Житейская круговерть [Иван Владимирович Булах] (fb2) читать онлайн

[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]

Иван Владимирович Булах Житейская круговерть

Совки

Председатель райпо оправдывается, что в Ракиты завозят мало товаров потому, что полгода колхозникам зарплату не дают и покупательский спрос упал.

Глава администрации села:

— Неправда! У нас денег еще от социализма у всех навалом. Народ у нас богатый и боевой. Ты хоть вертолет нам привези, его обязательно купят. А если не купят, то к утру украдут, хоть с пулеметами охраняй.

Хитрые очень

Забегает Сергунька, испуганно шепчет:

— Мам, наш Рекс сорвался с цепи, поймал гуся и придушил.

— Сынок! Ты возьми лопату и быстренько его закопай от скандала подальше. А то соседи кричать будут.

Ушел Сергунька. Минут через пять приходит, ставит лопату и шепотом:

— Мам! А ведь гусь-то наш.

От греха подальше

Зима. Вечереет. Ветер со снегом сбивает с ног. Председатель райпо едет в контору и вдруг видит, с трудом идет женщина. Одной рукой закрывает лицо, а в другой несет тяжелую сумку. Шофер узнал ее и говорит:

— Подвезем? Это Валя Позднякова, наш кондитер из общепита. Она рядом с конторой живет.

— Конечно, конечно.

Машина тормозит и следует приглашение. Но вместо «спасибо» Валя, как кавалерийская лошадь, испугано бежит.

— Может, она нас за хулиганов приняла?

Догоняют, сигналят.

Увидев машину, женщина бросает сумку, вскрикивает и падает как подкошенная.

Что такое? Набежали прохожие, спрашивают, суетятся.

— Скорей в больницу!

Привезли. Там сразу замелькали белые халаты, носилки.

Ждут врача. Наконец он выходит из палаты, в которой осталась бедняга.

— Жить будет, но очень она слабая. Предынфарктное состояние.

— С чего бы это?

— Э-э-х, Иван Иванович! Еще и прикидываешься. Не бери грех на душу.

— Маша! — кричит доктор. — Принесу сумку.

Приносит Маша сумку.

— Хотели с вами передать, а она случайно открылась, и теперь понятно, отчего она так испугалась.

Заглянули, а там масло, сахар, яйца, кусок теста, маргарин в пачках, специи.

Теперь, когда председатель едет и видит, что кто-то из своих идет с сумкой, отворачивается.

От греха подальше.

Закон, что дышло

Петр Иванович уже на пенсии. Уважаемый человек, фронтовик и уже лет десять как народный заседатель в суде. Знает законы, к нему ходят за советом. Для солидности у него на столе лежит Уголовный кодекс, и он иногда щеголяет юридическими терминами.

Утро. Приходит бабка Еремиха за правдой:

— Как быть? Чужа корова огород истолкла.

Петр Иванович напускает на себя суровость, наобум раскрывает Уголовный кодекс и попадает пальцем в статью 115 третьей главы «Заражение венерической болезнью» и, рисуясь перед бабкой, говорит:

— Это есть потрава. Кодекс трактует — судить, чтоб другим было не повадно. Ишь ты! Обнаглели совсем. Это же, понимаешь, издевательство над человеком. Де-факто, де-юре.

— Петр Иванович! Дык корова-то ваша. Вишь, какое дело-то…

Петр Иванович крякнул, помотал головой, снова открыл Кодекс и ткнул пальцем. На этот раз попал в главу двенадцатую — «Военные преступления», статью 253 «Нарушение правил полетов».

— Дык ить я и говорю. По вновь открывшимся обстоятельствам по Кодексу тебя судить и надо. Пошто огород не загораживаешь как следует? Да ты, поди, и скотину била? То-то моя Нюрка говорит, будто наша Зорька юридически молоко сбросили. Это издевательство над животными. Это тебе до трех лет на лесоповал да еще с конфискацией. Вот так, де-юре, де-факто!

Оклад

Краевой комитет народного контроля проверил райпотребсоюз по работе с тарой. Нашли уйму недостатков, председателя пригласили в краевой центр на заседание.

— Что будет? — спрашивает Василий Кириллович у бывалых людей.

— Готовься к окладу. Комитет шуток не любит.

Едет Василий Кириллович в Барнаул, заходит сначала к своему начальству, мол, вызывали, оклад корячится, там люди серьезные.

Начальник сердобольный, живем-то все на зарплату, утешил:

— Василий Кириллович, а мы тебя премируем окладом по заготовке картофеля. И нейтрализуем наказание. Так что не переживай!

Василий Кириллович благодарит, крепко жмет руку, берет распоряжение о премировании и в комитет.

В краевом комитете народного контроля председатель то ли выспался сладко, то ли в гости к своей подружке собрался, рассолодел, раздемократился:

— Ты говоришь, недостатки устранили? Виноватых наказали? И впредь нарушать не будете? Ну, хорошо… Тогда есть предложение: ограничиться выговором. Кто за?

Все «за», потому как только начальство говорит мудрые слова.

Вздохнул Василий Кириллович и повез домой оклад.

Жена его долго удивлялась, за что же все клянут этот комитет, если он даже за нарушения по таре целым окладом премирует? Странно!

А ларчик просто открывался

Надежда Петровна заведовала крупным магазином. И надо же, в среду, когда у нее был выходной, и припожаловал из пожарной инспекции капитан Лаптев.

Пожарники ходят в военном, но патроны и снаряды их мало интересуют, а вот огнетушители, багры, ломы и ведра им подавай. И что интересно: следом идут из милиции и требуют, чтоб ни багров, ни ломов, ни всего прочего как раз и не было. А то жуликам, видите ли, мы сами даем инструмент магазины взламывать. И как тут быть? Но в этот раз — о другом.

За прилавком Люся Ваничкина. Увидела капитана-пожарника, затряслась. А тот:

— Почему стены магазина отделаны деревянной рейкой? Почему лампочки без колпаков? Почему проходы в подсобке загромождены? — а сам то на Люсю, то на подсобку глазами туда-сюда.

Та ничегошеньки не понимает, только глазенками лупает да краснеет.

— Почему нет пожарной сигнализации? — а сам опять глазищами на подсобку указывает.

Люся и тут ничего не поймет.

— Будем писать протокол о закрытии магазина, — та молчит, — или, может, пройдем в подсобку? Здесь что-то жарко… Пить охота, спасу нет.

У Люси глаза как луковицы, она только вышла замуж и подумала, что этот капитан ей предлагает бог знает что. И к-а-а-к заревет:

— Ничего не знаю, никуда не пойду-у-у!..

Капитан Лаптев даже скривился от жалости, но протокол на четырех страницах все же накатал.

Утром пришла Надежда Петровна, и когда про все узнала, то очень смеялась. Взяла этот протокол, красный карандаш и давай исправлять там ошибки. Все проверила и влепила жирную двойку.

Люся аж испугалась:

— Как можно?! У него же погоны и на каждом по четыре звездочки.

— А ты — дура! Вы все как дети, честное слово. Ну сколько буду за вас всех тянуть? Все я да я! Вы-то хоть чуточку соображайте! Он же не зря тебе про подсобку твердил. Ну накатила бы ему стакан, вот и вся проверка!

— А я думала, — засмущалась Люся, — он… на меня зарится.

— Нужна ты ему, Джульетта с винегретом, — а сама к телефону. — Мне бы капитана Лаптева, — а голос как у лисы. — Михаил Семеныч? Это из первого продмага… Да, я… Приходите… ага… ага, сигнализация пожарная сработала… Ха-ха!.. В подсобке… Чем заливать? Тушить?.. Найдется!

Испекся

Заколебал нас всех этот Соловьев со своими политзанятиями. Каждый год одно и то же: капитализм, социализм, коммунизм. У них плохо, у нас хорошо, а чтоб у нас еще лучше было, надо учиться, учиться и еще раз учиться.

Этот Соловьев из военных, еще молодой, а уже на пенсии и работает у нас в спецотделе. Сидит целый день среди сейфов, секретные бумажки с места на место перекладывает, вечером урны вскрывает и сжигает черновики. Не дай бог, чтоб к шпионам попали! А все эти секреты-указивки о том, когда начинать сеять и где какую скотобазу строить.

Соловьеву, как надежному человеку и проверенному, и поручило партбюро руководить политучебой. Сам пень пнем, но бюрократ отменный. Всех учит, назидает.

Зима. Шесть часов, а уже темень. Все рвутся по домам: у кого садик, а кому на двух автобусах добираться. Кому уж тут до формулы «деньги-товар-деньги»? В итоге-то все одно — хрен прибавочной стоимости!

А тут еще этот Соловьев нудит:

— Кто возьмет к следующему занятию третий вопрос?

— А ты сам и возьми, — не выдерживает кто-то. — Тоже мне штатный экзаменатор.

Все обрадовано: «Правильно!»

На следующем занятии все идет по плану, Соловьев за трибуной уверенно объявляет тему: «Экстенсивные и интенсивные методы ведения народного хозяйства страны».

И тут вдруг — бац! Гаснет свет, оратор осекся на полуслове:

— Ну, раз погас свет, занятие можно и закончить.

А все знают, что он без бумажки про светлое будущее ни в зуб ногой. Вот так, собачья шкура, попался!

— А вы своими словами. Тема интересная, сегодня мы не торопимся, — ехидничают.

Начал:

— Ну, в общем… так сказать…

— Ну, хоть название вспомните!

— …Эксти… енти… в общем…

Тык-мык — и испекся. Подвело электричество. Прав был вождь, когда изрек: «Социализм — это советская власть плюс электрификация всей страны». Страшно подумать, что получилось бы, если, как в математике, поменять плюс на минус…

Инопланетянин

Навстречу идет помятый мужчина лет за тридцать и спрашивает:

— Который час?

— Половина шестого.

— Какой день?

— Среда.

— А месяц?

— Август.

Он задумывается, что-то соображает и снова:

— А год какой?

— Тебе что, поговорить охота?

— Нет, я на полном серьезе. Хоть город какой?

— Да ты что, инопланетянин? Да Барнаул же это.

— А не Бийск? Вы меня не разыгрываете?

Мужик ошарашено глядит по сторонам, силится что-то вспомнить:

— Отпросился у жены сходить за папиросами, встретил корешей, вместе в зоне сидели. Выходит, уже два месяца, как домой не попаду… Вокзал в какую сторону? Нет… Где тут поблизости можно пива купить?

Рекорд Гиннеса

Свеклопункт. Работают на нем человек тридцать. Принимают со всего района свеклу и отгружают на сахарный завод.

В конце года своим рабочим тут дают по несколько мешков сахара.

— Почему так много и притом дешево?

— Так они же для себя сеют по несколько гектаров свеклы и тоже сдают на завод.

И вот что интересно. Если в целом по району урожайность 140–160 центнеров с гектара, то у работников свеклопункта аж 500–600! Прямо в книгу рекордов Гиннеса!

И откуда у них такой урожай?!

Честное признание

«Экономика должна быть экономной!» Лозунг подхвачен, и по всей стране идут обсуждения. Мы тоже обсуждаем. Хороший, в партийном духе доклад, пара выступлений на тему масло масляное. Надо бы еще одно-два выступления, а желающих больше нет. Вопрос-то надуманный, а выступить надо так, чтобы и сказать хорошо, красиво, а главное — чтобы ни о чем.

Долго препирались, потом подняли все-таки Крошкина из заготуправления. Ему гвоздь покажи, и он будет два часа про него молоть.

— О какой экономии можно говорить, — напористо начал оратор, — если отправляем машину в Бийск за пятью флягами меда? Это какие же расходы? Один бензин чего стоит! А если бы подумать, то до Бийска и обратно нашелся бы попутный груз. Где же смекалка? До каких пор это будет? Разве капиталист это себе позволил бы? Разленились. Избаловала нас жизнь. У нас все Москва виновата, а нет чтоб самим подумать…

Председательствующий перебивает его и спрашивает:

— А кто должен был подумать и распорядиться?

Крошкин сник, покраснел и честно, по-партийному, тихо признался:

— Я.

Закон сохранения массы

Вызывают председателя в райисполком:

— Будем бороться с алкоголем. Торговать в райцентре только в одном магазине. Из остальных водку убрать. Есть на это закон.

— Хорошо, — говорит председатель, — в одном так в одном. Только это не поможет, хоть закон и надо уважать.

— Это еще почему?

— У Ломоносова по этой части есть мировое открытие: закон сохранения массы.

К чему сказал, никто не понял.

Через неделю дошло. В результате борьбы с алкоголизмом через единственный магазин дневной оборот спиртного увеличился в два раза. В магазине прорубили три окошка: в одном торговля со сдачей, во втором поштучно без сдачи, а в третьем — торговля целыми ящиками.

Ломоносов оказался прав.

Если завод в одном месте выпустил водку, то в другом ее обязательно выпьют. А если заводу запретят ее выпускать, то в одном месте скупят сахар, дрожжи и сделают самогонку, а в другом ее обязательно выпьют.

Натюрморт

Председатель райпо хвастает перед краевым начальством:

— На паях с дорожным участком построили столовую. Отделали не хуже, чем в городе.

Приходят в новую столовую. Действительно, есть что посмотреть: светло, уютно, мебель, отделка. Вдруг начальство столбенеет и осторожно спрашивает:

— Эт-т-т-о что такое?

Над окном раздачи висит картина — голая баба. Здоровенная, падлюка, развалилась на постели и нахально разглядывает комиссию. Точно как работницы госбанков и налоговой инспекции. А художник, видать, мастак, нарисовал как живую, все жилочки видать.

Начальник дорожников поясняет:

— Это по традиции. Во всех столовых картины. Там, правда, арбузы, фрукты разные, а у нас вот так.

— Так это у вас натюрморт?

— Что-то около этого. Не подумайте плохого, брали у вас в Барнауле. Всех медведей и богатырей расхватали, а эта женщина нашему месткому досталась.

— Но это же, как бы помягче сказать, не по тематике. Это равносильно тому… ну если бы над кассой морского пароходства повесили картину «Девятый вал», а в больнице над регистратурой — «Проводы покойника»!

— А что здесь плохого? Это чистое искусство! Конечно с точки зрения толпы — да, это пошлость. Но коллектив у нас здоровый, мужской. С открытием столовой резко перевыполняем план…