Киношник (СИ) [Игорь Леонидович Фрейдзон] (fb2) читать онлайн

ПРОЛОГ

Людей принято условно делить на лириков и физиков. Всю жизнь завидовал физикам, но сам - яркий представитель никчемной другой половины человечества -лириков.

Никогда не умел забить простой гвоздь, он у меня почему-то гнулся. Я даже пробовал заточить острый конец гвоздя, но результат был тот же.

В начальных классах я был отличником, но с пятого класса в учебе начались проблемы. Не понимал я алгебру, не мог сделать нормальный чертеж по геометрии и не мог доказать ни одной теоремы. Я не мог запомнить ни одной формулы ни по физике, ни по математике, ни по химии,

но здорово успевал в литературе, русском и иностранном языке. Можно добавить сюда еще историю и географию.

Я очень хорошо писал сочинения, был незаменимым членом редколлегий всех школьных стенгазет. Мне поручали писать статьи на разные темы и всегда за них хвалили и ставили дежурные четверки по тем предметам, которые у меня были в числе нелюбимых. Со временем я вообще перестал на них обращать внимание. А зачем, если четверка мне была обеспечена.

Очень часто мои статьи печатали в областной газете. Мама их аккуратно вырезала и складывала в альбом.

На выпускных экзаменах мне помогали все, включая директора школы.

-Ты скоро станешь великим писателем, - говорили мне, - будешь нашей гордостью.

Получив аттестат зрелости, я подал документы в МГУ на журфак, но здесь меня ждало глубокое разочарование. Оказывается, в каждом городе был свой местный юный талант, который, считал себя непревзойденным писателем, в крайнем случае - журналистом.

В общем, как вы уже догадались, провалил я вступительные экзамены и осенью призвали меня в армию.

Служба проходила в далеком сибирском городе. Если не считать отдаленность от дома и сибирские морозы, то все складывалось очень даже удачно. Оказывается, в армии тоже надо было в обязательном порядке выпускать стенную газету, и более того, проводились соревнования на лучшую стенную газету между армиями, дивизиями, полками и даже ротами.

Наша стенгазета регулярно занимала, если не первое место, то второе - обязательно. Поэтому я был освобожден от многих не очень приятных армейских обязанностей.

Я не знал, что такое “дедовщина”, потому что писал любовные письма девушкам от имени тех, кто уже заканчивали службу.

В конце службы мне даже предлагали остаться в армии и снова выпускать стенгазету, но я отказался, надеясь на вторую попытку поступления в МГУ,

но и она оказалась неудачной.

Я винил всех, считал - ко мне отнеслись предвзято, все здесь куплено и продано, но это не помогало мне решить свою дальнейшую судьбу. Я ничего не умел делать, только писать статьи. В этом видел свое призвание.

Я устроился курьером в местную областную газету и проработав год, поехал поступать в университет в город, где когда-то проходил армейскую службу.

Может, здесь условия для поступления были легче, может, кое-кто вспомнил о моих успехах на ниве армейских стенгазет, но я поступил без особых проблем, хотя конкурс и в этот университет был довольно серьезный.

Закончив учебу, я начал искать работу, но оказалось, что найти хорошую работу в штате более-менее серьезной газеты очень трудно. Я проводил все

все свободное время, сидя с друзьями в ресторане, вспоминая беззаботное детство и жалуясь на сегодняшнюю действительность.

- Случайно услышал ваш разговор, вы уж извините меня, ребята, - однажды заговорил с нами мужчина средних лет, - я главный редактор одной сибирской районной газеты. Если хочешь, могу тебя взять к себе на работу. Для этого и приехал сюда и долго тебя искал, - это уже было обращение ко мне.

Я даже не стал задумываться.

- Конечно, хочу. Когда ехать?

- Завтра и поедем.

Мы добирались до места моей будущей работы и проживания четыре дня: сначала - на самолете до Москвы, потом снова воздухом-до областного центра, который оказался тем же городом, в котором я служил, а потом учился.

Последним видом транспорта в нашем путешествии стал автобус, который постоянно останавливался из-за мелких неполадок с мотором.

Мои надежды на интересную работу не оправдались. Меня ожидало полное разочарование. Оказалось, что весь штат районной газеты состоит из двух человек - меня и Евграфыча. Так представился мой начальник еще при первой встрече. Мы выписывали новости из центральных и областной газет, вставляли их в нашу и дополняли местными новостями. Криминальная хроника состояла, в основном, из семейных скандалов, экономика нашего района освещалась со слов председателей местных колхозов, и директоров совхозов. В нашем городе из промышленных предприятий был только местный

хлеб комбинат с очень маленькими мощностями, небольшая молочная фабрика и СМУ, которое занималось текущим ремонтом городского хозяйства. Все предприятия работали успешно, выполняли досрочно планы, намеченные партией и правительством. В общем, все было хорошо.

Мы с Евграфычем все дни проводили в местном ресторане, но иногда его жена выражала недовольство, но и тогда я не оставался в одиночестве. В этом городе было много разведенных женщин, которым хотелось мужского внимания.

Может быть со временем я превратился бы во второго Евграфыча, а может, моя судьба сложилась бы еще менее благополучно, но в один из таких вечеров, когда я договаривался с женщиной и собирался приятно провести время, в ресторан вбежал взволнованный начальник. Таким я его никогда не видел.

Даже в то время, когда перестал существовать Советский Союз, Евграфыч был спокоен как удав.

- Запомни, Димка, для нас с тобой ничего не изменится. Там, на материке, будут власть и деньги делить, а мы с тобой будем выпускать газету. Может начнут немного больше платить, но мне и так хватает, - спокойно уверял он меня.

Как оказалось, он был прав. Евграфыч всегда был уверен в себе и чутье его никогда не подводило.

- Дима, я чувствую свою кончину, она будет легкой, но преждевременной.

- Евгрвфыч, если ты рано умрешь, то только от цирроза. Очень часто мы с тобой заглядываем в бутылку, но я собираюсь с этим делом завязывать.

- А чем ты собираешься вместо этого заняться?

- Буду книгу писать.

- Димыч, книгу ты напишешь не хуже, чем столичные писаки, но они в столице, а ты - здесь. Как ты думаешь достучаться до тех, от кого будет зависеть публикация твоего шедевра?

- Сначала надо написать, а потом посмотрим.

Но книгу мне писать не пришлось, потому что в один прекрасный день Евграфыч прямо в ресторане, волнуясь и заикаясь, чего за ним раньше не водилось, предложил мне творческую командировку в одну очень далекую, даже по местным меркам, деревню.

- Дима, там такое случилось!

- Что могло случиться в том медвежьем углу?

- Приехали менты, окружили хату… В общем, поезжай, и все разузнай. Может быть это наша с тобой путевка в большую журналистику. Честно тебе скажу, мне тоже все здесь так надоело, что смотреть по сторонам противно. Вся надежда на тебя. Мое перо уже несколько притупилось.

Так закончилась моя спокойная и размеренная жизнь.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ОТ ТЮРЬМЫ И ОТ СУМЫ …

Я пришел в этот мир, никого не кляня,

Зла, что мне причиняли, - не помнил…

Мир не понял меня,

Но и я его тоже не понял…

Кирилл родился в обычной семье, правда, мама все время твердила:

- Кирюша, ты должен понимать - мы советская интеллигентная семья. Мы несем искусство в массы. Ты помнишь, как сказал наш великий вождь:”Пока народ безграмотен, из всех искусств важнейшими для нас являются кино и цирк.”

- Мама, ты мне об этом говоришь уже в сотый раз, - отмахивался от нее Кирилл.

Отец парня работал киномехаником в самом крупном кинотеатре области, а мать билетером. Она часто подменяла контролеров в том же кинотеатре. Мальчик смотрел все фильмы по нескольку раз. Бывал и на закрытых просмотрах, правда, в этом случае смотрел кино из папиного комнаты киномехаников. Мама зачастую ворчала по этому поводу и даже пыталась запретить, но из этого ничего не получалось.

- Пусть смотрит, вреда от этого нет, - возражал на это отец, - вырастет, может не попадет впросак, как некоторые.

После этих слов, мама почему-то краснела и переводила разговор на другую тему, наверно, это был убедительный довод.

Родители мальчика сначала работали в разные смены, но папа с вечерней смены часто приходил выпившим, Последней каплей послужило то, что он был пойман с молоденькой контролершей на рабочем месте и сомнений не было, чем они там занимались.

После этого инцидента родители долго вели бракоразводный процесс, который закончился примирением сторон, но работать они стали в одну смену. Кирилл же с восьмилетнего возраста оставался дома один. Ему строго-настрого было запрещено приводить мальчишек в дом.

Ни в школе, ни во дворе мальчик ничем не выделялся среди сверстников. Он играл в футбол, но у многих это получалось лучше. Если случалось подраться, то зачастую был бит, но одно преимущество у него все-таки было. Он видел все фильмы. Даже те, на которые дети до шестнадцати лет не допускались. После того, как дети набегались и хотят отдохнуть от своих подвижных игр, наступала очередь Кирилла. Ребята садились в беседке, и он начинал рассказывать очередной фильм, на который другим попасть было невозможно. У мальчишек текли слюни, они начинали представлять себя на месте красивых и удачливых мужчин, но пока приходилось довольствоваться только мечтами.

Кирилл был превосходным рассказчиком и, зачастую, добавлял некоторые сцены от себя, чтобы они рассказ стал более сочным и ярким.

На обычные фильмы он часто брал с собой какого-нибудь приятеля, но не простого, а того, который имел определенный авторитет среди пацанов.

Очень часто он водил уже довольно взрослого парня, Сбитнева Кольку, который был на несколько лет старше Кирилла.

- Если кто-нибудь тебя обидит, то сразу скажи мне, - говорил ему благодарный переросток и второгодник Колька.

Но в этом нужды не было, и так было все понятно, а неприятностей никому не хотелось.

Но в один из дней Колька пропал, оказывается, он ограбил газетный ларек и его посадили в детскую колонию, так как это было уже не первое преступление малолетнего хулигана.

Это никак не отразилось на Кирилле, так как во дворе было много малолетних хулиганов и все они хотели ходить в кино бесплатно.

Прошло два года.

Кирилл готовился к выпускным экзаменам.

- Сынок, ты должен получить хороший аттестат об окончании школы и поступить в институт. Так как ты пошел в школу на год позже, то второй попытки тебе не получить, заберут в армию, - наставляла его мать.

- Кирилл, ты слабовольный и можешь попасть в дурную компанию, или над тобой будут в армии издеваться. Тебе нельзя идти в Советскую армию, поэтому старайся хорошо учиться, - вторил жене муж.

- Знаю, - отмахивался от них парень, - стараюсь я, - целый день сижу за учебниками.

Он в самом деле много времени проводил за учебниками, но иногда выходил на улицу отдохнуть или улучал пару часов и мчался смотреть премьеру какого-нибудь фильма.

Выйдя очередной раз на прогулку, он подошел к беседке поздороваться с ребятами из своего двора и увидел давнего своего приятеля, Кольку Сбитнева.

- О, кого я вижу, наш киноман пришел к нам, - с радостным возгласом приветствовал его Колька и протянул руку.

- Привет, - Кирилл пожал протянутую руку, на которой была какая-то татуировка, - когда освободился?

- Уже неделю на свободе, а ты не показываешься. Знаешь, как на зоне не хватало кино. Все время думал, - вот освобожусь, и пойдем мы с моим другом в кинотеатр на закрытый просмотр. Я всем там говорил, какой у меня друг остался на свободе.

Кирилл был польщен, а дворовые пацаны откровенно завидовали ему. Это ж надо - сам Сбитень помнил Кирилла целых два года.

-Так, когда пойдем в кино? - спросил Колька.

- Можем сейчас. Как раз идет классный фильм, “Анжелика-маркиза ангелов”.

- А что это за фильм?

- Клевый фильм, там дерутся.

- А трахаются в этом фильме?

- Конечно. Хочешь, расскажу?

- Не надо, лучше пошли посмотрим, но если обманываешь, то …, - Колька показал кулак Кириллу.

- Пацаны, у кого есть пару копеек? А то вчера с братвой отметили освобождение, так сегодня трубы горят. Надо похмелиться, а я пока на мели, все отдал в общак.

Ребята начали вынимать из карманов мелочь и отдавать Кольке.

- Спасибо, вы настоящие люди, - благодарил их этот мелкий жулик, возомнивший себя главарем преступного мира.

Колька Сбитень и Кирилл пошли в кино, но перед этим, старший из них зашел в магазин, купил бутылку обычного вина и, не предлагая Кириллу, всю ее вылакал прямо у магазина.

- Тебе надо учиться, сам говорил, - оправдал свой не совсем дружественный поступок Сбитень.

После фильма они возвращались домой. Шумно обсуждая перипетии фильма, но если Кирилл восхищался дуэлями, то Сбитень громко и похабно оценивал прелести Анжелики, а точнее актрисы, сыгравшую эту роль, Мишель Мерсье.

Он посвящал парня во все тайны женского тела и сексуальных удовольствиях, которые могут доставить женщины.

- Ты когда-нибудь зажимал одноклассницу в углу класса? - Спрашивал Сбитень.

Кирилл только краснел и ничего не отвечал.

- Ладно, не печалься. Освободился твой друг, он тебя всему научит, станешь скоро настоящим мужиком, - продолжал разглагольствовать этот мелкий уголовник.

Вечером родители Кирилла пришли с работы и начали допрашивать сына.

- С кем это ты приходил в кино? - Спросила мать.

- С одним пацаном из нашего двора.

- Я знаю его, - сказал отец, - это Колька Сбитнев. Кирюша, он тебе совсем не компания. Этот бандит только что освободился из тюрьмы.

- Кирилл, прекрати с ним всякие отношения. Чтобы я больше близко не видела его рядом с тобой, - скомандовала мать, - этого нам только не хватало, друга-уголовника у нашего сына.

-Мы интеллигентная семья, и нам с ними совсем не по пути, - продолжила она своей излюбленной фразой.

- Все, пошел спать. Завтра рано утром сажусь снова за учебники, - отмахнулся от родителей Кирилл и пошел в свой угол. У этой советской интеллигентной семьи была всего лишь однокомнатная квартира.

Кирилл успешно сдавал экзамены. Иногда выходил на улицу, где часто сталкивался с Колькой.

- Дружище, когда опять пойдем в кино? - Спрашивал тот у Кирилла.

- Надо экзамены сдать. Родичи сказали, чтобы не показывался в кинотеатре. Только после выпускного.

- Понятно. Маменькин ты сынок, но ничего, надеюсь, скоро перестанешь прятаться за мамкиной юбкой.

Все дворовые мальчишки начали смеяться. Наконец-то этого Кирку поставил Сбитень на место.

Кирилл еще немного посидел в беседке, потом попрощался со всеми и вернулся домой. Оставался последний экзамен. А потом свобода и делай, что хочешь, ходи куда заблагорассудится.

Он сел за стол, открыл учебники и начал готовиться.

Через два часа кто-то позвонил в дверь.

Кирилл посмотрел в глазок, но никого не увидел, кто-то его закрывал пальцем.

Наверно пацаны шутят.

Когда еще были малыми, то есть года два тому назад, они сами лепили использованную жвачку на глазок, а потом звонили и убегали. Весело было, когда сами такое делали, когда самому пришлось столкнуться с такой детской шалостью, это злило.

Он вернулся к столу и снова собрался начать заниматься, но снова раздался звонок.

Не дадут сволочи покоя, выйду и если поймаю, то уши малолеткам надеру,- решил Кирилл. Подошел тихонько к двери и замер, ожидая еще одного звонка.Когда он прозвенел, Кирилл резко открыл дверь и увидел на пороге Сбитня, который обнимал девчонку из соседнего двора.

- Ты чего не открываешь? - спросил нежданный гость.

- Думал, пацанва балуется.

- Это мы с Танечкой решили тебя навестить. Скажи, где твои шнурки завязаны?

- На работе.

- Когда вернутся?

- После последнего сеанса.

- Ну так время есть. Заходим, Танюха.

Сбитень отодвинул хозяина квартиры в сторону и ввалился в квартиру вместе с девушкой.

- Обувь только снимите, - попросил Кирилл.

- Снимем, не бойся, и не только обувь. Все разденем, правда подруга?

- Коля, перестань мальчика смущать, - хохотнула та.

- Вот ты смешная. Сама же согласилась из моего корифана мужчину сделать.

- Я не соглашалась, не ври.

- Так если ты ему не дашь, это будет некрасиво. Он же хозяин хаты. Я тебе что обещал? Никого не будет, кроме меня и Кирюхи. Так?

- Ну так, так, но нельзя же сразу - в лоб.

- Танюха, ты чудная. Может еще сядем чай-кофе пить здесь. Киря, у тебя есть кофе?

- Не знаю на счет кофе, но чай есть.

- Лучше бы у тебя что-нибудь выпить нашлось.

- Мама не держит дома спиртное, папа тогда постоянно возле бара крутится.

- У тебя папаша подкаблучник. Нельзя мужику таким быть. Баба должна знать свое место, - уверенно изрек этот в сущности еще мальчишка, - ладно, раз нет чего выпить, то приступим сразу к последней части марлезонского балета. Киря, помнишь такой фильм?

- Конечно.

- Ты посиди на кухне, а мы с Танюхой, с нашей девочкой, пойдем в комнату. Потом, когда я тебя позову, зайдешь, будем тебя мужиком делать. Помнишь, обещал тебе? А Колька Сбитень слов на ветер бросает. Пошли Танечка, не плачь, не утонет в речке мяч.

Он легонько хлопнул девушку пониже спины, и они скрылись в комнате.

Кирилл слышал все, что происходит там, за дверью. От этого у него начали дрожать руки и лоб покрылся испариной.

Через некоторое время из комнаты вышел Сбитень в одних трусах, держа остальную одежду на руке.

- Давай, Киря, заходи. Она тебя ждет и на все согласна. Я ее уговорил.

- Может я не буду, -неуверенно возразил парень.

- Чего ты боишься. Все равно когда-нибудь надо начинать, так почему - не сегодня? Давай заходи. А то Таньке холодно.

Кирилл зашел в комнату и увидел полностью обнаженную женщину. Он остановился в нерешительности.

- Чего стоишь истуканом, давай раздевайся, а то мне некогда, или передумал?

Он покраснел, все у него внутри от страха сжалось, а Танька приподнялась и стала помогать ему раздеваться.

- Давай быстрее, вон у тебя как стоит.

Весь процесс у Кирилла занял очень немного времени. Он встал с дивана и смущенно начал одеваться.

- Быстро ты справился, только измазал меня всю, - недовольно проговорила молодая женщина, - пойду помоюсь.

Одевшись, Кирилл вышел из комнаты и застал голую Таньку со Сбитнем, о чем-то спорящих. Оба они держались за ее сумку.

- Колька, не наглей. Чего ты в мою сумку полез?

- Так выпить хочется. А у тебя, ты говорила, есть три рубля.

- Это мои деньги, и я тебе не обещала их отдать.

- Были твои, а станут наши.

- Ни фига, отпусти сумку, -она потянула ее к себе.

- Колька отпихнул ее и небрежно начал открывать сумку , при этом разорвал на ней замок.

- Ты что делаешь, сволочь? - девушка бросилась на него с кулаками.

Колька сильно толкнул ее, и она упала на пол, но вскочив, кинулась на него и расцарапала ему лицо.

- Ах ты сука! - заорал Сбитень и начал избивать Таньку, когда она упала снова на пол, он продолжил ее бить ногами. Неизвестно чем бы это все закончилось, но Кирилл оттащил разъяренного бандита в сторону.

Колька вытряхнул из женской сумки все на пол, нашел искомые три рубля и не попрощавшись выскочил из квартиры.

Татьяна поднялась, вся она была в крови.

- Ладно, ты еще пожалеешь об этом, - погрозила она, оделась и не попрощавшись ушла.

Кирилл уже пожалел, что открыл дверь и впустил незваных гостей, хотя у него было радостно на душе, что наконец-то, и он стал мужчиной. Он убрал все следы пребывания посторонних в доме и снова сел за учебники, но учеба в голову не шла. Ему хотелось всему миру рассказать, чтобы все узнали - Кирилл уже не мальчик, он стал мужчиной.

Сдан последний экзамен. Через пару дней выпускной бал. Все, прощай школа, прощай детство.

Кирилл сам хотел пойти на последнюю примерку костюма, но мать сказала, хочет убедиться, что все в порядке, да и лишний раз полюбоваться на своего взрослого сына.

А гордиться было чем. Кирилл за последних два года возмужал. Он был выше среднего роста, хотя специально каким-либо спортом не занимался, был широкоплеч и на руках красиво выделялась мускулатура.

- Вы посмотрите, - заливалась мать в ателье, обращаясь к закройщице, - какой у меня сын вырос. Красавец! Не находите?

- Конечно, очень красивый парень.

- Поступит, а в этом не сомневаюсь, в институт, получит специальность, вот тогда только надо жениться. А до этого ни в коем случае, мало ли какая попадется, захомутает и не даст получить высшее образование. А от девок у такого парня отбоя не будет.

- Мама, хватит, я тебя прошу, - уговаривал Кирилл мать, смущаясь.

- Все, вот здесь немного отпустить, здесь чуть-чуть подтянуть и костюм будет готов. Приходите завтра забирать свой заказ.

- Спасибо. Сами понимаете, выпускной бывает только раз в жизни и выглядеть на нем нужно так, чтобы запомнилось навсегда.

Мама вытащила из кошелька купюру и положила ее в руку закройщице.

- Вы там проследите, чтобы все было в порядке, - попросила она еще раз.

- Не волнуйтесь, гражданочка, за всем проследим. Мне самой очень важна моя репутация.

Из ателье они вышли в хорошем настроении. Погода была солнечная и дождя не предвиделось.

- Кирилл, я такая счастливая. Ты это поймешь, когда своих детей вырастишь. Пошли с тобой в кафе, мороженное поедим.

- Мама, давай в следующий раз, сегодня почему-то не хочется.

Очень он устал за сегодняшний день от маминой опеки.

- Как знаешь, сынок. Но я тебя прошу, сегодня вечером будь дома, поужинаем вместе, всей семьей. Надо же как-то отметить окончание школы.

- Договорились, а сейчас я сбегаю к папе на работу, там закрытый просмотр сегодня.

- Вот мужики! Ничем их не пронять, дай только эту гадость посмотреть. Сколько можно, скажи?

- Так это шестая часть.

- Ну и что? Все равно там все к одному приходит. Ладно ты еще мальчишка, в сущности, и тебе это интересно. Но почему у твоего папы аж слюнки текут, когда смотрит эту “Эммануэль”.

Кирилл поцеловал маму и побежал к отцу на работу, боясь опоздать на начало просмотра.

Вечером вся семья, как и договаривались, собралась ужинать.

На столе, по случаю сдачи последнего экзамена, стояла бутылка шампанского и бутылка молдавского коньяка. Из домашних запасов мать достала припрятанные банки майонеза и зеленого горошка, незаменимые компоненты салата Оливье, который хозяйка приготовила. Так же было некое мясное и рыбное ассорти.

Где-то в духовке еще тушилось горячее, а на столе стоял и ждал своей очереди, заказанный по этому случаю, ореховый торт.

Мужчины постоянно обсуждали просмотренный сегодня фильм, но мать их одергивала.

- Ребята, давайте уже выпьем. Сколько можно об одном и том же.

Но видимо фильм и в самом деле был интересный, потому что папа, который всегда был не против пропустить стаканчик-другой, после очередной реплики сына отставлял налитую уже рюмку и возвращался к обсуждению.

- Последний раз предлагаю, давайте выпьем за успешно сданные Кириллом экзамены, но чтобы он не забывал - это только первое его серьезное испытание, которое он с честью, надо отметить, преодолел, и за его счастливое будущее. Ты сынок старайся, а мы, твои родители, всегда чем сможем, тем и поможем, - мама протянула свой бокал сначала к рюмке сына, а потом и мужа.

Но выпить они не успели, в дверь позвонили.

- Даже выпить не дадут, - проворчал отец и пошел открывать.

В комнату вошли три милиционера. За ними в растерянности стоял отец.

- Кирилл, это к тебе, - тихо сказал он.

- Ты Кирилл Мелентьев? - Спросил офицер.

- Да я, - растерянно ответил парень.

- Собирайся, поедешь с нами.

- Куда это он поедет с вами? - Вышла из ступора мать.

- К следователю Муравьеву. Велено его доставить.

- По какой причине и в качестве кого?

- Гражданка Мелентьева, я не могу ответить ни на один ваш вопрос. Мне приказано, я выполняю.

- Но сегодня не 37-й год, когда забирали ничего не объясняя. Горбачев провозгласил политику гласности. Не так ли?

- Наверно так, но я выполняю приказ, а если вам что-то не нравится, вы можете обратиться в прокуратуру с жалобой, или к моему начальству с жалобой на меня.

- Я поеду с вами, - решительно заявила женщина.

- Извините, но не положено. Если бы он был несовершеннолетний, то вы бы имели право, а так - нет. Извините.

- Но ему только три дня тому назад исполнилось восемнадцать лет.

- Правильно, три дня назад вы имели право, а сегодня он самостоятельный совершеннолетний человек, который сам должен отвечать за свои поступки.

- А что он совершил такого предосудительного?

- Не знаю. Вот приказ, - офицер вынул из планшета лист бумаги и подал Кириллу, - ознакомьтесь гражданин, одевайтесь и поехали.

- Покажи сынок, что он там тебе предъявил, - мать еще не сдалась.

Кирилл протянул ей постановление.

- Но из этого ничего не понятно.

- Я вам, гражданка, это и объясняю уже четверть часа. Может с ним поговорит следователь и он вернется уже сегодня домой.

Конечно же милиционер понимал, если послали за человеком, это значит, вызывают не как свидетеля, но он не хотел заранее расстраивать людей.

Может парень не виноват и через пару дней его отпустят, хотя, вряд ли,-думал он

- Давай, парень, не будем задерживаться, одевайся и поехали.

Кирилл зашел за шкаф, растерянно огляделся, он не знал как нужно в таком случае одеваться, поэтому надел брюки, которые сегодня носил, рубашку и вышел.

- Возьми на всякий случай теплый свитер и носки, - посоветовал милиционер.

- На какой это “всякий случай”? - Вновь встрепенулась мать.

- Я не знаю, но на всякий случай…

Кирилл последовал совету знающего толк в подобных делах милиционера, потом подошел к родителям обнял их и пошел, постоянно оглядываясь, к выходу.

- Сынок, мы даже стол не будем убирать. Уверена, ты еще сегодня вернешься, и мы продолжим праздновать успешно сданные выпускные экзамены, а завтра снова пойдем в ателье и заберем твой костюм, - уже не сдерживая слез, пыталась как-то успокоить его и себя мама Кирилла.

- Я ничего плохого не делал, поверьте мне. Я скоро вернусь, мама, папа, не переживайте.

Не знал еще в этот момент Кирилл Мелентьев, что не придется ему еще очень долго переступить порог этого дома.

- Здравствуйте и садитесь, - показав на стул, сказал Кириллу следователь, когда его доставили к нему.

- Я следователь по вашему делу, зовут меня Андрей Иванович Скворцов. Видите ли, гражданин Мелентьев, мне не нужны ваши показания, и так все ясно, но для проформы я должен их с вас снять. Поэтому давайте не будем друг друга задерживать и сразу приступим к делу.

После того, как следователь заполнил анкетные данные, он отложил протокол допроса, откинулся на спинку стула и рассказал, что ему уже известно и откуда.

- К нам поступило заявление от несовершеннолетней гражданки Татьяны Петровой об ее изнасиловании вами и вашим пособником, Сбитневым Николаем. Было это?

- Мы ее не насиловали.

- Предположим, но сексуальный контакт имел место?

Кирилл опустил голову. Он не знал, как надо в таких случаях отвечать.

- Значит, не отрицаете. Это хорошо. Может расскажете все как было и мы на сегодня закончим, - предложил следователь.

Кирилл рассказал все как было.

- Парень, ты понимаешь, во что ты влип? - Следователь явно благоволил Кириллу.

Тот снова отделался молчанием.

- Ты можешь конечно молчать, но делать что-то надо. Прокуратура свяжется завтра с твоими родителями, может они смогут найти хорошего адвоката.

- У них нет денег на хорошего.

- Понятно.

- Но я ее не насиловал и не бил.

- Ты вступил в половую связь с несовершеннолетней, а это преступление и за это предусмотрено уголовным кодексом наказание. Может тебе жениться на ней, как думаешь?

- Как это жениться?

- Как все люди.

- Я не люблю ее, и вообще она пьяница и проститутка. Надо мной все смеяться будут.

- Ой парень, лучше пусть люди смеются, чем пройти через то, что тебе предстоит.

- Она может не согласиться.

- Может, но родители твои должны ее уговорить.

- Так может пусть Сбитень на ней женится?

- Послушай, Мелентьев, мне совершенно безразлично кто на ней женится. Мне тебя жалко. Понимаешь?

Кирилл еще ниже опустил голову.

- Слушай внимательно. Второй раз повторять не буду. Сейчас ты поедешь в тюрьму. Никому не говори о нашем разговоре. Не был ты у следователя. На все вопросы, за что тебя арестовали, говори , не знаю. Понятно?

- Да.

- Несколько дней я тебя дергать не буду, но за это время твои родители должны поговорить с этой Петровой. Если она согласится выйти за тебя замуж, то можно будет это дело в отношении тебя закрыть.

- А Сбитень?

- А Сбитнев Николай будет сидеть в тюрьме и сядет он по полной программе. Более того, я буду рад этому. Чтобы вот такая дрянь не совращала таких наивных пацанов, как ты. Если бы было в моих силах, я бы его вообще никогда из тюрьмы не выпускал, но ему и так не сладко придется на зоне.

Следователь нажал красную кнопку на столе, после чего в кабинет вошел все тот же милиционер.

- Проводи его в КПЗ, но никому не говори, что он уже побывал у меня. Скажешь, из дома взяли, если кто будет спрашивать.

- Понятно. Пошли, парень, - тяжело вздохнул конвоир Кирилла.

Кирилл смотрел сквозь зарешеченные окна милицейской машины на знакомые улицы родного города. Ему казалось, все прохожие показывают пальцем на машину и все знают, что в этой машине везут преступника, Мелентьева Кирилла, насильника и развратника, которому не должно быть пощады, который должен понести наказание, который должен испить горькую чашу заточения до дна.

- Машина остановилась у ворот тюрьмы, но ненадолго. Через минуту она проехала дальше и только после этого мотор затих.

Задние двери открылись и в них показался знакомый уже милиционер.

- Выходи, парень.

Кирилл, выходя из машины ударился головой, так как двери были низкие.

- Осторожно, - отреагировал конвоир, - теперь придется привыкать к такому салону персональных машин, которые будут тебя возить.

Кирилл вышел и сразу услышал следующий приказ

- Руки за спину.

Его провели в помещение. Только сейчас он понял ужас ситуации, в которую попал.

Стены тюрьмы были какого-то серо-зеленого цвета, цементный пол был липкий и неровный, откуда-то воняло застоявшейся водой или просто канализацией.

Его завели в комнату и приказали сидеть и ждать.

- Сколько времени я буду ждать? Это были первые слова парня, после выхода из кабинета следователя.

- Сколько надо, столько и будешь ждать. Тебе торопиться уже некуда. Если сядешь, то будешь ждать, будешь считать годы, месяцы, дни, часы , минуты… . Так что парень, время пошло. Начинай отсчет, правда еще не понятно, если в обратную сторону, то начинать с какого числа.

Кирилл сел на стул, который был прикреплен к полу, и стал думать. Когда в комнате он остался один, непроизвольно он заплакал. Ему стало очень жалко себя.

Я не выдержу всего этого, - думал он. Кирилл еще не сознавал, что эта ситуация ожидания - самые лучшие промежутки времени в его жизни, пока он будет сидеть в тюрьме.

Он потерял счет времени. Родители, наверно, уже успели всем позвонить, уже узнали в чем меня обвиняют. Мама ругает папу, говорит: ” Все из-за тебя, это ты его водил на закрытые просмотры всякого дерьма, типа “Эммануэль”. Это вы, мужики, не можете свое хозяйство спокойно держать в штанах”. Так она говорила, когда поймала папу с молодой билетершей.

Скоро привели еще пять человек. Среди них были молодые, которые зашли в комнату притихшие и испуганные, и те, для которых, тюрьма чуть ли не дом родной.

Раздалась команда раздеться и пройти в душевую. Вода была чуть теплая и очень слабый напор, но помыться можно было, но и на это не дали времени, через три минуты снова команда выходить.

Выйдя из душевой, арестанты увидели группу людей, как в форме, так и в штатском, среди них была одна женщина средних лет, в белом халате.

Все мужчины прикрыли пах, сработал рефлекс.

- Руки по швам, - скомандовала она, - подходим по одному.

Она села за стол и вызвала первого. Записав анкетные данные, она измерила его рост, взвесила и все это внесла в личное дело. Спросила о хронических болезнях, употребляет ли наркотики и отправила на место, вызвав следующего.

Вторым был разбитной парень, для которого это было уже не впервой. Он с гаденькой улыбкой подошел столу, попытался шутить и вдруг у него наступила эрекция, но он не смутился, а наоборот обратил на это внимание врача.

Она взяла со стола деревянную линейку и без замаха, но отточенным, натренированным движением нанесла ему удар.

Задержанный схватился за пах и закрутился на месте.

- Ты что, сука, делаешь? - Сквозь слезы застонал он.

- Запомните все, - не обращая на него внимания, сказала она, - если вы думаете, что вы орлы , то ошибаетесь, вы - трусливые падальщики, которые могут в темноте изподтишка нанести удар, ограбить пожилых, измываться над законопослушными людьми. А против смелых и решительных, вы хватаетесь за пах и в бессильной злобе, сквозь зубы, трусливо хоть как-то пытаетесь оскорбить. Ты будешь отмечен в моем рапорте. За оскорбление должностного лица во время исполнения служебных обязанностей прямо отсюда пойдешь в карцер, а также, я думаю, будущий суд учтет и это нарушение. Все, проходи. Следующий.

Потом их еще раз тщательно обыскали, приказали одеться, выдали матрасы и подушки и развели по камерам. Проходя по коридору, Кирилл слышал из камер крики, ругательства, иногда и тишину, которая еще больше страшила, чем шум.

- Лицом к стене, - скомандовал Кириллу конвоир.

Вся эта тюремная атмосфера пугала парня, но этот приказ его напрягал больше всего. Куда сбежишь отсюда? Здесь десятки решетчатых железных дверей, которые делят этот длинный коридор на несколько отсеков, и всюду сидят охранники.

Наконец Кирилла привели к его камере.

И снова:

-Лицом к стене.

С противным скрежетом заскрипел ключ и дверь открылась.

- Заходи, - это было сказано ему.

- Дежурный, принимай новенького, - крикнул конвоир в камеру.

- Начальник, куда еще новенького, и так дышать нечем и повернуться невозможно.

- У тебя не спросили.

- А могли бы. В свете последних решений родной нашей партии и правительства принят курс на гласность и перестройку, а также должен учитываться консенсус различных мнений, не всегда совпадающий с большинством.

- Это кто у нас такой умный? Агафонов, ты что ли?

- Ну я, - откуда-то из дальнего угла отозвался арестант.

- Ах ты петух дырявый, почему не спросил у своих дружков о консенсусе, когда тебя опускали?

- Ты, мент поганый, вонючий прихлебай, из-за тебя и твоих подельников был допущен этот беспредел. Запомни, все равно я вас ненавидел и прислуживать вам, мусорам подлым, не буду.

- Проходи к пустым нарам. Что стоишь, как истукан, ждешь особого приглашения? - Приказал конвоир Кириллу.

Потом включил рацию и попросил подкрепление.

К их камере подбежали еще двое охранников, они забежали внутрь и начали избивать арестанта, который осмелился рассказать о курсе партии на перестройку.

В тишине были слышны глухие удары и сопение старательных служивых. Потом они поволокли бесчувственное тело арестанта, из носа и ушей которого хлестала кровь, из камеры.

После того, как дверь закрылась из-за стола, который стоял посередине, поднялся здоровый, средних лет мужчина, одетый в тренировочные брюки, на которых были три полоски и написано “Адидас”, такую же куртку, из-под которой была видна майка, на ногах - домашние туфли.

Участки кожи, которые были видны из-под одежды, покрыты густыми черными волосами.

- Болт, подотри пол, а ты, новенький, проходи, скоро будем знакомиться.

- Шота, я не буду после Агафьи мыть пол, это не по понятиям.

Мужчина подошел к тому, кого назвал Болтом и резко одним пальцем нанес удар в солнечное сплетение, от чего тот согнулся. Он поднял его голову за волосы и наставительно сказал:

- Кое в чем ты прав, но запомни - для тебя он не Агафья, а уважаемый вор Агафон и до него тебе еще топтать и топтать зоны. Тереза вымой пол.

Из дальнего угла, из которого только что уволокли несчастного вора Агафона, официальная фамилия которого была Агафонов, а в силу сложившихся обстоятельств, ставшего опущенным арестантом Агафьей, выскочил молодой вертлявый парень и быстро-быстро стал вытирать кровь с пола.

Шота указал Кириллу на пустые нары, а потом сказал

- Положи матрас на шконку и подойди сюда.

Интересно, что ему нужно и кто он такой, что все спешат выполнять его команды, но сам поспешил все сделать, как Шота сказал.

- Садись, - указал мужчина на табурет, стоявший у стола, - вижу первый раз попал в такое место. Как тебя звать и за что закрыли?

- Кирилл Мелентьев я, а за что забрали, не знаю. Прямо из дома сюда привезли. Мы за столом сидели с родителями, отмечали успешно сданные выпускные экзамены, как вдруг приехала милиция и мне приказали ехать с ними.

- Наверно Агафон прав, там на воле только говорят о свободе слова и презумпции невиновности, а на зоне как было раньше, так и останется на все времена, ментовский беспредел.

- Шота, за что Агафона опустили? - спросил один из молодых сидельцев.

- Иди парень обустраивайся, скоро все прояснится, а я расскажу людям про Агафона.

- Агафон всегда был честным вором, знал наши законы и чтил их, вот только ментов это не устраивало. Взяли его последний раз совершенно случайно, и стали шить дело, а он заупрямился, но нашли кое-что на него, с чем он согласился. Но ментам этого было мало. Раз, подумали они, вор начал колоться, значит можно на него и висяки навесить. Но просчитались они, перед ними был Агафон, а не какая-то сявка, который все проглотит. Заупрямился Сашка. Свое, говорит признаю, а чужого мне не надо. Воры тоже упрашивали его взять кое-что на себя, но он ни в какую.

- Не буду я ментам премию зарабатывать, - твердил он.

- Агафон, плохо кончишь. Они серьезно взялись за тебя, - говорили ему.

Его сажали в карцер, избивали, но он стоял на своем:

-За свое готов отвечать, а чужого мне не надо.

Вот его и отправили в пресс-хату, а там опустили.

- Шота, так это же ментовский беспредел.

- Конечно, кто ж с этим спорит, но закон есть закон. Агафон опущенный и это все знают и он понимает и принимает воровской закон.

- Я должен этим козлам отомстить, никогда не забуду те рожи из пресс-хаты и доберусь до них, а потом уже можно и в деревянный бушлат, -если это сказал Агафон, то в лепешку расшибется, а исполнит.

- Шота, почта принесла, в соседней камере новенького опустили.

- Кто такой?

- Местный молодой пацан, но уже второй раз попал нары. Сбитень, может слышал?

- За что его?

- За малолетку.

- Это по закону, и место его возле параши. Баб, видишь ли, мало.

- Вроде она еще та профура. Он клялся, не насиловал ее, сама пошла по согласию.

- Все равно, знал, что малолетка, нечего связываться с такими.

Кирилл услышав это, затрясся, как в ознобе. Только сейчас до него дошло, от чего его спасает, как может, следователь. Целую ночь он не спал, все думал, как поступить.Выход был единственный, придется брать в жены Таньку, а там видно будет.

Сидеть в тюрьме, при всех неудобствах, еще и очень скучно. Анекдоты уже все рассказаны, случаи из жизни на воле давно обсудили, а сидеть предстоит еще долго, тем более, в камерах предварительного заключения, где многие ждут суда и сколько им предстоит жить в неволе никто сказать не может.

Когда в камере появляется новичок, наступает некое оживление. Сидельцы узнают новости с воли, а может свежие, еще не рассказанные анекдоты и разные байки.

- Кирилл, чем занимаешься на воле? - Спросил у него на следующий день Шота.

- Школу закончил, много учился.

- Это понятно, а в свободное время. Неужели все дни напролет сидел с книжками?

- У меня папа работает киномехаником, поэтому часто к нему бегал кино смотреть.

- О, это уже поинтереснее будет. Что из последнего успел посмотреть?

- Самое последнее - “Эммануэль”

- Так какое это из последних, - встрял в разговор один из сокамерников, - я еще лет десять назад смотрел.

- Так вы смотрели первую или вторую часть, а сейчас появилась шестая.

- Ну-ка давай парень рассказывай, - распорядился Шота.

Кирилл начал рассказывать, но его часто перебивали:

- Ты больше про секс рассказывай, да поподробнее, а слюни и поцелуйчики можешь пропустить . Скажи, артистка эта такой же и осталась, как посмотришь, так сразу на приключения тянет?

- Наверно, я не очень в этом разбираюсь.

Через три дня вернулся из карцера Агафон. Он молча зашел в камеру и ни с кем не здороваясь, прошел в дальний угол камеры.

А еще через несколько дней двери камеры открылись, и конвоир скомандовал:

- Мелентьев, на выход.

Кирилл встал и уже как бывалый сиделец сцепил руки за спиной, вышел камеры, надеясь больше сюда не возвращаться. Он был уже на все готов ради этого.

Его провели в комнату для допросов, в которой он увидел двоих мужчин.

Первым был уже знакомый ему следователь, Скворцов, второго Кирилл видел в первый раз

- Садись, Мелентьев, - следователь показал ему на стул, - Как сидится?

- Плохо.

- Что такое хорошо и что такое плохо ты еще не знаешь, так что потерпи - у тебя все впереди. Разреши тебя познакомить, это назначенный тебе адвокат Григорий Иванович Поляков. С сегодняшнего дня он твой единственный спаситель, на которого ты должен молиться. Как я уже говорил, мне твои показания не очень-то нужны, все уже запротоколировано и выяснено, но форма соблюдаться должна. Родители сказали, денег у них нет и поэтому тебе назначен Григорий Иванович, но тебе повезло, адвокат он опытный и не одно дело выиграл. А я тебе предъявляю обвинение в преступной сексуальной связи с малолетней девушкой, Татьяной Петровой. Вот прочитай и распишись.

Он вынул из папки лист бумаги и протянул Кириллу, который подписал все, не читая.

- А вот читать ты должен все очень внимательно, а то можно так залететь, что жизни не хватит для отсидки, - подал голос адвокат, и более того, впредь вообще ничего не подписывай, не согласовав со мной.

- Работайте, - сказал следователь, пряча подписанный протокол в папку, - а я пошел.

Он пожал руку адвокату и вышел из комнаты.

Только сейчас Кирилл обратил внимание на адвоката.

Это был мужчина лет шестидесяти в помятом костюме и нечищеных ботинках , вообще, выглядел он каким-то неухоженным. Когда он сел против Кирилла, тот почувствовал сильный запах перегара, исходивший от адвоката.

- Дела твои, парень, не очень хорошие, но ты должен мне все рассказать без утайки, а я уже буду что-то предпринимать для твоего спасения.

- Я согласен жениться на Татьяне.

- Ты согласен, вот только она замуж не хочет. Требует десять тысяч рублей, тогда заявление заберет, но твои родители сказали, денег у них таких отродясь не было. Так что, придется тебе отсиживать за свои прегрешения. Вот скажи, что девок нет нормальных? Зачем тебе эта б…дь нужна была? Впрочем, сейчас уже об этом поздно говорить. Ты знал, что она несовершеннолетняя?

- Знал, она училась в восьмом классе, а потом ее исключили. Поймали с кем-то, скандал был грандиозный.

- Не знал ты о ее возрасте, не знал и все. Понял?

- Так…

- Ну и что? Может она в каждом классе по три года сидела.

Они еще немного поговорили, адвокат внимательно слушал, а потом сказал:

- Любой может оступиться, главное, после этого человеком нужно постараться остаться. Не опуститься. А это очень трудно, по своему опыту знаю. Уже сколько лет прошло, как я своего сына похоронил, а все никак не могу в себя прийти, но сейчас не обо мне речь. Крепись, парень, и не вешай нос, знаю что тебя ожидает, но буду помогать тебе, чем могу.

После этого он вызвал конвой и Кирилла увели.

Адвокат, выйдя из здания, подошел к телефону и позвонил начальнику тюрьмы.

- Федор Иванович, вас беспокоит адвокат Поляков, помните такого?

- А как же, конечно. Вы Григорий Иванович, не даете времени, чтобы вас забыть. По какому поводу звоните?

- Понимаете, я сейчас защищаю одного паренька, по глупости трахнул одну малолетнюю пьяницу и проститутку, а она телегу накатала. Жалко парня, опустят его. Может вы как-нибудь проследите за ним.

- Это просто непосильная задача. Я же не могу его в своем кабинете содержать.

- Понимаю, но может как-то проследить.

- Я ничем помочь не смогу. Простите, но не в моих силах за всеми сидельцами уследить. Как его фамилия?

- Мелентьев Кирилл.

- Григорий Иванович, родной мой человек, так его подельника уже давно прописали возле параши, да так жестоко, что он в больничке лежит. Чуть ли не наполовину разорвали. У меня же не люди сидят, звери. Попробую что-нибудь предпринять, но обещать ничего не могу.

Кирилла опять ведут по этим длинным нескончаемым коридорам, снова у каждых дверей звучит эта противная команда: “Лицом к стене”, но вдруг маршрут изменился и его повернули в другой коридор, который не вел в его камеру.

Странно, подумал арестант, с чего это вдруг? Но ответа он не нашел, да и если бы он был, то ничего человек в неволе предпринять не может.

Потом они спустились по лестнице на несколько пролетов и остановились возле одной из однотипных дверей.

- Лицом к стене.

Заскрипел ключ. Все обыденно и привычно, а потом:

- Заходи.

Кирилл оказался в небольшой камере, очень сырой, с низким потолком и маленьким зарешеченным окном, находившимся очень высоко.

У стены была привинчена кровать, в другом углу стол и табуретка, а напротив умывальник с капавшей беспрестанно водой из крана и ведро, которое, как понял Кирилл, должно служить парашей.

- Это карцер? - Спросил арестант.

- Нет, комната отдыха, - с иронией ответил конвоир.

- За что меня сюда?

- Радуйся, идиот, кто-то за тебя просит пока, но вечно это длиться не может. Отдыхай.

Дверь за охранником закрылась, и Кирилл впервые за несколько суток остался один.

Он сел на табурет и положил руки на стол, а на них голову и дал волю своим эмоциям.

После того, как он несколько успокоился, стал думать, как быть дальше, но ничего не надумал.

Откуда могло что-то путное прийти, если у этого парня в голове было только , содержание бесконечных фильмов и никакого жизненного опыта. Буду слушать адвоката, вот что он скажет, то и буду делать, вот только пьяница он несусветный, но родители, наверное, отвернулись, живут, как мать говорила, в мире искусства, а на правду жизни обратить внимание не хотят или не могут. Поэтому у них нет ни денег, ни друзей , ни родственников и помощи от них ждать не приходится, может быть пришлют передачу, а может, и на это денег не найдется.

Вот в таких горьких мыслях, Кирилла одолел сон, который прервала команда:

- Хватит спать, устроился, как на курорте, принимай ужин.

Кирилл поднялся и пошел к двери, в окошко ему подали тарелку с кашей и два куска хлеба Вернувшись к столу, он обнаружил, записку, прикрепленную к дну тарелки, там было написано только одно слово: “Пидор”.

Через три дня двери камеры открылись, и снова команда:

- На выход.

Дальше:

-Лицом к стене.

Кирилла привели в комнату для допросов, в которой его ждал адвокат, Григорий Иванович.

- Я встречался с твоими родителями, очень они постарели в последнее время. Спрашивали, чем могут помочь. Я договорился со следователем о передаче и о возможном свидании, о чем им сообщил.

- Я не хочу никакой передачи и, тем более, не желаю свидания.

- Это ты зря. Сам виноват во всем. При чем здесь родители?

- Я их не виню, но и участия в моей жизни не хочу. Сам виноват, самому и расхлебывать.

- Так в чем твоя вина?

- Я думал об этом, сидя в карцере, и понял - в характере, который формировался моими родителями, в том числе. Не рассказали мне, что кроме кино, есть еще и проза или правда жизни.

После этого Кирилл с адвокатом перешли делу, которое их объединило. Строили линию защиты, находили смягчающие вину показания.

- Скоро суд, так что готовься, парень.

- Быстрее бы, может тогда наступит хоть какая-то ясность.

- Не спеши, тебе это вредно сейчас, да и вообще, ни к чему.

А потом Кирилла привели в его камеру.

Кирилл испугался тишины, которая его встретила.

Он пошел к своим нарам, но его остановил окрик Шота:

- Стой, там, где стоишь.

Кирилл увидел, как его постель полетела на пол.

- Поднял быстро свои шмотки и бегом в петушиный угол.

Кирилл подобрал свои вещи оглянулся, ища защиту или хотя бы сочувствие, но не найдя искомое, поплелся в угол, где была параша и где обитали Тереза и Агафон.

- Болт, - Кирилл услышал голос Шота, - отнеси Эммануэль банку вазелина, пусть готовится. Пока мы здесь чалимся, такие как он, насилуют наших дочерей и сестер, так пусть и он почувствует весь этот кайф. Правильно, братва, это по закону? Это не беспредел?

В камере разразился одобрительный гомон и громкий хохот.

Парень держал принесенную ему банку и ничего не предпринимал, он понимал, что его ждет, но не хотел в это до конца поверить.

- Готов, что ли? - Спросил у него, подошедший Шота.

- К чему? - жалобным умоляющим голосом ответил вопросом на вопрос Кирилл.

- Братва, он еще не понял. Сейчас буду объяснять. Иди за мной.

Кирилл покорно последовал за своим будущим насильником. Подойдя к своим нарам, Шота задернул занавеску потом стянул вниз тренировочные штаны, приказал:

- Соси.

- Я не могу, я не буду.

- Не умеешь научим, не захочешь - заставим.

Он поднял за подбородок голову Кирилла посмотрел в испуганные и растерянные глаза парня, а потом начал хлестать его по щекам. Левой рукой по левой щеке, голова отлетала вправо, правой - по правой, и голова Кирилла отлетала влево, из глаз Кирилла во все стороны летели слезы, но Шота не останавливался еще долго, но по-видимому устав, он снова приказал:

- Соси.

Кирилл покорно выполнил его команду, потом Шота приказал ему снять брюки, развернул его к себе задом, тихим голосом приказал стать на четвереньки, и бедный юноша почувствовал страшную боль.

- Тереза, принимай пополнение в свои ряды, - Шота появился из-за занавески, - с сегодняшнего дня у нас появилась Эммануэль. Братва, мне скоро на этап, поэтому разрешите мне его попользовать одному. Знаете же, я не люблю групповуху, но как только я уйду, делайте с ним, что хотите.

- Шота, я смотрю, ты здесь устроил для себя целый гарем. Эммануэль только для тебя, Агафью не трогать. Нате вам Терезу, и пользуйте ее в свое удовольствие. Не по понятием такие дела, - на середину камеры вышел здоровый молодой мужик с оголенным торсом, покрытым наколками.

- Дуб, ты чем-то не доволен? Ты хочешь мне что-то предъявить?

- Так я уже все сказал, что хотел.

- Я уйду на этап, может ты станешь смотрящим. Тогда и заводи свои порядки, а пока я здесь будет так, как я сказал.

- Не будет по-твоему все время. Агафья, подойди ко мне.

Агафон встал и приблизился к арестанту по кличке Дуб, посмотрел ему в глаза, долго не отводил глаз, пока Дуб не опустил их вниз.

- Что хотел?

- Ничего, иди в свой петушиный угол.

Агафон усмехнулся и вернулся на свое место.

- Дуб, так мы все выяснили или как? - Шота должен был весь этот конфликт довести до конца, иначе его авторитету будет нанесен непоправимый урон.

- Шота, пока у тебя есть крыша, ты борзой, а выйти раз на раз слабо?

- Почему же, я всегда готов.

Двое мужчин стояли один против другого. Потом стали медленно кружиться, первым пробный удар нанес Дуб, но Шота среагировал и нанес в свою очередь удар, но и Дуб был не новичком в таких драках.

Они дрались не на жизнь, а на смерть, они понимали сейчас здесь идет не просто драка и не выявляется победитель именно в этой ссоре, здесь решается судьба, кто из них будет смотрящим и в авторитете, а кому придется по жизни быть рядовым уголовником.

Если удар достигал цели, то брызги крови разлетались по всей камере. Вдруг в руках у Дуба оказалась заточка, но пока он ее доставал, потерял бдительность, расслабился на мгновение, которого хватило, чтобы Шота нанес сильнейший удар в глаз, ослепив противника, потом не меньшей силы удар пришелся в челюсть. Дуб постоял немного, ничего не понимая, потом рухнул на колени, но Шота не успокоился и нанес сильнейший удар ногой в голову, после которого его противник упал навзничь и потерял сознание.

Шота шатаясь, подошел к своим нарам.

- Меня не беспокоить. Мне надо отдохнуть, - сказал он заплетающимся языком.

Задернул занавеску и через пару минут оттуда раздался сильный храп.

Дуб только через четверть часа поднял голову с пола, подполз к двери и слабо постучал в нее.

- Чего тебе надо? - Спросил у него охранник.

- Начальник, я упал со шконки и сильно побился, Позови доктора.

Дверь камеры открылась на пороге стояли два тюремщика.

- В самом деле, не врет, сильно побился. Коля, давай попробуем поднять этого битюга, а то вдруг подохнет, не отпишешься потом.

Они помогли Дубу подняться и поволокли его в лазарет.

Тереза сидел на нарах и напевал на какой-то мотив слова:

В нашем полку пополнение, нас становится все больше.

- Хватит гундосить. Чему радуешься? - Спросил у него Агафон

- Так не только нам с тобой плохо, вот еще один обиженный появился.

- Ты меня с собой не ровняй, понял.

- Почему это не ровнять? Чем ты от меня отличаешься? Такой же опущенный.

- Я сейчас отобью тебе почки, тогда узнаешь разницу.

- Правильно, у тебя сила, а значит, ты прав, но и на тебя нашлась управа, а значит…

- Против меня был допущен беспредел и кто в этом виноват, тот еще заплатит по полной программе, я только этим и живу.

- А со мной, что поступили по справедливости, ты считаешь? Или этого, Эммануэль, опустили по закону?

- Ты наверно уже забыл свое погоняло, Тарасик. Вспомни, за что тебя отпетушили.

- Я помню, а ты откуда знаешь? Тебя же там не было.

- Рассказали пацаны.

Так может пургу прогнали.

- Не знаю, может и так. Расскажи сам.

- Сначала ты поведай, что тебе наплели.

- Ты проигрался в карты и поставил на кон заначку случайного пассажира, а тебе не обломилось. Сиделец тот оказался непрост. Так было?

- Так, но я же не знал, что этот хлюпик, боксер какого-то легкого веса. Вот меня и приложил.

- Так в чем несправедливость?

- А воровская солидарность куда делась?

- Значит ты проигрался, потом поставил куш тебе не принадлежащий и братва должна была тебе помочь. Так что ли?

- Может и так, хотя бы шанс отыграться могли дать.

- Я слышал, тебе дали три дня отсрочки.

- Правильно, но Кузя знал, мне не достать за три дня лавэ. Он, как и ты, знал, у меня нет богатенького папеньки, который сможет пригнать немного бабла. Слышал у Эммануэль тоже был шанс соскочить, но родичи не смогли или не захотели его вытащить.

- Ты его с собой не ровняй. Он случайный сиделец, попал под раздачу, но все равно как-то сопротивлялся, хоть робко, но сделал попытку. А ты?

- А что я? Мне надо было вскрыться, ты так считаешь?

- Может лучше бы так, чем как ты поступил.

- Агафон, я жить хочу, я дышать хочу, я водку пить хочу и баб иметь. По какому праву ты мне все это запрещаешь? Я не хочу вскрываться. Вот поэтому я думал, Кузя пацан нормальный. Мы как договорились, зайдем в темный угол он меня трахнет и никому не скажет, а долг мой закроется.

- Тарасик, ты же опытный в этих делах. Ты что не понимал, если Кузя скроет, то он сам зашкварится?

- Знал я, но выхода не видел.

- Отсидишь ты, знаю, дали тебе три года. Это не срок, тем более треть уже здесь отбыл. А что дальше? Пойдешь на завод работать? Женишься, детей настругаешь. Так? Вот он, - Агафон показал на Кирилла, - выйдет и постарается забыть все это. А ты? К ворам тебе путь закрыт, не поверю, что согласишься всю жизнь в обиженных проходить.

- Может и женюсь, и на завод пойду пахать.

- Вот поэтому и не ровняй меня с собой, понял? - потом он повернулся к Кириллу, - хватит сырость разводить. Москва слезам не верит, поднимайся, помойся и думай как дальше жить. А то что было сегодня это еще мелочь. Со временем , когда все поймешь и через многое пройдешь, скажешь спасибо Шота. Вот только он скоро, как и я уйдем на этап, а из больнички вернется Дуб, а может кто другой смотрящий будет, вот тогда и думай, как жить дальше будешь.

- А как нужно? - Тихим голосом спросил Кирилл, поднимаясь с нар.

- Это тебе решать. Здесь каждый за себя. Слышал историю Тарасика, тоже понадеялся на общество, а оно его пробросило, да еще опустило.

Дверь камеры открылись

- Мелентьев на выход.

- Неужели наша Эммануэль нас покидает. Шота, ты не прав, неужели знал, что он у нас гость на очень короткий срок.

Шота выглянул из-за занавески:

- Ничего я не знал, и вообще с чего вы взяли, его не позвали с вещами, значит скоро вернется. Надо сбросить на кухню, чтобы комплект специальной посуды нам принесли.

Кирилл испуганно озирался, но не поднимался с нар.

- Иди, тебя вызывают, - поторопил его Агафон, - а на это не обращай внимание, тебе с этим жить еще долго предстоит. Ты должен научиться ничего не замечать и ни на что не реагировать, иначе в петлю полезешь или Терезой станешь.

- Долго я еще ждать буду, - раздраженно крикнул конвоир.

Кирилл встал и заложив уже по привычки руки за спину пошел на выход.

Снова его ведут по этим длинным коридорам, но он уже знает, где коридоры раздваиваются и куда ведет тот или иной следующий проход. Прошли мимо развилки, которая должна привести в комнату для допросов и встречи с адвокатом. Идем дальше, вот лестница вниз, ведущая в карцер, но проходим мимо, а вот если повернуть туда, но не зачем, это проход в административное отделение тюрьмы. Он не болен, значит, не на больничку, (это ж надо, как быстро он стал не только разговаривать, но и думать на этом жаргоне). Может, какая-нибудь обязательная проверка, но почему его одного выдернули? Но повернули туда. Остановились возле кабинета начальника тюрьмы.

- Заходи, - прозвучала команда.

Кирилла завели в комнату, где находилось двое мужчин в милицейской форме. Они сидели и о чем-то разговаривали, на Кирилла внимания не обращали. Стоит арестант и ждет команду, рядом с ним стоит конвоир и тоже молчит. Через пару минут они посмотрели в их сторону.

- Разрешите доложить, арестованный Кирилл Мелентьев доставлен, - вытянулся охранник.

- Спасибо, можете подождать в коридоре. Уверен, мы быстро управимся, - ответил старший из этих двоих.

- Проходи Мелентьев, будем знакомиться. Я начальник тюрьмы, а это мой заместитель и по совместительству, ответственный за воспитательную работу. Вот видишь какой ты чести удостоился, поэтому надеемся на понимание и сотрудничество. Времени у нас с одной стороны достаточно, а с другой - все надо делать оперативно. Расскажи, что произошло в камере.

- Я не знаю, о чем вы, - недоуменно пожал плечами Кирилл.

- Почему ты поменял нары?

- Мне смотрящий по камере приказал.

- Только приказал?

- А что еще он должен был сделать?

- Тебе виднее, нас же там не было.

- Больше ничего и не было.

- Сейчас ты напишешь все что произошло в камере с тобой и с заключенным Дубным. Внизу поставишь свою подпись и дату. Вот тебе лист и ручка. Пиши, но знай, за дачу ложных показаний тебе добавят срок к тому, за что ты попал сюда.

- Я ничего писать не буду.

- Почему, если я приказываю тебе?

- Мне адвокат сказал, чтобы я ничего не писал и не подписывал без его ведома.

- Подожди, я сейчас позвоню Григорию Ивановичу.

Начальник тюрьмы взял трубку и начал набирать номер, а в это время его заместитель решил попробовать сломить сопротивление неопытного и, как ему показалось трусливого мальца своими методами:

- Тебя наверно в школе учили не выдавать своих. Но какие они “свои”, подумай. Здесь собраны преступники, всякое отребье, воры, грабители, убийцы, насильники. Ты считаешь их своей компанией?

- Не знаю, но если меня закрыли, значит, наверно, так.

- Ты уже стал говорить, как они. Тебя никто не закрывал, все выяснится, и ты будешь свободен, а пока временно задержанный.

Начальник тюрьмы положил трубку, видимо не дозвонившись.

- Знаешь, Мелентьев, у Григория Ивановича очень много дел, но мы с ним старые приятели, стараемся друг другу ни в чем не отказывать, поэтому, если бы я смог до него дозвониться, поверь мне, он бы тебе посоветовал написать все, о чем я тебя прошу.

- Так давайте дождемся моего адвоката. Вы сами говорили, время у вас есть.

- Смотрю ты упрямый. Помнишь ты сидел в одиночке целую неделю? Это было мое распоряжение, а попросил меня об этом твой адвокат. Просил меня оградить тебя от насилия, и я пошел ему, а главное - тебе, навстречу. Почему ты не хочешь мне помочь, если я прошу? Хочу заметить, ты полностью в моих руках, я здесь начальник и мои распоряжения должны выполняться беспрекословно. Понял Мелентьев?

- Понял, но я не знаю, что писать. Я поменял место, как вы уже знаете, и поэтому из того дальнего угла мне ничего не было видно. Я только увидел, как какой-то заключенный упал с верхних нар, а потом дополз до двери и вызвал охрану.

- Мелентьев, как ты думаешь, сколько лет я работаю здесь и сколько уже времени являюсь начальником этого учреждения?

- Не знаю, наверно, много.

- А если много, то как думаешь, сколько я перевидал вот таких как ты, которые не хотят идти на сотрудничество с администрацией?

- Не знаю, но я хочу идти, только не знаю, чем я могу вам помочь.

- По-хорошему ты не хочешь, значит будет по-иному. Сейчас ты поступаешь в полное расположение Ивана Тихоновича, моего заместителя, а он умеет разговаривать с такими, как ты. Поверь мне, есть у него методы, которые помогут тебе вспомнить все, что произошло с тобой и с заключенным Дубным. Он повернулся к своему заму и сказал:

- Забирай его, он не захотел быть со мной в хороших отношениях и быть под моей и всей администрации защитой. Ему больше нравится та компания, которая его опускает, а потом продолжает унижать, которая этого Мелентьева Кирилла, а сейчас уже “дырявого”, пассивного педераста Эммануэль, будет насиловать. Ему ближе те, кто будут заставлять его убирать парашу, будут отбирать у него посылки, собранные за последние деньги родителями. Они будут его по любой провинности, даже если им это просто покажется, или ради развлечения, избивать. Ты думаешь, я ничего не знаю, так? Ты думаешь, мне очень нужны именно твои показания? Вот, смотри, - хозяин кабинета достал из ящика стола толстую папку и швырнул ее на стол, - здесь показания заключенных, и замечу, не чета тебе, бывалых, которые отсидели много лет, тянут не первый срок. Для них тюрьма - дом родной, но и они спешат донести мне все, что делается в этих стенах. Я не успеваю отреагировать, слышу стук со всех сторон. Он начал кулаком стучать по столу, - но появился герой, мужественный подпольщик, который не даст ни за что сведения о своих друзьях врагам. Вот только этот Мелентьев Кирилл не может отличить врагов, которые его насилуют, от друзей, которые его стараются защитить. Будешь писать, последний раз тебя спрашиваю?

- Писать не буду без адвоката, он мне это строго настрого запретил.

- Твой адвокат, это не знаменитый какой-то на весь мир защитник, который выиграл много дел. Поляков спившийся несчастный человек и поэтому его держат в адвокатуре из жалости и получает он самые плохие и бесполезные дела. Родители твои не нашли денег на хорошего, вот и назначили то, что было. Скажи спасибо своим маме и папе, которым судьба их ребенка безразлична, а поэтому у тебя вся надежда только на меня и на моего заместителя, Ивана Тихоновича, который может очень даже неплохо защитить и поощрить, но может и очень сильно наказать. Бери бумагу и пиши, надоело мне время тратить. Он положил бумагу и ручку и стал пристально смотреть на Кирилла.

Заключенный взял ручку и стал писать.

- Все. Закончил.

- Что-то ты очень быстро, - сказал обрадованный начальник, но когда надел очки и начал читать, то в гневе разорвал эту бумагу.

- Иван Тихонович, забирай его.

- Я так понимаю, мы должны ему показать, кто его друзья и без кого он не выживет здесь. Я правильно вас понял, Иван Федорович? Но ответа он не дождался, начальник тюрьмы вышел из своего кабинета, громко хлопнув дверью. Иван Тихонович нажал кнопку и в кабинет вошел конвоир.

- Отведи его в двадцать третью камеру.

- Пошли парень, - охранник тихо тронул Кирилла за плечо.

И снова эти длинные коридоры с решетками, которые делят его на отсеки, снова звучит команда

: - Лицом к стене.

Вот только почему-то сопровождающий его конвоир постоянно вздыхает и повторяет

: - Слава господу через два месяца мне на пенсию. Нельзя так с хлопчиком поступать, он же еще совсем юный.

- Лицом к стене, - приказал он у камеры на дверях которой был номер 23.

Потом, как обычно противно заскрипел замок и дверь открылась.

- Заходи.

После того, как Кирилл оказался внутри, этот уже пожилой человек, повидавший на своем веку очень много, быстро закрыл дверь посмотрел по сторонам и перекрестился.

- Какие гости к нам пожаловали!

Из-за стола вышел огромный мужчина. Был он по пояс голым, все тело его было в татуировках. Сидеть остались еще двое мужчин, под стать первому.

- Ну, давай знакомиться, - он протянул руку. Но Кирилл уже знал, ему здороваться за руку воровским законом запрещено, только с такими как он, опущенными. Поэтому он растерялся, но руку не пожал.

- Братва, смотри он нами брезгует, -с гадкой ехидцей продолжал издеваться мужчина.

Потом он неуловимым движением нанес удар Кириллу в солнечное сплетение и у парня перехватило дыхание. Вскочили из-за стола еще двое и все вместе они приступили к избиению парня. Кириллу не долго пришлось терпеть, он потерял сознание, а когда пришел в себя, то обнаружил себя совершенно голым. Весь он был в крови и в сперме, во рту вместо зубов, было одно крошево от остатков их. Он попробовал встать, но не смог, все тело у него болело, его трясло.

- Братва, а наш любовничек довольно быстро пришел в себя, - сказал один из насильников, увидев как Кирилл пытается встать.

- Наверно ему мы так понравились, что он спешит повторить, - подхватил второй.

- Пусть сначала подмоется, а то вон какой он грязный и вонючий, - третий тоже не остался в стороне, - а я брезгливый.

Так вот что случилось с Агафоном, но он же вор, уголовник. Почему же и его сюда бросили? Неужели им так важны были его показания?

Задавал вопросы сам себе Кирилл, но ответов у него не было. Знал только одно, если еще раз они начнут его насиловать, он не выдержит, умрет. Но это знал, наверно, не только он , но и его мучители, а убивать Кирилла у них приказа не было. Поэтому они словесно поиздевались над ним, но больше его не трогали. Бросили ему его одежду и продолжили свою игру в домино. На следующий день его вернули в его прежнюю камеру. Он вошел в нее и при полной тишине прошел в свой, петушиный угол.

-Если наши адвокаты такие же, как этот коридор, то понятно, что ожидает нашего Кирилла, - говорила женщина идущему рядом мужчине, они только умеют деньги тянуть из клиентов, обещая выручить сына. Я тебя прошу, не поддавайся ни на какие уговоры, ничем они нам не помогут.

- Так даже, если я поддамся на эти, как ты сказала, уговоры, то откуда я могу взять деньги.

- Оттуда, откуда достаешь их на свою водку проклятую. Не просыхаешь ни дня после ареста нашего родного сына. Тебе что? Ты не рожал, ты, когда он болел, не сидел с ним. Ты все время старался избежать трудностей, я уже не говорю о том, когда ты связался с Томкой.

- Что ты завелась. Договорились же, что было, то прошло и вспоминать об этом не будем. А Кирилла мне не меньше, чем тебе, жалко.

- Вот он кабинет этого Полякова. Смотри он такой сильный адвокат, что у него даже своего персонального кабинета нет. Видишь, трое делят эти хоромы. Она постучала и сразу открыла дверь

- Разрешите войти?

- Входите, давно вас жду. Садитесь.

Адвокат посмотрел на них пристально, а потом начал разговор:

- Разрешите для начала представиться, Поляков Григорий Иванович, адвокат вашего сына, Мелентьева Кирилла.

Родители парня кивнули, давая понять , что большой радости от этого знакомства не получили.

- Что же вы ни разу не пришли ко мне. Неужели вас не интересует судьба вашего сына?

- Мы интересовались у следователя., который ведет дело, - отразила этот упрек мать.

- Видите ли, следователь только раскрывает преступление, а моя задача защитить своего подзащитного. Мне нужны некоторые подробности его жизни до того дня, как он попал в тюрьму. Может, они помогут скостить срок, а может и вообще избежать тюремного заключения.

- Интересно, во сколько вы оцениваете свою работу? - Не унималась женщина.

- Что-то вы, гражданка, настроены очень воинственно. Это не пойдет на пользу нашему разговору, а, следовательно, не поможет моему подзащитному - вашему сыну. Вы заплатили в кассу за мою работу, а значит о больше мы о деньгах разговор вести не будем.

Женщина толкнула под столом ногу мужа. Мол, хитрит адвокат, так я ему и поверила, но мужчина никак не отреагировал.

- Почему вы не ходатайствуете о свидании с сыном? Почему не просите послать ему передачу?

- Следователь сказал, до окончании следствия свидание никто не разрешит, а передача, мне говорили знающие люди, до Кирилла не дойдет. Ее у него отберут и поделят между собой ваши бандиты.

- У меня нет никаких бандитов. Наверно придется Кириллу поделиться с сокамерниками передачей, но ему тоже останется многое из того, что вы ему соберете.

- Я не намерена кормить преступников. Наш Кирилл мальчик нежный и слабохарактерный, он воспитывался в интеллигентной семье, и если к нему применят грубую физическую силу, он отдаст все.

- Я был уверен, что я знаю порядки в тюрьмах лучше, чем вы, но наверно ошибаюсь.

- Если бы вы знали лучше, то не сидели бы здесь, а имели свой кабинет, не молоды уже. В ваши годы толковые адвокаты в золоте купаются, а вы ходите в костюме, купленном в универмаге.

- Не каждому дано, может вы и правы, но сейчас разговор не обо мне, а о вашем сыне. Если вы мне не доверяете, то напишите заявление и может быть вам предоставят другого или наймите более умелого.

- Я уже говорила следователю, у нас нет денег. Мы не воруем и взятки не берем, мы честные советские служащие. Отец Кирилла вскочил со стула, ударил кулаком по столу:

- Хватит тебе здесь изгаляться. Выйди отсюда, или хотя бы помолчи, я сам поговорю с адвокатом. Извините меня, Григорий Иванович.

- Не берите в голову, чего только не приходится мне здесь выслушивать от родственников, осужденных и от жертв преступлений.

- Скажите, Григорий Иванович, что можно передать сыну?

- Мы сейчас с вами посидим и составим список, но, может быть, лучше вы сейчас пойдете домой поговорите с женой, а завтра мы снова вернемся к этому вопросу, а я уже сегодня напишу просьбу о передаче Кириллу.

- Может так лучше. Отец Кирилла встал и не оглядываясь на жену вышел из кабинета.

- Может вы в чем-то и правы, но без моего ведома ни одна вещь не будет в передаче. Знаю я таких. Много чего рассказывают. Сейчас не 37-й год, в газете пишут о том, какие дела проворачивают всякие юристы.

- До свиданья, гражданка Мелентьева, не могу сказать, что мне доставило удовольствие знакомство с вами.

Мать Кирилла вышла из кабинета, громко хлопнув дверью. Григорий Иванович Поляков, оставшись один, тяжело вздохнул, подошел к шкафу, достал оттуда початую бутылку водки, налил в стакан, который стоял у него на столе рядом с графином.

- Сынок, а ты говорил у тебя батя равнодушный, не выручил тебя. Прости меня, может ты и прав был тогда. Он резко выпил водку, постоял немного, ожидая пока она усвоится и открыл папку с делом Кирилла.

*****

А в камеру привели новенького. Это был молодой парень, держался он уверенно и нагло.

- Привет, братва, - поздоровался он, когда двери за ним закрылись. Ответом ему была тишина.

- Братва, почему молчите? Что так неприветливо встречаете новенького? Чего скисли и невесёлые?

- В тюрьме не принято веселиться, а вот какой ты брат, нам покажет время. Отзовись, - приказал ему Шота, вылезая из-за занавески

. - Заруба я. Меня весь город знает.

- Попал за что?

- За грабеж.

- Ух ты! И что ты ограбил?

- Шапки с баб срывали.

- Так сейчас же лето. Какие могут быть у баб шапки?

- Так зимой срывали, а вот вчера шел по городу и случайно встретил одну бабенку, а она как закричит: “Вор, грабитель, бандит!” И на мое горе мент был рядом, он меня и стреножил и в ментовку свою доставил.

- Да, случай. А как доказали, что это ты грабил эту бабу?

-Так пришли ко мне домой с обыском, а у меня четыре шапки песцовые дома лежат, я их даже не прятал.

- Не повезло тебе парень. Ладно, иди вон туда стели свою постель.

- Почему так далеко? - Других мест свободных нет пока.

- Смотрю у вас, и петушки есть, вон тот красивенький, - он показал пальцем на Кирилла, - может меня развлечь утром.

- Пока еще то утро, а сейчас ты возьми тряпку, да вымой камеру.

- Я не буду мыть ничего, меня все в городе знают. Это не по закону, это беспредел заставлять делового мыть пол.

- Откуда ты знаешь закон? Где ты его читал? Может меня просветишь? - Спросил Шота.

- Знаю, я не должен тебе отчет давать. Я не знаю кто ты такой.

- Я Шота.

Заруба протянул ему руку, которая повисла в воздухе.

- Ручкаться мы погодим, а вот пол нужно вымыть.

- Я уже сказал …

Но договорить он не успел. Один из заключенных подсек ему ноги и парень опустился на колени.

- Ты сейчас вымоешь пол, если не сделаешь этого, дам команду опустить тебя. И тогда твоя шконка будет самая близкая к параше, - сказал ему Шота, держа его за волосы. Новенький взял тряпку и пошел к умывальнику ее намочить, при этом он что-то бормотал себе под нос.

Четыре месяца Кирилл сидит в тюрьме. Человек ко всему привыкает даже к неволе, но вот только к неопределенности не может привыкнуть, но и это когда-нибудь заканчивается.

- Мелентьев, на выход, - скомандовал конвоир, открыв камеру.

Кирилл не спрашивает куда и зачем, он знает,что ответа не получит. Привычно заложил руки за спину, а на выходе сразу стал лицом к стене. Ждет, куда его сейчас поведут.

Тюремщики тоже привыкли к своим подопечным, особенно они лояльны к послушным и стараются хоть как-то облегчить их жизнь.

Все, паря, идешь ты знакомиться с обвинительным заключением, а значит скоро суд, а там, глядишь, и на свободу с условным. Как думаешь?

- Не знаю, но я уже не верю, что существует жизнь на свободе.

- Ну, это ты брось. Люди годами сидят в тюрьме, а когда выходят на волю, многие начинают жизнь с чистого листа. Женятся, заводят детей и забывают о неволе.

- Я не смогу забыть, через что мне пришлось здесь пройти.

Вот так они шли по коридору и мирно разговаривали, кто-нибудь со стороны мог бы подумать, идут два приятеля и рассуждают о жизни.

- Все, пришли, заходи. Вот если поведу тебя на суд, буду за тебя два пальца держать, вижу, ты парень неплохой, вот только сглупил малость.

В кабинете сидели рядом знакомые ему люди-следователь и адвокат.

- Заходи, присаживайся.

После того, как Кирилл сел, следователь сразу приступил к делу.

- Мелентьев, твое дело не составило мне труда расследовать и зла ты на меня держать не должен, я только протоколировал то, что мне говорил ты, свидетели и жертва преступления.

- Какая она жертва?

- Может и так, но это решит суд. А адвокат поможет разобраться. Надо верить в справедливость, без нее жизнь прожить невозможно. У меня много раз были такие дела, как твое, все понимаю, но сделать ничего не могу. Давай, распишись здесь и не теряй время понапрасну, работай с Григорием Ивановичем, может, что у вас и получится. Честно говорю, от всей души желаю удачи.

Кирилл посмотрел на адвоката, тот утвердительно кивнул, расписывайся.

Следователь рассмеялся:

- Молодец, усваиваешь уроки. Не верь, не бойся, не проси. Встретимся в суде.

Он пожал руку адвокату и оставил Кирилла наедине с защитником.

- Давай сразу договоримся, все что тебе говорили до этого, забудем. Сидеть тебе придется, если бы было не так, давно бы уже сидел дома и ел блины. А вот сколько придется сидеть, над этим мы будем с тобой работать.

Они обсуждали каждое слово, каждое мгновение того злополучного дня и выработали линию защиты.

- Кирилл, то что мы с тобой здесь понаписали. Это не значит, что так и будет. В суде нет добрых дядей, которые посмотрят и скажут: - “Ой, какой мальчик хороший, это все он, Сбитнев, виноват.”

С той стороны тоже есть адвокат, многое зависит от свидетельских показаний жертвы. Очень бы хотелось, чтобы судья был мужчина, но и это от нас не зависит. Так что, будем надеяться. Я разговаривал с твоими родителями, они очень переживают за тебя.

- За себя они переживают, стыдно им перед соседями. Они мне письмо прислали и передачу.

- Значит посылку все-таки послали, видишь, не равнодушны они к твоей судьбе.

- Григорий Иванович, мне не очень хочется о них говорить.

- Может ты к ним несправедлив. Не думал об этом?

- Думал, но не об этом.

- Когда-то я очень хотел стать знаменитым на всю страну адвокатом. Работал, не покладая рук. Очень многое у меня получалось, вот только сначала сына, а потом жену потерял, а вследствие всего этого и сам потерялся в этой жизни. А жизненного опыта и знаний у меня поболее твоего будет. Я думал, у меня благополучная семья и мне не придется столкнуться с преступлением в ней, но ошибся. Сын мой оказался втянутым в фарцовку. Зачем ему все это надо было, я не понимаю до сих пор, наверно хотел быть самостоятельным, но попался прямо на месте преступления. Надо было ему нанять адвоката, кто как не лучший мой друг может защитить его, вот я попросил его об этом. Согласился, при этом не бесплатно. Вот только не учел, что друг этот оказался завистливым к моим успехам и наказал меня. Сначала жену мою соблазнил, обещая вытащить сына, а потом на суде повел себя не как защитник, а больше, как обвинитель. А сейчас я один остался.

- А с сыном и женой что?

- Сын не выдержал и нам пришла похоронка, как с фронта, а жена покончила с собой. Вот такие дела, но я не потерял веру в справедливость, она есть где-то. Вот и ты не теряй, что бы не случилось. Все, иди отдыхай, а я еще поработаю.

Если бы…

Очень многое зависит от этого “если бы” в нашей жизни. Как часто любой человек, жалея о разных обстоятельствах говорит-если бы.

В жизни Кирилла это “если бы” сыграло большую роль. Более того, не все от него зависело.

Но небуду забегать вперед.

Почти два года тянулось следствие, казалось бы, пустякового, если говорить о расследовании, дела. Да и расследования, как такового, не было. Все согласились на роль, отведенную им в этом деле. Но все это было до суда, а вот во время его…

Но опять-таки - все по порядку.

Обо всем этом думал Кирилл, сидя в отстойнике, перед этапированием его в лагерь

Было это в средине 1991 года.

А до этого суд.

Кирилл боялся суда. Он не знал, как себя вести. Боялся быть в центре внимания публики, но все его страхи улетучились, когда он узнал, что слушание будет закрытым. Такие дела слушаются за закрытыми дверями, тем более, что потерпевшая была несовершеннолетней.

Проговаривая про себя слово, потерпевшая, Кирилл горько ухмылялся, это ему перешло от его адвоката, Григория Ивановича Полякова.

В зале суда, за решеткой на скамье подсудимых ему пришлось сидеть рядом со своим подельником, Сбитневым Николаем, но это уже не был дворовый блатной авторитет Сбитень. Кирилл увидел поникшего, совсем опустившегося пассивного камерного педераста, Катьку, но для него это уже не было сюрпризом. Они встречались на очных ставках, где Сбитнев истерически кричал о своей невиновности и во всем винил Кирилла, находя курьезные причины для своего утверждения.

Потерпевшая, Татьяна Петрова, утверждала, она была избита Сбитневым и была без сознания, и кто ее насиловал первым она не знает.

Но Кирилла не интересовал Сбитнев, его удивил вид родителей.

Сидели они порознь, отец был очень хмур и сильно постарел, а мать даже не смотрела в сторону мужа и только краем носового платка вытирала слезу, которая должна была выкатиться из ее глаз.

Это позже он узнал, что у мамы новый муж, а папа после всего случившегося, не нашел ничего лучшего, чем заливать свое горе водкой.

Присудили Кириллу сначала шесть лет, но после всяких заявлений, жалоб и просьб скостили до четырех, но для этого ему пришлось просидеть в тюрьме еще полгодаПосле того, как все было исчерпано, Григорий Иванович извинился:

- Прости парень, но большего я сделать не смог. Я знаю, как тебе трудно, но ты уже почти два года отсидел, а там, посмотришь, и по амнистии выйдешь, еще до отправки на этап. Сейчас неизвестно, что в стране делается и к чему все это приведет, никто сказать не сможет.

Вернувшись в камеру после последнего приговора, он сообщил сокамерникам свой срок. После отправки на этап Агафона, Кирилл ни с кем не сближался, он уже усвоил, здесь один закон - не верь, не бойся, не проси. Поэтому все держал в себе.

- Так это не срок, на одной ноге можно отстоять. Ты везучий.

Так его успокаивали днем, а ночью он был жестоко изнасилован.

Но все это уже в прошлом. А сейчас ему предстоит этап.

Кирилл за свои почти двадцать лет жизни, никогда не ездил в поездах, не считая пригородных.

В детстве он мечтал, сядет в вагон, залезет на верхнюю полку и будет смотреть в окно на убегающие города, села, леса.

Он завидовал мальчишкам, которые рассказывали, как родители их возили на каникулах в далекие края.

И вот свершилось, Кириллу предстоит долгий путь, вот только радости это почему-то не приносит.

Тук-тук стучат колеса на рельсовых стыках. Все дальше поезд увозит Кирилла от родного дома.

Человек может ко всему привыкнуть, но осадок у него все равно в душе остается.

В тюрьме, как бы тяжело не было, но там, за закрытыми дверями, все были знакомы и к разным скабрезным шуткам и намекам люди, которых по разным причинам унизили, надругались и указали им место в самом низу кем-то придуманной тюремной иерархии, как-то привыкли, и научились не обращать внимания. Но в поезде было совсем другое , контингент постоянно менялся, кого-то выводили , на их место сажали в поезд других арестантов. Почему делали так, никто объяснить не мог, да и не нужно было.

Новенькие, если это были рецидивисты, обязательно спрашивали почему были опущены те или другие, а потом начинались издевательства. Насиловать их не могли в поезде, так как постоянно присутствовали охранники, но словесные издевательства не прекращались ни на секунду.

На одной небольшой станции, а такие поезда останавливались только в каком-нибудь дальнем тупике, приказали Кириллу выйти.

Вот так он оказался в тюрьме, находящейся в небольшом уральском городке.

В этом городе, несмотря на его небольшие размеры как по площади, так и по населению, было несколько лагерей, разных режимов - как мужских, так и женских. Очень многие, отбыв срок в лагере, оставались в этом городе жить.

Кирилл отсидел здесь вместо менее оставшихся двух лет, целых шесть. Первый раз ему добавили два года за неподчинение начальству, на самом деле Кирилл просто не пошел в стукачи, сколько его не уговаривали.

Кирилл после этого впал в некую депрессию и не нашел другого выхода - совершил побег. Точнее - попытку, потому что все это было не подготовлено. Бежал просто от отчаяния. Может это его спасло от самоубийства.

И все же наступил день его освобождения. Это уже был не тот открытый и наивный молодой парень. На свободу вышел угрюмый, молчаливый, физически очень сильный, взрослый с частично покалеченной психикой мужчина.

Удивительно, но сидя в тюрьме, он не представлял точно, что происходит в его стране.

Он знал, но не понимал до конца, страны такой - СССР, уже нет. Сам он не является гражданином какой-либо страны.

Кирилл, не имел постоянной переписки с родителями, только иногда он получал письма от матери. Они были короткими, какими-то обязательными, но выбора нет - нужно ехать в свой город.

Родина Кирилла встретила неприветливо. Он сошел с поезда в своем городе и стараясь быть незаметным, к этому его приучила тюрьма, пошел пешком к родному дому.

Он как мог отдалял встречу со своими родителями, но чему быть, того не миновать.

Кирилл подошел к дому, посмотрел вверх, на свои окна. Было еще очень рано и поэтому в них не было света.

Не ждут, конечно, - подумал он, - телеграмму я не давал, хотя они знают о дате освобождения.

Подъезд был закрыт на замок. Наверно, воров боятся. Он не стал звонить по телефону, решил подождать.

Простоял он не долго, вскоре двери открылись и народ пошел на работу. Кирилл прошмыгнул в подъезд, не спеша поднялся на свой этаж и прислушался, но из квартиры не было слышно никакого шума.

Кирилл уже хотел позвонить, но дверь внезапно открылась. На пороге стояла девочка-подросток. В руках у нее была школьная сумка.

- Вы к кому? - Спросила она.

- Я к своим родителям.

- Так вы из тюрьмы? - Не задумываясь, задала она новый вопрос.

- Вообще-то я с поезда, но до этого сидел в тюрьме.

- Ух ты-ы, как интересно. Я не пойду сегодня в школу, - она забросила сумку в коридор, вернулась в квартиру и потянула за руку Кирилла, - проходите. Мой папа и ваша мама еще спят.

- Им не нужно на работу?

- На какую работу? Где сейчас можно работу найти? Спят они. Сегодня на базаре выходной, они там работают. Они после вчерашнего отсыпаются. А почему вы не спрашиваете, где ваш папа?

- Не подумал, что вы можете знать и об этом.

- Я все знаю, тем более, ваш папа тоже у нас спит, развалился на кухне на полу, я его отпихнула ногой, так он только что-то проворчал. А мне нужно позавтракать. Скажите, я не права?

- Наверно правы. Мне еще предстоит многое в этой жизни узнать и понять, где правда ночует.

- Кирилл, видите я знаю как вас зовут, а я-Оля, давайте дружить, - она протянула ему руку.

- Давайте, - он пожал девочке руку, - вот только думаю, твой папа не будет этой дружбе рад.

- Папа у меня не спрашивал, брать ли ему в жены вашу маму.

Они прошли в кухню, но там уже никого не было. Из туалета был слышен кашель и отхаркивание.

- Кирилл, как они мне все надоели, вы не представляете.

- Оля, я все понимаю, но это мои родители.

- Папа тоже мой родитель, но мне уже все это надоело, вечные пьянки, скандалы, грязь и вонь.

- Вы еще не знаете, что такое настоящая грязь и вонь. И я вам не желаю узнать это.

- Кирилл, мы с тобой брат с сестрой, правда?

- В некотором роде, наверно.

- Так зачем ты мне все выкаешь?

- Ладно не буду, - Кирилл усмехнулся, ему явно эта девочка нравилась.

- О-о, сынуля вернулся, - вдруг он услышал голос отца, вышедшего из туалета, - давай обнимемся, что ли?

- Я не собираюсь с тобой обниматься. Посмотри на себя.

- А чего смотреть, нормальный законопослушный гражданин, не то что мой сын. Пойду будить твою мать, вот она будет осчастливлена, а больше всего будет рад он, - отец подошел к спальне, открыл дверь, даже не постучав, и заорал, - жена, хватит прелюбодействовать, иди встречай свое чадо.

- Я давно уже не твоя жена и сплю я с законным мужем. Закрой дверь

- Он мне рассказывал, как вы спите. Я сам ему советы давал, но сейчас не про это, иди сына встречай, Кирилл вернулся, дура.

На пороге спальни показалась мать.

- Сынок, родной, - закричала она, увидев Кирилла. Прильнула к сыну.

От нее воняло несвежим бельем, перегаром и еще чем-то очень неприятным. Он непроизвольно отстранился от нее.

- Сынок, что же ты, - обиделась мать.

- Иди умойся и приведи себя в порядок.

- Наверно на зоне лучше пахло, особенно в петушином углу, - на пороге спальни показался еще один член этой необыкновенной семейки, здоровый мужик, правда обрюзгший из-за пьянок, в одних трусах по колено, - я не потерплю ни одной минуты в своем доме насильника. Вон отсюда! - он указал пальцем на дверь.

- Ты кто здесь такой? - Решил вступиться за сына отец.

- Я хозяин. И если бы не я, то ты давно бы уже сдох под забором. Если жалко сына - педераста, то можешь валить отсюда вместе с ним. У меня дочь несовершеннолетняя, а тут явился, не запылился. Вон пошел, пока я милицию не вызвал.

Плюгавый, весь испитой, отец Кирилла кинулся на своего приемника с кулаками, но тот одним ударом ноги послал его на пол.

- Перестаньте! Папа, если ты сейчас же не прекратишь, я уйду вместе с Кириллом из дома.

После этих слов, мамин новый муж как-то поник сразу:

- Прости меня, дочурка, больше этого не будет, но и этот, - он показал на Кирилла пальцем, - здесь находиться не должен ни одной минуты.

- Будет он здесь, это его дом, - стояла на своем эта маленькая девчушка.

- Ты не знаешь по какой статье его посадили. Я боюсь за тебя, родненькая моя.

- Знаю я все, ты не думай. На улице мне все рассказали давно.

- Ладно, оставайся, но знай, - отчим посмотрел на обретенного пасынка, - если что, то голову откручу, не дожидаясь правосудия.

- Это еще - кто кому, - не остался в стороне отец Кирилла.

Только мать ничего не говорила, стояла в стороне и прижимала к груди старый грязный халат, который вместо пуговиц был подвязан неким поясом.

Кирилл тоже молчал, но понимал, в этой квартире он лишний.

- Выйду покурить, а потом решим, как и где мне жить, - решил взять бразды правления в свои руки Кирилл.

Он сел на скамейку у подъезда и с наслаждением закурил.

Закрыв глаза, вдыхал утренний зябкий сырой воздух вместе с дымом дешевой сигареты, но это приносило ему такое удовольствие, что он не мог припомнить, когда еще было такое.

Свобода, это … , он попытался подыскать этому явлению какое-нибудь определение, но не смог.

Кто-то сел рядом с ним.

Зачем? Почему нельзя посидеть одному в полной тишине? Кому это захотелось вот так вдруг помешать ему?

Он медленно, нехотя, открыл глаза и повернул голову.

- Мешаю?

- Ты? Меньше всех.

- Тогда дай сигарету.

- Сколько тебе лет?

- Пятнадцать.

- Не рановато начинать курить?

- Так я не начинаю, а уже год курю.

- Что здесь хорошего? Нашла чем хвастаться.

- Я не хвастаюсь, просто даю тебе материал для размышления.

- Здесь, не, о чем размышлять. Оля, может, не надо тебе курить, - сказал Кирилл, протягивая девушке пачку сигарет.

- Гадость ты куришь.

- Сбегай, купи лучше.

- Мне не продают.

- Так что ты предлагаешь?

- Ничего, просто дай зажигалку, - ответила Оля, вынимая сигарету из пачки.

Она сделала глубокую затяжку. Кирилл с интересом смотрел на нее.

- Чего смотришь? Думаешь, вру, что курю уже год? Так я уже пробовала и другую сигарету курить.

- Это какую?

- Улетную.

- Ну и как?

- Ничего, было приятно. Забыла про твоих родителей и про своего папашу. Вот только после … , вернулась домой и захотелось опять закурить ту, улетную

- Это ты зря. Можно так улететь, потом будет невозможно вернуться.

- Может, не надо возвращаться. Не думал?

- Думал, не единожды думал. Может и надо было прислушаться к себе более внимательно, но сил и решительности не хватило. А сейчас думаю, правильно сделал.

- Это почему?

- Сейчас ты прислушаешься к моим словам и не будешь больше улетать от реальности. А значит - я не зря прожил этот день.

- Брат, ты мне нравишься.

- Ты мне тоже, сестра.

Они бы наверно еще долго сидели, но с балкона раздался крик:

- Оля, Кирилл поднимайтесь, будем завтракать.

Стол не был заставлен какими-то яствами и изобилием даже простой еды он не мог похвалиться, но кроме сковороды с яичницей и неровно толсто нарезанного хлеба, на столе стояла бутылка водки и не очень чистые стопки.

После того, как было разлито спиртное, встал новый родственник Кирилла:

- Я человек прямой и поэтому не буду юлить, я тоже сидел когда-то и знаю, что делали с такими, как ты, и по справедливости мне не положено сидеть с тобой за одним столом, но я не уголовник и поэтому не подчиняюсь их законом, но Богом прошу тебя, реши свои дела и уходи отсюда. Ты здесь лишний, неужели не понимаешь?

- Понимаю, ответил Кирилл, - но первый тост все-таки надо было выпить за возвращение или освобождение, и сказать его должен был бы не ты, а мой родной отец. Но ладно. Не буду я нарушать вашу идиллию и пить с вами не буду, а есть я не хочу, на вокзале позавтракал. Приятного аппетита.

Кирилл с шумом отодвинул стул и вышел на улицу.

Снова он сидел на скамейке и курил эту дешевую и дрянную, как сказала Оля, сигарету, и думал, что делать дальше, как жить и где.

- Сынок, ты прости меня. Слабый я человек. Но прости меня не за это, а за то, что я тебе по наследству передал эту бесхарактерность из-за которой ты влип в ту историю, - заговорил отец, присаживаясь рядом с сыном и закуривая уже свою сигарету.

- Ничего ты мне не передал и не слабый я. Таким быть не хочу и не буду. Ты ищешь сам себе оправдание, но предательству нет ни оправдания, ни снисхождения. Живи так, как решил. Пейте втроем свое пойло, потом деритесь, смотришь, так и жизнь весело закончите. Вот только мне девочку эту, Олю, почему-то жалко.

- Так ты не обижаешься на меня?

- Ты мне безразличен, как и мама.

- Так я пойду?

- Иди, конечно, а то водку без тебя всю выпьют.

Отец ушел, а сын, засунув руки глубоко в карманы, отправился проветриться и подумать, как ему дальше жить. Но пройдя пару десятков шагов, он почувствовал, как кто-то его взял под руку. Это была его сестра, Оля.

- Не помешаю? - спросила она.

- А если помешаешь? Вернешься домой?

- Не-а.

- Так чего спрашиваешь?

- Из вежливости.

Они посмотрели друг другу в глаза и забыв все печали, беззаботно рассмеялись, да так громко и весело, что прохожие начали оглядываться на них.

Кирилл с Олей пришли в парк. Темное небо немного посветлело, из-за тяжелых серых облаков показалось солнце. Такие робкие слабые лучи пробились, а стало сразу как-то уютно. Они сели на скамейку, Кирилл вынул из кармана изрядно помятую пачку, заглянул внутрь и достал сигарету.

- Даму угостите не желаете? - Жеманно произнесла Оля.

- Дама, у меня осталась последняя, может обойдешься на этот раз?

- Женщинам нельзя отказывать даже в такой малости. Кирилл, ну будь ты немного внимательнее ко мне, я все же девушка.

- Какая ты для меня девушка? Ты сестра моя.

- Ну, не брат же, а значит особа слабого пола и ты должен проявлять заботу и быть снисходительным к моим слабостям. Что, не так?

Кирилл с тяжелым вздохом достал пачку из кармана и отдал Оле последнюю сигарету.

- Не вздыхай ты так, не хочу я курить твои сигареты. Пошли со мной.

Они поднялись. Недалеко за углом обнаружился ларек.

Оля достала деньги:

- Купи сигареты, мне не продадут, а потом еще папе расскажут. Они здесь все друг друга знают.

- Не нужны мне твои деньги, свои имеются.

Он подошел к ларьку и купил пачку облегченного Lucky Strike.

- Зачем ты купил такие сигареты?

- А какие надо было?

- Такие, как у тебя.

- Так они же вонючие, ты сказала.

- Я уже привыкла, а менять сигареты нельзя, возможен кашель.

- Кашлять будешь от любых сигарет, если будешь много курить.

- А я немного. Кирюша, можно я так буду тебя иногда называть? Купи мне такие, как у тебя.

Он вернулся к ларьку и купил еще одну пачку сигарет.

- А ты знаешь, Танька спилась окончательно. Валяется, где не попадя, - вдруг сказала Оля, когда они вернулись на скамейку и закурили.

- Какая Танька?

- Ну та, из-за которой тебя посадили.

- А ты откуда знаешь?

- Так об этом все знают. Она как напьется, приходит к нашему дому и орет: “Я согласна, выхожу замуж за вашего мальчика!”

- Я не хочу на эту тему разговаривать.

- Хорошо. Не будем, но ты рад?

- Чему?

- Что она спилась.

- Совсем нет, мне ее жалко.

- Кирюша, ты святой, что ли?

- С чего ты так решила?

- Всех тебе вдруг жалко, всем готов простить. Не нравишься ты мне такой.

- В том, что со мной случилось, виноват только я, и сидел я по делу. Спасибо этой бедной девчонке, что не пошла замуж за меня, а вот прощать всех и за все, я не собираюсь. Нравится тебе это, или - нет. Оля, я не хочу больше на эту тему разговаривать.

- А на какую хочешь? - Она с хитринкой посмотрела на него.

- Про тебя хочу поговорить. Как ты стала моей сестрой? Откуда вы вообще появились?

- Сейчас, сейчас, только дай мне еще одну твою сигарету, я тебе все расскажу.

Он молча дал ей закурить и приготовился слушать ее рассказ.

- Кирюша, мне кажется, я появилась на свет так, как и другие люди, меня родила моя мама.

- Это понятно, ты можешь не выламываться, а рассказывать нормально?

- Все, не буду, слово старшего брата для меня, твоей младшей и послушной сестренки, закон. Мы жили на окраине, в цыганском районе. Знаешь этот район?

- Кто его не знает?

- Мама моя - цыганка, а папа - нет, они на дискотеке познакомились или, как вы раньше говорили, на танцах. А потом папа переехал к маме и скоро я появилась, но об этом ты не хочешь слушать.

Кирилл недовольно хмыкнул.

- Все-все, я продолжаю. Они чего-то там продавали и папу посадили. Он тебе рассказывал, три года ему дали, а мама вскоре, я этого не помню, отдала меня его маме, моей бабушке, а сама ушла с пришлыми цыганами. Я ее не помню совсем, но почему-то скучаю. У меня фотография ее есть, но папа не знает, я ее спрятала.

-Почему отдала его матери, а не своей?

- Мне Гита сказала, что она не хотела, чтобы я стала цыганкой.

В это время к ним подошли два милиционера.

- Ваши документы, пожалуйста, - обратился старший к Кириллу.

- Он покопался во внутреннем кармане куртки и достал справку об освобождению.

- Так-так, - про себя проворчал старший, - значит, только освободился и сразу за старое.

- За какое еще, за старое?

- Вот это мы попробуем сейчас выяснить. Прошу следовать за нами.

Они встали по обе стороны от Кирилла, взяли его под руки:

- Давай, парень, не создавай нам и себе проблемы. А ты, малявка, беги к папе и не водись со взрослыми дядями, поняла?

- Поняла я все. Кирилл, не бойся, он еще пожалеет о том, что сделал. Я побежала домой

Кирилла посадили в машину и отвезли в ближайшее отделение милиции.

Кирилла в отделении милиции поместили в “обезьянник”, так называется комната с передней решетчатой стеной. Он мог сесть на топчан, который там находился, но мужчина сел на пол, облокотившись спиной на шершавую стену.

Посидев так минут пятнадцать, Кирилл обратился к дежурному с просьбой:

- Гражданин начальник, можно закурить?

- Закуривай. Чего уж там. Я тоже с удовольствием подымлю.

Они закурили. Если бы не решетка, которая их разделяла, можно было подумать - сидят два приятеля, курят и рассуждают о сегодняшних событиях и думают, как решить проблемы, которые им создает сегодняшняя непростая жизнь.

- За что тебя взяли? - Спросил дежурный, - вроде трезвый ты.

- Я и сам не понимаю. Подошли, я сидел в парке, потребовали документы, я им предъявил, а они попросили пройти с ними.

- Уже и в милиции идет полный беспредел - кого хотят хватают без объяснений, или все-таки, что-то предполагаешь?

- Конечно подозреваю за что и из-за кого, но мне от этого не легче.

- Не хочешь рассказать?

- А зачем?

- Может ты и прав. Сейчас сидим с тобой курим, а если я что узнаю, может не захочу с тобой так откровенно разговаривать.

Потом он пошел к своему столу, достал оттуда сверток с бутербродами, один предложил Кириллу, а другой сразу же укусил сам.

- Конечно, пивка бы сейчас, но ты все-таки задержанный, нельзя. Вот все выяснится и пойдем ко мне домой, там и разговеемся. Как думаешь?

- Навряд ли.

- Что так?

- Я уголовник, только что освободился.

- Иди ты! А с виду очень даже приличный человек. Все, некогда мне с тобой лясы точить, надо работать.

Он вернулся к своему столу, достал какую-то папку и начал ее изучать.

Вскоре хлопнула входная дверь и в отделение милиции вошел пожилой майор. Дежурный сразу вскочил из-за стола и поприветствовал начальство.

- Ты мне через пять минут приведи задержанного, впрочем, я тебе позвоню.

- Фу-у, вовремя я с тобой перестал любезничать, так бы мне досталось на орехи, он у нас очень строгий и фамильярничать с задержанными, это самое большое нарушение устава и субординации. Хорошо хоть, не обратил внимание, что ты куришь. Ты давай заканчивай дымить, скоро он позвонит, пойдешь к нему на ковер, а потом уже, может, на свободу, а может… - Он показал рукой, наверно, в ту сторону, где находится тюрьма.

- В туалет ты меня тоже не пустишь? - Спросил Кирилл, хотя надобности в этом не испытывал.

- Обязан, но, надеюсь, потерпишь малость, скоро он тебя уже позовет, а по дороге и в уборную тебя свожу.

Оказалось, в самом деле, скоро зазвенел телефон на столе у дежурного.

Выслушав приказ, он подошел к двери и вывел Кирилла наружу.

- Пошли, кличет уже. Я что говорил, недолго придется тебе терпеть.

- Я не хочу никуда, так что веди меня прямо к своему начальству.

- Пошли. Может, он сейчас для тебя еще более важный человек чем для меня

Подойдя к двери кабинета и спросив разрешение ввести задержанного, милиционер выполнил приказ и остановился у дверей.

- Ты иди, продолжай дежурство, а мы здесь с Мелентьевым поговорим, что называется-тет-а-тет.

Когда они остались вдвоем, майор предложил Кириллу пройти к столу и сесть.

- Значит освободился? -То ли спросил, то ли подтвердил этот факт майор.

- Да, вот только снова меня хотят за решетку упрятать, гражданин начальник.

- Вижу, научился, а раньше был маменькиным сынком.

- Так учителя были очень уж настойчивые.

- Ты, наверно, меня не узнаешь? - Снова только по интонации можно было понять, что он спрашивает.

- Нет. Вы знаете, гражданин начальник, за шесть лет я столько милиции перевидал, что всех запомнить просто невозможно.

- Я сейчас освежу твою память. Я тот, кто тебя забирал из дому. Теперь вспомнил?

- Кто же такое забудет, гражданин начальник?

- Слушай, хватит тебе назвать меня, гражданин начальник. Ты не арестованный и я сейчас просто хочу с тобой поговорить, а может и смогу тебе помочь. Ты не задумывался об этом?

- Так от вас помощи я не помню, чтобы получал.

- А это ты зря, твой следователь до самого последнего пытался не оформлять тебя в камеру, надеясь как-то избежать всего того, что тебе пришлось пережить.

Кирилл ничего не смог на это возразить и просто промолчал, ожидая дальнейшего разговора.

- Ты можешь мне сказать, за что тебя сегодня задержали? - Спросил майор, не дождавшись ответа Кирилла.

- Я могу только предполагать, но я ничего предосудительного и противозаконного не совершал.

- Так рассказывай, а я подумаю, что с тобой делать.

Кирилл рассказал все, начиная со своего возвращения домой.

- Ну и что?

- Я не знаю, - пожал плечами Кирилл.

- Давай телефон домашний, будем вызванивать твоего отчима, родителей и эту девчонку.

Но звонить никуда не пришлось. В кабинет не постучавшись ворвались молодая совсем еще девушка, затащив за руку отца.

- Что такое? Почему не постучались? Вы домой или в ресторан пришли? Что это значит, и кто вы такие? Я сейчас дежурного вызову, быстро займете только что освободившееся место за решеткой, так сказать, в зале ожидания.

- Извините пожалуйста, - залепетал жалобно мужчина, - я хотел постучать, но дочь не дала это сделать.

- Сам заварил эту кашу, сам и расхлебывай, - со злостью в голосе, сказала Оля.

- Я уже понял, кто вы. Ладно, садитесь и рассказывайте.

- Гражданин начальник… - начал отец Оли.

- И этот туда же. Ты тоже сиделец?

- Было дело, но я все искупил, больше нарушать закон, ни-ни.

- Так если вы уже познали, на своей шкуре испытали, что такое жить в неволе, почему подставляете невинного человека, тем более, только что освободившегося?

- Бес попутал, из страха я, за дочь испугался. Можно мне забрать заявление? Я готов оплатить все расходы, связанные с теми хлопотами, которые выпали на наряд милиции, и забыть этот случай.

- Ничего не надо оплачивать, но впредь будьте осторожны с сигналами. У нас и без этого много работы.

Майор позвонил дежурному и приказал ему выпустить всех троих.

- Спасибо большое, - начал благодарить отчим, но начальник только рукой махнул.

Но когда они уже дошли до дверей, он попросил:

- Мелентьев, останься на минуту.

Кириллу ничего не оставалось делать, как задержаться.

- Слушай парень, я надеюсь тюрьма тебя не испортила, поэтому дам тебе два совета. Первый-держись от этой семейки подальше, а второй - постарайся побыстрее начать новую жизнь. Поверь, так лучше будет и тебе и обществу. Все, иди.

- До свиданья, - попрощался Кирилл и вышел не оглядываясь из кабинета.

На улице он увидел Олю, которая о чем-то оживленно говорила с отцом, и явно их беседа не носила мирный характер.

Кирилл хотел пройти мимо, но девушка подбежала к нему и взяла под руку.

- Пошли, Кирилл. Если бы ты знал, как я рада, что все так закончилось.

- Оля, но ты же мне обещала, - прокричал отец.

- Папа, я тебе обещала сегодня вернуться домой. Ну так я и не отказываюсь. А если ты волнуешься за мой моральный облик, то я тебе раньше говорила, что в пятнадцатилетнем возрасте вступать в сексуальные отношения не буду. И не потому что ты против. Я сама не хочу, хотя многие девчонки давно уже потеряли девственность и надо мной иногда смеются.

- А если он напоит тебя и изнасилует?

- Папа, иди домой.

Она снова взяла Кирилла под руку и силой увлекла за собой.

- Сегодня очень длинный день, - сказал Кирилл.

- Да, у тебя впечатлений много. Давай посидим в парке, покурим, а потом я тебя поведу к своей бабульке.

- А это зачем?

- Хочу познакомить тебя с ней. Ты против?

- Я думаю, это будет неудобно.

- У цыган нет такого понятия.

- Так ты меня хочешь познакомить с той бабушкой.

- Конечно, а папина мама умерла в позапрошлом году. Я не знаю, как бабушка Гита узнала о смерти бабушки Гали, но именно на похоронах я с ней познакомилась. Она мне запрещает называть ее бабушкой. Говорит:” Меня Гита зовут, а то что я твоя бабушка, мы и так знаем”.

- Она знает, где ее дочь сейчас находится?

- Не знаю, может и знает, только мне об этом не рассказывает. Говорит, когда будет надо, я все узнаю. Я уже перестала спрашивать.

- Все у них как-то по-другому.

- Так цыгане они. Вот я тоже отличаюсь от подружек.

- Чем же?

- Не скажу. Сам позже поймешь.

- Курить она тебе разрешает?

- Запомни, Кирилл, она мне ничего не запрещает. Пойдем?

- Мне все равно куда идти сегодня - к родителям не хочу, по улицам просто так болтаться тоже неинтересно, пошли к Гите.

Путь до дома бабушки Гиты занял довольно много времени. Сначала они долго ждали трамвая, потом медленно, громыхая по рельсам, он тащился на окраину города. Сегодня трамваями пользуются редко, поэтому вагон был полупустой. Они сидели рядом и долго молчали, но Кирилл прервал молчание:

- Оля, может неудобно в такое время беспокоить пожилого человека?

- Бабушка всегда рада моему появлению у нее дома, не переживай.

- Может нужно что-нибудь купить, торт, например?

- Не нужен ей торт, она не ест много сладостей.

- Но с пустыми руками как-то неудобно.

- Купи бутылку хорошего вина.

- В ее возрасте, она употребляет спиртное?

- Она не ограничивает себя ни в чем, она - цыганка.

- Она одна живет?

- Я не знаю, может и одна.

- Я не про это у тебя спрашиваю.

- А я про это, - она весело рассмеялась.

Они вышли на конечной, там же, в ларьке, купили бутылку шампанского, ничего другого не нашлось. Был уже поздний осенний вечер, дорогу всю развезло, фонари не горели.

- Пошли дальше пешком, - сказала Оля, взяв Кирилла под руку, - ты раньше бывал в этом районе?

- Пацаном ездил на речку купаться, но это бывало днем, а в такое время - никогда.

- Не бойся, я дорогу хорошо знаю.

Стараясь идти быстро, они поскальзывались, про себя чертыхались, но все это их не злило, а наоборот, веселило. Наконец Оля остановилась:

- Все, дошли, но давай сначала переведем дух и покурим.

- Ты говорила, бабушка разрешает тебе курить, так может у нее в доме покурим?

- Она мне не запрещает, но не любит, когда я у нее дома курю, поэтому я этого никогда не делаю.

- Понятно, пожилые люди на курящих девушек смотрят косо.

- Какой ты себе представляешь мою бабушку Гиту?

- Не знаю.

- Но все-таки?

- Не обидишься?

- Почему я должна обижаться.

- Мне кажется цыганки в молодости красивые, но их образ жизни не позволяет им долго молодость сохранять и они быстро стареют. Я в кино видел - они такие старенькие, на голове повязанный сзади платок, одеты в какие-то цветастые платья, а еще у них почему-то очень мало зубов, наверно, из-за постоянного курения. Угадал?

- У меня такое чувство, что ты ее уже видел, настолько точно описал. Наверно, тебе будет неинтересно.

- Наоборот, очень интересно. Я пожилых цыганок только в кино видел.

- Все, если покурил, то давай, заходим.

- Может нужно постучаться?

- У цыганок дом всегда открыт для гостей. Заходи, не стесняйся.

Оля открыла калитку. В глубине ухоженного двора стоял небольшой дом, в котором светилось одно окно. Оля громко закричала:

- Гита, принимай гостей.

И не дожидаясь разрешения, открыла входную дверь.

- О, Оля пришла, - их встретила молодая женщина.

Ей было, на сколько в этих делах понимал Кирилл, чуть более тридцати лет. Высокая, стройная, с белоснежной улыбкой. Видно было, что рада гостям. У нее была модная прическа, которую она постоянно поправляла. Узкие брюки подчеркивали красивую фигуру, блузка больше открывала, чем скрывала грудь, мягкие туфли, видимо, были удобными.

Кирилл укоризненно посмотрел на Олю и подумал, что наверно зря они приперлись-у бабушки какие-то гости, а, может к ней приходят гадать. Решил, что помешали и уже открыл рот, чтобы извиниться и выйти во двор, а потом спросить у Оли, как добраться до ближайшего транспорта. Но тут Оля подбежала к женщине, поцеловала ее и сказала:

- Гита, познакомься, это Кирилл, - и только после этого, не сдерживаясь, залилась веселым смехом.

Кирилл стоял растерянный, он не мог представить, что у Оли, которой уже пятнадцать лет, такая молодая бабушка.

К нему подошла женщина, протянула руку и с улыбкой представилась:

- Меня зовут Гита, я прихожусь бабушкой этой невозможной девчонке, которую, может, из-за этого, еще больше люблю. А разыгрывает она так многих людей. Проходите, не стесняйтесь. Сейчас будем чай пить, у меня есть очень вкусные конфеты. Ой, нет, вижу вы вино принесли. Значит будем сегодня пьянствовать, а закусывать все равно будем этими же конфетами. Или вы есть хотите?

- Нет, спасибо, я не голоден.

- Гита, не слушай его, мы очень голодные, Кирилл только что из тюрьмы вышел.

Кирилл покраснел и тайком показал Оле кулак.

- Если из тюрьмы, то, конечно, голодные. Нужно немного подождать, я быстро стол накрою.

Она вышла в кухню и молодые люди вскоре услышали шипение масла на сковороде.

Когда они остались одни, Кирилл посмотрел на Олю и сказал:

- Если бы знал, что ты такая предательница, никогда бы с тобой не пошел.

- Чего стесняться? Я правду сказала. Гита очень не любит моего папу, но когда он освободился, то знаешь, как она ему помогала.

- Это твой папа, а ее зять. А я кто?

- Ты, Кирилл, мой большой друг. Или ты против?

- Я не против, но нельзя так, сразу. Что она может подумать?

- А чего ей думать, я уже ей все сказала.

Из кухни появилась Гита:

- Кирилл, как я понимаю, ты моему бывшему зятю - пасынок. Правильно?

- Вроде того.

- Честно скажу тебе, парень, отчим твой не очень хороший человек, и родители твои мне не очень понравились, я их, правда, один раз всего видела, но что с тобой приключилось, знаю.

Кирилл хотел что-то сказать, но она остановила его жестом.

- Подожди, я еще не все сказала. Я не буду осуждать никого, но мнение свое я иметь могу. Я верю Оле, несмотря на ее молодость, она хорошо разбирается в людях, насквозь их видит, цыганская кровь в ней. Поэтому уверена, ты хороший человек. Она тебе доверяет, и ты для меня всегда будешь желанным гостем.

- Спасибо, но вы знаете, по какой статье я сидел?

- Знаю я все, но давай на эту тему больше не будем говорить. Все, я побежала в кухню, а вы здесь развлекайтесь. Оленька, мне принесли новый фильм, если хочешь, поставь его, пока я буду накрывать на стол.

- Гита, он в молодости насмотрелся фильмов до чертиков, лучше мы выйдем на улицу.

- Снова курить будешь, - то ли спросила, то ли просто констатировала факт бабушка, - испортишь зубы и не попадешь ни в какие модели.

- Я сегодня покурю, а потом все, обещаю, брошу.

Они вышли на улицу, Кирилл достал пачку сигарет и протянул Оле.

- Знаешь, я наверно уже сейчас брошу курить, а то и в самом деле не попаду на подиум.

- Ты серьезно хочешь податься в модели?

- Почему нет, что я некрасивая, скажи?

- Красивая.

- А еще я высокая, стройная и вся в бабушку, - она закружилась на месте, демонстрируя свою фигуру.

- Оля, сколько лет Гите?

- Не знаю, наверно, уже лет сорок, а может и больше, я у нее не спрашивала никогда.

- Хватит сплетничать, - позвала их Гита, - заходите в дом, будем отмечать все события сразу.

Ужин прошел очень весело. Перебивая друг друга, женщины спешили рассказать свои новости, поделиться секретами сохранения красоты. О многом интересном для них шли разговоры. Кирилл почти все время молчал, но скучно ему не было, он любовался бабушкой и внучкой. Он никогда прежде не был в женском обществе и ему было все интересно. Иногда вдруг Гита вспоминала, что за столом сидит мужчина и старалась найти общую тему, но это не всегда получалось.

Гита посмотрела на часы:

- Оля, тебе нужно домой уже ехать.

- Я не хочу туда, и вообще, не называй тот дом моим. Когда ты заберешь меня к себе?

- Я обещала, в день совершеннолетия. Раньше никак не могу, он тебя вернет через суд. Нам это надо?

- Но, Гита, это еще целых три года ждать.

- Ничего потерпим, тем более, ты все выходные у меня проводишь. Кирилл, если хочешь, оставайся здесь ночевать, а утром решим, как с тобой поступить.

- Я согласен, если это будет тебе не в тягость.

- Перестань говорить, как на дипломатических встречах. Будь проще и люди к тебе потянутся.

- Ага. Кирилла оставляешь. А меня прогоняешь домой. Так нечестно.

- Тебе завтра в школу - это раз. Во-вторых, ты сама сказала, что обещала отцу вернуться домой, а в-третьих - хочешь, чтобы еще раз приехала милиция и арестовала и не только меня, но и Кирилла?

- Все, Гиточка, моя любимая, уговорила. Поехали.

- На чем вы поедете? Может, я провожу вас, - предложил Кирилл.

- Не беспокойся, но приятно слышать не мальчика, а мужа. Я ее на машине довезу до самого подъезда, а то сбежит ненароком. Мы цыгане, такие. такие, - Гита рассмеялась, - пошла выгонять свою лошадку из конюшни.

Она вышла на улицу.

- Кирилл, не уезжай, не попрощавшись со мной, очень тебя прошу, - сказала девочка.

- А если Гита меня выгонит, куда мне пойти?

- Она тебя никогда не выгонит, и ты это уже, наверно, понял. Она очень хорошая и всегда хочет всем помочь.

С улицы послышался голос Гиты, которая звала Олю Девочка подошла к Кириллу. Она была ростом не ниже него. Обняла парня за шею и посмотрела ему в глаза:

- Запомни, я - цыганка.

После этого резко повернулась и вышла из дома.

Вскоре на улице заурчал мотор, зажглись фары и машина медленно тронулась с места, увозя Олю в ее родной, но ненавистный дом.

Кирилл зашел в спальню и увидел расстеленную кровать, которую заблаговременно приготовила Гита.

Интересно, откуда она все знает, подумал он. Разделся.

Как только голова коснулась подушки, Кирилл провалился в глубокий сон.

Проснулся Кирилл из-за голосов, которые услыхал сквозь сон. Выглянул в окно. Небо все в облаках, но кое-где сквозь них прорываются лучики солнца. Кирилл подумал, что погода, наверное, будет хорошей, и вставать нужно, иначе может показаться, что подслушивает.

Он нарочито громко зевнул и начал одеваться. Между тем, разговор продолжался.

- Оля, ты снова прогуливаешь школу. Скажут, я потворствую. Тебе вообще запретят приходить ко мне.

- Гита, кто может знать, что я у тебя нахожусь?

- Тоже мне - большой секрет.

- Папа к тебе никогда не приходит и даже, если подумает, что он может сделать?

- Оля, ладно, никто мне ничего не скажет, но школу прогуливать нехорошо. Ты хочешь стать моделью. Думаешь, эта профессия заключается в том, чтобы попой вертеть на подиуме? Это вовсе не так. Нужны большие знания. Конечно, химию с физикой наверно, не нужно знать очень хорошо, но английский нужно изучить в совершенстве, чтобы говорить без рязанского акцента. Ты обязана знать литературу, историю, наверно, еще много чего потребуется для овладения этой профессией.

- Гита, ты меня убедила. Английский я знаю, ты мне сама оплачиваешь учителя. А все остальное, я выучу, обещаю тебе. Ну, Гиточка, миленькая, можно я сегодня у тебя побуду. Ну в последний раз в этом месяце. Обещаю.

Кирилл, слыша этот разговор, не мог сдержать улыбки, но пора пришла покинуть укрытие.

class="book">- С добрым утром. Извините, что проспал все утро, но мне так хорошо спалось у тебя, Гита.

- Ничего страшного, у тебя вчера был трудный день. С добрым утром, сейчас будем завтракать, вот и Оля подоспела вовремя

- Вчерашний день был одним из самых счастливых в моей жизни. Привет, Оля. Как дела?

- Нормально. Что ты притворяешься, вот Гита меня ругает за школу, а я хочу с вами побыть. Что здесь плохого?

- Кроме того, что ты пропускаешь уроки - ничего.

- Кира, а ты не пропускал уроки? Скажи честно.

- Было такое.

- Все, закончили разговор, я поняла, Оля не идет сегодня в школу, мы едим, а после завтрака направляемся в заграничное путешествие. Кирилл, иди приводи себя в порядок и садимся завтракать, времени у нас мало, - прекратила все разговоры хозяйка дома.

- Гиточка, - Оля бросилась ей на шею, - куда мы поедем?

- Все скоро узнаешь, а сейчас - завтракать.

За завтраком разговор о предстоящем путешествии не прекращался. Оля приставала к Гите, потом спрашивала у Кирилла, может он что знает, но Гита не отвечала, а Кирилл и сам не знал ничего.

Оля все быстро съела и начала торопить Гиту и Кирилла:

- Мы же взяли большой термос и бутерброды, так неужели нельзя поесть по дороге. Давайте быстрее.

- Оля, не спеши, сейчас выходим. Мне надо еще машину заправить.

- Тем более пора уже выходить. Гита, ну давай быстрее, а то назову тебя так, как ты не любишь, - не унималась девочка.

- Только не это, - со смехом взмолилась Гита, - все, выходим.

Кирилл и Оля сели на заднее сиденье.

- Оля, ты же мне недавно говорила, что не любишь сидеть сзади.

- Чтобы скучно не было, мы будем разговаривать. Громко. Ты услышишь.

- В этом я не сомневаюсь, ты вообще тихо говорить не умеешь. Все, поехали.

Гита выжала газ.

Заграничное путешествие началось.

После распада Советского Союза, люди, жившие в 90-е годы прошлого века, до конца не осознавали, что Беларусь и Россия - это две разные страны. Границ, как таковых, не было, только стоял столб, который извещал о пересечении границы государства.

- Так мы в Россию едем, а я думала куда-то еще, - несколько разочарованно сказала Оля.

- Для ” куда-то еще” нужен заграничный паспорт. Он есть у тебя? - Спросила Гита.

- Сейчас нет, но скоро будет.

- Вот тогда и поедем куда подальше, а пока - в Смоленск, - открыла тайну Гита, - Кирилл у тебя есть какие-нибудь документы?

- Справка об освобождении.

- Не густо, а фотография у тебя найдется?

- Нет.

- Это дело поправимое, заедем в ателье и сфотографируешься.

- Почему ты спрашиваешь и зачем мне фотографии?

- Паспорт тебе нужно получить, или всю жизнь намереваешься справкой обходиться?

Кирилл ничего не ответил, он пока не понимал, почему вдруг Гита занялась его делами, и почему нужно для этого ехать в Россию.

В Смоленске, как и было запланировано Гитой, они зашли в ателье, и Кирилл сфотографировался, после этого покатались по городу, полюбовались Кремлем, вернулись в ателье и получили готовые фотографии, но сразу не тронулись с места. Гита повернулась к Кириллу:

- Ты не сможешь жить в нашем городе, он не даст тебе спокойной жизни. Поверь, я знаю, о чем говорю. Я не хочу при Оле рассказывать про ее папу, но он плохой человек, очень плохой. Он трус, но исподтишка может испортить жизнь любому, а тебе - легко.

- Гита, ты мне можешь все рассказывать, я его тоже терпеть не могу. Я сколько раз тебя просила, забрать меня к себе, - возразила девочка, - а еще ты мне обещала рассказать, почему ты меня не навещала долгое время. Ты мне много чего обещала, - на глазах у Оли выступили слезы, и она зашмыгала носом.

- Может ты и права, пришло время, ты уже взрослая и сможешь все правильно понять и сделать выводы, но это дома, а сейчас нужно с делами Кирилла управиться.

В Беларуси ты жить не сможешь, а Россия большая. Здесь есть где обустроиться, но надо получить гражданство этой страны, а тебе его не дадут. Я тебе предлагаю, у меня есть такие возможности, сделать тебе российский паспорт, а там видно будет. Согласен?

- Как я понимаю, у меня нет времени на раздумья.

- Почему нет, есть. Сколько хочешь, столько можешь думать, но сейчас у меня есть возможность. А что будет завтра, я не знаю.

- Сколько это будет стоить?

- Потом разберемся с этим, а пока или мы идем по этому пути, или думаем.

- Кира, Гита знает, что делать, - встряла Оля.

- Помолчи, дай ему подумать. Кирилл, пройдут годы, если все здесь наладится, вернешь ты свое белорусское гражданство, может женишься. Все может случиться в нашей жизни.

- Я согласен, - сказал Кирилл.

Только сейчас он осознал свое положение. Прописки нет, и никто ее ему предоставлять не собирается, а значит белорусское гражданство получить не удастся, российское зеку тоже никто не даст, тем более, он не россиянин. Так кто же он? Кирилл сам себе задавал этот вопрос, но ответа получить не мог, поэтому согласился, хотя еще в тюрьме давал зарок, никогда не нарушать закон.

Они проехали еще немного и остановились у магазина, вывеска которого извещала о том, что здесь продается самая модная одежда от самых лучших производителей.

- Давайте пойдем, Кирилл, тебе что-нибудь покупать из одежды. Нельзя так ходить, вся милиция смотрит косо. Не ровен час, начнут на каждом шагу останавливать и требовать документы.

- Но здесь наверно все дорого, а у меня с этим делом не очень густо, там не платили много.

- Совсем здесь недорого. Это они так людей завлекают, а на самом деле… Впрочем, сам все увидишь. А деньги я тебе сейчас одолжу, придет время - рассчитаешься.

- Гита, зачем тебе это надо? - Спросил ошарашенный Кирилл.

- Ты друг Оли, а значит и мой друг. Я очень не люблю своего зятя, поверь, у меня есть для этого причины. И вообще, людям надо помогать. Мы цыгане, самый гонимый народ, может, только евреи могут с нами в этом, не очень хорошем показателе сравниться. Поэтому мы всегда дружны и стараемся помочь друг другу.

- Но я не цыган и не еврей.

- Это не важно. Ты сейчас нуждаешься в помощи.

Оля во время всего этого разговора сидела тихо и только кулачки сжимала крепко, так что ногти впились ей в ладони.

Они пошли в магазин покупать одежду. Вот здесь Оля снова оживилась и начала приносить Кириллу всякие брюки, рубашки:

- Кира, померь, тебе так это идет, - восторженно восклицала она.

- Хватит, Оля. Я устал уже от этих примерок, одеваний и раздеваний.

- А я бы могла целый день провести здесь. А ты, Гита?

Та только рассмеялась.

Потом они купили куртку, кроссовки. Там же Кирилл переоделся во все новое и они продолжили свое заграничное путешествие.

Гита развернула машину, поехали на север.

- Куда мы сейчас едем? - Спросила Оля.

- Скоро все узнаешь, ответила Гита, - вон Кирилл сидит тихо и ничего не спрашивает.

- Так это он, а мне интересно.

Через пару часов они въехали в небольшой город.

- А что мы здесь будем смотреть, он какой-то совсем некрасивый и скучный, - не унималась девочка.

- Мы сюда не за весельем приехали, а по делам. Сидите здесь, я - скоро.

Гита вышла из машины, забрала справку об освобождении у Кирилла и фотографии, и куда-то ушла.

- Кирилл, мне почему-то страшно. А тебе?

- Я верю Гите.

- Так я тоже, верю, но мне все равно страшно.

- Давай покурим, предложил Кирилл, чтобы отвлечь Олю от этих мыслей.

- Все, Кира, я не курю, слово дала.

Кирилл начал расспрашивать ее, как ей нетрудно не курить. Вот так постепенно они перешли на другие темы, но вскоре появилась Гита.

- Все, едем домой. Завтра все будет готово.

На обратном пути они заехали в ресторан пообедать.

Выйдя из ресторана, Оля почему-то замкнулась, перестала смеяться, отвечала односложно на все вопросы, которые ей задавали.

- Оля, что с тобой? - Спросил Кирилл.

- Все нормально, наверно, устала я.

Но вдруг она обратилась к Гите:

- Скажи, я красивая?

- Конечно, очень.

- А ты?

Гита рассмеялась:

- Хотелось бы думать, вполне симпатичная. А почему ты спрашиваешь?

- Гита, сколько тебе лет?

- Женщинам не задают такие вопросы.

- Вот мне пятнадцать, но я же не стесняюсь этого.

- Я тоже не стесняюсь, но почему ты спрашиваешь?

- Не знаю. Гита, сколько было маме, когда она меня родила?

- Молоденькая она была, совсем девочка.

- А тебе, когда у тебя моя мама появилась?

- Оля, у нас сегодня не был запланирован вечер вопросов и ответов. Скажи, что случилось?

- Ты же сказала недавно, что когда вернемся домой, ты ответишь на все вопросы, потому что я уж взрослая и мне надо все знать.

- Но мы еще не вернулись. А Кириллу будет не очень интересно слушать про нашу семью.

- Кирилл, тебе будет интересно? - Спросила Оля.

- Если Гита не будет против, то я послушаю, тем более, это может коснуться и моей семьи.

- Хорошо, приедем домой, сядем пить чай, и будем раскрывать все семейные секреты, которые таковыми не являются. А сейчас давайте поговорим о чем-нибудь другом, -подытожила разговор Гита.

Домой они добрались без особых приключений. Оля больше ничего не спрашивала, но настроение у нее было сумрачное. Она о чем-то своем думала, с вопросами больше не лезла, но и с Кириллом не заговаривала легко и просто, как было раньше.

- Гита, ты умеешь гадать? - Спросила она, когда все сели пить чай.

- Нет, не умею. Зачем мне это? Я и так все знаю.

- Тогда скажи, где сейчас моя мама?

- Неделю назад была в Италии.

Оля посмотрела на нее недоверчиво:

- Откуда ты знаешь, может ты просто так сказала? Как это можно проверить?

- Оля, я тебе никогда не врала и собиралась сегодня все рассказать.

Она встала из-за стола и ушла в спальню. Вернулась, держа в руке стопку конвертов.

- Здесь письма от твоей мамы за все годы. Когда будешь их читать, не удивляйся, я ей не писала, что ты со мной не живешь. Не хотела ее огорчать, и не хотела, чтобы она поступила опрометчиво.

Оля прижала эти письма к сердцу, потом понюхала.

- Я не знаю, как моя мама пахнет, но это ее запах. Мне можно их читать?

- Если я тебе их отдала, значит они твои.

- Я их потом прочитаю. Гита, почему мама вышла замуж за моего отца, а потом ушла от него?

- Хорошо, я расскажу все сначала, если тебе и Кириллу это интересно.

- Кира, скажи, тебе интересно?

- Мне не очень удобно, может там есть такое, что нельзя знать посторонним.

- Ты не посторонний, правда, Гита?

- Я пойду заварю свежий чай, а ты пока почитай последнее письмо. Потом буду рассказывать. Кирилл не посторонний, он тоже должен знать кое-что.

- Как хорошо, вернувшись домой холодным осенним вечером, вот так сидеть, пить горячий чай. Правда? - Спросила Гита, вернувшись из кухни.

Она села у стола, сосредоточилась и снова спросила:

- Оля, что ты хочешь знать?

- Все. Почему у меня нет дедушки? Почему мама ушла от папы и меня оставила на тебя, а ты отдала меня папе, а тот передал меня как вещь, своей маме, а не тебе?

- Это будет долгий рассказ, - сказала Гита.

- Гиточка, миленькая, расскажи, у нас есть время.

Ладно слушайте, но если надоест, то скажите.

РАССКАЗ ГИТЫ

Я не знаю почему, но в нашей семье, насколько я помню, все женщины оставались одинокими. Моя мама тоже была одна, бабушка свой век доживала в одиночестве, ее мужа убили на войне.

Я своего отца помню смутно, однажды он поехал на заработки и не вернулся. Больше о нем никто ничего не слышал.

Я у мамы была одна.

Когда мне было четырнадцать лет, мы с мамой поехали в гости к родственникам в другой город. Там я познакомилась с парнем. Он был взрослый уже, но как увидел меня, так и присох. А был он красивый. Видели фильмы про цыган? Он как будто сошел с экрана - высокий брюнет, с пышными усами, и ходил все время в яркой рубашке. А как он пел и на гитаре играл! Этим никого из цыган не удивишь, но я заслушивалась.

Провели мы в гостях месяц и вернулись домой. А буквально через месяц я почувствовала себя плохо, но никому ничего не сказала. Осенью в школу пошла. Я уже понимала, что случилось, но не знала, как мне это маме сказать. Она сама увидела и начала донимать вопросами. Я не долго упиралась, смысла не было. Как же мама меня била по щекам. Потом обняла и заплакала вместе со мной, а утром уехала.

Через день вернулась с Лешей, так звали того цыгана, моего мужа.

Поженились мы быстро и уехала я к нему.

Но счастье наше было недолгим. Очень даже коротким, пожар случился у соседей, вот Алеша и полез спасать мальчишку, очень уж мать того мальчика убивалась, а крыша рухнула и похоронила моего Лешу, а мальчишка этот, оказывается, давно уже убежал. Баловался со спичками под кроватью и загорелось что-то, он испугался и убежал.

Я увидела, как крыша рухнула, такая боль пронзила, схватил у меня живот. Очнулась я в постели, а рядом висит люлька, а в ней моя Жанна.

Позже приехала моя мама и забрала нас к себе.

Гита налила себе еще стакан чая, вздохнула:

- Вот так я осталась одна.

- Гита, почему ты еще раз не вышла замуж? - спросила Оля.

- Как-то не получалось. У меня маленькая дочь на руках, куда я пойду. А еще я хотела, чтобы Жанна не чувствовала себя цыганкой. Я ее водила на все кружки, знакомила с разными людьми. Говорила ей, цыганская жизнь только в кино интересная, надо учиться, работать и жить, как все живут. Вот и дознакомила.

Встретила она твоего папу. Наверно, у нас так на роду написано, он ее старше намного, но красивый был, пока не пил.

В общем, Оленька, она повторила мою ошибку и тоже родила в шестнадцать лет.

Они сначала хорошо жили, а потом Жанна как-то долго ко мне не приходила, и я решила ее навестить.

Прихожу, а он спит на кровати, а Жанна ходит по дому с огромным синяком под глазом.

Вот здесь я уже не выдержала. Оля, я так лупила твоего папу, наверно убила бы, дочь помешала.

Потом мы собрали вещи и ушли ко мне.

Твой отец приходил, плакал, просил прощения, но я сказала дочери: “Уезжай, он тебе жить спокойно здесь не даст, а с доченькой твоей я побуду.” Тебе уже два года было.

Вот и вся история.

- Не вся, не вся, ты обещала все рассказать.

- Оля, что ты еще хочешь узнать?

- Почему ты меня отдала папе, и почему мама ни разу не приехала?

- Мама познакомилась в Москве с итальянцем и вышла за него замуж, а потом она хотела приехать, но ее сюда не пускали.

- А дальше? - Не унималась внучка.

- Все равно ты меня не оставишь в покое. Папа твой приходил умолял дать мамин адрес, пока она еще жила в Москве, но я не давала. Грозился меня убить, потом плакал, умолял. Он пьяный приходил. Как-то сидим, пьем чай, он вспоминает Жанну, как ему с ней хорошо было и вдруг…

Гита сделала паузу, потом махнула рукой и продолжила:

Начал меня за коленки хватать. Я ему говорю уймись, я твоя теща, ты, наверно, забыл, а он держит меня и сквозь слезы начинает в любви признаваться мне. В общем, выгнала я его, и сказала, чтобы больше он ко мне не приходил, а если хочет видеть свою дочь, то пусть со мной договаривается, и я приведу ее к нему.

Очень я была самонадеянная. Как-то прихожу за тобой в сад, а мне говорят, папа забрал. Я к нему, а он мне ультиматум поставил или я буду с ним жить или он тебя, Оленька, забирает и скажет в садике, чтобы тебя мне не отдавали. Оказывается, он поговорил с адвокатом каким-то.

- Ты же говорила, мама отдала меня папиной маме.

- Ты была маленькой, и я не могла тебе всю правду рассказать. Если хочешь дослушать, то не перебивай меня.

А потом его посадили, а когда вернулся, он снова пришел ко мне и деньги потребовал, чтобы я могла быть с тобой.

Так что, деточка моя, выкупила я свое право видеть тебя. А его мне совсем не жалко.

Уже поздно, давай, Оля, собирайся, отвезу тебя домой.

Девочка подошла к Гите, обняла ее:

- Я тебя очень люблю. А к нему я не хочу возвращаться.

- Знаешь, что, ты уже большая девочка и понимаешь - нужно подождать хотя бы год, паспорт получишь, а потом я тебя пропишу к себе, а он жадный согласится, я ему еще немного денег дам, пусть подавится. А сейчас я пойду машину заводить.

Оля подошла к Кириллу, обняла его, посмотрела прямо в глаза:

- Кира, обещай мне, что не уедешь, не попрощавшись со мной.

- Я постараюсь, сестричка моя, а потом буду тебе писать и по телефону звонить. Мы не потеряемся больше никогда. Не плачь, договорились.

После ухода Оли, и Гиты Кирилл долго сидел за столом, сжав кулаки. Он думал:

“Это же надо, за каким подонком моя мама замужем. Как она могла променять папу на эту сволочь, хотя сама постоянно утверждала, что мы интеллигентная семья, мы не такие как многие. Я хотел понять, когда она меня вычеркнула из своей жизни, думал, стесняется меня, уголовника. Оказывается, причина не в этом. Так в чем же?”

В сотый раз он задавал себе эти вопросы и не находил ответа.

Посмотрел на часы, висевшие на стенке. Уже половина одиннадцатого. Странно, что Гита еще не вернулась, хотя прошел уже час с лишним.

Кирилл вышел на улицу и прислушался: где-то вдали был слышен шум моторов, который то приближался, то удалялся.

Он выкурил сигарету, через десять минут - вторую, еще через пятнадцать - третью, но Гита не возвращалась. Пошел по направлению к шоссе, постоянно прислушиваясь, но все безрезультатно.

Вернулся к дому и снова закурил. Она не обещала вернуться, мало ли какие у нее дела. Может у нее мужчина есть, и она проводит с ним время. При этой мысли у него где-то в сердце кольнуло.

- Полный идиот, - пробормотал Кирилл, - она ровесница моей маме, это не важно, что она выглядит молодой, но она уже бабушка и у нее взрослая внучка.

Мысли его перескочили на Олю. Бывает же так, у такого негодяя выросла такая чуткая дочь. Он и не мечтал о такой сестре. А вот надо же, иногда и ему везет.

Выкурив последнюю сигарету, он смял пустую пачку, зашел в дом. Прошло еще два часа, но Гита не возвращалась.

Нужно надеяться, ничего не случилось, решил он. Если у мужика какого застряла, так это случается. Она не обещала домой вернуться, в конце концов. И снова он почувствовал укол в сердце. Могла хотя бы дать знать. Еще немного постоял и пошел спать.

В спальне, на его кровать было просто наброшено покрывало, которое он снял, аккуратно сложил и начал раздеваться.

Все это он проделывал медленно, постоянно прислушиваясь, но когда уже оказался в одних трусах, услышал шум приближающей машины.

Он запутался в брюках, но кое-как их натянув, выскочил во двор. Машина проехала мимо, не останавливаясь.

Тьфу ты, что за черт? Зачем бегать, если уже понятно, Гита вернется только утром. Могла бы предупредить, но наверно не хотела при Оле ничего говорить.

Кирилл вернулся в дом, быстро разделся и лег в кровать. Заснуть он никак не мог.

Включил свет, посмотрел на часы, они у Гиты в доме висели в каждой комнате. Было почти два часа.

Он долго не мог уснуть, но сон все-таки взял свое.

Вдруг почувствовал, что рядом с ним кто-то лег. Кирилл протянул руку и обнаружил обнаженное женское тело. Целый вечер думал о Гите, так сниться она ему начала, не просыпаясь до конца, подумал он и хотел повернуться на бок.

- Мне уйти? - Услышал он голос Гиты.

Он резко вскочил.

- Тихо, не надо резких движений. Так мне уйти?

- Гита, как ты можешь это говорить, я мечтать даже об этом не смел.

- Так ложись, чего всполошился?

Он лег на спину, Гита руками нежно ласкала его тело, но когда он хотел проявить инициативу, то услышал:

- Кирюша лежи тихо и прислушивайся сам к себе.

Рука ее медленно опускалась все ниже и достигла паха. Она взяла его член и нежно его погладила. Приподнялась с подушки и начала покрывать его тело поцелуями. Все это она проделывала очень медленно.

- Гита, родная, я не могу больше, - застонал Кирилл.

- Потерпи, родной, еще чуть-чуть, прошу тебя, шепотом произнесла она.

Потом она села на него и начала плавно подниматься и опускаться. Кирилл застонал, напрягся и сразу обмяк.

- Прости меня, я не смог сдержаться, - смущенно, не зная , что в таком случае нужно говорить, сказал Кирилл.

- Так и не надо было, - ответила Гита, ложась рядом.

Кирилл приподнялся на подушке, посмотрел на нее. В сумраке ночи, на темной наволочке, при свете яркой луны лицо Гиты было еще прекраснее.

Он гладил ее тело, целовал ее губы и глаза и между поцелуями говорил ей о своей любви к ней.

Когда он оказался наверху, облокотился на локти, боясь причинить ей боль тяжестью своего тела, но она прошептала:

- Мальчик мой, женщине приятно ощутить на себе мужчину.

- Гита, я так волновался, где ты была? - Спросил Кирилл, после того, как они расслабленно лежали и разговаривали.

- Сидела в машине и думала. Ты считаешь мне было легко решиться на это?

- А как решилась?

- Глупенький ты, Кирюша. А Оля поняла сразу.

Проснулся Кирилл и сразу увидел Гиту, которая склонилась над ним и что-то говорила.

- Прости, я не услышал, - он хотел ее обнять, но она со смехом отстранилась

- Потом, Кирюша, потом. Успеется. Мне сейчас нужно уходить, я обещала сегодня Олю в школу подкинуть. Это быстро. А ты отдыхай пока и не тревожься, если задержусь, - она погрозила ему пальцем и снова рассмеялась.

- Купи мне пожалуйста сигареты, а то я вчера все выкурил.

Гита молча кивнула головой и вышла из дома.

Кирилл удивился - как это она так может. Целую ночь не спать, а потом утром рано подняться, накраситься и выглядеть еще свежее и прекраснее, чем вчера. Вот уж эти женщины! Наверно их никогда не понять, не разгадать их секреты. Подумав так, он успокоился и снова уснул.

- Соня, давай просыпайся, будем завтракать и поедем за твоими документами, - услышал он голос Гиты.

- Иди сюда, мне надо тебе что-то сказать.

- Знаю я, о чем речь пойдет, но предупреждаю - это ненадолго.

Она подошла и сразу юркнула к нему под одеяло. Тело ее было прохладным и очень желанным.

Они слились в любовном экстазе. Если бы кто-то спросил у них, что и как они делали, ответа был бы один: “Мы любили!”

Кирилл, была бы его воля, никогда не вылезал бы из-под одеяла. Вот так бы лежал и ласкал свою Гиту, но она понимала - когда-нибудь нужно и дела решать.

- Все Кирюша, поднимаемся, завтракаем и едем за твоими документами.

В дороге они весело смеялись по любому поводу. Кирилл все норовил ее обнять и поцеловать, но Гита его одергивала

- Ты мне мешаешь вести машину, смотри, слетим в кювет. Кто будет нас вытаскивать?

И вдруг без всякого перехода:

- Кира, ты умеешь машину водить?

- Там научился, но прав у меня нет.

- Уже есть, я заказала.

- Гита, сколько я тебе должен?

- Сейчас посчитаю, - она сделала паузу, - памятью. Надеюсь, не забудешь меня никогда и в трудную минуту поможешь, но главное, не обижай Олю.

- Что ты такое говоришь? Я не хочу от тебя уезжать, а Оля…, - он задумался, - я стану ей по-настоящему старшим и любящим братом.

Гита рассмеялась, но внезапно прекратила смех

- Кира, ты часто бываешь глупеньким. Оля моя внучка, а ты ее брат.

Кирилл не нашелся что ответить и остальной путь они проделали в тишине. Каждый погрузился в свои мысли.

-Все, приехали. Ты посиди здесь, я скоро вернусь.

-Гита выскочила из машины и испарилась.

Как она так может? В этом наверно и есть секрет ее вечной молодости. Он открыл дверь и закурил первую сегодняшнюю сигарету. Он курил и улыбался, знал его ждет счастливая жизнь с Гитой. Он не будет сидеть у нее на шее, пойдет работать, а потом куда-нибудь поступит учиться, он же еще очень молодой, ему еще и двадцати пяти лет нет.

В этот раз Гита не заставила долго ждать. Кирилл ее увидел издалека, она шла быстрой походкой, а увидев его, улыбнулась.

- Вот Кирилл Мелентьев, ты теперь являешься законным гражданином Российской Федерации. Получай, расписываться не нужно, если только поцелуешь меня.

- Я так платил бы многократно и переплачивал, переплачивал.

Он снова обнял свою Гиту.

- Все, едем дальше.

- Куда?

- Скоро узнаешь. А пока спрячь подальше документы, дубликат получить будет просто невозможно.

Она резко нажала на газ, и они снова тронулись в путь.

Всю дорогу Гита не разговаривала, была сосредоточена на дороге. На все вопросы Кирилла отвечала односложно. На какой-то улице она снова остановилась и попросив Кирилла ее подождать, убежала по своим делам.

- Все, Кира едем дальше, - сообщила она, когда минут через десять вернулась.

- Гита, я начинаю тебя бояться, ты такая деловая и мне ничего не объясняешь.

- Скоро узнаешь, а сейчас давай помолчим. Кирюша, родной, я тебя очень прошу.

Дальше она ехала очень медленно, а потом вдруг попросила у Кирилла сигарету.

- Ты куришь? - Удивился он и протянул ей пачку.

- Очень редко, но сейчас мне нужна некая разрядка.

- Гита, у тебя неприятности?

- Есть такое дело.

- Из-за меня?

- Нет, из-за себя.

- Я могу чем-нибудь помочь?

- Только ты и сможешь.

- Гита, если это в моих силах, то не переживай, я все сделаю, все, что понадобится, все, о чем попросишь.

- Спасибо, Кирюша, я знала, ты все сделаешь, иначе мне одной не справиться.

Всю остальную дорогу они снова молчали. Но когда въехали в какой-то небольшой город Гита резко затормозила.

Повернулась к Кириллу, обняла его и тихо сказала:

- Ты обещал мне помочь.

- Я не отказываюсь.

Они вышли из машины

- Тогда слушай, Кира. Никто не виноват, такова судьба, мы можем ее предсказать, но не изменить. Я знала, этот момент наступит. Сейчас я тебе должна все объяснить, а ты должен понять. Вот письмо от Оли, она написала его сегодня ночью, не под моим натиском. Она сама так решила, поверь мне. Я только ей все объяснила. Она про нас не знает и, надеюсь, никогда не узнает. В багажнике лежат твои вещи, я их сегодня утром забрала, точнее мне их Оля вынесла. Вот тебе билет до Москвы, поезд твой - через пятнадцать минут. Я хотела подъехать немного позже, но не рассчитала немного. Кирюша, мой родной, любимый, поверь, так надо.

- Почему мы не можем вместе быть? Я не буду у тебя на шее сидеть, обещаю.

- Какой ты глупенький. Я знала, ты задашь этот вопрос. Кирюша, я старше тебя в двое. Но это не главная причина. Между нами стоит Оля. А я за внучку не только свою любовь отдам, я свою жизнь, без сомнений, готова отдать.

Кирилл обнял Гиту и тихо-тихо ей сказал:

Я не знаю, что меня ожидает, но точно знаю - такую ночь я не забуду никогда. Это было самая счастливая ночь в моей жизни. Спасибо тебе, Гита.

Они стояли несколько минут обнявшись, они слышали стук сердец, они могли так стоять бесконечно долго, хоть целую вечность, но Гита на ухо ему сказала:

- Кирюша, родной, ты мне обещал помочь.

Он резко оторвался от нее, вскинул сумку на плечо и не оглядываясь побежал к зданию вокзала.

Гита села в машину, долго сидела, в голове у нее было пусто, мыслей никаких, она была уверена - поступила верно.

Она увидела издалека, как подошел поезд, как Кирилл сел в него, как поезд тронулся, и только потом вышла на перрон. Стояла на перроне, смотрела вслед уходящему поезду, по щекам ее катились крупные слезы, которые она не утирала и только губы шептали:

- Прощай, мой любимый мальчик. Прощай, моя последняя любовь. Я сделала все, что смогла.

Кирилл прошел через несколько вагонов и оказался в том, который был указан в билете. Он не обратил внимания на попутчиков, не хотел заводить новые знакомства, хотел тишины и спокойствия, ему надо было обдумать свою дальнейшую жизнь.

Закрыл глаза и представил лицо Гиты. Подумал:” Спасибо тебе, родная, за все, что для меня сделала, но как же мне сейчас тяжело”.

Бессонная ночь дала о себе знать, он задремал, но сквозь дрему услышал разговор:

- Я после службы в армии спокойно могу распознать бывших заключенных, как бы они не были одеты.

- Прямо так просто? - Не поверил второй голос.

- Не веришь, смотри. Этот мужик - явно бывший зэк.

- Чем докажешь? - снова не поверил второй.

- Эй ты, мужик, давно откинулся? - Кирилл почувствовал грубый толчок в плечо.

Он открыл глаза и увидел молоденького солдатика с красными погонами на плечах.

- Отстань, дай отдохнуть, - Кирилл не хотел никаких разборок.

- Ты ответь и можешь продолжать спать.

- Я тебе ничего не должен.

- Ты ответь, если тебя спрашивают, - упорствовал солдат и снова грубо толкнул его в плечо.

Кирилл встал, перехватил руку солдата и вывернул ее так, что солдат ойкнул и согнулся. Двое его друзей вскочили, но Кирилл вторую руку сунул в карман и сжал кулак:

- Только дернитесь, всех порешу. Это вам не на вышке у пулемета дежурить.

Неизвестно, чем бы это все закончилось, но к их купе подошла проводница. Это была очень полная женщина, сразу видно - опытная в подобных делах.

- Ну-ка, что здесь происходит? Что это вы здесь устроили? Вы знаете, что в вагоне спиртные напитки распивать запрещено. Быстро все собрали, чтобы я этого не видела, а то сейчас вызову старшего вместе с нарядом милиции.

- Да что вы, мамаша, волнуетесь, вам останутся бутылки, - сказал солдат, которого Кирилл успел уже отпустить.

- Сынок, не дай Бог мне такого, ты плохо слышишь?

- Все убрали, только не надо нервничать, тетя, - согласился один из этой компании, собирая в сумку все, что было на столе.

- А ты кто такой? - Обратилась проводница к Кириллу, - почему тебя раньше не видела? У тебя билет есть?

Кирилл протянул ей билет.

- Я спрашиваю где раньше был? Ты должен был сесть на предыдущей станции.

- Так я сел, только опаздывал на поезд, поэтому заскочил в последний вагон.

- Идем со мной, я тебя пересажу на другое место, а то еще подеретесь, а мне вас разнимать.

Кирилл поднялся, посмотрел на бывших попутчиков, которые отвели глаза, и пошел за проводницей.

Они подошли к местам, которые находились рядом с ее купе.

- Садись здесь, спокойнее будет тебе и мне. Ты в самом деле недавно освободился?

- А вам какая разница?

- Никакая, просто из любопытства. Мой племянник сейчас сидит. Скажи трудно там?

- Не курорт.

- Ладно отдыхай. Чаю хочешь?

- Спасибо, не откажусь.

Она принесла ему чай и больше его не беспокоила.

Кирилл вынул из кармана письмо от Оли:

Кирилл, меня Гита попросила тебе написать.

Мне очень жаль, что у нас не получилось попрощаться, но, может, это и к лучшему. Я бы расплакалась, ты бы стал меня утешать, а там чего не бывает, я бы повторила судьбу мамы и Гиты, а я этого не хочу. Прости меня, за откровенность. Ты мне очень нравишься, братик.

Пройдут годы, стану я знаменитой моделью, только не смейся, я точно знаю у меня получится, ты обустроишься, и мы снова встретимся. Будем сидеть в каком-нибудь шикарном ресторане и вспоминать нашу молодость. У тебя к этому времени будут уже дети и жена, но она не будет ревновать, мы ей объясним, что у брата с сестрой не может быть ничего, кроме родственной любви.

А пока ты холостой, я тебя …

В самом низу был отпечаток губ.

Кирилл усмехнулся, спрятал письмо в карман, потом полез в сумку за сигаретами. Там обнаружил еще один конверт, в котором лежала толстая пачка денег и короткая записка.

“Кира, не обижайся, тебе они могут понадобиться на первых порах, а когда заработаешь, вернешь.

Спасибо за понимание. Гита. “

Оставшаяся дорога до Москвы прошла без происшествий. Те солдаты, если и выпивали, то делали это очень тихо, а курить выходили в тамбур для курящих, находившийся в другой стороне вагона.

Наконец было объявлено о приближении поезда к конечной остановке, столице Российской Федерации, Москве.

Столица встретила Кирилла противным моросящим дождем со снегом. Несмотря на это, вдруг появилась уверенность, что и долг

Гите он вернет, и на свадьбу Оли приедет в белом лимузине, и родителей вытащит из болота, куда они попали в том числе и из-за него.

Только нужно с чего-то начинать. Здесь у Кирилла не было даже приблизительных планов.

Он постарался побыстрее выйти из здания вокзала, сознавая, что здесь очень много милиции, и она, чаще всего на вокзалах, проверяет документы. Кирилл верил тем документам, которые сделала Гита, но береженого - Бог бережет. Так он рассудил и отчасти, наверно, был прав.

Сразу бросилось в глаза множество машин иностранного производства. Крепкие молодые люди, одетые в кожаные куртки уверенно шли по улицам, бесцеремонно отталкивая зазевавшихся прохожих.

Наверное, это и есть новые хозяева России. А вот уголовников, о которых говорили на зоне, он пока не видел. Может как обычно, засели в темном углу и нанесут внезапный удар оттуда, да так, что мало никому не покажется. Кирилл задумался, с кем ему придется идти.

С уголовниками ему явно не по пути, он их насмотрелся на зоне и понимал их сущность, да и статус опущенного ему ничего хорошего при встречах с ними не сулил.

Значит, эти молодые и наглые… Но он вспомнил, как приручали того, молодого, еще в предварительной тюрьме. Но, может, они сильны толпой.

Время покажет, а пока надо двигаться вперед.

Он пошел по Тверской, бывшей улице Горького. Везде горели огни ресторанов, дискотек, стрип-шоу, казино. Увидел очень много разных магазинов, предлагающих все, чего душа пожелает.

По улице фланировали молодые девушки, которые подходили на светофорах к стоявшим машинам, некоторые садились в них, а другие с расстроенным видом возвращались на свое постоянное место.

Как же все преобразилось. Кирилл вспомнил ту Москву, в которой он бывал пару раз с родителями, еще в детстве.

Он заходил во все заведения, встречающиеся на его пути, предлагая себя на любые работы, но почему-то он не пользовался спросом. Даже не спрашивали документов, не расспрашивали о профессии, возрасте, просто говорили- “не нужен” и “приходите позже”.

Вот так пробродив до поздней ночи, Кирилл вернулся снова на вокзал. Зашел в зал ожидания, решил ночь здесь провести, а утром, может, что-нибудь найдется удобно усевшись, он задремал, но долго спать ему не позволили. Кто-то тормошил его за плечо.

Он открыл глаза, ожидая увидеть милиционера и с некоторым страхом подумал, что сейчас документы проверятся на прочность. Но перед ним стоял молодой парень, одетый в спортивный костюм и кроссовки, крепко сбитый, с короткой стрижкой и с повадками хозяина этого вокзала.

- Едем куда? - Спросил он.

- Нет, только вечером приехал, завтра хочу искать работу в столице.

- Желаю успеха, но платить за ночлег нужно.

- Сколько?

Парень назвал сумму, она была незначительна, и Кирилл вынул из кармана, а он заблаговременно разложил деньги в разных количествах, по карманам двойную сумму и подал ему.

- Мелких денег нет?

- Мне сдачи не нужно.

- Спасибо. Если кто подойдет, скажи, что сдача у Митяя. А если не отстанут, то дай, иначе могут побить. Утром я подойду и разберемся. Спокойной ночи.

К Кириллу два раза подходили, но после пароля и упоминания имени Митяя, спокойно делали успокаивающий жест и отходили.

Утром, в самом деле, пришел Митяй и поздоровавшись спросил, не обижал ли кто.

- Нет, все прошло спокойно. Не знаешь, где можно найти работу?

- Это смотря какую.

- Мне выбирать не приходится - хоть какую.

- Давно освободился?

- Откуда знаешь?

- На лице написано.

- Вот и в поезде солдатики из внутренних войск так сказали.

- О них не будем. Многие не виноваты, куда послали там и служили, но некоторые… - он махнул рукой.

- Так что с работой? Не получится помочь?

- Я этого не говорил, но сам не нанимаю. Подходи вечером, но не входи, стой возле метро, вон там, - он показал рукой, - к тебе подойдут, но если найдешь что-нибудь, то никаких обид.

Он протянул Кириллу руку и убежал по своим делам.

Целый день Кирилл безрезультатно пытался устроиться куда-нибудь, и вечером стоял на том месте, которое указал Митяй.

Он выкурил уже пол пачки сигарет, и потерял надежду на встречу с Митяем, только думал, снова придется ночевать на вокзале, а там этот распорядитель гостиницы, которая не может иметь звездочек, появится за платой.

Но когда он уже потерял всякую надежду, кто-то его сзади тронул за плечо:

- Это ты ищешь работу? - Услышал Кирилл незнакомый голос.

- Наверно я, но ты откуда знаешь?

- Не прикидывайся, Митяй сказал. Так ищешь, или уже не нуждаешься?

- Ищу.

- Иди за мной.

Парень был очень похож на Митяя - такая же одежда, прическа и походка. Кирилл пошел за парнем

В каком-то дворе подошли к машине с погашенными фарами.

Кирилл подумал, что вот на улице все в огнях, а во дворе темно, как в подвале.

Задняя дверь машины открылась:

- Садись, будем знакомиться.

Кирилл сел и машина резко рванула с места.

- Долго стоять не рекомендуется, жильцы могут ментов вызвать, - объяснил ему мужчина, сидящий рядом.

- Значит ищешь работу, - то ли спросил, то ли уточнил он.

- Ищу.

- Документы имеются?

Кирилл достал паспорт и подал мужчине.

Тот смотрел его, долго вертел крутил, листал страницы.

- Где пометка о судимости?

- Наверно, забыли поставить.

Тот хмыкнул и снова начал рассматривать паспорт.

- Анкетные данные настоящие?

- Конечно.

- Ладно, если подойдешь, то позже ближе познакомимся. Где выдают такие паспорта, что забывают иногда вносить важные пометки?

Кирилл промолчал.

- А если понадобится, сможешь помочь?

- Не уверен, все случайно получилось.

Они подъехали к ресторану, который весь сиял огнями.

- Сиди здесь, я скоро.

Кирилл остался в машине вдвоём молчаливым шофером. Кирилл не заговаривал, и шофер молчал. Так они просидели минут пятнадцать.

Из ресторана выскочил совсем молодой парень и открыв дверь, скомандовал:

- Быстро за мной.

Они прошли через черный ход в служебное помещение, потом поднялись по крутой лестнице и пошли по длинному коридору, по сторонам которого было очень много дверей.

Наверно гостиница, подумал Кирилл, но одна из дверей открылась и оттуда вылетел полуодетый мужчина.

- Хочешь еще пол часа, плати, - услышал он женский голос.

Кирилл понял, куда он попал. И снова подумал, какую работу ему здесь могут предложить, но ответа не нашел.

- Заходи, - ему показали на одну из дверей.

- Здравствуйте, - поздоровался Кирилл, увидев мужчину.

Тот отличался от Митяя и других ребят, с кем он уже успел познакомиться.

- Привет, если не шутишь. Заходи. Значит ищешь работу?

- Ищу.

- Какую работу предпочитаешь?

- Мне на сегодняшний день любая подойдет.

- Если освободился, почему к бандитам не подался?

- Не сошлись характерами.

- Хороший ответ. Слушай внимательно, у меня есть за городом домик, не очень, чтобы шикарный, но жалко, если его разнесут аборигены. Я тебе предлагаю на первых порах его посторожить, а если управишься с этим, и мы ближе познакомимся, то предложу позже что-нибудь поинтереснее во всех отношениях. Так, как?

- Вы меня не знаете и нанимаете в сторожа. Аесли я его сам ограблю?

- Дом этот закрыт на несколько замков, а ты будешь жить в пристройке. Если тебе вдруг понадобится украсть старый телефон, древний телевизор или радио, а может быть заинтересуешься топчаном, или газовой плитой, то не велика потеря, переживу, а ты, думаю, потеряешь побольше, - наниматель Кирилла рассмеялся, но ты молодец, зришь в корень. Ты мне уже нравишься. Так как?

- Годится.

- Почему не спрашиваешь о зарплате?

- У меня сейчас нет выбора.

- И это правильно, но не обижу, а сейчас тебя отвезут на место твоей работы. Там есть свет и тепло. Так что - не пропадешь. Все, иди. Мне надо работать.

Он нажал на кнопку на столе, вошел тот же парнишка и повел Кирилла к машине.

Вот так Кирилл устроился на работу.

У Кирилла никогда не было своей комнаты, у него даже своего угла толкового не было. Он жил в однокомнатной квартире с родителями. Они отделили делили в комнате маленький уголок, но не для удобства Кирилла, а для своего.

- Парень взрослый,- рассуждала мать, а мы с отцом еще молодые.

Но этот угол ничего не скрывал - все было на виду.

В тюрьме - тем более. Он сидел в камере, где находилось одновременно тридцать-сорок заключенных и только авторитеты имели привилегию повесить занавеску и как-то отделить свои нары от посторонних глаз. Что касается таких, как Кирилл, их жизнь протекала на глазах у всех, даже естественную нужду приходилось справлять прилюдно. Правда, это никого не интересовало, но привыкать пришлось долго.

Когда Кириллу показали место его работы, он удивился, что это ему, вчерашнему бесправному зэку, предоставляют такие царские условия.

У основного здания сбоку был пристроен небольшой флигель с отдельным входом, в котором было все самое необходимое для нормальной жизни.

Это была обыкновенная студия у которой было две двери, одна входная, а другая в совмещенный санузел, между ними стояли маленький и очень старый холодильник, даже Кирилл не помнил такого и одностворчатый шкаф.

Еще там был довольно старый диван, призванный служить кроватью и местом отдыха, а также кухонный стол, на котором стоял обычный телефон и два стула (это же надо!) со спинками. В углу на тумбочке стоял цветной телевизор.

- Он работает? - Спросил, ошарашенный такой роскошью, Кирилл.

- Потом проверишь. Главное, смотри, под столом обогреватель, пользуйся осторожно. Если спалишь дом, прощайся с жизнью, из-под земли хозяин достанет. В двух километрах в деревне есть магазин. Сможешь там покупать все необходимое, но ходить туда будешь только в определенное время. Чтобы не было такого - хозяин приехал, а работник его отсутствует. Может в магазин пошел, а может где с бабой залег. Кстати, о бабах: сюда не водить, а если что, все мы люди и понимаем нужды трудящихся, то только на короткий перепихнин, без всяких оставлений на ночь, с поддачей тоже знай меру. Если захочешь взять выходной, должен сообщить заранее. Все понятно?

- Пока все, но если вдруг появятся вопросы, у меня есть телефон.

- Молодец, что напомнил, телефон не занимать и звонить только при крайней необходимости.

Сопровождающие его парни пожали руку Кириллу и уехали.

Кирилл стал потихоньку осматривать свое жилье. Каково же было его удивление, когда в тумбочке он обнаружил несколько десятков видеокассет и старый, еще советского образца, видеомагнитофон. Он помнил, у некоторых ребят были видеомагнитофоны, но чтобы здесь все это вдруг обнаружились! Это было удивительное ни с чем несравнимое богатство. Наверно в телевизоре и декодер стоит, раз есть кассеты. Он включил его, подключил систему и вставил кассету, подождал немного и, счастье какое, все работает. Он забыл, что с утра ничего еще не ел, он забыл, давно не курил. Не разделся и не включил обогреватель - начал перебирать кассеты. В основном это были боевики и порнографические фильмы, понятно, кто здесь работал до него. Усмехнулся, решил, что от этого его не стошнит, на зоне такого не показывали.

Совсем недавно он мечтал о тишине, о том. чтобы остаться одному в доме, чтобы никто его не дергал, и чтобы ушел страх, что кто-нибудь унизит и изобьет, просто так, забавы ради.

Он сел на стул, облокотился на спинку, закурил сигарету и улыбнулся.

Вышел во двор, потом вернулся. Никто не командует, не приказывает закрыть дверь или оставить открытой.

Это ли не счастье?

Он зашел в санузел. Как здесь чисто и уютно, если бы сказали, можно только здесь жить, был бы и за то благодарен.

Кирилл подумал, что будет тому Геннадию Евгеньеву, звали хозяина, служить, как верный пес, только пусть не выгоняет.

А платить? Так сколько нужно? Что-то положит.

Обследовав свое место работы и жизни, он раскрыл сумку. Достал продукты, которыми его снабдил работодатель и удовлетворённо хмыкнул, потом вынул деньги и документы и стал озираться, куда бы это все спрятать. Мало ли что, всякое бывает. Не найдя ничего такого, решил завтра все осмотреть более внимательно и укромное место обязательно найдется, а может, и во дворе придется закопать.

Ночью он постоянно вскакивал, все ему казалось - лезут воры, но успокоившись, долго не мог заснуть. Как можно спать, если вокруг такая райская тишина.

Утром он пошел в магазин, надо же все разведать. Деревня, в самом, деле находилась недалеко и магазин был на центральной площади. Возле него стояли местные жители - женщины, мужчины, здесь же бегали и дети.

- Здравствуйте, - вежливо поздоровался Кирилл.

- Здорово, коли не шутишь. А ты, кто такой? - Спросил один из мужчин.

- Ты что, не понимаешь - это новый сторож у богатея, - догадался второй.

- Дождетесь, пустим мы как в семнадцатом, красного петуха этим богатеям, - со злостью отреагировал еще один мужик.

- Отстаньте от него, - утихомирил их первый, - что не видите, он такой же как мы, так чего налетели. Нашел работу человек. Чего привязались?

- Слышь, ты, может найдется немного на бутылочку, все-таки за знакомство надо, а то получится как-то не по-русски,- обратился он к Кириллу.

- Какие вопросы, конечно, вот только дайте пройти в магазин.

Кирилл зашел в магазин, посмотрел на полки. Большим разнообразием они не отличались, но все необходимое там было. Он купил сигареты, две бутылки водки, хлеб, какие-то консервы и выйдя из магазина, все это предложил мужчинам, которые терпеливо ждали.

- Вот видите, наш человек, а то сразу петуха пустим, - с радостью отреагировал на все это первый.

Они расположились прямо на крыльце магазина, и как говорил первый президент Советского Союза, процесс пошел.

Кирилл выпил только четверть стакана, сославшись на работу, он попрощался со всеми за руку и пошел назад. Мужики наобещали ему, кто картошки мешок, кто кислой капусты банку, кто предложил, если что, то помощь всегда готовы оказать.

Вернувшись, Кирилл приготовил себе поесть, а потом лег на диван и продолжил получать удовольствие от тишины, спокойствия и одиночества.

Прошла неделя, за ней другая и третья, Кирилл жил на даче в одиночестве, компании не искал, ему все нравилось, только часто во сне видел Гиту, которая не уставала его благодарить за понимание.

Выпал снег, начались по-настоящему зимние морозы, но к Кириллу никто не приезжал, и никто не звонил. Правда, иногда подходили к воротам местные мужики, спрашивали, нужна ли помощь, но получив отказ, уныло, не спеша, делали попытку вернуться в деревню, но Кирилл их подзывал изредка и давал деньги на водку. Сам с ними не пил.

- Извините, мужики, но я на работе и пригласить вас не могу, я здесь не хозяин, - говорил он.

-Понятно, ты человек подневольный

Это выражение Кириллу не нравилось, он вспоминал тюрьму и понимал-сегодняшнее положение его не сильно отличается по статусу, от того. Охраны нет, издевательств нет, но распоряжаться своим временем в полной мере он не может.

Уже под Новый год вдруг зазвенел звонок телефона, о существовании которого Кирилл забыл напрочь.

- Алло, -поднял он трубку.

- Кирилл, почему не звонишь? Почему не интересуешься зарплатой? Ты уже больше месяца у меня работаешь и должен получить деньги.

- Меня предупредили. Чтобы я понапрасну не звонил, если только, в крайнем случае.

- Слушай, Кирилл, я твой работодатель и распорядиться, что тебе делать в конкретном случае, имею право только я. Поэтому, ты должен мне звонить раз в месяц, сообщать обо всем и напоминать, что я тебе должен деньги.

- Понятно. Сообщаю, никаких происшествий за все это время не произошло, никто не приезжал и, самое главное, я не получил за прошлый месяц деньги.

- Вот это правильно. Кирилл, я приеду через два дня, но не один. Сам понимаешь, обо всем, что будет происходить на даче, никто не должен знать. Тебе сегодня привезут ключи от основного дома, ты зайди туда, протри пыль, в общем прибери немного, и прогрей дом, включи радиаторы, только проследи не протекают ли, а еще если умеешь, то натопи баню, которая стоит в глубине двора.

- Я ни разу не топил баню.

- Ну это дело нетрудное. Сходи в деревню, попроси любого мужика, он тебя научит, а ты поставь бутылку за мой счет, и вся проблема будет решена. Ты успел познакомиться с местными жителями?

- Так это в первый же день, после похода в магазин.

Хозяин весело рассмеялся в трубку, видимо у него было хорошее настроении в преддверии приезда на дачу. Он, не попрощавшись, разъединился.

Вечером Кириллу завезли ключи от дома, от бани и других построек, на которые он даже до сегодняшнего дня не обращал внимания, и месячную зарплату, которая не только приятно удивила его, но и насторожила: интересно, за что платят мне такие деньжищи? Наверно скоро понадобятся услуги, которые будут стоить дороже этих денег, но пока он для себя решил остаться.

На следующий день Кирилл пошел к магазину, у которого как обычно сидели мужики. Встретили его уже, как старого знакомого. Поздоровались за руку, спросили, как дела, предложили покурить.

- Понимаете мужики, я всю жизнь прожил в городе с паровым отоплением, а здесь мне хозяин приказал баньку истопить. А я в этом деле ничего не понимаю. Может кто-нибудь поможет мне с этим делом, я в долгу не останусь, без всякого вступления, сказал Кирилл.

- Так мы на такое дело готовы подписаться всем колхозом, засмеялись те.

- Всех мне не надо. А вот один кто-нибудь, ну очень нужен. Вы здесь решайте, а я - в магазин.

Выйдя из магазина, он увидел уже расстеленную газету и жаждущие взгляды мужиков. Ожидание их было вознаграждено.

- Послушай, паря, а почему ты все время один? У нас в деревне столько хороших одиноких баб, немногие смогли бы тебе, такому молодому и красивому отказать, - вдруг решил прояснить эту сторону жизни один из мужиков.

- Василь, - Кирилл уже знал всех их, - кого-то приводить к себе мне строго-настрого запрещено, а ночевать я должен на рабочем месте.

- Так это дело не хитрое. Можно и днем провернуть, - не унимался Василь.

- Я подумаю над этим.

- А чего там думать, давай иди прямо сейчас в магазин и купи конфет продавщице, Люська ее зовут.

- Не, я так не могу. Мне надо приготовиться.

- А давай у Люськи сейчас спросим, - и не дождавшись согласия Кирилла, Василь открыл дверь магазина и громко закричал.

- Люська, тебе нравится новый работник у богатея?

- Сейчас я тебе так и сказала напрямик. Чего тебя это интересует, а не его?

- Так он стеснительный.

- Раз стеснительный, то пусть и ночует в одиночестве.

- Во слышал, - Василь снова обратился к Кириллу, - прежний сторож только успевал наших баб водить к себе в сторожку, пока на одну замужнюю не позарился. Вот здесь мужики показали ему Кузькину мать. Бежал, только пятки сверкали. Так что ты смотри, если одинокая, то без вопросов, а если замужем, то сам понимаешь.

Посидели они, поговорили. А потом Василь пошел учить Кирилла, как нужно топить баню.

Наука оказалась не очень трудная, но учиться пришлось.

- Главное в этом деле нужно терпение, поучал его Василь, и все у тебя получится в лучшем виде.

После этого они еще немного посидели, выпили, покурили и, конечно, снова разговор зашел о женщинах, в которых Василь, если судить по его рассказам был не меньший специалист, чем в растапливанию бани.

Василь твердо обещал, после приезда хозяина дома, он в обязательном порядке приведет к Кириллу Люську

- Я приеду завтра, надеюсь, ты научился топить баню, - услышал Кирилл голос своего хозяина в трубке телефона.

- Показали, но для первого раза все-таки хочу пригласить помощника. Вы не возражаете?

- Возражаю, конечно. Но давай так сделаем, он придет, и ты при нем начнешь, если будет у тебя получаться, то отблагодари помощника и отправь домой. Я не хочу лишних глаз, ушей, а главное - разговоров.

С самого утра Кирилл был уже у магазина, и конечно же его друзья находились на своем месте.

- Василь, - обратился он к одному из них, с кем сошелся ближе, - может подойдешь в обед, и я при тебе попробую самостоятельно начать растапливать баню, а то как-то первый раз боязно.

- Договорились, часам к двум я подойду.

Так оно и случилось, Василий всегда был верен своему слову, но пришел он не один.

- Еще раз здорово, вот привел Люську, а то она пристает постоянно, хочу посмотреть, как богатые живут. Надеюсь ты не против?

- Нет конечно, проходите, только у меня не особо много времени, хозяин обещал часикам к пяти появиться.

- Ну так у нас времени вагон и маленькая тележка. Давай, Люська, доставай свои припасы. Перед каждым хорошим делом надо немного подкрепиться.

Женщина стояла молча, но услышав приказ Василя, быстро начала вынимать из сумки всякие деликатесы, которых Кирилл сколько не ходил в магазин, не разу не видел.

Выпив пару рюмок, Василь вдруг заторопился домой:

- Совсем забыл, обещал бабе кое-что по дому сделать. Если не вернусь сейчас, то со свету сживет.

Кирилл посмотрел на него с немым упреком, но Василь продолжил:

- Друг мой, неужели ты думаешь, что женщина всю жизнь живущая в деревне не сможет тебе помочь истопить эту баню. Чудной ты, право слово.

Он пожал на прощанье руку Кириллу, подмигнул Люське и быстро пошел обратно в деревню.

- Давай хозяин, показывай свою баню, - сразу предложила женщина.

Кирилл поднялся и направился к выходу, но Люська взяла его за руку:

- У нас есть еще время, может еще по рюмочке выпьем, а потом уже займемся делами.

Кирилл разлил водку и поднял рюмку, но Люська поднялась и предложила:

- Давай на брудершафт, - и не дождавшись ответа, обвила своей рукой руку Кирилла, резким движением одним глотком выпила водку, а после крепко обняв Кирилла, начала его целовать.

Он бережно поставил свой недопитый стакан, попытался как-то отстраниться от нее, но из этого ничего не получилась. Атака была стремительная, Люся начала расстегивать брюки на Кирилле.

- Давай родненький, сам говорил времени нет, так зачем же нам его понапрасну тратить, - шепотом с придыханием говорила она, подталкивая его к дивану.

У Кирилла давно не было женщины, и поэтому он очень быстро возбудился они упали на диван. Люся успевала сама раздеться и помочь Кириллу избавиться от одежды, но как только они оказались на ложе любви, и женщина попыталась помочь Кириллу оказаться наверху, как ему вдруг привиделась Гита, которая была намного старше Люси, но тело ее было несравненно более упругим и сексуальным. Люся же была рыхлая и неухоженная, грудь ее была очень большая, но мягкая и отвисшая, и самое главное, что не понравилось Кириллу, это запах, исходящий от женщины, смесь женского пота, чеснока и водки.

- Люся, нельзя же так сразу, давай не будем спешить, - начал он ее упрашивать, чувствуя, как у него пропало возбуждение.

- Не бойся, милый, мы сейчас все вернем обратно, -Люся пыталась возбудить его, но делала это она и неумело, поэтому достигала обратного результата.

После еще нескольких безрезультатных попыток, она вскочила с дивана, быстро оделась и ушла, не попрощавшись.

Кирилл сам справился с баней.

Геннадий Евгеньевич приехал не один. С ним прибыли двое мужчин и молодые девушки, которые громко смеялись, излишне суетились, накрывая стол, который мужчины вынули из багажника.

Кирилл ушел в свою каморку, понимая, не нужно ему часто мелькать перед глазами хозяина и его гостей. Если понадобится, позовут, решил он про себя.

Выглядывая иногда из своего небольшого окна, он видел все, и как они пировали, и как обнаженные выскакивали из бани на снег и снова забегали внутрь.

Через три-четыре часа к нему, не постучавшись, зашел хозяин.

- Молодец, не любопытный, надеюсь, и не разговорчивый, но смотря с кем. Если приедет моя жена сюда с любовником каким, то я должен об этом знать в туже минуту. Яволь? - Вдруг он перешел на немецкий.

- Понятно, коротко ответил Кирилл, но про себя подумал, что вот это уже фигушки, в тюрьме не стал стукачом, а здесь тем более.

На следующий день Кирилл зашел в магазин с намерением как-то сгладить тот конфликт, который получился у него с Люсей.

Как всегда, поздоровался с мужиками у входа, зашел в магазин.

- Здравствуйте Люся. Что-то у вас настроение не очень хорошее. Может что приключилось?

- Нет, спасибо, все хорошо. Вам что-нибудь нужно купить?

Кирилл назвал те продукты, которые ему понадобились, но когда получил чек, то удивленно поднял глаза на продавщицу:

- Что так дорого?

- Так вы вчера забыли расплатиться, а я в спешке позабыла сказать

- Понятно, - Кирилл отсчитал деньги, которые был должен и вежливо попрощавшись вышел из магазина, подумав, что все-таки дешево отделался.

Проходили дни, недели… Деревенские мужики при встрече спрашивали у Кирилла, не скучно ли ему. Он всегда отвечал: “Наслаждаюсь тишиной и одиночеством.”

И он нисколько не привирал, ему в самом деле было очень хорошо. Пересмотрел уже все оставленные кем-то фильмы, но это не мешало ему смотреть их повторно. Он понимал, сюжеты слабые, переводы некачественные, но ему нравились. Даже в порнографических фильмах находил сюжеты, за которыми внимательно следил и сопереживал героям.

Хозяин приезжал еще несколько раз, но жена не появлялась. Кирилл попросил его отпустить его на день, чтобы пополнить фильмотеку, но Геннадий Евгеньевич велел ему не беспокоиться, у него этого добра полно лежит где-то дома, и он в первый же визит обязательно доставит ему много кассет.

- Кирилл, привет. Как дела? - Он узнал голос хозяина.

- Все нормально, - ответил Кирилл, предположив, что сейчас последует приказ снова топить баню к его приезду.

- Моя жена задумала сделать на даче какой-то японский дворик, только не спрашивай, что это. Я сам не понимаю, это женская блажь, но пусть делает. Знаешь пословицу: чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало. Она приедет на днях, привезет тебе деньги за прошлый месяц и фильмы. Видишь, я помню и люблю поощрять своих работников. Это будет такой вид премии, поэтому ты ничего не должен платить.

- Спасибо, Геннадий Евгеньевич. Я все время на месте, так что не волнуйтесь.

- Ну все, бывай.

Через два дня к даче подъехала небольшая, но шикарная машина, Chevrolet, из которой вышли две относительно молодые и очень ухоженные женщины. Они не собирались ни на секунду прерывать свой разговор и не обращали на Кирилла никакого внимания.

Одеты были стильно и видно было - все вещи куплены в дорогих бутиках.

- Смотри, Вера, вот здесь я хочу сделать… , - говорила одна женщина, видимо жена хозяина, она была высокая, явно выше Геннадия Евгеньевича и старше его, не смотря на то, что очень следила за собой и старалась выглядеть моложе, что ей удавалось, но разница, по-видимому, между мужем и ней была существенная.

Другая, как Кирилл услышал, по имени Вера, была и ростом ниже и в статусе явно уступала подруге, но была красивая, спину держала прямо и голову высоко. Наверно бывшая балерина, решил про себя Кирилл.

Он еще немного постоял во дворе, ожидая распоряжений, но не дождавшись, ушел в дом, решил не мешать и вообще не имел привычку путаться под ногами.

В конце концов, даже на собаку обращают больше внимания, чем на него эти дамы обратили. Кирилл решил:” Ничего, переживу и это”.

Сел за стол, открыл бутылку пива и включил телевизор. Если бы у него в этот момент спросили, что он смотрит, ответа вразумительного не получили бы. Все мысли Кирилла были заняты этими дамами.

В дверь тихо постучали.

- Входите, не стесняйтесь, - отозвался Кирилл.

- Еще раз, здравствуйте, - поздоровалась жена хозяина, видимо забыв, что первого раза не было.

Но Кирилл не стал ей напоминать.

- Здравствуйте.

- Я вам привезла деньги и кассеты. Вот возьмите, деньги пересчитайте.

- Я верю Геннадию Евгеньевичу, - ответил он, засовывая небрежно деньги в карман брюк.

- Завидую вам, я бы хотела доверять ему, но вот что-то мне мешает. Не знаете, в чем причина?

- Откуда мне знать, я вас вижу первый раз.

- Ой, и в самом деле, извините. Меня зовут Лиза, - она протянула ему ухоженную, чуть пухлую руку.

Кирилл бережно пожал её и в свою очередь назвал свое имя.

- Вообще-то, сказала Лиза, - принято, чтобы мужчины целовали руку даме, а не пожимали.

Кирилл покраснел и не нашелся что ответить. Он стоял смущенный, переминаясь с ноги на ногу.

- Вы наверно уже слышали. Меня зовут Вера, - назвала свое имя вторая женщина и тоже протянула руку.

Кирилл взял ее так же осторожно, наклонился, но целовать не стал.

Обе женщины зашлись смехом.

- Как мне сказал муж, вас зовут Кирилл. Правильно?

- Да.

- Давайте чем-нибудь перекусим. Не волнуйтесь, у нас все с собой.

Они обе стали выкладывать всякую снедь, которая была упакована во всякие маленькие и очень маленькие пластиковые контейнеры, затем поставили на стол несколько небольших бутылочек. Таких Кирилл не видел даже в кино.

- Вера, ты посмотри, как мы смогли сервировать стол. Любо-дорого!

На столе, застеленном газетой, такая еда, - Лиза рассмеялась.

- Так, Лиза, ты не говорила, что мы будем здесь есть, я прихватила бы из дома скатерть.

- Что ты понимаешь. Жалко, фотоаппарата нет, это же готовый, ни у кого такого не увидишь, натюрморт.

- Я могу простыню постелить, у меня есть совершенно новая, - предложил Кирилл.

- Ни в коем случае, - отрезала Лиза, - садитесь за стол, только скажите сначала, где можно руки помыть и привести себя в порядок?

Кирилл не знал, как ему следует вести себя с этими дамами, поэтому молча, головой, указал на дверь ванной.

Первой пошла Лиза, он остался с Верой наедине и стал просто переставлять бестолково контейнеры на столе.

- Вам не нравится, как мы расставили еду? - Спросила Вера.

- Все нормально, извините, - Кирилл убрал руки.

- Кирилл, не переживайте вы так, все нормально, и мы нормальные …

- Бабы, - дополнила Лиза, выходя из душевой, - давай, Вера, побыстрее, а то начнешь каждый ноготок чистить, а я голодная и Кирилл вон как глазами пожирает все, что стоит на столе.

- Я сыт и не хочу вам мешать, я пойду покурю, а вы здесь распоряжайтесь сами.

- Вера, ты слышала, что этот мужчина говорит? - С неким еврейско-одесским нарочитым акцентом обратилась Лиза к своей подруге.

- Так ты его своим темпераментом смутила.

- Ну сказала! Откуда он может знать о моем темпераменте?

- Все, Лиза, я убежала. А то мы сейчас договоримся неизвестно до чего.

Кирилл стоял ни жив ни мертв, такого откровенного разговора он не ожидал.

- Давай, не будем ждать Веру, я ее знаю, выйдет из туалета, в самом лучшем случае, через четверть часа. Мы не должны слюной исходить. Наливай, ухаживай за дамой, в общем, все как положено, не стой истуканом, я не кусаюсь а ты, думаю, не такой уж тихоня.

После этих слов Кирилл несколько успокоился, расслабился и стал предлагать Лизе то один, то другой контейнер с едой. Он не мог сказать названия этих блюд, так как просто видел такое первый раз в жизни, но разобрались и с этим.

- А мне почему ничего не положили, - закричала Вера, выскочив из душевой.

- Что-то ты, подруга, сегодня быстро справилась, наверно наш хозяин тебе понравился, признавайся.

- Лиза, так посмотри - молодой, красивый, вот только излишне молчаливый, но это пройдет со временем, надеюсь.

- Кирилл, а выпить дамам не будешь предлагать? - Не унималась Лиза.

Он взял первую же бутылку, открыл ее и молча посмотрел на женщин.

- Молодец парень, сразу коньяк распознал, наливай.

Кирилл уже давно понял, здесь распоряжается Лиза, а Вера, как и он сам, должна следовать ее приказам, которые отдавались, казалось, в шутливой форме, но было ясно, если у этой женщины возникнут обстоятельства, требующие более серьезного подхода, то здесь мало не покажется никому.

- Я не знаю, кто из вас за рулем, кому можно наливать коньяк, - в нерешительности, держа бутылку, решил выяснить Кирилл.

- Всем, всем наливай. Мы не пьяницы какие-то, а понемногу - можно.

- А если остановят?

- Кирилл, запомни, машины с такими номерами, как на моей, просто так не останавливают.

Постепенно обстановка за столом нормализовалась, может коньяк этому посодействовал, а может просто спало напряжение, которое возникает при встрече совсем незнакомых людей.

- Кирилл, давай посмотрим, что за фильмы Гена прислал тебе, - предложила Лиза.

Он встал, и начал рассматривать кассеты, но на них ничего не было написано и случилось именно то, чего опасался Кирилл. Первая же кассета оказалась с порнофильмом. Он хотел выключить видео, но его остановил голос Лизы.

- Кирюша, мы уже не девочки, нам уже есть восемнадцать, так что не выключай, интересно же.

- Смотрите, конечно, но я выйду покурить.

- Иди, а мы с Верой хоть в кино посмотрим на настоящих мужиков.

Кирилл долго курил, но нельзя же вот так стоять и ждать, когда гости уедут, поэтому он надеясь на то, что женщинам надоест это смотреть, и они поставят другой фильм, вернулся в дом. Но фильм был тот же. Женщины бурно обсуждали все сцены и героев этого шедевра, ставили иногда на паузу, а то и возвращали ленту назад.

- Все, Вера, выключаем и снова давай будем наливать. Правильно, Кирилл?

- Хотелось бы думать, - он облегченно вздохнул и разлил по рюмкам оставшийся коньяк.

Больше они видеомагнитофон не включали, посидели часик и начали прощаться.

- Кирилл, я давно так хорошо время не проводила. Спасибо тебе, - сказала Лиза и протянула ему руку.

В этот раз Кирилл взял ее руку и поцеловал. Лиза весело рассмеялась.

Прощание с Верой произошло по тому же сценарию.

После отъезда женщин, Кириллу вдруг стало очень грустно. “Наверно нужно все-таки начинать движение к людям, - подумал он , включил кассету, которую не досмотрели его гости, но внимание его было поглощено другими мыслями.

Лето в этом году пришло быстро, без всяких весенних сюрпризов в виде дождя, а то и снега. Не шутя пригрело солнце, по-летнему жаркое и яркое.

К Кириллу никто давно не приезжал, в деревню к мужикам он, после инцидента с продавщицей, ходил редко, если только за покупками или на почту. У него появились лишние деньги, и он их постоянно посылал Гите, стараясь погасить долг. Назад его переводы не возвращались, значит Гита переводы получала, чему Кирилл был безмерно рад. Это значит, ему, в случае чего, есть кого навестить в родном городе. но это позже, Родителей он вспоминал редко, жалел их, но не оправдывал, знал, если понадобится его помощь, он их не бросит - слабые они, неприспособленные.

В один из таких жарких дней к даче подъехала машина Лизы, из который выпорхнули хозяйка и ее вечная подруга, Вера.

Они подбежали к Кириллу, весело его поприветствовали, как старого знакомого, даже губами прикоснулись к его щеке.

- Привет Кирилл. Не ждал? - Сразу спросила Лиза.

- Мне никто не звонил, как я мог кого-то ждать.

- Кирилл, ну не будь ты таким букой. Сделай хотя бы вид, что рад нас видеть.

- Мне не нужно что-то изображать, я в самом деле рад вас видеть, а то скоро одичаю здесь.

А что, Генка не приезжает со своими бл…ми? - Не стесняясь этого грубого слова, спросила Лиза.

- Лиза, не надо у меня подобное спрашивать. Чтобы я не сказал, ты все равно до конца, не поверишь.

- Правильно, Кира. А если я приеду с мужчиной, ты тоже не скажешь Генке об этом?

- А это возможно?

- В нашей жизни все возможно, правильно, Верунчик? - Она переключилась на подругу.

- Не поверю, что ты, Лизонька, избалованная доченька своих строгих родителей, способна завести любовника.

- Много ты понимаешь. Я что, не женщина?

- Лизка, ну хватит тебе ставить нас с Кириллом в дурацкое положение, да от такого мужчины, как твой Геннадий, я считаю, невозможно переключиться на кого-то другого.

- Не будем, согласна. Кирилл, помоги выгрузить все из-машины, сегодня будем пировать на свежем воздухе, загорать, принимать душ… Генке нужно бассейн сделать, а он только обещает. Видимо самой придется вплотную этим заняться, вот только бы время найти.

Лиза подошла к машине и открыла багажник, приглашая Кирилла и Веру заняться делом.

Они расстелили покрывало на траву, разложили пластиковый стол, на очень маленьких ножках, который поставили возле покрывала. Женщины начали сервировать его, а Кирилл подносил все подряд, он понимал лишнего, по мнению женщин, ничего здесь нет, хотя был противоположного мнения. Но у него никто не спрашивал, и он ничего не предлагал.

- Давай, Кира, разливай и накладывай на тарелки, ухаживай за дамами, ты это умеешь, мы в прошлый раз убедились.

Кирилл старался не выделять хозяйку, хотя уже давно понял, кто здесь верховодит, но какая роль отведена во всем этом Вере, он еще не представлял.

Наверно просто некая ее наперсница, какие были у знатных особ прошлого. А чем эти времена отличаются от давних, снова появились господа и слуги, которые ради куска хлеба готовы во всем потакать хозяевам новой жизни. Может эта Вера и не отличается по своему статусу от него самого - приказали ехать и вот она уже здесь. Женщины затеяли между собой разговор о своем - о нарядах, фигуре, способах похудеть, предлагая разные, где-то вычитанные диеты.

- Верка, тебе ли думать о похудении, кости да кожа, - вдруг выпалила Лиза.

- Ты ничего не понимаешь, Лизок. Я вчера была в своем театре. Там такие молоденькие танцовщицы порхают, худенькие, стройные, а я среди них старая, никому не нужная, толстая корова.

- Что ты понимаешь вообще? Не должна быть накачанной женщина, как мужик. Мы нежные должны быть и немного сочные. Вот посмотри.

Лиза вскочила и одним движением скинула с себя легкий сарафан, под которым оказался отдельный белый купальник, который красиво выделялся на у загорелом теле женщины, и который больше подчеркивал, чем скрывал все прелести ее тела.

- Ух ты, Лизка, когда ты уже успела так загореть? -Спросила Вера.

- Прямо ты не знаешь? Неужели ни разу к моему Генке не позвонила и не сбегала?

- Что ты такое несешь? Мы с тобой самые близкие подруги, а я буду у тебя пытаться отбивать мужа, что ли? Да я лучше девственницей останусь на всю жизнь, чем позволю себе такое.

Лиза весело рассмеялась:

- Верка, это во сколько лет ты перестала быть девственницей? Кирилл, ты ей веришь?

- Извините дамы, но я в таких разговорах не участник. Я наверно займусь своими делами, а вы уж как-нибудь без меня.

- Кира, прости нас, мы больше не будем, только не оставляй нас, ну пожалуйста.

Он остался с женщинами за столом, разговор перешел на другие темы, о которых Кирилл опять-таки не имел никакого представления, но он не носил такой явный женский характер.

- Веруня, а почему ты не раздеваешься, мы приехали загорать. Договаривались же.

- Ты вон какая загорелая, а я в Москве все время просидела, поэтому бледная, как смерть.

- Так я тебе предлагала со мной поехать на Мертвое море, но ты отказалась почему-то.

- У меня дела были на работе, я не вольный художник, что хочу то и делаю.

- В следующий раз поедем вместе, а пока давай загорать. Все равно когда-нибудь придется начинать.

Вера больше не заставила себя упрашивать и в свою очередь тоже разделась. Конечно, она тоже ехала немного позагорать, потому что под ее платьем тоже оказался купальник, на который материала было потрачено еще меньше, чем у Лизы.

- Кирилл, давай, не засматривайся на мою подругу, а то буду ревновать. Наливай, будем продолжать пьянствовать, - предложила Лиза.

- Все, я сыта и пьяна, - сказала она через некоторое время, - а сейчас - загорать, лежим в тишине и не шевелясь, чтобы загар был красивым и ровным, - она легла на живот и затихла.

Ее примеру последовала и Вера, а Кирилл начал потихоньку убирать все лишнее со стола.

- Кира, я тебя попрошу, помажь мне спину кремом для загара, а то кожа начнет шелушиться.

Он взял, поданный ею крем и начал растирать ей спину.

- Кира, ты что, мальчик, такой стеснительный, расстегни защелку и намажь мне всю спину, я все равно лежу на животе, так чего стесняться.

- Он выполнил ее просьбу, потом с этим же к нему обратилась Вера. Кирилл и ей не отказал.

Так они пролежали минут пятнадцать, Кирилл все убрал, все разложил и сидел в стороне

” Если они будут так часто приезжать, то я заработаю рак от стольких сигарет,” - думал он.

Вдруг Лиза села, лифчик у нее соскользнул на покрывало и взору мужчины представилась красивая женская грудь, такой грушевидной формы со светло-розовой окружностью в центре которой был небольшой, но смотревший куда-то вверх сосок.

Кирилл пытался отвести глаза, но это было не в его силах.

- Кира. Чего ты стесняешься, я была в Израиле на Мертвом море. Туда из Европы приезжают женщины, старые, некрасивые, и щеголяют, тряся своими персями. А у меня все-таки есть на что посмотреть, как думаешь?

- У меня не очень большой опыт в этих делах, мне трудно сравнивать.

- Верка, ты тоже стесняешься?

- А мне чего стесняться, я еще в очень даже в неплохой форме, - отозвалась подруга и села, при этом у нее тоже оказалась обнаженная грудь, но она была очень маленькая. Если бы Кирилл не знал, что она женщина, то подумал бы, что перед ним просто накачанный парень, он невольно потрогал себя за грудь, он не хотел сравнить, а тем более обидеть Веру, но произошло это совершенно инстинктивно.

- Подруга, посмотри, Кира сравнивает свою грудь с твоей, - не ушло от внимания Лизы движение Кирилла.

- Лизуня, ты наверно забыла о моей специальности.

- При чем здесь специальность? Женщина должна всегда быть женщиной, а не две доски, сложенные хоть и аккуратно, но …

Дальше Кирилл не стал слушать своих гостей, вскочил и быстро пошел по направлению к лесу.

Он шел быстро, почти бежал.

“Они не видят во мне мужчину, я для них старый немощный банщик, которого в упор не стоит замечать, я для них евнух в гареме, которого совершенно не нужно стесняться. Не бывать этому, пусть они уедут, а я вернусь после этого, и позвоню Геннадию Евгеньевичу, буду увольняться. Хватит сидеть в лесу отшельником”,- решил он

Отойдя на довольно большое расстояние, он сел недалеко от дороги и снова закурил. Кирилл решил сидеть здесь и смотреть. Когда машина Лизы поедет в город, он вернется на дачу и безотлагательно будет звонить хозяину.

Сидеть и ждать ему пришлось недолго. Вскоре он увидел машину Лизы, которая ехала по направлению к городу. Возвращаться Кириллу все равно не хотелось.

Чего он вдруг психанул? Сидят две молодые избалованные бабенки, которые в жизни только видят самих себя и головы их пусты, никаких проблем на горизонте. Так, о чем им разговаривать, если не о сиськах? У Лизы в самом деле грудь - невозможно глаз отвести, везет этому Геннадию Евгеньевичу, а он еще каких-то шлюх возит. Впрочем, кто их разберет. Эта Лиза выглядит здорово, но не кажется такой простушкой, которую берут замуж для витрины. Да и не моложе она мужа. А может их сосватали, как раньше делали, чтобы в их сословие не попали случайные люди. Все возвращается. Он вздохнул, встал, отряхнулся и не спеша пошел к себе на службу.

Вернувшись на дачу, увидел идеальный порядок. Все было убрано, оставшееся еда отправлена в холодильник, там же стояли и бутылки с вином, даже закупоренные они не взяли с собой. Знают, пить один их дамское пойло он не станет, а им зачем возить каждый раз другое, так все на месте будет. Не мог он себя настроить на позитив.

- А вот назло им все-таки выпью я этот сладкий импортный компот, да еще прямо из бутылки. Пусть знают наших, - неизвестно кому сказал Кирилл и начал пить большими глотками это изысканное, как эти дамы думают, вино, а как по нему - так пойло. Он оторвался от бутылки, поморщился, потом достал из холодильника воду и запил эту сладость, от которой ему уже сейчас стало дурно.

Что же еще такое придумать, чтобы самому себе доказать, что он не хуже других, и родители его не хуже, и Оля с Гитой - не хуже, и любой прохожий - не хуже. Он открыл холодильник и начал открывать контейнеры с едой. Не могут сами приготовить, все покупное. Домашнее - намного вкуснее, они сами неестественные и еда их искусственная. Кирилл вышел из дома, закурил. Потом вернулся в дом, принял душ и в одних трусах сел на диван. Поставил первую попавшуюся видеокассету.

На этот раз он не ошибся. Это то, что мне сейчас нужно. На экране появилась Шэрон Стоун, которую Кирилл ценил и как артистку и как очень красивую женщину.

Интересно, какая она по жизни, может точно такая же вредная, никого кроме себя не замечающая, а может наоборот - очень даже человечная, такая как в кино.

С такими мыслями и под воздействием жары и выпитого вина он задремал.

- Неужели голливудская дива лучше меня живой, теплой, которая приехала к тебе с извинениями, - Кирилл почувствовал, как кто-то его обнял.

Он открыл глаза и подпрыгнул от удивления. Перед ним стояла Лиза в том же сарафане, что была раньше.

- Извини, я заснул, дай мне одеться, а то неудобно, - как-то не очень членораздельно залепетал он

- Чего там неудобного, сейчас лето, жара, ты у себя дома.

- Я не у себя дома, я на работе.

- Кира, брось ты придираться к каждому моему слову.

- Хорошо, не буду. Ты зачем приехала? Что-нибудь забыла?

- Забыла, Кира. Я забыла тебе сказать, что ты мне очень нравишься.

- Ты привыкла потакать себе в любых капризах. А о людях ты задумывалась когда-нибудь? Или они для тебя мусор? Точнее ради себя любимой можно использовать все и всех, а что будет потом с этими людьми тебе наплевать? Так? - Он так разнервничался, что даже не заметил, как перешел на крик.

- Мне уехать?

- Было бы лучше, если бы ты совсем не приезжала.

- Сегодня?

- Вообще никогда.

- Может и в самом деле это было бы лучше, но я приехала. Так что сейчас можно поделать?

- Я не могу тебя прогнать, ты здесь хозяйка, но я могу уволиться.

- Я тебя не нанимала и поэтому увольнять тебя не имею права.

- Лиза, скажи, зачем ты приехала сейчас?

- А тебе, неужели непонятно.

- Ты хочешь мне сломать жизнь окончательно?

- Если человек сильный, то сломать его невозможно. Убить, ограбить, унизить - все возможно, но сломать нельзя.

- Что ты обо мне знаешь, чтобы так судить? Что ты вообще в жизни видела, сначала дочь богатеньких родителей, которые ни в чем не отказывали своему чаду, думаю, единственный ребенок, а потом выгодный брак и снова, как у Бога за пазухой.

- Тебя не приглашали выступать с показательными выступлениями предсказателя прошлого и будущего? Новый Вольф Мессинг.

- А что здесь непонятного? Для этого не нужен особый дар.

- Дурак ты, Кира. Да, я дочь известных людей в стране. Да, я единственный ребенок у своих любимых родителей. Но во всем остальном, все мимо, родной. Я очень много работаю. Если я еду куда, то не с целью отдохнуть, а для того, чтобы работать.

- Я очень рад, но от меня чего ты хочешь?

- Все, что может дать мужчина женщине.

- Зачем тебе это? Вон сколько мужчин в Москве, и ты очень красивая женщина, а еще муж у тебя есть,а меня ты совсем не знаешь.

- Все я знаю. Ты Мелентьев Кирилл, отсидевший большой срок по очень нехорошей статье. Знаю, сколько тебе пришлось пережить. Я очень много знаю.

- Откуда?

- Ты же сам сказал, и я подтвердила - я дочь очень богатых и известных в стране людей.

Кирилл смотрел на нее, он не знал, что возразить, поэтому слушал молча.

- Хочу тебе еще сказать - ты свои документы можешь показывать уличному постовому, а если тебя пригласят в контору, то спрячь их подальше, а то у людей, которые тебе их сделали, могут возникнуть очень большие неприятности.

- Это тебе твой муж сказал?

- Оставь ты Генку в покое. Он все что умеет, это проституток приглашать на дачу.

- А это откуда ты знаешь?

- Кира, я своего мужа держу, как рыбку в аквариуме. Захочу - покормлю, воду поменяю, а захочу - поймаю сачком и в унитаз спущу.

- Лиза, ты меня пугаешь.

- Тебе бояться нечего, но от Генки тебе и в самом деле поскорее надо уходить. К хорошему - это не приведет. Я до сих пор удивляюсь, как это он еще не втравил тебя в какую-нибудь скверную историю. А тебе, Кирюша, отправляться снова на зону, никак нельзя.

- Лиза, кто ты?

- Со временем узнаешь, Кира. Ты не хочешь даму угостить? - Лиза вдруг переменила тему разговора и тональность сразу изменилась.

Сейчас это была все та же Лиза, которая приехала загорать и для этого надела очень открытый купальник. Это была нормальная земная женщина, совсем не страшная. Женщина, которая готова покориться и отдаться понравившемуся мужчине.

- У меня есть вино от сегодняшнего твоего приезда, правда я его ополовинил, но можно что-нибудь и покрепче.

- Кира, давай покрепче и напьемся в вдрызг, а потом будем совершать глупости.

- Это какие? - Сделал непонимающее лицо Кирилл.

- Не знаю, какие в голову придут.

- А если…?

- Никакого если. Во-первых, если ты боишься Генку, то он со своими бл…ми залег где-то в Испании, а во-вторых… Нет никаких вторых третьих и вообще - никаких. Все потом. А сейчас гуляем.

После каждой встречи с Лизой, Кирилл давал себе слово, что больше никогда… Вот так ей и скажет - никогда. А если она спросит почему? Что ей ответить? Сказать, что боится? Смешно и стыдно. Но, в самом деле, боялся. Он радовался, когда она приезжала, он вздыхал облегченно, когда она уезжала, а если ее долго не было, то он очень скучал и ждал, когда она снова приедет.

Она никогда его не предупреждала, когда приедет и никогда заранее они не договаривались о ближайшей встрече. Может потому, что Кирилл никогда не спрашивал.

В постели ласки их были бурными и позволяли они себе все. Но никогда ни он, ни она не говорили ласковых слов, в тем более, ни разу не было произнесено слово “люблю”

Кирилл был очень неопытным любовником, у него и была-то всего одна женщина, не считая несчастной Таньки, и поэтому был полностью во власти Лизы.

А на что она способна в любую минуту, наверно, и сама Лиза не знала.

Она могла после секса долго лежать с закрытыми глазами, получая от этого удовольствие. Кирилл пробовал вывести ее из этой нирваны, но она погрозила ему пальцем и продолжала лежать. Тогда Кирилл поднимался, принимал душ и выходил на улицу курить, но вернувшись, он уже видел свою возлюбленную полностью собранную и куда-то спешащую, а иногда, в той же позе, в которой оставил.

Ему с ней было интересно, но с каждым днем все непонятнее и опаснее.

*****

- Сегодня Генка возвращается, - без всякого вступления сообщила Лиза, выходя из машины.

- Так почему ты приехала? - Спросил Кирилл.

- А какое это имеет значение?

- Тогда для чего ты мне это сказала?

- Может ты ждешь зарплату, так тебе можно ему позвонить.

- Я уволиться хочу.

- Почему?

- Я попал в дурацкое положение, и я очень опасаюсь, что выход из него для меня сопряжен с большими трудностями, а может и выхода не будет, кроме одного.

- Так ты боишься Генку?

- Если ты хочешь знать, то боюсь. Может быть, если бы работал не на него, а в другом месте, то меньше бы боялся.

- Если ты уволишься, то куда пойдешь?

- Не знаю.

- Кира, забери у меня из багажника наши продукты и пошли в дом.

Кирилл подошел к машине вынул пакеты, посмотрел на Лизу и вдруг спросил:

- Может ты мне поможешь где-нибудь устроиться.

Получилось у него это как-то жалобно и нерешительно. В следующую минуту он пожалел об этом, но посмотрев на Лизу, которая не подала никакого вида, может не услышала, а может думала, как можно помочь, он успокоился и пошел в дом.

Он подошел к столу и начал вынимать продукты. Вдруг услышал рев мотора. Он подбежал к окну и увидел, как машина Лизы развернулась и нарушая все законы бережного отношения к мотору и колесам, нарушая все мыслимые дорожные правила движения, рванула с места и резко умчалась по направлению к городу.

Кирилл выскочил из дома. Он вспомнил, как рассказывал ей о Гите, и ее участии в его судьбе, понял, что сделал очень большую ошибку, но было уже поздно, Лиза уехала и наверно больше никогда не приедет к нему.

Целую неделю он не находил себе места. Думал, может произошедшее к лучшему. Вообще пора уже двигать ближе к людям, нельзя же всю жизнь сидеть на этой проклятой даче. Охранять хозяйское добро, как цепной пес.

Обдумав все, но не приняв никакого решения, он решил позвонить хозяину.

- Здравствуйте Геннадий Евгеньевич, - поздоровался он, когда на другом конце провода сняли трубку.

- Здравствуйте,- Кирилл понял, его не узнали.

- Это я, Кирилл, который охраняет вашу дачу.

- А, Кирилл, очень приятно тебя слышать. Ты не волнуйся, я помню о своей задолженности, но был в Испании и поэтому вовремя тебе не выплатил жалованье. Кстати, я здесь покопался и нашел еще немного кассет с фильмами. Так что на днях все тебе привезут. Если сам не смогу, попрошу кого-нибудь.

- Спасибо конечно, но я по другому поводу. Я хочу уволиться.

- Ты нашел что-то более интересное?

- Пока нет. Я безвылазно сижу на даче.

- Что тебя не устраивает - работа, деньги, или еще что-нибудь?

- Мне нужно как-то устраивать свою жизнь. Я не могу все оставшееся время провести в одиночестве.

- Ты прав, Кирилл, и я тебя понимаю. Ты хороший работник и мне не хотелось бы тебя потерять, поэтому хочу тебе предложить. Лиза, моя жена, уже не хочет японский дворик, ей приспичило бассейн устроить на даче, а для этого нужны люди. С этим нет проблем, а вот с человеком, которому я могу всецело довериться, ощущается дефицит. и нужен человек, который проследит за строительством, а ты себя зарекомендовал с наилучшей стороны. Поэтому я тебе предлагаю - поднимаю зарплату, которая тебе уже начисляется с прошлого месяца, увидишь и, надеюсь, не разочаруешься. Когда все закончится, и я найду вместо тебя человека, а это произойдет быстро, обещаю, заберу тебя в Москву и будешь работать в моей структуре. А там у тебя появятся хорошие перспективы. Согласен?

- Вы меня выручили в трудное время, поэтому я остаюсь, но только до зимы.

- Все, договорились. Жди, скоро тебе все привезут, а может, я сам подскачу, - он не прощаясь, отсоединился.

И снова Кирилл погрузился в размышления и в самобичевание.

Хороший мужик этот, Геннадий Евгеньевич, не нужно было поступать с ним, как свинья. Какая разница, что между ним и его женой происходит, но зачем было лезть к ней. Некого винить, кроме самого себя. Неужели нельзя было сказать: “Извините, но я с замужними женщинами сексом не занимаюсь”. Конечно, она очень красивая и все при ней, но голову при виде любой смазливой бабенки тоже нельзя терять. А если бы она что-то придумала для своего мужа, и он уволил бы Кирилла, то это было бы лучше, чем-то, что сейчас происходит.

А значит, хорошо получилось-она обиделась и разорвала отношения. Конечно, ничего не расскажет никому. Не было ничего, просто приснилось, и нужно все забыть.

Кирилл, как всегда в таких случаях, закурил и начал мечтать, как его осенью Геннадий Евгеньевич заберет в Москву, устроится на работу, появятся друзья, а там найдет нормальную женщину, женится и все у него будет как у всех людей, а прошлое он постарается забыть и никогда не будет вспоминать. Все! Кирилл Мелентьев вышел из комы и начинает жить сначала.

После всех этих раздумий у него стало легче на душе, он пообедал, выпил пиво, которое недавно купил в магазине, и где снова встретился с Люсей, которая все еще не отошла от той встречи и обслуживала его быстро, стараясь как можно быстрее от него избавиться. А может исправить ту оплошность и пригласить ее к себе, но уже без сопровождающего. А если снова облом? Разве можно сравнить Люську, с … , не будет вспоминать имя, так легче.

Вот так он провел этот день, а вечером включил видеомагнитофон и погрузился в какой-то американский триллер, который его почему-то не сильно заинтересовал и поэтому он очень даже спокойно заснул, не дождавшись окончания фильма.

*****

На следующий день он издалека увидел машину Лизы. Наверно Геннадий Евгеньевич послал ее привезти деньги и фильмы, это она может его называть Генка, а сама на цыпочках и бегом выполняет все его приказы, поэтому и вид сделала оскорбленный. Сама испугалась и нашла повод для разрыва, но лучше бы это не она была.

Но когда машина подъехала, и из нее вышли Вера и какой-то мужчина, то Кирилла где-то внутри пронзила резкая боль.

- Привет, Кирилл, - весело и просто поздоровалась Вера, - как дела? Давно тебя не видела. Не одичал еще здесь?

- Привет. Все нормально, я привык, но подумываю поменять работу.

- Вот привезла архитектора, который должен все разметить здесь, потом положить на бумагу и предоставить хозяевам для утверждения.

Мужчина молча кивнул Кириллу и не представляясь приступил к делу.

- Кира, надеюсь мы друзья и я могу тебя так называть, пока он будет здесь бродить и думать, пошли в дом, я тебе привезла деньги и кассеты.

Зайдя в дом, Вера осмотрелась:

- Кира, у тебя все время все на месте, ничего не изменилось. Я бы уже хоть что-нибудь, да поменяла местами. Вот вы, мужики, неинтересные, живете без фантазии, поесть, выпить, женщину уложить в койку. Кстати, как у тебя с этим делом?

- Вера, мы с тобой друзья, но откровенничать на эту тему я не могу.

- Ну и ладно. Деньги считать будешь?

- Я тебе верю.

- Раз веришь, то давай, угощай даму чем-нибудь.

- Чего дама желает?

- Ну, наверно у тебя какого-нибудь интересного винца нет, но хоть что-то найдется.

Кирилл полез в холодильник и достал оттуда бутылку вина, которую привезла Лиза в последний свой визит.

- О-о, милый ты мой, вон какими запасами ты располагаешь. Я себе такое позволить не могу, дорого. Поэтому ты при мне и зарплату свою считать не хочешь, боишься позавидую, - она рассмеялась, но смех ее был какой-то неестественный, - а закусить у тебя тоже найдется такое, чем ты меня сможешь удивить?

И она не дождавшись разрешения, открыла холодильник.

- Кира, вот это да, у тебя остались контейнеры, что мы с Лизой привозили.

- Так я их использую, не выкидывать же.

- У вас в сельском магазине продаются такие деликатесы?

- Так это Люська, продавщица местная, все время мне предлагает купить то одно, то другое. Говорит, деревенские это не едят, а вам, городским, в самый раз.

- Надо мне нагрянуть в местный магазин, может тоже куплю по дешевке какую-нибудь икорку черную, да еще всякую вкуснятину.

- Я думаю, она достает просроченные продукты и здесь их продает. Так что, не советую.

Кирилл уже понял, допущена очень большая ошибка, которая может стать роковой и для него, и для Лизы. Но они подруги, и она не сдаст ее, успокаивал себя он. Почему он все это не выкинул, когда она уехала? Идиотизм.

- Кира, не покупай ты в местном магазине ничего такого, если все просрочено, вот мы приедем с Лизой и привезем все свежее, у них денег много, поверь мне. Кстати, а почему ты про нее не спрашиваешь?

- Мне какая разница, где сейчас находятся хозяева. У них своя жизнь, а мне нужно дачу охранять.

- Кира, я обижалась на нее, вот она ездит сюда загорать, а меня почему-то не берет. Так она ни разу не была после того, как ты от нас убежал?

- Вера, я не помню. Они приезжают, уезжают. Неужели я должен все это в голове держать? Она могла приехать, а меня не застать, я же не на цепи сижу, могу по лесу побродить, в деревню пойти с мужиками бутылку водки распить, а может это она приезжала, да и оставила что-то в холодильнике, а я без внимания. Сама говорила, мы, мужики, невнимательны к мелочам.

- Ладно, Кира, проехали, ты прав, у них своя жизнь, а у нас - своя. Вон Лизка уехала в Америку, сказала на пару дней, но пока - ни слуху, ни духу, так что мы должны ее ждать? Кстати эту машину мне обещала Лиза подарить, так что я тоже имею с них навар. Наливай.

Они просидели довольно долго, пока архитектор что-то вымерял, просматривал и в свою тетрадь записывал, но когда он закончил, и они уехали, Кирилл вздохнул с облегчением, хотя они больше к разговору о Лизе и ее муже не возвращались.

После визита Веры Кирилл не находил себе места. Он понимал, совершена ошибка и как она отразится на судьбах его и Лизы он не мог представить. Если бы дело было бы только в нем, просто сбежал бы, нашел повод и уехал с концами. Но что будет с Лизой?

День проходил за днем, больше к нему никто не наведывался и даже не звонил, и Кирилл успокоился. Лиза, наверно, уже давно вернулась из Америки, а раз нет никаких волн, значит все как-то проскочило, а может Вера ни о чем и не догадалась. Это он сам себе нафантазировал, подумал Кирилл и успокоился.

Несколько раз приезжал архитектор, но уже на электричке. Вел он себя замкнуто, не заговаривал и даже не здоровался, делал свои дела и уезжал. Кирилл как-то предложил ему воды, день был очень жарким, но тот посмотрел на него исподлобья и ответил:

- У меня всегда все с собой, - и достал из портфеля бутылку с водой, наверно теплой.

Больше Кирилл не делал попытку сблизиться с этим человеком, даже не выходил во двор, в то время, когда тот приезжал.

Только через две недели Кирилл увидел, как к даче на большой скорости приближается небесного цвета Chevrolet.

Наверно снова Вера едет, а может они вместе решили его навестить. Когда машина подъехала, он вышел встречать гостей, на лице у него сияла радостная улыбка.

Он подошел к передней двери со стороны водителя, открыл ее и удивился, в салоне сидела одна Лиза.

Она вышла и ни слова не говоря, быстро пошла к дому. Кирилл последовал за ней.

Лиза открыла холодильник, потом из своей сумочки достала несколько целлофановых пакетов и начала лихорадочно все выгребать с полок и нагружать ими пакеты.

Когда холодильник стал совершенно опустел, она повернулась к нему:

- Собирай свои вещи и побыстрей. Мы уезжаем.

- Ты меня увольняешь?

- Я тебе уже говорила, я тебя не нанимала и поэтому не могу уволить.

Он ничего не понял, но больше ничего спрашивать не стал, открыл шкаф, небрежно, не разбирая что куда, побросал свои вещи в сумку и стал ждать следующих распоряжений.

- Что стоишь истуканом, бери вещи и пакеты и грузи в машину, она вышла и с помощью пульта открыла багажник.

- Садись на заднее сиденье, - последовал следующий приказ, после того, как все было погружено.

Они долго ехали в полной тишине, но перед самой Москвой Лиза остановилась и показала на мусорные баки:

- Возьми пакеты и выбрось их.

- Может я поставлю их рядом с бачками, кто-нибудь подберет, смотришь человеку сегодня будет чем поужинать.

- Ах да, забыла, ты же у нас экономный. Делай, как знаешь.

Когда он вернулся к машине, то увидел, что Лиза вышла из нее и курит какую-то длинную тонкую сигарету.

- Может и я покурю, если у нас есть время?

- Кури, только давай помолчим.

Но долго курить она не стала, выбросила наполовину выкуренную сигарету:

- Садись за руль, поведешь машину.

- Куда мы едем?

- Я тебе буду показывать.

Они снова тронулись в путь. У Кирилла не было большого опыта вождения машина. А тем более в большом мегаполисе он вообще первый раз рулил.

Со всех сторон ему сигналили, он постоянно запаздывал на светофорах трогаться или заранее еще не загорался красный свет, а он уже притормаживал, но Лиза сидела сзади и никак на это не реагировала, только указывала, когда и куда повернуть.

Наконец они подъехали к огромному стеклянному офису.

- Останови здесь, - сказала очень тихим голосом.

К машине подбежал молодой парень одетый в строгий костюм, белую рубашку, на пиджаке его была нашита эмблема с названием фирмы.

- Здравствуйте Елизавета Петровна, - он расплылся в широкой белозубой улыбке, - Что вас привело к нам? Чем могу быть полезен?

- Влад, - она не поздоровалась в ответ, - мне нужно выставить эту машину на продажу и новую прямо сейчас оформить и сделать это нужно, как можно быстрее.

- Хорошо, пройдите в офис, я сейчас отгоню машину на комиссию, а вам потом подберем что-нибудь не хуже этой машины.

- Влад, ты не понял. У меня нет времени ждать комиссию. Все это вы уже сделаете без меня. А мне нужна другая машина, которую я сейчас куплю, и ты ее сразу оформишь.

- Елизавета Петровна, а если цена за старую вас не удовлетворит, можно же немного поторговаться, и я вам помогу в этом.

- Влад, не морочь мне голову, сделай все, как я прошу.

- Как вы относитесь к немцам?

- Положительно, только не “Мерседес”, пусть на них братки катаются.

Влад пригласил Лизу в кабинет, а Кирилл остался на улице, чему был рад. Он спокойно закурил и стал думать.

Все понятно, у них с Верой состоялся разговор и наверно он был очень неприятным для Лизы. Конечно, кто она, а кто он. Принцесса, а чего там мелочиться, царица, все-таки Елизавета Петровна.

Это понятно, но куда она его везет? Если бы хотела просто избавиться, то довезла бы до ближайшего вокзала и все, привет, Кирилл. Машина тоже вызывает вопросы, Вера говорила, что это подарок подруги, и вдруг Лиза избавляется от машины.

Почему она заставила его сесть за руль, если все знают-она прекрасно водит. Наверно никогда он не поймет женщин и будет постоянно попадать в дурацкие ситуации. Наверно надо дать обет безбрачия и жизнь наладится, или иметь дело только с простушками, типа Люси.

Кирилл не смотрел на время, он никуда не торопился, еще в тюрьме он научился терпеливо ждать.

Но вскоре возле него остановилась Audi:

- Садись на заднее сиденье, сейчас я поведу. А то ты в Москве устроишь аварию.

- Может скажешь хоть что-нибудь.

- Скажу - ты идиот, Кира. Тебя жизнь ничему не научила, самое главное -осторожности и осмотрительности. Ты пропадешь, Кирилл, если не будешь извлекать уроки.

- Это я уже понял давно, но сейчас куда мы едем?

- Скоро узнаешь.

- Кирилл, пригнись, я не хочу, чтобы тебя видели со мной сегодня, - попросила Лиза.

Он выполнил ее просьбу и поэтому не видел, куда они заехали. Почувствовал - машина съезжает куда-то вниз.

- Все, можешь сесть нормально, мы приехали, выходим.

Кирилл сразу понял - они находятся на подземной стоянке, но удивило его наличие дорогих и очень дорогих машин. .

Они подошли к лифту. Там вместо обычной кнопки было приспособление для набора шифра, но и после того, как Лиза набрала семь цифр, дверь лифта не открылась, приоткрылась маленькая задвижка под которой была замочная скважина. Лиза вынула из сумочки огромную связку ключей, нашла тот, который ей нужен, и двойным нажатием привела механизм лифта к работе. Дверь мягко открылась, внутри был полумрак, пол был застелен длинношерстным темным ковром.

Лиза вошла в кабину и жестом пригласила Кирилла, потом нажала на этаж, но кнопки закрыла своим телом, а табло в лифте не было.

Никогда Кирилл не пользовался таким лифтом, движение было быстрым, мягким и бесшумным.

Когда они поднялись на нужный этаж, перед ними открылась огромная лестничная площадка. Дверь в квартиру была только одна. Лиза подошла к ней, снова нашла нужный ключ и открыла.

- Заходи, будь сегодня моим гостем, - сказала она, - это мне сегодня папа эту квартиру подарил за хорошо проделанную работу.

- Ты давно вернулась? - Спросил Кирилл.

- Два дня назад. Потом было много дел, надо было отчитаться за поездку, привести документы в порядок, потом встретилась с подругой.

Она положила руки Кириллу на плечи и посмотрела ему в глаза. Они были примерно одного роста и поэтому глаза их встретились, не надо было никому голову опускать или поднимать.

- Кирилл, ты когда в последний раз плакал?

- Не помню, наверно в тюрьме.

- А я, когда была ребенком. Папа мне строго-настрого запретил этим заниматься, а иногда так хочется сесть и по-простому, по бабьи, разрыдаться, и в голос, чтобы все услыхали и может быть, хоть один человек в мире искренне пожалел бы меня.

Даже без плача Лизы Кириллу почему-то стало до боли жалко эту красивую, богатую, умную, властную женщину, но он не стал ее утешать, просто стоял молча, без единого движения и ждал продолжения.

- Кира, возьми меня на руки, брось грубо на кровать и отъ…и меня, без всяких слов, без ласк и без прелюдии, чтоб ей пусто было.

Он поднял ее на руки, подошел к кровати и бережно уложил Лизу, потом начал расстегивать на ней пуговички, защелки и замочки. К каждому открывавшемуся уголку тела он нежно прикасался губами. Все это происходило в полной тишине, только было слышно их прерывистое дыхание.

Когда она была полностью обнажена, он быстро, путаясь в одежде, разделся сам. Лиза ему не помогала, не торопила, лежала тихо с открытыми глазами, устремленными в потолок, и ждала.

Он лег с ней рядом, и продолжил ласкать ее тело, но почувствовал одно только движение Лизы, которое не нужно объяснять словами. Он погрузился в нее, весь свет померк, для него сейчас существовала только Лиза. Если бы Кириллу сказали- “ты сейчас умрешь”, его бы это не расстроило. Он понимал, это последнее свидание.

- Спасибо, мой мальчик. Я очень хочу, чтобы ты запомнил этот день. Я не знаю, как для тебя, а для меня сегодняшний день был полон потерь, но есть и одна находка, это ты - тот единственный, который сделал попытку меня понять, - она сказала чуть слышно, после того, как все закончилось.

- Я не хочу, чтобы ты уезжал не зная, кто я. Хочу остаться в твоей памяти не просто одной из промелькнувших в жизни женщин, хочу стоять особняком, как бы в будущем не сложилась твоя жизнь. Ты не должен себя винить за случившееся, не сегодня, так завтра, но выяснилось бы, Верка оказалось сволочью, а Генка таким же подлым и низким остался, каким был. Давай будем подниматься, пить шампанское, закусывать конфетами, я сегодня хочу, чтобы все было сладким, а то мой рассказ может оказаться очень горьким, и я тебе расскажу о себе. И надеюсь, ты меня простишь, за то, что я тебя втравила в эту историю.

Кирилл поднялся с кровати и быстро начал одеваться, а Лиза встала, потянулась, и спросила:

- Как ты думаешь, я эксгибиционистка?

- Я не знаю, но мне кажется, нет.

- Тогда почему мне нравится стоять перед тобой обнаженной?

- На это есть простой ответ, у тебя очень красивое тело, ты гордишься им. Помнишь, как ты показала свое преимущество перед Верой.

- Вот кого бы не хотелось сегодня вспоминать, так эту дрянь. Кира, у тебя было что-нибудь с ней?

- Не понимаю, ты, о чем?

- Все ты понимаешь, неужели тебе нравится, когда я говорю крепкие словечки?

- У тебя, в самом деле, это звучит красиво, органично. Я не слышу в них ничего грубого, но я не буду тебя вынуждать. Я не спал с ней, тем более она и не предлагала, и не намекала ни на что такое. Она только один раз приезжала с архитектором.

- Ладно, Кира, проехали, - она снова сладко потянулась, - доставай из холодильника, я там приготовила, а я в душ.

- А сейчас твоя очередь, - скомандовала она, выйдя из душевой, - и надень пожалуйста это.

Она подала ему большой сверток. Кирилл смотрел на нее, какая же она была в этот миг красивая и желанная, но он уже привык беспрекословно выполнять все ее распоряжения и поэтому взял сверток и закрылся в душевой.

После того, как он помылся и развернул сверток, обнаружил там полный набор одежды, начиная с нижнего белья.

- Лиза, зачем ты так потратилась? Я уже понял, для тебя деньги не проблема, но ты меня ставишь в дурацкое положение, - сказал он, входя в комнату.

Потом он взглянул на женщину и онемел на мгновение. Неужели, неужели они были близки, и она была в его объятиях.

- Прости, Кирилл, но это я не для тебя старалась, для себя. Ты после этого вечера, можешь все выбросить или здесь оставить, я сама избавлюсь от этого. Кира, ты такой красивый в этом костюме. А как я угадала с размерами, даже обувь подобрала на глаз. Похвали меня.

- Молодец, Лиза, - он хотел ее поцеловать, но она отстранилась.

- Открывай шампанское, будем делать то, зачем сюда приехали.

Кирилл, я не буду тебе врать, - начала она, подняв бокал, - я не могу сказать, что люблю тебя, но ты не первый встречный для меня, а то подумаешь, что богатая женщина вдруг решила с кем-нибудь, не важно кто он, переспать. Ты мне нравишься, но любила я один раз, по-настоящему, до боли до самозабвения. Если бы мне тот человек сказал: “Лиза ныряем в прорубь, то я бы нырнула не задумываясь, но об этом потом, а сейчас, милый Кирилл я хочу тебе пожелать счастья, но знай, за него нужно бороться, для его достижения нужно много работать, а главное, нужно любить - мужчину, ребенка, друзей или просто заниматься любимым делом. Но любовь в жизни любого человека должна присутствовать. Без этого нельзя, понимаешь, нель-зя.

Последнее, нельзя, она произнесла по слогам.

Она не чокаясь поднесла бокал к губам, но отпила совсем немного.

- Я не понял, за что мы пьем. За любовь?

- Конечно за нее, - она еще раз пригубила свой бокал.

Он последовал ее примеру.

- Почему ты не выпил до конца?

Он посмотрел на нее, но ничего не сказал.

- Кирилл, ты все должен делать так, как ты хочешь, если есть такая возможность, а не озираться на других. Допей пожалуйста, - и через короткую паузу, - ради меня.

- Я тоже хочу кое-что сказать. Можно?

- Говори конечно.

- Лиза, я не знаю, что меня ждет в будущем, но что бы не случилось, я никогда не пожалею о нашем знакомстве и о том, что между нами произошло. Я не могу говорить о любви, это ты познала, что такое любовь, а у меня наверно это еще впереди, но мне очень больно сейчас. Я понимаю, это последняя наша встреча, и поэтому … Тебе не нужно желать богатства, оно у тебя есть, тебе можно пожелать здоровья, но это, во многом, не от нас зависит. У тебя многое есть, но надо еще больше. У меня сейчас в голове все смешалось и говорю я бессвязно, поэтому я уже заканчиваю. Лиза, вспоминай меня иногда, просто так, вдруг что-то вспомнится связанное со мной, я почувствую и у меня, может быть, вырастут крылья.

Он поднял бокал и залпом выпил его содержимое.

- А сейчас, пока мы не напились, я тебе расскажу о себе. Интересно?

- Очень, но только если ты этого хочешь.

Рассказ Лизы.

-Кирилл, я не буду исповедоваться, тем более, ты не священник, да и мне не в чем себя винить. Я обычный человек, который совершал ошибки. Я не жалею о том, что было между нами. Я не причинила тебе вреда. Тебе нужно обязательно уходить от Генки, уже не раз это говорила. Не уйдешь, он тебя втравит в такую историю, что мало не покажется. Поэтому, как сложится твоя дальнейшая жизнь, зависит только от тебя.

Почему хочу рассказать о себе, не знаю, мне просто хочется. Это не оправдание чего-то.

Родилась я в очень влиятельной семье. Папа говорит, даже Иосиф не смотрел в глаза его отцу, то есть моему дедушке.

Сколько я себя помню, папа постоянно подходил ко мне, брал за щечку и говорил: “Подвела ты меня, Лизавета, я так хотел мальчика.”

Мои родители поженились в зрелом возрасте. Времени исправить ошибку и попробовать родить мальчика у них не было, тем более, роды у мамы были очень тяжелые.

Мама никогда не работала, в детский сад я не ходила, а когда пришло время идти в школу, пошла я не в обыкновенную, а в закрытую, где учились дети, чьи родители были вроде моих.

Фотографии и имени моего отца никто не мог видеть и слышать. Папа был работник в правительстве, такое было официальное его звание.

Один раз мы поссорились в школе с одним мальчиком, и он крикнул мне, что пожалуется своему отцу и моего папу уволят. Я об этом сказала своему родителю, он только махнул рукой и рассмеялся.

После школы я поступила в “Плешку”, так назывался университет имени Плеханова, сама выбрала и этим горжусь. Ни разу не пожалела о выборе.

Кстати, папа тоже одобрил, сказал:

“Хоть ты родилась девочкой, но голова у тебя добротная. Так и сказал, “добротная”, но после взял свои слова обратно, а сейчас снова вернулся к первоначальному варианту.

Как-то стояла я в коридоре и просто листала учебник, а мысли мои были далеко, так задумалась о чем-то. Бывает.

Ко мне подошел мужчина, намного старше меня, тогда мне он показался вообще пожилым. Ему было уже за тридцать. Слово за слово и мы познакомились, он открыл учебник и сказал, что может мне помочь и рассказать такое, чего в учебнике нет, но это мне поможет в дальнейшей учебе.

И конечно же у нас с ним начался роман. Он был очень умным, обходительным и внимательным, но сколько я у него не спрашивала, кем и где работает, как оказался в тот день в университете, он мне не отвечал, или отделывался шутками. Я не знала его фамилии, он назвался Германом, но его ли это настоящее имя, я не была уверена.

Скажешь, дура. И будешь прав, дура я была - это издержки закрытого воспитания. Я жизни не знала, думала, все вокруг такие, как мои родители. А их я боготворила. Я не знала ни в чем отказа, но и жизни не знала.

Я думала, только в книгах и описано зло, для того, чтобы люди не совершали его в жизни.

Прошла неделя, потом вторая, мой Герман куда-то пропал. Я не находила себе места. Я его любила, но была и другая причина, но об этом, позже.

Я ничего лучшего не придумала, как обратиться к своему отцу.

- Папа, у меня к тебе есть просьба.

- Что ты хочешь, Лиза?

- Мне нужно найти одного человека.

- Хорошо. Я не буду спрашивать, для чего тебе это нужно, но скажи его имя и фамилию хотя бы.

- Я не знаю.

- Как это не знаешь?

- Его Герман зовут.

Папа смотрел на меня и молчал, ожидая продолжения.

Я выскочила из его кабинета и принесла ему фотографию, мы с Германом сфотографировались как-то в парке.

- Вот! Больше у меня ничего нет.

- Ну хоть это. Я попробую, но обещать не могу - очень мало информации.

Так у нас закончился этот разговор, но прошла неделя, папа ничего не сообщает и Германа нет.

Я снова зашла к нему в кабинет.

- Лиза, у меня много работы. Ты не могла бы зайти чуть позже.

- Я только на минуту, ты не забыл о моей просьбе.

Он резко поднял голову:

- Я никогда ни о чем не забываю, но я тебя попросил зайти позже. Я тебя позову сам, когда освобожусь.

Но он меня не звал, а я не находила себе места, старалась чаще попадаться ему на глаза.

Где-то на третий или четвертый день, он меня позвал к себе в кабинет.

- Лиза, у меня нет времени, поэтому - без вопросов. Я нашел следы твоего Германа. Он выехал из страны.

- Как это выехал?

- Он с семьей давно добивался выезда, он еврей, если ты не знала. Получил разрешение и выехал. А где он сейчас, я не знаю и мне это неинтересно. Все, не мешай мне работать.

- Папа, мне кажется ты сам к этому руку приложил.

Он вскочил, пальцем указал мне на дверь и закричал:

- Вон отсюда, дрянная девчонка. А даже, если я? По-твоему, должен был терпеть, что моя дочь крутила роман с женатым мужчиной, да еще отказником. Вон, и больше никогда при мне это имя не произноси. Слышать не хочу. Была бы немного умнее - не спрашивала бы.

Мне стало ясно, я была все время под надзором его подчиненных, вот они и выследили нас.

Что он еще кричал, я не слушала, вышла тихо из кабинета и пошла к маме, которой призналась, что беременна.

Мама спокойно выслушала, осталась внешне спокойной, помнишь, как у Тихонова -“Гвозди бы делать из этих людей”.

Вот такие мои родители.

Повезла она меня в закрытую больницу и там без моего согласия, да у меня никто и не спрашивал, сделали мне аборт.

Папа, узнав про все это, только сказал:

- Я всегда хотел сына.

После этого мы с ним много лет не разговаривали.

Давай, Кира, наливай, будем пить, а потом я тебе дальше расскажу, если интересно.

- Лиза, мне все очень интересно, но если тебе тяжело об этом вспоминать, то можно на этом и закончить, - сказал Кирилл, - вот только мне не мешало бы покурить. Где у тебя курят?

- Я и сама не знаю пока, говорю же, мне папа только сегодня подарил эту квартиру, так что кури здесь. Я вообще-то не курю, иногда балуюсь… Сейчас узнаешь сколько я глупостей наделала, но руки не опустила. Надо заметить, мне легче было, чем тебе, но тем не менее… Ну чего ты не наливаешь?

Кирилл разлил шампанское и стал ждать еще одного тоста от Лизы.

- Я уже все сказала раньше, так что, если хочешь что-нибудь сказать, я готова выслушать и за это выпить.

- Мой тост будет очень коротким. Я не знаю, как это должно случиться, но я очень хочу с тобой встретиться в будущем, если оно у меня будет, - он сказал, а потом рассмеялся, - что-то я накуролесил, самому сложно разобраться.

- Нормально сказал, мне понравилось. Я тоже часто задумываюсь о своем будущем. У меня в жизни очень многое есть, но нет главного.

- Это чего?

- Любви. Родители любят не меня, а себя во мне, с мужчинами мне не везет, да и было их у меня - раз-два и обчелся, ребенка наверно уже поздно заводить, да и времени нет. Так что, Кира, работа и только работа, а ради чего я так много и тяжело работаю, не задумываюсь, мне просто это очень нравится.

Она приподняла свой бокал, а потом залпом выпила его до дна.

- Все, буду продолжать свой рассказ, раз начала.

Продолжение рассказа Лизы.

Я продолжала учиться. С отцом мы не только не разговаривали, но старались не встречаться лишний раз. Я слышала, как мама говорила ему: “Петя, ты же отец. Оступилась девочка, так ты от нее отказаться хочешь навсегда?”

- Она моложе, должна сама подойти и повиниться, - отвечал он.

Кира, я и сегодня не понимаю, в чем я должна была повиниться. За то, что полюбила мужчину, а он оказался не тем, кем я его представляла? Может за то, что мне с ним было хорошо, и я ему полностью доверилась? Так это больше вина моего отца, он никогда со мной не разговаривал об отношениях между мужчиной и женщиной.

Больше всего от такого климата в нашем доме страдала мама.

Домой с занятий я не торопилась возвращаться, гуляла по Москве, ходила в кино, в театр, в музеи, на концерты. Все-таки это Москва и здесь всегда найдется чем развлечься.

Вот в один из таких вечеров я возвращалась домой с очень неудачного концерта. Тогда появились всякие группы однодневки, это было уже в девяностые годы, чтобы понять, кто из них что собой представляет, нужно было их слушать. Настроение было, как всегда паршивое, я обо что-то споткнулась и мой каблук отлетел совсем. Я подняла его - смотрю на него и не знаю, что делать. До дома недалеко, но как идти?

- Лиза, хотите я вас на руках донесу, - услышала я.

Повернулась на голос, стоит молодой совсем парень.

- Откуда вы знаете мое имя? - Спрашиваю

- Я давно за вами наблюдаю, а имя мне подсказали ваши сокурсники.

- Так вы на папу работаете?

- Нет, я сам по себе. К вашему отцу не подступиться.

- Не врете?

- Никогда и ни при каких обстоятельствах я такого себе по отношению к вам не позволю.

- Кира, как я ему тогда захотела поверить, мне было так одиноко.

Он, в самом деле, поднял меня на руки и понес по направлению к моему дому. Наверно, он скорее упал бы без сил, чем отпустил меня, расписавшись, как ему тогда думалось, в своем бессилии. Недалеко от дома я попросила его опустить меня на землю.

Я его поблагодарила, сняла вторую туфлю и побежала домой.

На следующий день он меня уже поджидал на том же месте.

- Зачем вы ждете меня? - спросила я.

- Я вас люблю, - вот так прямо без всяких предисловий ответил парень.

- Если любишь, то бери меня замуж, - ляпнула я, думая, что этим я от него отвяжусь.

Но не тут-то было, он согласился.

Вот так в моей жизни появился Генка.

Мы держали в тайне дату нашей регистрации, я чувствовала - папа будет недоволен моим выбором.

А после того, как мы узаконили наши отношения, мы пошли в ресторан, и только потом пришли к нам домой.

Заходим в дом, Генка стоит бледный, ножки у бедного от страха трясутся, вижу не сможет он унять дрожь, а значит, нужно мне все брать в свои руки.

- Мама, познакомься, это мой муж, - спокойно, как само собой разумеющееся, представляю его.

- Кто? - Она, как сидела на диване, так и осталась, думала - это очередная моя шутка.

- Гена его зовут, или Геннадий Евгеньевич.

Вот тут она вскочила и бросилась к отцу в кабинет. О чем они там говорили, я не слышала. Мы с Генкой уселись на диван, который только что освободила мама, и стали ждать отца.

Дождались. Он выглянул из кабинета, что-то хмыкнул и снова ушел к себе.

Мама, наоборот, проявила чрезмерное любопытство. Попросила у Генки паспорт, потом спросила, есть ли у нас свидетельство о браке, поинтересовалась, венчались ли мы, а все разузнав, пригласила нас ужинать, но мы отказались.

- Если только чай, мама. Мы отметили нашу свадьбу в ресторане.

- Почему нас с отцом не позвали?

- Ты же видела реакцию папы.

- Ну да, Петр - непростой человек, но он очень занят, сейчас такие времена непростые… Но предупредить могла бы, Лиза.

Надо сказать, папа мой уже стал частником, у него была своя фирма, и занят он был ею все двадцать четыре часа в сутки без выходных.

Посидев с мамой и все ей рассказав, мы ушли в мою комнату, в которой прожили ровно неделю.

Генка все время меня ждал возле дома, выходил утром тоже вместе со мной, я не могла выйти даже в магазин, так он боялся остаться наедине с моими родителями, но папу он больше и не видел за то время, что мы жили вместе.

- Лиза,- позвала меня мама,- - вот тебе ключи, мы с папой сделали вам свадебный подарок.

Не долго длилось мое семейное счастье. Генка оказался подонком, план войти в нашу семью он вынашивал долго, ждал удобного случая, который в конце концов подвернулся.

- Все, Кира, наливай. Я как подхожу к этому моменту, у меня на сердце такая горечь, что передать словами это невозможно.

Выпьем мы, Кира, с тобой за то, чтобы на нашем пути как можно меньше встречалось подонков, которые стараются использовать тебя, не давая ничего взамен, даже просто хорошего отношения и благодарности.

Она не дождалась Кирилла, отпила из бокала и отставила в сторону:

- Мне больше нельзя, я еще тебя должна подбросить.

Генка обнаглел быстро, как только мы переехали в свою квартиру, он перестал ходить на работу, хотя и раньше я сомневаюсь, что он работал, но раньше он выходил из дома вместе со мной, а сейчас и это перестал делать. Денег я у него не спрашивала. Зарабатывала, помогая студентам младших курсов, да и сокурсникам, которым нужны были корочки, а не знания. Мама зачастую деньги подкидывала, думаю, с ведома отца. Наверно Генка подворовывал у меня, но я не умею считать наличные. Это плохо, но не приучили меня к этому родители - дефект воспитания.

Я закончила учебу и начала искать работу. Позвонила мама пригласила меня одну, это она подчеркнула, к папе на беседу.

- Садись, Лизавета, - предложил мне папа, даже не поздоровавшись, - я справлялся, ты хорошо закончил ВУЗ. Я не сомневался в этом, хоть ты и не мужчина, но голова у тебя работает хорошо.

Другая бы обиделась, но я знаю своего папу, поэтомупропустила реплику мимо ушей.

- В общем так, дочь моя, мне нужен надежный и толковый человек в моей фирме и поэтому я тебя приглашаю к себе. Ты как?

- Я согласна, - ответила я, ни на секунду не задумавшись, и не жалею об этом.

У меня очень интересная работа, тем более, я являюсь и совладелицей.

Придя домой, я рассказала об этом мужу, мне это слово противно выговаривать по отношению к Генке.

Он обрадовался, обнял меня, а потом говорит:

- Может и для меня у твоего папы местечко найдется.

- Гена, что ты умеешь делать?

- Ты в своей гордыне не хочешь во мне видеть человека. А вдруг я способный и деловой, но не всем выпало счастье родиться с золотой ложкой во рту.

Мне в этот миг стало его жалко. Я даже вину почувствовала, что у меня такие родители.

- Хорошо, Гена, я спрошу у папы.

И спросила.

Он задумался, я уже обрадовалась, что не выгнал сразу из кабинета, а потом сказал:

- Почему нет? Но на работу я его не возьму, у меня нет вакансии для него, но кое-что предложить могу.

Я дам ему кредит, у меня есть на примете здание в тихом районе, пусть он его выкупит и откроет гостиницу. Ты ему поможешь с документацией, проценты я назначу небольшие, может и получится у него что-нибудь, да и при деле будет Зять, все-таки.

С каким удовольствием Генка ухватился за эту идею. Он целыми днями пропадал на работе, приходил домой и не давал мне рта раскрыть, все о своей гостинице рассказывал.

Но через несколько месяцев пришел домой чуть ли не со слезами

- Лизонька, женушка моя, если не ты, то кто меня выручит?

- Прогорел, что ли? - Спрашиваю я

- Хуже. На меня наехали братки и требуют деньги. Спроси у папы, что можно сделать.

С этого момента у меня закончилась семейная жизнь. Я позвонила папе и попросила его о помощи.

- Приезжай Лиза, этому давно нужно было положить конец.

Когда я приехала, папа мне сказал, он давно в курсе всех его дел и просто ждал, чем все это закончится. У этой сволочи, моего мужа, на первых этажах была гостиница самого низкого пошиба, а наверху - публичный дом. Там же распространялись наркотики, как же без них.

Конечно же муженек и сам пользовался услугами своего персонала, я в этом уверена. И загородный дом, где ты работал, он меня уговорил купить для этих целей. Ты мне ничего не говори, я и так все знаю, поэтому и говорила о японском дворике и о бассейне. Когда у меня есть время, наслаждаться всеми этими удовольствиями. И приехала туда первый раз посмотреть на того, кого он нанял на работу, но когда увидела тебя и узнала о тебе, то поняла, если я тебя не спасу, то ты погибнешь просто, из-за этой мрази.

Ты ищешь временного спокойствия, отдыха, а он тебя в ад загонит.

Папа сказал, он решит эту проблему. Он сначала избавил Гену от рэкета, а следующим этапом должно было быть закрытие этого вертепа, но теперь, после сегодняшнего дня, пусть он сам разбирается, а я даже пальцем не шевельну. Даже если его убивать будут… И вообще, развожусь я с ним.

- Что сегодня случилось, если не секрет? - Спросил до этого момента молчавший Кирилл.

Возвращаюсь я домой и не вижу своей машины, думала угнали, -продолжила она.

- Гена, ты не знаешь, где машина?

- Я подарил твою тачку Вере.

- По какому праву?

- На правах обманутого мужа, тем более ты сама обещала ей подарить эту машину.

- Ты чего несешь?

- Мне Верунчик рассказала, какое вино пьет мой сторож. Я ждал тебя, чтобы взглянуть в глаза подлой женщине, которая меня обманула, в глаза той, которой я безгранично верил.

Он говорил все это так напыщенно, наверно какой-нибудь фильм посмотрел и тренировался.

Сначала я испугалась за тебя, но зная этого труса, точно своими руками он тебя не тронет, но подставит так, что мало тебе не покажется. Я позвонила Верке.

- Подруга, давно ты стала наперсницей моего мужа и его любовницей?

- Тебе можно, а ему нельзя, что ли, - так нагло она заявила, даже не отпираясь.

Я вообще про любовницу так просто спросила, наобум. Я не думала, что она такая дура, знала же, что Генка проституток пользует, а там можно и подхватить болезнь какую.

- Быстро пригони мою машину, ключи кинь в почтовый ящик, и чтобы больше ты на моем пути не попадалась, сотру в порошок. Ты меня знаешь.

Вот и вся история. Она пригнала машину и позвонила Генке.

Дальше ты знаешь, я примчалась за тобой. А сейчас у нас нет времени, собирайся и поехали. Я отвезу тебя на площадь трех вокзалов, чтобы и сама не знала, какое направление ты выберешь.

Кира, мы не будем прощаться, ты выйдешь из машины и уйдешь.

Почему Кирилл выбрал именно это направление, он объяснить не мог. Зачастую люди, если им все равно куда ехать, берут билет на ближайший рейс, но здесь было нечто иное.

Он нечасто ездил далеко. В детстве родители отправляли его в пионерский лагерь на все смены, родственников в других городах у них тоже не было, по крайней мере Кирилл о них ничего не знал.

Это потом, уже сидя в плацкартном вагоне, он осознал, что поехал в тот город, потому что не знал другого, а этот знал - здесь находилась колония, в которой он отбывал срок.

Он не переживал из-за расставания с Лизой, знал, это должно было случиться, и даже чувствовал облегчение, он снова свободен и может делать, что захочет.

Он не мог объяснить свое отношение к Лизе, не мог сказать, что любит ее, но равнодушен к ней не был. Он понимал, это не он завоевал ее. Это была прихоть богатой властной женщины, но объяснить причину этому не мог, несмотря на ее рассказ. Понимал, захотела бы она самого видного мужчину -он бы с огромной радостью и удовольствием проводил бы с ней время и тратил бы на нее деньги.

Здесь было другое.

Показать своему мужу, что даже быть с его сторожем лучше, чем с ним.

Может быть, но не хотелось так думать.

Может просто женская жалость к бедному и обездоленному?

Такие женщины не любят жалких мужчин, и Лиза это показала, когда он попросил помочь ему устроиться.

Не найдя точного ответа, он решил просто об этом не думать.

Кириллу хотелось ехать в этом поезде, не думать на какой станции выходить, чтобы путь был бесконечен.

А чем плохо?

Едешь себе, смотришь в окно, как пробегают мимо леса, поля и небольшие деревни. На больших станциях можно выйти, размяться, купить местную газетенку и снова вскочить на подножку, продолжить свое путешествие в неизвестность, которое, а это Кирилл сознавал, таило в себе опасность.

- Ну все, парень, приехал ты. Следующая станция твоя,- поставил его в известность проводник, пожилой дядька, с которым Кирилл успел выкурить не одну сигарету.

Был поздний вечер, когда Кирилл оказался на перроне. Город этот был не такой уж маленький, но вышел из поезда на этой станции только он.

Зябко поежился, подумав при этом, что это уже не Москва и здесь намного холоднее, поэтому со временем нужно прикупить себе что-нибудь из теплой одежды. Кирилл вышел на пустую привокзальную площадь.

Была дождливая холодная погода и, в придачу, дул сильный ветер. Кирилл увидел недалеко какие-то фонари и пошел по направлению к ним. Приблизившись, понял, здесь можно перекусить и может быть разузнать, где здесь можно переночевать и как можно устроиться на работу.

Он зашел в кафе. Оно было грязное, стоял полумрак, где-то высоко горела одинокая слабая лампочка. Да, не “Астория”, подумал он, хотя понятия не имел, как может быть в престижном ресторане.

Подойдя к стойке, он взял себе полный обед, удивился низким ценам, что не могло не порадовать, так как денег у Кирилла было не так уж много. Сел за дальний стол и начал есть.

Дверь кафе широко и с шумом раскрылась, впуская, вместе с холодным воздухом и сыростью, трех мужчин.

- Фроська, что у нас есть сегодня? - Закричал один из них.

- Подойди ближе и прочитай меню, если еще зенки не залил, а то раскричался. Вон человек пришел, тихонько взял и ест.

Мужчины повернули головы в сторону Кирилла.

- Фроська, дура, ты зачем обслуживаешь у себя дырявых? К тебе больше никто из нормальных пацанов не зайдет.

- Я не знаю кто из вас - кто. Ко мне пришел человек, взял поесть, заплатил и будь здоров.

- Ты права, это он явно рамсы попутал.

Кирилл уже хотел уйти отсюда не доев, но не тут-то было, у дверей уже стоял один из вновь пришедших.

Двое других подошли к столу за которым сидел Кирилл.

- Ты не знаешь, что “петухам” сюда вход закрыт?

- Ребята, пойду я? - Кирилл хотел выйти из этого положения без осложнений.

Он начал вставать, но не успел этого сделать, один из бандитов подбил стул, который ударил Кирилла по ногам, и он упал.

Резкая боль пронзила все его тело - это другой ударил ногой в бок, видимо, попав по почкам. У Кирилла перехватило дыхание, он закрыл лицо руками, поджал ноги спрятав самые уязвимые места, но его продолжали избивать ногами.

- Давай напомним ему зону, -вдруг предложил один из них.

- Э, вы не устраивайте здесь непотребство. Идите на улицу и там делайте, что хотите, -услышал несчастный Кирилл женский голос.

- А ну-ка поднимайся, сука, и вытряхивайся отсюда, - кто-то его грубо толкнул, при этом избивать прекратили.

Они вышли на улицу, Кирилл хотел убежать, уйти, уползти, исчезнуть куда-нибудь. Зачем я приехал в этот город, в котором живут одни зеки и где действуют те же законы, что и в тюрьме.

Но его окружили и пинками гнали в темный двор, находящийся за этим кафе.

- Ну вот, пришли. А сейчас быстро портки вниз и в позу, наверно еще не забыл и не отвык, - со смехом приказал один.

Кирилл отступил назад и спиной уперся в забор, он знал, его могут убить, но унижения он больше не потерпит.

Он нащупал одну расшатавшуюся доску в заборе и резким рывком вырвал ее.

- Ты смотри, он еще ломается. Сейчас мы его станем уговаривать.

В руках у всех троих оказались ножи, и они стали подступать к Кириллу.

Но он сделал выпад и угодил ближайшему бандиту доской по шее, откуда фонтаном брызнула кровь.

Это потом Кирилл узнал, что на конце доски торчал огромный ржавый гвоздь и попал он бандиту в артерию.

- Ах ты падла! - закричал другой и тоже подскочил к Кириллу, но получив сильный удар по голове, упал рядом со своим приятелем.

Третий начал отступать, но Кирилл уже знал, никто из них отсюда живым уйти не должен, иначе его найдут, не бандиты, так правоохранительные органы. Те и другие были очень опасны для него и неизвестно, кто больше.

Третий бандит хотел убежать и развернулся к Кириллу спиной, за что и поплатился, сильный удар доской свалил и его на землю.

Он бил их остервенело он вымещал на них все свои беды и несчастья. Он был вне себя от ярости, но вдруг услышал спокойный голос:

- Им уже не больно, им все равно, они не чувствуют ничего.

Кирилл резко обернулся и увидел двоих мужчин, одетых в длинные пальто, на головах низко надвинутые лыжные шапочки, подбородки и рот закрывали шарфы.

- Не подходите, убью, - прорычал Кирилл.

- Видим, можешь, но если хочешь, идем с нами, только оружие свое возьми с собой. Не надо ментам оставлять лишние улики.

Кирилл понял, если он не пойдет за ними, ему конец.

Двое незнакомцев повернулись, и не оглядываясь пошли, Кирилл последовал за ними.

Они шли быстро, Кирилл еле поспевал за ними. В нем еще все клокотало от злости. Где-то он читал, что первый раз убить очень трудно. Но Кириллу не было ни страшно, ни больно, ни трудно. Он был уверен, в этот раз он поступил верно, другого выхода у него не было.

Они очень часто меняли направление, Кириллу казалось, они делают это специально, чтобы он не запомнил дорогу. Правда стояла такая темень, что е запомнить дорогу, не представлялась возможным.

Вокруг стояли темные низкие дома частной застройки, в которых только кое-где горел свет. Им постоянно перебегали дорогу то ли коты, то ли крысы, но ни он, ни его сопровождающие не обращали на это никакого внимания.

- Все, пришли, - сказал один из мужчин, останавливаясь возле точно такого же дома, как те, которые встречались на их пути.

Другой достал ключ, нащупал замочную скважину. Дверь с противным скрипом открылась.

- Заходи, гостем будешь, - предложил один из них Кириллу.

В доме света не было, поэтому мужчина зажег свечку.

- Что, не нравится? - Спросил он у Кирилла со смехом, - нам тоже не очень, поэтому скоро покинем этот дом и этот проклятый город. Не понимаю я тебя, Кира, зачем ты сюда вернулся.

Кирилл насторожился, откуда они знают его имя. Наверно сидели вместе, но у них не принято помогать, тем более таким, как он. Участь опущенных терпеть и со всем соглашаться, но лучше всего не попадаться никому на глаза, где-нибудь затаиться и сидеть, как мышь.

- Раз не узнаешь, значит придется по новой знакомиться, но сначала растопим печь, а то холодно, да и твое оружие нужно спалить.

Когда огонь разгорелся, он не стал закрывать дверцу, чтобы было хоть немного светлее и уютнее. Достал из стоявшего в этой же комнате буфета бутылку водки, кусок сала, хлеб и два стакана.

- Третьего стакана нет, не рассчитывали на гостей, но ничего, я могу и прямо из горла в горло перелить, - сказал этот человек и опустил шарф, - теперь узнаешь?

- Агафон, ты?

- Узнал значит. Это хорошо. Познакомься, это Башлык, тоже, из наших. Не бойся, можешь пожать ему руку. Ну давай за встречу, за знакомство и вообще за все хорошее, - Агафон поочередно прикоснулся бутылкой к стаканом, которые Кирилл и его новый знакомый, Башлык, держали в руках, и спокойно, как и обещал, перелил в себя.

После того, как все выпили, они молча закусывали.

- Кира, я думал ты случайный, наверно, так и было, но жизнь эта поганая заставила тебя стать преступником - рецидивистом, и не просто таким рядовым, а “мокрушником”, да еще “беспредельщиком” с точки зрения тех гадов, которые придумали эти неписанные подлые воровские законы. Но что случилось, того уже не изменишь, сейчас тебе надо найти тихое место и залечь. Менты долго искать тебя не будут, им даже хорошо, на свете тремя ворами стало меньше, но вот братва - это дело другое. Ты замочил не таких уж крупных воров, так мелочь, но они раскрутят Фроську, будь спок, менты нет, а воры смогут сделать это легко, и узнав, что какой-то опущенный, грохнул трех зеков, будут землю рыть, чтобы другим было неповадно. А на них у многих наших зуб есть, сам понимаешь.

- Я не знаю куда мне залечь, поэтому пусть будет так как будет, - сказал растерянный Кирилл.

- Вот тебе повезло, братишка, что встретил нас, поэтому не переживай, есть у меня домик на малой родине, вот туда я тебе и предлагаю слинять на время.

- Я не знаю деревенской жизни. Как я там смогу жить?

- Захочешь жить, научишься. Вон, троих завалил, когда приперли к стенке, так и в деревне всему научишься. В этой деревушке живет несколько стариков, бывших наших, которые еще при Иосифе сидели, они не подчиняются сегодняшним воровским порядкам, но и рассказывать обо всем не обязательно.

В общем так, поедешь в райцентр, я тебе дам адрес, найдешь Тезку Колю, так и назовешь его, никак иначе, и скажешь мол от Агафона ты, он меня знает. А он тебе уже даст адрес моего дома и ключи. Связь между нами будем поддерживать через него. Сколько времени тебе придется прожить в этой глуши, я не знаю, но как только все уляжется, я тебе дам знать. Ну как?

- Агафон, почему ты хочешь мне помочь? Ты же рискуешь.

- Кира, мы сидели вместе. Я ничем не рискую, я в бегах. Какой может быть риск у беглого, да еще опущенного, хоть и по беспределу. Может так случиться, мне понадобится твоя помощь, так, неужели, откажешь?

- Нет конечно, тем более я теперь твой должник.

- Хватит тебе, Кира, козырять этими понятиями. Знаю, познакомили тебя с ними.

- Когда нужно ехать?

- Прямо сейчас. Нельзя ждать ни дня. Еще сегодня, на крайняк - завтра, обнаружат твоих жмуров и сразу следаки, а потом и воры, начнут действовать.

- Так поехали, чего ждем?

Они снова вышли в эту кромешную тьму. Агафон шел впереди, а Башлык с Кириллом - сзади.

- Кира, ты машину водишь? - спросил Агафон, останавливаясь возле какого-то древнего “Москвича”.

- Да. И права есть.

- Вот это хорошо, сейчас на этом “мерсе” и поедем на вокзал.

Башлык повозился возле дверей автомобиля, он тихо пискнул, и передняя дверь открылась.

- Садись за руль, Кира. Поедем в другой город, здесь нельзя брать билеты.

Все остальное прошло без осложнений, они проехали больше ста километров, там Кирилл взял билет до областного сибирского города, распрощался с Агафоном и Башлыком.

Снова Кирилл едет на поезде в одиночестве, но на этот раз не знакомится даже с проводником и, вообще, старается не показываться никому на глаза.

Почти всю дорогу он пролежал на верхней полке плацкартного вагона.

Было раннее утро, когда Кирилл приехал в этот город

Областной сибирский центр встретил Кирилла сильным морозом. Он сразу подошел к кассам пригородного сообщения и спросил, когда будет электричка в райцентр.

- Парень туда никогда поезда не ходили, - удивленно сказала кассирша.

- А как туда добраться?

- Иди на автовокзал, может оттуда есть рейсовые автобусы, но я точно не знаю, никогда в ту сторону не ездила.

Кассир была настолько любезна, что объяснила Кириллу, как добраться до автовокзала.

Выйдя из здания вокзала, Кирилл задохнулся от морозного воздуха, подумав при этом, что нужно обзаводиться одеждой по погоде, но сейчас нет времени, нужно двигаться дальше.

На автовокзале Кирилл снова подошел к кассе.

- Мне нужен билет в райцентр К. Не подскажете, когда будет автобус? - Он постарался быть вежливым и в тоже время незаметным, помня предупреждение Агафона не светиться.

- В зале есть расписание, небось читать умеешь, там посмотри, а я не нанималась здесь сидеть и давать справки. Мое дело, билеты.

Кирилл подошел к стене, на которой и в самом деле висело расписание и выяснил, что через час будет автобус. Он снова подошел к кассе, предварительно выяснив, что она одна работает на весь автовокзал.

- Я могу купить билет на автобус, который будет через час?

- Не можешь. Билеты продаются по прибытии автобуса или за десять минут от отбытия. Занимай очередь.

- Но здесь нет никакой очереди.

- Значит будешь первым. Не мешай мне работать.

Кирилл вышел на привокзальную площадь, осмотрелся, увидел магазин одежды пошел к нему.

Но и здесь его постигло разочарование, на полках была только весенне-летняя одежда.

- Извините, где можно купить что-нибудь из зимней одежды? - поинтересовался он у скучающего от безделья продавца.

- На рынке.

- Далеко находится этот ваш рынок?

- Он не наш. Городской рынок, но если тебе нужна зимняя одежда, садись на автобус, - он назвал номер, - и через десять минут будешь на месте. А чтобы тебе не бродить долго по такой холодине, иди в третий ряд, там сидит симпатичная молодая женщина, зовут Зоя, скажи ей, что ты от Димы, и она тебе подберет все что нужно и по хорошей цене. Нигде такого ассортимента больше не найдешь, тем более по такой цене.

Кирилл поблагодарил продавца Диму и пошел на автобусную остановку. Все получилось так, как говорил продавец, Кирилл попал на рынок через пол часа, из которых двадцать минут ждал на лютом морозе автобус. К нему постоянно подъезжали такси и просто частники, предлагали отвезти, куда ему нужно, но он отказывался, помня об ограниченности денег - неизвестно еще, когда и как он сможет начать зарабатывать их снова.

На рынке он легко нашел Зою. Это была молодая, лет тридцати, и как показалось поначалу Кириллу, довольно крупная женщина, это потом он понял, что на ней много одежды. Лицо ее на морозе было румяное, а на щеках были глубокие ямочки, на губах не очень яркая, но густо положенная помада.

- Здравствуйте, вы Зоя?

- Да, что ты хочешь?

- Меня вас рекомендовал Дима, знаете такого?

- Кто ж его не знает? Он передал деньги через тебя?

- Какие деньги? -Пришла очередь удивляться и спрашивать Кирилла.

- Как какие? Те, что он мне должен еще за прошлый товар, который я сбыла.

- Мне об этом ничего не известно, но он мне сказал, что у вас есть теплые вещи на продажу, а я их ищу.

- Вот сучонок, этот Дима, хочет комиссионными со мной рассчитаться, но хрен ему. Так и передай, Зоя сказала, хрен тебе, Дима, на воротник.

- Обязательно при случае передам, - не удержавшись от смеха, согласился Кирилл, - но мне вы сможете подобрать что-нибудь. Я из Европы, таких морозов там не наблюдается, и поэтому мне, ну очень холодно.

Зоя посмотрела на него, а потом поманила его пальцем и тихо в самое ухо спросила:

- Ты в самом деле Димку первый раз в жизни увидел?

- Я могу показать билет, который у меня еще сохранился. Только сегодня приехал сюда.

- Зачем приехал? По каким делам?

- Хочу здесь обустроиться, если получится, конечно.

- А ночевать тебе есть где?

- Пока не думал об этом.

- Когда начнешь думать?

- Ближе к вечеру.

- Смотри, не опоздай, а то все места будут заняты, а у нас на вокзале не поспишь, это тебе не Сочи.

Кирилл не хотел говорить, что он не собирается надолго задерживаться здесь и поэтому промолчал.

- Ладно, пошли что-нибудь тебе подберем, а то, в самом деле, замерзнешь. Сейчас я тебя так одену, что будешь долго Зою добрым словом вспоминать.

Она попросила свою соседку по прилавку посторожить ее место и товар, и позвала Кирилла следовать за ней.

- Зойка, если что-нибудь от этого молодца останется после тебя, то дай знать, не жадничай.

- Вот с этим я точно с тобой, Райка, делиться не буду, все мое, я тебе лучше деньгами.

- Нужны мне твои деньги, сегодня они деньги, а на завтра превращаются в мусор.

- А с мужиками, что - не так?

- Нет, мужика если жалеть, беречь и холить, то надолго хватит.

Но это они услышали уже издалека. Выйдя с рынка, они подошли к какому-то сараю. Зоя открыла массивный замок, и они зашли внутрь. Там был настоящий Клондайк разной одежды, как зимней, так и летней.

- Выбирай, - предложила Зоя, широко махнув рукой.

- Зоя, вы мне не поможете, я теряюсь и опыта у меня в этих делах нет.

- А в каких есть? - она пристально на него взглянула.

- Трудно мне ответить на этот вопрос.

- Смотрю ты парень не такой простой, как хочешь показаться, да ладно, давай будем заниматься делом.

Зоя в этом нагромождении вещей ориентировалась, как опытный следопыт-индеец в лесу. Она быстро подобрала все нужные Кириллу вещи.

- Мерить будешь?

- Если вы считаете, что все эта одежда по моему размеру, то зачем мерить?

- Ты в самом деле ничего в этом не понимаешь, или притворяешься? Обрати внимание - все брюки не подвернуты, а значит их нужно укоротить. Кто тебе это будет делать? Сам?

- Я же говорил, опыта у меня в этих делах нет.

- Давай скидывай свою одежду, будем примерять все, и если нужно будем подшивать, ушивать и все остальное делать. Кстати, обувь теплая тебе нужна, или эти мокроступы сгодятся?

- Нужна конечно.

- Так чего молчишь? Но сначала давай раздевайся, будем одежду примерять.

Кирилл посмотрел на нее выжидая, когда она отвернется

- Чего ждешь?

- Как-то неудобно.

- Да ты чего, - она рассмеялась, - ты знаешь сколько я здесь голых мужиков перевидала, а некоторые хотели меня здесь и завалить. Вот только Зоя не такая, ко мне подход нужно найти. Может ты ищешь? Так хочу тебе прямо сказать, у тебя начинает получаться.

Кирилл разделся, но и здесь Зоя не смогла удержаться без замечаний, которые смутили парня.

- Ты наверно издалека едешь и долго путешествуешь.

- Как вы это поняли?

- Так белье очень уж несвежее на тебе, голубчик.

Все лицо Кирилла залила краска стыда, и он ничего другого не нашел, как только подтвердить ее слова о своем длинном путешествии.

Зоя тут же достала с полки новые трусы, кальсоны, майку и рубашку.

- Держи, лишними не будут. Это тебе в подарок, акция от Зои.

- Что вы? Я могу заплатить.

- Сказано. Сделано. Давай переодевайся.

На этот раз она отвернулась, и Кирилл быстро стянул с себя нижнее белье и натянул новое.

Видимо что-то Зоя подсмотрела, потому что, как только Кирилл переоделся, она сразу развернулась.

Примерка прошла быстро, у Зои был глаз наметанный. Она все подсчитала, цена оказалась не низкая, но у Кирилла выбора не было, главное он в уме подсчитал, денег хватило, да еще немного осталось.

- Все, приходи вечером сюда. Все получишь в лучшем виде. Всю цену не плати, мало ли что ты можешь подумать, когда получишь готовое. Тогда и рассчитаешься полностью.

- Я понял, мне придется здесь задержаться на ночь. Так что вы говорили на счет ночлега?

- И это тоже, вечером обо всем договоримся. Если пойдешь к Диме, то не забудь ему передать все, что я сказала недавно.

Это вы уж сами как-нибудь, без меня разбирайтесь, - Кирилл вспомнив ее слова в адрес продавца, рассмеялся.

Кирилл весь день ходил по городу и постоянно озирался, боясь увидеть бывших сокамерников, помня об инциденте на Урале.

Неужели мне предстоит всю жизнь прожить вот так, боясь собственной тени? Он задавал себе этот вопрос, но ответа не находил.

Дойдя до центра города, он увидел кинотеатр. Времени у него было очень много и поэтому он не задумываясь, купил билет и прошел в зал.

Вот что ему нужно в жизни, подумал он, посмотрев кино, там все так красиво, а в действительности все вокруг подло и грязно. А может только у него так? Вон люди идут, чему-то улыбаются, и все у них нормально.

Вечер еще не наступил, а Кирилл уже был на рынке.

-Вещи мои готовы? - Спросил он у Зои.

- Торопишься парень, только куда?

- Так ехать мне нужно, а автобусы ходят плохо.

- Куда ты направляешься?

Кириллу ничего не оставалось, как назвать город, в который ему Агафон посоветовал ехать.

- Парень, ты хоть понимаешь, что это за место? - Зоя просто испугалась, подумав, что имеет дело с ненормальным.

Потом немного подумала и высказала свою догадку:

- Ты наверно от кого-то бежишь, хочешь спрятаться. Я не буду больше ничего спрашивать, - она достала из кармана телефон и позвонила, потом повернулась к Кириллу:

- Сейчас пойдем за твоим заказом, потом повернулась к соседке, - Райка, посторожи мое место, я скоро буду.

- Ты сегодня, Зоенька, ненасытная. Все бегаешь.

- Нужно заказ его забрать, через четверть часа вернусь, - в этот раз Зоя не поддержала шутливый разговор.

Когда вышли из рынка, она попросила Кирилла подождать. Как и обещала, очень скоро она вернулась с двумя пакетами и отдала их Кириллу.

- Я сейчас должен с вами рассчитаться, - сказал он.

- Ты ничего не должен, - последовал быстрый ответ.

- Зоя. Чего вы испугались, я еду туда работать.

- Ты себя в зеркало давно видел?

- Недавно, но ничего такого там не увидел.

- Парень, ты очень невнимательный. Езжай в тот город, обживись, может в самом деле все в твоей судьбе утрясется, а потом возвращайся. Я давно стою на рынке и много народу через меня прошло. Всякие были, поверь мне, вот только таких глаз я никогда не видела.

Она повернулась и быстрой походкой, не оглядываясь, пошла к своему прилавку.

Кирилл побрел на автобусную остановку, чтобы вернуться на автовокзал, но по дороге увидел парикмахерскую, зашел в нее и долго смотрел в большое зеркало, висевшее прямо у входа, но ничего особенного там не увидел.

Добравшись до автовокзала, он посмотрел расписание. Увидел, автобусы по его направлению ходят каждый час и до ближайшего осталось десять минут.

В кассе, к которой подошел Кирилл, сидела уже другая кассирша.

- Здравствуйте, вежливо поздоровался он, - мне можно купить билет? - Он назвал город.

- Чего еще хочешь? - последовал довольно странный ответ.

- Больше ничего. Через десять минут будет автобус, и я хочу приобрести билет.

- Бензин у тебя есть, чтобы заправить автобус?

Кириллу показалось, что он ослышался:

- Нет конечно, но по расписанию автобус должен быть через десять минут.

- Откуда ты знаешь?

- Прочитал расписание.

- Так это расписание висит с советских времен.

- Ваша сменщица сказала, что оно действительно.

- Так вот она завтра с утра придет, ты у нее и спросишь, почему она тебе это сказала.

- А как можно добраться до этого города, если поезда нет, автобусы не заправляются.

- Есть несколько вариантов, - решила помочь кассирша, то ли от скуки, то ли пожалела его, - можно поехать на аэродром, там могут помочь местные пилоты, они иногда туда летают, а можно пойти на трассу, повезет, поймаешь попутку.

- Сколько километров до того города?

- Едешь туда, а не знаешь… Километров триста, наверно. Я не меряла.

Кирилл понял, без чьей-либо помощи он никогда не доберется до места.

Он пошел в магазин одежды, в котором побывал с утра. Увидев уже знакомого продавца, обратился к нему:

- Дима, как можно добраться до города К.

- Легко, я тебя могу сам подбросить.

Кирилл сначала обрадовался, но на всякий случай спросил о цене. Услыхав сумму, он поблагодарил и вышел из магазина. Он бы заплатил, только у него не было таких денег.

Ему ничего не оставалось, как вернуться на рынок. Он приготовил уже целую речь для Зои, но ничего этого не понадобилось.

- Я знала, вернешься, - сказала она так, как будто не было недавнего разговора.

- Так зачем вы меня посылали на вокзал?

- Не знаю, я женщина. И еще, если еще раз обратишься ко мне на вы, то пойдешь не оглядываясь отсюда, и больше на пушечный выстрел не подойдешь. Иди погуляй, скоро я закрываюсь, смотри не опаздывай, ждать не буду. Не дрейфь, мужчина, что-нибудь придумаем.

- Я могу никуда не отходить.

- Это еще лучше, тогда стой рядом. а позже поможешь мне собрать товар. Диме передал мои слова.

- Я заходил к нему, но забыл передать.

- Наверно просил помочь добраться до города К.

- Было дело, - уже со смехом подтвердил Кирилл.

- Представляю, сколько он запросил.

На этом разговор у них закончился. К Зое начали подходить покупатели.

Часа через два, они начали складывать товар и закрывать ларек.

- Ты мне сегодня принес удачу, - сказала Зоя, - пошли.

Покинув рынок, Зоя решительно направилась к автостоянке.

- У тебя есть машина? - Спросил Кирилл.

- А чему ты удивляешься? Без машины я бы не смогла работать. Товар привези, его же увези, бывает и такая ситуация, да еще я немного подрабатываю. Вообще в жизни она, моя старая лошадка, мне очень помогает. Давай, садись, поехали, все сам увидишь. Скажи, хоть как тебя зовут.

- Кирилл. Почем ты решила все-таки мне помочь?

- Сказала же, не знаю. Может понравился ты мне.

Они подъехали к какой-то стройке, где толпой стояли люди азиатской внешности. Зоя высунулась в окно и громко крикнула:

- Вчерашние залезайте, поехали домой.

Человек десять, а может и больше, стали торопливо грузиться в машину. Кто-то сел на сиденья, которых было четыре, остальные - на пол, но все это они проделали без шума, без толкотни.

Зоя, не спрашивая, как устроились, резко рванула с места.

- Времени совсем нет, сейчас приеду к маме, а она снова начнет на меня наезжать и плакаться, рассказывать, как ей трудно.

- Так, может, ей в самом деле нелегко.

- Конечно, не легко, но стоит только Мишку к ней не привезти, ноет, почему не привезла.

- Мишка - это твой сын?

- Ты думал у меня не может быть ребенка?

- Я вообще ничего не думал.

- А зачем тебе думать, вот приехал черт знает куда и неизвестно для чего, но тебе мало, захотел вообще на край земли податься. Так найдется такая дура, Зойка, которая будет тебе помогать.

- Я не просил о помощи.

- Зачем тогда притащился на рынок?

- Наверно, ты права, но я заплачу.

- Ты миллионер? Тогда почему не согласился с Димкой-рвачом ехать?

- Зоя, мне выйти?

- Сиди, это я так, от усталости, не обращай внимания, а может потому, что своего мужика нет, а так хочется хоть с кем-нибудь поскандалить, по-семейному.

Они переглянулись и громко рассмеялись. Зоя заехала на окраину города. Остановилась возле большого дома и закричала:

- Мефодьич, принимай своих квартирантов?

Из дома вышел пожилой мужчина в телогрейке и валенках, подошел к Зое и протянул ей деньги:

- Спасибо, красавица.

- Пожалуйста, завтра привозить, как всегда?

- Ну если не помру, то приму.

- Мефодьич, ты еще многих переживешь. Все, бывай, некогда мне.

Пока они разговаривали, пассажиры вышли из машины и терпеливо стояли в стороне, ждали, когда хозяин откроет им двери.

- Все, Кирилл, сейчас едем за Мишкой, а потом домой, отдыхать.

- Может я тоже у Мефодьича останусь на ночь?

- Могу оставить. Они спят вповалку на полу, не все моются. Сколько на них вшей и другой гадости, я не знаю. Так остаешься?

Кирилл промолчал.

После этого они в полной тишине ехали еще минут пятнадцать и остановились возле дома, который в народе называют “хрущевка”. Таких пятиэтажек был целый микрорайон.

- Посиди в машине, а то у мамы появится тысяча, а может и больше вопросов, она учительница в прошлом и большая моралистка. Я скоро.

Зоя выскочила з машины и побежала в один из подъездов, из котрого вскоре вышла, ведя за руку мальчика, лет семи.

- Кирилл подвинься, пусть Миша рядом сядет. Садись, мой мальчик, не бойся, Этот дядя добрый.

- Привет, парень, - поздоровался Кирилл, подвигаясь, и протянул руки, чтобы помочь ему влезть в салон.

Но мальчик отстранился, сел рядом, при этом не произнес ни одного слова.

- Кирилл, не обращай внимания, Миша не любит разговаривать с чужими людьми.

По дороге Зоя разговаривала с сыном, но разговор был странным, мать что-то говорила мальчик только головой кивал в знак согласия или отрицания.

- Все, приехали, - объявила Зоя, останавливая свой минибус, возле точно такой же “хрущевки”.

Жила Зоя на последнем этаже, но поднялись они быстро. Хозяйка открыла дверь и жестом пригласила входить.

Мальчик быстро прошел в квартиру и сразу скрылся в своей комнате.

Зоя не разуваясь прошла в зал, села на диван:

- Я очень устала, давай пять минут передохнем и будем соображать ужин.

- Давай я сбегаю в магазин, а то неудобно как-то.

- Все потом, а сейчас побудь немного гостем, давно у меня гостей не было, а так иногда хочется. На Мишу не обращай внимания, он перенес сильный стресс и все никак не отойдет. Я тебя специально пригласила, чтобы он как-то к людям привыкал понемногу. Вот такая у меня мысль вдруг мелькнула, когда ты подошел во второй раз.

Кирилл сидел рядом, но вопросов не задавал, привык. В тюрьме не все имеют право задавать вопросы.

- Смотрю, не любопытный ты совсем, - подметила Зоя, - может это и хорошо, а может… , прости, но я тебя совсем не знаю, вот только чувствую, что повидал ты уже много в этой жизни, и сейчас от кого-то бежишь. Я тоже не буду спрашивать ничего. Сейчас я позвоню знакомым, может кто поедет в тот город, тогда и тебя захватит.

Она взяла телефон, который стоял на журнальном столе.

Быстро дозвонилась и разговаривала очень коротко. Потом повернулась к Кириллу и сказала:

- Полетишь, но не раньше следующей недели, они геологов ждут, вот тебя и захватят. Согласен?

- У меня есть другие варианты?

- Не думаю.

- Но я не буду вот так просто жить у тебя. Ты мне скажи, что нужно делать, я сделаю и заплачу тебе.

- Договоримся, а сейчас я пошла ужин готовить, а ты давай в душ.

Кирилл набрал в ванну очень горячую воду и с наслаждением в нее погрзился. Вся усталость, накопившаяся за эти дни, начала исчезать, но вместо нее появились мысли, которые требовали ответа, но Кирилл его самостоятельно найти не мог.

Зоя много работает, кроме рынка, еще занимается подвозкой, у нее есть нешуточные связи, но живет в двухкомнатной старой квартире. Мебель еще с советских времен, наверно, очень старая - диван скрипит, кресла и журнальный столик потертые, нет никакой секции, а только небольшой сервант, в котором стоит обычная посуда, квартира требует нешуточного ремонта . Может ей безразличен быт и уют, но по ней не скажешь. Зачем она тогда так много работает?

Его раздумья прервал тихий стук, но не успел Кирилл отозваться, как дверь в ванную комнату открылась:

- Вот тебе чистое белье и домашние брюки, внизу тапочки, не бойся все постирано, а свое все оставь здесь. Я после ужина буду стирать, заодно и твое заброшу в стиральную машину.

- Спасибо, но это лишнее, - сказал Кирилл, лежа в ванне и прикрывая рукой пах.

- Потом будешь благодарить, а пока делай, как я тебя прошу.

После этих слов, она вышла и плотно закрыла за собой дверь.

Кирилл взглянул на полочку под маленьким зеркалом, и увидел обычное жидкое мыло и дешевый шампунь. Куда люди деньги девают. Если бы жадная была, но по ней не скажешь, вон домой зазвала и ужином собирается кормить, а может … Кирилл устыдился: “Совсем я с ума сошел, Зоя порядочная женщина, и очень даже симпатичная, за ней мужики должны сами бегать. Что-то меня не туда понесло, тоже мне Казанова нашелся.

Кирилл лежал в ванной, когда вода остывала, он ее менял, но выходить из воды совсем не хотел, но услышал голос Зои:

- Ты там не заснул случайно? Давай, выходи, ужин готов.

Выйдя из ванной Кирилл чуть не упал - его встретил вкуснейший запах жареной картошки, лука и чего-то мясного. Только сейчас он подумал, что не ел с самого утра.

- Кирилл, зайди в комнату к Мише, только постучись сначала, и позови его к столу.

Он так и сделал, постучался, но разрешения войти не стал ждать, помня неразговорчивость мальчика. Открыл дверь и остолбенел от удивления. Эта комната состояла из самой новой мебели. Но не это его удивило - по всему периметру комнаты висели полки с книгами, но не с теми, которые читают семилетние дети. а вполне взрослая литература, видимо, собранная еще в

советские времена. На столе стоял компьютер, везде были разбросаны диски, над столом тоже были полки с книгами, но уже с какой-то технической информацией.

- Миша, мама зовет ужинать, - позвал он, делая вид, что ничем не удивлен.

Мальчик кивнул головой, и Кирилл вернулся на кухню.

- Почему у тебя глаза квадратные? - спросила его Зоя.

- Ты знаешь отчего. Он вундеркинд?

- Нет, он нормальный, только очень несчастный ребенок. Ты думаешь, сколько ему лет?

- Семь-восемь.

- Ему уже четырнадцать лет, он остановился в физическом развитии, а в умственном такой же как его ровесники, только не разговаривает.

- Зоя, я не буду ничего спрашивать, но может можно как-то ему помочь?

- Врачи говорят можно, но нужно время. Он пережил такое, что не всякий взрослый переживет. Сердце мужа не выдержало, разорвалось. Я тебе расскажу попозже, сейчас Мишка придет. Я только одного хочу, чтобы те, кто принес в мою семью столько горя, сдохли. Мучительной смерти им желаю. Прости меня, Кирилл, что-то я не сдержалась

В уголках глаз ее появились слезы, которые она смахнула рукой и как ни в чем не бывало улыбнулась.

- Садитесь, будем ужинать. Я сегодня в честь гостя вот как расщедрилась, и она указала на стол.

Только сейчас Кирилл увидел, что в кухню вошел Миша.

На столе стояла сковорода из которой шел этот божественный запах, а рядом бутылка легкого вина.

- Наливай Кирилл. Миша будешь с нами немножко?

Мальчик снова утвердительно кивнул.

class="book">Ужин прошел спокойно. Зоя старалась всех развеселить, хотя Кирилл понимал, что она не отошла от тех горьких и тяжелых воспоминаний и только приход сына не позволил ей рассказать Кириллу всю свою историю до конца.

- Я первый раз в жизни увидел компьютер, - сказал вдруг Кирилл, - конечно я слышал о нем, но увидел в первый раз. Миша, наверно трудно на нем работать?

Мальчик встал дотронулся до его плеча и пошел не оглядываясь в свою комнату.

- Иди, иди с ним. Я первый раз вижу, чтобы он с кем-нибудь кроме меня и мамы пошел на контакт. Иди, Кирюша, Богом заклинаю, прошу тебя, иди, - Зоя умоляюще смотрела на него.

Кирилл встал и последовал за мальчиком.

Миша показал на стул, стоящий рядом с компьютером, приглашая сесть. Кирилл подчинился, Зоя стояла у дверей и смотрела во все глаза, но молчала, боясь помешать тому, что происходило в комнате.

Миша нашел на столе, как только он во всем этом мог разобраться, какой-то диск и вставил в дисковод. Что-то там внутри зашумело, заскрипело и на экране появился какой-то текст, потом взял свою маму за руку и вышел вместе с ней из комнаты.

Кирилл долго читал все, что появлялось на экране, это было руководство для начинающих по работе на компьютере, он не мог работать с мышью, то он недотягивал, то перетягивал, но с этим он еще как-то справлялся, но нажать на что-то другое он просто боялся.

Минут через десять в комнату снова зашли Зоя с Мишей. Кирилл объяснил свои трудности и вдруг мальчик улыбнулся, только краешком губ, только на мгновение, а потом снова на лице появилась все тоже непроницаемое выражение, но Зоя обняла его и начала неистово целовать .

- Кирилл, ты не поверишь, но он первый раз улыбнулся за много лет. Я ему всякие фильмы ставила, выбирала самые смешные комедии, а раньше мультфильмы, а он посмотрит и молча уходит в свою комнату, а здесь улыбнулся. Я говорила, ты мне приносишь удачу. Я сердцем сразу почувствовала, даже Райке сказала: “Если он вернется, у меня будет сегодня очень хороший день!” Но этого я не ожидала, пойдемте еще выпьем за это.

Миша помотал головой, но маме и Кириллу показал на выход.

Когда они остались в кухне одни, Зоя достала из шкафчика бутылку водки:

- Не откажи мне, давай выпьем за Мишу.

- Конечно выпьем. Только я курить хочу.

- Все, все для тебя, - она быстро вскочила и поставила на стол блюдце, а потом открыла форточку, - кури на здоровье.

Миша больше из своей комнаты не выходил. Зоя с Кириллом выпили по пару рюмок водки, потом она собрала белье и включила, здесь же находящуюся стиральную машину.

Долго пили чай, разговаривая о многом, но личного не касались.

- Уже поздно, нужно спать идти, - сказала женщина, поднимаясь.

- Да. конечно, извини, это я тебя задерживаю. Я сейчас, только покурю.

- Я тоже с тобой еще немного посижу. Кирилл, я некрасивая? - Вдруг без всякого перехода спросила Зоя.

- Почему ты у меня об этом спрашиваешь?

- Ты ни разу меня не обнял, даже не показал видом своим, что рядом с тобой сидит еще молодая и очень даже, как мне кажется, симпатичная женщина, - она рассмеялась, стараясь скрыть свое смущение.

- Я боюсь, а вдруг после моего обнимания и притязаний, ты меня выгонишь на мороз.

- А что я утром Мишке скажу?

Кирилл встал поднял Зою со стула и прижал к себе.

- Ты не думай, если я тебе не очень нравлюсь, или ты просто устал, то я тебе постелю отдельно, это я так, пошутила, - говорила она, глядя на него снизу-вверх.

Потом они лежали на постеленном полу, Зоя объяснила, диван не раскладывается, но ей одной хватает.

- Хочешь расскажу тебе свою историю, а ты поделишься со мной своей, я же ничего про тебя не знаю.

- Мне особо нечего рассказывать, но документы у меня есть, - он потянулся к своей одежде и достал паспорт.

- Это мне надо было раньше спросить, а сейчас чего уж там.

Мой муж одним из первых открыл свой бизнес в нашем городе. Он программист, вот и открыл мастерскую и магазин по обслуживанию всех этих умных машин. Тогда еще немного было людей, которые в этом что-то понимали, - начала свой рассказ Зоя.

В компьютерах он понимал, а вот в жизни был наивный романтик, считал все должно быть по закону и власть наша настолько сильная, что всех бандитов скрутит, а главное он говорил, что такие как он, позарез нужны стране.

Но все было совсем не так. Вот к нему и пришли бандиты за своей мздой, а он не согласился. Тогда ему пригрозили, что сожгут его мастерскую, а он пошел в милицию, но мастерскую его все равно сожгли.

Но он был тверд в своем понимании жизни. говорил:” Не буду я платить бандитам, не за что. В каком государстве мы живем?”

Я ему ничего не могла ответить, привыкла за восемь лет - Паша всегда прав.

Он закрыл свое дело и начал помогать людям на дому. Но бандиты конечно же прознали про все это и пришли к нам домой.

Она тяжело вздохнула и вдруг замолчала. Кирилл Зою тоже не торопил, понимал, сейчас будет что-то ужасное, он повадки бандитов хорошо знал.

- Кирюша, ты меня только не оставляй так резко, ради Миши хотя бы, - продолжила она.

- Почему вдруг я должен тебя оставить. Не понимаю.

- Сейчас поймешь. Они ворвались в нашу квартиру поздно ночью. Привязали моего мужа к стулу и начали избивать. Миша бросился на них, он еще совсем маленький был, ничего не понимал, он бы и сегодня кинулся на защиту. А меня положили на стол и начали насиловать по очереди.

-Смотри, смотри, как твоя жена нам подмахивает, наверно ты ее не можешь удовлетворить.

Они держали его голову, чтобы он не мог отвести глаза, а если он закрывал их, они его били. А Мишенька ничего не понимая, кидался на них и кричал: “Оставьте мою маму, не мучайте ее.”

А они смеялись. У меня до сих пор стоит их смех в ушах.

Кирилл посмотрел на нее, глаза ее были сухими, только голос дрожал.

- Зоя, может не надо рассказывать, тебе тяжело вспоминать.

- Ты дослушай до конца. Они ушли, я не знала куда мне глаза деть от стыда перед мужем, хотя он говорил: “Зоя, ты не виновна ни в чем. Это я должен просить прощения у тебя и у Миши, что не смог вас защитить.”

Но спать мы с ним перестали, он уходил к Мише в комнату и там они ночевали на узкой кровати.

А где-то месяца через три Миша подбежал ко мне утром и ничего не говоря, потянул в комнату. Там лежал мертвый мой муж. После этого Миша перестал разговаривать.

Вот и все, а живу я только мечтой о мести.

Этот урод, один из тех, кто надо мной издевался сейчас работает на рынке, собирает дань с нас. Я не знаю, помнит он меня или нет, но я его помню и мечтаю о том, что когда-нибудь приедет в наш город Агафон и убьет его, а я буду все это видеть.

При упоминании имени, Агафон, Кирилл непроизвольно вздрогнул, что не ускользнуло от внимания Зои.

- Кирилл, может ты и есть Агафон, говорят он из наших мест.

- Нет, я не Агафон. А почему он должен приехать и убить этого бандита?

-Говорят, есть такой Агафон и у него есть банда, которая никому не подчиняется. Они ездят по городам и убивают всяких бандитов. Вроде его унизили в тюрьме. Кто говорит, что он мстит потому, что его там изнасиловали. Всякое говорят. А я верю и живу этим. Правда этот недоносок - мелкая шошка, но вдруг, и он под раздачу Агафона попадет. Кирилл, ты что-то знаешь, я чувствую, я уверена. Не зря ты так вздрогнул. Скажи мне, я никому ни словечка, я рот зашью себе.

- Я знаю Агафона. Я сидел с ним. А сейчас еду на его родину, мне нужно где-то пересидеть. Я убийца, Зоя.

И он рассказал ей про всю свою жизнь.

Она вскочила и как была, нагая, выскочила в коридор.

Вернулась, неся в руках сумку, которую вытряхнула перед Кириллом, в ней были деньги. Много денег, как российских, так и американских.

- Вот это все, что у меня есть. Забирай их.

Она упала на колени перед Кириллом:

- Умоляю, найди Агафона, попроси его убить эту мразь. Я буду ноги тебе мыть и воду пить, только помоги мне, Кирюша, родной, - умоляла она его на коленях.

- Встань, - он помог ей подняться, - собери все свои деньги. Я тебе обещаю, если не найду Агафона, хотя мне кажется он скоро сюда приедет, раз меня послал, то поговорю с ним. Если он не согласится, я сам решу этот вопрос. Не должна та мразь ходить по земле.

Больше они к этому разговору не возвращались.

Кирилл несколько раз сходил на рынок и проследил за бандитом. Это был здоровый, молодой еще мужчина, но не из бывших заключенных, таких Кирилл легко узнавал. Вел он себя всегда шумно и нахально, собирая дань, любил пошутить с женщинами, побалагурить, иногда зажимал их в углу, обещая вечером продолжить знакомство в более интимной обстановке. На что женщины отшучивались, но были и такие, которые с удовольствием соглашались, предлагая разные варианты.

С Мишей у Кирилла завязались теплые отношения. Мальчик с удовольствием раскрывал все секреты компьютера, но при этом не произносил ни слова. Он вставлял очередной диск в дисковод и обращал внимание Кирилла на самые важные аспекты работы с этой умной машиной.

Дней через пять у Зои зазвонил телефон.

После обязательных приветствий Зоя замолчала и внимательно выслушала своего собеседника, потом прижала трубку к груди и обратилась к Кириллу:

- Звонит мой знакомый с аэродрома, он послезавтра летит в тот город и может тебя захватить с собой.

- Если ты не против, я хочу еще на одну неделю у тебя задержаться.

Зоя ему ничего не ответила, но своего знакомого спросила, летит ли он на следующей неделе туда.

Выслушав его и поблагодарив, она положила трубку.

Потом, как ни в чем не бывало, начала накрывать стол.

За ужином они разговаривали на разные темы, но когда Миша ушел в свою комнату, Кирилл попросил разрешение закурить и потом тихо, не меняя интонации сказал:

- Я не знаю приедет Агафон сюда или нет, а также не уверен, согласится ли он нам помочь, а если да, то какова будет цена, это тоже неизвестно. Еще раз повторяю, они просто так, за спасибо, ничего не делают. Твой обидчик не сидел в тюрьме и рынок крышуют не бандиты, а спортсмены. У Агафона нет с ними счетов. Поэтому я должен все это сделать сам.

Зоя сидела подперев голову рукой, и молчала.

- Может ты передумала? - Спросил у нее Кирилл.

- Не знаю я. Вот честно - не знаю. Как вспомню, как они измывались надо мной и мужем, как посмотрю на своего сына, готова ко всему, а как подумаю, у него есть семья, которая может и не знает ничего о его делах, и становится почему-то его жалко.

- Зоя, ты определись, если хочешь отменить свою просьбу, то позвони своему летчику, и я завтра улечу.

- Просто так, без всякой причины, ты не хочешь задержаться у меня?

- Я у тебя сижу неделю, а мне нужно как-то определяться. Я буду вас навещать, мы будем перезваниваться. Я не хочу с тобой и Мишей расстаться навсегда, но я мужчина и сидеть на шее у женщины - это неправильно.

- Но ты же покупаешь продукты.

- Тем более, у меня могут скоро деньги закончиться.

- Ты мне помогаешь на складе. Это что, не работа?

- Это не работа.

- Кира, я тебя прошу, побудь еще неделю. Не ради меня - из-за Миши, мне нужно его подготовить к твоему отъезду.

Кирилл согласился, он и сам привязался к этому умному странному мальчику.

Но через несколько дней Зоя пришла с работы очень расстроенная, попросила ее не трогать и поужинать без нее, сославшись на головную боль.

Кирилл с Мишей довольно поздно разошлись.

Он зашел в комнату к Зое. Она спала, но лицо ее было мокрое от слез.

Кирилл аккуратно, чтобы не разбудить, лег рядом, но женщина открыла глаза:

- Кира, обними меня, крепко обними, - обычным, не сонным голосом попросила Зоя.

- Что случилось? - выполнив ее просьбу, спросил Кирилл.

- Подожди немного, давай полежим вот так, в тишине. Я тебе все расскажу.

Через пять минут она сказала:

- Пойдем на кухню покурим.

- Ты же не куришь.

- От такой жизни не только закуришь.

На кухне Зоя достала бутылку водки, стаканы и кое-что закусить.

- Наливай, - предложила она, достав из пачки сигарету и неумело прикурила.

- Зоя, расскажи наконец, что случилось.

- Сейчас, дай успокоиться и сосредоточиться, а пока… , - она не договорив и не чокаясь, одним глотком выпила содержимое рюмки.

После этого, помолчав немного, подождав пока организм усвоит выпитое начала рассказ:

- Ты помнишь, со мной по соседству работает Райка?

- Помню, конечно.

- Этот выродок пришел с еще одним таким же уродом подошел к Райке и говорит:

- Подруга, ты не заплатила за место.

А Райка ему отвечает:

- Ты же мне сам дал отсрочку, сейчас дела идут не очень, мало покупателей и товар я только что получила. Нет у меня денег сейчас.

- Так отсрочка закончилась.

- Хорошо, я сейчас одолжу у девчонок и рассчитаюсь с тобой.

- Рассчитаешься, куда денешься, но проценты набежали.

- Так я и проценты заплачу.

- Я не буду с тебя брать проценты, ты натурой расплатишься, - сказал он с такой гадливой улыбкой, - ко мне родственник приехал из деревни, и он очень голодный и охочий до баб. Так что пошли с нами, будем получать полный расчет.

Райка закричала, что не пойдет с ним никуда, у нее есть муж. Но он ее не стал слушать схватил за плечо и поволок от прилавка.

Я хотела вмешаться, и говорю:

- Это не правильно, оставьте ее в покое, она готова заплатить.

- Это не твое дело, но если хочешь вместо нее пойти с нами, то вперед, какие вопросы, ты тоже баба ничего.

Кира, я так испугалась, что у меня речь отнялась. Я сейчас понимаю своего Мишу. В общем он оттолкнул меня от двери, схватил Райку, как котенка, за шиворот и поволок в свою будку. Вернулась она вся истерзанная. Сколько мужиков ее насиловали я не знаю, не спрашивала. Райка собрала свой товар и ушла.

- Кира, убей его, он не человек, он мразь и подонок.

После ее рассказа они еще долго сидели, курили и пили водку.

На следующий день Кирилл начал готовиться к убийству.

Зою после этого разговора постоянно мучили сомнения. Она понимала, попросив Кирилла убить эту мразь, она становится соучастницей преступления. Она не думала об уголовной ответственности. Мораль, совесть и бабская, как она думала, жалость ее заставили попросить Кирилла остановиться и не выполнять ее просьбу.

Но и в этом она была не уверена, поэтому останавливала себя и не заводила этот разговор с ним - понимала, если она отменит свою просьбу, то Кирилл от нее уедет, а этого она совсем не хотела - привыкла к нему, и Миша все чаще стал улыбаться.

Приехав утром на работу, она застала свою соседку всю в слезах.

- Рая, что случилось?

- Плохо мне, подружка.

Они никогда подругами не были, прилавки были рядом, вот и приходилось общаться. Иногда выручали друг друга, если надо было отлучиться на четверть часа, посылали покупателя, если у самой не находилось товара нужного клиенту, делились принесенным из дома обедом.

- Ты не хочешь рассказать, что случилось? - Спросила Зоя.

- Кто-то рассказал моему мужу, что было три дня назад.

- Но ты же не по доброй воле загуляла.

- Иди ему объясни, если он орет на всю улицу, если он детям говорит, что их мама проститутка. Он позвонил своим и моим родителям и рассказал им, что я своим телом плачу за это паскудное место.

- А что родители, дети?

- Дети еще маленькие, ничего не понимают, его родители конечно же говорят, что они все это предвидели и ничему не удивляются. Но это все ерунда, он ушел к ним, и наверно с концами, да мы уже и не жили по-человечески давно. Он не работает, и не ищет работу, зато у него появились дружки, с которыми он пьет каждый день, на это они деньги где-то находят.

- Ну так, Бог с ним, пусть уходит.

- Так он же каждый день приходит во двор, живем рядом, и орет на всю улицу какая я б…дь. Мне перед детьми стыдно. Папа мой вышел, хотел его урезонить, так он его так толкнул, что вот лежит дома кряхтит, стонет и меня винит. Я во всем виновата, не надо было идти работать на рынок. Как будто в нашем городе все заборы оклеены предложениями о работе. Мама головой качает, плачет и тоже мне до конца не верит. Вот такие дела.

Зоя все это слушала и вспоминала о своем горе. Злость ее возрастала и уже ей не казалось странной просьба к Кириллу и ненависть к этой твари.

После работы она приехала к своей матери.

- Мама, мне очень некогда, поэтому сегодня не буду с тобой чаи распивать. Ты не обижайся.

- Вот именно сегодня я хочу с тобой поговорить, не хочешь чай, можем просто так посидеть, но поговорить с тобой я должна.

Зоя нехотя присела на край стула, готовая сразу после маминого монолога вскочить и ехать домой.

- Что-то ты в последнее время начала домой бежать, меньше успехами сына интересуешься. Раньше обедали вместе, а то и заночевать могла у меня, а сейчас все бегом, все на ходу.

Зоя очень хорошо знала свою мать, поэтому молча ждала продолжения.

- Когда ты вышла замуж за Павла, мы с твоим отцом были очень рады. Инженер, научный работник, какого еще можно зятя пожелать, но зятек мой бросил науку и пошел в торгаши, и за это поплатился.

- Мама, я не хочу тобой ссориться, поэтому не трогай Павла, он делал так, как считал нужным. А обстоятельства были таковы, что в институте произошли сокращения, а его тему закрыли. И ты это очень хорошо знаешь.

- Пусть будет так, пухом ему земля. Но ты тоже хочешь такого результата? Мы с папой старались тебе дать все, мой покойный муж гордился своей дочерью, вот только не думал, что его Зоя, закончив институт, владея тремя языками, будет на рынке торговать китайским ширпотребом. Ты посмотри на себя, ты торговая баба, которая сегодня торгует одеждой, а завтра … .

- Ты все сказала? - Перебила ее Зоя.

- Нет, не все.

- Если все о том же, то у меня нет времени все это выслушивать, тем более, я это уже слышу не в первый раз.

- Об это не буду, о другом поговорим, о приятном.

- Не верю в такой крутой поворот.

- Правильно, твоя мать только и думает, как сделать своей дочери плохо, а она целыми днями сидит с внуком, с твоим сыном, кстати. Это не считается конечно.

- Мама, ты же хотела о приятном.

- Твой сын разговаривает.

- Ты слышала? - Зоя вскочила с места.

- Не спеши. Сейчас расскажу. Я никогда не подслушиваю, что он делает в комнате, приходят учителя, они с ним занимаются, все мне рассказывают и мне достаточно. Сегодня я проходила мимо его комнаты, как обычно у него звучит громкая музыка, но я слышу он подпевает, а потом вдруг говорит: “Это для Кирилла.”

- Что ж ты мне сразу не сказала, что ты мне голову морочила так долго?!

- Подожди, это только начало. Я позвонила его врачу-психологу, а она мне говорит спокойно: “Ничего удивительного, все проблемы его в психологии. Он боится услышать свой голос в тишине, но нужно набраться терпения.”

Зоя вскочила и обняла мать

- Мамуля, я все готова от тебя выслушать, но заканчивай все время вот такими новостями.

- Я еще не закончила.

- Продолжай, мне уже ничего не страшно.

- Я услышала про какого-то Кирилла и решила все разузнать. Мы пошли с Мишей к твоему дому, встретилась с соседкой, поговорили. Зоя, ты живешь с мужчиной?

- Я уже взрослая женщина, мама. Ты не заметила?

- Заметила, - с тяжелым вздохом произнесла мать, - заметила. Как я выяснила, он не работает, целыми днями сидит дома. Он альфонс, доченька. Неужели ты так низко пала?

- Он не альфонс, у него есть деньги, и он покупает продукты, но он не мой мужчина, он скоро уедет.

- Где ты его нашла?

- На работе.

- Час от часу не легче. Как можно на рынке найти приличного человека? Я понимаю, его зовут Кирилл. А фамилия у него есть? Ты документы его проверила?

Успокойся, все нормально, он на следующей неделе уедет. Все, я поехала домой.

Она позвала Мишу, и они уехали.

Дома она не застала Кирилла. Наверно, вышел в магазин, но присмотревшись увидела,что нет его вещей. Вспомнила слова мамы. Быстро, не раздеваясь, она проверила свои деньги. Все оказалось на месте.

Миша ушел в свою комнату, но постоянно выглядывал оттуда, было понятно, он тоже ждет Кирилла.

Поздно вечером, Зоя легла спать, но сон не шел. Ей все время казалось, хлопнула дверь в подъезде, и она вскакивала, подбегала к входной двери, у Кирилла был ключ, но он не появлялся.

Зоя спустилась вниз и заглянула в почтовый ящик, там она увидела конверт, в котором она обнаружила ключ от своей квартиры.

Вернувшись в дом, она постелила себе на диване, но и в эту ночь заснуть ей не удалось.

Кирилл очнулся и увидел над собой низкий потолок. Посмотрел в одну сторону, там была бревенчатая стена, глянул в другую, увидел в углу иконостас.

Где он, и как сюда попал?

- Пришел в себя значит, милок. Это хорошо, значит жить будешь.

Кирилл посмотрел в сторону, откуда донесся голос и увидел очень старую женщину, которая сидела у печи на низкой табуретке и подбрасывала внутрь дрова.

- Где я? - Уже в голос спросил он.

- В гостях у нас с внучкой.

- Как я к вам попал?

- Фрол привез. Ему спасибо ты должен сказать. Если бы не он, то замерз бы. Это куда и откуда ты на ночь глядя шел? Впрочем, не хочешь не говори, может и знать мне это не нужно вовсе.

Кирилл закрыл глаза, постепенно начал вспоминать все, что случилось с ним в областном центре. Как вышел за городскую черту, как поймал первую попутку, как вдруг машина остановилась и сколько они с шофером ее не пытались завести, ничего у них не получалось. Вспомнил, как шофер, молодой разбитной парень бросил эту калымагу, как он выразился, и пошел на лежбище к одной бабенке. Приглашал и его, говорил есть там много вдов и разведенок, можно очень весело время провести. но Кириллу было не до женщин и не до веселья.

- Замерзнешь, - пророчествовал шофер, но Кирилл его не послушал, остался на дороге ждать другую попутку, хотел, как можно дальше и быстрее отъехать от города.

- Мне в туалет нужно, - сказал Кирилл.

- Значит городской, но в этом у меня не было сомнения. Сейчас ведро подам, - откликнулась старуха.

- Я лучше выйду на улицу.

- Выходи, если сможешь, - она принесла к кровати валенки.

Кирилл откинул одеяло, а потом снова накрылся, на нем была надета длинная белая рубаха, и больше ничего.

- Сколько я дней здесь? Кто меня раздел?

- Почитай, третий денек у нас гостишь, а раздели тебя мы с внучкой. Ты был никакой, поэтому не могли у тебя разрешения спросить. Ты уж прости меня, старуху.

- Это вы меня простите за то, что доставил вам уйму хлопот.

- Человек должен помогать человеку. А как же, не звери мы какие-то, люди.

- А я говорил что-нибудь в забытьи?

- Говорил, но мы не сильно прислушивались. Мало ли что, человек в беспамятстве ляпнуть может. Мой покойный муженек, как выпьет, то такого говорил, а потом в ногах ползал, прощенья просил, и сын в него пошел. Эх, мужики, сами себя губите и баб за собой тащите.

- Это кого я тащил?

- Я не про тебя. Сын мой пьяный ехал с женой и перевернулись они, дорога скользкая была. Вот и было мне горе, а потом внучку пришлось одной поднимать.

Видно старушка любила поговорить, только собеседников было у нее немного.

- Как мне вас называть?

- Степанида я, а внучка моя Наталья, скоро зайдет в дом, познакомишься.

- Мне надо во двор выйти по нужде.

- Так я же тебе ведро ставила.

- Не могу я при вас в ведро.

Старушка рассмеялась:

- Стыдливый ты какой, да мы тебя с внучкой раздевали и всего обглядывали. Так что, нет у тебя секретов перед нами.

Кирилл почувствовал, как щеки его обдало жаром. Хорошо, если внучка неказистая. А если молодая и красивая, как я ей в глаза смотреть, но решил, все равно ведром при старухе пользоваться не будет, сколько можно будет терпеть.

В это время в дом вошла молодая девушка, совсем девчонка еще. На голове у нее был серый платок. завязанный под подбородком. Когда она подняла лицо, Кирилл понял, что совсем еще юная эта Наталья.

- Бабушка, я все во дворе сделала и баню истопила.

- Молодец, внучка, а наш гость уже проснулся, можешь познакомиться.

Девушка быстро повернула голову в сторону Кирилла и смущенно отвела глаза:

- Чего мне с ним знакомиться. Немножко окрепнет и - скатертью дорога.

- Наталья, нельзя так говорить про гостей.

- Так какой он гость, он подкидыш, - она громко рассмеялась, - дядя Фрол нам его подкинул, а ты всех принимаешь.

- Как не принять, внучка, что ты такое говоришь? Да, разве Фрол поднял бы его? Он тоже свое дело знает, придет с охоты или с рыбалки - всегда добычей поделится.

- Так я против дяди Фрола ничего не говорю.

- Вы, Наталья, меня простите, не хотел я к вам в гости попасть, так получилось, - подал голос Кирилл.

- Это чего ты ее на вы зовешь, малая она еще для этого, ей всего двенадцатый год пошел. Ты не смотри, что она такая ладная, по годам - дите еще, но умная, сразу все схватывает. Все травы знает, какую болезнь, чем лечить знает. Я старая, уже забывать стала, а она вовремя подскажет. Вот и сейчас пойдем твою хворь выгонять. Слышал, Наталья баню истопила.

Этого мне только не хватало, подумал Кирилл, пойду со старой и малой вместе в баню, но пока решил промолчать.

Но вскоре Наталья выскочила из дома и через пару минут вернулась.

- Все баня готова, можно идти мыться.

- Давай, гость наш дорогой, вставай. Вот тебе тулуп, накидывай его, валенки надевай и пошли хворь выгонять окончательно.

Кирилл сел на край кровати, засунул ноги в валенки и хотел подняться, но если бы не хозяйки, упал бы. Голова закружилась, все перед глазами поплыло, но первой возле него оказалась девочка, она и придержала его, а потом и Степанида подоспела.

- Вот видишь, ты еще слабый, так что одному тебе еще никак. Садись.

Он снова сел на кровать.

- Сейчас облокачивайся, не стесняйся, хоть ты и здоровый, но нам с внучкой и не таких приходилось таскать.

Они подошли к нему с двух сторон, положили его руки себе на плечи и медленно пошли в баню.

В предбаннике Степанида и Наталья разделись и остались в одних точно таких же белых длинных рубахах, которая была на Кирилле надета.

Ну хоть так, успел подумать он, но старушка ухватила двумя руками за низ его рубахи и потянула наверх.

- Давай раздевайся, говорила же тебе, все твои секреты мы с внучкой уже разгадали.

Кирилл разделся, ему ничего не оставалось делать, но пах прикрыл руками.

В бане было настолько жарко, что он поначалу вообще не мог дышать, но постепенно привык. А еще пахло разными травами. Как понял Кирилл, а он был небольшой знаток в этом деле, топилась баня по-черному и дым выедал глаза.

- Давай, парень, залезай наверх будем тебя лечить.

И здесь уже женщины проявили все свое умение. Они его ворочали то на живот, то на спину, то били веником, то только махали поверх тела, но Кирилл упорно держал руки внизу, прикрывая пах.

- Все, слезай потихоньку, пошли в предбанник пить чай, а внучка пусть помоется, а потом тебя еще немного попарим и будешь ты здоров и весел.

Чай они пили со Степанидой в полной тишине, она и в самом деле совсем не любопытная, думал Кирилл, или я ей уже все рассказал, пока был без сознания.

Чай оказался тоже настоянный на какой-то траве, но Кириллу было уже все равно, он снова почувствовал слабость и после повторного похода в парилку, в дом попал снова с помощью хозяек.

Уже в доме он только услышал, как Степанида сказала внучке готовить ужин, а она пойдет тоже помоется.

Кирилл снова впал в забытье.

Рано утром, приготовив завтрак, Зоя собралась выбросить мусор, но в ведре увидела конверт с диском внутри, на котором было написано:

“Для Кирилла”. Что она могла объяснить ребенку, тем более, он ничего не спрашивал, но очень многое понимал. Конверт почему-то вынула и спрятала у себя. Если бы у нее просили, зачем она это сделал, она бы не смогла объяснить. Надежду на возвращение Кирилла Зоя потеряла сразу после того, как достала ключ из почтового ящика.

У мамы она надолго не задержалась, сославшись на срочную работу.

- Какая такая тебя может ждать работа на рынке, которая важнее мамы и сына?

- Ты права, ничего более важного у меня нет, поэтому я должна получить товар, которым буду торговать, а на вырученные деньги смогу оплачивать учителей сына и помогать матери.

- Это упрек?

- Мама, зачем тебе это надо? Ты все хорошо понимаешь, но тебе нужно зачем-то лишний раз указать на мою зависимость от тебя.

- Нет, ты не поняла меня, доченька, я хочу гордиться своей дочерью, которая работает учительницей в школе или переводчицей, а не торговкой на рынке. Знаешь, таких называли в наше время, базарной бабой, спекулянткой.

- Я только и слышу - в наше время. Мама, где это ваше время? Куда оно пропало и почему?

- Потому и пропало, что все начали делать деньги, из-за которых убивают друг друга, оставляя сиротами детей и вдовами - жен.

- Я понимаю на что ты намекаешь, но скажи, мы сможем сегодня, после работы, продолжить эту бессмысленную беседу?

- Сможем, если ты снова не начнешь торопиться к своему Кириллу.

- Не буду я никуда торопиться, Кирилл ушел.

- Как это так, просто взял и ушел? - Пожилая женщина даже подпрыгнула на стуле.

- Да, а почему ты так удивляешься, ты же его совсем не знала?

- Доченька, Зоенька, ты знаешь, как таких женщин называли, когда я была молодая?

- Ты снова о вашем времени? Ты хочешь меня оскорбить? Так начинай, не стесняйся, я все выдержу.

- Иди на работу, я не знаю, как смогу соседям в глаза смотреть, но ты моя дочь и у тебя есть сын, который является моим внуком. Значит придется терпеть насмешки, оскорбления и общее презрение.

Зоя не стала больше ничего говорить матери, выскочила из подъезда и поехала на работу.

*****

На работе тоже все валилось из рук, покупателей не было, но один какой-то плюгавенький мужичок, явно из бывших заключенных, все время отирался возле ее и Раиного прилавка.

- Подруга, смотри на этого задрыгу внимательно, - предупредила Рая свою соседку, не ровен час, отвернемся, так он быстро кассу почистит.

- Вижу, но как можно его отогнать? Где хочет там и стоит.

- Может Вовану сказать?

- Ты один раз уже обратилась за помощью к этому уроду.

- Так он же наша крыша. За что мы ему деньги платим?

- Рая, мы платим ему за то, что он не мешает нам работать. Впрочем, это твое дело, если хочешь сходи к нему в будку.

- Зойка, ты намекаешь на тот случай?

- Ни на что я не намекаю, но и помощи у этих уродов просить никогда не буду.

- Может ты и права, но глаз вон с того спускать не следует.

- Это понятно, поэтому и будем в четыре глаза за ним следить.

Но в этот день им долго поработать вместе не пришлось. Подошел один из охранников и просто, как само собой разумеющееся скомандовал:

- Райка, в бытовку.

- Не пойду я никуда, - заупрямилась женщина.

- Тебя не спрашивают, а приказывают - он взял ее за шиворот и вытолкнул из-за прилавка.

- Я никуда не пойду и, вообще, бросаю к чертовой матери эту работу.

- Это твое дело, а сейчас пошли со мной, не бойся, ничего тебе никто не сделает. Поговорить с тобой хотят.

Как только Рая со своим сопровождающим ушли, к Зое подошел этот плюгавенький:

- Уходи отсюда, а то живо сейчас ребят позову, - тихо, но твердо сказала она.

- Тихо, дура. Ты этого мужика знаешь? - Он показал ей фоторобот, на котором с трудом, но можно было узнать Кирилла.

- Никого я не знаю, - но сама вздрогнула, поняв сразу, почему за Раей не пришел тот, прежний.

- Дуру из себя не корчи, а то через пять-десять минут пойдешь за своей подругой. Они ее быстро расколют.

- Кто ты?

- Это не важно, но скажу тебе так, я последняя твоя надежда выкарабкаться из этой истории.

- Почему я должна тебе верить?

- Можешь не верить, я не заставляю. Сиди здесь и жди - или мусора тебя загребут, или спортсмены. Так что?

- Мне нужно Райку дождаться.

- Ты совсем чокнутая, сейчас за тобой придут эти дуболомы. Скажи спасибо, что у спортсменов мозгов нет, а если еще братва подключится, будет вообще полный п…ц. Не закрывай свою лавку, только замок накинь и бегом к своей машине, там тебя уже ждут.

Зоя так и сделала. Сердце у нее могло выскочить в любую минуту. Возле ее машины и в самом деле стоял уже другой мужчина, но очень похожий на первого.

- Куда мы поедем? - Все еще надеясь на что-то хорошее, спросила Зоя.

- За сыном, если успеем.

Зоя уже ничего не понимала, кроме одного - своей судьбе она уже не хозяйка.

Зоя в сопровождении незнакомца, вышла с рынка. вдруг у нее мелькнула мысль, что может он специально ее уводит, чтобы ограбить прилавок. Она оглянулась и увидела, как к ее рабочему место подбежал один из охранников. Вот тогда она по-настоящему испугалась.

- Скажите, кто вы? - Спросила она.

- Скоро узнаешь, если все закончится хорошо, а пока поторапливайся. Поверь, времени у нас в обрез.

Они быстрым шагом подошли к ее машине, возле которой уже стоял какой-то мужчина. У Зои в сердце что-то оборвалось.

- Не дрейфь, это свои, - тут же успокоил ее сопровождающий.

Зоя хотела сесть за руль, но второй сопровождающий ее опередил:

- Разрешите я сегодня побуду шофером, - вежливо сказал он, но при этом уверенно забрал ключи у нее из рук.

- Но вы не знаете, куда ехать.

- Все мы знаем, садитесь, да побыстрей, времени у нас не много.

Машина резко рванула с места.

- Моя машина не привыкла к такому обхождению, - Зоя хотела как-то разрядить обстановку, хотя на сердце у нее было тревожно.

- Вам теперь ко многому придется привыкать, а машину не жалейте, это всего лишь кусок железа.

- Этот кусок железа мне очень дорого обошелся.

- Вам дороже обойдутся ваши глупые поступки.

- Откуда вы можете знать что-нибудь обо мне.

- Нам не интересны вы и ваши дела, сейчас разговор идет о Киношнике.

- О ком, извините?

- Это не важно.

Они подъехали к дому матери Зои, возле которого так же находился человек.

- Все тихо? - Спросил шофер.

- Нормально.

- Давай красавица, побежали за сыном, - сказал шофер.

- Можно я сама схожу?

- Ни в коем случае. Я знаю женщин, начнете долго объяснять, почему забираете ребенка, что случилось, будете собирать что-нибудь на дорожку, но поверьте, нет у нас времени для всего этого.

Они быстро поднялись по лестнице, и мужчина позвонил долгим звонком.

- Что случилось, Зоя? - Спросила мать, открывшая дверь, - кто это?

- Мама, сейчас мне очень некогда. Позже все расскажу.

- Нет, ты должна мне сейчас все рассказать, я мать и имею право знать. Это и есть твой … , - она сделала паузу, - любовник?

Но Зоя ее уже не слушала, она забежала в комнату к Мише, у которого в это время находилась учительница.

- Мишенька, нам некогда, давай, быстро пошли домой.

- Я никуда его не пущу, - в дверях комнаты стояла мать, заслоняя выход.

- Гражданочка, извините, но нам в самом деле некогда, - незнакомец вежливо, приложив минимум усилий, отодвинул женщину, освобождая проход.

- Я так и знала. Что-то должно произойти. Зоя, я когда-нибудь увижу тебя с Мишей? Скажи, - она закрыла лицо руками и заплакала.

- Мама, что ты придумала, все нормально. Сегодня вечером я тебе позвоню и все расскажу. Мы еще посмеемся над твоими страхами.

Они спокойным шагом вышли из квартиры, но после того, как закрылись двери, понеслись вниз на выход.

Уже в машине один из сопровождающих, а их было уже трое сказал:

- Позвоните маме и скажите ей, чтобы она быстро уезжала куда-нибудь, желательно подальше.

- Вы серьезно считаете, что ей грозит опасность?

- Я вас прошу, не теряйте времени.

Зоя позвонила матери, и коротко сказала:

- Мама, прости меня за все. Я в самом деле не знаю, что происходит, но что-то страшное. Быстро собирайся и уезжай к нашим родственникам.

Мать что-то начала спрашивать, но мужчина вынул из рук Зои телефон и выбросил его через окно.

- Может есть возможность заехать домой и взять необходимые вещи?

- Все уже взято, если чего не будет, то купите, деньги у вас есть, - третий мужчина, который дежурил у дома матери, передал ей большую сумку, которую Зоя сразу узнала, точно такая была у нее дома.

Она заглянула внутрь и увидела в беспорядке набросанную ее и сына одежду, там же лежал портфель, в котором она хранила деньги.

- Скажите, для кого мы ставим железные двойные двери. Если вы можете в любую квартиру проникнуть?

- Это вы спросите у тех, которые вам их ставили, - все мужчины рассмеялись.

Они заехали в какой-то двор, где их поджидал огромный крытый грузовик с открытыми задними дверями и опущенной платформой. На которую они въехали, и она сразу поднялась.

Зоина машина вместе с пассажирами оказалась внутри.

Она ничего не успела рассмотреть, их поглотила темнота. Зоя почувствовала, как грузовик мягко тронулся с места.

Кирилл проснулся среди ночи. В доме было темно настолько, что даже увидеть свои руки было невозможно. Но чувствовал он себя на удивление выспавшимся и окрепшим. Кирилл спустил осторожно ноги на пол, потом встал. Сначала у него немного закружилась голова, но это быстро прошло. Нащупал рядом с кроватью, на которой спал, теплый толстый тулуп, в котором ходил накануне в баню, накинув его, он сделал попытку выйти во двор, но наткнулся на ведро, которое упало, при этом наделав много шума.

- Куда ты собрался, на ночь глядя? - Услышал он голос Степаниды.

- На улицу мне нужно выйти.

- А ведро для чего я тебе поставила?

- Так оно стоит прямо у кровати.

- Оно и должно там стоять. А вдруг ты по нужде захочешь, вот и делай все свои дела туда.

- Я не могу так.

- Горе мне с тобой, с городским. Иди вдоль кровати, а потом по стенке, там будет дверь.

- Я покурить хочу.

- Вот это тебе пока нельзя. Слаб ты еще. Утром покуришь, не бойся, я твое курево положила в шкаф.

Кирилл вышел на улицу и его сразу до костей пробрал мороз. Он подумал, что в самом деле лучше ночью пользоваться ведром.

Вернувшись в дом, он залез под одеяло, согрелся и снова уснул.

Когда проснулся утром, в доме уже никого не было, только со двора доносились какие-то голоса.

- Здравствуй, найденыш, - в дом зашел старый бородатый мужчина, одетый в такой же тулуп, какой лежал возле кровати Кирилла.

- Здравствуйте. Спасибо вам, что нашли меня и не бросили замерзать, - Кирилл понял, это и есть тот самый Фрол.

- Нельзя бросать людей, но ты -то зачем пошел неизвестно куда. У нас морозы не такие, как в Европе, да и звери в тайге водятся.

- Машина сломалась, на которой я ехал.

- Видел я ее. Так ты значит шофер?

- Нет, я пассажир, а шофер пошел в деревню к знакомым.

- Так почему ты с ним не пошел? Не позвал, что ли?

- Звал, но мне некогда, думал поймаю другую машину.

- Ага, думал здесь, как в городе, машины ездят туда-сюда.

- Понял я, сморозил глупость, но я могу заплатить.

Мужик рассмеялся:

- Так если бы мне нужны были твои деньги, я мог их и без твоего ведома взять.

Кирилл понял, снова сказал что-то не так, поэтому замолчал.

- Ладно, отдыхай пока, а я выйду покурить, потом соседка обещала завтраком покормить.

- Можно я с вами тоже пойду покурю. Давно уже не курил.

- Пошли, чего уж там.

Они вышли во двор, Фрол протянул Кириллу кисет и маленькие прямоугольные листки газеты.

Кирилл скрутил самокрутку, что не пропустил мимо внимания Фрол:

class="book">- Умеешь крутить, а я думал попросишь помочь. Где научился? В городе давно уже цигарки не курят.

- Кое-где еще курят.

- Понятно. Долго учился там этому?

- Долго.

- Не хочешь, не рассказывай, да и мне не надо было спрашивать о таком.

Кирилл сделал глубокую затяжку и дыхание у него перехватило, он начал кашлять. Фрол стоял рядом и посмеивался в бороду:

- Что, крепка наша махорочка?

- Да уж, - ответил Кирилл прокашлявшись.

- Фрол, ты все никак не угомонишься. Знал же, что твой самосад кроме тебя никто курить не сможет, так зачем мальцу давал. В шкафчике лежит его курево. Пошли есть, все на столе уже, простынет,- позвала Степанида.

Фрол с Кириллом сразу бросили на землю окурки и зашли в избу, посреди которой стоял накрытый стол, с чугунком дымящейся картошки, тарелками с солеными грибами и квашеной капустой. А еще на столе стояла трехлитровая банка с кислым молоком.

- Хозяйка, а где что-нибудь покрепче? - Спросил Фрол.

- С утра не нужно вам пить, дорога предстоит дальняя.

- Я так и знал, - сказал Фрол, вытаскивая из внутреннего кармана тулупа большую бутыль с самогоном.

Поставив на стол бутылку, он разделся и сел во главе стола, под иконостасом.

- Тебе, Фрол, как обычно? - Спросила она.

- Так из другой посуды не пью.

На столе появился большой граненый стакан и два рюмки.

- Что же ты, хозяйка, молодому мужику поставила эту мензурку?

- Ему вообще твое зелье пить нельзя сейчас, я своего налью, ему полезнее будет.

После этих слов, она достала из буфета обычную пол-литровую бутылку с какой-то темной жидкостью.

- Правильно, ему налей для начала этого своего, а потом может и мое попробует, - не унимался Фрол.

Сколько бы продолжался этот завтрак, трудно сказать, но тихо сидевшая Наталья, поднялась и никому ничего не говоря, начала убирать со стола грязную посуду.

- Правильно, внучка, а то этот старый черт будет сидеть здесь, пока время к обеду не подойдет, - одобрила внучку Степанида.

Фрол не обиделся, только усмехнулся и достал кисет.

- А вот это уже на улицу, - сразу его остановила хозяйка.

- Выхожу, не ворчи. Степанидушка, ты же в молодости была такая добрая, веселая, а сейчас - это нельзя, то нельзя. Хорошо хоть, не согласилась выйти за меня. Вот была бы мне морока, - потом повернулся к Кириллу, - пошли парень покурим и поговорим.

Они вышли на улицу, Фрол предложил Кириллу свой кисет, но тот отказался и закурил свою сигарету, из тех, что Степанида спрятала все в том же буфете.

- Сейчас, парень, я тебя вывезу на большак и помогу поймать машину, но позвал я тебя вот для чего. Деревня наша вымирает, кто здесь остался? Я, Степанида и дед Антип. Я просить тебя хочу, как только устроишься на новом месте, помоги Наталье. Нельзя ей здесь оставаться, пропадет девка. А она очень хорошая, только в интернате оставаться не хочет, а посему уже год не учится. А это нельзя допустить, молодые должны выучиться и пойти к людям. У меня есть сын и дочь, но они выучились и сейчас живут в городе. Я очень по ним скучаю. Особенно по внукам, они не приезжают сюда, но я летом выбираюсь к ним, хоть на день, хоть на два. Я доволен, что они живут в городе. Ты только, паря, не говори ничего Степаниде.

- Не могу сказать, что наверняка выполню просьбу, но я постараюсь. Пока я сам без определенного будущего.

- Знаю я. Что ты думаешь, мы не поняли из каких ты. Вот только убегаешь от кого-то, но ты не рассказывай, не надо. Зачем мне носить чужую тайну, своего по жизни столько наделал, - Фрол выбросил окурок, махнул рукой и пошел в избу.

Прощание Кирилла с хозяйкой и ее внучкой было обыденным. Степанида подала ему руку, а Наташа просто сказала:

- До свиданья, приезжайте еще.

До асфальтовой дороги было довольно далеко, а может, ехали медленно. Фрол ни разу лошадь не подогнал, а та тоже не торопилась.

На прощание Фрол сказал:

- Помни, о чем я тебя просил, не забывай.

Они пожали друг другу руки, и Кирилл продолжил свой путь.

Зоя не могла сказать, как долго они ехали. Внутри грузовика было темно и не было окон, чтобы увидеть хоть что-то. К ней прижимался Миша. Зоя, как могла, успокаивала его, но чувствовала, как дрожит все его тело от страха.

- Мишенька, мальчик мой, ты же можешь разговаривать, я сама слышала, так скажи хоть словечко, - умоляла она его.

Но он молчал, только все теснее прижимался к ней.

- Почему малец, не разговаривает? - Спросил один из сопровождающих их мужчин.

- Испугался один раз, вот и перестал говорить.

- Жалко пацана. А что врачи говорят?

- Ничего, говорят нужно время. А времени этого прошло уже много, а сейчас неизвестно, что нас ждет. Он еще не взрослый, но чувствует все и понимает.

- Вот встретимся с Киношником… Он нам рассказывал на зоне кино. Там был такой случай, так один снова испугался и начал говорить - как говорится, клин клином вышибают.

- Я уже второй раз слышу это имя, Киношник. Кто это?

- А то, ты не знаешь, но сейчас нельзя разговаривать об этом. Вот доедем до места, там все и прояснится. А ты нас не бойся, если бы мы тебе зла желали, то не валандались бы с тобой, там на месте и замочили бы.

- Так вы же хотите что-то узнать у меня.

- Очень нам это надо! Все, что нам надо - мы знаем. Так что, парень, - он обратился к Мише, - не переживай и не бойся, все будет путем. Эх, покурить бы, так нельзя здесь, но привычные. Вот и тебе, красавица, нужно потерпеть, скоро приедем.

Вот так этот мужчина пытался успокоить Зою с сыном и скоротать за разговором время пути.

Наконец машина остановилась, задняя дверь открылась, у выхода стоял еще один мужчина.

- Приехали, значит. Без приключений?

- Все нормально, - ответил ему все тот же голос.

- Ну давайте выходите и проходите в дом, надо подкрепиться и после будем разговоры вести, а базар нам предстоит не шутейный, - он учтиво подал руку Зое и помог сойти ей и Мише.

Выйдя из машины, Зоя не поняла, где они находятся - было пустынно, только один небольшой дом стоял посреди опушки, а вокруг деревья. Здесь могут убить, закопать, и никто ничего не узнает.

Все расселись вокруг круглого стола, который был уже сервирован, если можно было это так назвать.

Были нарезаны толстыми ломтями сало, колбаса, хлеб, уже почищенные головки репчатого лука, возле каждого места стоял стакан, а посредине стояла бутылка водки.

Главный, а это был встречающий, разлил водку по стаканам, один из них подвинул Зое:

- Давай выпьем за прибытие, за знакомство, за удачу, в конце концов. Очень она нам нужна, - он поднял свой стакан.

- Мы еще не познакомились, - робко возразила Зоя.

- Это ты не познакомилась, а мы тебя давно уже знаем. Вот сейчас немного подкрепимся и будем знакомиться ближе, -он одним глотком опорожнил свой стакан, потом взял хлеб, сало и луковицу и так аппетитно захрустел, что невозможно было не последовать его примеру.

Зоя обратила внимание, что все мужчины не называли друг друга по имени или по прозвищу.

После того, как поели, главный пригласил Зою на разговор.

- Пошли, поговорим. Надо, чтобы ты ответила на пару вопросов.

Она встала из-за стола, за ней поднялся Миша.

- Не, ты парень останься здесь. У нас с твоей мамкой есть, о чем поговорить, а тебе необязательно все знать. Вон видишь стоит игрушка, можешь с ней позабавиться, только не лезь далеко, знаю я твои способности. Наверно, весь в папу.

- Откуда вы знаете Пашу? - Спросила Зоя.

- Все узнаешь. А пока пошли поговорим. Скажи сыну, чтобы не боялся, все будет хорошо.

Когда они остались одни, мужчина закурил сигарету, но раньше предложил ей, Зоя отказалась.

- Я не буду долго ходить вокруг да около, скажи, откуда ты знаешь вот этого мужика? - Он положил перед ней фоторобот, на котором был запечатлен человек, чем-то похожий на Кирилла.

- Я его не знаю вовсе, - ответила Зоя, решив сначала ничего им не говорить.

- Послушай, у нас нет времени валять дурака. Сама понимаешь, если мы тебя сюда привезли, то кое-что мы уже знаем. Это Киношник, слыхала про такого?

- Ваши люди говорили, а так не знаю.

- Хорошо не знаешь Киношника, а Кирилла знаешь?

- Он у меня одежду покупал.

- А после?

- Потом я его приютила у себя дома. Нельзя же человека оставлять посреди улицы в такой мороз.

- Согласен, нельзя. Значит приютила, пригрела и под одеяло свое пустила, так?

Зоя покраснела, хотела что-то возразить, но он ее остановил жестом.

- Я не свекр твой, чтобы следить за тобой, да и овдовела ты уже давно. Так что, нечего краснеть. Рассказывай все.

Зоя сбиваясь и смущаясь рассказала этому человеку все, что было связано с Кириллом.

- Ты понимаешь, что вы идиоты, ты и твой …, - он сделал паузу, - Кирилл.

Запомни детка, замочить человека не такая уж большая проблема, главное, следы спрятать. А твой Кирилл этого делать не умеет. Он случайно попал на зону, так уж на роду ему было написано, а сейчас и ты повязана с нами. Давай знакомиться, - он встал и протянул ей руку.

Зоя тоже поднялась и вложила в его руку свою.

- Я Агафон, может слыхала? - Коротко представился он.

Зоя онемела от неожиданности, она не знала, что сказать, имя ее он знал.

- Садись, в ногах правды нет. Земля круглая и маленькая, поэтому получаются такие неожиданные встречи. Вот не думал я, что Кирилл встретит тебя, вдову Паши - программиста.

- Откуда вы моего мужа знаете?

- Когда-то, давно, мы были его крышей и дружили. Нам нечего было делить. Он вел свой бизнес, мы его охраняли. Ты не думай, мы с ним ладили, но спортсмены начали на него наезжать, мы вступились, но эти сволочи, я могу и не так сказать, беспредельщики, которым все нипочем, поняли, Пашу им никто не отдаст, так они на нас ментов наслали. Вот и надо было уходить. Я Паше говорил: закрывай лавочку, забирай свою семью и уезжай, пройдет немного времени, вернемся. Но он принципиальный был, вот и грохнули они его. Вот и ты рассказала, что тебя не пожалели и пацана вашего испугали. Правильно, отомстила ты этому Вовану, но умнее надо было быть, или меня найти.

- Где вы были, почему нас не защитили?

- Сказал же, менты за нами начали охотиться, я далеко ушел, но и там меня достали. Посадили, там и с Кириллом твоим познакомился. Поняла?

- Дай мне сигарету, - попросила Зоя.

Он дал ей сигарету, прикурить, а потом спокойно так сказал, как будто не было этого тяжелого разговора:

- Киношник появится. Если бы они его взяли, то не устраивали на рынке допросы. Будем ждать его, а потом решим, что делать. Туда сейчас соваться нельзя. Всех ищут, правда не знают кого точно, но все скоро утихнет. Не такой уж Вован был крутой, чтобы так долго искали, кто его мочканул.

А потом тихо так самому себе сказал:

- Ты смотри какой Киношник зверь стал. Такие нам нужны.

Кирилл подошел к дому, адрес которого сказал ему Агафон. Постоял прислушался. Все было тихо, но он решил его обойти и еще раз проверить, но все было спокойно. Только после этого он поднялся на крыльцо и хотел уже постучать в дверь, но она сама открылась. В проеме стоял мужчина средних лет. На голое тело, покрытое татуировками, надета безрукавка, подбитая мехом, но не застегнутая. Брюки заправлены в валенки, на носу сидели очки с очень толстыми стеклами.

- Долго же ты добирался, мил человек, - сказал этот мужчина, не представившись.

Кирилл насторожился:

- Извините, но мне кажется, я адресом ошибся.

- Если бы ты не туда попал, если бы тебя ждали другие, не я, Тезка Коля, то был бы ты, родной, уже повязан, и препровожден, куда следует. Давай, проходи, будем дела наши решать, что почем и почему, -Тезка Коля, посторонился и пригласил жестом Кирилла пройти в дом.

В доме была довольно скудная обстановка - только то, что необходимо для жизни, ничего лишнего.

- Буфетов, диванов с сервантами у меня нет, и хрусталю не держим, разносолов тоже нет, но выпить и закусить с дороги найдется.

После этого он поставил на круглый стол, стоящий посередине единственной комнаты, бутылку водки, потом открыл подпол и полез вниз. Через короткое время позвал:

- Прими у меня закуску.

Кирилл подошел к яме и взял из рук хозяина железную миску с квашеной капустой и банку с грибами. После этого хозяин вылез наверх, отряхнулся. Все это делал не спеша, но все у него получалось складно.

- Там в углу, - Тезка Коля показал в сторону, - есть ведро с водой. Умойся, если куришь, то покури, а я быстро картошку почищу, потом мы ее сварим и будет у нас знатный ужин. Ни в одном ресторане тебя так вкусно не накормят, как у Тезки Коли.

- Может не надо всего этого, вы мне дадите ключи и адрес, да я подамся в ту деревню.

- Не, дружок, все поменялось пока ты ехал сюда. Сейчас будем ждать звонка. Завтра позвонят нам, и скажут, что дальше делать.

- А сами мы не можем позвонить?

- Если бы могли, то я уже бы позвонил, но, видимо, деревня может подождать, а если так, то и нам спешить некуда. Еще наживешься ты в том медвежьем углу, не спеши, успеешь.

Когда картошка сварилась, они сели ужинать. Кириллу казалось, он никогда так вкусно и с таким аппетитом не ел. Разговаривали они, о чем угодно, но только не о том, что интересовало Кирилла больше всего. Но если он начинал что-то выяснять, хозяин поднимал руку вверх, и переводил разговор на другую тему.

За первой бутылкой водки последовала вторая, было выкурено очень много сигарет, но ни один, ни другой пьяными себя не чувствовали и каждый из них в конце своей фразы оставлял что-то недоговоренное.

Наконец Тезка Коля встал:

- Молодец, не зря ты получил ключи и адрес, но сейчас давай на боковую, утром должны позвонить и нам, может, придется ехать, а вот куда, я понятия не имею. Давай, видишь диван, на него и ложись.

- А ты куда? - Кирилл давно уже перешел с хозяином на ты.

- За меня не волнуйся.

Кирилл улегся на диван, но Тезка Коля еще долго не спал, курил и чего-то ждал, но и он почувствовал, что нужно спать, набросал, вынутые из шкафа несколько одеял на пол и, не раздеваясь, улегся на них.

Кирилл привык на зоне к постороннему храпу, но такого ему слышать не приходилось.

Утром Кирилл проснулся и увидел, как хозяин уже готовит завтрак.

- Проснулся, значит, давай, поднимайся, я уже весточку получил, нужно нам ехать, и путь предстоит длинный.

Кирилл не стал ничего спрашивать, знал - это бесполезно, если сразу не сказали, то и после, ничего не расскажут.

За завтраком Тезка Коля сказал:

-Ты, парень, горазд храпеть.

Кирилл вскинул голову и посмотрел на хозяина, а потом они вместе громко и весело, как будто ничего их не тревожило, расхохотались.

- У тебя есть права, мне сказали, так что поведешь машину, она у меня есть. Вот и приходится мне выпивать в одиночестве, - сказал Тезка Коля и налил себе большой стакан водки, который с удовольствием выпил и захрустел капустой.

Машина оказалась очень старая, еще советского производства, с ручным управлением, но Кирилла это не встревожило, другие ему еще не приходилось водить.

По центральной дороге они ехали довольно долго, если Кирилл хотел увеличить скорость, Тезка Коля ему говорил:

- Не торопись, браток, сейчас зима и всякое может случиться, да еще менты бывают на дорогах, можем откупиться, конечно, но не всегда и, вообще, зачем лишний раз привлекать внимание.

Проехав километров двести, Тезка Коля указал на развилку и приказал сворачивать на нее.

Дорога эта была тоже хорошо укатана и ехать по ней было одно удовольствие. Вскоре они выехали на опушку, на которой стоял единственный дом.

- Все, приехали, останавливайся, - сказал Тезка Коля.

Кирилл выполнил приказ и ждал, что будет дальше.

- Выходим, - последовала еще одна команда.

И только после этого, из дома вышел мужчина, в котором Кирилл признал своего случайного знакомого, приятеля Агафона, Башлыка.

Он подошел к ним, поздоровался за руку, сначала с Тезкой Колей, а потом с Кириллом:

- Проходите в дом, вас уже ждут.

В доме было многолюдно. Их приветствовали шумно, здоровались, похлопывали по плечу.

- Где главный? - Спросил Тезка Коля.

- Не спеши. Сейчас появится, - ответил Башлык. Видно, он был вторым человеком в этой компании.

Наконец, из комнаты появился Агафон:

- Какие люди и без охраны, - радостно приветствовал он вновь прибывших.

- Шутки у тебя не очень, - ответил Тезка Коля.

- Согласен, зря я, не дай Бог, накличу.

Он подошел к Тезке Коле и пожал ему руку, а Кирилла даже обнял:

- Привет, бродяга. Долго ты добирался. Что случилось?

- Да, ничего такого особенного, все нормально.

- Ну ты даешь, Киношник, замочил спортсмена, а говоришь, ничего особенного.

- Откуда узнал?

- Так это же родина моя, ты же в теме. Я все знаю.

- Откуда узнал, что - я?

Агафон вынул из кармана фоторобот и показал Кириллу:

- Узнаешь?

- Что мне теперь делать?

- Все то же. Скоро поедешь в мою деревню и затаишься, но сначала нужно все обмозговать и решить некоторые неотложные дела. Кира, я не думал, что ты станешь знатным мокрушником, честно тебе говорю, но жизнь, видимо, тебя заставила. Думал, на зоне ты - случайный пассажир. Отсидишь, поедешь к себе и постараешься все забыть, но, видимо, недооценил я тебя, да и другие, тоже. Где ты научился так ловко все это проделывать? Это ж надо было придумать, спортсмена шнурком задушить.

- Только не смейся - в кино видел, а потом потренировался. Мне не жалко было этого ублюдка. Если бы ты знал, что он сделал с некоторыми моими друзьями. Может и сам бы его грохнул.

- Пошли в ту комнату, есть у нас с тобой серьезный разговор, - пригласил его Агафон и не став ждать, сам пошел туда.

Кирилл зашел в комнату и остолбенел, увидев Зою с Мишей.

Они сидели на кровати и смотрели на него, не проронив ни слова.

- Сейчас понимаешь, откуда я все знаю? - Спросил Агафон.

Кирилл подошел к женщине с ребенком и обнял их:

- Наверно я опять что-то не так сделал. Простите меня.

- Кира, это ты прости меня. Не нужно мне было тебя просить об этом.

- Все, дорогие мои, потом будете извиняться, времени у вас для этого будет много. А сейчас будем решать, что дальше делать. Кира, они, как и ты в розыске, поэтому возвращаться им нельзя. Спрятать их я не могу, мало ли что может произойти со мной. Мы люди вольные, сегодня здесь, а завтра уже будем в другом месте. А она с дитем, куда денется? Поэтому нужно на время их куда-то спрятать. У тебя есть что-нибудь на примете? Все-таки ты где-то все это время скрывался. Ты мне не говори ничего, но подумай.

- Так может они поедут со мной в ту деревню?

- Не годится. Очень многие знают о том лежбище, ты один уйдешь в случае чего, а они?

- Есть у меня местечко, но не знаю, примут ли их.

- Кира, надо попробовать. Мне ты тоже не говори ничего. Меньше знаешь, крепче спишь. Бери ее машину, мы успели номера перебить, и езжай.

- Когда?

- Надо было еще вчера, а может и раньше, так что сегодня и поезжай. Если не получится, то возвращай их в свою деревню, а потом будем думать, но таким как мы, нельзя иметь постоянные привязанности. Все, я пошел с ребятами просижу, а вас оставляю. Думаю, найдется вам, о чем поговорить.

После того, как Агафон вышел из комнаты, Миша подошел к Кириллу и подал ему конверт, в котором лежал компьютерный диск.

- Кира, куда ты нас хочешь отвезти? - Со слезами на глазах спросила Зоя

- Прости меня, но я не знаю, как называется та деревня.

- Как ты туда попал?

- Случайно.

- Кирилл, ты очень неразговорчивый, но я уже взрослая девочка и мне нужно знать, куда мы направляемся и к кому, тем более, у меня на руках сын.

- Мы туда приедем, ты осмотришься, и если тебе не понравится, то обещаю, мы сразу оттуда уедем и будем думать, что делать дальше.

- Ты очень изменился. Вот только не знаю, в какую сторону.

- Поживем, увидим. А сейчас давай собирайся. Потом попрощаемся и поехали.

Машину вел Кирилл. Он даже излишне сосредоточенно следил за дорогой. На переднем сиденье рядом с ним сидела Зоя, Миша спал сзади. В кабине стояла тишина. Вроде все уже было сказано, но все равно чего-то не хватало.

- Кирилл, почему ты ничего не сказал, оставил ключи и уехал? - Через некоторое время, когда Зою уже стала тяготить эта тишина, спросила она.

- Посчитал, так будет лучше.

- Так может лучше было со мной посоветоваться?

- Не лучше. Ты бы стала меня уговаривать остаться.

- А так ты нас бросил на произвол судьбы.

Кирилл резко нажал на тормоза. Машина резко начала тормозить, но на скользкой зимней дороге пошла юзом и вылетела на встречную полосу, на их счастье встречного движения не было. Он вырулил на свою сторону, потом съехал на обочину, и мягко остановился.

- Подождите меня, я скоро, - сказал он, повернувшись к Зое и проснувшемуся мальчику.

- Куда ты? - Спросила Зоя.

- Сама не понимаешь?

- Так может Мишу возьмешь с собой?

- Зоя, мне нужно пять минут побыть одному. Обещаю, я никуда в этот раз не исчезну, - но через секунду продолжил, - Миша, пошли со мной.

Но мальчик отрицательно помотал головой.

- Я тоже перехотел, сейчас покурим и продолжим путь.

Он вышел из машины и закурив, сделал глубокую затяжку, но дым долго не выпускал, как будто хотел его съесть, весь, без остатка.

Стоял спиной к машине, но почувствовал, что рядом кто-то стоит. Чувство его не подвело, рядом был Миша, а чуть в стороне стояла Зоя и смотрела в противоположную сторону. Он одной рукой обнял мальчика и прижал к себе.

- Прости меня, Мишка.

Миша поднял голову и посмотрел ему пристально в глаза. Кирилл понял сразу, тот спрашивал его: “За что?”

- Я тебе когда-нибудь все расскажу, хотя мне будет очень тяжело сделать это, а пока , просто прости и верь мне. Зоя, иди к нам. Почему ты стала так далеко?

- Я не хочу мешать мужскому разговору.

- Это правильно, - он посмотрел на Мишу, который улыбнулся, - но мы уже закончили. Иди к нам.

Зоя подошла к ним, прижалась к Кириллу, обняла сына:

- Как бы я хотела вот так постоять еще немного, потом поехать всем вместе и зажить семьей, не важно где. Я на все согласна.

- Если бы это было возможно, то и я был бы не против, но нельзя пока.

- Почему? Объясни мне, бабе-дуре, почему мы должны расстаться? Почему нашими судьбами распоряжается Агафон?

- Я его должник.

- Что ты ему должен и сколько?

- Много, очень много - жизнью свободой и тем, что с тобой встретился, и за то, что он вас спас после моего “косяка” я ему обязан.

- Хорошо, должен, но как и когда ты думаешь с ним рассчитаться?

- Не знаю.

- Так мы будем всю жизнь ждать? А может просто убежим от всех долгов и обязательств? Заживем вот так втроем, а может и вчетвером. Я еще молодая, а Кирюша.

- Нельзя. У нас так не принято.

- Но ты мне сам говорил, ты случайный пассажир и жить по их уголовным законам не хочешь и не будешь?

- Это раньше я так думал и то сомневался, а сейчас, уверен, пока моя жизнь связана с Агафоном. Он очень много про меня знает. Он меня не сдаст, не тот это человек, но если я, как ты выразилась случайный пассажир, то он по этой дороге идет чуть ли не с самого рождения и понятия у него свои, воровские, не смотря ни на что, а поэтому найдет меня и тебя с Мишей. Садитесь в машину, поехали дальше.

По дороге, уже успокоившись, Кирилл продолжил свой рассказ:

- Я в восемнадцать лет совершил не преступление, а глупость, за что сел в тюрьму. Мной всю жизнь кто-то управлял. Даже, когда вышел из тюрьмы, мне начала помогать моя пятнадцатилетняя сестра.

- У тебя есть сестра?

- Это мы так с ней решили. А на самом деле она мне сводная сестричка и знаком я с ней был всего несколько дней.

- За несколько дней можно так сродниться? - Явно заревновав, спросила Зоя.

- Раз получилась, значит можно. А потом другие люди мной управляли. Но уже можно было бы как-то устроиться в этой жизни, а я снова сделал страшную глупость - поехал в тот город, где сидел. Про это я тебе рассказывал. Вот так я стал должником Агафона и перестал быть случайным пассажиром. Единственное, что меня радует, это встреча с вами. А то, что я сделал с твоим

насильником, об этом я не жалею, только надо было сделать это как-то по-другому. Но Агафон прав, нужно сначала думать, потом приготовить путь отхода и не оставляя следов, уйти после сделанного, но я не умею, поэтому вас подвел

- Ничего ты нас не подвел. Ты, наверно, забыл - это я тебя попросила.

- Не забыл я ничего. Но пока нужно вас спрятать, выяснить свои отношения с Агафоном, а потом может быть и наступит время, когда мы сможет жить вместе и нам будет хорошо. А еще мне понравилась твоя фраза, про то, что еще молодая и может быть будем жить не втроем, а вчетвером.

- Кира, ты никогда нас с Мишкой не оставишь? Ты подумал?

- Нет, не думал я ничего и ни о чем, но точно знаю, если суждено мне еще пожить на белом свете, то только рядом с вами.

Кириллу казалось, что они все уже решили, но съехав с главной дороги, Зоя вдруг попросила остановить машину.

- Что случилось?

- То, что и у тебя недавно, - спокойным голосом ответила женщина.

Кирилл остановился, Зоя вышла и пошла в лес.

Ох уж эти женщины, им нужно спрятаться так, что потом сами не смогут найти дорогу назад. Ну зайди за машину, сделай свои дела, здесь никого нет, и поехали дальше.

Кирилл прождал десять минут, потом еще пять, Зоя не возвращалась. Он сам себе сказал, сейчас выкурю еще одну сигарету и пойду ее искать. Но как оставить Мишу, который спокойно спал на заднем сиденье.

Чем больше он думал, как поступить, тем больше он нервничал и злился.

Но делать что-то надо. Он разбудил мальчика.

- Миша, мама по всей видимости заблудилась, пошли ее искать.

Мальчик, как обычно, молча подчинился.

Какого же было удивление Кирилла, когда они не пройдя и пол километра, увидели Зою. Она стояла, прислонившись к дереву и смотрела куда-то вдаль.

- Зоя, что случилось? Ты заблудилась? - Обеспокоенно, с тревогой, в то же время пытаясь все превратить в шутку, спросил он.

- Ты прости меня, но никуда я не поеду, я хочу вернуться домой. Тебе хорошо-ты один. Можешь, когда захочешь и куда захочешь поехать, а у меня семья. У меня из головы не выходит тревога за маму.

Кирилл молчал.

- Вот видишь, тебе нечего мне возразить, я права.

- Ты взрослая женщина и должна понимать, мы впряглись в нешуточные дела. Ты права , я одинок, но мне от этого не легче, а совсем наоборот. Я несу ответственность за тебя, я беспокоюсь за твою и Мишину жизнь, в конце концов я дал слово Агафону спрятать вас.

Это было лишнее.

- Значит тебе твое слово и судьба Агафона важнее, чем мы.

- Я этого не говорил.

- Если не важнее, то стоит в одном ряду. Вы все, мужики, одинаковые. Моему Паше тоже было важно его эго. Видишь ли, он не смог пережить, когда по его вине на его глазах драли его жену и вместо того, чтобы как-то успокоить меня, обнять, пожалеть, он не мог со мной в одной постели спать. Противна я ему стала. И так бедненький рас переживался, что умер, но не подумал ни обо мне, ни о сыне. А зачем?

В этот момент Зоя снова стала похожа на ту, которая торговала на рынке базарную бабу - грубую, шумную, не выбирающую слов.

- Если ты все сказала, то пойдем к машине и продолжим наш путь.

- Нет, я не все сказала, Я уже надоела тебе, а пройдет немного времени, ты вообще бросишь нас и пойдешь со своими дружками по хатам и малинам. А там раздолье - водка, проститутки и приключения… Пока не убьют. Так ладно, если тебя, а если в отместку кто-нибудь моего Мишу погубит. Нет, я твердо решила - расходятся наши пути-дорожки. Извини.

Они подошли к машине. Кирилл еще лелеял надежду, что Зоя образумится, и они продолжат путь, но она решительно протянула руку:

- Надеюсь ты не забыл, машина моя, отдавай ключи.

- Зоя, подожди, давай покурим, остынем и поговорим. Только сегодня утром мы строили совместные планы и вдруг… Что на тебя накатило, я не понимаю?

- Возобладал здравый смысл. Теперь понятно?

- Я не уверен, что это - здравый смысл, но понял. Спасибо тебе за все.

Он отдал ей ключи, обнял Мишу:

- Слушайся маму, она у тебя хорошая, я точно знаю, но что-то у нас с ней не получилось. Но знай, если я когда-нибудь узнаю, что ты в беде, то приду и ничего не пожалею, даже жизнь свою, но тебя попытаюсь спасти.

Он снова пошел по направлению к главной дороге.

Зоя нервничала и поэтому резко нажимала на газ, поэтому машина никак не могла завестись, но с далеко не первой попытки все-таки она тронулась с места.

Он уже стоял на дороге и голосовал, когда увидел знакомую машину, но отвернулся. Вдруг машина остановилась, у Кирилла затеплилась надежда, вдруг Зоя передумала, вдруг у нее возобладал здравый смысл. Но ничего этого не произошло.

Зоя вышла из машины подбежала к нему, обняла:

- Кира, мне с тобой было очень хорошо и если, в самом деле, что-то со мной случится, то знай - твоей вины здесь нет. Не могу я быть женой боевика банды Агафона, не могу. Я не буду ночами спать, я сойду с ума, если тебя убьют, а это может произойти в любую минуту. Прости меня, милый Кирюша, ты такой добрый, я боюсь.

Он открыл рот, чтобы сказать ей, сделать последнюю попытку, но она закрыла ему рот своими губами.

Она обняла его, повисла на нем, целовала и не могла оторваться долгое время, а из глаз сплошным потоком лились слезы.

Но все же оттолкнула его, и побежала к машине уже не оглядываясь.

В этот раз Кириллу не пришлось долго ждать попутку. Когда он постучался в дом к Тезке Коле, тот сразу, не дожидаясь приветствия гостя, сказал:

- Что-то ты, брат, слаб оказался, даже с бабой справиться не смог.

-Откуда ты знаешь?

- Так наши перехватили эту дуру на въезде в город. Как замахала она руками: “Я нормально жить хочу, мне с бандитами не по пути”. Устроила истерику, в общем, дура-баба, что с нее возьмешь. А вот ты, неужели не смог как-то уговорить или заставить, надо было просто ехать не останавливаясь, и ключи от тачки не отдавать. Как дети, честное слово, ввязались во взрослые игры, а ведете себя… - Он махнул рукой, - давай, проходи.

- Что теперь будет?

- А я почем знаю? Только ты поезжай туда, куда тебе Агафон велел, ты не баба и с тобой тары-бары никто разводить не будет.

- Я должен ехать в город. Я не могу ее оставить.

- У тебя была такая возможность, ты не воспользовался, поэтому езжай, куда тебе сказали, не доводи до греха. И вообще, что должно было случиться с твоей кралей, то уже произошло, опоздал ты, а сейчас о себе подумай. Не дури, паря, не надо, послушайся моего совета. Сейчас мы с тобой поужинаем, а по утру поедешь.

У Тезки Коли все было по давно заведенному порядку, он и одет был точно так же, как в первый раз, и на столе было та же еда и конечно, бутылка водки. Вот только разговора у них не получилось за ужином, молча пили и в тишине закусывали.

А утром Тезка Коля завел Кирилла в сарай и указал на что-то, накрытое огромным чехлом:

- Забирай себе, может пригодится.

Когда они сняли чехол, под ним оказалась машина.

- Откуда она у тебя?

- Не знаю, наверно, кто-то пригнал и забыл забрать или, не успел.

- Ты знаешь сколько лет этому агрегату?

- Я в этих делах не разбираюсь.

- Ее наверно еще американцы по ленд-лизу во время войны поставляли в СССР.

- Киношник, не дури мне мозги. Ты будешь ее брать?

- Она на ходу?

- Проверь.

Они вдвоем с трудом выкатили этот артефакт на улицу. Кирилл сел и попробовал завести ее, но не тут-то было, мотор не заводился.

- Если ты меня потерпишь до вечера, то я ее приведу в порядок, - сказал он хозяину.

- По мне, ты можешь здесь жить сколько угодно.

До самого вечера Кирилл возился с этой машиной. На удивление, все детали были смазаны , явно Тезка Коля что-то скрывал, этой машиной пользовались не так давно, чтобы забыть. К вечеру они заправили ее и мотор заработал.

- Ну вот, хозяин, можем прощаться, поеду я, - сказал Кирилл.

- Погоди, переночуй еще раз у меня. На ночь не нужно никуда ехать, тем более, ты дорогу не знаешь. А завтра рано утром поедешь. Ты эту старушку держи в порядке, мало ли что, может, захочется меня навестить, и вообще, в том месте без нее трудно жить. Телефона там нет и телевизора нет, правда, радио работает, но я слышал, можно купить такой телефон, который можно в кармане носить. Он дорогой, но ты заработаешь или Агафон поможет. Чует мое сердце, скоро ты с ним увидишься.

Рано утром, они позавтракали, и Тезка Коля стал очень долго и дотошно объяснять Кириллу, как доехать до той деревни.

- Спасибо, Коля, я уже все понял, - сказал Кирилл.

- Во-первых я не Коля, а Тезка Коля, а во-вторых, ты мне сейчас все перескажешь.

Кирилл подчинился. Хозяин дома удовлетворенно хмыкнул, пожал руку своему гостю, но провожать не вышел.

- Не люблю провожать. Напровожался уже до сыта, только успеваю провожать, а ждать приходится, зачастую, понапрасну. Тебя, надеюсь, еще увижу не раз, но будь осторожен и особо не вылезай пока наружу. О бабе не переживай, Агафон с женщинами и детьми не воюет.

- А с кем он воюет?

- Узнаешь скоро. Все, иди, - он еще раз пожал Кириллу руку и демонстративно улегся на освободившееся место на диване.

Кирилл не зря весь вчерашний день провозился с машиной, сегодня она завелась с пол-оборота. Уже выехав за город, он с наслаждением закурил и начал напевать какой-то легкий мотив. На душе у него было легко, вдруг он понял, не нужна ему Зоя , ему вообще никто не нужен, ему хорошо только одному. Он не хочет каких-то лишних проблем, осознал, что он человек слабый и постоянно попадает кому-то в зависимость, а сопротивляться чужой воле он не способен, Пусть будет так - он сам по себе, а остальным пусть будет хорошо, но без него.

Вскоре он понял, насколько был прав Тезка Коля - встречных машин и дорожных знаков попадалось все меньше, а разных ответвлений от главной дороги - все больше. Хотя он хорошо помнил где и когда нужно свернуть, Все же иногда его терзали сомнения. Только встретив очередную заученную деталь, он успокаивался и ехал дальше.

Он бы уже проехал ту деревню, в которую должен был попасть, но вдруг его окликнул какой-то местный житель:

- Эй, ты куда гонишь? - При этом он замахал руками, - дальше дороги нет.

Кирилл остановился, вышел из машины, осмотрелся, потом вынул сигареты и предложил этому мужику.

- Спасибо. Значит городской ты, - то ли спросил, то ли для себя прояснил это местный житель, - куда путь держишь?

Он взял сигарету и спрятал за ухо ушанки.

Кирилл назвал деревню.

- Так ты уже приехал, вот она! - Радостно закричал абориген, при этом расставил широко руки, - кто тебе нужен здесь? Я всех знаю.

- Ищу дом Агафоновых.

- Так тебя наверно направил сюда Сашка. Больше некому, все давно померли.

Кирилл промолчал, он уже понял - этот человек ему все расскажет и покажет без его вопросов. Так оно и получилось.

- Зовут меня Мойша, - он протянул руку Кириллу для знакомства.

- Я Кирилл, - он пожал протянутую руку.

- Чего не удивляешься моему имени?

- Чему здесь удивляться, нормальное имя, я и не такие встречал.

- Ты не понял, это мое настоящее имя. Сейчас удивлен?

Кирилл пожал недоуменно плечами, мол,что этот странный человек хочет от меня.

- Сейчас объясню. К нам сюда редко заезжают люди, а я люблю новых людей. Но когда знакомлюсь, все спрашивают, что я здесь делаю. Вот ты мне скажи, почему моему соседу, Кондратию, здесь есть что делать, а мне нечего?

- Не знаю.

- Ты мне все больше не нравишься, неискренний ты какой-то.

Кирилл ухмыльнулся и развел руками.

- Еврей я, сейчас удивлен?

- Нет, у нас в городе много жило евреев, и друзья у меня были разные.

- Так это в городе, а здесь? Не удивлен?

- Вы хотите, чтобы я удивлялся, давайте буду это делать. Ой, Мойше, как вы здесь оказались? Шо вы здесь делаете? - При этом Кирилл постарался изобразить некий еврейский акцент

Мойша рассмеялся, ему явно это понравилось.

- Вот видишь, совсем другое дело, сейчас я смогу тебе все рассказать.

- Извините меня, конечно, мне очень интересно, но сначала мне бы хотелось попасть в мой дом.

- Правильно, сейчас поедем, но давай для полной компании позовем Кондратия. Сидеть за столом втроем, это намного лучше, чем вдвоем. Ты согласен со мной?

- Я не думал сегодня попасть в компанию, нужно мне как-то расположиться, обустроиться, а потом можно и посидеть.

- Так, а я тебе что предлагаю? Думаешь, если Мойша оказался в этой дыре, так ты встретил глупого еврея?

Кириллу показалось, что он этого странного человека знает много лет, настолько тот был искренним, простодушным и открытым.

- Скажи, ты привез из города немножко выпить?

- Есть у меня бутылка водки.

- Это хорошо, Кондратий ее любит. А закусить?

- Хлеб есть , немного колбасы.

- Это хорошо, Кондратий любит колбаску.

- Вы не любите водку и колбасу?

- Почему ты задаешь такие вопросы? Конечно, люблю.

- Вы все время говорите, что только Кондратий это любит.

- Странный ты человек, мы с тобой уже познакомились, а Кондратия ты не знаешь. Вот я тебя предварительно знакомлю с ним. Посмотри на меня, ты можешь поверить в то, что я не люблю выпить и закусить? И вообще, ты встречал когда-нибудь еврея, который не любит всего этого?

- Не знаю, может и есть такие.

- Кирилл, ты антисемит. И не смей отпираться, но я тебя прощаю и буду перевоспитывать, а сейчас разворачивай свою колымагу и поехали за Кондратием, а потом уже поедем решать твои вопросы.

Они сели в машину, Кирилл развернулся и настроился далеко ехать, но проехав метров сто, Мойша вдруг сказал:

- Все, приехали, тормози.

После того как машина остановилась, Мойша выскочил из нее и побежал в дом.

Через несколько минут он появился в сопровождении другого человека, который ничем особо не отличался от Мойши, такая же телогрейка, на ногах валенки, а на голове точно такая же ушанка, одно ухо которой, точно как у Мойши, торчит перпендикулярно.

- Чего сидишь? Чего ждешь? - Спросил второй мужик, подойдя к машине.

- Я думаю, вы сейчас вместе с Мойшей сядете в машину, и мы поедем ко мне.

- Я тебе, паря, так скажу, Мойша, каким был москвичом пятьдесят лет назад, таким и остался.

Кирилл ждал разъяснения, пока он ничего не понимал.

- Вылазь, говорю, сегодня ты наш гость. У тебя нужно все посмотреть и крыс потравить, а то они тебя там сожрут.

Кирилл вышел из машины и сразу увидел протянутую руку.

- Кондратий я, проходи в дом, не стесняйся, мы с Мойшей вдвоем живем, а к бабам в город ездим, - они с Мойшей рассмеялись.

- Когда это было в последний раз, Кондратий? Это потому, что ты не хочешь пить мой отвар.

- Так ты недавно грозился меня отравить. Кто после этого поверит тебе и будет пить твое зелье?

Кирилл понимал, эта перепалка между друзьями носит шутливый характер, но как поддержать ее он не знал , поэтому достал пачку сигарет и предложил своим новым знакомым.

- Давай покурим твои казенные, но привыкать нужно к нашему табачку. Так, Мойша?

- Не так, и ты это хорошо знаешь. С твоими легкими ни в коем случае нельзя курить.

- Началось, - тяжело вздохнул Кондратий, но сигарету взял и точно так же, как его друг, засунул ее в ушанку.

В коридоре Кирилл увидел много пучков разных засушенных трав, от которых шел очень приятный запах.

- Это хозяйство Мойши, - объяснил Кондратий, - собирает всякие травы и делает вид, что лечит.

- Как это - делаю вид? А кто тебя поднял на ноги в прошлом месяце?

- Само бы прошло, - махнул рукой Кондратий.

- Тогда почему ко мне приезжают из всех деревень лечиться?

- Правильно, получают твои настойки, и исчезают, наверно помирают, - рассмеялся Кондратий.

Мойша махнул рукой и тоже рассмеялся - шутка ему понравилась.

- Это мы так шутим, не обращай внимания, Мойша - молодец. Если бы не он , давно бы я уже в земле лежал.

Очень удивился Кирилл, когда увидел в комнате хозяев еще две двери, но Мойша сразу объяснил:

-Это наши спальни, одна моя, а вон та, - он показал на еще одну дверь, - его

Кирилл понял, там, где они находятся, это зал, в котором была большая печь, круглый стол со стульями, в углу - старый телевизор. Икон не было.

Мойша расстелил на полу газету, на которую высыпал какой-то белый порошок, потом достал буханку хлеба, разрезал ее пополам и начал одну из половин крошить на газету.

- Угостим мы твою живность на славу, - приговаривал Мойша, - скатывай небольшие шарики из хлеба и этого порошка.

Когда было все готово, Мойша позвал Кирилла, и они пошли к его дому.

Подойдя к небольшой избушке, Мойша сказал:

- Ну, открывай, чего стоишь.

- Это в таком доме жил Агафон, - удивился Кирилл.

- Ты, наверно, что думал, что тебя ждут какие-то особые хоромы. У Сашки отца не было, вот и жили они с матерью вдвоем. Да и покойница выпить любила и за сыном не очень-то смотрела. Опомнилась, когда его первый раз посадили, да поздно уже было. Ты, парень, не удивляйся, мы все через это прошли, но всегда тому же Сашке говорили, угомонись, в той жизни ничего хорошего нет. Не послушался он. Видно, так на роду написано. Знаю, ты тоже успел на нарах побывать, но не спрашиваю, не принято у нас. Захочешь, расскажешь, а нет, так и не надо.

Они зашли в дом, и Кирилл убедился в правоте своих новых знакомых. Сразу по всем углам разбежались испуганные крысы и мыши.

- Давай разбрасывай по комнате наш гостинец, чтобы всем хватило, - сказал Мойша, поделился с Кириллом шариками, и они разбросали их по всему дому.

- Ну вот, а сейчас пойдем к нам, истопим баньку и сядем ужинать, а завтра уже будем делами заниматься.

На следующий день они, уже втроем, пришли к дому Кирилла, вместе все убирали и мыли, трупов крыс и мышей сосчитать было невозможно, но Мойша снова раскидал шарики по углам.

Потом вернулись и погрузили в машину Кирилла мешок картошки, всякие банки с солениями, дали большой кусок сала и замороженного мяса.

Кирилл начал отказываться, но друзья только руками махнули.

- Интересно, как ты думал перезимовать? Тем куском колбасы, что мы вчера съели? - Сказал Мойша.

Каждый день Кирилл учился у Кондратия и Мойши всем премудростям деревенской жизни.

Они обо многом говорили, но никогда, ни он, ни его новые друзья, не лезли друг к другу с вопросами о прошлом, но и без воспоминаний не обходился ни один вечер.

Кондратий оказался коренным сибиряком, но когда остался сиротой, то успел побывать во многих уголках СССР, пока не посадили. Он не был политическим, но и блатным не стал. Мойша родился в Белоруссии, но потом уехал в Москву учиться, там и остался работать, потом фронт, а по возвращении узнал, что всю его родню уничтожили фашисты.

Пришел в обком и спросил, почему не эвакуировали его семью. А там ответили, что не было возможности.

- А свою семью, ты гнида, нашел возможность отправить в тыл?

В общем, слово за слово, и схватил он этого, заслуженного, как выразился Мойша, за грудки, да приложился кулаком по сытой роже.

Уже в лагере познакомились Кондратий с Мойшей, а после освобождения, ни у одного, ни у другого никого из родни не осталось, вот и предложил Кондратий поехать к нему на родину для начала, а там видно будет.

Так и остались здесь навсегда, и не жалеют.

Постепенно Кирилл начал привыкать к жизни в далекой сибирской деревне, население которой состояло сейчас из трех человек.

Как любил шутить Мойша, прирост населения составил пятьдесят процентов. Где еще с такой быстротой растет население?

Кириллу скучно со стариками не было. С Кондратием ходили на рыбалку, Мойша считал это пропащим временем, но весной приглашал Кирилла и тот с удовольствием присоединялся к собиранию трав, из которых Мойша , только ему ведомым способом , готовил всякие настойки, мази, а другие засушивал. Еще собирали грибы, которые потом солили.

Старики учили новосела всем премудростям деревенской жизни, а это было, как оказалось, не просто.

Иногда Кирилл ездил на машине в город, нужно было покупать разные вещи, которых не было в ближайшем к их деревне магазине. К Тезке Коле не заезжал.

Он не хотел о себе напоминать, думал, что эта страница перевернута, сейчас будет жить в этой глуши, а там, пройдет время и, может быть, он тихо и незаметно переберется поближе к своей малой родине.

Но о нем вспомнили.

Как-то, уже ранней осенью, к дома, который уже считал своим, подъехала машина, из которой вышли Агафон и его незаменимый друг и подельник, Башлык.

- Здорово, Киношник, - весело поздоровался Агафон, и протянул руку, - смотрю, стал настоящим сибиряком. Я не сомневался в этом. Такие учителя, как Кондратий да Мойша и медведя могут танцевать научить.

Кирилл пожал руку Агафону и Башлыку, пригласил в дом.

- Не поверю, что приехали просто так навестить меня, - сказал он, после того, как уселись за стол и выпили привезенную гостями водку, - Агафон, ты знаешь, я помню, чем тебе обязан и если что, всегда выполню твою просьбу.

- Так я разве в этом усомнился хоть на минуту, но поверь, сейчас приехал просто так, навестить тебя, да и по старикам соскучился. Я не знаю говорили они тебе или нет, но после смерти моей матери опекали они меня и кое-чему учили.

- Говорили, что предостерегали тебя от того, кем ты стал.

- Было дело, но так уж жизнь сложилась. Сейчас с тобой перетерем одну тему, а потом надо будет пригласить их, и приятно посидим, не вру, соскучился по ним.

- Давай тему, - Кирилл не удивился, что тема все-таки есть.

- Я хочу у тебя кое-что оставить на хранение.

- Агафон, это твой дом, - напомнил ему Кирилл.

- Киношник, зачем тебе нужно напоминать, чей дом. Мы с тобой давно повязаны и поэтому нам нечего делить на твое-мое. Башлык, я не прав? - он обратился к своему другу.

- Только так, - немногословно ответил тот.

- А раз все согласны, то давай перейдем к делу. Киношник, у меня есть небольшой, но хитрый шкафчик, я знаю, Кондратий может любой замок открыть, но у меня нет секретов ни от тебя, ни от Кондратия с Мойшей. В этом шкафу лежат деньги и кое-какие бумажки, которые очень важны для некоторых важных особ. Те будут носом землю рыть, чтобы эти документики и фотки вернуть, деньги им не нужны, у них столько денег, что не пересчитать. Может, когда и выйдут на след, но вероятность маленькая. Если что, то это небезопасно. Я с тобой, Киношник, откровенный, как видишь. Так что ответишь?

- Давай свой сейф, спрячем в погреб, закопаем под картошку, никто не найдет, - ни на минуту не задумываясь, ответил Кирилл.

- Это не совсем хорошо. Потому, что я буду иногда его наполнять, а то и опустошать, частично. Кстати, ты тоже можешь брать оттуда деньги на жизнь. Я еще удивляюсь, как ты вообще здесь живешь без них.

- Есть у меня небольшой запас и у стариков они водятся. Здесь много денег ни к чему. Куда их тратить?

- Это твое дело. Просто, чтобы знал, лавэ эти не мои и Башлыка, а наши, то есть, и твои.

- А мне за что?

- Ты снова начинаешь делить со мной на мое и твое? Наше это, а ты - наш банкир. Понятно?

- Ладно, проехали, давай свой шкафчик тащи, или он тяжелый?

- Не легкий, прямо тебе скажу. Он несгораемый. Мы с Башлыком пойдем за ним, а ты приготовь место.

После того, как все дела были сделаны, Агафон пошел к старикам.

Еще через десять минут пришел Мойша и пригласил Кирилла и Башлыка на ужин.

На следующий день, когда гости уехали, Мойша сказал Кириллу:

- Я не знаю, зачем Сашка приезжал и знать об этом не хочу, но ты понимаешь, парень, что со вчерашнего дня, являешься членом его банды. Поэтому посматривай по сторонам. Мы с Кондратием, если что, поможем тебе, чем сможем. Вот только помощники из нас уже не очень.

- Все будет хорошо, но все равно я благодарен вам.

-Это за что?

- За то, что вы такие. Вы совсем меня не знаете, но готовы свою жизнь отдать.

- Мы не лезем в душу, захочешь расскажешь, - сказал, вошедший в дом Кондратий, - так получилось, нет у нас с Мойшей семьи и детей нет и не было, вот ты нам и стал как сын.

- Кондратий, что так печь натопил, что дым глаза выедает, - сказал Мойша и начал подозрительно вытирать рукавом лицо.

- Все, хватит на печь пенять, которую я даже и не начинал топить. Поговорили и хватит, а сейчас давайте делом займемся, - подытожил весь этот разговор Кондратий.

После того, как Агафон оставил сейф на хранение Кириллу, он стал довольно часто наезжать, бывало - с Башлыком, но иногда и один.

Во время таких визитов Агафон лез в подпол, что-то там оставлял или забирал. Оказывашись наверху, клал на стол две-три пачки денег. Оставался ночевать, а рано утром, иногда даже не попрощавшись, уезжал.

К деньгам пока гости были у него, Кирилл не притрагивался и разговор о них, они никогда не вели, все было по молчаливому, нигде не прописанному, согласию.

В этот раз Агафон приехал один, был в отличном настроении и одет был, по его выражению, элегантно, как рояль.

Ну, а как по-другому скажешь, если на нем был черный костюм, белая рубашка и до блеска вычищенные, черные туфли.

- Привет, Киношник. Как дела? - Весело поздоровался Агафон.

- Все по-прежнему.

- Это хорошо, думаю, скоро буду тебя просить поездить со мной по нашей огромной стране и даже по ближнему зарубежью. Вот ты мне объясни, почему какая-то Беларусь, до которой много тысяч километров, ближнее зарубежье, а Китай, который находится поближе - дальнее?

- Агафон, что тебя вдруг начали мучить такие вопросы?

- Гостя жду из этого ближнего зарубежья, а он, сволочь, все не едет. Я уже устал его ждать.

- Он тебе очень нужен?

- Да, расплатиться мы с ним должны. Он, наверно, уже и забыл об этом, вот только у Сашки Агафона память хорошая и есть некоторые связи, которые помогают ему раскопать все правду.

- Ты меня пугаешь.

- Тебе бояться нечего, я про тебя все знаю.

- Ты сегодня необычно возбужден. Я тебя таким никогда не видел.

- Скоро все узнаешь, потерпи. А сейчас выполни одну просьбу, вот тебе ключи, спустись вниз и принеси сюда пачек пять-шесть денег.

- А если я возьму себе несколько пачек, не боишься?

Агафон рассмеялся:

- Если бы тебе нужны были эти бумажки, ты давно бы их уже вынул, все, без остатка.

- Это как?

- Смешной и наивный ты, Киношник. Кондратий с Мойше столько сейфов взломали, что тебе и не снилось, и каких!

- Мне они ничего не рассказывали.

- Они о многом не рассказывают, не простые старички-разбойнички. Но нам знать этого не нужно, если они не хотят.

- Я не люблю воров, но что мне в них нравится, они никогда не лезут в душу с расспросами.

- Это точно. Так спустишься вниз?

- Давай ключи.

Оказавшись внизу, Кирилл включил фонарик и открыл сейф. Он ожидал там увидеть много денег, но столько ! Вся верхняя полка была забита российскими деньгами, упакованными в банковские обертки, на средней полке находились американские доллары и другие иностранные деньги, а в самом низу лежало много каких-то папок.

Да. не прост Сашка Агафонов, но честь ему и хвала, он не притворяется простым. Да и Кирилла он попросил не потому, что боится испортить костюм, он такой одежки может купить столько, что в ней могли бы щеголять все мужчины довольно крупного мегаполиса.

Когда Кирилл вылез наверх, на столе уже стояла бутылка Martell XO и много разных небольших банок консервированных продуктов.

- Что это ты сегодня так расщедрился? Или водка уже поперек горла становится?

- Почему бы иногда не побаловать себя.

- Может стариков позовем.

- Может, чуть позже. Устаю я от их наставлений.

Они выпили по две рюмки и вдруг Кирилл спросил:

- Агафон, куда ты отправил Зою?

- А тебе зачем об этом знать? Сам говорил, у нас не принято задавать лишних вопросов.

- Это если тебя не касается, а у меня с Зоей были общие дела.

- Киношник, зря ты спросил. У меня не было выбора, грохнул я ее.

Кирилл оторопел, немного помолчал, а потом с дрожью в голосе и волнением задал еще один вопрос:

- А Мишка?

- Что Мишка! Что ты мне душу рвешь? Не пацан он уже был, не мог я его оставить.

Кирилл вскочил и схватил Агафона за отвороты пиджака, подняв его со стула, но вдруг почувствовал слабый укол под ребра.

- Тихо Киношник, не… .

Но больше он ничего не успел сказать, серая молния взметнулась вверх и с рычанием схватила Агафона за руку, которая держала нож у тела его хозяина.

-Ё… твою мать! Убери зверя, или убью его.

Кирилл схватил этот серый комок и оторвал от руки Агафона, из которой хлынула кровь.

- Беги за Мойшей и побыстрее, а то кровью изойду, - сказал Агафон зажимая рану на руке, - и зверя забери, а то я за себя не ручаюсь.

Кирилл не мешкая, побежал к соседям.

- Мойша, - с порога закричал Кирилл, - давай, быстрее побежали, Мёрзлый Агафону руку прокусил.

- Интересненькое дело, за что же этот добрый зверь напал на этого шлемазла?

- Потом, Мойша, все расскажу, а сейчас нужно лечить Агафона.

- Кондратий, ты слышал, Мерзлый цапнул этого поца, Сашку.

- Слышал, конечно. Давай, поспеши, спасай нашего земляка.

При этом ни одни, ни другой старик, не выказали никакого волнения.

Мойша оделся, через плечо перекинул свою походную сумку и неспеша вышел, успев потрепать по загривку Мёрзлого.

- Что у тебя, шлимазл? - Сразу с порога спросил Мойша.

- Этот Киношник завел у себя зверя, который на людей бросается.

- Это ты зря напраслину возводишь на Мёрзлого. Он так просто никого не обидит, тем более, он еще маленький.

- Какой он будет, когда вырастет?

- Волк он. Ты что, волков не видел?

- Где вы его нашли?

- Кирилл подобрал в лесу, одного - холодного и голодного, наверно, где-то мать его убили, вот он и остался сиротой. Если бы не Кира, то пропал бы, замерз, или звери покрупнее его сожрали. Мы с Кондратием отговаривали его, но твой друг упрямый, весь в тебя, вот и завел эту животину. Сейчас уже ничего, а чуть раньше только мы с Кондратием к дому подходим, он уже рычит, как взрослый и зубы показывает. Сейчас к нам привык, а ты, видимо, ему не приглянулся.

Все это Мойше говорил, но и делом занимался.

- Повезло тебе, Сашка, только кусок мяса вырвал, правда, наверно там была дорогая тебе наколка, но артерию не задел, поэтому жить будешь, а с Мёрзлым будь поосторожнее, он обид не забывает.

- Так он, наверно, из наших. Мы тоже обиды долго помним. А приходит время, напоминаем.

- Все, пошел я, - закончив перевязку, сказал Мойша.

- Подожди, дед, ты можешь поговорить с Кондратием и прийти к нам где-то через полчаса. Мы еще разговор с Киношником не закончили.

- Смотри, Сашка, мы тебя с Кондратием любим, но и Кирилла огорчить не дадим.

- Мне в с ним нечего делить, мы с ним не враги, все будет путем.

Когда они остались одни, Агафон вдруг обратил внимание, что Кирилл собирает сумку.

- Ты куда? - Спросил он.

- Не смогу я с тобой общаться после всего, что недавно узнал. Ухожу я.

- Постой, мы еще коньяк не допили.

- Ладно, давай, -Кирилл подошел к столу, налил два стакана коньяка и не чокаясь, выпил.

- Это чего ты вдруг один? Меня не подождал?

- Я помянул Зою с Мишей. Не хватало еще с их убийцей пить.

- Да ты что, Киношник, живы-здоровы Зоя с Мишкой.

- Не понял, это шутка такая была.

- Не совсем. Сейчас объясню. Мы перехватили Зою, когда она от тебя уехала и спрятали ее, но я стал их навещать, в общем - она моя женщина. Зная твои прежние отношения с ней, я подумал, пусть лучше ты будешь их считать мертвыми. Дурак я, наверно, как думаешь?

- Не дурак ты, Агафон, - Кирилл снова налил коньяк, - давай за них.

Они выпили. А потом Агафон сказал:

- Запомни раз и навсегда, на мне много грехов, но с бабами и детьми я не воюю и никогда их убивать не стану, но если ты вдруг захочешь вернуть Зою, то нам придется столкнуться. И еще, ты знаешь, почему я сейчас так оделся, правда этот зверь испортил мой прикид?

- Купишь новый.

- Это не проблема, сам понимаешь, вот только нужно подождать пока рука заживет. В общем увожу я от греха подальше Зою с Мишкой. Мало ли что можно ожидать от этих тупых спортсменов. Помнишь, Катьку, которая работала на рынке рядом с Зоей?

- Помню.

- Они начали свое расследование, и ничего лучшего не придумали, как пропустить эту дуру через всех своих братков. После этого, она бросила торговать, оставила товар без присмотра, просто решила, идиотка, уйти. Побродила, поискала работу. а найти ничего не смогла и снова вернулась на рынок к этим спортсменам, а у нее долги. Вот и возят ее в счет долга по саунам , а то и продают на час-другой , кто заплатит. Прибегала к Зое жаловаться на жизнь, спрашивала, как ей удалось выкрутиться. В общем, нужно Зойке с сыном уезжать.

Кирилл подошел к Агафону и протянул руку:

- Удачи вам и счастья.

Агафон на следующий день уехал и сколько Кирилл и старики не уговаривали его подождать пока рука заживет, он отвечал:

- Волнуюсь, чтобы ничего плохого не случилось с моими.

В этот раз Агафон исчез надолго.

Прошел год, за ним другой, Агафон, как сквозь землю провалился.

Кирилл поехал в город, навестить Тезку Колю, а заодно расспросить его, может он знает хоть что-нибудь об Агафоне.

- Здорово, Тезка Коля, - поздоровался Кирилл с хозяином, который по обыкновению встретил его во дворе, - может пригласишь в дом?

- Всегда хорошему человеку рад, заходи, - хозяин открыл дверь настежь.

- Ты сегодня за рулем. Поэтому тебе выпить не предлагаю, а сам с удовольствием приму сто грамм на грудь. Не возражаешь?

- Хитрый ты, Тезка Коля, не можешь запросто спросить, как надолго я к тебе приехал. Не волнуйся, я не на долго.

- По делу или так, навестить?

- И так, и эдак.

- Сейчас поставлю закусить, потом немного мы с тобой чифирнем, а уж после расскажешь, что тебя привело ко мне.

Вот так слово за слово, начиная издалека, приближаясь и снова отдаляясь, они прощупывали друг друга, но никто прямо не задал ни одного вопроса.

- Вижу, Тезка Коля, у тебя все хорошо. Я рад за тебя, но нужно возвращаться, - сказал после двухчасовой беседы, Кирилл.

- Надо - так надо, но зачем ты приезжал?

- Думал, может, у тебя есть что-нибудь для меня от Агафона.

- Дурья моя голова, конечно есть. Спасибо тебе, Киношник, стар я уже стал.

Тезка Коля вынул из кармана потертый конверт, на котором не было адреса, и протянул Кириллу.

- Ты его все время носишь в кармане, что ли? - Спросил Кирилл, беря письмо.

- Оно недавно пришло, но знаешь, в нашей жизни по-всякому бывает. Если оно у меня в кармане, я спокоен. Мало ли кто может в мою хату забрести, а я иногда по нужде выхожу.

Кирилл уже не слушал хозяина, он разорвал конверт и оттуда выпало два листа, один из которых был сложен и заклеен, а второй, Кирилл понял, предназначался ему. Он раскрыл его и погрузился в чтение.

Здорово.

Я уверен, если меня долго не будет, ты поедешь к Тезке Коле меня искать, поэтому оставляю ему это письмо. Я в нем уверен на все сто, как и в тебе. Другие, которым доверял, меня предали. Это хорошо, что я вовремя все прознал и смог опередить кое-кого. Мне пришлось нашу знакомую и ее семью отправить далеко, очень далеко, но им там будет лучше, кстати, наш молчун заговорил и это он меня предупредил.

Сегодня наступили другие времена - даже воры делятся новостями через интернет. Вот наш гений и залез куда-то и все прочитал. Тем, что мы все живы - обязаны ему. А вот мой бывший корефан, тот, с которым я к тебе часто приезжал, оказался сукой, но о тех, кто уже не с нами, плохо не говорят.

Я гонялся за очень крупным зверем, из-за которого все мои беды, но это была трудная задача, вот и решил тот, что я с этой задачей не справлюсь и сломаю себе шею, переметнулся, но не успел толком ничего рассказать тому зверю. Он знает, что за ним идет охота, и знает, если я начал охоту, то не отступлю. Нет на этом свете места для нас двоих.

Я тебя прошу, на всякий случай тот шкафчик перекинь старикам, они не любопытные и много вопросов задавать не будут.

Тебе сейчас никуда дергаться нельзя, эта падла рассказал тем о случае на Урале.

Надеюсь, ты все понимаешь, имена называть не хочется. А вдруг это письмо попадет не в те руки.

Второе письмо отдай старикам. Если со мной что-то случится, в нем есть адрес молчуна и его матери. Ты должен будешь все содержимое поделить - часть тебе и две части им. Так будет, по справедливости. Как думаешь?

А пока не открывай то письмо. Ни к чему.

Не прощаюсь и надеюсь, скоро увидимся.

Кирилл прочитал письмо, потом помолчал секунду:

- Странные вы люди, воры, у тебя в кармане лежит такое важное письмо, а ты все ходишь вокруг да около.

- Привычка. Не огорчайся, Киношник. Я тоже получил от него письмо. Кто бы мог сказать раньше, что Башлык окажется сукой

- Ладно, проехали. Мне нужно возвращаться, есть дела.

- Давай.

Они еще раз пожали друг другу руки, и Кирилл поехал в деревню.

Он ехал уже не куда-то, а к себе домой, к своим старшим друзьям, Кондратию и Мойше, и настроение у него, несмотря на тревожное письмо, было хорошее.

- Никогда не думал, что на старости лет буду хранителем воровского общака, - сказал Мойша, запыхавшись, после того, как они перетащили сейф к ним в дом.

- Это не воровской общак, а Агафоново наследство.

- Откуда может появиться у этого байструка наследство?

- Мойша, тебе все нужно знать, встрял в разговор Кондратий, - знаешь же, что у нас не приветствуется лишние вопросы. Меньше знаешь, крепче спишь.

- Все так. И ты знаешь, Сашка для нас, как дите родное, но все же, мы взяли на хранение имущество, значит причастны.

- К чему причастны?

- К тому, что хранится там.

- Может Сашка там хранит сувениры в виде женских трусов своих бывших женщин. Так ты тоже причастен к этому?

- Если бы, - со смехом сказал Мойша, - вот только поздно уже, а так, Кондратий, нам тоже в свое время было, чем пополнить эту коллекцию. Что скажешь?

- Старый ты развратник. Давай будем стол накрывать. Немного подкрепимся, а потом посмотришь мое колено, очень ноет в последнее время.

- Чего его смотреть, гулять больше надо, а ты сидишь сычом в хате, никуда дальше параши не ходишь.

- Так посмотришь?

- Давай, показывай.

- Пока будете лечиться, я схожу домой, наведу порядок там. Кстати, что-то я не вижу Мерзлого. Не знаете, куда он сбежал? - спросил Кирилл

- Так весна вот-вот наступит, а Мерзлый, парень молодой, ему необходимо навестить своих подружек.

- Мойша, ты снова шутишь, а я беспокоюсь.

- Какие шутки, Кирилл, это ты хоть и молодой, а застрял здесь и ничего тебе не надо, а у Мерзлого мой характер.

- Если так, то вернется скоро?

- Кто его знает, когда он перебесится. Кондратий, он мне не верит, скажи ему.

- Кирилл, Мойша иногда серьезно умеет разговаривать.

Но прошла неделя, потом другая. Месяц прошел, а Мерзлый все не возвращался.

Кирилл каждый день ходил в тайгу, искал своего любимца, но все напрасно. Он находил следы волчьих стай, кричал, звал его, просил Кондратия с Мойшей ему помочь в поисках, но пропал Мерзлый.

- Не горюй, паря, он все же волк, а эти твари любят свободу, они на нас похожи. Может он счастлив сейчас, может помогает своей спутнице выкормить потомство. Не переживай, возьми себе обычного щенка, и будет он тебе служить и никуда не убежит. Послушай, старого сибиряка, - успокаивал Кирилла Кондратий.

- Я был в соседней деревне, роды принимал, так слышал облава была на волков, может грохнули Мерзлого, - вдруг высказал предположение Мойша.

- Можешь ты успокоить, нечего сказать, - Кондратий зло посмотрел на своего друга.

- Так я хотел, как лучше. Успокоится Кирилл, и в самом деле возьмет нормальную собаку, а так до бесконечности будет бегать по тайге, искать Мерзлого.

Это не безопасно, слышал побег был недавно, может бродят вольные люди, а они голодные. Кондратий, все ты знаешь, а не можешь нормально все объяснить парню.

- Пока я не увижу Мерзлого или его труп, буду искать и не нужна мне никакая другая собака.

Он сходил в соседнюю деревню, расспрашивал, может кто видел его волка, но все говорили, что Мерзлого знают и если бы во время облавы увидели его, никогда бы не стали стрелять.

Кирилл продолжил поиски, но стариков уже не звал. Они, если видели его направлявшегося в тайгу, сами, Кондратий или Мойша, а то и оба набивались в компанию. Но разговоров на эту тему не заводили. Молча шли в лес, разбредались, звали. Но Мерзлый пропал.

Кирилл в очередной раз возвращался домой после безрезультатных поисков Мерзлого. Он уже не надеялся найти своего любимца, но если оставит поиски, это будет предательством по отношению к зверю. Не мог он уже жить без ежедневных походов в лес. Зайдет поглубже, несколько раз позовет Мерзлого, а потом по старой тюремной привычке присядет на корточки, спиной обопрется о дерево. Сидит, курит, иногда приходят мысли о никчемности жизни - всех, кого я любил, потерял. Уже под тридцать , а что у него есть? Ответ короткий -ничего. Даже дом, в котором живет - не его, в любой момент может приехать Агафон и попросить освободить жилище. Вспомнил Агафона и сразу начало мучить беспокойство, куда тот запропастился. Неужели они больше никогда не увидятся?

Потом усмехнулся про себя. - Сначала думал, объявится Агафон и может выгнать из дома к которому привык, а потом думал, куда он пропал и сожалел, что давно его не видел.

Нужно снова съездить к Тезке Коле, может он что знает.

Выкурив еще несколько сигарет, Кирилл поднялся, еще раз для очистки совести позвал Мерзлого, потом тяжело вздохнул и неспешной походкой направился домой.

Но подходя к дому, еще издалека увидел машину, а возле нее трех мужчин, о чем-то между собой разговаривающих.

Подойдя ближе, первым кого он узнал, был Мойша, который очередной раз что-то кому-то страстно доказывал.

Если Мойша разговаривает с людьми, значит остерегаться никого не нужно, все свои, Кирилл прибавил шагу и через несколько минут подошел к этой группе.

- А вот и хозяин. Я говорил - скоро вернется. Ну, а я пошел, будет время заходите, будем рады, а ты, Сашка, просто обязан поздороваться с Кондратием, он что-то в последнее время сильно сдал и часто о тебе спрашивает, поэтому не будь свиньей, - Мойша не попрощавшись, пошел к себе.

Только сейчас Кирилл обратил внимание на людей, которые спокойно стояли и ждали, когда Мойша закончит свою речь.

- Агафон. Я уже потерял надежду тебя увидеть, - удивленно сказал Кирилл и протянул своему другу руку.

- Здорово, Киношник. Думал, Агафон сгинул и тебе достанется все его богатство, - со смехом ответил Агафон.

- Значит, может быть и Мерзлый скоро появится.

- Спасибо тебе, меня с волком рядом поставил. А, впрочем, мы и есть волки, бродим, ищем, но иногда находим.

- Агафон, ты как всегда говоришь загадками.

- Скоро все узнаешь, а пока познакомься, - он указал на мужчину, который стоял рядом и не вмешивался в разговор, - Мозоль, может слышал.

- Я никогда не старался обзавестись многочисленными знакомствами, - Кирилл протянул руку новому знакомому.

- А я слышал про тебя, - ответил Мозоль, - наверно, до сих пор любишь кино?

- Люблю и смотрю, но наша жизнь иногда бывает покруче чем в кино.

- Это точно.

- Ладно, проходите в дом, чего на улице стоять. Агафон, я понимаю, ты не просто так навестить меня приехал.

- Все ты понимаешь, Киношник. Тебе бы в правительстве сидеть, а ты зарылся в глушь. Нехорошо это.

- Так уж сложилось.

- Но ничего, если захочешь, то могу тебя забрать отсюда прямо сегодня или завтра, если задержимся.

- Что изменилось?

- Вот приехал с долгами поквитаться, а потом можно и по новой планы строить. Если согласишься, то вместе, но знай, неволить тебя не буду. Как сам решишь.

- До завтра есть время. А сейчас, давайте, проходите в дом, если есть что перетереть, то перетрем,. Потом можно стариков позвать или самим сходить к ним.

- Подожди с этим. Мы сейчас поедем в тайгу, да поглубже, нужно с долгами рассчитаться, я же говорил. Садись, Киношник, за руль. Ты лучше эти места знаешь.

Заехав довольно далеко, Кирилл спросил:

- Может здесь остановимся?

- Дальше и глубже нельзя? - У Агафона на уме явно было что-то неординарное.

- Можно и глубже, только я не понимаю для какой цели.

- Найди какую-нибудь полянку, но поглубже.

Кирилл не стал ничего больше говорить, поехал дальше, но через каждые два-три километра спрашивал, достойно ли это место того, что задумал Агафон.

- О, это самое то, что нам нужно, глуши мотор, - наконец сказал Агафон.

Это было очень глухое место. Вокруг шумели высокие сосны, вся поляна была покрыта мхом и опавшими прошлогодними шишками. Ни малейшего шума не доносилось ниоткуда.

- Если бы не твой внедорожник, никогда бы мы сюда не доехали, - сказал Кирилл.

- Вот этого я и хотел. Давай, Мозоль, будем выгружаться.

Они подошли к багажнику и вытащили оттуда огромный рулон, который явно был очень тяжелым. Потом небрежно бросили его на землю.

- Киношник, знаешь, что внутри? - Спросил Агафон.

- Откуда мне знать.

- Это наш с тобой должник. Вот пришло время для возврата долгов, но сначала это дело нужно перекурить.

Агафон достал пачку Camel и угостил своих друзей.

Они стояли молча и курили. У Кирилла на душе было тревожно, он понимал сейчас, вот через несколько минут произойдет то страшное и непоправимое, что может изменить его жизнь. Он понимал, пришел тот момент, когда закончилось его затворничество. Так же он знал, изменить что-то в эту минуту невозможно. Вопросы задавать нельзя. Нужно терпеливо ждать.

И он ждал, глубоко затягиваясь горьким крепким дымом.

- Не нервничай, Киношник, - пытался его успокоить, все понимающий Агафон. При этом сам был спокоен или не подавал виду.

Мозоль тоже не был спокоен, переминался с ноги на ногу, выкурив одну сигарету, доставал свои и снова закуривал.

Хотя Кирилл знал своего друга и видел его в трудных ситуациях, но при этом никогда Сашка Агафонов не терял голову.

Ни-ког-да!

- Все, покурили? - Спросил Агафон, бросив сигарету на землю и затоптав ее.

Нагнулся над рулоном, вынул нож и разрезал веревки, которыми был связан этот сверток.

- Мозоль, помоги развернуть его, - попросил он, - или дрейфишь.

- Все нормально, давай.

Когда они развернули рулон, внутри оказался человек, крепко связанный по рукам и ногам, а во рту у него был кляп.

- Ну вот, дружок, приехали. Чего зенки пялишь? Не ожидал увидеть столько знакомых? Ах да, здесь собрались все опущенные. Тебе не с руки якшаться в такой компании. Ты же у нас законник. Вот я думаю, дать тебе последнее слово или сразу прирезать, а может ты предпочтешь пулю? А то, если начну тебя, падла, резать, то дотронусь невзначай до тебя, а это у вас, законников, западло. Чего молчишь?

Агафон сделал паузу, а потом продолжил:

- Извини, забыл твою пасть освободить, он наклонился над пленником и с силой вырвал у него изо рта тряпку, которая до этого явно служила ветошью для машины, и поэтому воняла бензином и машинным маслом.

- Чего все остолбенели? Киношник, ты не узнаешь старого знакомого, или при виде его вспомнил камеру и струхнул?

- Просто не ожидал, и вообще многого не понимаю.

- Сейчас поймешь. Шота, может расскажешь честному народу, как ты служил верой и правдой хозяину тюрьмы? Как ты выполнял все распоряжения начальника? Расскажи. Чего уж там, как ты испугался, что я вдруг захочу быть смотрящим, и попросил, чтобы меня отправили в пресс-хату? Я тебя успокою, тех беспредельщиков я уже достал. Давно было, но до сих пор помню, как они ползали у меня в ногах, вымаливая прощение. Очень они жить хотели, водку жрать, баб топтать и выполнять распоряжения мусоров. Киношник, я тебе давно хотел сказать, расплатился я за тебя и за себя, да еще за многих несчастных, которых по беспределу опускали и отправляли гнить возле параши на радость ментам. Шота, скажи что-нибудь, интересно послушать. А вдруг ты невиновен, так я тебя возвращу в то место, откуда забрал.

Человек продышался, захотел немного вытянуть ноги и руки, но они были крепко связаны.

- Не шебуршись и не дергайся, тебе веревки не мешают говорить. Я бы тебе сигарету дал, но ты наверняка побрезгуешь у обиженного взять, хотя с Башлыком, я слышал, ты водку пил. Ну так это нужно было для дела. Очень ты хотел меня достать, но вот только получилось, что я тебя взял.

- Ничего, придет и твоя очередь, - наконец сказал свои первые слова Шота - бывший смотрящий. Тот, который не пожалел молодого, ни в чем не виновного Кирилла.

- Шота, ты же знаешь, сегодня ты, а завтра я. Ты не последний, к кому у меня и у моих ребят есть предъявы. Так что, сегодня ты отправишься к своим друганам и жди следующих.

- Тебя я там тоже встречу.

- Может быть, но я никуда не тороплюсь, если даже и сдохну скоро, то не так, как ты. Лежишь в собственном говне и что-то чирикаешь. Все надеешься на чудо. А вдруг Агафон или его друзья смилостивятся над тобой и домой отпустят. Может ты расскажешь, что у тебя малые дети есть, которым жрать будет нечего, когда тебя не станет?

- У законника не может быть семьи. Сявка ты, Агафон.

- Может у кого и нет, а у тебя есть. Я все знаю про тебя. Так кто сявка?

- Ладно, надоело мне все, кончай меня, но знай, придет и твоя очередь.

- Это мы уже обговаривали. Ты думаешь, уйдешь честным вором. Так не надейся, мы сейчас сначала тебя опустим, а потом уже отправим к праотцам.

- Ты не сделаешь этого.

- Это почему? Кто мне помешает?

- Агафон, ты же вор.

- Был, но по твоей милости весь кончился и законы ваши, воровские, на меня не распространяются. Я могу разрешить тебе самому себя кончить, тогда не будем опускать. Так как, согласен?

- Дай пистолет.

- Шота, ты хочешь очень дешево отделаться. Так не пойдет.

Агафон разрезал веревки, которыми были связаны руки Шота, потом воткнул нож в землю возле него:

-Вспомни, падаль, как кончал себя Тарасик, все видели, все знали, но никто не вызвал лепилу, никто не помог ему уйти. И все это было по твоему приказу. Вот и ты давай сам, или боишься? Слабый Тарасик смог, а ты? Слабо?

- Помоги мне куртку снять.

- Это можно, - Агафон помог ему оголить руки.

Шота взял нож и резким движением полоснул себя по руке, потом переложил нож в другую руку и проделал то же самое. Из вен его сильным фонтаном хлынула кровь. Шота закрыл глаза и стал ждать своей смерти.

На поляне вдруг стало тихо, даже деревья перестали шуметь.

- Агафон, я не могу на это смотреть, - нарушил тишину Мозоль, - может я помогу ему?

- Ты просто не знаешь, что это за тварь. Все, что я здесь ему сказал, это сотая, а может и миллионная часть его подлых дел. Киношник стоит и молчит, а он повидал на этом свете меньше тебя. У него всего была одна ходка, но сломала она ему всю жизнь. Если бы не он, - Агафон показал на дергающегося в конвульсиях и агонии Шота, - может быть отсидел бы Кира, да и пошел по той жизни, для которой родила его мать.

Наконец Шота затих. Агафон подошел к нему, пощупал пульс.

- Все, кончился. Давай Мозоль цистерну, будем этой твари устраивать кремацию.

Пока Агафон не уехал, все было нормально. Вернулись из леса, немного отдохнули, а потом пошли к старикам.

- Чем-то от вас так воняет? - Поинтересовался все примечающий Мойша.

В лесу костры жгли, - ответил Агафон.

На этом тема была исчерпана.

- Сашка, мы уже старые и скоро помрем. Что будет делать Кирилл в этой глуши? - Мойше до всего было дело.

- Так я его здесь не держу, но вот он прилип к вам, а тут еще этот волк исчез, он по нему еще страдает.

- Ты, Сашка, не крути хвостом, я тебя не первый день знаю. Если мы с Кондратием ничего не спрашиваем, ты думаешь, мы ничего не знаем. Ты забыл, какую мы школу прошли, поэтому все примечаем и кое, о чем догадываемся.

- Мойша, если ты все знаешь или догадываешься, зачем пристаешь с вопросами ко мне?

- Ты, пацан, не груби нам, - встрял в разговор, до этого молчавший Кондратий, - мы тебя поднимали, были вместо отца. Это Мойша приходил в любую погоду и лечил тебя от всех болезней. Мать твоя, пухом ей земля, не очень-то за тобой смотрела. Ты сидел, как волчонок, которого Кирилл подобрал, холодный и голодный, а Мойша наберет вязанку дров и идет в вашу избу, чтобы печь протопить. А сколько раз ты сидел голодный и он тебя подкармливал. Садимся за стол ужинать, а Мойша вдруг встает: “Малец голодный, пойду отнесу ему и мамке его что-нибудь пожрать”. Поэтому должен ты разговаривать с ним уважительно. Тебе не обязательно все рассказывать, но уважать должен, а если не будешь, то уходи и больше не приходи к нам.

- Кондратий, Мойша, я совсем не хотел вас огорчать, и помню я все, и благодарен вам буду по гроб жизни.

Куда делась нахальная, где-то напускная, бравада Агафона.

- Вот так-то лучше. Давай, наливай свое городское зелье, да закурить мне дай, успокоился Кондратий.

- Куда тебе курить, ты болен и сейчас тебе нельзя никак курить, - забеспокоился Мойша.

- Перестань, я думаю мне уже все можно.

- Рано себя хоронишь. Мы еще с тобой землю покоптим.

- Вот ты и проговорился, старый мудрый еврей, покоптим. Дай, Сашка, закурить, не жалей.

- Тогда и мне дай, - смирился Мойша.

Он поднялся открыл дверь и окна, чтобы дым выходил. Все закурили.

На следующий день Агафон позвал Кирилла на разговор.

- Старики правы, хватит тебе сидеть в этой глуши. Вот только я не знаю, куда ты пойдешь. Я могу предложить тебе пойти со мной, но думаю, откажешься. Блатная жизнь не для тебя.

Киношник, Шота был прав в одном - конечно меня когда-нибудь выследят. Очень многим я дорогу перешел. В этом другая причина, почему я не хочу, чтобы ты со мной ушел. Если со мной что-нибудь случится, ты должен помочь Зое с Мишкой. Ты обещал.

- Я буду здесь жить пока старики живы. Не брошу их.

- Вот и порешили. А сейчас мы с Мозолем поедем, надеюсь, мы еще не раз увидимся. Заезжай иногда к Тезке Коле, через него будешь узнавать обо мне.

- От него что-нибудь узнаешь, можно подумать.

- Я ему скажу, чтобы от тебя у него не было секретов.

Они уехали.

День прошел, как обычно, а ночью Кирилл проснулся весь в поту от страшного сна. Снился ему Шота.

- Ничего, вы меня убили, но и вам нет места в этой жизни, - говорил он и грозил из огня кулаком.

Кирилл вышел на улицу, сел и закурил.

Он старался отогнать дурные мысли, пытался забыт этот страшный сон, но ничего не получалось. Вдруг он почувствовал, кто-то на него пристально смотрит.

Кирилл встал, посмотрел вокруг, но ничего не увидел. Достал еще одну сигарету, закурил, но снова поежился от чьего-то пристального взгляда.

- Мерзлый! - На всякий случай позвал он.

В высоком прыжке огромный волк прыгнул ему на грудь. Кирилл от неожиданности не удержался на ногах, упал, а Мерзлый сел рядом и начал облизывать лицо своего хозяина.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ЖУРНАЛИСТСКОЕ РАССЛЕДОВАНИЕ

Утром я отправился в дальнююдорогу.

В деревню я попал в полдень, может быть немного позже.

Если кто-нибудь ищет тишину и покой, то ему нужно спросить у меня адрес той деревни.

Где-то вдалеке шумел лес, пели птицы и в траве слышно было жужжание диких пчел и других насекомых.

Я подошел к дому, который был заколочен, а на дверях была печать. Покрутившись вокруг, я увидел много крови, но больше ничего не напоминало о той трагедии, которая произошла не далее, как вчера.

Зачем сюда приехал, недоумевал я, если здесь никого нет и не у кого ничего спросить или что-либо разузнать.

Я сфотографировал дом, пятна крови на земле, еще раз подошел к входной двери, обошел двор, но ничего нового для себя не узнал.

Интересно, когда есть автобус в обратную сторону, неужели придется стоять на дороге неизвестно сколько времени и ждать попутку, но другого варианта я не придумал, поэтому повернулся, чтобы пойти к шоссе. Но тут я увидел небольшого роста мужчину, который стоял, прислонившись к дереву и пристально следил за тем, чем я занимаюсь.

- Здравствуйте, - я подошел к нему.

- Здорово, если не шутишь, - ответил он, но руки мне не подал.

- Я журналист районной газеты. Приехал разузнать, что здесь произошло.

- Знаю я твою дрянную газетенку. Никогда правду не напишите. Сколько раз просили, чтобы лавка сюда приезжала, хотя бы хлеб привозила. Так никто даже пальцем не пошевелил. Хорошо, что с нами жил Кирилл, - при этом мужчина тяжело вздохнул, - он нам доставлял все необходимое.

- Кто такой Кирилл? - Спросил я, почувствовав след.

- Так ты же приехал писать о вчерашнем, а не знаешь, кто такой Кирилл.

- Так для этого и приехал. Вы курите? - Я достал пачку сигарет и предложил ему закурить.

- Пошли со мной, а то там один Кондратий, а я боюсь его одного оставлять. Он так здоровьем слаб, - он снова вздохнул, - а после всего этого, вообще захирел, боюсь, не переживет он всего этого.

Мужчина повернулся и не оглядываясь пошел в обратную сторону, я последовал за ним, но уже понял, без материала я отсюда не уеду. Это значит, моя командировка не оказалась напрасной потерей времени.

*****

Мы подошли к дому, во дворе которого за длинным столом сидел еще один мужчина. Он поднял голову и посмотрел на нас:

- Кого это ты, Мойша, привел? - Спросил он.

- Журналиста из местной газеты.

- Зачем тебе это надо. Все равно от них толку не будет.

- Я тоже так думаю, но нельзя же так просто человека прогнать.

- Это правильно. Садись, мил человек, будем наших детей поминать.

Я обратил внимание на стол, на котором стояла большая бутыль с самогоном, рядом лежала буханка черного хлеба, нарезанная большими кольцами луковица, тарелка с какой-то кашей, полная стопка с самогоном накрытая куском черного хлеба.

Также я заметил в углу двора небольшой кусок земли, который недавно копали.

- Вы сказали, детей поминать, а стопка одна. Почему?

- Думаю, скоро придется и вторую ставить.

- Подожди, Кондратий, раньше времени Кирилла хоронить, может еще выживет.

- Мойша, что ты мне свои майсы рассказываешь. Может лучше бы было, если бы Кира наш погиб.

- Нельзя так говорить, Кондратий, пока человек жив, есть надежда.

- Какая надежда? Будто ты не знаешь, что будет с ним в тюрьме.

- Пока его будут охранять, ничего случиться с ним не может.

- Так это - пока. А когда выпотрошат все из него, охрану снимут … . Не хочу даже думать об этом.

- Кира не такой уж слабый, как ты думаешь.

- Ничего я не думаю, но если бы на его месте был Сашка, была бы надежда, а так, - он махнул обреченно рукой.

- Рано я тебе говорю хоронить Киру, рано. Ты понимаешь это, Кондратий, рано.

- Так давай пойдем штурмовать с тобой тюрягу. Чего уж там, вызволим нашего Киру и заживем. А если не получится, то сдохнем. Мне уже и так немного осталось.

- Ты снова завел старую песню. Откуда ты знаешь, сколько тебе осталось?

- Знаю, ты сам сказал.

- Я тебе ничего не говорил.

- Глаза твои сказали, как начнешь меня выстукивать да прослушивать, а потом вздохнешь и бежишь до ветра. Что, не так?

- Мы все когда-нибудь помрем, и никто не знает, кто первый, а кто за ним.

- Может вы мне расскажете, что вчера было. Может я смогу чем-нибудь помочь вашему Кириллу, - встрял я в их разговор.

- А чем черт не шутит, а Кондратий? Может этот писака честный, да и терять нам нечего.

- Рассказывай, ты на это дело мастер, только давай сначала Сашку помянем.

Он налили по полной стопке самогона, мы подняли их и, не чокаясь, выпили, закусили кашей.

- Не знаю с чего начать, - повел рассказ Мойша.

- А вы начните сначала.

- Это будет очень долго, а если ты хочешь нам помочь, то все нужно делать очень быстро.

В общем несколько лет назад у нас поселился молодой парень, друг местного пацана, Сашки Агафонова. Конечно, братки эти не были простыми, делали кое-какие дела, но я у тебя здесь не на допросе, и поэтому рассказывать ничего не буду.

Но вот вчера рано утром примчался их дружок из города, Тезка Коля, и как закричит:

- Давай, быстрее уходим. Агафона выследили и грохнули, а Мозоля взяли живым.

Кирюха, Кирюха, зачем он приводил к нам Мерзлого? Может быть и успели бы уйти, а так он привел Мерзлого и пока то, да се. Потом вернулся в дом, а здесь нагрянули мусора. Тезка Коля хотел уйти и выскочил во двор, так его сразу и положили, одним выстрелом, пистолет у него в руках был, а Кирюха заперся в доме, и начал отстреливаться. Может не надо было, может и так проконало бы, но назад уже не вернешь. Что-сделано- то сделано. А потом все затихло, я вышел посмотреть, а за мной Мерзлый увязался. Он как увидел первого же мента, так сразу бросился на него. Я не успел даже крикнуть, а он уже вцепился одному в руку, но другой мусор сразу пристрелил его. Вон видишь могила, это Мерзлый там лежит, настоящий друг. Кондратий, давай Мерзлого помянем.

- Наливай.

Я понял это они о собаке говорят. После я узнал, кем, на самом деле, был Мерзлый.

Мы выпили еще по одной стопке, и Мойша продолжил.

- Кира увидел, что Мерзлого убили, начал снова стрелять. Раньше он стрелял, боялся попасть в кого-нибудь, а стрелок он был от Бога, а сейчас ранил сначала одного, а потом другого. Менты попрятались - кто куда, но через некоторое время выстрелы прекратились. Те осторожно повылазили, но было тихо. Они позвали Кирилла, но ответа не было. Несколько раз выстрелили, но опять тишина. В общем, ворвались они в дом, а там лежит, - Мойша вытер рукавом глаза, - лежит наш сынок и истекает кровью. Порезал он себе вены, но те успели и мне удалось зайти за ними. Может не надо было, пусть бы Кира наш умер, как хотел, но я не могу смотреть, как человек умирает, помог ему, остановил кровь. Вот и все, положили они нашего сынка на носилки и увезли.

Может сможешь как-нибудь помочь ему. Кира не тот человек, чтобы так просто людей убивать. Я бы за Сашку не просил, пухом ему земля, но он был вор, а Кира - нет, не был он разбойником.

Помоги, если можешь. Век тебя помнить будем.

- Я не могу вам ничего обещать, но сейчас я поеду в город и там попробую все разузнать, а потом обязательно вам сообщу.

Я встал, пожал старикам руки на прощанье и пошел на шоссе, ловить попутку.

Когда уже наведут порядок с транспортом, нужно машину покупать, только неизвестно за какие шиши. С таким транспортом никогда не смогу написать горячий материал.

Попал я домой только поздно ночью. На дворе лето, но я почему-то заболел.

Утором хотел подняться, но голова такая тяжелая, как будто с хорошего бодуна, хотя выпили мы совсем немного.

Отлежусь, подумал я, чуть позже встану и пойду искать Евграфыча.

Вот так и лежал я в полузабытьи, но к вечеру почувствовал, кто-то меня тормошит за плечо.

Открываю глаза, конечно же он, мой непосредственный начальник.

- Евграфыч, у меня все болит. Дай мне отлежаться, хотя бы до завтрашнего утра.

- Так лежи, кому ты нужен. Мне уйти?

- Подожди. Зачем пришел?

- Моли Бога, что у тебя начальник такой добрый. Что значит, зачем пришел. Я тебя отправил в служебную командировку, так?

- Так.

- А где отчет?

- Болею я, неужели не видишь?

- Ты болей на здоровье, но скажи, что накопал.

- Особенно, ничего такого. Жил в этой деревне с двумя стариками один парень, за ним приехали правоохранительные органы, он начал отстреливаться, но его взяли раненого или как сказал один из стариков, он сам себе вены вскрыл, но умереть не успел. Сейчас или у нас, а скорее всего в областной тюрьме сидит.

- Ты правильно сказал - правоохранительные органы. Потому что это не простые менты приехали, а кегебисты, или, как их сегодня называют, ФСБ. Так что не простой этот твой деревенский парень.

- Евграфыч, так сколько раз мы сидели с нашим главным ментом, неужели ты не можешь с ним поговорить.

- Могу, конечно, и уже поговорил. Он ничего не знает толком. Надувает щеки для важности, но сам ничего не знает. Поверь мне, я за столько лет уже могу отличать важного свидетеля от пустого места.

- Ты не можешь у него уточнить в какой этот абориген в тюрьме сидит?

- Знаю, не у нас и скорее всего - даже не в области. Думаю, в Москву повезли.

- Очень интересно, но уточнить можно это каким-нибудь образом?

- Можно, говори его фамилию.

В этот момент вся моя болезнь куда-то ушла, я подскочил на кровати:

- Это тоже нельзя узнать?

- Это никому было неинтересно.

- Я знаю только имя его. Кириллом его звали.

- Маловато будет.

- У него дружок был, Сашка Агафонов, из местных. Слышал про такого?

- Вот поэтому и послал тебя в командировку. Сашку Агафонова знают многие, очень популярная личность была. Он организовал банду, и они грабили и убивали богатых воров.

- Не понял, а сам он кто?

- Этого никто понять пока не может. Он сидел несколько раз. У него знакомых в этом мире должно быть очень много. Почему он не влился в воровской мир страны, я не знаю. Но, когда он освободился в последний раз, начал именно грабить всех воров, которые общаки держали, рэкетом занимались. На него мелкие бизнесмены молились и ждали, когда Агафон приедет и посчитается за все их обиды.

- А местного Тезку Колю, кличка какая-то странная, ты знал?

- А это еще кто такой?

- Евграфыч, я сейчас оденусь, что-нибудь кину в топку и пойдем мы с тобой узнавать про этого мужика. Кличка редкая, думаю, местные должны его знать. Ты знаком хотя бы с одним местным бывшим уголовником?

- Так это самое легкое задание. Можно пойти на рынок, там много их ошивается, поспрашиваем, кто-нибудь должен его знать.

На следующее утро мы пошли на местный рынок искать друзей или знакомых Тезки Коли. Думали, город небольшой, правда бывших уголовников и вообще, людей, посидевших в тюрьме, непропорционально к населению много, быстро найдем кого-нибудь, кто знает Тезку Колю.

До самого обеда мы ходили и у всех спрашивали, но никто не знал человека с таким именем.

- Евграфыч, ты когда-нибудь сталкивался с таким, только честно?

- Никогда. В нашем городе все друг друга знают, даже тебя уже все узнают на улицах и здороваются. Может, твои старики что-нибудь перепутали и зовут того иначе?

- Не могут они ничего попутать. Они сами еще при Сталине сидели, поэтому эти клички никогда не перепутают.

- Ладно, идем ко мне домой, пообедаем, а потом будем думать, что дальше делать.

Во время обеда мы все время возвращались к нашим проблемам, и уже решили этого Тезку Колю не искать, а найти какие-нибудь другие пути.

- Я конечно баба-дура, как ты, Степа, часто меня называешь, но совет один дам, - вдруг встряла в наш разговор до сих пор молчавшая жена моего начальника.

- Может ты знаешь наших городских бандитов? - снисходительно спросил Евграфыч.

- Я не знаю, но недавно освободился Митяй из соседнего подъезда. Он правда уже вторую неделю не просыхает, но если успеете, пока он снова не сядет, то, может быть, сможет вам помочь.

- Кто такой Митяй? - Спросил я.

- Людочка, ты очень большая умница. Как это я сам до этого не дошел? Потом закончим обед, а сейчас пошли к Митяю, если он еще не напился, то сможем у него кое-что узнать.

По дороге Евграфыч рассказал, кто такой этот Митяй.

Оказалось, это один из его соседей, из нормальной семьи. Митяй почему-то с детства любил что-нибудь украсть, в общем - клептоман. Первый раз поймали, дали небольшой срок, но после отсидки только и делал, что, как в фильме, выпил, украл, в тюрьму. Особенно ни с кем из местных уголовников не водился, если только для компании, выпивал с кем-нибудь.

- Заходить к Митяю в гости не пришлось, он сам шел к нам навстречу, но уже очень неуверенной походкой.

- Здорово, Митяй, - Евграфыч протянул ему руку.

- Что-то сосед вдруг решил со мной поздороваться? Может выпить не с кем, так я всегда компанию составлю в этом деле, но я пустой, так что, все с тебя.

- Выпить, оно конечно дело хорошее, но я хочу у тебя спросить.

- Спрашивай. Про выпивку это я так, знаю, с такими как я, ты не пьешь, а зря, между прочим.

- В следующий раз - обязательно, а сейчас скажи, ты слышал о таком человеке, Тезка Коля?

- А тебе зачем он вдруг понадобился?

У меня руки вспотели, лоб покрылся испариной, было ясно, мы сейчас можем кое-что узнать.

- Нужен позарез.

- На бутылку дашь?

- На две дам, - Евграфыч вынул из кармана несколько купюр и протянул Митяю.

- Тезка Коля живет, - Митяй назвал точный адрес, - но он после последней отсидки никого у себя не принимает. Раньше у него много народу собиралось, весело было, а сейчас все - лавочка закрылась.

- А почему, не знаешь?

- Если еще и на закуску расщедришься, расскажу.

Евграфыч снова вынул из кармана две купюры и не глядя протянул Митяю.

- Что-то ты, сосед, задумал такое, для чего тебе Тезка Коля понадобился, но я тебе еще раз говорю, он ни с кем разговаривать не станет.

Митяй даже не подозревал, насколько он был в этом прав.

- Я не знаю за что, - Митяй начал отрабатывать полученные деньги, - но его опустили на зоне. Знаете, что это такое?

- Знаем, рассказывай дальше.

- Нечего больше рассказывать. Вернулся Тезка Коля и заперся у себя, да и вообще уважающие себя воры больше к нему ни ногой.

Мы вернулись в квартиру Евграфыча, но обедать расхотелось. Мы напали на след.

Я с удовольствием готов помогать Евграфычу, но вечером у меня снова поднялась температура.

- Ты, парень, с этим не шути, отлежись, а я пока поищу что-нибудь, - сказал мой начальник, но сразу же задал вопрос, - ты говорил, этот Кирилл привозил старикам все необходимое в деревню, так?

- Они так сказали.

- Значит у него машина была, а значит и права. Послушай, я пошел к нашим гаишникам, может там выясним его фамилию.

Целую неделю я не видел своего начальника. У меня уже температура пришла в норму, я пробовал звонить к нему домой, но его жена ничего путного сказать мне не могла. Вскоре он сам пришел ко мне.

Наверно Евграфыч набивал себе цену, но после визита к начальнику местного ГИБДД, он мне долго рассказывал, сколько ему стоило трудов и денег, а главное - здоровья, все выяснить. Потому что главный в ГИБДД деньгами не брал и пришлось отставляться.

- В общем фамилия этого Кирилла Мелентьев. Права он получил где-то на самом западе нашей страны, но самое интересное, получил он их очень быстро, сразу после отсидки.

- Это занимает много времени?

- Подожди, есть вообще не новость, а бомба. Я снова связался с нашим начальником милиции, он позвонил в область. В общем, кто куда звонил и все это было по моей просьбе, но выяснилось, - Евграфыч сделал длинную театральную паузу для большего эффекта, и ему это удалось.

- Не тяни ты уже жилы, что за бомба?

- Кирилл Мелентьев сел в восемнадцать лет по очень плохой статье. Совращение несовершеннолетней.

- Чем эта статья хуже статьи за убийство, ограбления или еще чего -то?

- Молодой ты, и ничего не знаешь. За эту статью в тюрьме сразу опускают. Там же он познакомился с Александром Агафоновым, но и это - не главное.

- У тебя одна новость все более сенсационной предыдущей. Я уже не буду ничему удивляться.

- Сейчас посмотрим. Сел Кирилл Мелентьев еще в Советском Союзе, - он снова замолчал.

Но я решил - хватит ему наслаждаться моими охами и ахами, и поэтому молча ждал продолжения.

- Спокоен да? Так знай, Кирилл Мелентьев жил в Белоруссии, и в КПЗ до суда сидел там же.

- Евграфыч, я ничего не понимаю, что здесь удивительного.

- Молодой ты, и поэтому не понимаешь, а пошевелить мозгами не хочешь, Поэтому спокойно ждешь, что Евграфыч тебе все на тарелочке выложит.

Так вот, после суда его отправили сидеть на Урал, но пока он отбывал срок, то наша великая страна развалилась. Сейчас ферштейн?

- Подожди, - здесь до меня стало кое-что доходить, - так он должен был вернуться в независимую страну, Беларусь. А как он здесь оказался? Может женился, - высказал я предположение.

- Молодец! Все-таки не зря я тебя на работу взял когда-то. Не был он женат. Документы его нигде не проходят, то есть - фальшивые. Но как он смог их получить так быстро, вот в чем вопрос.

- Так он же сидел в тюрьме, там познакомился с теми, кто может помочь в этом деле.

- Все так, но ты не учитываешь по какой он статье срок тянул, и что с ним приключилось там. И последняя новость-нашего Кирилла Мелентьева увезли в Москву, скорее всего на Лубянку. А знаешь почему?

- Пока нет.

- Когда брали банду Агафона, то главарь ее застрелился, а его самого близкого друга, Мозоля, взяли живьем, но в первую же ночь он повесился.Скорее всего помогли ему. Не разобрались наши местные стражи правопорядка, кого они взяли, вот и посадили в общую камеру. А там уже все воры злые на участников банды Агафона. Сколько они общаков вычистили, скольких они воров убили, никто сейчас сказать не может. Но есть еще и документы, которыми Александр Агафонов торговал, а если их покупали, то они, быстрее всего, очень секретные, а может быть имеют государственное значение. Поэтому Кирилла Мелентьева сразу увезли в Москву и будут там беречь его, как зеницу ока.

- Может я съезжу и посмотрю на дом Тезки Коли?

- Не дури, парень. Все это вызывает у меня страх и чувство опасности.

- Это не одно и тоже?

Совсем нет. Страх меня уговаривает прекратить все это, и пойти писать передовицу в завтрашний номер, а вот чувство опасности подталкивает к дальнейшим действиям.

Евграфыч, ты стал философом, но что будем делать?

- Поразмышлять никогда не поздно, но поехали к дому Тезки Коли, тем более адрес нам достался не бесплатно.

Жилище Тезки Коли оказалось на самой окраине города. Вокруг стояла тишина, в редких окнах небольших частных домов горел свет.

Мы постучали в один из таких домов. Нам долго не открывали, но мы были настойчивы.

- Кого на ночь глядя принесло? - Не совсем приветливо, наконец, отозвались.

- Извините, мы из газеты. У нас есть к вам несколько вопросов.

- Уже приходили. Что неясно? может, на вас собаку натравить?

- Вот этого не надо. Вы можете не открывать дверь, но что вы можете сказать про вашего соседа, Тезку Колю?

- Если вы знаете его погоняло, то какие еще могут быть вопросы. Я с опущенными не вожусь и сказать про него мне нечего. Идите прочь.

Сколько мы не стучали в другие дома, там или вообще не отзывались, или разговор проходил приблизительно, как в первом .

Мы подошли к дому Тезки Коли. Двери были открыты, внутри все вещи были разбросаны. Нам стало ясно, здесь уже кто-то побывал и нам здесь больше делать нечего.

- Бандиты могут и в деревню наведаться, - предположил я.

- Может они уже там побывали.

- Евграфыч, я поехал к старикам.

- Я не могу тебя туда отправить. Опасно. Но если ты сам решил, то езжай, но будь осторожен. И еще, возьми это, - он протянул мне свой сотовый телефон, который в то время был редкостью.

На этот раз до деревни, в которой жил Кирилл Мелентьев, я добирался довольно долго. Выехал утром, а только к вечеру добрался до места. Чтобы преодолеть последний участок путешествия, мне вообще пришлось прождать попутку больше двух часов. Но и она меня не довезла до места, километров десять пришлось пешком идти.

Деревня меня встретила гнетущей тишиной. Хоть бы старики собаку завели, что ли, подумал я, но в этот момент вспомнил Мерзлого.

Я подошел к дому, в котором в последнее время жил Кирилл. Что-то меня насторожило, но, что именно, сразу я не понял. Только спустя несколько минут я увидел причину. Печать, которой была опечатана входная дверь, отсутствовала. И вообще, дверь была распахнута, рядом с ней были разбросаны вещи. Явно здесь кто-то что-то искал.

Но милиция, так грубо не работает, значит то, о чем меня предупреждал Евграфыч, случилось. По разбросанным вещам было понятно, гости здесь были уже давно, а значит остерегаться мне нечего. Я поспешил к старикам, может они прояснят хоть что-нибудь.

Я подошел к калитке и сразу обратил внимание, могила Мерзлого вновь свежая, наверно, и здесь побывали незваные гости, и искали наследство Агафона.

Куда подевались старики? Только я успел об этом подумать, как почувствовал укол в спину:

- Стой смирно, писака. Это ты навел сюда воров? - Услышал я голос Мойши, но на этот раз это был грозный и повелительный тон.

- О чем вы говорите, я сам только что увидел все это и удивился, но честно вам скажу, мы с моим начальником об этом подумали.

- Машину водить можешь? - Нож продолжал упираться мне в спину.

- Могу.

Тогда вперед и не спеши, я уже быстро ходить не могу, но использовать нож успею. Поверь мне, чему-то я там научился.

- Я никуда не собираюсь от вас удирать.

Мы пошли прямо. Шли не спеша, я делал все, что приказывал мне Мойша. Зашли в лес, немного поплутали, как мне казалось, на самом деле старик хорошо знал куда меня вести.

Вышли на полянку, и я увидел прикрытую ветками машину.

- Давай, снимай ветки, только медленно, нам спешить некуда, - Мойша все еще не доверял мне.

Когда машина была освобождена, он приказал мне протянуть руку назад и вложил в нее ключи.

- Это Киры машина, мы ее сразу с Кондратием спрятали сюда. У него не было прав, но водить он мог, - объяснил Мойша.

Меня насторожило прошедшее время по отношению к Кондратию, но я никаких вопросов пока не задавал, понимал, не время.

- Открывай заднюю и переднюю двери, а потом верни ключи.

Я выполнил приказ.

Мы сели в машину, Мойша вернул мне ключи и приказал ехать. Всю дорогу мы ехали молча, если не считать приказов старика, где свернуть и куда.

- Вот здесь остановись, - наконец сказал Мойша.

Все повторилось, я заглушил двигатель вернул ему ключи, и мы вышли из машины.

- Возьми в багажнике лопату, - снова Мойша начал мной командовать.

После того, как я выполнил и этот приказ, он мне указал место и приказал копать.

Уже были поздние сумерки, осенью рано темнеет. Я осмелился спросить у него:

- Мойша, может завтра мы будем копать?

- Меньше разговаривай, копай. Мы с Кондратием старые, но выкопать смогли, а ты молодой и, вообще, физический труд только идет на пользу,- он достал из кармана небольшой по размеру, но мощный фонарь.

Я не боялся Мойшу, но после этих слов окончательно понял-он меня убивать не станет.

Наконец лопата уперлась в какой-то металл.

- Давай, спускайся в яму, - последовала команда.

- Мойша, вы будете меня убивать? - Спросил я, не веря этому, просто хотел разрядить обстановку.

- Я тебе что, фашист? Это они, моих всех в яму закопали живьем. Чтоб никогда больше мне такого не говорил. Придумал тоже, байстрюк этакий. Держи веревку, привяжи к ручке этого шкафчика. Предупреждал я, что из-за него будут у нас проблемы, но таких даже я не предвидел.. Будем вытаскивать его.

Металлический сейф оказался довольно тяжелым, но мы с Мойшей не без труда, все же его подняли наверх и положили в багажник.

- Будем выполнять волю Сашки Агафонова. Сейчас мы поедем к друзьям Кирилла, он меня когда-то меня с ними познакомил, но сейчас нужно перекурить. У тебя есть сигареты?

Мы сидели с Мойше рядом и курили, как старые друзья, и он мне говорил, что давно уже понял, что я не при делах, просто боялся, если я не соглашусь ему помочь, больше ему просить некого.

- Мойша, где Кондратий? - Наконец спросил я, смутно надеясь, вдруг он в больнице.

- Нет уже Кондратия, умер он. Думал умрет тихо, ему и так мало оставалось, и он знал об этом, а получилось - с оружием в руках.

- С каким оружием?

- Покурили, давай, поехали, по дороге расскажу.

По таким дорогам мне еще не приходилось ездить, а тем более, управлять автомобилем.

Нас постоянно подбрасывало и кидало из стороны в сторону.

- Шлемазл, кто тебя научил так водить? - Спрашивал Мойша после очень глубокой колдобины, в которую мы попадали довольно часто, и поэтому я это слышал постоянно.

- Мойша, садитесь за руль и - вперед, какие проблемы?

- Не груби старшим, сам со временем состаришься и будешь не единожды вспоминать старого еврея, Мойшу.

Темень стояла непроглядная, фары еле-еле пробивались сквозь нее, но мы на очень малой скорости, все же продвигались вперед. Как только я это высказал вслух, мы провалились в какую-то глубокую яму и застряли намертво.

- Счастливчик ты, байстрюк, что не скажешь - все сбывается, - Мойша не был лишен чувства юмора, - но если накаркал, то выходим наружу и толкаем.

- Так кто-то должен газовать.

- Правильно мыслишь, молодой. Показывай где тут газ, а ты будешь толкать.

- Мойша, может, хотя бы дождь переждем?

- Ты знаешь, когда закончится? Парень, ты в Сибири, и сейчас не лето, поэтому может зарядить на несколько суток. Ты предлагаешь здесь обживаться?

Мне ничего не оставалось , как только посадить старика за руль, а самому выйти под этот проливной дождь, который оказался еще то ли со снегом, то ли с градом, и толкать машину.

Но это нам ничего не дало.

- Слабый ты, мамзер, видимо мама плохо готовит, придется пойти в лес нарубить сучьев, - сказал Мойша, заглушив мотор.

Он покряхтывая, вылез из машины. Залез в багажник, достал оттуда топор, и мы прямо у дороги нарубили сучьев и подложили под передние колеса.

- Залезай в машину и газуй, я буду толкать, - скомандовал Мойша.

- Неудобно как-то, давайте я буду толкать.

- Ты уже себя проявил. Наверно все силы на баб растратил.

Я залез в кабину и начал газовать. Сначала немного, а потом вдруг машины вылетела из ямы и врезалась в ближайшее дерево.

- У тебя, шлемазл, то понос, то золотуха, - проворчал мой попутчик, вставая с земли, - учись, пока Мойша живой, - он приказал мне перебираться на пассажирское место, а сам спокойно, как опытный шофер, сдал назад, вывел машину на дорогу, и мы продолжили путь.

Только под утро мы добрались до той деревни, куда хотел попасть Мойша. При этом мы еще несколько раз застревали и менялись местами, Мойша во всем винил меня, но я уже привык, да и из его уст это звучало шуткой, таким еврейским местечковым юмором, который я очень люблю.

Мы подъехали к одному дому, возле которого стояла молодая девушка и смотрела на подъезжающую машину.

- Наталья, если ты еще не замужем, то я приехал свататься. Правда, в начале думал сосватать за тебя этого молодца, но он не оправдал мои надежды, а замуж тебе уже пора.

- Здравствуйте, дядя Мойша. Почему сегодня одни?

- Как это один, а этого шмындрика ты не заметила? Ну и правильно, не стоит он твоего внимания.

- Дядя Мойша, если вы приезжаете, то вы всех затмеваете своим юмором.

- А красотой?

- Об этом вообще не стоит и заикаться.

- Молодец, внучка, но все-таки присмотрись, может и этот байстрюк на что-нибудь сгодится. А мне уже лучше со Степанидой дело иметь, дольше проживу.

- Старый развратник, ты чему учишь мою Наталью? - Откуда-то из-за дома появилась старушка.

- Степанида, думал уже не увижу тебя, но ты изо дня в день все краше становишься, и не стареешь вовсе. Это на тебя так Фрол действует.

- Что ты , что Фрол - отгремели ваши подвиги, - она махнула рукой, - заходи в дом, скоро будем завтракать.

- Давай Фрола позовем, разговор есть, - вдруг резко стал серьезным Мойша.

- Я поняла, что-то случилось, как только увидела машину, - сказала Степанида, - Наташка, сбегай за Фролом, скажи Мойша приехал, и у него есть серьезное дело.

Девушка выбежала со двора, а я вынул из кармана телефон Евграфыча и несмотря на очень раннее время решил ему позвонить, но у меня ничего не получалось.

- Не работает здесь эта штуковина, не напрягайся, лучше давай покурим, подождем Фрола, - сказал Мойша.

Вскоре подошел какой-то пожилой мужчина в сопровождении Натальи. Мойша поднялся, с уважением пожал ему руку, поговорили о здоровье, но ничего другого не касались, хотя по Фролу чувствовалось, что ему не терпится узнать новости.

- Ты, Фрол, не меняешься, - сказал Мойша, - это на тебя женщины так хорошо влияют.

- Так перебирайся к нам.

- Подумываю над этим. Вот только, боюсь, подеремся за Степаниду.

- Это да, она у нас женщина на выданье.

- Идите в дом, будем завтракать, балаболы. Как соберетесь, только и знаете, что попусту языками трепать.

- Степанидушка, а что нам остается делать, - возразил Мойша.

- Так хотя бы молодой девчонки постеснялись, так нет же, что в дурную голову взбредет, то и ляпаете.

- Молодец, возьми из бардачка бутылку водки и принеси, - так ко мне обратился Мойша.

Когда я вернулся, все уже сидели по местам, но одно место, то ли специально, то ли так получилось, рядом с Наташей, пустовало.

На столе стоял чугунок с горячей картошкой, большая тарелка с солеными грибами, в еще одной тарелке были другие соления, а еще, что особенно меня удивило, лежал огромный каравай хлеба, явно испеченный в печи.

- Степанида, - обратился Мойша к хозяйке, - подай еще одну стопку.

Он налил в поданную ему рюмку водку поставил на стол и накрыл это куском хлеба.

Потом налил всем остальным. Все это проделывалось в полной тишине

- Все уже поняли, - начал свою речь Мойша, - сейчас мы помянем моего друга, моего брата, Кондратия. Умер он красиво, погиб в бою, не испугался бандитов. Не знали те, с кем дело имеют, привыкли все нахрапом делать, вот и просчитались. Пухом тебе земля, ты был настоящим мужиком.

Мойша сделал небольшую паузу, а потом залпом выпил свою стопку. За ним последовали и другие, но никто не стал ничего спрашивать.

- Пошли, мужики, покурим и поговорим о наших делах. Приехал я к вам не только для того, чтобы Кондратия помянуть, привела меня к вам нужда в помощи вашей.

- Так курите здесь, - предложила Степанида.

- Хозяюшка, есть вещи, не для девичьих ушей.

- Я пойду во двор, а вы здесь сидите, - вскочила Наташа.

- Не обижайся, родная, на старого еврея, не обижайся. Я знаю, что говорю.

После того, как девушка вышла из дома, все закурили.

- Зря ты так, Мойша, - сказала Степанида, - моя внучка вас, мужиков, на своем горбу столько понатаскала, то обмороженные, то побитые, то зверем покалеченные, всех приходилось тащить в дом, если идти не могли. Я уже старая и сил у меня нет, так Наташка тянет и никогда, ни разу, не пожаловалась, а ты ее из избы выгнал.

- Я потом ей все объясню, и если нужно, то на колени встану. Нет у меня от нее секретов, знаю я эту девочку, но не могу я такое рассказывать при молодой девчонке.

Мойша начал свой рассказ.

Он рассказал им про Сашку Агафонова, как он рос, как его посадили, как после последней отсидки он сколотил банду, которая начала воевать с бандитами. Ничего не утаил.

Вот там, в тюрьме, он познакомился с нашим Кириллом. Рассказал он и при каких обстоятельствах уже на воле столкнулись Кирилл с Агафоном, который ему предложил пожить пока в его деревне, переждать шум.

Вот так Кирилл, по дороге в деревню, случайно попал к вам.

Но мы с Кондратием предупреждали Сашку, не связывайся с властью, так он возражал, сегодня власть, это те же бандиты, а документы, которые я у них отбил, это моя броня.

Вот только броня оказалась ненадежной. Выследили его, завязался бой и Сашка погиб. Хороший он был пацан, толковый.

- Так, почему его не помянули? - Спросил Фрол.

- Так вы его не знаете.

- Про Агафона все слышали. Моя дочка живет в городе, там только и говорили, придет Агафон наведет порядок. Жалко человека.

- Не наводил он порядок, мстил он им, как понимал, так и мстил. Жил он вором, несмотря на обиду, понимал он только воровской мир, поэтому и действовал по-воровски.

Степанида меж тем поставила на стол большую бутыль самогона. И все повторилось. Помянули Александра Агафонова.

- Мойша, ты долго будешь жилы тянуть, - потеряла терпение хозяйка, - Кирилл живой?

- Жив, насколько я знаю, но в тюрьме он, и если его оттуда не вытянуть, то лучше бы он уже помер.

Приехали менты за ним, он начал отстреливаться, а потом порезал себе вены, не хотел живым им сдаться, но вот я, дурак старый, его спас, остановил кровь, так как ты меня научила. Не мог я видеть, как наш сынок помирает, не мог.

- Как ты его собираешься вытащить из тюрьмы? - Спросил Фрол.

- Есть у меня одна задумка. Если все получится, то или сам попаду под раздачу, или Киру нашего спасу. Но мне нужна твоя помощь, Фрол.

- Это чем я могу помочь?

В один из приездов Сашки в деревню, он оставил на хранение сейф. По-видимому, есть в этом сейфе что-то такое, за чем начали охоту бандиты и контора. Представляете себе, даже из Москвы приехали. И Кирилла забрали в столицу, хотят дотянуться до этого ящичка.

Они приехали в деревню, я в это время был в лесу. Кондратию искал траву, сильные у него боли были.

Выхожу из леса, вижу в нашем дворе люди, я спрятался, знал - не добрые люди приехали.

Вижу, дают Кондратию лопату и приказывают раскапывать могилу Мерзлого.

- Кто такой этот Мерзлый? - Спросил Фрол.

- Кирилл подобрал волчонка, и выходил. Тот долго ходил за ним, но потом природа свое взяла и ушел он в лес, но накануне всего этого, вдруг вернулся, как чувствовал.

Кинулся на защиту своего хозяина, так его пристрелили.

- Ты смотри, какой преданный был.

Мы его закопали у нас во дворе, а те думали, что мы сейф туда спрятали. Фрол, ты можешь представить, что мы с Кондратием такие мишугоим, под их носом спрячем то, что нам доверили.

В общем дали в руки Кондратия лопату и приказали копать. А он этой лопатой одному бандиту раскроил череп, его сразу пристрелили.

И все это на моих глазах. Сижу я в укрытии и плачу. А что я мог поделать еще.

А сейчас хочу тебя просить, Фрол, нужно спрятать этот клад так далеко, чтобы ни одна собака кроме нас не смогла его найти.

- Тайга большая, найдем место. Ты хочешь, сейчас?

- Времени особо нет, за Кирилла душа болит.

- Так поехали. Я сейчас только коня запрягу. Спрячем так, что ни одна машина туда не сможет заехать.

Он встал и вышел со двора.

Перед тем, как закопать сейф, Мойша открыл его, достал несколько пачек денег:

- Это нам на дорогу, а то этот байстрюк любит по ресторанам ходить, - так Мойша сделал попытку разрядить обстановку.

На следующий день Фрол довез нас до большой дороги и так началось наше путешествие на запад.

Как только появилась связь, я сделал попытку позвонить Евграфычу, но трубку никто не поднимал. Может запил мой начальник, это первое, что мелькнуло у меня в голове, а может поехал по деревням собирать материал для газеты, ее -то нужно выпускать, несмотря ни на что. Домой к нему тоже пробовал несколько раз дозвонитьcя. Безрезультатно.

- Что-то мне это не нравится. Как думаешь, Мойша, почему он не отвечает на звонки?

- Я не могу этого знать. Я в ваших делах ничего не понимаю, и начальника твоего не знаю, но мне кажется, он хороший человек, если в это дело ввязался.

- Наверно так, но он приказал мне звонить ему постоянно, а если будут какие новости, то обязательно наговорить ему на телефон, а он уже будет ориентироваться, и если сочтет нужным и важным, обязательно напишет предварительную статью.

- Ты меня насторожил, парень. Что-то и я стал волноваться. Давай доедем до города, а там снова попробуешь дозвониться.

В райцентре мы взяли билеты на автобус до областного города.

- Давай, еще раз попробуй, - предложил Мойша, - нельзя уезжать, не узнав, что там случилось с твоим начальником.

Я сначала позвонил в редакцию, но там никто не отозвался, потом набрал номер домашнего телефона Евграфыча, и мне сразу ответила его жена.

- Люда, извините, что случилось? - Спросил я, услышав ее рыдания.

- Степу убили.

- Как убили? - Я не нашел ничего более умного и уместного , кроме, как задать этот глупый вопрос.

Она начала говорить, но я не успел ничего понять, Мойша выхватил у меня сотовый телефон, бросил его на асфальт и растоптал ногой. Схватил меня за руку и силой, о которой я даже не подозревал и потащил из здания автовокзала.

- Мойша, подождите, объясните хоть что-нибудь, - пробовал я прояснить такое странное поведение своего попутчика.

- Все потом, а сейчас бегом на дорогу и первой же попуткой мы должны уехать отсюда в любую сторону, но подальше.

- Зачем? Почему?

- Если ты не хочешь быть следующим, после своего начальника, то бежим. Я не знаю эту новую технику, но возможности конторы огромные. Если они могу узнать с какого телефона был звонок, то значит могут узнать и в каком месте находится этот аппарат, а приехать к этому месту им не составит большого труда, тем более, ехать им не обязательно. Ты видел сколько милиции на вокзале?

Только сейчас я понял, если бы не было со мной этого старого мудрого человека, моя жизнь уже подходила бы к своему завершению.

Тащить меня уже не надо было, я бежал и только оглядывался, не сильно ли отстал Мойша.

В Сибири попутки всегда подбирают голосующих, знают, что если не взять человека, он может здесь просто замерзнуть, да и заработать лишнюю копейку никто из шоферов не откажется.

Поэтому ждать нам долго не пришлось, первая машина нас подобрала, а на вопрос куда нам нужно ехать, Мойша ответил:

- Прямо.

Мойша постоянно бубнил, что ему нужно, как можно быстрее доехать до Москвы, но сам все время искал какие-то окольные пути. Мы две недели петляли, но все же до столицы добрались.

- Скажи мне, чем ты мне сможешь помочь теперь? - Спросил у меня Мойша.

- Я не знаю. В Москве мне делать нечего пока.

- Если мы с тобой достанем печатную машинку, ты сможешь напечатать письмо на Лубянку?

- Зачем машинку, сейчас компьютеры есть.

- Ты, мамзер, очень умный, как я погляжу. Мне какая разница на чем ты будешь писать письмо.

- Мойша, я журналист, а значит печатать умею - это естественно.

- А умненько написать сможешь?

- Это, как получится.

- Нужно чтобы получилось хорошо, даже очень хорошо.

- Идемте в гостиницу, там есть компьютер и там напишем все, что вы задумали.

- Глупый ты, я же тебе говорил, там сидят далеко не дураки. Они сразу высчитают на чем писали, где писали, а там уже не проблема будет узнать, кто писал.

- Что вы предлагаете?

- Не знаю. Может купить этот компьютер, и на новом написать.

- Мойша, вы меня простите, но, как вы выражаетесь, контора быстро узнает в каком магазине покупался этот, а потом уже будут вычислять, кто покупал.

- Тоже правильно. В Москве нам делать нечего. Слушай, хлопчик дорогой, давай мы с тобой поедем на родину Кирилла, сейчас эта какая-никакая заграница, и оттуда напишем письмо. У нас там будет время спрятаться, если что.

- Мне в любом случае нужно туда поехать, яхочу книгу об этом писать.

- Конечно там, - он поднял указательный палец вверх, - знают откуда родом Кирилл, и быстрее всего уже побывали, но не будут же они сидеть в Беларуси целую вечность, им работать нужно, это мы с тобой вольные художники, тем более Сашка вон сколько деньжищ оставил, - после этих слов Мойша тяжело вздохнул и закончил фразу, - будь они прокляты, эти деньги вонючие.

Решив, что делать дальше, мы с Мойшей поехали на родину Кирилла, но добирались тоже не прямым поездом. Ехали на электричках, на попутках, но до самой первой российской деревни, которая находилась на самой границе, добрались.

- Вот ты молодой, скажи, жили мы не тужили, так зачем мы разбежались?

- Волеизъявление народа.

- Чего ты сказал, байстрюк?

- Народ так решил.

Это в какие-такие времена кто-то где-то у народа что-то спрашивал? Неужели Гитлер спрашивал у своего народа убивать евреев или пощадить, а Сталин у кого спрашивал, когда создавались колхозы. Когда у крестьян весь хлеб выгребали, обрекая их тем самым на голод и вымирание.

- Мойша, я не знаю. Вы у меня спросили, я ответил.

- А подумать трудно?

- Чего думать, если это уже случилось.

- А ты как к этому относишься?

- Мне все равно.

- Ну раз тебе безразлично, то почему у меня у старого должна по этому поводу голова болеть. Но вот если бы страна осталась, может быть Кирилл вернулся бы к себе и жил припеваючи.

- Если бы он очень хотел бы остаться у себя, смог бы это как-нибудь сделать.

- Может ты и прав. А сейчас пошли к магазину.

- Это еще зачем? - Спросил я.

- Запомни, пацан, чему тебя будет учить старый еврей Мойша. Если ты хочешь что-то узнать, то надо пойти с мужиками водку пить или какую-нибудь страждущую разведенку закадрить. Я тебе даю один день на разведенку, сможешь?

Я рассмеялся. Мне очень нравился этот старик, с его мудростью, с его ворчливостью. Я уже не представлял, как я раньше жил, не зная его. Я не был знаком с Кириллом, но очень хорошо стал понимать, почему он так был привязан к этим старикам, Мойше и Кондратию.

- Мойша, давайте лучше пойдем к магазину, - сказал я, вытирая слезы от смеха.

- Слабак, - махнул тот рукой, мне бы скинуть годков двадцать, я бы показал, как это делается.

- Что нам нужно узнать у местных жителей?

- Я позвоню в институт в котором ты учился и скажу, чтобы у тебя забрали диплом. Ты как собираешься через границу переходить?

- Какая здесь граница? Что вы такое говорите, Мойша?

- Ты когда в последний раз здесь был?

- Никогда не был.

- Скажи мне, шлемазл, ты все свои дела вот так делаешь? Получилось - хорошо, не получилось, ну и не надо. Ты, малыш, до сих пор наверно не понимаешь, в какую игру ты сейчас играешь, и с какими силами мы с тобой собираемся бороться. Я бы мог тебе сказать, знаешь, парень, отваливай, но не могу. И на это есть много причин, а главная - поздно соскакивать. Вспомни своего Евграфыча.

- Мойша, не сердитесь на меня. Конечно, нет у меня опыта, но я готов вас слушать всегда и во всем.

- Раз так, давай сначала покурим.

После перекура мы пошли в центр деревни, но магазина там не обнаружили.

- Эй, - нас окликнул мужской голос, - вы кто такие?

Мы повернулись в ту сторону и увидели щуплого мужичка. Он стоял у дома и смотрел по сторонам.

- Заблудились мы, - соврал Мойша.

- Откуда идете?

- Выехали в лес погулять с компанией, вот и потеряли всех.

- Это я понимаю, но где вы были?

- В Беларуси.

Услышав это, мужик громко и весело рассмеялся:

- Вы пешком из Беларуси пришли сюда? Что-то мне не верится.

- Так это твое дело верить или не верить, а нам нужно туда вернуться.

- Ты еврей, мне кажется, и говоришь ты не по-нашенски.

- А ты не иначе, как в органах служил.

- А вот сейчас ты меня обидел, и если не дашь мне закурить, то я перестаю с тобой разговаривать.

- Ну извини, если обидел, это я не со зла, но ты пристаешь ко мне с вопросами, а мне нужно попасть в Беларусь, -сказал Мойша и протянул пачку мужику.

Он взял одну сигарету, потом посмотрел на Мойшу.

- Да забирай ты всю пачку, у нас еще есть.

- Так сразу бы с этого начал. В последнее время, чего-то перекрыли границу, раньше можно было свободно пройти туда-сюда, а сейчас документы им, сволочам, предъявляй.

- Где у вас магазин?

- Далеко, аж в самом райцентре, а ближе там, на другой стороне, вот и приходится всякие деньги иметь и документы при себе держать, а паспорт я куда-то засунул так, что ни я, ни старуха, найти не можем. Она мне уже всю лысину прогрызла. Откуда я могу знать, куда засунул этот чертов документ. Я пьяный был, а она - трезвая, но тоже не помнит.

- И чего, соседей просишь?

- У них допросишься. В деревне один я мужик остался, у кого просить? Сажусь вечером в лодку и через озеро, ни одна собака не увидит.

- Так может и нас переправишь?

- Ну это, -мужик замялся, - сами понимаете.

- Сколько ты хочешь?

- Сколько не жалко, но если поймают вас, то чтобы ни слова про меня.

Вот так за две бутылки водки и пачку сигарет мы оказались в другой стране - в Беларуси.

- Ты не поверишь, но я первый раз за границей нахожусь, сказал мне Мойша, после того, как мы остались одни.

- Ну, и как вам? - Спросил я.

- Честно говоря, не очень. На территорию суверенного государства мы перебрались как какие-то шпионы. Наверно и в Советский Союз некоторые люди тоже знали, как пройти.

- Не сомневайтесь, Мойша. Кому надо было, те переходили границу.

- Что-то мне не верится. А с деньгами этими. Как узнать курс валют?

- Так для этого банки существуют.

- Где? Здесь в деревне?

- В деревне можно в газете посмотреть или у людей спросить, -ответил я, не подумав, и за это тут же поплатился.

- Так, почему ты не посмотрел в газете и меня не остановил, когда нас обводили местные ловкачи.

- Мойша, я не успел вас остановить.

- Не переживай. Это я так, по-стариковски, немного решил поворчать. Пусть этим ребятам будет на еще пару бутылок, пацаны больно уж хорошие.

Мы подошли к автобусной остановке. Нам эти хорошие пацаны, как выразился Мойша, сказали, через пятнадцать минут должен подойти автобус. Мы, россияне, не очень-то поверили в это, но выбора другого у нас не было. Разложили на лавке кое-какую еду, Мойша сервировал тщательно. Достали бутылку водки, и подумали, когда придет автобус, тогда и придет, а пока нам есть чем заняться. Выпили по рюмке, но закусить не успели, подошел автобус.

- Вот это да! Не может быть, - удивился Мойша, - ну-ка узнай когда будет следующий.

Я подбежал к кабине:

- Скажите пожалуйста, когда будет следующий автобус?

- Парень, посмотри на часы. Ты думаешь, мы круглосуточно работаем. Это последний, на сегодня.

- Сколько стоянка?

- Если дашь закурить, то могу пять минут постоять, - ответил шофер.

Мы не только ему дали закурить, но и пригласили к нашему столу. Он не стал отказываться, пассажиров, кроме нас, у него не было. Это была конечная и остановка, поэтому он выключил мотор, и мы продолжили не спеша ужинать.

- Все, давайте, выпивайте по последней и поехали, - сказал шофер после того, как прошло двадцать минут, - все-таки в городе я должен быть вовремя.

Малая родина Кирилла Мелентьева нас встретила моросящим мелким дождем. Улицы были практически безлюдны, кое где в окнах горел свет.

- Грустно здесь, не находишь? - Спросил Мойша.

- А в вашей деревне было веселее? - ответил я.

- Наверно еврейство, это нечто заразительное. Почему ты отвечаешь мне вопросом на вопрос?

- Ну, а как я вам могу по-другому ответить?

- Это верно, я не подумал.

Мне хорошо было с Мойшей, он был очень покладистый, сначала ворчал, после соглашался, а то, что я у него всегда был виноват, так я на это не обращал внимания.

- Байстрюк, где мы ночевать будем? - Мойша думал, у меня есть ответы на все его вопросы.

- Не знаю, нужно подумать.

- Так думай быстрее. А то только и останется - вместе с твоими мыслями ночевать на вокзале.

- Как я понимаю гостиница отпадает. Нужно купить местную газету и посмотреть где сдается квартира или комната.

- Так, иди быстрее и покупай.

- Наверно все газетные ларьки уже закрыты.

- Так что ты мне морочишь голову?

Вон доска объявлений, может там что-нибудь найдем.

Мы подошли к доске и начали ее изучать. Объявлений было много, и неизвестно, как долго мы бы их изучали, если бы Мойша не спросил:

- Ты знаешь, как здесь звонят по телефону?

В самом деле на всех объявлениях были только номера телефонов, а адреса не было ни одного.

Мы снова вышли под этот противный дождь, которому не было конца. Вдруг Мойша быстро начал перебегать дорогу, только тогда я увидел, что по другой стороне улицы очень медленно, опираясь на палку, шел какой-то человек.

- Какой ты медлительный, - встретил меня привычным уже ворчанием, Мойша, когда я подошел к ним.

- Так на красный свет я не мог пойти.

- А я почему смог?

Я промолчал, ответа у меня не было.

- Теперь ты видишь с кем я должен дело иметь? - Это Мойша обратился к этому случайному прохожему.

- А с кем мы можем еще иметь дело, все наши уехали.

Только сейчас я взглянул на собеседника Мойше. Это был пожилой мужчина, в черном длинном пальто с поднятым воротником, с непокрытой головой. Он тяжело опирался на толстую палку, и несмотря на мерзкую погоду, похоже, никуда не торопился и был рад нашей встрече.

- Что ты говоришь, Лева? Неужели все уехали? - Поддержал разговор Мойша.

- Ну может не все. Но кто остался? А зо хен вэй, что это за евреи. У кого мама, у кого папа, а у кого дедушка с бабушкой, с которыми он стеснялся выйти в люди, а еще те лодыри, которые боятся лишний раз задницу поднять со стула.

В этот момент я подумал, эта интересная беседа не закончится никогда, но Мойша тоже устал с дороги.

- Знаешь, уважаемый, мы люди приезжие, а ночевать нам негде. Не подскажешь, где здесь можно квартиру снять

- А на сколько вам надо?

- Хотя бы на ночь, а потом посмотрим.

Местный житель задумался, но ненадолго:

- Я могу вас к себе пригласить, но тебе придется спать на раскладушке, а молодому постелем на полу.

- Очень даже согласны. Лева, вы не волнуйтесь, мы обязательно вам заплатим за беспокойство.

- А кто тебе сказал, что я волнуюсь? Пошли на трамвай, нам далеко ехать.

Ехать, может, было и недалеко, но очень долго. Трамвай останавливался на каждой остановке, и не имело никакого значения - есть люди там или нет, а в самом трамвае ехали только мы.

- Лева, если ты так далеко живешь, то что ты делал возле вокзалов в такое время и в такую погоду? - Спросил Мойша.

- Мои дети давно уже уехали, звали меня, но я отказался. А знаешь, почему?

- Откуда мне знать, скажи.

- Я очень люблю свой город. В этом городе родились и жили очень много знаменитых людей, после войны он был весь в руинах, а то что не успели в войну разбомбить, то после войны все снесли, и новое построили. Сейчас строят какие-то памятники, церквей понастроили разных. Может это и хорошо, но зачем сносить оставшееся? Вот и езжу каждый день по старым улицам своего города, того, который я люблю. Сегодня был в этом районе. Я вот думаю, скоро уже умру, поэтому хочу каждый день ходить по своим любимым улицам, пока жив, пока на ногах. А ты откуда? - Спросил Лева у Мойши.

- У меня другая история. Нет у меня никого, и родного места нет, ничего нет. А кого любил, тех уже нет на этом свете.

- Как это, нет? Ты же где-то родился, где-то жил.

И тогда Мойша рассказал своему новому другу в нескольких словах всю свою жизнь.

- Так мы за разговорами проехали нашу остановку, - вдруг опомнился Лева.

Мы вышли из трамвая, пешком вернулись к дому Левы, поднялись на третий этаж, что заняло очень много времени. Лева поднимался очень медленно, на каждом этаже останавливался передохнуть. Наконец, пришли.

Лева дал нам раскладушку, одеяла, подушки, постельное белье и пригласил поужинать, но я очень хотел спать и поэтому отказался. Моя голова, как только коснулась подушки, я провалился в сон.

Ночью проснулся и увидел, на кухне сидели два пожилых человека, о чем-то тихо разговаривали на идиш. На столе стояли две кружки и чайник, лежали пакетики чая.

- Можно я с вами посижу, - попросил я у них разрешенияе.

- Садись, чего спрашиваешь, - ответил Мойша, но разговаривать они перестали.

- Я иду досыпать, - после нескольких глотков кипятка, сказал я им, видя их неловкость.

- Молодой человек, у нас нет никаких секретов. Мы просто вспоминали тот язык, на котором давно уже не разговаривали, а продолжать говорить на идиш в твоем присутствии как-то неудобно.

- Я идиш не знаю, но слышать в детстве мне его приходилось постоянно.

- Байстрюк, ты тоже еврей? - Конечно же это был Мойша.

- Нет, что вы, но у нас во дворе в моем детстве пожилые еврейские женщины выходили посидеть на лавочке и разговаривали на этом языке. Интересно было наблюдать, сидят на лавках женщины и о чем-то разговаривают, еврейки говорят на идиш, даже с не еврейками, но те не задумываясь, отвечают им на русском. Мои родители русские, и бабушка с дедушкой русские, но легко понимали идиш. Но я все равно пойду спать. Извините.

- Я тебя все больше люблю, пацан, - самое интересное: Мойша ни разу не спросил мое имя, наверно и не знал его.

Утром я проснулся, а они все так же сидели.

- Вы совсем не ложились? - Удивился я.

- Спали, конечно, но не так долго. Нам осталось меньше, чем мы уже прожили. Поэтому выспимся. Давай, приводи себя в порядок, чай на столе и вперед, наш ждут великие дела, - Мойша был бодрый, жизнерадостный, он никогда не унывал, насколько я его знал.

- Лева, ты хороший человек, но почему ты не хочешь с нас взять деньги за постой? - Спросил он.

- Ты, Мойша, не понимаешь, хотя прожил уже много. Эта ночь была одна из лучших за последние десять лет.

Весь этот разговор уже происходил у дверей.

- Совсем забыл, - Лева исчез и через минуту снова появился в коридоре, неся бутылку водки.

- Вот, возьмите с собой. В ту семью без этого никак.

- Лева, мы зайдем в магазин и купим. Оставь себе.

- Мойша, этой бутылке уже более пяти лет, и сколько она простоит, я не знаю. Я никогда не был любителем этого дела, а сейчас врачи категорически запрещают даже думать об этом.

- Так зачем покупал?

- Вот думаю, умру я, хоронить меня некому, но соседи обнаружат меня, похоронят и помянут добрым словом. Я всегда ее держу на видном месте. А в магазин вам не стоит идти, мало ли кого встретите. И деньги мне, ты старый еврей, не предлагай, не возьму, да еще и обижусь. Если не управитесь с делами, то я вас жду вечером. Не вздумайте идти в гостиницу или снять какое-нибудь жилье.

Он подал мне руку, которую я с уважением и удовольствием пожал.

- Лева, даже если бы ты не пригласил нас на вечер, мы все равно пришли бы. У нас есть еще о чем поговорить, - Мойша долго держал руку хозяина в своей.

Я смотрел на этих двух стариков и думал, как же нам будет их не хватать, их так мало уже осталось.

Мы вышли на улицу. Все так же моросил противный мелкий холодный дождь, завывал между домами ветер.

- Мойша, он знает семью Мелентьева? - Спросил я.

- Знает. Они недалеко живут. Их все знают. Пошли, на месте все поймешь.

В самом деле семья Мелентьевых жила в этом микрорайоне, который весь был застроен пятиэтажными домами, их в народе называли “хрущовками”, а уже позже, “хрущобами”.

Мы поднялись на пятый этаж, лифта в таких домах не было. Остановились возле дверей, я хотел позвонить, но вместо кнопки торчали только два провода.

Мойша постучал в дверь, но никто не откликнулся, тогда он толкнул дверь и она открылась. Мы зашли в квартиру. В нос ударил очень неприятный запах, воняло дешевым табаком, который перемешивался с запахами спиртного и пота. Мы прошли в комнату На старом грязном диване сидела пожилая женщина в рваном халате и старых тапках. Когда она подняла голову, мы увидели у нее под глазом огромный свежий синяк. Рядом с диваном стоял квадратный кухонный стол, весь усыпанный какими-то корками хлеба, окурками, которые почему-то валялись возле почти пустой банки, служившей пепельницей, три стакана и одна чашка, возле стола две табуретки и один стул.

- Здравствуйте, - вежливо поздоровался Мойша.

Она подняла голову, пристально на нас посмотрела, а потом спросила:

- Выпить принесли?

- Найдем, хозяюшка, как же без этого, - Мойша поставил на стол бутылку водки.

- Богатенькие к нам в дом пришли, -улыбнулась во весь свой беззубый рот женщина.

Она тяжело поднялась, отряхнула халат, сквозь который было видно тело, но ее это нисколько не смущало, подошла к столу, взяла трясущимися руками бутылку, посмотрела на нее, а потом сказала.

- Давай, старый, наливай, что ли.

Мойша открыл бутылку, взял один из стаканов и налил ей грамм сто водки.

- А вы? - Спросила женщина, уже держа стакан с водкой в руке.

- Мы чуть попозже, - ответил Мойша.

Женщина выпила, нашла на столе корку хлеба, закусила, потом начала искать среди окурков, какой-нибудь, который еще можно было покурить.

- Уважаемая, вы знали такого человека, Кирилла Мелентьева? - Спросил Мойша, протягивая женщине пачку сигарет.

- Так вы от Кирюши? Значит жив он, - она замолчала, прикурила сигарету от зажигалки, которую я ей услужливо протянул.

- Так почему он мать свою родную ни разу не навестил? Я его растила, я ему дала все, что смогла, а он уехал, даже не попрощавшись. Суки эти цыганские его увели.

- Это какие-такие цыганские? - Спросил Мойша.

Мы уже поняли, это мать Кирилла.

- Уходите вон отсюда. Мне не нужна ваша водка, мне ничего не нужно. Уходите! - Она начала кричать и толкать то меня, то Мойшу в грудь

Вот так, пятясь, мы уже подошли к входной двери, но она открылась без нашей помощи. В проеме стояли два человека - пожилой мужчина и намного его моложе женщина, но было видно - тоже очень жизнью потрёпанная.

- Мать, ты чего вдруг разошлась? Или мало я тебя вчера поучил? Ты почему выгоняешь из дома людей? Может они к нам с добрыми намерениями зашли, - мужчина посмотрел на женщину.

Та сразу притихла и вернулась на свой диван.

- Проходите, не стесняйтесь, - радушно приглашает нас мужчина вернуться в квартиру, - что вас привело к нам? О, вы не с пустыми руками пришли, тем более, таким гостям всегда рады. Давайте знакомиться, меня зовут Валерий Иванович, это моя жена, - он показал на молодую женщину, - Татьяна.

- Какая она тебе жена? Что ты врешь? Я твоя жена, а это бесстыжая любовница, которая погубила моего сыночка.

- Цыц, я тебе сказал, - мужчина показал женщине кулак, -забыла небось вчерашнюю трепку. Жена называется, ты в зеркало на себя посмотри, какой нормальный мужчина будет жить с такой женщиной.

- Конечно, когда прописка нужна была тебе, да твоей доченьке, тогда была красивой, умной и желанной. Кто виноват, что я стала такой? Вот она виновата, это она моего Кирюшу в тюрьму упекла. Ненавижу вас всех, - она залилась слезами.

- Не обращайте на нее внимания, - спокойным голосом сказал Валерий Иванович, - так по какому поводу пришли к нам?

- Я журналист, - представился я, - собираю материал о людях, которые получили срок еще при СССР, но из-за известных всем исторических событий не смогли вернуться домой.

- Так вы и в самом деле пишите о Кирилле, ее сыне.

- Он один из многих.

- Какой сладенький мальчик был, я его помню, - вдруг произнесла Татьяна.

- Ты много кого помнишь, но сейчас помолчи, не о тебе разговор идет, - приструнил ее Валерий, а потом снова обратился ко мне, - так никаких трудностей у Кирилла не было, он нормально вернулся, только нужно было оформить прописку, стать на учет в милиции, а потом устроиться на работу и жить по-человечески,. Но он не захотел, да и моя первая теща его с правильного пути совратила. Та еще штучка.

- Если можно поподробнее, - попросил я.

- Так я слышал - за сведенья нужно платить. Если договоримся, все расскажу, что знаю.

- Сколько будут стоить ваши сведенья? - Спросил Мойша.

- Ну это, как договоримся.

- Так назовите вашу цену.

- Сразу видно делового человека. Чувствую - договоримся. Я много не попрошу, угостите нас по-хорошему, вот и вся цена.

- Так за этим дело не станет, - поставил точку в торге Мойша и достал несколько купюр.

- Значит так,- начал рассказ Валерий Иванович, спрятав деньги в карман, -вернулся Кирилл, увидел, что его мать замужем за другим человеком, то есть за мной и сильно обиделся за отца, он тогда еще жив был, а тут еще моя дочка сразу схватила его под руку и увела к своей бабке, больше мы его не видели. Так что, как видите, я не очень много знаю.

- Где можно увидеться с вашей дочерью? - спросил я.

- А с Клавдией Шиффер ты не хочешь встретиться? - Снова влезла в разговор Татьяна.

- Не понял, попробуйте объяснить более подробно.

- Жопой она крутит перед богатыми по всему миру.

- Тихо, я сказал, не у тебя спрашивают, - снова взял бразды в свои руки Валерий, - Оля моя сделала карьеру. Она сейчас модель, так кажется это называется. Но вот только, как разбогатела, так больше ей родной отец стал не нужен, тот, который растил ее один, когда родная мать бросила, - он протер рукавом глаза, как бы утирая скупую мужскую слезу.

- Все они такие неблагодарные, что твоя дочь, что мой сын, -откуда-то из-за шкафа промолвила мать Кирилла.

- Понятно. А где можно найти ее бабушку?

- Где найти - я не знаю, эти цыгане на месте не сидят, но где раньше жила, адрес дам.

- Это было бы очень хорошо.

- Вижу, вы люди не бедные и на этом материале сможете заработать немало, так не мешало бы добавить малость.

Мойша снова полез за деньгами.

Получив адрес. Мы направились к выходу, но нас снова окликнул Валерий.

- Вы у меня адрес попросили, я вам дал и вы мне за это заплатили. Правильно?

- Да, конечно, - согласился Мойша.

- Но если вы ее не найдете на месте, вы вернетесь за деньгами?

- Почему же мы должны возвращаться, вы нас сразу предупредили, что ее может не оказаться на месте.

- Я вам, добрые люди, скажу, зря вы туда поедете. Это находится на самой окраине города, но Гита, моя бывшая теща, давно там не живет.

- Кто-то там живет?

- Какая-то дальняя их родственница. У них в таборе все родня.

Мы вышли из дома. Вдохнули полными легкими хоть и сырой, но свежий воздух.

- Мойша, наверно зря мы сюда приехали, - засомневался я.

- Зря, не зря, время покажет, а пока нужно ловить такси и ехать по этому адресу.

Нам долго не удавалось поймать такси. Машин было много, но как только мы называли адрес, все водители отказывались нас везти , даже за двойную, а то и тройную цену.

- Что будем делать? - Спросил у меня Мойша.

- Не знаю, может доедем до конечной остановки трамвая, а там спросим у местных жителей, как добраться до нужного нам места.

- Можешь, когда хочешь, - похвалил меня Мойша.

На трамвае мы ехали очень долго, но не волновались, знали, наша остановка - конечная. Когда в вагоне остались только мы и кондуктор, Мойша подошел к ней.

- Вы не подскажите, как нам добраться вот по этому адресу? - Спросил он как можно вежливее.

- Этот дом вам любой из местных жителей покажет, - ответила кондуктор.

- Чем знаменит этот дом?

- Я думала, вы журналисты, знаете, куда направляетесь.

- Мы журналисты, - влез я в этот разговор, и показал удостоверение,- но мы, наверное, по другому делу приехали.

- По какому такому - другому?

-Это я вам не могу пока сказать, но когда появится статья, то вы все узнаете.

- Мне уже нечто подобное обещали, а потом никакой статьи я не нашла, может она вышла в какой-нибудь итальянской или американской газете, но мы не ученые, и иностранных языков не знаем.

- Плохо, что мы не знаем иностранных языков и этим кичимся, - сказал Мойша.

- Вы, наверно, знаете иностранный язык, еврейский, поэтому и картавите, и говорите как-то странно, не так, как здесь.

- Какой же идиш иностранный язык, если на нем все евреи Европы разговаривают?

- Мы - не Европа.

- А кто же мы?

- Вы, не знаю, кто, а мы - не Европа.

- Так вы меня уже вычеркнули из своих сограждан?

- Я вас не считала таковыми. Помню, еще при СССР , только и слышно было - эти уехали, а этих - не пустили. И все это были евреи. Конечно, когда знаменитые музыканты, Ростропович и его жена уехали, так их там ждали. А другие попробовали того хлебца, да назад на коленях просились.

- Ростропович и его жена не евреи, - решил я внести ясность.

- Ты молодой, много знаешь, все они евреи. Уехали - и Бог с ними, но зачем нашу страну потом из-за границы грязью поливать.

- Они страну никогда грязью не поливали, наоборот, тосковали по ней, а когда появилась возможность вернуться, многие уже сейчас живут здесь, работают, платят налоги, и прославляют нашу страну.

- Вы меня очень удивили своей наивностью, - продолжила гнуть свою линию кондуктор, - евреи будут платить налоги. Да, ни-ког-да в жизни, слышите, ни-ког-да.

- Давайте останемся каждый при своем мнении, но почему вы не хотите нам подсказать, как пройти по этому адресу, и чем знаменит тот дом, -снова Мойша сделал попытку хоть что-то разузнать.

- Все, конечная. Граждане или выходите, или платите снова за проезд, мы через несколько минут отъезжаем.

Вот так мы ничего не выяснив, и ничего не поняв, вышли под этот нескончаемый дождь.

Пройдя метров сто от трамвайного кольца по направлению к домам, мы поняли, почему таксисты не брались нас подвезти. Везде была непролазная грязь.

- Говорили в Беларуси дороги хорошие, а здесь все тоже, что и в России, центральные улицы чистые, асфальтированные, а на окраинах - не пройти, не проехать, - сказал я, в очередной раз поскользнувшись.

-Не ворчи, ты еще молодой, иди вперед.

Кое-как дойдя до первого дома, мы постучались.

- Здравствуйте, -поздоровались мы с хозяином, когда он открыл дверь.

- Здравствуйте, коль не шутите. Что вам нужно?

- Мы ищем вот этот дом, -Мойша показал написанный адрес.

- Так это вам нужно на цыганскую сторону. А зачем вам нужен именно этот дом?

- Журналисты мы, - я снова показал удостоверение.

- Так зря вы туда идете, Мария ничего вам не расскажет.

- И все же, не подскажете, как нам туда попасть.

Мужчина нам долго и подробно рассказал, как добраться. Мы поблагодарили и снова пошли. Нам пришлось еще несколько раз стучаться в дома и уточнять маршрут, но часа через два мы оказались у цели, но еще раньше, вдруг, грязь закончилась, и начался асфальт.

Дом находился за высоким забором, а рядом с калиткой был звонок, в который Мойша позвонил. Никто не откликнулся. Он еще и еще нажимал на кнопку звонока. Наконец из дома вышла женщина. Это была пожилая цыганка в цветастом платье, поверх которого было накинуто пальто.

- Чего звоните? Если вам не открыли с первого раза, нечего и ломиться, - проворчала она, но к калитке не подошла.

- Здравствуйте, Мария. Мы приехали издалека и сюда добирались очень долго. Мы бы хотели вам задать несколько вопросов.

- Я ничего никому не рассказываю. Езжайте в Италию и спрашивайте у Ольги, что хотите.

- Нас Ольга не интересует, мы ищем Гиту.

Гиту?!, - удивленно сказала цыганка, - а зачем она вам понадобилась?

- Вы нам откройте, мы вам все объясним.

- Говорите оттуда, я хорошо слышу.

- У Гиты был друг, звали его Кирилл, он сводный брат Ольги, ее внучки, - начал объяснять Мойша.

- Подождите, не кричите, все соседи сбегутся, - прервала его Мария, -сейчас открою.

Уже в доме она пригласила нас сесть, предложила чай, сама уселась напротив и приготовилась слушать.

- Уважаемая Мария, - как можно вежливее и очень осторожно, боясь что-то испортить, начал Мойша, - этот молодой человек попал в беду, из которой мы его хотим выручить. Вот и ищем людей, которые его знают, и которые, может быть, смогут нам, но в первую очередь ему, помочь.

- В какую беду он попал?

- Он арестован.

- Вот, сволочи, мало им что его посадили ни за что, так дальше продолжают над ним издеваться.

- Вы знаете за что его посадили? - Спросил я.

- Об этом весь город знает, только это было уже давно, многие позабыли, но мы, цыгане, вечно гонимый народ, как и вы, - она посмотрела на Мойшу, - должны все помнить. Пережили мы коммунистов, пережили фашистов, и этих переживем. Как думаете, уважаемый?

- Вы совершенно правы. Так поможете нам найти Гиту?

- Это нужно у нее спросить. Я сейчас попробую ей дозвониться, но вы подождите во дворе.

Мы с Мойше снова были вынуждены выйти и стоять под дождем, но настроение у нас улучшилось. Ждать нам долго не пришлось. Мария, не открывая дверь, через пять минут позвала нас.

- Вот, кто будет разговаривать, - она протянула трубку, которую взял Мойша.

- Здравствуйте, Гита,- поздоровался он.

Весь разговор я пересказывать не могу, но через некоторое время он отдал трубку Марии. Они еще долго о чем-то разговаривали, но понять, о чем - мы не могли. Разговор шел на цыганском языке.

После того, как Мария положила трубку, она обратилась к Мойше, меня почему-то она в упор не хотела замечать.

- Гита сказала, если нужны деньги, то назовите сумму, она вышлет.

- Деньги пока нам не нужны, свои есть, вот только кому их дать мы не знаем.

- Откуда Гита может знать это?

- Значит зря мы приехали?

- Может и зря, а может и нет, -как-то загадочно произнесла цыганка.

- Чем вы нам сможете помочь, кроме денег?

- Давайте я вам погадаю.

- Мария, у нас совсем нет времени. В другой раз я с удовольствием, а сейчас, извините.

- А вот это вы зря.

Она вынула из тумбочки колоду карт, быстро их раскидала и буквально через минуту сказала:

- Вам предстоит дальняя дорога.

- Это мы и без карт знаем, - уныло сказал Мойша.

- Но вы не знаете, в каком направлении вам нужно будет двигаться.

Мойша посмотрел на нее внимательно, а потом рассмеялся.

- Мария, не тяните жилы, скажите уже, что предложила Гита.

- Нельзя евреям жить рядом с цыганами. Конечно карты здесь ни причем, да и гадать я уже, наверно, не умею, все забыла.

Она ушла в другую комнату и вскоре вернулась с какими-то бумажками в руках.

- Когда Кирилл уехал, Гита дала ему в дорогу немного денег, но мальчик оказался очень совестливым, - она снова тяжело вздохнула, - это ж надо, таких ребят сгубить. Он уехал, а потом устроился на работу и высылал Гите деньги, долг выплачивал. Работал он где-то под Москвой. Так что, езжайте вы туда, может там найдутся влиятельные люди, которые смогут помочь Кириллу, она протянула Мойше одну из квитанций, а потом продолжила.

- Запишите мой телефон, и звоните, если будут какие-нибудь новости. Так Гита распорядилась. Может, после еще какая помощь потребуется, которую сможет она оказать. Если удастся увидеть Кирилла, скажите ему, что сестра его не забыла, и будет рада с ним встретиться.

Мы очень тепло попрощались с Марией, уверили ее, что в любом случае будем ей звонить, а когда со всеми делами управимся, то и навестим ее и тогда она нам обязательно по-настоящему, по-цыгански погадает.

Вернулись в город, зашли к Леве и попрощались с ним. Он ничего не спрашивал, просто очень долго что-то говорил Мойше, а потом повернулся ко мне:

- Ты молодец, парень, приезжай ко мне, если буду живой, приму тебя в любой день, и в любой час.

Обратная дорога в Россию у нас прошла без каких-то особых приключений. Доехали до белорусской деревни, в которой отоваривались россияне и снова на лодке переправились на ту сторону.

Уже в Москве мы узнали, почта, откуда приходили Гите деньги, находится в деревне, рядом с которой расположена запретная зона. Нас это не обрадовало, было понятно, предстоят дополнительные сложности.

В деревню ходил обычный рейсовый автобус, которым мы воспользовались.

Наверно, во всех крупных деревнях есть центральная площадь, на которой находятся все административные здания, почта, магазин, школа.

На почте сидела молодая девушка Она явно скучала. Как только мы зашли, она подняла голову и спросила:

- Чем могу помочь?

Вот если бы так в городе, там стоишь у окошка, а на тебя ноль внимания.

- Я журналист, - показал ей удостоверение. - собираю материал для статьи.

- Ух ты, как интересно. Если я вам помогу, вы меня тоже упомяните в своей статье?

- Обязательно. Нам нужно узнать, вы помните вот этого человека, - я показал ей платежку.

- Нет, это до меня было. Я здесь недавно. Рассказывали кое-что, но правда ли это, я не знаю.

- Ты нам, красавица, расскажи все, что знаешь, а мы уже будем разбираться, где здесь правда, а где сплетни, - это уже Мойша не выдержал своего бездействия.

- Он работал еще до того, как соседний поселок стал закрытым. Приезжал в магазин за покупками, подружился с нашими мужиками, угощал их, они ездили к нему, помогали во всем Он же городской, работы деревенской не знал. Ходили и другие сплетни, - девушка вдруг зарделась.

- Ты нам все рассказывай, может как раз то, о чем ты хочешь умолчать, окажется самым полезным.

- Мне неудобно как-то, вдруг это неправда.

- И все же. Мы никому не скажем. Умрет вместе с нами.

Девушка помолчала, раздумывая, рассказать или нет, но я ее подтолкнул:

- Когда выйдет статья, я обязательно тебя упомяну, но о том, что ты сейчас стесняешься рассказать не буду писать. Честное слово журналиста.

- В магазине работает тетя Люся, она сейчас замужем, а тогда не была. Вот и хотели наши мужики свести ее с этим Кириллом. Но у них почему-то не получилось. Тетя Люся злая была, долго с нашими местными не хотела разговаривать, а этого Кирилла вообще готова была убить.

- Ты упомянула, что Кирилл не знал деревенской работы. А где он работал?

- А я разве не сказала?

- Пока еще, нет.

- Недалеко отсюда есть закрытый дачный поселок, раньше туда мог заходить кто угодно. Там стоял один дом, принадлежащий каким-то московским богачам, вот Кирилл и был там секьюрити.

- Кем был? -Спросил Мойша.

- Это не важно, я вам потом объясню, продолжай, это очень полезная информация, - я боялся ее спугнуть или увести неизвестно в какую даль от основной темы.

- Его сначала какой-то москвич привез, а потом начала приезжать женщина, бывало с подругой, но иногда и одна. Они там летом загорали, а наши мальчишки бегали подсматривать.

- Что они видели, эти мальчишки?

Я не знаю, но потом говорили, что у женщин были очень маленькие купальники, и что они даже верх снимали, - девушка еще больше покраснела.

- Больше ничего не видели?

- Не знаю, но потом говорили, - девушка немного помолчала, -что хозяйка часто оставалась с Кириллом наедине в этом доме.

Кирилл перед увольнением приходил с мужиками попрощаться? - Спросил Мойша.

- Нет, он внезапно уехал. Говорили, хозяйка за ним приехала и увезла.

- Это все?

- Потом приезжали какие-то пацаны, явно искали Кирилла, но его уже давно и след простыл.

- Когда построили забор и сделали этот район закрытым?

- Так на следующий год и построили забор, поставили охранника.

- Ты видела, кто приезжает туда?

- А как это можно увидеть? Машина темная подъезжает, ворота открываются, машина въезжает, и ворота сразу закрываются.

- А те, кто приезжает или охранники, заходят на почту или в магазин?

- Очень редко.

- Но они между собой разговаривают.

- Почти никогда, а если что и говорят, то “хозяйка приедет во столько-то или уедет”. И все.

- Спасибо тебе, милая девушка. Скажи,…как тебя зовут, чтобы упомянуть тебя в статье? - спросил я.

- Марина Емельянова, но вы только не пишите про тетю Люсю. Обещали.

- Раз обещали, значит не напишем.

Мы попрощались с Мариной. Эта девушка даже не представляла, какую ценную информацию нам дала. Сейчас осталось только подумать, как ее использовать.

- Мойша, что мы будем делать дальше? - Спросил я.

- Не знаю. Когда мы поехали спасать Кирилла, знал, а сейчас не знаю. Сидел много лет в Сибири , и думал все просто, можно пойти куда-то, сказать кому-то , и все образуется. Но все намного сложнее, оказывается. Вот ты, молодой, современный, образованный, почему за мной увязался? Тоже думал все просто, напишешь статью и сразу возьмут в центральную газету, так?

Я не смог сдержать смех, но боясь обидеть старика, прикусил губу и как-то смог остановиться.

- Почему ты смеешься, байстрюк?

- Вы, наверно, забыли, как нож у меня в районе печени держали.

- Так ты поверил, что я могу тебя вот так запросто прирезать?

- Сначала поверил, я же вас совсем не знал.

- А сейчас знаешь?

- Сейчас, да.

- Что ты еще знаешь?

- Думаю, нам нужно ехать в Москву, найти интернет-кафе и поискать хоть какую-нибудь информацию об этом дачном поселке и его хозяевах.

- Молодец, пацан! - Он хлопнул меня по плечу, потом обнял, - я уже подумал, ты решил остановиться.

- Мойша, вы забыли, мне останавливаться на полпути нельзя. Если они убили Евграфыча, то меня прихлопнут, как муху, и пойдут водку пить. Это вам можно спрятаться где-нибудь. Вы уже не молодой, работать вам не нужно, а пенсию раз в месяц по доверенности кто-нибудь получит, и в сейфе том наверно приличная сумма лежит.

- Сейчас как дам по морде, так будешь месяц на больничку работать, -не на шутку разозлился Мойша, - ты думаешь, мне нужны те поганые деньги, тем более у них есть хозяин, точнее хозяйка. Сашка оставил завещание, а воля покойного должна быть выполнена. А еще ты наверно позабыл, Кирилл мой сын. Понятно?

Он отошел от меня в сторону и закурил. Вот так стоял, курил и что-то бурчал, зло поглядывая в мою сторону.

-Мойша, не обижайтесь на меня. Сами говорили, я молодой и глупый, так чего на дураков обижаться.

- Представляешь, выручим Кирилла, а потом поедем к нему, в Беларусь, он заберет свою несчастную матушку, мало ли что в прошлом было, она же все равно остается матерью. Они будут жить вместе, а потом он женится, заведет детишек. Ты станешь знаменитым журналистом и видеть тебя будем только по телевизору, или читать твои статьи в газете.

- А вы?

- Появилась у меня мечта, поехать к Леве, походить по его родному городу, походить так, чтобы на всю жизнь хватило, ее то осталось немного. Потом мы с ним поедем в Украину, найдем могилки моих родных, там побудем немного, попрошу у них прощения за то, что не приезжал все эти годы, за тех, а потом поеду к своему народу. Почему-то помереть именно там захотелось.

- Мойша, что вы все время о смерти говорите?

- Так время пришло о ней все чаще вспоминать. Вот только хочется уйти с легким сердцем. Ладно, поехали в твое кафе, может найдешь что-нибудь для нас полезное.

Но надежды наши оказались напрасными. Я открывал разные сайты, заходил в разные поисковики, формулировал по-разному вопросы, все было без толку. Такого дачного поселка не существовало.

А еще все время под руку мне Мойша нашептывал:

- Сделай так или эдак, ты ничего не понимаешь,- но я уже научился на все это никак не реагировать.

- Поехали назад в тот поселок, он есть и нам нужно туда попасть, - резюмировал Мойша, после всех моих никчемных попыток.

Мне не оставалось ничего-только послушать его. Мы вернулись в деревню, снова пришли на почту, и нам Марина-почтальон милостиво разрешила у нее остановиться на…несколько ночей.

Мы каждый день издалека наблюдали запоселком, точнее-за забором, потому что за ним ничего нельзя было увидеть.

Забор был высокий, сверху проходил кабель, наверно через него проходил ток. Ворота были широкие состоящие из двух половин, рядом с ними была небольшая дверь. Сверху было несколько видеокамер, которые были направлены в разные стороны.

- Мойша, как вы думаете брать эту крепость? - Спросил я.

- Подожди. Мне не до шуток, надо думать.

Как только мы подходили чуть ближе, откуда-то шел сигнал, и мы вынуждены были отойти, не хотели светиться. Хотя, наверное, камеры давно уже нас засекли, мы надеялись, раз нет никаких инцидентов, то результаты наблюдений и съемок этих камер не просматриваются.

Рано утром, в одно и тоже время ворота открывались, выезжали две черные машины, и на высокой скорости уезжали в сторону Москвы.

Вечером, но уже в разное время, такие же машины возвращались, но номера были разные, значит, не одни и те же, сделали мы с Мойшей вывод.

- Я конечно понимаю, у тебя есть интерес к работнику почты, - сказал мне как-то вечером Мойша, - но надо делом заниматься. Сейчас ложимся спать, а утром все обмозгуем. У тебя есть еще шанс произвести хорошее впечатление на Марину. Я выйду прогуляюсь, часа так на два, а ты смотри, не опозорь меня, а то девочка уже вся изнемогает.

- Мойша, откуда вы знаете, кто изнемогает, а кто равнодушен к моей персоне?

- Поживи с мое, мальчишка, - сказав это, он вышел из дома.

Мойша всегда держит слово и, вообще, он во многих вещах разбирается, понял я. Вернулся старик не через два, а через три часа, когда мы уже после ужина пили с Мариной кофе.

- А вот с кофе могли бы меня подождать, - сказал он, усаживаясь за стол.

- Где вы были, дядя Мойша, мы вас ждали, я вам поесть…оставила, все еще горячее, а еще у меня есть бутылка хорошего вина, - засуетилась Марина.

- Давай, красавица, вино, давай закусить, но главное-кофе.

Вечер прошел в непринужденной обстановке-шутили, смеялись никто не говорил о завтрашнем дне. Я уже решил, что Мойша хочет отложить какие-то решительные действия на более поздний срок. После ужина мы вышли покурить.

- Ты вот что, мамзер, сегодня уже потерпи малость, а завтра я съеду на другую квартиру, а ты уж продолжай показывать девочке свою молодецкую удаль.

Я ничего не ответил, но и он больше ничего не сказал. Мы молча покурили, и пошли спать. Я был уверен, нам еще предстоит пожить в этой деревне.

Рано утром Маринка встала, приготовила завтрак и предупредила, придет с работы пораньше и приготовит, как она выразилась, царский ужин.

- Забирай все свои документы, наверно больше мы сюда не вернемся, скомандовал Мойша, после того, как она ушла.

- Выслушай меня очень внимательно, я других вариантов не вижу, поэтому, когда подъедут эти машины, чтобы не случилось ты сиди в кустах. Понял?

- Но … .

- Никаких “но”. Если что, дай мне помереть с легким сердцем. Не хватало мне еще один грех на душу брать. Если у меня ничего не получится, то как-нибудь доберись до Фрола, он все знает, и выполни последнюю волю Сашки. И еще, если тебе Мариночка так себе, небольшое, но приятное приключение, то присмотрись к Наташе, но ни в коем случае ее не обидь, достану из-под земли, если что.

Мы засели у обочины дороги за кустами и начали ждать.

С каждой минутой становилось все тревожнее.

Наконец издалека показались две черные машины.

- Не поминай плохим словом, если что, -сказал Мойша спокойным голосом, и когда машины остановились у ворот, он побежал к задней машине.

*****

Он дергал за заднюю дверцу и кричал:

- Только два слова. Только два слова.

Из передней машины выскочил один из охранников, еще один подбежал из открытых уже ворот.

Тот, кто подскочил к Мойше первым, ударил старика по лицу, при этом разбил ему губы и вместе с кровью Мойша выплюнул остатки зубов, но он держался за ручку машины и кричал:

- Только два слова. Только два слова.

Следующий удар был нанесен в живот, от которого мой старший друг скорчился, но продолжал удерживать дверь, и повторять:

- Только два слова. Только два слова.

Я не смог больше на это смотреть, и выскочил на дорогу и тоже кричал:

- Только два слова. Только два слова.

Чуть-чуть, совсем ненамного опустилось стекло этой двери, и женский голос сказал тихо, но ослушаться этого было невозможно:

- Прекратить. Говорите два слова.

И тогда Мойша сказал:

- Кирилл в беде.

Мы услышали детский голос из кабины этой машины:

- Мама, в какой я беде?

Стекло поднялось и машины проехали на территорию этого закрытого дачного поселка.

Мы с Мойшей остались на дороге. Я поднял его, потому что после того как машины исчезли за забором, он опустился на землю и затих.

- Пойдемте, Мойша. Мы сделали все, что смогли, - старался я как-то успокоить его.

Но уйти нам не пришлось.

Из ворот вышли несколько здоровых молодых мужчин.

- Стоять, - приказал один из них, по-видимому старший.

Мы остановились. Попробовали бы ослушаться.

- Руки вверх, ноги на ширину плеч, - последовала еще одна команда.

Такого шмона, как потом сказал Мойша, даже на зоне не было. Нас проверили металлоискателем, потом поводили по телу еще каким-то прибором, как потом выяснилось, искали прослушивающее устройство, после этого начался обычный обыск. Нас заставляли попрыгать, согнуться, присесть. После всего этого, нам завязали глаза и куда-то повели.

Сняли нам повязки только после того, как мы оказались в какой-то небольшой комнате.

- Отдыхайте пока, - коротко сказал один из сопровождавших.

Он вышел. Мы услышали звук поворачивающегося в двери ключа

Мойша начал обход. Несмотря на разбитые губы, он улыбался.

- Мойша, чему вы радуетесь? Может, мы не выйдем отсюда живыми, -мне, в самом деле, было интересно.

- Ты знаешь в чьей ты комнате находишься?

- Нет. Вы уже успели познакомиться с хозяйкой?

- Какой ты недогадливый, а еще журналист.

- Вы все время говорите загадками, откуда я могу знать, чья это комната.

- Слушай, студент, и учись, пока я жив. В этой комнате жил когда-то Кирилл.

- Откуда вы знаете?

- Погоняло в тюрьме у Кирилла было Киношник. Он очень любил фильмы смотреть, сам рассказывал. Отец его был киномехаником, и Кира пропадал в кинотеатре. Посмотри, сколько на полке видеокассет с фильмами и обрати внимание на дату их выпуска.

- Предположим, но почему мы должны этому радоваться?

- Она оставила эту комнату нетронутой, значит есть для этого причина.

- Может, она забыла про нее напрочь. У нее совсем другая жизнь и ей не до сантиментов.

- Плохой ты пока журналист. Только не обижайся на старика. Кто тебе правду скажет, если не твой самый близкий друг. Комната убрана, пыли нет, значит кому-то это нужно. Сейчас усек?

- Мойша, я преклоняюсь перед вашей проницательностью. Вы меня убедили, но чем это поможет, я не знаю.

- Возможно, не поможет, но у нас появился шанс.

- Мойша, вы думаете, что какая-то женщина, даже обладающая деньгами и влиянием, сможет освободить Кирилла из лап конторы. Это наивно.

- Может ты и прав, но зачем ты тогда ринулся за мной? Надо было убегать без оглядки. Чего уж там, попутешествовал со старым, выжившим из ума евреем, пора и честь знать.

- Вы зря на меня обижаетесь, я внутренне с вами согласен, но хочу услышать от вас больше аргументов. Мойша, вы меня тоже обидели, я никогда не смог бы вас бросить. Сначала для меня это было просто журналистское расследование, благодаря которому я хотел выбраться из той дыры , в которой пропадал, но после убийства моего начальника, после всего, что нам с вами пришлось пережить, я никогда не брошу вас. Зря вы так.

- Ах ты, шлемазел, - Мойша постарался сгладить неловкость, которую сам и создал, - это я тебя проверял. Хороший ты парень, но если поедешь к Наташе, не смей ее обижать.

- Так вы меня уже предупреждали.

- Ничего, можно и еще раз. Сколько раз я тебе говорил, обрати внимание на Мариночку. А ты все отмахивался, вот так и потерял пару драгоценных дней.

Вот так, выясняя отношения, мы сразу не услышали, как открылась дверь. В комнату вошли два человека:

- Пойдемте, вас вызывают, - сказал один из них.

Мы встали и направились к выходу.

- Это куда вы заторопились, глазки на всякий случай приказано вам прикрыть.

Нам снова завязали глаза и повели на разговор, как выразился один из сопровождающих.

- Садитесь, - нас завели в пустую комнату, - ждите.

Они вышли и мы с Мойшей остались одни.

Комната была большая, светлая. Кроме стоявшего посредине огромного стола и вокруг него мягких, удобных стульев, на двух из которых мы сидели, в дальнем углу стоял еще журнальный стол с двумя креслами.и бар-холодильник.

Ждать нам долго не пришлось, открылась дверь и в комнату быстро вошла женщина-высокая, стройная, светлые волосы тщательно уложены. Может быть и была красива, но строгость, сосредоточенность и даже холод в глазах, не давали нам возможность рассмотреть ее. На ней были джинсы.0.0.0и.0.0.0кроссовки, видимо, уже успела переодеться по-домашнему. Я понимаю, эта домашняя одежда стоила очень немалых денег, но я подумал, что она не серьёзно решила отнестись к нам и таким нарядом показать это. Мол, люди, мне некогда заниматься с вами, меня ждут великие дела.

- Извините, что заставила вас подождать, но мне нужно было распорядиться по дому. Я слушаю вас, но прошу, как можно короче.

- Кирилл в беде, - очень коротко сказал Мойша.

- Ну это уж очень коротко, - в первые у нее на губах появилась подобие улыбки.

- Я понимаю, нам предстоит долгий разговор, - она нажала, где-то под столом кнопку, и когда зашла женщина в униформе, то приказала ей подать чай и легкую закуску.

После того, как они остались одни спросила:

- Я не буду отпираться от знакомства с Кириллом, но как вы вышли на меня?

- Мойша ей рассказал про переводы, не упоминая Марину, сказал,что местные мужики проговорились после двух бутылок водки.

Принесли чай и закуску, она молча разлила его по чашкам, положила на тарелки бутерброды:

- Давайте начнем нашу беседу сначала и поэтому представьтесь, а то вы, по-видимому, мое имя знаете, а я ваших имен, нет. Это не справедливо, не находите?

Мы назвались, после чего она еще раз назвала свое имя и отчество:

- Меня зовут, Елизавета Петровна. А сейчас расскажите, где вы повстречались с Кириллом, при каких обстоятельствах.

Мойша начал рассказывать.

- Молодой человек, а вы почему молчите? - Обратилась она ко мне.

- Я не знаком с Кириллом. Я журналист.

Она попросила Мойше подождать немного, по-видимому, снова нажала на кнопку.

На этот раз в комнату вошел мужчина.

- Проводите этого молодого человека в выделенное им помещение.

Вот так меня культурно выпроводили из комнаты.

Из слов Мойши узнал, после всего, что он рассказал Елизавете Петровне, она долго думала, а потом приказала и его отвести ко мне.

И потянулись наши дни за запертой дверью.

Нам приносили еду, если просили сигареты, то доставляли их сразу. Мы пересмотрели почти все фильмы, которые стояли на полке.

Конечно, нас не отпускало беспокойство.

- Мойша, наверно нас здесь продержат неизвестно сколько времени. А потом завезут в лес и закопают, - пророчествовал я.

- Скажи, что пошутил. Если бы они хотели это сделать, зачем им нас держать. Ладно, я старый, могу умереть без особой причины, но ты же молодой.

- Мойша, давайте попросим их принести нам чего-нибудь выпить.

Так мы и сделали. Каково же было наше удивление, когда на ужин нам принесли бутылку коньяка, но и он не помог избавиться от горестных мыслей.

Сколько мы проторчали в этой комнате, я сказать не могу, телевизор не работал, только фильмы можно было на нем крутить.

Но в один из дней знакомый охранник, а мы уже их всех перевидали, хотя ни одного имени не знали, позвал:

- Давай, дед, пойдем. Хозяйка вызывает.

- Наконец-то, -произнес Мойша и не попрощавшись вышел из заточения.

Не знали мы тогда, как надолго с ним расстаемся.

Прошел час, потом еще один, но Мойша не возвращался.

Я постучал в дверь, но никто не откликнулся. Я начал нервно ходить по комнате, еще и еще стучал в дверь, но никакой реакции не было. Вот так прошла ночь, а утром снова принесли завтрак, но только для меня.

- Где Мойша? - Спросил я.

- Не твоего ума дело.

- Если он к вечеру не вернется, я объявлю голодовку.

- Так можешь уже сейчас начинать свой протест.

- Люди вы или нелюди?

- Парень, будь осторожен в выражениях. Вы сами пришли, вас никто не звал, и никто не искал. Запомни, я здесь очень маленький начальник. Мне приказали-я выполняю.

- Ну хоть что-то ты можешь сказать?

- Не могу, даже если бы знал, но я ничего не знаю.

- Мойша находится в этом доме?

- Все, вечер вопросов и ответов закончен. Есть будешь?

И снова потекли дни, но в этот раз я остался один. Часто вспоминал Мойшу, этого милого, доброго старика с очень трудной судьбой.

- Не кури много, вредно для здоровья, - сказал мне служащий, после того, как я попросил его принести еще одну пачку сигарет.

Я в самом деле курил очень много, меня уже подташнивало от табака, но я снова и снова тянулся к пачке.

Наконец, в один из дней в мою камеру, а я по-другому уже не называл эту комнату, вошли три человека, один из них нес большой мешок.

- Переодевайся, -он подал мне этот пакет.

В нем оказалась нормальная одежда, включая и нижнее белье.

Я быстро переоделся, мне уже было все равно, что произойдет дальше.

- Садись за стол, ознакомься и распишись, - передо мной положили несколько листов бумаги.

Я быстро пробежал глазами, не задерживаясь особо ни на чем. Там было написано, что я выезжаю за границу и обязуюсь в течении десяти лет не появляться на территории России, а также нигде и никому, ни в какой форме, в течение этого же периода не рассказывать эту историю, но и по истечении этого времени не упоминать ни имен, ни точных географических координат.

- Это законно? - Спросил я.

- Не знаю, но если нарушишь, то пеняй на себя.

- Куда мне ехать?

- Тебя отвезут.

Мне дали заграничный паспорт на мое имя, снова завязали глаза и вывели во двор, потом посадили в машину и куда-то повезли.

Развязали глаза только на каком-то маленьком аэродроме, на котором стоял только один частный самолет.

- Все парень, прощай. Надеюсь больше не увидимся.

Я был очень удивлен, когда сопровождающие меня мужчины, пожали мне руку.

В салоне самолета не было ни души. Здесь я снова порядочно струхнул, но выбора у меня не было, тем более, я услышал какие-то разговоры, доносящиеся из кабины пилотов. Значит полечу все-таки.

Ждать пришлось недолго, вскоре в салон вкатили инвалидную коляску, в которой сидел молодой мужчина. Я пригляделся, он спал, наверно был накачан каким-то снотворным.

Мне не трудно было догадаться, это была моя первая встреча с Кириллом.

Сколько длился полет я не могу сказать, но Кирилл за все время ни разу не пошевелился. Я щупал его пульс, он бьётся, значит живой.

После приземления, из кабины вышел мужчина, одетый в гражданское, открыл дверь самолета и покатил коляску на выход, я последовал за ними. У трапа стояла машина, рядом немолодая, но очень красивая женщина.

- Не ожидала, что получится, - сказала она, и протянула мне руку, - я Гита.

ЭПИЛОГ

Прошло больше десяти лет.

Я не могу сказать, что с нетерпением ждал, когда смогу опубликовать свои записи, так как событий за это время произошло много.

Не обещаю, что все опишу в хронологическом порядке, но о дальнейшей судьбе героев попытаюсь рассказать.

С Кириллом мы не сблизились и дружбы у нас не получилось. Он был замкнут, особо ни с кем не разговаривал, о том, что произошло с ним после последнего ареста и освобождения, не рассказывал.

Оживлялся он только тогда, когда неожиданно приезжала Ольга, но она вскоре вышла замуж за знаменитого в прошлом теннисиста. После этого Кирилл еще больше ушел в себя.

Но до этого пришло сообщение из Беларуси: его мать и отец Ольги, а также его новая молодая сожительница Татьяна Петрова, сгорели в своей квартире. Ни Ольга, ни Кирилл на похороны не поехали.

Просьба Мойши, которую я передал Кириллу , простить мать и наладить с ней отношения не была выполнена.

Приблизительно в это же время Гита получила приглашение на разговор по Skype от Зои.

Когда Зоя появилась на экране , Гита пригласила к компьютеру Кирилла.

Наверно, если бы мы вышли на улицу, не услышали бы разговор между ними, но этого не произошло.

Зоя рассказала, что они с сыном живут в США. Миша, ее сын, учится в колледже , изучает программирование, а она рядом с ним. Просила дать номер счета Кирилла, но он сказал,что все это ни к чему. Ему никаких и ничьих денег не нужно. Тогда подошла к компьютеру Гита и продиктовала номер его счета, но сначала спросила о каких деньгах идет речь.

Зоя ответила, что это завещание Александра Агафонова, и она должна выполнить волю покойного. После этого они попрощались и больше о ней не было ничего слышно, но деньги она перевела.

После этого Кирилл переехал в маленькую отдельную квартиру, а когда я ему звонил, он отделывался односложными короткими ответами. Из-за этого я

стал звонить ему все реже .

Я, в пределах школьной и институтской программы неплохо знал английский язык. Поэтому начал посылать статьи в английские издания по всему миру, а так же начал вести свой блог в интернете, сотрудничал с Amnesty International, в которой занимался в основном условиями жизни в тюрьмах, писал статьи, подписывался под разными петициями по освобождению или смягчению приговоров в разных странах. Все свои статьи подписывал разными псевдонимами. Все эти труды давали мне средства для существования и даже оставались деньги на будущее, о котором я начал задумываться где-то через год, после тех событий. Помочь в осуществить задуманное мне могла только Гита. Поэтому я пошел к ней.

- Привет, писатель. Как дела? Чего так долго не навещал меня? - Встретила она меня этим градом вопросов.

- Гита, мне нужна твоя помощь.

- Так и знала. Гита может чем-то помочь, поэтому ее не забывают.

- Гита, ну зачем ты так, я же звоню. Может нужно было бы почаще, но все дела.

- Я больше не на тебя сержусь, а на доченьку с внучкой, но ладно, - она махнула рукой, - рассказывай.

Я ей рассказал о работнице почты. При каких обстоятельствах я с ней познакомился. Много чего рассказал, а о чем умолчал, было и так понятно.

- Гита, я не могу поехать в Россию. Может ты сможешь мне помочь как-нибудь передать ей письмо и просьбу приехать.

- Сам написать не можешь?

- Не знаю, боюсь я не только за себя. Я никогда не забуду те лица. Они убьют и глазом не моргнут.

Гита, как всегда была безотказна и в скором времени я распрощался с холостяцкой жизнью, а еще меньше чем через год стал отцом самой милой девочки на свете.

Но это было чуть позже, а когда Марина приехала, рассказала, что того поселка уже не существует. Почти сразу после нашего внезапного исчезновения на то место пригнали технику и все снесли, мусор не оставили, как это делают обычно, а все убрали, засеяли травой и посадили деревья. Сейчас ничего на том месте не напоминает, что когда -то там жили люди.

А сейчас о грустном.

В первое Рождество после приезда Марины, Гита всех пригласила к себе, даже Кирилл не смог отказать ей.

Все было хорошо, но в самом конце, уже прощаясь, она вдруг сказала:

- Устала я.

Все наперебой начали предлагать ей съездить куда-нибудь развеяться. Она согласно кивала головой, но попросила Жанну, свою дочь и Ольгу прийти завтра с утра. Она хочет с ними поговорить.

Когда они пришли, Гита уже была мертва.

Оказывается, на цыганских похоронах танцуют и поют цыганские песни и пляски.

Такого я не видел никогда и наверно уже не увижу. Вышли в центр зала Жанна и Ольга, сначала зазвучала скрипка, потом мелодию подхватили гитары и начался этот умопомрачительный танец.

Научить так двигаться невозможно, я в этом уверен, это - от природы.

Недавняя королева подиумов и ее мать в цветастых цыганских платьях, двигались плавно, потом вдруг взрывались, а потом замирали и снова - взрывались … Длилось это очень долго. Мать и дочь прощались с Гитой - самой доброй, самоотверженной и всегда готовой прийти на помощь

А потом я вышел на улицу покурить и совсем нечаянно увидел Кирилла с Ольгой. Они тихо разговаривали, лица их были заплаканы. Оказывается, и Кирилл может чувствовать боль и горе от утраты.

Во второй раз я увидел это, увы, довольно скоро.

*****

Кирилл получил СМС:

“Если хотите успеть, срочно вылетайте”.

Там же был указан точный адрес.

Я очень удивился, когда мне позвонил Кирилл, но мы сразу догадались, от кого получили это известие.

С нами полетела и Ольга.

Самолет приземлился в аэропорту имени Бен Гуриона в Тель-Авиве. Там мы взяли такси и приехали по указанному адресу.

- Идите, он вас ждет, - сказала нам Наташа, не успев даже поздороваться.

Мы зашли в больничную палату. На кровати лежал Мойша. Он улыбнулся нам:

- Приехали все-таки, шлемазэйлэм, - сказал он.

Мы подошли к кровати с разных сторон, он взял нас с Кириллом за руки, потом снова улыбнулся, и тихо умер.

- Он очень боялся, что вы не успеете, - сказала стоявшая в стороне Наташа.

Разбегаемся все.

Только смерть нас одна собирает.

Значит, нету разлук.

Существует громадная встреча.

Значит, кто-то нас вдруг

в темноте обнимает за плечи.

*****

Остался последний штришок.

После похорон Наташа рассказала все, чего мы не знали.

В их деревню приехали три машины с людьми, среди которых был Мойша, но главной среди них была женщина.

Они поехали в лес и выкопали сейф Александра Агафонова, потом вернулись.

Мойша с этой женщиной уединились для разговора, но когда они вышли, Степанида попросила Мойша забрать Наташу.

- Я уже старая, мне скоро помирать. Пропадет внучка. Мойша, забери ее с собой.

- Степанидушка, я уезжаю из страны, - ответил он.

- Тем лучше.

И сколько Наташа не упиралась, бабушка стояла на своем:

- Езжай с Мойше. Он не даст тебя в обиду. С ним ты не пропадешь. Богом заклинаю, поезжай.

Еще Наташа нам сказала, что Мойша дал слово женщине, с которой приезжал в деревню, что никогда, ни при каких обстоятельствах, он не свяжется ни с Кириллом, ни со мной.

Назад мы с Ольгой возвращались вдвоем.

Кирилл с Наташей часто нам звонят. Они в Израиле закончили курсы экстренной медицинской помощи устроились парамедиками в организацию, “Врачи без границ”, поэтому мы не знаем откуда в следующий раз они позвонят.