Солдат удачи: В плену объятий [Натали Фабье] (fb2) читать онлайн

Натали Фабье Солдат удачи

Глава 1

Перов сидел понуро, в кресле не разваливался. Не до того было. Весь лоск слетел с этого важного господина.

— Андрей Петрович, — бормотал он, — прошу вас, умоляю, найдите Лизу. Она моя единственная дочь.

Киндинов тихо выругался. Он не забыл, что является дипломатом, но сейчас ему было не до дипломатических выражений.

— Вы понимаете, что это Центральная Африка, что здесь, в этой стране, у нас даже посольства нет? Я здесь и консул, и торговый представитель, и военный атташе! Что делать будем?

— Не знаю, ей-богу, не могу знать, Андрей Петрович.

Киндинов в упор рассматривал своего необычного собеседника. Красивый пожилой человек. Черные волосы с проседью, синие глаза. Перов — нефтяной магнат, и сюда он приехал ради заключения важного контракта. А зачем же девчонку потащил за собой? Из Москвы Киндинову звонили, призывая оказывать Перову всяческое содействие, поскольку тот прибыл с миссией государственного значения. А пока только то вышло, что девчонка пропала. Подавляя раздражение, Киндинов сказал:

— Давайте говорить, как деловые люди.

— Давайте! — торопливо подхватил Перов.

— Можно договориться с французами. Это их бывшая колония, и потому здесь стоят их войска быстрого реагирования, по-нашему — спецназ, десантники, ну и так далее. Но берут они не меньше наших, если не больше. Я, как вы догадываетесь, о деньгах, о вознаграждении. Без финансовых посул к ним и обращаться нечего. Нужна им ваша Лиза как дырка в голове! — не удержался Киндинов от язвительного замечания.

— Я заплачу, заплачу! Сколько потребуют!

— Очень хорошо. Только вы, однако, не суетитесь. А то они, увидев вашу щедрость, еще, чего доброго, подумают: ага, нефтяной магнат, ну так пусть он всю нашу армию содержит.

— О, я думаю, им все-таки присуще чувство меры… Достаточно будет, если они отправят десять человек, а я все расходы беру на себя плюс премия солдатам… не малая.

— Что ж, попробую.

Киндинов принялся звонить, с кем-то долго объяснялся, кого-то уговаривал, растягивая губы в улыбке и все теснее прижимаясь ими к телефонной трубке. Наконец, закончив разговор, он включил кондиционер на полную мощность и сказал Перову, предварительно бросив на него снисходительный взгляд:

— Все в порядке.

Но Перов как будто не слышал. Он сидел, уставившись в стену неподвижным взглядом. Его мучило раскаяние. Зачем было брать с собой Лизу? А все капризы и фантазии, ее просьбы… Папа, мы так редко бываем вместе… Папа, возьми меня на переговоры… Я, папа, твоей переводчицей буду… Вот и прокатилась! Не успела выйти из гостиницы — на восточный базар ей захотелось, подарок папе сделать, — как ее похитили. И что теперь? Он никогда больше ее не увидит? И всю оставшуюся жизнь будет корить себя, что так мало уделял ей внимания?

Очнувшись, Перов вяло бросил:

— Спасибо. Я сейчас же вылетаю в Париж, обстоятельства вынуждают меня к этому… Но все мои деньги, связи и возможности в вашем распоряжении.

* * *

— Ну вот, ребята, — ожесточенно бормотал капрал Анри Монсо, — на нашу долю выпала великая честь — спасти избалованную девчонку, освободить ее из плена у чертовых негров. И знаете, что я вам скажу? Если какая-нибудь стрела или копье этих дикарей ранит меня, вам предоставится возможность совершить еще более замечательное дело, а именно прикончить меня.

Сержант Шарль Вернье тихо отозвался:

— Можно подумать, что ты не впервые идешь на подобное задание. Уверяю тебя, все будет как надо.

Оглядев сидящих рядом членов команды, Анри увидел устремленные на него глаза, подбадривающие улыбки. Маскировочная краска скрывала черты лица, и казалось, будто улыбается сама ночь, тьма.

С этими хорошо обученными парнями, которых в спасательной команде, кроме него и сержанта, было еще трое, Анри прошел огонь и воду, так что он отлично знал, на что способен каждый из них в трудную минуту.

— А ты, сержант, как-то очень уж быстро согласился. Не прочь меня прикончить, да? — Анри шутил, однако в его голосе все же слышалось недоумение. Он уже в третий раз проверял комплектность своего вооружения.

— А для чего тогда друзья? Ты бы поступил так же ради меня… или я ошибаюсь?

В кустах послышался шорох, все насторожились и разом обернулись. Шарль высунул голову из укрытия, огляделся и прошептал:

— Анри, вся надежда на тебя. Вытащи эту девчонку! И тогда, черт побери, мы наконец-то свалим из этой дыры.

— Не сомневайся, все будет сделано в лучшем виде! — ответил Анри.

— Ты готов? — Вопрос сержанта прозвучал как команда к началу операции.

— Ты еще спрашиваешь? — Анри пригнулся как можно ниже, выскользнул из укрытия и на четвереньках стал подбираться к цели, которая находилась в двадцати метрах от них. Это была выложенная из камня небольшая хижина, похожая на пещеру.

Все знали, что Анри — лучший в отряде быстрого реагирования подрывник. В искусстве обращения с минами и прочими взрывоопасными предметами с ним не мог состязаться даже такой бывалый человек, как сержант Шарль Вернье, возглавлявший их команду.

Распластавшись по земле и стараясь не уронить оружие, Анри полз к объекту. Местность была открыта и хорошо просматривалась. Анри почти достиг цели и уже слышал мужские голоса. Они говорили на не знакомом ему языке, но интонации их разговора ясно свидетельствовали, что туземцы расслаблены и мало заботятся о бдительности. Это облегчало Анри выполнение задачи.

«Отлично, — подумал он, — и будем надеяться, что и дальше дело пойдет без помех».

Ночи в пустыне холодны, однако Анри обливался потом. Ему удалось быстро добраться до «хижины», возле которой, как он и предполагал, не было никакой охраны. Похитители свято верили в свою счастливую звезду, и это было только на руку Анри. Он с каждой минутой все больше убеждался, что данные, предоставленные им перед операцией, соответствуют действительности.

Анри бесшумно открыл то, что в подобных хижинах называется окнами. Просто просовывал руку в какую-то дыру, что-то там нащупывал в темноте. И на каждом шагу подстерегал риск взлететь на воздух, если он все же угодит в ловушку. Анри молил Бога: не дай нарваться на внутреннюю охрану! Выжидал, прислушивался, убеждал себя, что ситуация находится под его контролем. Вполне вероятно, что так оно и было. Анри тише вскарабкался на окно. Стараясь не шуметь, спрыгнул внутрь. Глаза, уже привыкшие к темноте, различили женскую фигурку, ровно вытянувшуюся на очень узкой лежанке — единственном предмете мебели в этой темнице. Пленница дышала глубоко и размеренно, так что не составляло большого труда догадаться, что она погружена в спокойный, безмятежный сон. Надо же! Не очень-то, судя по всему, переживает из-за того, что ее похитили эти дьяволы негры. А может быть, она вообще прекрасно чувствует себя среди них? Анри приблизился к лежанке и опустил руку на рот девушки. Зажал ей его, чтобы она не издала ни звука и не выдала тем самым его. А она, проснувшись, тотчас завертелась, как дикая кошка, и даже укусила своего спасителя за руку. Навалившись на нее всем телом, Анри прижал ее к постели и прошипел:

— Французский спецназ. Прекратите сопротивляться, мадемуазель! Я вытащу вас отсюда. Молчите. Надеюсь, вы меня понимаете…

Она затихла, тяжело дыша, потом часто заморгала, давая понять, что все поняла. Ее глаза, сверкавшие в темноте, были полны страха. Анри убрал руку с ее рта.

— Долго же мне пришлось вас ждать, — тихо сказала она по-французски. — Я могла сто раз погибнуть.

Опасность еще не миновала, следовательно, было не до выяснения отношений, и Анри мужественно подавил вскипевшую в его душе волну гнева.

— Мадемуазель, помолчите, — приказал он.

Однако пленница продолжала давать волю своим чувствам и нагло осыпала его упреками. Анри прошептал угрожающе:

— Мадемуазель, закройте рот и следуйте за мной! Не будем терять напрасно время!

— Какой прыткий, — возразила она, спуская ноги с лежанки. — Только где ж вы раньше-то были?

Анри промолчал. Мадам явно не из тех, кто за словом полезет в карман. Значит, он должен проявлять выдержку и благоразумие. Направляясь к окну, он жестом предложил пленнице следовать за ним.

— Подождите, где-то была моя сумочка, — сказала она.

— Забудьте! — прикрикнул Анри раздраженно.

Он обернулся, чтобы помочь ей вскарабкаться на окно. Но она и не думала торопиться. Распластавшись по полу, заглядывала под лежанку в поисках своей дурацкой сумочки.

— Мадемуазель, это невыносимо! — вспылил Анри. — Ваше поведение не укладывается ни в какие рамки, мадемуазель! — Он сгреб ее в охапку, потащил к окну и продолжал говорить: — Поймите, мы не на прогулке. И тут нет торговых центров, вам не понадобится кредитная карта. И вообще, не мешайте мне работать, мадемуазель!

Но его увещевания пропали даром. Девушке удалось выскользнуть из его «объятий», и снова она рванулась к лежанке.

— Я ждала вас здесь целых две недели, а теперь мне нужна всего одна минута, не больше.

Оглушить ее? Вынести из хижины в бесчувственном виде? У Анри чесались руки. А в наушниках шелестел встревоженный голос:

— Где ты находишься, черт побери? Время не ждет!

Кипевший от злости Анри ответил в микрофон:

— Я жду эту нефтяную принцессу, у нее какие-то проблемы с сумочкой. Но ничего, скоро мы выберемся отсюда. — Он держал в поле зрения дверь и мысленно подсчитывал потерянные секунды, из-за которых могли возникнуть очень большие неприятности. А «принцесса» все еще ползала под лежанкой. Анри уже почти умоляющим голосом сказал ей: — Поторапливайтесь же, прошу вас!

— Я нашла ее, — радостно вскрикнула она. Девушка торжествующе повесила найденную наконец сумку через плечо.

Она кивнула Анри, давая понять, что теперь уже точно готова покинуть место своего заточения. Обрадованный Анри перестал блюсти хорошие манеры. Плевать, что перед ним дочь миллионера, а он сам — француз, которому на роду написано в любых условиях дарить дамам знаки почтения. Он подсадил девицу на окно, а затем грубо вытолкнул наружу, напутствуя в дорогу:

— Быстро! Бегом отсюда!

Прежде чем исчезнуть в темноте, девица успела выразить свое отношение к его действиям:

— Полегче, служивый! Я все-таки жертва! Не забывайте об этом.

Анри печально вздохнул. Жертва! Да такая сама кого угодно съест. А он ради нее рискует жизнью. Выбравшись из хижины, Анри наклонился к девушке и сердито шепнул:

— Послушайте, дорогуша! У нас есть примерно девяносто секунд времени, чтобы покинуть это логово. Мы еще не потеряли шанс успеть на вертолет, который должен нас забрать. Извольте быстрее шевелить своей красивой попой, пока я не помог вам это сделать. Все понятно?

В темноте вспыхнули два огромных глаза. Из них пролился на Анри взгляд человека, готового затеять перебранку. Воин предостерегающе поднял руку, и это, как ни странно, возымело действие: девица на этот раз все же не вступила с ним в пререкания. А на то, чтобы пробираться к вертолету ползком, уже не осталось времени. Анри толкнул свою спутницу в плечо, знаками показал ей, что она должна следовать его примеру, и, пригибаясь, побежал к близлежащим кустам.

Спотыкаясь и тихо причитая, девушка бежала за ним. Вскоре они достигли укрытия. Шарль бегло взглянул на русскую и обратился к Анри:

— Джефф уже на месте встречи. Нам давно пора быть там же.

— Где там же? — спросила девушка.

— Беги, мы — за тобой, — ответил Анри другу, проигнорировав ее вопрос.

Шарль мгновенно исчез в кустах, а Анри шепнул девушке:

— Давайте быстрее за ним и пригнитесь как можно ниже.

Та, почувствовав, наконец, всю серьезность ситуации, на этот раз в точности выполнила указания француза. Анри, обернувшись, в последний раз окинул взглядом хижину, из которой только что вытащил пленницу. По опыту, приобретенному в подобных ситуациях, он знал, что в решающий момент чаще всего уже не думаешь о том, как тебе поступить, и все решает интуиция. Он, Анри, на свою интуицию вполне мог положиться. Он напряженно следил за местностью, и в то же время его взгляд то и дело возвращался к женской фигурке, бежавшей впереди. Ее длинная юбка путалась у нее между ногами и цеплялась за каждый встречный куст.

Еще теперь это досадное недоразумение! Из-за чертовой юбки они уже заметно отстали от Шарля. Вот так вот, свяжись с бабами… Анри энергично сжимал зубы, чтобы не заорать. Но приходилось и разжимать их. Не мог он удержаться. Рычал в спину девушке:

— Проклятье! Пошевеливайтесь! Быстрее надо, понимаете?

Эту девушку звали Лизой, на что Анри было глубоко плевать. Конечно, богатства ее отца волновали его воображение, но сейчас следовало думать не о них, а о том, как унести ноги. Она же вдруг остановилась как вкопанная. Ее гордость была задета грубостью этого солдафона, и она устремила на него ледяной взгляд. С нее, мол, достаточно, достаточно. Она не позволит какому-то французишке издеваться над ней, даже если он мнит себя ее спасителем. Да, две долгие мучительные недели она провела в маленькой душной келье, окруженная вооруженными охранниками, всеми этими глупыми варварами-неграми. Она устала, голодна. Целую вечность не мылась. А тут является какой-то тип, воображающий себя цивилизованным человеком, и помыкает ею, как будто она ему девчонка из публичного дома!

И когда она вот так утвердилась перед ним, надменная, поливающая его презрением, но в то же время дрожащая всем телом от ночного холода, Анри подумал, глядя на нее: а она, черт возьми, хорошенькая.

— Ну-ну, милая, только без сцен… — пробормотал он.

— Без сцен? Хорошо! — воскликнула она с нескрываемым сарказмом в голосе. — Однако я все же хочу внести некоторую ясность….

— Мадемуазель, потом, не сейчас, — взмолился Анри, — будьте же благоразумны и наберитесь терпения. Все, что вам нужно сделать сейчас, это поскорее попасть на вертолет, а для этого надо, извиняюсь, шевелить задницей.

Тут он присел и поднял что-то лежавшее под кустом. Приглушенным, но строгим голосом приказал:

— Дорогуша, мадемуазель, быстренько… подальше отсюда!

— Дорогуша? — возмущенно повторила она. Но ее голос потонул в оглушающем взрыве. Лиза в испуге припала к земле и сжалась на ней в комочек. Она увидела, как огромный огненный шар взметнулся ввысь. Казалось, он вырвался из преисподней и готов был разрушить все на своем пути. Земля вокруг, на несколько десятков метров, озарилась ярким светом. Солдат рванулся к девушке, чтобы прикрыть своим телом, навалился на нее сверху.

— А, испугалась, дурочка? — шептал он ей в ухо.

Теперь Лиза не нашлась с ответом. Несколько секунд они лежали неподвижно. Потом Анри вскочил и побежал.

Придя в себя, Лиза побежала тоже. Высокие каблуки, которые были бы кстати где-нибудь на вечеринке, тонули в сыпучем песке, как будто пустыня никак не хотела ее отпускать.

— Что это было? — спросила она, догнав Анри. — Что это так ухнуло?

— Противопехотная мина. Ее придумал мой соотечественник Сартр, чтобы она отрывала ноги всяким остолопам и разиням.

— А я думала, что он только книжки писал.

— Про книжки ничего не знаю, а вот мину он придумал отличную.

Лизе ужасно захотелось в Россию, домой. Она представила, как нежится в ванной, в теплой воде, а вокруг чистые пушистые полотенца и свечи, свет от которых отражается в зеленоватых плитках кафеля. И непременно бокал вина. Сказкам же о райской заграничной жизни она больше не будет верить. Здесь все сплошной обман. В России Сартра считают большим писателем, а он, оказывается, не прочь оторвать ей, Лизе, ноги, ее чудесные стройные ножки. Выходишь на улицу — а тебя хватают среди бела дня и увозят на край земли. Нет, это не для русской девушки.

— Проклятье! — вдруг выругался Анри.

— Что еще? — спросила Лиза, и в этот момент толкнул ее в спину.

Ее медлительность действовала ему на нервы. Он готов был прибить ее.

— Что вы топчетесь на месте? — крикнул он. После произведенного ими мощного взрыва необходимость таиться отпала, и они бежали, выпрямившись во весь рост.

Анри хотел еще что-то сказать, но вместо этого нагнулся и вытащил что-то из-под куста. Лиза увидела пластиковый пакет. Анри вложил в него пульт и нажал пальцем на кнопку ярко-зеленого цвета. Еще один мощный взрыв разорвал тишину ночной пустыни. На этот раз прогремело не так далеко от них, и Лиза, совершенно оглушенная, смотрела на расползающееся облако огня, потрясенная его красками.

— Сартр, да? — пролепетала она, с трудом приходя в себя.

— Сартр, да…

В это мгновение послышались пронзительные крики. Казалось, огромная толпа чем-то рассерженных, озлобленных людей, а то и духов, настоящих исчадий ада приближается к ним.

— Так! — воскликнул Анри. — Похоже, мы все-таки не успеваем…

Лиза испуганно взглянула на него:

— Не успеваем на вертолет?

— Именно!

— Не может быть!

— Хотел бы я так думать…

Лиза услышала слабый шум вращающихся лопастей вертолета. Ее сердце быстро забилось. Спасение ведь так близко, надо только добежать до ожидающей их машины!

— Бежим! — крикнула она, хватая Анри за руку.

Побежала сломя голову, не думая, что рискует подорваться на придуманной Сартром мине. Теперь бег давался ей легко, и каждый шаг являлся маленькой победой, и ей даже казалось уже, что не Анри ее, а она его, приунывшего, спасает от верной гибели. За спиной раздавались громкие голоса, крики и отдельные выстрелы. Лиза — комок энергии — то вся сжималась для прыжка, то неслась вперед с головокружительной скоростью, так что ветер свистел в ее ушах. Да это курьерский поезд, а не девушка, мелькнуло в голове у Анри. В слабых лучах света они увидели людей, бегущих к вертолету, в проеме открытого люка которого стоял солдат, поливая неприятеля автоматными очередями. И вдруг он упал как подкошенный.

— Ложись! — крикнул Анри, пригибаясь и придавливая Лизу к земле.

— Нет, бежим! — воскликнула она.

— Да все уже, не успели мы, — подавленным голосом возразил Анри.

От вертолета их отделяло небольшое расстояние, но оно было оголено и хорошо простреливалось.

Стрельба не утихала. Множество вспышек там и тут озарило темноту.

Анри разочарованно вздохнул.

— Быстро же ты сдался и пал духом, товарищ, — сказала ему Лиза. — Чего нос повесил?

— Послушай, все хочу спросить тебя, откуда ты так хорошо знаешь французский?

— У нас в России так повелось, что лучшие люди знают все на свете.

— Шутишь?

— Почитай русскую историю.

— Ну, как-нибудь на досуге… Если эти ребята, — Анри кивнул в темноту, откуда неслись выстрелы, — предоставят такую возможность.

— Знаешь что, не доводи меня до истерики. Ты такой пассивный… Меня это просто бесит! Мужчина ты или нет? Я назад в хижину не хочу!

Лиза поднялась с земли и решительно направилась к вертолету. Анри, мгновенно догнав ее, схватил за руку с такой силой, что она тотчас рухнула на землю.

— Они нас ждут! Они не улетят без нас! — крикнула Лиза.

Анри поднялся с земли и выпустил сигнальную ракету.

— Ну, ты и змей! Ну, ты и подонок! — задыхалась Лиза от гнева, поняв, что он дал вертолетчикам сигнал «отбоя».

— За мной! — снова схватил ее за руку Анри.

Лиза видела, как вертолет отрывался от земли. Надежда на скорое спасение растаяла как дым.

Глава 2

Они убегали в темноту, подальше от селения, торопились оторваться от погони. Анри прислушивался: не слыхать ли топота преследователей? Нет, те, кажется, здорово отстали, а может быть, и вовсе сбились со следа. Лиза злилась. На бегу, с трудом переводя дыхание, она давала волю чувствам, осыпая своего спасителя упреками. Она обвиняла его во всех грехах смертных, а главное, в том, что они не попали на вертолет.

— Это из-за тебя все! А они нас ждали!

По ее срывающемуся голосу нетрудно было догадаться, что она в шоке. Ее следовало успокоить. Но как? Анри не мог похвастаться большим опытом укрощения взбесившихся дам. Наконец он решил, что самое лучшее — устроить небольшой привал. Ей нужна передышка, да и ему тоже.

— Я очень хорошо все видела! Ты упустил единственную возможность спастись, преступно упустил!

Лиза испепеляюще смотрела на него.

«Значит, я еще после всего еще и преступник, — подумал Анри. — О Бог ты мой, за что мне все это? Мог бы сейчас преспокойно отдыхать дома, вместе со своей семьей, а вместо этого тащусь куда-то с сумасшедшей русской бабой и выслушиваю ее бред».

— Отдохнули? А теперь, пожалуйста, прикусите язычок и следуйте за мной, — решительно произнес он.

Его утешало по крайней мере то, что местность, по которой они передвигались, не была совсем безлесной пустыней вроде Сахары. Она напоминала ему родные места, юг Франции, где прошло его детство. Только почва здесь была каменистая. Кое-где виднелись кусты и одинокие корявые деревца. Они приблизились к холмам, которые местными жителями почитались за горы. Пока еще темнота выступала в роли их союзника. Найти бы какую-нибудь пещеру, соображал Анри. Запас воды у него есть, продуктов тоже: сухой паек. Он располагал связью и оружием, а это уже не что иное, как реальные шансы спастись. Его многому учили, и он многое умеет. Остается только дышать уверенностью, что он справится с ситуацией.

— Пойдемте, — приободрил он девушку. — Вы, главное, слушайтесь меня, и все будет хорошо.

— Говори мне «ты», — сказала вдруг она. — Я же говорю тебе «ты». Прямо говорю тебе все, что о тебе думаю. Вот и ты мне говори.

Анри не последовал этому указанию, во всяком случае пока, хотя с удовольствием высказал бы ей все. Мысли у него о ней не самые для нее приятные. Она, конечно, хорошенькая, но очень уж раздражает его своими дурацкими наскоками.

А их марш-бросок длился уже много часов, и Лиза, уставшая и этого бега по пересеченной местности, и от самой себя, готова была полжизни отдать за возможность по-настоящему отдохнуть. Но солдат безжалостно увлекал ее вперед. Он равномерно шагал своими огромными ножищами и, казалось, не чувствовал ни малейшей усталости. При этом еще держал ее под руку, не давая упасть. Какой деликатный! Одно слово — француз… Его профиль был резко очерчен, а маскировочная раскраска придавала его лицу пугающе жесткое выражение. А может, жестокое? Мало ли что у него на уме… Заведет куда-нибудь в глушь и… Вон какой у него квадратный подбородок и как вперед выдается! Прямо древний галл. А нос явно был когда-то перебит. Что ж, наверняка за дело изуродовали. Не случайно его глаза горят недружелюбным блеском, что-то задумал… «Нет, это у меня уже бред какой-то», — одернула себя Лиза. И вдруг она вспомнила своего последнего «жениха», а вспомнив, невольно рассмеялась. Вот уж кто забавно выглядел бы в подобной ситуации. Этот московский ее дружок и такси-то не умел остановить. Привык на БМВ своем кататься.

— Что вас так рассмешило, позвольте узнать? — спросил Анри, замедляя шаг, за что Лиза в душе поблагодарила его. У нее ныли ноги. Она чуть было не застонала.

— Возможно, тебе не очень понравятся мои слова, но я должна сказать, что больше не могу идти, — сказала она. — Если угодно, добавлю еще, что вымоталась и измучена вконец, мне остается только завидовать тебе. Потому что по тебе не скажешь, что ты устал.

— Я устал, но иду.

— Прекрасный ответ. Но твой пример не действует на меня вдохновляюще, и я перестаю идти.

Анри отпустил ее руку, внимательно взглянул на нее, затем поставил на землю рюкзак и сказал:

— Хорошо, присядь на пару минут, отдохни.

Лиза присела было на землю, но тут же вскочила.

— Что, попку уколола? — осведомился Анри злорадно. — Ничего, это бывает. Камешки тут кругом. Садись-ка на мой рюкзак и выпей воды. — Он протянул ей коричневую фляжку, предупредив, однако, чтобы пила она не много, так как имеющегося у него запаса им должно хватить надолго.

Лиза кивнула. Присосавшись к фляжке, она сделала большой глоток. Вода была теплой, но и такая ей доставляла удовольствие, и она старательно растягивала это удовольствие. Никогда еще она не испытывала такой жажды. Сейчас эта вода, отдающая привкусом металла, показалась ей во сто крат вкуснее любого дорогого вина.

Тот ночной холод, который не ощущался, пока они стремительно двигались, теперь давал себя знать. Лиза потирала руки, чтобы немного согреться.

— Замерзла, да?

— Ну, замерзла. Это ты тоже находишь забавным?

Не удостоив ее ответа, Анри расстегнул армейскую куртку, снял с себя футболку и протянул ее Лизе. Она смутилась и отрицательно покачала головой, но солдат упорно совал ей свое белье, приговаривая: надевай, не пожалеешь. Пришлось подчиниться. В этой футболке, накрепко впитавшей запах своего хозяина, Лиза чувствовала себя словно в мешке.

— Кстати, где ты так хорошо научилась говорить по-французски?

— Ты уже спрашивал. К твоему сведению, я знаю еще английский и немецкий. МГИМО хорошо учит.

— Мгимо? Это один из тех негров, что тебя похитили? А он откуда знает столько языков?

— МГИМО — это институт в Москве.

Анри усмехнулся, сам не зная чему, встал и начал всматриваться в темноту.

— Я хотела бы… поблагодарить тебя, человека, который меня вытащил из этой негритянской кучи дерьма. Не скажу, что ты мне очень нравишься, но я ведь должна быть справедливой, правда?

— Я всего лишь проделал свою работу, — ответил Анри. — Мне за нее платят. Ты вот что, побудь здесь, я сейчас вернусь.

— Как? Ты хочешь оставить меня здесь одну?

Она тревожно огляделась. Непроглядная тьма, окружавшая их, тотчас нагнала на нее ужас, от страха засосало под ложечкой.

— Не беспокойся! Я только посмотрю, не идет ли кто по нашему следу.

— А как ты это узнаешь?

— Меня этому учили.

— Кто ж ты такой? Джеймс Бонд?

— Не совсем, — усмехнулся он, — мое имя — Анри Монсо.

— А меня зовут Лиза Перова.

Похоже, это его не заинтересовало. Не слушая ее, он скрылся в темноте. Дрожь охватила Лизу, и у нее зуб не попадал на зуб.

Через несколько минут, показавшихся ей вечностью, он вернулся, и она немного успокоилась.

— Так вот, меня зовут Лизой. Скажи, ты никогда не устаешь?

— Я свалюсь с ног, как только мы доберемся до цели.

— А где она находится, эта цель?

— Вон там, — вытянул Анри руку в направлении горной гряды.

— Там? Но ведь это добрая сотня миль! — ужаснулась Лиза.

Француз вытащил из внутреннего кармана куртки карту, добросовестно прикинул по ней расстояние и сказал:

— Здесь не более трех миль.

— Ну, это совсем другое дело, — ответила Лиза с горькой иронией, думая о том, что и три мили скорее всего доконают ее.

Он спрятал карту в куртку и вдруг, нагнувшись, дотронулся до ее ноги.

— Эй, без рук! — запротестовала Лиза. — Решил воспользоваться моей беспомощностью? Ничего, я еще в состоянии защитить себя.

— Расслабься, красавица, — сказал Анри. — Я хочу только помочь. Сейчас тебе нужен массаж, тогда будет легче идти.

И он, не дожидаясь ее согласия, принялся делать ей этот массаж. Ловко и проворно летали по ее ногам его пальцы. Очень скоро Лиза почувствовала себя наверху блаженства. Развалившись на земле, больше не встречавшей ее острыми камнями, она в сладком полузабытьи бормотала о том, что сердита на него, Анри Монсо, обижена и никогда не перестанет испытывать к нему дикую ненависть. Это по его вине они преодолевают сейчас какие-то несуразные трудности, и все было бы иначе, если бы он не помешал ей сесть в вертолет, который быстро доставил бы ее в российское или французское консульство, где она могла бы принять ванную, хорошо покушать и поменять одежду. Но, с другой стороны, за этот отличный массаж она многое готова простить ему, и единственное ее желание — чтобы он не поторопился закончить свое дело прежде, чем она успеет испытать до конца все возможные в подобной ситуации удовольствия. Будь другом, Анри, не торопись, не кончай прежде времени! Анри, однако, закончил, когда счел нужным, совершенно не считаясь с ее пожеланиями, и позволил себе даже более чем равнодушно отпихнуть ее ноги в сторону. Лизе это понравиться не могло.

— Где тебя этому научили? — спросила она сердито.

— Да все там же, в отряде быстрого реагирования.

— Ну, я-то среагировать толком не успела.

— Прохлаждаться некогда, — сказал Анри, поднялся и протянул Лизе руку. — Скоро взойдет солнце, и будет очень плохо, если мы до этого не найдем себе укрытие.

Скоро впрямь начало светать. Лучи солнца разгоняли тьму, освещая безжизненное пространство. Лиза и Анри, собрав последние силы, бежали по пустыне.

— Ты думаешь, я все-таки смогу пробежать три мили? — спросила Лиза. — Вряд ли… Еще немного — и мне капут! Буду лежать на этой земле жалким, скрюченным комочком. А в газетах напишут: «Дочь русского миллионера нашла вечный покой в мертвой пустыне. Ее уморил Анри Монсо, солдат из отряда быстрого реагирования».

— Ты сможешь, я в этом не сомневаюсь! — заверил ее Анри.

Она посмотрела на него, и ей вдруг стало смешно оттого, что ночью он казался ей великаном. «Но все-таки, по меньшей мере метр девяносто», — подумала Лиза. Рядом с ним она чувствовала себя крошкой. Возможно, с его помощью она и доберется до цели.

— О’кей, генерал! Вы — приказываете, я — подчиняюсь.

— Вперед! — крикнул он, улыбнувшись.

— Йуху, — сымитировала Лиза победный возглас индейцев.

Еще час они шли в полном молчании.

Анри никогда не пасовал перед трудностями, но и он был измотан, а к тому же его донимал холод. Тело настойчиво просило отдыха и тепла. Вдруг он чуть не взревел от радости, заметив совсем близко что-то наподобие пещеры. Правда, сначала нужно ее осмотреть, проверить, насколько она безопасна и пригодна для отдыха. Анри оставил Лизу у входа, а сам, включив фонарик, проник внутрь пещеры.

— Ну как там? — достиг его ушей крик Лизы. Ее голос отразился эхом от стен. Они были гладкими, без углублений, в которых могла бы спрятаться какая-нибудь живность. Не наблюдалось и никаких признаков пребывания здесь людей. Но оставалась опасность наткнуться на змею. Анри вырос на юге Франции, где научился с уважением относиться к этим рептилиям, но возможность быть разбуженным одной из них никак не мог причислить к разряду желанных удовольствий. Он так устал, что едва мог смотреть, глаза болели. Казалось, он не спал целый год. Однако все же он постарался сконцентрировать внимание. И краем глаза уловил едва видимое движение. Так и есть, змея! Она уползала, почуяв присутствие человека.

— Черт побери, — прошептал Анри, вынув нож. Он в два прыжка настиг спасающуюся бегством тварь и быстро разделался с ней, отрезав голову. Еще раз осмотрелся. Конечно, пещера — не отель люкс, но для укрытия вполне подходила. Здесь они будут в безопасности и смогут отдохнуть.

— Что там такое? — снаружи послышался встревоженный голос.

Анри не хотел расстраивать девушку. О змее ей лучше не говорить, ведь она и так за последнее время очень много всякого пережила. «Она стойкий боец, — подумал он неожиданно. — Конечно, замечательно было бы, если бы наша встреча произошла где-нибудь на Лазурном берегу. Она все-таки чертовски хороша собой!»

Но сейчас никакие посторонние мысли не должны отвлекать его. Его, Анри, задача на данном этапе — охранять ее и ничего более. Он должен об этом постоянно помнить.

— Ничего страшного, входи! — крикнул он.

Лиза поспешила протиснуться внутрь, и тут только Анри осознал, что так и не удосужился убрать обезглавленную змею. Лиза ойкнула, увидев в тусклом свете фонарика ее бездыханную тушку.

— Она мертвая, — успокоил ее Анри, а себя мысленно выругал.

— Ты думаешь, от этого мне легче? — Лиза оглянулась, сделала несколько шагов назад. По ее виду можно было заключить, что она ожидает атаки целого полчища змей. Анри нагнулся и палкой поднял змею.

— Я думаю, что в жареном виде она тебе больше понравится.

— Ты собираешься ее жарить?! — воскликнула Лиза.

— Это лучше, чем совсем ничего. Уверяю тебя, жареная змея сделает наш рацион более разнообразным, — сказал Анри с непринужденной улыбкой.

— Кто ест змей, тот заболевает, — парировала Лиза.

— Ничего подобного. В китайской кухне змея — настоящий деликатес. — Он присел на корточки и поставил свой рюкзак на землю. А змею положил рядом.

— Располагайся, а я схожу поищу хвороста для огня. Маленький костер нам не помешает.

— Ты опять хочешь оставить меня одну? — спросила Лиза, косясь на лежащую у ее ног змею. — Да еще с этой мертвечиной!

— Теперь она уже не причинит тебе ни малейшего вреда.

Лиза убрала с лица волосы, и ее огромные глаза заблестели в полутьме каким-то странным голубым огнем. Лицо ее выглядело бледным и утомленным, что, однако, ничуть не уменьшало его привлекательности. Невольно возникало желание защитить эту девушку, чем-то помочь ей. Анри вполне убедился в этом на собственном примере. Он уже не сомневался, что у любого мужчины присутствие Лизы способно вызвать тревожное и сладкое сердцебиение.

Глава 3

Спустя час они сидели на земляном полу пещеры у маленького костра. Условия пребывания в этом укрытии оставляли желать лучшего и очень мало соответствовали тем удобствам, к которым они, особенно Лиза, привыкли, а все же потрескивание веток и тепло огня создавали уютную атмосферу, по крайней мере иллюзию ее. Над огнем, на импровизированном вертеле жарилось мясо змеи. Лиза все еще пребывала в подавленном состоянии. Она с трепетом посматривала на своего спутника, который сидел напротив и преспокойно занимался своими делами, не обращая на нее внимания.

Он достал из рюкзака тряпицу и принялся стирать маскировочную краску с лица. Постепенно вырисовывались его черты, уже могла разглядеть Лиза, что оно собой представляет. А ничего, приятное лицо, даже, можно сказать, красивое. Черные брови, темные глаза, характерный нос и выдающийся вперед подбородок. Так что рисунок у этого лица решительный, жесткий, впечатляющий. Лиза подумала, что при такой внешности Анри мог бы зарабатывать, и вполне неплохо, как модель или попробовать свои силы в кино. А он выбрал себе профессию военного и таскается теперь по пустыне с женщиной, которая ему явно несимпатична и совершенно чужда, подвергаясь при этом смертельной опасности — ведь стреляют здесь не понарошку.

— Мы останемся в пещере до темноты, — прервал он молчание, — а затем отправимся в Эль-Бахар. Это не очень далеко отсюда, это королевство такое, Эль-Бахар. Насколько мне известно, их король славится гостеприимством, особенно по отношению к французам.

— А к русским? — спросила Лиза агрессивным тоном, чего и сама от себя не ожидала. — И нельзя уточнить, насколько недалеко находится этот Эль-Бахар?

Анри спокойно достал из кармана своей куртки карту и начал, наверное, в десятый раз за последний час, изучать ее.

— Не далеко. А про отношение короля к русским ничего не слыхал. Но вполне допускаю, что он не имеет о них никакого понятия.

— Ладно, скажем, что я француженка, а по поводу «не далеко» можно узнать поточнее — сколько нам идти?

— Я так думаю, что всего лишь один дневной переход, — ответил Анри. — Как только мы окажемся на дружественной территории, ты будешь в безопасности.

— Еще один дневной переход? — воскликнула Лиза, сознавая, что ей не удастся преодолеть такое расстояние. Но мысленно она зацепилась за слово «безопасность». Как часто во время своего двухнедельного плена мечтала она об этой самой безопасности. Прежде, до похищения, она и не задумывалась никогда, что ей может в этом мире угрожать что-то, что сама ее жизнь может вдруг повиснуть на волоске. А теперь ее, конечно, долго еще будет преследовать страх быть похищенной.

— Как только мы окажемся в Эль-Бахаре, сразу же обратимся во французское посольство, и они организуют для нас самолет, чтобы мы поскорее попали во Францию, — объяснил ей Анри.

— Мой отец может послать за нами свой вертолет, — ответила она.

Анри удивленно поднял брови, покачал головой и тихо засмеялся.

— Что, собственно, тебя так рассмешило? — Лизе показалось, что он смеется над ней.

— Ты странная девушка, — ответил Анри и перевернул вертел над огнем. — Две недели ты провела, можно сказать, в тюрьме, а теперь тебя не устраивает обычный самолет, подавай личный папин вертолет.

— Я только думала… — пробормотала она.

— Ладно, все хорошо. Я знаю, о чем ты думала.

— Ах так! О чем же?

Лиза села, скрестив ноги, стараясь прикрыть их своим разорванным платьем. Она завернулась в футболку Анри. Стены пещеры защищали от ветра, и, сидя у огня, Лиза наконец-то согрелась.

Анри внимательно разглядывал ее, прислонившись к стене.

— Я всегда хотел понять психологию такой женщины, как ты. Богатые девушки, которые не считают отцовские деньги… — начал было он.

— Ты несешь чушь, — перебила Лиза и гневно посмотрела на него. — Дикую, несусветную, дерьмовую чушь!

— Почему же… Я, похоже, попал в яблочко, — продолжал он, не обращая внимания на ее гнев. — Давай порассуждаем. Итак, ты прибыла в страну, где идет гражданская война, чтобы здесь порадовать себя экзотическими покупками. Печальным результатом такой прогулки стало твое похищение.

— Я не придавала значения тому, что здесь происходит. Какое мне дело до их войны?

— Вот то-то и оно! А еще ты жила в полной уверенности, что любую проблему решат деньги. Деньги твоего отца.

— А разве не для того меня похитили, чтобы получить выкуп? Так что и тут все должны были решить деньги.

— Допустим. Но нет никакой гарантии, что похитители, получив выкуп, отпустили бы тебя. Об этом ты не подумала? О том, что они могли отрезать тебе голову, как я этой змее? Сварить тебя в котле и съесть?

— Не болтай ерунды. Получив выкуп, они тотчас отпустили бы меня.

— Милая моя, — ухмыльнулся Анри, — а тебе не приходило в голову, что тут дело в чем-то другом? Насколько мне известно, заплатить выкуп никто твоему отцу не предлагал. Для чего же тебя похитили? Может быть, все-таки для того, чтобы скушать?

— Ты вроде как ерничаешь, а такими вещами не шутят…

Анри отмахнулся и продолжал:

— Не берусь судить, что за удовольствие испытывает негр, кушая такую красивую девушку, как ты. Не согласился бы узнать это даже и за большое вознаграждение. Нет, предпочитаю получать деньги только за добросовестное исполнение своих прямых обязанностей. А моя работа порой сводится и к тому, чтобы спасать подобных тебе легкомысленных девчонок. Разных избалованных и капризных особ… — закончил он с раздражением. Но раздражался он уже, скорее, на самого себя. Выговаривая Лизе, он неотвязно думал о том, как она хороша. И о том, что все его брюзжание ломаного гроша не стоит. Просто он хочет оградить себя от ее обаяния.

Лиза заправила свои белокурые волосы за уши, и только одна непослушная прядь продолжала спускаться к слегка изогнутой брови. В свете огня голубизна ее глаз напомнила Анри море при закате солнца. Лиза постоянно покусывала губу, и эта милая привычка очень нравилась ему.

«Нет, черт побери, — размышлял он, — не время и не место затевать какие-то шашни. Да и кто я для нее? Солдат. Простой солдат. Один из многих, один из тех, кто, как она мнит, должен оказываться под рукой в нужную минуту и прислуживать ей… — И тут его мысли сбивались в сторону. Хочет ли он ей прислуживать? — Не хочу! — отвечал мысленно солдат на этот вопрос. — С какой стати? Мне бы только довести дело до конца, получить деньги, напиться… Это она, между прочим, виновата в том, что мы не добрались до вертолета. Сумочку вздумала искать! А потом эти ее дурацкие туфли, из-за которых мы потеряли столько времени! Если бы не это, я бы уже давно распрощался с ней. Правда, в таком случае я бы никогда не узнал, что ее правая грудь немного больше левой…»

Внутренний голос призывал Анри строже контролировать чувства и желания, не дать им разгуляться, а девушку воспринимать лишь как ту, ради которой его послали на серьезное задание. Он мысленно одергивал себя: «За подобными девицами, которых содержат папаши — нефтяные бароны, с их несметными богатствами, — волочится множество ухажеров, готовых выполнить любой их каприз. Эти красотки способны уютно прижаться к тебе в темноте, но это не значит, что они испытывают к тебе искренние и по-настоящему нежные чувства».

Анри вырос отнюдь не в достатке, скорее в бедности. И жизненный опыт подсказывал ему, что большие деньги и жизнь в роскоши очень мало способствуют нравственному развитию особ вроде Лизы.

— Я вовсе не избалована, — сказала вдруг Лиза, как будто прочитав его мысли. Пламя костра отражалось в ее глазах, и Анри казалось, что она осыпает его маленькими искорками. — К твоему сведению, я преподаю, я пишу статьи по лингвистике. Это — моя работа.

Анри снисходительно кивнул:

— Представляю, как натружены твои пальчики, когда ты стучишь по клавиатуре компьютера! Очень тяжелая работа!

Она высоко подняла брови, неприятно пораженная прозвучавшей в его голосе насмешкой, и они спрятались под нависшими на лбу волосами.

— Допускаю, что ты действительно работаешь, но не думаю, что живешь ты исключительно на свою зарплату. Очень в этом сомневаюсь, — продолжал насмехаться солдат.

— Ах, вот как? Ты считаешь, что мой заработок мне вообще безразличен? По-твоему, то, чем я занимаюсь, совсем ничего не стоит?

— Этого я не говорил.

— Нет, позволь, это звучит именно так.

Ему, возможно, не следовало затрагивать эту щекотливую тему. Ведь по большому счету его совсем не касается, как и на что она живет. Его задача — вернуть девушку к ее прежней жизни. А все прочее не должно его волновать. Им нужно продержаться еще дня два, и превращаться при этом в смертельных врагов совсем не обязательно.

— Знаешь, кто ты? — спросила она, слегка наклонив голову и разглядывая его как насекомое в микроскоп.

— Боюсь, сейчас я это узнаю, — вызывающе усмехнулся Анри.

А она вдруг посмотрела на него каким-то магическим взглядом, и он, встревоженный и, как это ни странно звучит, немного напуганный, внутренне подобрался, впрочем, не понимая толком, какая именно опасность ему грозит.

— Ты — сноб! — выкрикнула девушка.

Анри расхохотался. Тревога улеглась.

— Сноб?! — повторил он.

— Да, именно так!

— Пожалуй, я не так много зарабатываю, чтобы мог причислить себя к этой категории людей.

— А почему ты восстаешь против богатых людей?

— Я? Восстаю? Помилуй, какие у тебя основания обвинять меня в подобном?

— Что ты имеешь против нас, богачей?

— Да ровным счетом ничего. Просто мне не нравятся девицы, которые живут на деньги своих отцов и знать не хотят, как другим приходится биться за выживание.

Лиза сощурила глаза, и Анри показалось, что она готова залепить ему пощечину. Но до этого недошло. Она предпочла продолжить спор, а в словесных баталиях Анри был не очень силен, так что пощечина, правду сказать, вышла бы для него делом куда более простым и доходчивым.

— Почему ты так плохо обо мне думаешь, ведь ты совсем меня не знаешь!

— Ошибаешься, я знаю тебя очень хорошо, — ответил он, начиная злиться. — Я знал тебя всю свою жизнь.

Лиза пренебрежительно фыркнула:

— Ты думаешь, что если мы с тобой где-то когда-то случайно встретились, то я должна помнить об этом?

— Я имею в виду не лично тебя, — объяснил Анри, — а людей твоего круга.

— Моего круга?

— Вот именно!

— Ты… — Лиза негодовала. В порыве эмоций у нее вырвалось крепкое русское ругательство. До Анри дошел его смысл.

— Ну что ты, даме не подобает произносить такие слова, — прервал он ее с усмешкой.

Лиза промолчала и, глубоко вздохнув, задержала дыхание. При виде ее всколыхнувшейся груди Анри почувствовал сильное волнение. Лиза заметила, как жадно он смотрит на нее.

— Я не хочу больше с тобой спорить, — сказала она.

— Просто у тебя нет больше аргументов, не так ли?

Лиза бросила на него один из тех своих взглядов, от которых все ее знакомые каменели. С Анри, однако, этого не случилось, он не удивился и никак не забеспокоился. Тогда Лиза сделала вид, будто полностью его игнорирует, вспомнила о своей сумочке и переключила внимание на нее.

— Ты настоящая «пила», — пробормотал недовольно Анри.

— А ты — сама любезность.

— Помолчала бы!

Она подняла голову и посмотрела на него высокомерно, как смотрит королева на своего слугу.

— Если бы не ты, мы бы уже были в посольстве! — резко бросила она.

— Ну вот, начинается. Я еще и виноват. Да, действительно, мы были бы уже в посольстве, если бы ты не возилась, не искала свою сумочку! Вот и суди после этого, кто из нас более виновен в случившемся…

— А не ты ли дал сигнал «отбоя»?

Он резко повернулся к ней и заглянул ей прямо в глаза.

— На наших глазах был ранен или убит один человек, и я подал этот сигнал, чтобы избежать других жертв.

Он был прав. Расстроенная жестким выговором Анри, Лиза вся сжалась и притихла.

— Как ты думаешь, тот человек, он… — осторожно произнесла она.

Анри старался не думать о настигнутом пулей человеке. Он не мог знать, кто это был. В любом случае — один из его товарищей, и Анри в глубине души надеялся, что этот солдат остался жив.

— Я не знаю… — Анри строго взглянул на Лизу. — Но даже если он не погиб, а только ранен, этого уже достаточно, не так ли?

Лиза сжала губы, и ему показалось, что она сейчас заплачет. Но уже в следующий момент Лиза подавила в себе мимолетную слабость.

— Ну, хорошо, — сказала она, — это была моя ошибка. Прости, что я была одета не в джинсы и в кроссовки. Я не ожидала, что меня похитят. Если бы я только знала, что мне предстоит этот сумасшедший бег по пустыне…

Анри понимал, что он не имеет права ее осуждать, но не мог сдержать раздражения.

— Я вот что хочу тебе сказать, — воскликнул он. — Я и четверо моих друзей вылетели сюда, в эту дыру, чтобы вытащить твою задницу из негритянского дерьма. Мы бегали по пустыне, встряли в перестрелку, рисковали жизнями людей, которые находились в вертолете, а одного из наших ранили или убили. И после всего этого я не услыхал от тебя даже элементарного «спасибо»!

Даже при слабом свете огня Анри увидел, как бледное лицо девушки залилось краской, и понял, что попал в самую точку. Он решил закончить этот неприятный для них обоих разговор и, сняв вертел с огня, пальцем потыкал в мясо змеи.

— Уже готово.

— Как — уже? — засомневалась Лиза.

— Уверяю, тебе понравится. Это напоминает по вкусу мясо молодого петушка.

Лиза брезгливо отодвинулась от куска недожаренного мяса, бормоча, что скорее умрет, чем возьмет в рот эту гадость.

— Что-нибудь да надо кушать, — сказал Анри наигранно бодрым тоном. — А это намного вкуснее, чем консервы из тунца, которые нам выдают в армейском пайке. Зря ты отказываешься.

Он приступил к трапезе. Смачно жевал, показывая, что вкус змеиного мяса доставляет ему истинное наслаждение.

— Не голодна, да? — спрашивал он у Лизы. — Сомневаюсь! Думаю, как раз очень даже голодна. А скоро проголодаешься еще сильнее.

Лиза засмеялась и открыла свою сумочку. Он не поверил своим глазам. Два больших куска хлеба лежали в ней!

— Вот поэтому я и искала сумочку. Здесь ведь нет торговых центров, — напомнила Лиза Анри его фразу.

— Откуда у тебя хлеб? — тихо спросил он.

Оставив вопрос без ответа, Лиза продолжала колдовать над сумочкой, вытаскивая из нее кусочки засохшего мяса, половину апельсина, горсть фиников.

— Все очень просто, — сказала она, — всякий раз, когда мои похитители приносили еду, я съедала только половину, а остальное прятала. Бывали случаи, когда они забывали меня накормить, и тогда я использовала свои запасы.

Она слегка пожала плечами, показывая, что это экономное и разумное расходование пищи не составило для нее большого труда.

— Ты прятала часть своей еды?! — воскликнул Анри. — Черт побери, это заслуживает уважения!

Многие в ситуациях вроде той, в какую попала Лиза, пасовали, тем более женщины. А она, голодая и мучаясь страхом неизвестности, делала все, чтобы выжить. Более того, она строила планы спасения, верила, что все для нее закончится благополучно. Твердый характер у этой девчонки, ничего не скажешь. Лиза сразу возвысилась в глазах Анри. Она даже словно все поднималась и поднималась на недосягаемую высоту, и чем с большим восхищением он следил за ее восхождением, тем сильнее испытывал сексуальное влечение к ней.

— Это ведь объяснимо: я не знала, что на уме у моих «хозяев» и долго ли будут они кормить меня. Поэтому я сразу решила хоть немного прятать на крайний случай, — увлеченно рассказывала девушка.

Анри задумчиво кивал. Их взгляды встретились, и Лиза умолкла. Кое-что смекнула.

Анри тоже молчал. Он даже вспотел.

Нужно было выходить из неловкого положения. Лиза странно засмеялась, и его сердце дрогнуло: неужели она раскусила его, угадала все его тайные помыслы?

— А как насчет кусочка хлеба к мясу? — весело, почти игриво спросила Лиза.

— Не откажусь, принцесса… — с готовностью откликнулся он, — было бы неплохо. Спасибо!

Их пальцы соприкоснулись, и от этого соприкосновения по его и ее телу потекло тепло. Лиза отчетливо проговорила:

— Нет, Анри, это я тебя благодарю.

Глядя в ее голубые, как море, глаза, он почувствовал, что между ними протянулся невидимый мостик. Еще очень хрупкий, но в его существовании Анри не сомневаться не мог.

Глава 4

Лизе казалось, что Анри непременно почувствовал, как слова благодарности, произнесенные ею, что-то изменили в их отношениях. Она должна была произнести их гораздо раньше, но сделала это только теперь. И тут же ее накрыла горячая волна. Ощущения были очень приятные, но мало ей знакомые, и она не знала, как совладать с собой. А в чем, собственно, дело? Да в том, что ей нравится этот Анри, хотя еще вчера она голову дала бы на отсечение, что мужчина подобного типа никогда и ни при каких обстоятельствах не внушит ей симпатии. Его образ и сейчас отнюдь не представлялся ей идеальным. Может быть, ей только воображается, что этот человек пришелся ей по вкусу?

Надо сказать, в сердечных делах ей вообще никогда не везло. Любовь обходила ее стороной. Иначе бы не пришлось ей три раза разрывать помолвки — сначала с врачом, затем с адвокатом и наконец с университетским профессором. И как было не разорвать, если этих парней интересовали главным образом деньги ее отца? Ну, разве что у профессора, знатока французской литературы, имелись и кое-какие другие интересы. Лиза даже начала надеяться, что найдет с ним общий язык. Но он замучил ее и всех ее домочадцев цитатами из Аполлинера и Поля Валери, и Лизе пришлось расстаться с ним.

Анри явно не склонен поражать ее воображение литературными познаниями, а к богатым людям относится так, словно они его личные враги. И это, пожалуй, совсем не плохо. Но, как ни крути, он из чуждого ей мира, где царят грубые нравы, похищают людей и без долгих разговоров стреляют друг в друга. Чем же объяснить то сердцебиение, которое вызывает его присутствие?

…Лиза поймала взгляд его карих глаз, и у нее перехватило дыхание. Она опять почувствовала теплую волну по всему телу. «Невероятно! — проносилось в ее голове. — Краткое прикосновение его руки пробудило у меня такие бурные ощущения. А что же будет, если он вдруг поцелует меня?» С легкой дрожью она взглянула на его рот. Что за вздор! Нет уж, лучше отбросить все эти мысли. С какой стати ему ее целовать? Он вполне ясно изложил свое мнения о ней. Он к ней совершенно не расположен. И уже по одной этой причине между ними ничего не может быть.

Но когда их взгляды встречались, Лиза, словно не ведая, как ей вести себя, или стараясь скрыть свою растерянность, принималась безбожно кокетничать и одаривать солдата затейливыми улыбками.

Он смутился. И она смутилась, когда он, перестав отводить глаза, прямо взглянул на нее.

— Никак не пойму, чем здесь пахнет, — пробормотала Лиза.

Анри мог бы сказать, что пахнет опасностью для ее девичьей чести. Но не сказал. Терпеливо и основательно объяснил, что запахи идут от сгорающего в огне кустарника. Он даже предался воспоминаниям, исполненным для него истинной поэзии:

— Если бы мы были у нас, на юге Франции, я бросил бы в огонь ветки одного душистого кустарника. Ты не представляешь, какой чудесный от них запах!

— Ты южанин? Вот откуда у тебя такое произношение!

— А что, произношение самое что ни на есть отличное, — гордо ответил Анри и засмеялся.

Лиза стала вторить ему. Смеялась от души. Но едва ли понимала, что ее так развеселило. Снова она почувствовала некий жар, разлившийся по всему ее телу. А надо бы держать себя в руках. «Не то место, и не то время, и мужчина не тот, — внушала она себе. — Какого черта я гогочу, как глупая курица? Забыла, кто я и кто он? И какой у меня папаша?»

Может, и не забыла, но смех остановить не могла. Сидела посреди пустыни, в маленькой, темной пещере и хохотала, как последняя дурочка. Во до чего довело ее волнение! Неужели этот парень в самом деле вскружил ей голову?

А он рассказывал о своих родных местах. Лиза, перестав смеяться, притихнув, молча наблюдала и видела перед собой человека, сияющего от счастья.

Он вспоминал о своем доме, о родителях, повествовал о лошадях, о живописных закатах и о многом другом. Он говорил о своем детстве, а Лиза пыталась воссоздать в своем воображении обстановку, в которой он формировался как мужчина. С его лица исчезли строгость и жесткость линий, на его губах заиграла улыбка. Девушке хотелось разделить с ним его радость. Без этого она чувствовала себя одинокой и невольно ревновала Анри к его дому и его семье.

Зараженная его откровенностью, раскрылась и Лиза, поведала ему то, что не рассказала бы и лучшей подруге. Мать умерла, когда Лизе было всего три года, и отец определил ее в интернат. Во время каникул отправлял ее путешествовать — в Испанию, Францию, Италию или Швейцарию, тогда как ее тянуло назад, в Россию, к отцу, в ту маленькую квартирку, где они жили еще вместе с мамой.

Но не было мамы и маленькой квартирки, а были роскошные апартаменты, где ей, Лизе, не находилось места. Казалось бы, на что жаловаться? Она имела все, о чем многие могут только мечтать.

Вот только нет дома, в который хотелось бы возвращаться снова и снова. Принадлежащая ей комната в доме отца — совсем не то гнездышко, где можно укрыться, помечтать или поплакать о чем-то несбыточном. В душе Лизы накапливалась грусть одиночества, она чувствовала себя обделенной.

— Я мечтаю о простых человеческих радостях, о своем доме, семье, любимом муже, детях. Я хочу уюта и покоя, как любая другая женщина, — простодушно излагала она солдату свои чаяния.

И услыхала в ответ:

— Мои братья говорят, что нет ничего лучше скачки на лошадях…

— Вот как, твои братья это говорят? — перебила Лиза раздосадованно.

— Да, у меня их двое — Жак и Марсель.

Он глух к ее проблемам и мечтам. И ей остается только завидовать его счастью. Как часто она мечтала о том, чтобы у нее были брат или сестра, с которыми можно играть, ссориться, а потом мириться и, что самое главное, делиться своими тайнами.

— А я — единственный ребенок, — проговорила она глухо.

— О, как я хотел быть единственным ребенком в семье! — вырвалось у Анри.

— Поверь мне, — сказала Лиза, закрывая колени подолом изорванной юбки, — это не так здорово, как тебе кажется.

— Конечно, теперь, когда мы все выросли, приятно сознавать, что у меня такая большая семья, — ответил Анри. — Но в детстве мне казалось, что достается за всех именно мне. Я ведь старший.

— А сколько у тебя вообще этих братьев и сестер?

— Два брата и сестра Натали.

— Четверо детей? — изумилась Лиза.

— Это обычное дело для юга Франции. Кроме того, у нас большой виноградник, еще есть пара лошадей, которых обожают мои братья. Живем безбедно, но ради этого приходится трудиться в поте лица. А мне захотелось посмотреть свет, вот я и выбрал солдатскую стезю. И не жалею.

— С трудом представляю себе твою жизнь.

— По крайней мере, у тебя есть шанс убедиться, что я хорошо готовлю, — шутливо проговорил Анри и сунул под нос девушке аппетитно пахнувший кусочек мяса.

Она с отвращением отодвинулась:

— Нет, нет, спасибо за угощение.

Анри удивленно поднял брови:

— Как, до сих пор не проголодалась?

— Ты полагаешь, я могу съесть эту гадость только потому, что ты меня завел?

Анри помолчал, размышляя. Он ее завел? Когда и как это случилось? И чем закончится?

Тут на его глазах произошла неожиданность: Лиза, отщипнув небольшой кусочек мяса, отправила его в рот. Похоже, она сделала это прежде, чем успела хоть как-то обдумать свои действия. Что из этого следует? Он до такой степени ее завел, что она действует уже как сомнамбула? С минуту Лиза жевала мясо, потом проглотила.

— Ну, — спросил Анри осторожно, — как?

— Не так страшно, как я себе представляла, — ответила Лиза.

Мясо было действительно вкусным.

— Не хотите еще кусочек? — предложил Анри.

— Вы умеете уговорить. Можете считать себя победителем.

Анри изрек:

— Проигравший — этот тот, кто, проигрывая, выигрывает.

Ввернул он здорово, и Лиза с удивлением посмотрела на него. Ей пришло в голову, что этот парень не проигрывает никогда.

— Да вы философ! — И она деланно рассмеялась.

* * *

Во французском посольстве, в Эль-Бахаре, атмосфера царила напряженная. Сержант Шарль Вернье не отходил от телефона. То и дело слышался его голос:

— Так точно, командир. Мы ждем дальнейших указаний.

Он вдруг бросил гневный взгляд на солдат, находившихся в кабинете. Они, как и он, проклинали тот день, когда согласились помогать этим богатым русским. Теперь всеобщий любимец Анри со своим «прицепом» шатается по пустыне неизвестно где и неизвестно как, если, конечно, еще жив. А для них, солдат, нет ничего хуже, чем сидеть в ожидании и бездействии, сознавая, что в данной ситуации ничем помочь Анри они не могут. Связь по каким-то причинам не работала. И это их злило. Внезапно телефонные провода донесли голос полковника. Вернье ответил ему:

— Господин полковник, если вы распорядитесь послать меня и мою команду на поиски, менее чем через час мы будем готовы приступить к заданию. Мы обязательно найдем их и организуем переброску.

— Ни при каких обстоятельствах я не отдам такого приказа, — ответил полковник. — Мы не можем рисковать еще раз. Деньги — это хорошо, но жизнь моих солдат мне дороже.

— Понимаю, — ответил Шарль, хотя все это ему не нравилось. Он положил трубку и сказал остальным: — Они не хотят политической огласки.

— А потому — подыхай Анри с русской дамочкой в этой чертовой пустыне, так, что ли? — возмутились солдаты.

— Можно сказать, что так.

— Я чего-то не понимаю… Разве папаша этой девицы недостаточно богат, чтобы использовать все средства для освобождения своей дочери? — спросил Дин.

— Дело в том, что Перов еще не знает о случившемся, — объяснил Вернье. — Никто пока и не собирается сообщать ему.

— Я уверен, что Анри обязательно спасет и ее, и себя, никто другой не справится с этим заданием лучше, чем он, — заверил Дидье.

— Да, ты прав. — Шарль подошел к открытому окну кабинета и посмотрел на оживленную улицу.

Его взгляд достиг песков пустыни. Чужая страна, замкнутая для пришельцев и полная опасностей.

* * *

Анри, стоя у входа в пещеру, осматривал расстилавшуюся перед ним иссушенную местность. Солнце нещадно палило, раскаленный воздух затруднял дыхание. Жаркие волны накатывались одна за другой, от жары слипались глаза. Но Анри уже не раз бывал в пустыне и испытал на себе все эти трудности. Самое главное — добраться до воды, ибо тех запасов, которыми они располагают, хватит ненадолго.

Похоже, их никто не преследует. Прекрасно! Есть шанс спастись. Хотя еще вопрос, найдет ли Лиз в себе силы на новый переход по пустыне. Впрочем, не только это волновало Анри. За годы службы он еще ни разу не вступал со своими подопечными в личные разговоры. Это могло привести к утрате бдительности. А расслабляться нельзя. Они с девушкой не должны держаться как враги, но и доверительных отношений между ними не может быть.

А с другой стороны, как же быть нормальному мужчине, как ему сохранять спокойствие, если его спутница настолько красива и обаятельна?

Анри вернулся через узкий вход в пещеру.

— Ты видел там что-нибудь интересное? — спросила Лица. Ее невозмутимость показалась Анри наигранной, в ее голосе ему послышалось скрытое волнение.

— Нет, — ответил он. — Как только стемнеет, мы опять отправимся в путь. Ночью становится прохладнее, и нам будет легче двигаться. Пока поспи немного.

Анри носком ботинка сгреб оставшиеся от костра угольки в кучу.

— Спать, здесь? — запротестовала Лиза.

Солдат отвернулся, чтобы не видеть в ее глазах страх.

— Ну да, здесь. Знаешь, я звонил в отель «Хилтон», но, к сожалению, там нет свободных мест.

— Очень смешно! Настоящий солдатский юмор! — фыркнула Лиза.

— Как умеем, так и шутим, — смиренно ответил Анри.

Лиза начала устраиваться поудобнее, что было почти невозможно.

— Представь себе, что ты в палаточном лагере, — подбадривал ее Анри.

— Никогда не бывала в палаточном лагере, — отрезала она.

— Это меня не удивляет.

Лиза пробормотала что-то невнятное. Он слышал шуршание ее одежды, пока она, наконец, не успокоилась.

— Послушай, — сказал Анри, — от нас ничего не зависит, и мы никак не можем изменить создавшееся положение. Жара не позволяет нам двигаться вперед, тем более что воды у нас совсем немного. Нам остается только смириться и хорошенько, насколько это возможно, отдохнуть.

Лиза взглянула на вход в пещеру, затем на Анри:

— А что, если кто-нибудь сюда влезет, пока мы будем спать? Что тогда? Отвечай, бесстрашный герой!

Опять она настроилась недружелюбно по отношению к нему. И это казалось Анри более для них обоих безопасным.

Уже с закрытыми глазами он сказал:

— Уверен, что твои похитители все еще празднуют победу. И это помогает нам выигрывать время. Но если они уже спохватились, бросились в погоню и находятся где-нибудь поблизости, мы услышим их раньше, чем они сюда пожалуют.

За долгое время службы Анри научился спать с полуоткрытыми глазами и даже во сне быть начеку. Лиза задремала с полной уверенностью, что пока он рядом, ей нечего бояться.

Глава 5

Во сне Лиза застонала, и Анри тотчас насторожился. Он взглянул на вход, чтобы убедиться, что их никто не обнаружил. Лизу явно беспокоила какая-то боль. Анри подпер голову локтем и стал наблюдать за ней. То, что он увидел, напугало его. В слабом свете затухающего костра было заметно, как изменились черты ее лица. Она металась, как в жару, и шептала слова, которых Анри не мог разобрать. Чутьем он угадывал, что за ее страхами, рвущимися наружу, не стоит что-либо определенное и реальное. Она борется с демонами — демонами собственного воображения. Сердце солдата сжалось от жалости. Он стискивал зубы, удерживая себя от того, чтобы разбудить Лизу и не утешить ее. Его успокоительные слова, скорее всего, смутят ее, и еще не факт, что она примет его сочувствие.

Но долго это не могло продолжаться. Слишком уж мучили ее кошмары.

— Лиза, — тихо позвал Анри и протянул руку. Но прикоснуться к девушке все же не решился. «Оставь ее, не мешай», — сказал он себе. И с нежностью продолжал смотреть на нее, эту сильную девушку, по щекам которой катились слезы. Плачет во сне! Что же беспокоит ее? Возможно, ее ужасные сновидения связаны с пережитыми в плену страданиями. Ведь наверняка похитители грубо обращались с ней.

Во время их побега Лиза выкладывалась из последних сил. Анри видел это. Но она не сдавалась и не просила пожалеть ее и вынесла до конца их сумасшедший марш. А во сне расслабилась…

«Что же делать? Как ей помочь?» — лихорадочно соображал Анри. Наконец, вкладывая в голос максимальную бодрость, он воскликнул:

— Эй, красавица!

— Нет! — услышал он в ответ отчетливо произнесенное слово. И оно странным образом успокоило его.

Что и говорить, сильная девушка. Она сама не подозревает, сколько сил в ней заложено. Даже во сне она защищается и не позволяет себе раскиснуть. Анри слегка коснулся ее плеча. Кожа у нее прохладная, а во всем его теле после этого прикосновения начался прилив тепла. Такое впечатление, будто его пронизал электрический заряд.

— Все будет хорошо. Здесь ты в безопасности, — тихо убеждал он ее.

То ли его прикосновение, то ли голос подействовал, но Лиза вдруг успокоилась. Она съежилась и слегка подвинулась, оказавшись ближе к Анри. Он, боясь нарушить ее сон, вытянулся в струнку и не шевелился. Лиза неожиданно прижалась к нему и протянула руку, опустив ее ему на грудь, а голову положила на его плечо. Анри понимал, что Лиза делает это бессознательно, как ребенок, который, в страхе перед темнотой, прижимает к себе своего любимого плюшевого мишку. Но для Анри это инстинктивное движение девушки оказалось настолько неожиданным, что он был ошеломлен.

В голове у него все перепуталось, он погрузился в море эмоций и чувств и не знал, как ему с этим справиться.

И он лежал, вытянувшись в струнку, и тупо смотрел в темноту, пока Лиза, уютно пристроившись на его плече, мирно спала.

Вскоре она проснулась, открыла глаза, разбуженная собственным сердцебиением. Какое-то время она не могла понять, где она и что с ней происходит. И что это такое мягкое у нее под головой… Но затем она все вспомнила, и это было как удар: она в пещере с каким-то солдатом. Каждая клеточка ее тела ныла. Бег по пустыне давал о себе знать. К тому же она съела мясо змеи… И потом эти бесконечные дискуссии с солдатом на жизненные темы… Лиза слегка повернула голову, и тогда ее открытия приобрели еще более печальный характер: то мягкое и теплое, что она почувствовала при пробуждении у себя под головой, было его, этого солдата, плечом!

Вот так дела! Целый день спорила с ним, подкалывала его, а во сне к нему прильнула. К счастью, он спал и не видел этого. Самое время, пока он не успел проснуться, тихонько от него отодвинуться. «Сейчас я это сделаю, только еще один момент», — сказала себе Лиза. Она прислушивалась к ударам своего сердца. И чувствовала, что именно рядом с Анри находится в полной безопасности.

Анри не спал. Он лежал с закрытыми глазами, боясь пошевелиться. Ему представлялось, что он выполняет свое задание как нельзя лучше. «И здесь, в этой пещере, я тоже стараюсь защитить ее, пусть даже своим телом, — оправдывался он перед собой. — У нее нет оснований усомниться в моей добропорядочности. И пусть воспринимает действительность такой, какая она есть. Даже если я ей неприятен, пусть терпит».

Тем временем и мысли Лизы крутились вокруг Анри: «Да спал ли он? Может, щупал меня, пока я дрыхла без задних ног? У этих французов не заржавеет… А вообще он славный парень. Правда, замучил вконец этой беготней по пустыне, но ведь это он ради меня старался. Он, пожалуй, не спал, а сторожил мой сон… Какой молодец! Но с какой стати я так много думаю о нем? Что мне за дело до него? Пусть делает свою работу, он за нее деньги получит. Он думает о вознаграждении за мое спасение, а сама я для него — одна из многих».

Лиза, расстроенная своими мыслями, горестно наморщила лоб, и сразу же чувство полной защищенности, которое она только что испытывала, покинуло ее. Никогда и ни для кого она не станет чем-то особенным, единственным в жизни, желанным. Этого не случилось с ней до сих пор и не случится впредь.

— Я могу тебя попросить… — заставил вдруг Лизу очнуться его голос.

Ее сердце бешено забилось, испуганно она отдернула руку от груди Анри и сделала попытку встать. Сразу это не удалось. Но, по крайней мере, она отодвинулась от этого опасного и сомнительного для нее человека. Краска залила ее лицо, и Лиза была благодарна темноте за то, что в ней могла скрыть свое смущение.

— После нашего сумасшедшего бега по пустыне я, слава Богу, осталась жива, ну так мне теперь бояться нечего, — сказала она первое, что пришло ей в голову.

Анри внимательно посмотрел на нее. Ей оставалось только признать, что его взгляд обладает магической силой. Вслух она это не произнесла, но Анри и так догадался. Значит, она все же готова ему подчиниться. Она фактически в его власти. Но Анри мысленно поклялся: «Нет, пока мы не доберемся до цели и не окажемся в безопасном месте, ничего лишнего я себе не позволю». Эта клятва помогла ему овладеть собой, поумерить жар сердца.

— Напейся пока воды, а я выгляну, посмотрю, что там снаружи. Если уже достаточно темно, нам пора собираться в путь, — сказал он Лизе.

Он, легко, почти непринужденно перемещаясь, выполз из пещеры. Но скоро вернулся назад и объявил:

— Пора отправляться в дорогу, солнце уже село.

Лиза подавила стон. Тосковала она и от тягостных предчувствий, что дорога все же доконает ее, и оттого, что Анри, постоянно приближаясь к ней на расстояние, грозящее обернуться совсем не служебными надобностями, тут же пугливо отскакивал. А он тем временем быстро упаковывал вещи. Потом промочил горло несколькими глотками воды.

— Ты все-таки надень мою футболку, уже похолодало, — заботливо предложил он.

Лиза послушалась, надела футболку. Его заботливость утешала ее, и на мгновение она застыла, невольно залюбовавшись им.

О, как хорош! Как пригож! Настоящий атлант. Широкая грудь, подбородок, выдающийся вперед. Куда как приятно сознавать себя под защитой такого мужчины.

Судя по всему, Анри остался доволен произведенным на нее впечатлением.

— Вперед, принцесса! Ты справишься! — воскликнул он бодро.

Лиза снова глубоко вздохнула, а воздух выдохнула так, что даже волосы, нависшие над ее лбом, зашевелились. И волосы Анри тоже. Вся пещера наполнилась дыханием девушки. Анри наслаждался им, и в таких обстоятельствах он уже не мог думать о Лизе лишь как об «объекте» своего задания. В сущности, она заставляла его страдать, томиться, изнемогать от страстных желаний. «Вон как дохнула, — думал он. — Опалила меня всего… Это какой-то прямо русский Змей Горыныч, а не девушка…»

— Сколько же нам бежать? — спросила Лиза.

— Примерно две мили.

— Врешь! На самом деле гораздо больше, я уверена, — мрачно сказала Лиза и уставилась в пол.

Она ненавидела себя в эту минуту. Канючит как маленький ребенок. А солдату нравилось, что она с ним резко и даже грубо разговаривает, обвиняет его в чем-то. Он был не прочь хотя бы на время забыть о своих профессиональных навыках, о своей роли спасителя и поводыря и подчиниться этой взбалмошной девчонке. Мимолетная улыбка скользнула по его лицу. Он делал вид, будто изучает карту.

Присел возле Лизы, разместив на своих коленях карту так, чтобы она могла при свете луны получше рассмотреть предстоящий им путь. Их бедра соприкоснулись.

— Мы находимся далеко от города, но уже почти на территории Эль-Бахара, — поведал Анри.

Лиза смотрела не на карту, а на его палец, по этой карте ползавший. Он, казалось, разбухал и рос в высоту, вперялся в нее.

— Ой, мамочка!.. — пискнула Лиза.

— Что такое?

— Ничего, — опомнилась она, — просто расслабилась немножко…

— Расслабляться рано.

— Почему же?

— Как доберемся до границы, тогда и расслабимся, — ответил Анри.

— «Расслабиться» — слово хорошее, — вздохнула Лиза и убрала с лица волосы, а затем принялась массировать себе икры.

— Давай я этим займусь! — загорелся Анри.

— Ну, давай, — согласилась Лиза и разлеглась на земле.

Анри, тиская ее ноги, морщил лоб и думал о том, что в Эль-Бахаре его друзья волнуются и многое, очень многое предпринимают для их спасения. Если бы ему удалось связаться со своей командой, ребята постарались бы тут же выслать за ними вертолет. Но аппаратура вышла из строя. И он вынужден утешаться тем, что массирует икры своей подопечной. Эх, видели бы ребята!..

— Ты мужественная девушка и очень многое еще сумеешь вытерпеть, — сказал он Лизе.

Она медленно подняла голову и взглянула на него:

— Это комплимент? Или предупреждение?

Анри прокашлялся, почесал подбородок и, справившись с замешательством, произнес:

— И то и другое.

Лиза не спускала с него глаз. В свете луны, проникавшем в пещеру, она выглядела весьма привлекательно. Ее одежда желтого цвета, казалось, отливала золотом, светлые волосы растрепались, и Анри вдруг захотелось поправить ей прическу. У него пересохло во рту. Он чувствовал непреодолимое влечение к девушке и желание овладеть ею, и лишь с огромным трудом подавлял его.

Совершенно ясно, что русская пленила его. Эта богатая избалованная девчонка его околдовала. Но к чему это может привести? Кто он для нее? Простой солдат…

— Спасибо, Анри, за массаж, — сказала Лиза тихо, с искренней признательностью.

— Всегда к твоим услугам, — галантно ответил Анри.

Она засмеялась. И ее смех очаровывал его.

— Я очень устала, у меня все болит, но я постараюсь продержаться эти последние километры.

Анри протянул ей фляжку, она сделала глоток и отдала ее назад. Он тоже отпил, наслаждаясь свежестью воды. Но утолил ту внутреннюю жажду, которую разжигала в нем страсть, не помогло бы ему и целое озеро, тот огонь не погасило бы даже море. Стараясь переменить тему разговора, Анри спросил:

— Теперь ваша обувь стала немного удобнее? — Сказав это, он аккуратно подвесил фляжку к поясу.

— Да, намного удобнее, — ответила Лиза, уныло посмотрев на свои дорогие туфли. Что от них осталось! Как расстроился бы Феррагамо, узнав, во что превратила Лиза его творение! Анри мог поклясться, что девушка была в большем отчаянии, чем был бы сам дизайнер обуви, случись ему увидеть эти растерзанные лодочки.

Анри попросил девушку присесть, заявив, что решил оторвать у туфель каблуки. В нынешних условиях они более чем неуместны. Занимаясь этим новым делом, он сказал:

— А вообще-то я люблю, когда девушки ходят на высоких каблуках. И ноги у тебя очень красивые! Это я оценил сразу. Но сейчас — извини — каблуки тебе только мешают.

Уже совсем стемнело, и надо было торопиться, до рассвета не так уж много времени. Скоро начнут бледнеть звезды, а там и новый день. Анри еще раз внимательно оглядел местность. Та ее часть, которую они преодолели, была довольно каменистой, а теперь перед ними лежало необозримое песчаное пространство.

Бесконечные барханы простирались на многие мили, и Анри понимал, что им трудно будет найти укрытие, если они не успеют добраться до намеченного им места. Идти по этим пескам днем было рискованно не только из-за вероятной погони, но и потому, что солнце палит нещадно. Скорее бы добраться до Эль-Бахара, лишь там они будут в полной безопасности. Анри поднялся и протянул Лизе руку.

— Нужно идти дальше! — сказал он.

Лиза, сдерживая стоны, волочила ноги. Споткнувшись, она чуть не упала, но Анри инстинктивно выставил вперед руки и поймал ее. Она очутилась на его груди, да и лбами они стукнулись, и оба тотчас почувствовали, как горячая волна захлестывает их. Их губы почти касались друг друга. Произошло ли это случайно, Лиза не знала. Она первой опомнилась, отступила на шаг и, торопясь разрядить ситуацию, шутливым тоном поблагодарила Анри за поддержку. Он кивнул. Ему, растерявшемуся, не удалось подхватить ее беспечный тон. В своем воображении он все еще заключал Лизу в объятия.

— Если все будет в порядке, часа через два мы доберемся до места, — справившись с волнением, сказал Анри. Лиза немного расслабилась, она протянула в стороны руки и посмотрела на небо. Анри невольно залюбовался ею. Несмотря на огромного размера футболку, смешно сидевшую на ее маленькой и ладной фигурке, она выглядела чертовски привлекательно. Анри забыл о раздражении, которое испытывал к девушке на первых шагах операции по ее спасении. Ему казалось, что с той поры много воды утекло и он далеко ушел в своих чувствах к ней.

Она же любовалась не им, а высоким звездным небом.

— Как красиво, не правда ли? — И при этом она думала: «Конечно, такую же прекрасную картину можно было бы наблюдать и с балкона отеля. Но здесь тоже очень здорово, даже, пожалуй, гораздо лучше! Бесконечный простор!»

Анри посмотрел вдаль, туда, где звездный горизонт сливался с темным песком, и его тоже охватил восторг перед этим зрелищем. Прежде, тем более находясь на задании, он себе никогда ничего подобного не позволял.

— Какой же здесь чудесный воздух! — удивлялась Лиза. — И звезды кажутся такими близкими, вот, протяни руку — и достанешь их. Наверное, под таким небом составляли Библию!

Анри наблюдал за Лизой, и ему чудилось, будто она вращается вокруг своей оси, любуясь ночным небом. Даже в этой опасной обстановке она нашла время восхититься ночными красотами пустыни. А ведь Анри в пору, когда еще раздражался на нее, думал, что она ничем не интересуется, кроме как торговыми центрами и бутиками. Лиза удивляла его все больше и больше.

— Тебе нравится, да? — спросила Лиза.

Анри поторопился ответить:

— Еще бы! Великолепное зрелище!

Но в глубине души он знал, что его восторги имеют отношение исключительно к этой милой девушкой, а вовсе не к красотам звездного неба. И еще очень радовал его тот несомненный факт, что день, проведенный в пещере, сблизил их, сделал почти родными людьми.

Глава 6

— Вода! — вскрикнула Лиза, не веря своим глазам и затаив дыхание. — Действительно вода, много воды!

Анри улыбнулся довольно, как если бы это он явился творцом воды. Лиза чувствовала, как его улыбка наполняет все ее существо и разжигает внутри его искорки пожара. Она словно очутилась между водой и огнем и колебалась, какое желание, какую жажду прежде всего броситься утолять. Между тем она стояла на краю песчаного бархана, а перед ней расстилался оазис. Впервые она собственными глазами видела это замечательное природное явление, а когда ей прежде показывали что-то подобное в голливудских фильмах, она думала, что это выдумки режиссеров, заснятые на пленку в специальных павильонах. Теперь же настоящий оазис сверкал перед ней, как бриллиант посреди бесконечной песчаной пустыни!

Начинался рассвет, сверху уже струился слабый свет, что сулило нестерпимую жару. Внизу, в долине, полукругом росли пальмы, обрамлявшие озеро. Лиза слышала их шелест, приглашавший ее спуститься к ним и отдохнуть. Трава, самая настоящая трава, покрывала берег озера, а вокруг пестрело множество кустов и каких-то ярких сочных растений.

После трудных дней, наполненных страхами и усталостью, проведенных в пустыне, созерцание этой сказочной красоты наполняло сердце Лизы огромной радостью и восторгом.

— Какое же чудо! — повторяла Лиза срывающимся голосом.

— А еще отраднее, — вставил Анри, — что мы находимся на территории Эль-Бахара!

— И что это значит?

— Это значит, что мы находимся в безопасности, — улыбнулся солдат.

Да, теперь они наконец-то в безопасности! Они выдержали все испытания. Смогли убежать от преследователей и пересечь эту проклятую пустыню. Оставалось только ликовать. Лиза боролась с подступающими к глазам слезами. Было бы смешно показывать их, когда все страшное уже позади. Особенно трудными получились последние дни их путешествия, когда Лизе казалось, что она уже не в состоянии сделать ни одного шага. Но рядом был Анри, он помогал ей, а порой и тащил на себе.

Что ж, она благодарна ему, своему спасителю. Теперь она имеет представление, какая у него служба и какой он человек. Но прямо выразить свое восхищение его мужеством и выносливостью она стеснялась, а потому продолжала адресовать свои восторги оазису:

— Просто не могу поверить! Это чудо какое-то!

У нее, пока она осматривалась кругом, даже возникло ощущение, будто она родилась здесь. Во всяком случае, было ясно, что именно пустыня подарила ей вторую жизнь, помогла ей освободиться из плена.

И все же она не могла промолчать о том, какую роль сыграл в ее спасении Анри. За несколько дней, проведенных вместе, он стал ей намного ближе и понятнее людей, с которыми она общалась годами. Она привязалась к нему. Да что говорить! Неспроста ведь так учащенно бьется ее сердце, когда она вглядывается в черты его мужественного лица.

— Ты все это сделал… — тихо произнесла Лиза и потупилась.

— Нет, — Анри тряхнул головой, и улыбка сошла с его лица, — мы оба это сделали.

Она коротко рассмеялась:

— Да где бы я теперь была, если бы не ты, супермен!

Лиза сама смутилась, выговорив эти слова, и отвернулась, как бы вновь залюбовавшись пейзажем. Но продолжала, словно против собственной воли, обращаться к французу:

— Я была глупой и капризной девчонкой, а ты не только терпел, ты спас меня…

Тут Анри взял ее за плечи и повернул к себе. Его прикосновение обожгло Лизу. Она задышала учащенно, сердце бешено заколотилось, и в глубоком волнении Лиза спрашивала себя, приходилось ли ей раньше испытывать подобные ощущения. Едва ли. Анри слегка погладил ее по руке и сказал:

— Не будь такой строгой к себе, и вообще, давай не ссориться по мелочам. Мы оба победили. И ты понимаешь это не хуже меня.

Как же ей хотелось поверить ему! Хотя бы один раз в жизни удостовериться, что она способна совершить что-то стоящее. Пожалуй, Анри прав, и она в самом деле блестяще справилась со всеми трудностями. Она пережила плен, бежала не чуя ног по пустыне, спала в страшной пещере, кушала змею и старалась ни на шаг не отставать от «элитного солдата». У нее есть все основания гордиться собой.

— Сегодня мы отдохнем здесь, а когда стемнеет, отправимся в город, — решил Анри. — А если нам повезет и мы встретим по дороге полицейский патруль, в Эль-Бахар мы въедем на автомобиле! Полицейские патрулируют зону пустыни, — добавил он.

Лизу эти подробности мало интересовали. Главное, что они выбрались из ужасной переделки. Анри сел, прислонившись спиной к финиковой пальме и положив рядом, на траву, свое оружие. Впервые за все время операции он почувствовал себя спокойно. Теперь они находятся на территории Эль-Бахара, и, даже если преследователи идут по пятам, вряд ли они рискнут пересечь границу. Миссия успешно завершена. Но почему-то Анри чувствовал себя неудовлетворенным. Что-то словно погасло в нем.

Разумеется, это ноющее чувство утраты и тоски рождалось в его сердце из-за предстоящей разлуки с девушкой. Теперь их пути разойдутся.

Анри наблюдал за Лизой, которая, спустившись к озеру, плескалась в воде. Он чувствовал напряжение во всем теле и сжимал пальцы в кулаки. Если бы ему несколько дней назад сказали, что он будет вот так сходить с ума из-за девицы, он счел бы, что над ним подшучивают. А теперь он и не думает отрицать, что его нестерпимо тянет к Лизе. Ему все в ней нравилось: и ее крутой нрав, и ее сильная воля, и, конечно же, ее привлекательная внешность. Ни одна из тех богатых избалованных девчонок, которых Анри знал в детстве, не пережила бы того, что досталось на долю Лизы. Лиза оказалась сильнее всех. Она победила даже его, бывалого солдата.

А она радовалась своему единению с природой, как маленькая девочка. Вода струилась по ее шее, пряталась в вырезе платья. Лиза прыгала, разбрызгивая вокруг себя тысячу брызг, которые переливались, как жемчужины, в лучах восходящего солнца. Ее светлые волосы отливали золотом, а ее светлая кожа… Нет, это выше сил, наблюдать это спокойно невозможно. Анри наморщил лоб и, с трудом сдерживая себя, нервной, дергающейся походкой подошел к воде и опустился на траву неподалеку от Лизы.

— Наконец-то можно смыть с себя песок, — улыбнулась Лиза. — Но что такое? Что с тобой? Что-то не так?

С любопытством она в него всматривалась.

— Об этом тебя надо спрашивать, — ответил Анри не очень-то любезно.

Заметив на ее плече большую ссадину, он подошел и коснулся ее кончиками пальцев. Лиза не отстранилась.

— Ах, это, — произнесла она. — Ничего страшного, скоро пройдет.

— Они тебя били? — И в нем закипала злоба, хотелось кому-то мстить. Вернуться назад, к ее обидчикам девушки, и перебить их всех до одного.

Теперь Лиза отвела его руку. Воспоминания не доставляли ей ни малейшего удовольствия. Она неохотно объяснила, что однажды охранник ударил ее. Но после этого никаких нападок и никакого насилия с их стороны больше не было. Похитители обходились с ней неплохо.

— И одного раза достаточно, — раздраженно возразил Анри.

А ведь она за все время их пути так и не пожаловалась ему на эту ссадину, хотя у нее наверняка болело плечо. И Анри снова подумал: «Да, у этой девушки железная воля». Шрам останется на ее плече, а сколько ран так никогда и не зарубцуется у нее на сердце и на душе! «Я преклоняюсь перед ней», — решил Анри окончательно.

Словно в полусне он опять потянулся к Лизе и погладил ее по щеке, а она закрыла глаза. Солдат почувствовал дрожь девушки. В его мозгу пронеслось — «опасность!» — но, к счастью, его тело не слышало этого предостережения разума. Да и какой у него мог быть в такую минуту разум? Кровь закипала в жилах, а сердце стучало так, словно огромный молот бил по наковальне. Оно, бедное сердце, и было наковальней. А в роли молота выступало желание. Анри желал Лизу дико, страстно, и здесь, сейчас же, немедленно, без всяких проволочек. Для убедительности он ударил кулаком по раскрытой ладони: вот что происходит у него внутри! Но это вышло весьма слабой иллюстрацией. Лиза стояла с закрытыми глазами и слышала шлепки, вздохи и вскрики, которые издавал ее друг, но не могла видеть, какого большого напряжения стоило ему не броситься к ней разъяренным бизоном. Он еле удерживал себяот того, чтобы прижать Лизу крепко к себе и прильнуть губами к ее губам. Лиза не догадывалась о борьбе, совершавшейся в его душе, не знала, что внутренний голос приказывает ему взять себя в руки. «Эта Лиза живет совсем в другом мире. Что мы вместе, здесь, в оазисе — это для нее пустяк, минутное развлечение. Совсем скоро она опять окажется в своем привычном мире… И Анри Монсо больше никогда не встретит девушку по имени Лиза Перова» — вот что говорил солдату внутренний голос.

Анри хотел отдернуть руку, как кот лапу от блюдечка с молоком, оказавшимся слишком горячим. Но Лиза успела удержать ее и тихо сказала:

— Анри…

Он все же убрал руку. Поднял ее в предостерегающем жесте и сказал:

— Мы можем совершить ошибку, и потом нам будет больно.

Лиза провела языком по губам, и от этого ее движения его желание только усилилось. Он уже едва владел собой. Лиза приблизилась к нему, прижалась к его груди, посмотрела ему в глаза с нежной задумчивостью.

— Всю свою жизнь я планировала наперед, — сказала она. — А сейчас не хочу этого, не хочу ничего загадывать и ничего планировать. Все, что мне нужно, это отдаться чувствам, потерять голову, ни о чем не думать…

На ее призыв Анри не мог не ответить, тем более что сам-то он потерял голову прежде, чем Лиза подумала о приятной возможности сделать это. Его руки крепко обхватили девушку. Их взгляды встретились, и Анри еще, как мог, тянул время, чтобы дать Лизе шанс к отступлению, хотя в душе очень надеялся, что она этим шансом не воспользуется. Бежали секунды, Анри наслаждался запахом Лизы и все крепче и крепче сжимал ее в своих объятиях. Она запрокинула голову, а он смотрел в ее глаза и упивался их таинственно мерцающей глубиной. Их губы слились в поцелуе, и Анри закрыл глаза, забыв обо всем на свете. Он прижимал Лизу к себе, целовал ее теплые, слегка приоткрытые губы. В восторге от того, что его язык проник внутрь ее рта, Лиза, высвободив руку, стала гладить парня по спине, еще сильнее разжигая ее желание. Слизывал Анри с ее шеи капли воды, ласкал языком ее гладкую кожу, и Лиза, не выдержав, застонала.

— Анри, — прошептала она, — продолжай…

Изголодавшийся по настоящим чувствам и настоящей любви, Анри ласкал тело Лизы с пылкой, даже дикой страстью, а ей, находившейся уже в блаженном состоянии, хотелось большего. Тогда Анри сунул руку в глубокую и красивую впадину между ее грудями и стал там энергично шевелить пальцами, надавливать на соски, играть ими, дразня тем девушку и доводя ее до последних соблазнов. Увлекшись этим, он и сам не заметил, как впал в не меньший, чем у нее, экстаз. Оба теперь глубоко дышали и стонали от охватывающих их порывов страсти.

Быстро разделись. Ветерок, доносивший прохладу воды, ласкал их разгоряченные обнаженные тела. Анри склонился над Лизой. Он провел рукой по ее волосам, прикоснулся к ее милому лицу, и их взгляды, отражавшие желание и неуемную страсть, снова встретились. Они слились в поцелуе. Лиза притянула Анри к себе, желая почувствовать его всем своим телом. Его широкая волосатая грудь, на редкость загорелая и мускулистая, заслонила от нее бездонное африканское небо. Но что ей небо! Гораздо больше ее волновали большие руки Анри, которыми он доставлял ей массу удовольствий. И не думая противиться искушению, Лиза раздвинула ноги, полная волнения и ожидания. Лихо целовал солдат нежную кожу внутри ее бедер. Лиза стонала как заведенная, и казалось, это кукушка кукует в лесу. Ее кровь пульсировала, она чувствовала сильное сердцебиение и жар внутри тела. Желание рвалось наружу. Когда Анри поднимал голову, она всматривалась в его глаза и читала в них такое же желание и страсть.

Трижды помолвленная, она никому из «женихов» не позволяла того, что теперь разрешила делать с ней Анри. Ею тогда не руководила, как нынче, безудержная страсть, и она даже порой думала, что, возможно, с ней что-то не так или, может быть, она настолько чопорна, что и мысли не допускает о возможности расслабиться в присутствии мужчины. А теперь — хоть трава не расти! Видимо, Анри именно тот мужчины, которого она втайне поджидала, который и должен был заставить ее раскрыться.

— Дорогая, — прошептал он, — я хочу тебя, но… — Он не договорил, и Лиза, напрягшись, не понимая толком, почему он остановился, вопросительно взглянула на него.

— В чем дело, Анри?

— У меня нет защитных средств, они не предусмотрены в моем боекомплекте…

— Нет защитных средств? — переспросила Лиза. Ее сознание было полностью отключено, и она совершенно забыла о том, чего никогда не должна забывать женщина.

Анри продолжал ласкать Лизу, его желание достигло наивысшей точки, и прекратить любовную игру он не мог уже при всем желании.

— Какие проблемы? — отмахнулась Лиза. — Я абсолютно здорова, и тебе вовсе не надо от меня защищаться.

— Я тоже здоров, но…

— Так чего же мы ждем? — выкрикнула Лиза.

— О, Лиза, ты как будто не понимаешь… но я рад, я очень рад, моя неискушенная девочка, и пусть будет что будет, — прошептал Анри.

Лиза закрыла глаза и отдалась во власть солдата, этого сильного и нежного мужчины. Откинув назад голову, она прислушивалась к тем новым для нее ощущениям, которых сама так страстно пожелала. Аккуратно вошел в нее Анри, и у Лизы перехватило дух. Вдруг он сделал резкое движение, оно было неожиданным и довольно напористым, непохожим на те, к которым она уже немного привыкла, но и оно было ей приятно. Ей стало больно. Анри вдруг затих. Лиза открыла глаза и удивленно посмотрела на него.

— Что случилось? Что-то не так?

— Ты девушка… — выдохнул Анри. — Не перестаю этому удивляться… не знаю, как быть… Вправе ли я?..

Лиза улыбнулась и покачала бедрами, показывая, что ему следует еще глубже проникнуть в нее.

— Теперь уже не девушка, — сказала она просто.

— А что скажет по этому поводу твой папа?

— Стоит ли сейчас об этом? В конце концов, я сама этого захотела. — Лиза провела пальцами по своей груди, дразня Анри. — О папе давай поговорим потом.

— Да, хорошо, — ответил Анри, окончательно теряя голову.

Продолжал ритмичные движения. Входил в девичьи недра все глубже и глубже. Распахивал эту волнующуюся под ним целину и сам словно растекался по ней, рассеивался в ее теплом дыхании, попутно целуя девушку в губы, в грудь. Беря ее, в то же время отдавал ей всего себя. Лиза признательно гладила его тело и стремилась прижаться к нему сильнее. Море удовольствия! Могла ли она ожидать подобного? Сколько лет потрачено напрасно, вне этих ни с чем не сравнимых наслаждений! Каждая клеточка ее тела стремилась к человеку, доставлявшему ей эту неописуемую радость. Напряжение росло, и Лизе уже казалось, что она не вынесет этого состояния… как вдруг будто молния сверкнула где-то глубоко в ее подсознании, и она почувствовала такое блаженство, такую легкость и упоение, что не удержалась от крика. И как хорошо, что именно Анри подарил ей возможность пережить это блаженство. Мужчина, который покорил ее сердце. А теперь он и сам счастлив. Это он доставил Лизе незабываемые ощущения, да и сам испытал нечто подобное тому, что испытала она. Ему даже представлялось, что он достиг некой вершины, на которой прежде побывать ему не удавалось. Ведь те женщины, с которыми он раньше имел дело, не шли ни в какое сравнение с Лизой.

Глава 7

Анри не мог и представить, сколько времени они провели под пальмой. Солнце, безжалостно палившее своими лучами все живое, стояло уже в зените безоблачного неба, и тени поменяли положение. Анри пошевелился, прижал к себе Лизу и перекатился с ней в обнимку в тень. Лиза теперь лежала сверху, на его животе, и Анри ощущал, как приятно холодит его спину трава.

— Так, — сказал он, — теперь наступило время разговоров.

Лиза, роскошно вытянувшись на нем, издала тонкий свистящий звук. Она потерлась щекой о его щеку, помурлыкала и решила, что этим избавила солдата от желания пускаться в болтовню.

Потом она встала. Анри сел, скрестив ноги, и взялся за свою одежду. Поговорить ему все же хотелось, и он потребовал:

— Скажи хоть что-нибудь.

Лиза сладко вздохнула, и Анри понял, что ему не удастся ее разговорить. Он бросил через плечо на нее сердитый взгляд и поспешно оделся.

— Почему ты мне ничего не хочешь сказать?

— Ну а что говорить? — протянула Лиза с недоумением.

— Расскажи, как ты до сих пор умудрялась сохранять свою невинность, — не унимался Анри.

Лиза улыбнулась уголками губ.

— Это что, звучит как «спасибо» или… как?

— Разумеется, это прежде всего комплимент, поверь мне, — улыбнулся в ответ Анри. Он надел носки и начал натягивать свои бутсы. — Но все равно, хоть убей, я не понимаю. Ты что, все это время провела в монастыре?

— Какой монастырь? О чем ты? Конечно же, нет.

— В общем, не понимаю, и все тут. Например, вот вопрос… чего же ты ждала и почему так долго терпела?

— Ничего не ждала. Просто у меня не было особого интереса к сексу. А, может быть, я прежде не встречала такого мужчины, который смог бы меня заинтересовать в этом плане… Признаюсь также, я иногда думала, что у меня «что-то не так», то есть я… — Она смутилась и предпочла умолкнуть.

— Ха, — вырвалось у Анри. Он не удержался. Смех овладел им. Надев один ботинок, парень уставился на Лизу. Ее бледная кожа уже немного покраснела, так что вовремя они спрятались в тень. У солдата снова разгорелось желание.

— Это у тебя-то что-то не то?! — воскликнул он с чувством. — Да если бы ты была даже менее горяча, чем ты есть на самом деле, я бы и тогда растаял от твоих ласк!

Лицо Лизы расплылось в довольной улыбке, но, желая скрыть это, она спряталась за платьем.

— Значит, все было хорошо?

Анри поднял вверх большой палец, показывая, что все было как нельзя лучше.

— Все было превосходно, — Анри засмеялся, — и ты сама это знаешь.

— Да, но я не понимаю, почему ты придаешь этому, то есть факту моей «невинности», такое большое значение. Объясни, пожалуйста, — попросила заинтересованная Лиза. — Мы с тобой вполне взрослые люди, и каждый из нас делает свой выбор. Я, например, ни на минуту не раскаиваюсь в том, что со мной сейчас произошло.

— Дело тут в другом, — ответил Анри.

— В чем же?

— Я тоже ни в чем не раскаиваюсь.

— Так, отлично. И продолжай, — потребовала Лиза.

Некоторое время он смотрел вдаль, затем перевел взгляд на нее. Потом стал шнуровать второй ботинок. Шнуровал долго.

— Дело в том, что этот факт твоей невинности, как ты выразилась, кое-что меняет, — выдавил он наконец из себя.

— Что именно меняет? — наступала Лиза.

Анри повернулся и посмотрел ей прямо в лицо.

— Первое: если ты была невинна, — он с трудом заставлял себя произносить слова, — и ты была не защищена…

Лиза не дала ему договорить, она торопилась высказать свои соображения:

— Да нет же, я была очень надежно защищена! — сказав это, она ткнула пальцем в Анри.

— Я о другом, дорогая, ты можешь забеременеть, понимаешь?

Лиза махнула рукой.

— Чепуха! Насколько я знаю, это не так просто, и некоторые женщины стремятся к этому изо всех сил, а им все никак не удается…

— Я тоже знаю многие семьи, у которых ничего не получается, — подтвердил Анри.

— Не забивай себе этим голову, — успокоила его Лиза, застегивая молнию на платье.

— А у тебя, кажется, на этот счет вообще нет никаких страхов.

— А чего мне бояться? Если это уже случилось и я не могу ничего изменить, так зачем же я буду терзаться, проводить бессонные ночи, травмировать себя разными опасениями?

— Странная у тебя позиция. Это мне напоминает страуса, который, чуть что, сразу прячет голову в песок; — недовольно заметил Анри.

— Слушай, не надо портить мне настроение! — отрезала Лиза.

— А! А! Я тебе порчу настроение? — загорячился солдат. — А ты хочешь иметь одни удовольствия?

— Да, ты угадал. Я, может быть, всю сознательную жизнь мечтала об этом моменте, а ты хочешь испортить мне не только удовольствие, но и даже воспоминания о нем, — выпалила Лиза.

— Ах, ну извини, — надулся Анри.

— Попробую тебе кое-что объяснить. — Лиза взглянула на него испепеляющим взглядом.

Но Анри не пожелал слушать. Он и так понимал, без объяснений. Вскочив на ноги, он тоже бросил взгляд, способный прожечь насквозь. Он встретил женщину, которая не только возбудила в нем желание, но и вошла в его душу. А она всячески старается показать ему, что они бесконечно далеки друг от друга и вместе им никогда не быть.

— Послушай, Лиза, — сказал Анри, — ты для меня прежде всего «объект» моего задания, а не моя подруга. Я совершил большую ошибку…

— Вот оно что… Большое спасибо! — Она тоже вскочила на ноги, сверкая — очень недружелюбно, даже враждебно — глазами. — Совершил ошибку? Не догадывалась об этом… Но даже сейчас, знаешь ли, не думаю, что это была ошибка. — Она скрестила руки на груди и нервно постукивала по ней пальцами.

Ох уж эта ее грудь! Волновался Анри.

— Не знаю, что и сказать… — пробормотал он.

Он сам заварил всю эту кашу. Нет, он все-таки совершил ошибку, хотя по-настоящему и не раскаивается в ней. Он просто не знает, что ему теперь делать и как вести себя с Лизой. Делать вид, будто ничего не произошло? Да, наверное, это единственный в его положении выход. Для него нет места в мире, где живет Лиза. И точно так же Лиза никогда не смогла бы вписаться в его жизнь.

Лиза старалась не показать, что ее самолюбие задето.

«Хуже и не могло быть, — думала она. — Долгие годы я ждала этого, полагала, что ничего более важного и не может быть в жизни девушки. А поди ж ты, пришлось выслушать, что он, мужчина, сожалеет о случившемся. Прекрасно!» Слезы готовы были брызнуть из ее глаз, и Лиза последними усилиями воли удерживала их. Хотя, если Анри считает все случившееся тяжкой ошибкой, чего же ей стыдиться своих слез?

— Хорошо, будем делать вид, будто между нами ничего не произошло, — сказала она.

— Да, я думаю, это правильное решение, — мрачно ответил Анри. — Но вот если ты все-таки забеременела… что тогда?

— Очень сомневаюсь, что это случится. Я себе так и говорю: этого никак не должно произойти. Да, не думаю, что боги будут ко мне жестоки… Ну а если все же случится… что ж, тогда я сама позабочусь о себе, — заключила Лиза.

Лицо мужчины налилось краской, он был в гневе, и этот гнев просился наружу, его глаза метали молнии, а пальцы сами собой сжимались в кулаки.

— Надо же, она сама о себе позаботится… — негодовал Анри. — Да ты хоть понимаешь, что ты говоришь!

— Прекрасно понимаю, — ответила Лиза.

Она догадывалась, о чем он думает, и это лишний раз убеждало ее, как мало еще он ее знает. Видимо, предполагает, что она тайно сделает аборт. Но Лиза никогда этого не сделает. Она нисколько не сочувствовала женщинам, которые шли на этот противоестественный, с ее точки зрения, шаг. Она много думала об этом раньше и твердо решила, что никогда не лишит жизни живое существо только лишь для того, чтобы «облегчить» себе жизнь. Нет, уж если случится, что она забеременеет, она с радостью станет матерью. Лиза всегда любила детей. Другое дело, что в ее мечтах присутствовал и отец, тоже любящий этих детей и защищающий их от всяких житейских невзгод. Оказывается, в жизни не всегда сбывается то, о чем мечтаешь.

Анри подошел к Лизе поближе и услышал такие слова:

— Можешь радоваться, мы скоро расстанемся.

— Ты даже не представляешь себе, как я этому радуюсь! — съехидничал он и с нарочитой развязностью окинул ее взглядом с головы до ног.

Лиза чувствовала себя оскорбленной, но не подавала виду. Лишь затаила дыхание. А было больно — душа болела. Только проклятый Анри ничего не заметил. Он уже повернулся к ней спиной. Она видела, как он, топча траву, карабкался на песчаный холм, огибавший долину. Отвратительный, гнусный французик. Забравшись на холм, он присел, положил рядом оружие и стал смотреть вдаль. Итак, любовник исчез, как не бывало, а ее защитник выполнил свое дело и готов доложить об этом.

Она бросилась в воду, прямо в одежде, и с наслаждением смыла с себя все, что казалось неприятным и пошлым.

А между тем Анри весь был погружен в свои мысли.

«Вот она, привычка к богатству, — с горечью думал он. — Она, видите ли, сама позаботится о себе! А меня как будто и нет».

Часом позже они наткнулись на полицейский патруль. Анри сухим официальным тоном проинформировал солдат короля о ситуации, потом залез в джип и уселся подальше от Лизы. Она улыбалась и непринужденно разговаривала с патрульными, но на душе у нее скребли кошки. Все ее мысли крутились вокруг Анри, который, похоже, предполагал как можно скорее отделаться от нее и забыть о ее существовании.

Мраморный холл французского посольства встретил их прохладой и элегантностью интерьера. Цивилизация вновь раскрывала им свои объятия. Посольство было проинформировано заранее, как следует встретить этих спасенных в пустыне людей, и сам посол, всем своим видом изображая бесконечную радость, поспешил к Лизе с приветствиями и поздравлениями. На Анри он лишь вскользь взглянул, обращаясь исключительно к Лизе:

— Мадам Перова, я очень рад, что вы здоровы и в безопасности.

— Благодарю вас, господин посол, — ответила Лиза любезно.

Красиво говорит, отметил Анри, знавший, что эта девушка умеет быть и другой, куда как резкой и даже грубой. Но та, другая, и нужна была ему, а не эта, любезничающая с послом. Той, другой, ему уже не хватало, женщины, с которой он сошелся и которая сразу много стала значить для него. Он встряхнулся и подумал, что перегрелся на солнце, вот и лезут в голову разные мысли. А надо осознать одно: теперь его и Лизу разделяет непреодолимая стена.

За Анри пришел человек невысокого роста, примерно сорока лет, и сказал, что его ждут. Предстоит беседа в рабочем кабинете посла, но прежде Анри разрешается утолить голод и жажду в кухне. Разумеется, он проголодался. Сытный обед — это сейчас очень кстати, но как бы он хотел разделить его с Лизой. Несбыточная мечта! Его место на кухне, а обслужат по высшему разряду.

— Спасибо, — поблагодарил Анри своего собеседника и открыл указанную ему дверь.

— Вот это встреча! — воскликнул Шарль. И других ребят из своего отряда увидел Анри. Они бросились к нему, обнимали и дружески хлопали его по плечу.

— Дружище, ты выглядишь так, как будто в аду побывал, но выбрался оттуда невредимым, — шутили и смеялись эти неунывающие парни.

Анри каждому пожал руку и улыбнулся. По-настоящему взволнованный, он говорил, что рад снова видеть их «страшные рожи». Затем он спросил о раненном во время операции солдате.

— Не беспокойся, — ответил Шарль, — с ним все в порядке. Рана легкая, в плечо. Он наверняка получит отпуск и поедет домой отдохнуть. Так что ему, можно сказать, повезло, и он даже просил передать тебе «спасибо» за это. А вообще-то все могло бы закончиться гораздо хуже, если бы ты не подал нам сигнал «отбоя», — добавил Шарль и серьезно взглянул на Анри. — Ты молодец, принял правильное решение.

— Спасибо. Я тоже доволен, что все так закончилось.

— Анри, дружище, — сказал сержант, — мы чуть не влипли из-за этой избалованной богатенькой куклы… — Окончание фразы повисло в воздухе, ибо Шарль поймал на себе суровый взгляд Анри. «Эге, — подумал он, — да наш друг, кажется, влип».

— Она отлично вела себя, — заявил Анри, оглядывая стоящих рядом солдат, — и она тоже натерпелась, но храбрости ей, между прочим, не занимать.

— Ладно, — дружески хлопнул его по спине Шарль, — теперь все позади. Да ты ведь голоден!

— Да, не мешало бы поесть. Я сейчас, думаю, съел бы и верблюда вместе с кожей и копытами.

— Найдется что-нибудь и повкуснее верблюжьих копыт. Ты только посмотри, что приготовил шеф-повар для тебя и мадам Перовой.

Анри, оглянувшись, увидел, расставленные на столе блюда, и у него потекли слюнки. Тут были и жареный цыпленок, и картофельный салат, и арбуз, и клубничный пирог, и шоколадный кекс. Мадам Перова уже приступила к трапезе.

— Ребята, — сказал Анри, раздвигая солдат и словно в тумане направляясь к столу, — если все это сон, прошу вас, не будите меня, пожалуйста.

Глава 8

В салоне самолета все спали. Работу двигателя заглушал храп молодых парней, удобно разместившихся в кожаных креслах. Анри не спал. Он поднялся с кресла и, утопая потрепанными бутсами в пушистом ворсе нежно-голубого ковра, который лежал на полу салона, прошел в столовую.

Перов зафрахтовал частный самолет для Лизы и спасшей ее команды.

Анри не приходилось прежде летать в подобных условиях и видеть убранство такого лайнера. Темно-серые, очень удобные кресла располагались в первом салоне так, что из трех кресел складывалось удобное ложе, — на нем и разместились ребята. У одной из стен стояла обтянутая красивой тканью софа. Напротив располагался рабочий стол, оборудованный компьютером, факсом и печатным устройством. Радовал глаз и изготовленный из красного дерева бар. Анри покачал головой и усмехнулся, мысленно сравнив этот лайнер с теми самолетами, которыми ему обычно приходилось пользоваться в перелетах из города в город, не говоря уже о тех, которые доставляли его отряд в район очередной военной операции. Что ж, лишний повод уяснить, как далеки они с Лизой друг от друга.

Ладно, хватит об этом. Анри сжал зубы и велел себе думать, что ему теперь все равно. Происшедшее между ними — в прошлом.

Он прошел в кухню. Спать ему не хотелось, он хорошо отдохнул в посольстве. Сейчас решил выпить чашечку кофе. Он уже был на пороге кухни, когда словно сигнал тревоги раздался в его теле. Анри остановился как вкопанный, и тому была веская причина: из двери спального салона вышла Лиза и преградила ему путь. Ее вид поразил Анри. Куда подевалось грязное, изорванное платье? Где растрепанные волосы? Нечто небесно-голубого цвета, из тонкой струящейся ткани, облекало стройную фигуру девушки. Любой мужчина, увидев подобное создание, мгновенно потеряет голову. А эти легкие туфли на высоком каблуке, подобранные в тон платью, — они делали ее ноги еще более красивыми. Казалось, Лиза сравнялась с ним, Анри, в росте. Ее волосы блестели, собранные на макушке и подколотые очень изящной, судя по всему бриллиантовой, заколкой.

Какие эмоции может вызвать у такой девушки простой солдат? Никаких, кроме раздражения. Ее, пожалуй, еще и бесит, что она вынуждена быть благодарна ему. А уж если припомнить о некоторых событиях, имевших место на берегу озера…

Рассчитывать Анри не на что. Лиза держалась с подчеркнутым безразличием. Но, когда их взгляды встретились, что-то мелькнуло в ее глазах, и он на мгновение почувствовал, что она — его женщина. Женщина, с которой он познакомился и сблизился при странных обстоятельствах, с которой ему пришлось многое пережить. Впрочем, этот огонек быстро потух, и Лиза опять стала прекрасной незнакомкой.

— Я только хотел выпить кофе, — начал он объяснять, в то же время считая, что совсем не обязательно ему это делать. — Я не предполагал, что ты здесь.

Лиза кивнула. Войдя в кухню, она поставила на стол фарфоровую чашечку и налила в нее кофе. Анри было очень интересно за ней наблюдать, в частности, ловить взглядом изящные движения ее рук. Когда же их руки случайно соприкоснулись, оба почувствовали вдруг тепло и даже жар, в сравнении с которым кофе был не горячее льда. Лиза судорожно отдернула руку, при этом слегка разлив кофе. Смущенная, она с извинениями подала солдату салфетку.

— Ничего страшного, — сказал Анри и, вытерев капли со стола, отложил салфетку в сторону.

Занимаясь всеми этими делами, он успел осмотреть Лизу с головы до ног. Какая пропасть ни разделяет их, а влечет его к ней неодолимо. Волной поднималось сильное желание. Перед глазами всплывали картины их недавней близости. Выходила Лиза обнаженной из вод озера, приближалась к нему, и снова он держал ее в своих объятиях и вдыхал запах ее кожи. Солдат даже зажмурился на секундочку, настолько все это ему показалось явственным, происходящим с ним и сейчас.

«Бог мой, — подумал он растерянно, — если двое столько пережили вместе, преодолели массу трудностей и уцелели, могут же они остаться по меньшей мере приятелями? Или это невозможно?» Анри облокотился на стойку, отпил глоток кофе и произнес:

— Великолепный самолет!

— Да, самолет классный! — ответила Лиза и тоже принялась за кофе.

— Мои друзья от него в полном восторге.

Храп этих друзей доносился даже в кухню, и Лиза усмехнулась.

— Да, он очень удобен для длительных путешествий.

— В любом случае, это лучше, чем военный борт, — поддержал разговор Анри.

— Неужели военные самолеты плохо оборудованы? — изобразила заинтересованность Лиза.

Анри пожал плечами:

— По мне, так нет ничего хуже, чем летать на военных самолетах.

— Смягчись немножко, — сказала вдруг Лиза.

— Почему? — удивился Анри. — Зачем?

— Ну, я же улыбаюсь тебе.

Анри постарался исполнить ее просьбу. Удалось ли это ему вполне, он не знал. А Лиза действительно улыбалась.

— Что же означает твоя улыбка? — спросил он.

— Подумай.

Анри подумал. Ничего путного в голову не пришло.

— Итак, — сказал он невесело, — чувствуешь ты себя, судя по всему, хорошо. Будешь теперь как бабочка порхать с вечеринки на вечеринку?

Лиза ответила с глубоким вздохом:

— Ты слеп и глух и даже, можно сказать, глуп. Но я не покривлю душой, если скажу, что все эти двадцать четыре часа, которые мы провели в посольстве, мне очень не хватало твоей глупости.

— Ага! — сказал Анри.

Лиза не преувеличивала. Сидя в посольстве и не зная, будет ли у нее возможность попрощаться с солдатом, она чувствовала, что не может без него. Ей хотелось быть с Анри, ссориться с ним, смеяться над его простодушием. Она не уставала восхищаться его умением держаться уверенно, как подобает настоящему мужчине. Это человек, с которым не пропадешь ни при каких обстоятельствах. Прежде она не встречала похожих на него. Мужчины ее круга, элегантные, всегда безукоризненно одетые, надушенные, погруженные в свои дела, отдыхающие на вечеринках, но никогда не жертвовавшие ради нее своими интересами, теперь представлялись ей далекими и ненужными.

И ни к кому из них Лиза не испытывала такого же чувства, как к Анри. А теперь этот Анри хлебал кофе, смотрел на нее бараном и не мог понять ее переживаний!

Он вошел в ее жизнь внезапно и уверенно, затронул душу и перевернул всю ее жизнь, зажег огонь в ее груди. И вот как будто не понимает, что осталось сделать шаг, последний шаг… Лиза судорожно сжала руки.

Анри недоумевал: чего она так разволновалась? Прямо чуть не дрожит вся!

— Да, там, в пустыне, ты была великолепна, — пробормотал он нерешительно.

Это был, ясное дело, комплимент. Но двусмысленный, как решила Лиза. Имел ли он в виду, что она с честью выдержала все испытания, или, говоря о ее великолепии, намекал на случившееся в оазисе? Теперь не понимала Лиза. Теперь недоумевала она. Призадумалась.

Ох уж этот оазис! Впрочем, среди самолетной роскоши, привычной для нее, пережитое в пустыне казалось уже Лизе чем-то давним и потускневшим.

Анри все еще рядом, но не исключено, что мыслями он уже далеко от нее. Лиза видела реакцию его друзей на увиденное чудо техники, видела их восторг, когда их пригласили на борт самолета, но видела она и выражение лица Анри, по которому поняла, что теряет его, теряет навсегда.

— Эта история, — проговорила Лиза глухо, — имела бы другое завершение, если бы тебя не было рядом.

— Возможно, — сказал Анри, — но я — обученный солдат, а ты — избалованная девчонка.

— Да, все это так, — согласилась Лиза и вдруг широко улыбнулась. — Знаешь что, Анри… Я вижу, тебя пронять трудно, ты какой-то… тугодум. Вот что, я приглашаю тебя на показ мод.

— На показ мод, говоришь? — Анри допил кофе, поставил на стол чашку и внезапно схватил Лизу за руку. Она почувствовала его силу, его страсть, и ей захотелось прижаться к нему. Но солдат, похоже, вовсе не жаждал любовных утех. Его лицо перекосила злобная гримаса, глаза стали жесткими и колючими. — Пожалуйста, не начинай снова свою игру! — ожесточенно выкрикнул он.

— Игру? — удивилась Лиза.

— Да, игру, — подтвердил Анри. — Перестань строить из себя наивную богатую козочку! И брось свои шуточки! Они у тебя не пройдут, по крайней мере, со мной.

— Ах, так! Я, значит, играю! А кто это все начал? — Лиза выдернув свою руку из его лапищ. Ее прошиб озноб, она почувствовала себя одинокой. — С самого начала ты меня ненавидел, называл принцессой, обвинял в том, что я живу на деньги отца и собственными силами ничего в жизни не достигла. А в душу мою ты заглянул? Понял, кто я на самом деле? Да я сама этого не знаю…

— Зато я знаю… Ты стойкая и сильная, а главное — красивая. Другой такой красивой девушки я не встречал. И очень ты сексуальна. Я хочу тебя, сейчас, здесь, сию минуту, — выпалил солдат.

У Лизы подкосились ноги, она сомлела от услышанного. А солдат сказал:

— Ты меня и разозлила, и раззадорила… все вместе… но как я горжусь тобой!

У Лизы в глазах стояли слезы. Она не могла вспомнить, чтобы когда-нибудь с ней происходило подобное. Никто ни разу в жизни не говорил ей, что гордится ею. Даже отец. Он, надо думать, и не гордился. И вот теперь слова Анри бальзамом проливались на ее раны, в ее душу. Лиза, шмыгая носом, вытерла слезы тыльной стороной ладони. Анри, пристально за ней наблюдавший, не мог не заметить, в какое возбуждение она пришла. Так на нее подействовали его слова. Он отступил на пол шага назад, расправил плечи, выгнул грудь колесом и продолжил свою речь:

— Мы с тобой провели вместе столько времени, столько всего пережили! Мы доверяли друг другу. И я понял, что ты собой представляешь. Пусть не до конца, но понял.

— В таком случае я должна сказать тебе, что ты именно тот мужчина, которого мне всю жизнь не хватало… — пролепетала Лиза.

— Но я еще не все сказал…

«Наверное, скажет, что у нас есть общее будущее», — мелькнуло у Лизы.

— Говори, — подбодрила она.

Анри с опаской взглянул на дверь, проверил, не стоит ли кто за ней. Лиза рассмеялась.

— К чему такие предосторожности? — крикнула она.

— Пока у нас нет уверенности, что ты не забеременела, я не исчезну из твоей жизни, нравится тебе это или нет, — твердо заявил Анри.

Лиза почувствовала, как надежда покидает ее. Надо же, какой он тупой, какой бесчувственный. Просто чурбан. Она ему открытым текстом расписывает свою любовь, а он знай себе рушит ее романтические мечты об уютном маленьком доме, где они могли бы жить вдвоем. Ее разочарование быстро перешло в отчаяние, а затем и в ярость. «Почему он такой глупый? — соображала она лихорадочно. — Он что, не видит, что мы созданы друг для друга? Наверно, я не умнее его, раз не могу ничего ему втолковать…»

— Это все, что ты мне хотел сказать? — спросила Лиза вслух.

— Разве я сказал недостаточно? — недоуменно произнес Анри, видя ее потрясение. — А что бы ты еще хотела услышать?

Лиза предпочла перенестись в царство грез. В своих мечтах, окрашенных в самые радужные тона, она видела себя и Анри любящими друг друга искренне и нежно. В ней боролись оскорбленные чувства и гнев, ей трудно было дышать. Она уже дрожала и готова была разразиться слезами. Заходилась от жалости к себе.

— Знаешь, что я думаю… — проговорила она. — Анри Монсо, я думаю, что ты — идиот!

— Это что? Это ты вполне серьезно? — У него перехватило дыхание. — Это все, что ты во мне увидела?

Лиза ударила острым носком своей новой туфли Анри по голени.

— А-а! — вскрикнул он, схватившись за ногу.

А Лиза прошла мимо него, гордо подняв голову, как будто он был каким-то неодушевленным предметом на ее пути. Ударила она от души, и у нее теперь болели пальцы ног, но эта боль доставляла ей удовольствие.

Глава 9

В аэропорту Орли их встречал полковник, начальник спецподразделения, которому подчинялся отряд Анри. Среди встречающих находился и отец Лизы.

Лиза слышала за собой шаги солдат, спускающихся вниз по трапу. Сейчас ее и их пути разойдутся в разные стороны навсегда.

— Лиза! — услыхала она взволнованный голос отца.

Она увидела его импозантную фигуру, его крупную черноволосую, с редкими седыми прядями на висках, голову. «Все-таки он меня любит, — подумала Лиза, — просто любовь у него носит своеобразный характер. Ведь он очень занятой человек и все свои силы тратит на то, чтобы ловко проворачивать разные дела».

— Папа, привет! — крикнула Лиза с наигранной беспечностью, когда отец подошел к ней.

Она уловила приятный запах его дорогих сигар и того крема из сандалового дерева, которым он пользовался после бритья. На мгновение Лизе захотелось, чтобы их объятие не кончалось, — ведь это ее отец, тот, в чьей власти ее защитить и обеспечить ее всем необходимым. Зачем ей какой-то десантник? Отца ей никто и никогда не заменит. А он похлопал ее неловко по спине и тотчас отступил на шаг в сторону. Он всегда держался на некотором расстоянии от нее. Но глаза его светились теплом, и эти глаза спрашивали: «Как твои дела, моя дорогая?»

«У меня все в порядке», — мысленно ответила ему Лиза. Внешне она держалась спокойно, ей не хотелось, чтобы окружающие видели ее волнение.

— Я не могу передать тебе, сколько я перенес за это время, — сказал отец, взглянув на солдат, выстроенных по команде. — Больше никаких поездок, никаких самостоятельных прогулок по Африке, поняла? — выдал он по родительски строгое назидание.

Лиза улыбнулась.

— Слушаюсь, мой генерал! — рассмеялась она и крепко поцеловала отца, еле сдерживая слезы. — Папа, я хочу познакомить тебя с моим спасителем, Анри Монсо.

В это время Анри вышел из шеренги на один шаг вперед, и полковник пожал ему руку.

— Я рад с вами познакомиться, — сказал Перов, приближаясь к военным. — И я всем вам очень благодарен за спасение моей дочери.

Анри слегка поморщил лоб. Пределом его мечтаний в эту минуту было, чтобы никто не заметил его удивления. Он полагал, что отец Лизы проявит больше эмоций при встрече с дочерью. Но какое у него право осуждать этого человека? Возможно, этот старик не считает нужным давать волю своим чувствам при посторонних. Хотя, наверное, эта маска сдержанности на его лице разбилась бы вдребезги, когда б он узнал, что произошло с Лизой в оазисе.

— Как меня проинформировал полковник, — говорил Перов, — вам всем, как отлично справившимся с заданием, будут предоставлены двухнедельные отпуска. Я очень рад за вас.

По лицам солдат было видно, что они рады еще больше.

— А я лично приглашаю всех в N, где вы отлично отдохнете и повеселитесь на моей вилле, — заключил нефтяной магнат.

Анри перехватил взгляд Лизы и понял, что еще далеко не все кончено. Он ощутил прилив сил. Две недели он проведет с Лизой под одной крышей!

— Господин Перов, я хочу поблагодарить вас от лица солдат за приглашение, но мне кажется, что отдыху на вилле они предпочтут встречу с семьями, — послышался голос Шарля.

Никогда еще Анри так не хотелось двинуть своего друга по зубам.

— Очень жаль, — сказал Перов. — Я разочарован. Но я уважаю желание наших героев. Впрочем, может быть, капрал Анри Монсо останется дня на два в городе? Я хочу лично поблагодарить его за то, что он спас мою дочь.

Анри тут же подумал, что это не очень хорошая идея. Его настроение переменилось. Не лучше ли сразу уехать? Разве есть смысл начинать все сначала? Снова его глаза встретились с голубыми глазами Лизы, и он прочел в них печаль расставания. И тотчас новая перемена: солдат уже настроен на грустный лад. Уезжать не хочется. Ничего толком не успев обдумать, он воскликнул:

— Для меня это будет большая честь, господин Перов!

— Прекрасно! — обрадовался отец Лизы.

И девушка повеселела. Анри еще не собрался с мыслями и не успел сообразить, что же из всего этого получится, как отец Лизы подошел к нему, взял его под руку и подвел к журналистам. Одной рукой он приобнял солдата, другой — дочь, и они сфотографировались. Затем он пожелал, чтобы фотоаппарат запечатлел эту прекрасную пару — Анри и Лизу, подтолкнул их друг к другу и сказал:

— Улыбайтесь!

Анри почувствовал себя чем-то вроде насекомого под микроскопом. А поскольку журналюги имеют обыкновение препарировать не только тело, но и душу, то они, пожалуй, разглядят его сердечную боль и муку. И этого им покажется мало, они выпотрошат его до конца. Как это ужасно! «Как Лиза может жить в таких дебрях?» — подумал он с горечью и сделал вывод, что лучше изнемогать от жары в пустыне, чем под лучами телекамер.

* * *

Все-таки приятно вернуться к привычному образу жизни. Более двух недель провела Лиза в пустыне, где доказала, что она на многое способна, — и вот уже опять в красивой, уютной комнате, и больше не надо никому демонстрировать свою силу воли и выдержку.

Совсем недавно она сидела, замирая от страха в пещере, вся грязная, уставшая, голодная. Ела жареное на огне мясо змеи, пила маленькими глотками драгоценную воду. А сегодня у нее есть все: горячий кофе, тосты на серебряном подносе.

— Все хорошо, что хорошо кончается, мадемуазель, — глубокомысленно изрекла горничная, входя в комнату. — Мы все так рады, что вы вернулись домой.

Лиза выдавила из себя улыбку, на большее ее не хватило. Она была еще слаба после всего перенесенного. А тут еще то и дело преследовало ее лицо Анри, снилось ей. Сейчас, пока горничная бесшумной тенью сновала по комнате, Лиза, сидя в удобном кресле у окна, наблюдала, как встает солнце. Когда солнце всходило там, в пустыне, вокруг царила глубокая тишина, что было верным признаком наступления нестерпимой жары. А здесь жара никого не пугает. Город просыпается очень медленно, люди не спеша бредут по улицам, почти бесшумно скользят автомобили. Все размеренно, правильно и обыкновенно. И только ее, Лизы, жизнь круто переменилась. На первый взгляд все встало на свои места, а в действительности она не может забыть о случившемся в пустыне. И это делает ее другой.

Она рада своему возвращению домой. Еще бы, она жива и здорова. Лиза, поморщившись, встала с кресла, прошлась по комнате, подошла к подносу, на котором горничная принесла ее завтрак, взяла чашечку с кофе и подошла к стеклянной двери, ведущей на балкон. Все знакомо, и вместе с тем все кажется каким-то чужим. Не обрадовал ее и прекрасный вид, открывшийся ей, когда она вышла на маленький балкон. Налетел ветерок и шаловливо раскрыл полы ее халата. Бог с ним, с этим ветерком. Лиза глотнула кофе. Похоже, она не прочь снова очутиться там, в пустыне. Почему бы и нет? Вспоминала она теперь с тоской проведенные в ней дни.

Там они с Анри, помогая друг другу, преодолевали трудности, порой ссорились и только что не дрались, и это была полноценная жизнь. Именно в объятиях Анри она поняла, что значит любить. А теперь все это кончилось, ушло в прошлое. Мужчина, который нежно, как никто другой, ее касался, уже, наверное, считает минуты до своего отъезда. Лиза поставила чашечку с кофе на перила балкона и схватилась руками за поручни, откинув назад голову. Она глубоко вздохнула и устремила взгляд в небо, надеясь в нем высмотреть исцеление от своей любовной тоски.

— Ты справишься с этим, привыкнешь, — утешала себя Лиза. И тут же задавала себе вопрос: «А почему, собственно, я должна отказаться от Анри?» Кому же, если не ей, отвечать на него? — Анри я не хочу потерять! — сказала Лиза вслух. — И не потеряю! — Она еще крепче сжала перила, и ее пальцы словно вонзились в холодный черный металл. Решимость переполняла ее, сердце стучало все быстрее, от волнения во рту пересохло. Она убедит Анри, что они созданы друг для друга. Он великий упрямец, но она сумеет настоять на своем. Все, что ей сейчас нужно, — это время, хотя бы несколько дней. И в ее распоряжении есть несколько дней!

* * *

— Все было ошибкой, — негодовал Анри. Он ударил со всего размаха рукой по стене и подставил лицо ветру. Тот врывался в окно и недурно прочищал мозги, в чем Анри сейчас особенно нуждался. Этот благодатный ветер приносил на своих крыльях трезвые мысли. Он поможет Анри решить, как ему выбраться из истории, в которую он сгоряча вляпался.

Тишина в гостиничном номере раздражала солдата. Смотреть телевизор ему не хотелось. Друзья отправились в город и не могли его развлечь, как вообще-то не могли и помочь ему в его сомнениях. «Мне следовало уехать на юг, к родителям, а вместо этого я торчу здесь в надежде на встречу с женщиной, которая скорее всего уже забыла обо мне», — подумал он. Вспоминались Анри смех этой женщины, ее нежные прикосновения, острый ее язычок и упрямство. Из-за этих воспоминаний он впадал в волнение, и его распирало от нежности. Он сам подпустил Лизу к себе на слишком близкое расстояние, позволил ей занять чересчур большое место в его сердце, а теперь не знает, как ее забыть.

Собственно говоря, интуиция подсказывает, что он не должен, не имеет права потерять Лизу. Это верно, что у них нет и не может быть общего будущего, что они страшно далеки друг от друга, что разница в общественном положении воздвигает между ними неодолимую пропасть. Об этом можно было забыть в пустыне, а возвращение в лоно цивилизации все сразу поставило на свои места. Ее отец — фигура известная, уважаемая. Лиза, как говорится, родилась с серебряной ложечкой во рту. Дочь нефтяного магната и солдат удачи — это разные миры. Лиза никогда не сможет принять стиль его жизни, а он не хочет подстраиваться под ее мир.

— И что из этого следует? — спрашивал он себя.

А то, что он не должен ее потерять. Вот и весь ответ. Анри порывисто шагнул к двери, преисполненный решимости пойти и сказать Лизе, что все было ошибкой. В случившемся виноват только он. Его вина перед ней безмерна, безгранична, он не заслуживает прощения. Русские вечно в чем-то каются, но и он, Анри, он, жалкий француз, тоже способен к покаянию, как и ко всяким другим благородным делам и свершениям. Он будет говорить ей о своей ошибке до тех пор, пока она не возненавидит его окончательно, а он не вытравит из своего сердца все теплые чувства к ней. Потом он уедет. Впрочем, возникает вопрос, как же при таком раскладе ему удастся не потерять девушку? Ну, ничего, жизнь научит, как это сделать. А Лиза, она умная девушка, она его поймет и простит. Есть только одно «но» — вероятная беременность. Что ж, время покажет… Время такая странная штука. Оно прекрасно залечивает раны, и, может быть, лет через десять он будет вспоминать Лизу как весьма скромный и незначительный эпизод своей жизни, а то и вовсе забудет о ней.

Итак, Анри шагнул к двери. С силой повернул бронзовую ручку. И в следующее мгновение замер, оглушенный и ничего не понимающий. В полном изумлении он каким-то маленьким и бестолковым человечком из мультфильма смотрел в голубые глаза Лизы.

— Привет, Анри, —беспечно произнесла она.

Глава 10

Но вовсе не беспечной она себя сознавала. Учащенно билось сердце, при взгляде на Анри ноги стали ватными. Она с трудом перевела дух. Но как ни тяжелы, как ни глубоки были ее переживания, вид парня, таращившего на нее глаза и беззвучно шевелившего губами, показался ей все же настолько смешным, что она не удержалась от улыбки.

— Да что ж такое?! — воскликнула она со смехом. — Ты прямо губошлеп какой-то. Или не рад мне?

— Что ты здесь делаешь? — Он выразил свое удивление. Его голос прозвучал довольно-таки жестко, вот только глаза выдавали радость.

А она-то думала, что он сразу заключит ее в свои объятия, покроет ее лицо поцелуями, как там, в оазисе. Не самой же ей вешаться ему на шею. Ну и увалень! А может, дело все-таки в том, что он не любит ее по-настоящему? Она уже неплохо его изучила и знала, что это очень даже заметно, когда он ее желает. Сейчас же ни малейших признаков желания у него не замечалось. Выходит, не любит. Но это еще не означало конца. У Лизы был свой план действий, и отступать она не собиралась.

— Рада тебя видеть, — сказала она и, не ожидая приглашения, слегка оттолкнув стоявшего у нее на дороге Анри, вошла в номер.

— А я как раз направлялся к тебе, — неуверенно произнес Анри.

Лиза сжалась, ожидая неприятностей. Его тон их предвещал.

— Хотел поговорить со мной, да? — спросила она.

— Лиза… — начал он.

Она всплеснула руками, воскликнула:

— Анри!.. — Услыхала стук своего сердца. Повернулась к нему и взглянула в его глаза. И там, в их глубине, заметила искорки тепла, которые еще так недавно грели и поддерживали ее. Потерять его? Нет, ни за что! Упрямо повторяла это про себя Лиза. Но вслух говорила другое:

— Я заехала за тобой, чтобы показать тебе достопримечательности города… Ты не против?

Она немного помедлила. Черт побери, надо бы придумать что-нибудь более разумное в объяснение своего визита. Но придумать ничего не удавалось. Ее поступок выходил легкомысленным и опрометчивым, и, раз уж она его совершила, остается только улыбаться и делать вид, будто она и в самом деле хочет заинтересовать его какими-то достопримечательностями.

— Решай! — болтала она. — Если ты не прочь посмотреть город, я покажу тебе очень интересные места. Я очень хорошо его знаю.

Минута молчания затянулась. Анри словно похоронил их любовь и теперь печально стоял над ее могилой. Возмущенная Лиза бросила на него угрожающий взгляд, и он принял еще более скорбный вид. А ей своим взглядом хотелось принудить его к согласию. Ну, чтобы он согласился на прогулку или на кое-что еще… Но она знала, что он далеко не тот человек, который склонен поддаваться давлению извне. Это была, пожалуй, единственная черта его характера, которая никоим образом не вдохновляла Лизу. Но игнорировать ее она не могла.

Анри потирал висок. Лиза наблюдала за ним, и от волнения у нее пересохло в горле. Она не знала, что ей делать. Играть в молчанку? Возобновить разговор?

— Я хотел пойти к тебе, Лиза, чтобы попрощаться, — сказал Анри угрюмо.

Лизу пронзили его слова, ей почудилось, будто чья-то ледяная рука сжимает ее горло. «Он хочет уехать?! Так быстро! Он хочет бросить меня? Он что, не понимает, что я люблю его?» — пронеслось в ее голове.

— Анри…

— Подожди, Лиза, дай мне сказать, — перебил он. — Мы говорили обо всем на свете, только не о том, что нас разделяет. А разделяет нас многое. Я — простой солдат, ты — дочь миллионера. В результате получается, что те отношения, которые связали нас, не могут принести радости ни мне, ни тебе. И ты сама это отлично понимаешь. Или я не прав?

— Что за чушь?! — возразила Лиза. — Ты как ребенок. А отношения, которые завязались между нами, это отношения вполне взрослых людей. И они кому угодно могут доставить радость и удовольствие. А это значит, что нас ничто не разделяет. И мы можем быть вместе, если ты, конечно, хочешь этого. Вот если ты собираешься разрушить все, превратить в пыль, тогда другое дело. Но прежде чем ты начнешь разрушать, ты должен объяснить причину такого своего намерения.

— Все дело в том, что мы совсем не подходим друг другу, — разъяснил Анри. — Я — простой солдат…

— Это я уже слышала!

— Что мы сблизились в пустыне и перепихнулись, как два бездумных организма, так то мы были в экстремальной ситуации, в ситуации, когда людям свойственно совершать неадекватные поступки.

— И в нормальных условиях люди, бывает, перепихиваются.

— Но нам с тобой делать этого не пристало.

— Я так не думаю, — возразила Лиза.

— А ты подумай лучше. Продумай все до конца. И ты увидишь, как многое нас разделяет. Ты — дочь…

Лиза зажала уши. Неужели он говорит всю эту чепуха только из-за страха, что она забеременеет и ему придется за это отвечать?

— Ну, разделяет, — сказала она сухо. — Я — дочь миллионера, ты — простой солдат. Я — русская, ты — француз. И что с того? Ты что-то быстро кинулся в кусты, а разве солдату пристало отступать? Или только этому и учат французских солдат? Нет, парень, ты меня разочаровываешь. Не думала я, что ты из тех, кто не сдается без борьбы.

— Я вовсе не сдаюсь. Я борюсь, потому что я не из тех, кто отступает без боя. Но есть правила игры, и они заключаются в том, чтобы учитывать наличие социальных перегородок. Напролом лезть не годится. Сейчас ты, может быть, готова поддаться мгновенному чувству, но я не хочу, чтобы ты потом жалела об этом всю оставшуюся жизнь. Мой долг — не допустить этого.

Лиза посмотрела на его кроссовки и язвительно сказала:

— Вот! Ты даже кроссовки надел, чтобы как можно быстрее отсюда убежать.

— Единственное, чего я хочу, так это быть разумным в щекотливой ситуации, — возразил Анри.

— Но это выглядит совсем иначе!

— Иначе это выглядеть не может.

— А если я все-таки забеременела? — спросила Лиза, сверкая глазами. — Ты, кажется, говорил что-то о том, что не оставишь меня в таком случае…

Смутился солдат, наморщил лоб. Лиза торжествовала, нанеся ему удар в самое больное место. Он шумно вздохнул и сказал:

— Лиза, ты наступаешь мне на мозоль, не замечая этого.

— Неужели?

— Да, и мне очень больно. Хотя это, конечно, всего лишь аллегория, фигура речи… Тебе ли, образованной, не понимать этого? Я тебе через две недели позвоню, и если окажется, что ты действительно забеременела, мы все тогда и решим…

— Теперь послушай меня. Ничего по телефону мы решать не будем. Слушай команду! Ты останешься здесь. До прояснения ситуации.

— У меня такое ощущение, что ты намеренно все усложняешь, — сказал Анри.

— А вот мне начинает казаться, что тебе совершенно безразлична моя судьба.

— Ну как это может быть? Просто я пытаюсь быть благоразумным.

— Я тоже не лишена разума. — Лиза испытующе посмотрела на него.

— Верю! — воскликнул солдат и неожиданно схватил ее за плечи. Лиза тотчас почувствовала через тонкую ткань своей блузки тепло его рук, оно жгло ее плечи. Она видела, как жадно Анри смотрел на нее. Волнение и желание овладело ею, и она, в ожидании поцелуя, вытянула губы трубочкой. А Анри сказал: — Я не встречал более разумного, чем ты, создания. Но быть разумной еще не значит быть благоразумной. Запомни это и старайся больше никогда не терять голову. А то ты время от времени ведешь себя как сумасшедшая.

— Ну, все-таки поцелуй меня, — попросила Лиза.

— С удовольствием!

«Ура, я выиграла, — подумала Лиза, целуясь с Анри, — он остается в городе! Хотя бы на некоторое время. А этого времени мне хватит, чтобы убедить его в том, что мы созданы друг для друга и у нас нет другого выбора в жизни, кроме как быть вместе».

— Ты прекрасна! — выдохнул Анри, ошалевший от счастья.

— Что, что, повтори, пожалуйста!

— Пре-крас-на, — повторил он и, отстранившись на миг, залюбовался своей девушкой.

— Ты действительно так думаешь? — принялась кокетничать с ним Лиза.

— Я не могу думать иначе.

— А как же твое благоразумие?

— Оно помогает мне лучше разглядеть тебя.

Это была настоящая победа. Лиза и без заверений Анри знала, что она прекрасна, но, собираясь к нему, она, чтобы действовать наверняка, еще и принарядилась, шикарно оделась. На ней была очень красивая блузка из нежно-розового шифона с глубоким вырезом, а ее шею украшала золотая цепочка с маленьким бриллиантовым сердечком. Все вместе произвело на Анри неотразимое впечатление. Оба дрожали от возбуждения, и мир для них снова раскалился, как это уже случилось однажды в пустыне.

* * *

В течение последующих дней Анри и Лиза не разлучались почти ни на минуту. Но это днем, а по ночам ему все-таки приходилось оставаться в отеле одному, и как же он тогда тосковал! А Лиза просто излучала счастье. Видя, как она двигается, вслушиваясь в то, как она говорит, ловя на себе ее взгляды, порой какие-то смущенные, из-под опущенных ресниц, он приходил к выводу, что у нее счастье возвышенное, чистое, а у него — возбуждение грубого животного. Он постоянно хотел близости с ней и едва сдерживал себя. В общем, бил копытом в землю и издавал дикий рев.

Но на самом деле и в его чувствах было много поэтического. Так, он вовсе не забывался, не терял над собой контроль и держался перед возлюбленной с достоинством. А что в особенности доводило его не только до отчаяния, но и до какого-то высокого экстаза, так это мысль о скорой разлуке. Она до крайности огорчала Анри и делала его поэтом. Он жаловался на судьбу, изливал душу, и у него выходили чуть ли не стихи. Лиза не могла не заслушаться. Правда, она не сомневалась, что его думки опять устремились в каком-то ложном направлении. Снова он твердит что-то о социальном неравенстве, о том, что общество не позволит им быть вместе. А она верила, что они соединились навсегда.

Ходили по музеям, бродили по улицам, бывали в театрах, посетили Лувр, частенько гуляли по Монмартру. Анри восхищало, что она, москвичка, так хорошо знает Париж и так любит его. Он в столице своей страны на все смотрел широко раскрытыми глазами и чувствовал себя провинциальным увальнем.

Однажды, во время очередной прогулки, Лиза склонила голову на его плечо. Легкий ветерок развевал ее белокурые волосы. И у него защемило сердце, вновь постучалась в голову настойчивая мысль: неужели все скоро кончится и он никогда не увидит больше этот завиток? Ведь им так хорошо вместе!

Еще несколько счастливых дней миновало словно в тумане. Каждый вечер, оставаясь один у себя в номере, Анри повторял, что должен уехать. А утром с нетерпением ждал появления Лизы. Ему следовало поехать на юг и повидаться с семьей, а затем вернуться в расположение своего отряда, однако он не трогался с места. Ничего не предпринимал, плененный Лизой Перовой.

В его честь отец Лизы устроил вечеринку. Впервые Анри так близко увидел такое множество богатых и уважаемых людей. У него разбежались глаза от обилия драгоценностей и роскошных нарядов. Но взгляд Лизы был сосредоточен только на одном мужчине — на нем, Анри, облачившемся ради торжества в свою парадную голубую униформу. Он выглядел в ней, как орел среди стаи голубей, и держался он очень солидно, с чувством собственного достоинства.

Мужчины, те говорили, как всегда, о финансовых проблемах, но женская половина не скрывала своего восхищения внешностью Анри, его величавой статью. Не одна из этих дам подумала, что, окажись она в пустыне с таким молодцом, уж никак не упустила бы шанса отлично поразвлечься с ним, но ни одной из них не пришло в голову, что Лиза не только хорошо развлеклась, но и отдала ему свое сердце. По лицу Лизы догадаться об этом было невозможно. Она вела себя, как подобает хозяйке вечера. Никого не обходила вниманием, со всеми успела перекинуться словом-другим, обменялась дежурными любезностями с самыми важными из гостей отца. Надо сказать, пока она занималась этим, ее преследовала ужасная мысль, что она так и не убедила Анри в прочности их союза и он, глядишь, скоро ее покинет.

Анри как-то немножко подзабыл, что и ему полагается размышлять примерно о том же, его отвлек вид праздно суетящихся людей, и он задавался вопросом, как можно прожигать время на подобных вечеринках. Скука разобрала его. Лиза, украдкой взглянув на него и догадавшись о его состоянии, подумала: «Вот так штука, прихватил его английский сплин, а вышел из него наш русский Онегин». Это ее позабавило, ей стало веселей, он тут же решила, что с этим простодушным парнем у нее все же не будет больших проблем и она в конце концов выведет его на путь истинный.

И теперь уже ничто не мешало ей искренне радоваться возвращению к нормальной жизни. Она великолепно выглядела в вечернем темно-зеленом платье. Оно облегало ее красивую фигуру. Волосы она уложила в высокую прическу, подколотую изящной бриллиантовой заколкой. В ушах у нее блистали драгоценные камни, на шее — колье из бриллиантов. Анри оставалось только беспомощно строить догадки, сколько оно стоит. В любом случае, столько он не заработал за всю свою жизнь.

К скуке прибавилось раздражение, нехорошее чувство к окружающему его великолепию.

— А, Анри! — вдруг возник откуда-то и дружески похлопал его по плечу отец Лизы. — Как дела? Как поживаете? Вы не против, если я буду называть вас по имени?

— Нет, мсье, — вежливо ответил Анри.

— Давайте поговорим в моем кабинете, — деловито предложил Перов.

Анри облегченно вздохнул: беседа отвлечет его от неприятных мыслей. Они вошли в рабочий кабинет, заставленный книжными шкафами. Перед камином стояло тяжелое кожаное кресло. Барная стойка искрилась графинами с напитками и бокалами. Перов предложил Анри сигару и закурил сам. Виктор Иванович опустился в кресло у камина и жестом пригласил гостя последовать его примеру. Там было еще одно кресло. Анри уселся в него.

— Мой друг, — сказал Перов, — я хочу еще раз сердечно поблагодарить вас за спасение моей дочери. Вы понимаете мои чувства, ведь Лиза — моя единственная дочь.

— Не стоит благодарности, я выполнял задание и старался сделать это хорошо, — ответил солдат.

— Я понимаю. Но задание заданием, а условия, в которых вы его выполняли, были не совсем обычные, что, естественно, потребовало от вас напряжения всех сил, как духовных, так и физических. Думаю, больше физических. Я ведь знаю свою дочь. С ней столько возни… Она привыкла к комфорту, не знает ни в чем меры и отказа — и вдруг попадает в страшную для нее ситуацию.

— Лиза вела себя очень рассудительно и даже мужественно, — заверил его Анри. — Вы даже не представляете, на что способна ваша дочь.

— Значит, нашлось… как бы это выразить… ну, место, что ли… нашлось оно и для применения духовных сил?

— Мсье, — произнес Анри с некоторой суровостью, — мне кажется, что вы, говоря об этой самой духовности, имеете в виду что-то другое и даже высказываете какие-то тайные подозрения…

Перов засмеялся, замахал руками. А солдат говорил все торжественнее:

— Ваша дочь не заслуживает того, чтобы ее в чем-то подозревали. Она — чудо, и вы должны относиться к ней как к чуду, молиться на нее. Вы молитесь?

— Ну, в известном смысле, так сказать, в некотором роде…

— Какие вы, русские, изворотливые, неуловимые! — воскликнул Анри с досадой. — Все у вас не как у людей. А по мне, так надо всегда быть прямым и прямо заявлять свою позицию. Вот поэтому я вам прямо и говорю, что я на вашу дочь молюсь!

— Какая же у вас для этого причина? — осведомился бизнесмен, пристально всматриваясь в своего собеседника.

— Разве для этого должна быть причина? Мы, французы, поклоняемся женщине просто так, за здорово живешь!

— Чтобы поскорее овладеть ею?

— Мсье! Мсье! — закричал Анри. — Достаточно того, что вы ввели меня в круг своих пустых и праздных знакомых, этого мне более чем достаточно, потому что я среди них изнемог… Не посвящайте же меня еще и в свои нехорошие мысли. Вы должны извиниться за них перед своей дочерью, попросить у нее прощения. Она заслуживает уважения и любви со стороны своего отца, а не того, чтобы этот родной отец подозревал ее в каких-то сомнительных делишках. У меня, мсье, создается странное впечатление о вас. Похоже, вы настолько заняты своей нефтью и биржевыми играми, что совсем перестали думать о дочери и только подозреваете ее во всех смертных грехах. А ведь если вы не будете думать о ней, вы никогда не поймете, что она собой представляет.

— Я, — ответил Перов с улыбкой, — очень благодарен вам за поучение, но поймите, Анри, простую вещь… Если бы я не имел представления о своей дочери, я не мог бы и подозревать ее в чем-либо. А это значит, что я думал и, может быть, продолжаю думать о ней более чем достаточно.

— Нет, мсье, не более, а менее, менее чем достаточно. Это мое последнее слово. А я знаю, о чем говорю. — Анри поджал губы, показывая старому прохвосту, как он его презирает. — Я знаю, как нелегко Лизе находиться под вашим крылом. Вы простираете над ней свое отцовское крыло, а о том, какого оно цвета, не задумываетесь. Вы вываляли свое крыло в нефти, мсье Перов. Так может ли вашей дочери быть хорошо под такой крышей? Нет, не может, и она выглядит сиротливо. Но в пустыне она проявила себя с лучшей стороны, доказала, что она мужественная, умная и благородная девушка. И вы должны ею гордиться точно так же, как горжусь я.

— Какой вы занятный, — ухмыльнулся Перов. — Вы, должно быть, «Тремя мушкетерами» в свое время зачитывались. Или даже до сих пор…

— Круг моего чтения, — перебил Анри, — не должен вас интересовать, потому сами вы, я уверен, вообще ничего не читаете.

— Верно, на книжки времени не остается. Так что я, пожалуй, не ошибусь, если скажу, что вы влюблены в мою дочь? — Перов широко улыбнулся и стал похож на любого довольного своим ребенком отца.

Анри был ошарашен прямотой его вопроса.

— Как, мсье? — воскликнул он недоуменно. — Вы спрашиваете меня об этом… о таких вещах?

— Ответь ему, Анри! — раздался внезапно приказывающий голос. Анри завертел головой. Ему показалось, что голос прозвучал с неба. Но оказалось, что в дверях кабинета стоит Лиза.

— Я здесь только для того, чтобы услышать твой ответ на вопрос моего отца, — объяснила она.

Анри вспотел. Вечеринка его разозлила, а разговор с Перовым доконал.

— Нет, — сказал он.

— Нет?! — одновременно крикнули отец и дочь. — Что это значит?

— Это значит, что я в нее, Лизу, не влюблен, — тихо ответил Анри, удивляясь, как легко дается ему ложь.

Глава 11

Лиза пошатнулась, как если бы Анри ударил ее.

— Брехня! — крикнула она. — Наглое вранье! Папа! Как ты мог столько времени говорить с ним? Ведь этот человек лжет на каждом шагу?

— Скорее это я должен спросить тебя, как это ты смогла увлечься им, — возразил Перов.

Анри наконец пришел в себя. Слова Лизы, ее выкрики о том, что он покривил душой, оглушили его. Но теперь солдат вышел из оцепенения и вернул себе самообладание.

— Я? Я солгал? — повысил он голос и приблизился к Лизе, как бы перейдя в наступление.

— Не ты ли клялся мне в вечной любви?

— Да, это было. И я не лгал.

— А сейчас? Что ты сказал сейчас?

— Я и сейчас продолжаю любить тебя. Но нам, Лиза, лучше забыть о своей любви.

— Папа, ты слыхал раньше что-нибудь подобное?

— Не один раз, — ответил Перов.

Между тем черты лица Анри немного смягчились. С его губ сорвалось: Лиза… Он любил свою девушку, и нежность к ней переполняла его. Но он свято верил, что им не по пути. Вот если бы ее папаша разорился, впал в нужду, дошел даже до того, чтобы ему, Анри, пришлось его содержать… Тогда другое дело.

— Почему ты лжешь, ответь! — сурово взглянула на него Лиза.

Анри молчал, и она поняла, что ложь, произнесенная им, болезненна не только для нее, но и для него.

— Дорогая! — услышала она голос отца и, почему-то испугавшись, вздрогнула.

Лиза совсем забыла, что отец тоже находится в комнате. Сейчас для нее существовал только Анри. Как ей его растормошить, заставить сказать правду?

— Чего тебе, папа? — отозвалась она недовольно.

— Оставь его, пусть он уходит, — потребовал отец. — Не хватит ли ошибок? Думаю, что три не состоявшиеся помолвки — этого вполне достаточно!

— Три?! — У Анри перехватило дыхание.

— А вы этого не знали? — усмехнулся Перов. — Для вас это сюрприз?

Лиза выдержала негодующий взгляд солдата. В свое время она хотела сама рассказать ему о неудавшихся помолвках, а теперь было уже поздно.

— Да, три! — с вызовом бросила она. А боковым зрением следила за отцом. Эх, раскрыть бы сейчас истинную причину, по которой распались эти ее помолвки. Однако негодующий взгляд солдата почти лишал ее дара речи. Она смущенно бормотала:

— Я только пыталась… Я хотела все устроить наилучшим образом… Но не могла избавиться от ощущения, что все те мужчины очень уж похожи на моего отца…

Виктор Иванович воскликнул изумленно:

— Господь с тобой, Лиза! И ты находишь это недостатком? Да если бы он, — Перов ткнул пальцем в сторону Анри, — был хоть капельку похож на меня, я бы только руки потирал от удовольствия! Вот, вот так!

И магнат показал, как бы он потирал руки, случись Анри быть похожим на него.

— Но я, — продолжал он громко, — не нахожу в нем ни малейшего сходства с собой, и это меня убивает. У меня такое впечатление, будто я вывалялся в навозе!

— Ты, папа, говори да не заговаривайся, — сердито одернула его Лиза. — Что касается Анри, так это великое благо, что он совершенно не похож на тебя.

— Мы с вами, мсье, совершенно разные люди, — сказал Анри. — Вы — нефтяной магнат, а я — простой солдат.

— Все мои «женихи», — объясняла Лиза, — хотели только одного: чтобы я была их визитной карточкой. Их не интересовал мой внутренний мир, то, чем я живу, какие у меня интересы и реальные проблемы. Правда, последний из них увлекался литературой и даже замучил нас стихами. Но стоило ему перестать их декламировать, как он сразу становился таким же, как все. Анри, ты понимаешь, о чем я говорю? С тобой все иначе! Неужели ты не чувствуешь это?

Лиза приблизилась на шаг к Анри.

— Как не чувствовать? Начать с того, что я никогда не декламирую стихов…

— А как насчет ее внутреннего мира? — вставил Перов. — Поинтересовались? Как там, все и впрямь реально?

Лиза грозно повернулась в его сторону, чтобы дать отпор, но Анри ее опередил:

— Проклятье, вы же ее отец, вы должны быть на ее стороне, а вы насмехаетесь и шутите шутки, как какой-нибудь циник!

— Я и есть циник, — сказал Перов, тяжело вздохнув. — Роль у меня такая.

— Человек, которого Лиза выберет в свои друзья, за которого, может быть, выйдет замуж, не позволит ее обижать никому, даже ее собственному отцу, — сказал Анри. — Допустим, она ошиблась, даже трижды, и это немало. Но так бывает. Даже у Пенелопы, пока она ждала своего Одиссея, завелось множество женихов. Но потом пришел Одиссей и разобрался с ними. Так будет и с Лизой, если она не упустит свой шанс. Теперь она знает, чего хочет от жизни, и, я уверен, сделает правильный выбор. И вы, как ее отец, должны этим гордиться.

— Гордиться? Чем? — усмехнулся Перов. — Вашей уверенностью в ее светлом будущем?

Но Лиза была потрясена словами Анри, и ее распирало чувство благодарности к этому необыкновенному человеку. Как просто и хорошо он сказал. И как сильно. Даже примеры из литературы не забыл привести. А ведь еще никогда и никто так горячо не поддерживал ее, не выражал уверенность в том, что она родилась под счастливой звездой. Теперь и она, Лиза, верила, что ей повезет в жизни. И она смотрела на Анри с обожанием и любовью. Но был еще отец…

— Ты, папа, не лезь больше не в свое дело, — сказала она отцу. — Мы с Анри сами во всем разберемся.

— Прежде всего, — заметил Анри, — я не хочу становиться яблоком раздора в вашей семье. А потому вынужден с вами попрощаться.

— Не уходи! — вскрикнула Лиза.

— Остаться я не могу. Нас слишком многое разделяет. Разговор с твоим отцом ясно это показал.

— Останься через не могу, — умоляла Лиза, игнорируя попытки отца остановить ее.

Анри энергичным шагом пересек кабинет и, подойдя к Лизе, с улыбкой коснулся рукой ее щеки. Лизе стало тепло. Он останется.

— Не останусь, и не проси. Даже если я предприму еще одну попытку договориться с твоим отцом, это ни к чему хорошему не приведет, — решительно заявил Анри. — Я одолжил автомобиль у приятеля и сейчас же уеду к своим, уже завтра я буду дома. Прощай, дорогая. — И с этими словами Анри вышел из кабинета.

Как только дверь за ним закрылась, Перов сказал рыдающей дочери:

— Этот парень мне нравится. У него мозги сдвинуты набекрень, но если их пошлифовать, из него выйдет толк. Он мне нужен, Лиза.

Тут заговорила подруга отца Жаклин. Оказывается, она слышала весь разговор. Пока Перовы выясняли свои сложные отношения с солдатом, она хранила таинственное молчание.

— Виктор, нужен или не нужен тебе этот парень, это не имеет ни малейшего значения, — сказала Жаклин. — Главное, он любит Лизу, а Лиза любит его. Они должны быть вместе.

Жаклин выражалась, как всегда, точно и резко. Она служила в полиции. Десять лет назад, когда Перов впервые приехал в Париж, он, поздним вечером возвращаясь с деловых переговоров, вел машину в нетрезвом состоянии и был остановлен патрульной машиной, в которой сидела Жаклин. Перов говорил, что он впервые в Париже, делал комплименты и в конце концов с самым галантным видом опустился перед Жаклин на колени. Женщина рассмеялась и отвезла его в гостиницу. С тех пор они, к удовольствию Лизы, души не чаявшей в Жаклин, не расстаются. Окончилась эпоха многочисленных «подружек» отца, который, после смерти ее матери, ни в какую не хотел вторично жениться.

У Жаклин был сын, Давид, на пару лет старше Лизы, но они не подружились. Да и как с ним дружить, если он, будучи подростком, проводил за компьютером день и ночь, в четырнадцать лет взломал базу данных Министерства обороны и его чуть не посадили? Теперь Давид возглавляет процветающую фирму, и Виктор Иванович утверждает, что из парня вышел толк, тем самым намекая, что Лизе, ничем другим, кроме своей лингвистики, не способной заниматься, стоило бы взять с него пример.

Перов невозмутимо выслушал доводы Жаклин. Они его не тронули, как и слезы дочери. У него уже были свои виды на Анри, и он, задумчиво глядя в окно, произнес:

— У парня хватка. Он именно тот, кому я смогу передать свой бизнес.

— Да какое мне дело до твоего бизнеса? — возмутилась Лиза. — Ты мне подай самого парня!

Слезы стояли у нее в глазах, и страдала она невыносимо.

— Я люблю его, я хочу жить с ним, и чтоб у нас был свой дом и общие дети, — разъясняла она причины своего волнения. — Мне надоели пустые вечеринки с твоими деловыми гостями. Ты думаешь только о своем бизнесе, а до меня и Жаклин тебе нет никакого дела.

Она возбужденно бегала из угла в угол перед глазами безмятежного отца, а затем остановилась на расстоянии вытянутой руки от него.

— Ты забываешь, папа, что у меня своя жизнь, которую я хочу устроить как можно лучше, хочу, чтобы в ней был любимый мной человек, чтобы была семья…

— Хватит об этом, доченька, — прервал ее Перов, — передохни немного, возьми себя в руки.

— Но моя боль так глубока, что я, наверное, никогда с ней не справлюсь.

— Справишься! А пока прекрати плакать. Совсем не обязательно, чтобы я, твой папа, видел твою слабость.

Лиза, внимательно посмотрев на отца, поняла, что говорит он с ней доброжелательно. И сердиться ей на него нечего.

— У меня была мечта, папа, — сказала она, — мечта стать педагогом, но я отказалась от нее, чтобы угодить тебе. Ведь ты хотел видеть во мне важную персону, которая соответствовала бы твоему образу жизни.

— Ты называешь это мечтой? Стать педагогом? Какая ж это мечта? — снисходительно улыбнулся отец. — Это пустые фантазии, а не мечта. Вот желание увидеть в тебе важную персону — это действительно мечта!

— Нет, папа, если у кого-то и была мечта, то именно у меня, — возразила Лиза и осторожно коснулась его руки.

— В таком случае она осуществилась. Ты, Лиза, преподаешь в институте, пишешь свои статьи…

Лиза, улыбнувшись, тряхнула головой:

— Это ради удовольствия, а не ради дела, несерьезно. — Она смотрела на отца, отлично сознавая, что не вписывается в его планы. Но он должен уступить ей, ибо она желает сама устраивать свою жизнь.

Тут опять вмешалась откуда-то неожиданно возникшая Жаклин:

— Ты должен, наконец, помочь девочке, — сказала она. — Перестань думать только о себе и своем деле, подумай и о ее чувствах.

— Я разбужу Пита, — ответил Перов. — Рядом с городком, где живут родители Анри, есть частный аэродром. Вы можете полететь туда на вертолете.

Пит был личным летчиком отца. Они встретились в Америке, когда Пита отправили в запас из ВВС США. Этот американец по натуре был бродягой, он не обзавелся семьей, и, расставшись с армией, впал в полное отчаяние, не зная, куда себя деть. Предложение Перова он принял с восторгом, и теперь возил его на машине, летал на вертолете, а когда нужно, и на самолете. Русский и американец отлично поняли друг друга. Пит с восторгом парил то над Сибирью, то над Европой, доставляя своего шефа в Париж.

Услыхав слова отца, Лиза просияла.

— Папа, я люблю тебя! — крикнула она. — Наконец-то ты понял, что я уже совсем взрослая и не могу оставаться только твоей дочерью. Я должна жить самостоятельной жизнью.

— И ты хочешь эту самую свою жизнь прожить с этим человеком?

— Да, с ним, — твердо ответила Лиза.

— Ну что ж, твой Анри, надо отдать ему должное, очень мужественный человек.

— Он очень сильный человек, — подтвердила Лиза.

Жаклин поняла, что ей следует еще раз вмешаться и внести окончательную ясность в дела Перовых.

— А мне помнится, — заметила она, — этот Анри собрался ехать на машине. Значит, у Лизы есть время принять ванну и отдохнуть немного. А утром рано они с Питом вылетят. При этом она все равно опередит своего солдата.

Перов рассмеялся.

— Ах, ты моя рациональная мадам. Здорово же ты наловчилась унимать наши страсти! — И он добавил серьезно, обращаясь к Лизе: — Твой парень заслуживает уважения.

Он шагнул к дочери и в знак примирения обнял ее. Лиза, закрыв глаза и тихо вздыхая, наслаждалась этими минутами близости с отцом.

— Я люблю тебя, дорогая моя, и всегда любил, — нежно говорил он.

— Папа, я знаю, но как приятно услышать об этом еще раз!

Он слегка похлопал ее по спине и спросил:

— А скажи-ка, как ты собираешься убеждать этого парня, что вы нужны друг другу? Он ведь… как бы это поделикатнее выразить… немножко недалекий, а?

Лиза задумалась. Дело ей и впрямь предстояло непростое. Но во все свои секреты, во все свои чувства и мысли она не могла посвятить отца, а потому ответила уклончиво:

— Я сделаю ему предложение, от которого он не сможет отказаться.

* * *

Анри носил в груди щемящее чувство боли. Но когда-нибудь оно пройдет. Лет через двадцать, тридцать. А пока надо страдать и терпеть. Анри мрачно смотрел на свое отражение в зеркале и вспоминал события последнего времени. Насмотревшись вволю, принялся бессмысленно перебирать вещи, разбросал все вокруг себя. Мысли путались в голове, и он никак не мог успокоиться.

«Ну что ж, ты молодец, — мысленно апеллировал он к самому себе, — сначала ты высказал все ее отцу, а затем оставил ее одну расхлебывать заваренную тобой кашу». Со стыдом качал солдат головой, чувствуя отвращение к себе. Он заметался по комнате, как зверь в клетке, не в силах забыть выражения, появившегося на лице Лизы, когда он уходил от нее. Он тогда прочитал в ее глазах боль расставания.

Анри подошел к окну, распахнул его и подставил лицо свежему ветру, надеясь, что тяжкие переживания покинут. Но этого не происходило. Напрасно он убеждал себя, что все дело в трех ее помолвках. «Три раза была помолвлена! Ничего себе… — роилось в его голове. — А теперь пожелала меня. Или в самом деле ждала, такого, как я? Ой, что-то не верится… Допустим, я с ней сойдусь, а что потом? Однажды она опять влюбится? И тогда ее новый избранник будет так же ее ласкать, как делал это я?»

Пугали Анри все эти мысли. Пугал образ вероятного соперника. А память возвращала к тому, что случилось в оазисе, в тени под пальмой. Вспоминая ее обнаженное тело, он чувствовал, как внутри у него вскипает волна желания. Забываясь, он поднимал руки и проводил ими по воздуху, как будто девушка была перед ним и он мог ласкать ее нежную кожу. Во рту пересохло.

Зачем, солдат, ты мучаешь себя этими воспоминаниями? Зачем усердно трешь виски? Гони прочь невеселые мысли!

* * *

Анри вспомнил, как несколько дней назад Лиза пришла к нему в гостиницу и заставила забыть все на свете. О, Лиза необыкновенная девушка.

Вот как все тогда произошло. Он и в те минуты предавался сомнениям, терзал свою душу, но стук в дверь вернул его к действительности, вырвал из плена воспоминаний и несбыточной, как казалось, мечты. Анри подошел к двери, распахнул ее и хотел что-то сказать, но потерял дар речи, застыл на пороге с выпученными глазами. Лиза — а это была она, и у нее был великолепный план действий — засмеялась.

— А, ты уже меня не узнаешь? — Слегка потеснив его, она вошла в номер.

— Лиза, но ведь ты должна быть дома! — только и сказал Анри.

— Ну, в таком случае я уже и нахожусь дома, — ответила Лиза.

— Сумасшедшая, это отель, а не твой дом.

— Но раз я здесь с тобой…

Анри запротестовал:

— Кончай! Прекрати немедленно! Не надо меня путать. Положение и без того запутанное?

— Ты так считаешь? — спросила она с тонкой улыбкой.

Она придвинулась ближе, чтобы ей ничто не мешало всматриваться в лицо Анри, а может быть, и любоваться им. Затем она сбросила накидку и осталась в вечернем платье. Этим она положила начало осуществлению своего плана. Платье было без рукавов, с глубоким декольте. В боковой разрез, весьма высокий, она просунула свою изящную ножку в капроновом чулке и красной туфельке, повертела ею, выставила ее напоказ. Контролировать ситуацию Анри становилось все труднее.

— Лиза, — сказал он, — ты хочешь создать трудности? Создать их нетрудно, гораздо труднее из них потом выпутываться.

— Я только хотела тебе еще раз объяснить, как получилось, что…

Лиза вспыхнула.

— Лиза, что было, то было.

— Перед моим отцом ты мужественно защищал меня. А когда я сейчас тут стою перед тобой, готовая раздеться и нырнуть в постель, ты мямлишь, как первоклассник.

— Лиза! Но пойми и ты меня, я не желаю быть тем мужчиной, которого ты себе придумала.

— А что это за мужчина? Что ты знаешь о нем? — Лиза, скрестив руки на груди, нетерпеливо смотрела на Анри.

— Не надо опять начинать все с начала. Положение вещей изменить уже нельзя. Повторяю, мы с тобой разные люди.

— Ты на этот счет очень ошибаешься, — возразила Лиза.

— Не обижайся, но тебе нужно поискать другого мужчину на роль жениха.

— Мне не нужен никто другой!

— Лиза, не усложняй обстановку! Она и без того…

— Ну, тогда держись! Я тебе устрою такое…

Сказав это, Лиза начала раздеваться.

— Господи, что ты делаешь? — закричал Анри.

— Соблазняю тебя, — хладнокровно заявила девушка.

Расстегнув бюстгальтер, она предстала перед ним почти обнаженная, невыразимо прекрасная. Ошеломленный Анри растопыривал руки, похожий на тщетно пытающегося взлететь птенца. Желание распирало его, однако он все еще не решался подойти к Лизе.

Она до конца расстегнула молнию на платье, и оно упало к ее ногам. Анри не мог унять биение сердца. Ему представлялось, что то положение, которое он еще мгновение назад находил трудным и запутанным, теперь становится просто глупым.

На Лизе остались маленькие трусики и изящный пояс, который красиво лежал на бедрах, поддерживая черные шелковые чулки. Анри бросило в жар. Он потер виски и глубоко вздохнул. Он понимал, стоит ему только коснуться ее тела, он потеряет самообладание.

— Этим ты ничего не добьешься, это не сработает, — отчаянно прошептал он.

— Еще как сработает! — вызывающе сказала Лиза. — Уже срабатывает! Ты, правда, выглядишь вяловатым, но я-то знаю, что творится у тебя внутри!

Ведьма! Злая колдунья! Солдат заметался, забегал, но без толку: все пути к отступлению были отрезаны. Сверля его горящим взглядом, Лиза приближалась к нему, безудержная и соблазнительная. Запах ее духов ударил ему в голову, и нужно было быть совсем идиотом, чтобы устоять перед такой женщиной, а солдат прослыть идиотом не собирался. Он обнял Лизу за талию и прижал к себе. Она задрожала, а он ласкал ее грудь, и она, откинув голову, прошептала: «Я — твоя».

— Я так мечтал о тебе, — услышала она в ответ.

Он покрывал ее поцелуями. Забыл обо всем на свете. Накрыл ее и своим телом. Никто и ничто не могли ему помешать. Они были уже в постели, и он страстно сжимал ее в своих объятиях, желание росло в нем, и его руки творили волшебство. Лиза упивалась его нежными телодвижениями, была от них в восторге. Страсть привела обоих в состояние экстаза, и Лиза чувствовала, что прикосновения Анри становятся все более нетерпеливыми и настойчивыми. Он приникал к самым интимным ее местам, страстно целовал их. Лиза стонала, и ее тело горело. Куда еще оттягивать момент близости! Она раздвинула ноги и позволила Анри войти в нее.

— Я люблю тебя, Анри, — шептала Лиза, и ее слова сладко отзывались в его сердце.

Анри смотрел на нее с обожанием, хотел каждым своим движением доставить ей удовольствие и радость. Лиза улыбалась ему в ответ и отдавалась ему всем своим существом. Для Анри вокруг ничего не существовало, только Лиза, только она. «Так будет всегда: сегодня, завтра и всю жизнь», — восторженно думал он.

— Анри, Анри, — стонала Лиза, — ты и только ты нужен мне сейчас и всегда.

— Милая, я люблю тебя, только тебя! — отвечал ей Анри и осыпал поцелуями все ее тело.

Да, так было. Именно так все и произошло тогда в гостинице. А теперь впереди — мрак неизвестности.

Глава 12

Наконец он ступил на родную землю, и его настроение несколько улучшилось. С дороги он позвонил домой, чтобы предупредить родных о приезде. Радость от предстоящей встречи воодушевляла его. И все же его сердце, все его мысли были там, на вилле под Парижем.

У него было время все обдумать, и он уже не сомневался, что совершил большую ошибку, уехав. Его мысли неумолимо возвращались к Лизе. Он держал ее в своих руках, и она с готовностью отдавалась ему, и вот — он ее потерял! Думая о Лизе, вспоминая, какими глазами смотрела она на него в их последнюю встречу, Анри с яростью сжимал руль. А за окном автомобиля проносились знакомые с детства места.

— Проклятье! — выругался Анри, и ударил кулаком по рулю. — Какой я идиот! Лиза любила меня, ради меня она пошла бы даже на разрыв с отцом, а я, осел, я… встал в позу, в глаза ей заявил, что ее жертвы не имеют никакого смысла. — Он с силой рванул руль, едва не оказавшись на встречной полосе. — Какой я дурак! Меня за это мало убить!

Снова и снова перед ним всплывали печальные глаза Лизы. Он их не мог забыть и никогда не забудет. Вдруг Анри осенило, что он должен предпринять. Его сердце радостно забилось, выскакивая из груди, он задыхался от нетерпения.

Тормоза завизжали, когда машина поворачивала к дому. Разумеется, все родичи в сборе и ждут его приезда. «Глупо получилось, — подумал Анри. — Зачем я их взбудоражил? Сначала надо было решить свои проблемы».

Взяв с заднего сиденья рюкзак и захлопнув дверцу машины, он подошел к небольшому двухэтажному дому, в котором родился и вырос. Желтоватый цвет стен придавал дому провинциальный, но очень уютный вид. Его дом! Дом, столько видевший на своем веку, переживший и войны, и пожары, бережно хранящий семейные тайны.

Едва Анри вошел в маленький садик перед домом, открылась передняя дверь, и ему навстречу сбежала по ступенькам его младшая сестренка. Она повисла у него на шее, и он, бросив рюкзак на землю, подхватил ее и закружился с ней по саду.

— Натали, как я рад тебя видеть, сестричка, — сказал весело Анри, а потом, опустив ее на землю, посмотрел в сторону дома и спросил: — А где мама?

— Она в доме, — улыбаясь ответила Натали, — со всеми остальными. Мы давно тебя ждем!

— Хорошо! — Анри обнимал плечи сестры, поднимаясь с ней по ступенькам. — У меня для вас большая новость.

— Правда? И что же ты хочешь нам сказать?

— Потерпите, сначала я должен позвонить одному человеку.

— Как интересно! — воскликнула сестра.

— Даже гораздо интереснее, чем ты себе представляешь!

Как это уже не раз случалось с тех пор, как судьба свела его с Лизой, Анри было о чем подумать. С чего начать разговор с ней? Попросить прощения? Или прежде попросить, чтобы она дала ему еще один шанс? А может быть, попросить сразу и то, и другое? Не жирно ли будет? Да и не лучше ли пригрозить, что, если откажется говорить с ним, он приедет в Париж и будет сидеть на пороге ее дома до тех пор, пока она не согласится выслушать его?

— А кто она? — неожиданно спросила Натали.

— Она прекрасна! Она словно из сказки… настоящая фея! — ответил Анри, словно в тумане, но вдруг спохватился: — Откуда ты знаешь, что речь идет о женщине?

— Да ты на себя посмотри, у тебя на лице написано, что ты влюблен! — Натали рассмеялась, вырвалась из его объятий и, перескакивая через ступеньки, взбежала на террасу.

Появился Жан, средний брат, и они обнялись. Жан сказал:

— Давно не виделись.

— Да, давненько, — подтвердил Анри.

Теперь, пританцовывая, Жак, младший из братьев, предстал перед солдатом.

— Здравствуй, Анри. Видишь, я много тренировался! — воскликнул он, показывая свои бицепсы. — Думаю, тебе уже со мной не справиться.

— Ну, это мы еще посмотрим! — весело ответил Анри. Отстранив братьев, он вошел в гостиную, высматривая мать. «А вокруг ничего не изменилось», — подумал он.

Мечта, что когда-нибудь сюда, в эти комнаты, он привезет Лизу, делала его счастливым.

— Мальчик мой, здравствуй! — К нему спешила мать, на ходу раскрывая объятия.

— Здравствуй, мама! — Он обнял мать, и радость переполнила его до краев.

В безудержном порыве он поднял старушку, закружил по комнате. Софи смеялась и просила, чтобы он угомонился. Наконец Анри поставил мать на пол. Ее темные кудрявые волосы разметались и красиво обрамляли лицо, такое родное и милое.

— Анри, как ты похудел! Ну, ничего, это мы поправим, я тебя откормлю, — пообещала мать.

— Давно мечтаю о твоей кухне, — ответил он. — Но сейчас вот что… дайте мне сначала позвонить, а уж после я буду поглощать все, мама, что ты приготовила.

— Кому ты хочешь позвонить? — спросила мать.

— Мама, вот увидишь, она тебе понравится. Она умная, веселая, добрая и интеллигентная. И самое главное — она меня любит.

— Правда? — улыбаясь, спросила мать.

— Да, да, — отвечалАнри, снимая трубку телефона. — Я сейчас ей позвоню и скажу, что тоже очень ее люблю.

— Анри, сначала покушай, потом позвонишь, — попыталась остановить его мать.

— Мама, я должен позвонить немедленно, это необходимо, я просто не выдержу больше ни секунды.

Отец, мсье Грегуар, войдя в комнату, обнял Анри и сказал остальным:

— Оставьте в покое парня! Если он говорит, что ему надо позвонить, значит, пусть звонит. А вы на него насели. — Мсье Грегуар подмигнул сыну. — Звони, мальчик, не обращай внимания на этих крикунов. А вам я скажу, — снова повернулся он к своему семейству. — Не лезьте парню в душу. Что это за запах такой распространяется по дому? — вдруг удивился он.

— Это запах приготовленных блюд, — объяснила ему жена.

— Вот оно что… — протянул мсье Грегуар, как бы чем-то пораженный.

— А мне кажется, папа, — задумчиво произнес Анри, — что к запахам еды примешивается еще один, очень даже мне знакомый…

— И что же это такое? — спросила Натали.

Анри не ответил. Он встряхнул головой, чтобы сбросить с себя напрасную задумчивость. Все равно он не разгадает загадку, загаданную ему странным запахом. И все же он готов был поклясться, что это запах духов — духов Лизы. Или он, нежный, едва уловимый, теперь преследует его повсюду?

Жан и Жак еле сдерживали смех, видя, какое недоумение забрало их брата и как он с беспомощным видом страдает, не понимая, что с ним происходит. И тут Анри почувствовал: в доме что-то готовится, что-то назревает, и всем уже все известно и только он один бродит в потемках.

— Вы меня разыгрываете, да? Вы что-то знаете, а от меня скрываете? — воскликнул Анри.

В следующее мгновение из кухни донесся до боли знакомый голос:

— Софи, если вы хотите полакомиться истинно русскими блюдами, вы должны мне помочь!

Анри замер, как громом пораженный.

— Ну что, мой мальчик, — спросил мсье Грегуар вкрадчиво, — передумал звонить?

Анри бессильно опустился на стул, сидел, не шевелясь, как изваяние в пустыне. Мать улыбнулась и присела рядом с ним. Послышались легкие шаги, и вскоре на пороге комнаты появилась Лиза. В руках она держала пирог, покрытый чем-то воздушным и испускавший какой-то необыкновенный аромат. Одета Лиза была по-домашнему. Анри тупо посмотрел на нее. Ее светлые волосы собраны в узел. На ней повязан фартук матери. Можно было подумать, что не он вернулся в отчий дом, а она, до того она выглядела здесь своей.

— Обомлел братишка, — сказал Жан Жаку.

Тот отозвался со смехом:

— Думает, что это ему снится.

Лиза, делая вид, что не замечает Анри, проапеллировала к его матери:

— Софи, кажется, я что-то упустила. Нет ли у вас ягод?

— Я сейчас приду и помогу тебе, — с готовностью откликнулась старушка. Лиза повернулась и пошла на кухню. Когда она вышла из комнаты, мать сказала Анри: — А может, ты ей поможешь?

Все дружно рассмеялись, и Анри, очнувшись, направился в кухню. Нет, это был не сон, он наяву видел Лизу в своем доме. Она стояла у плиты. Не оглянулась, когда он вошел. Анри взял ее за плечи и повернул к себе. Желание сразу овладело им. Он не хотел выпускать ее из своих рук, боясь, что волшебный сон на этом закончится. Ее голубые глаза смотрели на него искренне и радостно, и он был счастлив, как никогда в жизни. Но Анри, сдерживая себя, спросил:

— Лиза, объясни, что ты здесь делаешь?

— В настоящий момент я готовлю ужин, — ответила она, кивая на плиту.

— Ты считаешь, что все проблемы решены, узлы развязаны… — завелся Анри.

— Перестань! — крикнула Лиза. — Надоело! Я так ждала тебя. Я счастлива видеть тебя, мое сердце сейчас выпрыгнет из груди, а ты тут опять со своими разглагольствованиями…

Рано утром, как и предлагала Жаклин, Лиза вылетела на юг, прихватив с собой, опять же по настоянию доброй сотрудницы полиции, лишь самое необходимое. Семья Анри встретила ее очень просто и с пониманием. Она рассказала им все, и они заверили ее, что она поступила правильно, примчавшись к ним. А теперь Анри бормотал все о том же, что-то опять про социальные перегородки, их разделяющие. Но, глядя в его глаза, Лиза видела, что он рад до бесконечности. И она уже не сомневалась в правильности своего решения. Она чувствовала тепло его рук и говорила себе: Анри любит ее! Она набрала полную грудь воздуха и выдохнула:

— Я приехала сюда, чтобы ты на мне женился!

Анри решил выждать. Сначала он ее кое о чем спросит, а потом еще посмотрит, что ему ответит. Жениться! С бухты-барахты такие вещи не делаются.

— А разве у нас уже заходила речь о свадьбе? — спросил Анри, проницательно и пронзительно глядя на Лизу.

— Слушай, — вспыхнула Лиза, — я тебе предложение делаю, я тебе открытым текстом говорю: женись на мне, — а ты поджимаешь хвост. Завтра здесь будут мой отец и Жаклин, его подружка. Пит сказал, что доставит их рано утром. И они спросят: ну что, поженились? А ты что? Будешь и перед ними вертеться, как угорь? Или мы все-таки подпишем бумаги?

— Какие бумаги? — встрепенулся Анри.

Она положила свои руки ему на грудь и почувствовала, как сильно стучит его сердце. И ее готово было выпрыгнуть из груди.

— Вижу, вижу, что подпишешь!

— Я всегда, в любую минуту, готов все сделать для тебя, и сделать так, чтобы это тебя устроило, чтобы тебе стало лучше, чем было прежде, — сказал Анри.

— Вот и женись на мне!

Мускулы на его лице напряглись.

— Ты… Ты еще сомневаешься? Не уверена во мне? Не веришь, что дам положительный ответ? Но что-то выше говорилось о бумагах… вот это я не совсем понимаю…

— Да это всего лишь брачный контракт.

— А! И только-то! Ну, это штука простая. Но в таком случае еще один вопрос… Подумай хорошенько, прежде чем ответить… Скажи, твоя торопливость объясняется… тем самым?

Лиза думала целую минуту, что ему ответить. Он терпеливо ждал. А она понимала, что тревожит его.

— Я еще не знаю, — наконец ответила она.

— Лиза, я спрошу тебя прямо. Ты ждешь ребенка? Ты носишь его под сердцем?

— Да говорю тебе: не знаю пока. Еще не выясняла, не до того было. Для меня сейчас самое главное — уладить отношения с тобой.

Анри радовался, как ребенок. Лиза здесь ради него. Все бросила и прилетела к нему. Он сказал:

— Я собирался позвонить тебе и пообещать, что обязательно вернусь за тобой.

— Правда?

Анри взял ее лицо в свои ладони:

— Ты — часть меня, и я не хочу тебя терять! Лучше потерять ногу, подорвавшись на мине.

Лиза глубоко вздохнула.

— Я люблю тебя!

— Нужно ли говорить, что я тоже люблю тебя? Это яснее ясного. Но, Лиза, ты сознаешь, где находишься? Понимаешь ли ты, что это наш дом? Он не где-нибудь там, в Париже или Москве, а здесь. И при этом, Лиза, я не миллионер. Ты помнишь об этом?

Лиза рассмеялась. Она взялась двумя руками за его футболку и, притянув к себе, сказала:

— Если я тебе нужна, женись на мне!

— Да, ты нужна мне.

— Если ты меня хочешь…

— Очень хочу, причем сейчас, без промедления, прямо здесь… Давай, Лиза…

— И если ты меня любишь… — перебила она.

Анри смущенно рассмеялся:

— Лиза, давай обойдемся без лишних слов… Я весь горю!

— Ты должен сказать три магических слова!

— Я их непременно скажу! Все, что угодно! Что это за слова?

Анри обнял Лизу и прижал к себе, как самое драгоценное на свете сокровище.

— Знаешь, ты украл мое сердце, еще тогда, в пустыне.

— Я его тебе не верну, — сказал Анри. — Прежде я был беден. У меня нет миллионов. Но теперь я богат: у меня находится твое сердце. Правда, я отдал тебе свое, так что ты в накладе не осталась.

Поздним вечером Лиза тихо сидела в кресле, стоявшем в углу гостиной. Мсье Грегуар и Анри смотрели футбольный матч по телевизору и что-то бурно обсуждали. Софи и Натали колдовали на кухне, готовясь к приезду новых гостей, Жак и Жан умчались, как они выразились, «на свиданку». Мсье Грегуар и Анри словно забыли о существовании Лизы. Футбол да пиво, вот и все, что волновало воображение этих простых людей в минуты досуга, когда они отдыхали от дневных забот и тягот жизни. Но Лизу этот очевидный факт не тревожил. Она чувствовала, что нашла, наконец, свой дом, получила уют, о котором мечтала всю жизнь. Наговорившись о пиве и наспорившись с отцом о том, какая команда играла лучше, Анри ночью придет к ней и снова заключит в любовный плен, в котором она согласна проводить все триста шестьдесят пять дней в году.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12