону в лицо. Было очевидно, что ей неловко находиться в его обществе: ей чудилась неприязнь с его стороны, и Элайдже внезапно очень захотелось доказать этой хрупкой (несмотря на уже здорово округлившийся живот) и пугливой девушке, что он не испытывает к ней никакого негатива.

— Ты и не представляешь, — заверил он Изабеллу. — Останься, прошу. Я заметил, что ты много читаешь, а мне как раз не помешает собеседник, который способен обсудить Маркеса.

— Это моя любимая, — Белла робко улыбнулась, прижав к груди книгу: это был Маркес, да, его роман «Сто лет одиночества». — В третий раз перечитываю ее… Она такая грустная., но такая правдивая.

— Равно, как и жизнь, — не мог не согласиться Элайджа. — Чреда горьких разочарований, но столь манящая, столь обнадеживающая…

Книги стали их первой точкой соприкосновения, а дальше все пошло само собой.

Кроткая на первый взгляд, рассудительная, порой удивительно упрямая, Белла раскрывалась для Элайджи с новой стороны — не только как одинокая и брошенная на произвол судьбы девица в беде, но и как цельная личность, чьи убеждения и идеалы были ему близки и понятны.

Он и сам не заметил, как забота о ней стала для него делом привычным, но между тем крайне важным — старший Майклсон зачастую лично приносил Изабелле очередную порцию крови, сам варил для нее какао с молоком, который ей так нравился, и то и дело донимал Фрейю вопросами и советами по поводу того, как же сберечь жизнь хрупкой Беллы при родах, которые неуклонно приближались.

Кажется, он осознал, что влюблен в нее, в то самое мгновение, когда ее страшный крик разорвал ночную тишину.

Ей было больно — так больно, как никогда прежде, и Элайджа бросился к ней на помощь, вот только Фрейя уже была рядом и прогнала его, сказав, что Изабелле он помочь не сможет.

Так он и метался под дверью комнаты Беллы, словно раненый зверь — и ему хотелось плакать от бессилия, ведь Белла страдала, Белла погибала, а он ничего не мог поделать с этим. Он слышал, как ее дитя ломает ее кости, пробираясь наружу, как разрывает ее плоть, как неистово и жадно стремится оно к жизни, уничтожая при этом свою мать. А Белла, милая Белла, молила Фрейю лишь об одном — спасти это маленькое чудовище любой ценой.

— Дитя в безопасности. Но Белла умирает, — Фрейя, наконец, спустя много мучительных часов ожидания, распахнула перед Элайджей дверь комнаты. — Я не уверена, что это сработает, из-за того, что в крови Беллы прямо сейчас есть и кровь ребенка… Вполне вероятно, что это бесполезно… Но мы должны попробовать. Дай ей свою кровь.

Хейли так же была там — именно она держала в руках кричащего младенца, стоя над несчастной Изабеллой, напоминающей живой труп, но при этом нашедшей силы на улыбку, полную материнской любви. Ее погасший взгляд, устремленный на младенца, был полон восхищения.

— Это девочка, Белла, — со слезами на глазах проговорила Хейли. — Она прекрасна.

— Ренесми, — прошелестела Белла серыми, бескровными губами. — Это ее имя, Хейли. Ренесми. Скажи ей, что я любила ее…

— Ты не умрешь, Белла, нет, — вскрывая свое запястье, отрешенно пообещал Элайджа и склонился над девушкой, прижимая рану на своей руке к ее раскрывшимся навстречу губам: — Я не дам тебе умереть. Ты нужна Ренесми, ты нужна мне. Пей!

Белла послушно глотала кровь вампира, но надолго ее не хватило — вскоре она умерла, и все, что осталось Майклсонам и Хейли, так это ждать.

Ждать чуда.

*

Ренесми росла так быстро, что это казалось невероятным — ей едва исполнился месяц, а она выглядела словно полуторагодовалый ребенок.

Она была несказанно хорошенькой и очень сообразительной.

— Вся в мамочку, — ласково ворковал над малышкой Элайджа, расчесывая ее шоколадные кудряшки.

— Зато вдумчивость у нее определенно от папочки, — неизменно отвечала на это Белла, сияя от счастья.

— Мама поцелуй папу, — требовала в такие моменты Несси и счастливо хлопала в ладошки, когда Элайджа и Белла следовали ее рекомендациям.

Они были счастливы и бессмертны — все трое, новая маленькая семья, которая взяла за основу девиз «всегда и навечно».

И на этот раз Белла Свон точно знала, что не окажется покинутой — Элайджа Майклсон кроме шуток намеревался провести с ней вечность.

========== Деметрий/Лидия Мартин/Алек. TW crossover. ==========

[Лидия во вселенной Сумерек]

Новая жемчужина в коллекции Аро сияет ярче прочих — у Деметрия режет глаз, но взгляда оторвать он все же не в силах.

Джейн в ярости — Алек больше не считает сестру особенной, он нашел себе новый объект поклонения, и теперь молчаливой и пугающей тенью всюду следует за Лидией.

Ее зовут Лидия, и в окрашенной алым радужке ее глаз Деметрий явственно различает проблески зеленого — он изучает ее так пристально, так откровенно, что даже для вампира столь долгие взгляды неприличны.

— Разве не был ты влюблен в Джейн? — обычно голос Алека звучит безучастно, но теперь Деметрий слышит в нем досаду и даже ревность.

— А ты, мальчик? — парирует он холодно. — Ты разве не был влюблен в свою сестру?

Если бы мраморная кожа Алека могла изменить цвет из-за притока крови, то ему в лицо разом бы бросилась краска, но Алек был мертв, как и все они, и потому его лицо осталось таким же бледным, лишь губы исказились в злобной гримасе:

— Это клевета, мы с Джейн никогда не занимались ничем подобным!

— О, но ты ведь мечтал об этом, Алек, — усмехается Деметрий беспощадно. — Ты грезил об этом, а теперь об этом грезит уже она, почувствовав, как ты променял ее на другую. Не упускай свой шанс, мальчик. Возьми то, что само идет к тебе в руки, а мне оставь то, чего тебе все равно никогда не заполучить.

— Я не мальчик! — яростно шипит Алек в ответ. — Я мужчина!

— Мужчина с лицом ребенка, — теперь Деметрий уже откровенно смеется второму вампиру в лицо. — И с телом ребенка тоже. Позволь дать тебе совет — оставь глупые мысли и следуй своим путем, который пролегает мимо Лидии Мартин.

— Ты тоже не получишь ее, Деметрий! — беснуется Алек. — Вот увидишь, не получишь! Она никогда не будет моей, пусть, но и твоей она не станет тоже!

Лидия всюду следует за Аро — он в восторге от новой игрушки, он упивается ее даром и проводит с ней все свое свободное время. Быть его любимицей весело и очень утомительно — Аро весьма непостоянен и даже истеричен, его настроение за одну секунду способно превратиться из радушного в мрачнейшее.

Впрочем, с Лидией он добр — он без устали шутит и восторгается ею, рассказывает ей о величии Вольтури и о их великой миссии в мире вампиров, и когда ненадолго отпускает ее от себя, то откровенно скучает.

Прежде он еще не бывал таким увлеченным кем-то.

— Будь осторожнее с Аро, — шелестит Алек, появляясь у Лидии за спиной, когда она примеряет новый алый плащ, подаренный ей лидером Вольтури. — Он гораздо более безумен и кровожаден, чем кажется на первый взгляд.

— Спасибо за предупреждение, малыш, — мягко улыбается Лидия, — Но мне ничего не грозит. Это мой дар, помнишь? Я знаю, кто и от чьих рук погибнет. Аро не причинит мне вреда. Никогда.

— Я не мальчик, — поджимает губы Алек, и в этот момент в самом деле выглядит обиженным ребенком, хотя и очень жутким.

Лидия смеется и ерошит ему волосы жестом, который дает ему понять: Деметрий был прав, она никогда не взглянет на него, как на мужчину.

— Если мальчишка досаждает тебе, я поставлю его на место, — предлагает Деметрий, замечая, что навязчивое общество Алека порой утомляет Лидию.

— Он всего лишь ребенок, — отрицательно качает головой Лидия в ответ. — Я справлюсь с ним. А вот ты держись от него подальше — он тот, кто можетподарить тебе смерть.

— Мальчишка убьет меня? — смеется Деметрий недоверчиво. — У него попросту не хватит на это сил!

— Ты его недооцениваешь, — возражает Лидия уклончиво.

— Плевать на Алека, — парирует Деметрий. — Меня волнует другое. Кого и как оцениваешь ты?

— Если ты говоришь о себе, Деметрий, то ничего не получится, — сдержанно улыбается она. — Я влюблена в другого.

Губы Алека кривятся в издевательской усмешке — он надеялся, что так и будет.

========== Джаспер Хэйл/Лидия Мартин. TW crossover. ==========

[своеобразное продолжение драббла, в котором Лидия — одна из Вольтури, и в нее влюблены Деметрий и Алек]

— Я этого не предвидела, — вновь и вновь повторяет Элис, и по ее щекам струятся багровые разводы соленых вампирских слез — кровавых, жутких и завораживающих одновременно.

Вольтури уходят — алые плащи раздувает ветер, в воздухе все еще витает колоссальное напряжение и остаточная энергия так и не разразившейся битвы сверхсуществ, обладающих необыкновенными способностями.

Ренесми больше ничто не угрожает, а Ирина, оклеветавшая малышку, мертва — Деметрий и Алек, красноглазые равнодушные чудовища, с пустыми лицами бросают в костер ее разорванное на куски тело.

— Я этого не предвидела, — шепчет Элис, и ее давно мертвое сердце умирает вновь: весь ее мир рухнул в одночасье, и исправить ничего уже нельзя.

Она стоит чуть поодаль от костра, пожирающего Ирину — третья из Вольтури, оставленная самим Аро, чтобы проследить за полным уничтожением нарушительницы мира и равновесия.

Рыжие волосы выбиваются из-под алого капюшона, безупречная бледность сияющей кожи и алый же отблеск в глазах…

Джаспер замер перед нею, не в силах отвести взгляда, и что-то надломилось в нем, что-то в одночасье изменило его, что-то заставило его забыть кто он, где он и для чего.

Рыжеволосая Вольтури глядит на него таким же завороженным и немигающим взглядом — и Элис плачет, плачет, потому что все потеряно, и ее жизнь разрушена отныне и навсегда.

Она не предвидела этого — но это случилось.

Джаспер Хэйл и Лидия Мартин встретились и осознали, что они созданы друг для друга.

***

— Аро приказал нам уйти, как только все завершится, — Алек тревожно всматривается в задумчивое и отстраненное лицо Лидии. Он потянул бы ее за плащ, да вмешивается Деметрий: успевает перехватить его пальцы еще до того, как они коснулись бы ткани.

— Кое-что еще не завершилось, — произносит он, и Лидия глядит на него с благодарностью.

У Алека от злости и ревности скулы сводит — на него она всегда смотрит лишь со снисхождением, видит в нем лишь ребенка, одержимого ею мальчишку.

Проклятый Деметрий! Сжечь бы его в том же костре, в котором истлела Ирина!

— Я не уверена, что могу… — начинает было Лидия, но Деметрий качает головой:

— Оставь сомнения. Я видел такое прежде. Это сродни импритингу у оборотней.

— Аро будет недоволен, если мы ослушаемся приказа! — вновь вклинивается Алек, в нем столько ярости, что он, кажется, слышит, как она клокочет внутри. Деметрий спятил? Он сам, лично подталкивает Лидию в чужие объятия?..

— Ты можешь последовать за Аро и прочими прямо сейчас, мальчик, — небрежно роняет ему Деметрий. — Мы с Лидией задержимся совсем ненадолго.

— Ненадолго, — подтверждает Лидия едва слышно и ускользает прочь, в лес, где уже ждет ее один из Калленов.

— Он наш враг! — шипит Алек, едва сдерживаясь, чтоб не броситься на Деметрия. — Мы не можем допустить, чтобы она…

— Остынь, — грубо велит ему Деметрий. — Это не в нашей власти, остановить ее или его теперь. Раз ты говоришь, что влюблен ее, то отчего не поведешь себя зрело хотя бы однажды и не станешь стражем ее счастья? К тому же, Аро будет доволен, когда она вернется с Хэйлом.

— Я не допущу этого! — беснуется Алек.

— Мальчишка, — презрительно цедит Деметрий. — Иного я от тебя и не ждал.

***

Джаспер Хэйл встречает ее все тем же восторженно-завороженным взглядом, и никто из них не замечает, в какой именно момент они оказываются так близко друг другу, а их холодные пальцы переплетаются.

Это их первое прикосновение — но оно такое естественное, такое правильное, словно всю жизнь они держались за руки.

— Я не смогу остаться с тобой, — шепчет Лидия, а Джаспер ровно в то же мгновение говорит:

— Если ты хочешь этого, я уйду с тобой.

Лидия смотрит в его глаза и знает точно — когда их радужка будет окаймлена алым, они станут еще глубже, еще притягательнее для нее.

Алый плащ Вольтури будет ему к лицу.

— Это неправильно, так ведь? — спрашивает она зачем-то.

— Это самое правильное, что когда-нибудь со мной случалось, — отвечает ей Джаспер Хэйл.

Деметрий и Алек ждут их у кромки леса, и когда они уже вчетвером уходят вслед за своим кланом, Элис Каллен бледной и безжизненной тенью преследует их какое-то время.

Просто чтобы убедиться, что ее рука никогда не лежала в руке Джаспера так идеально, как лежит рука Лидии.

Просто чтобы отпустить его с уверенностью в том, что он счастлив.

========== Карлайл Каллен/Софи-Энн Леклер. TrueBlood crossover. ==========

Карлайл отравлен.

Мертв, пока светло, а с наступлением сумерек — смертельно отравлен, навсегда искалечен, заражен ее грязной кровью и обречен зависеть от нее до скончания времен…

Если только она сама не пожелает отпустить его, конечно же.

Но она не пожелает.

Софи-Энн Леклер никогда не выбрасывает свои игрушки — даже когда сыта ими по горло.

Она слишком прагматична для этого — никогда не знаешь, что из старого хлама тебе может пригодится однажды.

Карлайлу уготована именно эта роль — старого хлама. Не сразу, конечно — прямо сейчас Софи-Энн увлечена им, она призывает его каждую ночь и упивается своей властью над ним, вынуждая делать ужасные вещи, ломая его, стремясь превратить его в подобие себя.

Карлайл Каллен всегда презирал смерть — при всем при том, он спокойно относился к мысли, что когда-нибудь умрет сам, ведь таков естественный ход вещей. Но к чужим жизням он относился куда как трепетнее — потому и стал врачом, одним из лучших в своей сфере деятельности. Он спасал чужие жизни и чувствовал себя счастливым, находя в этом свое предназначение, но затем с ним случилась Софи-Энн.

Просто так, от скуки — вот зачем она обратила его в себе подобного.

— У тебя такие красивые глаза, — смеясь, пояснила она, когда переродившийся Карлайл спросил ее, для чего это все. — Мне захотелось иметь возможность глядеть в них целую вечность… Ну, или хотя бы раз в сотню-другую лет.

Карлайл отравлен — по его венам струится преданность к Софи-Энн, а разум воспален ненавистью к ней же.

Она уничтожила его, растоптала, она превратила его в одержимого жаждой убийцу и запретила учиться самоконтролю. Она буквально приказала ему оставаться чудовищем, которое следует своим низменным инстинктам — вопреки его призванию, вопреки его долгу, вопреки самой его сути.

— Страдания придают твоему взгляду особый блеск, — хищно облизывая яркие от чужой крови губы, сказала она. — Мне нравится отражаться в этом блеске… Мне нравится видеть твою боль. Она так сексуальна.

Карлайл стискивает зубы и ощущает, как выдвинувшиеся клыки вспарывают ему губы.

Он проклят, а Софи-Энн, томно щурясь, трется щекой о его щеку и слизывает кровь с его раненых губ.

— Страдающий. Вкусный… — шепчет она восторженно, обвивая его шею руками, и Карлайл обнимает в ответ, прижимает тесно, зло, неистово… Покорно.

Он ненавидит эту безумную вампирскую стерву — но все-таки сделает все, чего она пожелает.

В этом заключается горькая ирония — Карлайл Каллен отныне и навсегда предан самой смерти до тех пор, пока вертится этот мир…

========== Деметрий/Эллисон Арджент(Свон). TW crossover. ==========

[Эллисон — старшая сестра Беллы]

Охотница.

Деметрий и подумать не мог, что впутается в нечто подобное, но судьба распорядилась иначе.

— Мы не можем выбирать, когда приходит наше время. Даже ты не сможешь, — заявила ему Элис Каллен за секунду до того, как арбалетная стрела вонзилась ему в горло.

Он не успел спросить, о чем это говорит Элис — охотница выскочила буквально из ниоткуда и накинулась на него, и они сцепились, словно одержимые.

Деметрий рассмотрел ее лишь позднее, когда на вытянутой руке буквально приволок ее за горло к Аро и, черт побери эту Элис Каллен, тогда он понял, что она имела ввиду.

Его время пришло.

Он впервые взглянул в карие глаза Эллисон Свон и пропал — просто растворился в их недружелюбной глубине, позабыв, кто он и чем живет. Все, что с того момента имело для него значение — это была Эллисон.

Аро приказал отпустить ее, как и Элис — впрочем, Деметрий не причинил бы Эллисон вреда, даже если бы Аро пригрозил ему самому смертью: Аро больше не являлся для него ни авторитетом, ни хозяином, и хитро улыбнувшаяся ему на прощанье коротышка-эльф Каллен знала об этом.

— Сочувствую тебе, — заявила она. — Легко не будет.

Эллисон пустила в него еще одну стрелу, когда он явился за нею в Форкс — и выглядела она вовсе не приветливой хозяйкой дома, а враждебной убийцей нечисти, которой по сути и являлась.

— Ты спятил, раз явился сюда, Вольтури, — процедила она.

— Спятил, — согласился с ней Деметрий, — Но мы не можем выбирать, когда…

— Приходит наше время, — негодующе закончила за него охотница. — Элис и тебе этой ерундой пыталась мозги промыть, да?

— У нее это получилось, более того, — признался Вольтури, и охотница пренебрежительно фыркнула:

— Серьезно? Ты только посмотри на себя. Красноглазый кровосос в алом плаще, что ты забыл на пороге моего дома?

— Опусти арбалет, и мы обсудим это, — предложил ей Деметрий.

— Исключено, — отрезала Эллисон. — Я убиваю таких, как ты. Нам не о чем говорить.

— Твоя младшая сестра собирается замуж за одного из нас, — напомнил вампир упрямо.

— Эдвард вовсе не такой, как вы, — брезгливо скривила губы старшая Свон. — Он не причиняет вреда людям. Каллены питаются кровью животных, они…

— Я тоже могу быть таким, как Каллен, — настойчиво прервал ее Деметрий.

— Исключено, — повторила охотница и перезарядила арбалет. — Ты и я, этого не будет. Убирайся, пока я не прикончила тебя.

Она была бесконечно самоуверенна и дико категорична.

— Уверена? — тоскливо уточнил Вольтури, в ответ на что получил еще одну стрелу. Что ж, она была уверена.

Деметрий честно пытался держаться от нее подальше, честно старался не преследовать ее, честно хотел выбросить мысли о ней из головы, но черная тоска пожирала его изнутри.

Он покинул свиту Аро — не без проблем, но все же ему удалось это, — и незаметной тенью повсюду следовал за своей охотницей.

Он помогал ей, оставаясь незамеченным — не раз и не два Деметрий спасал ее жизнь, не раз и не два уничтожал идущих по ее следу мстителей, но ни разу он не дал ей понять, что это его заслуга.

Он любовался ею издалека, изнывая от желания быть рядом, но не смел нарушить ее желания и навязывать себя ей.

— Я знаю, что ты здесь, Вольтури, — вздохнула охотница в одну из вязких от крови врагов ночей. — Я знаю, что ты оберегаешь меня. У меня есть Элис, помнишь? Она видит тебя. Постоянно видит тебя рядом со мной.

— Я создан для того, чтобы быть рядом, — отозвался из темноты Деметрий. — И я не Вольтури больше.

— Это не имеет значения, — зябко передернула плечами Эллисон. В ее руках был неизменный арбалет, но на этот раз она не делала попыток прицелиться. — Мы все еще по разные стороны баррикад.

— Моя сторона там, где ты, — возразил ей вампир мягко. — С тех самых пор, как ты меня впервые подстрелила.

— Покажись, — попросила Эллисон едва слышно. — Выйди ко мне.

Когда Деметрий шагнул к ней из темноты, охотница всего на мгновение прижалась к нему всем телом и прильнула к его холодным губам своими горячими, а затем отступила назад и велела:

— А теперь уходи. Ты и я…

— Этого не будет, — горько повторил Деметрий уже слышанные от нее однажды слова и пятился до тех пор, пока тьма вновь не поглотила его…

========== Деметрий/Лидия Мартин. Сумерки/Волчонок. ==========

Когда у тьмы, так настойчиво преследовавшей ее, появилось свое собственное лицо, Лидия Мартин, как ни странно, успокоилась.

Чье-то незримое присутствие заставляло нервно дрожать руки, делало невозможными попытки уснуть, а то и дело сбивающееся с ритма и пускающееся вскачь сердце стало нормой. Бояться неизвестности — нормально.

Знать, что за тобой следит бледный красноглазый фрик в причудливом камзоле и алом плаще — совсем другое дело. Все еще страшно, но уже можно разработать план если не самозащиты, то хотя бы каких-либо действий. Как минимум, можно попытаться выяснить, кто он такой, и какого черта ему нужно.

На помощь, естественно, был призван Алан Дитон — Скотт и Стайлз считали этого то ли друида, то ли все-таки ветеринара истиной в последней инстанции. Сама Лидия, на самом деле, предпочла бы наводить подобные справки у Питера — но старшего Хэйла как на зло не было в городе уже несколько месяцев, а контактов своих он никому оставить не пожелал. Даже ей — и это было в определенной степени обидно. Она-то думала, у них особая связь…

Дитон, стоит отдать ему должное, сработал неплохо — он выяснил, кто такой таинственный преследователь Лидии, пусть и весьма поверхностно, но все-таки до истины он докопался. У него даже была парочка догадок о том, зачем вампиру из старейшего клана следить за банши, но ни одна из этих догадок Лидии не нравилась.

Единственным вариантом выяснить все наверняка было поговорить с тем, кто прятался в ночи и следил за каждым ее вдохом.

Вот только наблюдатель не торопился явиться с официальным визитом — он показался ей лишь однажды, мельком, да и то, Лидия подозревала, что сделал он это намеренно, видя и понимая, что она сойдет с ума, если не получит подтверждения того, что слежка реальна, а не просто плод ее воспаленного воображения.

Стайлз настойчиво предлагал ей воспользоваться услугами Скотта как оборотня — выследить и разорвать шпиона пополам, ну или на любое угодное ей количество частей, вот только Лидии эта идея претила.

Стоило признаться, еще со времен Питера у нее появилась некоторая зависимость от преследующих злодеев. Впрочем, был ли конкретный Вольтури, приставленный к ней, именно злодеем, или же слежка была его личной инициативой — этого она не знала.

Интрига сохранялась, но пробудившееся любопытство стало перевешивать осторожность и чувство самосохранения, так что Лидия на уровне подсознания пустилась во все тяжкие и принялась то и дело ставить себя в ситуации, при которых она оказывалась одна далеко от дома поздно вечером, иногда даже без машины и телефона.

Это была чистой воды провокация для ее соглядатая, и провокация, которая могла закончиться печально для самой Лидии, но она готова была рискнуть. Вот только все это оказывалось тщетным — ее преследователь не показывался на глаза, продолжая наблюдать со стороны.

И, в конце-концов, терпение Лидии лопнуло.

Она могла быть весьма убедительной в гневе — а именно в этом состоянии она в итоге и обнаружилась одним воскресным вечером (точнее — уже утром) на пустой парковке заброшенного здания.

К слову о заброшенных зданиях — Бикон-Хиллз ими реально кишел, просто на любой вкус.

— Так и будешь прятаться, или наконец-то выйдешь ко мне и хотя бы имя свое назовешь? — недовольно вопросила у самого темного угла Лидия. — Я могу звать тебя просто «Вольтури», но как-то это уж слишком безлико, учитывая то, что ты следишь за мной уже четыре гребанных месяца и мы с тобой, можно сказать, успели сродниться за это время. Ты совершенно точно не собираешься меня убить, потому что у тебя был миллиард возможностей, но ты ни разу так и не воспользовался ни одной из них… И меня это уже порядком раздражает, потому что если ты не хочешь убить меня, то какого дьявола тебе нужно? Ты какой-то вампирский древний извращенец-вуайерист, или завербовать меня хочешь в свой клан, или просто однажды шел убивать невинных мимо моего дома, заприметил меня и влюбился без памяти?.. Как бы то ни было, просто выйди и скажи мне, что происходит, расставим наконец все точки над чертовыми «i» и решим, что со всем этим делать, потому что я уже порядком устала гадать, что к чему.

Ответом ей, конечно же, была гнетущая тишина — Лидия честно прислушивалась к ней целых три минуты, пытаясь расслышать злодейский снисходительный вздох, или насмешливое хмыканье, или что угодно другое, но в результате она получила лишь звон в ушах от напряжения и в сердцах хорошенько так выругалась: этому она научилась от Питера. Может быть, между ними все же и не было какой-то особенной связи, но он реально знал много всего интересного.

— Я поражен тем, насколько ты можешь быть многогранна, Лидия Мартин.

Вот так, очередной метод Питера в действии — и вот он, странный бледный парень с красными радужками, одетый слишком причудливо и старомодно для того, чтобы сойти за современного любителя переодеваться во что-то, что заставляет оборачиваться вслед прохожих, выступил из тьмы и оказался перед ней.

Ну, не совсем перед ней, стоит признать — он появился совсем не из того темного угла, на который Лидия изливала свой гнев, а вышел откуда-то у нее из-за спины… Но это не так уж и важно.

— То ты утонченная и искушенная юная леди, настоящая светская львица… То милая девочка-школьница с ямочками на щеках, то насмешливая златовласая стервочка, не дающая никому спуску, то послушная и заботливая дочь, то верная подруга, и вот, как будто всего этого мало, ты превращаешься в сквернословящую фурию, готовую надрать зад кому угодно, укажи только цель.

— Ну, вот такая она, я: несравненная Лидия Мартин, — хмыкнула Лидия, даже не скрывая того, что пристально изучает стоящего перед ней вампира. — Так что, скажешь наконец, как твое имя, или мне в самом деле звать тебя просто Вольтури?

— Деметрий, — чинно отозвался вампир. — Мое имя Деметрий, и я больше не состою в клане Вольтури, если хочешь знать.

— Правда? — вскинула бровь Лидия скептически. — А Дитон сказал, что отказ от членства вашего первобытного клуба карается смертью.

— Вообще, он прав, — согласился Деметрий с этим утверждением. — Но я был на особом положении, так что мне удалось уйти с наименьшими потерями.

— Угу. Плащик алый, я смотрю, потерял, — снова хмыкнула Лидия, еще раз окинув взглядом внешний вид своего уже не тайного преследователя.

— Он слишком заметен, — коротко пояснил Деметрий. — Привлекает к себе излишнее внимание.

— А остальной твой прикид как будто нет, — не удержалась от улыбки Лидия. — Ты бы купил себе рубашку и джинсы, куртку посовременней…

— Я надеюсь, что ты мне с этим поможешь, — губы вампира дрогнули, словно он хотел улыбнуться в ответ, но все-таки он не улыбнулся. — Если ты, конечно…

— Серьезно? Ты следил за мной столько времени, чтоб попросить меня помочь тебе купить куртку? — Лидия уперла руки в бока, всем своим видом намекая на то, что сейчас она в самом деле попытается надрать кое-кому зад.

— Нет. Конечно, нет, — заверил ее бывший Вольтури удивленно. — Я следил за тобой вовсе не поэтому, а для того, чтобы уберечь.

— Уберечь? — переспросила Лидия, внезапно ощутив, как тревожное чувство закрадывается к ней в душу. — От кого уберечь, Деметрий?..

— От других Вольтури, конечно, — ответил вампир так, словно это само собой разумелось. — Аро собирает коллекцию из одаренных вампиров, и ты могла бы стать одной из жемчужин в его коллекции.

— Но я даже не вампир, — напомнила ему Лидия.

— Но можешь стать им в любой момент, если Аро отдаст приказ, — просто парировал Деметрий. — Именно поэтому я и слежу за тобой. чтобы остановить тех, кто может прийти за твоей жизнью.

— Как мило, — кисло отозвалась Лидия, а затем вскинулась: — Что-то здесь не так, знаешь. Ты был одним из Вольтури, Вольтури хотят меня, но ты отчего-то решил пойти против них и вот он ты, мой таинственный красноглазый спаситель в дурацких одеждах… Все это очень мило, но один вопрос: чего ради?

— Элис Каллен сказала мне, что это моя судьба, — а вот теперь Деметрий улыбнулся, так безмятежно и так уверенно, словно был уверен в том. что Лидия знает, о чем он говорит, и в курсе о том, кто такая Элис Каллен и отчего ей стоит верить. — Она видела меня здесь, рядом с тобой. Я спас тебя.

— Так, стоп, — решительно вскинула руки Лидия. — Это уже не смешно. Тебе придется объяснить мне все насчет этой Элис и ее заявлений, потому что я уже совсем ничего не понимаю.

— Ладно, — легко согласился Деметрий. — Но для начала ты поможешь мне купить куртку.

— Идет, — сощурилась Лидия и подвела итог: — Но для этого нам придется как минимум подождать несколько часов до того момента, как откроется первый торговый центр. Может, начнешь рассказывать прямо сейчас?

— Может, — согласился Деметрий. — А может, и нет. Элис сказала, информацию стоит дозировать, чтобы не спугнуть тебя.

— Мне не нравится то, что ты говоришь.

— Она предупреждала, что такое может быть.

— Я тебя еще совсем не знаю, но почему-то мне уже кажется, что ты невыносим!

— Со временем ты привыкнешь, — многозначительно обронил вампир, и Лидия в этот момент очень четко осознала, что Элис Каллен много чего ему там наобещала и этот уже-не-Вольтури намерен приложить некоторые усилия, чтобы претворить все эти пророчества в жизнь.

Позволить ему это или нет, она вот так сразу решить не могла.

Для начала стоит взглянуть, как на нем будет сидеть куртка посовременней.

========== Элис Каллен/Питер Хэйл. TW crossover. ==========

[события сериала и фильмов не учитываются, Элис не в отношениях с Джаспером]

— Значит, вампир?..

С когтей Питера Хэйла капала на землю кровь — битва была жестокой, но короткой.

Короткой, благодаря хрупкой девушке, которая стояла сейчас напротив Питера и, вздернув острый подбородок, смотрела ему в лицо своими внеземными глазами с глубоко-золотистой радужкой. Это был дерзкий, прямой взгляд, а губы девушки, за которыми спрятались острые бритвы клыков, подрагивали так, словно она готова была вот-вот рассмеяться.

— Поверить не могу, что ты не почувствовал, Питер, — девушка все-таки улыбнулась, голос у нее был мелодичным, словно переливы серебряных колокольчиков, а сама она походила на эльфа: тоненькая, грациозная, вся такая остро-прозрачная, изящная и почти эфемерная.

Питер Хэйл в другое время бы злился — в другое время и будь на ее месте кто-то другой, но перед ним была Элис, и потому он поддался ее обаянию и улыбнулся в ответ:

— Теряю хватку. Неужели это старость?

— Вряд ли, — деловито возразила ему вампирша. — Это просто элементарная неспособность знать все на свете. Я и моя семья — мы не похожи на других вампиров.

— Мне везет на всяких избранных, — хмыкнул Питер, припомнив мальчишку, которого недавно покусал, чтоб заиметь себе слугу, а по итогу получив Истинного Альфу. — Но почему ты не сказала?

— А что бы это изменило? — пожала плечами Элис. — Я просто путешествую, нахожу интересных мне людей, хорошо провожу время… К чему эти лишние откровения?

— Но кто я, ты наверняка поняла с самого начала, — все же, уточнил Питер полувопросительно.

— У оборотней очень специфический запах, — смешно наморщила носик Элис.

— Не стоит расписывать, — хмыкнул в ответ Хэйл. — Давай смоем с себя где-нибудь всю эту кровь и пойдем выпьем. Я предпочитаю вести разговоры в более уютной обстановке, чем подворотня с парой-тройкой растерзанных трупов моих врагов.

Элис не стала спорить — ей тоже больше нравилось беседовать где-то, где никто не умер.

***

Элис встретила Питера в Новом Орлеане в тот же день, когда только приехала — они столкнулись в какой-то безумно самобытной картинной галерее, куда и она, и он забрели от скуки, и тот факт, что перед нею оборотень, сначала даже побудил Элис отойти подальше. Она не особенно любила волков — слишком горячие, слишком вспыльчивые, слишком резко пахнущие создания, которые так и норовят тебя сожрать.

Впрочем, Питер Хэйл оказался не типичным оборотнем — он держался с достоинством и даже высокомерием, улыбался холодно, а его глаза напоминали серое туманное утро в Форксе.

Он пригласил ее пообедать после того, как им понравилась одна и та же картина и каждый вознамерился ее купить.

Картину, к слову, он уступил Элис — и заработал себе еще один плюсик.

Они остановились в разных отелях, но находящихся неподалеку, и еще пару раз обедали и ужинали вместе. Легкий флирт, разговоры об искусстве, о путешествиях — им было интересно вместе.

А затем они бок о бок шли в очередную арт-галерею и на Питера напали трое оборотней-альф, и Элис просто не смогла оставаться в стороне. Она убила двоих — убила, потому что в противном случае они бы не отступили. Когда альфы объединяются в стаи, ими овладевает безумие — это она знала хорошо, подобные цепные псы были у Вольтури, которым Элис когда-то служила.

Она помогла Питеру, но и раскрыла себя — это в планы Элис не входило, но раз уж так вышло, то пути назад не было в любом случае.

***

Вампиры и оборотни никогда не ладили между собой — так уж сложилось, правила были придуманы задолго до этой встречи.

Элис понимала, что нужно быть осторожной — да и бросаться в омут с головой она никогда не спешила. Но что-то было такое в Питере Хэйле, что-то, от чего голову было потерять проще простого, и сопротивляться этому было сложнее, чем кажется.

Держаться отстраненно, когда она смотрит так, что на холодных щеках впору вспыхнуть стыдливому румянцу? Ох, это было выше ее сил!

Харизма этого мужчины лишь подчеркивалась его сущностью зверя — и он об этом знал.

Падать в пропасть по имени Питер Хэйл — так опасно и так маняще, и идти у него на поводу однажды поутру кажется вовсе не такой уж плохой идеей, как и поездка с ним в богом забытый Бикон-Хиллз и знакомство с его угрюмым племянником Дереком, к которому кожаная куртка прилипла второй кожей.

— Если он захочет тебя убить, то имей ввиду — в его понимании это один из способов проявлять свою самую глубокую привязанность, — сообщил ей Дерек в самую первую встречу.

— Все еще обижаешься, малыш? — снисходительно усмехнулся племяннику Питер. — Ну-ну, уже почти полгода прошло.

— И заметь, он не сказал «я больше не буду» или «это была ошибка», — хмыкнул младший Хэйл. — И это главное, что тебе стоит знать о моем дядюшке.

— Мне кажется, я справлюсь, — рассмеялась Элис, прижимаясь щекой к плечу Питера. — А если почувствую, что теряю контроль, то постараюсь убить его первой.

— Моя девочка, — одобрительно пророкотал Питер у нее над ухом, и это было счастье, которого ей так не хватало.

========== Элис Каллен/Дерек Хэйл. TW crossover. soulmate!AU ==========

[После встречи родные души не могут далеко сбежать друг от друга, что-то их постоянно заставляет возвращаться]

Стоило бы признать, что это была не такая уж и хорошая идея — искать его, этого мрачного парня из своих видений. Но Элис не была бы собой, если бы вот так просто взяла и признала бы свое поражение. А поражение, увы, было очевидным. И даже было озвучено в весьма недвусмысленной форме:

— Ну кто тебя просил?

— Никто, — честно ответила Элис, снизу вверх смело и даже несколько дерзко глядя на нависшего над ней здоровяка в кожаной куртке, чья трехдневная щетина вкупе с тяжелым взглядом призваны были устрашить кого угодно… Но не ее, конечно же.

— Я просто увидела тебя и поняла, что раз нам все равно суждено однажды встретиться и зациклиться друг на друге, то почему бы и не сделать это пораньше? — она была сама непосредственность, но вот здоровяк — Дерек, так его звали, — этого совсем не оценил.

— Где увидела? — уточнил он совсем недружелюбно. — В магическом шаре?

— Ну, почти, — терпеливо улыбнулась несгибаемая Элис, но Дерек не улыбнулся в ответ, он ждал ответа с суровым выражением лица. — У меня дар, знаешь. Видения. Я особенная.

— О, все мы здесь особенные, — насмешливо фыркнул оборотень. — У меня тоже есть дар.

— Да? — живо заинтересовалась Элис, почувствовав контакт. Нужно было ковать железо, пока горячо. — И какой? Это так интере…

— Дар обходиться безо всяких ненужных заноз в заднице! — рявкнул на нее здоровяк и захлопнул у Элис прямо перед носом кособокую дверь своего полуразвалившегося дома в чаще леса.

Жест был больше номинальный — дом-то и вправду разваливался, зияя тут и там дырами в стене и скалясь осколками разбитых окон. Но было неприятно, что ни говори.

— Я ничего плохого не хотела! — обиженно возвысила голос Элис. — Просто хотела познакомиться!

— Познакомилась? — буркнул Дерек из укрытия своей развалюхи. — А теперь проваливай! Как будто кто-то просил ее, ну что за ерунда…

Судя по нарочито громким удаляющимся шагам, ее суженый Дерек Хэйл удалился в глубь дома — наверное, чтобы посидеть у разрушенного камина, или чтобы приготовить себе ужин на неработающей плите — если у него вообще есть плита, конечно.

— Ну и ладно! — сердито буркнула Элис себе под нос. — Не очень-то и хотелось… Я ухожу, понял? И не ищи меня! Ухожу, и точка!

Напрасно она говорила погромче — Дерек не вышел, чтобы остановить ее.

Но самое главное-то уже случилось — они встретились, и Вселенная замкнула свой круг, так что у Элис не вышло уйти далеко, как бы она этого не хотела.

***

Элис была непритязательна — когда-то ей довелось коротать дни и ночи в самом настоящем сумасшедшем доме, где условия были откровенно ужасными, так что скромная гостиница в Бикон-Хиллз показалась ей почти уютной. По крайней мере, здесь было чисто и кровать не была продавленной, а еще было кабельное, так что она коротала вечер в компании какого-то забавного сериала и почти не думала о придурке Дереке Хэйле, которого напророчила ей судьба-злодейка. Почти — потому что все-таки этот грубиян не шел у нее из головы.

Видения пришли к ней несколько недель назад — никто не знал, как и почему это происходит, но однажды в жизни каждого появлялся кто-то, кто становился центром всего. Одна встреча — и вот уже вы повязаны до конца дней своих, притяжение не исчезнет и станет лишь сильнее, и все это казалось Элис волшебным и романтичным… До тех пор, конечно, как она решила взять инициативу в свои руки и выяснила, что ее соулмейт ей совсем не рад.

Это было обидно — в ее видениях Хэйл косматым волком подставлял большую голову под ее ладонь, и даже за ушком чесать разрешал. А еще она как-то раз видела его зажигающим свечи — накрытый стол, цветы в вазочке, он даже улыбался. О, и она видела поцелуй — сказать по-правде, именно этот поцелуй и соблазнил ее найти Хэйла и познакомиться с ним чуть пораньше, чем запланировала Вселенная. Похоже, она поторопилась — чересчур поторопилась. Или дурацкая Вселенная что-то здорово напутала — потому что Дерек Хэйл явно не собирался зажигать свечи или целоваться с Элис.

— И что теперь? — спросила Элис у героев сериала, потому что поговорить больше было не с кем. — Вернуться в Форкс и выслушивать насмешки Эммета? Он ведь скажет, что Эльф такая дурочка, что умудрилась даже соулмейта прохлопать.

Стук в дверь — достаточно хлипкую — едва не сорвал ее с петель.

Элис мгновенно взяла себя в руки — никакой сентиментальной грусти, потому что если кто-то смог бесшумно подкрасться к ее номеру, то это точно не горничная.

За дверью стоял Дерек Хэйл.

Он был все так же мрачен и недоволен, но в его здоровенной пятерне был зажат чахлый букетик каких-то травок, которые он наверняка считал цветами в знак примирения.

***

— Если бы ты не приперлась, — Дерек изо всех сил пытался веси себя не как грубиян из завшивелого байкерского клуба, но получалось у него откровенно плохо. — Если бы не нашла меня, в смысле… Ты вообще в курсе, как это работает?

— Элис, — подсказала ему девушка снисходительно. — Это мое имя, на случай, если ты не запомнил.

— Я запомнил, — поморщился Дерек, а Элис демонстративно понюхала притащенную им травку, предоставляя ему возможность говорить. Это была небольшая месть — говорить Хэйл явно не особенно любил, но она-то уже все сказала, когда первая пришла к нему, теперь его черед.

— Вообще-то, мы могли бы и не встретиться, — тоскливо продолжил оборотень. — Ты же знаешь об этом, да? Такое бывает. Жили бы себе, проблем не знали…

— Каких проблем? — уточнила Элис мстительно. Она-то уже прекрасно поняла, какие их ждут проблемы, но пусть Хэйл помучается, проговаривая это вслух.

— Вампир и оборотень, — буркнул Хэйл, он конечно же раскусил ее план немного поиздеваться. — Ты и я, мы и так особо не созданы друг для друга, а тут еще…

— Что? — подстегнула его Элис, ощетинившись пучком травы.

— Ну, я сейчас не особенно расположен ко всей этой фигне со второй половинкой, предназначенной свыше, — расплывчато пояснил оборотень. — У меня тут проблемы… Всякие… А ты появилась, и теперь — все. Мы повязаны. Куда ты, туда и я. Но все-таки лучше куда я — туда и ты, ладно? Мне пока уезжать нельзя.

— О, так ты приглашаешь меня остаться? — не удержалась от победной улыбки Элис.

— У меня и выбора-то нет, — буркнул Дерек обреченно. — Оставайся, а?

***

Вот уж кто точно полюбил ее с первого взгляда, так это Стайлз! Впрочем, Элис ответила ему взаимностью — этот гиперактивный и улыбчивый мальчишка был просто само жизнелюбие!

— О, вау! Соулмейт, так это правда? Вот это круто, вот это повезло! А ты красивая! Дерек, Дерек, она обалдеть какая красивая! Я, кстати, Стайлз — лучший друг Дерека, этого безумного мрачного волчары!

— Ты же вроде лучший друг Скотта, — мрачно навис над пареньком Дерек, оттесняя Стайлза от Элис: Стилински то порывался пожать ей руку, то обнять, то расцеловать в обе щеки.

— Ой, да что этот Скотт? — засмеялся Стайлз деланно, закатив глаза, но тут поймал возмущенный взгляд всклокоченного и какого-то вечно перепуганного Скотта, и сдался: — Ну да, ладно, ладно, я лучший друг Скотта! Ой, Скотт, ну не смотри на меня так, как будто ты сам сейчас не собирался притвориться лучшим другом Дерека!

— Заткнись, Стилински, а то сожру, — хмуро велел пареньку Хэйл и почти извиняющимся тоном обратился к Элис: — Ну и куда я от них уеду? Это кошмар, ты же видишь. Маленький оборотень и его друг-псих. Им нужен надзиратель.

— Это ты так флиртуешь? — заинтересовался Стайлз, его даже угрозы быть съеденным пронять не могли. — Оу, Скотти, ты видишь и слышишь это? Наш Дерек флиртует!

— Я сожру тебя, я сказал! — рыкнул Дерек и Элис не удержалась, прыснула со смеху. Если бы не щетина, то наверняка можно было бы увидеть, как щеки Дерека пошли красными пятнами. Ох, он был таким милым, когда смущался!

— Конечно же, ты не можешь уехать, — сквозь смех, согласилась Элис. — Мы остаемся!

***

— Тут не особенно уютно, я знаю, — Дерек вышел на крыльцо своего дома-призрака вслед за Элис и накинул ей свою кожаную куртку на плечи. — Но нам не обязательно здесь жить. У меня есть лофт в городе… Хочешь, туда переберемся?

Лиловые сумерки превращали лес в нечто волшебное — Элис зачарованно смотрела на владения Хэйлов, и так приятно было ощущать на плечах куртку Дерека в этот момент…

— Нет, — ответила она тихо. — Давай останемся здесь, Дерек. Мне здесь так нравится…

В ее видении — одном из многих — именно в полуразрушенном доме он поцеловал ее.

И пусть этот момент настанет не сегодня, Элис знала, чувствовала — уходить не нужно. Если что-то и суждено, то начнется это именно здесь.

В доме-призраке, посреди леса, где вампир и оборотень осознают и примут свою судьбу…