КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

К суду!.. [Владимир Павлович Руадзе] (fb2) читать онлайн

Возрастное ограничение: 18+

ВНИМАНИЕ!

Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!

Да, мне есть 18 лет

Нет, мне нет 18 лет


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Владимир Руадзе К СУДУ! Гомосексуальный Петербург

ПРЕДИСЛОВИЕ

Невидимо и тайно созревал гомосексуальный порок под личиною показной благопристойности.

Все знали о его существовании, но никто не имел мужества открыто указать на его последователей, на те гибельные последствия, которые несет он за собою. Но нашелся в Германии скромный журналист Гарден, который смело изобличил всемогущего князя Эйленбурга. Как классическое «Hannibal ante portem» подействовал этот грозный окрик на «правящие круги» и германская бюрократия спешит ликвидировать внезапно выросший вопрос, пожертвовав всемогущим временщиком. Но для тех, кто бывал в Германии и в особенности в Берлине, не секрет, что к «секте» принадлежат тысячи, что порок этот въелся глубоко, задев самые жизненные органы государственного механизма. Общественная безопасность требует решительных и быстрых мер подавления. Но к чему углубляться в нравы Германии и опасаться за ее будущее, когда у нас в России, в нашей великолепной Невской столице гомосексуальный порок стоит на не менее прочной почве.

Вряд ли кто из живущих в Петербурге ясно представляет себе те размеры, которые принял у нас гомосексуальный порок.

Для того, чтобы правильно «учесть» этот вопрос, только стоит повнимательнее присмотреться к «улице».

«Улица» — это зеркало общественных нравов.

Откуда взялись эти подозрительно франтовые молодые люди, нервные и испитые, видимо чего-то поджидающие и день ото дня пребывающие в ничем более необъяснимой праздности? Откуда взялись эти выхоленные господа с печатью барства на всей своей представительной внешности, с громкими аристократическими фамилиями? Чего ищут они по Народным и Таврическим садам и что может связывать их с «улицей», с ее типичными представителями: хулиганами, «котами», ремесленниками без места и просто людьми, не имеющими определенных занятий?..

И вот вам приходят на память детали «гомосексуальных процессов»:

«Ба! да это люди, которые, как и князь Эйленбург, не делают различия между собою и простонародьем», и многое уясняется в вашем представлении и если вы отец, имеющий подростков сыновей, то невольный ужас охватывает вас и вы спешите отойти подальше от «улицы», а главное увести детей в безопасное место.

«Сыскная» литература заполонила книжный рынок, направив фантазию ребенка в область фантастичного сыска с его пресловутым героем Хольмсом, а в жизни его подкарауливают коршуны, готовые развратить его душу и растлить тело.

Теперь, когда общество разбужено грозным окриком предостережения, процессом Эйленбурга, мне кажется наиболее благоприятным моментом внести свет, как можно более света, в среду петербургских гомосексуалистов.


ПРИТОНЫ

Глава I-ая «М-МЕ ШАБЕЛЬСКАЯ»

Какие только болячки и язвы не гноятся в этих каменных коробках без воздуха и света, называемых неисправимыми оптимистами — домами.

В одной из таких каменных коробок проживает самая гнойная, самая отвратительная болячка «m-me Шабельская». Я знаю, читатель, в вашем представлении уже рисуется согбенная, отвратительная старуха, едва ли и не с клюкою, но вы ошибаетесь — m-me Шабельская, это 30-летний, высокий блондин в пенсне, изысканно одетый и с претензиями на хорошие манеры; по паспорту «m-me Шабельская» колпинский мещанин и настоящая его фамилия Л-тендорф.

Чем же занимается «m-me Шабельская», что вы прямо исходите гражданским негодованием? Зададите вы мне весьма основательный вопрос, и что это за странное прозвище.

«М-me Шабельская» комиссионер по части гомосексуального разврата, содержатель притона и присяжный развратитель подростков, m-me Шабельская альфонс, живущий на содержании у профессора, т. е. у такого же, как он, мущины.

Почему он «m-me Шабельская», сказать в точности невозможно, одно правдоподобное объяснение, это то, что лет восемь тому назад он служил на амплуа выходного актерика в театре Е. А. Шабельской.

В кружке гомосексуалистов принято давать друг другу прозвища, a «m-me Шабельская» один из его столпов.

Вы можете встретить «m-me Шабельскую» с часов 5-ти до закрытия в «Пассаже»; это его «главная квартира», где он делает ежедневный смотр навербованных им «новобранцев» из кадра российской молодежи.

Тут же на смотру в качестве заинтересованных лиц бывают и представители гомосексуального «света», перед которыми новобранцы делают «курц-галоп».

Тут же и биржа, где котируются «Женьки» и «Катьки» мужеского пола.

После ежедневного парада «чай» в «кафе де Пари» и затем уже по усмотрению — в притон ли «Шабельской», «Эйхенфельда», «Курочкина» или в излюбленные «Знаменские бани».

Но всего великолепнее «Шабельская» на «стойке» около учебных заведений, мастерских, лавочек, где много подростков. Смотря, с какой неподражаемой грацией и умением заводит он «интересные знакомства» с мальчишками, невольно приходишь к заключению: вот Человек, нашедший свое истинное призвание!

Недаром, когда артисту Д-ову понадобился «мальчик», то он обратился к «Шабельской» и тот «похитил» ему из учебного заведения некоего Рогалева.

Г. Рогалев, где вы сейчас, откликнитесь, чтобы всенародно подтвердить «гений» m-me «Шабельской».

Или кто например откопал единственную в своем роде демимонденку «Женю» Огаркова? Спросите любого из гомосексуалистов и он, не задумываясь, ответит вам: ну, конечно, «Шабельская».

Фотографическая карточка Л-тендорфа хранится в сыскном отделении, но вероятно, как реликвия, потому что до сих пор ничем не проявилось участие сыскной полиции в судьбе «Шабельской».

А это, как-никак, поразительно!


Глава II-ая ПРИТОН ЭЙХЕНФЕЛЬДА («ДУРИЩА-НЕМКА»)

На Малой Конюшенной в надворном флигеле в маленькой, но уютно обставленной квартирке, года три тому назад, поселилась скромная семья Эйхенфельдов.

Кроме старшего брата Макса, в этой квартире жила сестра его Алиса и младший брат Альфред.

Жильцы дома не могли заметить ничего подозрительного в квартире новоприбывших.

Правда, почти с первого же дня, Макса стали посещать молодые люди самых разнообразных внешностей.

«Это пациенты брата», успокаивала домовую администрацию Алиса, и все шло прекрасно.

Время от времени квартирка освещалась «à giorno». Макс давал «вечер».

Для человека наблюдательного могло бы показаться несколько подозрительным, что на этих вечерах преобладает исключительно мужской элемент, но кому было нужно наблюдать за жизнью скромной лифляндской семьи.

Чем дольше жил в Петербурге Макс Эйхенфельд, тем все лучше и лучше становились его дела и в один прекрасный день жильцы дома могли видеть младшего брата Альфреда, берущего на дворе уроки велосипедной езды на собственной новенькой блестящей «машине».

«У массажиста-то дела идут хорошо», говорили друг другу соседи, «вот и велосипед братишке купил».

Итак с внешней стороны семья Эйхенфельдов была неуязвима.

Особенный вес в глазах жильцов Макс приобрел знакомством с молодыми людьми в «треуголках». «Это все настоящие господа», рассуждал дворник, «ничего, что мещанин г. Эйхенфельд, а знакомство-то у него самое, что ни на есть, важное».

Но в то время, как квартиранты и дворник были самого «розового» мнения о новоприбывшей семье, Макс Эйхенфельд на самом деле занимался тем же самым, чем и «Шабельская», только деятельность его была ограничена «притонодержательством», а в область «комиссионерства» он заглядывал случайно и то, если получал на это особый «заказ».

В лице Эйхенфельда мы имеем дело с популярным в кружке гомосексуалистов притонодержателем.

Почему звали его «Дурищей-Немкой», имеет свое логическое объяснение.

Есть люди, которые под личиною напускной «дурости» скрывают самые темные, требующие большой изворотливости, делишки и «дурость» служит им, как бы, защитительным панцирем, делая их неуязвимыми для любопытного глаза; и господа гомосексуалисты оказались плохими психологами, окрестив его этим прозвищем, так мало, в сущности говоря, вяжущимся с его образом действий.

Макс Эйхенфельд имеет в гомосексуальном «свете» сильного и богатого покровителя, некоего господина Ч., брата сановника; служа сам ему для «приятных развлечений», он не гнушался доставлять «новеньких», так называют в кружке «жертв» и вообще прозелитов «секты».

В его квартире происходили «свидания» представителей света с «демимондом» и просто «случайными» знакомыми, подцепленными где-нибудь, в Народном доме или в Пассаже.

Тут же можно было достать и пиво и другие «укрепляющие» напитки по невозможно дорогим ценам, словом это был «приют гомосексуальной любви» au naturel.

Если прибавить к этому платные маскарады, устраиваемые периодически Максом, где с каждой персоны взимались по 2 рубля, то круг его деятельности можно считать законченным.

Но Макс Эйхенфельд был известен кружку еще и с другой стороны, а именно, как великолепная «портниха», обладающая «бездной вкуса», и все гомосексуальные «Фрины» заказывали туалеты у этого предприимчивого господина, мастера на все руки.

В начале я говорил о велосипеде, так умилявшем соседей Эйхенфельдов, могу сказать, что не дешево достался он молодому Альфреду и что Макс сыграл в этом деле самую гнусную роль.

К его маскарадам еще придется вернуться впоследствии! А пока довольно об этом редкостном экземпляре из живописных окрестностей «культурной» Риги.


Глава III-я ПРИТОН КУРОЧКИНА («ВАСИЛИСА ПЕТРОВНА»)

Многие из петербуржцев вероятно помят ресторан «Тулон», что бойко торговал в старом Пассаже!

Быть может, найдутся и такие, которые не забыли и лакея Василия Курочкина, прослужившего в нем немало лет.

«Великолепный этот человек был Курочкин», скажут они, «в трудные минуты всегда выручал».

И это будет «истинная правда». Василий занимался «этими делами» и занимался, как надо полагать, успешно, потому что едва ушел из Тулона, как открыл квартиру на Фурштатской с «девицами» и… «кавалерами».

Я вижу, вы смущаетесь, читатель, не хорошо уразумев, в чем дело, бросьте… в наш век!

Ну что особенного в том, что Василий Курочкин открыл гомосексуальный притон, как «Шабельская» и «Эйхенфельд». Этот Российский гражданин даже во многом превзошел их, соединив две отрасли «торговли» в одном учреждении…

Он сам характеризовал свою «квартиру» так: «у меня насчет „малины“ на всякий вкус найдется»!

Василий Курочкин не зря начал это «дело», казалось бы столь чуждое русскому крестьянину, — он был и сам из «таких».

Еще, когда он служил лакеем, многих удивляло обилие подозрительных молодых людей за столиками «Василия».

Но это было в доброе старое время, когда «секта» еще только с надеждой приподнимала «голову», пугливо озираясь на «власть», и никто конечно, не мог и заподозрить «услужливого» официанта в «гомосексуализме». Из этих-то самых посетителей и «сформировал» Курочкин кадр своих «кавалеров».

Содержатель третьего гомосексуального притона в Петербурге любил наряжаться в женское платье и в таком виде разгуливать по улицам.

На своих маскарадах он также отличался экстравагантными туалетами.

Представьте себе немолодого, обрюзгшего, усатого крестьянина в костюме «Периколлы» с гирляндой живых цветов через плечо, и вы поймете, как был хорош Василий Курочкин в этом наряде, но вы поймете не только это, вы поймете и то, что гомосексуалисты — люди почти ненормальные.

Но к этому вообще мне придется вернуться впоследствии и остановиться подольше, а пока я скажу лишь, что столица потеряла эту дивную «Периколлу», и она и ее притон процветают теперь в «первопрестольной».


ЗНАМЕНСКИЕ БАНИ

В трехэтажном невзрачном здании на Знаменской ул., против Манежного переулка приютились известные «Знаменские бани».

Если вы человек любопытный, то загляните туда, там вы найдете много интересного такого, что заставит покраснеть и не стыдливого человека.

Едва вы проникнете в эту «обитель», как навстречу к вам утиной походкой движется массивная фигура знаменитого в гомосексуальной секте банщика Гаврила.

Гаврила, тучный мущина, лет 40–45, с отталкивающим, неприятным лицом, и угодливым, заглядывающм вам в душу взглядом.

Этот «господин» с места не постесняется предложить вам свои «услуги» или кого-нибудь другого.

Другие здешние сильфиды и феи в образе разбитных хулиганов восседают в пустом, никогда не занятом номере, в ожидании гостей, за трынкой или орлянкой, и чают движения воды…

Каких только типов преступного Петербурга не встретите вы в этом милом обществе, кажется, что вертепы и подполья порочной столицы выкинули сюда всю свою гниль, что все отбросы нашли себе здесь надежное убежище в тихой «обители» «дяди Гаврило».

Но вы человек стыдливый и не решаетесь потревожить «почтенную» компанию, но это ровно ничего не значит. Таврило принесет вам альбом с фотографическими карточками, где все эти гомосексуальные «Фрины» и «Аспазии» изображены прифранченные и накрашенные, некоторые даже в женских нарядах.

Все это, конечно, вы встретите в отделении номеров, где и кипит только эта подпольная деятельность, которой так прославились Знаменские бани в «кружке», в остальных же отделениях, они ничем не отличаются от прочих бань.

Вот вы показываете на одного из «малых сих», изображенных в альбоме, и через каких-нибудь минут 5 «оригинал» в вашем распоряжении.

Тут же попутно сообщается цена.

Все это проделывается удивительно нагло в сознании полной безответственности.

«Альбомчик» показывается исключительно гостям из важных и старых клиентов банщика Гаврило.

Так процветают Знаменские бани на глазах полицейской власти. Совсем, как на востоке! Где таких бань тысячи с точно такими же «удобствами»!

Вот главные тайные притоны, где собирается кружок гомосексуалистов для удовлетворения своих противоестественных склонностей.

Итак, кто же является насадителями и комиссионерами разврата? Неудачный актер, на выходные роли, псевдо-массажист, отставной официант и баньщик. Но сами по себе они лишь важны как орудие, центр лежит в лицах, принадлежащих к высшему обществу и богатой буржуазии, пользующихся услугами этой предприимчивой «компании», и потому я считаю необходимым более подробно остановиться на характеристике этих лиц, а потом уже перейти к вечерам и оргиям гомосексуалистов, к вербовке молодежи и наиболее известным «демимонденкам» гомосексуального мирка.


ИСКОПАЕМЫЕ («ТЕТКИ»)

Трудно установить точно, когда, собственно говоря, гомосексуальный порок народился в Петербурге.

Из наиболее старых представителей гомосексуализма в настоящее время пользуются известностью в кружке, как пионеры секты, г. Т-влинский, Грюнфельд, К-лов, К-кази, О-тников и некоторые другие. В кружке они более известны под странным прозвищем «теток».

Разгадку этого прозвища нужно искать в любви некоторых из них к рукоделью, которым занимаются они в Летнем и Таврическом садах, не забывая, впрочем, за пяльцами кидать довольно недвусмысленные взоры на проходящую молодежь. И то, и другое занятие, без сомнения, несколько странное для пожилых, солидных людей непрекрасной половины человеческого рода.


Г. ТРАВЛИНСКИЙ

«Диковинный остаток старины средь наших зданий род Ихтиозавра». Это шуточное стихотворение о «Вяземской Лавре» как нельзя лучше подходит к характеристике г. Травлинского.

Действительно необычайная фигура!

Представьте себе опустившегося старика в обтрепанном сюртуке, с костылем, в неизменном, зимою и летом, цилиндре, со всеми характерными признаками падения на не лишенном интеллигентности помятом лице, который, пришепетывая, смакуя каждое слово, растягивает: «какого хо-ро-шень-ко-го гимназиста я встретил!», причем из давно не чищенного рта брызжет возбужденная горячая слюна и всего вас обдает запах многолетнего винного перегара.

День и ночь такой субъект рыскает по Петербургу и засматривается на мальчуганов, ничего не подозревающих и потешающихся над этой жалкой и в то же время комичной фигурой.

Если бы знали все эти «Пети» и «Мити», что это один из знаменитейших «теток» гомосексуального мирка, истративший громадное состояние на удовлетворение своих склонностей, в которых главную роль играли такие же мальчики, как и они, — конечно, они ничего бы не поняли, но едва ли бы их родители продолжали смотреть так же благодушно на заигрывание комичного старика с их сыновьями, улавливая только комичную сторону.

А в сущности, какая трагедия скрывается за этой потрепанной фигурой; оценить и понять всю глубину падения этого человека, весь скрытый трагизм может только тот, кто знает его жизнь.

Да, г. Травлинский видал лучшие дни; был богат, считался уважаемым человеком, правда с маленькими странностями, но кто же обращает на них внимание? и вот неудачный роман и с кем бы вы думали? с переплетчиком, с одноглазым переплетчиком; грубое мошенничество со стороны последнего, угроза вечного шантажа, власть хулигана над именем, над телом и душою извращенного, слабого человека, падение crescendo, алкоголь и в результате — улица.

Старик Травлинский — это истинная жертва своей пагубной страсти, единственной, нераздельно захватившей его всего и поглотившей человека. — Был человек и его не стало. Этот отвратительный по внешнему виду гомосексуалист один из немногих в кружке, достойный сожаления, который не искал в гомосексуализме новых путей к наслаждению, а был гомосексуалистом всегда, в силу каких-то внешних, лежащих вне его воли, чисто психических причин.


ГУВЕРНЕР ГРЮНФЕЛЬД

Бывают на свете всякие педагоги: Дю-Лу, Бычковы, разносторонняя деятельность которых давно уже нашла себе оценку в сибирских дебрях, но все они меркнут перед добродушным, слегка комичным на вид стариком немцем Грюнфельдом. Выходец из Митавы, он перебрался к нам в Россию в 70-тых годах и с этого времени началась его «просветительная» деятельность гувернера в аристократических домах.

Представьте себе ребенка, отданного во власть развращенной гомосексуальной «тетки».

Представьте себе весь ужас положения, когда подобный господин знакомит ребенка со своими психопатическими взглядами на жизнь, на половые отношения.

Я сам слышал из уст его бывшего воспитанника, что Грюнфельд говорил ему: «Я влюблен в вашего отца, я чувствую себя несчастным».

На глазах же детей разыгрывались грязные сцены приставания к лакеям.

Когда взрослые замечали «странности» г. Грюнфельда, то было уже поздно, он уже успевал искалечить душу вверенного ему ребенка.

Этот гувернер обладал всеми типическими чертами, присущими гомосексуальным «теткам», он любил рукоделье и по целым часам просиживал за пяльцами, причем костюм его был более чем экстравагантным: желтенькая матросская курточка с голубеньким воротничком, в каком-нибудь розовом батистовом галстучке — и это-то в 60 лет! Обыкновенно кончалось, конечно, тем, что дом после какой-нибудь отвратительной истории «терял» г. Грюнфельда, но какая в этом польза?

Этот гувернер был воистину убийцей детских душ и в противоположность Травлинскому вызывал в каждом лишь чувство глубокого отвращения, несмотря на свой внешний лоск.

Достойный член достойного кружка!

Г. О-ников, К-лов, Ка-кази и др. за давностью лет забыты в «кружке» и лишь изредка нет-нет да и напомнят о себе, появившись на «Фонтанке».

Посмотреть, как они делают стойку в ожидании зверя, старые, поношенные, безобразные, с блестящими полунормальными взглядами, которые они бросают на проходят, их жертв «улицы», это все равно, что окунуться в грязную лужу, так сразу сделается противно… и тяжело на душе.

И это все старики, занимающие или занимавшие когда-то видное положение!

Я назвал их «ископаемыми», потому что теперь они уже сошли со сцены, но в былые времена многие из них принимали участие во всех безобразных оргиях гомосексуального «кружка» и пользовались в нем заслуженной известностью.


«СВЕТ»

Г. П-ЖАЕВ (VILLA LERNANDO)

Лет тридцать тому назад весь светский Петербург был фраппирован грандиозным скандалом, разыгравшимся в особняке известного миллионера П-жева, женатого на одной из первых красавиц фешенебельного Петербурга г. П-евой.

По условиям цензуры, печать тогдашнего времени замолчала этот великосветский скандал, лишь сделалось известным, что «герой» скандала г. П-жев спешно «бежал» за границу и что супруги разошлись навсегда. Сущность скандала, действительно редкого по тем временам, заключалась в том, что супруга застала мужа en flagrant délit со своим… камердинером.

Само собою разумеется, что после этого «открытия» совместная жизнь супругов сделалась невозможной и последовал разрыв.

Перебравшись в космополитическую Ниццу, г. П-жаев дал полную свободу своим противоестественным склонностям и многие из русской колонии в Ницце помнят историю, удивившую даже ничему не удивляющуюся Ниццу новизной содержания.

С г-м П-жаевым появился на Ницском небосклоне неаполитанский рыбак Фернандо, весь усыпанный бриллиантами, подозрительно накрашенный, с манерами падшей женщины низкого пошиба.

Каково же было удивление общества, когда вскоре сделалось известным, что роскошная П-жаевская вилла переименована в виллу «Fernando» и подарена миллионером подозрительному рыбаку. Теперь г. П-жаев состарился, утихла его «деятельность», но петербургские гомосексуалисты при посещении Ниццы считают своим долгом нанести визит ветерану секты, где они всегда могут надеяться встретить «приятное» им общество. Кроме старика П-жаева и Фернандо в вилле проживают два раритета, о которых стоит сказать несколько слов. Это г. И-ко из бывших предводителей дворянства, опустившийся тип приживальщика в богатых старосветских домах, и знаменитая куртизанка времен Наполеона III, г-жа де Субиз, девица лет 70. Каковы отношения последней к завзятым гомосексуалистам, покрыто мраком неизвестности, по всей вероятности г-жа де Субиз род ширмы, прикрывающей всевозможные мерзости виллы «Fernando»?

Как я уже сказал, в виллу «Фернандо» со всех сторон стекаются паломники для поклонения этой тройственной лиге. Своего рода гомосексуальный трон, на котором восседает во всем величии «папа» гомосексуальной секты г. П-жаев. Недурной Ватикан!


ГЕРЦОГ ДЕ-ПОМАР (VILLA TIRENTY)

Испанский герцог де-Помар, закадычный друг П-жаева, пользуется в среде русских гомосексуалистов не меньшим престижем, чем и сам г. П-жаев.

В его роскошной вилле, после разъезда гостей устраиваются всевозможные гомосексуальные вечера, на которых присутствует вся русская гомосексуальная колония. Герцог «живет» со своим камердинером испанцем и отличается верностью своему другу, так что гомосексуальные «девы» в Ницце бывают у него в гостях исключительно ради развлечения друзей.

Бывал неоднократно в Петербурге и посещал К-новские вечера.


Г. К-НОВ (VILLA NIGRA)

Помню, я встретил впервые Н. И. К-нова на одном из благотворительных концертов.

Г. К-нов был не один, около него предупредительно увивался смазливый молодой человек, нежные взоры, которыми они обменивались, заставляли предполагать многое…

Случайно возле меня оказался один знакомый из породы всезнающих; увидя, что я заинтересовался несколько странной парой, он, улыбаясь, шепнул мне на ухо: «Это К-нов, известный гомосексуалист, а другой, это его „подруга“ Шнейбах, личность крайне подозрительная».

Тогда слово гомосексуалист было очень мало употребительно и я сразу даже не понял; когда же знакомый разъяснил мне в чем дело, меня поразило, что существуют же такие на свете, хотя сам за несколько минут подозревал то же самое.

Впоследствии все сказанное знакомым подтвердилось.

Из разных источников мне пришлось услышать о вечерах, даваемых г. К-новым на Моховой ул., в роскошной барской квартире.

С внешней стороны они были более чем приличны. К-новские обеды и вечера посещали многие знаменитости артистического мирка, слышался смех, остроты, радушный хозяин всех встречал с распростертыми объятиями и дорогие вина, как говорится, лились рекою.

Но вот гости кончали пир, откланивались, и декорация мигом изменялась, оставались все свои, на сцену появлялись друзья-приятели г. Шнейбаха, расфранченные молодые люди, совсем иного круга, и атмосфера разом сгущалась.

Описывать всю грязь, весь скрытый и явный разврат, царивший на этих вечерах, ни с точки зрения нравственной, ни с эстетической не представляется возможным, в общих чертах я дам характеристику этих вечеров в отдельной главе.

Но как ни был богат г. К-нов, но артистические вечера пошатнули-таки его состояние, но герой гомосексуального мирка решил не сдаваться.

Подвернулась богатая купчиха и в результате фиктивный брак и солидное вознаграждение.

Бросив своего «друга» на произвол судьбы, захватив престарелого отца, когда-то очень видного администратора Западного края, или вернее его 20-ти тысячную пенсию, г. К-нов перебрался в Ниццу, где и зажил жизнью большого барина на собственной роскошной вилле «Нигра». Не думайте, что г. К-нов бросил свои милые привычки, и еще сравнительно очень недавно он появлялся за игорными столами Монте-Карло в обществе красивого англичанина Фостера.

К тому же времени относится его увлечение русским аристократом Ш.

Но вот в один прекрасный или вернее прескверный день, над головою г. К-нова стряслась беда, банк, в который г. К-нов вложил большую часть своего состояния, лопнул, вторично пережить своего разорения К-нов уже не мог и его разбил паралич. Продолжает ли теперь этот молодой старик окружать себя гомосексуалистами, неизвестно, по всей вероятности покинутый и одинокий, он заканчивает в Ницце свои печальные дни.

А когда-то был украшением секты, принимал и бывал у П-жаева, де Помара и др. Sic transit…

Вот три столпа гомосексуального разврата в Ницце, из которых двое русских.

Гомосексуалисты с гордостью могут воскликнуть:

«И заграницей наши-то того, знаете, как будто во главе», и это будет вполне справедливо, а теперь перейдем к «нашим» в Петербурге.


ГРАФ Ш-ЕВ

Почтительно я приступаю к характеристике молодого вельможи, давшего такой богатый матерьял для создания типа фешенебельного гомосексуалиста.

Как-никак, а граф С. С. Ш-ев и по своему рождению и по дедовскому наследию один из самых блестящих представителей родовой русской аристократии.

Тем любопытнее будет остановиться читателю на этой аристократической лилии гомосексуального мирка.

Начнем с того, что отпрыск знатного дома по внешнему виду чистейший образец фата.

В каком-нибудь изумительном костюме английского покроя, с брюками, загнутыми вверх, из-под которых торчит голубая или ярко-желтая подкладка, в монокле, в самой что ни на есть стильной panamà, он производит впечатление человека только что соскочившего с модной картинки, это утрированное следование моде сообщает всей его фигуре несколько комичный отпечаток и заставляет оглядываться прохожих, когда «отпрыск» днем прогуливается по Морской или по Летнему саду.

Видеть его совершенно трезвым удается немногим, всегда он несколько в взвинченном настроении, жестикулирует, жеманится, словом держится не вполне естественно.

Но обладая столь мало подходящей внешностью для родовитого барина, граф Ш-ев не утратил вековой привычки русских бар швырять золото направо и налево, и где бы он ни появлялся, по крайней мере, одно время, всюду следовал золотой дождь.

Но в один прекрасный день его роскошному существованию был нанесен большой ущерб.

«Долги сына своего графа Сергея более не плачу», читали опечаленные ростовщики в петербургских газетах, «а собственного состояния он не имеет», заканчивалось «похоронное» объявление.

После этого был созван семейный совет, на котором было решено выдавать графу вместо 200–500 рублей в мес. карманных денег, и отпрыск немного поуспокоился.

Но недолговременны были дни затишья. Вскоре над главой аристократической семьи стряслась страшная беда.

Сама графиня прочла в газете, в отделе происшествий заметку несколько странного характера.

«Вчера (следовало число) отравился в доме № X по Гороховой студент О-ков, поссорившийся при весьма странных обстоятельствах с графом Ш., с которым он был в тесной дружбе. К счастью жизнь молодого человека вне опасности».

Так как дружба графа Ш-ева с О-вым была уже известна семье, то само собою разумеется, что граф. Ш. был узнан и разыгралась тяжелая семейная сцена, для ликвидации которой понадобился второй семейный совет. На этом совете в числе приглашенных был и г. Г-гель, закадычный друг графа.

Характерно, что он подавал, как ни в чем не бывало, советы и прехладнокровно рассуждал, как спасти графа Сергея.

Характерно это потому, что Г-гель и затащил молодого графа в среду гомосексуалистов и едва ли не он и познакомил его с О-вым, с этой звездой гомосексуального полусвета, разысканной уже известной читателю «Шабельской» и сыгравшей в жизни молодого графа такую печальную роль.

Чем закончился семейный совет, неизвестно, но за бурей установилось опять временное затишье.

И наконец, как заключительный, финальный аккорд — предъявление векселей в Московскую контору графа на громадную сумму О-вым и бегство последнего заграницу.

Вот краткий мартиролог бедствий молодого графа Ш-ева, запутавшегося в сетях гомосексуалистов. О-в парализовал волю этого слабого человека, совращенного другом, делал с ним все, что только мог выдумать его разнузданный ум, и на всем поведении графа лежит печать этой распущенности.

В компании с г. Г-лем, Б-ом и А-еым граф Ш-ев появляется всюду, и везде оставляет за собою впечатление чего-то в высшей степени нехорошего и ненормального.

Молодой граф Ш-ев известен в кружке, как непримиримый враг женщин и то же время, как очень пылкий гомосексуалист.

Несколько лет тому назад, на этой почве одному из представителей света г. П. де К. удалось провести один в высшей степени крупный шантаж.

Граф С. С. встретился у г. П. с воспитанником одного военного привилегированного училища г. Б-новым и воспылал к нему страстью.

Об этом он поведал г. П.

Тот взялся «устроить» дело и в результате уговорил графа выдать несколько тысяч якобы для передачи г. Б-нова; конечно молодой человек ничего не знал и никакого «дела» выйти не могло.

Эта Б-новская история служит превосходной иллюстрацией к характеристике графа Ш. и окружающих его великосветских гомосексуалистов и мошенников.


Г. Г-ГЕЛЬ

По внешнему виду, как нельзя более подходит к графу Ш., но серьезнее его и… умнее.

Если граф Ш. предается противоестественному разврату больше из шика, то г. Г-гель сознательный и убежденный сторонник однополой любви.

Стоит только посетить его в фешенебельной гостинице на Морской, где он занимает роскошный номер, чтобы убедиться, что он исключительно поглощен этим «культом».

Большая коллекция карточек, где во всех видах и положениях иллюстрируется гомосексуальная любовь, украшает его письменный стол, на стене красуется большой фотографический портрет голого кучера с венком на голове, в шкафах собраны всевозможные сочинения избранных авторов вроде г. Кузьмина. Фарфоровые статуэтки и разнообразные вещицы на этажерках кричат о том же — словом, комната светского и просвещенного гомосексуалиста напоминает собою маленький гомосексуальный музей.

Сам г. Г-гель в своем домашнем туалете напоминает больше женщину, все эти бантики розовые и голубые, дамские туфли, крэм на лице, говорят о чем-то изнеженном, и порочном.

Но при всей своей аристократичности г. Г-гель все время сообщается с «улицей».

И не редкость встретить в его номере весьма и весьма подозрительного юношу, развязно говорящего с хозяином и не стесняющегося требовать у него, тоном не допускающем возражения, несколько рублей на «извощика».

Не раз г. Г-гель был обворован своими «знакомыми». Так некий Г., или как его называли Nikolas Grégoire, украл y него крестильный крест, так что г. Г-гелю пришлось, чтобы вернуть его обратно, поплатиться крупной суммой.

Вообще г. Г-гель много страдал и страдает от своих уличных симпатий, его «роман» с цирковым наездником также закончился весьма печально и он сам жаловался: «Même pas un petit baiser от этого негодяя. А сколько он мне стоил!»

В Мюнхене, этот убежденный гомосексуалист чуть не покончил с собою из-за какого-то немца.

Г. Г-гель часто ездит за границу, и в Ницце посещает П-жаева, де Помара и др.

Многих «просветил» и завербовал в кружок, в том числе и графа Ш.

Многие бы из великосветских гостиных, если не все, закрылись бы перед этим аристократическим отпрыском, если бы его интимная «деятельность» сделалась известной обществу.

На маскарадах и в кружке гомосексуалистов не показывается, но действует через комиссионеров типа «Шабельской».

Как интересная подробность, у Г-геля на столике у кровати вместо Евангелия или какой-нибудь иной чтимой книги красуются «Записки пажа».

Воистину фанатик!


Г. Б-Р

Неизменный спутник графа Ш. г. Б-р является третьей разновидностью гомосексуального светского фата.

Это не граф Ш., действующий отчасти из «шика», своеобразно им понимаемого, и не убежденный г. Г-гель — это смазливый со средствами юноша, который видит в принадлежности к секте средство вращаться в кругу великосветской молодежи, хотя бы и гомосексуальной.

Желание это настолько велико у Б-ра, что он служил Ш. в качестве «интимного» друга, был так сказать связью графа в обществе и конкурировал с Огарковым, типичнейшим представителем гомосексуального демимонда. Во всем копирует графа Ш. и известен в кружке как его «креатура».

Такое самопожертвование ради достижения амплуа великосветского денди едва ли не трогательно! Дальше идти некуда!


Г. А-МОВ

На Знаменской ул., в особняке сановного отчима в верхнем этаже, проживает один из интереснейших типов гомосексуального Петербурга.

Отнести его к разряду гомосексуальных фатов нельзя, так как г. А. одевается скорей скромно и вообще во всей его фигуре много солидности. Отличительная черта г. А. это страшная, прямо мрачная ревность.

Гомосексуальный Отелло! это своего рода редкость.

Стоит ему только познакомиться с кем-нибудь на улице или в Народном доме, который он посещает самым исправным образом, как уже бойся его любви, он следит вовсю за знакомым и при малейшей попытке того пококетничать, устраивает целые сцены трагикомического характера; «ревную даже к природе», имеет обыкновение говорить этот исключительный тип.

Там же вместе с ним, в верхнем этаже особняка находится и помещение прислуги и один из лакеев очень и очень дружен с молодым барином.

«Моя пастушка», называет он свою пассию, и Боже спаси, если кто-нибудь из приятелей засмотрится на эту «диву».

Самому же ему ревность нисколько не мешает бегать повсюду, где он может приобрести «милое» знакомство.

Да ему и очень удобно, «Знаменские бани» под боком и он один из самых почетных клиентов этого удобного заведения.

По своему рождению и состоянию кровный аристократ г. А-мов, благодаря своим противоестественным склонностям и комичной «сумасшедшей» ревности, служит объектом насмешек для многочисленных сторонников секты.

Как должен хорошо себя чувствовать сановник, имеющий такого оригинального пасынка, в особенности, если бы он узнал, что г. А-мов всю силу своей страсти направляет в сторону отъявленных хулиганов и большой любитель уличных знакомств.

Впрочем, виноват, у г. А-мова была долговременная связь с одним военным г. С., с которым одно время он и появлялся в петербургских клубах.

Достойная парочка обращала на себя внимание своею нежностью и служила превосходной мишенью для острот.

Друг графа Ш., Г-геля и Б-ра.

На этом я и заканчиваю описание великосветских гомосексуальных денди, за образец взяты мною самые известные и популярные в кружке лица, а теперь перехожу к светским сановным представителям гомосексуального мирка и аристократическим хулиганам, презираемым даже и в этом оригинальном мирке.


КНЯЗЬ О-АНИ

На углу Жуковской и Знаменской ул., в большом пятиэтажном, стильном доме занимает скромную холостую квартиру, когда-то важный сановник, князь О-ани.

В этом, 70-летнем старце, мы имеем дело с самым циничным, отвратительным гомосексуалистом.

Отставной сановник, родовитый князь не стесняется ходить по улице и в буквальном смысле слова «выискивать» жертв. Целый ряд молодых, плохо обеспеченных юношей согласились служить его противоестественным склонностям во имя беспросветной нужды, а когда они, впадая в нищету, обращались к нему с просьбою «выручить», то им отказывали в самой категорической форме.

На «улице» нет, кажется, ни одного из «малых сих» гомосексуального мирка, к которым бы ни приложилась рука князя; с непонятной неутомимостью и рвением для своих лет ищет он жертв по Таврическим и Народным садам.

Тщательно маскируя свою принадлежность к секте, благодаря своим «авантюрам» сделался известным решительно всем.

Остается удивляться, как до сих пор его «деятельность» не всплыла наружу. Слишком уж он откровенен в своем цинизме.


Г. К-ЛЕВ

Вы может быть встречали огненно рыжего, хромого господина в Таврическом саду или Народном Доме, в компании с вертлявым юношей, а подчас и окруженного целым цветником мальчишек хулиганского типа.

Это г. К-ев, «почтенный» и «уважаемый» домовладелец, живущий в собственном особняке в Басковой ул., с супругой женщиной очень состоятельной, в доверие к которой сумел необыкновенно ловко вкрасться этот гомосексуальный сатир.

Я заговорил о нем, чтобы в лице его указать на существование целого ряда лиц, лишь отчасти прикосновенных к Эйленбургским развлечениям.

Тип «педерастирующих» очень распространен в Петербурге. К тому же г. К-лев коллекционер, так как он уже никогда не возвращается к одной и той же привязанности дважды, его цель как можно быстрее пополнять коллекцию развращаемых; не знаю, в каком музее такая коллекция может красоваться, но осведомлен из лучших источников, что она богата и обильна именами.

Вскользь я упомянул о вертлявом юноше, это граф К., которым К-лев пользуется в роли «ищейки». Сам же граф К-гельм личность в мире гомосексуалистов настолько известная, что я боюсь, как бы он не обиделся на меня за невнимание, и потому посвящаю ему отдельную главу, где он будет фигурировать под своим знаменитым прозвищем «Графиня внучка». Не пора ли поурезать крылья «педерастирующим» папильонам в духе «коллекционера» г. К-лева и Комп.


Г. ИЗ-СКОВ

Видный петербургский чиновник.

Его эра была золотым веком гомосексуального «кружка».

Имея возможность «влиять», он всегда умел отстаивать интересы гомосексуалистов, когда этого требовали обстоятельства, и последние за его спиной чувствовали себя в полнейшей безопасности.

Г. Из-ков не пропускал ни одного гомосексуального маскарада или вечера, бывал всюду и везде и в особенности в излюбленном притоне Эйхенфельда, где «дружил» с парикмахером Пихо (дурой-немкой), «жилицей» притона.

Одна из особенностей этого влиятельного гомосексуалиста была та, что он «любил» лишь исключительно очень маленьких, развращая их насколько это было возможно и в его власти.

Г. Из-ов устраивал вечера и у себя дома в квартире на Бассейной.

В настоящее время он скрылся с горизонта, получив видное назначение в провинции.

Счастливая провинция!


ГРАФИНЯ БАБУШКА И ГРАФИНЯ ВНУЧКА

Графиня внучка (начнем с нее), даже в сумасшедшей среде гомосексуалистов как бы отлучена от церкви.

«Погибшее создание», иначе не называют его самые завзятые гомосексуалисты, пользующиеся его «услугами» как «дамы» или «ищейки».

Что положено в основу такого отношения «кружка» к деятельнейшему своему члену, сказать трудно.

Будучи еще воспитанником привилегированного училища, гр. К-гельм, нисколько не стесняясь скомпрометировать свой мундир, день и ночь, а в особенности ночь, слонялся по Фонтанке, и его можно было всегда встретить в определенный час у «общественного места» около цирка в оживленной беседе с подкрашенными хулиганами. «Графиня-внучка, графиня подруга», пищали те деланным бабьим голосом, а графиня в треуголке, во всем своем привилегированном величии нескромными жестами «ощупывала» подруг, создавая атмосферу публичного уличного дома.

Раз обстоятельства сложились так, что училище чуть было не потеряло своего «украшения», но «графине» удалось умолить один знакомый дом покрыть его «шалости» и только благодаря этому он спасся от исключения, причем графу пришлось сознаться в «пороке», что впрочем его нисколько не смутило.

Но все это имеет отрицательную ценность лишь в глазах обыкновенного смертного и не это вовсе заслужило гонение на графскую персону, а вот то, что граф наравне с «гомосексуальными проститутками» торгует собою, умело привязываясь к богатым, сводничает, не прочь при случае пустить какую угодно клевету про приятеля, вот это так отдалило его от светского кружка гомосексуалистов и доставило ему неприятность именоваться «погибшим созданием».

Читатель вероятно сильно удивится, узнав, что граф К. — служит в министерстве и пользуется великолепной репутацией в радах непосвященных во все мерзости его закулисной жизни.

Но это так, остается лишь пожалеть то министерство, которое по незнанию приютило этого отвратительного, порочного субъекта.

Теперь несколько слов о «графине бабушке» — это тоже настоящий русский граф, фамилия его Л-ке. «Бабушкой» он прозван в отличие от жизнерадостной «внучки» и отчасти за свою вялость и неспособность к любовным экстазам.

Дружен с «графиней внучкой» и часто показывается с ней вместе, что служит ему конечно только в плюс.

Есть пословица: «скажи, кто твои друзья, и я скажу, кто ты сам».

В данном случае пословица как нельзя болееприменима.


Г. Б-ЗНЯ (PERLE-NOIRE)

На г-не Б-зне я заканчиваю цикл светских представителей гомосексуального мирка.

Я хочу закончить этот цикл как можно достойнее и потому приберег этот редкостный экземпляр напоследок.

Г. Б-ня, бывший воспитанник одного из привилегированных учебных заведений, принадлежит к очень состоятельной помещичьей семье. В Бессарабии у них имеются громадные поместья, правда теперь от них остались лишь жалкие клочки земли, но как будет видно из дальнейшего, г. Б-зня не унывает и успешно пользуется былым престижем своей фамилии.

Передаю несомненный факт, имевший место всего несколько лет тому назад.

В один прекрасный день г. Б-зня, очутившись без гроша в кармане, бережно упаковал валявшийся где-то не у дел план громадного отцовского поместья в Бессарабии; упаковав, взвалил его на себя и начал объезжать с ним столичных ювелиров, убеждая последних не отказать ему в кредите.

Нашлись простаки, уверовавшие в владельца колоссального земельного богатства, и ювелир Г-н поверил ему, кроме других драгоценностей, даже бриллиантовую диадему.

Зачем понадобилась г. Б-зне диадема, вы думаете, я знаю, читатель, чтобы найти ей место отдохновения в ломбарде, и вы жестоко ошибаетесь: г. Б-ня подарил ее, и кому вы думали… кучеру… да, самому обыкновенному кучеру Алексею, лихачу с Литейного пр., которого он «боготворил».

Таким образом г. Б-зня поставил рекорд гомосексуальных безумств и все Ш-евы с своими О-ковыми, А-мовы со С-евичами, П-жаевы и комп., перед этим редкостным экземпляром гомосексуальной флоры лишь жалкие болотные растения. Остается удивляться, как подобный субъект еще до сих пор на свободе, а не в психиатрической больнице.

Давно пора!..


«БУРЖУА»

ФИНАНСИСТ ФОН Ц-ЛЕН

В одном из крупных центров Финляндии благополучно здравствует на посту директора банка некий фон-Ц-лен.

Недобрую память он оставил после себя в Петербурге!

Если отделить все то, что нуждается в поверке, то и оставшееся дает великолепный материал для бульварного романа.

Только героинями будут являться не «парижские горизонталки», а маленькие мальчики, так как Ц-лен гомосексуалист, о чем впрочем, не трудно догадаться, раз он попал в галерею.

Г. Ц., в бытность свою в Петербурге, пускался в всевозможные авантюры амурного свойства и не брезговал никаким средством для достижения цели.

Испытанным орудием был конечно у г. Ц., как и в большинстве случаев, все та же незаменимая «Шабельская».

Про него рассказывают одну, на первый взгляд, прямо невероятную историю: как он скрывал от полиции в своей квартире мальчика-еврея, которого эксплуатировал в известном смысле, мальчика же разыскивали ни по чему иному, как потому, что он украл два ценных кольца у так называемой «Агашки-ростовщицы», лакея без места, промышляющего главным образом среди гомосексуалистов, отдачей денег в рост под большие проценты.

Только благодаря Л-дорфу, так по крайней мере повествует история, мальчишка был разыскан и кольца возвращены обратно, таким образом «Шабельская» явилась на этот раз в роли Ната Пинкертона.

Но недурен в самом деле банковский деятель, развращающий у себя дома мальчишек и укрывающий воров!! Невероятно!!.


ПРОФЕССОР П-ГОВ

Тип более всего подходящий к Травлинскому[1].

Опустившийся, почтенный старец, едва сохранивший образ человеческий.

Попался в лапки «Шабельской» и выскользнул из них изрядно пощипанным, настолько пощипанным, «что даже рубля не имел, чтобы разговеться», так он рассказывал о печальном эпизоде своей жизни, а «Володя, так тот в Москву укатил»…

Что «Володя» его обокрал, это конечно вполне естественно, зная «Шабельскую», но вот что маститый профессор имел на содержании Л-дорфа, отдал в его распоряжение всю свою 7.000 пенсию, вот это так действительно загадка.

Г. П-гов состоит членом секты с незапамятных времен и считается в кружке «пионером».

Обнищавший старик впрочем не унывает и расплачивается за любовь векселями, только вексельки-то его что-то не больно принимают.

Ежедневно прогуливается по Фонтанке и пользуется уважением аборигенов.

Один из немногих, знавший Грюнфельда.

Живая летопись гомосексуального мирка.


РАНТЬЕ М-КОВ

Богат, богат, богат…

Больше, в сущности говоря, о нем ничего не известно.

Домовладелец, представительный плотный мущина лет сорока пяти, восточного происхождения.

Дни и ночи проводит на улице и в Таврическом саду (платном).

Не любит говорить о себе, но зато с развращаемыми жертвами ведет самые непристойные разговоры, не стесняется в жестах, словом типичнейший гомосексуалист.

Проделывает все, что ему хочется, с удивительным цинизмом. Пристает к мальчишкам, возит их по ресторанам. Все это на глазах у всех с сознанием полной безответственности.

Жертв его склонности нужно считать сотнями, немало среди них юношей порядочных фамилий, попавшихся на золотую удочку по легкомыслию.

Имеет и постоянную «содержанку», некоего Федю С-кова, которого даже назначил «управляющим» строящегося вновь дома.

Присяжный развратитель юношей и с этой стороны едва ли не опаснейший член «секты».


ЖУРНАЛИСТ К-В (ТУК-ТУК)

«Тук-тук, тук-тук», стучит он на своих высоких, дамских каблучках.

Кто такой господин К-ков? — молчание… Кто вы, г. К-ков? — «иностранный корреспондент».

Вы с сомнением смотрите на его женоподобное лицо прирожденного микроцефала.

«Тук-тук» бывает решительно везде, на всех премьерах, вечерах, как таких, так и гомосексуальных. В своем утрированно-франтоватом костюме, с вертлявыми, расслабленными жестами ни дать, ни взять марионетка или заводная механическая куколка.

«Тук-тук» немилосердно красится и считает себя по крайней мере Антиноем, если не самим Аполлоном Бельведерским.

Этот умственный, нравственный и физический уродец имеет одну, лишь ему принадлежащую странность: говоря почти на всех иностранных языках, он говорит на всех одинаково скверно с противным произношением. Чтобы иметь о нем полное представление, необходимо его встретить часов в пять вечера на Морской, когда он бегает, постукивая каблучками и помахивая розовеньким платочком: «Вы куда, г. К-ков?» «Ах, я страшно тороплюсь». «Пора уже домой». «Да, да, но не сейчас, еще один „золдат“ и я пошел домой». Я не буду разъяснять смысл этой, «немного» щекотливой фразы, скажу лишь, что она сделалась классической в кружке гомосексуалистов и доставила автору такую славу, какую вряд ли он будет иметь в рядах журналистики, к которой, впрочем, очень сомнительно, принадлежит ли он.


МАМА КРЕСТНАЯ ИЛИ ЖЕРТВА ИЕЗУИТОВ

В «маме крестной», г. Л-ицком, — мы имеем дело с весьма комичным типом.

Как гражданин — г. Л-цкий ничем не отличился и даже деятельность его закончилась весьма печально, а именно «предварилкой», но как «гомосексуалист» «мама крестная» образец христианского смирения, истинный подвижник своей секты. В самом деле: представьте себе уже пожилого человека на «побегушках» у мальчишки из прикащиков Гостиного двора, некоего Доломанова. Представьте себе эту пару в домашнем быту, когда один день-деньской кричит на «старика», завел любовницу, имеет детей, а другой смиренно вяжет в свободное от занятий время на пяльцах «подарочки» деткам и с непоколебимым мужеством крестит одного за другим являющихся на свет Божий детей Доломанова.

Нечего говорить, что карман «мамы крестной» карман Доломанова и что тот выдает ему на расходы рубль-другой в месяц, который и принимается с глубокой благодарностью.

Нужно же дойти до состояния слепого обожания хулигана, это тоже не шутка, надо вынести на плечах все унижение и даже терпеть «неверность» милой.

«Бедная, бедная мама крестная», вся судьба твоя сплошной крест. Еще у иезуитов, в Австрии, где воспитывался ты мальчиком, тебя «обидели» святые отцы, правда, об этом ты говоришь без горечи, но, зная твое ангельское сердце, я не удивляюсь, а хулиганы у Аничкина моста разве не били тебя неоднократно, и за что? За то, что ты хотел обласкать их! Неблагодарное племя!

Да, «мама крестная», ты истинная жертва иезуитов и гостинодворских прикащиков, и если у гомосексуалистов будут когда-нибудь свои собственные святые, то ты займешь среди них одно из первых мест.

Так как ты большую часть жизни проводишь на Фонтанке, то вдруг тебя назовут «отец Фонтанский». Последние да будут первыми!!!


ПОЛУСВЕТ

Г. Д-СКИЙ («КАТЯ ЗОЛОТЫЕ СПИЦЫ»)

В кружке гомосексуалистов существует своего рода полусвет.

К нему принадлежат не жалкие, достойные всяческого сожаления юноши, попавшие в нужду, оторванные от семьи — а выхоленные молодые люди обеспеченных родителей, избравшие путь разврата по призванию в силу врожденного тяготения к пороку.

К числу их принадлежит и г. Д. или, как его называют, «Катя — золотые спицы».

Г. Д-ский, в сущности говоря, не чистый тип гомосексуалиста, так как помимо своих противоестественных склонностей он был известен в кружке, как альфонс, живущий на содержании у престарелой княгини М.

Кто из гомосексуалистов не помнит его изысканной холостой квартиры на Спасской ул., кто не рассматривал с любопытством хорошо замаскированную потайную дверь, соединяющую квартиру «Ники» — с роскошной, княжеской квартирой, через которую престарелая «Цирцея» сходила в жилище своего возлюбленного.

Но дверь эта раскрывалась лишь днем, а ночью квартира переполнена представителями гомосексуального света и полусвета.

Так проводил «Ника» свои дни, сжигая свое тело в наслаждениях двуполой и однополой любви, сделав из той и из другой источник крупного дохода.

В те времена «Аранжуеца» «Ника» вел открытый, широкий образ жизни, не стеснялся в средствах и сорил деньгами направо и налево, катался на рысаках, имел пролетку с золотыми спицами, откуда и идет его странное прозвище.

Но в один прекрасный или вернее прескверный для «Ники» день, все рушилось, княгиня, уведомленная рассчитанным лакеем о «шалостях» Ники, внезапно прекратила с ним всякое сношение и вышел он на улицу буквально без гроша в кармане, так как кредиторы поспешили забрать все за долги.

Тут началась настоящая трагедия, борьба за существование. «Ника», привыкший к роскоши, должен был конкурировать с «уличными» гомосексуальными «девами», предлагаясь за несколько рублей любителям, и его же закадычный друг граф К-гельм, этот тонкий политик и вероломный друг, в компании с остальными хулиганами, кричал ему вслед: «Катя нищенка!»

Теперь «Катя золотые спицы» опять всплыла на поверхность житейского моря и великолепно пристроилась у кармана одного влюбчивого купца, впрочем не разрывая своей связи с гомосексуальным мирком, в котором по-прежнему считается одной из звезд полусвета.

В своем роде единственный!


Г. О-КОВ

Содержанка сиятельного графа С.С. Ш-ева начала свою гомосексуальную карьеру в излюбленном гомосексуалистами Таврическом саду, первый, кто «лансировал» новоявленную «диву» в ответе, была, конечно, «Шабельская».

Г. О-ков, как рассказывает он сам, родом из Киева и даже был студентом Киевского университета, что впрочем очень и очень сомнительно, по виду это юноша лет 22–28, высокий брюнет, лицо его несколько испорчено оспой, но за толстым слоем крема и пудры этот дефект незаметен и в кружке гомосексуалистов он пользовался большим успехом. Быть может, этому способствовало увлечение графа, тратившего безумные, прямо шальные деньги на О-кова.

«Любовь» их не была тайной для кружка, это явствует уже из того, что когда появилась заметка об отравлении О-кова после «ссоры с графом», то все это открыто называли комедией и отлично знали, на какой «почве» произошла эта ссора.

«Просто хочет выманить денег», говорили в кружке, и они, в сущности говоря, не ошиблись, вскоре после этого эпизода и последовала та сенсационная история с векселями, о которой я уже говорил ранее, и бегство О-кова заграницу.

В настоявшее время О-ков свободно разгуливает по Пассажу и «завлекает» любителей однополой любви.

Неизменно с ним «шествует» и «m-me Шабельская», относящаяся с большим почтением к звезде.


«НИНА ЗЕЛЕНИНА»

Своего рода unica. Миниатюрный, женственный в дамском платье, с которым почти никогда не расстается, Николай Зеленин один из самых редких экземпляров гомосексуальной флоры.

Я бы не назвал его альфонсом чистой воды. Скорее «Нина» Зеленин фанатик гомосексуального порока.

Воспитанник реального училища Багинского, оставшись круглым сиротой, после родителей Зеленин получал от опекуна очень большие суммы и очень рано окунулся в водоворот мутной столицы.

Его карикатурная «внешность» маленькой женщины поставила непреодолимую преграду между ним и представительницами женского пола. Богатый юноша чувствовал себя крайне стеснительно в их обществе, но в то же время у мужчин типа Эйленбурга он как-то сразу стал пользоваться большим успехом.

И вот выйдя из училища, переменив гимназическую курточку на женское платье, «Нина» со всем пылом молодости предалась «пороку», не подумайте читатель, что в те времена он думал о «заработке», наоборот, его крупные средства таяли, как воск, из-за аппетитов гомосексуальных «дев», а некий Б-й, так тот исключительно существовал на средства щедрого «покровителя».

Но ничто не вечно под луной и средства юного гомосексуалиста иссякли, лишь остались кое-какие бриллианты и великолепный гардероб женского платья, надо было воспользоваться хотя бы этим и «Нина» воспользовалась.

Теперь вы можете его встретить ежедневно на набережной, сильно подкрашенного, с вызывающей улыбкой, в пестром, дамском туалете.

«Нина» любит оригинальничать и его «выезд» с обезьяной и мопсом даже попал на страницы уличной прессы.

Насколько «Нина» походит на женщину, можно судить из того, что не особенно давно в ресторане Кюба разыгралась, например, следующая история.

Какой-то офицер начал приглашать «Нину» с собою, полагая, что имеет дело с женщиной легкого поведения. «Нина» же, ненавидя в душе «бабников», не нашла ничего лучшего, как оскорбить офицера действием и поспешить скрыться.

Из покровителей «Нины» известен в кружке некий г. Г., не то финансист, не то промышленник.

Как передают гомосексуалисты, «Нина» изрядно-таки пощипала своего обожателя.

Поделом вору и мука!


УЛИЦА

«ДУРА-НЕМКА»

Парикмахер Пихо известен всему гомосексуальному мирку, как убежденнейший сторонник секты.

Да и как ему, парикмахеру Пихо, и не быть ее сторонником, когда при помощи «порока» он сумел сколотить изрядную деньгу, открыть собственный магазин, словом создать ту обстановку довольства, о котором только и могла мечтать его парикмахерская душа.

Невзрачный, косноязычный, плешивый немец Пихо в качестве жилицы притона Эйхенфельда имел громадный успех у «любителей». Чем это объяснить? Умением ли Пихо «угождать» «гостю» или просто психопатством гомосексуалистов — сказать трудно. С раннего утра и до поздней ночи, когда Пихо не был занят в магазине, он рыскал по Петербургу в поисках «добычи». Особенно умилительно было наблюдать его, когда он, нарумянивши свою физиономию, заявлял знакомым: «еду в Буфф подхватить педераста». «А зачем вы так краситесь?», спрашивали его более любопытные. «Чтобы иждали „фидели“, что я „дефка“»!!

И вот такой-то субъект дружил с Из-вым и с другими представителями света. Впрочем, всегда оставаясь уличной гомосексуальной «дефкой».

Миленький экземпляр!


«ПЕВИЧКА»

Распевает женским голоском незатейливые песенки.

Всегда жизнерадостен, удачно имитирует матчиш настоящих «звезд».

«Улица» зовет его «певичкой».

Кто вы такой? — спросите вы долгоносого накрашенного уродца.

Он окинет вас несколько надменным взором и выпалит в упор: «сын фон Э-пара», и напрасно вы не поверите ему, он действительно побочный сын одного из видных придворных сановников и даже воспитывался в его доме, не как свой, — нет, а так, нечто вроде дитяти лакейской. Плоды воспитания не замедлили блестяще сказаться на «певичке».

— Ни рыба, ни мясо, — говорят про него товарищи.

Служит он в адресном столе за 25 руб. в месяц и, кажется, доволен своим существованием.

Что он сделался таким, он обязан финансисту фон Ц-лену, уже известному читателю, за коробку конфект он увел недоразвившегося мальчика из кафе к себе, чтобы развратить его и сделать «дивой» улицы.

Вот почему я с такою ненавистью и нападал на этих светских и буржуазных преступников, а об «этих» говорю без озлобления.

В сущности говоря, все они, за исключением разве Пихо да еще двух-трех действительных бандитов — жертвы и только жертвы.


ОРГИИ И ВЕЧЕРА

ВЕЧЕР У ОГАРКОВА

Восьмой час вечера. «Дива» гомосексуального полусвета Женя Огарков, небрежно развалясь на диване, принимает поздравления только что прибывших друзей графа и своих «подруг».

Роскошная столовая превращена в зимний сад.

Граф не поскупился и еще утром прислал несколько корзин роз, левкой, камелий и орхидей.

Гости явились также с руками, полными цветов и конфект.

Над грудой подношений величественно возвышался венок из роз с красными широкими лентами: от барона Латендорфа Жене Огаркову.

В столовой собрались все старые знакомые.

Кроме графа, поднесшего «имяниннице» браслет с бирюзой и бриллиантами, г. Г-гель, А-мов, Б., из полусвета подруги: «Нина», «Голубая Шансонетка» и тут же, скромно прячась за цветы, уличная «Певичка».

Вот любезный хозяин приглашает жестом всех садиться за стол.

Усаживаются так, что у каждой из див полусвета по кавалеру с обеих сторон.

В центре Женя, тут же граф и Г-гель.

Разговор вертится на последних маскарадах, кто с кем живет, какие «новенькие» появились на небосклоне, словом все pro domo sua.

Но вот вино развязывает языки, взоры начинают загораться особенными плотоядными огоньками, теснее сближается компания и нескромные телодвижения заставляют краснеть не утративших стыдливость.

Вот уже г. Г-гель склонился к плечу Огаркова и старается прижать его к себе. Сильно пьяный граф все время мрачно поглядывал на соперника, вдруг он вскакивает, словно электрический ток пробегает по столовой: «подлец», затем граф уезжает, настроение нарушено.

Часа через два гости разъезжаются парочками по домам. Такие вечера устраивались у Огаркова сплошь и рядом, но каждый раз вечер не переходил в оргию, настолько-то эстетики еще хватало и у «Жени», чтобы не обращать свою квартиру в храм «однополой» любви для всех. Но не то совсем бывало в притоне Эйхенфельда, куда я приглашаю читателя последовать за мною.


МАСКАРАД У ЭЙХЕНФЕЛЬДА

Маскарад у Эйхенфельда.

Макс Эйхенфельд в ажитации…

Еще бы, бал-маскарад Grand-gala!

Весь гомосексуальный мирок соберется сегодня у него.

Есть отчего волноваться Максу!

«Альфред, покажись, как ты выглядишь, не забудь, что сегодня ты лакей, о „чаях“ я уже позабочусь сам».

Вскоре Макс появляется уже одетый к приему гостей в шансонетке с оголенными руками и шеей.

Окинув комнату для приема озабоченным взором полководца, накануне битвы, он как бы про себя говорит: «Только бы хватило места».

За несколько минут до начала съезда выползает из своей комнаты парикмахер Пихо, в костюме Ниобеи с небрежно перекинутой простыней через плечо.

Глядя на эту диковинную пару двух накрашенных гамэнов в странных маскарадных одеяниях, простодушный Альфред не в силах, чтобы не рассмеяться.

Но вот уже часы показывают девять и в передней слышится дребезжание звонка.

Один за другим входят в комнату званые и незваные гомосексуалисты.

Тут и Ч-лин — «друг хозяйки дома», и Ц., соблазнивший конфектами певичку, и «графиня внучка». Героиня Фонтанки, в костюме пьеретты с жемчужной ниткой на голове, с бриллиантовой подвеской, спускающейся на лоб, необычайно оживлена. Она перебегает от одного знакомого к другому и шепчет на ухо: «Эйхенфельдша сэкономила 20 арш. шелка, я только что „видела“ их в „ее спальне“. Какое нахальство!» Но ее никто не слушает. Ждут главную приманку «Женю голубую шансонетку», которая должна приехать на этот вечер со своим «бароном», о состоянии которого ходят в кружке гомосексуалистов целые легенды.

В ожидании «дивы» гости живописным кольцом окружают стол.

В центре этого странного круга сияет ослепительными бриллиантами г. К., бывший управляющий ювелирного магазина Фаберже.

Г. К. в костюме Сан-Жен буквально был засыпан бриллиантами и даже на туфлях красовались бриллиантовые пряжки.

Рядом с ним его подруга «Нина» в роскошном голубом дамском туалете.

Но вот звонок известил о прибытии новых, давно ожидаемых гостей — все с любопытством обернули головы.

В дверях показалась действительно необычайная пара. Высокая молодая дама в голубой шансонетке под руку с офицером времен Людовика.

Ангельски женоподобное бессмысленное лицо барона виновато сконфуженно улыбалось навстречу гостям. Женя с величественной грацией большой женщины поздоровалась с хозяином, и все двинулись к столу.

Рядом с «Женей» занял место все время находившийся в тени князь Ц-нов и начал осыпать новоприбывшую градом любезностей. Барон Ш-берг был предоставлен «Шабельской» и длинной батарее бутылок, из которых барон и начал черпать полными бокалами хорошее расположение духа.

Чем дальше тянулось время попойки, тем все прерывистее и громче становились голоса собеседников, тем все ближе они склонялись друг к другу, а Женя была буквально «стиснута» князем Из-ковым.

Тут же «Катя Золотые Спицы» шептала «Жене» всякие мерзости про стоящего рядом К-лева, г. К-лев уверял Голубую Шансонетку, что Катя — альфонс и негодяй.

Словом гости распахнулись вовсю.

Разговор принял самый циничный и специфический оттенок.

Вот парочки стали выходить из комнаты, кто направился в спальню хозяйки, кто в кухню, кто в коридор, а некоторые захватили чердак; по всей квартире разбрелись гомосексуалисты для удовлетворения своих желаний, сам Макс Эйхенфельд расположился со своим другом в столовой…

Вечер перешел в оргию…

А простодушный Альфред, забравшись в секретное место, считал барыши сегодняшнего вечера.


ФОНТАНКА. ТАВРИЧЕСКИЙ САД. НАРОДНЫЙ ДОМ

С раннего утра дивы гомосексуального мирка уже на работе. Уже с часов десяти они направляются веселою гурьбою в сад около цирка и обсуждают там планы текущего дня.

Зайдите в это время в так называемый «собачий сад» на Фонтанке и вы увидите целую банду подозрительных молодых людей.

Но вот наступает полдень, жадная хищная стая направляется на Невский.

Главная квартира переносится в Пассаж и в Кафэ де Пари.

Эта излюбленная улицей кофейная в подвале Пассажа есть действительная клоака, мрачная и отвратительная, где задумываются наглые экспроприации и мошенничества, которым так дивится терроризованный хулиганами Петербург.

Дневная биржа живого товара продолжается вплоть до закрытия Пассажа, а затем хулиганы снова отходят к Фонтанке.

С 8 ч. вечера и до 12 по Фонтанке от дворца графа Шереметева до «Собачьего сада» образуется род гуляний гомосексуальных «Фрин», причем самых неимущих и ободранных; более оперившиеся отправляются в Таврический сад.

Я конечно говорю о летнем распределении времени, так как зимою прогулки сильно затруднены холодами.

В эти часы на Фонтанке творятся вещи, превосходящие всякую фантазию, для глаз прохожих они почти не заметны, так как испуганные наплывом оборванцев пешеходы поскорей спешат миновать опасную встречу и буквально закрывают глаза и затыкают уши, чтобы ничего не видеть и не слышать. Около «общественного места» у цирка образуются целые вереницы любителей гомосексуальных ощущений в ожидании очереди; что происходит «там», походит ближе всего на предварительное ознакомление собак. Они знакомятся с интимными подробностями сложения, а уже затем сговариваются куда ехать и за сколько.

Вы думаете, читатель, что полиция не знает обо всем, о чем я говорю сейчас; да любой из городовых, стоящий на посту, подтвердит сказанное мною, ведь не особенно давно «Катя Золотые Спицы» был нещадно избит городовым за то, что раз двадцать направлялся в это злачное место и производил шум.

После 12-ти «незанятые» из Таврического сада направляются сюда же и на задних дворах прилегающих к этому району домов начинаются настоящие «собачьи свадьбы».

Так проводит время гомосексуальная «улица», развращенная и обученная всем тонкостям разврата аристократическими отпрысками, которые в этот час безмятежно почивают в постелях со своими мальчиками.

Ведь кричал же во всеуслышанье граф Ш-ев в Европейской гостинице: «я покупаю весь ликер буфета, меня ждет мой мальчик».


ТАВРИЧЕСКИЙ САД

«Общество трезвости» дешевое народное развлечение!

Целые вереницы «падших» женщин, алкоголиков, едва стоящих на ногах, громадная банда воров, хулиганов, котов, грабителей и весь гомосексуальный мирок.

И так каждый день. Один и тот же контингент публики. На скамейке сидит почтенный бухгалтер банка, старичок, отославший семью на дачу, рядом пишущий эти строки и еще один знакомый.

Проходит хулиган, типичный гомосексуальный кокодес:

— Драсьте! — раздается над ухом старика. Тот конфузится.

Проходит минут пять.

Появляется второй, еще «определеннее», чем первый:

— Драсьте! — звучит над нами и протягивается рука к самому лицу «почтенного и уважаемого» бухгалтера. Тот теряется совсем и спешит распроститься с нами.

Через час видим его в буфете с этими хулиганами. Старичок любовно нашептывает им любезности и видимо куда-то зовет, те в знак согласия кивают головой.

Или еще сценка с натуры.

Шикарный студент, молодой, стройный брюнет, слегка накрашенный, старый знакомый «Женя Огарков», он только что приехал из Киева попытать счастья.

Вот замечает его «Шабельская» и начинает издали следить за ним, к «Шабельской» подходит И-ков, любитель «новеньких». Начинается настоящая охота за «красным зверем».

О-ков делает вид, что не замечает их, но те назойливы и… и в результате О-кова под руки буквально увлекают из сада.

Не надо забывать, что О-ков был в форме студента, что это происходило на глазах тысячной толпы.

Хорошего мнения после этого будет «толпа» о нашей учащейся молодежи.

Счастье, что таких О-ковых единицы. Впрочем, если гомосексуальный порок будет развиваться таким же быстрым темпом, как в последние годы, то, Бог даст, мы будем насчитывать Огарковых сотнями и тысячами.


НАРОДНЫЙ ДОМ

Та же атмосфера Таврического сада царит и в Народном доме.

Да и публика та же самая, что и там.

Сегодня в Таврическом, завтра в Народном…

Зимой в Народном Доме концентрируется весь гомосексуальный мирок.

Вы можете узнать, если присмотритесь, любого гомосексуалиста, кокодесов, по ярко-красным галстухам, это род гомосексуальной формы, а у некоторых из кармана торчит и красный платок, а «покупающие» товар носят на лице особую специфическую маску желания, стоит только подглядеть брошенный, как бы вскользь, взор такого господина, чтобы убедиться, что он пришел сюда недаром, что загнала его сюда исключительно страсть к «мальчикам». И вот мне самому пришлось наблюдать одну сцену у величественного подъезда Народного Дома. Отсюда выходил седой высокий полковник, казак, навстречу шел молодой человек, франтовато одетый; полковник быстро взглянул на него и, очевидно, понял, с кем имеет дело, попросил «прикурить», а затем начал приглашать к себе.

Я стоял рядом и наблюдал, что будет дальше. Юноша колебался несколько мгновений, а потом спросил «куда». «У меня квартира на Каменноостровском, близко». Через минуту полковник и юноша уехали.

Спустя долгое время я встретил этого полковника при другой обстановке на одном спортивном празднике и оказалось, что он князь Ш. Ш. известный спортсмэн.

Помнит ли он свою жертву из Народного Дома?

Верней всего, что нет; как я узнал впоследствии, он один из известных гомосексуалистов и даже был в числе клиентов «Шабельской». Где же тут помнить!


ВЕРБОВКА МОЛОДЕЖИ

Вот отдел, где «Шабельская» царит полновластной хозяйкой.

В этой отрасли «искусств» никто не может соперничать с «ней».

Вербуется молодежь в ряды гомосексуальной секты очень и очень просто.

Так например Рогалев, «содержанка» арт. В. Д-ва, был завербован при следующих обстоятельствах:

Начнем ab ovo. Мальчик Рогалев ночевал на барках; в силу каких семейных обстоятельств очутился он в таком плачевном положении — неизвестно, но факт остается — фактом. Там-то на барках подхватил его некий г. Э-лунд, кондуктор Николаевской жел. дор.

Этот почтенный гомосексуалист определил его в какое-то училище в Петербурге и наслаждался полнейшим счастием.

Вскоре после того, познакомился с Рогалевым Латендорф, выпросил у него фотографическую карточку и показал арт. Д-ву. Д-в очевидно воспылал страстью и для него Латендорф в компании с другим мелким актериком Л-ным решились похитить Рогалева из училища.

Нечего говорить, что они обещали мальчику золотые горы.

Взяв все его бумаги из училища, они привезли его на квартиру «Шабельской» и тут-то и произошло знакомство арт. Д-ва с Рогалевым.

Конечно, золотые горы оказались мифом и 40 руб. жалования шло в карман «Шабельской».

Поняв в чем дело, мальчик при первом удобном случае скрылся.

Это так сказать случай, до некоторой степени экстраординарный, обыкновенно же Шабельская знакомится с молодыми людьми и постепенно опутывает мальчика обещаниями, возит по ресторанам, поит вином, а потом пьяного оставляет наедине с г-дами вроде г. М-ова — и других, получая за свое гнусное ремесло солидную мзду.

Знакомятся и удавливают «живой товар» «новеньких» по большей части в Пассаже, в Таврическом саду, в Народном доме, на улице около учебных заведений, словом где придется.

Проделывается все это, нельзя сказать, чтобы очень тайно, и я полагаю, что сыскная полиция отлично осведомлена обо всем этом.

Остается удивляться, как Латендорф до сих пор еще не выслан и борьба с этим злом не приняла более упорного характера.

Господа, берегите детей своих от гнусной своры гомосексуалистов, раз государство не оберегает их…


ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Я кончил… Каково впечатление, производимое этой книгой, я думаю, не имеет двух толкований.

Впечатление чего-то тяжелого, сумбурного, какой-то страшный кошмар завладел Петербургом, да и одним ли им…

Ведь каких-нибудь всего десять лет тому назад гомосексуализм прятался в подполье столицы, не докучая, не развращая улицу, а теперь, когда язвы гомосексуального разврата обнажены, когда сами гомосексуалисты повылезли из своих тайных убежищ и их «чавканье» жаждущих мяса, хищных зверей слышится всюду, как какая-то змеиная музыка, теперь не время щадить их и оберегать от общественного Суда.

Начало было сделано Гарденом и его горячее обличительное слово должно отныне служить боевым лозунгом при борьбе с надвигающимся развратом.

«Долой маски», мы подымем вас с ваших еще помятых постелей, теплых после ночи любви с жертвами вашей склонности, растерзанных и бледных мы явим вас суду общественного мнения, как бы говоря: полюбуйтесь ими! и мы сделаем это не только во имя попранной добродетели, но и во имя нашей гражданской обязанности, так как порок образует в государственном механизме то нежелательное трение, от которого рано или поздно всякая машина должна стать.

Я не преувеличиваю опасности, все типы гомосексуалистов, выведенные мною в книге, не важны сами по себе, но важна та стремительная сила подражания, благодаря которой порок развился и окреп на берегах Невы.

Разве мы видели в рядах одних только отщепенцев общества, родовитых кретинов и рамолисменов; нет, среди них есть и люди даровитые, здоровые телом и духом, они лишь при отсутствии воли позволили завербовать себя в «секту». И таких досадное большинство, правда у них хватает совести не афишироваться и избегать огласки, но от этого зло отнюдь не теряет своей емкости и серьезного значения, которое я приписываю ему.

Громадная работа была потрачена мною, чтобы проследить их всех и ознакомиться с их жизнью, но и велико зато чувство удовлетворения, что я могу теперь их показать всех во всей их непригодной наготе.

Быть может, читатель не вынес того тяжелого чувства, которое я навязываю ему, но тогда я каюсь, что старался их сделать смешными и жалкими, чтобы не выставить такими гнусными.

Искать объяснение разврата, появившегося как-то вдруг и находившегося еще каких-нибудь несколько лет тому назад в зачаточном состоянии, нужно во-первых в современной литературе. Все эти «куранты любви», «Крылья» и прочая однополая порнография г. Кузминых и Комп., очевидно упала на добрую почву и дает добрые всходы. В свое время печать слабо отметила эти «вечера», по недоразумению названные литературными, не «куранты любви» были они, а «курантами самой бесстыдной проповеди гомосексуального разврата», во-вторых в той непонятной слабости, которую проявила власть в подавлении разврата.

Ведь то, что я описываю, происходит на глазах тысячи людей и не может быть, чтобы наша бдительная полиция не была бы осведомлена о том, о чем может узнать каждый заинтересовавшийся этим вопросом.

А между тем распространение разврата грозит самыми гибельными последствиями.

Я уже не говорю о том, что при развитии однополой любви государству грозит «обмеление» людьми, это еще слава Богу слишком отдаленное несчастие, но раз существует целый ряд филантропических учреждений, оберегающих девушку от падения, и даже пресловутый приют «Марии Магдалины», то неужели возможно не ограждать мальчиков, за которыми домашний присмотр несравненно слабее и которые пользуются гораздо большею свободою, а сколько таких бездомных сирот, а то и просто детей бедных родителей, которые попали в цепкие руки гомосексуалистов.

Пора положить конец этому возмутительному разврату и ограничить вожделение гомосексуалистов.

Неужели в обществе не найдутся люди, которые откроют по всей линии наступления серьезную и решительную борьбу и неужели власть не придет им на помощь в таком важном святом деле.

Остается вопрос, почему из целого ряда гомосексуалистов я выбрал именно определенных лиц, прозрачно намекая на их общественное положение, — я отвечу им: Вы слишком победоносно и открыто несли свое знамя! Tu l’as voulu Georges Dandin.


Цена 1 руб.

Продается во всех книжных магазинах.


ПРИМЕЧАНИЯ

С. 8. …журналист Гарден, который смело изобличил всемогущего князя Эйленбурга — немецкий журналист Максимилиан Гарден (наст, имя Феликс Эрнст Витковский, 1861–1927) опубликовал в 1906–1908 гг. серию разоблачительных статей о т. н. «либенбергском кружке» — неформальном сообществе близких друзей германского императора Вильгельма II, собиравшемся в имении Либенберг под Берлином. Владельцем имения был дипломат, князь Филипп цу Эйленбург (1847–1921), которого Гарден небезосновательно обвинил в гомосексуальных наклонностях (что в кайзеровской Германии считалось преступлением). После серии скандальных судебных процессов Эйленбург был оправдан, однако навсегда утратил свою политическую влиятельность. Реальной целью разоблачений Гардена была дискредитация «либенбергского кружка», не советовавшего кайзеру идти на риск войны с Францией во время т. н. Танжерского кризиса 1905–1906 гг. (конфликта между Францией и Германией по поводу контроля над стратегически важной территорией Марокко) — по всей видимости, заказная, поскольку позднее Гарден с не меньшим рвением поддерживал условия Версальского договора, обвиняя Германию в развязывании Первой мировой войны. Однако в 1908 г., когда писал Руадзе, в Гардене видели бесстрашного и бескорыстного «разгребателя грязи», тогда как имя Эйленбурга на время стало нарицательным и ассоциировалось тогда с «Эйленбургскими развлечениями».

С. 8. «Hannibal ante portem» — буквально «Ганнибал у ворот» (лат.), т. е. «враг у ворот», указание на близкую и серьезную опасность; то же значение, что и у «Отступать некуда — позади Москва».

С. 10. …на амплуа выходного актерика — т. е. на ролях третьего плана, ср. в «Закулисной хронике» А. А. Нильского (1897): «Перебирая в памяти товарищей, припоминаю типичные фигуры некоторых выходных актеров старого доброго времени, когда даже эти скромные закулисные работники были по-своему оригинальны и примечательны. В старину это были люди особого склада идей и рассуждений, горячо преданные театру и отнюдь не относившиеся к своему скромному положению на сцене, как к ремесленному занятию. Наоборот, они считали себя не последней спицей в колеснице и делали это вполне резонно. Ведь для исполнения даже самой маленькой роли требуется дарование. Случается часто встречать актеров, изображающих специально лакеев так неподражаемо хорошо, что признанные таланты откажутся от соревнования с ними в этих “мелких” ролях… Большой актер играет, маленький — подыгрывает, следовательно последний представляет из себя немаловажную пружину театрального механизма».

С. 11. …курц-галоп — от kurzgalopp (нем.), буквально «короткий галоп», галоп мелкими шагами, как на кавалерийском параде.

С. 11. …кафе де Пари — здесь и ниже имеется в виду не «Café de Paris» (альтернативное, но тоже официальное и неизменно указываемое в адресных книгах название ресторана «Кюба» на Б. Морской ул., 16/8), а одноименное кафе, работавшее в 1902–1911 гг. в подвале здания Пассажа (Невский пр., 48). Ср. дневниковую запись М. А. Кузмина от 2 марта 1907 г.: «прошли по Невскому: в “Cafe de P<aris>”», в “Quisisan'e” — ничего»; комментаторы дневника отсылают к ресторану на Б. Морской, хотя из записи очевидно, что речь идет о зданиях на Невском — ресторан «Квисисана» находился в соседнем доме 46).

С. 11. …единственную в своем роде демимонденку — т. е. «даму полусвета» (галлицизм, от названия пьесы А. Дюма-сына «Demi-Monde» (1855) — «Полусвет; название, присвоенное миру кокоток»; «Среда кокоток, подражающих жизни аристократов»), ср. в романе В. Я. Светлова «Замок счастья» (1903): «Она чувствует приближение времени, когда в обществе двадцатого века профессия demi-mondaine'ки будет пользоваться таким же почетом, как в древних Афинах — профессия гетер»; в «компилятивной интродукции» В. Г. Шершеневича «Футуризм без маски» (1913): «Несомненной заслугой Северянина является употребление слов, вошедших в наш разговор, но которых чуждаются поэты: похоть, чувственность, демимонденка»; в «кукольной комедии» H. М. Подгоричани «Увы!» (1919): «Коломбина: О, Боже, я demi-mondaine’ка! Спекулянт: Поверьте, призрачная стенка Вас отделит от светских дам. Коломбина: Уже ли я себя продам!».

С. 12. …освещалась «â giorno» — «ярко как днем» (ит.).

С. 14. …au naturel — в натуральном виде (фр.), без одежд.

С. 14. …«Фрины» — Фрина — Мнесарета, знаменитая афинская гетера и натурщица IV в. д. н. э., чье прозвище (впрочем, использовавшееся и другими куртизанками и означающее буквально «жаба», из-за желтоватого оттенка кожи) сделалось нарицательным. Считалась обладательницей идеальной фигуры.

С. 15. …ресторан «Тулон», что бойко торговал в старом Пассаже — имеется в виду Пассаж до его перестройки в 1900–1901 гг.; к середине 1900-х ресторан «Тулон» размещался на Невском, 67; к 1908 г. уже не существовал.

С. 16. …в костюме «Периколлы» — Периколла — уличная певица, персонаж одноименной оперетты Ж. Оффенбаха («La Périchole», 1868), шедшей в России под названием «Птички певчие».

С. 17. …известные «Знаменские бани» — существовали с 1845 г., занимали четыре флигеля во дворе домовладений 51 и 53 по Знаменской ул., с 1880 г. принадлежавших купцу А.П. Сорокину, а с 1901 г. — его наследникам (к 1908 г. официально именуясь «Банями наследников Сорокина»); бани были снесены в 1913 г., на нынешнюю улицу Восстания теперь выходят доходный дом под № 51 (построен в 1914 г.) и «Дом полярников» под № 53 (построен для Главсевморпути в 1935 г.). Знаменские бани находились вблизи Таврического сада, ср. дневниковые записи М. А. Кузмина, от 7 июня 1906 г.: «Потом поехали в Тавр<ический> сад… Храбрые воины караулили терпеливо и трогательно, профессионалы щепотью ходили вместе… бани уныло и заманчиво горели, ожидая запоздавших»; от 22 декабря 1909 г.: «зашел на Знаменскую. Оказывается, там нужно всегда заказывать солдата или тапетку».

С. 17. …за трынкой или орлянкой — соответственно, азартная, довольно сложная карточная игра и простейшая игра с монетой («орел и решка»).

С. 17. …и чают движения воды — т. е. ожидают неких благ для себя; крылатая фраза, восходит к евангельскому эпизоду (Ин. 5: 2–4): «Есть же в Иерусалиме у Овечьих ворот купальня, называемая по-еврейски Вифезда, при которой было пять крытых ходов. В них лежало великое множество больных, слепых, хромых, иссохших, ожидающих движения воды, ибо Ангел Господень по временам сходил в купальню и возмущал воду, и кто первый входил в нее по возмущении воды, тот выздоравливал, какою бы ни был одержим болезнью».

С. 17. …«Аспазии» — Аспазия (Аспасия, ок. 470 — ок. 400 д. н. э.) — влиятельная афинянка, возлюбленная политического деятеля Перикла; в ряде античных источников описывалась как гетера и содержательница публичного дома.

С. 20. …шуточное стихотворение о «Вяземской Лавре» — имеется в виду квартал трущобных домов с криминальной репутацией между Сенной площадью, Московским проспектом и набережной Фонтанки; в основном снесен в 1913 г., до наших дней дошел лишь один угловой дом (Московский пр., 2 / Сенная ил., 6). Автор и название цитируемого стихотворения не установлены.

С. 21. …падение crescendo — т. е. по нарастающей (crescendo (ит.), буквально — «увеличивая» силу звука).

С. 22. …педагоги: Дю-Лу, Бычковы, разносторонняя деятельность которых давно уже нашла себе оценку в сибирских дебрях — Шарль (Карл Юльевич) Дю-Лу, преподаватель французского языка в Пажеском корпусе и в Женском институте принцессы Терезии Ольденбургской, в июне 1908 г. (т. е. совсем незадолго довыхода книги Руадзе) был признан виновным в «покушении на растление» и «бесстыдных действиях» и осужден на шесть лет каторги; тогда как не менее резонансный суд над директором петербургской частной гимназии, автором учебных пособий по математике Федором Федоровичем Бычковым прошел еще в 1883 г.: за «развращение воспитанников содержимой им гимназии… посредством развития в них бесстыдными действиями порочной наклонности к мужеложеству» Бычков был сослан в Сибирь, но спустя пять лет ему позволили вернуться в Европейскую Россию, а в 1893 г. восстановили во всех правах, кроме чина статского советника (см. о нем подробнее: Берсеньев В. В., Марков А. Р. Полиция и геи: Эпизод из эпохи Александра III // Риск: Альманах. Вып. 3. М., 1998. С. 105–116).

С. 25. …весь светский Петербург был фраппирован — шокирован, неприятно поражен (галлицизм, от frapper — «ударять»).

С. 25. …застала мужа en flagrant délit — с поличным, на месте преступления (фр.).

С. 27. …герцог де-Помар — эпизодический персонаж романа Н. Э. Гейнце «Герой конца века» (1898), написанного по устным рассказам авантюриста корнета Н. Г. Савина, см.: «В начале марта герцог де Помар давал вечер на своей прелестной вилле близ Ниццы»; там же о г-же де Субиз: «Все эти дамы — ярые аристократки, и как только попадают в высший полусвет, сейчас же возводят себя в баронесс, графинь и маркиз, бесцеремонно прибавляя к своим вульгарным фамилиям дворянскую частицу “de”, а если фамилии их уж очень вульгарны и нельзя их приукрасить даже прибавлением титула, то они, не задумываясь и не спросясь, берут и носят первую понравившуюся им аристократическую фамилию, не забывая, конечно, вышить, измалевать и напечатать везде, где только возможно, короны и гербы носимых ими фамилий и титулов. Оттого-то между разъезжающими в великолепных экипажах по Булонскому лесу дамами полусвета часто можно встретить графинь д'Алансон, де Лануа, Субиз, Шабан и других, не имеющих, как дочери портье и прачек, ничего общего с носимыми ими аристократическими фамилиями. Да им и нельзя не быть аристократками и ярыми монархистками. Не республика и не плебеи дали им то положение, ту роскошь, которыми они пользуются. Получили они все это большею частью от людей, принадлежащих к настоящей или поддельной финансовой аристократии».

С. 29. Sic transit… — «Так проходит…», укороченная крылатая фраза «Sic transit gloria mundi», «Так проходит мирская слава» (лат.).

С. 31. стильной panamà — «панамой» тогда называли легкую соломенную шляпу, ср. в корреспонденции К. И. Чуковского из Лондона от 12 (25) июля 1904 г.: «…читатель, знаете ли вы шляпу “панама”? Хорошая панама стоит 30–40 р. — поэтому вы найдете ее на головах у богатых заводчиков, у модных докторов, у лордов и т. д. Но неужели бедному клерку, который, тая от восторга, созерцает каждое воскресенье всех этих счастливцев на Rotten-Row в Гайд-Парке, — неужели ему возможно украшать свою голову чем-нибудь другим, после того как он видал панаму у дюка So-and-so».

С. 34. …сочинения избранных авторов вроде г. Кузьмина — здесь ошибочное, но до сих пор распространенное написание фамилии М. А. Кузмина с мягким знаком — скорее всего, опечатка, поскольку ниже (в «Заключении») фамилия передана верно.

С. 35. «Même pas un petit baiser» — «Ни даже легкого поцелуя (на прощание)» (фр.).

С. 35. «Записки пажа» — анонимный роман «Записки пажа черного принца» (СПб.: Изд. E. Н. Ахматовой, 1867), — вполне невинного содержания «записки героя замечательных приключений, которые связали его имя с именем юного победителя при Кресси и Поатье — Эдуарда, принца Уэльского, прозванного “Черным принцем”» (С. 7).

С. 40. …поурезатъ крылья «педерастирующим» папильонам — papillon (фр.) — мотылек.

С. 42. …у «общественного места» около цирка — общественный туалет на Симеоновской площади, возле цирка Чинизелли (сейчас Фонтанка, за).

С. 44. …perle-noire — черная жемчужина (фр.).

С. 47. …«парижские горизонталки» — галлицизм (от «les horizontales»), по толкованию М.И. Михельсона («Русская мысль и речь», 1912): «Продажная горизонталка (иноск.) женщина, которая без изучения геометрии, различает удобства принимаемого ею горизонтального положения»; ср. в романе И. Л. Щеглова «Гордиев узел» (1886): «Женское общество тоже самое разнообразное, и вы можете найти кого угодно, начиная с патентованной горизонталки Киевского проспекта и кончая отцветшей вертикалкой так называемого порядочного круга, решившейся переступить запретный порог в расчете на свободу местных нравов»; в романе Н. Э. Гейнце «Под гнетом страсти» (1896): «Она носила массу названий, массу костюмов, говорила на всех языках Вавилонского столпотворения, но это все та же женщина: гетера, куртизанка, лоретка, содержанка, кокотка горизонталка; Фрина, Аспазия, Империя, Армида, Цирцея, Ригольбош или Анжель. Это кровопийца, женщина веселья, опустошающая карманы и притупляющая умственные способности — ее сила в животной стороне человека».

С. 51. …Антиноем — Антиной (ок. 110/111-130) — греческий фаворит и возлюбленный римского императора Адриана, обожествленный императором после своей трагической гибели и ставший предметом распространенного культа. В европейской культуре считался образчиком юношеской красоты и прочно связывался с гомосексуальностью.

С. 55. …В те времена «Аранжуеца» — «Веселые Аранжуэца дни / Прошли», «Миновали золотые дни Аранжуэца», «Вот и к концу приходят дни веселья / В Аранжуэце» различные переводы слов духовника Доминго, которыми открывается трагедия Шиллера «Дон-Карлос, инфант Испанский» (1787); фраза стала крылатой (в значении «Минула пора беззаботной, беззаботной, веселой жизни»). Aranjuez (сейчас принята транскрипция «Аранхуэс») — загородная резиденция испанских королей к югу от Мадрида.

С. 57. …«лансировал» новоявленную «диву» в ответе — галлицизм (от «lancer» — запускать, продвигать, пускать в ход); весьма вероятно, что в тексте Руадзе опечатка и следовало бы читать «лансировал в свете», т. е. «вывел в свет», ср. в романе В. Я. Светлова «Замок счастья» (1903): «в ней было что-то пикантное… Загорский пустил ее в моду или, как говорят те же французы, “лансировал” ее»; в мемуарном очерке А. Н. Вертинского «Пес Дуглас: история с собакой»: «Что касается так называемых “приличных женщин”, то для того, чтобы блистать в обществе, им приходилось иметь не меньше трех-четырех любовников. Одного — для туалетов. Другого — для драгоценностей. Третьего — для “выходов”… чтобы ее “лансировать”, т. е. “выводить”, делать ей “марку” в свете».

С. 58. …реального училища Багинского — частное реальное училище Н. В. Богинского (Багинского) на углу Невского и Лиговки (Невский пр., 83/41) было старейшим среди частных реальных училищ Петербурга (открыто в 1871 г.), но обладало не слишком хорошей репутацией, ср. в мемуарах В. Б. Шкловского «Жили-были»: «Учился я плохо. Сперва меня хотели отдать в третье реальное училище на Греческом проспекте… Написал диктовку с кляксами и ошибками — меня не приняли… Пришлось поступать в частное реальное училище Багинского. Черное пальто, желтые сплошные петлицы».

С. 61. «Чтобы иждали “Фидели”, что я “дефка”» т. е., с немецким акцентом: «Чтобы издали видели, что я “девка”».

С. 62. …имитирует матчиш — на мелодию ставшего популярным в Европе парного бразильского танца «Маxixe» (в России известного под французским названием «lа Mattchiche») достаточно быстро был написан французский («Un Espagnol sévère…», 1905), а затем и многообразные русские тексты: «Матчиш — прелестный танец / И очень жгучий, / Привез его испанец, / Брюнет могучий…»; «Матчиш я танцевала / С одним нахалом, / В отдельном кабинете, Под одеялом…», и т. д. и т. п., ср. в «Повести о пустяках» (1934) Б. Темирязева (Ю. П. Анненкова): «Поручик Лохов срывает с головы бинты, приглаживает ладонями взъерошенные волосы, раздевается и остается в одном белье, в несвежих егеровских кальсонах, напевая матчиш на слова: Ах, мама, мама, мама, / Какая драма: / Вчера была девица, / Сегодня — дама…».

С. 64. …словом все pro domo sua т. е. «всё о своем», буквально «В защиту своего дома» (лат.), своих интересов.

С. 66. …бал-маскарад Grand-gala — «особо торжественный» (фр.), нередко иронически, ср. в статье Ю. П. Анненкова «Веселый санаторий» (1919): «Сенсация!.. Роскошное гала-монстр-представление! Grande et brillante représentation!».

С. 66. …в шансонетке с оголенными руками и шеей здесь в значении «эстрадное платье», ср. ниже «дама в голубой шансонетке».

С. 66. …в костюме Ниобеи т. е. с открытыми руками и шеей (a la Niobe), как на известной античной статуе Ниобеи в галерее Уффици.

С. 66. …накрашенных гамэнов — галлицизм, от «gamin» (уличный мальчишка, сорванец), ср. в мемуарах П. Д. Боборыкина «За полвека»: «Мой сотоварищ по кружку “любителей природы” был еще то, что называется un gamin, несмотря на свой порядочный возраст — школьник, хохотун, затейник, остряк и, разумеется, немного циник».

С. 67. …в костюме Сан-Жен — Madame Sans-Gêne («Госпожа Бесцеремонность») — прозвище Катрин Юбшер (1753–1835), жены наполеоновского маршала Лефевра, сохранившей свои манеры с юности, когда была прачкой и белошвейкой; героиня исторической комедии В. Сарду «М-me Sans-Gêne» (1893); ср. в мемуарах С. Н. Дурылина «В своем углу»: «кокетливая прачка, пленившая самого Наполеона, прокричала грубым контральто Яворской на сцене театра Корша, и этот крик повторился всюду — на туалетном мыле, на духах, на бонбоньерках с карамелью, на папиросных коробках — всюду появилась “мадам Сан-Жен”, появилась и шелковая материя “Сан-жен” необычайной пестроты: основа красная, уток зеленый, или основа синяя, уток желтый. Были модны дамские кофточки из этих “двуцветок”».

С. 69. …«собачий сад» на Фонтанке — обиходное название Старо-Манежного сквера (перед нынешним домом 12а по Итальянской ул.).

С. 71. «Общество трезвости» — значительную часть Таврического сада занимали сооружения Петербургского городского попечительства о народной трезвости (народный театр, каток, буфеты и т. п.).

С. 71. …кокодес — cocodès (фр.) — фат, представитель «золотой молодежи», ср. у М. Е. Салтыкова-Щедрина («В среде умеренности и аккуратности», 1878): «Вы можете узнать действительного статского кокодеса по следующим характеристическим признакам: он молод, но уже слегка расслаблен; лицо у него испитое, и потому он позволяет себе подрумяниваться; усы приведены в нитку; борода тщательно выбрита; походка переваливающаяся, свидетельствующая о бурно проведенном в казенном заведении детстве; разговора ни о чем вести не может, кроме как о милой безделице и ее свойствах; но на этой почве остроумен, находчив и неистощим».

С. 71. …охота за «красным зверем» — т. е. зверем, наиболее желанным для охотника (у Даля — «волк, лиса, куница»), ср. в «Петербургских трущобах» В. В. Крестовского (1867): «Случалось иногда, что этот искусный маневр честной и чистой игры длился недель до пяти, до шести сряду, так что “мелкота”, выигравшая компанейские деньги, благодаря ему постоянно оставалась в полном убеждении, что она играет в доме честном и порядочном и, естественным образом, распространяла такое убеждение по всему городу. Зато, когда подвертывался, наконец, красный зверь, компания пускала в ход все свои силы, всю ловкость темного искусства — и несколько часов вознаграждали ее с величайшим избытком за целый месяц безукоризненно честного поведения на зеленом поле».

С. 73. …квартира на Каменноостровском, близко — комплекс зданий Народного дома императора Николая II расположен в Александровском парке, граничащим с Каменноостровским проспектом.

С. 75. Начнем ab ovo — «с самого начала», буквально «от яйца» (лат.), восходит к строке из «Науки поэзии» Горация «Nec gemino bellum Trojanum orditur ab ovo» («Он для Троянской войны не вспомнит про Ледины яйца», — Елена Прекрасная, из-за которой началась Троянская война, родилась из яйца Леды, забеременевшей от Зевса в образе лебедя).

С. 77. «Долой маски» — в апреле 1907 г. Гарден публично раскрыл имя Эйленбурга, о котором раньше писал как о некоем «Арфисте» (der Harfenist).

С. 77. …рамолисменов — расслабленных, впадающих в слабоумие (галлицизм, от ramolissement — «расслабленность, маразм»), ср. в повести H. Н. Покровского «Культурное болото» (1902): «Хоть бы предвиделось мне какое-нибудь заседание, какая-нибудь кампания, — думал он, — я бы их всех разнес, этих членов-рамолисментов».

С. 78. …«куранты любви», «Крылья» и прочая однополая порнография г. Кузминых и Комп. — литературно-музыкальный цикл («стихи и музыка») М. А. Кузмина «Куранты любви» будет издан только в 1910 г., однако публично исполнялся уже с осени 1906 г.; повесть Кузмина «Крылья» впервые увидела свет в ноябре 1906 г. в журнале «Весы», к 1908 г. вышло два ее отдельных издания.

С. 79. …приют «Марии Магдалины» — приют для социальной реабилитации «кающихся женщин» (бывших проституток), был открыт в 1862 г. при Калининской больнице (Фонтанка, 166).

С. 79. Tu l'as voulu Georges Dandin — «Ты этого хотел, Жорж Данден!» (фр.), крылатая фраза из комедии Мольера «Жорж Данден, или Одураченный муж» (1668).


В. О. Козлов ОБ ЭТОЙ КНИГЕ И ЕЕ АВТОРЕ

Памфлет «К суду!» — самая нашумевшая и при этом самая недоступная из книг Владимира Павловича Руадзе (? — 1968, Дубровник, СФРЮ). Его дореволюционная биография неотчетлива: неизвестны ни год его рождения, ни его место в разветвленном и многие десятилетия благополучном клане петербургских Руадзе (среди которых в разное время были крупные домовладельцы, высокопоставленные судейские чиновники, сенаторы). Сам В. П. Руадзе упоминается в петербургских адресных книгах за XX век лишь трижды: на 1910-й — как «титулярный советник», проживающий на 10-й Рождественской ул., 21 (причем по тому же адресу числится некая Ольга Григорьевна Руадзе, «дочь титулярного советника», отнюдь не генеральская); на 1912-й — уже как «литератор», адрес изменился, хотя и не сильно (2-я Рождественская, 21; О. Г. Руадзе живет в другом месте); на 1913-й — тоже как «литератор», и вновь с другим адресом (Невский, 96; О. Г. Руадзе значится здесь же). А затем имя В. П. Руадзе исчезает из адресных книг столь же внезапно, как в них появилось (О. Г. Руадзе будет упомянута еще дважды, в справочниках на 1914 и на 1915 гг., по совсем иным адресам). Можно лишь осторожно предполагать, что Ольга Григорьевна — скорее всего, мать В. П. Руадзе, поскольку вместе с ним на русском кладбище в Дубровнике похоронены Руадзе Маргарита (1889, Донская обл. — 1942) и Руадзе Сергей Владимирович (1914, СПб. — 1937; «безработный, холост»), явные жена и сын.



Возможно, именно семейные связи в судейской среде способствовали тому, что дебютировал Руадзе-литератор как судебный очеркист, а затем в Петербурге практически ежегодно выходили его сочинения в том же жанре — сейчас почти забытые, как и их герои: «Процесс адмирала Небогатова» (1907), «Ложный шаг (К процессу генерала Стесселя)» (1908), «Процесс доктора Корабевича» (1909), «Процесс адвокатов (Из судебной хроники XX столетия)» (1910), «К процессу Обриена де-Ласси» (1911), «Два судебных оратора» (1912), «Бескровное убийство: Психологический очерк к процессу Веры фон-Вик» (1913) и т. п.

Не вписываются в этот ряд лишь «К суду!» (хотя и в этой книге заметно хорошее знакомство автора с материалами сыскной полиции) и роман в стихах «Внук Онегина» (часть I-ая, оставшаяся единственной), один из довольно многочисленных в отечественной словесности «сиквелов» и «косплеев» пушкинского «Евгения Онегина». «Внук Онегина» увидел свет в Петербурге в 1911 г. под одной обложкой с другими стихами Руадзе и помечен как «Том I», издателем на библиографических карточках значится А. Рахмилевич.

После неясной по своему происхождению паузы 1914–1916 гг. имя В. П. Руадзе вновь ненадолго появляется в печати в мае 1917-го, уже как редактора выборгской еженедельной газеты «Телеграф», издателем которой указан тоже А. О. Рахмилевич.

Вся последующая биография Руадзе, в том числе литературная, будет связана с хорватским Дубровником. Известные его упоминания этих лет систематизированы Е. О. Булатовой в исследовании «Валентинов день» (похоже, не существующем в печатном варианте, но легко находимом в Интернете): очерк «Русская совесть» в первом номере (15 января 1921 г.) недолго выходившей в Дубровнике газеты «Русский листок»; там же в хронике «Театр и музыка» сообщается, что русский беженец В. П. Руадзе занимался публицистической деятельностью и писал стихи, а в белградской газете «Илустровани лист» (1921, №№ 18–19) опубликовал исторический очерк «Княжна Тараканова»; в 1934–1938 гг. «с подъемом» читал свои юмористические рассказы и стихи в Русском доме в Дубровнике — городе, где тридцать лет спустя и завершится его весьма пунктирно прослеживаемая жизнь.

* * *
Из библиографических материалов (указаниями на которые мы всецело обязаны Л. В. Бессмертных и В. В. Нехотину) видно, что книга В. П. Руадзе «К суду!» увидела свет к осени 1908 г.: «Санкт-Петербург: Коммерч. типо-лит. Виленчик, 1908. — 117 с.; 8° (12 х 22). Тираж 2000 экз.» (Книжная летопись. 1908. № 34 (30 авг.). С. 9. № 15192) и сразу же по выходу была «изъята из продажи» (Там же. С. 20) цензурой. К лету следующего года цензурный запрет был закреплен уже «определением судебного установления», которым было «постановлено уничтожить» весь ее тираж (Там же. 1909. № 29 (25 июля). С. 48).

Детали цензурного ареста 1908 г. приведены Б. С. Боднарским (см.: Справочный указатель книг и журналов, арестованных с 17-го октября 1905 года: Вып. II: С 1 мая 1908 г. по 1 января 1909 г. М., [1909]. С. 18): индекс «Ц1» (действующий цензурный, а не судебный арест; без указания на «арест части произведения»; ср. то же без указания типа ареста: Справочный указатель книг и журналов, арестованных с 17 октября 1905 г. по 1 января 1909 г.: издание неофициальное / Под ред. инспектора книгопечатания и книжной торговли в г. Москве П. И. Бернова [М., 1909]. С. 121).

Тем самым никаких указаний на изъятие из книги отдельных страниц официальными цензурными либо судебными инстанциями не было. Это существенная деталь, поскольку в немногих уцелевших экземплярах книги, в том числе в обоих обязательных экземплярах, поступивших в свое время в нынешние РНБ и РГБ, отсутствуют страницы 62–63 и, более того, нет никаких физических следов их удаления (хотя и встречаются утверждения, будто «Из книги изъяты с. 63–64» — Хили, Дан. Гомосексуальное влечение в революционной России: Регулирование сексуально-гендерного диссидентства. М., 2008. С. 550).

Гипотетическая вероятность исчезновения одного и того же листа из двух разных обязательных экземпляров, хранимых на весьма жестком режиме доступа, пренебрежимо мала. Обязательный экземпляр Публичной библиотеки (сейчас РНБ) имеет шифр 38.78.5.132, на его обложке от руки приписано «запрещено», на соответствующей каталожной карточке приписка «Н.Н.М. 63» (т. е. «Нет на месте» по состоянию на 1963 г. — обычно такие пометы означают, что книга затеряна либо вообще украдена, однако в данном случае целью пометы было скорее стремление скрыть от читателя само наличие экземпляра, на деле благополучно существующего). Обязательному экземпляру Библиотеки Московского Публичного и Румянцевского музеума (ныне РГБ) сразу по поступлении был присвоен шифр «U 0/510» (числитель в шифре указывает на т. н. «нулевой шкаф», предназначавшийся для запрещенных изданий); в 1920-х все содержимое «нулевых шкафов» было передано в Отдел редких книг (ныне МК РГБ), где постепенно отсеивалась в отдельный «шкаф» вся «эротическая литература», включая книгу Руадзе, получившую там новый шифр «С/89 (инв. № 256)»; наконец, в процессе поэтапной (в 1940, 1944, 1949 гг.) передачи всей «эротики» в Отдел специального хранения ГБЛ (позднее 13 отдел, ныне ЛОП) книга Руадзе была перемещена туда (в 1944 г.) с присвоением ей очередного, актуального до сих пор шифра «Э-491 (инв. № 44-1441)». При этом еще в 1960-х в доступном для читателей Генеральном систематическом каталоге ГБЛ соответствующая карточка (с изначальным шифром «U 0/510» и позднейшей, не ранее 1944 г., припиской «С. X.») присутствовала в разделе «Уголовное право».

В книге В. П. Руадзе глава «Г. Б-зня (perle-noire)» (последняя в разделе «Свет», как указано и в самом ее тексте) заканчивается на стр. 60, далее следуют страница [61] с заглавием раздела «“Буржуа”» (номер которой не проставлен) и пустая ненумерованная страница [64], вслед за которой уже на странице 65 начинается глава «Финансист фон Ц-лен».

Судя по неполному и достаточно небрежно сверстанному «Содержанию» на обложке, отсутствующая небольшая глава могла бы касаться «артиста Д-ова». Между тем в тексте книги его имя упоминается, хотя и бегло, в других главах («“М-me Шабельская”» и «Вербовка молодежи»), тем самым кажется сомнительным и предположение, будто стр. 62–63 были удалены самим автором либо издателем по каким-либо соображениям личного характера.

Вероятнее всего, перед нами последствия технической ошибки при печати книги, и без того явно писавшейся в спешке (например, нумерация глав книги внезапно прекращается после главы III-й «Притон Курочкина») и не слишком аккуратно сверстанной: заглавия одних разделов заключены в кавычки, других же — нет; немало опечаток, особенно в латинских цитатах (опечатки бесспорные исправлялись нами безоговорочно); довольно хаотична пунктуация (которую мы при необходимости стремились упорядочить).

При этом сохранены те из специфических авторских написаний, в которых можно предположить смысловую ироническую нагрузку (как «мущина», «прикащик», «баньщик», «конфекты», «крэм»), и приведены к современным нормам другие, под такой критерий не подпадающие (например, Руадзе последовательно писал «превиллигированный», «каррикатурный»).

Отметим, наконец, что многие из приведенных в этом памфлете имен достаточно прозрачны даже для современного читателя, не говоря уже о современниках Руадзе, а многие из них зашифрованы нарочито непоследовательно и, трудные для опознания в одних местах книги, в других названы открытым или почти открытым текстом. Скорее всего, это сознательный прием автора, предложившего эти несложные шарады своим читателям — оказавшимся тогда, однако, весьма немногочисленными.


Примечания

1

Смотри в отделе «ископаемые» (Прим. авт.).

(обратно)

Оглавление

  • ПРЕДИСЛОВИЕ
  • ПРИТОНЫ
  •   Глава I-ая «М-МЕ ШАБЕЛЬСКАЯ»
  •   Глава II-ая ПРИТОН ЭЙХЕНФЕЛЬДА («ДУРИЩА-НЕМКА»)
  •   Глава III-я ПРИТОН КУРОЧКИНА («ВАСИЛИСА ПЕТРОВНА»)
  •   ЗНАМЕНСКИЕ БАНИ
  •   ИСКОПАЕМЫЕ («ТЕТКИ»)
  •   Г. ТРАВЛИНСКИЙ
  •   ГУВЕРНЕР ГРЮНФЕЛЬД
  • «СВЕТ»
  •   Г. П-ЖАЕВ (VILLA LERNANDO)
  •   ГЕРЦОГ ДЕ-ПОМАР (VILLA TIRENTY)
  •   Г. К-НОВ (VILLA NIGRA)
  •   ГРАФ Ш-ЕВ
  •   Г. Г-ГЕЛЬ
  •   Г. Б-Р
  •   Г. А-МОВ
  •   КНЯЗЬ О-АНИ
  •   Г. К-ЛЕВ
  •   Г. ИЗ-СКОВ
  •   ГРАФИНЯ БАБУШКА И ГРАФИНЯ ВНУЧКА
  •   Г. Б-ЗНЯ (PERLE-NOIRE)
  • «БУРЖУА»
  •   ФИНАНСИСТ ФОН Ц-ЛЕН
  •   ПРОФЕССОР П-ГОВ
  •   РАНТЬЕ М-КОВ
  •   ЖУРНАЛИСТ К-В (ТУК-ТУК)
  •   МАМА КРЕСТНАЯ ИЛИ ЖЕРТВА ИЕЗУИТОВ
  • ПОЛУСВЕТ
  •   Г. Д-СКИЙ («КАТЯ ЗОЛОТЫЕ СПИЦЫ»)
  •   Г. О-КОВ
  •   «НИНА ЗЕЛЕНИНА»
  • УЛИЦА
  •   «ДУРА-НЕМКА»
  •   «ПЕВИЧКА»
  • ОРГИИ И ВЕЧЕРА
  •   ВЕЧЕР У ОГАРКОВА
  •   МАСКАРАД У ЭЙХЕНФЕЛЬДА
  •   ФОНТАНКА. ТАВРИЧЕСКИЙ САД. НАРОДНЫЙ ДОМ
  •   ТАВРИЧЕСКИЙ САД
  •   НАРОДНЫЙ ДОМ
  • ВЕРБОВКА МОЛОДЕЖИ
  • ЗАКЛЮЧЕНИЕ
  • ПРИМЕЧАНИЯ
  • В. О. Козлов ОБ ЭТОЙ КНИГЕ И ЕЕ АВТОРЕ
  • *** Примечания ***