КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Война по Убеждениям (СИ) [Wilhelm Winter] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Глава 1

ПРИМЕЧАНИЕ:

Главные герои — выдуманные персонажи. Все совпадения случайны. Книга прежде всего является художественной литературой.

Часть 1.

Глава 1.

Саксония 31 июня 1073 года

Отряд численностью в тринадцать человек, стоял возле маленькой речушки. Часть людей, закованных в броню стояли на дороге и смотрели вдаль. Молодой человек, защищенный лучше всех остальных в отряде, сидел под деревом и поглаживал свой меч, что удобно разместился у него на коленях. Фридрих Бабенбургский — молодой мелкий дворянин, чей дом находился недалеко от Саксонии и когда началось крупномасштабное восстание примкнул к Генриху четвертому и сейчас двигался к нему на помощь в осажденном Харцбурге. Черные волосы выглядывали из-под кольчужного капюшона и металлического шлема, что закрывал голову и шею. Вдруг послышался негромкий стук копыт, с каждой секундной слышимый все громче и громче. Вскоре из-за поворота показался всадник. Его лошадь встала на дыбы и тут же опустилась, всадник замедлил темп и шагом приблизился к стоявшим солдатам.

Фридрих встал и засунув меч в ножны, направился в сторону новоприбывшего, проходя мимо своего черного жеребца, он легонько похлопал его по спине. Гонец почтительно склонил голову и спешился, при виде хоть и мелкого, но дворянина. Затем он прошел пару шагов и рухнул на одно колено, протягивая перед собой послание. Взяв кусок пергамента, аристократ сорвал с него печать и развернул. В послании говорилось, что его верный слуга Гребер сумел собрать в окрестных деревнях еще около полусотни человек, вооружение которых оставляло желать лучшего.

— Господин, ваш брат не смог прибыть к вам, но он отправил две сотни человек под командованием своего приближенного гвардейца.

Фридрих закончил читать послание, смял сверток и жестом велел подняться. Гонец неуверенно встал, но продолжал смотреть в ноги.

— Где эти люди? — коротко и четко спросил молодой дворянин

— В нескольких километрах отсюда, если двигаться прямо на Юг — немного потоптавшись на месте добавил — Если двигаться к осажденной крепости

Фридрих улыбнулся и похлопал его по плечу, после чего снова заговорил:

— Скачи к моему брату и передай ему, что я безумно благодарен за оказанную мне услугу

Гонец кивнул и радуясь возможности покинуть общество Аристократа, вскочил на лошадь, развернул ее и снова скрылся за поворотом. Командир отряда развернулся и вскинул руку, после чего все закованные в броню солдаты засуетились и повскакивали на коней.

— Ваша лошадь, господин — раздался грубый и глухой голос за спиной у Фридрих а. Он обернулся и увидел своего старого учителя. Этот настоящий верный пес не пожелал оставаться и вызвался сопровождать юношу в его первой настоящей военной компании.

— Благодарю, Ульрих — ответил дворянин и коротко кивнул ему в знак уважения. Он и не помнил, сколько лет ему служит этот старый солдат. Наверное, с самого рождения… Насколько рассказывал ему его старший брат, он появился задолго до их рождения. Фридрих взял поводья лошади и подойдя сбоку, ловко на нее запрыгнул.

— Двигаем — раздалась команда и всадники, разделившись на две колоны, начали движения на юг.

— Эй черти ленивые! — крикнул Ульрих, догоняя впереди едущих солдат. Показал сначала на одного, а затем на второго

— Один вперед, внимательно смотреть на дорогу, второй назад и быть настороже!

Оба бойца кивнули и ударив шпорами по бокам лошадей, быстро разъехались в противоположные стороны. Сам же Ульрих дернул за поводья и замедлив лошадь подождал пока сравняется с Фридрих ом. Оказавшись рядом, он постарался аккуратно начать разговор:

— У повстанцев наверняка не мало войск.

— Да — коротко ответил Бабенбургский, перебивая и не давая закончить уже понятную ему мысль. Однако его верный боец нисколько не смутившись решил закончить начатое:

— Возможно стоит соединится с кем-либо еще, так как наших собственных сил может не хватить

— Не беспокойся, мой верный друг. Мы придем на помощь нашему Императору, да хранит его господь. Внезапно ударив с тыла, пробьемся через кольцо осаждающих и окажемся внутри крепости.

Ульрих сморщил изуродованное лицо, видимо ему не совсем нравился план своего господина, который только и грезил о том, как бы поскорее достичь славы и мировой известности. Фридрих же продолжал смотреть прямо, высоко задрав голову и не обращал внимания на реакцию своего слуги.

***

Потребовалось около часа или даже двух, чтобы достичь назначенного места. Командир армии и его сопровождение выехали с Севере от раскинувшегося лагеря и оказались на возвышенности, получив таким образом возможность лицезреть все свое войско. Тут и там стояли шатры, везде горели костры и люди кучками собирались вокруг них. Постоянно по лагерю мельтешили патрульные и часовые, носились гонцы. В общем шла самая обычная и размеренная жизнь.

— Господин! Господин! — послышался крик откуда-то сбоку. Фридрих моментально повернул голову и увидел несущегося прямо на них всадника, который размахивал руками, стараясь привлечь к себе внимание. Оказавшись через несколько мгновений подле черноволосого дворянина, он не спешиваясь поклонился и быстро затараторил:

— Приветствуем вас господин! Мы ожидали вас! Войско полностью собрано и ждет ваших указаний! Только скажите и мы убьем любого, кто посмел вас оскорбить.

Он хотел было сказать что-то еще, но Фридрих взмахом руки заставил его замолчать. Они посмотрели на раскинувшийся лагерь и командир войска произнес:

— Вели сворачиваться, мы выступаем через пол часа! До Заката мы еще успеем совершить марш бросок

Гонец кивнул и хотел было развернутся, но Фридрих придержал его:

— Где находится господин Гребер?

— В самой большой палатке, что стоит в центре лагеря, мой господин- учтиво ответил гонец и увидев одобрительный жест, поскакал в сторону лагеря. Фридрих вместе с его двенадцатью отборными бойцами, закованными в самую лучшую броню и вооруженные самым качественным оружием из всех здесь присутствующих, поехали по дороге в сторону военного лагеря спускаясь со склона. Первый сторожевой пост попался им довольно рано. Там стояли считай еще фермеры и пахари, которые о том, что такое военные действия знали очень и очень плохо. Ульрих воспользовавшись моментом отчитал их за плохой выбор места и перегнал на возвышенность, где, по его мнению, от них была бы большая польза.

Приближаясь к лагерю, Фридрих все лучше ощущал эту полевую жизнь, о которой ему рассказывал его старший брат. Он был любимчиком отца, ему досталось почти все. Он сходил в несколько походов против Язычников в Померании и захватив несколько земель перебрался туда. Что ему понравилось в тех Болотах, Фридрих не знал, однако теперь именно он управлял их родовым замком, расположенным на юге страны. То тут, то там раздавалось учтивое «Господин», «Сир», «Повелитель» и проходившие или просто стоявшие по пути следования солдаты кланялись проезжавшему мимо дворянину.

Вскоре он увидел замаячившую впереди палатку, из которой навстречу ему вышел, светловолосый и молодой человек, закованный в кольчужную броню с мечом на поясе. На лице у него играла улыбка, а в глазах царил азарт. Он не был широкоплечим, но имел довольно приличный рост. Он так же не любил сражаться в строю, но превосходно орудовал своим мечом в рассыпном строе. Это был Гребер. Мальчик, которого приютил Фридрих за проявленную им в раннем возрасте храбрость. Гребер был простым крестьянским сыном и лишь при покровительстве дворянской династии смог раскрыть свой талант. Талант убивать. Следом за ним из палатки показался на вид тридцатилетний мужчина, одетый более прилично нежели Гребер. Его металлический доспех действительно внушал уважение.

— Мой господин — произнес Гребер и склонил голову

— Ваше высочество- в тон ему произнес вышедший уже в возрасте мужчина.

Фридрих кивнул им обоим и спешившись заговорил:

— Благодарю тебя Гребер за проделанную работу. Бабенбурги помнят добро и отвечают тем же. А вы я так полагаю прибыли от моего старшего брата? Что ж весьма признателен и очень рад, что в трудную минуту я всегда могу положиться на своего старшего родственника! Как вас зовут?

— Иммерман, сир, к вашим услугам, сир — он еще раз поклонился и распрямившись, гордо посмотрел в глаза Фридрих у. Тот же в свою очередь замахал руками приглашая всех войти в палатку и обсудить планы дальнейших действий. Внутренний интерьер был скудным и серым. Плотные и широкие дубовые брусья подпирали верхние края шатра, создавая немало места внутри. Примерно около десятка человек могло вместиться без особых проблем. Так же было несколько столов, Фридрих насчитал около трех штук. Один был заставлен различными напитками и небольшим количеством еды, на остальных двух же расположились различные карты. Гребер подал своему господину бокал с налитым в него вином, после чего указал на один из столов. Подойдя к нему и дождавшись остальных, он начал говорить:

— До осажденного Харцбурга около двадцати километров. Несколько раз нам уже пришлось вступить в небольшие стычки с вражескими отрядами. Пока что они не были достаточно большими, но скорее всего враг позаботится о том, чтобы мы не дошли до Харцбурга. — во время разговора, Гребер тыкал пальцем в карту лагеря, указывая места, где его люди вступали в контакт с вражескими силами.

— Возможно нам стоит отойти за реку и укрепившись на противоположном берегу, ожидать подкрепления от более влиятельных родов? — задал вопрос, до этого внимательно разглядывавший карты Ульрих. Гребер тут же прыснул и очень нагло отреагировал:

— Ты что боишься? Нам придётся убить всего лишь по пять человек каждому, чтобы пробиться!

Оскорбление в трусости было для Ульриха хуже смерти. Его лицо тут же побагровело, но опыт, годы и уважение к Фридрих у заставили его обуздать эмоции и не убить Гребера прям тут. Кто знает, чем бы закончилась эта потасовка, если бы не влетевший в палатку запыхавшийся боец. Он тут же упал на колени и задыхаясь начал кричать:

— Господин! Вражеская армия была замечена нашими дозорными! Флаги Саксонского Дома!

— Идут с Юга? — тут же спросил Иммерман

— Никак нет! Приближаются с Запада.

Все присутствовавшие тут переглянулись. Фридрих скомандовал:

— К бою

***

Ульрих советовал отойти как можно дальше и уже там, укрепившись дать бой. Гребер же настаивал на немедленной атаке, ведь враг не ожидает такого поворота событий. Иммерман не был уверен, как лучше поступить, но из-за нехватки конницы все же придерживался мнения о том, чтобы бросить лагерь и отойти немного назад в леса и уже там готовится встретить врага.

В конечном счете решение все равно оставалось за Фридрих ом. Тот полностью разделял желание Гребера, но понимал, что, если Гребер отвечает только за себя и в принципе за всю свою жизнь редко, когда управлял чем-то большим, чем шайка головорезов, он врятли задумывается о возможных потерях и исходе боя. Отступать как того предлагал Ульрих, он тоже не желал, так как помощи по сути было ждать больше не откуда.

В конце концов, он решил отойти немного назад. Естественно пришлось бросить лагерь. Фридрих развернул войско лицом к врагу и построил его таким образом, что они оказались на возвышенности. Перед ними было хорошо простреливаемое поле для лучников, а за ними не так уж и далеко расположился лес, который позволит быстро уйти, если вражеских стрел будет слишком много.

Гребер вызвался добровольцем командовать первыми рядами пехоты, так же он сказал, что найдет толкового командира лучников и позаботится о том, чтобы все приказы дошли. Поставив Ульриха и Иммермана командовать Флангами, сам же Фридрих расположился с резервом за основной линией войск, готовясь в любой момент вступить в схватку на самых проблемных участках боя.

Долго ждать не пришлось, вскоре показались первые вражеские солдаты, что несли знамена. Они остановились на противоположном конце поля и продолжали там стоять, пока остальные солдаты проходили мимо и начинали строится. Некоторое время ничего не происходило. Абсолютно ничего. Потом вражеские войска перестроились и приняв вид наконечника копья двинулись вперед. Стало понятно, что вражеский командир хочет снести армию Фридрих, а одним мощным ударом по центру, разделив его армию на множество отдельно дерущихся групп солдат, которых уже можно будет спокойно вырезать как ягнят. Примерно на пол пути, перед «наконечником» выбежали стрелки и попытались дать залп, но Гребер хорошо постарался и его стрелки сумели выстрелить первыми, да еще и неплохо. Вражеский залп получился слабым. Потерь почти не было. Вскоре началась перестрелка. «Стрелки полезны только в начале боя, что бы вымотать противника» — рассуждал Фриддерих, глядя на то как несколько его лучников из первого ряда, получив стрелы в живот и голову, попадали. «Потом в дело вступает пехота и именно она решает исход боя» — продолжал думать дворянин, но его размышления прервал крик Гребера донесшийся из первых рядов

— ЛУЧНИКИ НАЗАД! ЖИВО СПРЯТАТЬСЯ ЗА ПЕХОТУ!

Фридрих приподнялся в седле и смог различить, что враг, понеся некоторые потери уже почти взобрался на их холм. Сейчас начнется ближний бой пехоты. У противника наблюдался численный перевес, однако Фридрих рассчитывал на то, что крестьяне будут куда хуже вооружены и фактор местности сыграет ему на руку. Так и оказалось, у врага только первые ряды пехоты были вооружены более-менее, шедшие солдаты за ними иногда имели из оружия только рогатину. Он смог заметить, как Гребер размахнувшись метнул копье, и оно пролетел несколько метров, вонзилось вражескому воину в ногу. Тот присел и опустил щит. Сразу несколько ловко пущенных стрел — добили беднягу, а заодно и парочку человек, шедших за ним.

— ОРУЖИЕ К БОЮ! — закричал, надрывая глотку Гребер, размахивая мечом и щитом. Первые ряды Армии Фридрих, а были вооружены довольно плохо и в основном состояли из недавно собранных с полей крестьян, согласившихся за деньги воевать под знаменами очередного господина. Фридрих как человек, что обучался военному ремеслу, знал, что даже самый сумасшедший воин не может долго махать мечом. Следовательно, стоит поставить неподготовленных крестьян, у которых в любом случае шансов выжить ноль вперед, что бы, когда враг закончил их рубить и встретился уже с настоящими солдатами, то был неимоверно измотан и не смог что-либо сделать.

— ЗА ИМПЕРАТОРА, ЗА БАБЕНБУРГСКОГО — снова послышался бешенный возглас Гребера. «И как у него хватает сил?» — пронеслась быстрая мысля в голове у Дворянина. Он вытянулся и впился взглядом в нестройные ряды. Обе линии выставили вперед мечи, а лучники прекратили стрелять, так как обе стороны боялись задеть своих больше, чем врагов. Вражеский строй замедлил шаг и сейчас пытался восстановить порядки, а также отдышаться перед столкновением с врагом. Фридрих понимал, что сейчас самое время ударить и нарушить их строй.

— ГРЕБЕР ВПЕРЕД! — закричал Фридрих, стараясь, что бы его голос звучал как можно громче

Гребер развернулся и повертел головой, пытаясь уловить источник голоса. Заметив вытянувшегося командира всего войска, он кивнул головой и улыбнувшись махнул мечом в сторону врага, при этом что-то крича, однако внезапно налетевший порыв ветра не дал его словам долететь до ушей Фридрих а.

Ряды сомкнулись и ударили. Гребер был как всегда в центре событий. Он первым атаковал. Ловко поймав вражеский меч на свой, после чего нанес удар щитов в район локтевого сустава, заставил того опустить меч и тут же внезапным ударом вогнал меч в глотку. Глаза врага расширились, и он попытавшись что-то сделать получил добивающий удар, после чего упал.

Внезапный вовремя нанесенный удар, заставил вражеские ряды пошатнутся и немного отползти назад. Было видно, что боевой дух передних вражеских рядов пошатнулся. Тут не было профессионалов, тут были лишь взбунтовавшиеся крестьяне, которых возглавили аристократы. С каждой секундной количество солдат с каждой стороны все больше и больше увеличивалось. Кровь начинала литься на летнею землю, на зеленую траву. Тела падали и на их место приходили все новые и новые. Первые ряды начинали редеть и очень быстро. Сам же Гребер уже полностью залитый кровью то ли своей, то ли чужой, а может и той, и другой, размахивал мечом и щитом. В очередной раз замахиваясь мечом, он умудрился отрубить руку человеку. Тот выронил оружие из второй и схватившись за обрубок, из которого продолжала струится кровь, раскрыл рот, однако ничего больше сделать не успел. Гребер ударом щита сломал ему шею. Тело рухнуло на землю, вернее упал очередным слоем людских тел. Гребер же сделал оборот вокруг своей оси, отбил очередной вражеский удар, громко захохотал.

— Гребер — начал было кричать Фридрих, глядя на то как его центр редеет и оба строя уже из линии превратились в рассыпной строй, однако тут же перестал это делать. Гребер его уже не услышит. Быстро поразмыслив, он подозвал к себе одного из его телохранителей, закованного в броню.

— Возьми пятьдесят человек и отправляйся к Греберу на центр. Построй там стену щитов и удерживай центр до последней капли крови. ВПЕРЕД!

Тот кивнул и ударив лошадь, понесся вперед, раздавая команды. Фридрих же подозвал еще двух и снова начал раздавать приказы:

— Вы, двоя должны прорваться и добравшись до Гребера, заставьте его с его людьми отойти к стене щитов, после чего удерживайте центр. Выполняйте!

Те коротко кивнули и помчались вперед.

— ГОСПОДИН — закричал один из солдат, стараясь привлечь внимание командира. Тот повернулся и посмотрел на него, он отчаянно жестикулировал, указывая куда-то в сторону леса. Фридрих вскинул голову и увидел, как с левого фланга из леса выбегают враги, становясь в построение и готовясь нанести мощный удар по левому флангу, который сейчас уже частично увяз в сражении с основной массой наступающих, у которых их боевое «копье» уже давно превратилось в непонятную массу, да и войско Фридрих, а было не в лучшем построении. Звуки битвы и смрадные запахи сопровождали все происходящие. Над полем пролетали боевые кличи и жалобные плачи… Пока кто-то умирая звал перед смертью матерь, надеясь, что она появится и защити его, другие усмехаясь подгоняли задние ряды в бой… Третьи же просто стонали или кричали от боли…

Фридрих увидел закованного в броню всадника. Сразу было видно, что человек знатный и богат, скорее всего именно он командовал вражеской армией или по крайне мере был одним из командиров. Он выехал вперед и откинув забрало с усмешкой бросил, наверное, заранее приготовленную перчатку.

— Тот — медленно, но отчетливо проговорил Фридрих — мой!

Затем развернул своего коня и выхватив торчащие из земли копье, ринулся вперед. Вражеский всадник сделал тоже самое. Фридрих принял его вызов. Для дворянина звуки стали тише и весь мир потерял смысл. Он на ходу опустил забрало шлема и прицелился. Сердце билось как бешеное, лошадь пыхтела и вскапывала копытами землю. Боевой конь. Хороший конь. Затем раздался треск и перед глазами потемнело. Копье с огромной силой выдернуло из руки, а сам Фридрих почувствовал, как его левое плечо с огромной силой впечатывает в землю… Затем удар в шлем и в зазоры между головой и шлемом посыпалась в огромном количестве земля, левую ногу буквально вывернуло и чем-то очень тяжелым прижало, а ребра заныли. Фридрих попробовал приподняться, но смог пошевелить только правой рукой и повернуть голову. Земля посыпалась ему в лицо, попадая в глаза, рот и нос. Выплевывая и проглатывая небольшие кусочки мокрой земли, он начал слышать небольшой шум, который с каждой секундой усиливался, однако ничего внятного он не мог разобрать

«Неужели умер? Смешная смерть… Погибнуть от рук безвестного рыцаря, да еще и жалкого мятежника. А как отцу храбрился, что войду в историю! Погибну в жестоком сражении, что будет решать исход мира или хотя бы войны, а теперь лежу тут мертвым» — горько и с большим разочарованием думал Фридрих. Однако шум усиливался. Дворянин почувствовал во рту сладко-соленный привкус крови. Он попробовал приоткрыть глаза, но куски земли снова не позволили ему это сделать. Выплюнув очередной кусок земли, что был гораздо больше по размерам чем остальные, он наконец смог что-то различить, помимо своего бешеного пульса. Где-то там крикнули «Защищайте Графа!», «Держать строй», «Убейте их».

«Предсмертные галлюцинации» — подумал Бебанбурский, однако тут же он почувствовал, как кто-то откинул его правую ногу и примерно через пол минуты тяжесть, до этого давившая на левую ногу — пропала. После чего чьи-то руки откинули забрало шлема и послышались нецензурные ругательства, а затем чей-то тревожный голос начал негромко говорить:

— Сир! Господин! Ответьте! — одновременно с этим эти же руки легонько постукивали по шлему, легонько приподняв голову. Фридрих же прокашлялся и выплюнув свой зуб ответил:

— Я умер?

Человек расхохотался, но тут же перестал и громко крикнул:

— ГРАФ ЖИВ! ГРАФ ЖИВ! СОМКНУТЬ РЯДЫ — после чего над полем пронеслось громогласное «УРА» и шум битвы только усилился. Голос спохватившись тут же наклонился к Бебанбургскому и затараторил:

— Господин вы живы! Вы поразили вашего противника точно в сердце! Это был потрясающий удар! — он продолжал говорить что-то еще, но Фридрих уже не слушал его.

— Кто побеждает? — прохрипел Дворянин, сплевывая кровь и выплевывая куски земли, что еще в большом количестве набивала шлем.

— Мой господин, враги дрогнули! Вы сразили их командира! Они бегут!

— Гребера и Ульриха ко мне! Быстро — попытался было закричать Фридрих, но тут же закашлялся и перевернулся на бок, испытывая огромную боль, выплюнул еще некоторое количество крови. Человек находившийся над ним, заорал и передал его требование в краткой и доступной форме. Фридрих перевернулся на спину и наконец смог протереть глаза, скинув шлем, уставился в голубое небо…

***

— Поздравляю, у вас необычайно хорошее везение — сказал Ульрих, подошедший сзади к сидевшему Фридрих у. Фридрих сидел, прислонившись спиной к стволу дерева и смотрел на поле боя, придерживаясь рукой за бок. Он поднял глаза и посмотрел на Ульриха. Тот плюнул куда-то в сторону, после чего вновь распрямился. Его доспех был полностью окрашен в красно-коричневые тона.

— Ты бы к доктору сходил — заметил Фридрих

— Это не моя кровь, это кровь моих людей — с какой-то злобой в голосе бросил Ульрих. Скорее всего он все еще сердился за решение дать бой.

— Так почему мне повезло? — пытаясь увести разговор от больной темы, задал Вопрос Фридрих.

— Его лошадь — начал говорить он, показывая на убитого — споткнулась в самый последний момент. Копье ушло вниз и убило насмерть вашего коня, однако вы выжили

Он сделал огромную паузу, после чего уже с нескрываемой злобой продолжил:

— Эти подлизы естественно ничего не сказали, будут слепо восхвалять вас, а потом, когда вам не повезет вы, умрете. Всегда надо говорить прямо и ничего не скрывать. Критика — сила, так, как только тот, кого критикует стремится развиваться.

Ульрих резко замолчал, так же резко, как и начал. В его руке появилась непонятная бумага, он повертел ее несколько секунд между пальцами, после чего уже заметно тише продолжил свою речь:

— Тут гонец прибыл… Мне очень жаль, но ваш Отец при смерти — он отвернулся и молча передал бумагу Фридрих у. Тот взял ее и уставился в текст, заляпанный кровью и местами порванный. Ульрих не врал, его отец действительно пострадал пару дней назад упав с лошади и теперь уже может быть мертв. Он хотел видеть всех своих детей перед своей кончиной в следствии чего просил Фридрих, а немедленно вернутся обратно домой.

— Ульрих — мертвенным голосом проговорил дворянин — возьмешь командование и сохранишь солдат. Я с тобой оставлю Иммермана. Сам съезжу к отцу и тут же вернусь. Распускать и заново собирать солдат — это слишком долго.

— Господин, при всем уважении, мы потеряли очень много людей, и я никак не смогу справится с поставленной задачей, если останемся здесь. Да и до вашего отца ехать около нескольких месяцев. Пробудете там, а потом назад и уже к тому моменту может все закончится.

Фридрих не ответил

Глава 2

Глава 2.

Гессен. 26 Октября 1073 года

Отец Фридрих, а, которого звали Теодор, жил недалеко от Франкфурта в не сильно бедном поместье, но и не был сильно богатым. Младший сын Теодора, Фридрих вернулся несколько дней назад. Свое войско ему пришлось оставить и взять с собой только самых быстрых и верных ему людей, чтобы прибыть к отцу как можно быстрее. Ему удалось прибыть сюда раньше всех остальных членов его немаленькой семьи и теперь его постоянно мучала мысль о близкие встречи с ними. Он просто терпеть не мог и если бы не просьба отца, то никогда бы и не вернулся сюда.

— Здесь чертовски скучно — раздался голос, явно обращавшийся к Фридрих у, когда тот вышел на внутренний двор. Это был Гребер, что сидел, прислонившись спиной к стене и точивший свой меч.

— Что ты его точишь постоянно, как будто здесь есть с кем воевать — грубо и раздраженно ответил ему Фридрих. Он чувствовал себя не в своей тарелки и выходил из состояния душевного покоя практически постоянно. Гребер же удивленно посмотрел на него и пожав плечами продолжил делать свое дело, поняв, что младшего сына графа лучше не трогать.

Фридрих же обвел взглядом дачу своего отца, расположенную в деревни, опять же принадлежавшей его отцу, что стояла недалеко от Франкфурта. Тут была немаленькая жилплощадь. На участке помимо огромного дома, что был построен в римском стиле, находился сквер, озеро и прочие прелести богатой жизни.

— Фридрих! — послышался чей-то басистый голос, после чего раскатистый смех. Фридрих повернул голову и с каким-то унынием в голосе ответил:

— Вильгельм…

Вильгельм — старший сын Теодора Бебанбургского. Он был прирожденным красавчиком… Идеальное лицо, высокий рост, голубые глаза и роскошные белые волосы. Продолжая весело и добродушно смеяться, он подошел к Фридрих у, только сейчас младший из братьев понял, насколько он ниже своего брата. Фридрих у приходилось смотреть на того сверху вниз. Разница в росте составляли почти одну человеческую голову. Вильгельм же хлопнул его по плечу и еще раз рассмеявшись обнял того, после чего отпустив задал вопрос:

— Ну рассказывай! Чем занимаешься? Как поживаешь?

Фридрих кисло улыбнулся, после чего заговорил:

— Ничем

— Да хватит тебе скромничать! Слыхал, что в Саксонию отправился, наверное, ни одна история появился, которой можно похвастаться?

— Наверное — все так же кисло ответил Фридрих

— Ладно — сказал Вильгельм, продолжая хлопать своего младшего брата по плечу — пойду проведаю отца, а ты не вешай нос. Скоро и остальные подъедут!

После чего быстрым шагом удалился во внутрь дома.

***

На дворе стояла осень. Сегодня был прекрасный солнечный день, разноцветные листья осыпались вниз, периодически практически полностью засыпая дорожки и тропы. Лошадь поставила ногу и золотые листья вмиг окрасились в более серые тона. Человек находившийся в седле — выпрямился и поднес руку к лицу создавая таким образом козырек. Конь выпустила ноздрями несколько струек дыма. Всадник находился на небольшом возвышении. Тропа уходила вниз. Навстречу двигался почти такой же всадник, облаченный во все черное и гордо вскинув голову. Приблизившись еще на некоторое расстояние, так что между ними оставалось всего несколько метров, он остановился

— Раэ-медленно и добродушно начал говорить первый всадник

— Фридрих — ответил ему приблизившийся путник

Оба рассмеялись и тронулись с места. Приблизившись они обнялись и похлопав друг друга по спине, снова добродушно рассмеялись.

— Слава богу отец не видит нас сейчас — продолжая смеяться сказал Раэ — а то точно выругал бы за слабодушие

Фридрих не ответил. Он был рад увидеть старого друга, наверное, единственного с кем у него были связаны хорошие воспоминания. Раэ снял шлем и взмахнув головой оголил свои коричневые волосы. Под его левым синим глазом красовался рубец. Заметив взгляд своего друга, обладатель рубца подмигнул здоровым глазом и сказал:

— Как ни будь за кружечкой другой расскажу историю приобретения этого замечательного трофея.

Он развернул лошадь и махнув рукой пришпорил ее. Фридрих отправился вслед за ним. По правую руку от них проносились деревья, а по левую текла небольшая речушка.

— Не думал, что ты меня встретишь — задумчиво проговорил Раэ, глядя куда-то в сторону.

— Не мог сидеть дома. Сколько мы с тобой не виделись?

— Около двух или трех лет. С тех пор как ты отправился непонятно куда со словами, что добудешь себе все сам и в помощниках у тебя будет только твой меч, я не мог выбросить твою идею из головы. Долго думал, после чего решился на подобный поступок тоже. До меня доходили слухи, что ты воевал в Саксонии.

Фридрих кивнул, однако продолжал молчать. Ему хотелось расспросить Раэ буквально обо всем, но он не знал с чего начать. Мысли путались, слова застревали в глотке и оттуда сейчас могло вырваться что-то непонятное. Раэ тоже замолчал и задумчиво глядел под ноги своей лошади. Дальнейший путь ехали в молчании. Никто из старых товарищей не начинал разговор, лишь когда, после очередного поворота замаячили первые здания, Раэ внезапно прервал молчание:

— Элизабет в Италии

— Рад за нее, но мне все равно — как-то чересчур сухо ответил Фридрих.

Раэ лишь пожал плечами

— Мы оба знаем, что это не так. Но не будем о плохом. Сегодня мы встретились после стольких лет разлуки! — он развел руками, чуть не сбив ехавшего рядом друга, но тот вовремя приостановил своего коня.

— Эй — обратился Раэ к проходившему мимо крестьянину — где у вас тут хороший кабак?

Крестьянин не увидевший изначально двух всадников и теперь разглядев размалеванные щиты упал на колени. Отец Фридриха, Теодор в свои лучшие годы держал всех тут в ежовых рукавицах и не давал никому спуска. Сейчас он лежал на постели и ожидал своей смерти, уже не в силах что-либо делать, однако крестьяне все еще помнили и боялись Теодора. Пока что никто из них не решался высказать и малейшее неуважение к Бебанбургским или их друзьям.

— Ваша светлость может найти весьма неплохое заведение через несколько поворотов отсюда.

— Благодарю, можешь встать и идти по своим делам — ответил за Раэ, Фридрих. После чего всадники продолжили свой путь. Через неопределенное время приятели поняли, что крестьянин не знал точное местонахождение заведения, но побоялся не ответит на заданный ему вопрос и ответил весьма неопределенно. Им потребовалось около получаса, что бы найти обещанный им кабак. Перед входом красовалась табличка «Бебанбург». Раэ громко рассмеялся, увидев табличку. Фридрих же только покачал головой. За время его отсутствия в родном гнезде многое поменялось.

Спешившись и отдав поводья лошадей, откуда-то подбежавшему конюху, они приблизились к плотной деревянной двери. Фридрих протянул руку вперед и с размаху открыл дверь. Она со скрипом открылась и быстро сделав полуоборот ударилась об стену. Внутри была темень, сейчас тут находилось не так много народу. Между столами сновали люди, разносившие напитки и еду, где-то с краю находилась лестница, что уходила наверх. Фридрих сделал несколько шагов вперед, Раэ следовал за ним.

— Вон туда — сказал Раэ, указывая в дальний угол. Присмотревшись там можно было увидеть свободный столик. Раэ уже спешил туда, оставив друга позади. Фридрих уже собирался последовать за ним, как вдруг позади раздался возглас:

— Неужто сам Фридрих Бебанбургский решил удостоить нас своим присутствием! — Голоса в таверне стали тише, и все начали оборачиваться на стоявшего по середине комнаты Фридриха. Тот обернулся и уставился на говорившего. В темноте зала было трудно различить черты лица, однако кое-что он смог увидеть. За столом, откинувшись и облокотившись на стену, на него смотрело лицо. У него были серые глаза, черные как у Фридриха волосы, небольшой ровный нос. На лице красовалась улыбка, а губы были наискось перечеркнуты шрамом, из-за которого улыбка становилась устрашающей. В одной руке у него дымились свернутые листки груши, другая же лежала на столе и била пальцем по столу. Он не был облачен в доспехи, хотя меч стоял недалеко, облокотившись на стену. У молодого человека была открыта шея и если постараться, то можно было разглядеть длинный шрам, который опоясывал шею будто от веревки и уходил куда-то вниз. Он улыбаясь продолжал сверлить взглядом Фридриха. Некоторое время тот стоял, силясь вспомнить кто же это.

— Клемсен — через несколько секунд выговорил Фридрих. Он шел сюда в надежде отдохнуть и ни о чем не думать, но все равно встретил кого-то из своей большой семьи. Выпустив очередную струю дыма, Клемсен кивая головой в сторону Раэ заговорил:

— Вижу ты с другом, ну что же не буду отвлекать. Захочешь пообщаться с братом, подходи. Домой все равно думаю не скоро пойдешь — он снова улыбнулся своей устрашающей улыбкой, обнажая зубы. Фридрих кивнул и окинув взглядом, развернулся и пошел к Раэ.

— Чего так долго? — спросил Фридриха его друг, когда тот подсаживался, отодвигая в сторону стул.

— Клемсена встретил — ответил ему Фридрих, глядя на то как Раэ пьет пиво из кружки. Услышав про Клемсена тот аж поперхнулся, после чего переспросил и получив утвердительный ответ, заговорил:

— Странно, Клемсен вроде бы неплохо обосновался в Северной Марке. Так же слышал, что у него неплохие знакомые и он часто катается во Францию и Англию. Что он делает здесь?

— Отец при смерти, скорее всего средний брат приехал делить имущество отца. Хотя Отец хотел видеть всех своих детей перед смертью. Я уже встречался с Вильгельмом и вот теперь с Клемсеном.

Раэ сделал еще один глоток

— Сочувствую Фридрих, я не знал про твоего отца

Фридрих же махнул рукой и остановив рукой проходившую мимо полную женщину заговорил:

— Мне пива и листья груши

— Конечно господин — ответила та и быстро куда-то побежала. Заказ принесли довольно быстро. Бебанбургов здесь боялись и одновременно любили. В общем старались делать все, чтобы они не рассердились. Некоторое время сидели молча, слушая разговоры за соседним столиком.

— Всегда казалось, что Клемсен немного не от этого мира — в очередной раз прервал тишину Раэ. Фридрих повернулся и посмотрев на него, поднял бровь. Раэ поставил на стол очередную кружку пива и махнув руками продолжил:

— Ну сидит в одиночестве, в темном углу и непонятно чем занят, только сверлит нас взглядом и все. Тихий и вечно у себя на уме — немного помолчав, Раэ закончил — хитрый черт, непонятно что у него на уме. Всегда было не по себе от его взгляда.

Фридрих кивнул и прислушался к разговору, что звучал за соседним столом. Там обсуждали императора Генриха четвертого. Молодой дворянин навострил уши и стал внимательно слушать. Обсуждение шло отнюдь не в лучшую сторону. После кем-то небрежно брошенной фразы, что Генриха слушать вообще не надо и император из него никакой, Фридрих не выдержал и бросил достаточно громко, что бы они услышали:

— Трусливые собаки, чуть что не так пойдет, так сразу поджав хвосты бегут

После чего выпустив очередную струйку дыма, уставился на сидевших за соседним столиком. Те замолчали и посмотрели на Фридриха. Их было больше. Четверо. Раэ опустил кружку и убрал руки под стол, делая это так, будто ему стало плохо, и он держится за живот, но Фридрих услышал звон стали вытаскиваемой из ножен.

Самый крупный из той четверки, плюнул под ноги Фридриху и заговорил:

— А ты самый смелый нашелся у нас? — по его голосу было понятно, что он уже изрядно перебрал. В заведении воцарилась гробовая тишина, все ожидали что будет дальше. Фридрих в свою очередь бросил:

— По крайне мере не забываю о долге и чести в трудные моменты. — немного помолчав, прибавил — в отличии от таких сопляков как вы

Не одна выпитая кружка начинала действовать и Фридриху внезапно безумно захотелось врезать по нахальной морде своего оппонента. Тот же вдруг внезапно рассмеялся. «Пронесло» — даже с некоторой долей сожаления подумал Фридрих, но здоровяк внезапно выхватил меч стоявший скорее всего с другой стороны стола и ринулся на Фридриха, замахиваясь и пытаясь нанести удар сверху вниз, разрубив своего врага пополам. Раэ не спал, моментально вскочив, так что стол перевернулся, он поймал меч своего оппонента на свой и в этот момент Фридрих вонзил уже свое оружие в пах здоровяку и резко дернул вверх. Глаза у того округлились. Изо рта вырвался тихий хрип. Кровь брызнула из незащищенного брюха, красные струи окрасили броню, руки, лицо и лезвие меча у Фридриха. Несколько капель попали на губы, облизнув их он почувствовал соленый привкус крови. Вытащив меч, он посмотрел на то, как тело завалилось на бок, пытаясь запихнуть вываливающиеся внутренности обратно в тело. Несколько секунд стояла гробовая тишина, после чего другой из сидевший за столом произнес:

— Хана вам, уроды

Троица медленно поднялась и достала свое оружие. У самого крупного из оставшихся в руках появилась секира, у двух других же были обоюдоострые мечи. Тот что держал в руках секиру, был по середине и ударив ей по столу, разрубил его пополам. Щепки полетели в разные стороны. Он переступил через обломки и направился прямо на двух приятелей. Два других противника принялась обходить справа и слева, намереваясь атаковать сразу с нескольких сторон.

Фридрих сделал несколько шагов назад и перехватил свой меч, готовясь к бою. Раэ же расхохотался и закричал:

— Ну же! Подходите!

Все они здесь были с огромным количеством алкоголя в крови, и никто не мог мыслить разумно, хотя уже было поздно и ненужно. Контроль над телом начали брать инстинкты. Инстинкты бойца, что не раз спасали жизнь Раэ или Фридриху. Раэ и центральный враг продолжали размениваться взаимными угрозами и оскорблениями. Вдруг тот, что шел по центру внезапно осел и вскрикнул. Когда он наклонился, то Фридрих смог увидеть нож, торчавший из его брони на спине. А еще дальше, он увидел, как из-за стола встал Клемсен, одновременно с этим обнажая меч. Человек с ножом в спине, заорал и развернувшись бросился на Клемсена, сметая все на своем пути. Два других врага атаковали Фридриха и Раэ. Фридрих ловко, как ему показалось ушел от первого удара, врезавшись в соседний стол и споткнувшись упал, ломая стул. Враг был не в лучшей форме и поэтому после удара, потерял на некоторое время равновесие, однако достаточно скоро привел его в надлежащее состояние и снова попытался атаковать лежащего на полу Фридриха. Тот же в свою очередь сделал перекат в сторону, слыша, как сталь впивается в деревянный пол, где секунду назад была его голова. Одновременно с этим молодой дворянин метнул вверх лежавшую на полу неплохую стопку пыли и пытаясь как можно быстрее встать. Послышались громкие нецензурные выражения. Пыль попала в глаза противнику и тот пошатнулся. Уже вставший на ноги Фридрих рубанул своим мечом по вооруженной руке противника. Тот снова закричал, удар пришелся между локтем и кистью с внутренней стороны. Одежда, находившаяся под кольчугой, покраснела. Противник схватился второй рукой за раненое место и сжав зубы предпринял еще одну попытку атаковать, только на этот раз более агрессивную. Он сделал ложный выпад и поймав меч Фридриха отбросил его в сторону, но выбить не смог, после чего протаранил плечом своего противника. С огромной силой Фридрих спиной впечатался в стену, находившуюся за ним. Воздух моментально улетучился из легких, а в глазах потемнело. Противник тут же отбежал назад для добивающего удара мечом, но алкоголь в крови помешал ему и тот споткнувшись об деревянные обломки, валявшиеся под ногами, грохнулся. Фридрих схватился двумя руками за рукоятку меча и рубанул сверху вниз. Послышался звон железа. Противник сумел заблокировать удар. Стоявший на ногах дворянин переместился в правую сторону и еще раз ударил мечом, только уже наискось. Противник в очередной раз сумел заблокировать удар. Вдруг ноги у Фридриха поплыли, и он начал заваливаться на правый бок. Прямо сверху на своего противника. Грохнулся он уже на пол и тут же нанес очередной рубящий удар правой рукой, в которой держал уже окровавленный меч. Послышалась отборная ругань. Наконец в глазах перестало мигать от недостатка воздуха и Фридрих увидел, что своим ударом сумел перерубить у противника на левой ноге связки и хрящи, а также разрубить прямую мышцу бедра. Противник перенес вес своего тела на правую ногу и слегка отошел, переводя дух и уже готовясь защищаться, а не атаковать. Быстро оттолкнувшись руками от пола и сделав кувырок назад, Фридрих поднялся на обе ноги. Ребра болели, кожа на правой щеке и ладони была свезена. Он все еще не мог отдышаться. Организму отчаянно не хватало кислорода. Звуки стали тише, а в глазах снова появились черные пятна. Он понимал, что сейчас где-то сзади возможно убивают Раэ или Клемсена и ему нужно как можно быстрее расправится с этим противником, чтобы помочь другу или брату, однако сил у него уже не оставалось. Голова раскалывалась, руки дрожали, а тело плыло. Его враг сплюнул кровью и перехватив оружие сделал прыжок к стене, надеясь упереться в нее и получить вторую надежную точку опоры. Ему это, наверное, удалось бы, но Фридрих попытался сделать максимально глубокий вдох, преодолевая боли в груди и снес того с ног. Противник приземлился на живот. Меч вылетел из его руки и упал рядом. Фридрих стоял над ним, занеся свое оружие для удара, но не атаковал. Противник неуверенно схватился за оружие и повернул голову. Их взгляды встретились. Фридрих ударил. Голова противника откинулась и из шеи пошли красные брызги. Тело рухнуло обратно на пол, заливая дерево кровью. Фридрих выдохнул и оглянулся. В дальнем конце зала стоял и смотрел на него Клемсен. В его руках не было его меча, а красовался полностью красный короткий кинжал. Сам Клемсен улыбался своей зловещей улыбкой. Повернув голову, он увидел Раэ. Тот сидел на полу облокотившись спиной на стену. Одна нога была согнута в колене, другая же прямая лежала на полу. Голова была закинута, лицо в крови, глаза закрыты, но грудь медленно поднималась и опускалась. Рядом лежал его противник, а из горла у того торчал меч Раэ. Руки врага были сжатывозле горла. Столы и стулья были переломаны и заляпаны, вместе с полом, кровью. Фридрих поднял свой меч и глянул на вырисовывавшуюся из-под красный полос надпись: «Моя честь — Верность». Он слабо усмехнулся.

— Наконец то ты стал мужчиной! — веселясь произнес Клемсен, после чего поднял свое оружие и обведя им всех присутствующих заговорил:

— Если кто-либо еще раз посмеет напасть на моего брата, то я лично вытащу ему кишки, а потом его родню заставлю их съесть! — он вновь расхохотался и уже обращаясь к хозяину таверны, что стоял с выражением застывшего ужаса на лице, бросил:

— Пришли счет Бебанбургам, я оплачу

Клемсен достали откуда-то из-под деревянных обломков свой меч, после чего направился к Фридриху.

Глава 3

ГЛАВА 3

ГЕССЕН 27 Октября 1073 года

Клемсен задумчиво сидел и глядел перед собой. На коленях покоился меч, который был местами красный. Он поглаживал его рукой. Оба брата находились в просторной комнате. Фридрих откинулся на спинку кресла и уставился взглядом во внутренний двор, куда выходило огромное окно.

— Вы хотя бы иногда думаете? Хотя бы немного? Вы понимаете, что тех, кого вы убили тогда в таверне — это были не простые простолюдины с улицы. Тот которому Фридрих так удачно произвел вскрытие внутренних органов был никто иной как Георг Крелианский, сын Альфреда Крелианского. Думаешь они это просто так оставят и ничего не сделают?

Клемсен закатил глаза и возвел руки к небу, после чего заговорил:

— Боже мой, Вильгельм, ты слишком сильно переоцениваешь дом, что расположился в нескольких десятках километрах от нас в какой-то деревушке. Придут сюда мы и их убьем. А то пришли и начали свои порядки устанавливать.

— Клемсен, ты вроде бы строишь из себя такого хитрого и бескомпромиссного человека, а поступки совершаешь совершенно идиотские.

Средний черноволосый брат поднял руку и прервал Вильгельма, который уже побагровел

— Спокойно брат, сюда вернулось войско, посланное мною на помощь брату в Саксонии. Под командованием Иммермана, человека, прошедшего не одну компанию и убившего не одну сотню врагов. Они укрепят наше родовое гнездо в помощь уже гарнизонным силам. Ничего страшного не случится.

Фридрих сидел молча и тупо смотрел на свой меч. Вильгельм махнул рукой и развернувшись бросил:

— Ладно, я со всем разберусь. Как обычно…

В этот момент Клемсен буквально преобразился, после чего с омерзением выплюнул следующие слова:

— Да у тебя просто фантастические забота. Особенно о родственниках. Разберешься.

Взгляд среднего брата был полон ненависти и даже некоторого презрения. Вильгельм ничего не ответил, он только посмотрел в глаза Клемсену, а потом Фридриху. Он быстрым шагом покинул помещение и промелькнув перед окном скрылся за углом. Черноволосый средний брат снова улыбнулся, глянул на Фридриха. Хлопнул в ладоши и подмигнув сказал:

— Не бери в голову

Затем быстрым шагом скрылся.

***

Впервые за долгое время в родном гнезде собралась почти вся семья. Спустя несколько месяцев после отправки отцом писем, все его дети прибыли в родительский дом. Фридрих отмылся от следов недавнего боя и нацепил на себя более опрятную и подходящую к столу одежду. Сверху он надел на себя короткую белую тунику, что подпоясывалась на талии дорогим кожаным поясом. Внизу у него были черные штаны, изготовленные из какого-то дорого и непонятного ему материала. Поверх же короткой туники на нем расположилась котта, это туникообразная одежда, но с узкими рукавами, что плотно прилегали к телу. Котта в длину была чуть выше колен, раскрашена была в красно-белые цвета, довольно плотно прилегала к телу и на поясе подпоясывалась тем же поясом, что и туника. На ноги Фридрих надел кожаные сапоги. Прогуливаясь в таком виде по внутреннему двору в ожидании обеда, ему повстречался Вильгельм. Тот стоял возле неглубокого прудика и задумчиво глядел на воду. Он был одет примерно так же, за исключением того, что Вильгельм предпочитал абсолютно белые цвета. На его Котте виднелись золотистые узоры, которые прекрасно подходили к его белым волосам.

— Отец не сможет спуститься. Болезнь окончательно приковала его к постели. Ему осталось совсем недолго — не отрываясь от своего занятия произнес он. Фридрих пнул небольшой камешек, лежавший на берегу и тот с плеском упал в воду.

— Ты видел сестер? — снова спросил старший брат, на этот раз бросив короткий взгляд на Фридриха. Последний отрицательно покачал головой и так же задумчиво уставился на голубое небо.

— Понятно. Клемсен куда-то уехал. Слуга видел, как его лошадь с всадником наверху умчалась вдаль. Войска Клемсена расположились в деревне, под командованием Иммермана. Мне надо отлучится для переговоров, а ты оставайся тут и пообещай, что займешься обороной дома. Благодаря вам с Клемсеном у нас теперь серьезные проблемы. — вновь заговорил Вильгельм.

Фридрих молча посмотрел на него и еще раз кивнул. Старший брат облегченно выдохнул и перед тем как почти бегом покинуть сад, крикнул:

— Только ни в коем случае никому ничего об этом не говори. Да они знают, что вы кого-то убили, но не знают кого и что теперь может произойти.

Фридрих еще некоторое время смотрел вслед убегающему Вильгельму, после чего плюнул себе под ноги и тихо произнес вслух:

— Неужто все так серьезно…

***

В большом зале за столом расположились оставшиеся родственники. Помимо Фридриха за столом еще расположились две его старшие сестры. Кэтрин Бебабургская и Тереза Бебабургская. Обе сестры были не в курсе, что отец не может встать с постели, а старшие из братьев спешно покинули дом отправившись в неизвестном направлении. Старшая из сестер — Кэтрин была одета в роскошное красное платье. Оно плотно облегало ее тонкую талию, красивую грудь… Длинные рукава распускались ниже локтя и если она поднимала руки, то они свисали вниз, обнажая прелестную белую кожу. Помимо всего этого она была довольно высока, обладала длинными белыми волосами и прелестными голубыми глазами. Тереза была почти точной копией своей старшей сестры за исключением более темного цвета кожи, а тоесть наличием загара. Проведя последние несколько лет при дворах Италии и Южной Германии, она загорела и сейчас напоминала готического ангела. Белое платье, с черными элементами только дополняло этот образ.

— Что-то запропастились наши братья — заговорила, смеясь Тереза — не знаешь где они?

Фридрих пожал плечами и жестом велел слуге наполнить бокалы присутствующих. Слуга быстро исполнил волю господина.

— Отец скоро умрет — начал разговор Фридрих и не дожидаясь реакции продолжил — имение унаследует Вильгельм, однако врятли он будет тут сидеть. Ему куда ближе пирушки в больших городах и северные походы в Померанию и Северную Марку.

Тереза отпила из своего стакана и заговорила:

— Приданное отец нам оставит все равно, да и тебя не обделит с Клемсеном. Лучше бы ты навестил отца и провел с ним больше времени, нежели считать кому сколько монет достанется

Последнее предложение было сказано даже с каким-то упреком и Фридрих замолчал, уткнувшись взглядом в пол. Некоторое время в зале повисла гробовая тишина.

— Запах горелого — сказал своим тихим и сладким голосом Кэтрин — опять, наверное, повара спалили что-то.

Фридрих удивленно посмотрел на нее, поражаясь тонкому чутью. Внезапно дверь отворилась и в помещение ввалился Гребер. Настолько наглое вторжение могло означать только одно, случилось что-то ужасное. Фридрих моментально оказался возле Гребера и вытолкнул его на улицу, где жестами потребовал объяснения.

— Там — задыхаясь от тяжелого бега, махнул рукой Гребер. Посмотрев в указанном направление Фридрих увидел столбы дыма. Еще раз взглянув более внимательно на своего верного подчиненного, он увидел, что-то находится частично в боевом облачении и при оружии. По лицу у него стекала маленькая струйка крови, а сам он согнувшийся пытался отдышаться и что-то сказать:

— Они внезапно атаковали, близко подойдя под видом торгового каравана. Иммерман пытается удержать северные и западные окраины деревни, но ситуация мягко говоря не очень. Ваше светлости или хотя бы его семье следует немедля покинуть деревню. Мы не знаем сколько еще людей может подойти или атаковать с другого направления, а Иммерман с его людьми был не готов к столь быстрому нападению.

— Я никогда не бежал от боя и если пришел мой час, то я предпочту умереть как герой, идущий домой, а не умолять смерть дать мне пожить еще какие-то жалкие пять, десять или может быть двадцать минут или лет. — с презрением относясь к предложению Гребера, ответил Фридрих.

Тот лишь разогнулся и хищно улыбнулся.

— Я нашел в таверне группу наемников, что согласились поработать на вас. Пятнадцать закованных в металл бойцов ожидают за воротами. Помимо этого, вместе с Иммерманом в деревню вошел Ульрих с нашими войсками. Суммарно лично ваших солдат шестьдесят пять. Еще тридцать из личной охраны вашего отца, что сторожат дом. Но я думаю они нам будут нужнее…

— Благодарю Гребер, приведи мне немедленно Ульриха

Тот кивнул и развернувшись куда-то побежал. Фридрих быстрым шагом вернулся в зал и схватив подбежавшего к нему слугу приказал:

— Мой меч и броню быстро. Можешь взять кого ни будь еще, если сам не управишься.

Взгляд у Слуги был перепуганный, но он уверенно кивнул и хлопнув дверью вылетел на улицу. Поднимая руки и делая успокаивающий жест, он обратился к своим сестрам:

— Дамы, наша пирушка была прервана внезапными гостями. Сейчас мы почти их уже добили и скоро все будет хорошо, но вам лучше пока что покинуть деревню. Я отправлю вас вместе со своими людьми к сестре нашей покойной матушки.

— Фридрих, мы с ней не общались бог знает сколько лет, а учитывая, что наша мать умерла при твоих родах, то тебя она мягко говоря не очень-то жалует — неуверенно начала Тереза.

— Однако вы тут ни при чем, скажете, что Ульрих ваш слуга или слуга отца. Это кстати недалеко от правды. — перебил ее Фридрих.

— Пойду соберу вещи — вставила Кэтрин, но Фридрих покачав головой заговорил:

— Времени нет.

Двери снова хлопнули и в помещение вошли двое. Ульрих и Гребер, быстрыми шагами приблизились к Фридриху, по пути оба поклонились дамам. Ульрих упал на колени и произнес:

— Мой господин

— Встань — коротко ответил Фридрих — ты возьмешь самых верных людей по твоему мнению из числа присутствующих. Возьмешь сколько тебе надо и доставишь моих Сестер к их тете. Или в любое другое безопасное место.

— Так точно. Мне понадобится двадцать человек.

Фридрих кивнул и завидев слуг, что несли его оружие, радостно улыбнулся.

***

Фридрих стоял, облаченный в боевой комплект, состоявший из кольчуги, плотной кожаной куртки, металлическими поножами и наручами. На голове разместился шлем, а на поясе покоился обоюдоострый длинный меч. Рядом с ним, одетый чуть хуже стоял Гребер. Фридрих обнял сначала Кэтрин, почувствовав, как она дрожит. От нее чувствовался приятный запах цветов, а из глаз текли слезы. Крупная деревня, которая была даже богатой, сейчас горела — внушала ужас, особенно для хрупкой девушки.

— Все будет хорошо — тихо прошептал ей на ухо Фридрих, пытаясь убедить скорее себя, нежели ее. Затем точно так же обнял Терезу и сказав ей те же слова, помог усесться на лошадь.

— Скачи, Ульрих. Довези их в сохранности!

— Так точно, мой господин!

Всадники умчались, поднимая ногами клубы пыли. С Северной стороны деревни показались солдаты, что еле-еле тащились. Все были измазаны грязью, кровью и еще невесть чем. Пара здоровых тащила раненых или уже скорее мертвых. Подойдя ближе, они начали валиться от усталости на землю.

— Что там происходит — спросил Гребер, наклоняясь над одним из них. Вид у слуги Фридриха, был не сильно лучше, чем у тех солдат. Он это объяснил, что на момент нападения находился за пределами деревни и пробился к Фридриху.

— Все очень плохо, мой господин — ответил солдат, глядя на Фридриха — они повсюду. Наши ряды были прорваны сначала на Севере, потом на Западе. Господин Иммерман приказал отступить в деревню и там мы перегруппировавшись попытались принять бой на улицах поселения, но из этого ничего не вышло. Вернее, сначала нам удалось отбить несколько атак, после чего нас обошли и еще здания подожгли. Пожар очень быстро распространяется. Мы попытались отвезти тех раненых, что смогли утащить.

— Слушай сюда — начал тихо говорить Фридрих, но голос его становился громче — беги назад и попытайся как можно больше людей, что могут еще держать оружие отвезти к поместью Бебанбургских. Тут мы дадим последний бой.

— Слушаюсь — кивнул солдат и умчался обратно на Север.

— Никогда не думал, что погибну в безымянные деревни — задумчиво заговорил Гребер.

— Какая разница? — пожал Плечами Фридрих — какая разница где умирать, если есть за что?

— И нет почетней смерти той, что ты принять готов! За кости пращуров своих! За храм своих богов! — громко и уже смеясь закричал Гребер. После чего протянул руку Фридриху — приятно было с вами познакомится, мой господин

Фридрих пожал ему руку и ухмыльнулся. Гребер развернулся и закричал построившимся во внутреннем саду поместья солдатам:

— КТО УМРЕТ С ЧИСТЫМ МЕЧОМ, ТОГО В АДУ Я НАЙДУ И ИЗНОСИЛУЮ!

Он рассмеялся, и солдаты ответили ему тем же. Кто-то даже набрался смелости и пообещал с Гребером сделать тоже самое.

***

Комната. На кровати лежит старый человек, который уже ясно понимает, что его не спасти. Он смотрит на горящий город в окно. Белая, седая борода лежит поверх одеял, а сам он не в силах оторвать взор. На улице слышаться крики его младшего сына. Из глаз у старика текут слезы. Он шепчет:

— Прости меня Фридрих. Прости за то, что не помог тебе тогда, когда ты еще не мог постоять за себя.

Фридрих его не слышит. Фридрих готовится умереть.

Вдруг входная дверь заскрипев открывается и в помещение входит человек. На голове у него накинут серый капюшон, приделанный к такого же цвета плащу. Одного глаза у него не достает. Он грустно ухмыляется и скидывает капюшон с головы. Под плащом видны элементы брони и расположившееся на поясе оружие. Он берет стул и ставит рядом с кроватью, после чего говорит:

— Разрешите присесть? — и не дожидаясь ответа садится. Он достает из-под плаща нож и начинает вертеть в руках.

— Совсем старым ты стал… Теодор Бебанбургский. Раньше, никто бы и не осмелился напасть на Бебанбургских. Твои сыновья не внушают столько ужаса и страха, сколько внушал ты. Они храбры, жестоки, но их не бояться. Иронично.

— Ты тоже не молодеешь — крехтя и даже не пытаясь позвать кого-либо на помощь, ответил ему старик, пытаясь поднять голову, чтобы встретится взглядом.

Убийца рассмеялся и сказал:

— Знаешь Теодор. Ирония в том, что как правило, все что строят родители — рушат дети. А что построят они, уже разрушат их дети. Говорят, Яблоко от Яблони падает недалеко, но как мне кажется дети, живя в родительском доме настолько пропитываются ненавистью к тому образу жизни, что, ненавидя его до самой глубины души — делают все что угодно, лишь бы жить не так.

— Заблуждаешься. Есть множество примеров, когда дети восхищаются родителями и хотят быть похожими на них.

— Восхищаться можно и своих врагом, можно желать стать таким как твой враг, но разве будешь ли ты желать стать своим врагом? Объясню попроще. Твой сын Фридрих любит тебя как Отца и восхищается тобой как смелым, храбрым человеком. Клемсен любит тебя за хитрость, жестокость и беспринципность, однако мы оба знаем, что случилось той ночью, когда родился Фридрих. Клемсен уже зарекся не быть похожим на тебя, а когда узнает Фридрих… Мне кажется он тебя не простит.

Старик замолчал, а из его глаз продолжали течь слезы, но выражение его лица изменилось. Оно наполнилось гневом, горечью и выражением бесконечной боли.

— Убивай и закончим с этим. Я старик, который уже отжил свое. Я больше не нужен этому миру. Каждое поколение превосходит предыдущее, я это понял и не буду больше мешать молодым строить будущее.

Он откинул голову на подушку и уперся взглядом в потолок. Убийца встал, подошел к старику и уперев кончик ножа в горло старика сказал:

— В память о тебе, как о достойном противнике я сохраню жизнь твоему сыну, хотя могу забрать и ее тоже.

Старик молчал

— Не стоит благодарности — убийца опустил нож…

***

Город горел. Толпы сражающихся уже по одиночке людей были разбросаны повсюду. Большинство лежало на земле и не делало никаких попыток встать или убежать. Они уже не могли. Дороги окропились кровью и та, смешавшись с грязью, стекала в канавы, где продолжала течь, разбавленная водой и еще бог знает, чем. Фридрих стоял в воротах и смотрел на дорогу. Пепел оседал на его доспехах, а стоявшие сзади людей, готовились умереть, обороняя поместье Бебанбургских. Вскоре на горизонте показались первые ряды врагов. Фридрих быстро надел шлем на голову и отступив к своим рядам закричал:

— ПРИГОТОВИТСЯ! НАДЕЮСЬ ВСЕ ХОРОШО ПООБЕДАЛИ И ПОПРОЩАЛИСЬ С КЕМ ХОТЕЛИ? ВЕДЬ УЖИНАТЬ МЫ БУДЕМ В АДУ.

Воины разразились приветственными криками, в которых частично поливались помоями враги. Враги начинали потихоньку заполнять свободное пространство проходя через ворота и минуя таким образом каменную, но тонкую и низкую стену. В конце концов, перед солдатами возник их лидер. Его было несложно отличить. Он был защищен куда лучше остальных солдат, и его броня была украшена драгоценными камнями. Он посмотрел на ряды Фридриха и оставил взгляд на нем.

— Я Герфорд Крелианский. Запомни это имя. Назовешь его в чертогах Вальгаллы, хочу, чтобы ты знал имя своего убийцы.

— Фридрих Бебанбургский — крикнул ему в ответ младший из сыновей Теодора, сделавший пару шагов вперед.

Тот кивнул и махнул рукой. Его солдаты с диким ревом побежали вперед. На их стороне было и численное преимущество, и качество снаряжение. Фридрих прекрасно понимал, что у них нет никаких шансов. Он улыбнулся и подумал: «Интересно, что скажет Элизабет, когда узнает, что я умер».

— ДЕРЖАТЬ СТРОЙ, УБЬЕМ ПОДОНКОВ! — заорал за его спиной Гребер. Его верный боевой пес. «Спасибо боже за то, что позволил умереть рядом с такими достойными людьми». Он посмотрел на окно комнаты своего отца и подумал: «Ты будешь мной гордиться отец!». После чего поднял свой меч и нанес удар первому, кто подбежал. Удар пришелся по голове и тот покачнувшись упал. Бедолагу почти сразу же затоптали. Враги не соблюдали никакого строевого порядка. Фридрих пытался командовать некоторое время, но ничего путного из этого не выходило. Очень быстро все утонуло в какофонии и неразберихи боя. В один момент кто-то поджег поместье и на дерущихся уже в рассыпном строе солдат, посыпались сверху горящие обломки, обжигая или даже убивая тех, на кого они падали.

Фридрих рассмеялся и вновь пошел в атаку, рубя направо и налево. В нескольких метрах от него, Гребер перерезал глотку очередному противнику. Внезапно слух Гребера услышал боевой рог. Он не поверил сначала себе, а потом подумал, что к Крелианским пришло подкрепление. Но внезапно в тыл врагам ударила пехота под другим знаменем. Оказавшись в окружении и зажатыми между двух огней вражеские ряды запаниковали. Кто-то что-то крикнул и через некоторое время, весь вражеский строй начал паническое отступление. По непонятной причине, вражеская пехота, рубя Крелианскую пехоту, все время держала коридор, по которому те могли сбежать. Фридрих улыбнулся и заревев бросился в атаку, на убегающих врагов…

***

Все было кончено в течении получаса. Пришедшие на помощь оказались людьми Ивара Иварсона, немецкого дворянина датского происхождения. Его привел Клемсен, что сразу по прибытию ринулся искать Фридриха, а когда нашел его, то крепко обнял и тут же отпустив уставился на его окровавленное лицо.

— Да вы господин Бебанбургский, во второй раз утерли нос смерти! — он рассмеялся и добавил:

— Я рад, что ты жив

— Отец в дома — внезапно спохватился Фридрих. — дом в огне, надо его достать

Он побежал в сторону дома, но Гребер сбил его с ног и упал сверху, удерживая Фридриха.

— Дом в огне, вы погибнете. Ваш отец мертв. Огонь сожрал здание. Все кончено, ваша светлость.

Фридрих крыл Гребера и всех присутствующих благим матом и требовал отпустить его. Из глаз брызнули слезы. В конце концов он сдался и больше не пытался вырваться, а только беспомощно смотрел на то, как из окна отцовской комнаты высовывались языки пламени. Гребер печально смотрел, то на огонь, то на своего господина.

— Все кончено — тихо повторил он.

Огонь все еще пожирал здание, когда Фридриха вывели из внутреннего двора и усадив на землю, дали вина. Подошедший Клемсен заговорил довольно тихим голосом:

— Здание будет гореть еще долго — немного помолчал, после чего добавил — А знаешь, Фридрих. Отец ведь именно так и хотел умереть. Еще чуть-чуть и он умер бы от старости в постели. Смертью, которую он презирал. А так считай погиб в бою.

Фридрих коротко кивнул и сделал глубокий глоток вина. Клемсен шумно выдохнул и выбил у него из рук жидкость, затем резко схватил его и подняв злобно заговорил:

— У нас есть куда более существенные проблемы! Посмотри кем ты себя выставляешь перед солдатами, у каждого из них погибли родные! Ты должен быть примером! Думаешь мне не грустно? Но нельзя плакать! Мужчина не плачет, мужчина дерётся, мужчина умиРаэт, но мужчина не плачет.

Он бросил его обратно на землю

— Собери сопли и скажи, когда будешь готов услышать более ужасные новости.

Фридрих поднял на него взгляд. Страшные догадки в его голове начали появляться с пугающей скоростью.

— Я готов — проглотив комок в горле, сказал он.

Клемсен кивнул

— Тогда слушай. Ульрих мертв. Солдаты, которых ты послал с ним, тоже мертвы. Тереза скорее всего похищена. С Кэтрин все в порядке. — он поднял руку — не перебивай меня, сначала дослушай. Так вот. Я встретил их, когда маршировал сюда со своей конной частью войска. Тела все внимательно проверил. Наших сестер там нет. Ульриха там кстати тоже не было. Тела утыканы стрелами…. Напоминали ежей, а не людей. Ульриха мы встретили в нескольких километрах от того места. За ним гнались несколько всадников. Из спины у него торчало не менее пяти стрел. Он закрыл собой Кэтрин и увел ее от налетчиков. Просил у тебя прощения, что не смог спасти и Терезу. Потом умер на моих руках.

— Ты допросил тех, кто гнался за Ульрихом?

Клемсен оскалился

— Ну конечно. Крелианские это были. Саксонский дом. Их войско шло на помощь мятежникам. А потом мы завалили одного из них в баре, вот они и решили завернуть сюда.

— Почему вы не вырезали всех, когда была возможность? Вы оставили им выход, где они и бежали…

— Понимаешь Фридрих… Человек у которого нет выхода, будет драться до конца, и он куда страшнее, нежели тот у которого есть любой шанс на спасение… Ну и хорошая новость. Раэ с отрядом своих следопытом, попытается сесть на хвост налетчикам. Разберемся со здешними проблемами и двинемся за ним.

— А Вильгельм с тобой?

Клемсен удивленно поднял бровь и медленно заговорил:

— Нет. Я думал он где-то в деревне….

— Он покинул ее и сказал, что ему срочно надо что-то решить.

— Я не вкурсе, может сбежал испугавшись. Он несмотря на свои размеры, никогда не отличался особой храбростью.

Клемсен посмотрел куда-то в сторону. Там люди с нарисованными топорами на щитах, привели и усадили на колени вереницу пленных. Пленные вели себя по-разному. Несколько человек билось лбами о землю и просили пощады. Был человек, что с усмешкой на губах проклинал его поработителей. Два оставшихся спокойно смотрели вверх. Подъехала белая лошадь верхом на которой сидел здоровенный детина. Огромные белые волосы, что спадали по его плечам и достигали пояса, были местами заплетены в косы. Бороды у него не было. Он был чуть ниже чем Вильгельм и не такой крупный, хотя одежды из мехов, накинутые на его плечи и шкуры животных создавали образ богатыря и всесильного человека. Он спешился и подошел к первому пленнику, что молил о пощаде. Ивар плюнул ему на голову, после чего мощным ударом ноги раздробил его череп. Тело перестало дергаться. Пара воинов хлопнула несколько раз по щитам и улыбаясь продолжала смотреть за казнью.

— Тот, кто сдается в плен — медленно и злобно начал тянуть Ивар — ничтожны и слабы. Однако даже попав в плен, можно сохранить достоинство.

Он подошел к следующему пленнику, что, улыбаясь сыпался оскорблениями. Ивар улыбнулся в ответ и расхохотавшись внезапно ударом ножа вскрыл ему глотку. В остальном казнь была скучна. Все оставшиеся, кто просил пощады были убиты самыми разными способами. Начиная от отрубания головы и заканчивая вскрытием внутренностей. Однако тех, кто ни слова ни вымолвил и спокойно смотрел на все происходящее, Ивар велел отпустить и даже дал им немного денег из своего личного кошелька. Это все продолжалось больше часа. Поместье Бебанбургских начинало потихоньку затихать. Сгущались сумерки, но в деревни было по-прежнему довольно светло из-за огромного количества огня. Закончив Ивар направился к Клемсену и Фридриху.

Ивар Схватил Клемсена за руку и стукнул плечом в плечо. Некий приветственный жест. Тоже самое он сделал и с Фридрихом, только перед этим подняв его. Оказавшись в объятьях Ивара, Фридрих почувствовал сколько силы скрывается под этими мехами и шкурами.

— Славная была битва. Они бежали, поджав хвосты! — громогласно закричал Ивар

— Славный — ответил ему Клемсен.

— Я продолжу преследовать Врага. Он был побежден, но не уничтожен.

— Мне нужно остаться здесь и навести хоть какое ни будь подобие порядка. Убрать тела, похоронить их — грустно ответил Клемсен, но в то же время без разочарования. Казалось, он изначально знал, что так получится.

— Я пойду с Иваром, если он возражает — подал голос Фридрих. Северянин рассмеялся и хлопнул того по плечу

— Конечно непротив. Вместе мы догоним Герфорда Крелианского и заставим его пожалеть о том, что он родился на свет.

Глава 4

Глава 4

Гессен. 28 ОКТЯБРЯ 1073 года

***

Группа из двадцати трех всадников скакала в вечерних сумерках по пустынной дороге. Справа и слева от Всадников расположился довольно густой лес. Никто не знал о том, что случится. В основном всадники были облачены в броню, за исключением двух. Двух девушек, чьи платья развевались на ветру. Внезапно самый первый из всадников покачнулся и упал под ноги лошадям. Его скакун испуганно заржал, и тут же в его брюхо вонзилось несколько стрел. На огромной скорости лошадь споткнулась, и в последний раз вскинув голову начала падать. Солдат попытался предпринять какие-нибудь действия, но все было тщетно. Лошадь задавила человека и продолжала скользить закапывая того и ломая ему последние кости.

— Засада — послышался захлебывающийся крик. В мгновение ока небо окончательно потемнело от количества стрел, что появлялись с каждой секундой во всем большем количестве. Ульрих резко остановил свою лошадь, одновременно хватая за поводья едущую рядом кобылу. Из-под копыт полетели комья грязи. Защищенные дополнительной броней лошади знатных особ все еще продолжали оставаться в живых, но так долго не могло продолжаться. Старых вояка, развернул лошадей сестер его господина, после чего закричал:

— Защищайте семью графа! Защищайте ценой своей жизни!

Продолжавшиеся погибать в страшных муках от многочисленных стрел в совершенно разных частях тела солдаты оглянулись. Кто-то ринулся на врага, надеясь добраться до засевших в листве лучников, но довольно быстро умирали. Однако можно было позавидовать стойкости и храбрости этих людей, когда получая множественные ранения, они заставляли себя встать и снова атаковать. Подлетевший солдат с торчавшей брюха стрелы, выплевывая кровь, замычал, указывая куда-то:

— Туда

Ульрих пришпорил свою лошадь и продолжал нещадно лупить кобыл под дочерями. У лошадей летела пена, а сами они начинали задыхаться от адской скачки. На очередном повороте на них вылетело не меньше шести бронированных всадников врага. Ульрих оглянулся и заметил, что остался совершенно один, не считая последнего гвардейца. Тот при виде врагов вдруг оживился и зарычав ринулся, оставляя за собой широкой красный след. Он закричал:

— Вальгалла

После чего резко выпрыгнул из седла и упал под ноги лошадям врага. На огромной скорости две вражеские лошади переломали себе ноги об бронированного солдата. Ульрих же резко повернул оставшиеся три лошади на очередном повороте и закрылся щитом от прилетевшей в него стрелы.

— Трусы! — заорал он врагам, но те не обратили на него никакого внимания. Вслед ему полетело еще несколько стрел. Парочка из них угодила в щит, но одна достигла своей цели и, пробив неплотную броню на правой ноге, пронзила насквозь. Ульрих заскрипел зубами и схватился за инородное тело. Преодолевая нечеловеческую боль, он в последний раз ударил по лошадям и крикнул:

— Скачите!

Резко развернул свою лошадь и влетел в строй противника. Противник был не готов к столь наглому и дерзкому маневру. Левой рукой, в которой он держал щит, Ульрих выбил из седла одного из стрелков. Тот упал на спину и скорее всего, сломал себе позвоночник. Правой рукой Ульрих сумел отрубить вражеской лошади заднюю ногу. Лошадь заржала и, не переставая издавать звуки, мотылять головой с размаху влетела в землю. Старый слуга на ходу развернул своего боевого коня и закрываясь щитом от стрел помчался за одним из врагов. Враги бросились в рассыпную. Их осталось двое, и они решили обойти с двух сторон. Ульрих почувствовал, как стрелы впиваются в его бок одна за одной. В конце концов, его лошадь упала, и он полетел вслед за ней. На ходу он успел вытащить ноги из стремян и высоко поднять. Перекатившись через голову, он быстро поднялся. Оставшиеся обломки стрел продолжала раздирать раны и вызывать адские боли. Он увидел толпу людей, что стояли на перекрестке и смотрели на него. Один из них вышел вперед и натянул лук. Стрела вонзилась в грудь Ульриха. Кровь полилась изо рта. Он зарычал и ринулся на стрелка, но слетевший шлем подвел его. Следующий выстрел прервал его жизнь. Тело медленно упало на колени. Черты лица продолжали постоянно меняться. По телу прошли судороги. Оно попыталось встать, но рухнуло на землю, а под ним тонкими струйками начала растекаться кровь…

***

Клемсен стоял над убитым старым слугой его семьи. Он стоял, сняв свой черный шлем и держал его в руках. Черноволосый аристократ посмотрел на багровый закат.

— Славный был воин. Достойно умер — сказал подошедший сзади Ивар.

Клемсен медленно кивнул, но продолжал молчать. Он похлопал себя по бедру и наклонился над телом. Даже не зная зачем, провел рукой, щупая пульс. Перевернул тело и закрыл широко раскрытые удивленные глаза. От трупа неприятно пахло.

— Хотя по запаху, он неплохо испугался перед смертью — сказал усмехнувшийся Ивар

— Замолкни — холодно и жестко ответил ему Клемсен, до этого не проронивший ни слова на протяжении всей картины. Картины, что разыгралась на их глазах не так давно.

Он отошел от тела и махнул рукой. Отряд, состоявший из пяти человек, подошел к Ульриху и перенес его на заранее заготовленный костер. Его аккуратно уложили, дали меч и отошли. Все начали переглядываться, ожидая, что кто-нибудь что-нибудь да скажет. Клемсен не собирался говорить, его сейчас терзали плохие мысли. Речь получится невнятной, а о покойниках либо хорошо, либо никак.

— Я не знал этого человека — вдруг над полем прозвучал громогласный возглас Ивара — но я видел как он погиб. Видел, как он принял свою смерть. Это, несомненно, достойная смерть, которой восхитятся в загробном мире. Пусть ему хватит сил, преодолеть свой последний путь. Он ушел в лучший мир!

Ивар выхватил факел из рук стоявшего солдата и, подойдя к костру — поджег его. Огонь быстро и жадно пожирал покойника, а все собравшиеся молча, смотрели на это зрелище… Одновременно прекрасное и ужасающее…

***

Клемсен медленно ехал по сгоревшим улицам деревни. Пепел все еще продолжал медленно падать с неба, оседая на черных, испачканных доспехах, меняя их цвет в серый. Улицы были завалены трупами. Всюду бегали и суетились люди, пытаясь во всеобщей суматохе отыскать родных. Спасти оставшиеся имущество или добыть новое.

— Забавно — сказал сам себе дворянин, глядя на то как бедный крестьянин с полуобгоревшим лицом, пытался стянуть с пальца павшего воина золотое кольцо — люди думают только о деньгах, кто бы что ни говорил. Человек ненасытное животное, которого сколько не корми… Все будет мало.

Клемсен повернул лошадь и та, переступив через очередные обломки, свернула на другую улицу. В этой части деревня пострадала меньше. Тут в конце даже виднелись нетронутые постройки. Его солдаты, ранее облаченные в зеркально чистые черные доспехи, теперь больше смахивали на слуг смерти, покрытые пеплом и вымазанные кровью с ног до головы. Они сновали по улицам и распугивали крестьян, стараясь, навести хоть какой нибудь порядок, однако не стеснялись и сами прятать особенно драгоценные штучки… Штучки, которые до этого заставляли отдать крестьян, говоря, что мертвые должны быть с ними похоронены. Повсюду стоял ужасный вой. Это сотни плачущих людских голосов слились воедино. Однако Клемсену был хорошо знаком этот вой. Для него было не впервой заниматься грязной работой вроде осмотра сгоревших деревень или полей сражений.

Лошадь остановилась. Клемсен повернул голову и снял с головы шлем. К нему подошло два пепельных воина:

— Ваша светлость, деревня понесла серьезный ущерб. Однако не была полностью уничтожена — солдат немного постоял и подняв свой взгляд закончил — наши потери не столь уж и катастрофические.

— Благодарю. Иммерман. Ты превосходно исполнил свою часть плана.

Он тронул лошадь и двинулся дальше. Он двигался к сгоревшему семейному дому. Сам не зная зачем, но продолжал к нему приближаться. Продвигаясь по улицам, где все несколько часов назад бушевала смерть и огонь, он всматривался в измученные, высушенные лица пострадавших людей. «Забавно, а ведь они всегда больше всех страдают. Почти никогда не питаются и половиной плодов, что дает им их земля, а забирают короли и лорды… Но тем не менее эти люди каждый раз встают грудью на защиту их грабителей и разорителей» — подумал Клемсен. Потребовалось около десяти минут, что бы добраться до дома. Он спешился и отпустил поводья. Конь засопел, после чего попятился назад, недовольно дрыгая ушами.

— Спокойно — тихо произнес дворянин — здесь остались только мертвецы, а мертвецы самая приятная компания… Они не обижаются, не кусаются и будут слушать тебя, сколько и чего бы ты им не говорил.

Он горько усмехнулся и прошел через дыру в заборе. Внутри лежало множество тел, что были разложены по линиям и колонкам. Здесь огонь утих в первую очередь, и сюда относили тела богачей, слуг и других важных персон, которые были связаны с Бебанбургскими. Клемсен прошелся и присев возле одного из них провел рукой у того над головой. Выгоревшие глаза и отсутствие кожи почти на всех участках кожи делало из него страшного вида покойника.

— Приятель. При жизни ты был богат. А теперь ничем не отличаешься от тех бедняков, которых ты презирал. Я видел, как ты умер, друг — Клемсен поднял взгляд на небо и плюхнулся на пятую точку — видел, как ты визжал от боли перед смертью и видел, как умирали бедняки. Молча, со злобой в глазах. Те самые, что воевали за тебя. Мир несправедлив друг мой. Мир несправедлив. Деньги достаются тем, кто их не заслуживает…

Клемсен достал сушеные листья груши и при помощи огниво поджег их. Выпустил струйку дыма и закрыл глаза…

Глава 5

ГЛАВА 5

САКСОНИЯ 28 НОЯБРЯ 1073 ГОДА

— Совершенно свежие новости! — закричал входящий в командирскую палатку Ивар. Он уперся руками в бока и уставившись на присутствующих сказал:

— Генрих четвертый сбежал из Харцбурга и теперь собирает войска на юге, однако пока что ему не везет. По крайне мере так мне рассказали

Раэ лениво зевнул и стукнув по столу ответил:

— Спасибо за столь важную информацию. Однако нам надо всего лишь отыскать Герфорда Крелианского.

— Следи за языком, мой друг — резко отреагировал на его слова Фридрих. Ивар расхохотался, но довольно быстро сумел совладать с собой.

— Я буду на улице — коротко бросил северянин, после чего быстро покинул палатку. Раэ пожал плечами и вернулся за стол. На столе была разложена еда и питье. Фридрих мрачно посмотрел на него, после чего заговорил:

— Отправь ворона к Императору. Скажи, что я готов привести две сотни копий

— Знай, что без этих двухсот мечей мы, возможно, не возьмем укрепления, в которых спрятался Герфорд. — ответил ему Раэ и даже не попытался написать письмо.

Фридрих раздраженно махнул рукой и покинул палатку вслед за Иваром. На Севере виднелись небольшие стены, на которых сновали как муравьи люди. Раэ довольно быстро выследил отступающего после поражения Герфорда с его войском, но не смог ему никак помещать. Ивар с Фридрихом подошли слишком поздно и Крелианский сумел закрыться.

Крепость представляла собой городок, размещенный на возвышенности и обнесенный плотными дубовыми стенами. После дождей и непогоды склоны холма превратились в настоящие грязевые водопады. Становилось почти невозможно забраться наверх. Крепость в самом верху имела овальную форму и около пяти башен на внешней стене. Внутри виднелось еще несколько и если верить информации пленников, внутри ближе к центру улицы перекрывались небольшими частоколами.

В низу холма текла река, откуда защитники надеялись брать воду. В самых верхних точках этой водяной емкости расположились укрепленные мини-замки. Они представляли собой больше вкопанные, нежели возвышающиеся стены и центральную башню, что одновременно являлась и хранилищем воды. На всем пути от водохранилищ до ворот крепости были разбросаны ловушки и периодически ездили всадники, проверяя состояние. Расстояние простреливалось лучниками, что расположились на стенах и башнях.

— И в этот момент я отрубаю ему голову. Вы не представляете, как этот покойник вонял, господи — донеслось до Фридриха. Он узнал голос. Это был Гребер, который кому то рассказывал свои небылицы. Все еще находились люди, что верили в его россказни. Дворянин усмехнулся и продолжил путь. Под сапогами чавкала грязь, а на лицо упало пару капель. Опять начинался дождь.

— Клемсен обещал, подойди через несколько недель. В его письме говорится, что проблем больше чем он предполагал — сказал возникший рядом Раэ.

— Чего тебе не сидится в палатке?

— Мы не возьмем его измором. Необходимо штурмовать.

— И без тебя знаю — не без агрессии отреагировал Фридрих.

— Ты знаешь, что Ивар намерен атаковать сегодня ночью? Без твоего ведома. Будет бить по центральным воротам.

Фридрих удивленно поднял бровь

— Не знал — тихо протянул он. Раэ пожал плечами и продолжил:

— Я собственно вот с чем. Мы могли бы воспользоваться этим и успешно захватить крепость.

Фридрих прервал его. Из-за поворота возник Ивар, но тот лишь похлопал обоих друзей по плечам и, напевая песни, удалился в неизвестном направлении.

— Зайдем в палатку, здесь много лишних ушей — сказал черноволосый немец. Раэ кивнул, и оба товарища направились в сторону некогда белой палатке, над которой развевался флаг. На флаге был изображен герб Бебанбургских. Два белых скрещенных копья на черном фоне. Одно копье обвивала и одновременно с этим пожирала змея, второе же копье держала костлявая человеческая рука. Герб появился при их отце, который прослыл довольно жестоким и беспринципным человеком. Временами семья испытывала его жестокость на себе…

Внутри было темно, лишь пара свечей слабо озаряли пространство вокруг себя. Раэ облокотился на стол и продолжил, только на этот раз уже шепотом.

— Когда он начнет свою атаку, на все водохранилища будет выслан дополнительный гарнизон, либо же приказ вернутся к воротам и бросить постройки. За несколько часов до этого мы должны тихо взять одно из этих мест.

— А потом?

— А потом, переодевшись, убиваем гонцов и скачем к воротам. Ну а там будет самая сложная часть моего плана. Открываем ворота и ждем пока подойдет наше войско. При удачном стечении обстоятельств нам придется продержаться всего десять или пятнадцать минут. Это конечно же если заранее подвести солдат как можно ближе, но при этом не вызвать подозрения.

— За десять минут нас просто сметут на этих воротах. Даже при самых оптимистичных раскладах — план откровенно ужасен.

Раэ вновь пожал плечами

— С Иваром нам не договориться, я это прекрасно понял за наше с ним совместно проведенное время. Это упрямый и бестолковый человек. А когда он пойдет в атаку, то не сможет взять ворота. Как я понял, плана у него нет…

— Он не похож на того, кто действует на удачу. Скорее всего, он просто хорошо его скрывает.

Фридрих на несколько минут замолчал. В тишине было слышно, как стучат сердца и шумно летит воздух сквозь дыхательные пути. Как кровь бежит по венам. Наконец Фридрих прервал эту тягостную тишину:

— Хорошо. Готовь своих людей. Возьмем двенадцать человек. Ты наберешь пять и я пять. Два других — это мы.

Раэ кивнул и вышел на солнечный свет. Фридрих плюхнулся на стул, после чего задумчиво посмотрел в сторону.

— Этой ночью прольется немало крови.

***

Раэ собрал пятерых из своего разведывательного отряда. Опытных следопытов, способных бесшумно передвигаться. Фридрих взял ребят не столь искусных в мастерстве тени, однако настоящих асов по части ближнего боя с противником. Гребера же он оставил и велел привести армию, как только будет дан нужный сигнал.

— Большинство амуниции выкидывайте, она будет звенеть, а также вы слишком быстро устанете от нагрузки — командовал Раэ, глядя на то, как солдаты выкидывают ненужное железо.

После этого весь диверсионный отряд старательно обмазался грязью и дождавшись темноты выдвинулся по склону вверх. Приходилось аккуратно ползти и через каждые пятнадцать минут закапываться в грязь. Вражеские лучники постоянно пытались стрелять огненными стрелами, освещая пространство, но те, кактолько попадали в землю, почти моментально тухли. Глотая грязь и стараясь не издавать вообще никаких звуков, диверсионный отряд приближался к своей цели. Оставалось преодолеть каких-то двадцать метров. Первыми двигались люди Раэ, во главе с их командиром. Достигнув ценой неимоверных усилий стен, измазанные с ног до головы бойцы замерли, стараясь буквально стать одним целым со стеной, грязью или еще чем либо. Раэ потихоньку разматывал крюки, после чего так же медленно и тихо передавал их остальным.

В кратчайшие сроки, около трех тросов было провешено на низкие стены. Сделано это было с такой ювелирной точностью и осторожностью, что никто из находившихся внутри не заметил этого. Отчасти это объясняется тем, что погода была невероятно холодной и мрачной. Стены осматривало всего пара человек, остальные же грелись возле костров. Да и те что осматривали, делали это неохотно и постоянно ежились, стараясь спрятать отмерзавшие носы и пальцы.

Следопыты залезли на стены первыми и бесшумной походкой испарились. Их цель была внутри башни. Нужно было в первую очередь достичь флага, ведь если его успеют опустить, то со стен могут выслать дополнительные силы или что еще хуже, то просто игнорировать эту точку, пометив у себя как захваченную.

Фридрих схватился за веревку. Она была скользкой и непослушной. Все время норовила вылететь из рук и тогда солдат с огромным шумом приземлился бы в грязь… А это поставит под угрозу весь план и армию Ивара. Ведь тот хотел сыграть на факторе внезапности, атакую оттуда, откуда не ждут, хотя до конца он никого не посвятил в свои планы.

Вскарабкавшись, наконец, на стену, он присел и посмотрел по сторонам. С право лежало два тела. Их тихо отправили в мир иной. Фридрих двинулся на лево, одновременно с этим обнажая свое оружие. Сейчас он отдал предпочтения небольшим кинжалам. Медленно двигаясь по теням на стене, он видел как то тут, то там тихо оседает очередной вражеский солдат. Его люди работали хорошо. Внезапно перед ним возник силуэт. Глаза его расширились, но сказать он ничего не успел. Кинжал прилетел ему точно промеж глаз, а подскочивший Фридрих не дал телу с грохотом упасть на землю.

Наверху башни послышались крики и возня. Оставшиеся солдаты Крелианских обеспокоено вскочили и начали озираться, схватившись за оружие. Больше скрываться не было смысла. Фридрих бросил в сторону свой кинжал и обнажил меч. Несколько людей ринулось к входу в башню. Фридрих же помчался им наперерез. Один человек неуверенно взбегал по лестнице на стену. Фридрих метнул в него лежавший на полу камень. Тот покачнулся и в следующее мгновение был окончательно снесен, прыгнувшим на него бойцом. Тело грузно скатилось по лестнице, ломая себе кости. Подлетевший к нему черноволосый дворянин с размаху опустил ногу. Голова разлетелась, словно спелый арбуз.

— Эй, сопляки — крикнул он опешившим бойцам противника. Те обернулись на него и мгновение размышляли, что им делать дальше. Оба решили, что выгоднее поднять наверху флаг и сообщить о происшествии в крепость. Бежать им пришлось недолго. Несколько стрел прилетевших им в спины окончили нить их судеб. Фридрих хмыкнул и бросил взгляд на стену. Там стоял лучник. У него лежала еще одна заготовленная стрела, скорее всего он не был уверен, что сумел убить врага.

— Соберите тела и убедитесь, что все мертвы. Живые нам сегодня не нужны — мрачно приказал Фридрих.

***

Всадники ехали по направлению к крепости. Из нее пришел приказ, что все силы должны собраться в крепости и быть готовыми к решающей битве.

— Неплохо мы их покрамсали. Глупцы даже понять не успели, что их убило — тихо проговорил ехавший рядом Раэ.

Фридрих прошипел ему в ответ:

— Будь тише, друг мой. И лучше всего не открывай свой рот, а то ты сразу нас всех сдашь

Он посмотрел на свой меч. На лезвие был нанесен знак солнца белой краской. Это сделали для того, чтобы подоспевшее подкрепление не поубивало своих, но и издалека враги не увидели отличий.

— Почему покинули свой пост? — раздалось сверху, когда группа подъехала к воротам. Фридрих, молча, поднял сверток с печатью Герфорда Крелианского.

— Мне отсюда ничего не видно, прочти сынок — вновь послышался тот же голос. Фридрих, выругавшись про себя, начал читать несколько последних строчек:

— Посему приказываю вам оставить свой пост и немедля явиться в крепость для отражения вражеского удара.

Голос молчал. Группа всадников начинала нервничать, но виду не показывала. Еще несколько секунд и ворота скрипнув, начали открываться. Подождав, всадники начали медленно въезжать в крепость.

— Закрыть ворота — послышался приказ, старого капитана, что спустился с ворот и направлялся к Фридриху. Тот взмахнул рукой и одиннадцать человек моментально разлетелись в разные стороны. Черноволосый повернул свою лошадь и вмиг оказался возле старого опешившего капитана. Лошадь протаранила того головой и затоптала несчастного старика. Остальных солдат, что стояли возле ворот, ждала примерно такая же участь. Шесть человек спешились и понеслись по лестнице наверх. Фридрих, поднимаясь, увидел перед собой врага, что улыбаясь, нанес удар слева направо. Поймав его меч на свой, дворянин воткнул ему под колено кинжал. Враг заревел и, получив еще несколько ударов кинжалом в живот, упал с лестницы в сторону. Вновь перед ним возник враг. Фридрих рубанул того по ногам и отрубив ему левую ногу ниже колена, слушая дикие вопли столкнул того влево, когда тот потеряв равновесие наклонился вперед. Следующий солдат получил прямой удар в живот, вновь не успев среагировать. Эти ребята не были настолько искусными бойцами как Фридрих, что с самого детства обучался этому искусству, за неимением альтернативы и поэтому гибли один за другим. Отправив уже четвертого противника в царство Хели, он, наконец, выбрался на верхнюю площадку, что расположилась над воротами. На него посмотрело две пары озлобленных глаз.

— Бегите пока не поздно — прошептал Фридрих. У него не было желания убивать, он никогда этим не наслаждался в отличии от Клемсена или Ивара. Последний вообще был любителем этого богоугодного дела.

Первый закричал и ринулся на Фридриха, подняв свой щит и целясь ему в грудь. Подождав, он резко ушел в сторону и с силой ударил врага по ноге. Тот полетел по лестнице. Внизу он затих и уже не двигался.

— Убейте его — крикнул Фридрих тем двоим, что следовали за ним. Сам же подбежал к высокой палке, на конце которой развевался вражеский флаг. Герб дома Крелианских. Фридрих сорвал его и накинул герб своего дома. Через некоторое время на водохранилище поднялся такой же флаг.

— Знак подан — заорал Фридрих, повернувшись к своим людям — держите ворота любой ценой!

Подбежав к краю площадки, он посмотрел вниз. Внизу пять его верных соратников продолжали убивать врагов. Врагов, которых с каждой минутой становилось все больше и больше. Звон железа и крики умирающих звучали все чаще и громче. Кровь медленно стекала по рукам, оставляя неприятный теплый след. Верхнюю площадку уже зачистили, но по стенам спешили подкрепление к воротам, стремясь закрыть их.

— Помоги мне! — заорал Фридрих, толкая одного из стоявших рядом солдат. Он подбежал к лежавшему на деревянной площадке трупу и схватил того за ноги. С противоположной стороны его схватили за руки. Размахнувшись его, скинули вниз. Скинули прямо на головы вражеских солдат. Закованный в броню мертвец переломал нескольким врагам хребты, а после еще нескольких подобных подарков свыше, враги отступили назад и больше не приближались к опасной зоне.

— Убейте тех, что наверху — послышался, откуда-то крик. Фридрих оглянулся по сторонам и увидел сначала, как высоких человек снес голову одному из его приближенных. Голова слетела с плеч, словно игрушечный шарик и улетела куда-то вниз. Толпа, стоявшая внизу начала ликовать. Огромный воин с двуручным мечом ликующе улыбнулся и, взмахнув головой, нанес очередной удар, сломав одному из следопытов меч. Тот рухнулся на землю и получил пинок носком железного сапога. Проскользив полтора метра, вылетел с площадки и рухнул на землю. Фридрих зарычал и ринулся на врага. Первый удар был тяжелым. Как будто несколько тонн стали одновременно ударили по всему его телу. Меч в руках, да и сами руки задрожали. Он упал и на скользкой от крови площадке пролетел сбоку от врага, буквально чувствуя, как здоровенный меч втыкается в пол за ним и от его удара во все стороны летят щепки. Нанеся эфесом меча удар сзади в правое колено, он заставил врага немного согнуться и стать ниже. В этот же момент он вскочил ему на спину и мертвой хваткой схватился за шею. Меч улетел в сторону. Здоровяк засипел и после неудачных попыток достать своим оружием наглого дворянина, попытался упасть на спину и раздавить его. Это было ошибкой. Перед самым падением Фридрих разжал руки и откатился в сторону, затем быстро выхватил из сапога нож. Молниеносный рывок и вот он уже торчит из глотки ранее устрашающего врага.

— Вперед братья! Бейтесь храбро! — закричал распрямившийся Фридрих, поднимая красную руку. Раэ заорал, что-то неразборчивое и бой, стихнувший на несколько минут, вновь возобновился. Теперь он был куда страшнее. Теперь он был куда серьезнее. Враги решили, во что бы то ни стало убить наглых выскочек и теперь огромной толпой полезли по головам своих товарищей. Фридрих поднял с земли первый попавшийся меч и ринулся в бой. На другой стороне Раэ заменил очередного павшего бойца. Тому всадили меч под брюхо и добили, сломав хребет. На верхней площадке их оставалось, троя, троя, были мертвы. Что происходило внизу, Фридрих не знал, но молился старым богам и новым, что бы они продержались еще несколько минут и Гребер успел привести людей. Он ударил появившегося перед ним врага. Первый удар был отражен. Затем Фридрих атаковал ударом, снизу и когда враг блокировал и этот удар, резко схватил его свободной рукой за ухо и так же быстро придвинул вражескую голову к себе. Затем впился зубами в его шею. Человек задергался и попытался закричать, но не смог. Он начал захлебываться своей кровью. Мягкая плоть и соленый вкус крови. Брызнувшая из артерии кровь окрасила лицо Фридриха. Он отпустил молодого парнишку. Он упал. Задергался и посмотрел на Фридриха. Убийца прочитал в его глазах страх. Он не был солдатом. Снова крики и снова кто-то бросился, высоко задрав меч на Фридриха. Ловко уйдя в сторону, он вонзил свое оружие врагу прямо в пупок. Выхватил и тело упало. Следующий враг был куда лучше предыдущих. Ловко блокируя удара Фридриха, он местами даже переходил в контратаку. В очередной раз, отражая его удар, Фридрих поскользнулся и грохнулся на спину. Враг победно закричал и приготовился для добивающего удара. Однако непонятно откуда прилетела стрела и вонзилась ему прямо в шею. Его глаза удивленно раскрылись. Фридрих воспользовался этой возможностью и ударил мечом в пах, чувствуя, как сталь вонзается в мягкую кожу. Враг упал сверху на Фридриха, после чего принялся заливать его кровью. Чья-то нога ударила лежавшего дворянина по плечу, потом в пах, затем по голове. Послышался звон стали прям над его ухом и воинственные кличи. Кто-то скинул тело с него, после чего быстро поднял на ноги. Это был Раэ. Он где то потерял свой шлем. Лицо его не выражало ничего кроме усталости и некой радости. Шрам на лице было почти не различить из-за темноты.

— Раэ — улыбаясь, прошептал Фридрих. Оба товарища были полностью измотаны долгим боем. Даже самые хорошие бойцы не могли махать мечами после двадцати минут.

— Гребер подошел

Фридрих оглянулся и увидел, что их ряды начали пополняться.

— Отступаем! К центру города! — послышался крик, что моментально распространился по вражескому войску. Началась сумятица и неразбериха. Враги пытались одновременно атаковать и отступать. Кто-то не воспринял приказ в серьез, кто-то не услышал. Враг потерял строй, и люди Фридриха начали вырезать остатки. Жестоко. Не щадили никого. Он поставил впереди самых умелых и боеспособных бойцов, а те вошли во вкус и ничего больше, кроме как крови не желали. Их рассудок помутился, а глаза заволокла кровавая пелена.

— Стоять! Восстановить строй — пытался орать Фридрих, но уже сам понимал, что это бесполезно. В этом шуме его никто уже не слышал. Благодаря Раэ и Греберу ему удалось собрать возле себя отряд в 25 человек, что с боем начал продвигаться по улицам. Город начал пылать. Солдаты уже не были благородными воинами господа, они стали мародерами и насильниками. Фридрих уже не пытался их остановить.

— Помогите — выпрыгнула непонятная девушка перед бегущими солдатами по горящему городу, в котором все уже свелось к очаговым сопротивлениям и стычкам. Она схватилась за Фридриха, но то лишь ударил ее по лицу и после того как она бросила его, снова ринулся бежать не жалея себя. Гребер плюнул и закричал:

— Найду Герфорда, убью!

— Он мой — злобно закричал Фридрих. В его голове была только одна мысль «Убить». Она повторялась сотни тысяч раз, а сердце бешено колотилось. Его люди гибли один за другим, приближаясь к центру города. Всюду бушевал ужас и ад. Женщины вопили, дети плакали. Всюду бегали люди. Солдаты рубились на мечах. Кровь текла рекой. Тела лежали на земле. Фридрих чувствовал, как в его сапогах мерзко хлюпает набившаяся туда кровь. Частично она уже застыла и присохла к ногам, от жара которым был окутан город. Мышцы ныли, и тело почти не слушалось его.

— Вот он! Главный дом! — закричал не жалея себя Раэ.

Группа, состав которой уже был, чуть ли не в два раза меньше исходного, ускорила темп. В саду было еще жарче, чем на улице. Полыхавшие деревья, с которых обильно сыпались горящие листья на головы — буквально уничтожали людей своим жаром. В саду развернулась настоящая бойня. Не меньше сотни людей одновременно оказались заперты в небольшом пространстве. На каждом метре было по несколько сражающихся.

— Мне нужно в дом — завопил Фридрих.

Солдаты, молча, перестроились кабаньей головой и буквально протаранили проход к входу.

— Бегите — крикнул Гребер — я с этими разберусь.

Фридрих и Раэ кивнули. Они нырнули во внутрь, с размаху открыв тяжелую дверь. Потолок пылал, в прихожей на полу валялась разбитая люстра. Кроме парочки израненных солдат, что лежали на полу, здесь больше никого не было.

— Я бы посоветовал вам сдаваться, но зная, кто сюда за мной придет, могу лишь пожелать вам умереть с достоинством — сказал раненым Фридрих и, вытерев перчаткой, пот со лба ринулся по коридорам дальше. Дом был пустой. Он сгорал и постоянно рушился. Все время приходилось уклоняться от падающего огненного дерева, а так же щурится, пытаясь спасти свои глаза. В конце коридора была дверь, перед которой стоял охранник. Раэ выпрыгнул вперед и налетев на него прижал того к стене, пытаясь мечом отрубить его голову. Оба держались за лезвие, и кровь текла с их рук.

— Давай вперед — бросил Раэ.

Охранник оттолкнул его и попытался атаковать Фридриха, который старался пройти к двери, но Раэ снова на него набросился.

Открыв дверь и влетев в помещение, Фридрих был поражен. Внутри стояла его сестра Тереза и обнимала Герфорда. Лицо ее было заплакано, а сама она не выглядела как пленница. Умытая и прилично одетая. Фридрих застыл на несколько мгновений удивленный этим зрелищем. Обернувшийся Герфорд заговорил:

— Беги, дорогая

После чего подтолкнул ее к потайному ходу, проход в который расположился в полу. Там ей кто-то подал руку, и она спустилась, печально посмотрев на Фридриха.

— Тереза — завопил черноволосый дворянин, но та лишь покачала головой.

Он поднял меч и указал на Герфорда. Тот был без шлема и их взгляды встретились:

— Ты! Ты! Что ты с ней сделал? Клянусь, ты за это поплатишься

Он лишь горько расхохотался

— Я спас ее Фридрих. Я спас ее и не дам еще раз попасть в руки к Ивару или твоему брату Клемсену.

— Что ты несешь?

— Твой брат продал твою сестру

— Лжешь! — закричал Фридрих и с криком ринулся на врага, занося меч над своей головой. В его глазах пылала злоба и ненависть. Герфорд блокировал его удар и нанес удар по ногам. Фридрих упал и перекатившись вновь поднялся. Удар плоской стороной меча пришелся ему по лицу. Он выбил несколько зубов и развернув Фридриха бросил того на землю. Изо рта полилась кровь. Он вытер разбитые губы и всосал в себя остатки крови, но меньше ее не стало. Чья-то нога сломала ему пальцы на руке, в которой он зажал оружие, и перевернула его лицом к верху. Клинок уперся ему в кадык.

— Исключительно из-за любви к твоей сестре, я сохраню тебе жизнь, но впредь не атакуй меня в одиночку. Я сотру тебя в порошок, мальчик.

Удар по голове. Наступила темнота…

***

Фридрих пришел в себя довольно быстро. Тело болело. Кто-то тащил его по полу, схватив за шиворот.

— Отпусти меня!

Сверху с грохотом упала горящая деревяшка. Искры и горящие щепки полетели во все стороны. Фридрих громко выругался. Руки отпустили дворянина, и тот быстро поднявшись на ноги, увидел Раэ. Тот стоял, положив руки на пояс. Коричневые волосы покрылись пеплом, а лицо было вымазано в непонятной субстанции.

— Где Герфорд! — закричал Фридрих — я убью его

Раэ схватил черноволосого дворянина, что попытался, было ринуться обратно в комнату. Перед входом лежал труп. Труп уже начал гореть.

— Герфорда сбежал! Вход завалило! Ты его не найдешь! Не догонишь! — заорал на Фридриха Раэ, одновременно с этим разворачивая того к себе лицом и нанося удары тыльной стороной по щекам. Приведя в чувство своего друга, он схватил того за плечо и пригибаясь начал убегать из горящего дома.

На улице шум боя стихал. Запах дыма и гари наполнял пространство. Фридрих шумно выдохнул и сплюнул кровью. В саду бой был окончен. Гребер передвигался от одного лежачего к другому. Внимательно разглядывая лица, он вонзал уже окровавленный меч в живот. Гребер был не из тех, кто оставлял в живых. Его доспехи были помяты. Кровь сочилась из-под доспехов, со лба и других мест.

Основная масса людей собралась в круг недалеко от входа в дом. Там уже присутствовали в большинстве своем люди Ивара, которых легко было отличить по шкурам животных, которые они любили носить поверх доспехов.

Фридрих быстрым шагом приблизился к этому кругу и, растолкнув недовольно бурчащих солдат, вошел в центр круга. Картина была не из приятных. По кругу перед строем солдат разгуливал Ивар сын Ивара, размахивая своими белыми волосами. Он что-то кричал и громко смеялся. Фридрих опустил взгляд и увидел сидевшую в грязи молодую девушку. Он плакала, опустив взгляд, одежда местами была порвана. Сама же девушка была грязна, волосы торчали в разные стороны. Фридрих вновь посмотрел на Ивара и вытерев тыльной стороной ладони кровь стекавшую из носа спросил:

— Что это значит Ивар? Тебе недостаточно крови, что была сегодня пролита?

Ивар громко расхохотался и повернулся к Фридриху. Лицо его выражало лишь необузданную жажду крови, мести и непонятно чего еще. Белая шерсть на шкуре убитого животного впитала в себя множество крови, от чего вся покраснела и теперь уже не была пушистой, а свисала множеством слипшихся комков шерсти вниз.

— Молодой Бебанубргский хочет первым оседлать кобылу? — спросил он и вновь начал громко смеяться, размахивая своей боевой секирой направо и налево. Ивар медленно направился к Фридриху. Тот в свою очередь положил руку на меч, что покоился в ножнах. Северянин не обращая внимания на это действие, продолжил:

— Джоана Крелианская. Дочь Альфреда Крелианского, сестра ныне покойного Геогра Крелианского и трусливо бежавшего Герфорда Крелианского. И теперь она полностью в нашем распоряжении! Как только нам надоест с ней играть, то убьем и забудем как неприятный сон. Мы победили Фридрих! Теперь все что тут есть — принадлежит нам! И мы будем делать что захотим! — в глаза у него появился нездоровый огонек.

Фридрих сделал шаг вперед и наполовину вытащил меч из ножен. Он сплюнул вновь накопившуюся во рту кровь, после чего заговорил уже холодным, стальным тоном:

— Нет Ивар. Ты ее не тронешь. Город ты тоже больше не тронешь. Это мой город. Я был здесь раньше тебя. Я захватил его.

Голубые глаза Фридриха зажглись. Ивар подошел к нему вплотную. Он был выше на две головы, но Фридрих не пошатнулся, хотя в душе у него все буквально вопило от ужаса. Ужаса что застилает глаза, а в голове бьется только одна мысль: «бежать».

— Неужто Бебанбургский не поделиться со своими друзьями? — с угрозой спросил Ивар. Солдаты уже не смеялись. Напряжение повисло в воздухе.

— Она человек. Другие здесь тоже люди. Ты не бог и не создатель, что бы решать, кому жить, а кому умереть.

— Ошибаешься. Именно мне решать. Мир принадлежит сильным, а я сильный. Я убил их мужей, сыновей и братьев! И теперь я могу делать со всем этим — он обвел рукой пылающий город — все что захочу!

Фридрих обнажил меч. Ивар сделал шаг назад и забросил секиру на плечо. Послышался звон железа. Солдаты обеих сторон готовились вступить в очередную схватку.

— Всегда найдется рыба побольше, Ивар — с нажимом произнес Бебанбургский.

Ивар плюнул ему под ноги, и попытался было подойти к сидевшей на коленях девушке, но Фридрих взмахнул мечом и преградил ему путь.

— Живешь по чести, клятвам. Защищать слабых, служить королю… Поверь мне, это сведет тебя в могилу. Ты проживешь жизнь неудачника, что вечно будет страдать об упущенных возможностях! В то время как я проживу короткую, но веселую жизнь. Я возьму все что захочу, и никто не сможет мне ничего сделать! А когда я встречу того кто сильнее меня, то с радостью приму топор в грудь, после чего отправлюсь пировать к Одину в Вальхаллу!

Ивар закончил свой монолог, а затем махнул рукой и, развернувшись, покинул тлеющий сад. Его воины потянулись за ним, кидая недобрые взгляды в сторону нового недоброжелателя.

— Вы только что обзавелись новым врагом, мой лорд — лениво сказал подошедший Гребер.

— Лучше иметь таких врагов, нежели друзей — коротко бросил Фридрих. После чего подошел к девушке и взяв свой меховой плащ из рук подошедшего слуги, укатал в него девушку. Затем нежно и медленно поднял с земли.

— Он больше вас не тронет — тихо произнес он, понимая, что именно он является причиной всех ее бед. Если бы Фридрих был чуть-чуть сдержаннее в той таверне, то этого не произошло бы. «Разве клятва стоит того, что бы приносить ей в жертву человеческие жизни? Разве честь стоит всех этих страданий?» — подумал Фридрих, глядя на догорающую часть дома.

— Тушите город, в первую очередь потушите этот дом — крикнул он и махнул рукой на своих людей. Повернув голову, он увидел Раэ, что стоял и молча, смотрел на девушку заключенную в объятьях Фридриха.

— Раэ! — позвал своего друга черноволосый дворянин, тот встрепенулся и уставился своими голубыми глазами на того кто его позвал.

— Возьми лучших людей и попытайся проследить, что бы Ивар убрался из города. Если придется — применяйте силу.

Тот, молча, кивнул и быстрым шагом покинул сад. Фридрих чувствовал, как дрожит молодое тело. Тело, которое он по-прежнему держал в своих объятьях, закутав в один из самых дорогих своих плащей. Он взял этот плащ, что бы с триумфом ворваться в центр города. Поставить на колени Герфорда и заставить того молить о пощаде, просить прощения за свои деяния… А теперь он закутал в него сестру Герфорда и из-за нее лишился мощной поддержки северянина, а возможно и своего брата. Последние слова Герфорда, что он спас сестру Фридриха от Клемсена — не давали ему покоя. Он, молча, стоял. Думал. И смотрел на горящее дерево, держа в своих руках все еще содрогающуюся сестру его врага…

Глава 6

Глава 6

САКСОНИЯ, 1 ЯНВАРЯ 1074 ГОДА

Зима — время холодное и суровое. Особенно хорошо это чувствуешь на севере страны. Во время снегопадов и снежных метелей, люди предпочитают сидеть дома, возле теплых каминов, а не воевать. Во время заморозкой железо слабеет и чаще ломается. Умные люди зимой не воюют, умные сидят по домам и копят силы к лету.

Фридрих стоял в заново отстроенном доме и смотрел в окно. На заснеженный пустырь, где раньше был прекрасный сад. Город, окруженный стеной, не успели целиком восстановить до наступления холодов, а во время снежных буранов невозможно вести строительные работы. Их приостановили. Ивар разграбив в тот день еще несколько домов, и убив около сотни жителей или пленных солдат, покинул крепость. Про Фридриха он отзывался теперь весьма нелестно. Куда он отправился — он не сказал никому, но все, почему, то думали, что Ивар пойдет по стопам Герфорда. Попытается догнать его и убить. Его друг Раэ из рода Винтеров забрал своих людей и отправился обратно на юг. Он получил тревожные вести из родного гнезда, а если серьезно он не хотел застрять в крепости на долгое время. Не переносил долгого пребывания на одном месте. Фридрих хмыкнул. После того как его покинул Ивар и Раэ, то его войско уменьшилось во много раз. Сейчас в крепости оставалось всего ничего солдат, да и те уставшие и измученные походами и битвами.

Фридрих развернулся, когда скрипнула дверь. Внутрь протиснулся слуга.

— Обед готов, господин — проговорил он, учтиво склонив голову. Фридрих кивнул, и слуга замешкался, не решаясь задать следующий вопрос.

— Говори — коротко бросил ему Фридрих

— Позвать леди Джоану к обеду?

— Она разве не человек и не нуждается в еде?

— Нет, но я думал, вы не будете желать, что бы она обедала с вами за одним столом.

— Не стоит в следующий раз за меня думать.

Слуга еще раз поклонился и, пятясь, покинул помещение. «Вот она суровая жизнь. Стоит, кому то из твоих родственников, что-то натворить и на тебе ставят клеймо» — подумал Фридрих. Он не понимал, почему все считают, что если он воевал с Герфордом, то он должен презирать и ненавидеть всех Креалианских. Точно так же не понимал, почему тогда Герфорд отдал приказ об атаке на конвой, сопровождавший его сестер. Они были совершенно ни при делах. Как и его отец. Как и его старший брат. Расплачиваться должны были только он и Клемсен, ну и может быть Раэ. А в итоге расплатились сотни крестьян, его сестры, отец и еще неизвестное количество людей. А он остался жив, и если подумать, то ничего не потерял.

Он накинул короткую тунику, расправил свои штаны и положил на свои плечи короткий плащ. Бебанбургский не любил выряжаться. На его одежде редко бывали драгоценные камни или золотые рисунки. Фридрих медленно вышел из своей двери. Оглянулся и увидел ее. Одетая в синее платье она сильно выделялась на фоне унылых деревянных стен дома. Платье сужалось на талии, плотное ее облегая. Вверху она подхватывала ее не сильно большую грудь, а плечи оставались открытыми. Кусочки ткани свисали с рук. Ниже талии платье не было пышным, как любили королевы или очень богатые леди. Оно было довольно узким. «Словно лань в окружении волков» — горько усмехнувшись подумал про себя Фридрих, после чего подождал ее возле лестницы со второго этажа и когда она приблизилась, протянул свою руку. Она неуверенно посмотрела на него, после чего так же неуверенно и даже как то боязливо протянула свою руку. В гробовом молчании они спустились по лестнице. Слуги прятали глаза, когда встречались взглядом со своим господином, но как только он проходил вновь начинали глядеть ему в спину. А если его вообще не было рядом, то шептались о странном поведении своего правителя или вернее о его странном отношении к пленнице.

— Все вон — громко крикнул Фридрих, которого уже начинала раздражать эта тишина. Он легонько схватил за руку уже хотевшую уйти Джоану и убитым голосом промолвил:

— Останься. Будь добра и отобедай со мной.

Она, молча села. Села напротив Фридриха и все время избегала его взгляда.

— Когда закончатся метели, у тебя вновь будет возможность покинуть это место и отправится к своей семье. — начал он разговор. Леди Крелианская лишь коротко кивнула и продолжила аккуратно по кусочку употреблять принесенную еду.

— Почему ты не покинула сразу после захвата? Я никогда тебя не держал, тебе же здесь не нравится.

— Это мой дом, господин — кротко ответила она, после чего помолчав, добавила — мне было страшно уезжать

Она все еще смотрела куда-то под ноги.

— Страшно? — переспросил Фридрих

— Да. Тот, с белыми волосами. Он бы убил меня, если бы поймал.

— Но ведь я тоже могу убить тебя или, скажем, изнасиловать. Тут уже не осталось верных тебе людей

— Вы не такой — неожиданно твердо, но по-прежнему тихо ответила она. Джоана подняла глаза. Фридрих отметил, что его собеседница сильно смахивает на его сестер. Такие же белые волосы. Высокая, стройная и белая кожа. Однако эта бледность не делала ее похожей на больную, а наоборот придавала какой-то загадочности. Красоты космоса. Пепельные глаза. «Как у Клемсена» — отметил про себя Фридрих. Тогда в грязи, на улице, он не смог разглядеть и десятой части той красоты, что сейчас сидела перед ним.

— А ты в этом уверена?

— Да — тихим и тонким голоском произнесла она. Фридрих подумал, а сможет ли он отпустить ее. Он вдруг почувствовал, что не хочет конца метели. Она покинет его. Этот цветок среди выжженной пустыни бесчувственных и жестоких людей. Дворянин откинулся на спинку стула, после чего отхлебнул из чаши красное вино.

— Забавно. Все живое это лишь кровь и мясо, а у большинства красный цвет крови ассоциируется со смертью. Слово кровь вызывает трепет, и даже неподдельный ужас

Собеседница не ответила, она уже отложила столовые приборы и молча, смотрела на Фридриха. Внезапно куда-то пропала ее робость, а взамен пришла смелость. Это было божественное время, но оно прервалось так, же внезапно, как и началось. Раздался стук в дверь.

— Войдите — раздраженно закричал Фридрих. Джоана опустила взгляд. Дверь отворилась, и в помещение вошел Гребер. Он поклонился и застыл на пороге.

— Мой господин — начал он — там группа людей хочет, что бы вы их рассудили. Они обвиняют группу наших солдат в грабеже, мародерстве и даже убийстве их дочери.

Гребер замолчал и посмотрел на леди Крелианскую, что продолжала сидеть без движения, и казалось, что она даже не дышит. Фридрих встал и махнул рукой Греберу:

— Через два часа проведем суд. Задержи всех причастных и проследи, что бы никто никуда не сбежал. Едой и питьем обеспечь. Драки и оскорбления пресекать. Пусть назовут тех, кто может подтвердить их слова и имена свидетелей.

Гребер кивнул и хлопнул дверью. Фридрих посмотрел на мокрые следы, что оставили сапоги его верного пса.

— Извиняюсь, но я вынужден отлучиться. Проводить вас в ваши покои?

— Да, если вам не трудно — с каким, то оттенком благодарности в голосе произнесла она.

***

Спустя два и еще четверть часа в центральном здании Ратуши начался процесс. С одной стороны стояла группа жителей, а с другой группа из четырех солдат. Фридрих знал этих солдат, но не мог вспомнить их имена. Они прошли с ним от самого начала. Он надеялся, что обвинения окажутся ложью, но на сердце было тяжко от осознания того, что, скорее всего ему придется убить их.

— Ваша милость! — начал задыхающийся от злости крестьянин — эти люди! Сегодня ворвались в мой дом, пока я был вне стен города и рубил дрова. Они вели себя будто хозяева в том месте. Ели, пили, лапали мою жену и дочь. Грубили им и много чего еще! А потом главный из них возжелал мою бедную дочурку, а когда она отказал ему, то проломил ей череп своим топором!

Крестьянин продолжал задыхаться, лицо его покраснело и он не находил слов, что бы продолжить. Фридрих поднял руку. Стоявший рядом с ним представитель городской администрации заговорил:

— Слово предоставляется обвиняемым. Вам есть, что сказать в свое оправдание?

— Есть, ваша милость — начал один из солдат, обращаясь к Фридриху — крестьянин нагло перевиРаэт факты и лжет. Мы были в доме, но культурно зашли. Во время обхода снег начал валить огромными комьями с неба. Мой товарищ страшно замерз и начал уходить на тот свет. Мы зашли в первый попавшийся дом и попросили хозяйку принести чего нибудь горячего, а дочь покрывала. Начет лапали или вели себя некультурно — это лож. Дочурка умерла не по нашей вине. Хозяйка изначально относилась к нам, мягко говоря, недоброжелательно, а когда увидела, что ее дочурка оказывала знаки внимания нашему молодому и пострадавшему товарищу, то взбесилась и ударила ее топором раньше, чем кто-либо из нас успел ее остановить. После чего не нашла ничего лучше, как обвинить нас. Мы с вами с самого начала и были в Саксонии, были в Гессене и снова в Саксонии. Мы вам врать не станем.

Он умолк и повисла гробовая тишина. Женщина, которая потеряла свою дочь, попыталась кричать, захлебываясь слезами, но ее быстро вывели, несмотря на протесты ее мужа. Фридрих задумался.

— Опросить свидетелей, что были поблизости?

— Да — встрепенулся черноволосый немец.

— Я друг пострадавшей семьи — вышел неплохо одетый уже преклонных лет мужчина. Он держал в своих руках шляпу и нервно мял ее. Он замолчал на несколько секунд, подбирая слова и стараясь не встречаться взглядом с представителем администрации и лордом этих земель:

— В момент происшествия я проходил мимо их дома. Мне надо было сходить к одному человеку по поводу нашей сделки. Просто дело в том, что мы недавно планировали заключить договор на поставку меха и мяса на юг Германии, а если и повезет то во Францию.

— Не отвлекайтесь, пожалуйста — прервал его речь Альмерик, тот самый представитель от администрации. Он был довольно молод для занимаемой им должности. Весьма амбициозный малый. Имел характерную немецкую внешность. Черные волосы, карие глаза. Сам по себе не был высок, а так же не имел каких-то выдающихся физических признаков

— Да-да — торопливо ответил свидетель — так вот. Шел я мимо дома и услышал непонятную возню и крики. Забежав в дом, я увидел, как один из солдат держит хозяйку, а второй склонился над мертвой девочкой. Я тут же выбежал из дома и побежал к отцу семейства.

— Это все? — скучающе спросил Фридрих. Ему не нравилась вся эта суета и возня, но у Альмерика горели глаза. Он жил этим и благодаря врожденным умениям вроде «работать локтями», довольно быстро и неплохо продвигался по карьерной лестнице.

— Да — он поклонился и вышел из здания. Зашел следующий. Это был старый человек, у которого уже не было на голове волос. Он был облачен в броню, и гордо выпрямив спину, большими шагами приблизился к Фридриху.

— Я солдат, мой господин. Я шел за вами, за вашим отцом. Я помню ваше бесстрашие у поместья Бебанбургских. Тогда я понял, что вы наша надежда! Пусть ваше слово рассудит этот спор, и вы сможете покарать виновных, а также помочь невиновным! И мне как солдату будет стыдно носить эту форму, если хоть один из моих сослуживцев будет себе позволять угрожать, или запугивать местное население! Однако сейчас я хотел бы высказаться в защиту обвиняемых. Я был в патруле вместе с моими двумя друзьями. Мы возвращались и встретили этих людей. Я ручаюсь за их слова, что одному из них стало очень плохо. Он был бледен, и казалось, что уже отходит в мир иной. Мы предложили свою помощь, но они отказались и занесли его в тот самый дом. Вернее сначала постучались и, прождав на морозе почти две минуты, наконец вошли в дом. Если бы хозяйка открывала быстрее, то тот пятый, что сейчас не может ходить, возможно, сейчас бы бегал.

Он с укором посмотрел на жителей и поклонившись, развернулся и вышел из здания. Затем последовали остальные свидетели. Их показания были примерно одного и того же содержания, но Альмерик умудрялся задавать им все новые и новые вопросы, якобы проясняя детали дела. Фридрих же видел в этом только напрасную трату времени. Его голова начинала уже болеть от вечных споров, ругани, криков и взаимных обвинений. Альмерик пытался призвать к порядку и спокойствию, но жителей было уже не остановить. Они полезли к солдатам, желая их растерзать. Охрана похваталась за оружие и факела, начиная отгонять беснующихся. Они были недовольны тем, что лорд медлит с решением покарать виновных. Крестьяне, торговцы и прочие жаждали крови. Один из самых старых солдат среди обвиняемых осмотрел все это дело, и высоко подняв руку, закричал:

— Желаю сознаться!

Зал притих. Все успокоились. Фридрих удивленно уставился на него. Он уже перестал сомневаться в том, что обвинения лживые.

— Я убил девчонку. Остальные невиновны. Я сделал это один, а они не знали. Желая уйти от правосудия, я все свалил на хозяйку и подстроил это дело

— Что ты несешь — начал было один из солдат, но старик лишь закрыл ему рот, не давая возразить.

Фридрих печально посмотрел на него и огласил приговор:

— Виновный понесет туже боль, что и причинил. Он будет казнен на закате, остальные объявляются невиновными.

Альмерик что-то хотел сказать, желая, наверное, вставить свое слово последним, но был утихомирен Гребером, что толкнул его в спину, а потом приложил палец ко рту, когда недовольный Альмерик обернулся. Толпа ликовала, солдаты с разочарованием смотрели на своего лорда.

***

Солнце садилось. На главной площади города собралась толпа поглазеть на свершение правосудия. Снег все валил и валил. Импровизированная площадка и досок жалобно скрипела под ногами ходивших. Фридрих лично собирался казнить. «Тот, кто выносит приговор, обязан его исполнить» — вспомнил он фразу, которую сказал когда то в детстве его отец.

Он спихнул с площадки сугроб и, подойдя к стоявшему на коленях солдату, спросил:

— Это правда?

— Да, ваша светлость. Я убил эту девчонку, когда она попыталась прикончить моего бойца. Тот мальчик будет жить, а девчонка нет.

— Теперь ты тоже не будешь жить

— Я отжил свое, и я бы сделал это еще раз, зная о последствиях. Старший брат этой девочки погиб защищая эту чертову крепость, вот она и решила отомстить хоть кому нибудь. Как и ее мать. Нам пришлось вынести дверь, что бы попасть внутрь. Я ставлю жизнь своих людей превыше всего

Он замолчал и, повернувшись к Фридриху, бросил:

— В отличие от вас, ваша светлость. Я готов отдать жизнь ради тех троих. Я готов.

Фридрих протянул ему оружие, но тот покачал головой:

— Я не язычник ваша светлость… Мой рай немного другой. Жаль не успею внукам, что уже не будут сидеть у меня на коленках, рассказать историю другую.

Он выдохнул и зажмурился. Фридрих взмахнул мечом и отсек голову. Вернее пытался. Голова повисла на сухожилии. Тело покачнулось и рухнуло в сторону. Фридрих опустил свой меч и, не слыша самого себя, приказал:

— Похороните его на территории католической церкви. Он заслужил.

Спустился с площадки и упал на колени в снег. Он посмотрел наверх и бросил далеко в снег свой красный меч. «Боже! Неужели справедливость должна стоить так дорого? Неужели я обязан это делать? Боже за что…» — прокричал внутри себя Фридрих.

***

Он сидел в своих покоях и смотрел в стену, сложив руки лодочки и прислонив к носу. Переодевшись и отмыв руки от крови, он понимал, что душу не отмыть.

— Вроде бы поступил по справедливости. Наказал виновного, но почему так тяжело на душе? — задал он вопрос, в пустой комнате глядя в небо. Это молчание выводило его из себя, он швырнул бокал в противоположную стену и закричал, глядя в окно:

— В чем смысл? В чем смысл клятвы, чести и обещаний? В чем смысл такой справедливости? Ответь мне!

Он упал на колени и заплакал. Слезы потекли из его глаз, он плачущим голосом взмолился:

— Боже прошу тебя. Прошу тебя

Дверь приоткрылась. Фридрих обернулся. Это была Джоана. На ней было накинуто свободное ночное платье. Она ступала бесшумно, словно хищница, что незаметно крадется к своей жертве. Фридрих моментально поднялся с пола и отвернулся, стараясь быстро вытереть выступившие слезы, что бы Джоана не заметила их. «Никто не должен видеть твой слабости, щенок» — всплыли у него в голове слова отца.

— Это нормально — тихим и нежным голосом произнесла Джоана. Она подошла чуть-чуть ближе и продолжила:

— Плакать. Это нормально.

Фридрих продолжал молчать. Он все еще не смотрел в сторону гостьи, а она в то время продолжала говорить. Этот страстный говор успокаивал и одновременно заставлял плакать. Хотелось прижаться к ней и не отпускать. Хотелось выговориться. Хотелось сделать то, что Фридрих не делал давно. Быть честным.

— Вы не будете против, если я лягу рядом с вами? — робко и одновременно с тем как то даже уверенно спросила Джоана — мне часто сняться кошмары, и я не могу спать одна. Все время, кажется, что неведомый монстр утащит меня.

Она засмеялась своим тоненьким голоском. Фридрих сел на кровать. Он почувствовал, как две руки нежно обнимают его за шею, а горячее тело прислоняется к нему сзади. Белые локоны щекотали его лицо, а теплое дыхание над левым ухом заставляло забыть все печали. Он окончательно поплыл. «Боже» — подумал Фридрих. «Влюбился как мальчишка» — продолжали медленно ползти в его голове мысли. «А впрочем, не все ли равно?» — закончил думать Фридрих и целиком отдался манящему дурману. Он развернулся и отбросил девушку на постель. Она шумно выдохнула. Фридрих оказался сверху. Ее руки нежно ласкали его шею, спину и сладко обвивали тело. Их губы сплелись в страстном и безумно долгом поцелуе. Фридрих заскользил своей рукой. По ее гладкой спине, прекрасной талии. Упал рядом. И с силой прижал ее к себе. Джоана возвела руки к небу, и скинули с себя ночную рубашку, обнажив свое прекрасное тело. Лунный свет подсвечивал ее белую кожу. Она стала ангелом. Фридрих всем своим телом почувствовал, как в комнате повышается температура. Джоана застонала, продолжая плавно двигаться. В этом ночном сумраке, что подсвечивался лишь тусклым светом луны, она казалась еще прекраснее, чем днем. Мысли больше не хотели двигаться. Тело перестало подчиняться мозгу и пожелало полностью отдаться инстинктам… Животной страсти. А Фридрих и не хотел сопротивляться. Он схватил ее за бока, после чего вновь перевернул и поцеловал в шею. Дворянин ощутил прелестные запахи духов и молодого женского тела. Он летал, он давно не ощущал чего-либо прекраснее. Их губы вновь сплелись в страстном поцелуе, а затем она легонько укусила его за шею, что лишь еще больше раззадорило Фридриха. Два тела стали одним целым. Она так сладостно стонала, она вышла на охоту и сегодня, Фридрих был даже рад стать ее жертвой. В комнате царил кошмар, в комнате царил пожар. Переворачиваясь и скидывая на пол простыни, одеяла и подушки, они продолжали задыхаться от знойных сладостей любви. Апотом. А потом вновь пытались отдышаться, и лишь немного набрав воздуха в легкие, вновь сходились, отдавая себя полностью.

— Сегодня я с тобой, а с тобой мне как в раю — тихо и нежно прошептал Фридрих, вылавливая момент между поцелуями. Она лишь рассмеялась, и ее смех был похож на переливающийся звон колокольчиков на высоких тонах. Ее смех был божественен, он был богоподобен. Фридрих окончательно забылся и больше не пытался контролировать процесс, он лишь чувствовал, как двигается под ним тело Джоаны, как бьется ее молодое девичье сердце, как она шумно дышит и не мог этому сопротивляться…

***

Легкий ветерок пробежался по комнате. Первые лучи солнца начали ласкать лицо Фридриха. Он поежился и раскрыл веки. Вещи лежали в беспорядке, раскиданные по полу. Девушка все еще спала. Фридрих посмотрел на ее прелестные волосы, которые сейчас торчали во все стороны. Он убрал свою руку и сел на край кровати.

— Доброе утро — тихо произнес Фридрих, обращаясь к все еще спящей даме.

Он встал и прошел к окну. Там опять шел снег.

— Чертова погода

Фридрих быстро и тихо оделся, после чего стараясь не шуметь, покинул комнату. Внизу стояло несколько человек облаченных в доспехи. Спускаясь, он подал им знак и велел подойти поближе:

— Где Гребер?

Один из них поклонился, после чего заговорил:

— Отправился в город. Сказал, что пост отстоял и ему надо проветриться.

Фридрих махнул рукой, после чего подумал: «Опять нажрется в кабаке, а потом в снегу будет отходить полдня». Он положил руку на плечо одному из охранников и подтянув к себе сказал:

— Встаешь возле входа в мои покои и будешь их охранять как зеницу ока. Узнаю, что заснул или покинешь пост — Фридрих выразительно посмотрел на него, после чего выждал несколько секунд и продолжил — и не дай бог узнаю, что с леди Крелианской что ни будь случилось.

Он похлопал того по плечу. Охранник кивнул, перехватил свое оружие и быстрым шагом направился по лестнице вверх, где встал возле двери. Второй продолжал смотреть на своего господина

— Возьми еще троих, и охраняйте вход в дом. А так же усилить патрули с одного человека до двух.

Фридрих нервничал и оттого съедал окончания слов. Он вдруг почувствовал, что лишился щита, защиты. Вдруг став беззащитным, словно слизняк, которого вытащили из его уютной раковины. Влюбившись, он начал переживать. Он больше не хотел умирать. Он хотел жить, и оттого смерть стала казаться страшным врагов, хотя раньше представляла собой доброго бога избавления, искупления…

Накинув на себя меховой плащ, старательно закутав голову в капюшон, вышел на улицу. С неба летел мелкий снежок. Было тепло. Ветер стих. По внутреннему двору, что сейчас представлял собой ровное снежное поле, неторопливо прогуливались стражники, о чем то, разговаривая друг с другом.

— Мой господин — вежливо сказал один из солдат, проходя мимо, после чего продолжили прерванный разговор. Фридрих не обратил на него сильного внимания и продолжил быстрым шагом двигаться к дырке в стене. Сейчас работы были остановлены по всему городу и поместье Крелианских, ныне принадлежавшее Бебанбургским не было исключением. Возле прохода стояло несколько человек из охраны и внимательно следили, что бы никто ни смог пересечь запрещенную линию.

— Мой господин — опять произнесли солдаты, склоняя головы, но отойдя и пройдя вперед несколько шагов, Фридрих услышал, как один из них бранно выругался в адрес своего командира. Он обернулся, но все стояли и делали вид, будто бы ничего не слышали. Бебанбургский горько усмехнулся и продолжил путь по улице. Ему надо было размять затекшие ноги, а так же проверить Альмерика в городской ратуше. Он старался двигаться медленно и растянуть время, но старые привычки брали свое. Ноги несли его к цели слишком быстро.

«Можно сделать крюк, тем самым увеличив дистанцию, а заодно и время» — мелькнула мысль в голове, что показалась просто блестящей. Дворянин предпочел именно так и сделать. Свернув с центральной улицы, он сразу почувствовал, как в ноздри ударил мерзкий запах зловония. Поморщился. Остановился. Вытер рукавом туники лицо и вновь убрал ее под плащ. Послышались шаги и раньше, чем Фридрих успел обернуться, он почувствовал. Почувствовал точный, сильный удар под бок. Лезвие прошло сквозь плащ и тунику, не ожидая драки, дворянин не надел полный комплект брони, который мог бы спасти его в этой ситуации.

Красная кровь брызнула из новой раны, окрашивая одежду, плащ и маленькие капельки упали на снег. Второй удар пришелся в спину. Между лопаток. Фридрих вскрикнул и, охнув, упал на колени. Убийца тяжело дышал, но делал свою работу, молча.

Истекая кровью и преодолевая боль, черноволосый аристократ бросил все свое тело в сторону, стараясь в едином порыве уйти от очередного удара убийцы. Он промахнулся. Фридрих увидел нападавшего. На нем была кольчуга и стеганая куртка, в руке он держал нож, а на лице читалась слепая уверенность. Он смотрел в глаза жертве, и в его взгляде читалась ненависть. Фридрих узнал его. Один из тех, что стоял возле стены. Скорее всего, именно он и выругал Фридриха за спиной, а теперь пытался убить. Убийца ринулся вперед и поднял перед собой нож. Фридрих присел и в самый последний момент резко подпрыгнул вверх, стараясь подобрать под себя ноги. Когда два человека сблизились, то дворянин схватил одной рукой того за горло, а второй за руку с оружием. Оба повалились на землю. Атаковавший до сих пор не произнес ни слова. Все происходило в полнейшей тишине. Фридрих с силой ударил правой рукой убийцы по холодной каменной кладке. Нож со звоном вылетел из его руки.

Противник с силой ударил свободной рукой по рваной ране Фридриха в боку. Воздух моментально улетучился из легких. Тело согнулось от нечеловеческой боли, а хватка ослабла. Воспользовавшись этим задыхавшийся несколько секунд назад солдат, скинул с себя Фридриха и сам оказался сверху. После этого его пальцы сжались на шеи дворянина и принялись душить. Противник потерял всякую бдительность и полностью впился взглядом в лицо умирающего. Руки выпрямил и, пуская из-за рта слюни, что капали на лицо Фридриху, уже дрожали от нетерпения.

Правой рукой Фридрих нащупал плохо лежавший булыжник и схватив его, уже не видя ничего перед собой от недостатка кислорода, с силой нанес удар. Камень угодил в локоть державшему и с хрустом выломал тому руку в обратную сторону. Кровь и мясо. Лицо Фридриха моментально окрасилось в красный цвет. Еще один удар и руки окончательно разжали его горло, а убийца упал на дорогу. Выпрямившись и занеся булыжник, с которого стекала кровь, Фридрих закричал:

— За что? Плохо платил? Отбирал Добычу? За что?

— Не достоин жизни тот человек — он выплюнул зубы — что не ценит жизни своих людей. Мы шли с вами в огонь и воду. Мы проливали кровь за вас. А вы пошли на поводу у Саксонских уродов и убили одного из нас. Позорно, отрубив голову и даже не дали ему в руки оружие!

Его глаза пылали ненавистью. Фридрих встал и немного отступил назад. Пошатнулся и развернувшись хотел было уйти, но недобитый враг с диким криком подпрыгнул и ринулся на врага. Дворянин ударил, не целясь, но этот удар оказался последним. Камень попал в висок. Тело молодого солдата упало. Фридрих рухнул на колени и выронил камень. Камень. Красный камень с кусочками человеческой плоти. Он закричал и начал проклинать все на свете. Кричал в небо. Кричал долго. Кричал не чувствуя боли и севшего голоса. Кричал, пока не упал без сил. Раны начали одолевать молодое тело. Перед глазами вновь появились черные пятна.

Крик. Выброс адреналина в кровь и тело не без усилия поднялось. Оставляя красные следы и полоски крови по стенам ближайших домов. Сгибаясь и истекая кровью, он шел, опираясь одной рукой на стену, а другой, пытаясь зажать рану и приостановить кровь. Люди выходили по обеим сторонам от дороги и молча, смотрели на Фридриха. Никто не пытался даже помочь ему. Он поднял голову и, посмотрев вперед, увидел лишь ненависть в их глазах. За их спинами промелькнуло пара доспехов, но тут, же свернули в сторону.

«Кто ж знал, что людям ненужно справедливости» — подумал Фридрих, теряя сознания и уплывая. Через несколько секунд он возвращался и вновь пытался двигаться. Ноги подкосились и он упал. Через несколько секунд послышались шаги и крики. Его голову кто-то аккуратно приподнял. Открыв глаза, Фридрих увидел Гребера, а затем отключился.

***

Дворянин лежал в постели. Лежал без движения и просто смотрел в потолок. Дверь отворилась, и внутрь комнаты вошел Гребер. Он подошел к Фридриху и, положив руки на пояс, заговорил:

— Это был поехавший одиночка. Мстил за своего старшего брата, которого как раз вы и казнили. Я с моими ребятами поискал информацию и выяснил, что планировалось не одно покушение. Одно слово и я всех причастных приведу к вам на поклон закованных в цепях.

Гребер усмехнулся. Он был ветреным и не воспринимал почти ничего в серьез. Для него это была всего лишь веселая игра с одной попыткой. А если хорошо используешь эту попытку, то некие создатели переведут тебя на уровень повыше. Фридрих попробовал привстать, но тело не позволило ему это сделать.

— Нет. Они мои люди

Гребер приблизился к своему господину и посмотрел ему в лицо:

— Они больше не ваши люди. Они теперь служат Саксонцам, себе или еще кому угодно, но не вам.

— Это неправильно — кашлянув, сказал Фридрих — неправильно просто так убивать.

Гребер закатил глаза, после чего хлопнув себя по ногам, вновь заговорил:

— Они нарушили закон! Они нарушили волю божью! Как гласит библия — даже мысли грешны! А они не то что думали, они уже пытались убить вас и попытаются сделать это вновь!

— Ты никогда даже не читал Библию — тихо ответил ему Фридрих, после чего махнул рукой — валяй

Эмоции покинули его, и он почувствовал, что просто устал от всего этого. Гребер же улыбнулся и отвесив низкий поклон вышел вон с самодовольной улыбкой.

***

— Вы обвиняетесь в измене, подстрекательстве, а также разбое. Вам есть что сказать в свое оправдание? — Альмерик снисходительно посмотрел на стоявших перед ним людей. Еще пару дней назад они самодовольно распускали слухи, а сейчас закованные в цепи стояли на городской площади. Гребер настаивал на простой и быстрой казни, но Альмерик добился того, что бы все прошло по правилам.

— Пусть сгорят в огне ваши семьи и дома — со злостью в голосе ответил один из бывших солдат, другой же просто плюнул, а остальные стояли и не двигались.

Альмерик махнул рукой и последние верные солдаты Фридриха, а скорее доверенные люди Гребера мощными ударами поставили их на колени. Взмахи оружия и алая кровь окрасила возвышенную площадку в центре города. Одна из голов упала вниз и покатилась вдоль изумленной толпы, что собралась поглазеть на расправу. Некоторые из них радовались… Они рассчитывали, что наконец так ненавидимые ими солдаты будут убиты, но они не знали, что получивший в свою пасть мясо пес — уже не отпустит его просто так. Гребер только начинал свою кровавую чистку. Вывели новую группу людей. По толпе прошли возгласы удивления, но сновавшие тут и там церберы заставили всех быстро замолчать.

— Вы обвиняетесь — начал было заново Альмерик, но Гребер оттолкнул его и махнул рукой:

— К черту! Руби!

Новые струйки крови брызнули по камням и дереву. Гребер улыбаясь посмотрел на удивленного Альмерика, а тем временем вывели новую партию пленных. Теперь они уже шли вперемешку, и солдаты, и местные жители. Кровь лилась рекой…

Глава 7

ГЛАВА 7

САКСОНИЯ 20 ЯНВАРЯ 1074 ГОДА

Фридрих наконец пришел в себя. Он уже оправился от полученных ран и мог спокойно самостоятельно передвигаться. Гребер за эти двадцать дней неплохо разошелся и вычистил ряды от недовольных или вернее сказать от самых решительных. Теперь никто не решался даже шепотом сказать плохого слова о Фридрихе, не говоря уже об открытом покушении. Однако любить его никто не стал.

— К вам гости, мой господин — ответил стоявший возле двери слуга. Он смотрел вниз. Фридрих удивленно поднял бровь и обернувшись спросил:

— Кто же?

— Ваш брат. Клемсен. И человек представившийся вашим другом. Раэ Винтер

Фридрих хмыкнул. Интересно что же эти двоя задумали и как они одновременно оказались в этом богом забытом месте. Он накинул на свои плечи меховой плащ и вышел. На входе Фридрих столкнулся с Джоаной. Лицо ее было заплакано, но увидев черноволосого дворянина, она быстро вытерла слезы рукой и улыбнулась ему, после чего быстро прошла в свою комнату. Фридрих посмотрел ей вслед, после чего быстрым шагом спустился вниз.

— Гребер в очередной раз тебе объясняю, что если ты не пропустишь меня, то клянусь богом, что вышибу твои жалкие мозги из твоей черепушки — послышался раздраженный голос Клемсена. Спустившийся Фридрих увидел картину. Гребер обнажив наполовину меч стоял и отказывался пропускать Раэ и Клемсена внутрь помещения.

— Пропусти их Гребер — негромко сказал Фридрих

Клемсен рассмеялся, увидев своего младшего брата, после чего подошел и крепко обнял того. Раэ лишь пожал руку. После короткого приветствия три аристократа медленным шагом прошли к столу, где удобно расположились.

— До тебя доходят новости? — спросил Раэ

Фридрих отрицательно покачал головой и ответил:

— Последние несколько дней я был весьма занят

— Генрих четвертый почти собрал войско, но оно сильно уступает по численности Саксонскому, хоть и превосходит по качеству. В основном она состоит из горожан Вормса и армий нескольких феодалов с востока и юга Германии — лениво продолжил Раэ. Его взгляд бегал и казалось, что он искал кого то, но не хотел привлекать к своим поискам кого-либо еще.

— Ты сказал, что был занят? — спросил ухмыляющийся Клемсен

— Да. Тут была пара предателей, а также отходил от ран — начал было отвечать Фридрих, но был прерван диким хохотом Клемсена. У того даже слезы из глаз брызнули.

— Да ты хоть слышал, как тебя теперь тут называют? Фридрих Кровавый Упырь или — он замелся, после чего продолжил — не помню, что еще слышал. Наш добрый отец Теодор гордился бы тобой, глядя на то как оставшиеся в живых бегут штаны менять при одном упоминании твоего имени.

Черноволосый дворянин удивленно поднял взгляд на своего брата, а затем перевел взгляд на скучающего Гребера, что стоял возле входа и все время выглядывал на улицу.

— А чем вы занимались? — попытался увести разговор от неприятной для него темы Фридрих

— Та особо нечего рассказывать. Занимался восстановлением нашего семейного гнезда. Встречался с парой людей, что являются приближенными Генриха, да хранит бог его душу — последнею фразу Клемсен произнес не без усмешки — тебе кстати по завершению войны Император разрешил оставить эти владения

Ликующий Клемсен продемонстрировал бумагу. Взяв ее младший из Бебанбургских увидел императорскую печать и указ забирающий это владение у Крелианских и передающий его Фридриху Бебанбургскому, который теперь имеет право называться Фридрихом Саксонским.

— Как ты этого добился? — недоумевающе спросил черноволосый дворянин, бросая бумагу на деревянный стол. Клемсен лишь улыбнулся и хлопнул его по плечу. Наступила тишина и в ней послышались легкие шаги. Спускалась Джоана по лестнице. Фридрих посмотрел на нее и подумал, что она как всегда прекрасная. Старший из братьев флегматично посмотрел на нее и взял со стола стакан, наполненный непонятной жидкостью. Отхлебнул и так же спокойно сказал, глядя на девушку:

— Хорошая добыча Фридрих

Раздался удар кулака по столу.

— Она не добыча и как только появится возможность, то уедет к своей семье!

— Конечно. Странно правда, что Герфорд оставил ее здесь, а не вывез — продолжал Клемсен на губах которого вновь заиграла ужасающая улыбка. От удара девушка вздрогнула и оглянулась на стол. В темноте она видимо не разглядела трех вооруженных мужчин, а теперь не знала, что делать.

— Прошу прощения, мой господин — начала она своим нежным и прекрасным голосом, как бы обращаясь одновременно ко всем и ни к кому — я хотела узнать, не сможете ли вы проводить меня в город

Закончить она не успела. Раэ моментально вскочил со своего стула и сделав легкий поклон быстро согласился. Джоана глянула на Фридриха, но то сидел без движения и тогда схватившись за протянутую руку Раэ, вышла из помещения. Клемсен качая ногой вновь подал голос:

— У тебя слишком серьезно отношение к жизни. Думаешь она была бы тебе верна всю оставшуюся жизнь? Когда ты проигРаэшь — ты станешь никому не нужен, поэтому наслаждайся всем, пока это у тебя есть, иначе потом будет поздно!

Фридрих мрачно посмотрел по сторонам и сделав пару глотков, решил вступить в дискуссию со своим братом, хотя и все время проигрывал. Тот был слишком циничен и слишком хладнокровен, чтобы понять Фридриха.

— Да, брат мой, я верю. Я верю в любовь до гроба, в верность, в честь и справедливость! Я верю в чудо и в то что однажды на земле не останется зла, а Иисус Христос придет и покаРаэт грешников, потому что Вера великая сила и верующий всегда будет побеждать неверующего!

Он откинулся на спинку стула и закинув голову впился взглядом в потолок. Оба брата молчали. Через некоторое время Клемсен встал и отойдя на несколько шагов, обернулся что бы посмотреть в лицо Фридриху:

— А друг то твой влюблен в эту девушку. Как теперь твои принципы будут работать? Неужели ты выберешь принципы взамен женской ласки? Что такое честь по сравнению с женским телом, что такое клятва по сравнению с бурной ночкой?

Он вновь засмеялся и быстрым шагом принялся подниматься по лестнице. По дороге Клемсен бросил:

— Возьму свободную комнату

***

Дым стелился по полу комнаты и завиваясь взлетал вверх, стремясь сквозь потолок к солнцу, к богу. Клемсен сидел с деревянной трубкой, на которой было вырезано множество образов, что отсылали к древнегреческим мифам. Человек с чисто черными волосами и шрамами по всему телу, наполовину обнаженный сидел и вдыхал наркотик, а затем выдыхал уже дым, что заполнял пространство комнаты. Клемсен сидел в мягком кресле, а по всей комнате были разбросаны его вещи. Солнце уже давно ушло освещать другую часть земли и в комнате не было источника света, за исключением одной единственной свечи, что лишь слабо освещала пространство вокруг себя. В этой темноте трубка лишь изредка слабо подсвечивалась, когда человек использовал ее по назначению.

Фридрих лежал на полу и тупо смотрел в черную пустоту. Никто ничего не говорил и не произносил. Это было лишнее. За дверью заскрипел пол и послышались шаги, что приближались. На несколько мгновений вновь наступила полная тишина, а потом дверь отворилась. На пороге стоял Раэ, сложив руки на груди. Клемсен выдыхая очередную порцию дыма протянул трубку своему младшему брату

— Возьми Фридрих

Тот принял трубку в свои руки, одновременно поднимая свою верхнюю часть корпуса вверх. Не замечая постороннего гостя, он прилип своими губами к концу трубку. Начал медленно вдыхать и буквально почувствовал, как голова начала покидать тело, а кровь начала пульсировать по венам. Выдох и картинка окончательно поплыла. Голоса и звуки стали доносится издалека. Еще несколько тяжек и трубка уходит в руки Клемсену, а сам Фридрих падает на спину и выдыхает вверх струю дыма, что зависает в воздухе непонятным воздухом.

— Раэ — тихо и улыбаясь протянул черноволосый дворянин, глядя на своего друга с коричневыми волосами. Тот лишь кивнул, после чего заговорил:

— Наркоманы — он посмотрел в сторону — когда отойдете, то скажете, появилась срочная информации.

Развернулся и пошел вниз. Фридрих тяжело встал и шатаясь подошел к выходу, встав в проходе он посмотрел вниз, где за столом сидел Раэ и Джоана. Он что-то рассказывал, а она смеялась и ее смех был поход на перезвон колокольчиков. Фридрих усмехнулся и произнес, обращаясь сам к себе:

— Забавно

Он вернулся в комнату к своему брату и встал возле окна, что выходило на улицу. Прохлада повеяла на разгоряченное лицо дворянина. Тот закрыл глаза и негромко произнес:

— Интересно, а что важнее дружба или любовь?

— Деньги — послышался ответ Клемсена, который в очередной раз выдыхал наркотический дым — понимаешь, что, когда у тебя ничего не будет — ты станешь не нужен. Когда у тебя что-то будет, то это будет причиной ненависти и взаимной неприязни. В этой жизни не стоит привязываться к людям, кем бы они тебе не были. Это убьет тебя и быстрее чем мои наркотики, интриги или твои самые опасные и кровожадные враги

— Ты как всегда

— А ты надеешься, что я со временем стану похож на твоего друга Романтика или тебя с твоей никому не нужной справедливостью? Люди никогда не меняются в лучшую сторону, люди меняются только в худшую. Запомни это, ведь это поможет тебе не быть таким доверчивым.

***

Два человека, что представились посланниками Герфорда Крелианского стояли сейчас перед Фридрихом Бебанбургским. Перед их ногами лежали ящики, набитые золотом. Гребер облизываясь смотрел на сверкающие монетки.

— Мой господин, Герфорд — начал было один из посланников, но Клемсен прервал его

— Знаем мы кто он, говори зачем пришел, пока Фридрих кровавый упырь не отсек тебе голову, а из твоего тощего тела не высосал всю кровь

Говоря это старший из братьев, постоянно приближался к посланникам, дергая различными частями тела, а как закончил, то лишь рассмеялся, глядя на побелевшее лицо человека.

— Он хочет, чтобы вы отпустили его сестру домой, взамен он откажется от своих законных — Продолжил говорить посланник, но Клемсен вновь перебил его

— Законных? Фридрих захватил эти земли! Герфорд слабак и не смог удержать их, следовательно, больше не имеет права владеть ими.

Посланник пропустил мимо ушей эту едкую фразу и дождавшись конца реплики Клемсена, продолжил, сделав вид, что ничего не услышал:

— Он так же отправляет вам золото, а взамен просит отпустит его сестру с нашим отрядом. Мы доставим бедную девочку домой.

Клемсен уже вновь хотел поиздеваться над несчастным человеком, но Фридрих перебил его, заговорив раньше:

— Сколько здесь золота?

— Достаточно. Столько, сколько вести его сестра

— Она не весит не так много, да и откуда я могу вам доверять столько важного человека?

Фридрих кРаэм глаза заметил переживания Раэ. «Думает, что я ее отдам. Хотел мой друг, но ради тебя сыграю в злого и кровожадного Фридриха» — думал у себя в голове нынешний владелец этой земли, после чего продолжил разговор с посланниками:

— Можете возвращаться и передайте Герфорду, что я хочу в пять раз больше чем сейчас здесь есть и пусть приедет лично!

Посланники переглянулись, а их помощники попробовали было забрать золото, но Фридрих и его солдаты обнажили мечи:

— А золото останется со мной

Клемсен расхохотался, лицо Раэ эмоции не тронули. Он лишь положил руку на свое оружие и приготовился биться, но посланники махнули рукой и покинули владения Фридриха без привезенного золота. Фридрих лишь расхохотался в ответ на угрозы и проклятия, что сыпались в его адрес.

— А ты их здорово разозлил — негромко заметил Раэ, одновременно с этим закуривая листья груши. Джоана стояли подле него и смотрела на все происходящее широко распахнутыми и удивленными глазами. Фридрих плюнул на деревянные доски и хлопнув ладонью по бедру сделал несколько оборотов вокруг своей оси, после чего с размаху ударил ногой один из ящиков, набитых золотом. Злато со звоном посыпалось по полу.

— Соберите это золото и половину раздайте солдатам — приказал черноволосый дворянин, поднимая меч вверх и оглядывая взглядом всех присутствующих. Гребер довольно расхохотался, после чего крикнул:

— Слава нашему господину! Слава Фридриху Саксонскому

Аристократ с размаху открыл дверь и вылетел на улицу, где начал неистово размахивать ногами, раскидывая снег по сторонам. Он размахнулся и рубанул по засыпанному снегом небольшому деревцу. Щепки полетели в разные стороны.

Он воткнул в землю меч и тот вошел наполовину в нее. Фридрих шумно выдохнул и нервно обернувшись увидел своего брата Клемсена, что последовал за ним. Тот удивленно поднял руки и спросил:

— Что за приколы? Что с тобой?

— Да наркотики твои зашли, лучшие просто — отмахнулся от него Фридрих, хотя причина была совсем в другом. Ему вдруг неистово захотелось придушить Раэ и заставить его молить о пощаде на коленях. Ему вдруг захотелось отрубить голову Джоане. «Проститутка. Ляжет под каждого, у кого деньги» — с гневом подумал он. Клемсен лишь пожал плечами

— Меч свой то достань. Железо простынет, сломается в неподходящий момент — придрался брат к поведению Фридриха. Тот в свою очередь лишь продолжал громко и злобно дышать, но послушался совета своего брата. Стряхнув грязь и снег со своего оружия, он быстрым шагом направился внутрь помещения. Там уже его доверенные люди тасовали золото и разгоняли особо любопытных из числа гвардейцев Клемсена или Раэ. Сейчас ситуация накалилась до предела. Гребер быстро и часто жестикулировал, при этом крича на стоявшего рядом с ним Раэ. Греберу стоило отдать должное, он выполнит любой приказ в точности, либо умрет.

— Фридрих, твой пес — последнее слово было сказано с каким-то презрением, за что Раэ почти тут же расплатился. Черноволосый дворянин схватил того свободной рукой и приблизил к себе. Прошипел

— Запомни, он не пес! — после чего с силой оттолкнул своего друга, тот упал на спину. От взгляда Фридриха не скрылось движение тела Джоаны, которая хотела было дернуться тому на помощь, но предпочла стоять и не привлекать к себе внимание. «А, впрочем, кто я такой что бы выбирать кому с кем быть и кому кого любить?» — подумал Бебанбургский, глядя на ту, что в определенный момент жизни дала ему силы продолжить. «Когда-нибудь ты будешь меня за это благодарить, мой старый друг!» — пронеслись последние мысли в его голове, после чего созревший план начал воплощаться в жизнь. Эмоции отошли на второй план. Он быстрым шагом приблизился к Джоане, слыша, как сзади уже поднялся Раэ.

— Не смей — начал было Винтер, но было уже слишком поздно. Фридрих занес руку и ударил тыльной стороне ладони по голове девушки. Сердце у него рвалось, а кровь начала пульсировать с бешеной скоростью. Бил слабо, но голова Джоаны дернулась и она, сделав разворот рухнула на деревянные доски. Раэ с диким криком ринулся на Фридриха. Он на ходу обнажил свой меч и опустил его вниз, надеясь нанести удар снизу-вверх. А дальше начался ад.

Гребер прыгнул на спину Раэ и нанес два быстрых удара ножом целясь в голову, но по непонятным причинам оба раза промазал и нож ударился об нагрудные бронированные пластины. Брюнет мощным ударом локтя нанес слуге Фридриха удар в переносицу и скинул того с себя. Сам же владелец этой земли успел обнажить оружие и принять удар своего друга, при этом проскользив немного назад.

Удар за ударом. Звон стали и дикие вопли сопровождали следующие несколько минут. Закончилось все довольно быстро. Фридрих даже не пытался сопротивляться. Перед глазами у него стоял туман и Раэ смог довольно быстро разоружить. Удар в грудь, тело упало на пол. Подняв взгляд Фридрих увидел конец лезвия, что уставился ему в кадык, а чуть выше пылающие глаза.

— Тронешь его, и я клянусь, что выпущу кишки этой суке! — послышался голос Гребера. Все взгляды приковались к нему, и все замерли. Гребер, заляпанный кровью стоял и держал Джоану, плотно приставив свой меч ей между ног.

— Только попробуй — зарычал на него Раэ

— Ему она не нужна — улыбаясь произнес Фридрих — что тебе дороже? Моя смерть или твоя возлюбленная блудница

Кончик лезвия дернулся. Раэ посмотрел на Фридриха

— Пообещай, что я смогу уйти живым с ней и своими людьми! Наши дороги больше не пересекутся, мой бывший друг. Ты так много говорил о том, как ненавидишь отца, но в итоге стал одним из них! Твой отец бы гордился тобой, он тоже часто бил свою жену. Как и мой отец, как и все остальные, но я новый человек и чистый лист, я положу этому конец хотя бы в своей семье

— Обещаю

Винтер убрал оружие и сделал пару шагов назад. Гребер продолжал неуверенно смотреть на своего господина. Джоана взвизгнула и Фридрих заорал

— ОТПУСТИ ЕЕ, ЧЕРТ БЫ ТЕБЯ ПОБРАЛ

Голос у него перехватило, а удивленный Гребер, что рассчитывал на резню, разжал свою хватку. Фридрих махнул рукой и посмотрел в след своему другу и своей поистине съедавшей его любви. Дверь закрылась и пара нежно держась друг на друга покинула пристанище теперь уже одинокого и заблудшего в своих убеждениях дворянина.

— Скажи Гребер — начал говорить Фридрих, продолжая сидеть на полу и тупо смотреть на дверь — я поступил правильно? Я пожертвовал любовью ради дружбы, я отдал одно из самых дорогих, что было у человека! А что получил? Ненависть лучшего друга…

— Вы поступили справедливо, но неправильно — флегматично ответил ему его слуга — только дурак, не в обиду будет сказано, упустит из своей постели такую красотку. Поступок по истине рыцарский, но на рыцарстве в наше время мало кто выезжает наверх.

Глава 8

ГЛАВА 8

НИЖНЯЯ САКСОНИЯ, МАРТ 1074 ГОДА

— Война если честно была так себе. Пара мелкий стычек, а окрестили Саксонской войной — ухмыльнулся рядом едущий Клемсен. Последние несколько месяцев он был невероятно доволен собой, но иногда становился очень вспыльчивым, когда речь заходила об Раэ или Джоане.

— Зачем мы едем в Харцбург? Ведь мир был подписан еще второго февраля в Герструнгене. — спросил Фридрих, не желая вновь заводить тему о своем поступке. Если бы он начал объяснять причины, то Клемсен лишь покрутил бы у своего виска и назвал бы сумасшедшим.

— Встретимся с парой нужных людей, что помогут мне и помогут тебе. У тебя вон людей недостаточно и надо бы денег больше на восстановление. Вот и попросим у них, а я кое-что другое — он загадочно подмигнул своему младшему брату.

Фридрих решил не приставать с вопросами. Клемсен умел изящно уходить от ответов, а также врать и лукавить. От него правды не добьешься даже под угрозой смерти. Они ехали группой, хотя младший из братьев и настаивал, чтобы поехать в одиночку, но Клемсен слишком сильно переживал за свою шкуру. Два всадника ехали спереди, за ними ехали Клемсен и Фридрих, а в самом конце ехала основная группа, состоящая из десяти человек.

Минут через десять или пятнадцать показался один из самых крупных городов Германии, в котором расположился императорский двор. Отвечая на безмолвный вопрос Фридриха, Клемсен ответил, махая рукой:

— Нет, императора сейчас в городе нет, и я не знаю где он находится.

Черноволосый аристократ лишь кивнул и посмотрел на своего брата, потом отвернулся. Огромный поток состоящий из людей, лошадей, другой скотины и повозок. Большинство конечно же шли пешком, а свою скотину вели за поводок рядом.

— Эй, челядь разойдись! — закричал первый из всадников, стараясь разогнать бедняков, что столпилась по краям дороги.

— А ты что у нас, самый важный? — крикнул в ответ ему обиженный молодой крестьянин. Всадник развернул свою лошадь и грозно посмотрев на него, снес его и начал топтать копытами рядом с ним. Глядя на это представление, Клемсен засмеялся, а Фридрих лишь грустно улыбнулся.

— Расслабься брат — сказал ему его сосед, хлопая по плечу — богатые всегда имели бедный, имеют бедных и всегда будут иметь бедных. Эта жизнь, пора привыкать, вроде уже не маленький.

Фридрих скинул чужую руку со своего плеча и ускорился. Поравнявшись со всадником, он схватил того за руку и глядя прямо в лицо грозно произнес:

— Держи себя в руках. Оставь его.

Всадник, удивленный ушел в сторону, но не смея перечить своему господину. Недовольный крестьянин встал с земли и потирая ушибленные и красные от внутреннего кровотечения места, неуверенно посмотрел на Фридриха, не зная, что говорить. Новоприбывший всадник бросил тому мешочек с монетами, после чего бросил:

— Купи своим детям чего-нибудь.

— Ну да, вам же нужны новые солдаты для ваших извечных войн — продолжал тот гнуть свою линию. Фридрих пропустил мимо ушей это едкое замечание и группа вооруженных людей верхом на скакунах продолжила свой путь.

Харцбург представлял из себя город, окруженный каменными стенами, но из-за недавней осады проводимой Саксонскими дворянами, что восстали из-за неумелой политики Генриха — в стене образовалось очень много дыр и слабых мест. Рабочие под надзирательством солдат сейчас пытались на скорую руку залатать их и починить город. Фридрих видел, что самим солдатам было все равно что происходило вокруг них. Они стояли и лениво отмахивались от летавших вокруг мух, стараясь не выходить на солнце, а когда их выгоняли более старшие по званию, то они становились недовольными и злыми. Вследствие чего начинались издевательства над рабочими и крестьянами.

Фридрих подъехал к главным воротам, через которые шел основной поток людей. Ворота были распахнуты, а сами стражники не без усмешки смотрели на саксонских крестьян. Это началось еще при Генрихе третьем и продолжалось до сих пор. Феодалы Швабского происхождения, что теперь покидали Саксонию по установленному Генрихом миру, оставили тут частичку своего презрения и ненависти для рядовых солдат.

— Солдат — крикнул самому ближайшему Фридрих — почему на боевом посту спишь? А если враг появится?

Тот поднял голову и пнув лежавший на земле мешок, заговорил:

— А тебе какое дело? Думаешь родился в хорошей семье и сразу стал пупом земли? Нам плевать что ты думаешь и что ты хочешь там от нас. Ты дворянин и аристократ, но для нас ты очередной зазнавшийся выскочка.

Клемсен положил руку на плечо Фридриху и сказал:

— Не стоит даже пытаться. Люди не понимают, когда ты хочешь им помочь. Эта беспричинная зависть на почве рождения сильная вещь. Поехали.

Группа тронулась дальше, а за спиной у них солдат плюнув им в след негромко сказал сам себе:

— Ненавижу нашу «аристократию»

***

Город несмотря на продолжительную осаду сейчас продолжал жить и существовать. На улицах стоял гам. Торговцы предлагали свои товары, кто-то куда-то спешил. Люди кричали друг на друга. Местами стоял зловонный запах от выливаемых помоев на улицу. В общем шла нормальная и размеренная жизнь любого нормального города.

— А вот и наше место назначения — тихонько сказал Клемсен, указывая на стоявшую возле стен церквушку. Фридрих удивленно поднял бровь

— Но это же место бога? Ты собрался прям там вести свои грязные дела?

Дикий и громкий хохот старшего брата, заставил по телу Фридриха пробежать мурашкам.

— Запомни Фридрих! Никто не повязан с темными делами так сильно, как власть и церковь. Даже отъявленные головорезы и маньяки — просто дети по сравнению с этими людьми. — ответил Клемсен с видом, будто бы объясняет вполне очевидные и понятные вещи. Затем дернул плечами и наклонив голову вбок, при этом продолжая смотреть прямо, добавил:

— Да и к тому же как правило в церковь не входят вооруженные люди. Церковь не облагается налогами и там нет права у правительства если что нагреть нас.

Фридрих насупился и ударив лошадь продолжил движение вслед за своим старшим братом. Приблизившись они отдали лошадей и оружие подбежавшим слугам и оставив своих охранников на улице, вошли внутрь помещения. В церкви стоял сумрак из-за того, что сейчас солнце еще не попадало в окна, а церковь стояла в тени оборонительной стены. Шаги были гулкими и с грохотом проносились по-тихому и пустому помещению.

— Приветствую вас в доме господнем — донеся из дальнего конца помещения чей-то спокойный голос.

— Альфред! — крикнул Клемсен, переходя в бег и чуть ли, не снося своего знакомого. Они обнялись, вернее Клемсен его обнял, а человек представленный Альфредом спокойно подождал, пока закончатся объятья и так же спокойно начал:

— Ты по делу?

— Как ты угадал?

— Ты никогда не был особо верующим, чтобы прийти в церковь просто помолится. Проходите

Священник указал на дверь. Группа из трех человек переступила порог. Комната оказалась тесной и темной. Тут стоял непонятный запах гари. Священник помахал рукой перед носом и сказал:

— Испортился

Фридрих удивленно посмотрел на своего брата, но получил ощутимый удар локтем по ребрам. Это был знак, что сейчас не время для вопросов. Трое мужчин уселись на неудобные деревянные стулья за крохотный столик.

— Надеюсь деревянный стул не унизит вас? У нас тут богатств нет, приходится выкручиваться как можем — все так же сохраняя маску безразличия и спокойствия сказал Альфред, посматривая то на Клемсена, то на Фридриха. Зловещая улыбка поплыла на лице Клемсена, но тот промолчал.

— Итак. Товар при тебе? — вновь заговорил Альфред, отведя взгляд куда-то в сторону. Запах продолжал разъедать ноздри и глаза, теперь он становился более отчетливым и понятным. Фридрих очень часто ощущал его, но никак не мог вспомнить, что это.

— Кто же такой товар с собой возит — раздался жесткий голос Клемсена. Альфред махнул рукой и произнес:

— Не беси меня. Эти девушки и кое-что еще в твоем доступе?

Клемсен заскрипел зубами

— Возникли небольшие трудности…

— Что за трудности — перебил Альфред и его голос стал более грубым. Фридрих видел, как по телу Клемсена пробежали мурашки и тот поежился. Младший брат никогда не видел подобного прежде. Что бы его старший брат чего-то боялся. Он перевел взгляд на Альфреда и более внимательно того осмотрел. Священник был маленьким и уродливым. Кривая спина, косоглазие, небольшой рост и на лысо бритая голова. Помимо этого, тот был невероятно худым и костлявым. Клемсен мог запросто раздавить его по щелчку пальцев, но вместо этого лишь ежился под холодным взглядом «уродца».

— Одна из девушек сейчас не у меня, а у Саксонского отребья. А сейчас мир и я не могу официально вторгнутся и забрать ее. Так же у него есть меч, который понравился нашему господину.

— Да есть. Но тут я тебе помогу. Получишь свою грамоту и отправишься на осмотр владений того уродца. Ну а там ты свое дело знаешь, что да как. На убийствах у тебя рука не дрогнула ни разу. А вторая у тебя?

— Да. Сейчас она находится в моем замке и ожидает завершения наших переговоров.

— Превосходно. Эта девица с голубыми глазами и белыми волосами понравилась одному из людей, что куда выше меня и тебя. А таким отказывать нельзя Клемсен и ты это знаешь не хуже меня. Не смей упустить ее, как упустил первую! Все было построено идеально! Поджог, нападение, бегство и если бы не саксонское отродье

Он осекся и замолчал. Внезапно, после чего продолжил правой костлявой рукой возить по столу, то собирая пыль, то вновь рассыпая. Фридрих успел заметить, как Клемсен показал рукой какой-то непонятный знак.

— И у меня есть просьба. Сможешь помочь моему брату удержаться на захваченных им землях

— Захваченных-сильно сказано. Этот Герфорд и воевать не умеет, хотя не спорю палок в колеса он нам вставил довольно много. Ну у меня есть только одно предложение. Возьми в жены девицу из Саксов и тогда сыграй мол ты стал сам Саксом. Эти обделенные дворяне своих как правило не трогают, но если ты будешь держаться особняком и строить из себя Южанина из Гесенна, то убьют тебе быстро, причем свои же слуги. Земли тебе уже пожаловали и отобрать вроде бы пока никто не планирует, если конечно же Клемсен выполнит свою часть сделки и сдержит слово.

Альфред махнул рукой и проведя по красным пятнам на столе, облизнул пальцы.

— Иди, мне нужно переговорить с твоим братцем.

Фридрих глянул на Клемсена и не дождавшись никаких знаков, медленно встал, поклонился священнику и быстрым шагом покинул помещение. Закрыв дверь, он начал топать на одной ступеньке, нанося каждый удар слабее и слабее. Звук становился все тише и тише. А сам Фридрих спрятавшись с краю от двери, начал слушать, о чем они будут говорить.

— Зачем ты его сюда привел? Он чуть все не испортил! — послышался из-за двери грозный, но тихий голос Альфреда. Фридрих мог еле-еле различить отдельные слова.

— Он мой брат

— Вильгельм тоже твой брат, но тем не менее ты не прочь избавится от него. Аргумент не засчитан!

На несколько мгновений наступила полная тишина, потом Альфред вновь заговорил:

— Ладно. Ты назад главное не начни идти, когда дойдет до дела.

— Уж я-то не пойду — злобно ответил Клемсен.

— Удачи

Фридрих быстро, ловко и довольно тихо сделал несколько прыжков от двери и оказался возле лавки. Сел на нее и закинув ногу на ногу, сделал вид, что ожидает своего брата. Тот не заставил себя долго ждать. Клемсен был мрачнее тучи, скорее всего Альфред сказал ему пару слов напоследок, где угрожал расправой, но точно Фридрих уже никогда не узнает.

— Пошли — бросил брат и почти бегом покинул церковь.

— Клемсен — позвал того, Фридрих. Он остановился и обернувшись удивленно поднял бровь, после чего позвавший продолжил — что это за странный запах у него стоял?

Тот шумно выдохнул и подойдя вплотную сказал:

— Он…

Но договорить Клемсен не успел. Огромный каменный снаряд пробил крышу церкви и обломки полетели во все стороны. Фридриха откинуло куда-то в сторону, и он больно ударился спиной.

— Что за черт — закричал молодой Бебанбургский.

Он протер глаза и привстав увидел, что центр Церкви теперь напоминал огромную кучу мусора, где вперемешку лежали доски, кресты и золотые изделия. Клемсен лежал в нескольких шагах от Фридриха, упершись головой в стену. Он поднял руку и махнул:

— Беги, братец.

— Я тебя не брошу! — закричал Фридрих и преодолевая боль, попытался потащить его за собой. Клемсен закатил глаза и схватив правой рукой своего брата за шею, после чего вплотную придвинув к себе его голову, сказал:

— Дурак! Беги за помощью на улицу! Меня придавило, ты один не сможешь достать!

Фридрих на несколько секунд покраснел от своей глупости, но потом быстро собрался с силами и шатаясь ринулся бегом на улицу. Открыв с размаху дверь, он увидел, что на стенах уже идет бой. Непонятные люди, что скорее всего атаковали Харцбург вели ожесточенный бой со стражниками. Как они проникли на улицы города и саму стену, остается только догадываться. Возле Церкви пока что было более-менее спокойно, но лежало несколько убитых солдат Клемсена.

— Что сними случилось? — задыхаясь спросил Фридрих, показывая на убитых

— Сверху камнями швырялись, их задело. Один из крупных кусков попал прям в середину Церкви.

— Вы четверо — указал на незнакомых ему людей Фридрих, после чего сказал — быстро внутрь и достаньте Клемсена.

Те кивнули и скрылись внутри помещения. Внезапно что-то сшибло молодого Бебанбургского с ног, а над головой просвистело несколько стрел. Верный слуга Гребер работал идеально и вовремя сумел спасти своего господина от смерти. Сверху упало несколько огромный горящий кусков непонятно чего, а затем церковь начала загораться.

— Помогите им! — закричал Фридрих, указывая на Церковь и нервничая, что Клемсен до сих пор не появился. Пара солдат вновь попыталась ринутся в постройку, но вход обвалился и похоронив под обломками одного из бойцов, окончательно перекрыл доступ внутрь. Фридрих закричал от безнадеги, но схвативший его и пару раз ударивший по лицу Гребер, привел того в чувство.

— Стена щитов! — закричал Фридрих, указывая уже обнаженным мечом на пустое пространство между двумя каменными домами. По этой улице к ним уже неслась вражеская толпа. Неслась неровным строем, выкидывая перед собой копья и горящие факела, стараясь поджигать и крушить абсолютно все на своем пути. Вооружение их противника оставляло желать лучшего, но численный перевес был явно на их стороне. Солдаты, грохоча снаряжением быстро построили стену щитов в несколько рядов.

Первые закрывали щитами ноги, вторые в районе торса, а третьи держали щиты над головами. Враг врезался мощным потоком в оборону Фридриха. Стена застонала, над строем пронеслись боевые кличи и отборные маты. Началась тихая резня. Вооружённые длинными копьями и вилами враги начали массово погибать, столкнувшись с подготовленной гвардией Бебанбургского. Эти люди умели воевать в подобном построении, когда люди прижимаются друг к другу плотнее чем мать к новорожденному ребенку или любовники лунной ночью.

Орудуя короткими клинками тонкий строй остановил первый удар. Те, кто прилегал уже вплотную к щитам хотел отойти назад, но все прибывающие вооруженные люди не давали им этого сделать. Однако не шло все настолько идеально. Люди Фридриха и Клемсена с каждой минутой уставали все больше и уже не могли эффективно отражать атаки врага. За две минуты натиска скопилось свыше пятидесяти трупов только на этой улице. Как шли дела в других местах города — Фридрих не знал.

— Кабанья голова! — закричал знакомый Фридриху голос на противоположной стороне. Крестьяне и плохо вооруженные люди продолжали налезать на стену щитов и нести огромные потери, но там появились куда лучше вооруженные люди, что построились в виде наконечника стрелы. Фридрих не успел никак среагировать. Его тонкий строй прорвала массированная атака. Первые ряды врагов были вооружены топорами и умело орудуя ими, те смогли отодвигать щиты в сторону, а рядом бегущие с ними солдаты убивали его людей быстро тыкая в образовавшиеся проемы клинки. Кабанья голова буквально разорвала стену щитов, после чего просто огромное количество врагов влилось в центр, разделив сражавшихся на две отдельные группы.

— Рассыпной строй — закричал Фридрих

Но эта команда была излишней. Сохранять позиции в этой ситуации было уже безумием. Было предпринято несколько попыток отделить прорвавшихся и продолжить убивать крестьян.

— Клемсен Бебанбургский — закричал один из тех, что бежал в самом начале Кабаньей головы. Он был одет в шикарные белоснежные доспехи, что сейчас запачкались кровью, грязью и от этого создавалось впечатление, будто бы сам ангел спустился в царство Аида и решил замарать руки. На шлеме был нарисован черными красками двуглавый дракон.

Фридрих понял кого он видит. Это был Герфорд Крелианский. Скорее всего у него были проверенные люди, что донесли о встрече и теперь он жаждал смерти своего противника.

— Уходи или умрешь прямо здесь и сейчас — крикнул Фридрих, намереваясь остановить своего врага. Под шлемом не было видно какие эмоции сейчас испытывал Герфорд, что оценивающим взглядом смотрел на черноволосого Аристократа.

— Ты не усвоил урок? — уже тише произнес он. Тот взмахнул своим длинным мечом и ловко ринувшись в сторону, рассек горло одному из бойцов Фридриха. Красная кровь хлынула, а тот схватившись руками за горло медленно упал на землю, захлебываясь и пуская пузыри. Гребер, что стоял рядом со своим господином, закричал и ринулся вперед на Герфорда.

— ГРЕБЕР — закричал Фридрих, но его крик оборвался, когда на него налетел один из хорошо вооруженных нападавших. У того был толстый дубовый круглый щит, шлем от которого вниз уходила кольчуга, металлические поножи и наручи, а также кольчуга на все тело, что опоясывалась кожаными веревочками.

Тот занес свой топор и рубанул, одновременно с этим стараясь ударить ребром щита перед собой. На щите был намалеван двуглавый дракон, что являлся символом дома Крелианских. Фридрих наклонился и ринулся вперед, выставляя в сторону свой нож. Он почувствовал, как лезвие напоролось на защищенное место и быстро дернул его вверх. Нож вонзился под колено. Противник зарычал. Фридрих услышал, как сзади него рассекая воздух опустился вниз топор. Оказавшись у него за спиной, он быстро развернулся и вонзил уже окровавленный нож между головой и плечом, прямиком в шею. Противник выронил свое оружие и схватился обеими руками за лезвие и рукоять ножа, пытаясь вытащить его. Фридрих одной рукой продолжал вдавливать кинжал, а другой достал еще один. Удар он нанес под углом в 90 градусов, прямиков в макушку, а конец лезвия вылез из подбородка. Тело перестало дергаться. Фридрих оглянулся и увидел нечто. Тело Гребера безвольно висело, а Герфорд держал его за шею на вытянутой руке над землей. Из живота у Гребера торчал длинный клинок, что пронзил его насквозь, раскрошив броню. По рукам и всему телу медленно стекала кровь. Герфорд поставил того на колени и выхватив висевший на поясе небольшой топор, занес для окончательного удара.

— Нет — закричал Фридрих, после чего уклонившись от очередного вражеского удара, влетел в Герфорда. Оба закованных в броню человека полетели с возвышенности вниз. Прямо в пучину жестокого городского боя, где трупов было больше чем живых. Все сражались со всеми.

Черноволосый аристократ подпрыгнул и моментально увидел, как белая броня уже прыгает на него, с занесенным топором. Человек облаченный в черную броню поставил свой металлический щит и уперся в него плечом, что бы рука меньше болела после удара. Сталь зазвенела. После атаки своего врага, Фридрих попытался как можно быстрее ударить щитом и сбить белоснежного воина с ног, но тот оказался достаточно проворным и смог уйти вовремя в сторону. Уходя вправо, тот налетел спиной на одного из солдат Фридриха. В ходе короткого поединка, Герфорд смог легко обезглавить того, после чего вновь перешел в наступление на Фридриха.

Черноволосый дворянин сумел поймать следующий удар своего врага таким образом, что лезвие меча оказалось под лезвие топора. Быстро дернув мечом в сторону и ударив щитом по руке, ему удалось обезоружить белого «ангела». Последующие попытки перейти в наступление не увенчались успехом, так как Герфорд не носил только один топор из запасного оружия. Подловив Фридриха на очередном выпаде, тот сумел нанести несколько неглубоких порезов в районе кисти, заставив своего врага сделать пару шагов назад. Эти шаги были лишними. Землями под ногами Фридриха поехала, и он упал лицом в грязь, начал катится вниз, впиваясь руками в меч и щит, в слепой надежде не потерять их во время падения.

Измазавшись в грязи, крови и пару раз почувствовав на вкус человеческую мертвечину, Фридрих наконец сумел остановить падение. Быстро встав на ноги, он вскинул голову вверх и поднял свое оружие, видя, как Герфорд пробиРаэтся обратно наверх к церкви. Целью Герфорда не была смерть Фридриха, и он не стал бы даже сражаться с ним, если бы последний не встал у того на пути.

— Стой! Вернись и дерись трус — попытался раззадорить своего врага Фридрих, но все было тщетно. «Ангел» даже не обернулся на звуки, так как попросту не услышал их. Шум боя продолжал властвовать над пространством, а ангелы смерти собирали жатву. Фридрих выругался, сплюнул накопившуюся во рту кровь и втыкая меч в землю, начал подниматься наверх, стараясь делать это как можно быстрее. Тела убитых или умирающих продолжали скатываться по склону и уклоняться от них становилось все сложнее и сложнее. Сталь периодически натыкалась на что-то сначала мягкое, а потом твердое. Это была человеческая плоть вперемешку с железом и костьми. Запах человеческих отходов и крови начинал уже разъедать глаза, ноздри и что-то еще. Долгий подъем вымотал Фридриха и у того появилась тяжелая отдышка. «Догоню, убью» — билась в его голове одна мысль.

Внезапно над ухом просвистела стрела, после чего вонзилась прямиком в голову одному из нападавших. За первой стрелой последовало множество других, что в короткое время проредили ряды не только врагов, но и своих, так как стрелять в этой неразберихе было весьма и весьма проблематично.

— Не стреляйте! — закричал Фридрих, поворачиваясь в сторону стрелков, надеясь, что это подкрепление, но, как и остальные крики, этот крик ушел в пустоту. Молодой дворянин в очередной раз бросил вверх свое измученное тело и столкнулся с трупом, что, ускоряясь скатывался вниз к остальным. Прыгнув в последний раз, он оказался вновь на возвышенности и увидел Герфорда. Тот прорубал себе путь к церкви, убивая направо и налево. Его белые доспехи окончательно окрасились в болотистый цвет от смеси крови и грязи. Фридрих достал свой последний нож и размахнувшись кинул, целясь в спину. Оружие попало под углом и разворотив несколько звеньев кольчуги со звоном полетело дальше. Герфорд покачнулся и медленно обернулся, потирая место попадания.

— Хорошая попытка, щенок — брезгливо крикнул он Фридриху, после чего медленно и зловеще начал приближаться, перекидывая отобранный им у кого-то меч из одной руки в другую. Фридрих посмотрел на свою руку и только сейчас заметил, что где-то выронил свой щит, он даже не мог вспомнить, когда это произошло. Удобнее схватившись обеими руками за рукоять меча, черноволосый поднял лезвие, так что оно было по правую сторону от его лица и согнув ноги в коленях принялся ждать. Ждать непонятно чего. Фридрих хотел играть от обороны, переходя местами в контрнаступление, так как понимал, что сильно устал и выдохся, для того что бы проводить сложные атаки, ведь простые Герфорд с легкостью отобьет и может быть даже контратакует. Внезапно перед лоялистом и мятежником выбежал один из людей «ангела». Они, о чем-то переговорили и Герфорд пристально глядя на черноволосого немца, начал быстрым шагом покидать место битвы.

— Отступаем — закричал он, скорее всего обращаясь к своим людям, ведь врятли его волновала жизнь обычных крестьян. Фридрих зарычал и ринулся на врага. Его глаза застилала красная злоба, ненависть и отвращение к врагу, ему хотелось отомстить за смерть своего друга и своих людей. Это было благородным порывом, но очень необдуманным и поспешным. Атакуя Герфорда, он оставил незащищенным свой тыл, в следствии чего получил мощный удар тупой стороной топора по шлему. В глазах потемнело и сознание поплыло…

***

— Фридрих! — чья-то рука нежно и даже ласково гладила того по щекам и лбу. Все еще не придя окончательно в себя, тот застонал и подал голос:

— Элизабет?

Послышался знакомый раскатистый смех и тоненький голосок, что звучал как колокольчики. Черноволосый дворянин продрал глаза и увидел знакомые белые локоны, а подняв взгляд чуть выше он увидел пепельные глаза, что смотрели прямо на него. Теперь он узнал ее. Перед ним сидела Джоана.

— Я умер? — тихо спросил Фридрих. Опять послышался ее прекрасный смех.

— Нет — игриво ответила она. Фридрих попытался приводняться и почувствовал, как у него заболели ребра и ноги. Оглядев свое нагое тело, он пришел к выводу, что перед тем как сюда доставить, его старательно побили или может быть несколько раз уронили. В этом ему помогли большие синие и красные синяки, что расположились по всему телу. Пространство комнаты было довольно скромным, но и не слишком ужасным. Стояла немного жесткая, но все же мягкая кровать, у него было одеяло. Над головой расположилось окно, из которого в помещение падали, солнечные лучи.

— Где я?

— Ты гость моего брата

«да уж. Гость» — подумал Фридрих, но внешне и виду не подал, что как-то в этом сомневается.

— Почему ты здесь? Я ведь именно тот, кто принес столько бед тебе и твоему дому, а ты сидишь и пытаешься вытащить меня с того света.

— Вы не сделали ничего из злого умысла. А мои братья никогда не ценили меня, так что отчасти я даже благодарна вам за смерть Георга. По слухам, именно вы убили его в той таверне.

«Господи, прошел всего год, а чувство будто бы минуло несколько сотен лет» — опять пронеслись мысли в голове и лежавшего на постели.

— Сейчас ваш друг и мой брат уехали по делам, так что я могу находится здесь. Они почему-то оба против, что бы я помогла вам со здоровьем.

— Даже не знаю… — едко отозвался черноволосый дворянин, после чего уже вполне нормальным голосом спросил — сколько я провел без сознания?

— Около недели. Говорят, в Харцбурге восставшие крестьяне смогли разграбить город и был уничтожен королевский склеп, а также церковь.

— Кого ни будь еще привозили сюда?

— Нет, вы единственный пленник которого привез мой брат и то потому что ваша сестра умоляла его не убивать вас.

«Понятно. Значит Гребер погиб и Клемсен скорее всего тоже, хотя нет. Он очень изворотлив и хитер. Этого психа даже смерть не сможет забрать» — подумал печально Фридрих. Его сердце рвалось от потери лучшего друга, верного слуги и превосходного воина. Он помнил Гребера еще мальчишкой, им было тогда одинаково. Ему около тринадцати и Греберу почти десять. Тогда тот, казалось бы, хилый мальчик сумел забить палкой трех задир, что, вооружившись острыми предметами хотели поиздеваться над ним. Суд почти приговорил его к смерти, но вовремя подоспевший Фридрих сумел уговорить отца повлиять на решение и забрать того мальчик себе в качестве слуги. Больше десяти лет вместе и теперь он даже не знает где сейчас лежит тело его друга. Скорее всего, как и многие другие безвестно похоронен в общей могиле, где его труп пожирают земляные черви. А Императору или кому ни будь еще возведут шикарный памятник, хотя их там даже не было. «Вот бы хотя бы один день во всем мире торжествовала справедливость» — подумал Фридрих, но понимал при этом, что Гребер создал себе определенную репутацию и бумеранг жизни догнал его. Бумеранг жизни всегда всех догоняет.

— Ты слушаешь? — послышался голос Джоаны, что легким ударом ладони вывела больного из состояния раздумий. Оказалось, что она все это время что-то ему рассказывала.

— Да — коротко ответил Фридрих и дабы придать вес своим словам покачал головой вверх и вниз.

Джоана продолжила рассказывать местные сплетни. Слухи среди дворянских семейств и прочие малозначимые для черноволосого немца сведенья. Очевидно за время нахождения в очередной крепости Герфорда, она устала от одиночества и из-за занятости Раэ и Герфорда, ей было некому их рассказать, а теперь появился человек, что был прикован к постели и никуда убежать не мог. Ему оставалось только слушать, поддакивать и кивать головой в знак согласия, а ей больше и не требовалось.

Примерно через час дверь тихонько открылась и в проеме показалась служанка. Она сделала непонятный для Фридриха жест, после чего дверь вновь закрылась. Джоана качнула несколько раз головой, после чего подмигнув Фридриху, встала и вышла прочь.

— Мой личный ангел и мой личный демон — сам себе сказал прикованный к постели молодой мужчина.

Через неопределенное время, что текло в этой комнате безумно медленно, дверь вновь приоткрылась. В проеме показался высокого роста человек, замотанный с ног до головы в непонятные тряпки. На груди красовалась старая затертая туника, что была подпоясана старым ремнем, а ее длинные рукава свисала, не показывая даже пальцев носившего. На голове были намотаны полосы серой ткани, да так, что можно было увидеть лишь карие глаза. Ниже пояса он носил длинные черные штаны, которые были заправлены в кожаные коричневые сапоги. Помимо всего прочего этот человек имел при себе оружие в виде меча, что болтался в ножнах на поясе.

— Приветствую, Фридрих — знакомым и тихим голосом произнесла фигура. Фридрих приподнял голову и прокрутив несколько раз свои шестеренки, выговорил:

— Герфорд

— Ты угадал. Раньше у нас не было времени познакомится поближе, но теперь выдалась свободная минутка.

— Что с Гребером? — перебил его Фридрих. Под тканью не было видно эмоций лица, но оппонент на несколько мгновений опешил, после чего медленно и размеренно начал отвечать:

— А! Тот твой песик? Почем мне знать, что с ним… Спокойно — последнее слово было сказано в тот момент, когда лицо Фридриха перекосилось и он попытался вновь атаковать своего врага — у тебя еще нет достаточно сил, а не хотелось, чтобы брат твой возлюбленной умер за несколько дней до свадьбы.

Он рассмеялся, глядя на удивленное лицо Фридриха, после чего добавил:

— Не переживай. Я ее не заставлял. В отличии от твоего брата. Хочу попросить тебя вести себя спокойно несколько дней, а потом пойдешь куда глаза глядят. Знаешь, а ведь если бы не Тереза, то ты был бы давно мертв.

Он хлопнул в ладоши и собрался было выйти, но Фридрих успел задать следующий вопрос раньше:

— Зачем тебе все эти накидки?

Герфорд развернулся и наклонив голову на бок, цокнул языком и утолил любопытство своего «гостя»:

— Внешность обманчива. Внешность иллюзия и моя внешность уродует мою душу. Ведь кто заботится о теле, тот забывает о боге. Любить должны за поступки, а не за внешность

Высокий человек покинул комнату. Дверь хлопнула.

Глава 9

ГЛАВА 9

НИЖНЯЯ САКСОНИЯ 1 июня 1075 года

Герфорд стоял на деревянной площадке и смотрел за острыми кольями частокола вдаль. Стояло прохладное летнее утро, но довольно скоро температура поднимется. Он держал в руках сверток бумаги. Раскрыв еще раз, он зачитал вслух:

— Дорогой Герфорд, к сожалению, мы не сможем поддержать очередное восстание. После прошлого у нас не осталось ни сил, ни средств.

Рядом никого не было. Герфорд усмехнулся. Подобного содержания письма приходили постоянно. Саксонское дворянство в большинстве своем удовлетворило потребности во время подписания мирного договора зимой 1074 года. Герфорд по сути и сам не хотел воевать, но находится по одну сторону баррикад с Клемсеным ему противилось. Он поставил себе четкую и ясную цель и заключалась она в смерти так ненавистного ему Бебанбургского.

— Мой господин — раздался сзади голос. Хозяин этой земли поднял руку, давай знак, что пришедший может говорить.

— Мы проследили за Фридрихом Бебанбургским, как вы и приказывали.

— И?

— Он благополучно добрался до вашей старой вотчины, что была захвачена и скрылся в ней. Я оставил людей следить дальше, но больше никакой информации не приходило. Говорят, что он даже не собиРаэт силы и врятли будет куда-то уходить ближайшее время.

— Благодарю

Солдат поклонился и отправился в непонятном направлении. Герфорд бросил себе под ноги очередной сверток и наступив на него, спустился с деревянного помоста. Внизу он проверил, как сидят на его лице повязки и хорошо ли закреплены шкуры, которые покрывали его плечи, свисая на грудь и спину, поверх туникаобразной одежды.

— Очередной день, который ничего не поменяет в наших жизнях — произнес дворянин, глядя на голубое небо, что расположилось поверх голов. Он хлопнул сам себя по боку, после чего быстрым шагом направился в обход непонятной постройки, что скорее всего являлась жилищем бедняков. Сразу за постройкой открывался вид на церквушку. Внутри сегодня было довольно пусто, вернее не было вообще никого. Вошедший Герфорд, аккуратно снял с себя сапоги, на которых скопилось достаточно пыли.

— Я хочу пообщаться с богом в одиночестве и тишине — негромко сказал он, вылетевшему непонятно откуда священнику. Тот несколько секунд лишь хлопал глазами, но потом быстро сообразил. Это был не первый визит Крелианского в эту церковь и оба знали, что будет происходить дальше. Священник подошел к входной двери и поклонившись все так же стоявшему возле входа Герфорду, промолвил:

— Никто не посмеет вас потревожить

Дверь хлопнула, и дворянин остался в полном одиночестве, глядя на потолок святого места. Солнечный свет падал сквозь окна и небольшой высокий купол, чтобы расположен на самом верху. Линии света ложились ровными полосками на землю и внутри этого света было отчетливо видно, как пыль, то взлетает от дуновения, то оседает, когда все затихает. Герфорд сделал несколько неуверенных и очень тихий шагов, приближаясь к ближайшей иконе Иисуса Христа, после чего рухнул перед ним на колени, не в силах осмелится и поднять взгляд на святого. Он медленно начал стягивать со своего лица тряпки, что скрывали почти все его время черты лица от посторонних взглядов. Тряпки одна за другой начинают падать на пол и пыль вновь подымается в воздух.

— Черт — тихо выругался дворянин, когда снимал очередную повязку и задел кРаэшком ногтя кончик ноздри и при этом немного разодрав его. Вскоре повязки окончательно освободили голову уже не сильно молодого, но еще полного сил человека. Герфорду было почти в два раза больше чем Фридриху. Около сорока, но точно он не помнил сколько ему лет, так как давно перестал их считать. Голова была лысая, то есть на ней отсутствовала любая растительность, включая усы или бороду. На шеи виднелось множество мелких порезов. Следующей частью тела были руки и торс. Правая рука была местами покрыта ожогами, а вся спина изрезана в огромном количестве шрамов, что покрывали иногда даже друг друга.

— Сын господа, да светится имя твое — тихо прошептал Герфорд, все еще не осмеливаясь поднять взгляд вверх и лишь всматриваясь в деревянный пыльный пол. Несколько минут он просто стоял на коленях, раздевшись по пояс и оставив босыми ноги, при этом упираясь кулаками в пол и не поднимая головы, после чего внезапно и довольно громко крикнул:

— Святой отец!

Входная дверь вновь скрипнула и внутри помещения показался священник. Он неуверенно сделал пару шагов, при этом так же стараясь не смотреть на Герфорда, чтобы не прогневать его.

— Возьмите с лавки повязку и завяжите свои глаза, святой отец — уже очень тихо продолжил дворянин. Святой отец, что представлял из себя пожилого, но все еще местами красивого мужчину, неуверенно и очень нервно схватился за указанный ему кусок ткани, после чего несколько раз обернул вокруг головы, но продолжал держать голову повернутой в другую сторону.

— Принесите плетки — продолжал Герфорд. Священник пару раз дернулся, после чего неуверенно наощупь побрел между рядами. Через несколько минут он вернулся, неся в руках самые разнообразные орудия для пыток. Подойдя он положил все это возле своего господина

— Идите — тихо приказал ему стоявший на коленях человек. Священник повиновался и медленно дойдя до двери, наконец решился снять свою повязку, после чего покинул церковь, скорее всего продолжая сторожить дверь.

Герфорд взял в руки первую плетку и обращаясь к иконе заговорил:

— За мои грехи и грехи моей семьи! Прошу, пусть наказание понесу только я. Не трогай остальных, они просто ничего не понимают.

Губы задрожали, и он замолчал, после чего резко выпрямился и сделав глубокий выдох, с размаху ударил себя по спине. Кожа начала лопаться от резкого удара плотной веревкой. Герфорд почувствовал, как по спине потекла теплая жидкость. Он немного поморщился и сжав зубы, сумел не закричать от боли.

— С каждым разом, боль становится все менее и менее чувствительной. Это неправильная сущность человека. Это ненасытность человека. Он привыкает ко всему и то что у него есть начинает казаться ему очень малым состоянием. Это порождает новые войны, конфликты и жадность.

Еще два удара. Теперь боль стала сильнее, но все еще была терпимой.

— Я обязан изгнать из себя остатки сатаны. Остатки нечистой силы, что бы ты позволил мне войти в рай. Ты умер за наши грехи, позволь умереть за грехи моей семьи!

Вновь удары. Звук рассекаемого воздуха и некий «шлепок» по коже звучали необычайно громко в полнейшей тишине пустого помещения.

— Человек которого, я собираюсь убить — не достоин жить! Он даже недостоин называться человеком… Что? Прости! Ты прав, я не наделен той властью, чтобы решать кому жить, а кому умереть. — несколько секунд длилось молчание, после чего Герфорд добавил:

— За то, что позволил себе слишком многое

Вновь удары, но на этот раз они были куда тяжелее и человек бил, стараясь изо всех сил. На этот раз организм не выдержал и из него вырвался непонятный вопль. Хлыст выпал из рук, и они автоматически потянулись к месту соприкосновения спины и плетки. Пальцы моментально почувствовали красные потоки жидкости, что это окрасили всю спину и продолжали течь вниз… От этого намокали штаны и под дворянином начинала появляться красная лужица, но пока что небольшая. Он уперся двумя руками в пол и начал тяжело дышать.

Внезапно дверь хлопнула.

— Господин — послышался крик, но Герфорд лишь завопил:

— ПРОЧЬ!

Дверь вновь хлопнула, и явно испуганная фигура покинула церковь. Крелианский распрямился и перекрестился, глядя на икону господа.

— Я знаю ты меня слышишь! Я знаю, ты есть где-то там! В светлом мире! Ты заслужил его, но лишь одно мне непонятно! Почему ты не отвечаешь мне? Что я еще должен сделать, чтобы стать достойным?

Он поднял хлыст и проведя по нему пальцем, откинул в сторону. Тот с негромким стуком, что эхом проносился по помещению, упал и немного прокатившись застыл. Герфорд упал лбом в деревянный пол и разбив себе лоб прошептал:

— Аминь

После чего вновь разогнувшись и вытерев капли, что стекали в глаза, рукой, начал вновь наматывать свои тряпки. Те впитывали в себя кровь, меняя цвет, но также останавливая кровотечение. Накинув на себя шкуры и окончательно одевшись, он вновь перекрестился, после чего так и не решившись посмотреть туда, где были нарисованы глаза, направился к двери. Натянув свои сапоги, он налег на дверь, и та отворилась. Солнечный свет ударил по глазам. Он оглянулся и увидел перепуганного до смерти священника, что зажался в угол между стеной и дверью, когда показался господин и стоявшего на коленях перед входом посыльного. Тот начал говорить первым:

— Прошу прощения, господин

Звук удара и солдат окончательно упал на землю. Герфорд потер тыльную сторону кисти. Пощечина получилась хорошая.

— Запомни! Нет ничего важнее господа бога, его деяний или его учений! Все остальное всегда может подождать!

— Прошу прощения — только и мог выдавить из себя посыльный, что не решался подняться с земли. Герфорд вновь занес руку, но на этот раз ударил уже самого себя. Потерев ушибленную челюсть, он сказал, обращаясь к лежавшему на земле:

— Встань и скажи, что случилось.

Солдат поспешно вскочил и стряхнув с себя пыль, он еще раз кивнул и торопливо, съедая окончания у слов, заговорил:

— Пришли вести. Армия Генриха четвертого собралась и начала движение в сторону Харцбурга, а потом и выше в Саксонию к месту расположения крестьянской армии.

— Хм

— Это еще не все. Пришла птица от людей, что следят за Фридрихом. К нему прибыли люди Клемсена и те запершись в центральном поместье что-то обсуждают. Пробраться внутрь пока что не удалось. Здание чересчур хорошо охраняется.

— Теперь все?

— Из срочного все — кивнул гонец. Герфорд махнул рукой, давай знак, что он свободен, после чего достал из сумки увесистый мешочек, в котором звенели монеты. Он подошел ко все еще перепуганному священнику и протянул ему этот мешочек со словами:

— На нужды церкви.

Тот неуверенно взял подношение, а дворянин развернулся и размеренным шагом зашагал в сторону своего дома. Дома, что был, по его мнению, чересчур роскошным и богатым. Дома, в котором он и не жил, а сохранял только для своей сестры, Терезы и Раэ. Он все еще надеялся, что Раэ сумеет переубедить Фридриха сменить сторону и Герфорду не придется вновь рисковать любовью Терезы для достижения праведной цели, подвергая угрозе этого мальчишку, когда тот в очередной раз встанет у него на пути.

Примерно через пятнадцать минут впереди показался довольно большой дом, который стоял в центре города и по периметру периодически ходили люди, закованные в броню, а на флагах по ветру развевался двуглавый дракон. Герфорд остановился на несколько мгновений и усмехнувшись, продолжил движение.

— Милорд — приветствовал один из стражников, что проходил мимо и наклонив голову, быстрым шагом пошел дальше, ленивым взглядом осматривая ближайшие дома и прохожих. Герфорд зацепил своим чутким взглядом, как в узком переулке пара солдат, флиртовала с некими дамами, что отвечали взаимностью.

— Разврат и похоть сожрут этот мир — мрачно произнес Герфорд, продолжая быстрыми шагами сокращать дистанцию между домом и ним. Еще пара солдат, полностью закованных в броню, отвесила ему поклоны. Дворянин кивнул в ответ.

— Ничего подозрительного не происходило? — спросил он у них

Один из солдат скользнул взглядом по покрасневшим полоскам, но быстро отвел взгляд, после чего солдаты отрицательно покачали головами и Герфорд удовлетворительно покачав головой. Дворянин буквально за несколько мгновений преодолел оставшиеся расстояние до входной двери и последний раз окинув оживленную центральную улицу и группки стражников, что продолжали сновать, следя за общественным порядком, он поприветствовал стоявших возле дверей гвардейцев, что вытянулись и хотели казаться настоящими божествами по сравнению с обычной стражей. Герфорд отворил дверь и проник внутрь помещения.

— Да славится имя господа нашего — послышался откуда-то из центра комнаты. Карие глаза вошедшего злобного стрельнули на говорившего.

— Не смей употреблять имя святого. Ты оскорбляешь его, когда смеешь даже думать о всевышнем! — злобно и довольно агрессивно отреагировал Герфорд, натыкаясь взглядом на стоявшего и одетого во все светлое Раэ. Тот лишь пожал плечами и почесал свой рубец.

— Новости доехали? — вновь спросил Голубоглазый немец. Герфорд кивнул, но продолжал молчать. Раэ не унимался и сделав пару широких, но медленных шагов, продолжил вещать:

— Фридрих не продолжит воевать

— Уверен?

Собеседник кивнул.

— И почему же?

— Душевные страдания и сомнения в своих целях.

Оба замолчали и некоторое время продолжалась тишина. Герфорд посмотрел на висевший портрет его далекого предка, после чего шумно выдохнул и уже гораздо тише спросил:

— Не знаешь, где сейчас Тереза?

— Наверху, если я правильно помню

Высокий аристократ сделал несколько шагов в сторону, но потом резко остановился и вновь спросил:

— А ты чего здесь стоишь?

— Твою Сестру жду — так же спокойно и безразлично ответил Раэ. Герфорд помрачнел, но продолжил путь, думая про себя: «у каждого человека есть право на собственное мнение и жизнь.». Поднявшись по деревянной лестнице и пройдя такой же деревянный, но украшенный коридор, он остановился и посмотрел в окно, что находилось в конце прохода. На улице кипела жизнь, он хмыкнул и повернув голову, постучал в ближайшую деревянную дверь. Глухой стук и несколько ударов.

— Тереза — громко крикнул Герфорд и сделал несколько неуверенных шагов, отходя подальше от двери.

Некоторое время не происходило ничего, а затем вдруг послышались шорохи и звуки непонятной возни. Еще несколько секунд и дверь отворилась. В проходе появилась Тереза. Прекрасные голубые глаза уставились на Герфорда, он пробежался взглядом по аккуратным чертам лица, заметил, что белоснежные волосы все еще торчали в разные стороны. Тереза не любила рано просыпаться и скорее всего именно в этот момент наводила порядок на голове. Она смотрела на него сверху вниз, хотя была по росту не ниже, а может быть и выше Фридриха. Красное платье плотно облегало ее тело. Ее любимый красный цвет…

— Ты что-то хотел? — прервал раздумья нежный женский голос. Герфорд встрепенулся и подняв взгляд, уставившись в ее голубые глаза.

— Как спалось? — не зная, как начать разговор, заговорил пришедший дворянин. Собеседница удивленно подняла бровь и медленно ответила:

— Хорошо, сегодня кошмары не мучали — Тереза немного помолчала, после чего протянула руки к лицу Герфорда, намереваясь снять повязки. Он дернулся и попытался уклонится.

— Стой спокойно, а то обижусь — прикрикнула на него девушка, легонько топнув своей аккуратной ножкой. Он замер и зажмурился, когда пропитанные кровью полоски кожи с неприятным чавканьем отлипали от его лица и падали вниз. Руки с мягкой кожей, легонько провели по его щетине, после чего потянули голову вниз. Герфорд не сопротивлялся и спустя несколько мгновений ощутил сладостное прикосновение женских губ на своих губах. Это длилось всего мгновение, но казалось будто пролетела целая вечность.

— Знаешь, а тебе гораздо лучше идет без всей этой чепухи — она указала своим пальчиком на лежавшую внизу ткань. Герфорд не нашел что сказать, лишь ощупал свою голову двумя руками, не веря в сказанные слова. Он с детства не считал себя красивым, а потом вовсе решил, что внешность не должна обманывать людей и закутавшись в тряпки продолжил жить.

— С нашей первой встречи ты полюбила меня не за внешность, так что возможно это не плохой ход — мягко и любя ответил ей Герфорд. Тереза призадумалась, но все равно отрицательно покачав головой сказала:

— Без них тебе все равно лучше

— Наше первое знакомство произошло много лет назад. Помню, когда я тайком пролез в поместье твоего отца и увидел в саду тебя. Про него говорили, что он невероятно злой, жестокий и я решил пролезть в сад, чтобы доказать брату, что я не трус и он наконец перестал издеваться надо мною.

Герфорд взмахнул рукой и обняв свою возлюбленную продолжал:

— Сейчас мой брат мертв. Убит в таверне, а я жив. А тогда, когда мы были детьми и могли видится лишь тайком, потому что наши семьи не любили друг друга, очень часто приходилось терпеть его насмешки, потому что он был сильнее меня и выше, а отец всегда был на стороне своего возлюбленного первенца, а не предателя, что решил женится на дочери его старого врага.

Тереза продолжала молчать, а Герфорд продолжал изливать свою душу и страдания, что накопились за долгие годы.

— Отец еще жив и непонятно где находится, но я очень рад, что больше ничего о нем не слышу и он никак не участвует в нашей жизни и мы наконец стали одной семьей — он улыбнулся и прижал Терезу к себе еще сильнее.

— Спасибо, что оставил Фридриха — тихо произнесла Тереза. Герфорд молча кивнул, а про себя подумал: «Это было плохое решение, скорее всего теперь Фридрих соберет новых людей и вновь попробует вернуть Терезу Клемсену, а этого нельзя позволить»

— Неужели он настолько не похож на Клемсена?

Жена Герфорда немного отстранилась от него и укоризненно посмотрев на него, ответила:

— Нет! Они абсолютно разные люди!

— Тогда почему, они постоянно вместе?

— Потому что живут в одной семье

Герфорд замолчал и решил не продолжать этот диалог. Некоторое время стояла тишина, после чего он вновь заговорил:

— Мне придется на некоторое время покинуть тебя.

Девушка встрепенулась, после чего вновь подняв голову и посмотрев на своего возлюбленного спросила:

— Куда? Зачем?

— Армия императора двигается на Север. Я вместе с Раэ и людьми присоединюсь к армии Саксонцев.

Слезы брызнули из голубых глаз девушки, она вырвалась из объятий и сжав руки в кулачки, начала неистово молотить по телу стоявшего перед ней мужчиной.

— Зачем? Не надо! Останься! — начала она кричать. Герфорд приблизился и вновь заключил девушку в своих объятьях. Она продолжала плакать, вытирая слезы об накинутые шкуры на плечи Герфорда.

— Успокойся. Все будет хорошо, мы быстро разобьем армию Генриха, после чего я сразу же вернусь и ничто больше нас не потревожит.

— Они убьют тебя!

— Нет. Пока Клемсен жив, у нас не будет спокойной жизни. Он будет там и эта будет моя последняя битва, а потом я вернусь, и мы будем здесь жить до конца наших дней.

Девушка на мгновение перестала плакать, подняла голову и вытерев рукавом слезы, наивно спросила:

— Правда?

Герфорд кивнул. Поднял девушку на руки и занес в комнату, где положил на кровать. Он просидел рядом с ней еще около получаса, пока Тереза не заснула окончательно. Креалианский наклонился и нежно поцеловал ее, а затем бесшумно и быстро покинул комнату. На лестнице он столкнулся с Раэ.

— Попрощался? — спросил брюнет, глядя в карие глаза Герфорда.

— Попрощался, а ты?

— Тоже

— Тогда пора выдвигаться

Глава 10

ГЛАВА 10

ЗЕМЛЯ СААР 9 ИЮНЯ 1075 года.

Клемсен стоял и медленно докуривал скрученные листья груши. У него за спиной возвышался почти двухметровый гигант Ивар. Черноволосый немецкий дворянин смотрел на открывшееся перед ним поле.

— Пустынное место, на границе с Францией. Если что, будет куда бежать, мой друг — начал разговор тот, что был пониже.

— Бежать здесь будут они, а не мы — почти моментально отреагировал Ивар, а затем несколько секунд помолчав, спросил:

— Ты знаешь, что Вильгельм Бебанбургский тоже здесь?

Клемсен молча кивнул, продолжая смотреть перед собой.

— Ты разговаривал с ним?

— Нет

— Зря, семейные узы необычайно важны в наше с тобой время. Нужно поддерживать отношение с семьей.

— Ну и как часто ты общаешься со своей сестрой или со своим сыном?

— Довольно часто, и ты бы не грубил старшим — добродушным тоном сделал замечание Клемсену Ивар. Черноволосый дворянин безразлично пожал плечами и продолжил изучающим взглядом осматривать местность. После нескольких минут гробовой тишины, он вновь заговорил:

— У нас меньше людей чем у них, если верить информации разведчиков.

— Победа не зависит от количества! Главное не то сколько веса в боевом псе, а то сколько в нем боевитости

Клемсен шумно выдохнул, после чего сделал разворот и глядя в глаза Ивара, произнес:

— Пойми. Результат боя уже скорее всего предрешен, а мы лишь пешки, что продолжают играть на руку людям повыше. Все решается наверху и лишь пробившись туда можно пытаться называть себя свободным.

Человек с пепельным цветом глаз некоторое время помолчал, глядя на то как Ивар переваривает полученную информацию, после чего решил добить его философским изречением:

— По истине свободны, лишь мертвецы, ведь они никому ничего не должны и от них ничего не ждут.

***

Вильгельм Бебанбургский, что по росту и силе не уступал многим известным богатырям и при должном желании мог стать известным воином, но не был предрасположен к убийствам, особенно после несчастного случая, связанного с маленьким Фридрихом, сейчас сидел в палатке и занимался изучением текстов писем. Тут лежало все вперемешку и донесения разведчиков, и отчеты о состоянии владений, но больше всего его интересовали письма от заграничных друзей и подруг, которые присылали ему сплетни и зазывали на очередные вечера, что планировались в ближайшем будущем.

— Мой господин — край шатра приподнялся и говоривший зашел внутрь — там непонятные люди, хотят переговорить с вами. Говорят, от Императора и угрожают серьезными последствиями, если не пустим их.

Вильгельм махнул рукой и горестно вздохнул. Стражник кивнул головой и вышел. Через несколько секунд пара человек, одетых в черные плащи или скорее накидки, приветственно поклонившись, начали говорить:

— Вильгельм Бебанбургский. По решению, что пришло от более влиятельных людей, чем мы с вами, вы с вашими людьми должны расположится впереди и принять на себя первый удар. Император надеется на вашу верность и ваших превосходных солдат.

— Но вы же понимаете, что стоять вначале боя впереди — это верная смерть? — неуверенно спросил Вильгельм, на что моментально получил ответ:

— А вы боитесь отдать жизнь за императора и германию?

Светловолосый и высокий человек, некоторое время молчал, раздумывая какой ответ подойдет лучше, но в конце концов смирившись махнул рукой:

— Хорошо, передайте Императору, что я получил его приказ.

Люди в очередной раз кивнули, но скорее из вежливости, нежели действительно проявляли хоть какое-то уважение к сидевшему перед ними человеку и быстрым шагом покинули помещение.

— Клемсен, что б ты горел в аду до конца существования этого мира — мрачно проговорил уже в пустой палатке Вильгельм, который прекрасно понимал, что данный приказ — это исключительно благодаря действиям и стараниям одного из его младших братьев.

***

Раэ, стоявший полностью облаченный в металлическую броню, стоял и сжимал в правой руке белоснежный носовой платочек, в который были завернуты семена непонятного для него растения. Этот оберег ему дала Джоана, которая всеми фибрами души верила в то, что он будет работать. Голубоглазый дворянин, представил ее и горько усмехнувшись сам себе, вернулся в реальность, глядя на то, как две армии расположились по разные стороны от безызвестного поля. Единственное чем могло гордится эта место, так это наличием совсем недалеко небольшого поселения под названием Хомбург.

— Сегодня прольется кровь — мрачно сказал, он, скорее обращаясь к самом себе, нежели к кому-либо еще. Пара стоявших поблизости солдат, неуверенно переглянулись, но решили не переспрашивать и продолжили заниматься своими делами, а вернее вести лошадей.

— Солдат! — обратился Раэ к одному из проходивших мимо. Тот остановился и поклонившись спросил:

— Что вам угодно?

— Как твое имя?

— Евгений, мой господин

Раэ удивленно поднял бровь и еще раз оглянул стоявшего перед ним человека. Ни черт лица, ни чего-либо еще не было видно из надетой на него экипировки. Брюнет, вновь заговорил:

— Не местный?

— Мои предки были родом из Греции, но сам родился в Германии, как и отец сматерью.

— Скажи, ты боишься смерти? Ведь она скорее всего сегодня настигнет тебя сегодня.

— Нет, сэр.

Раэ ухмыльнулся и замолчал. Некоторое время ничего не происходило, пока солдат не решился уточнить, может ли он идти. Голубоглазый дворянин лишь кивнул, после чего подумал: «Не боится смерти. Забавно. Каждый так говорит, но почему-то умирая каждый человек непроизвольно освобождает толстую кишку, высвобождая просто тонны отходов.». Раэ переложили платок из одной руки в другую, после чего убрал в нагрудный карман под броней.

— Сколько не вешай на себя оберегов, талисманов… Сколько не молись различным богам или божествам, а все всегда все равно зависит исключительно от тебя самого — флегматично произнес Раэ, продолжая разглядывать противоположный край поля, где происходила точно такая же суета, что и здесь. Обе стороны готовились к решающей битве, строя войска и пытаясь разгадать стратегию противника, чтобы обхитрить врага и получить инициативу в свои руки. Раэ раздраженно плюнул себе под ноги, после чего еще раз пощупал переданный ему талисман и удручающе прошептал:

— Суеверия…

***

Герфорд Крелианский стоял в помещении и смотрел на своего отца. На человека, которого он никак не ожидал здесь увидеть. Он неуверенно топтался на месте, не зная, как ему реагировать.

— Привет, сынок — произнес уже пожилой человек, который сидел за столом и осматривал собеседника холодным соколиным взглядом.

— Привет, отец — безучастно ответил Герфорд, который опять был облачен в свои белоснежные доспехи и надетым на голову шлемом, из которого торчал небольшой конский хвост. Общение не задалось с самого начала. Альфред не был рад видеть своего сына, а тот в свою очередь не жаждал наладить общение с отцом.

— Возьмешь правый Фланг? — решил прервать это тягостное молчание отец Герфорда, тот молча кивнул, после чего сделал небольшой наклон головы вперед и спросил:

— Можно идти?

— Иди

Герфорд быстрыми шагами покинул палатку. Встретившись взглядом со стоявшим возле входа стражником, он окинул его взглядом и угрожающе спросил:

— Подслушивал?

— Не подслушивал, мой господин — моментально и без запинки ответил тот. Герфорд плюнул на землю, после чего быстрым шагом удалился к расположившимся недалеко солдатам. Идти до них было не очень долго и примерно через пятнадцать минут, дворянин приблизился к стоявшем в несколько линий солдатам. Примерно через три сотни метров виднелся вражеский строй, который точно так же стоял и продолжал молча смотреть на противника.

— Страшно? — крикнул он, обращаясь к стоявшим перед ним людям. Большинство начало поворачивать свои головы и о чем-то между собой шептаться, но никто не отвечал прямо, четко и громко.

— Это нормально — продолжал дворянин, облаченный в белоснежные доспехи — Всем страшно! Многие говорят, что они ничего не боятся, но запомните — он лгут. Все люди боятся, а особенно смерти и суда всевышним. Я тоже боюсь. Но тут и проявляется настоящая смелость в людях! Смелость, которая выражается способностью сказать своим страхам нет, способность их пересилить и молча делать свое дело. Мы превосходим их числом, а желание драться и побежать, могу поспорить у нас больше чем у них в тысячи раз.

Герфорд хлопнул себя по шлему, после чего оглянул притихший строй и перевел взгляд на своего отца, что расположился верхом на коне за спинами своих людей и сидел в самом центре. Где-то на левом фланге находился Раэ и сейчас скорее всего так же смотрел в центр, ожидая сигнала о начале атаке. Рядом с Альфредом поднялся флаг и раздалось звучание боевого рога, после чего Герфорд перепрыгнул своих людей и оказавшись в самом начале закричал:

— Вперед! В атаку!

Войско двинулось на врага, что сейчас ощетинился оружием и готовился принять бой не на жизнь, а на смерть…

***

Армия под командованием Генриха четвертого, который являлся императором священно-римской империи, была куда лучше оснащена и обучена, а также имела довольно много тяжелой пехоты. Саксонская же армия превосходила по численности своего врага, но значительно уступала по вооружению, так как это были в основном крестьяне и в отличии от первого мятежа, это выступления дворянство Саксонии уже не поддержало.

Генрих четвертый разместился по центру своего войска и построил его полумесяцом, выпирающей частью вперед, решив таким образом действовать от обороны. Клемсен разместившийся на самом левом фланге, повернул голову и окинул взглядом не очень стройные ряды.

— Иммерман — произнес он, подзывая своего верного слугу

— Да, мой господин — послышался низкий голос, стоявшего позади солдата.

— Вести от Фридриха?

— Никак нет, мой господин. Отправленные люди не вернулись, а вороны не возвращались. Скорее всего ваш брат больше не хочет воевать на нашей стороне…

— Твоего мнения я не спрашивал — резко перебил его омрачённый Клемсен.

Иммерман лишь пожал плечами и увереннее взялся за рукоять меча. Шум боя постпенно начинал нарастать, так как солдаты сближались и начинали подбадривать товарищей и унижать противника при помощи боевых кличей.

На центре стоял со своими людьми спешенный Вильгельм, который благодаря своему росту сильно выделялся на фоне средне статического человека. Недалеко от него вызвался стоять Ивар Иварсон, который не представлял большего удовольствия, чем убивать.

— Сейчас к нам подойдут и будут пытаться сломить. Стоять насмерть, страха не выказывать — скомандовал Вильгельм. Стоявший на левом фланге немецкий дворянин датского происхождения раздавал непонятные команды, управляя левым флангом. Зрение у Вильгельма сузилось и стало туннельным, полностью устремляясь в сторону своего противника, звуки становились громче, ведь противник приближался и стрелки уже выпустили свои первые стрелы, которые со свистом разрезая воздух втыкались в землю, щиты, броню, а если повезет, то и в человеческую плоть…

Бой начался агрессивно и с напора атаковавших на ощетинившихся в обороне лояльных императору войск. Копья начинали стучать о щиты, а когда люди начали упираться во вражескую щиту, то почти моментально копья были выкинуты и в ход пошли топоры или короткие клинки, что были в несколько раз эффективнее в ближнем бою. Люди, что изначально находились в первых рядах, почти моментально падали, получив удар в живот, шею или другую часть тела. А если человек во время перестрелки потерял свой щит, то это была стопроцентная смерть в первые секунды боя. Тех, кто упал на землю почти моментально затаптывали, напиравшие со всех сторон еще свежие бойцы. Кровь начинала литься со склона, а атаковавшие по склону поскальзывались и завалившись получали от какого-нибудь очень прыткого и более удачного бойца клинок. Повсюду слышались крики. Крики были разными. Кто-то умолял о пощаде, кто-то просто кричал от боли, а кто-то сыпался угрозами или старался подбодрить дерущихся, но последнее действие не имело особого значения, так как те, кто в данный момент вел ожесточенное сопротивление не обращал внимания на посторонние звуки и старался не получить в черепушку топор, ну или плотнее ставить ноги, что бы не разъезжались от скопившиеся под ногами крови, мяса и снаряжение уже погибших товарищей.

С каждой минутой боя, плотное построение все больше сменялось на рассыпной строй, а стоявшие впереди люди с каждым ударом все больше и больше начинали уставать. От чего удары становились слабее, а реакция хуже, что вновь приводило к очередным потерям личного состава.

— Отходим! — внезапно послышалось с разных сторон. Солдаты неуверенно оглянулись по сторонам и получив утвердительные знаки от командиров, сделали пару шагов назад, чтобы отдохнуть. В том месте, где до этого сомкнулись два строя, сейчас скопилась огромная куча трупов, которые лежали вперемешку. Друг на друге и в разном состоянии. Лежали тела у которых отсутствовала голова, а также множество тел было раздавленное, из-за того, что огромное количество людей, облаченных в обмундирование топталось по уже убитым.

Стрелы вновь засвистели в воздухе, а солдаты итак уже уставшие от жаркого боя, по-быстрому подняли щиты вверх. Кому-то не особо повезло и смертельные вещи попали в незащищенные части тела, либо же пробили слабые места в броне, однако большинство же просто воткнулись в тела уже убитых или окрашенную кровью землю.

— Поменяться местами — послышались команды. Командиры старались заменить уставших солдат, что стояли в первых рядах, на более свежих, что находились первые минуты боя в тылу. Все это делать приходилось под непрерывным огнем лучников, что уже удобно разместились за линией пехоты и почти безнаказанно поливали ее стрелами, однако от этого действия была и пагубная сторона. Иногда стрела, выпущенная лучников, прилетала в спину своему же от чего тот либо моментально умирал, либо выходил из боя из-за того, что больше не мог сражаться.

— В атаку — послышались вновь команды. Оба строя вновь подняли щиты с оружием, после чего приготовились к очередному натиску…

***

Бой начался после полудня и сейчас уже начинало смеркаться. Клемсен внимательным взглядом осматривал поле боя, что уже превратилось в мешанину. Трупы лежали теперь повсюду, а оставшиеся стрелки продолжали стрелять, полностью игнорируя приказы или попытки командиров наладить нормальную связь или взаимодействие между отрядами. Войска под предводительством Альфреда Крелианского сумели пару раз прорваться сквозь пехоту прямо по середине и сейчас разделив войско Генриха четвертого попытались пробиться к стрелкам и самому Императору от чего перепугавшиеся стрелки стали стрелять без команды и разбегаться в разные стороны, стараясь избежать прямого столкновения с легкой пехотой противника. Однако несмотря на все это несколько неудачных отрядов стрелков не сумели избежать и были за короткое время изрублены на куски.

Попытки восстановить строй не привели к успеху и сейчас император велел Клемсену, так как у него сейчас складывалась самая лучшая ситуация, отправить часть людей под предводительством Иммермана что бы хоть как-то улучшить положение в центре. Как обычно под конец боя, те кто начинал драться в самом начале, давно лежали в земле.

— Надеюсь, что мой братец Вильгельм, уже не топчет эту бренную землю — задумчиво и безумно спокойно, несмотря на происходящий вокруг кошмар, заговорил Клемсен, что еще даже не замарал свой доспех и не доставал меч.

— Клемсен Бебанбургский! — раздался полный гнева и ненависти голос. Черноволосый дворянин с пепельными глазами повернул голову, после чего увидел, как со стороны центра к нему приближается в окружении своих людей, полностью измазанный в крови, грязи и еще непонятно чем. Герфорд перекидывал из рук в руки полуторный меч бастард. Клемсен расхохотался и произнес:

— Привет мой старый друг! Не ожидал тебя здесь увидеть? Наверное, там очень жарко? — он указал головой в сторону все еще бушующего боя, а на лице у него вновь начала играть зловещая улыбка. Клемсен взмахнул рукой и два человека, что стояли до этого рядом с ним, ринулись на появившегося в тылу внезапного врага. Высокий человек, облаченный в белые доспехи, что сейчас становились скорее всего серыми или красными, моментально уклонился и ловко проведя атаку подрубил по ноге одного из атаковавших. Тот упал на раненую ногу и тем самым опустил щит, а после этого Герфорд моментально рубанул по шее сверху вниз, вследствие чего голова упала на грудь, где начала болтаться и тело под собственным весом рухнуло вперед. Второго же атаковавшего убили два человека, что шли рядом с «ангелом».

— Я выпотрошу тебя, а после этого ты ответишь за свои деяния в аду — возвышенно произнес Герфорд, поднимая окровавленный меч и указывая им в сторону своего оппонента.

— В аду я буду сидеть на троне — с насмешкой молниеносно отреагировал Клемсен, после чего выхватил два одноручных меча и решив сыграть на факторе внезапности атаковал своего врага. Герфорд ловко ушел в сторону и попробовал полоснуть лезвием по боку черноволосого немца, но тот вовремя блокировал удар. Оппоненты разминулись. Клемсен несколько раз махнул головой и расхохотался, медленно разворачиваясь.

— Ты словно гадюка, что побеждает лишь, атакуя в спину — смахивая грязь с лезвия меча крикнул Герфорд. Клемсен сверкнул своими пепельными глазами и вновь ринулся в атаку. Два ярых противника просто не замечали, что происходит вокруг них, а между тем обе стороны схлестнулись в яростной схватке. Прорыв позади прорвавшихся Саксонских войск начал постепенно закрываться, но Крелианский этого не замечал, ослепленный жаждой мести, он лишь желал смерти.

Клинки вновь скрестились. Звон стали стал звучать все чаще и громче. Клемсен лишь ухмылялся все больше и больше раззадоривая своего противника, который в свою очередь лишь сопел и пытался контратаковать. В один момент Герфорд ловко выбил из рук Клемсена один из мечей, но пропустив удар, почувствовал, как лезвие коснулось его лице, легонько разрезая верхние покровы кожи, задевая глаз и скидывая наземь ткань, которая прятала лицо. Клемсен сделал несколько быстрых шагов назад и перехватив свое оружие, с пренебрежением бросил:

— А без повязок, такой же урод

— Говори, что тебе хочется, ведь твои дни сочтены. Такие как ты не переживут страшного суда, когда наступит второе пришествие. — вытирая струйки крови, что потекла с лица и пытаясь открыть глаз, который теперь отдавал болью. В конце концов, он просто зажмурил его посильнее и низко опустив оружие сделал несколько шагов в сторону врага. Вновь презрительная усмешка скользнула по губам черноволосого. Герфорд взревел и атаковал. Клемсен внезапно выпрямился и занес меч наверх, намереваясь ударить по голове, рассчитывая, что при таком положении оружий, лезвию Герфорда не хватит пары сантиметров, чтобы проткнуть живот ему самому. Но Крелианский оказался не так прост. В последний момент он поймал лезвие врага на свое, после чего в два прыжка приблизился к нему самому, скользя металлом по другому металлу и нанес мощнейший удар эфесом меча в район виска Клемсена. Бебанбургский дернулся и упал в грязь, схвативший руками за голову при этом обронив меч. Он попытался быстро и моментально подняться, но Герфорд одним ударом ноги отправил того катится вниз по склону. Тело Клемсена остановилось через несколько метров и когда он поднялся, то оказался уже без шлема и лицо, его истекавшее кровью, было полностью вымазанное в грязи, но даже сейчас он продолжал улыбаться, стоя на коленях и глядя на перекосившиеся от ненависти лицо Герфорда.

— Ты даже умереть не можешь по чести — крикнул ему Герфорд. Руки Клемсена опустились в грязь, и он почувствовал, как прям под ним покоится лук, а на нем стрела. Он ухмыльнулся и сам себе прошептал:

— Нет, братец, сегодня умрешь ты.

— Помолись перед смертью! — продолжал вопить Герфорд.

— Молюсь — хохоча ответил ему Фридрих.

— Умри нечисть! — тихо и уже холодно произнес Герфорд, подходя почти вплотную к своему врагу. Фридрих облизнул пересохшие губы и сделал усилие, одновременно падая на спину и доставая из грязи стрелковое оружие. В полете он успел выпустить стрелу, которая со свистом пролетела небольшое расстояние, после чего вонзилась в шею Герфорда. Он захрипел и изо рта полилась кровь, что аккуратными струйками сочилась по лицу и уходила на шею или капая вниз. Он схватился свободной рукой за шею и пошатнулся. Лицо его преобразилось, на нем застыло сразу несколько эмоций, что одновременно выражали удивление и недоумение.

— Ты — он захрипел, подняв взгляд на своего убийцу и уже падая на колени при этом взмахивая оружием, стараясь зацепить Клемсена и при этом продолжая пытаться добраться до него — не рыцарь. Ты не достоин жить, ты отравляешь этот мир.

Каждое слово давалось ему с огромным трудом, а кровь продолжала уже в больших объемах выливаться изо рта из-под стрелы, которая продолжала торчать.

— Зато, мой друг, я буду жить, а ты сейчас умрешь — безумно гордясь собой, сказал на прощание Клемсен, доставая вторую стрелу. Вновь свист и смертоносный кусок дерева вонзился между глаз. Тело в последний раз качнулось и завалилось на спину, уставившись чистыми застывшими глазами в темнеющее небо…

***

Раэ нанес очередной рубящий удар и солдат из вражеского стана упал, безумно вопя от боли и схватившись за рану. Голубоглазый дворянин взмахнул головой и уставился туда, где, прорубая себе дорогу огромной секирой шагал натуральный великан под два метра ростом.

— Ивар Иварсон…

Мощные удары секиры натурально ломали щиты и опрокидывали солдат, которые уже готовы были броситься в бегство при виде этого исполина, что бесстрашно шел в бой. Раэ схватил за плечо пробегавшего мимо солдата и завопил, глядя ему в лицо:

— Куда собрался?

— Мы все тут умрем — натурально дрожа паническим голосом ответил ему неизвестный воин. Раэ еще раз посмотрел в эти перепуганные глаза и отпустил. Он перехватил по удобнее свой меч и несколько раз ударил по щиту, привлекая внимание гиганта.

— Эй, ты трус — закричал, глядя прямо на Ивара, Раэ. Голове гиганта несколько раз покрутилась в поисках рискнувшего броситься такими словами. Увидев старого знакомого, он расплылся в улыбке, после чего ответил:

— Трус, твой дружок Фридрих, что побоялся явится на сражение! Знаешь, а ведь после победы я вернусь и изнасилую ту девчонку, и никто не сможет мне помещать!

Мускулы на лице Раэ сжались, и он злобно прошипел:

— Не тронь Джоану.

Ивар этого не услышал и продолжал приближаться при этом, унижая Раэ, Фридриха, Саксонцев и еще умудрялся приплетать к этому христианского бога. Раэ оставался на месте, так как это позволял бой конечно же, стараясь не попасть под удар или дружественные стрелы. Подошедший гигант лениво замахнулся секирой и в этот момент брюнет ринулся под руку с оружие отводя в сторону удар секиры при помощи своего меча и одновременно с этим нанося неглубокие ножевые ранения в правую ногу беловолосого гиганта. Он зарычал и на несколько мгновений замер, однако так как он уже был измазан с ног до головы непонятно чем, то Раэ даже не мог предположить сумел ли пробить защиту на ногах. Оглядывая своего врага, он понимал, что подобного рода раны ему не страшны и вообще врятли он сумеет здесь выиграть, но продолжать драться он просто обязан, ведь если побегут командиры, то рядовые солдаты непременно последуют их примеру. Ивар вновь пошел в атаку размахивая своей секирой и нанося удары по тем, кто подошел слишком близко. Раэ пригнулся максимально низко и выставил лезвие кончиком острия вниз, делая максимальный вид, что собирается атаковать в ноги. Ивар расплылся в улыбке и поднял свою секиру. Раэ резко встал и быстро приблизился к врагу, атакую колотым ударом в грудь, но Ивар в этот же момент резко перенес весь свой вес в одну сторону, с которой атаковал секирой. Удар Раэ пришелся в плечо и проткнув, оторвал несколько кусков кожи, одежды, а также порвав в некоторых местах неплотную кольчугу. Но радость от победного удара, быстро сменились пришедшей ему на смену боли. Удар металлической частью секиры, но не лезвием, так как быстрое сближение не дало времени Ивару приблизить лезвие, буквально откинули дворянина в сторону. Он, пролетев примерно метр, после чего упал, впечатавшись плечом в землю и лишь чудом не выронив свое оружие. В глаза потемнело, а из самого человека наружу вырвалась рвотная масса. Почти сразу же после приземления, Раэ сделал несколько перекатов в другую сторону от Ивара и сделал не зря, так как тот несмотря на полученные раны попытался быстро добить еще одним ударом упавшего врага. Быстро поднявшись на ноги, Раэ почувствовал неимоверную боль по всему телу и увидел свой щит, лежавший где-то под ногами у Ивара. Теперь у него остался лишь меч и горящее пламенем сердце.

— Сдавайся и быть может я сохраню тебе жизнь — ухмыляясь и одновременно играя скулами лица от боли, говорил Ивар, который теперь уже наступал не столь уверенно.

— Я Раэ Винтер — тяжело дыша говорил Раэ, чувствуя, как силы покидают его силы — Я смертен, и ты смертен, но память о нас будет жить вечно.

— Романтично, а теперь раз ты так хочешь, то приготовься.

Внезапно глаза Ивара округлились, и он неуверенно повернулся, из его спины торчала стрела. Следующая воткнулась в плечо. Раэ увидел того, кто стрелял. Это был тот самый солдат, с которым он встретился утром. «Как же его звали то!» — про себя подумал Раэ. Ивар закричал и ринувшись преодолел разделявшее их пространство, сбив с ног стрелявшего.

— НЕТ — завопил брюнет, ринувшись в атаку и по дороге поднимая свой щит. Датчанин молниеносно развернулся и с разворота атаковал нападавшего. Раэ успел лишь закрыться щитом, после чего его вновь отбросило и пролетев пол метра, он плюхнулся на спину, чувствуя, как воздух покидает его легкие. Послышался нечеловеческий крик и подняв голову дворянин увидел, как Ивар воткнул свое оружие в грудь лежавшему под ним солдату.

— Евгений — внезапно вырвалось у Винтера, который только сейчас вспомнил как того зовут. Раэ подскочил и метнул как диск помятый щит в Ивара, после чего со скоростью ветра бросился за ним следом, крепко сжимая в своей руке оружие. Железо ударило и на несколько сантиметров разрезало кожу на боку у северянина. Тот завопил и как только его рука легла на рукоятку секиры, Раэ, что уже подоспел, одним ударом отсек ее, вложив в этот удар всю свою злобу и отчаяние. Ивар закричал и от этого вопля по телу побежали мурашки, но это не останавливало брюнета. Он с невероятной силой и злобой нанес удар ногой в грудь, скидывая северянина с раненого солдата и опрокидывая на спину.

— Оружие — просипел Ивар, глядя на то как над ним склоняется еще недавно, казалось бы, поверженный враг. Раэ покачал головой и воткнул свой меч в еще оставшуюся руку Датчанина, пригвоздив ее к земле.

— Ты захлебнешься в собственном дерьме, за все то, что обещал сделать с Джоанной! — у некогда лучшего друга Фридриха, глаза буквально пылали. Он, разжав челюсть Ивара забил ему полный рот той смеси, что была под ногами, включая грязь, отходы и человеческие останки. Ивар начал сопротивляться, тем самым окончательно уничтожая себе оставшуюся руку, но сидевший сверху Раэ, был полон решимости довершить начатое. Через некоторое время тело под ним перестало подавать признаки жизни и медленно разжав руки, что до этого покоились у трупа на лице, он оглянулся. Саксонская армия бежала, лишь для вида пытаясь сопротивляться. По строю пробежал крик:

— Альфред Крелианский мертв!

И через некоторое время еще один:

— Герфорд Крелианский окружен

Раэ подполз к Евгению и медленно попытался закрыть тому глаза, но он внезапно дернулся и прохрипел глядя, на торчавшую из груди секиру:

— Я умру?

— Не буду врать. Да.

— Позаботитесь о моей семье? Я вас прошу. У меня маленькая дочурка и мама. Отец погиб от болезни, а братья кто сбежал, кто тоже погиб. Они же не выживут вдвоем!

Его рука внезапно крепко сжала руку Раэ

— Вы понимаете? Они не выживут

Его глаза были полный слез и мольбы. Раэ ничего не хотел говорить, но произнес:

— Обещаю. Где их найти?

Но ответа на этот вопрос не последовало. Человек лежал без движения и лишь пустыми глазами глядел в лицо брюнету. Он закрыл их и хотел было перекрестить покойника, но внезапная стрела, что вонзилась уже мертвецу в живот, заставила по реакции отдернуться от тела и оглянуться. Кто стрелял было почти невозможно понять, но прилетела она со стороны врага. Вдруг кто-то споткнулся о лежавшего на земле Раэ и приподнявшись, заметив, что он еще жив панически бросил:

— Герфорд мертв. Бегите

Раэ встал и осмотрел это печальное зрелище, иногда сталкиваясь с теми, кто бежал, не разбирая дороги. Их преследовала конница, а также по убегавшим вели огонь стрелки. Еще несколько стрел воткнулись подле его ног и тогда, он развернувшись побежал…

***

— Хорошо поработал — заговорил Клемсен, обращаясь к шедшему позади Иммерману. Он поклонился и потер рукой по красному от множества капель крови лицу. Он нес щит с нанесенным гербом дома Бебанбургских. Два белых скрещенных копья на черном фоне. Одно копье обвивала и одновременно с этим пожирала змея, второе же копье держала костлявая человеческая рука. Его же господин держал за волосы две отрубленные головы, неся к императору. Одна голова была головой Альфреда Крелианского, другая же была головой Герфорда Крелианского.

— Ваше величество — закричал Клемсен, падая на колени перед стоявшим и смотревшим на поле Императором. Тот перевел взгляд на посмевшего потревожить его.

— Вот ваши враги, что возомнили себя сильнее вас — с этими словами он бросил в ноги Генриху четвертому обе головы. Тот легонько потрогал ногой головы и в чем-то убедившись велел подняться Клемсену. Подойдя, он обнял того и похлопал по спине:

— Лично убил?

— Слышал, как они молили о пощаде, ваше светлость — ответил Клемсен, радуясь тому, что Иммерман вовремя сообразил отрезать голову лидеру повстанцев и притащить к нему. А над полем, где продолжали лежать мертвецы, кружили вороны и в их карканье слышалось лишь одно слово «ПИР!», ведь сегодня они будут есть вдоволь, пока люди продолжают друг друга убивать…

Глава 11

ГЛАВА 11

НИЖНЯЯ САКСОНИЯ 11 ИЮНЯ 1075 год

За несколько дней…

Человек висел в непонятном подвале, повещённый за обе руки. Веревки натирали кожу, а кровь сочась из ран стекая, падала вниз.

— Говорить будешь? — подал голос, сидевший на стуле Фридрих, оглядывая человека на спину которого падал солнечный свет.

— Клянусь я ничего не знаю! — в отчаянье закричал пленник. Черноволосый дворянин плюнул себе под ноги и с мрачным видом встал со своего стула. Медленно и зловеще приблизился, после чего нанес удар кулаком по лицу. Тело дернулось.

— Спрашиваю еще раз, где Клемсен держит Кэтрин?

— Я ничего не знаю. Отпустите меня, прошу вас. Я же посланник вашего брата.

Фридрих покачал головой и цокнув языком несколько раз ударил чуть ниже центра груди своего пленника. Человек отчаянно засипел, пытаясь вдохнуть тот воздух, что после ударов, словно испарился из его легких.

— Ты не просто его посланник, ты его доверенное лицо и наверняка знаешь, что ни будь. — тихо проговорил Фридрих, приседая на корточки, одновременно с эти доставая длинный нож и приподнимая висевшую голову человека.

Взгляд человека лишь злобно впился в голубые глаза дворянина. Тот в свою очередь грустно выдохнул, после чего тихо прошептал:

— Молчать значит решил?

Лезвие ножа прошло в районе бицепса, разрезая кровь и проходя насквозь. Непонятные звуки вырвались из глотки пленника. Фридрих дернул рукоятку ножа и лезвие соскользнув вниз оставило обширную полоску, из-под которой почти сразу же начала сочится кровь. Человек Клемсена завыл, пока пытавший с ужасающим хладнокровием вытирал нож используя непонятную тряпку.

— Все еще молчишь?

— Клемсен не простит, если испортишь ему сделку

— Пожалуй попробую рискнуть

— Тебе то бояться нечего, ты же единственный человек, которого он любит

Фридрих на несколько мгновений остановился и тупо смотрел в противоположную стену, после чего улынулся и продолжая молчать уже быстрыми шагами приблизился к пленнику сбоку. Несколько раз дернул за веревку, проверяя ее на прочность, после чего схватился и приподнял пленника над землей еще выше. Теперь он стоял не на коленях, а буквально висел на высоте нескольких сантиметров.

— У тебя есть дети? — внезапно спросил черноволосый дворянин, перебирая в руках раскаленное с противоположной стороны железо.

— Есть. Один — неуверенно ответил ему посланник, пытаясь глазами увидеть, что делает его надзиратель.

— А хочешь еще?

Не дожидаясь ответа Фридрих приблизился и встал напротив, держа в левой руке нагретую железную палку. Тепло чувствовалось даже через несколько слоев плотной ткани, что заменяла тут роль перчатки. Один конец опасно близки приблизился к мужским достоинствам, и пленник заметно занервничал.

— ХОРОШО — внезапно закричал он, стараясь не прикасаться к опасному концу — Альфред, тот что священник из Харцбурга, знает кому ее должны были отдать. Клянусь, что больше ничего не знаю!

Фридрих убрал металл и кинул его в бочонок с водой.

— Альмерик — позвал он, после чего открылась дверь и в проходе появился его человек

— Накорми, одень и дай коня, что бы он смог добраться до туда, куда пожелает. Так же верни ему все его вещи — вновь заговорил хозяин этой земли.

Альмерик начал колебаться

— Мой господин, а вы уверены, что это безопасно? Может лучше просто пустить нож под глотку?

— Нет, я обещал, что отпущу его, как только он расскажет, то что мне нужно. Жаль другие не были столь благоразумны и пришлось их убить. И еще, вели собираться войскам, выступаем на рассвете.

— Так точно, ваша милость

***

Разбитый морально и физически Раэ, неуверенно плелся в начале своего войска или вернее то, что от него осталось. После поражения почти все бросились в разные стороны. У него осталось немного людей и сейчас они как можно быстрее пытались достичь владений, где еще совсем недавно правил Герфорд, а теперь непонятно кому они достанутся. Он еще раз окинул взглядом это печальное зрелище, поникшие головы, мертвые, которых от безвыходности приходилось просто скидывать в канаву.

— Мой господин — догоняя уставшего дворянина, заговорил один из солдат, что преподал на одну ногу.

— Что ты хотел?

— Мы достигли места назначения, вы уверены, что они сюда не придут?

— Поверь мне, они придут именно сюда и именно поэтому я буду находится здесь. На том поле, я побежал, больше такого не случится.

Раэ ускорил шаг. Пустынные ножны болтались на бедре, ведь тот свой меч он оставил вместе с телом Ивара. Он до сих пор не понимал, откуда в его жилах внезапно появилась такая ярость. Подходя к воротам, он поднял две пустые руки и напрягая голосовые связки начал говорить, стараясь что бы его услышали:

— Раэ Винтер, я был здесь с Герфордом Крелианским. Прошу впустить меня и моих людей, а также некоторых людей Герфорда внутрь крепости и дать нам отдохнуть.

Некоторое время было гробовое молчание, но вот на воротах появилось непонятное движение и сверху показалось лицо Терезы Бебанбургской, что внимательным взглядом окинула стоявшего перед ней дворянина, после чего вновь исчезла и ворота начали медленно с очень противным скрипом открываться. Увидев Терезу, Раэ моментально помрачнел еще больше, представляя какой им сейчас предстоит диалог. А сзади измученные битвой и огромным переходом в несколько дней, а вернее бегством, подтягивались измученные и невероятно опустошенные люди. Когда ворота распахнулись войско, что уже представляло собой просто толпу, медленно двинулось внутрь, не обращая особого внимания на злобные выкрики двигаться по быстрее, так как эти ворота должны быть закрытыми сейчас.

Примерно через пятнадцать минут Раэ приблизился к массивным деревянным дверям, что вели внутрь дома, некогда принадлежавшего Герфорду. Внутри было спокойно, лишь надоедливые мухи, что жужжали под потолком создавали звуки, которые как лезвие разрезали стоявшую тишину. Вдруг послышались легкие шаги, что приближались с невероятно быстрой скоростью. Раэ лишь успел оглянутся, как на него налетела Джоанна, после чего так же неожиданно заплакала, укутавшись в объятья дворянина.

— Где Герфорд? — послышался красивый голос.

— Мертв — тихо и не поворачивая головы в сторону Терезы сказал Раэ. Сначала послышался сдавленный стон, после чего стали доносится всхлипывания, которые увеличивали свою громкость с каждым моментом. Тереза развернулась и быстрым шагом, почти бегом, поднялась по лестнице и скрылась на втором этаже.

— Она его любила — произнесла Джоанна

— Безусловно. И после этого ты все еще веришь в силу любви?

Она удивленно подняла голову и Раэ продолжил, глядя прямо в пепельные глаза:

— Кто-то должен невероятно сильно любить Клемсена, потому что Герфорд мертв, а Клемсен жив. — он немного помолчал, после чего добавил — тебе надо бежать, они придут сюда. Вам с Терезой надо бежать отсюда.

— Куда? — жалобно и как-то невероятно тоскливо спросила она

— К моему отцу. Я напишу письмо, он поймет

Их беседу прервали довольно нагло и неожиданно. Дверь распахнулась и на пороге показался один из стражников, после чего бегло окинул взглядом помещение и бросил:

— Ваша честь, войска под флагом дома Бебанбургских подошли к городу и окружили. Их главный хочет поговорить с вами.

Раэ мысленно выругался, а вслух произнес совсем другое, стараясь утихомирить сердцебиение и свое дыхание:

— Отбери двадцатку лучших солдат и охраняйте девушек в этом доме. За это отвечаете головой и своей жизнью — после чего дворянин повернулся ко все еще прижимавшейся к нему девушке — а ты, внимательно осмотри дом и найди безопасный проход. Герфорд наверняка сделал черный ход из этого дома, куда-нибудь за пределы города.

После чего поцеловал на прощание и быстрым шагом направился к двери, а все еще стоявший там солдат язвительно сказал:

— К концу дня все мы будем отвечать перед апостолом Петром у ворот рая.

Раэ не обратил внимания…

***

Фридрих Бебанбургский стоял под воротами в окружение лишь двух своих телохранителей, которые так же, как и он были абсолютно безоружными. Он оглянулся назад и посмотрел на разбивавших лагерь солдат, которых он смог собрать в завоеванных землях и которые согласились идти за ним на безумную авантюру. «Столько людей пришло остановить зверя. Пришли за младшим братом зверя» — подумал он, разглядывая горизонт с философским лицом.

— Мой господин — окликнул его один из солдат, указывая куда-то вверх. Там показалась голова его некогда лучшего друга, с которым они в один момент оказались по разные стороны баррикад.

— Раэ! — крикнул Фридрих, на что тот лишь холодно кивнул головой. «Совсем недавно вернулись, раз он даже отмыться не успел» — подумал кричавший, глядя на испачканное лицо и перемазанные доспехи брюнета.

— Знаю, что раньше у нас было с тобой пару разногласий, но ведь вспомни сколько времени мы дружили до этого! Я готов прилюдно попросить у тебя прощения, если тебе именно это нужно!

— Говори зачем пришел и не заговаривай мне язык — резко перебил его Раэ сухо смотревший на стоявшего под ним Фридриха.

Черноволосый дворянин осекся и на некоторое время замолчал, пытаясь понять причину столь резкого ответа, но потом тяжело выдохнул и вновь открыл рот:

— Я пришел с войском тебе помочь. Открой ворота! Тебе в одиночку не выстоять!

— Лучше умереть, чем впустить шакала в город. Разговор окончен — Раэ махнул рукой и пропал со стен.

Фридрих покачнулся и разочаровано продолжал смотреть вверх. Наверху показались лучники, что, натянув тетиву направили стрелы в сторону «гостей».

— Вам ясно дали понять, убирайтесь! — послышался крик, что доносился сверху. Фридрих улыбнулся и прошептал:

— Вас же всех перебьют…

После чего развернулся и качаясь пошел обратно к своему войску.

***

Клемсену и его солдатам потребовалось всего несколько часов, чтобы приблизиться к запершемуся Раэ и встретить вставшего лагерем Фридриха.

— Ты сделал неправильный выбор Раэ… — произнес, скорее обращаясь к самому себе черноволосый дворянин, глядя на то как к нему приближается верхом на коне его старший брат, а у него за спиной огромное количество людей, начинает расползаться во все стороны, буквально заволакивая собой все, словно саранча.

— Фридрих, не знал, что ты здесь — донеслось со стороны пепельного взгляда, когда тот остановил лошадь, возле стоявшего в поле Фридриха. Каждый взял с собой по двое вооруженных телохранителей и направились друг к другу, так что встретились примерно по середине.

— Может ты спешишься? — отреагировал Фридрих пристально смотря в глаза своего брата. Клемсен хмыкнул, после чего ловко перекинул ногу и спрыгнул с лошади, отдавая поводья подбежавшему солдату.

— Что ты здесь забыл? — продолжал спрашивать старший из братьев, упиравшись руками в бока и самодовольно улыбаясь, разглядывая телохранителей Фридриха. Доспехи Клемсена были все еще испачканы, впрочем, как и он сам.

— То, что собирался сделать изначально — с нажимом ответил Фридрих — освободить свою сестру.

— Надо же — Клемсен наигранно поднял свои брови и принял удивленный вид — а наши цели и желания совпадают, может нам следует объединить усилия? Император выдал мне некоторое количество дополнительных сил, при помощи которых мы сможем быстро сломить итак уже слабую оборону нашего врага.

— Слышал Ивар умер — прервал его Фридрих- мои соболезнования твоей утрате, вы вроде бы как друзьями были.

Клемсен лишь отмахнулся, после чего заговорил:

— Не надо лицемерить, братец. Не ты, ни я его не любили. Его вообще никто не любил.

— И тем не менее, каким бы мерзким не был человек при жизни, после его смерти хотя бы одна женщина будет его оплакивать. Хотя бы родная мать.

— Наша уже нас не отпоет.

— На том свете отпоет.

— Загробного мира не существует. После смерти ничего нет. Абсолютно ничего, хватит верить во всякую ерунду и именно потому что там ничего нет, мы обязаны жить как можно дольше. Любой ценой и любыми средствами. Можешь не переживать, никто тебя не осудит там.

— Я сам себе судья

Услышав последнее высказывание своего брата, Клемсен расхохотался, после чего хлопнул того по плечу и приблизившись сказал:

— Зачем себя судить? Тем более самому. Ладно, я отдал приказ о начале осады, мне потребуется примерно два или три часа, чтобы развернуть все осадные орудия. За это время думаю разведка справится, и мы успеем выбрать оптимальное место для штурма.

— Почему не взять измором?

— Нет времени. Приказ Императора — быстро и довольно нервно отреагировал Клемсен. Фридрих хмыкнул, после чего глядя на железные «башмаки» своего брата, сказал:

— Я отдам нужные приказы своим людям и прибуду к тебе.

Клемсен кивнул. Они пожали друг другу руки и развернувшись, направились каждый в сторону своих людей.

— Бери коня и лети в лагерь. Собери мою гвардию в моем шатре. Срочно — обратился Фридрих к одному из телохранителей, когда подошел к ним почти вплотную. Тот лишь кивнул, после чего вскочил верхом на лошадь и галопом понесся к укрепленному лагерю. Фридрих с другим телохранителем неспешна взгромоздились на своих скакунов и оглядываясь на уезжавшего Клемсена с его людьми, бодрым шагом направили лошадей следом за первым.

Потребовалось меньше трех минут, чтобы добраться до центрального шатра, в котором расположился Фридрих. Возле входа уже собрались вооруженные люди, что разбрелись по разным кучкам и общались между собой. Где-то говорили спокойно, где-то вообще молчали, ну а где-то слышались крики и виделась отчаянная жестикуляция.

— Молчать — послышался крик. Фридрих оглянулся и понял, что кричал ехавший рядом с ним телохранитель. Голоса начали стихать, а взгляды уставились на черноволосого дворянина. Он спешился и пошел вперед, прямо ко входу в шатер. «Мой господин» — раздавались учтивые слова, когда Фридрих проходил мимо очередного солдата.

— Все за мной — прервал обмен любезностями сам господин. Солдаты замолчали и вошли в палатку вслед за ним. Фридрих обошел стоявший у противоположной стены стол и уставился пристальным взглядом в собравшихся.

— Значит так, ты, ты, ты и ты — он указал пальцем в четырех попавшихся ему людей — сейчас выходите на улицу и обеспечиваете патрулирование палатки, да так что бы никто не слышал, то что происходит внутри.

Они кивнули и начали продираться к выходу, а остальные помрачнели, понимая, что сейчас пойдет серьезный разговор.

— Вы одни из немногих, кому я могу сейчас доверять — Фридрих, посмотрел на свою гвардию, регулярных солдат. Эти ребята не были вчерашними фермерами или кем-либо еще, они были машинами для убийств, что не знали для себя другого блага, кроме как рубить и колоть — Сейчас армия Клемсена готовится к быстрому штурму крепости, а также горит желанием вырезать все, что двигается внутри и захватить в плен множество женщин и детей. Включая мою Сестру — Терезу Бебанбургскую и сестру Герфорда — Джоанну Крелианскую. Говорить о том, что произойдет с ними, если они попадут к нему в руки — ненужно. Я не смею приказывать вам пойти за мной в столь опасном, а скорее самоубийственном деле, могу лишь попросить.

Внезапно из строя вышел один из солдат и обнажив свой меч, поднял его вверх, после чего сказал:

— Каждый из нас дал клятву верности вам, мой господин. Могу сказать лишь одно. Умереть за благое дело — не стыдно. — он замолчал на несколько секунд, после чего выпрямил руку с мечом и закричал — ЗА ФРИДРИХА, ЗА БЕБАНБУРГСКОГО!

Всего несколько моментов стояла полнейшая тишина, а потом остальные бойцы резко обнажили свои мечи и воздев их к потолку начали повторять за первым. Фридрих стоял и смотрел на это действо восхищенными и даже удивленными глазами, не понимая, как он заслужил такого, что ради него люди готовы идти умирать. Лишь через несколько минут все успокоились, после чего вышедший из строя, вновь заговорил:

— Так что? Каков план, мой господин?

Фридрих поднял взгляд и открыл рот…

***

Огненный снаряд разрезая воздух пролетел над стройными рядами и достигнув укрепленной деревянной стены с огромной силой врезался в нее, после чего отлетел. Стена не загорелась.

— Видимо подготовились — задумчиво протянул Клемсен, что стоял вместе с Фридрихом и еще несколькими людьми на возвышении, наблюдая за тем, как катапульты ведут обстрел укреплений противника.

— Скорее всего грязью, да землей замазали. На солнце присохла к стенам. Если продолжить огонь, то скорее всего подожжем.

Клемсен кивнул, после чего закричал стоявшему внизу солдату:

— Треть катапульт перевести огонь по строениям, что находятся за стеной. Поджечь город!

Солдат кивнул и молнией полетел к стоявшим недалеко катапультам. Клемсен сделал пару шагов и сложил руки на груди.

— Как думаешь, сколько потребуется держать их под обстрелом, что бы они сдались? — флегматично спросил дьявол в черных доспехах спепельным взглядом.

— Они не сдадутся — уверенно ответил, стоявшим немного позади Фридрих.

— А если пообещаем свободу, мир и прощение всех смертных грехов?

— Все равно не сдадутся. Там командует Раэ.

— Твой друг. Не подкупим думаешь? У всего есть своя цена, просто кто-то дороже, кто-то дешевле.

— Клемсен — внезапно подал голос Фридрих. Тот повернул голову и посмотрел в его голубые глаза — а как ты выжил? Я думал, ты погиб в той церкви.

— Я же таракан, меня сложно убить. Тот священник, Альфред вывел через потайные проходы.

— Ты так и не договорил тогда про него. Помнишь?

Клемсен кивнул головой.

— А ты уверен, что хочешь знать?

Теперь уже Фридрих кивнул головой:

— Ну слушай. Он людоед. Все.

— Есть людей?

Клемсен захлопал в ладоши, после чего заговорил:

— Браво Фридрих.

Черноволосый дворянин сглотнул накопившуюся слюну и убитым голосом проговорил:

— Я пойду на штурм

После чего развернулся и хотел было выйти, но два высоких и закованных в неплохую броню солдата Клемсена преградили ему путь, а сзади послышался голос его брата:

— Нет. Думаешь ты самый умный здесь? Дураку же понятно, что ты хочешь добраться до Терезы раньше меня и сбежать.

— Мои люди не пойдут без меня на штурм.

— А они мне и не нужны. Они будут делать, то что надо. Стоять на месте и ничего не делать. Я опять победил — последнее фраза была сказана с невероятным удовольствием, а на лице Клемсена расплылась широкая злобная улыбка. Фридрих развернулся и направился в сторону брата. Стражники дернулись, но остановились, увидев знак своего господина. С ракурса Клемсена открывался превосходный вид на осаждаемый город. За стеной поднималась огромная стена огня, что начинала медленно пожирать город, а катапульты продолжали посылать подожжённые снаряды. На самой стене суетились люди, периодически кто-то из них падал вниз, когда очередной снаряд катапульты прилетал в стену, оставляя вмятины, из которых во все стороны начинали ползти трещины.

— У тебя первые места, мой братец — вновь заговорил старший из братьев, наблюдая на то, как катапульты буквально стирают в порошок оборону противника. Внезапно он дернулся, подошел к краю возвышенности и прокричал:

— Штурм. Тараны и лестницы к бою. Катапультам перевести огонь на верхние участки стен, чтобы подавить стрелков. Стрелять множеством маленьких камней. После подхода основных сил к стенам — перенести огонь за стену.

Солдат вновь кивнул и опять побежал в сторону катапульт. Фридрих продолжал ходить по некому подобию маленького плато, глядя на то, как рядом с Клемсеном, стоит Иммерман, а самых аккуратный и безопасный спуск преграждают две здоровых детины. Черноволосый дворянин, подошел к краю и глянул вниз. Поросший травой склон, на котором валялось множество камней.

— А знаешь, что Братец — заговорил Фридрих — по тебе ни одна женщина плакать не будет.

Клемсен расхохотался и ответил:

— Можно подумать по тебе будут? Думаешь ты со своими принципами принес тем девушкам больше счастья? Господи! Фридрих мы с тобой две стороны одной и той же монеты, только в отличии от тебя я не строю иллюзий.

— Это мы еще посмотрим

После чего Фридрих прыгнул вниз и моментально почувствовал силу удара. Он приземлился более-менее аккуратно, но не перелетел весь склон как рассчитывал. Ноги его подкосились и завалившись на бок, дворянин покатился вниз, чувствуя, как песок и грязь забиваются в зазоры между одеждой или броней. Чувствуя, как камни барабанят по металлическим частям его брони, а также несколько раз умудрился стукнутся головой об землю.

Закончив катится вниз, он поднял голову, с которой во время падения слетел шлем и увидел стоявшего над ним брата. Показав ему неприличный жест и подхватив валявшийся на земле шлем, он быстро поднялся и придерживая болтавшийся на поясе меч, побежал в сторону горящего замка.

Стоявший наверху Клемсен, подозвал к себе Иммермана:

— Он не должен испортить мои планы. Верни его. Можешь применять физическую силу, но не смей убивать его, иначе лично вырежу всю твою деревню, включая родных конечно же.

Иммерман кивнул, после чего побежал по хорошему спуску вдогонку за бежавшим дворянином по пути подбирая полезных ему людей. Двое детин остались стоять с Клемсеном.

— Никогда не понимал, зачем попусту рисковать — невероятно тихо и задумчиво произнес старший из братьев, глядя на то как фигура Фридриха постепенно исчезает среди солдат.

***

Фридрих моментально влетел в огромную толпу, что с диким ревом неслась к горящим стенам, а из-за спины продолжали лететь смертельные снаряды.

— Мой господин, почему так долго? — спросил моментально оказавшийся рядом гвардеец.

— Клемсен знает. За нами скорее всего отправили погоню, но действуем по плану.

Гвардеец кивнул, после чего махнул кому-то рукой и войско Фридриха присоединилось к штурму.

Таран приблизился к основным воротам, а лестницы были закинуты на стены. Фридрих подлетел к одной из стоявших лестниц и растолкав неуверенно толпившихся внизу, начал быстро подниматься по ней. У него над головой было еще несколько человек, что сейчас штурмовали укрепления. Вдруг тело вверху дернулось и упало вниз. Нога Фридриха соскользнула, и он почувствовал, как тяжелым сапогом въехал кому-то по лицу. Потерев ушибленный лоб, он перевел взгляд вниз и увидел, как тело одного из его гвардейцев, что бросился следом, упало наземь и продолжило лежать уже без движения.

— Фридрих Бебанбургский! — послышался крик Иммермана, который отчаянно пытался перекричать звуки боя. Черноволосый дворянин плюнул вниз и вновь принялся быстрым темпом буквально взлетать по лестнице на стены. Подняв голову наверх, он увидел, как пара человек появилась и сейчас пыталась откинуть лестницу, что итак стояло в очень шатком положении. Рука скользнула на пояс и обнажила два коротких клинка. Пара взмахов и оба силуэта пропали.

— Вперед! За мной! — закричал Фридрих, разбрызгивая слюни и накопившуюся во рту кровь. На соседних лестницах точно так же продолжали вопить, не обращая никакого внимания на Фридриха. Он преодолел остававшиеся несколько метров буквально за пару секунд и приземлившись на площадку, сумел оценить происходившее на стенах. Недалеко от места его приземления лежал труп молодого солдата из шеи которого торчал нож, а его руки сжимались вокруг поврежденного участка в отчаянной попытке остановить кровотечение. Вдоль всей стены, как внизу, так и наверху виднелось множество убитых. У кого-то даже отсутствовали конечности тела. Пока что на самой стене количество погибших защитников превосходило количество погибших нападавших. У кого-то была раздроблена голова, кто-то погиб от стрел лучников, а кто-то погиб от первых стычек. Больше думать не было времени. На стоявшего дворянина налетел один из защитников, но Фридрих вовремя сумел блокировать удар своим мечом и свободной рукой обнажил очередной нож, после чего вонзил его тому в вооруженную руку и резко дернул в направлении плеча. Солдат закричал и тут же получил добивающий удар эфесом меча в висок, после чего грузной массой упал на землю.

— ЗА БЕБАНБУРГСКИХ! — послышался сзади рев и на стены начали прыгать по одному, следовавшие вплотную за своим господином, его верные гвардейцы. Один из них ринулся по правую сторону от Фридриха, примерно куда-то к верхней площадке ворот. По пути он умудрился надрубить руку одному из гвардейцев, после чего наткнулся на более опытного противника. Человек облаченный в белоснежную броню или что-то отдалено напоминающее это. Пара ударов и несколько хорошо отработанных уходов, после чего гвардеец Фридриха падает, хватаясь за дырку в кольчуге и животе. Человек взмахнул своим оружием и у него из-за спины появились новые солдаты, которые с безумным криком ринулись в бой, пытаясь отбросить уже залезших на стены. Фридрих сделал один шаг назад и пригнулся поудобнее, перехватывая меч. Белоснежный воин поднял оружие и ринулся на него. Фридрих бросился в сторону и одновременно с этим пытаясь подсечь того ударом снизу. Лезвие меча лишь задело поножи и со звоном отлетело назад, не нанеся особого вреда ноге. Черноволосой дворянин развел руки в стороны и сказал:

— Раэ! Давай поговорим! Я не хочу драться с тобой!

— Ты пришел с мечом, от меча и погибнешь

Раэ бросился вперед, пытаясь нанести колющий удар с левого бока. Фридрих с размаху нанес удар сверху вниз по мечу своего «друга». Послышался звон лезвий и клинок Раэ уперся в землю, а его противник с размаху нанес удар головой в район лица. Послышался хруст ломающегося носа и «белоснежный» человек пошатнувшись сделал несколько шагов назад. Фридрих ринулся ему под ноги и попытался опрокинуть наземь, но как только наклонился, почувствовал мощный удар носком металлического сапога по лицу. Удар был болезненным. Во рту сразу появился соленный привкус крови, а из носа брызнули красные струйки. Он упал на спину и схватился ладонями за разбитое лицо, одновременно с этим попытался подняться на ноги. Однако, как только он оказался на правом боку, то почувствовал мощный удар, нанесенный по ребрам от чего его тело, немного подлетело над деревянной площадкой, после чего вновь упало наземь. Раэ нанес очередной удар, но в этот момент Фридрих был уже готов, он одной рукой прижал сапог «друга» к своему телу не давая поставить ногу обратно после удара, а второй рукой нанес сильный удар по второй ноге. «Ангел» упал с оглушительным грохотом и его меч вылетев из рук, полетел куда-то вниз.

— Раэ! Остановись! — закричал Фридрих, оказавшись сверху и придавливая своим весом своего друга, который отчаянно пытался скинуть его с себя. Придавливая руки ногами, он скинул с него его шлем и нанес сильный удар тыльной стороной ладони по щеке. Раэ зарычал и прокричал неразборчивые угрозы. Боковым зрением черноволосый дворянин заметил движение, после чего вскинув голову увидел, как один из людей «ангела» пытался его разрубить. Резко оттолкнувшись ногами и перенося корпус в сторону, он попытался уйти от столь внезапной атаки, но удар меча прошелся по правой руке и разрубив неплотную в этом месте кольчугу. Фридрих приземлился на спину и почувствовал, как поврежденную часть тела обожгло. Он вновь поднял голову и увидел медленно идущего на него врага.

— Добивай — он плюнул кровью вверх, и слюна пролетев немного вверх упала обратно, приземлившись на его грязные доспехи откуда медленно начала стекать вниз. Враг усмехнулся и тут же получил удар мечом между ребрами и бедром. Его глаза округлились от удивления, а бивший быстро оказался у него за спиной и перехватив оружие пронзил того насквозь. Лезвие меча вышло между прямо по середине грудной клетке. Убийца вновь дернул меч и окончательно превратил тело в непонятный фарш, пытаясь достать меч. В конце концов ему удалось это сделать и Фридрих увидел атаковавшего. Это был Иммерман, лицо его не выражало ничего. Он был не в молодом возрасте и скорее всего подобные занятия стали для него привычным делом. Переведя взгляд за него, Фридрих увидел, как люди Раэ утаскивают последнего, а тот продолжая ругаться велел отпустить себя и дать ему прогнать нападавших.

— Господин, вам надо немедленно вернутся обратно — заговорил Иммерман протягивая руку Фридриху. Тот лишь откинул ее в сторону и перевернулся на бок, пытаясь подняться самостоятельно. Иммерман закатил глаза и наклонившись резко поднял лежавшего под ним дворянина. Приблизив его лицо к своему почти вплотную заговорил:

— Прости Фридрих, но я не могу по-другому.

— Иди к черту! — злобно проговорил сам Фридрих, продолжая плеваться кровью, что никак не переставала наполнять рот. Он резко ударил коленом между ног Иммерману и когда-то от неожиданности разжал хватку, то ударил правым кулаком ему по голове. Его тело дернулось и улетело в левую сторону, а сам дворянин буквально завопил от неожиданно резкой боли в правой руке.

— Схватить его! — закричал лежавший на земле Иммерман, но во всеобщей суматохе его никто либо не услышал, либо же не понял. Даже те, кто следовал за ним, сейчас были непонятно где и что делали. Фридрих вновь атаковал, забивая лежавшего на земле Иммермана, мощными ударами ног по корпусу и голове. Лежавший на земле, продолжал корчится, но в один внезапный момент достал непонятно откуда нож и вонзил его чуть выше колена в ногу Фридриха. Тот покачнулся и схватился руками за поврежденную ногу и упав на пятую точку, принялся доставать нож. Достал быстро. В ноге только стрельнуло, когда лезвие пришло в движение и окончательно покинуло плоть.

— Мой господин! — Раздалось у него над ухом. Это был один из гвардейцев, что, сейчас опиравшись на «красный» меч наклонился над Фридрихом — По лестницам все больше и больше подбирается людей Иммермана. В целом на стене мы уже закрепились. Нужно двигаться вперед.

Фридрих кивнул и жестом приказал помочь себе встать и схватившись одной рукой за свой меч, а другой облокачиваясь на плечо верного слуги закричал:

— Бойцы! За мной!

После чего «поскакал» по стене в сторону лестницы возле ворот, которая вела куда-то вниз на горящую городскую улицу. На Воротах стояло несколько человек, что безумно вопили и подбрасывали вверх отрубленные головы врагов. На щитах у них был флаг дома Бебабургских. Лестница была залита кровью и в один момент при спуске, Фридрих поскользнулся и грохоча металлическими частями обмундирования полетел по мокрой лестнице вниз. Приземлился довольно мягко и это было весьма удивительно, учитывая расстояние и грунт внизу, но все вопросы отпали, когда он поднял голову и увидел, что сейчас расположился на груде трупов, что создавали мягкую подушку у подножия. Дворянин перевел взгляд в сторону и увидел, что его помощнику повезло куда меньше, во время падения он ударился головой об угол и сейчас лежал без движения, глядя пустыми глазами в вечернее небо. Фридрих протянул руку и закрыл их. Попробовал встать, но боль в ноге не утихала. Вокруг продолжался бой, где каждый преследовал исключительно свои собственные цели. Схватив лежавшее недалеко копье, он поднялся и опираясь на него начал продвигаться дальше.

Город горел. Люди умирали. В голове у Фридриха промелькнула старая считалочка «Звери у дверей стояли. В них стреляли. Они умирали». Вот возле очередного дома, где была выбита дверь, возле входа лежал маленький мальчик со вскрытым горлом. Чуть дальше виднелась молодая полуголая девушка со сломанными руками, что бездыханно упиралась головой в землю, а ее волосы торчали в разные стороны.

— Смерть Саксонскому отребью! — послышался крик, а затем женский плач. Фридрих повернул голову и увидел, как четверо вооруженных солдат, добивают молодого парня и тащат женщину куда-то прочь.

— Эй! А ну стоять! Отпустите ее! — закричал им, шатающийся от полученных трав Фридрих, сплевывая очередную порцию крови. Один из них вышел вперед и усмехаясь начал подходить к Фридриху. Быстро отбив выставленный вперед меч, он снес плечом неуверенно стоявшего Фридриха, но тот во время падения умудрился схватится за ухо нападавшего и оторвать его. Он закричал и в миг оказался над дворянином, но тот уже приготовился к борьбе. Резко ударив ногой в колено, он буквально согнул ногу в противоположном направлении атаковавшему. Тот согнулся от нечеловеческой боли и покачнувшись упал сверху на недавно поверженного дворянина. Схватившись двумя руками за челюсть, Фридрих резко дернул в разные стороны. Послышался противный хруст. Голова качнулась. Брызнула кровь и тело перестало подавать признаков жизни.

— Хана тебе, урод! — закричал кто-то из оставшихся насильников. Пара Человек вышла вперед, но тут же попадала, сраженная несколькими стрелами. Последний из оставшихся бросил девушку и бросился бежать, но бежал недалеко. Стрелы настигли и его. Тут же к Фридриху подбежал один из гвардейцев и скинув труп поднял, закинув руку дворянина себе на плечо, таким образом поддерживая его на ходу. За ним попятам следовали оставшиеся гвардейцы.

— Где остальные солдаты, из моего войска? — хрипло спросил Фридрих

— Они по приказу Клемсена штурмуют другое направление и здесь никого из них нет. После стен им было приказано двигаться по ним и зачищать город по кругу, а также не выпускать из него никого. Лишь люди Клемсена двигаются внутрь города. Императорские войска так же на окраинах.

— Это очень плохо.

Все понимающе кивнули, после чего продолжили движение. Запах горящего человеческого мясе незримо витал над всем пространством, заволакивая собой все и разъедая ноздри. Люди Фридриха построились кругом и расчищая проход для раненого дворянина.

— Стоп! — закричал Фридрих. Он сорвал со своей шеи непонятный кулон, после чего вложил в руку одному из солдат — найдите Терезу с Джоанной и показав это, скажите, что от меня. Со мной вы не успеете. Выводите их к тем воротам, что сейчас от нас находятся слева.

— Но — начал было один из солдат, но Фридрих помотал головой и крикнул — Это не обсуждается. Я буду ждать вас там.

Они разменялись короткими кивками, после чего Фридрих вновь перехватился поудобнее за свой импровизированный посох и поскакал налево. Кровь продолжала выливаться из поврежденной ноги, а про руку говорить уже не приходилось. Рука почти не слушалась. Сознание начинало потихоньку уплывать.

— Фридрих Бебанбургский! — вновь послышался голос Иммермана. Фридрих повернул голову и увидел злобный взгляд своего преследователя. Он поднял меч и опираясь на посох развернулся, после чего сделал пару неуверенных шагов и упал. Последнее что он видел, как к нему подходит Иммерман с обнаженным наголо мечом…

***

Голова гудела. Кто-то его старательно тряс за плечо. Повсюду слышались крики.

— Сложите оружие или я отрублю ему голову

Глаза болели не меньше чем голова, но вот наконец то их удалось разлепить, и болтавшаяся голова увидела то, что происходило. Сам Фридрих стоял на коленях поддерживаемый сзади ногой Иммермана. Сам же Иммерман держал возле его горла меч и держал другой рукой его за волосы. У него за спиной стояли вооруженные люди, что готовы были в любой момент, бросится в бой. Напротив, же стояли уцелевшие гвардейцы Фридриха и судя по всему отказывались пропускать Иммермана.

— Держать позиции! — Закашлял Фридрих, подавая голос и тут же получил слабый толчок в спину.

— Заткнись! — Гаркнул Иммерман, после чего запрокинул голову и вдавил лезвие в плоть. Фридрих рассмеялся и окинул взглядом место, где они собрались. Это был дом Герфорда, он узнавал его. Скорее всего это третий или четвертый этаж. Виднелась лестница вниз. Наверное, это оставался один из немногих домов, что не был еще пожран огнем. За окнами виднелось уже почти темное небо и пожираемый языками племени город.

— Он не убьет меня. Ему приказали взять меня живым. Не так ли?

— Приказали взять живым, но в любой момент могут изменить приказ — послышался невероятно холодный голос Клемсена, что медленным шагом вышел из-за спины Иммермана и уставился на Фридриха, после чего не дожидаясь его реакции обратился к кому то, кто стоял за спинами гвардейцев.

— Тереза. Не глупи. Выходи и вели своим и людям Фридриха сложить оружие. Вы проиграли. Все кончено.

Фридрих наконец увидел стоявшую возле окна Терезу, что держали руки на животе. «Беременна» — пронеслась мысль, что обожгла Фридриха похлеще плавленого железа. Клемсен вновь повернулся к Фридриху и заговорил:

— Вели сложить своим людям оружие!

После чего с силой нанес тому удар в живот. Гвардейцы дернулись, но тут же остановились, когда Иммерман угрожающе дернул мечом. Фридрих рассмеялся и расплывшись в улыбке закричал, сглатывая накопившуюся вновь кровь во рту:

— Приказываю! Приказываю своим людям защищать мою сестру до последней капли крови, что бы не случилось со мной.

Клемсен злобно зыркнул на своего брата. На улице слышались звуки битвы, вернее уже сказать бойни. Сопротивление защитников, а как минимум людей Раэ еще не было окончательно подавлено и смято.

— Тереза, выходи и мы все обсудим! Давай не будем играть в маленькую девочку! Ты все прекрасно понимаешь! По-другому никак и быть не может!

— Убийца — внезапно прервала его тираду, расплакавшаяся Тереза. Клемсен попробовал сделать пару шагов вперед, но гвардейцы вскинули мечи и тот остановился. Тереза взглянула своими заплаканными глазами и проговорила:

— Прости, Фридрих

После чего развернулась и прежде чем кто-либо успел что-либо сделать выпрыгнула из окна.

— НЕТ — завопил дернувшийся Фридрих. Лезвие меча поцарапало шею и оттуда полилась тонкой струйкой кровь. Гвардейцы стояли в нерешительности, пораженные таким исходом диалога. Фридрих осел в руках Иммермана и глаза его стали мокрыми.

— Всего третий Этаж. Может быть выживет — мрачно проговорил Клемсен

— Не выживет — злобно бросил ему Фридрих

— Брат, ну хоть ты не начинай — закатил глаза Клемсен.

— Не брат ты мне — сплевывая проговорил Фридрих, после чего завопил что было мощи — солдаты в атаку!

Гвардия завопила и бросилась в бой. Иммерман хотел было прирезать Фридриха, но тот воспользовался тем, что меч немного шатался и впился в него зубами, не давая тому разрезать себе сонную артерию и тут же руками впился в рукоятку меча, после чего всем весом навалился на него и воткнул наполовину в деревянный пол. Один из гвардейцев снес Клемсена и они оба покатились по лестнице вниз. Иммерман злобно выругался, после чего разжал руки меча и попробовал прорваться вслед за своим господином, но черноволосый дворянин схватил того за ногу и тот грохнулся всей своей массой на деревянный пол.

— Я до тебя доберусь! — завопил Фридрих, ползком подбираясь к глотке лежавшего перед ним врага, преодолевая при этом нечеловеческую боль в ноге и правой руке. Иммерман перевернулся и таким образом скинул с себя дворянина, после чего подсек кого, кто пробегал мимо и в момент ока поднялся. Его хватка была стальная и именно ей он сжал глотку Фридриха, поднимая того с земли.

— Человек не способен прыгнуть выше своих сил! Хватит сопротивляться! — бросил он ему в лицо. Расплывшись в улыбке Фридрих ответил:

— Я не человек, я посланник божий.

После чего выхватил нож, которым Иммерман пронзил ему ногу и нанес два колющих удара в живот. Глаза врага округлились, и он охнул, хватка разжалась и вырвавшийся бес впился зубами в глотку Иммермана. Он завопил и попытался скинуть Фридриха, но тот уже почувствовал сладкий вкус крови, продолжая разгрызать, он раскусил сонную артерию и почувствовал, как лицо окрасилось в красный цвет. Из горла Иммермана вырвались последние звуки и он, схватившись двумя руками за Фридриха ринулся вместе с ним с лестницы.

Боль и очередные удары заставили разжать зубы и по максимуму сгруппироваться, чтобы не погибнуть под весом слуги Клемсена. Внизу обстановка была более спокойной, но не менее зловещей. Здесь на первой этаже валялось достаточное количество мертвых, но не было почти никого из живых. Фридрих в очередной раз бросил взгляд на Иммермана, что теперь лежал неподвижно и вырвавшись из объятий мертвеца вскочил, после чего опираясь на стены, он побрел в сторону криков, где слышал знакомые нотки.

— Беги! Зачем ты вернулась? — это был голос Раэ, что раздавался из помещения. Фридрих навалился на дверь и шумно выдохнув отворил вход в очередную комнату. Это была обычная спальня, где шкаф и кровать были разломаны и сдвинуты в сторону. Джоана, боже, даже сейчас она была просто прекрасна. У черноволосого дворянина перехватило дыхание. Она стояла и наполовину высовывалась из потайного хода. Недалеко от входа стоял Клемсен, что потерял шлем и лицо его было порезано, скорее всего после боя, его коллекция шрамов пополнится. Между ними стоял Раэ.

— Сегодня из-за тебя! — он указал на «друга» Фридриха — я потерял очень важное. Ты просто не представляешь, что натворил. И сейчас ты перед смертью почувствуешь такую же утрату.

Фридрих впервые видел на глазах у Клемсена слезы. Он не помнил, что бы, когда ни будь Клемсен плакал.

— Я убью эту саксонскую шлюху! — продолжал тем временем вещать Клемсен.

— Нет — крикнул Фридрих и сделал пару шагов вперед, после чего Клемсен моментально среагировал и нанес мечом удар по правой многострадальной ноге Фридриха и тот вынужден был упасть на колено. Нога окончательно отказалась его слушать. На ней появился новый глубокий порез, а меч Клемсена в очередной раз окрасился.

— Прости, братец, но по-другому просто нельзя.

— Я убил Иммермана! И тебя убью! — злобно крикнул в ответ ему припавший на колено дворянин. Клемсен лишь грустно улыбнулся и вытерев слезы, заговорил:

— Молодец, теперь его больная мать умрет, ведь он был единственным кормильцем в семье. Его мать и четыре маленькие сестры умрут от голода. Доволен собой? Герой… — последнее слово было сказано с явным презрением, но это презрение не было каким-то направленным и четким. Скорее всего он презирал сейчас одновременно всех и ничего.

Фридрих молчал, а Раэ заговорил:

— Именно ты убил Терезу, обезглавив Герфорда

— Герфорд не был достойной парой! Я нашел людей, что готовы были любить ее, обеспечивать! От нее просто надо было быть верной женой и жить в свое удовольствие! У нее была бы власть, деньги, свита и войско! Что еще нужно?

— Ты так и не понял, что значит любить, мой братец — ответил ему все еще стоявший на коленях и зажимавший порез. Во время этих слов он бросил взгляд на Джоанну и встретился с ней взглядом. Он прошептал «Беги». Она еще раз посмотрела на Раэ, после чего быстро скрылась в потайном проходе. Белоснежный воин начал потихоньку задом подходить к открытому люку, но Клемсен плюнул и бросился вперед. Зазвенела сталь. Фридрих с нечеловеческим криком боли ринулся вперед, но сумел лишь блокировать очередной удар Клемсена, после чего отлетел к открытому окну и выбив его, вывалился на улицу, после чего повис на одной руке. Внизу был склон и обрыв, а где-то там уже валялось тело Терезы. Подтянувшись на одной руке, он увидел, как Клемсен выбивает оружие у Раэ и мощным ударом Эфеса меча расшибает ему лоб от чего тот падает навзничь.

— Я ее убью! — завопил он и бросил в потайной проход следом за Джоанной. Раэ подскочил и прошептав «прости», глядя на Фридриха, ринулся следом за братом с пепельным взглядом. Дерево заскрипело и надломилось. Рука соскользнула и тело дворянина полетело вниз…

Эпилог

ЭПИЛОГ

— Слышал, говорят Кровавый упырь на свет иной отправился — сказал один пахарь другому, опираясь на косу и останавливая работу.

— Это какой? Тот самый? Фридрих? — спросил второй, продолжая работать.

— Именно!

— Не верю.

— Да я тебе говорю. Его собственный брат убил, вот теперь на могилку ходит к нему и пытается вину загладить.

— Ну несмотря на то что он крови выпил изрядно из нашей земли я бы все равно не пожелал ему такой смерти.

— А я считаю заслужил.

Второй хотел было что-то ответить, но вовремя увидел одинокого всадника, что ехал вдоль дороги в сторону кладбища. Всадник ехал, понурив голову. На горизонте вставало солнце. Стояло приятное летнее утро. Путнику потребовалось всего десять минут, чтобы полностью скрыться из виду местных пахарей и еще столько же, чтобы доехать до местного кладбища, которое было расположено вблизи церквушки вне городской черты.

— Отец — хладнокровно приветствовал Клемсен слезая с лошади и проходя мимо входа в здание. Монах так же безучастно кивнул и впился гневным взглядом в спину незваному гостю.

— Доброе утро, мой братец — заговорил, обращаясь к покойнику Клемсен одновременно с этим подходя к каменному надгробию. Он остановился и достал из-под одежды бутылку с непонятным пойлом.

— Местные называют это медовухой — ответил на беззвучный вопрос дворянин, рассматривая бутылку. Легонько потряс ей, после чего откупорив отхлебнул из горлышка и ухмыляясь какой-то грустной улыбкой вылил немного на почву перед надгробием.

— Говорят, что ты мертв, но меня ты не обманешь. Меня не обманешь — он покачал головой, продолжая небольшими глотками отпивать содержимое бутылки — тело Терезы я нашел, а вот твое нет. Терезу я похоронил рядом с семьей. В Гессене. Вильгельм опять сбежал куда-то в Северные Марки.

Клемсен поставил недопитую бутылку на землю и немного качаясь поплелся обратно…

***

Молодая девушка в грязном платье, полог которого волочился по земле. Она дрожала то ли от холода, то ли от страха и одновременно с этим прижимала к груди маленького ребенка, глядя вперед и оскалившись приготовилась драться за него до последней капли крови. Перед ней стоял человек, облаченный в броню и накинутые на плечи меховые одеяния. Он стоял спокойно и держал своего коня за узду. Пара шагов вперед и девушка отступила назад, сохраняя прежнею дистанцию между людьми.

— Джоанна Крелианская? — с оттенком некоторого смущения спросил «рыцарь».

Девушка кивнула, продолжая молчаливо сверлить того взглядом. Он выдохнул и весь как-то даже сжался. В руке у него появился непонятный предмет и вытянув ее он раскрыл ладонь. «талисман» повис на пальцах, легонько раскачиваясь из-за слабого ветра.

— Я от Фридриха Бебанбургского


Оглавление

  • Глава 1
  • Глава 2
  • Глава 3
  • Глава 4
  • Глава 5
  • Глава 6
  • Глава 7
  • Глава 8
  • Глава 9
  • Глава 10
  • Глава 11
  • Эпилог