КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Когда Локи встретил Дарси (СИ) [Mind_Game] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

========== Часть I. Глава I ==========

Все знают, что молодой человек, располагающий средствами, должен подыскивать себе жену.

Как бы мало ни были известны намерения и взгляды такого человека, стоит ему поселиться на новом месте, как эта истина прочно овладевает умами неподалеку живущих семейств, и на него тут же начинают смотреть как на законную добычу той или другой соседской дочки.

О взглядах и намерениях Тора Одинсона было известно ещё меньше — он был иностранным гостем, а значит, никто толком не ведал, чего от него ожидать. Зато это послужило поводом для всевозможных сплетен и пересудов, распространившихся по округе с поистине небывалой скоростью.

— Любезнейший мистер Льюис, — обратилась миссис Льюис к своему мужу. — Слышали ли вы о том, что Недерфилд-парк наконец больше не будет пустовать?

Мистер Льюис признался, что он этого не слышал.

— Но это так, — продолжала она с воодушевлением. — Только что заходила миссис Лонг и сообщила мне эту новость!

Мистер Льюис ничем не дал понять, что новость его взволновала, позволяя жене восторгаться за двоих.

— А хотелось бы вам узнать, кто будет нашим новым соседом? — спросила миссис Льюис, не оставляя попыток заинтересовать своего дражайшего мужа.

— Полагаю, сия участь меня не минует, — смиренно отозвался мистер Льюис и приготовился слушать.

Супруга поведала ему о том, что Недерфилд арендован очень богатым молодым человеком — по слухам, откуда-то из Скандинавии, путешествующим вместе со своим не менее богатым братом. Она подробно описала роскошную карету, в которой он передвигался, костюм, в который он был облачён, и количество слуг, которые ему прислуживали. Всё это было известно со слов той же миссис Лонг, однако миссис Льюис подчеркнула, что можно всецело доверять мнению этой добропорядочной леди.

— Угадайте же, каково главное преимущество господина Одинсона, мой дорогой!

— Вероятно, он не питается тухлой рыбой, вопреки расхожему представлению о скандинавах?

— О нет, что за странные мысли, право слово. Он холост, мистер Льюис, и его брат — тоже холостяк! Ведь вы понимаете, к чему я клоню?

— Почти всю мою жизнь я нахожусь подле вас, дорогая миссис Льюис, и до сих пор не научился понимать, к чему вы клоните.

Она заохала, утомлённо прижимая платок к вискам, и поспешила разъяснить непутёвому супругу, что два холостых богатых джентльмена — небывалая удача для пятерых дочерей мистера и миссис Льюис.

— Но никак не для всех пятерых разом, — не преминул отметить он, на что получил возмущённый взгляд от жены.

— Однако наши старшие девочки просто не могут оставить их равнодушными, — убеждённо сказала она. — Конечно, я переживаю о том, как Джейн и Дарси будут чувствовать себя в чужой стране, да ещё и в такой холодной и дикой, но не сомневаюсь, что счастливый брак покроет все трудности. А может статься, что мистеру Одинсону и его брату понравится в наших краях, и они решат осесть здесь навсегда!

— Ваша уверенность в том, что брак непременно будет заключён и окажется счастливым, приводит меня в восхищение, — ответил мистер Льюис, и в его улыбке блуждала такая явная ирония, что даже миссис Льюис, не очень чуткая к чужим чувствам, заподозрила его в неискренности.

— Разумеется, если сидеть сложа руки, то счастье легко уведут из-под носа, — недовольно промолвила она. — Потому-то я и прошу вас как можно скорее нанести Одинсонам визит и засвидетельствовать наше почтение.

— Но, позвольте, делать этого я не собирался.

— Однако вам отлично известны правила хорошего тона, согласно которым единственно верным решением будет немедленно посетить новых соседей, чтобы завести с ними доброе знакомство!

— Вы забываете, они приехали из других мест, и что говорит тамошний этикет о соседских визитах, нам неизвестно.

— Мистер Льюис, вы не можете быть настолько жестоки к своим бедным дочерям и к своей несчастной супруге!

— Если вы несчастны, миссис Льюис, то это, вне всяких сомнений, камень в мой огород, и я весьма сожалею, что ваше состояние именно таково. Но что до наших дочерей, то, по-моему, каждая из них вполне удовлетворена своей жизнью.

— И вы прекрасно знаете, что это не продлится долго, так как дни наши сочтены, а после нашей смерти девочки останутся без крова над головой!

— Не драматизируйте излишне, дорогая моя, иначе мне станет совестно, что вы отказались от намерения покорить театральные подмостки и зарыли в землю свой талант, посвятив себя семье.

— Что вы за невыносимый человек! — горько воскликнула миссис Льюис, готовая расплакаться над безжалостно разбитыми надеждами.

Тем временем придётся признать, что мистер Льюис оказался не совсем прав, когда говорил об удовлетворённости своих дочерей жизнью. В отношении младших — Китти и Лидии — это было почти в полной мере справедливо, поскольку единственной их печалью являлся недостаток развлечений в таком тихом уголке, как Лонгборн. О средней сестре, Марии, ничего нельзя было сказать наверняка, так как она отличалась скрытным нравом и предпочитала проводить дни за чтением книг. Старшие же, Джейн и Дарси, порой тяготились скромной жизнью в поместье — и не потому, что претендовали на жизнь более богатую, но потому, что обе обладали живым умом и им было тесно в рамках Лонгборна.

То, что обе девицы не разделяли ярых матримониальных устремлений матери, пусть и не имели ничего против семейного счастья, заставляло миссис Льюис страдать в два раза сильнее, так как даже в дочерях она не нашла поддержки. Заинтересованные появлением новых соседей, Джейн и Дарси, тем не менее, отчего-то не считали, что братья Одинсоны предназначены им судьбой, и их любопытство носило абсолютно праздный — по мнению миссис Льюис — характер.

— Известно ли, откуда именно мистер Одинсон, мама? — спросила Джейн несколько дней спустя. — Что миссис Лонг говорила о его родине?

— Какое это теперь имеет значение! — посетовала миссис Льюис, кидая красноречивые взгляды на мужа, сохранявшего полнейшую невозмутимость. — Будь он хоть с Северного полюса, к нам это не имеет ни малейшего отношения, поскольку мы не можем с ним познакомиться.

— Мистер Одинсон должен быть высок, белокур и голубоглаз, — щебетала Лидия, которую невозможность увидеть новых соседей не удручала. Наделённая чрезвычайной живостью и весёлостью, Лидия не сомневалась, что рано или поздно всё устроится. — Все люди из тех мест такие.

— Таков же должен быть и его брат! — тут же встряла Китти. — Ах, матушка, вот бы мы попали на бал в Недерфилде и танцевали с ними обоими!

— Даже не упоминай об этом, Китти! — страдальчески простонала миссис Льюис. — Ваш отец — сущий изверг, для которого благополучие дочерей — пустой звук.

Джейн и Дарси переглянулись между собой, стараясь скрыть улыбки. Их трогала неуёмная забота матери об их будущем, но они не могли не замечать, что в надежде подобрать им выгодную партию она явно переусердствовала.

— Заступись за меня, Мария, — воззвал мистер Льюис к средней дочери. — Изреки какую-нибудь книжную мудрость, согласно которой следует, что погоня за счастьем в любви не составляет основного смысла человеческой жизни.

Мария лишь молча повела плечом, не желая снисходить до таких пустяков. Её и впрямь будто не занимала суета, поднявшаяся вокруг Одинсонов.

— А ты что скажешь, Дарси? Тоже заклеймишь меня за то, что я лишил вас возможности посетить Недерфилд? — шутливо спросил мистер Льюис, однако посмотрел он на дочь сосредоточенно, поскольку то, что она думает по этому поводу, в действительности было для него важно.

— Я бы с радостью посетила его, папенька, — охотно поделилась Дарси. — Я не помню, когда за последнее время у нас происходило что-то, вызвавшее подобный переполох, а теперь это случилось — как можно такое пропустить?

— И ты так же, как и твоя матушка, надеешься, что господа Одинсоны окажут нам особое внимание?

— Если они не сделают этого, то им потребуется держать ответ перед матушкой за её обманутые чаяния, — Дарси всё же улыбнулась. — Поэтому я бы на их месте не стала рисковать и сразу же предложила руку и сердце кому-нибудь из нас.

Младшие девочки прыснули, а их мать обиженно поджала губы. Она знала, что дочери её любят, однако манера Дарси излагать свои мысли зачастую озадачивала, поэтому среди всех дочерей миссис Льюис предпочитала бойкую Лидию, которая говорила прямо, что думала, даже если эти мысли были не очень уместны.

— Не нахожу здесь ничего забавного, — заявила миссис Льюис. — И если никому из вас совсем нет дела до моих нервов, я прошу хотя бы не ухудшать моё состояние!

— А если я сказал бы, что волею случая оказался на днях в Недерфилде и навестил мистера Одинсона?

— Оставьте ваши досужие шутки, — отмахнулась она. — Вам бы лишь наступать на больную мозоль.

— Ни в коем случае — я, напротив, хотел вернуть вам приподнятое расположение духа, моя дорогая, ведь именно так всё и было. Я нанёс визит нашим новым соседям.

— Ох, мистер Льюис! — тут его жена разом преобразилась, просияв. — Стоило ли так долго томить нас ожиданием! Ведь это же чудесная новость! Теперь мистер Одинсон непременно посетит нас в ответ, а уж там и пригласит на обед, как заведено. Наши девочки непременно очаруют его!

— Мы едем в Недерфилд! — закричали вместе Китти и Лидия, хлопая в ладоши. Мария приподняла бровь и покачала головой.

— Что ж, я надеюсь, что это знакомство откроет для нас много нового, — задумчиво проговорила Джейн.

— Да, да, великолепные перспективы! — подхватила миссис Льюис.

Дарси, которая знала, что её старшая сестра испытывает к заграничным гостям скорее научный интерес, нежели романтический, в который раз за день попыталась спрятать улыбку, опустив глаза и прикусив губу.

========== Глава II ==========

Вскоре вся семья Льюисов и в самом деле познакомилась с Одинсонами на балу, где собралась, кажется, вся округа. Недостатка в незамужних молодых леди в тот вечер не наблюдалось, однако миссис Льюис уповала на то, что красота её дочерей позволит им привлечь внимание новоприбывших братьев, опередив прочих девушек.

Кто точно попал в центр внимания, так это сами Одинсоны, чья выдающаяся внешность заставила местных жителей восхищённо перешёптываться. Старший брат, Тор, был почти на полголовы выше любого другого джентльмена, и парадный костюм не сумел скрыть всю мощь, что заключалась в его теле. При этом мистер Одинсон не выглядел ни громоздким, ни неповоротливым — напротив, его телосложение все признали идеальным. Его зычный голос с лёгкостью перекрывал всякий шум в зале, а на его лице сияла искренняя, располагающая к себе улыбка. Густые пшеничные волосы и яркие голубые глаза не могли бы оставить равнодушной и самую сдержанную леди. Даже Джейн Льюис, мечтавшая о научном поприще и редко задумывавшаяся о любовных приключениях, весь вечер не сводила с Тора глаз.

Что до её сестры, Дарси, то она нашла младшего мистера Одинсона куда более интересным. Его облик поразил её. Пусть она и не думала, подобно Лидии и Китти, что уроженцы Скандинавии все сплошь светловолосые и светлоглазые, однако всё же представляла себе новых арендаторов Недерфилда иначе. И если Тор полностью оправдал её ожидания, то Локи заставил с удивлением присматриваться к себе. Такой же высокий, как его брат, он был куда стройнее и изящнее. Строгий чёрный фрак делал его практически неотразимым, а столь же чёрные волосы — длиннее, чем было принято — придавали образу нечто демоническое. Тонкий нос с едва заметной горбинкой, длинные хрупкие пальцы и узкие губы, то и дело складывавшиеся в пренебрежительную усмешку — нет, Локи Одинсон ни капли не напоминал доброжелательного и обходительного молодого человека, но его необычность заставляла Дарси то и дело бросать в его сторону внимательный взгляд.

Впрочем, она умела делать это незаметно и ненавязчиво, оставаясь в стороне от общего гомона, чего нельзя было сказать о её матери. Миссис Льюис не стеснялась на весь Недерфилд восторгаться тому, что Тор Одинсон, по-видимому, нашёл её старшую дочь очаровательной, так как пригласил Джейн уже на второй танец. Дарси опасалась, что такое поведение миссис Льюис вызовет недоумение у Одинсонов и тех гостей, что приехали с ними. Их было четверо: мистер Фандрал, мистер Огун, мистер Вольштагг и мисс Сиф. За Вольштагга Дарси переживала напрасно, поскольку единственное, что занимало этого внушительного джентльмена с немыслимой для английского общества окладистой бородой, сосредоточилось на столах с блюдами и напитками. Фандрал, не пропускавший ни одного танца, веселился вместе со всеми, а Огун сохранял отстранённое спокойствие. Только на лице Сиф Дарси заметила тень раздражения, но и то не могла утверждать наверняка, чем недовольна эта красивая строгая леди.

— Локи, неприлично весь вечер носить такое кислое выражение лица, — должно быть, мистер Одинсон хотел сказать это шёпотом, но в силу того, что способность шептать не входила в круг его умений, сидящая неподалёку Дарси услышала всё.

— Я говорил тебе, что Недерфилд — плохая идея, — холодно откликнулся его брат. — И раскаиваюсь, что пошёл у тебя на поводу.

— Но здесь прекрасное общество! Чудесные, добродушные люди, еда и веселье — чего ты ещё желаешь?

— Если бы я желал приятного общества и веселья, то отправился бы в Париж или, на худой конец, в Лондон, — резко произнёс младший Одинсон. — Здешние же порядки мне претят.

— Локи, — в голосе мистера Одинсона прозвучал укор. — Ты не хочешь открыть глаза. Посмотри хотя бы на здешних дам — одна прелестнее другой!

— Пожалуй, мисс Льюис можно признать сносной, но её уже ангажировал ты, — отозвался его брат. — Что до остальных — не вижу ни одной, стоящей внимания.

— И очень зря! Сестра мисс Льюис, вторая по старшинству, не уступает в очаровании первой. Она мила и хороша собой.

— Ты находишь очаровательной и милой любую девушку, на лицо которой можно взглянуть без слёз, однако это не значит, что мне присуща такая же неразборчивость.

Дарси вспыхнула. Она не питала иллюзий на свой счёт и привыкла относиться к себе с таким же юмором, с каким воспринимала окружающих, и всё же дурнушкой себя не считала. Но даже если и так — сам тон Локи Одинсона, полный пренебрежения, показался ей оскорбительным. Тем не менее, она предпочла не таить обиду, а обсудить этот выпад со своей близкой подругой, Шарлоттой Лукас. Локи неодобрительно покосился в её сторону, догадываясь, что именно она рассказывает мисс Лукас, однако угрызения совести его не коснулись. Напротив, если до этого Дарси представлялась ему просто непримечательной и недостойной расположения особой, то теперь он счёл, что она весьма вздорная девица.

Все эти перипетии ускользнули от младших дочерей четы Льюис, за весь вечер не пропустивших ни одного танца, и от самой миссис Льюис, с восторгом наблюдавшей за успехами Джейн. На обратном пути они вновь и вновь обсуждали, сколько счастья им принёс этот бал, тогда как старшие сёстры и Мария больше молчали: одна из-за того, что приём не вызвал никаких ярких впечатлений, другие из-за того, что впечатления были слишком сильны.

Только перед сном, оставшись вдвоём, Джейн и Дарси смогли, наконец, обсудить случившееся на балу. От внимания последней не ускользнуло, что мистер Одинсон приятно поразил Джейн. Обычно сдержанная, она не могла не выразить восхищение своим новым знакомым. На её щеках играл лёгкий румянец, стоило ей упомянуть о Торе, и, хотя она нашла его более открытым и прямым, чем было принято в обществе, ей это только импонировало.

— Это достойнейший молодой человек, Дарси, — в который раз сказала она. — И его манера держаться меня подкупила.

— То же могу отнести и к тебе, — лукаво ответила Дарси. — По-моему, мистер Одинсон пленён и твоей манерой держаться, и твоей манерой говорить, и твоим умением танцевать, и всей тобою.

Сестра смутилась, не желая признавать очевидное, и попыталась придумать нелепые отговорки:

— Ты ведь знаешь, что светской дамы из меня не вышло, как бы ни старалась маменька. Меня интересуют естественные науки, а значит, я едва ли отвечаю представлениям о том, какой должна быть приятная собеседница.

— Предоставь мистеру Одинсону право решать, — сказала Дарси. — Если только он уже не решил, и решил в твою пользу, о чём говорит тот факт, что в партнёрши для танца этот джентльмен то и дело выбирал тебя.

— Это не значит ровным счётом ничего, — стояла на своём Джейн. — К тому же, с моей стороны неблагоразумно будет думать о нём слишком много. Никто не знает наперёд, задержатся ли они в Недерфилде. Мистер Одинсон рассказал, что они уже долго путешествуют, переезжая с одного места на другое.

Она умолкла со вздохом, но, увидев, что лукавый взгляд сестры таковым и остался, поспешила перевести тему.

— А что скажешь о Торе Одинсоне ты, Дарси? И каким ты нашла его брата?

— Старший мистер Одинсон заслужил моё полнейшее одобрение, — улыбнулась Дарси. — То же скажу и о младшем, поскольку его умение презирать всех, кто его окружает, и не скупиться на нелестные оценки отточено до мелочей — что, без сомнения, впечатляет.

— Он очень поторопился, вынося суждение о тебе, — мягко заметила Джейн. — Уверена, что он вскоре изменит мнение.

— И тем лишит меня удовольствия высмеивать его высокомерие. Так что пусть остаётся при прежних суждениях!

Джейн хотела было наградить сестру укоризненным взором, но не удержалась и вслед за ней рассмеялась.

С приездом иностранных гостей размеренная жизнь в Лонгборне приобрела новые краски. Миссис Льюис с утра до вечера твердила, что судьба благоволит их девочкам, которые уже несколько раз имели честь встречаться с Одинсонами на приёмах, и с каждым разом Джейн всё больше и больше покоряла старшего брата, который не отходил от неё ни на шаг. Китти и Лидия, шумные и непоседливые, также привлекали всеобщее внимание, хотя Дарси нередко сожалела о том, что её сёстры имеют крайне смутное представление о благообразных манерах. Ей не хотелось и самой краснеть за сестёр, и давать повод младшему мистеру Одинсону упражняться в острословии. Вульгарное поведение Китти и Лидии вызывало на его лице столь презрительные гримасы, что Дарси готова была кусать локти и выть — но ввиду абсолютной недопустимости подобного ей приходилось терзаться молча.

Терзания Локи Одинсона были не менее сильны, что он давал понять всем своим видом. Остальные же гости освоились лучше: особенно преуспели Вольштагг, опустошающий столы один за другим, и Фандрал, который не строил из себя недотрогу и дарил улыбки всем барышням. Скромный Огун редко вступал в беседы, но вёл себя вежливо, а вот Сиф с неприязнью отвечала на любые попытки втянуть её в разговор. Ей, как и младшему Одинсону, здешняя публика явно пришлась не по душе, и Дарси про себя окрестила их парочкой заносчивых индюков.

— Мисс Дарси, отчего вы так строго поглядываете на моего друга? — спросил однажды Фандрал, застав её врасплох. Он пригласил Дарси на танец, и она с радостью приняла его приглашение, однако, танцуя, отвлеклась на Локи, который прохаживался по залу, задрав подбородок.

— О, это вовсе не так, — смутилась она. — Скорее, ваш друг слишком строг к нам.

— Вы трактуете таким образом его молчаливость и отстранённость? Спешу вас заверить, это просто природа его характера.

— Разумеется, вам виднее, — согласилась Дарси, не желая объяснять, что её отношение к Локи Одинсону сложилось не столько на основе его молчаливости, сколько на основе им сказанного. — Ведь вы знакомы с малых лет.

— Не уверен, что это сколь-нибудь помогло мне постичь его противоречивую натуру, — со смехом сказал Фандрал. — Мне кажется, что Локи имеет склонность с недоверием относиться ко всем, кто его окружает, однако я подозреваю, что причина такого недоверия кроется в нём самом, а не в других людях. На мой же взгляд, здешнее общество просто прелестно!

Дарси учтиво улыбнулась, стараясь не задумываться о словах Фандрала. Ей не нравилось то, что мысли о характере и поведении Локи слишком часто посещали её, и новая пища для размышлений была расценена ею как нежелательная.

— Мне очень приятно слышать это. Надеюсь, мистер Тор Одинсон также не разочарован тем, что выбрал именно Недерфилд.

— Ничуть! Он только и говорит о том, как ему здесь нравится. И должен вам признаться, я вряд ли погрешу против правды, если замечу, что дело здесь не столько в самом Недерфилде, сколько в одной известной вам леди, обитающей по соседству.

Ей почудилось, что Фандрал даже подмигнул, однако Дарси списала это на игру освещения. Как бы там ни было, её сердце согрел неприкрытый намёк на её сестру, поскольку она не сомневалась, что Джейн заслуживает всего наилучшего.

========== Глава III ==========

Следующие несколько балов укрепили надежды Дарси на то, что старшая сестра нашла в лице Тора Одинсона человека, способного составить её счастье. Сама Дарси пребывала в приподнятом настроении, что вообще было ей свойственно, и даже чопорное выражение на лице Локи не могло привести в раздражение, так как она была не из тех, кто зацикливается на дурном.

Сэр Уильям Лукас, в чьём доме проходил очередной приём, усердно старался развлечь всех гостей, обходя каждого по очереди. Он мог быть весьма назойливым, но Дарси предпочитала закрывать на это глаза, коль скоро сэр Лукас являлся отцом её подруги Шарлотты. К тому же, в своих намерениях он руководствовался благими целями, пусть чувство такта его порой и подводило.

— Мисс Дарси, отчего вы нам не споёте? — как раз настал её черёд оказаться в поле зрения сэра Лукаса. — Усладите наш слух вашим дивным голоском!

Дарси не любила жеманничать и охотно откликнулась на его просьбу. Подходя к фортепьяно, она заметила на себе внимательный взгляд Локи Одинсона, но ничуть не смутилась и села за инструмент. Дарси знала, что особых высот в музыкальном искусстве она не достигла, однако пение оставалось одним из самых приятных для неё занятий. Природа наделила её звонким и вместе с тем мягким тембром, который пленял своей искренностью. Дарси никогда не пыталась произвести впечатление своими умениями, а потому её простое, но душевное исполнение снискало куда больше поклонников, чем она сама предполагала.

В это время Локи приготовился уже страдать, поскольку музицирование, принятое в здешних краях, по ряду причин его изрядно раздражало. Каково же было его удивление, когда и игра Дарси, и её голос камня на камне не оставили от его предубеждений. Незаметно для себя он весь обратился в слух и очнулся только тогда, когда она, улыбкой поблагодарив всех слушателей, поднялась, уступая место Шарлотте Лукас.

Он вопреки своему желанию был очарован пением Дарси и её непосредственной манерой держаться. Поэтому, когда сэр Лукас, стремясь устроить всё ко всеобщему удовольствию, предложил ему пригласить Дарси на танец, Локи с удивлением осознал, что совершенно не хочет отказать сэру Лукасу в этой просьбе, пусть сама по себе она была весьма бесцеремонной.

— Не утруждайте себя, сэр Уильям, — почтительно ответила Дарси, но в её взгляде Локи почудилось лукавство. — Танцовщица из меня не лучше, чем певица, а потому будет преступлением предложить меня в партнёрши кому бы то ни было.

— Вздор, моя дорогая! Уж мне ли не знать, как прекрасно вы танцуете! Поверьте, — обратился он к Локи, — в ней говорит кокетство. Окажите мисс Дарси честь, и вы увидите, что она — одна из лучших партнёрш в этом зале.

— Ничуть в этом не сомневаюсь, — галантно ответил тот и, сдержанно улыбаясь, протянул ей руку.

— Вынуждена настаивать, — сказала она твёрдо. — Я не желаю портить никому вечер, рискуя вызвать слёзы.

Сэр Лукас озадаченно приоткрыл рот, не понимая, к чему относится этот выпад, а мистер Локи Одинсон едва заметно сузил глаза. Дарси сама удивилась тому, что отважилась так неприкрыто намекнуть ему на его же собственное резкое высказывание в её адрес. Все знали, что она может быть весьма острой на язык, однако нынешняя выходка не вписывалась в рамки приличий. «Вот на что меня подтолкнул этот пренеприятнейший тип, — с досадой подумала Дарси. — Однако растерянное выражение его надменного лица, пожалуй, окупило мою наглость с лихвой».

Оставив сэра Лукаса в растерянности, а Локи — в неопределённых чувствах, она затерялась среди толпы, не желая больше сталкиваться с последним, и потому не могла заметить, что он смотрит ей вслед долго и пристально.

— Не стойте с таким видом, господин, неровён час, ваш брат обеспокоится, что вы снова что-то замышляете, — едва слышно сказал ему Огун. Насмешка в его голосе тут же заставила Локи раздражённо поморщиться.

— Придержи язык, Огун, — так же тихо произнёс он. — Ты знаешь, что здесь не место и не время обсуждать подобные вещи.

— Я лишь прошу вас лучше следить за тем, какую маску вы носите, — тот слегка склонился с притворной почтительностью и отступил. Как бы Локи ни задевало такое обращение, он не мог не признать, что доля правды в словах Огуна была: никому из них не следовало выходить из роли, прежде чем они не придумают, как вернуться обратно.

Остальные гости, разумеется, и предположить не могли, что за тревоги тяготят братьев Одинсонов и их друзей. Миссис Льюис и вовсе думала лишь о предстоящем браке старшей дочери, свято убеждённая, что это вопрос решённый. Поэтому, когда спустя несколько дней Джейн получила приглашение отобедать в Недерфилде, её матушка подняла на уши весь дом, заставляя прислугу приготовить самые лучшие наряды для мисс Льюис, а остальным дочерям прожужжав все уши дифирамбами мистеру Одинсону.

— Какой решительный молодой человек! Ведь это, с позволения сказать, могут расценить как не совсем приличный поступок, поскольку юную особу не должен приглашать неженатый джентльмен. Однако я считаю это пережитком прошлого и рада видеть, что мистер Одинсон также не придерживается консервативных взглядов.

Совершенно смущённую Джейн эти разговоры матушки ещё пуще сбивали с толку, но молчаливая поддержка Дарси помогла ей собраться с духом. Миссис Льюис настояла, чтобы Джейн отправилась в Недерфилд верхом, ввиду того, что небо, затянутое низкими тучами, обещало скорый дождь.

— В такую непогоду они не отправят душечку Джейн назад и непременно предложат ей переночевать!

— Не слишком ли твой план очевиден, мама? — с сомнением сказала Дарси. — Что подумает мистер Одинсон?

— Уверяю тебя, если бы мистер Одинсон умел вызывать грозы, он бы первым это сделал, лишь бы провести больше времени с Джейн!

Поняв, что мать переубедить не удастся, Дарси больше не пыталась перечить, надеясь, что встреча и в самом деле принесёт и Джейн, и Тору множество приятных минут. Тем не менее, гроза действительно разразилась, и на следующий день выяснилось, что уловка миссис Льюис привела к не самым благоприятным последствиям. От Джейн пришла записка, извещающая о постигшей её болезни.

— Я думал, что ваша цель — выдать дочерей замуж, чтобы они избежали участи умереть в нищете, — заметил мистер Льюис. — А вы, очевидно, решили попросту свести их в могилу прямо сейчас.

— Она всего лишь промокла под дождём! И в Недерфилде её окружат заботой, уж будьте уверены!

Дарси, взволнованная не на шутку, не удовлетворилась этими словами и выразила желание навестить сестру.

— Ну уж нет, не хватало тебе всё испортить! — переполошилась миссис Льюис. — Тебе приглашения не присылали, да и этот Локи Одинсон — крайне неприятный тип, посмевший оскорбительно о тебе отозваться. Он вечно ходит с таким лицом, будто все обязаны пасть перед ним на колени!

— Так затруднение лишь в этом? И если бы он был со мной любезен, вы бы отпустили меня?

Миссис Льюис передёрнула плечами.

— Вероятно, дорогая моя, но сейчас об этом и говорить нечего.

— Вы забываете, что его мнение на мой счёт всегда может измениться, — сказала Дарси. — И также забываете, что в Недерфилде гостят холостые друзья мистера Одинсона.

Её хитрость удалась: матушка тут же решила, что ничего нежелательного в визите к Одинсонам нет, и даже позволила ей отправиться в Недерфилд пешком.

Китти и Лидия составили ей компанию, они намеревались прогуляться до Меритона, где обосновался ***ширский полк. Смеха ради они позвали с собой и Марию, но та лишь наградила их строгим взглядом.

— Мария слишком благовоспитанна, чтобы снизойти до общества офицеров, — хихикала Китти по дороге.

— Быть может, она просто побаивается полковника Фьюри, — в тон ей ответила Лидия, и они рассмеялись уже вдвоём. — Знаешь, сколько баек ходит про то, где он потерял глаз!

Дарси невольно испытала некоторое облегчение, когда сёстры свернули в сторону Меритона, так как их болтовня не приносила ей никакого удовольствия. Прогулка же по сельской местности, напротив, подняла ей настроение, хотя подол платья очень пострадал из-за грязи, оставшейся после вчерашнего дождя. Дарси никогда не придавала должного значения таким мелочам, однако теперь это её даже забавляло, поскольку она легко могла представить себе, как вытягивается и без того узкое лицо Локи, увидевшего такое непотребство. Он сам всегда был одет с иголочки и выглядел безупречно — она вынужденно признавала эту его черту, словно ставившую его выше всех прочих, но вместе с тем сердилась на то, что в его внешности не отыскалось ни одного изъяна.

Предположения Дарси оказались верны: её появление немало удивило Локи, которого она встретила первым, ещё не зайдя в дом. Он поторопился принять безразличный вид, но не сумел скрыть краску, проступившую на его бледных щеках.

— Простите, что нарушила ваше уединение, мистер Одинсон, — сказала она, уверенная, что покраснел он от неудовольствия. — Но я узнала о бедственном положении Джейн и не могла не навестить её.

— Я всего лишь разглядываю пейзаж, и вы ничуть мне не помешали, — учтивым, но холодным тоном ответил он. — Я сейчас же прикажу проводить вас к сестре.

Это и было сделано незамедлительно. Дарси с огорчением увидела, что самочувствие Джейн оставляет желать лучшего. Она была очень слаба, и её изящная фигура казалась теперь совсем тоненькой и хрупкой.

— Мне так неловко, что я доставила всем столько хлопот, — прошептала она. — Не надо было слушаться матушку, тогда я не стала бы обузой для мистера Одинсона, а тебе не пришлось бы проделывать такой путь ради меня.

— Мистер Одинсон, полагаю, только счастлив предоставленному случаю окружить тебя заботой, — уверила её Дарси, отмечая, что комната, отведённая Джейн, обставлена по-королевски. — А единственное, что удручает меня — это твоё состояние здоровья. Сама прогулка — прекрасная возможность подышать свежим воздухом, и даже осуждающая физиономия младшего мистера Одинсона не испортит этой радости.

— Ты очень часто упоминаешь о нём, Дарси, — слабо усмехнулась Джейн. — Берегись, как бы его осуждающая физиономия не заняла в твоих мыслях больше места, чем ты нашла бы допустимым.

— Что за нелепица! У тебя, должно быть, жар, — открестилась Дарси, посчитавшая намёк безосновательным. — Пригласить к тебе доктора?

— Он уже осматривал меня, мистер Одинсон вызвал лучшего лекаря в округе, — сказала Джейн, и по её лицу легко читалось, как её тронуло такое внимание. — Лучше побудь со мной, расскажи, что творится в доме.

— Охотно, — Дарси подсела ближе и бережно провела рукой по волосам Джейн. — А ты постарайся уснуть. К счастью, рассказы о времяпрепровождении маменьки и наших дражайших сестёр всегда способствуют сонливости.

========== Глава IV ==========

Будь на то её воля, Дарси не покидала бы покои Джейн, оставаясь подле сестры постоянно. Однако её визит в Недерфилд сам по себе нарушал установленные порядки, ведь приглашения она не получала, а потому не показаться на глаза хозяевам и не поблагодарить их за проявленное понимание было бы совсем невежливо.

Она спустилась к ужину, и мистер Одинсон тут же выразил ей своё почтение, заверяя, что бесконечно рад принимать её в Недерфилде. Также он выразил надежду, что Джейн стало лучше, однако у Дарси пока не было положительных известий. Почти все его друзья присутствовали в зале и держались с Дарси весьма любезно, не считая Вольштагга, который проявлял к запечённому окороку куда больше внимания, нежели к гостье. Не было только Сиф и Локи, между которыми в это время происходил не самый приятный диалог, нуждающийся в отсутствии свидетелей.

— Ты сам понимаешь, чем это грозит! — с напором говорила Сиф. — Теперь и сестра мисс Льюис пожаловала к нам, а чем больше наблюдателей — тем больше риск, что кто-то из них заподозрит неладное.

— Мисс Льюис не встаёт с постели, а сестра не отходит от неё, — лениво проронил Локи. — Признайся, что тебя просто терзает ревность.

— К кому? — возмутилась Сиф, сверкнув глазами.

— Даже слепой увидел бы, что мой драгоценный братец покорён этой смертной, — не без пренебрежения сказал он. — Мне же прекрасно известны твои чувства к Тору, так что не стоит юлить.

— Тебе прекрасно известно, что моя детская влюблённость давно уже в прошлом, — возразила Сиф. — А вот если Тор влюбится в смертную, это может привести к плачевным последствиям.

— Кто мы такие, чтобы судить, — Локи с притворным смирением опустил ресницы. — Быть может, промысел Всеотца именно в этом и заключается. Если же тебе досаждает необходимость носить принятые здесь вычурные наряды и укладывать волосы в слишком затейливую причёску, то лучше наберись терпения.

— Локи! — не сдержала она гневного возгласа. — Сейчас не время для твоих шуточек!

— О, леди Сиф, я бы предпочёл думать, что они всегда ко двору.

На этом он поспешил покинуть её, считая, что уже достаточно поупражнялся в остроумии, однако истинная причина заключалась в том, что ему хотелось увидеть мисс Дарси Льюис.

Локи никогда не признался бы себе, что смертной удалось заинтересовать его. Он с готовностью высмеивал брата, пленённого Джейн, и не желал замечать, что её сестра завладела его собственными помыслами. За время, проведённое в изгнании, он повидал стольких женщин, что они давно превратились в одно пёстрое пятно, и ни одной из них не выпало чести вызвать в нём хоть сколь-нибудь приятные чувства.

Он полагал, что Дарси его раздражает точно так же, как и все прочие — а может, даже в большей степени, поскольку она держалась слишком независимо и посмела отказать ему в танце, тогда как он согласился снизойти до неё, чтобы не уронить её достоинства в глазах окружающих. Эта юная леди не постеснялась поставить в неловкое положение его самого и, казалось, совершенно не горела желанием разделить с ним танец, а ведь Локи мнил себя мужчиной, перед которым редкая особа устоит.

Чтобы подогреть своё негодование относительно Дарси, он старался найти в ней как можно больше недостатков. В этом занятии Локи не без оснований прослыл мастером, так как взгляд его отличался безжалостностью к окружающим. Спустившись в зал, где все ужинали, он тут же обратил свой взор в сторону Дарси, предвкушая, как мысленно пройдётся и насчёт её растрепавшейся от ходьбы причёски, и насчёт забрызганного грязью платья, и насчёт манер, далёких от идеала. Вместо этого, забывшись, он залюбовался свежим румянцем на её щеках и её пышной, женственной фигурой. Почувствовав, что за ней наблюдают, Дарси подняла глаза, в которых отражались блики свечей, и слегка склонила голову, отвечая на молчаливое внимание Локи. Он был недоволен тем, что она поймала его с поличным, и тем, что его мысли приобрели нежеланное направление, но гордость не позволила ему отступить. Локи упрямо продолжил разглядывать Дарси, пока она, улыбнувшись, не нарушила затянувшуюся паузу.

— Вы хотели бы что-то у меня спросить?

— Как вы находите Недерфилд? — задал он пустой вопрос, не имевший никакого отношения к его размышлениям. — Всё ли здесь отвечает вашему вкусу?

— Мой вкус непритязателен, — заметила она, — однако и самый взыскательный гость остался бы полностью удовлетворён. Всё, что я вижу здесь, радует глаз.

Локи ничего не сказал на это, зато Тор просиял, а Дарси, слегка скосив глаза в сторону Вольштагга, поглощавшего очередное кушанье, добавила:

— И разнообразие блюд, вне сомнений, поражает воображение.

— Желаете ещё порцию? — тут же спросил Тор, подзывая слугу.

Дарси знала, что вежливым будет отклонить предложение, и не собиралась злоупотреблять гостеприимством мистера Одинсона, памятуя о том, что и так явилась без предупреждения. Однако, встретившись глазами с Локи, который, по её мнению, видел в ней неотёсанную провинциалку, она передумала. Высокомерие этого джентльмена странным образом воздействовало на Дарси, заставляя её вести себя вызывающим образом.

— Вы окажете мне огромную услугу, поскольку я не отказалась бы и от нескольких порций, — сказала она, ничуть не смущаясь. Мистер Одинсон выглядел так, будто пожелание Дарси его только порадовало, Огун упорно хранил молчание, Фандрал усмехнулся в усы, а Вольштагг впервые одарил её заинтересованным взглядом, в котором при желании можно было различить даже толику уважения.

Любопытство, направленное не на вышеперечисленных господ, а на Локи, ей утолить не удалось, потому что именно в этот момент он отвернулся, и выражение его лица ускользнуло от Дарси. Она предположила, что он хочет скрыть презрение, и очень удивилась бы, узнав, что он скрывает несвойственную ему тёплую улыбку, позабавленный этой выходкой.

— Повар Тора — настоящий умелец, — сказал Фандрал, пригубив вина.

Дарси с готовностью закивала, но не удержалась и обронила ещё одну реплику:

— А помимо этого, дело ещё и в моём неуёмном аппетите, который с рождения удивлял моих драгоценных родителей и послужил причиной колоссальных трат, потребовавшихся почти сразу с момента моего появления на свет.

Если бы её услышала Джейн, то наверняка бы покраснела и устыдилась, как сама Дарси нередко стыдилась нелепых фраз Лидии или Китти. Болезнь Джейн в этом случае оказалась ей во благо. Впрочем, мистер Одинсон не нашёл в словах Дарси ничего предосудительного и лишь раскатисто расхохотался. Ей же было приятно, что смех звучал искренне, и она уверилась в том, что этот человек, открытый и добродушный, заслужил привязанность Джейн.

— Значит ли это, что основной вашей радостью можно назвать приём пищи? — с очевидной иронией спросил Локи, о котором она успела на миг позабыть.

— Отнюдь, — смешливо ответила Дарси. — Не меньшую радость мне приносит продолжительный крепкий сон.

Она ощущала странную вседозволенность, абсолютно неуместную, но отчего-то ставшую возможной именно в окружении этих малознакомых господ, перед которыми стоило бы вести себя настолько благообразно, насколько это было в её силах.

— Удивительно слышать это, — сказал Локи. — У меня сложилось впечатление, что ваше сердце отдано пению и музицированию.

Тут Дарси всё же смутилась, поскольку сказанное им живо напомнило ей недавний вечер, где её выступление привлекло его внимание, и где наверняка он вынес нелестное суждение о её талантах.

— Человеческое сердце имеет противоречивую природу. Оно может стремиться к возвышенному и, встречаясь с высоким искусством, трепещет в благоговении, но раз за разом низменные потребности возвращают его с небес на землю.

Локи промолчал, и Дарси, посмеиваясь про себя, решила, что теперь уж точно зарекомендовала себя совершеннейшей невеждой.

— Я ничего не смыслю в философских беседах, — вдруг заявил Вольштагг. — А посему требую смены блюд.

— Чтобы получить возможность проявить себя в том, в чём ты хорош? — с весёлой улыбкой спросил его Фандрал.

Дарси, наблюдая, как они подшучивают друг над другом, удивлялась тому, какая пропасть лежит между Тором Одинсоном и его друзьями, с одной стороны, и его братом — с другой. Манеры Тора отличались непосредственностью и дружелюбием, и ни он, ни сопровождающие его джентльмены ни разу не дали ей понять, что её компания им неугодна. Локи же, заносчивый и надменный, не делал ни шага в простоте, и его привычка смотреть на всех свысока не оставляла ему шанса на расположение Дарси. Она понимала, что он его и не ищет, и тешила себя мыслью, что её пребывание в Недерфилде действует ему на нервы.

Сам же Локи с каждой минутой всё отчётливее убеждался, что его план — выискать в Дарси как можно больше изъянов — не увенчался успехом. Напротив, она очаровывала его всё сильнее, и попытки присвоить ей нелестные определения потерпели крах. Всё в ней было приятно глазу, и её красота поймала Локи в ловушку: не самая броская и не самая утончённая, она раскрывалась постепенно. Чем дольше Локи рассматривал Дарси, тем сложнее ему было отвести взгляд.

Наконец, раздосадованный этим, он сорвался с места и хотел уже покинуть зал, однако заметил, что из глубины дома за ним следит Сиф.

— Вынюхиваешь и выведываешь? — спросил он с ядовитой насмешкой, приблизившись к ней.

— Переняла твои методы, — ответила она, ничуть неиспугавшись того, что обнаружена. — И вижу, что в кои-то веки вы с Тором в чём-то совпали.

— В чём же, позволь узнать?

— В повышенном внимании к смертным девам, — сказала Сиф, и её губы дрогнули, складываясь в горькую гримасу.

— Если ты и переняла мои методы, то не усвоила их сути. Умозаключение, к которому ты пришла, ошибочно, а значит, наблюдение за мной не принесло плодов.

Она лишь покачала головой, оставляя за собой право не согласиться с его утверждением.

— Сиф, отчего ты не подойдёшь сюда? — крикнул из зала Тор, увидев, с кем ведёт беседу его брат. — Не дай нам заскучать, изволь присоединиться к застолью!

— Я не голодна, а что до скуки, то, полагаю, общество мисс Дарси Льюис скрасит ваш вечер, — сказала она, не потрудившись выразиться более учтиво, и Дарси, столкнувшись с её холодным взглядом, в который раз подумала, что Сиф и Локи — самые неприятные персоны среди тех, что проживают нынче в Недерфилде.

========== Глава V ==========

Джейн шла на поправку совсем не так быстро, как хотелось бы Дарси. Миссис Льюис, должно быть, пребывала в восторге от того, что её старшей дочери выпал шанс надолго задержаться в Недерфилде, Дарси же всем сердцем сочувствовала Джейн, поскольку та всё равно не могла видеться с мистером Одинсоном и лишь переживала, что стала обузой для него. Впрочем, он твердил, что для него забота о мисс Льюис — огромная честь. Он также настоял на том, чтобы и Дарси погостила у них, пока её сестра не встанет на ноги.

Дарси испытывала по этому поводу смешанные чувства. Она с благодарностью приняла приглашение и почти не отходила от постели Джейн, когда та бодрствовала. Однако Джейн по предписанию доктора рано ложилась спать, поэтому вечерами Дарси вынужденно спускалась к хозяевам дома. Кроме того, ей приходилось чем-то занимать себя во время дневного сна, также предписанного Джейн, и эти часы трудно было назвать приятными. Дарси относилась к числу людей любознательных, но предпочитающих из любых поездок возвращаться в родной дом, а здесь, несмотря на радушие мистера Одинсона, она чувствовала себя нежеланной гостьей. Виной тому был его младший брат, которого Дарси старалась избегать, когда поняла, что обмены колкостями не так уж забавны, как ей поначалу показалось. Своеобразное противостояние между ней и Локи задевало за живое, тогда как должно было только развлекать. Каждый раз после их пикировок сердце учащённо билось в груди, и этот тревожный признак заставил её больше не искать поводов заговорить с ним.

Словно назло принятому ей решению, Локи стал встречаться Дарси всё чаще и чаще. Если она выбирала для своего досуга библиотеку, Локи также непременно садился за чтение. Если она выходила подышать свежим воздухом в сад, Локи непостижимым образом обнаруживался в одной из беседок. Дарси не имела оснований подозревать, что он подстраивает эти встречи, но ей решительно не нравилась перспектива проводить время в его обществе, поэтому она была вынуждена искать другие места, чтобы уединиться.

В один из таких вечеров, когда к ужину ещё не пригласили, а Джейн уже утомилась и пожелала готовиться ко сну, Дарси позволила себе прогуляться по дому, заглядывая в отдалённые уголки, где прежде не бывала. В первый день её визита мистер Одинсон предлагал показать поместье, но тогда она думала лишь о сестре и вежливо отклонила предложение. Теперь небольшая экскурсия показалась ей уместной.

Разумеется, Дарси и помыслить не могла о том, чтобы вторгаться в личные покои кого-либо из обитателей, но комната на верхнем этаже, куда она заглянула, меньше всего походила на спальню или будуар. Скорее она была обставлена как обсерватория, и Дарси, не ожидавшая увидеть ничего подобного, с мгновенно пробудившимся любопытством вошла внутрь.

Вдоль одной из стен тянулся шкаф со старинными фолиантами, у другой разместились оптические приборы, в углу стоял стол с разложенными на нём листами бумаги, а посреди комнаты находилась конструкция, предназначение которой Дарси затруднялась определить. Невнимательный наблюдатель счёл бы её за модель солнечной системы, однако Дарси была прекрасно осведомлена, что солнечная система выглядит несколько иначе.

Космических тел здесь насчитывалось девять, и ни одно из них не занимало место Солнца. Каждая планета, если это были планеты, существовала отдельно от любой другой, но в их расположении прослеживалась некоторая закономерность.

Дарси не успела рассмотреть модель подробно, так как за её спиной неожиданно раздался голос мистера Локи Одинсона.

— Отчего же вы сразу не сказали, что вам интересна наука?

Дарси стушевалась, не зная, как объяснить своё появление здесь. Локи, выросший будто из-под земли, сильно напугал её. Он столь внезапно очутился в комнате, что Дарси почти готова была вскрикнуть от неожиданности и лишь чудом сумела смолчать. Будь на его месте старший брат или кто-то из его друзей, она не почувствовала бы себя застигнутой на месте преступления и с лёгкостью подобрала бы слова, извиняющее её вторжение, но перед Локи оробела.

— Ваше любопытство вызывает уважение своей неудержимой силой, с которой оно побуждает вас исследовать всё, что попадает в поле зрения, — продолжил он между тем. — И всё же смею предостеречь: порой оно может послужить причиной некоторых затруднений и неловких положений.

— У меня в мыслях не было ничего предосудительного, — сказала Дарси, переводя дух. В рассеянном свете закатных лучей, просочившихся через окно, ей почудилось в Локи нечто нечеловеческое, хотя она не смогла бы объяснить, что именно в его облике произвело такое впечатление. Была ли то его высокая фигура с чересчур прямой осанкой, был ли то опасный блеск в тёмно-зелёных глазах — Дарси не хотела задумываться. Впервые с их знакомства она уловила в нём что-то настолько величественное, что объясняло бы его право на превосходство, и, обескураженная этим обстоятельством, она поторопилась извиниться за недоразумение, дабы как можно скорее покинуть комнату.

Вопреки опасениям, Локи не предпринял попыток остановить её.

За ужином Дарси старалась не смотреть в его сторону, хотя мысли её вновь и вновь возвращались к загадочному кабинету и случайному столкновению с Локи. Тору, впрочем, легко удалось отвлечь её разговором о Джейн: он неустанно беспокоился о самочувствии мисс Льюис и пел дифирамбы её характеру и уму. Дарси, как любящая сестра, была только рада поддерживать такую беседу, однако, услышав похвалы и в свой адрес, она не удержалась от ироничного замечания.

— Вы так добры ко всем, кого встречаете, мистер Одинсон, что я начинаю опасаться ваших комплиментов, ведь нет ничего страшнее, чем произвести приятное впечатление, а затем постепенно разочаровать человека.

— Уверен, в вас нет ничего, способствующего разочарованию, — ответил он. — Я же вовсе не так добр, как вы утверждаете, и вплоть до недавнего времени был слишком опрометчив в суждениях. Жизнь преподнесла мне урок, гласящий, что нельзя ни о чём судить поспешно.

От Дарси не укрылось, как Сиф, Огун и Фандрал украдкой переглянулись при этих словах.

— Что ж, если вы восприимчивы к жизненным урокам, это также делает вам честь.

— И всё же моему брату ещё есть, к чему стремиться, — будто невзначай уронил Локи, ловко орудуя столовыми приборами и даже не поднимая глаз от стола. — Иногда его недальновидность приводит к плачевным последствиям.

— Если ты решил дурно аттестовать меня перед мисс Дарси Льюис, не трать усилий понапрасну, она и сама рано или поздно увидит все мои пороки, — сказал Тор, и, хотя на губах его играла улыбка, в голосе послышалась грусть.

— Я всего лишь хочу скромно напомнить тебе, братец, что некоторые тайны следует держать за надёжно запертыми дверями, — как ни в чём не бывало пожал плечами Локи.

Судя по лицу Сиф, она была готова прервать разговор, повернувший не в то русло, однако Дарси опередила её.

— А вы, должно быть, счастливейший и редчайший случай человека, пороками обделённого? — обратилась она к Локи.

— Отчего же? — с небрежным удивлением поинтересовался он.

— Насколько мне известно, о соринках в чужом глазу не принято рассуждать, имея бревно в собственном, а раз вы смело обличаете вашего брата, то, вероятно, самого вас упрекнуть не в чем.

— Рад был бы заверить вас, что вы правы, но не смею идти против истины. Наоборот, количество моих пороков превышает все границы допустимого, зато мой взгляд, искушённый изучением моих собственных прегрешений, молниеносно различает недостатки и в окружающих.

— В таком случае находиться в вашем обществе — нелёгкое испытание для всякого, кто не приблизился к совершенству.

— Об этом лучше судить не мне, а тем, кто имел несчастье — или же удачу — свести со мной знакомство.

— Но отчего-то мне кажется, что вы всё же имеете устоявшееся мнение о том, какое впечатление производите на собеседника.

— Рискну предположить, что это впечатление может сильно разниться в зависимости от того, с кем именно я беседую.

Дарси улыбнулась, хотя в душе негодовала: с каким удовольствием этот джентльмен говорил о себе самом! Ему откровенно льстило внимание, даже выраженное в негативном ключе. Поразительное самомнение, не обоснованное ничем.

Тут ей вспомнилась их встреча в кабинете — и странное впечатление, возникнувшее при этом, однако она отмахнулась от непрошенных воспоминаний.

— Вы ведь собирались завтра поохотиться? — переменила тему Сиф, обращаясь к Тору и вместе с тем испепеляя Локи негодующим взглядом. — Говорят, здешние угодья очень хороши.

— Да, я уже имел возможность в этом убедиться, и мне не терпится выехать снова, — сказал Тор, изрядно озадаченный происходящим. — Надеюсь, мой брат и мои друзья составят мне компанию.

— Мы поддержим любую твою затею, — отозвался Огун.

— И Локи лучше бы тоже её поддержать, поскольку всегда полезно проветрить голову, — добавил Фандрал с хитрой улыбкой.

— Я хотела бы к вам присоединиться, — сказала Сиф.

— Не в этот раз, прошу, — ответил ей Тор. — Останься с нашими гостьями, ведь невежливо будет предоставить их самим себе.

Дарси тут же принялась заверять его, что они с Джейн не хотят обременять Сиф необходимостью оставаться подле них, но он был непреклонен, и сама Сиф также подтвердила, что с удовольствием проведёт время с ними, хотя на её лице не отразилось ни капли этого удовольствия.

— А где же пирог с куропаткой? — пробасил позабытый всеми Вольштагг.

— Смена блюд уже была, друг мой, — откликнулся Фандрал, смеясь.

Воспользовавшись тем, что всеобщее внимание переключилось на Вольштагга, Дарси выскользнула из-за стола и поднялась наверх, в отведённую ей комнату. Пребывание в Недерфилде затянулось, это томило и тяготило её, а сегодняшнее столкновение с Локи только усилило стремление Дарси поскорее покинуть это место.

По счастью, обнаружилось, что её желание совпадает с желанием Джейн. На следующее утро та, почувствовав себя лучше, завела с Дарси разговор о том, что дальше злоупотреблять гостеприимством мистера Одинсона и его брата будет попросту неприлично. Хотя Джейн ещё не поправилась окончательно, она настаивала на том, что спокойно перенесёт поездку, и Дарси не заставила долго уговаривать себя.

— Мистер Одинсон обещал, что, как только ты будешь в добром здравии, он устроит в Недерфилде бал, поэтому вскоре, надеюсь, ты вернёшься сюда без всякой нужды лежать в постели, — сказала она. — И покоришь всех собравшихся своей грацией в танцах, равно как и глубокомысленными суждениями в беседах.

— Не будь столь высокопарной, душенька Дарси, — взмолилась Джейн. — А то я начинаю опасаться, что это сказывается влияние мистера Локи Одинсона.

— Мистер Локи Одинсон — последний человек, чьему влиянию я намерена подвергаться, — заверила её Дарси. — И я не скажу больше ни слова лишь потому, что он родственник мистера Тора Одинсона и заслуживает пощады в знак уважения к такому блистательному брату.

— То, что старший мистер Одинсон видится мне достойнейшим джентльменом, вовсе не значит, что ты должна постоянно его нахваливать в моём присутствии, — сказала Джейн. — Однако я должна признаться, что слово «блистательный» подходит ему как нельзя лучше.

И они беззаботно рассмеялись, уверенные в том, что в ближайшее время судьба будет благоволить им.

========== Глава VI ==========

Когда мистер Льюис распорядился подготовиться к визиту некоего гостя, миссис Льюис пришла в радостное возбуждение. Прежде она сердилась на старших дочерей за то, что они самовольно покинули Недерфилд, поскольку это было, по её мнению, самым опрометчивым решением в их жизни. Однако весть о том, что в их дом пожалует гость, вернула ей бодрое расположение духа.

— Джейн, ты узнала, какие блюда предпочитает мистер Одинсон? — засуетилась она. — Мы должны встретить гостя так, чтобы он уверился в том, что у нас его всегда ждёт только самое лучшее.

— Вы полагаете вкус мистера Одинсона таким безупречным, что собираетесь потчевать другого человека его любимыми блюдами? — удивился мистер Льюис.

— Какого другого человека?

— Мистера Иэна Коллинза, любезнейшая моя, которого мы и ждём.

— Что ещё за Иэн Коллинз? — возмутилась миссис Льюис с таким негодованием, словно мистер Коллинз заслуживал порицания уже за то, что не являлся мистером Одинсоном.

— Вот, поглядите, — супруг протянул ей письмо, но миссис Льюис принялась причитать, что её несчастные глаза едва разберут эти каракули, и потребовала изложить дело устно. Тогда он разъяснил ей, что мистер Коллинз приходится ему дальним родственником, и именно к этому достопочтенному джентльмену отойдёт имение после смерти мистера Льюиса.

— Вздор! — воскликнула миссис Льюис. — Я уже сотню раз вам говорила, что не желаю ничего об этом слышать!

— Лучше знать, какие затруднения и препятствия могут нас ожидать, чем пытаться избежать их, — заметила Мария.

— И вдруг мистер Коллинз хочет выразить нам своё благорасположение и заверить, что не выгонит нас из Лонгборна даже после смерти отца? Право же, вам лучше прочесть письмо, маменька, — весело сказала Дарси, понимая, что мистер Коллинз едва ли имеет настолько благородное намерение.

Миссис Льюис наотрез отказалась, вынудив, в конце концов, мужа прочитать послание вслух.

— Что вы скажете? — спросил он по окончании чтения.

— Судя по всему, мистер Коллинз — интеллигентный и воспитанный человек, — признала миссис Льюис. — Мы примем его, раз уж ему так угодно. Однако мне это не доставит ни малейшего удовольствия, и, видит Бог, я не понимаю, как может чужой человек претендовать на наш дом.

Никто из старших дочерей не попытался объяснить ей, каковы принципы майората, поскольку попыток прежде уже было предпринято немало — и все оказались бесплодными. Китти же с Лидией и вовсе, казалось, пропустили всё мимо ушей, перешёптываясь о чём-то своём. Мистер Коллинз, имевший сан священника, интересовал их не больше, чем сундук со старыми материнскими платьями, давно проеденными молью.

— Меня тревожит то, что из письма неясно, как надолго он планирует у нас задержаться, — добавила миссис Льюис. — Лишние расходы нам будут весьма нежелательны.

— А меня больше тревожат его матримониальные планы, — шепнула Дарси стоявшей рядом с ней Джейн. — О которых он не написал прямо, но которые с лёгкостью читаются между строк.

— Не думаешь же ты, что он собирается жениться на одной из нас? — так же тихо спросила Джейн. — Ведь ни одну из нас он ещё не видел, а выбирать жену, не зная её — сущее безумие.

— Это-то меня и пугает, — ответила Дарси. — Либо он сущий безумец, либо — глупец, и неизвестно, что страшнее.

Когда мистер Иэн Коллинз, как и обещал, явился в Лонгборн, Дарси смогла убедиться в том, что безумцем его назвать было затруднительно. Молодой человек — едва ли старше её самой — вёл себя очень тихо и скромно, и у неё даже закрались подозрения, что он побаивается Льюисов — по крайней мере, младших дочерей, которые имели обыкновение неучтиво хихикать, поглядывая в его сторону. Дарси понимала, отчего мистер Коллинз кажется Китти и Лидии забавным, но сама не разделяла их веселья. Скорее, она досадовала: его общество было ей не в радость ввиду того, что мистер Коллинз, как она и предположила заранее, не отличался особым умом. При этом он чаще всего обращался именно к ней, и Дарси приходилось поддерживать пустые и скучные беседы. Порой она задумывалась над тем, действовал ли Коллинз по велению сердца, когда приехал сюда, поскольку он не походил на человека, стремящегося укрепить семейные связи, зато походил на человека безвольного и ведомого.

Вскоре её догадки подтвердились, так как мистер Коллинз обмолвился о своём покровителе, господине Голдблюме, и по некоторым намёкам стало очевидно, что выбор спутницы жизни — затея этого высокопоставленного джентльмена.

— Господин Голдблюм желает благоденствия всем людям без исключения, — сообщил однажды за ужином мистер Коллинз, явно в качестве вступления к долгой речи.

— Это похвальная и оригинальная мысль, — сказал мистер Льюис. — Не сомневаюсь, что все люди непременно оценят великодушие господина Голдблюма.

Не заметив иронии, мистер Коллинз продолжил:

— Однако в первую очередь он заботится о тех, кого принял под своё крыло, и я имел счастье войти в число этих людей.

— Мы также очень рады за вас, мистер Коллинз, — с важностью сказала миссис Льюис. Она уже примирилась с его присутствием в доме, а поняв, что он подумывает взять в жёны одну из её дочерей, и вовсе прониклась уважением к этому замечательному человеку.

— Господин Голдблюм дал мне понять, что желал бы видеть меня главой большого семейства. «Вы молоды, мистер Коллинз, — говорил он мне, — но именно в вашем возрасте долженствует выбирать себе супругу, чтобы вместе с нею составить крепкий союз на долгие годы».

— Безусловно, он прав, мистер Коллинз, — охотно закивала миссис Льюис. — То же я твержу и своим дочерям, и, смею заметить, Джейн, наша старшенькая, наконец-то нашла прекраснейшего кандидата…

— Маменька! — воскликнула Джейн, ошеломлённая её бестактностью. — Я прошу вас удержаться от подобных разговоров.

— Ну-ну, милая, — миссис Льюис примирительно улыбнулась. — Пойми мои треволнения. Ты всегда была самой хорошенькой, самой прелестной девушкой в округе, но забивала голову всякой нелепицей. Поверите ли, мистер Коллинз, она хотела поступить в университет! Благо туда не принимают женщин и, конечно же, это абсолютно справедливое решение. Подумать страшно, что было бы, если бы любая девчонка могла вдруг бросить всё и отправиться на обучение!

— Ужасающая перспектива, — поддакнул мистер Льюис, скрывая усмешку.

— Так вот, неудивительно, что я возблагодарила небо, когда Джейн, наконец, образумилась, и сыскался во всех отношениях достойный её джентльмен.

— Вы не понимаете, что говорите, — Джейн, красная до корней волос, встала из-за стола. — И я не отказываюсь от своего намерения получить образование.

Дарси, непривычно молчаливая, чуть сжала её руку, выказывая свою поддержку. Мистер Коллинз, видя, что разговор повернул совсем не туда, куда он рассчитывал, смешался и разволновался, не зная, как вернуть всё на круги своя. Его мальчишеское лицо сделалось совершенно пунцовым, а пальцы то и дело теребили шейный платок.

— Глупости! — рассердилась миссис Льюис. — Вечно этим молодым взбредёт в голову всякий вздор.

Тут она повернулась к мистеру Коллинзу, видимо, всё же спохватившись, что беседа вышла за рамки приличий.

— Люди же пожилые, повидавшие многое, как нельзя лучше знают, куда стоит направить свои усилия, — улыбнулась она ему. — Так что вы рассказывали о господине Голдблюме?

Однако мистер Коллинз не успел поведать ничего о господине Голдблюме, поскольку в зал стремительно ворвалась Лидия. Запыхавшаяся и растрёпанная, она всё равно оставалась очень миловидной, но её манеры — вернее, полное их отсутствие, — заметно умаляли её очарование.

— Никогда не угадаете, от кого мы только что получили приглашение! — воскликнула она, кружась по залу.

— Я первая узнала! — вслед за ней вбежала и Китти. — Это я должна им сказать!

— А вот и я, а вот и я! — поддразнила сестру Лидия. — Ведь мы приглашены на бал в Недерфилд!

— Боже, какая честь! Какое восхитительное событие! — заахала миссис Льюис. Все одновременно принялись что-то говорить, и мистер Коллинз потерял всякую надежду на возобновление важного для него обсуждения.

Ожидание бала наполнило дом, и только Мария отнеслась к этому известию с полным бесстрастием. Остальные предвкушали предстоящий приём с нетерпением. Лидия и Китти обожали танцы, Джейн лелеяла надежду на новую встречу с мистером Одинсоном, а Дарси находила удовольствие и в танцах, и в счастье своей сестры.

В один из погожих дней они отправились в Меритон, где собирались посмотреть ткани и новые шляпки, а младшие дочери также надеялись столкнуться с офицерами из расквартированного полка — многие из них уже познакомились с бойкой Лидией, а вслед за ней и с Китти. К радости последних, один из офицеров, мистер Роджерс, и в самом деле встретился им по дороге. Он был не один, а в компании статного высокого джентльмена, которого никто из Льюисов прежде не видел.

Мистер Роджерс представил его как мистера Скурджа, и объявил, что скоро мистер Скурдж вступит в полк. Китти и Лидия пришли в восторг, и на этот раз Дарси вполне разделяла его, хотя и не думала выражать свои эмоции столь же бурно. Дело в том, что их новый знакомый с первого же взгляда произвёл на неё крайне приятное впечатление. Его нельзя было назвать красавцем, однако у него было интересное, выразительное лицо, а тёмные глаза смотрели с живостью и задором. Он показался Дарси очень обходительным и ни капельки не спесивым, при этом никакой предосудительной развязности, зачастую свойственной приятелям Китти и Лидии, в его поведении не обнаружилось.

Кажется, и он, в свою очередь, нашёл Дарси приятной собеседницей, так как именно с ней у него завязался разговор, во время которого он не раз одаривал её открытой улыбкой. Тем не менее, им не представилось возможности проговорить долго: вскоре на улице показались два всадника, привлекшие всеобщее внимание.

Это были Тор и Локи Одинсоны, которых Дарси впервые увидела на лошадях вблизи. Тор смотрелся великолепно, но взгляд Дарси помимо её воли приковал к себе Локи. От него действительно нельзя было отвести глаз. В идеально сидящем чёрном костюме, чёрном цилиндре и чёрном плаще он гордо восседал на вороном коне. Как ни странно, такое обилие чёрного не делало образ Локи мрачным, а лишь подчёркивало его аристократичный вид. На миг Дарси позабыла обо всём, и лишь приветствие Тора вернуло её к реальности.

Тор, обращаясь преимущественно к Джейн, справился о её самочувствии и выразил надежду, что она почтит грядущий бал своим присутствием. Локи же едва удостоил их кивком, но тут его взгляд упал на мистера Скурджа, который прикоснулся к шляпе, слегка кланяясь ему. Локи тут же гневно втянул ноздри и, сжав губы в тонкую полоску, отвернулся, словно ничего не заметив.

Дарси удостоверилась, что Джейн и Тор, увлечённые друг другом, не обратили на этот странный инцидент ни малейшего внимания. Младшие сёстры и вовсе болтали с мистером Роджерсом. Только когда Одинсоны уехали, Дарси осторожно взглянула на Скурджа, и он, поняв, что она всё видела, с улыбкой пожал плечами.

— К сожалению, нас с мистером Лафейсоном нельзя назвать добрыми друзьями.

— С кем, позвольте?

— С мистером Локи Лафейсоном. Мне показалось, вы знакомы, разве я ошибся?

========== Глава VII ==========

Комментарий к Глава VII

А сегодня у автора день рождения, а лучший подарок, вестимо — отзыв-шмотзыв :D

Дарси терзалась вопросами вплоть до новой встречи со Скурджем. Назвав Локи другой фамилией, он, поняв по удивлению собеседницы, что сказал что-то лишнее, поспешил замять неловкую ситуацию, однако теперь Дарси не могла найти себе места, гадая, в чём же дело. На её счастье, возможность увидеть Скурджа снова представилась довольно быстро, так как он вместе с остальными офицерами был приглашён на вечер к Филипсам, родственникам Льюисов, проживавшим в Меритоне.

Ему удалось расположить к себе решительно всех гостей, и Дарси нелегко было улучить момент, чтобы расспросить о странном инциденте. К тому же, она до последнего сомневалась, что ей хватит смелости заговорить, а Скурдж сочтёт необходимым объясниться. Приходившие ей на ум варианты, отчего Локи известен ему под другой фамилией, были один безумнее другого, и, вконец истомившись, она в смятении покинула зал.

Выйдя на балкон, Дарси с облегчением вдохнула свежий воздух, полагая, что это поможет ей прийти в себя и выбросить из головы навязчивые мысли. Её уединение, однако, вскоре нарушили.

— О, прошу простить меня, я не знал, что вы здесь!

Скурдж любезно улыбнулся ей, и она ответила не менее радушной улыбкой.

— Насколько мне известно, ни у кого из гостей нет монополии на пребывание на балконе, так что вам не за что извиняться.

— Тем не менее, вы, вероятно, надеялись отдохнуть от шумной публики, а я вам помешал. Злой рок преследует меня — я то и дело невольно ставлю самую очаровательную из здешних дам в неловкое положение.

— Пусть же это будет самым устрашающим проявлением вашего злого рока, — сказала Дарси, обрадовавшись тому, что Скурдж сам намекнул на их предыдущую встречу. — Что до первого случая, то, признаюсь, я весьма озадачена, но не испытываю никакой неловкости.

— Конечно, я вас озадачил. Впоследствии я выяснил, в чём моя ошибка, но, клянусь вам, она была непреднамеренной! Если бы я знал, что мистер Локи Одинсон нынче путешествует под такой фамилией, то ни за что не упомянул бы настоящую.

Дарси пришла в ещё большее замешательство, чем прежде.

— Но если вы утверждаете, что упомянули настоящую, то как объяснить всё происходящее? Разве у братьев могут быть различные фамилии?

— Прошу вас, позвольте мне обойти этот деликатный вопрос стороной. Я не хочу порочить честь ваших добрых знакомых лишь потому, что сам имел несчастье оказаться в разладе с ними.

— Но младший мистер Одинсон… — она запнулась, не зная, как теперь называть Локи. — Он вовсе не мой добрый знакомый. Я высоко ценю его старшего брата, однако сам он не снискал моего уважения.

— Вот как? — Скурдж с сочувствием склонил голову. — Локи посмел вас обидеть?

— Нет-нет, — вспыхнула Дарси, не желая вспоминать, как нелестно Локи отозвался о ней при первой встрече. — Однако он ведёт себя так чванливо и недоброжелательно, что о нём в наших кругах сложилось не самое положительное мнение.

— Мне следовало предугадать это. Я ведь знаю мистера Лафейсона — а всё же именно так его и зовут, — с юных лет. Мы росли вместе, и, хотя между нами лежала разница в происхождении, моя семья всегда имела добрые отношения с его семьёй. Как ни прискорбно, с возрастом характер вышеозначенного джентльмена претерпел существенные изменения, и из вдумчивого, любознательного юноши он сделался невыносимым себялюбивым гордецом.

— Я не смогла бы описать его точнее. И, признаюсь, я не угадала в вас иностранца.

— В этом нет ничего удивительного, ведь из-за Локи я оказался изгнанником и уже который год скитаюсь повсюду в попытках найти новое место и новое предназначение.

Дарси прижала ладонь ко рту, поражённая судьбой Скурджа и тем, с какой лёгкостью он говорил о своих тяготах.

— Но как же так вышло? — не сдержала она любопытства.

— Скажите, вам известно, откуда именно происходит Тор Одинсон?

Дарси сказала, что наверняка этого не знает никто в округе.

— И это неслучайно, поскольку он, по-видимому, не желает предавать огласке то, что наделён правящим титулом.

На лице Дарси отразилось нескрываемое изумление.

Из дальнейших слов Скурджа следовало, что отец Тора являлся правителем небольшого графства Асгард, на самом севере норвежских земель. Дарси не слишком хорошо представляла себе, где оно находится, и слышала такое название впервые. Она пожалела, что с нею сейчас нет Джейн, которая преуспела в науках заметно больше самой Дарси, в том числе и в географии. Скурдж тем временем рассказал, что Тор должен был стать преемником отца, однако Локи, завидовавший брату, мечтал сам занять его место.

— Однако он не мог претендовать на титул, — Скурдж взял паузу. — Мало того, что он был младше брата, он ещё и не имел родства с домом Одинсонов. Отец Тора приютил его, когда Локи был совсем ребёнком, и воспитал как родного, но все понимали разницу в их с Тором положении, кроме, пожалуй, самого Локи. Ему не давала покоя слава брата, доблестного воина, и он желал посеять смуту при дворе.

Дарси внимала, затаив дыхание. Никогда прежде она не слышала таких невероятных историй.

— Локи должен был стать советником при Торе, но вместо этого предал его, тайком проведя в город неприятелей.

— Чудовищный удар, — прошептала Дарси.

— Именно! Мало кто мог поверить, что Локи способен на такое, но мне в руки попали неопровержимые доказательства. Как ни тяжело у меня было на сердце, долг велел мне известить об этом Тора и его отца. Вышло же так, что Локи прознал о моей осведомлённости и сумел меня подставить, обернув всё против меня. Он всегда мастерски плёл интриги. Так я стал изгнанником.

— Я не могу подобрать слов, — сказала Дарси. — Я недолюбливала его, но и представить себе не могла, что он способен на подобное.

Скурдж горестно вздохнул, а потом поднял на неё просветлевший взгляд.

— Я никогда бы не заговорил с вами об этом, если бы не был уверен, что вижу перед собой благонравную и благоразумную леди, а не любительницу досужих сплетен.

Польщённая, она слегка улыбнулась в знак признательности, однако история Скурджа настолько поразила Дарси, что привычная разговорчивость покинула её.

— И если бы я знал, что увижу мистера Лафейсона здесь, в Меритоне! Это стечение обстоятельств до сих пор представляется мне невероятным.

— И в самом деле, как оба брата могли очутиться здесь, если старшему надлежало править, а младшему — быть при нём советником?

— Теряюсь в догадках вместе с вами, — сказал Скурдж, облокотившись на перила и задумчиво глядя вдаль. — Возможно, козни Локи вскрылись, и он также отправлен в изгнание. Ума не приложу, зачем, в таком случае, Тор последовал за ним, однако сама мысль о том, что Локи понёс заслуженное наказание, приносит мне удовольствие, как ни стыдно в этом признаться.

— В этом нет ничего постыдного! — с жаром ответила Дарси. — На вашем месте я чувствовала бы ровно то же самое.

— То, что наши чувства совпали, вселяет в меня небывалую радость, — с этими словами Скурдж нагнулся и запечатлел поцелуй на её руке. Дарси смутилась, но быстро напомнила себе, что Скурджу, должно быть, всё ещё непривычны местные правила этикета, согласно которым его поступок считался недопустимой вольностью.

По возвращении к остальным гостям Скурдж охотно присоединился к танцующим, но у Дарси пропало всякое желание танцевать. В её мыслях царил сумбур, и она не понимала, как соотнести всё услышанное ею с тем, что она успела узнать о Торе и Локи от них самих.

Две вещи тревожили её сильнее прочих. Несмотря на то, что мистер Лафейсон — придётся привыкать к его истинному имени — и раньше вызывал у Дарси лишь отрицательные чувства, она растерялась, когда он оказался не просто неприятной персоной, но и расчётливым подлецом, коварным предателем. От такого человека можно было ожидать чего угодно, и теперь все её выпады против него воспринимались Дарси как игра с огнём. Что, если она по-настоящему его рассердила, и он задумал что-то недоброе? Хотя если Локи метил в правители и плёл интриги на таком высоком уровне, все местные жители для него — не более чем пешки, не заслуживающие ни капли внимания.

Из этого проистекала вторая причина для беспокойства. Если и Тор, и Локи являлись не просто знатными господами, но и представителями правящей династии (пусть даже второй был усыновлён), то зачем они это скрывали, и как можно поддерживать общение с ними в прежнем ключе? А самое главное — как Джейн может рассчитывать на то, что Тор сделает её своей избранницей? Ведь в таком случае пропасть между ними не просто велика, а поистине огромна!

Дарси понимала, что не должна утаить от сестры то, что поведал Скурдж, но не знала, как набраться смелости. Безмятежный, счастливый вид Джейн говорил сам за себя: мистер Одинсон прочно обосновался в её сердце, и она считала дни до бала в Недерфилде. Обычно решительная и не привыкшая отступать, Дарси так и не сумела собраться с духом, чтобы рассказать Джейн всю правду.

Спокойный сон остался в прошлом. Дарси часами лежала в постели, не смыкая глаз, и репетировала про себя речи, с которыми может обратиться к сестре. Однако её помыслы то и дело ускользали, вновь и вновь обращаясь к пугающему образу Локи Лафейсона.

Однажды ночью он пришёл к ней и сам, ворвался в опочивальню без стука и длинными ледяными пальцами стиснул горло.

— Вам всё известно! — шипел Локи ей прямо в ухо. — Вы должны умереть!

— Я буду молчать! — умоляла его Дарси, задыхаясь. Чёрные пряди упали ему на лоб, а глаза сверкали сумасшедшим блеском. — Клянусь, я не выдам вашей тайны!

Он расхохотался, не отстраняясь, опаляя дыханием её щёки.

— Где же залог вашего молчания, мисс Дарси Льюис? Как мне заставить вас держать язык за зубами?

Не успела она ответить, как Локи поцеловал её с той же страстностью, с которой только что душил. Дарси должна была ужаснуться, но вместо этого по всему её телу разлился жар, сводящий с ума.

Повинуясь безумному порыву, она подалась навстречу Локи и проснулась.

Стояла непроницаемая тишина. Джейн мирно спала на соседней кровати, тихо и спокойно дыша. Сколько Дарси ни озиралась, ничего вокруг не выдавало чужого присутствия. Её сердце билось громче, чем когда-либо прежде, и губы дрожали, бессвязно что-то шепча. Глубоко вдохнув, Дарси поднялась и взглянула на себя в зеркало, откуда в ответ смотрела побледневшая напуганная девушка, так мало на неё похожая.

«Я не должна позволять своим страхам взять верх над собой», — подумала Дарси, силясь унять озноб и не вспоминать постыдную часть сновидения.

Она спустилась вниз и налила себе воды из кувшина, затем вернулась и легла снова, однако заснуть сумела ещё нескоро.

========== Глава VIII ==========

Бал в Недерфилде стал, несомненно, главным событием за последние месяцы. Дочери мистера и миссис Льюис готовились к нему со всем возможным тщанием, и даже равнодушная к празднествам Мария сочла допустимым обновить свой гардероб.

Мистер Коллинз также предвкушал этот бал. Поскольку миссис Льюис открыто дала ему понять, что её старшая дочь практически помолвлена, он уверился, что именно Дарси заслуживает его внимания. Когда она легкомысленно поинтересовалась у него, прилично ли священнослужителю танцевать, Коллинз разъяснил ей, что бал — развлечение благопристойное и пользующееся одобрением даже в высших слоях общества, а потому в танцах нет ничего богопротивного. Дарси очень пожалела о своём любопытстве, так как Коллинз, воспользовавшись случаем, ангажировал её на первые два танца.

Впрочем, очутившись в Недерфилде, Дарси вскоре перестала досадовать на это. Бал обещал быть долгим, поэтому дважды потерпеть Коллинза представлялось не такой уж обременительной задачей, хотя партнёром, как выяснилось, он был весьма неуклюжим. Во время контрданса он даже ухитрился случайно сдёрнуть браслет Дарси и, сколько потом ни искал его, тот как в воду канул, словно попав в иное измерение. Она не столько расстроилась, сколько позабавилась этому казусу и подумала, что Джейн нашла бы в этом пищу для научных изысканий, если бы не была так увлечена Тором. Мистер Одинсон вёл Джейн в танце, глядя на неё с ещё большим восхищением, чем раньше, и Дарси понимала, что прервать эту идиллию будет верхом неучтивости с её стороны.

Давешние тревоги отступили на задний план. Увидев Тора, Дарси преисполнилась уверенности в том, что этот джентльмен не может иметь никаких дурных побуждений, и, если он столь явно выказывает предпочтение Джейн, то намерения его — самые серьёзные. Каково бы ни было его происхождение, он счёл возможным обратить свой взор на девушку безродную, а разрушить её репутацию Тор никогда бы не решился. Значит, он готов был связать свою судьбу именно с Джейн.

Успокоив себя таким образом, Дарси ненадолго отвлеклась, чтобы сделать выговор Лидии, ведущей себя слишком шумно. Та лишь отмахнулась от сестры, вприпрыжку промчавшись по залу. За ней последовали некоторые офицеры, и даже всегда сдержанный мистер Роджерс позволил себе присоединиться к всеобщему веселью. Лидия громко хохотала, и Дарси, вздохнув с тоской, отвела взгляд. Поведение младшей сестры приводило её в уныние, а мистера Скурджа среди гостей не оказалось — этого следовало ожидать, однако она хотела бы его видеть, уверенная, что общение с ним скрасит вечер и подарит множество приятных мгновений.

Погружённая в размышления, Дарси не сразу заметила, что к ней подошла Шарлотта Лукас.

— Дарси, скажи, разве Локи Одинсон знаком с мистером Коллинзом? — спросила она.

Дарси удивлённо покачала головой и, увидев, почему Шарлотта задала такой вопрос, немедленно залилась краской от стыда. Мистер Коллинз, нарушив все правила хорошего тона, первым подошёл к Локи и с подобострастным видом что-то говорил ему.

— Боже, что он натворил! — удручённо сказала Дарси. — Они ведь не представлены друг другу!

— Не суди его строго, — предложила Шарлотта мягко. — Возможно, он несколько неловок в общении, однако не сомневаюсь, что стремления у него были самые благородные.

— Что толку в их благородстве, если Господь не наградил его умом, направившим это благородство в нужное русло, — отозвалась Дарси, с горечью наблюдая за тем, как лицо Локи вытягивается и застывает холодной маской.

— Но и ум не всегда является безусловной добродетелью, — философски изрекла Шарлотта, хотя это мало утешило Дарси, которая отошла к столу и составила компанию своему отцу, не без охоты лакомившемуся разнообразными блюдами. Однако ей и кусок в горло не лез, а потому она вскоре снова встала и принялась расхаживать по залу, отрешённо раздумывая над тем, отчего окружающие её люди зачастую обделены хоть сколь-нибудь приличным манерами.

Так и получилось, что мистер Лафейсон застал её врасплох.

Он вырос перед ней, точно скала, и, слегка поклонившись, пригласил на следующий танец. Дарси обмерла и даже не смогла в первый миг дать ему ответ. Когда наконец её губы разомкнулись, то с них сорвалось робкое согласие. Локи коротко кивнул и вернулся к брату и его друзьям, в ожидании, пока заиграет музыка.

Дарси негодовала на себя. Этот человек не заслуживал даже взгляда, не говоря уже о танце, а то, как он обошёлся с Тором и со Скурджем, относило его в ряд законченных мерзавцев. И с ним она собралась танцевать!

К сожалению, ничего уже было не изменить.

Танец начался, и Дарси подала руку Локи, радуясь, что перчатка скрывает мурашки, вызванные полной сумятицей чувств. Когда у Дарси наконец получилось хотя бы чуть-чуть совладать с собой, она в сей же миг разглядела, что и её партнёр испытывал смятение. Она бы никогда не поверила, если бы услышала подобное от кого-то другого, но теперь могла наблюдать это сама: Локи казался едва ли не потерянным, будто своим приглашением он поставил в тупик не только её, но и себя самого.

Если до этого момента Дарси намеревалась уколоть мистера Лафейсона, вновь припомнив его нелестный отзыв о ней, то сейчас её намерение испарилось, и она, окончательно запутавшись, молча повторяла все предписанные танцем фигуры, стараясь не поднимать глаз.

— Вы необычно молчаливы сегодня, — к её удивлению, он сам нарушил томительную тишину.

— Я всего лишь предоставляю вам выбрать направление беседы, — сказала она.

— Но с моей стороны будет вежливей переадресовать это право вам.

— Это было бы уместно лишь в том случае, если бы я горела желанием обсудить с вами что бы то ни было, — Дарси всё же бросила на него быстрый взгляд и добавила: — Я же пребываю в убеждении, что все возможные темы мы уже испробовали во время моего нахождения в Недерфилде.

— Исчерпать темы для разговора невозможно, — он воздержался от своей привычной усмешки и смотрел серьёзно. — Из чего я делаю вывод, что попросту являюсь для вас нежеланным собеседником.

— Вам не стоит делать выводы так скоропалительно, ведь любое умозаключение нужно сначала взвесить и всесторонне оценить.

— А вы всегда следуете этому правилу?

— Разумеется, нет, — на щеках Дарси проступил румянец. — Я очень легкомысленна и недальновидна.

— Вашекритическое отношение к себе весьма занимательно, но только в том случае, если вы были искренни.

— Я затрудняюсь рассуждать о собственной искренности. Говорят, что человек, способный на обман, прекрасно распознаёт и ложь окружающих, а я же слишком бесхитростна, поэтому предоставляю судить вам.

Дарси позволила себе слишком явный намёк на то, какого мнения она была о его честности, и страх запоздало завладел ею. Однако на лице Локи не дрогнул ни один мускул.

— С вашего позволения я также воздержусь.

К Локи вернулся заносчивый вид, и следующие несколько минут они опять провели в молчании. Дарси, недовольная собой и раздражённая им, мысленно выстраивала диалоги, придумывая, что ещё следовало бы сказать, чтобы его уязвить. Локи же не мог не восхищаться ею, её острыми ответами и изрядным бесстрашием в общении с ним. Кроме того, он не мог не любоваться чарующим взглядом её умных глаз и её улыбкой, едва заметной и вместе с тем настолько озорной, что многие посчитали бы это вызывающим.

— Пауза непозволительно затянулась, — наконец произнесла Дарси. — Нам следует обменяться ещё несколькими фразами.

— Что же будет, если мы не исполним наши обязательства?

— Во мне нет вашей смелости, признаться, — я не хочу проверять, что будет в этом случае. Вдруг нарушение принятых в свете правил повлечёт за собой кару небесную? И будут знамения в солнце, и луне, и звёздах, а на земле уныние народов и недоумение, и море восшумит и возмутится…*

Она говорила шутливо, но Локи ответил задумчиво и немного печально:

— Гнев богов порой не так страшен, как их милость.

Дарси, изумлённая тем, что он сказал «богов», а не «бога», внимательнее присмотрелась к нему. Что она знала о верованиях, традициях и обычаях тех мест, откуда он родом? Непозволительно мало. Ей сделалось неловко и досадно, и она сказала:

— По-видимому, мы совсем неподходящие друг другу партнёры, коль скоро все наши попытки поддержать беседу оборачиваются нелепостями.

— Мне жаль, что у вас сложилось такое мнение, поскольку меня наш разговор весьма развлёк, — Локи галантно поклонился ей, не прерывая танца, и улыбнулся без тени пренебрежения. Эта улыбка, неожиданно красивая и волнующая, заставила Дарси покраснеть. — За время моих путешествий мне встречалось не так уж много дам, от общества которых не сводило скулы со скуки.

Она не поверила своим ушам и не нашлась, что ответить. Чтобы мистер Лафейсон сделал ей комплимент — быть того не может! Вероятно, ему в напиток что-то подмешали. Такое предположение объяснило бы и то, что он решил пригласить её, так как в трезвом уме ему не пришло бы в голову выбрать Дарси. Она опустила глаза, мало догадываясь о том, как очаровательно выглядит в своём смущении. Танец стал для неё сущей пыткой, и она выдохнула с облегчением, когда музыка, наконец, затихла.

Дарси ещё не успела отойти от своего партнёра, как до них обоих донеслись разглагольствования миссис Льюис. Она в полный голос обсуждала с миссис Лукас предстоящую свадьбу Джейн и Тора в таких выражениях, словно эта пара и в самом деле уже была помолвлена. Дарси вспыхнула, вынужденная в который раз за вечер становиться свидетельницей бестактности своих родственников. Локи, без сомнения, тоже слышал эти речи, и его черты словно окаменели. Не зная, как сгладить тягостное впечатление, Дарси скомкано поблагодарила его за танец и поспешила удалиться.

— Что я говорила? — рядом с Локи возникла Сиф. — Это заходит слишком далеко, а Тор словно и не осознаёт, что творит.

— Предлагаешь мне признать твою правоту? — усмехнулся Локи, но глаза его оставались серьёзными. Он будто заново рассматривал брата и Джейн, ворковавших, как голубки, в полном согласии.

— Предлагаю тебе проявить настойчивость, — с ноткой раздражения сказала Сиф. — И образумить Тора.

— По адресу ли ты обратилась, леди Сиф?

— Как бы мы ни относились к тебе, какое бы наказание ни определил тебе Один, для Тора ты по-прежнему родной брат, — произнесла она с видимым трудом. — Он не хочет прислушаться к нам, но должен прислушаться к тебе, поскольку в наличии у тебя разума никто не сомневается.

— Я должен быть польщён этим невероятным признанием? — язвительно спросил он. — Должен быть нянькой для Тора после всего, что произошло?

— Просто подумай о том, что я говорю, — устало сказала Сиф. — Ты не можешь не видеть, что я права.

Локи не удостоил её ответом, продолжая смотреть на Тора и Джейн. Затем его взгляд перетёк на Дарси, вокруг которой усердно вился мистер Коллинз, с угодливой улыбкой что-то ей вещая. Ощутив неприятный укол в области сердца, Локи раздосадовано отвернулся.

Он никогда бы не признался в этом Сиф, но в её словах и в самом деле было много правды. Тору не следовало забывать о том, кто он есть. А самому Локи тем более не следовало терять голову.

Комментарий к Глава VIII

*Дарси цитирует Евангелие (от Луки 21:25)

========== Глава IX ==========

Недерфилдский бал принёс Дарси одни разочарования. Разве что позабывшие обо всём на свете Джейн и Тор могли её порадовать, остальное же повергало в пучину уныния или заставляло негодовать. Второе она относила в первую очередь к себе, так как, согласно собственному убеждению, ей не следовало соглашаться на танец с мистером Лафейсоном и уж тем более не следовало приходить в волнение из-за одной лишь его улыбки. Всё, что она сказала ему, представлялось ей безвкусной бессмыслицей, всё, что он сказал ей, выводило из равновесия.

Занятая размышлениями о Локи, Дарси упустила из виду, что мистер Коллинз твёрдо вознамерился добиться её расположения и не отходил от неё до конца вечера. Она воспринимала его как назойливого кавалера, но не рассчитывала, что он осмелится пойти дальше, поскольку не поощряла его неловкие ухаживания. Мистер Коллинз же в свою очередь принял её рассеянность и ответы невпопад за проявления девичьей застенчивости, вызванной пробудившейся влюблённостью. Он с лёгкостью убедил себя, что мисс Дарси — девушка, прекрасная во всех отношениях, равно как и в том, что он вызывает в ней сходные чувства.

Именно это послужило причиной тому, что на следующий же день мистер Коллинз решился сделать ей предложение.

— Миссис Льюис, не сочтите за дерзость, но я прошу у вас дозволения переговорить с мисс Дарси с глазу на глаз.

Вся семья, кроме мистера Льюиса, сидела за столом в тот момент, когда мистер Коллинз произнёс эту знаменательную фразу.

Китти и Лидия незамедлительно захихикали, Мария наградила мистера Коллинза пристальным взглядом, а Джейн в беспокойстве обернулась на Дарси. Последняя от неожиданности выронила чашку, тут же разлетевшуюся на осколки с громким звоном.

— Извините мою неловкость, — пробормотала Дарси и принялась было исправлять последствия своей оплошности, но миссис Льюис не дала ей такой возможности.

— Нет-нет, милочка, слуги всё приберут, ступай в кабинет и выслушай мистера Коллинза!

Дарси умоляюще посмотрела на Джейн, словно та могла спасти её от неминуемой участи.

— Маменька, но Дарси как раз обещала помочь мне с одним деликатным делом, — сказала Джейн, не успев придумать сколь-нибудь веского предлога.

— Потом, всё потом! — миссис Льюис ничего и слышать не желала. Перспектива выдать замуж ещё одну свою дочь сделала её глухой ко всему, что могло воспрепятствовать заключению союза. Растерянное и расстроенное лицо Дарси и подавно не казалось ей достаточной причиной для того, чтобы усомниться в необходимости такого брака. Она едва ли не силой впихнула дочь в комнату и с заискивающей улыбкой распахнула дверь перед мистером Коллинзом.

Он поклонился и, не мешкая, прошествовал вслед за Дарси.

— Благодарю вас за оказанную мне честь, — начал мистер Коллинз и запнулся, покраснев. Вынужденная остаться с ним наедине, Дарси всмотрелась в его лицо и поймала себя на мысли, что не столько злится, сколько сочувствует этому недалёкому человеку. Слишком очевидно было то, что он руководствуется не собственными желаниями, а предписаниями своего покровителя, притом отказ, который ему вскоре придётся выслушать, наверняка станет для него разочарованием и горьким поражением, поскольку люди его склада плохо переносят, когда что-то идёт не так, как задумано.

— Мистер Коллинз, я…

— Вы не могли не заметить, что среди всех ваших сестёр — без сомнения, прекраснейших молодых леди, — я выделяю вас, — он не дал ей возможности вставить хоть слово. — С первой же минуты, увидев вас, я был поражён как вашей внешностью, так и вашим складом характера.

— Я польщена, мистер Коллинз, — ей пришлось пойти на эту маленькую ложь. — Однако позвольте предположить, что за недолгое время, проведённое вами в Лонгборне, было бы весьма затруднительно сделать выводы о моём характере.

— Не обижайтесь на мои дальнейшие слова, мисс Дарси, но вы заблуждаетесь. Мой долг перед Господом — читать души его агнцев, и, как священник, я обладаю большей проницательностью, нежели светский человек.

Дарси тяжело вздохнула, видя, что убедить его в чём-либо, в чём он не желал быть убеждённым, будет весьма непросто.

— Также вы не раз слышали от меня о господине Голдблюме, — продолжил мистер Коллинз. — И для вас не является тайной, что этот высокородный джентльмен, чьё великодушие не поддаётся описанию, напутствовал меня перед моим отъездом, справедливо полагая, что мужчине моего возраста пора задуматься о создании семейного очага.

Бедный мистер Коллинз не обладал талантом оратора: всего его фразы звучали либо слишком банально, либо высокопарно, либо попросту глупо, а потому Дарси не сумела надолго приковать внимание к предмету разговора. По всему было очевидно, что мистер Коллинз собирается держать долгую речь, и Дарси, поначалу стараясь вникать в сказанное им, постепенно отвлеклась, рассеянно глядя в окно.

Локи не выходил из её мыслей даже сейчас. Ей совершенно некстати вспомнилось, как величественно он смотрелся верхом на лошади, затем на ум тут же пришла встреча со Скурджем и последующее разоблачение злодеяний мистера Лафейсона. После воспоминания перенесли её в танцевальный зал, и Дарси будто заново почувствовала прикосновения Локи, обжигающие и будоражащие даже несмотря на то, что он, разумеется, не имел возможности притронуться к её коже.

В полном замешательстве она тряхнула головой.

— Я рад, что вы поддерживаете меня в моём мнении! — мистер Коллинз истолковал этот жест по-своему.

— Прошу прощения? — спохватилась Дарси, силясь сообразить, о чём он только что говорил.

— Я не сомневался, что наши взгляды относительно того, каким должно быть семейное счастье, сходятся, — пояснил мистер Коллинз и взял её за руку. — Нет смысла оттягивать событие, предопределённое с того момента, как я встретил вас, и потому я ещё раз выражаю заверения в моём глубоком чувстве к вам и прошу стать моей женой.

Дарси смотрела на него, отчего-то медля. Ей вдруг представилось, как славно было бы, если бы он внезапно разразился смехом и заявил, что всё это сказанное — лишь шутка, а она могла бы вдоволь посмеяться вместе с ним. К её огорчению, ничего такого не произошло в действительности, и мистер Коллинз терпеливо ожидал её ответа.

— Любезнейший мистер Коллинз, — сказала Дарси, не без труда подбирая слова. — Я очень признательна вам за честь, которую вы мне оказали.

Встретив его взгляд, загоревшийся надеждой, Дарси поняла, что на самом деле он не был уверен в её ответе. Ей сделалось жаль его, но она не могла ничем помочь.

— Но позвольте мне сказать, что вам нужна супруга, достойная вас, а также отвечающая высоким требованиям господина Голдблюма. Я не настолько добродетельна и благочестива, чтобы составить пару священнику, и боюсь, что эта ноша будет слишком тяжела для меня.

Мистер Коллинз страдальчески свёл брови. Дарси ужасно не хотела, чтобы он принялся настаивать, и постаралась принять как можно более убедительный вид.

— Поверьте, вы несколько поспешили, сочтя, что я подойду на роль вашей спутницы. Мой поверхностный характер и полное отсутствие всякой степенности — не лучшая рекомендация, и мистер Голдблюм едва ли одобрит ваш выбор.

— Что ж, это весомый аргумент, — дрогнувшим голосом сказал мистер Коллинз, и, не добавив ничего более, попятился к двери.

Едва он вышел, Дарси с облегчением выдохнула, но в этом она поторопилась, так как её поджидала маменька. Узнав, что дочь отказала претенденту на руку и сердце, миссис Льюис принялась рвать и метать, затем приказала ей оставаться на месте, а сама отправилась за мистером Коллинзом. Она намеревалась убедить его повторить своё предложение — с тем, чтобы своевольная Дарси на этот раз ответила согласием.

Увидев, что матушка никак не угомонится, Дарси вынуждена была прибегнуть к крайним мерам. Она незаметно покинула дом, пробравшись через задний двор, подобно какой-нибудь нашкодившей беспризорнице. Дарси предчувствовала, что впоследствии устыдится своего поступка, но сейчас она не находила в себе сил выслушивать нотации от матери и терпеть её попытки исправить то, что исправить было невозможно. В поле беглянку тут же обнаружили бы, поэтому дорога оставалась одна, через холмы, в рощу, где обычно охотились на куропаток. Дарси запыхалась и утомилась, но не остановилась, пока не достигла цели. Здесь она перевела дух и, немного придя в себя, опустилась на поваленное дерево.

— Должно быть, я помешал вам, — раздался за её спиной знакомый голос, и Дарси тут же поднялась, поражённая тому, как бесшумно мистеру Лафейсону удалось приблизиться к ней. Вглядевшись в её лицо, он слегка нахмурился. — Что с вами, вам нездоровится?

— Отчего вы так решили?

— Вы встревожены и часто дышите, в ваших глазах читается беспокойство. Быть может, вас что-то расстроило?

— Напротив, вы видите перед собой счастливейшую из всех женщин, — дерзко сказала Дарси.

— Что же сподвигло вас ею стать, позвольте узнать?

— То, что испокон веков заставляет любую девушку трепетать — предложение руки и сердца.

Локи изменился в лице. Его рот нервно дёрнулся, а щёки стали ещё бледнее обычного.

— И кто же, смею спросить, сделал вас своей избранницей?

— Мистер Иэн Коллинз.

— Иэн Коллинз? Этот сопляк?! — возмущение Локи было столь велико, что он не потрудился облечь его в сколь-нибудь приличную форму. Дарси озадачилась, не видя оснований, по которым эта весть могла так разгневать его, и вместе с тем позабавилась, не сожалея о том, что стала причиной его дурного настроения.

— Вы неучтивы, мистер Одинсон, — заметила она, подчеркнув его фамилию.

— В самом деле, — признал он, хотя ни капли раскаяния, судя по всему, не испытывал. — Я должен был вас поздравить.

— По-вашему, это повод для поздравлений?

— Да, безусловно, — отрывисто сказал Локи, и Дарси, наблюдая за ним, не могла не заметить, что он кривит душой. — Должно быть, это предел ваших мечтаний.

— Вы снова неучтивы, — она не удержалась от улыбки. — Но я не держу на вас зла.

— Вне всяких сомнений, счастье ваше так велико, что мои неуместные реплики не способны омрачить его.

— Вы прекрасно разбираетесь в женской натуре, — лукаво ответила Дарси и направилась прочь, давая понять, что беседа закончена. Она знала, что её отказ мистеру Коллинзу едва ли останется в секрете, но не сумела отказать себе в удовольствии поддразнить мистера Лафейсона.

========== Глава X ==========

Джейн покачала головой, наблюдая, как сестра уже в который раз колет палец иголкой и вскрикивает. Со стороны Дарси решение заниматься вышивкой, тогда как помыслы витали далеко и сосредоточиться решительно не выходило, было крайне неосмотрительным.

— Пустое, Дарси, ты же знаешь, что маменька долго сердиться не станет, — мягко сказала Джейн, зная, о чём та переживает.

— Боюсь, что она нескоро оправится от удара, — вздохнула Дарси. — Я разрушила все её мечты о замужних дочерях.

— Не бери на себя слишком много, — посоветовала Джейн. — Ты не можешь пойти за нелюбимого человека только ради её спокойствия.

— Твоя правда, — Дарси вдруг подняла на сестру озорной взгляд. — Не я одна должна нести эту ношу. Пусть мистер Одинсон поведёт тебя к алтарю, и мои промахи маменька в тот же час позабудет!

Джейн посмотрела на неё строго.

— Не говори ерунды, ведь он знатный джентльмен, а я… К тому же он — путешественник, и скучные дни в семейном гнёздышке — наверняка последнее, к чему он стремится.

— Так ему скучно с тобой? Как же я была невнимательна! Ни за что бы не догадалась, что ваши многочасовые разговоры свидетельствуют о непреходящей скуке с его стороны, а ведь всякому известно, что именно так и поступают люди, когда им неинтересен собеседник.

— Это другое, — зарделась Джейн. — Мы вели речь о науке, и я по большей части внимала ему, нежели говорила сама. Он столько всего знает, Дарси, милая! Мне кажется, что наши познания пока так узки и обрывочны, но некоторым будто дано приподнять завесу тайны и узреть больше, чем доступно обычному человеку.

Дарси пришёл на ум кабинет в Недерфилде, напомнивший ей обсерваторию. Она до сих пор удивлялась тому, что обнаружила, но отчего-то не решалась поведать об этом Джейн, останавливаемая явным раздражением заставшего её Локи. Даже природное любопытство Дарси отступило перед угрозой, исходящей от мистера Лафейсона. Теперь же, слушая сестру, которая уже позабыла обо всём и увлечённо повествовала о научных предположениях Тора, она невольно задумалась о том, что за открытия были им совершены, и отчего столь сенсационные гипотезы не приобрели широкую огласку. Со слов Джейн выходило, что планета Земля в представлении Тора — лишь один из девяти миров, которые могут быть соединены между собой неким мостом, который появляется крайне редко, однако может переносить людей на огромные расстояния. Дарси нашла это предположение более чем смелым, практически безумным, однако её знаний не хватало на то, чтобы с лёгкостью опровергнуть его. Джейн же, судя по лихорадочно блестящим глазам, готова была принять невероятное как данность, или хотя бы допустить возможность, что сказанное Тором является правдой.

— Он обещал, что однажды покажет мне этот мост, — сказала она. — Он утверждает, что видел его собственными глазами, можешь ты вообразить такое?

— Джейн, я знаю, как тебя манит всё неизведанное, — осторожно ответила Дарси. — И сколько препятствий ты встречаешь в попытках присоединиться к научному сообществу. Ты изучаешь астрономию самостоятельно, надеясь сделать открытие, и теперь взбудоражена, но, прошу тебя, не теряй голову!

— Что же может мне угрожать, по-твоему? Я всегда хотела постичь законы мироздания, и разве есть что-то дурное в том, чтобы стремиться к знаниям?

Дарси в волнении смотрела на сестру, раскрасневшуюся и увлечённую. Джейн успела позабыть, что собиралась подбадривать Дарси, вокруг которой разгорелся скандал из-за отказа мистеру Коллинзу, и погрузилась в грёзы о научных изысканиях. Ей свойственна была некая оторванность от дел земных, и подчас она будто попадала в свой мир, закрывая глаза на то, что творится у неё под носом. Дарси давно привыкла к характеру Джейн, но сейчас, в свете рассказанного Скурджем, не переставала тревожиться о том, куда могла завести сестру её увлечённость.

— Позволь мне рассказать тебе кое-что…

Эти слова дались Дарси не без труда, поскольку она не знала, как поведать о прошлом Тора и Локи. Собственный лёгкий нрав позволял ей думать об этой истории уже с долей иронии, пусть поначалу услышанное потрясло её. Однако она понимала, какой эффект рассказ произведёт на впечатлительную натуру Джейн, и потому умолкла, не решаясь продолжить.

— Говори, не томи!

— Джейн! Дарси! Сейчас вы упадёте от смеха! — Лидия, по своему обыкновению, вбежала без стука. — Угадайте, что за новость я вам принесла!

— Угомонись, Лидия, — сказала Джейн, украдкой вздыхая, так как та прервала их. — Объясни всё по порядку.

— Нет, нет, это скучно! Ну же, угадайте!

— Боюсь, у нас различаются представления о том, что смешно, — заметила Дарси. — Но попытавшись встать на твоё место предположу, что какой-нибудь видный джентльмен вышел на прогулку, а затем его постигло жестокое разочарование: он оступился и упал прямо в грязь.

Лидия расхохоталась.

— О да, это было бы презабавнейше! Но моя весть позабавит вас сильнее. Мистер Коллинз сделал предложение Шарлотте Лукас!

Повисла пауза, во время которой Лидия переводила взгляд с одной сестры на другую, тщетно ожидая, когда же они разделят её веселье. Снизу донеслись оханья и причитания, из чего следовало, что мать семейства уже узнала о помолвке. Джейн и Дарси поспешили спуститься.

— Что ж, мистер Коллинз приготовил нашему семейству известие, грянувшее точно гром среди ясного неба, — сказал мистер Льюис, усмехаясь.

— Он просто поразил нас! — заломила руки миссис Льюис. — Выбрать эту невзрачную, ничем не примечательную Шарлотту Лукас! Я не могу вообразить, чтобы она стала здесь хозяйкой и выгнала нас отсюда!

— Я не думаю, что Шарлотта поступит столь жестоко, — твёрдо сказала Дарси, хотя и находилась в полной растерянности.

— О, даже не думай, что она проявит благородство! Всегда бывает именно так — вседозволенность кружит людям голову!

Дарси вздохнула, видя, что маменька ещё долго будет возмущаться. Ей и самой поступок Шарлотты казался малообъяснимым. Она не могла поверить в то, что подруга всего за несколько дней проникнется к мистеру Коллинзу чувствами. Да, мисс Лукас очень выручила Дарси, позволив Коллинзу погостить у себя, пока не уляжется буря, но чтобы дело обернулось таким образом — это в высшей степени странно.

— Мы можем допустить, что их связала внезапно обнаружившаяся привязанность, — сказала Джейн без всякой уверенности.

— Мы можем утверждать, что их связал всесторонне выверенный расчёт, — сказала Мария невозмутимо.

— По крайней мере, влюбиться в мистера Коллинза точно невозможно, — вставила Китти, за что получила строгие взгляды от старших сестёр.

Обсуждение новости ещё долго занимало семейство Льюисов, но Дарси предпочитала оставить в стороне сплетни и расспросить саму Шарлотту. Явиться в гости к Лукасам она теперь не решалась, не желая столкнуться с Коллинзом, и поэтому разговор состоялся лишь тогда, когда они с Шарлоттой пересеклись на прогулке.

— Должно быть, ты в недоумении, Дарси, — нарушила затянувшееся молчание Шарлотта. В воздухе витала неловкость, и улыбка Дарси вышла скованной.

— Признаюсь, я не думала, что всё свершится… так скоро, — ответила она. — Мне известно, что мистер Коллинз приехал сюда с намерением подыскать себе достойную партию, но его расторопность стала для меня неожиданностью.

— Ты полагаешь меня незавидной невестой? — спросила Шарлотта, ничуть не сердясь.

— Это не так! — воскликнула Дарси. — Я полагаю, что мистер Коллинз обрёл в твоём лице самую прекрасную спутницу жизни, которую только можно пожелать. Однако… Будь со мной честна, Шарлотта, придерживаешься ли ты, в свою очередь, такого же мнения о нём?

— Я не вижу в нём недостатков, которые сделали бы совместную жизнь с ним невыносимой, — сдержанно сказала та. — В остальном мне приходится руководствоваться скорее доводами разума, нежели сердца.

Дарси опустила голову. Для неё не было новостью, что Шарлотта, как и она сама, имеет крайне небольшие шансы удачно выйти замуж в силу своего происхождения и скромного приданого, однако ей хотелось бы верить, что подруга не станет вступать в брак, не испытывая к избраннику даже подобия любви.

Тема была мучительна для них обеих, и вскоре они, так и не сумев поговорить по душам, как в прежние времена, распрощались.

Дарси не торопилась домой, предчувствуя очередную порцию сетований от миссис Льюис, оскорблённой тем, что дочь посмела отказать претенденту на её руку, а тот, ко всему прочему, тут же сыскал другую партию. Когда Дарси всё же вернулась, её ждало новое огорчение.

— Я не переживу этот день! — стенала миссис Льюис, пока дочери хлопотали вокруг неё. — Меня хватит удар!

— Что случилось, матушка? — вошедшая Дарси не сразу заметила, что Джейн не принимает участия в общей суете и сидит поодаль, бледная и печальная.

— Мистер Одинсон, его брат и его друзья покинули Недерфилд!

— И посмели сделать это, так и не позвав ни одну из вас в жёны, — не преминул добавить мистер Льюис, посмеиваясь. Дарси указала ему взглядом на Джейн, и он осёкся.

— Как об этом стало известно?

— Мисс Сиф прислала письмо, — сказала Джейн ровным голосом. — В нём говорится, что неотложные дела вынуждают их покинуть поместье.

Дарси подошла к ней и присела рядом, заглядывая в письмо. Пробежавшись глазами по аккуратным маленьким закорючкам, она отметила прохладный тон Сиф, который оставался любезным лишь по необходимости следовать приличиям. Сиф не упоминала о причинах, приведших к отъезду, все объяснения были туманными, а заверения в дружеской привязанности и желании как можно скорее свидеться снова отдавали неискренностью.

— Здесь ничего не сказано о том, как долго они будут отсутствовать, — Дарси послала Джейн ободряющую улыбку. — Значит, они могут вернуться очень скоро.

— Равно как и не вернуться вовсе, — грустно ответила та.

— Не говори ерунды, Джейни! — вскричала миссис Льюис, прижимая руку к сердцу. — Ты сведёшь меня в могилу!

— Пойдём лучше с нами в Меритон, — предложила Лидия. — Я всегда говорила, что все эти благовоспитанные знатные господа до ужаса занудны, а вот общество офицеров мне по душе. Пойдёмте все вместе, они славно развлекут нас!

— Идите без меня, — отказалась Джейн. — Я вовсе не расстроена, но мне хочется побыть дома.

Дарси вздохнула. Она не могла определить, что чувствует из-за отъезда Одинсонов, и этот внутренний раздор был ей не по душе.

Конец первой части.

========== Часть II. Глава I ==========

Для лонгборнского семейства начались не самые радостные дни. Миссис Льюис изводила старших дочерей упрёками и сетованиями, и если в отношении себя Дарси готова была мужественно принять их, поскольку она сознательно отказала Иэну Коллинзу, то в отношении Джейн находила любые выпады в высшей степени несправедливыми.

— Сдаётся мне, ваша матушка полагает, что Джейн должна была хоть приковать к себе этого господина Одинсона цепями, но не дать ему уехать, — сказал как-то мистер Льюис, и, хотя он не расставался с привычной иронией, тон его не был весёлым. Он поддержал Дарси в её решении не принимать предложение Коллинза, но, несомненно, огорчался, видя, что Джейн тоскует по Тору.

— Он не давал мне никаких обещаний, и мы не вправе сердиться на него, — твёрдо сказала Джейн. — Я не хотела бы больше обсуждать этот предмет.

Но оставаясь наедине с Дарси, она порой давала волю чувствам. Как бы ни старалась Джейн остаться хладнокровной, её глубоко ранил внезапный отъезд Тора. По прошествии нескольких недель от него пришло письмо, адресованное лично ей.

«Драгоценнейшая мисс Льюис, леди Джейн, я не могу передать, как меня расстраивает необходимость покинуть Недерфилд и быть вдали от вас, — гласило оно. — Прошу извинить меня за это. Я не мастер долгих речей, и сколько ни бьюсь, не могу облечь свои мысли и чувства в слова».

Джейн читала письмо сестре, и её щёки розовели с каждой новой строчкой.

— Узнаю мистера Одинсона, — улыбнулась Дарси. — Он человек действия, и предпочёл бы лицезреть тебя, а не выражать свою нежную привязанность на бумаге. Что же он пишет дальше, есть ли надежда вскоре увидеть его снова?

Джейн не сразу ответила, внимательно изучая письмо, и Дарси тактично молчала, не заставляя её озвучивать всё прочитанное. Однако вскоре лицо мисс Льюис подёрнулось тенью печали.

— Нет, Дарси, они, по всей видимости, не вернутся.

— Что же их удерживает?

— Мистер Одинсон пишет, что их постоянное присутствие требуется в имении Пемберли. Оказывается, они с братом ещё давно приобрели его, и теперь там начаты реставрационные работы.

Дарси наморщила лоб, силясь вспомнить, где она слышала это название. Ей точно доводилось встречать его прежде, но память отказывалась подсказать, где именно. Джейн нервно комкала край письма, погрузившись в раздумья.

— Пемберли! — наконец осенило Дарси. — Не то ли это старинное пустующее поместье, которое пострадало от падения небесного тела?

— Именно, — подтвердила сестра. — Все учёные тогда всполошились, во всех газетах об этом писали, а я ещё упрашивала маменьку отпустить меня туда. Никто так и не смог понять, какова природа упавшего небесного тела, поскольку никому не удалось даже приблизиться к нему. Тайна по сей день осталась неразгаданной…

— Но разве иностранных путешественников допустили бы в такое здание? — в полном недоумении спросила Дарси. — Да ещё и позволив им начать реставрацию? Нет, здесь точно кроется нечто странное.

Джейн встала и принялась в волнении ходить по комнате.

— Я предчувствовала, что Тору известно что-то, что неизвестно пока более никому! Вероятно, некие обязательства не позволяют ему поведать об этом, но он вскользь намекал, что имеет доступ к знаниям иного порядка, и речь не только об устройстве вселенной.

— Что ж, весьма любопытно, если это и в самом деле так, — сказала Дарси с долей сомнения в голосе. — Но берегись, Джейн, здесь и правда слишком много секретов и загадок.

Она сама, хоть и обладала живым умом, всегда предпочитала твёрдо стоять на земле, не увлекаясь мечтами о невероятных открытиях. Услышав от Скурджа, какое высокое положение Тор занимал на родине, она допускала, что он действительно может иметь доступ к научным трудам, переворачивающим представление об устройстве вселенной, но Дарси всегда страшил размах подобных изысканий. Она была спокойна тогда, когда знала, что всё течёт по привычному ей руслу, и нередко называла себя приземлённым существом, неспособным смотреть на мир глазами новатора.

— Тебе известно, что именно тайны привлекают меня сильнее всего прочего, — сказала Джейн. — Как мне горько, что я не могу отправиться в Пемберли из-за глупых предрассудков матери! Впрочем, даже если бы я могла, я этого не сделала бы из опасений показаться мистеру Одинсону навязчивой. Мне лучше забыть обо всём этом, Дарси.

От её недавнего воодушевления не осталось и следа. Джейн поникла, ссутулилась и опустилась в кресло с тяжким вздохом.

— Приободрись, — Дарси совсем по-детски присела рядом, на подлокотник кресла. — До Рождества осталось совсем недолго, и к нам приедет дядя Эрик. С ним ты точно сможешь обсудить все вопросы, что тебя терзают, и найдёшь в нём куда более мудрого советчика, нежели во мне.

— Не принижай себя, — возразила Джейн. — Какие бы невзгоды ни тяготили меня, ты всегда рядом, и я очень счастлива этому.

— О, если бы я ещё умела правильно использовать хотя бы пару научных терминов, цены бы мне не было! — рассмеялась Дарси.

— Не старайся показаться глупее, чем ты есть, — Джейн погрозила ей пальцем. — Иначе я заставлю тебя разобрать «Теорию натуральной философии»* по каждому абзацу, чтобы доказать, как блестяще работает твой ум.

— Ты страшная женщина, сестра, — воскликнула Дарси в притворном ужасе. — Смилостивись, я готова признать себя первым гением Англии, лишь бы избежать означенной тобой кары.

И тогда Джейн улыбнулась, тем самым признавая, что Дарси, пусть и не могла излечить причину её тоски, всегда находила возможность внушить ей некоторую бодрость духа.

Между тем, мистер Эрик Селвиг, брат миссис Льюис, вдовец и торговец, проживающий в Чипсайде, и в самом деле вскоре явился в Лонгборн, поскольку традиционно встречал Рождество в кругу семьи. Это был приятнейший джентльмен, иногда немного суетливый и порывистый, но с золотым сердцем. Его страстью, как и у Джейн, была наука, а потому он больше всех любил именно старшую племянницу и в течение своих визитов всегда проводил с ней много времени. Мистер Селвиг говаривал, что если бы ему в молодости хватило усидчивости и упрямства, то он не поддался бы уговорам родителей и избрал бы стезю учёного, а теперь же он всячески поддерживал устремления Джейн. В нём она обрела верного друга и сообщника в спорах, когда миссис Льюис принималась жаловаться на то, что старшая дочь никак не возьмётся за ум.

— Разве желание познать законы вселенной не есть желание взяться за ум? — спрашивал он, и миссис Льюис только охала и недовольно махала руками.

Нынешний его приезд улучшил душевное состояние Джейн, хотя поведать ему о своих сердечных переживаниях она не решилась. Что до Дарси, то некоторые перемены в её жизни от внимания мистера Селвига не укрылись.

Причина, по которой он решился завести с Дарси разговор весьма деликатного свойства, крылась в поведении мистера Скурджа. Посещая с семьёй Льюисов приёмы, мистер Селвиг, среди прочих гостей, познакомился и со Скурджем. Поначалу тот показался ему человеком обходительным и благонравным, а потому расположение, выказываемое Скурджем Дарси, не вызвало в нём тревогу. Однако мистер Селвиг обладал талантом неплохо разбираться в людях, и вскоре его мнение об этом джентльмене претерпело изменения.

— Скажи, Дарси, нравится ли тебе мистер Скурдж? — он всегда отличался прямотой и не стал ходить вокруг да около, упражняясь в завуалированных намёках.

Дарси, не ожидавшая подобного поворота, ответила дядюшке с немалым удивлением:

— Отчего, смею спросить, вы вдруг надумали задать такой вопрос?

Она могла лишь порадоваться, что мистер Селвиг подгадал момент, когда никого из семьи больше не было с ними рядом.

— Видишь ли, этот джентльмен с завидной настойчивостью вьётся вокруг тебя, — мистер Селвиг продолжил говорить без обиняков. — И я хотел бы узнать, в опасности ли ты, душа моя.

— Он не ухаживает за мной, дядя, — отвечала Дарси, залившись краской. — Просто он любезен и общителен.

— Тем не менее, его любезность и общительность отчего-то направлены именно на тебя.

— Пусть даже и так, разве это может послужить основой для далеко идущих выводов? Какая мне может грозить опасность, если я оказалась достойна внимания человека, приятного во всех отношениях?

— В том-то и дело, Дарси. Я не уверен, что мистер Скурдж так уж хорош, каким тебе видится.

Она склонила голову, смотря на мистера Селвига с шутливым неудовольствием.

— И чем же он провинился, дядюшка?

— Он не сделал ничего дурного, но в его поведении есть что-то, что меня настораживает. Его слова отдают фальшью, и, стараясь держаться непринуждённо со всеми, он притом нередко, будто случайно, отпускает нелестные намёки в адрес ваших общих знакомых, арендовавших Недерфилд.

— Может статься, у него есть на это некоторые основания, — чуть холоднее, чем ей хотелось бы, сказала Дарси.

Мистер Селвиг умолк, озадаченно глядя на неё. Он уже пожалел о том, что решил высказать своё суждение, вмешиваясь в дела Дарси без дозволения. Очевидно, она была осведомлена о взаимоотношениях Скурджа и Одинсонов куда лучше, и любые его предостережения не имели смысла.

— Что ж, прости, что доставил тебе не самые приятные минуты, затронув эту тему.

— Напротив, я благодарна за заботу, — ответила она, не желая, чтобы между ними остались недомолвки. — Вы можете не волноваться: я не влюблена в мистера Скурджа, хотя и не разделяю вашего мнения о нём.

— Это хорошо, — заявил мистер Селвиг, вызвав её улыбку. — А теперь я скажу то, что тебя точно порадует. Этим летом я задумал небольшое путешествие: ещё не знаю, куда следует направиться, но помыслы мои всё чаще обращаются в сторону Озёрного края. Прав ли я, предполагая, что вы с Джейн были бы не прочь ко мне присоединиться?

Дарси захлопала в ладоши, и впрямь донельзя обрадовавшись. Им с Джейн не так уж часто выпадал шанс куда-то выехать, а в компании дядюшки поездка обещала стать поистине замечательной. Приглашение воодушевило Дарси, и она от души поблагодарила мистера Селвига, в воображении уже плутая по скалистым тропинкам и представляя, какое удовольствие и ей, и Джейн принесёт такое путешествие.

Однако до лета ещё оставалось немало времени, а потому более ранней поездкой, выпавшей на долю Дарси, стал визит в Хансфорд — по приглашению новоявленных супругов Коллинз.

Комментарий к Часть II. Глава I

*«Теория натуральной философии, приведенная к единому закону сил, существующих в природе» (1758 г.) — труд Руджера Иосипа Бошковича, хорватского физика, математика и астронома.

========== Глава II ==========

— Обещай писать мне, — попросила Джейн, хотя в просьбе не было ни малейшей необходимости. Дарси и помыслить не могла о том, что не будет делиться с сестрой новостями и размышлениями.

— Обещай писать не только Джейн, — добавил мистер Льюис. — Письма к ней вскрывать я не стану, дабы не прослыть отцом-тираном, но хотел бы знать, каковы будут твои впечатления от Хансфорда, Розингса и, разумеется, от самого господина Голдблюма, великого и ужасного.

Лидия громко засмеялась:

— Где это видано, папенька, чтобы дочери писали своим отцам? Дарси, пиши лучше мне, есть ли там поблизости хоть один расквартированный полк, и даёт ли господин Голдблюм балы, ну, а если ничего похожего и близко нет, то пиши, каким чудом тебе удаётся не погибнуть от скуки в обществе Коллинзов!

— Пиши лучше Лидии, — покорился мистер Льюис. — Переписка со стареющим занудствующим родителем в подмётки не годится обрисованной Лидией перспективе.

Дарси ответила ему улыбкой.

— Я постараюсь никого не обделить, — заверила она. — Но сейчас должна поторопиться, иначе сэр Уильям вознегодует, что я задерживаю миг, когда он свидится со своей дочерью, и будет абсолютно прав.

Несмотря на опасения Дарси, сэр Уильям Лукас поджидал её в обычном для себя благодушном настроении. Вместе с ними в гости к Коллинзам отправилась и младшая сестра Шарлотты, шестнадцатилетняя Мэри Лукас. Всё время, что заняла их поездка до Хансфорда, сэр Уильям развлекал спутниц беседой, и Дарси охотно поддерживала разговор, хотя мысли её витали далеко. Она думала о том, переменилась ли Шарлотта, и о том, как поведёт себя мистер Коллинз.

Тревоги оказались напрасны. Едва завидев Дарси, Шарлотта от души обняла её, и было видно, что по обществу подруги она действительно соскучилась. Мистер Коллинз вёл себя, как подобает радушному хозяину, разве что предпочитая обращаться к сэру Уильяму и Мэри, избегая встречаться с Дарси глазами. Она могла понять его некоторое стеснение, ей и самой трудно было вспоминать об эпизоде, доставившем неприятные переживания им обоим. Впрочем, им удавалось до поры до времени уклоняться от неловкостей, пока они осматривали дом.

— Здесь куда красивее, чем у нас, — вынесла вердикт Мэри. — Хотела бы я жить здесь, а ты, Дарси?

Дарси замешкалась, бросив быстрый взгляд в сторону Шарлотты и мистера Коллинза.

— Я не уверена в этом, — ответила она наконец. — Особняк действительно очень красив, но потому-то его владелицей должна быть женщина, сведущая во всех тонкостях ведения хозяйства. Я не смогла бы сохранить и приумножить эту красоту. Шарлотта же лучше многих других справится с этой задачей.

Довольный таким комплиментом в адрес супруги, мистер Коллинз позволил себе улыбнуться с долей превосходства. Шарлотта тоже улыбнулась, но позже украдкой шепнула Дарси:

— Не стоит принижать себя ради того, чтобы не ставить нас в неудобное положение, дорогая. Мэри сказала это, не подумав, и ты не обязана выручать её.

— Что ж, раз ты настаиваешь, в следующий раз я промолчу, и пусть неловкая пауза затянется до тех пор, пока господин Голдблюм не явится узнать, отчего Хансфорд погрузился в тишину.

Обрадованная тем, что Дарси вернулась к привычному ироничному тону, Шарлотта засмеялась.

— Знакомства с господином Голдблюмом тебе всё равно не миновать, — заметила она. — Он уже уведомлён о прибытии к нам гостей и желает видеть нас всех в Розингсе.

— Быть посему, — с покорным видом проговорила Дарси, словно только и ждала случая показать себя перед господином Голдблюмом с лучшей стороны, однако хитрый блеск глаз выдавал её с головой.

Покровитель мистера Коллинза принял их на следующий день, и она смогла воочию убедиться в великолепии Розингса. Пожалуй, имение было обставлено даже с излишним шиком и помпезностью. У Дарси вскоре закружилась голова от обилия позолоты и сияющих драгоценных камней, вкраплённых, кажется, везде, где только можно было найти для них место. Повсюду стояли массивные вазы, статуэтки и прочие предметы роскоши. Поднимаясь в парадный зал, Дарси также обратила внимание на портреты, украшающие стены: несмотря на их немалое количество, на всех полотнах был изображён один и тот же человек.Когда их, наконец, подвели к хозяину Розингса, расположившемуся в бархатном кресле, она едва не открыла рот от удивления: именно его лицо смотрело на неё и с картин.

Пока мистер Коллинз представлял гостей, господин Голдблюм разглядывал визитёров с живейшим интересом.

— Прелестно, прелестно! — вскричал он, хлопая в ладоши. Дарси стоило большого труда подавить усмешку. Она ожидала увидеть напыщенного и величественного джентльмена, исполненного чувством собственной важности, а увидела весьма экстравагантного мужчину, который ничуть не стеснялся своих причудливых манер. У него были внимательные, юркие глаза, крючковатый нос и морщинистая кожа — не от старости, а от подвижной мимики.

— У вас очень славные родственники, — обратился господин Голдблюм к Шарлотте. Дарси показалось, что он похвалил их таким же тоном, каким придирчивый гурман может похвалить вкусный десерт, или же дотошный коллекционер — редкий экспонат. Ей сделалось неловко, но вместе с тем господин Голдблюм, безусловно, занимал её воображение. — И не менее славная… Как ваше имя, вы сказали?

— Мисс Дарси Льюис, — вежливо назвалась она ещё раз.

— Да-да, именно так! Очаровательно! Ну, поведайте же нам, мисс Дарси, о себе.

Гостей рассадили за столом, где их уже поджидали всевозможные деликатесы, но Дарси, вопреки обыкновению, потеряла всякий аппетит, чувствуя себя смущённой под градом расспросов. Господин Голдблюм желал знать о ней всё: родословную, род деятельности её папеньки, количество её братьев и сестёр, количество комнат в доме, количество доходов, список прочитанных ею книг и имя последнего партнёра, с которым она имела честь танцевать. Всё это он выспрашивал с таким беспардонным любопытством, что Дарси, совершенно сбитая с толку, не знала, как отшутиться или же уйти от темы. Ко всему прочему, она не могла понять, отчего возбудила в господине Голдблюме такой интерес.

Наконец её спасла Шарлотта, переключившая его внимание на свою семью, и он принялся с не меньшим энтузиазмом пытать сэра Уильяма. Тем временем мистер Коллинз, так же озадаченный происходящим, всё же счёл необходимым сказать:

— Господину Голдблюму присуща невиданная любезность. Он снисходит до любого гостя, заставляя почувствовать себя значимой персоной, стоящей неравнодушия.

— Истинно так, — кивнула Дарси и на всякий случай отодвинулась чуть подальше от господина Голдблюма.

Мэри, очевидно робеющая перед ним, сидела, не произнося ни слова, однако и её не миновали расспросы. Пока хозяин дома экзаменовал самую юную гостью, Шарлотта тихонько проговорила Дарси на ухо:

— Он имеет репутацию человека, который собирает вокруг себя выдающихся и необычных людей. Поэтому не удивляйся, милая Дарси, такой дотошности — это всего лишь попытка выяснить, представляешь ли ты собой что-либо заманчивое.

— От души надеюсь, что не представляю, — сказала Дарси.

Между тем, господин Голдблюм, по-видимому, сделал все необходимые для себя наблюдения, а потому решил, что смысла задерживаться за обеденным столом больше нет.

— Теперь осмотрим дом, — возвестил он. — Живу я, конечно, скромно, и не могу похвастаться чем-либо примечательным, однако буду рад показать вам свои владения.

Дарси вполуха слушала его разглагольствования об отделке той или иной комнаты, однако, когда они добрались до библиотеки, и каждый стал рассматривать книги согласно своему вкусу, господин Голдблюм прервал её рассеянную задумчивость.

— Мисс Дарси Льюис, — понизив голос, он цепко взял её под локоть, заставив вздрогнуть. — Спешу ещё раз заверить вас, что несказанно рад видеть в гостях столь прелестную юную леди.

Она наклонила голову в знак благодарности.

— Также спешу заметить, что вы, насколько мне известно, обладаете счастливой способностью заводить крайне удачные знакомства.

Этот пассаж оставил Дарси в совершенном недоумении.

— Сожалею, но я теряюсь в предположениях, кого вы имеете в виду, сэр.

— В самом деле? Разве я ошибся, и господа Тор и Локи Одинсоны не приобрели Недерфилд — имение, расположенное совсем неподалёку от вашего?

— Они арендовали его, — сказала Дарси, не зная, что и думать. Осведомлённость господина Голдблюма нельзя было назвать подозрительной — он легко мог услышать об Одинсонах от того же мистера Коллинза, положим. Однако в том, что Дарси завела с ними знакомство, не было её заслуги. Вспомнив слова Шарлотты о своеобразном увлечении господина Голдблюма, она сообразила, что иностранные путешественники могли показаться ему любопытными экземплярами. — Теперь же они вернулись в другое поместье, поэтому я лишена возможности видеть их.

— Какая незадача! — он театрально всплеснул руками. — Я слышал, что вы стали добрыми друзьями.

— Это преувеличение, сэр. Вне всяких сомнений, мистер Одинсон — замечательный во всех отношениях джентльмен, но наши отношения можно назвать разве что добрососедскими, поскольку мы не так уж часто встречались.

— А что же его младший брат? — Дарси показалось, что при этих словах господин Голдблюм взглянул на неё с особым интересом, словно намекая на что-то, известное лишь им двоим.

— Мистер Локи Одинсон? — переспросила она, приняв совершенно безразличный вид. — Он, разумеется, также являет собой пример образцового соседа.

— Вот как? — господин Голдблюм многозначительно округлил глаза и постучал кончиками пальцев друг об друга. — Что ж, отменно, просто отменно!

Дарси стеснённо улыбнулась и сделала вид, что её крайне заинтересовали старинные фолианты в одном из шкафов. Разговор перешёл на литературу, и через некоторое время неприятное впечатление, возникшее из-за странных вопросов господина Голдблюма, развеялось.

По возвращению в Хансфорд мистер Коллинз ещё долго прославлял щедрость и гостеприимность своего покровителя, Шарлотта вежливо поддерживала его тирады, и её отец тоже остался доволен визитом, хотя и отметил вскользь, что господин Голдблюм отличается некоторой эксцентричностью. Одна только Мэри не согласилась с ними, но, опасаясь высказывать свои мысли вслух, тихонько обратилась к Дарси:

— А меня он напугал, этот Голдблюм. В жизни не встречала такого чудаковатого человека!

— Ну, дорогая Мэри, зато он богат и влиятелен, — сказала Дарси. — Обычно эти качества извиняют любые другие.

— И всё равно! Не желала бы я снова попасть к нему в гости.

Дарси пожала плечами. Она догадывалась, что эта участь их не минует.

========== Глава III ==========

Дарси оказалась права: они стали частыми гостями в Розингсе.

— Господин Голдблюм не раз приглашал нас с мужем, — сказала как-то Шарлотта. — Однако не могу не заметить, что теперь приглашения стали поступать куда чаще.

— Всё объясняется его радушием, поистине необъятным! — заявил мистер Коллинз. — Зная, что ваш отец, сестра и мисс Дарси приехали к нам, господин Голдблюм любезно предоставляет нам всем шанс чаще наблюдать великолепие Розингса.

— Вероятно, так и есть, — терпеливо согласилась Шарлотта, но из её голоса не пропала задумчивость.

Дарси тоже удивляло повышенное внимание к их скромным персонам. Она старалась не оставлять господину Голдблюму возможности заговорить с нею тет-а-тет, боясь, что тот снова примется расспрашивать об Одинсонах. Впрочем, её опасения были напрасны: он словно позабыл об их маленькой беседе в библиотеке. Пребывание Дарси в Хансфорде становилось всё приятнее: она привыкла к оригинальным манерам господина Голдблюма, перестала испытывать неловкость в присутствии мистера Коллинза и вновь разговаривала с Шарлоттой, как с давней верной подругой. Всё шло своим чередом, пока в один прекрасный день не грянуло известие о новых гостях.

— Нас ожидают в Розингсе! — вскричал мистер Коллинз, призывая всех собраться вокруг себя. — И, какой восхитительный сюрприз, мы будем не единственными визитёрами! Шарлотта, драгоценнейшая моя, наденьте ваш лучший наряд и позаботьтесь также о наряде для вашей сестры!

— Кто же ещё там будет? — испуганная и заинтригованная Мэри доверчиво смотрела на него.

— Судя по ажиотажу — по меньшей мере монаршие особы, — предположила Дарси.

— Отнюдь, — с неодобрением ответил ей мистер Коллинз. — Но это гости высокородные и достойные во всех отношениях. Вы все знаете их, господа.

— Не томите же, мистер Коллинз! — попросил сэр Уильям, видя всеобщее нетерпение.

— Мы увидим мистера Локи Одинсона в сопровождении мистера Фандрала, — с важностью огласил тот.

— В самом деле? — вырвалось у Дарси, совершенно огорошенной этой новостью.

— Прочтите сами, если вам угодно.

— Нет, нет, прошу меня извинить, — она поспешила сделать вид, что ничуть не удивлена и не взволнована. Её чувства, всколыхнувшиеся при упоминании Локи, были неясны ей самой. — Я всего лишь подумала, что круг знакомств господина Голдблюма впечатляюще широк.

— Этот круг включает в себя многих уважаемых персон, — с готовностью согласился мистер Коллинз. — И для меня честь знать, что и я к нему отношусь.

— Так давайте же готовиться к визиту, — сказала Шарлотта, очевидно, испытывая лёгкое опасение, связанное с возможностью услышать очередную длинную оду в адрес господина Голдблюма.

Дарси торопливо поднялась в отведённую ей комнату, стремясь побыть в одиночестве. Перебирая немногочисленные платья, привезённые с собой, она тщетно боролась с охватившим её волнением. «Я смущена только тем, что не ожидала ничего подобного, — убеждала себя Дарси, выбрав, в конце концов, одно из самых скромных платьев. — И не доставлю мистеру Лафейсону удовольствия думать, что нарядилась по случаю встречи с ним».

Мистер Лафейсон, вопреки её намерениям, получил море удовольствия от одного лишь вида Дарси. Решив держаться с ним вежливо и отстранённо, она тем не менее слегка покраснела при приветствии, и это сделало её вдвойне очаровательной. Мистеру Фандралу также показалось, что Дарси в этот вечер выглядит особенно прелестно, и он без устали осыпал её комплиментами.

— Как продвигается восстановление Пемберли? — спросила она, польщённая его приятными речами.

Не успел он ответить, как их прервал Локи.

— Вы задали вопрос не тому адресату, — холодно сказал он. — Фандрал не занимается реставрацией поместья.

— Отчего же, многое мне известно, — со смешком возразил Фандрал. — Но если мисс Дарси угодно получить сведения из первых рук, то, безусловно, она должна выслушать тебя.

— О нет, не утруждайтесь, — тут же сказала Дарси, не желая заводить беседу с Локи. — Это лишь пустое любопытство с моей стороны.

Он хотел было что-то ответить, но в это мгновение к нему обратился мистер Голдблюм, приглашая пройтись по залу, и Дарси благополучно продолжила диалог с Фандралом. В его обществе время протекало быстро, поскольку он был мастером рассказывать презабавнейшие истории. Она от души смеялась, слушая его, и почти позабыла о Локи, который издалека бросал в их сторону пронзительные взгляды. Будь его воля, он давно вмешался бы, чтобы не позволить Фандралу полностью завладеть вниманием Дарси, однако разговор с господином Голдблюмом был не из тех, что можно свернуть лишь по своей прихоти.

Наконец, они вернулись к столу.

— Любезнейшая, вы обязаны сыграть нам! — сказал Дарси господин Голдблюм, покровительственно улыбаясь. — До этого дня вы всякий раз отнекивались, умело обходя мои просьбы, но теперь должны усладить слух наших гостей!

Застигнутая врасплох этим требованием, она не успела придумать отговорку.

— Немилосердное решение, господин Голдблюм, — всё же заметила Дарси. — Как по отношению ко мне, так и по отношению ко всем присутствующим.

— Ваша скромность заслуживает похвалы, но не поможет вам избежать вашей участи, — настоял он.

Дарси подавила вздох и с лёгким кивком поднялась. Господин Голдблюм предложил всем переместиться вслед за ней и расположиться вокруг фортепьяно. Локи, воспользовавшись случаем, задержал Фандрала, прошипев тому на ухо:

— Прекрати заигрывать с этой смертной, ты жалок в своих потугах казаться великим покорителем дамских сердец.

— Фенрир тебя раздери, Локи, — негромко ответил Фандрал с самодовольной усмешкой, ничуть не смутившись. — Если ты видишь в здешних женщинах лишь скучных дурнушек, это не значит, что они таковыми и являются.

— Вы с Тором — скудоумные ловеласы, — Локи презрительно поджал губы. — Вам лишь бы за кем-нибудь волочиться.

— А тебе-то что за беда? Хоть в монастырь уходи, никто возражать не станет.

Раздражённый, Локи передёрнул плечами и поспешил присоединиться к остальным гостям, которые уже приготовились внимать игре Дарси. Однако та вдруг замешкалась, заметив стоявшую поблизости от фортепьяно цистру.

— Господин Голдблюм, не могла бы я выбрать другой инструмент? — спросила Дарси.

Он взглянул на неё с удивлением, но тут же воодушевлённо закивал.

— Как вам будет угодно, любезнейшая! Цистра давно пылится без дела, и я, признаться, совершенно не знаю, как с ней обращаться. Если ваши пальчики заставят эти струны подарить нам дивную мелодию — что может быть прекраснее!

Она поблагодарила господина Голдблюма и аккуратно взяла цистру, отозвавшуюся едва различимым гудением. В музыкальных салонах этот инструмент пользовался известной популярностью, однако в семейном кругу на нём играли не так уж часто, поэтому задумка показалась гостям весьма занятной. Для Дарси же цистровые этюды были одним из излюбленных увлечений, тогда как за фортепьяно она садилась скорее из-за того, что любой молодой леди полагалось на нём играть. Все замерли в ожидании. Дарси взяла аккорд и, обнаружив, что он звучит нестройно, принялась подкручивать колки.

— Она и правда сумеет совладать с цистрой? — шепнула Мэри, обращаясь к сестре.

— Да, это ей отменно удаётся, — тепло ответила Шарлотта. — Мне доводилось слышать, как Дарси играет.

Любой, кто понимал толк в музыке, согласился бы с Шарлоттой. Трели, которые издавал инструмент, приносили уху истинное наслаждение, и, когда пьеса окончилась, все зааплодировали, отдавая должное мастерству Дарси. Мэри, позабыв о страхе перед старшими, умильно просила исполнить что-нибудь ещё.

— Всенепременнейше прислушайтесь к просьбе мисс Мэри! — воскликнул господин Голдблюм. — И спойте, спойте нам!

— Что же вы желаете услышать?

— Вы знаете баллады о любви? — интонация Фандрала прозвучала почти фривольно, и мистер Коллинз негромко кашлянул, возмутившись подобному поведению.

— Извольте, — улыбнулась Дарси. Локи, также недовольный происходящим, желал бы увидеть в этой улыбке жеманство и заклеймить Дарси легкомысленной кокеткой, однако не нашёл ничего, что заслуживало бы порицания. Она не поощряла любезничания Фандрала, но и не пыталась прикинуться скромницей. Как Локи ни старался, он решительно не мог на неё рассердиться. Напротив, после разлуки Дарси показалась ему ещё очаровательней, чем прежде, и он едва ли не с испугом поймал себя на мысли, что ему не хватало её общества всё это время.

Она запела о любви, что похожа на красную розу*. Локи вынужден был признать, что песня, которую он раньше назвал бы пустой и глупой, теперь показалась ему волнующей и глубокой. Слова звучали просто, но тем и трогали сердце, а нежный голос Дарси вызывал странное томление.

Когда она закончила, зал вновь наполнился аплодисментами. После продолжилась неторопливая беседа, и Локи, воспользовавшись тем, что с Фандралом заговорил господин Голдблюм, подошёл к Дарси.

— Это было весьма недурно, — сухо сказал он.

— Я приношу свои извинения, — откликнулась Дарси. — Если бы не пожелание мистера Фандрала, я никогда бы не рискнула терзать ваш слух любовными балладами.

— Вы опять насмехаетесь, тогда как я не вкладывал в свои слова никакого скрытого смысла, — попенял ей Локи.

— В слова, возможно, и нет, однако ваше лицо говорит за вас.

— Потрудитесь объясниться.

— Вам хорошо удаётся сохранять бесстрастный облик — хорошо, но не идеально, потому что ваши брови ведут себя слишком вольно, то и дело взлетая вверх. Я не могла не заметить, что они осуждают моё пение сверх всякой меры.

Она умолкла, опять негодуя про себя тому, что один лишь вид Локи провоцировал её на колкости, и потупила глаза. Осмелившись вновь поднять их, Дарси с удивлением увидела, что он смеётся — едва слышно, но совершенно искренне. Этот смех так шёл ему, что Дарси невольно залюбовалась Локи и опомнилась лишь тогда, когда мистер Голдблюм принялся настойчиво предлагать всем перейти за карточный стол.

Комментарий к Глава III

*«A Red, Red Rose» (1794 г.) — известная песня на слова шотландского поэта Роберта Бёрнса.

========== Глава IV ==========

Дарси лелеяла надежду на то, что вслед за Локи нагрянет и Тор. Если господин Голдблюм решил завязать знакомство со знатными иностранцами, отчего бы не пригласить в Розингс и старшего брата? Тогда Дарси смогла бы переговорить с Тором о Джейн. Его письмо, которое сестра получила ещё до Рождества, оказалось последним — и это причиняло ей глубокие страдания, как бы она ни пыталась их скрыть. Дарси негодовала, полагая, что Тору стоило поберечь чувства Джейн, хотя и понимала, что его молчание может иметь веское основание. Пока ей не было ничего известно о причинах, заставивших его исчезнуть, и она напоминала себе о необходимости не делать поспешных выводов.

Однако ни Тор, ни господин Голдблюм не торопились оправдывать её ожидания. Шли дни, а Локи и Фандрал по-прежнему оставались единственными гостями в Розингсе. Как-то она решилась спросить у Фандрала, в добром ли здравии пребывают его друзья, рассчитывая узнать что-либо об их местонахождении, но он отделался шутливыми высказываниями в своей непосредственной манере, оставив Дарси в неведении.

Ей оставалось довольствоваться теориями Мэри Лукас, которая в силу юного возраста и впечатлительности верила любым слухам и сплетням и охотно делилась ими с Дарси, так как Шарлотта подобных тем не поощряла.

— Говорят, что господин Голдблюм – тайный председатель масонской ложи, — сказала однажды Мэри. Они с Дарси коротали время вдвоём, пока чета Коллинзов и сэр Уильям обсуждали в кабинете некие вопросы, связанные с доходами новоявленной семьи. — Он известен в узких кругах как Грандмастер, а все, кто хочет вступить в эту ложу, должны пройти через ужасающий обряд с жертвоприношениями!

Она округлила глаза и взяла театральную паузу. Дарси из вежливости сделала удивлённый вид, раздумывая про себя, откуда Мэри могла нахвататься таких глупостей.

— Но Мэри, как такое возможно? Господин Голдблюм отнюдь не выглядит как человек, способный на подобное.

— А по-моему, именно так он и выглядит, — доверительно сообщила Мэри. — У него такая зловещая ухмылка, а взгляд порой пробирает до мурашек!

— Возможно, его манеры несколько необычны, — мягко сказала Дарси, не желая подпитывать абсурдные фантазии Мэри. — Но мы не можем на основании этого записать его в кровожадные безумцы.

— А его диковинный жезл, увенчанный сферой? — стояла на своём Мэри. — Что, если это какой-нибудь жуткий символ? Я спросила об этом у Шарлотты, но она велела мне выбросить из головы досужие домыслы.

— Я бы порекомендовала прислушаться к ней, ведь старшие сёстры имеют больше опыта и знают жизнь чуть лучше.

Разочарованный взгляд Мэри стал доказательством того, что Дарси обманула её надежды своими нагоняющими скуку речами. Та попыталась снова воззвать к её благоразумию:

— Посуди сама, дорогая, разве стали бы такие благородные джентльмены, как мистер Одинсон и мистер Фандрал, водить знакомство с персоной, имеющей столь сомнительную репутацию?

— Кто знает, — сказала Мэри, понизив голос. — Вдруг они и сами принадлежат к какой-нибудь загадочной ложе!

Было ли то случайное стечение обстоятельств или знак свыше, но именно в это мгновение дверь отворилась, и вошедшая служанка оповестила о прибытии мистера Локи Одинсона. Мэри вздрогнула, схватив Дарси за руку.

— Не может же это быть совпадением?!

Дарси приложила палец к губам, прося Мэри хотя бы в присутствии прислуги воздержаться от обсуждения невероятных теорий. Та, однако, слишком впечатлилась случившимся и не переставала подавать Дарси знаки, говорящие о том, что Локи, несомненно, хранит жуткую тайну и причастен к тёмным делам господина Голдблюма, а теперь явился по их души, прознав, что они обо всём догадались.

Глядя на сумрачного, надменного Локи, который возвышался среди гостиной, сквозь зубы цедя приветствие, легко можно было вообразить, что Мэри права. В его облике вновь отчётливо проступило что-то непостижимое и пугающее, и Дарси впала в замешательство, не понимая, чего он ищет здесь. На её слова о том, что сейчас она позовёт хозяев дома, Локи попросил не беспокоить Коллинзов, заявив, что не стоит отвлекать их ради его визита. Вместе с тем представить, что он приехал ради неё или ради Мэри, Дарси и вовсе не смела. Сказав несколько дежурных фраз, Локи умолк, и воцарилась тягостная тишина, которую в конце концов прервала Мэри. Она придумала предлог, позволивший ей покинуть зал, и Дарси осталась в компании человека, с которым в последнюю очередь хотела бы оказаться наедине.

Локи смотрел на неё так, словно и сам позабыл, зачем приехал. Это было недалеко от правды: он явился к Коллинзам под властью сиюминутного порыва и не задумывался о том, какое впечатление произведёт его вторжение. Теперь же, видя, что поставил всех в затруднительное положение, он замкнулся в себе, с недовольством барабаня пальцами по столу.

— Как поживает ваш брат? — наконец промолвила Дарси, истомившись ждать, пока ситуация разрешится.

— Благодарю вас, Тору не на что жаловаться. Он человек деятельный и рад, когда есть возможность направить усилия в нужное русло.

— Вы говорите о Пемберли?

Локи чуть помедлил, отведя взгляд, а затем едва заметно улыбнулся:

— Да, разумеется.

— Надо ли полагать, что Недерфилд будет окончательно забыт, в таком случае?

— Вы снова попали в точку, — сказал Локи неожиданно жёстко. — С Недерфилдом покончено.

Дарси гневно вздёрнула подбородок, услышав в этих словах намёк на то, что общение Тора и Джейн представлялось ему нежелательным. Она не могла не чувствовать, что ни Локи, ни друзья мистера Одинсона не поддерживали его выбор, и оттого только пуще сердилась.

— Что ж, мы же вскоре вернёмся туда, а значит, едва ли увидимся когда-нибудь снова, — эти слова можно было трактовать и как сожаление, и как удовлетворение, поэтому Дарси вложила в интонацию каплю язвительности, чтобы Локи не усомнился, что она имеет в виду второе.

— Это было бы крайне огорчительно, — тем не менее сказал он с вежливым, но равнодушным, как ей показалось, видом.

— Наш бренный мир недаром называют юдолью скорби, должно принимать печали со смирением, — ответила она с выражением лица, весьма далёким от смиренного.

Локи усмехнулся:

— Вы, как всегда, совершенно правы. Однако я не смею больше злоупотреблять вашим терпением, а потому вынужден откланяться.

Провожая его взглядом, Дарси вновь подивилась странности этого случая и уверила себя в том, что ничего подобного впредь не повторится. Тем не менее, случилось прямо противоположное: Локи зачастил с визитами к Коллинзам. С ним не было Фандрала, поэтому некому было вести приятные, ни к чему не обязывающие беседы. Мэри неизменно изыскивала поводы отсутствовать в общей зале, а Дарси стоически оставалась принимать гостя. Шарлотта с мужем и отцом старались во всём угодить ему, но Локи вёл себя почти неприязненно, говорил мало и скупо, и его посещения Хансфорда всем были в тягость.

— Что им движет, ума не приложу! — сказала Дарси как-то Шарлотте.

— И я не знаю, это крайне странно, — согласилась подруга. — Только одна мысль посещала меня, хотя ты, должно быть, найдёшь её абсурдной. Не думала ли ты, Дарси, что мистер Локи Одинсон влюблён в тебя?

Дарси так вытаращила глаза, что любой блюститель этикета отчитал бы её за гримасу, непозволительную для благовоспитанной леди.

— Я последний человек на Земле, в которого он мог бы влюбиться, поверь, — заявила она и, поразмыслив, добавила: — Если он вообще способен испытывать чувство такого рода.

— Более чем способен, полагаю.

— Как бы там ни было, меня это никак не касается, — упорствовала Дарси. — Он с первой встречи невзлюбил меня и нашёл с моей стороны полную взаимность.

Она не хотела перекладывать на плечи Шарлотты обязанность развлекать нежеланного гостя, однако невольно стремилась оказаться как можно дальше от мест, где могла бы встретить Локи. Коль скоро он взял в привычку наведываться в Хансфорд, Дарси, в свою очередь, взяла за правило совершать долгие прогулки в окрестном парке, рассудив, что там они едва ли столкнутся.

Её чаяниям не суждено было сбыться, и уже на второй раз прогулка окончилась плачевно. Когда вдалеке послышался топот копыт, Дарси ещё могла тешить себя мыслью, что это — случайный всадник, который проедет мимо, но не прошло и минуты, как перед ней очутился мистер Лафейсон, гордо восседающий на коне.

— Доброго дня, дражайшая мисс Дарси, — поклонился он и, к её крайнему разочарованию, спешился.

— И вам, — ответила она. — Впрочем, не стоило прерывать поездку ради того, чтобы поздороваться со мной.

— Не позволите ли вы мне принимать подобные решения самостоятельно?

— Прошу извинить меня, просто мне показалось, что вы очень спешите.

— Напротив, я всего лишь заезжал в Хансфорд, чтобы засвидетельствовать хозяевам своё почтение, и не мог не заметить вашего отсутствия, а мистер Коллинз пояснил мне, что вы решили прогуляться в парке.

Дарси мысленно послала в адрес мистеру Коллинза добрую порцию негодования и тут же отругала себя за это, поскольку в причудах Локи тот, безусловно, не был виноват. Она склонялась к предположению, что Локи захотел нарочно поддразнить её, помешав уединению. Едва ли он не замечал, что противен ей, а значит, навязал своё общество лишь для того, чтобы доставить больше неприятных мгновений.

— Как видите, он не соврал вам, и вы имеете ни с чем не сравнимое удовольствие лицезреть меня.

— Вижу, вы перешли от самоуничижения к самовосхвалению.

— Перенимаю мастерство у достойнейших.

Она дерзко посмотрела прямо на него.

— Достойнейший… Вы действительно могли бы так сказать обо мне? — спросил Локи неожиданно серьёзно.

— Разве вы допускаете возможность, что кто бы то ни было смеет считать иначе? — спросила в ответ Дарси.

— Боюсь, вы удивитесь, как много таких людей.

— И в самом деле, сейчас мне вспомнился по меньшей мере один такой человек.

Локи взглянул на неё с затаённой тревогой, и, хотя Дарси не называла имён, ей вдруг почудилось, что он безошибочно уразумел в её словах намёк на Скурджа.

— Мартовский ветер обманчив, — переменила она тему. — Пожалуй, мне стоит вернуться в дом.

— В таком случае, я провожу вас, — сказал Локи и отвесил ей галантный поклон.

========== Глава V ==========

Как только Локи разузнал, какие места Дарси облюбовала для прогулок, он принялся с завидным упорством попадаться ей на глаза. Она не ведала, чем прогневила небо и как отделаться от назойливого внимания этого высокомерного господина. Мистер Лафейсон считал необходимым всякий раз завязывать с нею беседы, и, будучи от природы разговорчивой, Дарси всякий раз попадалась в ловушку, вступая с ним в споры. Она и сама не заметила, как увлекали её эти изящные пикировки, где каждый упражнялся в острословии и вместе с тем невольно затрагивал множество любопытных тем. Так, они уже успели обменяться мнениями об экономической политике Великобритании, о положении женщины в обществе, обсудить книжные новинки, прогремевшие в литературных салонах, и даже модный нынче крой мужских костюмов. Дурное отношение к Локи позволяло Дарси не заботиться о том, какое впечатление она производит, а к этому прилагалось приятное дополнение: она могла говорить то, что думает, и обсуждать всё, что заблагорассудится.

Кто знает, куда бы их завели эти встречи, вошедшие в привычку, если бы в один прекрасный день Локи не разрешил себе пренебрежительно отозваться о семье Льюисов.

— Для меня не секрет, как вы смотрите на меня, моих родителей и сестёр, — тут же вспыхнув от обиды, сказала Дарси. — Однако я не намерена терпеть оскорбительные намёки в адрес родных.

— Я вовсе не желал никого оскорбить, — сказал он, примирительно улыбаясь. — Но вы и сами знаете, что их манеры далеки от идеала, принятого в обществе.

— Вы можете высмеять их манеры в разговоре с кем угодно другим, но не со мной, — отрезала Дарси. То, что в словах Локи было много истины, особенно уязвило её.

— Жаль, поскольку вы показались мне человеком, способным смотреть на вещи непредвзято.

— Должно быть, у нас слишком различны взгляды на то, что значит для человека семья.

Локи задумчиво посмотрел вдаль, и черты его лица исказились печалью.

— Вы так дорожите родными, мисс Дарси?

— Что может стоять превыше семьи! — ответила она с жаром, больше не желая, однако, вступать в пространные рассуждения. — Прошу меня простить, я обещала Шарлотте сходить с нею за тканями.

После этого случая, живо напомнившего Дарси, насколько ей отвратителен Локи, она решила, что больше не станет вступать с ним в беседы. Чтобы сдержать данное себе слово, Дарси избрала новый маршрут для прогулок, поскольку сидеть всё время в четырёх стенах ей не хотелось, и она не простила бы себе, если лишила бы себя удовольствия бывать на свежем воздухе лишь из-за какого-то непочтительного джентльмена.

В дубовую рощу, в другой стороне от Хансфорда, она прежде не заглядывала. Сперва ей почудилось, что сюда давным-давно не ступала нога человека, так тихо здесь было. Вскоре заблуждение рассеялось. Воздух огласил звонкий собачий лай, вслед за ним — лошадиный топот, и спустя несколько мгновений на тропинке показался наездник. К облегчению Дарси, это был Фандрал.

— Какая неожиданная встреча! — радостно воскликнул он.

— Мистер Фандрал, — с улыбкой откликнулась она. — Я помешала вашей охоте.

— Ничуть, любезнейшая мисс Дарси, ваше появление, напротив, может лишь принести удачу и воодушевить на новые подвиги.

— В таком случае — вперёд, к очередным свершениям! Не смею вас задерживать.

— Свершения, не сомневаюсь, простят мне заминку, тем более, что вызвана она счастливой возможностью побеседовать с вами.

Он ловко спрыгнул на землю и похлопал коня по шее. Дарси, поразмыслив, пришла к выводу, что общество Фандрала ей приятно, а потому не возобновила попытки лишить его своей компании. Они неторопливо шли по дороге под шум листвы, колыхавшейся на лёгком ветру.

— Вы ещё долго планируете оставаться в Розингсе? — полюбопытствовала Дарси.

— Около недели, едва ли больше. Дело, по которому мистер Одинсон прислал сюда брата, почти исчерпано.

Она не стала расспрашивать об этом деле, несмотря на то, что ей очень хотелось бы узнать, по какой причине Тор мог направить Локи к господину Голдблюму, но не удержалась от другого вопроса.

— Отчего же он сам не приехал?

— Вероятно, счёл, что Локи способен справиться с поручением в одиночку. Хотя, как видите, всё же отправил приглядывать за ним меня.

Фандрал говорил со смехом, но в голову Дарси закрались подозрения, что не так уж далеко он ушёл от истины. Памятуя о том, что рассказал ей Скурдж, она легко могла предположить, что между братьями нет прежних близких отношений, и Тор всегда должен быть начеку. Впрочем, история, услышанная ею от Скурджа, теперь казалась Дарси такой далёкой, будто всё это произошло многие годы назад — и с кем-то иным, а теперь перед нею стояли обычные, пусть и знатные, путешественники, у которых за плечами не осталось интриг и предательств. «У меня скудное воображение, — подумалось ей. — Вот Джейн наверняка бы глубже прониклась этой историей».

Мысли переметнулись к старшей сестре, и Дарси украдкой вздохнула. Последнее письмо от Джейн сочилось грустью, поскольку та скучала без неё, тосковала по Тору и не находила более отрады в пребывании в отчем доме. Внезапная надежда озарила душу Дарси: Локи был категоричен, уверяя, что они не вернутся в Недерфилд, но что, если Фандрал выразится об этом же предмете иначе?

— Сам же мистер Одинсон, полагаю, не выезжает из Пемберли?

— Почему же, — сказал Фандрал, — хлопот там, разумеется, хватает, но уж на затворника Тор никогда не походил.

Заметив, как по её лицу промелькнула тень, он тут же понял, чем вызвана такая перемена, и поспешил исправить свою оплошность.

— Но я полагаю, что, будь на то его воля, Тор ни за что не покинул бы Недерфилд, — добавил он, красноречиво глядя на Дарси.

— А разве мистер Одинсон не наделён свободной волей?

— Понимаете ли… — Фандрал замялся. — Он, конечно, вам сказал бы, что никто ему не указ. Однако в ряде случаев слово его младшего брата имеет достаточный вес для того, чтобы принять решение, исходя из мнения последнего.

— Что ж, нет ничего зазорного в том, чтобы советоваться с тем, кому доверяешь, — сказала Дарси, хотя ни на секунду не согласилась бы с тем, что стоит руководствоваться советами такого человека, каким являлся Локи.

— Да, вы совершенно правы. А касательно того, что порой всё оборачивается не так, как нам мечтается… Примите мои сочувствия.

— Простите, я, должно быть, не совсем поняла вас. В чём вы находите повод для сочувствия?

Фандрал подкрутил усы, что больше походило на попытку растянуть время.

— Не сочтите за дерзость, но чаяния вашей сестры были заметны невооружённым глазом. Я слышал не раз, как ваша матушка говорила…

— Довольно, прошу. Я знаю, о чём говорила моя матушка, но Джейн никогда не позволяла себе ничего, что выходило бы за рамки приличий.

— Вне всяких сомнений! Однако в обществе происходящее восприняли так, что дальнейшие действия Тора предполагались совсем не такими, какими они оказались в действительности. И, позвольте признаться вам, я находил и нахожу идею Локи о немедленном отъезде из Недерфилда нецелесообразной. Он слишком усердствовал и слишком настойчиво подвёл Тора к мысли поступить так.

Дарси едва не задохнулась от возмущения. Она и прежде догадывалась, что мистер Лафейсон считает Джейн неподходящей партией для брата, но теперь, благодаря словам Фандрала, Локи стал в её глазах главным кукловодом, блистательно разыгравшим единственно верный, по его мнению, сценарий.

— Каковой бы ни была его настойчивость, я полагала, что мистер Одинсон не позволит никому вмешиваться в… — тут Дарси осеклась и умолкла на мгновение, спохватившись, что не может вслух произнести «в дела сердечные». И она, и её собеседник понимали, о чём речь, но правила хорошего тона не давали ей возможности выражаться открыто. — Я полагала, что он вполне самостоятелен в суждениях.

— Вы ставите меня в затруднительное положение, — сказал Фандрал с непривычной для себя серьёзностью. — Ввиду некоторых обстоятельств я не могу быть полностью откровенен с вами, хотя вы этого, разумеется, заслуживаете. Не все вещи мне дозволено называть своими именами, а потому прямо сейчас я не сумею оправдать Тора в ваших глазах.

Дарси с трудом подавила соблазн рассказать ему, что ей известно больше, чем он предполагает.

— В таком случае оставим эту тему, и прошу извинить меня за мою назойливость.

— Вы ничуть не обременили меня, — заверил её Фандрал, блистая улыбкой. — Ваша компания может приносить исключительно удовольствие.

Дарси ответила ему вежливой благодарностью, однако уже без всякого воодушевления продолжала прогулку, и даже его весёлый настрой не спас положение. Всё в ней восстало против Локи — досталось, правда, и Тору, однако младший брат оставил старшего далеко позади. Как он мог настроить Тора против Джейн, если сам и ногтя её не стоил? Как мог настоять на разлуке, пренебрегая зародившимся на его глазах чувством? Дарси невольно ускорила шаг, пребывая в сильном раздражении, и Фандрал, проводив её почти до самого дома, удручённо сказал:

— Я вижу, что наш разговор был вам в тягость. Что ж, сожалею, что послужил причиной вашего огорчения.

— Вы ни в чём не провинились, — возразила Дарси. — Будьте уверены, что за моё огорчение должен ответить другой человек.

Распрощавшись с Фандралом, она поднялась на крыльцо.

— Нас ждёт господин Голдблюм! — воскликнул мистер Коллинз, едва завидев её. — Где вы пропадали так долго, милая кузина, ведь наше опоздание будет признаком чудовищного неуважения к человеку, которому мы стольким обязаны!

— Простите, что задержала вас, — сказала Дарси. — Я почувствовала себя нехорошо и не смогла вернуться домой так быстро, как намеревалась. Теперь же вы можете ехать, а я, с вашего позволения, останусь.

— Об этом не может быть и речи! Господин Голдблюм…

— О, дорогой, взгляни, как Дарси бледна! — вмешалась Шарлотта — Господин Голдблюм не одобрит, если мы привезём её в таком состоянии.

— А впрочем, ты права, — согласился он. — Ей надо остаться дома.

Дарси едва заметно улыбнулась Шарлотте, выражая признательность за помощь. Она в самом деле испытывала острую необходимость побыть в одиночестве.

========== Глава VI ==========

Дарси не раз поблагодарила в мыслях Шарлотту, вмешательство которой позволило ей избежать визита в Розингс. Находясь в расстроенных чувствах, она не хотела видеть никого, и вести досужие светские беседы с господином Голдблюмом было бы ей в тягость. Попытки развлечь себя чтением вскоре были отметены как бесплодные, поскольку Дарси никак не удавалось выбросить из головы разговор с Фандралом. Ах, если бы она только могла свидеться с Тором: пусть и не посмела бы спросить его о чувствах к Джейн напрямую, его поведение сказало бы ей о многом! Отчего-то Дарси верилось, что Тор по-прежнему влюблён в Джейн, а значит, они оба не заслуживают разлуки.

Служанка прервала её размышления, постучавшись в дверь.

— К вам мистер Локи Одинсон, мисс.

— Ко мне? — Дарси не сдержала удивления. — Ты ничего не напутала, Энни?

Сколько бы раз Локи ни посещал Хансфорд, он ни разу не объявлял, что цель его визита — именно она, мисс Дарси Льюис.

— Он сказал, что желает видеть вас.

— Что ж, пригласи его войти.

Она вздохнула, покорившись неизбежному. Этот человек по странной, необъяснимой прихоти упорно добивался будто бы случайных встреч с ней, и вот теперь застиг её в одиночестве, в подавленном состоянии духа. Коль скоро он с такой настойчивостью ищет её общества — будь посему.

Смятение Дарси лишь возросло, когда она увидела Локи и с одного взгляда поняла, что им владеет не меньшее смятение, нисколько для него не характерное. Поздоровавшись с ней, он прошёл в комнату, однако не мог найти себе места, нервно ходя из угла в угол, а руки его так крепко стискивали перчатки, что костяшки пальцев побелели.

Дарси не имела ни малейшего побуждения первой разорвать тишину, но вид Локи оказал на неё сильное впечатление, и она, испугавшись, что его привело сюда какое-нибудь внезапное несчастье, уже было собралась спросить о причинах его появления в Хансфорде. Тем не менее, он всё же опередил её.

— Должно быть, вы не ожидали моего вторжения и сейчас пребываете в недоумении.

Локи наконец остановился, прямо напротив неё, и проговорил это, взглянув ей в глаза с отчаянным безрассудством.

— Как бы там ни было, вы уже вторглись, — Дарси попыталась обратить всё в шутку, но губы не слушались её, и улыбка вышла натужной. — Облегчите же душу и признайтесь, что привело вас сюда.

На его бледных щеках проступили красные пятна.

— Вы зрите в корень, я пришёл затем, чтобы сделать признание.

— Я слушаю вас со всем возможным вниманием.

— Отрадно узнать, что я всецело владею вашим вниманием, однако мне этого мало, а потому я рассчитываю всецело завладеть и вашим сердцем, как вы завладели моим.

Ахнув, она изумлённо воззрилась на него, ни на секунду не веря в то, что Локи мог сказать такое. Должно быть, это какая-то изощрённая шутка или западня, по неведомой причине подготовленная для неё. Дарси судорожно вдохнула, словно это помогло бы ей подобрать ответ, но так и не сумела произнести ни слова.

— Вы должны были заметить, что вызываете во мне сильное чувство, — продолжил Локи, ввергая её в ещё большее изумление. — Вы достаточно проницательны и не могли не догадаться, что я восхищён вами.

— Я вынуждена разочаровать вас, — едва слышно проговорила она, опустив глаза в пол. — Мояпроницательность оставляет желать лучшего, и ваши речи для меня подобны грому среди ясного неба.

Локи с недоверием нахмурился, однако вид Дарси красноречиво говорил о том, что она не солгала.

— Что ж, — помолчав, сказал он. — Пусть хоть такой гром будет мне подвластен.

Она не поняла эти его слова, да и не хотела. В первое мгновение признание Локи потрясло Дарси, ей показалось, что она будто пребывает в ином измерении, и всё происходящее с нею — лишь сон. Локи, однако, был более чем реален, и он продолжил свою пламенную речь, говоря о том, что Дарси стала единственной девушкой, способной внушить ему душевный трепет и похитить его спокойствие.

— Я привык полагаться исключительно на собственные желания, и мне нет дела до того, что обо мне подумают окружающие, — добавил он, словно убеждая в чём-то самого себя. — Я делаю, что хочу, а потому предлагаю вам руку и сердце, в надежде, что вы вознаградите меня согласием.

Дарси сделала глубокий вдох, стараясь унять дрожь в пальцах.

— И что же могут подумать окружающие, согласись я принять ваше предложение? — спросила она, и гнев внутри неё нарастал с каждой секундой.

— Как раз это не имеет для меня ни малейшего значения!

— И всё же вы упомянули именно об этом!

Локи с неудовольствием посмотрел на неё, и Дарси поняла, что повела себя иначе, чем он ожидал.

— Если вы так настаиваете, я озвучу, что наш союз является неподобающим, поскольку наше положение в обществе слишком разнится. Будь вы хоть дамой из высшего света, я и то счёл бы для себя унизительным смотреть в вашу сторону. Вы не знаете правды о моём происхождении, а потому не можете в полной мере оценить, чем я поступился, открыв вам сердце.

— Прекрасно, — сказала Дарси, поражённая его бесстыдством. — Это освобождает меня от угрызений совести, обычно соседствующих с необходимостью отказать претенденту на руку и сердце.

— Как было с мистером Коллинзом? — не удержался Локи, припоминая ей её обман.

— Именно так, — с вызовом ответила она. — Вас же мне ничуть не жаль, и не только ваше поведение, переходящее все границы допустимого, тому виной.

Локи непроизвольно сжал пальцами спинку кресла, стоявшего перед ним.

— Так вы отказываете мне из-за того, что сами же вынудили меня быть с вами откровенным? Вас так оскорбила неприглядная правда? Разве вы сами не знаете о своём незавидном происхождении, разве не замечаете, как вульгарны манеры многих ваших родственников? Вы полагаете, что я должен быть счастлив, опускаясь до такого уровня?

— Вам и не придётся до него опускаться, — задыхаясь от негодования, проговорила Дарси. — Уверена, вы вскоре поймёте, что ваше признание — не более чем каприз, и позабудете обо мне так же быстро, как позабыли о правилах приличия в нашем нынешнем разговоре. Я не вижу никаких оснований к его продолжению, мистер Лафейсон!

Последние слова слетели с языка помимо воли Дарси, и она запоздало прижала ладонь ко рту. Взгляд Локи сделался пугающе пронзительным.

— Вот как, — вкрадчиво и медленно произнёс он. — Так вам известно больше, нежели я предполагал. Мне нужно благодарить за это мистера Скурджа, верно?

— Вы не ошиблись, — Дарси призвала на помощь всё своё бесстрашие. — Да, мне известно о норвежском графстве, откуда вы родом, и о предательстве, которое вы совершили. Нет нужды объяснять, что я никогда не стала бы женой такого человека!

— Так вот в чём истинная причина вашего отказа, — ядовито сказал Локи, и по всему было видно, что внешнее спокойствие даётся ему из последних сил.

— Их куда больше, не сомневайтесь.

— Окажите мне любезность, будьте так добры перечислить все.

— Охотно! — воскликнула Дарси, позабыв о своём намерении прекратить разговор. — Начнём с ваших манер. Вы с истинной страстью осуждаете чужие, но забываете посмотреть на себя, а между тем заслужили среди всех моих знакомых репутацию надменного, самонадеянного человека, ни во что ни ставящего других людей. Общение с вами никому не приносит удовольствия. Продолжим тем, что вы отчего-то считаете себя вправе вершить судьбы: мне известно о том, какую роль вы сыграли в разлуке вашего брата и моей сестры. Презрев их чувства, вы поступили так, как хотелось вам! И наконец, о том, что мне поведал мистер Скурдж. Я не знаю, отчего ваш брат допустил примирение с вами, однако знаю, что вы разрушили жизнь многих подданных, и мистер Скурдж — первый в их числе. Не станете же вы отрицать, что повинны в его бедствиях?

— Могу с гордостью подтвердить, что ими он обязан мне, — желчно сказал Локи, заставив Дарси всплеснуть руками от возмущения. — И принимаю ваши обвинения касательно Тора и мисс Льюис, но пусть она трижды подумает, нужен ли ей кавалер, столь сильно подверженный влиянию брата. А что до моих манер и общения со мной — разве не вы столько раз заводили беседы во время вашего пребывания в Недерфилде, и разве теперь, в Розингсе и Хансофрде, не мы вели долгие интереснейшие дискуссии, прогуливаясь по парку?

— Вы правы, я была достаточно беспечна для того, чтобы беседовать с вами, несмотря на моё отношение к вам. Теперь я вижу, как заблуждалась, поскольку не должна была и словом обмолвиться с подобным человеком. Вы без тени раскаяния говорите о ваших злодеяниях, насмехаетесь над чувствами других и при всём том остаётесь полностью довольны собой, как и прежде!

Локи с отчаянным ожесточением смотрел на неё, словно она только что отхлестала его по щекам. Дарси прервала свою тираду, тяжело дыша, и отвернулась, чтобы скрыть вступившие на глазах слёзы.

— Не все ваши догадки верны, — глухо сказал он. — Ни один человек, признавшийся даме в любви, не может быть доволен собой, если она так бессердечно ему отказала.

— Вы утверждаете, что любите меня, но ни в одной вашей фразе любви нет, — ответила Дарси, продолжая стоять к нему спиной. — И я убеждена, что вы поддались мимолётному порыву, предложив мне брак.

— Я предложил вам брак лишь потому, что это единственный допустимый в вашем обществе способ удержать девушку подле себя.

Она остолбенела. Увидев, что его реплика повергла её в глубокий шок, Локи устало смежил веки.

— Мисс Дарси, — в его голосе прорезалась безнадёжная горечь, и вместе с тем отступила злая язвительность. — Несмотря на узнанное от Скурджа, вы не вполне представляете себе, с кем имеете дело. Многое из сказанного мною теряет смысл, поскольку я не был до конца с вами откровенен. Мне надлежит подчиняться иным правилам, нежели подчиняетесь вы и всё ваше окружение, и я исхожу из мотивов, которые лежат вне пределов вашего понимания. Теперь я ясно вижу, что в свете этого моё признание и в самом деле было неуместным, поэтому мне остаётся сожалеть о том, что я потревожил ваш покой.

Дарси опустилась на стул, ощущая, что ноги едва слушаются её. Сердце неистово билось в груди, а ум отказывался поспевать за происходящим.

— Итак, простите меня и забудьте всё, что я вам сказал. Спешу откланяться, дабы прекратить ваши терзания.

— Если бы они могли прекратиться так легко! — вырвалось у неё, когда за ним уже закрылась дверь.

========== Глава VII ==========

Утро следующего дня застало Дарси разбитой и опустошённой. Она всю ночь не могла сомкнуть глаз, раз за разом вызывая в памяти разговор с Локи. Внимательная Шарлотта предприняла было попытку выяснить, что стало виной состоянию подруги, но ей так и не удалось ничего добиться. Мистер Коллинз, также заметивший бледный вид Дарси, пустился в рассуждения о медицинских средствах, укрепляющих здоровье, и о бережном отношении к оному. Дарси с вежливой улыбкой кивала ему, думая о том, под каким предлогом она могла бы удалиться в свою комнату.

— Мистер Локи Одинсон и мистер Фандрал уезжают! — с этой новостью в дом вбежала Мэри, уже успевшая после завтрака сходить на прогулку. — Я встретила мистера Фандрала по пути, и он просил кланяться вам всем.

— Вот как? — переполошился мистер Коллинз. — Но ведь завтра большой приём у господина Голдблюма, и они также приглашены!

— Не сомневаюсь в том, что их отъезд вызван неотложными обстоятельствами, — добродушно сказал сэр Уильям. — В противном случае они никогда бы не пренебрегли таким приглашением.

Дарси побледнела ещё сильнее и ничего не сказала. Оставшись, наконец, в одиночестве, она рассудила, что отъезд Локи принесёт ей облегчение, и попыталась убедить себя в том, что всё складывается наилучшим образом, однако душа её преисполнилась неясным томлением. Полагая, что сборы в дорогу не позволят Локи тратить время на прогулки, Дарси отправилась в Хансфордский парк, уже исхоженный ею вдоль и поперёк. Обычно она неизменно любовалась пейзажами, каждый день находя новые живописные уголки, но теперь шла по тропинке, глубоко погружённая в свои мысли, почти не поднимая глаз.

Оклик Локи — а голос его она не спутала бы ни с чьим другим — вернул её к действительности, и Дарси вздрогнула, увидев, как близко он подошёл, оставшись незамеченным.

— Не пугайтесь так, — отрывисто сказал Локи. — Я не задержу вас дольше, чем на миг, и не доставлю вам хлопот неугодными просьбами. Прошу лишь принять моё письмо.

С этими словами он протянул ей конверт из плотной зеленоватой бумаги, и Дарси приняла его, отрешённо разглядывая затейливую печать. Локи выполнил своё обещание: он не произнёс больше ни единой фразы и откланялся, сию минуту затерявшись среди листвы. Если бы в руках не осталось письма, Дарси могла бы решить, что встреча с мистером Лафейсоном была лишь плодом её воображения.

Она ещё долго бродила по парку, не решаясь открыть послание Локи. Постепенно состояние её сделалось совершенно невыносимым, Дарси измучилась, то уговаривая себя поскорее прочесть письмо, то порываясь порвать его, не читая.

Весеннее солнце, не встречая на чистом небе преград, грело в полную силу, но Дарси бил озноб, и в конце концов она, испытывая настоящее недомогание, почла за лучшее вернуться в дом. Сославшись на головную боль, она заперлась у себя до вечера.

Конверт пролежал на секретере не один час, прежде чем всё же был распечатан. Листы, исписанные острым беглым почерком, живо напомнили ей о том, чья рука выводила эти буквы. Дарси с лёгкостью могла представить себе, как Локи с горделивой осанкой восседает за письменным столом и водит пером по бумаге. Отогнав от себя назойливый образ, она принялась за чтение.

Приветствие и заверения в том, что он не станет повторять своё предложение, Дарси пробежала глазами бегло, едва вникая в суть изложенного. Впрочем, дальнейшее содержание послания заставило её вчитаться тщательнее. Локи писал:

«Я нисколько не сомневаюсь, что вчера вы не пожелали бы выслушать меня: столь велика была ваша праведная ярость, что любые мои попытки оправдаться не достигли бы вашего сердца. Тем не менее, я всё ещё питаю призрачную надежду быть услышанным и понятым, хотя мне претит необходимость отстаивать своё доброе имя перед кем бы то ни было, и даже перед вами, несмотря на моё особое к вам отношение. А потому прошу простить меня, если тон письма покажется вам недостаточно заискивающим. Я не собираюсь вымаливать у вас прощение и лишь излагаю факты, которые, возможно, помогут вам отнестись к случившемуся с большей долей справедливости».

Рассержено поджав губы, Дарси подумала, что в заносчивости мистер Лафейсон действительно не знает себе равных. Вместе с тем, хоть его тон и пробуждал в ней бурю негодования, прекратить чтение она уже не находила в себе сил.

«Намедни вы поставили мне в упрёк то, что я смею вершить чужие судьбы. Конечно, смею, ведь я бог, наивное вы создание! И если вы решили, что я слишком много возомнил о себе, то отриньте свои подозрения. Это не фигура речи. Скурдж, которого вы так рьяно рвались защищать, уверенная в том, что он пострадал из-за меня, не был с вами честен. По крайней мере, он побоялся открыть вам всю правду — по вашим словам я догадался, что Скурдж не упомянул о моём истинном происхождении. Вы считаете, что я бастард, но не знаете, что Асгард, долгое время приходившийся мне домом, находится вовсе не в скандинавских землях. Это один из девяти миров, которым правит Один Всеотец, и от Земли, которую мы называем Мидгардом, наш мир отделяет огромное расстояние».

Дарси готова была рассмеяться, пусть этот смех прозвучал бы скорее болезненно, нежели радостно, однако вдруг ей вспомнилась модель, по случайному совпадению увиденная ею в Недерфилде.

— Так не бывает, — сказала она себе, сообразив, что ровно девять миров там и было представлено. — Я решительно отказываюсь верить этому!

Вместе с тем ей на ум пришли слова Джейн. Сестра не раз заговаривала о том, что Тор наделён знаниями, превосходящими знания любого другого известного ей учёного, при том, что Тор учёным даже не являлся. Почувствовав головокружение, Дарси прижала пальцы к вискам и продолжила чтение, надеясь, что в письме найдутся ответы на самые невероятные вопросы. Локи, впрочем, не щадил её. Дальнейшие его пояснения только поражали Дарси всё сильнее и сильнее. Описания Асгарда казались ей немыслимыми, а история самого Локи, в чьих жилах текла кровь ледяных великанов, заставила вспомнить способ, который мистер Льюис когда-то давно советовал дочерям для определения, спят они или нет. Она не стала щипать себя за щёку, но была близка к тому, чтобы счесть Локи опасным безумцем.

«Вероятно, вы утвердитесь в мысли, что я не вполне здоров умом, — писал он, с лёгкостью предсказывая её реакцию. — Но по прошествии времени, преодолев предубеждение, вы сможете заметить, что я ни разу не соврал вам, пусть моя натура и обязывает меня лгать и обводить всех вокруг пальца. Ни я, ни Тор не должны раскрывать смертным свою истинную сущность, но, познакомившись с вами, я нашёл в вас черты, показавшиеся мне необычными и свидетельствующими в пользу того, что я могу доверить вам тайну. Вы не станете источником слухов и сплетен, я всецело уповаю на ваше благоразумие».

На этом моменте Дарси испытала прилив гордости, видя свою значительность, и тут же, опомнившись, удручённо подумала о том, как искусно Локи играет на человеческих чувствах. Он же, обрисовав подробно своё прошлое, перешёл к делам не столь отдалённым во времени.

«Надеюсь, первая из ваших претензий ко мне, тем самым, снимается. Я имею неоспоримое право ставить себя выше любого смертного и, спешу вас заверить, пользуюсь им с умеренностью, вопреки вашему мнению обо мне. Второй ваш упрёк относится к участи Скурджа. Что ж, судите сами: пусть меня можно считать мятежником и предателем трона, действия мои были продиктованы лучшими намерениями и мечтой добиться справедливости, чего не скажешь о Скурдже. Он — интриган и подлец, использовавший тайные связи с Хелой, чтобы подорвать власть Одина. Я не стану говорить о Хеле много, дабы не ввергать вас в ужас, но скажу главное: если ей удалось бы воплотить в жизнь свои замыслы и, перессорив претендентов на трон, занять его самой, все девять миров погрузились бы во тьму, и ваш, как самый слабый, едва ли просуществовал бы долго. Скурдж стал её пособником, и, как только я прознал об этом, то поспешил доложить обо всём Одину».

— Спешит выставить собственные козни в белом свете, очернив другого! — воскликнула Дарси. — Поистине неслыханная дерзость.

«Скурдж был изгнан, и Биврёст — мост, соединяющий наши миры — для него закрыт навсегда. Вскоре, однако, меня постигла та же участь, поскольку мою попытку доказать Одину, что я заслуживаю трона не меньше, чем Тор, не оценили по достоинству. Моё вмешательство в предначертанный ход коронации повлекло за собой ряд событий, которые я предпочёл бы подробно не описывать. План мой, к сожалению, не принёс желаемых плодов, и я был обвинён в измене. Сколь ни удивительно, Тор, узнав об этом, а также узнав о моём происхождении, решил вступиться за меня и не позволил отцу отправить меня в темницу. Разгневавшись, Один изгнал нас обоих, и с тех пор мы обречены скитаться по Мидгарду в поисках возможности вернуться назад».

Дойдя до этих строк, Дарси невольно улыбнулась. Сердце её согрелось при мысли о том, что Тор Одинсон поступил так, как должно поступить истинному джентльмену, хотя допустимо ли называть бога джентльменом? Тут было, над чем поразмыслить. Сию же минуту она спохватилась, поняв, что думает о рассказанной истории так, словно это сущая правда.

«Засим я взываю к вашему острому уму: стоит ли Скурдж вашего сочувствия и одобрения? Здесь я мог бы перейти к последнему обвинению, брошенному вами в мой адрес, но сообщу вам о ещё одном обстоятельстве, которое, вероятно, вызывает ваше любопытство. Мы с Тором в течение года путешествуем по мидгардским странам, не являясь больше теми, кем были раньше. Я лишён своей магии, а Тор — молота Мьёльнира, обладающего непостижимой мощью. Прежде лишь Тор мог поднять это оружие, а теперь это и ему не удаётся. Мьёльнир упал вслед за нами, а где он находится — вы, смею предположить, уже догадались».

— Пемберли, — прошептала Дарси и, читая дальше, убедилась в правильности своего предположения.

«Оттого мы раз за разом принуждены возвращаться в Англию, и Тор не теряет надежды, что он сумеет вновь поднять Мьёльнир. Я же с не меньшей силой жажду вернуть магию, но пока ни он, ни я не преуспели».

Раздался стук в дверь, и Дарси, погружённая в чтение, едва удержалась от испуганного возгласа. Она позабыла о том, что не одна в доме.

— Мистер и миссис Коллинз приглашают вас спуститься к чаю, — оповестила её служанка. — Мистер Коллинз настоятельно просит вас не задерживаться.

— Прошу, передайте, что я не могу в точности исполнить эту просьбу, — ответила Дарси. — Моё самочувствие по-прежнему вынуждает меня оставаться здесь, но я постараюсь всё же выйти к столу в течение получаса.

Служанка с поклоном покинула комнату, и Дарси поспешно перешла к заключительной части письма.

«И, наконец, рассмотрим ваше обвинение, касающееся мнимого счастья вашей сестры и моего брата. Я неслучайно назвал его мнимым. Тор до сих пор являет собой пример порывистого и легкомысленного юнца, о чём явственно свидетельствует его недальновидное поведение. Мисс Льюис, несомненно, вскружила ему голову, и он забылся, упустив из виду, что не должен давать смертной деве надежды на совместное будущее. Для Тора подобная связь — очевидный мезальянс, и, если он слеп для того, чтобы признать очевидное, за него это делаю я. Вы не можете отрицать, что ваши родные обделены как высоким статусом, так и достойными манерами. Но даже будь ваша семья королевской, всё равно в подмётки бы не годилась даже простому жителю Асгарда. Тор уже навлёк на себя гнев отца, а оставшись с мисс Льюис и прекратив попытки вернуться домой он впадёт в немилость до скончания веков. Нет, поверьте, Тор на такое не пойдёт, и как только он найдёт способ вновь стать хозяином Мьёльнира, то незамедлительно бросит мисс Льюис здесь, в полном одиночестве — желаете ли вы сестре такой судьбы?»

Дарси едва удержалась от того, чтобы не скомкать бумагу. Её губы дрожали, и от обиды за Джейн слёзы просились на глаза. Пусть она по-прежнему не желала допускать, что мистер Одинсон в состоянии так дурно поступить с её сестрой, слова Локи жалили больнее, чем укус змеи, избрав целью самое уязвимое место Дарси: её семью.

Стремительно поднявшись, она резким движением выдвинула ящичек, положила туда листы и, не глядя, поскорее закрыла его. Дарси казалось, что Локи вручил ей послание с одной единственной целью — задеть и унизить её как можно сильнее, однако она не собиралась идти у него на поводу и доставлять ему такую радость. Гордо подняв голову, словно он мог видеть её, Дарси зашагала прочь из комнаты, приняв абсолютно безразличный вид, хотя напускная бравада давалась ей с превеликим трудом.

========== Глава VIII ==========

Дабы не провести ещё одну ночь без сна, Дарси, улучив минутку, пока мистера Коллинза с ними не было, попросила у Шарлотты травяного настоя. Та поспешила исполнить просьбу подруги и, обеспокоенная её состоянием, принялась расспрашивать о причинах дурного самочувствия.

— Это пройдёт, ни о чём не волнуйся. Должно быть, перемена погоды.

Шарлотта посмотрела за окно, где клонилось к закату солнце, светившее уже который день, а затем не без упрёка перевела взгляд на Дарси.

— Отчего ты не хочешь поведать мне правду?

— Если бы мне было, о чём ещё рассказать, я бы рассказала.

Про себя же Дарси подумала, что откровенный рассказ о случившемся с ней за правду не посчитает никто. Она сама, между тем, пребывала в странном состоянии духа. Если прислушаться к доводам рассудка, твердившим, что ничего подобного просто не может быть, то следовало признать письмо Локи сущей бессмыслицей. Если допустить вероятность, что он не солгал, то привычный мир рушился на глазах. Оба варианта повлекли бы за собой столько вопросов, что Дарси предпочла отбросить все попытки рассуждать здраво и после некоторых колебаний смирилась с тем, что отныне ей придётся исходить из того, что написал мистер Лафейсон.

Следующий день дался ей легче. Им с сэром Уильямом и Мэри вскоре предстояло возвращение домой, и мысль о скорой встрече с семьёй, а особенно с отцом и с Джейн, придавала Дарси бодрости. Ко всему прочему, им оставался всего один приём у господина Голдблюма, и, пока мистер Коллинз усердно готовился к визиту, проверяя, чтобы костюм сидел с иголочки, а причёска Шарлотты была уложена безукоризненно, Дарси могла наблюдать за всеми этими хлопотами почти с прежней весёлостью. Также она знала, что не увидит в Розингсе мистера Лафейсона, и это приносило ей ни с чем не сравнимое облегчение.

— Я опасаюсь! — украдкой шепнула ей Мэри незадолго до выхода.

— Чего же, дитя моё? — дурачась, спросила Дарси.

— Господин Голдблюм знает, что сегодня увидит нас в последний раз, ведь неизвестно, как скоро мы приедем в Хансфорд снова.

— И ты боишься, что, предвкушая расставание, он пустится в безудержную пляску? Или, напротив, не сдержит рыданий, охваченный тоской?

— Дарси! — топнула ножкой Мэри. — Я говорю о серьёзных вещах. Если он хотел сделать… сделать что-нибудь неблагопристойное, то сегодня — его последний шанс.

— Что же неблагопристойного он может сделать? Уж не заманить ли нас в тайную комнату, где его адепты вспорют нам глотку, принося в жертву во имя своего Грандмастера?

Очевидно, Мэри даже в самых смелых фантазиях не воображала таких кошмаров, а потому она уставилась на Дарси выпученными от ужаса глазами.

— Ты и в самом деле думаешь, что он способен учинить подобное?

— Безусловно, а потому — трепещи! — и тут Дарси, не выдержав, расхохоталась. Поняв, что она отнеслась к теме с вопиющей беспечностью, Мэри с обидой надула губы.

Уже на приёме она заметила, что справедливость восторжествовала: Дарси охватила несвойственная ей задумчивость, и от смешливого настроя не осталось и следа. Мэри, разумеется, не могла знать, что вызвало такие перемены, и была бы немало удивлена, если бы услышала, что именно высказанные ею подозрения послужили тому основанием.

Прежде Дарси не беспокоилась о том, отчего господин Голдблюм стремится завести знакомство с Локи и Фандралом. Её вполне удовлетворяло объяснение Шарлотты. В свете же того, что Локи сообщал в своём письме, картина представала в ином свете. Теперь Дарси больше размышляла не о том, что нужно было от новых знакомых господину Голдблюму, а о том, чего искали в Розингсе они сами. И внезапная догадка осенила её: что, если умозаключения Мэри не так уж далеки от истины? Что, если господин Голдблюм в действительности являл собой не самого обычного человека, и изгнанные асгардцы надеялись найти помощь или хотя бы подсказку, способную приблизить возвращение на родину?

От этих предположений голова шла кругом, и общий гвалт никак не способствовал сосредоточенным размышлениям. То и дело галантные кавалеры приглашали Дарси на танец, и ей ничего не оставалось, кроме как с учтивой улыбкой принимать приглашения. Она всегда любила танцевать, но в этот вечер всё, что мешало ей уйти в свои мысли, не приносило никакого удовольствия.

— Как вы изящны и грациозны! — после очередного танца за её спиной вдруг вырос господин Голдблюм. — Наблюдать за вами — истинная отрада для глаз. Крайне огорчительно, что вы, любезный сэр Уильям и крошка Мэри уже вот-вот должны покинуть наши края.

— Благодарю вас, — поклонилась Дарси и из вежливости добавила: — Мне так же печально думать о предстоящем отъезде.

— В таком случае, быть может, стоит его отсрочить? Я напишу вашему папеньке и оповещу его о том, что ваше пребывание здесь должно быть продлено.

— Ох, нет! — воскликнула она и, спохватившись, оправдалась: — Не утруждайте себя, прошу вас. Мой папенька, вне всяких сомнений, расстроится, если я задержусь, и мои сёстры будут скучать, равно как и я по ним.

— Но если вы останетесь, осмелюсь предположить, что некий джентльмен тоже вскоре захочет сюда вернуться, — сказал господин Голдблюм негромко, принимая весьма хитрый вид.

Дарси взглянула на него открыто и прямо.

— Позвольте узнать, кого вы имеете в виду?

Он только усмехнулся и, по своему обыкновению, жеманно взмахнул ладонью.

— Вы, юные леди, всегда прекрасно знаете, кто становится жертвой вашего очарования, и лишь кокетство не позволяет вам признавать это перед другими людьми.

Дарси ясно понимала, что он намекает на Локи, и решилась действовать с определённой долей храбрости.

— Положим, я стану той, кто заманит в свои сети некого джентльмена, — с впечатляющей откровенностью сказала она. — И какой вам будет от этого прок?

Господин Голдблюм, очевидно, не ожидал от неё такой прыти и скрыл за манерным смехом своё замешательство.

— Моя дорогая, отчего же вы вообразили, что во всём нужно искать выгоду? Если гнаться только за тем, что принесёт тебе пользу, то можно зайти слишком далеко.

Эта фраза, напомнившая Дарси изречения из скучных книг, коих было предостаточно в библиотеке всякой благонравной девицы, не обманула её: господин Голдблюм прятал глаза, не желая признавать, что и им движет определённый умысел. Отчего-то Дарси почти не сомневалась в том, что он не из бескорыстных побуждений предложил ей погостить подольше.

— Вы правы, — согласилась она, утвердившись в своих догадках и потому не видя резона вести разговор дальше. — А пребывание в Хансфорде и в Розингсе запомнится мне как один из самых прекрасных периодов в моей жизни. Вот только мои родные не перенесут, если я задержусь, а я не хочу приносить им ни тени огорчения.

— Как великодушно с вашей стороны! — сказал господин Голдблюм, но улыбка его сделалась фальшивой.

Таким образом он, сам того не зная, подтолкнул её к новому витку размышлений, которым она и предалась, когда приём подошёл к концу. На этот раз Дарси иначе отнеслась к посланию Локи. Если предположить, что он и его брат — а также, по-видимому, сопровождавшие их боевые товарищи Тора, — действительно прибыли из другого мира и ищут способ вернуться обратно, то господин Голдблюм, как ценитель редкостей, просто не мог позволить себе пройти мимо. Однако и сам он должен быть не так прост, раз боги пожелали с ним взаимодействовать.

«Боги»! Едва произнеся про себя это слово, Дарси испытала трепет перед одной лишь возможностью, что это правда. И разве можно вообразить, чтобы боги снизошли до смертных, посещали балы, вступали в диалоги, а пуще всего прочего — влюблялись?!

— Мыслимо ли это, Джейн? — обращалась она про себя к сестре, испытывая острую потребность встретиться с нею как можно скорее. — Поверишь ли ты, что Тор Одинсон, покорённый твоей красотой и твоим умом, видел в своей жизни множество богинь, рядом с которыми смертные девы и рядом стоять бы не посмели?

Она перебирала в памяти все те признаки влюблённости, что неоднократно демонстрировал Тор: его нежную заботу о Джейн, их долгие беседы, его восхищённые взгляды. Никогда Дарси не расценила бы его поведение как притворство, и при таком мнении оставалась она и сейчас.

Что же ей должно было думать о Локи, Дарси и вовсе не знала. Он никогда не давал повода считать, что она достойна особого внимания с его стороны — по крайней мере, ей так казалось. Его признание ошеломило её, но рассказ о божественной сущности ошеломил куда больше. И зачем же богу-изгнаннику, который стремится вернуться в свои чертоги, она, смешливая и своевольная девчонка, чьи познания невозможно было даже сравнить с тем, что довелось пережить ему!

В попытках установить подобие порядка в хаотичном потоке мыслей, Дарси вновь перечитала письмо. Теперь ей многое увиделось в ином свете. Локи не стеснялся в выражениях, повествуя о подлости Скурджа и его умении втираться в доверие, и Дарси вспомнила, с какой охотой — хотя они были едва знакомы! — тот принялся разоблачать перед ней мистера Лафейсона. Тогда Скурдж казался ей страдальцем, смиренно и без ожесточения принявшим свою участь, а сейчас его откровения заставили содрогнуться: отчего она не заметила, как низко он себя повёл? И было ли то, что Скурдж назвал истинную фамилию Локи, простой случайностью, как он и старался представить? Снова и снова возвращаясь в памяти в тот злополучный день, Дарси склонялась к решению, что Скурдж сделал это намеренно и действовал с определённым расчётом, желая опорочить Локи.

Однако и сам Локи оставался далёким от безупречности. Он не отрицал обвинений, а значит, на его совести числилось немало преступлений. И совершил он их, будучи не человеком, а богом, наделённым огромной магической силой. У него не было никакой необходимости изливать душу перед смертной, а потому Дарси не могла понять, зачем он оставил ей такое письмо, нарушающее, к тому же, приказ Одина, согласно которому изгнанники не смели обнаруживать свою истинную сущность. Оно напоминало ей исповедь человека, который слишком долго нёс на своих плечах тяжкий груз.

— Я недалёкое и ограниченное создание, — сказала себе Дарси с невесёлой усмешкой. — Я не могу уместить всё это в своей бестолковой голове.

Она отрешённо касалась пальцем бумаги, представляя, как Локи старательно выводил пером букву за буквой, когда вдруг черты её лица исказились. Ей пришло на ум то, что должно было встревожить куда раньше. Если всё, написанное Локи, сущая правда, и если он жил одной лишь надеждой на возвращение в Асгард, то он решительно не мог предложить ей стать его законной супругой. Каковы бы ни были чувства Тора, он не взял на себя обязательства перед Джейн, тогда как Локи заявил о своих чувствах, в которые Дарси до сих пор не могла поверить, с бесстрашием и прямотой, исключавшей всякую двусмысленность. Едва заслышав слова о любви, она расценила признание как нечто, совершенно не укладывающееся в её представление о характере Локи, теперь же её охватило не просто недоумение, а испуг. Бог, которому тошно было всё, что окружает его на Земле, не мог желать себе в жёны простую смертную, и, коль скоро Локи предложил ей руку и сердце, им, несомненно двигал неведомый Дарси замысел. А замыслы Локи, как она успела узнать, нередко несли в себе разрушительную силу.

========== Глава IX ==========

Предвкушение от встречи с родными на время рассеяло треволнения Дарси. Она не соврала Локи, говоря о том, что ставит семью превыше всего, и её сердце в самом деле истосковалось по отцу и по старшей сестре, которые были ей ближе всех остальных. Впрочем, не меньше она желала видеть и свою суетную маменьку, чьи манеры вызвали справедливое осуждение мистера Лафейсона, и взбалмошных младших сестёр, и всегда серьёзную Марию. Слушая болтовню Мэри Лукас и наблюдая из окна кареты за вполне живописными пейзажами, Дарси позволила себе отрешиться от мыслей о письме и подумать о тех, с кем она вскоре воссоединится.

— Вы так рассеянно смотрите вдаль, мисс Дарси, — ласково обратился к ней сэр Уильям. — Горюете о том, что мы покидаем столь гостеприимных хозяев? Или же считаете минуты до встречи с сёстрами?

— И то, и другое, — улыбнулась Дарси, хотя по Хансфорду она заскучать ещё не успела, а по Розингсу скучать и не намеревалась. — Я слишком долго была вне родных стен, хотя наша поездка, безусловно, удалась.

— А я не вполне удовлетворена, — подала голос Мэри. — В таком старинном и роскошном поместье, как Розингс, мне хотелось бы провести куда больше времени. И там наверняка кроется столько тайн — мы же не разгадали ни одной!

Её отец лишь добродушно усмехнулся, ничуть не смутившись такими речами дочери. Мэри выразительно взглянула на Дарси, намекая, что если бы последняя была посговорчивее, они бы непременно затеяли расследование и выяснили, какие секреты хранит Грандмастер, прикрываясь личиной господина Голдблюма.

— Меня мучает лишь одна тайна, — сказала Дарси. — Зачем господину Голдблюму столько собственных портретов в доме?

Все засмеялись, включая сэра Уильяма, который находил Дарси очень забавной молодой особой.

— Господин Голдблюм имеет большой вес в обществе, а богатство его имения поражает воображение, — сказал он. — Стало быть, у него есть все причины быть собою довольным и оповещать об этом остальных, пусть даже в несколько необычной манере.

— Счастлив тот, кто родился знатным и состоятельным, — задумчиво проговорила Дарси. — Ему простят любые причуды, любую бесцеремонность и любые поступки. Те же, кто не может похвалиться достатком и происхождением, ответят сполна за малейшие недостатки в поведении и в манерах.

На это Лукасы не нашлись с ответом, а потому все трое продолжили поездку в молчании, которое, впрочем, продлилось не так уж долго, поскольку Мэри принялась обсуждать наряды, увиденные ею на вчерашнем приёме в Розингсе. Дарси слушала невнимательно, так как подобные темы никогда не занимали её, и к своему внешнему облику она относилась на удивление равнодушно, хотя порой в её гардеробе появлялись замысловатые шляпки, придававшие ей своеобразный, но прелестный вид.

Чем ближе они подъезжали к Лонгборну, тем труднее становилось Дарси усидеть на месте. Тихая улыбка непроизвольно озаряла её лицо, а когда сэр Уильям предложил сделать остановку в одном из попутных городков, она едва сдержала протест, так как ей хотелось доехать до дома без всяких промедлений.

Как оказалось, желание сэра Уильяма не было прихотью. Ещё за некоторое время до поездки он в переписке договорился с мистером Льюисом, что тот пришлёт за ними экипаж, в который они и пересядут здесь, а вместе с экипажем прибудут Китти и Лидия, которым не терпелось узнать все новости от Дарси. Для неё свидание с сёстрами стало приятным сюрпризом, и она с куда большей охотой, чем обычно, участвовала в их весёлой болтовне.

Поначалу они напрочь отказывались рассказывать о том, как идут дела в Лонгборне, заверяя Дарси, что она первой должна поведать им всё о Розингсе.

— Ты писала, что неожиданно туда нагрянул и мистер Фандрал, он такой душка! — хихикнула Лидия. Они остановились в гостинице и теперь сидели за обеденным столом. Лидия так спешила узнать сплетни, что едва успевала прожёвывать пищу.

— И Локи Одинсон! — немедленно встряла Китти.

— Ну уж он-то не душка вовсе, — заявила Лидия. — Такой зазнайка, просто кошмар! Так вот, Дарси, скажи, что же мистер Фандрал?

— Весел и жизнелюбив, как и прежде, — ответила Дарси, хотя видела по горящим глазам сестёр, что такой краткий ответ не будет для них достаточным. — Равно как Локи Одинсон по-прежнему не душка.

Она опустила ресницы, на миг смешавшись от нахлынувших воспоминаний, однако её затруднение осталось незамеченным. Мэри Лукас, пользуясь тем, что её отец великодушно предоставил юным леди возможность повидать друг друга без его присутствия и обедал отдельно, подняла тему, давно похитившую её мысли.

— Это всё пустое, вы не о том говорите, — сказала она. — Китти, Лидия, вы бы видели хозяина Розингса, вот это во всех отношениях необычный человек!

— Но он же, должно быть, уже стар, — поморщилась Лидия, недоумевая, как может быть интересен мужчина преклонного возраста.

— Зато он, как я слышала, возглавляет масонский орден!

— Ах! — Китти прижала ладонь ко рту. — Да ведь они поклоняются дьяволу!

— Не может быть, чтобы мистер Голдблюм… — начала было Лидия, а потом осеклась и в совершеннейшем восторге воскликнула: — И они совершают кровавые жертвоприношения! Душечка Мэри, выкладывай скорее, что ещё ты выяснила об этом наводящем ужас человеке!

Дарси тяжело вздохнула и поднялась из-за стола. Остановить этот поток бессмыслицы ей было не по силам, и она, хоть и в самом деле соскучилась по сёстрам, с горечью заметила, что их поведение успело утомить её, хотя с момента встречи не прошло ещё и часа. Их невежество не могло не удручать, а глупости, которыми были набиты их головы, заставляли краснеть от неловкости. К тому же, ей тоже хотелось бы поговорить с кем-нибудь о своих подозрениях в отношении господина Голдблюма, но таким человеком могла стать разве что Джейн, потому что даже отцу Дарси побоялась бы сообщить обо всём, что с ней приключилось.

Тем временем оставшиеся за столом Китти, Лидия и Мэри обсудили всё, что могли, о мистере Голдблюме, и наконец-то разговор перешёл к делам лонгборнским.

— Мистер Одинсон так и не вернулся в Недерфилд, — сказала Лидия, оборачиваясь к Дарси. — Хотя тебе и так наверняка известно об этом от розингских гостей.

Тут она подмигнула и заливисто засмеялась. Дарси сдержанно кивнула, подтверждая, что отсутствие Тора для неё не новость.

— Джейн всё киснет без него, — продолжала Лидия. — А я бы на её месте давно перестала предаваться меланхолии, так можно распугать всех женихов!

— Много ли у Джейн завелось женихов? — с иронией спросила Дарси.

— Не так уж и мало, — заметила Китти. — Она приглянулась одному проезжему дельцу, мистеру Ричардсу. Он держит рыбные лавки в Лондоне и то и дело говорит о щуках, окунях и форелях.

— Усерднее всего он вещал Джейн о своих драгоценных лавраках, — подхватила Лидия. — А та витает в своих мыслях, и Ричардса даже не слушает. И тогда этот Ричардс спрашивает: «Вам, мисс Льюис, разве лавраки не интересны?» А Джейни, только представь себе, ему и отвечает: «Что вы, мистер Ричардс, я всегда рада поддержать разговор о ливреях»! Так и обнаружилось, что она все его речи пропустила мимо ушей. То-то смеху было, а маменька потом неделю убивалась над тем, как Джейн оконфузилась перед кавалером.

— Я бы этого рыбного джентльмена тоже слушать не стала, что за скука, — сказала Мэри.

— Если бы Джейн только его не слушала! — воскликнула Лидия. — Она даже мистера Скурджа отвергла, а уж как он галантен, как обходителен! Прямых намёков так себе и не позволил, но всё вился вокруг неё, всё смотрел так умильно-умильно!

Дарси побледнела, не ожидая подобного поворота событий. Она не подумала о том, что Скурдж, оставаясь поблизости от Лонгборна, по-прежнему мог свободно видеться с её семьёй, и уж тем паче не подумала о том, что ему взбредёт в голову ухаживать за Джейн. Каков был его расчёт, Дарси знать не могла, и неизвестность только сильнее страшила её. Сёстры, ничего не замечая, продолжали нахваливать мистера Скурджа и пеняли Джейн за её холодность.

— Счастье, что маменька всё равно вывозит нас на балы, — сказала Лидия. — В противном случае из-за Джейн мы бы так и просидели до седых волос дома, ожидая, когда она наконец выйдет замуж, чтобы и мы смогли выходить в свет.

— Но ведь Джейн любит мистера Одинсона, — неуверенно проговорила Мэри. — Потому ей, должно быть, претит мысль о браке с кем-то ещё.

— Если полагаться на то, кого ты любишь, можно весь век скоротать одной, — в голосе Лидии прорезались интонации, столь характерные для миссис Льюис. — К тому же, вокруг столько замечательных джентльменов! А Скурдж — военный, и хорош собой! О чём ещё мечтать?

— Джентльмен в мундире и с приятной внешностью — не предел мечтаний, Лидия, — не удержалась Дарси, хотя и знала, что её замечания сестра не воспримет всерьёз. — Что же мистер Скурдж делает теперь, не добившись поощрения от Джейн?

— Он стал оказывать внимание этой… — она щёлкнула пальцами, позабыв имя.

— …мисс Кинг, — пришла ей на выручку Китти. — Эта девушка недавно получила щедрое наследство, и теперь она считается первой красавицей наших мест.

Рассказ сестёр утвердил Дарси в мысли, что образ Скурджа, который она создала в воображении, далёк от действительности, и в поступках этого господина было много того, что заслуживало порицания. Дарси негодовала на саму себя, ведь она считала, что неплохо разбирается в людской натуре, а сама поспешила выразить Скурджу своё полнейшее одобрение, ослеплённая неприязнью к Локи. Теперь она убедилась, что эта неприязнь застелила ей взор. Оставалось только порадоваться, что Джейн не поддалась чарам Скурджа, поскольку стать избранницей такого человека Дарси никогда бы сестре не пожелала.

Однако ей пришлось слушать о мистере Скурдже всю оставшуюся дорогу до Лонгборна. Лидия была, по всей видимости, очарована этим человеком, и не упускала случая упомянуть его. Когда показались знакомые пейзажи и очертания дома, Дарси, позабыв о досужих разговорах, перевела взгляд за окно и не отрывала глаз ни на мгновение. Она никогда не считала себя особой сентиментальной и подверженной ностальгии, но сейчас стрепетом рассматривала места, с детства ставшие ей родными.

Встретили их ласково. Матушка заключила, что поездка пошла на пользу Дарси, и признала дочь весьма миловидной, а отец крепко обнял её, ничего не говоря — и объятия сказали ей больше, чем сказали бы слова. Джейн тоже была счастлива наконец-то увидеть сестру после долгой разлуки. Однако та, когда первая радость от встречи чуть успокоилась, вдруг поняла, что боится остаться с Джейн наедине. До этого момента Дарси стремилась поделиться с сестрой всем, что узнала, но теперь ей стало ясно, что сделать это будет очень нелегко. Подозрения лишь окрепли, когда Джейн с плохо скрываемой грустью поведала, что Тор так и не написал ей больше ни одного письма.

— Мне следует забыть мистера Одинсона, — тихо сказала Джейн.

Дарси печально вздохнула. Раньше она обязательно принялась бы разубеждать сестру, настаивая на том, что оба они, и Джейн, и Тор, испытывают друг к другу глубокое чувство, которое должно победить все препятствия.

— Быть может, милая Джейн, так и в самом деле будет лучше, — вырвалось у неё, и глаза сестры, хорошо знавшей, что такие слова несвойственны Дарси, округлились от удивления. Джейн быстро справилась с собой и кивнула.

— Но не будем об этом! Поведай мне лучше о своём пребывании у Коллинзов.

Дарси ответила усталой улыбкой. Им предстояла долгая беседа.

========== Глава X ==========

— Скажи, Джейн, сколько тайн может скрывать мироздание, по-твоему?

— Бессчётное множество, — убеждённо ответила Джейн. — Люди до скончания веков будут пытаться открыть их, но всё равно не постигнут и малой части.

Дарси предчувствовала, что сестра так и ответит. Задавая этот вопрос, она хотела не столько услышать мнение Джейн, которое и без того было ей прекрасно известно, сколько дать себе самой время собраться с духом.

Они прогуливались на природе, и погода располагала к тому, чтобы прогулка была долгой и приятной. Однако Дарси изрядно волновалась, поскольку обещала себе больше не затягивать с разговором, который она и так уже откладывала непростительно долго.

— А если бы тебе довелось прикоснуться к ним, и перед тобой предстали невиданные доселе чудеса?

— Я бы всю жизнь положила на то, чтобы изучить их. Разве можно поступить иначе?

— Но неужели ты бы сразу, безоговорочно поверила в то, что видишь перед собой?

Джейн приостановилась и взяла Дарси за руку.

— Ты неспроста завела эту беседу, — проницательно заметила она. — Все эти дни ты ходила задумчивая, словно тебя что-то гнетёт, а теперь не решаешься сказать мне прямо, в чём дело.

Дарси не могла возразить сестре и, вдохнув поглубже, принялась за свою длинную повесть. Она рассказала и о предложении, которое сделал ей Локи, и некрасивой сцене объяснения между ними, и о содержании письма, которое он вручил ей на следующий день. Затем подробно описала всё, что Локи сообщал об устройстве девяти миров и, отдельно, Асгарда.

— При всём том, они не боги в буквальном смысле слова, и они не бессмертны, — заключила Дарси. — И хотя Локи посмеялся над тем, что их существование попирает наши религиозные воззрения, я не вижу противоречий. Тем не менее, всё это произвело на меня неизгладимое впечатление, и, признаться, я до сих пор не представляю, как после узнанного вернуться к прежней жизни.

— Дарси… — потрясённо выговорила Джейн, и на миг Дарси почудилось, что сестра поверила во всё сказанное, чем и объяснялось её крайнее изумление. — Милая, ты не в себе!

С этими словами она приложила ладонь ко лбу Дарси, с неподдельной тревогой заглядывая в её глаза.

— Ну вот, — с усмешкой сказала Дарси. — Надо было всё-таки добиться от тебя обещания, что ты поверишь в любые невероятные вещи, а затем уже рассказывать.

— Но мистер Одинсон… Тор не может обладать подобным могуществом! Разве возможно допустить, что в таком случае он бы снизошёл до меня?

— Я думала, ты скажешь что-то более научное, — не удержалась Дарси. — Но вижу, что твои помыслы касаются лишь того, возможна ли в открывшихся обстоятельствах привязанность Тора к тебе.

— Я не… — Джейн осеклась. На её лице отразились лихорадочные размышления. Пытливый ум Джейн, первоначально заглушенный стремлениями сердца, уже пробудился, и она быстро перебирала в памяти отрывки диалогов и все те случаи, когда Тор казался ей человеком, которому известно многим больше, чем всем остальным.

— И в его единственном письме ко мне он… Погоди, постой, он говорил там о… Но что, если он имел в виду… Я должна перечитать! — вскричав это, Джейн подобрала подол платья и пустилась обратно к дому. Дарси проводила её тёплым взглядом, уповая, что постепенно сестра, приведя мысли в порядок, разберётся во всём спокойно — и куда лучше её самой.

У неё не было желания возвращаться домой вслед за Джейн, и, верная своей любви к пешим прогулкам, она отправилась дальше. Пусть Дарси редко отказывалась от приятного общества и увлекательных бесед, порой и ей требовалось уединение, а в последнее время — всё чаще, потому что никто не мог поспособствовать обретению почвы под ногами, утраченной после объяснения с Локи.

Громкое лошадиное ржание предупредило, что она вот-вот будет обнаружена. Вскоре показался всадник. К досаде Дарси, это был мистер Скурдж, чья льстивая улыбка теперь совершенно не казалась ей приятной и располагающей. Сдержанно поздоровавшись, она хотела было пройти дальше, надеясь, что Скурдж с ней не заговорит, но у него были иные намерения.

— Как давно мы не виделись! — воскликнул он, спешившись и жестом предлагая прогуляться вместе.

— Да, — сухо ответила Дарси, по крайней мере не собираясь прилагать усилия к тому, чтобы беседа получилась оживлённой. Скурдж сразу же уловил перемену в отношении к нему и улыбнулся совсем уж заискивающе.

— Здесь мало что произошло, пока вы отсутствовали, однако, смею предположить, о вашем визите к Коллинзам этого не скажешь. Надеюсь, вы привезли с собой новые впечатления, сплошь положительные.

— Безусловно, поездка оставила множество впечатлений, — подтвердила Дарси. — Но всё же и вы можете обрадовать меня новостями. Насколько мне известно, у вас состоялась помолвка, не так ли?

Скурдж сделал удивлённый вид.

— Я говорю о мисс Кинг.

— Ах, это! — он легкомысленно отмахнулся. — Нет-нет, это дела минувших дней. Мисс Кинг вскоре уедет в другой город, под опеку своего дядюшки, а я должен оставаться в полку, верный своему долгу.

— Верность, вне всяких сомнений, очень важное качество, — сказала Дарси. — Его нельзя недооценивать.

— Кхм, — изрёк Скурдж, пока не понимая, к чему она ведёт. — Вы правы, и кому, как не мне, знать, сколь страшны могут быть последствия предательства для всех тех, кто предателя окружает. Кстати, я слышал, что в Розингсе вы повстречали Локи Лафейсона, верно?

— Верно, господин Голдблюм принимал у себя его и мистера Фандрала.

— О, господин Голдблюм не догадывается о том, с кем имеет дело! Быть может, вам удалось улучить момент и просветить его?

— Зачем бы я стала это делать?

— По моему глубокому убеждению, лучше знать, на какие ужасные деяния способен человек. Господин Голдблюм, возможно, даже не пустил бы мистера Лафейсона на порог!

— В этом я с вами согласна. Лучше знать правду о прошлом человека.

Дарси многозначительно умолкла, выразительно смотря на него. Улыбка Скурджа померкла. Он хотел спросить, отчего Дарси не так любезна с ним, как раньше, и что тяготит её, но не решался, догадываясь, что ответ доставит ему мало приятного. Вместе с тем ему не следовало показывать ей своих опасений, а потому он постарался принять привычный беспечный вид.

— Что ж, я думаю, что поездка принесла вам удовольствие, и никакие досадные мелочи не испортили чудесных мгновений.

— Именно так всё и было, но некоторые из досадных мелочей, как вы изволили выразиться, вынуждают меня просить вас об одолжении. Точнее, настаивать на выполнении одного требования.

— Вы интригуете меня! — сказал Скурдж, наклоняясь ближе к Дарси, якобы желая прислушаться внимательнее к её речам. Она так же, будто невзначай, отдалилась.

— Мистер Скурдж, до меня дошли слухи, что вы ухаживали за моей старшей сестрой. Она сама вольна делать выбор, разумеется, но знайте одно: я не потерплю, чтобы вы находились рядом с ней. Только посмейте возобновить ухаживания, и вы пожалеете об этом.

Он онемел, сверля Дарси неверящим взглядом.

— Я достаточно ясно выразилась?

— Д-да, вполне, — наконец выдавил Скурдж. — Но позвольте, я… Это недоразумение, иного варианта я просто не вижу. Должно быть, мне стоит благодарить мистера Лафейсона за то, что вы говорите со мной в таком тоне и больше не видите во мне доброго друга?

Дарси не собиралась рассказывать кому-либо, кроме Джейн, об откровениях Локи, но сейчас, поддавшись порыву, не сумела вовремя остановиться.

— Мистер Лафейсон открыл мне всю правду, — сказала она, выделяя слово «всю». — И ваша история не останется тайной, если вы рискнёте…

— Мистер Лафейсон — и правда? — невежливо перебил её Скурдж, изменившись в лице. В его чертах проступило нечто отталкивающее. — Если он действительно не утаил от вас ничего, то вы должны знать, что он бог обмана. И какова же будет правда, которую он может поведать?

— Я не желаю больше обсуждать это. Прошу вас запомнить моё требование, а теперь мне пора возвращаться, поскольку прогулка и так затянулась.

Не потрудившись обременить себя церемониями прощания, Дарси развернулась и зашагала по направлению к дому. Разговор дался ей нелегко, но она радовалась тому, что пресекла возможные попытки Скурджа добиваться расположения — своего, Джейн или ещё кого бы то ни было из их семьи.

Несколько дней спустя в стенах имения Льюисов разразилась новая буря. На этот раз дело касалось Лидии, которая получила приглашение поехать в Брайтон: туда должен был переместиться ***ширский полк, а Лидия, питая необъяснимую слабость к офицерам, не хотела с ними расставаться.

— Это неразумно, папенька, — твердила Дарси. Она не без оснований полагала, что без присмотра Лидия совсем отобьётся от рук, а её развязное поведение, к тому же, может бросить тень на остальных сестёр, как это уже не раз случалось.

— Но что я могу ей возразить? — пожал плечами мистер Льюис. — Её пригласила миссис Фьюри, поэтому, откажи я, выставлю себя безумным тираном. А твоя матушка сживёт меня со свету за то, что я лишил её любимицу возможности повеселиться.

— Разве полковник Фьюри женат? — неожиданно подала голос Мария.

— Вот и я удивился, признаться, — откликнулся мистер Льюис. — Однако Лидия объяснила, что это случилось совсем недавно, и что полковник, бешеный ревнивец, почти не вывозит жену в свет.

— С чего бы ей тогда звать Лидию в Брайтон? — продолжала настойчиво расспрашивать Мария, заставив и Дарси внимательно прислушаться.

— О, я уже сотню раз говорила! — Лидия впорхнула в гостиную. — Я познакомилась с ней в Меритоне, я же так часто там бывала. У бедняжки миссис Фьюри нет никаких развлечений, а ведь она ещё совсем молода! Муж держит её в ежовых рукавицах, но против того, чтобы взять меня в Брайтон, всё же возражать не стал. Должно быть, понял, что без подруги миссис Фьюри совсем зачахнет!

Дарси невольно поморщилась, слушая щебетание сестры. Впоследствии она не раз пробовала переубедить отца, но он не послушал её, заверяя, что в Брайтоне с Лидией ничего не случится, а дома станет спокойнее.

И когда ***ширский полк оставил Меритон, Лидия оставила Лонгборн: под всхлипы Китти, страдающей из-за такой несправедливости, под воодушевлённые возгласы маменьки и неловкое молчание мистера Льюиса, Дарси и Джейн.

Конец второй части.

========== Часть III. Глава I ==========

Лето застало Лонгборн в непривычной тишине. Без Лидии дом словно погрузился в спячку: Китти не знала, чем себя занять, и по большей части скучала без своей верной наперсницы в сплетнях и пересудах, миссис Льюис тосковала по своей любимой дочери и разглагольствовала о своих страданиях с меньшей охотой, нежели обычно. Мистер Льюис с головой ушёл в дела, Мария по-прежнему предпочитала уединение, а Джейн готовилась к тому, чтобы всё-таки попытать счастья на научном поприще.

Дарси, с нетерпением ожидавшая поездки, в которую их с Джейн обещал взять мистер Селвиг, предприняла попытки уговорить сестру повременить с учёбой.

— Отчего бы тебе не засесть за учебники уже после нашего небольшого путешествия? Меня всегда впечатляла твоя усидчивость, но Джейни, июнь на дворе! Тебе следует хотя бы иногда бывать на воздухе, а уж посетить Озёрный край — что может быть лучше!

— С некоторых пор природные красоты ввергают меня в уныние, Дарси, — призналась Джейн. — Когда я созерцаю луга и рощи, пышущие пёстрыми летними красками, мне становится тошно, что рядом со мной нет того, с кем я могла бы разделить своё восхищение.

— Поверь, мы с дядюшкой не дадим тебе заскучать, — Дарси подсела ближе и потихоньку вытянула из рук сестры увесистый том по астрономии. — Тебе нужно отвлечься.

— Здесь ты совершенно права, — кивнула Джейн, мягко, но настойчиво возвращая себе книгу. — И мои давние надежды послужить на благо науки как нельзя лучше подходят для этой цели. Не желая конфликтовать с матушкой, я шла на уступки, но теперь мои намерения непоколебимы: я поступлю в университет, чего бы мне это ни стоило.

Дарси не осмелилась напомнить о том, сколько раз Джейн уже пыталась, и сколько раз её попытки оставались тщетными. Теперь, постигая тайны мироздания с удвоенным усердием, вызванным невозможностью залечить сердечные раны, Джейн вновь преисполнилась решимостью. Мысль о существовании других миров, прежде казавшаяся ей абсурдной, постепенно пустила корни в воображении, и Джейн предвкушала, сколько новых открытий она сможет совершить.

— Но почему бы тебе не повременить немного? — спросила Дарси. — Мы с дядюшкой будем очень расстроены, если ты откажешься от нашей компании.

— Мне всегда дорога ваша компания, и ты об этом знаешь, — сказала Джейн с тихой улыбкой. — Но до осени я должна добиться положительного ответа хотя бы из одного учебного заведения, а учитывая, сколько препятствий придётся преодолеть, нельзя терять ни минуты. Прости, я не смогу поехать с вами.

Дарси подавила неуместный порыв запустить в Джейн подушкой: они нередко дурачились так в детстве, а порой и в девичестве, но сейчас сестра едва ли стала бы участвовать в шутливой потасовке.

— Ты точно не передумаешь? А впрочем, не отвечай. Я не знаю второго такого упрямого человека в нашем графстве и даже за его пределами.

— Не преувеличивай, Дарси. Я не упряма, я просто ни на что не гожусь, кроме науки.

— Ну уж нет, объявлять себя ни к чему не годным созданием — это моя прерогатива. А у тебя блестящий ум и прекрасная душа, но, помяни моё слово, ты будешь горько сожалеть о сделанном выборе, когда я забросаю тебя письмами с перечислением красот Озёрного края!

— Будь посему, — засмеялась Джейн. — В таком случае, ты обязана писать как можно чаще. Я уверена, что дядя выберет самый чудесный маршрут, и тебе будет, о чём мне поведать.

С прибытием мистера Селвига в Лонгборн выяснилось, впрочем, что маршрут должен претерпеть существенные изменения. Дела вынудили Селвига существенно сократить время, отведённое на путешествие, поэтому о том, чтобы посетить Озёрный край, пришлось забыть. Селвиг, впрочем, ничуть не упал духом и заверил племянницу, что графство Дербишир, коим им предстояло ограничиться, также богато на достопримечательности. Джейн, заслышав это, лишь утвердилась в своём решении отказаться от поездки, поскольку именно в Дербишире располагалось имение Пемберли, а встречаться с мистером Одинсоном не входило в её намерения.

— Я ничего не понимаю, дорогая, — сказал мистер Селвиг удручённо. — Я ведь помню, как страстно ты желала посетить это поместье, и сколько раздоров оно посеяло между тобой и твоей матушкой.

— Не сердись на меня, дядя, — сказала Джейн. — Случилось так, что мои устремления касаются нынче иного предмета, и подготовка занимает всё моё время.

Он окинул её проницательным взглядом и только слегка усмехнулся. Несмотря на то, что Селвиг рано остался вдовцом, и своих детей у него не появилось, он принимал участие в воспитании старших племянниц и весьма неплохо изучил их характеры. Селвигу было очевидно, что отказ Джейн связан с другими причинами, однако он проявил присущее ему чувство такта и не стал ни о чём её расспрашивать.

Первая часть путешествия прошла прекрасно. Компания дяди всегда была для Дарси одной из самых желанных, и время в дороге она успешно коротала за интересными беседами с ним. Что до природных и архитектурных красот, то их суровое величие впечатлило Дарси, поселив в её душе странное, но скорее приятное, нежели тяготящее, волнение.

Всё усложнилось, когда Селвиг вновь заговорил о визите в Пемберли. Дарси не могла придумать ни одного предлога, чтобы уклониться от этого визита, хотя совершенно не желала подвергать себя риску увидеть мистера Лафейсона. Мысль о том, чтобы снова столкнуться с этим человеком после отвратительной сцены, случившейся между ними, ввергала её в панику. Сведения, почерпнутые из его письма, лишь усиливали тревогу, так как Дарси до сих пор не могла с уверенностью сказать, способна ли она уложить подобное в голове. Проще было не думать о произошедшем, считать всё сном, который никогда не повторится; но в случае новой встречи с мистером Лафейсоном это вряд ли осталось бы возможным.

— Но дядя, сейчас ведь здание восстанавливают, — всё же попыталась она предотвратить неизбежное. — Должно быть, мистер Одинсон весь в хлопотах, и ему не до того, чтобы принимать нежданных гостей.

— О, об этом не стоит переживать! — поскольку Селвиг, как и Джейн, всегда увлекался наукой, упустить шанс наведаться в Пемберли он расценивал как преступление. — Мы не станем навязывать мистеру Одинсону наше общество. Всего лишь осмотрим имение и даже не будем намекать на то, что с огромным любопытством заглянули бы и внутрь дома.

— Дядя! — воскликнула Дарси, качая головой. Он лишь улыбнулся, и она поняла, что ей остаётся уповать только на чудо: вдруг ни Тора, ни Локи не окажется в Пемберли.

Итак, карета остановилась неподалёку от поместья. Выйдя наружу, путешественники смогли в полной мере оценить красоту архитектурного сооружения. Как бы сильно ни пострадало здание, нанятые работники, очевидно, постарались на славу. Фасад выглядел так, словно никаких разрушений не переносил, и величественные, гармоничные очертания колон заставили и Селвига, и Дарси восхищённо умолкнуть.

— Мистер Одинсон зря времени не терял, — наконец проговорил Селвиг, потирая руки. — Судя по изображениям, размещённым в газетах, дом выглядел многим хуже, после того как здесь приземлилось нечто неизведанное.

Дарси чуть было не уточнила, что приземлился здесь молот Тора, но вовремя прикусила язык. Пемберли и правда ничуть не походило на место катастрофы, а потому Дарси посетила отрешённая мысль: что, если на самом деле всё в порядке, и шумиха, поднятая вокруг происшествия, — досужие выдумки охочих до сенсаций писак? О, насколько легче ей бы жилось, если бы не существовало ни молота, ни других миров, ни радужных мостов, ни, в конце концов, Тора и Локи!

— Пойдём скорее, — поторопил её дядя. — Мне не терпится увидеть, остались ли внутри обломки или другие следы инородных образований.

— Я, пожалуй, подожду здесь, — ослабевшим голосом откликнулась Дарси, чувствуя, как всё её тело цепенеет, и ноги решительно отказываются сделать ещё хотя бы шаг вперёд.

Селвиг с лёгким беспокойством всмотрелся в её лицо.

— Дядюшка, вы ведь знаете, не со всеми обитателями Пемберли у меня сложились отношения, которые можно назвать дружескими, — через силу проговорила она, пытаясь придумать объяснение. — Если брат мистера Одинсона здесь, то едва ли мой внезапный визит доставит ему удовольствие.

— Да, я наслышан о его характере. Ваша маменька отзывалась о нём как о грубияне и гордеце, однако я, признаться, не спешил делать выводы на основании её заявлений, так как она имеет обыкновение сгущать краски.

— На этот раз она не так далеко ушла от истины, — пробормотала Дарси.

— Тебе следовало сразу рассказать мне, в чём именно твоё затруднение! Недаром мне показалось странным твоё нежелание посетить Пемберли, а отговорки, придуманные тобой, звучали неубедительно.

— Я же знала, как вам хочется побывать здесь. Ни о чём не тревожьтесь и идите, я же подышу свежим воздухом. Говорят, прогулки перед закатом не менее полезны, чем утренний моцион.

Селвиг ответил ей ласковой, но по-прежнему чуть обеспокоенной улыбкой. Дарси указала взглядом на здание, так манящее его, и не сдвинулась с места, пока не удостоверилась, что дядюшка проследовал в нужном направлении. А затем сбежала по пригорку к озеру, расстелившемуся прямо перед имением, и зашагала в противоположную от Пемберли сторону. Впереди виднелись деревья, в закатных лучах подёрнувшиеся розоватой дымкой, и Дарси нашла, что укрыться среди них будет лучшим решением.

Однако не успела она подойти, как прямо у кромки озера зашевелилась трава, и Дарси с изумлением поняла, что перед ней Локи: только что лежавший прямо на земле, а теперь уже поднявшийся на ноги и выпрямившийся во весь свой немалый рост.

Она не могла ни выдохнуть, ни вдохнуть. Сколько бы Дарси ни готовилась к возможной встрече, внезапное столкновение лишило её дара речи. Как бы она ни надеялась избегнуть Локи, в это мгновение оторвать от него взгляд было выше её сил.

Он выглядел так, будто голубую кровь всех аристократов мира собрали и пустили по его венам. То, что Дарси застала его врасплох, ничуть не сказалось на его облике — казалось, ещё более совершенном, чем прежде. Правда, черты его лица отражали смятение, которое Локи не сразу сумел скрыть, но это живейшее проявление эмоций лишь украсило его. У Дарси защемило сердце от мысли, что он, быть может, взволнован едва ли не так же глубоко, как она.

Как бы трудно ей ни было разомкнуть губы, обстоятельства требовали незамедлительно объясниться. Дарси не должна была допустить, чтобы Локи возомнил, что она специально приехала сюда. Тем не менее, он всё же опередил её и заговорил первым.

— Рад видеть вас, — его голос прозвучал так же размеренно и бархатисто, как и прежде, но если бы Дарси могла слушать беспристрастно, то различила бы лёгкое подрагивание. Однако она слышала только стук своего сердца. — Хотя, признаться, не смел надеяться, что такое произойдёт.

— Это не… Это случайное совпадение, мистер Лафейсон, — сбивчиво заговорила она, и с каждым словом её щёки становились всё более пунцовыми. — Мой дядя, мистер Селвиг, совершает путешествие по северным графствам. И ввиду того, что он увлечён наукой…

— …он просто не мог обойти стороной Пемберли, — Локи понимающе кивнул, оставляя её теряться в догадках: вложил ли он в эту фразу иронию или же спокойно принял слабые попытки Дарси оправдаться. — К сожалению, сейчас здесь почти не осталось того, что могло бы удовлетворить его любопытство.

— О, мы в любом случае не задержимся долго! — воскликнула Дарси, но тут же умолкла, поскольку умение не теряться в любой беседе подвело её, и волнение сдавило горло.

— К чему такая спешка? — откликнулся Локи, и в его облике проступило нечто хищническое. — Если бы вы нашли возможным потерпеть моё общество, я был бы счастлив видеть вас и вашего дядюшку нашими гостями.

По его тону Дарси безошибочно определила, что это не столько любезное предложение, сколько почти не завуалированный приказ.

========== Глава II ==========

— Ах вот куда ты запропастилась! — воскликнул Селвиг, завидев Дарси. — Отлучился ненадолго, а тебя уже и след простыл.

Но он тут же осёкся, когда следом за племянницей появился высокий статный джентльмен в изысканном тёмно-зелёном костюме. Судя по замешательству, отражавшемуся на лице Дарси, незнакомец являлся никем иным как братом мистера Одинсона. Когда она представила их друг другу, предположение Селвига тотчас подтвердилось.

Он выразил Локи Одинсону своё почтение и отметил, что тот отвечает весьма радушно. Сдержанная, но вежливая улыбка не показалась Селвигу неискренней, а уж тем более он не нашёл в манерах Локи никакого пренебрежения. Дарси же явно пребывала в смятённых чувствах, и Селвиг, желая как-либо помочь ей, взял слово, отвлекая на себя внимание Локи.

— Прошу извинить нас за неожиданный визит. Видите ли, с Пемберли связана загадка, взбудоражившая научные круги, а поскольку меня всегда живо интересовала эта тема, я позволил себе приехать сюда.

— Ваша очаровательная племянница уже оповестила меня о вашей цели, — сказал Локи, бросая быстрый взгляд в сторону Дарси и поправляя атласный шейный платок, хотя в этом не было ни малейшей необходимости.

— Сожалею, что напрасно побеспокоили вас. Дворецкий уже поставил меня в известность, что вход на территорию поместья воспрещён согласно распоряжению мистера Одинсона.

— В самом деле? — мимолётное движение бровей не дало Селвигу понять, каково истинное мнение Локи по этому вопросу. — Что ж, это мне, в таком случае, должно сожалеть о том, что вас не встретили так, как полагается. Если бы прислуга знала, кто к нам пожаловал, то, спешу заверить, двери были бы перед вами открыты.

— Нет ни малейшего повода для огорчения, — поспешила сказать Дарси. — Мы с дядей увидим ещё немало интересного во время нашего путешествия. К тому же, мы и так насладились видами поместья, и не станем дольше злоупотреблять вашим вниманием.

Локи посмотрел на неё со скрытым лукавством.

— Мистер Селвиг, а что вы скажете, если я всё же задержу вас и проведу для вас небольшую экскурсию по зданию?

Селвиг незамедлительно раздулся от удовольствия и заверил Локи, что почтёт за честь такое приглашение — разумеется, исключительно в том случае, если это не доставит никому неудобств. Локи, в свою очередь, заявил, что это будет ему только в радость. Дарси ничего не оставалось, кроме как последовать за обоими джентльменами. Дворецкий, увидев Селвига уже в сопровождении хозяина, рассыпался в извинениях, поняв, что ошибся, не пропустив этого господина в дом.

— Проводите наших гостей в зал, — приказал Локи. — И подайте всё самое лучшее. Мистер Селвиг, мисс Дарси, я покину вас всего на мгновение, а затем полностью перейду в ваше распоряжение.

Не зная, как справиться с обуревавшими её чувствами, Дарси нашла единственный приемлемый для себя выход и принялась за предложенную выпечку. Селвиг же, дождавшись, пока дворецкий оставит их наедине, кашлянул и внимательно посмотрел на племянницу.

— Этот мистер Локи Одинсон — настоящий франт, — вынес он свой вердикт. — Но он не показался мне таким заносчивым, как ты о нём рассказывала. Если бы я не знал тебя, то счёл бы твоё описание умышленной клеветой.

— О, дядя! — с досадой ответила она. Досада была, впрочем, направлена вовсе не на него, а на саму себя.

Дарси ведь прекрасно понимала, что им не следует приезжать в Пемберли, но не сумела предотвратить это, а теперь была вынуждена краснеть перед Локи. Что он подумает о ней, как расценит их неожиданное появление? Сама бы она непременно возмутилась такой бесцеремонности, учитывая, на какой ноте они расстались. Сколь ни удивительно, мистер Лафейсон возмущённым вовсе не казался, напротив, он будто стремился своими действиями убедить её, что ничего предосудительного в их визите не находит.

Она размышляла о том, мог ли Локи действительно перемениться, мог ли стать любезным и доброжелательным, оставив свою спесь. В их прошлую встречу Дарси осыпала его упрёками, но что значили её слова для того, кто был подобен богу? Возможно ли вообразить хоть на секунду, что он прислушался к её мнению? В его нынешнем поведении не было ни капли чопорности. Он не смотрел на Селвига сверху вниз, а с Дарси говорил так, словно и в самом деле обрадовался внезапной встрече — тогда как, по её представлениям, она являлась последним человеком, которого он захотел бы увидеть. Его влюблённость нельзя было считать ничем иным, нежели случайным капризом, и если, будучи скрываемой, она могла продлиться хоть сколь-нибудь долго, то отповедь Дарси не оставила ей шансов.

Ввиду этого крайне нелегко было теперь понять Локи. Дарси не осмелилась бы назвать его влюблённым, но равнодушным или, хуже того, ожесточённым он точно не казался. В попытках разгадать, что же таилось у него на душе, она совершенно забылась и невпопад отвечала на реплики Селвига, а кроме того упустила из внимания тот факт, что помимо Локи здесь должен находиться и Тор.

Последний, впрочем, не замедлил напомнить ей об этом. Громогласно переговариваясь со своими друзьями, он вошёл в зал, размахивая кубком. При виде Дарси Тор в первый миг опешил, и кубок, по случайности выскользнувший из его пальцев, с оглушительным звоном ударился об пол.

— Подайте другой! — тут же приказал Тор, и слуги поспешили исполнить требование. Он с лёгким замешательством оглядел гостей и прижал руку к груди. — Я рад приветствовать вас в Пемберли, господа.

Дарси представила своего дядю и уверила, что они не меньше рады находиться здесь.

— Я ничего не знал о том, что вы посетили нас, — продолжил Тор. — Отчего мне не доложили о вашем прибытии?

— Должно быть, это недоразумение, — сказал Селвиг. — Мы здесь проездом и имели удовольствие встретить вашего брата, который любезно пригласил нас зайти внутрь. Я не сомневался, что дворецкий уже был отправлен к вам с новостью.

Тор едва заметно нахмурился, но тут же просветлел, переводя взгляд на Дарси.

— Что же ваша старшая сестра, мисс Льюис, путешествует ли она вместе с вами?

— Нет, мистер Одинсон, — ответила Дарси, подмечая, как он вновь помрачнел. — Она осталась в Лонгборне, дабы посвятить себя научным занятиям.

Ей показалось, что при этих словах Сиф позволила себе фыркнуть, но то могло быть и игрой воображения. Огун и Фандрал смотрели весьма приветливо, а выражение лица Вольштагга, как и прежде, скрывала окладистая борода. Тем не менее, он успел исследовать, что за блюда стоят на столе, после чего покосился на Дарси, опустошившую поднос с выпечкой почти полностью, то ли с неодобрением, то ли с изумлением.

— Похвальное стремление, — сказал Тор, хоть в словах его и не прозвучало радости. — Надеюсь, мисс Льюис пребывает… Надеюсь, все члены вашей семьи пребывают в добром здравии?

— Так всё и было, когда я уезжала, — она не сумела спрятать улыбку. В это мгновение Дарси и думать позабыла о том, кто перед ней — будь Тор хоть создателем всея Земли, имело значение лишь одно: он думал о Джейн, он скучал по Джейн! Значит, что бы ни удерживало его от возвращения в Недерфилд, сердце его по-прежнему оставалось там. Очевидно, что ему мучительно хотелось переговорить с Дарси с глазу на глаз, а потому, стоило Селвигу завести неспешную беседу с Огуном и Фандралом, Тор подал гостье руку, предлагая пройтись.

Хотя он старался выведать о Джейн окольными путями, его интерес был настолько очевиден, что Дарси торжествовала. Однако сама она испытывала сильное затруднение, так как вынуждена была скрывать то, что узнала от его брата. Тор всегда говорил с такой искренностью и простотой, что утаивать от него столь важный факт казалось Дарси едва ли не преступлением. В конце концов она не выдержала и, подгадав момент, открылась перед ним, когда он заметил, что ему нравится в Пемберли.

— Это не может не радовать, — сказала Дарси. — Однако смею надеяться, что вскоре вы сможете вернуться в Асгард по Биврёсту, когда ваш отец сменит гнев на милость, и вам снова удастся поднять Мёй… Мьёй…

Тут она с невыразимым ужасом поняла, что не может выговорить название молота. Никогда ещё Дарси не попадала в такую неловкую ситуацию. Тор потрясённо молчал, пока она предпринимала отчаянные попытки произнести слово.

— Кто вам рассказал? — наконец спросил он.

— Ваш брат, — призналась Дарси. — Но я полагаюсь на ваше снисхождение и умоляю не расспрашивать, при каких обстоятельствах это произошло.

В первую секунду ей почудилось, что Тор принял весьма грозный вид, но никакой гневной тирады так и не последовало. Он лишь тяжело вздохнул.

— Что ж… Раз вам известно о моём происхождении — спрашивайте всё, что ещё желаете узнать.

— Гм, — произнесла Дарси, чувствуя, как мысли предательски разбегаются, не оставляя ни одной разумной. — И как нынче обстоят дела в космическом пространстве?

Тор замер, а затем рассмеялся от души.

— К сожалению, именно на этот вопрос я не ответчик. Теперь мне известно немногим больше вашего. Асгард хранит безмолвие, и я не могу узнать о том, что происходит в моём родном мире и в остальных девяти, не считая вашего.

— Остальных девяти… — задумчиво повторила Дарси. Как она ни старалась, вообразить себе подобное было слишком трудно. Тор также впал в задумчивость, погрузившись в мысли о чём-то своём, и какое-то время они провели в молчании, пока Дарси не решилась нарушить его, вспомнив о том, кто пригласил её и Селвига в дом.

— Простите мне моё любопытство, но где же ваш брат? Он сказал, что отлучится ненадолго, однако его всё нет и нет.

— Должно быть, он вновь пытается достучаться до отца, — сказал Тор и, запустив ладонь в волосы, воззрился на Дарси так, словно увидел её впервые. — Признаться, до сих пор не укладывается в голове, что я могу так просто говорить с вами об этом. Если бы не Локи, нарушивший очередной приказ, вы никогда не узнали бы…

Он снова вздохнул и, облокотившись на перила, устремил взгляд ввысь, к небу.

— Прошу вас, не беспокойтесь об этом. Я обещаю хранить молчание. И я не стану злоупотреблять вашим гостеприимством. К тому же, не все из ваших друзей рады нашей компании, а мне меньше всего хотелось бы стеснять их.

— Кого вы имеете в виду? — нахмурился Тор, и Дарси пожалела о своей откровенности, но отступать было поздно.

— Насколько я могла заметить, мисс Сиф не расположена к общению.

— О, это просто её переменчивый темперамент, — отмахнулся он. — Каждому из нас непросто привыкнуть к жизни простого человека даже за долгое время. Для Сиф родная стихия — военные походы и битвы, а не светские рауты, здесь ей тошно.

— Вполне допускаю, но, как мне показалось, дело всё же не только в этом. А впрочем, не обращайте внимания на мои слова. Я слишком взволнована и не отдаю себе отчёт в том, что говорю.

Их уединение было прервано именно той, о ком они только что вели речь.

— Фандрал предлагает сыграть партию в вист. Не желаете ли присоединиться?

Хотя игроков и без них было достаточно, Тор почёл за лучшее согласиться. Следуя за ним, Дарси запоздало сообразила, что обещание хранить тайну она уже нарушила, поведав обо всём Джейн.

========== Глава III ==========

Комментарий к Глава III

Ребяты, к предыдущей главе было примерно на треть меньше отзывов, чем обычно. Мне тут сказали, что многие летом в разъездах и всё такое - буду надеяться, что дело в этом, но, так как я параноик))), всё равно очень унылюсь и переживаю, что с текстом, может, что-то пошло не так. Поэтому есть просьба… Если появляются какие-то замечания и претензии, вы тоже давайте знать в отзывах, я совершенно не тот автор, который не ценит критику - наоборот, буду благодарна.

Локи будто подменили. Дарси оставалось поражаться тому, как обходительно и галантно он ведёт себя и с ней, и с Селвигом. Они остановились неподалёку, в гостинице в Лэмтоне, но Локи уверил их, что они обязаны посетить Пемберли ещё не раз, и при любом удобном случае приглашал их на обед.

— Ну до чего приятный молодой человек! — в который раз отметил Селвиг, выбирая цилиндр. — Он держит себя с достоинством, но гордыни я в нём не вижу. Даже жаль, что поместье оказалось полностью восстановленным, и, сколько бы нас ни приглашали, мне не отыскать ничего, что пролило бы свет на загадочное разрушение.

— Если Пемберли не в силах удовлетворить ваш научный интерес, довольствуйтесь компанией господ Одинсонов, раз она вам так по душе, — подколола его Дарси, осознавая к своему ужасу, что и её саму компания одного из них привлекает всё сильнее и сильнее.

— Старший брат также весьма любезен, — кивнул Селвиг, не обратив внимания на её ироничный тон.

С этим Дарси не могла поспорить. Приёмы в Пемберли напомнили ей то время, когда мистер Одинсон арендовал Недерфилд: Тор держался по-прежнему просто и открыто, и не перестал быть дружелюбным с Дарси, на удивление быстро примирившись с тем, что ей известно больше, чем следовало. Фандрал всё так же щедро одаривал её улыбками и комплиментами, Огун всё так же держал свои мысли при себе, Вольштагг всё так же предпочитал застолье любым другим развлечениям. Не изменилась и Сиф — наличие чужих людей ничуть её не радовало, и скрывать это она почти не пыталась.

Раньше Дарси предполагала, что причина кроется в присутствии Джейн, поскольку Сиф, по всей видимости, была более чем предана мистеру Одинсону, и можно было строить определённые догадки относительно её чувствований. Но теперь Джейн не входила в число гостей, однако Сиф оставалась неприветливой и угрюмой. Дарси как раз размышляла об этом во время очередного визита, когда её размышления прервал Тор.

— Отчего бы нам не разнообразить этот вечер музыкой? — предложил он. — Мисс Сиф, сыграете для нас?

— Вам ведь прекрасно известно, насколько скромны мои умения в этой области, — через силу ответила она. — Не имею ни малейшего желания позориться перед гостями.

Селвиг принялся было из вежливости убеждать Сиф, что все будут только рады её послушать, но в этот момент вмешался Локи, прежде хранивший молчание.

— Не вижу ничего хорошего в том, чтобы принуждать человека к действиям, к которым он не расположен. Быть может, в таком случае, мисс Дарси не откажет нам?

Она растерялась, оказавшись меж двух огней. Сиф не удержалась от неприязненного взгляда, Локи же смотрел с затаённой нежностью, если только можно было представить, что он способен так смотреть. Чтобы не обидеть Сиф, Дарси следовало бы отказаться, но она, почти заворожённая, слегка поклонилась и поднялась с места, не находя в себе твёрдости противостоять Локи. Когда он держал себя надменно и вызывающе, она то и дело провоцировала его, желая вызвать раздражение. Стоило же Локи проявить себя с иной стороны, как Дарси ощутила себя безоружной против его мягкой улыбки и просящих глаз.

— Только если что-нибудь пустяковое и недолгое, — наконец сказала она. — Сомневаюсь, что мои таланты превосходят талант мисс Сиф, а потому будет несправедливым обрекать вас на прослушивание моих экзерсисов, в то время как мисс Сиф предпочла не садиться за инструмент.

Дарси заиграла, не отводя взгляда от клавиш, однако её не покидало чувство, что Локи продолжает неотступно следить за ней. Она отделалась коротким этюдом, как и обещала, и поспешила вернуться на место. Никогда прежде Дарси не приходилось бороться с застенчивостью, играя перед публикой — даже на приёмах господина Голдблюма. Она не пожелала признаться себе в том, что всему виной Локи, под чьим пристальным наблюдением она находилась. Он и раньше, бывало, наблюдал за ней, но Дарси всегда предполагала, что его единственная цель — найти в ней как можно больше изъянов. Вероятно, она заблуждалась, коль скоро вместо того, чтобы признать её особой, недостойной внимания, мистер Лафейсон сделал ей предложение. Тем не менее, после её отказа он уж точно обязан был найти её несносной. Она как раз вела с самой собой мысленный разговор, рассуждая об этом, когда вблизи послышался мягкий голос.

— Отчего же вы столь жестоко поступили с нами, не позволив вдоволь насладиться вашим музицированием?

Вздрогнув, Дарси соорудила на лице подобие улыбки.

— Вам не следует подкрадываться к гостям исподтишка, — ушла она от ответа на вопрос.

— Мы все уже не первый час находимся в парадном зале, и я не мог подумать, что моё присутствие здесь является для вас неожиданностью, — сказал Локи вполне невинным тоном, однако хитрый блеск глаз выдавал его. Он намерено испугал её, возникнув совсем рядом словно из воздуха, и был откровенно доволен своей выходкой.

— Вы ведь изучали правила этикета, когда оказались в изгнании и были вынуждены привыкать к новому образу жизни?

— Не могу упрекнуть себя в недобросовестном отношении к изучению оных.

— Так вот, правила гласят, ко всему прочему, что сейчас вы находитесь в непозволительной близости от меня.

Локи улыбнулся, сделавшись совершенно очаровательным, и даже не подумал отдалиться, а, напротив, присел подле неё.

— Изучение правил вовсе не предполагает следования им.

Он мимолётно, будто бы случайно коснулся её руки, и Дарси поспешно отодвинулась. Сиф, подошедшая к ним, стала её невольной спасительницей.

— Как поживают ваши сёстры? —спросила Сиф, неумело вмешиваясь в разговор. — Я слышала, полк Фьюри отбыл из Меритона, а без мистера Скурджа жизнь в Лонгборне, должно быть, стала менее насыщенной.

Она ожидала ответа на этот выпад, и Дарси стоило многих усилий не заявить вслух, что умение Сиф вести светские беседы, попутно вставляя изящные шпильки, далеко от совершенства. Вспомнив речи Тора о том, что Сиф — воительница, и поняв, что присущую ей прямолинейность сложно спрятать, Дарси проявила снисхождение и не стала вовлекать её в изнурительный словесный поединок.

— Да, развлечений в нашем скромном уголке совсем немного, — сказала она. — А без полковника Фьюри и его бравых офицеров стало и вовсе невмоготу: как видите, я малодушно оставила сестёр и сбежала.

Сиф взглянула на неё так, словно Дарси была умалишённой — то ли сказанное было принято за чистую монету, то ли её манера шутить не могла поколебать серьёзности и основательности, присущих воительнице.

— В таком случае надеюсь, что по крайней мере у нас вам не приходится скучать, — сказала Сиф.

— О, разумеется, — заверила Дарси. — Я, право, не знаю никого, кто мог бы заскучать при таких находчивых и изобретательных собеседниках.

Локи изогнул рот в усмешке, усмотрев в её словах скрытый намёк на его проказы. Сиф, уловив неладное, настороженно покосилась в его сторону. Дарси вдруг подумала о том, что этот взгляд, возможно, призван скрыть иное чувство, таящееся в груди Сиф. Однако так выходило, что Дарси уже дважды заподозрила её в страданиях от неразделённой привязанности, и объектом этой привязанности были два разных джентльмена. «Ты начиталась дамских романов, — упрекнула себя Дарси. — Вот тебе и мерещатся всякие глупости». Правильнее было бы предположить, что не самое тёплое отношение Сиф к Локи вызвано его предательством, из-за которого они с Фандралом, Огуном и Вольштаггом оказались здесь, следуя, как и полагается верным друзьям, за самоотверженным Тором.

— Могу вас полностью поддержать, — Сиф вскинула бровь. — В их обществе на минуту нельзя терять бдительность.

Она вернулась к общему столу, а Локи, изящно облокотившись на спинку софы, даже не взглянул ей вслед.

— Сохраняете ли вы бдительность согласно разумному совету леди Сиф?

— Что бы вы ни сделали, что бы вы ни сказали — всё ставит меня в тупик, — честно заявила Дарси. — Я не могу угадать мотивы вашего поведения, а потому всегда вынуждена оставаться бдительной.

— Я настолько непредсказуем? — спросил Локи, и в его голосе прозвучало такое явное озорство, что сомнений в том, что он считает это заслугой, не оставалось.

— Признаться, я ожидала, что вы даже видеть меня не пожелаете.

— Отчего же? — он принял удивлённый вид.

— У вас есть все основания затаить на меня обиду, — потупилась Дарси, подразумевая их разговор в доме Коллинзов. Она давно уже пришла к мысли, что далеко не все обвинения, брошенные тогда ею в адрес Локи, имели под собой прочное основание. Если говорить о Джейн и Торе, то их счастье действительно не могло продлиться долго, если последнему надлежало вернуться в Асгард. Значит, старания Локи, направленные на то, чтобы разлучить их, можно было расценить и как попытку уберечь всех от ошибок, которые впоследствии причинили бы лишь боль. А что до Скурджа, то о нём Дарси даже не желала вспоминать. Она вела себя непростительно недальновидно, не заметив того, с какой лёгкостью он был готов очернить Локи в её глазах, притом, что они были едва знакомы, и подобные откровения должны были насторожить Дарси.

Однако Локи по-прежнему не опроверг главное обвинение. Его действия поставили под угрозу судьбу Асгарда и коронацию Тора, повлекли за собой наказание и изгнание — такого человека нельзя было признать заслуживающим доверия, как бы Дарси того ни хотелось.

— Не столь давно вы поведали Тору, что я раскрыл вам правду о нашем происхождении, — заметил между тем Локи. — По сравнению с этим любые ваши проступки кажутся столь незначительными, что я не вижу смысла даже вспоминать о них.

Дарси ещё сильнее смешалась. Ей следовало то ли благодарить его за великодушие, то ли извиняться за то, что выдала его брату, то ли воспринять всё сказанное как иронию и посмеяться вместе с ним.

— Он в обиде на вас?

— О, даже если и так — это не стоит вашего беспокойства. Особенности наших семейных перипетий таковы, что Тор почти всегда в обиде на меня.

Теперь было уже совершенно ясно, что он говорит шутя, однако Дарси всё так же пребывала в неопределённых чувствах и желала бы сейчас оказаться в одиночестве, поскольку в обществе Локи она не могла привести свой ум в ясное состояние.

— Порой мне чудится, что всё происходящее со мной в последнее время — лишь один длинный сон, — наконец сказала она бесхитростно. — Должно быть, оттого мы, люди, и кажемся вам недостойными и ничтожными: нам плохо даётся то, что выходит за пределы нашего понимания.

— Некоторые люди всё же способны видеть достаточно широко, — мягко ответил Локи. — Также некоторым удаётся подкупить нас непосредственностью и умением находить во всём повод для улыбки.

Он снова коснулся её руки, и Дарси, испугавшись трепета, охватившего всё её существо, резко встала с места.

— Я бросила дядю Эрика на произвол судьбы, что является верхом неблагодарности с моей стороны, так что прошу меня извинить, я вынуждена прервать нашу беседу.

— Мистер Селвиг в надёжных руках Тора, — возразил он, однако Дарси уже спешила прочь, и Локи осталось лишь провожать её взглядом.

========== Глава IV ==========

Как выяснилось впоследствии, руки Тора не всегда были так надёжны, как сказал о них Локи.

— Прошу меня великодушно извинить, — опечаленно проговорил Тор. — Я никак не ожидал, что для мистера Селвига доза окажется чересчур внушительной. Гм… Я вовсе не предполагал лишать его возможности передвигаться самостоятельно.

Дарси взглянула на опустевшую бутыль, стоявшую подле Тора, затем на дядю, уснувшего прямо за столом, и на её лице отразилось всё, что она думала по поводу подобных возлияний. Тор продолжал рассыпаться в извинениях, а затем пригласил разместиться в Пемберли на ночь, чтобы не обременять её необходимостью везти дядю в гостиницу.

— Я прикажу подготовить для вас лучшие покои! Вы ни в чём не будете иметь нужды!

Некоторая горячность Тора, вероятно, была вызвана тем, что он и сам позволил себе лишнего, хотя и держался не в пример лучше Селвига. Дарси почла за лучшее принять приглашение и не заставила долго себя уговаривать. Мистер Одинсон не бросал слов на ветер, а потому ей оказали роскошный приём, но никакие удобства не могли отвлечь её от тягостных дум. Чем дальше, тем безнадёжнее Дарси путалась в собственных чувствах и, с какой бы стороны ни пыталась рассматривать всё произошедшее, неизменно приходила к одному и тому же умозаключению: лучшим исходом будет скорейшее возвращение Локи и Тора в Асгард. Что ей, что Джейн лучше позабыть об этом знакомстве и вернуться к прежней размеренной жизни.

Хотя спалось ей недурно, утренние процедуры она выполняла с неохотой, стремясь отдалить момент, когда настанет время спускаться в общую залу. Наконец спустившись, она узнала от дворецкого, что никто из господ ещё не соизволил явиться к завтраку. Нельзя сказать, чтобы услышанное удивило Дарси, поскольку она помнила, чем закончилось вчерашнее застолье. Тем не менее, у неё не было желания сидеть сложа руки в ожидании всех остальных, а потому она, пользуясь отсутствием надзора, предприняла небольшое исследование имения, свободно прогуливаясь по коридорам и, в конце концов, попав в самое отдалённое крыло здания.

Если бы ей стало известно заранее, что она застанет здесь Локи, то Дарси подумала бы трижды, но он сразу же заметил её, и скрываться уже не было смысла.

— Вы любите просыпаться рано, — сказал он, скорее утверждая, нежели любопытствуя.

— Отнюдь, как правило мне не присуща такая добродетель.

— Должен ли я сделать вывод, что вам было неуютно на новом месте, и мы не преуспели в роли гостеприимных хозяев, обязанных обеспечить гостю крепкий сон?

— Возможна ли беседа без каких бы то ни было выводов, простой обмен ничего не значащими фразами?

— Вы слишком многого от меня требуете.

Уголки её рта дрогнули, и Дарси невольно отметила, что ей доставляет изрядное удовольствие улыбаться ему.

— Я не хотела побеспокоить вас, — тут же сказала она, намереваясь уйти.

— Даже не взглянете, что здесь? Уверен, ваш дядя дорого бы дал за то, чтобы осмотреть здешнюю достопримечательность.

Он жестом пригласил её пройти вперёд, и, повинуясь его вкрадчивым движениям и своему недремлющему любопытству, Дарси так и поступила.

Прямо в мраморном полу, покрытом трещинами, застыло нечто, напоминающее огромный молот. Впрочем, надо полагать, именно он это и был — легендарное оружие Тора.

От Дарси не укрылось, как Локи на одно мгновение прикоснулся к рукояти молота и попытался сдвинуть его с места. Ничего не случилось, и Локи почти не изменился в лице. Вероятно, он уже не в первый раз предпринимал такого рода попытки и не рассчитывал на успех, но не мог удержаться от погони за призрачным шансом. Сама Дарси не смела дотронуться до молота и лишь наблюдала, оставаясь на почтительном отдалении.

— Несмотря на внушительный размер, он не выглядит так, словно его невозможно оторвать от земли, — сказала она наконец.

— Не говорите этого при моём брате, иначе рискуете услышать от могучего Тора горькие жалобы, недопустимые для доблестного мужа.

— Я всё же полагаю, что рано или поздно вы отыщете способ вернуть Тору его силу, и горести останутся в прошлом.

— Здесь дело не только в силе, — поправил её Локи. — Молот может поднять лишь достойнейший, а никто не знает наверняка, что подразумевает под собой это понятие. Тор всегда слыл бравым воином и славным преемником для Одина, он был призван стоять на защите слабых и блюсти честь Асгарда. Пока Всеотец сомневается, что эта ноша ему по плечу, Мьёльнир останется неподвижен.

Дарси впала в задумчивость, размышляя о том, что помогло бы Тору исправить его бедственное положение.

— А что, если бы мистер Одинсон и здесь стал оплотом справедливости? — несмело спросила она. — Ведь есть множество людей, пострадавших от жестокой судьбы или от окружения, есть множество людей, нуждающихся в защитнике. Заранее прошу прощения, если моя мысль покажется вам абсурдной.

— Мы не вмешиваемся в людские распри, — произнёс Локи без привычной для него надменности. — Не принимайте мои слова как оскорбление, однако то, о чём свойственно беспокоиться населению Мидгарда, для нас кажется сущими глупостями, не стоящими внимания.

— Я это вполне уяснила ещё в день нашего знакомства. Вы прекрасно дали это понять.

— О нет, моё тогдашнее поведение… было ошибочным, — преодолевая себя, выговорил Локи. — Я был ослеплён злостью и желчью, а оттого всё вокруг виделось мне раздражающим и в немалой степени омерзительным.

— Отчасти так оно и есть, — Дарси позволила себе смешок. — Я не могу упрекнуть вас в том, что вы видите в нашем мире множество недостатков и пороков, поскольку они, все всяких сомнений, встречаются повсеместно.

— Да, вынужден признать, что Мидгард — не то место, где я пожелал остаться бы до скончания веков, — слегка развёл руками Локи.

Дарси сама это понимала, не питая надежд, что тот, кто с таким презрением смотрел на лонгборнское общество, сможет быстро перемениться и проникнуться к людям. Ей стало тягостно находиться в компании Локи, и она предпочла уделить всё внимание Мьёльниру. Покрытый неизвестными рунами, он едва уловимо поблёскивал. Вопреки своему первоначальному намерению, Дарси всё же приблизилась и прикоснулась к металлической поверхности.

— Попробуйте поднять его, — предложил Локи.

— Даже если бы это был простой молот, я не могла бы рассчитывать на то, что без труда с ним управлюсь.

— И всё же, дерзните! — его глаза загорелись хитрым блеском.

Дарси ответила улыбкой и, повиновавшись просьбе, потянула рукоять на себя. В первый миг ей почудилось, что Мьёльнир чуть-чуть сдвинулся, и, судя по тому, что Локи вздрогнул, его посетило такое же видение. Однако, как вскоре оба они смогли убедиться, на самом деле молот остался на месте.

— Как видите, во мне ничего достойного нет, — резюмировала Дарси.

— В таком случае, если опираться на мнение Мьёльнира, мы с вами составили бы прекрасный тандем, поскольку и мне не по силам оторвать его от земли. А впрочем, простите меня за такое оскорбительное предположение. Я забылся и упустил из виду, что вызываю в вас живейшее отвращение.

— О, — только и смогла произнести Дарси.

— К тому же, я проявил верх неучтивости, задерживая вас здесь. Позвольте проводить вас к столу.

Он подал ей руку, и Дарси приняла её. В полном безмолвии они вернулись в зал, где уже собрались все остальные. Дарси испытала острое желание провалиться сквозь пол, поскольку их появление привлекло всеобщее внимание, и пообещала себе впредь держаться подальше от мистера Лафейсона, коль скоро ему удавалось с завидным постоянством лишать её душевного покоя.

Она не подозревала о том, что вскоре ей придётся расстаться с душевным покоем на долгое время, и, когда они с Селвигом вернулись в гостиницу, весьма обрадовалась известию о письме от Джейн. Дарси скучала по сестре и всегда с замиранием сердца приступала к чтению её посланий. На этот раз, однако, предвкушение быстро сменилось дурным предчувствием, стоило от приветственных строк перейти к сути изложенного.

«Дорогая Дарси, — писала Джейн. — Теперь же приготовься, так как я, к своему искреннему сожалению, не могу сообщить никаких радостных новостей. Напротив, нашу семью постигло горе, и, хотя я ещё уповаю на то, что мы сможем разрешить это нешуточное затруднение, ситуация представляется мне крайне удручающей».

Чем дальше Дарси читала, тем в большее отчаяние погружалась. Джейн сообщала, что Лидия покинула Брайтон — и не по требованию родителей, а по собственному побуждению, не поставив никого в известность. Что многим хуже, вместе с нею исчез и мистер Скурдж, и по ряду свидетельств выходило, что они, очевидно, бежали вместе.

«Маменька убеждена, что они непременно поженятся, если уже не сделали этого. Однако отец настроен скептически, и, боюсь, он прав. Если бы у мистера Скурджа были честные намерения, он едва ли увёз бы Лидию тайком. Она же слишком безрассудна и легкомысленна, чтобы понять, чем ей грозит положение, в которое она сама себя поставила».

У Дарси перехватило дыхание. С трудом поднявшись, она вышла из комнаты, надеясь найти дядю, с которым могла бы разделить обрушившееся на неё горе, однако служанка оповестила, что он успел покинуть гостиницу и обещался быть к ужину.

Дарси вернулась к себе и принялась ходить из угла в угол, то вновь бросаясь к письму, то откладывая его в совершеннейшем негодовании. Она не знала, на кого злиться сильнее: на Лидию, поступившую столь опрометчиво, на Скурджа, опустившегося до такой низости, или на себя, поддавшуюся безмятежности отца и не воспрепятствовавшую отъезду младшей сестры в Брайтон. Слабые попытки Джейн выразить надежду на то, что всё ещё может устроиться к лучшему, не нашли отклика в её душе, поскольку Дарси не было свойственно витать в облаках, а потому она сознавала, чем опасны и для Лидии, и для всей семьи Льюисов нынешние обстоятельства. Лидия окажется навсегда потеряна в глазах приличного общества, и остальных сестёр ждёт та же участь, ведь тень от поступка Лидии падёт и на них.

Мысли Дарси переметнулись к Локи и Тору, несмотря на то, что об этом ей следовало бы беспокоиться в последнюю очередь. Тем не менее, именно о них она и подумала, пытаясь представить, как они воспримут такую новость. Ей было мало известно о том, как подобная ситуация оценивалась бы в Асгарде, зато известно, что теперь братья старались соответствовать представлениям о морали, принятым среди обычных людей — следовательно, Дарси не смела рассчитывать на снисхождение. Тут же вспомнились слова Локи, признавшего, что для них горести человеческие — нечто досужее и не стоящее внимания. Захочет ли он хотя бы взглянуть на неё, узнав, какой позор навлекла Лидия на их семейство?

От того, что её заботит мнение Локи, Дарси сделалось только хуже. В таком подавленном состоянии она и пребывала, когда служанка оповестила её о визитёре.

========== Глава V ==========

— Я догадывался, что рискую, представая перед вами второй раз за день, но не рассчитывал, что огорчу вас настолько сильно, — сказал Локи.

Побледневшая Дарси смотрела на него так, точно столкнулась с призраком, что давало ему основания считать свой визит в высшей степени нежелательным. Локи явно был задет за живое, поскольку хотел бы вызывать в ней совсем иные чувства. Он не имел никакого веского повода для того, чтобы навестить Дарси, и втайне переживал о том, как она его примет. Застав её едва ли не в слезах, Локи испытал приступ жестокой горечи, который привычно постарался скрыть за язвительностью.

— Вы ничуть не расстроили меня, — еле слышно произнесла Дарси, с трудом сдерживаясь, чтобы не расплакаться в его присутствии.

— Ваш вид свидетельствует об обратном.

В самом деле — увидев, кто к ней явился, Дарси совсем потеряла самообладание, а потому со стороны могло показаться, что именно Локи стал причиной её огорчения.

— Вам не следует ничего опасаться, — продолжил он холодно. — Я лишь намеревался оставить вам и мистеру Селвигу приглашение на завтрашний обед, но коль скоро вам столь неприятно моё общество, то не смею больше досаждать вам.

Он отступил было на пару шагов, но Дарси порывисто протянула к нему руку, прижав вторую к груди и, не сдержавшись, всхлипнула. В следующую же секунду устыдившись своей слабости, она опустила взгляд, однако Локи успел заметить промелькнувшее в её глазах отчаяние и застыл на месте, позволив себе бережно коснуться её ладони.

— Что произошло? — с тревогой спросил он, вмиг поняв, что не имеет отношения к её смятённому состоянию.

Тут Дарси, окончательно утратив контроль над собой, горько заплакала. От такого зрелища Локи совершенно опешил и растерялся. Ему доводилось видеть её разгневанной, но нынешняя Дарси казалась беспомощной и глубоко несчастной, что заставляло его сердце замирать в ему самому неведомых чувствах.

— Чем я могу вам помочь? — он сжал её пальцы чуть сильнее, но она лишь отстранилась, покачав головой.

— Боюсь, что ничем, мистер Лафейсон, однако я признательна вам за благородное намерение, — сквозь слёзы пробормотала Дарси. — Я получила ужасное известие о моей сестре Лидии, и, так как повернуть время вспять не под силу никому, никакая помощь невозможна.

— Вы пугаете меня, — сказал Локи, не покривив душой. — Что с вашей сестрой?

— Она сбежала с мистером Скурджем, — на одном дыхании выпалила Дарси. Едва она произнесла это, присутствие духа частично вернулось к ней, словно самым тяжёлым было именно поведать о случившемся Локи. Дарси оттёрла слёзы и взглянула прямо на него, ожидая, что же он скажет. Локи нахмурился, будто не вполне верил услышанному.

— Вы твёрдо убеждены в этом?

— Джейн прислала мне письмо, где подробно изложила всё, что известно о побеге. А известно, надо сказать, не так уж и много, но достаточно для того, чтобы прийти к весьма неутешительным выводам.

Вспомнив о содержании письма, Дарси вновь поддалась влиянию эмоций и принялась вслух казнить себя за то, что не воспрепятствовала отъезду Лидии в Брайтон, а также негодовать о поведении Скурджа.

— Вы не в ответе за поступки сестры, — заметил между тем Локи. — Равно как и никогда не исправили бы натуру Скурджа.

Она находилась не в том состоянии, чтобы оценить справедливость этого замечания, и с удвоенной силой зароптала, обращая гнев против себя самой.

— Но что же было предпринято, чтобы вернуть беглецов? — Локи надеялся отвлечь её внимание и выяснить что-нибудь важное.

— Розыски пока тщетны, следы теряются в Лондоне. Мой отец уже выехал туда, но попытки найти Лидию остались безрезультатными.

— На момент написания письма, — уточнил он. — Быть может, с тех пор появились новые зацепки.

Она подняла на него взгляд, силясь понять, зачем Локи старается сохранять видимость сочувствия и подбирает слова поддержки, тогда как безысходность ситуации очевидна. Ему должно быть тошно находиться с Дарси под одной крышей, и она ни на миг не могла допустить, что он искренен с нею. Ей пришло в голову, что, быть может, они и вовсе видятся теперь в последний раз, так как побег Лидии невозможно удержать в секрете, а значит, ни одно благородное семейство не захочет скомпрометировать себя общением с Льюисами.

— Надо полагать, прискорбное известие не позволит вам нанести завтра визит в Пемберли, — Локи не спрашивал, а утверждал, хотя по его интонации нельзя было понять, испытывает ли он сожаление по этому поводу.

— Разумеется, — Дарси подавила тяжёлый вздох. — Прошу передать наши извинения мистеру Одинсону и всем прочим.

— В таком случае, я вынужден оставить вас, поскольку сомневаюсь, что моя компания сейчас уместна.

Он сухо кивнул и, откланявшись, направился к выходу, однако замер на полпути. Его лицо исказилось, отражая противоречивые переживания.

— Я всё же должен…

Дарси с трепетом взглянула на него, будто он мог одним взмахом руки отвести беду. Однако Локи осёкся, вернул ей тоскующий взгляд и скрылся за дверью. Дарси рухнула на стул и слабым голосом кликнула служанку, чтобы та снарядила кого-нибудь за мистером Селвигом. Им следовало отправиться домой — и как можно скорее.

Узнав о происшествии, дядя сделал всё возможное, чтобы они попали в Лонгборн в кратчайшие сроки. Никогда прежде Дарси не доводилось возвращаться в дом в таком угнетённом состоянии духа. Завидев родные места, она не испытала приятного волнения, охватывающего её в таких случаях, а лишь с тревогой всматривалась — не выйдет ли Джейн встречать их, нет ли у неё новых новостей, лучше или хуже уже известных.

Однако первой их встретила притихшая Китти.

— Что слышно о Лидии? — с замиранием сердца спросила Дарси после краткого приветствия.

— Ничего, — сообщила сестра. — От папеньки пока не приходило писем.

— Я убеждён, что мистер Скурдж не может поступить настолько низко, — в который раз заявил Селвиг. — Должно быть, он намеревается предложить Лидии руку и сердце, если уже не сделал этого.

Дарси только судорожно вздохнула: она ни за что не пожелала бы Лидии такого мужа, хотя остаться незамужней в подобной ситуации было ничуть не лучше.

Едва войдя в дом, она попала в объятия Джейн. Та заметно осунулась и побледнела, очевидно было, что последние дни дались ей с трудом. По просьбе Дарси Джейн ещё раз поведала обо всём, что знала, и вновь поделилась надеждами на то, что всё ещё можно уладить.

— Скурдж — предатель, — сказала Дарси, когда убедилась, что они с сестрой остались наедине. — Он асгардец, изгнанный за преступления против трона. Это человек дурной натуры, действующий лишь в своих интересах. Если бы я была чуть более настойчивой и уговорила отца не отпускать Лидию в Брайтон, то ничего бы не случилось! Как я могла допустить подобное!

— Даже если всё так ужасно, как ты рассказываешь, твоей вины в случившемся нет, — отрезала Джейн. — Отец поступил недальновидно, Лидия — глупо, Скурдж — подло. А мы должны придумать, как спасти сестру. Матушка целыми днями причитает, но рыданиями делу не поможешь.

— Что мы можем? Дядюшка обещал присоединиться к поискам, он уже отдал соответствующие распоряжения своему поверенному, чтобы пока не ждали его возвращения. Но что остаётся нам, Джейни?

— Мы не так беспомощны, как можно подумать, — ответила та. — Недавно открылось, что Лидия в переписке с Китти делала определённые намёки, на основании которых можно судить о планирующемся побеге. Имея на руках доказательство, мы обратимся к полковнику Фьюри, поскольку поступок Скурджа так же нежелателен для репутации Фьюри, как Лидии — для репутации нашей семьи. Он наверняка не откажет поспособствовать в поисках, и к тому же, это ведь его жена пригласила Лидию в гости, поэтому часть ответственности лежит на ней.

Дарси покачала головой. Если бы речь шла об обычном человеке, то оставалась бы надежда на благополучный исход, но Скурдж был асгардцем, пусть и не представителем высших кругов, и Дарси боялась, что ничьё вмешательство не поможет остановить его.

— Скурдж уже давно скитается по нашему миру, и я предполагаю, что он с лёгкостью уйдёт от любого преследования, даже если полковник Фьюри возглавит поиски, — озвучила она свои опасения.

Впрочем, не все в семье были настроены упаднически. Китти лелеяла мечту, что Лидия выйдет замуж за Скурджа, а это будет значить, что и с Китти однажды может приключиться такая же романтическая история. Миссис Льюис, несмотря на постоянные оханья и сетования, также полагала, что Скурдж обязан жениться на её дочери, так как в противном случае она незамедлительно признает его худшим человеком на Земле, а уж едва ли он будет готов примириться с этим званием. Отсутствие супруга, однако, не лучшим образом сказывалось на её настроении, поэтому время от времени она впадала в истерические припадки, провозглашая, что с мистером Льюисом наверняка приключилось несчастье, если поиски завели его в неблагополучные районы Лондона. Дарси и Джейн старались, как могли, уравновешивать её буйные проявления эмоций, но и им тяжело давались дни томительного ожидания новостей. Только Мария оставалась, по своему обыкновению, отстранённой, хотя даже она казалась более сумрачной, нежели обычно. Порой Дарси удивлялась тому, как безразлично Мария воспринимает любые происшествия, но вскоре выяснилось, что здесь не всё так просто.

В один из вечеров, тянувшихся так же мучительно долго, как и все предыдущие, на пороге Лонгборна объявился нежданный гость. Он был действительно нежданным, и потому, когда прислуга оповестила о прибытии полковника Фьюри, все присутствовавшие в зале дамы с изумлением переглянулись. Фьюри же невозмутимо обвёл миссис Льюис и её дочерей единственным глазом — смотрел он так, словно знал прегрешения и промахи каждой, что изрядно нервировало.

— Я в замешательстве, полковник! — воскликнула миссис Льюис. — Я знаю, что вы точно так же, как и мы, живейше заинтересованы в поимке беглецов, и мы направляли вам запросы с целью выяснить, нет ли у вас предположений относительно их местонахождения, однако не смели рассчитывать, что вы явитесь лично, да ещё и столь скоро!

— Не смели рассчитывать? — с едва уловимым удивлением перепросил Фьюри. Лицо его, между тем, не изменило своего непроницаемого выражения. — Здесь, должно быть, какое-то недоразумение. Я приехал именно по вашей просьбе, точнее — по просьбе вашей дочери, Марии. Могу я увидеть её?

Марии единственной не было в зале но, заслышав о появлении полковника Фьюри, она показалась из своей комнаты, причём случилось это ровно в тот момент, когда он выразил пожелание лицезреть её. Поздоровавшись, полковник сразу перешёл к делу:

— Прошу, объясните, о чём шла речь в вашем письме, так как я впервые слышу о наличии у меня жены.

— Как я и предполагала, — преспокойно сказала Мария, что произвело неизгладимое впечатление на всех остальных членов семьи.

========== Глава VI ==========

Казус с женой полковника Фьюри раскрылся весьма скоро. Мария пояснила, что подозрения возникли у неё сразу, стоило Лидии мельком показать письмо, якобы полученное от миссис Фьюри. Так как отец отпустил Лидию в Брайтон, больше эта тема не поднималась, но ввиду новых обстоятельств Мария вспомнила о своих подозрениях и предприняла попытку найти письмо, чтобы изучить его. Удача улыбнулась ей, письмо обнаружилось среди прочих, хранящихся в шкатулке в комнате Лидии.

— Почерк намеренно изменён, но в целом не возникает сомнений — это писала Лидия, — Мария продемонстрировала Фьюри лист. — Должно быть, она немало позабавилась, составляя послание самой себе, и понадеялась, что придирчиво никто его рассматривать не станет. К сожалению, так и случилось, но теперь я исправила нашу ошибку и, как только убедилась, кто автор текста, поспешила вызвать вас.

— Но как ты посмела вскрыть личную корреспонденцию сестры?! — возмутилась миссис Льюис. Дарси ничуть не удивилась, что этот проступок по сравнению с выходкой Лидии показался матери куда более серьёзным, поскольку она всегда защищала младшую из дочерей.

— Я провинилась, матушка, — сказала Мария. — Должно ли нам отложить выяснение обстоятельств побега и прослушать нотации?

— Дерзкая девчонка! Никакого сладу с ними, полковник, видите ли вы, что творится в этом доме! Бедняжка Лидия попала в беду, а они упражняются в острословии!

Фьюри проронил пару слов сочувствия, однако, если Дарси хоть сколь-нибудь разбиралась в людях (а она предпочитала считать, что освоила это искусство на весьма недурном уровне), речь Марии оказала на него сильное впечатление, и он смотрел на неё не без восхищения, пусть и тщательно замаскированного.

— По всему выходит, что Лидия и мистер Скурдж условились заранее, придумав, как усыпить бдительность отца, — продолжила она. — Для нас была заготовлена ложь о мнимом приглашении несуществующей миссис Фьюри, а для вас?

Мария обращалась к полковнику прямо и решительно, без тени заискивающей почтительности, тогда как почти все в его окружении робели перед ним.

— Мне она объяснила, что в Брайтоне проживает её родственница, к которой её направили родители, — Фьюри, недовольный тем, как его легко обманули, скрестил руки на груди. — Вот после подобных случаев я и испытываю затруднения с доверием.

— Но раз они хотели сбежать вместе, — неожиданно подала голос Китти, — разве не можем мы полагаться на то, что мистер Скурдж имел серьёзные намерения в отношении Лидии?

Дарси едва удержалась от горестного восклицания: как можно быть настолько наивной! Все остальные, даже миссис Льюис, пребывали в самых расстроенных чувствах.

— Не можем, — мрачно сказал Фьюри. — Но раз я допустил непростительный промах, мне его и исправлять. Спешу заверить, неудач на сей раз не предвидится. Мистер Роджерс, обескураженный подлостью мистера Скурджа, вызвался помочь мне. Кроме того, у меня есть на примете надёжный человек, лучший в своём деле, от его глаз не укроется никто.

— Разрешите полюбопытствовать, не о мистере Клинтоне Бартоне ли речь? — неожиданно спросила Мария.

Миссис Льюис с недоумением воззрилась на неё.

— Да, но откуда вам о нём известно? — изумился Фьюри.

— Мне случается скрашивать досуг чтением газет, а его имя нередко мелькает в криминальной хронике, — ответила она, позволив себе мимолётную улыбку. Фьюри кашлянул, явно озадаченный её осведомлённостью, а Дарси подумала, что они слишком мало знают об интересах Марии, предпочитающей держать свои секреты под замком.

— Как бы там ни было, мы исправим это досадное недоразумение с мистером Скурджем, — заверил Фьюри, и, хотя он был прерван трагическим возгласом «Недоразумение? Да это настоящая катастрофа!», принадлежащим, разумеется, миссис Льюис, это мало поколебало его невозмутимость. — Я немедленно приступаю к расследованию и обещаю извещать вас о любых важных новостях.

С его уходом семейство Льюисов приободрилось. Миссис Льюис нашла некоторое удовольствие в том, чтобы строить предположения, как Фьюри и загадочный мистер Бартон с лёгкостью устанавливают местоположение Лидии и Скурджа, увещеваниями убеждая последнего на ней жениться. Джейн и Дарси, пусть их фантазия была не такой богатой, понадеялись, что отныне дело в надёжных руках. Впрочем, Дарси также была заинтригована той ролью, которую сыграла во всём произошедшем Мария, и не удержалась от расспросов.

— На наших глазах рос талантливый сыщик, а мы всё пропустили, — сказала Дарси в привычном шутливом тоне.

— Если я предпочитаю молчать, это ещё не значит, что я предпочитаю не думать, — откликнулась Мария. — Впрочем, я всего лишь обратила внимание на весьма очевидные нюансы.

— Ты сумела впечатлить самого полковника Фьюри, — Джейн поддержала Дарси. — А это мало кому удаётся.

— Что ж, теперь, случись мне умереть, вы будете знать, какое достижение высечь на надгробии.

Получив от сестёр укоризненные взгляды, Мария снова едва заметно улыбнулась и поднялась к себе, а миссис Льюис с остальным дочерьми ещё долго обсуждала визит полковника Фьюри.

На фоне этих событий возвращение мистера Льюиса, состоявшееся спустя несколько дней, могло бы пройти почти незамеченным, поскольку он не привёз с собой ни Лидию, ни добрых вестей, но все успели соскучиться по нему и не желали дать ни минуты покоя. Первой о том, что отцу нужно передохнуть с дороги, подумала Дарси, и, умея быть весьма убедительной, если того требовал случай, настояла на том, чтобы повременить с расспросами. Мистер Льюис взглядом поблагодарил её. По его осунувшемуся лицу можно было заключить, что поиски забрали много сил, так и не увенчавшись успехом. Чуть оправившись и подкрепившись, он рассказал, как бесплодно искал Лидию и Скурджа в Лондоне, и как мистеру Селвигу также не удалось нигде обнаружить беглецов. К его удивлению, миссис Льюис была не так удручена и разочарована услышанным, как он предполагал.

— Это весьма огорчительно, однако вскоре всё изменится, любезнейший мой супруг! — поспешила объявить она. — Полковник Фьюри лично взялся за дело, а потому мы вот-вот услышим свадебные колокола, возвещающие о счастье и семейном благополучии нашей крошки Лидии!

— Скорее мы услышим похоронные колокола по мою душу, — не преминул возразить мистер Льюис.

— Ах, вечно вы предрекаете что-нибудь дурное! Душенька Лидия станет миссис Скурдж, уж я вам это говорю точно, а всякие джентльмены, возомнившие, что наше общество для них недостаточно хорошо, ещё пожалеют об упущенных сокровищах!

Она, несомненно, намекала на бывших арендаторов Недерфилда, чей отъезд почитала за личную обиду, нанесённую ей и её дочерям. Дарси, с тяжёлым сердцем слушая матушкину болтовню, также невольно вспомнила о Торе и Локи. О последнем она думала куда чаще, чем находила разумным, и вынуждена была признаться себе, что мистер Лафейсон слишком сильно запал ей в душу, тогда как вероятность встречи с ним стремилась к нулю. Сколько бы Дарси ни твердила, что это к лучшему, сердце её исполнилось тоской. Она прилагала все усилия к тому, чтобы переживать только о Лидии, но не могла не представлять себе, как презрительно скривится Локи, если при нём кто-нибудь упомянет их семейство, отныне очернённое в глазах общества. По непостижимой причине он разглядел в Дарси особу, отличную от других девушек её круга, но теперь никак не мог остаться при прежнем мнении. Любая их связь была бы мезальянсом и прежде, а в нынешних обстоятельствах оказывалась категорически недопустимой.

Она корила себя за бесплодные переживания. Даже если вообразить, что побега не случилось, и Лидия благополучно вернулась из Брайтона домой, в отношениях с мистером Лафейсоном это мало что изменило бы. Во время их пребывания в Пемберли он был любезен и вёл себя так, словно не держит зла, однако ни на что большее Дарси рассчитывать не смела — да и не должна была, поскольку Локи не являлся предметом её девичьих грёз, как она упорно верила, а, следовательно, возобновление ухаживаний не должно было стать предметом её надежд. Кроме того, Дарси неустанно напоминала себе, что Локи был изгнан за серьёзные проступки и обладает вздорным нравом. К её сожалению, эти увещевания не приносили никакого результата.

— Забавно, как легко можно всё потерять, — сказала Джейн однажды вечером, когда они по обыкновению завели беседу перед сном. Обе пребывали в подавленном настроении, но вдвоём им легче было пережить горести, нежели поодиночке. — Вести о Лидии уже разлетелись по всей округе, и не далее как сегодня миссис Лукас при встрече со мной попыталась избежать приветствия, всем своим видом давая понять, что моё общество с некоторых пор нежелательно.

— О, это не столь тяжёлая потеря! Полагаю, что без занудных и абсолютно пустых рассуждений миссис Лукас ты всё же сумеешь прожить. Правда, заодно ты останешься и без основного источника сплетен, но, Джейн, дорогая, лишения только закаляют характер.

— Здесь ты права, Дарси, я готова смириться с такими переменами. Но не готова нести на себе бремя, в котором нет моей вины. Теперь мои шансы поступить в университет стали и вовсе призрачными, но почему я расплачиваюсь за ошибки, которые не совершала?

Дарси с сочувствием взглянула на сестру.

— Чем дольше я живу на свете, тем чаще мне кажется, что мир далеко не так справедлив, как нам втолковывают с детства, — заметила она.

— Мне кажется, ты понимала это всегда, — сказала Джейн, — но твой весёлый нрав не позволял тебе впасть в уныние.

— Я и сейчас не впала, — ответила Дарси. — Хотя нахожусь в опасной близости от этого. Мы все нуждаемся в чуде, причём не мешало бы ему случиться незамедлительно.

Однако прошло ещё несколько томительных недель, прежде чем Льюисы получили весточку от полковника Фьюри. Он был краток и не сообщил никаких подробностей, ограничившись главным: как оказалось, Скурдж увёз Лидию вовсе с не целью жениться на ней, и даже не с целью опорочить её имя. Он воспользовался её наивностью и, убедив в своей привязанности, склонил к побегу, рассчитывая истребовать за её возвращение в дом внушительный выкуп. Фьюри, в свою очередь, рассчитывал призвать Скурджа к ответу и настоятельно советовал Льюисам не поддаваться на провокацию и сохранять спокойствие.

С миссис Льюис предсказуемо случился очередной припадок. Мистер Льюис замкнулся в себе: таким подавленным Дарси не видела его на своей памяти ни разу. Джейн сетовала на то, что письма идут так медленно — и, быть может, случилось уже столько всего нового с момента, когда они получили это известие!

Она оказалась права, поскольку письмо ненамного опередило самого Фьюри. Он объявился на пороге их дома глубоким вечером, игнорируя все правила хорошего тона, и на то у него были веские основания.

— Лидия! — заголосила миссис Льюис, увидев, кого привёл с собой полковник. — Лидия, сокровище моё ненаглядное!

Всегда словоохотливая, на этот раз Лидия проговорила что-то невразумительное, отводя взгляд. Её мать, однако, это ничуть не удручило, и она в совершеннейшем восторге заключила Лидию в объятия.

— Полковник Фьюри, даже не знаю, что и сказать, мы обязаны вам всем, — тихо поблагодарила Дарси, пока все обступили незадачливую беглянку, наполнив дом громкими возгласами.

— Видите ли, мне претит перспектива присваивать чужие лавры, — ответил он. — А потому скажу вам то, о чём меня просили умолчать: моей заслуги в возвращении вашей сестры нет.

========== Глава VII ==========

К Лидии столь быстро вернулись прежние разговорчивость и развязность, что Дарси порой казалось — а не приснилась ли им эта история со Скурджем? Однако во всём остальном перемены всё так же были разительными, и сомневаться в том, что на семью легла тень позора, не приходилось.

Если бы Скурдж взял Лидию в жёны, быть может, скандал утих бы быстрее, ведь истинные качества Скурджа не представляли ни для кого интереса, и речь шла лишь о правилах приличия и устоявшихся традициях, согласно которым после случившегося Лидия никак не должна была сохранить статус незамужней леди. Ввиду того, что именно это и произошло, Льюисов постигло самое страшное бедствие — от них окончательно отвернулись все соседи и все прежние знакомцы.

Некоторые всё же предприняли попытку выразить сочувствие, и одним из таких людей стал мистер Коллинз, написавший пространное письмо об ударах судьбы и о том, как истинному христианину должно с ними справляться. Насколько Дарси могла судить, Коллинз в действительности старался принести утешение, но в силу того, что он не был наделён чувством такта и достаточным умом, письмо вызвало лишь желание скрежетать зубами.

— Дельные советы, — усмехнулся мистер Льюис, ознакомившись с содержанием. — Мудрый и благородный молодой человек.

— Что же он пишет? — спросила миссис Льюис, которая в последние дни не расставалась со страдающим выражением лица и не преминула промокнуть платком глаза, надрывно вздыхая.

— Он настоятельно рекомендует отдать Лидию в послушание в какой-нибудь близлежащий монастырь, — пояснил мистер Льюис.

— Вот ещё! — тут же вскричала Лидия. — Надо же придумать такую чушь!

Китти захихикала, но обе они тут же умолкли под строгим взглядом отца.

— Если бы я знал, что из вас вырастет, оставил бы при монастыре ещё младенцами, — сказал он таким тоном, что нельзя было утверждать наверняка, шутка это или нет.

— Ах, это очень мило со стороны мистера Коллинза, но я надеялась услышать совсем другое! — заявила миссис Льюис. — С таким-то покровителем он мог бы похлопотатьи подыскать Лидии достойного жениха. Ведь она совсем не виновата в том, что этот мерзавец её скомпрометировал!

Лидия поджала губы. Она до сих пор не желала признавать Скурджа мерзавцем и, очевидно, полагала, что всё дело в каком-нибудь досадном недоразумении. Порой она принималась жаловаться на то, что их разлучили, и требовала, чтобы её вернули жениху, коим она считала Скурджа. Поскольку мистер Льюис был настроен куда более решительно, чем прежде, он быстро пресекал эти выпады дочери и давал ей понять, что отныне её вольностям пришёл конец.

— Влияния всех господинов Голдблюмов мира не хватит, чтобы найти человека, который согласился бы теперь взять Лидию в жёны, — с мрачной усмешкой сказал мистер Льюис. — Так что на её месте я бы самым серьёзным образом рассмотрел благоразумные пожелания мистера Коллинза.

Для Дарси обсуждения такого рода становились сущей пыткой. Она была вынуждена вновь и вновь слушать, как матушка возмущается участью Лидии и призывает на голову Скурджа мыслимые и немыслимые кары, и при этом не смела упоминать о том, что узнала от полковника Фьюри. А поведал он следующее.

Скурдж, вероятно, желал выждать некоторое время, прежде чем заявить о своих денежных притязаниях — с тем, чтобы родные Лидии, отчаявшись установить местонахождение дочери, согласились на любые условия. Вышло же так, что это промедление сыграло против него, и мистеру Бартону удалось отыскать беглецов, скрывавшихся в одном из неблагополучных лондонских районов, после чего Роджерс и Фьюри, не мешкая, направились туда. Всё это последний описал в подробном письме, поскольку возможности завести с Дарси долгий разговор так и не представилось, но она, взбудораженная его словами о непричастности к спасению сестры, настояла на объяснении, пусть и в письменном виде.

«Мистер Роджерс застал мистера Скурджа в дешёвом пабе, в совершенно непотребном виде: он был мертвецки пьян, дерзил и посмел утверждать, что выколотит из вашего отца круглую сумму за возвращение мисс Лидии. Увещевания не возымели никакого действия, и мистер Роджерс предупредил, что завтра уже я сам явлюсь в гостиницу, где они проживают, но и это ничуть не напугало этого недостойного во всех отношениях человека. Я отправил вашему отцу письмо с известием о том, каковы намерения мистера Скурджа, а сам отправился в гостиницу. Там и выяснилось, что меня опередил мистер Локи Одинсон, который вам известен как один из арендаторов Недерфилда. Я не знаю, о чём он говорил с мистером Скурджем до моего появления, однако тот был бледнее снега и не смел перечить мистеру Одинсону ни в чём. Лидии не разрешили присутствовать при разговоре, хотя она стучалась в запертую дверь и всячески выражала своё недовольство. Завидев меня и расспросив о цели моего визита, мистер Одинсон разгневался, когда понял, что во многом благодаря моей оплошности побег Лидии стал возможным. Тем не менее, осознав, что наши цели совпадают, он перепоручил мне Лидию с условием, что я в кратчайшие сроки доставлю её под сень родного дома. Сам же мистер Одинсон остался, чтобы, как он выразился, уладить некоторые вопросы с мистером Скурджем, и, скажу вам, я не могу позавидовать последнему».

Каждое слово из письма Фьюри словно отпечаталось в памяти Дарси, и в мыслях она то и дело обращалась к написанному. Всякий раз её охватывало смятение, и непрошенные надежды оживали в душе помимо её воли. Локи представлялся ей человеком, который никогда не станет хлопотать ради счастья других. Когда он стал случайным свидетелем горя, Дарси показалось, что беда, постигшая Лидию, не пробудила в нём искреннего сочувствия, а поддержание вежливой беседы было ему в тягость. Для Локи необходимость снизойти до обычных смертных сама по себе являлась унизительным наказанием, и Дарси рассматривала бегство Лидии как окончательный приговор в его глазах. То, что написал полковник Фьюри, продемонстрировало Дарси, как мало она понимала натуру Локи и как сильно заблуждалась относительно мотивов его поступков.

Каковы бы ни были, тем не менее, его мотивы, Дарси более не имела возможности переговорить с ним об этом. С течением времени ей начало представляться, что встреча с Локи была лишь наваждением, и все её чувства к нему — от неприятия до смутной, тщательно скрываемой от самой себя сердечной склонности — развеются с наступившими дождями так же быстро, как быстро менялись темы для сплетен в их округе. Порой она задумывалась о том, что Тор и его брат уже могли изыскать способ вернуться в Асгард, а они с Джейн оставались бы в неведении. Кто знает, вполне может быть, что мистер Одинсон счёл бы слишком жестоким ставить Джейн в известность о своём отбытии, а мистер Лафейсон, вне всяких сомнений, не испытал бы потребности увидеться перед отъездом с Дарси. Воображая, что оба они, равно как и их друзья, уже могли покинуть пределы этого мира, Дарси то ли радовалась тому, что всё осталось позади, то ли печалилась о несбывшемся, но, по крайней мере, оградила себя от бесполезных размышлений о том, с какой целью Локи принял участие в судьбе Лидии.

Лето только подходило к концу, а дом Льюисов уже погрузился в осеннюю меланхолию. Китти и Лидия, убедившись, что отец на этот раз был настроен со всей возможной строгостью, затосковали без балов и приёмов. Их матушка сделалась ещё более раздражительной, нежели прежде. Даже Мария держалась более холодно, чем обычно, хотя о причинах её мрачного настроения у Дарси были некоторые догадки. Полковник Фьюри приписал в конце своего послания:

«Я также выражаю надежду на то, что рано или поздно все ваши родственники узнают об истинном положении дел, поскольку не хочу приписывать себе заслуги, мне не принадлежащие. Вместе с тем я клятвенно заверяю вас, что сделал всё, что в моих силах, чтобы вырвать вашу сестру из рук мистера Скурджа, и прошу передать мои восхищения мисс Марии, чья проницательность позволила мне исправить собственные ошибки».

Она выполнила его просьбу, однако полагала, что для Марии этого будет мало.

— ***ширский полк, быть может, ещё вернётся в наши края, — сказала Дарси как-то раз, надеясь приободрить сестру.

— Что лишь доставит новые хлопоты отцу, поскольку Лидию и Китти в таком случае никакие стены не удержат внутри дома, — отозвалась та с неудовольствием.

— Я уверена, что на этот раз папенька не отступится в отношении младших, зато для нас это будет возможностью разнообразить череду монотонных дней. В отличие от остальных, полковник Фьюри не станет избегать общения с нами.

— Дарси, — резко прервала её Мария. — Ты намекаешь, что я была бы особенно рада увидеть полковника Фьюри, так как питаю к нему некоторую привязанность?

Не склонная церемониться, Дарси, однако, несколько опешила от прямоты сестры, которая не имела обыкновения ни с кем откровенничать.

— Прости меня, если я ошибалась, — наконец сказала Дарси.

— Если я к чему и привязана, так это к делу, которым занимается полковник Фьюри, — тон Марии чуть потеплел.

— К военному делу? — удивление отчётливо проступило на лице Дарси.

— О нет, это лишь видимость, — Мария вздохнула, обдумывая, стоит ли посвящать сестру в то, что не предназначалось для чужих ушей. Дарси, однако же, не была чужой, и пусть между ними никогда не царили такие доверительные отношения, какие связывали Дарси и Джейн, Мария знала, что всегда может рассчитывать на понимание. — Полковник Фьюри возглавляет тайную организацию.

После этих слов она внимательно посмотрела на сестру, но на этот раз Дарси, напротив, не выглядела удивлённой. Знакомство с Локи словно лишило её умения изумляться необъяснимому и непостижимому, так как немногое могло сравниться в этом с ним самим и с его историей.

— Весьма интригующе с его стороны, — тем не менее заметила она. — Хотя я не вполне понимаю, как ты об этом узнала.

— Наблюдения, — коротко ответила Мария.

— Страшно подумать, насколько, в таком случае, не наблюдательны все остальные. Я никогда бы не заподозрила ничего подобного.

— Твои взгляды обращены в иную сторону, только и всего. К тому же, я лишь строила предположения и только недавно осмелилась испросить у полковника Фьюри их подтверждения.

— Когда же ты успела это сделать?

— Я передала ему записку в тот день, когда вернулась Лидия, и он спустя время ответил в письме, что мои догадки верны. Фьюри изучает явления, пока не получившие научного обоснования, и собрал вокруг себя людей, наделённых всевозможными талантами, способных поддержать его начинания.

На лице Дарси отразилась лёгкая задумчивость. Если сказанное сестрой верно, может ли статься, что Фьюри известно об истинном происхождении Локи и Тора? Однако ей не следовало отпускать мысли в этом опасном направлении, а потому она заставила их обратиться к Марии.

— Хотела бы ты присоединиться к этому обществу?

Та украдкой вздохнула, что не осталось не замеченным Дарси. Теперь не приходилось гадать о том, что ввергало Марию в уныние. Как и стремления Джейн, её стремления не находили поощрения в свете, поскольку подобные занятия все сочли бы неподобающими для юных леди. Но Дарси не успела больше ничего сказать, так как послышался гомон, заставивший и её, и Марию покинуть комнату и спуститься на первый этаж, где миссис Льюис сновала из угла в угол, всплёскивая руками.

— Джейн, сейчас же надень своё лучшее платье! И, Бога ради, пусть тебе сделают другую причёску! Да где же ты, Джейн?!

— К чему такая суматоха, маменька? — полюбопытствовала Дарси, отмечая, что миссис Льюис впервые за последние недели пребывает в невиданном воодушевлении.

— Мистер Одинсон вернулся в Недерфилд!

========== Глава VIII ==========

Чаяния миссис Льюис были безжалостно разрушены её супругом, который напрочь отказался присылать Одинсонам приглашение на обед. Он напомнил жене, что их семейство покрыто позором, и никакие соседи, а уж тем более люди высокородные, не захотят почтить их визитом.

— Это к лучшему, — сказала Джейн, то и дело бросая взгляды в окно. — Я не думала, что увижу мистера Одинсона снова, и мои предположения всё ещё верны, так как, даже оказавшись поблизости, он не станет приглашать или посещать нас. Таким образом я сохраню прежнее душевное спокойствие, не будучи ничем потревожена.

— Разумеется, — охотно поддержала её Дарси. — И для пущего спокойствия я настоятельно рекомендую тебе не смотреть в окно столь часто.

Та вспыхнула и тотчас отошла вглубь комнаты. Дарси лишь улыбнулась. Однако и сама она была несказанно взволнована известием о возвращении Тора и Локи. Стоило ей смириться с тем, что всё пережитое — удивительный опыт, который никогда не повторится, как чувства вновь всколыхнулись из-за непредвиденного поворота событий. «Мы не можем увидеться с мистером Лафейсоном на приёме, но, быть может, случайно встретимся на прогулке, — раздумывала Дарси. — И тогда я не стану тратить его время, а лишь выражу признательность от имени всей моей семьи за неоценимую помощь в спасении Лидии».

Тем не менее, Тору удалось крупно удивить всех тех, кто считал, что посещение этого дома отныне любой сочтёт ниже своего достоинства. Не прошло и пары дней, как он вместе с братом навестил Льюисов.

— Ох, мистер Одинсон, какая это честь для нас! — воскликнула миссис Льюис уже в который раз. Все сидели за столом в страшном напряжении, и только она не чувствовала ни малейшего стеснения. — Я жалею лишь о том, что не знала заранее о вашем визите, иначе, как вы понимаете, обед был бы заказан совершенно иной. Но я надеюсь, что удовольствие от встречи компенсирует вам скромность блюд.

При этих словах она, не таясь, бросила многозначительный взгляд в сторону Джейн, которая залилась краской, сгорая от неловкости.

— Также мы всегда рады видеть вашего брата, — тут миссис Льюис снизошла до кивка в сторону Локи, которому до сих пор не могла простить его надменность и нелестный отзыв об одной из своих дочерей. — И будем счастливы принять ваших друзей!

— Я непременно передам им ваше приглашение, — сказал Тор, притом не сводя глаз с Джейн.

Дарси раздирали противоречивые чувства. Она не могла не видеть, что Тор преисполнен радостью от встречи с её сестрой, а та, хоть и пытается скрыть своё волнение, растрогана не меньше. Однако неучтивое обращение матери с Локи и попытки польстить Тору заставляли Дарси болезненно кривиться, а затем тщетно стараться выдать это за улыбку. Ещё больнее ей было то, что Локи сохранял ледяное выражение лица на протяжении всего вечера и взглянул на неё не больше двух-трёх раз, в тех случаях, когда это было продиктовано вежливой необходимостью.

Зная о том, что Локи не стал бы делать того, чего не хочет, Дарси терялась в догадках: зачем он явился к ним? Она не сомневалась, что Тор, желая увидеть Джейн, мог прийти один, без сопровождения брата. Значит, Локи имел некие намерения, но ничем не обнаружил их. Дарси провела бессонную ночь в бесплодных размышлениях о его мотивах и наутро твёрдо решила, что больше не позволит себе так тревожиться о нём, поскольку он явно не тревожился о ней.

— Как жаль, что мистер Одинсон приехал в Недерфилд, — сказала Джейн, когда они отправились прогуляться. — Получается, он за всё это время не сумел отыскать путь домой, в Асгард.

— Рискну предположить, что он не был достаточно усерден в поисках, ведь в Асгарде нет тебя.

— Перестань, Дарси, я прошу тебя. Мистер Одинсон не выказывает мне предпочтения, он одинаково любезен со всеми.

— Он не побоялся явиться в дом, который с некоторых пор все обходят стороной, и одарил тебя всем восхищением, на которое способны его глаза.

— Должно быть, он просто не посвящён в тонкости здешних представлений о приличиях, а потому не нашёл ничего зазорного в том, чтобы навестить нас.

— Уверяю тебя, что мистер Одинсон не настолько слеп и простодушен. Просто ему нет дела до того, что думают о тебе другие, так как сам он видит в тебе лишь поводы для восторга, и в этом я его полностью поддерживаю.

Джейн вновь и вновь просила Дарси прекратить эти обсуждения, но та оставалась непреклонной, чувствуя, что на этот раз приезд Тора имеет под собой веские основания. И она оказалась права, поскольку Тор старался посещать их так часто, как это было возможно, а миссис Льюис прибегала ко всем мыслимым и немыслимым ухищрениям, дабы оставить его и Джейн наедине; и в один из визитов это ей наконец удалось. Под разными предлогами она спровадила Китти и Лидию, а Мария и без того не спускалась вниз. Дарси являлась последним препятствием, и миссис Льюис неожиданно вспомнила о важном разговоре, который никак нельзя было отложить. Извинившись перед гостем, она торопливо вывела дочь в коридор.

Воцарилась изнуряющая пауза. Дарси переживала за то, какими бесцеремонными действия матушки кажутся со стороны. Кроме того, Дарси опасалась, что Тор всё же не может предложить руку и сердце по причинам, о которых ей довелось узнать от Локи, с которыми после долгих раздумий она согласилась, и которые неоднократно озвучивала сама Джейн.

Миссис Льюис, напевая от нетерпения, расхаживала по саду, и Дарси решила, что благоразумнее будет всё же вернуться, чтобы не оставлять сестру в неловком положении. Но стоило Дарси приоткрыть дверь, как ей сделалось очевидно, что все страхи и сомнения не оправдались, а её вмешательство, напротив, оказалось совершенно лишним. Тор держал Джейн за руки и стоял ближе, чем предписывалось правилами этикета, Джейн же, красная до корней волос, опустила глаза, и лицо её было озарено счастливой улыбкой.

При виде Дарси Тор ничуть не смутился и, коротко кивнув ей, сказал Джейн, что тотчас отправится к мистеру Льюису.

— Что же? — спросила Дарси, хотя вопрос этот был лишён всякого смысла, поскольку глаза Джейн сияли красноречивее всяких слов.

— Это невозможно вообразить! — Джейн кинулась в её объятия, расплакавшись от переизбытка чувств.

— Отчего же, я вообразила это в первый день вашего знакомства.

— Тогда ты ещё не знала, кто он. Дарси, он отказался от трона, отказался от Асгарда ради меня! Ты и представить себе не можешь, на что он решился.

— Просвети, что же это был за подвиг.

— Ты рассказывала, что в Пемберли находится молот Мьёльнир, который мистер Одинсон прежде мог поднять, а после изгнания это ему не по силам. Так вот, он долго размышлял о своей судьбе и пришёл к выводу, что путь домой ему закрыт навечно, и что счастье своё он нашёл здесь. Стоило мистеру Одинсону огласить брату и друзьям своё решение, как Мьёльнир чудом оторвался от земли и вновь лёг в его ладонь!

— Постой, — Дарси в волнении сжала пальцы. — Правильно ли я поняла тебя? Это и было испытанием? Значит ли это, что теперь мистер Одинсон волен вернуться в Асгард?

— Да, однако он всё равно предпочёл остаться, чтобы соединить свою жизнь с моей!

Дарси крепче обняла сестру, сама едва сдерживаясь от слёз. Пусть она ни на мгновение не сомневалась, что Джейн достойна наилучшей участи, душа её ликовала — никакие преграды не остановили Тора, и душевным терзаниям Джейн наконец-то был положен конец. Дарси верила, что Тор ни разу не пожалеет о сделанном выборе, а то, что пятно на репутации их семейства никоим образом не повлияло на его намерения, лишь возвысило его в её глазах.

— Он ушёл просить благословения, — Джейн вдруг посмотрела на неё с тревогой. — Стоит ли предупредить папеньку, кем на самом деле является мистер Одинсон?

— Повременим, — подумав, ответила Дарси. — Папенька наверняка и в этом найдёт повод для своих шутливых изречений, но пусть он лучше сначала освоится с твоим новым статусом.

— А стоит ли сказать маменьке?

На этот раз Дарси ограничилась тем, что возвела глаза к потолку и отрицательно покачала головой.

Весть о помолвке Джейн распространилась в округе с небывалой скоростью, и волшебным образом семейство Льюисов вновь стало считаться вполне благородным и добродетельным. Все наперебой сплетничали о том, какова будет замужняя жизнь Джейн, и какие богатства она получит в своё распоряжение, и увезёт ли её мистер Одинсон на родину, и не умрёт ли она в таком случае от обморожения — что, разумеется, признавали исходом совершенно нежелательным. Саму Джейн, а вместе с нею и Дарси, занимали совсем другие заботы. Первая готовилась стать супругой Тору, который по рождению уже превосходил всех людей, и вступление в брак с ним предполагало не только безграничное счастье, но и большую ответственность. Вторая не могла не думать о том, что в свете новых событий предпримет Локи.

Вскоре они были приглашены в Недерфилд, и, пока Локи с поразительной для себя смиренностью вёл беседы с четой Льюисов и с их младшими дочерьми, а Джейн беседовала с Сиф, Дарси улучила момент, чтобы переговорить с Тором.

— Я надеюсь, что ваш выбор не принесёт никому разочарования, хотя и боюсь, что его едва ли поддержат ваш отец и мисс Сиф, — сказала она прямо.

— Не тревожьтесь об этом, мисс Дарси, — ответил Тор, глядя на неё с улыбкой. — Мой отец прежде всего прочего желал, чтобы я получил урок, и ровно так и случилось. Что до мисс Сиф… Хоть в юных годах она и питала ко мне некие чувства, однако давно уже испытывает привязанность к моему брату, пусть и не желает признаться в этом даже себе.

— В таком случае, у неё и правда нет поводов для огорчения.

— В самом деле?

Улыбка Тора оставалась простодушной, но в его взгляде Дарси почудилось лукавство.

— Теперь и ваши друзья, и ваш брат получили дозволение вернуться в Асгард? — спросила она о том, что бередило её душу всё это время.

— Теперь у трона нет наследника, посему Локи должен вернуться, — кивнул Тор.

К ним присоединились Огун и Фандрал, которые застали последние реплики.

— Для нас же Один и не закрывал Биврёст, — сказал Огун. — Мы последовали за Тором добровольно, не имея даже в мыслях бросить его на произвол судьбы.

Воцарилось молчание. Дарси желала ещё расспросить о Локи, но не могла придумать, как сделать это так, чтобы интерес показался праздным. Фандрал, разгадав её затруднение, поспешил на помощь.

— Мы с Тором связаны крепкой дружбой, мисс Дарси, и не раздумывая отправились вместе с ним в изгнание. А любовь — ещё более сильное чувство, поскольку она вмещает себя и дружбу, и влюблённость, и стремление быть рядом что в радости, что в горечи. Отчего бы тому, кто любит, не оставить прежнюю жизнь ради того, кто стал предметом любви?

Дарси взглянула на него с проблеском надежды: умение различать оттенки речи подсказало ей, что Фандрал говорит не о Торе и Джейн. Однако сердце её оставалось объятым мучительным томлением, поскольку сам Локи не проявил к ней ни капли внимания, и не только не упоминал о прежних чувствах, но и заговаривал с нею редко и с отчуждением.

========== Глава IX ==========

— Ваш брат вернулся на родину? Ах, какая жалость! — в голосе миссис Льюис, несмотря на сказанное ею, не слышалось ни капли сожаления. — Неужели он не хочет присутствовать на свадьбе, мистер Одинсон?

— Нет-нет, маменька, вы неверно поняли, — вмешалась Дарси, мысленно ругая себя за то, что утратила бдительность и обсуждала с Тором отъезд Локи недостаточно тихо. — Он вынужден уехать по неотложному делу, но непременно вернётся.

— Вот как? — на их счастье, миссис Льюис не отличалась дотошностью или въедливостью, если речь шла о том, что в действительности её мало интересовало. — Что ж, это очень любезно с его стороны.

На этот раз Дарси благоразумно дождалась, пока маменька отойдёт подальше, прежде чем возобновить беседу.

— Я полагаю, что Локи будет здесь со дня на день, — сказал Тор, также обрадованный, что опрометчивым словам о возвращении на родину миссис Льюис не придала должного значения. — Он обязан доложить Одину о положении дел и доставить Скурджа в темницу, но я уповаю на то, что Всеотец отпустит Локи на празднование, коль скоро согласился даровать ему прощение.

— Мне не хватает вашей уверенности, — призналась Дарси. — Я по-прежнему не могу представить себе, что царь Асгарда допустил, чтобы его сын и наследник престола остался здесь, сочетавшись с браком со смертной, чья семья незнатна, бедна и, кроме всего прочего, с недавних пор имеет дурную репутацию. Но если Один всё же не воспротивился этому, то у него, по крайней мере, едва ли возникнет желание оставить в нашем обществе и второго сына.

— Вас удручает участь Лидии? — пусть вся тирада Дарси была пропитана горечью, Тор подметил то, что ранило её сильнее остального. — Я могу уладить это, и никто не посмеет осудить её.

Она вопросительно посмотрела на него, не вполне понимая, как здесь можно помочь.

— Лидия может стать, положим, невестой Фандрала, — сказал Тор с беззаботностью, совершенно неприемлемой, по мнению Дарси, в таком вопросе.

— Однако я всегда была склонна считать, что решать это следует тем, кто непосредственно участвует в заключении помолвки.

— Взгляните, — Тор указал в сторону зала, где ровно в этот момент Лидия, окрылённая возможностью снова выезжать в свет, пусть и хотя бы только в Недерфилд, увлечённо рассказывала что-то Фандралу, который с весьма довольным выражением лица ей внимал.

— Мистер Фандрал учтивый собеседник, — с осторожностью произнесла Дарси. — И всё же я бы не стала ничего утверждать лишь на этом основании. К тому же, разве он, а также остальные ваши друзья, не последуют вслед за Локи в Асгард?

— Мне непривычно видеть вас столь серьёзной, — вдруг сказал Тор. — Я надеюсь, что вскоре приподнятое расположение духа вернётся к вам. Что до моих друзей — признаться, они до сих пор не приняли окончательное решение. Их дом не здесь, но мы выросли вместе и привыкли во всём быть друг другу опорой, а потому мысль о разлуке гнетёт их.

— Разлука — одно их самых верных средств погрузить сердце в мучительную меланхолию, — согласилась Дарси. — А впрочем, вы правы, я веду совершенно безрадостные речи, что в преддверии столь счастливого события недопустимо. Прошу меня извинить, я немного утомилась и хотела бы прогуляться на свежем воздухе.

Она спустилась в сад, позволив себе предаться тягостным размышлениям. Для их семьи всё складывалось как нельзя лучше: Джейн обрела счастье, Лидия при покровительстве Тора рано или поздно сумела бы снова вернуться в общество, а Локи получил второй шанс доказать, что достоин трона Асгарда, и Дарси он больше не побеспокоит. Однако она наконец перестала скрывать от самой себя то, что в чём могла бы признаться себе ещё давно. Локи имел для неё значение куда большее, нежели какой-либо другой джентльмен, когда-либо ей встречавшийся.

Напевая грустную мелодию, Дарси свернула на очередную аллею — и застыла, увидев в отдалении высокую фигуру. Это был господин Голдблюм, которого она никак не ожидала здесь увидеть. В первое мгновение ей почудилось, что от его костюма исходит странное свечение, а подбородок словно расчерчен надвое синеватой полосой, но тут же стало очевидно, что это лишь причудливая игра теней. Стоило господину Голдблюму выйти из-под покрова деревьев, как иллюзия рассеялась.

— Господин Голдблюм! Не знала, что вы также приглашены на приём.

— Я не приглашён, моя дорогая, — он послал Дарси приторную улыбку, словно предвкушая что-то в высшей степени приятное. — Я явился самолично, поскольку должен без промедления переговорить с вами.

— Я вся внимание, — сказала она с растерянностью и, вместе с тем, настороженностью.

— До меня дошёл прелюбопытнейший слух, гласящий, что вы стали избранницей одного достопочтенного джентльмена.

— Должно быть, это заблуждение. Невестой стала моя сестра, Джейн — она помолвлена с мистером Одинсоном.

— Об этом мне, безусловно, известно. Однако я веду речь о вас и мистере Лафейсоне.

Дарси в изумлении поднесла ладонь к лицу. Мало того, что господин Голдблюм озвучил настоящую фамилию Локи, он к тому же высказал абсолютно неверное предположение. Дарси поспешила разубедить его, изрядно встревоженная тем, что ей пришлось развеивать заблуждение такого деликатного рода. Её собеседник, тем не менее, продолжал взирать на неё со снисходительной улыбкой, будто не веря ни одному её слову.

— Что ж, выражусь прямее, — сказал он. — Я не слепец, моя милая, и знаю, что вы сможете добиться от мистера Лафейсона всего, чего только ваша душа ни пожелает. А я вас вознагражу так, что ваше семейство не будет ни в чём нуждаться.

— Чего же я должна добиться от мистера Лафейсона? — Дарси была настолько поражена его бесцеремонностью, что не смогла даже оскорбиться в ответ на такое бестактное заявление.

— Неужели вы по-прежнему предпочитаете делать вид, что вам невдомёк, о чём я толкую? Мьёльнир, дитя моё! Этот молот не ведает поражения, и вы вовек не сыщете на Земле ничего подобного ему.

Абсурдность просьбы была такова, что Дарси не удержалась от неуместной усмешки.

— Господин Голдблюм, вы производите впечатление крайне осведомлённого человека. Быть может, вы даже возглавляете масонскую ложу, как предполагала одна моя знакомая.

— Помилуйте! — он, прервав её, картинно рассмеялся. — Оставьте это невеждам и наивным глупцам. Я возглавляю Сакаар.

— Так вот, — продолжала Дарси, не смутившись тому, что ей ни о чём не говорило произнесённое им название. — В таком случае вы должны прекрасно представлять себе, что Мьёльнир никому не под силу сдвинуть с места даже на дюйм. Даже если бы я желала помочь вам, не в моей власти было бы сделать что-то, что предоставило бы молот в ваше распоряжение.

— Значит ли это, что помочь мне вы как раз не желаете? — тон господина Голдблюма неуловимо изменился.

— Не вижу ни малейшего основания к этому.

— Я полагал вас разумной, пусть и несколько легкомысленной девушкой. Не заставляйте меня разочаровываться.

— Боюсь, разочарование — единственное, что я могу вам предложить.

— Мисс Дарси, — вкрадчиво проговорил господин Голдблюм. — Я много лет занимаю должность грандмастера в обществе, равного которому вы не сыщете во всей Англии. Я нахожусь в непрерывном поиске могущественных артефактов, людей с необычными способностями и таинственных явлений, и влияние моё практически безгранично. Вы по-прежнему придерживаетесь мнения, что я — тот человек, которого стоит разочаровывать?

— Поскольку вы уверены, что ваше влияние даёт вам повод требовать от людей чего бы то ни было, не учитывая их собственных пожеланий, я не испытываю жалости от осознания, что не смогу угодить вам.

Если Дарси не ошиблась, то на миг в глазах господина Голдблюма отразилась настоящая ярость, что никак не сочеталось с его обычным манерным поведением. Однако он тут же взял себя в руки.

— Я даю вам три дня на то, чтобы вы изыскали способ перевести Мьёльнир в моё распоряжение. Я достаточно обхаживал этих самонадеянных божков, которые мнят себя выше всех смертных. Притом они надеялись, что мои знания помогут им найти путь в Асгард! Стоило же мне поднять вопрос о том, как они будут расплачиваться за мои услуги, как обоих и след простыл. Мистер Лафейсон наотрез отказался даже всего лишь показать мне Мьёльнир.

— Но вы и не помогли им! — воскликнула Дарси с негодованием. — Они ничем вам не обязаны.

— В самом деле? — господин Голдблюм выглядел искренне удивлённым и принялся что-то чертить в воздухе, словно стремясь подсчитать, правомерны ли слова Дарси. — А ведь и правда! Надо же!

Она с опаской всматривалась в его лицо, поскольку чувствовала, что не могла с такой лёгкостью заставить его переменить мнение. Так и случилось. Господин Голдблюм, прервав представление, резко сжал её плечо и негромко повторил:

— Три дня, дитя моё. А позже — пеняйте на себя.

Отпустив Дарси, он отступил на несколько шагов и затерялся среди листвы, будто его и не было здесь. Переведя дух, Дарси поспешила присоединиться к гостям, но её настроение оказалось безнадёжно испорчено, и вскоре, сославшись на дурное самочувствие, она испросила у отца разрешение вернуться домой раньше срока. Тор, не зная об истинных причинах её расстройства, попытался приободрить её.

— Я не мастер долгих речей, но позвольте мне сказать вам вот что. Мисс Джейн Льюис, ваша несравненная сестра, смотрит на мир шире, чем любой другой известный мне человек, и это поражает меня в ней. Но если вы спросите, отчего я полюбил её, я не найду ответа. Любовь — это то, что лежит за пределами нашего понимания, а потому не стоит печалиться, даже если вам кажется, что она отвернулась от вас. Пройдёт время, и солнце ещё воссияет над вами!

— Мистер Одинсон, вы недооцениваете себя, — ответила Дарси с улыбкой. — Речь получилась достаточно длинной. И, разумеется, воодушевляющей, за что я вам сердечно благодарна.

Она испытывала досаду на себя за то, что благородный порыв Тора не может утешить её сердце и развеять её страхи. Подавив порыв рассказать ему о встрече с господином Голдблюмом, Дарси ограничилась тем, что попросила карету, которая отвезла бы её в Лонгборн.

Дома она обнаружила неожиданное письмо от мистера Коллинза. Он сумел удивить её, так как писал о господине Голдблюме, но содержало послание не дифирамбы, которые Дарси рассчитывала увидеть, а предостережение. Избегая прямых обвинений, Коллинз всячески намекал, что господин Голдблюм навлёк на себя некоторые подозрения со стороны блюстителей порядка, и его репутация поставлена под сомнение. Также Коллинз предупреждал, что господин Голдблюм имеет намерение посетить её, и советовал сохранять осторожность. Пусть предупреждение запоздало, Дарси в который раз подумала о том, что натура у Коллинза добродетельная, и некоторый недостаток ума он возмещает благими устремлениями. Однако теперь она только сильнее тревожилась о нём и Шарлотте, во многом зависящих от милости господина Голдблюма, и весь вечер провела в размышлениях, гадая, как же ей надлежит поступить.

========== Глава X ==========

Новый день не принёс Дарси облегчения. Она надеялась навести порядок в мыслях с помощью долгой прогулки и без устали мерила шагами холмы, уйдя от дома довольно далеко, но ничего путного на ум так и не пришло. Угрозы господина Голдблюма внушали ей нешуточные опасения, однако необходимости обременять Тора, занятого приготовлениями к свадьбе, она хотела бы избежать.

— Вам не стоит больше тревожиться о господине Голдблюме.

Дарси замерла, не осмеливаясь обернуться. Она не могла не узнать этот голос, но разум подсказывал ей, что говоривший сейчас никак не должен находиться с нею рядом.

— Отчего вы решили, что я тревожусь именно о господине Голдблюме, — тем не менее проронила она.

— Ваше лицо отражает ваши переживания, — Локи поравнялся с ней, галантно предлагая опереться на его руку. Дарси приняла предложение, силясь унять дрожь в пальцах. — А так как благодаря всевидящему Хеймдаллю мне известно, что Голдблюм имел неосторожность накануне угрожать вам, то вывод напрашивается сам собой.

Тор рассказывал Дарси о Хеймдалле, и всё же привыкнуть к существованию во вселенной создания с такими нетривиальными способностями было весьма нелегко. Совладать с собой в присутствии Локи оказалось задачей ещё более сложной. Упорствуя в этом начинании, Дарси старательно убеждала себя в том, что его преждевременное возвращение связано исключительно с новостью о господине Голдблюме и с намерением защитить Мьёльнир.

— Я побывал у Голдблюма сегодня, — продолжил между тем Локи, ступая медленно и плавно, давая таким образом возможность без труда идти рядом. — И смею вас заверить, он больше не посмеет нарушить ваше спокойствие.

— Он не получит Мьёльнир? — воскликнула Дарси, с надеждой подняв взгляд.

— Мьёльнир он не получил бы ни при каких обстоятельствах, — ответил Локи, качнув головой. — Я говорю прежде всего о вас. Я должен извиниться за то, что допустил подобный инцидент.

Дарси зарделась, поскольку его слова прозвучали так, будто прежде всего он стремился оградить её от переживаний.

— Надеюсь, господин Голдблюм, по крайней мере, находится в добром здравии после вашего визита, — пряча за иронией смущение, заметила она.

— Он остался в живых, если вы это имели в виду, — невозмутимо откликнулся Локи. — Но больше не посмеет явиться вам на глаза. На тот случай, если он всё же вздумает упорствовать, я предупредил полковника Фьюри, так что не бойтесь ничего, без наблюдения Голдблюма не оставят.

— Вы всё предусмотрели, — сказала Дарси. — Мне остаётся лишь выразить вам свою глубочайшую признательность. И за этот случай, и, безусловно, за Лидию — до этих пор мне не представилась возможность отблагодарить вас за всё, что вы сделали для нашей семьи совершенно бескорыстно, и я спешу исправить это!

Локи одарил её пристальным взглядом.

— Я с удовольствием принял бы вашу благодарность, но одно обстоятельство мешает мне. Я не был бескорыстен.

Невольно остановившись, Дарси отпустила его локоть. Ей стоило прежде догадаться, что тот, кого называют богом коварства и обмана, не станет совершать благородные поступки, не имея при этом тайного умысла. Буря противоречивых чувств всколыхнулась в её груди, и Дарси замерла, собираясь с духом, чтобы завести, наконец, разговор, в котором не осталось бы места недомолвкам.

— Каков же был предмет вашего интереса?

— Я как раз сейчас смотрю на этот предмет, столь решительно вскинувший подбородок и столь очаровательно притом покрасневший.

Дарси охватил трепет. Она желала бы придумать какую-нибудь колкость, но не смогла даже рта раскрыть и лишь продолжала краснеть, не отведя, однако, глаз.

— Вы ведь не могли забыть, о чём мы беседовали в доме мистера Коллинза, верно? Тогда вы дали мне понять, что я вам во всех отношениях неприятен, если не сказать худшего. Я должен был это предвидеть, и всё же ваш отказ глубоко уязвил меня. С тех пор я много размышлял о том, как переменить ваше мнение и добиться вашего расположения, но обстоятельства сами сложились так, что мне представился шанс проявить себя с лучшей стороны.

— Но полковник Фьюри утверждал, что вы хотели скрыть своё участие в спасении Лидии, — промолвила Дарси, вынужденная снова опереться на его руку, так как от волнения тело перестало её слушаться.

— Да, поскольку я пытался поступать так, как поступал бы человек, заслуживающий вашего уважения.

— Я не могу поверить в то, что вас волновало моё уважение! Вы всегда вели себя высокомерно, и даже впоследствии, узнав о несчастье с Лидией… А впрочем… — она совсем запуталась, припомнив, каким разным Локи мог быть с нею. Также перёд её мысленным взором вновь встал тот день, когда Локи позвал её под венец: учитывая его происхождение, этот поступок нельзя было не счесть в высшей степени абсурдным. — Признайтесь, чего вы хотели добиться, когда предложили мне стать вашей женой? Что за странную игру вы вели?

— Я не играл, — с жаром возразил Локи. — В Асгарде я известен как расчётливый интриган, но любой, кто умеет смотреть глубже, заметил бы, что я склонен поддаваться эмоциям, и действия мои далеко не всегда имеют под собой твёрдое обоснование, принятое с холодным умом.

— Но вы не могли не понимать, что брак со мной будет бессмыслицей. Даже если вы испытывали ко мне чувство, — Дарси запнулась, мучительно подбирая слова, — то тем паче должны были позаботиться о том, чтобы я ничего не узнала. Вы же предложили мне руку и сердце, понимая, что оставите меня, как только путь в Асгард вновь откроется!

— Сейчас я ни за что не поступил бы так!

— Не сделали бы мне предложение? — переспросила она, не сумев скрыть горечь.

— Нет, нет, вы неверно меня поняли! — Локи запротестовал с такой горячностью, что Дарси приподняла брови в удивлении. С какой стороны ни посмотреть, предложение было ошибкой, поэтому она не видела смысла отрицать очевидное.

— Тогда о чём же вы сожалеете?

— Я поступил так, поддавшись прихоти, — он стиснул её пальцы. — Вы пленили меня, вы не выходили из мыслей. Я осознавал, что наши скитания по Мидгарду могут продлиться долго, а потому мысль о том, чтобы обзавестись прелестной спутницей, обрела в моих глазах известную привлекательность. Но теперь я вижу, как низко это было по отношению к вам. Если вдруг дорога в Асгард открылась бы вновь, я вынужден был бы вас покинуть, а вы бы даже не узнали правды. Нет, вы не заслуживали ничего подобного!

— Мистер Лафейсон, я ведь сразу и сказала тогда, что это лишь ваш каприз, — Дарси едва удавалось спрятать дрожь в голосе. — Сиюминутный каприз, о котором, полагаю, нам обоим давно следовало забыть. Если вы раскаиваетесь в том, что причинили мне напрасные расстройства — что ж, я тоже была к вам несправедлива и излишне резка, и за это должна извиниться. Мы оба поступили опрометчиво, и самое время оставить эту историю в прошлом и разойтись с миром, не правда ли?

Локи обхватил её за плечи, что противоречило всем правилам приличия, но Дарси не смела стряхнуть его руки, завороженная его пламенным взором.

— Никогда не слышал от вас столь неразумных речей. Вы выслушали меня, но будто упустили саму суть сказанного! Да, то предложение было прихотью, но не потому, что мои чувства были мимолётны, а потому, что я неверно оценил их глубину. Одно то, что уже тогда я решился открыть в письме к вам тайну своего происхождения, должно было продемонстрировать мне, сколь много вы для меня значите, однако я предпочитал не задумываться об этом. Неужели вы не видите, как я люблю вас?

— Вы не можете любить меня! — Дарси знала, что если поверит его речам, то никогда больше не найдёт обратной дороги, а потому цеплялась за любую спасительную соломинку. — Даже когда мистер Одинсон вернулся в Недерфилд, и вы последовали за братом, я не услышала от вас ни одного ласкового слова!

— Равно как и я от вас! Вы показались мне холодной и отстранённой, и я никак не мог понять, смею ли рассчитывать на ваше расположение, — произнеся это, Локи умолк, но потом переменился в лице, осознав ещё один смысл её реплики. — Так вы ждали ласковых слов? Дарси, моя несравненная Дарси, повторите мне снова — вы желали их услышать от меня?

Она попыталась спрятать лицо в ладонях, а Локи с завидным упорством препятствовал ей в этом. Щёки Дарси пылали, и он возликовал, поскольку её смущение лучше любых признаний свидетельствовало в пользу его догадки.

— Если вам они неприятны, скажите, и впредь не услышите от меня ничего, что может поколебать вашу безмятежность. Но помните, что обмануть меня невозможно, — Локи наклонился близко к ней, стремительно теряя голову при виде того, как Дарси трепещет. Он не привык церемониться, если хотел чего-либо со всей страстью, и уже был в шаге от того, чтобы сорвать с губ Дарси желанный поцелуй.

Однако в следующее мгновение его щёку пронзила резкая боль, похожая на лёгкий электрический разряд. Локи отшатнулся, уставившись на ладонь Дарси, виновную в случившемся.

— Вы меня напугали! — попыталась оправдаться Дарси. Он и в самом деле порой мог выглядеть весьма устрашающе, даже безумно, и теперь запоздало осознал, что не должен был давать волю чувствам.

— Приношу свои извинения, — отчуждённо проговорил Локи.

Дарси смешалась. Она сама не ожидала от себя ничегоподобного и, более того, догадывалась, что такую дерзость Локи не стерпит. Его лицо тут же покрылось непроницаемой ледяной маской, и он отвернулся, излучая равнодушие.

— Как видите, я не гожусь в спутницы богу и принцу, — сказала Дарси, которой, сколь ни удивительно, произошедшее позволило отойти от чрезмерных переживаний. Она словно обрела почву под ногами и перестала бояться того, к чему мог привести этот разговор. — Мои манеры несдержанны, а с языка слетает только всякая чушь.

— Аттестовали вы себя нелестно, — с усмешкой заметил он. — И хотя по правилам хорошего тона мне следовало бы приняться разубеждать вас, я не вполне уверен в том, что найду возражения.

Дарси улыбнулась, примирительно и с едва уловимой печалью. Локи, между тем, продолжал:

— Но вот парадокс — ваш характер не отвращает меня, а, напротив, притягивает настолько, что я, кажется, готов спустить вам с рук любые выходки.

— Должно быть, только кажется, — поспешно сказала Дарси, ощущая, как почва вновь уходит из-под ног.

— Отчего же, я готов доказать вам серьёзность моих намерений.

— Мистер Лафейсон, — на этот раз Дарси заговорила умоляюще, устав бороться с собственными чувствами. — Каковы бы ни были ваши намерения, обстоятельства диктуют нам скорую разлуку. После женитьбы мистера Одинсона и Джейн вы отправитесь в Асгард, тогда как я останусь здесь.

— Мне действительно надлежит туда отправиться, поэтому всё сводится к тому, что вы испытываете ко мне. Если ваши чувства сходны с моими, то вы непременно согласитесь последовать в Асгард и разделить со мною тяготы придворной жизни в качестве законной супруги.

Воцарилась звенящая тишина. Дарси перестала слышать даже шелест листьев.

— Вы, должно быть, не только бог обмана, но также бог озорства и розыгрышей, — наконец сказала она.

— Ваша правда, — он отвесил лёгкий поклон. — И тем не менее, сейчас я серьёзнее, чем когда бы то ни было.

— А по-моему вы либо шутите, либо тронулись умом, — выпалила Дарси, совершенно потрясённая.

— Если даже и так, — Локи теперь не приближался к ней, не желая довлеть, но улыбнулся со всем доступным ему обаянием, коего было в избытке. — Не изволите ли поддержать меня в моём безумии?

Любой благовоспитанной девице было бы очевидно, что следует ответить отказом на столь безрассудное предложение, а Дарси, несмотря на резвый и весёлый нрав, старалась быть благовоспитанной. Однако натура часто брала своё, и к тому же в присутствии Локи вести себя безупречно отчего-то оказывалось вдвойне сложно.

— В жизни не слышала ничего более абсурдного, — сказала она с напускной строгостью, а затем рассмеялась. — А значит, именно так я и поступлю.

Конец третьей части.

Комментарий к Глава X

Ребяты, тут опрос насчёт этой истории, потыкайте, кому интересно, пжлст: https://vk.com/wall-117499328_4730

========== Эпилог ==========

Счастью миссис Льюис не было предела. Она уже давно перестала надеяться на то, что от заносчивого брата Тора, которого никто на дух не переносил, может быть хоть какой-то прок. Когда устроился брак старшей дочери, миссис Льюис воспряла духом, но когда до неё дошла новость о помолвке Дарси и Локи, она едва ли не впервые в своей жизни потеряла дар речи. Впрочем, в этом миссис Льюис была не одинока, поскольку никто не ожидал подобного поворота событий, и всё семейство пребывало в глубоком потрясении.

Дарси потребовалось немало времени, чтобы убедить отца и Джейн, которые всегда особенно дорожили ею, что её намерение стать женой Локи не продиктовано меркантильными соображениями и является искренним и добровольным. Сам Локи крайне мало помогал ей в этом, поскольку предпочитал не демонстрировать чувства при всех, так что сделать вывод о его отношении к Дарси было непросто. Тем не менее, мистер Льюис решил всё же довериться сияющему виду Дарси, и благословение было получено. Вместо одной свадьбы состоялось сразу две.

Миссис Льюис, как и почти все прочие члены семейства, была уверена, что Локи увёз новоявленную супругу к себе на родину. Даже мистеру Льюису Дарси не решилась признаться в том, где именно находилась эта родина. Исключение составляла Джейн, которой уже давно стала известна правда — и которой Тор давно обещал показать Биврёст. Кроме неё об истинном положении дел догадалась разве что Мария, которая была слишком проницательна, чтобы обмануться. Полковник Фьюри, между тем, использовал все свои связи, надеясь убедить руководящие чины в том, что Мария наделена выдающимися способностями, и после долгих прений ей было дозволено вступить в его организацию. С успехом скрывая свою деятельность от родителей, чтобы сберечь их нервы, Мария стала одним из лучших людей на службе у полковника Фьюри.

Не только она оказалась настоящей удачей для последнего. Джейн и Тор обосновались в Пемберли, и, поскольку к Тору вернулась прежняя мощь, он твёрдо стоял на страже добра, также помогая полковнику Фьюри бороться с беззаконием. Видя доблесть и благородство Тора, Джейн с каждым днём всё сильнее влюблялась в своего мужа. Он, в свою очередь, не уставал восхищаться ею. Приложив недюжинные усилия к тому, чтобы воплотить в жизнь свою мечту, Джейн наконец поступила в университет и заставила учёных мужей говорить о себе, как об одной из выдающихся женщин эпохи. Особенно счастлив этому был мистер Селвиг, всегда веривший в её ум и талант. Он стал частым гостем в Пемберли, и между ним и Тором установилась крепкая дружба.

Сиф, Огун и Вольштагг вернулись в Асгард, последовав воинскому долгу, однако нередко убеждали Хеймдалля открыть для них Биврёст, чтобы навестить Тора. Фандрал, незаметно для себя проникшийся земной жизнью, решил остаться в Мидгарде, чему Тор был несказанно рад. По прошествии времени Фандрал сделал предложение Лидии, и, хотя их чувства трудно было назвать столь же глубокими, сколь глубокими были чувства Джейн и Тора, всё же они составили весьма благополучную пару. Мистер Льюис не раз иронизировал относительно того, сколько легкомыслия досталось на одну семью, однако был вполне доволен тем, что репутация Лидии восстановилась. Миссис Льюис пребывала в таком восторге, что ещё несколько недель могла говорить лишь о замужестве своей младшей дочери.

Поскольку Лидия больше не жила в отчем доме, её влияние на Китти заметно уменьшилось, и последняя стала более вдумчивой и осмотрительной барышней. Джейн часто приглашала её погостить в Пемберли и старалась делиться в ней всеми приобретёнными в университете знаниями. Поначалу Китти откровенно скучала во время таких занятий, но энтузиазм Джейн в конце концов передался и ей. У Лидии и Фандрала она бывала не реже, и становилась свидетельницей того, что их жизнь изменилась мало — они оба легко относились к любым неурядицам и предпочитали балы, охоту и прочие развлечения библиотечным бдениям.

Дарси же при всём желании не могла навещать семью так часто, как она непременно это делала бы, если бы не очутилась в Асгарде. Однако благодаря Локи, стремившемуся выполнить любую её просьбу, она всё же время от времени посещала родные места, каждый раз придумывая истории о том, как ей живётся в стране вечного холода. Только Джейн и Тору Дарси рассказывала о своих истинных впечатлениях, коими в первые месяцы была переполнена, поскольку ничего, подобного Асгарду, прежде не встречала.

Ей нелегко давались разительные перемены, так как она была очень привязана к дому и к семье, но жизнелюбие и умение посмеяться над трудностями помогали освоиться в новом мире. Один Всеотец ничем не дал понять, как он относится к выбору приёмного сына. Даровав Локи прощение и вернув магию, Один, тем не менее, не торопился возводить его на престол, что для Дарси было скорее удачей, нежели поводом для огорчения — к роли царицы она уж точно не была готова. Ей пришлось выдержать немало косых взглядов в свою сторону, так как к Локи многие асы относились с опасением и предубеждением, однако Фригга, его приёмная мать, старалась пресекать любые выпады в адрес Дарси и опекала невестку, проявляя непритворную заботу.

Жизнь с Локи протекала весьма бурно, и Дарси не могла похвалиться тем, что ведёт себя покладисто и смирно, как подобает почтительной супруге. Локи не удалось добиться от неё благоговейного преклонения, однако она имела все основания предполагать, что он на это и не рассчитывал. Каждый из них находил в другом неиссякаемый источник душевного подъёма, и, не уставая удивлять и вдохновлять друг друга, они открывали вместе новые и новые горизонты. Лишь одно омрачало их счастье: жизненный срок, отмерянный Дарси, не шёл ни в какое сравнение с тем, сколько мог прожить вновь обретший магию Локи. Он призывал всё своё красноречие, чтобы убедить её продлить этот срок, так как в его распоряжении имелись для этого средства, но Дарси не спешила отвечать согласием. Она утверждала, что не пойдёт против того, что заложено создателем, и, смеясь, предлагала накладывать на неё иллюзию вечной молодости, по аналогии с тем, как во время визитов в Мидгард Локи накладывал на себя иллюзию постепенного старения. Хотя нет точных сведений о том, сумел ли Локи изменить точку зрения Дарси, достоверно известно, что попытки он не прекращал, поскольку не хотел расставаться с нею — как впоследствии он признался себе, не хотел расставаться с самого первого дня, когда встретил её.