КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Крылья (СИ) [Margo_Poetry] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

========== Глава 1 ==========

Крупные капли дождя барабанили по крыше автомобиля, который мчался по пустынному шоссе на довольно приличной скорости. Несмотря на отвратительную погоду и плохую видимость, водитель лишь прибавлял газу по просьбе нервного пассажира на заднем сиденье. Тот без конца тарабанил пальцами по перегородке и требовал ехать еще быстрее, хотя стрелка на спидометре и так подобралась к крайней отметке. Казалось, еще немного – и машина взлетит ввысь от столь сумасшедшей скорости, но пассажира это мало заботило. Он готов был наплевать на все меры предосторожности, лишь бы скорее добраться до своего офиса, в одном из конференц-залов которого началась очень важная презентация. Мужчина, которого звали Александр, никак не мог позволить себе опоздать.

Ему было около тридцати: темные волосы, уложенные в элегантную прическу, деловой костюм от известного дизайнера, не менее дорогие наручные часы и мобильный телефон, разрывающийся от множества звонков. Быть может, если бы Александр не решился ехать по одному очень важному делу далеко за город, то всех дальнейших событий можно было бы избежать. Никакой черный автомобиль с тонированными стеклами не пытался бы догнать несущийся на всех парах «Лексус», и никакой человек, чье лицо скрывал темный капюшон, не стал бы стрелять во взволнованного пассажира. Водитель Александра, пятидесятилетний Чарльз Брадшоу, резко свернул влево, как только заметил в боковом зеркале высунувшуюся руку незнакомца, сжимающую пистолет. Но даже этот отчаянный маневр ничем не помог – выстрел прогремел следом за режущим слух скрипом металла, когда «Лексус» вписался точно в незнакомый автомобиль. Обе машины выскочили на обочину, но Александру и его водителю повезло меньше – их транспорт влетел точно в дерево, в то время, как другая машина умудрилась увернуться от столкновения и вернулась на дорогу. А спустя несколько часов на место аварии приехала скорая, вызванная проезжающим мимо парнем на мотоцикле…

***

Медленно, словно бы с большой неохотой, сознание начинает возвращаться ко мне. Перед глазами все еще мелькают расплывчатые кадры, а в ушах стоит жуткий грохот. Буквально только что я разговаривал по телефону, а уже спустя мгновенье мое плечо и грудь пронзила дикая боль. Жуткие звуки гнущегося металла, визг тормозов и отчаянный вопль водителя смешались в один общий гул, от которого голова готова была разорваться. А потом все прекратилось так же внезапно, как и началось.

Во всем теле пульсирует боль; она не такая сильная, как в районе левого плеча – там словно раскаленный прут к коже приложили. Делаю несколько глубоких вдохов, но запаха гари не чувствую. Зато слышу, как совсем рядом раздаются шаги, а потом кто-то усаживается в районе моих ног, начав щекотать мою пятку. Это одновременно приводит в ужас и вызывает приступ раздражения, так что я открываю глаза и пытаюсь возмутиться, но вместо слов из горла вырывается хрип. Перед глазами все расплывается – неудивительно, голова кружится только так. Так что я даже не могу разглядеть человека, услужливо подавшего мне стакан воды.

- Вот честно, что ты за человек такой? – едва я только делаю первый глоток, спрашивает незнакомец. Я чуть не подавился от столь внезапного вопроса, но все еще слишком слаб, чтобы выдавить из себя хоть что-нибудь. – Тебя пришли проведать только два человека. Всего два, как ты так живешь? Только твой водитель и секретарша. И то, потому что первый лежит в соседней палате, а со второй ты спишь. Неужели у тебя совсем нет друзей?

Я осушаю стакан прежде, чем пытаюсь выдать какое-то подобие возмущения. Кто такой этот тип? И какое ему дело до того, есть у меня друзья или нет? Недовольство столь наглым допросом чуть ли не душит меня, и я не сразу замечаю, что незнакомец одет в белый халат. Он что, еще и врач мой?

- Уф, я думал, будет проще, - продолжает парень, словно бы меня сейчас тут нет. Я замечаю, что на нем потертые синие джинсы и футболка с какой-то непонятной надписью. Волосы цвета пшеницы взъерошены, словно его током ударило, а на носу криво сидят круглые очки. Интерн какой, что ли? – Друзей нет, семьи нет, только бизнес, бизнес и бизнес. Ты хоть спишь вообще?

- Ты кто? – выдавливаю я, наконец. Мне не нравится весь этот странный монолог не менее странного парня, и я хочу как можно скорее понять, что вообще происходит. Судя по окружающей меня скудной обстановке – я в больнице. Вспомнить бы только, как и почему я сюда попал.

- Ангел в пальто, - хмыкает парень, снимая очки и выкидывая их в открытое настежь окно. – Ну чего глаза выпучил? В аварию ты попал, а я тебя спас. Как-то так. Так что ты это, если что, к окну близко не подходи. Как увидишь на лбу красную точку – падай и притворяйся мертвым. Кстати, не хочешь кофе? Тут такой автомат классный, делает просто обалденный эспрессо!

Не дав мне и слова сказать, парень скрывается за дверью, не переставая нахваливать «потрясающий вкус» и «неповторимый аромат». Я все еще пытаюсь осмыслить все то, что он сказал мне, заодно пытаясь понять, рад ли я уходу странного незнакомца или же нет. Он, вроде, осведомлен о том, что произошло, в то время как я помню все очень скудно.

Шел дождь. Крупные капли барабанили по крыше нашего автомобиля. Я без конца стучал пальцами по перегородке, приказывая Чарльзу ехать как можно быстрее. Мы опаздывали… на какую-то презентацию, название которой вылетело у меня из головы. Возможно, из-за плохой погоды мы потеряли бдительность, и потому не сразу заметили едущий за нами по пятам черный джип. В какой-то момент автомобиль поравнялся с нами, и, повернув голову, я увидел дуло пистолета, направленное на меня. Потом сильная боль впилась в левую часть тела, и все померкло.

Кажется, я даже готов был распрощаться со своей жизнью. Я слышал неясный шум, почувствовал сильный толчок, которым меня буквально вышибло с заднего сиденья. Потом за ворот рубашки начали пробираться холодные дождевые капли. Всюду валялись осколки стекла, и было очень много крови. Мне казалось, что она льется с неба, надеясь утопить меня и Чарльза, и тех людей, что устроили все это. Я то падал куда-то в бездонную пропасть, позволяя реальности ускользать от меня, то возвращался обратно в разбитую машину, где все тело словно пылало в огне. В тот момент я видел окружающий меня пейзаж довольно отчетливо, а сейчас все было покрыто неясной дымкой серого тумана. В какой-то момент я увидел темный силуэт с огромными крыльями за его спиной, а потом отключился окончательно.

Я видел ангела. Сейчас я думаю, что эти видения были вызваны сотрясением или же теми лекарствами, которыми меня напичкали врачи, но тогда видения казались реальными. Я слышал тихий шелест перьев, когда незнакомец расправил свои крылья, а потом этот звук преследовал меня все то время, что я лежал в отключке. Словно где-то над моей постелью летали птицы, оберегая мой покой. Или же это все было галлюцинацией, и мне точно надо лечиться.

***

Ближе к обеду в мою палату вошел врач – мужчина лет сорока с ежиком седеющих волос на голове и с жидкой бороденкой, которую руки чесались пинцетом выщипать. Всегда считал, что ни борода, ни усы мужчину нисколько не красят. Скорее, наоборот, делают его похожим на какого-то лесоруба или деревенщину, не имеющего понятия, что такое салоны красоты и банальная бритва.

- Ну что, как мы себя чувствуем? – поинтересовался доктор, не отрывая взгляда от каких-то бумаг. Скорее всего, моей истории болезни. Или что-то типа того, не знаю. Никогда в больницы не попадал, разве что в детстве.

- Как будто меня вытащили из дробилки, - не особо дружелюбно отозвался я. Дока, похоже, мой тон ничуть не удивил. Наверно, его уже просветили насчет моего «скверного» характера. Не могу с этим не согласиться – за несколько лет, проведенных на посту директора одной из крупнейших в нашем городе фирм, я выработал привычку общаться со всеми исключительно повелительным тоном. И сейчас изменять этой привычке не собирался.

- Ничего, самое страшное уже позади. Просто чудо какое-то, что вы почти и не пострадали, - начал распинаться врач, размахивая своими бумагами. Из его слов выходило, что пуля, которую в меня выпустили, прошла насквозь через руку чуть ниже плеча и застряла между ребер. Не считая этого ранения, на моем теле остались лишь синяки да ушибы, и это несмотря на столкновение моего автомобиля с деревом. Водитель весь был исполосован осколками разбитого стекла, когда на мне не было не царапины, хотя нашли меня среды груды осколков. Чудо, явно же.

- А тот интерн, что здесь ошивался? – спросил я, когда доктор закончил строить прогнозы по поводу моего выздоровления. Мужчина недоуменно вскинул брови, а я начал злиться. – Ну парень тут бегал, сыпал какими-то вопросами. Лохматый такой, в халате и очках. Точнее, уже без очков, он выбросил их в окно.

- Простите, но не совсем понимаю, о ком вы… - изумленно протянул врач, хмурясь и нашаривая рукой ручку в своем кармане. Никак решил, что следует вызвать мне психиатра.

- Да черт с ним, - отмахнулся я, не желая больше общаться с этим недалеким мужиком. – Просто не пускайте никого в мою палату, ладно? Не хочу, чтобы меня беспокоили. И докладывайте обо всех желающих меня увидеть. И верните мне мой телефон, мне надо сделать несколько срочных звонков.

Доктор в ответ лишь кивнул, а затем удалился. Спустя пару минут в палату вошла медсестра с подносом. Помимо странного цвета каши, стакана с морсом и вилки, там лежал и мой сотовый, почему-то завернутый в прозрачный пакет. Даже не поблагодарив девушку, я сразу же разорвал пакет и стал проверять все пропущенные вызовы. Конечно же, их накопилось больше десятка, а заодно, заглянув в календарь, я понял, что провалялся в больнице около пяти дней. Вот это было страшнее всех диагнозов и той ситуации с пистолетом. Сколько крупных сделок могло сорваться за это время? Сколько клиентов моя фирма могла потерять? Сколько денег ушло в никуда?

На звонок отвечает мой заместитель, Аддерли, мой ровесник. Его имя вылетело у меня из головы, хотя это совсем неважно сейчас. Едва только мужчина гаркает в трубку: «Алекс, наконец-то!», я начинаю сыпать вопросами и спрашивать про презентацию, на которую так и не попал. В ответ Аддерли мычит что-то о том, что презентация прошла просто отвратительно. И едва слышно добавляет о том, что из-за моей аварии с нами разорвали контракты два крупных предпринимателя.

- Тебя убить хотели явно не за то, что ты конфеты в супермаркете таскал, - пытается оправдаться Аддерли, когда слышит в моем голосе стальные нотки гнева. – Газеты так и мусолят эту тему, выставляя тебя тем еще бандитом. А кто захочет иметь дело с бандитом?

***

Управлять фирмой из больницы довольно проблематично, так что несмотря на то, что рука все еще жутко болит, я пихаю доктору в карман несколько хрустящих купюр, твердя, что мне просто необходимо выписываться. Тот заставляет меня провести в белых стенах почти целую неделю, прежде чем дает согласие на выписку. Чарльз, который пострадал сильнее меня, все еще находится на лечении, так что мне приходится по-быстрому искать себе нового водителя. Сам я никогда не сажусь за руль, и это вовсе не потому, что я не умею водить. Просто я могу себе позволить не садиться за руль.

Когда все вещи собраны, я чуть ли не лечу к выходу из больницы, здоровой рукой прижимая к уху телефон. Следом за мной тащится какой-то санитар, согласившийся отнести мои вещи к уже подъехавшей машине за пару сотен. Для него это большие деньги, а для меня мелочь, всего лишь скромный завтрак в моем любимом ресторанчике. Запихнув мою сумку в багажник, он уходит, чуть не кланяясь, а я забираюсь на заднее сиденье и называю водителю нужную улицу, не прерывая своего разговора. Машина трогается с места, и до меня вдруг начинают долетать фальшивые нотки – водитель вздумал подпевать песне, звучащей из магнитолы.

- А вы не могли бы делать свою работу молча? – возмущаюсь я, раздраженно стуча по перегородке, отделяющей меня от обнаглевшего водителя. Перегородка тут же опускается, но водитель, лицо которого я вижу в зеркальце заднего вида, петь не перестает.

- Ты когда-нибудь ощущаешь себя целлофановым пакетом, который ветер носит из стороны в сторону, и которому хочется всё начать сначала? – невозмутимо напевает тот самый взлохмаченный паренек, который был в моей палате в тот день, когда я очнулся. Он подмигивает мне и продолжает подпевать Кэти Перри, пока я не замечаю, что мы едем не совсем туда, куда нужно.

- Кто ты такой и куда везешь меня? – начинаю еще больше злиться я, сбросив звонок на телефоне. – А ну останови машину!

- Нет уж, дудки, - спокойно отвечает незнакомец, сворачивая в пустынный переулок. – Сейчас мы найдем какое-нибудь тихое местечко и поговорим. Только не вопи, ладно? Голова и так что-то с утра самого раскалывается. Кстати, зови меня Фред. Я – твой Ангел-хранитель.

========== Глава 2 ==========

Кафе, в которое затащил меня Фред, похоже на спичечный коробок. Места здесь очень мало, и все столики стоят едва ли не вплотную друг к другу. К счастью, сейчас самый разгар рабочего дня, и народу почти нет. Не считая лысого старика, который косит в нашу сторону единственным целым глазом, и молодой парочки, воркующей за самым дальним столиком. Фред, с интересом осматривая все вокруг, садится за столик у окна и сразу хватает меню. Он не спешит переходить к разговорам, так что мне приходится напоминать ему, зачем мы здесь.

- Закажи кофе, - говорит Фред, убирая меню в сторону. – Учитывая твой характер, религию, манеру постоянно перебивать собеседника… Я еще не договорил, - парень делает характерный жест рукой, словно бы закрывая мой открывший рот. Я проглатываю те слова, что хотел сказать, и продолжаю мрачно взирать на этого психопата. Откуда он только взялся на мою голову? – Так вот, учитывая все это, можно смело сделать вывод, что разговор у нас будет о-о-очень долгим.

- Готовы сделать заказ? – спрашивает официантка, подошедшая к нашему столику. Я бурчу про два кофе, даже не поднимая на нее глаз, а Фред, мило улыбаясь, говорит: «Вы такая красивая». Официантка, даже не удостоив парня взглядом, записывает заказ и молча уходит.

- Так о чем это я? Ах, да. О том, что ты тот еще засранец, – невозмутимо продолжает Фред, явно не замечая, как я скрипнул зубами от злости. – Значит так. Я уже заметил, что ты человек недалекий… Нет, не так, это может тебя обидеть. Забудь, что я сказал. Дубль два. Я уже заметил, что ты…

- Ваш заказ. – Официантка перебивает парня, переставляя с подноса на стол две чашки с обжигающе-горячим кофе. Фред снова пытается с ней заговорить, но женщина словно бы не замечает его, спрашивает нужно ли мне что-нибудь еще и, получив отрицательный ответ, уходит.

Кофе на вкус напоминает мокрую газету, потому я, сморщившись, отодвигаю от себя чашку. Фред же, наоборот, не начинает говорить, пока не осушает свою чашку. Вытерев уголки рта салфеткой, словно бы мы находимся в приличном обществе, а не в каком-то закоулке на краю городу, куда ни один приличный человек точно не заглянет, парень выжидающе смотрит на меня. Потом, хлопнув себя по лбу, возобновляет свои утомительные речи.

- Как мне заставить тебя поверить в мои слова? – спрашивает он, опираясь локтями на стол. Я не могу сдержать смешка, смешанного со словами: «Да никак», а парень начинает хмурится. Он явно говорит все серьезно, и если поначалу меня это раздражало, то теперь начинает пугать. Откуда этот псих взялся только на мою голову? Мало мне что ли было покушения? О нем, кстати, и заводит речь Фред.

- Это ведь не первая попытка убить тебя, - я сухо киваю, и Фред тут же кидается на меня с расспросами. Легче все ему рассказать, чем попытаться отвязаться, так что я припоминаю случай пару лет назад, когда кто-то прислал мне бутылку с ядом. Отравленный коньяк, то ли к счастью, то ли нет, попал немного не по адресу, и в итоге в больницу загремел какой-то старик с такой же фамилией, как у меня. – Будет и третье покушение, - уверенно заявляет парень, как только я заканчиваю рассказ.

- Чего? – изумляюсь я. – Что ты несешь вообще? Явился черт пойми откуда, а теперь заявляешь, что меня снова попытаются убить? Слушай, знаешь-ка что…

- Простите… вы в порядке? – вмешивается вдруг официантка, подходя к нашему столику. Все еще разгневанный наглостью Фреда, я поворачиваюсь к женщине и довольно грубо рявкаю, чтобы она не совала нос в чужие разговоры. Но в ответ ловлю на себе удивленный и одновременно напуганный взгляд, словно бы я сейчас сказал, что собираюсь танцевать вальс с инопланетянином.

- Она меня не видит, - говорит вдруг Фред, заставляя меня повернуться к нему и попросить повторить то, что он сказал. – Она. Меня. Не видит, - начиная давиться смехом, по словам произносит парень. Мне требуется не меньше минуты, чтобы понять смысл его фразы, а потом я поворачиваюсь к официантке, которая по-прежнему смотрит лишь на меня.

- Вы его не видите? – задаю я самый идиотский во всем мире вопрос, указывая в сторону Фреда. Глаза официантки расширяются еще больше, и она отрицательно качает головой. Я даже не знаю, что думать, лишь хлопаю ресницами, пока меня не озаряет одно-единственное логическое объяснение. – Я понял. Вы сговорились. Все вы! – вскочив на ноги, я указываю пальцем сначала на официантку, затем на старика, чей единственный глаз вот-вот вывалится из глазницы, а потом и на молодую парочку, которая с не меньшим ужасом взирает на меня. – Это все глупый розыгрыш. Но я раскусил вас!

Даже Фред перестал смеяться. Изогнув одну бровь, он смотрит на меня, как на сумасшедшего, пока я продолжаю доказывать всем, что догадался об этом глупом обмане. Меня переполняет гордость за самого себя, но она быстро исчезает, уступая место какому-то сомнению. Уж слишком реалистично выглядит страх на лицах этих людей. Да и сам Фред что-то не спешит махать руками и вопить, что весь его коварный план по одурачиванию меня провалился. Кажется, тут не все так просто.

- Мне пора, - выдавливаю я, доставая из кармана пару банкнот и бросая их на стол. Не дав официантке сказать ни слова, я выскакиваю за дверь кафе и несусь к машине, желая укрыться в ней от всех этих перепуганных взглядов. Что, черт возьми, это вообще было? Идеальная постановка глупого розыгрыша или что-то более серьезное? Необъяснимое?

Когда в машину возвращается Фред, невозмутимо жующий яблоко, явно украденное со стойки в кафе, я уже готов рвать на своей голове волосы от той кучи вопросов, что гложет меня изнутри. Кто такой Фред на самом деле? Что это за трюк был в кафе? И был ли это вообще трюк? Откуда парень знает о том, что меня уже пытались убить? Что ему вообще от меня нужно?

- Ладно, начнем по-порядку, - вздыхает Фред, заводя мотор. – Меня зовут Фред. Я твой ангел хранитель. Знаю, ты думаешь, что я чокнутый, или что ты чокнутый, или что мы оба чокнутые, но это не так. По крайней мере, я проверялся не так давно, у меня с мозгами все в порядке. А у тебя – нет, раз ты игнорируешь то, что тебя чуть не убили, и мчишься скорее работать. Серьезно, мужик, о чем ты только думаешь?

- О том, что ты скоро заразишь меня своим безумием, - бурчу я, пытаясь переварить услышанное. И все равно вся эта история с ангелами не укладывается в моей голове. Здесь точно есть какой-то подвох. Наверняка мои конкуренты наняли этого парня, чтобы он свел меня с ума. Ну а почему нет?

- Я хочу тебе помочь, правда, - вздыхает Фред, не отводя взгляда от дороги. Кажется, он все-таки решил отвезти меня в мой офис.

- Давай я лучше заплачу тебе, чтобы ты больше не лез ко мне, идет? – спрашиваю я, начиная шарить по карманам в поисках бумажника. – Сколько ты хочешь? Тысячу? Две? Я готов расщедриться даже на пять, я серьезно.

- На что мне твои деньги? – тут же возмущается Фред. – В смысле, я бы не отказался от них, не так давно я видел прикольную футболку… Но я все равно не отстану. У каждого человека есть свой ангел хранитель, и знаешь, как у нас говорят? Своего хранителя не выбирают. Так что смирись с этим, отныне мы вместе будем нести тяжкое бремя твоей скучной жизни. Как-то мерзко прозвучало, мне аж поплакать захотелось от того, насколько ты никчемен.

Сказать, что его слова вызывают во мне дикое желание свернуть этому типу шею, значит не сказать ничего. Всю дорогу до офиса Фред раздражает меня все сильнее, неся совсем уж какую-то околесицу. Ну да, я много работаю, но зато я обеспечен, красив и могу позволить себе все, что захочу. Выходные? Семья? Хобби? Ни о чем таком и слушать не желаю. Работа и есть мое хобби, моя семья и все в этом духе. Мне ни к чему выходные, я не люблю тратить время попусту. Не люблю ходить в кино и театры. Не читаю комиксов и не смотрю всякие развлекательные передачи. Не разбираюсь в музыке. Не слежу за модой, предпочитая одеваться в однотипные деловые костюмы. Не хожу на вечеринки, не считая обязательных корпоративов. Когда мы подъезжаем к моему офису, Фред ударяется головой о руль и начинает картинно рыдать, заодно слишком уж серьезно спрашивая, не хотел ли я когда-нибудь застрелиться от такой жизни.

Игнорируя его слова, я выбираюсь из машины, борясь с какими-то смешанными чувствами. Вроде как я озадачен, удивлен, немного напуган, сбит с толку и раздражен одновременно. Все еще не могу разобраться, верю ли я словам Фреда про ангелов, но в тоже время горю желанием избавиться от надоедливого парня. Он выбесил меня своими расспросами, и в тоже время до чертиков напугал, заставляя думать, что у меня развивается паранойя. В конце концов, видя мои душевные терзания, Фред предлагает сделку.

- Ты же все равно от меня не отстанешь? – вздыхаю я, понимая, что мой единственный выбор – это согласиться с затеей парня, какой бы дурацкой она не оказалась.

- Конечно нет, вздумал он тут от меня отвязываться, - возмущается Фред, картинно взмахивая руками. Того и гляди, влепит мне подзатыльник. – Давай договоримся так. Сейчас мы вместе идем до твоего кабинета, а по дороге я говорю вслух все, что думаю, о каждом встречном. И если хотя бы один оскорбит меня в ответ, значит, я тот еще брехун и можешь смело дать мне пинка. Но если никто меня не заметит… Ну тут даже младенец поймет, что в таком случае я говорю правду, и меня на самом деле никто не видит. И тогда ты должен будешь делать все, что я говорю. Я никуда не денусь, пока не избавлю тебя от очередного покушения, и не изменю твою жизнь в лучшую сторону.

- Наверно, меня еще не до конца отпустил наркоз, - скептически говорю я, все же соглашаясь на эту сделку. Будь же проклят тот день, когда этот недоделанный ангел ворвался в мою жизнь.

***

- И что я тебе говорил? – нагло закидывая ноги прямо на стол, торжествующе произносит Фред. Мне остается только скрипеть зубами от злости, за которой я прячу свой подлинный страх. Еще бы, когда весь мой офис, все сотрудники, все до единого, не обратили на Фреда никого внимания. А какой отсюда может следовать вывод?

Мы тащились по коридорам со скоростью беременной черепахи, и Фред то тыкал пальцами в проходящих мимо работников, то громко напевал непристойные частушки, то вообще вытворял черт пойми что. Снял штаны и уселся голым задом на ксерокс, а секретарша потом в ужасе выбрасывала в мусорное ведро испорченные неприличным изображением листы. Патриция, так зовут секретаршу, чуть ли не в истерике стала вызывать мастера, уверенная в том, что офисный агрегат сломался. А пока мастер неторопливо поднимался на лифте, Фред успел еще и разбить автомат с газировкой. Как уверял потом парень, это вышло случайно. Хотя на самом деле, автомат разбил вовсе не Фред, а один из сотрудников, причем своей же головой. Несчастный споткнулся об упавший из рук ангела степлер. И ведь даже после того, как пострадавшему вызвали скорую, никто даже не посмотрел в сторону Фреда.

- Ладно. Допустим, ты не врешь… - начинаю я, но меня тут же перебивает возмущенный возглас Фреда.

- Что значит – допустим? – Ангел чуть ли не молнии в меня взглядом мечет. – У нас был договор, забыл? Теперь ты должен быть паинькой и слушаться меня. Для начала – мы поработаем над твоей раздражительностью. Не, ну ты лицо свое видел вообще? Глаза пучил, ноздри раздул, даже уши в разные стороны топорщатся! Раздражает меня твоя раздражительность, в общем.

Снова ничего толком мне не объяснив, Фред быстрым шагом покидает мой кабинет, а спустя минуту ко мне заходит Патриция. В руках она держит поднос, на котором стоит чашка с ароматным кофе и тарелка с булочками. Желудок начинает предательски урчать, как только запах свежей выпечки долетает до моего носа.

- Я рада, что ты снова здесь, - с улыбкой говорит Патриция, осторожно опуская поднос на стол. – Я навещала тебя, если ты не помнишь. И вот, с возвращением, так сказать. – Женщина вытаскивает из внутреннего кармана пиджака какую-то открытку и водружает рядом с чашкой. Я в ответ молча киваю, хотя Патриция явно ожидает от меня чего-то другого. И в тот же миг я вдруг ощущаю смачный подзатыльник, из-за которого у меня чуть глаза из орбит не вылетают.

- Спасибо скажи, образина бестолковая! – гневается Фред, снова поднимая руку. От изумления я хрипло выдавливаю нечто, отдаленно похожее на «спасибо», чем вызываю на лице Патрицию легкую улыбку. Словно бы не заметив, как я корчусь, потирая ушибленный затылок, женщина удаляется из кабинета.

- Да ты совсем что ли? – тут же рычу я. – Сейчас я тебе…

- А ну цыц! – шикает Фред, на всякий случай, отскакивая от меня в сторону. – Пей кофе и не возмущайся. Давай, я серьезно. С хорошим манерами, я гляжу, у тебя тоже напряженка. Да ты просто самый никчемный человек! За что ты мне достался?

- А ты самый никчемный ангел хранитель, - в ответ огрызаюсь я, все-таки хватая кофе и аппетитную булочку. С наслаждением вгрызаюсь в мягкое тесто и прихлебываю горячий напиток, невольно замечая, что у него немного странный привкус. Отдает каким-то лекарством, судя по запаху. Или у меня после больницы начались вкусовые галлюцинации? Тем не менее, голод берет свое, так что я съедаю все, что принесла мне Патриция, и допиваю кофе до последней капли. Как позже выясняется – зря.

***

- Кажется, я немного переборщил с успокоительным, - задумчиво произносит Фред, нарушая тишину, повисшую в кабинете.

Вот уже третий час я чувствую себя каким-то овощем. Аддерли, который влетел в мой кабинет, размахивая своим сотовым и крича, что еще один партнер разорвал с нами контракт, застывает, как вкопанный, когда ловит на себе мой равнодушный взгляд. Мне хочется просто сидеть и смотреть в одну точку, хотя я заставляю себя выдавить: «Это печально. Мы скоро можем разориться. Зайди позже». Аддерли в немом шоке открывает и закрывает рот, словно рыба, выброшенная волной на берег. А я что? Я продолжаю смотреть куда-то вперед, и в голове нет ни единой мысли. Мне хочется придушить Фреда, но это желание настолько тусклое и слабое, что я быстро о нем забываю.

- Зайду позже, - наконец, хрипит Аддерли, уходя из кабинета и громко хлопая дверью. Я ловлю на себе немного смущенный взгляд Фреда, но не могу даже возмутиться по поводу всей этой ситуации. Все кажется мне таким далеким и неважным, что я позволяю себе расслабиться в кресле, вертя в руках карандаш.

- Вот, кстати, пока успокоительное еще не отпустило тебя, - начинает Фред, задумчиво почесывая затылок. – Я поцарапал твою машину. Случайно. Правда, случайно. А еще я был у тебя дома. Там был такой бардак, что я позволил себе немного прибраться… И, в общем, случайно постирал твои белые рубашки с черными носками. Зато какой там теперь красивый узор, ты бы только видел!

Я знаю, что должен воткнуть карандаш в глаз ангелу, который принялся уверять меня, что и тостер мне напрочь был не нужен. Как и телевизор, который «все равно не показывал нужные каналы». Этот парень умудрился испортить весь мой сегодняшний день, выставив меня дураком в кафе и накачав лошадиной дозой успокоительного. Разгромил мою квартиру, притом я даже был не в курсе, что он там был. И теперь сидит передо мной, весь такой невиноватый и спокойный, рассуждает о том, что у нас с ним, якобы, много важных дел и все такое. А я лишь продолжаю смотреть куда-то прямо, и без конца задаюсь одним-единственным вопросом – во что я влип на этот раз?

========== Глава 3 ==========

Действие успокоительного заканчивается лишь под утро следующего дня. Возможно, именно по этой причине Фред остался ночевать в моей квартире, включив в себе функцию Золушки и расчистив тот кавардак, который обычно творился кругом. Разбросанные вещи, кипы бумаг тут и там, старые газеты, которые давно уже пора выбросить, коробки из-под пиццы… Мне все равно, что творится у меня дома, потому что большую часть времени меня здесь не бывает. Гостей я не вожу, семьи у меня нет, так к чему тратить время на уборку? Главное, что в моем офисе всегда идеальный порядок, а мой кабинет и вовсе сияет. А вот Фред, похоже, просто в ужасе, раз полночи провел со шваброй и веником, гоняя по полу пыль из одного угла в другой. Еще он, кажется, испортил стиральную машинку, потому что утром, едва только я опустил ноги с кровати на пол, ощутил прикосновения ледяной мыльной воды к своим пяткам. Как оказалось, неудачливый ангел затопил не только мою квартиру, но еще и соседку, которая и разбудила меня громким стуком в дверь.

- Да чтоб тебя разорвало! – выругался я, шлепая по воде к двери, пока Фред щемился где-то за моей спиной в ужасающего вида фартуке, повязанного на потертые джинсы. Где он только откопал это ядерного цвета безумие?!

- Господи помилуй! – выпалила соседка, старушка лет ста, если не больше вообще, едва я открыл дверь и вышел на порог. Она выпучила свои и без того огромные глаза, которые заставляли меня частенько сравнить женщину с мухой, а потом перекрестилась.

- Пришлите мне чек на ремонт, я оплачу, - бурчу я, пока соседка открывает и закрывает рот, с каким-то непонятным ужасом взирая на меня. – Ну что еще? – не утерпел я, когда женщина стала тыкать в меня пальцем. Обозвав меня Сатаной, старушка вдруг резво помчалась обратно в свою квартиру, а я лишь задумчиво почесал затылок, пытаясь понять, когда у этой ненормальной успел обостриться маразм. Правда, едва мои пальцы касаются головы, как я издаю вопль и бегу в ванную. То, что я вижу в зеркале, едва не заставляет меня поседеть. Хотя лучше уж сверкать белесыми прядками, чем выпутывать остатки своих волос из ярко-оранжевых бигуди, которыми моя голова почему-то довольно щедро усыпана.

- Я подумал, что тебе пора сменить имидж, - пискнул Фред, по-быстрому ретируясь из моей квартиры. Я успел лишь запустить в него бутылочку шампуня, но, к несчастью, она врезалась в дверной косяк и рухнула на затопленный пол.

Жуткие кудряшки, делающие меня похожим на чокнутого клоуна без грима, не хотят исчезать ни под каким предлогом. Даже когда я сую голову под струю воды, некоторые прядки упорно продолжают виться, чем доводят меня до белого каления. Приходится обильно поливать волосы гелем для укладки, а потом убирать их назад расческой. Такая прическа совсем мне не идет – лицо сразу удлиняется, открывая широкий лоб, но вот Патриция считает иначе. Едва я переступаю порог офиса, талдыча в телефон, чтобы бригада рабочих как можно скорее занялась восстановлением моей полуразрушенной квартиры, как секретарша кидается мне навстречу, даже застопорившись на месте, увидав мой новый «имидж».

- Почему ты никогда раньше так не делал? – игривым голоском спрашивает Патриция, протягивая руки, чтобы поправить мне галстук. Она частенько так делает, только вот за закрытыми дверьми кабинета, когда мы остаемся вдвоем. Хотя… обычно она его снимает, а не поправляет, но сейчас мне становится немного неловко. Женщина давно уже намекает на то, чтобы вынести наши отношения из моего кабинета и поставить всех перед фактом – у нас с ней, якобы, все серьезно. А мне это совсем не нужно, хоть и сказать об этом язык не поворачивается. Поэтому я убираю телефон в карман, осторожно отстраняюсь от женщины, брови которой тут же сдвигаются к переносице, и бегу в свой кабинет, делая вид, будто у меня много неотложных дел.

- И что это было? – тут же встречает меня Фред, сидящий в моем кресле. – Я все видел. А ты плохой мальчик, - он взмахивает рукой, в которой держит черную плетку. Бесполезно делать вид, будто я понятия не имею, что эта вещица делает в моем кабинете.

- Что было что? – хмурюсь я.

- Эта женщина, Патриция, да? Патриция, - Фред произносит ее имя медленно, словно пробуя на вкус. – Имя странное, а сама тетка ничего так. Почему ты не подпускаешь ее к себе ближе? Секс, знаешь ли, не накормит тебя домашней едой и не выслушает, когда у тебя будет трудный день, и ты захочешь просто с кем-нибудь поговорить.

- Много ты в этом понимаешь, - кривлюсь я, не желая обсуждать с Фредом подобные темы. Это мое личное дело, кого подпускать к себе, а кого – нет.

Робкий стук в дверь не дает Фреду, открывшему рот, начать читать мне морали. Я тут же спихиваю парня со своего кресла, хватаю какие-то бумаги со стола и делаю вид, будто очень увлечен их содержимым.

- В чем дело? Я занят, - недовольно бурчу я, краем глаза замечая, что на пороге остановилась Патриция. Меньше всего мне хочется с ней разговаривать, так что я испытываю облегчение, когда женщина начинает говорить о сотрудниках фирмы, а не о нас с ней. Правда, меня приводят в шок ее слова о том, что мне нужно взять свечу, которую она мне принесла, а потом «освятить свой кабинет».

- Что сделать? – изумляюсь я, отбрасывая в сторону бумаги, которые оказываются каким-то буклетом. Прочитать большие красные буквы мне мешает хор голосов, раздающийся из-за неплотно прикрытой двери. Нахмурившись, я обхожу Патрицию и выхожу в холл, где все мои работники зачем-то встали в круг и взялись за руки. – Да вы тут все что, охренели? – невольно вырывается у меня, когда люди начинают говорить что-то на латыни, следуя указаниям пожилого мужчины в черном балахоне.

- Мы думаем, что в нашем здании завелся злой дух, - шепчет сзади меня Патриция. Она вытаскивает из кармана сложенный вчетверо листок и протягивает его мне, говоря, что это – подтверждение ее слов. Развернув листок, я вижу весьма пикантную картинку, а затем слышу и громкий смех Фреда из кабинета. Кажется, парень сейчас лопнет от веселья.

- А ну все пошли работать! Живо! Не то уволю к чертовой матери! – начинаю вопить я, разгоняя всех этих суеверных идиотов по своим местам. И вновь получаю недовольный взгляд от Патриции, которая ухитрилась повесить над своим рабочим местом деревянный крест. Еще бы чесноком обмазалась, блин.

С трудом сдержав желание прозвать всех, включая Патрицию, безмозглыми кретинами, я возвращаюсь обратно в свой кабинет, где Фред все еще не может совладать с приступом хохота. Скрипнув зубами, я обхожу парня, добираюсь до стола и замечаю, наконец, надпись на буклете, который не так давно читал. Ну, или делал вид, что читал. Большими буквами, яркими, чтоб прям с другой планеты было видно, через всю обложку идет надпись: «Не всем дано быть жеребцами в постели, но отныне это не проблема! Любые имплантаты на ваш вкус!». И тут я понимаю, что моя жизнь очень быстро катится куда-то в пропасть, вместе с моей репутацией, моим бизнесом и вообще моей жизнью. А все из-за кого?

- Да я не себе, меня попросили! – жалобно хрипит Фред, когда мои руки сжимаются на его горле. Его лицо медленно начинает переливаться самыми разными оттенками синего, и, удивительно, но меня это успокаивает. Когда ангел начинает нервно дрыгать ногами, я все-таки его отпускаю, а парень тут же скатывается со стула на пол и долго приходит в себя, хватая ртом воздух. Интересно, а если бы я его все-таки придушил, он бы умер?

- Ты только второй день следуешь за мной по пятам, а уже столько всего натворил! – начинаю возмущаться я, как только Фред более-менее приходит в себя. – Ты только посмотри, весь мой офис дьявола изгоняет, а секретарша наверняка думает, что у меня комплексы!

- Как будто она не знает, что там у тебя в штанах, - бурчит Фред. – Говорю же, я не специально. Это просто… череда случайностей.

- Еще одна такая случайность – и я найду способ отправить тебя обратно на небеса. Или в психушку, - отзываюсь я, разрывая злочастный буклет на мелкие кусочки и швыряя их в окно. Фред покорно кивает, даже с гордым видом бормочет: «Слово скаута!», приложив одну руку к груди. Но в его глазах все еще плещутся какие-то хитрые искорки, крича о том, что все самое «интересное» еще только впереди. Я даже начинаю жалеть, что тот криворукий киллер промахнулся и не пристрелил меня.

***

Остаток рабочего дня проходит на удивление спокойно. Сотрудники больше не пытались изгонять «злого духа», правда, кое-где все-таки развесили кресты, а на ксероксе и вовсе нарисовали странную пентаграмму. Аддерли, который пропустил все веселье, встречая нашего нового клиента и таская его по барам и ресторанам, отчаянно зевая, приносит мне подписанный договор и отпрашивается домой пораньше. Отпустив его, я перепроверяю все бумаги, созваниваюсь с агентами нового партнера, а потом до самого вечера копаюсь в своем компьютере, подсчитывая доходы и убытки. Лишь когда за окном темнеет, а в офисе помимо меня остается только пара человек, я понимаю, что пора закругляться и идти домой. Странно, что нигде не видно Фреда. И даже не слышно.

Моя рука только-только касается пиджака, висящего на спинке стула, как дверь кабинета тихонько приоткрывается, и в помещение заходит Патриция. Поймав на себе ее хищный взгляд, я понимаю, что женщина уже перестала дуться на меня, и теперь явно настроена попытаться вновь изменить мое решение по поводу наших «отношений». Об этом просто кричит ее внешний вид – чересчур яркий макияж, неожиданно короткая юбка и топ без лямок, который вот-вот свалится с груди женщины. Не спорю, в любой другой день я бы, не задумываясь, остался в офисе, но только не сегодня. Не тогда, когда в кабинете неожиданно появляется Фред, держа в руках большую коробку попкорна.

- Ничего не говори, - томным шепотом просит Патриция, быстро преодолев разделяющее нас расстояние. Она впивается в мои губы страстным поцелуем, заодно толкая меня к стулу, на который я чуть ли не падаю. Женщина резво оказываться сверху, быстрыми движениями тонких пальчиков срывая с меня галстук, а затем принимаясь за пуговицы. Когда она уже наполовину проделала свою работу, я словно бы вспоминаю, что мы тут не один, и ловлю руки женщины, не давая ей раздеть меня до конца.

- Не сегодня, - выдавливаю я из себя, краем глаза замечая, с каким интересом косится на нас Фред. Даже рот приоткрыл, явно залюбовавшись фигуркой Патриции. Этой дамочке, на самом деле, есть, что показать.

- Но тебя так давно не было, - хмурится Патриция, но слезать с меня даже не планирует. – Неужели ты совсем не скучал по мне?

- Че ты ломаешься? – вмешивается Фред. – Дай ей хотя бы топ снять, ну пожалуйста!

- Заткнись, - шиплю я парню прежде, чем понимаю, что вообще делаю. А затем ощущаю смачную пощечину от Патриции, которая восприняла мои слова на свой счет. Не дав мне даже слова сказать, женщина быстро слезает с моих колен и чуть ли не выбегает из кабинета, громко при этом хлопнув дверью.

- Значит, сегодня я ночую… здесь? – неуверенным голосом спрашивает Фред. У меня уже просто нет сил, чтобы злиться и начать орать на парня, так что я лишь отмахиваюсь, чувствуя, как весь прошедший день обрушивается тяжелым грузом усталости на мои плечи. Все-таки, надо было повременить с возвращением на работу – стоит мне только вернуться домой, как рана дает о себе знать. Рука болит так, словно мне снова ее прострелили, и лишь какой-то компресс, сделанный Фредом, помогает унять боль.

- Где ты научился всем этим штучкам? – спрашиваю я, когда парень убирает все бинты и какие-то травы в большую коробочку, на которой криво нарисован крестик. Надо же, парень не поленился завести аптечку в моем доме, и даже забил ее всякими лекарствами. Я же как-то ухитрялся жить без нее, лишь изредка забегая в аптеку за какими-нибудь таблетками от головной боли.

- Это у меня врожденный дар, - с гордостью отвечает парень, заваривая чай. – На самом деле, понятия не имею. Я просто смотрел «Анатомию страсти», и даже научился ампутировать конечности в полевых условиях. Хочешь, отрежу тебе руку перочинным ножом?

- Нет уж, спасибо, - отмахиваюсь я, невольно ежась, глядя на то, с каким серьезным лицом Фред говорит обо всем этом. Парень же, словно не замечая моей реакции, разливает по кружкам горячий чай, а потом ставит их на стол вместе с вазочкой печенья, купленного им же. Беглым взглядом осмотрев кухню, я замечаю, что везде царит идеальный порядок – чашки выстроены в ровный ряд на одной из полочек, в раковине нет грязной посуды, а полотенце аккуратно висит на крючке возле двери. Когда только этот парень все успевает? И меня достать, и квартиру в порядок привести. Кстати, рабочие стрясли с меня довольно кругленькую сумму за новые полы.

- Это был тяжелый день, - нарушает повисшую тишину Фред. – Слушай, я знаю, что я самый хреновый ангел хранитель, какой вообще только может быть. Но и ты не сахар, пойми! Черт, вот опять я все переваливаю на тебя. Нет, ты не пойми меня неправильно, я вовсе не говорю, что я идеальный, а ты недружелюбная свинья, которая заперлась в своем хлеву и не видит вокруг себя ничего, кроме родной зловонной лужи. Ну вот, опять я сбился с мысли и забыл, что хотел сказать.

Парень даже расстроился, что не смог сказать ничего дельного и, опустив голову, начал макать печенье в чай, хмуря брови. Меня же все происходящее вдруг заставило улыбаться. Наверно, это все нервное, раз меня почему-то веселит весь прошедший день, события которого я медленно прокручиваю в своей голове. Лица своих подчиненных, которые искренне верят в сатану в нашем офисе. Дурацкий буклет с пошлыми картинками. Да те же бигуди утром. И Фред сейчас, который, похоже, искреннепытается мне помочь, пусть и помощь-то эта мне совсем не нужна. Меня устраивает моя жизнь, и я не хочу ее менять, хотя такие вот веселые деньки добавляют ярких красок в серую повседневность.

- Чего лыбу давишь? – спрашивает Фред, заметив, что я едва сдерживаю смех. Правда, он быстро отпускает меня, уступая место привычному спокойствию, свойственному человеку, у которого совсем мало поводов для улыбок в жизни. И на смену ему приходит осознание того, что жизнь-то моя, по сути, ужасна. Когда я в последний раз искренне улыбался? Радовался чему-то? Тратил впустую время, попивая чай и вспоминая что-то смешное?

- Ничего, - отвечаю я, допивая чай и убирая чашку в раковину. Такие, далеко не радужные мысли, заставляют меня впадать в какое-то уныние. Но не признаваться же в этом Фреду, который так и норовит влезть в мою голову, чтобы потом тыкать в меня пальцем и голосить, что он был прав. Что проще застрелиться, чем жить так, как я, и что мне на самом деле не помешала бы чья-то помощь. Чтобы кто-нибудь протянул мне руку и вытащил из той темной ямы, в которую я сам себя загнал.

- Вспомнил, - щелкает пальцами Фред, когда я уже оказываюсь на пороге кухни. – Я хотел сказать о Патриции. Ты сильно обидел ее. И давно уже обижал. Если ты не хочешь иметь с ней серьезных отношений, то лучше так и скажи. Женщины, они ведь такие. Накрутят себе в голове идеальную жизнь, романтику и все такое, а потом рыдают ночами в подушку, от того, что все их мечты разбиваются о головы таких вот сволочей, как ты. Без обид, по мне, так ты ничего так, не сволочь, но и до идеала тебе далеко. Это я так, к слову.

Не зная, как отреагировать на такие слова, я тупо киваю, а потом бреду в свою комнату и долго лежу в постели, не в силах уснуть. Дверь комнаты я подпер тумбочкой на тот случай, если Фреду взбредет в голову вновь менять мой имидж или разрисовывать лицо несмываемым маркером. Но вскоре я слышу его тихие шаги, а затем скрип дивана. Значит, парень все-таки решил не доставать меня, что не может не радовать. Вскоре из гостиной слышится храп, поэтому я переворачиваюсь на бок и накрываю лицо подушкой, но уснуть все равно не могу. Не знаю, что именно мне мешает – чувство вины или что-то другое, но в скором времени я беру телефон и пишу короткое сообщение Патриции. Всего одно слово: «Извини». Ответ мне так и не приходит, ни спустя минуту, ни спустя пять. А потом я, наконец, засыпаю.

========== Глава 4 ==========

- Подъем, подъем, кто спит, того убьем! – звонкий голос Фреда вырывает меня из видений о пышногрудых блондинках, которые уже почти согласны были выполнить три моих желания. Скрипнув зубами от досады, я пытаюсь уцепиться за остатки сна, но надоедливый ангел, ухитряясь стучать поварешкой по кастрюле, стягивает с меня одеяло. Ни мольбы оставить меня в покое, ни угрозы вышвырнуть его прочь из моей квартиры на Фреда не действуют. Его даже не волнует, что сейчас пять утра, а по окну крупными каплями барабанит дождь. Ангел полон решимости вытащить меня из постели и… А вот что следует за «и», он говорить отказывается. Лишь кидает на кровать какой-то пакет с ворохом одежды.

- И что это значит? – удивляюсь я, вытаскивая из пакета спортивную кофту. Но Фред уже выскользнул за дверь, так что ответ я получаю, только когда оказываюсь при полном параде в холле.

- Итак, отныне мы будем жить по новым правилам, - с самым серьезным лицом говорит Фред, подняв вверх указательный палец. – Правило первое – будь в форме! Что? Да ты посмотри на себя, у тебя вон живот уже отвис, да и не помешало бы задницу подкачать. Тебе уже тридцать, ты не можешь питаться всем подряд и иметь хорошую фигуру. Дряхлеешь ты, старик.

Пожалуй, именно желание придушить наглого парня гонит меня вперед по улице, залитой проливным дождем. Между пальцев на ногах неприятно хлюпает вода – кроссовки вымокли в первые же минуты, как только мы с Фредом очутились на улице. Редкие прохожие, кутающиеся в куртки и пытающиеся укрыться от мерзкой погоды под чересчур большими черными зонтами, смотрят на меня, как на идиота, и я с трудом подавляю желание послать их всех к черту. Я же, блин, пытаюсь быть в форме. Жаль только, что в моем городе мало кто бегает по утрам.

По закону подлости, как только наша пробежка заканчивается, перестает идти дождь. Из-за серых туч появляются первые солнечные лучи, освещая залитые водой улицы, а я чувствую себя выжатой мочалкой, шагая к дому. В отличие от меня, Фред даже не запыхался и держится вполне спокойно. Правда, на крыльце дома он ухитрился споткнуться, из-за чего я не смог сдержать злорадного смешка и был вознагражден неодобрительным взглядом своей соседки. Той самой, которая испугалась моего вида в бигуди. Старая грымза перекрестилась, пропуская меня вперед, а потом начала шептать себе что-то под нос. Если б я только знал латынь, то понял бы, что она пыталась отправить мою душу в ад.

- Кофе, - хриплю я, когда мы, наконец, оказываемся в моей квартире. Краем глаза я даже замечаю, что соседка нарисовала на двери своей квартиры больший красный крест, словно надеясь, что он защитит ее дом от злых сил. Не многовато ли всякого зла стало витать вокруг меня?

- Сдурел что ли? – изумленно восклицает Фред, подавая мне стакан с чем-то зеленым. Похоже на сопли, да и пахнет мерзко. – У тебя диета, и кофе ты будешь пить только в обед. Не больше одной чашки в день.

- Тебе не кажется, что ты обнаглел? – начинаю злиться я, даже не думая притрагиваться к этой странной бурде. – Может, третье покушение на мою жизнь организуешь именно ты? Судя по всему, ты смерти моей хочешь, раз вытащил меня в пять утра на улицу, а теперь втюхиваешь вот это вот. Сам пей.

- Значит так, - неожиданно грозно начинает Фред, для пущего эффекта хлопнув по столу кулаком. – Или ты делаешь все, что я говорю, или в скором времени скопытишься от очередного криворукого киллера. Ты что, не понимаешь, что все это серьезно? Что речь идет о твоей жизни? Перестань думать о своей долбанной работе, от нее нет никакого толка. Она не спасет тебя, а наоборот, погубит. Ты бы лучше поразмыслил о том, кто пытается тебя убить, дятел. А теперь пей, пока я не выложил на твою страничку в фейсбук фотки, где ты спишь, пуская слюну на подушку.

- Но у меня нет странички в фейсбуке, - ошалело отвечаю я, почему-то запоминая из всей речи парня лишь последние слова.

- Теперь есть, - невозмутимо отзывается Фред. И что можно в таком случае сказать?

Непонятная зеленая бурда на деле оказывается каким-то подобием на отвар из капусты, причем с самой капустой. На вкус эта жидкая каша настолько отвратительна, что меня тут же начинает тошнить. Фред не сводит меня глаз, пока я давлюсь, мысленно подсчитывая шаги до туалета и надеясь, что в случае чего успею до него добежать. К счастью, ангел в скором времени получает от кого-то сообщение на свой мобильник, а потому быстро удаляется из квартиры, крикнув напоследок, что будет ждать меня в офисе.

- На том свете тебя ждут, повар хренов, - хриплю я едва слышно, выливая остатки зеленой бурды в раковину и тщательно ополаскивая рот. Мне кажется, что даже половина упавковки мятной жвачки не спасает меня от того жуткого капустного запаха, который преследует меня до самого офиса. Вместе с мыслями об очередном покушении на мою жизнь. В чем-то Фред был прав, хотя даже не в чем-то, а во всем. Я действительно не отношусь ко всему происходящему серьезно. Кажется, мой адвокат должен был попытатья разобраться с тем неизвестным, который в меня стрелял, но от него давненько ничего не было слышно. Интересно, это плохо?

***

- Телохранитель? Серьезно? – удивленно изгибаю я брови, разглядывая шкафоподобного мужика в черном костюме, который стоит рядом с дверьми моего кабинета и смотрит куда-то в одну точку. Патриция, которая, к слову сказать, общается со мной исключительно, как с начальником, пожимает плечами в ответ, повторяя, что сама не знает, как и когда этот неизвестный проник в наш офис. Сам незнакомец неразговорчив – молча отдал секретарше письмо из какого-то там охранного агенства.

- Понятно,- вздыхаю я, когда замечаю, кто именно нанял мне телохранителя. Фред, проштудировав интернет-сайт агенства, заполнил анкету, а потом расплатился моей кредитной карточкой. В письме, которое принес мой новый знакомый, указано имя ангела, а так же то, что он оплатил все услуги на полгода вперед. Еще бы бронежилет мне купил для полного комплекта.

- Так мне стоит вызвать полицию, чтобы они выгнали его отсюда? – с опаской косясь на охранника, спрашивает Патриция. В ответ я отрицательно качаю головой, надеясь, что Фред уже сидит в моем кабинете, и я смогу кинуть ему в голову что-нибудь тяжелое.

- Я делаю хоть что-то! – пытается оправдываться Фред, как только я прохожу в комнату. Вид у меня, похоже, очень грозный, раз парень даже пытается спрятаться за спинку стула. – И вообще, перестань постоянно вопить на меня, я не один из твоих офисных рабов. Я твой ангел-хранитель, прояви уважение, в конце-то концов!

- Перестань делать свои эти… проявления заботы, - скриплю я зубами, понимая, что возможно, я и вправду могут быть чересчур резок. – На кой черт мне сдался этот телохранитель? Уволь его и верни мою кредитку.

- Не могу, - пищит Фред, начиная медленно передвигаться ближе к двери. На мой немой вопрос он пожимает плечами и мычит что-то невнятное. Мне требуется время, чтобы разобрать слова парня: «Я ее потерял», но когда я готов начать топать ногами и вопить от злости, Фреда уже и след простыл. Вот так всегда – явится, выбесит и свалит в неизвестном направлении. Вспоминая какие-то давние советы, услышанные по телевизору, я закрываю глаза и мысленно считаю до десяти. Гнев проходит, пусть и медленно, но это уже что-то.

Спустя пару часов, когда моя кредитка восстановлена, а охранник уволен, я замечаю, что в какой-то степени понимаю, почему Фред предпочитает принимать такие меры. Меня же убить пытались, дважды, а мне хоть бы что. Я не терминатор, чтобы не обращать внимания на такие вещи, но почему-то все мысли о киллерах так и норовят ускользнуть от меня куда-то на задний план, теряясь среди бесконечных разговоров о работе, совещаниях и ценных бумагах. У меня редко выпадает свободное время, которое я мог бы посвятить ничегонеделанью и переосмыслению своей жизни, но сегодня, похоже, у меня образовалось много такого времени. Часы мерно тикают, а я лениво смотрю в окно, за которым по оживленным улицам ходят люди, торопясь по своим делам. Кто-то заглядывает в каждый магазинчик, попадающийся ему на пути, кто-то неотрывно разговаривает по телефону, не обращая внимания на остальных, а кто-то предпочитает беседовать со своим собеседником, шагая в ногу с ним. Есть те, кто стоит возле почтовых ящиков или фонарных столбов, ожидая кого-то, а есть те, кто не спеша поедает фастфуд, сидя на остановке. За окнами моего офиса кипит жизнь.

Почему только с появлением Фреда я начинаю думать о чем-то странном? О том, что я не подхожу ни под одну категорию всех этих «уличных» людей. Мне некуда торопиться – на меня работает целый штаб сотрудников, я вполне могу свалить свою работу на их плечи. Мне нечего делать в магазинах – питаюсь я, в основном, в ресторанах, а одежду мне шьют на заказ. Мне не с кем идти по улице и разговаривать. Мне некого ждать, то и дело, бросая беглый взгляд на часы. И уж тем более мне не место на остановке. Странно, что это задевает меня. Раньше меня такие мелочи не волновали.

Может быть, все дело в том, что покажи ты человеку, что в его жизни, оказывается, полно пустующих дыр, которые можно заполнить весельем и теплыми воспоминаниям, и этот человек уже не сможет жить так, как жил раньше? Фред, кажется, принес с собой не только ворох создаваемых им же проблем, но еще и что-то светлое, похожее на надежду. Или мне только кажется?

- Чего мрачный такой? – интересуется Фред, настолько внезапно врываясь в мои размышления, что я чуть со стула не сваливаюсь.

- Голова болит, - бурчу я, отгоняя от себя те странные пессимистические мысли, которые запросто могут вогнать меня в депрессию. Этого мне еще не хватало, никогда такими вещами не страдал. Может, это все побочные эффекты от лекарств? Или виновата та зеленая бурда, которую мне впаривал утром Фред?

- На, поешь, - вытаскивая из большого пакета пластиковые контейнеры с какими-то салатами, говорит Фред. – Что? Да, я приготовил это сам. Мы же только утром говорили о твоем новом образе жизни, ты что, забыл? У тебя еще и с памятью проблемы? Может, к врачу?

- Нет, мне работать надо, - отмахиваюсь я, но за еду все-таки говорю скромное «спасибо», замечая, что Фред удовлетворительно кивает. Затем он вдруг вытаскивает из своего кармана какую-то бумажку и протягивает ее мне.

- Что это? – удивляюсь я, разглядывая длинный список непонятно чего. «Вежливо поблагодарить двадцать сотрудников за их работу», «Выписать как минимум три премии», «Дать по одному внеплановому выходному пяти сотрудникам», «Отправить Роджера Лоуда в отпуск на три недели» - подобных предложений почти два десятка. – Кто такой Роджер Лоуд?

- Парень, который развозит почту. Он просил у тебя об отпуске еще три месяца назад. Парень второй год работает, не покладая рук, - скрещивает руки на груди Фред. – Ты понимаешь, что я от тебя хочу? Не кривись так, морщины будут. Ты согласился делать все, о чем я тебя попрошу. Я не прошу тебя прыгать с крыши или бегать голым по офису, я прошу лишь о тех вещах, которые тебе давно уже пора было бы сделать. Думаешь, тебя за красивые глаза пристрелить хотели? Хрена с два, такую зазнобу, как ты, еще поискать надо. Если хочешь изменить свою жизнь, ты должен начать менять себя.

- Кто сказал, что я хочу менять свою жизнь? – менее уверенно, чем раньше, пытаюсь я спорить. Ангел, похоже, улавливает нотки сомнения в моем голосе, но вида не подает, лишь пожимая плечами в ответ. Мол, рано или поздно я захочу это сделать, либо же сам Фред меня вынудит. Выбора у меня, похоже, нет.

***

Сказать, что те двадцать сотрудников, которых я, стараясь излучать лишь дружелюбие, благодарил за отличную работу, потеряли дар речи, значит, не сказать ничего. Неужели я представлялся им таким тираном, что элементарное «спасибо» вызвало у них такую реакцию? Фред, наблюдающий за каждым моим шагом, одобрительно кивает головой всякий раз, когда я, предварительно поинтересовавшись о текущих делах, благодарю работника. Постепенно, переходя от одного пункта к другому, я выполняю все требования, которые выставил мне ангел. Выписываю премию уборщику, охраннику у входа и двум программистам, которые усовершенствовали сайт нашей компании, добавив туда удобный поисковик и что-то еще, в чем я вообще не шарю. Отправляю, наконец-таки, Роджера Лоуда в долгожданный отпуск. Позволяю нескольким сотрудникам прогулять работу. Устраиваю час откровений, то бишь, выслушиваю бесконечные потоки просьб и жалоб на старый кофейный автомат в холле, сломанный кондиционер, плохого электрика и невкусные булочки в буфете. Даже соглашаюсь с предложением Аддерли по расширению парковки, пусть это и обойдется нам в кругленькую сумму. Под конец рабочего дня я чувствую себя так, словно спас мир от метеорита, грозящего разорвать нашу планету на кусочки.

- Странное чувство, - говорю я, когда спихиваю все бумаги со своего рабочего стола в ящик. Фред не успевает спросить у меня, что я имею в виду – после тихого стука в кабинет заходит Патриция. Вид у нее немного смущенный и удивленный одновременно. Как и другие сотрудники, она не ожидала, что я вдруг решу снизойти со своего пьедестала к простым работникам и буду обсуждать с ними какие-то мелочи, не относящиеся к работе.

- Ты сегодня был совсем на себя не похож, - замечает женщина, вроде бы и улыбаясь, а вроде и пожимая плечами, словно не зная, что тут можно сказать. – Это было… странно.

- Да, я вполне могут быть милым, - не без сарказма отвечаю я, быстро жалея о неправильно выбранном тоне. – В смысле… Время идет, люди меняются.

- Что ж, такие перемены тебе к лицу, - отвечает Патриция, разворачиваясь к двери. Немного помедлив, она добавляет:

- Увидимся на вечеринке.

«Что за вечеринка?» - крутится у меня на языке, но я просто киваю в ответ и жду, когда женщина уйдет. Потом бросаю вопросительный взгляд на Фреда, делающего вид, что он очень увлечен рассматриванием картин на стенах, подхожу к своему столу, открываю ноутбук и захожу на созданную ангелом страничку на фейсбук. И что же я там вижу?

- «Мега пати у шефа на хате?» - с изумлением читаю я. Ниже располагаются фото моего загородного дома с бассейном и причалом.

- Я как раз собирался тебе рассказать, - начинает Фред. – Ничего такого, просто посидим, выпьем немного. Будет весело. Ну не надо на меня так смотреть, ты меня пугаешь. Алекс, положи на место степлер!

Ангел убегает прежде, чем я успеваю выскочить из-за стола. Какие бы мысли не вились в моей голове на счет того, что жизнь моя скучна и уныла, к подобным вечеринкам, на которые приглашены «все желающие», как сказано на сайте, я точно не готов. Боюсь только, что отменить веселье уже поздно, а Фред наверняка уже украшает мой дом шариками и ленточками. За что мне все это?

========== Глава 5 ==========

Обещанная Фредом вечеринка назначена на ближайшие выходные, и, судя по счастливым откликам в социальной сети, ее ждет немало народа. Даже не знаю, чем вызван такой ажиотаж - то ли я такой человек хороший, то ли все дело в моем доме. Фред умудрился даже фотографии зимнего сада где-то достать и заказал фонтанчик с шампанским. Что уж говорить о “живой” музыке и грандиозном фейерверке ровно в полночь? Похоже, ангел продумал каждую мелочь, пока я снова безвылазно торчал в офисе, пытаясь привыкнуть к внезапной перемене в поведении своих подчиненных. Видимо, день доброты по совету Фреда принес свои плоды.

Охранник у входа, обычно угрюмый и сосредоточенный только на высматривании в толпе подозрительных личностей, начал желать мне доброго утра, а уборщица, кажется, даже научилась сметать пыль не под диван, как раньше, а в мусорное ведро. Да и приносимый в мой кабинет кофе стал вкуснее. Или у меня просто начала развиваться паранойя. Но в любом случае, эти маленькие перемены мне нравились.

Субботнее утро началось точно так же, как предыдущие несколько дней - с пробежки по нескольким пустынным улочкам и скромного завтрака из листьев салата, помидора и капустной бурды. Под бдительным взглядом Фреда я осушал свой стакан, уже, по ходу дела, привыкнув к вкусу, а потом начинал сборы на работу. Но сегодня у меня был официальный выходной, так что Фред, не дав мне даже доесть, начал собирать наши вещи, заявив, что мы должны явиться в загородный дом пораньше.

- День на дворе, а вечеринка только вечером, - удивляюсь я, глядя, как ангел зачем-то пихает в большую спортивную сумку тостер. Судя по тому, что прибор никак не желает помещаться, сумка уже до отказа забита чем-то еще, наверняка таким же ненужным и бесполезным. Но спорить с Фредом бесполезно – раз он решил взять с собой еще и сковородку для блинчиков, значит, так тому и быть.

Когда, наконец, вещи собраны, мы садимся в автомобиль и едем за город. Дорога занимает не больше часа, и за это время ангел изрядно успевает потрепать мне нервы. Ему вдруг становится жутко интересно, что я чувствовал в момент своей аварии. Водитель с плохо скрываемым страхом в глазах наблюдает в зеркальце заднего вида, как я пытаюсь придушить кого-то для него невидимого, попутно требуя, что этот кто-то еще и заткнулся. Уверен, не плати я своему шоферу столько денег, он бы сейчас развернул машину и отвез бы меня в ближайшую психушку.

- Не смей только на вечеринке творить какие-нибудь глупости, - шиплю я, вытащив телефон и делая вид, будто разговариваю с кем-то из знакомых. Фред, положив одну руку на грудь, покорно кивает, хотя я-то знаю, что парень не собирается весь вечер тихо сидеть в сторонке. Уж не знаю, что он задумал, но ничего хорошего из его затеи точно не выйдет.

На самом деле, я не большой любитель всех этих тусовок. Но раз уж отменить вечеринку так и не удалось, мне приходится изображать из себя гостеприимного хозяина своей виллы, к которой начинает стекаться народ. Автомобили приезжают один за другим, гости уже с порога начинают шуметь так, что мне хочется закрыть себе уши ладонями. Никогда не думал, что в моей фирме так много сотрудников – когда я захожу внутрь дома, некогда просторный холл, плавно переходящий в гостиную, кажется мне слишком крошечным. Вешалка, когда-то стоявшая в уголке, уже валяется на полу, не выдержав груды курток и пальто, а мой дворецкий, едва не сгибаясь от тяжести шляпок, сумочек и еще одной кипы верхней одежды, хриплым голосом приветствует прибывающих гостей. Вечеринка еще даже не началась официально, а в доме уже нечем дышать!

- Откройте окна! Несите напитки! Уберите этого лысого придурка со стола, это же красное дерево! – перекрикивая шум толпы, ору я своим слугам, которые шныряют между гостями, пытаясь хоть как-то их утихомирить. Позже я замечаю Фреда – пока никто не видит, парень меняет диски в музыкальном центре, а затем включает его. Тут же все разговоры прекращаются. Раздается общий довольный возглас, а затем гости бросаются в пляс, оттаптывая друг другу ноги и врезаясь локтями в мебель. Знал бы, загнал бы всех в подвал - уж там, кроме старого дивана, вообще ничего нет.

Взяв у одного из официантов бокал с шампанским, я направляюсь в сторону веранды, надеясь, что хотя бы там будет не так шумно. Музыка льется из нескольких углов комнаты – видимо, ангел потратил немало времени, расставляя колонки и разбираясь с вереницей проводов. Да еще и подвесил к потолку блестящий шар, отчего у меня создавалось впечатление, будто я не дома, в каком-то клубе. В какой-то момент я даже почувствовал запах табака, а потом приметил и какого-то мужика, который курил сигару, сидя на кожаном кресле.

- Прости, мужик, бес попутал! – пытался оправдываться мужчина, когда двое охранников выводили его прочь. Ладно бы, если этот человек просто потушил сигару и извинился. Он ведь вообще был не из моего офиса! Впрочем, как позже выяснилось, большая часть народа не была из моего офиса. В моем доме было полно незнакомцев, из-за чего вся прислуга кинулась запирать ящики, сейфы и комнаты, дабы никто не стащил ничего ценного.

На веранде обстановка немногим лучше, чем в самом доме. Людей здесь так же много, и каждый обмахивается руками или пьет напитки, жалуясь на духоту. Приходится просить прислугу включить все кондиционеры, что есть в доме, закрыв глаза на то, что кто-нибудь может заболеть. Ну а если не обращать внимания на тесноту, то смело можно сказать, что вечеринка удалась. Но ведь это только начало, у Фреда есть планы на всю ночь, да и народ еще только начал пить. Только бы фундамент к утру остался хотя бы.

***

В бешеном ритме громкой музыки проходит почти целый час. Кто-то уже устал от бесконечных танцев и теперь болтает со своими знакомыми, попивая шампанское, а кто-то все еще танцует, требуя поставить что-нибудь еще более ритмичное. Но ровно в полночь все гости буквально вываливаются на просторный задний двор, чтобы посмотреть на фейерверк, который подготовил Фред. Честно сказать, я не ожидал, что ангел устроит что-то подобное – сноп ярких искр, озаряющий темное небо, громкие хлопки тут и там, сверкающие «лучи», устремленные к звездам. Хлопушки и фейерверки взрываются в каком-то определенном порядке, начиная с одного края двора и плавно перебираясь к другому. Даже цвета вспышек сочетаются друг с другом, переходя от более темных оттенков к самым светлым.

Толпа замирает, не двигаясь и не произнося ни слова – все любуются красивым видом, округляя глаза от удивления или восторженно улыбаясь. Под шумок, пока все смотрят только вверх, ко мне подбирается Фред, чтобы спросить, нравится ли мне вся эта тусовка. Я замечаю детский восторг на лице парня, а потому не решаюсь говорить ему, что не привык к таким празднованиям, и просто киваю, мол, все замечательно. Хотя на самом деле все так и есть. Люди вокруг меня веселятся, все довольны, все счастливы. Я залпом осушаю свой бокал, а потом тянусь к следующему, понимая, что тоже хочу повеселиться. Срываю со своей шеи неожиданно начавший душить меня галстук, а после еще нескольких порций алкоголя даже пускаюсь в пляс. Хотя это трудно назвать танцем, на самом деле, это, скорее, какое-то безумие. Хихикающий Фред заявляет, что я двигаюсь так, словно меня бьет током, и в отместку я кидаю в него свой бокал. Правда, промахиваюсь и попадаю точно в затылок какого-то старика. Того, кажется, сразу пробирает инфаркт – он падает на пышногрудую блондинку, а та валится на мягкий диван. Они начинают копошиться, к ним присоединяется еще какой-то паренек с темноволосой девицей, и в скором времени они начинают поливать друг друга шампанским. А потом кто-то зовет всех в бассейн, и почти половина гостиной пустеет.

Честно говоря, я смутно помню, кто именно потянул меня к воде. То ли это был Фред, которому захотелось тупо поржать, то ли Патриция, почему-то щеголяющая в одном купальнике, то ли вообще кто-то незнакомый, перепутавший меня с кем-то. Но как только я оказываюсь в бассейне, алкогольное опьянение быстро уходит, позволяя мне протрезветь за считанные секунды. Меня едва не отправляют на самое дно, а потом надевают на голову оранжевый надувной круг в виде утки и выдворяют прочь. Когда я выбираюсь на твердый пол, то замечаю, как на поверхности воды уже плавает чье-то платье, а в стороне мелькают вспышки фотоаппаратов. Наверняка уже и в фейсбуке появились первые снимки с этой вечеринки. Кажется, я начинаю набирать популярность.

***

Веселье не может длиться бесконечно. В какой-то момент ты вдруг понимаешь, что атмосфера поменялась – никто уже не танцует, по углам не жмутся незнакомые парочки, да и в бассейне не плавает ничего, кроме одежды и кресла, которое какой-то умник не поленился вытащить на улицу. Редкие гости, которые каким-то чудом еще стояли на ногах, врезались в стены, пытаясь отыскать выход. Одна женщина раза четыре проходила мимо меня и столько же раз пыталась познакомиться и узнать, есть ли в доме свободные спальни. Передав надоевшую гостью в руки одного из слуг, я усаживаюсь на диван, устало потирая виски. Под потолком болтаются несколько шариков, а дверь на веранду открыта, пропуская внутрь просторной комнаты ночную прохладу. Непривычная тишина медленно окутывает меня в свои сети, заставляя начинать зевать и потирать глаза.

- Ты был сам на себя не похож, - раздается рядом тихий голос. Патриция, скользнув руками по моим плечам, обходит диван и усаживается рядом со мной.

- Это плохо? – интересуюсь я, на самом деле желая услышать ответ. Мне кажется, я вел себя чересчур странно этой ночью – напился, танцевал, даже свалился в бассейн. Даже не по себе от всего этого.

- Это необычно, - пожимает плечами женщина. – Я знаю тебя давно, мы ведь работаем вместе уже четыре года. И ты никогда не позволял себе ничего подобного. Ты и не пил никогда. А галстук? Посмотри, ты без галстука.

- Я без галстука, - повторяю я, отводя взгляд в зеркало, висящее на стене напротив. – И кто-то нарисовал мне усы. Вот же хрень, кто-то нарисовал мне усы!

Под звонкий смех Патриции я вскакиваю с дивана и подлетаю к зеркалу, на ходу пытаясь отыскать, чем можно смыть маркер. Черта с два, «усы» смываться не желают ни под каким предлогом, и смотрятся как-то ужасно. Появившийся за моей спиной Фред начинает хохотать громче, чем секретарша, хватаясь за живот и тыча в меня пальцем. Сломать бы ему этот палец, да только в комнате мы не одни, а перед Патрицией я уже один раз облажался. Не хотелось бы, чтобы меня стали считать сумасшедшим и сдали в психушку.

- Ладно, мне пора идти, - с трудом справляясь со смехом, говорит Патриция. – Попробуй жидкость для снятия лака. И спокойной ночи. Вечеринка была отпадной.

Подхватив свою сумочку, женщина удаляется, а я тут же заставляю кого-то из прислуги сгонять в магазин за жидкостью для снятия лака. Как только служащий уходит, я толкаю в плечо смеющего Фреда, призывая его заткнуться, но ангелу хоть бы что. Он нахлобучивает на мою голову шляпу, а потом пихает в руки невесть откуда взявшийся кастет, предлагая прогуляться по ночному городу, воображая себя гангстерами. И как с таким придурком можно о чем-то нормально разговаривать?

- Не буду я плащ надевать, уймись. Хочешь, чтобы меня отправили в камеру? – пытаюсь я отвязаться от парня. Тому все равно, он уже лезет в интернет, чтобы заказать мне лаковые ботинки и какой-то раритетный портсигар. Стоит ли говорить, что мою кредитку он на самом деле не терял и сейчас нагло пользуется ею?

К счастью, когда Фред подбирает мне черные очки, возвращается дворецкий с флакончиком розовой жидкости. Не то чтобы она помогла, но «усы» стали менее заметными. Остается лишь надеяться, что каким-нибудь чудом они отмоются к понедельнику, иначе щеголять мне в таком ужасном виде по офису. Мои сотрудники только перестали меня бояться, что будет, когда я приду на работу с макияжем а-ля Франкенштейн? Мне только синяки под глазами намалевать, и сразу в гроб класть.

А вот из сожалений за сегодняшнюю ночь, пожалуй, звонок от моего адвоката. Симус, мужчина на пару лет старше меня, сонным голосом просит о срочной встрече, так что, по-быстрому собравшись, я мчусь к нему домой, волоча за собой упирающегося Фреда. Ангел почему-то решил, что имеет право на сон, но я быстро обломал ему крылья, заявив, что выгоню из квартиры. Тот поломался, но потом все же, проклиная меня, согласился. Правда, зудел всю дорогу, что я как был черствым сухарем, так им и остался.

Симус живет в старенькой пятиэтажке. Вроде, получает прилично, но предпочитает шифроваться от каких-то там людей, которых успел засудить. Кажется, несколько человек из-за него лишись своих честно наворованных денег, и теперь готовы озолотить любого, кто выдаст им адрес адвоката. На самом деле, только я зову Симуса адвокатом – у мужчины очень обширная сфера деятельности. Говорят, он даже подрабатывает частным детективом.

- Что за срочность? – с порога спрашиваю я, отказываясь от предложенной чашки кофе, хотя глаза так и слипаются. Но неспокойный вид Симуса словно бы заставляет меня проснуться.

- Тебе не понравится то, что я скажу, - отвечает мужчина, усаживаясь за стол и постукивая чайной ложкой о стенки кружки, размешивая чай. – Ты знаешь, что у меня большие связи. Пара моих знакомых смогла найти человека, который стрелял в тебя тогда на дороге. Против него у нас ничего не оказалось – как только мы на него вышли, он замел все следы. Дело само по себе запутанное, так что…

- Что? Говори, - тороплю я, не понимая, к чему вообще клонит Симус. Ну, нашли они киллера, но ведь не он же вообще пытался убить меня. А заказчик, если я хоть что-то смыслю в этой схеме.

- Его заказчик остался не очень доволен работой киллера, так что тот поспешил спрятаться, но перед этим передал тебе кое-что, - продолжает Симус, вытаскивая из кармана своего махрового халата какой-то клочок бумажки. – Это не имя. Это, скорее, какой-то намек.

Не дожидаясь, пока Симус начнет говорить что-то еще, я забираю у него бумажку и тут же принимаюсь вычитывать ее содержимое. Не так много, как ожидалось. Это вовсе не письмо, скорее, небольшое предупреждение, написанное впопыхах:

«Будь внимателен к тем, кого подпускаешь к себе. Не все добрые люди являются таковыми на самом деле. Готовься, дальше будет только хуже»

- Что это значит? – спрашивает Фред, о существовании которого я даже успел позабыть. Вот тебе раз, прямо какой-то детектив получается. И что это за таинственное предупреждение? Куда хуже? Меня попытаются поджечь? Обольют серной кислотой? В голову тут же лезут самые безумные и кровавые картинки, заставляя съеживаться.

- Что это значит? – тупо повторяю я за Фредом, поднимая недоуменный взгляд на Симуса. Но тот сам понимает не больше меня и лишь разводит руками в ответ.

- Скорее всего, что тот, кто хочет твоей смерти, находится рядом с тобой. Любовница? Коллега? Подчиненный? Конкурент? Дворецкий? Тебя окружает много людей, - отвечает Симус. – На твоем месте я бы собрал вещи и уехал.

Дельный совет. Учитывая обстоятельства, вполне оправданно было бы собрать вещи, снять все деньги со счета и махнуть в другую страну, а лучше, на другой континент. Управлять компанией с другого конца света или и вовсе бросить все и начать с нуля что-то новое. Только вот не в моих правилах прятаться и убегать. Похоже, веселье плавно подошло к концу. Здравствуй, суровая реальность.

- Но я не ты, так что я остаюсь, - отвечаю я. Фред за моей спиной издает возмущенное фырканье, но свои поучительные речи оставляет для дома. Распрощавшись с Симусом, который снова собрался менять место жительства, мы с ангелом возвращаемся в мою квартиру, кажущуюся после загородного дома невероятно крошечной. Ограничившись светом от старого ночника, я устало заваливаюсь на диван, замечая, как за окном начинает светать. Что ж, вчерашний вечер очень даже неплохо подошел к концу, зато сегодняшний день не задался с самого начала.

- Что ты собираешься делать? – спрашивает Фред, падая в кресло. Мои попытки сделать вид, будто ангела в комнате нет, с треском проваливаются, когда парень начинает щелкать пальцами и что-то свистеть.

- То же, что и всегда, - невозмутимо отвечаю я. – Буду ходить на работу, сидеть в своем кабинете, а заодно начну свое собственное расследование. И ты, пернатый, мне в этом поможешь.

========== Глава 6 ==========

Хуже помощника, чем Фред я еще не встречал. Серьезно, этот парень с таким рвением кинулся собирать компромат на каждого, с кем я общаюсь, что мне теперь неловко даже в глаза этим людям смотреть. Ангел раскопал про них такие вещи, что вслух-то говорить стыдно, но, что самое важное, ничего из всей собранной информации ни на шаг не приближает нас к загадочному заказчику.

- У него трусы расписаны по дням недели. И он бреется строго раз в три дня, примерно в восемь, напевая при этом что-нибудь из репертуара Селин Дион, - шепчет мне на ухо Фред, когда прямо напротив меня сидит Аддерли, объясняя мне что-то о новых клиентах и вкладах. – Его девушка сбежала от него со своей подругой полтора года назад. С тех пор не имеет постоянной партнерши, ограничиваясь походами в стриптиз клуб.

- Бывший парень бросил ее прямо у алтаря. Вообще, он просто проспал церемонию, но, сколько бы потом не пытался извиняться, она его так и не простила, - увлеченно зачитывает историю жизни Патриции ангел, когда я останавливаюсь в коридоре, чтобы спросить у секретарши, не звонил ли мне сегодня кто-нибудь. – Возможно, ей не понравилось, что проспал он свадьбу в постели жены своего друга. Это много кому вообще-то не понравилось. Любит печь пироги и коллекционировать фигурки кошек.

- Раньше работал в рекламном агентстве. Говорят, его уволили, когда он начал воровать краску для принтера. Странный типчик, никогда не опаздывает на работу и выбрасывает мусор сразу после смены, - щуря глаза, говорит Фред, разглядывая то нашего охранника, который приветливо машет мне рукой, то очередную папку в своих руках. – Не курит, не пьет, штрафов за парковку нет. Ходят слухи, что с его появлением стала пропадать бумага со склада, ну, та, что для ксерокса.

- Они братья, причем сводные. Отец отказался от них, когда мальчикам было по пять лет, а на прощанье подарил им один компьютер на двоих. В те времена новый, но по нашим меркам, так старье жуткое. С тех пор пацаны увлеклись всей этой компьютерной фигней, стали программистами и теперь пашут на нас, - смахивая пыль с мониторов одного из компьютеров, говорит Фред, подозрительно присматриваясь к двум парням-программистам, довольно юным, но очень способным. Кажется, Аддерли рекомендовал их пару лет назад – ребята в то время только окончили университет, но уже были довольно опытны в своей сфере. – Подружек нет, живут в съемной квартире на окраине города. Не прочь перекусить фастфудом в забегаловке напротив.

- Вредная бабка, пережила четырех своих мужей и получила прозвище «Черная вдова», - кривится Фред, когда мы проходим обратно в моей кабинет мимо уборщицы. – Частенько ругается матом себе под нос, ненавидит зиму, осень и большую часть весны, но зато знает много забавных анекдотов. Действительно забавных, я сам лично слышал. Вот, кстати, ты слышал прикол про негра и собаку?

- То есть ты думаешь, что фанат Селин Дион, кошатница, любитель краски для принтера, фанаты гамбургеров и Черная Вдова способны нанять кого-то, чтобы меня убить? – не скрывая в голосе ноток сарказма, интересуюсь я, когда мы с ангелом оказываемся вдвоем. За окном приветливо светит солнце, и большая часть сотрудников слоняется по офису без дела, жалея, что сегодня не воскресенье. Честно говоря, я и сам был бы не прочь передохнуть денек-другой – вечеринка прошла на славу, а вот последующие за ней дикое похмелье и нескончаемая головная боль пробуждают в душе желание разбить себе голову об стол.

- Ты прав, - округляет глаза Фред. Не успеваю я обрадоваться, что парень понял, как нелепы его варианты, как он хлопает себя по лбу и радостно начинает тараторить. – Они могли объединиться! Настоящая мафия, группировка! Решили свергнуть тебя и установить свою власть в офисе. Вот же коварные пид…

- Ты с ума сошел? – перебиваю я парня, когда тот уже готов мчаться в оружейный магазин. По его лицу видно, что парень настроен решительно, да только вот я пока ни в чем еще не уверен. Только в том, что ангел порет несусветную чушь. – Слушай, я ценю все то, что ты для меня делаешь, даже если кажется, что на самом деле это не так. Просто… давай попытаемся рассуждать… более здраво, что ли. Нет, ну ты сам-то слышишь, что говоришь?

- Зато я делаю хоть что-то, - надувается Фред, отбрасывая в сторону все свои бумаги и папки. Он обиженно хмурит брови, бурча себе под нос что-то невнятное, а мне не остается ничего, кроме как пытаться его утешить. Надо же, какой обидчивый-то! Речь идет о моей жизни, а он тут строит из себя невесть кого. Так и хочется треснуть его чем-нибудь, но я сдерживаю себя, понимая, что без Фреда мне вряд ли удастся разобраться в этой каше.

И пока ангел продолжает делать вид, будто я неблагодарная сволочь и все в этом духе, я невольно задумываюсь о том, как я докатился до такой жизни. Кто я на самом деле, если меня вдруг захотели убить? Настолько ли я стал ужасным человеком, что заслуживаю смерти? Может быть, это просто ошибка? Чей-то глупый розыгрыш? И кому мне теперь можно доверять? Дурацкая записка окончательно выбила меня из колеи, лишая шаткого равновесия и спокойствия. Кто-то из близкого окружения… Кто-то, кто находится рядом… Если не учитывать тех людей, которые, вроде как и не особо мне близки, то выходит, что это я сам себя пытаюсь убить. Может, у меня раздвоение личности?

Фред остужает мой пыл, заявив, что у меня не раздвоение личности, а прогрессирующая шизофрения на нервной почве. Парень всеми силами пытается как-то отвлечь меня от мрачных мыслей, даже позабыв о своих обидах, а потому предлагает сходить в кино сегодня вечером.

- Я тебе говорю, фильм просто улет. Там главный этот будет мочить того, другого, который муж блондинки, а на самом деле не муж, а любовник. Ну, он там типа подставного копа, притворяется, чтобы его не вычислили, а первый его ищет, - размахивая руками, зудит Фред, которого, похоже, так увлек процесс пересказывания, что он даже не замечает, что я вообще не понимаю, о чем речь. Что мне еще остается? Ангел не дает и слова вставить в свою речь, и мне приходится согласиться. В конце концов, в офисе полный порядок, а убивать меня в ближайшее время точно не будут. Я надеюсь.

***

Фильм действительно оказывается хорошим. Сюжет развивается постепенно, и совсем не так, как рассказывал Фред. Впрочем, ангел лишь пожимает плечами и говорит, что перепутал билеты, поэтому мы смотрим «какую-то нудятину» вместо «охеренного, блин, триллера». И эти два часа, что длится сеанс, пролетают практически незаметно. Я даже не помню, когда вообще в последний раз в кино-то ходил – год назад? Два? Или все десять? Кажется, это было в прошлой жизни…

- Ты чего тут расселся? Уроки что ли все сделал? – нетрезвый мужчина с силой отвешивает оплеуху темноволосому мальчишке, который посреди дня посмел усесться на диван и включить телевизор. В этом доме такое поведение было неприемлемо, и поэтому мальчишку словно ветром сдуло из комнаты под гневные выкрики отца. Тот долго еще продолжал ворчать ругательства себе под нос, пока его сын, глотая слезы обиды, потирал затылок, прячась в чулане. Как самый младший в семье, он всегда получал больше всех – быть может, отец питал особые надежды насчет своего отпрыска, а может, просто устал от своей семьи и этой жизни.

- Эй, хватит ныть, - свистящий шепот заставил мальчишку вздрогнуть и повернуть голову к лестнице. Там стоял его старший брат, похожий на паренька, как две капли воды. Те же темные, слегка вьющиеся волосы, и серые глаза, в которых плещутся какие-то озорные огоньки. – Иди сюда, пока отец не видит. Ну, живей ты, чего как увалень.

Александр, вытирая дорожки слез тыльной стороной ладони, быстро поднимается следом за своим братом, который забирается на самый чердак, подальше от пьяного отца и несговорчивой матери, которая в это время моет посуду на кухне, делая вид, будто бы не замечает, как ее муж вновь поднимает руки на детей. Женщина устала от такой жизни, устала от того, что не может защитить своих отпрысков, и от того, что боится перечить мужу. Возможно, поэтому она в последние пару лет делает вид, будто бы дома все в порядке.

Чердак непривычно пуст – у этой семьи нет вещей, которыми не пользуются. И нет денег, чтобы прикупить что-то новое. Александр быстро преодолел расстояние до окна, где уже стоял его брат, борясь со старой задвижкой.

- Роб, что ты задумал? – шепотом спрашивает Александр, испуганно косясь в сторонудвери.

- Мы в кино идем, - заговорчески шепчет Роб. – Ну чего ты так боишься? Мне тоже страшно. Но к ночи успеем вернуться, никто и не заметит даже.

К счастью мальчиков, дома на их улице стоят практически вплотную друг к другу, так что перебраться с одного чердака на другой не составляет никаких проблем. Оказавшись в одном из пустующих домов, мальчишки быстро спустились вниз и через черный вход выбрались на улицу. Вечер еще только начинался, и по улицам не спеша бродил народ. Денег Роба, накопленных в течение долго времени, хватило не только на билеты, но и на стаканчик попкорна. Александр даже позабыл про страх перед отцом, наслаждаясь зрелищным мультиком и обществом Роба, который изо всех сил старался хотя бы иногда баловать младшего брата…

- Чего скалишься? – пихает меня локтем в бок Фред, вырывая из туманных воспоминаний прошлого. Роб, кинотеатр, стаканчик попкорна… все это быстро исчезает, рассеивается, как дым. Словно бы это не воспоминание, а просто мимолетное видение, нереальное и ничего не значащее. Как же давно это было.

- Фильм хороший был, - пожимаю я плечами в ответ. – Надо делать это чаще.

- Что? – не понимает Фред, увлеченно рассматривая крышку от бутылочки кока-колы, купленной в кинотеатре.

- В кино ходить.

- Смотри, я выиграл пылесос! – радостно восклицает Фред, пихая мне под нос крышку. Я не сдерживаю тихого смешка, называя ангела идиотом, а тот искренне радуется совершенно ненужному призу. По крайней мере, Фреду пылесос точно не нужен.

***

Во сне главный герой фильма, на который мы ходили, вдруг вылезает из экрана телевизора, держа в руках пистолет, и пытается прикончить меня. Пуля впивается в мою грудь, отдаваясь вспышками боли сразу по всему телу, отчего я просыпаюсь. Оказалось, что я свалился с кровати на пол, утащив за собой покрывало. Фред уже напевает что-то, не щадя своих легких, и гремит кастрюлями, пока я, отчаянно зевая, пытаюсь выпутаться из плена покрывала. После всех этих вечеринок и походов в кино меня не покидает какое-то странное, и в то же время новое ощущение. Что привычная для меня жизнь куда-то исчезает, удаляется, унося с собой серые краски, которыми я выкрасил себя и окружающую меня реальность. Новые цвета вместе с Фредом ворвались в мою квартиру, офис, загородный дом и начали все менять, искажая действительно так, что она начала казаться мне достаточно интересной. А раз так, то возвращаться в офис мне хочется все меньше и меньше.

- Я ведь начальник? – вслух рассуждаю я, проходя на кухню, где Фред пытается засунуть морковку в соковыжималку. – Значит, могу сам себе дать выходной.

Ответом мне служит дикий грохот – ангел умудрился уронить соковыжималку себе на ногу. Издав вопль, Фред заваливается следом за несчастным агрегатом, хватаясь за ушиб, а я машинально тянусь к телефону, чтобы вызвать скорую. Но быстро передумывая, вспоминая, что кроме меня ангела никто не видит. Будет довольно проблематично объяснять докторам, кому именно нужна помощь.

- Знал же, что не надо открывать окна в машине, - восклицает Фред, с трудом поднимаясь на ноги. – Тебе голову продуло? С чего вдруг такие мысли?

- Не знаю, - пожимаю я плечами, понимая, что действительно не имею ни малейшего понятия, что это на меня нашло. Ну, вот не хочу я идти на работу. – Мне кажется, если я вернусь в офис, то снова окажусь в этом сумасшедшем круговороте бесконечных дел и проблем.

- Ну, ничего себе, - ошарашенно говорит Фред, а потом, стянув с себя фартук, откидывает его в сторону и подбегает ко мне. Запечатлев на моем лбу слюнявый поцелуй, ангел начинает напевать какие-то незатейливые песенки, восславляя «себя любимого» и твердя, что его план начинает осуществляться. – Ты не такой безнадежный, как я считал раньше. И чем ты хочешь заняться? Опять кино? Или еще одна вечеринка? Так может того, по магазинам? Нет, знаю, пойдем в паб!

- Я бы лучше провел время в компании какой-нибудь книги, - остужаю я пыл ангела. – Или можно прогуляться.

Забыв даже про наши пробежки, ангел сам лично кидается наматывать шарф мне на шею, пока я не передумал и снова не превратился «в напыщенного скучного индюка». С трудом отпихнув его в сторону, я надеваю пальто и выхожу из дома, полной грудью вдыхая прохладный утренний воздух. Улицы все еще пусты, редкие прохожие медленно бредут по тротуару, унылым взглядом обводя стеклянные витрины магазинов. В отражении этих погасших глаз я словно бы вижу самого себя, и это, если честно, пугает. Зато глядя на Фреда, я вижу полного жизни человека, который открыт для различных приключений и готов пробовать что-то новое. И мне хочется быть таким же, перестать прятаться за скучной маской и просто начать жить. Совершать какие-нибудь безумные поступки, делать глупости, говорить глупости. Делать то, чего прежний Я никогда делать бы не стал.

Обо всех своих мыслях я говорю Фреду, который дар речи теряет, наблюдая за такими переменами. Он искренне рад тому, что я решился-таки, наконец, начать менять себя, а потому тащит меня в сторону аттракционов.

- Эй, я не настолько готов меняться, - округляю я глаза, завидев огромное колесо обозрения. Ангел бесцеремонно будит уснувшего в своей будке мужика, отвечающего за работу колеса, а потом ведет меня к заработавшему сооружению.

- Зато смотри, какой отсюда видит! – разводит руками Фред, пока я судорожно цепляюсь руками за металлические поручни. С детства высоты боялся.

Но надо признать, вид с колеса на город и, вправду, восхитительный. Восходящее солнце плавно поднимается в небо, скользя своими лучами по крышам домов, отражаясь в окнах и заставляя щурить глаза. Кажется, будто бы после стольких лет однотипных маршрутов я впервые начал видеть жизнь. Замечать, что окружающий меня пейзаж вовсе не такой уж и унылый, как мне казалось раньше, а проводить время вот так вот, ничего не делая, на самом деле очень здорово.

- Ладно, теперь мы можем перейти к следующей стадии наших отношений, - с умным видом начинает Фред. – Нет, я не собираюсь приставать к тебе, не делай такое лицо! Я говорю о доверии и прочем. Как насчет того, чтобы рассказать мне, почему ты не водишь машину? Ну, должна же быть причина.

В памяти всплывают обрывки еще одних воспоминаний из далекого детства. Из прошлой жизни, если можно так сказать. И воспоминания эти далеко не такие радужные, как хотелось бы, а уж говорить о них мне совсем не хочется. Ангел не торопит меня, замечая задумчивость на моем лице, и мы молчим до тех пор, пока не выходим из парка. Я без конца прокручиваю в своей голове ту самую причину, которая вот уже много лет не пускает меня за руль автомобиля, а потом, с большим трудом, но все-таки начинаю говорить.

- Это давняя история, - говорю я, но в этот самый момент раздается чей-то крик, а затем хлопок. Ни я, ни Фред даже не успеваем понять, что произошло, как совсем рядом с нами пролетает пуля, врезаясь в забор парка. Следующая, отправленная буквально следом за ней, впивается в грудь Фреда.

========== Глава 7 ==========

- Охренеть! Он выстрелил в меня! В меня выстрелили!

Я не знаю, чего больше в голосе Фреда – изумления или радости. С каким-то странным восхищением парень рассматривает свою грудь, на которой даже царапины не осталось от пули, а затем, словно опомнившись, кидается на меня. Мы падаем на асфальт, причем я ухитряюсь удариться головой о забор, а выстрелы прекращаются так же внезапно, как начинались. Вдалеке смешивается с чьими-то криками визг тормозов, а затем все стихает. Не знаю, с чем это связано – с тем, что я головой ударился, или это Фред зачем-то сжимает мне уши руками, попутно что-то говоря.

- Целуй мои пятки, я снова тебя спас! – восхищается Фред, когда к нам подбегают какие-то прохожие. Ангела они, разумеется, не видят, потому мне одному приходится отвечать на шквал вопросов о том, в порядке ли я. Пытаюсь отмахиваться, пока не замечаю, как в толпе охающих и ахающих людей мелькает знакомое лицо. Темноволосая женщина, которую я уже точно когда-то видел, говорит что-то о кафе, указывая в сторону одного из зданий. Стоит мне только глянуть на вывеску, как в голове всплывает картинка – я, размахивая руками, обвиняю всех посетителей кафе в заговоре, уверенный в том, что Фред просто какой-то чокнутый. Кто ж знал, что ангел говорил правду.

- У вас ладони поцарапаны, надо обработать, - говорит женщина. Фред, заметив незнакомку, тут же начинает что-то насвистывать, поигрывая бровями и водя руками в районе своей груди. Так и хочется приложить его головой о забор, чтоб не вел себя, как придурок.

***

- Мне так неловко за прошлый случай. Кхм, тот раз, когда я… Ну…

- Возможно, вы просто слишком много работаете, - пожимает плечами женщина, которую зовут Кэрри. Она все еще работает в этом тихом местечке официанткой, хотя с чего бы вдруг ей здесь не работать? Кэрри не слишком болтлива, ограничивая себя всякими банальными фразочками, и явно с нетерпением ждет, когда же я покину сие место. Фред же, напротив, пока женщина не видит, черпает ложкой кофе из турки, проливая половину на свой свитер и пол.

- Да, наверно, - немного неловко отвечаю я, не знаю, что еще можно сказать. Кэрри заканчивает обрабатывать мои порезы, осторожно обматывают ладонь правой руки бинтами и, завязав аккуратный узелок, тепло улыбается.

- Ну, вот и все, - собирая остатки бинтов, ножницы и бутылочку с перекисью, говорит женщина. Мне остается только поблагодарить ее, про себя отметив, что Кэрри даже не спросила, что вообще случилось на улице. Явно ведь заметила, что стреляли только в мою сторону, но, тем не менее, даже не попыталась узнать причину, пусть даже я сам ее не знаю.

- Да хватит пялиться на нее, спасибо хоть скажи, - рявкает Фред, заставляя меня вздрогнуть от неожиданности. Невнятно пробормотав слова благодарности, я беру свое пальто и покидаю кафе, посетителей в котором практически нет.

Стоит мне только оказаться на улице, как я понимаю, что здесь слишком шумно. Люди снуют туда сюда, иногда косясь в мою сторону, а по дорогам то и дело с бешеной скоростью проезжают машины, торопясь отвезти своих владельцев по их делам. В этом районе города жизнь прямо-таки кипит – я в своем дорогом пальто и со швейцарскими часами на запястье тут явно лишний. Зато Фред чувствует себя среди всех этих простых граждан вполне комфортно – вон, вытирает пятна кофе со своего свитера моим шарфом.

- Что? Я куплю тебе десять таких, только не делай такой лицо. Знаешь, иногда ты напоминаешь мне того чувака из «Техасской резни бензопилой». Ага, который дед с ружьем, - заметив мой хмурый взгляд, говорит Фред. – Временами я начинаю тебя бояться. Это не круто. Смотри, ларек с мороженым!

Ангела, похоже, не волнует, что чуть больше получаса назад кто-то самым наглым образом пытался всадить мне пулю в лоб. Зато меня ощущение близкой смерти словно бы в чувство приводит. Надо же, вел себя, как идиот. Вздумал веселиться, начинать новую жизнь, прогулял работу и катался на аттракционах. Так и хочется влепить себе пощечину с фразой: «Александр, что на тебя нашло? Взрослый же мужик!». Какие, к черту, бессмысленные прогулки по пустынным улицам, попытки делать то, чего раньше никогда не делал, и странные идеи, возникающие буквально из ниоткуда? Кажется, моя жизнь всегда меня устраивала, так с чего вдруг я решил все поменять? Ради кучки воспоминаний, которые со временем безжалостно сотрутся из памяти, осев пылью где-то в глубине души?

- Эй, стой, нет, нет, нет, не-е-е-т! Я знаю это выражение лица, - уронив мой шарф на землю, Фред чуть ли не вплотную подбегает ко мне, ухватив холодными руками за лицо. – Не думай, Александр, не надо ни о чем думать! Черт возьми, я снова тебя теряю! Ты ведь только начал подавать признаки жизни!

- Прекрати истерику, - пытаюсь я отпихнуть едва ли не рыдающего ангела со своего пути, но он словно прирос к асфальту – сам не шевелится, и меня еще не отпускает, продолжая монотонно бубнить себе что-то под нос.

- Это из-за выстрелов? Так с тобой ничего не случится, пока я рядом. Давай, прекрати мысли мыслить, мы с тобой договаривались – ты делаешь все, о чем я тебя попрошу. И я прошу тебя не впадать в отчаяние. Мы все исправим, ну! – решительно продолжает Фред, смотря мне в глаза немигающим взглядом. Мне даже не по себе становится, и я киваю в ответ, словно бы говоря: «Хорошо, успокойся, я с тобой», лишь бы Фред разжал свои руки-тиски и перестал так на меня смотреть.

- Ладно, едем в бар, а там уже разберемся. Я знаю, что ты не пьешь, но у тебя был трудный день, надо снять напряжение, - отходя от меня на шаг, говорит ангел. Пожимаю плечами, а потом покорно киваю – и вот мы уже мчимся на стареньком такси, а за окном мелькают однотипные дома и яркие витрины магазинов. Чуть приоткрыв окно, я подставляю лицо прохладным струям холодного воздуха, игнорируя нетерпеливое пиликанье телефона. Кто-то очень настойчиво набирает мой номер снова и снова, и я, не выдержав, отключаю мобильник. Сегодня у меня выходной, пусть даже он мне уже совсем не нужен, так что все важные дела пусть ждут до завтра.

***

Заняв самый дальний столик, откуда открывается отличный вид на все помещение, окутанное дымкой приглушенного света и пьяным хохотом множества толкающихся посетителей, мы с Фредом заказываем по стакану пива, хотя я сначала долго протестую. Стаканы здесь слишком огромные – одного вполне хватит, чтобы слона свалить. Я пью редко и мало, и не потому, что веду здоровый образ жизни и все такое. Нет, официальная причина звучит именно так, но вот на самом деле… Нужно копнуть глубже, чтобы понять.

- Давай представим, что мы расслабились, - стараясь перекричать галдящих людей, звон разбивающихся бокалов и какое-то подобие современной музыки, льющееся из дешевых колонок, говорю я. – Что дальше?

- Сначала выпей, - подвигает ко мне стакан Фред, многозначительно указывая на него взглядом. Что мне еще остается? Вздохнув, я осушаю его наполовину и тут же ощущаю, как начинает кружиться голова. Ангел же едва ли не одним махом опустошает свой стакан, пытаясь подмигивать бармену. Тот лишь глаза щурит, внимательно приглядываясь ко мне – еще бы, заказываю на двоих, хотя сам пью в одиночестве, да еще и со стеной разговариваю. Судя по его скептическому выражению лица, он уже привык, что большинство местных посетителей – чудиковатые пьяницы, которых лучше не трогать. Подливай им какого-нибудь пойла в стакан, да вовремя забирай плату.

- Видишь тех парней у бильярдного стола? – спрашивает Фред, указывая в противоположный угол бара, где шумная компания гоняет шары по протертому столу. – Они выглядят настоящими отморозками. Это я к чему, спросишь ты? Ну так ты же сам недавно говорил, что хочешь изменить свою жизнь. Давай, внеси экстрим в свои унылые будни, брось вызов местной мафии! Ты ведь умеешь играть в бильярд?

Прежде, чем я должен ответить, ангел заставляет меня допить оставшееся пиво. Теперь уже, чувствуя внезапно нахлынувшее на меня вдохновение вкупе с алкогольным туманом, затыкающим мой внутренний голос, я безо всяких колебаний соглашаюсь с Фредом. И что в итоге? Я даже не помню, как ноги сами привели меня к бильярдному столу, где я, размахивая кием, довольно умело загонял шары в лузы. И как это только у меня получается? Первый раз ведь играю.

Глядя, как приумножаются мои ставки благодаря какой-то небывалой ловкости моих рук, я заказываю выпить чуть ли не всему бару, заставив бармена засиять от радости. Еще бы, сколько прибыли я принес ему этой ночью! Фред даже, кажется, начал жалеть о том, что притащил меня сюда – я опрокидываю стакан за стаканом, уже не понимая, что я вообще пью, и останавливаться уж точно не собираюсь. Впервые в жизни я довел себя до «состояния нестояния».

- Отста-а-а-ань! – кричу я, пытаясь вырваться из цепкой хватки Фреда под недоуменные взгляды своих новых знакомых. Они, видимо, решили, что у меня горячка началась, а бармен кинулся вызывать скорую. С силой оттолкнув от себя ангела, который уставился на меня округлившимися от удивления глазами, я пытаюсь повернуться обратно к бильярдному столу, чтобы довести начатую партию до конца, как вдруг падаю, цепляясь руками за стул. Перед глазами все расплывается, лица окружающих меня людей как-то странно смазываются, не позволяя мне отличить одного человека от другого, а потом среди всей этой смешанной массы я ловлю до боли знакомый взгляд, который вызывает у меня совсем не радужные воспоминания.

- Не смотри, Александр. Кому говорю – закрой глаза. – Настойчивый голос Роба заставляет поглощающему мое сознание страху на время отступить. Ладошками прикрыв глаза, я подвигаюсь ближе к брату, который в ответ обнимает меня одной рукой за плечи. Я слышу его дыхание, ощущаю, как он напрягся, когда на лестнице, ведущей на второй этаж, послышались шаги. Скрипнула одна ступенька, затем вторая. Медленно, словно бы желая напугать нас посильнее, пьяный отец пытается подняться наверх, бормоча что-то несвязное. Его голос, совсем не похожий на голос Роба, пугает меня до чертиков. Где-то на его фоне слышатся всхлипы матери – она, кажется, свое уже получила. А нам все еще только предстоит.

- Где Корал? – спрашиваю я Роба, продолжая закрывать глаза и вздрагивать от каждого скрипа деревянной лестницы. Наша сестра, старше меня на пару лет, оказалась хитрее нас с братом. Может, сказалось то, что она девочка – отец всегда смерял ее презрительным взглядом, лишь изредка отвешивая ей оплеухи. Корал была значительно умнее всех своих сверстниц. В какой-то момент она поняла, что в этом доме ничего хорошего нет, и никогда не будет, а потому начала убегать. Как только на пороге возникал пьяный отец, чудом стоявших на ногах, девочка тут же удирала прочь, отсиживаясь на холодных улицах по несколько часов. Роб тоже хотел бежать, да только не мог оставить меня. Я был слишком мал и напуган, чтобы блуждать ночами по темным переулкам.

- Глаза закрой, - настойчивее просит брат, игнорируя мой вопрос. Понятно, значит, уже сбежала. – И тихо сиди. Я дверь тумбочкой подпер. Может, пронесет.

Порой мне начинало казаться, что Роб меня ненавидит. Каждый раз ему доставалось куда больше, чем мне - смешно, но отец якобы заботился обо мне, давая меньше затрещин, чем старшему сыну. Роб мог бы избежать всех этих побоев и громких оскорблений в свой адрес, если бы не я, трусливый мальчишка, который тут же начинал плакать, когда оставался один, или если выключался свет.

- Мне страшно, - успел прошептать я прежде, чем отец добрался до площадки второго этажа. Издав какой-то хрип, смешанный с грубым смехом, он несколько раз с силой ударил по двери, сломав замок и заставив тумбочку отъехать в сторону. Роб ошибся. В этот раз не пронесло.

За барной стойкой висело зеркало. А в нем внезапно появилось отражение моего отца – покрасневшие белки глаз, взлохмаченные волосы, мятая рубашка. Сидит на полу, из последних сил цепляясь за шаткий стул, и, как и раньше, не вызывает никаких чувств, кроме страха и отвращения. С большим трудом я понимаю, что в зеркале – не мой отец. Там я. Такой, каким я никогда не хотел быть. И каким вдруг стал.

Поднимаюсь на ноги не без помощи Фреда, который все еще не понимает, что со мной творится. Я же не могу и слова выдавить, все еще потрясенный тем, что увидел в зеркале. Точнее, кого. Несмотря на большое количество алкоголя в своей крови, я внезапно начинаю трезветь. Возможно, помогает и свежий воздух, когда я, даже не прихватив свое пальто, выбегаю на улицу, словно бы пытаясь скрыться от всех картинок прошлого и своего отражения. Я не могу быть, таким, каким был он. Не могу, не хочу и не буду.

- Это мой косяк, не надо было нам идти в бар, - пытается завязать разговор Фред, выходя следом за мной. Мы оказываемся на пустой парковке прямо за зданием бара. На улице холодно, но я этого не ощущаю. – Ты никогда не напивался раньше что ли? Надо же, так развезло. Ну, что опять? Чего такой кислый? С кем не бывает. Я могу научить тебя, как пить и не мучиться потом дичайшим похмельем.

- Нет, - хриплю я в ответ, сам дивясь, каким напряженным становится мой голос. – Никакого алкоголя. Никаких вечеринок. Никаких прогулок, травяных коктейлей, всех этих пробежек и прочего. Ничего.

- Что с тобой? – удивляется Фред. – Господи, да разберемся мы с этим твоим киллером. Спокойно, рядом со мной ты в безопасности. Знаю, что эту звучит немного самоуверенно, но ангелы хранители для этого и нужны. Я не поведу тебя, вот увидишь.

- Ты уже меня подвел, - поддаваясь приступу злобы и раздражения, говорю я. Фред недоуменно поднимает брови, словно бы задавая немой вопрос, и тут меня прорывает. Не знаю, в чем причина – в алкоголе, паршивом настроении или этих долбанных покушениях на мою жизнь. Но важно не это. Важно то, что я вообще впервые кому-то говорю все это. – Ты спрашивал, почему я никогда не напивался? Почему сам за руль не сажусь? Почему до сих пор не завел семью? Держусь холодно с остальными? Почему я такой? Да потому что когда-то давно кое-кто подвел меня. Говоришь, что ты мой ангел хранитель? Ты оберегаешь меня? Хочешь сделать мою жизнь лучше? Где ты тогда, мать твою, был почти двадцать лет назад, когда я в тебе нуждался? Когда я каждый раз перед сном, слушая, как стонет от боли мой брат, как за стенкой храпит пьяный отец, как мать на кухне льет слезы, смотрел в окно и просил кому-нибудь помочь всем нам? Просил помочь отцу вразумиться, снова стать нормальным, каким он был когда-то? Я был ребенком, и я хотел перестать бояться. Хотел, чтобы моя жизнь изменилась. Да, тогда я действительно этого хотел. Свободно гулять по улицам, ходить в кино, когда вздумается, делать глупости, какие обычно делают дети.

Во мне говорит маленький ребенок, прорываясь сквозь глухую стену прожитых лет, и я понимаю это. Как и Фред, который выглядит так, словно случайно переехал машиной котенка. Он открывает рот, чтобы сказать что-то, но тут же закрывает его, потому что сказать ему нечего.

- Ты нужен был мне тогда, - продолжаю я, чувствуя, как наваливается на плечи каменная усталость. – Но не сейчас.

- Алекс, я…

- Оставь. Меня. В покое, - выделяя каждое слово, говорю я. Ангел молчит, продолжая смотреть на меня виноватым взглядом, и не двигается с места, когда я разворачиваюсь и иду прочь. Этот день прошел не совсем так, как мы оба ожидали. Что ж, завтра все точно будет по-другому.

========== Глава 8 ==========

Голова немилосердно болит, словно кто-то вскрыл мне черепную коробку и заботливо положил туда работающую дрель. По гудящим ногам дует холодный ветер, заставляя пальцы неметь, а под животом что-то бьется в конвульсиях, заставляя меня вырываться из непонятного сна, который за считанные секунды стирается из памяти, оставляя после себя пустоту.

Первая мысль, мелькнувшая в моем еле работающем мозгу - я лежу на коте. Который, задыхаясь, пытается выбраться из-под меня. Вторая - у меня нет кота. Борясь с сомнениями насчет существования в моей жизни хвостатого животного, я приоткрываю один глаз и пытаюсь пошевелиться. В скором времени, путем просто титанических усилий мне удается принять сидячее положение. Тут же выясняется две вещи. Первое - вчера я, видимо, не нашел в себе сил добраться до своей комнаты и уснул на диване в гостиной. Причем нижняя часть моего туловища покоилась на полу, обдуваемая ветерком из распахнутого настежь окна. Второе - никакого кота нет и в помине, и в этом можно не сомневаться. Все дело в том, что я хорошо так отлежал себе руку. Конечность я практически не чувствую, она онемела и странно дергается, что даже немного пугает.

Вчерашняя попойка практически полностью стерта из моей головы. В памяти всплывают отдельные фрагменты, но это все равно не помогает воссоздать полную картинку. Еще я, кажется, потерял где-то пальто. И в горле неприятно свербит. Даже выпитый залпом графин воды не помогает. Похоже, я умудрился простыть.

Благодаря таблетке обезболевающего, головная боль уходит вместе с аппетитом. Впрочем, это даже к лучшему - в холодильнике хоть шаром покати. Лишь в самом углу сиротливо лежит апельсин, еще даже немного зеленый с одного бока. Оставив несчастный фрукт доспевать, я делаю себе мысленную пометку после работы купить каких-нибудь продуктов. В последнее время этим занимался Фред, но не думаю, что после моего вчерашнего монолога ангел кинется набивать мой холодильник чем-нибудь съедобным.

Едва ощутимое чувство вины перед Фредом я засовываю глубоко… Очень глубоко. Он сам напросился, сам лез в мою голову и в мою жизнь. Какое он вообще имел на это право? Столько лет я обходился без какого-то там ангела хранителя, так с чего вдруг именно сейчас мне вдруг потребовалась его помощь? И все-таки я не могу отрицать, что без ангела в квартире стало как-то пусто.

Чтобы собраться на работу, мне требуется больше часа. Время уже торопливыми шагами приближается к обеду, а я все еще ползаю по полу гостиной в поисках своего телефона. Похоже, его я вчера или потерял, или проиграл. Выругавшись сквозь зубы, очень долго напрягаю память и вспоминаю номер своего шофера, которого затем отправляю за новым мобильником для меня. Чарльз приезжает спустя двадцать минут, держа в руках коробочку с новеньким аппаратом, а затем мы на всех парах мчимся в мой офис.

Со своими пьянками я умудряюсь пропустить два важных собрания. Аддерли, встретив меня чуть ли не у самого входа, долго и нудно пытается мне что-то объяснить. Если сократить все его речи до трех слов, то выходит, что я хреновый босс. Ничего против такого своеобразного вывода я сказать не могу, чем, кажется, злю Аддерли еще сильнее.

- Я нанял лучшего в городе детектива, подключил все связи и взвалил на свои плечи почти всю работу, пока ты устраиваешь там вечеринки, гуляешь неизвестно где и совсем не думаешь о своей безопасности, - распыляется мужчина, гневно сверкая глазами. - Что с тобой творится? С таким раскладом ты потеряешь все, что у тебя есть, уже к концу этого месяца. Соберись, Александр. Вернись в реальность и принимайся за работу.

Раздув ноздри, мужчина с важным видом удаляется. Мне почему-то хочется показать ему в спину язык. Так бы сделал Фред. Это сравнение заставляет меня тряхнуть головой и, прогнав оцепенение, направиться в свой кабинет. Открыв дверь кабинета, я в первую очередь замечаю висящее на крючке пальто, удивительно чистое и выглаженное. В кармане сиротливо лежит неоплаченный чек из химчистки. Затем перевожу взгляд на подозрительно убранный рабочий стол - разноцветные папки ровной стопкой лежат в уголке стола, а рядом стоит подставка с ручками, степлером и ножницами.

Обойдя стол, замечаю и белоснежный конверт, лежащий в самом центре. А затем слышу тихий шелест крыльев прямо за спиной. Оборачиваюсь и вижу Фреда - на лице робкая улыбка, руки в карманах, под глазами мешки. То ли только из бара вернулся, то ли просто всю ночь не спал. В кабине повисает напряженное молчание, и никто из нас не спешит его нарушить. Наконец, когда и дальше буравить друг друга взглядом нет смысла, ангел сдается.

- Знаешь, ангелами ведь не становятся просто так. Там, наверху, есть свои правила и законы, и время у нас тоже не стоит на месте. Мы растем, стареем, оставляем свои дела и уходим, когда наша помощь уже не требуется. Я знавал многих стариков, которые всю жизнь оставались верны одному только человеку, и вместе с ним уходили, когда наступало время. Нет, ты послушай и не перебивай, - мотает головой парень, не давая мне рта раскрыть. - Не каждый из нас может похвастаться тем, что помнит, когда именно стал ангелом. Человеческая жизнь постепенно стирается из нашей памяти. Но все помнят, когда первый раз использовали способность и спасли человека, которого потом стали оберегать. Я спас тебя. Не этой весной, и даже не в тот раз, когда тебя хотели отравить. Я спас тебя в ту ночь, когда случилась авария. Тогда, почти двадцать лет назад.

Фред замолкает, и я тоже не знаю, что сказать. Голову начинают окутывать тугие обручи - то ли таблетка не до конца прогнала похмелье, то ли это связано с чем-то другим. С чем-то, что заставляет память возвращаться обратно во времени, а все внутри - сжиматься от страха, проступающего даже сквозь прожитые годы.

- Может быть, я слишком внезапно ворвался в твою жизнь. Но я искренне хотел тебе помочь. Больше я навязываться не буду, но если что, тебе достаточно будет просто позвать меня.

Снова слышится шелест крыльев. Первый раз я вижу, как Фред уходит - он просто разворачивается, а затем исчезает, не плавно, а резко. Раз - и его уже нет. На какое-то время я задумываюсь о том, как он это делает, и, так и не разгадав эту загадку, устало сажусь в свое кресло. Потираю виски и вновь замечаю конверт. На нем нет ни строчки, так что понять от кого он, невозможно. Если только не заглянуть внутрь…

Послание от Фреда. Ножницами вскрываю конверт, и на столешницу выпадает сложенная вдвое газетная вырезка, судя по ее желтизне и потрепанному виду, очень старая. Еще даже не взяв ее в руки, я знаю, сколько ей лет. И из какой газеты ее вырезали. В голове так и скачут, накладываясь друг на друга, картинки двадцатилетней давности…

Утро после дождливой ночи было туманным. Сизая дымка окутала медленно просыпающийся город, плавно скользя по извилистым улочкам, и заглядывая в каждый проулок. Отец, недовольно прихлебывая дешевый кофе вместо привычной водки, голосом сварливого старика призывал нас собираться быстрее. Это был один из тех редких дней в году, когда родители возили нас за город к старому причалу, чтобы устроить какое-то подобие пикника и отпраздновать день независимости. Отец почти до самого вечера не брал в рот ни капли, а нас с Робом и Корал наряжали в самую красивую одежду, какая у нас была. Мама даже делала себе макияж, стирая с лица уже ставшие частью ее самой усталость и тень безысходности. В такой день наша семья на какое-то время становилась нормальной.

Для Корал мама специально погладила одно из своих старых платьев. Затянув на поясе сестры шелковую ленту, она причесала волосы Корал и заплела их в тугую косу. Нас с братом нарядили в светло-серого цвета рубашки и черные брюки, причем мои были на два размера больше. От их потери спасал старый отцовский ремень, которым мы с Робом уже не раз получали.

Пока отец пытался завести машину, а сестра помогала матери собрать продукты в корзинку для пикника, мы с братом были предоставлены сами себе и кривлялись перед большим зеркалом в холле. Роб взлохматил мои волосы и дернул за ремень, прозвав меня коротышкой.

- Если хочешь вырасти, ты должен прыгать. Как баскетболисты. Тогда тебе придется постоянно нагибаться, чтобы пройти в дверь, - Роб в прыжке хлопнул пальцами по верхушке дверного косяка. Мне на какой-то миг показалось, что пройдет еще пару лет, и Роб сможет достать до потолка.

- Когда я вырасту, я буду выше тебя, - самоуверенно заявил я, хотя в то время моя макушка едва доставала до плеча Роба. В ответ брат снова взлохматил мои волосы, сказав, что все так и будет. И что тогда уже я буду носить его на спине, а не он меня.

- А пока держись крепче, ковбой, - повернувшись ко мне спиной и опустившись на одно колено, говорит Роб. - Бесконечность не предел!

Он катает меня по комнате, напевая строчки из песенки про друзей, которую мы услышали в мультике “История игрушек”, до тех пор, пока мама не говорит, что все готово, и нам пора. Мы быстро накидываем свои куртки и бегом спускаемся вниз, где нас ждет отец. Корал и Роб занимают места у окон, спихнув меня, как самого младшего, на середину заднего сиденья. В любой другой день я бы начал возмущаться, но сегодня отношусь к этому спокойно. За окном все равно ничего не видно из-за тумана.

Туман… Он похож на ворох пушистых белых облаков, зачем-то спустившихся на землю. Глядя на него, невольно начинаешь ощущать себя ангелом. Роб смеется, глядя, как я, не отрывая взгляда от лобового стекла, расправляю руки в стороны. А потом я лечу по-настоящему. Отрываюсь от сиденья и лечу к мнимым облакам, а в моей голове все еще звучит звонкий смех брата…

Мне не нужно читать статью на клочке газеты - я и так знаю ее наизусть. Сколько раз я перечитывал ее до дыр после того, как пришел в себя? Сидел в окружении безмолвных белых стен, сжимая в руках газетную вырезку, и читал строчку за строчкой, пока глаза не начинали болеть. Медсестры, частенько захаживающие меня проведать, меняли мне повязки, измеряли температуру, одна даже приносила конфеты – карамельки с вишневой начинкой. За все время пребывания в больнице, я объелся их так, что теперь даже посмотреть не могу в их сторону. Хотя даже если бы и мог, то все равно бы не стал. Слишком плохие воспоминания они у меня вызывают.

Пальцы проворно разворачивают вырезку, открывая моему взору черно-белый снимок с момента аварии. Текст внизу гласит, что причиной катастрофы был туман. Тот самый, в котором я видел пышущие теплом и какой-то сказкой облака. Плохая видимость, перекресток и грузовик, который не успел затормозить, когда из белой дымки вдруг появилась легковая машина. Сильным ударом меня выбросило из машины через лобовое стекло. На ногах до сих пор остались шрамы, превратившиеся со временем в невзрачные белые полоски – кожа буквально превратилась в лохмотья, когда меня протащило по асфальту. Отец погиб сразу – удар об руль переломал ему почти все ребра. Мать умерла от многочисленных порезов осколками лобового стекла. У Корал были множественные переломы, от которых она тоже скончалась на месте. Только Роб дожил до приезда скорой. Когда врачи приехали, он лежал на дороге, пытаясь разглядеть меня. Но когда принесли носилки, его сердце перестало биться.

Тряхнув головой, я беру телефон и прошу Патрицию принести кофе. Газетная вырезка летит в мусорное ведро вместе с конвертом, из которого вдруг выпадает еще один листок. Совсем неприметный, размером с визитку. На нем написан какой-то номер и женское имя. Не знаю зачем, но я убираю бумажку в карман, намереваясь позвонить позже по этому номеру и узнать, кто такая эта Корнелия. Неужто Фред решил сосватать меня с кем-то напоследок?

- Что-нибудь случилось? – спрашивает Патриция, осторожно ставя на стол поднос с чашкой и кофейником. В ответ я отрицательно качаю головой, и вежливо прошу женщину оставить меня одного. Она поджимает губы, но уходит молча, так и не высказав недовольства, которое сразу же появляется на ее лице. Может быть, я бы спросил, что не так, но у меня и без того полно своих забот.

Горячий кофе, как ни странно, на время остужает жгучее пламя мыслей в моей голове. Прошлое плавно отдаляется в прошлое, а на смену ему приходит довольно невеселое настоящее, в котором проблем становится все больше. И самая главная из них, по совместительству еще и самая опасная, до сих пор висит в списке нерешенных.

Кому же я так не угодил, что он решил нанять киллера и прикончить меня? Или это не он, а она? Или вообще оба, какая-нибудь парочка, которая решила поразвлечься. Сейчас бы Фреда сюда, он бы точно подкинул мне с десяток вариантов о том, кому я мог насолить. Кстати, он же составлял список…

Перешестерив весь кабинет, я нахожу папку с идиотскими досье на каждого возможного подозреваемого, написанные рукой Фреда. Удивительно, что почерк у него идеально ровный, таким невольно залюбуешься и перестань понимать, что вообще написано. Так что только в третий раз перечитав первый абзац, я начинаю вникать в суть текста. По сути, везде написана какая-то ерунда, которая ничем мне не может помочь. Но возле некоторых имен в скобочках написаны какие-то пометки, где-то время, а где-то – адреса. Решив, что будет неплохо все проверить, я беру с собой папку и покидаю офис, сказав удивленной Патриции, что ушел на деловую встречу.

Лишь только когда я оказываюсь в машине, и водитель спрашивает, куда ехать, я понимаю, что без Фреда не справлюсь. Да и я не злюсь ведь на него… По крайней мере после того, как он упомянул про аварию. Сказал, что спас меня. Ну вот, я становлюсь каким-то сентиментальным, будь оно все неладно!

- Тащи свой пернатый зад обратно, мне нужна твоя помощь, - приложив к уху мобильный телефон, говорю я, пока водитель терпеливо ждет моих указаний. – Ты меня слышишь? Подай хоть какой знак!

В этот момент телефон вдруг начинает звонить, едва не оглушив меня. Чарльз давится смешком, пока я, чертыхаясь, прочищаю оглохшее от громкого звука уха и пытаюсь ответить на звонок.

- Это Кэрри. Из кафе, я официантка, - произносит приятный женский голос. С трудом, но я вспоминаю свой поход в кафе. Кажется, эта женщина еще перевязала мне поцарапанные руки. – Вы оставили вчера свой телефон у меня. Мне завезти его вам, или вы сами сможете заехать?

Почти минуту я молчу, а затем бормочу, что как раз проезжаю мимо и могу сам заскочить. Продиктовав водителю адрес, я перевожу взгляд с телефона на окно, за которым мелькают улицы. Фред так и не появляется, зато вдруг обнаружился мой пропавший телефон. Знак ли это, который я просил, или просто очередное совпадение?..

========== Глава 9 ==========

В уже ставшим хорошо знакомым кафе вкусно пахнет свежей выпечкой. Уловив приятный аромат, мой организм начинает возмущаться и напоминать об отсутствии нормального завтрака. Рот наполняется слюной, а желудок сжимается в гармошку. Кэрри, заметив меня, неловко замявшегося на пороге, приветливо улыбается и предлагает чашечку кофе.

- Да, было бы неплохо, - киваю я, краем глаза замечая стоящую на прилавке корзинку с круассанами. Усаживаясь на стул, я примечаю еще и маленького гостя, сидящего в самом углу кафе. Мальчишка лет десяти рисует цветными карандашами какого-то динозавра с непропорционально большой головой. У него темные, слегка вьющиеся волосы и пронзительно серые глаза, которые в сочетании с фарфоровой кожей делают его похожим на маленького ангелочка.

Невольно я вновь вспоминаю Фреда и задаюсь вопросом - а кем был ангел в его человеческой жизни? Была ли у него семья, мечты и планы на будущее? Как он умер? И помнит ли все это? Наверно, такие воспоминания причиняют боль, которая не угаснет даже через года. Удивительно, что Фред ухитряется быть таким оптимистом.

- Вам столько раз звонили, что мне пришлось выключить телефон, - возвращая мне мою потерю, говорит Кэрри. - Надо было сразу сообщить вам, что я его нашла, но столько всего навалилось, что времени почти не оставалось, - продолжая говорить, женщина подвигает ко мне кофе и корзинку с выпечкой, от аромата которой я готов разрыдаться. Круассаны буквально тают на языке, и я чувствую себя чуть ли не самым счастливым человеком на земле, и не сразу замечаю грусть на лице Кэрри.

Слушатель из меня всегда был никакой. Я никогда не был особо чутким по отношению к другим, потому что давно решил для себя, что не буду подпускать людей к себе слишком близко. Люди ведь имеют свойство внезапно уходить и не возвращаться, оставляя после себя пустоту, которую другим человеком уже не заполнишь. Ее вообще ничем уже не заполнишь, если говорить честно.

Так что не знаю, какой черт меня дернул спросить, что случилось. И зачем я повторил свой вопрос, когда Кэрри пыталась отмахиваться и говорить, что все хорошо. Может, у меня срабатывает какой-то датчик вежливости, вытренированный подзатыльниками Фреда? А может, дело в мальчишке, чьи глаза так похожи на мои? Кэрри бросает немного взволнованный голос на мальчика, а потом, понизив голос, поясняет, что сейчас разводится с мужем. И причина для столь серьезного шага очень даже веская.

- Год назад его уволили с работы. Попал под сокращение, с каждым может случиться. Но для Саймона его работа значила многое, если не вообще все. Он буквально жил ею, дышал, постоянно витал мыслями где-то в своем рабочем кабинете. А тут раз – и ничего не осталось, - вздохнув, Кэрри берет в руки синюю тряпку и начинает протирать столешницу. – Сначала он просто был сам не свой, раздражался из-за каждой мелочи, срывался, потом извинялся. Обещал, что все будет хорошо, что он переживет этот кризис, найдет новую работу. Но время шло, а работы не попадалось. Через пару месяцев Саймон начал пить. Еще через три недели – уходить из дома. Он мог пропадать по двое, а то и трое суток. Потом возвращался и начинал скандалить. Называл нас с сыном обузами, говорил, что из-за нас у него жизнь не сложилась. В общем, чем дальше, тем хуже.

Когда Кэрри замолкает, я даже не знаю, что сказать. Перевожу взгляд на мальчишку, Рори, который, не слушая нас, продолжает рисовать. Вдруг он поднимает на меня свои глаза, и внутри что-то тоскливо сжимается – а я ведь прекрасно понимаю мальца. По себе знаю, что значит пьяный отец, который только и делает, что обвиняет в ставшей внезапно кошмарной жизни всех вокруг, но только не себя. Хотя Рори повезло больше, его мать хотя бы нашла в себе силы уйти. Моя мать так и не решилась.

- Простите, не стоило грузить вас своими проблемами, - истолковав мое молчание по-своему, говорит Кэрри. – У вас, наверно, итак дел по горло, и своих проблем тоже. И по работе, и с семьей, а тут незнакомая женщина решила излить душу…

- У меня нет семьи, - отвечаю я, впервые, наверно, произнося эти слова вслух. – У меня вообще никого нет, если уж на то пошло. Единственного… человека, которому действительно было не все равно, что я делаю и о чем думаю, я сам же и оттолкнул. Нет, ну он бесил меня жутко!

Брови Кэрри ползут вверх от удивления, но, тем не менее, она не перебивает меня и не просит заткнуться. А у меня как будто кран открылся, и слова льются из меня потоком. Сам не знаю, почему я вдруг начал болтать без умолку. Быть может, дело в том, что уже действительно накипело, а может, просто Кэрри хороший слушатель. Знает, когда надо кивнуть, где поддержать, а где даже спорить, пытаясь переубедить меня в чем-то. Когда я говорю, что из-за Фреда на меня напали призраки далеко не лучшего прошлого, женщина отвечает, что у меня вообще-то своя голова на плечах, и я должен был рассказать Фреду все, а не заставлять его ломать голову над тем, почему я себя ведутак или иначе. Я удивлен, правда, потому что не считал нужным посвящать парня во все детали своей жизни.

- Ну, ты ведь говоришь, что он хотел тебе помочь. Разве можно помочь человеку, не зная, что его гложет? Чтобы устранить проблему, нужно узнать ее причину, - рассуждает Кэрри, и в этот момент что-то в ее словах цепляет меня. Она только что сказала что-то важное, что может пригодиться мне с моим расследованием.

- Причина, - щелкаю я пальцами, настолько резко меняю тему разговора, что Кэрри сначала лишь удивленно хлопает глазами, не понимая, о чем я. А я шарю руками по карманам, пока не вытаскиваю записку от неудачливого киллера, благодаря которому я встретил Фреда. – Вот, тут написано о том, что я должен присмотреться к тем, кого подпускаю к себе, а Фред не раз повторял, что я тот еще засранец. Меня хочет убить кто-то близкий, тот, кого я подпускаю к себе. И тот, кто терпеть меня не может. Вариантов не так уж и много, если подумать.

Достав из портфеля папку Фреда, я начинаю разбирать все собранные ангелом досье на две кучки. В одной из них оказываются уборщица, охранник, программисты и еще черт знает кто, кого я даже близко не знаю. Зато в другой стопке остается всего три имени, и остается только надеяться, что я прав хотя бы наполовину.

- Да вы не такой уж хороший человек, - изогнув одну бровь, говорит Кэрри.

- Вовсе нет. Я меняюсь с недавних пор, - кашляю я, собирая все папки обратно в портфель. – Ладно, спасибо за кофе, мне пора бежать. Дела, и все такое. Кстати, где вы сейчас живете? Вроде, вы ушли от мужа и…

- Мотель через дорогу. Дешево и сердито, - отвечает женщина. – А что? Хотите заглянуть в гости?

Мне кажется, мои уши начинают краснеть. Невнятно что-то буркнув, я выбегаю на улицу, стараясь стереть из памяти последние реплики. Я что, пытался флиртовать? Или просто вел себя, как идиот? Кэрри только что сбежала от мужа, который был далеко не ангелом, а я чем лучше него? Не пью, конечно, но в остальном – черствый, как говорит Фред, необщительный, пусть даже сегодня меня что-то прорвало на разговоры, дома почти не появляюсь, весь в работе. Да и у Кэрри ведь сын еще, которому нужен нормальный отец.

- Все бабы – зло, - с чувством говорит Фред, появляясь возле моей машины. Я словно в невидимую стену вписался, как только заметил ангела – он водрузил на голову шляпу с широкими полями, надел бежевый плащ и сейчас курит трубку, щуря глаза от дыма. Ну, вылитый Шерлок Холмс. – Чего глазами хлопаешь? Знаешь, вот романтик из тебя вообще никакой. Ладно, будет время, дам тебе пару уроков по пикапу. Давай в машину, пока Чарльз не вызвал тебе психиатра.

Водитель косит в мою сторону прищуренным глазом, недоумевая, чего это я вдруг застыл посреди дороги, словно увидел призрака. Не придумав ничего лучше, я приседаю на корточки и делаю вид, будто завязываю шнурки, чувствуя себя редкостным идиотом. А потом быстрым шагом направляюсь к машине, где Фред уже занял почти все заднее сиденье, невозмутимо глядя в окно.

- Может, скажешь, почему не явился раньше? – приложив к уху телефон, спрашиваю я. Фред не торопится отвечать даже тогда, когда машина трогается с места.

- Да не пихайся ты, у меня были кое-какие дела, - отмахивается Фред. – А вообще, ты мне кое-что должен. Давай, ты уже говорил сегодня это слово, скажи еще разочек. И больше искренности, покажи, что я хоть чему-то смог тебя научить за это время.

Я закатываю глаза, не понимая, за каким чертом позвал обратно этого самовлюбленного павлина? Он опять начинает действовать мне на нервы своей болтовней и просьбами, которые и на просьбы-то совсем не похожи. Скорее, звучат, как приказ, который я тотчас должен выполнить. И хотя тень обиды все еще осталась, я чувствую, что рад возвращению ангела. Словно все встало на свои места, хотя с появлением Фреда все, наоборот, стало разваливаться на странные «до» и «после», в которых я все еще безуспешно пытаюсь разобраться.

- Ладно. Извини, что наорал на тебя. Был… немного не в духе, - говорю я, не отводя взгляда от спинки переднего сиденья. Фред же начинает ковырять пальцем в ухе, словно то вдруг перестало слышать. – Я не должен был говорить все то, что сказал, и мне жаль, - немного перефразирую я, повышая голос. Ангел и в этот раз упорно пытается меня не замечать, пока я, издав рык, не пихаю его ногой.

- Эх, проехали. Извинения приняты, но все равно вышло как-то суховато. Ой, да корчись так, давай лучше сюда папку свою. Ты уже выбрал кандидатов? Отлично, скажи своему шоферу – пусть доезжает до моста и сворачивает, мы едем к Аддерли! – торжественно произносит Фред, листая бумаги.

***

Я думал, что по приезду к дому Аддерли, мы просто посидим в машине, наблюдая за входной дверью дома, или попытаемся опросить его соседей. Или… не знаю, вот правда. Никогда в жизни ни за кем не следил, а тут на тебе. Фред, выудив откуда-то черные очки и такого же цвета плащ, заставляет меня переодеться. На мои протестующие вопли он никак не реагирует, и в скором времени я становлюсь похож на главного персонажа из фильма «Матрица». Он даже волосы мои зачесал назад.

- Ты это… не глуши мотор, - засовывая в карман пиджака Чарльза зеленую купюру, говорю я. Водитель, весьма удвиленный моим поведением, покорно кивает, сохраняя молчание. И хорошо, что молчит, любой другой давно бы сбежал от меня прочь, размахивая руками.

- Для чего этот маскарад? И что мы будем делать? – спрашиваю я Фреда, который уверенно шагает к дому Аддерли. Трехэтажное здание, уместившееся между двумя многоквартирными домами, выглядит довольно эффектно – взять хотя бы большие окна и несколько лоджий с витиеватыми ограждениями. А возле входной двери, сделанной, скорее всего, из настоящего дуба, стоит широкоплечий охранник. Видимо, Аддерли очень беспокоится о своем мини-дворце, раз даже в свое отсутствие оставляет тут своих людей.

- Все очень просто. Я вырубаю охранника, затем мы проникаем внутрь дома и роемся в вещах твоего помощничка, - спокойно говорит Фред, вытаскивая из кармана кожаные перчатки и протягивая их мне. – Одень. Мы не должны оставить никаких следов, верно?

- Да, но… Погоди, кого ты вырубаешь?

Едва я только произношу свой вопрос, как Фред уже брызгает чем-то из крошечного баллончика в лицо мужчины в форме. Тот, смачно чихнув, бросает на меня удивленный взгляд, а затем, закатив глаза, плашмя валится на крыльцо. Я даже не успеваю подумать о том, жив ли этот бедняга, а Фред уже ловко вскрывает дверной замок и затаскивает захрапевшего охранника внутрь.

- Выключи сигнализацию, - хрипит под тяжестью ноши ангел, ногой закрывая за нами дверь. Я же нахожусь в шоке от того, что только что натворил этот парень, и потому сначала теряюсь, не зная, где и как отключить сигнализацию. Увеличивающий свою громкость писк помогает мне сориентироваться, и я, отыскав висящий на стене белый прямоугольник, открываю крохотную дверцу. – Так, у нас осталось меньше пяти минут прежде, чем сигнализация сработает. Давай, режь красный провод! Нет, погоди, синий! Нет, красный!

- Да тут вообще нет проводов! – заметив, что Фред начинает нервничать, я сам впадаю в какое-то подобие истерики. Что мы вообще творим? Практически напали на невинного человека, вломились в чужой дом… Что будет дальше? Начнем грабить людей в темных переулках?

- Да? – удивляется ангел. – Обычно во всех фильмах есть провода.

- Да мы не в кино, болван! Зачем ты вообще меня втянул во все это?! – начинаю я сокрушаться, наобум тыча пальцем в кнопки, которых в этом странном агрегате слишком много. Авось пронесет.

- Ты сам просил меня о помощи, - возмущается Фред. – Нет лучшего способа узнать, кто твой друг, чем копаться в его личных вещах. Так, ладно, бегом дуй наверх, ищи кабинет этого твоего Аддерли, а я попробую тут сам что-нибудь сделать. Но если что – готовься бежать.

Я бы остался и врезал Фреду просто за то, что он вернулся. А я-то думал, что с его возвращением все станет как-то проще, а не… вот так. Продолжая проклинать вечно влипающего во всякие переделки ангела, я, перескакивая через ступеньку, поднимаюсь на второй этаж. У меня слишком мало времени, чтобы делать все аккуратно, так что я буквально вламываюсь в каждую попадающуюся на моем пути комнату, которая всякий раз оказывается не тем, чем нужно.

- Хьюстон, у нас проблемы! – голос Фреда сливается с ревущей на весь дом сигнализацией, с которой, похоже, парень так и не справился. Отлично, не пройдет и трех минут, как сюда заявятся копы, а потом меня посадят, я лишусь бизнеса, на меня начнет заглядываться какой-нибудь шкафоподобный мужик с наколками на все тело… От такой перспективы меня передернуло, и я удвоил свои усилия.

Как назло, кабинет Аддерли находился в самом дальнем углу дома на третьем этаже. Раскидывая по сторонам вещи, я наткнулся на пару интересных фото, не предназначенных для всеобщего обозрения, и отыскал телефонную книжку мужчины. Если в ней окажется старый номер киллера, который мне дал Симус, тогда я нашел своего недруга. А если нет… Что ж, я и так устроил в доме Аддерли погром, но ничего такого, что говорило бы о его причастии к покушениям на мою жизнь, я так и не нашел.

- Три машины уже под окнами! Вот это будет жаркая погоня! – со счастливой улыбкой влетает в кабинет Фред, тут же бросаясь к одному из окон. Не успеваю я в очередной раз ужаснуться, как ангел с ловкостью кошки забирается на подоконник и прыгает. А снизу слышится, как полицейские выбивают ногами входную дверь, попутно крича что-то об оружии. Кажется, самое время поддаться панике.

========== Глава 10 ==========

- Наверху, проверьте наверху!

Грубый мужской голос заставляет меня сбросить с себя оцепенение и начать лихорадочно придумывать план бегства. Хотя о чем вообще можно думать? По единственной в доме лестнице уже со всех ног мчатся люди в форме, держа в руках оружие, и пытаться прорваться через них даже не стоит. Вот же смешно будет, когда меня застукают здесь, а в газетах на первых страницах появятся мои фото.

- На втором этаже чисто!

Очередной крик звучит, словно сигнал к бегству. Недолго думая, я решаю сделать так же, как Фред, стараясь игнорировать то, что прыгать мне предстоит с высоты третьего этажа. Я взбираюсь на подоконник и, зажмурившись, уже готовлюсь прыгать вниз на твердый асфальт, как слышу возмущенный возглас ангела.

- Какого дьявола ты творишь, придурок? – шипит Фред. Сначала я не могу понять, где находится ангел, потому что под окном и в ближайших кустах его не видно. И лишь когда мне в голову прилетает что-то твердое, я поднимаю взгляд и замечаю парня, стоящего на балконе соседнего дома, до которого чуть меньше двух метров. Как я сразу этот чертов балкон не заметил? Из-за своей невнимательности я мог бы сломать себе ноги или, что еще хуже, шею. – Прыгай давай, - торопит меня Фред и, смеясь, добавляет:

- Я поймаю.

Слыша, как за дверью кабинета раздаются шаги, я, молясь в душе, как ребенок, чтобы все прошло гладко, отталкиваюсь от подоконника и на какой-то момент зависаю в воздухе. Обычно в фильмах время в такие моменты замедляется, позволяя и зрителю, и главному герою насладиться так называемым полетом, но в жизни все иначе. Прыжок не длится даже секунды. Я и понять-то ничего толком не успеваю, когда приземляюсь точно на Фреда, и вдвоем мы наваливаемся на дверь, которая тут же открывается. По инерции мы влетаем в захламленное помещение, и в этот момент в окне напротив появляется человек в форме.

- Они в соседнем доме! – тут же кричит он, почему-то решив, что я не один. – Быстро туда!

- Хватит меня обнимать, - спихивая меня с себя, бурчит Фред. – Поднимайся, живо. На крышу!

Я только и успеваю, что подняться на ноги, а Фред уже ломает запертую дверь. Я даже не могу понять, где мы вообще находимся – в комнате слишком темно, и в воздухе витает запах плесени, словно здесь уже давно никого не было. Как только ангел вылетает прочь из помещения, оказываясь в не менее темном коридоре, я срываюсь с места и бегу за ним, по пути треснувшись обо что-то ногой. Чертыхаясь и проклиная непутевого Фреда, который начал снова кидаться на какую-то дверь, я помогаю ему отпереть преграду, и мы попадаем на лестничную площадку.

- Шевели булками, - снова торопит меня Фред, прикрывая дверь и указывая на лестницу. Перепрыгивая через ступеньки, мы поднимаемся на самый верхний этаж, а оттуда попадаем на крышу, по которой гуляет холодный ветер. Вид на город открывается довольно красивый, но нам некогда любоваться пейзажами – недолго думая, Фред разгоняется и перепрыгивает на крышу соседнего дома. Я, свесив язык на плечо, пытаюсь отогнать в сторону боязнь высоты, которая почему-то появилась у меня только сейчас. Еще бы, четырнадцатый этаж, тут кто угодно начнет бояться, как на мой взгляд.

- Давай, Алекс, ты же читал в детстве комиксы про человека-паука, а он и не такое умел, - сам себе бурчу я, тряхнув головой. Отступая от края крыши на несколько шагов, а потом, убрав со лба выбившуюся из общего ряда прядку волос, начинаю разбег, слыша, как трепыхается за спиной плащ. Вскочив на невысокий парапет, изо всех сил отталкиваюсь и вновь лечу, размахивая руками и с трудом сдерживая желание заорать как можно громче. Далеко внизу проносится серый асфальт, а в ушах громко свистит ветер. Приземление оказывается не таким мягким, как в прошлый раз, хотя бы потому, что Фред предусмотрительно отскакивает в сторону.

- Ты только глянь, летаешь не хуже самого Бэтмена, - усмехается парень.

- Заткнись, - советую я ему, стряхивая пыль с ладоней. Все-таки, надо учиться падать не на четвереньки.

В скором времени мы выбираемся с крыши на темную лестницу, которая приводит нас на лестничный пролет. Я сразу тянусь к кнопке вызова лифта, но Фред, усмехнувшись, напоминает мне о тех нескольких днях, когда мы не занимались пробежкой, и тащит вниз по бетонным ступенькам. Когда мы оказываемся на первом этаже, я готов рухнуть на пол без сил и принимаюсь ворчать, что у меня отнялись ноги. Ангел с невозмутимым видом выходит на улицу, а я лениво плетусь следом.

***

Чарльз все это время верно ждал нас в машине. Проскользнув в нее, каким-то чудом оставшись незамеченным для нескольких полицейских, которые все еще бродят вокруг дома Аддерли, я с наслаждением вытягиваю ноги, прося водителя отвезти меня домой. Фред же увлеченно просматривает утащенную мною записную книжку, пытаясь отыскать в ней что-нибудь интересное. До самого дома он молчит, что не может меня не радовать – я все еще пытаюсь внушить себе, что все произошедшее сегодня не было дурным сном. Губы невольно расплываются в улыбке, когда я вспоминаю, как прыгал из окна, удирая от полицейских, а до этого бесцеремонно вломился в чужой дом. Это определенно та история, которой хочется поделиться с друзьями. Только вот нет у меня друзей, что не может не огорчать.

- Нашел что-нибудь? – интересуюсь я, когда мы заходим в мою квартиру, по которой разгуливает вечерний ветер, проникший сюда через незакрытое окно в гостиной. Я тут же стягиваю с себя ботинки, которые изрядно так натерли мне ноги, и заваливаюсь на диван, ожидая какого-нибудь отчета от Фреда.

- Ну… он знает почти все стриптиз-клубы города, - хихикает ангел, кидая мне книжку. – Ничего там нет, зря только… Хотя почему зря? Отпадно же повеселились, повторим? Зануда ты, - получив от меня подушкой, заявляет парень. – Ладно, отдыхай, супермен. Завтра утром все по расписанию, помнишь? Не смей проспать.

- А ты куда собрался? – удивляюсь я, замечая, как парень пятится в коридор.

- Проверять остальных твоих «подозреваемых», - ухмыляется Фред. – Кто-то же должен это делать, а то ты у нас такой нежный. Да ладно тебе, я же просто дурачусь, не дуйся.

- Ты… знаешь, что? Спасибо за то, что вернулся, - неожиданно даже для самого себя говорю я. Парень так вообще в косяк врезается, но прежде, чем он открывает рот, я машу ему рукой. – Сначала работа, потом всем остальное. Удачи там с делами.

Так и не сказав больше ни слова, ангел удаляется из квартиры, напоследок бросив на меня удивленный взгляд. Я сам себе поражаюсь, но, тем не менее, происходящие во мне перемены мне нравятся. Я наконец-то начинаю чувствовать себя… более свободным. Те стены, которые я за долгие годы возвел вокруг себя, потихоньку начинают разрушаться. И мне не хочется отстраивать их вновь, потому что они ограничивают мою жизнь, отделяют от меня мир, который, оказывается, полон загадок и тайн. И каждую из них хочется разгадать, позабыв о времени, скучной работе и прочем. Хочется лишь открыть дверь и выйти на улицу, а там просто двигаться вперед, иногда останавливаясь, чтобы осмотреться. Правда, именно сейчас мне хочется спать.

Мельком пролистав записную книжку Аддерли, я заваливаюсь на кровать, гашу свет и закрываю глаза, предвкушая долгий сон. Но в памяти вдруг что-то всплывает, какая-то крохотная деталь, из-за которой я не могу уснуть еще в течение пары часов. То ли это связано с домом Аддерли, то ли с ним самим… У меня появляется какое-то дурацкое чувство, что я что-то упустил, и это чувство не покидает меня даже утром. Когда я просыпаюсь, Фред уже суетится на кухне, подпевая радиоприемнику.

- Как расследование? – зевая, спрашиваю я. За окном снова пасмурно, но хоть дождя нет, что уже хорошо.

- Покопался я тут в квартирке Патриции, - заявляет Фред, заставляя меня удивленно вскинуть брови. Так вот чем парень занимался ночью. Если он скажет, что ничего интересного не нашел, значит, всю ночь любовался на женщину, не иначе. – Со вкусом у нее явно проблемы, всюду статуэтки эти дурацкие, кошечки там, собачки, крокодил даже есть. И пахнет везде ароматическими свечками. Она помешана на них, ты в курсе? А, ну да, конечно в курсе, ты же того… Ладно, это к делу не относится. Так вот, единственное, что показалось мне странным, так это буклет на столике у кровати. Там все отели этого города, и один из них, самый простой и дешевый, обведен красным маркером. Уж не знаю, зачем, но это странно. Она может позволить себе что-нибудь подороже.

- Может, встречается там с тайным любовником? – пожимаю я плечами. Дешевый мотель, надо же, как «интересно». Что нам это дает? Да ничего, конечно же.

- Значит, сегодня и проверим твою теорию, - потирает руки Фред, накладывая мне двойную порцию блинов, думая, что я не вижу. – Сначала проследим за Патрицией, потом смотаемся в отель этот, глянем, что там да как. Ты ешь, ешь, день будет долгий.

***

Фред словно в воду глядел. По поводу долгого дня. Сначала мы застреваем в пробке по пути к офису, и от скуки я снова начинаю листать записную книжку Аддерли. Столько телефонных номеров и имен даже в моем ежедневнике не найти. А уж сколько здесь адресов! И пиццерии, и кафе, и рестораны, и адреса чуть ли не всех сотрудников нашего большого офиса, и отели…

- Вот оно! – восклицаю я, подпрыгнув на сиденье. Водитель от моего резкого вопля чуть не съезжает в кювет, но вовремя успевает спохватиться и выровнять автомобиль, косясь на меня изумленным взглядом в зеркальце заднего вида. Но его реакция меня мало волнует – я уже сую под нос ангелу блокнот, указывая пальцем на один из адресов, подчеркнутый жирной линией. – Отель, тот самый, видишь адрес?

- Какой самый? – не понимает Фред. Он несколько раз читает написанные неровным почерком строчки, после чего хлопает себя по коленкам, а затем, обхватив мое лицо руками, смачно целует меня в лоб. – Ты ж мой маленький гений, все замечаешь, а. Они встречаются в дешевом отеле, и тут только два варианта – либо они любовники и скрывают это. Либо…

- Либо? – напряженно спрашиваю я, когда ангел слишком затягивает с паузой.

- Либо у них есть какие-то темные делишки, о которых они не хотят распространяться, - заканчивает свою мысль Фред. – Гляди в оба, Бонни. Бонни и Клайд, ты что, никогда о них не слышал? – возмущается парень, ловя мой непонимающий взгляд. – Что ты за пещерный человек?

Он продолжает возмущаться до самого офиса, и я облегченно вздыхаю, когда он направляется к кабинету Аддерли, намереваясь присматривать за ним весь день. Мне же достается Патриция, которая по уши завалена всякими бумагами и тратить время на пустую болтовню не намерена. Это даже хорошо, потому что я сам не горю желанием трепаться ни о чем, и потому лишь изредка вызываю ее в кабинет, чтобы спросить что-нибудь о работе или попросить принести мне кофе.

- Ты опять будешь сидеть допоздна? – когда стрелки на часах переваливают за восемь вечера, Патриция приносит мне еще одну кружку кофе. Женщина уже надела свое пальто и явно готова уходить домой, в то время как я все еще пытаюсь разобраться с отчетами за прошлый месяц. Надо же, вроде всего ненадолго отлучился от работы, а втягиваться обратно уже невероятно сложно. Может, ну ее, эту работу? Денег у меня предостаточно, куплю себе домик где-нибудь в глуши.

- Работа, - уныло отзываюсь я, указывая на груду бумажек. Патриция сочувственно кивает, ставит чашку на стол и, кивнув на прощание, выходит из кабинета. Не успевает дверь за женщиной захлопнуться, как ко мне влетает Фред, запыхавшийся и хватающийся за сердце.

- Аддерли уехал, - отдуваясь, произносит он. – Не домой. В другую сторону. Ну, чего расселся? Собирайся, надо посмотреть, куда направится твоя секретарша.

С плохо скрываемой радостью, которая не ускользает от внимания Фреда, я откладываю все не просмотренные документы в сторону, надеваю пальто и большими шагами направляюсь к выходу. Офис уже практически опустел; лишь уборщица, ногой толкая полупустое ведро с грязной водой, лениво возит шваброй по полу. Нам с Фредом везет – Патриция все еще стоит на парковке и разговаривает по телефону. Мы дожидаемся, пока она сядет в машину, и только потом пробираемся к моему автомобилю.

- Следуй за ней, - говорю я Чарльзу. Он без лишних вопросов кивает и едет за Патрицией, стараясь держаться от нее на некотором расстоянии. Впрочем, женщину, похоже, мало волнует, могут ли за ней следить или нет. Она сначала петляет по улицам, пару раз останавливаясь возле продуктовых магазинов, а затем уверенно направляется в сторону одного из бедных районов городка. Как раз туда, где находится тот отель из ее буклета.

- Можно вопрос, сэр? – интересуется вдруг водитель, когда обе машины – наша и Патриции – останавливаются напротив непримечательного здания из светлого кирпича. Фонарей на это улице совсем нет, разве что над центральным входом отеля висит несколько лампочек, да за углом стоял автоматы с закусками, большие кнопки которых горят тусклым светом.

- Конечно, - пожимаю я плечами.

- Мы ведь работаем вместе уже почти одиннадцать лет. Я раньше никогда не замечал за вами ничего странного, но в последнее время вы… Ох, даже не знаю, как бы лучше выразиться, - заминается Чарльз.

- Вы считаете меня сумасшедшим? – подсказываю я ему. – Хотите узнать, почему я вдруг стал вести себя, как псих?

- Все мы немного сумасшедшие, - усмехается водитель, глядя на меня в зеркальце. – Вообще да, я хотел узнать у вас именно это, но знаете… Как говорила моя мать, когда я был маленьким: «У каждого человека свой ключ к счастью». Мне кажется, вы наконец-то нашли этот ключ.

- Нет, Чарльз, - вздыхаю я, качая головой. Фред бросает на меня вопросительный взгляд. – Мне кажется, я просто нашел большую коробку с сотнями ключей, и теперь перебираю их, пытаясь отыскать свой. Может быть, в скором времени мне повезет. А может, в этой коробке нет моего ключа. Но в любом случае, я не прекращу свои поиски, даже если на это уйдут годы.

- Ваше право, сэр, - кивает Чарльз. – Как говорится, кто ищет – тот всегда найдет.

- Этот ключ всегда был в твоих руках, - подает голос Фред. – Ты просто не умеешь им пользоваться, дурень. Открой глаза и шагай вперед. А еще лучше – глянь в окно.

Если честно, то я даже рад видеть, как к отелю подъезжает Аддерли. От начатого разговора мне стало как-то не по себе – видимо, я не привык к излишней сентиментальности. И никогда не привыкну, потому что сразу начинаю чувствовать себя какой-то сопливой дамочкой, а это мне совсем не нравится.

- Ну что, пора время раскрыть карты, друзья, - торжественно произносит Фред, когда Аддерли скрывается за дверьми отеля. – Пошли, супермен, отыщем пожарную лестницу и еще разок прогуляемся по крыше. Уверен, ты и сам ждешь не дождешься этого момента.

========== Глава 11 ==========

Пожарная лестница находится возле больших мусорных баков, в которых копается несколько облезлых котов. Один из них поднимает на меня свои громадные, почему-то светящиеся в темноте глаза, и издает грозное шипение, когда я с громким всплеском наступаю в лужу. В ботинки тут же набивается холодная вода, которая потом неприятно хлюпает между пальцев при ходьбе. Фред очень красноречиво попросил кота заткнуться, пообещав пустить его на варежки. Не знаю, услышало ли животное его голос, но, во всяком случае, шипеть перестало. Лишь продолжало смотреть мне в спину возмущенным взглядом, словно я не мимо проходил, а нагло попытался лишить его ужина.

Во многих окнах отеля все еще горит свет, так что нам с Фредом приходится карабкаться по лестнице чуть ли не ползком. Осторожно перебираясь от этажа к этажу, мы мельком заглядываем в каждый номер, до которого можем дотянуться. По большей части в отеле останавливаются супружеские пары или же одиночки, компанию которым составляет бутылка. То и дело с разных сторон слышатся возмущенные голоса, жаркие споры и ругань. Не самое лучшее место для свиданий, как по мне.

- Жди меня здесь, я гляну, кто там у нас дальше, - потирая руки, говорит Фред. Ловко перебравшись через перила, он забирается на ближайший подоконник и, цепляясь обеими руками за кирпичную стену, начинает подбираться к следующему окну. У него это получается весьма неплохо, так что в скором времени между нами уже не одно, а два окна. Пока ангел пытается разглядеть, что творится в номерах, я послушно сижу на холодных железных ступеньках, надеясь, что сегодня нам повезет, и больше не придется таскаться по чужим квартирам и подглядывать за незнакомцами, боясь быть разоблаченными. Хотя, признаться, честно, все это кажется мне весьма забавным. Наверно, у меня просто начинает развиваться шизофрения.

- О-о-о-й! – слышится испуганный вопль, и я, повернув голову, замечаю, как Фред, взмахнув руками, летит вниз с высоты четвертого этажа. Не успеваю я даже глазом моргнуть, как ангел приземляется точно на ноги, при этом умудрившись стряхнуть невидимую пыль с плеча. – Подумаешь, - отзывается он. – С кем не бывает.

С самым невозмутимым видом он начинает карабкаться обратно, напевая себе что-то под нос. Я же, хлопнув себя по лбу, отворачиваюсь и встречаюсь взглядом с котом, который не так давно сверлил меня злобным взглядом. У него шерсть какого-то странного цвета – не то темно-серая, не то светло-черная. Местами так вообще свалялась в колтуны. Сразу видно, что кот-то домашний. По крайней мере, когда-то им был.

- Чего смотришь? – когда пристальный взгляд кота начинает меня смущать, спрашиваю я. Глупо, конечно, разговаривать с животным, но в последнее время я сделал столько глупостей, что от беседы с обделенным жизнью котом хуже уже не будет. – Голодный, наверно, да? Ну, извини, знал бы, что здесь водится живность, заехал бы по пути в магазин. Хотя голодающим ты не выглядишь. Замерз, поди?

Кот продолжает молча меня разглядывать, лишь иногда подергивая некогда пушистым хвостом. У меня складывается такое впечатление, будто животное за каким-то чертом меня изучает, и я начинаю чувствовать себя так, будто попал на прием к психологу. Сразу вспоминается просторный белый кабинет с мягким бежевым креслом, столом из светлого дерева, в тон ему большим шкафом и стулом. На нем сидит хмурая женщина лет сорока, которая пишет что-то в своей тетрадке, не задавая никаких вопросов, а я сижу напротив нее в этом кресле и не понимаю, что я тут делаю. Робко пытаюсь заговорить, а женщина молчит так же, как и этот кот, и мне хочется как можно скорее оказаться подальше…

- Сколько мне еще тут сидеть? – спрашиваю я, глядя то на настенные круглые часы, стрелки на которых почему-то замерли на месте, то на сидящую напротив женщину в строгом костюме. Ее темные волосы собраны в пучок на затылке, а очки с крошечными стеклами сползли на самый кончик носа. Словно бы не слыша меня, она продолжает писать в синем блокноте еще несколько минут, после чего закрывает его и снимает очки.

- Александр, - начинает она, делая после моего имени какую-то драматичную паузу. От этого мне еще больше становится не по себе. – Какое-то время тебе придется пожить в приюте. Это очень хорошее место, там много детей, таких же, как ты. Есть кто-то младше, кто-то постарше, и среди них ты обязательно найдешь себе друзей.

- А Роб там тоже будет? – наивно спрашиваю я, хотя ответ на этот вопрос уже давно знаю. Не раз слышал из разговоров врачей, как им жаль меня, восьмилетнего мальчишку, разом лишившегося всей семьи. Оставленная кем-то газета в коридоре очень быстро попала ко мне в руки, а потом перекочевала в мусорное ведро. Я оставил себе только одну страницу, ту самую, на которой была небольшая статья об аварии, в которую я попал. Там нет особых подробностей, лишь сухие факты – плохая видимость, случайность, летальный исход.

- Он… не сможет сейчас туда пойти, - немного замявшись, отвечает женщина.

- Потому что он умер? – задаю я очередной вопрос.

- Потому что он умер, - кивает она. Лицо брюнетки принимает скорбное выражение, и она, отложив блокнот в сторону, подходит ко мне. Опустившись на корточки, она берет мои руки в свои и пристально смотрит в глаза. – В жизни случается много страшных вещей. Каждый из нас хоть раз терял кого-нибудь, это неизбежно. Но ты должен знать, что там, высоко в небе, существует место, которое называется Рай. Туда попадают все умершие люди, включая твоего брата. Там есть детские площадки, и можно целый день смотреть телевизор. Как бы тебе не было грустно и тяжело, помни, что Робу сейчас хорошо. И что он всегда будет рядом с тобой, пока ты будешь его помнить.

Будучи ребенком, я не особо разбирался в смерти и потери близких. Мне было грустно от того, что я не увижу Роба, но я упорно верил в то, что в скором времени моему брату надоест в этом Раю, и он вернется за мной. Может быть, заберет меня с собой в этот самый Рай, который казался мне действительно волшебным местом.

Но время шло, и я так и жил в приюте, который, на самом деле, был не так уж и плох. По крайней мере, никто не кричал на меня, не запрещал просить добавку и я мог заниматься всем, чем захотел. Правда, мой более менее оптимистичный настрой куда-то испарился, когда спустя несколько месяцев мне было позволено «повидаться с семьей». Я и не предполагал, что вместо знакомых лиц увижу серые могильные плиты, на которых выгравированы имена и даты. Холодный камень выглядит пугающим, поэтому я почти тут же прошусь обратно в приют. На кладбище я не приходил вплоть до своего четырнадцатилетия.

Видимо, я снова унесся куда-то в свои мысли, раз не заметил, как кот подошел ко мне и начал тереться своей мохнатой мордой о мою ногу. Рука машинально потянулась к его голове, и животное тихо заурчало, набираясь смелости и пытаясь забраться мне на колени. К такому контакту я не готов, так что пытаюсь отпихнуть кота от себя, но тот вдруг начинает громко мяукать, грозясь привлечь внимание жителей отеля.

- Заткни ты его, - шипит откуда-то Фред. – Прижмись к стене!

Лишь только услышав, как кто-то, недовольно ворча, пытается открыть окно, чтобы выглянуть на улицу, я хватаю орущего кота на руки и отодвигаюсь к стене, пытаясь с ней слиться. Довольное животное тут же умолкает, а где-то слева появляется голова мужчины. Он всматривается в мусорные баки, наверняка думая, что помешавший его сну зверь гуляет именно там, а я начинаю считать секунды, молясь, чтобы мужик не вздумал поворачивать голову. Иначе он с легкостью заметит меня, начнет возмущаться, полицию еще вызовет. К счастью, он быстро удаляется обратно в свой номер, и я свободно выдыхаю.

- Я нашел их, - тут же материализуется рядом со мной Фред, из-за чего от неожиданности я роняю кота. Тот громко фыркает, но уходить никуда не собирается. – Номер в самом углу. Сидят там, обсуждают что-то. Мне кажется, я уловил такую фразу… Сейчас, как он там говорил? А, вот: «Я уже нашел нужных людей, так что через пару дней все закончится». Интересно, о чем это Аддерли говорил?

- Сам как думаешь? – мрачно спрашиваю я, понимая, что мои догадки, к несчастью, оказались верны. Надо же, а ведь этому человеку я доверял почти как лучшему другу. Хотя почему почти? Я считал его не только коллегой по работе, но и приятелем, с которым можно поговорить на разные темы или сходить вместе в бар выпить. Правда, не особо и часто мы общались. И не ходили вместе никуда дальше парковки. Странные у меня понятия о дружбе какие-то. Может, для Аддерли я всегда был просто начальником?

- И что будем делать? – интересуется Фред, пожимая плечами. – Вломимся к ним в номер с криком: «Я знаю, что вы делали прошлым летом!»? Или нет, давай подопрем дверь мусорным баком. Или нет, я знаю!

- Помолчи ты, - перебиваю я разгорячившегося ангела. Тот сразу же замолкает, и я пытаюсь придумать, что теперь делать с полученной информацией. Вызвать полицию? Но что я им скажу? «Знаете, я тут услышал обрывок разговора, и мне кажется, что речь в нем шла обо мне». Интересно, меня сразу пошлют куда подальше или дослушают до конца? – Идем к ним, - решаюсь я, начиная спускаться вниз, прихватив с собой кота. – Чего смотришь? Раз уж они так хотят моей смерти, пусть получат свой шанс.

- Ты рехнулся, - изумленно протягивает Фред, спускаясь следом за мной. – Ты что, подался в самоубийцы? С каких это пор?

- Не собираюсь я умирать, - дергаю я плечом, опуская на землю кота. Тот недовольно фыркает и сразу же убегает, явно обидевшись на меня за что-то. – Я просто хочу поговорить. Если им нужна компания, пусть забирают ее ко всем чертям, я только возьму деньги за свою долю и уеду. Хватит с меня всех этих непоняток.

Слова вылетают из меня раньше, чем я сам начинаю понимать, что вообще говорю. Может быть, во мне просто бушуют эмоции, которые и направляют меня на совершение необдуманных поступков, а может, мне давно уже пора все бросить и уехать. Говорил же Симус, что нечего мне сидеть на месте. Да и место ведь не самое лучшее. Что держит меня в этом городе? Ровным счетом ничего. Раз уж я начал менять себя, то почему бы не сменить заодно и окружающую меня обстановку?

- Как насчет того, чтобы махнуть в Мексику? – спрашиваю я Фреда. Вместо ответа я слышу стук упавшего тела, и, повернувшись, замечаю, как парень пытается отскрести свою челюсть от асфальта. – Знаю, совсем у меня шарики за ролики заехали. Это все твое влияние. Пока еще не решил, дурное или нет.

- Ох, то прекрасное чувство, когда видишь, что справляешься со своей работой. - Вытащив из кармана платок, Фред промокает им уголки глаз, с плохо скрываемой гордостью глядя на меня. Мне даже не по себе становится от его такого взгляда.

- Ладно тебе, не плачь только, - похлопываю я парня по плечу. – У нас еще остались дела.

Фред тут же отгоняет от себя всю дурашливость, серьезно кивая. Мы подбираемся к черному входу, и парень, вытащив из кармана шпильку для волос, под мой удивленный взгляд начинает ковыряться ей в замке.

- У каждого уважающего себя человека в кармане должна быть шпилька. Да, к мужикам это тоже относится, свет не загораживай, - бурчит Фред, дергая дверь. Наконец, та поддается, и мы, переглянувшись, входим в темный коридор.

По скрипучей лестнице мы попадаем на первый этаж, где, чуть ли не ползком прокравшись мимо стойки ресепшн, выходим в длинный коридор. По обе его стороны располагаются одинаковые двери, каждая из которых ведет в отдельный номер. Дойдя до конца коридора, мы упираемся в еще одну лестницу и поднимаемся на четвертый этаж. Вытащив из кармана компас, Фред с самым серьезным видом начинает вертеть его в руках, а затем, указав рукой в дальнюю часть холла, подпрыгивая от нетерпения, направляется туда.

- Постучишь или вынесешь дверь с ноги? И что ты скажешь? Может, сделаешь вид, будто у тебя пистолет? Или нет, махни руками, и я начну кидать предметы по комнате. Пусть думают, что ты опасный тип, - кидается идеями ангел. Услышав вариант с летающей мебелью, я даже сбавляю шаг, дивясь фантазии этого человека. Нет, конечно, это смотрелось бы очень даже эффектно: взмах руки – и в стену летит ваза, с грохотом разбиваясь на мелкие осколки. Но так до инфаркта можно довести всех, включая самого себя.

- Буду импровизировать, - отвечаю я, останавливаясь возле нужного номера. Помимо нас с Фредом в коридоре никого нет, так что я бесцеремонно поворачиваю ручку и толкаю дверь, делая уверенный шаг в небольшую комнату с дешевой мебелью и работающим телевизором в углу. Правда, тут же застываю на месте, открыв рот от увиденного.

- Александр? – отскакивая от Аддерли, удивляется Патриция. Ее блузка наполовину расстегнута, как и рубашка мужчины, а помада смазана, что говорит о том, что они тут явно не простые беседы вели. И мое появление было не только неожиданным, но еще и лишним.

- Так вы это… Того… Давно? – бормочу я, не зная, уйти мне или все-таки остаться и поговорить. Как-то неловко все получилось. Фред же говорил, что они тут просто разговаривают!

- Неделю, чуть больше, - бормочет Аддерли. Похоже, он смущен не меньше меня. Еще бы, наши отношения с Патрицией ни для кого не были секретом, хотя все и делали вид, будто не в курсе. Правда, я понятия не имею, что все думали в последнее время, потому что с секретаршей мы и не общались толком. У меня всегда находились дела поважнее. Например, попрыгать с крыши на крышу.

- Ты вообще-то не это хотел узнать, - шепчет Фред, не отводя взгляда от блузки Патриции, которую та судорожно пытается застегнуть.

- Точно, - говорю я, чем ввожу в ступор и Аддерли, и женщину. – О каких людях вы тут говорили? Не надо делать такие лица, я слышал ваш разговор, и я знаю, о чем шла речь. Знаете, если хотите меня убить, то у вас ничего не выйдет. И вообще…

- Убить? – удивляется Аддерли. – Ты с ума сошел? Мы говорили об адвокатах. Я с женой развожусь уже месяц, она пытается отсудить у меня квартиру и почти все имущество.

- Разводишься? – настает мой черед удивляться. – Но… если так… Ох, ты ж блин. Тогда я прошу прощения. Не буду мешать. Продолжайте.

Чувствуя, как на щеках выступает румянец, я выхожу в коридор, закрывая за собой дверь. Фред смотри на меня непонимающе – наверняка считает, что я не должен был верить Аддерли на слово. Я бы и не поверил, если бы не знал, что он говорит правду. Я слышал что-то о его разводе. Ведь он как-то раз спрашивал, не знаю ли я хорошего адвоката. И тут на тебе. Все оказалось так просто. А я уже решил, что все вот-вот закончится. Но если Аддерли с Патрицией тут не причем, кто же тогда?

- Кажется, мы что-то упустили, - говорю я.

- Ага, - кивает Фред, указывая куда-то вперед. – Пожар.

На мой удивленный взгляд он никак не отвечает. Отвешивает мне подзатыльник и разворачивает лицом к лестнице, возле которой уже вовсю бушует огонь, вырвавшийся из одного из номеров. В тот же миг под потолком включается сирена, оповещающая всех о бедствии, и несколько десятков дверей почти разом открываются, выпуская в коридор напуганных людей. А потом на нас обрушиваются холодные брызги, и кто-то начинает кричать.

========== Глава 12 ==========

Из полуоткрытых дверей номера возле лестницы валит густой черный дым, смешанный с летящими во все стороны искрами и вспышками - похоже, досталось какой-то технике. Ковер на полу уже начинает тлеть, наполняя воздух угарным газом, и льющаяся тонкими струйками вода совсем не спасает. В панике люди начинают толкаться, намереваясь порваться к пожарной лестнице. Кто-то пытается закрыться в своем номере, наивно полагая, что в таком случае огонь обойдет его стороной.

- Хватит глазеть, надо бежать! - пытается перекричать взволнованную толпу Фред. Заметив, что люди тащат с собой вещи и, наплевав на благородство и вежливость, начинают драться друг с другом за возможность поскорее сбежать на улицу, ангел возмущенно тычет меня локтем в бок. - Сделай что-нибудь, заставь их успокоиться! Пусть хотя бы очередь соблюдают.

- Почему я? - удивляюсь я, поглядывая в сторону одного из открытых номеров. Можно выпрыгнуть в окно, здесь ведь всего-то четвертый этаж. Подумаешь, сломаю себе ноги. Но лучше уж пролежать потом несколько месяцев в больнице с забинтованными конечностями, чем задохнуться или сгореть заживо.

- Ты же руководитель! Ты мужик, в конце концов, а я - хранитель, который вообще не переносит смерть кого бы то ни было, - пытается убедить меня парень. - Старуха с косой близко!

Едва он выкрикивает последнюю фразу, как в тонущем в огне номере слышится взрыв. Пламя разгорается еще сильнее, перекидываясь на дверь соседнего номера, а вода с потолка и вовсе перестает хлестать. Дышать становиться все труднее, и на споры с Фредом времени нет. Что мне еще остается? Стягиваю с себя пальто и, борясь с раздирающим горло кашлем, кидаюсь в толпу, нагло расталкивая всех на своем пути.

- Сначала женщины и дети! - выкрикиваю я в ответ на возмущенные реплики в мою сторону. Мужчины продолжают возмущаться, но это только до тех пор, пока на мою сторону не встает Аддерли. Вдвоем мы справляемся с толпой, заставляя всех соблюдать очередь, и эвакуация заметно ускоряется. Огонь тем временем подбирается все ближе, а электричество и вовсе пропадает. Хорошо хоть, что практически все люди уже выбрались, не считая нас с Аддерли.

- Да лезь ты уже, - толкаю я мужчину к лестнице. Тот пытается спорить, говоря что-то о забытом мобильном в номере, нозаметив, что пламя бушует буквально в нескольких метрах от нас, наплевав на все, лезет в окно.

- Там пол рухнул! – изумляется Фред, которого ни огонь, ни угарный газ не берут. – Теперь и на третьем полыхает, такой хаос творится, аж жутко. Зато пожарные приехали, и дорогу перед отелем перекрыли. Вообще паршивенький отель-то, и занавески дешевые, - спокойно рассуждает парень, пока я, кряхтя, пролезаю в окно. Оказавшись на металлической площадке, я вдыхаю свежий воздух полной грудью, радуясь, что выбрался из этой печки, и, поторапливая Фреда, спускаюсь вниз.

Перед полыхающим отелем собралось немало народу, причем большая часть – это жители соседних домов и случайные прохожие, которые просто не смогли пройти мимо. Вой сирен смешивается с гулом человеческих голосов, оглушая подступающую ночь. На фоне черного неба горящее здание выглядит весьма эффектно, так что даже невольно останавливаешься и начинаешь им любоваться. Нам с Фредом спешить некуда, и поэтому мы стоим в толпе, глядя, как пожарные бегают туда-сюда со шлангами, приказывая людям отойти подальше и не мешаться.

- Говорят, какой-то старик самогонный аппарат устанавливал, а тот и рванул, - рассказывает какой-то мужик, стоящий рядом со мной. Его собеседник изумленно вскидывает брови и качает головой, расстроенным голосом сообщая, что оставил в своей комнате добрую половину вещей. Кому что, как говорится; один жалеет старика, который так и не смог выбраться из своего номера, а другой сокрушается по поводу одежды.

Фред дергает меня за рукав, указывая в сторону, где стоят Патриция и Аддерли. Оба живые и невредимые, но явно напуганные тем, что произошло и происходит до сих пор. Ангел предлагает поехать домой, тем более, делать нам здесь большего нечего. Помощь уже оказали, себя спасли, поры бы и честь знать. Но как только мы выбираемся из толпы, уже замечая Чарльза, который машет нам рукой, стоя у автомобиля, как до моего слуха доносится знакомый голос, полный страха и отчаяния.

- Там мой сын! Мой сын внутри! Отпустите меня!

Я замечаю Кэрри раньше, чем до меня доходит смысл ее слов. Один из пожарных, ухватив женщину поперек талии, пытается оттащить ее к одной из машин скорой помощи. А Кэрри рвется обратно, крича о том, что ее Рори остался внутри, и она не успела его найти. Ноги сами несут меня к ней, а Фред, поначалу не понимая, что на меня нашло, остается на месте.

- Где он? – тут же спрашиваю я, оказываясь рядом с рыдающей женщиной. Она указывает в сторону одного из окон на третьем этаже, сбивчиво говоря, что отошла в магазин, а когда вернулась, то увидела, как отель горит. Естественно, никто не стал пускать женщину внутрь. А я вот разрешения спрашивать не стал – рванул к пожарной лестнице, надеясь, что с мальчишкой все в порядке. Рори, сероглазый малыш, такой печальный и так напоминающий мне самого себя в детстве. Разве мог я оставаться в стороне? Даже моя старая версия, грубая, черствая и думающая только о работе, наверняка не прошла бы мимо в такой ситуации. Хотя… черт его знает, раньше я и не думал о том, чтобы геройствовать, спасая чьи-то жизни.

Звать Фреда с собой не нужно – он уже мчится впереди меня, готовый, в случае чего, защищать меня от любой напасти. И все-таки это здорово, иметь личного ангела хранителя. Может, начать платить ему за это, чтобы он остался со мной на постоянной основе? Когда выберемся из горящего здания, обязательно обсудим это.

К несчастью, третий этаж полыхает не хуже четвертого. Коридор, в который мы попадаем, тонет в удушающем черном дыме, который еще и глаза режет так, что почти невозможно ничего разглядеть. Пытаясь понять, в каком из номеров находится окно, на которое указывала Кэрри, я теряю драгоценные секунды. Фред торопит меня, бурча, что я стал слишком бледный, и я, так и не разобравшись, начинаю ломиться во все двери подряд, надеясь, что мне повезет. Но все, на что я то и дело натыкаюсь – горящие шкафы и тумбочки, со скрипом разваливающиеся на куски. Пытаюсь звать мальчишку по имени, но то ли он не слышит, то ли просто напуган настолько, что даже не может ответить. Приходиться тогда отсылать Фреда в те уголки, в которые сам я добраться не могу из-за огня. Ангел, понимая серьезность происходящего, работу свою выполняет быстро и тщательно.

- Дальше нельзя, там все обвалится сейчас, - пытается остановить он меня, когда мы подбираемся чересчур близко к тому номеру, в котором рухнул потолок. Значит, именно над ним и взорвался самогонный аппарат, приведший к таким вот последствиям. И надо было так корячиться, вместо того, чтобы просто пойти в магазин и купить там выпивку? И ведь это ж надо было додуматься, тащить такой агрегат в отель. Ладно бы еще дома, в подвале или на чердаке. Мне не понять.

- А нам как-раз-таки дальше и нужно, - отзываюсь я, понимая, наконец, в каком номере находится нужное окно. И зачем жизнь всегда все так усложняет?

Закрыв лицо по самые глаза рукавом рубашки, я плечом врезаюсь в закрытую дверь, которая под моим натиском тут же распахивается. Не успев вовремя сориентироваться, я заваливаюсь на пол, но это даже к лучшему. Под кроватью, стоящей у дальней стены, я вижу Рори – напуганный мальчик, закрывая рот и нос ладошками, судорожно кашляет, прижимаясь к полу. Я, недолго думая, тут же ползу к нему, ловко вытаскиваю ребенка из его укрытия и, прижав к себе, собираюсь мчаться обратно в коридор.

- Назад! – кричит Фред, выбегая ко мне навстречу. В этот же миг рядом что-то с грохотом падает, и мы отшатываемся назад. Ангел закрывает дверь, зачем-то пытаясь подпереть ее тумбочкой, а я бегу к окну. Рори от страха не может вымолвить ни слова, и это, наверно, хорошо. Я бы точно растерялся, если бы мальчишка начал рыдать или звать маму, а он вон, держится.

- Что делать? – дергая оконную раму, спрашиваю я у Фреда. Рори поднимает на меня удивленный взгляд, явно полагая, что я обращаюсь к нему, но мне сейчас совсем не до того, чтобы шифроваться от ребенка. В крайнем случае, все можно списать на шок и стресс. С кем не бывает.

- Ты переломаешь себе конечности, если будешь прыгать, - помогая мне открыть окно, говорит Фред.

- А так я сгорю заживо, причем не один, - кивая на Рори, отвечаю я.

- Тогда… тогда… - начав, наконец-таки, думать, бубнит себе под нос ангел. Думает он, правда, совсем недолго – забирается на подоконник и начинает перебираться на следующий, цепляясь за стенку. – Давай за мной, тут до лестницы не так уж и далеко.

Конечно, недалеко – по меньшей мере, номеров десять и столько же окон. Держа на руках ребенка, мне что, зубами за стенку цепляться? Но Рори, словно бы читая мои мысли, робко говорит, что может просто повиснуть на моей спине, как рюкзак, пока я буду пытаться нас вытащить.

- Да ты маленький гений, - восхищаюсь я. Я бы выразил куда больше восторга, но в наш номер стал проникать дым, что говорило о том, что за дверью уже вовсю полыхает. Времени на раздумья не осталось, значит, пора действовать. – Только держись очень-очень крепко и не вздумай смотреть вниз, понял?

- Ага, - кивает малыш. Я поворачиваюсь к нему спиной и приседая, дожидаюсь, пока мальчик заберется. – А вы уже так делали? – тихо спрашивает он, когда я начинаю забираться на подоконник.

- Нет. Но я как-то раз я прыгал с крыши высотки. На другую крышу, - не без ноток гордости отвечаю я. «Всего один раз сделал что-то по-настоящему безумное, а теперь хвастаться будет до скончания веков», - бурчит Фред, закатывая глаза. Стараясь не обращать на него внимания, я делаю глубокий вдох, а затем полностью высовываюсь из окна и тянусь к соседнему проему. Рори за моей спиной издает какой-то судорожный писк, крепче впиваясь руками в плечи.

Ангел уже стоит на лестнице, когда я только прохожу два окна, царапая руки о шершавую стену. Я даже умудрился оцарапать щеку, когда мне показалось, что я оступился. Душа моя, кажется, давно уже рухнула на серый асфальт, а сам я постарел лет на десять. Зато кто-то внизу меня все-таки заметил – эдакий чокнутый с ребенком за спиной. Не то герой, не то самоубийца, которому больше заняться нечем, кроме как по подоконникам ползать. Кто-то даже начал ободряюще свистеть.

Даже не знаю, что хуже – двигаться вдоль стены или же вдоль окна, за которым все горит? Едкий дым просачивается через щели в окнах, и я в какой-то момент я замечаю, что у меня кружится голова. Вот только этого еще не хватало! Стараюсь цепляться крепче, ускоряясь, и каким-то чудом добираюсь до лестницы, едва не соскользнув с нее, пытаясь перекинуть ногу через перекладину. К лестнице уже мчится народ, включая пару врачей – причем кидаются они к ребенку, когда я опускаю его на ноги, а до меня им и нет дела вовсе. Хотя нет, Кэрри, крепко прижав к себе сына, манит меня к себе. Стоит мне подойти, как я тут же попадаю в ее крепкие объятия, ощущая прикосновение ее мокрых от слез губ к своей щеке.

- Вот это я понимаю, провели расследование, подслушали чужие разговоры. А по пути спасли ребенка из горящего здания, - хихикает за моей спиной Фред. – Эй, а меня кто-нибудь поцелует? Я, между прочим, тоже там был.

С трудом остановив бурный поток благодарностей от Кэрри, я все-таки наведываюсь к одной из машин скорой помощи. Не то, чтобы я чувствую себя совсем уж плохо, но могло бы быть и лучше. Врач, осмотрев меня, говорит, что ничего страшного нет, и лучшим лекарством для меня сейчас будет свежий воздух.

- Слушай, ты неплохо справился. Может, сменишь профессию и станешь пожарным? Нет, ну а что? Спасателем тогда, хочешь? Костюм специальный носить будешь, - веселится Фред. Его хорошее настроение все-таки передается и мне, хотя и до этого я как-то не особо грустил. Скорее, был под действием адреналина, не дающего мне до конца понять, что я вообще творю.

- Нет уж, я лучше уйду на пенсию и буду смотреть на такие вещи только по телевизору, - качаю я головой. – Боже, я пахну, как подгоревший бифштекс.

- Да нет. Скорее, как пережаренная индейка на день благодарения, - сморщив нос, говорит ангел.

Отвесив слишком уж веселому Фреду подзатыльник, я начинаю взглядом искать в толпе Кэрри и Рори. Зачем? Сам не знаю. Просто хочу убедиться, что они в порядке. Ведь, судя по всему, об этом отеле мне и говорила женщина в нашу последнюю встречу. И теперь им с сыном негде жить. Может, стоит предложить им свою помощь? В конце концов, они могли бы… пожить у меня? Давненько я ни с кем не жил, если честно. И такая перспектива меня не на шутку пугает. Лучше уж сниму им номер в хорошем отеле или сразу квартиру. Мы ведь даже не знакомы толком. Хотя, кто мешает нам познакомиться поближе?

- О чем задумался, Ромео? – чуть ли не вплотную подойдя ко мне, интересуется ангел. – Вон они. Помаши им рукой, не будь овощем.

Повернув голову, я замечаю Кэрри и Рори. Мальчик приветливо машет мне рукой – он уже не так напуган, как раньше, и на его лице мелькает улыбка. Правда, в какой-то момент она резко гаснет, и в этот же миг лицо Кэрри искажается – она начинает что-то кричать. Фред открывает рот, чтобы что-то спросить, а я вдруг ощущаю жар под левой лопаткой, который обволакивает все тело. Во рту появляется медный привкус, до жути неприятный, а ноги подкашиваются. Лишь когда я начинаю падать, осознаю, что в меня только что стреляли.

========== Глава 13 ==========

Черное небо становится синим. Очень ярким, похожим на море. А облака – корабли; плывут не спеша куда-то по своим делам. И только я остаюсь на месте, не двигаюсь и наблюдаю. Где-то на заднем плане слышны голоса, но до меня они почти не долетают, и я не могу разобрать, что они говорят. Впрочем, разве это важно? Мне сейчас хорошо и без них. Тут так тихо, спокойно. Это, наверно, и есть Рай?

Мне снова восемь. У меня впереди целая жизнь, наполненная яркими красками, которыми я могу нарисовать все, что захочу. Детские мечты – это что-то волшебное. Всего одним взмахом кисточки я могу превратить себя в космонавта, актера или даже президента. Достаточно просто немного фантазии, чтобы стать кем-то большим, чем ты есть на самом деле. Можно просто закрыть дверь в свою комнату, позабыв про пьяного отца, уставшую от всего мать, и сделать вид, будто я – пришелец из далекого космоса. Можно забраться в шкаф и представить, что я глубоко под землей, ищу полезные ресурсы среди груды застиранных рубашек. А можно построить домик из покрывал и подушек, забраться в него и при свете фонарика рассматривать картинки из книжек про пиратов и чудовищ.

Рядом со мной Роб. Он всегда подыгрывает мне, что бы я ни задумал. Он читает мне сказки, переделывая их на свой лад, помогает строить инопланетный корабль и изображает монстров, которых мне всегда удается побеждать. Он мечтает вместе со мной, рассказывает о далеких галактиках, в которые мы обязательно отправимся, чтобы посмотреть, существуют ли на самом деле зеленые человечки и черные дыры, в которых исчезают планеты. Обещает, что когда-нибудь мы построим плот, на котором уплывем искать необитаемые острова, где приручим каких-нибудь диких животных и станем известнее, чем Робинзон Крузо. Только вот обещания эти так и остаются словами.

Небо заволакивает облаками, которые медленно, но верно превращаются в белый потолок. Сознание возвращается ко мне вместе с мучительной болью, которая пронзает все тело, не давая даже дышать. Кажется, у меня весь рот в крови, а кто-то очень настырный давит на мою грудь. Я пытаюсь отпихнуть его от себя, а заодно дать понять, что не могу вдохнуть, но тут боль перемещается в горло, а в легкие поступает спасительный кислород. Прежде, чем снова отключиться, я замечаю, что в меня воткнули какую-то трубку, из которой брызжет кровь и раздаются хлюпающие звуки.

Меня медленно окутывает туман. Я пытаюсь отмахнуться от него, уйти, но он окружает меня со всех сторон, не давая проходу. Я даже едва могу различить, где я нахожусь – судя по всему, где-то на безлюдной трассе. До носа долетает еловый аромат, смешанный с запахом медицинского спирта и резины. Кажется, я балансирую где-то между реальностью и сном, только вот не могу никак сориентироваться. Боль в спине то утихает, то нападает с утроенной силой, и кто-то упорно просит меня не закрывать глаза. Если бы это еще было так просто.

Туман рассеивается. И тут же навстречу мне вылетает грузовик. Свет фар ослепляет, но я не чувствую никакого удара от столкновения. Громадная махина пролетает сквозь меня, а визг шин просто оглушает, но это не мешает мне слышать, как грузовик во что-то врезается. Скрежет металла, звон разбитого стекла, крик. А потом прямо к моим ногам кто-то падает, и этот кто-то – я. Мне хватает беглого взгляда, чтобы понять это, и я тут же отворачиваюсь. Почему подсознание решило подсунуть мне именно этот эпизод? Или, как там говорят? За секунды до смерти у человека перед глазами проносится вся его жизнь? Что ж, посмотрим, что там будет дальше.

Кто-то воткнул мне в левую руку иглу – теперь по венам течет что-то холодное. На какой-то момент это приводит в меня чувство, давая понять, что я уже в больнице, а потом меня утаскивает очередная картинка. Снова я, только уже старше, стою в кругу своих сверстников на заднем дворе приюта, и играю в мяч. Весело всем, кроме меня, и черт его знает почему. Всегда сторонился больших компаний, предпочитая разгуливать в одиночестве. Со временем ничего не изменилось – я всегда был одинок, не подпуская к себе никого. Так и не заведя настоящих друзей. Так и не разобравшись во всех этих запутанных человеческих отношениях, за которые цепляется каждый, уверяя, что быть одному равносильно смерти. Что за вздор?

Двор плавно растворяется в крупицах новой картинки – мой выпускной. Синие шапочки, длинные мантии, которые мешают при ходьбе и аттестаты. Кругом царит веселье, десятки родителей со слезами на глазах обнимают своих отпрысков, а я стою один, опять. Впрочем, мне не привыкать. Моя шапочка не летит в воздух вместе с остальными. Она остается сиротливо лежать на скамейке, когда сам я эпично покидаю школьный двор, начиная писать новую главу своей жизни. И вполне удачную, на мой взгляд, ведь я с нуля сколотил бизнес, создал свое имя в этом городе и даже штате, и получил все, о чем скромно мечтал, сидя в шестиместной спальне для мальчиков в приюте. Разве мою жизнь нельзя назвать неудачной?

В какой момент все полетело кубарем и в неправильном направлении? Могу ли я считать появление Фреда чем-то хорошим? Ведь в конечном итоге я все равно оказался на больничной койке, уже в который раз за свою жизнь. И, что самое обидное, все самое плохое случается со мной на дороге. Может, мне стоило после приюта переехать в лесную глушь? Или даже там я умудрился бы обзавестись врагами? Перешел бы тропу какому-нибудь лесорубу, и тот зарубил бы меня темной ночью, ага. Может, я просто сам по себе какой-то невезучий?

Кажется, лекарств мне вкололи, просто будь здоров. Уж не знаю, сколько именно я пролежал в отключке, наблюдая за кадрами из своего прошлого, но когда я открываю глаза, то первым делом вижу Фреда, стоящего у окна. Надо же, он облачился в белый халат. Разве что только очков ему не хватает, как при нашей первой встрече.

- Ну на-а-адо же, кто проснулся! – восклицает парень, едва я только глаза открываю. Без лишних слов он наливает мне стакан воды и помогает сделать пару глотков. – Никогда так больше не делай, слышишь? Ты чуть меня до инфаркта не довел, эгоист! – восклицает парень, вцепившись пальцами мне в плечи.

- Что случилось-то вообще? – хриплым голосом спрашиваю я, пытаясь оттолкнуть от себя ангела, который чуть ли слюной на меня не брызжет. Стоит мне только начать шевелиться, как по спине проходит неприятная волна боли. Надо сказать врачам, чтобы не экономили на обезболивающим.

- Даже не знаю, с чего и начать, - чешет затылок Фред, разжимая, наконец, свои объятия и присаживаясь на край кровати. – Как давно ты знаешь своего водителя?

- Чарльза? – удивляюсь я. – Да уже лет десять… А что?

- А вот ничего, - дергает плечом ангел. – Время еще совсем показатель того, что знаешь ты человека хорошо.

Кто бы мог подумать, что мой собственный водитель вот уже больше года планирует мою смерть? И ведь причины-то веской нет, вся его ненависть собрана по крупицам, каким-то мелким деталям, на которые я никогда не обращал внимания. Из-за опоздания лишил водителя премии, нагрубил, когда был в плохом настроении, и вообще жизнь у меня всегда складывалась удачно, а у Чарльза – нет. Конечно, это не повод начать ненавидеть человека настолько, чтобы желать ему смерти, но если вдуматься, то что же такое надо совершить, чтобы заставить кого-то себя ненавидеть? Самую малость, поверьте. Достаточно просто не так посмотреть.

- Пару лет назад у него квартира сгорела, пришлось перебираться в общежитие, - рассказывает Фред, попутно очищая апельсины, лежащие в большой тарелке на тумбочке. Кто их только принес? – Жена изменила с каким-то бизнесменом, а потом и вовсе ушла, заявив, что Чарльз слишком уж бедный и жалкий. Или что-то типа того. Ну, у мужика и начало башню сносить, плюс, ты был типичным примером богатого и успешного человека, которым Чарльзу не суждено было стать. В общем, он решил свои проблемы просто – сконцентрировался на ненависти к тебе. А чтобы подозрения всякие отвадить, даже уговорил киллера стрелять в тебя, когда ты будешь в машине. Ну, мол, водитель ведь тоже мог пострадать, а значит, и не при чем он вовсе. Вот такая вот история.

А я-то уж валил все на конкурентов и своего заместителя. Даже согласен был на версию с разозленной любовницей, которой всегда хотелось больше, чем секс на рабочем месте. Судьба шутница, любит преподносить сюрпризы, причем от лица тех, от кого мы меньше всего ждем подвоха. Все, что я могу в этой ситуации сказать – придется учиться самому водить машину.

***

В этот раз меня все-таки приходят навещать. В прошлый раз иногда заглядывала Патриция, но, как только я стал идти на поправку, она предпочла не появляться в больнице. Сейчас она тоже заходит, в основном вместе с Аддерли. Видимо, я упустил тот момент, когда эти двое записали меня в статус друга своей пары, но и отталкивать никого не стал. Хотя бы потому, что ощущать, как кто-то искренне переживает за твое здоровье, чертовски круто. Правда, Фред иногда зудит на ухо, чтобы я не переигрывал, жалуясь на боли и неудобство, но это мелочи. Зато я могу открывать свой ларек и торговать апельсинами. И почему в больницы принято таскать именно эти фрукты?

Удивительно, но несколько раз ко мне заглядывали даже сотрудники нашей компании. Один принес планшет, другой почти провел кабельное в мою палату, правда, забыл сначала установить телевизор. Кто-то принес книжки, кто-то тащил еду, которая в скором времени оказывалась в бездонном желудке довольного Фреда, а кто-то просто не хотел отставать от коллектива. Не знаю, хотели ли все они на самом деле повышения и премий, или все-таки делали все из благих побуждений, но да, я был рад. Никогда еще не был в центре внимания, тем более, настолько приятного.

Но больше всего я ждал именно Кэрри и Рори. Мальчишка нарисовал несколько десятков рисунков, которые теперь висят у меня над кроватью и временам немного пугают. Ну, правда, есть что-то зловещее в этом стремлении детей изобразить все слишком уж образно. Нарисованный огонь похож на какого-то динозавра. Естественно, говорить такое вслух я не стал, натягивая на лицо улыбку и хваля Рори за его старания. Впрочем, похвала всегда выходит искренней.

***

Врачи говорят, что я очень быстро иду на поправку, и это, несомненно, радует. Мне до одури надоели эти белые стены, халаты, запах медицинского спирта с резиновыми перчатками и апельсины, которые я ем на завтрак, обед и ужин. Вернее, даже, вместо завтрака, обеда и ужина. Мало аппетитную кашу я даже ложкой трогать брезгую, потому что выглядит она ужасно. Да и пахнет тоже мерзко.

Чем ближе день выписки, тем труднее мне усидеть на месте. Вместе с Кэрри и Рори мы частенько выходим погулять во двор, а Фред иногда составляет нам компанию. Правда, он стал заходить реже, ссылаясь на какие-то свои ангельские дела и обязанности, и говоря, что его присутствие сейчас не очень-то и необходимо.

- Что? Я тебе не нянька, с ложечки кормить не буду, - дергает плечом парень. – Может, ты надоел мне уж, хочу отдохнуть от тебя.

Конечно же, он несерьезно. Иначе не возвращался бы потом, рассказывая, как холодно на верхушке Эйфелевой башни или что в Египте ужасно жаркое солнце. И не приносил бы стопку свежих газет и журналов. Хотя иногда мне начинает казаться, что свое время здесь, среди людей, он действительно исчерпал. Он хотел помочь мне изменить мою жизнь, разобраться с моим ненавистником, и он сделал это. Пусть я и сопротивлялся, спорил, ругался, просил его уйти – сейчас я понимаю, что не хочу, чтобы Фред все-таки ушел. Он… он стал моим другом. Моим настоящим другом. Как бы ни прослезиться от такой волны сентиментальности.

***

В день моей выписки Кэрри и Рори задерживаются – застряли в пробке в паре кварталов от больницы. Не знаю, если честно, что за отношения у меня сейчас с этой женщиной. Вроде бы, мы стараемся держаться в рамках дружбы, но порой так и норовим выскочить за ее пределы. Надо будет что ли поискать в интернете, как правильно приглашать девушек на свидание. А то как начну говорить что-нибудь невероятное глупое, спугну еще.

Зато Фред тут как тут. Удивительно, но он первый раз в жизни причесался. Не знаю, по какому поводу, но выглядит он намного лучше, чем обычно. Хотя, впрочем, его образ мальчика-сорванца стал уже привычным глазу, так что выглаженная футболка и пиджак придают ему какой-то чудиковатый вид.

- На свидание решил меня позвать? – усмехаюсь я при виде парня. Тот в ответ округляет глаза, восклицая: «Вы посмотрите, у кого проснулось чувство юмора!», и взлохмачивает мне волосы, говоря, что я выгляжу слишком уж деловито.

- Расслабься, скоро твоя мадама прибудет, - добавляет он, вытаскивая из кармана брюк галстук-бабочку. Я и понять ничего не успеваю, а парень уже надевает его мне, не скрывая самодовольной улыбки. Правда, в его глазах веселья мало, словно ангел хочет мне что-то сказать, но не может. Хотя тут и без слов все понятно.

- Это все? Пошла пора говорить другу другу: «прощай»? – нехотя спрашиваю я. – После всего, что было… Ты так просто уйдешь?

- А что мне еще остается? – спокойно пожимает плечами парень. – У меня есть работа. У тебя – новая глава твоей жизни. И в ней все хорошо, насколько мне известно. Да ладно тебе, если хочешь поплакать – вперед, я даже прихватил специально для тебя чистый носовой платок. Ты же знаешь, что я всегда буду рядом. Ну, или почти всегда, должны же у меня быть выходные? Просто повози меня, когда станет совсем невмоготу. Но учти, что по пустякам я приходить не буду. А то обнаглел совсем.

Едва он только заканчивает говорить, в палату вбегают запыхавшиеся Кэрри и Рори. Мальчик сжимает в руках связку цветных шариков, накачанных гелием, а женщина подает мне пакет с одеждой. Кстати, все время, пока я был в больнице, они жили в моей квартире. Конечно, уговорить их на такое было делом не легким, особенно, когда я был под капельницами и вообще не понимал половину своей речи. Но, в конце концов, под предлогом: «Присмотреть за жильем» они все-таки согласились. Тем более, деваться-то все равно некуда было.

- Вот, это твое пальто. Его тогда нашли в отеле. Правда, оно уже малопригодно для носки, но я подумала, что вдруг ты решишь его оставить. У каждого свои причуды, - улыбаясь, говорит Кэрри. – Мы пока выпьем кофе в холле. Тебе чего-нибудь купить?

Я отрицательно качаю головой, дожидаясь, пока они оба выйдут, и остаюсь совсем один. Фред под шумок ушел, не оставив даже записки. Сразу становится как-то тоскливо и непривычно, а мир за окном, такой большой и необъятный, начинает пугать. Он как будто увеличивается в размерах, а я наоборот, уменьшаюсь без поддержки и опоры. Я даже не подозревал, как сильно привязался к ангелу, и уже начинаю по нему скучать. Галстук-бабочка так и болтается на моей шее, а пальто я намереваюсь все-таки выбросить. Черт возьми, я ведь даже спасибо сказать не успел!

От досады я швыряю пальто на кровать, и не сразу замечаю, как из одного из карманов вылает клочок бумажки. С трудом опускаюсь на корточки и поднимаю его, машинально разворачивая. Женское имя и номер телефона – вот и все, что там написано. Несколько минут мне требуется, чтобы вспомнить, что эту записку сунул мне Фред вместе с газетной вырезкой, где была статья о гибели моей семьи. Сразу же в голове назревает один-единственный вопрос – зачем?..

========== Глава 14 ==========

Отправив Кэрри и Рори домой, я сначала звоню этой Корделии, а потом вызываю такси, диктую водителю адрес и уже спустя сорок минут оказываюсь на месте. Вереница однотипных домиков тянется вдоль крошечных улочек, и практически каждый попадающийся мне на пути двор пестрит всеми оттенками зеленого. Этот район принято считать пригородом, потому что здесь одни лишь частные дома и ни одной высотки. Не считая общежития, но там всего пять этажей. К нему я, как-раз, и направляюсь.

Нужная мне квартирка находится на первом этаже. Несколько раз негромко постучав, я терпеливо жду, пока кто-нибудь мне откроет, но за дверью царит лишь тишина. Спустя пять минут ожидания я понимаю, что Корделии дома нет. И куда она уже убежала, зная, что я к ней приеду? Вот так договариваешься с человеком, мчишься к нему на всех парах, чтобы поговорить о чем-то, неизвестном даже себе самому, а человек этот берет и уходит, оставляя тебя сидеть на лавочке у крыльца и ждать. Знал бы, так хоть захватил бы с собой книжку какую или газету. А так приходиться бездумно тыкать пальцем в сенсорный экран телефона, пытаясь безрезультатно выйти в интернет. Надо же, у меня баланс на нуле. Интересно, что еще у меня успело обнулиться, пока я был в больнице?

Кажется, проходит полчаса прежде, чем на горизонте появляется одинокий силуэт какой-то старушки. Удивительно, насколько пустынно в этом районе – кроме этой бабули, которая, шаркая ногами, медленно бредет к общежитию, я больше никого не вижу. Как будто здесь вообще больше никто не живет, хотя во многих домах горит свет. Сразу становится как-то не по себе. Вот так идешь дворами, а тут раз, и грабитель какой. И на помощь того позвать некого, разве что самому отчаянно махать кулаками в попытке отбиться.

Старушка, почти добравшись до крыльца, вдруг останавливается и начинает пристально меня разглядывать. На вид ей, оказывается, около пятидесяти, и выглядит она, прочем, не так плохо, как показалось мне издалека. Сеточки морщин в уголках глаз делают ее милой – наверно, она много улыбается. Вот и сейчас на лице женщины расцвела теплая улыбка, отчего мне стало не по себе еще больше. А вдруг она маньячка какая? Хотя какая, блин, маньячка? Безобидный божий одуванчик.

- Это вы мне звонили? – Голос у нее оказывается довольно звонким. – Я Корделия.

- Александр, - отзываюсь я, отвечая улыбкой на улыбку. Корделия разворачивается к крыльцу и манит меня за собой. То ли походка у нее такая медленная, то сама по себе женщина не хочет торопиться – она плетется еле-еле, и у меня возникает жгучее желание поторопить ее. Моя рана начинает неприятно ныть, а желудок сжимается от голода. Я ведь и не планировал после выписки мчаться невесть куда, потому пропустил завтрак, ограничившись чашкой чая. Надо было пирожок какой-нибудь купить по дороге.

В крошечной квартирке, в которой с трудом уместились самые необходимые для жизни предметы мебели, пахнет корицей и мятным чаем. Корделия приглашает меня на миниатюрную кухоньку, где и развернуться толком негде. Сев на предложенный стул, я оказываюсь зажат между столом и холодильником, который то и дело странно гудит. Как хорошо, что я живу не здесь. У меня бы точно начала развиваться клаустрофобия.

- Так о чем вы хотели поговорить? – спрашивает женщина, расставляя на обеденном столике чашки и вазочку с печеньем. Мой организм, словно чувствуя еду, тут же начинает требовать калорий. Как только Корделия отворачивается к чайнику на плите, я тут же пихаю в рот печенье и глотаю его, почти не жуя.

- Понимаете, - начинаю я, не знаю, что сказать. Зачем я вообще сюда притащился? Что хотел узнать? – Вы знаете человека по имени Фред? – интересуюсь я. Нет, ну а что? Вдруг парень хотел открыть мне какие-нибудь тайны из своего прошлого?

- Нет, не думаю, - немного подумав, отвечает Корделия. Она наливает нам горячего чая, убирает чайник в сторону и усаживается за стол напротив меня. – А что такое? Ему нужна моя помощь? В последнее время я мало работаю, да и без меня в больнице полно хороших специалистов. У меня уже зрения совсем не то, что раньше, и спина больная, по несколько часов стоять возле операционного стола не могу.

Пока Корделия рассказывает о своей работе, я большими глотками пью чай, заедая его печеньем, и пытаюсь понять, почему же Фред хотел направить меня к этой женщине. Ну, она врач. Это, наверно, здорово. Но я не жалуюсь на здоровье. Вернее, жалуюсь, но меня уже вылечили, причем очень даже хорошо. И, тем более, ангел дал мне номер Корделии еще до того, как я попал в больницу. Он что, заранее знал, что так будет? Скорее всего, нет, иначе не выглядел бы таким взволнованным, когда я пришел в себя. Для него мое ранение было таким же неожиданным, как и для меня самого.

И все-таки, что я тут делаю? Задумавшись над этим вопросом, я совсем перестаю слушать Корделию, которая пустилась травить истории из своей обширной практики. Она говорит что-то о парне, который зачем-то пытался ампутировать себе ногу, а я разглядываю узоры на обоях, пытаясь разгадать замыслы Фреда. Позвать его что ли, да спросить напрямую, чего он добивался? Не думаю, что парень явится ко мне сейчас и расскажет обо всех своих замыслах.

-… И вот приезжаем мы на место аварии, а там такой кошмар, - продолжает Корделия. Заслышав слово «авария», я вдруг вспоминаю, что вместе с запиской Фред подложил мне газетную вырезку, где рассказывалось, как погибла моя семья. Так может, эти два звена связаны между собой?

- Сейчас, подождите, - перебиваю я Корделию, которая в ответ одаряет меня удивленным взглядом. Пошарив по карманам, я вытаскиваю уже изрядно помятую статью, расправляю ее и подаю женщине, которая тут же с интересом начинает ее разглядывать. – Вы знаете что-нибудь об этом случае? Туман в городе, авария, около двадцати лет назад.

Лицо Корделии тут же бледнеет. Прижав ко рту одну руку, она осторожно кладет вырезку на столешницу и шумно вздыхает. Я тут же напрягаюсь, не понимая, в чем дело. Почему женщина так отреагировала? Или она просто слишком впечатлительная? В той аварии было, на что посмотреть. Было такое, о чем еще не скоро забудешь.

- Да, я помню,- наконец, произносит женщина. – Туман, утро. Звонок поступил почти сразу же, как только все произошло. Моя смена уже заканчивалась, но когда сказали, что пострадали дети, я просто не смогла уйти домой. Вы знаете, я всегда мечтала о детях. Правда, вышло так, что своих мне завести не удалось. У мужа есть дочка, славная девочка. Я полюбила ее, как родную.

- Это замечательно, - чуть ли не скрипя зубами, произношу я. – Но давайте лучше поговорим об аварии.

- Авария, да, - кивает Корделия. – Мы приехали, как только смогли – погода была ужасной, водитель старался не гнать сильно. Не хватало еще, чтобы машина скорой помощи улетела в какой-нибудь кювет. Раньше нас приехали только спасатели, но им оставалось, разве что, вытащить из покореженной машины водителя. Он скончался сразу же, как и его жена. Удар был настолько сильным, что самого младшего мальчишку выбросило из машины через лобовое стекло, - женщина судорожно вздыхает, делая паузу, а потом продолжает. – Там были еще дети – девочка, которая умерла, как и родители, и мальчик постарше. Когда мы приехали, он был единственный, чье сердце еще билось.

- Что? – в растерянности переспрашиваю я. Роб? Был жив? Насколько мне известно, он умер по приезду скорой, а в живых остался я. Не могло же мне память отбить так, чтобы я что-то напутал? Или я давно уже мертвый, и теперь блуждаю по земле, как Фред, доставая людей и не зная, что случилось со мной на самом деле?

- Вот тут и начинается все самое странное, - едва заметно улыбается Корделия, переводя взгляд с вырезки на меня. – Младший мальчишка был мертв. Какое-то время.

- В каком это смысле? – продолжаю удивляться я.

- Его тело накрыли простыней, а мой коллега записал в отчет ориентировочное время смерти. Мы вытащили носилки из машины, собирались везти единственного живого ребенка в больницу, но тут случилось что-то непонятное. Старший мальчишка, который вполне мог бы выжить даже со всеми полученными травмами, вдруг закатил глаза и… Все. В одну секунду его не стало, и до сих пор никто не может объяснить, почему все вышло так, - пожимает плечами Корделия. – Так ведь и это еще не конец. Как только сердце мальчика перестает биться, его младший брат вдруг издает судорожный вдох, до чертиков пугая всех нас. Словно кто-то забрал жизнь у одного ребенка и передал ее другому. Я думаю, это все происки Бога, - наклонившись ближе ко мне, женщина буквально прошептала последнюю фразу.

И как мне на все это реагировать? Всю жизнь я был уверен, что ни у кого из моей семьи не было шанса выжить, а тут вдруг оказывается, что Роб вполне мог бы выкарабкаться. Что же произошло? Действительно ли Бог замешан во всем этом? Неужели ему было нужно, что в той аварии выжил я, а не мой брат? Или…

Внезапно осознание истины накрывает меня с головой, словно морская волна, заставляя задержать дыхание и вцепиться в края столешницы с такой силой, что костяшки пальцев белеют. В голове всплывают слова Фреда о том, что он уже появлялся в моей жизни до того киллера на дороге. Он спас меня тогда, в той страшной аварии, окутанной туманом. Только вот каким образом? Отобрав жизнь у моего брата, и передав ее мне? Вот, значит, какая цена за мою жизнь?

- Мне пора, - подрываюсь я с места, не обращая внимания на то, то Корделия снова принялась что-то рассказывать. Женщина, к счастью, не рвется меня останавливать, лишь бормочет вслед, что рада была поболтать.

Меня душит злость, такая дикая и ярая, что я не могу с ней совладать. Почти не понимая, что я делаю, я начинаю звать Фреда, совершенно не беспокоясь о том, что меня слышит вся улица. «Лицемер» и «чертов сукин сын» явно не то, на что откликается ангел. Он не дает о себе знать, не то боясь моего гнева, не то еще по какой другой причине. А я, словно ошпаренный, ношусь по дороге то туда, то сюда, не в силах заставить себя остановиться. Впрочем, в скором времени я словно врезаюсь в невидимый барьер, резко замирая.

А что, если все совсем не так, как кажется на первый взгляд? Почему я так быстро умудрился привязаться к Фреду? Просто потому, что он сумел стать моим другом, или же по какой другой причине? Почему он так упорно отказывался оставлять меня даже, когда я пытался прогнать его прочь? Только ли в его профессии хранителя дело, или есть какая-то другая, более веская причина? Этот парень никогда ничего не делает просто так, и телефон Корделии, которая была на месте аварии, тоже дал мне не случайно. Он хотел, чтобы я узнал… правду? Да, возможно. Но почему он не решался ничего сказать мне сам? Хотя, если бы он сказал, что лишил моего брата жизни, я бы вряд ли подпустил его к себе ближе, чем на километр. Значит, правда была куда менее… жестокой? Больной?

Все эти вопросы разрывают мою голову на части. Чувствуя, как на место гнева приходит тупо отчаяние и непонимание, я снова зову ангела, но он не откликается. Черт бы его побрал, куда он только делся? Неужели у него нашлись дела поважнее, пока я тут пытаюсь разгадать секреты своего прошлого? Или я что-то не так делаю? Недостаточно громко кричу, пытаясь привлечь внимание Фреда? Или кричу совсем не то?

Имя срывается с моих губ прежде, чем я понимаю, что вообще говорю. Оно пролетает над головой и останавливается в нескольких метрах за моей спиной. Я слышу тихий шелест крыльев и, даже не оборачиваясь, понимаю, что он пришел. Ангел, спасший меня несколько раз. Друг, который показал мне, как сделать свою жизнь счастливей. Человек, о котором я всегда думаю. Может, это все-таки сон?

- Ты так и будешь сверкать своим затылком? Нет, прическа у тебя, конечно, ничего, но мне как-то привычнее общаться лицом к лицу, - насмешливо говорит Фред.

- Роб? – скорее спрашиваю, чем говорю я, резко оборачиваясь и в упор глядя на ангела. Это же какое-то безумие, не может мой умерший больше двадцати лет назад брат сейчас стоять здесь в образе чудиковатого парня со светлыми волосами. Но когда этот чудиковатый парень вдруг вздыхает, начиная меняться – а по-другому я просто не могу сказать, - моя челюсть непроизвольно съезжает вбок.

Светлые волосы сами по себе начинают темнеть, и даже укорачиваются на пару сантиметров. Глаза становятся пронзительно серыми, как осенние тучи, а на лице тут и там появляются морщинки, делающие ангела старше сразу на десять, если не больше, лет. Теперь передо мной стоит не жизнерадостный паренек, а взрослый мужчина, в котором с трудом, но я узнаю очень дорогого сердцу человека.

- Привет, братишка, - улыбается Роб, делая неуверенный шаг в мою сторону. Наверно, я выгляжу слишком нелепо, хлопая глазами и открывая и закрывая рот, не в силах вымолвить ни слова. А что я вообще могу сказать? Мне никогда даже в голову не приходило, что такое вообще возможно, а тут на тебе.

- Но… почему? – только и спрашиваю я, едва только ко мне возвращается способность говорить.

- Я не мог иначе, - просто отвечает Роб. – Ну и чего ты встал там, как не родной? Обними меня, что ли.

На ватных ногах я подхожу к Робу и, вместо ожидаемых им объятий, тычу пальцем ему в щеку, пытаясь понять, настоящий он или просто очередная моя галлюцинация. И что эти врачи колят в больницах? Явно же не простые лекарства, раз после них вдруг обзаводишься ангелом хранителем и начинает медленно сходить с ума. Роб, закатив глаза, отвешивает мне подзатыльник, а потом обнимает. Так крепко, что кости, кажется, начинают трещать. Не обращая внимания на вновь давшую о себе знать боль в спине, я обнимаю его в ответ.

- Как это возможно? – не разжимая объятий, спрашиваю я. Чувствую, как Роб пожимает плечами, начиная смеяться. Даже спустя столько лет его смех все такой же, как в детстве. Как в день аварии – голос брата я слышал перед тем, как умер.

- Ты всегда был мечтателем, помнишь? – говорит брат. – Я тоже мечтал. Хотел, чтобы все загаданные тобой желания всегда сбывались. А как они могут сбываться, если ты не сможешь их загадывать?

- Моим самым большим желанием было, чтобы ты оставался со мной.

- Я и оставался. Всегда.

Порыв ветра подхватывает последние слова Роба, разнося их по пустынным улицам и дворам, заодно унося с собой все те неправильно прожитые мною годы. Я не знаю, конец это нашей истории или просто начало чего-то нового, но в одном уверен точно – все будет хорошо. Каждый найдет свой маленький хэппи энд, каждый верующий обретет бесценную надежду, а каждый мечтать дотянется до той заветной звезды в необъятном небе людских мечт и желаний, и в конечном итоге все будет хорошо. Надо только немного подождать.

========== Эпилог ==========

За окном творится что-то по-настоящему безумное – сильный ветер бросает на стекло комья липкого снега, словно пытаясь укрыть нас от того, что царит в городе. На дворе стоит уже конец февраля, а погода все еще такая, будто начался апокалипсис, и весь мир в скором времени превратится в один большой сугроб. Один только Рори искренне радуется такому кошмару – все занятия в школе были отменены, и мальчишка вот уже второй день лежит на кровати и играет в приставку, подаренную мной ему на день рождения. Кэрри же, тихо радуясь тому, что сын не шумит и не путается под ногами, с наслаждением растянулась на диване с томиком любовного романа.

Я, сильно обленившись в последнеевремя и постоянно ссылаясь на «семейные обстоятельства», беру работу на дом, усаживаясь в кресло напротив Кэрри, и исподтишка поглядывая на нее из-за очередной папки с бумагами. Увлекаясь чтением, женщина иногда начинает смешно хмуриться или, наоборот, улыбаться, и я действительно не могу заставить себя не смотреть. Впрочем, Кэрри это нравится – она то и дело, поймав на себе мой взгляд, начинает меня дразнить, то закусывая нижнюю губу, то ложась в какую-нибудь чересчур вызывающую позу. Эта своеобразная игра в конечном итоге всегда заканчивается походом в спальню и попытками не выдать себя Рори, который так и норовит оказаться под дверью комнаты, пытаясь понять, что это мы там делаем.

- Ты еще не ужинал, - говорит Кэрри, не отрывая взгляда от книжки. Сегодня, видимо, «поиграть» не удастся. Хотя я не слишком-то и расстраиваюсь – готовит женщина так вкусно, что я уже наел лишних килограмм пять и скоро точно перестану влезать в свои брюки. Придется покупать одежду в отделе для беременных.

Два раза мне напоминать не надо. Я тут же отодвигаю в сторону все бумаги, и, насвистывая себе под нос, иду на кухню. На плите стоит большая кастрюля с наваристым мясным супом, от одного только запаха которого я начинаю захлебываться слюной. Налив себе целую тарелку, я усаживаюсь за стол, хватаю ложку, и едва только подношу ее ко рту, предвкушая неповторимый вкус, как сзади раздается до боли знакомый звук. Тихий шелест, резко сменяющийся кашлем, а затем холодные руки опускаются на мои плечи.

- О, супец! – восклицает Роб, отбирая у меня сначала ложку, а затем еще и тарелку. – Какие щеки отъел, - умудряясь одновременно есть и тыкать пальцем в мою щеку, говорит он. – Чего молчишь? Иди, одевайся. Видел, сколько снега на улице? Даже не думай отнекиваться, я вон все дела свои отложил, чтобы явиться к тебе. Снеговика лепить будем!

Знаете, что делаю я, как только парень заканчивает говорить? Нет, не ворчу и не пытаюсь спорить, ссылаясь на плохую погоду и прочее. Я сломя голову несусь в прихожую, крича Кэрри, что мне срочно надо смотаться в офис. А в памяти невольно всплывает прочитанная где-то цитата: «Каждый может начать с чистого листа. Кто угодно. Нужно лишь принять решение стать чуточку лучше — это на удивление просто и на удивление действенно». Поверьте, это действительно так.