Джузеппе Бальзамо, таково его подлинное имя, родился в 1743 году в Палермо. В молодости он учился в семинарии, затем был отдан в монастырь, откуда вынес некоторые врачебные навыки, а также познания в области химии и ботаники, весьма, впрочем, небольшие. Бежав из монастыря, Калиостро обнаруживает крупные таланты к художествам и фехтованию, которые не замедлил использовать в противозаконной деятельности. Он изготовлял приворотные зелья, сообщал заинтересованным лицам, где, по его мнению, зарыты клады, подделывал официальные документы. Примелькавшись палермской полиции, Бальзамо решает покинуть родной город и отправляется путешествовать по свету, меняя псевдонимы, как перчатки. То он граф Хара, то граф Дель-Фениче, то Маркиз Пеллегрини, а то скромный сеньор Мелисса или господин Бельмонте… Были в его арсенале и совершенно экзотические прозвища — граф Феникс, например. В конце концов он стал называться привычным для нас именем — граф Александре Калиостро. Под таким звучным псевдонимом судьба и заносит его в Россию.
В 1779 году он появляется в Митаве — столице курляндского герцогства, которое тогда принадлежало России. В Митаве он встречает давнюю почитательницу и поклонницу его таланта — Элизу фон дер Рекке, урожденную графиню Медем, которая знакомит его со своими родственниками, графами Медем — масонами и алхимиками. В те времена подобное времяпровождение уже не было чем-то предосудительным, наоборот, это было модное занятие. Европа буквально кишела различными обществами, которые скопом варили всяческие эликсиры или искали философский камень. Случалось, что среди них были лица королевской крови. Естественно, что в такой атмосфере люди, подобные нашему гранту, чувствовали себя как рыба в воде. И, встретив столь благодарную публику, Калиостро решает поразить ее одним из своих «чудес». В качестве ассистента был избран ребенок из семьи Медем, мальчик, который немедленно был вымазан загадочным «елеем премудрости» и от которого бедное дитя тут же прошибло потом. Сохранилась гравюра тех времен, на которой изображен сеанс магии Калиостро. На ней отчетливо видно, как граф возложил руку на лоб мальчика и что-то говорит своим почтительно внемлющим слушателям. А вот как это выглядело в деталях.
Калиостро стал бормотать над ребенком заклинания, а затем нарисовал на голове и руках какие-то таинственные фигуры, после чего велел мальчику смотреть себе на руку. Мальчик тут же приобрел дар «ясновидения».
— Что вы хотите, чтобы ваш сын увидел? — спросил Калиостро у отца ребенка.
— Я хочу, чтобы он увидел свою мать и сестру, которые остались дома, ответствовал отец семейства. Калиостро опять забормотал заклинания, а затем спросил у мальчика, что тот видит. Ребенок отвечал, что видит мать и сестру.
— А что делает твоя сестра?
— Она держит руку у сердца, словно оно у нее болит… а теперь пришел домой брат, и она его целует.
На этом «эффектном» трюке Калиостро раскланялся, и сеанс закончился. Митавская публика уверовала в сверхъестественные способности палермского проходимца. Как же выглядел этот человек, чья деятельность вызывала столь высокий интерес и безоговорочное доверие? Джованни Казанова во время своих скитаний встречавший Калиостро лет за десять до его приезда в Россию, оставил нам описание его внешности. Выглядел тогда Джузеппе Бальзамо, еще не принявший «графского» достоинства, так: «Ростом мал, крепко сбит, лицо запоминавшееся, исполненное отваги, наглости, насмешки, плутовства…» На Казанову большое впечатление произвели способности Бальзаме как рисовальщика: «Талант его был несомненный, а меж тем он клялся, что ему на жизнь не хватает, но я ему не поверил. Он был из природы гениальных лентяев, что предпочитают бродяжничать, а не трудиться». Кстати, Бальзаме не преминул похвастаться своими талантами и в области подцепки документов, на что Казанова рассудительно заметил, «что он может извлечь из него немалую выгоду: но действовать надлежит с высокой осторожностью, а то можно и головы лишиться». Казанова счел Калиостро за неаполитанца или сицилийца, но более о внешности интересующей нас персоны не сообщил ничего, уделив повышенное внимание его прекрасной спутнице. Спутница и жена Лоренца Бальзаме, должно быть, действительно красивая женщина, привлекала внимание окружающих мужчин, выступая в качестве «живца», — они заговаривали с ней, а дальше все зависело от ума и обаяния Калиостро, его способности заинтересовать собеседника…
Но мы немного отвлеклись, вернемся к внешности нашего героя. У нас есть возможность дополнить скупые сведения великого сердцееда воспоминаниями очевидцев курляндских фокусов «графа». «Он был на вид похож на разряженного лакея: его необразованность бросалась в глаза с первого взгляда, он даже писать не мог без грубых ошибок. По-французски он говорил плохо… даже на родном итальянском языке он, строго говоря, не умел изъясняться, а говорил на угловатом сицилийском диалекте», но все это не смущало великосветскую публику Митавы, ведь, как мы знаем, Калиостро много распространялся о своем восточном происхождении. Это объясняло, с точки зрения его почтитателей, грубую, простонародную манеру вести беседу и некоторое отсутствие светских манер. Тем более что внешне Калиостро вел себя выдержанно и корректно, «не предавался ни обжорству, ни пьянству, никаким вообще излишествам; он проповедовал воздержание и чистоту нравов и первый подавал тому пример».
Калиостро в те времена было 36 лет, но сам он говорил о своем возрасте следующее: «Я родился через двести лет после Всемирного потопа». По его словам, он был знаком с пророком Моисеем, не раз бродил с Иисусом Христом по берегу Тивериадского озера, участвовал в оргиях Нерона, брал Иерусалим с войском крестоносцев и т. д.
— Зачем вы прибыли в Россию? — часто спрашивали у мнимого графа.
— Будучи главою египетского масонства, я возымел намерение распространить свое учение на дальнем северо-востоке Европы. С этою целью я постараюсь основать в России масонскую ложу, в которую будут приниматься и женщины, веско отвечал «Великий Магистр».
Есть сведения, что всю информацию о масонстве Калиостро почерпнул из купленной в лондонской лавке рукописи некоего Джорджа Кофтона, которая так и называлась «Египетское масонство». В ней содержались проекты преобразования масонского ордена в соединении с различными алхимическими кунштюками. Истины ради следует заметить, что граф Калиостро действительно был принят 12 апреля 1777 г. в масонскую ложу «Эсперанс», собирающуюся в одном из лондонских кафе. Но из этого не вытекает, что наш граф стал большим специалистом в деле «вольных каменщиков» и был назначен проповедником нового масонского движения в России: наоборот, он нахватался самых поверхностных сведений и имел весьма смутное представление о различных течениях в масонстве. Тайные общества интересовали его лишь как способ извлечения доходов.
Кстати, историки считают, что первые масонские ложи появились в России именно в этот период, а значит, Калиостро верно угадал удачное время. Публика была наслышана о «Братстве Вольных каменщиков», но, что это такое, представляла весьма смутно. Появившись в России, Калиостро начинает пропагандировать свежеизобретенное «египетское масонство». По его рассказам, устав египетского масонства исходил от библейского патриарха Еноха и был «реформирован» пророком Илией! Сам же Калиостро, человек скромный, он всего лишь «основатель и Великий Магистр высокого „египетского масонства“ в восточных и западных частях земного шара». Перед Митавой в сети Калиостро уже попала Гаага, Брюссель, Нюрнберг, Лейпциг, Милан, Данциг, Кенигсберг. Вскоре первая ложа не замедлила сформироваться и в Митаве. Туда с готовностью повалили лица обоих полов. Желающих было очень много: Калиостро сулил своим приверженцам полное духовное и физическое совершенство, здоровье, молодость и высшую душевную красоту. Нелегко было стать египетским масоном. Кандидат прежде всего должен быть членом одной из масонских лож. Таким образом, «египетское масонство» было своего рода высшей ступенью «обычного» масонства.
Быть избранным из избранных было лестно, и недостатка в неофитах не было. Желающий посвятиться прежде всего подвергался длительному сорокадневному посту и уединению, во время которого он принимал особые магические эликсиры, пил дистиллированную воду и некое «первичное» вещество, даваемые Великим Магистром, а также беседовал с семью первобытными духами. Потом неофит подвергался процедуре кровопускания, а затем принимал необычную ванну, скорее всего на основе ртути, после которой он чувствовал судороги, лихорадку, тошноту. Могли выпасть волосы или зубы… Но стоит ли горевать о такой ерунде, если выдержавшим все испытания Калиостро открывал загадочный масонский пятиугольник, который гарантировал 5557 лет жизни) Правда, эту процедуру для закрепления успеха нужно было повторить через пятьдесят лет, но это уже «детали»…
Однако наш граф не ограничивался деятельностью на поприще «вольных каменщиков», наоборот, он продолжал творить «чудеса», дабы убедить всех, что египетские масоны — особые. Калиостро был искусным чревовещателем, а также, видимо, обладал недюжинными гипнотическими способностями и прекрасно разбирался в психологии. Мастерски используя свои таланты, он преуспевал на этом поприще.
Сохранилось описание сеанса магии, проведенное все в том же семействе Медем. В тот раз Калиостро попросил назвать ему имена двух уже умерших людей из этого почтенного семейства, затем написал эти имена на клочке бумаги, окружив их затейливыми символами, потом сжег ее, а пеплом натер голову уже знакомого нам мальчика. Известно, что дети более восприимчивы к гипнозу и воздействовать на психику ребенка куда проще, чем на психику взрослого. Потом он увел мальчика в соседнюю комнату и там его запер, многозначительно сообщив присутствующим, что в комнате ребенок увидит великие чудеса. Зрителей Калностро рассадил перед дверями, приказав им хранить гробовое молчание и не шевелиться, припугнув, что ослушника ждут большие неприятности.
Подготовив таким образом публику, Калиостро обнажил шпагу и начал фехтовать ею, гримасничать и кривляться, произнося при этом различные нечленораздельные слова и загадочные звуки. Тут кто-то из публики зашевелился. Калиостро набросился на несчастного и закричал, что тот подвергает всех ужасной опасности, что если еще кто зашевелится или издаст хоть какой-нибудь звук, то все присутствующие «сгинут на месте»! Приведя таким образом в трепет публику, граф продолжил свои манипуляции, а затем обратился к мальчику сквозь дверь, приказав ему стать на колени и рассказывать, что он видит.
— Я вижу какого-то юношу, — отвечал ребенок.
— Видишь ли ты господина А.? — спрашивал Калиостро.
— Вижу, — говорил ребенок.
— А господина Б.?
— Тоже вижу.
Короче, мальчик видел все, про кого говорил Калиостро, описывая наружность увиденных им людей, целовал их, общался с ними и т. д. В конце концов ребенок увидел таинственного мужчину в белом одеянии, с красным крестом на груди. Калиостро повелел ребенку поцеловать руку крестоносцев, а затем попросил того взять мальчика под свое покровительство. Потом Калиостро резко распахнул дверь, вывел мальчика, а сам тут же упал в обморок. Финал был еще эффектнее. После того как Калиостро привели в себя, он отказался от помощи, но попросил всех притихнуть еще на некоторое время, а сам прошел в комнату, в которой был заперт ребенок, и закрыл за собой дверь. Вскоре из комнаты донеслись неясные звуки, перешедшие в шум, а затем в грохот. Грохот стих, и из комнаты появился сияющий Калиостро. Он рассказал затаившим дыхание слушателям, что только что наказал одного из духов, являвшихся мальчику, и предупредил, что на следующий день ребенок, возможно, будет немного нездоров. Так оно и случилось. Однако нашлась свидетельница, которая утверждала, что накануне Калиостро обедал наедине с ребенком и давал ему какое-то лекарство…
Митавцы оказались весьма благодарным материалом для упражнений Калиостро, многие из новообращенных масонов дали ему рекомендательные письма, весьма помогшие его последующей деятельности, и внесли щедрые пожертвования на адрес египетского масонства. Никто из них не замечал ничего подозрительного, даже когда Калиостро переходил границы дозволенного в светском обществе. Распространяясь о своих способностях, он как-то заявил, что знает секрет абсолютного покорения женского пола, немедленно и наверняка! Описывая детали своего метода, он увлекся и начал приводить такие пикантные подробности, что шокированные присутствующие не выдержали и принудили Калиостро замолчать. Тот, видно, сам понял, что переборщил, и объяснил свою вольность тем, что им время от времени овладевают темные силы, которые могут одержать временный успех в борьбе за его душу, извинился и попросил не принимать всерьез его дерзость. Инцидент был исчерпан. Да и как можно было подозревать в дурном человека, владеющего редкостным секретом философского камня, даром точно предсказывать будущее и эликсиром жизни!
Калиостро успешно развивал свою магическую деятельность. Каким-то сверхъестественным способом ему удалось узнать о кладе, зарытом в земле графа Меден около 600 лет назад неким могучим чародеем, жившим в те далекие времена в этих краях. Клад якобы состоит из духовных сокровищ — книг и рукописей с магическими знаниями. Поиски сопряжены с большими опасностями, так как клад охраняют злобные духи, но их Калиостро берет на себя. Надо торопиться, ибо о кладе узнали приверженцы черной магии, и если древние знания попадут к ним в руки, то мир постигнут неисчислимые бедствия и катаклизмы. Поиски клада начались с того, что Калиостро вкупе с графским семейством помолился о том, чтобы небо даровало успех в благом начинании. Затем он с исчерпывающей точностью указал место, где следует искать клад. А для верности он снова «зачаровал» все того же многострадального мальчика, и тот, находясь в «заколдованном» состоянии, сообщил окружающим, что видит груды золота и бумаг. Теперь Калиостро занялся изгнанием злого духа, охранявшего сокровища. Видимо, это был очень крепкий и упорный дух, поскольку его изгнание заняло несколько дней. Наконец, Калиостро объявил истомленным кладоискателям, что можно начать искать клад. Но… вскоре Великий Магистр умчался в Санкт-Петербург, пообещав добыть клад на обратном пути.
Прибыв в российскую столицу, Калиостро выдает себя за… полковника испанской армии и врача. Испанские полковники не интересовали петербургскую публику, а вот врачей не хватало. К Калиостро потянулись больные люди… «Испанский лекарь» осматривал хворых, давал им какие-то лекарства и не брал ни копейки гонорара, наоборот, раздавал даже свои деньги нуждающимся. Бескорыстный врач был такой диковинкой, что о Калиостро загой5рили. Тонкий психологический расчет сработал. И Калиостро стал весьма популярной личностью: толки о нем шли по всему городу, даже при дворе интересовались его персоной. Слухи об испанском враче-полковнике дошли и до посла этого государства. Тот, естественно, заинтересовался… Зная всех испанских грандов наперечет, он не припоминал среди них фамилии Калиостро и, желая разобраться, написал испанскому армейскому руководству. Оттуда ему сообщили, что в испанской армии полковника Калиостро никогда не числилось, о чем испанский посол не преминул сообщить в газетах. Однако популярность Калиостро была уж столь велика, что разоблачение нисколько не повредило ему.
Калиостро стал серьезным конкурентом настоящим врачам, даже всемогущий князь Потемкин-Таврический пользовался его услугами. Петербургские лекари подали императрице петицию, в которой просили запретить Калиостро врачебную практику, обосновывая это тем, что он, продавая различные эликсиры вечной юности и приворотные зелья, подрывает авторитет научной медицины и наносит своими снадобьями серьезный вред здоровью. Калиостро не остался в долгу и предложил своим оппонентам любопытную дуэль: составить микстуру из ядовитых веществ и принять ее и ему, и соперникам. Кто выдержит это испытание и останется жив, тому и принадлежит научная истина. По вполне понятным причинам состязание не состоялось, а вскоре Калиостро был вынужден поспешно покинуть северную Пальмиру. Произошло это так. У одного из богатых царедворцев (имя его, к сожалению, неизвестно) серьезно заболел ребенок, грудной младенец, его единственный наследник. Перепробовав все возможные способы лечения у известных петербургских врачей, бедные родители обратились к приезжему «специалисту» — графу Калиостро. Это была их последняя надежда, так как ребенок чах и таял на глазах, и можно было со дня на день ожидать его смерти. Калиостро осмотрел больного и заявил, что сумеет его вылечить, при условии, что ребенок будет передан ему на некоторое время. Он увезет младенца с собой и будет лечить методами, известными лишь ему. Ставилось условие: родители не должны навещать своего ребенка. Калиостро забрал младенца с собой и примерно через месяц действительно возвратил его вполне здоровым. Но через некоторое время мать заявила, что это не ее ребенок. Ребенка подменили! Возмущенные подобными методами, родители пожаловались на Калиостро Екатерине II. Императрица распорядилась немедленно выслать самозваного графа из России. Покинув негостеприимную для него северную столицу, Калиостро, «забыв» заехать в Митаву, направляется в Варшаву, где его встречают с распростертыми объятиями. Жажда приключений бросает его из одного европейского города в другой. В конце концов он оказывается в Париже, замешанным еще в одном громком скандале. Но это другая история…
