КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Колдовские сказки (СИ) [Кицуне-тайчо] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

========== Чудовище ==========

В дельте полноводной реки Тэйс, на перекрестке морских торговых путей, лежит большой и удивительный город, который так и называется – просто Город. Название вполне законно, если учесть, что в этой обширной и пустынной земле нет больше ни одного города. Здесь разбросаны маленькие полудикие поселки, и весь этот полуостров, торчащий в западном боку материка Канертен случайным и бесполезным довеском, издавна считался ничейной территорией. Но уже несколько столетий устье Тэйса миновали торговые корабли, пересекающие море Эйдена на пути в королевство Хумей, а если забраться выше по реке, можно было попасть в столицу Айсендула, гигантского степного царства. Вот на этом оживленном перекрестке и вырос Город.

Ничего подобного не было нигде в мире, и это мог подтвердить любой из моряков, которых в изобилии можно встретить в портах Города, даже если этот моряк прошел все мыслимые моря. Город впечатлял путешественников своими масштабами, и его можно было бы назвать государством, если бы не одна досадная мелочь: здесь не было правителя, не было собственных денег и государственного языка, были только люди, которым оказалось выгодно здесь поселиться. Город возник сам по себе и просто по логике вещей сразу стал центром торговли. Местные жители говорили на хумейском с ужасающими вкраплениями всех языков окрестных варварских племен, а деньги здесь имели хождение всякие, какие привозили заезжие купцы.

Первые поселенцы расположились на низменном правом берегу Тэйса, чуть выше того места, где река начинала дробиться на рукава. Затем Город разросся и постепенно перебрался на южный левый берег, который был значительно выше правого. Поэтому новый район стал называться просто – Верхний Город.

Соответственно, правобережный район назвали Нижним Городом. Мост, соединяющий эти берега и до сих пор остающийся крупнейшим в Городе, носит опять же простое название – Большой Мост: никому не хотелось забивать себе голову такими вещами, как выдумывание замысловатых названий на манер заморских стран. Правда, был в жизни Города период болезненного подражания более организованным соседям, и тогда жители надумали даже выбрать себе правителя, но когда дело чуть не дошло до гражданской войны, плюнули на это дело и зажили по-прежнему.

А чуть позже Город разросся на запад, расположившись в том самом месте, где Тэйс разделяется на множество рек, речушек, ручьев, проток и нарытых позже каналов, и, следуя заморской моде, новому району дали романтическое название – Город Тысячи Мостов. Конечно, это чисто поэтический штрих: со дня его основания никто никогда не пытался сосчитать все мосты этого замечательного города. Не исключено, что их на самом деле намного больше.

Но не затем плывут и едут сюда бесчисленные купцы, чтобы любоваться изящными дугами мостов, разноцветьем улиц или сверкающими шпилями дворцов. Сюда едут за редкостным товаром. Не то, чтобы его невозможно было достать в каких-то других местах, но где еще найдешь такой ассортимент?! Этот товар – магия. Здесь продается все: начиная от обычных шарлатанских безделушек до самых могущественных амулетов, от дикорастущих трав, собранных и приготовленных по особым рецептам, до мощнейших, таинственных, изобретенных для одного-единственного случая снадобий. На здешних рынках можно найти заколдованные вещи, делающие жизнь простых людей комфортнее, заговоренное оружие или доспехи; колдуны самых разных специализаций предлагают иностранцам свои услуги в любом деле, магия работает под заказ и сдается в аренду. Нигде больше в мире нет такой концентрации различных магических Школ, часто непримиримых, но чудом уживающихся на одной территории. Людей, обучающихся в многочисленных Школах, конечно, никто не считал, но их уж точно больше половины населения.

Вполне очевидно и естественно, что в таком местечке, как этот удивительный Город, нередко происходят самые невероятные вещи.

1.

Бездарности есть везде. Ириус считался именно бездарностью, хотя может статься, что он просто выбрал не свой Путь. В Городе есть, из чего выбирать, но он предпочел двигаться за Гиланой, которая сумела добиться в Школе знаменитого колдуна Ацвитала великолепных результатов. И остался ни при чем. Но мечта о могуществе, болезненное желание принадлежать миру чудесного не оставляла его, и это единственное обстоятельство определило его решение в тот день, когда он ответил согласием на самое странное предложение, какое он когда-либо получал.

Гилана ворвалась в его дом за полночь.

– Я, конечно, понимаю, подруга детства и все такое… Но ведь и совесть надо иметь! – проворчал едва успевший заснуть Ириус, отпирая дверь, в которую вслед за девушкой проказник-ветер успел забросить несколько сухих листочков.

– Ой-ой! Ворчит, как старый дед! – поддразнила она, проскальзывая мимо него в дом и откидывая капюшон своей неизменно модной накидки. Небрежным жестом взлохматила коротко остриженные волосы и обезоруживающе улыбнулась. – Знал бы ты, с чем я иду, не ворчал бы.

– Ну и с чем ты идешь? – Конец фразы проглотил отчаянный зевок.

Ириус раздраженно потер глаза. Он терпеть не мог, когда его застают в таком растрепанном виде. Собственно, лишь потому, что терпеть не мог себя самого. Вот Гилану, например, ничем не проймешь. Она в любом виде твердо убеждена, что является первой красавицей на свете. И ведь в это действительно нетрудно поверить!

– Сначала бы предложил даме присесть, – фыркнула она, стаскивая накидку и сапожки. – А еще лучше: предложил бы чаю! На улице холод собачий.

– Ладно уж, проходи. Сейчас ведь не отвяжешься, знаю я тебя!

Словом, он был чертовски рад ее видеть. Как всегда. После непродолжительной возни с приготовлением чая, во время которой Ириус мужественно ни о чем не спрашивал, – обойдется! – они расположились за столиком в гостиной. Ириус адресовал своей гостье самый красноречивый вопросительный взгляд, какой только смог изобразить.

– Ладно, не буду тебя больше мучить, а то ведь умрешь от любопытства, – усмехнулась она. – Помнишь, я занималась вопросом перевоплощений?

Конечно, Ириус помнил. Это была давняя история. Любой уважающий себя колдун стремится изобрести нечто такое, чего до него никому не удавалось осуществить. Это вопрос не только профессиональной гордости, но и выживания в условиях жесткой конкуренции на магическом рынке. Создать что-то новое, удивить покупателя, привлечь внимание – вот что главное. И Гилане почему-то пришла в голову мысль попробовать свои силы в превращении человека в животное. На резонный вопрос Ириуса – зачем? – она невразумительно объяснила, что в тех далеких землях, откуда прибывают корабли, люди нередко ведут войны, а еще там бывают дворцовые интриги и все такое прочее, словом, может пригодиться. Ириус ничего не понял из ее рассуждений, что вполне закономерно, когда предмет рассуждения неясен самому говорящему. Зато он живо представил себе, как было бы здорово обратиться, скажем, в мышь и выведать некую страшную тайну у какого-нибудь великого мастера. Но даже не поэтому Ириус поддержал безумную идею своей давней подружки, а скорее потому, что своих идей и сил на их воплощение у него никогда не было, а желание быть замешанным в чудесах присутствовало всегда.

– Ты хочешь сказать, что нашла способ? – Он заинтригованно подался вперед. Гилана аккуратно отставила чашку, чтобы случайно не пролить ее содержимое от волнения.

– Я думаю, что нашла, – таинственным шепотом сообщила она. – Но нужно проверить. По моим расчетам, все должно сработать – и туда, и обратно. То есть, если сработает в одну сторону, то сработает и в другую. Но все это в теории, понимаешь? Нужен опыт.

– И как же ты собираешься проверить? – поинтересовался Ириус.

– Я думала, ты догадаешься, – она разочарованно поджала губы, но потом снова ослепительно улыбнулась. – Я предлагаю тебе предложить себя в качестве жертвы.

– Кто кому чего должен предложить? – не понял он.

– Ты в самом деле такой или притворяешься? – рассмеялась Гилана. – Я хочу попробовать это на тебе, дошло?

– А почему на мне? – опешил Ириус.

– Ну ты сам посуди, где я еще найду добровольца? А ты, помнится, вызвался участвовать в моих экспериментах, поскольку проводить собственные у тебя кишка тонка.

Ириус не обиделся: Гилане он мог простить и не такие выпады в свой адрес. К тому же, слова ее были совершенно справедливы, и кому еще указывать на твои недостатки, как не верным друзьям? И все же напоминание о собственной беспомощности вызвало острую боль в душе. Воспроизвести самые простые фокусы, заколдовать камень, чтобы он светился, или увеличить прочность стали – вот предел его убогих способностей. А тут предлагают поучаствовать в настоящем деле, пусть даже в роли жертвы…

– Ладно, а как ты себе это представляешь?

– Эксперимент проведем в моем подвале, – бодро принялась объяснять Гилана, видимо, ни на минуту не усомнившаяся в его ответе. – Там у меня все подготовлено: магический рисунок, жертва на заклание…

– Какая еще жертва?! – ошеломленно переспросил он.

– Кровь ведь нужна, – чуть смутившись, объяснила она. – Но ты не волнуйся, надо совсем немного.

Ириус поморщился. Единственное, в чем он не решался признаться подруге детства, было то, что ему решительно не нравится выбранная ею колдовская Школа. Их учитель Ацвитал практиковал ритуальную магию с элементами использования зелий. С ритуалами Ириус еще мог смириться, хотя его голова с трудом вмещала в себя все эти многочисленные рисунки, а от ритуальных пений и плясок его мутило. Но вот искусство зельеварения обычно сводилось к приготовлению из всякой дряни еще большей дряни, мерзкой на вкус и страшно вонючей. И пить ее чаще всего приходилось самому же магу или, в лучшем случае, его клиенту. Упоминание об эксклюзивном рецептике с кровью совсем не порадовало будущую жертву.

– От тебя ничего не потребуется, – увлеченно продолжила Гилана, не обращая внимания на его мимику. – Только выпить мое снадобье, а потом можешь спокойно спать, пока я проведу обряд. Правда, на полу, внутри рисунка, как ты сам понимаешь. Когда ты превратишься, мы посмотрим, как ты будешь себя вести, что будет с тобой происходить. Ну а после этого я превращу тебя обратно тем же способом. Вот и все.

– Действительно, проще не бывает, – усмехнулся Ириус. – Жаль только, что глотать эту мерзость все-таки придется мне.

– С людьми происходят вещи и похуже, – утешила его Гилана.

– Ага, – не стал спорить он. – И когда ты намерена осуществить этот свой опыт?

– Прямо сейчас, если ты не возражаешь.

При этом ее взгляд красноречиво говорил: «Только попробуй возразить!» Ириус вздохнул. Он не раз наблюдал в Школе это явление: колдуны, озаренные удачной идеей, словно обзаводятся в одном месте занозой, которая не позволяет им присесть ни на минуту. Так и вынуждены они бегать до тех пор, пока идея не увенчается претворением в жизнь. Уговаривать Гилану потерпеть до утра сейчас равносильно самоубийству. Убьет, а потом все равно утащит его мертвое тело в свой подвал, чтобы превратить его там в столь же мертвого зверя.

– Ну ладно, пойдем. Только ты подожди немного – мне нужно привести себя в порядок. Не могу же я высунуться на улицу с такой рожей!

– Ну ты прямо барышня! – фыркнула Гилана. Ей проще: даже если ее вытащить из постели посреди ночи, через несколько минут после того, как ей удалось уснуть после трех бессонных суток, она будет выглядеть цветущей. Наверняка использует какую-нибудь тайную магию. Ириус всегда люто ей завидовал – во всем!

Наконец он был готов, и они вдвоем вынырнули в мерцающий ветреный сумрак. На Город уверенно наступала осень, и ее верный паж – ветер с Тэйса – увлеченно гонял по улицам сухие листья и с азартом швырял их в лица прохожих. Ириус жил в Верхнем Городе, в районе, который назывался Северный берег. Он так назывался потому, что находился именно на севере, в том месте, где река, заключившая Верхний Город в большую петлю, текла с востока на запад. Дом Гиланы находился в Нижнем Городе, на улице Синих Цветов, и друзья ступили на Большой Мост. Ветер здесь просто сбивал с ног, но все равно невозможно было не задержаться на середине моста и не посмотреть на запад, вниз по течению, где сиял разноцветным волшебным светом Город Тысячи Мостов. После этой процедуры они, придерживая полы раздуваемых ветром накидок, двинулись дальше.

Ненастная осенняя ночь совсем не располагала к прогулкам. Оба вздохнули с облегчением, когда переступили порог уютного маленького домика Гиланы. Впрочем, хозяйка совсем не дала гостю насладиться теплом и покоем – тут же потащила его в подвал. Это местечко было, пожалуй, более обжитым, чем верхняя часть дома. Неудивительно: именно здесь Гилана жила в полном смысле слова, а наверху так, для гостей.

Друзья спустились по каменной лестнице и остановились перед мощной, обитой железом дверью. Колдунья принялась сосредоточенно обшаривать карманы в поисках ключей, и когда поиски, наконец, увенчались успехом, дверь, скрипнув, впустила их в святая святых этого дома. Подвальный зал был освещен волшебными шарами, на каменных плитах мелом нанесен ритуальный рисунок. У одной из стен – стеллаж с различными магическими причиндалами, а также стол, рядом с которым обнаружился привязанный к его ножке крупный черный пес. Он проснулся, когда вошли люди, и поднял уши торчком, не выказав ни малейших признаков недовольства или беспокойства.

– Я подумала, – гордо пояснила Гилана, – что если уж тебе придется стать зверем, пусть даже на время, то это должен быть большой зверь. Чтобы не унижать твое мужское достоинство.

Ириус хмыкнул, услышав про «достоинство», но с выводами подруги был полностью согласен: он предпочитал быть крупным хищником, а не каким-нибудь там хомячком.

– И я теперь превращусь в него? – спросил он, кивая в сторону собаки.

– В его очаровательное подобие, – улыбнулась ведьма. – Ты станешь большим черным псом, но не таким точно, а другим. А теперь помоги-ка мне.

– Мы так не договаривались, – усмехнувшись, напомнил он. – Ты говорила, что от меня ничего не требуется.

– И ты бросишь даму в одиночку сражаться с таким огромным зверем?! – возмутилась она.

– Нет, конечно! А зачем тебе с ним сражаться?

– Мне нужна его кровь, – пояснила Гилана уже серьезно. – Одна капля, но и ее нужно как-то добыть. Так что, пожалуйста, подержи хищника!

После непродолжительной, но напряженной борьбы, сопровождаемой визгом перепуганного животного и сосредоточенным пыхтением людей, необходимая капля крови оказалась на дне стакана. Пес, едва его выпустили, почел за лучшее забиться под стол, но на него больше не обращали внимания: Гилана занялась приготовлением зелья. Ириус внимательно следил за процессом, но все равно ничего не понял: теоретик из него был никудышный, как и практик. Поэтому он принял за аксиому, что Гилане виднее, и стал просто ждать.

Колдунья отставила стакан, взяла другой и обернулась к будущей жертве.

– Дай-ка руку, – велела она.

– Зачем? – насторожился Ириус.

– Кровь твоя нужна, зачем же еще. Ты ведь собираешься превращаться обратно!

Ириус со вздохом протянул руку, и Гилана немедленно ткнула в его палец маленьким кинжальчиком. Выдавив несколько капель крови в стакан, она выпустила его запястье и снова погрузилась в свое занятие. Он ждал.

– Ну вот, порядок! – Ведьма отвернулась от стола, в руках ее был стакан, наполненный противной зеленой мутью. – Раздевайся!

– В смысле? – не понял он.

– Ты же не собираешься превращаться в одежде! Тебе будет неудобно.

– Раздеваться тоже неудобно, – проворчал Ириус.

– Ты что, меня стесняешься? – рассмеялась Гилана. – Перестань! Какие глупости!

– Об этом речи не было! – возмущенно заявил он, но раздеваться все-таки начал. Аккуратно сложил одежду на столе, стараясь не поворачиваться к девушке лицом. Она нахально улыбалась, но, по крайней мере, не отпускала ехидных замечаний по поводу его юношеской скромности.

– Иди туда, – щадя его чувства, Гилана пристроилась за его плечом и оттуда указывала направление. Ириус прошел к центру рисунка и остановился в указанном месте.

– Здесь тебе лучше лечь, – предложила колдунья. – Только выпей сначала зелье. По моим расчетам, ты должен заснуть или что-то в этом роде. Делать это стоя будет не очень удобно.

– Твоя правда, – согласился Ириус. Одним махом опустошив стакан, чтобы не успеть почувствовать вкуса напитка, он опустился на холодный пол и свернулся там калачиком, словно уже стал собакой. Было жестко, неудобно и слишком холодно, но он ощущал это только до тех пор, пока Гилана не начала обряд. С первых же слов обрядового заклинания он перестал чувствовать дискомфорт, словно его завернули в теплую, мягкую вату, а вскоре и вовсе задремал.

2.

Проснулся Ириус оттого, что кто-то ласково гладил его по голове. Он улыбнулся, дернул ухом, а потом открыл глаза. И обнаружил себя лежащим на полу, только пол уже не казался холодным, а в непосредственной близости от его лица обнаружилась коленка Гиланы. И как будто еще что-то было прямо перед носом, немного загораживая обзор, но когда он приподнял голову, это нечто по-прежнему маячило впереди. В полном недоумении он скосил глаза и обнаружил, что это и есть его собственный нос. Только тогда до него дошло, что происходит, и он резко поднял голову и обернулся назад, туда, где должно было находиться все остальное. Он обнаружил там крупное звериное тело, покрытое черной блестящей шерстью, и великолепнейший мохнатый хвост.

– Определенно, что-то у нас получилось, – с довольной улыбкой сообщила Гилана. – Как ты себя чувствуешь?

– Совсем неплохо, – отозвался он. – Надо же, я зверь!

И осекся, увидев изумленное выражение на милом личике своей подруги. Она таращилась на него так, словно он только что превратился в это чудовище прямо у нее на глазах, да еще и без ее непосредственного участия.

– Что такое? – испугался он.

– Я тебя слышу! – восхищенно прошептала она.

– А почему, собственно… – и тут он замолк, потому что вдруг понял: он же на самом деле пес! А псы не могут говорить, их пасть не предназначена для подобного рода деятельности. И он не говорил, даже не пытался произнести вслух эти слова, он просто думал… а она слышала.

– Вот это здорово! – обрадовалась Гилана. – А я еще думала, как же мы будем общаться с тобой, когда ты превратишься. И можно ли будет вообще с тобой общаться. А оказалось все так просто! Ну-ка, вставай! – скомандовала она. – Рассказывай, что ты чувствуешь.

Ириус поднялся на ноги, повертелся, разглядывая себя, потом прошелся по комнате. Передвигаться на четырех ногах показалось ему так же просто и естественно, как и на двух, разве что он стал ниже ростом. Никаких других изменений в своем самочувствии или восприятии он не заметил.

– Все, как обычно, – доложил он. – Ничего особенного. А я действительно собака?

– Ну, не то, чтобы совсем собака… – замялась ведьма. – Я бы сказала, что-то вроде собаки. Да я сейчас достану зеркало.

Она выволокла откуда-то из-за стеллажа неслабых размеров зеркало и поставила его на пол, прислонив к стене. Ириус приблизился и глянул в глаза своему отражению. Морда была не очень-то собачья. Глаза посажены слишком близко, почти как у человека, нос намного короче и более приплюснутый, чем у его донора, который сейчас таращился из-под стола на своего странного собрата. Грудь у нового тела оказалась довольно широкой, а на лапах красовались огромные изогнутые когти на длинных и подвижных пальцах. Собственно, пальцы поразили его больше, чем все остальные черты: он мог пошевелить каждым пальцем в отдельности, мог даже сжать свою новоприобретенную ладошку в кулак. И все же это больше напоминало собаку, чем что-либо другое.

– Ух ты! – восхищенно произнес он мысленно. – И это я?

И помахал своим лохматым хвостом; тварь в зеркале проделала то же самое, из чего следовал неопровержимый вывод, что это именно он, кто же еще!

– Ну и уродина! – покачал головой Ириус.

– Почему это уродина? – возмутилась колдунья, трепля его по загривку. – Довольно милое существо. Это всегда было твоей главной проблемой: ты никак не хочешь поверить, что ты самый-самый.

– Тоже мне красавчик! – буркнул он.

– Ладно, все отлично, – заключила Гилана. – Добиться полного сходства почему-то не удалось, но ведь превращение состоялось, а значит, эксперимент удался. Будем считать формулу доказанной, и если тебе уже надоело бегать на четырех ногах, давай превращаться обратно.

– Куда ты так торопишься, Ги? – ехидно спросил он. – Я же сделал всего пару шагов. Вообще-то я опасался, что ты заставишь меня пребывать в этой шкуре несколько дней кряду. Но если ты считаешь, что эксперимент закончен, я буду очень рад вернуться в собственную шкуру. К ней я все-таки привык.

– Нет, Ири, ты такое чудовище, что тебе и превращаться не обязательно, – вздохнула Гилана. – Привык он, видите ли! Свою шкуру надо любить, а не мириться с ней. Иначе ничего не добьешься.

– Ладно, философ, превращай уже меня обратно.

Он вернулся в нужную точку узора и уселся там. Гилана сунула ему под нос стакан с зельем.

– И как, по-твоему, я должен это пить? – проворчал Ириус. – В миску налей, что ли.

– Действительно, – смутилась она.

Миска была найдена, зелье перелито, и зверь, морщась от отвращения, слизал эту дрянь всю, до капли. После чего спокойно улегся на пол, положил голову на лапы и закрыл глаза.

В этот раз он проснулся сам, не испытав ни малейших признаков провала в памяти или дезориентации после пробуждения. Еще даже не открыв глаза, он помнил, где находится и что произошло. Конечно, после того, как он стал человеком, Гилана не станет гладить его по голове – такого за ней отродясь не водилось. А жаль, все-таки это было приятно. Ну да ладно. Он уже собрался открывать глаза, когда услышал где-то над собой сбивчивое, тяжелое дыхание.

Ириус резко приподнялся на локтях и уставился на Гилану. Его неприятно поразили большие, круглые глаза на бледном лице. Ведьма предприняла крайне неудачную попытку улыбнуться ему.

– Кажется, немного не получилось, – пробормотала она. – Ты только не волнуйся, ладно?

Чувствуя, как противно засосало под ложечкой, он опустил голову и оглядел себя. Его длинное тело было по-прежнему покрыто черной лоснящейся шерстью. Великолепный хвост был на месте, вот только тело стало как будто больше прежнего, собачьего, но все-таки меньше, чем было человеческое. Его ноги уже не слишком напоминали собачьи лапы, но и на человеческие не были похожи. А руки… да, пожалуй, это больше походило все же на руки, длинные, мускулистые, но вот кисти подкачали. Пальцы были короткие, с жесткими когтями, а большой палец отсутствовал вовсе. Примерно то же наблюдалось и на задних лапах. Ириус в ужасе вскочил на ноги (на четыре ноги!), и взгляд его устремился мимо ног Гиланы, туда, где стояло прислоненное к стене зеркало. Оттуда на него уставилось невообразимое чудовище: задние лапы короче, чем передние, широченная грудь, на мощной шее голова… уже не похожая ни на собачью, ни на человеческую. Довольно большая, округлая, почти безо лба, с мощными надбровными дугами, с чуть вытянутым тупым рылом, на котором помещались две дыры ноздрей и кривой безгубый рот. Большие острые уши торчали по бокам головы, чуть выше того места, где им положено находиться в человеческом варианте, кончики их поднимались над макушкой. Когда пасть распахнулась с целью издать вопль ужаса, в ней блеснули четыре огромных клыка. Передние зубы были очень мелкими. Это зрелище сделало вопль еще более отчаянным.

– Что это?! – заорал он во всю силу своей мысли.

– Ириус, пожалуйста, – Гилана присела на корточки перед ним, заслоняя от него зеркало. – Не волнуйся, ладно? Все будет в порядке.

Она взяла в ладони его голову. Он вдруг с убийственной четкостью осознал: она не говорит: «Я сейчас все исправлю», она напугана не меньше, чем он сам… а значит – конец. Доигрались.

Обезумев от ужаса, он отскочил от нее с пронзительным визгом. Это было похоже на вопль перепуганной собаки, что да, то да. Когда этот визг в точности продублировался из дальнего конца помещения, Ириус непроизвольно обернулся. Черный пес, послуживший прототипом его превращения, забился под стол и прижался к стене. С полной безнадежностью в глазах он жевал веревку, которой был привязан.

– Что ты со мной сделала? – завопил Ириус. При этом он, правда, не издал ни звука – перехватило дыхание.

– Что-то не сработало, – сдавленным голосом призналась она. – Я не знаю, что. Но я найду способ, обещаю.

Волна ужаса и отчаяния захлестнула его при этих словах, лишавших последних иллюзий. Она затопила все его существо, опрокинула последний барьер, за которым еще теплились остатки рассудка. Совершенно потеряв голову, Ириус метнулся вверх по лестнице.

– Ириус! Стой! – Гилана бросилась за ним.

Но монстр уже ничего не слышал. Взлетев наверх, он боком ударил входную дверь и скрылся в темноте.

3.

К западу от Большого Моста, между Нижним Городом и Городом Тысячи Мостов тянется странный и зловещий район, названный в народе Трущобами. История этого места необычна даже для Города и окутана тайной. Что-то случилось здесь в те далекие времена, когда Нижний Город едва начал перебираться через реку, чтобы положить начало Верхнему Городу, но вот что – этого не знал никто. И теперь уже никто в точности не помнил, что же тогда произошло. Не то все жители этого квартала бесследно исчезли, не то просто ушли без объяснения причин в другие места, а может, и вообще прочь из Города. Словом, на памяти нескольких поколений Трущобы пустуют. Дома здесь стоят добротные, каменные, до сих пор целые, хотя уже несколько веков к ним никто не прикасался. Но занять эти брошенные жилища осмеливаются разве что заезжие бродяги да городские сумасшедшие. Древняя, забытая тайна охраняет здешние дома куда лучше любых замков.

Издавна Трущобы служили источником всяческого безобразия. Спятившие маги или расхрабрившиеся юнцы, а то и ночующие там чужеземцы время от времени будили похороненную в этих местах зловещую тайну. И никогда нельзя было доподлинно выяснить, что же на самом деле произошло, поскольку виновники происшедшего, как правило, погибали первыми. Всякий раз ужас, обитающий на этих заброшенных улицах, принимал новое обличье, но жертвы были всегда. Впрочем, происходило это нечасто, примерно раз в столетие.

Обычно после очередного происшествия выдвигались предложения провести генеральную чистку района, сравнять его с землей, обнести стеной, чтобы никто не мог попасть туда, но руки все не доходили. Всего раз в истории Города была предпринята попытка навести порядок в Трущобах. Этим занялся мастер одной из Школ и его ученики. Эта Школа славилась своей связью с потусторонними существами из Нижнего Мира, что в те времена было редкостью. Чистильщики прошли по улицам, разогнали всех бродяг и психов, большую часть которых составляли надорвавшиеся на колдовстве маги, но никаких чудовищ не нашли. Обнаружили лишь остатки ритуальных предметов и рисунков, уже непригодных к использованию, а часто и не подлежащих идентификации. Тайна осталась неразгаданной.

Едва ребята разочаровались в своих поисках и убрались, как Трущобы наводнили их прежние обитатели. И один из таких сидел сейчас на крыльце пустого дома, обхватив голову руками с длинными тонкими пальцами.

Шан свихнулся давным-давно, и в какие-то моменты просветления и сам начинал об этом догадываться. И хотя у него была семья, которая могла о нем позаботиться, его словно магнитом тянуло в это странное место. И однажды он сбежал из дома и поселился в Трущобах. С тех пор он видел множество удивительных вещей, подобных которым не знал даже тогда, когда был могущественным колдуном, искателем тайных знаний. Он видел, что из этого места открыт доступ к странным чудесам, о которых даже не подозревают называющие себя колдунами жители Города. Он знал теперь, что это место живое, и что ему нравится, когда здесь живут такие, как Шан. Обо всем этом он не раз пытался поведать горожанам, но его называли сумасшедшим. Обидно! После каждой неудачной попытки донести истину до неблагодарных слушателей он возвращался сюда в слезах, садился на это крыльцо и молча страдал.

Но в этот раз страдал он недолго. Какая-то неопознанная сила подняла его с места и повлекла вдоль по улице. Просто очень-очень захотелось сделать это. Настолько, что он даже не потрудился задуматься, куда он идет и зачем. Впрочем, за годы, проведенные в Трущобах, он уже разучился обдумывать такие вещи. Так что он просто шел, влекомый чувством, напоминающим смесь предвкушения и любопытства.

Шан вошел в один из домов, мертвый и молчаливый, как и все остальные, спустился в подвал. Он уже бывал здесь раньше, а потому сразу заметил, что это место изменилось. Часть стены обвалилась, должно быть, от возраста, и за ней открылась взору более древняя кладка. Она тоже порядком обветшала, но еще держалась. А между плит был надежно вмурован круглый матово-синий камень. Он загадочно сиял в темноте своим собственным, внутренним свечением и непреодолимо притягивал к себе сумасшедшего мага. Не имея сил – да и желания – противостоять этому зову, он приблизился и коснулся рукой камня.

Он умер мгновенно, даже ничего не успев понять, и стал первой жертвой проснувшегося монстра. Пожрав его жизненную силу, заточенное в камне существо выбралось на волю и не замедлило закончить трапезу, разделавшись с мертвым телом.

4.

Ириус обессиленно валялся на мостовой на самом краю Трущоб, так что нос его находился на улице Гадалок, каковая уже не относится к заброшенной территории. Он носился по городу, пока лапы не отказались служить, и усталость притупила ужас. Теперь он не испытывал никаких эмоций по поводу своего нового тела, на них уже не было сил. Он равнодушно разглядывал вывеску одной из представительниц прорицательской братии. «Анта Флебрет. Предсказание будущего». Весьма скромно, без пафоса, свойственного подобным вывескам. Зато оформлено броско: зеленые буквы таинственно колыхались, словно начертанные на воде, колеблемой ветром. Вряд ли гадалка сама могла создать подобное чудо, наверняка обратилась к кому-то, имеющему дело с предметами. А значит даже в этой глуши она зарабатывает достаточно, чтобы немного пошиковать. Ничего удивительного, люди всегда хотят знать свое будущее. Зачем-то. А можно ли действительно предсказать будущее? Будучи по образованию магом, Ириус понимал относительность таких вещей, как судьба. А если так, что же тогда они предсказывают? Варианты? А последствия? Как бы он поступил, если бы ему заранее сказали, что после опыта Гиланы он станет таким вот монстром? Скорее всего, не пошел бы с ней в подвал. И что было бы тогда? Он никогда не слышал, чтобы хоть одна гадалка вот так разложила: если сделаешь так, получишь это, сделаешь эдак, получишь то. В чем тогда смысл? Где свобода выбора и все такое? Но люди-то идут сюда сами, выходит, в этот момент они и выбирают, знать или не знать.

Он чуть прищурился, глядя на вывеску, и буквы «ф» и «б» фамилии гадалки поменялись местами. Вот так-то лучше, больше похоже на правду. И вдруг он резко поднял голову и изумленно захлопал глазами, когда осознал, что он только что сделал. Вмешался в чужое заклинание, изменил его так, как хотелось. И это он, Ириус, на которого давно махнула рукой даже Гилана! Он снова сощурился, сосредоточился. И вдруг понял структуру заклятия, догадался, как его изменять. Небольшое мысленное усилие – и буквы снова встали на свои места. Ириус сел.

Все это не укладывалось в голове. Выходило, что новое тело обладало колдовскими способностями. А может, они просто дремали, неразвитые, неузнанные. Ацвитал, хоть какой он мастер, никогда не обладал способностью заглядывать в душу человека: ритуальные пения не очень-то этому способствуют. И кто знает, может быть Ириусу нужно было отправиться к тем ребятам, которые сочетают мысленные усилия с работой рук: у них он смог бы добиться больших успехов. Но как бы там ни было, он определенно чем-то владел. И это было ново, удивительно, невероятно!

Увлекшись переживаниями по поводу новоприобретенных способностей, он не сообразил, что лучше спрятаться, когда услышал звук шагов. Мимо него прошли двое мужчин, закутанных до кончика носа от пронизывающего ветра. Один из них глянул на Ириуса, замершего в своем темном переулке, но в глазах его не промелькнуло ни тени удивления. Не замедлив шага и даже ни единым возгласом не попытавшись привлечь внимание спутника к этому мохнатому чуду, он двинулся дальше, и вскоре они скрылись из виду. Ириус с облегчением перевел дыхание, но почти сразу сообразил, что и сам бы на месте этого человека не удивился. Глупо удивляться чему бы то ни было в Городе, где даже самая проворная мысль не поспевает за магическими экспериментами многочисленных колдунов. И разнообразных чудиков на улицах столько, что на них уже давно никто не обращает внимания. Это только самим чудикам кажется, что они уникальны, а у прочих полно других забот.

В свете всего, происшедшего в этот короткий период времени, пока он валялся на дороге, его превращение в монстра перестало казаться трагедией. Скорее уж, временным неудобством. В конце концов, что он потерял? Только сомнительное удовольствие наблюдать свою рожу в зеркале. Единственный человек, который ему действительно дорог, сам же и послужил причиной его теперешнего состояния, а значит, не будет неприятных сцен с проливанием слез и сетованием на судьбу и безумие всех колдунов поголовно. Он по-прежнему может общаться с людьми, он сохранил свой разум, и более того – он приобрел новые способности, что казалось ему особенно ценным, даже в том случае, если окажется, что они заключаются только в разгадывании чужих заклятий. Словом, это положение можно и потерпеть до тех пор, пока Гилане не придет в голову очередная безумная идея.

Ириус поднялся на ноги. Нужно пойти и извиниться. Сказать подружке, что он уже в порядке, и что готов продолжать участие в этом сомнительном мероприятии. Но тут позади послышался неприятный шуршащий звук, резанувший острый слух новоявленного монстра. Он поспешно развернулся… и шерсть на загривке непроизвольно встала дыбом. Потому что то, что приближалось к нему из темного переулка Трущоб, было настоящим монстром, куда уж Ириусу! Он даже не мог разглядеть его очертаний, которые, казалось, все время менялись, словно текли, но что-то невообразимо гадкое было в самом факте его существования, в том звуке, с которым оно передвигалось по мостовой. Это нечто было большим, но чудилось, что это просто туман, наваждение, а ядро его, сама сущность неизмеримо мала… и все же было что-то там, в этом тумане, вполне соизмеримое с человеком. И у Ириуса не было ни малейших сомнений в кровожадных намерениях таинственного пришельца. Его облаком окружало омерзительное зловоние, хотя ноздри Ириуса были совершенно уверены, что никаких запахов они не ощущают.

При виде этой твари – даже нет: при восприятии какими-то иными органами чувств, потому что глаза здесь были ни при чем – ему немедленно захотелось заорать, броситься бежать, умереть, а еще лучше – сойти с ума, погрузиться в благодатную пучину бессмысленности. Но он не осуществил ничего из перечисленного, а просто зарычал и попятился. Каким-то уголком сознания он понимал, что стоит сейчас обратиться в бегство, и ему конец: догонит и сожрет. И вдруг его новоприобретенная способность показала себя во всей красе: Ириус словно глазами увидел бестелесные очертания зверя, словно ушами услышал биение его невероятного сердца.

Чудовищу, видно, не понравилось, что его рассматривают, словно картинку в музее. Оно озадаченно отпрянуло, и тогда Ириус явно разглядел его вязкие, густые мысли – оно размышляло над загадочным поведением жертвы. От такого зрелища у парня отказали последние тормоза: он дико заверещал и бросился улепетывать со всех ног. Никто за ним так и не погнался.

5.

Обхватив руками колени, Гилана сидя дремала на диване. Когда она поняла, что попытки, наматывая круги по городу, отыскать сбежавшего друга, не могут увенчаться успехом, она вернулась домой, отпустила несчастного черного пса на все четыре стороны и села, беспомощно уставившись в пустоту. И не заметила, как уснула. Разбудил ее глухой удар в дверь. Колдунья вздрогнула, открывая глаза; а затем удар повторился, на этот раз сопровождаемый скрежетом когтей по дереву. Она метнулась в прихожую.

Ириус ворвался в дом вместе с ветром, уже несущим отпечаток запаха будущего снега. Гилана первым делом попыталась заключить его в объятия.

– Ири, прости меня, пожалуйста!

– Да прекрати ты! – Он ухитрился прошмыгнуть под ее рукой в комнату, оставив на ковре мокрые и грязные следы, и вспрыгнул на диван. – Я сейчас такое видел! – попытался он донести до нее информацию, но Гилана не слушала.

– Ириус, ты в порядке? – она снова попыталась ухватить его голову.

– Чудовище! – рявкнул он, пытаясь привлечь ее внимание, а для пущей убедительности грозно зарычал.

– Я больше не буду. Честно, – совершенно серьезно заявила она.

– То есть как это не будешь? – возмутился зверь. – А кто меня обратно превращать станет?

– Мы найдем кого-нибудь, – пообещала она. – Но я сама больше не рискну. Я не могу. Ты прав: я просто чудовище.

– Ги! – взвизгнул он. – Это не ты чудовище. Оно там, на улице!

– Кто на улице? – совершенно запуталась Гилана.

– Говорю же – чудовище! Настоящий монстр. Вылез из Трущоб.

– Ой, нет! – она испуганно замерла. – Только не это! Ты уверен?

– Еще бы я был не уверен! Мы столкнулись нос к носу!

Гилана плюхнулась на диван рядом с другом и уставилась в стену.

– Какой он? – тихо спросила она.

– Противный, – так же тихо (оказалось, что мысль тоже имеет громкость) ответил Ириус.

Они печально посмотрели друг на друга. В глазах Гиланы, помимо всего прочего, притаился страх. Ириус мог ее понять: ее дом совсем рядом с Трущобами. А если верить тому, что говорят, от этого местечка нельзя ждать ничего хорошего. Неприятности, происходящие оттуда, почти неизбежно затронут и Гилану. А ученики Ацвитала практически беспомощны перед подобными тварями. Остается только ждать, пока какой-нибудь могущественный охотник за демонами разделается с этой уродиной… и постараться не умереть, не дождавшись этого знаменательного события.

– Как думаешь, – с надеждой спросила Гилана, – это действительно монстр из древнего племени или, может быть, просто неудачный эксперимент какого-нибудь безумца вроде меня?

– Если это эксперимент, то в высшей степени гадкий, – покачал головой Ириус. – Но я уверен, что это какая-то потусторонняя мерзость. В нашем мире такого не делают.

– И кому опять пришло в голову разбудить эту пакость! – Гилана вскочила и принялась нервно прохаживаться по комнате. – Может, ребята из той, Школы, которые, – помнишь? – ходили туда, искали чудищ? Может, нашли что-нибудь там?

– Да брось ты! – не согласился Ириус. – Это было черт знает сколько веков назад, и ходили не эти ребята, а их далекие предшественники. Если бы они что-то нашли, то давно бы уже осуществили.

– Иногда древние тайны всплывают через много столетий, – возразила Гилана. – Но ты, наверное, прав, – неожиданно заявила она. – Вряд ли это они. Но ведь на них подумают! Не так уж много людей имеют дело с Нижним миром.

– Есть еще охотники, – напомнил Ириус.

– Они никогда не стали бы вызывать демонов. Это против их правил.

– А чтобы денег заработать? Представь, какая сейчас начнется паника!

– Все равно не верю! – помотала головой Гилана. – Скорее всего, какой-нибудь безумец опять влез туда, куда не следовало. Ох! Опять начнутся всякие безобразия! Ну за что?!

6.

– Я с тобой пойду! – безапелляционно заявил Ириус. Дело было поздним утром, когда они выспались после ночных похождений. Гилана вознамерилась пойти в город, чтобы разыскать подходящего мастера, способного вернуть парню первоначальный облик.

– Тебе вообще лучше не высовываться, – порекомендовала она. – Нечего людей пугать. – Но Ириус подозревал, что та просто боится позора, скрывая наглядные доказательства своих промахов. Поэтому заартачился.

– Люди уже давно ничего не боятся. Меня видели, и никого это не тронуло. Так что я могу разгуливать, где хочу, в крайнем случае, представишь меня как заморское домашнее животное.

– Ой, ну хорошо, – сдалась колдунья. – Потом не жалуйся, если кто-то на лапу наступит.

– А зачем жаловаться? – криво ухмыльнулся он (другие усмешки из этой пасти не получались). – Укушу, и дело с концом. Не пропадать же таким замечательным зубам!

– Не думай, что я буду потом тебя защищать!

Словом, договориться удалось, как всегда. Они вместе вышли из дома и отправились на улицу Надежд. Забавно, но в этот раз название улицы неплохо согласовывалось с их настроением. Кратчайший путь туда лежал через улицу Гадалок, и Ириус немного нервничал: авдруг там по-прежнему скрывается в переулке Трущоб вчерашний ужас.

Ночная буря улеглась, а обещанный снег так и не выпал, даже стало теплее. Солнце просушило мостовые, и прохожие в их разноцветных разлетающихся накидках улыбались; казалось, что события этой ночи были просто страшным сном, из тех, что имеют значение только первые секунды после пробуждения. Но сон безжалостно напомнил о себе, отстаивая свою реальность. Произошло это именно на улице Гадалок.

– Анта Блефрет, – фыркнул Ириус, когда они приближались к вывеске, над которой он издевался ночью.

– Флебрет, – поправила Гилана. – Я ее знаю. А почему вдруг ты вспомнил?

– Именно Блефрет, – весело возразил он. – Я со всеми этими чудовищами совсем забыл тебе рассказать о ее вывеске.

– А что не так с вывеской? Она заказала неверный текст?

– Точно, неверный. А я его исправил.

– Как исправил? – безразлично спросила Гилана. Ее мысли были слишком далеко и от вывески, и от гадалки, и от этой улицы в целом.

– Силой воли, конечно. Я научился колдовать, представляешь?

– Нет, не представляю, – хмыкнула она. – Извини, но ты в этом деле – полный ноль. Так что хватит рассказывать сказки.

– Какие сказки? – возмутился Ириус. – Я серьезно! Хочешь, докажу?

Он пробежал немного вперед, но, оказавшись в начале дорожки, ведущей к парадной двери дома Анты, замер. Потому что дверь была распахнута настежь, а сорванная вывеска валялась на земле бесполезным куском картона.

– Ой! – сообщил он приблизившейся Гилане.

– Что это такое? – в ее голосе прозвучала такая тревога, что Ириус прекрасно понял, что она уже обо всем догадалась. Но счел нужным подтвердить:

– Я встретил чудовище прямо здесь, напротив ее дома.

– Ой! – согласилась она с его выводами. А потом решительно шагнула внутрь.

– Стой! – Ириус даже зашипел. – Гилана! Ты куда? А вдруг эта зверюга все еще там?

– Что ей там делать? – пожала плечами девушка и бесстрашно прошла вглубь помещения. Зверю ничего не оставалось, как следовать за ней.

– Ну, я не знаю, – проворчал он. – Спать после сытного обеда, например.

– Это было ночью, – задумчиво произнесла Гилана. – Где могла находиться гадалка ночью?

– В постели, разумеется, – фыркнул Ириус.

– А вот и нет! – сообщила она, словно радуясь, что удалось его подловить. – Вчера какое было число? Вот-вот!

– А что за число такое? – удивился он.

– Не знаешь? Вчера была Ночь Большого Круга. Особенная ночь. Звезды и все такое… Тонкостей не знаю, я не гадалка. Но только ни одна уважающая себя колдунья из представителей этого ремесла не ляжет спать в такую ночь. Она была в кабинете, могу поспорить.

– Да что ей там делать-то? – по-прежнему ничего не понимал Ириус.

– Гадать, что же еще! – рассмеялась ведьма. – Пошли-ка, посмотрим.

– Ох, да это совсем не смешно! – растерянно произнес Ириус, когда они замерли на пороге рабочего кабинета гадалки.

На полу лежал скелет. Он казался ненастоящим, настолько чисто он был обглодан. Мясо просто слизнули с костей, бесследно. Где-то хлопнула на сквозняке створка, холодным воздухом потянуло по полу, и этого слабого веяния оказалось достаточно, чтобы скелет рассыпался в пыль. Друзьям даже показалось, что и кучка праха начинает медленно, но верно исчезать, растворяться в воздухе. Не сговариваясь, они одновременно метнулись к выходу.

Оказавшись на вольном воздухе, оба вздохнули с облегчением. Здесь, снаружи, где сияло солнышко, играя бликами на пестрых крышах, где мерцали вывески, ходили люди, звучали голоса, шелестел листьями ветер, – словом, здесь было не так страшно. Почти не верилось в то, что они только что видели. Но оно было, и это означало, что монстр действительно существует, Ириусу не померещилось. Хотя в это очень хотелось верить даже ему самому.

– Мебель была сдвинута, ты заметил? – отдышавшись, проговорила Гилана. Ириус помотал головой: он вообще ничего, кроме скелета, не увидел. – Они дрались, – продолжила она. – И зверь победил. Какой кошмар: он от нее вообще ничего не оставил!

– А было бы лучше, если бы оставил? Даже тот труп, который выглядит, как живой, от этого не становится менее мертвым.

Друзья с недоумением воззрились на человека, с иноземным акцентом произнесшего эти слова. Вопрос, откуда ему известен предмет разговора, отпал сам собой: он вышел из дома гадалки. Он был из той породы людей, возраст которых невозможно определить без дополнительных подсчетов. Иными словами, ему могло быть сколько угодно: от двадцати до бесконечности. Стройное юношеское тело, морщинки на лице происходили исключительно от лукавой усмешки. А глаза и вовсе потусторонние. Он был закутан в длинное бурое одеяние, спадающее свободными складками, перехваченное по талии грубым ремнем, на котором висел довольно незамысловатой отделки кинжал.

Ириус шарахнулся от него подальше и зарычал. Какое-то шестое чувство подсказывало ему, что это не может быть человеком. А чудовище здесь, кроме него самого, может быть только одно – то самое, с которым он столкнулся ночью на этом месте. Незнакомец устремил на него свой пристальный и насмешливый взор.

– Надо же, человек в звериной шкуре, – удивился он. – И так бывает!

– Ты откуда знаешь, что человек? – совсем ошалела Гилана.

– Так видно же, – спокойно отозвался он. – Людей я насквозь вижу. Тем более, что в большинстве случаев и видеть-то нечего. Это только у вас, в Городе, какое-то разнообразие, а так…

– Ты приезжий? – уточнила она.

– Пришелец, – улыбнулся он. – Путешественник. Книсс мое имя.

– Ги, он не человек! – предупредил Ириус.

– Почему это? – она недоуменно уставилась на него.

– Почему – что? – не понял пришелец.

– Ты не слышал?

– Нет. Если ты говоришь о способе этого парня выражать свои мысли, то их может слышать только тот, кому они адресованы, насколько я понял. Довольно забавно. Но я догадываюсь, о чем речь, – Книсс снова выдал очаровательную улыбку. – Парень пытается сообщить тебе какие-то гадости про меня. Ты что-то чуешь, верно? – этот вопрос уже был адресован Ириусу.

– Ты не человек, – набравшись храбрости, выдал он.

– Ты почти неправ, – рассмеялся этот странный тип. – Впрочем, и почти прав, что одно и то же. Но это как-нибудь в другой раз, ладно? Мне еще нужно выследить этого хищника.

– Ты охотишься на чудовище? – обрадовалась Гилана.

– Именно, – подтвердил он. – Я давно подозревал, что в Городе можно хорошо поохотиться. И не ошибся.

– Тебе просто повезло, – пробурчал Ириус, устыдившийся своих подозрений. В самом деле, ну какое из него чудовище? – Эта тварь появилась только вчера. А до этого было довольно тихо.

– И скучно, – неожиданно закончил Книсс. – Ты прав: мне всегда везет на такие вещи. Если уж где-то творится безобразие, то меня обязательно занесет туда попутным ветром. Судьба у меня такая.

– А зачем ты выслеживаешь монстра? – полюбопытствовала Гилана. Обычно охотники не работают бесплатно, но ей почему-то казалось, что этого парня никто не нанимал. Рановато еще, тварь появилась только ночью и ее почти никто не видел.

– Зачем? – переспросил он. – Хочу снять с него шкуру, зачем же еще! – и рассмеялся, оставив ребят в полном недоумении.

– Ладно, молодежь, я пошел, – сообщил он. – Некогда. А вам я советую пока носа из дома не высовывать. И дверь запереть покрепче. Противник мне попался серьезный, когда еще я его сделаю…

И он быстро зашагал вдоль улицы в сторону Большого Моста. Друзья недоуменно смотрели ему вслед.

– Ну и тип! – опомнившись, воскликнул Ириус. – Попомни мои слова: не человек он. Тоже чудовище, самое настоящее.

– Ну и что? – пожала плечами Гилана. – Ты тоже, можно сказать, чудовище. Но это же не значит, что ты плохой парень! И потом: главное, что монстром-убийцей есть кому заняться.

– Ладно, – согласился Ириус. – Если этот тип действительно сможет изловить зверя – удачи ему и всех благ! А мы давай уже сделаем хоть что-нибудь в деле превращения меня в меня.

7.

И они сделали. Но не преуспели в этом. На улице Надежд им так и не улыбнулась удача, и тогда они отправились на улицу Малых Колокольчиков, но и там потерпели фиаско. Многомудрые, опытные маги осматривали Ириуса, качали головами, после чего сообщали, что это не по их части. Разбираться с последствием эксперимента юной ведьмы почему-то никто не стремился. Пришлось бы начинать все с нуля: Гилана была первой, кто решился довести до осуществления идею о превращении человека в животное. Ни Гилана, ни Ириус, ни оба они, вместе взятые, не имели того количества денег, которое способно отвлечь мастеров от собственных исследований и заставить заняться их проблемой. Поиски продолжались несколько дней, после чего стало ясно, что теперь уже всем не до них.

О туманном монстре из Трущоб теперь говорили везде. Нижний Город был в ужасе, Верхний – просто встревожен. От охотничьей территории монстра до Большого Моста рукой подать, однако до сих пор жертвы были только на правом берегу Тэйса. Но все равно весь город гудел, словно растревоженный улей. О загадочных убийствах можно было послушать, коли есть такая охота, в любой точке Города, будь то рынок, порт или таверна. Даже просто идя по улице, невозможно стало уберечь свои уши от зловещего шепота, красочно расписывающего для неосведомленного слушателя подробности ночных преступлений. А они были именно ночными, по крайней мере, истлевшие до полного разрушения скелеты находили только по утрам, при этом никто не мог похвастаться, что видел чудовище днем.

Пока досужие горожане обсуждали промеж себя, как может выглядеть чудовище, и как от него защититься, колдовская часть населения всерьез задумалась. Главными здесь были два вопроса. Первый: кто мог это сделать? Следы чудовищных убийств обсуждались и в Школах, и на стихийных собраниях за чашкой чая, а после и недавние враги, последователи различных магических традиций, обменивались результатами своих размышлений у трактирной стойки. Так был сделан вывод, который поддержали все: это чудовище – «не из нашего мира». Никто не мог припомнить сведений о существах, убивающих свои жертвы подобным образом. А если так, то оно было вызвано. Кем-то. Второй вопрос заключался в том, что теперь с этим делать. Колдуны будут первыми, с кого спросят. Горожане, не имеющие отношения к магии, конечно, обычно смирные, но когда речь заходит об опасности, от которой человек не может защититься сам, тут любой озвереет. И когда волна ужаса перехлестнет плотину разума, может произойти что угодно.

Первыми на беду откликнулись охотники Нижнего Города. Правильно, это их прямая обязанность – сражаться со всякой нечистью. Охотники – самая немногочисленная порода из всех колдовских направлений. Это даже никогда не было Школой: знания этой традиции передавались мастером одному-двум ученикам. Чаще всего этим ребятам приходилось устранять последствия неудачных экспериментов других магов по вызову и контролю всяких потусторонних тварей. И когда происходило что-то действительно серьезное, для охотников это было настоящим праздником: вознаграждение за работу можно было собирать со всего района. Гилана и поселившийся в ее доме Ириус неоднократно за эти несколько дней наблюдали в дверном проеме нос очередного «сборщика налогов», предлагающего скинуться в фонд оплаты труда «самого лучшего охотника Нижнего Города». Хорошо еще, что платить полагалось только после того, как работа будет сделана: вскоре прошел слух, что все трое охотников, подрядившихся ловить чудовище, сами стали пылью.

Конечно Город – это такое место, где всевозможные неприятности происходят чаще, чем в других местах благодаря огромной концентрации недоученных магов и полусумасшедших изобретателей, и люди ко многому просто привыкли, но все же после десятого обнаруженного скелета в воздухе начал витать явственный запах паники. А уж после того, как слух о гибели всех охотников Нижнего Города подтвердился, стало и вовсе плохо.

Горожане-неколдуны, что бы там ни думала колдующая половина населения, тоже немного разбираются в магии. По крайней мере, в теоретическом плане. И хотя волшебники старались даже в кругу ближайших родственников не освещать выводы, сделанные у барных стоек, народ скоро просёк, что монстр был кем-то вызван. Кем-то – значит, колдуном. И утверждение в умах народа этой мысли послужило толчком к выплескиванию не то извечной зависти, не то мелочной мстительности в виде, настолько отвратительном и ужасном, что даже непосредственные участники событий вскоре после их завершения начинали осуждать содеянное толпой.

8.

– Боги, ну и мерзость! – воскликнула Гилана, в сердцах сбрасывая накидку. – Что творится с Городом?!

Ириус никогда не замечал, чтобы вылазка на рынок настолько заводила человека. Он слез с дивана и уселся на пороге комнаты, наблюдая, как подружка стаскивает обувь.

– Что такое? – насмешливо поинтересовался он. – Опять взвинтили цены?

– Ничего смешного! – разозлилась она и чуть пихнула его коленкой в бок, проходя в комнату. – Люди с ума сходят. Знаешь, что сейчас было?

– Откуда? – хмыкнул он. – Ты же у меня единственный поставщик информации. Что еще там могло стрястись?

– Ты помнишь мастера Хигемса? – Гилана устало плюхнулась на диван. У нее был настолько потрясенный вид, что Ириус устыдился своей иронии.

– Хигемса? Что-то знакомое. Наш учитель про него говорил?

– Да нет же! Этот парень прославился на весь Город вызовом самой нелепой твари за всю историю магии. Помнишь, она еще летала над крышами и мяукала?

– Да, точно! Переполошила всех магов округи, перепугала всех горожан. А потом оказалось, что это просто иллюзия.

– Ага, наваждение, – кивнула ведьма. – Но только об этом немногие тогда узнали. Большинство простого населения по-прежнему считает, что монстр был самый настоящий. И что опасность была реальной.

– А почему ты об этом вспомнила?

– Я проходила сейчас возле его дома, – печально произнесла Гилана. – А там была толпа.

– И что? – Ириус испугался не столько ее слов, смысл которых просто не успел дойти, сколько выражения ее лица и интонаций голоса. Они свидетельствовали о том, что произошло что-то действительно гадкое.

– Они его растерзали, – вздохнула она. – Просто разорвали в клочья. Даже если бы я решилась вмешаться, все равно бы не успела – пришла к самой развязке. Думаю, они ищут виновника.

– Думаю, это повальное сумасшествие, – мрачно высказался Ириус. – Никогда не слышал, чтобы подобные вещи происходили в Городе. Он всегда был таким славным местом!

– Да, был, – покачала головой Гилана. – И когда этот массовый психоз закончится, все станет по-прежнему. И мы снова сможем любить этот город… если будем вовремя отворачиваться от некоторых парадных.

Ириус нервно мотнул своей мохнатой головой. Видеть подружку в таком странном настроении было слишком непривычно, выбивало из колеи. Эта вечно жизнерадостная ведьма всерьез скорбела о судьбе Города… Да что это с ней?

– Брось, все не так страшно, – попытался он ее утешить.

– Разумеется. Все еще страшнее. Просто я не видела.

– Я что-то не пойму, – проворчал он, – ты боишься чудовища или…

– Я боюсь того, что Город перестанет быть тем Городом, который я знала! – отрезала она.

– Да куда он денется? – попытался возразить Ириус, но его прервал стук в дверь.

Гилана поплелась открывать. В дверь просунул свой длинный нос ее сосед из дома №9, долговязый парень по имени Гиссин, далекий от магии настолько, насколько это вообще возможно в Городе: его связь с колдовством ограничивалась проживанием на одной улице с колдунами. Но зато главный общественный деятель улицы Синих Цветов.

– Привет, Лана, – затараторил он, глотая гласные, словно задыхаясь после быстрого бега. – Не помешал? Есть разговор.

– Ну входи, если есть разговор, – вздохнула Гилана. Ей совсем не хотелось объясняться с соседями по поводу монстра в гостиной. Она и Ириусу посоветовала не выходить на улицу, боясь, что его примут за того самого. Никто же не знает, как выглядит убийца.

– Здорово! – пробормотал гость, бросая короткий взгляд в сторону Ириуса. – Что это за зверюга у тебя?

– Ириус, – коротко представилась «зверюга». У парня отвисла челюсть: через Гилану они были немного знакомы.

– Ириус? – изумленно переспросил он, даже выговорив при этом все звуки. – Как это?

– Решил немного сменить имидж, – невозмутимо объяснил тот.

– А зачем? – не понял Гиссин.

– Это новый путь мага, – принялся вдохновенно врать Ириус. – Особый способ научиться особому искусству. Понял что-нибудь?

– Ничего не понял, – согласился парень. – Ладно, какое мне дело до ваших экспериментов! Тут дела похуже творятся.

– Чудовище имеешь в виду? – уточнила Гилана.

– Именно! Монстр положил всех охотников района. Люди в панике! А вы слышали, что последнее убийство произошло на нашей улице?

– Серьезно? – испугалась девушка.

– Точно! – оживленно, словно о чем-то приятном, вещал Гиссин. – Дом №124. Знаешь?

Гилана мотнула головой: с жильцами этого дома она знакома не была.

– Там жила одинокая старушка, – просветил ее сосед. – И ее сожрал, не побрезговал. Так мы тут решили нанимать охотника из Города Тысячи Мостов. Есть там один хороший специалист, но пока кто-то сообразит к нему обратиться… Словом, мы решили всей улицей. Присоединяешься?

– Конечно, – ответила Гилана. Попробуй тут не присоединись, будут потом косо смотреть и указывать пальцем, кому оно надо!

– Ну и отлично! – обрадовался парень. И вообще, он выглядел так, словно появление чудовища стало самым лучшим событием в его жизни. – Тогда пока. Мне еще нужно кое-куда зайти.

И он поспешно выскочил за дверь, не дожидаясь реакции хозяйки.

– Ну хоть кто-то счастлив, – проворчала она.

– Да. Интересно, а что тот парень, как его там…

– Книсс? – Гилана каким-то образом поняла, о ком идет речь.

– Да, он. Чем, интересно, он занят?

9.

Книсс не терял времени даром. Он делал все, что было в его силах, чтобы выследить чудовище. А мог он многое. С тех пор, как ему удалось договориться с Судьбой, управлять событиями в своей жизни стало проще простого. Достаточно было только захотеть, и все мыслимые и немыслимые вещи ложились к его ногам, перевязанные подарочной ленточкой. И он искренне пожелал найти и убить монстра. Но в этот раз злодейка-судьба забастовала: Книсс шел по следу зверя, но всякий раз находил только скелеты, обращавшиеся на его глазах в пыль.

Когда это безобразие растянулось на несколько дней, охотник всерьез призадумался. Обычно его желания, тем более такие простые, сбывались значительно быстрее. А тут он почти без отдыха слонялся по городу, а встретить намеченную жертву никак не мог. И когда он понял, что этот фокус не сработает, он поступил иначе.

Для начала он попытался отыскать надежное убежище, где он мог бы провести некоторое время, надеясь, что ему никто не помешает. Конечно, никто не мог дать ему гарантию, но все же он выбрал укромное местечко под Большим Мостом, у самой воды. Книсс уселся, прислонившись спиной к опоре, и закрыл глаза. И стал ветром.

Когда-то очень давно он не раз пытался объяснить, как он это делает. Но никто его так и не понял, и в конце концов, он прекратил эти бесплодные попытки. Он научился довольствоваться тем, что умеет это. Какая разница, как, ведь уже очень давно он был одинок.

Ветер по имени Книсс весело носился над Городом. Он отражался в прозрачно-синих водах Тэйса, швырялся листьями в прохожих и раздувал их накидки. Он пронесся над Северным Берегом Верхнего Города, внимательно оглядывая сверху тонкие паутинки улиц, вернулся в Нижний Город, где немного поплутал в узких запутанных переулках, а потом всласть разогнался по набережной. Город начинал ему нравиться. Построен с любовью. Все эти тонкие шпили, резные наличники, изящные контуры крыш, мерцающие вывески, сады, не теряющие очарования даже зимой, – люди украшали дома в соответствии со своими наивными представлениями о вселенской гармонии. Но, опускаясь пониже, он начинал различать выражения лиц людей, которым «посчастливилось» оказаться именно в этом месте в это трудное время, и это зрелище заставляло его торопиться. И уж совсем не понравились ему сцены погромов, кои можно было наблюдать почти повсеместно. Люди, словно муравьи, копошились на улицах, кричали, швыряли камни в окна… Мало им крови!

Но чудовища нигде не было видно, да оно и понятно: это ночной хищник. Книсс пожелал, чтобы была ночь, и не успел опомниться, как стало темно. Время сжалось и пролетело одним мгновением. Когда ты ветер, это так просто!

Теперь Город сиял волшебным светом. На свечение заколдовывали все, что под руку подворачивалось, и получившееся зрелище впечатляло, как с высоты ветра, так и просто с улиц. Сверкали столбы, матовые шары на длинных резных стойках, вывески, двери, оконные рамы и фрагменты изгородей. В одном из садов неярко мерцали стволы деревьев, а кое-где фонари рассыпали по тротуару искры. Окутанный этой цветной аурой, ветер носился над городом.

Было пусто: с наступлением темноты люди попрятались в жилища, надеясь, что они станут им надежным убежищем. Но вдруг внимание Книсса привлекло движение внизу, на одной из улиц. Он резко снизился и увидел ползущий по мостовой сгусток странного тумана.

Ветер приблизился, пытаясь разглядеть тварь. Но так ничего и не сумел понять, кроме одной вещи: ему стало ясно, почему его желание не привело к нему чудовище. Тварь была из той породы существ, которые имеют совершенно особенные отношения с Судьбой, подобно самому Книссу. И монстр столь же искренне и горячо желал не быть найденным. И было похоже, что его мнение значило больше для той непостижимой субстанции, которая управляет случайностями.

Книсс вскочил на ноги. Непроглядная тьма окутывала его убежище под мостом, но света, отражающегося в реке, было достаточно, чтобы он смог найти дорогу наверх. Перепрыгнув перила набережной, Книсс припустил бежать со всех ног. Если бы кто-то сейчас увидел его, он бы глазам своим не поверил и наверняка решил, что ему померещилось, потому что вряд ли сумел бы что-то разглядеть. Но видеть его было некому. Охотник мчался по совершенно пустым улицам, жаждая только одного: не опоздать.

И это сбылось. Вылетев на улицу Синих Цветов, он обнаружил искомое чудище в другом ее конце. Это существо уже вползло на порог дома всем своим невероятным телом, пытаясь выдавить своей массой дверь. Книсс услышал, как жалобно заскрипели доски. Но тут чудовище заметило стремительно приближающегося к нему человека и озадаченно замерло.

На памяти монстра еще ни один человек не решался просто так приблизиться к нему. Существо привыкло к тому, что его жертвы, едва завидев туманный облик твари, визжали, бежали, а иногда и падали. Люди старались спрятаться, запереться в доме, но никто и никогда не искал встречи с ним. Кроме тех трех странных типов, старавшихся убить его. А потому примитивная соображалка монстра сделала довольно логичный вывод: этот – тоже охотник. Но от этого человека веяло опасностью, какой-то незнакомой, но очень грозной мощью. А потому хищник почел за лучшее поскорее убраться.

Книсс не подозревал, что существуют такие скорости. Он гнался за монстром и бежал при этом так быстро, что почти перестал различать окружающие предметы. Все фонари и прочие светильники слились в сплошные разноцветные полосы. Он чисто интуитивно сворачивал в переулки, подозревая, что если он на такой скорости врежется в стену, от него мокрого места не останется. И никакие умения не спасут. Не прошло и пары минут, как он по изменению освещения догадался, что находится на улице Синих Огней, что почти в противоположном конце Нижнего Города. А вскоре после этого по запаху ветра понял, что они вернулись на набережную. Туманный хвост маячил где-то впереди и, хотя Книсс напрягал все силы, постоянно удалялся. И незадолго до того, как их маршрут стал бы полным кругом, он потерял преследуемого.

Книсс остановился, и на него со всех сторон обрушился Город. Он действительно стоял на берегу Тэйса, за которым Верхний Город сверкал неярким, и оттого загадочным светом. А где-то на этом берегу безнадежно затерялся сбежавший хищник. Книсс еще немного поглазел на цветные огни Верхнего Города, размышляя. В искусстве скорости противник его тоже превосходит. И что тогда делать? Интересное решение вдруг родилось само собой.

Охотник снова двинулся вглубь улочек Нижнего Города. Он снова желал встретиться с чудовищем, только теперь он хотел стать его добычей. Это оказалось несложно: достаточно было вспомнить некоторые самоубийственные мысли, посещавшие его в далекой юности. Вспомнить и снова поверить в то, что все отвратительно, жизнь не удалась, счастья нет, и в прочие неутешительные вещи. В какой-то момент ему действительно захотелось быть съеденным, и он приказал себе немедленно исполнить это желание.

Расчет оказался верным. Его желание теперь подкреплялось желанием чудовища, а потому они почти мгновенно оказались притянутыми друг к другу. Монстра просто потянуло на запах смерти. Когда он вышел из переулка, Книсс подумал, что это произошло весьма вовремя: ему было слишком противно удерживать эту минорную пакость. И в тот момент, когда хищник, предвкушая поздний ужин, бросился на добычу, Книсс поспешно стряхнул с себя остатки предсмертного оцепенения.

Охотник выхватил свой кинжал, лезвие которого сияло тусклым зеленым светом. В свое время ему пришлось здорово попотеть, создавая это оружие, в его лезвии были заключены силы, о существовании которых не знали даже лучшие колдуны Города. Оно всегда служило надежным средством от всех непостижимых существ, пришедших из Нижнего Мира. А потому Книсс просто выставил кинжал перед собой, и через мгновение туманная туша напоролась на острие.

И ничего не произошло. Туман не рассеялся, монстр не забился в агонии и не исчез. Книсса поглотила белесая пелена, совершенно равнодушная к его потугам. А затем он повстречался с чем-то настоящим, что было внутри туманного кокона. Оно сбило его с ног, распластав по земле, и сверху обрушилась тьма.

10.

Довольно неприятно, если стучат в дверь в то время, когда ночь еще только задумывается о том, чтобы плавно перейти в утро. Ириус и Гилана имели сомнительное удовольствие в этом убедиться. Стук был громкий и настойчивый.

– Может, не будем открывать? – предложил Ириус. Он, свернувшись калачиком, лежал в кресле, которое по его настойчивой просьбе перетащили в маленькую спальню хозяйки. Он, видите ли, боялся спать один. «Ты просто давно мечтал увидеть, как я раздеваюсь!» – ворчала Гилана, но просьбу друга все-таки выполнила.

Она приподнялась на локте и прислушалась. Стук повторился.

– Почему не будем? – спросила она.

– Может, это чудовище! – возмутился Ириус. – Нормальные люди не будут шляться по ночам. Да еще в такое время.

– А я сомневаюсь, что монстр станет вежливо стучаться в дверь, – возразила Гилана. – Скорее уж, он ее выломает. И вообще, может статься, что этому человеку просто срочно нужно укрытие.

Она вылезла из-под одеяла, накинула подвернувшийся под руку плащ и двинулась к двери.

– Ну да, и эта тварь сожрет нас всех троих! – пробурчал Ириус, но все равно последовал за ней. Как всегда, впрочем. Все же его предостережения подействовали на подругу.

– Кто там? – осторожно спросила она, прижимаясь ухом к двери.

– Книсс, – ответил приглушенный голос.

Гилана открыла, не задумываясь. Никто, кроме самого Книсса, не мог знать, что они знакомы. И все же ей (да и вечно подозрительному Ириусу) показалось странным, что он нашел их дом, ведь они не называли ему своего адреса! Впрочем, все эти вопросы сразу улетучились из головы, когда они увидели своего гостя.

Книсс обессиленно прислонился к дверному косяку и вымученно улыбнулся им. У парня был такой вид, словно его хорошенько поваляли по земле, да еще и потоптались в придачу. Раньше он показался им довольно юным, теперь же он выглядел почти старым. Друзья распахнули рты.

– Можно, я войду? – попросил он. – Вы у меня единственные знакомые в этом городе.

– Входи, – Гилана решительно распахнула перед ним двери.

– Спасибо, – выдохнул он, каким-то невероятным усилием втаскивая себя внутрь. – Я не стал бы беспокоить вас без крайней необходимости, но мне очень нужно немного прийти в себя, а сил на то, чтобы противостоять холоду, почти не осталось. Я побоялся замерзнуть.

– Нет проблем, охотник, – флегматично протянул Ириус. – Всегда пожалуйста.

– Проходи туда, – Гилана гостеприимным жестом указала в сторону гостиной.

Книсс сделал было пару шагов, но неожиданно остановился: из носа закапала кровь, и он едва успел поймать ее в ладонь. Изумленно уставился на темные капли.

– Надо же! Давненько со мной такого не случалось!

Ириус был уверен, что ему померещилось, но ночной гость выглядел вполне довольным этим обстоятельством. Казалось, состояние собственного здоровья не вызывает у него никаких эмоций, кроме некоторого любопытства.

– А что произошло? – встревожилась Гилана.

– Сейчас расскажу, – пообещал он. – Платка не найдется?

Платок нашелся, и Книсс прижал его к носу, предварительно устроившись на диване и вытянув ноги. Снедаемая любопытством молодежь устроилась рядом: Гилана на диване, а Ириус просто на ковре.

– Ты как нас нашел? – начала допрос Гилана, поскольку молчание, по ее мнению, слишком затянулось.

– Я просто это умею, – объяснил Книсс. – Только не просите меня разъяснять, как я это сделал, я и сам не очень-то понимаю. Как и все, что со мной происходит. Я могу чувствовать, могу управлять, но объяснить – увольте!

– Ладно, а что стряслось-то? – Ириус попытался адресовать свой вопрос всем присутствующим одновременно, и судя по удивленному взгляду, брошенному на него Гиланой, это ему удалось. – Кто тебя так отделал?

– Ваше замечательное чудовище, кто же еще! – почему-то радостно сообщил Книсс.

– А я-то, дурак, думал, что после встречи с «нашим замечательным чудовищем» от людей остаются одни косточки! – ехидно произнес Ириус. После того, как он своими глазами видел монстра, в подобные заявления верилось со скрипом. Эта тварь не из той породы, с которой можно просто подраться на кулачках.

– А ты, помнится, заявлял, что я не человек, – напомнил Книсс.

– А ты человек? – решила уточнить Гилана.

– И да, и нет, – пожал плечами тот. – Если хотите, я могу вам рассказать, как я стал тем, чем стал. Если вам интересно, конечно.

– Пожалуй, интересно, – кивнула Гилана. – Но только расскажи сначала, что там с этой тварью.

– С тварью – ничего особенного. Она удалилась в свое логово после того, как ей не удалось меня скушать. Если честно, меня здорово озадачил тот факт, что мой кинжал не сработал. Он должен был убить эту тварь на месте. Однако вышло все наоборот, и я сам едва не погиб – давно забытое ощущение! Эта тварь растоптала меня.

– И как тебе удалось выжить в таком случае? – небрежно поинтересовался Ириус.

– Не знаю, – признался парень. – Должно быть, сработал один из многочисленных щитов, которыми я обзавелся за свою долгую жизнь.

– А сколько тебе лет? – с любопытством спросила Гилана.

Книсс всерьез призадумался, глядя в потолок, а затем сообщил:

– Через восемь дней будет двести сорок один, если я не ошибаюсь в датах.

– Ух ты! – молодежь с изумлением уставилась на него. Моложавый старичок нисколько не смутился, похоже, ему даже польстило такое внимание.

– И как у тебя это получилось? – удивленно спросила Гилана.

– Ладно. Я, пожалуй, расскажу вам. Вы мне показались славными ребятами, и в таком случае вы будете первыми, кто услышит эту историю целиком и без искажений. Если после того, что я расскажу, вы решите, что я чокнутый, и выставите меня за порог, я не обижусь, – он, кажется, всерьез рассматривал такую возможность.

– Глупости какие! – возмутилась Гилана. – Даже если нам покажется, что ты чуточку ненормальный, за дверь тебя выставлять мы не станем. Давай, рассказывай!

– Хорошо. Начну, пожалуй, с моего далекого детства. Знаете, где Хумей?

– Соседний полуостров, – кивнул Ириус. – На юго-восток. – Гилана тоже кивнула: превращенному монстру уже неплохо удавалось превращать свою мысленную речь в аналог полноценного разговора.

– Да, там я и жил. Довольно спокойно, пока в голову бесшабашного юнца не пришла мысль во что бы то ни стало обучиться магии. Думаю, мое решение было продиктовано тем, что меня все время задирали, уж больно я был маленьким и слабым. Колдунов не обижают, решил я и отправился на поиски настоящей силы. Уйти из дома, наверное, стало самым героическим поступком в моей жизни, по крайней мере, мне пришлось для этого собраться с силами, которых у меня еще не было. Но я смог объяснить родителям мотивы своего поступка, и отец меня понял, а его слово – закон. И я ушел.

Я сумел разыскать одного старенького мага. Он практиковал особое искусство, и поначалу мне казалось, что уж оно-то никогда не сможет дать мне никакой силы. Но потом я понял, насколько мой учитель оказался прав. Как бы объяснить вам, чем он занимался? Ну вот вы – какое направление практикуете?

– Управление сутью вещей, – отчеканила Гилана.

– Отлично. Тогда такой вопрос: зачем?

– То есть? – изумилась ведьма.

– Ну, что вам это дает? – не отступался Книсс.

– Мы живем этим! – воскликнула она.

– Прекрасно, – улыбнулся маг. – Тогда вы вряд ли меня поймете.

– Ну, ты попробуй, – предложил Ириус.

– Здесь, в Городе, большинство колдунов занимается именно изменением сути вещей. Или людей, – быстро добавил он, когда Гилана открыла рот. – Все эти знахари, целители. А мой учитель изменял суть себя. И научил меня тому же.

Сначала он долго объяснял мне, кто я есть. Я вынужден был признать, что я слабак и трус, подлец, лицемер, и много еще чего пришлось признать. Потом он научил меня, как найти все это внутри себя. И вот когда я смог это найти, тогда я и научился это изменять. Я стал управлять собой.

– И что тебе с этого? – хмыкнул Ириус. – Денег на этом не заработаешь.

– С некоторых пор я научился без них обходиться.

– Ну-ну!

Ириус насмешливо помотал головой. Уже приходилось слышать подобные речи. Сколькие последователи всевозможных новомодных учений и философий кричат на каждом углу, что они святые, что им не нужны земные блага, но не нужно быть великим провидцем, чтобы заметить, что за этими хвастливыми утверждениями скрывается всего лишь неспособность эти самые блага заполучить.

– Ты зря смеешься, – невозмутимо отозвался Книсс. – Если бы я захотел, то смог бы владеть всем миром. Только я задаю себе резонный вопрос: а на кой мне это сдалось?

– А ради власти? – предположил Ириус. – Ведь многие об этом мечтают.

– Сила и власть – разные вещи, – возразил Книсс. – Власть зависит от других людей: ты властвуешь, только когда тебе подчиняются. Сила зависит только от тебя самого. Также как и ее применение.

– А вообще-то ты чем занимаешься? – встряла в их занимательный диалог Гилана.

– Ищу силу. По-прежнему. В какой-то момент поиска становишься ненасытным: хочется больше и больше. Но мне нравится, а потому я не предпринимаю каких-то усилий, чтобы что-то изменить в своей жизни. Я счастлив, чего еще надо!

– Ну, и чего нашел? – снова ехидно поинтересовался Ириус.

– Да уж много чего! – хмыкнул маг. – Пожалуй, расскажу все по порядку. Мой учитель многое мне объяснил, дал мне опору, а потом просто выпнул. Сказал, что я слишком привык на него надеяться, а это не способствует моему развитию. Словом, дальше я должен был выкручиваться сам. И вот тогда-то я отправился в странствие по разным землям. Я хватал обрывки мудрости, учился чему попало, влип в несколько крупных неприятностей, справился с ними, и наконец понял, в каком направлении искать силу.

Я обнаружил одну интересную закономерность: стоит найти проблему на свою голову, благополучно решить ее, и ты становишься чуточку сильнее, словно пожираешь силу свалившихся на тебя неприятностей. Точно так же можно пожирать силу побежденных врагов, даже если враг станет другом. Словом, я стал искать себе врагов.

Познакомившись с другими колдунами, я начал понимать, что моя сила – совсем другого сорта, чем их способности. Вы, например, можете изменять форму предметов, но вот изменить собственную форму вам не под силу. Чтобы управиться с собственными проблемами, большинству колдунов приходится искать помощи на стороне. Я же изменял только самого себя, но мое могущество, мои способности управлять этим миром при этом росли. Можно сказать, что магия такого сорта на ступеньку выше, чем ваша, но скорее всего, это просто параллельный путь. Потому что маг, практикующий ваше, предметное искусство, может забираться все дальше, повышая свой уровень, но никогда на этом пути не начнет практиковать искусство управления собой. Для этого нужно сделать шаг в сторону и начать все сначала.

– Знаешь, по-моему, ты не совсем прав, – деликатно возразила Гилана. – Наша магия тоже здорово изменяет мастера. Нужно добиться дисциплины чувств, развить интуицию и все такое прочее.

– Конечно, элементы моего знания присутствуют, – признал Книсс. – Но они являются не главными, а скорее, вспомогательными средствами для достижения совсем других целей. Именно цели мешают переступить этот барьер. Когда цель материальна, то и средства соответствующие.

– И что, это плохо, по-твоему? – вызывающе проворчал Ириус.

– Нет, не плохо. Но и не хорошо. А просто как есть. Каждому свое, я так считаю, – он сопроводил это заявление самой обаятельной улыбкой.

– Ну ладно, а дальше-то что с тобой было? – перебила их Гилана. – Или это все?

– Не все, – покачал головой Книсс. – Но дальше будет только перечень моих достижений. Впрочем, вам наверняка будет интересно: кто еще вам такое расскажет! В общем, я разнюхал параллельный путь. Одним только размышлением я узнавал удивительные вещи об этом мире. Вы знаете, предметная магия – это всего лишь низший уровень организации сил, ниже только сами предметы. А дальше начинается неизведанная и во многом непостижимая область, которой вы иногда можете касаться, когда плетете настоящие заклятия. Вот и гадалки изредка прикасаются к нитям настоящей Судьбы, но вот только зачем? Чтобы знать, что когда состоится? Но ведь это легко изменить одним только знанием об этом событии. И факт знания автоматически меняет судьбу, вот так-то. Но это только с виду. Настоящая Судьба – это проявление сути человека. К чему человек расположен, – то с ним и происходит. А наш выбор определяет только варианты развития событий. Но не это самое страшное. Дальше вполне конкретных сил – Судьбы, Гармонии, Закона – находится настоящая Вечность, и вот в ней-то все наши представления перестают работать. Время течет, как попало, и Добро и Зло так перемешиваются, что невозможно отличить одно от другого. Запутались, да? – оратор сочувственно уставился на ошалевшие рожи слушателей.

– Ты извини, но мне это кажется полным бредом! – решительно проговорила Гилана.

– Как может взрослый человек всерьез рассуждать о подобных вещах! – возмущенно подхватил Ириус. – Это только в юности простительно увлекаться всякой мистической бредятиной, но чтобы в двести сорок лет!

– А я и не утверждал, что вы это непременно поймете, – напомнил Книсс. – Вам и не нужно. Я это все к тому говорил, чтобы объяснить, что вышел на уровень высших сил. Потолковал немного с собственной Судьбой, научился ей управлять. Но самое интересное – я сумел изменить собственное тело. Так что ты прав, парень, – он приветливо кивнул Ириусу, – я теперь не совсем человек. Я придумал себе новое имя – Ветер. Я на самом деле стал очень легким, как будто растерял большую часть своего веса. Вы-то не почувствуете, но если бы вы видели, как здорово мы побегали по Городу с этим монстром! – и он довольно рассмеялся.

– А что еще ты можешь? – полюбопытствовала Гилана.

– Да много чего. В сущности я просто странный, но могущественный тип, которого носит по миру в поисках приключений. Но я не думаю, что вы сможете оценить всю прелесть такого образа жизни.

– Ну а как же ты все-таки без денег обходишься? – решил выяснить Ириус.

– Я просто не думаю о них, – признался парень по имени Ветер. – Иногда они приходят, иногда уходят, иногда меня принимают случайные люди, вроде вас, но если и нет, я не расстраиваюсь: я легко способен обходиться без еды и крова долгое время, совершенно от этого не страдая. Меня редко размазывают по мостовой, как сегодня. Пожалуй, запоследнюю сотню лет ни разу такого не было.

– А на что это было похоже? – осторожно спросила Гилана. – Я так поняла, ты побывал в пасти зверя.

– Ты правильно поняла, – кивнул он. – А похоже это было, пожалуй, на горный обвал. Когда тебя раскатывают большие такие валуны, приятного мало.

– Да уж! – потрясенно согласилась она.

– С таким серьезным противником я еще не сталкивался, – покачал головой Книсс. – Хуже всего, что я до сих пор не понимаю, что он из себя представляет. Это не просто тварь из Нижнего Мира, это очевидно. Но вот что это?

Странный тип, называющий себя Ветром, глубоко задумался, уставившись в дальний угол комнаты. Ириус и Гилана выжидающе смотрели на него, пока он, наконец, не отмер.

– Тем интереснее, – вдруг заключил он. – Довольно трудно встретить что-то по настоящему новое и неизведанное. Судьба решила преподнести мне замечательный подарок.

– Ничего себе подарочек! – проворчал Ириус. – А нас-то за что?

– Значит, есть за что, – неожиданно сурово произнес Книсс. – Но ты бы лучше спросил: для чего. По крайней мере, мне всегда больше нравился этот вариант вопроса.

– Ну так то тебе! – возмущенно откликнулся Ириус. – Ты же ненормальный!

Ворчать-то он ворчал, но в глубине души ему уже нравился этот странный парень. Двести лет, а разговаривать с ним так же просто, как с ровесником. И он не сомневался, что Ветер смог бы показаться ровесником кому угодно. И было что-то удивительно притягательное в его философии поиска силы. Разве не сходные мотивы были у него самого, когда он сунул свой любопытный нос в дела начинающей ведьмы? Да, кстати…

– Слушай, Книсс, – неуверенно проговорил Ириус. – Ты, кажется, действительно могущественный тип. А ты смог бы снять заклятие, которое меня превратило в это страшилище?

– Почему же страшилище? – не согласился тот. – По-моему, достаточно симпатичное существо, просто у тебя предвзятое отношение.

– Все равно уродина! – оскалился Ириус. – Смотреть невозможно.

– Вообще-то, мне ты даже нравишься, – неожиданно призналась Гилана.

– Вот видишь: девушка довольна, – рассмеялся Книсс. – А насчет расколдовать… Иди-ка сюда! – Он похлопал рукой по сиденью дивана рядом с собой.

Замирая от радостного предвкушения, Ириус метнулся к старому магу, но некстати объявившееся воспоминание еще об одном обстоятельстве заставило его внезапно притормозить. На диван он запрыгнул с заметно побледневшим энтузиазмом. Пожалуй, стоит проконсультироваться с парнем по поводу новоприобретенных способностей.

– Ну-ка, интересно, – пробормотал Книсс, положив тяжелую руку на голову Ириуса. Тот сонно заморгал. Как-то вдруг вспомнилось, что на дворе ночь, точнее, раннее утро, когда сон, как известно, особенно сладок. Голова сама собой потянулась к подушке, но он успел вспомнить, что уже несколько дней не пользуется сим полезным предметом, а потому использовал в этом качестве собственные лапы. Они оказались мягкими и удобными, и зверь позволил сладкой дреме захватить его.

Казалось, Ириус сомкнул глаза лишь на секунду, а его уже будят. Книсс слегка потрепал его за ухом и взъерошил шерсть на затылке, но от этих мягких прикосновений он почему-то немедленно проснулся. Встряхнулся, поднимая голову. Свет за окнами уже изменился, волшебные фонари поблекли, уступая место розовому зареву над крышами. Гилана полулежала в кресле, подпирая рукой голову, которая то и дело клонилась набок. Но спать не ложилась, мужественно дожидаясь вердикта их странного гостя.

– Ну, все не так плохо, как ты себе представляешь, – задумчиво проговорил Книсс, продолжая поглаживать Ириуса по загривку. – К тому же, кое-что твое новое тело может.

– Знаю я, – проворчал монстр. – Уже обнаружил. Я только хотел тебя спросить… Подожди-ка, ты хочешь сказать, что эти мои способности связаны с моим обликом?

– В значительной мере связаны, – подтвердил Ветер. – Когда ты стал зверем, у тебя странным образом изменилось восприятие. Теперь ты что-то видишь, верно я понимаю?

– Да, вижу, – задумчиво кивнул Ириус. – Структуру заклинаний. И даже могу их изменять.

– Довольно любопытный дар, не правда ли? – усмехнулся Книсс. – Источником твоей магии становится магия других людей.

– Лучше, чем ничего, – проворчал зверь. – Раньше-то я и этого не мог. А если я превращусь в человека…

– Скорее всего, этот дар исчезнет. Может быть, тебе достанет знаний и опыта, чтобы удержать его… но я не знаю, как тебе это сделать. Скорее всего, просто забудешь. Это умение связано с твоим новым мозгом.

Ириус озадаченно покачал головой.

– Искусство иногда принимает причудливые формы, – заметил маг.

– Но выходит, что это искусство вынуждает его оставаться чудовищем, – возмутилась Гилана. – Не слишком ли большая плата за талант?

– Чудовища бывают разные, – глубокомысленно произнес Книсс. – Есть такие, как он, – кивок в сторону Ириуса, – изменившиеся внешне. Есть такие, как я, – изменившиеся внутренне. А есть и такие, которые людьми никогда не были, и им не светит. Кстати, мне еще нужно позаботиться о вашем милом приятеле, – напомнил он.

– Хищника имеешь в виду? – уточнила Гилана.

– Ты еще не сказал, сможешь ли ты меня расколдовать, – влез Ириус.

– Смогу, – утешил его Книсс. – Только не сейчас. Сейчас меня не хватит, чтобы муху убить. Я тобой попозже займусь.

– Может, тебе поспать? – заботливо предложила Гилана.

– Поспать? Да, пожалуй, это именно то, что нужно, – согласился Книсс.

Он слегка шлепнул Ириуса, сгоняя того с дивана, и свернулся калачиком, подсунув руки под голову.

– Сейчас я тебе постелю, – начала было Гилана, но осеклась: гость уже крепко спал.

– Быстрый парень, – одобрительно хмыкнул Ириус. – Давай-ка сделаем то же самое.

– Идет.

11.

– Ты знаешь, этот парень по прозвищу Ветер… – недовольно произнесла Гилана, отодвигая тяжелую штору спальни. Судя по тому, с каким энтузиазмом солнце принялось светить прямо в глаза Ириуса, полдень уже миновал.

– А что с ним такое? – пробурчал он, пытаясь прикрыть лапой морду.

– Ветер и есть, – вздохнула девушка. – Его уже нет. Помчался, надо полагать, на поиски чудовища. А я-то надеялась, что он начнет с тебя.

– Видеть уже меня не можешь? – фыркнул Ириус. Он окончательно убедился, что скрыться от безжалостных лучей не выйдет, а потому твердо решил начать просыпаться.

– Видеть-то могу, – отозвалась Гилана. – А вот тебе еще разве не надоел хвост?

– Скажи уж прямо, Ги, ты хочешь как можно быстрее замести следы своего позора.

– Не без того, – рассмеялась она. – Лишь бы нам не потерять этого парня.

– Ты заметила? – Ириус изобразил свою кривую улыбочку. – Мы называем его парнем, хотя по совести нам следовало бы звать его дедушкой. Умеет он устроиться!

– Что есть, то есть, – тоже улыбнулась она.

12.

День не принес ничего, кроме напряженного ожидания новостей, но их не было. Беспорядки на улицах приняли характер вялотекущей простуды: люди ходили, шумели, обсуждали, ругали всех подряд, изредка группы особо буйной молодежи швыряли камни в окна, но жертв больше не было. Народ просто пытался всеми доступными способами сбросить напряжение, приглушить страх перед наступлением ночи, создать для самих себя иллюзию интенсивной деятельности. Но безумие, захлестнувшее было Нижний Город, быстро улетучилось: жизнь продолжалась, а посему надо было работать. В глазах людей было затравленное выражение: неизвестно, к кому в дверь постучится смерть в следующую ночь. И уже с наступлением сумерек город словно вымирал. Становиться жертвой чудовища досрочно не хотел никто.

Ходили слухи, что за дело взялся охотник из Города Тысячи Мостов. О другом охотнике по прозвищу Ветер слухов не было. Книсс не афишировал свою деятельность, а его друзья по непонятной им самим причине молчали о нем.

Когда солнце уже начало приближаться к горизонту, Ириус вдруг заметил, что Гилана как-то особенно придирчиво разглядывает себя в зеркало. Такого за ней отродясь не водилось, а потому парень заинтересовался.

– Ты куда-то собираешься? – полюбопытствовал он.

– На деловую встречу, – сообщила Гилана, бережно поправляя какой-то особо непослушный локон. – В Верхний Город. Думаю, что вернуться до темноты не успею, так что останусь там.

– А как же я? – возмутился Ириус. Но Гилана так посмотрела на него, что он немедленно понял, что это та «деловая встреча», на которой третий лишний.

Он озадаченно покачал головой. Эта сторона жизни подруги была для него закрыта. Она никогда не обсуждала с ним других своих друзей. Он даже наивно полагал, что у нее никого нет, хотя, если уж по-честному, просто об этом никогда не думал. Ириус еще немного поразмышлял: спросить или нет?

– И давно ты с ним?

– Довольно давно, – призналась Гилана.

– Он хоть ничего? – этот вопрос сопровождался тяжелым вздохом.

– Вполне, – кивнула она. – А что, ты размышляешь, можно ли ему меня доверить?

– Вот именно, – подхватил Ириус. – Ты же все-таки моя подруга, и ты мне дорога как память о моем замечательном детстве.

– Только в этом качестве? – усмехнулась Гилана.

– Ну, нет, конечно, – смутился он.

– Ладно, не скучай, – она ласково потрепала его по голове. – Я даже за тебя не волнуюсь, – призналась она. – Если сумел один раз удрать от чудовища, сумеешь и второй раз, коли приспичит. А я переночую в Верхнем Городе, так что за меня тоже можешь не волноваться.

– Как мило с твоей стороны так в меня верить, – проворчал Ириус. – А ты случайно не будешь проходить через улицу Полнолуния?

– А что я там забыла, на этой улице? – фыркнула Гилана. Но Ириус оставался серьезен.

– Передать привет моим предкам, например. Убедиться, что все в порядке.

– Ты ли это? – рассмеялась девушка. – Какие неожиданные мысли тебя иногда посещают! Признайся, ты не был дома года три, не меньше. Уверена, твоя матушка уже забыла, как тебя зовут, с твоей-то репутацией самого непутевого сына на всех берегах Тэйса!

– Думаешь, сейчас самое подходящее время, чтобы продолжать поддерживать эту репутацию? – ворчливо заметил он. – Я ведь серьезно беспокоюсь, могла бы и заметить.

– Ну и зря! – безапелляционно заявила она. – Во-первых, они живут за Мостом, и пока что им ничего не угрожает. С магией твой отец никоим образом не связан, так что возможные погромы ему тоже не грозят, разве что в случае его личного в них участия. Но твой старик – делец до мозга костей, в такие сомнительные авантюры без малейшей возможности извлечь для себя выгоду он влезать не будет. И во-вторых, если я заявлюсь и передам им привет от тебя, на меня тут же накинутся с вопросом, а куда собственно, делся ты сам. Только хуже выйдет. Так что давай-ка я лучше не буду ничего передавать, просто пройду мимо окон, проверю на предмет целостности стекол в них.

– Ну ладно, – вздохнул Ириус. – Может, ты и права.

– Конечно, права! – Гилана нагнулась и чмокнула его в лоб. – Не скучай!

И она исчезла за дверью. Ириус в последний раз вздохнул и принялся выполнять наказ: старался не скучать.

13.

Делать в пустом доме было решительно нечего, а потому он подтянул зубами стул к окну, вспрыгнул на него и, положив лапы на подоконник, а голову – на лапы, уставился в окно.

Он провел так некоторое время, не то, чтобы совсем не думая, а скорее, думая ни о чем. Собственные мысли казались ему густыми и вязкими, как подсмотренные им мысли того чудовища. За окном сгустились сумерки, и на мостовую легли цветные блики. Дальше по улице что-то весело моргало, он не мог видеть, но знал, что это всего лишь матовый волшебный шар на столбе. Он помнил, как Гилана со смехом рассказывала ему эту историю: один из ее знакомых заколдовал шар на свечение, но сделал что-то неправильно, и шар, вместо того, чтобы светиться ровным голубым сиянием, мерцал, как свеча, задуваемая ветром. Он даже хотел было избавиться от этого «шедевра», но тут шарик заметил сосед Гиланы, большой оригинал. Купив забавную игрушку по ничтожно малой цене, он едва не положил начало новой моде, да только вот никто пока не сумел повторить роковую ошибку юного мага. Все впереди, надо полагать.

Над крышами лениво ползла луна, большая и круглая. Темные рваные облака иногда скрывали ее, но снизу казалось, что это сама луна играет в прятки, ныряя в тучи и кокетливо выглядывая из этого легкомысленного укрытия. Подмигивали звезды. Эта ночь просто создана для романтических прогулок по Городу, наполненному чудесами. Ириус надеялся, что Гилана со своим избранником сумеют это осуществить… где-нибудь подальше отсюда.

Раздался громкий, какой-то неестественный хохот, и Ириус вздрогнул. Мимо его окна прошла компания молодых людей. Ребята были пьяны, это сразу заметно. На лицах – напряженные улыбки, глаза сумасшедшие. Зачем они шляются ночью по городу? Если встретятся с монстром, то к утру от всех останется кучка праха.

В сонную голову Ириуса пришла мысль, не менее сумасшедшая, чем парни на улице. Возможно, именно этого они и добиваются: встретить чудовище и умереть. Это лучше, чем сидеть и дрожать в неизвестности. Зверь помотал головой, отказываясь поверить в эту мысль, но интуиция подсказывала, что так оно и есть. Ужас!

Что же случилось тогда, в далекие времена, в районе, называемом теперь Трущобами? Может, нечто подобное? Кто-то жрал всех, люди бежали оттуда или сходили с ума, и потому это местечко теперь так любит сумасшедших. Ириус представил мертвым Город – весь Город! – и почувствовал, как болезненно сжалось горло. Он любил это безумное место, раскинувшееся на берегах многочисленных рукавов Тэйса.

«Если сумел один раз удрать от чудовища, сумеешь и второй раз». А что, если не только? Ведь смог же он, хоть на миг, ошарашить монстра, смутить его. Кто знает, вдруг эта охота имеет шанс на успех?

Ириус слетел со стула, словно ошпаренный. Он теперь уже не беспомощный мальчик, как ни трудно к этому привыкнуть. Он чудовище, владеющее странной способностью подчинять себе чужую магию. Может статься, что это непонятное умение поможет и на этот раз. А если нет… что ж, по крайней мере, он сделает хоть что-то, чтобы прекратить это безумие.

Монстр заметался по комнате. Конечно, перед выходом на улицу ему не требовалось проделывать эту утомительную процедуру одевания, которой обычно предшествует лихорадочный поиск расползшихся по всему дому вещей, но он считал справедливым, если вернувшаяся утром Гилана немедленно получит объяснение его эксцентричной выходке. Особенно, если его самого дома уже не будет. По крайней мере, она будет знать, что искать следует горсть праха, а не сбежавшего зверя. С огромным трудом справившись с волнением, он сообразил, что письменные принадлежности следует искать на письменном столе. Он разыскал карандаш и бумагу, а вот дальше возникли проблемы.

Полное отсутствие большого пальца препятствовало нормальному обращению с письменными приспособлениями. Ириус долго ворочал карандаш в своей четырехпалой лапе, пока не сообразил, что его можно зажать двумя пальцами. Пальцы были явно для этого не приспособлены. Карандаш все время норовил вывернуться и упасть на пол, и подняв его в десятый раз, Ириус понял, что исчерпывающей записки не получится. С горем пополам он сумел нацарапать корявыми буквами: «Ушел охотиться», после чего с облегчением сполз со стола. Так даже лучше: пусть Гилана ломает голову над содержанием загадочной записки, это позволит ей хоть как-то справиться с тревогой: ведь остается шанс, что написанное просто было неправильно понято. Но это было слабым утешением. В проницательности своей дорогой ведьмы он не сомневался.

Ну вот, дела закончены, жребий брошен, и надо выходить. Старательно переведя дыхание на пороге, Ириус толкнул дверь и нырнул в разноцветный сумрак.

14.

Побегав с полчаса по стылым безлюдным улицам, Ириус наконец сообразил, что не представляет, с какого, собственно, конца браться за это дело. Ну хорошо, он могущественный монстр, способный, в принципе, справиться с хищным пришельцем, но для этого его надо сначала найти. Поначалу казалось, что стоит только высунуть нос из дому, и чудовище немедленно накинется из-за ближайшего угла, да не тут-то было! Хищник и не думал объявляться.

Ириус представил, как возвращается в теплый, уютный домик Гиланы, жует собственную записку, чтобы поутру не объясняться с подругой… Ну уж нет! Сворачивать с полпути – проявление дурного вкуса. Будь что будет, но даже если он не найдет чудовище, до рассвета домой не явится, пусть не надеются оберегающие его всевышние силы.

Несмотря на это самонадеянное решение, его слегка потрясывало. Не от холода, конечно, стыдно хорошей собаке мерзнуть осенней ночью. Он дрожал от страха. В области управления своими эмоциями ему было далеко до парня, называющего себя Ветром. И он, не зная того, приближал свою встречу с тем, кого искал. Страх дает тот самый запах, который притягивает всевозможные неприятности и непостижимых чудовищ.

Ириус и сам не понял, как его занесло в Трущобы. Он и при свете дня ни за что бы туда не полез, а уж ночью… Но тут он вдруг обнаружил, что углубился в одну из полуразрушенных улиц на добрую сотню метров. Вокруг была непроницаемая тьма, и только позади были различимы огни фонарей. Ириус затрясся от ужаса и поджал хвост. Где угодно, только не здесь! Он уже собрался драпать назад, под призрачную защиту волшебного света, но понял, что уже поздно. Мерзкий, царапающий душу звук раздался в темноте прямо перед ним.

На этот раз он не увидел тумана. Было слишком темно, чтобы что-то различить глазами. Но его магическая способность позволила увидеть то, чего не видел никто из людей. Ириус воспринимал очертания тела чудовища, как призрачные радужные разводы, переливающиеся и текучие, словно отражение ночного Города в реке. Это было первое, с чем он сравнил неожиданное зрелище. Как-то в первый раз он не разобрал, что это было еще и красиво. У твари определенно не было ничего, способного заменить лапы, ничего похожего на рот тоже не было. Если бы Ириус постарался обобщить то, что видел, то он мог бы сказать, что перед ним было нечто яйцевидное, только нижний край был слегка расплющен по мостовой. Но и это описание весьма приблизительно, потому что очертания твари неуловимо изменялись, словно перетекали из одной непостижимой формы в другую. Где-то в самом центре этого явления природы пульсировало нечто, что вполне могло сойти за сердце, и Ириус нутром чуял, что назначение у этого, с позволения сказать, органа было сходное.

Существо стремительно текло по мостовой. Прежнее зловоние, которое теперь Ириус воспринимал как жажду убийства, оставалось при нем. Оно нисколько не поблекло, несмотря на обилие жертв. Это нечто требовало новой крови для продолжения своего запредельного существования. На какой-то миг Ириус проник в примитивные мысли чудовища. Ему нравилось жить, несмотря на то, что оно было чужаком в этом странном мире. Его интересовало только то, что обитатели этого мира оказались пригодными для употребления в пищу. И все же на заднем плане сознания, в самом темном его закутке, таилась лютая тоска заблудившегося во Вселенной существа.

Сопереживание этому странному, незнакомому чувству окончательно выбило Ириуса из колеи, хотя он и до этого был не в лучшей форме. Оно спутало его собственные мысли, и он вдруг перестал понимать, где заканчивается он и начинается это жуткое чудовище. Ириус запрокинул голову и отчаянно завыл, опустошенный этой тоской, которую он прочувствовал яснее, чем сам ее обладатель. Существо ткнулось в него своим твердым боком, и в тот момент, когда они стали единым целым, Ириус понял. А потом миниатюрная версия горного обвала вдавила его в пыльные камни мостовой.

15.

Солнечное утро полностью соответствовало радужному настроению влюбленной ведьмы. Романтическое свидание, прогулка при луне, а плюс к тому созерцание вокруг довольных жизнью физиономий – что может быть лучше, чтобы поверить, что жизнь по-прежнему прекрасна! То, что требуется, учитывая предстоящее обиженное ворчание Ириуса, которому пришлось ночевать в пустом доме в этом страшном городе. Этот мохнатый зверек – такой трусишка! Неужели и Ириус-человек был таким же?

Гилана пересекла Большой Мост, под которым радостно играли блики на волнах Тэйса, и окунулась в ставшую уже привычной, но порядком надоевшую атмосферу напряженности. Хмурые лица людей, которых неспособно хоть немного порадовать даже это невероятно красивое утро – да, это поистине ужасно. Хуже, наверное, чем само чудовище, ставшее причиной этому.

Переступив порог дома, Гилана первым делом позвала Ириуса. Тот не откликнулся, и она решила было, что он спит. Но и в спальне парня не обнаружилось. Побродив по дому и никого не встретив, Гилана пришла в полное недоумение. Страх еще не появился, поскольку следов пребывания здесь чужаков, равно как и кучки пыли на полу видно не было, но невнятная тревога уже начала исподволь проникать в сердце. Оставался еще подвал, в котором Ириусу решительно нечего было делать, но если его нет больше нигде… И тут взгляд ее упал на лист бумаги на столе. Его здесь точно не было, когда она уходила вечером.

Встревожившись еще больше, Гилана взяла лист. Большие неровные буквы. Когда до нее дошел смысл надписи, пальцы ее затряслись, и лист выпал. Несколько секунд она в полной прострации смотрела на него, а после с легким вскриком выскочила на улицу.

Ведьма понятия не имела, где собралась его искать. И что искать. Это было неважно, главное делать хоть что-то. Даже если заранее очевидно, что это бесполезно. Впрочем, заранее очевидно может быть только для того, кто способен хоть как-то анализировать свои действия, Гилане же такой подвиг был пока не под силу. Она мчалась по городу, почти не соображая, что делает.

По пути она ухитрялась ловить обрывки разговоров, пытаясь услышать хоть что-то о чудовище и его новой жертве. О чудовище она сумела различить пару слов, но сведений о том, кого съели этой ночью, озвучено не было. Колдунья, как безумная, металась по улицам, с надеждой заглядывая в глаза прохожих, как вдруг различила в толпе знакомую высокую фигуру в буром балахоне.

– Ветер! Книсс! – она бросилась бежать к нему, грубо расталкивая прохожих. Гневных окриков она просто не слышала.

Книсс обернулся и слегка приподнял одну бровь, наблюдая, как его знакомая сражается с человеческим потоком. Сражение увенчалось победой, и вскоре Ветер имел возможность заключить в объятия несчастную женщину. Он, кстати, так и поступил.

– Что стряслось, милая? – мягко спросил он. Гилана впилась ногтями в его плечи.

– Ириус ушел…– Глаза внезапно стали мокрыми, но Гилана, яростно стерев слезу и стиснув зубы, закончила:

– Ушел искать чудовище.

– Да ну? – изумился Книсс. – Что это на него нашло? Решил стать героем? Ну-ка, давай по порядку.

Хлюпая носом, колдунья изложила обстоятельства исчезновения друга. Она прилагала невероятные усилия, чтобы окончательно не разреветься, и ей почти удалось справиться с собой.

– Да, дела! – покачал головой Книсс. – Ну, на твоем месте я бы не стал так расстраиваться. Рано еще. Поверь мне, встретиться с этой тварью не так-то просто, особенно когда этого хочешь.

– Но его до сих пор нет! – воскликнула Гилана.

– Ну, небось переживает свою неудачу где-нибудь под мостом, – пожал плечами маг. – Не волнуйся, сейчас мы его найдем.

– Ты поможешь? – робко спросила она.

– А ты разве не затем на меня кидалась, чтобы я помог? – усмехнулся Книсс. – Разве я могу устоять перед такой обаятельной леди?

На лице Гиланы впервые появилось робкое подобие улыбки.

– Вот так-то лучше! – оценил Ветер. – Пойдем, не будем терять время.

Он быстро зашагал вперед, и Гилана, поспешно стирая слезы, двинулась за ним. Ее так и подмывало спросить, как он собрался искать Ириуса, но останавливало его давешнее заявление, что объяснить происходящее он не способен. Так что она просто молча следовала за этим существом в человеческом облике.

Книсс уверенно миновал несколько улиц, но когда он внезапно свернул в пустой переулок Трущоб, Гилана поймала его за руку, адресовав удивленно обернувшемуся спутнику выразительный взгляд. Но тот с усмешкой пожал плечами.

– Не думаю, что днем нам что-то угрожает, – мягко сказал он. – Твой друг там, и войти туда придется, если мы хотим его найти.

– Пошли! – она решительно тряхнула головой.

Не успели они углубиться в переулок, как поняли, чем является та бесформенная черная куча возле стены. Издав сдавленный вопль, Гилана бросилась бегом, но замерла в нескольких шагах, не решаясь приблизиться.

– Думаешь, если бы им пообедал наш знакомец, он остался бы мохнатым? – в голосе Книсса слышались насмешливые нотки, немного успокоившие девушку.

Ветер присел на корточки рядом с неподвижным телом. Ириус выглядел так, словно просто спал: передние лапы удобно подложены под голову, хвост аккуратно поджат. Маг слегка потрепал его по голове, и один глаз зверя приоткрылся. Увидев знакомое лицо, Ириус жалобно заскулил и попытался подняться. Когда это не удалось, он просто вытянул шею и ткнулся носом в сапог Книсса.

– Видишь, живой! – маг радостно обернулся к Гилане, хлопая Ириуса по загривку. – Немного потрепанный, но это не беда. Мы его сейчас приведем в порядок. Пошли домой.

И он легко сгреб в охапку огромного зверя, словно это был мешок соломы. Ириус пристроил морду у него на плече и страдальчески закатил глаза. Впрочем, очень скоро он прекратил кривляться, оценив преимущества такого способа передвижения. Сил на то, чтобы добраться до дома, не требовалось совсем.

16.

Книсс выгрузил свою ношу на диван. Ириус не шелохнулся. Бегло осмотрев пациента, маг выдал заключение, что тот находится в глубоком обмороке.

– Будем приводить его в порядок, – подмигнув Гилане, заявил он. – Потребуется вино. Найдется?

– Сейчас.

Она притащила бутылку, из которой Книсс налил в стакан буквально пару ложек. Он пристально уставился на стакан, что-то шепнул и легонько постучал ногтем по боку посудины. После чего, аккуратно отодвинув нижнюю челюсть Ириуса, влил содержимое в его пасть. Тот закашлялся, немедленно переворачиваясь на живот, и зажал рот лапами. Возмущенно уставился на людей.

– Совсем спятили?

– Это ты спятил! – не выдержала Гилана. – Ты что вытворяешь?

– Лана, – печально произнес он. Ведьма даже замерла от изумления: он никогда ее так не называл. – Ты любишь этот город?

– Конечно люблю, – откликнулась та.

– А что ты предпринимаешь по этому поводу?

– Молодец, мальчик! – восхитился Книсс. – Так и надо. Это куда лучше, чем сидеть в своей норе и возмущаться несправедливости мироустройства.

– Но это же не значит, что надо совать свой нос в дела, которые все равно не сможешь сделать! – возмутилась Гилана.

– Я могу, – заявил Ириус.

– Что ты можешь? – девушка с тяжким вздохом опустилась в кресло. Она начала подозревать, что у ее друга от всего происходящего окончательно поехала крыша.

– Я могу убить эту тварь. Не веришь? – Ириус соскочил на пол и уставился в глаза подруги. – Вижу, не веришь. Но это правда. Когда мы встретились, я кое-что узнал о нем.

– Так вы все-таки встретились? – испугалась она.

– Разумеется, – неожиданно подтвердил Книсс. – Иначе с чего бы ему там валяться? К тому же, я чувствую запах этой твари.

– Запах тот еще, – мрачно согласился Ириус. – Но сейчас я его не ощущаю.

– Ты просто не настолько чувствителен, – кивнул Книсс. – Давай, рассказывай, что ты там узнал о чудовище. Надеюсь, это поможет нам его убить.

– Еще бы оно не помогло! Я даже знаю, как это сделать. Но только в том случае, если это буду делать я.

– Ни за что! – возмутилась Гилана. – Оно тебя прикончит.

– Ты не моя мамочка, – огрызнулся Ириус. – И никогда ей не будешь, к счастью. А я больше не намерен сидеть взаперти и дрожать от страха. Ветер прав: все лучше, чем сидеть и возмущаться.

– Рассказывай, парень, не тяни! – взмолился Книсс.

– Я понял, откуда оно взялось, – радостно сообщил Ириус. – Это не существо из Нижнего Мира. И вообще не существо. Это заклинание.

– То есть? – не понял Книсс.

– Это создание какого-то древнего мага. Он был совершеннейший псих, я так считаю. Потому что он создал нечто запредельное, что нормальным разумом и понять-то невозможно. Не знаю уж, что он там имел в виду, но получилось у него нечто живое, да к тому же бессмертное. Это создание питается жизненной силой людей. Но чтобы существовать в нашем мире, оно вынуждено было обзавестись подобием тела, поэтому оно пожирает и трупы: чтобы питать его. Вообще-то, оно не было создано для нашего мира. Скорее уж, для какого-то другого, столь же непостижимого, как оно само. Видимо, колдун, создавший сие чудо, это понял, потому что заключил свое творение внутри камня, чтобы оно по улицам не ползало. А потом оно вырвалось, использовав для этого силу какого-то психа из Трущоб.

– Понятно теперь, почему не сработал мой кинжал, – задумчиво проговорил Книсс. – Он не рассчитан на то, чтобы разрушать заклинания. Зато твои способности – именно то, что нужно, – он приветливо улыбнулся Ириусу.

– Я тоже так подумал, – важно кивнул он. – Именно я должен это сделать, раз уж судьба наградила меня ими.

– Кстати, – лукаво прищурился Ветер, – вы ведь уже встречались. Почему ты этого не сделал?

– Сдрейфил, – мрачно признался Ириус. – Совсем голову потерял. Эти его эмоции… Ух! – он мотнул головой.

– А что с ними?

– Да так…– Ему совсем не хотелось пускаться в объяснения, тем более, что он и сам ничего не понял.

– Ладно! – Книсс потирал руки в предвкушении схватки. – Давайте теперь подумаем, как будем его ловить.

– Хм! – Ириус аккуратно почесал подбородок по-собачьи, задней лапой. Эта эксцентричная выходка очаровала его самого, а потому он повторил процедуру. После чего лукаво уставился на людей. Но те не обратили ни малейшего внимания на его выкрутасы, занятые своими мыслями.

– Мы просто выйдем на улицу и пойдем, – предложил он. – В конце концов мы с ним встретимся.

– Не думаю, – покачал головой Книсс. – Эта тварь не хочет, чтобы ее нашли. И все будет так, как она хочет, уж поверь мне!

– С чего это вдруг? – возмутился Ириус. – Просто искать лучше надо!

– Ты не представляешь, как много в этом мире решают случайности. Точнее, ты знаешь, но ни разу не потрудился об этом подумать. А если бы подумал, то понял бы, что удача – залог успеха почти всех жизненных мероприятий. Даже если ты очень сильный, но когда тебе раз за разом просто не везет, то хоть разбейся – ничего не добьешься.

– Надо плыть по течению, хочешь сказать?

– Что-то вроде этого. Какой ты мудрый! – восхитился Книсс. – Не представляешь, сколько лет я учился использовать потоки обстоятельств. Переть против них, конечно, чрезвычайно занимательно, а иногда и полезно, но для пользы дела лучше призывать их на помощь, а не бороться с ними. А то на противника и сил-то не хватит.

– Все это ужасно интересно, – встряла Гилана, – но это голая философия. Как это выглядит на практике, хотелось бы знать!

– На практике это выглядит так: если мы будем бродить по городу, мечтая найти тварь, а она тем временем будет бродить на соседних улицах, мечтая никогда нас больше не увидеть, то мы будем ходит бесконечно, но так никогда и не встретимся.

– Но я-то встретился! – напомнил Ириус.

– Да, это шанс, – Книсс ненадолго задумался. – Боишься его?

Ириус надулся было, намереваясь ответить какой-нибудь бравой речью о собственной неустрашимости, но вовремя вспомнил, что уже принародно признался в своих эмоциях по этому поводу. И прижал уши.

– Боюсь, – тихо ответил он.

– Боишься – значит, притянешь, – резюмировал Книсс. – С тобой можно выходить на охоту, парень. Не пытайся справиться со своим страхом до тех пор, пока не увидишь чудовище – вот тогда тебе действительно понадобится вся твоя смелость. А моя задача в таком случае – не отсвечивать. Постараюсь вести себя так, как будто меня вовсе нет, чтобы не отпугнуть нашего приятеля. А уж когда мы его найдем, наступит твое время. Ну, ты и без меня прекрасно знаешь, что нужно делать.

– Нужно разрушить его сердце, – тихо, но решительно заявил Ириус. – Это его суть, без него он исчезнет.

– Прекрасно, – решил Книсс. – Ночью идем на охоту!

17.

Остаток дня они просто сидели на кухне, жевали и болтали о всякой всячине.

– Хотелось бы знать, почему у меня не получилось, – рассказывала Гилана о своем эксперименте. – Вроде все точно рассчитала… Ты случайно не знаешь? – повернулась она к Книссу.

– А откуда я могу знать? – пожал плечами тот.

– А мне-то казалось, ты все знаешь, – заметил Ириус.

– Ну что вы, ребята! Знать все никто не может. Я знаю только то, чем интересуюсь.

– А это тебе, выходит, неинтересно? – уточнил зверь.

– Мне вообще мало интересна ваша предметная магия. Разве что ее последствия, – признался Книсс.

– Жаль, – протянула Гилана. – А может, ты сумеешь что-то подсказать?

– Зачем тебе? – удивился Ириус. – Ты ведь, кажется, заявляла, что больше не будешь этим заниматься.

– Ну, жалко все-таки, столько трудов…– она смущенно потупилась.

– Кошмар! Не думай, что я снова соглашусь стать жертвой твоих безумных экспериментов! Я и к этой-то шкуре только-только привык.

– Да я и не собираюсь…

– Я, конечно, не знаю, в чем твой промах, – сказал Книсс, – но совет дать могу. Попробуй ставить эксперименты на животных. Превращай одно в другое, пока не добьешься полного сходства. Думаю, для них изменение облика будет меньшей трагедией, особенно если ты их потом не бросишь.

– Ну да, и у тебя дома разведется зверинец! – фыркнул Ириус.

– Не просто зверинец, а весьма экзотический, – заметил Книсс. – Их можно будет потом за деньги показывать.

– А это идея! – вмиг оживилась Гилана. – Хоть не впустую работа.

Книсс расхохотался, но друзья не поддержали его веселье. Они уже обдумывали, что может получиться из этой дикой затеи.

– Тебя иногда такие удачные мысли посещают! – одобрил Ириус. – С твоим могуществом и ненормальным умом ты уже мог бы заработать состояние.

– А мне неинтересно, – отмахнулся Книсс. – Деньги – пыль. Приключения, сила, знания – вот что имеет реальную ценность.

– Это просто потому, что ты псих, – в голосе Ириуса прозвучали уважительные нотки.

– Не без того! – важно кивнул Книсс, словно признавал свои заслуги в деле спасения мира, не меньше.

– Ты, помнится, рассказывал, что питаешься силой неприятностей, так, кажется, – задумчиво произнесла Гилана. – Но теперь-то всю работу сделает Ириус, а тебе тогда какая радость?

– В этом есть что-то новенькое, – признался Ветер. – Работать в команде мне еще не приходилось. Никогда не был ни наставником, ни на вторых ролях. Любопытно будет сопровождать настоящего охотника, – и он подмигнул Ириусу.

– Тоже мне – охотник! – проворчал Ириус. – Вы еще будете за мной лужи подтирать.

– А зачем их подтирать? – окончательно развеселился Книсс. – Они и сами высохнут.

– Тебе-то смешно, – зверь вздохнул и опустил голову на лапы, – а я в самом деле боюсь.

– Ну и отлично! Ты просто имей в виду, что с перепугу люди могут такого наворотить!

– Ну так то люди! А я – чудовище.

– А чудовища могут еще больше. Уж поверь моему опыту! По первости я все великие дела совершал исключительно с перепугу.

– Да уж, так я тебе и поверил! – ворчать-то он ворчал, но на душе стало значительно легче.

18.

Едва в узких улочках сгустились окрашенные колдовским разноцветьем сумерки, охотники вышли в Город. Жители благоразумно попрятались по домам, и некому было оценить великолепную троицу. Впереди важно вышагивал черный монстр, ноздри которого настороженно раздувались, за ним, поотстав на несколько шагов, следовали Книсс и Гилана, ни за что не согласившаяся остаться дома. Леди испуганно жалась к плечу своего старшего спутника.

Сырой ветер с Тэйса нагнал туч, и ни звезды, ни луна не смогли стать свидетелями величайшей охоты века. Словом, у этого эпохального события вообще не было очевидцев, кроме тусклых, давно уже ко всему безразличных городских фонарей. Они лениво и степенно освещали дорогу троим безумцам, у которых не хватило терпения подождать, когда смерть сама явится на порог.

Зубы Ириуса отчетливо клацали друг об друга. Но все же теперь за его спиной был верный друг, готовый прийти на помощь в случае чего. Вот только друг сам признавался, что почти ничего не может против этого чудища.

Появление из боковой улицы бесформенного сгустка тумана явилось для него полной неожиданностью. Ириус пискнул, чуть подавшись назад от страха. Чудовище тоже отпрянуло и как будто слегка вжалось в мостовую. Чуть дальше Книсс крепко схватил ошалевшую от невиданного зрелища Гилану, зажимая ей рот ладонью.

Как ни странно, чтобы прийти в себя, Ириусу понадобилось даже меньше времени, чем его жертве. Должно быть, он твердо усвоил размышления Книсса о возможностях перепуганных людей и прочих чудовищ. Как бы там ни было, он сумел, прищурившись, сосредоточиться на строении тела ужасной твари прежде, чем она сумела податься в бега.

Ириус поймал в «прицел» своего странного взгляда непостижимое сердце существа. Страх оставил его, исчез, как утренний туман над рекой. В очередной раз, но опять по-новому, он сумел разглядеть, разгадать, проникнуть…

Туманный монстр развернулся и… исчез. Только замеченное краем сознания движение подсказывало Ириусу, что тварь все же не исчезла, а сбежала с невероятной скоростью.

– Ну, и что на этот раз? – небрежно поинтересовался приблизившийся Книсс. Гилана следовала за ним, как приклеенная.

– Не могу я, – посетовал Ириус.

– То есть? – удивился Ветер. – Ты ведь был уверен, что можешь.

– Нет, я могу… Но жалко.

– Кого?!

Ириус не без некоторого злорадства подумал, что ему удалось по-настоящему ошеломить этого непостижимого парня. Он немного полюбовался произведенным эффектом, и это зрелище помогло ему оправиться от только что испытанного потрясения, так что он смог говорить достаточно спокойно.

– Тварь жалко. Она же не по своей воле здесь. Ее создали, выкинули сюда, и что ей остается, кроме как питаться? Ты не представляешь, как оно мучается! Оно хочет домой. Вот только боюсь, что дома у него никогда не было.

Книсс растерянно хлопал глазами. Похоже, ничего подобного ему не приходилось встречать за всю свою долгую жизнь. Даже Гилана немного отмерла и проявила некоторые признаки рассеянного внимания к его словам.

– Вообще-то, оно мыслит, как животное, – продолжал свою познавательную лекцию Ириус. – Но есть в нем еще что-то. Душа, наверное. Настоящая. Ветер, ты знаешь, что это такое? Оно грустит. Даже нет, это куда хуже. У меня просто слов нет. Но еще в прошлый раз мы с ним на какой-то миг стали единым целым. Он потому и не сожрал меня тогда, что не сумел отличить от себя самого. Да и я, признаться, тоже не очень-то мог различить границу. Но теперь… я просто не смог его убить. Тоже чудовище, брат в каком-то смысле.

– Ну ты и выдал, парень! – ошеломленно проговорил Книсс. – Чудовище ему, видите ли, жалко! А Город?

– Лучше бы я того придурка убил, который его создал, – пробурчал Ириус.

– Ну, что касается смерти этого типа, то это уже давно произошло без твоего вмешательства. А с монстром-то что прикажешь делать?

– Может, можно его как-нибудь… отправить подальше, что ли?

– Подальше?

Книсс неожиданно серьезно задумался над этим вопросом. Ириус глазел на него с надеждой.

– Ты, кажется, говорил, что этот монстр был заключен в камне, – напомнил Книсс. – А сможешь затолкать его обратно?

– Э… Ну… Да!!!

– Ждите здесь, я попробую его найти.

Книсс исчез. Совсем как до него это чудовище. Ириус и Гилана растерянно уставились друг на друга.

– Вот это я понимаю – ветер! – одобрительно хмыкнул зверь. Девушка только молча кивнула: она еще не пришла в себя после удивительного ощущения, которое оставляет близкое знакомство с чудовищем.

Ветер не заставился себя долго ждать. Уже через несколько минут он внезапно возник посреди улицы, постепенно переходя со своей запредельной скорости на обычный бег.

– Давайте быстрее! – крикнул он и махнул рукой с зажатым в ней синим камушком. – Я чую зверя!

Оностановился, поравнявшись с друзьями, и возбужденно замахал руками.

– Тварь напугана, все его могущество сейчас ничего не стоит. Мы легко его найдем. Ну что же вы стоите?!

– А куда бежать-то? – спросил Ириус, ошеломленный его натиском.

Вместо ответа маг припустил вдоль по улице в ту сторону, где скрылась тварь, и друзьям ничего не оставалось, как последовать за ним. Бежал он, к счастью, с нормальной скоростью, но все равно ребятам приходилось прилагать колоссальные усилия, чтобы не отстать от этого бодрого дедушки.

Очередной поворот принес приятную новость: гонка закончилась. Туманная тварь сидела на камнях, сжавшись, как напуганный щенок, только что не скулила. И то, наверное, лишь потому, что нечем было это делать. Ириус с удивлением понял, что боится существо именно его.

Охотники растерянно встали в нескольких шагах. Чудовище больше не источало опасность. Теперь даже Гилана могла бы его скорее пожалеть, чем испугаться. Ириус обнаружил, что радужные разводы его тела лихорадочно заметались, начали искажаться. «Если бы у этой твари были глаза, – вдруг подумал он, – то это были бы испуганные глаза заблудившегося в чужом городе ребенка».

– Что с камнем-то делать, Ириус? – спросил Книсс. – Командуй.

– Положи, – коротко бросил он, уже сосредоточившись на новой задаче. Он вдруг понял, что все получится так, как он решил. Это была ни на чем не основанная уверенность, и потому он поверил этому чувству сразу и безоговорочно.

Едва камушек коснулся мостовой у ног Книсса, Ириус скомандовал твари немедленно оказаться внутри своего прежнего хранилища. Он точно знал, что тварь подчинится приказу. Из него получился неплохой укротитель монстров.

Сгусток тумана устремился к синему камню. Несколько секунд миниатюрный смерч плясал над его матовой поверхностью, а затем исчез.

Книсс присел на корточки рядом с камнем. Протянул к нему руку, чуть подержал ее, не касаясь камня, словно проверяя, не горячий ли он. А потом поднял это вместилище монстра.

– Камушек я, пожалуй, себе возьму, – задумчиво произнес он. – Со мной надежней будет. И потом, кто знает, может быть нам удастся договориться. Когда-нибудь.

– И правильно! – обрадовался Ириус. – Знаешь, Ветер, если ты сможешь однажды отпустить его на волю без ущерба для окружающих, сделай это, пожалуйста!

– Сделаю, – пообещал тот. – И знаете: пойдемте-ка домой! Мне уже становится скучно, а ведь еще нужно тебя превращать.

Ириус пристально посмотрел на Книсса, затем прислушался к собственным ощущениям. Стать человеком… Нелегкий выбор между могуществом и нормальной жизнью. Кто же живет нормально в этом ненормальном Городе?!

– Ты знаешь, – замялся он, – кажется, Гилана меня и таким любит. Ты не против, милая?

Он потерся головой о ее бедро. Улыбнувшись, она нежно потрепала черную шерсть.

– Как знаешь, приятель, я не твоя мамочка. Только давай договоримся: вытирай лапы, когда входишь в помещение!

========== Охотники за амулетами ==========

1.

Довольно странно просыпаться оттого, что тебя охватывает сонное оцепенение. Однако именно от этого проснулся Уна, как ему показалось, вскоре после того, как наконец удалось заснуть. Если точнее, он вдруг впал в то неопределенное состояние, какое бывает, когда организм просыпается ночью, скажем, по нужде, а сонный мозг еще не может понять, зачем он это сделал. В какой-то момент Уна начал осознавать, что просыпается, но вот довести дело до конца почему-то не удавалось, и он продолжал досматривать сны.

В этом сне он спокойно спал на собственной кровати, в собственном доме на улице Черных Скал в Городе Тысячи Мостов. Сквозь неплотно зашторенные окна в комнату лился ядовито-зеленый свет (надо будет когда-нибудь собраться с духом и грохнуть этот дурацкий фонарь, неизвестно за что горячо любимый соседом!) И в этой хорошо знакомой комнате ошивались какие-то неизвестные личности.

Посреди помещения стояли три черных силуэта, и Уна был уверен, что именно там они и возникли, а не вошли в дверь, как делают все нормальные люди. Зеленый свет бил им в спины, и Уна не мог разглядеть их лиц. Было неясно, как он вообще их видит, поскольку лежал он на боку, носом к стене. Но чего только во сне не бывает!

Тем временем один из незваных гостей осторожно шагнул в сторону его кровати. Парень сжался. Казалось, что происходит что-то невыносимо мерзкое, и Уна изо всех сил пытался проснуться, впадая в отчаяние от собственной беспомощности. Конечно, начинающий предсказатель не слишком много может против троих мужиков, от которых так и веет Силой, но спящий все же куда более беззащитен, чем бодрствующий. И он стремился как можно быстрее перейти в разряд счастливчиков, способных управлять собственным телом.

– Ты уверен?

Этот вопрос один из стоящих позади адресовал тому типу, который подкрадывался к постели Уны. Голос прозвучал как-то виновато, словно он перед этим долго решал, спросить об этом и обидеть человека, но зато быть спокойным, или все же лучше не спрашивать. Тот, к которому обращались, остановился и чуть обернулся через плечо, при этом выражение его лица показалось Уне действительно немного обиженным. Вопрос в том, как он смог это узнать?! Несмотря на то, что он начинал различать не только силуэт незнакомца, но и некоторые детали его одежды, например, изящный плетеный пояс, концы которого свисали пышной кистью, но лицо его по-прежнему оставалось темным пятном.

– Когда это я не был уверен?

Голос прозвучал несколько насмешливо. Уна не сомневался, что тот не разжимал губ. Впрочем, как тут можно быть в чем-то уверенным, когда лица не видно! С другой стороны, раз уж навострился смотреть затылком, то на такие мелочи можно и не обращать внимания.

Незнакомец приблизился, положил руку на плечо Уны и осторожно перевернул его на спину. Вгляделся в лицо.

– Да спит он! – жизнерадостно сообщил он своим спутникам.

Почему-то именно в этот момент Уне приспичило любой ценой установить истину. Он напрягся, мощным волевым усилием преодолевая мерзкую слабость своего тела, подвешенного между сном и явью, разлепил сначала глаза, а потом и пересохшие губы.

– Неправда, – сонно пробормотал он.

Он взмок, выдираясь из цепких лап этого странного полусна, но труд того стоил. Во вполне реальной темноте, разбавленной противным зеленый светом, он различил над собой дружелюбную физиономию начинающего дедушки. Симпатичный пожилой дядя с выразительным, рельефно вылепленным лицом, украшенным лучистыми морщинками, длинные волосы забраны назад, но несколько прядей выбились и упали на лоб, придавая прическе особую, немного кокетливую элегантность. Тонкие брови ползли вверх, создавая на незаурядном лице незнакомца выражение снисходительного любопытства, словно он увидел нечто действительно новое, но не настолько важное, чтобы придавать этому значение.

– Ну вот! – проворчал кто-то сзади. Впрочем, в его ворчании не было ни особого недовольства, ни, тем более, тревоги. Просто, что называется, для порядка.

– Да ладно! – Этот серьезный дедушка легкомысленно пожал плечами.

Он ласково погладил Уну по голове, чуть взъерошив волосы, и мягко сказал:

– Спи, мальчик!

После такого напутствия тот отрубился, как миленький. Никакие странные сны ему в эту ночь больше не снились.

2.

Ворвавшийся в сладкие сновидения грохот был настолько ужасен, что Уна подскочил на кровати, лихорадочно озираясь. Но в доме было тихо, и вместо мерзкого зеленого сияния в окна струился прозрачный, чуть желтоватый утренний свет. Никаких таинственных незнакомцев тоже не наблюдалось. «Приснилось!» – с облегчением решил он. И сел, обхватив себя руками. Его била дрожь. Почему-то казалось, что в этом сне было нечто отвратительное, противоестественное, несмотря на то, что все действующие лица вели себя вполне прилично. И тут звук, разбудивший его, повторился, оказавшись банальным стуком в дверь. Уна со стоном сполз с кровати, чувствуя себя совсем разбитым, ухватил первые попавшиеся штаны и поплелся открывать.

За дверью обнаружилась залепленная снегом накидка, из капюшона которой выглядывала серьезная физиономия его давнего друга Хойса, единственного в мире мастера чего угодно.

В этом щедром на чудеса Городе самым большим и необъяснимым чудом была, пожалуй, дружба этих двух парней. Непонятно, как такие разные люди вообще смогли встретиться. Уна – колдун, представитель самой неуважаемой прочими магами, зато горячо любимой всеми иностранцами профессии. Хойс никогда не имел никаких дел с магией, даже к знахарям не ходил. Уна – взбалмошный, эмоциональный, придающий слишком большое значение невидимой стороне жизни: чувствам, снам, предвидению, что при его занятиях неудивительно. Хойс – образец рассудительности и практичности, надежный оплот здравого смысла в этом безумном Городе, неподвластный никаким эмоциям. Они даже внешне были полной противоположностью. Уна не вышел ростом, при этом никогда не обладал достаточной массой, поэтому всегда казалось, что его очень мало. Хойс же был высок, и хотя тоже не был толст, да и мускулатуры особой не имел, но все же являлся счастливым обладателем могучих плеч и широкой груди. Его жилистые, мощные руки казались ветками старого дерева. Рядом с этим огромным парнем Уна выглядел еще меньше. Лицо Уны было круглым, вечно насмешливым, на голове красовалась копна жестких темных волос, которые он крайне редко приводил в порядок. Лицо Хойса, напротив, было длинным и худым, серые глаза смотрели серьезно и спокойно, а длинные, светлые, слегка вьющиеся волосы он всегда аккуратно подвязывал ленточкой вокруг головы. Но несмотря на то, что похожи они были не больше, чем небо и земля, они испытывали друг к другу удивительно теплые чувства.

– Заходи, – пробормотал Уна и отчаянно зевнул, что вполне могло сойти за достаточное извинение и его растрепанного внешнего вида, и медлительности в деле открывания двери. Хойс стряхнул с себя снег и перешагнул порог дома. Откинул капюшон.

– Я не помешал? – вежливо осведомился он.

– Что за глупости ты говоришь? – усмехнулся Уна. – Как ты можешь помешать? Ну подумаешь, разбудил! Проходи. Завтракать будешь?

– Нет, – Хойс покачал головой. – Я спешу. Мне нужно в порт, меня там ожидает какое-то важное дело. В общем-то, я зашел к тебе из чистого любопытства.

– Интересно, что такого любопытного ты мог найти в моем доме? – фыркнул Уна. – Или тебе срочно понадобилось погадать?

– Разумеется, нет, – серьезно возразил Хойс. – Ты же знаешь, я не люблю предсказания. Просто вчера я выполнял небольшой заказ на дому у клиента и немного увлекся работой, так что возвращался домой уже довольно поздно. Ну, ты сам понимаешь…

Уна кивнул. Если когда-то этот образец рассудительности и вел себя, как одержимый, то только во время своей любимой и обожаемой работы. Парень настолько любил работать руками, что углубившись в починку очередной безделушки, мог запросто забыть о таких, в сущности, неважных вещах, как сон и еда. Ему нравилась собственная одержимость, и может статься, именно это качество привлекло его и в Уне.

– Так вот, я проходил по твоей улице, – продолжил Хойс. – И увидел, как из твоего дома вышли трое пожилых людей. Я их толком не разглядел, но мне показалось, что я их не знаю. Вот я и хотел спросить, кто это. Потому что мне показалось, что это не совсем те люди, с которыми ты мог бы завести дружбу…

Он осекся, увидев вытаращенные от ужаса глаза друга.

– Значит, не приснилось… – пробормотал Уна.

– Что не приснилось? – деловито осведомился Хойс, немедленно настораживаясь, готовый защищать друга от неведомой опасности.

Тот вытаращил глаза еще сильнее и принялся изливать на него свои ночные переживания, подкрепляя слова отчаянной жестикуляцией. Рассказывать было особо нечего, а потому он уделил большое внимание собственным страхам и предчувствию, что это были плохие ребята, почти наверняка.

– Вот, значит, как… – Хойс возвел глаза к потолку и задумался.

Уна только сейчас сообразил, что они по-прежнему торчат у порога, он в одних брюках, а друг – по-зимнему упакованный во множество теплых одежд.

– Может, ты все-таки пройдешь? – неуверенно предложил он. Хотя и знал, что безуспешно: если Хойс сказал – нет, значит нет.

– Вообще-то я уже опаздываю. И не думаю, что тут я что-то могу сделать. Приходи вечером в мастерскую, там поговорим.

– Мне, наверное, лучше сходить к учителю…

– Тебе лучше сходить к хорошему знахарю, – тоном эксперта посоветовал Хойс. – Твой учитель сейчас тебе тоже ничем не поможет. Разве что задушевной беседой, но если тебя околдовали, толку от нее будет мало.

– Ой, а ты думаешь…

– Что-то они с тобой проделывали, верно? Раз ты так быстро уснул. И насколько я понял (если ты все точно передал, конечно), они вообще не хотели, чтобы ты просыпался. Тот человек, которого ты видел, наверняка наложил дополнительное заклятие, чтобы ты продолжал спать. Но у него что-то не получилось, и ты смог проснуться.

– Ты говоришь, как опытный колдун, – усмехнулся Уна.

– Просто логика, – невозмутимо отозвался Хойс.

– Ладно, ты прав. Ты действительно уже опаздываешь, а мне и правда стоит сходить к знахарю. А потом к учителю. А потом и до тебя доберусь. Как тебе?

– Мне нравится, – кивнул Хойс. – Ты, пожалуй, так и сделай. И постарайся не свернуть с намеченного пути, хотя бы сегодня.

– Я постараюсь, – пообещал Уна.

3.

Попрощавшись с другом, Хойс, как и намеревался, отправился в порт. Город Тысячи Мостов, как самый молодой, своим портом обзавестись не успел. Да в нем пока и не было необходимости, поскольку в Верхнем Городе, на берегу самого широкого из многочисленных рукавов Тэйса (который здесь и считали собственно Тэйсом), находился крупный морской порт, куда заходили все торговые корабли, идущие в Хумей с соседнего материка Синерсен. Жителям Города Тысячи Мостов оставалось только построить возле порта большой мост, соединяющий их с Верхним Городом. Что здесь умели делать хорошо, так это строить мосты.

В таком оживленном местечке, как Город, работа найдется не только хорошему магу. Людей, умеющих работать руками, ценят не меньше, особенно таких универсальных мастеров, каким являлся Хойс. С детства увлеченный самыми разнообразными проявлениями этой разновидности бытовой магии, он творил в своей мастерской настоящие чудеса, воскрешая вещи, которые любой другой посоветовал бы похоронить. Любимые вазы, древняя мебель, тонкие механизмы обретали новую жизнь, побывав в искусных руках мастера. И его храм под скромной вывеской был известен в Городе не хуже, чем резиденция какой-нибудь могущественной Школы магов.

Он и сам не знал, кто сделал ему такую рекламу, но вчера вечером он получил с мальчишкой записку, в которой его просто умоляли прийти в порт и хотя бы посмотреть. Хойс не имел привычки отказываться от работы, тем более, что сейчас он не был перегружен ей. Хотя обычно заказы приносили ему на дом, но может у этих иностранцев так принято? Словом, он с утра пораньше отправился в назначенное место.

Поднявшаяся с утра метель швыряла в глаза мокрый снег. В Городе не бывает по-настоящему холодных зим, вроде тех, о которых говорят гости из бескрайних степей Айсендула. Близость моря делает климат мягким, а снег липким. Могучая река никогда не замерзает, лишь у самых берегов подергиваясь корочкой льда. Хойс пересекал мост, отчаянно щурясь от порывов того самого ветра, который раскачивал мачты многочисленных кораблей, пришвартованных в порту. Отсюда, сверху, порт кажется огромным муравейником, который какой-нибудь шаловливый пацан разворошил палочкой. По мосту снуют туда-сюда люди, группами и поодиночке. Местные в широких шерстяных накидках. Группа в таких же накидках, но вороты застегнуты до конца, шнурки на рукавах и капюшонах затянуты. Эти наверняка из Хумея, где и снега-то никогда не бывает. А вот статные парни в нелепых коротких меховых курточках и узких штанах, без шапок и капюшонов, подставляют свои густые шевелюры снежному вихрю. Такие могли приехать только из Айсендула. Приезжие во все глаза таращатся по сторонам, хотя из-за снега почти ничего не видно. Жаль, будь сейчас хорошая погода, они смогли бы по достоинству оценить яркое очарование Города.

Хойс уверенно пробирался сквозь разношерстную толпу. Дом его родителей находился именно здесь, на Западном Берегу Верхнего Города, и мальчишкой он облазил все здешние закоулки. Поэтому для него не было ни малейшей опасности заблудиться в этом постоянно меняющемся лабиринте. Огромный порт двигался и дышал с шумом, сочетающим свист ветра в мачтах, гул голосов, грохот перетаскиваемых товаров. Любой другой и не разглядел бы в этой суете, что происходит что-то особенное, но Хойс наметанным глазом различил особое, тревожное движение в толпе перед собой. Он насторожился. И через секунду убедился, что был прав.

Расталкивая людей, из толпы выдрался подросток, крайне растрепанный, и не только оттого, что напряженно бежал сквозь плотную массу народа. Раскосые глаза степняка, встрепанные темные волосы, драная накидка с чужого плеча – по всем признакам воришка-беспризорник, из тех, что добираются в Город в трюмах кораблей и просто пешим ходом. Своих-то в Городе отродясь не водилось. Не обращая внимания на гневные окрики, парнишка вылетел на относительно чистое место, где можно было сделать хоть несколько шагов, не опасаясь обо что-то споткнуться, и тут же прибавил ходу. Грязная физиономия была перекошена от страха. Он сделал быстрое движение рукой, и под ногами Хойса что-то звякнуло. Тот опустил голову и различил в грязи зеленоватый металлический блеск.

От созерцания этой вещицы его отвлекли дальнейшие события. В том месте, откуда только что вылетел мальчишка, люди как-то сами собой шарахнулись в разные стороны, словно неведомая сила разом толкнула их, но никого не было видно. Раздались вопли, частью испуганные, но привычные люди адресовали несколько слов неприличного содержания всем колдунам этого безумного местечка. А затем нечто невидимое, но вполне осязаемое, прошло в опасной близости от Хойса. Оно не толкнуло его, но он вдруг почувствовал приступ тошноты одновременно с позорным желанием бежать домой и забиться с головой под одеяло. Через мгновение невидимка уже врезался в толпу, где скрылся воришка, вызывая новый всплеск нецензурной брани.

Хойс перевел дыхание и растерянно поморгал глазами, уставившись вслед исчезнувшему в толпе монстру. Иногда колдуны зарываются, в этом он был согласен с отчаянно ругающимися матросами. Похоже, парнишка обокрал мага, и это, конечно, нехорошо, но посылать за ним вот это… Между прочим, еще и кучу людей обидели ни за что. Хойс нагнулся и подобрал вещицу, из-за которой и разгорелся весь сыр-бор. Это оказалось ожерелье: нанизанные на шнурок пластины зеленого металла с нанесенными на них знаками. Только магам ведомо, что это может быть за штука. И поскольку невидимого преследователя воришки нигде не ощущалось, Хойс просто сунул вещицу в карман. После чего продолжил путь по своим делам.

До нужной пристани он добрался без приключений. Поднялся по трапу и обратился к первому попавшемуся матросу с вопросом, где можно найти капитана. Матрос на неизвестном языке гаркнул что-то в пространство, после чего отвернулся, сочтя, видимо, что его миссия выполнена. Хойс с любопытством оглядел его. Костюм моряка оказался довольно практичным сочетанием айсендульских традиций с модой Города. Меховые штаны чуть просторнее, чем у степных жителей, а короткая куртка впитала в себя все лучшие черты накидок, в частности, очень просторные рукава, совсем не стесняющие движений. Нечто подобное было и на другом матросе, который вышел на зов первого. Надо полагать, это и есть капитан.

– Хойс, – коротко представился мастер, и для пущей убедительности протянул записку, переданную ему вчера посыльным.

– Вы и есть тот самый мастер? – капитан оглядывал Хойса с некоторым недоверием. Оно и понятно: человек с такой репутацией просто обязан быть солидным старцем, а не зеленым юнцом, каковым он всегда казался. Впрочем, он выглядел все же несколько младше своих двадцати пяти. – Я капитан этого судна, Химоур Гэреар, – спохватился он.

– Очень приятно, капитан. Поговорим о деле?

Такой подход, равно как и тон Хойса, заставил бравого моряка окончательно устыдиться своих сомнений. А заодно – вспомнить о своем несчастье. Его глаза приняли жалобное выражение.

– Конечно. Пойдемте со мной.

Он развернулся и зашагал по палубе. Хойс молча последовал за ним. Они добрались до капитанской каюты, где мастеру была предъявлена коробка, в которой лежали несколько крупных кусков камня. Даже не вглядываясь, Хойс понял, что некогда они составляли единое целое, которое наверняка было небольшой статуэткой.

– Это Хоппта, один из богов Сайхерсарка, – печально пояснил капитан. – Есть такое небольшое варварское государство на Синерсене. Но они всегда были богаты мехами и еще чем-то в таком роде, а потому государю Айсендула позарез нужно установить с ними дружеские отношения. Ну и торговые, заодно. А их царь, увидев наш уровень камнерезного дела, попросил сделать для него такую вот игрушку. Ума не приложу, как она могла грохнуться, – капитан едва не прослезился, но вовремя взял себя в руки. – Ее можно склеить?

Хойс, взяв в руки коробку, придирчиво осматривал обломки. Гэреар следил за ним полным надежды взглядом.

– Если это нельзя исправить, я, конечно, обращусь к колдуну. Но мне хотелось бы, чтобы все было сделано по-настоящему, понимаете?

Хойс кивнул, пряча усмешку. Многие приезжие считают магию довольно недолговечным чудом, результаты которого исчезают, стоит выбраться из Города. Разумеется, это всего лишь заблуждение: последствия некоторых заклинаний приходится расхлебывать многие века. И если за дело берется хороший мастер, плод его усилий может продержаться куда дольше, чем самый лучший клей. Но колдовство не потрогаешь руками, и людям, не сталкивающимся каждый день с чудом, бывает очень непросто в него даже поверить. И Хойс не намеревался разубеждать клиента.

– Я смогу это склеить, – важно произнес он. – Даже следа не останется.

Еще несколько минут они яростно торговались по поводу суммы и сроков, но умирающий от облегчения капитан довольно быстро сдался. Судно намеревалось торчать в порту целых десять дней, и Хойс решил, что не станет накидывать еще и за срочность. Времени достаточно.

– Хорошо, – кивнул он, закрывая коробку крышкой. – Я ее забираю.

– Забираете? – капитан заметно занервничал.

– Разумеется, – холодно подтвердил Хойс. – Я привык работать в своей мастерской.

На лице капитана отразился бурный мыслительный процесс, но, сделав поправку на местные традиции, он кивнул головой.

– Ладно, вы знаете, где меня найти.

4.

На ходу натягивая перчатки, Уна вынырнул за порог своего дома. Подозрительно огляделся, но ничего особенного не заметил, поэтому быстро зашагал к мосту. Метель улеглась, день становился пронзительно ясным, и Уне захотелось даже откинуть капюшон, чтобы вдоволь надышаться этим прозрачным воздухом, но все же он решил пожалеть свои уши. Пребывание на улице приносило неописуемое облегчение, неясная тревога перестала давить изнутри. Уна остановился на середине маленького мостика, перекинутого через замерзшую речушку, обернулся, чтобы посмотреть на черные скалы (несколько жалких камушков!), давшие название улице. А потом побрел дальше.

Ближайший знахарь жил за этим мостом, на улице Забвения. Наверняка с этим местом связана какая-нибудь старая красивая легенда, иначе кому бы в голову пришло такое название! Но эту легенду все равно никто уже не помнил. Сразу бросалось в глаза, что все дворики были словно оформлены одним дизайнером, в частности, заметны были резные оградки, сделанные, вопреки традициям и здравому смыслу, из дерева. Казалось, вся улица сошла с ума и посвятила свой досуг исключительно резьбе по дереву и регулярной замене приходящих в негодность секций. Этот феномен, как и все прочее в Городе, имел простое и логичное объяснение: на этой улице находилась контора двух умельцев – колдуна и столяра, которые зарабатывали на жизнь изготовлением этого резного чуда, не менее прочного и долговечного, чем металл или камень. Естественно, что вся улица заказывала ограды именно здесь: зачем далеко ходить!

Пройдя возле двух столбиков, между которыми не было никакой калитки, Уна миновал короткую дорожку к дому знахаря. По обеим сторонам ее теснились какие-то низкорослые вечнозеленые растения, почти неопознаваемые под шапкой снега. Они тянули свои ветки, цепляясь за подол накидки гостя. Заснеженный садик был просто создан для того, чтобы вызывать умиленную улыбку у всех приходящих. С этим выражением лица Уна поднялся на крыльцо и дернул шнурок колокольчика. В доме раздался мелодичный перезвон.

Когда дверь отворилась, Уна вздрогнул от неожиданности и даже отпрянул назад: ему померещилось, что в проеме показалось то самое лицо, которое он видел ночью. Те же чуть насмешливые глаза, те же лучистые морщинки и крупный нос. Но спустя пару секунд он разобрался, что перед ним все же другой человек, и даже рассмеялся от облегчения.

Вскоре он уже сидел в приемной знахаря и вываливал на его голову свои ночные страхи. Не забыл и упомянуть об утреннем визите друга, чтобы доказать, что ему это не приснилось. Знахарь слушал, качал головой, задавал вопросы, при этом ощупывая пациента пристальным взглядом, от которого по спине бегали мурашки. Наконец, после долгих шаманских ритуалов, похлопываний, ощупываний, знахарь снова опустился на стул и покачал головой.

– Никаких заклинаний я на тебе не вижу. С тобой все в порядке.

– Ох, а это точно? – на всякий случай спросил Уна.

– Жить будешь. И даже работать сможешь.

Последнее заявление сопровождалось ехидной усмешкой, от которой Уну передернуло. Это та самая фраза, которой с замиранием сердца ждут от знахаря все колдуны: что может быть хуже потери дара! Вот только далеко не все считают, что для гадания тоже нужен дар. Дескать, раскладывать таблички да высчитывать по звездам могут все, у кого есть охота. И не расскажешь, как он иногда действительно заглядывает за край и видит странные вещи…

Все же дом знахаря он покинул с чувством облегчения. Возможно, ничего страшного не произошло. Эти ребята просто проходили мимо… или же его обворовали. Примитивное объяснение (зачем троим пожилым колдунам заниматься квартирными кражами?), но другого пока нет. Надо еще зайти домой, пошарить, может, они оставили какие-то следы своего пребывания.

В глубокой задумчивости он направлялся к дому учителя, где у них была совместная приемная. Но до места не дошел: задержался у трактира «Старый котел». Во-первых, он вдруг вспомнил, что забыл позавтракать. А во-вторых, у входа в трактир стояла самая странная телега, которую он видел в жизни. Собственно, именно она и отвлекла его от раздумий, иначе бы он ни за что не вспомнил о нуждах собственного желудка.

Транспорт и вправду был тот еще. Вообще, в Городе не принято кататься на повозках. Несмотря на то, что все жалуются на большие расстояния, держать дома лошадей почему-то никто не хочет, а без них, как известно, телега не поедет. Поэтому горожане ходят пешком, а роскошь передвигаться на транспорте позволяют себе разве что приезжие, в основном, из Айсендула. Но эта телега не была похожа на те, что прибывают оттуда. И вообще ни на что не была похожа.

Изящный открытый экипаж с двумя длинными мягкими сиденьями, расположенными друг напротив друга, так что кому-то из пассажиров приходилось ехать задом, что, в принципе, являлось вполне традиционным. Место для кучера впереди, как и положено. Но она почти полностью была металлическая, количество деревянных деталей довольно незначительно. Широкие колеса покрыты незнакомым материалом. И самое главное: к ней не прилагалось никакой лошади. Не было даже ничего похожего на крепления, к которым можно было бы прицепить оглобли.

Вдоволь налюбовавшись этим чудом техники, Уна все же решил зайти в трактир, раз уж остановился. Толкнув резную деревянную дверь, он нырнул в полутемное помещение, наполненное ароматами вкусной еды, и колокольчик над дверью слегка звякнул. Посетителей почти не было, только в дальнем уголке таращилась друг на друга влюбленная парочка, да в середине зала расположилась компания степенных пожилых людей. Они что-то неторопливо пережевывали. Уна сделал несколько шагов к стойке, за которой хозяин неторопливо протирал полотенцем стакан, но тут взгляд его упал на одного из мужчин… да там и остался. Конечно, полумрак и все такое, но ошибиться на таком расстоянии было невозможно: это тот самый тип, которого он видел ночью у своей кровати. Уна замер, разинув рот и самым невежливым образом вперив в него изумленный взор.

Сейчас ночной гость еще больше походил на доброго дедушку. Но его приветливое лицо не могло обмануть молодого предсказателя: он прекрасно помнил, как ему было мерзко от этого взгляда. К тому же, такое колоритное лицо просто не может принадлежать заурядному обывателю. Впрочем, лица его спутников тоже отличались от среднестатистических. У одного из них были тонкие, хищные черты, длинные черные волосы, разделенные пробором точно посередине. Длинные, тонкие и очень изящные пальцы, на безымянном – крупный перстень. Настоящий злой колдун, как их принято изображать в сказках. Другой казался самым младшим из троицы, но все равно годился Уне в отцы. Красивое лицо воина-героя, как их рисуют заморские художники, высокий лоб, короткие, зачесанные назад волосы, безмятежный и мечтательный взгляд, устремленный в бесконечность. Между всеми троими было какое-то неуловимое сходство, не такое даже, какое бывает между родственниками, а словно бы их лица принадлежали кисти одного художника-портретиста, и автор вложил в них собственное понятие красоты и силы.

Взгляд «доброго дедушки» небрежно скользнул по лицу Уны и остановился на картине на стене. Некоторое время этот тип с преувеличенным вниманием разглядывал произведение неизвестного автора, но скоро понял, что парня не обмануть. Уна стоял посреди зала, судорожно глотая воздух, и его загадочное поведение уже привлекло внимание не только трактирщика, но даже влюбленной парочки, которые обычно вообще не видят ничего вокруг. «Дедушка», наконец, соизволил повернуться к Уне и подмигнул ему с насмешливой улыбкой. Остальные двое тоже с интересом его разглядывали.

Он попятился. Отступал шаг за шагом, пока не уперся спиной в дверь, с трудом нащупал ручку и вывалился наружу. Вслед ему раздался негромкий смех, словно таинственный шелест листьев в какой-нибудь мифической дубраве. Этот звук доконал парня: тихонько взвыв от ужаса, он со всех ног припустил куда подальше.

5.

– А я-то как раз размышлял, будешь ты сегодня работать или нет, – насмешливо сообщил Клиом, старенький учитель Уны. – Соображал, может, бросить камни? Или посмотреть в огонь…

– Не надо, – жалобно попросил Уна, с размаху шлепаясь на стул. – Работать я сегодня точно не смогу.

Ему удалось прекратить бежать только за два дома до места назначения, а потому он еще задыхался и вообще выглядел не лучшим образом. Но Клиом никогда не имел привычки потакать слабостям своего воспитанника. Работа – это святое, и чтобы отвертеться от нее, требуется более веская причина, чем небольшая пробежка.

– И что у тебя сегодня болит? – ехидно поинтересовался он. – Зачем бегал к знахарю? Или опять всю ночь проторчал у своей подружки?

– Вы и это знаете? – изумился Уна. – Такому вы меня не учили! – возмущенно добавил он.

– А чему тут учить? – фыркнул Клиом. – От тебя же за версту несет этими ужасными снадобьями! Неужели не чувствуешь? Дай угадаю. Всю ночь развлекался со своей обожаемой ведьмой, а утром вспомнил, что на работу опаздываешь, и помчался со всех ног. Ну и зря, между прочим!

– Не угадали! – обрадовался Уна. – Все не так было!

И сам не заметил, как начал в третий раз выкладывать ту же историю. Правда, на сей раз она была несколько длиннее. Учитель уложил подбородок на сжатые кулаки и смотрел на парня с выражением вежливого любопытства, не более того.

– Ну и можешь ты мне объяснить, что тебя так напугало? – небрежно поинтересовался он, когда Уна умолк.

– Не знаю, – замялся тот. – Просто… я так почувствовал…

– Что именно?

– Что-то в них было…

– Ну? – напирал учитель.

– Что-то неправильное. Мерзкое. Не знаю даже, как сказать.

– Тебе нужно больше работать над тем, чтобы ясно выражать неясные ощущения. Это основа мастерства, если ты еще не уловил. Попробуй еще раз.

Уна схватился за голову. Учитель не торопил, должно быть, действительно полагал, что тот думает. Но мыслей не было, имелось только желание бросить все и пойти домой. Правда, хотелось бы еще, чтобы кто-нибудь дал твердую гарантию, что эта дурацкая история не будет иметь продолжения.

– Ну, погадать тебе, что ли? – сжалился Клиом.

– Да! – немедленно обрадовался его ученик.

Колдун медленно подошел к столу. Его лицо уже приняло сосредоточенно-отрешенное выражение. Учитель легко входил в состояние сразу, Уне приходилось настраиваться несколько минут. Только в состоянии рука сама разложит карты или бросит камни так, как должно быть. Кто посмеет сказать, что это не искусство?! Конечно, шарлатанов в этом деле больше, чем в любом другом, но все же… Клиом вытащил из ящика мешочек, из которого извлек горсть маленьких камушков. На черных треугольничках были изображены знаки Судьбы. Колдун бросил камни на стол, они хаотично заплясали по его поверхности и вдруг одновременно замерли, складываясь в узор. Клиом тряхнул головой и чуть улыбнулся. Теперь дело за малым: прочитать послание.

– Давай сам, – учитель кивнул парню на руны. – Теперь уже от тебя мало зависит. Я поправлю, если что.

Уна уселся за стол и уставился на камни, запустив пальцы в волосы.

– Та-ак… Какая-то опасность. Друг. Тьфу, я не знаю…

И, опустив руки на стол, он уронил на них голову. Учитель, снисходительно усмехнувшись, потрепал его по плечу.

– Как ты разнервничался из-за этой истории. Простых вещей не видишь. Ладно, слушай.

Он ненадолго умолк, внимательно разглядывая руны. Потом неопределенно хмыкнул. Уна так и не поднял головы.

– Похоже, ты действительно влипнешь в историю. Не думаю, что это будет так уж опасно, не переживай. Но твой друг здесь действительно замешан. Он ведь к тебе заходил, кажется? И ты ему все рассказал? Считай, что втянул. Хотя я могу и ошибаться. Тут довольно неясно. Сильные враги. Так, а вот это… Интересно. Знаешь, в жизни не видел большей путаницы в предсказании. Похоже, что все встанет с ног на голову. Тебе придется изменить мнение, можешь начинать хоть сейчас. И вот еще что: все это вообще тебя не касается. Тебя просто задела краешком чья-то чужая судьба. И что это значит?

Уна даже не сразу понял, что вопрос адресован ему. Он поднял голову и измученно уставился на учителя.

– Это значит, что если у меня хватит ума, я могу вообще в этом не участвовать? – неуверенно проговорил он.

– Молодец! – Клиом одобрительно хлопнул его по спине. – Уже начинаешь соображать.

И привычным жестом сгреб со стола камушки. Уна встал и яростно потер лицо.

– А что вообще происходит?

– А фиг его знает! – учитель легкомысленно пожал плечами. – Какие-то могущественные ребята вершат свои великие дела, а ты просто под руку подвернулся. Захочешь – это дело станет твоим, не захочешь – выходи из игры. Выход есть, нужно только его разглядеть. А если все останется, как есть, скорее всего, вы снова встретитесь.

– Я не хочу! – жалобно протянул Уна.

– Только не плачь! – фыркнул Клиом. – Тут я тебе не помощник. Я могу видеть судьбу, а вот менять – увольте! Это ты сам.

– Да я не плачу, – вздохнул парень. – Делать-то что?

– Ну, будем считать, что у тебя появилась уважительная причина не появляться в этом кабинете некоторое время. Утрясай свои проблемы, я тут как-нибудь без тебя справлюсь.

Он сказал это с видом человека, вынужденного поступиться важнейшими жизненными принципами. Впрочем, Уну это предложение совсем не порадовало.

– Все настолько серьезно, да?

– Да я бы не сказал, – учитель наконец потрудился соорудить на своем лице серьезное выражение, дабы придать своим словам необходимый вес. – Просто ты слишком разволновался, и я отпускаю тебя порезвиться, потому что в таком виде ты здесь бесполезен. Пройдет пара дней, ничего не случится, ты постепенно успокоишься и перестанешь психовать. А если что и случится, то ты сможешь этим заняться, не переживая, что бросил старика одного. Ясно? А теперь убирайся.

– Уже убрался! – улыбнулся Уна. И действительно поспешил убраться, пока учитель не передумал. Работать совершенно не хотелось.

6.

Хойс вернулся в свой дом, где на столбике у входа была прибита простая табличка: «Мастерская по всему подряд. Заходите». Текст составлял Уна, и хозяин, недоуменно пожав плечами, согласился с содержанием. Отперев замок, Хойс снял с двери табличку «Вернусь около полудня», подобные он всегда оставлял, отлучаясь из дома. Он жил один, а клиенты могли явиться в любое время.

Мастер зашел за стойку, разделяющую помещение для посетителей и его обожаемую мастерскую, и разложил на столе обломки статуи. Придирчиво осмотрел их. Действительно, тонкая работа. Склеить изделие труда не составит, но вот как следует заровнять швы… Похоже, во имя спасения дипломатических отношений Айсендула с неизвестным царством придется попотеть. Тем более, что за стойкой скопилось еще несколько заказов.

Но, прежде чем взяться за дело, он вспомнил о сегодняшней находке. Вытащил из кармана ожерелье и разложил на стойке. Зеленый металл изрядно потускнел, в углублениях знаков скопился грязный налет. Но шнурок был новый, совсем не потертый, значит, украшение нанизали на него недавно. Надо полагать, сняли с другого шнурка. Хойс надел ожерелье на шею, и тонкие пластины легли на грудь, ощетинившись ровным полукругом. Он сильно сомневался, что это обыкновенная безделушка, стилизованная под магический амулет. В таком случае за вором гнался бы в лучшем случае разгневанный владелец антикварной лавки, но никак не то, что Хойс видел в порту. Точнее, почувствовал.

Что же делать с этой игрушкой? Вывесить на видное место в надежде, что найдется владелец? Но тогда ее просто заберет первый попавшийся знаток таких дел, и попробуй, узнай, принадлежала ли ему эта вещь в действительности. Лучше так: расспрашивать клиентов, не потерял ли кто-то из них подобную вещь, и отдать тому, кто сможет дать точное описание. Слух пойдет по Городу, как всегда ходят слухи, и может статься, настоящий хозяин услышит, где искать пропажу. Настораживало только то, что дело происходило в порту. Если хозяин приезжий… Что ж, другого варианта все равно нет.

Хойс подумал о том, что амулет лучше положить в шкатулку, но взгляд упал на разложенные камни, и подобные мелочи тут же испарились из головы. Он машинально сунул ожерелье в карман. Притащив большую кружку молока и несколько бутербродов, он ушел с головой в работу.

Зимой темнеет рано. Хойс по одному таскал из коробки светящиеся кристаллы и подкладывал их на стол по мере того, как за окнами сгущались сумерки. В животе что-то недовольно забурчало, но под резцом мастера в этот момент рождался изящный подлокотник кресла, и желудок был вынужден заткнуться. Склеенная фигурка заморского божества была предусмотрительно поставлена на пол. Когда клей, присыпанный каменной крошкой, хорошенько высохнет, нужно будет только тщательно выровнять и отполировать швы, и все будет в порядке. Дипломатический скандал будет успешно предотвращен, счастливый капитан избежит государева возмездия, а скромный мастер получит немалые деньги за этот выдающийся подвиг.

Дверь внезапно распахнулась настежь, но за ней не было ничего, кроме темноты, разбавленной подсвеченным разноцветными лучами снегом. Недовольно высказавшись по поводу сквозняков, а также склероза некоторых ребят, не закрывающих дверь на задвижку, Хойс поднялся со стула. И тут же в комнату ворвался настоящий шквал. Он в момент занес пол тонким слоем снега, смел со стойки несколько мелких предметов и до чертиков напугал хозяина, который отродясь не видывал в Городе подобного разгула стихий. Впрочем, сразу выяснилось, что стихия здесь ни при чем. Едва улеглось мельтешение снежинок, Хойс обнаружил посреди прихожей закутанную в плащ иноземного покроя фигуру. Никаких следов от двери до того места, где стоял пришелец, на снегу видно не было.

Хойс распахнул рот и замер, как столб, посреди мастерской. Конечно, в самом факте подобного появления ничего особенного не было – мало ли какие чудеса на свете бывают! – но он никогда не слышал, чтобы с подобными эффектами врывались в приемную мастера с просьбой починить старый светильник. Пока он удивлялся, незваный гость отбросил за плечи свои драпировки и воздел руки почти театральным жестом. Возраст этоготипа, как и большинства по-настоящему могущественных магов, можно было определить разве что словами «после пятидесяти». Эти ребята ухитряются долго сохранять физическую форму, а многие вполне могут дать фору молодым. Рукопашная схватка с этим дядей совсем не радовала Хойса, даже в том случае, если под рукой у мастера будет находиться молоток. А в том, что намерения у пришельца далеко не мирные, можно было не сомневаться. Но он почему-то медлил.

Снег за спиной старца вновь пришел в движение, и из молочно-белого вихря возникли еще четверо. Красиво. Впечатляет. Вот только зрителей маловато. А тот единственный, который есть, от страха все равно не способен оценить эффектность приема. Эти сумбурные мысли были единственным, что шевелилось в организме Хойса. Да еще, пожалуй, сердце, через раз. Все остальное заледенело, как мелкий ручей в разгар зимы, и двинуться не было сил. В какой-то момент он догадался, что дело, пожалуй, в поднятых к небу руках пришельца. А потом перехватило дыхание.

Эта пытка продолжалась лишь несколько секунд, но Хойсу показалось, что прошла целая вечность. Еще немного, и он бы, пожалуй, свалился, но этому не суждено было сбыться. В проеме распахнутой двери показались еще трое. Такие же неопределенного возраста старцы, чьи темные балахоны были уже куда больше похожи на накидки горожан, вот только никому до них не приходило в голову их подпоясывать. Они начали действовать прямо с порога. Передний из этой группы, чьи волосы были собраны в аккуратный хвостик, совершил дикий прыжок, никак не согласующийся с представлениями Хойса ни о возможностях, ни о привычках пожилых мужчин. Одним махом он преодолел расстояние от двери до центра зала, где как раз и помещался напавший на мастера колдун.

Оба упали на пол, и Хойс тут же почувствовал, что снова может не только дышать, но и двигаться. Он отшатнулся назад, жадно хватая ртом воздух. Сбитый с ног колдун тем временем применил какой-то жуткий прием самообороны, отчего спаситель Хойса полетел вверх тормашками в противоположный угол. Там он и замер, но от зрелища, которое вдруг предстало перед всеми желающими, мастер остолбенел не хуже, чем от недавнего заклинания.

У этого человека не было головы. Точнее, не было человеческой головы. На ее месте вдруг образовалась жуткая харя, и если бы Хойс знал животное, с которым это было бы сравнимо, он бы обязательно сравнил. Вот только не с чем было. Пожалуй, это было все же больше похоже на насекомое. Видение продолжалось не более секунды, а затем человеческое лицо вернулось на законное место. Но парню хватило. Что-то подсказывало ему, что именно то лицо и было настоящим, а это так, маска. Он попятился.

Тем временем все его враги всерьез занялись друг другом. Пришедшие первыми развернулись к двери. Они стискивали в руках какие-то предметы, которыми сосредоточенно размахивали. Оставшиеся в меньшинстве противники (их третий все еще лежал на полу) заслонялись руками и что-то ожесточенно бормотали себе под нос. При этом старший из них метнул на Хойса такой взгляд, что тот сразу понял: если бы колдун мог хоть на секунду отвлечься, он бы сделал все возможное, чтобы парень прилег отдохнуть под стойку. Ровно до того времени, пока они смогут разобраться с противниками.

Понимая, что другого шанса может и не быть, Хойс метнулся вглубь дома. Там он проделал то, чего не делал с раннего детства и вообще не надеялся однажды повторить: он покинул свое жилище через окно. После чего бросился наутек.

Отбежав немного от дома, Хойс все-таки притормозил и обернулся. Ничего особенного не заметил, так что продолжил бег. Уже не от страха, просто домашняя одежда не слишком приспособлена для того, чтобы совершать прогулки по зимнему Городу. Он спешил добраться до дома своего друга.

7.

Покинув дом своего учителя, Уна отправился бесцельно шляться по Городу. Он говорил себе, что ему надо подумать, но в голове было совершенно пусто, и он никак не мог ни на что решиться. Хотелось сходить к Хеллин. Эта малышка преуспела в своем мастерстве куда больше, чем он в своем. Она напоит его какой-нибудь успокаивающей дрянью, погладит по голове и пошепчет на ушко приятные глупости. Он растает и может быть даже останется на ночь. Но в это время суток у нее полная приемная клиентов. Уна представил себе, как жалобно скулит на стульчике под дверью кабинета знахарки, а все прочие взирают на него со смесью жалости и отвращения… Нет уж! Встречаться сегодня они не договаривались. И вообще, что это за мужик, который без помощи подружки не может решить свои проблемы!

Поразмыслив, Уна твердо решил не ходить сегодня к Хеллин и не забивать ей голову всякой ерундой. К тому же, хорошенько проветрившись, он вдруг устыдился собственной душевной слабости. Чего он испугался? Троих пожилых людей, которые не причинили ему ни малейшего вреда, да и вообще выглядят довольно симпатичными? Ведь сказал учитель, что у этих ребят свои дела, и Уны они не касаются. А значит, можно спокойно жить дальше.

В конце концов он отправился домой, где старательно пошарил по углам ради собственного успокоения. Не обнаружив ничего подозрительного, он рухнул на кровать и не заметил, как заснул. Несмотря на то, что проспал всю ночь, он почему-то чувствовал себя усталым.

Он дрых до вечера, и проснулся уже после того, как окончательно стемнело. Прямо в окно снова светил идиотский зеленый фонарь. Поморщившись, Уна перебрался на кухню, где в окно виднелось обычное разноцветье вполне приятных сдержанных тонов. Вспомнил, что собирался еще зайти к Хойсу. Уже, пожалуй, слишком поздно. Удивительно, даже такую простую программу на день не смог выполнить до конца! И как Хойс еще его терпит? Уж он-то строго подчиняет свою жизнь расписанию, потому и успевает все на свете.

Резкий стук в дверь прервал его размышления. Едва не свалившись с табурета от неожиданности, Уна потряс головой, усмехнулся, мысленно обозвал себя параноиком, и только после всех этих процедур отправился открывать.

На пороге стоял Хойс. Уна даже не сразу понял, что у него что-то стряслось. Глаза парня смотрели спокойно и строго: это потрясающее явление природы не было подвержено таким глупостям, как паника или истерика. А что до того, что друг в одной рубашке, так Уна вполне мог предположить, что это какая-то новая оздоровительная методика, тем более, что брюки и сапоги на нем были теплые (парень как-то позабыл переодеться). Но в следующий момент Хойс ввалился в дом, споткнувшись о порог, что ему было совершенно несвойственно, и застучал зубами, обхватив руками плечи.

– Ух, ну и холодина! – доложил он.

Уна растерянно заморгал глазами и далеко не сразу сообразил, что лучше будет прикрыть дверь, пока дом не занесло снегом. Спохватившись, он осуществил это, и только потом, наконец, спросил:

– Что-то случилось?

– Ага! На меня напали твои дедушки, – мрачно сообщил Хойс. Уна распахнул рот.

– Те трое?

– Они, – кивнул Хойс. – И не только. Предлагаю переместиться на кухню и чего-нибудь съесть. Если не дашь мне умереть с голоду, я тебе, так и быть, расскажу.

Уна только растерянно покачал головой, вконец озадаченный всем происходящим. Подобное поведение было настолько несвойственно его безупречному другу, что новое явление ночных призраков на этом фоне казалось второстепенным событием. Мало того, что примчался ночью и без накидки, да еще и реплики выдает, под которыми Уна сам не постеснялся бы подписаться. Хойс тем временем, не дожидаясь, пока хозяин придет в себя, отправился на поиски пищи. Все-таки железные нервы и полное отсутствие воображения имеют свои преимущества.

Вскоре они уже сидели за столом и жевали. Хойс придвинулся поближе к очагу, отогреваясь. Одновременно он пытался с набитым ртом рассказывать о событиях, развернувшихся в его доме. Его манеры уже перестали изумлять Уну, теперь он только с некоторым удивлением спрашивал себя, как он раньше не разглядел в этом парне старательно затаившуюся копию себя самого. Куда больше его поразил рассказ друга. Он озадаченно качал головой, слушая изобилующий душераздирающими подробностями отчет о схватке колдунов, и когда Хойс дошел до того момента, когда у поверженного старика исчезло лицо, Уна так и подпрыгнул.

– Я так и знал! – завопил он. – Я сразу чувствовал, что с ними что-то не так! Они не люди. Твари из Нижнего Мира, будь уверен! Оттого мне и было так противно.

– Наверное, – не стал спорить Хойс, продолжив свою историю. Уна барабанил пальцами по столу.

– Ничего не понимаю, – признался он. – При чем тут ты? Почему они приперлись к тебе, а не ко мне, если уж с меня начали? Только потому, что ты утром заходил?

– Думаю, что ты тут вообще ни при чем, – утешил его Хойс. – Скорее всего, их интересовало ожерелье. Наверное, надо было им просто его отдать, но я так растерялся…

– Еще бы ты не растерялся, – подхватил Уна. – А что за ожерелье?

Хойс приступил к новому рассказу, на сей раз об утреннем происшествии в порту. Едва он закончил, его друг снова подскочил на месте.

– Ну и дела! Неизвестно еще, кто кого втянул!

– Ты это о чем? – не понял Хойс.

Пришла очередь Уны рассказывать о последствиях своего визита к учителю.

– Ну вот, мы оказывается еще и ни при чем! – проворчал Хойс, когда тот закончил. – Нет, я понимаю – ты, но я-то как ухитрился в это вляпаться! Такой добропорядочный гражданин, никогда ничем плохим не занимался…

– Просто судьба у тебя – шутница, – ответил Уна. – Делать что будем?

– Предлагаю смыться куда подальше. Домой я точно сейчас не пойду, да и твоя квартира у них уже на примете. Знаешь подходящий адрес?

– Ну… – задумался Уна. – Можем пойти к Хеллин. Представляешь, как она обрадуется, когда мы ввалимся среди ночи!

– Твоя очаровательная ведьмочка? – усмехнулся Хойс. – Ну пошли, хоть познакомишь!

Уне оставалось только покачать головой: парень был неузнаваем.

Некоторое время они угробили на то, чтобы поместить Хойса в теплый, но слишком маленький свитер Уны. Когда это трудное дело было сделано, колдун поделился с другом накидкой, и они были готовы к выходу.

– А это ожерелье? – спохватился Уна. – Где оно?

– Надо же, совсем забыл про него, – удивился сам себе Хойс. – Даже когда рассказывал о нем, не сообразил, что оно у меня в кармане.

И он извлек амулет и протянул его другу. Уна повесил его на крючок возле двери.

– Пусть приходят и берут, – сердито сказал он. – Зачем нам лишние неприятности?

– Твоя правда, – согласился Хойс, открывая дверь. – От этих безделушек одно расстройство. Может, получат свое и уберутся, оставят нас в покое.

Они осторожно выскользнули на улицу, предварительно хорошенько оглядевшись по сторонам, и бросились бегом вдоль улицы Черных Скал к мосту, немного сбавили темп на улице Забвения, а затем, чтобы лишний раз не приближаться к дому Хойса, сделали большой крюк, пройдя по улице Зеленых Садов. Топали они долго: расстояния всегда были самой большой проблемой в Городе. Когда друзья в конце концов добрались до дома Хеллин на улице Желтых Лепестков, была такая глубокая ночь, что врываться в дом было просто неприлично. Но они все равно ворвались. К их счастью, бесцеремонно разбуженная знахарка не рассердилась, и даже наскоро смастерила на лице выражение, призванное означать радость встречи. Впрочем, ее мучения не продлились дольше нескольких минут: парни настолько вымотались, что их хватило только на то, чтобы немедленно свалиться на первые попавшиеся горизонтальные поверхности и отбыть в страну снов.

8.

Утром за завтраком парни пересказывали хозяйке свои вчерашние приключения. Точнее, говорил Уна, а Хойс опять демонстрировал чудеса сдержанности. Он лишь пару раз деликатно поправлял рассказчика, когда считал, что тот допустил неточность в изложении (именно так он и выразился!). Хеллин слушала, как страшную сказку, с выражением одновременно испуга и восторга на лице. Когда история закончилась прибытием главных героев в ее дом, она озабоченно воскликнула:

– Ой, а что же вы теперь делать-то будете?

– Надеюсь, что ничего, – проворчал себе под нос Уна.

– Совсем ничего не получится, – возразил Хойс. – Предлагаю сходить на разведку в сторону моего дома, – он чуть кивнул Уне. – Надо посмотреть, остались эти колдуны там или ушли. Если они ушли, я возвращаюсь домой. Мне работать надо.

– Ладно, – тут же согласился Уна. – С этим действительно лучше разобраться. И заодно заглянем ко мне, посмотрим, висит ли то украшение на стене. Вот только как бы сделать так, чтобы нас не засекли?

– Тут уж ничего не поделаешь, – сдержанно отозвался мастер. – Придется быть осторожными. Не думаю, что будет разумно втягивать в это дело еще кого-то.

– Ну как хочешь, – не стал спорить Уна. – А ты был совсем другим вчера, – вдруг заметил он.

На лице Хойса появилась легкая и как будто немного виноватая улыбка.

– Нет, это сейчас я настоящий, – вздохнул он. – А таким, как вчера, я просто очень хочу быть. Но воспитание не позволяет. Но вчера у меня была довольно веская причина, чтобы потерять самоконтроль, как ты считаешь?

– Да уж, причина веская, – Уна не сдержал улыбки. – Но если ты хочешь быть таким, так и будь себе на здоровье.

– Это не так просто, как кажется. Моя мать – хумейская аристократка. Знаешь, как у них строго с правилами хорошего тона! Она приехала в Город и притащила сюда свое воспитание. И я его получил сполна. Здесь, в Городе, другие порядки, но когда я собираюсь сделать что-то по-своему, она вдруг встает у меня перед глазами и так качает головой… Мне кажется, я уже просто неспособен переступить то, что она во мне воспитала.

– Серьезно! – озабоченно покачал головой Уна. – Ну и наплюй на это! – посоветовал он. – Ты мне и таким нравишься.

– Правда? – совсем по-детски обрадовался Хойс.

– А ты думал, я дружу с тобой из корыстных соображений? – усмехнулся колдун.

– Все это очень интересно, мальчики, – перебила их Хеллин, – но у меня полно дел, поэтому…

– Нам пора выметаться, – жизнерадостно закончил за нее Уна.

– Вообще-то я хотела сказать, что я вас покидаю, – строго возразила знахарка и тут же ослепительно улыбнулась. – Но если вы собрались выметаться – пожалуйста.

– Да, выметаться нам действительно пора, – с самым серьезным видом заметил Хойс. – Я хочу домой. У меня там работа стоит. Срочная, между прочим.

– Работа – это святое! – глубокомысленно заявил Уна. – Так что пошли. Ну, ты сама понимаешь, милая, что если все пойдет не так, мы вернемся.

– А если все пойдет так, вы все равно вернетесь, – пожала плечами Хеллин. – По меньшей мере, ты. Так что без разницы.

– Ну и отлично! – обрадовался ее приятель. – Так что готовь много еды, мы все равно припремся! Тем более, что учитель отпустил меня порезвиться.

Когда обмен любезностями был закончен, все отправились по своим делам. Хеллин – в кабинет, где ей предстояло все утро смешивать какие-то травы и готовить из них невообразимые снадобья, а парни двинулись по домам. Дом Хойса находился на улице Древних Искусств, она шла параллельно улице Зеленых Садов, по которой они обходили ночью. Теперь, при свете дня, они решили, что красться к собственному дому подобно ворам ниже их достоинства, и отправились по улице Забвения, благо чтобы попасть на нее с улицы Желтых Лепестков, нужно было просто завернуть за угол.

Разгорающийся прозрачный день принес много солнечного света, блики которого плясали на тонких шпилях, с нагретых крыш со звоном падали капли. Снег чуть подтаял, но еще не превратился в грязную кашу, а лишь слегка лип к подошвам. С легкими, мечтательными полуулыбками ходили люди, все как один надевшие самые яркие наряды. И все было тихо в этом пестром мире… Хотелось бы на это надеяться.

Друзья прошли по улице Забвения почти до конца и свернули на улицу Древних Искусств. Здесь они немедленно насторожились: дом Хойса был вторым. Но в саду ничего подозрительного заметно не было, и потому они крадучись приблизились к входной двери. Конечно, такая манера поведения выглядит довольно подозрительно, но по счастью, никто не обратил на парней внимания. Только лишних разговоров им сейчас не хватало!

Хойс осторожно потянул дверь. Она была не заперта. Но внутри тоже было тихо, и друзья просочились в прихожую, она же приемная. На полу зала остались еще непросохшие лужи, но других признаков пребывания непрошеных гостей, равно как и следов битвы, не наблюдалось. Придирчиво осмотрев помещение, Хойс зашел за стойку, где повторил процедуру. Уна следовал за ним, просто потому, что он чувствовал себя немного неуютно в этом, раньше почти родном, доме. Что-то от ночных визитеров все-таки осталось. Он это чувствовал. Вот только что?

Сзади послышались осторожные шаги, заставившие ребят вздрогнуть и обернуться. С тревогой они уставились на дверь в противоположной стене, за которой находилась лестница, ведущая на второй этаж, где располагалась спальня и прочие уютные местечки. По лестнице кто-то спускался, заставляя доски чуть поскрипывать.

Хойс пошарил рукой по стойке, и пальцы нащупали молоток. Он стиснул его, готовясь к драке, но сразу сообразил, что молоток слишком маленький и легкий, таким не зашибешь. Впрочем, у мастера и не было особого желания кого-то зашибать. Он слегка надавил рукой на макушку Уны, а после и сам нырнул за стойку.

Шаги приближались. Некто уже находился в зале, и было очевидно, что он старается не создавать лишнего шума. Парни затаили дыхание. Уна слегка отклонился вбок и выглянул сквозь щель, где дверца стойки неплотно прилегала к косяку. Зажмурив один глаз, он разглядел статного пожилого мужчину, но не из тех, которых видел вчера в трактире. Должно быть, из другой банды, из этих любителей дешевых эффектов. Плаща на нем не было, и одет он был в необычного покроя подпоясанный балахон, чуть прикрывающий колени, мешковатые штаны и сапоги с узкими голенищами. На безымянном пальце правой руки ярко сверкнуло массивное золотое кольцо. Уна безуспешно пытался вспомнить, на ком из приезжих он видел подобный костюмчик. Какая-то из хумейских провинций?

Дед подошел к окну рядом с входной дверью и задумчиво уставился на улицу. Уна был уверен, что он старше его учителя, и это делало его еще более опасным. С первого взгляда видно, что этот – из тех магов, которые ради власти родной маме горло перегрызут. Редкая, но мерзкая порода. В Городе такие ребята просто не уживаются, здесь нужно уметь ладить с людьми. Всех колдунов одной только силой не переборешь.

Представитель редкой породы, видимо, насмотрелся в окно, потому что со скучающим видом отвернулся от него и прошел по залу. С облегчением Уна увидел, что тот возвращается туда, откуда пришел, – в дверь. Едва стихли его осторожные шаги, Уна подскочил, Хойс тоже не замедлил вынырнуть из-за стойки, и они, переглянувшись, пулей вылетели наружу.

Мастер совсем было собрался бежать по дорожке, но Уна всей своей массой пихнул его вбок, и они, ломая ветки, понеслись по саду. Расчет был прост: центральная дорожка и ворота слишком хорошо просматриваются сверху, а им совсем не хотелось, чтобы наблюдатель заметил вторжение. Перепрыгнув через ограду, они поспешили скрыться за углом дома по улице Забвения.

– Ничего себе! – возмутился Хойс. – Этот парень занял мой дом!

– Ждет, когда ты придешь в гости, – вздохнул Уна. – Вовремя мы его заметили!

– Да уж, вовремя. Чуть не попались!

Тут только Хойс заметил, что по-прежнему сжимает в руке молоточек. Со вздохом сунув это несолидное оружие в карман, он снова обратился к другу:

– Ну и что теперь?

– Пойдем ко мне, – предложил Уна. – Надо проверить, есть ли там засада.

– Уверен, что есть.

– Лучше убедиться, – замялся колдун.

– Все еще надеешься, что пронесет? – догадался Хойс. – И зря, по-моему. Я считаю, что надо уносить ноги. Чем дальше, тем лучше.

– А я считаю, что надо разобраться, что происходит, – решительно возразил Уна. – А то мы так и будем бегать, не зная, от кого и куда. А они будут нас догонять, потому что в отличие от нас разбираются в ситуации.

– Ты прав, наверное, – с заметно выраженным сомнением в голосе протянул Хойс. – Ладно, пошли, что тянуть!

И они пошли. Уже был виден мостик, за которым начиналась улица Черных скал. Эта улица могла бы стыковаться с улицей Забвения под прямым углом, но все же речушка заставляла ее слегка отклоняться. В любом случае, невозможно было разглядеть, что ждет за поворотом, пока не пройден мост. И это обстоятельство сыграло с друзьями очередную злую шутку.

Парни пересекли мост и вступили в начало улицы. Оба привыкли считать эту дорогу прямой (мало ли что там нарисовано на карте!) и никогда не думали о том, что и здесь надо заглядывать за угол, а потому они просто остолбенели от неожиданности, когда в нескольких шагах от себя обнаружили стоящую у обочины телегу без лошади, а в ней – давешних незнакомцев. Уна даже не удивился тому, что эти ребята оказались именно в этой телеге: после встречи в трактире он уже мысленно не разделял эти два явления. Они были здесь все трое, пострадавший в сражении «добрый дедушка» выглядел немного уставшим, но вполне живым. Он воззрился на выскочивших перед ними парней со сдержанным удивлением, двое других отреагировали более живо.

«Злой колдун» немедленно вылетел из повозки, словно его оттуда выкинули. Сделав пару шагов, замер, уставившись на парней. Уна вдруг почувствовал, как что-то тяжелое и холодное накатывает на него, сковывает, лишая способности двигаться. Хойс окаменел рядом с выражением тупого изумления на лице. Его правая рука лежала в кармане накидки. Уна его не видел: не мог повернуть головы. Неожиданно откуда-то из глубины его существа накатил горячий, плотный страх, он сумел растопить сковавший его лед. Вслед за страхом поднялась волна силы, и Уна вдруг понял, что вполне способен сопротивляться. Просто толкнуть этот страх и эту силу вперед… Так он и сделал, с радостным удивлением наблюдая выражение недоумения на властном лице нападавшего. Рассмеявшись с неожиданным облегчением, Уна с силой отпихнул ледяную лапу, едва не заморозившую их обоих.

Рядом с ним Хойс внезапно зашевелился. Ему, наконец, удалось вытащить из кармана руку, сжимающую молоток. Размахнувшись, он с неожиданной злостью запустил этим орудием труда в лоб незнакомца. Старик взвыл и сложился пополам, хватаясь за голову. Его спутники взирали на происходящее с явным недоумением и тревогой. Но с места они не двинулись, по крайней мере, до тех пор, пока друзья не развернулись и не метнулись напролом через чужие сады.

Они летели, прорываясь сквозь занесенные снегом заросли, перескакивая через невысокие резные ограды, и не остановились до тех пор, пока не прошли насквозь несколько улиц. Только после того, как Уна растянулся во весь рост, пытаясь преодолеть очередную преграду, Хойс решился остановиться. Он аккуратно подобрал друга и прислонил его к столбу, после чего прислонился к нему сам. Они ошарашенно глядели друг на друга.

– Чем это ты его? – выдавил наконец Уна.

– Молотком, – признался Хойс.

– Тогда тебе надо носить в кармане три молотка.

9.

Вскоре друзья уже медленно двигались в сторону улицы Желтых Лепестков. После короткого совещания они решили, что в доме Уны наверняка то же самое, а потому заходить туда не стоит. Теперь они петляли по узким улочкам, стараясь обойти своих преследователей как можно дальше. По дороге они заглянули в «Старый котел», и Уна здорово нервничал, переступая порог, хотя и расстался с тремя стариками совсем недавно.

– Что же это за твари такие? – вслух рассуждал Уна. – Неужели опять из Трущоб?

– Каких Трущоб? – не понял Хойс.

– Ну ты даешь! – друг воззрился на него с искренним изумлением. – Это же самый известный район в Нижнем Городе! Прошлой осенью оттуда выполз монстр-убийца, хорошо еще, не в нашу сторону подался. Мой сосед ходил охотиться на него, правда, ничего не поймал. Он сам куда-то делся.

– Да, я что-то такое слышал, – флегматично согласился Хойс.

– Это местечко давно пора снести, – категорично заявил Уна. – Только я бы туда ни за что не сунулся. Если твари оттуда гоняются за нами… Ух! – и он схватился за голову.

– Какая разница, откуда твари, – рассудительно заметил Хойс. – Мы можем с ними справиться, ну по крайней мере противостоять, а это главное.

– Ладно, – отмахнулся колдун. – А вот другие-то кто? Люди или тоже твари? Как думаешь?

– Понятия не имею. Похожи на людей…

К дому Хеллин они добрались только после полудня. Хойс как раз начал снова высказываться по поводу работы, которая стоит у него дома, но осекся, едва они перешагнули порог. В квартире царил полный разгром. Казалось, здесь пронесся ураган, вывернувший все ящики столов, расшвырявший по комнатам содержимое шкафов, распределивший тонким слоем по всей поверхности пола мелкие обломки всевозможных нужных вещей. Ошалев от увиденного, парни распахнули рты и встали на пороге. Но уже в следующий миг Уна вспомнил о хозяйке и метнулся вглубь дома.

Хеллин обнаружилась за столом в своем кабинете, живая, невредимая и уже вполне вменяемая. Знахарка сумела сама о себе позаботиться, судя по терпкому аромату снадобий. Но когда Уна влетел в комнату, губы ее снова предательски задрожали. Парень обнял ее, успокаивая.

– Что это было? – деловито осведомился Хойс, входя следом, выкапывая среди бытовых руин кресло и присаживаясь.

– Похоже, ваши приятели, – сердито ответила девушка. – Перевернули здесь все, что-то искали. Корону какую-то спрашивали… Думала, и меня прихлопнут заодно. Обошлось.

– Старики? – Уна даже задрожал от ярости.

– Трое, – кивнула Хеллин. – В странных одеждах, явно не местные. Что тут творилось, ужас! – и она закрыла лицо руками.

– Ну все, теперь я окончательно разозлился! – сообщил Уна. – Эти твари меня достали! Пойду и всех прикончу.

– Не надо никого кончать, – устало сказала девушка. – Лишь бы только они не вернулись.

– Вот именно поэтому и надо с ними разобраться, – возразил колдун. – Иначе они снова припрутся.

– Еще и наши дома оккупировали, – флегматично заметил Хойс. – Нет, пора объявлять им войну.

Остаток дня они угробили на приведение дома в состояние, пригодное для человеческого обитания. Словом «порядок» это еще назвать было нельзя, но кое-что они сделали. Умелые руки Хойса пришлись как раз кстати, он сумел спасти многие из вещей, со смертью которых хозяйка уже смирилась. По мере уборки Уна зверел все больше, и к вечеру его глаза светились холодной яростью. В таком состоянии человек способен расчетливо, методично и в сжатые сроки перевернуть мир. Этого пока не требовалось, но вот перевернуть Город в поисках колдунов – это было актуально. Потому что разжиться точным адресом неугомонной тройки чудовищ ребятам пока не удалось.

– Все переверну! – рычал Уна. – Весь Город обойду, но найду их.

– Это замечательно, – задумчиво кивнул Хойс, – а конкретнее?

– Что?

– Ну, вот сейчас ты выйдешь за дверь, и куда ты пойдешь?

Уна задумался. Вопрос был, что надо. Но решение пришло быстро.

– Пойду к себе домой. Во-первых, мы там еще не были. Во-вторых, тех троих мы встретили в том районе. А если там пусто, пойду к тебе. Там точно кто-то есть, и он может знать, где искать тех, кто здесь набедокурил.

– Как ты собрался с ними сражаться? – тихо спросила Хеллин.

– Как-нибудь, – легкомысленно отмахнулся Уна. – Ты еще не знаешь, что может сделать мужчина ради любимой женщины!

Она улыбнулась, печально и благодарно одновременно. Он видел, что больше всего ей хочется сказать: «Плюнь на все, давай смоемся куда-нибудь подальше, в Верхний Город, подождем, когда эта история сама собой закончится». Но она молчала, потому что тоже прекрасно понимала, что бежать от опасности бесполезно: ты от нее, она за тобой. Напрасно учитель говорил, что они могут остаться в стороне. Чужие проблемы уже крепко сцапали их. И поздно запираться в доме, прятаться под одеяло и твердить, что ты ни при чем. Сейчас единственный способ уцелеть – это выйти навстречу неведомой опасности, сразиться с ней и по возможности победить. Уна посмотрел в окно, за которым сумерки уже начинали сиять разноцветьем.

– Ну, я пошел! – решительно объявил он.

– Ты ничего не забыл? – спросил Хойс.

– А что? – испугался Уна.

– Ты забыл меня! – с пафосом произнес мастер.

– Тебе-то что там делать?

– Как это что? – возмутился Хойс. – Они, между прочим, у меня дома! А у меня срочный заказ, и если я не успею, разразится международный скандал.

– Кошмар! – усмехнулся Уна.

Он по горящим глазам друга догадался, что работа тут ни при чем. Парень не мог пропустить настоящее приключение. Жить в Городе и ни разу не вляпаться в колдовскую заварушку – да разве так можно!

– И как ты собрался сражаться с магами?

– Я неплохо умею кидаться молотками, тебе не кажется?

– Кажется. Тогда набей ими все карманы, нам понадобится много снарядов.

10.

Когда друзья добрались до улицы Черных Скал, была уже глубокая ночь. Чернота городской ночи расчерчена полосами и пятнами уличных светильников, и оттого видно, как днем. Длинная прямая улица была как на ладони, никаких посторонних лиц на ней не наблюдалось. Странной безлошадной повозки тоже нигде не было, а окна дома Уны чернели необитаемой пустотой.

Безмолвие и покой не обманули отважных мстителей. Крадучись, прижимаясь к заборам, они пробрались вдоль улицы к дому Уны. Остановившись за оградой, вгляделись в окна. Тихо.

– Давай разделимся, – шепотом предложил Уна. – Ты пройдешь позади дома, посмотришь, не видно ли чего там. А я покараулю с этой стороны.

– Согласен, – коротко ответил Хойс, перемахнул через ограду и скользнул вдоль нее в заснеженный сад. Уна остался ждать.

Он стоял, укрывшись за толстым стволом дерева и нервничал. Хойс так и не взял с собой ни одного молотка, и ничего другого, тяжелого или острого, тоже не взял. Сможет ли он голыми руками отбиться от чудовища, если встретится с ним там, в саду? Да и от человека будет непросто отбиться, если это старый могущественный колдун. Но было тихо…

Когда за спиной что-то тихонько хрустнуло, он не успел даже испугаться, а его уже схватили за плечи, и сильная узкая ладонь зажала рот. Уна сдавленно замычал и задергался, пытаясь вывернуться, но безуспешно. Невидимый враг крепко прижимал его к себе, не позволяя даже толком вздохнуть.

– Не ори! – тихонько свистнул над ухом чей-то голос. – Привлечешь внимание тех, что в доме. Не будешь кричать?

Уна испуганно закивал. Хватка чуть-чуть ослабла.

– Позови своего друга, только тихо, – продолжил неизвестный. – Нечего ему там шататься. Не бойся, ничего плохого мы вам не сделаем.

Парень помотал головой, насколько позволяла зажимающая рот ладонь.

– Вот упрямец! – фыркнул незнакомец. – Сказал же, что ничего не будет! Все равно мы его поймаем, только можем наделать много шума. А затевать драку с теми, кто внутри, пока не входит в наши планы.

Ладонь сползла вниз, но Уна молчал. В первый момент, правда, у него возникло желание заорать, чтобы Хойс бежал со всех ног, но он преодолел его. Во-первых, он был уверен, что если Хойс и побежит куда-то, то только спасать его, а во-вторых, ему совсем не хотелось привлекать внимание «тех, что в доме». Вместо этого он попытался завернуть голову назад, чтобы разглядеть противника. Толком ничего не вышло, потому что он немедленно уткнулся носом в его плечо: все-таки Уна был очень маленького роста.

– Давай! – незнакомец чуть встряхнул его. – Давай, пока он еще близко.

Уна молчал. Убедившись, что ничего не добьется, неизвестный вздохнул и принялся задом отступать от ограды, потащив за собой парня. Тот мигом убедился, что противник обладает чудовищной физической силой, которой лучше не сопротивляться. Так что ему ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Едва они оказались на улице, стальные объятия разжались, и теперь сильная рука сжимала локоть Уны. Он, наконец, имел возможность разглядеть своего противника. Им оказался тот самый дед, которого он окрестил «злым колдуном». Над левой бровью старика красовалась скромная ссадина. Уна был уверен, что Хойс не держит в хозяйстве настолько легких молотков. Впрочем, если это ненастоящая рожа…

«Злой колдун» потащил парня на другую сторону улицы, где нырнул в какой-то неприметный закоулок между заборами. Там, надежно укрытая заснеженными зарослями, стояла все та же странная телега, в которой сидели двое остальных колдунов из этой компании. Они обернулись и смотрели на Уну: «воин» – с удивлением, а «добрый дедушка» – все с тем же веселым любопытством.

– Иди, лови второго, – устало велел «злой колдун» младшему из них. – Парень оказался упрямый.

«Воин» безропотно перепрыгнул через борт повозки и скрылся за кустами.

Колдун открыл дверцу своей странной техники и толкнул пленника внутрь. Едва парень плюхнулся на сиденье, тяжелая рука «доброго дедушки» легла ему на голову.

– Спи! – велел он.

Навалилась непреодолимая сонливость. Это было похоже на то оцепенение, которое так напугало Уну при их первой встрече. Он пытался сопротивляться сну, но это оказалось выше его сил. Последнее, что он запомнил, была мягкая, но сильная рука, помогающая ему улечься на сиденье, а потом его не стало.

11.

Проснувшись, Уна долго не мог сообразить, где он, собственно, находится. Он лежал на чем-то тверже кровати, но все же мягче пола, например. Было холодно, руки и ноги совсем закоченели. Ложе оказалось слишком коротким, и некоторое время он тупо созерцал собственные подогнутые колени. А потом вдруг вспомнил и подлетел на сиденье.

В мире по-прежнему была ночь. На соседнем сиденье, свернувшись калачиком, спал Хойс. Старички расположились поблизости, словно стайка подростков. Усыпивший его дедушка вскарабкался на место кучера, «злой колдун» стоял возле низенького забора, опираясь на него «пятой точкой», а младший так и вовсе взгромоздился на него, как на насест. Они о чем-то беседовали, но немедленно замолкли, когда голова Уны показалась над бортом повозки. Улыбка схватившего его мага совсем не казалась угрожающей.

– Выспался? – сочувственно спросил «добрый дедушка».

Уну раздирали противоречивые желания. Ему ужасно хотелось сигануть через бортик и броситься наутек. Но Хойс еще спал, и оставить друга он не мог. А еще ему хотелось устроить не то истерику, не то грандиозный скандал, выцарапать глаза своим похитителям, разнести в щепки их телегу. Но пока он колебался, он так и продолжал сидеть, вцепившись пальцами в сиденье, и тупо таращиться на колдунов. А те на него.

Это продолжалось довольно долго, как показалось всем участникам «игры в гляделки». Молодому «воину» надоело первому. Он соскочил с забора, и его движение вызвало самую неожиданную и бурную реакцию. Уна совершил головокружительный прыжок, вылетев из повозки и приземлившись на четвереньки позади нее, бросился бежать, одновременно пытаясь развернуться, и немедленно влетел в колючий кустарник, запутался, упал, расцарапав лицо, рванулся, зацепился накидкой за шипы и совсем застрял. Отчаянно взвыв, дернулся изо всех сил, сломал несколько веток, но высвободился, пробежал несколько шагов… и встал, тяжело дыша.

Хойс все еще у них.

Троица, подойдя поближе, рассматривала его с любопытством. Лезть в кустарник, однако, никто из них не спешил. Никаких попыток поймать беглеца они не предпринимали. Просто следили, как будто это любопытно, но не слишком важно. Совсем неважно.

– Ты куда? – удивленно и насмешливо спросил младший.

– Давай назад, – безразличным, усталым голосом велел «злой колдун». – Тебе не нас бояться надо.

Уна чуть поразмыслил и решил для начала вступить в переговоры.

– Вы кто такие? Что вам от нас надо?

– От вас? По всему выходит, что ничего.

– Тогда зачем вы… – от возмущения Уна никак не мог решить, каким словом лучше назвать то, что произошло.

– Мы же не знали, кто вы такие, и почему участвуете в этом деле, – примирительно произнес «добрый дедушка». – Поэтому я заставил вас уснуть и приказал, чтобы вам приснилось все, что с вами было за это время. А сам подсмотрел. Я Мастер Снов и Иллюзий. Это был самый надежный и безболезненный для вас способ получить интересующую нас информацию.

– Ты зря нас боишься, – добавил младший. – Мы тебе не враги. Вы двое нам вообще не нужны.

– Нет? – со злостью переспросил Уна. – А зачем тогда вы устроили погром в доме моей девушки?

– А с чего вы взяли, что это были мы? – все тем же усталым голосом спросил «злой колдун». – У вас кроме нас полно врагов. Можешь спросить у своей девушки, какая странная одежда была на тех троих, и она ответит «плащи», я уверен. Потому что больше некому.

– Так это… те? – с заметным облегчением в голосе произнес Уна. – Но почему трое?

– Все правильно, – пожал плечами Мастер Снов. – Один караулит твой дом, другой – дом твоего друга, остальные трое ищут амулеты.

– Ух! Это хорошо… наверное.

– Давай не будем друг на друга обижаться, – предложил старик.

– Лучший способ мириться – совместный поход в трактир, – заявил Хойс.

Колдуны, вздрогнув, обернулись и с недоумением воззрились на него. Не слышали, видать, как он подошел.

– Если вы нас накормите, я, так и быть, не буду обижаться и швыряться тяжелыми предметами, – продолжил он. – Я замерз, между прочим.

Старики расхохотались.

– Ладно, молодежь, уговорили, – решил «злой колдун», который, видимо, был главным в этой группе. – Пойдемте есть. Только вам придется поработать проводниками: мы совсем не знаем города.

– Не проблема, – пожал плечами Хойс. – Тут совсем рядом есть отличная ночная забегаловка.

– Улес, ты останешься здесь, – постановил главный. – Может быть, они сегодня уже не появятся, но я хочу быть уверен.

Младший из группы с безразличным видом кивнул, запрыгнул в повозку и уложил ноги на бортик. Остальные двинулись кушать.

Парней била дрожь. Спать под открытым небом, конечно, здорово, но ведь не зимой же! Они шли впереди, обхватив себя руками, старики следовали за ними. Улица была пустой и темной, но вскоре свет стал ярче, показался какой-то одинокий прохожий, а следом, хлопнув дверью трактира, еще один. Ночная жизнь Города хоть и не была слишком бурной, но на полное ее отсутствие пожаловаться было нельзя.

Едва компания расположилась за столиком, стало ясно, что идея Хойса насчет трактира была невероятно удачной и своевременной. Пригубив согревающий напиток, парни оттаяли, а заодно оттаяло и их любопытство.

– Ну так и кто вы такие? – насел на стариков Уна. – Только не пытайтесь врать, что вы люди.

– Люди, не люди, – «злой колдун» пожал плечами. – Кого считать людьми, а кого не считать? Мы не отсюда, скажем так. Из другого мира. Я Мастер Открывающий Двери. Я могу открывать двери между мирами, ну и брать с собой некоторое количество человек.

– Круто! – восхитился Уна. – Я же говорил, что они из Нижнего Мира! – он, изобразив на лице смесь страха и восторга, ткнул локтем Хойса, но тот только пожал плечами, дескать, какая разница.

– Ну, я бы так не сказал, – поморщился Мастер Снов и Иллюзий. – Такого места, которое вы называете Нижним Миром, вообще не существует в природе.

– Может, и существует, – возразил Открывающий Двери, – если столько народу в него верят.

– Тебе, конечно, виднее,– Мастер Снов сморщился еще сильнее. – Но это я разделял с ними сон. Не могу сказать, что я полностью усвоил их систему понятий, но все-таки… то, что они называют Нижним Миром – такая абстракция!

– Вы разделяли с нами сны, а мы даже незнакомы! – спохватился Хойс, для которого рассуждения о мирах и абстракциях и были самой настоящей абстракцией.

– Действительно, – улыбнулся Мастер Открывающий Двери. – Вот с вас и начнем!

Парни коротко назвали себя. Пришельцы озадаченно переглянулись.

– И это все? – удивился Мастер Снов. – Всего одно имя?

– А зачем больше? – в свою очередь удивился Уна. – Нет, у некоторых приезжих бывает и пара имен, но уроженцы Города имеют всего одно. Они почти не повторяются, потому что их просто придумывают.

– А вот у нас имен намного больше. Свое имя, родовое имя, прозвище и дар. Ну, некоторые счастливчики обзаводятся целым списком прозвищ. Вот я, например, Кейрин Сохортос, Защитник, Мастер Снов и Иллюзий. А это, – указал он на своего спутника, – Магур Баханар Свирепый, ему бы Говорящим со Смертью быть, да вот, судьба распорядилась иначе.

– А почему «защитник»? – растерянно переспросил Уна, уже слегка ошалевший от всех обрушившихся на них откровений.

– Привычка у меня есть, всех защищать, – усмехнулся Кейрин. – Вот и за вас тоже заступился. Магур предлагал совсем другие меры, чтобывас разговорить.

Друзья переглянулись. Свирепый нравился им все меньше.

– Это хорошо, когда есть такой спутник, – извиняющимся тоном сказал Защитник. – Магур очень сильный колдун, даже за пределами своего дара, и к тому же способен пойти на любые меры ради достижения цели.

– Но меня всегда надо уравновешивать кем-то вроде него, – Свирепый невежливо ткнул пальцем в Кейрина. – Чтобы нечаянно не пострадали посторонние люди.

– Но я тут не для этого, конечно, – улыбнулся Кейрин. – Я должен создавать иллюзию. Чтобы мы выглядели, как вы. Это очень хорошая иллюзия, ее даже руками трогать можно, – похвастался он.

– А третий кто? – поинтересовался Уна.

– Улес Хертери Белый Глаз, Мастер Знающий Путь, – ответил Магур. – Кстати, у него действительно белый глаз. Не обратили внимания?

Друзья растерянно покачали головами.

– Радужка одного глаза очень светлая, почти белая, – весело подхватил Кейрин. – Почти у всех с его даром какие-то физические отметины. Возни с ними! У него ведь и настоящий глаз совсем белый. А я не просто создаю какие попало образы. Я пытаюсь отразить в них наш характер, нашу суть, какие-то внешние особенности. Поэтому и его глаз тоже приходится создавать.

– Вот почему вы мне показались похожими, – догадался Уна. – Ведь действительно, один мастер делал!

– Но вы же совсем не похожи на людей, – вмешался Хойс, однажды видевший, хоть и мельком, их настоящее обличье. – Как вы выбираете вашу внешность, ваш возраст? Или вы на самом деле такие старые?

– Да нет, мы не старые, – пожал плечами Кейрин. – Просто в этом месте колдовская сила и могущество ассоциируется именно с таким образом. Я подбирал наши лица в соответствии с тем, как этот парень, – он указал на Уну, – мог бы нас представить.

– Я? – удивился Уна.

– Конечно, ты, – усмехнулся Кейрин. – А как ты думаешь, зачем мы приперлись к тебе домой?

– Так вы… смотрели, на что похожи наши люди?

– Когда человек спит, я могу узнать почти что угодно, – кивнул Мастер Снов. – Я властен над спящими. Но ты меня здорово озадачил, – признался он. – Никто до тебя не мог противостоять моим колыбельным.

– Ну, хоть с этим разобрались, – с довольной миной проворчал Хойс. – А то я все не мог понять, чего вы к парню-то прицепились. А что означает «знающий путь»?

– Это значит, что он всегда знает, куда идти, – ответил Магур. – Ну, почти всегда. Сегодня Улеса что-то заклинило. Должно быть, его дар просто переживает фазу спада. Надо же было этому случиться именно сейчас!

– Дар многих людей подчиняется каким-то таинственным циклам, – добавил Кейрин. – То убывает, то прибывает. Как луна на небе.

– Луна? – хмыкнул Уна. Выходит, в чужом мире тоже есть луна. И даже похожие выражения, с ней связанные. Или…

– Кстати, откуда вы знаете наш язык? – спросил он. – Вы что, как быстро его выучили?

– А мы не знаем вашего языка, – отозвался Кейрин. – Мы даже не говорим. Это тоже иллюзия.

– А я видел вас, когда вы еще были без лиц, – сказал Уна. – Точнее, у вас еще были настоящие лица, но я не смог их разглядеть. Я тогда заметил, что вы не открываете рта, когда говорите.

– Ты не мог нас видеть, – нахмурился Кейрин Сохортос. – Ты спал.

– Ну да, спал, – согласился парень. – И во сне видел.

– Надо же, – восхитился Мастер Снов. – Настоящий Видящий Суть. Может, заберем его с собой, а? – обернулся он к своему спутнику.

– Он не пойдет, – совершенно серьезно возразил тот. – Ему и здесь хорошо.

– Не пойду, – согласился Уна.

– А вы-то зачем здесь? – Хойс, наконец, вспомнил о главном.

– О, это долгая и интересная история, – улыбнулся Кейрин, откидываясь на спинку стула и заложив руки за голову. – Я думаю, они заслужили того, чтобы ее послушать, – обратился он к Магуру. – Такие отважные мальчики!

– Хочешь – рассказывай, – пожал плечами тот.

– Нас послали, чтобы вернуть амулеты Великого Круга, – принялся рассказывать Кейрин. – Великий Круг – одно из величайших магических достижений нашего мира. В него входит девять предметов, у каждого своя роль, но действуют они только все вместе. По отдельности амулеты – всего лишь игрушки, украшения. Но тот, кто надевает их все, становится практически всесилен. Мастера, которые работали над этим, передали свое изделие Верховному Мастеру на хранение. Сами понимаете, такую штуку нельзя доверять кому попало. Она валялась без дела очень много лет. Но вот один из Открывающих Двери прошел в ваш мир и познакомился здесь с некими людьми, которые очень стремились к власти. Это были колдуны, кажется, из государства, называемого Хумей. Узнав об амулете, они как-то уговорили Мастера на то, чтобы он принес его им. Думаю, он решил сыграть в эту игру с захватом власти. Ну и доигрался. Заполучив амулеты, колдуны его убили. А сами погрузились на корабль и отправились завоевывать мир, решив начать с какого-то маленького государства на соседнем материке. Для разминки, так сказать. Правда, я не думаю, что у них что-то получилось бы, – неожиданно добавил он. – Но бед они могли наделать. Все это открылось одному Мастеру Видящему в нашем мире, а потому Верховный Мастер отправил нас искать Великий Круг. Но едва мы появились в этом мире, как случилась самая смешная и невероятная вещь: колдунов обокрали. Обычные подростки, портовые воришки стянули амулеты из-под носа их могущественных владельцев. Моментально разделив добычу, пацаны растворились в Городе. Естественно, что и мы, и они немедленно открыли охоту на похитителей. И так же естественно, что мальчишки не могли долго продержаться. Еще в первый же день все было кончено, и амулеты честно поделены между нами. Правда, у них больше. Зато наши крупнее.

– Я бы не сказал, что это их достоинство, – проворчал Свирепый.

– А как вы узнали, что амулеты у мальчишек? – недоумевал Уна.

– На то мы и брали Улеса, – пояснил Магур. – Спросишь его, куда идти, он ведет. Так мы вышли на первого из воришек, ну и, конечно, порасспросили его немного.

– Только я все равно ничего не понимаю, – признался Хойс. – Как эти колдуны узнали, что ожерелье у меня? Что они делают у нас дома? Как они нашли квартиру Хеллин?

– Ваше участие в этой истории – вообще отдельная история, – усмехнулся Кейрин. – Видишь ли, амулеты Великого Круга притягиваются друг к другу. Иногда. Нужно еще умело ими распорядиться, а на это были неспособны даже многие из тех, кто эти амулеты создавал. Иногда амулет ведет к амулету, иногда – к человеку, который им недавно владел, а иногда – в то место, где этот человек недавно был. Словом, они смогли вас вычислить. Точнее, ваши дома. А что делать дальше, они не знают. Потому и ждут, что вы явитесь. Для них ваше участие и вовсе является полной загадкой. Они уверены, что вы знаете, где амулеты, или же вовсе ими владеете.

– Ничего себе! – испугался Уна. – Так они в любой момент могут снова явиться к Хеллин!

– Я так не думаю, – покачал головой Магур. – Хеллин никогда не держала в руках амулетов, так что они не приведут своих владельцев к ней. И насколько я понял, они там уже все перерыли и убедились, что у нее ничего нет. Второй раз не пойдут. Только и вы сами туда пока не шастайте, еще навлечете беду.

– Только не это! – воскликнул Уна. – Я ей письмо напишу и попрошу кого-нибудь отнести.

– А кому досталось ожерелье? – полюбопытствовал Хойс.

– Им, – Магур заметно помрачнел. – Мы тогда проиграли битву. Кое-кого пришлось оттуда на руках выносить, – он бросил свирепый взгляд на Кейрина. – Они добрались по следу первыми. Хорошо еще, что у вас хватило ума немедленно оттуда убраться.

– Что мы вам и теперь посоветуем, – подхватил Кейрин. – Идите-ка вы, ребята, домой. То есть, не домой, конечно, к знакомым, родственникам. Убирайтесь куда подальше. Когда это все закончится, мы вас разыщем, так и быть.

– Ну уж нет! – возмутился Уна. – Сидеть в убежище и ждать, что в любой момент они могут явиться снова? И вообще, я не намерен мириться с тем, что в моем доме хозяйничает чужой дядя, а квартиру моей любимой девушки громят какие-то проходимцы. Не знаю, как Хойс, – он бросил взгляд на друга, – а меня вам придется взять с собой.

– Ты ведь не думаешь, что я отпущу тебя с какими-то подозрительными дядьками? – Хойс, надо полагать, вовсю использовал «уважительную причину потерять контроль».

– Ну вот, вам придется взять нас обоих, – заключил Уна. – Все-таки, если мы оказались замешаны в этой истории, значит, это для чего-то было нужно.

– Ты говоришь, как Мастер Говорящий с Судьбой, – уважительно произнес Кейрин.

– А я – он и есть, – похвастался Уна. – По-нашему – предсказатель.

12.

Назад они возвращались все вместе. Магур ворчал, но Кейрин, по обыкновению, вступился, и парней приняли в отряд.

– В конце концов, они тоже заинтересованы, – продолжал вещать Мастер Снов даже после того, как Магур Баханар махнул рукой и согласился. – И кто знает, на что они способны? С тобой они уже однажды справились. Я думаю, парень, который так здорово швыряется молотками, может быть очень полезен.

Хойс усмехнулся, а Уна вспомнил, как противостоял волне парализующего холода. Кто сказал, что предсказатели беспомощны?

– А что за вещи мы ищем? – осторожно спросил он у Кейрина, которому уже начал доверять. – Раз мы теперь с вами, может, расскажете?

– Да не жалко, – пожал плечами тот. – В основном это ювелирные украшения. Но есть и нечто, напоминающее оружие. У нас корона, щит, меч и пояс, у противника – серьга, браслеты, кольцо и ожерелье.

Он сделал движение, как будто снимал что-то с головы, и вдруг в руках его появилась чуть потускневшая от времени золотая корона: незамкнутый обруч с несколькими невысокими пиками надо лбом. Увидев ошалевшие глаза парней, он рассмеялся.

– Вы же не думаете, что подобные вещи можно таскать без должной маскировки?

– А как они действуют, эти штуки? – снова спросил любопытный Уна. – Вы говорили, что у них есть своя роль…

– Ну да. Вот эта корона способна делать мысли и желания владельца настолько сильными, что все исполняется так, как он прикажет. Надевшему корону надо очень внимательно относиться к собственным неосторожным словам и даже мимолетным мыслям.

Он сунул корону Уне, и тот бережно повертел ее в руках. Хойс заворожено следил за ним.

– Щит – это понятно. Щит – он и есть щит. Человек, надевший его, защищен от очень многих неприятностей.

Кейрин снял с левого предплечья еще одну невидимую вещичку, и она стала видимой в его руках. На щит это явно не тянуло: это была чуть закругленная металлическая пластина с ремешком, прикрывающая руку от запястья до локтя.

– А меч – вот.

Мастер Иллюзий ткнул пальцем куда-то в район пояса Магура, и там незамедлительно возникло из воздуха нечто, больше напоминающее длинный жезл; у него имелось подобие рукояти, над которой вились тонкие, закругленные на концах шипы. Жезл был заткнут за широкий кожаный пояс с очень большой и тяжелой с виду металлической пряжкой, больше похожей на массивную брошь.

– И на пояс тоже обратите внимание, – сказал Мастер Иллюзий. – Это тот самый. Любопытная штука, назначением сходная с ожерельем, – он адресовал Хойсу легкую улыбку. – И то, и другое сами по себе ничего не делают. Они только закрепляют Круг, дают человеку власть над ним.

– Точнее, они делают человека принадлежащим Кругу, – неохотно поправил Магур. – Объединяют.

– Ну, можно и так сказать, – сразу согласился Кейрин. – Главное, что Круг без них не работает. Как, впрочем, и без любого другого предмета.

– А меч? – спросил Хойс.

– Он разрушает. Абсолютное оружие. Уничтожает все, от вполне материальных вещей до заклинаний и призраков. Некоторые теоретики утверждают, что меч способен уничтожить и такие не поддающиеся пониманию вещи, как колдовской дар или судьба. Но, к счастью, никто не собрался проверить.

– А те амулеты, что у них? – спросил Уна, впрочем, без особого интереса. Он уже мертвой хваткой впился в корону, сам не зная, зачем. Он и вопрос-то задал только для того, чтобы занять мысли колдунов и подольше с ней не расставаться.

– Серьга позволяет читать мысли, – продолжил свою познавательную лекцию Кейрин. – Браслет на правую руку (поскольку левая занята щитом) придает физическую силу. С таким браслетом можно запросто выдрать с корнями дерево. Есть еще парные браслеты на ноги. Ну, их можно попросту цеплять на сапоги. Они тоже придают силу, только ногам. Человек, нацепивший эти украшения, может легко перепрыгнуть ваш Город. Согласитесь, это почти то же самое, что летать. Ну, про ожерелье я уже рассказывал. А что до кольца, то оно, пожалуй, главное во всем этом. Потому что именно оно дает возможность управлять Кругом, использовать его возможности. Без кольца сила, если и появится, будет неконтролируемой и опасной для самого владельца. К счастью, для появления силы нужны все девять амулетов. Использовать их поодиночке невозможно.

– Теоретически невозможно, – снова поправил Магур. – А на практике выходит, что очень даже можно.

– Ну что ты! – даже рассмеялся Кейрин. – То, что ты проделывал с мечом, – всего лишь бледный призрак его реальных возможностей. Я даже не считаю это использованием.

– А что вы с ним проделывали? – полюбопытствовал Хойс, возмещая полное отсутствие вопросов со стороны Уны, который полностью погрузился в изучение короны.

– Он немного помахал им в драке в твоем доме, – ответил за Магура Кейрин. – Кого-то даже поранил слегка. Но твой дом уцелел, а значит, и говорить не о чем. Меч внутри Круга способен разнести в клочья этот город без особых усилий со стороны владельца.

– Ух ты! – испугался Хойс. – Какая опасная штука! Может быть, мы не будем собирать Круг, ну его к чертям!

– Все эти вещи нужно изъять из вашего мира, – строго сказал Магур. – Так будет правильно, потому что здесь их не должно быть. И кроме того, какой-нибудь местный умелец может рано или поздно ухитриться восстановить Круг. Ты ведь этого не хочешь?

– Конечно, нет! Такие опасные вещи вообще лучше не изобретать.

– Что ты там обнаружил? Ржавчину? – насмешливо обратился Кейрин к Уне, который не сводил глаз со своей игрушки.

– А можно ее примерить? – смущенно попросил тот.

– Давно бы уж надел! Что ты мучаешься?

Уна моментально нацепил обруч на голову. Он лег плотно и удобно, словно был изготовлен по мерке. Его присутствие внушало необъяснимое, ни на чем не основанное спокойствие и уверенность. Уна заулыбался.

– Можно мне? – осведомился Хойс и, не дожидаясь ответа, сцапал корону и надел на свою голову. Она пришлась точно по размеру, и Уна окончательно убедился, что дело в ее волшебных свойствах: то, что Хойс носил на голове, у него падало на уши. Немного покрутив головой, мастер пожал плечами и вернул корону другу.

Уна немедленно нацепил ее на себя, даже не поинтересовавшись, не пора ли ее возвращать. К этой вещице он испытывал неожиданно сильную симпатию. Возникла даже кощунственная мысль рвануть отсюда вместе с ней, только бы не отдавать. Он задушил мысль в зародыше. Только ссоры с пришельцами из другого мира сейчас не хватало!

– Понравилось? – усмехнулся Кейрин. – Ну вот и таскай ее сам.

– Да? – изумился Уна. Лучшего подарка ему еще никто не делал.

– А ты уверен? – хмуро спросил своего спутника Магур.

– Уверен, – посерьезнев, ответил тот. – Ты не видишь, что происходит? Парень чем-то понравился короне. Если я попытаюсь отобрать у него эту вещицу, он, пожалуй, сбежит с ней.

Уна даже остановился, пораженный услышанным. Казалось, старик читал его мысли. Хойс встал сзади и вцепился в его плечо. Уна кожей чувствовал его тревогу.

– Все в порядке, ребята, – Кейрин виновато улыбнулся им. – Просто вы влипли сильнее, чем мне хотелось бы. Я могу, конечно, отобрать у тебя корону и отправить вас по домам. Ну, погрустишь немного, да и забудешь. Но ведь тебе и самому уже интересно?

– Не то слово, – смущенно выдавил Уна. – Мне кажется, что это и наше дело. Мы ведь и Город спасаем… в каком-то смысле.

– Мы ведь давно это решили, – недовольно напомнил Хойс. – И без всякой короны. В чем же дело?

– Теперь по-другому, – Уна облизнул губы и замялся, пытаясь подобрать слова. – Это Сила. Я теперь, как рыбка на крючке. Могу увлечься и…

– Еще не поздно отказаться, – сурово перебил его Магур. – Отдай корону, пока не распробовал.

– Нет, – решительно отозвался Уна. – Я с этим справлюсь. Мне кажется, от меня будет больше пользы в нашем деле, если эта штука будет на мне.

– Действительно, – поддержал его Кейрин. – Кто знает, может парень сумеет ее использовать. Нам сейчас не повредит любая подмога, тем более, которая сама напрашивается.

– А потом что? – Свирепый уже начинал и внешне соответствовать своей кличке. – Драться с ним будем?

– Я отдам, – тихо произнес Уна. – Думаю, это будет непросто, но я справлюсь. В крайнем случае, Хойс поможет. Ты ведь поможешь? – с надеждой посмотрел он на друга.

– Если моя помощь должна будет заключаться в том, чтобы дать тебе по морде и отобрать эту штуку, то можешь на меня рассчитывать, – спокойно отозвался тот.

– Да, примерно в этом она и должна будет заключаться, – улыбнулся Уна.

– Ну и носи на здоровье, – постановил Кейрин. Он махнул рукой над головой парня, возвращая короне невидимость, затем проделал то же с остальными амулетами.

К закоулку, где была спрятана повозка, они подошли молча. Все четверо пребывали в глубокой задумчивости. Хойс держался за плечом Уны, стараясь заглянуть ему в лицо и понять, о чем тот думает. Но это было непросто, поскольку он натянул капюшон почти до глаз и смотрел исключительно в землю под ногами. Их старшие спутники шли впереди, и о чем они думают, тоже было невозможно догадаться. Но он не сомневался, что мысли всех колдунов вертелись вокруг короны и ее нового обладателя.

От раздумий их отвлекло зрелище, представшее им в убежище.

– Дрыхнет! – возмутился Магур, явно не веря своим глазам. – Вот и оставляй его охранять.

Он сильно тряхнул за плечо мирно спящего на сиденье Улеса. Тот подскочил, как ошпаренный, и растерянно заморгал глазами, оглядывая сердитые физиономии вокруг.

– Мы тебя зачем оставили? – зашипел на него Открывающий Двери.

– Да ушел он, – неуверенно произнес Улес, все еще толком не проснувшийся.

– Куда? – рявкнул Магур.

– На улицу Красного Заката, – рассеянно ляпнул Мастер Знающий Путь. И вдруг взгляд его прояснился, и он расплылся в улыбке. – Ух ты!

– Где это? – немедленно насел на него Кейрин. – Соображай, пока соображается.

– Нет, – он огорченно покрутил головой. – Уже не знаю. Вы запомнили, какую улицу я назвал?

– Это Верхний Город, – вздохнул Хойс. – Далековато.

– За ним повозка приехала, – доложил Улес.

– Ну и ладно, – неожиданно решил Магур. – Вы ведь знаете местность, мальчики? Будете проводниками, раз уж напросились.

13.

Парней не нужно было уговаривать. Вся компания проворно загрузилась в повозку, Мастер Знающий Путь занял место кучера, спиной к нему расположилась молодежь. Телега резво рванула с места, и парни немедленно развернулись, чтобы посмотреть, какая неведомая сила ее движет. Но ничего не увидели, только Улес сидел, скрестив руки на груди и ничего как будто не делая.

– Как это? – Уна воззрился на Мастера Иллюзий и, памятуя о невидимых вещичках, подумал, что сейчас им откроется тайна замаскированных иноземных животных. Но старик пожал плечами.

– Повозку имеешь в виду? Не такое уж сложное заклинание, даже ты, мне кажется, смог бы научиться.

– Вы хотите сказать, что она сама едет? Без всяких лошадей?

– Разумеется. Где ты видишь лошадей?

– Ну, с вами видеть необязательно.

Кейрин улыбнулся; он выглядел явно польщенным.

– Научите? – Уна зачарованно уставился на него.

– Если хочешь, – кивнул Кейрин.

– А как это называется? – полюбопытствовал Хойс. – Ведь не просто какая-нибудь там телега?

– Повозка, – ответил Магур.

– Просто повозка? – разочарованно переспросил Уна. – Но ведь… Ах, да! – до него вдруг дошло. – Вы же не говорите. Значит, мы слышим только те слова, которые знаем?

– У парня определенно дар, – Кейрин сокрушенно покачал головой. – Так схватывать суть… Ну почему он не из наших?

– А что, у вас такой дар – редкость? – педантично уточнил Хойс. Рассеянное кивание головой его вполне удовлетворило.

Повозка двигалась быстрее, чем мог бы конный экипаж. Ее мягкие колеса почти не стучали по неровным камням мостовой. Езда захватывала, очаровывала ребят, они изумленно таращились по сторонам, не забывая при этом давать указания вознице. Казалось, их путешествие еще толком и не началось, а они уже въезжали на широкий мост, соединяющий их район с Верхним Городом. Когда-то давным-давно, в другой жизни, Хойс пересекал этот мост пешком, чтобы найти загадочный амулет, втянувший их в эту опасную историю.

– А как эта штука управляется? – Хойса, как всегда, интересовали технически подробности.

– Мыслью, – ответил ему Улес. – Я думаю – она едет. Повозка подчиняется воле человека, сидящего на месте возницы. Конечно, нужно тренироваться, но сейчас я могу даже разговаривать с вами и одновременно управлять экипажем.

– Надо же, и почему у нас до такого до сих пор не додумались! – посетовал Уна. – Трудно ли догадаться, что повозка вполне может ездить без лошади?

И он замолк, подставляя лицо густому снежному ветру. Зачарованная повозка летела сквозь ночь, заснеженные улицы были безлюдны, а окна темны, и только шары на литых столбах, гирлянды, вплетенные в ветви деревьев, крошечные фонарики на пиках оград бросали цветные отблески на черно-белые спящие сады. В наступившем безмолвии было слышно, как повозка слегка шипит, словно рассерженная змея, только намного тише, да чуть стучат по камням колеса.

Дорога пошла в гору, но повозка не сбавила скорость. Надо понимать, подобные перепады рельефа ее мало волновали. Ночь уверенно катилась к завершению, и к тому времени, когда путешественники достигли вершины холма, на котором раскинулся Верхний Город, из-за крыш на востоке показался розовый зимний рассвет. Не выдерживая конкуренции с всемогущим светилом, уличные фонари сами собой медленно гасли.

– Это улица Красного Заката, – сообщил, наконец, Уна. – Самый потрясающий вид на закат во всем Городе. Если доживем здесь до вечера, сами убедитесь.

Вид действительно открывался, что надо: внизу сверкали в первых лучах шпили и башенки Верхнего Города, кое-где еще тускло отсвечивали уже заведомо проигравшие в неравной схватке с утром голубые, малиновые и желтые огоньки, серебрилась узкая лента Тэйса, за которой все с тем же разноцветным сверканием распростерся Город Тысячи Мостов, прорезанный еще множеством серебристых ленточек.

– Все это, конечно, любопытно, но не слишком важно, – заметил Кейрин. – По крайней мере оставаться здесь только для того, чтобы полюбоваться закатом будет неразумно.

– Да я ничего такого и не предлагал, – смутился Уна, не ожидавший, что его легкомысленное заявление будет так серьезно воспринято.

– Вот здесь, кажется, – неуверенно проговорил Улес, останавливая повозку. Он кивнул в сторону заснеженного сада, ничем не отличающегося от всех прочих, кроме, разве, причудливых загогулин в решетке ограды. – Нападем?

– Нет, – решительно мотнул головой Магур.

– Почему? – удивился Уна. – Мы разве не за этим ехали?

– Это из-за меня, – огорченно ответил ему Улес. – Из-за того, что я не могу их найти. Мы ждем, когда они соберутся все вместе, тогда, если мы победим, все амулеты сразу будут наши.

– А если мы накроем одного или двух, то остальных уже ни за что не найдем, – добавил Магур.

– Тогда пусть они нас ищут, – предложил Хойс.

– И где они будут нас искать? – ехидно поинтересовался Открывающий Двери.

– В этом доме, – Хойс кивнул подбородком в сторону здания.

– Логично, – Магур на секунду задумался. – Ну тогда идем.

– Надо бы еще проверить, они там или не они, – смущенно предложил Улес. – Что-то я себе не доверяю.

– Да уж, хороши мы будем, если вломимся в дом к совершенно посторонним людям! – рассмеялся Кейрин. – Вопрос в том, кто пойдет и посмотрит в окошко?

– Я пойду, – тихо, но решительно заявил Уна.

Предсказатель вдруг осознал, что понимает ситуацию. Чувствует все недосказанное гораздо лучше, чем было до тех пор, пока надел корону, что бы там ни говорил Кейрин о его даре. Это было так, словно ему были известны все обстоятельства, факты, о которых он на самом деле и понятия не имел, и он точно знал теперь, что именно он должен пойти туда. Так будет лучше.

– Почему ты? – нахмурился Магур. – Если засекут, ты даже отбиться не сможешь.

– Но мальчик прав, – неожиданно поддержал его Кейрин, который тоже неплохо схватывал суть. – Если к дому сунется кто-то из нас, его сразу засекут: наша сила не сможет остаться незамеченной. Уна – не слишком сильный колдун, он почти не представляет для них опасности, его присутствие они не почувствуют.

– Тогда уж туда должен идти я, – вмешался Хойс. – Я вообще не колдун, меня они точно не почуют.

– Ну нет! – Уна решительно пресек его поползновения. – Я-то хоть как-то защититься смогу, а ты – вообще никак. К тому же, я маленький и шустрый, а ты длинный. Поэтому иду я.

– Только корону сними, – велел Кейрин. – Присутствие амулета они могут заметить с помощью других амулетов.

После этой фразы Хойс был уверен, что теперь-то в разведку пойдет он: Уна ни за что не расстанется с новой игрушкой. Но парень безропотно снял корону и положил на сиденье, после чего бесшумно скользнул в заросли.

Обычно люди ограничиваются разбитыми перед домом клумбами или низкорослыми кустами, чтобы не скрывать архитектурные изыски, оставляя место для деревьев позади дома, но здесь сад густо зарос ветвистыми гигантами, что было весьма на руку разведчику. Если кто-то и следил сверху, то его не должны были заметить. Уна прокрался вдоль стены и приблизился к освещенному окошку. Присел под ним и осторожно, даже не дыша, приподнялся и заглянул внутрь.

Он разглядел просторную комнату, освещенную всего одним матовым волшебным шаром. Он лежал на столе, рядом с которым в кресле раскинулся старый колдун. Он задумчиво тискал одной рукой другую, уставившись куда-то в стену. Это был не тот, которого они с Хойсом видели в мастерской. Уна только теперь сообразил, что сглупил: он-то не видел всех противников, и как он собрался определять, что это те самые?! Хойс был бы здесь более уместен, он уже встречался с этой бандой.

Его размышления были прерваны стуком внезапно распахнувшейся внутрь створки окна, и чьи-то сильные руки сграбастали его воротник. Уна по-прежнему не видел противника, а потому смог только истошно завопить и мертвой хваткой вцепиться в невидимые запястья. Когда его поволокло вверх, он попытался еще упереться ногами в стену и вырваться, но это было все равно, что бороться с ураганом. В одно мгновение он был втащен в комнату.

Только теперь схвативший его колдун сделался видим. Он с усмешкой разглядывал парня взором хищника, поймавшего добычу. Словно примеривался, куда лучше укусить. Второй только слегка развернулся в кресле, в его взгляде не было даже намека на любопытство или какие-то другие человеческие чувства.

– Я же говорил, что рано или поздно кто-то из них заявится, – удачливый охотник только что не облизывался, встряхивая свою жертву. – Это, должно быть, один из мальчишек. Может даже тот самый, в чьем доме я дежурил. Ну, сознавайся, это ты живешь на улице Черных Скал?

Уна никак не мог решить, как лучше действовать в подобной ситуации. От неожиданности он совсем растерялся, а страх мешал сосредоточиться. А потому он просто тупо уставился на колдуна, всем своим видом показывая полную неспособность к осмысленному диалогу. Тот тем временем начинал терять терпение.

– Быстро говори, кто еще с тобой! Что вы тут делаете? Где амулеты?

С каждым вопросом старик сильно встряхивал пленника, отчего тот окончательно потерял способность не только соображать, но и держаться на ногах. Колени подогнулись, и он почти повис на державших его руках. Колдун разозлился окончательно. Он шмякнул парня спиной о стену и рявкнул:

– Ну? Рассказывай!

Тот только округлил глаза, выражение лица стало совершенно невменяемое. Старик брезгливо поморщился и, сообразив, что так ничего не добьется, решил было сменить тактику, но тут совсем рядом, за стеной, раздался страшный грохот. Моментально сориентировавшись, колдун ткнул пленника сжатыми пальцами под ребра. Уна завопил – не от боли, но от неизвестно откуда взявшейся невыносимо мерзкой тоски, внезапно заполнившей все его существо. Но потом наступила милосердная тьма.

14.

Первый вопль разведчика был услышан, и его спутники немедленно вскочили на ноги. Хойс был первым. Он напряженно вглядывался в глубь сада сквозь темную паутину ветвей.

– Пошли, – коротко скомандовал Магур.

Вся компания рванула к забору.

– Стоп! – спохватился Свирепый. – Телегу замаскируй, – велел он Кейрину, вытянул руку, и повозка со скрежетом сдвинулась вбок и прижалась вплотную к ограде. После этого Мастеру Иллюзий оставалось только взмахнуть рукой, заставляя ее исчезнуть.

Колдуны одним прыжком перемахнули ограду, у которой Хойс замешкался, перелезая. А затем они бегом устремились к дому. Магур повел их не к двери, а к стене, ближе к той половине дома, где они видели свет в окне. Здесь Открывающий Двери выхватил свой меч-амулет и со всей дури грохнул им по стене. Хойс был уверен, что от такого непочтительного обращения жезл разлетится в щепки, но вышло иначе. Стена с ужасающим грохотом взорвалась внутрь, расшвыривая обломки, и почти сразу раздался второй вопль Уны, такой, что сердце Хойса бешено дернулось и перевернулось. Да так и продолжало работать вверх ногами.

Колдуны метнулись в соседнюю комнату, Хойс чуть замешкался, чтобы набрать боеприпасов, которые теперь в изобилии хрустели под ногами. Сграбастав несколько крупных булыжников, он устремился к месту битвы только для того, чтобы убедиться, что она уже закончилась. От одного из врагов на полу осталось неопрятное обугленное пятно, от второго – вообще никаких воспоминаний.

– Похоже, я пропустил самое интересное, – заметил он, ощупывая взглядом разгромленное помещение.

– Ничего интересного и не было, – скучно отозвался Магур. – Они почти не сопротивлялись. Это не те, из-за которых мы проиграли в прошлый раз.

– А где Уна?

Остальные тоже с недоумением оглядывали комнату. Прятаться тут вроде было негде. Но Кейрин разглядел под обломками стола нечто, напоминающее кучу тряпья, что при ближайшем рассмотрении и оказалось их отважным разведчиком. Защитник немедленно выволок парня из-под останков мебели. Тот не подавал никаких признаков жизни, вроде бы даже не дышал, лицо было белым, как полотно. Кейрин немедленно опустился рядом с ним на колени и принялся водить рукой над телом, не касаясь его.

– Он… умер? – спросил Хойс со спокойствием, на которое только он и был способен.

– Ну, я бы не сказал, – неуверенно отозвался Кейрин. – Но заклятие хорошее.

– Дай мне, – Магур бесцеремонно отпихнул своего товарища. Хойс подумал, что иногда эти степенные старцы ведут себя, как подростки. Что там они говорили насчет своего возраста?

Свирепый положил руку на лоб Уны и задумчиво возвел глаза к потолку. Потом вдруг ухмыльнулся, схватил парня за ворот и с каким-то садистским удовольствием залепил сильнейшую пощечину. Уна немедленно открыл глаза, обвел мутным взглядом окружающих и только потом взвыл, хватаясь за мгновенно покрасневшую щеку. Поморгал растерянно.

– Ты что, озверел? – возмущенно обратился он к своему мучителю.

– Я тебе говорил, чтобы ты не вздумал умирать? – гневно вопросил Магур.

– Не говорил, – растерянно напомнил Уна. – А что, я умер?

– Ну, не то, чтобы совсем, – признал Магур. – Но если бы рядом не было такого хорошего колдуна, как я, то разница была бы незаметна.

– Ты от скромности не помрешь, – фыркнул за спиной Улес.

– Был бы резон помирать! – фыркнул в ответ Магур. Он ухватил Уну за плечи и поставил на ноги.

– А что с ним было? – встрял дотошный Хойс.

– Да ничего особенного. Его просто как бы законсервировали, чтобы потом оживить и поговорить, я полагаю.

Магур окончательно убедился, что ноги парня не держат, и подтолкнул его к чудом уцелевшему в драке креслу. Обретя опору, Уна немедленно свернулся калачиком, подтянув ноги на сиденье и уткнувшись лбом в колени.

– Больно? – посочувствовал Хойс.

– Да нет. Скорее, просто противно. Гадость какая!

И он принудил себя заткнуться. Хотя поскулить очень хотелось, но Уна рассудил, что остальным будет не слишком приятно это слушать, поэтому он позволил себе только еще одну жалобную реплику:

– Ну почему все неприятности Города происходят из Хумея?

– Ну, это как раз исторически вполне объяснимо, – неожиданно откликнулся Хойс. – Когда последователи древней хумейской традиции раскололись, они были очень обижены друг на друга. И после того, как одни из них основали Город…

– Я знаю историю Города, – устало прервал его Уна.

– Да? – совершенно искренне удивился Хойс.

– А мне интересно, – заявил Кейрин. – Расскажи мне эту историю.

– Ну ладно, – пожал плечами Хойс. – Хумейская магия издревле была самой сильной. Отдельные колдуны-выскочки из других государств никогда не могли с ними сравниться. Но однажды небольшая группа колдунов сбежала из Хумея. Им то ли не понравились тогдашние законы, то ли они не поделили что-то с другими колдунами. Эта группа и основала Город. Разумеется, здесь это всего лишь предание – в Городе никогда не было настоящих летописей. Зато они давно существуют в Хумее, и в некоторых можно найти упоминание об этом событии; надо сказать, бегство колдунов описано в несколько пренебрежительном тоне. Но беглецы не прогадали: Город был построен в очень удачном месте. Сюда раньше не заходили корабли только потому, что некуда было заходить.

Магур некоторое время недовольно переводил взгляд с Хойса на Кейрина и обратно, но потом махнул рукой, и они с Улесом отправились на поиски посадочных мест. Вскоре они вернулись с несколькими стульями, на которые увлеченные познавательной лекцией собеседники без зазрения совести уселись.

– В основном, в Городе до сих пор практикуют именно ту, старую, хумейскую традицию, – продолжал Хойс. – Магия Города осталась любознательной, я бы сказал, немного детской. Колдуны словно бы пытаются на практике выяснить свои предельные возможности в познании и изменении мира. Здесь встречаются и другие Школы, с другого континента. Город сумел примирить очень различные колдовские принципы и представления: здесь хоть и случаются конфликты между Школами, но все-таки реже, чем могло быть в другом месте. А вот хумейская магия с тех пор претерпела значительные изменения. Она стала более агрессивной, стремящейся к власти.

– Что мы и сейчас имеем, – вставил Кейрин.

– Вот именно. В конце концов их магия стала слишком опасна, и ее просто запретили. Колдунов стало меньше, но немногочисленные подпольщики стали еще сильнее… и злее, пожалуй. Правда, отдельные легальные Школы там существуют, но это все же не та тайная магия.

– Никогда не думал, что ты занимаешься изучением истории магии, – заметил Уна, когда Хойс умолк.

– Когда дружишь с колдуном, хочется иметь представление, чего от вас можно ожидать, – невозмутимо отозвался он.

– Я надеюсь, вы закончили трепаться, мальчики? – вежливо осведомился Магур. – А теперь послушайте меня немножко. Мы пока остаемся здесь. Думаю, ты прав, – он кивнул Хойсу, – и они рано или поздно явятся сюда, даже если не собирались. Нужно же им проверить, почему их соратники не подают никаких вестей! И даже если они поймут, что мы вышли на них, все равно явятся – им ведь тоже нужны амулеты. Так что будем считать, что здесь у нас место встречи. Теперь собственно о встрече. Вы когда-нибудь принимали участие в настоящих колдовских драках, молодежь?

Молодежь, переглянувшись, отрицательно заворочала головами. Подобной практики у них не имелось, да и если говорить по совести, взять ее было почти негде.

– Поэтому слушайте меня, – Магур сурово нахмурил брови. – Драться будем мы трое. А вы держитесь позади. Не подставляйтесь, иначе нам придется заботиться только о вашей безопасности, а не о победе. Если почувствуете, что можете помочь – помогайте, если нет – лучше не лезьте. Ты хоть немного оклемался? – последний вопрос был уже адресован Уне.

– Я? Вроде, – он покрутил головой и, кажется, остался доволен результатом.

– На, утешься, – Кейрин нахлобучил ему на голову корону. Уна смущенно заулыбался, но выглядеть стал гораздо лучше. Почти живым.

Хойс приволок от разлома в стене целую корзину булыжников.

– Я буду вашим тайным оружием, – совершенно серьезно пояснил он. – Буду прятаться вон в тех руинах, – он ткнул пальцем в сторону разломанного стола, – и метать камни.

Он действительно соорудил себе из досок убежище, где и спрятал свою корзину. Правда, заранее забираться туда не стал, а просто уселся на стул рядом с Улесом. А затем они просто ждали. Кейрин растолковывал Уне, как нужно заколдовывать самодвижущуюся повозку. Парень и в самом деле оказался способным учеником. Хойс от скуки допрашивал Мастера Знающего Путь.

– А что такое случилось с твоим даром?

– Не знаю, – хмуро бурчал он. – Наверное, я просто отравился вашей пищей. Сейчас уже вроде получше.

– А как так выходит, – не унимался Хойс, – что, скажем, Магур сражается ничуть не хуже этих хумейских убийц, хотя называется Мастером Открывающим Двери?

– Ну так это же дар. То, что дается от природы, и с этим уж никто не может поспорить. Но кто сказал, что человек должен ограничиваться только тем, что дала природа? Очень многие колдуны из наших, помимо своего дара, развивают и другие способности, обучаются разнообразным направлениям искусства из тех, которые придуманы самими людьми.

Магур нервно прохаживался по комнате, таращился в окно и что-то сердито бубнил. Видимо, ожидание выводило его из себя. Но никто не обращал на него внимания, и Свирепому приходилось довольствоваться обществом крохотных птичек, шарящих за окном в поисках крошек. Уна осуществил-таки свою угрозу насчет письма: выловил на улице праздношатающегося парнишку и, сунув ему монетку, послал на улицу Желтых Лепестков. В середине дня Хойс осуществил рискованную вылазку в соседний трактир за пищей. Дотошный лазутчик принял все меры предосторожности, и даже воспользовался для прикрытия чужими садами. Они немного пожевали, оставив кое-что на вечер.

Солнце опускалось, и Уна сумел уговорить всех, даже сурового Магура, выйти посмотреть на закат. Он был действительно красным и великолепным, Уна ничуть не преувеличил. Полыхающий над далеким синим горизонтом костер бросал на Город алые искры, и они застревали в шпилях, сияли огоньками на башнях, в то время как на улицы крадучись вползали фиолетовые сумерки.

Насмотревшись, они вернулись в дом, прикончили остатки пищи и продолжили свое скучное занятие. Они ждали. Говорить никому больше не хотелось. Уна нервничал перед предстоящим сражением. Хойс сидел с непроницаемым лицом, и невозможно было догадаться, то ли он в очередной раз просчитывает тактику своего участия в битве, то ли уже думать о ней забыл. Улес откровенно клевал носом, и даже сполз со стула и пристроился в уголке на полу, прислонившись спиной к стене. Так удобнее, пояснил он. Магур хмурился с каждым часом все сильнее, и только Кейрин выглядел вполне благодушно. Впрочем, он всегда так выглядел.

Совсем стемнело, а ничего интересного до сих пор не происходило. Посовещавшись, все единогласно решили, что спать нужно, и не только людям, но и существам из другого мира. После непродолжительных поисков обнаружилось, что кровать в доме только одна, а значит, кому-то все равно будет обидно. Кроме того, спальня оказалась слишком мала, чтобы вместить всех желающих, а разделяться в данной ситуации было слишком опасно, и, немного поворчав, Магур постановил, что ночевать они будут в той же комнате внизу, где происходило сражение. Сграбастав все одеяла, они по-честному разделили их между собой и спустились к месту ночлега. Здесь они устроились прямо на полу, Хойс забрался в свое убежище из останков мебели, Уна пристроился поближе к Защитнику. Первым дежурным назначили Магура, который весь вечер жаловался, что не сможет уснуть. У остальных такой проблемы не было.

class="book">События начали развиваться на рассвете.

15.

Улес задумчиво пялился в окно, когда на улицах начал медленно меркнуть свет фонарей. Он недавно сменил на посту Уну, и тот все еще ворочался с боку на бок. Но едва он затих, как зашевелился еще кто-то, и к дежурному присоединился сонный и злой Магур. Потоптался, покосился с завистью на спокойно спящего в «норке» Хойса.

– Не спится, – посетовал он.

Улес повернулся было, дабы посочувствовать, но в этот момент бешеный шквал обрушился на них, словно посреди комнаты произошел мощный взрыв. Магура с силой впечатало в стену, Улеса и вовсе вышвырнуло в окно. Подскочившие от грохота Кейрин и Уна увидели, как в центре помещения возникают из яркого пламени три темных силуэта.

Кейрин оказался на ногах мгновенно. Он уже развернулся к противникам в то время, когда Уна еще только ошарашенно оглядывался. Магур неподвижно лежал у окна, о судьбе Улеса говорили только разбитые стекла. Хойса и вовсе не было видно. Трое нападавших быстро рассредоточились. Один из колдунов был увешан браслетами, другой являлся обладателем ожерелья и золотой серьги в ухе, третий сверкал кольцом на пальце.

Мастер Снов и Иллюзий взвыл что-то несусветное, так что в окне задребезжали остатки стекол, а волосы Уны встали дыбом. Дабы пресечь их несанкционированную деятельность, а также в меру своих скромных возможностей поучаствовать в происходящем, он напялил на голову корону. И тоже вскочил.

Один из противников Кейрина отшатнулся, закрывая лицо руками, но двое остальных принялись за него всерьез. Он вытянул скрещенные руки, защищаясь, да так и замер, на его лице читалось ужасное напряжение. Уна понятия не имел, что ему делать и как помочь, и просто дико завизжал от ужаса, вперив взгляд в колдуна в браслетах. Тот неожиданно дернулся, оглянулся изумленно, и Уна тогда только понял, что не кричит вслух, но то, что он считал воплем, на самом деле было концентрированным выплеском его страха и ярости, направленным на врага. Нечто подобное он испытывал в тот раз, когда защищался от Магура, но усиленное короной действие этих его способностей оказалось непредсказуемым. Колдун исчез с коротким, внезапно оборвавшимся воплем изумления. По полу застучали браслеты.

Кейрин немного воспрянул духом и даже что-то забормотал, но Уна его не слышал. На парня навалился третий враг, тот, которого уже успел потрепать Мастер Снов. Он резко выбросил руки вперед, и Уна впечатался в стену. Он почувствовал, как перехватило дыхание и навалилась невыносимая тяжесть. Уна пытался шевельнуть хотя бы руками, но и это ему не удалось. Паника поднялась густой волной, и он совсем уже собрался пропадать, как вдруг все схлынуло. Он снова был свободен.

Помотав головой, чтобы привести мысли в порядок, он огляделся, пытаясь понять, что произошло. И увидел медленно сползающего по стене противника, схватившегося за голову, и яростно оскаленную физиономию Хойса, ныряющую за баррикаду. Но в следующий миг рядом раздался отчаянный вопль Кейрина. Согнувшись пополам, он медленно оседал на пол, а его противник, напуганный неожиданным поворотом событий, бросился наутек. Он избрал для этого общепринятый способ: воспользовался дверью.

Уна успел подумать о том, что беглеца, наверное, нужно ловить, но сил на это уже не было. Он только растерянно хлопал глазами, взирая на окружающее безобразие, – единственный, оставшийся на ногах. Впрочем, через секунду к нему присоединился Хойс, вынырнувший из своего убежища. Он уже выглядел вполне нормально, от недавнего впечатляющего оскала не осталось и следа.

– Ну ты и грозен, мальчик! – одобрительно сказал Кейрин.

Он обессиленно привалился к стене, бледный, но веселый. Если бы не насмешливая улыбка, он был бы мало похож на живого человека: безупречная иллюзия в точности передавала состояние настоящего лица.

– Я-то? – Уна гордо улыбнулся в ответ. – А что, вполне!

Хойс тем временем покинул свое убежище и приблизился к лежащему без сознания Магуру. Слегка похлопал по щеке. Казалось, такая мера вообще не будет им замечена, но Магур не только открыл глаза, но и принял сидячее положение.

– Что тут было? – хрипло спросил он.

– Ну, грубо говоря, мы победили, – доложил Кейрин. – Точнее, победили в основном наши мальчики – кто бы мог подумать! Вы двое выбыли сразу, так что нас было трое на трое, почти по-честному. Этот парень, – он кивнул в сторону Уны, – так чисто изничтожил своего противника – ты бы обзавидовался! Но один все равно удрал. Каюсь, упустил.

Очевидно, во время покаянной речи оглушенный Хойсом колдун оклемался и решил, что враги слишком заняты беседой, чтобы обращать на него внимание. Он сделал резкое движение, порываясь не то встать, не то исчезнуть прямо с места, но Магур его опередил. Он ухитрился оказаться на ногах прежде, чем это успел сделать противник, вскинул скрещенные руки над головой… Миг, и от неудачливого беглеца осталось только обугленное пятно на полу да ожерелье с серьгой в его центре. Ни на секунду не задержавшись в вертикальном положении после этого выпада, Магур почти что рухнул на пол, но Хойс успел его подхватить и усадить, аккуратно прислонив к стене.

– Я бы лучше прилег, – пробормотал Свирепый, не открывая глаз. Осуществить свое желание самостоятельно он уже был явно не в состоянии.

Хойс подтянул одеяло и заботливо уложил на него Магура. Уна, сообразив, что все еще топчется посреди комнаты без всякого толку, присел рядом с Кейрином.

– Ты как? – тихо спросил он.

– Нормально, – слабо улыбнулся тот. – Немного отдохну, и все пройдет. Лучше помоги мне сделать то же самое, – он чуть приподнял руку и ткнул пальцем в сторону своего уютно устроившегося на одеяле спутника. – И поищите Улеса, что ли. Что-то его нигде не видно. Не думаю, что тот сбежавший дед станет сейчас устраивать засады. Наверняка чешет отсюда во весь опор, – последнюю фразу он договаривал, уже с облегчением вытягиваясь на одеяле.

Уна с Хойсом переглянулись. Из всех присутствующих только Хойс был вполне бодрым: ему почти не пришлось ничего делать, лишь один раз кинул камень, правда, чертовски удачно, но это не потребовало особых усилий. У Уны мелко дрожали руки, но он счел, что еще вполне в состоянии выполнить просьбу Кейрина, а заодно и собственное искреннее желание: найти Улеса. Друг его в этом полностью поддерживал.

Пропажу они обнаружили в саду под окном. Парень был без сознания, и в отличие от своего старшего товарища, приходить в него не спешил. Его лицо и руки были порезаны осколками разбитого стекла, и по иллюзорной коже стекала алая кровь, становясь на снегу фиолетовой. Видимо, здесь иллюзии уже не действовали. Друзья оттащили его бесчувственное тело в дом, где с горем пополам оказали первую медицинскую помощь. Оклемался он еще не скоро.

Пока колдуны отдыхали, молодежь просто сидела рядышком. Изредка парни поглядывали друг на друга, но разговаривать не хотелось. Уна молча упивался собственным новоприобретенным могуществом. Он ничуть не хуже, чем Магур или Кейрин, чем воинственные хумейские пришельцы, которые лучше, чем кто-либо, умеют убивать. Он сумел справиться с врагом, одно упоминание о котором раньше заставило бы его немедленно отступить. Он спас положение, более того, он спас жизни своих спутников. О том, что во всем виновата корона, которую у него отберут, едва закончится это приключение, думать не хотелось.

– Хватит валяться, мальчики! – голос Магура неожиданно ворвался в его мысли, заставляя вздрогнуть. Мастер Открывающий Двери неохотно поднимался с пола.

– Хватит, так хватит, – бодро откликнулся Кейрин, немедленно подскакивая. Он даже не поленился аккуратно свернуть свое одеяло и повесить его на спинку стула, о чем не позаботился больше никто.

Улес тоже поднялся, не слишком бодрый, но решительный. Он свирепо обвел взглядом помещение, словно решил заделаться заместителем Магура по части мрачных выражений лица.

– Поехали! – грозно велел он. – Я знаю, где он!

– Наконец-то! – Магур вздохнул с облегчением.

16.

Охота выходила на новый этап. Теперь уже преследователей было много, они были хоть и потрепаны, но сильны, а жертва – всего одна, напуганная и не имеющая шансов. Мистическое чутье Улеса надежно вело его, а он в свою очередь уверенно вел их самодвижущуюся повозку. Повозка летела по направлению к Тэйсу, но не на запад, а на север, в сторону Нижнего Города. Прохожие изумленно заворачивали головы им вслед, и было не вполне понятно, что их удивляет больше: необычный транспорт или горящие азартом глаза и оскаленные в злобной усмешке физиономии охотников.

Они выскочили на набережную и тут же остановились. Дорогу перегородила плотная толпа зевак. Их можно было понять: даже уроженцы города, Хойс и Уна, распахнули рты. Здесь велось строительство моста. Конечно, парни, жившие в Городе Тысячи Мостов, видели это действо не раз и не два: мосты там строились, пожалуй, даже чаще, чем дома. Обычно все было просто: пара-тройка колдунов, один руководитель, немного магии, чтобы заставить громоздкие части будущего сооружения встать на свои места. Но здесь сооружали по-настоящему большой мост, а потому все было немного иначе. Колдун, конечно, был (куда без него), и Уна догадывался, что на другом берегу реки имеется еще один. Лицо мага было отрешенным и напряженным, он внимательно следил взглядом за целой стаей летающих над рекой почти прозрачных демонов, вызванных не иначе, как из Нижнего Мира. Существа споро, без особого напряжения, возводили каменные опоры, без опаски ныряя на самое дно реки. На берегу были сложены туши убитых животных: больше всего демоны любят кровь и работать без нее не станут. Время от времени кто-нибудь из строительной бригады подлетал к тушам и отхватывал от них приличный кусок мяса, после чего возвращался к работе.

Старички изумленно хлопали глазами, созерцая эту картину. Надо полагать, ничего подобного в их мире не имелось. Но Уне быстро наскучило подобное развлечение. Подумаешь, кучка прозрачных летающих существ, тут добыча уходит! Охота увлекла его по-настоящему, превратилась в одержимость, и он больше не мог думать ни о чем, кроме скрывшегося от них колдуна. Он принялся дико озираться, без особой, впрочем, надежды на успех, да она была ему не особо нужна. Просто когда он оглядывался, он был в процессе охоты, прервать который он был уже неспособен. И совершенно неожиданно увидел на другом берегу то, что искал. Хумейский старец судорожно протискивался сквозь толпу, которая и там была не меньше, чем здесь. Уна даже не испытал удивления по этому поводу, только дикую, мощным всплеском поднявшуюся в нем радость.

– Вон он! – завопил колдун. – Я его вижу!

– Где? – подскочили его спутники.

– На том берегу, – Уна ткнул пальцем в сторону их жертвы.

– Ну и глаза у тебя, парень, – вздохнул Кейрин после безуспешных попыток разглядеть преследуемого.

В тот момент Уна был не в состоянии подумать о том, что расстояние действительно слишком велико. Одержимый преследованием, он просто почуял хумейца, безошибочно выделил его фигурку среди других, чьи лица были неразличимы.

– Где тут мост? – нервно заорал Улес, увлеченный погоней не меньше Уны.

– Там, – Хойс указал рукой вверх по течению реки.

– Он уходит в другую сторону, – в отчаянии сообщил Уна. Он лихорадочно озирался, словно в поисках подходящего решения, и вдруг вылетел из повозки.

– Я знаю, что делать! – воскликнул он. – Вы поезжайте через мост, а я напрямик, попробую его задержать.

И стремительно бросился к реке, не дожидаясь, когда ему зададут резонный вопрос, как он сам собрался перебираться на тот берег. В тот момент он об этом не думал, просто вдруг появилась безумная, ни на чем не основанная уверенность, что он может все. Шутки короны, думал он после того, как все закончилось.

Уна чуть притормозил на берегу, но не от нерешительности, а оттого, что в плечо вцепилась жесткая лапа Хойса.

– Что ты задумал? – выкрикнул он, стараясь перекрыть шум толпы.

– Нам надо на ту сторону! – завопил Уна.

Он и сам не понял, что происходит, да если честно, и не пытался понять. Он просто вцепился мертвой хваткой в Хойса, и неведомая сила швырнула их через реку. В свете происходящих событий никто особо не обратил внимание на их эксцентричную выходку. Мало ли что тут над рекой мельтешит. Парни мягко приземлились на другом берегу, в Нижнем Городе, и Уна немедленно рванул в погоню. Хойс не отставал: подобной выдержке можно было только позавидовать. Словом, прыжок, призванный стать легендарным, попросту остался незамеченным никем, даже непосредственными участниками, и только Уна иногда по ночам вспоминал о нем и не мог поверить, что ему это не приснилось.

Теперь же Уна очень спешил, и люди сами расступались перед ним, давая дорогу. Удивительным образом скромный предсказатель с улицы Черных Скал получил власть над окружающей действительностью, но ирония заключалась в том, что он сам был неспособен ни удивиться, ни обрадоваться этому обстоятельству. Он слился с этой охватившей его силой. Его ноги почти не касались камней, по которым он бежал, Хойс едва поспевал за своим маленьким другом.

Набережная – не порт, и толпа вскоре закончилась. Парни вылетели на открытое пространство, но преследуемого колдуна видно не было. Уна притормозил, оглядываясь, и когда он обернулся к Хойсу… Будь мастер более впечатлительным, он бы не замедлил упасть в обморок, и этот образ еще долго бы преследовал его в ночных кошмарах. Хойсу доводилось читать о колдунах, достигших таких высот в своем искусстве, что они, сливаясь с силой, переставали быть людьми. По его представлениям, примерно так они и должны были выглядеть. Непостижимая безупречность, таинственная мощь глядели на него из глубины темных глаз его друга. Вот только никакого Уны там не было. Абсолютно. Но Хойс не страдал впечатлительностью, и потому устоял. И оказался еще способен сделать то единственное, что счел правильным. Его кулак впечатался в подбородок Уны, и тот полетел на мостовую.

Хойс даже не подозревал, в какой опасности находился. В тот момент одна лишь испуганная мысль Уны могла навсегда прекратить его существование. Но расправы не последовало. Напротив, взгляд сидящего на земле парня прояснился и стал обычным, растерянным человеческим взглядом.

– Ты с ума сошел? – ошеломленно, но без гнева осведомился он.

– Я просто помог тебе вернуться, – невозмутимо ответил Хойс. – Помнишь, я обещал, что дам тебе по морде?

– Да, ты обещал, – согласился Уна. – Но время ты выбрал неподходящее. Мы же сейчас его упустим.

– Для меня было намного важнее не упустить тебя, – заявил Хойс. – Ты хоть представляешь, как ты выглядел?

– Не знаю и знать не хочу, – в глазах Уны снова появился лихорадочный блеск. Он поднялся на ноги и огляделся. – Ты просто ничего не понимаешь, Хойс. Таким могущественным я еще никогда не был. Ты не представляешь, как это здорово. Что-то невероятное! Ты не можешь этого почувствовать, и потому думаешь, что самое главное – быть тем человеком, которым тебя привыкли видеть окружающие. Ты сам боишься измениться, и другим не даешь!

И, не зная, что еще сказать, он просто развернулся и побежал. Хойс устремился следом в твердой уверенности, что за этим безумным магом необходимо приглядывать. Это было единственное, что он мог для него сделать, а с их могущественным противником тот справится и сам.

Хумейский колдун показался очень скоро. Он торопливо шагал вдоль невысокого бортика набережной. Уна рванул к нему, не снижая скорости.

– Стой! – заорал он.

Колдун обернулся и встал, его лицо исказилось сначала от ужаса, а затем от напряжения. Он заслонился руками, отклоняясь назад, край бортика уперся в его бедро. Уна тоже остановился, сосредоточенно глядя на врага. Хойс догадался, что происходит: его друг пытался притянуть к себе противника, а тот всеми силами старался вырваться. Он все сильнее отклонялся назад, и теперь перегнулся через бортик больше, чем это дозволено законами природы, так что почти висел в воздухе над рекой. Уна не проделывал никаких сомнительных экспериментов с собственным равновесием, только стоял, судорожно стиснув кулаки. В его глазах горел огонь, который беспокоил Хойса больше, чем что-либо другое. Но, помня о том, что парню это нравится, он не вмешивался. Он вообще не представлял, как может вмешаться, разве что схватить за ворот хумейца, но мастер не сомневался, что в этом случае ему мало не покажется. И даже Уна не успеет прийти на помощь.

Он вздохнул с облегчением, когда за их спинами появилась наконец пробившаяся через все препятствия повозка. Колдуны, сидящие в ней, громко и издалека завопили от возбуждения, увидев свою жертву, чем привлекли внимание Уны. Он обернулся, и это оказалось роковой ошибкой. Их магический контакт с хумейцем внезапно пропал, и тот, не удержав равновесия, кувыркнулся назад. Все, что успели заметить раскрывшие от неожиданности рты колдуны, были его мелькнувшие за бортиком ноги. А затем послышался шумный всплеск: до воды здесь было довольно далеко.

Уна растерянно замер. Волна силы внезапно схлынула, словно ее и не было, и он снова превратился в себя: скромного, чуточку сумасшедшего, а в общем ничем не выдающегося парня. Он выглядел так, словно только что проснулся и тщетно пытается понять, где находится, да по большому счету так оно и было. Когда мимо него пронеслись трое стариков, он только проводил их изумленным взором.

Пришельцы из другого мира вцепились пальцами в бортик и напряженно всматривались в темную воду Тэйса. Там ничего не было видно. Одно из двух: либо борьба настолько вымотала хумейца, что он камнем пошел ко дну, либо он уже успел где-то выбраться. Магур кулаком грохнул Улеса между лопаток и заорал:

– Куда?

– На дно, – устало отозвался тот, никак не отреагировав на явное рукоприкладство. – Но я туда, извини, не полезу. Тут нужны другие специалисты.

– Пропало колечко, – вздохнул Кейрин.

– Извините, – слабо пискнул за их спинами Уна. Он съежился и стал раза в два меньше.

– Ну что ты! – Мастер Иллюзий ободряюще похлопал его по плечу. – Мы сами хороши: нашли время тебя отвлекать.

– А может этот парень сможет его вытащить? – с надеждой предположил Улес. – Он только что такое вытворял!

От этого заявления Уна чуть приободрился. Он шагнул к бортику, оперся на него и стал пристально вглядываться в темную воду. Спустя некоторое время он жалобно спросил:

– А как?

– А как ты до сих пор управлялся с этой штукой? – грозно спросил его Магур.

– Я… я не знаю, – голос парня стал еле различим. – Я не могу сосредоточиться. Мне надо… ну, разозлиться, что ли. А я не могу. Я устал, – признался он.

– Все правильно, – грустно произнес Кейрин. – Азарт прошел. И у тебя даже нет объекта, чтобы разозлиться, как ты говоришь.

– Может, если я отдохну… – неуверенно начал Уна.

– Ну да. Утром ты проснешься, и все сегодняшние события покажутся просто страшным сном. Ты уже не сможешь вспомнить это наваждение, у тебя не будет повода. Так что ничего не получится.

Уна совершенно сник. Он ссутулился и уставился в реку.

– Ладно, может оно и к лучшему, что Круг не будет собран, – решил Магур. – Это действительно слишком сильное оружие. Пойдемте домой. Отдай корону, парень.

– А может… – голос Уны звучал совсем слабо и нерешительно, но он все же набрался наглости, чтобы это сказать. – Если уж Круг все равно не будет собран… Может, вы оставите ее мне?

– Нет уж, мальчик, – Кейрин взял его за плечи и развернул к себе. – Я знаю, что тебе понравилось быть сильным, но это всего лишь иллюзия. По-настоящему ценна только та сила, которая есть в тебе, а все эти амулеты так, побрякушки. Они ничего не стоят, понимаешь?

– Но я же ничего не могу, – жалобно простонал Уна. – Что за дар – угадывать чужие судьбы? Бред какой-то!

– Почему же? Предупредить об опасности, предостеречь от ошибки – что в этом плохого? Кому-то твои пророчества могут спасти жизнь, подумай об этом!

С тяжким вздохом Уна медленно стащил с себя корону и сунул ее в руки Кейрина.

– Молодец! – одобрил Магур. – Прощайте, ребята! Рад был нашему знакомству. Теперь нам нужно спрятаться: трудно открывать двери, когда много лишних глаз. Так что не провожайте нас.

Никто и не собирался. Пришельцы загрузились в свою телегу и укатили, а парни из Города Тысячи Мостов остались на набережной. Уна тихонько всхлипнул, и Хойс осторожно обнял его за плечи. Он не знал, что сказать.

17.

Вечером этого дня в доме Клиома собрались все участники этой истории. Хеллин, обрадованная тем, что все закончилось, приводила в порядок убитого горем Уну. И надо сказать, что получалось у нее отменно: парень потихоньку оттаивал. Клиом с любопытством выслушивал скупой отчет Хойса об их невероятных приключениях.

– Неужели тебе действительно понравилось это вульгарное искусство убийства? – спросил он своего ученика, когда мастер закончил говорить.

– Понравилось, – вздохнул тот. – Приятно ощущать себя сильным. Не просто сильным, а всемогущим. Хотя это действительно вульгарно. Но у меня появилась идея получше, – Уна вдруг улыбнулся. – Хойс, мы с тобой просто обязаны подарить этому городу наследие иноземных пришельцев! Давай выпускать самодвижущиеся повозки. Ты делаешь, я заколдовываю. Они будут пользоваться спросом, будь уверен!

– Не сомневаюсь, – задумчиво протянул Хойс. – Нужно только получше продумать их внешний вид: не очень удобно сидеть спиной к вознице. И придумать им хорошее название.

========== Тайная магия ==========

1.

Ярким весенним утром по мостовым Города неспешно катил экипаж, запряженный парой мохноногих айсендульских лошадок. Лошадки испуганно косились на проносящиеся мимо них невероятные агрегаты. Впрочем, и кучер, и пассажирка кареты, степенная пожилая дама, наблюдали за ними с искренним любопытством.

За то недолгое время, пока дама не была в Городе, он снова обзавелся забавным нововведением, очередным безумным изобретением какого-то колдуна. Открытые четырехместные повозки передвигались совершенно самостоятельно, без всякой видимой тягловой силы. Все четыре кресла были обращены вперед по ходу движения, и в них с ошалевшими от счастья рожами сидели горожане. Кто из них правит экипажем, понять было невозможно. Следуя уже сложившимся привычкам гостей, приезжающих на собственных транспортных средствах, внезапно расплодившиеся местные повозки старались жаться к правой стороне улицы. Для пешеходов почти не оставалось места, и некоторые горожане уже добровольно пожертвовали частью своей личной территории, перенеся заборы чуть назад, чтобы расширить улицы. Город начинал привыкать к новшеству.

Экипаж пожилой дамы громыхал колесами по булыжникам одной из «расширенных» улиц Верхнего Города. Карету немилосердно трясло, и дама начинала с завистью коситься на оригинальные мягкие покрытия на колесах транспортных средств горожан. Завистливые вздохи выжимала из нее и нежно-зеленая листва, которая совсем недавно, но уже очень буйно окутала ветви многочисленных деревьев, и ощутимый запах пыльцы, и теплый, влажный ветер с Тэйса. Города Айсендула не изобилуют зеленью, а ветер степей всегда сухой, пронзительно холодный зимой и пыльный, раскаленный летом. Пожалуй, только весна с ее робкими первыми цветами, клейкими листочками и мягкой, без всяких экстремальных температур погодой могла в некоторой степени порадовать даму. Она давно и безнадежно мечтала переехать в Город, но осуществлению мечты препятствовала орава наследников, о коих надлежало заботиться, а также немалое количество рабочих, полагающих, что в отсутствие их единственной хозяйки развалится все предприятие. В глубине души леди разделяла их мнение, и потому Город оставался любимой, но несбыточной мечтой.

Полным ностальгической тоски взглядом дама придирчиво ощупывала сады, изгороди и дома, мимо которых проезжал экипаж. Как все изменилось за пять лет! Но она очень надеялась, что человек, которого она ищет, живет по прежнему адресу. Конечно, на это трудно рассчитывать, все-таки он был уже немолод. Но местным колдунам, кажется, возраст не помеха.

Экипаж вывернул на улицу Красного Заката, и леди, позабыв про светские условности, высунулась из окна. С этой стороны холма, обращенной к Тэйсу, вид на Город открывался поистине великолепный. Она была бы счастлива иметь такой вид из окна. Другая сторона холма, с видом на степи, оставалась практически необжитой, и леди предполагала, что знает причину. Но любоваться величественным зрелищем ей довелось недолго: карета свернула в узкую боковую улочку, больше напоминающую тоннель, образованный густыми и высокими живыми изгородями. Все, приехали. А это местечко, похоже, не изменилось с тех давних пор. Леди только надеялась, что оно совсем не изменилось.

Экипаж остановился, и пожилая дама чинно ступила на мостовую. Небольшой просвет в кустарнике, по всей видимости, должен был обозначать вход в сад, а рядом с ним, на вкопанном в землю столбике, была прибита простая, без обычных для местных вывесок магических выкрутасов, табличка с надписью:

Киата,

охотник

Леди озадаченно замерла перед вывеской. Охотник – это правильно, но старика определенно звали как-то иначе. Она не могла вспомнить его имени, но слышала от знающих людей (а местным всегда можно доверять в таких вопросах), что он был лучшим во всем Верхнем Городе. Зельна настаивала, что ей нужен не просто хороший, а лучший охотник. Но по всему выходит, что сейчас здесь проживает кто-то другой.

Немного поразмыслив у входа, леди все же решила войти. Возможно, парень сумеет подсказать, куда делся тот старик, а может статься, что этот охотник так же хорош, как предыдущий. Леди Зельна, конечно, не поедет в Город только затем, чтобы определить, не надула ли ее подруга матери. Велев слуге ждать ее у входа, пожилая дама прошла по песчаной дорожке сквозь густо заросший, запущенный сад и остановилась на пороге небольшого одноэтажного дома. Хотя в Городе большей популярностью пользуются двухэтажные жилища, старый охотник, похоже, не любил излишеств. По крайней мере, дом был тот же самый.

Леди дернула за шнурок колокольчика, глухо звякнувшего где-то внутри. Долго ждать не пришлось. Дверь открыл высокий, красивый, но какой-то мрачный мужчина лет тридцати. Слуг горожане не держат, значит, это хозяин. Какая жалость: рухнула последняя надежда, что леди просто неверно запомнила имя.

– Входите, – отрывисто буркнул хозяин, чуть посторонившись.

Женщина непроизвольно поморщилась. Она слишком часто бывала в Городе, чтобы не знать традиций. На «вы» здесь обращаются только к старикам, считая почтенный возраст мерилом мудрости, заслуживающей всяческого уважения, потому даже женщины Города не скрывают своих лет. Но уроженка айсендульских степей старательно не замечала множащихся на лице морщин, и столь грубое напоминание о возрасте несколько ее покоробило. Впрочем, она не стала спорить на эту тему, решив просто обращаться к этому ужасно нетактичному молодому человеку точно так же, якобы следуя своим, иноземным правилам хорошего тона.

– Спасибо, – она чопорно кивнула, переступая порог. – Вы охотник Киата?

– Да, верно, – сухо и все так же отрывисто ответил тот. При этом он невежливо сверлил своими темными глазами гостью. Та твердо решила не обращать внимания: в Городе правила этикета совершенно не в чести.

– Мое имя леди Анора, – церемонно произнесла дама. – Не могли бы Вы подсказать мне, где я могу найти прежнего хозяина дома. Помнится, несколько лет назад здесь жил один старый охотник, считавшийся лучшим в этом городе.

– Это мой учитель, – кивнул Киата. – Он отошел от дел. В старости хочется подольше оставаться живым.

Леди Анора удивленно моргнула и пристально посмотрела в лицо охотника, полагая обнаружить там язвительную усмешку, которой вполне можно было ожидать после подобного высказывания, но тот оставался совершено серьезным, по крайней мере, внешне.

– Я не знаю, где он сейчас, – продолжил Киата. – Если Вам нужен охотник, обращайтесь ко мне.

– Мне действительно нужен охотник, – важно ответствовала дама. – Вернее, он нужен не мне, а моей знакомой. Дочь моей подруги, узнав о том, что я еду в Город, попросила меня разыскать человека, который взялся бы выполнить какое-то сложное поручение.

– Я берусь за любую работу по моей специальности, – вставил охотник.

– А Вы действительно хороший специалист? – требовательно спросила леди. – Зельна просила, чтобы я разыскала лучшего в Городе.

– Вот об этом ничего не могу сказать. Я незнаком с другими охотниками. Для этого пришлось бы ехать в Город Тысячи Мостов. Впрочем, с тех пор, как изобрели нагвиорты, это перестало быть проблемой, – Киата криво ухмыльнулся.

Леди Анора удивилась было незнакомому слову, но почти сразу сообразила, что оно всего лишь образовано из двух корней хумейских слов, и в переводе получался просто «самоход». Очевидно, так называли поразившие ее транспортные средства.

– Все равно, Город Тысячи Мостов слишком далеко отсюда, – дама капризно поджала губы. – А я собиралась покончить с этим делом сегодня. В мои планы не входит мотаться по всему Городу в поисках охотника.

– Я Вам подойду, – лаконично отрекламировал себя Киата.

– Я очень на это надеюсь, – с ноткой сомнения в голосе проговорила леди Анора.

– Пойдемте, – бросил хозяин и, не оборачиваясь, двинулся вглубь дома.

Оскорблено вскинув подбородок, леди Анора последовала за ним. В Городе иногда попадаются удивительно невоспитанные и неприветливые типы. Никакого понятия об элементарной вежливости! А какие манеры! Просто ужас!

Одна из дверей вела в небольшую гостиную. Здесь не было почти ничего, лишь несколько книг на тяжелом комоде, погасший камин, с десяток скромных комнатных растений, да два кресла, укрытых тяжелыми цветастыми пледами. Ноги утопали в мягком ковре. В комнате было мрачновато, без того изящества, которое придает жилищу женская рука. Нора одинокого дикого пса. Только трогательные робкие цветочки слегка оживляли обстановку. Впрочем, почти все горожане держат дома растения. Однажды, разговорившись со случайным попутчиком, как потом выяснилось, самым обычным местным колдуном, леди Анора спросила его об этом. «Забота о растениях учит угадывать тайные, невысказанные желания, – ответил он. – Это развивает интуицию».

Хозяин немедленно плюхнулся в одно из кресел и вытянул ноги. Даже не предложил даме присесть! Леди надменно вздернула носик и умостилась в соседнем кресле. Положила на колени сумочку и преисполненным изящества жестом вынула оттуда запечатанное письмо.

– Леди Зельна изложила свою просьбу в этом письме, которое просила передать… э… тому человеку, которого я найду.

Охотник молча протянул руку, вынул конверт из тонких аристократических пальцев и небрежно сломал печать. Быстро пробежав глазами строчки, он коротко произнес:

– Согласен.

– На все условия? – уточнила леди.

– Разумеется.

– О, это прекрасно, – обрадовалась она. – Мне так не хотелось бы искать кого-то еще! Вот, возьмите.

Дама вытащила из сумочки небольшой звякнувший металлом мешочек и протянула Киате. Он недоуменно приподнял бровь, не пошевелив более ни одним мускулом.

– Это на расходы, – пояснила леди Анора. – Вам потребуется еще добраться до места, и вообще…

– В этом нет необходимости, – перебил ее суровый охотник.

– Леди Зельна настаивала, чтобы я передала Вам эту сумму, – строго сказала пожилая дама. – Я всего лишь выполняю ее просьбу.

– Ладно, – Киата равнодушно сграбастал мешочек. Только безупречное воспитание не позволило леди Аноре изумленно покачать головой. Даже суровые воины айсендульских границ по сравнению с этим мрачным, немногословным колдуном казались эмоциональными мальчиками.

– Вам все понятно? – еще раз уточнила леди. – Зельна говорила мне, что все подробно объяснила в письме, но сама я его не читала, разумеется.

– Мне все ясно, – подтвердил охотник.

– Значит, мы договорились, – с облегчением резюмировала Анора. – Когда Вы сможете отправиться?

– Немедленно.

Сочтя свою миссию выполненной, леди вежливо попрощалась с хозяином, уже снова уткнувшимся в письмо, получила в ответ какое-то невразумительное мычание вроде «угу» и, наконец, покинула мрачное жилище этого странного типа.

2.

Киата задумчиво теребил в руках письмо. Этот заказ не похож на те, что он привык получать. Аккуратным почерком с завитушками на правильном хумейском было написано:

«Уважаемый охотник!

Я намереваюсь нанять Вас для выполнения сложного и опасного дела. В окрестностях нашего города Шоллга (граница Айсендульского царства) появился демон, называемый местными дикарями Великим Духом. Судя по их преданиям, справиться с ним довольно сложно, и к тому же он не преминет полакомиться свежей человеческой кровью. Пока он, кажется, никого не убил, но его пару раз видели в городе, и это внушает мне опасения. Я считаю своим долгом позаботиться о том, чтобы это чудовище навсегда покинуло наши края. За успешное выполнение задания я плачу три тысячи айдов.

Кроме того, есть одно непременное условие, которое может показаться Вам странным. Я настаиваю, чтобы никто не знал, кто Вы и откуда. Никто, даже слуги. Свое имя можете называть без опаски, однако о том, что вы охотник, и о Вашем задании должны знать только мы двое. Представьтесь как-нибудь иначе. Я приму Вас в своем доме. Прошу приехать как можно скорее, поскольку ситуация может измениться в любой момент.

Заранее благодарю».

Далее следовала подпись и адрес. Все это было чрезвычайно любопытно. Мало того, что за могущественным Великим Духом придется гоняться по бескрайним степям Айсендула, так еще вся эта таинственность. Почти наверняка леди сама же его и вызвала, а теперь боится, что об этом кто-то узнает. Как правило, в дом охотника вваливаются колдуны с виноватыми рожами и смущенно бормочут о том, что эксперимент вышел из-под контроля. В том, собственно, и состоит его работа, чтобы наводить порядок за этими неудачливыми экспериментаторами, вызывающими из Нижнего Мира то, с чем они неспособны справиться.

Дальних поездок Киата не боялся. Даже наоборот, предпочитал работать в диких условиях, вдали от людей, которых всегда ужасно стеснялся. Он не сомневался, что смертельно обидел эту важную пожилую леди, но ничего не мог с собой поделать. Некоторые прячут смущение за маской непроходимого хамства. Ему же всегда было проще иметь дело с тварями.

Еще чуток поразмыслив, Киата бодро выпрыгнул из кресла. Он обещал леди Аноре отправиться немедленно, а от своих слов он никогда не отступал ни на йоту. Небрежно взъерошив ладонью листья растений, охотник двинулся в спальню, откуда уже через пару минут показался с дорожной сумкой. Ему не пришлось носиться по всему дому в лихорадочных попытках сообразить, что может потребоваться в дальнем пути: он точно знал, что ему нужно. Заперев дверь на ключ, он двинулся к дальней ограде своего сада. Здесь, среди зарослей, была небольшая лазейка, ведущая на территорию соседки, приветливой женщины, почти единственного человека, с которым этот нелюдимый парень сумел наладить контакт. Она не раз выручала его в подобных ситуациях, каждый раз предлагая и впредь обращаться к ней. Похоже было, что эта небольшая услуга доставляет ей истинное удовольствие.

Соседка копошилась в саду, искусно подрезая кустарник.

– Присмотришь за моей растительностью? – изобразив смущенную улыбку, Киата бросил ей ключ. Она легко поймала его.

– Уезжаешь?

– И, наверное, надолго, – кивнул он. – В Айсендул.

– Ничего себе! – удивилась она. – Ну, счастливого пути!

– Спасибо.

Он поспешно ретировался на свою территорию. Колдун не любил говорить о предстоящей охоте. Вот после – сколько угодно. Правда, говорить обычно было не с кем.

Покончив с прощаниями, Киата проследовал в гараж, шлепнулся на сиденье своего нагвиорта, бросил на соседнее сиденье сумку, удобно уложил руки на подлокотники и рванул с места. Транспорт послушно следовал мысленным приказам. Вывернув на улицу с подъездной дорожки, Киата еще прибавил ходу.

С изобретением этих невероятных средств передвижения Город стал удивительно удобным для жизни местом. Вечная проблема этого мегаполиса – расстояния – перестала являться таковой. Конечно, такое масштабное изобретение приживалось с трудом, но восхищенные его удобством жители готовы были терпеть временные трудности. Как обычно без всякой официальной регламентации, люди интуитивно подстраивались друг под друга. И хотя нововведение появилось лишь этой зимой, но к концу весны уже выработался своеобразный кодекс поведения на дорогах. И это было очень кстати, поскольку транспорта на улицах становилось все больше и больше.

Можно считать, что степи Айсендула начинаются прямо за холмом. Правда, их приграничные города начинаются намного дальше, но вся эта земля как будто уже никому не принадлежит. Кто-то здесь живет, конечно. Немногочисленные полудикие племена, для защиты от которых айсендульцы строят свои крепости, хотя те даже не пытаются на них нападать, поскольку с первого взгляда понятно, что варварам бесполезно тягаться с военной мощью этого царства. Но мужественным и романтичным воинам Айсендула слишком нравится эта гипотетическая опасность, позволяющая наполнить жизнь постоянным ожиданием, формирующая цель жизни этих странных людей.

Нагвиорт проворно взобрался на вершину холма и начал долгий спуск. Город заканчивался здесь, наверху. Впереди расстилалась бескрайняя равнина, неправдоподобная гладкость которой лишь изредка нарушалась небольшими одинокими холмами. Прямая, как стрела, дорога разрезала надвое колеблющийся океан свежей весенней травы. Над этой зеленой бесконечностью полоскалось выцветшее небо, окаймленное по краю густой стайкой крохотных облачков, а больше здесь ничего не было. Очень скоро начало казаться, что нагвиорт стоит на месте, что в мире ничего не меняется, и больше уже никогда ничего не произойдет. Дорога уходила в вечность, где был способен двигаться только ветер.

До самого вечера Киата так никого и не встретил. Он несся с сумасшедшей скоростью, сам того не замечая, на ходу жевал булку, а взгляд его замер где-то на границе земли и неба. Он восхищенно наслаждался дорожной бесконечностью, в которой шевелились смутные ощущения, тени забытых снов и детских мечтаний, призраки мыслей о том, что было и что могло бы быть, а в общем, ничего ясного, ничего конкретного. Он сам переставал существовать, но был далек от сожалений об этом. На смену ему пришло какое-то новое, неведомое существо, которое, когда подошло время, растворилось в сгустившихся сумерках. Именно за это Киата и любил дорогу.

На ночь он остановился у огромного дерева, невесть каким ветром занесенного в самое сердце степи. Остановив нагвиорт неподалеку, Киата приблизился к дереву и слегка погладил шершавый ствол. Видимо, могучему хозяину этого участка степи понравился такой подход, поскольку спал охотник на твердой земле как убитый и проснулся утром невероятно бодрым. Он позавтракал, прислонившись спиной к стволу, который казался теплым и очень удобным.

Киата с детства владел этим даром – приручать. Он умел тонко чувствовать настроения, не только людей и животных, но даже вещей и мест. Ребенком он верил в то, что дома, улицы, города – все они по-настоящему живые, обладают душой и памятью, размышляют, как-то воспринимают приходящих к ним людей. Он умел понравиться незнакомому месту, всегда знал, куда можно ходить, а куда не стоит. Он ловко пользовался тем, что предлагает ему окружающая обстановка, но точно угадывал, когда лучше убраться. Эта способность и послужила тому, что его учитель заприметил паренька и предложил пойти в охотники.

После завтрака Киата снова загрузился в транспорт и продолжил путь. Он рассчитывал уже к вечеру добраться до Шоллга. Это верхом дорога занимает суток десять, а нагвиорты несутся со скоростью, противоречащей нормальным человеческим представлениям о возможном. Охотник со слов опытных путешественников знал, что эта дорога ведет прямиком до Шоллга, но вот как он будет ориентироваться в самом городе, он не очень себе представлял. Адрес – не карта, и чтобы найти нужный дом, придется спрашивать, а много ли айсендульцев владеют хумейским? Впрочем, среди стражей границы, живущих так близко к Городу, такие могут и найтись. Но эти сложности мало волновали Киату, твердо вознамерившегося очаровать этот незнакомый, романтический город-крепость.

Рельеф изменился. Теперь поверхность земли была смятой, словно неаккуратно брошенное покрывало. Попадались провалы и овраги, один раз путь охотника пересекла река, через которую был переброшен довольно шаткий мостик. Временами слева блестела синяя лента Тэйса, к которой стремились всевозможные кустики и тонкие, качаемые ветром деревца. Они толпились вдоль берегов, давая приют мелкой живности. Потом Тэйс повернул в сторону, а Киата поехалпрямо. Лишь один раз он разминулся с айсендульской повозкой, да наблюдал вдалеке стаю диких собак, которые, завидев нагвиорт, остановились и долго провожали его взглядом. А вскоре после этого посреди степи показались крепостные стены. Спустя полчаса Киата притормозил у огромных ворот Шоллга.

3.

Город пленял своим мужественным очарованием. Высоченные конусы сторожевых башен, на вершинах которых прохаживались хмурые стражи, крупные, сглаженные ветрами камни крепостных стен, бело-голубые трепещущие флаги. Завидев путника, стражи отворили тяжелые ворота, пропуская его внутрь. Каков тогда смысл подобных мер предосторожности, если впускают всех подряд? Киата, впрочем, не имел желания возмущаться тому, что его не остановили.

Улицы Шоллга вряд ли были уже тех, что в Городе, но казались таковыми: никаких садов, – каменные стены вздымались рядом с тротуаром. Высокие мрачные здания безжалостно стискивали улочки, и весь город казался огромным старинным замком с небом вместо высокого потолка. Киата остановил нагвиорт и восхищенно задрал голову, любуясь непривычными очертаниями местной архитектуры. Все здесь было пронизано угрюмой твердостью духа, преисполненного решимости выстоять перед лицом любых ударов стихии. Невольно Киата начинал проникаться мужественной философией воинов степей. Он лучезарно улыбнулся городу, и в острых шпилях его башен вдруг заплясали солнечные блики.

– Ну и ну, парень! Ты что, потерял лошадь?

– Не потерял, – буркнул Киата, недружелюбно покосившись на незнакомца, который с восторгом разглядывал его транспортное средство. Мужчина был постарше охотника, смуглая кожа и темные волосы выдавали в нем айсендульца, да и одет он был в соответствии с местными традициями – в короткую кожаную куртку и узкие меховые штаны, но вот на голову было намотано нечто вроде тюрбана, – подобные можно было увидеть разве что на некоторых путешественниках из-за моря. Горящим взором исследователя он ощупывал нагвиорт вместе с его возницей.

– Ты ведь из Города, – утвердительным тоном сказал незнакомец. – Я так и подумал. Только там носят такие балахоны.

– Хумейцы тоже их носят, – неуверенно возразил Киата.

– Только в Городе и только зимой, уверяю тебя. Им ведь кажется, что у вас там ужасно холодно. Хотя их собственные тоги и плащи ненамного лучше.

Киата пожал плечами, не желая ввязываться в дискуссию, но вдруг сообразил: вот он человек, говорящий по-хумейски! Осталось только спросить его, как добраться по нужному адресу.

– У вас опять изобрели что-то новенькое, – продолжал тем временем словоохотливый незнакомец. – В Городе я давненько не был, а вот на наших дорогах я такие уже пару раз видел. Их ведь недавно придумали? Как называется эта штука?

– Это нагвиорт, – ответил Киата. Он уже начал проникаться невольной симпатией к этому человеку. В нем не чувствовалось враждебности, настороженности, которой привыкли встречать всех чужеземцев жители большинства государств. Парень искренне и открыто выражал свои эмоции, и потому Киате оказалось не так уж трудно продолжить разговор. – Их придумали этой зимой. Два парня открыли мастерскую, и они единственные в Городе, кто их делает.

– Наверняка берегут свой секрет пуще глаза, – хмыкнул собеседник. – Долго на нем сюда добираться?

– Я выехал вчера, – честно ответил Киата.

– Ничего себе! – присвистнул незнакомец. – По делам или просто так? – полюбопытствовал он.

– По делам, – признался охотник. – Кстати, не подскажешь, как найти вот этот адрес?

Он сунул собеседнику письмо, предварительно согнув лист так, что на нем кроме адреса практически ничего не было видно.

– Зельна! – усмехнулся тот. – Важная дама. Не думал, что у нее есть дела с Городом. Хотя… мне кажется, она и сама немного ведьма.

– Ты ее знаешь? – удивился Киата.

– Трудно не знать местную элиту. Не так уж ее много. Ладно, смотри. Вон те высокие дома с башенками, там живут самые богатые. Тебе нужен дом из синего камня; ты его легко узнаешь – там только один такой. У него все арки заплетены какой-то заморской растительностью, признаться, так и не выучил ее название. Давай, езжай, хочу посмотреть на эту штуку в деле.

– Спасибо, – улыбнулся Киата и на радостях рванул с места. Последнее, что он услышал, был восхищенный вздох его собеседника. А спустя несколько минут он уже тормозил возле указанного дома, стены которого действительно были слегка синеватыми. Похоже, гость успел понравиться городу: Киата нисколько не заблудился.

Охотник остановил свой транспорт возле невысокой металлической ограды, украшенной всевозможными завитушками. За нею раскинулся сад, довольно большой, но не слишком шикарный. Любой горожанин на такой территории развернулся бы вовсю. И все же это был сад, аккуратный, ухоженный, с круглыми ярко-зелеными кустиками. Он и эта резная оградка были единственными чертами хоть какого-то сходства с родиной Киаты. Дом же был просто чудовищно огромен. Четыре этажа, башенки с лепными украшениями, арки, и вправду заплетенные вьющимся растением. Нигде в Городе такого не встречалось, даже резиденции самых популярных, и оттого крупных магических Школ вполне ограничивались двумя этажами, расположенными на куда более скромной площади. Поэтому Киата распахнул рот, созерцая это чудо архитектуры. Но вскоре опомнился и решил войти.

Открыл ему дворецкий, с вежливым безразличием осведомившийся, кто, откуда и куда. Без особой надежды на успех Киата задал вопрос и с облегчением обнаружил, что собеседник владеет хумейским.

– Я к леди Зельне, – объяснил ему Киата, немного нервничая: ему прежде не приходилось разговаривать со слугами. – Она меня ждет.

– Как Вас представить?

– Киата. Скажите, что я тот человек, которому она писала письмо.

Дворецкий проводил охотника в гостиную, вежливо попросил подождать и испарился. Киата плюхнулся в кресло и принялся равнодушно разглядывать шикарное убранство, тяжелые, спадающие мягкими складками драпировки, книги с незнакомыми буквами на корешках, слишком аккуратный вид которых наводил на мысль, что сии предметы служат исключительно для украшения.

Ждать пришлось недолго. В комнату впорхнуло прелестное юное создание: очаровательная мордашка в ореоле умилительных светлых кудряшек, тонкая фигурка, божественная легкость движений. Не с первого и даже не со второго, а, пожалуй, только с десятого взгляда можно было понять, что леди отнюдь не девочка, а взрослая женщина лет, вероятно, тридцати. Но, несмотря на восхитительную миловидность и легкомысленную улыбку незнакомки, Киата вдруг почувствовал себя неуютно.

Очаровательная леди впорхнула в комнату и замерла на пороге. Внимательно всмотрелась в лицо гостя.

– Кто Вы? – полушепотом спросила она.

Голос был мягкий, красивый, под стать внешности, но в нем явственно ощущались властные нотки.

– Вы – леди Зельна? – предусмотрительно уточнил Киата, тоже невольно понижая голос.

– Да, именно.

– Я охотник.

– Я так и подумала, – удовлетворенно кивнула леди. Ее улыбка стала чуток дружелюбнее. – А ты осторожен.

– Как ты просила, – отозвался Киата, чуть скривив уголки губ, что тоже должно было означать улыбку.

– Ты быстро приехал, – одобрительно заметила Зельна. – Я не ждала тебя так скоро.

Она не слишком уверенно владела хумейским, очевидно, учила его скорее для общего развития, чем для повседневного пользования. Однако она прилежно пыталась воспроизводить особенности речи жителей Города, их интонации и обороты.

– Давай пойдем пока наверх, – предложила она. – Я прикажу подать ужин, но мы еще успеем переговорить о деле.

– Конечно, – согласился Киата. – Дело – это главное.

Краткая экскурсия по этому оплоту роскоши вызвала у охотника скорее недоумение, чем восхищение. По его мнению, все эти огромные вазы, статуэтки, пыльные драпировки только захламляли помещение, не принося никакой практической пользы. По крайней мере, он сам ни за что не стал бы превращать свой дом в филиал музея. Да и комната, куда они в конце концов попали, тоже не вызвала у него особого энтузиазма. Он не столько присматривался, сколько «принюхивался» к обстановке, пытаясь определить настроение этого места, его отношение к пришельцу. Киата чувствовал себя здесь немного не в своей тарелке. Это место не было враждебным, скорее, оно было чуждым.

Единственными предметами, вызвавшими его симпатию, стали книги. Как много книг! И вот эти, похоже, читают, потому что лежат они как попало, да и вид имеют несколько более потрепанный, чем те, что внизу.

Пока он вожделенным взором ощупывал книжные обложки, Зельна уселась в кресло возле окна. Киата мысленно отметил, что она не предложила ему сесть, что, как он знал, было предписано местными правилами хорошего тона, однако совершенно не принято в Городе. Там считается, что каждый сам решит, что он хочет сделать: сесть или остаться на ногах, а также выбрать место, которое ему больше нравится. Очевидно, Зельна была знакома с особенностями культуры Города и теперь вовсю демонстрировала свои познания.

– Великий Дух бродит в степи, – сообщила Зельна. – Так что, видимо, тебе придется отправиться туда же.

– Разумеется, – спокойно отозвался Киата.

– Как ты будешь его ловить? Я имею в виду, ты будешь уезжать туда на день или на ночь? Что ты собираешься с ним делать?

– Я никогда не говорю о будущей охоте, – сердито буркнул охотник. – И не распространяюсь о своих методах. Не то, чтобы это великая тайна, просто иногда сила уходит, если начинаешь много о ней говорить.

– О, нет, конечно! Я не собиралась допытываться, просто…

– Я отправлюсь в степь завтра утром. Я предпочел бы переночевать в доме, если это возможно, хочу немного отдохнуть с дороги. И вернусь только после того, как уничтожу вашего Великого Духа.

– Ты будешь жить прямо там, под открытым небом? – восхитилась Зельна.

– А что в этом особенного? – угрюмо пожал плечами охотник. – Мне только нужно куда-то спрятать нагвиорт.

– Спрятать что?

– Телегу.

– А, мы об этом позаботимся, – пообещала леди.

Киата невольно ухмыльнулся, представив, как они «позаботятся» о его транспорте. Наверняка впрягут в нагвиорт лошадь и оттащат в сарай. Но объяснять им что-то он не намеревался: хотел посмотреть, попросят его о помощи или нет. Как выяснилось, не попросили.

– Тебе что-нибудь нужно? – продолжала заботливо расспрашивать его Зельна. – Продукты?

– У меня все есть, – твердо оборвал он ее.

Леди умолкла, но Киата кожей чувствовал, что она собирается сказать что-то еще, только не знает как. Чтобы не мешать человеку думать, он отвернулся и принялся рассматривать книги. Почти сразу этот рассеянный жест сменился искренним любопытством. Он повертел в руках одну из книг, написанную четким, убористым почерком, украшенную по полям незамысловатыми орнаментами.

– Недешевое удовольствие, – вздохнул он, ласково погладив шершавую обложку.

– Да уж, – гордо откликнулась Зельна. – Здесь у меня только оригиналы. Экземпляры, написанные самим авторами, я со многими из них знакома лично.

– Надо же! – Киата готов был выть от зависти. – Это же еще дороже! И их так много!

Он окинул жадным взглядом коллекцию, понимая, что такой ему никогда не иметь.

– У меня тоже есть несколько книг, – заявил охотник, внезапно охваченный детским желанием похвастаться. – Переписанные, конечно. Но есть и один оригинал. Книгу написал и подарил мне мой учитель. Там есть почти все, что может быть полезно для охотника. И мой экземпляр – единственный в мире, никто еще не брался его переписать.

– Здорово! – снисходительно похвалила его Зельна. – Я вот не могу похвастаться уникальностью своих книг.

– Я взял за правило вознаграждать себя новой книгой за особенно опасные задания, – неожиданно для себя самого разоткровенничался Киата. – Когда было по-настоящему трудно, но я справился, понимаешь? Конечно, это очень дорого, но я готов экономить, чтобы иметь возможность иногда покупать книги. Жаль, что здесь нет ни одной на хумейском, – вздохнул он, оглядев библиотеку. «Обязательно бы попросил почитать!» – мысленно закончил он.

– Ты так любишь читать? – Зельна задумчиво посмотрела на него.

– Обожаю! – признался он.

– У меня есть одна книга на хумейском, – немного поразмыслив, вдруг сказала она. Леди смотрела как-то особенно пристально, прищурившись. – И я думаю, что подарю ее тебе. Если ты сделаешь то, чего я действительно хочу от тебя.

Киата недоуменно моргнул. Больше всего это походило на непристойное предложение. Но нет, такое он бы сразу учуял. Здесь было что-то еще, но он пока не мог понять.

– Думай, охотник, – настойчиво повторила Зельна. – Если окажешься догадливым, книга твоя. Если нет, получишь только свои деньги. Пойдем ужинать, – она внезапно сменила тему. – Ты останешься здесь до утра, слуги покажут тебе комнату. Утром ты отправишься на охоту, как и собирался, а когда вернешься с хорошими вестями, получишь свое вознаграждение.

Она резко вскочила с кресла, и Киата понял, что вопросов задавать не стоит. У него еще будет время разгадать эту шараду. Может статься, что в ходе охоты на демона многое станет ясным. Поэтому он просто последовал за хозяйкой.

– А как я узнаю, что ты действительно справился с Великим Духом? – Зельна неожиданно развернулась к нему. – Какие ты представишь доказательства?

– Никто еще не требовал от охотника доказательств, – пожал плечами Киата. – Ни один охотник не станет говорить, что убил тварь, если не сделал этого. Немногим счастливчикам из числа колдунов ложь сходит с рук, – любая ложь! – а уж охотник особенно рискует. Твари так устроены, что им небезразлично, что о них говорят и думают. Им нравится человеческий страх даже больше, чем человеческая кровь, многие из них только ради него и затевают эти сомнительные мероприятия с убийствами. Если охотник соврет, что победил тварь, она непременно отомстит, чтобы доказать всем, что она жива, и тогда у обманщика маловато шансов. Я никогда не стал бы шутить с этим.

4.

Под ногами хрустели останки прошлогодней травы, а солнце жарило вполне по-летнему. Киата снял свою довольно теплую накидку и пристроил ее на котомку, висящую на плече. Вот ночью она придется как раз кстати. А днем было вполне удобно в просторной полотняной рубахе. В котомке лежало немного сухарей, на поясе висел нож, а больше у него ничего не было. Изредка Киата жевал сочные стебли трав и лепестки цветов. Он почти ничего не ел во время охоты. Пост обострял чутье охотника, заметно повышая его шансы на победу в предстоящей схватке. Привычный к периодическим издевательствам организм относился к этому вполне спокойно, не устраивая неприятных сюрпризов в виде внезапных головокружений и слабости.

Жесткие пряные стебли и сладковатые цветы степей понравились Киате куда больше, чем вчерашний ужин в богатом доме. Слишком роскошно, обильно и непривычно. От запаха острых специй ему ужасно хотелось чихнуть, а напитки показались приторными. Он ел очень мало, сославшись на необходимость голодания. Зато, в надежде разгадать загадку, внимательно слушал щебетание очаровательной леди, которая, кажется, была не слишком довольна тем, что он уходит за город.

– Если уж ты собрался насовсем туда идти, – озабоченно говорила она, – то я просто обязана тебя предупредить. Мы – хозяева в своем городе, но степь уже нам не принадлежит. Тебе следует опасаться тех, кто там обитает.

– Дикарей, что ли? – насмешливо уточнил он. Киата прекрасно знал, что из себя представляют те ребята, которые живут в степях у границ Айсендула. Эти люди нередко заходят в Город, то торговать, то меняться, немалое количество их так и осталось там жить, и в большинстве они столь же безобидны и дружелюбны, как и горожане. Вот каких-нибудь разбойников действительно стоило избегать, хотя охотник был уверен, что в его арсенале найдется подходящее средство, чтобы хорошенько напугать головорезов.

– Да при чем тут дикари! – неожиданно отмахнулась Зельна. – Я понимаю, что мы производим впечатление параноиков, когда строим эти стены и охраняем границы, но надо же простолюдинам чем-то заниматься! Образованные люди прекрасно знают, что эти племена не представляют для нас опасности, более того, они совершенно не воинственны и некоторые из них довольно милые. Бояться следует стай. От них-то, собственно, и призваны защищать стены.

– Каких еще стай? – изумился Киата. Он никогда не слышал ничего подобного.

– Адьяхо, – со значением сообщила Зельна. – Настоящие хозяева этих мест. О них очень мало известно. Они признали дороги нашей территорией, поэтому путешественники с ними практически не встречаются. А те безумцы, которые решились ночевать в степи, уже никогда не возвращались. Местные дикари их не боятся, наверное, потому, что адьяхо признали их право тоже здесь находиться. А вот нас они считают чужаками и потому нападают, когда могут. Если встретишься с ними…

– Но кто они? – недоумевал Киата. – На каком языке говорят? Ведь можно же договориться.

– Они не говорят, – хмыкнула леди. – Потому что они животные. Больше всего они похожи на диких собак, но больше и умнее. Они бродят огромными стаями, и я уверена, что они могут как-то переговариваться между собой. По крайней мере те немногие, которые выжили после встречи с ними, рассказывали, что действуют они на удивление слаженно.

– Я все равно пойду, – равнодушно пожал плечами охотник. – Справлялся с тварями, и с собаками как-нибудь справлюсь. Я, знаешь ли, не боюсь животных.

– Как хочешь, – надулась Зельна. – Я тебя предупредила.

Она явно очень хотела, чтобы он остался в городе или, по крайней мере, не отлучался надолго. Это было странно: разве не для того она пригласила его, чтобы изловить тварь? Впрочем, как выяснилось, есть еще что-то… и это что-то, похоже, находится в Шоллге. Если бы не желание заполучить обещанную книжку, он бы плюнул на все эти ребусы. Это не работа охотника – загадки разгадывать. Но один раз можно было пойти против принципов, тем более, что дополнительный азарт никак не мог помешать в охоте на столь серьезного монстра. Кстати, про монстра Зельна так ничего и не рассказала, а местных легенд Киата не знал, что зато он чувствовал, с каким суеверным ужасом она произносит это имя, а леди вовсе не казалась впечатлительной барышней. Скорее уж наоборот.

В конце концов он решил отправиться в степь, как и планировал раньше, но держаться поближе к городу и возможной разгадке, тем более, что Великого Духа пару раз видели именно здесь.

Он неспешно шагал вперед, принюхиваясь, почти не оглядываясь по сторонам. Примерно к полудню вокруг него сгустилась звенящая пустота. Все вокруг: хрусткая трава под ногами, выцветшее небо, дальние горизонты – все это стало казаться сном, фантазией, навязчивым воспоминанием, которое почему-то прицепилось, и от которого невозможно избавиться. Вскоре он перестал обращать внимание на наваждение. Настоящей реальностью стала лишь эта звенящая пустота, в которой где-то далеко ощущалось шевеление чьих-то жизней. За спиной шумел Шоллг, огромный, разноцветный, наполненный густым движением. Его тягучие потоки цвели посреди степи, словно факел. Впереди не было почти ничего, только мелкие тусклые точки мышей, птичек и прочей живности. Потом охотник перестал воспринимать их таким образом, они превратились в смутные шевеления, не имеющие никакого значения. Он чувствовал, что в степи есть жизнь, но никаких потусторонних проявлений здесь пока не наблюдалось.

Киата брел, как во сне, дожидаясь, когда придет необходимая ясность ощущений. Никто не учил его этому. У каждого охотника свои способы выследить зверя, и даже его собственный учитель употреблял какие-то специальные заклинания, чтобы обрести чутье или заставить монстра выйти из укрытия. Киате не требовалось ничего такого. Он безразлично отмечал, как сквозь его тело начинает просачиваться солнечный свет, как опасно колеблется степь, и он уже почти ничего не видит, как тело становится таким легким, что его запросто может унести ветер, как слегка зудит кожа, соприкасаясь с вечностью… Он исчезал. В краткий миг перед гранью его охватил страх; так всегда бывает, когда обычное человеческое сознание соприкасается с тем, что за пределами его понимания. Но Киата не был обычным человеком, он был охотником, а потому не сдрейфил на пороге, за которым неопытного путника могло поджидать все, что угодно, включая безумие и смерть. И мир вдруг вспыхнул перед ним с потрясающей четкостью.

Киата остановился, наслаждаясь своей измененной личностью. Степь звенела. Она была четко видна до самого горизонта. Обновленное тело с легкостью воспринимало все запахи, неразличимые звуки, тончайшие движения воздуха. Обновленный мозг мыслил удивительно ясно, а смутное прежде чувство, называемое интуицией, стало основой его мышления.

Киата был вполне способен удержать такое состояние несколько дней. Его новому телу требуется очень мало сна и еды, и именно эти важнейшие источники человеческого существования представляют сейчас для него наибольшую опасность. Слишком много пищи отвлечет организм от выполнения основной задачи, а сон может увлечь его дух неизвестно в какие дали. Запросто можно уснуть и не проснуться. Но охотник знал, как избежать всех этих неприятностей. Зато теперь, когда он перешел на другую сторону собственной личности, словно бы вывернулся наизнанку, являя миру бессмертную часть себя, он стал сродни Великому Духу, на которого охотился. Теперь Киата сможет учуять его, как бы тот ни прятался.

Охотник с наслаждением вдохнул обновленный, насыщенный незнакомыми запахами воздух и снова двинулся в путь. Он изменил направление и шел теперь по кругу, в центре которого находился Шоллг. Он шел почти всю ночь, прислушиваясь к сонному дыханию степи, но не заметил ничего подозрительного. На рассвете, начав ощущать легкую усталость, Киата забрался в какую-то яму, вытянулся в траве и закрыл глаза, стараясь ни на секунду не потерять контроля над своим сновидением, и это ему удалось. Пара часов в состоянии, больше похожем на оцепенение, чем на полноценный сон, восстановили его силы, и утром он продолжил охоту.

5.

Если опасный демон, называемый Великим Духом, старательно избегал охотника, то существа, считающиеся хозяевами здешних мест, предпочитали поскорее разобраться с чужаком. Киата учуял их даже раньше, чем увидел. К нему приближались десятка три явно разумных существ; их действиями сейчас руководило скорее любопытство, чем праведный гнев, и потому Киата решил не сворачивать с пути. Если пытаться скрыться, ребята, скорее всего, только разозлятся.

Вскоре он различил движение в серых зарослях: стая стремительно приближалась к нему. Уверенные, красивые движения сильных лап, – Киата невольно залюбовался ими. Он прошел еще немного навстречу этим существам, но потом остановился в нерешительности. Он не был уверен, что способен справиться с ситуацией, но обратного пути уже не было. Или справляться, или пропадать. Когда адьяхо окружили охотника, у него мелькнула мысль, что он, возможно, был чересчур самонадеян, когда предполагал, что никто не станет кидаться на него просто так. Судя по их физиономиям, еще как станет.

Твари имели определенное сходство с дикими собаками, но были более крупными и статными. Серьезные, умные глаза внимательно изучали пришельца, следя за каждым его движением. Киата внезапно понял: сейчас они его убьют, не потому, что имеют что-то против него, а просто потому, что он намеренно нарушил границы их территории. Да, он не айсендулец, но он вышел из Шоллга, несет на себе печать того запаха, и этого достаточно, чтобы убить. Адьяхо ненавидят людей, пришедших в их родные степи, построивших здесь огромные каменные стены и вытеснивших этот народ с их исконной территории. Эти звероподобные существа – вовсе не кровожадные, безжалостные твари, но они намерены сражаться за свою степь, чем бы им это ни грозило. Охотник просто понял это, поглядев в глаза стоящего перед ним существа, который, он знал это без тени сомнения, был вожаком стаи.

Целую секунду Киата лихорадочно соображал. Победить разом три десятка тварей, чьи клыки выглядят весьма внушительно, он не смог бы. Новое состояние, обостряющее чутье охотника, не делало его более сильным или неуязвимым. Те страшные заклятия, которые позволяют загнать любую тварь обратно в Нижний Мир, не помогут против вполне материальных противников, а в искусстве единоборств Киата не слишком силен. Как-то не было до сих пор в этом необходимости. Кроме того, он никак не мог сообразить, кем считать существ, стоящих перед ним: людьми или животными. С людьми у парня никогда не было контакта. С детства увлеченный изучением своей силы, он так и не научился ладить с окружающими. А вот с животными он всегда легко находил общий язык. Он умел вести себя располагающе, и будь это просто стая диких собак, его бы не тронули, признав своим. Но равнять этих существ с животными представлялось кощунством.

Еще секунда понадобилась Киате, чтобы принять решение. После чего он слегка улыбнулся вожаку, совсем чуть-чуть, уголками губ, чтобы случайно не показать зубы, и мягко, умело выдерживая интонацию, проговорил:

– Привет, ребята!

На подвижной морде вожака отразилось легкое удивление. Он моргнул и краем глаза покосился на остальных членов стаи, с которых внезапно слетела вся агрессия. Киата почувствовал, как волна недоумения передается от одного зверя другому, по кругу облетая всю стаю. Он явно вел себя не так, как они ожидали.

Хоть Киата и понимал, что еще далек от прощения, но он заставил себя полностью расслабиться. Он был уверен, что они чувствуют его состояние примерно так же, как он чувствует их. Он старался показать, что не настроен враждебно по отношению к ним. Но этого было мало. Нужно было еще что-то.

Охотник решительно шагнул к вожаку. Теперь уже тот уставился на человека круглыми от изумления глазами. Он не шарахался, чувствуя себя в безопасности, но хищники за спиной Киаты напряглись, готовясь к прыжку. Остальные топтались в нерешительности: человек вел себя нелогично, и они уже перестали понимать, чего от него можно ожидать. Тем временем Киата опустился на колени перед вожаком.

– А я слышал про вас, красавчики, – ласково сообщил он, глядя прямо в глаза адьяхо, словно пытаясь загипнотизировать. Руки охотника спокойно лежали на коленях, сумка сползла с плеча на землю. – Мне сказали, что вы обязательно меня порвете, но я не поверил. Мне кажется, вы неплохие ребята, просто вас обидели. И вы теперь мстите. Но я вижу, что вы умные мальчики, вполне способны еще раз подумать, прежде чем нападать.

Киата не был уверен, что они понимают человеческую речь, тем более на хумейском, тем не менее вожак стоял спокойно и внимательно слушал. Он не отводил глаза, что еще раз опровергало принадлежность адьяхо к животному миру: ни одна собака не может выдержать человеческий взгляд. Охотник чувствовал нерешительность вожака: с одной стороны ему полагалось не терять лица перед стаей и немедленно убить пришельца, но с другой – его одолело простое человеческое любопытство, столь понятная Киате эмоция, что он невольно снова улыбнулся. А поняв это, он понял и другую интересующую его вещь: адьяхо – не люди. Но и не звери, скорее уж, нечто среднее. У них ясный, почти человеческий разум, но поладить с ними можно примерно так же, как с животными. Он-то знал, как это бывает, сам всегда считал себя чем-то средним между человеком и тварью.

Киата протянул руку, слегка коснувшись пальцами носа вожака. Тот придирчиво их обнюхал. И тогда Киата продолжил жест, проведя пальцами по нижней челюсти зверя. Адьяхо озадаченно нахмурился, но не отстранился, и охотник решил, что может продолжать начатое. Он погладил хищника по шее, а потом, вконец осмелев, почесал за ухом.

Вожак даже не потрудился сделать вид, что ему неприятно. Он широко оскалился, и Киата мог бы поклясться, что это улыбка. Пока человек приглаживал ладонью его встрепанную шерсть, он насмешливо косился на своих соплеменников, словно говоря этим взглядом: «Надо же как оно все обернулось!» Те тоже озадаченно переминались с ноги на ногу, дружелюбно скалясь и бросая друг на друга короткие взгляды. Это выглядело, как если бы Киата здорово удивил стайку подростков. Они точно так же перемигивались бы, толкая друг друга локтями и таращась на него. Теперь уже и Киата без опаски скалился во все зубы.

Адьяхо придвинулись к Киате, даже те, что маячили за спиной охотника, покинули свой боевой пост, дабы полюбоваться на это чудо поближе. Он, наконец, прекратил терзать мех вожака и поднялся. Вожак снисходительно ухмыльнулся и, бросив многозначительный взгляд на свою стаю, старательно обнюхал штанину охотника и отошел в сторону. И тут же, повинуясь безмолвному приказу, адьяхо один за другим начали подбегать к Киате, обнюхивать его и отходить в сторону. Один из них даже попытался понюхать ладонь, и когда Киата в ответ слегка потрепал его по голове, остался явно доволен. Если не считать этого поползновения, охотник не шевелился на протяжении всей процедуры. Покончив с ритуалом знакомства, стая, как ни в чем не бывало, потрусила дальше. Некоторые из хищников робко оглядывались на Киату, провожающего их взглядом.

6.

Наладив дипломатические отношения с хозяевами округи, охотник продолжил свое увлекательное занятие. В сумерки он практически завершил обход вокруг города, под конец бесстыдно сократив радиус. Теперь стена маячила в сгустившейся темноте совсем недалеко от него. Киата еще не чувствовал усталости, напротив, наступление ночи только прибавило азарта. И вдруг сердце судорожно толкнулось в грудной клетке: он почуял добычу!

Что-то потустороннее, но ощущаемое теперь Киатой столь же четко, как и земля под ногами, маячило впереди, где-то напротив городских ворот. Похоже, монстр собрался полакомиться человечинкой. Охотник припустил со всех ног. Полупустая сумка хлопала по бедру, спутанные стебли цеплялись за ноги – жаль, что измененное состояние не защищает от мелких бытовых помех. Существо тоже заметило человека: охотник чувствовал, как оно озадаченно притормозило, принюхиваясь.

Враги сблизились на расстояние прямой видимости. Учитывая слабое освещение, оно составило около десятка шагов. Монстр представлял из себя рваный сгусток серого тумана без определенных границ. Пугаться тут было особо нечего, но человеческая сущность Киаты, заключенная глубоко на дне его новой личины, застонала от невыразимого ужаса. Так вот что должен чувствовать нормальный человек, повстречавшийся с тварью. Но охотник теперь не мог даже претендовать на звание нормального человека, а посему вопли маленького существа внутри отвлекали его не более, чем зуд заживающей царапины. И вместо того, чтобы ударяться в панику (на что явно рассчитывала тварь), он внимательно пригляделся к монстру.

Дух оказался весьма заурядным демоном. Такую тварь может не только вызвать, но и легко контролировать простой ученик какой-нибудь городской Школы, занимающейся вызовом этой мерзости. Должно быть, местные назвали его Великим Духом только за неимением надлежащего сравнения. Кроме того, Дух был явно не в форме. Он казался каким-то вялым, почти сонным, даже не почуял опасности, исходящей от приблизившегося к нему человека. Да и нападать не спешил. Замер, словно раздумывая, слегка покачиваясь из стороны в сторону над густой травой.

Киата озадаченно помедлил секунду, и как оказалось, он вполне мог это себе позволить. Редчайший случай на охоте! Но потом, отбросив посторонние мысли, он принялся читать заклинание, которое, по его мнению, было для такой твари в самый раз. Но тут произошло неожиданное. Вместо того, чтобы покорно оцепенеть на месте и тихо ждать конца, Дух дернулся, «встал на дыбы», из глубины его существа поднялась такая волна силы, которой никак нельзя было ожидать от этого тихони. Киату швырнуло назад, он с размаху шмякнулся на землю, почти потеряв сознание, звезды закрутили бешеный хоровод, и только могучим усилием воли он заставил их прекратить эту противоестественную деятельность. Все-таки звездам положено смирно висеть на небе и светить одиноким путникам.

Когда светила соизволили вернуться на свои места, Киата начал осторожно приподниматься, локти его неуверенно дрожали. Твари, конечно, и след простыл. Впрочем, нет, тут это расхожее выражение не соответствовало действительности. След-то как раз имелся, и охотнику теперь оставалось только идти по нему, на ходу размышляя, чем еще можно удивить противника.

Сбежавший монстр оставил в воздухе вязкую густую полосу, конечно, невидимую, но Киате казалось, что он глазами ощущает этот влажный, словно предрассветный туман над рекой, неосязаемый след. Идти по нему было проще простого, и он, не теряя времени, ринулся в сторону ворот Шоллга. Туманный призрак был уже с той стороны. Если сожрет кого-нибудь, это уже будет всецело вина охотника: ведь это произойдет после их встречи! Киата бежал, почти уверенный в том, что теперь-то стражники его остановят. Но этого не произошло: ворота преспокойно отворились. Видимо, даже в темноте он не производил впечатления дикаря в своей накидке. Молочно-белый след просачивался сквозь створки ворот и тянулся вдоль улицы.

Киата спешил. Он не знал, сколько времени он потратил на то, чтобы усмирить танцующие звезды, а по состоянию следа этого пока нельзя было определить. Кто знает, может прямо сейчас неосторожный ночной прохожий корчится от ужаса перед тем, как быть съеденным. След вел прямиком к домам знати, где-то рядом находился и дом Зельны, но Киата так и не разглядел его в темноте. Вскоре Киате пришлось перемахнуть через изгородь и протопать по ухоженным лужайкам к огромному зловещему строению. И зачем люди строят такие дома, на которые и смотреть-то неуютно, не то что жить?!

Обогнув чудовищный дворец, охотник оказался перед низенькой дверцей, явно ведущей в подвал. Белая полоса следа упиралась в нее. Почти кубарем скатившись по ступенькам, Киата толкнул дверь ладонями, но та осталась неподвижной; он явственно ощутил с той стороны самый банальный засов. Что ж, он надеялся, что ввиду особых обстоятельств хозяева простят ему вторжение. Приложив ладони к холодному дереву, Киата собрал волю в кулак и прошептал отпирающее слово. Охотник должен уметь отпирать двери. Засов со скрежетом сдвинулся и Киата ввалился внутрь.

Перед ним тянулся длинный и узкий коридор, уходящий далеко вглубь дома. Насколько далеко, сказать было трудно, поскольку освещение здесь отсутствовало напрочь. Зато четко ощущался белесый хвост, текущий вниз по этому мрачному тоннелю, но это было не все. Там, внизу, были люди. Около десятка, и вряд ли они спят. Что-то было не так с этими людьми, но Киата в тот момент был слишком увлечен следом, чтобы обращать на это внимание. Бросив котомку у входа, он побежал вперед, но по мере приближения к цели его охватывала смутная тревога. Поэтому, заметив отблеск света за поворотом, он не стал бросаться туда, очертя голову, а притормозил и осторожно заглянул за угол.

Его взору представилось совершенно дикое зрелище. В небольшом пустом зале вокруг костра собралась теплая компания мужчин и женщин, количество металлических побрякушек на телах которых значительно превышало количество ткани. На некоторых и вовсе, кроме увесистых браслетов, ничего не было. Они сидели прямо на полу, стоял только один обнаженный мужчина с невероятнейшей конструкцией из перьев на голове. Короткие жесткие перья нелепо торчали во все стороны, несколько длинных ярких перьев спадали на плечи. На фоне этой нелепой компании невероятные малиновые языки их костра казались в порядке вещей. Потрясенному зрелищем Киате понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, что пламя пляшет прямо на каменном полу. И еще некоторое время после, чтобы узнать в этом странном огне преследуемого монстра. Еще бы: Великий Дух был сам на себя не похож. Как можно было узнать в этом тихом, покорном существе могущественного демона! Он казался безобидной домашней зверушкой на фоне окруживших его людей, которые без всяких сомнений являлись сильными колдунами и ведьмами. Возможно, слишком сильными.

Тем временем стоявшее чудо в перьях обводило своих соратников свирепым взглядом, не предвещающим ничего хорошего. Правда, на соратников это не производило особого впечатления, в отличие от Киаты, который испуганно съежился, вжимаясь в стену. Он даже предположить не мог, что ему станет так жутко. И это притом, что его теперешнее обличье было почти не приспособлено для того, чтобы испытывать страх.

– Я же вас всех насквозь вижу! – прорычал мужчина. – Это кто-то из вас! И не пытайтесь убедить меня, что это вышло случайно.

– Ты же нас насквозь видишь. Ну так сам и скажи! – насмешливо предложил знакомый голос, заставив Киату в очередной раз вздрогнуть. Он отыскал глазами говорившую, и его нижняя челюсть со стуком упала на грудь: прикрытая незначительной полоской полупрозрачной ткани на бедрах, на четвереньках стояла леди Зельна.

– Помолчи! – рявкнул на нее мужик в перьях. Зельна безразлично пожала плечами и отвернулась.

– Кто-нибудь из горожан его вызвал, – неуверенно предположила одна молодая леди. Впрочем, они все тут были молоды, этот мужчина в невероятном головном уборе был, кажется, самым старшим.

– Никак, – ответил он уже спокойнее. – Дух в первый раз вышел прогуляться за ворота. Даже если бы его кто-то и заметил, никак не успел бы пригласить охотника. Я не стал бы трепаться на каждом углу, что живет у меня в подвале. Огласка не входит в мои планы. Если бы демону не было необходимо восстановить силы, я бы никогда его отсюда не выпустил. Значит, остается предположить, что проболтался кто-то из вас. Или, может быть, – он обвел уничтожающим взглядом присутствующих, – кто-то решил избавиться от меня?

Колени Киаты предательски задрожали, и одновременно с внезапно озарившим его решением давешней загадки он понял, что растерял всю свою концентрацию. Теперь он сам себе напоминал маленького мальчишку, впервые заглянувшего туда, куда ему строго-настрого запрещено было заглядывать, и теперь боящегося, что его застукают за этим занятием. «Так вот за что ты хотела расплатиться со мной книжкой! – подумал он. – Извини, ты обратилась не к тому специалисту. Я готов разобраться с демоном, но не с его заклинателем». Киата подумывал о том, что пора бы бежать, но боялся отлипнуть от стенки, где, как он надеялся, он был незаметен в тени.

У главаря этой зловещей секты вдруг заблестели глаза. Он явно учуял сумбурные мысли охотника, лишившегося своей маскировки. Постреляв глазами по залу, он уставился на темный провал входа.

– А вот и он! – торжественно объявил заклинатель духов.

Колдуны и ведьмы повскакивали со своих мест, тщетно пытаясь различить незваного гостя во мраке тоннеля. Пламя полыхнуло сильнее, отбрасывая неестественные малиновые отсветы на лица людей. Киату скрутило от ужаса, бледную тень которого он почувствовал при первой встрече с демоном. Теперь же это ощущение казалось вполне физической болью в мышцах в совокупности с приступом тошноты. Он совершил прыжок назад в отчаянной попытке к бегству, но немедленно уперся спиной в холодный камень стены. Спасительный коридор простирался справа от него, но выполнить простую последовательность действий – отлепиться от опоры, развернуться и броситься бежать, – он уже оказался неспособен. Он и на ногах-то устоял только благодаря тому, что, широко раскинув руки, впился ими в стену за спиной.

Враги не спешили, уверенные, что никуда он теперь не денется. Охотник действительно не производил впечатления человека, способного хоть на какие-то действия. Они топтались в центре освещенного зала, с ехидными ухмылками наблюдая, как он погибает в темноте. Киата заметил впившиеся в него расширенные глаза Зельны и с ужасающей отчетливостью понял: она не поможет. Она слишком боится парня в перьях.

Жестокий приступ беспомощности, когда Киата уже совсем собрался пропадать, длился несколько мучительно долгих секунд. Взять себя в руки – довольно избитое выражение, но иногда оно здорово соответствует действительности. Вечная, мудрая и невозмутимая часть личности Киаты, несправедливо загнанная в глубины подсознания, протянула свою могучую лапу, взяла за шиворот корчащегося от страха человечка и дала хорошего пинка, понятно, куда. Киата неожиданно для самого себя вспомнил, что является не только куском мяса, предназначенным на ужин запредельной твари, но и могущественным колдуном, по долгу службы обязанным с этой тварью справиться. Кроме того, дикая картинка, возникшая в его воображении в связи с недавним возвращением к себе любимому, натолкнула его на мысль о пути к спасению.

Во время обучения мастерству охотника невольно рождаются приемы и формулы, оказывающие воздействие на тварей, но неспособные помочь в деле их уничтожения. Далеко не обо всех из них можно хотя бы рассказать учителю. Киате вспомнился один прием, который он вслух стыдливо именовал «иголкой», а про себя – «пинком под зад». Это грубое словосочетание все-таки заставило его развеселиться даже в этой безнадежной ситуации. Хищно оскалившись, он прищелкнул пальцами. И это сработало. Демон заревел от боли и ярости, завертевшись волчком по залу и расшвыриваяокружающих. Колдуны, не ожидавшие ничего подобного, с воплями бросились врассыпную.

Нимало не заинтересовавшись, чем закончится это безобразие, Киата, не чуя под собой ног, бросился по тоннелю. Сознание покинуло его где-то по дороге.

7.

Что-то горячее и влажное проехалось по щеке, вслед за чем послышалось сосредоточенное сопение. Киата брезгливо поморщился и попытался отвернуться, но назойливая мокрая пакость все равно настигла. Что-то холодное ткнулось в ухо, а потом мягкий язык снова лизнул лицо. Плохо соображая, что происходит, Киата со стоном открыл глаза. Над ним нависла ухмыляющаяся физиономия, и охотник даже не сразу понял, что она принадлежит адьяхо. Парень был явно рад, что человек вернулся к жизни. Впрочем, это вполне могла быть и девушка, разве отсюда разберешь.

Морда исчезла из поля зрения, и Киата заморгал от яркого света. Солнце болталось высоко в небе, над головой сухо и сердито шуршала трава. Судя по всему, он валялся где-то в степи. Как он сюда попал, Киата не мог вспомнить. Надо полагать, на автопилоте.

Собравшись с духом, охотник заставил себя сесть. Это удалось вполне сносно, только перед глазами плясали какие-то неопознанные точки. Вокруг топтались несколько адьяхо, и Киату немного беспокоило то, что он никак не мог их сосчитать. Пять или шесть? Мысли путались. Шесть – больше, чем пять, или нет? Хорошенько сосредоточившись, Киата выяснил, что зверей было семь. Так, уже лучше. Мысли постепенно переставали беспорядочно вертеться в голове, дисциплинированно укладываясь на предназначенные для их хранения полочки. Окончательно осознав, что произошло этой ночью, охотник нервно рассмеялся.

– Ну и охрана у Шоллга! Впускают, выпускают… У меня, наверное, вид был тот еще!

Из этой реплики адьяхо сделали только один вывод: парень, наконец, оклемался. Они широко заулыбались, красные языки свисали из пастей. Ребята, похоже, были еще щенками: некрупные, тощие, немного нескладные, как и полагается молодняку. Глазенки поблескивали наивно и восторженно, так что Киата не удержался и потрепал по очереди мохнатые затылки. В отместку получил безжалостно облизанные уши и нос, а также несколько чувствительных тычков жестких лап. Похоже, его окончательно приняли в стаю.

Покончив с объятиями, Киата распихал молодежь, огляделся и обалдел: оказывается, до города рукой подать! Он-то был уверен, что сидит посреди степи, неизвестно где, и уже начинал прикидывать, как ему теперь разыскивать Шоллг. А он торчит прямо за спиной. Деталей на таком расстоянии было не разобрать, но Киата был почти уверен, что стражник на левой башне, облокотившийся на стену, пристально смотрит на их живописную компанию.

Прикидывает, наверное, стоит ли бежать на помощь или оставить все, как есть. Увидев, что предполагаемая жертва диких животных поднимается на ноги, он скрылся за мощным зубцом сооружения. На прощание подергав за уши адьяхо, Киата двинулся к воротам. Провожать его звери не стали.

У ворот его ожидал сюрприз: они были закрыты. Охотник озадаченно потоптался на дороге, поморгал глазами. До сих пор такого не происходило, ворота открывались в любое время дня и ночи. Он отступил назад и задрал голову; с правой башни на него таращился стражник, однако открывать не спешил. Еще чуть помедлив, охранник отступил вглубь башни и привел, наконец, в движение механизм, так что створки, скрипнув, подались назад. Киата просочился внутрь.

За воротами его встречал страж левой башни: любопытство оказалось сильнее долга. Надо полагать, его напарник медлил с воротами, дожидаясь, пока он спустится. Окинув гостя наметанным взглядом, стражник с легкостью определил, на каком языке к нему следует обращаться. Причем говорил на хумейском столь уверенно, что Киате оставалось только посмеяться над своими давешними опасениями, что не у кого будет спросить дорогу.

– Ты что там, с адьяхо обнимался?

– Да, – с вызовом ответил Киата. – И что? Теперь в город не пустите?

– Да нет, – смутился парень. – Просто любопытно, как тебе это удалось. Они же людей на дух не переносят.

– А я хороший, – отрезал охотник, шагая вперед. Стражник, недоуменно пожав плечами, посторонился, освобождая дорогу. От этих колдунов всего можно ожидать.

Кипя от негодования, охотник летел вдоль улицы. Город нестройно шумел, извиняясь за доставленные неприятности. Он все еще благоволил странному чужеземцу, и Киата подумал, что, возможно, только благодаря этому покровительству он и сумел тогда выбраться из ловушки. Улочки сами вывели его, ничего не соображающего, туда, где он был в безопасности. Но это ничего не меняло: он был намерен уехать немедленно! Сообщить леди, что отказывается от задания, забрать нагвиорт и делать ноги. С людьми драться он не мастер. Пусть обращается к хумейцам.

Кажется, он немного переборщил с проявлениями гнева, поскольку дворецкий испуганно отпрянул и заморгал, когда Киата рявкнул с порога:

– Где хозяйка?

– Ее сейчас нет, – пролепетал он, на миг потеряв самообладание, до сих пор казавшееся железным.

– Как нет? – растерялся охотник.

– Леди Зельна иногда уходит по ночам и возвращается только утром, – доложил дворецкий, уже снова входя в роль. – Вам придется ее подождать.

Киата устало прислонился к косяку. Вот тебе на! А леди-то, похоже, влипла. Если тот, в перьях, догадался, чьих это рук дело… Он не похож на человека, способного лишь строго погрозить пальчиком.

– Я… да, конечно… я ее подожду, – выдавил охотник.

Ему было необходимо немного отдохнуть и хорошенько подумать. Поваляться в постели, прикинуть свои силы. Еще он размышлял, не грохнется ли дворецкий в обморок от его бестактности, если он попросит чего-нибудь поесть, но тот и сам вспомнил о правилах гостеприимства.

– Прикажете подать завтрак? – официально осведомился он.

– Да, хорошо бы что-то пожевать, – оживился Киата. – Только без этих придворных церемоний. И я предпочел бы что-нибудь попроще.

– В таком случае, завтрак подадут в вашу комнату, – мигом сориентировался дисциплинированный слуга.

Вскоре Киата очутился в роскошных апартаментах, именуемых комнатой для гостей, в обществе подноса с пищей. Это было уже больше похоже на нормальную еду, чем до сих пор, но он все равно глотал, почти не чувствуя вкуса. И напряженно размышлял. Проще всего, конечно, забрать телегу и смыться отсюда прямо сейчас, но… не по-мужски как-то. Леди надеется на его помощь. Конечно, послать бы ее подальше с этими загадками, из-за которых он чуть не влип, но делать это следовало раньше. Когда с ней было все в порядке.

Хуже всего было то, что Киата не обладал той силой и умениями, которые необходимы, чтобы справиться с колдуном. И времени не было совсем. Он никогда не имел друзей, к которым можно было бы обратиться в подобной ситуации, но даже если бы они и были, он просто не успевал смотаться в Город и привезти кого-нибудь оттуда. По всему выходило, что действовать придется в одиночку. Знать бы еще, как!

Глухо звякнувший внизу колокольчик заставил его вздрогнуть. Кто-то идет. Закрались непрошенные мысли о парне с пернатой головой. Кокнул Зельну, а теперь идет охотиться на охотника. Киата решительно помотал головой, вытрясая из нее это безобразие, но в целом мысль не казалась ему чересчур неправдоподобной. Скорее уж наоборот. Произойти сейчас может все, что угодно, и потому он, осторожно выскользнув из комнаты, прокрался по коридору и, добравшись до лестницы, перегнулся через перила. Отсюда прихожая была не видна; снизу доносились голоса, и хотя слов было не разобрать, проблем с идентификацией не возникло. Киата чуть не умер на месте от облегчения: один из голосов принадлежал дворецкому, а другой – леди Зельне. Таким образом, все, передуманное за время завтрака, теряло актуальность. Выходило, что он дурак, зато судьба у него умница. Вот теперь можно отправляться домой со спокойной совестью.

Небесное создание лихо вспорхнуло по ступенькам, где немедленно уперлось взглядом в охотника, просто не успевшего сменить дислокацию. Вообще-то, Киата ожидал любой реакции, но только не этого вежливого, вполне приветливого, но при этом почти официального кивка.

– Ты уже здесь? – по интонациям леди Зельны никак нельзя было догадаться о ее чувствах. Впрочем, охотник их и без того знал: то же самое облегчение, охватившее его самого. – Хорошо, что ты вернулся, рада тебя видеть. Полагаю, нам следует поговорить?

– Вообще-то надо бы, леди! – сквозь зубы выдавил Киата. Он не настолько хорошо владел своими эмоциями.

– Думаю, нам будет удобнее в моей комнате, – равнодушно проговорила Зельна. – Мне пока ничего не нужно, – она кивком отпустила дворецкого, для которого, собственно, и предназначался весь этот показательный концерт ледяного спокойствия.

Разобравшись с прислугой, леди взлетела вверх по лестнице, Киате осталось только подивиться такой прыти. Как следует удивившись, он поспешил следом, чтобы не отстать: он не был уверен, что сможет разыскать в этом огромном здании нужное помещение без посторонней помощи. Едва за ними захлопнулась тяжелая дверь, причины спешки начали проясняться, и Киата с ужасом понял, что не так уж был неправ. В широко распахнутых глазах леди застыло затравленное выражение. Она уставилась на него с такой мольбой, что охотнику первым делом захотелось выскочить из комнаты и уже ехать в сторону Города. Стало очевидно, что сейчас она сможет его уговорить… на что-то такое, чего ему делать совсем не хочется. И точно: в следующий миг она бросилась на него и вцепилась в ворот рубашки.

– Только не уезжай!

И, не давая ему возразить, залепетала в ужасе:

– Он заподозрил меня! Он меня убьет! Не бросай меня, пожалуйста, я же вижу, ты хочешь уехать. Не надо! Мне больше не к кому обратиться.

– Спокойно, леди, не надо терзать мою одежду, – Киата осторожно, но решительно разжал тоненькие пальчики. – Ну и влип же я с тобой! Почему ты просто не сказала, что тебе нужен наемный убийца? Я бы тогда сразу отказался: охотники этим не занимаются.

– Я не могла! – всхлипнула Зельна. – Не могла даже подумать о таком! Мне приходилось скрывать эту мысль даже от себя, иначе Джар сразу бы ее услышал. И уж конечно я не могла произнести это вслух. Хорошо еще, я нашла способ тебя предупредить, что здесь не все так просто.

– Да уж, спасибо, предупредила! – фыркнул Киата. – Джар – это тот, который в перьях?

Зельна кивнула. В глазах блестели слезы и вообще, выглядел ангелочек не лучшим образом. Но охотник был еще слишком сердит, чтобы ее пожалеть.

– И как тебя угораздило в это впутаться, милая?

– Ой, можно подумать! – неожиданно разозлилась она. – Это всего лишь магия. У вас этим каждый второй занимается, и ничего.

– Никто при этом не нанимает убийц, чтобы кокнуть своего наставника, – напомнил Киата.

– А как можно было ожидать, что он окажется таким зверем? Сначала все было прилично, мы прятались в его подвале и совершали обряды, но потом он стал угрожать, требовал ничего никому не рассказывать. Некоторые стали от нас тогда уходить, вот он и вызверился. Заявил, что мы трусы и ничего не понимаем в настоящей силе. А потом стало совсем плохо.

– Ну и ушла бы от него, пока еще было можно, – заметил Киата.

– Ушла? Ну конечно! – Зельна уже начинала рычать. – Тебе хорошо говорить, ты колдун. А я чем хуже? Я тоже хочу иметь силу! Но я не хочу платить за это жизнью!

– Ты определись, леди, – устало произнес Киата. – Или ты хочешь силу, или ты хочешь жить. Знала ведь, на что идешь, связываясь с тайной магией.

– Да откуда я могла знать?! Ты вот занимаешься и не жалеешь, я полагаю.

– Я занимаюсь явной магией Города, – решил объяснить этой непонятливой леди Киата. – А ты связалась с тайной магией.

– Да какая разница? – вяло огрызнулась она.

– Принципиальная, – строго сказал охотник. – Явная магия направлена на изучение и созидание, а тайная – на подчинение и разрушение. Потому что ни один человек, не имеющий намерения причинить вред другим, не станет прятаться в подвале. Разве что люди хотят причинить вред ему, но я полагаю, что она границе Айсендула с Городом никто не стал бы удивляться магическим обрядам. Мне же не приходит в голову прятаться от людей, напротив, я стараюсь донести до всеобщего сведения, чем занимаюсь. Ты могла бы сразу догадаться, что дело нечисто.

– Может, и могла бы, – сердито ответила она. – Вам, имеющим силу, легко говорить! А тот, кто сам ни на что не способен, может только примкнуть к лидеру и надеяться, что ему перепадет хоть что-то.

– Ну, это необязательно, – хмыкнул Киата. – Научиться хоть чему-то может практически любой. Существует личный потолок, конечно, но либо ты можешь, либо нет. И если ты можешь, то вполне справишься самостоятельно, без всяких деспотичных лидеров. А если нет, ничто не поможет.

– Ладно, что теперь об этом говорить! – сдалась Зельна. Она устало опустилась в кресло, некоторое время сидела неподвижно, уставившись на свои руки, а затем снова впилась взглядом в охотника, распахнув свои большие глаза.

– Помоги, прошу тебя! Не уходи сейчас! Ночью он пришлет за мной своего демона. Он убьет меня!

– Ты хоть объясни, чем вы там занимались, – нехотя отозвался Киата.

– Мы хотели получить силу. Много силы, – принялась рассказывать леди. – Для этого мы вызвали Великого Духа. Это было так страшно! Многие сбежали сразу после того, как у нас впервые что-то получилось. Но Джар как-то усмирил его. И стал тянуть силу из демона. Мы помогали ему, но сами не очень-то понимали, что делаем. Я думаю, Джар не хотел, чтобы мы тоже умели управляться с Духом.

– Видимо, так, – заметил охотник. – И вас даже это не насторожило?

– Вы, из Города, не понимаете элементарных вещей! – сердито фыркнула Зельна. – Он же был главным. Мы должны были подчиняться ему, потому что он лучше знает, что надо делать.

– Когда мастер учит своего ученика, у него нет секретов.

– Мы не были учениками! Мы были помощниками.

– Слугами, – расшифровал Киата. – Он вас просто использовал. И мне непонятно почему ты до сих пор его защищаешь. Впрочем, нет, – быстро спохватился он, когда Зельна возмущенно открыла рот, чтобы ответить. – Я понимаю. Ты не хочешь признать, какой была дурой.

– Да как ты… – Зельна даже задохнулась от негодования. Она в ярости вскочила с кресла с явным намерением впиться ногтями в лицо обидчика, но вовремя опомнилась. Этот городской грубиян был сейчас ее последней надеждой.

– Давай не будем сейчас обсуждать мои умственные способности, – она с трудом перевела дыхание. – И наши культурные различия заодно. Я пытаюсь донести до твоего сведения одну простую вещь: сегодня ночью его демон придет сюда, чтобы убить меня!

– Не такой уж грозный у него демон, – насмешливо отозвался Киата. – Затюканный какой-то.

– Это потому что Джар тянет из него силу, – нетерпеливо объяснила Зельна. – Раньше это был действительно ужасный монстр. Но теперь, насколько я понимаю, у них с Джаром что-то вроде двухсторонней связи: Дух делится с ним силой, но когда нужно, Джар может передать часть уже полученной силы обратно демону. Для того, чтобы он мог расправиться со своей жертвой. Когда Джару нужно кого-то убить, он посылает Духа.

– Ты говоришь, ваш пернатый лидер тебя заподозрил, – заметил Киата. – Тогда почему он вообще отпустил тебя домой? Убил бы на месте, меньше возни. Может, это тебе с перепугу показалось?

– Ничего мне не показалось, – разозлилась Зельна. – Он просто засомневался, совсем чуть-чуть. Твои мысли для него были видны, как на ладони, хорошо еще, что они у тебя перепутались. А я так натурально возмущалась, когда он меня обвинил, что он, должно быть, почти мне поверил. Но теперь у него есть время подумать. И потом, у него еще не настолько много силы, чтобы убивать самому. Он мог, конечно, просто взять нож, но я стала бы сопротивляться, можешь мне поверить, это я умею. Да и все прочие были бы шокированы и, я думаю, предпочли бы помочь мне. А так все будет просто здорово: меня настигает справедливое возмездие, он подтверждает свою грозную репутацию великого заклинателя. Великолепный вариант, но есть в нем один изъян: меня он совершенно не устраивает! – Под конец этой гневной тирады она сорвалась на крик.

Киата раздраженно поморщился.

– Ладно, давай ты сейчас успокоишься и объяснишь мне, чего ты, собственно, от меня хочешь.

Зельна стиснула кулачки и возвела глаза к потолку, как бы моля небеса о терпении.

– Ну ты же охотник! – выкрикнула она. – Так сделай что-нибудь! В конце концов, я тебя именно для этого наняла.

– Только для того, чтобы уничтожить тварь, – напомнил он. – Ладно, я останусь на ночь. Но если выяснится, что мне опять придется сражаться с твоим Джаром, я не задержусь больше ни на минуту.

– Убей монстра, – жалобно попросила Зельна. – Это Джара не остановит, но по крайней мере задержит. Может быть, он лишится своей силы без этого демона, и тогда я смогу хотя бы сбежать.

– Ладно, – согласился охотник. – Но, учитывая все обстоятельства, особенно прошлую ночь… – он сделал многозначительную паузу, – я хотел бы пересмотреть размер гонорара.

– И сколько ты хочешь? – обреченно вздохнула Зельна.

– Книга – моя, – грозно заявил Киата.

– Да жалко мне, что ли! – Леди явно испытала огромное облегчение.

8.

Остаток дня Киата посвятил сооружению защиты от предполагаемого ночного вторжения. По его мнению, от полудохлого Великого Духа сработала бы самая простенькая защитная стена, но, принимая во внимание более чем вероятную помощь его хозяина, Киата предпочел поставить двойной бастион. Самое трудное в этом оказалось даже не прочитать сложные заклинания, а дважды обойти вокруг необъятного дома. Завершив возведение стены уже в сумерках, Киата прикинул, стоит ли дополнительно запечатать двери и окна первого этажа, как более уязвимые места конструкции, но решил, что не стоит увлекаться магией перед ночным бдением. Спать почти наверняка не придется ни минуты.

Зельна получила распоряжение информировать слуг. Им было строго-настрого приказано, что бы ни случилось, оставаться в комнатах, не орать, не путаться под ногами, а также не болтать лишнего. Особо слабонервных предусмотрительно удалили из дома, остались только наиболее верные, неустрашимые или просто лишенные воображения. В итоге получилось не так уж много, и Киата надеялся, что обойдется без жертв.

Самым трудным в сложившейся ситуации было оценить реальную, то есть совокупную силу противника. Киата не знал, что из себя представлял Великий Дух до того, как к нему присосался Джар, а без этого невозможно было представить, на что окажется способным этот диковинный конгломерат двух тел. Киата надеялся, что они не сумеют сломать его защиту, но на всякий случай приготовился к худшему. Единственное, чего он уже никак не успевал сделать, это обрести свою боевую концентрацию. Чутье ему в таких условиях без надобности, но вот защита не могла помешать. Что ж, горевать об этом было поздно.

Наконец, все двери были заперты, свечи погашены, дом погружался в сон. Бодрствовали только двое: Киата и Зельна расположились в креслах в гостиной леди. Зельна нервно ерзала, жгла свечу и поминутно оборачивалась в сторону окна, словно пытаясь первой заметить опасность. Киата сосредоточенно клевал носом: для него подобные вещи были делом обычным, да и сил не было беспокоиться после всех этих заклинаний. Он вообще мог бы спокойно лечь спать: если демон начнет атаку его бастиона, охотник почувствует это немедленно, – но Зельна настояла, чтобы он остался рядом с ней. Девочке просто было страшно.

Разбудил его ужасный грохот. Вполне настоящий, словно у дома обрушилась одна стена. Пол мелко задрожал, одновременно Киата отчетливо почувствовал, как рвется тонкая ткань его магической защиты. Демон просачивался сквозь нее с заметным усилием, но можно было не сомневаться, что это усилие увенчается успехом.

– Прорывается, зараза! – в отчаянии воскликнул он, бросаясь прочь из комнаты.

– Стой, ты куда?! – Зельна, насмерть перепуганная, кинулась следом за ним.

Враг ломился с парадного входа. Его натужные стенания гулко разносились по длинным коридорам. К тому моменту, когда охотник оказался у дверей, сквозь них уже просочилась половина туманного сгустка. Значительный хвост еще оставался на улице, и это давало некоторое преимущество Киате: куда сложнее драться с целым противником, чем с его половинкой. Не теряя времени, он выкрикнул в «лицо» монстра заклинание, призванное выставить его обратно за дверь. Дух лишь слегка дернулся, зато в ответ… не то дунул, не то плюнул, но Киату словно бешеным ураганом швырнуло в противоположную стену. Где-то рядом истошно завизжала Зельна.

Пока охотник выцарапывался из обломков мебели, демон просочился внутрь практически полностью. Выпинывать его за дверь было уже бесполезно. Вот теперь его могущество ощущалось в полной мере, и от этого могущества у Киаты захватило дух. С подобным ему еще не приходилось сталкиваться. И если Джар сумел подчинить его, то против этого парня лучший охотник Города – просто сопляк недоученный. Уже сейчас было очевидно, что лучший выход для Киаты – забиться в дальний угол, лечь на пол и надеяться, что чудовище пройдет мимо, и только профессиональная гордость не позволяла ему сдаться без боя. Движимый этим чувством, он с диким воплем метнулся к клиентке (незадачливая ведьма в оцепенении стояла посреди комнаты), сгреб ее в охапку, буквально швырнул в прилегающий коридор и захлопнул дверь. Прижав ладонь к дверной щели, он наспех наложил еще одно запирающее заклятие.

Разозленный собственной слабостью, Киата не то позабыл испугаться, не то перепутал эмоции. А вот Зельна выглядела не лучшим образом: бледная, с остановившимся взглядом и дрожащими губами. Киате показалось, что она вообще не воспринимает ничего из происходящего вокруг, но леди вдруг оттаяла. Уставилась на охотника своими невероятными глазищами.

– Сильная тварь! – прокомментировал он, вытирая ладонью вспотевший лоб. Словно в ответ на его слова последовал мощнейший удар в дверь, одна из толстенных досок слегка треснула.

– Делать-то что? – пролепетала Зельна.

– Бежать!

Киата ухватил женщину за локоть и поволок за собой по коридору. Она не то, чтобы сопротивлялась, но как будто была неспособна передвигаться самостоятельно, приходилось тащить ее силой. В результате охотник порядком вымотался и здорово рассвирепел, пока они достигли лестницы.

– Наверх, живо! – рявкнул он, подталкивая ее на ступеньку. Зельна, сделав пару шагов, снова остановилась. Но Киате уже некогда было на нее отвлекаться: он заплетал очередным защитным заклинанием дверной проем.

Когда он поднимался по лестнице, его уже слегка мутило, а тут еще Зельна на одной руке висит, а внизу слышится мерзкий скользящий шорох. На последней ступеньке он начал тихо рычать от ярости. Едва подъем закончился, Киата пихнул в спину свой балласт и заорал:

– Беги, ты, … – и присовокупил самое витиеватое ругательство, которое успел выучить за свою жизнь. Правда, на Зельну оно совершенно не подействовало, скорее всего, она его просто не поняла.

Великий Дух уже поднимался по лестнице. Он не спешил, а может быть, его тоже вымотали все эти барьеры. Ноги у Киаты подкашивались, но он был тверд в своем намерении пережить эту ночь. А потому, вместо того, чтобы падать на пол и просить пощады (на которую он вряд ли мог рассчитывать), охотник перешел в атаку. Правда, избрал для этого самый ненадежный, примитивный и опасный для них самих способ: повторил заклинание «иголки».

Демон взвыл так, что задрожали стены. С другой стороны значительно выше и пронзительнее завизжала Зельна, словно эта дурацкая «иголка» каким-то образом отскочила и в нее. Почти оглохший от этой какофонии, Киата со зверской гримасой сцапал орущую женщину, взвалил ее на плечо и со всей скоростью, на какую был способен, помчался по коридору.

Идиотские метания по дому продолжались всю ночь. Обиженный Дух с воплями носился по коридорам; периодически он вспоминал о своей великой миссии и снова начинал охоту на несчастную жертву. Первые пару часов Зельна находилась в состоянии совершенно невменяемом, но после устала бояться, а может, вспомнила о том, что и она тоже какая никакая, а ведьма, и взяла себя в руки. Визжать она уже не могла – сел голос, но это не мешало ей жалобно попискивать. Но теперь она следовала за Киатой совершенно самостоятельно, что здорово облегчало его задачу.

Похоже, безобидные «пинки» охотника здорово сбивали с толку демона, поскольку он периодически терял их след, увлеченный собственными неприятными переживаниями. Потом он принимался лихорадочно их отыскивать, и тогда по коридорам время от времени проносился истошный вопль кого-нибудь из слуг. Самое удивительное, что за всю ночь Киата с Зельной так ни одного из них и не встретили. Не то приказ «не путаться под ногами» исполнялся с особой тщательностью, не то демон не оставлял в живых случайных свидетелей.

Киата почти на каждой двери, которую они миновали, старался поставить хоть какое-нибудь, хоть плохонькое, защитное заклинание. Они здорово изводили преследователя, и тот постепенно терял энтузиазм. Пару раз охотник пытался перейти в атаку, но получал такой сокрушительный отпор, что в конце концов зарекся это делать. Вместо того, чтобы пытаться уничтожить врага, Киата наносил короткие удары, дезориентирующие монстра, и успевал смыться.

Дом, ставший эпицентром боевых действий, ходил ходуном. Наверняка все соседи уже давно сидели, прилипнув к окнам и гадая, что тут происходит. Невидимые магические силы производили вполне реальные разрушения. За ночь противники полностью разгромили второй этаж и принялись за третий. Хозяйка не возражала, успев на собственном опыте понять бренность мирских благ перед таинством смерти. Бесчинство закончилось утром, когда демон, наконец, куда-то исчез, как и положено всякой нормальной нечисти.

Утомленные впечатлениями герои еще нашли в себе силы, чтобы обойти дом и подсчитать потери. У Киаты засосало под ложечкой, когда он прикинул сумму материального ущерба, но зато изо всех углов выползали перепуганные, но абсолютно живые слуги. Кухарку нашли в глубоком обмороке, но когда ее привели в сознание, она оказалась вполне вменяемой.

– Что ж, можно сказать, мы обошлись малой кровью, – сделал вывод Киата.

После этого заявления его сил хватило только на то, чтобы добраться до постели.

9.

Дня они так и не увидели. Пока светило путешествовало по небосклону, Киата и Зельна отсыпались в своих комнатах на втором этаже, которые уцелели в битве, как, впрочем, и большая часть комнат: основные разрушения пришлись на коридоры.

За окнами стояла темная ночь. Киата с Зельной как раз приканчивали поздний ужин, который, учитывая, что они только что проснулись, вполне можно было назвать очень поздним завтраком, когда со двора донесся жуткий вой. Киата подскочил на месте, несмотря на то, что многие из уничтоженных им тварей издавали звуки и похуже. Зельна прыгать не стала, зато очень сильно побледнела.

– Адьяхо, – прошептала она.

Киата даже ложку уронил от изумления.

– Ты уверена?

– Конечно, я же здесь живу! – Леди гордо задрала носик, но тут же снова испуганно сжалась. – Они что, прямо во дворе? Надеюсь, их мало, и слуги разберутся с ними.

Киата ее уже не слушал: он со всех ног несся вниз.

В саду творилось непонятно что. Вконец перепуганные слуги с факелами и арбалетами шарили по кустам в поисках источника звука. Киата на бегу выхватил оружие у какого-то юнца и швырнул его в заросли. Не обращая внимания на его перекошенную физиономию, охотник завопил во весь голос: «Прекратить! Бросьте оружие!» – даже не подумав о том, что большинство их них наверняка по-хумейски не понимают.

На слуг его вопли не произвели никакого впечатления. Зато из черной тени ближайшего дерева ему навстречу метнулся крупный зверь. С шумом проломившись через кустарник, адьяхо поспешил спрятаться за спину человека.

Несколько арбалетов взметнулись и оказались направленными на Киату. Каким-то чудом у ребят хватило самообладания не спустить стрелу. Охотник поспешно выставил перед собой руки.

– Уберите оружие, вам говорю!

Арбалеты чуть опустились и смотрели теперь в район его колен. Испугавшись, что они сейчас начнут стрелять, Киата поспешно присел и обхватил руками шею хищника.

– Ты все-таки встречался с адьяхо! – Зельна смотрела на него так, словно он только что совершил какое-нибудь ужасное преступление против человечества.

– Скажи им, чтобы убрали оружие, – сердито велел Киата.

Впрочем, в этом уже не было необходимости. Слуги и так опустили арбалеты и теперь таращились на него с благоговейным ужасом, как на величайшего в мире заклинателя разумных хищников. Мигом разобравшись в ситуации, адьяхо осторожно высвободился из захвата охотника. Это был крупный, матерый зверь. Его умные глаза строго смотрели прямо в глаза Киаты. Тот по достоинству оценил мужество адьяхо: непросто решиться пробраться в город, где каждый встречный жаждет твоей смерти. Видимо, парень не знал, как разыскать в доме их друга-человека, и решил просто позвать. Бесхитростное и крайне рискованное решение.

Тем временем адьяхо ухватил Киату за рукав и потянул, умоляюще заглядывая в глаза.

– Хочешь, чтобы я с тобой пошел? – удивился охотник. Едва он поднялся на ноги, зверь слегка цапнул его за штанину. Отбежал на несколько шагов, обернулся, чуть поскуливая от нетерпения.

– Ладно, иду, – поспешно согласился Киата.

Он обернулся к Зельне, растерянно развел руками и, не сказав ни слова, поспешил через сад за своим хвостатым проводником. Он боялся, что леди сейчас помчится за ним, начнет задавать вопросы, но этого так и не случилось. Они беспрепятственно миновали садовую калитку и побежали по темной улице.

Адьяхо стелился по земле, как тень. Он привел Киату к городской стене, довольно далеко от ворот. Здесь, сразу за стихийной свалкой какого-то хлама, среди чахлых кустов скрывался подземный ход. Точнее, это была узкая лазейка, прорытая под стеной, очевидно, крепкими когтями самих адьяхо. Вырыта она была давно, и судя по тому, что трава начала затягивать проход, им давно не пользовались. Хищник в последний раз обернулся на своего спутника, тихонько фыркнул и нырнул под стену.

Охотник в нерешительности мялся у прохода. Киата довольно широк в плечах, да и, в любом случае, нора слишком узка для человека. Лучшим вариантом было бы добраться до ворот и спокойно выйти, как все люди, но вот как объяснить это зверю, дожидающемуся с той стороны? Мысленно послав подальше все и всех, Киата лег на живот и пополз в дыру.

Это путешествие было похлеще прошлой ночи. В полной темноте подземелья приходилось ползти наощупь. В живот и плечи врезались не то острые камни, не то торчащие корни. Примерно в середине он понял, что застрял, и успел во всех красках представить, что с ним теперь будет. Пока воображение рисовало ужасные картины грядущей гибели, тело отчаянно извивалось в попытках высвободиться. Каким-то образом он ухитрился вывернуться. В невероятных условиях иногда просыпаются невероятные возможности. Он извивался ужом, подтягивался чуть ли не зубами, буром вгрызался в неподатливую почву, раздвигая ее плечами. И все же вытянул свое тело с той стороны стены.

Киата поднялся на четвереньки, отчаянно отплевываясь, порядком ободранный и измазанный, с набившимся в рот песком и мусором, и хмуро оглядел собравшихся. Кроме его проводника, здесь дожидались еще двое адьяхо. Один из них, юный мосластый звереныш, едва убедившись, что человек полностью выбрался наружу, сорвался с места и исчез в степи. Второй, степенный седой старец, грозно сверкал очами, дожидаясь, пока Киата поднимется на ноги. Как только это сбылось, он вскочил, ткнулся холодным носом в руку охотника и поспешил вслед за молодым, глухо ворча что-то нечленораздельное. Третий адьяхо, затащивший охотника в эту нору, пристроился позади него, пихнул лапой в голень и даже слегка зарычал, принуждая поторопиться. Киата подчинился. Создавалось впечатление, что мохнатый конвой немедленно сожрет его с потрохами, если он откажется идти с ними. Впрочем, Киате и самому уже было любопытно, что такого могло случиться у этих гордых созданий, что они обратились за помощью к человеку. В конце концов торопливые зверюги вынудили его перейти на бег.

Бежать пришлось недалеко. Едва темные крепостные стены Шоллга слились с черным небом, напоминая о своем присутствии лишь яркими точками факелов на сторожевых башнях, он увидел большую группу адьяхо. Они столпились вокруг чего-то, что отсюда казалось трупом одного из них. Впрочем, при ближайшем рассмотрении выяснилось, что «труп» дышит. Больше никаких признаков жизни он не подавал. Киата сразу понял, что ребята поступили мудро, обратившись к нему: жертва демона вряд ли оклемается сама. Грозная стая сейчас представляла собой довольно жалкое зрелище, и это было неудивительно, поскольку охотник даже без специальных приготовлений ощущал отчетливый след Великого Духа.

– Пернатый друг нашей леди опять выпускал своего карманного монстра порезвиться, – проворчал Киата. – Разойдитесь, ребята, я им займусь.

Он опустился на колени рядом с неподвижным телом.

Когда адьяхо начал подавать признаки жизни, на горизонте уже появился намек на грядущий рассвет. Большая часть стаи уже дремала, положил тяжелые головы на лапы и просыпаясь от каждого шороха. Даже беспокойство за исход дела немногим помогло справиться со сном. Только вожак да несколько старых опытных воинов мужественно сидели тесным кругом возле Киаты и напряженно следили за его действиями. Наконец возвращенный к жизни хищник сумел подняться на ослабевшие ноги, и Киата удовлетворенно шлепнул его по крупу. Его и самого ноги почти не держали.

Неожиданно рядом раздался придушенный писк, а у охотника внезапно сдавило грудь. Даже не поднимая головы, он уже знал, что увидит перед собой. Участок тьмы слегка высветлился, медленно увеличиваясь в размерах.

В одно мгновение все адьяхо оказались на ногах. Грозные воины степей дико заверещали, словно стайка перепуганных щенят, после чего их серые спины моментально растворились в густых зарослях. Киата мог их понять. Лишенный своей фирменной защиты, он в полной мере ощутил на себе дрянную ауру Великого Духа. Одуряющий ужас парализовал, но теперь у Киаты не оставалось даже гнева. Маленький, одинокий, смертельно уставший охотник в бескрайней черной степи… Ноги отказались служить, и он мешком рухнул на землю, приземлившись на пятую точку. Отталкиваясь локтями и пятками, он еще попытался отползти назад, но сил хватило всего на несколько движений.

Серая туча неспешно двигалась прямо на него. Уже задним числом Киата сообразил, что Дух был довольно вял, неагрессивен и, скорее всего, просто возвращался с прогулки домой, точнее, в неприютный подвал своего мучителя. Но в тот момент парню было не до этих подробностей. После нескольких секунд пытки ужасом в голове что-то звонко щелкнуло, и все поплыло перед глазами…

10.

Он открыл глаза, когда солнце начало яростно светить в лицо. Мог бы сделать это и раньше, но ужасно не хотелось просыпаться. А еще больше того не хотелось начинать думать о том, что произошло. Слух, уловивший сухой шелест жестких стеблей, подсказал, что он снова валяется в степи, и первой мыслью, возникшей в этой связи, была: «А почему меня никто не вылизывает?» Ответа не было. Адьяхо испарились.

Он еще немного повалялся, просто отдыхая, без всяких мыслей, но бесцеремонные лучи нахального светила все же вынудили подняться. Киата сел, обхватив руками колени, покрутил головой, чтобы убедиться, что проснулся в том же месте, где упал, и задумался, пытаясь восстановить последовательность событий. Выяснилось, что в этом нет ничего сложного. А кроме того, Киате стало ясно, что он просто грохнулся в обморок от страха. Тоже мне, великий охотник. Позорище.

Киата почувствовал, как в душе поднимается тяжелая волна негодования. Даже хуже: холодного, продуманного гнева. Тому причиной стали две вещи. Во-первых, пернатый парень посмел обидеть этих милых, умных собачек, к которым уже Киата успел привязаться. И во-вторых, какой-то задрипанный демон в очередной раз доказал свое превосходство перед охотником, а это уже личное оскорбление. Из-за этой несчастной твари он теперь глупейшим образом сидит на мокрой от росы траве посреди степи, вместо того, чтобы спокойно завтракать в доме симпатичной леди, хуже того, вместо того, чтобы ехать домой. Это все было обидно до слез, до зубовного скрежета.

Охотник рывком поднялся на ноги. При дневном свете он являл собой довольно жалкое зрелище в промокшей разорванной рубахе, с исцарапанной физиономией и застрявшими в волосах комьями земли. Представив, как сейчас будет проходить через ворота, Киата в ярости стиснул кулаки. Набравшись решимости, отчего лицо приняло выражение «не подходи – убью», он двинулся в сторону Шоллга.

Проблем с воротами не возникло, скорее всего, с высоты башен стражники просто не разглядели его, но вот проходя по улицам, он привлек к себе немало ошалелых взглядов. Своеобразной наградой за терпение оказалась физиономия дворецкого, открывшего ему дверь. На породистом лице старого слуги впечатляюще боролись выражения ледяной вежливости и простого человеческого изумления. В конце концов, победила вежливость, и охотнику было предложено принять ванну и позавтракать. Он с удовольствием принял оба предложения.

Завершив развлекательную программу, он принялся за самообразование. С этой целью была приглашена Зельна, которую охотник заставил подробно описать, чем занималась подпольная секта заклинателей духов в своем подвале. Леди сильно нервничала, поминутно оправдываясь, что их лидер ничего не объяснял своим помощникам, и они почти ничего не знали. Но она сумела, хоть сбивчиво и путано, описать проводимые ими обряды, даже ухитрилась воспроизвести фрагменты заклинаний, применяемых Джаром.

Из ее слов Киата сделал вывод, что парень в нелепых перьях – просто самородок. Этот злой гений, доморощенное чудо диких степей, никогда ни у кого не обучавшийся основам колдовства, объединил самые разные, часто несовместимые традиции заклинательных искусств, интуитивно почувствовав те грани, которыми они были способны соприкасаться; причем не только представил все сам, но и сумел заставить кучу народу делать то, что ему нужно, да еще так, чтобы никто ничего не понял. Кое-что он изобрел совершенно самостоятельно, насколько Киата мог судить, по крайней мере, заклинание, с помощью которого он тянул силу из демона, было ему абсолютно незнакомо. Джар придумал и реализовал уникальную систему «сообщающихся сосудов», благодаря которой мог в любой момент и без всяких приготовлений перекачать часть собственной (украденной у демона) силы обратно Великому Духу. Все остальное время сила самостоятельно перетекала по капле в тело Джара.

Джар становился все более могущественным, понемногу учился управляться с этой все прибывающей силой. Но наглел он при этом намного быстрее, начав запугивать своих пособников тем, чего еще не имел. Люди чувствовали расхождение слов с делом, но возражать ему в то время уже никто не решался. Характер у парня испортился совершенно, и, опьяненный собственной властью, он иногда перегибал палку, наказывая ослушников. Когда он впервые завел разговор о том, что Духа в скором времени придется выпускать за ворота порезвиться, подкормиться и набраться сил, у Зельны и возник этот безумный план позвать на помощь хоть кого-нибудь.

– Он сказал, что Дух слабеет, – рассказывала она. – Он уже не может передавать Джару достаточно силы. Джар решил, что уже способен контролировать его в достаточной мере, чтобы заставить вернуться назад. Предполагалось, что демон сам найдет себе жертву, чтобы подкрепиться. Но в ту ночь, когда ты с ним встретился, он действительно отпустил его в первый раз. Об этом я не подумала. На этом мы и провалились.

– Ты провалилась, – поправил ее Киата. – Я только не пойму: если этот парень твердо решил тебя прикончить, почему он не послал за тобой Духа на вторую ночь? У него были такие шансы.

– Но ведь Дух тоже устал, – пояснила Зельна. – И Джар должен был пожертвовать немало сил на эту схватку. Им тоже необходима была пауза. Думаю, поэтому он и послал демона в степь поохотиться.

– Вот с этим он прокололся, – хмуро заметил Киата. – За адьяхо я ему своими руками шею сверну.

– Просто удивительно, что ты с ними подружился, – леди ошеломленно покачала головой. – Они не признают людей. Наши воины много раз пытались расправиться с адьяхо, но те слишком хитры, они прячутся так, что их невозможно заметить, разве что наступишь прямо на хвост. А стоит кому-то появиться в степи в одиночку, от него находят одни кости. Если находят. А ты…

– Я просто показал им, что не враг. А вы чересчур боитесь этих милых ребят.

– Ничего себе «милых»!

– Именно милых, – упрямо подтвердил Киата. – И славных. Они намного мудрее многих людей. Хотя бы в том, что способны еще разподумать, прежде чем принимать решение, даже в том случае, когда на миллион однотипных вариантов до сих пор не было ни одного исключения.

– Тебя послушать, так они святые, – фыркнула Зельна. – Ладно, наплевать на этих зверей. Ты лучше скажи, что ты теперь собираешься делать?

– Мне надо подумать, – признался Киата. – Но могу сказать одно: вот теперь я тоже хочу его убить. Ну, по крайней мере, обезвредить. Я имею в виду Джара.

– Правда? – по-детски обрадовалась леди.

– Правда, – спокойно подтвердил охотник. – Но прямо сейчас я собираюсь спать, и ничего больше. Иначе я скоропостижно скончаюсь от переутомления.

11.

Охотник честно намеревался выполнить свою угрозу, но сон почему-то бессовестно избегал его. Вместо этого Киата вертелся под одеялом, то натягивая его на нос, то запинывая куда-то под ноги, и непрерывно размышлял о происходящем. Ничего путного в голову не лезло, он только вертел так и сяк воспоминания о событиях минувших суток, смутно ощущая, что в этом что-то есть. Ему казалось, что во время разговора с Зельной, а может и раньше, при встрече с демоном в ночной степи, у него мелькнула дельная мысль, но он ее безнадежно забыл. Она сразу ускользнула, вытесненная более насущными соображениями, и теперь обиженно не желала возвращаться. Но усталость все же взяла свое, и Киата начал задремывать, не прекращая при этом думать. Его мысли смазались, потеряли конкретность, постепенно превращаясь в прообразы будущих сновидений. И лениво из темной пучины выплыла одна, родившаяся из ощущения, которое сродни сочувствию: как же бедняга демон должен ненавидеть своего хозяина!

Киата подлетел на кровати. Вот оно! В первый раз он рассеянно подумал об этом перед тем, как вырубиться от страха. Естественно, что додумать эту мысль до конца он просто не успел. А теперь, когда представилась возможность, он начал осознавать, что эта идея, возможно, спасительная. Демону не нравится его теперешнее положение, в этом можно не сомневаться. Могущественный демон, находящийся в полном подчинении у человека, постепенно теряющий силу, саму основу его существования… Он ненавидит Джара, но ничего не может ему противопоставить, вынужденный выказывать знаки почтения и покорности, что несомненно злит его еще больше. Киата имел достаточно большой опыт общения с тварями, чтобы представлять себе, как они мыслят. И этот опыт подсказывал, что в этой ситуации главного противника вполне можно сделать могущественным другом. Если только у демона хватит сил, чтобы противостоять навязанной ему необходимости подчиняться поработившему его человеку.

Эмоциональный всплеск доконал охотника. Едва идея оформилась в подобие плана, он рухнул на подушку и моментально отрубился. Ему снились демоны, жесткие лапы адьяхо, топчущихся вокруг него, и разбросанные перья.

Проснувшись в тот момент, когда красное солнце уже гасило в небе свой последний луч, Киата одним прыжком вылетел из кровати. Даже спросонья он моментально вспомнил, что собирался сделать, и ему нельзя было терять ни минуты, если он намеревался хоть когда-нибудь вернуться домой. Не исключено, что этой ночью Джар снова предпримет попытку атаковать дом, и в таком случае у них не остается ни малейшего шанса: Киата не успел даже поставить магическую защиту. Остается единственная возможность – опередить. А ведь надо еще объяснить его замысел леди Зельне, без нее вряд ли что-то получится.

Он ворвался в ее спальню без стука.

– Надеюсь, ты успела отдохнуть днем, леди, – заявил Киата, не обращая внимания на ее физиономию, испуганную и возмущенную одновременно. – Я знаю, как нам избавиться от твоего друга, но для этого нужна твоя помощь.

– Ты прямо сейчас собрался на него охотиться? – надулась Зельна.

– Естественно. Или ты надеешься, что ночь будет спокойной? Может быть, даже собираешься дожить до утра?

– А что ты придумал? – Леди моментально сменила не только тон, но и выражение лица.

– Мы вызовем сюда Великого Духа, – «обрадовал» ее охотник. – Надеюсь, у тебя есть подходящий подвал?

Судя по всему, хозяйка всерьез задумалась над вопросом, кто из них сошел с ума: она или охотник. Говорит ли он то, что она слышит? Или у парня окончательно съехала крыша, и ей теперь снова понадобится помощь, чтобы избавиться от еще одного сумасшедшего? После некоторых размышлений она вежливо сказала:

– Извини, не поняла.

Киата шлепнулся в кресло и обреченно вздохнул. Без объяснений не обойдешься.

– Дух ненавидит Джара, – принялся он излагать свою концепцию. – Поверь мне, я знаю демонов. Ваш Джар, вероятно, сделал большую ошибку, а может, ему было все равно. Но демоны – это не просто ходячие сгустки силы, которой можно пользоваться, сколько влезет. Они – личности, они мыслят, испытывают эмоции, принимают решения. Возможно, я лучше многих охотников понимаю это, такова особенность моего дара. Джар подчинил и привязал к себе демона, но он не учел, что такая привязанность не может быть искренней. Дух мечтает только о том, чтобы освободиться. И я собираюсь помочь ему в этом. Я постараюсь вызвать Великого Духа, преодолев власть Джара над ним. Я, правда, не специалист в области вызова духов, но ты, надеюсь, мне поможешь. После этого мы его отпустим. Точнее, прикажем демону убираться восвояси. И он так и сделает, причем с превеликим удовольствием. Лучше быть живым где-то там, чем мертвым здесь.

– И что потом? – сдержанно спросила Зельна. Похоже, размышляла, похоже это на бред сумасшедшего, или не очень.

– Потом Джар лишится своей подпорки, источника своего могущества. И станет почти безопасен. По крайней мере, ему все придется начинать сначала. А ты за это время сумеешь смыться и надежно спрятаться, на всякий случай. Я бы советовал тебе отправляться в Город. Я так понял, что ты достаточно богата, чтобы нанять хорошего колдуна. Пара-тройка надежных щитов тебе сейчас не повредит. И в любом случае, в Городе безопаснее, чем где-либо.

– Я не хочу ехать в Город, – обреченно прошептал она. – Я вообще не понимаю, как там у вас люди живут. Там все так странно, непонятно. И мне кажется, ты уж не обижайся, что там слишком много психов. Я так не смогу.

– На самом-то деле Город – лучшее место в мире, – усмехнулся Киата. – Единственная причина, по которой нам пока не грозит перенаселение – это такое вот мнение большинства чужестранцев. Все считают, что в Городе живут одни ненормальные, и по большому счету, они правы. Но кто сказал, что это плохо? И потом, вполне возможно, что это твой единственный шанс избежать мести вашего наставника. Так что подумай об этом, леди. Мой тебе совет.

– Я подумаю, – нехотя согласилась Зельна. – Может, мы все-таки займемся делом?

– И как можно быстрее, – вскочил Киата.

12.

Неровный свет факелов нагонял жуть. Подвал Зельны оказался ничуть не лучше аналогичного помещения Джара. Он тоже насквозь пропах запретной магией и зловещими тайнами: не иначе, леди пыталась здесь проводить собственные эксперименты. У Киаты нервно вздрагивало сердце от дикарских ритуалов вызова духа, которые пыталась воспроизвести старательная ведьма. Она чертила ритуальные рисунки, жгла пахучие травы и издавала жуткие завывания с прилежанием школьницы на ответственном экзамене. Киата же просто сидел, скрестив ноги, там, где она сказала, и прислушивался. Зельна надеялась на смутные воспоминания о технике проведения ритуалов, Киата – на свой опыт общения с потусторонними силами. Два неумелых колдуна против гения-самоучки: самоубийственная партия.

Удивительно, но у Зельны все-таки получилось. Когда она напоследок издала душераздирающий вой, Киата ясно ощутил присутствие демона. Дух все же услышал, что его призывают, и явился посмотреть на заклинателей. Он был еще невидим, не оформился в телесную оболочку, подходя к ним с изнанки реальности, но охотник ощутил легкое прикосновение к своему сознанию одновременно с приступом паники и желанием бежать отсюда куда подальше. Зельна нервно взвизгнула, ощутив то же самое. Ведьмочка плоховато владела собой, куда уж ей изучать магию.

Демон уверенно подходил к грани между видимой и невидимой стороной мира. Он вглядывался в души людей, которые посмели потревожить его, ощущая их слабость и неуверенность. Такие станут легкой добычей, и он прекратил терзаться сомнениями. Дух прекрасно помнил, как здорово ошибся, явившись перед жалкой группой перепуганных сопляков из высшего общества, вконец свихнувшихся от скуки и возомнивших себя великими магами. Они обратились к нему, сами построили для него коридор в собственную реальность, и он явился с единственным намерением – пожрать их всех. Они не были способны ни на что, они не могли сопротивляться, и кто бы мог подумать, что один из них, до сих пор скрывавшийся в тени, сберегающий свою силу, окажется неизмеримо могущественнее демона. Его дух был тверд и неподвержен колебаниям, он показал свою власть, против которой не может устоять ни один из демонов: владение собственным страхом. Человеческий страх – это и пища демона, и язык, который он понимает. Никто из людей не лишен страха, но тот, кто способен справиться с ним, способен покорить и монстра.

Великий Дух пришел, чтобы убить, но вместо этого сам стал рабом. После долгого поединка человек доказал свое превосходство, и когда демон обессилел, наложил на него свои страшные заклятия, лишающие Духа собственной воли. И все же иногда, когда человек забывал о своем пленнике, тот возвращался к себе. Он начинал размышлять, осознавая свое плачевное положение, но сделать ничего не мог. Только ненавидеть.

Все это стало ясно Киате в тот момент, когда он совершил робкое движение навстречу монстру. Его охватили воспоминания демона, большую часть которых он просто не был способен понять: они касались какого-то потустороннего бытия в ином измерении реальности. Но он сумел выцарапать из памяти Духа одну картинку, нужную ему именно сейчас: Джар, вставший на пути демона, превративший свою волю в железный заслон против врага, а после – в надежную клетку для иного разума. Киата «вспомнил» исходящую от Джара мощь, а ведь это происходило еще до того, как он начал пользоваться чужой силой! И понял, что ему точно не удастся продемонстрировать Духу что-то столь же впечатляющее. Сила охотника была другого сорта: да, он умел справляться с собой, умел понравиться, умел обмануть, но никогда не мог покорять.

Киата чувствовал, как демон приближается к ним с Зельной, выбирая свою жертву. В темноте под закрытыми веками он видел жадный взгляд чудовища, которое окончательно убедилось в беспомощности людей. Зельна, впрочем, действительно была беспомощна: она с визгом забилась в угол и закрыла лицо руками. Киата решительно пресек попытку своего организма хлопнуться в обморок и окликнул монстра, мысленно крикнув: «Эй, сюда!» Демон обернулся. Теперь он разглядывал наглого парня, решившегося бросить ему вызов, даже не имея элементарных навыков заклинателя духов.

Демон уже совсем собрался проявиться, и тогда бы наглецу мало не показалось, но в этот момент он почувствовал настойчивый зов своего горячо ненавидимого хозяина. Джар желал знать, чем это занят его любимец. Киата, ясно читающий все «мысли» Духа, тоже почувствовал это прикосновение, а в следующий миг понял, что и Джар его тоже учуял. «Ну вот, теперь мы все в сборе, можем и поговорить», – насмешливо подумал охотник. Ощутив властную («руки в боки») позицию Джара, Киата вдруг понял, как надо действовать. Да так же, как и с адьяхо, – шиворот навыворот.

«Здорово, парень! – приветливо подумал он, обращаясь к Великому Духу. – Неужели тебе нравится твой хозяин? По-моему, он тебя здорово замордовал, ты же скоро ноги протянешь! Лучше давай ко мне, и сделаем его вдвоем!»

Демон вздрогнул и замер. Воля Джара была сильнее, и хозяин приказывал немедленно убить этого другого парня и вернуться, но тот говорил такие заманчивые вещи! Да, он слабее, у него нет той властной силы, и одно его желание неспособно разорвать связь, созданную Джаром, но в поединке этих двух колдунов демон предпочитал быть на стороне охотника. Этот парень, так долго и безуспешно пытавшийся уничтожить его, теперь казался намного симпатичнее прежнего хозяина. Да в конце концов, кто угодно, только не Джар! И демон, проявившись, уселся у ног Киаты.

Охотника словно ударили. Из неудобнейшей для подобных прыжков позы он подлетел, отскочил назад и шлепнулся на спину. И только тогда очнулся. Устыдившись собственного невольного порыва, он дружелюбно оскалился и попытался подняться на ноги. Получалось не очень хорошо, но Киата старался. С горем пополам он поднялся на четвереньки, вяло удивляясь тому, что руки и ноги отказываются слушаться. До сих пор казалось, что он не слишком напрягался.

Туманное облако, уютно свернувшись в шарик, расположилось прямо перед ним, готовясь внимать его речам. Вот только язык заплетался, и было непросто собраться с мыслями. Внезапный переход из одного состояния в другое совершенно дезориентировал Киату, и теперь он тупо таращился на монстра, пытаясь сообразить, для чего он вообще его вызвал. Демон терпеливо ждал, уже почти покоренный, ну, по крайней мере, свободный от пагубного влияния пернатого колдуна.

Киата не знал, сколько времени прошло, прежде чем он обрел способность соображать. Знал только, что коленки уже заныли от стояния на твердом и холодном полу, а глаза настолько привыкли созерцать туманную серость, что он забыл, что в мире бывают и другие виды. Несчастный демон в самых расстроенных чувствах ожидал вожделенного приказа убираться отсюда, уже почти отчаявшись его получить. Наконец, охотник прокашлялся, почему-то решив, что с проявленным демоном необходимо говорить вслух. Но от прощальной речи его отвлек резкий стук входной двери. Киата обернулся… и распахнул рот от изумления.

С горящими яростью глазами и скрюченными пальцами в подвал ворвался Джар. Охотник даже не сразу узнал его, потому что одет парень был вполне прилично, да и перьев на голове у него не было. Зато имелось дикое желание убить противника, и Киате оставалось только благодарить судьбу за то, что парню случайно не попался под руку нож.

Киата никогда не сумел бы предположить, что невероятный поединок воли двух сильных колдунов может закончиться банальным мордобоем. Тем не менее, так и вышло. Охотник едва успел подняться на ноги, как выяснилось, только для того, чтобы мгновением позже больнее было падать. Бешеный Джар сбил его с ног и рухнул сверху, придавливая к полу и одновременно пытаясь попасть кулаком в лицо. Киата чудом извернулся, и кулак грохнул по каменному полу, а его обладатель взвыл от боли. Охотнику удалось стряхнуть ошеломленного противника, но Джар крепко впился в него, не давая подняться.

Некоторое время они просто катались по полу, молотя друг друга руками и ногами без особого ущерба для обеих сторон. Неожиданно в голове Киаты прозвучал незнакомый голос, вкрадчивый и мягкий, но почти парализующий: «А ну-ка, подержи этого парня! Я заберу назад свою силу». От неожиданности Киата замер на месте и незамедлительно получил сильнейший удар в нос. Зарычав от ярости, охотник просто оттолкнулся спиной от пола и впился зубами в подбородок Джара. Не ожидавший ничего подобного, Джар взвизгнул, скорее от страха, чем от боли, и попытался вырваться, чем незамедлительно и воспользовался Киата, сбросив его с себя и крепко прижав к полу.

– Давай, пока я его держу! – заорал он, надеясь, что демон поймет.

И демон понял. Серое облако накрыло обоих мужчин, и Киате показалось, что его сейчас вывернет наизнанку. В самом буквальном смысле. Он со стоном откатился в сторону и скорчился на полу, обхватив себя руками, словно надеялся таким образом не порваться на части. Надо полагать, Дух решил перестраховаться и зараз избавиться от обоих заклинателей. В голове что-то пронзительно звенело, и Киата не знал, сколько пролежал на холодном камне, хлюпая разбитым носом.

13.

Кто-то настойчиво тряс его за плечо, и это продолжалось довольно долго, прежде чем он сумел понять, что именно с ним происходит. До этого казалось, что подобное состояние совершенно естественно, и он теперь вынужден будет пребывать в нем до конца этой вечности. Но сознание все же вернулось вместе с остатками умственных способностей, и тогда Киата догадался, что рядом с ним сидит леди Зельна и отчаянно тормошит. Выходит, чего-то ей надо, не станет воспитанная леди просто так беспокоить человека.

Чуть приподнявшись на локте, охотник ошалелым взглядом обвел разрисованный пол и догорающие на нем свечи, чуть задержался на заплаканном лице Зельны, вытер тыльной стороной ладони кровь с лица и только тогда вспомнил, что тут произошло. Охотник подскочил, как ужаленный.

– Где Джар?

– Сбежал, – криво ухмыльнулась Зельна. – Он оклемался куда раньше, чем ты. А еще раньше сбежал Дух. Я подумала сначала, что он убил вас обоих, но когда Джар вскочил… – она судорожно вздохнула.

– Нет, как тебе финал, а? – Киата ошеломленно покрутил головой. – Никогда бы не мог подумать.

– Джар сумасшедший, – тихо сказала Зельна.

– Не больше, чем я, – возразил Киата. – Просто он талантливый. Все талантливые люди немного ненормальные, к счастью.

– Почему – к счастью? – удивилась леди.

– Потому что норма – слишком серое и скучное понятие. Трудно, конечно, быть ненормальным. Но когда ненормальных становится слишком много, границы нормы становятся гибкими, нечеткими, они раздвигаются, и потом нормой становится веселое безумие большинства.

– Как у вас в Городе? – спросила Зельна.

– Да, как в Городе, – эхом отозвался Киата.

Сочтя дискуссию законченной, Зельна ловко подцепила охотника за локоть и поставила на ноги. Она была хоть и напуганной до чертиков, но значительно менее потрепанной, а потому легко держалась на ногах, в отличие от Киаты, которому незыблемый пол подвала казался палубой утлого парусника, прорывающегося сквозь ужасный шторм. Они напряженно преодолевали ступеньки под невнятное бормотание леди Зельны, обещающей никогда больше не связываться ни с какой магией. В другой ситуации Киата, пожалуй, стал бы разубеждать собеседника, но на этот раз промолчал: леди действительно лучше не заниматься колдовством. Не ее стезя.

На следующий день, пока Киата приводил в порядок свою многострадальную голову, Зельна мужественно отправилась в разведку – выбралась в гости к одной из своих приятельниц из подвала. Та со смесью тревоги и облегчения сообщила, что Джар куда-то пропал. Ситуация прояснилась только через два дня, когда кто-то из сектантов решился нанести визит своему грозному наставнику.

Охотник в тот момент уже сидел в своем нагвиорте в предвкушении долгожданного пути домой. На соседнем сиденье валялась новенькая котомка, а в ней – три тысячи местной валютой и вожделенная книга на хумейском, самый дорогой подарок. Называлась она «Красные равнины», и насколько он успел понять, это были записки путешественника, побывавшего на другом континенте, на этих самых равнинах. И первое, что намеревался сделать Киата по приезде домой – устроить себе маленькие каникулы на собственном диване в компании этого произведения.

Он осторожно вывел машину из сарая, где она благополучно хранилась все эти дни, когда увидел Зельну. Леди торопливо пересекала сад по направлению к нему. Киата выбрался из экипажа.

– Я уж думал, ты так и не появишься, – улыбнулся он ей. – У меня довольно редко возникает желание попрощаться, но в этот раз…

– Не то, чтобы мне действительно приспичило прощаться, – капризно протянула Зельна. – Просто у меня есть новости, и мне так кажется, что ты имеешь полное право их знать.

Киата вежливо изобразил внимание, хотя вся эта история больше не занимала его. Закончившись, она даже перестала казаться чем-то из ряда вон выходящим, хотя, если по совести, именно такой и была. Все его мысли уже были в Городе, но жалких остатков внимания хватило, чтобы уловить, о чем говорит леди. Оказалось, что новость вполне потянет на приличную точку в конце истории. Хотя подобная точка имеет неплохой шанс оказаться многоточием.

– Джар сбежал, – сообщила она. – Его слуга сказал, что он уехал в Хумей, якобы учиться. Но мы так подумали, что он просто сбежал от стыда. Потому что его сделали. И потому, что он теперь не сможет ежедневно встречаться с нами, как ни в чем не бывало, лишившись своей хваленой силы. Он слинял в тот же день, когда Дух ушел.

– Все возможно, леди, – задумчиво проговорил Киата. – Я бы на твоем месте не расслаблялся.

Выдав это туманное пророчество, он снова уселся в нагвиорт. Раз уж леди не намерена вешаться на шею своему избавителю…

– Ты думаешь, он может вернуться? – с ужасом крикнула Зельна ему вслед. Он уже ничего не ответил.

14.

Прошло около двадцати дней с момента возвращения охотника домой. Обещанные каникулы он устроил по полной программе, почти не выходя из дома, проводя целые дни в обнимку с дареной литературой. Но в определенный момент закончившиеся запасы пищи вынудили его выбраться на рынок.

Он привычно толкался по рядам, загружая сумку продовольствием, когда потрепанного вида парень, покупавший что-то в соседней палатке, обернулся к Киате и вдруг ослепительно улыбнулся.

– А, это ты! – обрадовался он.

Киата окинул парня ошалелым взглядом. Тот был совершенно незнаком, к тому же горящие глаза выдавали в нем безумца. У всех горожан особый нюх на такие вещи, даже у тех, что не имеют отношения к магии. Настоящих сумасшедших в Городе немного, но большинство из них нередко представляют опасность для общественного спокойствия. Поэтому Киата решил на всякий случай отодвинуться подальше и не связываться. Но осуществить этот маневр оказалось непросто: толпа окружала со всех сторон.

– Они мне про тебя рассказывали, – весело сообщил безумец. – Это из-за тебя они здесь. Ты точно такой, как они описывали, я тебя сразу узнал.

– Кто описывал? – спросил Киата, поскольку дальше стоять, как пень, и молчать становилось просто неудобно.

– Адьяхо, – с радостью пояснил парень. – Ты же их не забыл, надеюсь? Кстати, они до сих пор не знают твоего имени.

– Киата, – машинально сообщил охотник. Ему начало казаться, что это он сходит с ума: откуда психу из Города знать, с кем он встречался в степях Айсендула?

– Как здорово! – не переставал радоваться парень. – Они будут довольны, когда я им скажу.

– Ты им скажешь? А где, вообще, ты их видел?

– В Трущобах! – сообщил сумасшедший. – Я теперь там живу, и они тоже. Им понравилось это местечко, к тому же там так много людей, которые могут их понимать.

«Еще бы! – подумал охотник. – В пристанище городских монстров и беглых сумасшедших, пожалуй, найдется немало подходящих собеседников».

– Они мне много про тебя рассказывали, – не унимался его безумный собеседник. – О том, как ты спас одного из них. Знаешь, я считаю, ты настоящий герой. И хороший колдун. Только странно, что ты так и не смог их понять. Они ведь говорят почти как мы. Ну, только нужно быть чуть-чуть внимательнее, чтобы понять. Я вот сразу понял, даже просто по глазам и жестам.

– Так они теперь живут в Трущобах? – еще раз уточнил Киата. – Но почему?

– Потому что им было плохо в степи, – сочувственно произнес парень. – Айсендульцы здорово их обижали, а они не знали, что где-то может быть лучше. И когда увидели тебя и узнали получше, то решили, что в месте, где живут такие люди, как ты, им может быть хорошо. Но они еще немного боятся людей, поэтому выбрали Трущобы. Там нас не так уж много.

– Действительно, немного, – согласился Киата. – К тому же, самый цвет нашего общества. Надеюсь, им понравится Город. Передай от меня привет этим ребятам, а еще скажи, чтобы присматривали за порядком на своей территории.

========== Обратная сторона мира ==========

1.

Мир, как говорится, тесен. А Город, при всех его необъятных размерах, еще того теснее. Иногда на этих зеленых улицах встретишь такое, чего никак не можешь ожидать.

Вдоль набережной Нижнего Города располагается множество узеньких проулков, стиснутых высокими тенистыми деревьями окрестных садов. В летнее время, когда гулять хочется, да жара не дает, здесь всегда бродит множество народу. В нынешнем году его было несколько меньше: с тех пор, как изобрели нагвиорты, пешеходов заметно поубавилось. Но в этот душный день прохладные улочки были полны несмотря ни на что.

Ириус обретался здесь же: жара его доставала больше, чем кого-либо другого. Густая собачья шерсть, с прошлой осени поселившаяся на его теле, была очень нужна холодной зимой, но ужасно некстати в летний полдень. Вообще, за прошедшее время он успел убедиться, что от его новой шкуры может быть масса неприятностей. Весной он начал линять, доставляя массу хлопот Гилане, которая старательно вычесывала его, если не во имя заботы о ближнем, так ради сохранности собственной мебели. Но ведь у нее, кроме него, на шее весь этот безумный зверинец: они все же последовали совету их странного знакомца, и Гилана принялась ставить свои, пока еще неудачные, опыты на животных, коих и показывала после за деньги. Ириус с мрачной иронией называл себя главным экспонатом. Прохожие опасливо косились на эту зверюгу, когда он решал немного прогуляться по Городу. И, кроме всего прочего, как быть с девушками? Ириус уже не раз пожалел, что упустил единственный шанс снова стать человеком. Его новоприобретенный дар решительно негде было использовать: изменять заклятия и без него есть немало специалистов.

На одной из улочек под огромным раскидистым деревом какой-то любитель отдыха на свежем воздухе заботливо вкопал скамейку. На этой скамейке сейчас сидел паренек лет семнадцати, не больше. У него был вид усталого путешественника: запылившиеся грубые ботинки, дорожная торба, небрежно брошенная на землю, расслабленная поза и отсутствующее лицо путника на привале. В руках он задумчиво вертел кинжал, едва взглянув на который Ириус замер на месте. В простых потертых ножнах скрывалось острое лезвие, чуть сияющее призрачным зеленоватым светом. Человек-зверь лишь однажды видел такой кинжал: волшебное оружие Книсса, невероятно могущественного парня по прозвищу Ветер. Как могло оно попасть к этому сопляку?

Пока Ириус размышлял над этим вопросом, разинув пасть от изумления, парнишка поднялся со скамейки, подхватил свою торбу и медленно двинулся дальше. Магический кинжал теперь болтался у него на поясе. Парень что-то спросил у одного из прохожих, и тот, пожав плечами, махнул рукой в сторону набережной. Туда он и отправился. Ириус, придя к выводу, что ему это не просто любопытно, а чрезвычайно любопытно, бросился вдогонку.

Преследовать человека на этих узких запутанных улочках, да еще переполненных разнообразным людом, оказалось делом нелегким. И откуда в Городе столько народу, хотелось бы знать? Отчего им дома не сидится? Конечно, маловато было охотников вставать на пути жуткого черного чудовища, но все равно Ириус умудрился дважды потерять преследуемого, хотя, в отличие от него самого, парнишка явно никуда не спешил. Просто прогуливался, любуясь шикарными садами Нижнего Города.

На широкой набережной, где влажный ветер с Тэйса успешно боролся с духотой, народу толпилось еще больше. Ириус в панике заметался взад-вперед, потеряв след. В тот момент, когда он почти смирился с тем, что погоня не увенчалась успехом, он вдруг снова увидел мальчишку. И с ужасом отметил, что тот беседовал с водителем нагвиорта, на капоте которого чуть трепетал маленьких зеленый флажок: в Городе полно предприимчивых людей, умеющих извлечь выгоду из чего угодно. А уж из такого ценного имущества, как транспортное средство, сам Бог велел ее извлекать. Через миг парень умостился на переднее сиденье, и машина рванула с места.

Ириус растерялся лишь на секунду. А в следующий момент, уже едва соображая, что делает, кинулся на капот проезжающего мимо нагвиорта.

– А ну стой! – свирепо заорал он на водителя во всю силу своей мысли. От неожиданности тот затормозил, во все глаза уставившись на это чудо. Тем временем Ириус поспешно заскочил внутрь, удобно устроившись на сиденье.

– Я это, – подтвердил он, чтобы у возницы не осталось сомнений в происхождении голоса, внезапно прозвучавшего в его сознании. – Гони за той машиной.

– С чего вдруг? – возмутился мужчина.

– Гони, я сказал, а то покусаю! – Ириус сопроводил свою угрозу самым впечатляющим оскалом.

Владелец нагвиорта не спешил выполнять приказание. Вместо этого он поднял руку и шепнул одно слово. Заклинание было Ириусу незнакомо, но с некоторых пор это не имело значения. Его мозг заработал с такой скоростью, что показалось, будто мир остановился. Он почувствовал плотный сгусток силы, медленно, словно во сне, приближающейся к нему. Ириус мигом оценил и структуру, и назначение заклятия, успел даже представить, как через секунду полетит из машины вверх тормашками. Но, поскольку этого делать совсем не хотелось, он скомкал опасное послание, сжав силу в один маленький комок, а потом грохнул получившимся сгустком в пол нагвиорта. Как и следовало ожидать, попал по ноге колдуна: на полу не так уж много места. Тот взвыл от боли и отчаянно извернулся, пытаясь ухватиться за ушибленную ступню.

– Не выпендривайся! – зарычал Ириус. – Гони, видишь, он уходит!

Транспорт поспешно рванулся вслед за беглецом.

2.

Гонка завершилась на самой вершине холма. Ириус и владелец нагло захваченного нагвиорта чудом сумели не потерять преследуемых, но и догнать не удалось: возница несся, как сумасшедший. Лихо взобравшись по улице Красного Заката до высшей точки Верхнего Города, нагвиорт свернул в узкий проулок. Когда преследователи влетели следом, молоденького парня уже не было видно. Однако несложно было догадаться, куда он отправился: подбросивший его транспорт еще стоял у какой-то узкой лазейки между зарослями, рядом с которой была прибита к столбу простая деревянная табличка с надписью: «Киата, охотник». Парень, видимо, был уже во дворе.

Когда нагвиорт остановился, Ириус обернулся к своему вознице.

– Подумай, во сколько ты оценишь это приключение, и обращайся на улицу Синих Цветов, четвертый дом. Только не очень жадничай!

После этого заявления он поспешно бросился догонять юношу прямо сквозь зеленую изгородь. Заросли были чрезвычайно густыми, однако к тому времени, когда Ириус продрался через них, парнишка еще только поднимался на крыльцо. Немного помешкав перед дверью, он робко протянул руку и дернул шнурок колокольчика. И тут же, вздрогнув, обернулся, услышав за спиной торопливые шаги.

– А ну-ка стой, парень! – Ириус на всякий случай угрожающе зарычал. – Отвечай, где взял кинжал?

Надо отдать должное самообладанию мальчишки: он, хотя и побледнел, как смерть, не стал орать или падать в обморок, а незамедлительно выхватил зеленый кинжал Книсса и вытянул его перед собой, прижимаясь спиной к дверному косяку. Ириус живо представил, как он выглядит со стороны, тут же раскаялся и собрался уже начать мирные переговоры, но опоздал. Дверь распахнулась, и в проеме показался длинный мрачный тип, очевидно, тот самый охотник. Он мигом оценил ситуацию. Ухватив за шиворот парня, он втащил его в дом и немедленно захлопнул дверь, оставив на пороге огорошенного монстра.

Ириус метнулся на крыльцо, но притормозил под дверью, внезапно обнаружив, что отсюда неплохо слышно, что происходит внутри.

– Что тут творится? – Этот резкий, почти грубый голос наверняка принадлежал охотнику. – Что от тебя надо этой твари?

– Я не знаю, – испуганно пробормотал парнишка. – Я его раньше не видел. Я даже подумал, что оно живет тут, в саду.

– Ничего такого в моем саду жить не должно.

– Так это не Ваш? – упавшим голосом уточнил парень.

– Ты хумеец, что ли? – ворчливо спросил Киата.

– Н-нет, – мальчишка даже начал заикаться.

– У нас в Городе принято говорить «ты» всем, кроме стариков, – сообщил охотник. – Привыкай.

Ириус поскребся в дверь, и с той стороны примолкли. Тогда он принялся царапать деревяшку обеими передними лапами, и продолжал это занятие до тех пор, пока не стукнул засов. Дверь распахнулась, и на пороге обнаружился хозяин, сжимающий в руке увесистую дубинку, в которой еще можно было опознать ножку бывшего табурета. Выглядел он настолько угрожающе, что Ириус поспешно сполз на одну ступеньку ниже.

– Убери оружие, охотник, – примирительно проворчал он. – Я не драться пришел.

Если Киата и удивился, то ничем этого не выдал. Он просто опустил дубинку и грубо спросил:

– Чего тогда тебе надо?

– А пусть он мне скажет, где ножик взял, – нагло заявил Ириус. И, улучив момент, ухитрился проскользнуть под рукой охотника в комнату.

Парнишка прекрасно слышал, о чем шла речь, – Ириус уже почти рефлекторно передавал свои мысли всем присутствующим, а не кому-то в отдельности. Он отступил подальше от монстра, продолжая сжимать в руке кинжал, и почел за лучшее ответить:

– Мне его подарил один человек. Он как-то ночевал в нашей деревне. Много всего рассказывал, ну и я тоже… Вот он мне и отдал этот нож, сказал, что ему будет интереснее сделать еще одну такую штуку. Странный какой-то человек, путешественник.

– Пришелец, – хмыкнул Ириус. – Вот так значит просто подарил, да?

– Так, стоп! – Киата решительно прервал их беседу. – Вы оба кто такие? Вот ты? – Он обернулся к пареньку.

– Тэми Син, – с достоинством представился тот. – Родом из деревни Марцмалли, что на побережье моря Эйдена.

– Так, значит, ты из тех ребят, которых эти айсендульские умники называют варварами, – расшифровал охотник. – А ты? – обратился он к монстру.

– Ириус. Я, между прочим, колдун из Города, а не какая-нибудь тварь.

– Ладно, колдун, так колдун, – Киата был невозмутим. – А что вам обоим тут надо? Ну ты, я понял, хотел узнать про кинжал, – кивнул он Ириусу. – А тебе что нужно?

Парнишка собрался с духом и, немного заикаясь, принялся излагать:

– В прошлом году в нашей деревне был твой учитель. Он сказал, что у меня есть талант, и что я могу пойти к тебе в ученики. Рассказал, где тебя найти, и вот…

Он окончательно стушевался и замолк.

– Просто здорово, – проговорил Киата с абсолютно каменным лицом, отчего невозможно было понять, что он имеет в виду. – А теперь сделаем так: вы оба идете вон туда, – он ткнул пальцем в сторону ближайшего дверного проема, – и все мне рассказываете по порядку. А то я вообще ничего не понимаю. Причем тут нож?

Вскоре все трое расположились в небольшой гостиной охотника. Тэми и Киата устроились в креслах, Ириус уселся на ковер перед ними. Мальчишка, спотыкаясь почти на каждом слове, поведал им свою историю. Год назад в деревне Марцмалли объявился пожилой колдун, совершающий неспешную прогулку по побережью. Его приняли с распростертыми объятиями: путешественники из Города нередко рассказывают невероятнейшие истории, и жители глухих, спокойных сел с удовольствием слушают эти страшные сказки. Старик не оказался печальным исключением, напротив, его рассказы были куда страшнее и увлекательнее, чем все, что людям до сих пор доводилось слышать. Истории об ужасных монстрах разожгли интерес шестнадцатилетнего подростка, а тут еще старый колдун почему-то решил, что тот вполне способен обучиться мастерству охотника. Он посоветовал мальчишке отправиться в Город и разыскать человека, которого этот старик когда-то учил. Потом он отправился дальше, а внезапное увлечение паренька превратилось в настоящую страсть. Родители смирились, поскольку судьба городского охотника, несмотря на опасности, все же получше некоторых человеческих судеб. Решено было только подождать, пока парень немного возмужает и станет готов к самостоятельному путешествию.

Вот в этот период и объявился в их деревне еще один пришелец. Только этот тип был куда более странным, чем все остальные. Он тоже рассказывал множество увлекательных историй, но иногда его речи просто невозможно было понять. И все же было в нем что-то располагающее, раз уж Тэми решился доверить ему свою мечту. И как выяснилось, не зря. Книсс отдал ему свой кинжал, объяснив, что это оружие с заключенными в нем непостижимыми силами способно уничтожить любых тварей из Нижнего Мира. «Если станешь охотником, очень пригодится. Им еще и хлеб можно резать», – на полном серьезе заявил он. Вот с тем и прибыл в Город юный искатель приключений.

Киата внимательно дослушал до конца, задумчиво поскреб ногтями подбородок, тяжело вздохнул и повернулся к Ириусу.

– Ну, а ты что расскажешь?

Тот удивленно заморгал глазами. Вообще-то Ириус полагал, что охотник сначала решит что-нибудь насчет своего новоявленного ученика, но поскольку Киата делал вид, что парня вовсе не существует, зверь начал свой рассказ. Он почему-то решил, что ребятам будет интересно узнать о прежнем хозяине ножа. Так что он поведал о том, как темной осенней ночью принял самое странное предложение в своей жизни и согласился стать жертвой неудавшегося колдовского эксперимента, превратившего его в это чудовище. Рассказал и о другом чудовище, древнем обитателе Трущоб, разбуженном каким-то безумцем, и об охотнике за неприятностями по кличке Ветер, взявшемся за непосильную задачу – убить монстра. Ничего у него не вышло, однако его присутствие вдохновило вечного трусишку Ириуса на этот бессмертный подвиг. Обнаружив, что приобретенный им после превращения колдовской дар вполне способен помочь в борьбе против чудовища, он смело ринулся в бой и победил при активной поддержке Книсса.

– Так ты, значит, и есть тот парень, который завалил зверя, – задумчиво покачал головой Киата. – Признаться, я сам на него зубы точил. Надеялся, что кто-нибудь из Нижнего Города до меня доберется. Ваших-то всех тогда съели. Но все-таки я слишком далеко живу.

– Далековато, – согласился Ириус. – Ну и твое счастье. Все равно ты бы с ним не справился. Это вовсе не тварь из Нижнего Мира, с которыми ты привык иметь дело. Это было заклинание.

– Да ну? – Этот невозмутимый охотник впервые проявил некоторые признаки удивления. – А как же ты с ним справился?

– Просто у меня такой дар особенный, – объяснил Ириус. – Я умею изменять чужие заклятия. Вообще-то полная ерунда, но зато очень просто быть смелым.

– А как насчет меня? – робко подал голос Тэми, когда собеседники умолкли.

– Вот уж действительно незадача, – хмуро произнес Киата. – У меня никогда не было учеников.

После этого заявления он умолк так надолго, что Ириус не выдержал:

– Ну а теперь будет. Возьми парня, жалко тебе, что ли?

– Рано мне еще заводить учеников. Вот может лет через десять…

Лицо парня приняло такое несчастное выражение, что Ириус невольно его пожалел.

– Может, лет через десять и учить будет некого. А тут тебе готовый ученик, даже с оружием.

– Ты не понимаешь, – нетерпеливо рыкнул Киата. Ириус заметил, что тот изо всех сил старается смягчить обычную резкость своего тона, вот только у него плохо получается. – Учить молодежь – это внутренняя потребность. Это просто наступает, как период в освоении искусства. Когда ты чувствуешь, что твое знание стало цельным, и ты способен передать его в системе, тогда ты просто не можешь поступить иначе. А я сам еще сопляк.

– Это ты-то? – Ириус недоверчиво оглядел этого здоровенного широкоплечего дядьку. – Кончай прибедняться. Лучший охотник Верхнего Города, и туда же!

Пальцы Киаты с хрустом сомкнулись на подлокотнике кресла. У Ириуса душа поспешно ретировалась в пятки, когда он понял, что по-настоящему разозлил этого грозного парня. Но отступать не хотел просто из вредности.

– Я не могу! – свирепо прошипел охотник, наклоняясь к нему. – Чему я смогу его научить, сам подумай! И вообще, тебя это не касается. Брысь отсюда!

– А парня что, на улицу выставлять? – не унимался Ириус, опасливо отодвинувшись чуть назад. – И кроме того, его послал твой собственный учитель!

Последний довод, кажется, подействовал. Киата откинулся в кресле, обреченно возвел глаза к потолку, потом мрачно уставился в угол.

– Ладно, оставайся, если хочешь, – не оборачиваясь, буркнул он. – На улицу не выгоню. Учить, правда, не обещаю. Там видно будет.

– Ну вот и славно, – заключил Ириус, поспешно пятясь к выходу. – Тогда всем до свидания.

Охотник не удостоил его даже взглядом. Он отошел к окну, куда и уставился, скрестив на груди руки. Его несостоявшийся ученик имел довольно жалкий вид. Он испуганно косился на затылок Киаты, явно пытаясь решить, остаться ли с этим жутким типом, или же бежать без оглядки. Убедившись, что на него не обращают внимания, он осторожно выскользнул из комнаты вслед за Ириусом.

– Слушай, – прошептал он. – А мне можно будет тебя найти, если что?

– Найти? Почему бы и нет? – Ириус назвал парню адрес своего нынешнего жилища под вывеской «Невероятный зверинец». – Но только ты зря беспокоишься. Все будет хорошо, вот увидишь. В Городе живут такие особенные ребята, сам скоро убедишься. Некоторые выглядят настоящими чудовищами, но на самом деле они совсем не страшные. У этого Киаты просто характер особенно мерзкий, но он тебя не обидит, будь уверен.

class="book">– Ладно, – кивнул Тэми. – Все равно мне очень хочется стать охотником. Но если будет совсем плохо, можно я к тебе приду?

– Приходи, – великодушно разрешил Ириус. – И кстати, меня ты поначалу испугался еще сильнее.

3.

Стая сидела в засаде. Окруженный со всех сторон огромный трехэтажный дом мрачно уставился на зверей пустыми глазницами черных окон. Это было скверное место, даже хуже, чем все остальные дома в Трущобах, которые тоже не подарок, если разобраться. Весь брошенный район насквозь пропитан ужасными тайнами далекого прошлого, но эти тайны мирно спят, дожидаясь своего часа. Здесь же что-то начало просыпаться.

Адьяхо притаились прямо у прогнившей изгороди, в густых зарослях сорняков. Отсюда было видно, что происходит во дворе. Вот только там ничего не происходило, и молодняк уже начинал ерзать на месте, теряя терпение. Но старые мудрые воины спокойно ждали.

Вот из ворот дома показалась женщина. Звери напряглись. Это существо только внешне кажется человеком. Разницы как будто нет, но стоит внимательнее приглядеться к ней, когда она вот так ухмыляется, и сразу станут видны одинаковые, словно у ящерицы, острые зубы. А чего стоят неподвижные холодные глаза, где-то в глубине которых можно увидеть нечто такое, отчего вдруг охватывает беспричинный неуправляемый страх. Впрочем, если такая девица пройдет по улице, скромно потупив очи, никто ничего не заметит. Но адьяхо совершенно ясно, что пришельцы, обосновавшиеся на их территории, не те гости, которых можно назвать желанными. От них за версту пахнет скверными намерениями. Да и местные безумцы обходят этот дом за три улицы, а это тоже показатель.

Стая еще не выяснила, чего можно ожидать от этих угрожающих красоток в простых полотняных платьях, но старики беспокойно ворчали, жалуясь на дурные предчувствия. Поэтому вожак и повел охотников наблюдать за домом, где поселились чужаки. Хотя некоторые настаивали на том, что непрошенных гостей нужно просто прогнать или уничтожить, как получится, он решил, что они не имеют права так поступать. В конце концов, они тоже здесь чужие. Они явились лишь этой весной из степей Айсендула, и хотя никто не оспаривал их право находиться на этой территории, нужно знать меру. Сильное, сплоченное племя адьяхо избрало для себя роль хранителей спокойствия в мрачном мире Трущоб, по мере возможностей пресекая агрессивные действия его обитателей. Время показало, что такая стратегия прекрасно помогает им поладить с разношерстным местным населением. Активных агрессоров было не так уж много, зато все остальные, кого адьяхо взялись защищать, относились к ним с искренним уважением. Стая была справедлива, но беспощадна. Такой язык лучше всего понимали и бродяги, и сумасшедшие, населяющие этот дикий район. Именно ради справедливости вожак и призывал сначала разобраться, представляют ли пришельцы угрозу для остальных, или просто от природы выглядят столь устрашающе.

Страхолюдные женщины, а их было около трех десятков, обосновались в самом большом доме, какой только можно было здесь найти. Впрочем, может статься, что дело было вовсе не в размерах дома, просто дрянной запах безумия и смерти, пропитывающий все Трущобы, был в нем особенно силен. Многие из наблюдателей обреченно вздыхали и жмурились: им было трудно находиться в этом месте.

Еще несколько женщин появилось в саду. Они что-то искали в зарослях, перекликаясь на странном чужом языке, непонятном адьяхо, временами раздавался их ледяной смех. Кажется, они сорвали какие-то листья, по крайней мере, когда они уходили в дом, в их руках было зажато что-то зеленое. А потом снова все затихло.

Над Городом сгущались синие сумерки. Где-то далеко отсюда, где жили нормальные люди (насколько можно считать нормальными обычных горожан), улицы уже начинали окрашиваться волшебным разноцветьем. Пока еще тускло горели колдовские фонари, зажигались вплетенные в ветви гирлянды, мерцали крыши и наличники окон; свечение постепенно набирало силу, и адьяхо могли бы, высунувшись из своих укрытий, увидеть уже ставшую привычной картину: разноцветный туман над Городом и переливающиеся отблески на шпилях башен. Здесь же, в Трущобах, было темно, лишь иногда отсвечивали огни разводимых бродягами костров. По мрачным, безлюдным улицам бесшумно ползали рваные клочья тумана.

В окне третьего этажа внезапно вспыхнул свет. Сначала это был робкий, мерцающий отблеск, как от свечи, но он быстро набирал силу. Вот уже это яркий пляшущий отсвет костра, а еще через минуту свет стал голубым, слепящим, казалось, он сейчас перельется через подоконники и побежит потоком по стене. Раздался грохот, и дом содрогнулся.

4.

Ранним утром, когда над Тэйсом еще стелился туман, к берегу реки спустился молодой парень в простой поношенной рубахе и изрядно потертых сандалиях. Чтобы добраться до воды, ему пришлось преодолеть довольно крутой спуск, но, к счастью, Тэйс не закован в камень, как это случается с некоторыми реками. Осторожно оглядевшись, парень начал раздеваться. В этот ранний час довольно прохладно, но зато нет лишних глаз. Стащив одежду, он прыгнул в воду… и больше не показывался. Окажись здесь случайный свидетель, он перепугался бы, решив, что парень утонул.

Все было не так просто. Однажды Уна, ничем не примечательный парень и, чего греха таить, довольно посредственный колдун, влип в невероятную историю. Помогая таинственным пришельцам из иной вселенной, он впервые ощутил настоящую мощь, неукротимую силу. Тот факт, что эту силу давала корона, один из могущественных амулетов пришельцев, ничего не менял. Однажды прикоснувшись к истинному, Уна теперь жаждал этого снова. Да, чужаки забрали с собой амулеты, но ведь колечко утонуло где-то здесь!

Жизнь Уны и его друга Хойса могла бы не измениться после этих событий, но гости из другого мира открыли им секрет самодвижущихся повозок, называемых теперь нагвиортами. Открыв мастерскую, ребята неожиданно для себя стали одними из самых богатых людей Города. Теперь Хойс и несколько его помощников самозабвенно мастерили изящные экипажи, изобретая стили и фасоны. Но суть, конечно, была не в них, а в заклинании, знал которое только Уна. А поскольку он не спешил делиться секретом, деньги текли к ним рекой. Но и это ничего не меняло. Успех в бизнесе мог удовлетворить разве что прагматичного Хойса. А сумасшедший, как все колдуны, Уна жаждал силы.

Впрочем, именно богатство способствовало осуществлению его давней мечты. Имея такую кучу денег, он без труда сумел заинтересовать своей идеей одного из выдающихся магов Города. И этим летом тот изобрел-таки средство, позволяющее находиться под водой почти бесконечно долго. Хоть спи на дне. Это была действительно качественная работа, за которую Уна не пожалел денег. Конечно, изобретатель и потом неплохо поживится, продавая новое снадобье, но парню уже не было до этого дела. Он получил то, что хотел, и потому сегодняшним утром он отправился на дно Тэйса, чтобы разыскать потерянное еще зимой кольцо. Если уж сумел управиться с короной, так может, и кольцо послушается, решил он.

Уна решительно добрался до дна великой реки. С него поднималась зеленая муть, мешая смотреть, колыхались длинные стебли водорослей, норовя обвиться вокруг ног. Валялся мусор, облепленный скользкой пакостью. Отсюда Тэйс выглядел куда менее величественным, чем сверху. Что только не утонуло в нем! Помимо останков обычного бытового хлама, Уна обнаружил даже затопленный корабль. Он ощетинился скользкими зелеными щупальцами, и в пробоинах шныряли бурые рыбешки.

А вот и первый скелет. Нет, это совсем ребенок. Гадость какая! От вида обглоданных рыбами костей Уне совершенно разонравилось собственное мероприятие. Хотя он ожидал чего-то подобного, ведь и сам разыскивает именно скелет. Но все равно мерзость.

Попалась еще парочка скелетов. Преодолевая отвращение, Уна заставлял себя осматривать их руки. Кольцо должно быть на пальце. Он кружил над скользкими камнями, чувствуя, что его начинает тошнить. А ведь труп вполне могло отнести течением. Уна решительно развернулся и поплыл вниз по реке. И вскоре наткнулся на еще один человеческий остов. Скорчив брезгливую гримасу, он протянул руку и коснулся останков кисти. Разогнал ил. И вдруг на одном из пальцев скелета что-то блеснуло. Уже не разбираясь, Уна сцапал кольцо и поспешил выбраться на свежий воздух. Его мутило от этой дряни.

Только на берегу он решился разжать пальцы и посмотреть на свою находку. Тонкий золотой обруч. Уна раньше не видел кольца пришельцев и понятия не имел, как будет определять, оно ли это. Но, переведя дыхание, он решительно надел украшение, и когда оно плотно схватило палец, чуть не умер от счастья: кольцо было то самое.

5.

–Киата! Как дела? – Минел, приветливая соседка охотника, махала ему рукой со своего участка.

– Нормально, – проворчал он, слегка улыбаясь.

– Я тут пару раз видела у тебя какого-то парнишку…

– Ну да. Несчастье мое. Подарок от учителя.

– Твой родственник?

– Ну что ты! – испугался Киата.

– Тогда кто?

– Хочет быть моим учеником. Что мне с ним делать, ума не приложу.

– Учеников положено учить, – усмехнулась Минел.

– Учить! Ну и чему я его научу? Я даже не знаю, с какого конца за это браться.

– Может, ты просто покажешь ему то, что сам знаешь? – предложила соседка.

– Так не учат, – проворчал охотник. – Это ведь не азбука. Целая философия, да к тому же каждому приходится изобретать собственные способы охоты на зверя. Тут не приемы надо учить, а что-то другое. Не готов я еще к такому счастью.

– Зачем тогда его брал? – изумилась она.

– Сам пришел, – Киата раздраженно пожал плечами. – И выгнать некуда. Я его каждый вечер пугаю, но он упрямый.

– Как это ты его пугаешь? – не поняла Минел.

– Рассказываю страшные истории о том, как плохо быть охотником. Но он меня слушает, развесив уши, и ничего не боится. Или у него просто нет воображения.

– Да уж, представляю, как ты его напугал! – Женщина звонко расхохоталась.

Тут позади Киаты раздался громкий хруст сминаемых ветвей. Охотник едва успел развернуться, когда радостно повизгивающее нечто обрушилось на него, сбивая с ног. В следующий миг ему безжалостно облизывали лицо, при этом адьяхо небрежно топтался по груди Киаты.

– Прекрати! – Охотник сбросил с себя щенка и приподнялся на локте, отметив, что вытянувшаяся от страха физиономия Минел постепенно приобретает просто недоуменное выражение.

Из зарослей показался второй адьяхо, покрупнее. Эти животные действительно ужасно похожи на диких собак, неопытный человек и не отличит. Наверное, поэтому они так легко пробрались через весь город, ведь Трущобы – это за Тэйсом. Впрочем, Город – не Айсендул, кому они тут нужны! Нежданные гости скалили красные пасти, улыбаясь до ушей и блестя умными черными глазками. Но в сердце охотника уже закралось нехорошее подозрение.

Вряд ли эти милые, но гордые звери просто пришли его повидать. Насколько он смог понять их характер, они легко без него обходятся и, в общем, совсем не скучают. Им достаточно просто знать, что у них есть друг среди людей. В прошлый раз, когда посланцы стаи разыскали его в городе, с одним из них стряслось несчастье, и он был почти мертв. А в этот раз…

– Что-то случилось? – немедленно осведомился он.

Адьяхо дружно заскулили, умоляюще уставившись на него. Похоже, эти ребята решили, что человек способен спасти их от чего угодно. Киата недовольно нахмурился. Да, ему нравятся эти симпатичные создания, и он хотел бы помочь им, вот только нежелательно при этом еще раз влипнуть так, как это случилось в степях Айсендула. Все-таки жизнь – такая штука, которую на рынке не купишь. Но уточнить у посланцев, что именно у них стряслось, не представлялось возможным.

И тут ему припомнились две вещи. Первая: случайно встреченный им безумец из Трущоб уверенно заявил, что адьяхо «говорят, почти как мы, нужно только быть внимательнее». И вторая: странный способ общения зверя-колдуна по имени Ириус. И все это вместе могло оказаться именно тем, что нужно.

– Вот что, ребята, – он внимательно посмотрел в глаза адьяхо. – Пойдете сейчас со мной. Нужно разобраться.

– Кто это? – изумленно спросила Минел.

– Адьяхо, – объяснил охотник. – Гроза айсендульских степей. Впрочем, теперь это, по всей видимости, гроза наших Трущоб.

Киата повел гостей в дом. Адьяхо, правда, войти так и не решились, оставшись на крыльце. Их явно смущало тесное пространство прихожей. Поэтому они просто терпеливо ждали снаружи.

Охотник обнаружил «ученика» в комнате, которая теперь считалась его спальней. Тэми увлеченно читал книгу, написанную учителем Киаты. Он перелистывал страницы с такой осторожностью, словно они в любой момент готовы были рассыпаться в его руках. После того, как Киата сказал ему, сколько стоит одна книга, он боялся даже дышать на них. Охотник невольно остановился на пороге, залюбовавшись зрелищем. Почему-то считается, что люди, населяющие побережье, сплошь дикари, а ведь вот живой пример: парень даже умеет читать. Лицо Тэми светилось восторгом: на этих страницах старых охотник раскрывал свои самые страшные тайны. Причем Киата был уверен, что мальчишка не понимает ни слова, – он и сам-то с трудом уяснял смысл написанного.

Тэми заметил Киату далеко не сразу. А когда заметил, вздрогнул и поспешно захлопнул книгу. Он все еще боялся угрюмого хозяина дома, даже несмотря на то, что тот ни разу не пытался его чем-то обидеть. Впрочем, одного только выражения лица Киаты парню было достаточно. Он, конечно, не знал, что оно у него почти всегда такое, и сам Тэми здесь ни при чем.

– Я слышал, вы тогда шептались с тем типом, с Ириусом, – неуверенно произнес охотник. – Ты знаешь его адрес?

– Знаю, – кивнул Тэми. – Он живет на улице Синих Цветов.

– Нижний Город, – вздохнул Киата. – Далеко, ну да ладно. Зато по пути. Поедешь со мной?

– Да! – обрадовался парнишка и поспешно вскочил.

6.

С большим трудом удалось уговорить адьяхо забраться на заднее сиденье нагвиорта. Зато, когда машина тронулась с места, их морды приобрели бесконечно счастливое выражение. Надо полагать, именно такой скорости им всегда не хватало в бескрайних родных степях. Тэми удивленно таращился на эту компанию, однако терпеливо ни о чем не спрашивал. Оценив выдержку парня, Киата коротко объяснил ему ситуацию. Нагвиорт тем временем лихо мчался с горы.

Вдоль улицы Синих Цветов с внешней стороны изгородей были разбиты роскошные клумбы, укрытые густыми шапками всевозможных цветов различных оттенков голубого и синего: жители улицы старательно поддерживали имидж. Промчавшись от Большого Моста вдоль всей улицы почти до поворота, Киата остановил свой транспорт возле четвертого дома и чуть подтолкнул Тэми.

– Ты иди вперед, вы же, вроде, подружились.

Парнишка бросил на него недоуменный взгляд и выбрался на дорогу. Откуда ему было знать, что этот грозный охотник жутко стесняется незнакомых людей! Он миновал поросшую коротко подстриженной травой дорожку, взобрался на крыльцо и дернул шнурок колокольчика. С тот стороны послышалось негромкое цоканье когтей, и в приоткрытую дверь просунулась морда Ириуса.

– Привет, парень! Тебя что, уже выгнали?

Он хотел было развить эту тему, но тут заметил приближающегося к дому охотника с двумя здоровенными псинами и осекся.

– Мы по делу, – сообщил Тэми. – Можно?

– Ну, заходите, – Ириус плечом распахнул дверь.

Они расположились в уютных креслах, даже Гилана показала свой любопытный нос из подвала, откуда ее обычно не вытащишь. Тэми возбужденно переводил горящий взор с охотника на зверя и обратно.

– Я хотел узнать, – нерешительно начал Киата, – сможешь ли ты найти общий язык с ними, – он кивнул в сторону адьяхо, развалившихся на ковре.

– Поговорить с этими зверями? – удивился Ириус и, уставившись на хищников, надолго умолк.

Люди истомились от ожидания, но никто не решался даже двигаться, не то что говорить. Судя по всему, контакт состоялся, и они боялись спугнуть это чудо. Тэми и Киата восхищенно переглядывались, Гилана таращилась на них с недоумением и любопытством. Наконец, Ириус зашевелился.

– Ну что ж, поговорить получилось, как ни странно, – сообщил он. – Вот только не знаю, понравится вам или нет.

– Давай, рассказывай, не тяни! – взмолился охотник.

– Этим мальчикам нужна твоя помощь, – Ириус хитро посмотрел на Киату. – У них там проблемы с демонами.

– Уверен, что с демонами?

– Ну, сейчас расскажу. В Трущобах объявилось небольшое демоническое племя, причем состоит оно исключительно из женщин.

Гилана фыркнула. Охотник нахмурился.

– С чего они взяли, что это демоны?

– Зубки, глазки, ну и все такое прочее. Это не люди. Они поселились в заброшенном доме и принялись проводить в нем какие-то нехорошие эксперименты. Адьяхо наблюдали за ними, когда они там что-то взорвали. Ну, может быть, я их не так понял, – поправился он.

– Дальше что? – нетерпеливо подтолкнул его Киата.

– А дальше эти зверушки испугались и пошли в атаку. И получили неожиданный и сильный отпор. Эти ведьмочки оказались отличными колдуньями!

– Я так и знал! – взвыл Киата, со всей силы грохнув кулаками по подлокотникам кресла. – Опять люди!

– Они не люди, – напомнил Ириус.

– Все равно колдуны, – обреченно вздохнул охотник. Он откинулся в кресле и закрыл глаза, лицо его при этом приняло совершенно отсутствующее выражение.

– Киата! – Тэми дотянулся до его кресла и встревоженно потрепал по руке. – Ты чего?

– Ну не могу я так! – жалобно простонал тот. – Это не по моей части. Я, в конце концов, охотник, а не какой-нибудь там… Сколько можно?!

И Тэми, и Ириус таращились на него с изумлением: до сих пор этот парень казался непрошибаемым. Теперь же он морщился, словно собираясь расплакаться. Первой не выдержала Гилана. Он подошла к креслу и слегка похлопала охотника по плечу.

– Ну, перестань! Может, ты просто объяснишь, в чем дело? Вдруг мы поможем.

Киата, словно испугавшись, постарался увернуться от этой заботы. Он вскочил с кресла и устроился возле окна, опершись на подоконник. Адьяхо следили за ним жалобным взглядом.

– Извините, ребята, – сквозь зубы процедил охотник. – Тут я вам не помощник. Мне хватило того урода в перьях.

Звери заскулили.

– Они убили троих, – перевел Ириус. – Я имею в виду, ведьмы ухлопали трех адьяхо.

– А я что могу сделать?! – заорал Киата. – Да поймите вы, я не умею бороться с колдунами. Я не смогу справиться с заклинаниями. Они меня просто убьют, и все!

– Зато я умею, – неожиданно встрял Ириус. – Ты пойми, охотник, там все непросто. Я, может быть, плохо передал, я не слишком хороший рассказчик. Но ситуация серьезная. Я так понял, они там кого-то вызывают, а мой личный опыт доказывает, что от Трущоб нельзя ждать ничего хорошего. Я считаю, лучше предотвратить неприятности, чем потом разбираться с каким-нибудь запредельным монстром.

– Я бы лучше с монстром разобрался, – проворчал Киата. – Это хоть по моей специальности.

– Эгоист, – резюмировал Ириус. – Там наших бьют, а ты… Смотреть противно.

И тут же пожалел о сказанном, едва взглянул в лицо Киаты. Охотник сжал зубы с такой силой, что рисковал раскрошить их в пыль, стиснул кулаки и чуть подался вперед, казалось, он только невероятным усилием воли удерживает себя на месте. Тэми вдавился в кресло, лихорадочно соображая, что ему делать, если эти двое подерутся.

– Подождите, ребята, успокойтесь, – примирительно сказала Гилана. – Ты, Ириус, лучше бы воздержался от оскорблений. Согласись, ты не знаешь, что это за урод в перьях. А ты, парень, не обращай внимания на этого типа, у него совершенно несносный характер, – обратилась она к Киате.

Ее прочувствованная речь оказала самое благотворное воздействие на охотника. Он разжал кулаки и глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Его «ученик» облегченно расслабился.

– А у меня сердце не на месте, – заявил Ириус. – Я считаю, мы должны разведать обстановку. Вдруг окажется, что потом будет поздно.

– Ты опять лезешь в герои, – сердито одернула его Гилана. – Ничего страшного еще не случилось, и вообще… Может, эти звери ошиблись!

Адьяхо хором угрожающе зарычали. Киата и Ириус дружно замотали головами.

– Адьяхо не ошибаются, – возразил Киата. – Они не просто умны, они еще и не паникеры. Если адьяхо что-то говорят, значит, так оно и есть. Но один я туда не сунусь, и не просите.

– А я с тобой пойду, – робко подал голос Тэми.

– Спасибо, утешил!

– Я тоже пойду, не переживай, – буркнул Ириус. – Мне кажется, что с этим лучше разобраться. Если там будут колдуньи, я с ними справлюсь. А вот если твари, тогда твой ход, охотник!

– Ну, на такой расклад я согласен! – Киата с облегчением улыбнулся.

– Ириус, я тебя не узнаю! – поразилась Гилана. – Ты же всегда был трусом!

– Им и остался, – нехотя признался тот. – Я настолько боюсь того, что может случиться, что предпочитаю начать действовать заранее, пока ничего не происходит. Чтобы не пришлось потом локти кусать.

7.

– Я тут думал, а когда ты начнешь работать? – Тяжелая рука Хойса легла на плечо Уны, заставив его вздрогнуть. – В мастерской уже давно стоят три совершенно готовых нагвиорта и ждут только тебя. Вообще-то я полагал, что ты заглянешь туда еще вчера, но этого так и не случилось. Я даже хотел ничего не говорить и посмотреть, как долго ты можешь игнорировать свои обязанности, но сегодня там уже четыре машины, а я начинаю понимать, что твоей безответственности нет предела.

Во время этой речи Уна удивленно таращился на друга и судорожно сжимал в пальцах кольцо, которое поспешил спрятать в карман. Ему совсем не хотелось, чтобы этот парень его увидел и, не дай Бог, догадался, что это за колечко. Он был уверен, что Хойсу это совсем не понравится, – тот и раньше не сомневался, что от этих чуждых талисманов нельзя ждать ничего хорошего, – и чтобы отнять у колдуна опасную игрушку, парень вполне способен применить силу. И в таком случае Уне против него делать нечего. Но Хойс, похоже, ничего не заметил, по крайней мере, не порывался вывернуть чужие карманы.

– Ты прав, я сволочь, – повинился Уна. – Сейчас пойду и заколдую все четыре.

– Дело не в том, что ты сволочь, – покачал головой Хойс. – А в том, что ты не думаешь о работе. Мне просто интересно, о чем в таком случае ты думаешь.

– А вот это уже не твое дело, – неожиданно разозлился Уна. – Не пытайся стать моей нянькой.

– И все-таки я немного беспокоюсь. Дело даже не в том, что у меня есть вредная привычка тебя защищать. Просто я однажды видел тебя таким… Помнишь, когда ты таскал на голове эту проклятую корону. Ты, правда, утверждал, что тебе это нравится, но то, что ты тогда говорил, можно ставить под сомнение. Я просто хочу, чтобы ты мне сейчас еще раз сказал: все в порядке?

– Конечно, в порядке, – возмущенно отозвался Уна. – Просто ты не колдун, и тебе не понять. Мы все немного сумасшедшие, разве ты еще не заметил? Тогда, с короной, все действительно было просто здорово, и тебе не стоит об этом беспокоиться. С такими вещами я и сам управлюсь.

– Так значит, я угадал, и твое поведение действительно связано с этими амулетами?

– Нет, – твердо возразил Уна. – Не забивай себе голову, Хойс. Тебя это не касается.

– Ну хорошо, как хочешь, – невозмутимо согласился тот и в самом деле отстал.

Дождавшись, пока его самоотверженный телохранитель уберется подальше, Уна тихонько выскользнул из дома. Да, раньше он нередко обращался к Хойсу со своими проблемами и был только рад, когда за их разрешение брался такой обстоятельный парень, но теперь, в этой ситуации, вмешательство друга было нежелательно. Более того, оно было недопустимо. С волшебным кольцом он должен разбираться сам.

Заколдовать повозки было делом несложным и недолгим. Уна предпочел потерять немного времени в мастерской, чтобы у Хойса больше не было повода к нему придраться. Мастер все-таки невероятный зануда, и когда захочет, душу вынет. Впрочем, в процессе работы у колдуна родилась невероятно удачная, как ему показалось, мысль: экспериментировать с силой кольца лучше всего в Трущобах. Это жутковатое место просто создано для всяческих страшных тайн. Не проводить же опыты в собственной спальне, куда в любой момент может ворваться кто угодно, начиная с того же Хойса и его помощников, и кончая бывшим учителем Уны, который тоже не одобрит изысканий своего воспитанника.

Так что из собственного дома Уна удирал, как вор. Осторожно выбравшись через заднюю дверь, прокрался во двор и, убедившись, что никто из помощников Хойса его не видит, увел ближайший к выходу драндулет. И только повернув за угол, облегченно перевел дыхание. Теперь оставалось только добраться до Трущоб, не наткнувшись на всезнающего учителя, а уж там укромных уголков хоть отбавляй. Впервые Уна пожалел, что подарил нагвиорт своему наставнику-предсказателю.

Однако, пронесло: погони не было. Он промчался недалеко от дома своей подружки Хеллин, с улицы Желтых Лепестков свернул на ветхий, почти уже негодный мост через протоку, отделяющую Город Тысячи Мостов от Трущоб, и запетлял по заброшенным улочкам. Он не стал далеко углубляться в этот район, в котором стоял ощутимый гиблый «запах», а просто, едва река скрылась из виду, свернул в ближайший сад. Он был тих, пуст и печален. Колеса нагвиорта едва не увязли в буйных зарослях сорной травы. Но обветшавший дом, равно как и сад, выглядел так, словно здесь никого не было уже лет триста, а потому Уна выбрался из повозки и расположился в траве перед зданием. Заходить внутрь ему не хотелось.

Колечко загадочно поблескивало на пальце. Уна пытался вызвать в себе ощущения вроде тех, что он испытывал, надевая корону, но ничего подобного не происходило. Должно быть, кольцо понимает какой-то другой язык. Впрочем, с короной он и не пытался что-то проделывать, она сама нашла способ их взаимодействия. Теперь же ничего не получалось, и Уна начал опасаться, что этот талисман ему просто не подходит. Но нет, это было бы слишком большим разочарованием. Помнится, Кейрин Сохортос обозвал его «видящим суть». Так может попробовать увидеть суть талисмана?

Уна потел над кольцом несколько часов. Временами ему чудились какие-то проблески мощи, движение магических токов, вызванных усилием его мысли, но они тут же исчезали. А может, и не было ничего, и он просто перегрелся на солнцепеке. Но бросать начатое было жалко до слез, особенно после героического сошествия на дно Тэйса. И Уна продолжал пыхтеть над этой неразрешимой задачкой. Внезапно его занятие было прервано посторонним звуком, ворвавшимся в симфонию шелеста трав.

Дорожку к дому решительно преодолевала женщина. Не старая, не молодая, а будто вовсе без возраста, сколько ни дай, все равно не угадаешь. Статное, сильное тело скрыто непонятным полотняным балахоном, волосы заплетены в толстую косу. Она чуть улыбалась уголками губ, но Уне вдруг стало не по себе. Он вскочил на ноги, поспешно пряча кольцо в карман.

– Какой это силой ты тут забавляешься, молодой человек?

В том, как она говорила, было что-то неправильное, но что именно, Уна не смог определить. Так что вместо ответа он уставился на непрошенную гостью. Та тоже внимательно рассматривала его, как будто стараясь не встречаться с ним взглядом.

– Покажи мне свою игрушку, – приказала она. Именно приказала, а не попросила. В другой ситуации Уна бы страшно возмутился подобному тону, однако тут вдруг вытащил колечко и протянул женщине. Он внезапно потерял способность не то, чтобы соображать, а скорее оценивать свои поступки, их причины и последствия. Женщина велела повиноваться, и он повиновался, не размышляя об этом.

– Молодец, – голос собеседницы стал холодным, а взгляд отсутствующим. Она взяла кольцо и принялась оглядывать его со всех сторон. Уна только недоуменно хлопал глазами.

«Интересно, откуда она знает про кольцо, – думал он. – Неужели я действительно что-то вызвал? Значит, сила была, мне не померещилось! Надо же! Ладно, сейчас она мне его вернет, и я попробую еще раз».

Женщина вдруг подняла голову и широко улыбнулась, устремив неподвижный взгляд в пространство.

«Мамочка моя! – испугался парень. – Ну и зубки у нее! Просто ящер».

Но, несмотря на нехорошие предчувствия, он продолжал стоять на месте, словно привязанный. Когда со всех сторон зашуршали кусты, и этих дамочек стало во много раз больше, Уна отчетливо осознал, что серьезно влип, но ничего предпринять уже не мог.

8.

– Теперь направо! – командовал Ириус. Он помещался на заднем сиденье нагвиорта рядом с адьяхо, которые и указывали ему дорогу. Киата с мрачной сосредоточенностью выполнял его указания, Тэми сидел рядом и пока просто наслаждался поездкой: шуршанием колес по пыльной мостовой, упругим ветром в лицо, шелестом садов, мимо которых они на огромной скорости пролетали.

От дома Гиланы до Трущоб было слишком близко, гораздо ближе, чем хотелось всем участникам этого приключения. Пара поворотов, и вокруг них яростно зашуршали обиженные сады, когда-то давно брошенные человеком. Колдуны невольно съежились, а Тэми, менее чувствительный к дыханию забытых тайн, а может просто не слишком осведомленный, восхищенно озирался, очарованный первобытной дикостью этого места.

– Стой! – неожиданно велел Ириус. Киата притормозил и недоуменно обернулся: они еще никуда не приехали и стояли посреди улицы. И вдруг изо всех щелей горохом посыпались адьяхо. Вся стая, от щенков до матерых охотников, восхищенно повизгивала и в полном составе полезла к Киате обниматься. Тот с трудом отбивался от объятий, даже не рискнув выбраться из нагвиорта. Зато Тэми пришел в полный восторг при виде такого количества крупных хищников. И был просто счастлив, когда несколько щенков все же обратили на него внимание, справедливо рассудив, что нет никакой разницы, кто из людей их погладит.

– Ириус, угомони ты их! – взмолился Киата, устав призывать зверей к порядку. – Спроси лучше, куда дальше.

Ириус внешне никак не отреагировал, но адьяхо действительно успокоились. Они все еще толпились вокруг нагвиорта, однако больше не совершали попыток облизать нос своего двуногого друга.

– Пойдем дворами, – сообщил Ириус. – Нагвиорт оставим здесь. Тут недалеко.

Он выскочил из машины и двинулся за адьяхо, которые всей кучей направились в ближайшие кусты. Люди бросились следом за ними, изо всех сил стараясь не отстать. Это было непросто, но они справились: Киата своим мощным корпусом уверенно пролагал коридор в густой зеленой стене, и Тэми оставалось только держаться позади него и вовремя уворачиваться от наиболее агрессивных веток. Таким способом они прошли напролом несколько улиц. Адьяхо, легко просачивающиеся сквозь непроходимые заросли, нисколько не заботились об удобстве двуногих сопровождающих. Но в конце концов титанические усилия людей увенчались успехом: животные испуганно замерли у ограды большого мрачного дома.

Здесь Киата в очередной раз удивил Тэми. Он напружинился, словно зверь перед броском, ноздри его чуть подрагивали, а глаза обшаривали заросли, как будто он внезапно обрел способность видеть сквозь листву. Это еще не было его основное рабочее состояние, которое он сам называл «изнанкой», но инстинкт охотника уже проснулся, делая этого парня чрезвычайно опасным существом. Тэми восхищенно наблюдал, как тот пружинистым шагом прошел вдоль ограды к калитке, замер, чуть не доходя, и прищурился, прислушиваясь. В каждом движении ощущалась такая сила, что Тэми твердо решил: теперь-то этот мрачный охотник палкой его не выгонит из своего дома. Никуда не денется, возьмет в ученики.

Тем временем Киата решительно вывернул на центральную дорожку и, не таясь, зашагал к дому. Его спутники, изумленно переглянувшись и заморгав от неожиданности, спохватились и бросились за ним, когда он миновал уже половину расстояния. Адьяхо опасливо топтались за оградой, но их вожак вдруг решил, что и они должны принести хоть какую-то пользу, так что заставил стаю рассредоточиться по периметру.

Охотник дожидался своих спутников на пороге дома. Ребята не могли понять, что он там делает, до тех пор, пока не вскарабкались на крыльцо следом за ним. Киата приложил руку к двери в том месте, где должен находиться замок, и тихонько бормотал. Наконец что-то негромко тенькнуло, и дверь чуть приоткрылась с противным скрипом.

– Крепкий запор, – проворчал охотник. – На совесть сделан. Сразу видно, что они боятся вторжения.

Охотники за монстрами осторожно просочились внутрь помещения. Здесь было сумрачно и тихо, дом, казалось, пустовал. Однако разница между внешним и внутренним видом дома просто поражала. Снаружи это был обычное заброшенное строение, вполне рядовой вечный житель Трущоб. Отсюда же было видно, что здесь живут. Аккуратно прибранное помещение со скромной, зато целой мебелью, даже с некоторыми признаками домашнего уюта: занавесочками, ширмами, покрывалами, комнатными цветочками.

– Ириус, ты идешь впереди, – распорядился Киата. – Тварями здесь пока не пахнет. Зато ведьмы могут быть. Я иду следом, а ты, мальчик, держись позади меня и никуда не суйся. Руками ничего не трогай и не отставай.

– Угу, – буркнул Тэми, поспешно отступая за широкую спину охотника.

Они начали разведку. Осмотр первого этажа решительно ничего не дал, позволил только сделать вывод, что на территории дома обитает множество очень аккуратных женщин. Порядок в доме был идеальный, так что, когда первый этаж кончился, Ириус уверенно заключил: «Вот теперь я совершенно уверен, что это демоны. Люди просто неспособны жить в такой обстановке». Сам он никогда не отличался аккуратностью, еще будучи человеком, а в нынешнем обличье сумел приучиться разве что вытирать лапы, приходя с улицы.

Поднявшись этажом выше, они обнаружили обычное трущобное запустение. Толстый слой пыли покрывал здесь все мыслимые поверхности, минуя единственно лестничные пролеты. Очевидно, только ими и пользовались. Никаких следов в этом многовековом ковре грязи видно не было, а потому и охотники не удостоили этаж своим вниманием, взобравшись сразу на третий.

Здесь было чисто, но и только. Никаких попыток приукрасить голые каменные стены, как это сделано внизу, предпринято не было. Лишь сметен мусор и грязь, убраны густые заросли тенет, да протерты сохранившиеся кое-где стекла. Без всяких видимых причин желудок Тэми отчаянно рванулся кверху, и только усилием воли он сумел удержать беглеца на месте. Сейчас им только этих проблем не хватало!

– Чувствуешь? – Киата чуть подтолкнул парня.

– А что именно я должен почувствовать? – уточнил он.

– Ну, хоть какие-то ощущения есть? – не отставал охотник.

– Меня тошнит, – сознался Тэми.

– Уже кое-что.

И он, неожиданно прервав диалог, последовал за Ириусом, терпеливо дожидающимся, пока они закончат беседу. Они шли по длинному пустому коридору, по обеим сторонам которого располагались такие же пустые комнаты, и двери наличествовали лишь в некоторых из них. Не было нужды осматривать каждую из комнат: даже из коридора было видно, что в них никто не заходил. Там покоились груды хлама, стояли остовы предметов мебели, и все это было покрыто толстенным слоем пыли, в точности, как на втором этаже.

Коридор заканчивался огромной двухстворчатой дверью. Ириус, набрав в грудь побольше воздуха, решительно толкнул ее и, когда створки медленно растворились, с облегчением выпустил воздух сквозь стиснутые зубы. За дверями раскинулся необъятный зал, освещенный пестрым солнечным светом, сочащимся через цветные мозаики на огромных окнах. Он тоже был пуст, но Киата замер на пороге, изумленно присвистнув.

– Вот теперь я полностью согласен с твоими выводами, Ириус, – сообщил он. – Мы действительно пришли вовремя. Если я все правильно понимаю, то… Ох!

Он прошел в зал, присел и провел пальцем по полу. Тут только остальные заметили, что на нем начерчен гигантский, во все пространство зала, рисунок. Составить представление о том, каков он в целом, не представлялось возможным, поскольку линии были настолько бледны, что терялись из виду уже на середине помещения.

– Тебе это о чем-то говорит, охотник? – деловито осведомился Ириус.

– Кажется, говорит, – Киата выпрямился и с изумлением оглядел зал. – Но ведь это легенда. И я всегда полагал, что совершенно нелепая. Если бы я не обладал своим даром, а просто знал, что это такое, я бы, пожалуй, только посмеялся над наивностью бедных женщин. Но поскольку я все-таки охотник, я чувствую, что у них почти получилось, и это, кажется, еще не предел. То есть, я имею в виду, они могут найти способ устроить это по-настоящему.

– Что устроить? Не тяни, мы и так заинтригованы, правда ведь? – Монстр заговорщически подмигнул Тэми.

– Я не уверен, что смогу объяснить, – Киата беспомощно пожал плечами. – Мой учитель рассказывал мне это, как страшную сказку, даже не пытаясь заставить меня в нее поверить. Скорее всего, он и сам не верил, и говорил, так сказать, сверх программы. Словом, есть такое место, которое мы, охотники, называем Нижним Миром. Оттуда приходят твари, но мы сами не можем туда попасть. Так вот, существует своего рода теоретическая разработка, что, если объединить все узоры, применяемые обычно для вызова тварей, можно стереть границу между мирами. Что тогда будет, я не очень себе представляю. Может быть, в образовавшуюся дыру полезет всякая нечисть, а может быть, люди смогут пройти на ту сторону. Не знаю, что там делать, этого никто еще не пытался осуществить. Но в качестве зарядки для ума некоторые охотники размышляли над этой проблемой, и кто-то даже соединил-таки все рисунки в один. Мой учитель как-то показывал мне такой рисунок. Так вот это он и есть.

– Ты думаешь, эти ведьмы хотят попасть в Нижний Мир? – изумился Ириус. – А что, туда им и дорога!

– Но ведь они, кажется, и так демоны, – Тэми недоуменно уставился на охотника. – Они что, заблудились в нашем мире? Домой хотят?

– Знаешь, чем отличаются твари из Нижнего Мира от всех прочих чудовищ? – мрачно бросил Киата. – Их потрогать нельзя.

– Значит, наши ведьмочки – не из Нижнего Мира? – уточнил Ириус.

– Нет. Это какие-то другие твари. Возможно, просто загадочное древнее племя, вроде тех же адьяхо. Они принадлежат нашему миру, не меньше, чем мы сами. Вот только зачем им понадобился такой фокус? Или среди них тоже есть сумасшедшие экспериментаторы?

– Тогда они наши братья по разуму. Точнее, сестры.

– По разуму – возможно, но не по крови. И мне совсем не хочется, чтобы они довели до конца свой сомнительный эксперимент. Тогда во всем Городе может просто не хватить охотников, чтобы расхлебать эту кашу.

– А что нужно делать? – У Тэми немедленно загорелись глаза.

– А вот не знаю, – Киата растерянно развел руками. – Никогда не сталкивался ни с чем подобным. Так что мы с вами в одинаковом положении. Предложения будут?

– Ну ты и загнул, охотник! – фыркнул Ириус. – Учти, я имею весьма смутное представление о тварях, а парнишка совсем еще неопытный. Так что решать все равно тебе. А мы подыграем, так уж и быть.

– Дезертиры несчастные! – вздохнул Киата. – Ладно, сейчас осмотрюсь.

И он отправился на экскурсию по залу. Тэми и Ириус, переглянувшись, двинулись следом за ним, просто чтобы не оставаться без надежного прикрытия. В противоположном конце помещения, прямо напротив той двери, в которую они вошли, располагался еще один проем, за которым царила полная тьма. Похоже, там тоже находился коридор, но никаких оконных проемов не было и в помине. Черная, мрачная нора. Ни Тэми, ни зверю не хотелось подходить к ней ближе.

Однако охотника именно она и заинтересовала больше всего. Чуть замешкавшись на пороге, он решительным шагом вошел в темноту. Очень скоро его совсем не стало видно, и его спутники испуганно уставились в проем. Но идти следом не спешили.

Долго ждать им не пришлось. Не было никаких звуков и прочих пугающих событий, Киата просто вышел из тоннеля, придерживаясь рукой за стену, но у обоих вытянулись лица, едва они взглянули на охотника. Кажется, парень готов был упасть. Он с трудом отцепился от опоры, сделал несколько неуверенных шагов к своим спутникам, его немного шатало. Физиономия перекошена, глаза стеклянные.

– Пошли отсюда, – деревянным голосом произнес он.

– Что случилось? – Тэми заметно дрожал.

– Потом расскажу.

Киата прошел мимо парней к выходу, довольно быстро набирая скорость. Очевидно, он с трудом сдерживался, чтобы не припустить бегом. Впрочем, ребята уже порядком испугались, так что по лестнице все трое скатились кубарем. И на первом этаже дали себе волю, пустившись чуть ли не наперегонки.

– Да уж, какой там Великий Дух айсендульских степей! Вот это, я понимаю, ужас.

Они остановились только в саду, и Киата прислонился спиной к дереву. Его трясло.

class="book">– Что там было? Киата, имей совесть! – взвыл Ириус.

– Кажется, у них почти получилось, – доложил охотник. – По крайней мере, им недостает совсем немного, чтобы окончательно продырявить пространство. Там настолько мерзкая аура… Это надо почувствовать. Впрочем, вам такое счастье все равно не светит, вы не охотники. Но находиться там просто невозможно. Похоже, что выход на тот свет они наметили именно в том закутке.

– А делать-то что? – снова насел Тэми.

– Да не знаю я! – взорвался Киата. – Подумать надо, – добавил он уже спокойнее. – Давайте найдем убежище и дождемся темноты.

– Зачем – темноты? – испугался парнишка.

– Сейчас дом пуст, так? – принялся излагать Киата. – Но я очень сомневаюсь, что его просто бросили. Скорее всего, они вернутся, когда придет время продолжать эксперименты. А проще всего это делать ночью. Не знаю уж, почему. Старинные легенды, на которых основано искусство нынешних заклинателей духов, утверждают, что дневное светило отпугивает всякую нечисть. Не уверен, что это так, однако традиционно такие вещи проделываются в темноте.

– А ты думаешь, что иноземные демоны – приверженцы местных традиций? – ехидно хмыкнул Ириус. – Ну ладно, я не против того, чтобы немедленно покинуть это место. Не по нутру оно мне.

Адьяхо только обрадовались возможности убраться подальше от дома. Они показали людям довольно приличное местечко, где можно дождаться ночи, до которой было еще далеко. Крохотный домик был в недалеком прошлом облюбован кем-то из местных обитателей, они убрали помещение, вымели мусор и даже приволокли кое-какую мебель. Потом они куда-то благополучно делись, но дом не успел прийти в окончательное запустение. Здесь можно было спокойно отдохнуть, укрывшись от безжалостного солнца.

Киата поддел ногой один из табуретов, и тот рассыпался. Хмыкнув, охотник повторил эту процедуру со стулом. Несчастная мебель с грохотом рухнула на пол, но не выказала намерения немедленно развалиться. Подобрав стул, Киата устроился на нем, – бедняга жалобно скрипнул под его весом. Тэми выбрал себе сиденье менее радикальным методом, просто покачав мебель рукой. Ириус вскарабкался на стол, где и свернулся калачиком. В ожидании вечера они почти не обсуждали происшедшее.

9.

Уна покорно следовал за толпой зубастых женщин. Не так уж ему хотелось с ними идти, но противостоять их воле было не в его силах. При этом он даже не пытался размышлять о том, во что вляпался и как теперь спасаться. Мысли шевелились вяло, как сонные рыбы, он без тени сомнения знал только одно: что теперь-то ему точно конец.

Под конвоем он проследовал по узким пустым улицам, только однажды на него их кустов уставились чьи-то круглые глаза. Но этот неизвестный не пришел на помощь, поспешив скрыться. Тягостное путешествие завершилось на третьем этаже большого мрачного дома. Впрочем, все дома Трущоб в той или иной степени можно назвать мрачными. Но это был особый случай: парня едва не стошнило, когда они пересекали огромный зал, насквозь пропитанный чем-то ирреальным. Затем они углубились в темный коридор, и Уне стало вовсе худо. Здесь ему начало казаться, что обычная логика искажается, выворачивается наизнанку, привычные логические связи становятся недействительными. Это выглядело так, словно разрушается структура его собственного разума, и он медленно и без видимых причин сходит с ума.

Коридор был прямым и достаточно коротким, но все равно в этот конец уже почти не дотягивались вездесущие солнечные лучи. Пленившие Уну ведьмы казались настолько смутными силуэтами, что впору было усомниться в их реальности. Однако они не позволили ему опуститься до сомнений: запястья довольно грубо схватила петля. Ему скручивали руки за спиной.

– Что вы делаете? – ухитрился жалобно пискнуть он.

– Не твое дело, – невежливо отозвалась одна из ведьм.

– Как раз таки его, – усмехнулась другая и, видимо, на радостях, решила просветить свою жертву. – Нам не хватало именно твоего колечка. Мы оказались недостаточно сильны, чтобы исполнить задуманное. Но с этим кольцом мы получим доступ к большей силе, чем имели до сих пор. И теперь мы своего добьемся! – Она звонко рассмеялась.

– Ну а я-то вам зачем? – с трудом выдавил Уна. На большее голоса не хватало. Он с огромным напряжением заставлял работать свои голосовые связки.

Кто-то грубо пихнул его в спину, и Уна полетел на пол. Он отчаянно извернулся, падая, ушиб плечо, но зато уберег собственный нос от столкновения с полом. Ведьмы принялись связывать ему лодыжки.

– Тем, кто придет с той стороны, надо будет кого-то есть, – пояснила между делом одна из них. – Пусть лучше это будешь ты, а не мы.

Закончив возиться с пленником, дамы с достоинством удалились. Уна обреченно провожал взглядом их темные силуэты на фоне серого квадрата входа. Едва они скрылись из виду, он вдруг обнаружил, что снова может не только соображать, но и двигаться, чем незамедлительно воспользовался. Он забился и закричал, впрочем, дергался он напрасно. Его все равно никто не слышал, кроме тех, кто его сюда упрятал, а выпутываться из веревок он был не мастер. Он лихорадочно изворачивался, но путы только крепче вгрызались в кожу. Вскоре, вконец обессилев, он сдался.

Кажется, на улице сгустились сумерки, по крайней мере, очертания дверного проема теперь были едва различимы. Уна, привыкший к разноцветному мерцанию на ночных улицах, скис окончательно. Полная тьма явилась серьезным наказанием, в дополнение к настойчивым жалобам организма на многочисленные неудобства. Бояться он уже устал. Время от времени он еще предпринимал жалкие попытки вырваться из веревок, но больше для порядка, чем испытывая какую-то надежду. Леди знали толк в узлах.

Вдруг темнота пришла в движение. Он даже не сразу сообразил, что это кто-то бродит по залу. Шаги отдавались гулким эхом, слонялись по коридорам, как невидимые призраки. Людей было много. Они не произносили ни слова, но звуки от их движения указывали на то, что они заняты серьезным делом. Деловито, словно муравьи, они копошились по всему пространству зала, что-то передвигая, чем-то шурша. Наконец, раздался голос. И Уна, до сих пор жаждавший того, чтобы они хоть что-нибудь сказали, теперь столь же остро желал, чтобы они замолкли. Пронзительное, заунывное пение заставляло его сжиматься от ужаса. Это, видимо, заклинание, но о том, чего они хотят добиться, он предпочитал не думать. Впрочем, ему и так было понятно: сейчас вызовут какую-нибудь тварь, которая его скушает.

К одинокому голосу присоединился еще целый хор, сливаясь в ужасающий вой. Звук нарастал, отдаваясь вибрациями по полу, достиг невероятной силы и внезапно стих. Наступившая тишина показалась неправдоподобно оглушающей, нереальной. И тогда во тьме что-то зашевелилось. Нет, это не было похоже на то движение, которое он слышал в первый раз. Сейчас шевелилась сама темнота, материя, из которой она была соткана. Что-то живое судорожно вздохнуло, Уна ощутил это кожей. И никаких звуков.

Сказать, что ему стало страшно, значит, ничего не сказать. Если бы он не лежал, то, пожалуй, упал бы, и не в обморок, а просто потому, что ноги отказались бы его держать. Он уже ничего не чувствовал, кроме пульсации темного пространства вокруг него, которое словно пыталось вывернуть наизнанку его разум. Вдруг послышались вполне реальные звуки: кто-то поспешно убирался из зала. И снова все затихло.

Прошло некоторое время, и Уна сумел адаптироваться к новому состоянию. Он просто принял этот туман в мозгах за норму, и это позволило ему не сойти с ума, пытаясь разобраться в том, что с ним происходит. Вместо этого он начал думать. И пришел к такому выводу: то, что должно его съесть, еще не появилось. Но оно скоро появится, скорее всего, с той стороны, где коридор заканчивается тупиком, поскольку именно там он ощущал потусторонние пульсации. А ведьмы, вызвавшие монстров, предусмотрительно эвакуировались из здания, чтобы и их не сожрали за компанию. Все это, конечно, ничего не меняет, но теперь хоть ясно, чего ждать. Так что он принялся ждать. Тем временем совсем стемнело, Уна больше не видел очертаний входа.

Сначала ничего не происходило, но вот послышался новый звук. Но не с той стороны, откуда он ожидал, а из зала. Торопливые шаги и тяжелое дыхание. Кто-то большой бежит, сопит… Уна сжался и закрыл глаза. А вдруг не заметит? Он имел слабое представление о том, как ведут себя монстры из Нижнего Мира. Звук приблизился… И вдруг Уна получил жестокий пинок под ребра, вслед за чем на него обрушилось что-то тяжелое, а также поток отборных ругательств. Перестав что-либо понимать, Уна тоже завопил.

– Что за… – напоследок простонал упавший. Он поднялся на ноги и чуть отступил назад, кроме него здесь еще кто-то был. Внезапно вспыхнул неяркий зеленый свет, и его хватило, что бы Уна разглядел над собой двух человек: отряхивающего брюки мужчину и юношу с длинным зеленым кинжалом, который, собственно, и давал этот странный свет. У ног парнишки сопела почти неразличимая в темноте черная зверюга.

– А ты кто такой? – грозно спросил мужчина, оглядывая Уну. – Ничего себе! – вдруг воскликнул он, обнаружив веревки. – Ириус, сгоняй с зал, я, кажется, видел там факелы.

Черный зверь умчался, а мужчина присел на корточки рядом с пленником и принялся ощупывать узлы.

– Ты как сюда попал? Ну, чего молчишь?

Уна с трудом расцепил сведенные от страха челюсти, прочистил горло и просипел:

– А вы-то кто?

– Охотники, – коротко представился собеседник.

– Его зовут Киата, – пояснил парнишка. – А меня Тэми. Может, ты возьмешь кинжал? – обратился он к своему старшему товарищу.

Тот, не говоря ни слова, ухватил оружие и принялся перепиливать веревки. Появился Ириус с факелом, Киата зажег его, и дело пошло значительно легче. Вскоре Уна был освобожден, поставлен на ноги и даже прислонен к стене, поскольку стоял он не слишком уверенно.

– Что тут происходило? – Киата вцепился в плечо Уны и слегка встряхнул. – Давай, рассказывай.

Этот парень с кинжалом выглядел настолько устрашающе, что Уне потребовалось хорошенько собраться с духом, чтобы начать излагать. К концу рассказа его трясло: охотник смотрел на него, как на главного врага.

– Значит, они уже провели обряд, – заключил Киата. – Мы пришли слишком поздно. Но у них, кажется, ничего не получилось.

– По-моему, получилось, – робко возразил Уна. – Разве не чувствуешь, как все шевелится?

– В самом деле? – насторожился охотник. Он напряженно уставился в черное пространство коридора. В следующий миг его передернуло. Скорчив скорбную мину, он протянул оружие Тэми.

– Надо что-то с этим делать, – проворчал он. – А кроме меня, как всегда, некому.

Он поднял руки, но тут реальность просто лопнула по швам, вскрывая свое непостижимое нутро, иное измерение бытия. Из разрыва полился яркий свет, но, вместо того, чтобы освещать предметы, он, казалось, скрывал их. В мире ничего не осталось, кроме этого сияния.

Уна дико заверещал. Все бы ничего, но кроме этого вопля, у него ни на что не осталось сил. Он просто стоял, вцепившись в стену, оглушая себя своим собственным криком и решительно ничего нет соображая. Киата отнесся к этому событию куда спокойнее, хотя тоже был порядком ошарашен. Но он хорошо знал это явление: это была та самая «изнанка», в которой он привык работать. Только теперь это не было его внутренним состоянием, оно приближалось к нему извне, приводя в негодность способность размышлять. А вот Тэми и Ириус пока просто ничего не увидели. Они оба уставились в темноту, пытаясь понять, что так напугало их товарищей.

Дальше события стали развиваться со скоростью урагана. Из дыры вылетело несколько светлых пятнышек, в которых Киата немедленно опознал тварей Нижнего Мира. Твари были малы и почти безобидны, но в большом количестве они вполне могли составить проблему. Их воздействие пугало, а совокупное воздействие приводило в ужас. А ткань реальности уже снова трепетала, готовясь изрыгнуть в мир новых монстров. Киата заорал заклинания. Эти твари не выносят некоторых звуковых колебаний, чем и пользуются все охотники, вплетая их сочетания в свои заклятия. Несколько пятнышек с треском лопнули, но на их месте уже появились другие. И тут вперед выскочил Тэми. Лишенный чутья охотника, он не поддался панике и оказался способным реально действовать. Его зеленый кинжал взметнулся, протыкая ближайшую тварь, и та исчезла. Просто перестала существовать, а тем временем зеленая сталь уже нашла следующую жертву.

Все это было очень неплохо, вот только для того, чтобы справиться с потоком чудовищ, устремившихся из дыры наружу, понадобилось бы не меньше сотни таких кинжалов. Да, с той стороны лезла противная призрачная мелочь, способная разве что пугать по ночам одиноких путников, но их совокупное влияние уже повергло в состояние паники Уну и Ириуса, да и Тэми держался с трудом. Киата был пока вменяем, но знал, что это ненадолго. В этом узком коридоре, насквозь пропитанном страхом, легко можно сойти с ума.

– Отступаем! – заорал он.

Ириус, ожидавший только этих слов, без оглядки бросился наутек. Уна же не двинулся с места. До него уже не доходило, что происходит. Тэми схватил его за рукав, потянул, и тот подчинился. Забросив ставшую уже бесполезной борьбу, Киата подхватил парня с другой стороны, и они втроем помчались прочь.

10.

Беглецы решились остановиться только за воротами сада, где их уже дожидался ретировавшийся раньше Ириус. Уна, едва его выпустили, замахал руками, указывая в сторону дома, и с вытаращенными глазами разевал рот, словно пытаясь что-то сказать, но не мог издать ни звука.

– Можешь не рассказывать, – проворчал Киата. – Сам видел.

Уна в последний раз судорожно всхлипнул и внезапно осел на землю, успокоившись только тогда, когда ладони и колени соприкоснулись с надежной опорой. Тэми с Ириусом молча таращились на охотника.

Тем временем окна дома стали чуть светиться, словно где-то глубоко внутри был запрятан источник света. В проемах начали мельтешить неяркие разноцветные шары, похожие на магические светильники, которыми принято освещать дома в Городе. Их хаотичный танец становился все суматошнее, наконец, некоторые из них покинули пределы здания. Несколько шариков с нечеткими границами повисли у стен, другие потихоньку скрывались в ближайших кустах.

– А твари-то разбегаются, – озабоченно произнес Киата. – Безобразие. Ладно, ждите здесь, – он решительно развернулся и бегом бросился в сад.

– Пойдем за ним? – совсем растерявшись, предложил Тэми.

– Он же сказал: ждать здесь, – возразил Ириус. Он приблизился к Уне и ткнул его лапой в плечо.

– Эй, с тобой-то что, парень?

– Вроде ничего, – выдавил тот.

– Ну так вставай!

– Да, ты прав, – Уна, наконец, поднялся на ноги и отряхнул колени.

Где-то в начале улицы поднялся гвалт, заставив всех троих вздрогнуть. Отчетливо слышался лай и еще что-то, похожее на недовольные крики разбуженных птиц, но шум прекратился так же внезапно, как и начался. Парни насторожились. Из ворот неслышно выскользнул Киата и присоединился к ним.

– Что там? – прошептал он.

– Да кто его знает! – сердито буркнул Ириус.

Долго ждать ответа не пришлось. По темной улице с той стороны, откуда недавно раздавался шум, к ним приближалась человеческая фигура в хумейском плаще.

– У вас какие-то проблемы, мальчики? – весело спросил этот пришелец.

Он вышел в освещенное призрачными шарами пространство, позволяя себя разглядеть. Тэми охнул, схватившись за ножны, а Ириус вдруг сорвался с места.

– Книсс! – заорал он, бросаясь к нему на шею. Вставшая перед ними проблема вдруг показалась ему простым и увлекательным приключением. Когда за дело берется этот могущественный парень, справиться можно с чем угодно. О том, что в прошлый раз всю работу пришлось проделать именно Ириусу, он почему-то забыл.

– Подожди, обниматься позже будем, – осадил его Ветер. – Расскажите лучше, что тут происходит.

Уна раскрыл рот, пытаясь объяснить, но захлебнулся эмоциями. Киата пихнул его в бок.

– Помолчи уж, горе! Вот в этом доме, – указал он Книссу на сияющее всеми окнами здание, – какие-то уроды открыли дверь в Нижний Мир.

– В Городе все время что-то происходит! – усмехнулся Ветер. – Хоть жить здесь оставайся. Ну а вы, собственно, почему еще не внутри?

Киата поперхнулся от возмущения, а потому не сумел как следует ответить Книссу. За него высказался Ириус.

– А мы там уже были, и нам не понравилось. И вообще, Книсс, нечего смеяться. Там дело действительно серьезное, вот этот до сих пор говорить не может, – он кивнул в сторону Уны, который даже не подумал возмутиться.

– А мне все равно смешно, – спокойно отозвался Книсс. – И вообще, имейте в виду, парни: если о серьезных вещах говорить серьезно, они становятся неподъемными. Зато любая беда боится хорошей шутки. Давайте еще раз попробуем войти внутрь, а там по обстоятельствам.

И он решительно двинулся к воротам. Прочим охотникам ничего не оставалось, как последовать за ним.

– Мне уже начинает нравиться этот парень, – тихонько сообщил Ириусу Киата. – Вот только, боюсь, я пока не готов последовать его философии.

– А к этому вообще никто не готов, – фыркнул тот. – Но мне он тоже нравится. Сейчас он войдет, и все сразу станет в порядке, вот увидишь.

– А кто он?

– Я же тебе про него рассказывал! Это Ветер, тот парень, вместе с которым мы сожрали монстра!

– Подожди-ка! – спохватился Киата. – Ведь он в тот раз ничего не сумел сделать!

Ириус не успел ответить: Книсс уже потянул за дверную ручку.

– Эй, осторожнее! – крикнул Киата.

– Спокойно, охотник, – отозвался он. – С твоими заклинаниями я как-нибудь разберусь.

Он вошел в дом, и остальные последовали за ним. Огляделись. Все это выглядело бы красиво, если бы не было так жутко. В темноте, принявшей глубокий синий оттенок, плавно скользили цветные туманные пятна, а сама темнота шумно вздыхала, словно живое существо. Внутри нее слабо шевелились тени, но различить их могли только трое: Книсс, Киата и Уна. Последний уже окончательно смирился с собственной скоропостижной кончиной и с бледной физиономией лунатика следовал за незнакомым парнем по кличке Ветер.

Книсс спокойно пересекал холл, как будто просто зашел в гости к хорошим знакомым. Всех остальных трясло. Запертые в доме призраки успели изрядно напугать пространство, которое теперь стонало от ужаса, пропитывая им и непрошенных гостей. У Тэми подкашивались коленки, но он видел лишь половину того, что мог бы увидеть, а потому еще держался, также как и Ириус, доверие которого к Книссу было безгранично. Киата же поступил просто: он впустил страх, заставив его стать частью организма, благо тренировка позволяла. Этот фокус требовал немалой концентрации внимания, а потому выматывал, но зато позволял не только не сойти с ума, но и продуктивно размышлять. Впрочем, размышлять было не о чем: он понятия не имел, что задумал этот странных парень, заставивший их снова сунуться в пекло, и что вообще можно сделать в такой ситуации.

– Мне так кажется, это где-то наверху, – нарушил молчание Ветер. От звуков его голоса цветные призраки словно сбесились: он судорожно заметались по комнате, испуская еще более устрашающие флюиды. Уна застонал.

– Третий этаж, – коротко бросил Киата. Ему тоже не понравилось оживление тварей.

Книсс бодро влетел по ступеням. На лестничных пролетах тварей почти не было, видимо, они предпочитали более просторные помещения. Идти сразу стало легче. Зато на третьем этаже мельтешение возобновилось, а в зале, где проводился обряд, призраки толпились вплотную друг к другу. Людям пришлось идти сквозь них, ощущения были сродни купанию в густой ледяной жиже. Теперь уже все, кроме Книсса, жалобно постанывали от ужаса и отвращения, но зато прибавили шагу, стремясь поскорее миновать это омерзительное пространство. Мешанина закончилась в нескольких шагах от тоннеля, но там оказалось не лучше: из коридора лился бледный, но вполне видимый глазу холодный синий свет. Спутники Ветра нерешительно притормозили на пороге.

– Зачем мы вообще сюда пришли? – слабо пискнул Уна.

– Хороший вопрос, – Книсс обернулся и оглядел всех четверых так, словно в первый раз увидел. – Действительно, от тебя помощи не дождешься. Ну да ладно, зайдем – разберемся.

И он шагнул в проем. Остальные тоже двинулись туда, хотя и немного замешкались у входа. Никому идти не хотелось, но их словно влекла за собой непреодолимая сила, сосредоточенная в этом невероятном парне. Силуэт Книсса чернел впереди на фоне бледного сияния. А еще через пару шагов стал виден и его источник. Огромный овал, похожий на туманное зеркало с бирюзовой поверхностью, в котором отражались их собственные смазанные силуэты. Пол и стены совершенно терялись в этом свете, но охотники могли бы поклясться, что овал по высоте несколько больше коридора. От одного только взгляда на эту колеблющуюся поверхность остатки мыслей скручивались в жгутики и заплетались в косички, а в таком виде человеческий мозг неспособен их переваривать.

Тэми с Ириусом замерли на месте, Уна начал медленно оседать на пол, и Киата едва успел сгрести его в охапку. Он был единственным из четверых, кто оказался способен сохранить дееспособность при виде изнанки реальности. Он и в прошлом не раз проделывал подобный фокус во время охоты на тварей, соприкасаясь именно с этой стороной мира, он умел управлять этим состоянием, отодвигая в сторону мысли о смерти и безумии. А вот ребят нужно было уводить отсюда немедленно. Но Книсс, кажется, не понимал этого.

– Так, интересно, – он с любопытством оглядывал дыру. – Проход, видимо, еще толком не открылся. Пока отсюда лезет всякая мелочь, а вот монстры посерьезнее явятся чуть позже. Что оттуда может появиться в конечном итоге, мне и представить страшно.

Последнему утверждению никто не поверил. Книсс не производил впечатления человека, которому может стать страшно.

– Любопытно, – он почти обнюхивал дыру. – И что тут можно сделать?

И вдруг «зеркало» полыхнуло изнутри ярким синим огнем. Ветер отшатнулся, прикрывая глаза рукой от безжалостного света, но сделать ничего не успел. Тонкие лучи дотянулись до его тела, которое начало стремительно таять, тоже превращаясь в свет. От него ничего не осталось через пару секунд.

От такого зрелища тормоза отказали у всех четверых. Издав дружный вопль, они со всех ног бросились к выходу.

11.

Вскоре охотники валялись на лужайке перед домом, не имея сил даже отползти за ограду. Впрочем, им и здесь ничего не грозило, если не считать приступов ужаса, который охватывал их при каждом взгляде на здание. Поэтому в ту сторону старались не смотреть.

– Что с ним случилось? – жалобно спросил Тэми. Он чуть приподнялся на локтях и бросил взгляд на Киату.

– Он умер, – резко ответил Уна. Несмотря ни на что, он был первым, кто сумел сесть.

– Жалко парня, – Ириус лежал в позе дохлой собаки, вытянув лапы, и слегка поскуливал.

– Ну мы и влипли, ребята, – Киата перекатился на спину и заложил руки за голову. – Ума не приложу, как теперь это все разгребать. У кого-нибудь есть знакомые гении?

– У меня был один, но уже кончился, – проворчал Ириус.

– А может, мы просто уберемся отсюда, пока целы? – предложил Уна.

– А как далеко нам придется убираться? – буркнул в ответ Киата. – Или ты надеешься, что кто-то управится с этим без нас?

– Ну а почему, собственно, мы должны с этим разбираться? – возмутился тот.

– Просто потому, что мы уже здесь, – твердо сказал охотник.

Уна тяжело вздохнул. Ему припомнилась собственная героическая миссия в составе поискового отряда пришельцев, а также им самим произнесенные слова о том, что они с Хойсом должны участвовать в этом мероприятии, раз уж оказались в нем замешаны. Тогда, рядом с могущественными чудовищами, с короной на голове, спасать Город от напасти было не слишком страшно, скорее, увлекательно. А теперь, в компании обычных людей, не меньше него напуганных и не больше него соображающих, что нужно делать, приключение ему совсем не нравилось. Но жизненным принципам нужно следовать до конца, иначе какие же они принципы! К тому же, его терзало чувство вины. Если бы он не извлек опасный амулет со дна Тэйса, ничего этого могло бы не произойти. Однако он не мог представить, чем может помочь в сложившейся ситуации.

Тихонько скрипнула входная дверь, и все четверо подскочили. Но, едва оказавшись на ногах, они чуть не рухнули на землю вторично: из дома вышел Книсс. Впрочем, не успев кинуться к нему с объятиями, охотники испытали очередной шок: сквозь своего приятеля они ясно видели очертания двери.

– Ну и ну! – Книсс виновато развел руками. – Кажется, я допрыгался.

– Ветер, это ты? – осторожно уточнил Тэми.

– Я, кто же еще! – усмехнулся он. – Вид у меня, конечно, тот еще. Ну, а как должен выглядеть человек, пришедший с той стороны?!

– Ты был… – начал Киата и тут же испуганно заткнулся.

– В Нижнем Мире, – спокойно подтвердил Книсс. – Я прошел на ту сторону реальности, а потом обратно, тем же путем, которым сейчас выбираются все эти малыши, – он кивнул в сторону мерцающих окон.

– Кейрин ошибся, – восхищенно прошептал Уна, и все головы недоуменно обернулись к нему. – Нижний Мир существует, это не абстракция! Просто это изнанка нашего мира, так?

– Верно мыслишь, – одобрил Книсс.

– А твари – кто они? – спросил Киата.

– Твари? – Ветер почесал призрачный затылок. – Наверное, те, кто в свое время не сумел даже умереть как следует. Впрочем, они здорово похожи на наши собственные мысли, на надежды и опасения, словом, я еще не разобрался. Я тебе как-нибудь потом отвечу, ладно?

– Как же ты теперь, а? – сочувственно спросил Ириус.

– А, ерунда! – легкомысленно отмахнулся этот невероятный тип. – Это будет здорово интересно – вернуться с той стороны! Зато я теперь такое знаю! – У Книсса был вид ребенка, наконец получившего вожделенную конфету.

– Расскажешь? – заинтересовался Тэми.

– Расскажу, – гордо ответил тот. – Куда от вас деваться? Я раскрыл главный секрет всех колдунов этого мира. Вот только не знаю, сумею ли я вам это объяснить, чтобы вы поняли. Мне стало ясно, откуда берется наша сила.

Четыре пары глаз уставились на него с надеждой и недоверием. Поскольку все слушатели были колдунами (или собирались ими стать), эта тайна казалась им невероятно заманчивой. Убедившись в абсолютном внимании аудитории, Книсс начал лекцию:

– Чтобы пройти на ту сторону, мне пришлось умереть. И в процессе я понял одну вещь: именно смерть отделяет наш мир от его обратной стороны. С той стороной соприкасается Вечность, из которой произошло все. Сила возникает из различия между этой и той стороной мира, поэтому каждый колдун хорошо знаком с собственной смертью, вот только понимают ее по-разному, да оно и к лучшему. Просто выходит так, что мы сознательно скармливаем Вечности, что по ту сторону смерти, какую-то часть себя самого. Мы приносим жертву, и кусочек нашего духа навсегда остается на той стороне мира, рассказывая нам о невероятнейших чудесах вселенной. Затем мы стремимся к нему, и через это движение духа к самому себе в неизведанное приобретаем нашу мощь, учимся сотворять с этим миром такое, что не предусмотрено законами его природы. Собственно, сила проистекает из нашего желания, из стремления жить так, а не иначе. Но всегда за эту силу мы чем-то платим. Вот ты, Киата, время от времени сознательно отказываешься от права быть живым человеком, превращаясь в подобие тварей, на которых охотишься. Правда, это тварь в человеческом теле, но все же… Да и твой характер – закономерное следствие. А вот ты, Ириус, и вовсе отказался от человеческого облика. Именно отказался, поскольку у тебя был шанс все вернуть, но ты им не воспользовался. Надеюсь, ты помнишь свои мотивы.

– Прекрасно помню, – буркнул Ириус. – Ты прав, парень.

– А ты, Уна, – продолжил Книсс, – лишил себя способности наслаждаться простым человеческим счастьем, которое дает богатство, сытая размеренная жизнь и любимая женщина.

Уна смущенно кивнул.

– Ну и тебе, парень, придется чем-то пожертвовать, – Ветер кивнул Тэми. – Впрочем, ты-то как раз можешь и не заметить потерю, ты еще слишком молод, и у тебя ничего нет.

– Почему нет? – решительно возразил Тэми. – У меня есть мечта.

– Ну вот ей и пожертвуешь, – радостно подхватил Книсс. – Мечта сбудется, глядишь, и нет ее. Впрочем, я думаю, тебе и без нее будет неплохо. Вот потому, мальчики, во всем мире и считается, что в Городе живут одни ненормальные. По большому счету, они правы, раз уж у половины населения смещенная система ценностей, а вторая половина невольно под них подстраивается. Ну, вы и сами помните, что происходит с вами и вашими знакомыми, когда сила заявляет на вас свои права, заставляя служить ее интересам. – (Ириус фыркнул, вспомнив Гилану). – Она проявляется в этом мире через вас, позволяя вам творить чудеса, но вот кто кому принадлежит, это еще вопрос.

Он удовлетворенно оглядел ошалевшие рожи, даже не став спрашивать, понятно ли слушателям хоть что-нибудь. И неожиданно стал серьезен.

– Ну а теперь поговорим о действительно важных вещах. О том, что нам с вами предстоит делать дальше. Я в теперешнем состоянии вижу куда больше, поэтому знаю, как обстоят дела. Мне уже почти понятно, почему ваши ведьмы решили открыть эту дыру. Через некоторое время, когда ток силы станет больше, они вернутся, чтобы завершить процесс слияния мира с его изнанкой. Кажется, они собираются создать из этой мешанины нечто третье, совершенно непонятное. Возможно, в этом новом мире им будет более комфортно, вот только не знаю, смогут ли там жить люди. И вообще, будет ли это хоть немного похоже на то, к чему мы привыкли. Так что перед нами стоят две задачи: во-первых, не пустить сюда девочек, и во-вторых, прикрыть собственно дырку. Делать это придется именно нам. Даже если вы сейчас бегом броситесь к своей смешной повозке, на предельной скорости помчитесь в город и в первом же доме найдете себе подходящего помощника, все равно опоздаете. Поэтому действовать будем по моему плану. Тэми, ты еще не потерял мой подарок?

– Нет, конечно, – парень вытащил оружие, сияющее неярким зеленым светом.

– Отлично, я очень на него рассчитываю. Точнее, на него и тебя. Ты будешь защищать Киату от призраков, пока он вместе со мной будет закрывать проход.

– А как? – уставился на него охотник. – Я понятия не имею, что нужно делать.

– Ты поймешь, – успокоил его Книсс. – Ты ведь способен продолжать функционировать на той стороне. Я буду на изнанке, а ты – в мире. Ты потом и сам удивишься, насколько легко это получается. Теперь вы двое, – он обернулся к Ириусу и Уне. – Ваша задача – задержать девочек. А еще лучше – убить всех. Если сможете, конечно. Устройте засаду прямо на пороге, – спокойно продолжил он, не обращая внимания на их вытаращенные глаза. – Дверь сейчас распечатана, в отличие от окон, и в нее им будет проникнуть гораздо проще, а значит, они постараются пробиться именно здесь. Но в дом вам пока не стоит заходить, чтобы не отвлекаться на всякие мельтешащие морды.

– Подожди, ты серьезно полагаешь, что мы справимся с тремя десятками ведьм? – испуганно завопил Уна.

– А куда вы денетесь? Пойдемте быстрее!

Он вскочил на крыльцо, за ним последовал обалдевший от подобного поворота событий охотник.

– Книсс, ты уверен? – крикнул Тэми.

Ответа он не получил, зато удостоился ядовитого комментария Ириуса:

– А вот этому парню как раз стоит говорить «вы»: ему уже перевалило за двести сорок. Но, согласись, язык не поворачивается!

Тэми поморгал глазами, но так и не решил, верить ему или нет, поэтому просто поспешил вслед за охотниками. Едва за ними закрылась дверь, Ириус смерил недоверчивым взглядом своего товарища по несчастью.

– А ты что, богат?

– Ну да.

– Ты знаешь, не похоже!

Уна смущенно оглядел свою потрепанную одежду и расползающиеся по швам сандалии.

– Ну, так же удобнее. Какая разница, Ириус! Ты хоть представляешь, что нам сейчас предстоит?

– Вполне представляю, – с достоинством отозвался тот. – Просто у меня уже нет сил бояться. Неужели у тебя еще остались?

12.

– Если мне еще раз придется войти в этот дом, – проворчал Киата, – пожалуй, будут жертвы.

– Среди мирного населения? – с восторгом уточнил Книсс.

– Именно – среди мирного. Начну, наверное, с этого типа, с Уны.

– Перестань! Не стоит его обижать, он и так наказан.

Они пересекали длинный коридор первого этажа. Картина ничуть не изменилась, разноцветные монстры по-прежнему сновали повсюду, однако Тэми почти не было страшно: привык, да и присутствие старших товарищей действовало благотворно. Недовольное ворчание Киаты тоже успокаивало, благо он совершенно не верил в осуществление этих угроз.

Приближаясь к третьему этажу, Киата внезапно насторожился. Напружинился и повертел головой, словно принюхиваясь.

– Здесь крупные твари, – сообщил он.

– Да, – подтвердил Книсс, – всякая дрянь полезла. Тебе будет непросто, мальчик!

Он хлопнул Тэми по плечу, и того передернуло от необъяснимого отвращения.

– Извини, больше не буду, – покаялся призрак.

Охотники решительно углубились в мельтешащее месиво, заполняющее теперь даже коридор третьего этажа.

– Ты уверен, что наш тыл достаточно хорошо прикрыт? – спросил Книсса Киата.

– Уверен в одном: парни не сбегут с поста. Будут драться до последнего, ну уж по меньшей мере, пока останутся силы. А потом, может быть, и смоются. Но мы все равно должны успеть раньше.

– Так ведьмы еще не так близко, как ты сказал? – догадался охотник.

– Они близко, – строго ответил Ветер. – Но действительно не настолько, – вдруг улыбнулся он. – Просто ребятам тоже надо чем-то заниматься.

Они пересекли зал, но у входа в тоннель неожиданно возникла заминка. Тэми встал на пороге.

– Можно, я туда не пойду? – жалобно попросил он.

Киата сурово оглядел парня, взял за плечи и внимательно посмотрел в глаза, выискивая следы паники. Потом выпустил, удовлетворившись результатами осмотра.

– Туда не ходи, – разрешил он. – Здесь тебе делать нечего. Там, на стенах должны быть факелы, – он ткнул пальцем в сторону зала. – Если сделаешь последнее усилие и принесешь их, тебе будет намного легче. Живой огонь отпугивает многих тварей.

Тэми кивнул, вытащил свой кинжал и бегом бросился вперед, буквально прорубая себе дорогу в мешанине призраков. Те эффектно лопались, натыкаясь за лезвие, и вокруг летала густая туча быстро тающих цветных пузырьков. Добравшись до стены, Тэми разыскал укрепленные в кольцах факелы и прихватил враз две штуки: про запас. Один сунул за пояс, другой зажег сразу и с ножом в одной руке и пылающий факелом в другой бросился назад. Теперь монстры расступались намного активнее.

Когда он вернулся, то не застал никого у входа. Подавив первое желание удариться в панику, он просто внимательнее пригляделся к коридору. Там, в глубине у «зеркала», и обнаружился Киата. Он сидел на полу, скрестив ноги и уставившись в дыру. Книсса нигде не было. Тэми догадался, что он уже внутри, как и обещал. И теперь эти двое пытаются исправить положение, а он должен любой ценой не позволить кому-то им помешать.

Парню повезло, что монстры, похоже, и сами побаивались непостижимого прохода, из которого вышли. Они толклись на некотором расстоянии, и лишь редкие световые пятна пытались приблизиться. Тэми немедленно поражал их кинжалом. В остальном было тихо и даже не слишком похоже на бессмертный подвиг, каковым представлялось все это мероприятие.

13.

Уна и Ириус устроились за кустами, окружающими центральную дорожку. Отсюда им было видно и дверь, и калитку в сад, и значительную часть фасада дома.

– Заметь, как интересно получается, – философствовал Уна. Он сидел, прислонившись спиной к могучему дереву. – Ты уже однажды спас Нижний Город от монстра. Я тоже успел поучаствовать в подобном мероприятии. Киата – тот и вовсе постоянно кого-то спасает, работа у него такая. И вот мы собрались все вместе, чтобы спасти…

Он суеверно заткнулся, чтобы случайно не произнести вслух, что и от чего они спасают.

– Действительно интересно получается, – проворчал Ириус. – Где бродят адьяхо в таком случае? Они бы нам здорово пригодились.

– Кто бродит? – не понял Уна.

Ириус вздохнул, устроился поудобнее и принялся рассказывать историю собственного участия в происходящем. За интересными рассказами время ожидания прошло значительно быстрее, они и сами не успели заметить, как настало время действовать.

На дорожке появилась большая группа темных, закутанных в балахоны фигур. Они шли уверенно, не ожидая никакого подвоха, возвращались в свое надежное убежище, чтобы закончить начатую пакость. Действительно, чего им бояться? Они уверены, что все выползшие с той стороны монстры уже пообедали их пленником, а потому сыты и спокойны. И явление из-за кустов мохнатого чудовища стало для них полной неожиданностью.

Одним из недостатков дара Ириуса был тот факт, что он не мог нападать первым. Его сила заключалась лишь в изменении заклятий, а не в их создании. Было бы идеально напасть из засады, пока девочки ничего не ждут, но вот незадача… Пришлось выскакивать и нарываться на неприятности.

Дамы опомнились почти сразу и немедленно атаковали это чудо, даже не разобравшись, что это, и представляет ли оно опасность. Ириус внимательно разглядел направленную на него силу. Стиль исполнения этого заклятия был довольно странным, незнакомым, однако это роли не играло. Это была сила, и с ней можно было делать все, что угодно. Ириус просто поменял направление, и заклинание ведьм ударило в них самих.

Всем досталось поровну. Женщины замерли в тех позах, в которых стояли, глаза остекленели. Тут уж и Уна вскочил в полный рост.

– У, твари! – взвыл он, бросаясь вперед со стиснутыми кулаками.

Однако сразу остановился в нерешительности. Ведьма, хоть и была на голову выше этого маленького парня, все же являлась женщиной, а бить женщин ему не позволяло воспитание. Поэтому он передумал. И вместо проявлений праведного гнева отправился искать свое кольцо.

– Уна! – окликнул его Ириус. – Осторожнее там. Это заклинание временное, они не всегда теперь такими будут.

– Сейчас! – откликнулся тот. – Только найду то, что они у меня отобрали.

– Твое кольцо? – оживился зверь. – Ты прав, его лучше найти. Без него они ничего не смогут сделать. Я надеюсь.

Он тоже зашнырял между неподвижными женщинами, разглядывая их руки.

– Вот оно! – Уна сдернул с чужого пальца кольцо и тут же нацепил его сам.

– Отлично, – Ириус нерешительно огляделся. – А теперь что?

– Хороший вопрос. Лично у меня рука не поднимется вот так взять и прирезать их всех.

– У меня тоже.

Впрочем, предпринимать что-то уже было поздно. Ведьмы зашевелились, и Уна с воплем бросился в кусты. Ириус метнулся туда же, но молча. А в следующий миг женщины уже свирепо озирались, разыскивая врагов. И вдруг раздался гневный вопль:

– Кольцо!

Ведьмы в отчаянии взвыли. Уна вжался спиной в дерево, стискивая ладонь с надетым на палец кольцом другой рукой. И вдруг почувствовал, что оно движется. Нет, оно не шевелилось под его рукой, но… Вот оно что! Кольцо работает! Словно запущенный часовой механизм, выполняет свою задачу: питает силой открытый проход.

«Что они сделали с моим колечком, уродины!» – яростно подумал Уна. Он хотел изменить наложенное заклятие, но не сумел. Ириус, наверное, смог бы. Но он прячется в кустах на недосягаемом в таких условиях расстоянии. Стоит шевельнуться, и тебя заметят.

– Вон он! – раздался вопль, и Уна с ужасом обнаружил, что разъяренная толпа устремилась в направлении его укрытия.

Из кустов вылетел Ириус. Парня надо было спасать, а еще больше того необходимо было спасать кольцо. К нему метнулась добрая дюжина заклятий, и он успел развернуть их все. Дюжина ведьм разом рухнула на землю. Остальные атаковали его одновременно. На Ириуса обрушился шквал заклинаний. Ухватив одно из них, он попытался соорудить подходящий щит, понимая, что разобраться со всеми одновременно он не сумеет. Куча заклятий, ударившись одно о другое, перемешались самым причудливым образом, разрывая друг друга на части. В месте их соприкосновения произошло что-то вроде взрыва, ударившего во все стороны.

Уна сжался от ужаса, используя толстый ствол как прикрытие. Когда закончилось безобразие, он осторожно выглянул оттуда и обнаружил, что Ириус неподвижно лежит на земле, равно как и большая часть его врагов. На ногах осталось только четыре ведьмы, которые теперь ошарашено таращились на место сражения.

В тот момент Уне уже стало ясно, что он должен сделать. На это было непросто решиться: второй раз упустить такой шанс было бы слишком. Но иного способа избежать всеобщей гибели он не видел. После короткой, но напряженной внутренней борьбы он на свой страх и риск выскочил из укрытия и бросился в сторону дома.

14.

Тучи сгущались. Тэми, даже не обладая чутьем охотника, без тени сомнения знал, что из глубины зала, скрытые за цветными пятнами, подкрадываются настоящие враги. Он чувствовал, как его ощупывает их голодный и алчный взгляд. По их представлениям парнишка являлся подходящей пищей, но он не разделял этого мнения.

Призрачная мелочь неожиданно шарахнулась в разные стороны, и из темноты появилось нечто бледное. Это был огромный туманный клок, из которого во все стороны торчали длинные извивающиеся щупальца. Вид чудовища был довольно нелепым, но подумать об этом можно было, лишь увидев эту тварь на картинке. В непосредственной близости от нее человека сковывал ужас, почти лишая способности мыслить разумно.

Учитель Киаты был старым и мудрым колдуном, прекрасно знающим свое дело. Если он разглядел в мальчишке способности охотника, значит, они у него были. И он доказал это самому себе, ухитрившись не потерять головы при виде монстра. Несмотря на то, что он и так едва держался на границе здравого смысла, Тэми сумел загнать свой страх куда-то глубоко внутрь, до лучших времен. Самым сложным оказалось решиться броситься вперед и коснуться кончиком ножа туманного сгустка. Он это осуществил, и чудовище растаяло, как и не было. Но впереди шевелились еще и другие привидения.

Тэми стоял, прислонившись к стене, потому что колени дрожали слишком сильно, и с трудом переводил дыхание. Будь он здесь один, давно бы уже пустился наутек, и гори все огнем, но за его спиной сидел Киата, очень на него рассчитывающий. Сознание того, что он заслоняет собой не только будущего учителя, но и весь мир, в котором очень любил жить, придавало ему особое мужество, и он умудрялся находить силы, о которых даже не подозревал раньше. Оказалось, что достаточно просто сказать себе, что отступать некуда, и мозг перестает рассматривать этот вариант, переключаясь на другие, более продуктивные. В голове звенело, он почти не чувствовал своего тела, но видел ясно и мыслил четко. Его мутило, но на это мелкое неудобство можно было не обращать внимания, также как и на многие другие неудобства. Он превратился в машину, убивающую чудовищ, и ни о чем другом почти не помнил.

Парня атаковали еще два монстра, но с ними он поступил куда более расчетливо. Он даже поленился отрываться от стены, а просто вытянул руку с оружием и подождал, пока чудовище само себя прикончит. Остальные призадумались. Твари обладали своеобразным мышлением, разумом, о котором прекрасно знал Киата, и они вовсе не спешили умирать. Судьба трех товарищей озадачила их, и теперь они никак не могли решиться напасть на эту опасную добычу, несмотря на жажду крови. Одно из чудовищ, насмелившись, попыталось робко проскользнуть мимо грозного стража в коридор, где сидела куда более беззащитная жертва. Тэми сделал лишь небольшой выпад, и чудовищу пришел конец.

Неожиданно Киата зашевелился, и Тэми вздрогнул. Охотник потер виски, зевнул и обернулся к парню.

– Ничего не получается, – огорченно объявил он. – Похоже, силенок у нас не хватает, хотя кажется, что мы все делаем правильно. А ты как?

– Держусь, – отозвался Тэми дрожащим голосом, изо всех сил пытаясь сделать его бодрым. Киата оценил его усилия, одобрительно кивнув.

– Молодец, – похвалил он. – Продолжай в том же духе. А мы попробуем еще раз. Вот только переведу дыхание.

И он действительно несколько раз глубоко вздохнул, потянулся, а затем снова уставился в пролом. А Тэми уставился в зал.

Он не знал, сколько пришлось ждать. Было тихо и спокойно, насколько может быть спокойно в клетке с монстрами. Но твари больше не пытались атаковать, надеясь дождаться более удобной добычи. И вдруг цветной туман снова пришел в движение. Сначала лихорадочно замельтешили мелкие монстры, потом послышался топот ног, а после – знакомый отчаянный вопль. Но и после того, как он затих, торопливый топот продолжался.

Тэми в испуге подпрыгнул и вытянул перед собой кинжал. Ближайшие к нему призраки разлетелись в стороны, словно мячики, и из этой густой каши появился Уна. Он несся вперед с вытаращенными от ужаса глазами, но зато с твердым намерением не сойти с дистанции. На огромной скорости он вылетел прямо на Тэми, и еще через пару шагов неминуемо напоролся бы на кинжал, но тут, не то от неожиданности, не то от обычной усталости, ноги его запутались, и он грохнулся на пол. А через мгновение что-то метнулось из глубины зала, словно сверкнула крошечная молния, которая ткнулась прямиком в зеленое лезвие ножа. Тэми ни на секунду не усомнился, кому она предназначалась и какого результата должна была достигнуть, просто цель в этот момент валялась у него под ногами.

Лезвие ножа впитало в себя смертельное заклинание и ярко озарилось зеленым сиянием. Затем последовала ослепительная вспышка. Когда глаза Тэми снова смогли видеть, они увидели совершенно чистый, пустой зал, только в дальнем конце его толклись четыре темные фигуры, совершенно ошалевшие от неожиданности. Никаких призраков, никакого мельтешения: волшебный ножик, отразив удар, между делом уничтожил всех присутствующих тварей.

Уна вскочил на ноги, даже не заинтересовавшись происходящим. Он метнулся в конец коридора, притормозил за спиной Киаты, сдернул с пальца колечко и с ненавистью метнул его в дыру, выплюнув вслед:

– Подавись!

Кольцо с зеленой вспышкой исчезло на той стороне. Это событие сопроводил короткий, но отчаянный вопль ведьм, схватившихся за головы в другом конце зала.

– Спасибо, парень! – неожиданно раздался голос Книсса. – То, что надо!

Голос затих, и разрыв в пространстве вдруг исчез с гулким хлопком, эхо которого прокатилось по всем дому и затихло где-то внизу. Киата вскочил на ноги, в то время как ведьмы поспешно ретировались за дверь, признав свое поражение.

– Эй, парень! – Охотник схватил за плечо Уну. – Что это было? Что ты сделал?

– Это было кольцо, – грустно объяснил он. – Кольцо давало ту силу, которая поддерживала проход. А когда кольцо исчезло из этого мира, исчезла и сила, ну и вот… – Он кивнул в сторону бывшего пролома, где теперь высилась обыкновенная каменная стена.

– Молодец, – восхищенно выдохнул Киата. – Здорово ты придумал!

Он выпустил плечо Уны, подошел к Тэми, который дрожащими руками пытался убрать кинжал в ножны, похлопал его по плечу.

– Ну, какова твоя добыча на сегодня?

– Три больших, а мелочь я не считал, – гордо отозвался тот.

– Пойдемте вниз, ребята, – попросил Уна. – Ириус…

15.

– Их же больше было.

Уна удивленно разглядывал поле боя. Там лежало всего около десятка (а может, дюжины) тел, очевидно, тех самых, которых Ириус сбил вначале. А вот всех остальных, что полегли от «взрыва», здесь не было.

– Значит, они были не мертвые, – резонно заметил Киата. – И ушли.

– Скорее уж, их забрали те, которые от нас сбежали, – предположил Тэми.

– Тоже возможно.

Киата разыскал в темной траве черное тело Ириуса. Он был неподвижен, но охотник сразу увидел, что зверь жив: в подобное состояние иногда впадают жертвы тварей.

– Вот он, мальчики, – сообщил Киата. – Все в порядке. Сейчас я его разбужу.

– Его надо отнести к Хеллин, – робко предложил Уна. – Она знахарка.

– Сначала растормошим, а там видно будет, куда ему надо.

Охотник потрепал зверя по мохнатому затылку. К всеобщему удивлению, тот сразу очнулся, фыркнув, поднял голову и недоуменным взором окинул теплую компанию новых друзей, темную громаду дома, сад и светлую полоску сонного рассвета.

– Привет, ребята! – бодро воскликнул он. – А сколько лет прошло с тех пор, как мы с вами встретились?

– Не знаю, – сурово ответил Киата. – Здравый смысл подсказывает мне, что все началось только вчера, но я отказываюсь этому верить.

– Во всяком случае, день был нескучным, – Уна взъерошил руками темные волосы. – Когда же я научусь искать силу в других местах?

– Тебе лучше научиться этому поскорее, – посоветовал охотник. – Нам всем сразу станет легче жить.

– А что было? – Ириус уже подпрыгивал на месте от любопытства. – Мы их сделали, да?

Остальные переглянулись и вдруг заговорили одновременно. Перебивая друг друга, они рассказывали о своих приключениях, расположившись прямо на мокрой от утренней росы траве, но от их веселья отчетливо веяло истерикой. Впрочем, у них уже не было причин не давать себе волю. Даже Киата ржал, как сумасшедший, хотя почти ничего не говорил: ему не хватало слов, чтобы рассказать о том, что он делал на границе между мирами.

– Да, здорово! – заключил Ириус. – Ну, теперь-то ты просто обязан сделать этого парня своим учеником, – подмигнул он Киате. – После такого боевого крещения.

Киата мигом стал серьезным. Он внимательно оглядел мальчишку и потребовал:

– Давай сюда нож.

Тэми удивленно моргнул, но выполнил приказание. Охотник затолкал ножны за пояс.

– Получишь назад, когда закончишь обучение, – строго сказал он и пояснил: – Рассчитывать можно только на ту силу, которую имеешь сам. Нельзя слишком надеяться на всякие там магические талисманы, даже очень качественные. Это не просто рискованно, но еще и развращает дух, ослабляет его, мешает проявиться в полной мере скрытым возможностям.

– Киата! – рассмеялся Уна. – Повтори это еще раз, для меня!