КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Электричка в Буслаевку. Книга 2 [Владимир Анатольевич Тимофеев] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Электричка в Буслаевку. Книга 2

Глава 13

Начало нашего «великого похода» напоминало не то парад, не то карнавальное шествие. Коридор отторжения проходил по улицам, строго по центру проезжей части. Тротуары и бОльшая часть мостовых оставались свободными, поэтому места для «праздношатающихся» вполне хватало. Мы шли в окружении восторженно ревущей толпы с флагами, плакатами и транспарантами (когда только соорудить успели?), словно первые вернувшиеся со звёзд космонавты. Казалось, нас провожал весь город. Прямо сквозь «мыльную» пленку под ноги летели цветы, в небо взмывали петарды, горели файеры, отовсюду гремела музыка. Словом, народ отрывался по полной. Подозреваю, что изначально в Буслаевке собирались праздновать открытие ярмарки, но, раз появился ещё один повод, решили, как водится, «совместить».

Вообще, я впервые оказался одним из главных героев подобного мероприятия, и, если бы не магия отторжения, нас или затоптали бы, или задушили в объятиях, или сдавили до идеально плоского состояния, или подняли на руки и унесли туда, откуда бы мы выбирались все три отпущенных на миссию дня. Магия, слава драконам, от тесноты избавляла. Слева и справа по паре метров пустого пространства, а сзади и спереди, как Лейка и говорила, «запретная зона» — двадцать шагов.

Кто возглавлял шествие, я не видел. Впереди мелькали какие-то факелоносцы, акробаты-жонглёры, размахивающие платками девицы в цветастых юбках, за ними катились реквизированные у нукеров самобеги — уступом, в количестве трех штук, на первом был закреплен флаг, жутко похожий на «спартаковский»: с белой косой полосой по красному фону, только без характерного «ромбика» — вместо него стилизованная под готику буква «Б». Видимо, кто-то вовремя подсуетился — законодательно отделение новой провинции от Карухтана ещё не оформили, а флаг уже есть, и тот, кто его придумал и первым нацепил на древко, до конца жизни обеспечил себя деньгами и славой. «Креативные» личности, они везде одинаковые. Гимн, герб, флаг — стоит лишь намекнуть, что требуется, сразу толпа набежит, и все с идеями, все гении, все творцы. Поэтому в этом деле скорость важнее всего. Успел застолбить поляну, заказчику на глаза показался — полдела, считай, уже сделано. Рассматривают всегда только первых, остальных — «в топку», не глядя…

За самобегами двигались самовозы, тоже три, но уже не уступом, а колонной. Машины были украшены гирляндами из цветов, а их кузовы задрапированы тканью… Нет, не успели бы местные ради нас так быстро всё подготовить. Всё-таки я прав насчет ярмарки. Это её готовились открывать с такой помпой.

Слева и справа от самовозов шли, судя по «униформе», стражники. Скорее всего, они уже «присягнули на верность» новому бургомистру, иначе хрен бы он поручил им столь ответственное задание — «расчищать путь» будущему сюзерену: грузовики и стражники по факту перекрывали весь коридор. Та же картина наблюдалась и позади нашей группы. «Запретная зона», за ней парочка самовозов, две цепочки охранников, никаких зевак, никаких левых товарищей и — самое главное — ни одного «папарацци». Шучу, конечно. Хотя газеты здесь выпускают, но до наших им ещё расти и расти: слишком медлительны, слишком патриархальны, а все новости, в лучшем случае, недельной давности.

Кстати, тот грузовик, что «подпирал» нам спину, вёл Милован. Незадачливого «извозчика» мы благополучно помиловали. Я объявил амнистию по случаю своего «восшествия на престол», а Анисим вытащил бедолагу из гостиничного подвала и усадил за руль собственного миловановского самовоза: «Нечего ему в камере отдыхать, делом пущай предательство отрабатывает…» Сам бургомистр уселся в одну кабину с помилованным. Насколько я понял, у Анисима на эту машину имелись определённые виды…

Мои спутники вели себя на удивление спокойно. Словно уже не раз отыгрывали роли «свадебных генералов» на чужих празднествах. Фрол и Кузьма, те, вообще, радовались как дети. Похоже, всеобщее внимание доставляло им немалое удовольствие.

Мне же было немного тревожно.

Зачем нам такая многолюдная свита? Успеем ли мы выполнить миссию за три дня? Куда мы сейчас идём?

Последний вопрос я, кажется, задал вслух.

На него ответила идущая рядом Лейка:

— На станцию, куда же ещё?

— Мы поедем на электричке?

Лариса рассмеялась.

— Не думаю. Это было бы слишком просто.

— Но ведь не пешком же. Сколько там до вашего Карухтана?

— По прямой двести сорок три километра.

— То есть, по восемьдесят один в день. Даже если идти без сна и без отдыха, получится…

— Вась, не придуривайся, — поморщилась девушка. — Я знаю. Считать ты умеешь. Мы все умеем считать. Пешком у нас ничего не получится.

— Значит, всё-таки поездом? Или…

Я многозначительно замолчал и покосился на Лейку. Однако волшебница лишь плечами пожала.

— Дойдём до железки, узнаем.


«Путь» действительно довёл нас до станции. Затем пересёк рельсы и повернул налево, в сторону виднеющегося неподалеку разъезда. От платформы с вокзалом до него было не больше двух километров.

Почти все наши сопровождающие остались в Буслаевке. «Парад» завершился на окраине города. Люди Анисима проделали, я бы сказал, титаническую работу, объяснив всем и вся, что дальше идти не стоит, праздничные гулянья продолжатся в центре, около ратуши, а там и торговля, и выпивка, и скоморохи. Народ увещеваниям внял и радостно потянулся назад, пить-гулять-веселиться. К станции вместе с нами отправились не больше ста горожан, да и те, увидев, что «призрачный коридор» ведёт за пути, решили остановиться на станционной площади, как раз там, где я недавно покупал пирожки. Сегодня на этом пятачке торговли тоже хватало. Ярмарочные мероприятия охватывали не только город, но и окрестности, так что увязавшимся за нами буслаевцам скучать не пришлось.

— Слава драконам. Отстали, — высказался на сей счёт бургомистр.

К этому времени уже вернулись отправленные на разведку самобеги. Их водители отрапортовались по очереди новому градоначальнику, после чего он вкратце доложил мне «оперативную обстановку».

— Сир, коридор идёт до разъезда, потом поворачивает на север.

— Там вроде дорога должна быть, — вмешалась в разговор Лейка.

Одергивать её я не стал.

— Совершенно верно, миледи, — Анисим отвесил лёгкий поклон. — Но коридор дорогу для самовозов не задевает.

Волшебница удивилась.

— Он идёт по обочине?

Бургомистр покачал головой.

— Нет. Коридор расширяется до шести с половиной метров и идёт строго по рельсам.

— По каким рельсам? — ещё больше удивилась Лариса.

— Там старая ветка на Кызыл-Таш, — пояснил подошедший СанСаныч. — Её тридцать лет как закрыли, сразу после замятни. На всякий случай, чтобы здешние поменьше в столицу катались.

— А Кызыл-Таш — это где? — решил я внести свой вклад в «беседу».

— Кызыл-таш — узловая станция на главном кольце, — ответил Анисим. — Оттуда до Карухтана рукой подать. Километров полста или около.

— Точно, — согласился с градоначальником наш «мудрец». — Из Кызыл-Таша можно куда угодно уехать. Хоть в Центроград, хоть в Лиону, хоть…

— Дом Дракона находится в Карухтане, — напомнила Лейка.

— Извини. Увлёкся, — развёл руками Сан Саныч. — В любом случае, поезда по этой ветке не ходят. Поэтому нам потребуется дрезина или мотриса.

— Где мы возьмём мотрису?

— Наймём. На разъезде всегда стоят одна-две.

— Не дадут.

— С дежурным по станции договоримся.

— Не получится. Весь подвижной состав на магической сцепке. Снять её можно лишь с разрешения мага-путейца, а на должностное преступление дежурный никогда не пойдёт, даже за деньги.

— Верно. Тем более, что объективно путейские против нас. Новая провинция им только расходов добавит. Так что играть они будут за хана.

— И что же делать?

Лейка с Гиляем растерянно замолчали. Я повернулся к Анисиму.

— Есть у меня… одна задумка, — выдержав почти театральную паузу, сообщил бургомистр…


До разъезда мы добрались примерно за двадцать минут. Нас сопровождали Анисим и полтора десятка его людей на двух самовозах, один из которых был миловановским.

Кроме «будки обходчика» и стрелочных переводов разъезд включал в себя запасные пути и один тупичок, куда, по всей видимости, загоняли списанный и не подлежащий ремонту «хлам». На запасных путях, подобно легендарному бронепоезду, стояли три открытых дрезины и небольшой вагон с двумя сдвоенными колесными парами и кабинами с обеих сторон. Последний, скорее всего, и был той самой упоминаемой всеми мотрисой.

— Такую прибрать самое то, — мечтательно пробормотал Гиляй, когда мы приблизились. — Дрезины тоже неплохо, электроход там есть, но слишком уж ветрено. Катался когда-то на них. Час едешь — три греешься. Эх, молодость, молодость…

Старик аж причмокнул, вспоминая лихие годы.

— Нам не кататься. Нам ехать, — усмехнулся Чекан, останавливаясь и пропуская вперёд командира. По согласованному с Анисимом плану, именно я должен был договариваться с путейскими насчёт транспорта.


На запасные пути «коридор отторжения» не заходил — огибал их вдоль леса и вновь накрывал рельсы уже за стрелкой и семафором — только не магистраль, а ветку, ведущую на Кызыл-Таш. Магическая «тропа» словно бы говорила нам: на разъезде вам делать нечего.

Железнодорожное начальство представлял тот самый дежурный по станции, которого я повстречал на вокзале в день приезда. Облаченный в фуражку с зелёным околышем и тёмно-синюю форменную шинель с двумя кубиками в петлицах, он стоял, преграждая проход к разъезду. Типичный такой «злой особист» из современных фильмов про войну «на западном направлении». Выражение лица хмурое, голова немного наклонена, ноги на ширине плеч, руки заложены за спину.

Три дня назад он показался мне совершенно другим. Симпатичным и дружелюбным. А сейчас… М-да. Вот что служба делает с человеком. Дадут задание быть вежливым — будет сама любезность. Прикажут тащить и не пущать — мигом превратится в «цепного пса»… А впрочем, зря я так радикально. У самого отец и дед с прадедом служаками были, поэтому знаю: «гражданские шутки» военные не всегда понимают. Или делают вид, что не понимают, с них станется…

Слева и справа от дежурного расположились еще двое. У этих форма «поинтереснее». Своего рода камуфляж с сине-коричневыми разводами. Очень похож на «омоновский», но всё же не он. И на головах фуражки, а не береты.

— Военизированная охрана, — вполголоса сообщил Чекан. — Владеют магией, вооружены электроперчатками.

— Магия сильная? — так же вполголоса, не оборачиваясь и почти не разжимая губ, уточнил я у вставшего за правым плечом воина. Паритет надо блюсти. У путейца вооруженная свита имеется, а я чем хуже? Можно вообще всех наших сзади поставить, но это будет уже перебор. Противник тогда наверняка решит, что мы сюда не на переговоры пришли, а захотели силой забрать то, что принадлежит Имперским Железным Дорогам. Поэтому-то я и взял с собой только Хэма. Остальные, включая Анисима и его ребят, остановились в сотне шагов от разъезда…

— Это рядовой состав. Собственно, магами они не являются. Магический уровень достаточно низкий — хватает лишь на подчинение артефактов. В своё время сталкивался с такими.

— Успешно?

— Можно сказать, что да. Три имперских гвардейца против пяти вохровцев. Выжили двое. Оба гвардейцы, — отчеканил Чекан.

— Какое вам назначили наказание?

Хэм усмехнулся.

— Никакого. Свидетелей не нашли и дело спустили на тормозах.

— Повезло, — глубокомысленно заключил я.

— Повезло, — согласился воин. — Но сейчас…

— Сейчас может и не повезти.

— Может, милорд.

— Значит, не будем и пробовать.

— Как скажете, господин барон.

В Чекане я был уверен. В себе — тоже. Если начнётся заварушка, мы этих парней уделаем в две секунды. Рядовые вохровцы, если верить Анисиму, Гиляю и Хэму, вооружены только перчатками-артефактами. То есть, в рукопашную не пойдут, будут швыряться молниями. Но поскольку как маги они довольно слабые, дистанция уверенного поражения не превысит и пяти метров. Вот их начальники, которые настоящие маги-путейцы, те могут послать заряд на расстояние в десять раз большее, и с ними действительно связываться себе дороже… Но всё равно, в драку лезть как-то не хочется. Лучше решить вопрос полюбовно. Превращать недружественных нейтралов в настоящих врагов желания пока нет.

По праву хозяев, переговоры открыли железнодорожники.

— Вы здесь что-то забыли, господин Буслай? — отчетливо произнёс дежурный по станции.

Между нами было около десяти шагов. Всё строго по «этикету». Внезапно атаковать с этой дистанции не получится ни у нас, ни у них.

— Пожалуй, что да, господин техник второго ранга. Прошу простить, что не обращаюсь по имени, поскольку не имел чести узнать его.

— Можете звать меня Дмитрий Андреевич, — ответил путеец.

Хм. Это хороший признак. Явный намёк, что консенсус возможен.

— Хорошо. Но в таком случае и вы можете называть меня Василий Иванович.

— Договорились, — кивнул дежурный.

Эх, жалко, что не на что записать видео разговора. Это же натуральный анекдот получается. Фурманов и Чапаев разыгрывают в «очко» чужую мотрису, а Петька и бдительные «латышские стрелки» следят, чтобы начдив с комиссаром не передёргивали…

— Ну вот и отлично, — я азартно потер руки. — А теперь к делу, уважаемый Дмитрий Андреевич.

— К делу, так к делу, — пожал плечами железнодорожник. — Итак, повторяю вопрос. Что вам здесь нужно, госпо…эээ… Василий Иванович?..

— Что мне здесь нужно? Да, собственно, ничего. Просто мы с друзьями хотим максимально быстро попасть в Карухтан.

— Нет ничего проще. Купите билет на экспресс. Кольцевой останавливается в Буслаевке дважды в сутки. Ближайший в четырнадцать ноль четыре. По сорок чешуек на каждого и в двадцать три тридцать пять вы уже в Карухтане.

Я нарочито шумно вздохнул.

— Увы, мой друг. Обычный поезд нам не подходит.

— Позвольте спросить, почему?

— У нас с собой шесть единиц заговорённого оружия.

Оппонент почесал в затылке.

— Да. Это причина. По правилам перевозок я должен изъять у вас это оружие, но вы наверняка будете против.

— Даже не сомневайтесь.

Дежурный покачал головой.

Я молчал.

Мы оба молчали.

— Вот что, ребята. Дрезину я вам не дам, — прервал наконец подзатянувшуюся паузу Дмитрий Андреевич.

Сказал, как отрезал. Её-богу, если бы он добавил сейчас: «Мне за державу обидно», я бы не удивился.

— Инструкция прямо запрещает передавать кому бы то ни было или сдавать в аренду состоящие на учёте транспортные средства, оборудование и подвижной состав, — неторопливо продолжил путеец. — А чтобы не возникало соблазна угнать дрезину или мотрису, на время хранения из них, по той же инструкции, положено изымать тяговые артефакты. Вот такие.

Он вытащил из кармана небольшой сверток, не спеша развернул и продемонстрировал мне содержимое.

— С виду обычный энергокристалл, от прочих отличается только насыщенным цветом и чистотой. Но стоит нам взять маг-очки и посмотреть вооруженным глазом, то мы увидим…

Нет, дальше дежурный говорил не про «две, три… лучше всего, конечно, пять звездочек», а совсем о другом. Он долго и нудно перечислял технические характеристики артефакта, поворачивая его то одной, то другой стороной ко мне, словно хотел, чтобы я как можно лучше его запомнил. Анисим был абсолютно прав, говоря, что всё так и будет. Поэтому для меня главное сейчас — не зевать. Слепок ауры тягового кристалла надо заучить как стихи про мишку без лапы и брошенного хозяйкой зайчика…

— …а украсть кристалл не получится. Он защищен паролем, который ставили маги высоких рангов. При передаче в чужие руки кристалл рассыпается в пыль в течение трёх секунд, — закончил дежурный, затем устало вздохнул, убрал артефакт и, чуть прищурившись, внимательно посмотрел на меня. — Надеюсь, что вы, Василий Иванович, всё поняли правильно.

Слово «правильно» он выделил интонацией. Почти незаметно для окружающих, но — «кому надо, тот слышит».

— Я вас прекрасно понял, Дмитрий Андреевич. У меня и моих друзей и в мыслях не было посягать на собственность Имперских Железных Дорог. Они, как известно, работают на благо всего Рингарола. Моё предложение заключается совершенно в другом.

— В чём же, если не секрет? — в голосе собеседника появились нотки «заинтересованности».

— Вон там, — я указал рукой на тупиковую ветку разъезда, — если я ПРАВИЛЬНО понимаю, вы складируете то, что невозможно ни починить, ни использовать в качестве запчастей.

— Не совсем так, — наклонил голову оппонент. — По факту, для ремонта мы их использовать можем, но…

— Но это будет не по инструкции.

— Да. Согласно регламента, вторичное использование отработавших деталей является в большинстве случаев нарушением правил и норм безопасной эксплуатации подвижного состава, — Дмитрий Андреевич явно цитировал какой-то из ведомственных документов. — Все списанные изделия поступают в распоряжение ответственного по станции…

— А дальше?

— Чаще всего мы продаем их как лом, три с половиной когтя за тонну, доставки нет, всё самовывозом. Выручка делится пополам: половина уходит региональному оператору, половина идёт на хозяйственные нужды объекта.

— Три с половиной когтя? Дороговато выходит.

— Тарифы нам сверху спускают, — развёл руками дежурный. — Дороже продать можем, дешевле — запрещено.

Я мысленно выругался.

«Ленина на них нет, монополистов проклятых!»

Но вслух сказал совершенно другое:

— Что ж. Это логично.

После чего небрежно кивнул на «выглядывающую» из-под металлолома колёсную пару:

— Сколько весит вон та тележка?

Оппонент неожиданно улыбнулся:

— Тонна четыреста двадцать.

— То есть, продаётся она за… — я быстро подсчитал в уме, — четыре девяносто семь. Верно?

Дмитрий Андреевич растянул рот ещё шире.

— Нет, не верно.

— Как это?

— Тележка грузовая. Поэтому в продажу идёт только с грузом. Грузоподъемность у этой модели три с половиной тонны, и, значит, её полная масса составит ровно пять тонн, включая расходные материалы и сопровождающего груз служащего. В переводе на деньги это… — путеец ненадолго задумался, — двадцать с половиной когтей.

— Откуда ещё три когтя? — буркнул я, отчетливо понимая, что торгаш из меня никакой.

Дмитрий Андреевич покосился налево, потом направо и скромненько так сообщил:

— Ну, нас же трое.

Лица обоих охранников остались бесстрастными.

М-да. Умеют люди работать. Не то, что некоторые.

Ну, да и чёрт с ними. В конце концов, моя задача — тележку выцыганить, а не сэкономить чешуйку-другую… Но всё равно — жалко, блин, до уср…ки! Свои ведь трачу, а не казённые…

— По рукам. Кому передать деньги?

Вытащив из кармана монеты, я отсчитал двадцать с полтиной и вопросительно глянул на железнодорожника.

Тот молча указал на перевернутый деревянный ящик метрах в пяти от меня.

Я приподнял бровь. Надо положить деньги туда?

Путеец кивнул.

Стоящий сзади Чекан мгновенно напрягся — я это «спинным мозгом» почувствовал.

Успокаивать его не стал. Пусть остается в тонусе, а то мало ли что?

Сам же вальяжной походкой подошёл к ящику, бросил монеты на доски и столь же неспешно вернулся. Напасть на меня никто не пытался. Анисим как в воду глядел, уверяя: с путейскими дела вести можно. Только ухо надо держать востро, иначе разденут до нитки.

За деньгами дежурный отправил одного из вохровцев, а когда тот вернулся, пересчитал монеты и коротко подытожил:

— Сделка заключена. Можете забирать товар. Накладные на тележку и груз получите в кассе.

Я хмыкнул и, подпустив в голос сарказма, язвительно «поблагодарил» продавца:

— За груз, конечно, спасибо, но его мы, пожалуй, оставим.

— Ваше право, — пожал плечами путеец. — Какие-нибудь ещё просьбы, претензии, пожелания есть?

— Нет.

— В таком случае, честь имею, — козырнул железнодорожник…


— Вот ведь жучила, — пробормотал Чекан вслед удаляющейся троице.

На разъезде путейских служащих не осталось. Вохровцы ушли вместе с дежурным. Видимо, были уверены, что мы ничего не сопрём, возьмём лишь то, что купили. А может, просто не захотели становиться свидетелями и объяснять руководству, как покупатели лома сумели восстановить списанную дрезину и каким образом смогли переместить её на боковой съезд, проигнорировав стрелочные переводы. Я потом специально проверил — все стрелки были заблокированы в положении «прямой путь», ключи от замков отсутствовали, а от банального взлома их «защищали» контрольные датчики — только попробуй вскрыть, тут же оповестят всю округу о том, что некие злоумышленники портят казенное оборудование.

Ни замки, ни тем более стрелки мы портить не собирались. Поступили гораздо проще. Раз в команде есть сильный маг, ему, как говорится, и карты в руки. Я, понятное дело, отказываться не стал. Вспомнил, как увеличивал вес ножа возле землянки Чекана, и повторил тот же трюк, только с обратным знаком и с более массивным объектом — вагонной тележкой. Уменьшить её вес до приемлемой величины (чтобы четверо эту тележку подняли и перенесли на новое место) удалось лишь с пятой попытки. Никак не мог синхронизировать распределение масс по объему, то один угол вдруг наливался тяжестью, то другой. Но в итоге всё-таки справился — нашёл геометрический центр и вытянул «лишнюю» энергию-массу через него. Анисимовы мужички крякнули, поднатужились и… бодренько потащили «изделие» к ветке на Кызыл-Таш. Через пять минут основание будущей электромотрисы уже стояло на рельсах, а я, вытерев «трудовой» пот, вернул тележке украденную магическим образом массу. Да, не такое это простое дело — в гости ходи… пардон, неподъёмные тяжести перетаскивать.

Когда транспортная операция завершилась, к месту событий подъехали оба самовоза, и вылезшие наружу буслаевцы дружно повернули головы в мою сторону. Что? Желаете, чтобы «пьяный факир» повторил фокус? Нет, братцы, второй раз у меня уже не получится. У самовоза масса побольше, а я не тяжелоатлет. И так едва не надорвался, пока эту дурацкую телегу удерживал…

Мужики, поняв, что волшебство отменяется, разочарованно выдохнули и — делать нечего — взялись за работу. Установили сходни и потихонечку-полегонечку закатили миловановский грузовик на купленную у путейцев «платформу». После чего самовоз поддомкратили, закрепили, сняли колеса и принялись планомерно курочить технику. В детали я не вдавался, поверил Анисиму на слово: «Сир! Максимум, час — и вы этот аппарат не узнаете».

Рядом с будущей «вундервафлей» вовсю страдал Милован. Это ведь его машину у всех на виду превращали в невиданный доселе гибрид «с рулём по рельсам». Поначалу он, конечно, пытался протестовать, но на него цыкнули, и бедолага заткнулся. Жалости к нему я не испытывал. Сам виноват, перед нукерами шестерил — теперь расплачивайся. Да ещё спасибо скажи, что только имуществом, а не башкой…

— Думаешь, сделают? — подошедшая Лейка тронула меня за плечо.

Я улыбнулся.

— Сделают, куда денутся. Это и в их интересах.

— А кристалл?

— Кристаллом я сам займусь.

— Уверен?

— Не беспокойся. Всё будет чики-чики.

— Мне бы твою уверенность…

Она, безусловно, права. Трындеть — не мешки ворочать. Я бы на её месте волновался ещё сильнее. Поскольку знаю: никто кроме путейских магов не создавал до сих пор тягового кристалла. Ну, разве что Великий Дракон, но его уже давно нет. Монополия на сверхмощные источники силы принадлежит железнодорожникам, и свои технологические секреты они хранят пуще глаза. Но почему тогда дежурный по станции показывал мне артефакт, долго вертел его перед носом, буквально из кожи вон лез, выкладывая «первому встречному» сведения о кристалле и способах его подключения? Неужели тоже замешан в заговоре?.. Что ж, такое возможно. Недаром Анисим пребывал в полной уверенности, что с этим дежурным мы обязательно договоримся.

И вообще.

Не ошибались, выходит, классики. Ни одна революция не происходит случайно. Её всегда кто-то готовит. Причем, что особенно важно, не в одиночку. Крестьяне, торговцы, синие и белые воротнички, маги, чиновники… Разные группы, разные люди, разные интересы. Казалось бы, что общего? Как они могут объединиться? А вот поди ж ты, объединяются. И интересы вдруг совпадают, и цель появляется, и даже враги становятся общими.

Поэтому, думаю, и нашу «вроде как авантюру» готовили долго и тщательно.

С одной стороны, небольшая компания заговорщиков. Гиляй, Лейка, Чекан. Учёный с амбициями, волшебница с родословной, воин, вынужденный скрываться из-за вопросов чести. Плюс Фрол и Кузьма, идейные дезертиры из чужой армии. Будущие, скажем так, аристократы. «Узок их круг, страшно далеки они от народа». Их цель — «отомстить и возглавить». Способ — дворцовый переворот.

С другой стороны, но параллельным курсом — так называемое «третье сословие», основные плательщики податей в государственную казну. Анисим и его парни. И это только вершина айсберга. За отельером наверняка стоят очень серьёзные люди, с широкими связями и большим капиталом. Их цель — не просто налоговые и торговые преференции. Экономическое господство, а через него влияние на политику — вот к чему эти ребята стремятся. Способ — подкуп, диверсии, саботаж, а если надо, то и восстание. Набор инструментов широкий — успевай выбирать.

Есть и другие союзники. Только уже не внутренние, а внешние, готовые поддержать любое «национально-освободительное движение», если оно сулит ощутимую выгоду. Конечно, не всем, а лишь определенной группе, пребывающей пока на вторых ролях, но страстно желающей усилить своё влияние внутри системы. Дмитрий Андреевич, простой служащий, рядовой дежурный по станции. Зачем ему понадобилось помогать инсургентам? «Элементарно, Ватсон!» В железнодорожной империи имеется своя фронда. Такие вот незаметные техники-инженеры, местные уроженцы, работающие в глухой провинции, не имеющие ни единого шанса сделать карьеру и подняться хотя бы до уровня начальника большого узла. Ведь против них играет геополитика. Пока регион, в котором они служат, остается захолустьем, перспективы у них никакой. Но если вопреки воле начальства кое-кого вовремя поддержать, расклады станут иными. Восстанет, как феникс из пепла, тринадцатая провинция — хочешь не хочешь, придётся путейскому руководству прокладывать новую магистраль и строить очередное кольцо. Но, вот беда, власти новой провинции навряд ли примут в качестве операторов желдорпути заезжих варягов. А вот своих проверенных местных — всегда пожалуйста. Так что карьерный взлёт таких, как Дмитрий Андреевич, в случае нашей победы будет стремительным. Их цель — встать вровень с «верхними». Способ — негласная поддержка сторонников отделения и, в первую очередь, их верхушки…

Короче, куда ни кинь, всюду клин.

Для начала, собственно, «революции» не хватает лишь повода, спускового крючка. Но когда столько сил страстно желают её начать, casus belli, конечно же, появляется. В нашем случае, это маг, пришедший из ниоткуда и владеющий таким артефактом, какого нет даже у императорского наместника. Куда девать этого непонятного мага? Ответ прост до банальности. Надо сделать его остриём меча и поставить во главе заговора. Справится — молодец, не справится — отложим великие планы и подождем следующего удобного случая.

Неприятно чувствовать себя игрушкой в руках опытных кукловодов, но, что поделаешь, ведь мои цели совпадают сейчас с желаниями и заговорщиков, и их тайных сторонников и покровителей. Добраться до Дома Дракона и получить браслет власти. А вот что делать дальше — вернуться на родину или остаться здесь… Да, это и вправду дилемма. Какими бы циничными и расчётливыми не выглядели в глазах истории мои нынешние соратники, мне они почему-то нравятся. Есть в них что-то такое, что не даёт просто взять и бросить на произвол судьбы. Наверное, я с ними просто сдружился, а кое с кем даже…

— Вась! Ты меня слышишь?

— А? Что?

Я оторвался от размышлений и развернулся к Лейке.

— Я говорю, надо маршрут прикинуть, куда после Кызыл-Таша двинемся.

— Как мы его прикинем?

— Как, как. По карте.

— У тебя она есть?

— Есть. Пойдем. Наши вон там собрались. Только тебя не хватает.

Я посмотрел туда, куда указала волшебница.

Метрах в пятидесяти от железки коридор расширялся и образовывал что-то вроде поляны. Удобное место. Можно спокойно поговорить. От центра до «стен» шагов двадцать. Если беседовать тихо, никто не подслушает…


Карта у Лейки оказалось совсем не такой, к каким я привык на Земле. Не бумага с нанесенными на неё знаками, а полноценный макет местности. Магический, разумеется.

Лариса вытащила из рюкзачка небольшой камушек, подула на него, что-то шепнула, и на земле вместо травки вдруг появились миниатюрные леса и поля, горы и реки, дома и дороги. Не хватало только снующих между домами людей и катящихся по дорогам повозок. Тогда был бы полный интерактив. Коридор отторжения на карте тоже отсутствовал, на что я тут же не преминул указать «невесте». Лейка на мою подначку не повелась. Наоборот, она неожиданно уставилась на меня своими глазищами и удивленно заметила:

— Я только картинку нарисовала, а оживить её должен ты.

— Я?!

— Конечно. Кто же ещё?

Похоже, собравшиеся вокруг бойцы думали так же.

Фрол и Кузьма что-то одобрительно пробурчали, Гиляй кивнул, а Чекан просто развёл руками: мол, баронесса права, дальше ваша работа, милорд.

Ну что ж, моя так моя. Не в первый раз бросают на амбразуру, пора бы уже и привыкнуть.

Закрыл глаза и попытался сосредоточиться.

Господи, когда же закончится это обучение «по бразильской системе»?! Ведь ни черта не умею, и снова головой в омут. А после всё по канону. Выплыву — значит, научился чему-то. Не выплыву — достанут со дна и опять в воду, до тех пор, пока не научусь. Шоковая терапия — так, кажется, называется этот метод. Школьный, а заодно и университетский курс за три дня? Нет ничего проще. Поставьте клиента в такие условия, что ему либо выучиться, либо подохнуть. Девяносто девять из ста помрут, зато единственный выживший навострится так, что его хоть в министры, хоть в президенты, хоть в операторы районной котельной — на любой должности не затеряется и результат даст… Словом, опять придется браться за гуж, раз груздем назвался…

Как «оживить» карту, не имею ни малейшего представления. И подсказать некому. Ни Сан Саныч, ни Лейка здесь не помощники. Если бы знали, сказали бы обязательно. Но раз молчат, значит… Так. Попробуем привязаться к коридору и месту, где он начинался. Не зря же я первым увидел столб власти, не зря пытался определить в «астрале» направление на него. Видимо, и сейчас надо поступить так же.

Привычно (уже привычно) делю призрачный мир на две половины, живую и неживую. Снизу людские ауры, вверху пустота, между ними гладкий, как зеркало, «лёд» с вмороженными в него чувствами, желаниями и мечтами. И неожиданно близкий, всего в десятке шагов, огонь. Это пылает столб власти. От него ко мне прямо по льду тянется ярко освещенная полоса. У неё резко очерченные границы, с обеих сторон их сжимают таящиеся в сумраке тени, блёклые в отдалении и сгущающиеся около световой кромки в тяжёлую, давящую черноту. Пройти сквозь мрак невозможно. Но отступать тоже нельзя. В спину дышит огонь, его нестерпимый жар гонит прочь от себя. Через пару десятков метров световая тропа уходит под лёд. Она извивается, как живая. Оставаться на месте — смерти подобно. Тьма так и норовит ухватить за рукав и утянуть за собой. Приходится постоянно двигаться. Шаг влево, шаг вправо, секунда на размышление, снова шажок. А тени всё ближе и ближе, коридор вдруг сужается за спиной и проталкивает меня к «полынье», словно я пища, попавшая в чьё-то нутро. Ну нет, проглоченным и переваренным я быть не хочу.

Клинок вылетает из ножен и начинает кромсать навалившуюся со всех сторон темноту. С хрустальным звоном рассыпаются стены призрачного коридора.

Свет от горящего белым огнём столба весело растекается по округе. Световая тропа превращается в луч, который, словно игла, пронзает клубящуюся тьму и устремляется вдаль, к тёмной приземистой башне, одиноко торчащей посреди ледяного поля. Раньше она терялась среди теней, но теперь я её отчетливо вижу. Вижу выщербленную временем кирпичную стену, узкую железную дверь, каменные зубцы наверху, силуэт парящего в небе дракона, выбитый прямо в кладке…

Тени отступать не хотят. Они собираются с силами и снова пытаются укутать во мрак далёкую башню. Луч рвёт черноту. Перед глазами мелькают картинки. Они похожи на продолжение моего вчерашнего сна.

Великий волшебник Бэз, раскинув руки, стоит на высокой скале. Внизу беснуется и ревёт океан…

Три огромных дракона пикируют с неба на сбившийся в кучу отряд. Страшные пасти раскрыты, из них вырываются струи яркого пламени. Перед огнем встаёт водяная стена, прямо через неё люди посылают в драконов молнии…

С десяток одетых в обноски людей с дрекольем в руках гонят по высохшему руслу реки небольшого дракончика. У того разорваны крылья, взлететь он не может. Лица людей оскалены. Дракона настигают, окружают и забивают насмерть. Предсмертные вопли рептилии похожи на крик младенца…

Огромное поле, буквально усеянное лежащими вповалку людьми. Люди стонут, кричат, пытаются встать, тянут покрытые язвами руки к бредущей меж тел женщине в чёрном. Та отшатывается, но упорно продолжает идти. На её лице застыли страдание и ужас. Эта женщина — волшебница Рина. Она удивительно похожа на…


— Ну, слава драконам! Очнулся!

В нос шибанул резкий запах.

Я машинально махнул рукой, «отгоняя» его от себя.

С трудом разлепил глаза.

Сфокусировал взгляд.

— Как ты? — голос склонившейся надо мной Лейки звучал тревожно. В руке у неё был зажат какой-то флакончик. Видимо, местный аналог нашатырного спирта.

— Кх-кхы-ы… нор…мально.

В поле зрения «вплыло» лицо Чекана.

— Милорд, вы были без сознания четыре минуты.

— Да уж. Заставил поволноваться, — озабоченность из Лейкиного голоса исчезла. Теперь девушка, похоже, сердилась.

— Не без сознания, а в трансе, — поправил я воина и перевёл взгляд на Ларису. — А вы, баронесса, могли бы и догадаться. Чай, не деревенская знахарка.

Колдунья на секунду застыла, потом резко выпрямилась, фыркнула и, поджав губы, отошла в сторону.

С земли я поднялся с помощью Хэма.

— Зря вы так, милорд, — негромко «упрекнул» он меня, указывая глазами на Лейку. — Если бы не миледи, вы бы точно расшиблись. Она первая заметила, что вы падаете.

— Я знаю. Спасибо, что напомнил.

Конечно, я ни черта не знал, что здесь происходило последние пять минут, поскольку всё это время «гулял по астралу». Однако и признаться в этом не мог. В государственных, как и в семейных делах, иногда важнее не быть, а казаться.

— Что с картой?

Чекан не стал отвечать. Просто кивнул на «макет».

Я вгляделся в развернутый на земле квадрат размерами примерно полтора на полтора метра. Магическая карта охватывала бОльшую часть провинции Карухтан. Только теперь она уже не выглядела «просто макетом». Реки натурально текли, леса шумели, над крохотными домами вились дымки, по ниточкам железных дорог ползли настоящие, только очень маленькие, поезда. Различить отдельных людей не позволял масштаб, были видны только их скопления. По крайней мере, толпу на центральной Буслаевской площади я видел отлично… Коридор отторжения представлял собой размытую белёсую линию, протянувшуюся через всю карту от Буслаевки до Карухтана…

Ну что ж, похоже, пора переходить к теме «Как пройти этот путь?», но сперва…

Я подошёл к Ларисе, аккуратненько взял её под локоток и прошептал на ухо:

— Не дуйся. Когда ты дуешься, ты не такая красивая, как всегда.

Волшебница нервно дернула плечом, но мою руку всё же не сбросила.

— А вообще ты молодец, — продолжил я как ни в чём ни бывало. — Не растерялась, когда я падать намылился. Хочешь, я тебя за это поцелую при всех?

— Дурак! — бросила девушка. — Я просто сделала то, что должна.

— Дык, и я о том же.

Лейка повернулась ко мне.

Я тут же изобразил святую невинность.

Колдунья покачала головой и тихо вздохнула.

— Вась, перестань паясничать. Пойдём лучше карту посмотрим…


Мы подошли к карте, которую уже обступили члены отряда. Я еще раз взглянул на неё и… озадачился:

— Слушай, Ларис…

— Да?

— Что-то я не пойму. У этой карты масштаб где-то под двести тысяч. То есть, два километра на сантиметр. При таком раскладе увидеть отдельный дом или дерево практически невозможно. Тем не менее, я их вижу. Как так? Почему?

Девушка улыбнулась.

— Ты это тоже заметил?

Я недовольно поморщился.

— Лар, не уводи в сторону. Давай, рассказывай, что да как.

— Над этим макетом я работала одиннадцать месяцев, — выдержав паузу, сообщила волшебница. — В нашей провинции он не только один из самых точных, но и самый компактный. Настоящая карта в сто раз крупнее, здесь только её отражение. Поэтому, когда мы смотрим на какой-то участок, изображение автоматически увеличивается до масштаба один к двум тысячам. Если наблюдатель об этом не знает или специально не думает, он просто ничего не заметит. Увеличение картинки будет казаться совершенно естественным. Это особый эффект, он называется магик-зум. Технология достаточно сложная, мне с ней Сан Саныч помог. Он в этом деле специалист, в своё время даже учебник выпустил.

— Чудеса да и только, — я покачал головой. — Даже не думал, что такое возможно.

— Ерунда, — отмахнулась Лейка. — Никакие это не чудеса. Оживление карты, вот настоящее чудо. И ты с ним справился. Мы теперь видим всё, что происходит в провинции. Это, знаешь ли, дорогого стоит. Что бы ни сделал хан, кого бы он против нас ни послал, мы это узнаем одними из первых, причем, в режиме реального времени…

— А он?

— Что он? — не поняла собеседница.

— Ну, хан тоже может следить за нами? У него ведь наверняка есть такая же карта.

Лариса внезапно смутилась.

— Как тебе сказать?.. Полагаю, у хана такой карты нет. Думаю, кроме нас её вообще ни у кого нет.

— Как это?

Лейка пожала плечами.

— У Сан Саныча лет двадцать назад вышла статья, где он доказывал, что оживление карт теоретически возможно. Однако никто до сих пор эту гипотезу не подтвердил. Эксперименты были, но все они закончились неудачно. Ты… — девушка опять улыбнулась, — Короче, ты первый, кто смог это сделать. Наша живая карта — единственная в Рингароле.

— Фигасе! — я почесал затылок. — Получается, ты меня опять обманула?

— Что значит обманула? — нахмурилась Лейка.

— Говорила, что я это должен сделать, хотя знала, что шансов нет.

— Но ты же сделал!

М-да. Действительно. Возразить нечего. Сделал.

— Вась, извини, но… — Лариса вдруг придвинулась ближе и погладила меня по руке. — Я ведь и вправду хотела как лучше. Если бы ты узнал, что вероятность успеха ноль, ты бы и не пытался. А так… Ну что? Мир?

— Мир, — буркнул я секунд через пять.

Сердиться на Лейку было решительно невозможно.

СпрОсите: почему?

Да потому что ведьма!

А я — дурааак!..


— Не нравится мне это место, — задумчиво пробормотал Чекан. Его взгляд упирался в ту точку на карте, где коридор отторжения размывался в белесое пятно…

— Я плавать не умею, — сообщил Фрол, кивая на преграждающую путь реку…

— Знаете, как называется эта улица? — многозначительно усмехнулся Сан Саныч, показывая пальцем на карухтанскую улочку, которой заканчивался наш путь. — Она называется Тупик Мудрецов…

— Дом Дракона, — вздохнула Лариса, рассматривая похожее на башню строение в центре города. — Многие входили туда. Назад никто не вернулся…

Эти и другие проблемы мы обсуждали почти полчаса. Люди вообще странные существа. Даже если знают, что выбора нет, всё равно продолжают его искать.

А выбора у нас действительно не было. Относительно безопасно добраться до Карухтана можно только по призрачному коридору. Любой другой путь со стопроцентной вероятностью закончится тем, что нас обнаружат, блокируют, а затем или захватят в плен, или уничтожат. И никакая магия не спасёт. Врагов больше, они просто задавят массой. Поэтому, спорь не спорь, думай не думай, дорога у нас одна. Та, что легла на макет тонкой белёсой нитью. А что до проблем… Проблемы будем решать по мере их поступления…

Споры о тактике и стратегии прервал подошедший к прозрачной стенке Анисим.

— Сир, у нас всё готово.

Я взмахом руки остановил «разговор» и вышел «наружу».

— Вот, — градоначальник протянул мне небольшую коробку. — Всё, что смогли. Самое ёмкое, как вы и приказывали.

В коробке лежали тринадцать энергокристаллов. Если Анисим не врёт, самые мощные из всех, что на сегодняшний день имелись в Буслаевке и окрестностях. Но даже их совокупной мощи, по уверениям «специалистов», не хватало на то, чтобы разогнать саовоз или, к примеру, дрезину до скорости свыше десяти километров в час. Хоть параллельно их подключай, хоть последовательно. Такая вот странная «физика» действовала в Рингароле. Местное «соотношение неопределенностей», о котором мне рассказал Сан Саныч, по форме напоминало «земное», только вместо размера в нём фигурировал какой-то «частотный коэффициент», а вместо постоянной Планка — «число Дракона». Как объяснил бывший доцент, именно это соотношение накладывало ограничения на разгон массивных объектов. Чтобы его обойти, требовались не обычные, а тяговые кристаллы, создавать которые умели маги-путейцы.

Что из себя на самом деле представляет тяговый энергокристалл, я догадался, когда мне его показал дежурный по станции. Даже удивительно, почему местные «теоретики» до сих пор не решили эту простенькую задачку. Впрочем, причины понятны. Здешние учёные маги всё волшебство описывали с помощью так называемой волновой теории. Только она считалась «научной и потому — единственно верной». Ну, прямо как марксизм-ленинизм разлива восьмидесятых.

Причем, что странно, путейские маги эту теорию разделяли целиком и полностью. А свои тяговые «вундервафли» они клепали по древней схеме, которую шестьсот лет назад впервые применил Великий Дракон и которую потом объявили его не менее «великим» наследием. Любые попытки объяснить и тем более видоизменить алгоритм создания суперкристаллов считались едва ли не ересью. Кстати, вполнедопускаю, что сначала руководство путейцев поступало так для того, чтобы сохранить в тайне технологические секреты. Ну а потом — всё как обычно. Каждое последующее поколение знало об истинных целях своих предшественников всё меньше и меньше, и в итоге обычная технология превратилась в обряд. Своего рода религиозное таинство. И рассматривать его стали уже как вопрос веры, а не познания…

Мне же, незашоренному попаданцу из мира, где сама наука была в свое время возведена в культ, никакие местные верования помешать не могли. Как квантуются энергетические уровни в атомах, в нашем вузе знал каждый студент четвертого курса. Таких задач лично я перерешал сотни, если не тысячи. Поэтому и применить эти знания к синтезу тягового кристалла не представляло никакой сложности.

Артефакт обладал фрактальной структурой, схожей с набором энергетических оболочек «лёгкого» атома, например, гелия, лития или азота. Требовалось всего лишь правильно соединить, а потом слить в единую форму переданные Анисимом энергокристаллы. Что я, собственно, и сделал в течение трёх с небольшим минут.

— Сир, вы и вправду великий маг, — благоговейно проговорил отельер-бургомистр, когда процесс завершился.

Не скрою, слышать это было приятно. Тем более, что восхищение и восторг выразил не только он, но и остальные свидетели «великого волшебства». А Лариса и вовсе не удержалась. Прямо при всех обхватила меня за шею и чмокнула в щеку. Подозреваю, ей явно хотелось большего, но, видимо, постеснялась. Не привыкла ещё, наверное, к роли «жены». Я бы, к примеру, предпочёл, чтобы целовала она не в щеку, а в губы, и чтобы страсти побольше, и чтобы… Словом, опять всё у нас обошлось «малой кровью». А жаль…


Свежесотворённый кристалл Анисим торжественно воткнул в энергоприемник бывшего миловановского самовоза. Поставленная на рельсы, машина буквально преобразилась. Исчезла перегородка между кабиной и кузовом, а сам кузов сменился на остеклённый салон с брезентовой крышей. Помимо кресел водителя и переднего пассажира появились ещё две пары сидений. Их установили вместо жёстких скамеек, только не по бортам, а друг против друга по ходу и против хода движения. Как пояснили буслаевские мастера: «Это чтобы карту удобней раскладывать».

Мне такое расположение чем-то напомнило бизнес-класс одной авиакомпании, которым посчастливилось год назад лететь в командировку на Дальний Восток. Институтская бухгалтерия что-то там перепутала и вместо эконом-класса оплатила более дорогие билеты. Может, подумали, что летит начальство, ну и подсуетились, как водится? А может просто ошиблись? Или лимиты бюджетные тратили под конец года, такое у нас тоже случается?.. Короче, как бы там ни было, чувствовал я себя в том полёте едва ли не олигархом… «Не желаете ли плед, господин Булкин? Какие напитки предпочитаете? Журналы, газеты… видео включается на панели правого подлокотника… Нет, нет, не надо ничего убирать, я сама уберу…» И стюардессы, помнится, там были такие — амм! — аппетитные. Так бы и «съел» обеих после обеда. Или вместо обеда, без разницы…

Увы, в нынешнем путешествии стюардессы не предусмотрены, никто столик не сервирует, кофе не принесет и коньяк в него не добавит. Хотя… если на Лейку шарфик фирменный нацепить, да плюс пилоточку, будет ничем не хуже… Эх! Мечты, мечты…

Руль, кстати, Анисимовы спецы переделали на манер штурвала. Тянешь на себя — аппарат разгоняется, толкаешь — тормозит, вдавливаешь — включается задний ход. У самолетов, правда, такого нет, но ведь и мы не летчики. На железной дороге «задняя передача» — приблуда не просто полезная, а архинужная, поскольку развернуться на рельсах можно лишь с помощью крана.

В кабину мы посадили Фрола с Кузьмой. Они едва не подрались, выясняя, кому «рулить», а кому изображать пассажира. Их спор разрешил Чекан:

— Ведёте по очереди. Первый — Кузьма. Смена двадцать минут. Выполнять!

От командного рыка парни аж вздрогнули, однако приказ выполнили без проволочек. Кузьма забрался на кресло машиниста, Фрол занял сиденье помощника. Чтобы им поменяться ролями, нашу «самомотрису» даже останавливать не придётся. Кабина довольно просторная, плюс имеется своего рода «автопилот» — планка с фиксаторами и стопорный штырь, «скользящий» по рулевой стойке.

Вслед за «друзьями-недругами» в машину по специальной лесенке поднялись Гиляй, Чекан и Лариса. Мудрец и воин уселись спиной к кабине, Лейка с комфортом устроилась возле окна. Соседнее кресло — справа, около двери и по ходу движения — осталось свободным. Видимо, о месте своего «сюзерена» мои спутники договорились заранее. Я, в принципе, не возражал. Да и вообще, не видел особой разницы, где сидеть. Но, с другой стороны, статус есть статус. Владетель не может позволить себе путешествовать задом наперед. И место супруги Владетеля тоже, наверное, определено какими-нибудь правилами этикета. Пусть они мне и неведомы, но что подобные «правила» существуют — это, можно сказать, медицинский факт для любой мало-мальски организованной социальной группы любого мира…

Приказ «Поехали!» я отдал, ещё стоя на подножке.

— Счастливого пути, господин барон! — прокричал Анисим, когда мотриса тронулась с места.

— До встречи! — я развернулся и, удерживаясь за поручень левой рукой, правой махнул провожающим. — Ждите нас через три дня!

— Обязательно, сир!

Гибрид дрезины и самовоза неспешно набирал ход. Вот уже застучали колеса на стыках. Проплыла мимо застывшая в положении «на караул» железнодорожная стрелка.

Глядя на убегающие назад шпалы и постепенно уменьшающиеся фигурки на насыпи, я неожиданно вспомнил ещё об «одном важном деле».

— Не забудь про отчёт, бургомистр!

— Сде. ем, сир! Бу. те спо… — донеслось до меня через пару секунд.

Окончание фразы я не расслышал. Мотриса резко ускорилась. Последние слова буслаевского градоначальника утонули в потоке встречного воздуха.

Я запрыгнул в салон.

На душе у меня было весело…

Глава 14

Вагончик покачивался, колёса стучали, за окнами проносились леса и поля. Минут двадцать мы наблюдали за пролетающими мимо пейзажами, но потом это стало надоедать. Первым начал позёвывать Хэм, чуть позже к нему присоединилась Лариса.

— Вась, я посплю? — прошептала она мне на ухо.

— Да пожалуйста. Какие проблемы? — пожал я плечами и, посмотрев на Чекана, добавил. — Дорога не ближняя, выспаться будет полезно всем.

— Это да, — кивнул воин. — Вздремнуть минуток на сто и вправду не помешает.

Получив формальное разрешение, он тут же привалился плечом к борту, подложил под щёку кулак и буквально сразу засопел в обе дырочки. Впрочем, даже во сне Хэм придерживал рукой гарду меча, так что для кое-кого его внезапное пробуждение могло стать весьма неприятным сюрпризом.

Лейка готовилась ко сну дольше. Достала откуда-то из-за кресла подушку («Надо же! И об этом анисимовы мужички позаботились») и, положив её себе под бок, с комфортом устроилась на своей половине «дивана».

— Разбуди, когда что-нибудь интересное будет, — пробормотала она сонным голосом спустя пару минут.

— Обязательно, — я усмехнулся, потом покачал головой и решил последовать примеру Чекана и Лейки. То есть, тоже попробовал прикорнуть.

Честно попробовал. Даже глаза закрыл.

Сон, однако, не шёл. И, как вскорости выяснилось, не шёл он не только ко мне.

— Вы-то чего не спите, Сан Саныч? — я потянулся, зевнул и вопросительно посмотрел на Гиляя.

«Мудрец», сидевший напротив, шумно вздохнул:

— Понимаешь, Василий… волнуюсь я, вот и не спится.

— Свет дома забыли выключить? Подсчитываете, на сколько когтей нагорит?

Гиляй ухмыльнулся.

— Свет, говоришь? — он хлопнул себя по коленке. — Да, тут ты прав, это действительно важно. Когда денег на всё не хватает, приходится экономить на мелочах. Но, вообще, думаю я сейчас о другом.

— О чём о другом?

— Да как тебе сказать… — бывший доцент почесал за ухом. — Тут дело такое. Так сразу не объяснишь… Помнишь, я говорил тебе, что у хана Каруха в придворных мудрецах подвизается некий Сир Калаш?

— Да, было. Вы, кажется, ещё говорили, что лет тридцать назад он вам довольно сильно подгадил.

— Доносы он на меня хану писал, сволочь такая! — в сердцах бросил Гиляй. — Эх! Если бы я тогда… — старик на мгновение замер, но затем обреченно махнул рукой. — Впрочем, всё это в прошлом. Что было, то было. Сейчас важнее другое.

— Что именно?

— А вот что…

Из рассказа Сан Саныча я понял, что в Рингароле с мудрецами и впрямь было довольно мудрёно. Пусть и по-разному в каждой провинции, но общее сходство имелось. Любой придворный мудрец, получая должность, в качестве бонуса получал и некую толику магии. Даже если не имел до того никаких способностей к волшебству.

Сир Калаш, например, получил от хана Каруха особый «амулет мудрости» и дом в том самом тупике Мудрецов, который так заинтересовал Гиляя, когда он рассматривал карту.

— Дом номер ноль. Он как бы запирает улицу, — пояснил Сан Саныч. — А сразу за ним Площадь Дракона. И коридор проходит через него. То есть, нам в любом случае надо войти в жилище Калаша со стороны тупика и выйти со стороны площади.

Я удивился:

— А какие проблемы? Войдем-выйдем, делов-то…

— Э, нет. Не скажи, — «погрозил» мне пальцем Гиляй. — Не такое это простое дело: пройти дом мудреца.

— Что же там сложного? Ловушки всякие? Или, может быть… лабиринт?

— Ни то, ни другое. Проблема в том, что, благодаря амулету, придворный мудрец может закрыть проход любому, кого посчитает глупее себя. А вошедший должен доказывать, что это не так.

— Хм, и как он должен это доказывать?

Сан Саныч недоуменно приподнял бровь.

— Как-как? Очень просто. Гостю надо решить три задачи, предложенные хозяином дома.

Мне стало смешно. Так смешно, что я даже перешёл на «ты» в разговоре.

— Саныч, но это же бред собачий. Можно ведь просто спросить «Что у меня у кармане?», и фиг кто угадает. Или задать какой-нибудь специальный вопрос, ответ на который знают считанные единицы. Знание не есть ум. Образованный не значит учёный.

— Правильно. Всё правильно говоришь, — кивнул Гиляй. — Однако в том и засада. Ведь на самом-то деле уровень интеллекта вошедшего оценивает не только и даже не столько хозяин, сколько «амулет мудрости». Он же определяет, годится предложенная гостю задача в качестве теста или надо придумать другую. По слухам, чаще всего амулет даёт добро на задачи, не требующие специальных знаний. То есть такие, какие может решить любой человек. Главный критерий — умение думать и находить правильные ответы, не глядя в шпаргалки и не зарываясь в толстые справочники.

Я почесал затылок.

— Понятно. Амулету нравятся занимательные задачки.

— Точно сказано! Именно занимательные! — Сан Саныч всплеснул руками, едва не задев по уху спящего Хэма. — И вот по этому поводу я и хотел тебя кое о чём попросить.

— Проси, — вздохнул я, уже начиная догадываться, к чему он завёл этот разговор о задачах и мудрецах.

— Ты в своём мире встречал такие задачи?

— Встречал.

— Решал?

— Решал.

— Можешь их мне рассказать? То есть, тьфу! Не рассказать, а задать, — поправился бывший доцент. — А я попробую их решить.

— Зачем тебе это?

— Как это зачем? — удивился Сан Саныч. — На площадь Дракона нам надо пройти?

— Ну… надо.

— А как мы туда пройдем, если на пути у нас Дом Мудреца, а в нём Сир Калаш?

— Да голову ему оттяпаем и всего делов.

Я зловеще оскалился и провёл ребром ладони по шее.

Сан Саныч едва дар речи от возмущения не потерял.

— Да как… как… как это можно…

— Не парься. Это всего лишь шутка, — я рассмеялся, потом протянул руку и успокаивающе похлопал нашего «мудреца» по плечу. — Никого мы там не убьём, нам просто не дадут это сделать. А задачки…

— Задачки решать буду я, — отрезал Гиляй. — Я в отряде мудрец, значит, мне и ответ держать.

Я снова вздохнул.

— Не возражаю. Тебе так тебе.

— Значит, будем тренироваться? — обрадовался старикан.

— А что нам ещё остается? Конечно, будем.

— Прямо сейчас?

— Прямо сейчас…

Первую задачку для нашего мудреца я особо не выбирал. Просто вспомнил одну довольно забавную и, в определенном смысле, провокационную.

— Вот, смотри, — я «нарисовал» перед носом Сан Саныча слово из десяти букв. «Чернилами» послужил обыкновенный водяной пар.

Бывший преподаватель без труда прочёл возникшую в воздухе «надпись»:

— ОДТЧПШСВДД… Хм, и что это значит?

— Собственно, в этом и состоит задача. Требуется расшифровать, что здесь написано? — я сложил на груди руки и откинулся на спинку сиденья. — Скажу сразу. Любой первоклассник решит эту задачу меньше, чем за минуту. Школьник постарше потратит на неё минут десять-пятнадцать. Студент… хм, студенту, я думаю, потребуется около часа. Что же касается профессора или доцента, боюсь, что эту задачу им не решить никогда.

— Чего это не решить? — проворчал Гиляй и… задумался. Крепко задумался.

— Ну? — поинтересовался я минут через пять. — Как успехи?

Оппонент вздохнул.

— Вот чувствую, что ответ простой, даже очень простой, но… — он разочарованно развёл руками. — В общем, сдаюсь.

Сказал и уставился на меня. Видимо, ожидая ответа.

Ответ я опять «нарисовал» в воздухе, у него перед носом.

Секунды три Сан Саныч, раскрыв рот, смотрел на циферки, а потом… буквально согнулся от душащего его смеха.

— Нет. Ну это же надо! Так опростоволоситься! Профессор, доцент, аспирант… Никто бы не догадался. Тут ты прав на все сто, — выдавил он из себя, отсмеявшись и утирая рукавом слёзы.

— Ну что? Продолжим? — поинтересовался я, когда «мудрец» окончательно успокоился.

— Продолжим, — Гиляй ударил себя по коленке и с самым решительным видом подался вперёд.

Вторая задача по «духу» напоминала первую. Я специально выбрал такую, чтобы дать Сан Санычу возможность её решить. «Идеологию» он понял, осталось лишь применить это понимание на практике.

— Итак, по какому принципу расположены эти цифры?

В воздухе «материализовался» числовой ряд «8 2 9 0 1 5 7 3 4 6».

На этот раз Гиляй думал недолго. Спустя всего полминуты он хлопнул себя по лбу и радостно сообщил:

— По алфавиту.

— В яблочко!

Сан Саныч азартно потёр руки.

— Ещё!

Я мысленно усмехнулся. Неожиданно вспомнился старый номер журнала «Квант», выпущенный ещё до моего рождения, читанный-перечитанный, хранящийся на полке вместе с другими периодическими изданиями советских времен. Благодаря этому журналу я в своё время познакомился с одной любопытной историей, касающейся «задач по цепочке»[1]. Не знаю, кто выдумал эти задачи, но, полагаю, человек это был незаурядный. Речь, кстати, там шла о жирафе и бегемоте. Сложно сказать, присутствуют ли они в фауне Рингарола, но…

Да какая, собственно, разница?! В конце концов их можно заменить другими «животными». Например, бургомистрами и драконами…

— Ещё так ещё. Вот тебе тогда настоящая задача. Задача номер один. Скажи, сколько нужно проделать операций, чтобы засунуть в холодильник бургомистра?

— Эээ… — Гиляй пребывал в явном недоумении.

— Хорошо. На первый раз я тебе помогу, — пришёл я ему на помощь, поняв, что оппоненту нужен некий толчок, отправная точка для рассуждений. — Для того чтобы поместить бургомистра в холодильник, требуется совершить три операции. Первая — открыть холодильник, вторая — положить туда бугромистра, третья — закрыть холодильник.

Лицо Сан Саныча удивленно вытянулось.

— То есть… то есть, операция — это просто какое-то результативное действие?

— Именно так. А теперь слушай следующую задачу. Сколько операций надо проделать для того, чтобы положить в холодильник дракона?

Гиляй почесал затылок.

— Нууу… я думаю, с драконом надо проделать больше операций, чем с бургомистром.

— Почему?

— Потому что дракон в холодильник не влезет. Сначала его надо сложить.

Я помотал головой.

— Не нужно никого складывать. Холодильник большой. Дракон может свободно в нем поместиться, если, конечно, там нет ничего другого.

— Тогда, как и в предыдущей задаче, достаточно трех операций, — быстро ответил Сан Саныч. — Открываем холодильник, кладем дракона, закрываем. Верно?

— Нет, неверно. На этот раз нужно проделать четыре действия: первое — открываем холодильник, второе — вынимаем бургомистра, третье — кладем дракона, четвертое — закрываем холодильник.

Сан Саныч заржал.

— Вот ведь зараза! Я и забыл, что холодильник занят.

— Пойдем дальше? — я улыбнулся и вопросительно посмотрел на Гиляя.

— Давай дальше, — махнул он рукой.

— Бургомистр и дракон находятся на суше, на расстоянии одного километра от берега реки. Кто из них быстрее доберётся до воды?

Обычно, когда решаешь такого рода задачи, надо включать «особую» логику и отвечать сразу, а думать, как все, бесполезно. Тем не менее, Сан Саныч подумал и заявил:

— Дракон доберется быстрее, потому что он может летать.

— Неправильный ответ.

— А какой правильный?

— Быстрее добежит бургомистр.

— Почему?

— Потому что дракон остался в холодильнике…

«Мудрец» переваривал сказанное секунд пять, а затем зашёлся в приступе беззвучного смеха. Когда он отсмеялся, я предложил ему очередную задачу:

— Сколько бургомистров умещается в кузове пятитонного самовоза?

Сан Саныч опять призадумался, но долго ему размышлять я не дал:

— Саныч, не теряй время, я подскажу: умещается ровно пять тонн бургомистров — полный кузов. А теперь сам реши следующую задачу. Только быстро. Итак, сколько драконов поместится в кузове пятитонного самовоза?

— Эээ… Тоже полный кузов, — неуверенно произнёс Гиляй. — Что? Неправильно? Да?

Я кивнул.

— Неправильно.

— А сколько же?

— Ни одного дракона.

— Почему?

— Потому что кузов доверху набит бургомистрами…

На этот раз мы ржали вместе. А когда пришли наконец в себя, я подытожил «урок»:

— Всё, хорошего понемногу. Дальше сам.

— Ну хотя бы ещё одну, для разгончика, — начал канючить «мудрец».

— Ладно. Ещё одну и хорош.

Честно сказать, меня уже клонило в сон, да и сами задачки немного поднадоели. Дофига когда-то решал, но самому задавать их оказалось занятием утомительным. Спрашивай, жди, объясняй… Нет, быть учителем — не моё. Поэтому задам-ка я сейчас Гиляю такую задачу, чтобы он думал над ней до конца дороги…

— Итак, слушай условие. Два мужика ранним воскресным утром вышли на два разных балкона…

Я не ошибся. Сан Саныч и вправду задумался. Надолго задумался. Мне же только того и надо было. Примерно минуту я смотрел, как он шевелит губами, как что-то шепчет под нос, затем мои глаза стали сами собой слипаться и… заснул, одним словом. Под тихое бормотание «мудреца», стук колёс и плавное покачивание катящейся по рельсам мотрисы…

* * *
— Какой любопытный рисунок.

— Это не просто рисунок. Это карта.

— Карта? — Рина оторвала взгляд от пола и с удивлением посмотрела на спутника.

— Да. Карта.

Бэз не спеша прошелся по залу.

Звуки его шагов эхом отражались от стен. Круглый высокий купол придавал эху нужную глубину и тональность. Казалось, что помещение специально сделали таким монументально-объёмным, чтобы любой вошедший сюда чувствовал свою ничтожность перед лицом высших сил. Неважно, каких. Ушедших ли из этого мира богов, стихийных ли духов, обитающих неведомо где, но незримо присутствующих во всякой магии, или же свирепых драконов, взявших над миром власть по праву сильнейшего… Людям без разницы, кого бояться и перед кем трепетать. И уж тем более всё равно, кого низвергать с пьедестала…

— Вот, смотри, — маг остановился в центре огромного зала и указал себе под ноги. — Тут изображены центральный остров и цитадель. Как раз то место, где мы сейчас и находимся.

Рина засмеялась.

— Ты всегда любил объяснять очевидное невероятным.

Мужчина дёрнул плечом.

— Очевидное не всегда очевидно. Особенно тем, кто привык сперва во всём сомневаться, а потом действовать наобум, руководствуясь одними эмоциями.

— Прости. Я не хотела тебя обидеть. Просто я действительно не вижу здесь никакой карты.

— Чтобы увидеть, надо посмотреть с высоты, — волшебник кивнул на отверстие в куполе, потом повернулся к Рине. — Тебя поднять? Или сама поднимешься?

Спутница фыркнула и, ничего не сказав, раскинула в стороны руки.

Через пару секунд она начала медленно подниматься в воздух. Достигнув наивысшей точки, женщина опустила глаза и принялась рассматривать выведенные на полу «узоры». В какой-то момент ей, видимо, захотелось поправить волосы и…

— Ах!

— Сколько раз тебе говорил. Когда магичишь, не отвлекайся, — сердито отчитал Бэз едва не разбившуюся волшебницу. — А если бы я отвернулся? А если бы у меня линза не получилась? А если…

— Но ведь не отвернулся же, — Рина пожала плечами, затем улыбнулась. — Ладно, не дуйся. Я же не специально. Знаешь ведь, с воздухом у меня вечно проблемы.

— Не знал бы, точно расшиблась бы, — проворчал для проформы мужчина, после чего вернулся к основной теме. — Давай рассказывай, что увидела.

— Ну… — женщина ненадолго задумалась. — В общем, ты прав. Это действительно карта. Я только одного не поняла.

— Чего?

— Почему она такая ущербная?

Рина прошла к «нужному» месту, присела, потрогала рукой каменный пол.

— Ощущение, что драконы специально стерли у карты края. Вот, даже царапины от когтей остались, — она поднялась и взглянула на Бэза. — Есть остров, есть внутреннее море, есть суша вокруг. А дальше опять полоска воды и… всё. То есть, наоборот, ничего. Как будто драконы решили скрыть от всех, что там, за морем. Ведь если весь этот зал, — она обвела рукой помещение, — считать Рингаролом, то получается, что половина его нам неизвестна. Даже больше, чем половина. Я вообще никогда не слышала, чтобы там кто-то бывал.

Женщина указала на стены и полосу пола вдоль них. Довольно широкую и почему-то сильно истёртую.

Маг покачал головой.

— Ты и права, и не права одновременно. Права в том, что мы и вправду не знаем, что там, за морем. А не права, что думаешь: виноваты драконы. Нет, Рина, драконы здесь ни при чём. Они не стирали карту. Они, наоборот, хотели её… хм… отчистить что ли.

— Как это отчистить? — не поняла волшебница.

— Да очень просто. Они хотели стереть верхний слой, на котором ничего не было. Драконы думали, что настоящая карта под ним. Они полагали, что сделав это, смогут найти лазейку в завесе.

— Какой завесе? — нахмурилась Рина, опять не поняв собеседника.

Мужчина вздохнул.

— Помнишь сражение у Тириата? Меня тогда не было две недели. Уехал перед самой битвой.

— Помню, конечно. Кое-кто ещё говорил, что ты просто испугался и убежал… Да, кстати. Ты, так и не рассказал, где был эти две недели. Даже странно.

— Странно, что только сейчас ты об этом спрашиваешь, — усмехнулся Бэз. — Ну да не беда. Я всё равно не смог бы тогда ничего объяснить.

— А сейчас?

— Сейчас смогу. И всё благодаря этой карте, — маг вновь указал на пол под ногами. — Помнишь, как до войны драконы запрещали нам не то что строить большие корабли, а и вообще приближаться к внешнему морю. Нам разрешалось плавать только по рекам и около внутренних берегов. И рыбу было нельзя ловить, и нырять за ракушками, и рвать водяные растения. Брали лишь то, что само попадало на берег после бури или прилива. Так вот, мне всегда хотелось узнать, почему так. Первое, что приходило на ум — некоторые драконы, примерно пятая часть, жили в воде и попросту не хотели, чтобы люди портили им среду обитания. Во время войны я выяснил, что это предположение верное. Но одновременно и понял, что это лишь половина правды, поскольку она касалась лишь рек, озёр и внутреннего моря. Во внешнем — драконы называли его океаном — они и сами не жили, и других не пускали. Этот океан вообще оказался мёртвым. Только вода и ничего больше. Ни рыбы, ни водорослей, ни даже рачков. Одна лишь вода. Обычная, только очень солёная.

— У тебя появилась возможность узнать, почему? — догадалась Рина.

Волшебник кивнул.

— Да. Что-то вроде. Перед сражением в ставку прибыл гонец с западного побережья. Он сообщил, что там наконец достроили корабль для дальнего плавания — я отдал распоряжение о его строительстве еще до встречи с тобой. Его уже спустили на воду, испытали и… короче, ждали только меня.

— Зачем?

— Я собирался исследовать океан. Хотя бы на несколько дней пути. Сама понимаешь, нельзя было упускать такой шанс. Предстоящую битву мы выиграли бы в любом случае, поэтому я и решил, что плавание важнее. Прости, что ничего тебе тогда не сказал. Я просто хотел сделать это один. Думал, что это опасно и если что-то случится, то …

— И как? Случилось? — женщина упёрла руки в бока и, прищурившись, посмотрела на мага. — Если честно, когда мне сказали, что ты срочно уехал, я сама была готова тебя убить.

— За то, что сбежал?

— Нет, за то, что сбежал без меня.

Мужчина вымученно рассмеялся.

— Ну, хорошо. Я был неправ. Если можешь, прости меня ещё раз.

— Уже простила, — хмыкнула Рина. — Что дальше-то было?

— Дальше-то? Да, собственно, ничего.

— Что значит ничего?

— А вот то и значит. Мы шесть раз отплывали от берега, но уже через сутки видели, что плывём в обратную сторону.

— Как так? Этого не может быть, — изумилась волшебница.

— Может, Рина. Увы, может. Я сам этому не сразу поверил. Приказывал поворачивать, менять место отплытия, но результат оставался тот же. Сначала прямо по курсу появлялся туман, полоской, словно дымовая завеса, корабль в неё попадал, внутри мы находились не больше минуты, а когда опять выходили на чистую воду, то почему-то двигались к берегу.

— Странно.

— Да. Странно. Потом, через два месяца, когда я допрашивал Ти’хана… помнишь его?

— Один из тринадцати?

— Он самый. Так вот, этот дракон сказал мне, что они тоже пытались пробить завесу тумана, летели, плыли и по воде, и под водой, но так же, как мы, раз за разом терпели фиаско. Их тоже всегда разворачивало в обратную сторону.

— В каком месте их разворачивало? — неожиданно заинтересовалась Рина.

— В любом, но всегда ровно в двадцати двух драконовых стадиях от берега, — Бэз подошел к границе между узорами и «потертостями» и каблуком сапога провел по полу воображаемую черту. — Вот здесь, где как раз и кончается наша карта.

Волшебница молчала примерно минуту. Видимо, обдумывала сказанное. А потом сделала неожиданный вывод:

— Наверное, ты теперь будешь жить здесь, в цитадели драконов?

— С чего бы? — удивился маг. — Нет, я не собираюсь здесь жить. В этом здании я размещу штаб-квартиру Имперских Железных Дорог.

— Штаб-квартиру чего?! — Рина с изумлением посмотрела на друга.

— Железных дорог, — повторил Бэз. — Это такая интересная штука… ты, кстати, первая, кому я о них рассказываю. Вот только представь себе. Две тонких стальных полосы, уложенные на крепкие деревянные поперечины, а они, в свою очередь, лежат на хорошо утрамбованном грунте. На полосы мы ставим тележку с колёсами и оборудуем её движителем. При желании можем подцепить к ней другие тележки, без движителя. Первая будет их тянуть за собой. Получится своего рода состав, то есть что-то составленное из чего-то…

— Подожди, подожди, — остановила волшебница Бэза. — Где ты возьмешь такой энергокристалл, чтобы у него были силы крутить колёса? Самые мощные, что у нас есть, их еле-еле хватает на обычную тачку.

Маг загадочно улыбнулся, пошарил в кармане и вытащил из него небольшой камушек. Точнее, кристалл. С аккуратными ровными гранями, удивительно чистый, с едва заметным голубоватым оттенком, прозрачный, как горный хрусталь.

— Вот он, энергокристалл для железной дороги. Я сам его создал. Он в сотни раз мощнее любого другого. Я решил назвать его тяговым.

— Можно? — женщина протянула руку к кристаллу.

— Пожалуйста, — передал ей камушек Бэз.

Рина почти полминуты рассматривала артефакт, ощупывала его пальцами, глядела на просвет, а когда закончила, то лишь развела руками и восхищенно цокнула языком.

— Поразительно! Даже не думала, что такое возможно. Если бы сама не увидела, ни за что не поверила бы. Остальным будешь показывать?

Она махнула рукой в сторону входа.

Бэз покачал головой.

— Показать — покажу, но объяснять не буду.

— Почему?

Маг усмехнулся.

— Потому что я так решил.

Волшебница приподняла бровь.

Мужчина неторопливо продолжил:

— Видишь ли, в чем закавыка. Очень скоро в Рингароле появится тринадцать провинций и, соответственно, тринадцать Владетелей. Да, сейчас они все лояльны своему учителю и наставнику, но зададимся вопросом: что будет потом, когда они почувствуют вкус власти, получат новую силу, когда ослабеют связывающие нас узы дружбы, когда я умру, наконец?

Рина молчала.

Бэз тяжко вздохнул.

— Я не знаю, что будет. Ты тоже не знаешь. Никто этого не знает. Но не подстраховаться я не могу. Поэтому я сделаю вот что. Владеющих электромагией у нас не так много. Всего три подмастерья, двенадцать учеников и ни одного мастера. Сейчас их мало кто уважает. Воздушники, водники, потоковики, все считают их слабаками. Невелика доблесть — просто швыряться молниями на десяток-другой шагов. Однако никто пока не подозревает, что всё это ненадолго. Очень скоро я соберу электромагов в особый магический Орден и научу их, как развить силу, как расширить и разнообразить свои умения и где лучше всего применить свои уникальные способности. Именно члены Ордена станут верхушкой Имперских Железных Дорог. Только им я раскрою секрет тягового кристалла.

— Зачем? Какой в этом смысл? — в голосе собеседницы звучал скепсис. — Ты хочешь сделать электромагов противовесом Владетелям? Но это же просто глупо.

— Почему глупо?

— Они никогда не достигнут уровня остальных.

На лице мага вновь появилась усмешка.

— Ты ошибаешься, Рина. Они не достигнут уровня всех Владетелей, но по отдельности… Да и потом их оружием станет не только и не столько сила.

— Что же тогда? — поджала губы волшебница.

— Необходимость, — поднял палец мужчина. — В них будут нуждаться все. Владетели — в первую очередь. Вот, посмотри.

Он развернулся и вновь принялся мерить шагами огромный зал, двигаясь как бы по кругу и комментируя свои действия.

— Железная дорога будет проходить здесь, здесь и здесь. Она будет опоясывать весь Рингарол. Всё пространство от внешнего моря до внутреннего свяжется единой сетью. Все тринадцать провинций соединятся в одно стальное кольцо. Любого, кто попытается его разорвать, сразу же остановят. Другие, такие же сильные и могучие. Кроме того дороги протянутся и к Центральному острову. То есть опять же, каждая из провинций окажется и равноблизка, и равноудалена от общей столицы. Так что никому и в голову не придёт её захватить — остальные этого не позволят, ведь у них будут те же возможности. Торговля, промышленность, культура… вся экономика, вся политика, вся жизнь нашего мира будет привязана к железным нитям дорог. Привязана жёстко, не оторвёшь…

— Я тебя поняла, — остановила волшебника Рина. — Твои электромаги станут одновременно слугами, надсмотрщиками и арбитрами. Наверное, это неплохое решение, но, думаю, несколько преждевременное. Да и вреда от него может быть больше, чем пользы.

— Получается, я тебя не убедил, — грустно заметил Бэз.

— Получается, да. Пока не убедил, — кивнула подруга. — Я просто не вижу сейчас особой необходимости заниматься электромагами. У нас есть дела поважнее.

— Имеешь в виду…

— Драконье проклятие, Бэз. То самое, из-за которого всё у нас пошло кувырком.


— Проклятие… — мужчина досадливо сморщился. — Рина, мы уже тысячу раз говорили об этом. Всё, что можно, узнали. Всё, что нужно, решили, сделали…

— Нет, не сделали.

— Ну, хорошо. Не сделали, но сделаем в ближайшее время. В любом случае, мы нашли способ, как избавиться от лихорадки. Нашему миру она не будет грозить тринадцать раз по шестнадцать лет. А за два с лишним века люди наверняка придумают, как её побороть.

Добрый десяток секунд Рина, прищурившись, смотрела на мага.

— Ты действительно так считаешь?

Вместо ответа Бэз молча развёл руками.

Рина вздохнула.

— Нет, Бэз. Ты просто не понимаешь.

— Чего? Чего я не понимаю? — в голосе мага явно чувствовалось раздражение. Словно он и вправду устал от споров на эту тему. Споров ненужных, бессмысленных и ничего уже не решающих.

— Чем глубже загнать в тело болезнь, чем дольше её там держать, тем страшнее будет итог, когда она всё же проснётся, — с напором ответила женщина. — Ты знаешь, чем я заплатила, чтобы узнать подробности…

— Мы вместе платили, — глухо проговорил Бэз.

Волшебница отшатнулась, как от удара. На пару мгновений её лицо превратилось в застывшую маску, а затем его черты как будто смазались, задрожали, расплылись… На неуловимый миг сквозь них неожиданно проступил страшный драконий оскал.

Рина закрыла лицо руками.

— Прости. Я не хотел, — маг шагнул к ней и осторожно обнял.

Женщина всхлипнула.

— Прости, — повторил Бэз, погладив её по плечам.

Потом вдруг отстранился и вытащил из кармана небольшую серебряную монетку.

— Может… может, всё-таки примешь её?

Рина оторвала от лица ладони, взглянула на предложенную монету и, судорожно сглотнув, отрицательно покачала головой.

— Нет, Бэз. Это безумие. У нас с тобой никогда не будет общих детей. А без них зачем создавать семью?

— Я удочерю Алию, — хмуро пообещал маг.

— Это ничего не изменит, — женщина ещё раз взглянула на протянутую ей руку. — Судьбу моей дочери определяет драконье проклятие. Отменить его мы не в силах. Возможно, когда-нибудь… наши потомки… если конечно они у нас будут…

— Будут. Обязательно будут, — грустно улыбнулся Бэз и опустил руку с монетой.

Волшебница раздраженно дёрнулась.

— Проснись, Бэз. Мы не в волшебной сказке. Хватит мечтать. У тебя… — на этом слове она вдруг осеклась, потом как-то разом поникла, будто из неё вынули некий невидимый стержень, и лишь секунд через пять продолжила безжизненным голосом. — У тебя, может, и будут. А вот у меня…

Глава 15

— Просыпайся, Вась. Не то пропустишь самое интересное.

— А? Что?

Я распахнул глаза и машинально потёр левый бок, куда меня ткнула Лариса. Локтем, легонько, просто чтобы разбудить.

— Я говорю, просыпайся. Подъезжаем уже, — бросила Лейка и повернулась к «развёрнутой» прямо в проходе карте, над которой уже склонились Чекан и Гиляй.

— Осталось минут пятнадцать, — подняв голову, сообщил «мудрец». — Километра за два тормознём, а дальше пешком.

— Чего это пешком-то? — позёвывая и почёсываясь, поинтересовался я у Сан Саныча и тоже взглянул на карту. — Что? Снова всё плохо?

— Всё в порядке, милорд, — доложился Чекан. — Как мы и ожидали, пути перед Кызыл-Ташем разобраны, на самой станции наблюдается скопление противника силами до двух сотен.

Я почесал затылок.

«Мы ожидали?.. Интересно…»

— Час двадцать назад справа по ходу движения были замечены три самобега с нукерами, — продолжил доклад воин. — Примерно минуту они двигались параллельным курсом, не пытаясь приблизиться, потом резко увеличили скорость и ушли в направлении Кызыл-Таш. Спустя час десять они появились снова. Миледи предложила открыть карту и разбудить вас.

— А где сейчас эти ваши… самобеги с нукерами?

— Сопровождают мотрису, милорд.

Хэм кивнул на мелькающие за окошком столбы и деревья.

Я повернул голову. За пролетающим мимо леском виднелась грунтовка, а по ней и вправду пылили три самобега с колясками. В каждом по двое «кожаных».

— Почему раньше не разбудили?

— Не видели смысла, милорд, — молодцевато отрапортовал Чекан.

Я хмыкнул.

«Арти-ист. Вот чего у военных никогда не отнять: как дурку включат — Голливуд обзавидуется».

— Это я попросила, — вмешалась Лариса. — Сделать мы им всё равно ничего не могли, они нам тоже, поэтому и не было смысла будить тебя раньше времени.

— А сейчас есть?

— Сейчас есть. Вот, посмотри, — колдунья указала на карту.

Всмотрелся.

Действительно, непорядок.

Там, где железная дорога подходила к станции, вместо ниточки рельсов, окаймленной зеленью трав и кустов, темнела неровная полоса взрытой земли вперемешку с обломками шпал и грудами щебня.

— Хитрованы, однако, — прокомментировал ситуацию Сан Саныч. — Путь там за лес заворачивает. Как вылетим оттуда и — под откос.

— Угу. Прямо как немцы, — буркнул я, припоминая старые фильмы про партизан, пускающих под откос целые эшелоны.

— Как кто? — не понял Гиляй.

— Да были у нас такие… Считали себя самыми-самыми.

— А-а… ну, понятно. В общем, я предлагаю остановиться заранее, оставить мотрису и двигаться к станции пешим ходом.

— А дальше?

Сан Саныч пожал плечами

— Дойдём до станции, разберёмся.

— С чем разберёмся? С транспортом или с нукерами?

— Дык… И с тем, и с другим, — ничтоже сумняшеся заявил мудрец…

С предложением остановиться до поворота согласились все. Хоть и жалко было дрезину, но делать нечего — без рельсов она никуда не уедет. И переделывать её опять в самовоз тоже бессмысленно. Колёса остались в Буслаевке, а за станцией Кызыл-Таш коридор уже через десять кэмэ сворачивал в лес, потом упирался в реку и… Короче, по времени получится что так, что эдак. Зачем тогда, спрашивается, ковыряться в железках, если выигрыша от них почти никакого?

Единственная ценность — тяговый энергокристалл. Его я со всем тщанием вынул из силового разъёма и спрятал в кармане — авось пригодится. А кроме того, прежде, чем мы выбрались из мотрисы, пришлось выполнить ещё один трюк. Гиляй предложил устроить «обмен телами». То есть, сотворить небольшую иллюзию, чтобы по максимуму запутать нукеров. Против этого тоже никто возражать не стал, и в результате Кузьма «превратился» в Чекана, Чекан в Ларису, она во Фрола, белобрысый в меня, я в Сан Саныча, тот опять в рыжего. Круг замкнулся, все с интересом разглядывали новые обличья друг друга.

— Не запутаться бы, — задумчиво пробормотала колдунья.

Слышать, как «Фрол» говорит женским голосом, было довольно забавно.

— Не запутаемся, — пробасила псевдо-Лариса, она же Чекан. — Главное, не привыкнуть.

— Это точно, — ухмыльнулся Гиляй-«Кузьма».

Его поддержали смешками настоящий Кузьма и изображающий меня Фрол.

— На рожон не лезь, — скомандовал я ему на всякий пожарный. — Ты сейчас главная цель, потому держись в серёдке.

— Да, господин барон. Я постараюсь…

— Не стоит ему быть бароном, — неожиданно вмешался Сан Саныч. — Лучше сделай бароном меня. Мечом я плохо машу. Ежели заварушка начнётся, могу всех подвести, — он виновато развёл руками. — В общем, охраняйте лучше меня.

— Он прав, — поддержала Гиляя колдунья.

— Согласен, — кивнул Чекан.

Следом за ним кивнул и Кузьма.

— Хорошо. Пусть будет так, — пожав плечами, я организовал Фролу обличье Кузьмы, а Сан Санычу «отдал» своё.

Честно сказать, иллюзия у меня получилась не слишком качественная. Да я особо и не старался. Голоса «подопытным» вообще не менял, а их внешний вид изобиловал многочисленными неточностями и огрехами. Пусть мелкими, но если присматриваться, обнаружить их проблемы не представляло.

Впрочем, не думаю, что нукеры на станции будут к чему-то присматриваться. А если и попытаются, времени мы им всё равно не дадим.


Идти по рингарольским шпалам оказалось так же неудобно, как и по привычным российским. И какой гад придумал укладывать их с таким интервалом? Наступать на каждую — слишком близко, шагать через одну — далеко. Приходилось то семенить, как гейша, то прыгать, как молодой стрекозёл. И на обочину не сойти — там откос и крапива. А если ещё дальше, то обязательно выйдешь из коридора, что, в общем и целом, чревато. Сопровождающие нас самобеги скрылись за лесом, но вместо них появился пеший «эскорт». По десятку нукеров с обеих сторон от железки. Почти как боковые дозоры. Двигались по самому краю вырубки, продирались через кустарник, иногда исчезали из вида за соснами-ёлками, но сближаться не пробовали. Просто следили.

На этих нукеров мы внимания не обращали. Точнее, делали вид, что не обращали. Мол, мы вас не трогаем, вы нас не трогаете, идёте — ну и идите себе… куда-нибудь…

Всё изменилось, когда лес закончился и мы вышли наконец к Кызыл-Ташу.

— Вот они, голубцы, — идущий первым Чекан указал на виднеющиеся строения и собравшуюся около них толпу. — Целую баррикаду построили. Думают, из-за неё мы выйдем из коридора.

Лейка презрительно фыркнула.

— Придурки. Легенды и мифы надо было учить. Не пришлось бы тогда лишнюю работу делать…

Минут через пять шпалы «исчезли», но легче идти не стало.

Относительно ровную дорогу сменил «свинорой». Те, кто снимал пути, не только переломали и перебили дерево и металл, но и не пожалели сил, чтобы перекопать балласт. Мы шли, как по свежевспаханному полю после дождя. Ноги то и дело натыкались на «костыли», камни, обломки рельсов и шпал и увязали в прилипающей к подошвам земле. Думаю, без колдовства здесь не обошлось. Слишком уж отличался пейзаж внутри коридора от того, что снаружи. Разрушения там тоже имелись, но, во-первых, грунт был сухой, а во-вторых, состоял из песка и щебенки, а не как у нас — из глины и чернозема.

Собственную волшбу мы с Лейкой решили не применять, за исключением уже сотворённой иллюзии. Магия, как известно, «фонит», а раскрывать «кто есть кто» и демонстрировать свою реальную силу нам пока не хотелось. Пущай ханские маги мозги поломают, а мы подождём, посмотрим, прикинем, как действовать. Случая с Насиром-десятником мне хватило с лихвой. Повторять ту же ошибку желания не было.

До баррикады, сложенной из бетонных блоков и шпал, мы добрались спустя четверть часа. Возле неё толпились нукеры с обнаженным оружием. Видимо, ждали, что мы сейчас выйдем из коридора.

— А вот фигушки! — не удержалась от восклицания Лейка, когда прозрачные стенки вдруг колыхнулись и через неуловимо короткий миг вывернулись-перетекли в новое положение, в обход искусственно созданного препятствия.

Мало того, коридор вообще перестал накрывать железнодорожный путь. Он весь, целиком, ушёл вправо, огибая и станцию, и перрон, и привокзальную площадь.

По толпе «кожаных» пронёсся разочарованный вздох. Мы же,напротив, приободрились.

— Это люди Абдуллы, — чуть приотстав, шепнул мне Чекан.

— Это хорошо или плохо?

— Абдулла — опытный командир. У него в запасе много чего.

— Сможешь его прикончить?

Хэм неожиданному вопросу не удивился.

— В свалке или один на один?

— Предположим, что в поединке.

На этот раз воин думал чуть дольше.

— Я ждал этого четыре года. И если это случится… я просто убью его…


Наверное, со стороны мы выглядели довольно забавно. Шесть человек, спокойно идущие в окружении сотни с лишним врагов. Новый коридор оказался довольно широким — метров пять в поперечнике, поэтому достать нас мечами противники не могли, а могли лишь ругаться и обзывать нас трусами в надежде, что кто-то не выдержит и подойдет ближе, чтобы ответить.

Зря надеялись. Среди нас не нашлось ни истериков, ни идиотов. Хотя на нервы вся эта гопа действовала. Пару раз я почувствовал некоторое повышение «магического фона» снаружи. То ли нас просто пытались прощупать, то ли пробовали продавить защитные стенки. В любом случае ничего у ханских магов не вышло, и колдовское воздействие прекратилось. А вот психологическое, наоборот, продолжилось и даже усилилось.

Чем ближе мы подходили к вокзалу, тем больше неистовствовали сопровождающие нас «кожаные». Они непрерывно орали, рычали, размахивали оружием… Складывалось ощущение, что им внезапно вставили в задницы батарейки или наскипидарили от души, настолько сильно они рвались в бой, буквально бросались на плёнки-стены, отталкивая друг друга, тыча заговорённым железом в призрачную преграду. Увы — для них увы, не для нас — длины мечей явно не хватало, чтобы достать до цели.

— Вот ведь, дебилы, — высказался по этому поводу Фрол.

Остальные молча с ним согласились.

— Тьфу! Драконова мать! — неожиданно выругался возглавляющий шествие Хэм.

— Что случилось? В чём дело?

Мы остановились возле перрона, с другой стороны от путей. До конца платформы оставалось полсотни шагов. Дальше начинался вокзал. Он казался совершенно заброшенным. Следы запустения виднелись повсюду. Разросшиеся сорняки, выветрившаяся кладка, тёмные провалы окон без рам, хрустящее под ногами стекло. Единственный на фасаде балкончик, казалось, вот-вот обрушится. Решетчатый забор с чугунными завитушками, некогда окружавший здание, зиял проломами, а местами просто отсутствовал. Покосившиеся ворота сиротливо поскрипывали на ветру. Больше всего меня почему-то привлек металлический стенд с расписанием электричек. Раньше он, видимо, располагался на двух столбах, возвышающихся над забором, а теперь — просто валялся внизу, опираясь краем на цоколь ограды, помятый, с потёками ржавчины и рваной дырой на месте логотипа железнодорожной компании…

— Посмотрите сами, милорд, — Чекан слегка отодвинулся, пропуская меня вперёд.

Я посмотрел.

Посмотрел и едва сдержался, чтобы тоже не выругаться.

Перед вокзалом призрачный коридор сужался, образуя своего рода кишку метра полтора шириной. Она тянулась шагов на тридцать, после чего защитные стенки вновь расходились.

Настоящее «бутылочное горло», как сказали бы военные и поэты. Пройдёшь сквозь него — спасёшься, не пройдёшь — значит, не судьба.

Пройти обычным порядком мы не могли. Коридор полностью перекрывался клинками нукеров. Им даже не надо было вытягивать оружие на всю длину. Достаточно просто встать с двух сторон и тупо рубить всё, что движется. Одного точного удара хватит, чтобы остановить весь отряд. Один упавший загородит весь проход…

— Будем прорываться!

Иного решения я не видел…

В боевой порядок мы выстроились за считанные секунды. Его обговаривали ещё в мотрисе, именно на такой случай. На этом настоял Чекан и оказался прав. Он, собственно, и возглавил атакующую «колонну». Правда, в обличье Ларисы, но это даже и к лучшему. Девица с двумя клинками, отважно бросающаяся на опытных головорезов, вызовет скорее смех, а не ужас. И чем позже весельчаки поймут, боец какого уровня им противостоит, тем лучше.

Следом за воином шёл мудрец. Сейчас он изображал меня, поэтому такое построение выглядело вполне обоснованным. Лучшей защиты, чем Хэм, нельзя было и придумать. Спину «барону» прикрывали Кузьма и Фрол. Первому под личиной Чекана предстояло отражать атаки с правого фланга, второму, «прикидывающемуся» рыжим — с левого. Последнее упрощалось тем, что Фрол был левшой, поэтому по своей стороне мог работать не хуже приятеля.

Нам с Лейкой достался тыл.

Как его обеспечить? Решение предложила Лариса. Неоднозначное, спорное, тем не менее я принял его почти не раздумывая. Во-первых, потому что мы — маги, а во-вторых, так же как и в случае с Хэмом, какое-то время нас просто не будут считать серьёзными противниками. Зачем ханским людям уделять особое внимание какому-то деду и дезертиру, который ничего не решает? Они — «наименее ценные члены экипажа», поэтому и сил на них можно потратить меньше. Тем более, что и мечи мы вынимать из ножен не собирались. Действовать предполагалось исключительно магией. Я защищаю идущих передо мной, Лейка защищает меня.

Короче, мы перекинули «вещмешки», прижались спина к спине и крепко сцепились рюкзачными лямками — не зная, не оторвёшь. Тактильный контакт между мужчиной и женщиной и в обычной жизни штука полезная, а уж в магической — тем более. И чем теснее связь, тем легче передавать друг другу энергию, эмоции, а если волшебники сильные, то и мыслеобразы. Конечно, делать это лицом к лицу, да ещё и обнявшись, гораздо приятнее, но в нынешней ситуации выбора не оставалось — обороняться требовалось по всем направлениям.

— Ну, что? Пошли что ли, болезные? — довольно удачно сымитировал мой голос Сан Саныч.

Ответом ему стал шелест вынимаемых из ножен клинков.

— Эээх! Держите меня семеро! — совсем не по-женски рявкнул Чекан, и наша «двенадцатиножка», больше похожая на ощетинившегося иглами дикобраза, ввинтилась в «воронку» прохода…


«Десять секунд — полёт нормальный…»

Именно эта фраза лучше всего описывала рывок по призрачному коридору.

Старт и разгон действительно напоминали взлёт тяжёлой ракеты, едва-едва оторвавшейся от «стола», изрыгающей реки пламени, дрожащей всем корпусом, вкладывающей всю свою мощь на преодоление столь же могучих сил, тянущих её вниз, пытающихся столкнуть с курса, а то и вообще — опрокинуть…

Хэм пёр, как танк. Оба его меча мелькали безостановочно.

Фрол и Кузьма не отставали, хотя их и учили поменьше, и боевого опыта — кот наплакал. Однако парни старались. Пусть я не видел их лица, но по всему чувствовалось, насколько оба напряжены, как трудно дается им каждый удар, каждый отбив летящей в них и в Гиляя заговорённой стали. Удивительно, но старик тоже — как будто вновь обрёл молодость. Временно став «бароном», он совершенно не походил на большого босса, прячущегося за спинами телохранителей. Полшага влево, шаг вправо, поворот, выпад, звон сталкивающихся клинков, отскок, снова полшага… Чёткие выверенные движения мастера… М-да, если у них в Рингароле такие доценты, что уж тогда говорить о профессорах…

Все четверо рубились молча. Им просто некогда было подбадривать себя дурацкими выкриками. Все силы уходили на веерную защиту, частота и амплитуда которой увеличивалась с каждым шагом. Мы словно бы продирались сквозь липкую паутину, нас будто вели сквозь строй, как проштрафившихся гренадеров в армии Старого Фрица. Только вместо шпицрутенов «палачи» держали в руках мечи с фантастически острыми лезвиями, которых не остановит ни камень, ни дерево, ни металл, а только такой же клинок, заговорённый великими магами.

Я, как мог, помогал бойцам. Влево и вправо летели плотные воздушные сгустки, сопровождающиеся иллюзорными молниями. От последних нукеры прямо-таки шарахались — уж очень те были похожи на настоящие. Впрочем, псевдоразряды долетали только до стен коридора, я гасил их на призрачной плёнке — пусть ханские маги, если они здесь действительно есть, гадают, почему так? Может, и их заклинания не смогут пройти через стены?

Лейка работала с холодом. Точнее, со льдом. Она просто-напросто вымораживала имеющийся в воздухе пар, превращая его в ледяные щиты. «Кожаные» их конечно крушили, но всякий раз теряли на этом время и мы успевали пройти на шаг-другой дальше. Влажный воздух Ларисе подгонял я, из-за чего в окрестностях рождались и умирали мини-ураганы и смерчи. На нукеров они мало влияли — любой взмах меча превращал мощнейший тайфун в лёгонький ветерок, однако даже такое, казалось бы, элементарное действие отвлекало наших врагов от главной задачи — остановить втянувшихся в узкий проход бойцов…


«Двадцать секунд — тангаж в норме, траектория стабильна…»

Иллюзия с нас слетела на двадцать четвёртом шаге — я их считал машинально, не знаю, зачем. Первым обрёл свой истинный вид Чекан — один из противников всё же сумел до него дотянуться. И пускай ранение оказалось лёгким — я залечил его в тот же миг — заговорённый металл уничтожил «защитное» волшебство. Иллюзия, и без того слабая, сразу исчезла, а следом за этим проснувшиеся наконец ханские колдуны влепили по нам магией отторжения. Странно, но я так и не понял, откуда они наносили удар. Полное ощущение, что били не из-за спин, а спереди-сверху, как будто над станцией завис вертолёт и начал лупить «учебными» НУРСами по всем копошащимся на земле.

Как только мы снова стали сами собой, нукеры словно осатанели. Они бросались на нас, как обкуренные, не обращая внимания на ответные выпады. Никакой обороны, только атака и ничего больше. Теперь их основной целью были мы с Лейкой.

Наши сориентировались мгновенно. Фрол и Кузьма развернулись и принялись отбивать направленные в меня удары. Их страховал Гиляй. Все трое пятились за Чеканом, замедлившим темп, чтобы не отрываться от остальных.

Скорость упала, а ярость атак, наоборот, возросла. «Кожаные» ревели, будто идущие на бойню быки. Лязг мечей превратился в сплошной металлический гул. Казалось, что рядом работают тысячи кузниц и тысячи обливающихся потом молотобойцев раз за разом обрушивают тяжелые молоты на раскаленную добела сталь и жалобно звенящие наковальни.

Часы на руке ощутимо нагрелись. БОльшую часть заёмной энергии я отдавал Ларисе. Ей сейчас приходилось труднее всего. Никто не мог её защитить, даже я. Я мог только видеть её глазами да вливать в её заклинания силу.

Сзади творилось что-то невообразимое. Ледяные торосы вырастали словно из-под земли. Вставали стеной и в ту же секунду рушились под ударами заговорённых мечей, плавились в пар, разлетались мириадами сверкающих брызг. Бешено воющий ветер бил нукерам в лицо, великанскими горстями швырял в них шрапнель из снега и льда.

Не все «кожаные» успевали отбиться. Кого-то сшибало с ног, кого-то взметало в воздух, кого-то просто сносило, однако их место тут же занимали другие, более расторопные.

Наши шаги укорачивались, каждый новый давался труднее только что сделанного. А я всё считал и считал… не знаю, зачем… Тридцать пять, тридцать шесть, тридцать семь …

«Тридцать секунд — отстрел первой ступени…»

И всё-таки мы дошли. Тридцать восьмой шаг оказался последним. Проход снова раскрылся воронкой и нас с Ларой втянули в неё подоспевшие Гиляй и Чекан.

Лейка, лишенная подпитки энергией, буквально рухнула наземь. Я еле успел её подхватить. Чуть дальше валялись в отключке Фрол и Кузьма. Куртки обоих были изрезаны в десятке мест, а у рыжего ещё и сапог лишился подметки. Впрочем, кровь на одежде отсутствовала, и, значит, раны, если и были, то либо легкие, либо уже залеченные.

Недругами-друзьями я занялся после того как восстановил силы колдунье. На Лару ушло около трёх минут, на Фрола с Кузьмой — в два раза меньше. Они всё же не маги, поэтому и восстановились быстрее.

Странно, но мы почти никого не убили. Как сообщил Хэм, только двое нукеров перешли в разряд трупов. Зато раненых у противника он насчитал более трёх десятков. Кому руку оттяпали, кому ногу, кого просто порезали не по-детски.

Немного подумав, я понял, что это правильно, что так и должно быть.

Это для немецких лётчиков, насколько я знаю, гораздо важнее было не выполнить боевую задачу, а пополнить свой личный счёт на пару-другую сбитых. Так продолжалось практически всю войну. Бравые Гансы и Эрики сотнями сбивали Иванов, а в итоге закончили воевать в Берлине, с прикованной к земле авиацией и русскими танками на аэродромах…

Мы же свою боевую задачу выполнили. Прошли самое узкое место, причём, без потерь.

И абсолютно не важно, сколько при этом потерял враг. Главное, что он проиграл. Проиграл здесь и сейчас. А мы победили. Пусть пока только в первой стычке, но, как говорят китайцы, большой путь всегда начинается с первого шага…

Да, первый бой мы действительно выиграли. А то, что он не последний, что он всего лишь прелюдия к «главной теме», стало понятно уже через пару минут.

Коридор расширился сразу на два десятка шагов. Казалось, чего бояться? Иди себе да поплёвывай на толпящихся с обеих сторон нукеров. По сусалам они уже получили, а снова сунуться к нам им не даёт древняя магия.

Однако, чем ближе мы подходили к заброшенному вокзалу, тем сильнее меня одолевали сомнения. Всё ли мы правильно сделали? Всё ли учли?..

— Стой! — отдать команду меня заставило ощущение внезапной опасности. Предчувствие, что ещё шаг-другой, и мы обязательно вляпаемся во что-то весьма и весьма нехорошее.

Идущий впереди всех Чекан замер как вкопанный. Остальные тоже остановились и принялись настороженно оглядываться.

— Ты это тоже видишь? — подошедшая сзади Лейка тронула меня за локоть.

«Странно. Почему она видит, а я не вижу? А, чёрт! Надо же зрение замагичить…»

Включил «магорежим». Всмотрелся.

Опять перед глазами ледяная равнина. Снова горящий белым огнём столб. Ровное поле, отражающее людские ауры. Далёкая башня-маяк… Впрочем, теперь уже не такая далёкая… А здесь у нас что? Ага, понятно…

Вернулся в реальный мир. Покачал головой.

«Да. Интересно девки пляшут…»

Прямо по курсу в призрачном коридоре имелась каверна. Своего рода воздушный пузырь в заполненной водой трубе.

Издали пазуха не заметна, потому что узкая и вытянута по ходу движения. Но если к ней кто-то подходит, она тут же плющится, раздувается, становясь похожей на съеденный змеёй мячик, и в итоге просто закупоривает проход. И не только закупоривает. Стеночки коридора вытягиваются и истончаются… Неровен час, что лопнут…

— Не. Не лопнут. Просто исчезнут, а восстановятся, когда люди уйдут, — пробормотала Лариса.

Я с удивлением покосился на девушку.

«Она что? Уже и мысли мои читает?»

— Тактильная связь, — улыбнулась колдунья. — Ты сам инициировал её, когда мы сюда прорывались. Так что терпи теперь.

«А закрыться можно?»

«Ты этого хочешь?»

«Ну-у…»

«Ладно, не бойся. Это совсем ненадолго. Если контакт не поддерживать, мыслесвязь исчезнет сама по себе. Где-нибудь через час».

«А если поддерживать?»

«Слушай! С твоей стороны это просто свинство. Кто из нас, в конце концов, женщина? Ты или я? Это ведь я должна задавать такие вопросы».

«С чего бы?»

«Как с чего? Ты же мне сам монетку давал».

Если бы она сейчас показала язык, я бы нисколько не удивился.

«Ну… тогда извини».

«Прощаю, так уж и быть. А что до вопроса, если прямой контакт поддерживать достаточно долго, мыслесвязь останется навсегда. Причем, даже без осязания».

«Хм, а можно тогда ещё вопросик? Последний».

«Давай».

«Все маги так могут? В смысле, это… чужие мысли читать».

Лейка пожала плечами.

«Официально за последние двести лет ни одного случая на практике не зафиксировано. Но теоретически — да. Считается, что это возможно».

Волшебница отпустила мой локоть и отошла в сторону.

Я мысленно усмехнулся.

«Темнит она что-то. Как есть, темнит…»

— Милорд. Разрешите, я… кхм-хм… — кашлянул внезапно Чекан, указывая на каверну.

Ага. Выходит, он её тоже увидел. Хотя это как раз понятно. Хэм ближе всех к пузырю.

— Давай. Только сразу назад, если что.

Что «если что», я решил не уточнять. Чекан — боец опытный и лучше меня знает, когда можно лезть на рожон, а когда не стоит.

Бывший гвардеец сделал всего пару коротких шажков, и по призрачным стеночкам вдруг пробежала рябь. Еще шаг, и воин уже в каверне, то есть как бы внутри коридора, но в то же время и вне.

Забавная ситуация, если бы не это самое «но».

В истончившейся левой стене появился разрыв. Совсем небольшой, но даже такого оказалось достаточно, чтобы «внутри коридора» потеряло добавку «как бы». Во внезапно возникшую «дверь» мгновенно протиснулся один из нукеров и тут же ринулся на Чекана, размахивая длинным мечом.

У Хэма клинок был короче минимум на пару ладоней, однако это ни разу не помешало ему парировать рубящий удар, неуловимым движением отвести вражеское лезвие в сторону и через долю секунды проткнуть нетерпеливого противника. Нетерпеливого потому, что следом за ним в каверну успели проникнуть ещё двое «кожаных» и лез третий… Напали бы вместе, всё могло бы закончиться по-другому… А впрочем, ничего ещё не закончилось. У противников явное численное преимущество, и если Хэм не отступит… «Чёрт! О чем это я? Сам-то ведь тоже сглупил. Замешкался, дурень…»

Первый метательный нож полетел в того, кто попытался обойти нашего воина сзади.

Враг подставился довольно удачно — клинок чётко вошёл под лопатку.

Следующим я угостил лезущего через «дверь». Получилось не хуже. Нукер упал прямо в проёме, загородив его больше, чем наполовину.

С последним «кожаным» Чекан справился сам. Чиркнул лезвием по бедру и, перерубив обратным ходом грудь и плечо, еле успел увернуться от брызнувшей во все стороны крови.

На этом соперники кончились, а новых не появилось — Хэм отступил в коридор, разрыв в стене затянулся.

— Фух! — Чекан бросил меч в ножны и вытер рукавом пот со лба. — Милорд, я думаю, надо пройти этот пузырь одним разом. Там всего сорок шагов. Вы двигаетесь напрямик, а я побегу к проходу и…

— Нет!

— Нет? Почему нет? — воин повернулся к колдунье.

Лариса покачала головой.

— Если пойдем все вместе, стены исчезнут полностью, и тогда нас просто сомнут.

— Совсем исчезнут? С обеих сторон? — усомнился Чекан.

— Хочешь рискнуть и проверить? — волшебница с интересом посмотрела на воина.

Тот молчал секунд пять, но спорить всё-таки не решился:

— Вы правы, миледи. Не стоит зря рисковать…

Я слушал их разговор вполуха. Моё внимание было приковано к суетящимся за стенами коридора «кожаным». Они время зря не теряли. Раздобыли где-то несколько деревянных щитов (похоже, что попросту сняли двери в каком-то здании) и под их прикрытием снова подобрались к защитной стене, в те места, где могли появиться разрывы.

Да-а, командир у них действительно неплохой. Быстро сообразил, что к чему и принял соответствующие меры. Ну что ж, в таком случае устроим ему небольшой сюрприз. Вернём, так сказать, на грешную землю.

— Дай-ка мне свой кинжальчик, — я не глядя протянул руку Ларисе.

Та не стала ничего спрашивать, а просто вложила в мою ладонь заговорённый клинок.

«Взвесил» его в руке, прикинул дистанцию, расположение противников и одним резким движением метнул кинжал в ближний щит. Клинок пронзил деревянную дверь так же легко, как игла протыкает ткань. Один из скрывающихся за досками «кожаных» рухнул на землю. На той стороне кто-то отчаянно вскрикнул, остальные машинально попятились.

«Ага. Не нравится? Ну, ничего. Это только начало…»

В запасе у меня остался всего один метательный нож. Обычный, без всякой магии. Щит он, к сожалению, не пробьёт, но это сейчас и не нужно. Сейчас нужен хороший блеф. Как в покере, на двух двойках.

Через секунду передо мной появился стол, а на нём — сваленный в кучу разнокалиберный холодняк. Кинжалы, ножи, топорики, сюрикены… Иллюзия? Да. Но иллюзия качественная. Не та, что с «обменом телами». Такую обычной магией отторжения не возьмёшь. Тут требуется либо ум приложить, либо силу. Ни того, ни другого, и в нужном количестве, у вражеских колдунов не нашлось. Хотя я почувствовал: они всё-таки попытались. И вновь откуда-то спереди-сверху. Жаль, не успел, как и в прошлый раз, засечь, откуда конкретно. Ну да не беда. Главное, что развеять иллюзию они не смогли.

— Ну?! Кто следующий?! — грозно вопросил я, подхватив одной рукой устрашающего вида «мясницкий нож», другой — киношно-индейский «томагавк», и завел оба их для броска.

Нукерские ряды предсказуемо дрогнули.

Кому охота попасть под раздачу?

Думаю — никому.


— Стоять! — резкий гортанный окрик остановил попятившихся было «кожаных».

— Абдулла, — процедил сквозь зубы Чекан.

Я напряженно молчал, ожидая хода со стороны противника.

Ожидание длилось недолго.

Спустя десяток секунд деревянные щиты разошлись, и на открытое пространство вышел человек в таких же, как у остальных, кожанке и «тюбетейке». Единственное отличие — на рукаве имелся шеврон. Рисунок издали не разобрать. Какие-то жёлтые и красные пятна на белом фоне.

— Я — Абдулла, темник хана Каруха. Я предлагаю вам сложить оружие и сдаться на милость Великого Хана.

«Щас! Разбежался».

— Я — барон Буслай, Владетель тринадцатой провинции. Я предлагаю тебе и твоим людям освободить дорогу и не мешать мне и моим спутникам продолжать путь.

Абдулла медленно вытянул из ножен клинок.

— Мой хан приказал…

— Мне всё равно, что тебе приказал твой хан. У меня с ним свои дела и тебя не касаются.

Лицо Абдуллы потемнело от гнева, но он всё же сдержался.

— Я ещё раз повторяю. Сложите оружие и сдайтесь.

«Надоел!»

— Значит, так, темник, — я небрежно подбросил «топорик» и так же небрежно поймал. — Сейчас эта железяка полетит в тебя, и после этого я буду вести разговор уже не с тобой, а с твоим… кто там у тебя заместителем? Какой-нибудь сотник-десятник? Что ж, я полагаю, у него будет отличный шанс занять вакантное место при ханском дворе.

А вот на этот раз темника действительно проняло. Гнев, похоже, сменился страхом. Причем, не какой-то банальной опаской за свою жизнь, а чётким осознанием того, что после его смерти высокую должность займёт какой-нибудь безродный Рашид-Махмуд-Бахтияр или ещё того хуже — завистник Джавдет.

— Барон Буслай. Ты видишь, нас больше, — Абдулла указал мечом на укрывающихся за щитами нукеров.

Я насмешливо фыркнул и махнул «томагавком» в сторону валяющихся в каверне трупов.

— Вас больше, но мы сильнее. Намного сильнее. Хочешь проверить сам — милости прошу.

Стоящий рядом Чекан коротко хохотнул и изобразил мечом какую-то замысловатую фигуру.

Темник поморщился — видимо, понял, что она означает.

— Послушайте, барон. Вы же понимаете, что отсюда я никуда не уйду. Я получил приказ и обязан его исполнить. Это вопрос чести.

— Да кто бы говорил, — едва слышно пробормотал Хэм.

Я покосился на воина.

— Хочешь его прикончить? Прилюдно?

Чекан многозначительно прищурился.

Ответ ясно читался у него на лице.

Не требовалось ни угадывать, ни применять магию.

— Слушай, темник. Я могу легко убить и тебя, и всех твоих воинов, — я снова подбросил «топор» и снова поймал. — Однако я не люблю убивать и тем более не хочу ссориться с ханом из-за такой ерунды. Поэтому я предлагаю следующее…

Даже за полтора десятка шагов было прекрасно видно, как побелели костяшки пальцев у сжимающего меч Абдуллы.

— Я предлагаю решить проблему простым поединком. Меч против меча. Один человек с нашей стороны, один — с вашей. Победит наш — мы идём дальше, вы нам не мешаете. Победит ваш…

— Вы сдаетесь, — быстро проговорил темник.

Я усмехнулся.

— Нет. Не сдаёмся, а возвращаемся обратно в Буслаевку.

Абдулла изобразил задумчивость.

— Хорошо. Я согласен, — он крест-накрест рубанул воздух мечом, словно бы проверяя: вдруг «какой-нибудь» маг попытался воздействовать на его разум. — Только учтите. У меня есть одно условие.

— Какое?

— Мне нужны гарантии.

Я открыл было рот, чтобы ответить, но не успел.

В центр «пузыря» с громким хлопком ударила молния.

А следом за ней откуда-то сверху-спереди раздался усиленный магией голос:

— Гарантии даю я. Это моё слово и дело.


Молния оставила на земле характерный след.

Я медленно перевёл взгляд с оплавленного пятна на узкий балкон вокзального здания. На балконе, сложив на груди руки, стоял человек в чёрном. Мне он сразу же не понравился. В первую очередь, из-за формы — уж больно она напоминала эсэсовскую, со стилизованными молниями на рукаве. А во вторую… я наконец понял, кто и откуда шарашил по нам магией отторжения.

«Электромаг», — поделилась мыслью Лариса, вновь взяв меня за руку.

«Сильный?»

«Надеюсь, что нет».

— Старший региональный инспектор, электромаг третьего ранга Гай Рихтер Лициниус, — представился стоящий на вокзальном балкончике. — Согласно староимперскому праву и в соответствии с пунктом четыре одиннадцать Уложения об Имперских Железных Дорогах я принимаю на себя роль гаранта в достигнутом соглашении между представителем действующего Владетеля темником Абдуллой и претендентом на выморочное Владение, именующим себя бароном Буслаем.

— А покороче нельзя?! — я решил особо не церемониться с этим «крючкотвором-электриком».

— Формой решения спора договаривающиеся стороны выбрали поединок, — невозмутимо продолжил электромаг…

«Нож в него, что ли, метнуть?»

«С ума сошёл?!»

«Шутка… Ха-ха…»

— …а посему стороны должны выставить по одному поединщику. Местом поединка я назначаю полость защитного поля, появившуюся естественным образом, вне воли сторон…

«Еще неизвестно, насколько естественным. Фиг знает, может, это его работа. Сам эту каверну слепил, а теперь прикидывается. Мол, я не я и лошадь не моя…»

«Кто не моя?»

«Не обращай внимания. Это я просто себя накручиваю».

«Смотри, не перекрути».

«Постараюсь».

— Поединок будет продолжаться до тех пор, пока: «а» — какая-то из сторон не признает себя побежденной, «б» — один поединщик убьёт другого, «в» — кто-то из них выйдет за пределы зоны поединка. Границами зоны являются границы полости…

— А что будет, если кто-нибудь выйдет, потом вернётся и грохнет соперника? — мне захотелось немного потроллить «судью».

— Такого не будет, — чванливо заявил Лициниус.

— Это ещё почему? — высокомерия в моём голосе было не меньше.

— Потому что любой, кто нарушит достигнутую договорённость, получит вот это.

В валяющийся на земле труп ударила ещё одна молния. Мёртвый нукер дёрнулся словно живой. В воздухе запахло озоном.

«Как можно защититься от электромагии?»

Колдунья ответила не сразу.

«Никак. От электричества магической защиты не существует».

«А если мечом?»

Лейка вздохнула.

«Пробовали уже».

«И?»

«За шестьсот лет ни разу не получилось…»

— Я повторяю: любой из присутствующих, включая зрителей, — электромаг бросил красноречивый взгляд в мою сторону.

Я презрительно усмехнулся, но продолжать перепалку не стал.

Лициниус задрал нос.

— Итак. Не позже, чем через минуту поединщики должны выйти в круг. Начального сигнала не будет. Регламент боя — свободный.

«Свободный? Может, мне тогда самому выйти? Ножик швырну и всего делов».

«Чекан тебе не простит».

«Хм, верно. Значит, придётся как договаривались. А я пока за этим хлыщом послежу».

«Каким хлыщом?»

«За Лициниусом. Не нравится мне этот казачок. По всему видать, засланный».

Про «казачка» Лейка ничего уточнять не стала. Видимо, догадалась по смыслу.

«Да, кстати. Твоя магия мне тоже понадобится».

«Что именно?»

«Вода. Очень много воды».

«Зачем?»

«Увидишь».

«Интриган».

«Не без этого».

«Ладно. Тогда я не буду тебя пока отпускать».

«Хитрюга».

«Не без этого» — улыбнулась Лариса…


Меньше, чем через минуту, Чекан уже стоял на «арене» с мечом в руке. Второй он не взял. Сказал, что в бою с Абдуллой «лишний» клинок будет только мешать.

Да, мы не ошиблись. От нукеров на поединок вышел сам темник. То ли решил наказать бывшего сослуживца собственноручно, то ли просто не доверял воинскому умению своих бойцов. В любом случае меня такой вариант устраивал. Про Чекана и говорить нечего. Тот буквально горел желанием прикончить недруга. В этом деле я ему не мешал и не отговаривал. Пусть месть и считается блюдом холодным, но если ей не давать выхода, она вполне может спалить мстителя изнутри. Или наоборот — заморозит саму себя и превратится в давно забытое воспоминание.

Перед выходом я кое о чём попросил воина.

— Да, милорд. Сделаю, как вы сказали, — кивнул Хэм.

— Тогда удачи!

— Спасибо, милорд. Я вас не подведу…


Бой начался буднично. Я бы даже сказал, скучно.

Никакой зрелищности, никакой театральности.

Противники обменялись парой ударов «меч в меч» и пошли по кругу, внимательно следя за движениями оппонента.

Заговорённое оружие — это не шпаги, не сабли и не рапиры. Рингарольская фехтовальная техника мало похожа на ту, что встречается в фильмах про мушкетеров. Ближайший «земной» аналог — джедайские схватки на световых мечах. Удар, блок, отскок. Финтить некогда. Любое касание заканчивается серьёзной раной. Поэтому и «спортивная составляющая» здесь совершенно не катит. В реальном бою мало кольнуть противника первым. Надо еще и уйти от ответного выпада. Поэтому один на один мечники действуют осторожно. Когда силы равны, защита важнее атаки. Наоборот — это если «стенка на стенку». Как объяснял Чекан, в групповых схватках победу чаще одерживают атакующие, поскольку страхуют друг друга и действуют сообща, выбивая соперников поодиночке, наваливаясь, когда двое на одного, когда трое, а когда и четверо-пятеро.

Однако здесь и сейчас численное преимущество создать невозможно.

В помощниках у бойцов только опыт, умение и удачливость…

Хотя…

«Лара!»

«Да?»

«Смотри только на схватку, а я сейчас замагичусь».

«Поняла. Буду смотреть».

«Да, и не забудь про воду».

«Уже приготовила».

«Сколько?»

«На пару ливней».

«Отлично!»

Что ни говори, а всё-таки есть у телепатии свои плюсы…

«Согласна. Есть».

«Подглядываешь?»

«Подслушиваю».

«Вот ведь…»

«Сам виноват».

«Знаю».

«А раз знаешь, то…»

«Всё. Ухожу из реала».

«Удачи»…


И снова передо мной магический мир. Точнее, изнанка реальности — именно так я решил называть то, что вижу и где уже несколько раз побывал. Белый огонь, башня, холодный ветер, лёд, под которым людские ауры. Всё то же, всё так же… Однако есть и отличия. В двух шагах от меня полынья, а в ней… нет, не вода, а что-то вязкое и тягучее, похожее на кисель. Кромки у полыньи то оттаивают, то вновь намерзают. Это границы каверны, в которой бьются сейчас Чекан с Абдуллой. А вот и сами они, напоминающие двух светящихся птиц, увязших в колдовском киселе. Малиновая — это Хэм, жёлтая — ханский темник. Их клювы — это мечи. Они сталкиваются и расходятся, повторяют движения друг друга, поднимаются, опускаются, качаются из стороны в сторону.

Левее и дальше какая-то тень в бледно-сиреневом ореоле. По контуру — человек.

Ба! Да это же наш законник Лициниус собственной персоной.

Чем, интересно, он занимается?

Ага, так я и думал. Пакостит помаленьку… гарант, едрить твою в дышло…


Смотреть на реальный мир глазами Ларисы и собственными на мир магический было весьма интересно. Но ещё интереснее оказалось сравнивать две картинки. На первой старший региональный инспектор гордо стоял на балконе и с независимым видом взирал на происходящее на земле. На второй электромаг третьего ранга Гай Рихтер Лициниус, изогнувшись как кот над банкой сметаны и воровато оглядываясь, посылал магоимпульсы в одну из бьющихся в полынье «птиц». Конкретно — в жёлтую, то есть в темника. В привычной реальности я бы и не заметил связывающий Лициниуса и Абдуллу энергопоток. А в «изнанке» эту ярко светящуюся нить не обнаружил бы только слепой.

Какие цели преследовал электромаг, зачем он подпитывал энергией Абдуллу — об этом я догадался не сразу. Первое, что пришло на ум, и самое очевидное — Лициниус просто решил добавить выносливости ханскому темнику. Своего рода допинг, позволяющий включить скорость и силу тогда, когда соперник окончательно выдохнется.

Но в таком случае зачем темник усиливает натиск прямо сейчас? Почему не ждёт подходящего момента, а раз за разом пытается атаковать, совершенно бездарно растрачивая заёмную силу.

Чекан защищался умело. Парировал рубящие удары, отводил проникающие, искал возможность для контратаки. А противник продолжал наседать, заставляя нашего поединщика шаг за шагом отступать к краю «арены». В какой-то момент, когда до границы оставалось не больше двух метров, в правой руке Лициниуса вдруг загорелся красно-оранжевый огонёк. Спустя миг он разросся до размеров грейпфрута и, казалось, старший инспектор вот-вот швырнёт его в Хэма, однако последний всё же сумел отбиться от очередной атаки и как бы поменялся местами с противником. «Шаровая молния» тут же уменьшилась и потускнела, однако полностью не погасла. Электромаг продолжал удерживать её в состоянии «повышенной боеготовности».

После этих манёвров я наконец понял, в чём заключался замысел Лициниуса и Абдуллы. Оба — это теперь являлось секретом Полишинеля — действовали согласованно, по заранее оговорённому плану. В реале дальнюю стену каверны не видно — её «затеняет» ближняя, поэтому с нашей позиции определить, заступил там боец за черту или нет — практически невозможно. Сделать это может только «судья», который и в прямом, и в переносном смысле над схваткой и которому доверяют обе стороны…

А если не доверяют?

Что ж, вопрос, конечно, интересный.

Я лично не доверяю Лициниусу ни на грош. И как только что выяснилось — абсолютно правильно. Его цель — ударить молнией в Хэма, когда он окажется рядом с границей. Причём, так, чтобы мы не смогли понять, что это мошенничество. Задача Абдуллы — своими активными действиями загнать Чекана туда, где он неминуемо «нарушит правила».

В целом, довольно хитрО, да только забыли наши крутовыделанные оппоненты старое правило. В эту игру можно играть и вдвоём, и втроём, и вообще: на каждую хитрую гайку всегда отыщется болт с нужной резьбой.


«Лара! Глянь на забор».

«Уже смотрю».

«Найди… там где-то стенд валяется».

«Стенд вижу».

«Молодец. Теперь прицепи к нему воду».

«Прицепи? В каком смысле?»

«Как хвост, как жгут. Не знаю, как правильно, главное, чтобы длинный был».

«Ага, поняла. Делаю».

«Так. Теперь такой же — к балкону».

«Готово».

«Еще пару на землю».

«Сделано».

«Всё. А теперь просто жди».

«Чего?»

«Команды «Вперёд!». Как крикну, все бегом на ту сторону».

«Хорошо. Я передам остальным».

«Давай…»


Абдулла опять начал теснить Чекана. Хэм отбивался и отступал. Заряд в руке у Лициниуса снова стал наливаться мощью.

Теперь, «совместив» в голове оба мира — магический и реальный, я видел целиком всю картину.

Вот два поединщика шаг за шагом приближаются к краю каверны.

Звенят клинки, скрипит по ногами песок.

Стоящий на вокзальном балконе электромаг нервно сжимает пальцами ограждение. К его правой ладони «прилип» искрящийся шар. Между зарядом и человеческой кожей прослойка «магического диэлектрика». На ногах у Лициниуса «резиновые» ботинки, тоже «магические». Он думает… нет, он уверен, что всё предусмотрено, что он сам защищён на двести процентов.

Как говорится, блажен кто верует.

Под балконом, словно попавшая в смерч змея, рвётся на волю водяной жгут.

Его вращение, его силу, его напор контролирую я. Только я. Даже Лейка не может на него повлиять.

Его брат-близнец притаился в траве у забора, свернувшись кольцом и накрепко прицепившись к покрытому ржавыми пятнами стенду.

Ещё два жгута изображают застывшие ручейки на границе призрачного коридора.

Это «резерв Ставки». Тайное оружие, которое обязательно «выстрелит», когда придёт время.

А время приходит, как всегда, неожиданно.

События начинают нестись галопом.

До края «арены» Хэму всего полшага.

— Вверх!

Воин прыгает едва ли не раньше, чем до него доходит смысл отданной мной команды. Ведь о ней мы договорились ещё до боя. Я помогаю Чекану магией. Резкий порыв ветра подбрасывает его сразу метра на два.

Вместе с Чеканом, прикрывая его от Лициниуса, в воздух взмывает металлический стенд с расписанием. Водяной жгут разматывается вслед за ним, сохраняя контактную связь с землей. Ещё через миг его почин поддерживают два «резервных» жгута. Первый, словно удав, обматывает-обвивает электромага и соединяется с болтающимся под балконом собратом, образуя классический громоотвод. Второй вытягивается журчащим проводом между зарядом в руке Лициниуса и взвившимся вверх стендом.

Электромаг просто не успевает сообразить, что его замыслы вскрыты. Мало того, он не может остановить собственную волшбу. Молния уже сорвалась с рук, чтобы ударить в Хэма, но, как всякий уважающий себя электрический ток, она движется по пути наименьшего сопротивления. Банальный пробой. Типичное короткое замыкание. Причем, сразу по двум заземляющим контурам и сразу от двух источников — самого мага и сформированного им шара-заряда.

От ярчайшей вспышки темнеет в глазах. А грохот такой, что кажется: стены вокзала вот-вот рухнут.

Чекан опять на земле. Перед ним упавший на колени, оглушенный и пораженный электрическим током темник. Пусть молния в него не попала, а ударила рядом, но шаговое напряжение — штука коварная.

Наш воин не ждёт, пока противник очухается. Короткий взмах меча, и голова Абдуллы катится по песку.

— Вперёд!

Даже не знаю, слышат ли эту команду бойцы…

В ушах гул, звон и чувство, что их набили невидимой ватой.

Всё-таки слышат…

Первым сквозь призрачную преграду бросается Фрол. За ним Кузьма и Гиляй, потом Лейка.

Я, прямо как капитан тонущего корабля, покидаю безопасную зону последним.

Короткий взгляд на балкон, где стоял Лициниус.

Чёрная скрюченная у оградки фигура и поднимающийся от неё то ли дым, то ли пар.

«М-да. Разность потенциалов — убойная вещь. Даже резиновые боты не помогли…»

Через десять секунд все наши были уже на «той» стороне.

Я же слегка приотстал. До стены «пузыря» оставалось всего метров пять, когда из ушей словно бы вытащили беруши. Слух возвратился, а вместе с ним появилось странное ощущение тишины.

Ноги остановились сами собой.

Действительно… тихо. Слышно, как шуршат перекатываемые ветром песчинки, капают капли с балкона, шелестит прилипшая к забору травинка.

Нестройные ряды ханских нукеров как будто застыли, с открытыми ртами, совершенно ошалевшие от случившегося. Один из «кожаных» сидел на бревне, зажав уши руками и бессмысленно раскачиваясь из стороны в сторону. Точь-в-точь как на хронике времен Великой Отечественной с впавшим в ступор немецким артиллеристом.

На меня нукеры смотрели с каким-то сакральным ужасом, словно на тёмное божество, явившееся из преисподней за их бессмертными душами.

Я мысленно усмехнулся.

«Ну что ж, не будем разочаровывать страждущих».

Неторопливо, почти вальяжно я подошел к первому убитому мной нукеру, легко выдернул метательный нож, аккуратно обтёр его и вставил в специальные ножны на «портупее». Потом то же самое проделал с трупом на выходе из каверны. Глянул на цепь деревянных щитов. Демонстративно нахмурился. Негоже оставлять там Лейкин кинжал, он всё же заговорённый…

Сигналом к всеобщему бегству стал чей-то истошный и абсолютно истерический выкрик.

Мне даже не потребовалось ничего говорить или делать.

Площадка перед вокзальным зданием опустела за считанные секунды. О том, что совсем недавно здесь находилась сотня неплохо вооружённых бойцов, говорили лишь валяющиеся в пыли двери-щиты, несколько мятых тюбетеек и одиноко стоящий возле перрона сапог с разорванным голенищем.

— Хорошие сапоги. Надо брать, — раздался из-за спины голос Кузьмы.

Я обернулся.

Друг-недруг деловито обшаривал мёртвого Абдуллу, в первую очередь стянув с трупа обувку. Фрол проделывал то же самое с другими покойниками. Чекан с Сан Санычем с интересом следили за их действиями. Лариса, усевшись прямо на землю, вытряхивала попавший в обувь песок.

Возможно, мне следовало остановить «мародёрку», но, при взгляде на лишенные подметок сапоги рыжего, я решил этого не делать. Пусть парни немного прибарахлятся. Одёжку им порезали основательно, а трофеи на то и трофеи, чтобы использовать их по назначению.

— Что делать с мечами, господин барон? — спросил спустя полминуты Кузьма, с довольным видом притопнув «новеньким» сапогом.

— Два оставьте себе. Остальные отдайте Гиляю и сэру Хэмфри.

— А деньги куда, ваша милость?

Я посмотрел на сложенные горстью ладони Фрола.

— Сколько?

— Сто сорок восемь когтей, тридцать четыре чешуйки, — бодро отрапортовал белобрысый.

— Отдай их пока баронессе. Будет привал — поделим.

— Есть, господин барон.

Лейка, приняв собранные с нукеров монеты, сперва тщательно их пересчитала, потом спрятала деньги — я даже не понял, куда — и лишь после этого кивнула мне: всё в порядке.

Секунд через двадцать, покончив с распределением прочих трофеев, отряд выстроился внутри коридора.

Ещё раз взглянув на огибающие станцию прозрачные стены и мысленно представив карту провинции, я скомандовал:

— В колонну по одному. Первый — Чекан, я — замыкающий… Бегом… марш!..

Глава 16

До леса мы добрались часа через три.

Удивительное дело, но марш-бросок дался мне легче, чем тогда, когда мы с Ларисой шли через Скрипкину Пущу. То ли магия помогла, то ли сам я изменился в лучшую сторону, то ли путь оказался попроще. Словом, чувствовал я себя более-менее и кроме того — регулярно отправлял «лечебно-восстановительные» импульсы в спины некоторых членов отряда, тех, кого начинало шатать от усталости.

Торопиться нам действительно стоило.

Как и предполагал, нукеры всё же оправились от первоначального шока, восстановили командную вертикаль, вставили фитили нервным и трусоватым и организовали что-то вроде погони.

Наш путь пролегал вне дорог, коридор мы не покидали, но там где он пересекал относительно ровную и открытую местность, встречались следы колёс. Иногда сквозь высокую, местами превышающую человеческий рост, траву до насдоносилось лёгкое тарахтение самобегов, а дважды — сначала Чекан, потом я — их замечали. Машины двигались в отдалении, через поля ехать не рисковали.

Три раза нам попадались сужения коридора с последующими кавернами. Примерно такие же как на станции. Последнее — недалеко от опушки, метрах примерно в двухстах. Нас там уже ждали. Позиция для засады была просто великолепная. Коридор спускался в овраг, а его сужение начиналось внизу и тянулось до самого верха. Бежать по крутому склону да еще и отмахиваться от вражьих клинков… нет, мы бы так не смогли — обязательно вышли бы из-под защиты, а там — как получится.

На деле же всё получилось удачно. Нукеров на той стороне оврага было лишь шестеро, столько же, сколько нас. Заступить дорогу они не решились и правильно сделали — мы бы их просто порвали.

Уже преодолев и овраг, и каверну, я ещё раз мысленно себя похвалил. Задержались бы в Кызыл-Таше подольше, шли бы спокойно и медленно — встретили бы здесь не шестерых «задохликов», а полноценный отряд. Прорвались бы, нет — сказать сложно. В любом случае нас бы преследовали и дальше, а так — лес стал настоящим спасением. Из тех шестерых в чащу за нами никто не пошёл — видимо, побоялись. Тем более, что в лесу коридор отторжения резко расширился — я теперь даже стенок не только не видел, но и не чувствовал. Чуть позже отправленные на разведку и вернувшиеся минут через двадцать Кузьма и Фрол доложили, что защитный периметр идёт вдоль опушки, а где он снова сужается, непонятно.

— А давайте карту посмотрим, — предложил после их доклада Сан Саныч.

Здравая мысль. И почему я сам до этого не дотумкал?

Карта мои опасения не подтвердила — до взгляда на неё почему-то думалось, что защита вообще исчезла…

Однако нет. Никуда она не исчезла, наоборот — распространилась на весь массив.

На «интерактивной» магической карте он выглядел огромным белёсым пятном, ограниченным с востока и юга непаханными полями, с запада — железной дорогой, а с севера — широкой рекой.

— Нам сюда, — ткнула Лариса пальцем в узкую полоску моста.

— Уверена? — я принялся разглядывать окрестности переправы.

— Вот, посмотри, — девушка указала на светлую полосу, тянущуюся через реку правее моста. — Это наш коридор. На выходе из леса его ширина почти километр. На реке он сужается вдвое, а дальше опять расширяется.

— И что?

— А то, что подходы к мосту находятся внутри стен. Значит, на берегах мы под защитой. Но только возле моста, причем, слева совсем немного, не больше ста метров. Ну? Понял теперь?

Я покачал головой.

— Нет, не понял.

Лейка всплеснула руками.

— Но это же так просто. Если мы двинемся по воде, течение отнесёт нас за мост, а там защиты уже не будет.

— Хм. Ты предлагаешь выйти из леса напротив моста, а потом идти по нему? Вне коридора?

— Да. Потому что от нас такого не ждут.

Я почесал затылок.

Заманчиво, чёрт побери! Но — рискованно. Если нукеры выставят на мосту серьёзный заслон, можем и не совладать. С десятком мы ещё справимся, а вот если их будет человек тридцать…

Хотя телепатическая связь у нас прервалась больше часа назад, «читать» мои мысли Лейке это ничуть не мешало.

— Я думаю, всё будет нормально, — произнесла она с напором в голосе. — На мосту будет только патруль, три-четыре бойца. Максимум, пять. Хэм, ну скажи ему.

Волшебница повернулась с Чекану, явно ища поддержки.

— Кх-кхм… Баронесса права, милорд, — воин смущённо кашлянул. — Людей у хана немного. Поэтому, скорее всего, так и будет. Трёх-четырёх поставят на мост наблюдателями, остальных — бОльшую часть на берег, мЕньшую в лодки, мешать переправе.

Прямой взгляд Чекан выдержал. Видимо, и вправду: что думал, то говорил.

— Хорошо. Примем этот вариант за основу. А пока, — я махнул рукой, указывая направление. — Порядок прежний. Бегом…

Бежать по чаще было труднее, чем по полям. Ветки, корни, кусты, пересекающие путь ручьи и овраги…

Мы двигались на северо-восток, к дальней опушке. По карте около двадцати километров. Этот маршрут я выбрал из соображений скрытности. Во-первых, в той стороне нас будут искать в последнюю очередь, а во-вторых, поскольку в лесу коридора как такового нет, а есть обширная площадь, накрытая магией отторжения, то, пока мы её не покинем, никто нас там не найдёт. Если конечно сами следы не оставим. Чтобы так не случилось, я отправил вперёд Ларису. Она из всех самая привычная к лесу, так что, как прятаться и заметать следы, знает лучше других.

После смены походно-боевого порядка скорость движения снизилась. Лейка старалась идти аккуратно, сквозь кусты не ломилась, свисающие ветки не трогала и вообще — из двух-трёх «тропинок» всегда выбирала ту, где препятствий поменьше, а почва потвёрже.

Уменьшение темпа все восприняли с облегчением. Только Чекан проворчал себе под нос что-то о хлюпиках и доходягах, но дальше развивать эту тему не стал — усталость всё-таки сказывалась, не помогали даже магические процедуры. В итоге я решил их совсем прекратить. Резервы организма не бесконечны, и если его постоянно «обманывать», заменяя собственную силу заёмной, проблем со здоровьем не избежать. Сан Саныч, помнится, объяснял, что чрезмерное магическое воздействие может попросту иссушить и «целителя», и «пациента». Первого придавит «откат», второго — «ломка». Поэтому физические силы лучше всего восстанавливать отдыхом, а не магией. Пусть дольше, зато безопаснее.

Пока бежали, я прокручивал в голове планы дальнейших действий. Шаг за шагом, не торопясь, включив своего рода автопилот: одна часть мозга контролирует бегущую тушку, другая размышляет о вечном.

Предложенный волшебницей вариант мне откровенно не нравился. Чекан его поддержал, но как-то не очень уверенно, что ли… Чем дольше я думал над ним, тем больше он напоминал авантюру. С одной стороны, нахальство — второе счастье, но с другой — не стоит всё время лезть на рожон. Около станции нам, честно сказать, повезло — противник купился на блеф. Второй раз, боюсь, этот финт не пройдёт. Нукеры не дураки, их командиры тем более, поэтому обязательно «подстелят соломку» — пошлют бойцов и на мост, и на берег. И способ, как маневрировать силами, тоже найдут. Не знаю, правда, какой, но это сейчас и не важно. Нет смысла гадать, надо просто действовать так, чтобы гадали не мы, а они. Поэтому мы и бежим сейчас не на северо-запад, где мост, а на северо-восток, где судя по карте имеется населённый пункт. А так как он расположен вдоль берега, значит и средства для переправы там есть. Причём, не какие-нибудь криво сколоченные плоты, а рабочие лодки. Парочку позаимствуем, переправимся, а там — ищи ветра в поле. «Нормальные герои всегда идут в обход», — так, кажется, говорили в одном старом фильме и, чёрт побери, были правы… Кстати, как он там называется, этот посёлок?.. Нур… Баш… А, вспомнил. Нурбасшсахштан… Язык сломаешь, пока выговоришь…

Команду остановиться я отдал, когда уже стало темнеть. По всем прикидкам — чуть позже это подтвердила и карта — до края лесного массива оставалось около трёх километров. До Нурбасшхс… тьфу ты, убил бы географов… короче, до посёлка с зубодробительным названием было на полкилометра больше.

Поляна показалась мне вполне подходящей для отдыха и ночлега. Со всех сторон ёлки, вместо травы репей и крапива, воды нет, полезных ископаемых нет, населена робо… эээ… кровососущими насекомыми… Самое то для усталого путника.

Услышав команду «Привал», Фрол и Кузьма рухнули прямо в крапивные заросли.

Хорошее место. Чужие здесь точно не ходят. Свои — тем более.

Возможно, переправиться через реку прямо сейчас стало бы лучшим решением, однако сил на это у нас уже не было. Искать в темноте лодку, тащить её в воду, грести, причём, делать всё тихо, чтобы никто не увидел и не услышал… а потом, возможно, и в бой. Нет, сегодня на этот подвиг мы не способны. Хочешь не хочешь, а силы надо восстановить.

Максимум, что мы смогли — это кое-как обустроить лагерь, установить три небольшие палатки, отогнать магией мошкару и организовать иллюзию «здесь никого нет». Последние два пункта программы выпало делать мне, первые два — всем остальным… Ах, да. Мы ещё деньги делили. От этого, понятное дело, никто отказываться не стал, даже «смертельно уставшие» рыжий и белобрысый.

Как надо делить добычу, мне подсказала Лариса.

В правильно организованном феодальном обществе с деньгами всё строго. Сеньору — сеньорово, вассалам — вассалово, наёмникам — твердую таксу.

Наёмников среди нас не было, сплошь одни — добровольцы, поэтому делёжку производили по «упрощённой» схеме: начальнику — половина, остаток — поровну. В результате я сперва получил семьдесят четыре когтя как командир, а затем «вынужденно» присовокупил к ним ещё двенадцать с полтиной в качестве простого бойца. «Милорд дрался, как все, значит — положено», — заявил по этому поводу Хэм. «Всё верно», — подтвердил его расчёты Гиляй. «Правильно», — кивнули Фрол и Кузьма. Лейка тактично промолчала.

На этом демократия закончилась. Подъём я назначил на четыре утра, после чего со спокойной совестью отправил всех спать…


«Спать, спать и ещё раз спать», — с этими мыслями я ввалился в палатку.

Лейка уже находилась внутри. Все палатки были двухместные, а поскольку колдунья считалась моей супругой, то оставить её ночевать одну я не мог — бойцы бы меня просто не поняли.

— Ну, ты и медведь, — проворчала Лариса, когда я плюхнулся рядом с ней.

Под брезентовым пологом оказалось так же тесно, как и в гостиничном номере у Анисима. Разница только в том, что там мы лежали в кровати, а здесь на грубой кошме с подстеленными под неё еловыми ветками.

— Извини, — я попробовал устроиться поудобнее и машинально обнял даму за талию.

— Мы спать или как? — ехидно поинтересовалась Лейка.

Я покраснел и убрал руку.

— Вообще, да. Спать.

Девушка хмыкнула.

— Интересно, в твоём мире все парни такие робкие?

Я покраснел ещё больше. Хорошо, что в палатке темно, не то пришлось бы объяснять, почему краснею.

— Эммм… ты хочешь, чтобы я к тебе приставал?

Волшебница усмехнулась.

— Ну-у, не то чтоб хочу, просто странно.

— Что странно?

— Ведёшь себя странно, вот что.

Я вздохнул.

— Понимаешь, Лар. Мы с тобой неженаты и… в общем, в моём мире такое не принято… Ну, чтобы до свадьбы… Вот.

«Боже! Что я несу?!.. Дебил, однозначно…»

— Хотела бы я побывать в вашем мире, — задумчиво пробормотала Лариса. — А впрочем… — она слегка отодвинулась и, приподнявшись на локте, повернулась лицом ко мне. — Ладно, речь не об этом. Я тебя о другом хотела спросить.

— О чём?

— Что ты решил насчёт завтра? Мы пойдём через мост?

Я ненадолго задумался.

— Знаешь, Ларис… Мне кажется, это слишком рискованно, а я не хочу рисковать. Поэтому завтра мы к мосту не пойдём, будем переправляться здесь…

Свои соображения насчёт переправы я изложил довольно подробно. Всё, о чем думал во время бега, почему пришел именно к этим выводам, а не к другим, зачем погнал всех сюда, а не на северо-запад…

Лейка слушала меня очень внимательно, а когда я закончил, вдруг протянула руку и по-девчоночьи взъерошила мне волосы на голове.

— Какой же ты, Вась, дурачок. Не знаешь самого главного.

— Чего главного? — я отстраняться не стал, просто насупился.

— Того, что Чаргай — река пограничная. Она условно делит весь Карухтан на две части: северную и южную. Хан Карух формально владеет лишь северной частью. А всё, что к югу — это и есть наша тринадцатая провинция. Ну, понял теперь?

— Нет, не понял.

По-моему, она уже третий раз неучем меня выставляет. Хорошо хоть, что не прилюдно.

— В вашем мире границы есть? — сверкнули в потёмках глаза колдуньи.

— Есть, — я всё еще не понимал, к чему она клонит.

— Они охраняются?

— Ты имеешь в виду… — до меня стало наконец доходить. — По всей границе, в смысле, по всей реке…

— Развёрнута сторожевая сеть, — закончила мысль волшебница. — О всяком пересекающем реку становится сразу известно. Поэтому, если мы поплывём на лодках, на том берегу нас уже будут ждать. Вне коридора мы отбиться не сможем. В любом случае надо идти к мосту.

Я обдумывал сказанное секунд пять.

— Нет, Лара. Мы по мосту не пойдём.

— Почему не пойдём?! Что за глупости?! — Лейка всплеснула руками и едва не заехала мне локтем по носу.

— Потому что я так решил.

Я хмуро смотрел на колдунью, она — на меня.

Игра в гляделки продолжалась недолго.

— Делай как знаешь, — Лариса дёрнула раздраженно плечом и, ничего больше не говоря, отвернулась к брезентовой стеночке.

Я мысленно выругался и развернулся в другую сторону.

«Дурак! Зачем из себя моралиста строил? У нас до свадьбы ни-ни… Ага, как же. Лежи теперь… сам себе мазохист…»


— Я же просил! — Бэз с размаху ударил кулаком по дубовой столешнице. Звонок письменного прибора жалобно задребезжал, от лежащей в углу стопки книг поднялось облачко пыли. — Почему вы не уследили за ней?!.. Ап-чхи!

— Будьте здоровы, сир, — угодливо пропел прячущийся за чужими спинами секретарь-камердинер.

— Вон! — коротко приказал ему Бэз и снова чихнул.

Придворного словно ветром сдуло.

Двери кабинета захлопнулись.

Внутри остались только его хозяин и двое мужчин, один помоложе, второй постарше.

Молодой, облачённый в расшитый золотой нитью халат и сафьяновые сапоги, пытался выглядеть зрелым и независимым.

Тому, кто в летах, этого не требовалось. Латаный плащ, потёртые сандалии на босу ногу, простой деревянный посох, усталый взгляд выцветших глаз. Ему давно уже не надо было доказывать своё право и свою состоятельность.

Именно к нему первому подошёл выбравшийся из-за стола Бэз.

— Стамнос! Я хочу знать, как это случилось.

Стамнос вздохнул.

— Бэз. В том, что случилось, наша вина минимальна. Мы и предположить не могли, что Рина настолько сильна. Я не знаю, в курсе ты или нет, но она владеет магией подчинения, как драконы.

Бэз сжал кулаки.

— Ста! Я не спрашиваю: ПОЧЕМУ это случилось? Я спрашиваю: КАК?

— Хорошо. Расскажу, как было, — собеседник наклонил голову. — Только факты и ничего больше. Четыре дня всё шло как обычно. Я сопровождал Рину внутри дворца, Карух контролировал парк. Она ничего не требовала и не просила. Поинтересовалась только, когда ты вернёшься? Я сказал, что сегодня. Ты сам говорил: её не надо обманывать. Мы довольно мило беседовали… мне даже показалось, что по сравнению с прошлым разом она стала гораздо спокойнее. Волшбы не творила, о политике ни со мной, ни с Карухом не спорила, пророчествовать не пыталась… Никаких истерик, никаких приступов, никаких подозрений. Нормальная женщина, какой её знали когда-то. Однако сегодня…

Стамнос внезапно замялся.

— Что сегодня? — не выдержал Бэз.

— После завтрака Рина изъявила желание прогуляться по парку. Я не увидел в этом ничего необычного, в предыдущие дни она поступала так же. На выходе из дворца её встретил Карух.

Старый маг замолчал и покосился на молодого коллегу. Тот намёк понял и продолжил рассказ:

— Да, так и было. Я встретил её у крыльца. Раздражения она не выказывала. Наоборот, сказала, что рада видеть меня, и попросила проводить её к озеру. По дороге расспрашивала о соколиной охоте — у нас в Карухтане эта забава весьма популярна. Теперь-то я понимаю, что она просто хотела меня отвлечь. Точнее, разговорить. Но тогда ничего подобного в голову не пришло. В общем, слово за слово, сам не заметил, как вырубился. Очнулся часа через два, на лавочке возле озера. Я после проверил. Это была магия подчинения..

— Я тоже проверил, — поддержал приятеля Стамнос. — Аура, отпечатки в астрале, всё сходится. Типично драконья магия.

— Как она вышла в город?

— Мы можем только догадываться. После Каруха подмастерья и стражники были ей на один зубок. Полагаю, что Рина просто отвела им глаза. Розыск мы, естественно, объявили, но… — обладатель посоха развёл руками, — пока результатов нет.

— Розыск, надеюсь, негласный?

Оба мага с удивлением посмотрели на хозяина кабинета.

— Ладно. Я понял, — махнул тот рукой. — С Орденом уже связывались? Что они говорят?

— Мы отправили им запрос, — пожал плечами Карух.

— Бэз, ты же знаешь. С электриками мы на ножах, — пояснил Стамнос.

Бэз скривился как от зубной боли.

— Как же мне это всё надоело! Дрязги, интриги, подковёрные игрища. Ну почему, дракон вас возьми, вы никогда не действуете сообща?

Маги переглянулись, но отвечать не стали. Вопрос был явно риторический.

Хозяин дворца вернулся за стол и несколько раз нажал на кнопку звонка.

— Сир? — в двери просунулась голова камердинера.

— Из Ордена сегодня кто-нибудь был?

Придворный втёк в помещение целиком.

— Две минуты назад во дворец прибыл главный инспектор Центроградского отделения Флавиус Комнус.

— Где он сейчас?

— Ожидает в приёмной.

— Зови!

— Слушаюсь, сир.

Камердинер исчез, а через десять секунд двери снова раскрылись.

В кабинет вошёл человек в чёрном и коротко поклонился: сначала хозяину, затем магам. Последние едва заметно поморщились.

— Что? — не стал разводить церемоний Бэз.

Вошедший ответил тем же:

— В десять сорок четыре госпожа Мар купила билет в вагоне 2-го класса поезда Центроград-Гедеон отправлением одиннадцать десять. Поезд отправился по расписанию. Дежурный по вокзалу сообщил: госпожа Мар действительно села на этот поезд.

— Это могла быть не она, — перебил железнодорожника Стамнос.

— Да, она могла просто набросить иллюзию на случайного пассажира, — продолжил Карух.

— Исключено, — электромаг подчёркнуто смотрел только на Бэза. — В соответствии с пунктом четыре-шесть Устава Имперских железных дорог весь подвижной состав и все вокзальные здания и сооружения, включая перроны и кассовые залы, в обязательном порядке оснащаются стационарными подавителями. В генерируемом ими поле любая иллюзия разрушается.

— Я сам настраивал артефакты, — хрипло заметил Бэз, пресекая тем самым любые споры и возражения со стороны магов. — Когда состав прибывает на побережье? — вновь повернулся он к представителю Ордена.

— Сир, я взял на себя смелость, — железнодорожник сунул руку в карман и выудил из него небольшой украшенный позолотой жетончик. — Билет на гедеонский экспресс. Отправление через пятнадцать минут. Замена тягового энергокристалла — в Порто-Карино. Это единственная промежуточная остановка. Там же останавливается и поезд госпожи Мар, только пятью минутами раньше. Время стоянки — восемь минут.

— Едем!

Тяжелое кресло с грохотом опрокинулось на мраморный пол.

Через пару секунд, уже находясь в дверях, Бэз бросил остающимся в кабинете Стамносу и Каруху:

— Господа Владетели! Больше вас не задерживаю. Можете возвращаться в свои провинции…

— Сир! У меня же инструкция! Сюда нельзя без билета, — семенящий позади проводник едва ли не плакал, но остановить мага, во-первых, боялся, а во-вторых — не мог.

— Держи, — Бэз, не оглядываясь, сунул в руки сопровождающего картонный квадратик и решительным шагом двинулся вдоль прохода, не обращая никакого внимания на рассыпающегося в благодарностях железнодорожного служащего.

Вагон дёрнулся, лязгнули сцепки, перрон за окном плавно «поехал» назад.

«Успел!» — облегченно выдохнул Бэз, остановившись возле латунной таблички «Места 21–24».

Сдвижная дверь с шумом отъехала в сторону.

Все места в купе были заняты.

Маг обвёл пассажиров тяжёлым взглядом.

Через секунду трое из четверых — пожилая мадам с зонтиком, её не то компаньонка, не то прислуга, и джентльмен с газетой под мышкой — одновременно встали с диванов и со «стеклянными» глазами вышли из купе в коридор.

Внутри осталась лишь закутанная в тёмный плащ женщина. Она сидела за приставным столиком и, отвернувшись от мага, молча смотрела в окно.

Бэз аккуратно притворил дверь и уселся напротив.

— Ри, зачем ты сбежала?

Женщина повернула голову и откинула капюшон. Бэз с трудом удержался от восклицания. Некогда шикарные волосы Рины, которые она, бывало, по часу расчесывала и заплетала в длиннющую косу, были теперь острижены. Примерно до середины шеи.

— Ведьме коса не положена, — невесело усмехнулась колдунья, глядя на вытянувшееся лицо мужчины.

Тот покачал головой и повторил вопрос:

— Почему ты сбежала?

— Потому что время пришло, — в голосе собеседницы чувствовалась неподдельная грусть. — Сегодня — последний день.

— Карух и Стамнос тебя раскусили, — глухо проговорил Бэз.

— Теперь это не имеет значения, — пожала плечами Рина.

— Уверена?

Женщина пристально посмотрела на визави.

— Какая мы всё-таки интересная пара. Драконья магия, драконья кровь, драконьи проблемы. Нас давно следовало бы сжечь на костре или, например, утопить, как водных…

— Ри, не увиливай? — перебил её маг.

— Я не просто уверена. Я знаю. Эпидемия уже началась. Всего лишь один район на северо-западе, но скоро болезнь перекинется на всю провинцию, а потом и на весь Рингарол… Да что я тебе рассказываю! — Рина всплеснула руками. — Ты же ведь сам там был. Только сегодня оттуда, но всё еще пытаешься себя обмануть: мол, это обычная лихорадка, пройдёт через пару недель… Нет, Бэз, эта болезнь не пройдёт. Её вылечить невозможно.

— Откуда ты знаешь, что я там был? — насупился Бэз.

— Драконья кровь, — вздохнула колдунья. — Я чувствую тебя за тысячу ли.

— Драконья кровь, — пробормотал мужчина. — Драконья кровь и драконья магия.

— Скорее, драконье проклятие.

Бэз поднял глаза на подругу. В её взгляде не было ни грамма насмешки. Она действительно верила в то, что сказала.

— Я знаю, Бэз. Ты хотел, чтобы я поступила как все. Поэтому и держал меня во дворце, не давая уйти. Глупенький, — она протянула руку и ласково погладила мага по небритой щеке. — Ты думал, что так будет лучше. Ты всегда думаешь за остальных. Это неправильно. Так не должно быть. Любой может ошибиться. Но ошибку может исправить лишь тот, кто думает своей головой. А я, как ты знаешь, тоже когда-то ошиблась.

— Эту ошибку мы можем исправить прямо сейчас. Сойдем в Ризотто, отправимся по кольцу в Карухтан, а потом…

— Нет, Бэз, — Рина остановила его взмахом руки. — Ты так ничего и не понял. Я никогда не сделаю то, что сделали остальные. Этим я спасу только себя, а взамен обреку на смерть весь Рингарол. Да, я избавлюсь от проклятья драконов, но оно никуда не исчезнет. Оно затаится и через двести лет ударит по людям так, что во всём мире никого не останется. Ни одного человека.

— Ри, мы уже говорили об этом. — попробовал возразить Бэз. — Двести лет — срок немалый. Уверен, люди отыщут противоядие.

— Нет, не отыщут!

Бэз улыбнулся. Он внезапно поймал себя на мысли о том, что если бы Рина сейчас стояла, она бы обязательно топнула.

— Ну, хорошо. Пусть не отыщут. Нам-то до этого что? Нас в это время уже не будет.

— И ты так просто об этом говоришь?! — глаза колдуньи изумленно расширились.

Маг поднял обе руки:

— Извини. Погорячился.

Рина молчала. Её молчание, а ещё больше — её вынимающий душу взгляд — казались Бэзу невыносимыми, и в конце концов он всё же не выдержал:

— Ри, перестань. Не надо на меня так смотреть. Я всего лишь хочу, чтобы ты жила. Я не хочу тебя потерять. Ты просто не понимаешь. Зачем мне весь этот мир, если в нём не будет тебя?

Женщина снова вздохнула.

— Нет Бэз. Это не я, это ты не понимаешь. Если я сейчас откажусь от задуманного, мы просто не сможем быть вместе. Нас будет разделять целый мир. Мир, обреченный на гибель. Ни я, ни ты никогда себе этого не простим.

Мужчина прикрыл глаза. На душе у него было откровенно паршиво, но Рина, словно не замечая этого, продолжила с прежним напором:

— Я знаю, как остановить лихорадку, и я её остановлю. Пусть и не навсегда, но только так у мира появится шанс. Когда-то я была жрицей и приносила чужие жертвы чужим богам, но теперь пришло время испробовать всё на себе. Алтарём должен стать весь Рингарол. Нет, Бэз, я тебя не покину. Ты просто не сможешь меня увидеть, но всегда будешь чувствовать, знать, что я рядом, в каждой травинке, каждой песчинке, капле дождя, дуновении ветра. Мир станет мной, а я — миром. Я растворюсь в нём вся, без остатка. Только так я смогу отринуть проклятье и спасти себя и других…

— Вот только мир этого не узнает и оценит, — едва слышно пробормотал маг.

— Плевать! — тряхнула стриженной чёлкой колдунья. — Достаточно и того, что он сможет бороться. Моя дочь, внучка, правнучка, все, кто будут потом, после них, каждая сумеет встать на его защиту. А я помогу им памятью и правильным выбором.

— Тебе их совсем не жалко? — Бэз устало посмотрел на подругу.

Рина закусила губу.

— Жалко, Бэз. Ты даже не представляешь, как жалко. Но, увы, по-другому не получается. Либо так, либо мой род исчезнет, а следом за ним исчезнет и весь Рингарол. Простое женское счастье будет им недоступно. Как и драконицы, мои внучки-правнучки смогут родить только раз в жизни. Только три дня и три ночи, когда можно будет зачать ребёнка, единожды за всю жизнь. Но если выбранный ими мужчина откажется… — брови женщины неожиданно сдвинулись, кулаки сжались, глаза полыхнули драконьим огнём. — Нет, этого никогда не случится. Магия подчинения передаётся с кровью. Она не исчезнет и через тысячу поколений.

— А если какой-нибудь из твоих правнучек попадётся такой как я, на кого магия подчинения не действует? Что, если она его выберет?

Рина накинула на голову капюшон.

— Очень на это надеюсь.

Бэз едва не поперхнулся от удивления:

— Как это? Почему?

Женщина не ответила. Только плотнее закуталась в плащ, словно внезапно замёрзла.

Маг молчал секунд двадцать, потом опёрся руками о стол и, чуть приподнявшись, посмотрел на спутницу сверху-вниз:

— Значит, решила? Обратной дороги нет? Назад уже не вернёшься? В Карухтан не поедешь?

Рина помотала головой.

— Ну что ж… — мужчина поднялся с дивана. — Не буду больше тебя убеждать. Твой выбор — это твой выбор. Силой его не изменишь… — Бэз взялся за ручку двери. — Прощай… Ри…

Маг, не оглядываясь, шагнул в коридор.

Дверь за ним с шумом захлопнулась.

Женщина, оставшись одна, уткнулась в окно невидящим взглядом.

По её лицу текли крупные слёзы…


Я проснулся от холода.

Ощущение странное, поскольку, проснувшись, перво-наперво обнаружил, что укрыт сразу двумя одеялами. Откуда они взялись, понятия не имею, знаю лишь, что в моём рюкзаке не было ни одного.

Поёжился, поджал ноги, повернулся на правый бок, натянул шерстяной край повыше, прикрыв им уши и нос…

«Хм, чего-то всё равно не хватает… Или кого-то?..»

Открыл глаза.

«Ну, так и есть».

Лейка в палатке отсутствовала.

Вроде бы ерунда, но на душе вдруг стало тревожно.

Куда она подевалась? Зачем? Откуда у меня эти сны? Кто их навеял? Неужели Лариса? Почему я то чувствую, что безумно влюблён в эту девушку, то наоборот — отталкиваю её от себя, ощущая фальшь в отношениях? Может, это и есть магия подчинения, которую упоминали в моём сновидении Рина и Бэз?.. Нет, не похоже. Не помню, чтобы Лариса хоть раз заставила меня сделать что-нибудь против воли… Но тогда почему я волнуюсь, что её рядом нет? Или это обычная ревность? Ведь, как ни крути, кроме меня тут ещё четверо мужиков… Тьфу, блин! Совсем охренел…

Чертыхнувшись вполголоса, я нащупал ботинки, надел их, зашнуровал, затем подхватил послужившую подушкой куртку и, еще раз поёжившись, выбрался из палатки.

Снаружи стоял туман. Деревья за ним еле угадывались. Виднелись только верхушки.

Тихо, холодно, сыро. Не слышно ни скрипа ветвей, ни шороха листьев, ни тонкого жужжания мошкары. Лес словно замер в предутреннем ожидании. Луна на небе уже истаяла, а солнце ещё не взошло. Остались лишь звёзды…

Как же их всё-таки много?! Наш Млечный Путь по сравнению с местным просто подделка. Пародия, плагиат, плохо сработанная обманка. Здешние звёзды выглядели не холодно поблескивающими точками в космической пустоте, а казались предтечей нового дня.

Нет, это даже не звёзды, это натуральное Северное сияние. Золотые и серебряные искорки, окутанные зеленоватым маревом, выплывающим из тумана, словно дракон, спрятавший собственный хвост на одной стороне небосвода и пытающийся отыскать его на другой. Полотно, достойное кисти художника. Красота, кажущаяся нереальной, порожденная магией, а не разумом.

Я не видел теней. Вершины деревьев, пучки травы, все они будто стекали в туман, оставаясь лишь темными силуэтами на фоне колдовских звёзд колдовского мира.

Их свет словно играл со мной в неведомую игру, то обвивая меня мягкими струями, то вдруг отшатываясь и начиная метаться в поисках новой «цели», а потом находя её совсем рядом, в каком-то десятке шагов.

Лейка стояла спиной ко мне, раскинув в стороны руки, будто пытаясь объять необъятное и принять на себя и в себя всю окружающую нас магию.

Аура ведьмы горела ровным огнём. Тонкие ниточки силы тянулись к ней отовсюду. Прямо со звёзд, с высокого неба, из клубящегося возле леса тумана, из травяных зарослей, из пахнущей чем-то пряным земли, из мелких луж, поблескивающих среди кочек, из капель росы, из свивающихся в воздухе невидимых ветряных узелков…

— Сегодня хорошая ночь, — голос колдуньи звучал тише, чем шорох кошачьих лап, но я почему-то слышал всё совершенно отчётливо. — Считается, вторая из трёх самая лучшая. Вчера было хуже… Завтра… даже не знаю…

Меня буквально выворачивало наизнанку от дикого желания броситься к Лейке, подхватить её на руки и унести незнамо куда. В лес, в туман, в манящую тьму, где мы будем только вдвоём и где никто никогда не сможет нас оторвать друг от друга…

Наваждение схлынуло через пару секунд. Я успел сделать лишь шаг, но тут же замер как вкопанный. Как будто прямо в мозгу щёлкнул невидимый выключатель. Словно кто-то намного мудрее и старше меня вдруг прошептал: «Не спеши. Ещё не сделано самое главное, а ночь не лучший советчик».

Туман стал рассеиваться.

Девушка опустила руки.

Окружающее её сияние начало понемногу тускнеть, превращаясь в обычную ауру простой деревенской ведьмы.

— Светает, — вздохнула она, кивнув на первые пробивающиеся сквозь частокол ёлок и сосен солнечные лучи. Потом повернулась ко мне и, виновато пожав плечами, добавила. — Пойду, соберу палатку…


К посёлку мы вышли, когда часы показывали без четверти пять. Солнце уже взошло, но пока висело довольно низко, цепляясь краешком за горизонт. Длинные тени от домов и деревьев тянулись до самой реки, а спуск к воде из-за обрывистых склонов выглядел ещё погружённой в ночь полосой. Фонари там отсутствовали, как и собаки, поэтому проскочить вдоль берега нам удалось незамеченными.

К пристани, точнее, к нескольким деревянным мосткам, отдаленно напоминающим причальные сооружения, мы подходить не стали. Лодки имелись не только там — на берегу их тоже хватало. Вытащенные из воды, они дожидались хозяев, привязанные цепями к каменным столбикам и перекладинам-брусьям, закреплённым поверх столбов.

— Это не от воров. Это, чтобы не унесло при разливе, — пояснил зачем-то Гиляй, хотя его никто и не спрашивал.

От воров вроде нас замки и цепи действительно не спасали.

Всего два взмаха меча, и разрубленные пополам звенья шлепнулись на песок.

Ещё взмах, и нет навесного замка на двери в сарай, где хранились вёсла.

Сторож, если он и имелся на пристани, опасных гостей предпочёл не заметить. Довольно разумно с его стороны, ведь времени, чтобы возиться с ним, у нас не было. К тому же и украли мы не так много. Всего две лодки, не очень большие, но с виду достаточно крепкие, плюс четыре весла с уключинами.

После вчерашнего разговора с Лейкой я слегка изменил план переправы. Мы не стали форсировать реку возле посёлка. Не стали и спускать лодки на воду. Конечно, сплавиться вниз по реке было бы легче, чем тащиться по берегу с негабаритным грузом, однако обнаруживать себя раньше времени мне не хотелось. «Кто удивил, тот победил», — говорил великий Суворов. Вот и я тоже надеялся удивить противника хитрым манёвром.

Рубь за сто, нукеры рассматривали только два варианта. Первый — мы переправляемся по мосту. Второй — вплавь, используя «подручные средства»: стволы деревьев, связанные наспех плоты, мешки, надутые воздухом… Что-нибудь более удобное и скоростное в лесу не найдёшь, а скрытно перенести к переправе нормальные лодки — задача практически невыполнимая. На своём горбу их далеко не утащишь, а на воде нас сразу увидят и примут соответствующие меры: прижмут к берегу и загонят обратно в лес.

То, что неудобную и тяжёлую ношу можно сделать компактной и лёгкой — в Рингароле об этом фокусе знали многие, но по словам Гиляя и Лейки, никому до меня и в голову не приходило использовать этот способ в отношении транспорта. Временно превратить огромный сундук в небольшую коробку и перевезти её на телеге — дело, хоть и энергозатратное, но привычное. А вот превратить в игрушку саму телегу или, например, самовоз… нет, это уже чересчур, нельзя нарушать принятые каноны. Ведь местные маги такелажниками не работают. Для них это, грубо говоря, западло. Для всех, кроме меня — пришельца из мира, где до сих пор не перевелись сумасшедшие, мечтающие изобрести вечный двигатель…

Даже удивительно, почему такой вариант не предусмотрел опытный по части теории Гиляй или, например, Лейка, у которой — я помнил — имелось волшебное коромысло, во много раз уменьшающее вес вёдер с водой. И потом — все видели, как анисимовы мужички перетаскивали тележку дрезины, магическим образом облегчённую мной с полутора тонн до полутора центнеров. Тем не менее, перенести полученный опыт с железной дороги на реку и лес никто не додумался. Мало того, некоторые — не буду показывать пальцем — ещё и пытались спорить со мной (пусть шёпотом, чтобы другие не слышали), говоря, что всё это ерунда, что надо было сразу идти к мосту, а не воровать эти дурацкие лодки.

Критики оказались посрамлены сразу, как только Кузьма вскинул на плечи первую.

— Могу и две утащить, — снисходительно заявил он, перехватив поудобней поклажу и скалясь из-под неё щербатым ртом.

— Другие тоже хотят, — хохотнул в ответ Фрол, поднимая вторую лодку.

Весу в каждой, по моим прикидкам, было теперь не больше десяти килограмм. Вполне посильная ноша, только не очень удобная — если ветер подует, может и унести — гоняйся потом за ней по всему лесу. Конечно, проблему «парусности» можно решить уменьшением линейных размеров, но такая задача оказалась мне не по силам. Ведь, как пояснил Сан Саныч, «масса — величина скалярная, а габариты — векторная, поэтому, чтобы изменить обратимым образом физические размеры объекта, надо сперва составить инвариантную систему уравнений схлопывающего потока, затем на её основе сформировать идемпотентную матрицу обобщенных координат, потом…»

Дальше я слушать не стал.

Дракон с ними, с размерами. Пусть остаются прежними, меньше мороки потом…


Путь до моста занял около трёх часов. Шли ходко, не отдаляясь от реки больше, чем на километр. Деревья в лесу стояли, хотя и часто, но всё-таки не стеной, поэтому нам удавалось спокойно протискиваться меж ветвей вместе с грузом. Вёсла несли я и Чекан. Весили они примерно столько же, сколько и облегчённые лодки, поэтому всё было честно — из мужиков без поклажи никто не остался. Даже Сан Саныч. Тот умудрился раздобыть (там же, около пристани) ещё два весла, только не основные рабочие, а кормовые, с уширенными лопастями. Приобретение, в принципе, неплохое. На корме каждой лодки имелась рогатка, поэтому для руления особых усилий не требовалось, помимо гребца им мог заниматься любой пассажир.

Даму, понятное дело, мы нагружать не стали. Вместо этого я отрядил её в боковой дозор. То есть, время от времени она отправлялась на разведку к реке, а по возвращении докладывала обстановку.

Как я и предполагал, нукеры решили нашу часть берега без наблюдения не оставлять.

На всех поворотах реки, где имелись вклинивающиеся в русло отмели, дежурили патрули, составом от трёх до пяти человек плюс готовая к немедленному отплытию лодка. Видимо, в задачу кожаных входило не вступать в бой с «превосходящими силами противника», а просто подать сигнал, что этот противник наконец появился, после чего тут же дать дёру с наблюдательного поста.

Что ж, тактика действий вполне понятная и логически обоснованная. Сам бы так поступил на месте нукерских начальников. Тем более, когда численность имеющихся под рукой бойцов позволяет использовать их в качестве обычных дозорных.

Примерно за километр до конечной точки маршрута качество перешло в количество.

В очередной раз вернувшаяся из разведки Лариса сообщила, что возле предполагаемой переправы собралось не менее пяти десятков ханских людей, а кроме того — на этом месте я мысленно похвалил себя за предусмотрительность — на мосту стоит железнодорожный состав и обойти его практически невозможно.

— Вы были правы, милорд, — заметил по этому поводу Хэм. — По мосту мы бы в любом случае не прошли.

Долго восхищаться собой я и сам не стал, и другим не позволил. Хотя, не скрою, было приятно. Особенно в отношении Лейки. Пусть вслух она ничего и не высказала, но по глазам чувствовалось — в её табели о рангах я поднялся ещё на пару ступеней…

На берег Чаргая мы вышли минут через двадцать. Правда, из леса пока решили не выбираться. Схоронились за кустиками и принялись наблюдать.

Волшебница не ошиблась. Нукеров я насчитал пятьдесят три человека и, как ни странно, ни одного плавсредства поблизости. Видимо, цели преследовать нас у этих кожаных не было. Их главная задача заключалась в том, чтобы не дать нам выйти к воде вне коридора.

Я ещё раз мысленно поаплодировал вражеским командирам. Решение тактически грамотное.

Если бы мы начали переправляться правее коридора метров на двести, то, благодаря течению, противоположного берега достигли бы уже внутри призрачной полосы. В противном случае, учитывая ширину реки и скорость потока, нас должно было вынести куда-то за мост, где защита отсутствовала. Конечно, всё это при условии, что форсировать реку мы стали бы с ходу и не на лодках, а, например, на плотах или на чем-нибудь совсем примитивном.

Кстати, ширина реки здесь была чуть поменьше, чем возле посёлка, но всё равно — впечатляла. Пусть это и не Волга в разлив, но уж всяко пошире Москвы-реки или какой-нибудь — «прости, хосспади!» — Яузы. Больше всего, на мой взгляд, Чаргай походил на Неву в районе Петропавловской крепости, только судов на фарватере нет и мост всего один и неразводной…


— Что будем делать, милорд? В нахалку пойдём или как?

Вопрос Чекана оказался весьма своевременным. Как действовать, я уже в общем и целом решил, оставалось лишь нанести пару штрихов на почти безупречный план.

— Ваша милость, а мож нам невидимость намышковать? — предложил внезапно Кузьма.

Я почесал затылок.

Всё-таки правильно народ говорит: «У дураков мысли сходятся».

Сам думал об этом, пока шли по лесу. Думал, думал, да ничего и не выдумал. Идея, конечно, хорошая, но, к сожалению, малореализуемая. Тут, как принято говорить, или — или. Или я ворожу иллюзию, устойчивую к воздействию подавителей, или удерживаю лодки в весовой категории «легче лёгкого». Третьего, увы, не дано, совместить тоже не получается. В обоих случаях затраты энергии велики, а на моём уровне владения магией браться за два таких дела сразу всё равно, что ловить двух зайцев из всем известной пословицы.

— Невидимость отменяется. Работать будем как есть, — я указал на правый край коридора. — Начинаем оттуда. Первая лодка — я, Лейка, Чекан. Вторая — Гиляй, Фрол, Кузьма.

— Нет!

Я с удивлением обернулся.

— Нет, — твёрдо повторила Лариса.

— Почему?

— Маг должен быть в каждой лодке.

Я вопросительно взглянул на Чекана, потом на Сан Саныча.

Первый кивнул — согласен. Второй молча пожал плечами: мол, ты командир, ты и решай, в теории подобные случаи не описываются.

Ещё раз посмотрел на колдунью.

«Вот ведь упрямая…»

— Хорошо. Гиляй — первая лодка. Лейка — вторая…

Волшебница сверкнула глазами.

— …Из коридора не выходить, в бой без необходимости не вступать. Главное — скорость. Вперёд!..

Глава 17

Обе лодки мы приготовили заранее. Вставили вёсла в уключины и завели их внутрь в положение «бери и греби», так, чтобы, как только окажемся на воде, не дёргаться и не суетиться. В свою лодку я, кстати, ещё и камней накидал, почти два десятка — не для балласта, а чтобы швырять в супостатов, если они вдруг попробуют перехватить нас прямо на переправе. Чужой борт, конечно, не проломлю — чай, не из пушки буду стрелять, но вывести из строя гребцов — почему бы и нет? Все камни довольно увесистые, ежели какой попадёт, мало никому не покажется…

Спуск от леса к воде занял секунд пятнадцать. Вниз ломанулись прямо через кусты, как какие-нибудь лоси или бизоны. Наша тройка — я, Гиляй и Чекан — прокладывала дорогу, тройка Ларисы её расширяла, дотаптывая остатки растительности.

Коридор отторжения начинался на небольшом мысу — место довольно удобное, даже ноги мочить не надо. Глубина там сразу от метра, поэтому просто бросаешь плавсредство на воду, возвращаешь ему привычную тяжесть, прыгаешь сам, отталкиваешься от каменистого берега, а дальше только греби и греби, выруливай на стремнину.

В нашей лодке за вёслами расположился Чекан, у соседей — Кузьма. Рулили, соответственно, Сан Саныч и Фрол. Мы с Лейкой изображали вперёдсмотрящих. Но так как высматривать пока было нечего — ни рифов, ни мелей, ни кораблей — первые двадцать гребков глядели назад, следили за суетящимися нукерами.

Похоже, наше появление на берегу стало для них настоящим сюрпризом. Не ждали, выходит, что противник окажется таким шустрым.

Кожаные даже не пытались нам помешать, хотя могли бы, к примеру, перекрыть дорогу на мыс, мусору там какого-нибудь навалить, веток, брёвен, камней. Пришлось бы тогда входить в воду не возле границы, а в глубине коридора. Пусть он, на первый взгляд, и широк — метров, наверное, триста — но кто знает, как далеко унесёт течение. Можем ведь и выскочить ненароком из-под защиты. Допускать это нельзя ни при каких обстоятельствах, поскольку на том берегу нас наверняка ждут, и явно не с хлебом-солью. И возвращаться тоже бессмысленно. Своё местоположение мы раскрыли, второй раз эффект неожиданности не сработает. Даже если самих нас ханские слуги достать не смогут, то повредить лодки — вполне, было быжелание…

То, что такое желание есть, стало понятно, когда мы отдалились от берега метров примерно на сорок. Два десятка нукеров побежали рысцой к мосту, остальные разделились на кучки и принялись выстраиваться вдоль воды. Некоторые несли с собой камни, с виду довольно тяжёлые.

Из ближайшей группы вперёд вышел боец, одетый, не как остальные — в кожанку, а в длинный плащ с капюшоном.

«Маг, что ли?» — мелькнуло в мозгу.

Обладатель плаща раскинул в стороны руки.

«Ну, точно. Сейчас гадить начнёт».

Камень, который держали двое стоящих сзади, поднялся в воздух.

Маг резко качнулся. Булыган полетел в нашу сторону.

В воду он рухнул с небольшим недолётом.

Лодку от вызванной камнем волны ощутимо качнуло.

«Вот ведь зараза! Так и перевернуться недолго».

Пока я хватался за борт, стараясь удержать равновесие, вражеский маг вновь поднял руки.

В воздух взвился ещё один камень.

«Шо? Опять?! Ну уж дудки!»

Импровизированное ядро я «подхватил» в высшей точке, дождался, когда воздушный кулак сожмётся, а затем, резко освободив невидимую пружину, отправил «снаряд» в обратную сторону. Почти как Мюнхгаузен. Единственное отличие, что сам на этом ядре не сидел, иначе было бы ещё веселее.

О том, что от МОИХ камней надо обязательно уворачиваться, нукерский колдун то ли не знал, то ли просто не верил в подобное — ведь отпорное заклинание сотворил сам Великий Дракон, его нельзя одолеть, во всех учебниках об этом написано…

Истинность утверждения «авторитетные источники иногда ошибаются» бедолаге пришлось испытать на собственной шкуре. Камень влетел ему точно в ноги.

Истошный вопль эхом пронёсся по водной поверхности. Спохватившиеся помощники подхватили несчастного под руки и потащили в сторону леса. Остальные нукеры решили не отставать. А то ведь мало ли что? Вдруг ещё какая-нибудь фигня прилетит, а ноги-то, чай, не казённые…

Через десяток-другой секунд «наш» берег полностью очистился от противника. Самые «смелые» выглядывали из-за деревьев, но на открытое пространство выйти побаивались. Видимо, ждали особого приглашения. Или живительного пинка, что, по большому счёту, одно и то же.

В любом случае, меня эти проблемы больше не волновали. Тылы мы себе обеспечили, теперь стоило обратить внимание на то, что прямо по курсу…


Курс пока удавалось выдерживать. Гребцы вполне справлялись с течением, обе лодки шли по правому краю защитного коридора. Хотя та, в которой на вёслах сидел Кузьма, мало-помалу всё же смещалась вглубь призрачной полосы. Метр за метром, гребок за гребком, словно рыжему попросту не хватало сил поддерживать заданный темп и в то же время оставаться строго в кильватере.

Вскоре это почувствовал и Чекан. Взмахи вёсел стали чуть реже, скорость нашего судна снизилась. Вторая лодка начала понемногу выравнивать ход, дистанция уменьшилась до относительно комфортных десяти-двенадцати метров. Если бы не шум волн и постепенно усиливающийся ветер, мы даже могли бы переговариваться, не повышая голос до крика.

«Надо было баркас какой-нибудь взять или ботик. Чтобы всем вместе, в одной посудине…»

Мысль показалась мне здравой, но запоздалой. Раньше стоило думать-соображать, ещё когда лодки искали. Там вроде были такие… здоровые, с мачтами…

— Мыс проходим, — не переставая работать вёслами, крикнул Чекан. — Сейчас начнётся.

Что начнётся, я понял, когда посмотрел направо.

Выше по течению и вправду имелся мыс. Гораздо длиннее того, с которого мы отчаливали. Покрытый лесом, обрывистый, он как бы врезался в реку, разделяя её на две части: спокойную заводь и рвущуюся к морю стремнину.

Сейчас, как сказали бы моряки, этот мыс находился у нас на траверзе.

Из-под защиты природного волнолома мы вышли — я специально считал — через двенадцать гребков. И выглядело это не так лихо, как в песне: из-за острова на стрежень, на расписных челнах, весёлые и хмельные. Хорошо хоть, морской болезнью я никогда не страдал, а то вывернуло бы наизнанку, как пить дать.

Ветер, вырвавшийся из-за полоски земли на речной простор, внезапно завыл-застонал, ровная рябь волн словно по волшебству превратилась в накатывающиеся один за другим водяные валы, бьющие в борт, раскачивающие жалобно скрипящую лодку, желающие или перевернуть её днищем вверх, или, что более вероятно, просто разнести на дощечки.

Сан Саныч, навалившись всем телом на рулевое весло, отчаянно пытался выправить наше судёнышко. Привстав с кормовой банки, он что-то орал, но я его совершенно не слышал. Моё внимание было приковано к несущей нас бурной стихии. Поверхность реки беспрерывно меняла цвет, становясь то светлой, то тёмной. Ряды волн бороздили мутную воду, а та вертелась кругами, обхватывала нашу утлую лодочку со всех сторон, бросала её то влево, то вправо, то вверх, то вниз, мотала как щепку, заставляя испытывать дикий, почти непреодолимый ужас, поднимающийся из самых глубин объятой страхом души. Брызги, взметающиеся от ударов вёсел, летели прямо в глаза, и не было сил, чтобы заставить себя отвернуться от них…

— Воздух! Воздух! Ветер! — до меня наконец дошел смысл того, что кричал Гиляй.

Выражение лица бывшего преподавателя магии казалось каким-то зверским. Полное ощущение, что ему сейчас очень хотелось врезать мне по башке тяжёлым веслом.

Желание абсолютно правильное. У меня ведь и в самом деле вылетело из головы всё, чему научился здесь в Рингароле. Забыл, что я маг и что воздух — моя основная специализация, что именно с ним у меня колдуется лучше всего.

Хорошо наколдовалось и в этот раз. Не прошло и пяти секунд, как в радиусе нескольких метров от лодки ветер вдруг перестал завывать, а волны разгладились до состояния крупной ряби.

Сан Саныч поднял вверх большой палец, Чекан одобрительно мотнул головой и начал грести с удвоенной силой.

Во второй лодке тоже управились со стихией. Водному магу с водой разобраться проще, чем с воздухом, поэтому получилось так, что я гасил ветер, Лариса — волны, а вместе мы… М-да, прямо как у Стругацких: волны гасят ветер и всё такое. Фраза, конечно, красивая, но до сегодняшнего дня я как-то не понимал её смысла. Чтобы понять, потребовалось самому по уши вляпаться в «приключения», да так, что стыдно теперь — испугался, как маленький…


Следующие две минуты прошли относительно спокойно. Чекан и Кузьма гребли, Фрол и Гиляй рулили, мы с Лейкой магичили. Ветер и волны бились о колдовскую защиту, но справиться с ней не могли. А вот течение, увы, никуда не делось. Несмотря на прикладываемые усилия, нас всё же сносило к мосту. Сносило терпимо — если сумеем сохранить скорость, переправу закончим внутри коридора. Надежды на это имелись, и неплохие. Оба гребца шуровали вёслами с неутомимостью роботов. Энергетическую накачку я проводил каждые тридцать секунд. На Чекана уходило совсем немного (он ближе и сам по себе мужик здоровый), бОльшая часть — что поделать — доставалась Кузьме. Ведь чем до «объекта» дальше, тем сложнее его «мотивировать». Почти как в физике: сила воздействия обратно пропорциональна квадрату расстояния.

Сокращать дистанцию между лодками мне пока не хотелось. Боялся сбить магические настройки. В нашей с Лейкой общей волшбе установился некий баланс. Вода и воздух уравновешивали друг друга, и любое относительное перемещение «источников магии», то есть нас самих, могло привести к потере устойчивости. В чём бы эта потеря выразилась, сказать сложно, но лучше бы точно не стало. Да и вообще: работает — не трогай. Святое правило любого профессионала, хоть мага, хоть программиста, хоть сексопатолога. Жаль только, всегда находятся трикстеры, которые это правило нарушают. Нашлись они и сейчас. Правда, не мы, а…

Откуда-то справа послышался громкий всплеск.

Я резко повернул голову. Среди волн что-то мелькнуло. Что-то блестящее, гибкое, покрытое чешуей.

«Брр! Ихтиандр что ли?»

Шутка оказалась не очень удачной. Хорошо, что не произнёс её вслух — подумали бы, что издеваюсь.

— Драконы! — заорали с соседней лодки.

— Водяные! — едва не выпустив кормовое весло, завопил Сан Саныч.

«Так водяные или драконы?»

Ответ на этот вопрос я получил через пару мгновений.

Раздался ещё один всплеск, и в ту же секунду накатывающиеся на защитную «плёнку» валы словно пронзило снарядом. Длинное серебристое тело, похожее на змеиное, только гораздо толще, одну за другой пробило череду волн и с шумом рухнуло в воду внутри очерченного магией круга. Спустя миг над речной поверхностью появилась страшная пасть, усеянная острыми, как иглы, зубами. Будто заворожённый, смотрел я на скользящего к нашей лодке водяного дракона. Он не был похож ни на привычных по детским сказкам «русских» Горынычей, ни на драконов Европы со «стрелками» на хвостах. Этот выглядел точь-в-точь как на глянцевых календарях с азиатскими гороскопами. Абсолютно чуждый и до того безобразный, что в своём идеальном уродстве казался почти обаятельным. Взгляд он, по крайней мере, притягивал так, что не оторвешься…

От наваждения я отошёл, когда лодку сотряс сильный удар. Её подбросило над водой едва ли не на полметра. Как только днище не треснуло? Ещё немного и нас вытряхнуло бы за борт, как кутят из мешка.

Хреново чувствовать себя абсолютно беспомощным, но ещё хреновее — знать, что сам же в этом и виноват.

— Мечом! — донёсся до меня яростный крик Чекана.

Не раздумывая ни секунды, я выхватил из ножен клинок и принялся тыкать им в воду с обоих бортов.

Дракон, врезавшийся в наше судёнышко, был не один. К месту столкновения спешили ещё несколько. Их ауры светились алым огнём, хорошо различимым даже на глубине. Что такое заговорённое оружие, рептилии, по всей вероятности, знали. Мало того, они, видимо, чувствовали скрытую в нём магию разрушения, поэтому не стали повторять «подвиг» собрата, а резко сменили курс и принялись кружить возле лодки, не пытаясь приблизиться. Их движения напоминали танец. Какой именно, я догадался, когда взглянул на Сан Саныча.

Бывший доцент, бросив «руль», стеклянными глазами смотрел на извивающихся драконов. Его тело раскачивалось в такт «танцевальным» па чешуйчатых тварей. Чекан, по всем признакам, тоже попал под гипнотическое влияние рептилоидов. Он совершенно механически поднимал и опускал вёсла, на обращая никакого внимания на то, что воду они теперь почти не зачерпывали. Скорость лодки упала до минимума, её всё больше и больше разворачивало по течению.

Всё, как в мультфильме про Маугли, где удав Каа «танцевал» перед бандерлогами, подготавливая их к роли главного блюда змеиной трапезы.

Уподобляться киплинговским мартышкам не было никакого желания.

Чувствовалось, что такое же настроение и у Ларисы. В своей лодке она, как и я, единственная не поддалась гипнозу речных драконов. Волшебница отпугивала их холодом. Получалось, правда, не очень. Вода возле лодки то замерзала, то вновь оттаивала. Складывалось ощущение, что Лейке что-то мешает и привычная магия уже не срабатывает или срабатывает не так, как надо.

Как справиться с водяными гадами, я понял, случайно задев валяющиеся под ногами камни, те самые, которые набрал перед переправой.

Спустя секунду первый из них полетел в драконий клубок.

Ответом стали жалобное мычание и мгновенно развалившийся хоровод.

«Ага! Не нравится?! Ловите ещё!»

На всё про всё понадобилось тринадцать камней. Промазал из них всего два, четырьмя попал промеж глаз, семь угодили по «корпусу»… или в хвост — фиг знает, где он там начинается.

Гиляй и Чекан вышли из ступора, а через пяток секунд очухались Фрол и Кузьма.

Получив отпор, драконы ретировались вверх по течению. Правда, не все. Трое ещё крутились около лодки Ларисы, но нападать не пытались — колдунья их сдерживала и без моей помощи, а вновь швыряться камнями я опасался — мог угодить в своих.

Баланс между воздухом и водой, точнее, между моей магией и магией Лары нарушилсябезвозвратно. Теперь в её «зоне ответственности» завывал ветер, а в моей гуляли и пенились волны. Пусть и не очень высокие, но поддерживать нужную скорость они так или иначе мешали. Нас продолжало сносить к мосту, до левой границы защитного коридора оставалось меньше ста метров, до берега больше двухсот…


Увы, только на магической «разбалансировке» неприятности не закончились. Спустя десяток секунд случилась ещё одна. И снова винить кого-нибудь кроме себя было бессмысленно: сам отложил на потом проблему с драконами у Лейкиной лодки, сам получил от них ещё бОльшую, в полный рост.

В какой-то момент сидящий на вёслах Кузьма сбился с темпа, лодку сильно качнуло, Лариса на миг отвлеклась от волшбы, и буквально в ту же секунду один из чешуйчатых рванулся к правому борту. Спустя мгновение с той стороны послышался треск.

Нет, дракон не пошёл на таран, его целью стало весло.

— Мать твою…!!! — исступленно матерящегося Кузьму слышали, наверное, за километр от берега. Лодку уже развернуло, и мощный поток воды едва не вывернул из уключины второе весло. Рыжий изо всех сил пытался удержать его левой рукой. Правой он продолжал сжимать бесполезный обломок.

— Бросай его нафиг! — вцепившись в борт, отчаянно завизжала Лариса. — Кормовое на борт! Табань!

Нет, это была не паника. Просто она раньше других сообразила, что надо делать.

— Саныч! Лови!

В нашу сторону полетела верёвка.

Гиляй ловко поймал её, быстро скрутил петлю и закрепил на корме. Второй конец Лейка принайтовала к носовой банке. Через секунду «шторм-трос» вытянулся в тугую струну.

— Вася! Прочность!

Часы на руке потеплели. Верёвка обрела крепость стального каната.

Хорошая штука магия! Без неё, бывает, не обойдёшься.

А вот Чекану не позавидуешь.

Сейчас он работал и за себя, и «за того парня». Точнее, сразу за двух парней из взятой на буксир Лейкиной лодки. Те, впрочем, тоже делали, что могли. Укоротив вёсла мечами — и кормовое, и уцелевшее рабочее — они вовсю изображали «индейцев на Ниагаре»: Фрол, как левша, с левого борта, Кузьма — с правого. Внешне это выглядело эффектно, но, к сожалению, не столь эффективно, как требовалось. Лодка всё-таки не каноэ, а тяжёлые вёсла для такой гребли совершенно не приспособлены: когда вынимаешь их из воды, устаёшь не меньше, чем во время гребка. Про скорость и говорить нечего. Связка из двух посудин неумолимо приближалась к краю защитной зоны. Да и драконы, как вскорости выяснилось, никуда не исчезли. Они просто сменили тактику. Сами лодки атаковать уже не пытались, но с завидной настойчивостью пробовали «на зубок» буксировочную верёвку.

Трижды чешуйчатые выпрыгивали из воды и обрушивались всем телом на трос, четырежды я отгонял их камнями, а потом камни кончились. Осмелевшие рептилоиды несколько раз лишь примеривались к верёвке, видимо, опасаясь, что снова получат булыганом по кумполу, затем, поняв, что бояться нечего, набросились на неё всем кагалом, словно собаки на кость. Зубы у них, увы, оказались достаточно острыми. Не прошло и пяти секунд, как трос лопнул, перекушенный сразу в пяти местах.

Наша лодка резко рванула вперёд (Гиляй едва за борт не вывалился), Лейкина же, напротив, замедлилась, после чего, кренясь и раскачиваясь, стала удаляться от нас, сносимая течением вниз, всё ближе и ближе к границе призрачного коридора.

— Хэм! Разворачивай!

Бросить на произвол судьбы Лейку и двух наших «друзей-недругов» — сами пускай выбираются из передряги — было бы не только не по-людски, но и неверно тактически. Если уж суждено драться, лучше это делать всем вместе, одной командой. Да и потом — чего уж греха таить — я теперь точно знал: без Лары мне… хреново, короче, мне без неё будет. Вот так…


Чекан исполнил команду едва ли не раньше, чем до него дошёл её смысл.

Сан Саныч тоже не стал вступать в лишние разговоры.

И хотя река не дорога, а лодка не самобег, развернуться нам удалось за считанные секунды, буквально на пятачке, пройдя по течению не больше, чем на один вёсельный взмах. Соседи за это время уплыли гораздо дальше. До края защитной зоны их теперь отделяло, максимум, метров двадцать.

— Быстрее! Быстрее давай!

Я уже понимал, что до выхода из коридора мы никого перехватить не успеем, но всё равно продолжал накручивать и себя, и Чекана.

Надежда оставалась только на то, что на берег мы выйдем перед мостом. Если после, придется пересекать насыпь с путями, а там нукеры нас остановят в лёгкую. А если ещё и состав подгонят, тогда точно кранты, без вариантов…

Пока лодка неслась по волнам, я внимательно всматривался в речную поверхность. Пенные шапки, брызги, водовороты. Вроде бы ничего нового, ничего необычного, но, с другой стороны, что-то всё-таки настораживало.

Почему водяные драконы напали на нас?

Остающийся без ответа вопрос порождал множество новых.

Почему они нас до сих пор преследуют? Они же ведь неразумны и, как уверял Сан Саныч, боятся людей… Может, им кто-нибудь помогает? Гонит вперёд, заставляет бросаться на лодки, ломать вёсла, рвать буксировочной трос… Почему у Лейки так туго с магией? Почему у меня с ней тоже не всё в порядке? Откуда такой расход энергии — пришлось даже часы задействовать, чтобы восполнить…

Лодку снова тряхнуло.

В мутной воде мелькнул силуэт подкравшегося совсем близко дракона.

«Вот ведь заразы! Лезут и лезут, лезут и лезут. И чего им гадам неймётся?..»

Продолжая вглядываться в волны и пену, я едва ли не на автомате ткнул за борт мечом.

Ткнул и внезапно почувствовал: стало немного полегче. Будто глоток свежего воздуха получил.

А ещё через миг меня пронзила догадка.

Глаза сами, словно по волшебству, вдруг отыскали то, что так долго и безуспешно пытался найти среди волн.

Странный бурун, маскирующийся под мощный водоворот. Над ним не свистел ветер, его обтекали драконы, вода в нем казалась намного темнее, чем рядом, и, наконец, самое главное — в магическом зрении это была пустота. Абсолютно пустое место без жизни, без ауры, без движения.

«Иллюзия! Старательно наведённый морок. Вот что это такое».

Чтобы подавить чужую волшбу, мне не хватало сил, а также умений и знаний.

Впрочем, кроме обычного колдовства имелся и другой способ, довольно простой и для складывающейся ситуации самый, наверное, подходящий.

На дне лодки, между мной и Чеканом, лежали трофеи — четыре заговорённых меча. Мы подобрали их после боя с Абдуллой и его людьми на станции Кызыл-Таш. Оставлять оружие было глупо, выбрасывать жалко, вот и носили с собой, на перспективу — авось пригодится когда-нибудь… Всё правильно сделали. «Когда-нибудь» наступило прямо сейчас.

Я поднял ближайший клинок, вытянул его из ножен, примерился…

В цель он полетел, вращаясь, как палка. «Выпрямился» лишь в самом конце — пришлось даже приложить добрую толику воздушной магии. В «мишень» меч вошёл остриём вперёд и тут же исчез, словно его и не было. Примерно секунду ничего не происходило, затем над местом, где виднелся странный бурун, воздух будто подёрнулся рябью, а ещё через миг невидимый полог рухнул.

— Твою дивизию… — единственное, что смог я пробормотать, изумленно взирая на открывшуюся взгляду картину.

Настоящий речной пароход из тех, что полтора-два века назад ходили по Волге и Миссисипи. С палубами, надстройками, большими гребными колёсами, расположенными, правда, не по бокам, а сзади. Как в старом добром кино про какую-нибудь «бесприданницу». Не хватало лишь стелющегося над водой дыма… ну и «огня в небесах», чтобы совсем по канону…

Собственно, поэтому появившийся пароход называть пароходом можно было только условно. Работал он явно не на угле, а, скорее всего, на тех же энергокристаллах, что и сухопутный транспорт. А так как их тяговые характеристики не позволяли развивать высокую мощность (не думаю, что железнодорожники делились своими секретами с речниками), то…

М-да, всё-таки я немного погорячился.

При детальном рассмотрении судно уже не выглядело таким большим, каким показалось вначале. Длиннее обычной двухвёсельной лодки раз наверное в пять или шесть, шире примерно во столько же. Борта довольно приземистые, пропорции слегка отличаются от привычных — видимо, потому и подумалось, что при столь серьёзной «осадке» посудина должна быть огромной, почти как «круизный лайнер» века угля и пара. На деле же всё оказалось гораздо скромнее. Размер — как у прогулочного теплоходика, труба — не труба, а мачта, но палуб, тем не менее, две. Причём, верхняя абсолютно пустая, даже на мостике никого, а нижняя прикрыта щитами из досок. В прорехах и щелях мелькали какие-то люди, слышались голоса, командные выкрики. Один из щитов в носовой части вдруг наклонился внутрь и оттуда выглянул человек в кожанке и тюбетейке.

«Ба! Знакомые всё лица! Господа нукеры решили стать мореманами?»

Наблюдатель быстро выдернул пробивший доски клинок, тот самый, которым я уничтожил иллюзию, и скрылся за соседним щитом. Спустя секунду деревянная «защита» обрела прежний вид.

«Опытные. Знают, что может и прилететь».

Народу на вражеском корабле, по моим прикидкам, было человек двадцать. Больше на нижней палубе не разместить. Меньше тоже навряд ли. Нас надо атаковать толпой — схватка на станции это хорошо показала. Плюс маги нужны, и на судне они явно имелись. Минимум, двое. Один — водник (недаром у Лейки так трудно всё получалось), другой — «специалист широкого профиля». Он, видимо, и иллюзию создавал, да такую, что сбить её удалось только заговорённым оружием, и потоковой магией владел на очень приличном уровне. Зуб даю, драконы — его работа. Управлять ими напрямую он, конечно, не управлял (по словам того же Сан Саныча, не обладающих разумом невозможно заставить делать что-то осмысленное), но, например, временно убрать из рефлексов боязнь перед людьми, потом возбудить чувство голода и дать установку «рыба — невкусно, настоящая пища вон там» — почему бы и нет? Вот потому-то, я полагаю, и рвутся рептилии к лодкам. Им просто жрать хочется до безумия, вот и всё «колдовство». Жаль, нейтрализовать этого гадёныша не могу — банально не знаю как, зато грохнуть — с большим удовольствием, дайте только возможность…

Увы. Пока такую возможность никто мне предоставлять не собирался.

Складывалось ощущение, что те, кто на корабле, нашу лодку вообще игнорируют, а все усилия, в том числе и магические, направляют на лодку Ларисы. Или, скорее, обрушиваются на неё всеми своими силами. Гонят волны и ветер, натравливают драконов. Правда, сами пока держатся на расстоянии — внутри коридора подойти к любому из нас ближе, чем на двадцать шагов, не даёт древняя магия… Но это всё до поры до времени. Ведь до границы защитной зоны остаётся всего-ничего…


Стремнина кончается неожиданно. Вроде ещё секунду назад течение было, и вдруг — бац! — его уже нет. Точнее, есть, но какое-то несерьёзное что ли? Как это получилось — не знаю. То ли глубины здесь хитрые, то ли из-за моста, который всё ближе…

А нукерский корабль и Лейкину лодку пока несёт, и догонять их становится тяжелее.

Тем не менее, мы стараемся. Дистанция сокращается метров до двадцати.

Кажется, ещё немного, ещё десяток-другой гребков и…

Коридор отторжения заканчивается быстрее. Лейку и друзей-недругов выбрасывает на «чистую» воду.

Вражеское судно резко увеличивает ход и явно пытается оттереть их как можно дальше от нас и от берега. По всей видимости, нукеры просто хотят раздавить лодку массивным корпусом, а если не получится раздавить, то взять её на абордаж и перебить всех, кто внутри. Знают сволочи, что своих мы не бросим, обязательно рванёмся на выручку (что, собственно, и происходит сейчас) и, значит, вернуться под магическую защиту тоже не сможем. Не та у нас скорость и мощь, чтобы тягаться сразу и с кораблем, и с течением…

Пробую взглянуть на происходящее через астрал.

Да, магов на судне действительно двое, и оба магичат. Лейка отчаянно сопротивляется, но, чёрт побери, как же ей тяжело! А чтобы хоть как-то помочь, надо подойти ближе. Как можно ближе…

Фрол и Кузьма гребут изо всех сил, пытаясь уйти от столкновения.

Между лодкой и кораблем меньше метра. Они выходят на границу быстрого и медленного течений, и из-за разности скоростей их начинает разворачивать к нам левым бортом.

Три деревянных щита внезапно откидываются. За ними плотный строй кожаных. Сверкают занесенные над головами мечи.

Отчётливо вижу, как Лейка всё-таки преодолевает враждебную магию.

Вода между соседними бортами превращается в лёд. Совсем ненадолго, но Фрол, который с другой стороны, успевает бросить весло, вскочить на ноги и выхватить из ножен клинки.

Дистанция меньше пятнадцати метров. Для магии всё ещё далеко, но для остального…

Швырнуть метательный нож — дело одной секунды.

Я успеваю отправить три.

Промахов нет.

Трое кожаных вываливаются из шеренги.

В образовавшуюся брешь тут же прыгает Фрол.

Мелькают мечи, разлетаются в стороны кровавые брызги, истошно вопят попавшие под росчерки стали нукеры.

— Водного бей! — проносится над рекой крик колдуньи.

В её руке меч. Кажется, она тоже хочет броситься в бой, следом за другом-недругом.

Мои глаза застилает ярость. Сжимаются кулаки.

Из внезапно охрипшего горла рвётся какой-то клёкот.

Какого хрена я ещё здесь, а не там?!

Наколдованный лёд внезапно ломается.

Лодка раскачивается, набежавшей волной её тянет вдоль борта.

Лариса с трудом удерживает равновесие.

Меч выскальзывает из её рук и падает в воду. Река в этом месте словно взрывается крошками льда пополам с паром.

Кузьма отталкивается веслом от нукерского судна и вновь начинает грести.

Секунда, вторая, третья… С плеч будто сваливается тяжелая ноша. Магическое давление резко слабеет.

«Молодчага, Фрол! Достал-таки этого вшивого водника!»

Волшебница вскидывает руки и словно стреляет по ходу движения корабля.

Спустя мгновение перед его носом появляется огромная ледяная глыба.

Нукерское судно на полном ходу с оглушительным треском врезается в мини-айсберг.

С бортов осыпается часть деревянных щитов. Других ограждений на палубе нет. Фальшборт отсутствует. Несколько ханских людей падают в воду. Их тут же утаскивают в глубину крутящиеся рядом драконы.

— Фроха! Сюда! — орёт работающий веслом рыжий.

От лодки к судну вытягивается дорожка из плотно смёрзшихся льдин. Она держится секунд пять, потом рассыпается. Фрол на неё не успевает.

Он бешено рубится с одним из нукеров. Тот явно теснит нашего. У Фрола уже не два, а только один меч, левая рука болтается плетью, лицо заливает кровь. Его противник кажется мне смутно знакомым. Да, так и есть. Это Джавдет. Тот, кто убил Филимона, а потом собирал налоги в Буслаевке.

Лечебные импульсы до белобрысого не доходят. Их гасит на полпути вражеский маг, прячущийся за спинами остальных. Кожаные скапливаются на полубаке, закрывая бойцу дорогу на нос корабля. Льдина, на которую налетел «пароход», ещё держит его на плаву. Гребные колёса продолжают крутиться, судно всё больше и больше наваливается или даже насаживается на «айсберг», сотворённый Лейкиным волшебством. Фролу надо всего лишь пробиться к нему. Лёд и вода — это сейчас наша стихия…

Три трофейных меча один за другим летят в закрывающих ханского мага нукеров. Один клинок тот умудряется «сбить», два других достигают цели. Двое кожаных рушатся на скользкую палубу.

Дистанция — два корпуса лодки. Течение опять убыстряется. Ещё немного, и мы их достанем. Пусть я хреново машу мечом, но прикрыть того же Чекана смогу без проблем. А уж с малефиком вражеским разобраться — дайте только на этот корабль запрыгнуть, в клочки поганца порву…

Полтора корпуса… корпус…

Джавдет всё-таки дотягивается до Фрола. У того нет больше ни меча, ни правой руки.

— Тварь!!!

От страшного вопля Кузьмы буквально уши закладывает.

Ханский сотник вскидывает клинок для последнего, завершающего схватку удара.

— Беги! Прыгай! — это уже Лариса.

Нет. Фрол не бежит. Вместо этого он вдруг бросается на противника, наклонив голову, вжав её в плечи, словно рвущийся в зачётную зону регбист, вцепляется окровавленными пальцами левой руки в куртку Джавдета, обхватывает его тем, что осталось от правой…

Не ожидающий ничего подобного сотник пытается отскочить и кое-как тычет мечом в толкающего его к борту бойца.

Поздно.

Инерцию не остановишь. Даже умерший враг может свалить вставшего у него на пути.

До края палубы меньше метра. Так и не расцепившись, Фрол и Джавдет падают за борт. Река в этом месте бурлит, в мутной воде мелькают чешуйчатые тела.

Сегодня людям в реке делать нечего. Сегодня она до самого дна принадлежит только драконам.

Наша лодка стремительно отворачивает в сторону.

Зачем это понадобилось Гиляю, я понимаю через секунду.

Корабль, к которому мы подошли почти что вплотную, кренится на нос, «айсберг» тает с огромной скоростью — Лейке он уже ни к чему, тонны воды проникают внутрь корпуса, судно начинает заваливаться на правый борт, в реку летят спасательные круги, прыгают люди, их встречают раскрытые пасти рептилий. Мычание, рёв, истошные вопли, кто-то лезет на верхнюю палубу, цепляется за поручни и надстройки, но не удерживается и скатывается вниз, прямо в «кипящую» воду. Лейка с Кузьмой гребут изо всех сил, стараясь как можно дальше уйти от тонущего корабля. Чекан делает то же самое. Наконец судно полностью ложится на борт, а потом просто переламывается пополам.

Всё. Кончено.

На месте крушения только обломки.

Драконов не видно. Не видно и никого из людей.

Чешуйчатые утолили свой голод сполна. В том числе и сотворившим его колдуном.

Что ж, туда ему и дорога.

А Фрол… нет, думать сейчас о нём не хочу. Потери будем считать, когда доплывём. После. Когда всё устаканится. Иначе я просто сорвусь…


— Держи!

Гиляй кинул Ларисе обрывок верёвки. Хотя драконы и перекусили наш «буксировочный трос», но теперь, чтобы соединить лодки, хватало и половины длины. Оба судёнышка уже отплыли от места крушения и двигались практически рядом. До берега оставалось меньше ста метров, столько же до моста и до защитного коридора. Вся разница, что к последнему надо было грести против течения.

И мы, конечно, гребли, никто не отлынивал.

Лейка заняла место погибшего Фрола, и пусть у неё получалось хуже — всё-таки дама, а весло ой какое тяжелое — но лучше уж так, чем просто сидеть на банке, надеясь, что проблему решат другие, а она со своей уже справилась. Причём, справилась на отлично. Утопила нукерский корабль со всем экипажем, после чего, судя по еле светящейся ауре, магических сил у девушки почти не осталось. Если и хватит, то лишь на одно колдовство, не самое сложное и продержится оно, скорее всего, недолго.

Эх, если бы мы плыли с ней в одной лодке, я бы сумел восстановить её магический потенциал. Однако, увы. Для передачи «волшебной» энергии требовался тактильный контакт. Поэтому всё, что я мог сделать для Лейки — это просто поддерживать её силы и снимать быстро накапливающуюся усталость импульсами «лечебной» магии. Их, кстати, получали и остальные. Кузьма, Хэм, Гиляй. Последний давно уже бросилрулить и, как и Лариса, использовал кормовое весло в качестве основного рабочего.

А вот мне весла не досталось. Я грёб обычной доской. Видимо, это был обломок одного из щитов, прикрывавших борт утонувшего судна. Течение вынесло его на наш курс, когда мы уже развернулись к берегу.

Трижды я пытался магичить с воздухом и трижды терпел неудачу. Поднимавшийся ветер не мог повернуть воды реки вспять, а когда он усиливался, обе лодки начинали сильно раскачиваться, грести становилось труднее, и скорость, вместо того, чтобы расти, наоборот, падала.

Надежда оставалась только на то, что на берег мы высадимся до железки и чуть пораньше, чем туда доберётся противник. Пробиваться сквозь вражеский строй придётся что так, что эдак, но если всё выгорит, драться будем не поодиночке, а вместе, и, чтобы добежать до защитного коридора, не понадобится огибать береговые опоры моста и перебираться через высокую насыпь.

Сейчас это приходилось делать нукерам — они ожидали нас на другой стороне железной дороги, но, поняв, что мы движемся гораздо быстрее, толпой рванули от берега. Часть их уже преодолела насыпь, но, к нашему счастью, путевой переход был достаточно далеко от воды, поэтому, хоть кожаные и неслись во всю прыть, к нашей высадке они явно не успевали.

Мы же гребли и гребли.

Быстро приближающийся берег уже не казался враждебным. Нам оставалось сделать какие-то три десятка гребков, в метрах это не больше полста, потом ещё столько же по песку и — вот она, призрачная граница, за которой нукерам нас не достать…

Увы, надежды оказались напрасными.

Всё изменилось за считанные секунды.

— Поезд! — отчаянно выкрикнул гребущий по левому борту Сан Саныч.

Со стороны моста послышался грохочущий звук движущегося состава.

Я повернул голову и едва не выматерился, так вдруг стало обидно.

Вроде бы всё складывалось, и вот на тебе, получите и распишитесь! Я ведь уже забыл про этот треклятый поезд. Он так хорошо стоял на мосту, стоял бы и дальше. Какого лешего его сюда понесло?!

Состав с лязгом остановился. Из вагонов горохом посыпались кожаные. Одни скатывались с высокой насыпи кувырком, другие съезжали на брюхе, третьи пытались бежать, летели, кто внизголовой, кто ногами вперёд, и, тем не менее, все они, достигнув подножия, быстро приходили в себя (магия, однозначно!) и столь же быстро выстраивались по кромке воды. Мечи наголо, «тюбетейки» набок. Настоящая «кавалерия из-за холмов», жаль только — не наша.

Считать их я даже не пробовал. Примерное количество — дохрена. Они попросту не дадут нам выйти на берег, а уж добраться до спасительного коридора — об этом и говорить не стоит. Задавят массой и тупо прикончат, без вариантов.

А мы продолжали грести. В ускоренном темпе, сосредоточенно, молча, сдирая ладони в кровь, не обращая внимания на льющий ручьём пот, вновь ускорившееся течение и летящие прямо в лицо брызги воды, обильно взметающиеся под ударами волн о лодочные носы и борта…

Времени, чтобы что-то придумать, просто не оставалось.

Не оставалось до той поры, пока…

Это было как озарение, как удар током, как вспышка молнии.

Не нужная больше доска полетела в сторону.

— Лара, дорожку!

Лариса поняла меня с полуслова.

Между нашими лодками вытянулась полоса льда.

Я отчетливо видел, что на неё ушли последние силы колдуньи, и поддерживать эту «дорогу жизни» Лейка могла не больше пяти секунд — аура девушки едва теплилась.

— Хэм, пригнись!

Чекан успел уклониться в самый последний момент. Я лишь чудом его не задел, перепрыгивая на корму, а затем на лёд.

Мой вес ледяная дорожка выдержала.

Она затрещала только на пятом шаге.

И тогда я просто нырнул вперёд, проскользив последние метры на животе, ощущая всем телом, как лёд подо мной уже начинает разламываться.

В протянутую Ларой руку я вцепился, словно в спасительную соломинку.

Ещё один удар током.

Лейка шатнулась, вздрогнула, но всё-таки выдержала и руку не отпустила.

Мощный поток энергии потёк от меня к ней, сметая неведомо кем поставленные преграды, ломая магические ограничители.

Ледяная опора снова окрепла, но подниматься на ноги я не спешил.

Вместе с силой Лариса впитывала сейчас мои идеи и мысли, принимая их как свои и сразу же воплощая в жизнь, не задумываясь о последствиях. Глаза девушки подёрнулись призрачной поволокой, зрачки исчезли, превратившись в горящие ослепительно-белым огнём провалы в иные Вселенные.

«К берегу… в коридор… заморозить… всё… к бениной бабушке…»

Мой замысел обретал реальные очертания.

Река под нашими лодками промёрзла на всю глубину, превратившись фактически в остров. Через миг он стал стремительно расширяться в сторону берега, только не прямо, а наискосок, к левой границе защитного коридора.

— Бегом! Не ждать!

— Милорд, но…

— Я же сказал. Не ждать!

Приостановивший было Чекан тряхнул головой и бросился за Кузьмой и Гиляем, уже несущимися по новосотворённой плотине.

Секунд через пять она врезалась в берег и начала укрепляться вверх, вглубь и в стороны. Материал — настоящий паковый лёд, как в Арктике.

А река сдаваться не собиралась. Встретив препятствие, она сразу же принялась давить на него, поначалу стараясь, если и не пробить, то хотя бы подвинуть, а уж потом, найдя слабое место, разломать, раскрошить, снести возникшую из ниоткуда преграду.

Благодаря тому, что ледяной мост выстроился под углом к береговой линии, часть воды как бы стекала мимо него, уходя в главное русло, к стремнине. Однако другая часть продолжала биться в ледовую стену, скапливаясь перед ней и поднимаясь всё выше и выше. С другой стороны «моста» река, наоборот, мелела, из-за чего давление на него многотонной массы становилось просто пугающим.

Сдерживать эту громаду воды удавалось с огромным трудом.

Лейка уже многократно превысила свой магический уровень, и когда это превышение стало совсем угрожающим, её сознание просто-напросто отключилось. После этого вся нагрузка целиком и полностью легла на меня. Хорошо хоть, что ничего нового творить не потребовалось. Надо было всего лишь поддерживать уже наколдованное. Я поддерживал его через Лейку, девушка служила проводником энергопотока чудовищной силы. Если бы её разум сейчас не спал, он бы просто не выдержал происходящего. Мне, кстати, доставалось не меньше. Мозг буквально кипел. Часы, превратившиеся в раскалённый браслет, словно клещами сжимали запястье. Я не чувствовал пальцы, не чувствовал руку, её заменил комок непереносимой боли, рвущейся на свободу через горло, грудь, плечи. Чтобы хоть как-то её облегчить, хотелось орать благим матом, но даже и этого делать было нельзя, ведь вместе с криком уходила и сила.

Сквозь застилающую глаза багровую пелену я видел, как Хэм, Гиляй и Кузьма достигли берега и очутились внутри призрачного коридора. Теперь никто из нукеров не мог заскочить оттуда на ледяной мост, чтобы попытаться разрушить его или просто загородить дорогу.

Секунду-другую я ещё удерживал потоковый энергобаланс, а затем начал постепенно уменьшать его магическую составляющую. Когда она опустилась ниже Лейкиного порога безумия, я быстро вскочил и, подхватив девушку на руки, помчался по уже проторенному нашими бойцами пути.

Боль продолжала терзать, но терпеть её стало чуть легче.

Через десяток шагов я понял, что на руках Ларису до берега не донесу — банально не хватит сил, поэтому плюнул на куртуазность и закинул волшебницу на плечо, как какой-нибудь киношный джигит только что украденную невесту.

Тем не менее, даже в таком положении бежать по «мосту» было неимоверно трудно. Ноги скользили, подкашивались, норовили запнуться одна за другую. Думаю, со стороны это выглядело потешно, но, ей-богу, мне в тот момент было совсем не до смеха. Кровь стучала в висках, в ушах звенели «колокола громкого боя», тело качало из стороны в сторону — того и гляди, сверзнусь с «плотины»…

Лёд под ногами уже покрывался трещинами, сквозь «колокольный звон» изредка пробивались какие-то подозрительные шумы, напоминающие то скрип рассохшихся в хлам половиц, то уханье филина, то стук топоров, то завывания огромной собаки, со стародавних времён обитающей среди болот Девоншира…

Примерно на трети пути «странные звуки» обрели «физическое воплощение».

Позади что-то оглушительно грохнуло.

Невольно обернувшись, я увидел, как «остров» с вмерзшими в него лодками откололся от ледяного моста и медленно и величественно, как утопивший «Титаник» айсберг, поплыл, уносимый течением…

— Быстрее, милорд! Быстрее!

Крик Чекана совершенно терялся посреди треска и грохота ломающейся метр за метром «плотины».

Я из последних сил припустил к берегу.

Страшный треск лопающегося за спиной льда подгонял лучше любого допинга-стимулятора…

Помочь мне, увы, было некому.

Кузьма «сторожил» коридор, а Хэм и Сан Саныч, вышедшие специально наружу, рубились с нукерами, активно пытающимися прорваться к прибрежной части ледяного моста — по мелководью это было сделать легко, поэтому кожаные и лезли туда как ужаленные…

Крайние метры дистанции я преодолел практически на автопилоте, ничего не видя, не слыша, не понимая, куда иду и почему ещё не упал. Дыхание напоминало предсмертный хрип, в глазах стоял красный туман, ноги, казалось, отсутствовали, и только руки пока ощущали, что удерживают на плече что-то безумно ценное, что нельзя уронить ни при каких обстоятельствах.

А затем — и это было последнее, что я почувствовал, прежде чем провалиться в спасительное забытье — моё тело вдруг куда-то поплыло и кто-то неимоверно сильный, сильнее текущей воды и дующего в вышине ветра, сперва аккуратно снял с моего плеча драгоценную ношу, после чего принял на руки и уложил на песок меня самого… такого тяжёлого… такого беспомощного…

Глава 18

Очнулся я от того, что захотелось чихнуть. То ли мошка какая-то в нос залетела, то ли пылинка попала — фиг знает. Но чихнул капитально — аж слёзы брызнули. Потом ещё раз — своего рода контрольный «апчхи» — и лишь после этого распахнул глаза.

Над головой шумели сосны. Пахло хвоей. А вот реки не чувствовалось совершенно. Воздух, хоть и сырой, но это совсем не та сырость, какая бывает возле больших водоёмов, где полностью перебиваются любые другие запахи. Да и лежал я явно не на прибрежных камнях, а на чём-то удобном и мягком.

Пощупал руками. «Ага. Кажется, одеяло. А под ним трава…»

— Милорд, вы в порядке?

В поле зрения «вплыло» лицо Чекана.

«В порядке ли я? Хм, интересный вопрос…»

Ноги как будто на месте, руки тоже, пальцами шевелить могу, спину не ломит, боли в затылке не ощущается… Вставать только неохота. Лежал бы так и лежал…

— Как он? Нормально?

От Лейкиного голоса сразу стало как-то… теплее что ли?

— Похоже, что да, — голова Чекана «уехала» вправо. — Мне вас оставить, миледи?

— Да, так будет лучше.

Я попробовал приподняться, чтобы увидеть Ларису, однако не тут-то было.

— Лежи, не вставай, — теперь голос девушки звучал строго. — Надо проверить внутренние повреждения.

Я мысленно усмехнулся.

«А раньше проверить было нельзя? Пока в отключке валялся».

«Нельзя, — прозвучало внезапно в сознании. — Внутренние, я имею в виду — магические. Пока мозг спит, их как следует не проверишь».

«Не знал».

«Тогда лежи и не двигайся».

«А думать можно?»

«Можно».

И я принялся усиленно думать.

О том, что руки у Лары холодные и что когда они лежат у меняна лбу, то…

«Не отвлекайся».

«Ладно. Не буду».

«Думай о чем-нибудь… эээ… нейтральном».

Что подразумевалось под «нейтральным», я уточнять не стал. Вместо этого попытался просто припомнить все перипетии переправы через Чаргай. Как мы гребли, как отбивались от водяных драконов, как погиб Фрол, как я бежал по ледяному мосту…

— Кстати, спасибо тебе, — Лариса убрала руки и переместилась туда, где я мог её видеть.

Девушка опустилась на колени слева от моей «лёжки». Ни дать, ни взять, сестра милосердия из полевого госпиталя, утешающая израненного бойца.

— За что?

— За то, что донёс, не бросил, — улыбнулась Лариса.

— Хорош бы я был…

Я дёрнул щекой и хмуро взглянул на волшебницу.

— Что показало обследование?

Лейка пожала плечами.

— Физическое состояние — норма. А что касается магии, общий фон пока невысокий, но, думаю, часика через три-четыре всё восстановится.

— А чтение мыслей?

Девушка рассмеялась.

— Боишься?

Я рывком оторвал тело от земли. Сел.

Мы смотрели друг другу в глаза. Слегка прищурившись, словно два фехтовальщика, оценивающие противника.

— Нет. Не боюсь, — я покачал головой, продолжая глядеть в упор на колдунью.

— Тогда какие проблемы? — в её взгляде проскользнула насмешка.

— Не люблю, когда кто-нибудь без разрешения шарится в моей голове.

Лариса нахмурилась.

— Я тоже.

Кажется, она начинала сердиться.

А я, похоже, просто болван. Нафига, спрашивается, в бутылку полез? Нормально ведь разговаривали.

Паузу мы держали секунд десять.

Первой её нарушила Лейка.

— Ты можешь закрыться от меня, когда захочешь. Это просто. Надо сделать вот так.

Она показала. Мысленно, конечно, а не «на пальцах».

Попробовал. Действительно, просто.

Снова раскрылся.

Лариса приподняла бровь.

«Прости. Я дурак».

Колдунья вздохнула.

«Проблема в том, что саму мыслесвязь уже не разрушить. Можно только закрыться».

«Это из-за…»

Я изобразил в воздухе знак вопроса, потом указал себе за спину.

«Да. Это из-за сегодняшнего, — подтвердила Лариса. — Сегодня наши магические сущности настолько переплелись, так глубоко проникли друг в друга, что теперь я тебя почувствую даже за тысячу ли»

«А я?»

«Наверное, тоже».

Закрылся.

Про «тысячу ли» слышал прошедшей ночью. Только не от неё. Точнее, не совсем от неё. И, если уж быть объективным, то и не совсем я. Сон вообще странная штука. А вещий сон — странная штука вдвойне…

— Полагаю, ты прав, — перешла на обычную речь колдунья. — Нам обоим надо закрыться, а мыслесвязь…

— А мыслесвязь будем использовать по необходимости…

— Ну да. Если, к примеру, я захочу передать тебе что-то без слов…

— Ты просто постучишь по моей черепушке. Вот так, — я постучал себе указательным пальцемпо лбу. — Тук-тук, дома кто-нибудь есть? Не изволите ли открыть чакры?

Лариса прыснула в кулачок.

— Похоже. Только стучать я буду не в лоб, а в ауру.

— Договорились…


Я огляделся.

— Где это мы?

Размолвки у нас не случилось, но тему сменить всё-таки стоило.

— В лесу, — Лейкин ответ замысловатостью не отличался.

Мы и вправду находились сейчас на поляне в лесу. Место почти такое же, что и вчера, только без крапивных зарослей и палатки никто пока установить не удосужился. Оно и понятно — на часах полдень, до ночи мы здесь вряд ли останемся, какой тогда смысл обустраиваться «всерьёз и надолго»? Контуженные очухались — можно двигаться дальше. Но сперва, как водится, небольшой перекус.

Метрах в десяти от моей «лежанки» горел костер, над огнём — всё по канону — висел котелок, внутри котелка что-то булькало. Кашеварил Сан Саныч — сидя на корточках, протягивал к котелку ложку, снимал пробу, помешивал, морщился, ворошил угольки, подбрасывал веточки…

Чекан, оставив нас с Лейкой наедине, решил обойти территорию и убедиться, что всё под контролем. Силуэт воина время от времени мелькал за деревьями и кустами, а я, наблюдая за ним, внезапно задумался.

— А-а-а… почему нас никто не преследует?

— Понятия не имею, — развела руками Лариса. — Я, как и ты, была без сознания, а когда очнулась…

— А что Чекан говорит? — я указал на высматривающего врагов воина.

— Он сказал, до опушки нукеры за нами ещё бежали, а потом как отрезало. Он и Кузьму назад посылал, и Сан Саныча, и сам ходил проверять.

— И что?

— И ничего. Ну, в смысле, никого. Коридор опять на весь лес, я карту смотрела, а нас снова никто не ищет.

Я почесал затылок.

М-да. Странные после переправы дела творятся. От всех бежим, а за нами не гонятся. Прямо неуловимые Джо какие-то.

— Кузьма-то куда подевался? — я вновь принялся оглядываться, но рыжего почему-то не находил.

— Да вон он, — махнула рукой Лариса. — Переживает сидит.

Я глянул туда, куда указала волшебница.

Да, действительно. Сидит. Привалившись спиной к какому-то пню, с закрытыми глазами и скорбным лицом. В первый раз я его не заметил из-за костра. Он находился ровнёхонько между нами. Огонь, идущий из котелка пар, Гиляй с ложкой «колдует»… Вроде рутина, а внимание отвлекает…

— Хвастался, обещал, что лично Джавдета прикончит, а как до дела дошло, так и ни бе, ни ме, — с сарказмом продолжила Лейка. — Фрол дальше сидел, но на корабль запрыгнул, а этот даже не дёрнулся.

Я удивленно посмотрел на Ларису. Похоже, она обвиняла Кузьму, если не в трусости, то, как минимум, в нарушении некогда данного обещания.

— Думаю, ты несправедлива к нему. Если бы он бросил весло, вашу лодку ударило бы о борт.

Лейка презрительно фыркнула.

— Ну да, он и не бросил. И лодку спас. Разница только в том, что он жив, а его друг нет.

Сказала, словно печать поставила: «Виновен!».

— Понимаешь, Вась, — вздохнула Лариса, — я знала их с шестнадцати лет. Они оба родом не из Буслаевки.

Я весь обратился в слух.

Разговор становился весьма интересным.

— Они из Малино, — продолжила Лейка, — и они были первыми, кого спасла моя мама, когда началась эпидемия. Оба потеряли родителей, плюс к этому потеряли ещё и жильё. Лионская чума отступила, но через месяц в Малино и пригороды вошли нукеры. С ними были ханские маги. Они сожгли все дома, где во время чумы хоть кто-нибудь умер. Когда в городе восстановили железнодорожное сообщение, Фрол и Кузьма сели на первый же поезд и поехали, куда хватит денег. Их высадили в Буслаевке, денег хватило только дотуда.

— Сколько им было тогда? — поинтересовался я, когда волшебница решила перевести дух.

— Тринадцать. Совсем ещё пацаны. Денег нет, родителей нет, чужой город, как жить, неизвестно. Их приютил Анисим. Отца он им, конечно, не заменил, но, в целом, относился нормально. У них появилась крыша над головой, одежда, еда. На карманные деньги они зарабатывали, исполняя разные поручения типа «подай-принеси». Гостиничное хозяйство большое, забот много, работы для всех хватает. Так три с половиной года и жили. Не шиковали, но и не нищенствовали, как многие малинские.

— А дальше?

— А дальше им стукнуло по семнадцать, и словно вожжу под хвост запустили. Решили нукерами стать. Как их ни отговаривали, что бы ни объясняли, всё без толку. Рванули в столицу и записались во вспомогательный корпус. Что к чему, поняли только через полгода, но, чтобы сбежать, ждать пришлось ещё столько же. Короче, вернулись в Буслаевку, год проработали на маслозаводе, а потом их взяли в строительную артель. С тех пор так всё и пошло. Восемь месяцев мотаются по всему югу, строят чего-то, четыре месяца проматывают, что заработали. О будущем же стали задумываться только в прошлом году.

— Что, повод какой-нибудь появился?

Девушка усмехнулась.

— Не появился, а появилась…

Я остановил Лейку взмахом руки.

— Постой, погоди. Дай сам угадаю… У них был друг Филимон. Так?

Лариса окинула меня оценивающим взглядом. Потом кивнула. Кажется, ей самой стало любопытно, до чего я в итоге додумаюсь.

— А у этого Филимона, насколько я помню, была сестра.

— Верно. Сестра. Младшая. Ксенией зовут.

— Во-от, — я с довольным видом потёр руки. — Видимо, как раз из-за этой Ксении они и стали… ну, это самое… меняться, в смысле.

Волшебница покачала головой.

— Ты и прав, и не прав одновременно. Прав в том, что и впрямь всё началось из-за Ксении. А не прав, что не в том смысле, о котором ты думаешь.

— Что значит не в том смысле?

Я действительно удивился. В наличии: молодая девушка и два парня. Какие тут ещё могут быть смыслы кроме «влюбились и стали соперничать»?

— Не в том означает не в том, — отрезала Лейка. — Не было там никаких страстей. С Филимоном Фрол и Кузьма работали в одной артели. То, что у него есть сестра, они, безусловно, знали. Знали и то, что их друг трясётся над ней, как над серебряным слитком, никого и близко не подпускает. Ну, они соответственно и не лезли, других девок хватало.

— Кто-то другой полез, что ли? — сообразил я.

— Ага. И не кто-нибудь, а тот самый Джавдет, ханский сотник.

— Опаньки! Так вот, значит, что получается…

— Получалось, — поправила Лейка. — Филимон с Ксенией жили одни, у них родители тоже умерли, только не от чумы. А Джавдет, он просто припёрся к ним в дом с десятком нукеров, швырнул Филимону кошель с деньгами и говорит: «Сестру твою забираю с собой. Она будет жить в ханском дворце».

— Денег-то сколько дал? — «невинно» поинтересовался я.

Девушка «одарила» меня уничижительным взглядом, но всё же ответила… правда, не очень охотно:

— Двести когтей.

Я мысленно перевел в рубли: «Четыреста тысяч».

— Негусто.

— Филимон за год зарабатывал меньше ста. Но это не важно, — Лариса отбросила упавшую на лоб прядь волос. — Важно, что брат Ксении не собирался её никому продавать…

— А она? — я снова решил поиграть в «адвоката дьявола».

— Что она? — не поняла Лейка.

— Ну, сама-то она против была или нет?

— Ты что, с ума сошёл?! — девушка округлила глаза.

— Чего это сошёл? — «обиделся» я. — Сама же рассказывала, некоторые специально в гаремы рвутся. И потом, для провинциальной девицы, да ещё сироты, ханский дворец — это же неимоверно круто. Может, для Ксении это был верх мечтаний? А тут братец-тиран. Бац! И нету мечты. Растаяла, как дым в небесах.

Секунд пять Лариса смотрела на меня, поджав губы.

— Ты, наверное, шутишь?

Я улыбнулся.

— Больше так не шути. Тебе это не идёт.

— Хорошо. Не буду.

Сказал и тут же подумал: «Всё-таки правильно иногда говорят: в каждой шутке есть доля шутки. А ещё хорошо, что закрылся. Мысли ведь тоже бывают… шутливыми…»

— Там дальше вот что произошло, — вновь начала рассказывать Лейка. — Филимон прикинулся дурачком и принялся громко торговаться с Джавдетом. Мол, сестра у меня такая вся растакая, а за неё всего двести когтей, прибавить бы надо. Джавдет, естественно, рассердился, тоже начал орать, а Филимону только того и надо было. Ксения из своей комнаты отлично всё слышала, а так как торговля шла долго, успела и собраться, и в окно вылезти, и убежать. Жаль только, недалеко. Сотник-то не дурак оказался, выставил в округе пару постов, видимо, не впервые девиц умыкал. Так что схватили нукеры Ксению, даже до соседней улицы не добежала.

— Ну? И при чём здесь Фрол и Кузьма?

— Ты не дослушал. Филимон, как узнал, что с побегом не выгорело, сразу к друзьям обратился. Составили план, дождались, когда Ксению в Карухтан повезут, и устроили на дороге засаду. Её всего двое сопровождали, поэтому убивать никого не потребовалось. Надели маски, налетели, оглушили, забрали пленницу, скрылись. Чекан долго потом удивлялся, насколько им, дуракам, повезло. Нарвались бы на самого Джавдета, или охрана была бы серьёзней, там бы на месте и полегли.

— Втроём засаду устраивали?

— Нет. Вдвоём. Филимона не взяли. Он в этом деле первый подозреваемый, поэтому ему устроили алиби. Типа, получил за сестру деньги и пошёл к дядьке Охриму в гости, вроде как к его племяннице свататься. Она на станции пирожки продаёт.

— Её, случайно, не Марина зовут?

Лариса бросила на меня подозрительный взгляд.

— Да, Марина. А ты откуда знаешь?

Я укоризненно наклонил голову.

— Ах да, ты же рассказывал, — «внезапно» припомнила девушка. — Так вот. Джавдет был просто взбешён. Вломился с утра к Филимону, а того вдрободан пьяного как раз в тот момент от Охрима привозят — они там всю ночь гуляли, праздновали помолвку, вся улица подтвердит.

— Деньги-то Филимон вернул?

Волшебница засмеялась.

— Вернул-вернул, можешь не волноваться. Только дело на этом не закончилось. Джавдет отступаться не захотел. Следующие два месяца он четырежды приезжал в Буслаевку и всякий раз заходил к Филимону. Ксению едва успевали прятать. В конце концов, сотник всё-таки догадался, что Филимон просто водит его за нос, говоря, что не знает, куда подевалась сестра. И тогда Джавдет пригрозил Филимону, что если тот не найдёт Ксению в течение двух недель, то налёт на конвой повесят именно на него и ни на кого другого.

— А доказательства?

Лариса пожала плечами.

— Если нукерам надо, доказательства тут же находятся. И потом, нападения на ханских людей расследуются и судятся особым порядком. Джавдет сам тормозил это дело, но сам же мог и ускорить его.

— Выходит, что Филимона ещё тогда могли… — я провёл ребром ладони по горлу.

— Именно так, — кивнула колдунья. — Вот тогда-то все трое и стали задумываться, что дальше. А до того всё, что происходило, казалось им просто игрой. И дезертирство из корпуса, и нападение на нукеров, и прятки с Джавдетом.

— И что же они придумали?

— Решили уехать из Карухтана. Все вместе. Или в Марку, или в Митар — последнее Чекан посоветовал, у него там знакомые в герцогской страже служили. Одна беда — денег на переезд и обустройство у них на тот момент не было. Анисим, правда, ссуду им предложил, так не взяли.

— Почему?

— Сказали, что отработают в артели ещё один полный сезон и этого вполне хватит.

— А Ксению на это время куда? Тоже с собой? В смысле, в артель, — удивился я, прикинув, что может представлять из себя местный аналог «шабашки».

— Нет, Ксению оставили здесь. Три месяца она у бабы Раи жила, три месяца у меня, сейчас у Охрима, на его пекарне работает, на улицу не выходит. А парни с заработков неделю назад вернулись. Вернулись и, увы, сорвались. Отпраздновать, видимо, возвращение захотели, как раньше. Итог ты знаешь. С одной стороны, и уезжать уже никуда не надо, а с другой… Филимона убили, Фрола убили, один Кузьма и остался. Ну, и Ксения тоже. Хотя ей-то сейчас каково? А всё из-за глупости. Не напились бы тогда, не встретили бы тебя в электричке…

— Так это что получается? Я во всём виноват?

— Да нет, конечно, — вздохнула Лариса. — А только Ксюху всё равно жалко.

Я почесал затылок.

Да, Ксюху, конечно, жалко, но для меня эта жалость какая-то… абстрактная что ли? Я ведь её и не знал никогда. Да, честно сказать, и недавнюю гибель Фрола воспринял не так остро, как следовало. Парень реально совершил подвиг — водного мага убил, Джавдета прикончил, всех, можно сказать, спас — а я ничего такого не чувствую. Благодарен? Да, безусловно. Считаю трагедией? Ну… наверное. Страдаю? Ни капельки. Словно бы его смерть и не смерть вовсе, а просто утрата бойца. Отряд не заметил его потери и двинулся дальше. Правда, без песен. Поскольку задачу свою мы пока что не выполнили. До Дома Дракона не добрались, браслет власти не получили…

Видимо, я так до сих пор и не отошёл от впечатления первой встречи с Кузьмой и Фролом. Друзья-недруги, ничего не попишешь. Даже магия здесь бессильна. В людских отношениях она не помощник…


В путь мы двинулись через час. К этому времени успели и пообедать, и восстановить магический потенциал: я — процентов на тридцать, Лейка — практически полностью. На разведку и в боковые дозоры решили никого больше не отправлять. Прямая опасность нам не грозит, а обнаружить поблизости посторонних можно и с помощью магии.

Первые два часа шли хорошо: усталости нет, все свежие, отдохнувшие, мозолей никто не натёр, противник отсутствует, дорога относительно ровная… настоящий рай для туристов. Иди себе и иди, пока привал не скомандуют или лес не закончится.

А он, как ни странно, всё не кончался и не кончался, хотя по времени давно уже должны были из него выйти. Ширина лесного массива составляла около двадцати километров, по всем прикидкам мы их давно отмахали: от реки до поляны — десять, ещё столько же от поляны до дальней опушки.

Первым неладное почувствовал Хэм.

— Милорд. Похоже, мы ходим по кругу, — он остановился возле какого-то ничем не приметного дерева и указал на надломленную ветку. — Я её помню. Случайно задел её час назад.

— Не может быть, — усомнилась Лариса. — Мы шли чётко на север. Я контролировала.

Это верно. Мой магический «компас» показывал то же самое. Мы шли только прямо и никуда не сворачивали.

— Простите, миледи, но я привык верить своим глазам, — пожал плечами Чекан.

Лейка уже собиралась вступить с воином в спор, но так и не начавшуюся перепалку остановил Сан Саныч:

— А давайте карту посмотрим.

Что ж, предложение здравое. Почему бы и не посмотреть?

Карта показала, что прав Чекан.

Мы действительно «ходили по кругу».

Точнее, всё время оставались на одном месте, в самом центре чащобы.

Последнее выяснилось ещё через час ходьбы, когда снова открыли карту. Наше текущее положение не изменилось ни на йоту.

Самое удивительное, что ни я, ни Лейка не ощущали ничего необычного. Магический фон в этом лесу такой же, как и везде, а выйти из чащи почему-то не можем. Прямо «заколдованное место» какое-то. Почти по Гоголю.

— Может, надо не идти, а бежать? — предложил я, вспомнив Кэрролловскую Алису.

Попробовали бежать.

Ничего не изменилось, только устали больше, чем когда просто шли.

Попробовали двигаться в обратную сторону, то есть, к реке.

Результат тот же.

— Приплыли, — процедил сквозь зубы рыжий, когда после очередных метаний мы вышли на ту же поляну, на которой сегодня отдыхали и перекусывали.

— Так. Всё. Привал, — я бросил в траву рюкзак и сам плюхнулся рядом. — Объявляю мозговой штурм. Сидим, думаем. У кого появляется мысль, любая, даже самая идиотская, сразу её высказываем. Всем всё понятно?

— Всем… понятно… — на разные голоса отозвались усевшиеся в кружок бойцы.

— Тогда начинаем.

Молчание длилось недолго.

Первым решил высказаться Кузьма:

— Разделиться нам надо бы, ваша милость. Каждый пойдёт в свою сторону. А как кто дорогу отыщет, вернётся взад и всех остальных проведёт.

— Ерунда… — заспорил было Гиляй, но я быстро прервал его:

— Обсуждать и критиковать будем после. Сперва просто набрасываем идеи. Я повторяю — любые идеи. Даже на самые что ни на есть бредовые. Поехали дальше. Кто следующий?

Следующим оказался Чекан:

— Можно деревья рубить. Типа, как просеку делать.

— Отлично. Дальше.

— Если мы идём прямо, но в результате словно бы ходим по кругу, тогда, может, будем ходить кругами? Ну, то есть, я хочу сказать, по спирали, — в конце своей речи Лейка немного смутилась, ведь её мысль и впрямь могла показаться бредовой.

Однако никто и не думал смеяться. Даже в самом дурацком предложении мог отыскаться ключ к решению трудной задачи.

— А деревья можно и по спирали рубить, — вдохновился идеей колдуньи Чекан.

— А если копать? — встрял по-новой Кузьма. — Мож, это по земле нас водит, а ниже земли всё нормуль.

— Ты ещё пруд предложи здесь выкопать, — проворчал Сан Саныч. — Водой заполним, будем пожары тушить.

— Река ниже, вода туда потечёт, — почесал за ухом Чекан. — Но тогда надо этот пруд наклонить. Типа, как чашу. Вода выльется и потечёт к реке, а мы за ней…

— Стоп! — Гиляй неожиданно вскинулся. — Повтори-ка, что ты сказал.

Хэм удивлённо посмотрел на Сан Саныча.

— Я сказал: вода потечёт к реке и укажет нам путь.

— Не то, не то, — отмахнулся бывший доцент. — Что ты ещё говорил?

— Нуу… ещё, что пруд надо для этого наклонить.

— Наклонить как что?

— Как чашу. Или, например, как тарелку, блюдце, ведро. Какая, фиг, разница?

— Большая. Очень большая, — «мудрец» поднял палец и, повернувшись к Ларисе, уставился на неё немигающим взглядом. — Помнишь песнь о Великом Пути? Вы её в третьем семестре должны были проходить.

Лейка открыла рот, чтобы ответить, но вдруг замерла с ошарашенным видом, словно и вправду вспомнила что-то действительно важное.

Из ступора она вышла секунд через пять:

— В чаше четыре стихии укажут путь в лабиринте…

— Алый, прозрачный, синий. Чёрный. Свои, чужие, — подхватил Гиляй, после чего победно вскинул кулак. — Драконова чаша!

— Драконова чаша, — согласилась волшебница.

— А теперь ещё раз и поподробнее, чтобы другие поняли, — скомандовал я адептам Великого Знания.

Бывшие студентка и преподаватель единственного на весь Рингарол университета синхронно повернули головы в мою сторону и столь же синхронно выдали:

— Но это же всем известно.

Я недоуменно посмотрел на Чекана, тот на Кузьму. Последний развёл руками и ответил за «всех». Классически:

— Дык… мы магических академиев не кончали…


История, которую рассказали Гиляй и Лейка, казалась похожей на сказку.

Давным-давно, во времена Великой Войны, будущий Великий Дракон со своими учениками, будущими Великими Магами, отправились в Великий Путь, чтобы собрать Великое Войско для Великой Битвы с коварными и злыми драконами. Перипетии этого Великого Путешествия были со всем тщанием описаны, потом — лет через сто — сведены в «Песнь о Великом Пути», а спустя ещё пару веков она стала считаться литературным памятником, к реальной истории, увы, отношения почти не имеющим. События, о которых рассказывалось в «Песни…», были, по большей части, придуманы, а те, что действительно имели место быть, происходили в разное время и чаще всего не так, не там и не в том ключе, в каком их интерпретировали составители «сборника». Да и самого Великого Путешествия, по всей видимости, никогда не было, а были разрозненные, мало связанные между собой действия, случаи, эпизоды. Этот факт признавался всеми ведущими историками Рингарола. А «неведущих», понятное дело, никто и не слушал. В учёном магосообществе их мнение никого не интересовало. Поэтому в нынешние времена «Песнь о Великом Пути» изучали на втором курсе Центроградского Университета не как исторический документ, а как художественный текст, имеющий «материальную» ценность лишь в плане развития разнообразных магических практик: полевых, вещественных, предметных, потоковых.

Сама «Песнь…» напомнила мне уже набившие оскомину катрены-центурии Нострадаумса. Так же многозначительно, с той же претензией на Великое знание и совершенно непонятно для «непосвященных». Отличие же заключалось в том, что «Песнь…» ничего не предсказывала. Она просто описывала то, что якобы когда-то случилось, с намеком, что это что-то может когда-нибудь повториться. Ведь, по мнению составителей текста, любая волшба оставляет в магическом мире своего рода код-отпечаток, по которому она потом отражается в мир реальный. И если его правильно расшифровать, то можно не только воспроизвести ту же волшбу, но и отменить её действие «контрзаклинанием».

Волшба «Драконова чаша» упоминалась в «Песни…» два раза. Великий Дракон дважды попадал в ситуацию, схожую с нашей, и дважды выпутывался из неё вместе с учениками. Каким образом? Об этом рассказывалось в стихотворной форме и, как это обычно бывает в стихах, с помощью всяких аллюзий, метафор, гипербол, алитераций… То есть, нихрена непонятно.

По словам Гиляя и Лейки, всегда считалось, что подобное волшебство творили драконы во времена Великой войны. Рептилии использовали его в качестве ловушек для магов. Попадали туда и обычные люди, но они, если не заходили в ловушку достаточно далеко, могли просто-напросто повернуть назад и выйти из зоны действия магии. А вот колдуны, напротив, одним лишь своим присутствием, собственной аурой, усиливали и укрепляли ловушку. Стягивающиеся к ним магические потоки замыкались в кольцо и превращали пространство в аналог «бутылки Клейна» — куда по её поверхности ни иди, всегда будешь попадать внутрь хитроизогнутого «пузыря».

«Чашей» это не расшифрованное до сих пор колдовство назвали по первому значимому слову в строфе-подсказке:


В чаше четыре стихии

Укажут путь в лабиринте.

Алый, прозрачный, синий.

Чёрный. Свои, чужие.


После победы людей все ловушки исчезли, повторить эту магию никто не смог, и со временем интерес к ней пропал. Толкователи «Песни…» пытались, конечно, её объяснить, но без практики объяснения оставались не более чем гипотезами. Сан Саныч, впрочем, называл их все чепухой и говорил, что это и без эксперимента понятно: «Что могут знать какие-то там филологи об истинной теормагии?! Только и умеют, что критиковать друга друга да драться за место в президиумах…»

Меня лично проблемы теоретиков-изыскателей не волновали. Интерес представляла только практическая сторона.

Почему местные маги не расшифровали эту загадку? Неужели опять, как в случае с тяговым энергокристаллом, оказались не в силах вынуть краеугольный камень из стройной теории собственных заблуждений?

Для меня, например, упоминаемая в стихах «чаша» представлялась всего лишь сосудом для некоего магического эликсира. А называть его можно хоть кружкой, хоть блюдцем, хоть фляжкой. Главное, чтобы было где смешивать магические ингредиенты. Какие именно, говорилось дальше по тексту. «Четыре стихии», «алый, прозрачный, синий… чёрный…»

Почему четыре, понятно. «Бутылка Клейна» не имеет пересечений поверхности только в четырехмерном пространстве, и, значит, решать проблему в 3D, как это делали местные маги, просто бессмысленно. А надо-то всего ничего: раскроить замкнутое многообразие по линии «склейки» и превратить его, таким образом, в плоский квадрат с видимыми краями. Пересечь их сможет любой, достаточно знать, где они, как выглядят в «обычном» пространстве и по какой траектории до них добираться.

Что же касается «цвета» стихий, то тут ещё проще.

Любой почитатель фэнтези ответит на этот вопрос без запинки.

Алый — огонь, прозрачный — воздух, синий — вода, чёрный — земля.

Воздушной магией обладал я, водной — Лейка. Огненное волшебство отнял у рингарольцев Великий Дракон. А магии земли, по уверениям того же Сан Саныча, в этом мире просто не существует. Прямо как в анекдоте: «явление» есть, а слова такого нет.

Три раза «ха-ха». Все сказочники — великие путаники. Подменяя понятия, они полностью искажают их смысл. Любая магия — это не предметы-объекты и не слова-заклинания. Магия — это всегда взаимодействие. Как в физике. «Огонь» — электромагнитное, «воздух» — слабое, «вода» — сильное, «земля» — гравитационное. Четыре стихии, четыре источника, четыре опоры, на которых покоится всё. Вместе — Великое объединение, Единое поле, скрепляющее людей и миры…

— Лара! Остаёшься здесь. Всем остальным — отойти к деревьям, укрыться.

Чекан и Кузьма выполнили приказ без раздумий. Быстро вскочили и рысцой побежали к краю поляны. Гиляй чуть замешкался — видимо, хотел узнать, что я задумал — но потом всё же махнул рукой и двинулся вслед за рыжим и воином.

Лариса, поднявшись на ноги, посмотрела на меня вопросительно. Ни страха, ни недоверия в её глазах я не увидел.

Всё правильно. Всё так и должно быть.

Я теперь точно знал, в чём обманывала читателей «Песнь…»

Великий Дракон разрушал враждебное волшебство не вместе со всеми учениками. Ему помогал только один ученик. Точнее, ученица… Даже странно, что имена первых Владетелей остались и в памяти, и на карте, а имён самого Великого и его подруги история почему-то не сохранила…

Не спеша достал из рюкзака кружку, поставил её на землю, выпрямился…

— Дай мне свой нож.

Колдунья молча протянула заговорённый кинжал рукоятью вперёд.

— Теперь руку.

Лариса принялась аккуратно закатывать рукав куртки.

— Дальше не надо.

Лезвие коснулось запястья. Девушка вздрогнула.

На дно кружки упали первые капли.

Кровь Лейки по виду ничем не отличалась от человеческой. Ярко-оранжевые огоньки были видны только в магическом зрении.

— Достаточно.

Надрез на коже затянулся почти мгновенно.

Чем хороша лечебная магия, так это тем, что после неё даже шрамов не остаётся… если конечно специально не оставлять…

Через секунду над кружкой завертелся воздушный вихрь.

— Воды!

Вихрь наполнился влагой, превратившись в бешено вращающийся туманный сгусток.

Осталось самое сложное и самое ответственное.

Уменьшить вес вещества или предмета — это лишь первый шаг в постижении древней магии. Изменить плюс на минус — шаг номер два.

Лейкина кровь начала словно бы вытекать из кружки, только не вниз, а вверх, как будто земля и небо вдруг поменялись местами.

Крутящийся над кружкой туман стал алым.

— Заставь его двигаться! Пусть он летит! Пусть ищет!

Похоже, что до сих пор ничего подобного Лариса не делала.

Алый туман то расплывался, то вновь сжимался в комок, выстреливал в разные стороны щупальцами-протуберанцами, втягивал их обратно, колыхался в воздухе, словно призрак, дёргался, спускался к земле, взмывал в вышину…

Чтобы подчинить его, Лейке потребовалось не меньше минуты. Но затем, справившись с непослушной субстанцией, колдунья прищурилась, обвела многообещающим взглядом лес и…

Туман обратился сверкающей плоскостью, которая будто фрезой прошлась по окружающим поляну деревьям. Посыпались вниз срезанные волшебной «пилой» ветки, кроны, стволы. Смертоносный туманный круг жужжал на высокой ноте. Жужжание постепенно переходило в визг. Когда этот визг достиг уровня ультразвука, волшебница резко вскинула руки, и в тот же миг поляну накрыла гулкая тишина. Туман внезапно исчез. Вместо него над нашими головами протянулась огненная пунктирная линия.

— Дорога, — прошептала Лариса.

— Путь, — согласился я.

Драконья кровь и драконья магия. Умение подчинять и умение изменять вес, в том числе, и собственных тел. Драконам, чтобы летать, крылья не требовались, хватало обычного «антиграва». А подчинять своей воле других, даже не обладающих разумом, даже предметы и вещества… жизненная необходимость и ничего более…

Да-а. Мы с Лейкой и вправду друг друга стоили. Почти как Рина и Бэз…


Часа через полтора карта показала, что до опушки осталось не более километра. «Чашу дракона» мы всё-таки одолели, и это конечно радовало. А вот то, что это случилось под вечер, когда солнце уже закатилось и на небе зажглись первые звезды, наоборот, огорчало. Ночевать снова придётся в лесу. Не скажу, что такой вариант меня сильно расстраивал, но на кровати в доме спать всё же приятнее. Кроме того, завтра пойдут уже третьи сутки нашего марша в столицу. Третьи, они же последние. О том, что, если до Дома Дракона мы к их окончанию не доберемся, то не доберёмся вообще никуда, я старался не думать. Все мысли сейчас сводились к одной: как проходить последний участок пути?

На выходе из лесного массива призрачный коридор снова сужался, а потом начинал петлять — от одного населенного пункта к другому. Всего их на пути к Карухтану насчитывалось одиннадцать штук, и если по прямой до столицы было не больше сорока километров, то реальное расстояние, которое требовалось пройти, составляло все шестьдесят — как раз из-за этих изгибов и поворотов. Почему коридор не шёл, как раньше, вдоль железной дороги, я, безусловно, догадывался. Впрочем, не только я. Все, включая Кузьму, были согласны с тем, что теперь по железке мы бы до цели не добрались. Нукеры и их союзники из путейских наверняка сделали выводы из своего поражения у Кызыл-Таша, поэтому: первое — дрезину или мотрису мы не найдём, второе — часть рельсов уже разобрана, третье…

Короче, думать об этом можно сколько угодно, но факты — штука упрямая. В любом случае, передвигаться придётся или на своих двоих, или попытаться притырить где-нибудь самовоз. Где его отыскать и как умыкнуть, мы обсуждали почти два часа. В процессе споров у меня даже мелькнула шальная мысль преодолеть расстояние до Карухтана по воздуху. Ну а что? «Антиграв» я ведь уже научился включать, так почему бы и не попробовать его на себе?

Увы, проведенный тут же эксперимент показал, что хотя я драконьей магией и владею, но до настоящих драконов мне далеко. Силёнки не те. Моих хватало только на то, чтобы оторвать от земли предмет массой около килограмма, а всё, что больше, не то что поднять — даже сдвинуть не удавалось, не говоря уж о том, чтобы заставить куда-то лететь.

В итоге пришлось возвращаться к прежнему варианту — украсть самовоз. Идти пешком никто из нас не желал. То есть, дойти бы мы, конечно, дошли, вопрос — в каком состоянии? Ведь там, в Карухтане, нас ожидал не ужин в приятной компании, а новые испытания. Проходить их усталыми и измученными — себе дороже. Поэтому — изворачивайся как угодно, но транспорт достать изволь. Хоть из-под земли его вынимай…

Решение проблемы мы отыскали ближе к полуночи. Пусть спорное и, я бы даже сказал, стрёмное, но всё-таки, наверное, лучшее из всех, которые предлагались. Лучшее из худших, как принято говорить. Или, скорее, единственное имеющее ненулевые шансы среди невозможных в принципе…

Спать разошлись, когда стало совсем темно. Небо заволокло тучами, и, чтобы найти палатку, понадобилось даже включить магозрение. Внутрь, впрочем, сразу же заходить не стал — пропустил вперёд даму, а потом долго стоял в раздумьях около входа. Нет, на «везение» я уже не рассчитывал. Сегодня «последняя» ночь, и, значит, Лариса дождётся меня по-любому, а если устанет ждать, то просто выйдет наружу, и тогда объясняться мы будем здесь, на холоде и ветру… Что ей сказать, я уже знал, но… примет ли она моё предложение? Захочет ли ловить журавля в небе или решит, что и синицы достаточно? Ответов у меня не было. Ответить могла только сама Лейка…

Мысленно перекрестился, откинул полог, нырнул в темноту…

После вчерашней ночи тесно в палатке уже не казалось. Наверное, просто привык. К хорошему вообще — привыкаешь быстро.

Лариса, как я и предполагал, не спала. Однако лежала тихо, не пытаясь что-либо предпринимать в отношении кавалера. Дыхание спокойное, ровное, как будто и впрямь засыпает, а проблема продолжения рода её ничуть не волнует. Впору думать, что мои «вещие» сны — это всего лишь игра воображения, горячечный бред, ничего общего с действительностью не имеющий.

Реальное состояние Лейки можно было определить только по её ауре.

Общий диагноз — отчаяние.

Я буквально всей кожей чувствовал, насколько Лара напряжена: тронешь — взорвётся. Даже без телепатии видел, что она хочет и чего боится. Хочет неистово. Боится до дрожи в коленях. Ждёт, чтобы её избранник сам, без подсказки, сделал всё, что от него требуется, и в то же время не верит, что это возможно. Рвётся применить магию, но понимает, что чары на меня не подействуют. Жаждет всё рассказать, но страшится отказа. Знает, что отступать некуда, но до сих пор надеется, что всё решится само собой…

Нет, так дело не пойдёт. Такой хоккей нам не нужен.

Ситуацию надо разруливать. И чем быстрее, тем лучше…


Осторожно нащупываю руку Ларисы и беру её пальцы в свою ладонь.

Девушка вздрагивает.

По её ауре прокатывается волна зелёного с золотистым.

Надежда, радость, волнение.

Эх, знала бы ты, что я сейчас…

— Хочешь, я расскажу тебе одну историю?

Сиреневый сполох. Настороженность.

Малиновый. Любопытство.

— Хочу.

«Хм. А по голосу и не скажешь. Шифруетесь, баронесса?..»

Лейкины пальцы слегка напрягаются.

«А, чёрт! Забыл, что у меня тоже есть аура!»

Лихорадочно выравниваю-маскирую астральное отражение и приступаю к рассказу.

— Когда-то давно-давно жила-была одна ведьма. Ведьма — не потому что злая, а потому что сама предпочитала себя так называть. Хотя зло, безусловно, творила. Но не больше, чем остальные волшебники и волшебницы. Самым ужасным деянием, которое она совершила в жизни, ведьма считала проклятие, наложенное на весь людской род из-за её собственной глупости и гордыни. Много лет она пыталась его отменить, но — тщетно. Единственное, что сумела — это отсрочить исполнение приговора и переложить часть вины на себя. Свой грех она искупила сполна, сперва отказавшись от личного счастья, а затем отдав жизнь ради спасения всего человечества. Однако этого оказалось мало. Меч, занесённый над миром, никуда не исчез. Отражать наносимые им удары приходилось ни в чём не повинным потомкам. Проклятие тяжким грузом легло на их хрупкие плечи. Отныне и во веки веков внучки и правнучки первой ведьмы могли родить только раз в жизни и всегда только девочку — будущую продолжательницу рода, единственную во всём мире способную противостоять древнему злу, носительницу чужой крови и магии. Три дня, всего лишь три дня и три ночи давались каждой из ведьм на то, чтобы зачать ребёнка. И если бы они не успели найти себе правильного избранника и не смогли бы влюбить в себя или хотя бы просто распалить его страсть, их род бы исчез, а чуть позже исчез бы и весь мир. Некому стало бы его хранить, некому стало бы искупать древний грех…

Прерываюсь, чтобы перевести дух. Воды бы сейчас, в горле совсем пересохло.

Только об этом задумываюсь, на губах появляется влага.

Быстро слизываю её языком. Она опять появляется, я её снова слизываю… И так до тех пор, пока желание пить полностью не проходит.

Кошусь на Ларису. Аура такая же, как у меня — гладкая, ровная… Догадалась-таки, что надо тоже закрыться. Молодец! Эмоции сейчас демонстрировать ни к чему. А вот позаботиться о рассказчике — нужно. Из-за обычной жажды он останавливаться не должен…

— Тем не менее, ведьмы не были бы настоящими ведьмами, если бы не умели накладывать на людей чары. Любая из рода могла подчинить своей воле любого мужчину. Эта хитрая магия с завидным постоянством предавалась от матери к дочери. Передалась она и двадцать третьей в роду. Однако случилось так, что молодая ведьма ошиблась и выбрала в отцы своему будущему ребёнку того, на кого магия подчинения не действует. Почему это произошло, сказать сложно. Возможно, это и вправду случайность, а возможно — судьба. Шанс, выпадающий раз в тысячу лет. Так считала самая первая ведьма, и свою веру она передала внучкам-правнучкам. Человек, способный противостоять чуждой драконьей магии, способен разорвать и драконье проклятие, а вместе с ним проклятие, наложенное на род. Поэтому ведьма по имени Лара решила не изменять свой выбор. Делай что должно, и пусть будет что будет. Вопрос лишь, что именно должно делать? Выбор — вот что теперь не даёт покоя. Две ночи уже потеряны. Осталась третья. Последняя. Что делать? Как поступить? Если первая ведьма ошиблась, прервётся весь род. Если нет — Лара станет обычной девушкой и сможет жить так, как все: радоваться простым человеческим радостям, влюбляться в кого захочет и когда захочет, рожать детей когда захочет и от кого захочет, а не от того, на кого указала магия. Но даже и в этом случае, если её первый ребёнок будет зачат до того, как исчезнет проклятие, случится подлинная катастрофа. Все будущие поколения останутся ведьмами и будут так же рожать только единожды в жизни. Однако достойной цели у них больше не будет. Им больше не надо будет хранить этот мир, и рано или поздно они начнут его ненавидеть. Зло будет заполнять их души, зло будут они выплёскивать на других. И чем дальше, тем больше. Страшней и страшней. До той поры, пока весь мир не станет таким же злом, как и они сами.

Замолкаю. Во рту опять пересохло.

Врут те, которые утверждают, что «правду говорить легко и приятно».

Хрена лысого! Правду говорить тяжело. Особенно, если говоришь её тем, кто до последнего надеется обмануться.

— Откуда ты это узнал?

Голос Лейки звучит абсолютно спокойно, и аура ровная — прямо как на сеансе у экстрасенса.

Однако меня не обманешь. Пальцы у девушки теплее обычного, а это, как водится, первый признак.

Обманывать её не хочу. Раз начал говорить правду, значит, буду выдерживать эту линию до конца:

— Из снов.

Лариса молчит секунд пять.

Пальцы становятся горячее.

Колдунья тихо вздыхает.

— Знаешь, Вась… Мама родила в двадцать два. Бабушка — в двадцать один. Мне сейчас двадцать пять. Ещё не старуха, но лет через десять… — слышится короткий смешок. — Я в своей жизни встречала много мужчин, сильных и слабых, храбрых и трусоватых, симпатичных и неприятных на вид, любителей поболтать и редкостных молчунов. Я могла выбрать любого, но всякий раз останавливалась. Я ждала знака, подсказки, знамения. Когда мы с тобой встретились у родника, у меня было отвратительное настроение. Ну, просто видеть никого в этот день не хотела. А тут какой-то чудак, помочь предлагает, несёт какую-то чепуху. Как будто совсем не знает, кто я и что меня сейчас лучше не трогать. Лучшим способом, чтобы избавиться от странного типа, было включить магию подчинения. Ну, я её и включила. Включила и обалдела. Ты её попросту не заметил.

Девушка на миг останавливается, и я тут же вношу свои «пять чешуек»:

— Ну, вообще-то заметил. Ты на меня так странно смотрела. Я ещё подумал: просвечивает она меня что ли?

Ещё один короткий смешок.

— Да, так оно примерно и происходит. Но это не важно. Важно, что именно в тот момент и прозвучал первый звоночек. Мне стало действительно интересно. Кто же это такой? Отчего на него не действует моя магия? Потом, в доме, я попыталась ещё раз воздействовать на тебя. Ты вроде бы подчинился. Но всё равно как-то странно, не так, как все. Пошёл делать то, что я тебе приказала, но лишь потому, что решил: это правильно. И в парилке ты тоже остался самим собой. Я после всю ночь изучала твой артефакт и твои реакции на разные виды магии. А уже под утро, когда уснула, во сне вдруг увидела маму. И ещё одну женщину, очень похожую на неё и на бабушку. Наверное, это была основательница нашего рода, первая ведьма. Они ничего мне не говорили, но обе смотрели так, что я поняла: выбор сделан, выбор одобрен, время пошло, в запасе у меня только три дня и три ночи…

Лариса снова молчит, но на этот раз её аура даёт сбои, а пальцы начинают подрагивать.

Отправляю ей небольшой импульс лечебной магии. Просто чтобы слегка успокоить.

— Спасибо, — шепчет колдунья и продолжает рассказ. — Мне кажется, в первую ночь у нас бы с тобой всё получилось…

Я чуть сжимаю её ладонь. Она совершенно права. В конце того памятного разговора я был и вправду… готов…

— Но я не смогла.Подумала: так нельзя. Нельзя просто пользоваться моментом. Надо, чтобы захотели оба, причём, одинаково. А ты — я же видела — как будто повинность готовился отбывать. Вчерашней же ночью я просто обиделась. Ты словно нарочно говорил всякую ерунду, что, мол, до свадьбы нельзя и вообще… Глупо всё получилось, да? Не надо было мне тебя слушать… И вот теперь у нас последняя ночь. И ты опять говоришь ерунду, а я… я боюсь. Боюсь, что ты прав. Действительно прав. Что если мы прямо сейчас… ну, в общем, вот это самое, то всем станет только хуже…

Лейка неожиданно всхлипывает, а её аура буквально рвётся в клочки.

Нет, этого я выдержать не могу.

Поворачиваюсь к Ларисе, аккуратно обнимаю её и мягко прижимаю к себе.

Девушка не сопротивляется, но продолжает всхлипывать.

— Не надо, Лар, — шепчу я ей на ухо. — Это лишнее. Я готов выполнить всё, что ты хочешь. Просто потому, что хочу того же. Прямо сейчас. И я ни в чём тебя не упрекаю. Упрекать тебя не в чем. Это твой выбор… Нет, не так. Это наш общий выбор. Наш и никого больше.

— Правда? Ты тоже этого хочешь? Без всякой магии?

Сейчас её голос дрожит, а я не чувствую в нём ни грамма фальши.

— Конечно, правда. К драконам всякую магию.

«Чёрт! Зачем я это всё говорю? Я же совсем не это хотел».

«А что ты хотел?»

Я ошарашенно замираю. Когда ж я успел раскрыться?! А впрочем… какая разница, раз всё у нас уже предопределено…

Лара читает меня, словно раскрытую книгу. Я делаю то же самое, только в «другую сторону».

Господи! Как же у неё там всё сложно и всё запутано. Даже не думал, что у волшебниц такой бардак в голове. Как же она в нём разбирается? Наверное, так же, как и земные модницы в собственных сумочках. Вытряхивают всё нафиг и сразу находят искомое.

«А ты, Вась, шутник».

«Извини. Что-то меня опять не туда понесло»

«Да нет. Понесло тебя как раз правильно, а вот я…»

Лейка опять вздыхает.

«В общем, ты прав. Не стоит сегодня… ну, ты понимаешь…»

«Вот тебе раз! Опять двадцать пять. Сейчас-то что?»

«Ничего, Вась. Совсем ничего. Просто я наконец поняла… Нельзя торопиться. Никогда нельзя торопиться. А что сегодня последняя ночь, так это всего лишь магия. Магия чуждая, не нужная никому, кроме наших врагов. Зачем им давать ещё один козырь? Мы теперь сами будем определять собственную судьбу. Без глупых подсказок из прошлого, без этих дурацких пророчеств. Сами. Всё сами, Вась. А теперь… давай спать. Утро вечера мудреней…»

Девушка ловко выскальзывает из объятий и отворачивается к брезентовой стеночке.

Последнее, что я от неё слышу — это:

«Только учти. Если мы завтра умрём, сегодняшнего я тебе никогда не прощу…»

Глава 19

Огненная волна устремилась к земле. Стоящий внизу колдун раскинул в стороны руки. Переливающаяся радугой водяная стена встала на пути ревущего пламени и через миг словно бы взорвалась густыми клубами пара. Спустя секунду прямо из кипящего облака в небо ударила молния. Раскаты грома эхом отразились от скал.

Поражённый в крыло дракон падал на камни, извиваясь всем телом, вращая вторым крылом как пропеллером, с отчаянием обреченного пытаясь если не удержаться в воздухе, то хотя бы замедлить падение.

Рептилии повезло. Буквально у самой земли стремительное пике вдруг превратилось в скольжение, а потом и вовсе — дракона подбросило вверх, как будто он угодил на батут. Раздался громкий хлопок. Воздушная линза лопнула. Бывший владыка небес распластался среди камней. Страшная пасть судорожно раскрывалась, из ноздрей валил чёрный дым, дракон то ли пытался восстановить дыхание, то ли хотел ухватить зубами кого-то невидимого.

— Ахтунг! Ахтунг! Злюкен собакен зубен клац-клац, — колдун, одетый в линялый плащ и стоптанные сапоги, вышел из-за обломка скалы, нашёл «подходящий» валун, смахнул с него пыль, уселся, после чего бросил насмешливый взгляд на переставшего наконец ворочаться рептилоида. — Ну? И зачем тебе это было надо, Ти’хан?

Зубастая пасть захлопнулась. Дракон приподнял голову.

— Проверить хотел. Вдруг получится.

Драконья речь напоминала коровье мычание. Заунывное, громкое и жутко занудное.

Человек хмыкнул.

— Получится что? Меня убить или самому когти отбросить?

Дракон засмеялся. Его смех походил на гудки маневрового локомотива.

— Хух, хух, хух. И то, и то — хорошо. Но первое лучше. Жду не дождусь, когда, наконец, увижу труп Бэза-предателя.

— Увы, мой друг, такой радости я тебе не доставлю. И убивать тебя тоже не буду. Лучше убейся сам.

— Разбежался! — прогудел с сарказмом Ти’хан. — Из ума я пока не выжил. Умру по собственной воле — проклятье исчезнет…

— А если погибнешь от руки человека, отменить его будет некому, — продолжил Бэз тем же тоном. — Поэтому, хочешь не хочешь, придётся ещё подождать.

Дракон зловеще оскалился.

— Хе-хе. Долгонько вам ждать придётся. Лет через двести, небось, и забудете, что да как.

Бэз ухмыльнулся.

— Небось, не забудем. А вот ты, мил друг, боюсь, заскучаешь тут в одиночестве. Здесь хотя и просторно, а всё-таки клетка. Лет через сто начнёшь тосковать, наклонности всякие разовьются, о сладости смерти начнёшь подумывать…

— Врёшь, колдун! Не бывать тому никогда! — дракон резко взмахнул крыльями и в то же мгновение буквально встал на дыбы перед человеком.

Тот, впрочем, подобным демаршем не впечатлился.

— Успокойся, Ти’хан, — волшебник демонстративно зевнул. — Бывать или не бывать, узнаем через пару веков, а пока…

Он неспешно поднялся, скинул с плеч плащ и столь же неторопливо принялся закатывать рукава у рубахи. Покончив с этим занятием, несколько раз встряхнул руки, словно избавляясь таким образом от налипшей на пальцы грязи, затем устремил взгляд на висящее в небесах солнце, прищурился и тихо пробормотал:

— Ну-с, приступим…

Несколько секунд ничего не происходило, но затем небо внезапно подёрнулось призрачной пеленой, завыл-застонал ветер, в воздух поднялись тучи пыли, небольшое плато, на котором находились человек и рептилия, вдруг задрожало, словно при камнепаде или землетрясении.

Дракон вжал голову в плечи и припал к земле подобно дворовому псу, почуявшему, что сейчас его будут бить, возможно, даже ногами или вообще — палками. Чародей же не обращал на него никакого внимания. Творимая им волшба требовала максимального сосредоточения. Если бы дракон атаковал противника прямо сейчас, у него, скорее всего, появились бы шансы, если и не одержать верх в тянущемся без малого тридцать лет противостоянии, то хотя бы сбить спесь с этого самоуверенного колдуна, привыкшего к лёгким победам. Ти’хан даже подобрал лапы, готовясь к прыжку, однако решиться на него так и не смог. Слишком свежа была память о предыдущих схватках, слишком коварен был враг, как, впрочем, и все люди — существа настолько же подлые, насколько и неблагодарные… Да и какими ещё они могли быть, если жизнь каждого длилась менее века? Когда бы они успели узнать о гармонии мира и о том, что удерживает его от скатывания в пучину хаоса и безумия?..

Светопреставление закончилось примерно через минуту. Земля перестала дрожать, ветер стих, пыль понемногу осела.

Бэз вытер со лба пот и устало вздохнул.

— Ну вот. Теперь твоя клетка стала просторнее. В ней даже можно жить.

Он вновь повернулся к дракону и едва заметно качнул головой, указывая на появившуюся у подножия скал долину с озером, лесом, рекой, холмами… Края новосотворенной низменности терялись в сиреневой дымке.

— В этой речке есть рыба, в лесу водятся птицы и звери, за лесом луга, дальше опять горы, несколько рек, болото, кусочек степи… Людей, извини, нет. Но, думаю, они тоже будут здесь появляться время от времени…

— Зачем это всё? — перебил человека дракон. — Ты хочешь меня задобрить?

Волшебник пожал плечами.

— Естественно, нет. Задача сугубо утилитарная.

— Утилитарная? В каком смысле?

— В прямом, — Бэз подобрал плащ и, кряхтя, уселся на тот же валун, который выбрал в качестве стула ещё в начале «беседы». — Сегодня наша последняя встреча, Ти’хан. Больше мы не увидимся.

— Прощальный подарок старому недругу? — хохотнул Ти’хан.

— Я подарками не разбрасываюсь, — сухо ответил волшебник. — Просто наш спор дошёл наконец до той точки, когда стало понятно — в этом мире и в этом времени его уже не разрешить.

— Ты знаком с теорией множественности миров? — удивился дракон.

— С теорией не знаком, но точно знаю: другие миры существуют. Ты сам когда-то вложил это знание в мою голову.

— А ты отплатил предательством, — пыхнул дымом Ти’хан. — И подруга твоя оказалась такой же двуличной и лживой, как и все люди. Подумать только! Мы сделали её жрицей, наделили великой властью, а она вместо благодарности лишила нас разума.

Человек нарочито громко расхохотался.

— Ты смеешь говорить мне про благодарность, дракон? Ты, который убивал нас, просто чтобы развлечься?

— Я пропалывал поле! — взревел сиреной Ти’хан. — Я отделял зёрна от плевел! Выкорчевывал немочь, сжигал дурную траву, чтобы взросла новая, сильная, лучшая!

— Конечно-конечно, — «радостно» закивал Бэз. — Ты же хотел воспитать из людей идеальных рабов. Зачем были нужны всякие вольнодумцы? Под корень их всех, до седьмого колена, чтобы другим неповадно. Молчи! — колдун вскинул руку, и в тот же миг пасть дракона будто стянуло невидимой воздушной удавкой. — Молчи и слушай, дракон! Говорить теперь буду я!

Бэз встал и нервно прошёлся туда-сюда.

— Тридцать лет! Тридцать лет я думал, что сам во всём виноват. Корил за то, что не остановил Рину, когда она творила заклятье. Что не дал ей того, чего она хотела больше всего на свете, а потом не смог удержать, когда она решила уйти. Не смог объяснить, не нашёл слов, не выдумал повода… — мужчина с силой ударил кулаком о ладонь и зло посмотрел на дракона. — И лишь недавно я, наконец, понял, что было первопричиной обрушившегося на нас проклятья. Оно не стало спонтанным ответом на нашу волшбу, лишившую вас разума. Вы, драконы, готовили его больше года, вам не хватило какой-то пары недель, чтобы применить его с полной мощью. Рина опередила вас. Случайно, конечно, и совершенно не так, как надо. Однако чтобы сорвать ваш план, хватило и этого. Механизм разрушения включился раньше намеченного срока. Магическая основа не успела набрать нужную прочность, и удар, должный стать сокрушительным, растянулся во времени. Вы хотели одним махом уничтожить весь людской род, но в итоге сами всего лишились. Впрочем, мы тоже сглупили, потому что стали бороться со следствием, а не с причиной. Только Рина смогла осознать суть случившегося, но, к сожалению, ей никто не поверил. Слишком туманными казались её пророчества, слишком мягким виделось нам её волшебство. Странно говорить об этом сейчас, но это она просила не убивать ваших, сумевшим остаться разумными. Именно ты, Ти’хан, должен был пасть от её руки. Да. Именно ты. Последний дракон Рингарола.

Волшебник внезапно осунулся и вяло махнул рукой в сторону рептилоида. Тот, получив возможность вновь говорить, вытянул длинную шею и прошипел по-змеиному:

— Жаль, что я не убил её раньше.

Бэз скривился как от зубной боли:

— Жаль, что я сразу её не послушал…

На горном плато установилась странная тишина.

Она длилась секунд пятнадцать.

Первым её нарушил дракон:

— Ты так и не сказал, зачем превратил мою клетку в загон.

Человек усмехнулся.

— Ещё вчера я хотел просто прикончить тебя.

— Так почему не прикончил? Какая тебе, в конце концов, разница, что будет с миром лет через двести? А так, утолил бы желания, себя бы потешил, отомстил наконец…

— Рине я, помнится, говорил то же самое, — Бэз бросил задумчивый взгляд на Ти’хана. — Глупец. Просто глупец.

— Кто глупец? — не понял дракон.

— Я. Столько лет не замечал очевидного. Проклятье дракона может снять только дракон, но с тобой мы договориться не сможем. Ни я и никто другой из ныне живущих. Слишком много между нами было всего. Люди давно забыли, зачем пришли в этот мир, почему он закрыт и кто нас сделал такими. Да, мы всё это позабыли, но драконы-то помнят…

— Помнили, — поправил Ти’хан.

— Помнили, — согласился Бэз. — Вместе с разумом уходит и память. Но, с другой стороны, пока жив хотя бы один настоящий дракон…

— Думаешь обменять проклятие на надежду?

— Я — нет, — коротко бросил колдун. — А вот тот, кто придёт за мной… — Бэз ненадолго задумался. — Да, так и есть. Ему может и повезти.

Дракон захохотал.

— Ты и, правда, глупец, Бэз-предатель. Я прожил тысячу лет и проживу ещё несколько раз по столько же, если конечно меня не убьют такие, как ты. Я помню начало этого мира, но теперь хочу одного: увидеть, как сдохнет последний двуногий. Твоя подруга сделала всё, чтобы оттянуть этот миг, но рано или поздно кто-то из её рода устанет хранить ваши никчемные жизни, и тогда наступит наш час. Час возмездия.

— Думай, что хочешь, дракон, — пожал плечами волшебник. — Моя задача не в том, чтобы убедить тебя, а в том, чтобы создать условия для будущей сделки. У нас, у людей, есть хорошая поговорка: время лечит. Лечит любые раны, в том числе и душевные. Скажу честно, на твои раны мне наплевать. Цель в том, чтобы лет через сто, триста, пятьсот, когда здесь снова появится такой же как я, ты ещё не свихнулся. Только для этого я и выдумал Дом Дракона, устроил в нём свёртку пространства, поместил внутрь тебя и запустил в мир легенду о новом Владетеле. Полагаю, никто не останется равнодушным. Сюда регулярно будут приходить разного рода герои, и, значит, скучать тебе не придётся…

— Тебе не жаль своих соплеменников?

— Тех, кого влечёт алчность, похоть и жажда власти и славы? — Бэз состроил презрительную гримасу. — Нет, таких мне не жалко. Лист нужно прятать в лесу. Каждый из претендентов будет считать, что в Доме Дракона хранится браслет власти над новой провинцией, поэтому никому из них и в голову не придёт, что он только приманка и что на самом деле их ждёт лишь смерть и забвение.

— А ты не боишься, что мне это когда-нибудь надоест, и я просто поддамся?

— Нет, не боюсь. Во-первых, с твоей стороны это будет равносильно самоубийству, и тогда проклятие рухнет само собой. А во-вторых… — волшебник хитро прищурился. — Я решил слегка подсластить пилюлю. Запомни, Ти’хан, если ты победишь моего… скажем так, продолжателя, то в тот же миг обретёшь свободу. Темница разрушится, магические оковы падут, и мир целиком и полностью окажется в твоей власти.

Дракон молчал больше минуты. Видимо, просто не мог поверить в услышанное.

— Как я узнаю твоего… продолжателя? — в хриплом мычании не слышалось ни капли насмешки.

Волшебник развёл руками.

— Никак, Ти’хан. Поймёшь только по результату. Или он сам тебе об этом расскажет, если захочет, конечно. Кстати, совсем запамятовал. У тебя будет и другая возможность вновь обрести свободу.

— Какая возможность? — Ти’хан заинтересованно подался вперёд.

— Такая, что если кто-нибудь из Владетелей задумает покорить весь Рингарол и стать единоличным властителем, твоя клетка опять же исчезнет. Все браслеты, какие я создал, имеют одну особенность. Когда они складываются, их сила увеличивается многократно и вложенная в них магия начинает выплёскиваться вовне. Два браслета вместе ещё ничего, три — повод для беспокойства, четыре — опасность, пять — начало конца. Захвативший их уже не может остановиться. Сила изливается в мир, и, чтобы её удержать, нужен или противовес, то есть, иная магия, например, драконья, или своего рода закукливание времени и пространства. Сам понимаешь, второй вариант мне совершенно не нравится. Поэтому в преддверии твоей клетки я установил специальный прибор. Вот, смотри…

Часть скалы неожиданно стала прозрачной. Но вместо обычной пещеры в ней обнаружилась просторная комната с ровными стенами и покрытым мозаикой полом.

— Секретный зал моего дворца, — узнал дракон помещение.

— Он самый, — подтвердил человек. — Там всё было пропитано вашей волшбой, оставлять его нашим магам стало бы верхом безумия. Зато здесь этот зал именно что на своём месте.

— Как работает твой специальный прибор? — вернулся к «основной теме» Ти’хан.

— Очень просто.

Бэз прошёл внутрь скалы и остановился перед вмонтированным прямо в стену металлическим «шкафом». На выдвинутой наружу панели весело перемигивались разноцветные огоньки.

— Эта конструкция называется магоскоп. Я её сам изобрёл. Другой такой в мире нет и, наверно, не будет, — не без гордости заметил волшебник. — Магоскоп фиксирует количество магии в Рингароле и определяет её равновесность. Если два браслета соединятся, равновесие тут же нарушится и на магоскопе зажгутся две красные лампочки. Третий браслет добавит еще две лампы, четвертый — четыре, вместе получится два в степени эн минус один — во столько раз возрастёт сила мага, заполучившего эн браслетов…

— Говори проще, — буркнул дракон. — Я вашу дурацкую арифметику не понимаю.

— А тебе и не надо ничего понимать, — отмахнулся колдун. — Достаточно просто знать: если кто-нибудь соберет вместе четыре или больше браслетов, магоскоп тут же инициирует уничтожение этой складки пространства и твоё, соответственно, освобождение. Теперь понятно?

Ти’хан, почти как собака, почесал задней лапой у себя за ухом.

— Ваши маги передерутся за власть раньше, чем здесь появится твой наследник.

— Не наследник, а продолжатель…

— Какая разница?! Вы всё равно проиграете, поэтому опять задаю всё тот же вопрос: зачем тебе это надо?

Человек смерил дракона оценивающим взглядом, задумался на мгновение, но всё же ответил:

— Затем, что всегда полагал: лучше ужасный конец, чем ужас без конца. И если те, кого я учил и кто придёт после меня, не смогут выдавить из себя собственного дракона, значит, мы не достойны не только властвовать, но и просто жить в этом мире.

— Ты говоришь глупости, — рептилоид презрительно фыркнул. — Но меня это устраивает. Пусть одни человечишки грызутся между собой, а другие приходят сюда за несуществующим артефактом. Всех встретим, никто не уйдёт обиженным.

Бэз покачал головой.

— Главного ты так и не понял. Своего дракона я уже начал выдавливать. Тринадцатый браслет действительно существует. Он будет храниться здесь. Шанс завладеть им получит каждый…


Солнце ещё не взошло, но сквозь приоткрытый полог палатки было заметно, что снаружи уже начинает светать.

Спать мне совсем не хотелось. Только что увиденный сон перебил всякое желание ещё чуток покемарить. Ведь на этот раз я не просто наблюдал, но ещё и участвовал в действии, причём, как со стороны Бэза, так и со стороны его недруга. Правда, в драконьих мыслях я мало что понял — всё же мы слишком разные, а вот человеческие оказались весьма интересными…

Лариса спала, уткнувшись носом в моё плечо и подложив под щёку обе ладони. Картина почти идиллическая, если не знать, от чего она отказалась в «последнюю» ночь. Фактически это был шаг в никуда. Сбой программы, запущенной шестьсот лет назад великой волшебницей Риной. Что бы теперь ни случилось, чем бы ни завершился наш путь, ясно одно — череда поколений Буслаевских ведьм прервалась окончательно, новая «хранительница Рингарола» уже не появится. А вот кем станет последняя из их рода, не знает пока никто, даже она сама… Я тоже не знаю, однако надеюсь, что всё будет нормально. Уверен, что был абсолютно прав, когда отговаривал её вчера от… эээ… короче, нельзя ей сегодня быть «немножко беременной». Родовое проклятие довлеть над планами не должно. Думаю, что и Рина, и Бэз с этим наверняка согласились бы …

Я, кстати, только сейчас осознал, насколько мы все… хм, странные. В смысле, все, кто в нашем отряде. Идём в Карухтан за браслетом власти, но сам по себе этот артефакт никому и нафиг не нужен.

Мне, например, просто хотелось вернуться в свой мир. Каким образом, особого значения не имело. Лейка сказала, что для возвращения нужен браслет, я и поверил. Другого-то варианта всё равно не было… Вопрос: почему она предложила именно этот, да ещё и сама вызвалась сопровождать меня в опасном походе? Ведь не из любопытства же, в самом деле… Первое, что приходит на ум — банальная жажда власти. Логично? Логично. Но после того, что я узнал за последние дни — бред полнейший. Смысл жизни всех ведьм, начиная с Рины — хранить мир от Лионской чумы и рожать наследниц. Ввязаться в авантюру с браслетом, особенно когда наследницы ещё и в помине нет, означает изменить собственному ведьминому естеству. Поэтому ближе к истине, как мне кажется, предположение номер два. При моём появлении у колдуньи сработал некий магический триггер, заложенный в родовую память ещё шесть столетий назад. Недаром же Рина сказала Бэзу при расставании: «Очень на это надеюсь». Надежды сбылись. Субъект, на которого не действует магия подчинения, свалился как снег на голову и — понеслось. Без плана, без лишних раздумий, только вперёд, ввяжемся в драку, а там посмотрим… Логика странная, но для ведьм, судя по Лейкиному отношению, вполне рабочая…

С другими бойцами тоже было «не всё однозначно».

Тот же Чекан, например. Зачем, спрашивается, принёс мне вассальную клятву сразу, как только узнал, что я… хм, а что, собственно, он узнал? То, что в моих руках любое оружие становится заговорённым? И всё?! Больше ничего не потребовалось?!.. А впрочем… почему бы и нет? Что я вообще знаю о воинской касте, императорской гвардии, их традициях и истории? Только то, о чём, помнится, толковал в избушке Сан Саныч… Да, действительно. Он тогда много чего интересного понарассказывал, но в памяти, увы, не всё отложилось. Кое-что приходится теперь восстанавливать.

Итак, вся гвардия состоит из трёхсот бойцов. Их всегда ровно триста, ни больше, ни меньше. Отбор на всех уровнях — жесточайший. Во главе гвардии — капитан. В заместителях у него три лейтенанта. Ещё есть сержанты, сколько точно, не помню, где-то примерно десяток. Срок службы — двадцать пять лет, вне зависимости от должности. Жалование гвардейцам выплачивает казна, но ни один наместник не имеет права ни уволить бойца, ни преследовать его по суду: и то, и другое — прерогатива Совета гвардейцев. Решат, что набедокурил и уронил высокое звание — сами выгонят из рядов, решат по-другому — никто и не дёрнется… Что ещё?.. Ах, да — задачи. Задачи у гвардейцев простые — поддерживать закон и порядок, установленные Императором. Но так как уже без малого шесть веков в Рингароле императоров нет, то гвардия действует по указам первого и единственного.

Великий Дракон вообще оказался большим шутником. Правил себе потихоньку, а потом — бац! — и исчез неизвестно куда, а распоряжений о порядке престолонаследования не оставил. Владетели и электромаги из Ордена попытались было договориться, кого посадить на трон вместо пропавшего без вести государя, однако не вышло. Занявшие дворец гвардейцы чётко и ясно объяснили и тем, и другим: решать будете, когда Император вернётся. Именно КОГДА, а не ЕСЛИ. А пока, чтобы не оставлять провинции без присмотра, можете — так и быть — выбрать престолоблюстителя. Временного, конечно, а не наследного… Закон есть закон и будет им до тех пор, пока остаются те, кто его защищает… Кстати, ещё один интересный момент. По окончании службы гвардейцы не получали никаких выплат, и пенсия им тоже не полагалась. Император учредил Гвардию в последний год своего правления и попросту не успел подписать «нужный» закон, а наместники, понятное дело, тоже не торопились: «Сами же говорили. Решать будем, когда Император вернётся»…

Словом, так и служили гвардейцы почти шестьсот лет, сменяясь поколение за поколением, поддерживая древний порядок и ожидая прихода истинного властителя. Не за страх, а за совесть, не боясь ничего — ни магов, ни боя, ни смерти. Самым страшным для себя наказанием они считали лишение гвардейского звания. Таких случаев за всю историю насчитывалось немного. Обычно, чтобы избежать позора, «кандидаты на вылет» уходили «по собственному». Одним из таких, к несчастью, оказался и Хэм. Он не стал дожидаться уже назначенного Совета и сам объявил об уходе. Формальным поводом послужила «дуэль» с неким вельможей из окружения очередного наместника. Но, если честно, в эту версию как-то не верилось. Видимо, там было что-то другое… В любом случае, перемена статуса стала для воина настоящей драмой. По словам Лейки, «новой» жизнью Чекан тяготился, ему требовалась какая-то высшая цель, точнее, служение. Наверно, поэтому он и принял предложение вступить в наш отряд и меня в качестве сюзерена. То ли, как водится, ухватился за единственную возможность хоть что-нибудь изменить, то ли и вправду почувствовал в чужаке сходство с давным-давно умершим императором?..

Хм, а мысль-то достаточно интересная. Почему я раньше об этом не думал? Почему бы и впрямь мне не стать императором Рингарола? Всего-то и надо, что объявить себя таковым и нагнуть к чёртовой бабушке весь местный бомонд. Ну а чего? Вот, как добуду браслет, так сразу всех и нагну. Прижму к ногтю Владетелей, надаю по шее путейцам, Лейку императрицей сделаю, Чекана назначу фельдмаршалом, для Сан Саныча придумаю какую-нибудь Академию Наук — пущай себе там президентствует во славу Империи и мою лично…

Кстати, насчёт Сан Саныча. Он ведь у нас тоже почти бессребреник…

«Бессребреник» — потому что сами по себе деньги и власть ему сто лет не упали, а «почти» — потому что, уверен, от славы и почестей не откажется. Но всё-таки главный его мотив (и это вполне очевидно) — не возвыситься, а отомстить. Или, скорее, восстановить справедливость и воздать всем по делам их.

То же самое, полагаю, ведёт и Кузьму, а до вчерашнего дня вело и его приятеля Фрола.

Эх! Жалко парня. Мог бы стать отличным бойцом, а так… Хотя почему мог бы? Он и стал им. Вчера. Когда, наплевав на страх, один пошёл против целой толпы и, что удивительно, победил. Увы, ценой собственной жизни.

Почему он так поступил? Зачем бросился в гущу врагов, зная, что в этом бою выжить практически невозможно? Просто на кураже, чтобы показать свою удаль? Вряд ли. Дело, наверно, в другом. Они с Кузьмой, оба — сироты, оба потеряли родителей, вместе бежали из охваченного эпидемией Малино, вместе учились жить, а, может, и выживать, опираясь только на собственные силы да на плечо друга. Думаю, весь мир им казался враждебным, отсюда и все их метания из стороны в сторону, попытка завербоваться в нукеры, последующее дезертирство, стремление вечно быть не как все, бравирование собственным раздолбайством. Они боялись окружающего их мира, боролись с ним как могли и в то же время страстно желали стать его частью. Первый шаг к выходу из тупика, в который они сами себя и загнали, парни сделали, когда приняли в свою компанию Филимона. Пусть тот и оказался таким же, как и они, непутевым, но три, в любом случае, больше двух, и, значит, их собственный мир расширился миром нового друга. Вторым шагом стало противостояние с Джавдетом. Даже опытному и сильному трудно на такое решиться. А тут фактически два пацана, пусть «без царя в голове», но зато — с обострённым чувством, что справедливо, а чего лучше и не касаться.

Видимо, из-за этого чувства, не всегда понятного окружающим, Лейка и предложила взять их в отряд, а я ей просто поверил, поняв, что поступил правильно, только сейчас, когда Фрола не стало.

Не знаю. Возможно, мои рассуждения не стоят и ломаного гроша, возможно, всё, что я себе напридумывал — просто плод больного воображения, а на самом деле ничего этого нет и никогда не было, но — чёрт побери! — как же хотелось верить, что в Карухтан мы идём не за богатством и властью, а ради чего-то большего, ради чего только и стоит жить…

Впервые за всё время пребывания в Рингароле я вдруг почувствовал, что и вправду готов принять этот мир, стать его частью, врасти корнями, драться за его будущее и настоящее. Не важно, с кем, главное — за что. Только сейчас я вдруг отчетливо понял, чего мне до сих пор не хватало…


К опушке мы вышли, когда уже совсем рассвело.

— Ждут, — процедил сквозь зубы Чекан, указав на петляющую вдоль леса дорогу.

Присмотрелся.

Видимость сквозь кустарник была не ахти.

— Двоих вижу… Ага, третий…

— Пятеро. Двое в канавке заныкались.

Кивнул.

В высокой траве на обочине кто-то и впрямь копошился.

— Действуем, как договаривались, милорд?

— Да. Всё по плану. На станции в десять тридцать. Дальше можете не торопиться, встречаемся на развилке за Кару-Акбаром.

— Понял, милорд. Десять тридцать, развилка…

Шуршание веток стихло. Я остался один.

Взглянул на часы.

Восемь ноль пять.

До поселка около четырёх километров, до перекрёстка дорог ещё шесть.

Даже если затея не выгорит, к точке встречи выйду минут на пятнадцать раньше контрольного срока. Всё сходится. Пора начинать.

Тщательно проверил наведенный на себя морок, поднялся, обогнул кустики и, мысленно перекрестившись, вышел из-за деревьев.

Иллюзия действовала. Находящиеся на дороге нукеры не обратили на меня никакого внимания. Теперь следовало просто пройти мимо них, не нарушив собственную волшбу: невидимость невидимостью, но следы-то я оставляю — увидят, мечами помашут, магия в два счета слетит.

Полсотни метров от леса до ближней обочины преодолевал почти две минуты. Выбирал место в траве, где она «ниже и жиже», делал шаг, замирал, прислушивался, осматривался, опять выбирал… Непростое это занятие — в гости к нукерам ходить…

Облегченно выдохнул только тогда, когда нога ступила на щебеночную отсыпку. Выдохнул и чуть себя не обматерил. Забыл, дурень, что мелкий камень шуршит громче всякой травы.

— Салман! Что там? — донеслось с другой стороны дороги.

Нукер, стоящий шагах двадцати от меня, обернулся, вытянул меч и принялся «сканировать» местность.

— Наверное, суслик какой-нибудь, — неуверенно предположил он секунд через десять.

— Ты его видишь? — снова поинтересовались из-за обочины.

— Нет.

— И я не вижу, — вздохнул невидимый собеседник.

— А он есть, — вступил в разговор ещё один голос (и тоже из-за обочины), после чего оба прячущихся в засаде довольно заржали.

— Да ну вас! — явно обидевшийся Салман бросил клинок в ножны, сплюнул с досадой и вновь повернулся к лесу.

Я осторожно убрал ногу с отсыпки.

«Фух… Пронесло, блин…»


Дальше действовал уже аккуратнее.

Нашёл «нескрипучее» место, выбрался на дорогу и буквально на цыпочках прокралсямимо Салмана и тех двоих, что в канаве. На этот раз всё прошло гладко. Никто ничего не заметил. Пыли на проезжей части было немного, поэтому и следов практически не оставил.

Следующих кожаных преодолел ещё проще. Этой парочке, видимо, ходить уже надоело. Резонно решив, что ноги у них не казённые, оба сошли с дороги, уселись в траву и, лениво переговариваясь, принялись высматривать злоумышленников с нового, более «удобного» ракурса. Назад они, естественно, не оглядывались. Внимание было обращено только на лес, чем я, собственно, и воспользовался — спокойно прошёл за их спинами по дальнему краю грунтовки…

Спустя ещё сотню метров дорога повернула на север, я повернул вместе с ней, и уже черездесять минут бОльшая часть вражьих кордонов осталась далеко позади.

Идти стало легче, идти стало веселей.

На всём пути до Кару-Акбара лишь однажды мимо меня протарахтел самобег, и пришлось на какое-то время застыть у обочины, пропуская спешащих к лесу нукеров. Меня, укрытого магическим пологом, они не заметили, как не заметили и пятеро стражников, караулящих въезд в посёлок. Двое из них азартно резались в какую-то напоминающую нарды игру (не понимаю, зачем так остервенело швырять кости на доску и орать после каждого хода?), остальные не менее азартно «болели».

Отвлечь их от увлекательного занятия мог, наверное, только глобальный армагеддон. Даже головы не повернули на скрип качнувшейся вверх-вниз жердины — я задел её рюкзаком, когда подныривал под местный аналог шлагбаума.

Раздолбайство охраны меня нисколько не удивило. Стражники были не из нукеров, и вместо мечей на поясах у них висели дубинки. Видимо, вспомогательная полиция, такая же, как у незадачливого Буслаевского бургомистра. Такая же безалаберная и ленивая.

В этом плане север и юг провинции мало чем отличались. Люди везде одинаковые или, по крайней мере, похожи.

Сам же посёлок отличался от Буслаевки, в первую очередь, тем, что его окружала глухая стена, почти как в средневековом городе, только не очень высокая и без башен. Фактически — просто забор. Такой же, кстати, отделял улицы от домов. Идёшь, словно по лабиринту — слева и справа стены, и только ворота с калитками через каждые тридцать-сорок шагов напоминают о том, что дворы за заборами всё-таки есть.

И собак не слышно. То ли не держат их местные, то ли порода такая, что гавкать не любят.

Впрочем, оно и к лучшему. Собаки сейчас мне нужны меньше всего. Учуют, могут и хай поднять — им моя невидимость пофиг. А амулеты, что были у нас, когда забирались к Анисиму на подворье, все уже выдохлись. По словам Лейки, чтобы их опять зарядить, требовалась «живая» собака. То есть, получался как бы аналог вакцины: хочешь использовать артефакт против какой-то «опасности», изволь намагичить внутри её ослабленный вариант. Ничего подходящего мы в лесу, естественно, не нашли, поэтому и приходилось теперь действовать без амулетов. А вообще, собак бояться — в Кару-Акбар не ходить. Тем более что их здесь и нет, получается. Тихо, спокойно, никто из-за угла не выскакивает, мечом не машет, документы не проверяет… Полкилометра, как минимум, по посёлку прошёл, а живой души так и не встретил. Слышал только, как за одним из заборов кто-то громко ругался, а из-за другого доносились дивные запахи свежевыпеченного хлеба и готовящегося на углях шашлыка.

Народ на улицах стал появляться лишь за пару кварталов от центра. Глухие заборы исчезли, сменившись небольшими лавчонками, тавернами, мастерскими. И пускай по причине раннего часа посетителей этих «объектов малого бизнеса» было немного, хозяев — трактирщиков, лоточников, кустарей — это, похоже, ничуть не смущало. В небольших городках подобные заведения — это не только и не столько бизнес, сколько места общения. Как с покупателями-гостями, так и с соседями-конкурентами. Утром, понятное дело, последних больше, и мне это было только на руку. С одной стороны, никто в толпе на ногу не наступит, с другой — внимание местных обращено больше на разговоры, а не на глазение по сторонам.

До главной площади Кару-Акбара я добрался без происшествий.

Магазинчики здесь были побольше, но, как и на прилегающих улицах, торговали всем, чем придётся. Набор товаров — от соли и спичек до двигателей самовозов и заряженных столичными магами энергокристаллов. Впрочем, здешний ассортимент имел и присущую только этому городку самобытность. Кару-Акбар славился по всему Рингаролу своей керамикой примерно так же, как, например, остров Мурано — стеклом, город Мейсен — фарфором, а Оренбург — пуховыми платками. Источником вдохновения местных мастеров служили расположенные неподалёку месторождения «искристой» глины. Любые изделия из неё выглядели настоящими произведениями искусства из-за особых вкраплений, заставляющих глиняную поверхность переливаться всеми цветами радуги, а время от времени даже становиться прозрачной.

Саму глину каруакбарцы разрабатывали как кустарным, так и промышленным способом. Первое относилось к особо ценным породам, из которых изготавливали «эксклюзив», второе — к массовым и, соответственно, «широпотребу». Как раз это второе меня и интересовало больше всего. Конечно, не сам процесс добычи и переработки, а машины, которые в нём использовались. Как говорил Сан Саныч, от обычных самовозов глиноперерабатывающие «траки» отличались наличием навесного оборудования и способностью передавать крутящий момент от двигателя к колёсам с различными передаточными коэффициентами. То бишь, переводя на «русский автомобильный», они, единственные в Рингароле, имели настоящие коробки передач, и моей главной задачей как раз и являлось найти и угнать одну из этих чудо-машин. Лишь на такой наша команда могла добраться до Карухтана не только быстро, но и относительно безопасно.


Искомое я обнаружил на другой площади, где располагалось здание местной охранки. Не самое подходящее соседство для предстоящего воровства, но — делать нечего — придётся умыкать технику прямо на глазах у стражей правопорядка.

Из подслушанных разговоров торговцев я уже знал, что со вчерашнего дня в посёлке действуют усиленные меры безопасности. И сегодня, и завтра ни одно транспортное средство не имеет права покинуть Кару-Акбар без специального разрешения, а выдают его в опорном пункте ханских нукеров — лично десятник, по представлению аул-баши и начальника стражи. Местные по большому секрету сообщали друг другу: в окрестностях ловят опасных преступников, их целая банда, они уже ограбили пять электричек, четыре посёлка и две железнодорожные станции, а теперь собираются украсть несколько самовозов и вывезти всё награбленное в другую провинцию.

В принципе, всё правильно, за исключением электричек и намерений смыться из Карухтана. Остальное же всё так и есть: опасные преступники, банда, ограбленные посёлки (лодки-то в Нурбасшсахштане мы взяли без спроса и в Кызыл-Таше разгром учинили знатный), желание украсть самовоз… А самовозов на площади аж четырнадцать штук. Ощущение, что их сюда специально свезли, чтобы выбор у потенциального вора был максимальный.

Наивные. Думают, что чем больше ценностей соберёшь в одном месте, тем их труднее украсть. Или считают, что около полицейского участка охрана надежнее?

Блажен, кто верует.

К тому же и воровать то, что охраняется лучше, я сегодня не собираюсь.

«Мои» самовозы стоят чуть в стороне от других. Их всего два, и в качестве транспорта они вчистую проигрывают остальным. Во-первых, едут в два раза медленнее, во-вторых, передачи в них требуется переключать, в-третьих, оборудованием обвешаны по самое не балуйся. Спереди нож-отвал «паровозного» типа, по бокам — наклонные транспортеры для перемещения глины в фильтровальные камеры, которые занимают по половине бортов с обеих сторон… Бедные рингарольцы! Они просто никогда не видели танков. Ведь в нашем случае всё навесное оборудование — это своего рода броня с вынесенной динамической защитой. Если кому-то умному придёт в голову бросать в наш самовоз камни или — если умный окажется ещё и продвинутым — заговорённые мечи и кинжалы, то ничего ценного они повредить не смогут. Всё тупо увязнет в кажущейся ненужной «броне». А что касается скорости, никому из наших противников пока не известно, что лежит у меня в правом кармане…

Первым делом я решил обезопасить тылы и проверить, имеется на площади подавитель иллюзий.

Подавитель имелся. По всей видимости, он находился внутри полицейского здания. Именно рядом с ним давление на мою магию ощущалось сильнее всего. Тем не менее, проблемой это не стало, уничтожить иллюзию вражеский артефакт не сумел. То ли мой магический уровень существенно вырос за последние дни, то ли зона уверенного подавления магии ограничивалась зданием, а на улице сила воздействия резко снижалась.

В любом случае, совершить небольшую диверсию мне удалось, не раскрыв ни себя, ни своих жутко коварных замыслов…

Возле крыльца стояли трое нукеров. Ещё трое, следя за порядком, неспешно прохаживались мимо длинного ряда грузовиков. В самом его начале были припаркованы два самобега с колясками.

Лишить противника скоростного транспорта представлялось задачей архиважной и архинужной. Будущей погони стоило опасаться.

Нет, рубить рингарольские «Ямахи» и «Харли-Дэвидсоны» я не стал. Просто весьма аккуратно и — самое главное — незаметно подрезал мечом втулки передних колёс. Пока машины стоят, всем скучно. Тронутся — станет весело.

Разобравшись с вражескими самобегами, перешёл на другую сторону площади, к ждущим угона «тракам». Задача казалась простой: забраться внутрь любого из двух, заменить энергокристалл и рвануть на выезд из города. Догнать меня никто не сумеет, банально не на чем. То, что движется быстро, я уже повредил.

Увы, выполнить задуманное с ходу не получилось.

Между машинами лежал пёс. Здоровенный, чёрный, лохматый.

Едва я сунулся к «тракам», он поднял голову и угрожающе зарычал.

Вот ведь, зараза! Чувствовал же, что амулеты понадобятся. Думай теперь, как без них обойтись…


За последующие двадцать минут ничего умного придумать не удалось.

Я пробовал подходить к «тракам» с разных сторон, пытался выманить пса, включал магию «убеждения»… Без толку. На хвостатого сторожа не действовали ни хитрость, ни магия, ни кусок свежего мяса, притыренный в ближайшей лавчонке. Дошло до того, что пёс просто поднялся с земли и принял стойку, готовый в любую секунду броситься на надоедливого субъекта, вообразившего себя совершенно невидимым. Хорошо хоть, не лаял пока. Не знаю, на что его натаскивали хозяева, но действовал он, скорее, не как сторож, а как пограничник. Вроде и чует, что нарушитель поблизости, но пока тот границу не перешёл, даже в воздух стрелять нельзя, не то что задерживать…

Смешно, но в итоге «собачья» проблема решилась сама собой, без всякого моего участия. Почти по классике: «Тот, кто нам мешает, тот нам поможет».

— Расул! Да убери ты, наконец, этого пса. Надоел!

Рядом с «траками» нарисовались двое нукеров. Пёс предсказуемо рыкнул.

— Чего это надоел? — сварливо проворчали секунд через тридцать.

В проеме между машинами появился ещё один персонаж. Тоже кожаный, только без тюбетейки и какой-то… расхристанный что ли? Куртка расстегнута до пупа, сапоги в пыли, галифе — едва ли не кошки драли, морда опухшая, словно с похмелья… Хотя почему словно? Идущий от «бойца» перегар чувствовался метров, наверно, за двадцать.

— Десятник сказал: глинозёмки проверить, а тут этот, хрен подойдешь, — один из нукеров указал мечом на мгновенно ощетинившегося пса. — Э-э, не балуй… Не балуй, я сказал!

— Фу, Карай! Фу!

Расул присел на корточки. «Черныш» тут же лизнул его в щёку.

— Хороший пёсик. Хороший.

Радостно виляя хвостом и тихо поскуливая, пёс принялся быстро-быстро, как конь, перебирать лапами и тыкаться носом в руки хозяина.

— Соскучился? Ага, вижу, — Расул потрепал Карая за свисающие с пасти брыли и, неторопливо поднявшись, кивнул в сторону полицейского здания. — Ну что? Кашку кушать пойдём?

Пёс гавкнул.

Ну, наконец-то! А то я уж думал, он лаять вообще не умеет…

— Ну, вот и аюшки, — подытожил хозяин и, не оглядываясь, зашагал по площади.

Карайпотрусил за ним, продолжая вилять хвостом и вскидывая время от времени лобастую голову, принюхиваясь к доносящимся от самовозов запахам.

— Надо было и его тоже… — нукер, стоявший ближе ко мне, почесал затылок и бросил тоскливый взгляд на машины.

— Чего тоже? — не понял второй.

— Расул же механик, — пояснил первый. — Надо было его тоже сюда, с нами. Наверняка ведь знает, как с глинозёмками управляться. Помог бы.

— Ага. Помог. Не видишь что ли, что он с бодуна? Так помог бы, что потом вообще ничего бы не завели. Нам же что приказали?

— Что?

— Чтобы только сегодня уехать на этих таратайках никто не смог бы. Так что давай просто кристаллы вынем и всё. Мы же умные.

— Не. Кристаллы вытащить — это мало, — покачал головой первый нукер. — Надо что-то ещё, посерьёзней.

Второй ненадолго задумался, а затем вдруг хлопнул себя ладонью по лбу:

— Придумал! Давай им колёса спустим!

— Точно! — всплеснул руками приятель.

— Тогда давай так. Ты иди, вынимай кристаллы, а я пока ниппеля повыкручиваю.

— Замётано!..


Я мысленно усмехнулся.

Потом недобро прищурился.

Эх, ребятки-ребятки. Не хотел никого убивать, в особенности, собачку, но теперь… Ишь, что удумали! Ниппели на колёсах скрутить. Головы вам, уродам, надо поскручивать! С детства таких сволочей не люблю. Кому-то на этих машинах ехать, а им лишь бы гадить…

Придумщик, который и предложил вариант с ниппелями, обошёл «трак» и попытался подобраться к правому заднему колесу. С первого раза у него это не получилось. Деструктивной деятельности мешала фильтровальная камера — здоровенный железный ящик с решеткой, закрепленный по борту и закрывающий бОльшую часть колеса. «И вправду — как танк». Потерпев неудачу, кожаный засучил рукава, крякнул и попробовал подлезть к вожделенному ниппелю снизу, с земли. В этом-то положении я его и уконтропупил. Без шума и пыли. Только ноги в сапогах легонечко дёрнулись, а так ни звука и кровищи по минимуму — какая есть, вся в брюхе осталась… Ну, и ещё на клинке немножко… И, что самое интересное, никаких угрызений совести. Только удовлетворение от хорошо выполненной работы…

Второго нукера прикончил столь же «рутинно».

Тот копался во втором «траке», отклячив зад и шаря руками где-то в районе руля. Там его руки в конце концов и остались, вместе с башкой. Недолго думая, я попросту полоснул кожаного от плеча до плеча. Заговоренный меч преграды словно и не заметил. А вот крови на этот раз было много — еле успел отскочить. Оба сиденья, и водительское, и пассажирское, залило так, что никакая химчистка не справится. Ну, да и ладно. Под рукой ведь другая машина имелась, относительно чистая, та, под которой сейчас валялся любитель спускать колёса.

Забрав у нукеров оружие — трупам оно без надобности, а мне может и пригодиться — влез на «трак», нашёл под рулём нужный разъем и аккуратно вставил в него тяговый энергокристалл с мотрисы. Позавчера он нас уже выручил. Надеюсь, не подведёт и сегодня…

Немного подумав, решил скинуть невидимость. Вместо неё нацепил личину второго нукера. Самовоз, едущий сам по себе, вызовет подозрения сразу, а если внутри водитель — десяток-другой секунд выиграть можно. Пока разберутся, пока кипеш подымут, глядишь, уже и догонять некого…

Систему управления «траком» я изучал не больше минуты. Всё оказалось не так сложно, как думалось.

Цепь питания замыкается тумблером. Рычаг переключения скоростей один в один «жигулевский». Руль широкий, тугой — усилителя, наверное, нет. Внизу три педали, такие же, что и на «непродвинутых» земных аналогах: «газ», «тормоз», «сцепление». Плюс имеется спецпанель для работы с навесным оборудованием. Там три рычажка, понадобится в лучшем случае левый, поднимающий и опускающий нож отвала. Вот, собственно, всё. Осталось лишь завести и поехать…

— Эй, Сирух! Господин десятник спрашивает: вам долго ещё?

Я поднял голову.

Шагах в двадцати от машины стоял ещё один кожаный. Тот самый, что давеча «прогуливался» вдоль самовозов с обоими убиенными, но по какой-то причине вместе с ними к «глинопереработчикам» не пошёл. И, между прочим, правильно сделал. Да и сейчас — молодец. Ближе подойти поленился, поэтому и проживёт дольше других…

— Скоро закончим! — я постарался скопировать голос как можно точнее.

«Ленивый» пожал плечами — мол, моё дело передать, дальше ваши проблемы — потом развернулся и неспешно побрёл вдоль машин.

Когда он дошёл до крыльца, я протянул руку к «приборной панели» и щёлкнул тумблером. Над рулём, одна за другой зажглись зелёные лампочки. «Ход», «опуск», «подъём», «вибрация». Второе, третье, четвертое мне пока ни к чему, а вот первое — в самый раз. Лимит времени выбран. Пора уносить ноги…

Тронуться с места удалось без проблем. Аккуратно выжал сцепление — машина пошла. Кстати, довольно резво. С тяговым энергокристаллом любой грузовик становится «гоночным».

— Э-э! Ты чего?! Куда?!

Я рассмеялся в голос.

«Поздновато спохватились, ребятки. Меня теперь хрен догонишь».

Переключился на следующую скорость, поддал газку.

«Хорошо, собака, идёт. Километров тридцать, как минимум».

Уже на выезде с площади всё же не выдержал и обернулся.

Увиденное откровенно порадовало.

Диверсия удалась. Оба пустившихся в погоню самобега валялись на площади: один вверх колёсами, другой на боку. С десяток нукеров, что-то вопя и грозно размахивая мечами, пытались догнать меня пешим ходом.

«Придурки! Нашли, блин, с кем состязаться».

Ещё раз нажал на газ, отработал рулём…

Самовоз вылетел на широкую и прямую, словно стрела, улицу.

«Адиос, сеньоры! Спасибо за понимание…»


Расстояние до выезда из Кару-Акбара я преодолел за считанные минуты. Скорость, по ощущениям, была довольно приличная, где-то, наверно, под сорок кэмэ. Мог бы и больше выжать, но, честно скажу, побоялся. Рингарольские самовозы для гонок не предназначены. Сколько-то выдержат, а потом просто развалятся. Поэтому основная задача сейчас состояла в том, чтобы найти золотую середину: как бы и от преследователей оторваться, и «трак» не угробить?

Внутри посёлка важнее первое. Начну осторожничать — сразу найдётся какой-нибудь ушлый и дюже сообразительный. Выкатит на дорогу телегу или, к примеру, другой самовоз, и пока я буду пути объезда искать, нукеры и стражники сорганизуются, все выезды перекроют, и мышеловка захлопнется. Оно мне надо? Разумеется, нет…

Как выяснилось, спешил я не зря. Сообразительные среди местных нашлись, но, чтобы устроить всё по уму, им попросту не хватило времени. Только и успели, что бросить на дорогубревно (я его тупо объехал) и выставить пару рогаток, отдаленно напоминающих противотанковые ежи. Последнее случилось в самом конце длинной улицы. До границы посёлка было совсем чуть-чуть, поэтому я не придумал ничего лучше, кроме как пойти на таран.

Решение оказалось правильным. «Ежи», рассчитанные на обычный транспорт, ударане выдержали. Нож-отвал смёл их, как кегли. Самовоз вздрогнул, но продолжил движение. Выстроившиеся за препятствием стражники порскнули в разные стороны. Дорога освободилась, и уже через пару секунд я выехал, наконец, за пределы Кару-Акбара.

До места встречи оставалось шесть километров, до контрольного времени — сорок одна минута. Успею. Даже если не буду спешить.

И я на самом деле не стал спешить. Сбросил скорость до относительно комфортных двадцати километров в час и покатил по пыльной грунтовке…

В нижней части машины что-то поскрипывало, впереди скрежетало, сзади свистело, по бокам громыхали железные ящики, они же фильтровальные камеры… Чёрт знает, выдержит этот самовоз путешествие до столицы или придется на полпути новый подыскивать? Вроде слыхал, что у всякой спецтехники запас прочности больше, чем у обычных авто, а так это или нет — выяснять ни разу не доводилось. Сегодня впервые.

Попробовал просканировать «трак» магическим зрением.

Увы, ничего путного из этой затеи не вышло.

Энергокристалл я видел, двигатель видел, колёса… нет, не видел — так же как раму, рессоры, амортизаторы, тяги и прочую механическую лабутень. Магия позволяла узреть лишь «электрику». На большее, скорее всего, просто не хватило умения. Сан Саныч ведь, помнится, говорил: чтобы стать настоящим магом, надо долго учиться…

Словом, решил дальше не мучить ни себя, ни машину. Пусть всё идёт как идёт. Надеяться будем на лучшее. Владетель не выдаст, дракон не съест — так, кажется, переводится на рингарольский одна старинная поговорка…


Дорога петляла между холмами, а местами и переваливала через них. Погони за мной вроде бы не было, а если и была, то безнадежно отстала. Опасность таилась теперь впереди.

Примерно в четырех километрах от Кару-Акбара мне повстречался патруль.

В принципе, чего-то похожего и ожидал, поэтому сюрприза не получилось.

Стоящий на обочине самобег я заметил, как только пересёк очередной холм. Дорога шла под уклон, и повышенная в сравнении с прочим транспортом скорость, если бы и удивила кого-нибудь, то не сильно. Под горку даже телеги катятся быстрее обычного. Тем не менее, газ я всё-таки сбросил, а потом начал слегка притормаживать. Пусть считают мой самовоз таким же, как и все прочие.

Бойцов в патруле было двое. Сколько ни всматривался в окрестности, больше никого не увидел. Канав по обочинам нет, а в чахлой траве спрячется разве что суслик. Тот самый, из анекдота, «невидимый».

Один из нукеров сидел за рулём самобега. Второй, когда я приблизился, вышел на проезжую часть и поднял руку, приказывая остановиться.

Подобную ситуацию я уже мысленно отрабатывал. Патрульных надо валить на месте, чтобы не успели удрать и, соответственно, предупредить тех, кто охраняет развилку. В том, что её действительно сторожат, сомнений не возникало — именно через неё проходил коридор отторжения. Я же сейчас находился «снаружи». Поэтому потерять элемент внезапности — в моём отношении это почти то же самое, что сунуть голову в петлю. Устроят засаду, окружат, дальше — понятно…

А вот чего я не учёл в своих планах, так это того, что оба патрульных будут находиться далеко друг от друга. Начнёшь отоваривать первого, второму только на газ нажать. Самобег-то, в любом случае, пошустрее моего «трака», даже несмотря на «левый» энергокристалл. Поэтому, хочешь не хочешь, а схему атаки придётся менять. То есть, сделать надо всё так, чтобы нукеры: «а» — оказались близко друг к другу, «б» — не пытались сбежать, «в» — не считали меня серьёзным противником.

Лучше всего было бы просто сбить вышедшего на дорогу, а затем точно так же переехать второго. Минус в том, что для этого требовалась скорость, но заранее увеличить её я не мог. Это мигом вызвало бы подозрения, и тогда кожаным и в голову не пришло бы вальяжничать перед несущимся на них «траком». Так что какое-то время я плёлся, как черепаха — пять километров в час, не больше.

Момент истины наступил, когда до «гаишника» оставалось менее десяти метров. На вдавленную в пол педаль машина отозвалась воем движка, а затем начала ускоряться. Увы, не так быстро, как надо. Нукер успел отскочить, а следом за ним от неминуемого столкновения ушёл и вражеский самобег. Его водитель тоже нажал на акселератор, потом резко вывернул руль, и мы разошлись с ним на встречных курсах. В считанных сантиметрах, едва не чиркнув бортами.

В общем, ДТП устроить не удалось, пришлось переходить к плану Б.

Секунд через пять самобег развернулся и, как и положено в таких случах, начал преследовать «нарушителя».

От погони я уходить не спешил, и спустя ещё пять секунд расстояние между машинами сократилось до пары десятков метров. Оба кожаных теперь находились вместе, один за рулём, второй в коляске, на меня они были злы и, по всей видимости, считали попытку их задавить актом отчаяния. Именно этого я, в принципе, и добивался. Азарт — штука опасная. Одно неудачное действие, и охотник и жертва могут поменяться местами.

Так, собственно, и произошло.

Нукеры попросту не заметили, что превратились в мишени.

Кабины, как таковой, на моём самовозе не было, как не было и заднего борта.

Поэтому времени, чтобы остановить «трак», перепрыгнуть через сиденье в «кузов» и хорошенько прицелиться, мне хватило с лихвой.

Увернуться от брошенных в них мечей кожаные не смогли. Два броска — два трупа. Без вариантов.

Лишённый управления самобег вильнул влево, съехал с дороги и через пару секунд замер, уткнувшись в травяной склон за обочиной.

Следующие полминуты я потратил на то, чтобы забрать у нукеров оружие, их и своё, и превратить самобег в груду металлолома. Оставлять заговоренные мечи и скоростной транспорт бесхозными не есть правильно. Мало ли кто их потом подберёт. Вдруг разбойники. Замучаешься тогда объяснять, что отношения к ним не имеешь…


К контрольной точке я подъезжал готовый к любым неожиданностям. После Кару-Акбара и разборки с вражеским патрулём уверенности в собственных силах прибавилось, и существенно. Пусть только попробуют остановить! Размажу всех в тонкий блин, сотру в порошок, раскатаю по кочкам… Наш самовоз, вперёд лети! В столице остановка. Иного нет у нас пути. Клинки — на изготовку… М-да, поэт из меня, прямо скажем, неважный — даже сплагиатить как следует не могу — однако клинки и впрямь под рукой, целых четыре, не считая того, что в ножнах. Попасть ими в цель не проблема. Воздушная магия любую траекторию скорректирует…

Развилку дорог, как и предполагалось, охраняли нукеры. «Стационарный» пост. Десяток бойцов при двух самобегах. И меня, как выяснилось, они нифига не ждали. По крайней мере, со стороны Кару-Акбара. Вот от станции — это запросто. Коридор отторжения шёл оттуда, затем поворачивал на Карухтан. Опасные государственные преступники, они ведь только по коридору могут ходить, а выйти наружу и, тем более, преодолеть без защиты десять кэмэ — кишка у них для этого дела тонка. Поэтому-то и не стоит обращать особое внимание на дорогу, ведущую из «тылового» посёлка с лояльным властям населением. Да и потом — на этой дороге патруль. Ежели кто подозрительный — сразу же остановят, на худой конец — к развилке рванут, передать, чтобы готовились к встрече.

Да, всё правильно, всё так и есть, за исключением одного — никто на пост уже не рванет, просто некому.

Сама дорога выходила к развилке довольно удачно. Удачно для меня, а не для тех, кто за ней наблюдал. Невысокий холм, а перекрёсток буквально за ним, метрах примерно в ста от подножия.

Меня заметили только тогда, когда я уже одолел половину дистанции.

Машины на электроходу движутся достаточно тихо. То есть громыхают, конечно, но не до такой степени, как наши земные, на дизеле и бензине. Шум фактически как от троллейбуса. Вроде и едет что-то, но если медленно и если ветер в другую сторону или, к примеру, болтаешь с напарником, то пока не обернёшься или пока это что-то совсем близко не подползёт, хрен услышишь его.

Моё направление контролировали всего двое нукеров. Остальные располагались чуть дальше, за перекрестком, и следили в основном за дорогой, ведущей к «железке».

Собственно, и на моё появление кожаные отреагировали спокойно, без суеты.

Ну а чего? Едет какой-то мужик на спецтехнике, сильно не гонит, одет так же как и они — куртка и тюбетейка… Может, его из Кару-Акбара прислали, на усиление … И патруль этого чудика не задержал… Выходит, и вправду свой…

Тем не менее, действовали нукеры грамотно, «по Уставу». Один вышел на середину дороги, второй страховал с обочины.

Первый махнул рукой и крикнул что-то не очень понятное. То ли «архан», то ли «тархат»… фиг поймёшь… но, скорее всего, это пароль.

Отзыва от меня они, естественно, не дождались. Первый даже потянул меч из ножен.

«Ага. Значит, по-хорошему не хотите? Ну что ж, придётся тогда по-плохому…»

Как и в случае с патрулём, я снова нажал на «газ». Машина пошла быстрее. Сильно быстрее. Однако, в отличие от предыдущего раза, расстояние до преградивших дорогу нукеров было побольше, и кроме того они явно знали, как останавливать самовозы. Тот, который кричал про пароль, отпрыгнул к обочине и выставил меч вверх, на «самурайский» манер. Второй изобразил ту же стойку.

Что они собирались сделать, понял бы и неискушенный: пропустить машину и рубануть по колёсам. Просто и эффективно. Заговорённый клинок режет любой материал, как бумагу. И пускай на моём самовозе колёса защищены — спереди нож, по бокам транспортёры и камеры — кто знает, может, длины мечей хватит достать до чего-нибудь действительно важного.

Проверять, так это или нет, не хотелось. Лучше, как водится, перебдеть и решить проблему до того, как она станет необратимой.

Тормоза у машины оказались хорошими. От нажатия на педаль и до полной остановки прошло менее двух секунд. На дороге эта задержка вылилась в пять-семь метров тормозного пути.

Снова удача. Увидев, что «трак» останавливается, нукеры тут же расслабились. Ближний слегка наклонил меч, а дальний его вообще опустил. Ребята явно подумали, что водитель понял свою ошибку и решил не выёживаться. Зря подумали. Водитель всё понял с точностью до наоборот и решил оторваться по-полной.

Короче, опять всё пошло по привычному алгоритму.

Бросок меча, и первый нукер рушится наземь.

Ещё бросок. Второй присоединяется к первому.

Снова два трупа. Снова два «лишних» меча.

Похоже, что для меня это превращается в хорошую добрую традицию.

Впрочем, традиции на то и традиции, чтобы их иногда нарушали.

Поэтому лучшее, что я могу сейчас предпринять — это плюнуть на сбор трофеев и с максимально возможной скоростью рвануться вперёд, к переливающейся всеми цветами радуги границе призрачного коридора…

Мне повезло. К границе я успел раньше кожаных, несущихся с другой стороны.

Самовоз буквально влетел в защитную зону, а после удара по тормозам его крутануло едва ли не на сто восемьдесят. «Полицейский разворот» в чистом виде. Вряд ли когда-нибудь в Рингароле видели что-то подобное. Ну, да ничего, пусть привыкают. Я ещё и не такое смогу — дайте только срок…

Нукеров, спешивших закрыть проход, разметало в разные стороны — когда я оказался внутри коридора, магия отторжения их просто отбросила: одних на положенные двадцать шагов, других — за границы призрачного пространства.

Оба вражеских самобега улетели в кювет. Водитель первого свернул себе шею, второго — словил копчиком камень, пассажира придавило коляской, а что касается остальных, то им тоже не поздоровилось — слишком уж быстро ехали и бежали.

Вот так, «ничего не сделал, только вошёл», а результат — лучше и не придумаешь. Весь пост, все десять бойцов, выведены из строя — кто-то частично, а кто-то на веки вечные. И с этим уже ничего не поделаешь, такова се ля ви. Не надо им было вставать на пути у будущего Владетеля. Для здоровья это не слишком полезно…


Наши вышли к развилке через полчаса с небольшим. Сперва, правда, прикатили нукеры. Целой толпой, человек, наверное, сорок. Прибыли и слегка прифигели. Некоторые даже с самобегов свалились. Случайно, конечно. Но именно в тот момент, когда я поднялся с сиденья и замахнулся мечом в их сторону. Экие нервные. Работать надо над психологической устойчивостью, а не гоняться по всей провинции за честными гражданами… Ей-богу, лучше бы дома сидели, с водкой и бабами расслаблялись, проблем было бы на порядок меньше…

«Ты как? В порядке?»

Лейку я почувствовал, не видя ещё ни её, ни других наших.

«Нормально. Транспорт готов, путь свободен. А как у вас?»

«Тоже нормально. Кстати, ты прав был. На станции подавитель стоял …»

«Путейские были?»

«Нет. Только нукеры и двое воздушных».

«Каверны, сужения?»

«Тоже нет…»

Первым из-за холма появился Чекан, за ним рыжий. Лариса шла замыкающей. В прямой видимости «разговаривать» стало легче. Все четыре минуты, пока бойцы моего отряда добирались до места стоянки «трака», мы с Лейкой рассказывали друг другу о своих приключениях.

Противник, как и предполагалось, основное внимание уделил железной дороге, поскольку призрачный коридор проходил мимо неё. Мой фантом, «поводок» от которого я передал Ларисе ещё в лесу, не вызывал подозрений до самой станции. А когда иллюзия исчезла — тут девушка не удержалась от невольной усмешки — нукерам как будто шило вставили в задницы. Забегали, заорали, засуетились. Минут десять полного бардака, и только когда один из магов что-то там «перепроверил», лишь тогда начали предпринимать какие-то действия. Организовали несколько поисковых групп и одну усиления, которую и отправили к перекрёстку. Решение, в общем и целом, правильное, но запоздалое. К тому времени я уже занял развилку, и ловить меня стало бессмысленно…

— Отличная работа, милорд, — в самовоз Хэм забрался первым, заняв место за водительским креслом, по левому борту. Лариса села напротив. Гиляй устроился сзади — как он сам пояснил, чтобы следить за тылом. Кузьма плюхнулся рядом со мной. С машиной парень управляться умел, что такое сцепление — знал, скорости переключал правильно. Его я рассчитывал сажать за баранку на тех участках пути, где нападение на нас наиболее вероятно — то есть, в городах и посёлках, через которые проходил коридор. Отвлекаться на управление самовозом мне будет не с руки — в первую очередь, придётся отражать удары «снаружи».

Но всё это случится потом. А сейчас, пока противник ещё не допёр, как действовать, можно и самому порулить…

— Все сели? Тогда трогаемся. Держитесь крепче, трясти будет сильно…

Глава 20

Я не ошибся. Трясло действительно сильно. Уже через километр дорога превратилась в «гребёнку». Мало того, на ней появились гвозди, обрезки проволоки, осколки стекла и прочие «препятствующие свободному проезду транспортных средств» предметы. Кто именно их разбрасывал, стало понятно спустя пятнадцать минут. Спускаясь с очередного холма, мы догнали два самобега, тянущих за собой нечто, напоминающее борону. Таким способом нукеры явно пытались или остановить нас, или хотя бы замедлить.

Попытка зачётная, но совершенно не подходящая для спецмашины, которую я умыкнул. Опущенный нож-отвал просто сметал с дорожного полотна всю острую мелочь, заодно выравнивая ухабы и впадины. Мощности для превращения самовоза в бульдозер хватало с запасом — тяговый энергокристалл на пару порядков превосходил стандартные, установленные на местные таратайки.

Заметив нас, вредители тут же бросили «борону» и рванули вперёд. Видимо, чтобы готовить новую пакость.

Вообще, если бы кто-нибудь посмотрел на нас со стороны, то подумал бы, что едет кортеж императора. Два самобега расчищают дорогу, ещё десять сопровождают, слева и справа прямо через кусты несётся охрана, а само ВИП-лицо восседает в бронированном лимузине и окружено преданными соратниками. Не достаёт только восторженных толп вдоль обочин, но их с успехом заменяют невидимые и неслышимые суслики, хомяки и прочая любопытствующая живность…

Довольно скоро процессия въехала в первый после развилки посёлок.

Встретили нас в нём как-то вяло. Всего одну баррикаду построили, да и ту хлипкую — самовоз её смёл играючи. Видимо, местные власти попросту не успели организовать всё по уму.

То же случилось и во втором посёлке. Мы пронеслись сквозь него ураганом, разметав ещё парочку баррикад и до полусмерти испугав едва не попавшего под отвал индюка. Вальяжный птиц вывернулся из-под колёс буквально за миг до «наезда» и тут же, отчаянно вереща, взлетел на ближайший забор. Как он это сумел, для меня осталось загадкой. Никогда раньше не видел такого. Точнее, не знал, что индюшатина не только съедобна, но в живом виде ещё и летать умеет.

Проблемы начались за полкилометра до следующего населённого пункта.

На пути нам попалась канава, вырытая поперек дороги.

На её засыпку и преодоление истратили не меньше четверти часа.

После бульдозерных перекатываний туда-сюда в машине стало что-то скрипеть, и достаточно сильно. Это вынудило нас снизить скорость раза так в полтора. А куда деваться? Развалится самовоз, на своих двоих мы далеко не уйдём — банально устанем, и кожаные наверняка ещё чего-нибудь подсуропят. Времени-то, чтобы придумать новую каверзу, у них будет побольше.

Впрочем, и сейчас их каверзы — не подарок.

За первой канавой последовала вторая. И не просто канава, а — канавища. Целый противотанковый ров. Глубина — метров пять, ширина и того больше. Пересечь её тем же способом, что и первую, мы бы, конечно, смогли, но времени на земляные работы у нас было не так уж и много. Да и нукеры, глядя на наши мучения, быстро сообразили бы ещё канав накопать. Отличное средство вынудить нас бросить машину и двигаться дальше пешком, что, как уже говорилось, чревато…

«Ларис, нужен хороший дождик».

«Насколько хороший?»

«Намного. И чтобы внизу он в град превращался».

«Ты хочешь… засыпать всё градинами?»

«Да. А потом ещё подморозить. Как на реке. Помнишь?»

«Помню, но плохо. Я тогда сознание потеряла».

«Я знаю»

Девушка ненадолго задумалась.

«Одна не смогу».

«А вместе?»

«Можно попробовать. Только ты должен взять меня за руку».

Я ухмыльнулся.

«Это мы завсегда…»


Колдовство у нас получилось отменное, как по заказу.

Всего за пару минут ров доверху засыпало ледяной крупой, потом она смёрзлась, и мы без проблем переправились на другую сторону.

— А теперь купаться! — прищурившись, сообщила Лариса, когда самовоз отъехал от рва, а к ледяному «мосту» подкатили нукеры.

Энергию волшебница решила не экономить, поэтому лёд растаял почти мгновенно. Два вражеских самобега бултыхнулись в образовавшийся пруд, остальные успели затормозить.

Даже не знаю, сколько времени потратили кожаные, чтобы спасти утопленное имущество, но их ругань доносилась до нас достаточно долго и смолкла только тогда, когда мы уже въехали в городскую черту.

Удивительное дело, но магических сил, что у меня, что у Лейки, явно прибавилось. Даже часы не задействовал, обошёлся лишь той энергией, что и так была у меня внутри. Хотя возможно, мы с Ларой просто вошли в резонанс. То есть, сумели так настроиться друг на друга, что наши усилия не сложились, а перемножились. Так это или нет, я уточнять не стал. Лариса, похоже, сама не в курсе, а спрашивать Гиляя начнёшь — такую разведёт заумь, что в результате запутает и меня, и себя…


В третьем посёлке к встрече «дорогих гостей» подготовились лучше, чем в двух предыдущих.

Баррикад на улицах было больше, и выстроили их тактически грамотно. Противнику словно бы предлагалось: зачем сносить появившееся на дороге препятствие? Это же так дорого. Лучше его обогнуть, энергии потратится гораздо меньше.

Условно живой коридор откликался на подобные «предложения» именно так, как и хотели «обороняющиеся».

Баррикада расположена сразу за перекрёстком? Да, сразу.

Улицы вправо и влево свободны? Свободны.

Тогда какие проблемы? Поворачиваем направо. Или налево, как повезёт…

И коридор поворачивал. А следом за ним и мы, ни секунды не сомневаясь в том, что нас просто ведут. Куда? Вероятней всего, в ловушку.

Что она собой представляет, стало понятно на шестом повороте.

На первый взгляд, улица как улица, но — «есть нюансы».

Во-первых, она уже других, а во-вторых, в самом конце её стоит дом, который сужает путь ещё больше. До такой степени, что наш самовоз там вряд ли протиснется. Ещё одно бутылочное горлышко, как и около Кызал-Таша. Единственный плюс — из-за стен коридора нас не достанут. По крайней мере, мечами.

— Придётся стеночку рихтовать, — процедил сквозь зубы Чекан.

Я обернулся.

Воин буровил взглядом приближающееся препятствие.

— Кузьма, тормози.

Рыжий остановил «трак». До узкого места оставалось около тридцати шагов.

— Что значит рихтовать? — уставился я на бывшего гвардейца.

Тот удивленно посмотрел на меня.

— Я говорю, мечами надо домишко подрезать. Немного, на полкирпича, а ещё лучше на кирпич. Тогда точно проедем. Плохо только, что рухнуть может …

— Стоп! — остановил я Чекана и мысленно хлопнул себя по лбу.

Дурень я дурень. Такой вариант пропустил. Отрезать часть стен мечами — это же самое очевидное… Но, с другой стороны, если это всем очевидно, то именно этого от нас и ждут…

«Лара!»

«Да?»

«Проверь левую сторону, нет ли кого-то на крышах».

«А…»

«А я займусь правой…»

На проверку у нас ушло меньше десятка секунд.

«У меня трое. Готовятся что-то сбросить»

«У меня четверо. Аналогично».

«Что будем делать?»

«Прорываться. Что же ещё?» — пожал я плечами…

Спрыгнувшие с самовоза Хэм и Сан Саныч буквально за пару минуту разобрались с домами, стоящими по обеим сторонам улицы. Работали аккуратно. Углубляться в стены не углублялись, сняли лишь верхний слой, сантиметров по десять, чтобы только машина прошла, впритирку. Срезать больше означало идти на риск — строения могли действительно рухнуть, причем, на дорогу, а заниматься расчисткой никому из нас не хотелось, и времени на это ушло бы много.

— Готовы?

— Да, — бросила Лейка.

— Да, ваша милость, — кивнул рыжий.

Самовоз тронулся с места и спустя пятнадцать секунд въехал в уличное сужение.

Главное было сейчас не застрять, поэтому вцепившийся в руль Кузьма вёл «трак» осторожно и медленно. А когда мы достигли середины проезда…

— Бей! — истошно завопили откуда-то сверху.

«Щит!» — скомандовал я колдунье.

В то же мгновение над самовозом возник настоящий ледяной купол, подпираемый снизу плотной воздушной подушкой. Сплошной камнепад он бы, конечно, не выдержал, но десять крупных булыжников оказались ему вполне по силам. На одиннадцатом купол всё-таки треснул, на двенадцатом и вовсе рассыпался, но, к счастью, к этой секунде мы уже выкатились из «зоны уверенного поражения». Осколки льда и камней смело сильным воздушным потоком, и сразу за этим с крыш донёсся разочарованный вой. Полное ощущение, что своей магией мы отняли у детишек конфетку. А ведь они так старались…


Дальнейший путь по петляющим улицам и переулкам прошёл без осложнений. Баррикад больше не было, и через три минуты мы выехали, наконец, за пределы этого не слишком гостеприимного городка.

Увы, на этом наши неприятности не закончились.

Следующая подстерегала в трёх километрах к северу.

Нам снова встретился ров, но теперь, в отличие от двух предыдущих, к нему добавился земляной вал. Довольно высокий (три человеческих роста, как минимум) и, естественно, на другой стороне «канавы».

М-да. Быстро нукеры учатся. Даже если засыпать всё градинами, как сделали в прошлый раз, ледяной уклон получится слишком крутым и преодолеть его наша машина не сможет.

— Что будем делать, милорд? — Чекан первым выбрался из самовоза и бросил оценивающий взгляд на скопившихся за границами коридора кожаных. — Может, объехать попробуем?

Я покачал головой:

— Нет. Надо искать другое решение.

После чего тоже вылез из «трака», подошёл ко рву и заглянул вниз.

Глубоковато, однако. Метров, наверное, шесть.

Потом перевёл взгляд на вал.

Интересно, а как с такими препятствиями справляются в армии?

Строят через овраг мост и срывают насыпь?

Может, и так. Но, по-моему, это излишне долго. Танковым клиньям заниматься строительством некогда. Поэтому что? Правильно. Взорвать всё к чертовой бабушке. Склоны обрушатся, вал осыпется в ров, если что и понадобится, то только утрамбовать.

Я мысленно похвалил себя. Общее решение найдено, осталось уточнить детали. Ведь дьявол кроется именно в них.

Взрывчатых веществ в Рингароле не производят — попросту не нужны. Отпорная магия сводит на нет их боевую составляющую, предметная — составляющую хозяйственную.

Почесал затылок. Что же тогда применить вместо них?

После секундного размышления в памяти всплыл один весьма любопытный момент.

Я неожиданно вспомнил, как Лейка пыталась объяснить неучу, почему сжимается вроде бы несжимаемая вода.

Да. Рациональное зерно в этом действительно было. Теперь следовало просто развить его.

Итак, в стандартный стограммовый флакончик местные маги умудряются впихивать почти пять литров воды. То есть, по факту, они сжимают её раз в пятьдесят.

А если попробовать сжать её раз, эдак, в тысячу, а потом — хоп! — и убрать магию?

Что будет?

Помню, смотрел как-то по сети видео, где взрывается обыкновенный газовый баллон. Зрелище, прямо скажу, не для слабонервных. И всё это при каких-то жалких сорока-пятидесяти атмосферах…

Что ж, попробуем грубо прикинуть, как поведет себя центнер воды, сжатый примерно до ста миллилитров. Для начала примем магически изменённую воду за идеальный газ и произведём его адиабатическое сжатие… Какую энергию придется на это потратить, и какая, соответственно, выделится при расширении? Для многоатомных газов, а, значит, и для воды, показатель адиабаты равен один тридцать три, плотность тысяча, гидростатическим напором пренебрегаем, вычисляем вэ квадрат пополам, умножаем на массу, и — что в итоге? А в итоге у нас получается сорок с копейками мегаджоулей. Или, в переводе в тротиловый эквивалент, восемь кило взрывчатки, а с учётом механического КПД — все десять. Грубо, конечно, но по порядку величины подобный расклад мне нравится. Теперь, чтобы перевести его в практическую плоскость, надо проконсультироваться со специалистами.

— Сан Саныч! Лариса! — я махнул рукой бывшему преподавателю и волшебнице и, когда они подошли, вкратце изложил свои соображения насчёт рва и сжатой воды.

Лейка с Гиляем отреагировали предсказуемо. Сначала недоумение, потом удивление, затем восторг. До сего дня никому в Рингароле и в голову не приходило использовать сжатую воду как средство для разрушения. Тем не менее, идею мою приняли за рабочую и тут же начали претворять её в жизнь. Сан Саныч выудил из кармана блокнот и приступил к расчётам, Лейка занялась инвентаризацией магического имущества.

Флаконов с водой в наших рюкзаках обнаружилось целых семь штук. Два, чтобы самим от жажды не помереть, решили пока не трогать, пять оставшихся приговорили к кончине во имя науки.

Когда Гиляй закончил считать, я, на всякий пожарный, организовал вокруг пылевую завесу — революционные научные технологии следует охранять, противник о них догадываться не должен.

— Сжимать можно не более, чем в шестьсот раз, — сообщил Сан Саныч. — Если больше, нарушится инвариантная чётность. Поэтому сделаем так…

Я не стал досконально вникать в процесс изготовления артефактов. Бывшие студентка и преподаватель магии терминологию использовали специфическую, а выяснять каждый раз, что есть что, мне не хотелось. Моё дело идеи накидывать, а с техническими проблемами пусть разбираются те, кто на это учился.

С проблемами доцент и колдунья разбирались около трёх минут.

Лариса заполняла флаконы водой, Сан Саныч контролировал количество влитого с помощью «мерной ёмкости» — ящика для отходов глинопереработки. Его совершенно по-варварски, мечом, «демонтировал» с самовоза Чекан. В ящик входило ровно пятнадцать литров, на каждый заряд требовалось по четыре ёмкости. По окончании заливки флакон разрезался заговорённым кинжалом, и сжатая вода как бы «вынималась» наружу. Это, как пояснил Сан Саныч, убирало «артефактовую» защиту, мешающую полному снятию магии.

В итоге на капоте машины (его использовали как лабораторный стол) выстроились пять полупрозрачных цилиндриков. Любым из них, если я правильно оценил мощность, можно было подорвать танк или, к примеру, обрушить средних размеров мост. Но поскольку ни мостов, ни танков поблизости не наблюдалось, пришлось применять «вундервафли» так, как и планировали изначально.

Гиляй лично выкопал в насыпи три шурфа и заложил в них по одному цилиндрику.

Потом мы отъехали ото рва на безопасное расстояние, и по моей команде Лейка активировала все три заряда.

Рвануло неплохо. Дымом и пылью заволокло и дорогу, и всё, что вокруг в радиусе пятидесяти метров. Хорошо хоть, что ничего у нас не сломалось и никого не контузило — местным помогла отпорная магия, а себя и машину я защитил встречной воздушной волной.

Нукерам повезло меньше.

Когда пыль рассеялась (с нашей, естественно, помощью), по обе стороны от дороги мы обнаружили больше десятка разбитых и перевёрнутых самобегов. Некоторые вообще представляли собой не подлежащий восстановлению хлам. И пускай сами кожаные не пострадали — тоже сработала отпорная магия — но прямо сейчас они не могли даже ругаться. Слишком велико было удивление от случившегося.

Тем не менее, какой бы красивой не выглядела картинка с впавшими в ступор нукерами, главным результатом подрыва стало другое. Вал и ров просто исчезли. Один срыло, второй засыпало, поэтому мы совершенно спокойно перебрались через разрушенное препятствие и двинулись дальше. По прямой до столицы провинции оставалось менее двадцати километров, по коридору — тридцать пять с небольшим…


Следующие шесть городков мы прошли легко и непринужденно.

Противник был явно растерян и ни о чём серьёзном не помышлял.

Взорванный ров выбил нукеров из колеи, как в прямом, так и в переносном смысле. В прямом — им не хватало сил и средств преследовать нас с прежней скоростью. В переносном — они, видимо, просто не поняли, как мы смогли уничтожить преграду, кажущуюся неодолимой…

— Пересечём железку, будет совсем хорошо, — посулил со смехом Сан Саныч, когда позади остался очередной посёлок.

— Не нравится мне, когда всё хорошо, — угрюмо отозвался Чекан. — По себе знаю, только подумаешь, что победил, сразу же прилетает по полной…

В том, что он прав, мы убедились достаточно быстро.

Последним населённым пунктом перед столицей провинции оказалась железнодорожная станция Ак-Базар. Городом её назвать было трудно, и даже на полноценный посёлок она не тянула. Всего десяток жилых домов, остальное — многочисленные станционные сооружения.

— Отстойник. Депо. Сортировочная. Зарядная зона, — принялся перечислять бывший доцент. — По-хорошему перенести бы это всё в Кызыл-Таш. Сначала большую дугу там планировали, но как южную часть ханство подмяло, так и забросили всё.

Я почесал затылок. Действительно, Сан Саныч об этом рассказывал. Большой железнодорожный круг связывал все провинции, а его местный участок изначально должен был проходить по границе северной и южной частей нынешнего Карухтана. Однако, по настоянию ещё самого первого хана, «большую дугу» временно совместили с верхней частью кольца, а, как гласит народная мудрость, «нет ничего более постоянного, чем временное». Так и здесь: к работам по прокладке магистрали «Свирск — Кызыл-Таш — Малино» приступали десятки раз и даже на картах её обозначили, но все начинания заканчивались, увы, одинаково — по разным причинам строительство останавливалось.

И хотя к нам эта история прямого отношения не имела, именно благодаря ей мы вынуждены снова сталкиваться с путейскими магами. В том, что они здесь присутствуют, причем, довольно высоких рангов, я нисколько не сомневался. Ак-Базар — станция важная и, можно сказать, режимная, поскольку именно здесь формируются все поезда Карухтанского отделения ИЖД…

— Переезд правее депо, — пробормотал Сан Саныч, глядя на уходящий за здания коридор. — Это хорошо. Там всего два пути.

— А если было бы больше? — поинтересовался я для проформы.

— По древнему уложению зона ответственности путейских распространяется на все здания и сооружения, относящиеся к их ведению. А вот землю и дороги общего пользования они могут контролировать не далее, чем на пятьдесят метров от железнодорожного полотна. Поэтому, если бы нас отправили, например, в группировочный парк, то… От ты ж, драконова мать! Да что же это за гадство такое?!

Понять его возмущение было не трудно.

Едва мы свернули за угол, как сразу уткнулись в перегородившую путь баррикаду. Причём, не простую, сложенную из чего попало, как в пройденных ранее городках и посёлках, а выстроенную по всем правилам — из крупных бетонных блоков, мешков с песком и колючей проволоки, со змейкой-проходом, перегораживаемым стальными конструкциями.

Машина остановилась. Стены защитного коридора внезапно заколебались, словно плёнка мыльного пузыря на сильном ветру. Он то сужался и втягивался в проход между блоками, то, как живой, вдруг отдёргивался и изгибался. Ощущение, что он просто не знал, как поступить, поэтому ждал решения тех, кто по нему шёл.

— Хитрые, гады! — прокомментировала ситуацию Лейка. — Снести ничего нельзя, потому что формально проход есть, а по факту он даже уже, чем в Кызыл-Таше, и машину надо бросать.

— Машину бросать не будем, — я качнул головой и в ту же секунду коридор резко выгнулся влево, да так и застыл.

«Ага. Значит, решение принято».

Кузьма повернул руль. Самовоз покатился по новому маршруту.

Спустя четыре минуты коридор вывел нас к железнодорожным путям.

«Трак» снова остановился.

Увидев, куда мы приехали, Гиляй досадливо сплюнул.

— Грузовой пункт. Стрёмное место.

Я мысленно с ним согласился.

Место и вправду не самое лучшее для переезда. Дорога тянется через рельсы метров на сто, а сверху над ней нависает крановая эстакада. Два десятка опор, решетчатые пролёты, непрозрачные ограждения…

«А вокруг тишина. А вокруг ни души. Только рельсы усталые стонут…»

Нет, со стонами я конечно погорячился, но насчёт остального… Вокруг действительно ни души и тихо, как в морге. Даже перекрестился украдкой.

— Ваша милость, тут это, написано «с мечами нельзя».

— А? Что? — я развернулся и посмотрел туда, куда указывал пальцем Кузьма.

На столбе висел предупреждающий знак (перечёркнутый меч в жёлтом круге), под ним пояснительная табличка.

— Погрузочно-разгрузочная зона. Пронос заговорённого оружия запрещён, — прочитал Чекан. — Хм. И что они делают с нарушителями?

Он вопросительно посмотрел на Сан Саныча.

Тот ответил кривоватой усмешкой.

— Что-что… убивают. Сразу и без разговоров.

Воин расхохотался.

— Как?! Как они до нас доберутся?

Сан Саныч пожал плечами.

— Понятия не имею. Но, в любом случае, они нас предупредили. А разоружимся мы или нет… — бывший преподаватель развёл руками и замолчал.

Остальные тоже молчали.

Решать предстояло мне.

Противника я, кстати, уже обнаружил.

На единственной поперечной ферме крановой эстакады под защитой довольно сильной иллюзии тихарились трое вражеских магов. Двое, судя по бледно-сиреневым аурам — специалисты по электричеству, третий — то ли потоковик, то ли воздушник. Перед ним — онрасположился, словно петух на жердочке, ровно посередине пролёта — лежало с десяток чугунных чушек.

Расклад, в общем и целом, понятный.

Путейские наверняка знали, на что мы способны, поэтому решили подстраховаться. Ведь, чтобы на короткое время защититься от молний, нам достаточно сотворить над машиной водный или ледяной щит с заземлением. Противнику его надо или пробить, или разрушить, но сделать это должен человек «нэ из нашего района».

Да, путейцы и хан сегодня союзники, временно объединившиеся против общего недруга. Однако и тем, и другим этот вынужденный союз надо скрывать. Первые, даже несмотря на гибель коллеги из Кызыл-Таша, обязаны демонстрировать нейтралитет в наших с ханом разборках. Ведь, по большому счету, им нечего нам предъявить. Смерть Гая Лициниуса — типичный «несчастный случай на производстве», формально мы его и пальцем не тронули. А отомстить хочется. Но так, чтобы не нарушить при этом древний закон о недопустимости военных альянсов между Владетелями имежду Владетелями и Орденом. Последствия, если верить моему недавнему сну, могут оказаться фатальными для всего Рингарола.

Ханские люди тоже старались не афишировать связи с путейцами.

То есть, арендовать электричку — могли. Находиться и даже вести боевые действия на какой-нибудь заброшенной станции — тоже. Но чтобы, как говорится, в одном строю, вместе с электромагами и вохровцами… нет, до этого не доходило и вряд ли дойдёт, по вполне понятным причинам.

В итоге, наилучший для союзников вариант — это, во-первых, заставить нас нарушить какие-нибудь железнодорожные правила и тем самым развязать руки путейским, а, во-вторых, ударить по нам, хоть и совместно, но как бы независимо друг от друга.

Без сомнения, бой начнёт ханский воздушник. Магически утяжеленные «бомбочки» либо расколют защиту (если она ледяная), либо пробьют её (если водная), а затем повредят самовоз, после чего за дело возьмутся электромаги. С ними вообще — всё просто до безобразия. Две-три хорошие молнии и — «уже никто никуда не идёт». Нарушители обезврежены, спокойствие в провинции восстановлено, крутите дырки под ордена…

— Ферму над пятым пролётом видите?

Я ни к кому конкретно не обращался, но на вопрос ответили все:

— Да… видим… конечно…

— Так вот. На этой ферме засели трое. Их надо убрать. Какие у кого предложения?

Предложение оказалось всего одно.

Мысль, что надо просто взорвать поддерживающую ферму опору, озвучил Сан Саныч. Остальные его поддержали, и всё обсуждение свелось к вопросам: как это сделать и кто за это возьмётся?

Кто, что и как, решили меньше, чем за минуту.

— Сделаю всё чин-чинарём, ваша милость. Вот увидите, — Кузьма, сам настоявший на том, что именно он отнесёт к опоре взрывные устройства, спрыгнул с подножки и с нарочитой ленцой побрёл к эстакаде.

Пояс с мечом он снял ещё в самовозе. При себе рыжий имел только рюкзак, в нём покоились оба остававшихся у нас заряда.

Добравшись до первого ряда колонн, «друг-недруг» остановился, поднял руки и громко крикнул:

— Эй, вы, кто тут есть! Смотрите! Я безоружный!

Не дождавшись ответа, он медленно двинулся дальше.

За десять шагов до фермы рыжий «неожиданно» захромал, потом свернул к правой колонне и, дойдя до неё, с чертыханиями плюхнулся на каменную «банкетку».

Это был самый тонкий момент всей операции.

Если нервы у путейцев не выдержат и они превентивно шарахнут молнией по Кузьме, порываться через пути придётся с боем, причем, с таким, результат которого заранее предсказать невозможно. Впрочем, и я, и Сан Саныч, и сам Кузьма, все считали, что если он вдруг усядется под опору переобувать сапоги, то ничего страшного не случится.

Конечно, электромаги не идиоты и уж конечно ни в жизнь не поверят, что у нашего рыжего и вправду камушек в обувь попал. Нет, они точно знают, что это разведчик, его задача — проверить путь и выяснить, нет ли засады. Атаковать разведчика означает выдать себя. Поэтому — рупь за сто — Кузьму путейские трогать не будут, и он спокойно дойдёт до конца переезда.

Так и случилось. Уже через пару минут Кузьма «радостно» махал нам рукой с другой стороны железки: мол, опасаться нечего, можно ехать…

— Давай, — кивнул я Ларисе.

По ощущениям, рвануло даже сильнее, чем в предыдущий раз. Видимо, это из-за того, что заряды лежали открыто, тонны грунта ударной волне не мешали, и всю её мощь приняла на себя колонна. За неуловимо короткий миг стальную конструкцию смяло в бесформенный узел, а в следующее мгновение удерживаемая ею ферма со страшным скрежетом «поехала» вниз. Что с ней случилось дальше, увидеть не удалось — место подрыва заволокло пылью, а ждать, когда она снова рассеется, мы не стали.

Я резко нажал на педаль, самовоз рванулся вперёд, прямо сквозь пылевое облако.

Расчёт оказался верным.

Все три противника, упав с высоты, очутились внутри коридора, и магия отторжения просто смела их с дороги вместе с обломками фермы. И убивать никого не потребовалось — всё произошло настолько быстро, что они даже очухаться не успели, не то, что ударить,

Первым, кого мы встретили, вылетев из клубов пыли, был подпрыгивающий от нетерпения рыжий. Судя по всему, ему жутко хотелось поделиться с нами подробностями своего диверсионного рейда.

— Ууу! Это было круто, милорд! Я, типа, ноги натёр, а эти дурни ниччо не увидели. А оно опосля ка-ак жахнуло! А эта вжих, хлобысть, и в лохмотья! А я те шпуньки под угол запихивал, думал, оно надёжнее, а оно, вон оно как…

— Давай запрыгивай, потом всё расскажешь, — благодушно бросил Чекан, помогая Кузьме забраться в притормозивший «трак» и возвращая ему оставленный на хранение меч.

— Не, ну это ващеее… — продолжал восторгаться новоявленный диверсант, усаживаясь напротив Ларисы. Переполняемый эмоциями, он, похоже, просто забыл, что его место не в кузове, а за рулём. Мы, впрочем, даже не думали ему об этом напоминать. Пусть садится, где хочет, а машину и я пока могу повести. В конце концов, именно он доставил заряды к нужной колонне, и значит «не тварь дрожащая, а право имеет»…


До Карухтана мы не доехали всего километр. Наш самовоз, увы, приказал долго жить. Точнее, проехать ещё сколько-то он, наверное, смог бы, но только с новым энергокристаллом. Старый, к несчастью, разрушился. Как объяснил Сан Саныч, при снижении заряда кристалла ниже определённого уровня, в его структуре происходят необратимые критические изменения, следствием которых является…

Вот ёлки зелёные! Неужели заранее нельзя было предупредить?!

Нет, ничего этого я, конечно, нашему «мудрецу» не сказал, но посмотрел так, что он предпочёл за благо замолкнуть и не отсвечивать.

В любом случае, машину нам пришлось бросить и дальше идти пешком. Хорошо хоть, до Дома Дракона оставалось не больше шести километров, не то снова понадобилось бы искать какой-нибудь транспорт.

Уже на окраине города коридор внезапно расширился и в защитную зону попало двухэтажное здание с широкими окнами и длинным балконом.

— Это мы удачно зашли, — усмехнулся воин, указав на вывеску, висящую над приоткрытой дверью.

Я мысленно с ним согласился. Здание оказалось придорожной гостиницей, а передохнуть нам и, правда, не помешало бы.

Внеплановый «перекур» занял около сорока минут. За это время успели и отдохнуть (диванов в холле хватало), и перекусить (на кухне много чего имелось), и оправиться (без этого организму никак). Хозяева, а так же горничные, портье, швейцары и прочие служащие, в гостинице, конечно, отсутствовали, поэтому я, как честный человек, оставил на стойке пару монет достоинством по десять чешуек каждая. Сперва хотел оставить полкогтя, но Лейка меня быстро отговорила.

«У Анисима это стоило бы пятнадцать», — сообщила она, когда я полез в карман за деньгами.

Спорить с ней не хотелось.

«Пятнадцать, так пятнадцать».

«А почему тогда двадцать кладёшь?»

«Плюс чаевые».

«Транжира!»

«Ещё какой!»

На этой мажорной ноте приватный «разговор» завершился, Лейка развернула на полу волшебную карту, и мы перешли к обсуждению наших дальнейших планов. Хотя чего там было ещё обсуждать? На главную городскую площадь вёл широкий проспект. Центральный фасад Дома Дракона выходил прямо на эту площадь. Проблема состояла лишь в том, что метров за двести до цели коридор сворачивал вправо, тянулся по узкому переулку, затем как бы «пронзал» перегораживающее переулок здание и упирался в Дом с тыловой стороны.

— Я же говорил. Тупик Мудрецов, — Сан Саныч ткнул пальцем в карту, указывая на то самое здание, которое пересекал коридор, потом вдруг зажмурился, словно кот, потёр рука об руку и с довольным видом пробормотал. — Ну, Сир Калаш, держись…


Удивительно, но до тупика Мудрецов мы добрались без осложнений и противодействия со стороны ханских людей. По проспекту шли как, хм, «по проспекту». Широко, свободно, никто дорогу не загораживает и остановить не пытается.

Город казался как будто вымершим. На улицах было пусто, пыльно, тоскливо, все окна в домах плотно зашторены, и хоть бы одна занавесочка колыхнулась, так нет же. Ни людей, ни машин, ни даже бродячих собак. Только ветер несёт вдоль бордюров обрывки газет, да перекатываются туда-сюда комки какого-то мелкого мусора. А ведь это не какая-нибудь захудалая деревенька, это столица провинции.

Лишь однажды я уловил некое «осмысленное» движение в проходе между домами — словно там кто-то мелькнул. Пару раз то же самое почудилось Лейке, трижды — Чекану. Складывалось ощущение, что на нас… нет, не махнули рукой. На нас просто смотрели. Возможно, оценивали. А ещё ждали. Не знаю, чего, но то, что действительно ждали, чувствовалось отчетливо.

Люди появились только у самого поворота в тупик.

Дорогу к площади перегородили не меньше сотни бойцов, но стояли они не единым фронтом, а тремя неравными группами. Самую большую — человек семьдесят-восемьдесят — составляли уже привычные нам нукеры. Ещё двадцать — вохровцы во главе с одетым в чёрное электромагом. Посередине проспекта, словно бы разделяя ханское воинство и путейцев, выстроились клином семеро, что по выправке, что по форме, не похожие ни на первых, ни на вторых. Если с кем-то и можно было их сравнивать, то только с Чеканом.

Первое впечатление оказалось правильным.

— Гвардейцы, — коротко пояснил остановившийся за моим плечом воин. — Перевязи зелёные. Вторая рота.

— Кто командует? — поинтересовался я, не оборачиваясь.

— Этими — сержант Гатлинг. Он в центре. В шляпе с плюмажем.

Мне стало интересно. Эти ребятки и вправду выстроились здесь лишь для того, чтобы не дать нам прорваться к цели, минуя тупик Мудрецов, или у них есть и другие задачи?

Я шагнул к границе защитного коридора.

— Чем обязан столь торжественной встрече, господа гвардейцы?

Фраза, конечно, избитая и банальная до невозможности, зато надменности в моём голосе мог позавидовать любой император.

— Сержант Гатлинг, — командир гвардейцев приложил ладонь к шляпе.

— Барон Буслай, — кивнул я сержанту, демонстративно не обращая внимания ни на вохровцев, ни на нукеров. — Итак, я повторяю вопрос. Чем обязан?

Держать паузу сержанта явно учили. Молчание длилось ровно столько, сколько и требуется, чтобы, с одной стороны, не нанести смертельное оскорбление, а с другой — не поставить себя заведомо ниже, чем визави.

— Прошу прощения, господин барон. Я здесь исключительно для того, чтобы соблюсти процедуру.

— Процедуру? — я приподнял бровь.

— Да. Вступление во Владение должно произойти по всем правилам. Эти правила утвердил Великий Дракон. Моя обязанность обеспечить их выполнение.

«Он имеет в виду завещание Великого», — пояснила Лейка.

«Ага. Понял».

— Означает ли это, что мы можем выйти из коридора, и нам никто не будет мешать?

Гвардеец покачал головой.

— Боюсь, это невозможно, господин барон. Мне и моим бойцам всё равно, как вы дойдете до Дома Дракона, но хан… — сержант покосился на стоящих слева нукеров. — Думаю, хан Карух будет против. Это его земля, и его право давать или не давать свободный проход.

— Зачем вы тогда здесь нужны, если хозяин — хан? — я не смог удержаться, чтобы не поиронизировать над словами гвардейца.

— Затем, чтобы какая-то из сторон не начала совершать глупости после и если. После того, как вы добудете браслет власти, и если вы его вообще — добудете.

«Он хочет сказать, что если хан попробует отобрать у нас артефакт, может заполыхать весь Рингарол, — снова вмешалась Лариса. — Гвардейцам это не нужно, поэтому они здесь».

Я почесал затылок.

«А почему должен заполыхать Рингарол?»

«Потому что тебя нукеры убить не смогут, я же рассказывала. В случае смертельной угрозы браслет сразу переносит хозяина в безопасное место. А по логике любого Владетеля, на всякий удар надо отвечать ударом. То есть, после спасения ты обязательно соберёшь войско и пойдешь мстить обидчику и отвоёвывать то, что у тебя незаконно отняли. Дальше — больше. У тебя обязательно появятся союзники, у хана тоже. Потом в конфликт вмешаются железнодорожники и пошло-поехало…»

«Постой-погоди, — остановил я Ларису. — Ты же сама говорила, что браслет, скорее всего, перенесёт меня в родной мир».

Колдунья вздохнула.

«Да. И я думаю, что хан об этом тоже догадывается».

«Не понял! О чём он догадывается?»

«О том, что ты из другого мира. Помнишь, ты потерял свой прибор, а нукеры нашли?»

«Помню».

«Ну вот. А в завещании Великого Дракона о твоём иномирянском происхождении сказано едва ли не прямым текстом. Человек, пришедший из ниоткуда».

«Значит, выходит, что хан как раз и рассчитывает на то, что даже если и не получится нам помешать, на нас можно просто напасть и…»

«Новый Владетель исчезнет из Рингарола вместе с браслетом, а провинция так и останется под властью Каруха», — закончила Лейка.

«Слушай, но ведь тогда и вас… тоже…» — продолжить нехитрую мысль я не решился.

«Что тоже? Убьют? Да. Ты прав. Всё так и будет».

От этого заявления, а ещё больше — от абсолютно спокойного тона Ларисы, мне стало не по себе.

«И ты так просто об этом говоришь?!»

Девушка усмехнулась.

«А какой мне смысл волноваться? Раньше — да, был. Сейчас — нет. Против гвардейцев хан выступить не рискнёт».

«Что значит не рискнёт? Сержант же сказал, что вмешиваться не будет».

«Ты плохо слушал. Гвардейцы не будут вмешиваться, пока у тебя не будет браслета».

Я вновь почесал в затылке.

«Точно. Он это говорил».

«А гвардейцы, как правило, слов на ветер не бросают, — продолжила Лейка. — Поэтому с браслетом хан не посмеет на нас напасть, и, значит, как тебе вернуться домой, будем разбираться позднее…»

Телепатическая связь резко оборвалась. Я сам её вырубил. Последняя фраза мне не понравилась совершенно. Как будто холодной водой окатили. Или, скорее, почувствовал себя мелким кутёнком, которого «злой хозяин» тычет носом в «случайную» лужицу…

— Надеюсь на ваше слово, сержант, — кивнул я ещё раз Гатлингу.

— Честь имею, барон, — откозырял гвардеец…


Тупик Мудрецов оказался коротким. Всего десяток домов и восемь минут хода.

Лейку я подчёркнуто игнорировал. Всё время, пока мы шли по проулку, она честно пыталась до меня «достучаться». Однако — нет. Закрылся я хорошо.

А вообще мне было просто обидно. Шёл и корил себя за идиотизм. Напридумывал себе чёрт знает что, а дело-то, оказывается, совсем не во мне. Для Ларисы я всего-навсего инструмент. Пусть ценный, пусть сложный, пусть дорогой, временами капризный, но всё равно: отработает номер и — больше не нужен. Особенно тут, в Рингароле. Тут и без него проблем выше крыши. То мир надо спасать, то наследницей обзаводиться, то половину провинции от ханства откалывать, а попаданец… Ну да, сделал дело и, как говорится, свободен. Лети, милок, в родной мир, можешь даже с браслетом, а дальше мы как-нибудь сами. Вот уже и гвардия объявилась, потом, глядишь, и другие подтянутся… решим, короче, проблемы. Сами решим, без тебя…

— Милорд. Похоже, нас ждут.

— Что? — я отвлёкся от мыслей и повернулся к Чекану.

Тот указал рукой на приоткрытую дверь.

— Я говорю, ждут нас, похоже.

Дом, которым заканчивался тупик, выглядел непрезентабельно. Обветрившаяся кладка, трещины над проёмами, почерневшие от времени оконные рамы — некоторые даже без стёкол, мох на цоколе, покосившееся крыльцо…

— Каков мудрец, таково и жилище, — Сан Саныч поднялся по скрипучим ступеням и тронул дверную ручку. — Ну что ж, посмотрим теперь, что внутри.

— Подожди, — остановил я его.

Потом подошёл ближе и невольно обернулся на Лейку.

Девушка смотрела на меня… нет, не с вызовом и не с укором… скорее, с грустью. Будто это не мне, а ей было стыдно за всё, что я напридумывал.

Действительно — идиот.

Быстро отвёл взгляд, но открыться по-новой так и не смог — испугался. Ведь стоит ей только прочесть мои мысли… Нет, лучше не надо. Пока не надо. Вот как закончим с делами, тогда и разберёмся между собой…

— Я первый, — я отстранил Гиляя от двери, потянул створку и решительно шагнул в темноту.

Видеть, куда иду, помогало магическое зрение.

— Никому не входить! Ждать команду.

Границы защитного коридора я видел отчетливо и столь же отчетливо различал устроенные на пути ловушки. Достаточно примитивные, но действенные, если их заранее не заметишь. То доска подломленная попадётся, то слишком высокий порожек, то острый пруток, торчащий прямо из пола. Был бы свет, на них и внимания никто бы не обратил, однако окружающую меня тьму даже магией рассеять не удавалось, не то, что фонариком или факелом. Оставался единственный способ — найти и уничтожить её источник.

Задачка оказалась хитрой, но всё же решаемой.

Принцип простой — клин клином.

Что делать, если вам сильно «мешает жить» некое искусственное образование, своего рода магическая чёрная дыра, поглощающая свет и генерирующая темноту? Правильно. Поместить рядом с этой «дырой» другую такую же, и пусть соревнуются — кто кого.

Вторую «дыру» я слепил по образу и подобию настоящих астрообъектов. То есть, взял простую пылинку и сжал её в сто триллионов раз, лишь немного не дотянув до ядерной плотности. Как правильно сжимать вещество, я «подсмотрел» у Ларисы, а как управлять коллапсом — выяснил, изучив магическую структуру флаконов для сжатой воды. На всё про всё ушло секунд сорок, и хотя получилось довольно грубо, но даже в таком виде «начинка стоила выделки».

Конечно, если бы я попытался сжать что-нибудь крупное, ничего бы не получилось. Во-первых, не хватило бы сил, а во-вторых, недоделанный коллапсар «разжался» бы так, что разнёс весь дом по кирпичикам. Словом, сверхмалый размер «дыры» позволял не только создать, но и удерживать её в магическом коконе.

В результате в руках у меня оказался настоящий гравитационный сканер. Определить с его помощью местоположение источника сингулярности было делом одной минуты.

Чуть ослабив защиту в торце кокона-артефакта, я принялся медленно водить «пробившимся» на свободу лучом вверх-вниз, влево-вправо, наискосок, дожидаясь того момента, пока две гравитационных волны не наложатся одна на другую. Это случилось довольно скоро и именно так, как я и предполагал. Обычная интерференция и никакой магии. Два источника попросту подавили друг дружку, и между ними, словно по волшебству, протянулась ярко светящаяся нить.

Вражеский артефакт выглядел, как абсолютно чёрная точка на абсолютно белом листе.

Чтобы её стереть, требовалось… хм, а вот этого я как раз и не знал. Мало того, источник тьмы находился за пределами магического коридора, а покидать защитную зону в мои планы пока не входило.

Ответ на вопрос «что делать?» отыскался достаточно быстро.

Всякий прибор, чтобы работать, должен подпитываться энергией. Мой «прибор» обеспечивал энергией я, чужой запитывался от двух блоков энергокристаллов — основного и резервного. Они обнаружились тоже с помощью сканера: магические артефакты, как выяснилось, «фонят» в гравитационном поле так же, как и любые сверхмассы.

Уничтожить обе миниАЭС проблемы не представляло.

Я просто швырнул в них два заговорённых меча, оставшихся после развилки.

Энергоблоки лопнули с оглушительным треском, пучок света между источниками исчез и… ничего. Темнота, как была, так и осталась.

«Что за фигня?! Быть такого не может!»

Лишь через десять секунд до меня дошло:

«Чужой источник разрушен, а свой-то! Свой-то не выключен!»

Коллапсар вновь превратился в пылинку, и в то же мгновение всё вокруг озарилось привычным светом.

Я огляделся.

Обычная комната. Довольно просторная, но загаженная до невозможности. Пыль, грязь, хлам, ободранные обои, куски отвалившейся штукатурки. Входная дверь за спиной, впереди выход. Точнее, проход в следующее помещение — загадки ведь нам ещё не загадывали…


— Ну уж нет. Теперь я первым пойду, — Сан Саныч встал перед дверным проёмом и с самым решительным видом загородил дорогу всем остальным.

Я в ответ только плечами пожал. Хочешь — иди, останавливать не собираюсь.

В прошлый раз сработала интуиция, сейчас внутренний голос молчал, и, значит, прямая опасность нам не грозила.

Так и не дождавшись возражений с моей стороны, «мудрец» развернулся, потом шумно выдохнул и с усилием потянул на себя покрытую ржавчиной дверь…

Помещение, в котором мы очутились, представляло собой огромную круглую залу с потолком-куполом. Я даже подумал, что кто-то сумел растянуть пространство раз эдак в двадцать или побольше. После «чёрной дыры» удивляться подобному уже не имело смысла. С магией любые физические теории могли воплотиться в жизнь, становясь самой что ни на есть объективной реальностью.

Здесь, кстати, было гораздо чище, чем в предыдущей комнате. Грязь, как таковая, отсутствовала, а о неряшливости хозяина дома напоминал только слой пыли, покрывающей каменный пол. Она взметалась лёгкими облачками на каждом шаге. Гулкое эхо отражалось от стен и уходящего ввысь потолка. Свет проникал внутрь через приличных размеров отверстие в центре купола. Пока мы шли по вытянувшемуся стрелой коридору, световое пятно сопровождало нас, словно живое или как будто им кто-нибудь управлял. Оно растекалось по каменным плитам, выделяя тенями швы и серебрясь на поднимающейся от пола пылевой дымке. По мере того, как мы приближались к дальнему концу помещения, мрак в этой части зала понемногу рассеивался, и из него появлялись люди. Много людей. Все в кожаных куртках. Они подходили к границе защитной зоны и обнажали мечи. Мало того — шеренги нукеров смыкались и позади нас. Коридор отторжения за нашими спинами попросту исчезал, отсекая дорогу назад. Отступать теперь было некуда, и я чувствовал, что даже если мы сейчас остановимся, нас это всё равно не спасёт. Призрачная защита сворачивалась, и это означало одно: наш путь завершается, остался последний шаг…

— Кого я вижу?! Александр Пойндекстер собственной персоной! — прозвучало вдруг спереди-справа.

Возглавляющий нашу «колонну» Сан Саныч сначала притормозил, а потом и вовсе остановился. К счастью, подпирающая нам спины защитная пленка тоже замедлилась, хотя и не до конца. То есть, она продолжала двигаться, но уже не так быстро, как раньше — буквально ползла, давая нам время, чтобы разобраться с очередным «внезапно возникшим» препятствием.

— Сир Калаш? Тебя ещё не повесили? — презрительно бросил Гиляй.

— Как видишь, нет, — рассмеялись из темноты.

— Везёт дуракам, — философски заметил Сан Саныч. — А впрочем, не важно. Давай, загадывай, что у тебя? А то нам ждать недосуг. Дела, — и бывший доцент указал на виднеющуюся невдалеке дверь.

Коридор отторжения упирался в неё, но пройти к выходу мы не могли. Путь перегораживала какая-то полупрозрачная «стенка». Пока Гиляй говорил, я несколько раз пытался её продавить, но не преуспел. В магическом зрении она вообще выглядела как вздымающаяся до небес и раскинувшаяся до горизонта скала, преодолеть которою не сумел бы даже чемпион мира по альпинизму.

— Экий ты шустрый, — собеседник нашего мудреца вышел из тени и, горделиво выпятив грудь, встал позади волшебной преграды. — Право отвечать на загадки надо ещё заслужить. Для этого недостаточно быть просто зубрилкой, надо ещё и думать уметь. Но тебе этого, ха-ха, не дано.

— Расскажи это своему хану, и тогда он тебя точно повесит, — усмехнулся Гиляй. — Ты даже не знаешь, что отвечальщика выбирает не придворный мудрец, а амулет мудрости. Твой амулет этот выбор уже давно сделал. Смотри, придурок.

Сан Саныч шагнул вперёд и… неожиданно оказался по другую сторону призрачной стенки, лицом к лицу со своим старым недругом. Тот испуганно икнул, затем резко шатнулся назад и вцепился рукой в висящий на груди амулет. В ту же секунду между ним и Гиляем возникла ещё одна стенка.

Руки у Сира Калаша дрожали, глаз дёргался, лоб покрывала испарина.

Только сейчас я, наконец, смог рассмотреть нашего «учёного» супротивника.

Цветастый халат со звездами, круглая чёрная шапочка, седая окладистая борода, выращенная, по всей видимости, для того, чтобы подчеркнуть богатый жизненный опыт и глубочайшую мудрость владельца. Если бы не явный испуг, суетливость движений и злобу в глазах, он был бы похож на старого доброго сказочника, зашедшего на огонёк в сиротский приют и готовящегося рассказать окружившим его детишкам какую-нибудь занимательную историю со счастливым концом.

— Не смей на меня кричать! — взвизгнул пришедший в себя Калаш, потом внезапно подпрыгнул, словно его пнули в филейную часть, и, уставившись на меня, пропищал по-цыплячьи. — И вы не смейте ему подсказывать! Если кто-то подскажет, это не будет считаться.

Отвечать мы не стали. Какой смысл разговаривать с психами?

— Вот тебе первая загадка, и даже не думай заявлять потом, что она некорректная, — придворный мудрец вновь повернулся к своему главному оппоненту и вытер дрожащей рукой струящийся по лбу пот.

Сан Саныч молча смотрел на противника, ожидая, когда тот изложит условия первой задачи.

— В амбаре у главного сыровара Великого хана лежало сколько-то головок сыра. Ночью туда прокрались мыши и съели 33 сырных головки, причем все ели поровну. От обжорства у некоторых мышей разболелись животы, и на следующий день в амбар явились только 13 мышей. Они доели весь сыр, но каждая мышь съела втрое меньше, чем накануне. Вопрос: сколько головок сыра было изначально, и сколько мышей приняло участие в трапезе? Фух.

Сир Калаш облегченно выдохнул и рухнул в переносное кресло, заботливо подставленное под его тощий зад одним из нукеров.

Над полупрозрачными стенками, между которыми находился Сан Саныч, появились «иконки» песочных часов, только, в отличие от «компьютерных», эти были всамделишными. Песок действительно сыпался. Понять, что это означает, проблемы не представляло. Время, отпущенное на решение задачи, ограничивалось количеством песка в верхней колбе. Именно это меня волновало больше всего. Помнится, когда задачки Гиляю задавал я, он над ними буквально-таки зависал. Так и сейчас — песчинки падали одна за другой, а лицо нашего мудреца оставалось непроницаемым. Эх! Если бы только можно было выйти «на сцену» вместо него…

— Мышек было сто сорок три, а съели они тридцать четыре сырных головки, — прозвучало со стороны Сан Саныча, когда казалось, что уже всё, надеяться не на что и сквозь узенькое отверстие ссыпается вниз последняя струйка песка.

Амулет Сира Калаша мигнул зелёным, часы исчезли, стенка, перед которой стоял Сан Саныч, «отъехала» от него метра на два. Мудрец сделал три шага вперёд и вновь замер перед преградой.

Оппонент досадливо сморщился, потом кашлянул несколько раз, якобы прочищая горло, и только затем перешел к следующему раунду «состязания»:

— Слушай вторую задачу. Великому хану привезли дань. Десять мешков, набитых серебряными монетами. В каждом мешке их одинаковое количество. В девяти все монеты настоящие, и каждая весит 5 граммов, а в одном — все фальшивые, и они, соответственно, легче — 4 грамма. Нужно определить этот мешок с помощью взвешивания, но его можно производить только один раз.

Едва Сир Калаш закончил, справа от нашего мудреца появился стол, на столе десять мешков, перед ними весы со стрелкой.

Сан Саныч почесал за ухом и погрузился в раздумья.

Соперник довольно прищурился. На его лице промелькнула усмешка.

Однако радовался он недолго. Меньше, чем через минуту, Сан Саныч принялся по очереди развязывать мешки и вынимать монеты. Из первого — одну, из второго — две, из третьего — три и так далее, вплоть до десятого. Затем Гиляй одним разом высыпал их на весы. Стрелка качнулась вправо и замерла на отметке 269.

Сан Саныч подхватил шестой по счёту мешок и небрежно швырнул его через стол.

— Этот!

В ту же секунду и стол, и мешки, и весы исчезли, а амулет на шее Калаша снова мигнул зелёным. Призрачная преграда опять отступила, мудрец сделал ещё три шага.

— Тебе просто везёт! — «придворный учёный» вскочил с кресла и сжал кулаки, словно готовился броситься в драку.

Гиляй невозмутимо кивнул на перегораживающую путь стенку:

— Третья будет или сдаёшься?

— Не дождёшься, зубрилка! — с истерикой в голосе выкрикнул Сир Калаш, после чего сплюнул, скрипнул зубами и, чуть успокоившись, принялся диктовать условия последней задачи:

— В доме напротив дворца Великого хана есть два балкона, один — на втором этаже, другой — на пятом. Ранним утром на эти балконы вышли два человека и абсолютно синхронно произнесли: «Слава Великому хану!» Ветра нет, воздух чист, физические условия на обоих этажах одинаковые. Вопрос: кто из этих двоих услышит другого первым и почему?

Внутри у меня всё буквально похолодело.

Чёрт! Чёрт! Чёрт!

Именно эту задачку я задавал Сан Санычу на мотрисе и даже не поинтересовался потом, решил он её или нет. Ведь если тогда он так и не смог её разгадать, то сейчас…

Гиляй неожиданно обернулся, нашёл глазами меня и весело подмигнул.

— Первым услышит чужую здравицу тот, кто внизу.

Калаш, уже собиравшийся сесть, замер с отвисшей челюстью. Такого быстрого ответа на сложный вопрос он явно не ожидал.

— Ээээ… ммм… ты не сказал, почему, — нашёлся он через пару секунд.

Сан Саныч пожал плечами.

— Это элементарно. Уши нижнего и рот верхнего ближе друг к другу, чем уши верхнего и рот нижнего.

Обе стенки рассеялись без следа, а амулет на шее Сира Калаша вспыхнул ярким огнём.

Придворный мудрец заорал от боли и попытался сорвать артефакт. Тщетно. Амулет мудрости прогорел до конца, а его вопящего обладателя утащили во тьму подбежавшие к креслу нукеры.

— Теперь хан его точно повесит. Так облажаться на ровном месте, — с иронией проговорил Гиляй, потом развернулся к нам, шутовски поклонился и указал на дверь. — Путь свободен. Прошу, господа.

Глава 21

После сумрачной «штаб-квартиры» придворного мудреца неяркий свет вечернего солнца показался мне едва ли ослепительным. Пришлось даже ладонью прикрыться, чтобы привыкнуть.

Наверно, поэтому архитектура Дома Дракона и не произвела на меня того впечатления, которого действительно стоила. Ведь чего-чего, а аналога настоящей египетской пирамиды я точно не ожидал здесь узреть, даже в самых смелых фантазиях. Не было ни приземистой башни с зубцами, ни барельефов с драконами, всего, что видел в магическом зрении, когда выходил в астрал. Вместо ожидаемого и привычного — диковинное и невообразимо чужое. Опасное, жуткое, чуждое. Огромная каменная махина словно бы нависла над площадью. Она давила на психику, заставляя любого чувствовать себя песчинкой перед лицом вечности.

Мои спутники выглядели совершенно пришибленными. Кузьма постоянно вжимал голову в плечи и вздрагивал от каждого звука. Сан Саныч шумно вздыхал и утирал потеющий лоб. Даже Чекан, и тот время от времени нервно сглатывал и оглядывался, будто в любую секунду ждал нападения каких-то неведомых и невидимых врагов, притаившихся за стенами защитного коридора. Лейка же просто вцепилась мне в руку и не отпускала её до тех пор, пока мы не пересекли площадь и не приблизились к чернеющему провалу входа в Драконью «обитель».

Прямо возле стены стало немного полегче. Давящее ощущение отступило, все мало-помалу начали приходить в себя.

— Никогда себя так паршиво не чувствовал, — признался первым Чекан.

— Во-во, — подтвердил рыжий. — Меня, когда в землю закапывали, и то было легче. А тут и дохнуть неможно, грудь как бревном придавило, и страшно, аж жуть!

— Ничего-ничего, это только по-первости, — принялся успокаивать их Сан Саныч. — По-первости так завсегда. Дальше легче пойдёт, я знаю.

— Угу. Знаешь. Ты на себя-то глянь. Язык набок, как у собаки. Сам серый, руки трясутся, — воин выдал натужный смешок, потом внезапно нахмурился и кивнул на меня. — Лучше вон, у милорда учись. Кабы не он, никто бы и шага не сделал, так и стояли бы на той стороне.

— Дык. Я и не спорю, — развёл руками мудрец. — Я просто…

— Мы внутрь будем входить или как? — не выдержала Лариса.

Сан Саныч умолк и виновато посмотрел на меня.

— Будем, — я развернулся к входу и, ничего больше не говоря, шагнул в темноту…


Каменный коридор, ведущий вглубь пирамиды, протянулся всего на двадцать шагов и закончился тупиком — ни ворот, ни дверей, ни просто какой-нибудьщелочки или отдушины. Я даже начал слегка волноваться — ни угодили ли мы в очередную ловушку? Однако нет, тревога оказалась ложной. Сан Саныч передал мне фонарь, а уже секунд через десять я обнаружил в стене специальную выемку, по форме напоминающую отпечаток ладони, и, недолго думая, приложился к ней своей дланью.

Поначалу подумалось, что «замок» не сработал и всё осталось по-прежнему, но после удивленного возгласа Лейки я мысленно хлопнул себя по лбу и включил магическое зрение…

В стене и впрямь появился проход, только без магии его увидеть не удалось бы. Иллюзия была качественная, но рассчитанная на обычного человека, а не волшебника.

— Держимся друг за друга, идём паровозиком.

— Чем-чем идём? — не понял Кузьма.

— Не чем, а как. Кладём руки на плечи тому, кто спереди, и движемся, словно поезд с вагонами. Теперь понятно?

— Теперь понятно, — отозвался Сан Саныч. — А то я тоже сначала не понял, что это за паровозик та…

— Всё. Двинулись, — перебил я его. — Кстати, советую всем зажмуриться.

Судя по тому, что вопроса «зачем?» не последовало, совет восприняли как команду. Это радовало. Не хватало ещё, чтобы кто-нибудь с перепугу отпустил впередиидущего и застрял в иллюзорной стене. Ведь допуск на вход, если я правильно понял, давался только одному «существу», вне зависимости, сколько у него рук и ног…

Стену, слава драконам, прошли без потерь. Никто нигде не застрял.

— Можете открывать глаза. Мы на месте.

Комната, в которой мы очутились, оказалась та самая, из моего последнего сна. Окрашенные в беж стены, замысловатая мозаика на полу, высокий потолок и десяток вмонтированных в него светильников, напоминающих стандартные «офисные», но явно магического происхождения. «Естественный» белый свет исходил прямо из камня, каждый источник — ровный квадрат со стороной примерно полметра и четкой границей между светящейся и погруженной во мрак областями…

— Ух ты! Вот это круто!

Я обернулся.

Кузьма, раскрыв рот, восхищенно смотрел на встроенный в стену «шкаф» с перемигивающейся огоньками панелью.

Великий волшебник Бэз, помнится, называл этот прибор магоскопом. Его назначение — отслеживать равновесие магии в Рингароле. Любое нарушение баланса вызывало включение красных лампочек, однако сейчас все они горели зелёным и, значит, равновесие пока сохранялось. Интересно, что будет, когда тринадцатый браслет обретёт хозяина? Бэз-то ведь ничего об этом не говорил…

— А можно я потрогаю эту штуку? — рыжий шагнул к магоскопу и протянул руку к панели.

— Стоять! — рявкнул Чекан. — Совсем обалдел?! А ну как шарахнет?

— Да я чо? Я ничо, просто спросил, — Кузьма быстро отдернул руку и с испугом взглянул на воина. Тот погрозил рыжему кулаком.

— А это что? — указал Сан Саныч на ещё одно «спецустройство», притулившееся на каменном столике справа от магоскопа.

— Инициирующая машина, — нашёлся я спустя пару секунд.

Обозвать этот прибор как-то иначе означало бы погрешить против истины, а объяснять, что это на самом деле, пока, на мой взгляд, не стоило.

С конденсаторной подрывной машинкой я познакомился четыре года назад, на военных сборах. И пускай эта выглядела не точь-в-точь, как «армейские обыкновенные», но, в общем и целом, опознать её проблемы не представляло. Ручка, зажимы, кнопка, контрольная лампа. Стандартный набор, кто видел — не ошибётся. А ещё в стене возле столика располагались четыре электроразъёма, и два из них соединялись с КПМ проводами. По всей видимости, с её помощью запускалась вся имеющаяся здесь техно-магическая машинерия. Подход довольно разумный. Магия включается техникой, работа техники поддерживается магией. Прямо-таки вечный двигатель третьего рода, если не знать подоплёку. Причём, включить его может любой дурак (достаточно просто нажать на кнопку), а вот выключить… да-а, для этого надо быть не только великим магом, но и великим учёным.

— Кажется, я понимаю, — Гиляй оторвал, наконец, взгляд от машинки и с задумчивым видом тронул себя за подбородок. — Чтобы узнать, где браслет, надо подать на схему энергию.

Сан Саныч медленно подошёл к машинке, внимательно оглядел её со всех сторон, потом взялся за рукоять и вопросительно посмотрел на меня.

Я кивнул.

Тысяча против одного, что он прав.

Вероятность иных вариантов низкая, риск минимален.

Бывший доцент крутанул ручку, дождался, когда загорится контрольная лампа, после чего выпрямился, глубоко вдохнул и с силой вдавил кнопку в корпус.

— Опаньки! — восхищенно присвистнул Кузьма.

Мы не ошиблись. «Подача энергии» действительно помогла.

В нескольких местах стены стали прозрачным.

В полутора метрах от КПМ появилась ниша. Точно такая же возникла слева от магоскопа.

В первой лежал браслет, во второй ключ. Обе ниши подсвечивались красным.

Помимо них на противоположной стене образовалась выемка в форме человеческого тела. Рядом горела какая-то надпись.

— Залог, сила, ключ, — прочла первую строчку Лариса.

— Дверь, сила дракона, — продолжил Кузьма.

— Дверь, ключ, браслет, — добавил Чекан.

— Залог, выход, — закончил Сан Саныч.

Я подошел к нише с ключом, потом к той, где находился браслет.

Обе «ниши» являлись частью стены, а артефакты выглядели, как угодившие в янтарь камушки или песчинки.

Вынуть их из «застывшей смолы» не получилось бы и у опытного волшебника, а я даже пытаться не стал. Вместо этого перешел на другую сторону комнаты и принялся изучать пылающие огнем буквы.

«Залог — сила — ключ — дверь — сила дракона — дверь — ключ — браслет — залог — выход».

Без сомнения, это своего рода инструкция, как действовать, чтобы получить браслет и выбраться с ним из Дома Дракона. Последнее, кстати, особенно важно, поскольку выйти тем же путем, что вошли, уже не получится — как только мы оказались внутри, я сразу проверил, открывается ли проход в обратную сторону. Увы, проход наружу не открывался, замки и двери отсутствовали. «Система ниппель», — так, наверное, выразились бы по этому поводу доморощенные остряки и, как ни странно, оказались бы правы. Система действительно так работала. Войти можно, выйти нельзя. А что делать, если нельзя, но хочется? Правильно. Искать альтернативные варианты.

Вариант у меня имелся всего один. Действовать по инструкции.

Что такое «ключ — дверь», понятно без объяснений. Взял ключ — открыл им некую дверь. Откуда возьмётся последняя, тоже понятно — скорее всего, появится, когда доберусь до ключа. А ведёт она, судя по следующему слову в цепочке, прямиком в драконово логово. Почти как в компьютерной РПГ — вот задание, вот игровая локация, действуйте, джентльмены… А дракон, по— видимому, тот самый, из сна…

Блин! Неужели эти чешуйчатые и вправду столько живут? Даже не верится…

Так. Стоп! Отставить «воспоминания». Смотрим, что дальше.

Итак, получаем за дверью «силу дракона», апгрейдим ключ, опять открываем дверь, покидаем локацию… А что потом?

Потом возвращаем ключ и получаем возможность забрать браслет…

Логично? Более чем.

Что остаётся?

Остаётся непонятный залог.

Что это вообще за фигня?

Может, это какой-то предмет? Или, например, магический артефакт? Или…

Чёрт! Чёрт! Чёрт! Как же я сразу не догадался?! Ведь это же…


Я опоздал буквально на доли секунды.

Лейка «шагнула» в стену в тот миг, когда до меня, наконец, дошло, зачем в нашей команде «заложник». Именно он должен отдать в «залог» свою силу, чтобы активировать «ключ». Именно он должен спасти остальных, указав, где выход из пирамиды. А его самого должен спасти хозяин браслета, вернув часть силы обратно. Только часть, а не всю целиком, иначе «сила» присутствовала бы и конце словесной цепочки. Но раз её нет, то… Залог — это не просто сила. Залог — это жизнь. А сила — это всего лишь магия, и обратно её уже не вернуть, как ни старайся.

Стиснув зубы, сжав в бессилии кулаки, едва сдерживаясь, чтобы самому не броситься на эту треклятую стену, я стоял перед замершей в камне девушкой, безжизненной и неподвижной, застывшей в магическом «янтаре» так же, как ключ и браслет, и почём зря клял себя за самоуверенность и скудоумие. Неужели сразу нельзя было догадаться, для чего эта дурацкая выемка в форме тела? Подобные выемки так просто не появляются. Кто-то из нас должен был обязательно её занять. Увы, этим кем-то оказалась Лариса. И пускай мне теперь известно, что по-другому и быть не могло, но, если бы это знание пришло хоть на секунду пораньше… нет, я бы её туда ни за что не пустил. Мы бы нашли другое решение, такое, где никому не пришлось бы жертвовать ни жизнью, ни магией…

— Она просила тебе передать.

Я повернул голову. Скосил вниз глаза.

В ладони Сан Саныча лежала маленькая серебряная монетка.

— Что она… ещё говорила? — голос мой звучал глухо, слова подбирались с трудом.

Бывший доцент грустно вздохнул.

— Ну, она сказала, что… в общем, сказала: не хочет, чтобы ты был ей чем-то обязан. Что это тоже залог, но за ключ его отдавать нельзя, потому что его никто не вернёт, а ты останешься один навсегда. Сказала, что это неправильно и что у мага должна быть супруга, и она тоже должна быть волшебницей, и что…

Я остановил мудреца взмахом руки.

— Значит,всё это правда?

— Что правда? — не понял тот.

— Что она теперь…

Договорить я не смог.

Сан Саныч снова вздохнул и указал на нишу в стене.

— Да. Правда. Она теперь не волшебница. Вся её магия ушла в ключ.

Я обернулся. Ниша с ключом светилась оранжевым.

— Ты знал, что так будет?

Мудрец промолчал. Потом кивнул на монетку.

— Так ты возьмёшь или нет?

Монета перекочевала ко мне в карман, в пару к своей второй «половинке».

На душе у меня было тошно.

— Нашим не говори, ладно? — я посмотрел в глаза бывшему преподавателю магии.

— Что им не говорить?

— Что мы с ней не муж и жена. Пусть все и дальше считают её баронессой.

Лицо старика посветлело.

— Хорошо. Я вас не выдам.

Не знаю, почему, но от его слов мне стало немного легче.

— А знаешь, Василий, я тоже хочу тебя кое о чём попросить, — Гиляй сунул руку за пазуху и выудил оттуда…

— Вот.

На его ладони снова лежала монета. Точная копия предыдущей, но уже не серебряная, а отчеканенная из какого-то полупрозрачного материала, не то камня, не то стекла.

— Когда-то давно я был влюблен в одну девушку…

Я с недоумением уставился на мудреца. Неужели он тоже…

— Да-да, ничего удивительного, так всё и было, даже хотел жениться на ней, но… хотеть-то хотел, но брак, сам понимаешь, такая штука…

На этом месте Сан Саныч внезапно закашлялся, словно у него запершило в горле. Хотя мне показалось, что он просто смутился.

— Какая штука?

— Ну… короче, она была магом, а я… — рассказчик покачал головой. — В общем, она не стремилась к браку. Простые люди и маги — им сложно вместе. А ещё все эти обряды, монетки, слияние аур. И кроме того я был старше её на целых тринадцать лет.

— У вас это считается много? — прикинулся я простачком.

— Да нет, — пожал плечами Гиляй. — Просто, когда одно наслаивается на другое, любая проблема разрастается до небес. Так что разница в возрасте — это не главное. Главное, как я уже говорил, заключалось в другом. Магия! — мудрец поднял вверх указательный палец. — Она разделяла нас сильнее, чем годы и расстояния. Но я не сдавался. Ведь даже самые опытные и умелые маги признавали, что по части теории мне не было равных. Словом, я решил создать артефакт, какого не создавал никто до меня. Напоминающий амулет мудрости и дающий силу простым смертным. Больше года ушло только на подготовку, я работал и ночью, и днём, участвовал в пяти магических экспедициях, собирал нужные ингредиенты по всему Рингаролу, потратил на них все свои сбережения, пришлось даже влезть в долги, но, в конце концов, мои усилия были вознаграждены. Я исполнил задуманное — два свадебных медальона из гедеонской слюды. Один из них ты сейчас видишь, второй я отдал возлюбленной, и она его приняла.

Сан Саныч прервался, чтобы перевести дух, и я тут же не преминул спросить:

— Выходит, что эта монетка волшебная и тот, кто ей обладает, тоже становится магом?

— Увы, — с грустью заметил Гиляй. — Чтобы артефакты и вправду стали волшебными, их должен наполнить энергией один из владельцев. Я это, по понятным причинам, сделать не мог, а Рита… — лицо мудреца приобрело страдальческое выражение. — К несчастью, ей не хватило силы. Нет, тогда это ещё не стало для нас катастрофой. Мы всё же любили другу друга, а силу, достаточную для активации артефактов, можно было попросту накопить. Год, другой, третий… мне казалось, что это совсем немного. Я даже предположить не мог, что ждать придётся больше пятнадцати лет. А потом… — Сан Саныч прикрыл глаза. — Потом всё рухнуло. Риты не стало.

— Она… умерла? — я постарался придать голосу максимум деликатности.

— Она исчезла, — бывший преподаватель вздохнул в третий раз и протянул мне «монету». — Ты маг, Василий. Маг сильный, сильнее многих. Я думаю, ты найдёшь применение этому артефакту. Возможно, создашь его копию, возможно, что-то ещё. В любом случае, он тебе пригодится. Я это точно знаю.

Гиляй покосился на застывшую в камне Ларису и растерянно улыбнулся.

Я молча забрал слюдяной медальон и присоединил его к уже лежащим в кармане серебряным. Магии в нём совершенно не ощущалось. Использовать его для каких-то магических дел, с одной стороны, бессмысленно, а с другой — зачем обижать старика? Он же действительно верит, что эта монета — волшебная…

Пока мы с Сан Санычем разговаривали, Чекан и Кузьма «сторожили» приборы и исследовали стены на предмет упомянутой в «объявлении» двери. Ничего они, естественно, не нашли, но зато и к беседе не слишком прислушивались. Впрочем, ещё до того, как попросить Гиляя не говорить им всю правду о Лейке, я накинул на нас полог иллюзии. То есть, для воина с рыжим маг и мудрец не трепались неизвестно о чём, а решали, что делать, и обсуждали сложившуюся ситуацию.

Ситуация же и впрямь была непростой.

Едва я взял в руки ключ, в стене сразу же замерцала рамка «портала». Именно так я назвал видимый только в магическом зрении вход в наколдованную шесть столетий назад свёртку пространства, где, если верить моему сну, обитал древний дракон. Брать кого-то с собой я посчитал неправильным. Внутренний голос прямо-таки кричал о том, что надо идти одному, что другие там просто погибнут, пропадут ни за грош и что воздух, пропитанный чуждой магией, убьёт их за считанные секунды.

Ещё одна неприятность таилась в том, что вход к дракону, по всей видимости, не предполагал такого же выхода. Ключ, вставленный в появившуюся в стене «замочную скважину», вдруг вывернулся из рук, и меня тут же втянуло в открывшийся водоворотом туннель, а затем, словно упавшего в реку жука, понесло в глубину, не давая ни выплыть, ни зацепиться за какую-нибудь веточку или корягу.

Однако и это оказалось всего лишь цветочками.

— Часы! — в голосе бывшего преподавателя звучало столько тревоги, что, уже влетая в открытую «дверь», я просто не мог не вывернуться кульбитом, чтобы понять, что же такого страшного он ещё углядел.

Единственное, что мне удалось увидеть, прежде чем «створка» захлопнулась, оказалось и вправду часами. Песочными. Такими же, какие висели над мудрецом, когда он решал задачки, только сейчас они просыпАлись песком не над ним, а над замершей в «узилище» Лейкой…


Лёгкие отказывались дышать, ядовитый ком катился по горлу, желудок скрутило спазмом, ноги едва держали измученное магией тело, глаза застилал багровый туман. Нет, человек не может здесь жить, в этом мире другие хозяева, а люди всего лишь гости. Или добыча. Зависит, с какой стороны посмотреть.

Кое-как приспособиться к враждебной среде удалось только через минуту. Соединив два мира, магический и реальный, я попросту перевел себя в состояние «самодостаточности». Теперь мне не требовалось ни есть, ни пить, ни дышать, ни гнать по сосудам кровь, ни заставлять несчастную печень выводить из организма токсины… Тело и мозг работали только за счёт внутренней силы. Тех самых резервов, которые есть у каждого человека, но которых, к сожалению, не так много, чтобы считать их неиссякаемыми. Они даже у магов не бесконечны. Разница лишь в продолжительности использования. Ведь для волшебника сила — это как кислород для ныряльщика. Одним его хватает секунд на тридцать, другим на минуту, третьим… хм, у третьих есть акваланг и время пребывания под водой исчисляется не минутами и секундами, а десятками минут и даже часами.

Мой «кислородный» запас, по ощущениям, составлял около четырех часов. Для кого-то немного, для кого-то — целая вечность. Жизнь Лейки утекала быстрее, вместе с песком из колбы, и остановить процесс мог только я. Без чьей либо помощи. Один на один с драконом, который…

Да где же он, чёрт побери?! Время-то не резиновое, не успеешь опомниться, а его уже…

Ага! Вот он, курилка! Давай-давай. Лэти, дарагой. Жду тебя, как манну небесную.

Тёмная точка, появившаяся в лилово-оранжевом небе, с каждой секундой становилась всё крупней и крупней, пока наконец не достигла такого размера, что опознать летуна смог бы любой, хоть когда-нибудь слышавший о драконах. Страшная или, скорее, уродливая башка с вывернутыми назад рогами, кожистые нелепые крылья, чешуйчатый хвост со «стрелой», огромные когти… Точь-в-точь, как на тех монетках, что покоились сейчас в правом кармане.

Приближающегося ящера я ждал на том же горном плато, где когда-то встречал атакующего дракона великий волшебник Бэз. С тех пор, похоже, ничего не изменилось. Даже камень, на который присел после битвы усталый маг, остался тем же и там же. Впрочем, ничего удивительного. Для гор шестьсот лет не возраст, они его меряют геологическими эпохами.


Дракон не спешил, а я буквально подпрыгивал от нетерпения.

Ещё бы. Одно дело — крошить в капусту нукеров или взрывать фермы с электромагами, и совершенно другое — ссаживать с неба летающих ящеров, тем более что убивать рептилоида я сегодня не собирался. Сейчас требовалась просто победить его «по очкам».

Чешуйчатый заложил вираж и устремился ко мне.

«Сейчас ка-ак НУРСами вдарит», — неожиданно промелькнуло в мозгу…

Ракетами дракон, конечно, не вдарил. Он врезал огнём.

Меня, кстати, давно интересовало, почему сказочные ящеры не обжигаются собственным пламенем? Струя же идёт из пасти, через гортань, и температура там ого-го!

Всё оказалось до банальности просто. Струй было две. В первой — «горючее», во второй — «окислитель». Снаружи они соединялись, и получался нехилый такой огненный выхлоп. Ингредиенты: керосин-кислород. Их, как и состав атмосферы, я определил с помощью магии. И с ней же организовал ответку. В местном воздухе углекислого газа хватало с избытком, оставалось всего лишь отсепарировать его от разных метанов, пропанов, спиртов и прочих аммониев-перхлоратов.

С этой задачей я справился на «отлично».

Огненную кислород-керосиновую волну встретила противопожарная углекислая.

Итог встречи — боевая ничья.

Дракон отправился на второй круг, а я принялся заново заправлять магический «огнетушитель». Только на сей раз не цэ о два, а обыкновенной водой. Почему? Да потому что противник тоже решил сменить боеприпас для атаки. Ещё когда он отваливал в сторону, я заметил уже вырывающийся из ноздрей лёгкий дымок. Ускоренный магоспектральный анализ сразу же выдал новую формулу — эн два о четыре, а через пару мгновений дополнил её знакомой «гантелиной» НДМГ.

Нехило, однако! Горючее — несимметричный диметилгидразин, и азотный тетраоксид в качестве окислителя. Устроить этого звероящера заправщиком на космодром, а ещё лучше — двигателем в основную ступень какого-нибудь «Протона», цены бы ему не было. Работал бы там себе и горя не знал, так нет же — летучему гаду больше по нраву путников мирных жечь, чтобы даже и пепла не оставалось…

Получить воду из местного «воздуха» удалось без проблем. Пусть я и не водный маг, но в части обычной химии кое-что всё-таки соображаю. Нет нужды рассматривать всякую жидкость как магическую субстанцию. Достаточно просто знать: любое физическое вещество — это набор молекул, подверженных реакциям разложения, соединения, замещения и обмена. А магия… Её можно использовать в качестве универсального катализатора…

Словом, не прошло и пяти секунд, как вместо углеводородов и аммиака у меня «под рукой» образовалось целое облако водяного пара вкупе с разного рода перекисями, закисями и диоксидами. Ненужное я отправил обратно на «переплавку», а нужное встало щитом на пути драконьего пламени.

Результат: снова ничья и снова лихорадочный поиск — что ещё можно противопоставить врагу? Как заставить его играть по моим правилам?

Третья атака оказалась самой опасной и самой непредсказуемой.

Новый тип горючего-окислителя опознать с ходу не удалось. Ничего общего ни с одним известным мне веществом. Выяснил только, что теперь это было что-то магическое и, значит, противопоставить ему обычную химию… Хотя… Почему бы и нет? В конце концов, даже магические сущности, пусть и с ограничениями, но подчиняются неким общим законам. Например, тем, которые говорят: «нельзя объять необъятное». Или — «на каждую хитрую гайку всегда отыщется болт с нужной резьбой».

У нас же здесь ещё проще.

«Когда пламени нечего есть, оно тухнет».

То есть, водяное пожаротушение мы уже применили, углекислотное — тоже. Теперь дело за порошковым. Пускай магический драконий огонь кушает то, что магией и не пахнет, но оттягивает на себя всю его силу. Пусть она целиком расходуется на бессмысленное уничтожение какого-нибудь аммофоса или бикарбоната-хлорида калия-магния. Чего-чего, а этого добра здесь навалом. В смысле, я могу наклепать его столько, сколько ни одному химкомбинату не снилось…

Дракон, осыпанный с головы до хвоста мелкодисперсной солевой пылью, выглядел как мокрая курица, влетевшая в бункер с цементом. А забитая порошком пасть и стекающие по обвисшим крыльям аммиачный раствор и ортофосфорная кислота только усугубляли плачевное состояние рептилоида.

Ну что ж, с неба я этого динозавра ссадил. Дело за малым — покрепче его спеленать, чтобы не вырвался.

Противник же пока и не думал сдаваться. Взлететь он возможности не имел, огня на время лишился, но магия-то осталась, а ещё зубы, когти и прочая «физика». При должной сноровке он мог просто меня задавить. Масса, как у слона, помноженная на вэ квадрат пополам… Фиг остановишь такого. Кирпичную стену проломит и не заметит.

Так, собственно, он и сделал. Рванулся ко мне прямо через цепочку камней, разметав их, как кегли, да ещё и иллюзию забабахал. Теперь на меня неслись два десятка драконов, и хрен поймёшь, кто из них настоящий — аура-то у всех одинаковая…

Страшно, конечно, но — в эту игру можно играть и вдвоём.

Навстречу фантомным ящерам бросилась сотня бойцов. Каждый — моя точная копия, вплоть до ауры и меча. Расклад — пять к одному. Надеюсь, этого хватит, чтобы вправить мозги чешуйчатому «иллюзионисту».

Расчёт оказался верным. Все «демоны» самоликвидировались меньше, чем за минуту. Своим я помогал ударами воздушного кулака, чужие пользовались физической силой «патрона». В результате получился размен «баш на баш». На горном плато не осталось ни одного «бота» — только человек и дракон.

Короче, опять ничья.

А время течёт.

Как наяву вижу — песчинок в колбе всё меньше…


Противник снова идёт в атаку. Проблем у гада полно: взлететь по-прежнему не получается, вместо огня из пасти вырываются клубы пыли, зато чисто драконьей магии у чешуйчатого хоть отбавляй. Теперь мы вовсю обмениваемся гравиударами. Почти как магистр Йода с императором Палпатином.

В воздух взмывают огромные камни, обломки скал, тучи песка. Все они устремляются в мою сторону. Я останавливаю их воздушной волной и отправляю обратно. Вес «снарядов» и «ядер» меняется ежесекундно. Сверхлёгкий на взлёте и супертяжелый на траектории спуска. С этой магией дракон справляется лучше меня. Врожденное умение и тысячелетний опыт — такому противостоять тяжело. Кроме потоковой магии мне приходится использовать и воздушную, и предметную, да ещё и мечом отмахиваться. Последнее — самое действенное. Заговорённый клинок режет любую волшбу. Не спасает лишь от огня и электроразрядов. Однако первое дракону сейчас неподвластно, а второго у него никогда и не было. Поэтому, несмотря ни на что, я постепенно, шаг за шагом, начинаю теснить рептилоида. Он пятится к высокой скале, слева и справа расщелины, бежать некуда, улететь невозможно. Меня всё больше и больше охватывает эйфория. «Ещё немного, ещё чуть-чуть», прямо как в песне.

Секунда — и хвост дракона отдёргивается от скалы, а потом изгибается кренделем, как у собаки. Еще секунда — и лапы скребут по камням, пробуя отыскать точку опоры. Три — и ящер встаёт в полный рост, словно поднятый на рогатину «мишка».

Вихревые «жгуты» уже наготове. Воздух в них сжат до состояния двух десятых от плотности чёрной дыры. По таким фокусам я теперь спец — успел навостриться, когда Сан Саныч решал задачки ханского мудреца.

Остаётся лишь подойти поближе и накинуть воздушные кандалы на лапы и морду…

Дракон ещё пытается огрызаться. Он бьётся с отчаянием обречённого.

Тщетно. «Удары» его всё слабее, да к тому же и мимо.

Целил в голову, а попал в зе…

Ааа! Мать! Ловушка!

Да, это была и вправду ловушка, рассчитанная специально на магов. И я в неё вляпался. Ногами в жир. Точнее, в песок. Зыбучий, словно болотная тина, и цепкий, как клей «Момент».

Дурак я дурак. Купился на простую уловку.

Вот уж, действительно. Прав был классик. «Горе от ума» в чистом виде.

Решил, что всё на мази, и расслабился. А противник только того и ждал. Не просто так он отступал к скале. Заманивал, гад. А потом активировал спящий капкан ложным «промахом».

Сама ловушка оказалась совсем небольшой. Обычная «ловчая» яма, только без кольев на дне. Вместо них — подавитель магии. Сан Саныч про такие упоминал, но мельком. Вроде не делают их уже — секрет утерян много столетий назад.

И вот этот-то утерянный когда-то секрет мне и пришлось испытать на собственной шкуре.

Вроде и жив, всё вижу, всё слышу, конечностями могу шевелить, но даже самое плёвое волшебство теперь неподвластно. Мало того, когда падал в яму, машинально попытался затормозить руками-ногами, за стенки начал хвататься, а в результате — и сам упал, и меч по глупости выронил. Короче, куда ни кинь, всюду клин. Ни магии, ни свободы, одна голова из земли торчит, прямо как в сказке. «Руслан и Людмила», песнь третья, строфа девятая… или десятая… уже и не помню — давно Пушкина не открывал…

— Уфф. Устал, — прогудел дракон, шлепаясь наземь и откидываясь спиной на скалу. — Прямо упарился. А всё потому что практики нет. Триста лет никто не захаживал. Уже забывать стал, какие вы есть… людишки… Ап-чхи!..

— Будь здоров, — брякнул я машинально.

— Пчхи! — ящер снова чихнул и уставился на меня немигающим взглядом. — Ну? И что мне с тобой делать? Сразу прикончить или желаешь помучиться?

Я мысленно усмехнулся. На такие вопросы следовало отвечать строго по канону.

— Лучше, конечно, помучиться.

Противник захохотал.

Странно, но он выглядел совсем не таким, каким обычно описывают драконов в романах и сказках. Даже в недавнем сне он казался гордым, важным, величественным. Однако здесь и сейчас вместо породистого «аристократа» передо мной сидел какой-то «дворовый пёс», ободранный и облезлый, битый жизнью и такими же, как он, неудачниками. Да-да, именно «неудачниками», изгоями, теми, кого не пустили в высшее общество, а отправили подыхать… в другой мир, мир-тюрьму, мир, откуда не возвращаются…

— Как тебя звать, колдун?

— Василий. А тебя, наверно… Ти’хан?

Дракон ухмыльнулся и по-собачьи почесал задней лапой за ухом.

— Помнят, значит, меня. Это хорошо. Значит, ещё подождём.

— Чего подождём?

— Не чего, а кого, — ящер поднялся и принялся отряхиваться от противопожарного порошка. — Шестьсот лет уж прошло, а, кого обещали, всё нет и нет.

— А кто обещал? Случайно не Бэз? — поинтересовался я со скучающим видом.

Дракон замер.

— Ты знаешь Бэза-предателя?

Времени у меня было мало, поэтому события следовало ускорить.

— Лично не знаю, но сюда я отправился только благодаря ему. Во мне часть его силы, и она сказала: иди и возьми то, что по праву принадлежит тебе как преемнику.

Фраза, конечно, напыщенная, даже пафосная, однако чешуйчатый никакого подвоха в ней не заметил и воспринял как должное. То есть, услышал лишь то, что хотел, и сразу же «сделал стойку».

— Преемнику, говоришь?

— Ну да, а что тут такого? — пожал я плечами. Пожал фигурально — в той степени, в какой это позволял заполняющий ловушку «песок».

— Ничего-ничего. Конечно же, ничего, — голос дракона стал «ласковым», а болотного цвета глаза масляно заблестели. — А что ещё говорила тебе эта, хм, сила?

— Ещё? Ну-у… говорила, что надо победить в поединке дракона, которого зовут Ти’хан, и что… — я сделал вид, что задумался. — Там дальше какая-то странность была. Типа, убивать этого дракона нельзя, а то он всех проклянёт. Но я, в общем, никого убивать и не собирался. Это же спорт, сегодня я победил, завтра ты. Мы в Рингароле вообще против любого насилия. Раньше да, бывало, что дрались до смертоубийства, но сейчас нет, сейчас гуманизм… У нас, кстати, тоже драконы есть, но они другие и говорить не умеют. А вообще они прикольные. Мы их в лодки летающие запрягаем детишек катать. Знаешь, как здорово! Уууу!..

Я врал настолько самозабвенно, что через какое-то время даже сам начал верить в некоторые детали. Про дракона же и говорить нечего. Его глаза медленно наливались кровью, когти скребли по камням, видно было, что он едва сдерживается, чтобы не проучить или даже прикончить говоруна…

— Слушай, — я «внезапно» осёкся и посмотрел на ящера так, будто на меня снизошло озарение. — А давай мы будем считать, что у нас ничья. Ну, что скажешь?

— Эээ, — не нашёлся сразу дракон.

— Ну да! Точно! Я ведь тебя почти победил, а яма — это ведь не совсем честно, да? Давай мы сейчас вот что сделаем. Я смою с тебя всю эту дрянь, ты выпустишь меня из ловушки, и мы всё повторим, но уже по правилам. А? Согласен?

Ти’хан думал недолго.

— Смывай.

Из его пасти вылетело облако пыли.

Я подождал секунд пять, затем укоризненно покачал головой.

— Что-то не так? — нахмурился рептилоид.

— Конечно, не так. Как я тебя отчищу без магии?

Дракон мгновенно напрягся. В глазах читалось плохо скрываемое подозрение.

Мой ответный взгляд был ясен и чист.

Как можно такому не доверять? А уж подозревать — тем более.

Мы же не жулики и не халявщики. Мы — партнёры.

— Хорошо. Я дам тебе магию.

И он её действительно дал. Правда, немного. Ровно столько, чтобы организовать рептилоиду небольшой душ из химреактивов, плюс малую толику на кое-какие скрытые от его пристального внимания «мелочи». За те два десятка секунд, пока продолжалась дезактивация-дегазация-дезинфекция, я успел, во-первых, определить, откуда ловушка подпитывается энергией, а во-вторых, сунуть руку в карман, нащупать там три нужных «монетки» и аккуратно сложить их вместе.

Идея, как одолеть дракона, пришла в голову неожиданно и поначалу казалась просто бредовой. Однако с каждым мгновением, с каждой каплей химического дождя, проливающегося на спину Ти’хана, с каждой крупинкой магической силы, вкладываемой в «артефакт», она становилась всё реальнее и реальнее. Тем более что магии требовалось не так уж и много. Обе серебряные «монеты» были и без того наполнены ей под завязку. Тёмное и светлое, мужское и женское, инь и ян, плюс и минус. Две стороны медали — как два заряженных электрода, а между ними — слюдяной «диэлектрик». Идеальный электромагический конденсатор. Надо его только настроить и — дело в шляпе. Я же прекрасно помню, как именно остановил Бэз атакующего дракона шесть столетий назад. Так почему бы и не повторить успешный эксперимент? Чем я, чёрт побери, хуже предшественника?..

Химический дождь прекратился.

— Закончил?

— Ага.

Дракон развернул крылья, вытянул шею, раскрыл зубастую пасть. Две тонкие «дымовые» струйки соединились в полуметре от морды. Пробный огонь опалил скалу и через секунду погас. Челюсти клацнули, рогатая башка повернулась ко мне.

Я сделал вид, что не догоняю.

— Ну как, нормально?

Ящер довольно оскалился и выпустил еще одну пламенную струю. Она прогудела прямо над моей головой.

— Э-э! Поаккуратнее! — хочешь не хочешь, а роль надо отыгрывать ло конца. — Давай, вытаскивай меня отсюда, как обещал.

— Я? Обещал? — хохот дракона напоминал горный обвал. — Колдун, ты глупец! Я ничего тебе не обещал, и я не собираюсь с тобой сражаться, как и вытаскивать из ловушки. Я тебя просто убью.

— За что?! — изобразил я непонимание и возмущение.

— За то, что ты — раз — человек, два — маг, три — тебя отправил сюда Бэз-предатель. Любой из этих причин достаточно, чтобы от тебя не осталось и пепла. Но — раз уж ты сам попросил — смерть твоя лёгкой не станет. Ты будешь мучиться долго. Я буду поджаривать тебя на самом слабом огне. Сначала сгорят волосы, потом уши, потом глаза, нос, твоя кожа начнёт лопаться и шкворчать, как масло на сковородке. О! Это будет прекрасное зрелище! Но ты его не увидишь.

Дракон снова, подобно медведю, поднялся на задние лапы, его пасть распахнулась, с клыков потекла слюна, магические потоки, уже готовые слиться в пламенный смерч, рванулись наружу.

Я не стал ждать, когда они соединятся.

В грудь ящеру ударила ветвистая молния. Дракон рухнул на землю. Энергоканал, по которому он запитывал ловчую яму, исчез в ту же секунду. А еще через миг я почувствовал, что вновь могу использовать магию.

Выбраться из погасшей ловушки труда не составило.

Спустя пару ударов сердца я снова стоял на твёрдой поверхности.

Ти’хан лежал неподвижно, но накинуть на него воздушные путы всё-таки стоило — вдруг буянить начнёт, а «конденсатор» у меня, чай, не резиновый, на каждый чих электричества не напасёшься. Сам по себе этот электромагический артефакт мне уже и не требовался. Его отпечаток теперь хранился в астрале, принцип действия вопросов не вызывал, а чтобы его использовать, достаточно было перенести «образ» в реальный мир, наполнить силой и — вуаля, получите строго отмеренное количество вольт-ампер.

Пока подходил к валяющемуся в отключке дракону, дважды успел опробовать внезапно открывшиеся умения. Первый раз молния шарахнула метров на сто, второй — на сто двадцать. Дальность, как понял, зависела не только от мощности, но и от среды, через которую проходил заряд. То есть, всё по канону: чем разреженнее воздух, тем выше дистанция поражения. А вот с шаровой молнией, которую все фантасты просто обожают называть файерболом, случился облом. Как ни старался, скомпоновать из ионов квазинейтральный плазменный шар так и не удалось. Почти как у наших физиков-ядерщиков. Сколько ни бьются, а управляемого термояда как не было, так и нет — то поле у них, понимаешь, рассеялось, то пучок не в ту сторону завернул. Не той дорогой, скорее всего, идут. Как и я. Подумать надо над этой проблемой. Как-нибудь на досуге, когда время появится…

— Ну? Что будем делать? Вопросы решать или и дальше придуриваться?

Отправив в дракона лечебный импульс, я уселся на камень и принялся наблюдать, как ящер пытается освободиться от пут. Из стянутой «жгутом» пасти раздавалось глухое мычание.

— Да что ты всё му да му? Язык проглотил?

Дракон помотал головой.

Я хмыкнул и немного ослабил «стяжку».

— Пусти, — прохрипел ящер.

— А хулиганить не будешь?

— Не буду, — и чуть погодя. — Слово дракона.

Щелчок пальцев.

Воздушные путы исчезли.

«Эффектно! Какой артист умирает во мне!»

Конечно, я не настолько наивный, чтобы просто поверить какому-то слову и освободить дракона, не приняв соответствующих мер. Магический огнетушитель, магические оковы и магический электрошокер были уже наготове и ждали только команды.

В другое время и в другой ситуации я бы вообще не стал освобождать этого чешуйчатого переростка. Но здесь и сейчас всё складывалось так, что дать ему волю казалось лучшим решением. С драконом, считающим, что он свободен, договариваться гораздо легче, чем с точно таким же, но связанным и униженным — пообещает всё что угодно, а после обманет и не почешется. Практическая психология, итить её в дышло…

Первым подзатянувшуюся паузу прервал Ти’хан:

— Зачем ты пришёл, маг Василий?

— Сложный вопрос, — я сделал вид, что задумался. — Я ведь вообще не собирался сюда приходить, но, раз уж это случилось, то… В общем, чтобы ответить, я тоже должен тебя кое о чём спросить.

— Спрашивай.

— Зачем вам нужны были люди? Вам, в смысле, драконам. Почему вы их сразу не уничтожили?

— Сразу — это когда? — усмехнулся Ти’хан.

— Когда пришли в Рингарол.

Рептилоид так же, как я, задумался.

— Всё дело в магии этого мира. Она может существовать только в двух состояниях. Или полная, или вообще никакая. Мы, драконы, обладаем первой её половиной. Вы, люди — второй.

Я почесал затылок.

— Два полуцелых спина. При сложении дают или ноль, или единицу. Ферми-частицы, попавшие в бозе-эйнштейновский мир. Любопытно.

Дракон нахмурился.

— Не понимаю, что ты сказал, но, раз сказал, значит, тебе всё понятно.

— Ты прав. Теперь мне понятно всё, — кивнул я и снова изобразил задумчивость.

Ти’хан ждал. Молчание длилось почти полминуты. Хоть я и спешил, но новое знание следовало аккуратно встроить в почти сложившийся пазл.

— Ты спрашивал, зачем я пришёл? Так?

Дракон наклонил голову.

— Ну, тогда слушай. Только учти, начну я издалека. А к тебе одна просьба. Поправь меня, если я в чём-нибудь ошибусь.

— Хорошо. Если наврёшь, поправлю. Рассказывай, — прогудел рептилоид.

— Итак, первое. И вы, и мы появились здесь не по своей воле. Но поскольку это случилось давно, люди об этом просто забыли. Наш век короток, одно-два поколения, и то, что когда-то казалось важным, уходит на второй план. У людей появляются новые заботы, старое знание перестает помогать и его просто отбрасывают, как ненужное. Другое дело — драконы. Для вас то, что случилось тысячу лет назад — это не только память, но и бесценный опыт, возможность не повторить былую ошибку или даже исправить её, когда подвернётся шанс, когда изменятся внешние обстоятельства.

Я перевёл дух и посмотрел на Ти’хана. Дракон молчал. Его глаза были прикрыты.

— Словом, и нас, и вас в этот мир вышибли. По какой причине, не знаю, но, скорее всего, за совершенные на родине преступления. Да-да, именно так. Рингарол — это своего рода тюрьма, куда сажают пожизненно. Отсюда нельзя сбежать, зато подохнуть в мучениях — запросто. Тем более, если у осужденных отбирают часть магии. Её законы во всех мирах одинаковые. Она не может существовать половина здесь, половина там. Это почти то же самое, как если бы отключить половину мозга и заставить его работать как раньше. Или, например, отнять ноги и приказать: «Беги!» А с магией, я полагаю, всё ещё хуже. Природа не терпит пустоты, она её всегда чем-нибудь заполняет, и если не находит аналогов, заменяет их антиподами. Воду — огнём, воздух — твердью, тяжёлое — лёгким, горькое — сладким, умное — глупым. И это несоответствие формы и содержания в конечном итоге или убивает носителя магии, или приводит к безумию.

— Почему же тогда за тысячу лет мы не обезумели и не умерли? — открыв глаза, с сарказмом поинтересовался Ти’хан.

— Потому что нам сказочно повезло. Не знаю, как это получилось, но наши магические способности, точнее, их половины, полностью дополняют друг друга. Ты сам об этом сказал эээ… — я посмотрел на часы, — минуту назад. То, чего нет у драконов, есть у людей, и наоборот. В итоге в мире установился баланс. Или даже гармония. Магия заполнила все имеющиеся ниши, лишнего не осталось, недостающего тоже. Пересечений — ноль, объединение — сто процентов. Идеально замкнутая система. Один случай на миллион.

— В моём мире людей не было, — задумчиво проговорил дракон.

— Думаю, что в том мире, откуда выгнали нас, точно так же не знали драконов. А потом — бац! — и случай, бог изобретатель, — процитировал я «наше всё». — Именно он, случай, всё объясняет. Наши и ваши судьи, независимо друг от друга, выбрали нам и вам одну и ту же тюрьму. А когда две магии объединились, тюрьма закрылась не только для тех, кто внутри, но и для всех остальных. Сначала из Рингарола не было выхода, а затем не стало и входа. Это первое.

— А что же второе?

— Второе заключается в том, что люди приспособились к новой жизни лучше драконов.

— С чего бы? — усмехнулся Ти’хан.

— С того, что со временем большая часть людей смогла отказаться от магии. Тем самым они перестали нуждаться в вас. Им стало попросту наплевать, есть в Рингароле магия, нет её, уравновешивают драконы и маги друг друга или баланс нарушен. Оказалось, что просто жить — ничем не хуже, чем жить за счёт волшебства.

— Глупцы! Вместо борьбы они предпочли стать рабами.

— Угу. А вы, значит, сами того не желая, стали хозяевами.

Ящер презрительно фыркнул и отвернулся.

— Теперь третье, — продолжил я через пару секунд. — Всё изменилось шесть столетий назад, когда началась война между людьми и драконами. Из-за чего она вспыхнула, почему, какие были причины, по прошествии стольких лет уже и не важно. Теперь важнее другое — чем эта война завершилась. А завершилась она не только тем, что драконы исчезли как раса, но и тем, что магия Рингарола коренным образом изменилась. В ней появилась ещё одна составляющая, так называемая третья сила или электромагия. Откуда она взялась? К этой теме я вернусь позже, а сейчас попробую объяснить, в чём вы, драконы, ошиблись и почему проиграли.

— Было бы интересно послушать, — не удержался Тихан, хлестнув хвостом по скале.

— Вы давно готовились к этой войне и предусмотрели несколько вариантов её развития, включая и полное поражение. В последнем случае у вас имелась стратегия, как обратить неминуемый проигрыш в пусть и далекую, но всё же победу. Для этого вы подготовили заклинание убийственной силы, своего рода оружие массового поражения. И, в конце концов, вы его всё-таки применили. Но к счастью для нас, применили раньше, чем надо, и его действие растянулось на долгие годы. Я говорю о драконьем проклятии, вызывающем неизлечимую магическую лихорадку. Казалось бы, зачем это вам? Ведь без магов-людей вы тоже умрете, некому будет компенсировать рухнувший магобаланс. Но это только на первый взгляд. На самом деле ваш план был гораздо хитрее и тоньше. Заклинание имело два слоя. Первый — направленный на людей, и второй — воздействующий на драконов.

— Глупости! — вскинулся ящер. — Зачем нам было бить по себе?

Я рассмеялся.

— Похоже, ты только что сам в этом признался.

— В чём?!

— В том, что заклинание и вправду воздействовало на твоих сородичей. Я же не говорил «бить», это сказал ты и, значит, знал о его истинной сути.

Дракон несколько секунд буравил меня тяжёлым взглядом, но потом неожиданно сник, а я мысленно добавил себе плюсик в карму. Демагогия — великая сила. Если её правильно применить, даже закоренелые рецидивисты вынуждены идти на сотрудничество со следствием.

— Короче, вы откладывали главное заклинание для «самой последней битвы», где собрались бы все ваши наиглавнейшие, включая тебя, Ти’хан. Люди бы получили от вас прощальный «поцелуй из могилы», а вы потеряли бы разум, а вместе с разумом — магию. Блестящий ход. Просто великолепный. Шах и мат, жалкие человечишки. Вы сами во всём виноваты. Лихорадка свалила бы всех обычных людей и часть магов, а остальные волшебники умерли бы от магического дисбаланса. Из двух рас в Рингароле остались бы только лишенные волшебной силы и превратившиеся в животных драконы, а поскольку наш мир закрыт, магия, оставшаяся бесхозной, влилась бы в новых носителей. Ибо, как я уже говорил, её законы везде одинаковы, а природа не терпит пустоты. Мало того, даже самая сильная сила всегда ищет путь наименьшего сопротивления. А кто в опустевшем мире лучше всего подходил бы на роль новых волшебников? Ну, конечно, драконы. Сотня-другая лет и вы бы опять превратились в разумных. И не просто разумных, а обладающих всей полнотой магии властителей обновленного Рингарола. Уф!

Я вытер рукавом пот со лба и посмотрел на Ти’хана.

Его глаза были снова прикрыты.

Похоже, он просто решил дослушать меня до конца.

Это правильно. Со мной сейчас лучше не спорить. Задавлю аргументами и уликами, как Шерлок Холмс, вернувшийся с Рейхенбахского водопада.

— К счастью, вариант с лихорадкой и лишением разума у вас не прошёл. Вам помешала волшебница Рина, хотя облегчённое заклинание всё же сработало и работает до сих пор, но сейчас мы о нём говорить не будем. Лучше вернёмся… — я глубоко вздохнул, — к электромагии и вопросу, откуда она появилась. Это произошло на втором этапе войны, когда казалось, что драконы уже победили. Оставалось всего лишь сломить сопротивление гарнизона одной маленькой крепости. Вам это было, как говорится, на один зубок. Однако кому-то из ваших, возможно, даже тебе, пришла в голову интересная мысль. А что если вместо штурма провести научный эксперимент и проверить на практике, как умирают от магического дисбаланса? Сказано — сделано. Достаточно быстро вы отыскали живой «материал для исследований» и организовали переток магии в этого случайно найденного человека. Предполагалось, что чуждая сила убьёт и его, и последних защитников крепости. До сих пор удивляюсь, как вы могли ТАК ошибиться? Наверно, вы просто уверовали в собственную непогрешимость, за что и поплатились потом. Кажущаяся такой близкой победа обратилась сокрушительным поражением. Великий волшебник Бэз — это его вы «случайно» нашли посреди пепелища — не только воспринял чужую магию, но и обратил её против вас, а потом ввёл в рингарольскую магическую систему новое уравнение. Уравнение электричества. Вопрос: как ему это удалось? Ответ, как ни странно, лежит на поверхности.

Я испытующе посмотрел на дракона. Тот, не мигая, глядел на меня.

Сложно сказать, что творилось сейчас в его голове, о чём он думал, в чём раскаивался, а чем, напротив, гордился… Для меня важнее всего было то, что он слушал, и слушал внимательно… Надеюсь, не только лишь для того, чтобы понять, как прищучить двуногого наглеца…

— Так вот. Всё дело в том, что Бэз…

Театральная пауза.

— …он из другого мира.

Или мне показалось, или дракон действительно вздрогнул.

— Это неправда! Этого не могло быть! — из пасти Ти’хана вырвались две сизые струйки.

— Это правда, — я «материализовал» над плато облако «противопожарного порошка».

Ящер покосился наверх.

Пасть захлопнулась. Сизые струйки рассеялись.

Следом за ними исчезло и облако.

— Только человек из другого мира мог выжить после слияния противоположностей. Только он мог дать Рингаролу новую магию. Только такой, как он, выполнив миссию здесь, мог вернуться домой, в свой родной мир. Хочешь спросить, почему я в этом уверен?

— Хочу, — дохнул дымом дракон.

Я медленно поднялся с камня и развёл в стороны руки. Небо над нами внезапно заволокло тучами. Завыл ветер. В землю между мной и Ти’ханом ударила ярчайшая молния. Громыхнул гром. В воронке из спекшегося в стекловидную массу песка забурлила вода. Вверх от неё взметнулось плотное облако пара.

— Потому что я тоже, как Бэз, не из этого мира!

Я опустил руки, и в то же мгновение всё вокруг вернулось в прежнее «умиротворённое» состояние. О произошедшем напоминала только стеклянная яма в земле, оставшаяся после удара молнии.

— Теперь слушай дальше, дракон. Этот мир перестал быть закрытым. Если кто-то сумел проникнуть в него, а потом возвратился, значит, другие сделают то же самое. Для тебя это означает крах всех надежд. Даже если живущие здесь люди погибнут, их смерть твоим сородичам не поможет. Драконы не станут разумными. Я уже говорил и готов повторить в третий раз: любая свободно текущая сила всегда движется по пути наименьшего сопротивления. В замкнутой магической системе драконы-животные имели возможность получить свою долю магического пирога. Сейчас у них этой возможности нет. Сжатая до предела рингарольская магия сочится сквозь бреши в стене, окружающей Рингарол. Зачем ей пустые сосуды внутри себя, когда вовне эта пустота бесконечна? Мир меняется. Меняется безвозвратно. И ему совершенно без разницы, останутся в нем жить прежние хозяева и властители или они перемрут поголовно, а когда магическое давление внутри и снаружи сравняется, на их место придут другие, ничуть не похожие ни на вас, ни на нас. Вот так, дракон, — я снова уселся на камень. — Надеюсь, теперь я ответил на все вопросы.

— Нет, не на все, — изогнул шею Ти’хан.

— Не на все?

— Да. Ты не ответил на самый первый. Зачем ты пришёл, колдун?

Я усмехнулся.

— Странно, что ты не понял. Я пришёл заключить сделку.

— О чём? Если верить твоим словам, мы все смертники. Только одни сдохнут раньше, другие позже. Лично мне от тебя ничего не нужно. Как исчезнут мои враги, я всё равно не увижу, а всё остальное бессмысленно. И вообще — с врагами сделок не заключают. С ними сражаются.

— Нет так нет. Твоё право, — пожал я плечами. — Но учти, в твоих рассуждениях кроются две ошибки. Во-первых, люди давно уже не считают драконов врагами. А во-вторых… неужели тебе не хочется вернуть свободу себе и разум — сородичам?

Чтобы осмыслить сказанное, дракону понадобилось секунд пять.

— Ах-ха. Повтори, что ты сказал, хх-ха, — произнёс он с какими-то непонятными придыханиями.

— Я сказал, что тебе не враг и что, заключив сделку, ты спасёшь и себя, и сородичей.

— Твои предложения?

Я мысленно потёр рука об руку.

Дело, похоже, сдвинулось.

Осталось довести его до конца.

— Предложения предельно простые. Ты отменяешь проклятие, я выпускаю тебя на свободу.

— Ты издеваешься?! — взревел Ти’хан.

Из-под его когтей брызнули каменные осколки.

— Отнюдь, — я откинул ботинком прилетевший под ноги камушек, потом с ленцой потянулся и насмешливо посмотрел на дракона. — То, что я предложил — это всего лишь тезисы. Теперь поговорим о деталях.

— Хорошо. Давай говорить, — процедил дракон, перестав «царапать» скалу.

Я удовлетворенно кивнул.

— Итак, пункт первый. Люди. Они должны жить спокойно, никаких древних проклятий над ними висеть не должно. Это моя позиция, мои пожелания, мои интересы.

Ти’хан спорить не стал.

Уже хорошо.

— Отлично. Пункт номер два. Ты обретаешь свободу, живущим в Рингароле драконам возвращаются разум и магия. Согласен?

Ящер оскалился.

— Такая формулировка мне нравится больше. Однако ты не сказал главного. Кто и как вернёт разум моим сородичам? Отмена прежнего заклинания здесь не поможет. Проклятие, направленное на людей, ещё не сбылось и, значит, имеет обратную силу, но что касается нас, драконов… — Ти’хан покачал головой. — Нет. Нашу часть заклинания отменить не получится.

— А если использовать магию не в полсилы, а полностью?

— Но ты же знаешь, здесь это невозмо… — дракон внезапно осёкся. — Ты хочешь сказать, что…

Я кивнул.

— Да, отменить драконово заклинание может только дракон, а отменить сбывшееся драконово заклинание может только дракон, обладающий полной магической силой. В Рингароле: а — имеется один разумный дракон, бэ — полной силой он не обладает. То есть, чтобы соблюсти второе условие, ты должен восстановить свой магический потенциал. Вопрос: как это сделать? Ответ: найти выход во внешний мир. Именно там ты получишь желаемое.

— Найти выход, только и всего, — в голосе ящера звучали досада ираздражение. — Мы искали его четыреста лет, но так и не нашли.

— Значит, искали неправильно. Не там и не так.

— Ты знаешь, как правильно?

— Предполагаю, — весело подмигнул я дракону. — Бэз, по крайней мере, его отыскал.

Ти’хан в очередной раз закрыл глаза. Думать ему я не мешал, хотя и хотелось, ведь думал он долго, больше минуты.

— Хорошо. Я согласен на сделку, — ящер хлестнул хвостом по камням, расправил крылья и «горделиво» выпятил нижнюю челюсть. — Но при одном условии. ТЫ обязуешься отыскать для меня выход из Рингарола.

— Я обязуюсь помочь ТЕБЕ отыскать выход из Рингарола, — моя челюсть тоже умела выпячиваться, причем, не хуже, чем у «партнёра». — И, кроме того, мы не должны нападать друг на друга и начинать новую войну между людьми и драконами.

— Ладно. Пусть так, — нехотя согласился Ти’хан. — Сделка заключена, теперь подтверждение.

Он вскинул голову и раскрыл пасть.

Огненная струя ударила вверх и… превратилась в пылающий шар.

Дракон требовательно посмотрел в мою сторону.

Что делать, я уже догадался.

В шар ударила молния, и через неуловимо короткий миг он превратился в миниатюрное «солнце». Ярчайший свет озарил плато, на песок легли резкие тени. Каждая впадинка, каждый камушек, каждый холмик были теперь как на ладони.

— Обязуюсь исполнить свою часть соглашения — не начинать войну и отменить проклятие, наложенное на людей и призванное уничтожить их род на веки вечные, — пророкотал дракон.

— Обязуюсь исполнить свою часть соглашения, — выкрикнул я как можно громче. — Не начинать войну, выпустить дракона Ти’хана из этой свёртки пространства и помочь ему отыскать выход во внешние миры.

Волшебное «солнце» лопнуло с оглушительным грохотом. Нас осыпало ворохом искр. Они не были ни холодными, ни горячими, но я ощущал каждую — как они проникают сначала в меня, а затем в астрал, где складываются в моего двойника.

— Что будет, если я нарушу свои обещания?

— Ты потеряешь себя, — в ответе дракона не чувствовалось ни ерничества, ни издевки. — Исчезнет связь между тобой и твоей истинной сутью. Это даже не безумие. Это полное разрушение личности.

Я ухмыльнулся.

— Значит, не будем и пробовать.

— Это правильно, — кивнул ящер. — Обещания надо выполнять. С какого начнём? Кто первый?

— Видимо, я. У меня обязательств больше, хотелось бы уравняться. Вот только…

— Что только?

— Понимаешь, когда Бэз строил эту «тюрьму», он обладал полным набором магий — электрической, человеческой и драконьей. Две первые у меня есть, а третью… — я сделал вид, что смущён. — В общем, я надеялся получить её здесь.

Ти’хан какое-то время недоуменно пялился на меня своими болотистыми глазами, а затем буквально согнулся от хохота:

— Ах-ха-хах-ха! Ну, ты и хитрец, колдун! Ну, пройдоха! Так меня развести! Ох, уважаю…

Смеялся он, наверное, секунд десять, а отсмеявшись, вдруг резко взмахнул крыльями и взмыл в небеса.

Сделав надо мной пару кругов, дракон прокричал с высоты:

— Твои слова можно считать нарушением договора, ведь ты не можешь выполнить, что обещал. Но я не могу не откликнуться на твою просьбу, поскольку это и в моих интересах.

Задрав голову, я смотрел, как Ти’хан поднимается всё выше и выше и ловил каждое брошенное им слово:

— Кроме того, в тебе уже есть наша магия, я её чувствую, только она очень слаба. Надо просто добавить силы. Держи, колдун!.. Ну, что ощущаешь?

— Да, собственно… ничего, — развёл я руками и вдруг ощутил, что тело обрело невероятную лёгкость. Затем воздух передо мной задрожал, а на ближайшем камне загорелся ярко-оранжевый огонёк.

— Нет-нет, не надо играться с силой! — заволновался ящер. — Ты не дракон, и, значит, не можешь накопить её много. Нашу магию растратить легко, а собирать долго. Используй её на дело, все тренировки потом.

Я мысленно чертыхнулся. Действительно, чуть не истратил полученную от дракона энергию на «безделушки».

Сосредоточился. Припомнил, что делал Бэз, когда расширял драконью «тюрьму».

Оказалось, ничего сложно. Почти то же самое, что исполнить на оперной сцене все партии от сопрано до баса. Сущие пустяки для певца, обладающего диапазоном голоса в пять с половиной октав.

Уже через пару секунд небо над нами словно бы раскололось. В протянувшемся от горизонта до горизонта «разломе» виднелись звёзды.

— Дорога открыта! Твой ход, дракон!

— Я отменяю проклятие! — громыхнуло из поднебесья.

Незримая колдовская волна прокатилась по горному пятачку и унеслась дальше, прямо сквозь стены «тюрьмы», заполняя собой весь Рингарол, очищая его от древнего зла.

— Сколько времени тебе надо, чтобы подготовиться к поиску?

— От года до двух.

— Жду тебя через два года на северо-западе, в Драконьих горах, — донеслось с высоты. — До встречи, колдун Василий!

— До встречи, дракон Ти’хан, — прошептал я, следя за тем, как владыка небес сперва превращается в точку, а потом и вовсе теряется среди плывущих через «разлом» облаков.

В моей руке опять покоился ключ.

Дверь, которую требовалось открыть, располагалась на горном склоне, шагах в двадцати от меня. Почему я её раньше не видел? Сила дракона. Минуту назад её не было, а теперь есть. Условие выполнено, пора возвращаться к нашим…

Глава 22

По внутренним ощущениям, на разборки с драконом ушло минут сорок. По наручным часам — в два раза меньше. По песочным, которые висели над Лейкой — целая жизнь.

За время моего отсутствия в комнате мало что изменилось. Магоскоп всё так же гудел, на его панели мигали зелёные огоньки. Чекан сидел на полу в «позе лотоса», прикрыв глаза и положив на колени меч (к сеппуку он, что ли, готовился?). Кузьма нервно прохаживался туда-сюда, от стены к стене, от прибора к прибору, от ниши к нише. Сан Саныч стоял перед застывшей в камне Ларисой и, опустив голову, что-то бормотал себе под нос, словно молился. Песка в колбе оставалось немного, минуты примерно на три.

— Милорд! — вскочивший на ноги Хэм отсалютовал мне мечом.

Кузьма, явно не ожидавший, что я «материализуюсь» прямо между приборами, буквально подпрыгнул на месте, потом резко шатнулся и едва не налетел на стол с КПМ.

— Получилось, — выдохнул облегченно Сан Саныч и прислонился плечом к стене. Он выглядел осунувшимся и усталым, как будто не ел и не спал несколько суток, а на ногах держался одной только силой воли да верой в моё скорое возвращение.

— Всё в порядке. С хозяевами договорился, — я помахал ключом, обогнул магоскоп и, не теряя времени на разговоры, сунул заряженный артефакт в ту выемку, где он лежал раньше, до моего похода к дракону.

Подсветка сменилась с оранжевой на зелёную.

Отлично!

Значит, всё правильно сделал.

А что с браслетом?

«Браслетная» ниша тоже сменила цвет. Была красной, стала оранжевой.

Ключ, помнится, удалось вытащить, когда он подсвечивался точно так же. Система почти светофорная: зелёный — едем, красный — стоим, жёлтый — готовимся. В смысле, берём артефакт и готовимся использовать его по прямому назначению…

Как там в «инструкции» говорилось? Ключ — браслет — залог — выход… Ключ обмениваем на браслет, браслет обмениваем на… заложницу?..

Мысль казалась такой очевидной, что я замер на месте.

Лоб покрылся испариной.

Неужели… ошибка?!

Слова в «инструкции» шли через запятую. Все, кроме двух предпоследних — они отделялись точками: «…ключ. Браслет, залог. Выход». Вот так. Выход — отдельно. Браслет и залог — отдельно.

Это означало одно. Выход отыщется обязательно. Вопрос в том, с чем именно я выйду отсюда? Или с кем…

Я тяжко вздохнул.

Многое теперь стало понятно. В том числе, почему над Лейкой появились часы.

Чтобы выйти из пирамиды настоящим бароном, надо лишь подождать, пока упадёт последняя песчинка. Тогда Лариса умрёт, а браслет останется у меня. Личная власть в обмен на чужую жизнь. Привычная формула. Где и когда бывало иначе?

Поступить по-другому, значит, спасти близкого человека, но отказаться от власти…

Спасибо тебе, великий волшебник Бэз, за эту «альтернативу». Сам, получается, выбрать не смог, дотянул до последнего и сбежал, а мне отдуваться. Решать, как бы и рыбку съесть, и карму себе не испортить…

Вот ведь дилемма!

Без артефакта нас ухайдакают в две секунды, и никакая гвардия не поможет.

А без Ларисы я сам себя ухайдакаю, да и другие помогут. Тот же Сан Саныч, к примеру. Вон как смотрит-то. Прямо как Ленин на буржуазию. Наверняка уже обо всём догадался и теперь прикидывает, самому несостоявшегося барона прирезать или вместе с Чеканом.

Ну и пускай, сопротивляться не буду. Ти’хана только немного жаль. Без меня он выход из Рингарола вряд ли отыщет…

Впрочем, время ещё остаётся. И чтобы принять решение, и чтобы потом о нём пожалеть. Но в любом случае, прежде чем кричать «Эврика!» или посыпать голову пеплом, надо извлечь браслет. Он пригодится что так, что эдак. А если учесть, что кроме меня его никто не достанет, то… Или достанет?..

Я отшагнул от стены, с удивлением глядя на копошащегося возле ниши с браслетом Кузьму. Он уже просунул внутрь правую руку и, воровато оглядываясь, пытался вытащить артефакт. Браслет не поддавался. Рыжий отчаянно дёргался и нервно гримасничал.

— В чём дело, Кузьма?!

Друг-недруг вздрогнул, но руку из ниши так и не вынул. Вместо этого он вдруг выхватил меч и принялся беспорядочно размахивать им перед собой, словно боялся, что к нему сейчас подойдет кто-то невидимый и воровству наступит конец.

— Не подходите, сударь! Не подходите ко мне! Или я за себя не ручаюсь!

Даже не знаю, чего в этих истерических выкриках было больше — банального страха или злобной решимости?

— Ах ты, с-сучок!

— Стой! Нет! — Сан Саныч едва успел остановить вскинувшего клинок Чекана, обхватив его сзади руками и удерживая от броска к продолжающему что-то орать Кузьме.

— Пусти! Я его щас… — пытался вырваться воин.

Через секунду оба рухнули на пол.

— Он держит браслет, и при малейшей угрозе тот унесёт его в безопасное место. Пойми! Его унесёт, а мы-то останемся. Ну?! Понял теперь?!

Чекан перестал вырываться.

Спустя пару ударов сердца Гиляй отпустил воина и, кряхтя, поднялся с холодной мозаики.

Следом за ним встал и Хэм.

— Продался, сволочь? — процедил он, взглянув на внезапно притихшего рыжего.

— Никому я не продавался, — вскинулся тот.

— Тогда зачем он тебе? — я сделал короткий шажок в его сторону.

— Не подходите! — снова взвизгнул Кузьма.

Я остановился, а рыжий быстро-быстро затараторил, сбиваясь через два слова на третье:

— Вы ничего не понимаете. Для вас это просто игрушка, а мне без него не жить. Мне он нужен больше, чем вам. Вы, ваша милость, великий маг, вам и так хорошо. Госпожа Лейка — ваша жена, а ещё и колдунья. Господин Гиляй — великий мудрец, господин Хэм — великий воин. А я кто? Кому я тут нужен? Что я буду делать потом, когда всё закончится? Вы же никто не знаете, что значит быть сиротой, а я был им. Беги-подай-принеси, а вместо благодарности — затрещина или пендель. А я не хочу. Не хочу больше быть никем. Хочу, чтобы меня уважали и чтобы боялись…

— И чем тебе поможет браслет? — я бросил быстрый взгляд на часы, песка в них осталось совсем чуть-чуть. — Ты же не маг, ты даже пользоваться им не умеешь.

— А вы научИте. Я ж не дурак какой, чего-нибудь да пойму. Да вы не бойтесь, — он вдруг перестал размахивать «шашкой» и довольно оскалился. — Я вас не выдам. Выйдем наружу, все будут думать, что браслетик у вас. Вот возвернёмся в Буслаевку, тогда уж и разбежимся, чтобы каждый сам за себя. Вы там, хотите — баронствуйте, хотите — нет, а я в Круть или Марку подамся. У конунга с паханом да с козырным браслетиком такие дела можно замутить, что ого-го.

— Я не буду тебя учить, — прервал я словесные излияния «друга-недруга». — В этом деле каждый сам за себя.

— Нет так нет, — ничуть не обиделся рыжий. — Тогда просто помогите достать его из этой фигни. А то ведь песочек-то сыплется, — прищурившись, он мотнул головой в сторону Лейки.

В этот миг мне захотелось свернуть ему шею.

— Чтобы извлечь браслет, надо его активировать.

Я с недоумением посмотрел на Сан Саныча. Он что, действительно хочет отдать браслет этому говнюку?

— Как это делается? — тут же поинтересовался Кузьма.

— Владелец браслета должен подать на нишу энергию, — Гиляй указал на КПМ, — вот от этой машинки.

— Хитрый какой! — деланно рассмеялся рыжий. — Я от стены отойду, а вы меня…

— Не глупи! Никто тебе ничего не сделает, — поморщился бывший доцент. — И вообще, не хочешь — не надо. А машинку могу и я крутануть. Руку тебе протяну, ты возьмёшься, будет, вроде как сам кнопку жмёшь.

— Это можно, — немного подумав, согласился Кузьма. — Только пусть они отойдут, а то мало ли что, — он указал на меня и Чекана.

Мы с воином переглянулись.

О планах Сан Саныча я уже догадался и мысленно их одобрил. Если магическое оборудование включается электроразрядом, то и выключается оно, скорее всего, так же. Подаём на приборы ещё один импульс и всё «обнуляется». Ключ и браслет недоступны, дверь к дракону отсутствует, заложник не требуется. Одним выстрелом убиваем двух зайцев. Нейтрализуем предателя и спасаем Ларису. Что дальше, решаем позднее, только уже не с бухты-барахты, а с учетом полученного опыта. Кнопка «reload» в чистом виде… Словом, Гиляй — «это голова, ему пальца в рот не клади. Я лично свой палец не положил бы…»


Еле заметно киваю Чекану. Мол, делай, что говорят.

Хэм отступает на пару шагов. Я — тоже.

Внимательно следим за Сан Санычем. Тот крутит ручку машинки. Контрольная лампа горит. Всё в порядке. Конденсатор заряжен, осталось лишь кнопку нажать.

— Руку давай, — мудрец поворачивается к Кузьме.

Тот с явной опаской протягивает Гиляю левую длань.

Правая у предателя напряжена так, что хрен оторвешь от браслета. Но это не страшно. Против магии — хоть напрягайся, хоть не напрягайся — особо не забалуешь. В лучшем случае останешься без руки. В худшем — пожалеешь, что сразу не помер.

— Ну что? Готов?

— Готов, — выдыхает рыжий.

— Тогда… держи руку крепче.

Чёрт! Да что он творит-то! Ведь это же…

Перед тем, как втопить «красную кнопку», Сан Саныч делает ещё кое-что.

Мгновение уходит на то, чтобы выдернуть провод из стенового разъема. Второе, чтобы прижать ладонью контакт. И только затем — «взрыв».

Цепь замыкается.

От мощного электроразряда обоих — и мудреца, и предателя — выгибает дугой. Расцепить их почти невозможно. Ну, разве что…

Чекан опережает меня на доли секунды. Свистит разрываемый клинком воздух.

Располовиненная тушка Кузьмы рушится на пол. Следом падает и Сан Саныч. Его аура едва теплится.

Бросаюсь к нише с браслетом. Тащу его на свободу. Нервно оглядываюсь на Лейку и часы над её головой.

Тонкая струйка песка распадается в пыль.

В верхней колбе уже ничего не осталось.

Артефакт у меня, но…

Поздно?

Нет.

Словно в замедленной съёмке вижу, как окаменевший «янтарь» превращается вновь в смолу, и она начинает стекать из ниши-тюрьмы, освобождая удерживаемую там заложницу. В реальности этот процесс занимает секунды, но мне он кажется едва ли не бесконечным. Ждать — это действительно мука. Особенно, если до сих пор не уверен, что всё закончится хорошо…

Глаза Лейки открываются неожиданно.

Я даже обрадоваться не успеваю.

Девушка вдруг отталкивается от стены, бросается к лежащему на полу мудрецу и падает перед ним на колени.

— Отец!

От рвущего душу крика закладывает в ушах.

Трясу головой и оторопело гляжу на Ларису.

Болван! Идиот! Как же я раньше не догадался?! Это же так просто и так очевидно.

И то, что она действительно его дочь. И то, что часы над нишей — обманка. И что Гиляй и не думал ничего «обнулять». И что браслет власти не требовалось ни на кого обменивать, а требовалось только инициировать, как положено.

Двенадцать его собратьев стали полноценными магическими артефактами лишь тогда, когда получили от своих первых владельцев дань кровью и силой. Силой убитых драконов и кровью всех тех, кто с ними сражался. Жертвы и палачи, трусы и храбрецы, предатели и герои… друзья… недруги… Вот для чего нужны были в нашем отряде Фрол и Кузьма. Один оказался героем, другой предателем. Две стороны одной медали. Две ипостаси браслета. Суть любой власти. Сегодня подвиг, завтра злодейство. Правильно только то, что ведёт на вершину. А зло и добро — это всего лишь слова, философские категории, которые можно принять, а можно отринуть, в зависимости от целей властителя и выгоды государства. Жестоко? Да. Но ведь и Бэз не был ни праведником, ни святым. Знал, что случится, и просто запрограммировал ситуацию. Ошибся в одном. Фрол совершил свой подвиг раньше, чем нужно. Поэтому его заменил Гиляй.

Аура мудреца уже не светилась. Последние сполохи втянулись в браслет, смешавшись с такими же, но полученными от Кузьмы. Теперь артефакт выглядел как «моя прелесссть» из толкиеновской трилогии, только пошире и без каких-либо надписей на ободке. И надевать его требовалось не на палец, а на запястье.

— Умер, — негромко проговорил Чекан, опускаясь на одно колено рядом с Ларисой. — Он был… моим другом…

Воин неожиданно замолчал, потом отвернулся и начал тереть пальцем глаз… Типа, соринка попала…

Лейке стесняться было некого. Закрыв руками лицо, она тихо рыдала над умершим. Её плечи тряслись. Голова опускалась всё ниже и ниже.

Что ей сказать? Что сделать? Воскрешать мёртвых не умели даже драконы. Даже великие волшебники древности…

Мелькнувшая в голове мысль казалась бредовой, но я не мог не попробовать.

Подошёл к лежащему телу, вытащил из кармана «слюдяную» монетку и аккуратно положил её на грудь Сан Саныча. Я теперь точно знал, кому предназначалась вторая такая же, как знал и помнил, что говорила Лариса о своей матери и тех ведьмах, которые останавливали магическую лихорадку, а потом уходили в небытие. Не умирали, нет, а именно уходили, как Рина, Ула, Ния и Рита, мать Лейки, оставаясь «в каждой травинке, каждой песчинке, капле дождя, дуновении ветра, принимая в себя весь мир и растворяясь в нем без остатка». Читай на Книгоед.нет

Секунд пять ничего не происходило, я даже начал думать, что зря надеялся, но, к счастью, ошибся. Видимый только в магическом зрении, астральный отпечаток монетки вдруг засверкал, а затем к нему отовсюду, от стен, от мозаики на полу, от каменного потолка, светильников, ниш, приборов, потянулись разноцветные «ниточки силы». Зелёные, оранжевые, красные, синие, фиолетовые. Они сплетались и расплетались, сворачивались в колечки и распрямлялись струной, вспыхивали ярким огнем и становились едва заметными. В какой-то момент мне вдруг почудилось, что около магоскопа нити рассыпались искрами и сложились в раскинувшую руки фигуру женщины. Точь-в-точь, как Лариса в ночь перед переправой через Чаргай… Увы, стоило мне только моргнуть, видение сразу исчезло. Видно, и вправду… почудилось…

Миг, когда Сан Саныч открыл глаза, я пропустил. Следил, в основном, за аурой, как она формируется и растёт, переливаясь всеми цветами радуги… Странно. Раньше она была чуть другой, хотя и очень похожей. Такую, какая сейчас, я видел только у… магов?..

— Ах! — вздрогнула Лейка.

— У-ё! — вырвалось у Чекана.

Гиляй кашлянул, потёр грудь и недоуменно уставился на попавшую под пальцы монетку.

«Что это было?» — прозвучало в моей голове.

Я мысленно улыбнулся.

«Привыкай, Саныч. Ты теперь не просто мудрец. Ты мудрец с амулетом. И, кстати, учись закрываться, не ровен час, какой-нибудь злыдень услышит».

Бывший доцент машинально кивнул и, сжав в кулаке «слюдяной» медальон, с трудом перевёл себя в положение «сидя». После чего с некоторым удивлением посмотрел на буквально впавших в прострацию Ларису и Хэма:

— Вы это чего?

Лейка очнулась первой. Коротко взвизгнув, она бросилась на шею отцу и затряслась в счастливых, теперь уже счастливых, рыданиях.

— Ну, ты, Сан Саныч, и дал, — только и смог выдавить Хэм, пришедший в себя на пару секунд позже девушки. — Дал, так дал. Не видел бы, ни за что не поверил.

Мудрец, не пытаясь высвободиться из дочериных объятий, лишь жалобно взглянул на меня и виновато развел руками. Мол, я ни при чем, само собой получилось.

Я, собственно, его и не упрекал. Тем более что, если не считать потерю Ларисой магии, всё остальное прошло просто великолепно. Проклятия больше нет, браслет у меня в руках, предатель нейтрализован, выход… Да вон он, в той выемке, где недавно томилась заложница…

— Ой! — снова дернулась Лейка. Она уже отпустила Гиляя и теперь во все глаза смотрела на пол в центре комнаты.

Там, прямо из камня рос тоненький стебелёк. Через секунду-другую на его кончике распустился цветочный бутон, а ещё через миг на месте цветка вдруг появилась женщина, довольно красивая и внешне похожая на Ларису. Она просто стояла и с улыбкой глядела на Лейку.

— Мама? — девушка медленно поднялась, сделала несколько коротких шажков и несмело протянула руку к стоящей напротив. Однако, едва Ларины пальцы коснулись её, силуэт незнакомки внезапно поплыл, подернулся сиреневой дымкой, стал прозрачным, а затем и вовсе растаял, словно его и не было.

Лейка развернулась к отцу.

— Мастер иллюзий, — в голосе бывшей колдуньи не чувствовалось ни горечи, ни обиды, только констатация факта. — Это мамино волшебство. Но у тебя получилось не хуже.

— Я старался, — грустно вздохнул мудрец.

На какое-то время в комнате воцарилось молчание. Видимо, никто не знал, что ещё можно сказать и что делать дальше.

— Ну что, пошли что ли? — прервал я, наконец, подзатянувшуюся паузу и махнул рукой в сторону выхода.

— Да… конечно… пошли, — отозвались остальные.

Я подошёл к мерцающей рамке «двери».

Что ждёт нас снаружи? Закончились после добычи браслета наши нынешние приключения или ещё продолжаются? А, может, это начало новых?

— Спасибо, Вась, — прошептала остановившаяся рядом Лариса.

— За что?

— За всё. За отца, за меня, за отмену проклятия.

— Откуда ты знаешь о проклятии? — скосил я глаза на девушку.

Та пожала плечами.

— Моя магия ушла в ключ. Ключ был с тобой. Всё, что он видел и слышал, видела и слышала я… Ну, пока ещё была там, — Лейка кивнула на выемку.

После её слов «дверь» засветилась сильнее, не то подтверждая сказанное, не то предлагая поторопиться.

— Пора!

Я в последний раз обернулся, проверил, все ли готовы, после чего взял девушку за руку и, решительно выдохнув, шагнул в открытый «портал».


Из Дома дракона мы вышли не там, где входили.

У подножия пирамиды раскинулась огромная площадь с фонтаном посередине, хорошо освещённая и, несмотря на позднее время, почти до отказа заполненная народом.

От толпы нас отделяла шеренга нукеров. Ещё одна группа ханских воинов расположилась справа, возле помпезного, похожего на дворец здания. Слева, на небольшой террасе, отдельным отрядом стояли вохровцы. Прямо по центру держали строй уже знакомые нам гвардейцы с сержантом Гатлингом во главе. Увидев нас, сержант сделал два шага вперёд и молодцевато салютовал мне мечом.

— Сир! Прошу позволения сопровождать вас до того места, которое вы сами укажете!

— Желательно до вокзала, — шёпотом подсказал Сан Саныч. — Дальше зона ответственности путейских, а те напасть не посмеют,

— Разрешаю сопроводить нас до станции Карухтан, — кивнул я гвардейцу.

— Благодарю, милорд, — тот отступил в сторону и махнул рукой подчинённым.

Через пару секунд бойцы выстроились чётким клином, закрыв нас с флангов и спереди. Сам сержант занял позицию замыкающего, видимо, как наиболее опытный и умелый.

— Добрый вечер, господин барон, — неожиданно послышалось слева.

Я развернулся и подал знак сержанту.

После его команды двое гвардейцев расступились, освобождая проход.

— Старший региональный советник, электромаг второго ранга Альтиус Публий Марон, — козырнул «гость».

Внутрь клина он заходить не стал, предпочел остаться снаружи.

Я тоже решил не покидать охраняемое пространство. Не потому что боялся, а потому что нечего перед каждым расшаркиваться.

— Я слышал, вы собираетесь на вокзал, господин барон.

— Вы не ослышались, господин старший советник.

В глазах Альтиуса Публия мелькнуло нечто, похожее на удовлетворение.

— В таком случае хочу предложить вам воспользоваться экспрессом «Аркадия Прима». Высокая скорость, минимум остановок, лучшая поездная бригада, купе типа лю…

— Во сколько он прибывает в Буслаевку? — перебил я путейца.

— Отправление из Карухтана — двадцать один ноль ноль, прибытие в Буслаевку — ноль пятьдесят, — отрапортовал железнодорожник.

Я брезгливо оттопырил губу.

— Не подходит. До отправления более двух часов, потом ещё четыре без малого. Слишком долго и слишком поздно.

— Помилуйте, господин барон! — старший советник изобразил испуганный вид и приложил обе ладони к груди. — Это самое раннее и самое лучшее, что имеется. Остальные поезда приходят в Буслаевку или глубокой ночью, или под утро. И, кроме того, они совершенно не отвечают тому уровню комфорта, который требуется персонам вашего ранга.

— Хм? — я сделал вид, что задумался.

— Все расходы по вашему путешествию берут на себя Имперские Железные Дороги, — выложил последний козырь путеец.

Ну, наконец-то! А то я уже начал переживать.

— Хорошо, я согласен. Вот только…

Альтиус Публий изогнулся, как вопросительный знак.

— …это ваше дурацкое правило. Как его? Что в поезд нельзя с оружием …

— О! Нет-нет! — замахал руками электромаг. — На Владетелей и сопровождающих их лиц это правило не распространяется. Можете быть спокойны, господин барон. Никто вам и слова не скажет.

— В таком случае, мы прибудем на станцию за десять минут до отправления. Надеюсь, свое обещание вы сдержите, господин старший советник.

— Всенепременно, господин барон. Всенепременно…

Бойцы на фланге снова сомкнулись, а я облегченно выдохнул. Какой всё-таки неприятный тип этот советник. Скользкий и приторный до невозможности. Нет, у меня во Владении таких точно не будет. Просто не допущу…

— Эх, хорошо быть Владетелем, — хохотнул из-за спины бывший доцент. — Глазом моргнуть не успел, а тебе уже «Чего изволите, господин барон? Всё сделаем, только скажите».

— А сам тогда чего канителился? — усмехнулся я в тон ему. — Забрал бы браслетик первым, перед тобой тоже бы сейчас распинались не хуже.

— Э, нет! Такого мне и даром не надо, — засмеялся Сан Саныч. — Я лучше у тебя мудрецом побуду. А что? Работа непыльная, тихая. Знай себе, советы давай и, кроме как перед тобой, ни перед кем не отчитывайся. Красота, да и только. Всю жизнь о такой мечтал.

Он даже причмокнул от удовольствия, закатив глаза и шумно вздохнув.

— Советы, говоришь? — почесал я затылок. — Ладно, пусть будут советы. Первый: где нам перекантоваться до поезда?

Сан Саныч открыл глаза и с удивлением посмотрел на меня:

— Как это где? Вон, гляди, какая к нам делегация направляется. У них и спроси.

Я повернулся в указанную сторону.

Действительно. От здания, похожего на дворец, к нам двигалась целая процессия из богато одетых граждан.

Возглавлял её важный тип в цветастом халате и высоченном тюрбане, наподобие «османо-султанского». Не иначе, сам хан Карух решил почтить меня светской беседой.

Я не ошибся. Это и вправду был он, Владетель провинции Карухтан собственной персоной.

— Приветствую тебя, владетельный брат, на земле благословенного Карухтана.

— И я приветствую тебя, владетельный брат. Прости, что заранее не предупредил о визите в твою столицу.

— Пустое, — отмахнулся Карух, остановившись метрах в пяти от гвардейцев. Позади хана замерли трое нукеров. Прочая свита отстала шагов на двадцать.

Всё верно. Хан — не какой-то там старший советник, с ним надо обращаться соответственно титулу, как и положено «по протоколу».

Спустя пять секунд я уже стоял напротив Каруха. За спиной у меня застыли Чекан и Гатлинг.

«Протокол» соблюден, пора начинать переговоры.

Пару минут мы с ханом обменивались ничего не значащими любезностями, а потом собеседник хитро прищурился и кивнул в сторону вохровцев:

— Я слышал, что ты, барон, собираешься вернуться домой прямо сегодня?

— Увы, мой друг. Дела, — развёл я руками, демонстрируя искреннее сожаление.

— Жаль, жаль, — покачал головой Карух. — А я уже хотел было пригласить тебя в мой дворец. Отужинали бы, поговорили бы, так сказать, тет-а-тет, без лишних ушей…

«О делах наших скорбных покалякали бы», — закончил я мысленно.

— Извини, хан, но сейчас действительно некогда. До отъезда всего два часа, ничего важного мы решить не успеем, а говорить ни о чем — только время терять. Так, кажется, говорил Великий Дракон.

— Верно. Великий и впрямь говорил что-то похожее, — наклонил голову собеседник. — Однако я не хотел бы, чтобы меня считали негостеприимным хозяином. Что я могу сделать для тебя, брат, чтобы время, проведенное в Карухтане, запомнилось тебе с самой приятной стороны?

Я улыбнулся.

От дворца отбояриться удалось. Насчёт остального, хочешь не хочешь, соглашаться придётся. А то ведь придумает какую-нибудь каверзу, замучаешься её потом вычислять.

— Можешь, брат. Безусловно, можешь. Подскажи какое-нибудь тихое место, где я со своими спутниками мог бы спокойно передохнуть до отъезда. Ну, сам понимаешь, чтобы без лишних глаз и чтобы всё чинно, культурно, как в старые времена.

— Нет ничего проще, — вернул улыбку Карух. — В пяти минутах от станции есть неплохая гостиница. Хозяин — благороднейший человек. Прислуга вышколена не хуже, чем у меня. Никакой шантрапы, только приличные люди. Помню, два года назад Лионский герцог там останавливался, а до того король Гедеона, архонт Стамноса, маршал из Танки…

— Маршал — это подходящая компания, — рассмеялся я, припомнив один старый мультфильм. — Вот только… хм… стоимость номеров в такой замечательной во всех отношениях гостинице, я полагаю, будет…

— Для тебя, мой дорогой брат, это не будет стоить ни единой чешуйки, — поднял руки Карух. — Ты у меня в гостях, а два часа — это такая мелочь, что стыдно упоминать.

— В таком случае, я у тебя в долгу, дорогой брат, — прижав к сердцу ладонь, я поблагодарил Владетеля Карухтана, после чего скромно поинтересовался. — Как я могу добраться до места?

— Мои воины вас проводят, — быстро ответил хан, а затем абсолютно не по-владетельски хлопнул себя по лбу. — Ох! Совсем запамятовал…

Он сунул руку в складки халата и выудил оттуда… мой смартфон. Без крышки, естественно.

— Вот. Это техно-магическое устройство случайно нашли мои люди. Все они, как один, уверяли: владелец устройства — ты.

Отрицать очевидное я не стал:

— Да, это мой артефакт. Я потерял его пять дней назад.

Карух повертел смартфон и со вздохом продолжил:

— К сожалению, мой мудрец… мой бывший мудрец оказался столь неуклюж, что, пытаясь понять, как действует артефакт, похоже, просто испортил его.

— Пустяки, — я постарался придать голосу побольше невозмутимости. — Это всего лишь игрушка. Помогает скоротать время, особенно, в транспорте.

«И ведь не соврал ни разу», — мелькнуло в мозгу.

— Ну что ж. В любом случае, он должен вернуться к владельцу, — хан протянул мне гаджет. — Обещаю: все виновные будут наказаны.

— Надеюсь, их не повесят? — пошутил я, забирая смартфон.

— Сегодня — нет, а завтра — кто знает? — пожал плечами Карух…


— Не нравится мне всё это, — проворчал Сан Саныч, когда мы шли сквозь толпу, окруженные гвардейцами и нукерами. — Хан, вохровцы, местные…

— Ты просто не умеешь их готовить.

Гиляй фыркнул. Видимо, в Рингароле эту хохму ещё не слышали.

Люди за оцеплением бросали вверх шапки, размахивали руками, выкрикивали в нашу честь здравицы. Хороший спектакль, и режиссер неплохой. Даже если это чистая импровизация…

— Карух мягко стелет, да только, боюсь, спать будет жёстко, — продолжил мудрец.

Я усмехнулся.

— Не только Карух. Путейские тоже в доле.

— Предлагаешь не заходить в гостиницу и отправиться другим поездом?

— А смысл?

— Но ведь это опасно. В гостинице наверняка куча жучков и в поезде тоже. А убить можно не только мечом. Можно, например, отравить или, скажем…

— Знчит, будем держать ухо востро.

Как действовать, я уже знал, картинка сложилась, намерения «оппонентов» были ясны, оставалось лишь обратить ситуацию в свою пользу.

— Ну, может, хотя бы попросить Гатлинга остаться с нами до самой Буслаевки?

Мне стало весело.

— Но ты же сам говорил: путейские напасть не посмеют.

— Я заблуждался, — развёл руками Гиляй.

— Ладно. Я его попрошу. Надеюсь, что не откажет. А что касается следящих устройств, то обезвреживать их мы не будем.

— А что будем?

— А вот что…

Гостиница оказалась действительно «люксовой». Пять полноценных звёзд, Анисимова «общага» и рядом с ней не стояла. Про номера же и говорить нечего. Шикарные четырехкомнатные апартаменты для барона и баронессы и пять двухкомнатных для охраны и свиты. Целый этаж, гуляй — не хочу…

— Уфф! Никогда не думал, что практика настолько сложнее теории, — вытер лоб бывший преподаватель магии.

— Да уж, это тебе не статейки пописывать, — рассмеялся я, проверяя выполненную Гиляем «работу».

Лейка ничуть не ошиблась, назвав его мастером иллюзий. Иллюзию он и впрямь сотворил качественную, причем, видели её только «жучки», а люди о ней даже не подозревали. И это отлично. Иначе представить страшно, что бы сказала Лариса, обнаружив, чем занимаются наши с ней двойники-призраки. Впрочем, ничего удивительного. Сан Саныч наделил фантомы свободой воли, и они, понятное дело, сразу принялись хулиганить.

— Ты только Ларисе не говори, — смущенно попросил Гиляй, покидая апартаменты.

— Не буду, — пообещал я, закрывая за мудрецом дверь.

Всё время, пока мы с Сан Санычем колдовали, девушка находилась в гостиной. Она сидела на краешке роскошного, в «восточном» стиле, дивана, сложив на коленях руки и опустив глаза. Ни дать ни взять, выпускница Смольного института, попавшая на приём к императору.

Войдя в комнату, я подхватил стоящий возле дверей стул, развернул его спинкой вперёд и плюхнулся на сиденье. Примерно с минуту я просто смотрел на Лейку, ожидая… да чёрт его знает, чего именно я от неё ожидал. С тех пор, как она потеряла магию (пусть с этого момента прошло всего ничего), в ней действительно кое-что изменилось. Не внешне — снаружи Лариса осталась такой же красавицей — внутренне. Во-первых, исчезло то напряжение, что заставляло её постоянно действовать и требовать того же от остальных. Во-вторых, ушёл ореол жертвенности, связанной с древним проклятием. В-третьих, а заодно и в-четвертых, пятых, шестых, ведьмина аура превратилась в ауру обычного человека. Хотя, с другой стороны, у Сан Саныча аура тоже ничем особенным не отличалась, а вот поди ж ты — благодаря артефакту и давно ушедшей возлюбленной он неожиданно для себя стал магом…

— Вась. Я бы хотела тебя кое о чём попросить, — Лейка оторвалась, наконец, от созерцания пола и перевела взгляд на меня.

— Я слушаю.

— Тут такое дело … — девушка внезапно запнулась. — Ты ведь наверняка уже знаешь, как возвратиться домой?

Я кивнул.

— Но дракону этот способ не подойдёт, так?

— Так.

— Поэтому ты будешь искать другой способ.

— Буду. Я обещал.

— То есть, ты всё равно останешься здесь? Не меньше, чем на год, да?

Я вздохнул.

— Не знаю, Ларис. Так далеко я загадывать не могу.

Или мне показалось, или в её глазах на самом деле мелькнула обида.

— Понимаешь, Вась. Я тут подумала… В общем, я хочу, чтобы ты остался, хотя бы на год. Пусть у меня не получится изображать баронессу так долго, но ведь, в конце концов, ты можешь взять в жёны любую волшебницу. Теперь ты Владетель, тебе это позволительно…

— А ты, получается, становиться моей супругой уже не желаешь?

— Без магии — нет, — покачала головой девушка. — В Рингароле это считается мезальянсом.

— И что с того?

— Нельзя начинать правление с таким багажом. В провинции может возникнуть смута. Ты её, конечно, подавишь, но как только вернёшься в свой мир, она тут же начнётся по-новой, уж я-то знаю. Грибовские, свирские, малинские, буслаевские, все будут тянуть на себя, некому будет их приструнить, провинция распадется на части и в итоге опять попадет под власть хана Каруха. Такой шанс он ни за что не упустит. Чтобы этого не случилось, нам надо несколько спокойных лет. Тогда, возможно, мы справимся и сумеем себя защитить, пусть даже и без браслета, и без истинного Владетеля…

Сейчас я смотрел на неё с удовольствием. Такой она нравилась мне гораздо больше. Глаза горят, во взгляде не только горечь, но и надежда. «Вот теперь тебя люблю я, вот теперь тебя хвалю я», вот теперь я действительно знаю, что не ошибся.

Поднявшись со стула, я подошел к Лейке, опустился перед ней на одно колено и взял её за руки.

— Хочешь, я расскажу тебе одну историю?

Лариса машинально кивнула.

— Так вот. Когда-то давным-давно жила-была одна девушка. Люди её сторонились, потому что считали: в ней течёт кровь драконов. Конечно, это было не так. Просто девушка обладала сильным магическим даром. Настолько сильным, что даже владыки небес попытались сделать из неё посредника между собой и людьми, однако ничего у них не получилось. Грянула великая война, и чешуйчатые потеряли её из вида. Потеряли не сами и не случайно. Волшебница обманула драконов и сумела уйти из-под их опеки. Звали её Северина Мар.

Лейка вздрогнула.

— Именно Рина стала близкой подругой волшебника по имени Бэз, прозванного потом Великим Драконом. Это он создал двенадцать браслетов власти и сделал так, чтобы их смогли получить его двенадцать учеников и последователей. Тринадцатый браслет остался бесхозным. По легенде он предназначался тринадцатому ученику. Но это на самом деле не так. У Бэза никогда не было тринадцатого ученика. У него была тринадцатая ученица. Волшебница Рина, единственная из всех соратников Бэза сумевшая ради спасения мира отказаться от власти. Первая рингарольская ведьма, основательница вашего рода. Твоего рода. Рода хранительниц человечества.

Я снял со своего запястья браслет и аккуратно надел его на Лейкину руку.

— Он твой, Лара. Твой по праву.

Лариса молча смотрела на нежданное «украшение». В глазах у неё стояли слёзы.

Догадка оказалась верной. Браслет действительно восстанавливал магические силы владельца. Хотя, возможно, это зависело не только и не столько от самого браслета, сколько от личностей его новых и старых хозяев и их отношений друг с другом. Мне, по крайней мере, очень хотелось верить, что всё так и есть.

Аура Лейки восстановилась секунд за тридцать. От прежней она практически не отличалась. Исчезли лишь тёмные нити, сковывавшие часть силы и ограничивающие магический потенциал. Впрочем, не только магический. Драконье проклятие на Ларису больше не действовало. Ни как на волшебницу, ни как на… женщину.

— Значит, ты всё же решился? — голос колдуньи отчего-то дрожал.

— На что?

— Уйти. Обратно. В свой родной мир.

Я молча поднялся. Отошёл к стулу, но садиться не стал. Вместо этого вновь повернулся к Ларисе. В конце концов, любой попаданец просто обязан когда-нибудь перепеть Высоцкого. Так почему бы это не сделать прямо сейчас?

Музыка мне не требовалась. Она и так звучала в душе.


Здесь лапы у елей дрожат на весу,
Здесь птицы щебечут тревожно.
Живешь в заколдованном диком лесу,
Откуда уйти невозможно.
Пусть черемухи сохнут бельем на ветру,
Пусть дождем опадают сирени,
Все равно я отсюда тебя заберу
Во дворец, где играют свирели.

Перевод с русского? Зачем?

Кто чувствует сердцем, поймёт и без перевода.

Тем более что пел я не вслух. Я пел в мыслях. А Лейка слушала. Закрыв глаза, затаив дыхание, стараясь не пропустить ни единого слова.


Твой мир колдунами на тысячи лет
Укрыт от меня и от света.
И думаешь ты, что прекраснее нет,
Чем лес заколдованный этот.
Пусть на листьях не будет росы поутру,
Пусть луна с небом пасмурным в ссоре,
Все равно я отсюда тебя заберу
В светлый терем с балконом на море.
Девушка раскачивалась в такт музыке, а я продолжал и продолжал петь, не в силах остановиться.


В какой день недели, в котором часу
Ты выйдешь ко мне осторожно?..
Когда я тебя на руках унесу
Туда, где найти невозможно?..
Украду, если кража тебе по душе, –
Зря ли я столько сил разбазарил?
Соглашайся хотя бы на рай в шалаше,
Если терем с дворцом кто-то занял!
Соглашайся хотя бы на рай в шалаше,
Если терем с дворцом кто-то занял! [2]

Песня закончилась. Эх, Владимир Семёнович, Владимир Семёнович… Вы из меня просто душу вынули. А я, соответственно, из Ларисы.

От наваждения она отошла лишь секунд через двадцать. Открыла глаза, хлопнула изумлённо ресницами, словно пытаясь сообразить, где находится, затем порывисто дёрнулась и резко вскочила на ноги.

— Я с тобой!

— Куда?!

— В твой мир, в Драконовы горы, за океан, куда угодно, без разницы!

Я шагнул к Лейке и обнял её за талию.

— А как же браслет, Владение, подданные?

— Плевать! Я теперь знаю, кто ты и кто я и зачем мы встретились, — её руки обвили мою шею, голос становился всё тише, а губы всё ближе. — Когда-то давно великие маги Рина и Бэз расстались навеки. Расстались не по своей воле. Они не смогли быть вместе из-за проклятия, наложенного на весь человеческий род. Достоинство, верность, честь — это всё не пустые слова. А ещё долг и совесть. Сегодня их долг исполнен, а совесть чиста. Сегодня они — это мы, а мы — это они, нашедшие друг друга заново. Мне, как и ей, не нужны ни власть, ни богатство. Я просто хочу быть с тобой. И я пойду за тобой, куда позовёшь…

Наш поцелуй длился целую вечность. А когда мы, наконец, оторвались друг друга, я мягко погладил её по волосам и прошептал на ухо:

— Глупышка. Я не хочу никуда уходить. Я остаюсь.

В моей руке появилась монетка.

— Надеюсь, на этот раз не откажешься?

Лейка скосила глаза на серебряныйкругляшок.

— Не откажусь. Но лишь при одном условии.

— Каком?

— Мы не будем тянуть целый год, а сделаем всё прямо сейчас.

Что я мог на это ответить? Только одно:

— Согласен…


Переплавить монеты в кольца оказалось нетрудно. Когда у мужчины и женщины одно желание на двоих, их силы не складываются, а перемножаются. А если эти двое ещё и маги, они не то что монеты, железную дорогу расплавят и не заметят.

— Обещаю любить тебя, клянусь быть вместе с тобой в горе и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, пока смерть не разлучит нас.

— Обещаю любить тебя, клянусь быть вместе с тобой…

Никогда не думал, что формулы свадебной клятвы одинаковы в обоих мирах. Однако я был готов подписаться под каждым словом. Да что подписаться?! Я точно знал, что произношу эту клятву первый и последний раз в жизни. Другого раза не будет. Как не будет и другой Лейки-Лары-Ларисы, она такая одна во Вселенной…

— Как странно, — колдунья рассматривала собственный палец с надетым на него кольцом так, будто впервые видела. — Мне почему-то кажется, что это не мы, что всё это случилось не с нами.

— А с кем же тогда? — голос мой звучал хрипло и тоже, словно со стороны, как будто это не я говорю.

— Не знаю, — пожала плечами девушка. — Может быть, это сон и мы просто снимся друг другу?

— Может быть. Но я не хочу просыпаться.

— Я тоже, — улыбнулась Лариса.

— И что теперь?

Волшебница наклонила голову.

— До поезда у нас целый час.

В её глазах играли смешинки.

Чтобы осмыслить сказанное, мне понадобилось не больше секунды.

Ещё две ушло на то, чтобы подхватить Лейку на руки и развернуться к двери.

Спальня в этих апартаментах роскошная, а кровать такая, что даже императору не зазорно на ней… Короче, я не я буду, если за этот час не забацаю баронессе наследника. Или наследницу, как получится…


На поезд мы всё же успели. Хотя и опоздать могли запросто. Одевались почти в том же темпе, как в армии — пока спичка горит.

Изменения, произошедшие с Лейкой, заметил только Сан Саныч. Ни Чекан, ни гвардейцы магией не обладали, а от прочих волшебницу защищала иллюзия, наведенная лично мной. Преодолеть такую защиту не смог бы никто, но мастер иллюзий — это мастер иллюзий. Тем более что от отца Лариса ничего скрывать и не собиралась. Сначала продемонстрировала ему свою «новую» ауру, потом браслет, а затем и самое главное — серебряное кольцо на безымянном пальце правой руки. По мере показа «трофеев» глаза у Гиляя расширялись всё больше и больше и в итоге стали напоминать стекла старого МЧСовского противогаза, только без уплотнителей. Впрочем, надо отдать ему должное — из ступора бывший преподаватель вышел достаточно быстро. Обнял дочь, пожал руку зятю и посоветовал не сообщать пока никому о том, что браслет власти сменил хозяина. С последним я согласился без споров. В первую очередь, потому что «муж и жена одна сатана», а во вторую… насчет второй требовалось сначала сесть в поезд, а там уже и решить, что да как…

Из Карухтана нас провожали практически так же, как и встречали из пирамиды. Толпа восторженно машущих чепчиками горожан, почётный караул из нукеров, шеренга вохровцев в камуфляже, путейские маги, ханские ближники… Не было только самого хана. Наверно, обиделся. Или решил ещё раз пересмотреть записи с гостиничных магокамер. Вдруг что-нибудь интересное обнаружится. Ну что ж, флаг ему в руки и барабан на шею. Пущай смотрит. Нам, как говорится, скрывать нечего…


Состав тронулся строго по расписанию.

Альтиус Публий не обманул. В наше распоряжение выделили целый вагон. Салон-купе для меня и Ларисы, пять отдельных двухместных для воина, мудреца и гвардейцев, плюс кухня и купе персонала — механика, повара и стюарда.

Ловушку я обнаружил минут через пять после начала движения.

Всё-таки хорошо, что путейцы и хан не в курсе, что я владею электромагией, иначе они ни за что бы не стали устанавливать в стол «электрокапкан», настроенный на одного-единственного «зверя» — меня.

Всё было рассчитано точно. Никакого убийства, просто несчастный случай. Неисправность проводки. Удар током. Скачок напряжения. Браслет переносит владельца в безопасное место. Период ожидания — месяц. Именно столько определили нам наши противники. Срок я узнал случайно — из мыслей какого-то мага из ханской свиты. Слишком уж громко он думал, а защититься то ли забыл, то ли не посчитал нужным.

Почему месяц, тоже понятно. Если я местный, этого времени как раз хватит, чтобы вернуться в Буслаевку из самой далёкой точки на континенте. А если «чужак», то или сразу вернусь, или не доберусь никогда, и ждать дольше просто бессмысленно. В первом случае хан и путейские просто умоют руки, в крайнем случае, извинятся и выплатят компенсацию, а вот во втором — дело другое. Владетель с браслетом исчез, и, значит, южная часть провинции опять переходит под власть хана Каруха. Шах и мат, господа заговорщики.

Конечно, я мог обезвредить ловушку в любую секунду. Но ведь кроме неё могли быть другие, мне неизвестные. Кто знает, сумеем ли мы их обойти, как повернётся судьба, кто ещё попадёт под удар и не лучше ли сделать так, чтобы враги решили: их план сработал? Тогда в запасе у нас окажется месяц. Целый месяц на подготовку к войне, а в том, что она разразится, не было никаких сомнений. Шила в мешке не утаишь. Рано или поздно Владетели Рингарола узнают о том, что: а — в мир вернулся дракон, б — кара за магический дисбаланс им уже не грозит…

Лейке я ничего говорить не стал. Около получаса мы просто сидели, болтали о том о сём, смотрели в окно, предавались мечтам, строили планы на будущее…

— Слушай, Лар! А может, чайком побалуемся? А то у меня в горле совсем пересохло.

— Эх ты! — засмеялась Лариса. — Стал бароном, так простая вода уже не по нраву?

— Конечно! — растянул я губы в ответной улыбке. Надеюсь, не переборщил.

— Ладно уж, так и быть. Пойду, распоряжусь насчёт чая.

Волшебница вышла. Я остался один.

Один на один с вопросами. Их три, и все главные. А отвечать надо прямо сейчас.

Первый: где можно временно спрятаться от врагов и спокойно всё подготовить?

В мире Земли, где же ещё?

Второй: как туда возвратиться?

Нет ничего проще. Переводим стрелки часов на десять минут назад и — вуаля.

А захочу опять в Рингарол — та же самая операция, только стрелки вперёд.

Теперь я могу это сделать, силы хватает, не то, что раньше.

Третий: что с Лейкой? Как ей сообщить, как объяснить, чтобы не волновалась и не ушла вместе со мной?

Придётся писать письмо. Только короткое, на длинное просто не хватит времени.

Вытащил из кармана бумажный листок, потом ручку. Стыдно признаться, стырил их из гостиницы. Оказалось, правильно сделал — пригодилось и то, и другое.

Склонился над столиком, высунул по старой привычке язык и аккуратно вывел:

«Вернусь через четыре недели. Ничего не бойся. Жди»

Вместо подписи поставил магический отпечаток. Его не подделаешь.

Вздохнул. Снял блокировку с ловушки. Активировал «детонатор». Время срабатывания — пять секунд. Успею.

Минутная стрелка двигалась назад тяжело. Часы горели огнём, но на боль я внимания не обращал. Все силы уходили на стрелку.

Минус четыре, пять… семь… девять… есть!

Возвращение прошло буднично.

Я почти ничего не почувствовал.

Просто на пару секунд вдруг потемнело в глазах и…


— Билеты, пожалуйста.

Я потряс головой. Посмотрел направо. За окном вагона было темно. Стучали колеса, где-то под полом шумел электрический двигатель, поскрипывала приоткрытая дверь, в тамбуре кто-то ругался. Вечер. Суббота. Подмосковная электричка. Будто и не было ничего.

— Билетики, будьте добры. Все предъявляем билетики.

Мимо пронёсся какой-то мужик. Следом за ним испуганная девица в наушниках.

Зайцы, однако.

Похлопал себя по карманам. Ни билета, ни денег. Российских денег, конечно, а не странных монет с чешуйками и когтями на аверсах.

Ну что ж, попробуем по-другому.

Достал из кармана ещё один позаимствованный в карухтанской гостинице бумажный листочек.

— Ваш билетик, пожалуйста.

Протянул контролёру чистый листок.

— Счастливого пути.

Лист вернулся ко мне. Только уже не пустой, а с галочкой в левом верхнем углу.

Как хорошо быть магом!

Но даже магу, боюсь, всего не успеть. Четыре недели — это так мало.

Секция исторического фехтования. Уроки рукопашного боя у дяди Паши. Учебники по истории, социологии, экономике, справочники по строительству, электротехнике, военному делу…

И срок, хочешь не хочешь, а надо подсократить. Хотя бы денька на четыре. А то ведь мало ли что? Вдруг хан и путейские раньше начнут?..

Короче, решение принято. Цели ясны, задачи определены. За работу, товарищи попаданцы!..

Эпилог

— Что в Малино, Хэмфри?

— Увы, миледи. Новых сведений нет. Гонец ещё не вернулся.

Воин коротко поклонился и отступил к стене, освобождая дорогу следующему визитеру, высокому сухощавому старику в запыленной одежде.

Владелица замка встретила его, выйдя из-за стола.

— Опять работала допоздна? — посетовал гость, глядя на женщину.

Та действительно выглядела усталой. Круги под глазами, осунувшееся лицо, утомленный взгляд.

— Извини, па. Просто работы много, а людей на всё не хватает. Хорошо хоть, что замок у нас… — женщина усмехнулась, — заговорённый.

Старик кивнул.

— Да. Тут нам и впрямь повезло. Кто ж знал, что его стены ни один меч не берёт?

— Могли бы и догадаться, — пожала плечами хозяйка донжона. — Его же недаром прозвали крепостью последней наде… Ох!

Она внезапно ссутулилась и схватилась руками за выпирающий живот. Беременность уже не могли скрыть ни просторное платье, ни накинутая на плечи мантия Владетельницы провинции.

— Что? Ножкой бьёт? — старик подхватил дочь под руку и помог ей вернуться в кресло.

— Бьёт, — улыбнулась женщина, устало откидываясь на спинку. — Никак не могу привыкнуть. Каждый раз как будто впервые.

— Ещё бы не бить, — проворчал будущий дед. — Недели две-три, максимум, месяц и всё. Смотри, Лариска. Не сможешь нормально родить, сама будешь виновата. Тебе сейчас не работать, а отдыхать надо, к родам готовиться. Нет, я, наверно, и в самом деле попрошу коменданта, чтобы приставил к тебе трёх-четырёх девок поздоровее. Пусть тебя в башне запрут и следят, чтобы не бегала при каждом штурме на стены. Там и без тебя есть кому отбиваться, — старик обернулся к воину. — Хэм, а ты-то чего молчишь? Ну, скажи ей хоть что-нибудь, не всё же мне одному.

— Леди Лара — Владетельница. Она не может в час испытаний оставить поданных один на один с врагом. Так что прости, Сан Саныч. Тут я тебе не помощник, — покачал головой Чекан.

— Эх! Да что с вами говорить, — мудрец обречённо махнул рукой и отошёл к окну.

Секунд пять он смотрел сквозь стекло на разгорающийся за лесом пожар, потом озабоченно произнёс:

— Чувствую, скоро опять попрут. Сам видел, сегодня к ним подкрепление подошло, сотни четыре. Большая часть — простые бандиты, но есть и профессионалы.

— Кто? — дёрнулся воин.

— От хана человек сорок, два десятка из Марки, по столько же из Стрелки и Гедеона. Всем им мы сейчас, как кость в горле. Даже путейские, и те наблюдателей присылают. Хотя какие они наблюдатели, если… Так! Кажется, начинается! — старик резко отодвинулся от окна и развернулся к Владетельнице. — Лариса! Я тебя очень прошу. Останься сегодня здесь. Сегодня мы сами справимся.

Женщина тихо вздохнула, поднялась из-за стола, поправила мантию и медленно подошла к глядящим в окно мужчинам. Те расступились, давая баронессе возможность увидеть всё своими глазами.

— Хорошо, сегодня я никуда не пойду, — произнесла она секунд через двадцать.

Мудрец и воин переглянулись.

— А вы идите. Идите и не волнуйтесь. Всё будет в порядке…

Оставшись одна, Владетельница вновь повернулась к окну.

На краю леса, где находился неприятельский лагерь, творилась непонятная суета. То тут, то там вспыхивали огни, бегали люди, из нескольких мест в небо тянулись столбы плотного дыма. Даже сквозь стёкла было отлично слышно, как там что-то грохочет. А затем в стоящий возле опушки раскидистый дуб ударила ослепительно яркая молния, и громыхнуло так, что стены донжона дрогнули, а с потолка посыпалась мелкая пыль.

Странно, но ничего этого баронесса будто и не заметила. Вцепившись пальцами в край подоконника, словно боясь упасть, она, не отрываясь, следила за одиноким путником, неспешно бредущим по полю от лагеря к замку. В уже подступившем сумраке лица человека было не разглядеть. Женщина видела только ауру, но чувствовала: аура ненастоящая, настоящую путник скрывает. Зачем? Почему? Лучше всего было бы приказать воинам сделать вылазку и остановить явно опасного незнакомца, на всякий случай, чтобы потом не жалеть, однако хозяйка замка даже не двинулась с места, не позвала слуг, не отвела взгляд. Она просто стояла и просто смотрела. Смотрела и… улыбалась.

— Открыть ворота! Опустить мост! — зычно скомандовали со двора.

Четверо воинов бросились к опускающим решетку и мост лебёдкам. Заскрипела воротная створка. Незнакомец ступил на мост и исчез в тени опоясывающих замок стен.

Баронесса выпустила, наконец, подоконник и отошла к висящему рядом зеркалу. Придирчиво себя осмотрев и разгладив складки на платье, она развернулась к двери, горделиво вскинула подбородок и принялась ждать.

Ожидание продлилось недолго. Уже через пару минут в коридоре послышался топот ног, затем дверь распахнулась и в кабинет буквально влетел Чекан.

— Миледи! — воин резко остановился, потом шумно выдохнул и, приложив руку к груди, быстро шагнул в сторону.

Следующим вошёл Гиляй. Ничего не сказав, он лишь виновато развёл руками и тоже сместился к стене, освобождая проход тому, кого ожидала Владетельница.

Третьим «гостем» оказался мужчина лет двадцати пяти с рюкзаком за спиной, одетый в странного покроя штаны и куртку зеленоватых цветов, словно бы собранных из прямоугольничков разных оттенков и типов. Сбросив поклажу с плеч, мужчина сделал два шага вперёд, поднял правую руку, видимо, собираясь что-то сказать или просто приветствовать хозяйку дома, да так и застыл с поднятой вверх рукой и отвисшей челюстью.

— Оставьте нас, — бросила баронесса воину с мудрецом.

Дверь затворилась. В кабинете остались двое.

— Лара… я… — ожил, наконец, гость, переводя взгляд с лица женщины на живот и обратно и явно не зная, что говорить и что делать.

Лариса обворожительно улыбнулась, не спеша подошла к мужчине и… со всего размаха влепила ему пощёчину.

— Ты обещал, что будешь через четыре недели, а прошло уже восемь месяцев!

Гость помотал головой, тронул себя за щёку и растерянно посмотрел на стоящую перед ним красавицу.

Секунд десять они играли в гляделки, а затем женщина вдруг шагнула вперёд, обхватила мужчину руками и, прижавшись к нему, тихо всхлипнула:

— Какой же ты, Вася, гад. Я тебя так ждала.

— Прости… прости… я же не знал, — невпопад бормотал бывший Владетель, осторожно и мягко поглаживая супругу по плечам, по спине, пытаясь сообразить, что случилось и как он мог так опростоволоситься…

Минуты две или три они просто стояли, обнявшись, а затем мужчина внезапно напрягся:

— Что это за картина?

— Где?

— Вон там, на стене.

Не отрываясь от мужа, женщина повернула голову и взглянула на стену.

— Это Великий Дракон. Копия его канонического портрета, сделанного во времена Великой войны.

— Вот оно что, — задумчиво протянул барон. — Да-а. Теперь всё понятно.

— Что?! Что понятно?!

— Всё, — усмехнулся Василий. — Просто время у вас в Рингароле течёт раз в десять быстрее, чем на Земле. А это, — он указал на портрет. — Это Василий Иванович Булкин. Старший лейтенант железнодорожных войск Красной Армии. Мой прадед. Великий Дракон. Первый и пока что единственный император всея Рингарола…

Конец

Примечания

1

Б.М. Болотовский, «Задачи по цепочке» (журнал "Квант", № 10, 1987 г.)

(обратно)

2

В.С.Высоцкий «Лирическая (Здесь лапы у елей дрожат на весу)».

(обратно)

Оглавление

  • Электричка в Буслаевку. Книга 2
  •   Глава 13
  •   Глава 14
  •   Глава 15
  •   Глава 16
  •   Глава 17
  •   Глава 18
  •   Глава 19
  •   Глава 20
  •   Глава 21
  •   Глава 22
  •   Эпилог
  • *** Примечания ***