КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Огонь и лёд [Рэй Дуглас Брэдбери] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Рэй Брэдбери Огонь и лёд

Ray Bradbury Frost and Fire

© Перевод: А. Осипов.


I

Сим родился ночью. Он лежал, завывая, на холодном каменном полу пещеры. Кровь билась тысячей ударов в минуту. С первого же мига он стал расти, неуклонно, неотвратимо.

Так начался кошмар этой жизни. Трясущиеся руки матери совали ему в рот пищу. Почти сразу после рождения глаза его обрели фокус и тут же, не дожидаясь причины, наполнились упорным, слепящим ужасом. Сим поперхнулся едой, задохнулся и разорался — и попытался обвести пещеру ещё не очень зрячим взглядом.

Кругом плавал густой туман, но он постепенно рассеивался. Явились очертания каменных сводов. В поле зрения вплыл человек — безумный, ужасный, дикий. Человек с лицом умирающего — старым, битым ветрами, испёкшимся, как глина под солнцем. Он скорчился в дальнем углу пещеры — глаза закатились и сверкают белками, уши настороженно ловят стоны ветра там, наверху, во льдах ночной планеты.

Мать, поминутно вздрагивая и взглядывая на мужчину, кормила Сима ягодами гор, травами долин и сосательными ледышками, отломанными с потолка пещеры. Так, питаясь, испражняясь и снова питаясь, он рос и становился всё больше и больше.

Мужчина в углу приходится Симу отцом. На лице его жили одни только глаза. В руках он сжимал грубый каменный нож, а челюсть у него болталась бессмысленно и жалко.

Поле зрения у Сима расширялось. За пределами их пещеры, в коридоре, сидели старики. Он смотрел, а они умирали прямо у него на глазах.

Боль и агония. Старики таяли, как восковые куклы; лица их оседали на острых костях, зубы лезли вперёд. Вот сейчас они зрелые, гладкие, прекрасные, живые, но уже минуту спустя плоть иссохнет, сгорит, сожранная внутренним огнём.

Сим забился в руках у матери.

— Тише, тише, — она обняла его, утешая тихо, истово, устремляя взгляд на мужчину: вдруг он встрепенётся, вдруг очнётся и встанет.

И правда. Стремительно прошлёпали по полу голые ступни. Отец подбежал к ним. Мать вскрикнула, Сим почувствовал, как его вырвали у неё из рук. Он упал на каменный пол и покатился, вопя во всю мощь своих новых, розовых, влажных лёгких.

Иссечённое паутиной морщин лицо отца нависло над ним, остриё ножа придвинулось. Словно вернулся один из кошмаров, преследовавших его ещё до рождения, в материнской утробе. За пару мгновений — невозможных, сияющих — вопросы стаей пронеслись у Сима в мозгу. Высоко над ним висел нож, готовый упасть и убить, а в его новенькой маленькой головёнке бушевали образы: жизнь в этой пещере, умирающие люди, увядание и безумие. Как сумел он всё это понять? Он, новорождённое дитя? Неужели младенцы могут думать, видеть, понимать, толковать? Нет. Всё не так! Невозможно! Но вот оно, происходит. И, что самое ужасное, — с ним. Он же прожил всего час! А через миг, вероятно, умрёт.

Мать кинулась на спину отцу и вцепилась в оружие. Столкнулись два разума, и Сима захлестнула ужасающая, великолепная волна их эмоций.

— Дай мне убить его! — кричал отец, дыша хрипло, со всхлипами. — Для чего ему жить?

— Нет, нет, не смей! — твердила мать, извиваясь на громадной туше отца всем своим тщедушным старческим телом и хватаясь за нож. — Он должен жить! Вдруг у него есть будущее? Вдруг он проживёт дольше нас и останется молодым!

Отец упал навзничь на каменное ложе. Там уже кто-то был — таращился, блестя глазами, из темноты. Крошечная девочка тихонько что-то жевала, водила ручкой, искала еду. Его сестра.

Мать выкрутила нож из отцовой руки и встала, всхлипывая и отбрасывая назад копну седеющих жёстких волос.

— Не смей, или я убью тебя! — сказала она, глядя пылающим взглядом вниз, на мужа; губы её дрожали и дёргались. — Оставь в покое моих детей.

Старик сплюнул устало и горько и бессмысленно уставился в каменную колыбель.

— Одной восьмой её жизни уже как не бывало, — вздохнул он. — А ей и невдомёк. К чему это всё? Зачем им жить?

Сим смотрел на мать, и та у него на глазах словно бы всколыхнулась и стала похожа на дым. Тонкое костлявое лицо её заволокло лабиринтом морщинок. Она затряслась от боли и вынуждена была сесть возле него, прижимая нож к сморщенной груди. Как те старики в тоннеле, она на глазах старела, она умирала…

Сим закричал и больше не умолкал. Отовсюду, куда ни глянь, скалился ужас. Но тут какой-то чужой разум коснулся его. Инстинктивно Сим обернулся к каменной колыбели — и встретился глазами с Ночью, своей сестрой. Их сознания потёрлись друг о друга, как встретившиеся во тьме пальцы. Симу стало спокойнее. Он начал учиться.

Отец вздохнул; веки сомкнулись над зелёными глазами.

— Покорми ребёнка, — устало промолвил он. — Торопись. Уже почти светает, и это последний день нашей жизни, женщина. Покорми его. Пусть растёт.

Сим затих, и новые образы, пробившись сквозь страх, затопили его сознание.


Планета