Амнезия (СИ) [Поздний Боржоми] (fb2) читать онлайн

========== Глава 1 ==========

За прошедшую неделю она возненавидела эту больницу. Она и раньше их не особенно любила (кто вообще любит больницы?) но эту прямо возненавидела. Раздражало все – бледно-голубые стены, запах лекарств, кислым комком собирающийся в носоглотке, мертвенный свет длинных ярких ламп, снующие повсюду люди в синих, зеленых и белых костюмах, чистота кафельных плиток под ногами… Эти капельницы, каталки, инвалидные кресла, кашель, кряхтенье, стоны, вытянутые лица людей, ожидающих в приемном покое вестей о заболевших родственниках – все это медленно ее убивало.

Каждый день она приходила сюда, хотя давала себе зарок остаться в мотеле и весь день смотреть телевизор. Изменений в его состоянии не было, и ее присутствие было никому не нужно. Но она приходила, осознавая каждый раз, что чертову комнату в дешевом мотеле со старой скрипящей мебелью, вечно барахлящим телевизором и впитавшимся в стены прогорклым запахом дешевых сигарет, она ненавидит еще больше. С каждым днем все сильнее хотелось сорваться и уехать за горизонт, по стремительно взбирающейся на пологий холм узкой и прямой дороге… Оставить все позади, все эти смерти, кровь, предательства, эту проклятую больницу, этот сонный городишко… И Петира.

Чертов Петир.

Чертов, мать его, Петир, которого угораздило так подставиться.

Она не думала, что он вернется, он всегда усмехался и смотрел с прищуром, снисходительно-презрительно. Она была уверена – если что-то пойдет не так, он не вернется.

Все пошло не так. И он вернулся.

Санса смотрела на корчащегося, умирающего Джоффри, как завороженная, и было абсолютно наплевать, что она сорвала весь их сложный, долгий, продуманный, идеальный план. План Петира.

Она убила этого ублюдка, и это стоило всего, даже ее жизни.

Петир, страшно ругаясь, она даже представить не могла, что он, всегда такой сдержанный и спокойный, может так ругаться, тащил ее к машине, а сзади уже раздавались крики и топот множества ног.

Потом была погоня, даже стрельба, как в дешевом боевике, она лежала на полу машины, скрючившись, вся в осколках стекла, и смотрела снизу на его лицо – чертовски злое. Она думала, что, возможно, лучше бы их догнали и изрешетили свинцом, потому что она уверена была, что Петир уготовит ей худшую участь.

Но он ничего не сделал. Даже почти ничего не сказал. Бросил ей на кровать мятые сто долларов, и, прижимая мокрое полотенце к кровоточащей глубокой царапине над бровью, коротко бросил:

- Убирайся.

Говорить что-то было бесполезно, она и не слишком хотела.

- Я уйду утром.

- Нет, ты уйдешь сейчас! - сверкнул он глазами, еле сдерживаясь. Она даже загордилась собой. Так вывести его из себя, этим действительно можно было хвастаться до конца жизни.

- Можно я хотя бы приму душ?

Он скользнул взглядом по ее растрепанным волосам, порванному платью, грязным предплечьям со следами синяков и крови. Ее и Джоффри.

- Когда я вернусь, тебя не должно быть здесь, - Петир вышел из номера, сильно хлопнув дверью, а она сидела и смотрела на свои дрожащие на коленях руки.

Дура-дура-дура.

А потом она услышала оглушающий визг тормозов и крики.

Эта трясущаяся старуха, которая сбила его, перепутав тормоза с газом, причитала и верещала на всю парковку, и Санса еле сдерживалась, чтобы не заставить ее заткнуться сильной пощечиной.

Первым ее порывом было вытащить у него бумажник, сесть в арендованный трясущийся бьюик и уехать. Она бы так и сделала, если бы… Если бы.

Такой нелепый бред не должен был с ним случится. Он же всегда все просчитывал, и она знала, что даже на случай провала у него был какой-то план. И она не верила до конца, что он так просто возьмет и выгонит ее, он просто был зол, верно? Но все это осталось неизвестными значениями в этом нерешаемом уравнении.

Внешне Петир почти не пострадал, только под головой стремительно растекалась алая лужица крови. Потом, в больнице, сказали что, в принципе, ничего страшного, у него сломанное запястье, трещина на ребрах и пара ушибов. Но, падая, он с размаху ударился виском о край бордюра и раскроил себе голову.

Уже неделя комы. И они говорят, что не знают, когда он очнется, и это чертовски нехорошо. Потому что у нее почти нет денег, неизвестно, сколько еще у нее времени в запасе, прежде чем они поймут, что его документы и медицинская страховка фальшивые, и, самое неприятное, за ними по пятам идут нюхачи Ланнистеров. Все было из рук вон плохо.

Сегодня она принесла ему цветы. Желтые какие-то, маленькие, с белыми крапушками на нежных лепестках. Она увидела их внизу, перед входом в больницу за стеклянной витриной небольшого киоска и они напомнили ей о желтых тюльпанах, которые высаживала каждую весну мама.

Наверное, он бы изошел желчью, если бы узнал про эти цветы. И, наверное, этот маленький букетик был скорее для нее, чем для него. Ей так хотелось видеть что-то яркое среди этих мертвых стен.

Она еще долго сидела перед входом в отделение, уткнувшись носом в мягкие, пахнущие землей и водой головки цветов.

- Привет! – звонкий детский голос прервал ее бессмысленную медитацию. Пожалуй, она была неправа, когда думала, что ненавидит эту больницу всю целиком. Маленькая Ширен из ожогового отделения была единственным здешним элементом, который не раздражал ее. Ширен беззастенчиво подошла к ней в первый же день, уселась рядом и болтала без умолку с полчаса, пока Петира оперировали, и в ее глазах были такая печаль и такой голод по простому человеческому общению, что оглушенная произошедшим Санса даже не смогла ее прогнать.

Она приходила в больницу каждый день, и каждый день к ней подскакивала эта девочка, последние полгода живущая в этих стенах – мысль об этом была такой невыносимой, что бедную Ширен становилось жалко, и Санса позволяла ей, как собачке, всюду преследовать себя.

- Привет, Ши.

Девочка присела рядом, открыв ей хороший вид на огромный уродливый ожог на всей правой стороне лица. Он уже зажил, но ниже, на шее виднелась повязка на плохо заживающей, покрытой кровоточащими трещинами коже.

- Ты сегодня поздно.

- Проспала немного.

- А ко мне сегодня папа обещал прийти! Может, меня даже отпустят погулять с ним немного! Красивые какие цветы! Можно понюхать?

Ширен уткнулась носом в букет, придвинувшись ближе, обдав ее резким запахом какой-то заживляющей мази и открытой раны, - это был не самый приятный запах, но терпимый. Надушенный дорогим парфюмом Джоффри вонял в тысячи раз хуже.

- Думаешь, ему понравится? Он любит желтое?

- Он в коме, Ширен. Ему все равно.

Ширен нахмурила бровки, бугристая кожа на месте ожога шевельнулась.

- Нет, они, те, которые в коме, все слышат и чувствуют! Мне доктор Давос рассказывал, и я смотрела фильм!

Санса снисходительно улыбнулась.

- Ну, раз доктор Давос и фильм…

Ширен думала, что Петир ее дядя – все так думали. А что она должна была сказать? Кто он был для нее? Она и сама не знала. Другом, любовником, учителем?

Он был тем, кто научил ее лгать и притворяться. Тем, кто постепенно превращал ее в циничную суку, подобную себе.

Он был будущим предателем, она это знала.

Но Петир Бейлиш так и не успел предать ее.

И теперь сидит в больнице у его палаты, сжимая в руках холодные мокрые стебельки желтых цветов.

Ширен болтала без умолку о чем-то, но Санса не слушала. Она дала себе срок до понедельника. Себе и Петиру. Если он не очнется до того времени, она уедет. Главное, что она поняла для себя из его уроков – никогда не рисковать собой ради кого-либо.

Но ведь он первый нарушил это правило, разве нет?

Она намеревалась раздобыть денег и скрыть следы, надеясь, что они охотятся только за ней, что они не будут рисковать, добивая его в больнице. Но она бы вернулась, обязательно.

В конце концов, ему сейчас все равно, есть ли она рядом.

Когда она вошла в палату, Петир выглядел таким же, как и все эти дни – безучастным и спокойным. Она раньше даже во сне его таким не видела.

Он казался моложе, такой расслабленный, без вечно сведенных бровей и прищуренных глаз, какой-то грустный.

Повязка белела на его лбу, из сгиба на локте торчал катетер, из носа – прозрачные трубки, из-под светло-голубой больничной пижамы - какие-то провода. Монитор тихо попискивал, выдавая на экране зеленую кривую его пульса.

Она взяла запыленную вазу на подоконнике, налила туда воды и поставила цветы на прикроватной тумбочке. Ей показалось, что яркий желтый цвет даже смягчил мертвенную бледность его лица.

Санса привычно разместилась рядом с кроватью, достала из сумки книгу и, освободив ступни из туфель, положила ноги на край кровати.

Изредка она поднимала голову, чтобы посмотреть на него, на его застывший профиль. Было похоже на то, что он просто спал и видел какие-то тревожные, грустные сны.

Страница шелестела за страницей, яркий солнечный квадрат перемещался по палате – слез со стены на кровать и потихоньку подбирался к его груди. Когда она в очередной раз подняла глаза, солнце освещало его лицо, удлиняя темные ресницы, золотило отросшую щетину, высветляя седину в спутанных волосах. Он был даже красивый сейчас.

Санса встала, отложив книгу, подошла к окну, и опустила жалюзи. Оглянулась на него и вспомнила вдруг слова Ширен. Она никогда не разговаривала с ним, но бог знает, может быть, он и в самом деле может ее слышать.

- Знаешь, Петир, - тихо сказала она, чувствуя отчего-то смущение. – Тебе и в самом деле лучше проснуться. Иначе у нас будут большие неприятности.

Он, конечно, не услышал. И не проснулся. Так прошла суббота.

========== Глава 2 ==========

Петир приучил ее к хорошему алкоголю, поэтому пиво из местного магазинчика казалось отвратительным на вкус. Но она пила, морщась и пытаясь перебить вкус горечи во рту сигаретами и чипсами. Проще было купить снотворное, но она экономила деньги.

По-настоящему спать она могла только в больнице. Это было странно, учитывая, как ей не нравилось это место. Она спала на стуле у кровати Петира, у нее затекала шея и болела спина, но это было единственное место, где она по-настоящему спала, а не дремала урывками. Наверное, это было связано с тем, что последние полгода она засыпала рядом с ним… Сначала он утешал ее, когда она заходилась в рыданиях и просыпалась в кошмарах, делился своим теплом, а потом, неожиданно для нее самой, ей стало мало одних объятий. По ночам он был другим. По ночам она ему доверяла.

Конечно, Санса узнала со временем, что он вовсе ей не друг, не говоря уже о любви. Он был опасным, изворотливым, циничным, беспринципным ублюдком, сочетал в себе те качества, которые вызывали в ней тошноту. Она поняла, что ничего для него не значит, что она лишь инструмент, марионетка в его руках, с помощью которой он хочет забрать себе все. Она знала, что день, когда он предаст ее, неизбежен. Но он вернулся, когда из-за нее все полетело в тартарары, и теперь в ее голове все перевернулось – Петир ее спас и теперь она не может его бросить.

Сегодня уже настало воскресенье, уже сорок минут полноценного воскресенья, и, значит, понедельник все ближе. Она затянулась сигаретой, с усмешкой похвалив себя за сообразительность.

Весь вечер она сидела за картой и думала, куда сорваться – Петир как-то обмолвился про Юму, а она знала, что Петир никогда не говорил что-то просто так. Юма находится прямо на границе с Мексикой… Но что она там будет делать – ходить по улице и спрашивать, знает ли кто-нибудь про Петира Бейлиша, известного в криминальном мире как Мизинец? Может, напрямую у копов спросить?

Санса с досадой смяла пустую банку из-под пива. Она изо всех сил строила из себя сильную и независимую стерву, но как только осталась одна, растерялась как маленькая девочка. Она вспомнила, как Петир всегда усмехался, когда видел эти ее потуги быть как он, и как ее бесила эта усмешка. На деле оказалось, что он был еще снисходителен – она бы на его месте смеялась бы во все горло. Идиотка.

И, конечно, она злилась на Петира, который никогда не посвящал ее в свои планы. Весь такой умный до невозможности, он не смог предусмотреть этот вариант – когда он окажется беспомощным коматозником, а она – единственным его шансом на выживание. Впрочем, этот вариант никому не мог прийти в голову… Все происходящее было таким бредом. Наверняка у него были тайники по всему побережью, секретные счета, «его люди», к которым можно было обратиться в случае чего, но, разумеется, он не спешил рассказать об этом ей. Что же, по крайней мере, у нее есть чем оправдаться потом. Потом, когда она вернется… и когда он проснется. Она выскажет ему все, что думает по этому поводу.

Санса так и не решила, куда ей поехать в понедельник с утра. Она решит, когда сядет в машину и заведет мотор. Главным было, то, что она твердо знала, что уедет в понедельник ровно в десять тридцать, потому что посещения в больнице разрешались с десяти, и ей с лихвой хватит получаса для прощания с этим спящим принцем.

И с Ширен. Пожалуй, стоит что-то подарить ей на память.

Она задумчиво перебирала пальцами левой руки звенья серебряного браслетика – это было единственное, что у нее осталось от прошлой жизни. Его подарила мама на шестнадцатилетние… Четыре года назад. Нет, вечность назад. Когда еще все было в порядке, когда она была обычной девчонкой, мечтающей о первом поцелуе, когда отец еще не связался с этой мафией, чтобы спасти свой бизнес, когда их дом был полон шума разнокалиберных голосов, когда все были живы… Когда она была жива.

Пожалуй, ей стоит подарить этот браслет бедной Ши – он не так у ж дорого стоит, чтобы выручить за него хоть что-то в ломбарде, и он слишком тяжел, чтобы носить его после всего случившегося. Если она решила оставить все позади, то пусть это будет действительно все.

В конце концов, напиваясь этим отвратительным пивом, она довела себя до такого состояния, когда плакать уже было не стыдно. Пожалуй, Петир Бейлиш должен был когда-нибудь узнать, что она впервые плакала по нему. Из-за жалости к себе, в первую очередь, но и по нему тоже.

Пиво помогло, и она уснула, вдоволь наревевшись.

***

Утром было ослепительно солнечное, жаркое даже, несмотря на осень. Ширен утром ждала ее возле больницы. Подбежала к ней и обняла – но это даже не раздражало. Ширен была такой наивной и доброй, по-настоящему наивной и доброй, что злиться на нее не получалось. Санса была похожа на нее когда-то.

- А меня папа забирает на весь день! Мы поедем в парк! Представляешь?

- Здорово. А вчера он разве не приехал?

- А вчера он не успел.

Санса поморщилась, глядя на сияющие глаза Ширен. Ее папочка не успел. Он может и сегодня не успеет, но это не беда, скажет она, и станет ждать следующих выходных, слоняясь по этим мертвым коридорам и приставая к посетителям. Она не знала, как звали отца Ши, но захотела внезапно сказать ему пару ласковых слов при встрече. Она ни разу не видела, чтобы к девочке кто-то приходил…

- Пойдем выпьем кофе? – предложила Санса и Ширен расплылась в улыбке.

Голова слегка побаливала после вчерашнего пива, и во рту был все тот же ужасный привкус, и даже горячий кофе не особо помогал его прогнать. Ширен щебетала что-то без остановки, с аппетитом ела купленные Сансой лимонные пирожные.

«Уже полдень, - думала она, рассеянно глядя на девочку напротив. – Меньше суток…»

Ширен проводила ее до палаты и даже заглянула внутрь.

- Добрый день, мистер Стоун! – вежливо поприветствовала она Петира.

Санса не могла сдержать улыбки. Ширен обернулась на нее.

- Надеюсь, мы встретимся… Я имею в виду, по-настоящему. Ну, в реальности.

Санса кивнула, показывая Ширен, что она поняла ее мысль и дальнейших пояснений не требуется.

- Он хороший, твой дядя, да? У него лицо доброе.

Вот это уже было забавно. Первое, что сделал бы добрый дядя Петир, придя в себя – выгнал бы всех из палаты, не особенно стесняясь в выражениях, и потребовал виски со льдом и сигареты.

- Он очень хороший, Ширен, - пытаясь сдержать смех, сказала Санса. – Самый замечательный дядя на свете.

Ши кивнула, гордая, что оказалась права в своих догадках.

- Я пойду. Надо еще прокапаться до приезда папы.

Санса морщилась, когда слышала от нее эти больничные словечки – прокапаться, уколоться, перевязаться, намазаться, принять таблетки… Это не те слова, которые должны употреблять дети.

Когда Ширен вышла, она заняла свое извечное место на стуле. Читать не хотелось, но она достала книгу и положила себе на колени. Санса посмотрела на Петира, изучая его чуть вздернутый нос, подсвеченные солнцем густые ресницы и равномерно вздымающуюся грудь.

- Удивительно, как такой как ты, может нравиться детям. Дети и собаки обычно чувствуют негодяев.

“Негодяй” молчал. Она глубоко вздохнула и прикрыла глаза. Сон навалился как-то внезапно, мягкой тяжестью надавив ей на затылок.

Непонятно, сколько времени она спала, но проснулась от какого-то звука – слишком громкого, чтобы продолжать спать, и слишком тихого, чтобы проснуться резко. Она слышала какое-то тихое шелестение, что-то чужое, что не слышала ни разу за все дни, проведенные в этой палате.

Санса поморщилась, вытягивая затекшую шею, приоткрыла веки и увидела сине-зеленые глаза Петира, смотрящие прямо на нее.

Книга упала с ее колен, когда она вскочила, успев подумать, что никогда не видела в его глазах такого выражения. Растерянность и страх.

- Петир?

У него сдвинулись брови, глаза так знакомо сощурились, но то, что было в глазах, напугало ее.

Неузнавание.

Только не это.

Врач предупреждал ее, но она не верила. Ко всему этому дерьму, в котором они очутились, не могло прибавиться еще и это, это было бы слишком неправдоподобно дерьмово.

- Петир? – повторила она, все еще надеясь, застыв у кровати почти в панике.

У него шевельнулись запекшиеся губы, она видела, как мучительно он морщится, пытаясь вспомнить.

«Ну же, Петир. Ты можешь».

Наконец, в его глазах мелькнуло невероятное облегчение, и Санса смогла, наконец, выдохнуть согревшийся воздух из легких.

- Кет? – просипел он, и она поняла, что все окончательно пропало.

***

Санса смотрела на бейджик врача, все время проговаривая про себя его имя, но так и не могла его запомнить. Переводила взгляд на его лицо, молодое и серьезное, деланно серьезное, какое бывает только у начинающих врачей, и тут же забывала его имя. И опять смотрела на бейдж, чтобы забыть прочитанное через несколько секунд. Может, амнезия была заразной?

- Мы проведем дополнительные исследования, - говорил врач, смуглокожий, похожий на индуса, но не индус. Если он и был индусом, у него был исключительно правильный южно-американский акцент. Может быть, он индус во втором или третьем поколении?

Она выругалась про себя. Мозг делал отчаянные попытки отвлечься хоть на что-нибудь от всепоглощающей паники, которая накатывала на нее бешеным прибоем раз за разом.

- Он не получил значительных повреждений, и я уверен, что память со временем восстановится, - успокаивающе говорил врач, даже слишком успокаивающе, то ли от того, что не успел обрасти коростой равнодушия, то ли от того, что положил на нее глаз. За предыдущую неделю он несколько раз предлагал ей попить кофе, но ей было не до флирта с американскими индусами.

- И когда это случится?

Он пожал плечами.

- Кто знает. Недели, может месяцы. Он помнит, кто сейчас президент, курс доллара, последних чемпионов мира по футболу, и что Ди Каприо, наконец, получил Оскара, но его собственная жизнь за последние несколько лет выпала из обоймы. Кстати, вы не знаете, почему он называет себя Петиром Бейлишем?

- Это его брат, - не моргнув глазом, ответила Санса. Петир всегда говорил, что если хочешь соврать в разговоре, времени задуматься над ложью у тебя нет.

«Импровизируй, детка».

- Двоюродный брат. Питер и Петир, представляете? Они выросли вместе и были очень близки. К сожалению, дядя Бейлиш погиб несколько лет назад в аварии. Питер очень переживал смерть брата.

Индус понимающе кивнул головой.

- Я читал о редких случаях замены личности при диссоциированной амнезии, но не думал, что увижу подобное своими глазами. Когда мы проведем обследование, я приглашу хорошего психотерапевта. Мисс Стоун, заверяю вас, все будет хорошо. Ваш дядя вспомнит все рано или поздно.

С этими словами доктор положил руку ей на плечо, участливо улыбаясь. Конечно, ему было невдомек, что времени на психотерапевта у них нет, и она не может ждать несколько месяцев, пока он вспомнит хоть что-то. Хотя бы ее имя, для начала.

- Спасибо, доктор… - она бросила быстрый взгляд на бейдж. – Коварро.

Мексиканец что-ли?

- Вы можете пойти к нему, но помните, что сейчас не следует загружать его информацией о его собственной жизни. Дайте ему освоиться. И, тем более, не рассказывайте пока о каких-то сильных психологических переживаниях, о стрессах, которые он пережил.

- Да, разумеется…

Интересно, можно ли считать убийства психологическими переживаниями? Петиру всегда было наплевать.

- Да, вас просили подойди в регистратуру. Возникли какие-то проблемы со страховкой. Надеюсь, ничего серьезного. И помните, что я всегда готов вам помочь, мисс Стоун.

- Спасибо, - пробормотала Санса. Эта новость была весьма неприятной. Пока по неприятностям лидировала амнезия Петира, но теперь, похоже, прибавятся еще и проблемы с фальшивыми документами.

Лучше бы он вообще в себя не приходил. Она тут же устыдилась этой мысли, но мысль была рациональной, надо отдать ей должное.

Когда Санса вернулась в палату, Петир смотрел в окно. Медленно, морщась от головной боли, повернулся к ней. Он пытался справиться со всем этим, но в глазах все еще было это жуткое выражение – растерянность, страх, а теперь еще и настороженность.

- Привет, - сказала она и села на стул, который, казалось, всегда теперь будет хранить изгибы ее задницы.

- Привет.

- Ты… - она прикусила губу, заставив себя заткнуться. Она хотела спросить, вспомнил ли он что-нибудь, но это было бы несусветной глупостью. Он бы так не смотрел, если бы вспомнил. Санса осознала вдруг, что искренне скучает по его хитрому, насмешливому, всезнающему взгляду, который так ее раздражал.

- Врач сказал, что тебе нужно будет пройти психотерапию. Ты обязательно все вспомнишь.

- Да, он говорил со мной, - спокойно кивнул Петир, но она видела, как дернулся его кадык.

Санса перевела взгляд на чуть повядшие, но не потерявшие свей прелести желтые цветы. Машинально вытянули руку и коснулась хрупкого лепестка. Он оторвался и упал ей под ноги.

- Почему он называет тебя Алейной? Ты сказала, что тебя зовут Санса.

У Петира был изучающий, внимательный взгляд. Он был слишком умен, чтобы сдавать их, находясь даже в таком состоянии. Он не стал расспрашивать доктора, с чего вдруг такая путаница возникла в их именах, и виновна ли в этом только его несчастная разбитая голова.

- Потому что… - она не знала, как это объяснить, не упоминая «сильные психологические переживания». – Я тебе все расскажу. Попозже.

Это его не устроило.

- Как меня зовут? – напрягся он. – По-настоящему?

- Петир Бейлиш.

Он облегченно откинулся на подушку.

- Ну, хоть собственное имя я помню. Сколько мне лет?

Она с удивлением посмотрела на него. Он даже этого не помнит? Сложно представить, как вообще можно сохранять такое спокойствие, даже не помня, сколько тебе лет. Она восхитилась им. И даже пожалела его.

- А ты как думаешь? – осторожно спросила Санса.

- Если бы я знал, я бы не спрашивал, - в его голосе сквозь беспомощность прорывалась всегдашняя язвительность, и от этого стало чуточку теплее и спокойнее. Похоже, характер у него не изменился.

- Тридцать четыре? – предположил Петир. – Я помню свой последний день рождения. Мне было тридцать четыре. Я был в баре с каким-то человеком. Мы были только вдвоем, и сильно напились.

- Сорок два, - ответила Санса, не глядя ему в глаза.

Он долго молчал, уставившись на свои ноги под простыней. Санса встала и подошла к окну.

- Я думал, что я моложе, - сказал за ее спиной Петир с разочарованием.

Она не придумала, как его утешить, посмотрела вниз и тут же окаменела. На парковку больницы подъехал огромный черный лендровер.

Санса быстро оглянулась на Петира, все так же безучастно и грустно сидящего на кровати. Из машины вышел огромный мужчина в сером спортивном костюме, и следом еще трое, казавшиеся низкорослыми на его фоне, но она знала, что каждый из них выше ее на две головы. Григор Клиган с шестерками Ланнистеров. О чем-то переговариваясь и смеясь, они направились ко входу в больницу.

Она отпрянула от окна и почти до боли закусила себе тыльную сторону ладони.

Они нашли их.

========== Глава 3 ==========

Несмотря на потерю памяти, Петир Бейлиш остался очень проницательным. Он, сощурившись, смотрел на нее, на то, как она заметалась по палате.

- Что случилось?

Санса подхватила сумку с пола, выпавшие ключи от машины. У нее в запасе было всего несколько минут.

- Что ты там увидела?

«Смерть, Петир Бейлиш. Нашу с тобой смерть».

И, скорее всего, далеко не самую легкую и быструю. Она посмотрела на него, и увидела, каким непривычно растерянным он был. Петир смотрел на нее с надеждой, так, как никогда не смотрел. Она была единственной его ниточкой к прошлому. Потом она перевела взгляд на капельницу, из которой ему в вену капала какая-то прозрачная жидкость.

Она не могла взять его с собой. Он был болен, он ничего не помнил и только мешал бы ей. Потом она подумала, что Григор Клиган непременно найдет способ вытащить его из больницы, отвезти на какой-нибудь заброшенный склад и срезать ему кожу кусочек за кусочком, ломать пальцы и выкалывать глаза, до тех пор, пока Петир не вспомнит, как он готовил грандиозную подставу для Ланнистеров и как Санса пустила всю эту грандиозную подставу под откос, убив Джоффри. Может быть, они даже отвезут его самой Серсее. Санса содрогнулась, представив, как он будет кричать, не понимая, что вообще происходит. Петир Бейлиш за все свои прегрешения вполне заслуживал подобного, но он хотя бы должен был знать, за что именно.

Она посмотрела в его растерянные глаза, и поняла, каких сил ему стоит сохранять спокойствие.

Черт бы его побрал. Она не могла его вот так бросить.

- Слушай, - Санса нагнулась к нему близко-близко. – Нам надо уходить. Немедленно.

- Уходить? Зачем?

Она схватила его за воротник больничной широкой пижамы, притянула к себе и сказала слова, которые услышала от него самого два года назад:

- Ты хочешь жить?

Петир всегда отличался сообразительностью, но в этот раз его словно заклинило. Он молчал и смотрел на нее.

- Если хочешь жить, то нам надо уходить. Немедленно. Или ты сейчас встаешь и идешь за мной, или умираешь. Все просто.

Слово в слово, именно так он ей и говорил, пытаясь оттащить от трупа отца.

Больше она ничего ему не сказала, торопливо схватила со стула свою куртку, и направилась к двери.

- Подожди, - хрипло сказал Петир. – Помоги мне.

В длинном больничном коридоре было пока пусто и тихо. Она оглянулась по сторонам и двинулась сторону пожарной лестницы.

- Сюда. И поторапливайся.

Она толкнула его в спину, не скрывая уже раздражения и страха. Петир был чертовски медлителен и с каждым движением морщился от боли. Его качнуло в сторону, и она подхватила его, закинула его руку себе на плечо. Хорошо, что он не обладал крупным телосложением, но все равно был довольно тяжел.

Они дошли уже до запасного выхода в конце коридора, когда их догнала Ширен.

- Он очнулся! Я говорила тебе, что он очнется!

Глазенки у нее блестели как у ребенка, получившего заветный подарок на Рождество. Санса, ругаясь про себя на чем свет стоит, напряженно оглянулась. В коридоре все еще было пусто, но они наверняка уже поднимались по лестнице.

- Здравствуйте, мистер Стоун, - благовоспитанная Ширен чуть ли не сделала реверанс.

- Привет, - сказал Петир.

- Он сильно захотел покурить, и мы идем на улицу, - сказала Санса, подталкивая его в спину к двери на пожарную лестницу. – Не сдавай нас врачу, хорошо?

- Конечно! – Ширен была счастлива, осознавая себя соучастницей нарушения больничного режима. - Я никому не скажу.

Потом Ши взяла ее за руку и потянула к себе. Санса нагнулась.

Все это было совсем не вовремя, но она решила пожертвовать Ши несколько секунд.

- Спроси его потом, видел ли он тоннель и прочее? – прошептала Ширен, не сводя глаз с Петира. - И слышал ли тебя?

- Обязательно спрошу. Нам нужно идти, ладно?

Санса неловко погладила ее по голове.

- Папа сегодня не приехал, - сказала Ширен и впервые в ее глазах Санса увидела долго скрываемую боль. – Но на следующих выходных…

- Знаешь что? – Санса быстро сняла браслет и вложила его в маленькую ладонь. – Это тебе. А папе своему скажи, что он говнюк. Скажи, что это я передала. Только обязательно, ладно?

Ошарашенная Ширен только приоткрывала и закрывала рот.

- Ши, а сейчас иди в свою палату. Чтобы ты не услышала, кто бы о чем не спрашивал, ты ничего не видела и не слышала. Поняла?

Ширен поджала губы и свела тонкие бровки.

- Он не твой дядя, да?

- Да. И нам срочно нужно идти. Мы еще обязательно увидимся с тобой.

Ей показалось, что она услышала со стороны лестницы громкие мужские голоса. Времени не осталось.

Санса торопливо поцеловала Ширен в щеку и они с Петиром, наконец, вышли на пожарную лестницу, полутемную и пыльную.

- Удачи! – крикнула Ширен им в след и в ее голоске слышались слезы. Будь у Сансы побольше времени, она бы тоже заревела.

А вот удача им обоим точно бы не помешала.

- Вниз! – скомандовала она. Перед тем, как выйти на улицу, она прислушалась к звукам из-за двери. А потом осторожно выглянула – оказалось, Клиган был не слишком умен, чтобы поставить кого-то у запасного выхода. Надеялся на внезапность. Это бы прокатило, если бы ей не повезло увидеть их в окне.

- Жди здесь!

Командовать им было непривычно, но Петир был очень послушен. Судя по его виду, протестовать у него просто не было сил.

Слава богу, что она припарковалась не на парковке перед больницей, а с обратной стороны на улице, ей было просто лень пройти пешком пару десятков метров.

Ноги у нее подкашивались от страха, когда она направилась к машине. Вокруг было тихо и сонно, жарко, ни единой живой души. И все же она пригибалась, перебегая от машины к машине, чтобы ее не было видно издалека.

Когда она подъехала к пожарному выходу, Петир стоял на том же месте, опираясь рукой о кирпичную стену. У нее не было времени особо его рассматривать, но бледность на его лице бросалась в глаза. Он был совершено белый, как свежевыпавший снег.

- Садись!

Он сел, чуть не упав с тротуара, и Санса, не дожидаясь даже, когда он закроет дверь, тронулась.

Заехать в мотель было бы большой глупостью, хотя там остались ее вещи. Все деньги и документы она таскала с собой в сумке, поэтому сразу направилась к выезду из города. Когда они миновали знак, она облегченно вздохнула, не отрывая глаз от зеркала заднего вида. Кажется, пронесло.

- Куда мы едем? – спросил Петир, глядя по сторонам. Голову он поворачивал очень медленно и осторожно, словно боясь расплескать ее содержимое.

- В Юму, - буркнула Санса. – Ты помнишь что-нибудь про Юму?

- Почему я должен что-то помнить про Юму? – он дотронулся до виска, сморщившись.

- Ты говорил, что там можно отсидеться в случае чего.

- В случае чего? Отсидеться? Ты можешь объяснить, что вообще происходит?

Голос у него слегка дрожал, и она видела, что ему не просто дается сидеть спокойно, а не удариться в панику. Санса глубоко вздохнула, не отрывая глаз от дороги. Времени и условий, чтобы смягчить Петиру «психологические стрессы», у нее не было.

- Ты преступник. Наемник, который работает на крупную мафию.

Она не стала говорить, что конкретно он делал для Ланнистеров и прочих, должен же он догадаться, чем обычно занимается мафия. Петир помолчал, закусив губу, но, похоже, не особенно был шокирован.

- Круто. Ну, я помню кое-что урывками.

- И мы… ошиблись кое в каком деле с очень опасными людьми, и теперь они нас преследуют. А тебя в самый неподходящий момент угораздило попасть под машину. Сегодня они нас нашли, поэтому мы сейчас уезжаем. В Юму, потому что больше некуда. Это так, вкратце.

Петир посидел некоторое время, покручивая раздолбанную ручку бардачка. На лбу у него блестели капельки пота, а цвет лица из белоснежно-белого стал зеленоватым.

- А ты кто? Почему ты со мной?

Это был вопрос, на который она сама не могла толком ответить. Она молчала несколько минут.

- Я? Ты помог мне однажды, и я теперь…

- Останови машину, пожалуйста, - вдруг сказал Петир.

Они уже давно мчались по пустой трассе, но останавливаться было опасно. Черный лендровер в любую секунду мог показаться на дрожащем жарким маревом горизонте позади них.

- Останови, - повторил Петир сквозь зубы.

Он выглядел так плохо, что она все же притормозила, выруливая на обочину.

Он не дождался, пока машина остановится, открыл дверь, и его стошнило прямо на дорогу.

Просто замечательно. Просто, мать вашу, замечательно.

- Держи, - она сунула ему бутылку с теплой водой, когда он закончил, но та выскользнула из его рук.

Выглядел он совсем отвратительно - глаза у него закрывались, и он сильно вспотел, так, что на кончике носа повисла мутная капля.

- Давай-ка, ложись на заднее сиденье, - Санса помогла ему пересесть туда и положила свою свернутую куртку под голову. – Если будет еще тошнить, скажи мне.

Она достала носовой платок, смочила его водой из бутылки и обтерла его лицо. Он был холодный и мокрый, закрыл глаза и дышал тихо-тихо. Ее пробрала дрожь от мысли, что он может умереть прямо здесь, в машине.

- Не вздумай мне тут коньки отбросить, - сказала Санса. – Только не теперь, не после всего, что мы пережили.

- Нет, - пробормотал Петир и приоткрыл глаза. – Не надейся. Не до тех пор, пока ты мне все не расскажешь. Охуительная история, если хочешь знать…

В глазах у него была такая беспомощность, и в тоже время крохотный осколочек привычной ей усмешки. От этого на сердце стало спокойнее и теплее.

- Дурень, - улыбнулась Санса и неожиданно для себя очень ласково провела рукой по его небритой щеке.

«Не до тех пор, пока ты мне не расскажешь, зачем вернулся тогда, Петир…»

***

Комнатка в мотеле была маленькой и грязной, почти полной копией той, в которой она жила всю предыдущую неделю.

По совету Петира они свернули с трассы на вспомогательную дорогу и долго ехали в сторону, остановившись в третьем по счету городке, когда уже огромное красное солнце село за идеально ровным горизонтом, даруя этой скудной и выжженой земле недолгую ночную прохладу.

Почти всю дорогу Петир проспал на заднем сиденье, или просто лежал с закрытыми глазами, она не знала. Иногда он выглядел совсем мертвым, из-за качающейся машины не видно было, шевелится или нет его грудь при дыхании. Санса откидывалась назад и трогала его рукой, всегда паникуя, – он вздрагивал и приоткрывал глаза, смотрел на нее успокаивающе-больными глазами. Пару раз его тошнило.

«Может быть, ему нужно просто отдохнуть, - думала она. – Просто отоспаться».

Она буквально затащила его в комнату, помогла улечься на кровати с продавленным матрасом и серыми, застиранными простынями. Петир повернулся на бок, сунул руки под мышки и затих.

- Ты хочешь есть? Может, кофе? Или чай? Примешь душ?

- Нет, - хрипло ответил он. – Меня тошнит.

Санса нашла в сумке пару таблеток обезболивающего. Он выпил их, чуть приподняв голову, пролив на себя всю воду и опять свернулся.

Она приняла душ, вскрыла банку газировки, покурила, приоткрыв окно, выгоняя дым на улицу. Оглянулась на него. Несмотря на то, что Петир был в таком состоянии, еле ходил, блевал на каждом шагу и ничего не помнил, одно его присутствие придавало ей спокойствия и уверенности.

Все будет хорошо, непременно будет.

Санса накрыла его одеялом, и осторожно, стараясь не потревожить, вытянулась на краешке кровати, чуть касаясь его спиной. Он был такой привычно теплый.

Впервые за долгое время она быстро заснула, ощущая, что он рядом.

========== Глава 4 ==========

Когда она проснулась, Петир все еще спал. На спине, задрав подбородок. Дышал он так тихо и незаметно, что она с испугом положила руку на его грудь. Он чуть дернулся и Санса облегченно выдохнула. Выглядел он ненамного, но все же лучше, не таким мертвенно-бледным.

В комнате было душно, красный рассветный свет проникал через щели в жалюзях, подсвечивал алым висящие в воздухе частички пыли. Санса натянула джинсы и футболку, подошла к окну и осторожно раздвинула старые пожелтевшие жалюзи на окне. Парковка перед мотелем была почти пуста – там стоял их бьюик и старый фургончик с обшарпанной рекламой строймаркета.

Было совсем рано, и она решила съездить в супермаркет, который видела по дороге сюда. Ему нужна была одежда, да и ей тоже, свою она оставила в том мотеле, и вообще всякие мелочи – зубные щетки, расчески. Лекарства, наверное. И не мешало бы нормально поесть.

Быстро собравшись, она вышла, тихо закрыв дверь, оглянулась по сторонам и села в машину. Выкурила сигарету, глядя на огненно-красное, поднимающееся солнце. Когда была хоть какая-то цель, даже такая глупая, как покупка зубных щеток, становилось легче.

Она была жива. Петир был жив. Это уже было основанием для оптимизма.

Быстрее вернуться не получилось. Этот магазин оказался довольно далеко, а на обратном пути ей пришлось заехать в автомастерскую, чтобы проверить часто чихающий и трясущийся бьюк – если машина подведет их в самый ответственный момент, это будет означать смерть. Санса два часа просидела в очереди, тихо матеря про себя двух ленивых автомехаников, типичного южного типажа – молодые, но уже с пивными брюхами, плохими зубами и тупыми лицами. Они с омерзительным смешком поглядывали на нее и комментировали ее задницу. Реднеки не особо понижали голос, когда, перемигиваясь, обсуждали, как круто было бы ей вдуть, но ей было плевать, она не собиралась привлекать к себе внимание.

В отель она вернулась через несколько часов, когда солнце стояло уже высоко. Городок будто вымер от жары. Пот покрывал все ее тело, футболка неприятно липла к коже. Санса с замиранием сердца медленно подъехала к мотелю и облегченно выдохнула – вокруг было также пусто. Она остановилась за фургончиком, так, чтобы машину не было видно с дороги, и направилась в их номер.

Петир резко обернулся на нее с кровати, когда она вошла. Он был в одних больничных штанах, и тоже весь мокрый. В полутемной комнате стояла страшная духота.

- Кондиционер не работает, - хрипло сказал он, и она заметила, что его трясет.

Санса бросила пакеты у входа и быстро подошла к нему.

- Тебе опять плохо?

Он стиснул зубы и мотнул головой, но она явно видела, как он пытается сдержать дрожь. Потом он отвернулся, свернувшись в ту самую ей ненавистную позу – руки под мышками, голова вжата в плечи.

- Петир?

Санса тронула его за плечо.

- Я подумал, что ты бросила меня.

Санса замерла от неожиданности. В его голосе были слышны облегчение и еле сдерживаемая паника.

- Бросила? – повторила она в недоумении. – Ты о чем?

- Тебя так долго не было…

Она опять поставила себя на его место – место человека, который не помнит ничего, который пришел в себя в больничной палате, и тут же какая-то незнакомая ему девушка куда-то его тащит, рассказывая об опасности, погоне и мафии. А потом она исчезает на несколько часов, оставив его одного в этой духоте, неизвестности и незнании.

Несколько часов после того, как ты просыпаешься в одиночестве, когда ты не можешь понять, что происходит, пытаешься вспомнить хоть что-то, но у тебя не получается… Пытаешься понять, в чем ты виноват, но ни черта не выходит.

Его глаза странно блестели.

Он вдруг вытащил руку и сжал ее ладонь.

Она, дура, даже не догадалась оставить ему записку.

- Боже, Петир, - Санса наклонилась и обняла его. –Что за ерунду ты придумал…

Никогда в жизни ей еще не было кого-то настолько жалко. Даже себя.

***

Петир ушел в душ, уверив ее, что чувствует себя нормально, и она занялась приготовлением нехитрого завтрака. А потом задремала за телевизором на диване, ощутив вдруг, что ни черта не выспалась. А может, жара так действовала.

Когда Санса проснулась, будто вынырнув из душной глубины, не сразу пришло осознание, где она и что с ней. Потом она подскочила, бросив взгляд на часы. Он плескался в чертовом душе целый час. Петир вообще всегда был любителем зависнуть в ванной, но сейчас ее это не на шутку обеспокоило.

- Петир! – она постучалась в дверь ванной. Вода продолжала также монотонно шуметь. Санса напряглась, мгновенно представив, что он лежит сейчас на полу душевой кабинки без сознания.

- Петир! – она забарабанила в дверь сильнее. Он не открыл.

- Твою мать! - выругалась она уже практически в панике, и со всей силы двинула плечом в хлипкую дверь. Она едва удержалась на ногах, влетев внутрь крохотной ванны и с размаху врезалась в голого и мокрого Петира, выходящего из душа.

- Какого черта? – довольно бодро возмутился он, отталкивая ее от себя.

- Какого черта ты не открываешь дверь?! – прошипела она.

- Какого черта я должен тебе ее открывать? – он протиснулся мимо нее и взял полотенце с полки. Она успела окинуть его взглядом – он похудел, живот втянулся, намечающиеся бока исчезли, косточки на бедрах еще сильнее стали выпирать. Она всегда удивлялась, каким по-юношески стройным выглядело его тело, а сейчас, со спины, он казался совсем мальчишкой, если бы не седина на висках. На его ребрах с правой стороны красовался огромный синяк, сверкающий всеми цветами радуги.

Петир обернул полотенце вокруг бедер и повернулся к ней.

- Долго будешь пялиться? – в голосе у него было почти здоровое раздражение.

- Нужен ты мне. Я думала, ты валяешься тут, на полу… Дурак.

Санса повернулась выходить, как вдруг он схватил ее за локоть.

- Извини. Я не слышал. У меня со слухом что-то, уши закладывает, свист… И вода шумела.

Она помолчала, оглядывая его. Выглядел он бледным, но гораздо лучше, чем утром.

- Ты нормально себя чувствуешь?

- Да. Голова почти не болит и я зверски голоден.

- Завтрак готов. Быстрее заканчивай и выходи.

- Ладно, - ответил Петир, вытирая вторым полотенцем голову. – Пару минут.

***

Пару минут превратились в пятнадцать, и Санса, зверски голодная, не стала его дожидаться. Она уже почти закончила с завтраком, когда он, наконец, вышел из ванны, одетый в новую серую футболку и джинсы.

- Господи! - вырвалось у нее.

- Что?

Санса захохотала, высоко поднимая колени, откинув голову на гредушку дивана.

- Ну что? – Петир явно растерялся.

- Зачем ты это сделал? Зачем ты побрился?

Он провел ладонью по гладкому подбородку.

- Не знаю. Разве я носил бороду?

- Сколько я тебя помню, - она встала и подошла ближе, всматриваясь в него. Не выдержала и опять засмеялась. – Боже ты мой, Петир…

- Мне казалось, что я всегда брился, - он повернулся к зеркалу. – Разве так хуже?

- Так непривычнее, - сказала она.

Лицо у него стало каким-то беззащитным, открытым. И он будто помолодел немного. А нижняя губа у него оказалась совсем по-детски слегка оттопыренной.

- И зачем ты так прилизался?

- Как я вообще ходил? – ужаснулся он. – Растрепанный и бородатый? Ты серьезно?

- Ты отлично выглядел, - она протянула руку и слегка взлохматила его волосы. – А сейчас ты похож на нью-йорского сенатора-республиканца.

- Ладно, - буркнул он. – Я отпущу бороду.

- Только не надо идти на такие жертвы ради меня, - улыбнулась Санса.

Вновь повернулся к своему отражению и всмотрелся в себя.

- Если я буду видеть привычного себя в зеркале, это поможет вспомнить. Странно, но я был уверен, что всегда ходил чисто выбритым…

Пока он любовался собой, Санса достала из пакета купленные в аптеке лекарства.

- Кстати, надо заняться твоим швом, - она присела на диван. – Покажи мне.

Он слегка поморщился, когда она отдирала намокшую повязку. От пластыря на коже остались грязные липкие комки. Шов выглядел не так плохо, как она думала. Тонкая полоса, аккуратно перетянутая швами, начиналась от кончика его брови и убегала через висок в седеющие волосы. Шов слегка сочился сукровицей, но крови и воспаления не было.

Санса щедро плеснула туда перекисью. Пена с шипением выступила на стыках еще не зажившей кожи и Петир дернулся.

- Да ладно тебе, это же не больно.

- Звук отвратительный.

- Потерпишь.

Он молча смотрел на нее снизу своими странными глазами – она всегда удивлялась, какими они были переменчивыми. Смотрел чуть сощурившись, изучая ее. Она знала, что он пытается сейчас вспомнить… Руки у нее чуть дрогнули.

- Между нами что-то было? – вдруг спросил Петир Бейлиш и она не сразу нашлась, что ответить.

- Можно и так сказать…

- Можно сказать?

Санса вздохнула, опустила руки.

- Кто я для тебя? - тихо спросил он.

Следующий час она рассказывала. Петир слушал внимательно, не перебивая, не задавая вопросов. Сначала она сбивалась, хотела скрыть кое-какие обстоятельства, но под его взглядом нервозность постепенно прошла, и лгать сейчас совсем не было смысла…

«Кто ты для меня?»

Он был тем, кто научил ее лгать и притворяться. Тем, постепенно превращал ее в циничную суку, подобную себе. Тем, кого она порой ненавидела, особенно когда, вцепившись ногтями в его спину, выдыхала пересохшими губами его имя…

Сначала он был другом, спасшим ее из самого эпицентра полыхающей войны, которая разверзлась после смерти ее отца. Он стал ей другом, давшим ей новую цель в жизни – месть, в тот самый момент, когда она была на самом краю, узнав, что следом они убили ее мать и братьев. Она хотела, чтобы все закончилось вот так просто, но он не дал ей упасть.

Потом, неожиданно для нее самой, он стал ее любовником, в котором она нашла утешение, пусть и сомнительное. Нет, секс был потрясающий, но ее пугало, что она привязывалась к нему.

Конечно, Санса узнала со временем, что он вовсе ей не друг - он был опасным, изворотливым, циничным, беспринципным, сочетал в себе те качества, которые вызывали в ней тошноту. Она поняла, что ничего для него не значит, что она лишь инструмент, марионетка в его руках, с помощью которой он хочет забрать себе все. Она знала, что день, когда он предаст ее, неизбежен.

Но он вернулся, когда из-за нее все полетело в тартарары. Когда вместо того, чтобы соблазнить Джоффри, (который так и не узнал ее, пусть и перекрашенную и подстриженную, вечно накачанный наркотой ублюдок), она убила его. Она не выдержала, когда он начал хвастаться, тем, как по его приказу резали горло Эддарду Старку, и как он веселился, глядя на ее умирающих в муках мать и старшего брата.

- Меня зовут Санса Старк, мразь, - сказала она, поднимая пистолет. – И я сейчас убью тебя.

И убила.

Она застрелила его, а потом позвонила Петиру и сказала, что для нее все кончено, и чтобы он убирался из города как можно быстрей.

Петир вернулся, пробился к ней через охрану, когда мог просто уйти, бросить ее там. Санса до сих пор помнит свое удивление, когда увидела его с пистолетом, вламывающимся в дверь, удивление, перемешанное с удовлетворением от кончины Джоффри, и легкой досадой, из-за того, что ее сейчас убьют. Все-таки умирать в девятнадцать было немного обидно. Да и не просто умирать, а медленно исчезать в муках, которые приготовила бы ей обезумевшая Серсея.

И она до сих пор не знала, кто он ей.

Петир долго молчал. И на лице его не было ничего – ни растерянности, ни шока, ни понимания. Только сосредоточенность.

- Эти Ланнистеры… Почему они убили твою семью?

- У папы был с ними бизнес… А потом не знаю, то ли он захотел уйти, то ли им стало мало.

- Ты думаешь, что я причастен? Раз я работал на них и делал грязную работу…

Ум у Петира из-за травмы явно не пострадал.

- Я не знаю, - сказала Санса почти шепотом. – Ты говорил, что ничего не знал о покушении.

- И ты мне не верила, верно? Тогда почему осталась?

- Мне некуда было идти. Меня могли убить. Ты помог мне, спрятал, дал мне новую цель.

- Месть?

Она кивнула.

- Месть. У тебя был шикарный план, как подставить их всех, и при этом получить огромные деньги. А я все испортила.

- Значит, это ты виновата, что мы теперь в такой заднице? – голос у него был равнодушный, без раздражения. Он просто констатировал факт. Она вспыхнула и вскочила с кровати.

- Знаешь что…

Петир схватил ее за руку.

- Перестань. Это ведь правда.

- Ты не знаешь правды. Ты ее просто не помнишь.

Он помолчал, рассматривая ее, силясь вспомнить хоть что-то, она видела это в его глазах.

- Давай завтракать, – сказала Санса. – Надо ехать. Мы и так здесь задержались.

За завтраком они молчали, поглядывая друг на друга. Она даже отчего-то испытывала смущение под его взглядом, теперь, когда он узнал, что они были любовниками. Что он сейчас думает о ней? Помнит ли хоть что-то или она сейчас для него совершенно незнакомая девушка, с которой, как внезапно оказалось, у него были интимные отношения? Такое признание кого хочешь оглушит.

- Ты помнишь, почему назвал меня Кет? – спросила она, потягивая остывший уже кофе.

- Да. Я был влюблен в девушку, по имени Кет. Я не помню, кто она, но мне кажется, ты очень похожа на нее.

- Это моя мать.

Он поднял на нее глаза, едва сдерживая изумление.

- Старая история. Ты ухаживал за ней с детства, но она выбрала другого.

Петир подергал бровями, размешивая сахар.

- Мило.

- После драки с ее женихом ты получил свой шрам.

- Я надеялся на что-то более эпичное.

- Увы, - пожала она плечами.

Он пил кофе так, как она помнила – заложив одну руку под мышку, держа чашку у лица, и, разумеется, с ложкой внутри – он никогда не вынимал ложку.

Петир рассматривал ее как-то по-новому, уже не таким растерянным взглядом. На его лице появился тот самый хитрый прищур.

- Что? – спросила она, не выдержав. – Что-то вспомнил?

Петир покачал головой.

- Нет. Но мне кажется, что я любил тебя…

Санса поперхнулась кофе.

========== Глава 5 ==========

Санса пододвинула указательным и средним пальцем монетки, разложенные на исчирканной столешнице к небольшой стопке измятых банкнот.

- Шестьсот семьдесят семь долларов двадцать девять центов.

- Этого мало, - Петир стоял у окна, сунув руки в карманы джинсов. Закатное солнце из-за его спины окутывало его темный силуэт красноватой дымкой.

- Неужели? - язвительно спросила она. – Когда-то ты оставлял вдвое больше только за ужин в ресторане.

- Кошмарное транжирство, - ответил он. Лица его не было видно из-за солнца, но она слышала в его голосе усмешку.

- Ладно. Нам нужен хоть какой-то план, - Петир отошел от окна, сел напротив на продавленный диван. – Зачем нам ехать именно в Юму?

Санса пожала плечами.

- Не знаю. Может, по дороге ты вспомнишь что-то. Ты говорил, что в Юме у тебя есть свой человек.

- А если я ничего не вспомню? Как мы его найдем?

- Если ты ничего не вспомнишь, - она взяла из переполненной пепельницы сигарету и затянулась. – Тогда нам вообще без разницы, куда ехать, Петир.

Он вздохнул, запустил обе руки в отросшие волосы, взъерошивая их. Ей казалось, что седины в них за последние недели стало больше.

- Тогда лучше в Вегас. Там проще затеряться и там весело. У тебя есть друзья? Родственники?

Она покачала головой.

- Я же исчезла для всех. Даже не знаю… Арья. Моя сестра. Но я не знаю где она. Она убежала, когда все это началось. Есть еще Джон, он служит где-то далеко, в Ираке.

- А подруги? У тебя же должны были быть подруги?

- Были, - кивнула она. – Дженни, Маргери. Я не знаю, где они сейчас. Учатся где-нибудь.

- Ты не помнишь их телефонов, электронной почты?

Она покачала головой.

- Ты сказал, что мне нужно полностью прекратить все прошлые контакты, если я хочу остаться в живых. Я исчезла для всех на два года. Я все забыла… будто ничего и не было.

Петир опять встал, заходил по комнате.

- Ну должны же мы были хоть с кем-то общаться? Приятели? Знакомые?

Санса усмехнулась.

- Нет. Никого, кому мы могли бы доверять. Никаких друзей и приятелей. У тебя были только «свои люди», но ты никогда меня с ними не знакомил…

Он подошел к старому, засиженному мухами круглому зеркалу с трещиной посередине.

- Что же я за человек такой…

Горечи и удивления в его голосе не было. Только какое-то недоумение, совсем слабое.

- Уж какой есть, - пожала она плечами. – За эти два года я так и не поняла, какой ты, и что у тебя в голове.

Петир обернулся на нее с улыбкой.

- А сейчас понимаешь?

- Нет. Сейчас тем более.

Санса так и не спросила его, что он имел в виду, когда сказал, что любил ее. А он не стал продолжать. Просто сказал, заулыбался по-кошачьи и лег спать.

Она в ту ночь долго ворочалась в постели, почти с ненавистью глядя на его спину, слыша его тихое сонное дыхание. Даже ничего не помня, он заставлял ее угадывать. Она ненавидела это.

Дни будто слились в один – жаркий, душный, пустынный. Большую часть времени она ехали по прямой, как стрела дороге, убегающей в мерцающий маревом горизонт. По бокам расстилалась желтая земля. На трассу иногда выкатывались комки перекати-поля, вдоль дороги сидели какие-то птицы. Было жарко, глаза слезились о напряжения и беспощадно яркого солнца.

Петир был еще слаб, быстро уставал, много спал в машине. Ей нравилось то время, когда он спал. Напряжение уходило, приходила отрешенность. Она не задумывалась, куда и зачем они едут, что вообще происходит вокруг, кто они и где они… Просто ехала, смотря на дорогу, искоса смотря на него – в спокойное усталое лицо, лишенное сейчас любой неправды. Ей бы хотелось, чтобы он всегда таким был – не вечно спящим, но настоящим.

Мотели все были одинаковые – с серыми застиранными простынями и скрипучей мебелью, с вечно неработающими кондиционерами. Кофе и сигареты тоже были одинаковые, горькие, невкусные. Одежда провоняла переработанным бензином, глаза слезились к концу дня, поясницу ломило. Каждый день, просыпаясь, она с надеждой смотрела на Петира Бейлиша, ожидая, что он скажет свое привычное: «У меня есть план». Он всегда так говорил, даже когда они собирались просто пойти поужинать куда-нибудь. У него всегда был план.

Она устала бояться и бежать, ей нужно было хоть немного побыть в безопасности, в уверенности в завтрашнем дне, побыть хотя бы несколько часов без съедающего изнутри страха.

Но единственный человек, который мог дать ей эту безопасность, придать уверенности, на кого она могла бы опереться, был сейчас во много раз беспомощнее ее.

Это напоминало бег белки в колесе. Бесцельно, бездумно, выматывающее. Куда и зачем они ехали? Единственное было понятным – если они остановятся, их ждет смерть.

Она видела, как Петир пытается придумать хоть что-то, но учитывая его состояние это было сложно. Она надеялась, что в ближайшее время он все вспомнит, потому что она сама не могла вытащить их из этой передряги. Ему необходимо было вспомнить, или им придет конец.

***

Они обедали в какой-то забегаловке, под лениво вращающимися лопастями потолочного вентилятора, который только гонял по кругу душный воздух.

- В этом штате похоже, вообще нет ни одного работающего кондиционера, - сказал Петир, лениво ковыряясь в тарелке. Он всегда был привередой в еде и ее сильно раздражала его презрительная гримаса, когда она заказывала что-то недорогое и непритязательное – гамбургеры и жареную картошку, например.

- Ешь быстрее.

Он вздохнул как ребенок, обреченно и печально.

За длинной стойкой сидело двое мужчин, о чем-то негромко разговаривая. По стеклу ползали мухи.

- Нам надо поменять машину, - сказал Петир. – Мы слишком долго ей светим.

- У нас нет денег, если ты забыл.

- Значит, надо их раздобыть.

Она аккуратно поставила чашку с кофе на стол и вытерла губы салфеткой.

- Я внимательно выслушаю твои предложения, Петир.

Он откинулся на спинку стула с полуулыбкой-усмешкой.

- Видишь тех парней? – он кивнул на мужчин за стойкой.

- Ну?

- Обычные парни, а?

Она быстро оглянулась через плечо.

- Ну да.

- У одного из них часы за десять тысяч долларов. Не подделка, смею тебя заверить. И дорогущие ботинки, хоть и пыльные. А второй светит печаткой весом в граммов в пятьдесят. Не уверен, что золотое, надо рассмотреть поближе. И тот мерседес на стоянке наверняка их. Богатенькие ребятки гоняли в Вегас развлечься тайком от жен.

Санса в изумлении уставилась на него.

- Ты что, их ограбить решил?!

- Ну не совсем… А ты что предлагаешь? Можно поработать на заправке пару месяцев, но, думаю, наши друзья совсем близко и времени у нас нет… И я даже не буду заикаться о возможности использовать твою красоту для привлечения заскучавших дальнобойщиков. Это слишком оскорбительно.

- Заткнись, Петир, - прошипела она. - Господи боже.

- Успокойся. Все, что тебе надо сделать – познакомиться с ними поближе.

- Петир, не надо! – умоляюще произнесла она. - Еще проблем с полицией нам не хватало.

Он снисходительно улыбнулся.

- У нас уже проблемы с полицией, дорогая. В больнице сообщили куда следует о наших фальшивых документах и страховке. Я вообще удивлен, что нам до сих пор так везло. Нам нужна новая машина, документы, деньги и желательно оружие.

- Оружие? Где ты возьмешь оружие? И документы тоже?

- Давай решать проблемы по мере их поступления, окей? Сначала раздобудем немного денег. У меня есть план…

Она вздрогнула, когда он это сказал. Петир заметил, вгляделся в ее лицо, сощурившись.

- Что?

- Ничего, - улыбнулась она. – Выкладывай свой план.

***

Разыграть ссору оказалось просто. Они начали разговор на повышенных тонах, потом она влепила ему пощечину, Петир плеснул в нее кофе и вышел, бормоча ругательства себе под нос. Она немедленно разрыдалась. Когда он проходил мимо витрины на улице, она заметила на его лице удовлетворительную усмешку – мужчины уже хлопотали вокруг нее, наперебой предлагая помощь.

Она использовала все свое обаяние на полную катушку. Притвориться глупой, любящей развлечения легкомысленной дурой было несложно. Она благодарно улыбалась то одному, то второму, застенчиво сжала локоть одного из них, и, разумеется, они предложили подвезти ее до дома – она соврала, что живет здесь, и указала первый попавшийся дом через две улицы.

Идея пригласить ее вечером в бар пришла к тому, что помоложе – коротко стриженный, почти альбинос, с красными веками, он считал себя настоящим мачо – это она сразу почувствовала. Он и носил эти часы. Санса, немного помявшись для приличия, согласилась, заметив, как они подмигнули друг другу.

Времени до вечера хватило, чтобы подготовиться и как следует обговорить все еще раз. Ровно в семь она стояла у того дома, наряженная в коротенькую джинсовую юбку и открывающий все, что только можно топ. Санса увидела, как разгорелись их глаза, когда она залазила к ним в машину.

В баре они долго пили и танцевали, ей пришлось пару раз отлучиться в туалет, чтобы очистить желудок от алкоголя. Петир сидел в темном углу, внимательно следя за ней.

Они были уже порядком пьяные и в танце позволяли себе много лишнего – она лишь смеялась, запрокинув голову, извиваясь между их потными телами, позволяя трогать себя везде. Узнать, где они остановились, и стащить у них ключи от номера не составило большого труда. Она передала их Петиру, когда в очередной раз отошла в туалет.

- Сделай это быстро, - шепнула она. – Они уже невменяемы.

- Я мигом, детка.

Ей было противно, до ужаса противно, но она терпела. Они лапали ее бедра, грудь и задницу, когда Санса, расположившись на диванчике между ними, делано смеялась от их пьяных шуток. Шептали непристойности ей в ушко, обдавая ее горячим алкогольным запахом, а она кокетливо заигрывала, сдерживая тошноту.

Через полчаса Петир передал ей ключи в толпе, проходя мимо.

Парни уже порядком набрались, когда предложили ей поехать к ним в отель и «закончить вечер как следует».

- Я сейчас, мальчики, - пьяно улыбнулась она. – Только сбегаю попудрить носик.

Они загоготали. Она специально оставила на столе дешевую сумку со всякой ерундой, которую купила еще днем – помада, зеркало, две бумажки по десять долларов для того, чтобы они не заподозрили неладного.

Петир ждал ее за углом бара. Она подошла, не глядя на него, оперлась рукой на холодную стену и ее стошнило.

- Ты в порядке? – спросил он, когда она выпрямилась. Санса замотала головой, уже не сдерживая дрожь и слезы унижения.

Петир подался вперед и обнял ее.

- Ну все, девочка. Больше не нужно будет. Прости.

Санса вцепилась руками в его футболку на спине, уткнулась ему в шею – запах у него остался прежний, теплый, успокаивающий.

- Скажи мне, что это было не напрасно.

- Нет, не напрасно. Я еще почистил их машину.

- Мне нужно в душ.

- Нет, милая. Нам нужно ехать.

И они уехали, и ехали всю ночь на раздобытом заранее добротном синем форде. Служивший им верой и правдой из своих последних автомобильных сил бьюк был брошен у отеля, и она даже пожалела его.

Санса впервые доверила руль Петиру, это было опасно, особенно ночью, но она не могла сейчас вести машину. Она была немного пьяна, и у нее раскалывалась голова. Ощущение жадных мужских рук на теле не покидало ее, и каждый раз, когда она засыпала, сильно вздрагивала через несколько секунд, отчетливо ощущая их прикосновения на своей коже.

Когда слева от горизонта забрезжил рассвет, она уснула. Санса плохо помнила, как Петир перенес ее на руках в кровать в очередном отеле, как укрыл одеялом и как поцеловал ее в лоб.

***

Утром она сидела за столом с мокрыми еще волосами, подравнивая пилочкой ногти. Петир отчаянно зевал, лежа на диване, взлохмаченный и помятый. Он вел машину всю ночь и не выспался. Но задерживаться им было нельзя.

- Они не заявят в полицию?

- Не думаю. Учитывая, при каких обстоятельствах их обнесли, они предпочтут молчать. Да и деньги для них не такие уж и большие. Восемь тысяч… Даже если заявят, я не оставил ни одной зацепки. Ни следов взлома, ни отпечатков, зашел в отель с черного входа. Меня никто не видел. Камер вроде бы не было.

- Ты всегда был очень аккуратным, - она с улыбкой глянула на него из-под полуопущенных ресниц.

- Расскажешь как-нибудь, каким я был?

Он улыбался, но в глазах виднелась тревога. Ему было еще трудно воспринимать все происходящее вокруг.

- Расскажу, - кивнула она. – Ты ничего не вспомнил?

Он покачал головой.

- Мне снятся иногда какие-то несвязные обрывки. Какие-то люди, разговоры. Я ничего не могу понять.

- Может, это возвращается память? – с надеждой спросила Санса. – Доктор говорил о чем-то подобном, что сначала будет непонятно, но потом все встанет на свои места.

С каждым собственным словом в ней расцветала надежда. Конечно, он вспомнит! Уже совсем скоро, не зря же ему это снится. Вспомнит, станет прежним Петиром и придумает, как им выбраться из всего этого. Ей нужно будет только слушаться его, и все будет в порядке.

- Эй, - тихо позвал Петир. – Все будет хорошо.

- Да, - улыбнулась она и поверила, что так и будет. Это была робкая, первая, слабая, но настоящая надежда.

Которая рухнула, как карточный домик, когда двадцать минут спустя в утренних новостях показали их лица под красной размашистой надписью «Разыскиваются».

========== Глава 6 ==========

Она чувствовала себя настоящей шпионкой из глупого боевика, когда Петир заставил ее перекраситься в темный цвет и сам довольно аккуратно обстриг ей волосы, укоротив на добрые пять дюймов.

Она плакала, когда он со скрипом срезал тупыми ножницами вьющиеся рыжие локоны, которые падали к ее босым ногам.

- Хватит, - сказал Петир. – Краску можно смыть, волосы отрастут, а жизнь у нас всего одна.

Она все равно плакала, как маленькая девчонка, уткнувшись в ладони, пока не почувствовала, как он обнял ее.

- Перестань. Ну хватит уже, в самом деле. Мне тоже нелегко.

Конечно, ему было хуже, чем ей… Хотя, с какой стороны взглянуть. Ему не приходилось вспоминать свою растоптанную, убитую семью, надменное лицо Серсеи, все унижения, которые она перенесла, окровавленный хрип Джоффри, холодное дуло пистолета у собственного виска… Ему не нужно было постоянно сравнивать то, что было до – школу, домашние задания, вечеринки, свидания с парнями, и то, что она имеет сейчас – бесконечную погоню, страх, кровь, обрывистые мучительные сны.

Санса Старк тоже многое хотела бы забыть, но у нее не получалось.

***

Когда он закончил и подвел ее к зеркалу, они оба долгое время молчали, вглядываясь в отражение. Ее – щуплой теперь короткостриженной брюнетки, и его – седеющего на висках, уставшего мужчины с сине-зелеными глазами.

- Эти Ланнистеры и вправду круты, - это было первое, что сказал Петир, нарушив их молчание. – У них хорошие связи в полиции.

- Они и есть полиция, - сказала Санса. – Полиция, прокуратура, арбитражные суды, администрация, бизнес. Это все Ланнистеры.

Петир хмыкнул.

- Их вниманием к нашим персонам можно гордиться. Значит, когда те головоломы не смогли нас поймать, их хозяева прибегли к тяжелой артиллерии и привлекли полицию. Умно.

Их обвинили в убийстве Джоффри, хранении оружия, торговле наркотиками, использовании фальшивых документов, и незаконной деятельности. Петир на фотографии был очень мрачен, а она похожа на наркоманку со стажем – фото был из тех времен, когда Джоффри вовсю «развлекался» с ней.

В показанном сюжете на фоне фото улыбающегося милашки Джоффри Баратеона, они в самом деле выглядели зловещими убийцами. И никакие перекрски волос и стрижки им не помогут.

- Это конец, Петир, - сказала она тихо. – Нам теперь не уйти. Нас теперь ищет не только Клиган, но и вся полиция штата. Нас арестуют и передадут им. Это конец.

- И что? Пойдем сдаваться? – как-то зло вырвалось у него. – Или совершим суицид?

Санса вздернула голову и посмотрела ему в глаза. Он был раззадорен и явно зол, но это почему-то успокаивало. Петир не собирался сдаваться, он никогда не сдавался.

- Мы прорвемся.

Она улыбнулась ему в ответ, просто и открыто, как улыбаются наивному ребенку.

- Да. Только у меня к тебе просьба, Петир. Если они найдут нас, не отдавай им меня живой.

Петир вдруг резко повернул ее к себе, так, что она вздрогнула. Он взял ее за руки, вывернул запястьями вверх и подтянул к своей груди.

- Санса. Санса, Санса. Не надо так. Только не сейчас. Ты нужна мне.

Глаза у него были расширены, как после дозы наркотика. Вернувшееся было на его лицо невозмутимая маска мгновенно слетела, и она опять увидела растерянность.

Петир опустил голову вниз, на ее руки и провел указательным пальцем по белым шрамам на ее руке, бегущим от запястий к сгибу локтя, повторяющими изгиб ее вен.

- Это из-за них? Из-за Джоффри?

Она кивнула.

- Я не успела. Это было через неделю, как убили маму и Роба. Ты выломал дверь в ванную, помнишь?

Петир медленно, осторожно поцеловал эти шрамы, поднял голову и почти коснулся губами ее губ.

- Мне тоже страшно, - прошептал он. – Я не знаю, кто я, я не знаю себя. Я не нравлюсь себе, ужасно не нравлюсь. Ты – единственное, что у меня есть во всем мире.

Санса обвила руками его шею и поцеловала, это было то, чего ей не хватало, поняла она. Петир неловко пытался снять с нее блузку, не прерывая поцелуя, подталкивая ее к дивану, пока она поднимала его футболку вверх по его телу.

- Черт, - выдохнул он ей в рот, так и не справившись с маленькими пуговицами, падая на диван и усаживая ее сверху, на свои колени. Зато он был уже без футболки и был очень горячим, ей всегда казалось, что у него температура, странно быть таким горячим…

Он целовал ее так же, как она помнила – поцелуями-прикусами, нежно и грубо одновременно, так, что она запрокидывала голову назад и не сдерживала стоны, и ерзала на его бедрах, задевая его отвердевший член, вздрагивая от этого, как от разряда тока.

Он до боли, граничащей с диким наслаждением, втянул в рот ее затвердевший сосок, потом второй, а его рука уже были внизу, оттягивая резинку трусов, забираясь ниже, туда, где было мокро и горячо, где все пульсировало.

А когда он вошел в нее, она опять заплакала.

- Не плачь, - хрипло выдохнул Петир ей в ухо. – Не плачь, детка…

Все длилось совсем недолго, сложно было сказать, потому что она потеряла счет времени, потому что все затуманилось. стерлось – и время, и прокуренный номер отеля, и страх, и память, и разум… Был только он, его искаженное страстью лицо, влажные, хлюпающие звуки, дрожь внизу живота, наслаждение, которое превращалось в боль, которое требовало выхода, сейчас, немедленно… Которое взорвалось тридцатитриллионной бомбой в тротиловом эквиваленте, стоило только ему сделать несколько толчков… Он был нужен ей, все эти страшные недели, эти наполненные безумием и ужасом дни. Просто нужен.

Санса упала на него, тяжело дыша, запоздало понимая, что ему, наверное, очень больно от ее ногтей, намертво впившихся в его плечи.

- Не плачь, - повторил Петир, целуя ее глаза. – Не плачь…

***

Ей было тепло. За окном стояло жаркое марево, по коже стекали капельки пота, под шеей, там, где кожа Петира прикасалась к ее, везде было мокро, но ей было тепло внутри, впервые за долгое время. Будто многотонные арктические льды растаяли, наконец.

- Ты вспомнил что-нибудь? – спросила она Петира, когда они лежали, обнявшись, прямо на полу, на расстеленной простыне. На кровати было слишком жарко, вдобавок она противно скрипела. Он смешно выпятил губы, глядя в потолок.

- Знаешь, у меня такое чувство, будто я потерял девственность.

Она засмеялась.

- Я не это имела в виду.

- Нет, не то чтобы я совсем забыл, как это делается. Просто новизна ощущений оглушила… просто бесподобно.

- Даже если у тебя это было в «первый раз», вышло неплохо, - сказала Санса.

- Неплохо? Неплохо, да?! – он рывком перевернул ее на спину и навис над ней.

- Петир! – она, смеясь, стала отпихивать его от себя. – Прекрати.

Потом они вместе приняли душ, застряв там на добрых полчаса. Нет, секса не было, просто они долго обнимали друг друга, стоя под прохладными потоками воды. Санса чувствовала бессилие и ей очень хотелось спать. Но спать было нельзя.

Петир вручил ей длинный список покупок и отправил в супермаркет. Большая часть из этих покупок была ей непонятна – к примеру, несколько бутылок с какой-то кислотой, ламинатор и куча канцелярских принадлежностей. Она не спросила, для чего это, потому что знала, что он толком не ответит. Его самой бесячей привычкой осталась чертова ухмылка в ответ на любые вопросы.

- И бутылку виски, - сказал он, вручая ей список. И добавил: – Хорошего виски, Санса. И сигарет, тоже хороших.

- Тебе не стоит пить. Ты еще в себя не пришел.

- А заниматься с тобой сексом стоило?

Она закатила глаза под лоб и ушла.

Через час Санса, чертыхаясь и кляня Петира на чем свет стоит, вытаскивала из багажника многочисленные и довольно тяжелые коробки.

- В следующий раз поедешь сам, - сказала она, когда, доверху нагруженная коробками и пакетами, вошла в комнату.

Петир сидел в кресле и раскладывал на столе какие-то бумаги. Вскинул на нее хитрые глаза и вновь опустил голову.

- Что это? – спросила Санса, бросив коробки и пакеты на кровать.

- Наши новые документы. Будут, в скором времени.

- Что? – она подошла ближе. На столе были аккуратно разложены чьи-то чужие водительские права и страховка. – Где ты их взял?

Петир удрученно вздохнул и усмехнулся.

- Как ты думаешь? Стащил в закусочной у какой-то воркующей парочки.

- Петир! Зачем так рисковать?!

Ей захотелось огреть его чем-нибудь. Не только из-за этой идиотской кражи, но и из-за его насмешливого спокойствия.

- О, да ладно! Нас ищет полиция всего штата, а ты переживаешь из-за этого почти невинного воровства? Я был аккуратен.

Это была его излюбленная фразочка.

- Ну конечно! Ты всегда аккуратен. Черт побери, Петир, чем ты думаешь? А если бы тебя поймали? А если они заявят о краже документов?

Он встал и начал рыться в пакетах, которые она принесла, совершенно спокойный, как будто уставший от ее назойливости.

- Где сигареты? Ты купила сигареты?

- Купила, - буркнула она, кидая ему пачку. Она и забыла, как он умел ее бесить.

- Молодец, - Петир ловко поймал сигареты. – А теперь не мешай.

- Нужен ты мне, - огрызнулась Санса.

Она весь вечер смотрела какую-то мелодраму, изредка поглядывая на то, как он что-то делает с документами – сосредоточенный и хмурый, что-то клеит, подрезает лезвием, смачивает ватные палочки в кислоте… В комнате неприятно пахло химикатами и нагретым пластиком. От усердия у него даже кончик языка высовывался. Ей стало понятно, почему он попросил распечатать их фото с ее телефона. Криминальные таланты Петира Бейлиша были неиссякаемы.

Она заснула на диване, на боку, незаметно для себя.

Петир разбудил ее поцелуем. Она открыла глаза, и на мгновение ей показалось, что все в порядке. Что они вдвоем в номере отеля где-нибудь в Париже, что нет никаких Ланнистеров, ни полиции, ни этой бесконечной погони…

- Ты храпишь, - сказал Петир, улыбаясь. – Тихо так. Как хрюшка.

- Очень мило, - сонно пробормотала она. За окном уже наливалось багрянцем пока еле невидимое за горизонтом солнце.

- Нам пора ехать, - сказал Петир, потягиваясь. – Вот, ты теперь Алейна Стоун, - он кинул ей пластиковую карточку прав. Она покрутила ее в пальцах. На вид права нельзя было отличить от настоящих.

- Надо добраться до крупного города, а там раздобудем паспорта. И оружие не помешало бы.

Она не стала уточнять, как он собрался это сделать. Петир опять взял все на себя.

- Знаешь, ты хотел научить меня.

- Чему? – спросил Петир, стоя у кровати и застегивая рубашку.

- Всему. Как подделывать документы, как купить оружие без регистрации, как обчищать карманы. Ты говорил, что это пригодиться. Но я была слишком упряма и горда, чтобы заниматься этим.

Петир хмыкнул.

- Жалеешь теперь?

- Конечно. Было бы намного проще.

Он обернулся и посмотрел на нее серьезно.

- Если бы ты меня слушалась, ничего бы этого и не было.

Она вспыхнула.

- Я не просила тебя возвращаться!

Он подошел ближе.

- Дурочка. Какая же ты еще дурочка…

Петир обнял ее, напряженную, обиженную.

- Я же сказал тебе, почему вернулся. Потому что любил. И люблю.

Санса подняла на него глаза, не в силах ничего сказать.

- Это единственное, что я вспомнил, - улыбнулся он и поцеловал ее. Быстро и нежно. – Собирайся, малыш.

***

На дороге к ней вернулось беспокойство. Санса со страхом вжалась в сиденье, когда они проехали мимо двух полицейских, лениво жующих пончики на перекрестке, и у нее чуть не остановилось сердце, когда большая черная машина с тонировкой остановилась прямо рядом с ними на перекрестке. Ей казалось, что окно сейчас откроется, и оттуда высунется огромная голова Григора Клигана, она увидит его уродливую улыбку, а потом грянет выстрел…

Когда Петир был болен, у нее не было времени думать об этом, все сводилось только к действиям – бежать, спать, есть. Но сейчас…

Лучше бы он не говорил ничего о любви. Если все закончится совсем плохо, ей будет очень обидно за него. Умный, хитрый, проницательный Петир Бейлиш не заслуживал смерти из-за нее, глупой девчонки.

Она покосилась на него, сидящего рядом, спокойного и расслабленного. Петир купил себе черные очки и сейчас, в белой рубашке-поло и с сигаретой, был похож на ловеласа, отправившегося в Лас-Вегас на охоту.

Он заметил ее взгляд, ее беспокойство, улыбнулся краешком губ.

- Тебе очень идет эта стрижка.

Она покосилась на себя в зеркало заднего вида. Петир ей льстил. Из отражения на нее смотрела темноволосая, уставшая, с тревожным взглядом синих глаз девушка. Полученный на жарком солнце загар хоть немного скрывал ее бледность, но темные круги под глазами и страх в глубине взгляда скрыть ничто не могло.

Как же она завидовала ему! Его спокойствию, хладнокровию, невозмутимости… Его смелости. Петир всегда был смелым.

- Притормозишь на выезде из города у автобусной остановки.

- Зачем? – спросила Санса.

- Лучше будет, если мы доберемся до Юмы по отдельности…

Он не успел договорить, когда она резко нажала на тормоз. Они оба подались вперед, ремни безопасности больно впились в грудь. Очки у Петира улетели куда-то вниз.

- Что? – почти выкрикнула она.

Петир отряхивал пепел с рубашки, укоризненно покачивая головой.

- Санса, нас ищут. Нас – мужчину с девушкой. У нас будет больше шансов, если мы разделимся…

- Нет. Петир. Нет. Пожалуйста, - у нее внутри поднималась паника, огромная, холодная, как стремительно приближающаяся лавина.

- Брось. Осталось пара сотен миль. Я доеду на автобусе, ты – на машине. Ничего не случится, и мы снизим шансы быть пойманными. Санса?

- Я не хочу, - прошептала она. – Я не хочу одна…

Представить себе, что ей придется поехать одной… Нет, она не могла. Она превратилась в маленькую капризную девочку, которой плевать было на все доводы и объяснения.

- Не бросай меня, Петир!

- Я не бросаю, - медленно произнес он. – Санса, я не бросаю тебя. Просто послушай…

Сзади остановилась полицейская машина, сверкнув на пару секунд проблесковыми маячками.

- Черт, - Петир оглянулся, закусив губу.

Из машины вылез грузный, высокий человек в форме шерифа и широкополой шляпе. На его лице виднелась седая борода. Поправляя ремень, он неспешно направился к ним.

Она вдруг почувствовала резкую тошноту, прикрыла глаза.

- Он идет сюда. Петир, это конец.

- Успокойся.

- Это конец. Все кончено.

Он сжал ее руку до боли, пальцы хрустнули.

- Успокойся. Успокойся, Санса. Посмотри на меня.

Она посмотрела. Он сильно сощурил глаза, сквозь темные ресницы почти не пробивался их двойственный зелено-голубой цвет.

- Это не конец. Все будет нормально. Не нервничай. Просто отвечай на его вопросы. Будь собой – сильной умной девочкой.

Ее стала бить сильная дрожь.

Полицейский, не дойдя двух шагов до их машины, остановился сзади, рассматривая номер.

- Меня тошнит.

- Санса, девочка моя, сейчас не время. Пожалуйста, успокойся.

Она судорожно вздохнула. Она бывала и в худших ситуациях, но, по всей видимости, напряжение, скопившееся за последние недели, прорвалось наружу. Ее трясло, на нее накатывала паника, и она ничего не могла с собой поделать.

Шериф достал из кармана блокнот, пролистывал его, лениво перекатывая во рту жвачку, поднимая на них глаза изредка.

Она вцепилась в руль так, что на костяшках пальцев чуть не треснула кожа. С кончика носа сорвалась капля пота.

- Санса, - вдруг зло прошипел Петир ей в ухо. – Я тебя, блядь, убью, если ты не успокоишься, тупая ты дура.

Она открыла рот, резко повернувшись к нему.

- Ты охренел, что ли?

- Я сказал, успокойся и соберись, чертова идиотка, - лицо у него было очень злое и красивое. – Ты всегда все портишь, попробуй хотя бы сейчас не облажаться!

- Закрой рот! - возмущенно выдохнула она. – Придурок!

- Мисс? – она вздрогнула. Полицейский заглянул в открытое окно.

- О. Здравствуйте, шериф, -улыбнулась она, в изумлении почувствовав, как успокаивается. Ледяные когти паники, вцепившиеся ей в голову, растворились в злости и возмущении.

- Добрый день, мисс, - сказал полицейский, поглаживая большими пальцами пряжку ремня. Потом перевел взгляд на Петира. – Могу я попросить вас обоих выйти из машины?…

Комментарий к Глава 6

Надеюсь, что таких больших перерывов больше не будет. Простите и спасибо всем, кто еще читает )

========== Глава 7 ==========

Петир открыл дверь, успев больно сжать ее пальцы.

- Разумеется, офицер, – шаблонная фраза прозвучала спокойно и лениво. Она взяла с приборной доски темные очки, поправила волосы, глядя в зеркало, и тоже вышла. Полицейский стоял в двух шагах от них.

- Покажите мне ваши права.

- Я знал, что это добром не кончится, - бодро сказал Петир. – Она всю дорогу ныла, чтобы я пустил ее за руль. Не проехала и двух миль, и уже что-то нарушила.

Полицейский взял из ее рук документы.

- Подарил ей машину в прошлом году, так она в тот же день снесла почтовый ящик у дома, а через месяц – разбила.

- Ну пааап, - протянула она, сложив руки на груди и прислонившись к двери. – Не начинай.

- Конечно, не начинай, - сказал Петир возмущенно. – Не ты же платишь за все. Теперь еще и штраф.

Шериф поднял глаза, посмотрев на нее.

Петир снял очки и сунул их в карман рубашки.

- Я с женой в разводе, знаете, - сказал он дружелюбно. – Девчонку вижу только на выходных. Совсем от рук отбилась.

- Пап! – фыркнула она.

Полицейский усмехнулся и вернул ей права.

- Я могу увидеть ваши документы, сэр?

- Разумеется, - Петир достал бумажник из заднего кармана джинс. – Держите.

Она видела, как у Петира слегка сжимались пальцы на правой руке, пока шериф рассматривал его права. Потом Петир очень быстро обернулся по сторонам. На противоположной стороне улицы стояла машина, около нее две женщины о чем-то разговаривали, больше никого не было видно. Взгляд Петира скользнул по кобуре револьвера на поясе у шерифа.

«Господи, только не это, - подумала она. – Не трогай его, Петир, пожалуйста…»

- Она что-то нарушила, офицер?

Полицейский поднял голову и нахлобучил шляпу на затылок.

- У вас не горит правый стоп-сигнал.

Петир оглянулся на машину.

- Правда? Мы даже не заметили. Первым делом – в мастерскую! Прямо сейчас. Мы вообще едем в Вегас.

Он протянул руку за документами, продолжая говорить:

- Хочу показать девочке Стрип, казино, тот здоровенный фонтан… Она хотела ехать с подружками, но я не отпустил. Сами знаете, что там происходит с такими девчонками. Пришлось самому ехать. Бывшая закатила мне такую истерику, что я, мол, обидел девочку…

Он выглядел очень расслабленно, болтал без умолку, дружелюбно улыбался, но она видела, как напряжена его спина и какими крохотными стали его зрачки.

Шериф выплюнул жвачку, и посмотрел на них по очереди. Санса перестала дышать.

- На этот раз я не буду выписывать вам штраф. Но машину необходимо отремонтировать.

- Конечно! Прямо сейчас и поедем. Простите, офицер.

- Удачной дороги, - полицейский кивнул им и пошел к своей машине.

У нее потемнело в глазах, она положила руку на горячую от солнца крышу форда, прикрыла веки.

- Поехали, - бросил Петир, садясь на водительское место. Его сосредоточенное лицо мгновенное преобразилось, расплылось в улыбке, когда мимо проехал полицейский автомобиль. Он махнул рукой ему вслед, и повторил сквозь зубы:

- Поехали. Садись в машину.

Санса села. Выдохнула, провела ладонями по лицу. Пережитое напряжение отдавало в ногах и руках будто мелкими ударами тока.

- Видишь? Сейчас нам повезло, но в следующий раз…

- Не смей так больше разговаривать со мной, - сказала она спокойно.

Петир скривился.

- Обиделась? Ох, ну конечно. А как мне, по-твоему, надо было прекратить твою очередную девичью истерику?

Санса с размаху дала ему пощечину, но сбоку это было делать неудобно, и шлепок вышел смазанным, жалким. Он удивленно повернулся к ней, и вторая пощечина вышла гораздо лучше.

- Легче стало? – невозмутимо спросил он.

- Нет.

- Жаль, - Петир завел машину и тронулся. Она увидела, как он украдкой потер шрам, и запоздало поняла, что у него наверняка заболела голова от ее ударов.

- Извини, - сказала она.

Он промолчал.

***

- В среду в семь вечера, поняла? – спросил он, когда они остановились у автобусной остановки за городом. – Вот здесь. Маленькое кафе на северо-востоке.

Он ткнул пальцем в красный круг на городской карте Юмы.

- Если кто-то из нас не появится, ждем там друг друга пару дней, с семи до девяти. Скажем, до субботы.

Несмотря на жару, по ее спине прополз холодок. Кончики пальцев будто заледенели.

- А если кто-то из нас так и не появится?

Петир пожал плечами и спокойно ответил:

- Тогда другой сам по себе.

Для него это было так просто. Она закрыла глаза и откинулась на сиденье.

- Санса?

Мимо пронесся бензовоз, обдав их жаром и резким запахом бензина. Она почувствовала, как Петир взял ее за руку.

- Как я буду без тебя? – спросила она.

- Я не знаю, - честно ответил он. – Но, думаю, ты справишься. Ничего не случится, послезавтра вечером мы вновь будем вместе.

- Честно-честно? – спросила она совсем как в детстве, у отца, который обещал на выходных отвезти их в парк.

- Честно-честно, - ответил Петир.

Но ведь он так часто врал…

Он оставил ей почти все наличные, карту, дешевый мобильник. Посмотрел на нее искоса.

- Я пошел. В среду вечером, да?

- Да, - кивнула она.

Петир перегнулся через сиденье и поцеловал ее. Она провела рукой по его щеке. Он вышел из машины и направился к остановке, а Санса нажала на газ, пробуксовав по обочине, обдав его желтой пылью. Она видела его в зеркале, пока ехала до поворота, набирая скорость, и почему-то была уверена, что видит его в последний раз, отогнала от себя эту страшную мысль, но та не исчезла, спряталась где-то глубоко.

Петир взмахнул рукой, когда она повернула и пропал.

***

Во вторник вечером она была уже в Юме. Ей очень хотелось поехать сразу в это чертово кафе, но она слишком хорошо знала Петира – он никогда, ни на дюйм не отступал от плана. В среду в семь вечера, ни раньше и ни позже.

Добралась она без приключений, хоть у нее и замирало сердце, когда ей попадались полицейские автомобили, а в особенности черные лендловеры. Она знала, что цепные псы Ланнистеров не отступятся, пока не поймают их. Или пока не погибнут сами. Она надеялась, что Петир что-то придумает. Она сама еще не умела убивать так, как он – не оставляя следов, бесчувственно и хладнокровно.

Санса сняла комнату в небольшом мотеле на краю города, приняла душ, купила в кафе поблизости гамбургеров и сока.

Телефон молчал, телевизор не работал. Она проспала несколько часов, потом долго сидела на крыльце номера, глядя на проезжающие машины и проходящих людей. Петир бы надавал ей по заднице за это (светиться лишний раз было опасно), но она не могла больше сидеть в четырех стенах. Ей нужно было на что-то смотреть. Видеть, что в этом мире еще была обычная человеческая жизнь.

Недалеко от ее мотеля был небольшой парк и к вечеру, когда спала жара, туда побрели парочки и семьи с детьми. Она смотрела на них и думала – будет ли ее жизнь когда-нибудь такой же - нормальной. Будут ли у нее дети, семья, прогулки по вечерам, поцелуи на ночь и стирка по воскресеньям? Сможет ли она вести такую жизнь после всего пережитого? И с кем она будет?

Если она останется с Петиром, этому не бывать. Она усмехнулась, представив его в роли отца семейства, обычного обывателя, стригущего по выходным газон перед домом и попивающим пиво за просмотром футбольного матча. Нет, Петир Бейлиш не был рожден для подобного. Он никогда не остановится. Сможет ли она быть рядом с ним, зная это? И захочет ли он, чтобы она была с ним?

Санса надеялась, что излечится от этой странной зависимости от него. Возможно, это было просто реакцией на стресс – стремление быть рядом с ним. Может быть, у нее что-то навроде Стокгольмского синдрома? Она ведь не может любить его?

Не может.

Но сейчас, сидя на обветшавших ступеньках дешевого мотеля, она хотела чувствовать его тепло рядом, видеть его глаза и даже заняться с ним любовью.

Она его не любила, так она сказала сама себе. Но он был нужен ей.

Девочка лет пяти с большим воздушным фиолетовым шаром, держась за руку отца, прошагала мимо, направляясь к переходу. Она посмотрела на Сансу внимательно и серьезно, как смотрят заинтересовавшиеся маленькие дети. Санса махнула ей рукой и улыбнулась. Девочка дернула отца за руку и что-то сказала. Мужчина оглянулся, тоже посмотрел и кивнул. Девочка подбежала к ней.

- Держи, - сказала она, запыхавшись, протягивая ленточку от шара.

- Это мне? – удивилась Санса. – Спасибо.

- Ты такая грустная, - сказала девочка, улыбкой напомнив Ширен. – Не грусти, хорошо?

- Хорошо, - ответила Санса. – Спасибо большое.

Девочка развернулась и вприпрыжку помчалась обратно к отцу. Шар остался в руке Сансы, рвался в вечернее небо под порывами ветра.

Она посмотрела на него и улыбнулась. Чтобы не случилось, она не жалела о том, что встретила Петира Бейлиша в своей жизни.

***

В среду без пятнадцати семь вечера она зашла в то кафе, выискивая глазами знакомую темноволосую макушку. В кафе было дольно людно, было много семейных пар. Она прошла к самому дальнему столику и села у окна. Петира нигде не было видно, и Санса глубоко вздохнула.

Он был очень пунктуален. Она не сомневалась, что ровно в семь он зайдет через стеклянные двери и встретит ее взглядом серо-зеленых глаз, слегка улыбаясь.

Подошедшая дородная официантка взяла у нее заказ – лимонные пирожные и кофе. Подумав, Санса заказала еще мятный чай и блинчики с кленовым сиропом для Петира.

В шесть часов пятьдесят восемь секунд, допив кофе, она достала телефон и положила его перед собой. Петир говорил, что если кто-то из них попадется, то второго легко можно будет вычислить по контактам… Но она наверное выглядела слишком напуганной, поэтому он все же купил им телефоны и «чистые» симкарты. Он сказал, что позвонит, если не сможет прийти.

Она помнила его номер наизусть, в телефоне его, разумеется, не было.

Если он не появится и не позвонит – это будет означать, что он не смог сюда добраться. Он говорил что смысла звонить нет, что это лишний риск…

Но Санса Старк знала, что позвонит ему через пять минут, чем бы ей это не грозило. Она не смогла бы просто сидеть в этом кафе и осознавать, что теперь она сама по себе. Это было бы слишком страшно.

В семь ноль три, когда руки у нее уже слегка подрагивали, в дверь зашел грузный высокий мужчина в клетчатой рубашке. Она впивалась глазами в каждого посетителя и каждый раз выдыхала с разочарованием. Собиралась выдохнуть и на этот раз, но воздух застыл в горле. Петир появился из-за спины здоровяка неожиданно, вырос прямо перед ее столиком.

- Привет, - тихо сказал он, устало опускаясь на стул. - Как добралась?

Она молча смотрела на него и выглядела, наверное, полной дурой, с открытым ртом и остановившимися на его лице глазами.

- Петир… - наконец, получилось произнести, мышцы лица враз обмякли и болезненная слабость опять появилась в теле. Она взяла его руку, сильно сжала, чтобы убедиться, что он, живой и настоящий, сидит перед ней. Рука была теплая, сильная, покрытая свежим загаром. Волоски на запястье слегка выцвели от сильного солнца. Петир поднял вторую руку и провел пальцами по ее щеке.

- Ты сняла отель? – спросил он. – Я только что добрался. Чертовски устал.

- Да, - сказала Санса. – Ты будешь есть? Я заказала тебе блинчики.

Он покачал головой, усмехаясь, и они почти одновременно встали. Когда они вышли на улицу, она повернулась к нему и сильно обняла. Петир тихо охнул, посмеиваясь, пытаясь чуть ослабить хватку ее рук на своей шее.

- Я не смогу без тебя, – шепнула она ему на ухо. – Не бросай меня, Петир, слышишь?

- Не брошу, - ответил он. – Конечно, не брошу. Пойдем.

Она смотрела на него всю дорогу до отеля, смотрела и улыбалась от ощущения спокойствия и тепла. Ей казалось, что разлука была слишком длинной, несколько лет, а не дней. Он будто изменился – профиль заострился, движения стали резче, четче, блеска в глазах прибавилось. И щетина выросла.

- Ты опять отпускаешь бороду? – ей следовало бы спросить много вещей – вспомнил ли он что-нибудь, как добрался до Юмы, каков их дальнейший план… Но сейчас ей не хотелось думать обо всем этом. Хотелось забыться хотя бы на несколько минут.

- Нет. Просто не было времени побриться, - Петир почесал подбородок. – Побреюсь завтра. С бородой меня легче будет узнать.

Она кивнула, почувствовав легкий холодок на коже. Забытье быстро пропало, стоило Петиру нечаянно напомнить о том, что их преследуют, как загнанную дичь.

Санса припарковалась за мотелем, заглушила мотор и повернулась к нему.

- Приехали.

Он улыбнулся.

Когда они вышли из машины, она повернулась, чтобы забрать из машины сумку. Визг тормозов раздался совсем близко, она отпрянула в сторону, увидев яркие полосы от фар прямо позади себя.

Санса уже оборачивалась, одновременно набирая в грудь побольше воздуха, чтобы крикнуть – даже не поняла что именно – наверное «Беги!», но в этот самый момент Петир крепко схватил ее за локти и прижал к себе.

- Прости, милая, - шепнул он ей в ухо горячим шепотом.

Дверь черной машины, которая остановилась прямо перед ними, открылась и она застонала, увидев огромную фигуру. Несмотря на ослепляющий свет фар, ее нельзя было ни с кем перепутать.

Она дернулась всем телом, но Петир держал сильно, очень крепко. Григор Клиган, ухмыляясь подошел к ним.

- А ты заставила меня побегать, сучка.

Она хотела закричать, но будто разряженный воздух застрял в горле.

Ей хотелось кричать не от страха. Страха уже не было. Ей хотелось кричать от боли.

Комментарий к Глава 7

Дело идет к концу.

========== Глава 8. И эпилог ==========

Серсея наверняка приказала доставить живой и не слишком изувеченной, поэтому Гора ограничился лишь парой ударов. Он бил несильно, даже не бил — дал пощечины своей огромной, как бейсбольная перчатка ладонью, но этого хватило, чтобы от первого же удара из разбитой губы хлынула кровь, а от второго она просто вырубилась.

А когда пришла в себя, неизвестно через сколько времени, в кромешной душной тьме, ей показалось, что ее закопали заживо. Она хотела закричать от ужаса, но не смогла открыть рот, и только потом почувствовала, что он заклеен липкой лентой. Ее тело вдруг качнуло в сторону, прижало к чему-то жесткому.

«Это не гроб», — поняла Санса. Это багажник машины, просторный багажник лендровера. Они везут ее Ланнистерам. Похороны живьем — это было бы слишком милосердно.

Ее руки были крепко связаны за спиной, ноги в щиколотках тоже. Единственное, что она смогла сделать — перекатиться на бок и немного выпрямить ноги, которые тут же уперлись в стену багажника. Правый висок разрывался пульсирующей болью.

Она лежала, уставившись в черноту, думая о том, что лучше бы ей было подольше побыть в отключке. Это было выше ее сил, вот так ждать конца. Осознавая, что он предал ее. Осознавая, что она ошиблась в нем. Лежать, как связанное животное, которого ведут на убой, не в силах пошевелиться, закричать, даже заплакать.

Интересно, когда он все вспомнил?

А может быть, он не вспоминал? Может быть, она до сих пор осталась для него чужой, поэтому он так легко бросил ее на заклание. Или в нем проснулся тот, настоящий Петир, больше всего на свете дороживший собственной шкурой? Она не знала.

Это было больно, слишком больно. Так больно, что эта боль была сильнее страха перед грядущим.

Так и должно было все закончиться. Хэппи-эндов не бывает. Они не могли уехать в закат вдвоем, начать новую жизнь где-нибудь далеко, на тихоокеанском побережье. Кому-то из них суждено было умереть, и, конечно, это должна быть она — слабая, глупая девчонка, всегда все портящая. Его нельзя было винить в предательстве. Она всегда знала, что настоящий Петир выберет себя. Она так и не узнала, зачем он вернулся тогда, но оплатила ему долг, вытащив из той больницы. Они квиты.

Санса не знала, сколько прошло времени. Наверное, много, судя по тому, что ее тело окончательно затекло, и время от времени она впадала в непонятную полудрему.

Машину резко затормозила, ее больно вжало в переднюю стену багажника. Хлопнули двери, и она вся сжалась, озноб прошел вдоль позвоночника. Кто-то рядом совсем рассмеялся.

Багажник открылся, и она зажмурилась от света. Ей показалось, что был день, но нет, это всего лишь был желтый тусклый уличный фонарь, показавшийся ей после долгой тьмы ярким солнцем.

Григор Клиган взял ее за волосы и резко приподнял. Она зашипела от боли, но скотч на лице глушил звуки.

— Как поездочка? Еще не обоссала мне багажник?

Он грубо залез рукой между ее ног. Она дернулась всем телом, рискуя оставить клок волос в его руке, и Григор сильнее потянул ее на себя. Кожа на голове полыхнула болью так, что ей показалось, будто она начала трескаться.

— Сухонькая. Жаль, Серсея запретила трогать тебя, а то бы я сделал тебя мокрой. Но ничего, нам перепадет, когда она наиграется тобой.

Сзади загоготали его шестерки. Одного она помнила — Трант, кажется. Петир говорил, что он любил маленьких девочек. Не старше десяти. Она запомнила его, потому что испытала тогда чувство настоящего омерзения и ее чуть не стошнило, когда Петир поздоровался с Трантом за руку.

Григор отпустил ее и достал сигарету.

Пока они курили, она жадно вдыхала носом свежий ночной воздух, и у нее даже хватило наглости чуть высунуть голову из открытого багажника и оглядеться.

Они стояли на каком-то заброшенном пустыре, рядом с длинным, строением с выбитыми окнами и обшарпанными стенами. Старый склад или что-то вроде того. Место было удобное. Никто не заглянет сюда.

Никто не услышит ее криков.

Везти ее через полстраны к Серсее было долго и хлопотно. Наверняка она сама вылетела сюда, сгорая от нетерпения.

Санса всхлипнула. Только сейчас она по-настоящему осознала, что ее ждет, уже совсем скоро, и паника немедленно впилась ледяными шипами в грудь и живот.

Гора оглянулся на нее с жутким оскалом на бородатом лице. Может быть, это была его обычная улыбка, но сейчас они все трое казались ей сюрреалистическими монстрами.

Она промычала что-то, замотав головой, и Григор с громким звуком рванул ленту с ее рта. Губы обожгло сильной болью.

— Я знаю, где у Мизинца тайник, — просипела она. — Там столько денег, что жалкие подачки от Серсеи вам будут не нужны.

Она заржали.

— Плохо же у тебя получается блефовать, — Григор почти ласково погладил ее по голове, потрепал, словно собаку. — Бедная сучка. Хреновая у тебя будет ночь.

Глупо, очень глупо было надеяться, что они заинтересуются этой жалкой ложью. Но ей было слишком страшно, чтобы хотя бы не попробовать. Петир всегда говорил ей цепляться до последнего, использовать любую возможность. Он говорил, что безвыходных ситуаций не бывает, но похоже, это было единственным, в чем он ошибался.

Как странно, что она постоянно вспоминает его уроки. Если бы она действительно следовала им, ее бы здесь не было. Она бы бросила его там, в этой больнице и сейчас была бы уже далеко.

— Может, дать ей в рот? — спросил Трант, сплевывая себе под ноги. — Серсея ничего не говорила про рот.

— Разве у тебя встанет на меня? — огрызнулась Санса. — Я слишком старая, Трант.

У Транта вытянулось и сразу покраснело лицо, а Григор, хлопнув себя по коленям, загоготал.

— Ах ты сука, — пробормотал Трант и двинулся на нее. Григор остановил его тычком в грудь.

— Отъебись.

Потом повернулся к ней, задумчиво покусывая нижнюю губу.

— Хотя идея неплохая.

Он крякнул, расстегивая ширинку и подходя ближе.

— Если попытаешься укусить, я выбью тебе все зубы.

— Попытаюсь, — прошипела она, холодея внутри от ужаса и ненависти. — Мне терять нечего.

Григор приостановился, с ухмылкой погладывая на нее.

— Парни, держите ей рот.

Она заметалась в багажнике, извиваясь, как раненая змея и щелкая зубами. Кажется, ей удалось кого-то укусить, и в ответ ее ударили — очень сильно, прямо в лицо. Из носа полилась кровь. Они смеялись, когда вытащили ее наружу и поставили на колени. Смеялись, когда Трант сильно надавил на суставы ее челюсти, заставив рот открыться, зафиксировал ей голову так, что она не могла шевельнуть ей. Смеялись, когда Григор вывалил их штанов толстый, как обрубок колбасы короткий член, и приблизил его к ее лицу.

Жуткий спазм скрутил ей желудок, но рвать было нечем — она только содрогнулась. Слезы застилали глаза. Ее обдало запахом застарелой мочи, пота, мускусной вонью давно не мытого мужского тела.

Какая-то глупая, странная до невозможности мысль мелькнула в ее голове — что если на небеса ее после всего этого точно не пустят. Она будет слишком грязной.

И вдруг что-то изменилось. Хватка мужских рук мгновенно ослабла, а в ее лицо с болью впилось множество чего-то мелкого, острого и горячего.

— Бл… — Григор Клиган не успел выговорить то, что хотел сказать. Его голова взорвалась красно-белыми ошметками, как перезрелый арбуз, а тело, постояв еще пару секунд в жутком мертвом равновесии, тяжело рухнуло назад.

Третий, имени которого она не знала, попытался отпрыгнуть за машину. Пуля чиркнула рядом с ним, подняв в воздух фонтанчик пыли. Он почти успел, но очередной выстрел, звука которого она не слышала, настиг его в спину. Он нелепо упал лицом вниз и завыл.

Санса осталась стоять позади машины на коленях, в пыли, посреди двух трупов с разорванными головами. С кусочками чужого мозга и костей на лице. Это были острые осколки черепа Транта, что оцарапали ей кожу, запоздало поняла она.

Ее начало трясти, ноги ослабли, но она продолжала стоять.

Из темноты отделился силуэт. Он приближался, еще нечеткий сквозь пелену слез, но она уже знала, кто это.

Петир подошел ближе, спокойный, собранный, может быть, слишком бледный. Он молча выстрелил в затылок все еще стонущему на земле третьему.

— Черт бы их побрал, — сказал Петир, подходя к ней. — Я хотел дождаться Серсею.

Санса всхлипнула. Ее начало трясти, сначала немного, мелко, но когда он принялся развязывать ей руки, когда она почувствовала его тепло и запах, все сильнее и сильнее. К тому времени, когда Петир освободил ее затекшие щиколотки и попытался поднять, ее бил настоящий озноб, сотрясающий все тело.

— Петир, — забормотала она. — Петир, Петир… Петир…

И вцепилась в него так, что его темная рубашка затрещала по швам.

— Ну что ты, — сказал он, приобнимая ее. — Все в порядке.

Дрожь внезапно прошла. Она чуть отстранилась, всматриваясь в его лицо — спокойное и непроницаемое.

— В порядке? — тихо повторила Санса. — Все в порядке? По-твоему, все в порядке?

— Они почти вышли на нас. Другого выхода не было.

— Ублюдок, — тихо сказала она. — Какой же ты ублюдок.

Петир нахмурился, но его рот чуть заметно дернулся в недоусмешке. Она зажмурилась. В голове все перемешалось — облегчение, животная радость от того, что она жива, что он вернулся и острая, жгучая ненависть к нему.

— Почему ты мне не сказал?

Петир пожал плечами.

— Санса, прости, но они бы сразу раскусили, что все подстроено. Твои актерские таланты еще требуют шлифовки. И, вдобавок ко всему, ты бы ни за что не согласилась, верно?

Она отвернулась, обняв себя за плечи. Он как всегда прав. Но ненавидеть его она не перестала.

— Послушай, сейчас не время для выяснения отношений. Серсея с эскортом на всех парах мчится сюда, дрожа от нетерпения. Трупы убрать мы не успеем… Так что поехали?

Он закончил предложение вопросительным тоном, словно давая ей выбор. Которого не было.

Она засеменила за ним на все еще дрожащих, непослушных ногах, оттирая с лица всю эту грязь, чувствуя тошноту и страшную усталость.

Что их ждет? Вновь нескончаемая погоня, дешевые мотели, запах бензина, въевшийся в кожу, секс, которым они будут заниматься для того, чтобы не сойти с ума…

— Петир! — позвала она. Он обернулся. Они ушли от света одинокого фонаря и остановились почти в полной темноте.

— Что мы будем делать?

— Не беспокойся об этом. У меня есть план.

Она не видела его лица, но ей представлялось, что он улыбается.

***

Она долго принимала душ, так что была очередь Петира постучаться к ней с вопросом все ли в порядке. Она ответила, но слишком тихо, так что он не услышал, открыл дверь и просунул голову внутрь.

Санса чувствовала спиной его взгляд.

Ее тело было в ссадинах и синяках, на лице синели гематомы, но внутри все обстояло гораздо хуже. Внутри она была разбита полностью.

Она обернулась. Петир смотрел на нее, смотрел так, что она на секунду перестала дышать и замерла.

В его взгляде было что-то, чего она раньше не видела. Что-то, что выдало в нем слабость, теплоту, и может быть, (она позволила себе надеяться на это) любовь. Он извинялся сейчас этим взглядом. Ему было больно смотреть на нее. Ему было больно от того, что было больно ей.

Он молча шагнул в крохотную душевую, закрывая за собой дверь. Приблизился к ней, не отрывая взгляда, струйки воды мгновенно намочили его волосы, затемнив седину, его светлую футболку, которая облепила его тело.

Он положил голову на ее плечо, прикоснувшись губами к коже.

— Ты же намокнешь, — шепнула она.

Петир поднял голову.

— Прости меня.

Санса погладила его по щеке и заплакала.

Они не занялись любовью, нет. Долго стояли, прижавшись к друг другу, гладя друг друга, словно успокаивая, избавляя от боли. Потом Петир досуха вытер ее большим полотенцем и на руках отнес на кровать. Заставил выпить горячего чая, целовал разбитые губы, шептал что-то на ухо, успокаивающее, нежное.

Она заснула, улыбаясь, держа его руку, при свете ночника, как маленькая девочка, которая боится монстров под кроватью. Заснула, до последнего глядя на его лицо, в его такие теплые глаза.

Она не знала тогда, что утром уже его не увидит.

Эпилог

«Милая моя девочка! Когда ты будешь читать эти строки, я буду уже далеко. Наверное, в окружном участке или, что, скорее всего, на пути в отделение ФБР.

Я подсыпал немного снотворного тебе в чай, прости меня, эта было последнее, что я сделал за твоей спиной.

Санса, послушай меня. Послушай меня внимательно. То, что я сейчас делаю, я делаю ради тебя. Это будет главным доказательством моего к тебе отношения, в котором ты, конечно, имеешь полное право сомневаться.

Я люблю тебя. Очень сильно люблю и отрицать это бессмысленно. Поэтому я вернулся за тобой, поэтому я готов возвращаться за тобой всегда, даже в ад и обратно.

Но также ты должна знать, что я причастен к гибели твоей семьи. Да, это был я, кому Ланнистеры заказали убийство твоего отца. Это был я, кто подсказал им трюк с предательством, который привел к гибели твою мать и брата. Это был я, кто решил использовать тебя в своей игре. Использовать и бросить.

Но потом все изменилось, потому что я полюбил тебя.

И люблю сейчас.

Я знаю, что ты имеешь полное право возненавидеть меня, желать моей смерти. Я надеюсь только, что-то, что я делаю сейчас, хоть немного искупит мою вину.

Я дам тебе шанс начать новую, нормальную жизнь. Пожалуйста, Санса Старк, забудь обо всем этом кошмаре, в который я тебя вверг и постарайся стать счастливой. Встреть хорошего парня, влюбись, нарожай ему детей, купите вместе дом с белым забором и зеленой лужайкой, заведите собаку, ездите во Флориду в отпуск. Пожалуйста, Санса. Я чертовски, чертовски не хочу делать того, что намереваюсь, я все еще Петир Бейлиш с приличной долей эгоизма, не делай мой единственный благородный поступок в жизни бессмысленным.

У меня есть компромат на Ланнистеров, такой, что никто не сможет замять это дело, если он просочится наружу. Я уже отправил его знакомым журналистам и сейчас рассказываю все, что знаю ФБР-вцам. Это наш единственный шанс избавиться от преследования.

Ты для всех будешь мертва. Я расскажу, что видел, как Гора выстрелил тебе в затылок и сбросил в реку. Я даже испачкал твоей кровью перила моста. Тебя будут искать, но, конечно, не найдут.

Ланнистерам будет не до твоих поисков. Для них начнется апокалипсис.

В тумбочке у кровати ты найдешь новые документы и немного денег.

После того, как прочтешь это письмо, сожги его, сядь в машину или в самолет и доберись до городка под названием Персты в штате Миссури.

На окраине города есть заброшенный мыловаренный завод. Тебе придется быть аккуратной. Поднимешься на второй полуразрушенный этаж и там, под третьим от входа ржавым чаном, найдешь сумку, спрятанную в груде кирпичей. Там пять миллионов долларов. Этого хватит, чтобы начать новую жизнь.

И еще… Там, в этом городке, на Смит стрит, в доме под номером двадцать семь живет один вредный старик. Зайди к нему. Скажи, что Петир Бейлиш был не прав, и что я помню о нем. Денег старик не возьмет, он никогда не брал у меня ни цента. Скажи ему… впрочем, ничего больше не говори.

Я хочу, чтобы ты вспоминала обо мне иногда без ненависти. Мне поздновато для раскаяния… И для всего остального. Может быть, эта потеря памяти что-то изменила во мне. Я ведь словно узнал себя заново, будто со стороны, Санса. И я себе не очень-то понравился. Думаю, что для меня пришло время расплаты, а для тебя — освобождения. Можешь считать это последствием черепно-мозговой травмы. Старый Петир никогда бы так не поступил.

Вот, пожалуй, и все.

Прощай, Санса Старк. Я люблю тебя. Но забудь об этом, забудь обо всем, ок?»

Листы бумаги, списанные ровным, красивым почерком, дрогнули в ее руках. В тысячный раз прочитанное письмо, уже потертое на сгибах, которое она нашла в то утро на кровати, которое всегда носила с собой с тех пор как…

Которое он сказал сжечь, но, конечно, она не послушалась. Она всегда все портила.

Санса усмехнулась, пряча письмо в сумочку. Посмотрела на себя в зеркало заднего вида, вернула на место выбившийся из строгой прически локон, расправила воротник деловой блузки.

Федеральная тюрьма штата Миссури была образцовой и она должна была ей соответствовать, даже притворяясь журналистом крупного издания. Начальник тюрьмы долго рассказывал ей о том, как у них все здорово, прежде чем подписать разрешение на встречу с одним из самых известных криминальных авторитетов, благодаря которому пару лет назад рухнула преступная империя Ланнистеров. Начальник надеялся, что в своей статье она упомянет о царившем здесь порядке и высокой квалификации служащих. Она намекнула на это, и он мигом стал похож на кота, объевшегося сметаны.

Ее долго вели по коридорам, они проходили через отъезжавшие решетки, потом она заполнила кучу бумаг… Когда, наконец, ее завели в комнату для встреч и сказали ждать, только тогда она осознала, что скоро, через несколько минут увидит Петира. от этой мысли пересохло во рту. Она достала бутылку воды из сумки и жадно сделала несколько глотков. Вместо желудка внутри была какая-то сухая губка.

Все было идеально. Ее документы, поддельный запрос, разрешение. Самое главное, не сдать себя, когда она увидит его. Не заплакать, не замереть, не рассмеяться. Не наделать глупостей, как сказал бы Петир. Хотя, то, что она пришла сюда, уже было глупостью.

Когда раздался шум открывающейся двери, она мысленно досчитала до трех и только потом повернулась, изображая на лице сдержанное любопытство, с которым люди обычно рассматривают что-то новое. И опасное.

Петир был в оранжевой тюремной робе, поправившийся, даже загорелый. В отросших кудрявившихся волосах прибавилось седины, в уголках глаз — морщинок. Но в остальном он не изменился. Ничто не дрогнуло на его лице, когда он увидел ее. Подошел, сел, взялся за телефон.

— Мисс?

Она прикрыла глаза, когда его хриплый, низкий голос прокрался в ухо.

— Мисс Палмер, «Модерн-ньюс», Нью-Йорк. Добрый день, мистер Бейлиш.

Он сдержанно кивнул. Но глаза его просто пылали.

— Мне бы хотелось взять у вас интервью, мистер Бейлиш.

— О той истории с Ланнистерами? Все еще актуально, мисс Палмер, или вам совсем не о чем писать?

Она улыбнулась.

— Тирион Ланнистер внезапно вернулся в Штаты. Новый виток интереса вокруг старой истории.

Петир хмыкнул.

— Понятно. Что ж, я не против. Беседа с вами — приятное разнообразие тюремных будней.

Санса кинула взгляд на заскучавшего охранника у двери. Наверное, времени для притворства прошло достаточно. Она придвинулась ближе, набрала в грудь побольше воздуха и тихо сказала:

— Привет, Петир.

Он улыбнулся, напряженно и быстро.

— У нас две минуты, — добавила она.

— Глушилка?

Она кивнула, указав глазами на свои наручные часы.

— Умно, — похвалил Петир. — Но приходить сюда было очень рискованно… Я не за этим пожертвовал своей свободой.

— Когда ты вспомнил? — спросила она, прервав его. Петир наверняка планировал прочитать ей нотацию, но на это не было времени. Он опустил глаза.

— Когда? Когда проснулся после того, как мы занялись любовью. Проснулся, посмотрел на тебя, спящую на моем плече и вспомнил. Мгновенно, одной секундой, словно оглушило. Вспомнил все, до мельчайших подробностей.

Ей очень захотелось дотронуться до его теплой кожи, провести ладонью по колючей щеке.

— И ты все равно сделал это?

Петир приподнял брови.

— Именно поэтому и сделал.

Она помолчала, пытаясь утихомирить сильно забившееся сердце.

— Как ты?

Он пожал плечами.

— Нормально. У меня здесь кое-какой вес, знаешь ли. Даже есть телевизор в камере. И кормят сносно. Читаю, хожу в спортзал. Пользуюсь спросом у журналистов.

Ему дали двадцать пять лет. Это было много, слишком много, чтобы он смирился. Петир Бейлиш не создан был для тюрем. Она знала, что если бы он был чуть более слабым, он бы выбрал смерть.

— А ты…?

— Я в порядке.

— Я знал, что ты справишься.

Он вздохнул, опустил голову, и она увидела, наконец, как ему тяжело.

— Слушай, не приходи сюда больше. Это опасно. И это ни к чему… Живи своей жизнью, Санса Старк. Выйди замуж, нарожай детей и…

— Заткнись, Петир, — сказала она. — Заткнись и слушай.

Он поднял на нее глаза и Санса продолжила:

— Я тебя вытащу. У меня есть план.