КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Свобода! (ЛП) [Адам Кокеш] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

СВОБОДА!

Оглавление

Вступление

Философия

I. Свобода

II. Правительство

III. Статизм

IV. Собственность

V. Добровольное участие

Краткая история власти

I. Эволюция правительственного рэкета

II. Патриотизм

III. Пропаганда

IV. Правительство и технологии

Война

I. Величайшее преступление против свободы

II. Служба в армии

III. Причины войн

IV. Изоляция вследствие интервенции

V. Международная помощь

VI. Война с терроризмом

VII. Настоящая безопасность

Личная безопасность

I. Жизнь хрупка

II. Правосудие

III. Полицейское государство

IV. Суды

V. Тюремное заключение

VI. Самозащита

VII. Сексуальные нападения

Налогообложение

I. Налогообложение — это воровство

II. Деньги и их хранение в банках как вид воровства

III. Почему так сложно?

IV. Воровство земли и налог на собственность

V. Межпоколенческая эксплуатация детей

Экономика

I. Идеал свободной торговли

II. Деньги

III. Корпорации и профсоюзы

IV. Инфраструктура и коммунальные услуги

V. Изгнание и бойкот

VI. Всё является экономикой

Другие разрушительные рэкеты

I. Образование

II. Медицинские услуги

III. Социальное обеспечение

IV. Запреты

V. Защита окружающей среды

VI. Интеллектуальная собственность

Правительство и Любовь

I. Секс, замужество и семья

II. Права детей

III. Эволюция родительства

IV. Запугивание

V. Расизм

Настоящая личная свобода

I. Эмоциональное рабство

II. Свобода в отношении здоровья

III. Свобода труда

IV. Счастье приводит к свободе

Будущее свободы

I. Асимптота

II. Эффект интернета

III. Сдвиг парадигмы

IV. Образование, активизм и агоризм

V. Локализация

VI. Является ли это революцией?

Послесловие

Об авторе

Оборотная сторона книги

Вступление

Мы живём в замечательное время. Люди накопили как никогда ранее богатый опыт, который с каждым новым днём позволяет надеяться на лучшую, чем ранее, жизнь. Не все разделяют такую точку зрения, но в общем, «Командные игроки» чувствую себя довольно хорошо. Мы прошли долгий путь и он достоин того, чтобы оглянуться назад и оценить пройденное. Тем не менее, текущий уклад жизни не стабилен в долгосрочной перспективе. В больших, чем когда-либо, объёмах, правительства изымают средства у бедных в пользу богатых. Мы быстро приближаемся к моменту, в который нам придётся приспосабливаться, иначе мы вымрем. Человеческая история последних лет вселяет пессимизм. Мы можем увидеть недавние шаги в сторону деградации общества, триумф сил зла над добром или, как минимум, поворот в сторону взаимного уничтожения. Но это всего лишь шаг назад в большой картине нескольких шагов вперёд и одного шага назад.

Общество не становится свободным лишь потому, что нас убедили в том, что мы свободны. Действительно свободное общество не может существовать, пока средствами пропаганды мы убеждены, что слово «Свобода» определено привилегиями, данными правительством, но не универсальными моральными принципами. Тем не менее, высвобождение общества неизбежно по причине глобального сдвига парадигмы вследствие изучения нами принципа владения собой.

Каждому известно, что свободная жизнь лучше, чем жизнь в мире, где человек вынужден выбирать лишь из предложенного и такое ограничение подкреплено угрозой применения силы. Многие из нас до сих пор проживают жизнь под указами других людей. Многие до сих пор живут под угрозой смерти на войне. При этом, очень немногие живут относительно неплохо, наслаждаясь личным достатком и автономностью. Даже те, кто живут неплохо, находятся в неустойчивой среде, поскольку личные свободы человека постоянно нарушаются по всему миру.


Любой акт агрессии или угроза применения силы между людьми является нарушением чьей-то свободы. Самая большая иллюзия текущей парадигмы статизма заявляет, что благодаря правительствам, было достигнуто существенное снижение уровня насилия между людьми. При этом на сегодняшний день, правительства являются самыми большими инициаторами насилия в мире. Они являются насильственными монополиями с иллюзорной поддержкой общества. Всё, что делают правительства, основано на предположении, что они имеют право угрожать оружием мирным людям, которые действуют не так, как хочется правительствам.


Многие из нас зависимы от правительства и, поскольку оно занимает большую роль в обществе, кто-то может сказать, что существование правительства выгодно каждому. Это не значит, что цель оправдывает средства. Так же, большая часть населения в результате оказывается в минусе из-за правительства. Даже если мы убеждены, что большая часть населения остаётся в плюсе от правительства, мы всегда можем жить лучше без применения силы.


Свобода - это способность делать то, что хочется, в пределах своих прав и без угрозы применения силы кем-либо ещё. Вот так всё просто. Вы владеете собой. Никто не в праве заявлять права даже частичной собственности над вами без нарушения ваших прав. Упразднением статизма мы добьёмся мира без несчастных жертв нарушения свобод человека и тех, кто делает их жизнь несчастной. Мы создадим мир, в котором взаимоотношения между людьми будут свободны от принуждения и насилия. Мы будем видеть друг в друге партнёров нашей жизни, объединённых желанием свободы и самореализации. Мы нацелены на построение общества, основанного на взаимоуважении и сотрудничестве.

Философия

I. Свобода

Свобода — это когда никто не заставляет нас подчиняться. Каждый понимает это определение в позитивном ключе, поскольку все мы ценим собственное право принимать решения. Все мы ценим право принятия решений без угрозы применения силы в свой адрес. К сожалению, многие из нас не уделяли времени на обдумывание точного определения и истоков свободы, как и принципов её неопровергаемых основ. Применение таких принципов к глобальным проблемам может быть сложным, но сам концепт свободы крайне прост. Если всегда исходить из этих принципов, то мы придём к более гармоничному обществу.

Если кто-либо принуждает нас следовать его указам, то мы определённо не свободны. По всей видимости, окажется полезным думать о свободе не как о чём-то вещественном, а как о идеальном состоянии гармонии в обществе, при котором никто не заставляет других следовать своим указам. Нарушение свободы — это акт насильственного нарушения или подавления воли другого человека  посредством убийства, воровства собственности или угрозы нападения. Свобода — это не просто идеальное состояние общества, но моральный код уважения прав других людей.

Владение собой — неотъемлемая часть того, чтобы быть человеком. Вы владеете собой. Вы владеете собственным телом. Вы владеете своим трудом и его результатами. Любой, кто заявляет иначе, пытается ограничить вашу свободу или сделать вас рабом.

Поскольку вы владеете собой, никто не в праве инициировать применение силы против вас. Принятие этого простого факта — основа свободного и мирного общества. Этот универсальный принцип неагрессии применяется к каждому и, таким образом, неправильно убивать, калечить, нападать, угрожать людям или воровать у них. Любой, кто прямо нарушает свободы других, поддерживает нарушения свобод других или нарушает свободы других от имени третьих лиц, оттягивает нас от достижения нашего потенциала через гармоничные или взаимовыгодные отношения, которые возникают в свободном обществе.

II. Правительство

Очень немногие люди, даже среди государственных служащих, уделяли время на обдумывание точного определения правительства. Правительствам сходят с рук их деяния, поскольку истинная суть правительства прикрыта пропагандой. Большинство определений слова «правительство» указывают, что это ответственные, руководящие люди. При этом, сама суть руководства и контроля — это всегда угроза применения силы. Объявленная правительством власть над населением отличается тем, что она полагается на право одностороннего применения силы по отношению к мирным людям. Невозможно отвергать тот факт, что правительство — это институт контроля, подкреплённый угрозой применения силы.

Защитники правительства заявляют, что правительству можно совершать действия, которые никогда не разрешены индивидуальному человеку. По этой причине правительства придумали специальные слова для прикрытия того, чем они на самом деле занимаются. Война — это массовое убийство. Если конкретный человек совершает убийство, то это преступление и он должен понести наказание. Но если человек, как часть большой организованной группы, совершает убийство, то он может получить за это медаль. Налогообложение — это воровство. Если человек похищает тебя за отказ от отдачи части своего дохода, то он будет посажен в тюрьму. Но если кто-то делает то же самое от имени государства, они получают хорошую зарплату сборщика налогов. Никакое оправдание подобных действий не меняет их основополагающую аморальную природу. Никакое «божественное право королей», никакая «воля народа» и никакие «правила закона» не оправдывает подобные аморальные действия. Жестокие сотрудники силовых структур необходимы правительствам, поскольку иначе угрозы правительств будут бессмысленны.

Говорить, что правительства имеют аморальную основу, не значит, что всё что они делают, аморально. Они часто объявляют монополии над очень важными функциями в обществе. Такими как помощь бедным или защита природных ресурсов. Бедным жилось бы куда лучше и природа была бы в куда лучшем состоянии, если бы бедные и природа не были защищены теми же людьми, которые развязывают войны. Даже когда правительство даёт деньги кому-то, оно должно сначала своровать эти деньги у кого-то ещё. Никакой благородный поступок не может оправдать воровство настолько, насколько правительство хочет убедить нас.

Правительство аморально по своей природе, поскольку оно основано на нарушении прав конкретных людей. И развитие общества происходит не благодаря, но вопреки правительствам. Как свободные, прекрасные, независимые человеческие существа, мы владеем собой и никогда не должны позволять кому бы то ни было утверждать обратное. Мы заслуживаем самоуправления. Мы заслуживаем быть ответственными за нашу собственную жизнь. Никто не имеет права контролировать других посредством силы. Даже если они заявляют, что их поддерживает большинство.

Возможно, в ходе развития общества, определённый уровень насильственного контроля был неизбежен. Из слабости мы поддерживаем некоторый уровень организованной жестокости лишь потому, что мы не придумали ничего лучше. Возможно, нас убедили, что правительство - «необходимое зло», но поскольку убеждение всегда выигрывает у угрозы применения силы, насилие будет неизбежно признано пережитком прошлого.

Правительство, оно как рак. Меньше правительства — это лучше, чем много правительства. Как и меньше рака — это лучше, чем больше рака. Но до тех пор, пока оно существует, оно представляет угрозу. До тех пор, пока общество приемлет идею, что проблемы допустимо решать силой, единственное ограничение над уровнем насилия в обществе — это уровень насилия сотрудников силовых структур, на который их не возможно убедить. Сегодня правительство можно назвать глобальной опухолью. Хотя локально и возможно избавиться от гнёта правительства, мы будем действительно свободны лишь тогда, когда оно будет полностью упразднено.

Правительство — это контроль. Правительство — это эксплуатация. Правительство — это рэкет. Правительство — это беспорядок, насилие и конфликты. Правительство — это настолько «хорошая» идея, что людей приходится силой заставлять следовать такой идее. Правительство — это группа людей, объявивших монополию на инициацию применения силы на определённой территории. Правительство — это организованные в институты наихудшие порывы к контролю, доминированию и получению выгоды от других посредством силы. Правительство отражает нашу толерантность к угнетению. И всё, что нам нужно сделать для победы над правительством — требовать самоуправления.

III.  Статизм

Система контроля, основанная на участии жертвы, отражает систему нашего мышления. Если мы уверены, что жёсткая система контроля над нами необходима, то такого типа правительство мы и получим. Поиск и сопротивление контролю всегда были частью нашей жизни, но со временем мы требовали больше самоуправления. Мы перешли от принятия жестокого рабства и крепостного права к требованию определённой роли в «участническом» правительстве. Статизм — идеология обращения к организованной силе для решения проблем, которые лучше решаются мирными средствами.

Учитывая количество насилия в истории человечества, становится не удивительной заманчивость идеи статизма. Вы волнуетесь о бедных? Хотите защитить окружающую среду? Переживаете за безопасность нации? Цените общество, в котором образование доступно бесплатно? Правительства хотят, чтобы вы думали, что вы уже выполнили свою часть всего этого посредством голосования и оплаты своих налогов даже не задумываясь критически. Именно угроза насилия отличает правительства с их монополиями и другие преступные группировки от организаций, основанных на добровольном участии. Даже положительные вещи, которые были достигнуты правительствами, стали возможными лишь благодаря принуждению и насилию.

В ходе человеческой истории, правительственные группировки приспособились к возросшим требованиям к самоуправлению. Когда-то было принятым, что главным был тот, кто успевал схватить камень побольше. Затем нас приходилось убеждать в священности прав короля или королевы. Затем для удовлетворения нам стали необходимы выборы. Группировки будут довольно прибыльным занятием до тех пор, пока люди не способны увидеть их истинную суть. Как только мы потребуем самоуправления, рэкет с его репрессиями под названием «демократия» станет не возможным.

Если что-то нельзя делать одному человеку, то является ли приемлемым голосование 51% населения, допущенного до голосования, для найма кого-либо, чтобы сделать то же самое? Демократия — это не свобода. Даже если взять демократию в её идеальном виде, то в лучшем случае она из себя представляет большинство населения, которое придумывает оправдания для насаждения своей воли оставшейся части населения. Чаще же всего демократия — это прикрытие власть имущих для эксплуатации населения настолько, насколько людей возможно эксплуатировать не теряя своей легитимности и удерживая власть в своих руках. Также для несогласных в демократии существует фальшивая отговорка под названием «следующие выборы».

Люди будут получать рэкет для защиты до тех пор, пока сами того требуют. Правительство всегда основано на насаждении своей воли на людей вне зависимости от того, как оно называется или какую фальшивую идеологию использует для поддержания легитимности. Статизм сегодня — это доминирующая парадигма, поскольку люди отрицают или игнорируют её настоящую природу. Людей пугает сама мысль о иной парадигме, поскольку они зависимы от государства. Правительственная группировка переживёт свой век и распадётся сразу же, как только достаточное количество из нас увидит её истинную суть, осознает и примет идеалы свободы и изменит вектор своей жизни в сторону решения проблем посредством объединения, а не насилия.

IV.  Собственность

Необходимо обладать очень нестандартной логикой и отсутствием самолюбия для отрицания того факта, что вы владеете собой. Сама попытка опровергнуть данное заявление лишь подтвердит его, поскольку акт самовыражения основан на факте владения собой. И если человек не владеет собой, то он является рабом. Все концепты права исходят из владения самим собой. Ваше владение собой является признанием окружающими вашего права на самоконтроль. Если вы не заявляете право на владение чем-либо стоящим, то кто-то другой это обязательно сделает. Без объявления права на владение собой, свободы быть не может.

Владение собой означает свободу слова, поскольку вы владеете своим голосом и можете сказать что вам вздумается. Если кто-то вас избивает, крадёт у вас или сажает в тюрьму лишь потому, что им не понравилось сказанное вами, то они не только нарушают ваше право на свободу слова, но и нарушают ваше право на владение собой. Право на владение собой означает и право на хранение молчания, поскольку принуждение к общению посредством угроз - это попытка контролировать чужую собственность. Владение собой означает, что ваше тело — это манифест вашего уникальных сознательных выборов и никто не имеет права у вас его забрать.

Поскольку вы владеете собой, вы ответственны за свои действия. Если вы сломали нечто принадлежащее другому человеку, то вы должны возместить ущерб. Это так же означает, что вам принадлежат результаты вашего труда и вы за них ответственны. Если вы создали что-либо из каких-либо материалов в результате своего труда, то вы имеете право собственности над продуктом своего труда. Вы можете его уничтожить, использовать, обменять или подарить. Этот простой подход к собственности имеет потенциал для разрешения многих разногласий в мире.

Не каждый в этом мире имеет доступ ко всем природным ресурсам, но в мире, где права людей признаны и уважаемы, не является приемлемым ограничивать чей-либо доступ к ресурсам, которые ещё не использованы кем-то другим. Таким образом является не правильным загрязнять окружающую среду и портить природные ресурсы, поскольку кто-либо другой мог бы воспользоваться такими ресурсами. Является неправильным объявлять свои права на землю лишь для того, чтобы другие не смогли ей воспользоваться. Является неправильным ограничивать доступ к природным ресурсам тех людей, кто мог бы использовать их.

У вас есть право на самозащиту и самостоятельное определение того, как защищаться. Таким же образом у вас есть право на оценку ценности своей собственности и её защиту определёнными вами средствами. При текущей парадигме статизма, правительства лишают людей права выбора средств и методов самозащиты и защиты своей собственности. Вне зависимости от того, нравится вам это или нет, часть вашего дохода будет пущена на финансирование системы, основанной на несправедливости и коррумпированном праве собственности. Абсолютное и полное уважение принципов собственности является необходимым для свободного, мирного и нацеленного на добровольное взаимодействие общества.

Большинство конфликтов основаны на разногласиях касательно собственности. Разногласия иногда основаны на недопонимании или простом несогласии, но чаще всего они основаны на ложных объявлениях прав на собственность. Такие ложные объявления права собственности зачастую исходят от правительств, которые часто заявляют, что они, или коллективы, которых они представляют, владеют вашим доходом или вашим телом. Правительства также служат для продавливания махинаций вокруг собственности для удовлетворения интересов самых богатых. Посредством размытия простого концепта права собственности, правительствам удалось совершить невероятное количество неправомерных действий с целью отъёма собственности у бедных в пользу богатых. Устойчивый фундамент права собственности необходим для поддержания справедливости в обществе.

V. Добровольное участие

Исходя из принципа владения собой, мы можем организовать систему правосудия, которая будет основана на принципе неагрессии. С точки зрения такой системы правосудия, свободным обществом может считаться лишь то, где все отношения между людьми свободны от насилия и принуждения. В идеале такое общество не будет иметь жестокого контроля чего бы то ни было и, таким образом, не будет иметь ничего похожего на сегодняшнее «правительство». Такое идеальное общество будет основано на добровольном участии.


Когда все взаимоотношения основаны на добровольном участии, это значит, что мы исключительно добровольно участвуем в любых взаимоотношениях с другими людьми. Мы выбираем те взаимоотношения и транзакции, которые выгодны именно нам, а не те, которые кто-то выбрал для нас. Когда наши права нарушены, нас лишают некоторых вариантов выбора. Когда правительства говорят, что вы не можете делать что-то, это значит, что если вы это сделаете, то против вас будет применена сила. И пока многие из нас наслаждаются правом независимо принимать решения, каждый аспект нашей жизни подвержен угрозе применения силы.

Принцип владения собой означает не только тот факт, что вы владеете собой, но и что все остальные также владеют собой. Лучший путь для обеспечения уважения вашего права на владение собой, уважать права других людей. К счастью, большая часть из нас с лёгкостью понимает этот принцип и применяет его в повседневной жизни. Даже если рассмотреть сотрудников государственных структур, лишь относительно немногие зарабатывают непосредственно за счёт воровства и убийств. К сожалению, общество склонно не распространять моральные принципы на сотрудников правительственных структур. Когда вы выучили, что драться и воровать не хорошо, никто не озвучивал оговорку «если только вы не работаете на правительство». Когда вы выучили, что убивать нельзя, никто не озвучивал оговорку «если только политик не сказал, что можно». Всё, что делает правительство, возможно лишь за счёт нарушения чьих-то прав.

Поскольку люди склонны к межличностной жестокости, добровольное общество в его абсолютном виде может быть не возможным. В мире может сложиться действительно свободное и добровольное общество, но оно перестанет быть таковым, когда кого-то ударят. Тем не менее, это не значит, что мы не должны всячески стараться прийти к более свободному и мирному обществу или не пытаться очистить мир от жестокой агрессии.


Мы живём в наиболее мирное время на протяжении всей человеческой истории. В наше время как никогда малы шансы стать жертвой жестокости окружающих. Это прекрасно и является хорошим поводом для празднования. Только представьте как тяжела была жизнь наших предков, которые жили в страхе пострадать от рук окружающих. Представьте как тяжело было вести и поддерживать деловые взаимоотношения и кооперироваться при низком уровне доверия в обществе. К сожалению, в наши дни правительства более, чем заменили шане недоверие к окружающим другими фальшивыми страхами и наши жизни стали более, чем когда-либо, регулируемыми силовыми методами.


В мире без правительств (мире, где насильственные взаимоотношения людей является редкими исключениями), уровень доверия высок, права каждого человека уважаемы и атмосфера для сотрудничества идеальна. Лишь в таком обществе каждый человек в состоянии реализовать свой потенциал. При каждом акте неуважения чьего-то права на владение собой, мы уменьшаем свой собственный потенциал самореализации. Всякая угроза применения силы сужает варианты выбора. Каждый акт жестокости оттягивает человечество назад. Принцип добровольного участия предполагает, что нам следует двигаться в сторону свободного общества посредством избавления всех взаимоотношений между людьми от насилия.



Краткая история власти

I. Эволюция правительственного рэкета

Как только люди смогли производить больше, чем было необходимо для обеспечения себя, стало выгодно их эксплуатировать. Для понимания происхождения правительств или межличностного насилия, нужно опуститься до примитивного уровня наших биологических истоков. Мы всегда старались удовлетворить свои потребности благодаря контролю окружающего мира и других людей. Большинство взаимодействий между людьми было кооперативным и миролюбивым, но тяга к контролю других силовыми методами эволюционировала из первых попыток воровства в сегодняшние правительства.

Если правительство означает управление посредством силы, то мы, возможно, никогда не жили в мире без правительства. В примитивных группах охотников-собирателей, людям приходилось считаться с тем, кто был сильнее всех. Возможно, люди были крайне заинтересованы в поддержании такого уклада жизни, поскольку идти против него означало оказаться изгнанным или, что ещё хуже, покалеченным или убитым.

Поскольку мы являемся общественными существами, мы придумали языки общения, которые позволили общаться и координировать действия. Внезапно, человек с самым большим камнем оказался не обязательно самым главным. Главным становился лучший охотник. Человек, который эффективнее всего руководил другими посредством коммуникации и кооперации. Затем лучшие охотники стали называть себя вожаками и начали организовываться первые защитные рэкеты, которые эволюционировали в текущие правительства.

Технологии играли основополагающую роль в определении социального уклада, поскольку от них зависел уровень производительности, который можно было эксплуатировать. До появления языка или инструментов. Люди были способны собрать лишь немногим более необходимого для собственного проживания. С изобретением средств, необходимых для охоты, зачастую оставались избытки еды, которые подпитывали как производство других вещей, так и людей — манипуляторов. С развитием аграрного производства, люди смогли производить намного больше еды, чем могли потребить сами. Таким образом они смогли содержать большое количество ремесленников включая уникальное ремесло «правительственного паразита».

С развитием производства, невероятно выросла производительность труда, как и способность общества содержать людей, которые абсолютно ничего не производят или даже негативно влияют на производительность других. Если бы правительства забирали половину дохода примитивных крестьян, которые сами еле прокармливались, те бы все вымерли или взбунтовались против такого невероятного уровня воровства. Но если в наше время правительства забирают половину дохода современных рабочих, которые способны прокормить десять семей, и затем потратят некоторую часть сворованного на пропаганду для убеждения, что воровство было во благо рабочих, то рабочие возможно даже проголосуют за увеличение налогов. Или, в худшем случае, рабочие проголосуют за другого политика, который, прикрывая всё тех же спонсоров, сворует у рабочих чуть меньше.

Одновременно с увеличением индивидуальной продуктивности, мы стали умнее и более информированы о истинной природе правительств. В результате, правительства использовали системы образования и СМИ для убеждения нас, что их рэкет является необходимым или даже благотворным, но эффективность такой дезинформации уменьшается. Мы дошли до требования большей свободы в собственных решениях и жизни без нападений и ограблений.

История правительств определена двумя процессами: увеличением уровня толерантности населения к грабежам и нашим осознанием того, что мы достойны жить не будучи субъектом ограблений. Первый процесс будет вести к увеличению уровня толерантности совместно с развитием технологий. Но второй процесс будет опережать первый. Это можно увидеть по развитию демократий в мире. Из всех возможных форм управления, демократия — последняя перед достижением по истине свободного общества.

Если рассмотреть историю за большой период времени, то можно увидеть вдохновляющий уровень развития самоуправления. Если посмотреть лишь на современную историю, то можно лишь рассмотреть борьбу за демократию. Борясь за «равноправное участие» в насильственном управлении над другими, не возможно достичь куда более значимую цель в виде общества, которое уважает самоуправление. Демократия — это способ притвориться, что все мы являемся равноправными рабовладельцами. Реальность же всегда будет оказываться куда менее впечатляющей, чем громкие обещания защитников демократии, поскольку сама демократия фундаментально основана на аморальных идеалах. Никто не имеет права на насаждение лидера другим, как и ни один мандат большинства не даёт лидеру право использовать силу против кого бы то ни было.

Демократия — это лишь оправдание того, что супер богатые в любом случае собирались сделать по отношению ко всем остальным. Как минимум демократия является очень удобным прикрытием, которое позволяет делать что угодно и говорить, что такова была «воля народа». Это стало почвой для появления современной бюрократии, средствами которой каждый аспект нашей жизни подвержен воздействию правительства или точнее, контролируется угрозами применения силы. Пока что иллюзия участия посредством выборов удерживает нас в такой системе.

Мы развивались вместе с развитием рэкета, поскольку являемся прагматичными существами, которые не могут поддерживать существующую социальную систему, если не способны обеспечивать себя. С ростом продуктивности и правительств, растёт и потребность в самоуправлении, при этом иллюзия демократии такую потребность не удовлетворит. Основные революции в истории усложняли существование рэкета, а иногда делали его невозможным. Но лишь после глобального сдвига парадигмы в сторону свободы мы сможем навсегда оставить рэкет в прошлом.

С развитием общества, мы сохранили наши природные инстинкты. Мы являемся общественными существами, которые не зависимы друг от друга, но зависимы от кооперации в целях поддержания нашего уровня жизни и увеличения шансов на выживание и размножение. Поскольку кооперация превосходит принуждение, мы постоянно находили лучшие методы организации общества для развития кооперации. Эра правительств в их текущем виде отражает важный шаг в процессе такого развития, но он никак не является последним. Вскоре принятие новой парадигмы, основанной на принципах свободы, сделает устаревшими и невозможными любые формы организованной эксплуатации людей.

II. Патриотизм

Люди всегда ассоциировали себя с группами, в которых состояли. Мы ассоциируем себя с меньшими группами для увеличения чувства собственной значимости. Эту унаследованную особенность человеческой психики широко эксплуатировали для управления обществом и поддержанием его толерантности к репрессиям. Даже если мы считаем, что созданные сильные групповые сущности должны обслуживать общество, правительства использовали привилегии их монопольного положения для изъятия куда большего, чем они действительно заслуживают. В случае современных правительств, ценой национальной идентификации стали обширные войны, воровство и манипуляции.

Исторически, все мы ассоциируем себя с семьёй. Существует полезный природный инстинкт, благодаря которому мы рассматриваем тех, кто подарил нам жизнь, более важными, чем все остальные. К сожалению, это легко превращается в боязнь чужаков. Тех, кто отличается от членов нашей семьи. Когда семья или племя под угрозой, такой инстинкт может быть очень полезным и даже необходимым для выживания. Но когда опасности нет, страх перед чужаками может заблокировать нашу способность к кооперации.

Многие правительства напрямую используют инстинкт ассоциации со своей семьёй убеждая людей, что их страна — это их семья, а политические лидеры — это родители. Это не только позволяет правительствам занимать более контролирующую роль, но также управлять взаимоотношениями между странами. Патриотизм превращает ассоциацию с естественными группами в извращённые национальные ассоциации. Термин «патриотизм» зачастую определяется «любовью к родине». Но если такая «родина» определена нарисованными политиками, войнами и другими историческими событиями линиями на карте, слово «патриотизм» стоит переопределить в «ложное чувство ассоциации с некой группой, созданное и поддерживаемое явным образом для усиления психологической хватки правительства над своими жертвами».

Патриотизм — это искусственная ограниченная границами «любовь», созданная с целью создания недостатка любви к тем, кто находится за границами. Нет ничего плохого в том, чтобы любить себя или тех, кто схож с вами. Тех, кто разделяет ваши ценности или имеет схожие с вами черты, которые ценны для вас. Но распределять свою любовь, основываясь на границах жестокого рэкета, является опасной идеей. Наиболее незащищённые и уязвимые люди зачастую становятся самыми приверженными патриотами. Таким образом правительствам всегда выгодно поддерживать в нас страх к чужакам, держать нас оторванными от остального мира и не давать нам эмоционально повзрослеть.

Незащищённость и тенденция к национальной идентификации позволяет людям совершать страшные и иррациональные поступки. Патриотизм использовали для оправдания самых ужасных преступлений в истории человечества, поскольку люди более определяли себя как члены группы, нежели как морально устоявшиеся личности. Патриотизм означает понижение себя до члена группы. Такой, как стадо примитивных животных. Такое поведение приводит к отстранению от ответственности, которое необходимо правительству, и к бессмысленному повиновению, которое позволяет людям думать, что «Я лишь исполнял приказы» является оправданием аморального поведения.

Для принятия неугодных населению законов, правительства полагаются на чувство патриотизма своих жертв. Правительствам необходимо, чтобы мы чувствовали себя членами стада. Им необходимо, чтобы мы верили, что политики жертвуют собой из «любви» к искусственному коллективу. Им необходимо быть уверенными, что лишь немногие из нас, их жертв, являются эмоционально зрелыми, интеллектуальными людьми. Людьми, которые требуют самоуправления и устоялись в своём убеждении, что мы являемся свободными, прекрасными и независимыми людьми. Патриотизм — это доказательство того факта, что патриот не является свободным человеком.

III. Пропаганда

Наибольшая ложь правительства — ложь о том, что оно существует во благо своих жертв. Правительства прилагают много усилий для скрытия правда. И пропаганда предназначена для изменения хода нашего мышления и наших действий. Пропаганда распространяет дезинформацию, которая может воздействовать на наши решения, избавлять правительства от обвинений, убеждать, что сопротивляться бесполезно, рекламировать нелюбовь к чужакам и создавать чувство патриотизма или самоидентификации со страной или даже самим правительством. Наилучший показатель способности правительства к пропаганде — результат их убеждений в том, что мы должны ассоциировать с ним себя. И каждый, кто оспаривает их власть, предстаёт в глазах других людей врагом народа. К счастью, те же технологии, что используются для пропаганды, сегодня делают нас сильнее и, возможно, мы исторически уже прошли пик эффективности пропаганды.

Во времена зарождения правительств, пропаганда была простой и прямолинейной. Пожалуй, первым примером пропаганды был пещерный человек с копьём, злобно огрызающиеся с соседствующим племенем подталкивая своих соплеменников на атаку противника. «Плохие люди! Там! Будьте патриотами! Убейте их!» С развитием коммуникационных технологий, усложнялось и общество, усложнялся рэкет, увеличивалась сила пропаганды. Вначале, коммуникационные технологии были необходимы правительству только для координации своих подразделений. А с появлением средств массовой коммуникации, эффективность пропаганды значительно выросла. Так же для правительств стало целесообразным инвестировать большое количество ресурсов в развитие технологий пропаганды. Правительства используют пропаганду для обеспечения толерантности к правилам и законам, которые свободно мыслящее общество никогда бы не приняло.

Развитие средств массовой информации позволило правительствам собирать массовые армии бедных людей не только чтобы они воевали и умирали в войнах богатых людей, но чтобы они делали это с энтузиазмом. Они не только убедили людей поддерживать массовые программы благотворительности, но и превратили людей в убеждённых налогоплательщиков, которые приемлют невероятные растраты и воровство. Они не только захватили большие сегменты экономики посредством изъятия частной собственности, но и заставили людей поверить, что общество не способно действовать без правительств! Технологии пропаганды столько изощрённы, что правительства заставили людей нападать на всех, кто указывает им на суровую реальность.

Правительства и их представители напрямую лгут нам. Но ложь более эффективна, когда донесена третьими лицами. Правительства всегда материально поддерживали пропагандистов, которые поддерживали курс правительств. Религия долгое время занимала такую роль и правительства продвигали религиозных лидеров для убеждения населения в необходимости повиновения правительству. Через спонсорство или прямое взятие под контроль системы образования, правительства способны поощрять тех, кто поддерживает и усиливает их сказки. Правительства и их спонсоры укрепляют свою пропаганду поддерживая тех, кто не способен свободно мыслить. Они контролируют СМИ посредством лицензирования, цензуры, монополии на управление инфрастуктурой и ограничения доступа.

Диалоги предварительно выбранных людей на сцене — обычная тактика пропагандистов, поскольку лучшая пропаганда — та, которую целевая аудитория не распознаёт. «Эксперты», которые предположительно представляют все стороны на дебатах, уводят разговоры в сторону и удерживают внимание благодаря потребности в сенсациях и благодаря громким именам спикеров. При этом, аудитория свободна «независимо» выбрать, чью сторону она поддерживает. Любые другие варианты кроме двух предложенных даже не рассматриваются или называются не относящимися к вопросу. Несогласным не даётся слово. И пока люди считают, что они свободны, поскольку способны энергично обсуждать одну или другую социальную проблему, даже не затрагивается вопрос законности предположений, на которых основана пропаганда. А именно: что правительство хорошее, правительство существует для нашей защиты, мы не смогли бы выжить без правительства.

До сих пор пропаганда была крайне эффективна в поддержании рэкета, но её эффективность снижается. И хотя правительства ранее имели уникальный доступ к средствам публикации, теперь мы имеем доступ к невероятному количеству информации и обманывать нас стало намного сложнее. Пропаганда будет существовать пока существуют правительства. Пока пропаганда эффективна, будет возможным существование правительств. Но поскольку мы способны ставить под сомнение пропаганду как никогда ранее, она рано или поздно утратит свою эффективность.

IV. Правительство и технологии

Во многом, развитие правительств шло параллельно с развитием технологий. Тем не менее, их взаимоотношения являются куда более сложными. Технологии часто наделяют правительства силой, которой общество не обладает. Иногда это происходит в тайне. Технологии позволили правительствам быть куда более разрушительными, чем они были бы без технологий. Во многом технологии сейчас позволяют нам ставить под сомнение власть правительств. До тех пор, пока мы подвержены рэкету, доступные технологии будут определять природу репрессий. Но по всей видимости, технологии позволят населению потребовать самоуправления и сделают психологический фундамент статизма устаревшим.

Уровень развития технологий в обществе определяет продуктивность труда среднестатистического члена общества. Правительство может существовать лишь при избыточной продуктивности. Развитие сельского хозяйства позволило рэкету существовать среди разного рода оседлых фермеров. Развитие производства создало куда более жёстко контролируемую и управляемую экономику, которая позволяла облагать налогами доходы. Развитие печати и насильственное установление валютных регулирований сделало возможным укрепление практических всех сегодняшних правительств благодаря их монополии на создание денег. Также, технологии усилили нашу способность к самоуничтожению до уровня, при котором видится возможным полное уничтожение человечества. Избавившись от статизма, мы избавим развитие мирных технологий от негативного влияния статизма.

Развитие технологий влечёт за собой увеличение благосостояния. Увеличивая производительность труда среднего рабочего, технологии увеличивают и уровень жизни (несмотря на тот факт, что правительство всегда забирает большую часть продуктов труда). Когда у людей едва хватает времени чтобы прокормить свои семьи и рассчитаться с арендодателями, у них не остаётся времени на организацию протестов. С увеличением благосостояния населения в целом и получением доступа к информации, увеличивается и уровень самосознания населения. Это и было основной причиной для увеличившегося запроса на самоуправление.

Несмотря на быстрое развитие интернета, некоторые политики досих пор считают, что они всё ещё могут использовать прежние методы обмана населения. Иногда политики говорят одно, затем на следующий день в следующем городе говорят противоположное. В итоге, на следующий день они находят в интернете оба высказывания объединёнными вместе в одном видео. Когда каждый имеет в прямом доступе полный набор знаний человечества, становится очень сложно эффективно лгать нам.

Если жертва нападок не предаёт огласке случившееся, нападающие лишь становятся сильнее. Как и любые другие нападающие, правительство хочет, чтобы его жертвы молчали. Правительства стараются удерживать своих жертв разделёнными не давая им объединяться. Интернет создал площадку для общения, на которой мы можем делиться своим опытом нападок на нас и увидеть, что мы не одиноки. Акты зверских действий правительств теперь становятся вирусными видео в сети. И новые методы коммуникации не идут на пользу правительствам.

Взгляд на правительство как на организованную преступную группировку позволяет увидеть его психологическую суть. Люди обращаются к жестокости и втягиваются в конфликт в результате страхов и незащищённости. Технологии наделяют нас возможностью быть куда более осведомлёнными о психологическом здоровье. Кто-то может сказать, что уровень психологического здоровья исторически низок из-за правительств. Но даже если это так, низкий уровень межличностного насилия свидетельствует о куда более сильном обществе. В долгосрочной перспективе технологии объединят людей, принесут гармонию и кооперацию в куда большем масштабе, чем правительства.

Необходимость ограничивать и контролировать информацию, доносимую до сотрудников силовых структур, необходима правительствам, поскольку они опираются на силовые структуры для жестоких расправ над мирными людьми. Общий уровень доступности средств коммуникации делает это крайне сложным. Довольно просто убедить солдата убить кого-то, если его можно убедить, что жертва не является человеком. Но сделать это намного сложнее, если солдат может общаться со своей жертвой в сети по видео связи. С развитием технологий, правительствам становится намного сложнее разделять и изолировать людей.

До появления интернета, правительства могли очень эффективно контролировать передовые коммуникационные технологии. Многие отчаявшиеся правительства ограничивают доступ к интернету или вводят цензуру. Это, в свою очередь, указывает на начало конца рэкета. С распространением доступа к интернету, становится намного более сложным вводить людей в заблуждение. Имея возможность объединяться как никогда ранее, уже образовываются взаимоотношения, которые поставят точку в истории правительств.

Война

I. Величайшее преступление против свободы

Если самое страшное преступление, которое можно совершить против человека — это убийство, то самое страшное преступление в целом — это организованное спланированное массовое убийство. «Война» - это лишь слово, которое правительства используют чтобы сделать массовые убийства и грабежи приемлемыми. Лишь самые больные и наиболее запутавшиеся люди поддерживают убийства в качестве средств политики. И лишь самые больные и наиболее запутавшиеся правительства ввязываются в войны. Чтобы оно им сошло с рук, правительствам необходимо убедить существенную часть населения материально поддержать войну. Это не так сложно, если население уже убеждено, что убийства является приемлемыми, если их совершает достаточно большое количество людей.

Никакая пропаганда о войне не способна изменить её истинную суть. Война — это массовая организованная жестокость с целью расширения зоны влияния правительств. Война — это лучший пример статизма и наибольшее ущемление свободы. Правительства идут на большие жертвы для убеждения, что война священна, а те, кто против — трусы. Ничто из этого не изменяет фактических реалий войны. Война — это массовые разрушения человеческих жизней, это стрельба в людей из-за того, за какой рэкет они сражаются, это бомбардировки людей за то, что они оказались не в то время не в том месте, это бедные люди, которые умирают во благо спонсоров правительств. Войны делают правительства сильнее, а более сильные правительства лучше справляются с ограблением людей.

Разрушения, которые несут войны, не позволяют нам насладиться благами мира в обществе и являются плевком в сторону свободы. Правительства используют войны как предлог для увеличения налогов. Это особенно просто сделать, если население запугано угрозой внешнего врага. Как только население запугано, оно не только будет платить повышенные налоги с энтузиазмом, но и будет нападать на любого, кто заявит, что налоги должны быть ниже. Когда страх не позволяет собрать достаточное количество молодых людей в армию, правительства порабощают население «воинской повинностью». Война забирает невероятное количество производственных сил с рынка и направляет их на разрушения. Неизмеримое количество работоспособного населения теряется в виде мёртвых и покалеченных.

Чтобы заставить население поддерживать безумные идеи, которые стоят за войной, правительствам необходимо создать сильное чувство национализма, что само по себе является ущемлением свободы. Величайшая трагедия войны — ложь, стоящая за ней. Да, если кто-то убит, это трагедия. Но ещё большей трагедией является то, что можно избежать столь массовых убийств. Война — это апогей статизма и величайшее преступление против свободы. Войны возможны лишь когда люди желают совершать ужасающие действия, действуя от лица и в интересах правительств.

II. Служба в армии

Как только правительство развило сильное чувство национальной идентичности и национализма  среди граждан, становится не так сложно убедить большое количество таких людей на запись в войска для защиты коллектива. Это актуально и для правительств, которые на постоянной основе отправляют людей убивать и умирать в боях, которые явно не имеют ничего общего с самозащитой. При этом, если вы называетесь «солдат», это не отделяет вас от ответственности за свои действия.

Человеческая тяга к кооперации куда сильнее тяги к бою, таким образом, приходится прилагать большие усилия, чтобы война была возможна. Всё начинается с общего рода пропаганды коллективизма и демонизации чужаков. Настрой на самопожертвование и обесчеловечивание солдат необходимы, чтобы настроить их на обесчеловечивание врагов. Как только враг перестаёт видеться человеком, убийства становятся проще. Когда солдаты оторваны от реальности, они становятся легко управляемы посредством поощрений в виде признания и призов в виде кусочков ткани и металла, присоединённых с груди.

В любой военной системе определённый вид лидерства поощряется и рекламируется. Некоторые ценности, продвигаемые армиями, являются универсально позитивными. При этом, в армиях придаётся особое значение лидерству потому что это даёт уникальную возможность требовать отклонения от наших благих намерений. Лишь определённого рода лидер способен заставить людей безукоризненно выполнять приказы. Лишь определённого рода пропаганда позволяет настроить людей на убийства. И лишь определённого рода люди способны доверить свою способность принимать моральные решения организации, которая столь сильно введена в заблуждение.

Быть солдатом значит занять сторону против собственной свободы. Это значит наиболее существенным образом усилить защитнический рэкет. Это значит признать свою полную несостоятельность с моральной точки зрения. Это значит пожертвовать своей автономностью в пользу коллектива. Это значит обслуживать спонсоров правительства. Это значит прислуживать собственным угнетателям. Это значит лишиться ответственности за свою собственную жизнь. Это значит быть обыкновенным наёмным убийцей или, как минимум, соучастником наёмных убийц. Это значит быть использованным в качестве тупого животного, пешкой в руках политиков. Это значит изъять себя из продуктивного сектора экономики и присоединиться к паразитам.

Служба в армии рекламируется как бой за свободу и правительства хотят, чтобы мы были благодарны за их войны. Но всего лишь одевая на себя униформу, каждый солдат делает жителей собственной страны менее свободными. Каждый сам для себя выбирает, быть ли ему солдатом. Никто не имеет способности заставить вас делать что-либо аморальное. Как только мы сможем видеть истинную суть вещей в пропаганде и коллективизме, армии перестанут существовать. Когда все мы будем держать друг друга ответственными за жестокие поступки, войны перестанут существовать. Когда мы потребуем свою свободу, солдаты перестанут существовать.

III. Причины войн

Если рассматривать правительства в виде защитнических рэкетов, мы сможем понять причины войн. Правительства придумывают разные благородные причины для начала войн, но эти причины столь же лживы, сколь и вся остальная их пропаганда. В наши дни большинство из них заявляют, что используют войска лишь в целях защиты. Но если бы все правительства воевали лишь в защитнических войнах, войска были бы не нужны вовсе! Правительства развязывают войны для расширения или усиления своего защитнического рэкета.

Ничто не разжигает патриотизм настолько, насколько это делает война. Правительства любят войны, поскольку патриотизм в людях приводит к самопожертвованию за воображаемый коллектив и толерантности к растущим репрессиям. Патриотизм усиливает необходимый миф о том, что правительства действуют от лица народа, а методы ведения войны зачастую перемешивают правительство с народом. Когда две страны воюют, нам зачастую заявляют, что одна страна напала на другую, но это лишь искажение того факта, что одно правительство атаковало территорию другого правительства. Или ещё точнее, группа людей в униформе одного цвета из одного места убивает людей из другого места в униформе другого цвета. Страны не атакуют другие страны. Правительства используют жестокость для расширения зоны влияния.

Правительства любят войны ещё и потому, что они являются невероятно прибыльными для определённого круга людей. Всего лишь постоянной угрозы войны достаточно, чтобы сделать военную индустрию очень прибыльной. Никто не желает покупать бомбы более, чем политики. Кроме политиков, никто не хочет покупать бомбы больше, чем население желает отдать что угодно для собственной безопасности. Когда население запугано достаточно для поддержки войны, оно поддержит и увеличение налогов, и траты на ведение войны. Население поддержит и  массовый выпуск денег полагая, что они пойдут на выплату солдатских зарплат и обмундирования. Но на самом деле на этом обогатятся лишь банкиры благодаря обесцениванию финансовых запасов населения. Хотя военные расходы явно перенаправляют продуктивные ресурсы общества в деструктивное русло, правительства всегда выставляют такие расходы в позитивном ключе для поддержания критически важного мифа о том, что война позитивно сказывается на экономике.

Войны дают правительствам прекрасный повод сделать то, что они давно хотели, но не могли в мирное время. Во время войны правительства заявляют, что им необходимо больше полномочий. И полномочия эти необходимы, похоже, для защиты от новой угрозы. А те, кто получат прибыль от таких полномочий будут нападать на несогласных называя их непатриотичными. Правительства всегда заявляют, что изменения временны, но чаще всего они вносятся навсегда. Войны были использованы для оправданий увеличения налогов, уничтожения приватности, порабощения путём воинской повинности и требований большей лояльности к коллективу.

Можно подумать, что защитнический рэкет не будет жертвовать слишком большим числом своих субъектов защиты чтобы не потерять их продуктивность, но правительства не всегда действуют рационально. Они всегда пытаются более эффективно нас эксплуатировать, но если для поддержания репрессий над остальными необходимо убить большое количество населения, это будет сделано. Иногда они настолько увлекаются и убивают столь много людей, что страдают и некоторые репрессоры. Иногда правительства и их спонсоры по итогу войны и противоборств с другими защитническими рэкетами остаются в минусе, но войны всё ещё остаются очень эффективным инструментом. Даже с учётом снижения продуктивности войны делают правительства сильнее.

IV. Изоляция вследствие интервенции

Жестокость — наибольшее препятствие для коммерции и кооперации. Когда правительства не вмешиваются, коммерция между странами объединяет их. Когда правительства развязывают войну, она разделяет население стран. Когда правительства вмешиваются в дела других стран, как и когда они вмешиваются в жизни жителей, плодотворные взаимоотношения замещаются насильственными взаимоотношениями. И пока прямые военные расходы зачастую являются неимоверно большими (для некоторых людей эти расходы являются их прибылью), косвенные расходы превышают прямые во много раз.

Свободная торговля основывается на взаимоуважении права на владение собой и своей собственностью. Война — ультимативный акт нарушения прав человека. Неуважение такого уровня, что её сторонники будто говорят: «Мы скорее убьём вас, чем будем вести с вами дела.» Неуважение настолько большое, что даже когда люди против войны, но она всё равно случается, то люди будто говорят: «Мы вас уважаем и хотели бы вести с вами дела, но не настолько сильно, чтобы остановить наше правительство в его попытках убить вас.» Сдача взаимоотношений между странами в руки правительств ограничивает нас и удерживает нас от продуктивных взаимоотношений.

Хоть эмбарго некоторые люди и не принимают за войны, но эмбарго и блокады представляют собой распространённые проявления угрозы применения силы и могут быть столь же разрушительны, как и войны. Полная блокада означает «Если вы будете вести дела с кем-то из этой страны, мы на вас нападём». Это проще сделать, если враг представляется совершившим серьёзные массовые преступления. При этом, правительства часто массово применяют меньшие ограничения на торговлю, которые создают проблемы (и несправедливо дают преимущество). В мире столь взаимосвязанных государств, последствия изоляции одной страны от остальных ведут к обширным нехваткам необходимых медицинских товаров, еды и топлива.

Поскольку война изымает продуктивные ресурсы и переводит их в деструктивные, она ещё и ограничивает население воюющей страны в их возможности вести торговлю с людьми из других стран. Тем не менее, блокада международной торговли вследствие войны, эмбарго или любая форма управления торговлей несут куда большие последствия. Когда объявляется эмбарго, заявляется, что любой ввязавшийся в определённого рода торговлю будет застрелен или подвержен бомбардировке. В результате этой единственной угрозы тысячи ежедневных транзакций необходимых для поддержания уровня жизни миллионов могут быть оборваны и ещё большее количество потенциальных транзакций никогда не будет произведено. При том, что подсчитываемая цена войны в человеческих жизнях и ресурсах может быть безмерна, полная стоимость войны всегда является неисчислимой.

V. Международная помощь

Один из многих путей, которыми современные правительства обворовывают доброжелательных людей — международная помощь. Для граждан, которые хотят избавиться от своих проблем и никогда о них не думать, выборы политика, который «беспокоится о бедных людях по всему миру» - хороший вариант, который на самом деле не работает. Международная помощь — это изъятие денег у бедных людей в одной стране при помощи налогообложения и передача их богатым людям в другой стране в виде пожертвования.

Как и множество проблем, которые мы хотим видеть решёнными и которые правительства притворяются, что решают, числится и помощь нуждающимся странам. Несмотря на то, что правительства забирают столь большую часть сворованных денег, мы ещё и щедро спонсируем другие страны. При том, что некоторые фонды международной помощи являются обворовыванием, все программы государственной поддержки других стран являются обворовыванием, поскольку если нам не нравится как расходуются наши деньги, у нас есть всего 2 варианта на выбор: платить налоги или быть посаженными в тюрьму.

Правительства любят акции международной помощи, поскольку это позволяет им подкупить меньшие правительства и расширить своё влияние без войн. Лишь люди, верящие в эффективное правительство, будут поддерживать пожертвования в виде программ международной помощи. Правительства чаще передают деньги не людям других стран, а их правительствам. Даже если большая часть пожертвования пойдёт по назначению, оно таким образом усилит текущую власть в стране и разворовывание даже небольшой части будет достаточно для обогащения большого количества коррумпированных политиков и спонсирования нескольких следующих выборов. Таким образом, международная помощь может поддерживать жизнь правительств, которые в противном случае развалились бы из-за избытка коррупции или непопулярности. Когда международная поддержка направляется в страны с проблемами терроризма, голода или болезней, она лишь укрепляет терроризм, голод и болезни.

В мине постоянно случаются разного рода трагедии и многие переживающие люди искренне желают помочь. Когда мы самостоятельно собираем ресурсы, случаются невероятные вещи. Иногда даже правительства достигают больших результатов. К сожалению, международная помощь, спонсированная воровством и организованная людьми, которые не являются ответственными за свои действия, ожидаемо приводит к разворовыванию средств с целью личного обогащения.

VI. Война с терроризмом

Правительства придумывают много поводов для войны, но «война с терроризмом» является особенно опасной, поскольку её можно использовать для поддержания страны в бесконечном военном режиме. Поскольку правительственные программы очень сложно завершить, вооружённый конфликт с неопределённым врагом — вечная война, мечта любого правительства.  Меры для войны с терроризмом, как и в случае большинства правительственных программ, создают большое количество проблем. Правительства развитых стран, которые вторгаются и оккупируют развивающиеся страны, являются причиной терроризма. Люди сопротивляются захвату своих стран иностранными военными силами и, после наблюдаемого убийства их семей и уничтожению их уклада жизни, сопротивление может вырасти настолько, что люди будут совершать поступки ужасающей жестокости. Иностранные оккупации являются причиной такого уровня отчаяния, что население зачастую начинает обесценивать свою жизнь настолько, что с лёгкостью жертвует ей при сопротивлении.

Правительства всегда использовали войны в качестве отговорок при ограничении человеческих свобод в собственных странах под предлогом безопасности. Война с терроризмом является в особенности опасной, поскольку она основана на постоянно существующей гипотетической угрозе, которая может воздействовать на любой аспект нашей жизни, давая правительствам отговорку при регулировании любого аспекта нашей жизни. Регулирование свободы слова и приватности особенно полезны, поскольку они позволяют уменьшить вероятность того, что люди поймут насколько сильно их ограбили и как им сопротивляться. Обычно, регулирования на время войны истекают с исчезновением угрозы, но при войне с терроризмом, «угроза» существует вечно.

Доверяя правительствам «противодействовать терроризму», мы получаем массовую коррупцию. Если мы просим кого-то воевать с нашими воображаемыми демонами и решать сколько это будет стоить, вскоре мы обнаружим, что мир полон демонов и воевать с ними очень дорого. Правительства постоянно заявляют, что предотвращают акты терроризма, но большинство из них — лишь уловки, некоторые — полностью выдуманы и ещё многие невероятно преувеличены. Когда правительству не удаётся предотвратить акт терроризма, вне зависимости от простоты атаки, оно заявляет, что ему требуется больше денег для противодействия более изощрённому врагу. Когда правительство «предотвращает акт терроризма», вне зависимости от того, было ли вообще что-либо сделано, оно заявляет, что требуется больше денег, чтобы продолжать в том же духе.

Когда страна находится в режиме войны, людям свойственно быть напуганными и, как следствие, они хотят иметь сильного лидера или авторитета. В результате, они с меньшей вероятностью будут задавать вопросы или противодействовать правительству. Когда люди боятся, они с куда большей толерантностью принимают увеличение налогов. Боящихся людей куда проще контролировать, если их страх друг перед другом приводит к подозрениям в сторону каждого. Если люди принимают отговорки для начала войны, они будут чувствовать себя куда более зависимыми от правительства, в особенности для защиты.

Война с терроризмом — в особенности мерзкий рэкет, но это позволяет увидеть, насколько сложно в наше время правительствам начать крупномасштабную войну. В век глобальной объединённости, видится всё более и более невыполнимым начало традиционного вооружённого конфликта. Столь же пристально следя за всеми отговорками для оправдания насилия, мы покончим со всеми формами войны. Оправдывая насилие во имя безопасности, каждый становится менее защищён, но это продолжает происходить, поскольку кому-то это выгодно.

VII. Настоящая безопасность

Учитывая что нам известно о правительствах и их мотивации при развязывании войн, выглядит абсурдным, если кто-то обращается к правительству для защиты. Правительства не защищают, но являются защитническими рэкетами. Национальная безопасность — это отговорка для защиты эксклюзивного права на налогообложение на их территории. Правительства защищают нас так же как и фермеры свой скот. На своей территории, как и за её пределами, правительства используют насилие для расширения своей власти. Лучшая защита страны — хорошо вооружённое население, которое отказывается учавствовать в любой организованной эксплуатационной системе.

Когда территория захвачена другим правительством, первая их цель — захват власти над налоговой базой. Захватывающее правительство хочет расширить свой защитнический рэкет. Если правительство пытается захватить территорию, удержание контроля над которой стоит больше, чем территория приносит налогов, вскоре правительство отступит. Лучшая защита против захвата — отсутствие правительства. В таком случае захватчикам придётся выстраивать систему налогообложения и их сбора с нуля и всё это будет крайне дорого и при создании, и при поддержании в работоспособном состоянии.

Если территория не подконтрольна правительству, это является сообщением потенциальным захватчикам, что они не смогут взять территорию под свой контроль. Сообщение звучит так: «Возможно, вы никогда не потерпите поражения в битве, но благодаря децентрализованному насильственному и мирному сопротивлению, вы потерпите поражение, поскольку мы сделали свой вклад в свободу и одержим победу над любым местным или внешним угнетателем». Обширные репрессии возможны лишь тогда, когда мы верим, что нами нужно управлять.

Поддержка «профессиональной» армии делает страны менее защищёнными. Более свободное общество было бы более преуспевающим. Более преуспевающее общество было бы более выгодным партнёром в торговле и, таким образом, менее подвержено нападениям. Страна без армии не будет создавать себе врагов. Правительство без централизованной власти не будет создавать препятствия для достойной самозащиты свободного населения. Иллюзия защищённости войсками скрывает факт, что с ними мы менее в безопасности.

Важно понимать, что правительства лгут нам, когда заявляют, что делают что-то для нашей безопасности. Благодаря всего лишь факту придумывания угроз, они получают отговорку для растраты денег на фальшивые решения для обогащения их спонсоров. Мы живём в мире, где обширные вторжения случаются относительно редко и хотя это может снизить важность быть вооружённым, все мы должны быть вооружены правдивой информацией чтобы не стать жертвами защитнического рэкета. Лучшая национальная защита — это население, которое отказывается быть управляемым.

Личная безопасность

I. Жизнь хрупка

Самый ужасающий акт насилия, который может совершить человек против другого, может быть совершён очень легко. Не так сложно лишить кого-то жизни. В мире, где доминируют профессиональные убийцы и фантазии о насилии, является естественным, что большинство людей имеют гипертрофированное представление о том, как сложно кого-то убить и насколько неуязвимыми являются они сами. Очень редко мы в самом деле задумываемся, насколько просто убить кого-то, поскольку сама мысль о лишении другого человека жизни является столь омерзительной и отталкивающей.

Исходя из человеческой природы, наши жизни ежедневно находятся в руках окружающих. Во многом мы зависимы, а живы мы лишь потому, что так хотят практически все окружающие. Тот факт, что убийства являются редким явлением среди людей, говорит о том, что мы хотим быть окружены счастливыми здоровыми людьми.

Несмотря на чрезмерно кооперативное общество, редкие акты насилия имеют место быть и они могут нас чрезмерно пугать. Нас можно убедить относиться к окружающим с недоверием и бояться их. Не всякому можно доверять и каждый из нас самостоятельно определяет своё поведение. Но несмотря на доказательства, наша тенденция относиться с недоверием выше необходимого и на недоверие мы тратим слишком много энергии. Это делает нас уязвимыми перед людьми, которые хотят получить преимущество над нами благодаря нашим страхам и тем самым услужить спонсорам правительства.

Чтобы мы приняли антипродуктивную монополию правительства на общественную безопасность и правосудие, им необходимо убедить нас, что лишь правительства могут защитить нас от определённых угроз. Даже после запрещения правительством абортов, их становится больше и они становятся менее безопасными. Использование правительств для снижения количества абортов делает сложным создание мирных путей достижения этой же цели. Это настолько же правда, как и в вопросах убийств, воровства и изнасилований. Угроза случайного межличностного преступления является реальной, но решать проблему нужно без обращений к организации, которая обещает обворовывать нас.

Обращение к правительству для решения проблемы воровства звучит следующим образом: «Мой сосед может меня обворовать, поэтому я доверю правительству воровать у всех. Таким образом, если сосед меня обворует, он может быть закрыт в клетке на какое-то время». Обращение к правительству для защиты от убийства звучит как «Мой сосед может убить меня, поэтому я позволю правительству воровать у меня. Таким образом оно сможет нанять кого-то в форме, чтобы он смог приехать и написать отчёт о случившемся после факта убийства».

В жизни мы подвержены риску. Риск ведёт к страху. Страх делает нас уязвимыми. Принятие рисков жизни даёт возможность стать достаточно смелым, чтобы ставить под сомнение легитимность тех, кто увеличивает уровень страха. Когда мы пытаемся отрицать факт рискованности жизни в нашем сознании или через законы правительства, становится только хуже. Вместо того, чтобы жить в страхе или сопротивлении, лишь используя кооперативность природы жизни, мы можем защитить себя от совершенно реальной угрозы оказаться в обществе, лишённом доверия.

II. Правосудие

Все мы хотим справедливого отношения и каждый из нас имеет чувство того, что является правильным. Когда правосудие используется лишь в качестве средства опоры власти, оно может быть сильно искажено. Когда правосудие основано на наборе конкретных моральных принципов, оно становится основным инструментом разрешения конфликтов. Правительства заявляют право монополии над необходимыми услугами вокруг правосудия (разрешение конфликтов, тюремное заключение, общественная безопасность). При этом, при исполнении таких наиболее важных социальных функций, они постоянно пользуются своей властью для удовлетворения личных потребностей. Они оказывают некоторые легитимные услуги, но лишь настолько, чтобы поддерживать иллюзию оказания реальных услуг. Даже поверхностная оценка правительственного «правосудия» даёт понять, что правительства не имеют моральных принципов.

На протяжении долгого времени люди использовали наказания в качестве отговорки для запугивания остальных с целью их контроля. Когда кто-то стремится наказать, ему не нужно правосудие. Наказание — это просто насилие с плохим оправданием. Угроза наказаний — это основной правительственный мотиватор. Правительства не могут угрожать нам правосудием. Цель наказания — заставить страдать. Таким образом, угрозой страданий правительства контролируют население. Чтобы дать сотрудникам силовых структур отговорку для удержания населения под угрозой применения насилия, правительства придумали законы против явлений, которые делают рэкет менее эффективным, например неуплата налогов, оборот наркотиков или противодействие власти.

Каждый раз, когда правительство заставляет следовать закону, в котором нет жертвы, арестованный за не следование закону и является жертвой. Если нет жертвы, то нет и преступления. Если есть жертва, то предписание для правосудия очень простое: возместить жертве убытки. Если у человека своровали, сворованное (или эквивалент) плюс компенсация за беспокойство должны быть возвращены. Если кто-то был травмирован, должна быть выплачена соответствующая компенсация. Когда правительства наказывают кого-то за преступление без жертвы, они так же наказывают общество заставляя его платить за такой сервис. Если мы поддерживаем законы о преступлениях без жертвы, мы становимся столь же ответственны как и если бы нанимали кого-то для обворовывания или похищения от нашего лица.

Действительно опасные преступники должны быть насильно изолированы от общества. Обеспечение сервиса по изолированию действительно опасных преступников — очень важный сервис. Поскольку правительства заняли монопольное положение в этой важной функции (несмотря на всю их неэфективность), обычно они выполняют и другие схожие функции, которые становятся возможными благодаря монополии. Поскольку они являются монополиями, они практически не несут ответственности за свои действия и склонны к коррупции. Всё что им остаётся сделать — это убедить сотрудников силовых структур заставлять население отвечать перед законами, при этом такие сотрудники будут говорить, что они просто следуют приказам. Когда правительству доверяют власть определения правосудия, мы получаем коррумпированных судей, которые работают с коррумпированными прокурорами, которые работают с коррумпированными полицейскими в то время, как коррумпированные политики создают для всех них отговорки для наставления оружия на мирных людей каждый раз, когда вступает в силу очередной закон о преступлении без потерпевшей стороны.

Осуждая чьё-либо поведение, никто не получает права наказывать таких людей. Даже если вы абсолютно уверены, даже если вы видели само действие, даже если вы считаете, что это пойдёт на пользу правосудию, наказывать другого человека — всегда неправильно. При самозащите, вы имеете право навредить кому-то в случае необходимости. Вы можете заявить свои права на сворованную собственность. Вы можете сделать что-либо по отношению к кому-то что приведёт к страданиям, но вы никогда не имеете права делать что-либо по отношению к кому-либо лишь для того, чтобы заставить кого-то страдать. Что вы можете сделать в любом случае — это убежать от кого-то. Если о ком-то известно, что он вор, не имейте с таким человеком дел пока он не возместит своим жертвам потери. Таково правосудие, основанное на естественных правах и оно намного более устойчиво и справедливо, чем правительственный рэкет.

Правосудие основано на применении этики. Практика правосудия общества отражает уровень моральных принципов общества. Наказание ненасильственного поведения в обществе отражает удалённость общества от свободы. Когда мы обращаемся за правосудием к правительствам, мы обращаемся за защитой прав к организациям, основанным на нарушении прав. Защитнический рэкет не может заявлять о наличии у себя моральных устоев. Правосудие является слишком важным, чтобы доверять его правительству. В многом мы стали зависимы от правительства. Поэтому при переходе к свободному обществу, многие мирные системы правосудия, чтобы удовлетворить текущие потребности, будут во многом походить на модели правительства. Тем не менее, в результате инноваций, которые смогут случиться в следствие отсутствия принуждения, ожидания от правосудия вскоре будут удовлетворены более правильными и эффективными системами правосудия.

III. Полицейское государство

Современные правительства вошли в саморазрушительный цикл. Законы принимаются для заинтересованных лиц. Правительства убеждают достаточное количество из нас в том, что законы написаны из благих побуждений. Мы понимаем, что определённые законы созданы для получения выгодного положения над нами. Мы негодуем и сопротивляемся. Вместо того, чтобы поддаться давлению, политики (и их спонсоры) считают более прибыльным снизить эффективность сопротивления принимая новые законы, чтобы отвлечь нас. Это создаёт бесконечный цикл создания и подавления недовольства. Прежнее недовольство скапливаются и накладывается друг на друга пока политики, особо заинтересованные люди и другие преступники реагируют очень недальновидными действиями, поскольку они не ответственны за долгосрочные последствия. С ростом напряжения, правительствам приходится усиливать прямой контроль над гражданами. Эффективные правительства аккуратно создавали прослойку общества в виде сотрудников силовых структур, которые слепо следуют приказам. Правительство с преступными силовыми структурами (или полицейское государство) — предсказуемый результат коррупции.

Сотрудники полиции оказывают много полезных услуг обществу. Они обеспечивают общественную безопасность патрулируя и иногда предотвращая настоящие преступления при их совершении. Иногда они помогают нуждающимся водителям. Иногда они даже раскрывают преступления и находят людей, которые должны за них отвечать. Тем не менее, если взять в расчёт правительство, оказание услуг обществу силовыми структурами — лишь прикрытие для настоящих целей полиции — насильственное насаждение населению воли политиков от лица особо заинтересованных людей.

Основная функция полиции осуществляется намного легче, если население боится полиции. Война — наиболее разрушительное применение сил правительства. Поэтому, когда правительствам нужно усилить эффект устрашения полицией населения, полицию милитаризируют для придания ей внешнего вида армии. Так же полиция перенимает у армии тактики, продвинутое вооружение, чрезмерное усиления и приверженность к криминально безответственным расходам. При снижении важности оказания легитимных услуг, увеличивается необходимость контроля населения через устрашение. Механика милитаризации полиции такая же как и общие военные расходы: придуманная потребность удовлетворяется контрактником, который подкупил политиков. Сотрудники полиции в какой-то мере ответственны перед сожителями, поэтому милитаризация происходит не локально, а через центральный аппарат и большие контракты. Таким образом людей обманывают, чтобы они не считали, что платят за всё это.

Мы по своему существу боимся полиции из-за уровня их прав по сравнению с рядовыми гражданами. Многие полицейские участки отвечают всем основным элементам жестоких уличных банд: они действуют на определённой территории, жестоко удерживают свою монополию и имеют ярко выраженные отличительные черты. Полицию боятся куда больше, чем обычных граждан, поскольку они имеют больше прав, меньше ответственности и часто действуют жестоко и без опасений за окружающих. Когда обычный гражданин совершает преступление, его зачастую сажают в тюрьму без каких-либо разбирательств. Когда полицейские совершают жестокие преступления, им зачастую дают оплачиваемый отпуск пока их работодатели «расследуют» случившееся и претворяются, что им не всё равно ровно на столько, сколько необходимо для поддержания доверия к себе.

Одна из отличительных черт полицейского государства — избыток законов, которые делают непреступное поведение незаконным. Многие правительства приняли так много законов, что если они захотят разделаться с кем-то, кто ставит под сомнение их власть, не поддаётся эксплуатации или создаёт политические неудобства, не составит труда найти формальную причину для его задержания, штрафования, осуждения и заключения под стражу. Также это делает сотрудников полиции особо устрашающими, поскольку они имеют невероятный уровень права выбора тех, кого они арестуют и за что. Это право высвобождает ужасающий уровень расизма и иных личных склонностей конкретных сотрудников. Как только полицейское государство достигает точки, в которой большинство людей ощущает себя не в состоянии чётко следовать законам, уважение к правительству стремительно падает.

Чем больше правительство стремится контролировать граждан, тем больше ему необходимо шпионить за ними. Любая слежка правительства является неправильной, но ещё более неправильной она становится, когда нарушаются права частной собственности и право на личную жизнь. В свободном обществе баланс был бы достигнут между потребностями безопасности и правами частной жизни. И ничьи права частной собственности никогда не были бы нарушены. Когда вас снимают в общественном месте, записываются звуковые волны и световые волны, исходящие от вас и в этом нет никакого нарушения. Но если кто-то прослушивает ваш телефон, оставляет средства слежки в вашем доме или каким-либо иным образом физически размещает что-то там, где этого не ждут, такой человек нарушает ваши права на частную собственность и личную жизнь. Причина по которой правительствам нужно нарушать наши права на частную собственность и следить за нами состоит в том, что если бы у нас было настоящее право на личную жизнь, то у вас дома было бы пространство, которое правительство не может контролировать. Текущий уровень слежки даёт понять, что за всем этим однозначно скрывается какой-то другой мотив помимо поимки плохих парней. Слежка правительства существует не для нашей безопасности. Она существует чтобы держать нас под контролем.

Самый важный способ удерживать полицию ответственной за свои действия — её съёмка. Полицейское государство не будет побеждено локальными действиями, но съёмка полиции может обучать остальных, обеспечивать ответственность отдельных сотрудников полиции и устранить наиболее безответственных полицейских. Технологии съёмки большинства смартфонов позволяют практически кому угодно снимать полицию. Всё те же смартфоны могут быть использованы для загрузки данных в интернет, который обеспечивает распространение. А правительствам сложно отключить интернет. Эти технологии меняют правила игры и должны быть использованы для удержания ответственными всех, а не только сотрудников полиции. С развитием технологий, станет куда более сложным скрывать акты насилия.

В некоторых местах снимать сотрудников полиции является незаконным. В других местах это не всегда удобно с практической точки зрения. Важно по возможности присматривать друг за другом и иногда даже защищать полицейских снимая их взаимодействия с другими людьми. Нам следует всегда знать свои права и использовать их настолько, насколько это возможно. Также является полезным знать специфичные местные законы и наши права «по закону» для более эффективного взаимодействия с сотрудниками полиции.

Пока выражение «полицейское государство» может быть применено лишь в некотором роде и некоторые защитники правительства будут заявлять, что текущий уровень контроля является незначительным, любой организованный насильственный контроль является столь же неправильным как и «абсолютно полицейское государство». Систематически применяя насилие к населению травмирует его и помогает удерживать население покорным. Не сдавайтесь! Существует много важных путей противодействия полицейскому государству для улучшения нашего общества, но пока мы не победим статизм, оно всегда будет на месте. При этом даже чуть-чуть «полицейского государства» - это уже слишком много.

IV. Суды

Функция разрешения конфликтов является слишком важной для её доверия правительствам. Когда мы принимаем власть насильственной монополии защитнического рэкета, такая власть вскоре начинает использоваться для принуждения нас к подчинению. Затем такая власть начинает продаваться тем, кто больше заплатит, а суды используются чтобы мы приняли любого рода ужасающие законы.

Цель правительственных судов — удержать свою власть и поддерживать своё воздействие. Они зависят от других частей правительства в вопросе бюджетирования и не заинтересованы действовать против общей правительственной программы. Как только создана такая зависимость судов от правительства, политикам становится легко принимать законы, которые идут против любого рационального чувства справедливости и при этом иметь поддержку судов. Суды становятся частью системы, осуждая нас за преступления без потерпевшей стороны, поддерживая занятость полиции, поддерживая счастливыми политиков иих спонсоров, а также обеспечивая поток тел для тюрем.

Суды оправдывают своё существование поддерживая политиков, но для этого им нужна помощь полиции. Офицеры полиции постоянно вызываются в суды для дачи показаний против подсудимых, а суды при этом пытаются заставить людей поверить, что таким образом люди защищены от ложных обвинений, но сотрудники полиции постоянно лгут. Когда полицию обвиняют в плохом поведении, их зачастую если и наказывают, то лишь «шлепком по рукам». Отчасти так бывает, поскольку полиция, как и любая банда, защищает своих. Но также большинство прокуроров и судов заинтересованы в наказании полицейских лишь тогда, когда ими совершено столь тяжкое преступление, что оно начинает угрожать способности рэкета внушать доверие.

Правительственные суды часто называют себя частью «системы правосудия», но куда более они являются системой наказаний. Абсурдно думать, что какая-либо часть системы, основанной на воровстве и насилии сможет обеспечить правосудие. При этом похоже, что многие люди в это верят. Для правосудия требуется уважение человеческого права собственности над самим собой, но суды более заинтересованы в следовании законам, а не в обеспечении правосудия. Поскольку суды удерживают монополию, им приходится обеспечивать некоторого рода правосудие (удержание жестоких преступников в изоляции, требование возмещения ущерба), но рассматривая их в целом, суды существуют для оправдания правительственных служащих при наказании людей, чьё поведение не нравится правительству. Величайшая трагедия правительственных судов состоит в том, что когда совершено преступление и злоумышленник пойман и наказан, пострадавший вместо компенсации ущерба тоже оказывается наказан как плательщик налогов.

Суды являются критически важной частью защитнического рэкета, поскольку они прикрывают правительства, когда те используют силу против мирных людей. Когда суды выглядят так, будто действуют против остальной части правительства, они делают это с важной целью. Они хотят, чтобы мы считали, будто суды существуют для сдерживания правительства. Даже очень поверхностное изучение истории почти любого правительства даст понять, что это совершенно не так. Суды также могут действовать в роли ограничителя безграничного статизма, при этом поддерживая доверие населения к рэкету.

В свободном обществе суды полагались бы на поддержку своих клиентов, но не правительства. И они были бы подотчётны людям, а не политикам. Они могут быть объединены с другими легитимными защитными сервисами. Мы могли бы платить кому-то для защиты наших прав вместо того, чтобы платить монополии, основанной на нарушении наших прав и насильственно насаждённой нам. С увеличением уровня свободы увеличивается и эффективность. И это будет особо заметно в вопросе разрешения конфликтов. Таким образом, монопольная организация больше не будет ущемлять права своих клиентов в виде, который является невыносимым в любой другой индустрии. Больше не будут люди, не несущие ответственность за свои решения, создавать важные правила. Больше не будут люди оставаться безнаказанными за свою великую несправедливость при воровстве продуктивности и её бесполезной трате через фальшивые тюремные заключения. Не удивительно, что разрешение конфликтов будет куда более качественным, когда оно организовано не на насилии.

V. Тюремное заключение

Запирание кого-то в клетке никогда не является правосудием. Это лишь наказание или оправданная изоляция кого-то, кто является угрозой для остальных. Закрытие кого-то в клетке для его страданий не возмещает жертве преступления нанесённого ущерба. Закрытие кого-то в клетке за действия, которые вам не нравятся делают преступником вас самих. Иногда заключение в тюрьму оправдано, но в современных тюремных системах в основном заключены люди, чьё заключение само по себе и является преступлением. Даже для заявленной своей цели карательная тюремная система является неэффективным и опасным средством.

Все настоящие преступления исходят из отступления от принципа добровольного кооперативного участия. Многие правительства стараются представить свои тюрьмы в виде «реабилитационных центров». И хотя некоторые люди выходят оттуда более сильными и здоровыми из-за своего обучения в годы заключения, это явно не является основной целью тюрем. Некоторые правительства находят в себе смелость называть свои тюрьмы «коррекционными» как если бы у них была власть исправлять чьё-либо поведение. В большинстве случаев правительства наказывают насильственных преступников исходя из предположения, что они являются слишком опасными для нахождения в гражданском обществе на время заключения, но спустя несколько лет нахождения в «сумасшедшем доме» в окружении таких же нарушителей, будто становится безопасным выпустить их на волю.

Если кто-то, кто навредил другому, оправляется в тюрьму или даже получает смертный приговор, каким образом это идёт на пользу жертве преступления? Пострадавший может чувствовать себя в большей безопасности без нападающего на свободе, но теперь пострадавший превращён в жертву через налогообложение, поскольку ему придётся оплачивать место пребывания, питание и обеспечение здоровья ещё одного заключённого, чья продуктивность была снижена практически до нуля. Настоящее правосудие стремилось бы к возмещению ущерба и компенсации пострадавшим.

Месть, как бы заманчива ни была, никогда не ведёт к правосудию. Чем больше мы ставим под сомнение фундаментальные основы современной тюремной системы, тем больше мы видим её ужасающие результаты. Всё это сподвигает к переоценке нашего чувства правосудия и отчётливо показывает каким образом правительства пользуются нашей врождённой тягой к мести. Решение проблемы жестоких, нерациональных и криминально безумных людей — это важная функция в обществе. И будет захватывающим наблюдать каким образом эта проблема будет решена методами взаимодействия, и насколько более продуктивным и счастливым будет общество без траты таких больших усилий на то, чтобы держать людей за решёткой.

VI. Самозащита

Что делает правительства принципиально уникальными, так это методы использования огнестрельного оружия. Всё что правительства требуют, чтобы мы делали или не делали подкреплено следующим: «В противном случае придут вооружённые полицейские и закроют вас в клетке». Если бы у всех нас было оружие, а у правительства его не было, такой рэкет бы не сработал. Правительства заинтересованы в том, чтобы удерживать нас зависимыми от их защитнического рэкета, но сотрудники полиции никогда не смогут обеспечить лучшей защиты, чем эффективная самозащита. Поскольку контроль над оборотом оружия насаждается путём насилия и зачастую ведёт к росту общего числа насилия в местах, где насаждается, то такой контроль явно существует не для снижения уровня насилия. Контроль над оборотом оружия существует для удержания населения под контролем.

Использование силы в целях самозащиты является естественным правом исходя из принципа владения собой. Если кто-то угрожает вам или вашей собственности, является справедливым использование силы в целях защиты. Принятие решения использовать силу против кого-то является очень серьёзным решением. Если вам угрожают или вас атакуют, использование силы может быть единственным возможным путём сохранить свою собственную жизнь. Даже в ситуации, когда явно существует угроза вашей жизни, самозащита будет наиболее оправданной при использовании минимально необходимой силы для нейтрализации угрозы. Но что если вы ошибаетесь в своей оценке? Что если угроза возникла в результате временного замешательства, а не злых намерений? Ответственность при использовании силы, способной лишить жизни, огромна и такая сила должна быть использована лишь в качестве последнего средства обороны. Отрицать чьё-либо право на самооборону равносильно сдаче такого человека в подчинение тирании тех, кто готов воспользоваться беззащитностью такого человека. Отрицание всеобщего права на самозащиту равносильно отрицанию всеобщего права на обладание собой.

Когда мирные люди владеют оружием, это само по себе несёт угрозу насильственным людям. И такие насильственные люди желают использовать насилие, чтобы избавить себя от этой угрозы. Правительства не любят, когда их население вооружено, поскольку оно может взбунтоваться. Идея использования стрелкового оружия против организованной армии может выглядеть абсурдной, но при жестоком восстании иногда этого хватает для «обезглавливания монстра». Правительства использовали контроль за оборотом оружия всегда, когда хотели сделать население более зависимым, но в особенности тогда, когда хотели усилить контроль над населением. Некоторые наиболее ужасающие зверства когда либо совершённые правительством были совершены в следствие строгого контроля за оборотом оружия.

Одна из великих ироний контроля за оборотом оружия состоит в том, насколько контрпродуктивным он является по отношению к заявленной цели снижения уровня насилия и «избавления улиц от оружия». Эффективный контроль за оборотом оружия практически невозможен. Без абсолютного контроля над населением ни одно правительство не смогло избавиться от оружия в руках населения. Во многих местах со строгим контролем за оборотом оружия, оружие является более доступным на «чёрном рынке», чем оно было доступным лишь при регулировании рынка, поскольку на «чёрном рынке» продавцы не могут нести ответственности за тех, кому они продают оружие.

Преступники молятся на общества со строгим контролем за оборотом оружия, поскольку для них это является удобным в вопросе разоружения жертв.

Вооружённый или просто насильственный преступник может атаковать любого человека на улице на территории строгого контроля за оборотом оружия и быть практически полностью уверенным, что жертва не будет вооружена. Это один из способов, которым правительства увеличивают уровень преступности. Больший уровень преступности увеличивает жажду людей к защите правительством. Так же это увеличивает зависимость, поскольку когда граждане обезоружены, кооперативные решения для устранения преступности становятся намного менее эффективными. Изъятие права на самозащиту влечёт за собой ужасающие последствия!

Контроль за оборотом оружия является лишь частью общего настроя, который не ограничен специфическим видом оружия. Правительства хотят контролировать использование силы. Во многих местах они запрещают распространённые не летальные средства самозащиты такие как перцовые баллончики или тизеры. Если бы правительства действительно хотели, чтобы мы были в безопасности, (некоторые местные сотрудники полиции действительно этого хотят) они бы сподвигали к использованию таких средств самозащиты и оружия всех людей, которые способны с ответственностью использовать смертельное оружие. Не смертельные средства самозащиты стали бы как минимум столь же эффективны как и огнестрельное оружие и, скорее всего, при самозащите заменили бы огнестрельное оружие. Никто из желающих иметь возможность защищать себя не хочет нести ответственность за использование смертельного оружия, если это не является необходимым.

Контроль за оборотом оружия является столь опасным, поскольку он провоцирует насилие. Это происходит несколькими путями. Но более важно, что такой контроль фундаментально насильственен, поскольку он требует от сотрудников силовых структур нарушать права мирных людей. Называть законы, которые разоружают жертв, «контролем за оборотом оружия» является плохим прикрытием того, что политики делают на самом деле, а именно — лишь сотрудники правительства могут быть вооружены. Самозащита является неотъемлемым правом человека.

VII. Сексуальные нападения

Сексуальное нападение — это нападение. Это настолько же нарушение чьих-то прав, как и любое другое преступление. Это нарушение наиболее ценной собственности человека, его тела. И основывается в незаконном присвоении его себе через воровство, что, в свою очередь, ведёт к серьёзным травмам. Психологическая травма, как и любая другая травма, может быть столь же разрушительной как и любое физическое нападение. В обществе, где уважаемы права каждого человека и нет толерантности к нарушителям, мы, как это и должно быть, сможем лучше противодействовать сексуальным нападениям пока не искореним их.

Сексуальные нападения обычно совершаются мужчинами на женщин по причине очевидного физического превосходства среднего мужчины над средней женщиной. В обществе, где уважаемо право человека на самозащиту, вооружённость даже чем-нибудь не летальным может уравнять силы при физическом противостоянии. Технологии уже снизили привязанность нашей продуктивности от нашей физической силы и в будущем, по всей видимости, вовсе избавят нас от такой связи. Свободное общество менее опирается на применение силы при разрешении конфликтов. Таким же образом и исход нападений будет менее зависим от силы.

В обществе, которое действительно не терпит нападений, любой замеченный за нападением тут же получит незамедлительную отдачу от общества. Виновные в изнасиловании могут получить абсолютное изгнание. Обращаясь к правительствам за правосудием мы получаем систему опасных задержек, которая предлагает лишь неэффективные наказания в виде тюремного заключения. Тем не менее, некоторые правительства использовали обширно доступные технологии для создания публичного списка сексуальных преступников или требовали иной формы публичного оповещения. Хотя эти меры могут представлять один шаг вперёд в вопросе избавления общества от сексуальных нападений, они являются лишь малой частью того, чего мы могли бы добиться в обществе, более нацеленном на добровольное взаимодействие.

Существует много причин сексуальных нападений и они являются сложными. Хотя некоторые скажут, что они исходят из нашей биологии, многие способствующие факторы (такие как бедность и отчаянность) усугубляются правительством. Когда правительства используются в качестве инструмента для репрессии сексуальной активности или насаждения стандартов сексуального поведения, это также может служить усугубляющим обстановку фактором. Величайший вкладчик в «культуру изнасилований» - статизм. Общество, которое оправдывает сотрудников правительства, которые нарушают волю людей, воспитывает ещё больше людей, которые верят в собственные оправдания для нарушения прав и свобод других людей. Некоторые правительства предоставляют свои ресурсы для решения проблемы сексуальных нападений, в это же время другие правительства преднамеренно делают заявления о нападениях и их учёт более сложным. В любом случае, проблема никогда не будет решена институтом, который нападает на мирных людей.

Налогообложение

I. Налогообложение — это воровство

Воровство — это когда кто-то берёт что-то что ему не принадлежит. Либо правительства владеют «их людьми» в виде рабов, либо налогобложение является воровством. Вы владеете собой. Таким образом налогообложение — это воровство. Поскольку вы владеете своим телом, своим трудом и тем, что приобретено в результате торговли, налогообложение является воровством. Правительства — это институты, используемые супер богатыми, для концентрации богатства и власти. Поскольку они не зарабатывают деньги предложением нам товаров и услуг для нашего свободного выбора, воровство — это их основной механизм «заработка». Налогообложение — это всего лишь слово, которое используется чтобы мы с большей вероятностью приняли обширное массовое организованное воровство.

Если ворует один человек, то это не правильно. Если воруют двое, то это не правильно. Если 51% голосующего населения голосует за представителя, который нанимает сборщика налогов для воровства у всех, то это не правильно. Один из великих обманов правительства состоит в том, что воровство может быть моральным, когда осуществлено достаточным количеством человек и названо налогообложением. Воровство — это воровство. Даже если некоторое количество сворованных денег использовано для оправданных целей, это не изменяет простого факта, что налогообложение — это воровство.

Некоторые политики будут пытаться выдвинуть идею, что налогообложение является добровольным и в определённом искажённом смысле для некоторых людей так оно и есть. Если вы верите, что правительства существуют для обслуживания населения, все ваши налоговые деньги использованы для хороших целей и вы платите налоги с энтузиазмом, тогда вы можете быть более восприимчивым до обмана, что налогообложение — это не воровство. Но даже если вы столь удачливы и вы верите, что налоги — это «цена, которую вы платите за жизнь в цивилизованном обществе», вы живёте в цивилизованной тюрьме. В тот момент, когда вы решите, что вам не нравится как расходуются ваши налоговые выплаты, вам придётся либо подчиняться принуждению к следованию каждому налоговому закону, либо вы отправитесь в тюрьму.

Мы можем раскрыть свой потенциал только тогда, когда все взаимоотношения являются добровольными и кооперативными. Каждое взаимоотношение между правительством и гражданином является принудительным. Объём применяемого принуждения не сравним с эффектом от угрозы. Когда налогообложение насаждается населению, это означает, что большой части богатства больше не позволено служить во благо людей, которые его заработали. Вместо этого он будет потрачен на нужды правительства. Лишь после учёта всех путей утери ресурсов через налогообложение мы можем начать осознавать массовость теряемого потенциала.

Правительства используют налоги не только чтобы воровать у нас, но и для контроля нашего поведения. В общем случае, налоги насаждены до максимально возможного уровня с целью изъятия максимального количества ресурсов у всех у кого возможно. Но иногда правительства могут в общем забрать у нас больше денег, если они берут определённым образом нацелены на изменение нашего поведения. К примеру, если правительство насаждает налог на непопулярное поведение, это может представить правительство в виде эффективного средства для предотвращения такого поведения. На самом деле тем самым они лишь находят отговорку для воровства у непопулярной группы людей и увеличения своей популярности.

Один из больших обманов налогообложения говорит о том, что налогообложение — это средство бедных для объединения вместе, чтобы вернуть своё от богатых. Это может быть обёрнуто в следующее выражение чтобы избежать упоминания воровства: «Успешные люди показывают свою благодарность обществу, которое им помогло, уплачивая больше налогов.» Некоторые люди даже верят, что налогообложение — это способ отнятия власти у супер богатых, корпораций и банков. Люди, которые обладают средствами для управления политиками, устроили систему таким образом, что налогообложение — это всегда налог на бедных.  Некоторые налоговые системы устроены таким образом, чтобы воровать больше у относительно богатых людей. И некоторые непопулярные или без связей богатые люди оказываются в проигрыше. Но принимая их в расчёт, становится очевидным, что правительства существуют, чтобы перенаправлять богатства от бедных к богатым.

Поскольку люди реагируют на инициативы, целенаправленное налогообложение имеет определённые эффекты. Когда любой продукт, сервис или активность облагается налогом, он становится более дорогим и рынок реагирует так же как отреагировал бы на любое увеличение цены. То же самое справедливо и касательно налога на доходы. Такой налог позволяет некоторым правительствам получить деньги своих врагов раньше, чем те получат над ними контроль. Но сам факт скрытия налога не отменяет его ужасающих эффектов. Это лишь делает сбор налога более эффективным. Проблема инициативы таким образом не избегается и когда правительства делает какую-то активность (такую, как зарабатывание денег) менее прибыльной, люди менее склонны совершать такую активность.

Налог на продажи является таким же воровством, как и любой другой налог. Даже при том, что все выбирают оплачивать его при приобретении товаров. Налог на продажи — это просто условное воровство. Такое же как налог на импорт или любые налоги в торговле. И хотя потребитель может иметь возможность не покупать что-либо, продавец не имеет выбора кроме как добавить стоимость налога к цене, если они хотят открыто вести бизнес. К сожалению для правительств, налогообложение ничем не помогает избавиться от чёрного рынка. Вместо этого, налогообложение стимулирует чёрный рынок.

Налоговый рэкет развился, эволюционировал и адаптировался к новым обстоятельствам и технологиям. Обширное применение и прибыльность стимулируют к тому, чтобы техника налогообложения всегда была самой передовой. Рэкет налогообложения прошёл долгий путь от старейшины племени, требующего дань, до сегодняшнего массового надзора, исследований, изъятий и тюремных заключений. Если рэкет не остановить, в скором времени он лишь станет ещё более навязчивым и разрушительным.

Налогообложение — неизбежная часть правительственного рэкета. Если бы правительства никогда не воровали, они бы перестали быть правительствами. Если бы мы могли изъять у них нашу финансовую поддержку в любое время, они превратились бы в добровольные кооперативы или организации, предоставляющие нам услуги. Поскольку налогобложение подкреплено угрозой применения силы, оно является воровством. Это прямолинейно и просто.

II. Деньги и их хранение в банках как вид воровства

Даже если бы правительства могли воровать только через непосредственное налогообложение, они бы всё равно были огромным бременем на обществе. К сожалению, прямое налогообложение представляет собой лишь небольшую часть налогового рэкета. Спонсоры правительства придумали куда лучшие пути воровства у нас через банковскую систему.

Большинство используемых в сегодняшнем мире валют представляет из себя куски бумаги или компьютерные цифры, созданные центральными банками. Когда они печатают деньги, спрос и предложение по прежнему оказывают свой эффект и деньги теряют свою ценность.

Авторизованные банки используют частичное обеспечение вкладов, что даёт им возможность создавать деньги из воздуха в виде займа кому-нибудь при этом обеспечивая лишь малую часть наличности за таким займом. Поскольку печать или создание цифровых денег раздувает предложение, это называется «налогом на инфляцию.» Эта тонкая комбинация силы и мошенничества спроектирована для воровства в больших масштабах.

Если бы люди могли избежать «налога на инфляцию» посредством использования денег, которые со временем не теряют в цене, они бы так и делали. Для насаждения валюты, правительству необходимо объявить конкурирующие валюты вне закона. Это означает, что если вы будете использовать для торговли устройство или систему учёта, отличную от официальных денег, вас закроют в клетке или к вам будут применены другие «легальные» методы воздействия. По всей видимости, правительственные деньги начинают использоваться настолько обширно, что никто не ставит это под вопрос. Пропаганда на тему того, насколько такой рэкет необходим для экономики, поддерживает его жизнь.

Правительственные деньги, которые ничем не подкреплены, позволяют любому, кому это выгодно (к примеру, первым получателям новых денег или банкам, которым дозволено издавать деньги), откачивать деньги из всей экономики в огромных объёмах. Вне зависимости от того, является ли монополия банков обеспеченной правительством или правительство само управляет банками, они служат для обслуживания супер богатых. Как и в случае любых других налогов, цель — перевод богатства от бедных к богатым. В случае инфляционного налога, он является ещё и прекрасным способом убедить бедных в том, что они вообще не обложены налогом. От инфляционного налога больше всего страдают бедные и рабочий класс. И никто из тех, кто пользуется правительственными деньгами, не защищён от такого налога.

III. Почему так сложно?

Налогообложение — объёмное и сложное дело для любого правительства. Воровство практически у каждого в стране — это не простая задача, но правительства знают способ как сделать так, чтобы оно выглядело ещё более сложным и запутанным чем есть на самом деле. И это не из-за сложности задачи, не по случайности и не в результате неумелости. Правительства намеренно создают сложные системы налогообложения в угоду особо заинтересованных и осложняют противостояние сборщикам налогов. Сложная система налогообложения (как и сложная система законов) позволяют применять их выборочно. Если сотрудники правительства захотят преследовать кого-то, будет не сложным показать, что такой человек не чётко следовал системе налогообложения, поскольку чёткое ей следование практически не возможно. До тех пор пока общество не воспринимает налогообложение как воровство, вас могут посадить в любой момент.

Если у вас есть деньги или средства для противостояния сборщикам налогов в правительственном суде, это может оказаться крайне затратным и может оказаться финансово более выгодным просто сдаться. Тем не менее, если вы предпочтёте противостоять в каком-то конкретном случае воровства у вас, вы можете проиграть и вам придётся оплачивать услуги юристов вместе с суммой налога (с процентами), которые правительство хочет насадить на вас. Сопротивление правительственному воровству посредством обращения к правительству может выглядеть глупым, но единственной альтернативой является организация нашего бизнеса таким образом, чтобы правительства не видели и не смогли контролировать транзакции.

IV. Воровство земли и налог на собственность

Правительства создают много иллюзий для удержания граждан послушными и убеждёнными, что их обслуживают, а не обворовывают. Одна из наиболее важных иллюзий — ложное чувство собственности. До тех пор, пока вы принимаете правительственные условия собственности, оно хочет, чтобы вы думали, что вы владеете собой, своим имуществом, своим домом и своей землёй. В действительности же правительство действует так, будто владеет вами и всем, что находится на его территории.

Правительства воровали обширные земли прикрываясь слабыми отговорками. Когда правительство больше воспринималось в качестве насильственных монополий, им не приходилось придумывать замысловатые отговорки, чтобы притворяться, что воровство — это не воровство. Поскольку стандарт иллюзии частной собственности в наши дни высок, большинству правительств приходится придумывать лучшие отговорки для воровства земли. Правительства скажут, что они берут землю в интересах общественной безопасности, для публичных работ или для «развития». Воровство, оправданное любой из таких отговорок, так и продолжает быть воровством. Является в особенности оскорбительным, когда они даже не придумывают какой-то благородный повод, а просто насильственно выгоняют людей с их земли и отдают её напрямую особо заинтересованным.

Иногда правительства заявляют, что воровство чьей-то земли — это не воровство при условии, что такие люди получили адекватную компенсацию. Это как вор машин, заявляющий, что является нормальным украсть вашу машину если вы можете оставить себе освежитель воздуха. Если у кого-то не добровольно забрали землю, то это является воровством. Единственной «адекватной компенсацией», которая сделает это не воровством, будет каким-либо образом убедить человека добровольно продать свою собственность и добровольно освободить её.

Налог на недвижимость основывается на идее, что мы обязаны платить за привилегию жить на определённой территории и налог на собственность является разумной ценой за оплату услуг правительства. На самом же деле вы платите выкуп для того, чтобы сохранить свою собственность полагая, что вы ей владеете. Если вы не заплатите налог на собственность, правительство выпнет вас с вашей земли. Если вы верите, что правительство владеет всей землёй, то цена вашей собственности — это цена лицензии на использование, а налог на собственность — арендная плата.

Для правительств, частная собственность — вопрос временного контроля. Они могут украсть что им вздумается до тех пор, пока у них есть достаточно хорошая отговорка для сотрудников силовых структур для совершения грабежа и удержания людей от бунта. Если ваше правительство говорит, что вы можете владеть собственностью и удерживать контроль над ней, но только если платите налоги, то вы являетесь арендатором, а не владельцем. Правительствам сходит с рук такой рэкет поскольку достаточное количество людей всё ещё верит, что правительства каким-то образом представляют «волю народа», а не волю своих спонсоров.

V. Межпоколенческая эксплуатация детей 

Когда правительства возлагают на себя долги, это имеет очень серьёзные последствия, в особенности для будущих поколений. Поскольку их основной источник дохода — это воровство, долг правительства — это обещание украсть у кого-то в будущем. В некоторых странах дети рождаются с таким объёмом долга, что им потребуется вся жизнь для его покрытия даже при экстремальных налоговых ставках. Когда тем, кто даже не имел возможности голосовать, приходится расплачиваться за ошибки прошлых поколений, это и называется межпоколенческой эксплуатацией детей.

Обычно люди под правительствами с неудержимо растущим долгом занимают позицию против его увеличения. Многие хотят аннулировать его целиком. Обычно мы голосуем за политиков, которые нацелены на увеличение расходов, поскольку такие деньги попадут в руки особо заинтересованных лиц. И часть таких денег особо заинтересованные отдадут обратно политикам, которые потратят их чтобы обмануть нас и убедить в том, что они собираются изменить что-то в лучшую сторону. Достаточное количество людей голосует за них, поскольку нас можно обманом заставить поверить, что мы можем своим голосом избавиться от проблем и без последствий избежать критического мышления.

Изучение этой проблемы является очень разоблачительным для правительств, поскольку обворовывание последующих поколений является неправильным. Столь же неправильным является то, что происходит сейчас. Это не только проблема о людях, которые не достаточно взрослы для воздействия на систему, но также обо всех, кто не может повлиять на то, как расходуются средства. Эти группы включают большинство из нас. Не должно быть удивительным, что величайшие рэкеты, которые когда-либо существовали в мире, нашли способ  расширить своё влияние на ещё не рождённых.

Какое же сообщение посылает правительственный долг молодым людям, рождённым в долговом рабстве? Такая практика является нежизнеспособной и недовольная молодёжь станет гибелью для правительств. Вероятно, поколение соберётся и скажет: «Это не мой долг!» и просто отречётся от него. Хотим ли мы передать нашим детям свободный мир возможностей или мир, где они рождены в долговом рабстве, чтобы оплачивать наши ошибки?

Экономика

I. Идеал свободной торговли

Когда вы решаете взаимодействовать с другим человеком, это случается потому, что вы преследуете собственный интерес и видите для себя преимущества такого взаимодействия. Это не значит, что мы делаем выбор всегда исходя из собственной материальной выгоды. Зачастую мы ищем эмоционального вознаграждения за помощь другим. Когда мы приносим в отношения насилие, силу или угрозу применения силы, наш потенциал к гармонии уменьшается. Кооперация заменяется конфликтом, использование ресурсов становится неоптимальным и подстрекается трата ресурсов впустую. В любой определяемой силой транзакции существует измеримый объём растраченных впустую усилий. Каждое испорченное принуждением взаимоотношение удерживает нас от реализации собственного потенциала в идеальном мире свободной торговли.

Если вы решаете приобрести какую-то вещь у соседа, это значит, что вы выбираете пожертвовать деньгами, поскольку думаете, что ваша жизнь будет лучше с той вещью нежели с деньгами. Ваш сосед жертвует вещью, поскольку считает, что его жизнь будет лучше с деньгами нежели с вещью. Этот фундаментальный концепт обмена в экономике находится в самом центре причины, по которой торговля производит богатство. На этом основаны взаимовыгодные кооперативные обмены. Этот принцип распространяется на все отношения, а не только на те, которые мы воспринимаем как экономику. Когда двое друзей вовлечены в общение, они добровольно обмениваются временем, энергией и вниманием, поскольку они оба считают, что общение идёт им на пользу. Если кто-то из них считает, что ему будет лучше одному или будет лучше общаться с кем-то ещё, он свободно может закончить общение мирно отстранившись.

Альтернатива примеру мирного обмена между соседями является не столь простой как прямое воровство. Что если правительство заявит, что вы можете купить ту вещь у соседа, но только если вы заплатите процент стоимости в качестве дани? Возможно, вы хотели купить десять таких вещей, но теперь можете купить только семь. Люди по всему миру принимают разные подлые формы правительственного воровства, но ни одна система не скрывает факта, что если вы не заплатите налог или дань, ваша транзакция будет являться незаконной и правительство может закрыть вас в клетке или «оштрафовать» вас (своровать у вас) за «деятельность на чёрном рынке».

В простых примерах просто увидеть разрушительные эффекты от принуждения в свободной торговле. Даже в таких примерах мы не можем предвидеть все следствия и сторонние эффекты. Будет ли означать торговля, которая никогда не случилась, на одну сумку продуктов меньше? Создание одной рабочей позиции меньше? На одного меньше человека, который не может себе позволить необходимую медицинскую помощь?

Если бы правительства воровали у нас и оставляли нас в покое, воздействие даже близко не было бы столь печальным. Правительства могут своровать у нас больше, когда они используют наши деньги против нас через принуждение и подавление экономической активности. Объём человеческих усилий, отвлечённых войнами и полицейским государством, является болезненно очевидным. Очевидной трагедией является то, что правительства извращают умы столь многих жаждущих и способных людей и перенаправляют их от обслуживания людей на свободном рынке к наставлению оружия на людей, принуждению к следованию воле особо заинтересованных, защите политиков и убийству друг друга.

Является ошеломляющим объём ресурсов, перенаправленных в бюрократию и её ужасающие траты продуктивной энергии. Если кто-то, кто собирается сделать что-то продуктивное, должен остановиться и спросить разрешения бюрократов, то обе стороны удерживаются от производства чего-то стоящего и ещё больше энергии тратится на их поддержание пока они не заняты ничем полезным. Это становится возможным благодаря угрозе за каждым предписанием: если вы не сделаете что мы сказали, мы придём и заберём вас. Эффект направления правительствами ресурсов в ложное русло является чудовищным. Является неисчислимым то, насколько мы были бы счастливее без насилия.

Добровольное общество представляет собой идеал свободной торговли, где все взаимодействия не подвержены насилию и принуждению. В такой обстановке все взаимоотношения являются добровольными и мы выбираем когда и с кем взаимодействовать исходя из того, является ли для нас такое взаимодействие выгодным. В свободном обществе индивидуальный человек рассматривается первичным средством производства. Мы являемся более счастливыми и более благополучными, поскольку все наши взаимодействия с окружающими обогащают наши жизни. Насилие, принуждение и конфликты являются контрпродуктивными. Мир, обладание собой и свободная торговля являются необходимыми для любого общества с целью раскрытия собственного потенциала.

II. Деньги

Многие из нас никогда не задавались насущным вопросом «Откуда берутся деньги?» Правительство и банки устраивает такое положение вещей. Деньги — это просто средство обмена. Многие вещи помимо официальных бумажных денег функционируют как деньги. Без средства обмена человек, который что-то хочет, должен бы был найти кого-то, у кого есть именно то, что ему нужно и который хочет именно то, что есть у человека. Что-то становится деньгами, когда это много где принимается и люди принимают это в торговле зная, что они могут обменять это у кого-то ещё на то, что они хотят.

Исторически, разные вещи служили деньгами в одно и то же время в одном и том же месте. До центрально насаждённых валют, никакая экономика не была зависима от единственного средства обмена. Это означало, что различные пути учёта средств или хранения средств могли удовлетворить потребности рынка с его развитием. Одним недостатком было то, что средство обмена в качестве валюты не могло быть использовано или употреблено напрямую. Без единого средства обмена обширное расширение индустрии могло быть затруднено, но отсутствие централизованно насаждённой волюты означало, что рынок мог быстро установить универсальный стандарт в соответствии с потребностями. Даже сейчас с текущим уровнем насаждения центральных валют многие транзакции происходят в виде бартера и в некотором роде в обход учёта или основаны на альтернативных средствах учёта стоимости.

Иногда правительства управляют банками самостоятельно, иногда они используют «публично-приватную» модель партнёрства. Но в любом случае, централизованное официальное средство обмена возможно лишь благодаря принуждению. Если вы используете валюту, которая им не нравится, придут вооружённые люди и закроют вас в клетке. Им нужно, чтобы мы использовали официальные деньги. В противном случае банковский рэкет не сможет функционировать. На свободном рынке банки предоставляют очень важную услугу управления деньгами. И хотя деньги — это средство обмена, они также подвержены фундаментальным силам спроса и предложения на рынке. Когда банки создают больше денег, они раздувают снабжение деньгами, увеличивая количество денег в обороте и обесценивая все деньги, которые были у кто-то во владении.

Создание денег и принуждение нас к их использованию - это ещё хуже, чем воровство, поскольку это является попыткой скрыть от нас то, как сильно нас обманывают. Ещё это скрывает тех, кто является ответственным. Являются ли владельцы центрального банка ответственными за создание большего количества денег? Является ли ответственным политик, проголосовавший за увеличение долга? Являются ли виновниками сотрудники налоговой службы? Банкир ли решает кто получит большие займы? Может это голосующие, которые были обмануты политиками и которые ничего не делают, чтобы противостоять такому рэкету, поскольку они сами его поддерживают?

Многим людям выгодна центрально насаждённые волюты, поэтому сторонники централизованных валют являются жестокими и хорошо обеспеченными. Это политики, которые позволяют разворовывать государственный бюджет тем, кто их поддерживает и выплачивают откаты ключевым людям. Это правительственные контрактники, которые выплачивают откаты политикам в знак благодарности за безмерные прибыли. Это банкиры и главы финансовых организаций. Бенефициары системы имеют огромное превосходство над всеми остальными не только благодарны получению большого количества «бесплатных денег», но и благодаря возможности потратить эти деньги ещё до того, как цены на рынке вырастут.

Некоторые центральные банки в качестве отговорки при выпуске денег говорят, что это делается для «стабилизации цен». Это один из шагов, при котором правительства делают то, что говорят. Когда здоровая экономика развивается, улучшаются техники производства, улучшаются технологии и увеличивается эффективность, цены снижаются. Это означает, что средний человек может позволить себе больше материальных благ, больше услуг и увеличить свой уровень жизни. Центральные банки ограничены в том, сколько денег они способны выпустить, посредством недовольства населения растущими ценами. Но цены не опускаются настолько, насколько они должны, поскольку эта разницу у нас воруют те, кто получает выгоду от своей привязанности к центральному банку.

Центральный банк всеобъемлюще воздействует на экономику. Не все выпущенные деньги попадают в руки бенефициаров. Это было бы слишком очевидным. Большая часть выпущенных денег идёт на разные правительственные программы. Эти деньги зачастую тратятся на цели, ценимые рынком, но расходуются таким образом, чтобы усилить зависимость населения от центрального рэкета. Много денег расходуется на образовательные учреждения или другие группы, способные оказывать влияние на население. Таким образом они становятся зависимы от рэкета и их деятельность загрязняется его влиянием. Некоторая часть денег оказывается в университетах, где следующее поколение будет обучено тому, что воровство является не просто безвредным, но ещё и необходимым. Такая идеология затем будет поддержана ещё и средствами массовой информации.

Принуждение кого-либо к использованию валюты, которая всё время теряет свою стоимость, обесценивает накопления. Искажение баланса накопления/расходования имеет ещё более негативный эффект в виде ложных инвестиций и пузырей. Поток денег, созданный центральными банками и другими финансовыми институтами, прикреплёнными к центральным банкам, способствует сохранению денег через необдуманные инвестиции. Зачастую вместе с эффектами центральных банков действуютправительственные указы, налоговые вычеты или другие инициативы, которые направляют деньги в определённые зоны экономики, создавая пузыри, которые неизбежно лопаются, приводя к печальным последствиям.

Несмотря на попытки уничтожить конкурирующие валюты, технологии делают невозможным остановить удовлетворение растущей потребности в таковых, поскольку всё больше людей осознаёт, что можно не платить налоги, если не связываться с правительственными деньгами. Правительства часто прибегали к конфискации ценных металлов и другим строгим правилам при их торговле и владении, но поскольку они никогда не были эффективными, люди всегда рассматривали золото и серебро в качестве средства сохранения накоплений. По причине такого спроса, использование золота и серебра очень сильно выросло в последние годы.

Наиболее важные разработки в области денег будут не те, что имеют лишь новую обёртку или ускоряют старые их формы, но те, что создают абсолютно новые системы. Цифровые децентрализованные «криптовалюты» уже были протестированы рынком и могут стать новыми деньгами, которые полностью заменят центрально насаждённые валюты. Никто не знает что в будущем потребуют рынки от денег или как технологии смогут удовлетворить такие потребности. Существующие технологии уже позволяют нам отказаться от правительственных финансовых систем. Правительственный финансовый рэкет не сможет существовать когда достаточное количество из нас решит, что мы больше не хотим, чтобы у нас воровали.

Финансовый рэкет является основой существования всех современных правительств. И не важно, контролирует ли деньги правительство или люди, которые контролируют деньги, контролируют правительство. Кто бы ни контролировал деньги, контролирует и правительство, а принуждение позволяет рэкету существовать. Мы будем счастливее когда мы будем свободны выбирать методы достижения своих целей без угрозы насилия. И это наиболее справедливо в вопросе финансов.

III. Корпорации и профсоюзы

Во имя защиты нас от корпораций, большинство правительств создали формальные правила, которые идут на пользу корпорациям, как формальным сущностям. Некоторые считают, что законы и налоги, ограничивающие свободную и мирную экономическую активность, служат для снижения силы корпораций. На самом деле большие корпорации поддерживают такие ограничения и люди, которые контролируют большую часть благосостояния общества, дёргают за нити. Корпорации любят ограничения, поскольку они сдерживают конкуренцию. Они поддерживают налоги, поскольку могут себе позволить уйти от них. Они любят, когда мы обращаемся к правительствам для защиты от корпораций, поскольку результат обычно защищает их от ответственности. Для супер богатых, которые, раньше могли напрямую владеть рабами, правительства удерживают граждан на большой плантации корпоратизма и налогового рабства.

С развитием корпоратизма, рабочие (и все те, кто напрямую не получал выгоды от законов, созданных для корпораций) оказались в очень невыгодном положении. Организация сильных объединений было ожидаемым результатом. Каждый имеет право на объединение и свободу слова. Мы можем встречаться с кем нам захочется, когда нам захочется и говорить что захочется. У нас в любой момент есть право выбирать, работать или не работать, как и право на общение с работодателями и донесение до них наших мотивов. Тем не менее, на пути сопротивления несправедливо большой власти корпораций, которую они получили от правительства, профсоюзы сами стали несправедливо властными.

Профсоюзы не имеют никаких особых прав по сравнению с людьми, но правительства оказались рады сотрудничать с ними для создания своего электората внутри профсоюзов и создания иллюзии, что профсоюзы на самом деле заботятся о людях. Профсоюзы не имеют права удерживать кого-то от работы. Профсоюзы просят правительства принять законы, освобождающие корпорации от уплаты налогов при покупке бенефитов для профсоюзов. Но затем получается, что каждый рабочий, который не состоит в профсоюзе или работает на корпорацию, теряет ровно такие бенефиты. Рабочие становятся более зависимыми от корпораций, а их способность избавиться от налогового рабства снижается.

Когда у вас есть «работа», вы ей не владеете. «Работа» - это договорённость с кем-то, группой людей, организацией или корпорацией. Никто не может «забрать вашу работу». Если условия вокруг договорённости изменяются, договорённость может быть изменена или расторгнута. Идея того, что работа — это имущество, находится в сердце многих плохих правительственных законов, которые являются отговоркой для использования силы против людей, пользующихся своими правами. Так же как и члены профсоюза имеют право прекратить работать, рабочий, не состоящий в профсоюзе, имеет право начать работать.

Работники и работодатели, как свободные люди, имеют право устанавливать правила своих взаимоотношений и прекращать взаимоотношения как только какая-то из сторон не удовлетворена. Законы, которые принуждают нас прекращать продуктивные взаимоотношения являются особо жестокими. Налоги на трудоустройство и минимальную зарплату делают прибыльные взаимоотношения невозможными или незаконными и, таким образом, «уничтожают работы» или предотвращают их создание. Правительствам сходит с рук столь много «уничтоженных работ» потому что не созданные работы являются невидимыми ни для чего кроме нашего воображения и экономических расчётов.

Хотя правительства создали особые привилегии для профсоюзов, ещё больше было создано для корпораций включая различного рода «противозабастовочные» законы. Закон, запрещающий забастовки, звучит как «Если вы не будете работать, будут последствия!» что равносильно насильственному принуждению к работе. Если правительство, угрожающее последствиями, ещё и забирает себе настолько большую часть нашего дохода насколько может, мы получаем большую часть составляющих прямого рабства. Но когда люди верят, что они свободны, они более продуктивны. На честном, здоровом рынке труда мы можем должным образом ценить наиболее важный актив: конкретных людей.

Корпоратизм создал профсоюзы и результатом стал порочный цикл, который уходит в статизм. Люди обращаются к правительству для защиты от корпораций, корпорации получают больше власти, а затем люди требуют больше защиты. Корпоратизм и профсоюзы — это инструменты контроля и консолидации власти, которые увеличивают стоимость найма людей и увеличивают безработицу. Они оба являются препятствиями для свобод, необходимых для подобающей оценки труда людей.

IV. Инфраструктура и коммунальные услуги

Современный образ жизни зависит от многих сложных систем, которые уменьшают нашу способность делиться ресурсами. Технологии развивались быстрее, чем наша способность создавать добровольные системы для разделения благ, производимых новыми технологиями. Правительства воспользовались таким положением для захвата монопольного контроля над многими важными функциями. Они продвигают опасную идею, что люди не способны управлять столь сложными системами без принудительной центральной власти. Это удерживает нас от получения лучшего обслуживания, которое могут предложить технологии. Правительства управляли инфраструктурным рэкетом столь долго, что многие люди полагают, что мы не смогли бы иметь электричество, воду, аэропорты, телефоны, железные дороги, топливо, метро, переработку мусора или интернет без принуждения правительства. Все эти функции будут лучше без угрозы применения насилия. То же справедливо и для всех кооперативных начинаний.

Когда кто-то указывает, что мы в состоянии удовлетворить все наши потребности без принуждения, типичный ответ «А кто же будет строить дороги?» показывает лишь то, насколько укоренилась идея быстрого и бездумного «решения» в виде правительства. Правительства управляли дорожным рэкетом настолько долго, что мы, похоже, не видим многих последствий. Как и в случае любой монополии, предоставитель услуг практически не несёт ответственности перед потребителями. Таким образом обычно мы принимаем дороги опасными и полными ям. Когда полицию назначают на обеспечение безопасности на дорогах, они вместо этого поддаются порыву использовать безопасность в качестве оправдания при сборе прибыли при выписывании штрафов и в виде взяток. Официальные лица, которые решают где будут строиться дороги, принимают свои решения исходя из интересов особо заинтересованных лиц зачастую уводя потоки и деньги в те зоны, откуда они получат откаты. Контроль дорог позволил правительствам с лёгкостью монополизировать общественный транспорт, ограничить выбор клиентов и сдерживать внедрение новых технологий.

Если бы правительства не субсидировали дороги, дороги были бы не только лучше, но их стоимость оценивалась бы рынком. Новые технологии не могут конкурировать с субсидируемыми старыми технологиями. Субсидирование дорог укоренило технологии, основанные на ископаемом топливе и в большом объёме поддерживается автомобильной и нефтедобывающей индустриями. Без вмешательства, общество возможно создало бы более устойчивые системы, основанные на передвижении пешком, езде на велосипедах, а дальние путешествия были бы более сфокусированы вокруг общественного транспорта. Без дорожного рэкета, передвижение было бы куда более безопасным, более эффективным, более подходящим нуждам людей, а не нуждам правительства.

Во многих местах правительства не управляют самостоятельно монополиями коммунальных услуг, но лицензируют корпорации наделяя их привилегиями монополий. Это одинаково относится к электричеству, воде и чему угодно ещё: монопольные законы, которые силой ограничивают конкуренцию, ведут к недообслуженным клиентам. Им придётся платить больше, за худшие услуги. Корпоратизм нигде не является столь сильным, как на жёстко управляемых «свободных» рынках инфраструктуры. И это как раз те рынки, на которых случаются некоторые из худших примеров деятельности корпораций. В периоды высокого спроса, монополии коммунальных услуг, управляемые или посредством силы регулируемые правительством, ограничивают критичные услуги. На свободном же рынке в такие периоды компании бы ответили увеличением предложения.

С тем, как мы начинаем видеть далеко идущие последствия правительства, мы требуем больше выбора и технологии нам его предоставляют. Монополия на предоставление электричества является бесполезной когда каждый имеет в достаточной степени доступ к бесплатной энергии при помощи солнечных панелей, ветряных генераторов или геотермальных генераторов. Когда интернет становится сетью независимых компьютеров, телекоммуникационная индустрия не сможет получать прибыль насильственно избавляясь от конкуренции. Даже дорожный рэкет устареет если получим летающие машины или дроны-такси. Эффект контроля государством инфраструктуры и коммунальных услуг, по всей видимости, со временем станет несущественным благодаря технологиям. Пока мы не упраздним правительство, нам придётся ощущать на себе последствия дозволения преступникам управлять важными частями нашей жизни.

V. Изгнание и бойкот

Выбор тех, с кем мы себя ассоциируем, имеет куда большие последствия, чем думает большинство из нас. По своей природе мы являемся общинными существами и зависим от взаимодействий с окружающими. Вознаграждение чьего-либо поведения посредством ассоциации или ведения бизнеса вместе является наиболее значимым одобрением. Общество, вознаграждающее людей за насилие получит больше насилия. Общество, толерантно относящееся к людям, которые нарушают принцип не агрессии, окажется управляемым агрессивными людьми. Общество, которое верит, что агрессия необходима для функционирования общества, узаконит принуждение и вознаграждения для тех, кто будет принуждать окружающих и вести себя агрессивно. Что ещё более важно, выборы, которые мы принимаем как индивидуальные личности, определяют то, как к нам будут относиться. Если сложить все такие выборы, становится ясно видными предпочтения общества и всё это отразится в культуре.

Из-за правительственной пропаганды многие верят, что угроза применения силы — это лучший способ изменения поведения окружающих: «Делай то, что говорят политики, потому что мы, люди, велели им говорить это. И если ты не будет так делать, ты заслуживаешь заключения в клетке.» Тем не менее, любой честный наблюдатель за обществом увидит, что последствия индивидуальной ассоциации имеют куда больший эффект в управлении поведением. Простой и очевидный пример — это производство. Люди создают вещи, которые другие хотят иметь. Большая часть поведения в экономике определена продажами тех вещей, которые другие люди ценят.

В личных взаимоотношениях мы обычно выбираем ассоциацию с теми людьми, которые делают нашу жизнь лучше. К сожалению, многие не осознают, что это должно быть единственным фактором, который бы определял, взаимодействовать с кем-то или нет. Когда мы остаёмся в жестоких отношениях, мы поощряем и провоцируем ещё больше жестокого отношения. Такой же принцип применим и к настрою общества. Вы можете хотеть что-то купить, поскольку предложение является выгодным и сам продукт делает вашу жизнь лучше. Но если продавец использует ваши деньги для загрязнения окружающей среды или поддержки политиков, это должно быть учтено при выборе. Общество, которое поддаётся насильственному обращению со стороны правительства, получит ещё больше насилия.

Когда люди решают не поддерживать компанию за её поведение, это называется бойкот. Продажи определяют поведение компаний куда сильнее, чем законы. Даже в самом худшем случае корпоратизма, мотивация прибыльностью компании требует эффективного обслуживания нужд наибольшего количества людей. Если компания не может удовлетворить потребности людей, она прекращает свою деятельность. Правительственные законы служат лишь для избавления корпораций от конкурентов, ограничения выбора потребителей и сдерживания инноваций. Когда наш выбор ограничен сдерживанием конкуренции, корпорации могут себе позволить непопулярное поведение. В особенности когда люди зависят от предоставляемых ими необходимых услуг. Все наши предпочтения, как потребителей, оставляют свой след.

Репутация, отзывы людей, социальный статус и наличие довольных клиентов могут служить факторами при решении, ассоциировать себя с кем-то или нет. Но при покупке дорогих вещей или медицинских услуг мы зачастую ищем формального одобрения экспертами. И хотя правительства никогда не монополизируют эту наиболее важную функцию, многие делают такие попытки при помощи рэкета лицензирования. Лицензирование звучит хорошо, поскольку все мы хотим надёжных услуг и квалифицированного персонала, но в лицензировании нет необходимости. Нет ничего плохого в существовании группы, которая заявит, что не лицензирует вас, если вы не соответствуете её стандартам. Но когда этим занимается правительство, такая деятельность не только спонсируется налоговыми деньгами, но ещё и подкреплена угрозой применения силы. Это значит, что правительство решает кто будет вести бизнес исходя из предпочтений спонсоров правительства. Ещё это действует как дополнительная форма налогообложения, поскольку лицензирование зачастую очень дорогое. При принятии решения, вести ли с кем-то бизнес, лишь в редких случаях одобрение правительства является достаточным. Фактически, зачастую лицензирование правительства столь ненадёжно, что даже если организация отвечает стандартам, ей всё ещё нельзя доверять.

У нас нет права голосовать за политика, который наймёт сотрудника силовых структур, который будет угрожать людям или наказывать их штрафами (воровством) за действия, которые нам не нравятся. Единственное право, которое у нас есть, по отношению к тем, кто делает что-то что нам не нравится (если это не нарушение чьих-то прав), это не взаимодействовать с такими людьми. Во многих случаях, даже если кто-то нарушает права других людей, прекращение всякого взаимодействия, деассоциация и мотивирование других к тому же является куда более эффективным, чем насилие. Когда все люди в обществе деассоциируются с кем-то, результатом становится изгнание. Оно может нести географический или иной характер, но нет необходимости физически устранять кого-то с территории для эффективной его изоляции.

В случае особо жестоких и опасных людей, изгнание может быть не достаточным. Но решение этой проблемы мирным и добровольным сбором ресурсов, является куда более эффективным, чем использование такой проблемы в качестве предлога для наказания всего населения налогами. Мы имеем врождённый инстинкт наказания, но правосудие не приходит с ещё большей несправедливостью. Тщательный выбор тех, с кем мы взаимодействуем, достигнет целей правительственного управления эффективным, мирным и моральным путём. В нашей ежедневной жизни мы играем важную роль в достижении более свободного и справедливого мира. Каждый сделанный нами выбор отражает наши ценности. Этот мощный процесс выражения наших предпочтений для определения социальных стандартов подавляется лишь правительством.

VI. Всё является экономикой

Мы упускаем наиболее важные уроки когда принципы экономики применяются лишь к вещам, которые можно оценить в цифрах. Мы предрасположены думать об экономике как о «том, что связано с деньгами», но многие взаимообмены происходят и вовсе без расчётов в цифрах. Каждое человеческое взаимодействие может быть лучше понято, если рассматривать его как экономический обмен. Можно подумать, что это обесценивает межличностные отношения, но на самом деле это их лишь возвышает.

Рисование произвольной линии между тем, что является и не является частью экономики, ограничивает наше понимание того, насколько все мы богаты, и удерживает нас от должного понимания наших наиболее важных взаимоотношений с друзьями, семьёй и любимыми. Нам не нужны бумажки или цифры во взаимоотношения для обмена тем, что является очень ценным. Даже в простом общении мы обмениваемся временем, энергией, идеями и вниманием. Каждое добровольное взаимодействие случается лишь потому, что взаимодействующие считают, что это идёт им на пользу. Все добровольные взаимодействия являются экономическими транзакциями. Не является ли замужество обменом нашими наиболее ценными временем, любовью и влечением?

Когда мы свободно разделяем вещи, которые являются и не являются экономикой, мы размываем ценность того, что мы исключаем. Притворяясь, что эти принципы не применимы в некоторых ситуациях, мы поощряем иррациональное поведение, основанное на недопонимании и неточных оценках. Ещё это создаёт возможность манипуляции. Текущая система оценки стоимости, исключающая взаимоотношения, обесценивает их и возвышает часть экономики, которая подвластна манипуляции правительства. Расширяя концепт экономики, мы можем увидеть в жизни куда больше ценности, к которой правительства никогда не смогут прикоснуться. Так же мы сможем увидеть, сколь незначительными являются правительства, когда дело касается истинного объёма человеческого опыта.

Другие разрушительные рэкеты

I. Образование

Является критически важным обучение следующего поколения навыкам, необходимым для выживания и процветания. Когда правительства берутся за обучение, молодые умы страдают. Использование образовательного рэкета является особенно порочным, поскольку недостаточное обучение или обучение детей ложным знаниям равносильно разрушению их будущего. Молодые умы по своей природе впитывают информацию и усваивают навыки, которые им особо необходимы для счастья и процветания. Достижение послушания посредством угроз наступления последствий при непослушании сковывает свободомыслие и учит методам правительства, а именно — быть управляемым под угрозой применения силы.

Правительства всегда проявляли инициативы для обуздания молодых умов с целью их порабощения. С расцветом сложных обществ, правительства получили средства для принуждения детей находиться в школьных классах в состоянии так называемого «прикованного сидения». Это подходящее название, поскольку принудительное образование убивает энергичную индивидуальность каждого ребёнка. В индустриальную эпоху правительствам нужны были послушные рабочие с определённым набором навыков. Насильственное образование обучает детей правительственным ценностям. Намного легче убедить молодых людей пойти в армию и убивать незнакомцем если детей «учили», что это великое деяние. Также правительствам выгодно удерживать определённые знания подальше от учеников.

Когда правительства управляют образованием, люди становятся более зависимыми от однообразных правительственных работ, поскольку становятся менее способными жить самостоятельно. Правительство, контролирующее систему образования, никогда не научит нас отстаивать свои права. Правительство, ответственное за становление молодых умов, научит их что думать, но не научит думать самостоятельно. Правительство, которое контролирует что мы знаем и что мы не знаем, может контролировать что мы делаем. Правительственные школы никогда не учат ничему кроме бездумной преданности. Последствия правительственного обучения являются далеко идущими, глубокими и всё более укоренившимися с каждым новым поколением.

Правительственный контроль над школами (посредством законов или прямого контроля) всегда препятствует обучению. Важно рассматривать обучение как куда более широкий концепт. Как и растущий сквозь трещину тротуара цветок, даже кто-то, чьё обучение жёстко контролируется не может быть удержан от преуспевания. В особенности сейчас с куда большим доступом в интернет, дети способны обучаться самостоятельно. Во многих местах родители находятся в состоянии не прекращающегося восстания против насильственного образования. Многие хотят того, что лучше для их детей и ищут альтернативы в виде домашнего образования, частных школ и разного рода форм самостоятельного обучения. Родители, которые заботятся о своих детях слишком сильно чтобы отдать умы своих детей в руки правительства, и дети, которые узнают больше из интернета, чем в умственных тюрьмах насильственного «образования», ищут альтернативы как никогда ранее. Молодые умы впитывают информацию намного лучше благодаря своей любознательности и страстной увлечённости, а не посредством принуждения.

II. Медицинские услуги

Как необходимый сервис, который включает в себя сильные эмоции, медицинские услуги располагают к правительственному вмешательству. Современная медицина сделала возможными невероятные вещи. Но многие спасительные процедуры остаются очень дорогими. В естественных условиях, цены на новые технологии являются высокими и снижаются со временем. К великому сожалению, правительственное управление в богатых странах удерживает цены на высоком уровне. Таким образом многие спасительные технологии остаются вне досягаемости людей из бедных стран. Эффективность — это не экономическая продуктивность в виде владения большим количеством физических вещей. Ещё это означает спасение жизней.

Даже если бы мы имели ненасильственный рынок медицинских услуг, некоторые спасительные высокие технологии оставались бы слишком дорогими для большинства людей. К счастью, природа потребности в таких услугах представляет решение, которое рынок с готовностью предоставляет — страховки. Это значит, что люди, которым не нужны такие услуги сейчас, могут купить страховку и таким образом вместе скапливать ресурсы. Когда им потребуются дорогие услуги, страховая компания, которая существует за счёт обслуживания собираемых средств, оплачивает такие услуги. Конечно, это не идеальное решение, но оно является очень действенным для предоставления возможности бедным получить доступ к лечению, которое они никогда не смогли бы себе позволить самостоятельно.

К сожалению, многие страховые корпорации, как и другие лучшие правительственные спонсоры, со временем получают особые привилегии. Это приводит к меньшей ответственности перед клиентами посредством ограничения их выбора. Зачастую это заканчивается для некоторых семей банкротством после отказа страховой компании покрыть медицинские расходы. В некоторых местах правительство целиком захватило индустрию медицинского страхования. Это в первое время может нести положительный эффект в виде предоставления самым бедным возможности получить медицинское обслуживание, но со временем от такой монополизации страдают все, поскольку медицинское обслуживание становится менее доступным или посредством неэффективного перенаправления слишком большого объёма ресурсов из других индустрий в медицинскую. Таким образом страдает вся экономика.

Все мы хотим быть уверены, что медицинские услуги, которые мы получаем, являются безопасными. Такая потребность достаточна, чтобы направить много ресурсов на безопасность и стабильность медицинского обслуживания. Многие правительства пользуются нашими страхами перед медицинскими проблемами чтобы захватить контроль над этой необходимой частью рынка. Они требуют лицензирования для предоставления услуг по лечению, одобрения при распространении лекарств и покорности перед законами, регулирующими все пути, которыми медицинское обслуживание может быть оплачено. Когда правительства требуют лицензию, они принуждают людей соответствовать их стандартам, которые зачастую сдерживают инновации. Стандарты зачастую бессмысленны, но поскольку люди доверяют правительству, они принимают лечение от кого угодно до тех пор, пока у таких людей есть правительственное одобрение. Именно так начинается большинство страшных историй, а не от того, что люди работают без лицензии. Когда правительства контролируют безопасность лекарств, результаты являются ошеломляющими: миллионы людей умирают от одобренных правительством лекарств и ещё больше миллионов умирают не получив доступ к спасительным лекарствам, которые удерживаются от попадания на рынок. Правительственный контроль медицинской индустрии имеет столь же ужасающий эффект в вопросе цен, доступности, безопасности и удовлетворённости клиентов как и в любой другой индустрии.

III. Социальное обеспечение

Одна из благородных черт нашей натуры — желание помогать менее удачливым. Будучи членами человеческого общества, мы хотим видеть окружающих преуспевающими. Каждому сострадающему человеку тяжело видеть страдания окружающих. Правительствам нравится этим пользоваться. И поскольку у них есть возможность всех обворовывать и контролировать диалог при помощи пропаганды, становится простой задачей убеждение людей в том, что воровать они хотят у богатых чтобы отдать бедным. В реальности же большинство правительственных программ социального обеспечения воруют у рабочего класса чтобы отдать бедным. И делают это таким образом, чтобы укрепить правительство и позволить ему и дальше воровать у всех чтобы отдавать супер богатым.

Люди поддерживают правительственные программы социального обеспечения, поскольку им нравится краткосрочный эффект. Проблема в том, что люди не видят более широкой картины и скрытых последствий. Наивно считать, что мы просто можем избрать политиков и доверить им решение проблем бедности и экономического неравенства. Правительства всегда были основным инструментом создания экономического неравенства. Если мы хотим достичь легитимных целей, то использование принуждения обычно приводит к противоположным результатам. Эти извращённые инициативы на тему социального обеспечения ведут к извращённому поведению. К примеру, принятие решений основываясь на том, удовлетворяет ли человек формальным признакам, необходимым для предоставления ему привилегий социального обеспечения. Это справедливо для программ социального обеспечения, которые приводят к созданию огромных зависимых классов людей, которые всегда будут голосовать за ещё больший уровень принуждения. Программы социального обеспечения превращают своих членов в защитников правительства, которые будут защищать и продвигать систему, которая удерживает их в нищете, считая, что всё это в их же интересах.

Во имя «борьбы с нищетой», правительства создают большую и сложную бюрократию, которая контролирует жилищные ресурсы и управляет рынком труда, чтобы заставить людей заниматься нежелаемым трудом. Они тратят сворованные деньги на заключение безаукционных контрактов на выполнение чего угодно, что будет принято людьми как попытки помочь бедным. Если бы все эти ресурсы были управляемы людьми, которые действительно заботятся о бедных, ресурсы были бы расходованы куда более эффективно.

Поскольку программы социального обеспечения являются столь деструктивными, возникает следующий вопрос: как избавиться от этих программ не бросая на произвол судьбы такое количество зависимых от них? Ответ на этот вопрос довольно прост: усиление местных населённых пунктов, чтобы они сами решали проблемы нуждающихся в поддержке. Это может быть не так просто, но нам всем будет лучше если мирные решения заместят насильственные. Так же является необходимым убрать экономические барьеры, которые сдерживают мобильность и самодостаточность. К примеру, законы о минимальном уровне оплаты труда, законы, которые делают практически невозможным создание нового бизнеса с нуля или законы, которые делают нелегальным продажу товаров у дорог.

Несмотря на то, что правительства так много забирают, многие сообщества до сих пор имеют много возможностей для помощи бедным. Нет ничего плохого в том, чтобы брать деньги у правительства. Деньги, потраченные на программы социальной поддержки — это деньги, которые уже не могут быть потрачены на насилие. Ненасильственные решения всегда более эффективны, чем насильственные. Когда мы решаем помочь бедным, это куда более эффективно, чем когда правительства забирают у нас деньги «для помощи бедным». Мы в состоянии создать институты и культуру, необходимые для помощи нуждающимся, без применения насилия. Мы в состоянии проявлять сострадание и помогать нуждающимся без необходимости применения насилия.

IV. Запреты

Люди использовали наркотики для управления своим сознанием с тех пор, как научились это делать. Мы делаем это по многим причинам: рекреация, увеличение производительности, увеличение общительности. В любом случае, лишь владелец сознания в праве решать, что он с собой делает. Среди людей существует тенденция контролировать умы окружающих, чтобы быть уверенным, что ни один член общества не является угрозой для окружающих и что каждый трудится достаточно усердно для поддержки окружающих. Правительства пользуются таким положением вещей и принимают разные законы. Некоторые из таких законов созданы для того, чтобы сделать из нас более продуктивных плательщиков налогов, но все они так или иначе служат целям особо заинтересованных лиц. Запрет какой-либо субстанции в вашем теле основывается на предположении, что ваше тело — это собственность правительства и вы не в праве решать что в ваше тело попадает. Обладание чем-либо не может быть преступлением.

Запретнический рэкет является особо заметным в современных правительствах, поскольку он выгоден многим. В большинстве мест алкоголь является доминантным релаксационным наркотиком и индустрия, за ним стоящая, тратит большие суммы денег на то, чтобы удерживать конкурентные наркотики вне рынка. Делается это посредством подкупа политиков, которые усиливают ложные предположения населения, ложную логику, аморальные силовые структуры и откровенную ложь для поддержания таких запретов. В случае с запретом марихуаны (как и в случае с многими натуральными средствами, которые обладают лечебными свойствами), фармацевтическая индустрия прилагает неимоверные усилия для удерживания таких более дешёвых (иногда и вовсе бесплатных) и более эффективных средств в статусе нелегальных. Удержание подобных средств вне досягаемости людей, которые хотят их получить, является непосильной и недостижимой задачей, которая «требует» выделения большого количества ресурсов на полицию и тех, кто её экипирует. Все подобные группы являются заинтересованными в поддержании запретов и многие без проблем лгут населению или нанимают для этого политиков.

Запретнические законы очень быстро укореняются в системе сразу после их принятия, не только благодаря их прибыльности, но и поскольку это рэкет, который очень просто поддерживать. Люди всегда будут использовать наркотики. Уровень принуждения силовыми структурами — вопрос лишь того, что общество готово терпеть. И единственное реальное ограничение при этом — сознательность сотрудников силовых структур. У настоящих преступлений всегда есть потерпевшая сторона. А запретнические законы основаны на том, что деятельность, у которой нет пострадавшей стороны, называется преступной, таким образом полиция получает отговорку при пренебрежении своей морали. Как только набирается критическая масса сотрудников силовых структур и социально принятых законов о принуждении, уже ничто не остановит таких сотрудников от приписывания обладания наркотиками своим жертвам. Таким образом очень легко поддерживать прибыльность запретов.

Одно из предположений, на которых основывается война с наркотиками, гласит о том, что некоторые наркотики являются нелегальными, поскольку они являются опасными или вредными для здоровья. Иными словами, поскольку принятие наркотиков может уничтожить вашу жизнь, если вас поймают с ними, то вашу жизнь уничтожит правительство. Во многих местах разрешены большинство общепринятых наркотиков, которые положительно сказываются на продуктивности. Если наркотик непопулярен настолько, что его можно демонизировать, но достаточно распространён для получения прибыли с его запрета, то скорее всего такой наркотик запретят.

Даже если принятие наркотиков и является легитимной проблемой, ничто не делает её настолько серьёзной как наставление оружия на всех вовлечённых. Это превращает рынок в чёрный рынок и создаёт проблемы насилия и привыкания. Люди, не способные контролировать принятие наркотиков, лишаются возможности безопасно получить помощь. Ещё это увеличивает цены для зависимых, создавая благоприятную почву для их обнищания. Некоторые скажут, что запретные законы бесполезны, поскольку они не достигают объявленных целей и при этом многие правительства даже не в состоянии удержать наркотики вне тюрем. Такие люди не понимаю сути запретов, а именно запретнические законы работают в точности как и планировалось и являются основой очень прибыльного рэкета.

V. Защита окружающей среды

Для человечества не существует более ценных ресурсов чем те, которые необходимы для всей жизни на земле. У всех нас есть право дышать воздухом, пить воду, питаться плодами земли и любым способом использовать природные ресурсы до тех пор, пока мы не нарушаем прав других людей на доступ к ресурсам. Мы в полной мере в состоянии защищать окружающую среду уважая эти права без необходимости прибегать к принуждению со стороны правительства. Использование насилия зачастую даёт обратный желаемому результат. А в случае с защитой окружающей среды, использование правительства привело к массовым загрязнениям, расточению ресурсов и уничтожению бесчисленных жизней.

Если правительствам доверена ответственность за защиту окружающей среды, это не меняет сути правительств. Единственная цель защитнических рэкетов касательно защиты окружающей среды — это сохранение доверия к себе для обслуживания интересов особо заинтересованных лиц. При возможности, правительства с радостью пожертвуют окружающей средой чтобы сделать богатых богаче, а бедных беднее. Даже когда они действительно хотят сохранить часть территории или люди настолько требуют сохранения окружающей среды, что правительства вынуждены попробовать это сделать, эти насильственные рэкеты не являются особо эффективными.

Правительства не в состоянии эффективно защищать окружающую среду, поскольку для собственного выживания им необходимо насаждать извращённое представление о праве собственности. Поскольку правительства существуют для обслуживания нужд своих спонсоров и удерживают монополию над судами, их суды практически никогда не обеспечивают правосудия при обращении людей, страдающих от загрязнения окружающей среды. Законы корпоратизма избавляют их от ответственности практически на всех возможных уровнях. Это особенно справедливо в случае «правительственной» земли, которая отдана в аренду и чрезмерно повреждена людьми, которые не имеют легитимного права на распоряжение такой землёй.

Поскольку у всех нас есть право объявить право собственности на природные ресурсы найдя им применение, у нас есть право объявить свои права на землю, которую ещё никто не использует. Правительства полагаются на право свободного объявления прав на землю и они наделяют таким ложным правом привилегированных граждан. Объявлять свои права на кусок земли для создания дома или увеличения своей продуктивности является неотъемлемым правом человека. При этом уже сейчас практически при любом правительстве это не возможно. Вместо этого людям с деньгами или нужными связями дозволяется возводить физические и воображаемые заборы вокруг больших участков земли. Когда люди имеют право использовать землю в соответствии со своими правами, настоящие владельцы земли становятся заинтересованы в сохранении ценности земли. Когда мы потребуем должного уважения права частной собственности и устойчивого стандарта того, что называется честным (или должным) использованием природных ресурсов, мы положим конец расточительству и уничтожению ресурсов, которые поддерживаются правительством.

Такие же фундаментальные принципы применимы к сохранению редких видов животных и других природных достояний. Объявляя нелегальным убийство животных, находящихся на грани вымирания, означает, что браконьерам лишь придётся действовать в обход правительства. Давая людям право собственности над наиболее ценными ресурсами (возможно, обширно распространённое право собственности), будет означать, что любой, нарушивший такое право собственности, будет вынужден возместить ущерб соразмерно ценности таких ресурсов. Правительства назначают коррумпированных людей ответственными за управление ценными природными ресурсами. Но такие люди никогда не будут способны защитить ценные ресурсы так же хорошо, как те, кто действительно владеет ими или как эксперты, которые осознают ценность ресурсов. Люди, заинтересованные в сохранении редких видов, проявляют инициативу для их сохранения. Обращение к правительствам для защиты видов, которым угрожает опасность, равносильно надежде на то, что мы можем своим голосованием забыть о проблеме. На самом деле, отворачиваемся от видов, которым угрожает опасность, мы вверяем их судьбу крайне неэффективной системе.

Изменение климата стало любимой отговоркой правительств при ужесточении контроля над индустрией энергетики. Вне зависимости от того, насколько серьёзна проблема изменения климата, она не может являться оправданием для ужесточения насильственного контроля. Мы куда более эффективно решим проблемы человечества взаимодействуя друг с другом на добровольной основе. Уже сейчас правительства экспериментируют над изменением погоды способами, которые вредят окружающей среде. И всё это возможно провернуть со столь низким уровнем огласки и ответственности лишь потому, что этим занимаются правительства.

Многие проблемы окружающей среды являются объёмными и сложными. Поэтому многие люди желают избежать ответственности и доверить правительствам обеспечение себя чистой едой, водой и воздухом. Но даже проблема загрязнения воздуха может быть приписана субсидированию правительством нефтяной, газовой и автомобильной промышленности. В особенности, благодаря финансированию дорог. Если бы стоимость загрязнения и дорог не были отняты из итоговой стоимости вождения, у нас был бы естественный стимул развивать технологии для избежания таких расходов. В крайнем случае, мы бы более эффективно управляли такими расходами. Правительства лишают общество многих естественных стимулов для развития более чистых и эффективных технологий.

Свободный рынок будет способствовать оптимальности использования природных ресурсов и подобающей оценке стоимости всех ресурсов, от менее до более ценных. Собственники являются лучшими защитниками, чем арендаторы. А правительства у всех нас воруют право объявлять свои права собственности на землю на нашей планете. Посредством сознательного потребления или использования изгнания и бойкота, все мы можем сыграть роль в установлении подобающих стандартов использования природных ресурсов. Вне зависимости от наших взглядов на то, какие ресурсы являются важными, обращение к принуждению для сохранения таких ресурсов будет служить на руку лишь спонсорам правительства.

VI. Интеллектуальная собственность

Нет ничего более ценного, чем то, что мы создаём и удерживаем в своём разуме. Каждая новая идея — это продукт многих инноваторов из прошлого. Мы видим дальше и создаём больше лишь благодаря тем, кто подталкивал нас вперёд делясь своими идеями, а не скрывая их. Для настоящих создателей идей является невероятно высокомерным заявлять свои права на новые идеи сверх небольшого собственного вклада поверх всех инноваций, которые были совершены до нас. Но правительства по всему миру влезло в эту нишу и обратилось к эгоизму интеллектуалов и артистовчтобы создать наиболее высокомерный рэкет из всех существующих: рэкет интеллектуальной собственности. Удержание людей от копирования идей удерживает их от улучшения идей и существенно сдерживает прогресс человечества.

При создании новых идей или творческих работ действительно имеет место быть «интеллектуальная собственность», но лишь в качестве метафоры. Смешивая такую «интеллектуальную собственность» с настоящей собственностью, создаётся почва для использования насилия против свободного распространения идей и правительства этому несказанно рады. Метафора «интеллектуальная собственность» может быть очень важной при изучении, развитии и создании новых идей. Является легитимным удержание идей в секрете посредством использования права собственности и контрактных соглашений. Когда правительственные силы используются против идей или данных, то это криминальное нарушение чьих-то настоящих прав собственности.

Концепт «интеллектуальной собственности» каким мы знаем его сегодня напрямую противоречит настоящему праву на собственность. Если вы владеете физической собственностью и хотите скопировать музыку на вашем компьютере, написать в блокноте что-либо, что было сказано кем-то другим или сделать из камня колесо, то вы никому ничего не должны за использование идей, которые вы использовали при создании своей настоящей собственности. Создатель идеи может контролировать то, как поделиться идеей, но лишь единожды. После этого единственный способ контролировать распространение идей — это использовать правительство для нарушения настоящих прав собственности других людей.

Самая оскорбительная часть рэкета интеллектуальной собственности — это то, как он подменяет понятия инноваций и сдерживание инноваций. В условиях настоящего свободного рынка, который по определению не подвержен рэкету интеллектуальной собственности, основанному на принуждении, (каким мир и был до сравнительно недавних пор) фокус всегда сосредоточен на следующей идее. Если мы хотим соперничать и оставаться впереди, мы должны быть самыми творческими. Это именно то, что вознаграждается. Мы не можем заявить, что индустрия моды страдает от нехватки инноваций по причине невозможности запатентовать конкретные стили одежды. Представьте себе мир, в котором форма рукава не может быть скопирована. Или идея штанов! Если бы лишь одной компании было дозволено производить джинсы и кто-то другой попытался это сделать, то к ним отправили бы полицию чтобы остановить производство. Или еда! Представьте себе, что было бы, если бы повара не могли бы копировать рецепты!

В современных СМИ отчётливо видны разрушительные последствия прав на интеллектуальную собственность. Посмотрите на консолидацию сил в музыкальной индустрии. Представьте, насколько наша жизнь была бы лучше, если бы каждый, кто создавал музыку, делал бы это из любви к инновациям и если бы радио станции и записывающие студии не решали за нас что нам слушать. То же самое с фильмами. Не должно так много власти быть сконцентрировано в руках больших корпораций, которые влазят и доминируют во всех аспектах рэкета интеллектуальной собственности. Убрав такое корпоративное превосходство, мы радикально улучшим креативные инновации.

Касательно инноваций, которые требуют больших средств на разработку, идеи должны быть доступны всем наиболее способным, для массового производства товаров, которые люди хотели бы приобретать. Для изобретателей это будет означать, что более не получится придумать что-то одно, запатентовать это, а затем ничего не делая получать отчисления. Это допустит всех желающих в индустрию инноваций и повысит уровень конкуренции. Для заработка в качестве изобретателя, человеку придётся быть настолько профессиональными, что другие должны захотеть поддерживать его последующие идеи. Именно так поступают корпорации, когда они собирают лучшие умы в своих лабораториях и заявляют, что они владеют идеями своих изобретателей. Общественный сбор денег — одна из многообещающих альтернативных моделей. Такой же принцип применим к разработке программного обеспечения. Если работа над кодом ведётся в изолированной среде, а не над публично доступными проектами, то такой подход не позволяет получить преимущества совместной работы.

В случае индустрий фармацевтических и медицинских технологий, последствия от рэкета интеллектуальной собственности ужасающи. Вместо изобретения лекарств, которые наилучшим образом удовлетворяют нашим потребностям и спасают жизни, по искусственным причинам ресурсы тратятся на изобретение лекарств, которые приносят больше прибыли. В результате люди умирают, поскольку усилия рынка удерживаются от снижения стоимости новых лекарств.

Интернет избавил нас от многих ограничений при распространении данных и поэтому некоторые бизнес модели, основанные на рэкете интеллектуальной собственности, больше не могут конкурировать с моделями, основанными на идее свободного распространения данных. Без необходимости в сетях физического распространения музыки, видео и всего, что может быть конвертировано в цифровой форма, каждый способен конкурировать в качестве создателя контента посредством своей креативной деятельности.

Поскольку использование силы для препятствия свободному распространению идей является аморальным, мы, как свободные люди, имеем право копировать музыку, фильмы, текст и идеи. Поскольку свободное распространение идей является необходимым для прогресса и счастья людей, у нас так же есть право игнорировать и сопротивляться любой попытке захватить контроль над нашей настоящей собственностью во имя опасной выдумки, зачастую называемой «интеллектуальной собственностью».

Правительство и Любовь

I. Секс, замужество и семья

У нас не должно быть необходимости настаивать на том, чтобы наши личные, романтические и семейные отношения не подвергались принуждению и насилию. Мы ожидаем свободы в собственных отношениях, но как мы относимся к отношениям других — это совершенно другой вопрос. Хотя многие хотят, чтобы у других были полноценные отношения, некоторые желают контролировать других и навязывать им свои ценности. Именно в этот момент и вмешивается правительство со своими законами и принуждением. Поскольку любой закон подкреплён угрозой применения силы, любой закон нацеленный на контроль личных взаимоотношений гарантированно снижает их качество.

Когда люди не чувствуют уверенности в собственной сексуальности или способности к воспроизводству, такая незащищённость проецируется в попытки контролировать личные взаимоотношения других людей. При этом настоящая опасность — это личная незащищённость таких людей. Все общества с течением времени выработали нормы сексуального поведения для обеспечения производства потомства, но насаждение таких норм посредством силы гарантированно снижает уровень удовлетворённости людей. И пока такие законы могут провоцировать (или в некоторых местах снижать) рождаемость, это даётся ценой снижения качества воспитания детей. Люди, которым финансово выгодно заводить детей, будут с меньшим энтузиазмом заниматься воспитанием детей по сравнению с теми, кто заводит детей из собственного желания.

Законы, пытающиеся контролировать сексуальное поведение, подкреплены угрозой жестокого вторжения в чью-то спальню. Если люди, вовлечённые во взаимоотношения или взаимный обмен физическим удовольствием, взаимно согласны на происходящее между ними, является преступлением вмешиваться в их взаимоотношения. В любом случае, такие законы обычно являются неисполнимыми для силовых структур. Такие законы служат не заявленной абсурдной цели, а для дозволения правительствам устанавливать стандарты сексуального поведения давая им ещё один рычаг давления на неугодных.

По мнению многих людей замужество — это пожизненный взаимный вклад между людьми, основанный на священной клятве. До того, как правительства влезли в отношения со своим рэкетом замужества, суть таких договорённостей была определена исключительно людьми, вовлечёнными в такую договорённость и религиозными или общественными нормами, в рамках которых давалась клятва. Во многих местах контроль над выдачей свидетельств о браке позволяет правительствам контролировать, кто может пожениться, а кто нет. Рэкет замужества так же означает, что правительства контролируют разводы, которые достаточно тяжелы сами по себе и без того, чтобы выискивать разрешения на развод у судей, за которыми стоит угроза применения силы. Особо ужасными являются эффекты, оказываемые на детей. Они растут с мыслью о том, что если у них есть разногласия, то они должны быть урегулированы посредством принуждения.

Если взаимоотношения между супругами, родителями и детьми или любыми членами семьи становятся насильственными, то вмешательство посредством силы может быть оправдано в целях защиты тех, кто защитить себя не в состоянии или чтобы физически выбраться из опасной ситуации. Тем не менее, если доверять эту благородную роль правительству, то эффект обычно является противоположным. Это принуждает людей оставаться в нездоровых отношениях и создаёт почву для ложных инициатив. В некоторых правительствах огромный бюрократический аппарат выделен на управление семейными взаимоотношениями. Даже постановления бюрократов подкреплены угрозой применения силы, что, в свою очередь, ведёт к предсказуемым последствиям, которые правительства используют как отговорку для укрупнения правительства. Если общество приемлет насильственную монополию как допустимый способ управления личными взаимоотношениями, оно окажется в замкнутом круге, который гарантированно уничтожает здоровые взаимоотношения. Когда мы потребуем возможности мирно сосуществовать с теми, кого любим и мирно уходить от тех, кого не любим, наши неприкосновенные взаимоотношения будут приносить куда больше удовлетворения.

II. Права детей

Верите вы или нет, но дети тоже являются людьми. Даже до момента рождения все мы способны выражать нашу волю и заслуживаем её уважения без насильственного вмешательства. Родители придумывают разного рода отговорки чтобы легче справляться с детьми. При этом наиболее разрушительные из них основаны на отказе детям в их фундаментальных правах и объявлении детей собственностью родителей. Ребёнок является человеком и не может быть чьей-то собственностью. Когда ребёнок уважаем как человек, уже не является приемлемым бить ребёнка или каким либо образом нарушать его права. Ни коим образом это не избавляет родителей от ответственности, которую они берут на себя за тех, кто пока не в состоянии удовлетворять свои собственные потребности в безопасности и защите. Если относиться к детям как к собственности, это может временно сделать жизнь родителей легче, но это блокирует психологическое развитие детей и внушает им, что любой, кто имеет авторитет, в праве считать их своей собственностью. Именно поэтому правительства способствуют воспитанию детей таким образом.

Многие правительства создают структуры законов вокруг идеи того, что дети являются собственностью своих родителей или, по крайней мере, не являются людьми в полной мере до момента достижения ими определённого возраста или легально статуса. Это усиливает иллюзию, что права — это всего лишь привилегии, которые могут быть даны или отняты авторитетным лицом. И хотя родители берут на себя определённую ответственность в качестве попечителей, они не имеют права подавлять должным образом выраженные желания ребёнка. Родители не имеют права использовать правительство для насаждения ложного права собственности над ребёнком. Дети знают когда к ним относятся как к собственности и сопротивляются такому отношению. Лучшие родители — это те, кто воспитывает своих детей с пониманием огромной ответственности родительства и выстраивая взаимоотношения, основанные на понимании и уважении, а не на угрозе применения силы.

У многих родителей есть искреннее желание дать своим детям хорошее образование, но захват правительством контроля над индустрией образования привёл к ощущению беспомощности среди родителей. Обычно, желая соответствовать общепринятым социальным стандартам образования, родители счастливы отдать своих детей в государственные учреждения. Но поскольку дети в первую очередь являются людьми, у них есть право выбирать путь собственного обучения начиная с того момента, когда они становятся в состоянии выражать собственные желания. Таким образом достигается оптимальный уровень вовлечённости детского разума, который постоянно жаждет наблюдать, изучать и вырабатывать навыки, необходимые для обеспечения собственного счастья.

За прошедшие века мы накопили знания, которые делают нашу жизнь лучше, а у детей в наше время возможностей особенно много. Это в особенности справедливо касательно информационных технологий, которые ежедневно доступны молодым людям. При этом родители более не в состоянии удерживать своих детей от доступа к информации. При том, что люди в целом в наше время более умные, чем когда либо, дети ещё умнее. И общество подстроится к такому положению вещей и будет полее счастливо. Дети требуют уважения прав своей индивидуальности и они их получат. А чем быстрее они их получат, тем счастливее будем все мы.

III. Эволюция родительства

Когда мы даём рождение новой жизни, мы вовлекаем себя в особые взаимоотношения с таким человеком в качестве родителя. В случае усыновления мы так же берём на себя родительскую ответственность. Как и в случае любых других взаимоотношений, мы сами устанавливаем их условия и правила. Критически важно понимать, что мы не в праве устанавливать правила за других людей или насаждать свои стандарты. Наиболее важно при взаимоотношениях с ребёнком удостовериться, что его личность уважаема. Когда мы лучше поймём суть родительства, мы сможем избавиться от применения силы как от желаемого, но контрпродуктивного способа воздействия на поведение наших детей. Но настоящее уважение и воспитание близкого нам человека означает куда больше, чем не применения к нему насилия.

С ростом нашей продуктивности, у нас появляется больше времени и энергии для того, чтобы стать лучшими родителями. Если моральные доводы не являются достаточными, то уже научно доказано, что физическое наказание детей препятствует здоровому развитию их мозга. Применение насилия против детей учит их, что насилие является приемлемым способом разрешения конфликтов и воздействия на других людей. Когда родитель ударяет ребёнка, родитель зачастую забывает, что с точки зрения ребёнка, отношения имеют физическую форму и лишь показывает, насколько устрашающими отношения могут быть. Так же подобные действия извращают детское понимание авторитета. Использование угроз, криков и гнева могут нести такой же эффект и учат детей таким же деструктивным привычкам.

Родителям следует использовать объяснения и логику для воздействия на решения их детей и использовать силу лишь когда в этом есть сиюминутная необходимость в целях безопасности. Это такой же подход, как и то, как мы хотели бы, чтобы с нами обращались во взрослой жизни. Является куда более эффективным объяснять свои потребности и просьбы, чем выдвигать требования и угрожать последствиями при их невыполнении. Иногда это требует терпения, но небольшое его количество для информирования и обучения детей в раннем возрасте сохранит родителям силы, которые были бы потрачены иначе на взаимодействие с иррациональным поведением детей в будущем. Когда родители заявляют: «Потому что я так сказал(а)», они настраивают своих детей на подчинение авторитету и упускают лучшую возможность обучать детей на примерах. Такой принцип следует широко распространять на наш подход к обучению детей. Родителям следует способствовать естественному обучению детей, а не принуждать их ходить в образовательные учреждения. Лишь обучая детей при помощи объяснений и логики мы можем ожидать, что они научатся мыслить самостоятельно.

Хотя мы и не обязаны использовать своё тело для рождения детей или воспитывать их, родители в любом случае пользуются привилегией определять, каким будут их отношения с детьми. Если родители установят взаимоотношения, основанные на собственности над ребёнком и доминировании, они воспитают ребёнка, который будет действовать исходя из идей рабства и прислуживания. Эффективные родители способны разорвать круг насилия и каждое последующее поколение будет куда более любящим и способным, чем предыдущее поколение, поскольку по своей природе все мы хотим быть лучшими родителями.

IV. Запугивание

Для каждого, кто понимает принцип работы запугивания, звучит ироничным, когда правительственные школы пытаются говорить ученикам, что запугивание не является допустимым. На самом же деле они говорят, что запугиванием допустимо только если им занимается правительство. Дети слишком умны чтобы не заметить такое лицемерие. Правительства опираются на контроль языка. Слова переопределены или определены размыто, чтобы удовлетворять потребностям правительств. Каждый раз, когда придумывается новое определение слова «запугивание», оно даёт понять, что правительства являются самыми злобными запугивателями из всех.

Запугивать кого либо означает пытаться воздействовать на его настрой или поведение посредством устрашения или угрозы применения силы. Это подразумевает применение какой-то превосходящей силы. Каждый закон, принятый правительством, подкреплён угрозой применения силы. Является вполне понятным, что правительство занимается запугиванием вне рамок «официальных» и заявленных целей. Правительства, поскольку создают произвольные центры авторитета, подталкивают на запугивание индивидуумов тех, кто может использовать авторитет против людей. В качестве примера можно привести сотрудников полиции, бюрократов, политиков.

Дети прекрасно учатся на примерах. Дети, которые запугивают других в школе зачастую являются детьми родителей, которые сами запугивают своих детей. Говоря о том, что правительство является хорошим, настраивает детей на то, чтобы запугивать окружающих. Когда мы голосуем за политиков (которые, в лучшем случае, управляют институтами запугивания, а в худшем сами являются тиранами) но говорим нашим детям не запугивать других, мы передаём детям следующее сообщение: «Делай как я говорю, а не как я делаю». Это не только оскорбляет рассудок наших детей, но ещё и не работает. Они учатся тому, что если правительству можно заниматься запугиванием, то им тоже можно.

Это создаёт общую культуру запугивания, в которой взаимоотношения портятся принуждением и устрашением. Всё это легко описать, когда речь идёт о физическом уровне, но на эмоциональном уровне эффекты столь же деструктивны. Люди, которые запугивают эмоционально определённо живут в мире куда менее удовлетворяющих взаимоотношений, чем те, кто относится к другим с уважением. Общество, в котором доминирует институциональное запугивание и лицемерие, определённо порождает больше тиранов.

V. Расизм

Помимо проблем самого расизма существует проблема касательно того, каким образом данный термин используется при описании разных событий в разное время и как он используется для предотвращения открытого общения. Все мы судим друг о друге и принимаем решения основываясь на ограниченном объёме информации. Мы объединяем людей в группы и категории, чтобы быстрее оценивать людей и решать как с ними взаимодействовать. Даже не смотря на то, что определённый опыт является универсальным для всех людей, было бы  абсурдным отрицанием реальности заявлять, что расовые различия не имеют значения. Нет ничего плохого в оглашении расовых различий, праздновании таковых, объективном сравнении или даже шутках на тему таких различий. Некоторые скажут, что ничего из этого не пересекает черту «расизма», но размытые определения данного термина зачастую ведут к подавлению открытого обсуждения во имя политической корректности.

Является ущербным оценивать конкретных людей исходя из наших суждений о группах, к которым они принадлежат, вместо оценки их как индивидуальных личностей. У нас есть право выбирать с кем себя ассоциировать по любым угодным нам причинам, мы не сможем в полной мере наслаждаться полным потенциалом взаимоотношений если будем оценивать индивидуальных людей лишь в качестве членов столь искусственных групп как расы. К сожалению одно лишь изъявление предпочтений является не достаточным для некоторых людей и они ищут способы насаждать свои позитивные и негативные суждения другим людям. Именно в такие моменты в игру вступают правительства чтобы воспользоваться «расизмом».

Является неправильным использовать любое суждение о человеке для оправдания акта насилия против этого человека. Расизм является очень распространённым оправданием и одним из наиболее подлых, поскольку он лишает людей их индивидуальности в глазах расиста, который видит их лишь в качестве членов коллектива. Наша склонность оценивать людей исходя из их расы предоставляет правительствам ещё одну возможность воспользоваться нами. Нам достаточно посмотреть карту мира чтобы увидеть, что насильственно насаждённые коллективы, сформированные правительствами, обычно соответствуют расовым группам. Но не столь очевидным является то, как правительства поддерживают расизм посредством национализма.

Исторически расизм использовался для мотивации при актах наиболее зверской жестокости. Все расистские суждения являются субъективными взглядами, но когда суждения о превосходстве комбинируются с верой правительства, что оно владеет всеми на его территории и может строить общество посредством насилия, итогом зачастую являются массовые убийства. Воровать у кого-то, нападать, убивать кого-то равносильно управлению такими людьми. И не важно, совершается это правительством или индивидуальными людьми. Распространённое насилие, совершаемое индивидуальными людьми или малыми группами, является столь же неправильным как и расистские войны или чистки, но с ними куда проще бороться, чем когда такой же расизм насильственно закреплён в правительстве. Правительства используют расизм как оправдание для разного рода законов, которые ещё больше укрепляют практики оценки людей исходя из их расы. Некоторые правительства делают это посредством законов, направленных на обращение расизма, которые в результате имеют столь же ужасающие последствия как и законы о социальной поддержке, но направлены против определённой расы.  Наиболее богатые особенно ценят расизм, поскольку искусственное разделение, которое он создаёт, является удобным средством отвлечения внимания от настоящего разделения особо богатых от всех остальных. Правительства используют расизм чтобы удерживать нас разделёнными и порабощёнными.

Настоящая личная свобода

I. Эмоциональное рабство

Нам, как свободным, прекрасным и независимым людям, дарован великий дар самой жизни и эмоциональной свободы. Никто не в силах указывать нам о чём думать или как себя чувствовать. Но если бы всё было так просто! Наши эмоции критичны для того, как мы взаимодействуем с окружающим миром и как мы относимся друг к другу. Без негативных эмоций позитивные являются практически бессмысленными, но в наших силах выбирать, фокусироваться ли нам на  негативных или позитивных эмоциях. Мы не можем контролировать наши сиюминутные эмоциональные реакции или отрицать, что они существуют. Но такая наша особенность позволяет другим манипулировать нами. Некоторые люди освоили и отточили навыки контроля над своими эмоциями и другие люди могут лишь спровоцировать секундные отклонения от выбранного эмоционального состояния. Но таких людей очень не много и большинство из нас не способны так хорошо себя контролировать.

Вызов желаемых эмоций в других людях является сильным средством контроля тех, кто позволяет другим манипулировать собой. Каждый день мы наблюдаем за этим в наших личных взаимоотношениях и жалко смотреть на тех, кем эмоционально манипулируют. Иногда это делается неумышленно и подсознательно, но имеет столь же разрушительные последствия. Зачастую это случается в результате не развитых навыков коммуникации. Когда люди не чувствуют себя в состоянии должным образом самовыражаться, они прибегают к эмоциональным средствам или примерам, которые они видели у других, в особенности у своих родителей. Родители часто используют такие средства для воздействия на детях, которые, в свою очередь, обучаются на примерах. Чтобы остановить и предотвратить эмоциональную манипуляцию достаточно быть осведомлённым, бдительным и дисциплинированным.

Эффективное общение может урегулировать практически все человеческие конфликты. Зачастую мы неосознанно взаимодействуем с другими агрессивно. Часто мы взаимодействуем с использованием жульничества и эмоциональных манипуляций для контроля других. Мы удерживаемся от открытой коммуникации из страха быть осуждёнными. Иногда мы забываем выслушать потребности других людей, поскольку мы слишком заняты осуждением таких людей. Мы склонны слышать в комментариях нападки и переключаться в режим самозащиты. Эти недостатки человеческого взаимодействия усиливают эмоциональное рабство. Настоящая свобода означает способность общаться честно, открыто и без осуждений. Язык эмоционального рабства оставляет нас уязвимыми к неудовлетворительным отношениям. Отличное от негативного общение стимулирует эмоциональную свободу и заполненность.

Правительства могут контролировать нас посредством прямой угрозы применения насилия, но это является сравнительно неэффективным средством и создаёт куда больше сопротивления, чем эмоциональная манипуляция. Правительства являются экспертами использования пропаганды для стимулирования страха среди граждан с целью контроля их поведения. Когда люди запуганы в достаточной степени, они обращаются к правительству за защитой. Поскольку все мы в определённой степени боимся осуждений от других людей, правительства используют пропаганду для управления нашими предположениями об ожиданиях других людей. Если пропаганда создаёт впечатление, что другие граждане ожидают от нас повиновения, нашим стандартным поведением станет повиновение и это может быть преодолено лишь посредством тщательного и рационального анализа. Каждый раз, когда нас пытаются контролировать и наполняют нас эмоциями, такие люди удерживают нас от разумного мышления и заставляют нас  рассуждать таким образом, который выгоден манипуляторам.

Вне зависимости от того, откуда исходят негативные эмоции, от правительств, конкретных людей или обстоятельств, позволение им управлять нашими суждениями является эмоциональным рабством, которое ведёт к добровольному подчинению. Когда кто-то пытается нас запугать, мы не в силах каждый раз контролировать свою реакцию, но мы способны выбрать, оставаться ли нам в определённом состоянии эмоциональной реакции или сфокусироваться на себе и рационально проанализировать ситуацию. Когда мы выбираем оставаться в эмоциональном состоянии, которое выбрано за нас, мы добровольно позволяем контролировать себя. Беря на себя контроль над своими взглядами, мы можем сделать себя неуязвимыми для эмоциональных манипуляций конкретных людей и правительств. Только представьте, насколько лучше был бы этот мир, если бы никто не поддавался запугиваниям правительства! Без страха рэкет не возможен. Правительствам не удалось бы убедить нас поддерживать войны, законы полицейского государства или саму идею правительства. Шаблоны манипуляции передаются из поколения в поколение, но с ростом сознательности в отношении этой проблемы, осведомлённости о ментальном здоровье, улучшением привычек коммуникации и лучшими практиками медитации, привычки к манипуляции постепенно отмирают.

II. Свобода в отношении здоровья

Для хорошей жизни ничто не является столь важным, как полностью функционирующий разум вместе со здоровым телом. Все мы ценим наше здоровье, но при этом доверяем правительствам указывать нам, какой едой питаться, какими медицинскими препаратами пользоваться и какие химикаты являются безопасными. Они беспокоятся о нашем здоровье ровно до тех пор, пока оно служит их интересам. Помимо желания удерживать граждан послушными и покорными, когда дело доходит до индустрии здоровья, правительства увеличивают свою власть убеждая население им доверять, а затем продают это доверие тем, кто больше заплатит в пищевой, фармацевтической и медицинской индустриях. Одобрения правительства не достаточно, если вы заботитесь о своём здоровье. Если мы хотим быть свободными, мы должны быть здоровы. Если мы хотим быть здоровы, нам нужно перестать доверять правительствам.

За исключением тех, кто полностью обеспечивает свои потребности в продуктах питания (посредством собирательства, выращивания, разведения скота или охоты), все мы полагаемся на многие косвенные источники информации для определения того, является ли какой-то продукт питания безопасным. Мы ищем одобрения экспертов и авторитетов для избежания необходимости проведения досканального анализа всего, что мы едим. В этом нет ничего плохого если знать кому доверять. По всему миру многие частные организации тестируют еду на загрязнения и бактерии, и являются критически важными при определении безопасности еды. Во многих местах правительства целиком захватили контроль над услугами по определению безопасности продуктов питания. Зачастую это приводит к взяткам, заниженным стандартам, недосмотрам и созданию возможностей для бессовестных людей, которые желают воспользоваться теми, кто будет питаться всем, что объявлено правительством как безопасное.

Захват власти над тестированием продуктов питания зачастую означает, что продукты, которые не являются безопасными, одобряются благодаря взяткам в то время как производители здоровых продуктов питания подавляют и закрывают или выматывают постоянными проверками. Децентрализованные производители натуральных и органических продуктов питания признаются нелегальными, а производителей, которые не могут или не хотят подкупать политиков, закрывают. Некоторые экстремальные вмешательства имеют очевидные разрушительные эффекты, но менее очевидные и более распространённые эффекты могут быть намного хуже. Когда производство продуктов питания субсидируется, это предотвращает здоровую конкуренцию на рынке и продукты питания, произведённые корпорациями, становятся намного дешевле. Это выдавливает производителей здоровых продуктов питания с рынка. Неизмеримым является разрушительный эффект на здоровье бедных людей, у которых нет выбора кроме как питаться продуктами, произведёнными корпорациями, которые получают субсидии от правительства.

Относительно новое вмешательство в пищевую индустрию — регуляция (или, что важнее, защита от ответственности), относящаяся к генетически модифицированным продуктам. Генетически модифицированные организмы имеют огромный потенциал. Теперь мы можем изменять генетические свойства огромного количества живых существ для лучшего удовлетворения наших потребностей. В то же время, эта технология несёт в себе много опасностей. Например, продукты питания могут стать опасными для здоровья, не ГМО растения могут быть испорчены или может быть нарушен баланс экосистем. Поскольку эта технология используется большими корпорациями, которые уже научились использовать правительство в своих целях, мы страдаем от последствий небезопасных побочных эффектов технологии, а производителей даже не возможно привлечь к ответственности. Сознательный выбор продуктов питания может решить эти проблемы, но до тех пор, пока мы доверяем правительствам решать, что является безопасным, у нас нет ни единого шанса против нечестных производителей.

Когда правительства используются для контроля фармацевтической промышленности, многие спасительные лекарства остаются недоступными для населения пока их производители не смогут урегулировать процесс одобрения таких лекарств. При этом, многие небезопасные лекарства одобрены благодаря подкупу сотрудников регулирующих организаций. По причине субсидирования фармацевтической промышленности, становится выгоднее покупать определённые препараты в то время, как на рынке имеются менее прибыльные, но более эффективные средства лечения. Доктора, которые защищены от ответственности и которым платят за продвижение определённых препаратов, жертвуют здоровьем пациентов ради собственной выгоды. В некоторых случаях докторов можно привлечь к ответственности за непредоставление определённых лекарственных средств. Во всё это вовлечены и прививки, но по причине их массовости, они зачастую являются обязательными, субсидируемыми или проталкиваемыми правительствами. В результате «здоровье населения» оказывается под угрозой в угоду спонсорам правительства. И хотя современная медицина способна на куда большее, чем естественные средства лечения, баланс между естественными средствами и средствами современной медицины перекошен в сторону интересов корпораций в результате того, что правительствам доверено регулирование медицинской индустрии.

Современный контролируемый государством образ жизни людей во многом делает их несчастными. Когда состояние несчастья является неподконтрольным, это называют депрессией и ей подвержены миллионы людей по всему миру. Но в отличие от многих заболеваний, депрессия не является органическим феноменом и помимо очевидных способов, которые используют правительства, чтобы делать нас несчастными, существуют определённые законы, которые способствуют депрессии. К депрессии приводят многие одобренные правительствами ингредиенты, используемые в производстве продуктов питания, загрязнение окружающей среды, которое правительства считают приемлемым и наркотики, которые заявлены правительствами как безопасные. Так же правительства продвигают образ жизни налоговых рабов, который мало того, что депрессивен сам по себе, но ещё и ограничен в доступе к природным ресурсам. Выбирая для себя иной образ жизни можно избежать всех этих факторов риска.

Варианты выбора очевидны: доверяйте правительству и жертвуйте своим здоровьем ради прибыли корпораций, либо думайте за себя сами и наслаждайтесь здоровой жизнью. И хотя правительства ограничивают наши варианты выбора и делают здоровый образ жизни более дорогим, нам всё ещё есть из чего выбирать. Мы можем выращивать собственные продукты питания, быть более сознательными потребителями, заниматься спортом, правильно питаться, использовать естественные лечебные средства и собирать собственную воду! Мы способны выбраться из нездорового образа жизни, который продвигают для удержания нас порабощёнными! Выбирая нездоровый образ жизни, который ведёт к хроническим заболеваниям, вы делаете себя зависимыми от современной медицины. В долгосрочной перспективе инвестирование в собственное здоровье окупается благодаря избеганию хронических заболеваний. Если вы не можете быть здоровы, вы не можете быть свободны.

III. Свобода труда

Поскольку правительства существуют для удовлетворения интересов их спонсоров, правительства зачастую сгоняют людей на работах налоговых рабов и такие работы делают людей несчастными. Это достигается посредством «образования» и пропаганды, а так же посредством более прямых методов: налогообложению, сдерживанию создания малого бизнеса и иных правительственных инициатив. Так же правительства напрямую нанимают большое количество людей, поскольку это даёт правительствам больше контроля и делает население ещё более зависимым. Чем больше людей напрямую работает на правительство, тем меньше людей захочет противодействовать правительственной власти. Правительство зачастую хорошо заботится о своих работниках, но такие работники при этом ответственны за аморальные действия правительства.

Если вы работаете на правительство, вы, возможно, делаете свою работу очень хорошо, но важно признавать, что выплачиваемые вам деньги поступают от той или иной формы воровства. Правительства зачастую захватывают такие легитимные социальные функции как обеспечение общественной безопасности и благотворительность. Даже люди, которые оказывают ценные для общества услуги от лица правительства, в самом лучшем случае сами являются вкладом в усиление зависимости общества от правительства. В худшем же случае, такие люди совершают ужасающе аморальные действия работая сотрудниками силовых структур, которые наставляют оружие на мирных людей или совершают иные насильственные действия. Большинство же правительственных работников лишь кормятся за счёт налоговых денег и не имеют большой ценности для общества. Если вы работаете на правительство, то вам, возможно, обещали хорошую пенсию и социальный пакет. Все подобные обещания от правительства являются обещаниями обворовывать плательщиков налогов в будущем. Правительственные пенсии не являются столь надёжными в долгосрочной перспективе как они преподносятся правительством. В особенности в наше время, когда многие правительства заменяются другими в результате революций или банкротств по причине долгов.

Многие, кто напрямую не работает на правительство, всё равно работает на него и не только как плательщики налогов. Если вы работаете в корпорации, которая действует на основании контракта с правительством, возможно ваш труд создаёт куда более негативный эффект, чем труд тех, кто работает на правительство непосредственно! Многие люди на таких работах прекрасно понимают что на самом деле они делают. Они работают против свободы и жертвуют своей моралью ради зарплаты. Всё это может быть подкреплено разными бенефитами, но невозможно купить счастье, а живя против добродетели, становится куда более сложным быть счастливым человеком.

Во многих странах является сложным, но не невозможным жить честно и не жертвовать часть результатов своего труда в виде налогов. Все мы должны стремиться минимизировать количество средств, которое мы платим в виде налогов, ради лишения правительства средств для финансирования насилия. Если мы хотим минимизировать наш вклад в злодеяния, мы должны пересмотреть свой образ жизни или источники доходов. Поскольку правительства не способны своровать то, чего они не видят, они демонизируют людей, которые работают без формального трудоустройства. И это при том, что такое трудоустройство является куда более достойным, чем трудоустройство таким образом, который гарантирует, что вы будете спонсорами правительственного насилия.

Иногда работа напрямую без оформления предоставляет вам больше гибкости. Вы можете решить, что ради такой гибкости можно зарабатывать меньше, но зачастую она ведёт к большим заработкам, поскольку позволяет вам быть куда более творческими. Творческое управление ресурсами является сердцем предпринимательства. Правительства очень стараются для выбивания креативности из граждан ради удержания нас в качестве налоговых рабов, но очень просто вновь разжечь пламя креативности, которое является ещё и очень прибыльным для нас. Правительства ужимают предпринимательство посредством регуляционных преград для малого бизнеса, но настоящие предприниматели никогда не сдаются.

Правительства и банки стараются подсадить налоговых рабов на кредиты, поскольку кредиты делают людей зависимыми от их работы. Многие люди поддались такой уловке живя сверх собственных средств. Иногда те, кто много зарабатывает, попадают в такую же ловушку беря кредиты на покупку дорогих домов и машин. Долги делают вас рабами и мы должны избегать накладывания на себя большей, чем необходимо, ответственности. Иногда зарабатывание меньшего количества денег или жизнь в пределах своих средств позволяет нам быть куда более гибкими и свободными.

Перед тем как решить, какой работой заниматься, стоит подумать о том, будет ли такая работа соответствовать нашим ценностям. Многие из нас жертвуют работой, которая нам нравится, в пользу стабильной работы или работы, которая отвечает ожиданиям других людей. Не стоит поддаваться такому эмоциональному рабству. Если вы не можете найти способ в достаточной мере обеспечивать себя или свою семью делая то, что вам нравится, то можете заниматься тем, чем по крайней мере сможете гордиться. Когда мы жертвуем нашими ценностями ради сиюминутной выгоды, мы теряем в долгосрочной перспективе. Воспользуйтесь своей свободой и займитесь тем, что вам нравится.

IV. Счастье приводит к свободе

Если мы не знаем как быть счастливыми, то какой смысл быть свободными? Какой смысл жить в свободном обществе, свободной стране или свободном мире если мы столь травмированы эмоционально, что не способны наслаждаться такой жизнью? Зачем мы будем бороться с репрессиями полиции, парламентов и президентов, если в результате окажемся рабами собственных страхов и незащищённости? Многие из нас предположат, что свобода должна привести к счастью, но эта взаимосвязь работает несколько иначе. На самом деле, такая взаимосвязь работает обратно нашему представлению о ней. Счастье не является результатом свободы. Счастье ведёт к свободе!

Нужна ли нам свобода для счастья? Конечно нет! Счастье невозможно преследовать, поймать, ударить дубинкой по голове и утащить домой, чтобы вечно наслаждаться им! Зачастую говорят, что деньги не могут купить счастье. Деньги могут «купить» счастье ровно настолько, насколько они могут купить независимость. Но даже такая независимость основана на иллюзии внешних условностей. Наиболее успешные, по любыммеркам, люди являются столь же уязвимыми перед страданиями и депрессиями, как и все остальные. Если посмотреть на современный мир и статистику употребления антидепрессантов, то можно сделать вывод, что богатство приводит к депрессии! Даже поверхностная оценка состояния человека покажет, что счастье не является целью преследования, но является результатом личного выбора.

Настоящая ментальная свобода — это способность выбирать своё состояние сознания. Если единственное счастье, которое вам известно, основывается на внешних факторах, вы останетесь рабами обстоятельств и никогда не будете по настоящему счастливы. Вы можете лишь метаться между счастьем и страхом, глубоко внутри осознавая, что вы перестанете быть счастливыми, если изменятся обстоятельства, которые находятся вне вашего контроля. Какое же это печальное состояние эмоционального рабства и уязвимости!

Обыкновенное живое существо в столь примитивном состоянии опасно уязвимо перед манипуляциями. И хотя вы никогда не будете контролировать преподносимые жизнью проблемы, и вы, возможно, никогда не сможете контролировать свои животные реакции на внешние раздражители, ваше настроение и ваше состояние сознания — это ВАШ ВЫБОР! Это уникальный подарок человеческой сознательности. Это великая прекрасная черта человеческой природы. Это фундамент нашей способности к любви и объединённости и, таким образом, к свободе!

Чтобы стать счастливым нужно лишь изменить своё сознание! Конечно, мы можем выбирать из разнообразия ментальных состояний. Будучи истинно свободными моментально, мы способны выбирать быть решительными, созидательными, сострадающими, терпеливыми, любящими. Но помимо всего этого, почему же мы можем когда либо захотеть быть хоть сколько-нибудь менее, чем абсолютно счастливы? И хотя это всё так просто и так легко, это и есть рецепт счастья.

Эмоции играют важную роль в выживании. Страх и реакция «бей или беги» спасли несчётное количество жизней, но подобные фиксированные реакции зачастую захватывают контроль над нашим развившимся разумом и удерживают нас от полноценного его использования. Рациональные страхи превращаются в хроническое беспокойство и чувство незащищённости. Разочарования превращаются в депрессию. Враждебность превращается в злобу и ненависть. Рецепт счастья разделяет эти реакции от того, как мы обдуманно выбираем жить наши жизни. Таким образом мы можем жить хорошо. И таким образом мы, как конкретные люди и как вид, освобождены от пороков нашей примитивной природы. Хорошая жизнь не только является лучшим реваншем, но и единственным стоящим усилий! Уровень счастья человека — это единственная мера его успеха. Но если вы предпочитаете существовать в страхе, разочарованиях, враждебности и быть несчастными, то вы будете несчастны.

Все мы запрограммированы бояться смерти, но не лучше ли встретить её мысля рационально? Спокойно? Счастливо? Страх не только делает нас уязвимыми перед манипуляциями тех, кто пожелает репрессировать нас, но ещё и склоняет нас самих стать репрессорами. Тирания демократии поощряет всеобъемлющее участие в репрессиях, основанных на страхе. Речь каждого политика основана на какой-то версии следующего высказывания: «Если вы дадите мне власть над вами, я смогу сделать вас счастливыми и избавить вас от страха.» При голосовании мы не выбираем лидеров для нас самих, но пытаемся насадить выбранных нами лидеров (и страхи) другим людям.

Вместо этого нам следует занять главенствующее положение в нашей собственной жизни. Человек, который по настоящему свободен эмоционально, не нуждается в насаждённой внешней власти. Люди, которые стоят за статизмом и являются его движущей силой несчастны, а по настоящему счастливые люди не очень то политичны. Движение за свободу — это не политическое движение. Это движение против политики! Действительно счастливый человек может призывать к лучшим чертам человеческой природы других людей, при взаимодействии с другими исходит из мирной системы взглядов и способен заменять принуждение свободными отношениями и самоуправлением, основанным на принципе обладания собой.

Человек, знающий собственные способности является свободным, прекрасным и независимым человеком, который никогда не скажет: «Но что подумают обо мне люди?» Человек, который способен быть счастливым в любой ситуации никогда не скажет: «Но что если я потеряю свою работу?» Человек, которому не чужда самодисциплина никогда не скажет: «Но что если я жертвую слишком многим?» Сострадание действительно счастливого человека скажет: «Как я могу не поделиться своим наслаждением жизнью и позволить несчастному мучителю в страданиях продолжать репрессировать других?» Лишь ментальный раб будет ненавидеть своих репрессоров. Свободный разум проявит сострадание и пожелает поделиться радостью жизни с теми, кто испытывает дефицит любви. Нам не следует «бороться» с репрессиями или «стремиться» к освобождению, но наделять силой тех, кто поддался ментальному рабству.

Лучшее оружие против тирании — это разум, отказывающийся поддаваться манипуляциям. Если мы хотим быть воинами правды, солдатами правосудия и лидерами свободы, вначале нам нужно постичь дисциплину счастья и научиться способности жить в любви. Будьте творцами своего собственного разума. Всегда контролируйте своё поведение. Никогда не прибегайте к насилию и принуждению при взаимодействии с другими людьми. Старайтесь жить разумно. Улыбайтесь, поскольку вы живы. И запомните, СЧАСТЬЕ — это ультимативный акт неповиновения.

Будущее свободы

I. Асимптота

Мы живём в очень интересное время. Мы подходим или уже находимся в середине очень важного поворотного момента человеческой истории. Технологии всегда развивались по экспоненте. Возможно, потребовались миллионы лет постепенного развития чтобы мы оказались там, где находимся сегодня, но теперь развитие быстро ускоряется. Экспоненты действительно никогда не превращаются в вертикальные линии, но график прогресса человечества скоро может стать практически вертикальным. Такая точка развития может быть описана лишь как точка асимптоты человечества и она очень близка. Все аспекты нашей жизни, на которые воздействуют технологии, будут ускоряться так быстро, что мы не сможем сказать, вертикален ли график развития. Объём изменений, произошедших за последние несколько миллионов лет скоро будет происходить ежегодно. А затем ежедневно. А после — ежечасно. А после, график развития как никогда ранее приблизится к асимптоте.

Технологии уже радикально изменили жизнь людей. Мы склонны принимать это как должное, но наша жизнь сегодня радикально отличается от жизни даже прошлого поколения. А следующее поколение будет жить во времена ещё более радикальных изменений. И хотя существует график общего технологического развития, теперь мы наблюдаем как развитие технологий следует графику увеличения вычислительных мощностей компьютеров, которые, в свою очередь, увеличивают свою производительность по экспоненте. И всё это оказывает своё влияние на нашу общую продуктивность, продолжительность жизни, возможности к транспортировке и многие другие важные аспекты нашей жизни. Вскоре у нас будут компьютеры, которые умнее нас! Некоторые скажут, что компьютеры уже умнее нас.

Эта новая эра существования человечества принесёт настолько большие возможности, что мы пока даже не можем себе представить. Правительства зависят от того факта, что мы принимаем системы, основанные на принуждении, но технологии уже дают возможности миллионам людей формировать более эффективные группы, основанные на добровольном участии. Как возможно убедить кого-то идти воевать и убивать незнакомцев, с которыми можно свободно пообщаться в интернете? Как возможно убедить кого-то, что насильственная система социального обеспечения является необходимостью, если обычный человек в состоянии обеспечить пожизненные необходимости своей семьи всего за год работы? Как убедить кого-то принимать насильственный контроль, если придуманы мирные пути достижения всего, что люди считали, что лишь правительства способно им дать? Благодаря технологиям правительства уже потеряли свою актуальность, но этот процесс со временем только усилится.

Одни лишь технологии сами по себе уже дают нам очень много возможностей для достижения большего уровня свободы. К сожалению, правительства всегда это знали и всегда пытались контролировать технологии. Они тратили невероятное количество средств, чтобы уровень их технологического развития всегда был на шаг впереди уровня развития технологий, доступных населению. В долгосрочной перспективе их попытки могут оказаться бесполезными, но лишь если мы сможем правильно воспользуемся доступными нам технологиями. Если мы достигнем асимптоты раньше, чем избавимся от статизма, новые технологии могут быть использованы в деструктивных целях. Уже сейчас существует угроза нашего уничтожения посредством ядерного оружия, но в дальнейшем появятся ещё более разрушительные технологии.

Все технологии расширяют наши возможности по своей природе. Разница лишь в том, чьи возможности они расширяют и до какой степени. Изобилие камер видеонаблюдения пугает, когда они находятся под контролем правительств и используются для наблюдения за гражданами, но если эти же камеры оказываются в других руках и используются для привлечения к ответственности виновных в реальных преступлениях, то это хорошо. Чипы идентификации в наших телах могут быть пугающими, если правительства могут их использовать, чтобы отключить нас, но такие же чипы могут наделять нас новыми возможностями, если используются для контроля окружающих нас технологий. Компьютеры в нашем мозгу могут быть пугающими, если правительственные шпионы могут получить доступ к нашим мыслям, но такие же компьютеры могут улучшить наши когнитивные способности настолько, что нам вовсе не понадобятся правительства.

Вы можете подумать, что всё это звучит настолько хорошо, что многие из нас не доживут до таких времён. К счастью, медицинские технологии в том числе развиваются благодаря компьютерам и это благотворительно сказывается на продолжительности жизни. Если сейчас вы молоды и здоровы, то к тому времени как вам будет 100 лет, мы, вероятно, уже придумаем лекарства от болезней, от которых умирают столетние люди. Может к тому моменту как вам будет 200 мы уже придумаем лекарства от болезней, от которых умирают люди в возрасте двухсот лет. Ожидаемая продолжительность жизни увеличивалась вместе с развитием технологий и чтобы побороть старение, нам нужно лишь достигнуть момента, когда ожидаемая продолжительность жизни  за год увеличивается более чем на один год. И это может случиться куда скорее, чем вы можете подумать!

Мы можем увидеть много новых технологий на горизонте и предвидеть каково будет их воздействие. Криптовалюты или другие децентрализованные деньги сделают правительственные деньги неуместными. Самостоятельно ездящие автомобили вскоре появятся, но эффект от их появления будет не столь значителен, если сравнивать с неизбежным скачком вперёд в развития концепта персонального транспорта, когда летающие дроны — такси станут реальностью. А может нам будут доступны маленькие вертолёты, с которых на тросе будут опускаться роскошные кабины и которые мы сможем вызывать по необходимости. Летающие дроны уже показывают большой потенциал. По крайней мере, если правительства перестанут использовать их для убийства и позволят им вместо этого доставлять еду. 3D печать вскоре позволит организовывать сложное производство дома и мы, возможно, получим для них доставку металла и пластика по трубам, как сейчас мы получаем воду, газ, электричество и доступ к интернету. Представьте, какие у нас появятся возможности, когда молекулярные 3D принтеры будут достаточно малы, чтобы поместиться на кончиках наших пальцев и будут контролируемы компьютерами в нашем мозге. Похоже, персональная энергетическая независимость уже неизбежна. А что будет, когда мы сможем печатать ракеты в своём дворе?

Похоже, мы боремся за наиболее незначительные вещи в то время, как жизнь людей радикально изменилась. Мы не просто «переставляем стулья на тонущем корабле», но «выталкиваем людей со спасательных плотов»! В то время, как мы приближаемся к асимптоте, становится как никогда важным объединиться вместе в гармонии, чтобы использовать технологии в благих целях. Является критически важным образовывать людей, делать их сильнее и распространять идеи свободы. Мы можем быть не в состоянии изменить то, куда движется человечество, но мы получим удовольствие от изменения самого этого прекрасного процесса куда больше, чем от пассивного прохождения по нему.

II. Эффект интернета

Наиболее важная технология, которая поможет нам прийти к обществу, основанному на добровольном взаимодействии людей, уже находится в своём расцвете и называется интернет. Многие люди называли эту технологию революционной, когда интернет навсегда изменил то, как мы общаемся, делаем покупки, находим путь и изучаем. Таким он был и это было лишь начало! Интернет всё ещё молод и быстро развивается. Общество лишь начинает ощущать на себе его эффекты. Правительства понимают угрозу, которую для них несёт интернет и они уже предпринимали разные попытки его контролировать. Некоторые большие правительства уже прошли большой путь для сдерживания его эффектов, но им не победить. При всём при этом, нам нужно не терять бдительность, чтобы не пропустить попыток сдерживания свободного распространения информации и убедиться, что этот наиболее мощный инструмент может быть в полной мере использован для позитивных изменений.

Как инструмент увеличения продуктивности, интернет является непреодолимой силой. Те из нас, кто принимает за должное свободный доступ к невероятному количеству информации, осознают, насколько это облегчает жизнь и во многом делает нас более эффективными. Благодаря смартфонам, подключённым к интернету, даже наше общение стало более эффективным, поскольку нам более не нужно спорить о том, что можно тут же проверить. Возможность сравнивать предложения разных продавцов одинаковых товаров снижает наценки и делает рынок более конкурентным. Когда кто-то придумывает решение какой-то проблемы, то такое решение можно мгновенно распространить по всему миру.

Нас стало куда сложнее эксплуатировать благодаря созданной интернетом глобальной объединённости. Войны всегда основаны на лжи и хотя правительства до сих пор могут лгать и лгут, им становится намного сложнее это делать. В центрах правительственной идеологической обработки, известных как общественные школы, дети со смартфонами могут напрямую оспаривать информацию, предоставляемую учителями. Многие дети с доступом к интернету уже знают, что они могут изучить куда больше в интернете, чем в правительственных учреждениях.

Интернет приводит к коллапсу национализма. Правительства пользовались тенденцией к локальной гордости и убеждали местных людей в том, что благодаря правительству их страна во всём лучше остальных. Правительства никогда не давали фактам портить их красивые истории, но благодаря интернету, у людей появилась возможность получить доступ к неопровержимым фактам, которые сдерживают национальную гордость. Факт того, что каждый, у кого есть смартфон, может записать ложь политиков и проверить её, сопоставив факты, а затем распространить результаты по всему миру, уже сделал управление людьми намного более сложным делом. Раньше было очень просто без последствий лгать людям, но не в эпоху интернета!

Правительства полагались на свой контроль над средствами массовой информации для контроля  «диалога» с населением. Это включает в себя всё начиная с удержания фактов вне доступности населения и заканчивая искажением неугодных историй. В эпоху интернета, контроль над общением оказался децентрализованным. Любой, у кого есть история или факты, может онлайн противопоставить их официальной версии. Чтобы максимально увеличить наши выгоды от интернета, важно поддерживать независимые источники информации. Централизованный контроль над информацией теряет свою эффективность ещё и благодаря распространению информации посредством социальных сетей. Центральная власть более не решает, какая информация является важной. Это не просто распространение ценностей и точек зрения, но новый фильтр того, какая информация имеет значение.

Многие большие правительства уже делали попытки контролировать интернет, но нам уже известны плюсы от его использования и у них не получится отключить его полностью. Они всегда будут пытаться контролировать его настолько, насколько это возможно. И такие попытки довольно эффективны, поскольку они контролируют центральные хабы, на которые опирается интернет. По причине того, что интернет станет децентрализованным, контроль такого типа перестанет работать, но правительства в состоянии отравить общение многими другими способами. Один из больших плюсов интернета — возможность оценить реакцию широкой аудитории населения посредством секций с комментариями. Правительства нанимают людей, которые весь день сидят за компьютерами и используя разные учётные записи пытаются заставить нас поверить, что всем окружающим нравится то, что правительство недавно сделало. И хотя для правительств не является проблемой своровать деньги, необходимые для найма армий спамеров, некоторые из них инвестировали в программы, которые позволяют одному человеку использовать много поддельных учётных записей для массового написания сообщений в одиночку. Использование такой тактики является мошенничеством, но поскольку правительства основаны на мошенничестве касательно того, что они нам нужны, их интерес к подобным технологиям и тактикам является вполне объяснимым. С развитием интернета у нас появится возможность отфильтровывать поддельные сообщения, но для этого необходима бдительность тех, кто ценит честное общение.

Иногда к сожалению и чаще - к счастью, анонимность в интернете позволяет говорить такие вещи, которые нам может быть страшно сказать «в реальной жизни». Целебный эффект о этого не может быть недооценён, поскольку уже миллионы людей получили пользу от общественной поддержки, которая была невозможна до интернета. Мы в состоянии бросать вызов статусу-кво невообразимым ранее образом и открыто высказывать свои мысли не боясь быть наказанными. Всё это должно вдохновить нас, чтобы мы могли более сознательно выбирать информацию. Правительства полагаются на ложь и жульничество для поддержания своего рэкета, но теперь в наших руках появилась «кнопка правды»!

III. Сдвиг парадигмы

Текущая глобальная парадигма общественной организации — статизм. Статизм полагается на центральную власть, управление силой и прислуживание коллективу или управляющему классу. Всему этому приходит конец, поскольку мы просыпаемся перед новой парадигмой свободы, основанной на правах человека, отказу от насилия и принципу владения собой. Этот переход от парадигмы статизма к парадигме свободы является самым важным сдвигом парадигмы в человеческой истории. Нам повезло жить в столь невероятное время. Поскольку парадигма статизма приводит к насилию, страданиям, эксплуатации и сдерживанию потенциала, парадигма свободы принесёт процветание, счастье, гармонию и новую фазу существования человечества.

Ранее в человеческой истории уже были схожие поворотные моменты. С тем, как люди научились пользоваться огнём, жизни человечества навсегда изменилась. Развитие сложного языка общения дало возможность организации общества как такового. Развитие аграрного хозяйства было важным поворотным моментом. В этот список можно включить и индустриальную революцию. Возможно, появление компьютеров и ежедневный доступ к интернету был поворотным моментом. Ещё через тысячу лет это, возможно, будет выглядеть как ещё один важный сдвиг в опыте людей. Тем не менее, существует нечто фундаментально отличающееся в сдвиге парадигмы к парадигме свободы, поскольку она сама по себе является фундаментом для реализации столь многого из нашего нераскрытого потенциала.

Чтобы случился сдвиг парадигмы, новую парадигму должна принять критическая масса людей. Мы быстро приближаемся к поворотному моменту, после которого станет невозможно установить статизм. И не потому, что его институты являются нестабильными, но потому, что мы встаём и требуем наших прав. И это не только процесс образования, но ещё и процесс воодушевления. Поскольку они боятся перехода, некоторые найдут рациональное объяснение своему рабству несмотря на осознание того факта, что им лучше быть свободными. Обвал правительств не будет полезным, если люди вначале не дойдут до самоуправления и не начнут его требовать. Переход требует глубокого понимания того, что же означает быть свободным, прекрасным, независимым человеком.

Как изменится общество после такого сдвига парадигмы? Следует ли нам просить постепенной ликвидации правительств? Должны ли бенефициары текущей системы получить компенсацию? Следует ли нам просить некоторый уровень справедливости пока мы терпим некоторый уровень несправедливости? Робко просить снижения уровня несправедливости равносильно прошению увековечить несправедливость. Демонтаж правительств наиболее мирным образом сделает свою работу, но мы должны требовать ничего кроме абсолютной свободы. Когда случится сдвиг парадигмы, заявление, что нам необходимы правительства будет звучать столь же безумным как и заявление, что Земля плоская и является центром вселенной. Все подобные сдвиги парадигмы могут выглядеть безумными и неопределёнными ровно до того момента, как они случаются. Но потом они выглядят как неизбежные. Важные тренды уже указывают на то, что нашей точкой назначения является миролюбивый и добровольный мир без правительств.

IV. Образование, активизм и агоризм

Приход к свободному обществу требует больших усилий в образовании. Текущая парадигма статизма была вбита во все умы, до которых смогли дотянуться правительства, поскольку людей эксплуатировать намного легче, если они верят, что их эксплуатация является необходимостью. Уже существует большое количество людей, которые будут рады услышать послание свободы. При этом, других нужно хорошенько встряхнуть, чтобы вывести их из ступора. Существуют те, кто с радостью начнёт самостоятельно обучаться как только у них появится такая возможность. Но существуют и те, кому нужны мотивация и поддержка. При этом, для всех тех, кто идеологически прилип к статизму как к спасательному жилету, существует активизм, целью которого является избавление таких людей от их иллюзий.

Образование окружающих начинается с образования нас самих. Для поддержки идей свободы нам не нужно быть экспертами или академиками, но не будет лишним вначале досконально разобраться в вопросе. Не помешает и чёткое понимание того, как статизм воздействует на окружающих нас людей. Это не просто изучение, но процесс слушания и наблюдения с целью указания на наиболее непосредственные осязаемые плюсы от увеличения уровня свободы. Не стоит недооценивать важность изучения экономики для понимания разрушительных последствий существования правительств. Будьте готовы применять принципы экономики к реальным потребностям людей. Нам нужно быть столь же осторожными с тем что мы изучаем, как и с тем, что мы едим.

Образование во имя свободы может принимать разные формы. Иногда это столь просто, как поделиться мыслью при общении или важной новостью в интернете. Если мы получим удовлетворение от таких усилий, то не будет ничего плохого, если распространять информацию на таком простом уровне. Фактически, общение с глазу на глаз зачастую является самым эффективным средством изменения мышления людей. Конечно, образование включает в себя распространение листовок, ведение блогов, написание книг, создание художественных работ, организацию мероприятий, занятие политических позиций, выступление с речью, стояние на углу улицы со табличкой, написание писем, организация петиций, граффити, подвесные постеры, производство новостных продуктов, написание сообщений самолётом в небе, пикетирование, протесты или всего лишь ношение значка для начала общения.

При защите позиции свободы или образования окружающих нас людей, важно оставаться приверженным основополагающим принципам. Если мы спорим за фантазию ограниченного правительства, то мы продвигаем идею ограниченной несправедливости, что само по себе является продвижением идеи несправедливости. Один из подходов при обсуждении таких проблем с близкими людьми — это персонализация насилия правительства. Если мы можем отразить позицию собеседников в разрезе индивидуальных людей, это помогает людям понять аморальность поддерживаемых ими позиций. Каждый раз, когда кто-то высказывается за идею правительства, такой человек предлагает за наше несогласие применять к нам насилие в какой то форме.

Любое образование других людей является формой активизма, поскольку его целью является изменение статуса-кво. В каком то смысле, любое преднамеренное действие является активизмом, но такое определение является слишком широким, чтобы быть полезным. Активизм может быть сильным средством привлечения внимания и обучения тех людей, которые не стремятся к самообразованию. Такой эффект имеют уличные представления, протесты и акты гражданского неповиновения. Более целенаправленные акции, такие как обширное неповиновение, бойкоты, прямое противодействие сотрудникам силовых структур, отказ от уплаты налогов, изъятие земли, игнорирование ограничений на торговлю, забастовки или даже отвержение элементов правительства целиком могут привести к мгновенным изменениям. Слепое послушание является бессмысленным и безрассудным, а неповиновение всегда является обдуманным и преднамеренным. Неповиновение является цивилизованным. Повиновение является нецивилизованным.

Очень просто говорить о идеале добровольного общества, но его создание требует немалых усилий. К счастью, это уже происходит в нашей повседневной жизни. Сегодня вы уже наставляли оружие на людей или угрожали им применением насилия? Или вы лишь инициировали ненасильственное взаимодействие? Каждый раз, когда мы создаём взаимоотношения, свободные от принуждения, насилия и применения силы, мы помогаем строить более свободный мир. Мы используем агоризм каждый раз, когда взаимоотношения создаются вне возможностей правительства внедрить в них насилие посредством налогообложения, законодательства или других средств контроля.

Термин «агоризм» исходит из древнегреческого слова «агора», означающего «свободный рынок». Правительства стараются демонизировать агоризм, называя его «чёрным рынком», но это лишь потому, что они хотят, чтобы наша торговля происходила там, где они могут её контролировать и облагать налогами, а именно - на их, основанном на принуждении, «белом рынке». Понимание агоризма приходит естественным образом ко всем, кто способен увидеть его отчётливые плюсы. Агоризм будет необходим для построения добровольного общества посредством построения экономических структур, которые помогут нам вырваться из рук правительств.

И хотя броский активизм может быть заманчивым, является наиболее важным общение с нашими близкими и местным населением. Важно помочь людям понять, что такое правительство, и как избежать эксплуатации. Начните создавать более свободное общество в своём районе своими силами. Если вы не можете убедить своих друзей и семью не поддерживать использование правительства против вас, не стоит и пытаться пробудить тех, кто никогда вас не поддержит если вы окажетесь в неприятностях вследствие своего активизма. Если вы считаете идеи свободы ценными, делитесь ими как подарком. Чем больше ими делитесь, тем более ценными они становятся.

V. Локализация

Если в результате мы всё равно придём к обществу, основанному на добровольных взаимоотношениях, то статизм может закончиться лишь двумя путями: в результате насильственного краха или мирного перехода. Текущие правительственные системы очевидно являются неустойчивыми в долгосрочной перспективе. Если мы не начнём решать стоящие перед нами проблемы, то в один прекрасный день мы застанем неожиданный отказ тех самых систем, от которых зависят многие из нас. И хотя это было бы неплохо, но не существует кнопки, нажав на которую всё принуждение в мире неожиданно перестало бы существовать. И хотя нажатие на такую кнопку однозначно сделало бы мир лучше, были бы и непредвиденные последствия. Если происходит революция без эволюции сознания, создаётся вакуум власти. Вместо провокации нестабильности нам следует поддерживать идеи самоуправления для заполнения такого вакуума и, таким образом, мы можем мирно и аккуратно перейти в мир без правительств. Этого можно добиться посредством локализации.

Локализация — это демонтаж правительств сверху вниз. Чтобы положить конец любому организованному принуждению и сделать возможным добровольное общество, основанное на принципе владения собой и ненасилии, необходимо вначале вернуть власть местному населению. Во многих местах правительства предоставляют для достижения этой цели лучшие доступные средства посредством существующих подразделений и процесса выборов. В некоторых местах локализация окажется наиболее эффективной когда центральная власть будет просто свергнута. Но это должно быть сделано с чётким отказом от любой центральной власти, чтобы в результате свергнутую власть не заменила другая.

Локализация является привлекательной для людей, которые не то чтобы полностью поддерживают идеи свободы, но лишь хотят принимать больше участия в том, как ими управляют. Чем более локальной является власть, тем более весомым является голос каждого члена общества. При большинстве сегодняшних даже наиболее демократических правительств, индивидуальные голосующие знают, что их личный вклад является крайне незначительным. Общемировой призыв к локализации объединит людей любых политических взглядов кроме тех, кто хочет установления глобального правительства.

Локализация имеет много универсально притягательных и моментально ощутимых выгодных эффектов. Меньшие локальные правительства с меньшей вероятностью будут развязывать войны. Законы социального контроля будут отражать местную культуру куда больше, чем указы кого-то из удалённой столицы. Природные ресурсы будут служить местному населению, а не корпорациям, которые контролируются издалека.

Большие центральные правительства доказали, что они являются прекрасным инструментом консолидации богатства в руках очень ограниченного числа людей, а сотрудникам силовых структур платят, чтобы они поддерживали такой порядок вещей. Локализация предлагает возможность местному населению вернуть права на незаконно отнятую собственность и сделать её более общественно доступной, если не возможно вернуть её законному владельцу. Это в особенности применимо к землям, которые пока находятся под контролем правительства и не используются, а в результате локализации могут отказаться доступными для жизни людей или могут быть использованы в других продуктивных целях.

Альтернативой локализации является борьба за каждый сантиметр и за каждый закон. Если мы прибегнем к такой стратегии, то политики уложат нас на землю за вмешательство в политический процесс в то время, как они смеясь отнимут от нас километры за нашей спиной. Мы не получим свободного общества умоляя правительства дать нам свободу. Но мы можем это сделать требуя немедленного восстановления власти местных районов и населённых пунктов. Первые, кто воспользуется такой стратегией, поведут мир по направлению к свободе. Такие люди будут наиболее успешными и в наибольшей безопасности. Является критически важным как можно скорее повернуть вспять тенденцию к консолидации власти. Чем дольше мы ждём, тем сложнее это будет сделать.

Локализация начинается с самостоятельного удовлетворения местных потребностей и создания необходимых организаций, чтобы стать менее зависимыми от центральных властей. Можно даже сказать, что локализация является неизбежной. Вопрос лишь в том, как мы к ней придём. Если мы будем игнорировать проблемы, то можно спокойно сидеть и ждать коллапса текущих систем надеясь, что наши правительства цепляясь за власть и находясь в жестоких смертельных приступах, не отправят нас умирать. Если же мы начнём решать наши проблемы, то мы можем начать мирный переход к локализации, который мгновенно принесёт положительные результаты. Скорее всего мы пройдём через смесь обоих подходов, поскольку некоторые могут заметить, что насильственные карательные меры против протестующих по всему миру являются признаком утраты правительственной власти. Чем скорее мы воспользуемся локализацией, тем скорее мы сможем покончить с этим насилием и всем остальным насилием статизма.

VI. Является ли это революцией?

Когда мы принимаем правительства за то, чем они и являются на самом деле, мы склонны прибегать к революции, относительно быстрым изменениям. Переход к действительно свободному обществу не должен и не случится в одночасье. Это явно эволюционный процесс, а не революционный. Как мы можем знать из истории, в результате революций без смены парадигмы люди получали ещё больше только что свергнутой власти. В некоторых местах революции будут необходимы. Надеюсь, они будут основаны на достаточной мудрости, чтобы избежать беспорядков, насилия и создания новых правительств. Смысл текущего послания свободы не в том, чтобы просто упразднить все правительства, но чтобы уничтожить толерантность к тому, чтобы быть управляемым. Учитывая быстро ускоряющееся распространение информации, переход от парадигмы статизма может произойти относительно быстро, но построение нового общества может занять годы, десятилетия или даже века.

Переход не будет плавным. Правительства по всему миру уже сейчас жестоко подавляют восстания, запрещают распространение критически важной информации и сажают активистов в тюрьмы. В некоторых местах переход будет более тяжёлым, чем в других. В некоторых местах переход случится быстрее, чем в других. Когда мы сможем видеть, как люди на одной территории получают выгоду от использования послания свободы, случится каскадный эффект. В ходе такого глобального процесса могут случиться революции, но всё это вместе куда больше, чем какая бы то ни была революция. Когда критическая масса людей начнёт сознательный переход к свободному обществу, это станет эволюционным поворотным моментом, который окажется больше, чем всё то, что можно назвать революцией.

Абсолютно очевидно, что мы способны достичь куда большего, чем то, что мы имеем как вид. Но чтобы раскрыть свой потенциал, нам необходимо начать мыслить принципиально иначе. Единственная стоящая революция — это та, которая предполагает фундаментальное изменение парадигмы. Новая парадигма потребует универсального ненасилия и, таким образом, аннулирования правительств. Всё остальное закончится лишь дебатами о том, как или против кого использовать силу правительства. Осознание свободы ведёт к большему, чем пожелание снижения уровня принуждения и насилия. Такое понимание разжигает страсть к правосудию, основанному на абсолютных принципах. Если мы не начнём отвергать любые нарушения свободы, то мы можем так же решить, что свобода не так уж и важна и лучше мы будем жить в комфортном рабстве.

Если послание свободы разожгло в вас страсть к правосудию и изменило ваш взгляд на мир, то это и является вашей личной революцией. Если вы не поделитесь этим сообщением, то такая революция умрёт вместе с вами. Помимо жизни самой по себе, послание свободы является величайшим подарком, который вы можете дать другим и он становится сильнее каждый раз, когда им делятся. Если вы воспользуетесь посланием свободы, то это станет началом новой жизни, если ранее вы жили в состоянии неведения, расстройства или эмоционального рабства. И ваша новая жизнь начинается прямо сейчас. Вы знаете, что вам нужно делать.

Послесловие

Если я что либо и выучил из всех своих взаимодействий с людьми за всю свою жизнь, так это то, что опыт людей универсален. Все мы хотим жить в мире. Все мы хотим достойного отношения. Все мы хотим иметь возможность жить в достатке. Всем нам нужна свобода. Всем нам нужна любовь. Все мы страдаем от статизма. Правительства хотят, чтобы мы считали себя гражданами, но мы более, чем субъекты зищитнических рэкетов.

Пожалуйста, примите это послание как подарок. Защищая ценность этого послания, вы окажете мне наибольшее признание. Пожалуйста, поделитесь им с кем-нибудь и используйте его для начала общения. Я надеюсь, что оно разожгло в вас страсть. Я надеюсь, что вы покажете своё признание поддерживая мои старания к продвижению изложенных идей и распространению этого послания. Если эта книга не является идеальным инструментом, чтобы сделать что-то полезное для людей, то напишите свою собственную! Можете свободно заимствовать идеи, язык или конкретные слова из этой книги. Распространяйте это послание и помогайте построить свободный мир.

Содержание этой книги никогда не будет ограничено какими-либо заявлениями о «интеллектуальной собственности». Вы можете порвать её, копировать её, переписывать, критиковать, распространять, сжигать ВАШИ копии, переводить, искажать и получать с неё прибыль. Я не буду вас останавливать! Но поскольку теперь вы прочли книгу, рассмотрите идею показать своё признание помогая платить за неё. Для миллионов людей эта книга доступна бесплатно в печатном варианте и любом возможном электронном формате, и на любом языке благодаря помощи таких людей, как вы. Если вы хотели бы пожертвовать непосредственно на распространение этой книги, просто укажите предназначение своего пожертвования дав нам знать. Если вы хотели бы купить печатный вариант книги оптом, дайте нам знать, сколько именно книг вам нужно. Идеи из этой книги можно обсудить со мной онлайн по адресу forums.adamvstheman.com или лично, написав на adam@adamvstheman.com. За последующей информацией, для оказания поддержки пожертвованием или чтобы узнать, как вы можете помочь распространить послание, обращайтесь по адресу adamvstheman.com/freedom.

Об авторе

Адам Кокеш [Adam Kokesh] присоединился к морской пехоте США в возрасте 17 лет и добровольно участвовал в боевых действиях в Ираке в 2004 году. Этот критически важный опыт дал ему понять, что война — это рэкет и заставил пересмотреть свои основополагающие убеждения приверженца центральной власти. Впервые, ещё до смены фокуса своей активности, он стал известен за свой антивоенный активизм. В 2010 он стал независимым журналистом, известным как АДАМ ПРОТИВ ЧЕЛОВЕКА [ADAM VS THE MAN]. Много раз он отправлялся в тюрьму в результате отстаивания своих взглядов. Он начал написание книги «СВОБОДА!» находясь в заключении в Вашингтоне, столице США. И хотя своими речами, видео и актами гражданского неповиновения он вдохновил миллионы людей, его наибольший вклад в свободу — это концепт локализации как средства преодоления статизма и перехода к свободному миру. Больше информации доступно на сайте adamvstheman.com.

Оборотная сторона книги

Мудрость на страницах этой книги способна высвободить потенциал вас, как представителей вида и установить устойчивую цивилизацию, основанную на мире, принципе владения собой и ненасилии.

Вы, как свободный, прекрасный, независимый человек обладающий неотъемлемыми правами, владеете собой! Вы можете делать всё что вам вздумается со своим телом и результатами своего труда. Все взаимодействия людей должны быть свободны от принуждения и мы вольны пользоваться своими правами, которые ограничены лишь правами других людей. Правительства полагаются на силу, а сила — это ничтожная замена системе взглядов. Когда вас научили, что «нельзя бить других», «нельзя воровать» и «нельзя убивать», то при этом не было оговорки «если только вы не работаете на правительство». Правительства запугали нас и заставили думать, что они нам нужны, но мы переживаем эпоху парадигмы статизма и объявляем, что правительства утратили свою актуальность.

Эта книга даст ВАМ силы быть более счастливым, свободным и преуспевающим человеком благодаря настрою на предание очертаний нашей судьбы.