Приговоренный к страсти: Невиновен, но очень опасен [Криста Уэнслоу] (fb2) читать онлайн

Криста Уэнслоу Приговоренный к страсти

Глава 1

— Уф, ну и денек, — пробормотала Николь, устало опускаясь на расшатанный и грозящий вот-вот рухнуть стул. — После такой работы впору брать выходной.

— А кто сказал, что хлеб детектива такой уж сладкий? — с сочувственной улыбкой заметила Рина Симпсон, выполнявшая в детективном агентстве «Линдсей инвестигейшн» обязанности секретарши при его главе Роджере Линдсее. — Кстати, тебе звонили родители девушки, просили передать…

— Знаю, знаю, — отмахнулась Николь. Последнюю неделю она занималась розыском сбежавшей из дома дочери владельца крупнейшей в Сан-Бернардино сети ресторанов. Поссорившись со своим бойфрендом, пятнадцатилетняя девчушка махнула в соседний штат, где быстро попала далеко не в самую приличную компанию. Новые друзья, занимавшиеся кражами в магазинах, совсем не горели желанием содействовать возвращению беглянки к родным пенатам, так что Николь пришлось проявить все свои способности, чтобы в конце концов вырвать ее из цепких лап банды и, совершив ночной переезд из Финикса, передать блудную дочь сходившим с ума от беспокойства родителям.

— Между прочим, Роджер уже получил чек, — сообщила Рина, — так что можешь позволить себе расслабиться, сходить куда-нибудь…

— Нет, никаких походов. — Николь с удовольствием потянулась. — Приду домой, приму ванну и спать! Ты даже не представляешь, какая я грязная. Почти двое суток без душа.

— Спать! — фыркнула Рина, считавшая своим долгом опекать Николь, которая была младше ее на четыре года. — В двадцать шесть лет женщине нужен не сон, а мужчина.

Мужчины. В последнее время их заменила работа. Добившись успеха, она испытывала пьянящий восторг, почти сравнимый с оргазмом. Впрочем, с грустью подумала Николь, если так пойдет и дальше, то об оргазме не останется и воспоминаний.

Она усмехнулась. Может быть, подруга и права: ей просто не попадался настоящий мужчина, иначе и в голову не пришло бы сравнивать секс с работой.

Ничего не поделаешь. Кому-то удается без труда заводить знакомства и без сожаления ставить точку, а ей приходится довольствоваться фантазиями. Николь даже сделала открытие, что мир грез может быть куда интереснее и увлекательнее, чем реальность. Реальные мужчины всегда требовали от нее чего-то невозможного.

Впрочем, рассуждать на эту тему у нее не было сейчас ни малейшего желания.

Рина достала из холодильника две запотевшие бутылки «Будвайзера» и ловко отвернула пробки.

— За удачу. За то, чтобы каждый получил то, чего желает.

Николь согласно кивнула и с удовольствием сделала первый глоток. Нет ничего лучше первого глотка холодного пива в жаркий день. Второй уже не то.

Поставив бутылку на стол, рядом с папкой, в которой лежал отчет по делу, она вытерла губы тыльной стороной ладони и мельком взглянула на часы.

— Кстати, а почему ты не идешь домой? Уже четверть шестого.

Рина пожала плечами, разглядывая незамысловатый рисунок на потертом коврике, прикрывающем дешевый линолеум. Агентство существовало уже четыре года, но стало приносить неплохую прибыль только в последние пару лет, и до ремонта офиса дело пока еще не дошло. К тому же Роджер рассчитывал в скором времени снять другое помещение, расположенное поближе к центру.

— А что дома? Телевизор?

— Неужели никаких планов на вечер? — удивилась Николь. — А как тот парень, который звонил тебе на прошлой неделе? Гэбриэл, да? Ты ведь собиралась с ним встретиться?

Рина тяжело вздохнула вместо ответа и поднесла к губам бутылку. После внезапной смерти мужа от сердечного приступа она так и не смогла наладить личную жизнь, хотя и предпринимала кое-какие попытки.

— Не получилось.

Николь не стала требовать подробностей, понимая, что, будь у подруги желание поделиться деталями, молчать она не стала бы.

— Извини, мне надо еще отпечатать твой отчет. Роджер просил сделать это сегодня.

Вон оно что, подумала Николь. Бедняжка все еще надеется, что босс обратит на нее внимание. Николь хорошо знала брата и понимала, что Рина интересует его только в одном качестве — как надежная, верная, преданная секретарша. Роджер вообще видел в женщинах лишь средство, помогающее сбросить напряжение после долгого трудового дня, а потому предпочитал длинноногих блондинок, нетребовательных, знающих свое ремесло и не претендующих на нечто большее, чем короткий роман.

— Послушай, как насчет того, чтобы сходить завтра в кино? Все только и говорят о новом фильме с Томом Крузом, а я уже плохо помню, как он выглядит.

— Отличная мысль, — обрадовалась Рина. — А потом можно было бы посидеть в кафе, съесть мороженое и…

Закончить она не успела, потому что дверь приемной открылась и в комнату вошел сам глава «Линдсей инвестигейшн».

— Рина!

Услышав голос шефа, Рина поспешно выскочила из крохотного кабинета Николь.

— Да, мистер Линдсей?

— Что с отчетом? Вы его уже напечатали?

— Нет, еще не успела.

— Понятно, — раздраженно бросил Роджер. — А где, черт возьми, Питер? Я ищу его целый день.

— Питер занят по делу Феррарса, — напомнила Рина. — Он звонил и сказал, что освободится не раньше чем через два дня.

— Черт, совсем забыл. — С опозданием заметив сестру, Роджер прошел через приемную и остановился у двери. — Ты отдала Рине отчет?

— Я тоже рада тебя видеть, брат, — невозмутимо сказала Николь. — Между прочим, уже почти половина шестого, а рабочий день у Рины заканчивается в пять. Или ты доплачиваешь ей за сверхурочную работу?

— Что? Так поздно? — Посмотрев на часы, Роджер покачал головой. — Верно, а я и не заметил. — Он присел на край стола и положил руку на плечо сестры. — Хорошо поработала. Бушнеллы довольны. Сегодня отдыхай, а завтра…

— Зачем тебе Питер? — перебила брата Николь. — Что-то случилось?

— Ничего особенного. Звонил Кит Бэнкс…

При упоминании Кита Бэнкса Николь встрепенулась. Бюро Кита занималось доставкой в суд отпущенных под залог. Иногда ему не хватало собственных ресурсов, и Кит обращался за помощью в «Линдсей инвестигейшн». Николь знала, что у него всегда можно неплохо подзаработать.

— И что?

— Надо съездить за одним парнем в Рединг. Это на севере штата. Хотел отправить Питера, но…

— Послушай, в Рединг вполне могу съездить и я, — не раздумывая вызвалась Николь. — За три дня управлюсь, а деньги мне сейчас ой как нужны.

— Нет, об этом не может быть и речи. Парня задержали за кражу автомобилей и отпустили под залог в пятьдесят тысяч. Он может быть опасен. В общем, это не женское дело. Так что отдыхай, а я позвоню Киту и откажусь.

— Перестань, Роджер. Деньги сами плывут нам в руки. Пять тысяч баксов за три дня! Я же не маленькая. Справлюсь не хуже Питера. Не все мне разыскивать сбежавших подростков.

Роджер с сомнением посмотрел на сестру.

— Ну, не знаю. Все-таки гоняться за преступниками слишком опасно. Эти ребята способны на все.

Не обращая внимания на протесты, Николь взяла из рук брата папку с документами и вернулась к столу. Роджер заворчал, но она даже бровью не повела, зная, что он, как старый верный пес, может зарычать, но никогда не укусит.

Итак, сбежавшего звали Ким Букнер. Двадцать восемь лет, судя по дате рождения, на следующей неделе ему должно исполниться двадцать девять. Рост — 180 сантиметров. Вес — 75 килограммов. Николь присмотрелась к обеим фотографиям. Правильные черты лица, темные, почти черные волосы, серо-голубые глаза, а в уголках губ таилась самоуверенная усмешка, придававшая лицу нагловатое выражение. Интересно, в чем же обвиняется этот симпатичный парень?

— Роджер, речь идет всего лишь об угоне автомобилей. Он ведь никакой не убийца. В моей практике были куда более опасные случаи.

Роджер вздохнул:

— Откуда ты знаешь, что этот Букнер не опасен?

— Здесь говорится, что это его первое нарушение закона. Больше за ним ничего не числится.

— И все-таки я предпочел бы решить проблему иначе.

— Иначе не получится. — Чувствуя, что брат колеблется, Николь привела последний аргумент: — К тому же этот Букнер никак не ожидает, что за ним приедет женщина. Я застану его врасплох. Вот увидишь, все пройдет как по маслу.

— Ладно, — сдался наконец Роджер. — Только пообещай, что будешь осторожна, и обязательно возьми с собой оружие.

— Не беспокойся. Он и пикнуть не успеет, как окажется в браслетах. Доставлю в лучшем виде.

Глава 2

Приняв душ и уложив в сумку все необходимое, Ким собирался покинуть дом. Но, как всегда, в самый неподходящий момент зазвонил телефон.

— Да, — недовольно пробурчал он, снимая трубку.

— Уже и не надеялся застать тебя дома, — иронично произнес Митч Кентрелл, совладелец магазина «Мэйфлауер» и давний партнер Кима Букнера по бизнесу. — Похоже, ты не торопишься покинуть свою неприступную крепость?

— Не ворчи. — Ким попытался застегнуть молнию на сумке, но замок не поддавался. — Я уже собирался уходить. Надеюсь, с тобой ничего не случилось? Следующая неделя станет для нашего магазина настоящим испытанием, так что держись.

Митч хмыкнул:

— Боишься, что продам все? Не беспокойся, без машины не останешься. А вот от старья уже давно пора избавиться. Вот вернешься и увидишь, как надо работать.

Ким вздохнул. Они держали магазин уже три года, дела шли в общем неплохо, но чего-то не хватало. Иногда Киму казалось, что продажа машин совсем не его дело, и когда он поделился этой мыслью с другом, тот покачал головой и предложил компаньону взять недельный отпуск и развеяться. Поразмыслив, Ким пришел к выводу, что советом стоит воспользоваться. В чем заключается счастье отшельника? Уехать из города, поставить палатку где-нибудь у реки, половить рыбку, попить пива и обдумать все, лежа на траве под звездным небом.

— Уверен, что тебе не нужна помощь? — спросил он, хотя они с Митчем уже не раз обсуждали эту тему.

В трубке послышалось возмущенное сопение.

— Ладно, не пыхти. Я исчезаю и даже звонить не буду.

Еще раз осмотрев комнату, Ким поймал себя на том, что становится все более и более похожим на отца, умершего два года назад от рака легких. Сколько раз, глядя на старика, не мыслившего себя без работы, но так и не добившегося в жизни чего-то значительного, он говорил, что никогда не станет таким же отшельником! И что теперь? Да, у него есть бизнес, приносящий неплохой доход, есть приличный дом на окраине не самого скучного в мире города, есть новенький «бьюик» и внушительный, по местным меркам, счет в банке. Это на одной чаше весов.

А на другой? Душевная опустошенность. Полное отсутствие каких-либо ясных целей. Расторгнутая помолвка. Долгие вечера в одиночестве и бессонные ночи. И каждый раз, возвращаясь домой после двенадцатичасового рабочего дня, Ким знал, что дома его никто не ждет, что его приход никому не доставит радости, что ему самому придется варить себе кофе. Черт возьми, он даже не удосужился завести кошку! Что уж говорить о женщинах…

А ведь еще два года назад будущее казалось таким безоблачным, как скоростное шоссе, устремленное к горизонту, залитому мягкими лучами предзакатного солнца.

Они с Элен собирались пожениться. Стать одной из сотен тысяч тех счастливых американских семей, жизнь которых удивительно безмятежна, размеренна и… скучна.

После смерти отца остались многочисленные долги, отдавать которые пришлось Киму. Он днями пропадал в салоне, пытаясь наладить бизнес. Друзья странным образом растворились, остался только Митч, не побоявшийся вложить деньги в предприятие, успех которого представлялся многим сомнительным. И уже через год салон стал приносить прибыль. Казалось, фортуна снова на его стороне. Но какая женщина станет терпеть мужчину, работающего по двадцать часов в сутки на протяжении двенадцати месяцев? И Элен исчезла. Ким не вправе был осуждать ее.

На новые глубокие отношения времени абсолютно не хватало, и он довольствовался короткими, ни к чему не обязывающими знакомствами.

И вот теперь наконец появилась возможность изменить ход жизни, избавиться от непосильного бремени и вернуться к приятному, безмятежному существованию.

Так или иначе, но решение нужно было принимать, а потому Ким и взял недельный отпуск.

— Уснул? — напомнил о себе Митч. — Ты оставил записку с просьбой позвонить, вот я и звоню. И пожалуйста, не забывай, что сегодня пятница. У меня в отличие от тебя запланирована встреча с одной красоткой, которой не терпится проверить прочность моей кровати. Выкладывай, что там у тебя?

— Извини, старина, если нарушил твои планы. Ничего особенного не случилось, просто на моем столе лежат новые контракты. Надеюсь, ты не забудешь о них в понедельник.

— Это все, мамочка? — язвительно поинтересовался Митч. — Ты забыла напомнить, чтобы я почистил зубы перед сном.

Ким усмехнулся. На Митча можно было положиться. Никакие красотки не заставят его забыть о деле. Как, впрочем, и наоборот.

— И еще одно. Думаю, нам надо всерьез подумать о расширении. Наш салон явно устарел и…

— Ты можешь хотя бы на время забыть о делах? — перебил его Митч. — Убирайся и позволь мне хоть неделю порулить самому. Между прочим, ты отправляешься один или?..

— Один. Только я и бескрайние.

— Приятель, ты вообще умеешь веселиться? Может, дать тебе парочку адресов? Или… Скажи, как отыскать твою хижину, и я пришлю тебе классную девочку. Считай это подарком ко дню рождения. У меня на примете одна девятнадцатилетняя крошка, которая поможет сбросить десяток годков. Вернешься другим человеком.

Закрутившись с делами, Ким совсем забыл о приближающемся дне рождения. Последние пару лет это событие перестало быть праздником, хотя раньше отмечалось с размахом. Еще три года назад Ким с радостью ухватился бы за возможность собрать друзей, посидеть в ресторане, потанцевать. Как раз во время празднования своего двадцатипятилетия Ким и познакомился с Элен, горячей брюнеткой, работавшей в ночном клубе и ничего не имевшей против того, чтобы перейти к более умеренному образу жизни. После разрыва с Кимом она, по слухам, недолго пребывала в одиночестве. Что ж, у каждого своя дорога.

— Уже витаешь в облаках? — спросил Митч, так и не дождавшись ответа друга.

Ким ничуть не сомневался в наилучших намерениях товарища, но перспектива провести неделю с незнакомкой, которая будет требовать внимания, не показалась ему заманчивой.

— Спасибо, но женщины не входят сейчас в мои планы.

Повесив трубку, Ким еще раз обошел комнаты, проверяя, все ли в порядке, после чего захлопнул дверь и направился к гаражу, где его ожидал «бьюик» с откидным верхом.

Насвистывая себе под нос, Ким забросил сумку на заднее сиденье, открыл дверцу, нацепил солнцезащитные очки и собирался сесть за руль, когда в двух шагах от него появилась женщина с пистолетом.

Он вздрогнул от неожиданности и застыл, так и не успев сделать последний шаг.

Длинные густые темно-каштановые волосы незнакомки были собраны на макушке и перехвачены лиловой ленточкой, миловидное лицо с тонким прямым носиком и чувственными губами выдавало не столько жесткую и хладнокровную, сколько страстную и склонную к мягкости натуру. А точеная фигурка, позволявшая судить об отличной физической форме красотки, будила отнюдь не благочестивые мысли и желания.

Незнакомка выглядела довольно серьезно, а в ее карих глазах присутствовало то недвусмысленное выражение, которое свойственно людям, пользующимся оружием не ради забавы.

Скользнув по незнакомке оценивающим взглядом, Ким вздохнул и осторожно выпрямился, стараясь не делать лишних движений.

Их взгляды встретились, и губы незнакомки дрогнули в насмешливой улыбке, а на щеках проступили очаровательные ямочки. Хотя обстоятельства и не располагали к тому, Ким поймал себя на том, что думает не о пистолете, готовом в любую секунду выплюнуть парочку свинцовых кусочков, а о роскошном теле, скрытом блузкой в крупную клетку. Интересно, носит ли она бюстгальтер? Если нет, то грудь у нее просто восхитительная.

Черт возьми, откуда взялась эта амазонка?

Ким переступил с ноги на ногу. В нем нарастало желание. Самое странное, что возникло оно именно сейчас, в самый неподходящий момент. Какая искра воспламенила дремавшую в крови страсть? Может быть, все дело в позе незнакомки? Или в хищном блеске ее глаз? Или в полоске загорелой, покрытой бисеринками пота кожи, мелькнувшей под расстегнутым воротом?

В любом случае неожиданная и мощная реакция тела напомнила Киму о том, как давно он не был с женщиной.

Он посмотрел ей в глаза.

— Чем обязан?..

Она шагнула вперед, легко и непринужденно, как вышедшая на охоту пантера. Ее высокие полные груди колыхнулись, и Кима обдала горячая волна. Черт, у нее под блузкой действительно ничего нет, мелькнуло у него в голове. Но уже в следующее мгновение он увидел нечто такое, что несколько охладило его пыл: наручники, пристегнутые к поясу джинсов.

Брюнетка остановилась у капота и вежливо кивнула, давая понять, что слышала вопрос.

— Вы Ким Букнер? — спросила она низким грудным голосом, при звуке которого по коже Кима поползли мурашки.

Ага, ей известно, как его зовут. Это уже интересно.

— Да, — сказал он, отводя глаза от наручников и стараясь не думать о том, что она собирается делать с ними. — Я — Ким Букнер. Белый, неженатый, небогатый. А вы кто?

— Николь Линдсей. Буду вашей сопровождающей, мистер Букнер.

Он нахмурился. Сопровождающей? Что это, черт возьми, значит? Девица из бюро эскорт-услуг? Но… Ему вдруг вспомнился разговор с Митчем. Вот оно что! Незнакомку вызвал Митч. Ничего не скажешь — хороший подарочек!

Ким хмыкнул. Что ж, если ее задача — доставить ему удовольствие, то почему бы и не подыграть? Сегодня пятница, его никто не ждет, поездка на природу никуда не убежит, а вот отведать угощение, которое обещала эта эскорт-девица, было бы неплохо. Хватит изображать отшельника. В жизни не так много радостей, чтобы отказываться, когда их подносят тебе на блюдечке. Может быть, ночь бурного секса как раз то средство, которое поможет прочистить мозги, разгонит застоявшуюся кровь и позволит взглянуть на мир свежим взглядом.

Тем временем Николь заглянула в салон и, задумчиво кивнув, повернулась к Киму:

— А вы куда-то собрались?

— За тобой, дорогая, хоть на край света. — И, изобразив милую улыбку, Ким пропел: — Теперь это зависит только от тебя, крошка. Надеюсь, план уже есть?

Она сдержанно усмехнулась.

— Полагаю, мистер Букнер, вы догадываетесь о предстоящем маршруте? Не делайте резких движений, просто следуйте моим указаниям, и у нас все получится.

Похоже, она неплохо вжилась в роль и намерена сыграть свою партию до конца. Наверное, привыкла действовать в активной манере.

Ким покорно кивнул:

— Постараюсь. Можете на меня положиться.

— Приятно слышать. Обещаю, что не причиню вам дополнительных неприятностей. — Николь подняла пистолет. — Руки на капот, а ноги пошире.

Ким подчинился. Вместо обычного стриптиза его ждало что-то новое. Почему бы и не попробовать остренького? Положив ключи в задний карман, Ким расставил ноги и оперся руками о капот.

— Если я правильно понимаю, вы собираетесь меня обыскать, да? — Он обернулся через плечо и весело подмигнул. — Пожалуй, вам пошла бы шляпа рейнджера и…

— Помолчите, — строго бросила она, вставая у него за спиной и обдавая запахом чего-то нежного, женского, обольстительного. — Вас ведь уже обыскивали раньше, да? Знакомая процедура, не сомневаюсь.

— Вообще-то нет, — с ухмылкой и в тон ей ответил Ким. — Но ведь все когда-то бывает в первый раз. Должен сказать, у вас неплохо получается.

Ее ладонь уперлась в его спину. Краем глаза Ким видел, как Николь сунула пистолет в потертую кобуру на поясе.

— Мне нужно убедиться в отсутствии у вас спрятанного оружия.

Все зависит, милочка, от того, какое именно оружие ты ищешь.

— Вам виднее, мисс Линдсей. Я весь ваш, так что делайте что хотите.

Она хмыкнула, и Ким снова ощутил пробежавший по телу приятный холодок возбуждения.

Заставив его расставить ноги еще шире, Николь провела руками по плечам, прогладила под мышками и, наклонившись, обшарила грудь и живот. В какой-то момент ее бедра прижались к ягодицам Кима, а груди коснулись его спины. Он ощутил упругую, волнующую тяжесть молодой женской плоти и с трудом подавил желание податься ей навстречу. Кто бы мог подумать, что стандартная полицейская процедура может быть такой эротичной!

Николь продолжала делать свое дело. Она касалась таких мест, которые давным-давно забыли о женских ласках. Формальный, обезличенный обыск превратился в ее исполнении в процесс, пожалуй, еще более возбуждающий, чем сеанс стриптиза.

Ким с ужасом ожидал того мгновения, когда Николь перейдет к самому интимному месту. Его «скрытое оружие» уже ожило, и Ким опасался, что оно может выстрелить в самый неподходящий момент.

К счастью, контакт длился не более доли секунды: прикосновение оказалось мимолетно-дразнящим, но и этого хватило, чтобы его плоть напряглась, грозя вырваться на волю.

Почувствовала ли это Николь? Ким не знал — все его силы ушли на то, чтобы сдержаться и не поддаться требовательному импульсу «основного инстинкта».

Между тем мучительница продолжила пытку. Ее ладони прошлись по всей длине ног, ощупали лодыжки, проверили швы джинсов. Ким облегченно вздохнул, но, как оказалось, преждевременно, потому что Николь перешла к очередной стадии. Она прощупала передние карманы, обнаружила ключи, несколько завалявшихся монет и наконец подобралась к молнии.

Он не выдержал и, стиснув зубы, пробормотал:

— Осторожнее, киска, а то как бы мое ружье не дало залп.

Она выпрямилась и насмешливо вскинула бровь.

— Вам повезло, мистер Букнер. Я умею обращаться с огнестрельным оружием.

Ким покачал головой. Черт возьми, ему нравилась эта Николь Линдсей. Она оказалась не только роскошной и сексуальной, но и демонстрировала выдержку, чувство юмора и ум.

— Вашу левую руку.

— Что? — Он недоуменно посмотрел на нее. — Ищете след от кольца на пальце? Я не женат.

Не говоря ни слова, Николь взяла его руку, завела за спину, и, прежде чем Ким успел что-то сказать, прохладный стальной браслет плотно обхватил запястье. Она повторила ту же процедуру с правой рукой.

— Эй, послушайте… Вам не кажется, что вы переигрываете?

Ким попытался развести руки, рассчитывая, что игрушечные оковы падут при первой же попытке, но металлические обручи больно врезались в кожу, доказав, что предназначены отнюдь не для невинных игр.

— Знаете, вообще-то я предпочел бы обойтись без наручников. — Ким натянуто усмехнулся. — У меня нет ни малейшего желания сопротивляться. Надеюсь, добровольная капитуляция зачтется?

Она смерила его оценивающим взглядом.

— Вы, похоже, неплохой парень, и мне нравится ваша покладистость, но я предпочитаю не рисковать. — Николь взяла его за локоть и, легонько подтолкнув, повела к выходу из гаража. В самом конце дорожки стоял запылившийся автомобиль.

— Ваша машина? Если не ошибаюсь, японская?

— Да, «ниссан». Впрочем, вы же в автомобилях разбираетесь лучше меня.

Странное замечание. Вообще ситуация складывалась не совсем так, как он предполагал. Проклятие, тут что-то неправильно! Если она стриптизерша, то где соблазнительные улыбки? Где раздевание? Где эротическая музыка и танцы у шеста? Но если Николь Линдсей не девочка по вызову, нанятая Митчем, то кто она? И к чему тогда эта все меньше походящая на шутку игра?

— Позвольте поинтересоваться, куда мы поедем? — с наигранной беспечностью спросил Ким.

Она даже не посмотрела на него.

— Думаю, вы и сами это прекрасно знаете.

— Нет, не знаю.

Ответа не последовало. Дойдя до машины, Николь открыла правую переднюю дверцу и жестом пригласила Кима садиться. Он кое-как пролез в кабину и неловко шлепнулся на сиденье.

Что же, черт возьми, происходит?!

Николь ловко пристегнула его ремнем безопасности, мягко задев грудь Кима плечом. На этот раз он почти не отреагировал на ее близость. Беспокойство возрастало с каждой минутой. Замок щелкнул, и только теперь до него дошло, в какую ловушку заманила его «стриптизерша». Он сидел в ее машине, пристегнутый ремнем, со скованными за спиной руками, совершенно беззащитный. Возможно, беспокоиться было не о чем, но Ким со все большей отчетливостью понимал, что события развиваются вовсе не по тому сценарию, который нарисовала его разыгравшаяся фантазия.

— Так вы не стриптизерша, да?

— Вы вызывали стриптизершу? — Ее удивление было совершенно искренним.

— Нет, — раздраженно буркнул Ким. — Видите ли, у меня день рождения на следующей неделе, и я подумал, что вас прислал мой друг. Ну, в качестве подарка-сюрприза.

Она рассмеялась легко, непринужденно и неожиданно звонко, и злость вдруг отступила.

— Извините, что не оправдала ожиданий и вмешалась в ваши планы, но я Не стриптизерша, и вся моя одежда останется на мне. Очень жаль.

— Тогда чего вы хотите от меня?

— Я занимаюсь розыском отпущенных под залог обвиняемых, мистер Букнер. Нахожу их и доставляю в суд. За это мне платят деньги. Сейчас моя задача — привезти вас в Сан-Бернардино, где вам предстоит предстать перед судом за кражу автомобилей.

— Что? Кража автомобилей? — Ким покачал головой. — Клянусь, я не имею ни малейшего представления о том, что вы говорите.

— Конечно. — Николь пожала плечами и похлопала по кобуре, из которой торчала рукоять пистолета. — Обычно так и бывает.

Он не знал, что еще сказать, как убедить эту красотку с пышной грудью и роскошными бедрами в своей невиновности. Разумеется, она не поверит. И отвезет его в тюрьму! От этой мысли у Кима неприятно свело желудок.

Он почувствовал, как на лбу выступил холодный пот. Как же это могло случиться? Может быть, еще не поздно убедить Николь в том, что она ошиблась?

— Леди, вы схватили не того парня.

— Разумеется. Не буду спорить. Но выслушайте меня, и покончим с этим. Вы сами подтвердили, что вы Ким Букнер. Ваш адрес совпадает с тем, который указан в выданных мне документах. Ваша внешность подходит под имеющееся у меня описание. Убедительно? Нет возражений? Вот и отлично. — Николь пожала плечами. — Этого вполне достаточно, чтобы доставить вас в Сан-Бернардино, а уж там суд разберется.

Прежде чем Ким успел что-то возразить, она захлопнула дверцу, поставив точку в разговоре, и направилась к дому. Ким смотрел ей вслед, думая о том, как же его угораздило попасть в такой переплет. И как теперь выпутаться из этой дурацкой ситуации?

Вот тебе и стриптиз, приятель.

Глава 3

В сумке, как и в багажнике «бьюика», ничего предосудительного не обнаружилось. Ни оружия, ни наркотиков, ни даже алкоголя. Николь улыбнулась, вспомнив, как легко провела задержание. Пожалуй, впервые за всю ее практику подозреваемый вел себя так дисциплинированно. Впрочем, главную роль сыграла, конечно, удача. Парень действительно принял ее за стриптизершу, присланную другом по случаю предстоящего дня рождения. Поэтому он не только не сопротивлялся, но и всячески подыгрывал незнакомке, рассчитывая, наверное, на большее, чем обычный сеанс раздевания. Как удачно все получилось, думала Николь, заканчивая проверять сумку Кима Букнера. Судя по всему, ловкий угонщик собирался уехать из родного дома. Еще десять — пятнадцать минут, и ищи ветра в поле.

Да, ей повезло, и премия в десять тысяч долларов, объявленная за доставку Кима Букнера, станет самым легким в ее карьере заработком. А почему бы и нет? Должно же ей хоть в чем-то повезти!

Часы показывали половину четвертого. Если ничего не случится, то завтра вечером они будут в Сан-Бернардино.

Она еще раз проанализировала свои действия. Все шло гладко, пока… Николь нахмурилась, вспомнив свою реакцию на шутливое замечание Кима о спрятанном оружии.

С горькой усмешкой она подумала о том, что уже и забыла, каким притягательным может быть мужское тело.

А Ким Букнер оказался очень хорош собой. Он красив — спортивная фигура, с широкими плечами, крепкими руками, плоским и упругим животом. И он недвусмысленно отреагировал на прикосновения ее пальцев.

Николь покачала головой, вспомнив, как взбугрились джинсы, когда она прощупывала пояс. Она и сама испытала сильнейший всплеск желания.

Возьми себя в руки. Не раскисай.

Черт, она уже не помнила, когда в последний раз испытывала такое влечение к незнакомому мужчине.

Да, как ни крути, мужчины ей не хватало. Она изголодалась по сексу. Работа, деньги, помощь другим… Не пора ли подумать и о себе? Женщина в двадцать шесть лет имеет право на небольшой кусочек счастья. Получив премию за доставку Кима Букнера, она сможет позволить себе перерыв, и если на горизонте появится кто-то похожий на ее нынешнего подопечного, то…

За время ее отсутствия пленник, похоже, успел обдумать сложившуюся ситуацию и выглядел не таким беззаботным, как десять минут назад. Букнер сидел в неудобной позе, с хмурым выражением лица и мало напоминал того весельчака, который отпускал шуточки по поводу спрятанного оружия.

— Итак, куда вы навострились сегодня? Планировали отсидеться где-нибудь парочку недель, да? — Ей хотелось развеять его мрачное настроение и оценить, к какому типу личности относится ее спутник.

В зависимости от того, как вели себя беглецы по пути в тюрьму, Николь делила их на три категории: воинственно настроенные бунтари, не стесняющиеся в выражении чувств, хмурые молчуны, из которых трудно было вытянуть даже «да» или «нет», и суетливые говоруны, доказывающие свою невиновность с помощью доводов, не лишенных логики и здравого смысла.

Николь хватило одного взгляда, чтобы вычеркнуть его из кандидатов в первую категорию. В поразительно ясных серо-голубых глазах не было ни ярости, ни злобы, ни ненависти. Только недоумение и огорчение.

— Просто хотел отдохнуть, половить рыбу, — ответил он на ее вопрос.

Удочки, обнаруженные в его машине, подтверждали это заявление. Хотя о каком отпуске может говорить угонщик автомобилей?

— Неплохая идея, — согласилась она. — Вряд ли полиция стала бы вас искать в таком месте. Жаль, что план так и останется нереализованным. Тюрьма — это не уютный домик с видом на реку.

— Вы мне не верите, но я действительно не угонял никакую машину.

Он повернулся и посмотрел ей в глаза. В его присутствии салон «ниссана» стал казаться каким-то непривычно маленьким, и Николь чувствовала себя загнанной в угол. Взгляд Кима, его дыхание, запах пробуждали в ней совершенно неуместные желания.

Николь отвела глаза, убеждая себя в том, что «эффект Букнера» исчезнет после плотного обеда и пары часов сна. Все преступники одинаковы. Все клянутся в своей безгрешности. А ее пленник, должно быть, еще и досадует, что попался так глупо.

Она достала из кармана ключи.

— Послушайте, мисс Линдсей, произошла какая-то ошибка. Я не тот, кто вам нужен.

«Ну вот, начинается, — подумала Николь. — До него наконец-то дошло, что игры закончились, и теперь он будет хвататься за любой предлог, за каждую мелочь, чтобы убедить меня в своей безгрешности. Итак, третья категория».

— Мистер Букнер, никакой ошибки нет. — Удивленная нотками сочувствия, явно прозвучавшими в ее голосе, Николь добавила безразлично: — Дело совершенно ясное. У меня есть все документы, подтверждающие правомерность вашего ареста.

— А разве у меня уже нет никаких прав?

Не сводя глаз с дороги, Николь покачала головой:

— О каких правах вы говорите? Все ваши права аннулированы после того, как вы сбежали, внеся залог. Вот приедем на место, тогда и свяжетесь с адвокатом или с кем-то еще. А пока придется потерпеть.

Теперь она почти физически ощутила исходящее от него раздражение.

— Вы сказали, что у вас есть документы, подтверждающие мою вину, — процедил он сквозь зубы. — Я хочу взглянуть на них. Надеюсь, в этом вы мне не откажете? Или я должен верить вам на слово?

Его возмущение было таким искренним, что Николь едва удержалась от усмешки. Обычная тактика затягивания времени, ничего нового.

— Хорошо, только мне придется остановиться.

— Я уже никуда не спешу, — буркнул Ким.

Опыт показывал, что многие нарушители закона, столкнувшись с неопровержимыми фактами, теряются, утрачивают желание спорить и становятся более покладистыми и менее настырными. У Николь хватало доказательств, чтобы урезонить Букнера, поставить его на место и лишить последнего аргумента.

«Ниссан» съехал на обочину и остановился.

Мило улыбаясь, Николь достала из бардачка папку и положила документы на колени, убрав подальше мешавший ей пистолет.

— Знаете, вы ведь могли нечаянно убить меня, — с упреком сказал Ким. — Неужели оружие так уж необходимо? Я ведь обвиняюсь не в убийстве, не в ограблении, а всего лишь в угоне автомобиля.

— Я бы не смогла вас убить, даже если бы захотела, — ответила Николь, перебирая бумаги. — Это не настоящий пистолет.

— Что?! Хотите сказать, что преследуете преступников с игрушкой?

Николь собралась было ответить, но перед ее глазами вдруг возникла ужасная картина из прошлого.

Ночь. Тупик. И едва различимая фигура одурманенного наркотиками грабителя. В его руке пистолет. Потом два выстрела. И два тела на асфальте. Стэна и грабителя.

Николь зажмурилась, отгоняя жуткое видение, но сердце уже заколотилось, подстегнутое давним, но так и не изжитым страхом, руки похолодели, а перед глазами поплыли круги. Тогда Николь не хватило решимости выстрелить первой, и это стоило жизни Стэну Хьюзу, ее напарнику, другу, отцу двоих детей. Прошло более двух лет, но кошмар до сих пор преследовал ее. Он стал бременем, не позволяющим Николь забыть свою слабость, напоминанием о роковой ошибке, вечным укором.

Николь сделала глубокий вдох.

— Что с вами?

— Ничего, все в порядке. — Она вспомнила вопрос Кима о пистолете. — Так вот… Да, это не настоящее оружие. Он стреляет небольшими резиновыми горошинами.

— Горошинами?

Николь рассмеялась:

— Эти горошины вполне могут остановить человека, возможно, сбить с ног и уж наверняка оставят синяки, но зато не убьют.

— Рад слышать, — саркастически заметил он.

Она пожала плечами:

— Мертвый вы мне ни к чему.

— Спасибо. — Ее цинично-грубоватый ответ пришелся ему по вкусу. — Значит, перед вами не стоит задача доставить меня живым или мертвым?

Николь спрятала улыбку.

— Вы обещали показать документы, — напомнил Ким.

— Да, конечно, один момент.

Через пару минут он ознакомился с постановлением об аресте и доставке в суд, изучил приложенную к делу копию его водительских прав и фотографию.

— А вы не пробовали сравнить фотографию вашего угонщика и мою?

В голосе Кима было что-то такое, что заставило Николь присмотреться к обоим снимкам более внимательно. Несомненно, перед ней было два разных человека, хотя и имеющих значительное внешнее сходство. Но описание угонщика, имевшееся в ее досье, полностью подходило Букнеру.

— Невероятно… — прошептал Ким, недоуменно качая головой. — Просто невероятно…

— Ну что? Убедились?

Он не ответил, лишь сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.

— Что скажете?

— Вы взяли не того парня.

Он сказал это так тихо, спокойно, как о чем-то не имеющем к нему никакого отношения, что у нее по спине пробежал холодок. Ни просьбы, ни мольбы. Просто констатировал факт.

И Николь почему-то захотелось поверить ему.

Но она прекрасно знала, какими убедительными бывают люди, теряющие свободу и пускающие в ход все свое обаяние, все способности, чтобы убедить других в своей невиновности.

— Вы большой оригинал. Все копы…

Он удивленно посмотрел на нее:

— Вы коп?

— Была. — Николь вовсе не собиралась отмалчиваться. Им предстояла долгая дорога, а в легкой беседе время летит быстрее. — Ушла из полиции два года назад.

— И с тех пор занимаетесь охотой на людей? Получаете, наверное, неплохие деньги, а?

Николь не стала обращать внимание на прозвучавший в его словах вызов, но не могла не заметить, с каким интересом он окинул ее оценивающим взглядом.

— Я работаю на брата, он хозяин детективного агентства. Специализируюсь на розыске пропавших, но иногда занимаюсь и другими делами. Надо же как-то зарабатывать на жизнь.

Ким невесело усмехнулся:

— То, что вы сделали со мной, называется похищением. Слышали о таком преступлении?

— Так вы невинная овечка?

Ким скрипнул зубами.

— Я ведь уже сказал, что вы ошиблись!

— Но вы же Ким Букнер, верно?

Он раздраженно хмыкнул:

— Я и не собираюсь это отрицать. Да, я Ким Букнер, но на вашей фотографии изображен другой.

— Я вам верю, но дело не во мне. Убеждать надо не меня, а судью. Так что не растрачивайте свое красноречие понапрасну.

Ким покачал головой и вздохнул.

— Великолепно, — сказал он, отворачиваясь к окну.

Они выехали на скоростное шоссе, и Николь увеличила скорость, рассчитывая до наступления темноты добраться до Стоктона и переночевать в одном из мотелей.

— Почему бы вам не расслабиться?

— Не очень-то легко расслабиться, когда на руках стальные браслеты.

— Мне очень жаль, но я не могу рисковать собственной безопасностью ради вашего комфорта. Придется потерпеть.

— Значит, вы намерены тащить меня таким вот образом до самого Сан-Бернардино?

— Именно так. Если все пойдет по плану, то попозже позволю вам немного размяться. И конечно, нам надо перекусить.

— Хотя бы пообедаю бесплатно.

— Проголодались? — с ноткой сочувствия спросила она.

Его губы тронула улыбка.

— Хочу предупредить, что отделаться гамбургером и стаканом сока вам не удастся.

— Не беспокойтесь. В мои намерения вовсе не входит привезти человека, не похожего на Кима Букнера.

Глава 4

Его влекло к Николь Линдсей. В ней было то, чего Киму не хватало в последние месяцы: сексуальность, чувство юмора. Давно уже ни одна женщина не вызывала в нем такого интереса.

Перспективы спокойного отдыха таяли с каждым часом, и Киму ничего не оставалось, как попытаться извлечь из создавшейся ситуации хоть какую-то пользу. Если уж судьба свела его с этой симпатичной молодой женщиной, то почему бы не воспользоваться внезапным подарком?

Однако ошибка, совершенная кем-то, должна иметь логическое объяснение. Ему же, настоящему Киму Букнеру, хотелось убедить в своей невиновности Николь Линдсей. Как это сделать, он пока не знал.

— Хочу извиниться за резкость. Уверен, после того, как все выяснится и происшествие предстанет в ином свете, мы оба посмеемся над случившимся.

Она с сомнением покосилась на него:

— Вы так думаете?

— Можете на меня положиться. Доказать свою невиновность я смогу не раньше, чем окажусь в Сан-Бернардино, а до тех пор мне ничего не остается, как наслаждаться поездкой.

Николь улыбнулась, ее пухлые губки приоткрылись, доставив Киму немалое удовольствие.

— Мне нравится ваше отношение к ситуации.

— А мне нравится, как вы улыбаетесь.

— Спасибо. — Она тут же посерьезнела.

— Не за что.

От Кима не укрылся тот факт, что ее щеки окрасились нежным румянцем. Судя по всему, эта женщина не привыкла к комплиментам.

— Вы замужем?

Она ответила не сразу.

— Нет.

— Не скажу, что для меня это откровение. Трудно представить мужа, который позволил бы жене заниматься такой работой.

Николь презрительно фыркнула, демонстрируя свое отношение к столь несовременному взгляду на жизнь.

— Как насчет приятеля?

— Нет. И я буду весьма признательна, если вы оставите комментарии при себе.

Такая привлекательная женщина просто не могла остаться незамеченной. За этим что-то скрывается. Что подтолкнуло ее к выбору именно этой профессии? Стремление кому-то отомстить? Желание доказать собственную значимость в области, где мужчины занимают доминирующие позиции? Какие бы мотивы ни руководили действиями Николь Линдсей, ее нельзя назвать заурядной женщиной.

Глава 5

Миновав Стоктон, Николь свернула с федеральной трассы в сторону мотеля, находящегося в удалении от оживленных дорог и обещающего именно то, что требовалось: тишину и покой. Ким вел себя скорее как приятный попутчик, чем как сбежавший от правосудия преступник. Он не протестовал, не жаловался, не делал заявлений. Его шутки свидетельствовали не только о тонком чувстве юмора, но и о наблюдательности и уме.

Николь остановила «ниссан» перед большим освещенным меню рядом с въездом на парковочную стоянку.

— Итак, что вы будете?

Он пожал плечами и, повернувшись к ней, улыбнулся, как мальчишка, задумавший какую-то проказу.

— Ну, раз уж сегодня угощаете вы, я, пожалуй, обойдусь двойным чизбургером с беконом, большой порцией чипсов и бутылкой кока-колы.

Николь недоверчиво посмотрела на него. Глядя на его плоский живот, трудно было поверить, что в нем найдется место для такого количества пищи.

— И все?

Вероятно, он уловил сарказм в ее голосе, потому что попытался пожать плечами, как бы признавая справедливость ее сомнений.

— А как насчет десерта? Клубничное мороженое? Или, может быть, шоколадный мусс?

Он пропустил мимо ушей плохо замаскированную иронию и ответил простодушно:

— Если уж вы так щедры, то порцию вишневого пирога.

Если Букнер всегда так ест, то куда же расходует энергию? Нет, не изматывающие занятия на тренажерах или многочасовой танцевальный марафон. Секс! Жаркий, сумасшедший, беспощадный секс, неистовый танец страсти… безостановочно движущиеся бедра, стиснутые пальцы, напряженные руки, плечи и ноги…

Картины, замелькавшие перед ее мысленным взором, оказались настолько живописными, что кровь сама по себе разбежалась по венам, застучала в висках. Николь стиснула зубы, чтобы сдержать стон наслаждения, рванувшийся из груди, когда в нарисованной ее воображением сцене настал сладостный миг, называемый французами «маленькая смерть».

Разумеется, она допустила большую ошибку, позволив себе думать о нем. Пусть Ким Букнер обворожителен, мил и до невозможности сексуален, доверять ему нельзя.

И вместе с тем ей надо всерьез подумать о своей сексуальной жизни. Долгое воздержание не пошло на пользу, а лишь сделало Николь более уязвимой.

Ким Букнер не тот мужчина, которого можно желать.

Через несколько минут, получив большой бумажный пакет с заказом, она припарковала «ниссан» на полупустой стоянке мотеля.

— Вам придется немного подождать. Закажу номер, а потом поужинаем.

Ее пленник улыбнулся.

— Не беспокойтесь, я буду ждать.

Мотель представлял собой небольшое двухэтажное здание, окруженноеневысокой живой изгородью. В фойе не было ни души, лишь за стойкой сидела девушка лет семнадцати в старомодных очках, скрывающих пол-лица, и с двумя колечками в носу.

— Мне нужна комната на ночь с двумя кроватями, — сказала Николь.

— С вас сорок долларов.

Расплатившись, Николь забрала ключи и вышла.

Вселение прошло без проблем. В маленькой комнате, основное пространство которой занимали две деревянные кровати, разделенные тумбочкой, присутствие мужчины ощущалось совсем иначе, чем в гараже или в салоне машины. В гараже Николь имела дело с преступником, от которого можно было ожидать чего угодно. Там ее поддерживал инстинкт охотника, пробравшегося в логово дикого зверя. Здесь, в небольшом помещении, предназначенном для отдыха и любовных утех, в интимном свете, льющемся из скрытых под матовыми плафонами ламп, Ким вовсе не походил на гризли или леопарда. Его расслабленная поза могла быть уловкой, военной хитростью, прикрытием, и это крепкое, поджарое, гибкое тело могло в любой момент прийти в движение, стать грозным оружием, но…

Он вел себя так, как вел бы себя любой нормальный мужчина, оказавшийся по стечению обстоятельств в одном номере с малознакомой женщиной.

Поймав ее взгляд, Ким дружелюбно улыбнулся и подмигнул.

— Боюсь, наш ужин совсем остыл. Не пора ли подкрепиться, а?

— Потерпите еще минутку.

— Кстати, как вы поступите с наручниками? Снимете или будете кормить меня сами? Я бы не отказался от этого варианта.

На мгновение Николь представила, как кормит Кима, поднося к его губам то чизбургер, то стакан с кока-колой…

— Предлагаю другой вариант. Я освобожу вам одну руку, а другую пристегну к ножке столика.

— Согласен.

— Хочу предупредить, что делаю для вас исключение, так что не заставляйте меня сожалеть о проявленной лояльности.

— Да, мэм, — насмешливо протянул он.

— Одно неосторожное движение, и я выстрелю. И потом на поблажки не рассчитывайте — остаток пути проделаете в наручниках и со связанными ногами. Все понятно?

Ким кивнул, соглашаясь с предъявленными условиями.

Николь пододвинула столик к краю кровати и, усадив Кима, освободила его правую руку, а левую пристегнула к ножке столика между крышкой и поперечной перекладиной.

— Удобно?

— Вполне.

Она отошла к другой кровати, сняла блузку, под которой был надет топ, и сдвинула кобуру с револьвером, о существовании которой Ким, по-видимому, не догадывался.

Ким перевел взгляд с револьвера на ее лицо и усмехнулся:

— Да у вас при себе целый арсенал. А я-то думал, что женщинам негде прятать оружие.

Николь расстегнула кобуру.

— Мужчины склонны недооценивать противника.

— А разве мы противники? — Он потянулся, расправляя затекшие плечи. — Я вас противником не считаю.

— В моем деле необходимо быть готовой ко всему, — опустив глаза, ответила Николь.

— Что ж, спасибо и за это. Честно говоря, у меня уже затекли руки. Хотя, если бы вы покормили меня сами, было бы куда интереснее.

Николь погрозила ему пальцем, после чего выложила на столик коробочки с салатом и чизбургеры.

— В мои обязанности не входит исполнение желаний сопровождаемых.

— Жаль, — с притворным разочарованием пробормотал Ким, подтягивая поближе двойной чизбургер и пакет с чипсами. — Значит, вы только работаете и даже не позволяете себе отдохнуть?

— Если коротко, то да. Слишком много работы, так что времени на развлечения почти не остается.

Работа стала для нее убежищем от житейских проблем, от неотступного чувства вины за смерть напарника. Вечерами, забираясь в пустую, холодную постель, Николь часами смотрела в потолок, прежде чем сон уносил ее в свой таинственный мир — порой такой же жестокий и беспощадный, порой удивительно прекрасный.

Ким некоторое время молчал, пережевывая гигантский кусок чизбургера, приправленный острым кетчупом.

— Похоже, у нас с вами есть кое-что общее.

Она с сомнением посмотрела на своего собеседника. Что может быть общего у частного сыщика и нарушителя закона, двух людей, разделенных прямо противоположным отношением к жизни?

— А вот в это поверить трудно.

— Почему же? По той же самой причине и я решил провести недельку подальше от города. Слишком много работы и никакого отдыха. Бизнес засасывает человека.

— Ваш особенно, — язвительно бросила Николь.

Он оставил ее замечание без внимания.

— И вот что я вам скажу: Митч умрет со смеху, когда узнает, что свой отпуск я провел в компании частного детектива, которого я принял за стриптизершу.

— Повторяю, мне очень жаль, что я расстроила ваши планы.

— О, дело не в этом. Жаль, конечно, что мои фантазии не сбылись, но до моего дня рождения еще несколько дней, так что надежда жива. — И он многозначительно подмигнул ей.

Николь представила, чего именно может ожидать мужчина от стриптизерши, и ей стало жарко.

— Надежда? Надейтесь на снисходительность судьи, Букнер.

Он, похоже, ничуть не обиделся.

— Завтра утром я с удовольствием расскажу вам о том, что увижу сегодня во сне. Во всех деталях.

Николь и сама могла бы рассказать ему много интересного. Недостаток сексуального опыта в реальной жизни поневоле приходилось компенсировать эротическими фантазиями, в которых она всегда отводила себе доминирующую роль.

— Спасибо, но я прекрасно обойдусь без ваших подробностей, так что оставьте их при себе.

— Как хотите. Но разве не любопытно заглянуть в мир другого человека? Ведь фантазии выражают наши подсознательные стремления.

— А кто такой Митч?

— Митч? — Ким облизал губы и потянулся за вторым чизбургером. — Митч Кентрелл — мой давний друг и компаньон. — Он отпил колы и с сожалением покачал головой: — Пожалуй, надо было взять три чизбургера.

Николь посмотрела на него с невольным восхищением, которое всегда вызывали у нее мужчины с хорошим аппетитом.

— Значит, вы вместе с ним занимаетесь угонами? И что, неплохо получается?

Ким рассмеялся, легко и беззаботно, хотя Николь не видела в своем вопросе ничего смешного.

— Нет, Митч — мой партнер по бизнесу. Мы с ним владеем магазином в Рединге. Продаем автомобили и приборы дорожного контроля.

— Значит, сначала вы похищаете машины, а потом сами же их и продаете. Рискованное занятие. — Она даже не старалась скрыть иронию. — Я думала, что краденые машины обычно вывозят за границу или по крайней мере в другой штат.

— Понимаю, что вы имеете полное право не верить мне, но, повторяю, я не вор. Хотя криминальный опыт у меня имеется. Мне было шесть лет, когда я украл в супермаркете пачку жевательной резинки. Дома мое преступление раскрылось, и мама сразу же отвела меня в магазин. Мне выдали по полной программе, и я зарекся брать чужое. Можно сказать, вовремя остановился.

Николь покопалась вилкой в салате.

— Интересная история. Мне кажется, вы ее только что придумали. Кстати, а как называется ваш магазин?

— «Мэйфлауер».

— Прекрасное название, не правда ли?

— Вы напрасно иронизируете, мисс Линдсей. Мы купили этот магазин после смерти моего отца, несколько лет назад.

И Николь снова захотелось ему поверить. С другой стороны, она хорошо знала, насколько изобретательными бывают преступники.

— Вы упомянули о приборах дорожного контроля, что это такое?

Ким поднял палец, призывая ее подождать, пока он дожует чипсы, а Николь подумала, что пауза нужна ему, чтобы сочинить нечто правдоподобное.

— Извините. — Ким вытер губы и встряхнул пластмассовый стакан из-под колы. — Вы спросили о приборах дорожного контроля?

— Да. — Николь уже не сомневалась, что Букнер попал в ловушку и понятия не имеет ни о каких приборах.

— Считаете, что положили меня на лопатки, мисс Линдсей? Не стану отрицать, не люблю оказываться внизу.

— Это дело вкуса, мистер Букнер. — Николь решила не оставаться в долгу. — И конечно, способностей. Итак?

— Итак, мы продаем дорожные заграждения, светофоры, указатели, сигнальные и разделительные контуры, парковочные счетчики и даже отражатели. — Он победоносно усмехнулся и развернул пакет с вишневым пирогом. — Ну что, я вывернулся? Или назвать что-то еще?

— Очко в вашу пользу, мистер Букнер. — Николь забарабанила пальцами по столу, досадуя на себя за неудачу. — И что же, торговля дорожными знаками так утомила вас, что вы сочли необходимым удалиться на недельку от дел и передохнуть на берегу с удочкой в руках?

Ким ловко разрезал пластмассовым ножом внушительный кусок сочного, облитого шоколадом пирога, причмокнул губами и посмотрел на Николь.

— Я не брал отпуск более двух лет, и мне необходимо побыть одному, вдали от дел и привычной городской суеты. — Ким выдержал паузу, чтобы уделить внимание пирогу, после чего продолжил: — Когда умер отец, мне все пришлось начинать заново. Могу без ложной скромности сказать, что преуспел в профессии, добился успеха, но заплатил за все это слишком высокую цену, пожертвовав, помимо прочего, личной жизнью.

— Извините, мистер Букнер, но вам ведь двадцать восемь лет. Это не тот возраст, когда мужчины ставят точку в личной жизни. И мне показалось, что вам нравится ваш бизнес. Откуда же тогда это разочарование?

— Честно говоря, я и сам не знаю, в чем дело. После колледжа я на два года уехал в Лос-Анджелес, намереваясь начать карьеру юриста. Потом заболел отец, и мне пришлось вернуться. В Рединге юристов хватало и без меня, так что ничего не оставалось, как торговать автомобилями. Возможно, если бы не обстоятельства, я занимался бы чем-то другим.

Николь сложила руки на груди, и Ким поймал себя на том, что не может оторваться от этой груди — высокой, полной, соблазнительно натянувшей топ.

— Расскажите мне о себе, мистер Букнер.

Ким с трудом отвел взгляд от проступивших под тканью топа бугорков сосков и взялся за остаток пирога. Только сейчас до него дошло, что Николь искусно направила обычную застольную болтовню в русло допроса.

— Рассказывать особенно нечего. Я единственный ребенок в семье и всю жизнь слушал отца, рассказывающего о том, какие жертвы он принес ради того, чтобы у меня все было хорошо. Старик не преувеличивал, он и впрямь отказался от многого, забыв о своих интересах и увлечениях. В конце жизни ему не повезло — болезнь отняла возможность работать, а компаньон обанкротил фирму, основной капитал в которой принадлежал отцу. Представляю, какой груз вины лежал на бедняге в последние месяцы, когда он понял, что его единственное наследство сыну — это долги.

На некоторое время в комнате воцарилась тишина, потом Николь негромко спросила:

— А ваша мать?

— Она умерла, когда я учился в колледже.

— Извините, я…

— Ничего. У многих ситуация куда хуже. Тысячи людей вообще не знают своих родителей.

— Неужели у вас никогда не было подруги?

Ким усмехнулся. Он не мог пожаловаться на отсутствие женского внимания. В Лос-Анджелесе подружки менялись едва ли не каждую неделю. Потом, вернувшись в Рединг, Ким постарался остепениться и, так сказать, стать на якорь в тихой семейной гавани. Но старые привычки умирают долго: он даже после помолвки не считал себя по-настоящему чем-то обязанным.

— Знаете, Николь, мне уже не нужны подружки. Я не хочу, просыпаясь утром, видеть на соседней подушке почти чужое лицо.

— Но ведь мужчина не может обходиться без женщины.

Ему показалось, что в ее словах прозвучал вопрос, но, подняв голову, Ким увидел, что Николь смотрит не на него, а куда-то в стену за его спиной.

— А что делать, если нужная тебе женщина не попадается?

Николь едва заметно качнула головой, и взгляд ее карих глаз сфокусировался на Киме.

— Вы просто плохо ищете. Поставьте перед собой цель, присмотритесь внимательнее, и, может быть, та, которая вам нужна, окажется рядом.

— Прежде чем присматриваться, я должен быть уверен, что смогу обеспечить ей достойное существование, что…

Николь нетерпеливо махнула рукой:

— Обычные мужские предрассудки. Достойное существование, как вы выражаетесь, это стеклянный колпак, под который мужчина сажает женщину. Он утверждает, что так лучше для нее, хотя на самом деле так лучше только ему!

Ее горячность удивила Кима.

— Похоже, вы больше всего цените свободу, не так ли?

— Конечно. Но еще и равноправие. Как это ни банально, но мужчины начала двадцать первого века остались такими же, как и сто лет назад.

— Это плохо?

Николь открыла рот, но не произнесла ни слова, как будто передумала в самый последний момент. Она рассмеялась.

— Нет, не плохо. Но вы говорили о каком-то важном решении, которое должны принять…

— Да. Видите ли, в прошлом месяце мы получили предложение от нашего конкурента. Он предложил купить у нас магазин за очень хорошие деньги. Вот я и хотел обдумать все варианты в спокойной обстановке.

— А ваш друг? Что он об этом думает?

— Митч склоняется к тому, чтобы оставить все как есть.

— Когда вы должны дать ответ? — поинтересовалась Николь.

— Три недели назад я ездил к нашему потенциальному покупателю и… — Он умолк и как-то странно посмотрел на Николь. — Ну конечно! Как же я раньше не подумал!

— О чем вы не подумали?

— Черт возьми, надо же быть таким идиотом! — Ким хлопнул ладонью по столу. — Я только что нашел объяснение всей этой путанице.

— Говорите. — Николь подалась вперед.

— В прошлом месяце я ездил на переговоры и останавливался в отеле «Одинокая звезда». И там у меня украли кейс. Пропало все: бумажник, документы на магазин, кредитные карточки, карточка социального страхования и водительские права.

— Вы, конечно, заявили о краже?

— Разумеется. Полиция прибыла очень быстро, и я обо всем рассказал, составил список вещей. В общем-то убытки были не так уж велики, около трехсот долларов наличными, а кредитные карточки удалось заблокировать. Тогда я решил, что случившееся — дело рук простого воришки.

— Теперь ваше мнение изменилось?

Ким нахмурился:

— Да. Кому-то были нужны именно мои права. Кому-то очень похожему на меня. Представьте, какой-то парень, примерно одного со мной роста и возраста, раздобыл документы на нужное имя и пользуется ими, когда его арестовывают за угон автомобилей.

Николь поднялась из-за стола.

— То, что вы мне рассказали, очень интересно, но в данный момент у меня нет никаких доказательств, подтверждающих истинность ваших слов.

— Понимаю.

Николь потянулась, став похожей на кошечку, которую так и хочется погладить. Вот только сделать это Ким не мог из-за проклятых наручников.

— Если то, что вы говорите, соответствует действительности, то уже в понедельник мы сможем проверить отпечатки пальцев и установить истину. В данный момент, как вы понимаете, такой возможности у нас нет. — Она потерла виски и, взглянув на него, виновато добавила: — Мне вправду очень жаль, Ким.

Он постарался удержать ее взгляд.

— Но вы верите мне?

Верила ли она ему? Ей хотелось ему верить. Но ведь доверие рождается постепенно, не правда ли? Оно не возникает в один день, а строится потихоньку, кирпичик за кирпичиком, как прочный, надежный фундамент отношений между людьми. В бизнесе, которым занималась Николь, доверие было синонимом веских и тщательно проверенных фактов.

Она колебалась всего лишь мгновение.

— Вопрос не в том, верю ли я вам или нет. У меня есть определенные обязательства, и я не могу вас отпустить. Давайте потерпим еще сутки, а в Сан-Бернардино решим этот вопрос окончательно.

Ким снова ощутил прилив безнадежного отчаяния.

— Значит, наручники останутся?

— Да.

— Не хотите рисковать?

— В моей работе хватает риска.

— Вам это нравится?

Николь грустно улыбнулась и покачала головой:

— Нет. Мне кажется, что рисковать любит только тот, кто ощущает свою ущербность и стремится компенсировать неуверенность в себе безрассудными поступками.

Николь взяла мусорную корзину и смахнула в нее со стола остатки пиршества.

— А теперь давайте готовиться ко сну. Вам придется посидеть прикованным, пока я приму душ.

— Хорошая идея, но если уж вы так боитесь, что я сбегу, то возьмите меня с собой в ванную, — предложил Ким, глядя на нее невинными глазами.

— Нет, я лучше включу вам телевизор.

Он притворно надулся.

— Дело ваше, но, предупреждаю, я не из тех, кого безопасно оставлять без присмотра.

Глава 6

Николь ожесточенно терла кожу губкой, а мысли ее снова и снова возвращались к Киму Букнеру. Если рассказ Кима подтвердится, как она потом посмотрит в глаза невиновному человеку? Ему испортили отпуск, его провезли в наручниках через всю Калифорнию, его унизили… И после этого отделаться формальными извинениями?

Стоя под горячими струями воды, она размышляла, не совершила ли ошибку, оставив Кима Букнера одного. Анализируя его поведение, Николь вынуждена была признать, что оно не укладывалось в привычные для правонарушителей нормы.

Она выключила воду и подошла к большому зеркалу, занимавшему больше половины стены ванной.

— У тебя нет другого варианта, — глядя в глаза своему отражению, сказала Николь.

Что бы там ни подсказывал инстинкт, что бы ни нашептывали чувства, она должна до конца исполнять свои обязанности.

Ким сидел на кровати в неудобной позе, прикованный наручниками к изголовью, и таращился на экран телевизора. Услышав шаги, он повернулся и с любопытством посмотрел на Николь.

— А душ явно пошел вам на пользу. Вы выглядите посвежевшей.

Николь смутилась, но постаралась не выказать этого.

— Горячий душ — это как раз то, чего мне не хватало.

Ах, если бы ей не хватало только этого!

— А я не имею права принять душ?

Прежде чем ответить, Николь мысленно смоделировала возможные варианты развития ситуации. Ванная была небольшая и не имела окон. Не было в ней и предметов, которые могли бы быть использованы в качестве оружия.

— Возможно, я предоставлю вам такое право, но рассчитываю на вашу скромность и умеренность.

Ким широко улыбнулся и подмигнул ей.

— Моя скромность зависит от вашей.

Теплая волна возбуждения прокатилась по телу Николь от одного лишь звука его голоса.

— Не забывайте, что я коп, пусть и бывший. В нашей работе нет места скромности. — Она сказала это твердо, стараясь не думать о том, как отреагирует на обнаженного мужчину. — Знаете, однажды мы с напарником преследовали подозреваемого и оказались на нудистском пляже. Так что я смогла познакомиться со всеми мужскими достопримечательностями. После того случая я уже вряд ли увижу нечто такое, чего не видела раньше.

— Ух. — Ким обиженно засопел, хотя прыгавшие в голубых глазах чертики выдавали притворство. — Да уж, вы знаете, как поставить парня на место.

Николь невольно рассмеялась:

— Давайте договоримся: вы воспользуетесь душевой, если не станете возражать против публики в моем лице. Ну и, разумеется, некоторых ограничений.

— Конечно, как же без ограничений.

— Я сниму с вас наручники, так что вы сможете свободно пользоваться обеими руками, но… — Николь сделала паузу, — вам придется раздеться здесь, до трусов.

— Хм, а если я их не ношу?

Ей удалось сохранить бесстрастное выражение лица и отделаться равнодушной гримасой.

— Что ж, тогда раздевайтесь догола.

Ким ухмыльнулся:

— Просто я вас проверяю.

Николь так и не поняла, есть ли на нем трусы или нет. А если их действительно нет? Что тогда? Она сглотнула подступивший к горлу комок.

— Я принесу вам одежду и туалетные принадлежности. Но время пребывания в душе будет ограничено. Пять минут.

— Эй, так не пойдет! Вы провели там больше времени.

Николь твердо посмотрела в глаза своему пленнику:

— Либо так, либо никак. Решайте.

— Ладно, согласен, — буркнул Ким.

— И не закрывайте полностью дверь, пусть будет приоткрыта. Одно неверное движение…

— Да знаю, знаю! — перебил он ее. — Вы всадите в меня резиновую горошину, а потом свяжете по рукам и ногам и запихнете в багажник.

Николь усмехнулась:

— Поймите меня правильно. Я и так нарушаю инструкции, позволяя вам принять душ.

Она отвернулась, не желая отвечать на неизбежный вопрос о том, чем объясняется такая щедрость. Сомнения в виновности Кима, как бы сильны они ни были, должны остаться при ней.

— Что вам нужно из вещей?

— Там в сумке есть синие шорты. Достаньте их, пожалуйста.

Николь расстегнула замок и, покопавшись, обнаружила упомянутый предмет одежды.

— Нижнее белье?

Она стояла спиной к Киму, но, даже не глядя на него, почувствовала, что он улыбнулся.

— Не люблю.

Если он не любит спать в нижнем белье, то, может быть, и днем обходится без него?

— Тенниска?

— Нет, спасибо. Я и шорты надеваю только из любезности. Вообще предпочитаю спать нагишом.

Николь представила обнаженного Кима на прохладной шуршащей простыне. Черт возьми, откуда берутся эти непрошеные мысли?

— Вам нужно что-нибудь еще?

— Мне еще очень много чего нужно, но пока я ограничусь бритвенным прибором.

— Разумное решение. — Крем для бритья, лосьон, бритвенный станок. Ничего опасного. Тем не менее…

— Ладно, не надо. На некоторых, говорят, щетина действует возбуждающе.

Николь отнесла выбранные им вещи в ванную и, осмотрев помещение еще раз, вернулась, чтобы освободить пленника от наручников. Когда она отомкнула замок, Ким поднялся, потер запястья и отступил, словно демонстрируя отсутствие агрессивных намерений.

— Теперь повернитесь к стене и раздевайтесь.

Он молча выполнил приказ.

— Не забудьте, о чем я вас предупреждала. — Николь еще раз напомнила себе, что наблюдает за ним только из соображений безопасности, но легче ей от этого не стало.

Когда Ким расстегнул ремень джинсов и стащил рубашку с плеч, Николь едва не задохнулась при виде широкой мускулистой спины.

— Извините, но обнажаться без музыки меня не научили, — пошутил Ким.

Рубашка полетела на пол. Николь облизнула губы, благодаря Бога за то, что ее никто сейчас не видит. Она не могла отвести глаз от играющих под кожей мускулов. Только бы не повернулся!

Звук расстегиваемой молнии приковал ее к дивану. Николь на мгновение зажмурилась. Черт возьми, ее можно брать голыми руками! Она открыла глаза и облегченно вздохнула, увидев белые трусы-«боксеры».

Ким повернулся, а ее взгляд будто прилип к белому пятну на фоне загорелой, бронзовой плоти. Николь вспыхнула, когда до нее дошло, что он тоже возбужден.

— Вы удовлетворены?

Пауза затягивалась. Понимая, что ситуация вот-вот выйдет из-под контроля, Николь откашлялась и сказала:

— У вас пять минут на душ. — Она взглянула на часы. — Я постучу в дверь, когда время истечет.

— Тогда не будем его терять. — Ким по-мальчишески озорно подмигнул своей строгой тюремщице и вошел в ванную, оставив дверь наполовину открытой. Через пару секунд Николь услышала, как зашумела вода и щелкнул замок душевой кабины.

Поднявшись с кровати, она осторожно подошла к ванной. За полупрозрачной дверью кабинки четко вырисовывался силуэт Кима — широкие плечи, мощный торс, длинные ноги. С каким удовольствием она сбросила бы сейчас шорты и тенниску и вошла туда! Они занялись бы любовью прямо в кабинке, под струями душа. Хватило бы ей одной ночи, чтобы утолить многомесячную жажду?

Николь отпрянула от двери. Нельзя позволять себе мечтать о том, что было бы, если бы… Она вернулась в комнату, выключила телевизор и взяла со стола папку с документами, которую не решилась оставить на ночь в машине, еще раз пролистала документы, но не обнаружила ничего нового. Все указывало на виновность Кима Букнера.

Она дотянулась до сумки Букнера и достала его бумажник. Так, водительские права, выданы всего две недели назад. Кредитные карточки, тоже, похоже, совсем новенькие. Визитки указывали, что их хозяин Ким Букнер является владельцем автомобильного салона «Мэйфлауер», Рединг, штат Калифорния.

Итак, история, рассказанная Кимом, получила подтверждение, пусть и косвенное. Тем не менее установить истину можно только в Сан-Бернардино, где имелись отпечатки пальцев второго Кима Букнера.

— Ну как, я уложился?

Застигнутая врасплох, Николь уронила бумажник и выхватила пистолет. Ворона! И о чем только она думает?! Да если бы Букнер захотел, он запросто подкрался бы к ней и, пользуясь преимуществом в силе, скрутил бы в одно мгновение!

— Не двигайтесь! — предупредила Николь, направляя на него оружие.

Ким, похоже, не имел ни малейшего желания получить резиновую пулю. Он медленно поднял руки, демонстрируя полную покорность.

— Извините, Николь. Честное слово, я не хотел вас пугать.

Николь молчала, кляня себя за то, что, занятая поисками доказательств невиновности Кима, забыла об осторожности и в результате попала в дурацкую ситуацию. Сколько можно наступать на одни и те же грабли?

— Повернитесь к стене.

Он подчинился.

— Похоже, на этом моя свобода закончилась, да?

— Боюсь, что так. — Она подняла с пола бумажник и положила его в сумку Кима. Потом осторожно подошла к пленнику. — Опустите руки.

— С удовольствием.

Николь защелкнула одно кольцо наручника на правом запястье Букнера, а второе, подведя пленника к кровати, закрепила на изголовье.

— Не очень удобно, но придется потерпеть.

— Не возражаю. — Он сел на матрас и посмотрел на Николь снизу вверх. — Надеюсь, в таком положении мне будет легче представить себя в роли участника небольшого эротического спектакля.

— У вас чересчур богатое воображение.

— А вы предпочитаете более привычные позиции?

— Я предпочитаю не переступать черту, чтобы не попасть в неловкое положение.

— Никакого риска, да?

Николь промолчала. Ким не стал настаивать на продолжении разговора, а постарался как можно удобнее устроиться на кровати.

— Все хорошо? — спросила Николь.

— Учитывая обстоятельства, лучше и быть не может.

Николь облегченно перевела дух. Черт бы побрал этого Кима Букнера! За его способность шутить даже в наручниках. За его неимоверную сексуальность. За все сомнения, которые он посеял в ее душе.

Николь завела миниатюрный будильник на шесть часов утра, сняла кобуру, спрятала ее под подушку и выключила верхний свет.

— Вы не против, если я еще посмотрю телевизор? — вежливо спросил он, когда она сняла покрывало со своей кровати.

— Только сделайте звук потише и выключите, когда будете засыпать.

Николь скользнула под хрустящую чистую простыню.

— Спокойной ночи, Николь, — прошептал Ким, поворачиваясь к ней. — Сладких снов.

Она знала, какие именно сны он имеет в виду.

— И вам того же, Ким.

Он усмехнулся:

— А вот это уже прозвучало искренне.

Николь запретила себе думать о Киме, потому что не знала, как его воспринимать, потому что уже одно присутствие его в этой комнате выбивало ее из привычной колеи, пробуждало запретные желания, мешало сосредоточиться на работе.

Она закрыла глаза и приказала себе уснуть. Но, несмотря на усталость, сон не шел. Сквозь дрему Николь слышала, как Ким выключил телевизор, а потом до нее донеслось его спокойное, ровное и глубокое дыхание.

Глава 7

Ким не сразу понял, что именно его разбудило. Поначалу он даже не понял, где находится, и, лишь открыв глаза, вспомнил все, что случилось накануне.

Он перевел взгляд на Николь. Прикрывавшая ее простыня сползла на пол, белеющие в темноте ноги шевелились, а пальцы левой руки вцепились в подушку. Ким не видел ее лица, но и без того было ясно, что молодая женщина видит далеко не те сладкие сны, которых он ей пожелал.

— Нет-нет, не умирай! Я не дам тебе умереть!

Отчаяние и боль, прозвучавшие в ее голосе, отозвались в Киме всплеском сочувствия. Желая утешить и успокоить бедняжку, он потянулся к Николь, но был остановлен тонкой металлической цепочкой, приковавшей его к изголовью кровати.

— Черт!

— Это моя вина, — пробормотала Николь. — Это я… я… — Мучительный стон сменился плачем, слезы текли по ее щекам, поблескивая в падающей из-за двери ванной полоске света.

Раздраженный своей неспособностью дотянуться до нее, Ким воспользовался единственным доступным средством — голосом.

— Николь! — позвал он, произнеся имя громко и твердо, чтобы выхватить ее из объятий кошмара.

Она вздрогнула и резко села. Ее грудь беспокойно вздымалась, пальцы сжимали край простыни, взгляд метался по комнате, безуспешно стараясь зацепиться за что-то знакомое.

— Милая, — тихо сказал Ким, боясь напугать ее еще больше. — Милая, ты в порядке?

Николь нахмурилась и медленно повернулась к нему. Он видел, что ее глаза открыты, но в них не было осмысленности.

— Стэн? Стэн, это ты? — В ее голосе странным образом сплелись надежда, смятение и неуверенность. — Ты жив, Стэн?

Ким не имел ни малейшего понятия о том, кто такой Стэн. Судя по остекленелому взгляду и озадаченному выражению лица, она еще не проснулась окончательно. Ким решил, что будить ее, пожалуй, не стоит, а лучше попытаться успокоить и позволить снова уснуть. Ему приходилось читать о подобных случаях, причиной которых чаще всего служили сильные эмоциональные потрясения.

— Это я. Все в порядке.

Николь слабо улыбнулась:

— Ты все-таки не умер.

В ее голосе прозвучало такое облегчение, словно она избавилась от невыносимой муки. Должно быть, Николь отчаянно хотела, чтобы этот самый Стэн был жив. Не исключено, что именно его смерть стала причиной ее эмоциональной нестабильности.

Ким не хотел ее обманывать, но и не мог оставить в таком состоянии.

— Нет, я не умер.

Он надеялся, что, избавившись от кошмара, Николь ляжет и уснет, но она откинула сбившуюся к ногам простыню, соскользнула с кровати и шагнула к нему.

Боже!

Николь легла рядом с ним, уткнулась лицом в его грудь и закрыла глаза. Ким затаил дыхание. Ситуация сложилась одновременно неловкая, смешная и нелепая. Слуга закона и преступник в одной постели.

Ее голова покоилась на его плече. Ее тонкая рука перекинулась через его грудь, ее дыхание касалось его щеки. Близость женщины волновала Кима. Он едва сдержал стон, когда ладонь Николь скользнула к его животу.

— Я думала… Боже, я думала, что он убил тебя, и я не смогла выстрелить. Не смогла нажать на спуск.

Дурманящее, пьянящее тепло ее мягкого, податливого тела тревожило и возбуждало, притягивало и манило. Искушение было слишком велико, и, подчиняясь неодолимой силе вожделения, Ким прижался губами к виску Николь, ощутил биение пульса под нежной кожей.

В ответ она потянулась к нему — доверчиво и безотчетно.

Волна нежности окатила Кима, и, осторожно высвободив левую руку, он обнял ее за плечи.

— Все хорошо, милая. Все хорошо. Тебе не надо волноваться. Спи.

— Да-да, Стэн. Я так рада, что ты жив, — сонно пробормотала Николь. — Как хорошо.

Хорошо? Да уж, но что будет, когда она узнает, чем занималась ночью?

— Это нам только приснилось, да, Стэн? — медленно прошептала Николь.

Ким еще долго лежал, обняв Николь, поглаживая ее мягкие шелковистые волосы, обнимая за плечи, прислушиваясь к ее дыханию, желая ей других снов. Ее дыхание горячило его кожу, а едва заметное колыхание грудей никак не давало забыть, что рядом лежит живая, роскошная, сексуальная женщина.

Ким дошел до такого состояния, что уже не мог сопротивляться искушению. Он крутился и вертелся, проклиная наручники, не позволяющие ему убежать в ванную и принять холодный душ.

Ким знал, что выдержит эту пытку хотя бы для того, чтобы оправдать доверие Николь. Он знал, что, несмотря на уличающие его как преступника документы, Николь сомневается в его виновности. И дело тут не в каких-то фактах, указывающих на его непричастность к угонам автомобилей, а совсем в другом. С самого начала между ними возникло взаимное притяжение. Ким видел желание в ее глазах, когда начал раздеваться, чувствовал, что Николь влечет к нему так же, как и его к ней.

Николь вздохнула и заворочалась во сне. Что-то твердое уперлось ему в бедро. Ким осторожно отодвинулся и вытащил руку из-под ее мягких теплых плеч. Что же это? Он провел ладонью по поясу ее шортов и наткнулся на металлический предмет в застегнутом на пуговицу кармашке. Ключ! Ключ от наручников!

Николь со стоном открыла глаза. Она попыталась приподняться, чтобы посмотреть на часы, но что-то удерживало ее. Николь повернула голову, и только тут до нее дошел весь ужасный смысл случившегося: пленник преспокойно лежал на ее кровати и с интересом наблюдал за ней.

— Доброе утро, милая.

Николь не ответила — ее захлестнула волна паники, когда она обнаружила, что прикована наручником к изголовью кровати. Более того, ее ключи и пистолет лежали на тумбочке, на недосягаемом для нее расстоянии. Николь понятия не имела, что случилось ночью, каким чудом ее перенесло на кровать Кима. Ясно было одно: это все его рук дело. Но, что бы ни случилось и как бы это ни произошло, Николь не собиралась сдаваться, признавать поражение и мириться с ролью жертвы.

— Ловкий трюк. Как вам это удалось? — Ее голос прозвучал резко, может быть, слишком резко, потому что только резкостью она могла прикрыть овладевший ею страх.

— Фокусники никогда не раскрывают своих секретов, — скромно отозвался Ким. — Профессиональная тайна.

— Вы не фокусник, а угонщик автомобилей! — раздраженно бросила она, ненавидя себя за то, что позволила ему сыграть с ней такую шутку.

Ким состроил обиженную гримасу, но, судя по веселому блеску глаз, ее стрела не попала в цель.

— Перестаньте, Николь, — пропел он. — Если бы я был преступником, то уже давно мчался бы по шоссе в угнанной у вас машине. Разве преступник остался бы на месте? Нет, милая, вы и сами понимаете, что все было бы иначе. — Ким усмехнулся. — Будь я злобным негодяем, непременно воспользовался бы вашей беспомощностью.

Разумеется, Николь понимала, что настоящий преступник поступил бы именно так. Ей ничего не оставалось, как признать ошибку, согласиться с правдивостью его версии.

— И каким образом я оказалась прикованной наручниками к вашей кровати? Расскажете?

— Разумеется. Ночью вам приснился кошмар. Вы что-то бормотали, ворочались. Когда я вас позвал, вы приняли меня за какого-то Стэна и, перебравшись сюда, уснули рядом со мной.

— Что? Не может быть!

Николь покраснела от жгучего стыда и отвернулась. Поверить тому, что сказал Ким, было невозможно. Но откуда ему стало известно имя Стэна?

В отчаянии Николь закрыла лицо ладонью и застонала. Боже, какой стыд! Залезть ночью в постель к незнакомому мужчине!

Вероятно, Букнер прав. Другого объяснения не было. Николь знала, что иногда события того злосчастного дня преследуют ее во сне. Просыпаясь по утрам, иногда она помнила обрывки жутких видений. Но чего Николь не подозревала, так это того, что разговаривает и даже ходит во сне. И вот пожалуйста — угодила в чужую постель.

Страшно подумать, чем все это могло закончиться, окажись на месте Кима Букнера другой мужчина.

Она опустила руку и посмотрела на Кима.

— А как вам удался трюк с наручниками?

— Ключ от наручников был в кармашке ваших шортов. Я достал его без особого труда. Конечно, был риск получить оплеуху, но ведь без риска жизнь пресна.

Николь вскинула брови. Похоже, Ким действительно рассматривал ночное происшествие как забавное приключение.

— Значит, вы считаете, что играли честно?

Ким лениво потянулся.

— В нашем случае — да. Я ведь не вынашивал никаких злодейских планов. Всего лишь легкая игра, фантазия на тему.

— На какую тему?

— А вы не догадываетесь? Вечная тема. Мужчина и женщина. Он — господин, она — рабыня, пленница.

Николь облизнула пересохшие губы.

— Простите, господин, но вы кое-что упустили.

В его глазах мелькнуло удивление.

— Что же это я упустил?

— У вас нет покорной рабыни.

Ким усмехнулся, и по ее телу пробежала горячая волна возбуждения.

— О, это меня не беспокоит. — В его голосе прозвучала всегда раздражавшая Николь мужская самоуверенность. — Не сомневаюсь, что мне удастся вас убедить. Убеждение — мой конек. Ведь мы оба хотим одного и того же, не так ли?

Ну вот, Ким открыто сказал о том, о чем они оба думали. Нынешняя ситуация предполагала несколько вариантов развития событий, и Николь задавала себе вопрос: а насколько далеко готов пойти Ким? Впрочем, не менее важно было и то, готова ли она последовать за ним.

— Знаете, — сказал, внезапно посерьезнев, Ким, — может быть, это и не мое дело, но прошлой ночью вы действительно могли оказаться в чертовски опасном положении.

Николь с удивлением обнаружила в его серо-голубых глазах непритворное беспокойство.

— Давайте обойдемся без лекций и поучений. Я и без того чувствую себя дурой. Независимо от того, кто из нас сейчас в наручниках, факт остается фактом: преступник вы, а не я.

— Вам виднее, но советую в будущем быть осторожнее, иначе вы можете запросто попасть в постель к плохому парню. На этот раз вам просто повезло.

Повезло? То есть, по его мнению, она попала в постель к хорошему парню. И хороший парень поспешил приковать ее к кровати, чтобы продемонстрировать свои добродетели.

Николь подергала рукой, напоминая Киму о своем положении, и, мило улыбаясь, произнесла:

— Вы не могли бы снять это?

Он задумчиво погладил заросший темной щетиной подбородок.

— Еще рано.

Николь нахмурилась:

— Вы добились своего, доказали то, что хотели. Или ждете, когда я встану на колени?

— На колени? Хм, неплохая мысль.

Черт возьми, ему легко удавалось придать каждой фразе сексуальный подтекст!

— Что еще вы хотите доказать? — спросила Николь, стараясь не выказывать волнения.

Ким молчал довольно долго.

— Не уверен, что вы поняли, чего я хочу.

Он вскочил с кровати, схватил ключи и шагнул к ее кровати. Все это произошло так быстро, что Николь не успела опомниться, как Ким уже навис над ней — высокий, сильный, гибкий, как пантера, изготовившаяся к прыжку. Он наклонился, пытаясь сделать что-то с наручниками, и Николь охватило неодолимое, откровенное, бесстыдное желание. Было ли дело в волшебном, чудесном запахе, исходящем от его тела, или в чем-то еще, но с Николь случилось странное. В ней проснулись абсолютно дикие, немыслимые желания: провести языком по этой покрытой волосками коже, или вонзиться зубами в мягкую плоть под ребрами, или прижаться губами к серповидной родинке слева от пупка…

Дыхание моментально участилось, и Николь зажмурилась, отгоняя непрошеные эротические образы. Но они не уходили, а искушение все больше окутывало ее густым облаком.

— Да помогите же мне с этими чертовыми наручниками, — прозвучал у нее над головой голос Кима.

Обрадовавшись возможности отвлечься, Николь потянулась вверх, но так и не открыла глаз, боясь, что лизнет, поцелует или укусит нависшего над ней мужчину. Ким взял ее поднятую руку за запястье и ловко пристегнул второе кольцо.

От удивления Николь захлопала ресницами. Проклятие, он снова перехитрил ее! Воспользовался ее доверчивостью!

— Что вы себе позволяете? — сердито спросила Николь.

Он устроился рядом, так что его бедро касалось ее ноги, и поднес палец к ее губам. Жар его тела лишал Николь способности воспринимать что-либо, кроме исходящей от Кима сексуальности.

— Мне нужно еще немного времени, чтобы выяснить, правильно ли вы понимаете. — Его палец скользнул по ее подбородку, прошелся по скуле, на секунду задержался под ухом и медленно спустился по шее. — Вы верите тому, что я рассказал вчера?

— Да, верю.

Выражение его лица смягчилось.

— Вы доверяете мне?

— Похоже, мне ничего другого не остается, — пробурчала Николь.

— Не очень обнадеживающий ответ. — Ким намотал на палец прядь ее волос и легонько потянул. — Вы боитесь меня?

Если ее что-то и пугало, так это собственная реакция на него. Ни один мужчина не заводил ее так, как он. Ни одного мужчину она не хотела с такой неистовой страстью.

— Нет, — прошептала она.

— Вот и хорошо.

Николь верила ему, верила даже больше, чем позволяло приличие. Больше, чем диктовало благоразумие. Даже сейчас, когда он полностью контролировал ситуацию, она чувствовала себя в безопасности и не сомневалась, что, если прикажет ему остановиться, он отступит и тут же ее освободит.

Она по собственной воле оставалась его пленницей, она жаждала испытать то, в чем слишком долго себе отказывала.

— Итак, — пробормотал Ким, — если вы не боитесь меня, то должны доверять мне.

— У вас талант анализировать.

— Я всего лишь стараюсь правильно расшифровать ваши туманные ответы.

Он замолчал, терпеливо ожидая ответа. Молчание затягивалось. Но, вздохнув, Николь признала неоспоримый факт.

— Я доверяю вам.

Снисходительная улыбка скользнула по его чувственным губам.

— Тогда откуда у меня такое впечатление, что ваше доверие не очень-то прочно?

— Возможно, у вас слишком живое воображение, — с невинным видом предположила Николь.

Глаза Кима потемнели от желания, и, когда он перекинул через нее ногу, Николь почувствовала силу его эрекции. Пульсирующая сладкая боль разлилась по ее животу, и Николь с немалым трудом подавила стон.

— О да, воображение у меня и впрямь живое. Особенно в том, что касается вас и меня.

Все тело Николь звенело от напряженного предчувствия, как струна, дожидающаяся прикосновения смычка.

— Скажите, доверяете ли вы мне настолько, чтобы позволить поцеловать вас сейчас, когда вы полностью в моей власти?

— А почему вы считаете, что я хочу этого?

— Догадываюсь.

Ее бросало в жар от одного лишь звука голоса Кима, от одного его взгляда, от одного прикосновения.

— На чем основаны ваши догадки?

— Например, на том, как у вас перехватывает дыхание при физическом контакте со мной.

Он положил ладонь на обнажившуюся полоску кожи между тенниской и шортами. Николь словно обожгло.

— Да, вот так, — с мрачным удовлетворением подтвердил Ким.

— Что еще?

— Вам этого мало? Вот еще пример. — Он погладил ее по животу и убрал руку, когда пленница задрожала и подалась ему навстречу. — Но пожалуй, самый убедительный пример — это то, как наливаются ваши соски, как вы стремитесь придвинуться ближе для более тесного физического контакта. — Его рука исчезла под тенниской, и Николь ощутила дразнящее, возбуждающее прикосновение его пальцев к груди. — Все ваши реакции однозначно указывают в одном направлении и выдают вас с головой. Говорят, шила в мешке не утаишь. Так вот сексуальное влечение — это то же самое шило.

Конечно, он был прав. Спорить было невозможно и нелепо, а потому не стоило и пытаться, тем более что Ким предъявил убедительные аргументы.

— Вы не ответили на мой вопрос. Достаточно простого «да» или «нет».

Запретныйплод сладок. Да и воображение уже рисовало Николь картины, смелость и новизна которых заставляли ее трепетать.

Она подняла голову.

— Итак, тормоз или газ? — с легкой иронией спросил Ким.

— Да, — выдохнула Николь.

Глава 8

Получив долгожданное разрешение, Ким перешел к активным действиям. Губы Николь ждали поцелуя, и Ким с готовностью воспользовался приглашением. Молодая женщина тихонько застонала, капитулируя перед этим мощным натиском, но Ким повел себя подобно варвару, вторгшемуся в богатый сокровищами город. Удивленная и застигнутая врасплох, Николь все же опомнилась и вступила в схватку — безжалостную и беспощадную.

Ведя эту эротическую игру, наслаждаясь поражениями в такой же степени, что и победами, Николь не испытывала ни малейшего смущения — ни с чем не сравнимое наслаждение вытеснило все прочие ощущения и мысли и толкало ее все дальше к краю пропасти, к безумному восторгу падения.

Николь не имела возможности произнести ни слова, но она говорила на другом языке, на выразительном языке женского тела, на языке, которому не учат, но который понимает каждый мужчина. Николь покачивала бедрами, выгибалась навстречу Киму, терлась ногами о его ноги. Она жаждала прикосновений, объятий, поглаживаний. Она хотела ласки. Хотела чувствовать его желание, его страсть.

Когда она обхватила его ногами, Ким едва не задохнулся. В его крови бушевал пожар. Ему казалось, что напряжение разорвет его, если он сию же минуту не овладеет извивающейся под ним женщиной.

Ким открыл глаза и потерся небритой щекой о ее шею.

Николь вздохнула.

— Освободи меня, Ким.

Он незамедлительно повиновался. Николь с облегчением опустила руки.

— Ты в порядке?

— В полном, — низким голосом ответила Николь.

Она сделала неуловимое движение, в результате чего Ким оказался на спине.

— Что за черт?!

Она сидела на нем, крепко прижав к кровати его руки и сдавив коленями бедра. Ему хватило нескольких секунд, чтобы оценить ситуацию и сделать вывод о бессмысленности сопротивления.

— Не ожидал?

— Признаюсь, нет. Это один из тех хитроумных приемов, которым обучают в полицейской академии?

— В академии учат не только этому. — Едва заметная улыбка тронула ее губы. Она смотрела на него сверху вниз, раскрасневшаяся, возбужденная, довольная собой и вместе с тем удивительно умиротворенная. — Можешь считать, что я применила запрещенное оружие. В любом случае теперь моя очередь пофантазировать.

Не отпуская его рук, Николь медленно наклонилась, и Ким уже приготовился встретить ее губы. Какое-то время двое молча смотрели друг на друга, и он видел, как темнеют ее глаза, слышал, как учащается дыхание. Она не выдержала первой и провела языком по его нижней губе.

Чередуя покусывания с легкими поцелуями, Николь сводила его с ума. Она отпустила руки Кима, найдя своим более интересное применение. Ее губы продолжали прежнюю игру, а пальцы неспешно обследовали широкое пространство груди, потрогали соски.

Не выдержав затянувшейся пытки, Ким рванулся навстречу порхающим над ним губам и впился в них горячим, жадным поцелуем. Желание чувствовать ее всю, касаться самых интимных ее мест пронизывало каждый нерв, каждую клетку его тела, превратившегося в один орган осязания. Очевидно, почувствовав его нетерпение, Николь зашевелилась, задвигала бедрами и провела ладонью по его торсу. В ответ Ким сдавил ее талию руками, потом позволил пальцам опуститься ниже, под шорты. У Николь была чудесная кожа — теплая, гладкая, упругая. Под кожей ощущались тренированные мускулы. В этой женщине прекрасно сочетались сила и слабость, решительность и нежность, твердость и уступчивость.

Осмелев, Ким просунул ладони под резинку трусиков. Николь в ответ застонала и приподнялась. То, что владело ею, было сильнее любых запретов, сильнее воли и разума.

Они одновременно подались навстречу друг другу. Ритм желания, пульсировавший в крови, определил и ритм движения их тел. Николь запрокинула голову и закрыла глаза. Горячее дыхание Кима, его поцелуи, пальцы, ласкающие ее грудь, — все слилось, смешалось в дурманящий коктейль, и она пила его не через соломинку, а жадно, через край, утоляя многомесячную жажду, стремясь раствориться в надвигающемся экстазе.

Наверное, ни у одного из них не хватило бы сил остановиться, но резкий, пронзительный звук, наполнивший всю комнату, вырвал обоих из цепкой паутины эйфории. Они замерли, застигнутые врасплох неожиданным вторжением реальности в мир их фантазий, оказавшийся таким прекрасным и — увы — таким хрупким.

— Черт возьми, это еще что такое? — проворчал Ким.

— Всего лишь будильник. Извини, я завела его еще вчера вечером.

Николь перекинула ногу через все еще тяжело дышавшего Кима, потянулась к будильнику и нажала кнопку. Возбуждение еще не прошло, но Ким чувствовал, что продолжения не будет. По крайней мере сейчас.

С ее губ сорвался короткий смешок, и это было неожиданно и восхитительно. Ким встрепенулся, ему тоже стало вдруг смешно и легко. То, что случилось, не стало поводом к обиде или возмущению, они не разочаровали и не расстроили друг друга. Наоборот, прерванный акт превратился в многообещающую прелюдию к пьесе, которую они рано или поздно исполнят.

— Как говорят боксеры, спас гонг, да? — Николь сказала это с юмором, и Ким уже не в первый раз удивился оптимизму и искренности этой женщины.

— Надеюсь, в следующий раз такого не случится, — с усмешкой ответил он.

После всего произошедшего было бы глупо и бессмысленно отрицать существование мощного взаимного сексуального притяжения. В минуты близости рождается особое чувство, сковывающее двоих прочнее любых наручников, любых обещаний и гарантий. Это чувство появляется не всегда, и тогда физическая близость остается всего лишь сексом, но иногда «телесный контакт» высекает искру, и в сексуальных партнерах просыпается огонь, не угасающий даже тогда, когда затухает пожар страсти.

Николь и Ким лишь дошли до этой невидимой черты, но еще не переступили ее. Чтобы слиться в единое целое, надо пройти горнило страсти. Сейчас обоих мучил неутоленный голод желания.

Ким вздохнул. Их путешествие только началось. Что ждет впереди: короткий роман, мимолетная связь или нечто более глубокое и значительное? В любом случае Ким знал, что никогда не пожалеет о сорвавшемся отпуске, о том, что обстоятельства свели его с этой замечательной женщиной.

— Итак, мисс Линдсей, каковы наши следующие действия?

От Николь не укрылся двойной смысл его вопроса. Ее тело еще горело от недавних ласк, требуя продолжения, но благоразумие и чувство ответственности уже взяли верх.

— Мне надо принять душ.

— А потом?

— Сегодня к вечеру нам нужно быть в Сан-Бернардино. Вы же хотите, мистер Букнер, очистить свое имя от подозрений?

Он усмехнулся:

— Пожалуй, эта цель отошла на второй план.

— Вот как? И что же вышло на первый?

— Не забывайте, что у меня отпуск. Вы заставили меня сменить обстановку, и я жажду свежих, острых впечатлений.

Николь пожала плечами, встала и направилась к ванной.

— Не буду возражать, если вам удастся совместить необходимое с приятным.

Дверь за ней закрылась. Киму показалось, что последние слова Николь произнесла с улыбкой.

Сложив вещи и перекусив, они выехали на шоссе. По расчетам Николь, время в пути не должно было превысить десяти часов. Единственное, что могло помешать, это надвигающийся дождь: по небу уже ползли серые низкие тучи.

Ведя легкий, непринужденный разговор, рассказывая о себе, братьях и работе, Николь всячески избегала темы, касающейся ее и Стэна, имя которого она повторяла во сне.

Стоило ему заговорить о ночном кошмаре, как его спутница хмурилась и замыкалась в себе. Когда же Ким прямо спросил, кто такой Стэн, Николь неохотно ответила, что Стэн Хьюз был ее напарником и погиб при задержании преступника.

А вот Николь преуспела в сборе информации о нем. Ловко направляя ход беседы, она вытянула из Кима столько всевозможных сведений, что он даже удивился: оказывается, жизнь, казавшаяся ему скучной, однообразной и монотонной, была полна событий и приключений!

Не желая портить настроение ни Николь, ни себе, он отказался от дальнейших расспросов, решив, что время для откровений еще не наступило.

Они провели в пути всего лишь четыре часа, но у Кима уже сосало под ложечкой.

— Знаешь, я бы, пожалуй, перекусил.

Николь пошарила рукой за козырьком и вытащила шоколадку.

— Ты просто бездонная бочка. Не вздыхай, позже мы сделаем остановку и съедим что-нибудь более основательное.

— Все дело в том, что я потратил много сил накануне, — объяснил Ким.

— Бери шоколад и имей в виду, что тебе повезло. Ты мне нравишься, иначе довольствовался бы «Диролом».

— Я применил бы силу.

— Думаешь, что справился бы со мной?

Ким вспомнил, как ловко она уложила его на лопатки на кровати.

— Знаешь, схватка могла бы быть интересной, особенно в такой тесноте. — Он многозначительно взглянул на Николь. — Не хочешь попробовать?

— Ха, да, здесь не развернешься! — отозвалась она, и Ким не без удовольствия заметил на ее щеках румянец смущения.

— Теснота не всегда недостаток, у нее есть свои преимущества. Когда-нибудь занималась этим в машине? — не унимался Ким.

— По-моему, мы говорили о шоколаде?

— О шоколаде? Да, конечно, но ведь в жизни есть кое-что послаще, не так ли? Неужели ты собираешься умереть, не попробовав секса в машине?

Она пожала плечами и сухо заметила:

— Думаю, нам сейчас не до этого.

Ким поднял руку и провел указательным пальцем по нежной, бархатистой коже ее шеи. Эффект от его прикосновения не ослабел.

— Давай не будем ограничивать себя временем, у нас его предостаточно. Даже если мы и опоздаем немного…

— Я и не хочу ограничивать нас какими бы то ни было рамками. И давай отложим эту тему на другой раз, когда мне не надо будет смотреть на дорогу, хорошо? Пожалуйста.

Удовлетворив мужское тщеславие, Ким позволил себе временно отступить.

— Что ж, будь по-твоему. Поболтаем о чем-нибудь менее возбуждающем. Ты давно занимаешься розыском сбежавших преступников?

Николь облегченно вздохнула.

— Вообще-то я в этом бизнесе с семнадцати лет, но сертификат, дающий право работать на судебные органы штата, получила лишь два года назад.

— С семнадцати лет? Не рановато ли? Как-никак приходится иметь дело не только с мальчишками, ворующими велосипеды, но и с настоящими преступниками. Или это как-то связано с семейными традициями? Чем занимается твой отец?

— Мои родители погибли, когда мне было пятнадцать. Отец тоже работал в полиции. По большей части мною занимался Роджер, хотя мой второй брат, Питер, тоже помогал до того, как ушел в армию.

Ким помолчал. Дожевал шоколадку, потом повернулся к Николь.

— Извини, я не знал, что твои родители умерли. Наверное, вам пришлось нелегко.

Она грустно улыбнулась. Ким был первым мужчиной, которому ей хотелось рассказать о себе все.

— Не знаю, было ли бы нам легче, если бы они остались живы.

Он вздрогнул.

— О чем ты говоришь?

Дождь стал сильнее. Видимость ухудшилась, и Николь пришлось сбросить скорость.

— Хочешь услышать печальную историю?

Ким понимал, что она слишком долго молчала, копя в себе боль, отчаяние, обиду и, возможно, страх, и теперь хотела выплеснуть все это, избавиться от невыносимого, гнетущего эмоционального бремени.

— Я слушаю.

— Дело в том, что мои мать и отец собирались развестись. Они прожили вместе восемнадцать лет, и все шло хорошо. Но потом моя мама познакомилась с одним человеком, работавшим в Анахайме. — Она вздохнула, и Ким заметил, как побелели костяшки пальцев, вцепившихся в рулевое колесо. — Их связь длилась два года, причем отец ни о чем не догадывался. Мать и этот мужчина встречались то в Анахайме, то в Санта-Ане, то где-то еще. Потом, как это часто бывает, отцу позвонили и сказали, что жена наставляет ему рога.

— И твой отец поверил?

— Нет, не поверил. Но он был полицейским и умел анализировать. Стал присматриваться, прислушиваться, подмечать, а когда собрал доказательства, то предъявил их жене. Вышел скандал.

То, о чем рассказывала Николь, было хорошо знакомо Киму. В таких ситуациях трудно становиться на чью-то сторону. Жизнь не поддается логическому анализу, и порой происходит такое, что просто невозможно объяснить. Любовь — одно из самых непонятных явлений. Она возникает ниоткуда и уходит в никуда. Она может стать чудом, которого человек ждет всю жизнь, и трагедией, ломающей самых крепких.

— Но это еще не самое страшное. Самое страшное — это неопределенность, в которой мы все жили последующие четыре месяца. Мама не знала, что делать. Отец не знал, как поступить. Мы, дети, не знали, чью сторону принять.

— Но в итоге все разрешилось благополучно?

— Да, если так можно сказать. Мама сказала, что должна поговорить с Гейбриэлом — так звали того мужчину, — и отправилась в Анахайм. Оттуда она позвонила отцу и попросила приехать за ней. Мы все отговаривали его. Отец не стал никого слушать и уехал. — Она покачала головой. — Они разбились. Не доехали каких-то двадцать километров. Нам объяснили, что отец не справился с управлением.

— А что же этот парень, Гейбриэл?

— О, он-то как раз в порядке. Через три месяца после смерти мамы женился и до сих пор живет где-то.

— Ты его видела?

Николь ответила не сразу. Глядя прямо перед собой, она сказала:

— Да. Недели через две после похорон я тайком от братьев съездила в Анахайм. У меня был его адрес. Мне хотелось посмотреть, что же это за человек, из-за которого… — Она сделала паузу, стараясь не расплакаться. Слезы уже подступали к глазам, и внутри все дрожало, как в тот день, когда она вошла в офис любовника своей матери. — Наверное, я ожидала увидеть красавца, мачо, сумевшего подчинить своей воле умную женщину, какой была мама, но…

Предательские слезы все же прорвались, и Николь смахнула их со щек тыльной стороной ладони. Она испугалась, что сейчас совсем раскиснет, потеряет самоконтроль и предстанет перед Кимом в далеко не лучшем виде.

— Давай остановимся, — предложил он. — Съезжай на обочину.

Николь послушно кивнула. Остановив машину, она выключила мотор, и в салоне стало совсем тихо. Лишь дождь стучал по крыше, неутомимо и настойчиво.

Ким обнял Николь за плечи. Он чувствовал, как она дрожит, и знал, что уже никогда не позволит ей остаться одной, наедине с этими воспоминаниями, с этой навсегда застрявшей в ней болью. Разлуки, лишения, потеря близких неизбежны, и каждый раз, теряя дорогих людей, человек утрачивает надежду, делает шаг навстречу мраку одиночества. Страшно, если одна надежда не сменится другой, если никто не подаст руки и не поможет выйти из тьмы на свет.

— Это все в прошлом, милая.

— Да, в прошлом. — Николь всхлипнула, прижимаясь заплаканным лицом к его груди. — Извини, я не хотела…

— Все в порядке. — Ким гладил ее по спине, как ребенка, нуждающегося в ласке и заботе. — Все будет хорошо.

Она шмыгнула носом и подняла голову.

— Я, наверное, ужасно выгляжу, да?

Ким заглянул в ее блестящие от слез глаза, убрал за ухо выбившуюся прядь волос и неожиданно рассмеялся:

— Черт возьми, женщины — странные существа!

— Что ты хочешь этим сказать? — обиженно спросила Николь.

— Только то, что после слез ты стала еще обольстительнее.

Она укоризненно взглянула на него и отвернулась, чтобы посмотреться в зеркало.

— В таком случае хочу сказать, что мужчины…

— Ну-ну, это уже интересно.

— …мужчины — существа еще более странные. У вас на уме только секс.

Ким развел руками:

— Ты права. По крайней мере в отношении меня. Я сейчас только и думаю, как бы…

Николь улыбнулась, и улыбка, как солнце, сделала ее лицо свежим, сияющим и добрым.

— Спасибо, Ким. Знаешь, мне стало намного легче. Но нам надо спешить, иначе придется провести еще одну ночь в каком-нибудь мотеле.

— Ничего не имею против.

— Не забывай, меня ждут. Роджер и так волнуется, потому что не хотел посылать меня в Рединг. Он сойдет с ума от беспокойства, если я не вернусь к вечеру.

— Тебе нужно позвонить ему, вот и все.

— Я так и сделаю. А теперь давай двигаться дальше. Дождь, похоже, зарядил надолго.

— Хорошо. — Ким уселся поудобнее и вдруг нахмурился.

— В чем дело? — забеспокоилась Николь.

— Сейчас посмотрим. — Он привстал, пошарил рукой по сиденью и наткнулся на помятый шоколадный батончик. — Похоже, я его изрядно отутюжил. Извини, но этим я с тобой поделиться не могу.

— Я так и знала, что этим все кончится.

Они дружно рассмеялись. Николь поймала себя на том, что ей действительно хорошо. Неужели для того, чтобы чувствовать себя счастливой — нет, быть счастливой! — надо так мало?

Они проехали добрый десяток километров, когда Ким спросил:

— Ты не против поговорить?

— Даже наоборот.

— Расскажи, как вы жили потом, после…

— Ну, рассказывать особенно нечего. Роджер стал работать в детективном агентстве, которое открыл с помощью друга отца. Поначалу занимался простыми делами, вроде обеспечения безопасности и наблюдения. Потом, набравшись опыта, расширил сферу деятельности. Когда Питер ушел в армию, Роджер начал брать меня с собой, потому что не хотел оставлять одну. Иногда он давал мне какие-то мелкие поручения. — Она посмотрела на Кима и, словно прочитав его мысли, кивнула: — Я знаю, о чем ты думаешь. Может быть, работа в детективном агентстве действительно не самое подходящее занятие для еще не окончившей школу девушки, но у брата не было других вариантов, а я… мне это нравилось.

Ким не удержался от улыбки, ему бы это, наверное, тоже пришлось по вкусу.

— Вот, значит, как ты попала в этот бизнес.

Дождь уже лил как из ведра, и, хотя до вечера было еще далеко, стало почти темно. Николь включила фары.

— Да, так все началось. Постепенно я поняла, что мне действительно доставляет удовольствие выслеживать преступников, помогать людям. Разумеется, я была слишком молода, чтобы помогать Роджеру по-настоящему. Да он и не подпускал меня к опасным делам.

Ким задумчиво кивнул:

— Его нетрудно понять. Ты была младшей сестренкой, и он хотел уберечь тебя от неприятностей.

— Проблема в том, — со вздохом заметила Николь, — что я так и осталась младшей сестренкой. Быть женщиной — большой недостаток. Все считают тебя хрупкой, слабой и ненадежной.

— А мне как раз нравятся слабые и хрупкие.

— Значит, я не в твоем вкусе?

— Эй, не лови меня на слове!

Николь выразительно фыркнула.

— Когда я поступила в полицию, никто не принимал меня всерьез: ни коллеги, ни мужчины, с которыми я встречалась. Они считали, что женщина не способна исполнять все обязанности полицейского. И оказались правы, — тихо добавила она.

Ким ожидал продолжения, но, судя по затянувшемуся молчанию, Николь не готова была объяснить свои последние слова.

— Извини, я рассказала о себе слишком много невеселого. Кому хочется выслушивать жалобы…

— Ничего подобного, — возразил Ким. Теперь, узнав Николь лучше, он видел в ней женщину, отстаивающую право быть собой, стремящуюся к тому, чтобы ее принимали такой, какая она есть, и уважали ее способности. И все же Николь пока не поделилась с ним другими своими тайнами.

— Я бы хотел знать все о тебе.

Она рассмеялась:

— После того, что я уже рассказала, осталось не так уж и много.

Они проехали еще пару километров, но все же вынуждены были остановиться — стрелка прибора переползла в красную зону. Николь посмотрела на затянутое тучами небо и раздраженно ударила по рулю:

— Черт побери! Машина в прошлом месяце прошла техосмотр.

— Всякое бывает, — заметил Ким. — Случаются поломки, которые просто невозможно предотвратить. Я выйду и загляну под капот. Тебе повезло — рядом с тобой специалист.

Он уже собирался открыть дверцу, но Николь схватила его за руку:

— Я сама.

Решительный тон и воинственный блеск глаз не располагали к спору, но Ким вовсе не собирался сидеть в машине, пока женщина будет мокнуть под дождем.

— Одна голова хорошо, а две лучше.

— Ладно. — Николь отстегнула ремень, откинула спинку сиденья и пролезла к багажному отделению, где у нее хранились коврик, фонарик и зонтик. — Раз уж тебе так не терпится выйти, то возьми зонтик.

Ким промолчал. Пусть, он не станет ей мешать.

Понадобилось не более двух минут, чтобы выяснить причину поломки, но и за это время оба успели промокнуть, несмотря на попытки Кима защититься зонтиком от разбушевавшейся стихии. Николь со злостью захлопнула крышку капота.

Она попыталась дозвониться до дорожной службы, но надпись на дисплее известила, что абонент находится вне зоны досягаемости.

— Отлично, — пробормотала Николь. — Без посторонней помощи нам не выбраться. Дождь зарядил надолго. Что нам делать?

Ким погладил Николь по плечу.

— Теперь, когда тебе не нужно следить за дорогой, мы могли бы заняться кое-чем более приятным. У нас есть отличная возможность проверить прочность заднего сиденья. — Он многозначительно подмигнул. — Разумеется, окончательное решение принимаешь ты.

Она склонила голову набок, обдумывая открывающиеся перспективы. Ким видел, как сковавшее ее напряжение постепенно уходит, а в глубине карих глаз пробуждается желание. Выражение озабоченности и раздражения незаметно растаяло, и щеки и губы Николь ожили и расцвели.

— Я в игре, — прошептала она.

— И что достанется победителю?

— Как говорится, победитель забирает все.

— Не слишком ли жестоко по отношению к проигравшему?

— Кто не рискует…

Он задумчиво потер затылок.

— Итак, проигрывает тот, кто останавливается первым?

Николь смерила его оценивающим взглядом.

— Ставки сделаны?

— Да, — без колебаний согласился Ким.

Глава 9

Ким знал, что пора вставать и будить Николь, но ему было приятно лежать рядом с ней, чувствовать тепло ее тела, слышать спокойное и ровное дыхание. Дождь почти прекратился, ветер стих, и тишина и покой как нельзя лучше соответствовали тому состоянию, в котором пребывал Ким.

Он вдруг поймал себя на том, что именно этого покоя и этой удовлетворенности ему не хватало. Этот комфорт, эту роскошь физической и эмоциональной близости с женщиной он принес в жертву погоне за успехом, обеспеченностью, деньгами. Что ждало его в будущем? Та же изматывающая, отбирающая силы гонка, то же соперничество и та же пустота? Или дом, жена и дети?

На протяжении последних лет Ким довольно успешно избегал каких-либо серьезных, долгосрочных отношений с женщинами. И дело было не только в том, что, поглощенный делами, он не имел лишнего времени для развития таких отношений, но и в том, что ни одна из его знакомых, включая Элен, не возбуждала в нем такого интереса, как Николь. Ее чувственность и сексуальная раскрепощенность пробудили в нем настоящий мужской голод, вызвали небывалый подъем сил, зарядили энергией. Всего лишь за сутки она изменила его взгляд на жизнь, заставив поставить личные желания и потребности выше интересов бизнеса. Николь вернула ему уверенность в себе, без которой мужчина превращается в ходячий манекен, неспособный на риск, авантюру, безрассудство, благородство, то есть на то, что и является смыслом существования.

Однако не все было так просто, как хотелось бы. Ким прекрасно осознавал, какие трудности ждут его впереди. Николь ясно дала понять, что ставит на первое место независимость. Для нее отсутствие обязательств в отношениях с мужчиной означало сохранение свободы и уверенности в собственных силах.

Ким посмотрел на часы. Николь спала уже больше часа, и ему совсем не хотелось будить ее.

— Эй, — тихонько шепнул Ким, наклоняясь к самому уху, — пора вставать. Надо вылезать из машины и искать телефон.

Николь зашевелилась и лениво потянулась всем телом. Как жаль, что все хорошее слишком быстро заканчивается, подумала она с грустью.

Теперь перед Николь стояло две проблемы: доказать невиновность Кима Букнера и убедить брата в ее собственной компетентности. И то и другое требовало времени, и, зная характер Роджера, твердо верящего в силу улик, Николь не сомневалась в том, что он помогать ей не станет.

Николь прекрасно понимала, что брат сейчас тревожится, не имея от нее известий на протяжении уже почти двух суток, и собиралась, как только доберется до благ цивилизации, первым делом позвонить Роджеру и лишь затем заняться другими вопросами — буксировкой «ниссана» в ближайшую автомастерскую и поисками ночлега.

Оставив машину у обочины и захватив с собой только документы и оружие, они бодро зашагали по дороге, укрываясь от мелкой противной мороси единственным имевшимся в их распоряжении зонтом. Минут через сорок пять из серой пелены тумана проступили очертания двухэтажного строения.

— Слава Богу! — воскликнула Николь, прибавляя шаг. — Похоже, мы спасены. Надеюсь, тот, кто здесь живет, поможет вызвать тягач или отбуксирует «ниссан» до ближайшей мастерской.

— А нас подбросит до ресторана, — с усмешкой добавил Ким. — Мне надо поесть. По-настоящему.

Они свернули на асфальтовую дорожку, ведущую к дому.

— Наверное, здесь живет фермер, — предположила Николь. — Видишь, там, за домом, что-то похожее на хозяйственные постройки.

— Лишь бы не людоед, — проворчал Ким.

Через несколько минут Николь постучала в дверь.

— Кто там? — послышался ворчливый мужской голос. — Том, это ты?

— Сэр, нам нужна ваша помощь, — громко сказал Ким, неожиданно взяв Николь под руку.

Дверь открылась. На пороге стоял пожилой мужчина в старом джинсовом комбинезоне. В серых глазах застыла настороженность.

— Так чем я могу вам помочь? — спросил мужчина, переводя взгляд с Кима на Николь и обратно.

— Кто там, Алекс? — донесся из глубины дома мягкий женский голос.

Мужчина ответить не успел — невысокая, довольно полная женщина лет шестидесяти пяти, с седеющими волосами и приятной, доброжелательной улыбкой вышла в прихожую.

— У нас гости?

— Не знаю, Фанни. Это я и стараюсь выяснить.

— Здравствуйте. — Женщина кивнула Киму и посмотрела на Николь. — Вы заблудились?

— Видите ли, мэм, мы с женой едем из Рединга в Сан-Бернардино, — с милой улыбкой объяснил Ким, — но наша машина сломалась…

— А где ваша машина? — поинтересовался недоверчивый Алекс.

— Мы оставили ее на шоссе и свернули на вашу дорогу в надежде добраться до автосервиса.

— Здесь поблизости нет никакого сервиса, — возразил Алекс.

— Помолчи, — оборвала его Фанни. — Вам, наверное, нужен телефон, да? И, как мне кажется, вы не прочь перекусить. Проходите в дом.

Алекс протянул руку Киму:

— Меня зовут Алекс Дорман, а это моя жена Фанни.

Ким пожал протянутую руку.

— А я Ким Букнер. Моя жена — Николь.

Жена?! Что это, черт побери, он говорит?! Николь открыла рот, но Ким крепко сжал ее руку.

— Ты, наверное, хочешь позвонить, дорогая?

Николь вздохнула:

— Да, конечно. Если вы позволите.

— О, разумеется. — Фанни подтолкнула мужа. — Проводи гостей в комнату, Алекс, а я приготовлю что-нибудь перекусить.

Ким благодарно кивнул:

— Спасибо, мэм. Очень любезно с вашей стороны.

Через пять минут гости сидели в столовой и с вожделением смотрели на ростбиф, ветчину, яичницу и блюдо с овощами.

— Вы, должно быть, ужасно проголодались, пока пережидали дождь, а потом добирались сюда пешком. Так что подкрепитесь, а потом мы поужинаем, — предложила Фанни.

— Спасибо, но нам нужно поскорее добраться до Сан-Бернардино, так что мы уедем, как только сможем, — сказала Николь.

— Даже не думайте, что мы отпустим вас голодными, — решительно заявила Фанни. — А до Сан-Бернардино вам сегодня уже не добраться. Как ты думаешь, Алекс?

Хозяин кивнул:

— Конечно, ты права. В любом случае вашу машину починят не раньше утра.

— А нам будет приятно провести вечер в компании молодой пары, — добавила Фанни. — Гости у нас бывают не часто.

— Мы с удовольствием примем ваше приглашение, — быстро откликнулся Ким.

— Вот и чудесно! — обрадовалась Фанни. — Вы пока ешьте, а мы с Алексом присоединимся к вам минут через пять.

Хозяева удалились, и Николь сразу же повернулась к Киму, который уже отрезал себе кусок ростбифа.

— Что это ты придумал?! — возмущенно зашептала она. — Какая еще жена? Зачем тебе понадобилось все это выдумывать?

Прожевав мясо, Ким запил его минералкой и лишь после этого взглянул на Николь.

— А что, по-твоему, я должен был сказать? Что я преступник? Что ты тащишь меня в Сан-Бернардино, чтобы упрятать в тюрьму?

— Наверное, ты прав, — неохотно согласилась Николь. — Но разыгрывать супружескую пару… У нас ведь даже колец нет.

— Колец? — Ким задумчиво посмотрел на безымянный палец. — Я как-то не сообразил. Может, никто и не заметит?

— Алекс, может быть, и не обратит внимания, а Фанни, я уверена, нам не провести. Женщины очень наблюдательны.

— Попробуй ветчины, — посоветовал Ким. — В магазине такую не купишь.

— Нет, спасибо. А ты не считаешь, что мы обременили хозяев своим визитом?

— Перестань. Мы поможем им скоротать вечер…

— А заодно и бесплатно поужинаем, — язвительно добавила она.

— Если у тебя такие крепкие моральные устои, то можешь отказаться, — парировал Ким. — Что же касается меня, то я собираюсь воздать должное стряпне Фанни. Мне нужно восстановить силы, и, что бы ни приготовила наша милая хозяйка, это в любом случае будет намного лучше, чем шоколад, чизбургер или чипсы.

Николь с напускной жалостью покачала головой:

— Ах, бедняжка, как тебе не повезло. Ладно, заправляйся, но не жди кулинарных изысков в Сан-Бернардино.

В глазах Кима мелькнуло разочарование.

— Ты не умеешь готовить?

Она усмехнулась:

— Почему же? У меня получается отличный суп из концентратов, я умею разогреть бифштекс в микроволновке, а салат… Короче, у меня нет времени готовить что-то сложное.

Ким вытер салфеткой губы и откинулся на спинку стула.

— По-моему, ты тратишь слишком много времени и сил на погони за плохими парнями вместо того, чтобы расслабиться и узнать вкус жизни.

— Знаешь, я живу так, как считаю нужным. Это моя жизнь и мой выбор.

Ким хотел было объяснить Николь, что имел в виду, но тут в столовую вошел Алекс.

— Будем обедать, — сообщил он, ставя на стол поднос со свежим ароматным хлебом.

Через пару минут к ним присоединилась Фанни, и все четверо воздали должное ее кулинарным талантам. На столе не было изысканных блюд или деликатесов, но тушеное мясо, картофель и овощи отличались тем особенным вкусом, который свойствен только домашним продуктам.

Ким, уплетавший за обе щеки, не скупился на комплименты хозяйке, которая краснела от смущения и удовольствия. Николь ничего не оставалось, как вздыхать и покачивать головой, как бы извиняясь за обжору-«супруга».

— Оставьте место для десерта, — предупредила Фанни.

— У нас сегодня яблочный пирог и фисташковое мороженое, — похвастался Алекс.

Ким, занятый пережевыванием куска мяса, энергично закивал, а Николь поспешила успокоить хозяйку:

— Не волнуйтесь, Фанни, — она со снисходительной улыбкой посмотрела на своего самозваного мужа, — у него не желудок, а бездонная бочка.

— Это прекрасно, когда у мужчины отменный аппетит, — заметила Фанни, явно симпатизировавшая Киму.

Ким поблагодарил защитницу лучезарной улыбкой.

— Видите ли, дело в том, что дома меня, к сожалению, не всегда так кормят. Так что вы устроили мне настоящий пир. Спасибо, Фанни, спасибо, Алекс.

Николь покраснела и опустила глаза.

— Послушайте, Ким, — сказал Алекс, — а почему бы вам не переночевать у нас? Мы предоставим в ваше распоряжение комнату.

— Звучит заманчиво. — Ким вопросительно посмотрел на Николь. — Что ты думаешь, милая?

— Это было бы чудесно, — осторожно ответила Николь, — но нам не хотелось бы вас стеснять, мы и так доставили вам много хлопот.

— О чем вы говорите, какие хлопоты! — воскликнула Фанни. — Кстати, вы давно поженились?

— Всего три месяца назад, — не моргнув глазом ответил Ким, вновь опережая Николь.

— Ну? Что я тебе говорила? — Фанни торжествующе посмотрела на мужа. — Я всегда определяю молодоженов. У них в глазах есть какой-то особенный блеск.

Алекс усмехнулся, и его жесткое лицо сразу стало мягче и добрее.

— Да уж, тебя не обманешь.

— Как это прекрасно — быть молодым, любить! — Фанни приложила руку к сердцу и грустно улыбнулась, вспоминая, должно быть, собственную молодость. — Наш первый год вместе был во многих отношениях самым лучшим, хотя, надо признать, и очень нелегким.

— Почему? — Николь отложила вилку и с любопытством посмотрела на хозяйку. — Ой, извините.

— Ничего, ничего. Мой Алекс всегда был мужчиной спокойным, сильным, немногословным. Он называет это рассудительностью, а я думаю, что все дело в упрямстве. Мне пришлось многому научиться, многое узнать и… принять.

Алекс хмыкнул, но ничего не сказал. Фанни погладила мужа по руке.

— Время было трудное, порой не хватало самого необходимого. Мы часто спорили, даже ругались, но постепенно пришли к пониманию простой истины: если хочешь семейного счастья, чтобы брак не развалился, то в некоторых вопросах нужно идти на компромисс. В браке должно быть равноправие, нельзя брать больше, чем даешь сам. И конечно, необходимо находить точки соприкосновения.

«Вот именно, компромисс и точки соприкосновения. Как раз этого и не хватало моим родителям, — подумал Ким. — Каждый из них твердо стоял на своем, держась за выдуманные принципы».

— Очень полезный совет, — искренне сказал он.

Фанни мягко улыбнулась:

— По крайней мере в нашем случае было так. Только поиски согласия и стремление к нему помогли нам продержаться вместе столько лет.

— Сорок четыре года, — уточнил Алекс.

— Сорок четыре года, — задумчиво повторила Николь. — Это прекрасно. Я вам завидую.

— Да, это прекрасно, — согласилась Фанни. — И не забывайте друг о друге. Как бы вы ни были заняты работой, находите время побыть вдвоем. Не давайте зачахнуть романтике и волнению, берегите любовь.

— Мы постараемся, — сказал Ким.

Он с грустью думал о том, как изменилась бы его жизнь, если бы его родители в свое время услышали такой совет и последовали ему. Возможно, отцу следовало больше уделять внимания матери и меньше времени проводить на работе.

— Думаю, мы готовы отведать твоего пирога, Фанни, — сказал Алекс. — А наша гостья не откажется от мороженого.

Ким понял, что пора менять тему.

— С удовольствием съем кусочек пирога. — Он виновато улыбнулся Николь.

— Только не лопни. — Она встала. — Фанни, пока вы будете подавать десерт, я уберу со стола.

— Алекс, вы не знаете, куда можно позвонить насчет буксировки автомобиля? — спросил Ким.

— Не надо никуда звонить. Я сам отбуксирую вашу машину в автомастерскую.

— Спасибо, но…

Хозяин подмигнул и, наклонившись, прошептал:

— Неужели вы думаете, что Фанни оставит меня в покое, если я не позабочусь о двух молодоженах?

Ким рассмеялся, удивленный тем, как умело Алекс соединил житейскую мудрость с бесхитростным юмором.

— Да, наверное, вы правы. Спасибо. Вы очень любезны и добры. Тем более что мы свалились как снег на голову.

— Это я должен вас благодарить, — благодушно возразил Алекс, откидываясь на спинку стула. — Вы подняли настроение Фанни, а я пожну плоды ее благорасположения. — Он подмигнул гостю.

Они просидели еще около часа, наслаждаясь яблочным пирогом, фисташковым мороженым, легким домашним вином и неспешной дружеской беседой.

По дороге к автомастерской Ким думал о том, сколько тягот и лишений выпало на долю Алекса и Фанни, проживших вместе сорок четыре года и сумевших сохранить тепло домашнего очага, уважение друг к другу и интерес к жизни. А что будет с ним через сорок четыре года? Будет ли рядом близкий человек, любимая женщина? И если да, то будет ли этой женщиной Николь Линдсей?

Глава 10

Оставив «ниссан» в ремонтной мастерской, где им пообещали, что утром машина будет готова, Ким и Николь отправились в ближайший мотель.

Они остались одни, и впереди их ждала еще одна ночь. Что она принесет? Новые приятные открытия и радость безудержного секса или первые признаки усталости и разочарования?

— Чему ты улыбаешься? — спросила Николь, сосредоточенно нажимая на кнопки сотового телефона.

— Есть сообщения? — вместо ответа спросил Ким.

— Да, целых три. Наверное, Роджер пытался дозвониться. Представляю, как он волнуется.

Николь знала, что просто обязана позвонить брату, сообщить ему о своем местонахождении и о ближайших планах, но оттягивала этот момент, не ожидая от предстоящего разговора ничего приятного.

— У меня из головы не выходят слова Фанни, — задумчиво сказал Ким.

— Да, такие отношения, как у них с Алексом, в наше время большая редкость. — Николь положила телефон на столик: говорить с братом в присутствии Кима ей не хотелось. — А как у твоих родителей?

— Не очень хорошо. Они, правда, не развелись, но отношения у них были напряженными. По крайней мере я редко видел, чтобы отец с матерью вместе ходили в кино или ездили на пикник.

Николь с любопытством посмотрела на него:

— А почему? Ведь они же жили вместе, значит, что-то влекло их друг к другу.

Он опустился на стул и начал развязывать шнурки на ботинках.

— Видишь ли, дело в том, что мой отец оказался не очень удачливым бизнесменом. Он проводил на работе по четырнадцать часов в сутки, а мать оставалась по большей части одна. Во многих отношениях он так и остался для нас чужим человеком. С другой стороны, я что-то не припоминаю, чтобы мать требовала от него уделить нам побольше внимания.

Слушая невеселый рассказ Кима, Николь думала о том, что ему, как и ей, не хватило в детстве родительского внимания. И пусть его семья не распалась, но и настоящей семьей она так и не стала. Мать и отец Кима жили под одной крышей, но были далеки друг от друга.

— А тебе не кажется, что твои родители оба виноваты в том, что их отношения не сложились?

Ким грустно усмехнулся:

— Конечно. Матери следовало быть настойчивее, требовать, чтобы отец уделял внимание и ей, и сыну, а отцу надо было понять, что его близким нужны не только деньги, но и его забота и тепло. К сожалению, на него сильно повлияло его собственное детство. Отца всю жизнь преследовал призрак бедности, и единственным спасением ему казалась работа. Работа, финансовое благополучие стали его фетишем, а все остальное, в том числе жена и сын, отошло на второй план. В итоге он все же разорился, и мне пришлось начинать бизнес с нуля. — В серо-голубых глазах Кима мелькнуло странное выражение. — Веришь ли, больше всего я боюсь, что закончу так же, как отец. Какой-то проклятый замкнутый круг!

Николь не могла поверить в то, что этот чувственный, умный, заботливый мужчина способен забыть о жене и детях.

— Не представляю, как такое может случиться. По-моему, ты совсем другой человек. То есть, насколько я могу судить, тебе нечего бояться.

— Тем не менее. — Ким попытался улыбнуться, но улыбка не получилась, а в глазах мелькнула грусть. — До смерти отца я вел беззаботную жизнь, развлекался с друзьями. Тратил не мной заработанные деньги и считал себя центром мироздания. Потом, когда с его кончиной благополучие семьи рухнуло, мне пришлось от многого отказаться, круто изменить образ жизни и погрузиться в работу. Я потерял невесту, потому что не мог найти для нее времени.

Сердце Николь сжалось. Боже, Ким был помолвлен! У него была женщина. В этом факте не было ничего особенного, но его слова придавили ее, оглушили, лишили дара речи. Ревность захлестнула Николь. Ревность к женщине, которая когда-то занимала важное место в жизни Кима.

— Может быть, просто еще не подошло время пускать корни, — небрежно заметила Николь. — Мужчина должен созреть для ответственных решений.

— Возможно, ты и права, но сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что ступил на ту же дорожку, которая привела отца к краху. — Он вздохнул и на секунду закрыл глаза. — Я принес в жертву женщину, которая очень много для меня значила, но что получил взамен? Ничего. Работа вытеснила все. Вот почему я решил взять отпуск и обдумать как следует дальнейшие шаги. Хочу сделать так, чтобы работа отошла на второй план. Хочу жить в свое удовольствие.

Николь кивнула, стараясь не выдать охватившего ее волнения:

— Конечно, ты это заслужил.

— Мы все заслуживаем лучшего.

Их взгляды встретились, и Николь поймала себя на том, что не может отвести глаза, что их связывают общие эмоции и общие желания.

— Разве ты так не считаешь? — спросил Ким.

Почему он спрашивает ее об этом? Почему ей кажется, что этот вопрос имеет отношение к ним обоим? Почему он смотрит на нее так пристально?

— Наверное, ты прав.

Молчание затягивалось. Ким поднялся со стула, стащил мокрую тенниску и расстегнул молнию на джинсах.

— Я приму душ.

Ким продолжал смотреть на нее, и Николь ухватилась за последнюю соломинку. Кивнув на сотовый телефон, она сказала:

— Мне надо позвонить Роджеру. Он волнуется…

— Если что-то понадобится, ты знаешь, где меня найти.

— Конечно.

Он направился в ванную, и через минуту Николь услышала звук льющейся воды. Решительно изгнав провокационные образы, расцветающие в голове, как цветы после дождя, она проверила голосовые сообщения. Все три оказались от Роджера. Судя по тону, ее затянувшееся молчание довело его чуть ли не до белого каления.

Пробормотав под нос несколько нелестных слов в адрес брата, Николь набрала его номер. Роджер ответил после первого же гудка.

— Линдсей слушает, — раздраженно произнес он.

— Роджер, это я.

— Черт побери! — взревел Роджер, и Николь даже отвела руку с трубкой, чтобы не оглохнуть. — Ты понимаешь, что уже должна быть дома? Я беспокоюсь, представляю самое худшее, а ты…

— Не кричи. Сломалась машина, и мне пришлось сделать остановку. К тому же я оказалась вне зоны действия сети. Сейчас машина в мастерской и к утру будет готова.

— «Ниссан» прошел техосмотр всего месяц назад. Что с ним случилось?

— Лопнул шланг радиатора.

Роджер помолчал, переваривая услышанное, и когда снова заговорил, голос его звучал уже спокойнее:

— Ким Букнер с тобой?

— Да, со мной. Обнаружила его по указанному адресу.

— И как? Не упирался?

Знал бы ее брат, чем обернулась для нее поездка за сбежавшим угонщиком!

— Нет, все в порядке.

— Я выезжаю.

— Роджер, не беспокойся, я в полном порядке. Для меня это непервое дело, а ты все еще обращаешься со мной как с новичком. — Раздражение все же проскользнуло в голосе Николь. Понимая, что рассказать правду о Киме Букнере рано или поздно придется, она решила не тянуть с этим. — И еще одно: Букнер невиновен.

— О чем ты говоришь! — снова взревел Роджер.

— Перестань кричать и выслушай. Позвони Киту и скажи, что он охотится не за тем, за кем нужно.

— Так ты взяла этого Букнера или нет?

— Да, взяла. Но в данном случае произошла ошибка. Настоящий преступник выдал себя за Кима Букнера, воспользовавшись его документами.

— Похоже, у этого парня дар убеждения. И ты ему поверила? — Роджер насмешливо фыркнул. — Сестричка, этому трюку не одна тысяча лет. Если ты попадешься на такую приманку, то, боюсь, это будет твое последнее дело.

Его недоверие больно задевало ее, но Николь знала, что сейчас не время демонстрировать обиду.

— Я думаю, что он говорит правду. Я ему верю. И еще раз прошу тебя: не ори, а послушай. Некоторое время назад у Кима Букнера, настоящего Кима Букнера, украли кейс с документами и кредитками. Парень, арестованный за угон автомобилей, должно быть, очень похож на Букнера, но он не Букнер.

— Ты не можешь быть уверенной в этом на все сто процентов, — сердито бросил Роджер. — И вообще определять его виновность или невиновность будут другие. Твое дело притащить Букнера сюда как можно скорее. Мы снимем отпечатки его пальцев и сравним их с теми, которые в деле.

— Именно это я и собираюсь сделать.

— Хорошо. Но будь осторожна. Не снимай с него наручники и… — Роджер замолчал. — Боже мой, ты сняла с него наручники?

Она замешкалась, и этой небольшой паузы вполне хватило, чтобы Роджер сделал соответствующий вывод.

Николь не могла и не хотела лгать брату, но и объяснять ему причины, заставившие ее поверить в невиновность Кима Букнера, она тоже не могла. Роджер сошел бы с ума, узнав, что его сестра оказалась в постели с преступником. Разумеется, она не могла рассказать брату, что не только доверяет своему пленнику, но еще и дважды с ним переспала.

Из трубки донеслось сочное ругательство Роджера, которое вернуло Николь к действительности.

— Все закончится тем, что тебя просто убьют, как убили Стэна.

Она вздрогнула, как от пощечины. Брат не давал ей забыть о давней ошибке. Роджер сомневался в ней. Неужели ее близкие и друзья никогда не смогут до конца положиться на нее в критической ситуации?

Не желая поддаваться эмоциям, она сделала несколько глубоких вдохов и досчитала до десяти.

— Твоя вера вселяет в меня оптимизм.

Роджер, похоже, немного успокоился.

— Черт возьми, ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду! Меня беспокоит, что этот парень сумел втереться к тебе в доверие. Я не хочу, чтобы ты пострадала.

Все ясно. Роджер не верит, что она контролирует ситуацию.

— Ты можешь считать как тебе хочется, — холодно сказала Николь, — но у меня есть причины доверять ему. У него новые водительские права и кредитные карточки, что подтверждает его версию.

— Только не забывай, что этот парень стоит десять тысяч долларов, — напомнил Роджер, не обращая внимания на ее слова.

— Ты ничего не получишь с невиновного, — резко бросила Николь, снова поддаваясь эмоциям.

— А у нас пока нет доказательств его невиновности, — раздраженно ответил Роджер. — Черт возьми, что с тобой происходит?!

— Ничего особенного. И я уже достаточно взрослая, чтобы справиться с тем, что мне поручено. Позвони Киту, введи его в курс дела. Если все будет нормально и «ниссан», как обещали, отремонтируют к утру, то завтра я уже смогу предъявить тебе мистера Букнера. — Не дожидаясь ответа, Николь отключила телефон.

Брат беспокоился, потому что считал Букнера преступником, источником потенциальной опасности, но Николь уже понимала, что единственная исходящая от ее спутника опасность угрожает ее сердцу. Менее чем за двое суток он перевернул ее жизнь.

Потребность в физической близости была сродни потребности наркомана в наркотиках, но, осознавая всю опасность привыкания, Николь ничего не могла с собой поделать.

После резких и несправедливых упреков Роджера Николь ощущала острую необходимость в новой «дозе». Она жаждала ласки, внимания, любви. Долгое затворничество осталось в прошлом, и ей хотелось наверстать упущенное. Еще один безрассудный порыв, еще одно неизгладимое впечатление, еще одно сокровище в копилку воспоминаний. А потом их пути разойдутся. Навсегда.

Сбросив одежду, Николь вошла в ванную и открыла стеклянную дверь душевой кабинки.

Глава 11

После невероятной ночи, когда все самые безумные, самые разнузданные эротические фантазии превращались в не менее невероятную явь, Ким с некоторым разочарованием обнаружил, что Николь не только встала раньше, но успела умыться, привести себя в порядок и, самое главное, спрятать эмоции за непроницаемой маской деловитости.

Позавтракав в закусочной, они покинули мотель и отправились на станцию техобслуживания, где получили отремонтированный и заправленный «ниссан».

Они ехали уже несколько часов, а Николь упрямо избегала любого намека на серьезный разговор, обсуждение их отношений или перспектив на будущее.

Чем ближе подъезжали они к конечному пункту путешествия, тем выше становился разделяющий их барьер.

Ким давно оставил попытки расшевелить свою молчаливую спутницу и смотрел главным образом на дорогу.

За очень короткое время Николь пробудила в нем чувства, о существовании которых он уже стал забывать. Ким не собирался расставаться с ней, но Николь держалась так, словно никакие другие варианты в ее планы не входили, словно ее вполне устраивал короткий роман.

К тому времени, когда «ниссан» остановился у одноэтажного кирпичного дома с вывеской «Линдсей инвестигейшн», напряжение между ним и Николь достигло критической отметки. За последние полтора часа они не обменялись ни словом.

Заглушив мотор, Николь устало вздохнула.

— Еще один шаг к свободе, а?

Ким усмехнулся:

— Должен признаться, я еще не успел почувствовать себя преступником.

Она даже не улыбнулась.

— Ким… Я знаю, что ты невиновен, но Роджер не очень рад тому, что я везу тебя без наручников.

Значит, она по крайней мере пыталась защитить его перед братом.

— Ты сказала ему, что я ни при чем?

— Да, вчера вечером, когда звонила. Пыталась объяснить, что у тебя украли документы, но Роджер, похоже, мне не поверил.

А вот это уже хуже. То, что Роджер не верил какому-то Киму Букнеру, это одно, а вот то, что он скептически отнесся к мнению сестры, совсем другое. Ким протянул руку и погладил Николь по щеке. Прежде чем встретиться с братом Николь, прежде чем все изменится, он хотел еще раз удостовериться, что все произошедшее в минувшие двое суток не было сном.

— Спасибо.

Она нахмурилась:

— За что?

— За то, что верила в меня.

Ким наклонился и поцеловал ее в губы — нежно, мягко, наслаждаясь ее сладким ароматом. Она первой отстранилась. Ким посмотрел ей в глаза, увидел в них едва сдерживаемое желание и понял, что должен каким-то образом дать знать, что тоже верит в нее.

Николь толкнула стеклянную дверь и вошла в приемную детективного агентства. Ким вошел вслед за ней.

— Привет. — Рина поднялась из-за стола и смущенно улыбнулась.

— Как тут у нас? — Николь едва заметно кивнула, по взгляду Рины поняв, что разговор с братом будет не из легких.

Рина нажала кнопку интеркома и доложила:

— Роджер, Николь приехала. — Она виновато улыбнулась. — Извини, но он распорядился сообщить сразу, как только ты появишься.

Николь с деланным равнодушием пожала плечами:

— Удивительно, что огнедышащий дракон не ждал меня у входа.

— Таким я его давно не видела. — Рина боязливо понизила голос. — С утра завелся. Хорошо, что появился Питер с каким-то отчетом, иначе не видать бы мне покоя. Ты же знаешь, Роджер кого угодно может допечь.

Дверь офиса главы «Линдсей инвестигейшн» резко распахнулась, и из кабинета вышли двое мужчин. Один — Ким догадался, что это и есть Роджер, — решительно направился к столу секретарши, тогда как второй предпочел не спешить. Роджеру был свойственен агрессивный, напористый стиль. Питер же не торопился с выводами, а старался прежде всего изучить и проанализировать ситуацию со всех сторон.

Николь оказалась в нелегком положении: она не могла решить, кто из братьев в данный момент более опасен и больше ее раздражает — Роджер с его откровенным недоверием или Питер, рассматривающий Кима со скрытым любопытством.

Что касается Кима, то он, по крайней мере внешне, никак не выдал волнения. Предупрежденный Николь, он спокойно смотрел на Роджера, и его самообладание, похоже, еще больше раздражало главу агентства.

Николь постаралась скрыть усмешку.

— Привет, Роджер.

Он не ответил, не протянул руку Киму, даже не кивнул. Видя такое отношение, Николь решила обойтись без любезностей.

— Ты звонил Киту?

— Да, — бросил Роджер и перевел взгляд с Кима на Николь. — Я ему звонил. Он счел твою историю малоправдоподобной.

— Что ж, тогда нужно снять отпечатки пальцев Кима и сравнить их с имеющимися в деле.

— Да, так и сделаем.

— Я отведу парня в участок и займусь всей бумажной работой, — вызвался Питер. — Ты не возражаешь, сестренка?

Николь кивнула. Сейчас ей было не до споров, да и не устраивать же сцену на глазах у Кима!

— Нет, Питер, не возражаю. Честно говоря, я очень устала. И спасибо тебе за помощь.

Вот и отлично, подумала Николь. Предложение брата оказалось как нельзя кстати. Ей нужно было побыть одной, по крайней мере вдали от Кима Букнера. После всего случившегося пришла пора заняться анализом собственных чувств и возможных перспектив.

Питер шагнул к Киму:

— Я, как вы, вероятно, догадались, брат Николь. Меня зовут Питер Линдсей. — Он протянул руку. — Будем знакомы.

Легкая усмешка тронула губы Кима.

— А я Ким Букнер. — Он пожал протянутую руку. — Впрочем, вы это уже знаете.

Питер кивнул.

— Вся проблема в том, кто настоящий Ким Букнер и кто был арестован в нашем городе за угон.

— Надеюсь, мы это скоро выясним.

— Не сомневаюсь. — Питер достал из кармана связку ключей и взглянул на брата и сестру. — Вернемся через два-три часа.

Он, насвистывая, направился к выходу. Ким же задержался. Проводив взглядом Питера, он шагнул к Николь. В приемной стало вдруг так тихо, что было слышно, как тикают часы.

— Мы еще увидимся?

Она покраснела и мысленно обругала себя за столь явную демонстрацию чувств. Черт бы побрал Роджера и Рину — могли хотя бы отвернуться!

— Конечно.

— Хорошо. До встречи. — Ким кивнул и поспешил следом за Питером.

Николь тихонько выдохнула. Она отвезет Кима в аэропорт, посадит в самолет и пожелает счастливого пути. Пусть Ким возвращается к себе в Рединг. Поскорее. Пока у нее еще есть силы расстаться с ним.

Не говоря ни слова, Роджер стремительно прошествовал в кабинет и захлопнул за собой дверь.

Пойти к нему? Но зачем? Он достаточно ясно продемонстрировал свое отношение к ее взгляду на ситуацию с Букнером. Спорить с ним, когда он в таком состоянии, бессмысленно. Самое лучшее — это дождаться результатов, которые сообщит Питер, а уж потом принимать какие-то решения.

— Я пойду к себе, Рина, — бросила Николь и, не дожидаясь расспросов подруги, направилась в свой кабинет.

Однако ни отдохнуть, ни просто побыть одной ей было не суждено. Не успела Николь сесть, как в комнату впорхнула Рина.

— Тебе пришло несколько сообщений, — сказала она, помахивая розовыми листочками.

— Спасибо. — Николь прочла записи, сделанные аккуратным почерком. Ничего особенно важного или срочного. И слава Богу.

Тем временем Рина опустилась на стул и, закинув ногу на ногу, задумчиво произнесла:

— Кто бы мог подумать, что среди преступников попадаются такие красавчики.

— Ким не преступник.

Рина хитро подмигнула:

— Может быть, может быть… Но ты же не станешь отрицать, что он чертовски сексуален и мил.

Николь в упор посмотрела на Рину:

— Ты это к чему?

— Собираюсь задать вопрос, который почему-то никто другой так и не задал.

Николь мысленно пожелала подруге быть такой же откровенной с Роджером, возможно, тогда ее не так интересовала бы чужая жизнь.

— И что за вопрос?

Рина подалась к ней и полушепотом спросила:

— Между тобой и Кимом что-то есть?

— А почему ты так думаешь? — равнодушно отозвалась Николь.

Рина сделала большие глаза.

— О, перестань! Ты, может быть, и старалась изобразить безразличие, но я же видела, как смотрел на тебя Ким. Тут уж ошибки быть не может. Признайся, между вами что-то есть, правда?

Ну и ну. Если Рина заметила что-то, то, конечно, Роджер и Питер тоже обратили внимание на поведение Кима и сделали соответствующие выводы. Тем не менее Николь не собиралась ничего признавать.

— Боже мой, — продолжала Рина, не дождавшись ответа, — если бы тот, о ком я мечтаю, посмотрел на меня так же…

Николь подумала, что ей отныне уже не придется тешить себя фантазиями. Ей не надо придумывать мужчину своей мечты — у него есть лицо, потрясающее тело и даже имя. Ким Букнер.

Она покачала головой, отгоняя назойливо всплывающие в памяти картины.

— Извини, но рассказывать не о чем.

Рина надулась.

— Думаю, ты что-то утаиваешь, но настаивать не буду. Захочешь поговорить — я рядом.

Николь промолчала. Рина ушла.

Оставшись наконец одна, Николь откинулась на спинку кресла и закрыла глаза, заставляя себя расслабиться. К счастью, ее никто не беспокоил, и ей удалось подремать два часа. Разбудил ее стук в дверь.

— Войдите! — крикнула Николь.

— Привет.

На пороге стоял улыбающийся Ким. Николь хотелось подбежать к нему, обнять, прижаться к его груди, но она не могла позволить себе такую роскошь. Отныне — платонические отношения. Еще пара часов, и Ким Букнер исчезнет из ее жизни. Не стоит усложнять ситуацию, уступая соблазну.

— Как все прошло?

— Твой брат обошелся со мной весьма мягко. — Ким весело подмигнул ей.

Николь вовсе не хотелось знать, о чем разговаривали эти двое.

— Я имею в виду другое. Как все прошло в участке?

Вместо того чтобы сесть на один из стульев, Ким взгромоздился на край стола в опасной близости от Николь.

— Они сняли у меня отпечатки пальцев и сравнили с теми, которые у них были. Разумеется, никаких совпадений. Все обвинения с меня сняты. К несчастью, на свободе разгуливает парень, прикрывающийся моим именем, и, пока его не поймают, мне придется делить имя с преступником.

— Мне очень жаль.

— Да, ситуация чертовски неприятная, — согласился Ким. — Но это лучше, чем сидеть в камере.

Ей удалось выжать из себя подобие улыбки.

— По крайней мере теперь ты можешь вернуться в Рединг и отправиться на отдых.

— Ну, вообще-то я подумываю о том, чтобы задержаться здесь еще на какое-то время. Проделав такой путь, было бы грешно не осмотреть достопримечательности. Взял напрокат автомобиль и уже снял номер в отеле.

Ким вытащил из заднего кармана листок бумаги и положил перед Николь.

— Здесь название отеля и номер телефона на тот случай, если я тебе понадоблюсь. — Он взглянул на часы. — Теперь ты в курсе моих дел, а я убегаю.

Без нее. Николь ощутила еще один укол обиды. Вот все и закончилось.

— Куда?

— Мы с Питером решили немного размяться. Он пообещал показать город. Может быть, посетим парочку веселеньких заведений.

— Звучит неплохо. Что ж, желаю удачи. — Николь представляла, какие именно заведения поспешит показать гостю ее волокита-братец.

— Спасибо. — Ким направился к двери и, открыв ее, бросил через плечо: — Если будет время, загляну завтра.

Если будет время.

Когда за ним закрылась дверь, Николь застонала, проглатывая унижение и ревность, и закрыла лицо руками. Она же хотела порвать эти пока еще непрочные узы, связавшие ее с Кимом! Она же хотела отойти в сторону, чтобы избежать более глубоких и прочных отношений! Что ж, желание сбылось. Тогда почему так тоскливо на душе и так пусто внутри?

Николь погрузилась в работу и встала из-за стола лишь поздно вечером, когда все уже ушли. Она быстро добралась до дома. Оставила машину на стоянке и поднялась в свою квартиру.

Приготовив ужин, Николь без аппетита съела его, приняла душ и наконец легла.

Сон долго не шел. Николь лежала с раскрытыми глазами и старалась думать только о делах. В конце концов усталость взяла свое. Ей снова снился Стэн Хьюз, и, когда она проснулась, дрожа и обливаясь холодным потом, рядом не оказалось никого, кто вытер бы ее слезы, прогнал страхи и успокоил.

Глава 12

Попрощавшись с Митчем Кентреллом, Ким повесил трубку и устало потер лицо ладонью. Ситуация менялась слишком быстро, а он не чувствовал уверенности в себе.

Митч только что сообщил, что в отсутствие Кима поступило новое предложение о продаже бизнеса и ответ необходимо дать в течение недели. Пришло время принимать решение, которое могло в корне изменить жизнь Кима, решение, от которого зависело его будущее.

В Рединг Ким позвонил сам, и Митч, полагавший, что друг отдыхает на природе, изрядно удивился звонку из Сан-Бернардино. Ким рассказал ему о выпавшем на его долю приключении, и они от души посмеялись над его ошибкой в определении характера деятельности появившейся в гараже Николь.

Отсмеявшись, Митч настоятельно рекомендовал другу как можно скорее возвратиться и уладить возникшую проблему.

В принципе Ким уже знал, как ответит на предложение. За последние дни сомнения в целесообразности продажи бизнеса почти исчезли. Кому лучше от того, что он отказался от своих желаний и потребностей, принеся их в жертву ненасытному и страшному идолу, имя которому чувство долга? Разве не этот монстр потребовал от него разрыва отношений с Элен?

Впрочем, одернул себя Ким, последнее не совсем верно. Если бы Элен была безусловно важна для него и жизненно необходима, он не позволил бы ей так просто уйти.

Теперь в его жизни появилась Николь, и, принимая решение по «Мэйфлауер», Киму нужно было не забывать и о ней. Эта женщина, посланная ему судьбой, воплотила в себе все, что он хотел видеть в женщине. Ради нее он мог пожертвовать многим. Но, думая о ней, воскрешая в памяти минуты и часы их близости, Ким не имел ясного представления о том, какое место он займет в ее жизни и найдется ли ему вообще место. Да, в физическом смысле Николь отдала ему всю себя, но она ничего не сказала о своих чувствах. Он знал, что ее преследуют страхи и кошмары, видел, как уязвима она перед лицом демонов ночи, и… и ничего не мог с этим поделать.

— Проклятие, — пробормотал Ким, возвращаясь в кровать, на которой провел в полном одиночестве уже две ночи.

Он упал на смятые бессонницей простыни — белье в отеле меняли около полудня, а сейчас было только одиннадцать утра — и уставился в потолок.

Обстоятельства требовали от него скорейшего возвращения в Рединг, но уехать, не выяснив отношений с Николь, Ким не мог.

Что же делать?

Ким ударил кулаком по матрасу.

Вот уж упрямица! Отлично зная, где он живет, имея номер телефона, Николь ни разу не позвонила. Он ей не нужен? Нет, не может быть. Она отдавалась ему с неподдельной страстью, искренностью. Другое дело, что по ночам ее преследует кошмар, который стал результатом какого-то потрясения, изменившего восприятие Николь. Она отгородилась от всего мира барьерами, но Ким твердо вознамерился пробиться к ней и выяснить, есть ли у них шанс быть вместе. И на это у него осталось меньше двадцати четырех часов.

Ким не любил откладывать дело в долгий ящик, и через полчаса он уже был в детективном агентстве Роджера. Обаятельной улыбки хватило, чтобы Рина любезно позволила ему пройти в кабинет Николь.

Она сидела за столом, погруженная в изучение каких-то бумаг, и, лишь когда захлопнулась дверь, медленно подняла голову.

— Привет. — Голос ее прозвучал удивленно. — Что принесло тебя к нам?

Ким видел, что она рада его приходу: у нее сразу заблестели глаза и порозовели щеки.

— Пришел повидаться. — Ким не стал садиться на стул, а снова устроился на столе.

— Как тебе город?

Он не ответил. Ему вдруг захотелось прижать ее к себе, зацеловать до бесчувствия и увезти в отель, чтобы вновь насладиться ее сводящим с ума телом, вдохнуть аромат ее шелковистых волос, увидеть, как темнеют ее глаза, почувствовать нарастающее в ней желание. Но перед Кимом сейчас стояла другая цель.

— Я пришел сообщить тебе кое-что.

Николь насторожилась.

— Выкладывай.

— Завтра утром я возвращаюсь в Рединг.

В ее глазах мелькнула паника.

— Что-то случилось?

— Митч Кентрелл, мой компаньон, сказал, что поступило новое предложение продать магазин. Мне необходимо присутствовать на переговорах.

— Значит, ты все-таки решил продать бизнес? — Ей удалось справиться с волнением, и теперь ее голос звучал бесстрастно.

Ким кивнул:

— Если цена устроит, то да.

Николь переложила какой-то листок из одной папки в другую.

— А чем займешься потом?

— Пока еще не знаю, но вариантов предостаточно.

— Например?

— Открою детективное агентство.

Они улыбнулись.

— Знаешь, магазин был необходимостью, просто в то время отсутствовали другие возможности. Мне никогда особенно не нравилось продавать автомобили. Полагаю, пришло время заняться тем, что по душе. Сейчас я готов к переменам.

— Да, начинать заново нелегко, — задумчиво произнесла Николь, глядя куда-то в стену.

— Ты говоришь так, словно тебе это знакомо, — осторожно заметил Ким, понимая, что подбирается к запретной теме.

Николь вздохнула:

— Да, так и есть.

Ну, вот они и подошли к сути. Ким знал, что именно сегодня он должен понять причины ее беспокойства. И если после сегодняшнего разговора Николь все же отошьет его, то он по крайней мере будет знать, почему она не может раскрыться перед ним.

— Послушай, ты знаешь обо мне все: знаешь о моих родителях, о моем прошлом, о том, почему я хочу продать свой бизнес. Расскажи, почему ты ушла из полиции?

Ее реакция не стала для Кима неожиданной: губы поджались, глаза блеснули вызовом. Она встала и отошла к окну, из которого открывался вид на автомобильную стоянку. Человек, знакомый с психологией, сделал бы однозначный вывод: женщина пытается обезопасить себя и одновременно устанавливает между собой и собеседником эмоциональный барьер.

— Из-за того, что случилось с Стэном? — продолжал допытываться он.

Скрестив руки на груди — еще один выразительный жест, — Николь повернулась к нему. Судя по всему, вопрос Кима поставил ее в трудное положение. Наконец она заговорила:

— Я ушла из полиции, потому что несла ответственность за смерть Стэна. Что еще ты хочешь знать?

Начиная разговор, Ким был уверен, что готов ко всему, но резкость, жесткость, даже беспощадность ответа ошеломили его.

— Стэн погиб из-за меня. — Слезы подступили к глазам Николь, но у нее хватило сил сдержать их.

— Расскажи, — мягко попросил Ким, с нежностью вглядываясь в ее потемневшие от боли глаза.

Николь не привыкла к откровенности, но сейчас на кону стояло слишком многое — доверие Кима.

— В самом начале, когда я только начала работать в полиции, коллеги посмеивались надо мной, сомневались в моей выносливости и силе. Мне приходилось постоянно доказывать свою состоятельность, браться за самые трудные поручения. Я неплохо справлялась, но должного уважения так и не снискала. Потом моим напарником стал Стэн Хьюз. — Николь отвернулась к окну, и ее голос зазвучал как будто издали. — Стэн верил в меня, и рядом с ним я тоже верила в себя. Мы прекрасно сработались, и все было чудесно, пока… пока…

Ким не видел ее лица, но видел, как напряглись плечи, как повисли бессильно руки.

— Что случилось? Не молчи.

Она оглянулась, и на мгновение их взгляды встретились, но в ее карих глазах уже стояли слезы, и Николь опустила голову.

— Мы были на дежурстве, когда из участка позвонили и сообщили о подозрительном мужчине, скрывающемся в заброшенном доме на окраине. Когда мы вошли в этот дом, то обнаружили какого-то парня, судя по виду, наркомана. Позже выяснилось, что перед этим он ограбил магазинчик, а когда хозяин бросился за ним, мерзавец захватил в заложники пятилетнего мальчика. Мы этого не знали, но, увидев связанного, с заклеенным скотчем ртом ребенка, поняли, что дело серьезное. Похититель явно был не в себе. И когда Стэн предложил ему сдаться, он выхватил пистолет и отшвырнул мальчика.

Николь замолчала. Чувство вины за гибель Стэна не оставляло ее в покое даже по ночам, врываясь в сны жуткими видениями. Она убегала от прошлого, а оно упрямо преследовало ее.

Так, может быть, пришло время попробовать другой способ избавления от безжалостной пытки?

— Хочешь воды? — спросил Ким.

— Нет, не надо.

— Я тебя слушаю.

— Пока я развязывала мальчику руки, негодяй выскочил в окно и бросился наутек, но забежал в тупик. Стэн преследовал его. Когда я подоспела на помощь Стэну, они оба стояли друг против друга с пистолетами в руках. Мы попытались урезонить того человека, но он был невменяем. Наверное, уже успел принять дозу. Все произошло как-то вдруг. Услышав сирену, парень вскинул пистолет и навел его на Стэна. Я должна была убить преступника, но… но не смогла. А они выстрелили друг в друга одновременно. — Николь передернула плечами. — Боже… На меня будто столбняк напал. Иногда мне кажется, что я даже видела, как пуля вошла в Стэна. Кровь так и хлестала… Он умер у меня на руках.

Вот и все. Теперь Ким знал ее тайну, знал причину ее страхов, неуверенности и ночных кошмаров. Теперь ему было понятно ее поведение в ту первую ночь в мотеле. Теперь он понимал, в чем источник ее боли.

Ким подошел к Николь и обнял ее за плечи. Хрупкая и ранимая, эта женщина все еще пыталась сдержаться, казаться сильной. Как бы ему хотелось стереть из ее памяти ужасные, не дающие ей покоя картины, избавить от непереносимого бремени вины.

Но Ким лишь погладил ее по спине.

— Не кори себя.

— Стэн погиб из-за меня, — прошептала она.

— Ты не могла знать, что парень выстрелит.

Николь повернулась к нему, и Ким поразился бледности ее лица.

— Как ты не понимаешь, я должна была выстрелить сразу, когда преступник поднял пистолет! Этого требуют инструкции. — Она скрипнула зубами. — Если бы я поступила по инструкции, если бы сделала то, чему меня учили, Стэн остался бы жив. Я не смогла нажать на спуск. Все оказались правы, все, начиная с моих братьев и заканчивая коллегами-полицейскими. Я доказала свою ненадежность. На меня нельзя положиться. Я не справилась с работой.

— Что ж, ты совершила ошибку. Такое случается со всеми.

Николь высвободилась из его объятий, отступила к окну.

— Моя ошибка стоила человеку жизни. Стэн был моим самым близким другом. После того случая мне ничего не оставалось, как подать рапорт об увольнении. Так было лучше для всех. Кому нужен ненадежный напарник? А я… я больше не хочу брать на себя ответственность за других, — добавила она шепотом.

Ким задумчиво кивнул. Николь боялась совершить еще одну ошибку. Боялась, что подведет близкого человека, и поэтому отгородилась от всех. Недоверие к себе, к своим инстинктам, сомнение в способности принять правильное решение привели ее к одиночеству. Она страшилась пережить еще одну неудачу, испытать боль потери и гнетущее чувство вины.

— Я тоже вхожу в число других? — негромко спросил Ким, зная, что поступает, может быть, излишне жестоко.

В течение последних двух дней Николь сознательно избегала контактов с ним, потому что боялась сблизиться, и вот сейчас он поставил ее перед необходимостью взглянуть в лицо реальности.

Она вскинула голову и, прищурившись, посмотрела на него:

— О чем ты спрашиваешь?

Ким сунул руки в карманы джинсов, стараясь поддержать видимость спокойствия, хотя внутри у него все переворачивалось. Разговор мог привести к полному разрыву их отношений. Ким был твердо намерен бросить карты на стол — будь что будет.

— Разве не понятно?

— Нет, объясни.

— То, что случилось со Стэном, мешает тебе поверить в нас?

— А что может быть у нас с тобой? Наши отношения никак не связаны ни со Стэном, ни с моим прошлым. Да у нас и не было ничего. Дорожное приключение. Никто не давал никаких обещаний.

Зная, что она говорит это от отчаяния, Ким тем не менее почувствовал, как в нем вспыхнула злость. Черт возьми, с какой легкостью Николь свела их отношения к легкомысленной интрижке!

— Да, возможно, мы не давали друг другу обещаний, — сдержанно согласился он, — но ведь у нас было нечто большее, чем секс. Ты это прекрасно понимаешь, хотя и не хочешь признавать.

Не будь они в кабинете, куда в любой момент мог кто-то войти, он доказал бы Николь правоту своих слов. Он прижал бы ее к стене, устроил бы ей настоящую пытку и не отпустил бы до тех пор, пока Николь не признала очевидное: что он нужен ей.

— Извини.

Ким скрипнул зубами. За что она извиняется? За то, что произошло между ними в пути? Или за то, что она не испытывает к нему более глубоких чувств? В любом случае раздражение Кима нарастало.

— Мне не нужны твои извинения. Мне нужна ты. Я смотрю на вещи оптимистично. Урегулирую все вопросы и вернусь.

Она смотрела на него широко открытыми глазами, явно удивленная откровенностью, с которой Ким изложил свои намерения.

— Я не готова к этому.

— Ты не думала о том, что делаешь с собой?

— Что ты имеешь в виду?

— Ты считаешь себя виноватой в смерти Стэна, и чувство вины определяет все твои поступки. Возможно, ты это не осознаешь, но от этого ничего не меняется. Однажды ты допустила ошибку, проявила слабость. Пусть так. Но пора жить собственной жизнью, не оглядываясь на прошлое. — Ким перевел дыхание и уже мягче добавил: — Человек не может и не должен быть один. Не позволяй, чтобы один-единственный случай сломал все. Возможно, ты не захочешь это слышать, но я все-таки скажу. Я люблю тебя, Ники. — Ким неестественно громко рассмеялся. — Сам не верю, что смог признаться.

Тем не менее ему стало вдруг легко и спокойно. Ким почувствовал себя так, будто переступил некую черту, преодолел разделявший их барьер. Сделав шаг вперед, он протянул руку и коснулся щеки Николь.

— Может быть, ты сама не осознаешь, что чувствуешь то же самое. В таком случае я подожду. А может быть, я, глупец, верю, что когда-нибудь ты поймешь простую истину: тебе не надо ничего доказывать. Я люблю тебя такой, какая ты есть, и принимаю тебя со всеми твоими ошибками.

Его слова все перевернули. Николь не знала, что делать, как реагировать на них. Желание поверить всему, что сказал Ким, натыкалось на сомнение и неуверенность, ставшие частью ее натуры.

Она молчала, кусая нижнюю губу, глядя на него влажными глазами и, возможно, ожидая чего-то еще. Но у Кима после сделанного признания не осталось никаких аргументов, чтобы бросить их на весы в споре с этой упрямой женщиной, не желающей признавать очевидное.

Из приемной донеслись голоса, и в следующее мгновение дверь распахнулась. Николь вздрогнула и сморгнула нависшие на кончиках ресниц хрусталики слез.

Ким обернулся и увидел хмурого Роджера, стоящего посреди кабинета с папкой в руках.

— Где твои манеры, Роджер? — Николь была явно раздражена вторжением брата. — Если дверь закрыта, то это обычно означает, что человек не хочет, чтобы его беспокоили. Мог бы и постучать.

— Я не знал, что у тебя посетитель.

Николь закатила глаза.

— У тебя ко мне какое-то дело? Говори побыстрее, я занята.

Не обращая внимания на едва замаскированное желание сестры увидеть его спину, Роджер подошел к столу, швырнул папку на разложенные бумаги и посмотрел Киму в глаза.

— Насколько мне известно, обвинения с вас сняты. Вы еще не уехали?

Ким знал этот тип людей: с ними нужно держаться твердо, не уступать, не позволять себя запугать, но и не проявлять враждебности.

Он пожал плечами:

— Сначала мне нужно уладить кое-какие дела.

Роджер молчал, ожидая дополнительных объяснений, но их не последовало.

Молчание затягивалось, и первым его нарушил Роджер.

— Раз уж вы здесь, сообщу вам новость. Только что звонил Кит. Парень, пользовавшийся вашими документами, арестован вчера вечером во время полицейского рейда. Его настоящее имя выясняется.

Ким облегченно вздохнул. Одно бремя свалилось с плеч, а вот второе, похоже, придется тащить с собой.

— Спасибо. — Решив, что пришло время сломать лед в отношениях со старшим братом Николь, он протянул руку. — Это лучшая новость за весь день.

Роджер ответил крепким рукопожатием, и выражение его лица немного смягчилось.

— Наверное, я должен извиниться перед вами за неприятное недоразумение. Разумеется, мы готовы возместить причиненный ущерб.

Ким улыбнулся:

— Поверьте, в этом нет необходимости. Я ничуть не сожалею о случившемся, и о претензиях не может быть и речи. — «Пожалуй, — подумал он, — мне надо благодарить судьбу за неожиданный подарок».

Роджер по-прежнему не выказывал намерения покинуть кабинет сестры, и Киму ничего не оставалось, как попрощаться. Обняв Николь за шею, Ким поцеловал ее, надеясь, что делает это не в последний раз.

— Когда будешь готова расстаться с прошлым и подумать о будущем, сообщи мне, — прошептал он ей на ухо. — Ты знаешь, где меня искать.

Она молча кивнула.

Глава 13

— Да уж, веселенькое приключение. — Митч Кентрелл и Ким сидели за столиком в ресторане, куда пришли сразу после встречи с потенциальным покупателем. — Вижу, поездка пошла тебе на пользу.

Ким улыбнулся.

Друзья уже успели поделиться новостями, и Ким знал, что Митч сгорает от желания узнать подробности его незапланированной поездки. Отвечая на вопросы, он лишь пару раз — да и то вскользь — упомянул о Николь, чем только разжег любопытство друга.

— Ты не жалеешь, что отпуск сорвался? — спросил Кентрелл, потягивая вино.

— Нисколько, — ничуть не погрешив против истины, ответил Ким. — Я даже рад, что все получилось именно так.

Митч задумчиво кивнул.

— Кто она?

Ким отложил вилку и сделал знак официанту принести еще вина.

— Ты, как всегда, с ходу улавливаешь суть проблемы.

Митч пожал плечами:

— Я лишь знаю, что изменить мужчину способна только женщина, а ты изменился. Итак, это та самая… э-э-э… Николь?

— Совершенно верно.

— Ты и впрямь выглядишь куда лучше, чем до отпуска. — Митч внимательно посмотрел на друга. — Но вот морщинки на переносице появляются у тебя только тогда, когда ты чем-то озабочен.

Способность давнего приятеля подмечать нюансы выражения лица, тембра голоса и давать им правильную интерпретацию всегда изумляла Кима.

— Вообще-то мне действительно надо поговорить с тобой кое о чем.

Митч откинулся на спинку стула, всем своим видом демонстрируя готовность слушать. В свои тридцать лет он оставался холостяком и, если верить его утверждениям, вовсе не стремился обрести статус семейного человека. Высокий, темноволосый, с удивительно теплыми карими глазами и чувственным ртом, он легко сходился с женщинами и так же легко расставался с ними, не терзаясь при этом угрызениями совести. Новых подруг Митч не искал — они находили его сами, ему оставалось лишь выбрать одну из полудюжины претенденток. Больше всего Кима изумляло то обстоятельство, что его другу удавалось сохранять прекрасные отношения с бывшими пассиями.

Вместе с тем никто не назвал бы Митча легкомысленным плейбоем. Он умел работать, держал слово, отличался проницательностью и прозорливостью, и Ким всегда прислушивался к его мнению и советам.

— Итак?

— Прежде всего я хотел бы сказать, что принял решение по поводу «Мэйфлауер». Надеюсь, ты со мной согласишься.

— Абсолютно. Магазин надо продавать.

— Почему ты так считаешь?

Митч отодвинул тарелку и вытер губы салфеткой.

— Во-первых, нам предлагают очень хорошие условия. Тех денег, которые ты получишь за «Мэйфлауер», хватит для открытия нового бизнеса.

— А во-вторых?

— Торговля автомобилями не твое дело.

— Значит, продаем? — Ким поднял бокал и посмотрел на партнера.

— Продаем, но… — Митч хитро улыбнулся и тоже взял бокал. — Я уверен, что мы можем улучшить условия продажи.

— Отлично, а почему…

Митч поднял руку, призывая друга помолчать.

— Давай не будем портить чудесный вечер разговорами только о делах. Насколько я понял, есть тема поинтереснее.

И вот они и подошли к тому, что не давало покоя в последние дни. Вернувшись из Сан-Бернардино, Ким попытался отвлечься от мыслей о Николь и сконцентрироваться на работе, но получалось это не очень хорошо. Ему не хватало этой женщины, не хватало ее язвительных реплик, упрямства, нежности. Но больше всего не хватало определенности.

Он вздохнул:

— Не знаю, поверишь ли, но я влюбился в женщину, которая сначала заковала меня в наручники, а потом провезла через всю Калифорнию, чтобы сдать в полицию.

— Ты имеешь в виду ту самую «стриптизершу»?

— Да. Все случилось очень быстро, но сомнений нет.

Митч усмехнулся с видом человека, много повидавшего на своем веку:

— А кто сказал, что любовь приходит медленно? Иногда она застает тебя тогда, когда ее совсем не ждешь. — Он подался вперед. — Но почему ты вернулся один? Почему Николь не приехала с тобой?

— Ей нужно время, чтобы признать, что и она питает ко мне такие же чувства. — Ким сказал это не без досады, понимая, что, как он ни старается убедить себя в неизбежности позитивного решения Николь, остается вероятность и другого исхода: она могла уступить своим страхам, позволить им управлять сердцем и чувствами.

Митч ободряюще улыбнулся:

— Если тебе действительно нужна эта женщина, то, надеюсь, у вас все сложится.

— Спасибо. Я тоже надеюсь на это, но сейчас все зависит от Николь.

Официант принес ароматный кофе и шоколадный торт, и в разговоре наступила пауза — Ким с удовольствием воздал должное десерту, а Митч ограничился кофе.

— Что ты собираешься делать после продажи магазина? — спросил Митч.

— Планирую перебраться в Сан-Бернардино.

— Поближе к Николь?

— Отчасти, — не совсем искренне ответил он, понимая, что в случае неудачи с Николь вопрос о переезде отпадет сам собой. — Мне понравился город, и там я смогу начать карьеру юриста. Другие перспективы.

— Наконец-то ты познал мудрость жизни: на первом месте должны быть собственные интересы.

— Не знаю, как насчет мудрости, но отныне я буду ставить перед собой иные цели. Нельзя сделать счастливыми других, если ты несчастлив сам.

Ким подумал о том, как много перемен внесла в его жизнь случайно встреченная женщина.

Жаль, если эту новую жизнь он проживет без нее.

Сложив в папку бумаги по очередному делу, Николь раздраженно отбросила ручку и тяжело вздохнула. Два дня без Кима стали настоящим кошмаром: сосредоточиться на работе не удавалось, братья, друзья и знакомые вызывали только раздражение, а вечера и ночи только подчеркивали бессмысленность и безрадостность одиночества, на которое она себя обрекла. Лежа в постели, она раз за разом прокручивала в памяти его прощальные слова: «Когда будешь готова расстаться с прошлым и подумать о будущем, сообщи мне. Ты знаешь, где меня искать».

Как просто! Николь знала, что поступает трусливо, отказываясь поверить в возможность иной жизни, отказываясь от всего, что предлагал мужчина, полюбивший ее, несмотря на все ее недостатки. Ей недоставало самого главного: внутренней твердости, чтобы преодолеть неуверенность, перестать казнить себя за совершенную в прошлом ошибку.

Она встала из-за стола и подошла к окну, надеясь отвлечься от беспокойных мыслей, уносящих ее к двум дням счастья.

В дверь постучали, и вошла Рина. Она озабоченно посмотрела на подругу и покачала головой.

— Давай сходим в кино. Сегодня…

— Перестань меня опекать! Что у тебя? — Николь вернулась за стол и постаралась напустить на себя вид деловой женщины, умеющей справляться не только с чужими, но и с собственными проблемами.

Ким уехал, вернулся в Рединг. Без него жизнь вернулась в привычную колею серых, однообразных будней. Рина, видя состояние подруги, не приставала с расспросами, и даже братья старались лишний раз не попадаться на глаза и держались подальше.

Несколько раз Ким звонил, но разговор не клеился. Он ни о чем не просил, а у нее не хватало духу признаться в том, как ей трудно без него.

Через неделю она не выдержала.

В Рединге шел дождь. Впрочем, судя по метеосводкам, лило во всей Калифорнии. От Рединга до Сан-Бернардино.

Ким Букнер сидел в гостиной, тупо уставившись в экран телевизора. Такой вот день рождения. Вот к чему он пришел. Один. И в перспективе только работа, работа и работа. Без Николь жизнь словно утратила краски, все валилось из рук. То, чего Ким боялся больше всего, произошло. Наверное, ему суждено повторить судьбу отца, превратиться в мрачного мизантропа. Неужели из этого лабиринта нет выхода? Неужели все предопределено?

Он вздохнул и, поднявшись с дивана, подошел к окну. За пеленой дождя промелькнуло такси. Машина остановилась у тротуара, и из нее вышел человек в дождевике. Человек захлопнул дверцу и, бросив взгляд на окно, за которым стоял Ким, торопливо зашагал по дорожке к дому.

Странно. Кто бы это мог быть? Он никого не ждал. Нет, ждал, но та, кого он ждал, была далеко, за сотни миль от самого унылого на свете городка.

В дверь позвонили.

— Ты? — удивленно пробормотал Ким, узнав в стоящей на крыльце женщине Николь.

— Привет. — Она смущенно пожала плечами. — Не ждал?

— Ну… вообще-то… — Он замолчал, не зная, что сказать.

— Я помешала? — Николь заглянула в прихожую. — Ты не один?

— Один, — растерянно ответил Ким и тут же поспешно добавил: — Нет, не помешала.

— Можно войти? Тут, знаешь ли, идет дождь.

— Да, да, конечно, — спохватился он, отступая в сторону. — Проходи.

Николь смотрела на него и не могла отвести глаз. Ей хотелось броситься Киму на шею, прижаться к его сильному, стройному телу, почувствовать биение сердца, вдохнуть дурманящий запах. Вот чего не хватало ей все эти дни — ей не хватало Кима.

— Поздравляю с днем рождения, — с улыбкой сказала она.

— Ты для этого и прилетела? — недоверчиво спросил он. — Поздравить меня с днем рождения?

— Да. Не рад?

— Разумеется, рад. Снимай дождевик, располагайся. У меня есть бутылка шабли и торт.

— А у меня для тебя подарок. — Она посмотрела ему в глаза, и внутри у нее словно встрепенулись, взмахнув легкими крылышками, тысячи бабочек.

— Какой же? — Ким наконец-то пришел в себя и, перехватив взгляд Николь,подался ей навстречу.

Она отступила и начала медленно расстегивать пуговицы дождевика.

У него перехватило дыхание — под плащом не было ничего, кроме соблазнительного кружевного бюстгальтера и тонких полупрозрачных трусиков с вышитой на самом интересном месте розочкой.

— Нравится? — Николь повела плечами, и дождевик шурша сполз на пол. — Или ты предпочитаешь другой вариант? — Она повернулась к нему спиной и расстегнула застежку на лифчике.

Ким с трудом проглотил подступивший к горлу комок и шагнул к ней.

Она ощутила его желание с первым прикосновением горячих, жадных губ. В ней самой уже раскручивалась тугая пружина страсти.

— Ты в таком виде и прилетела? — прошептал он. — Немного рискованно, разве нет?

— Переоделась уже в аэропорту, — ответила Николь, чувствуя, как тает в его объятиях, как растворяется в захватившей их обоих темной, тягучей волне наслаждения. — Но ты так и не ответил, как тебе мой подарок.

— Жаль, день рождения бывает только один раз в году.

— У нас впереди еще много лет.

— От Сан-Бернардино до Рединга путь неблизкий.

— Мы могли бы устранить эту проблему очень легко. Ты переберешься на юг, начнешь все заново…

— Эй! — Ким отстранился и посмотрел на нее с притворным негодованием. — Ты, похоже, уже все решила? Не посоветовавшись со мной? А если я против?

— А ты против? — По ее губам скользнула провокационная улыбка, в глазах запрыгали озорные искорки, и Ким понял, что она пустила в ход свое самое опасное оружие.

— В общем-то нет. Но мне надо принять ответственное решение и…

— Тебе недостаточно предъявленных аргументов? — Николь опустила руки, позволяя ему рассмотреть подарок. — У меня есть еще несколько в запасе.

— Надеюсь, они столь же убедительны?

— В любом случае тебе придется оценить их все…

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13