Притворись моим (СИ) [Salamander Mugiwara] (fb2) читать онлайн

========== Визит ==========

В магазинчике Азирафаэля всегда было очень уютно, несмотря на беспорядок, который иногда оставлял его рассеянный хозяин. Причиной было то, что порой он панически перебирал свитки и книги в поисках завалявшейся рукописи и забывал убрать их на место. И когда покупатель наконец уходил, ангел Начала оглядывался вокруг и горестно всплёскивал руками.

Здесь пахло им самим, по сути, и запах омеги смешивался с окружающей обстановкой тесно и плотно, переплетаясь так, что было не ясно, где заканчивается один аромат и начинается другой. Можно было различить лишь запахи сладкой выпечки, старинных фолиантов и тонкий железный аромат Небес, коим обладали все ангелы. Несмотря на свою человечность и непохожесть на остальных, Азирафаэль всё ещё являлся небесным воином.

Правда, райской чистоты в незримом мире ароматов здесь не существовало. Для обладателей чуткого обоняния в магазинчике упорно тянуло пепельной серой.

Тот день был довольно спокойным. Покупателей было мало, и после обеда они вдруг пропали совсем, словно порыв ветра сдул сухие опавшие листья; Азирафаэль не любил продавать свои драгоценные книги, но это его несколько насторожило. Плохое предчувствие заставляло оборачиваться на каждый шорох и вздрагивать от скрипа ветра над крышей. Органы хоть и были человеческими, зависящими от смертной оболочки, но всё же оставались по-ангельски чуткими, как и положено одинокому омеге. Поэтому херувим встревоженно расхаживал взад-вперёд по полутёмному помещению книжного, принюхиваясь и хмуря светлые брови. Смутное чувство заставляло его напряжённо поджимать губы и ожидать бури.

И шторм всё-таки настиг обычно дружелюбный и спокойный Сохо.

Колокольчик над дверью звучно крякнул, пропуская нового гостя, разрезал пропитанный волнением воздух. Азирафаэль волчком обернулся к двери, так, что полы его кремового пиджака чуть встряхнулись, как крылья, и ладони его вздрогнули. Он ожидал покупателя — может, та чудесная старушка с соседней улицы? Мрачный высокий мужчина средних лет, приезжавший сюда аж с другого конца Лондона? Юная студентка, лицо которой так одухотворённо светилось, пока широко распахнутые голубые глаза пробегали по книжным корешкам? Азирафаэль помнил их всех буквально по запаху.

А может, в магазин неожиданно решил нагрянуть самый желанный его гость, от которого пахло терпко и невозможно знакомо?

Уголки губ омеги, встрепенувшиеся было, поползли вниз, когда высокая фигура гостя в элегантном сером плаще вошла в магазин. Стеклянная дверь, закрывшаяся за ним, чуть отблеснула в помещении.

На лице Гавриила застыла широкая, почти неживая улыбка. Тёмные волосы были уложены, с плеча свисал конец стильного белого шарфа. Выглядел он, как и всегда, безукоризненно.

— Азирафаэль, — произнёс архангел, чуть протягивая гласные, словно был чем-то очень доволен. Его глаза, сейчас карие, дабы не сбивать с толку смертных, возбуждённо блестели, и он сделал несколько решительных шагов вперёд. — Давно не виделись, а?

— Здравствуй, Гавриил, — вежливо ответил херувим, чуть отступая назад. Это вышло практически бессознательно: омега буквально ощущал угрозу, исходящую от своего начальства, хотя в этот раз намерения того были абсолютно беззлобны.

Стараясь улыбаться как можно непринуждённее, Азирафаэль нервно облизнул губы. От Гавриила пахло солёным морским бризом и Раем, отчётливо, звенящей сталью и острыми гранями небесных законов.

Альфа приветливо раскинул руки, но ангел только напряжённо замер, лихорадочно размышляя, зачем он пришёл.

“Его только не хватало…”

— Здравствуй, здравствуй, — покивал Гавриил, медленно приближаясь. — Как у тебя дела здесь? Смертные, наверное, совсем замучили?

Азирафаэль едва сдержал желание попросить его удалиться. Вкрадчивая манера разговора, размеренные шаги, напоминающие приближающегося к жертве хищника — всё это пугало ангела, заставляя его до дрожи в мышцах следить за каждым движением начальства. Запах альфы усилился, и херувим замер, ожидая его дальнейших действий.

Атмосфера неприятно сгущалась.

Гавриил остановился перед столом, стоявшим в центре комнаты. Едва заметно подмигнув застывшему Азирафаэлю, он принялся прогуливаться вдоль книжных шкафов, разглядывая их с почти живым интересом. У архангела не могло быть ровно никакого стремления к познанию, поэтому омега насторожился ещё больше. Он неосознанно запахнул поплотнее пиджак и снова вернул на лицо вежливую солнечную улыбку.

— Чем я могу тебе помочь?

Гавриил будто ждал этого вопроса. Он с готовностью обернулся и снова просиял; рука его, тянувшаяся к корешку какой-то из книг, замерла на полпути, и Азирафаэль мысленно поблагодарил себя самого за отменную реакцию. Альфа круто развернулся, картинно взмахнув ладонями.

— Как там говорится у людей? Специально ведь смотрел… Ах, да. Я приглашаю тебя на свидание, Азирафаэль, — отчеканило начальство, сверкая белозубой тигриной ухмылкой. Возможно, он нервничал; запах морской соли усилился, щекоча ноздри, вынуждая ангела ещё чуть отступить назад. Улыбка его нежных губ дрогнула, но осталась на лице.

— Прости? — смущённо переспросил он. — Я, кажется, неверно тебя расслышал…

— Свидание, — повторил Гавриил. В отличие от владельца магазинчика, он не сомневался ни секунды, а стыд был ему не знаком. Уверенность архангела, наоборот, увеличивалась с каждой секундой. — Прогуляемся по парку или, там, сходим в ресторан, не знаю. Ты же любишь человеческую еду?

После услышанного Азирафаэль нервно сглотнул. В голове запахи мешались с воспоминаниями; голова немного закружилась, окончательно путая осознанные обрывки. Властные, но ласкающие прикосновения, бившаяся от напряжения ощущений и эмоций жилка на шее, сень прохладных деревьев юной Земли, которую ещё не успел испортить человек. В ушах звенела тишина, прерываемая лишь тяжёлым дыханием их обоих, грудь сдавливали ощущения, низкие, человеческие, физические более, нежели душевная нежность, которую ангел тогда не ощущал.

Он предпочёл бы забыть обо всём этом, но полагал, что это лишь часть его жизненного пути на Земле. Воспоминания стёрлись от старости своей; даже Встречу на Эдемской стене Азирафаэль помнил лучше, чем свою связь с Гавриилом. Словно ластиком прошедшие сотни веков прошлись в голове, помогая ангелу Начала забыть об этом. Гораздо яснее он мог оживить шорох чешуи по камню рядом со своими ногами, трепещущие ресницы, медно-рыжие густые локоны, напоминавшие непослушные огненные волны, чем ласки архангелом его физического тела.

Почти сердито встряхнув головой, Азирафаэль натянул на дрожащие губы очередную светлую улыбку. Он был слишком любопытен тогда, а Гавриил — слишком настойчив, каким мог быть уверенный альфа, такой, как он; это давно прошло, и они разошлись спокойно. Поэтому ангел не видел ни одной причины для того, чтобы идти с ним на свидание сейчас, спустя тысячи лет простых отчётов и служебных разговоров раз в полгода.

Альфа нетерпеливо цыкнул, ожидая его ответа, и едва не прожёг физическую оболочку пламенеющим взглядом. Вот кто точно уж не потерял бы огненного меча.

Азирафаэль, возможно, был по-омежьи мягок, но он не стал бы стражем Восточных Врат Эдема, не будь он по-особому твёрд.

Улыбаясь вежливо, даже дружелюбно, но по-стальному решительно не отводя взгляда, ангел Начала возразил:

— Не совсем понимаю, зачем бы нам идти на свидание. Может, ты не совсем понял терминологию? — снисходительно добавил он, чуть склонив голову к плечу. Брови Гавриила сурово сдвинулись к переносице, и он погасил вспышку страха. — На свидания ходят смертные, состоящие в отношениях. Ты, наверное, имел в виду деловую встре…

Запах железа усилился так резко, что Азирафаэль умолк, чуть шире распахивая глаза. К его удивлению, он не испугался, напротив, появилось желание выставить Гавриила вон из магазина. Ангел сдержался, чуть сжав пухлые ладони в кулаки, и вопросительно приподнял бровь.

Альфа уже где-то видел похожее движение, и это разозлило ещё больше.

— Я понял всё верно, — веско заметил он. — И мы пойдём на свидание. Сейчас или подождать, пока ты соберёшься?

— Я не пойду с тобой на свидание, — покачал головой Азирафаэль, отступая на полшажочка назад.

— Почему?

— Потому что я не хочу.

Ситуация была до того нелепой и глупой, что на пару мгновений херувим плотно смежил веки, надеясь, что Гавриил сейчас волшебным образом растворится в воздухе, отправляясь обратно на Небеса, и не появится в ближайшее время. Но нет, упрямый альфа стоял здесь, посреди магазина, наполняя его уютное помещение своим лишь смутно знакомым запахом, ставшим очень резким. Будто с его помощью он хотел повлиять на омегу.

Азирафаэль упорно не отводил взгляда и делал всё, чтобы побороть внутреннюю дрожь. Голос его звучал твёрдо, и если бы он мог думать о чём-то, кроме странности происходящего, понял бы, что является всё тем же ангелом, которому Богиня, не колеблясь, доверила защиту Райского сада.

— Я испытываю потребность в этом, — наконец сказал Гавриил, деловито сцепляя руки в замок. — А так как наш пол не поменялся с того времени…

Он говорил это всё с таким видом, словно рассуждал о погоде, зачитывая свои недельные наблюдения с тетради. Даже всем видом выражая отчуждённость, альфе не удавалось скрыть своей взволнованности, что подтверждал и запах, едва не заставляющий владельца книжного поморщиться.

— Это было пять тысяч лет назад, Гавриил! — воскликнул Азирафаэль почти возмущённо. Замерев, Гавриил вскинул на него ошарашенные глаза, на пару мгновений утратившие маскировочный карий, но омега не успел испугаться. Хоть и ходил по тонкому льду сейчас, перед встревоженным и недовольным альфой, по совместительству являвшимся его начальством. — Я не испытываю к тебе никаких чувств и…

Что ж, его снова перебили. Глаза архангела наливались ярко-фиолетовым, искря в глубине.

— Речь идёт не о чувствах, Азирафаэль, — сказал Гавриил. Его ухмылка была широкой и дружелюбной, но больше напоминала оскал акулы; стойкая ассоциация становилась ещё убедительнее из-за тягучего океанского запаха, стоявшего теперь в магазинчике. — Взгляни на себя! Тебе нужна защита. На Небесах и так смотрят на тебя косо, представляешь, что будет дальше? Вернём всё, как было, и будешь жить спокойно и припеваючи, занимаясь своими этими материальными объектами…

— Книгами, — тихо поправил Азирафаэль.

Альфа хлопнул в ладоши.

— Точно, книгами! О чём тут ещё думать? Может, я давно хотел перевести наши отношения на новый уровень?

Херувим подавил в себе острое желание закричать. Только отступил, почти упираясь спиной в высокий книжный шкаф, обхватил себя руками, чтобы хоть как-то защититься, и помотал головой. Всё это было так неожиданно и по-дурацки, что напоминало на редкость плохой сон. Почти кошмар.

Особенно учитывая напористость Гавриила.

Вряд ли он обидит его всерьёз, у этого альфы тоже были свои принципы — архангелу иначе было нельзя — но ситуация пугала вдруг так, что Азирафаэль почти лихорадочно перебирал в голове пути отступления. Он даже взглянул в тёмно-фиалковые глаза напротив, но не нашёл там ни капли злых намерений, и морской бриз, окутавший его, не отдавал кровью и огнём.

Гавриил действительно хотел?…

Совершенно непостижимо, даже больше, чем Её План.

— Гавриил, — неуверенно начал ангел. Нужно было придумать, как отказать вежливо, но твёрдо, но небесный посланник был просто ошеломлён происходящим, и ничего не шло на ум. — Послушай…

— Я вернусь послезавтра, — кивнул тот, лучезарно улыбаясь. — Подумай хорошенько, Азирафаэль, и будь готов к этому… Эээ… Свиданию, да, точно. Свиданию.

Прежде, чем удалиться из книжного, унося с собой напряжённый аромат солёных холодных волн, Гавриил подмигнул замершему подчинённому. Ухмылка его при этом была ещё шире, но, как и взгляд, не отдавала совершенно никаким злом. Выходит, альфа искренне верил в то, что поступает правильно.

— Какой ужас, — прошептал Азирафаэль, почти скорбно покачивая головой. В помещении воцарилась долгожданная тишина, но книги всё ещё отдавали морем.

Ангел чутко прислушался — не вернётся ли Гавриил? По счастью, с улицы слышался только привычный шум проезжающих машин, и омега немного расслабился. Вытянув белоснежный платок из нагрудного кармана пиджака, он утёр вспотевший лоб. Ноги не слушались, а голова всё ещё кружилась от запаха, и Азирафаэль почти устало прикрыл глаза.

Что это вообще сейчас было?

Глупо, конечно, было надеяться на то, что его строгий начальник просто пошутил. Обычно это было видно, так как в юморе Гавриил силён не был. И вся эта ситуация напоминала ангелу скорее шутку от Всевышней, но…

Бог ведь не играет со Вселенной?

Это не было пугающим диким сном, вызванным его дьявольски богатым воображением: морской бриз ещё висел в воздухе, заставив омегу тяжело вздохнуть и закусить пухлую нижнюю губу. Они решили тогда завести “отношения”, особо над этим не раздумывая: Богиня переключилась на своих смертных созданий, и чувство свободы пьянило их. Поэтому они скрывались, неумело целуясь и замирая от одной мысли о том, что нарушают табу. Мир был чистым и юным, омытым грозовыми дождями, а Гавриил — да и прочие ангелы — не утратили потребности любить, каковыми и были задуманы с самого Начала.

Это было пять тысяч с лишним лет назад, ещё до великой жертвы Сына Господнего, и Азирафаэль почти забыл об этом — за ненадобностью. Изменился мир, изменились ангелы, изменился он сам, и теперь в его жизни не было места Гавриилу. Уж точно не в качестве бойфренда.

Понимает ли сам Гавриил, что он ему предлагает?

Херувим сокрушённо вздохнул снова и растерянно оглянулся по сторонам, словно его драгоценные книги могли что-то подсказать. Мысли были освежающе пусты. Признаться, на всём свете и из всех задуманных Ей созданий был лишь один, о чьей любви мечтал Азирафаэль и кого — слишком страстно для слуги Божьего — желал бы не только видеть рядом с собой, но и ощущать каждую минуту своей бессмертной жизни. От мысли об этом пухлые щёки тронул смущённый румянец.

Впрочем, в глазах ангела всё равно запылали искры отчаяния. Как ему отвадить Гавриила?! Убедить разговором всё равно, что накричать на каменную стену напротив, которая неумолимо обваливается прямо на тебя, за несколько секунд до того, как ты будешь раздавлен её тяжестью. Архангел сильнее его, как ни крути: и физической оболочкой, и морально, так что ему ничего не стоит принудить Азирафаэля.

Всевышняя, помоги!

На доли секунды ангел даже призадумался, замер пугливым лесным зверьком у одного из стеллажей. Может, и правда обратиться… Наверх? Но Гавриил был слишком важной шишкой там, а его, напротив, недолюбливали. Кто мог бы помочь ему в такой непростой ситуации?

Ответ вспыхнул в сердце, разогнал по венам горячую кровь и спрыгнул на кончик языка, плотно укрепившись в мыслях, как на пуховой подушке. Было очень совестно, и Азирафаэль, пунцовея, как наливное яблочко, размышлял над этим ещё несколько минут. Потом его светлый взгляд незаметно скользнул к телефонной трубке и вцепился в неё клещом.

Ангел Начала, херувим, страж Восточных Врат Азирафаэль в очередной раз поддался своему же искушению, когда медленно прижимал к уху гладкую потрёпанную трубку. Бешено бьющееся сердце, охваченное любовью, диктовало ему дальнейшие действия. Набирая номер, омега почти ощущал вокруг запах дорогой кожи и изысканного алкоголя, и это успокаивало его.

С нежностью чувств Азирафаэля могли сравниться лишь бархатистые лепестки самой первой розы, которая распустилась в Эдемском саду после того, как Адам и Ева впервые соединили свои уста в поцелуе.

========== Предложение ==========

Ангелы и демоны владеют чудесами в одинаковой мере и на Земле могут устроить свою жизнь так, как им вздумается. Они почти всесильны — по факту; демонам повезло больше. Кроули не был ограничен никакими рамками и правилами, и даже если бы ему сказали, что готовы принять его обратно на Небеса, он вряд ли бы согласился.

Его пьянило это чувство свободы.

Казалось бы, скучать падшим демонам совершенно некогда: весь мир может лечь к ногам, совершенно нетерпимым к церковной земле, особенно если ты — альфа, причём довольно сильный. Несмотря на это, сейчас Кроули испытывал самое отвратительное из человеческих страданий: скуку. Иногда даже его пытливый демонический ум засыпал, качая своего хозяина на сонных волнах. Обычно вечный, как Рим, ручеёк энергии Энтони порой иссякал, оставляя невыносимую тоску. Ей предшествовало глухое раздражение, заменявшееся затем мысленным оцепенением.

Растения были политы и отменно запуганы, и медово-золотой змеиный взгляд лениво обводил комнату. В квартире стояла такая тишина, что скуку можно было буквально увидеть, как если бы густой лондонский туман прокрался в его обитель. Отчаянно засыпающий мозг подкидывал редкие идеи, вспыхивающие слабыми искорками угасающего костра, но всякий раз занятия казались слишком избитыми и однообразными. Кроули почти возмущённо цыкал. Этот отрывистый звук эхом отдавался в холодной холостяцкой квартире, а развалившийся на кожаном диване демон лишь скрещивал руки на груди и сползал ещё ниже, закидывая длинные худые ноги на его поблескивающую спинку.

Невыносимой была не столько смертельная скука. Самым кошмарным — достаточно даже для демона — было знать, что у него было всё, кроме того, чего он хотел больше всего. Кого он хотел больше всего.

Вырвавшись из железных оков Рая и душных кандалов Ада на Землю, Кроули стремился жить. Действительно забывая о своей природе, за исключением прекрасной способности, называемой “лимитом чудес”. Для удовлетворения своих желаний достаточно было щёлкнуть пальцами — кто бы не воспользовался? Так что жизнь падшего не омрачало ничто, кроме звонков начальства время от времени и гона. Второе неудобство, как и у всех оккультных и эфирных существ, происходило не так часто, как у смертных, что значительно упрощало… Всё. Партнёра на такие случаи альфа не искал из принципа, хотя и сам не знал, чем этот самый принцип объяснить.

Пока однажды не учуял к чертям сбивающий дыхание (какая ирония!) течный запах из книжного магазинчика в Сохо.

Прикрыв хищные светло-янтарные глаза, демон вспомнил тот самый аромат и жадно сделал глубокий вдох. Его грудная клетка чуть вздрогнула, стоило Энтони в деталях воспроизвести в памяти прекрасный сладкий запах, в который хотелось зарыться лицом и остаться так до ближайшего конца времён.

В их якобы дружеских отношениях с Азирафаэлем всегда существовала некая неопределённость. Необычный ангел поразил его в самый первый день ещё тем, что заговорил с демоном и признался ему, что отдал людям пылающий меч; он не скрывал своей омежьей сущности, и изредка Кроули мог задуматься о том, что между ними возможны более тесные отношения. Хотя бы чисто теоретически. Тем более что до рождения Христа они практически не встречались, и альфа был занят другими, более тёмными и неприятными делами, чем остроумные и захватывающие беседы с непокорным воле ангельской Азирафаэлем.

А потом всё как-то… Закрутилось.

Демонам любить не положено: эта истина известна любому идиоту, кто хоть как-то знаком с Небесами и Преисподней. Даже по части физической близости падшие ангелы чаще всего поддерживали контакты только друг с другом. Большая часть их выглядела настолько… Падшей, что, грубо говоря, реальные шансы были у одного лишь Энтони Дж. Кроули, который за своим внешним видом тщательно следил и очень этим гордился. Для смертных он был не более чем крайне привлекательным, мужественным — несмотря на привычку носить джинсы в обтяжку — и сексуальным альфой.

Ну, уже неплохо.

За все годы жизни на Земле Кроули имел контакты со смертными омегами лишь дважды и то по крайне острой нужде — во время слишком ошеломительного гона. А уж о романтических чувствах не задумывался и вовсе. Вселенная не обращала на это внимания, отмахиваясь от необычного демона метафорической ладонью, и Энтони не мог не заметить нежное тепло, расцветающее в груди при каждой встрече с одним невыносимым букинистом из Сохо. Он находил его сквозь сотни веков и тысячи миль, даже не столько по запаху, сколько интуитивно; словно он был энергично бьющей крылышками молью, летевшей на свет ангела. А свет у небесного посланника был на редкость приятный, ласковый, и Кроули всегда хотелось задержаться в его лучах подольше. Он прятал нежные искры в глазах под солнцезащитными очками, наблюдая за тем, как омега расплывается в очередной яркой улыбке, от чего его пухлые щёчки приобретают ямочки.

Разрешено ли ангелам быть такими очаровательными?

Казалось бы, всё здесь было ясно, как божий день (Кроули моментально скривился, высунув кончик змеиного языка, но мысль не вернёшь), однако что-то удерживало его на месте. Поэтому их дружеские встречи всё ещё держались в строгих рамках, хоть Змий давно хотел не просто дружбы. И это диктовала даже не совсем его сущность как альфы… Хотя и она тоже, да.

Невозможно было не проследить пышные ангельские формы голодным взглядом.

Расцепив руки, Кроули сладко потянулся, вытягиваясь на диване худощавой лентой. Его тонкие губы вдруг изогнулись в слабой ухмылке: демон принялся с особенной бережностью перебирать все их встречи на Земле в памяти, освежая разные детали. И ведь действительно: сколько раз он уже вытаскивал херувимскую задницу из неприятностей? И ведь шёл по собственной воле, всякий раз, ругаясь и шипя, но шёл. Задница, конечно, просто заглядение, но именно безумное волнение за Азирафаэля заставляло Кроули бросать все дела и мчаться — во Францию, в церковь во времена Второй Мировой… Каждый раз он чувствовал глухие удары жаркого и вполне живого сердца, словно они отсчитывали секунды до развоплощения глупого ангела, подгоняя Змия стремиться к нему на помощь ещё больше.

Интересно, что вообще сейчас делает Азирафаэль? Скорее всего, сидит в своём уютном магазинчике, в котором так великолепно пахнет его омежьим запахом выпечки, и солнечно улыбается покупателям, тщательно скрывая своё нежелание продавать дорогие сердцу книги. Глупый, глупый ангел. Но хотя бы занят делом, а Кроули лежит тут совсем один и страдает от скуки.

Маяться бездельем было совсем не круто, и Энтони с громким стоном сполз ещё ниже, упираясь макушкой в жёсткий подлокотник.

— Позвонить ему, что ли… — пробормотал демон себе под нос. И стоило только об этом подумать, как сердцебиение участилось, приятно согревая тело изнутри. Вполне себе человеческая кровь бежала по венам, понукая хозяина к решительным действиям, и Вселенная закружилась быстрее в такт мерцанию золотых искр в глазах Кроули. Судьба приближала его к переломному моменту всё больше и больше.

Чем дальше шёл ход безжалостного времени, тем больше сомневались люди, ангелы и демоны: а точно ли Бог не играет со Вселенной?

В следующую же секунду телефон Энтони громогласно зазвонил, разрезая тишину квартиры и заставляя её владельца резко обернуться. От неожиданности Кроули чуть не сполз по-змеиному на пол, но заставил себя подняться и упруго подскочить к столу. Внутренне он радовался, как мальчишка, но внешне поднял трубку и холодно обронил:

— Слушаю.

— Кроули, привет! — взволнованно прощебетал родной голос, заставляя Змия невольно улыбнуться. — Прости за беспокойство, но… Нам бы с тобой встретиться.

А это уже интересно. Напрягшись, как львёнок перед своей первой охотой, Энтони вскинул рыжую бровь:

— В чём дело, ангел?

В трубке сконфуженно помолчали, едва слышно мыча себе под аккуратный носик, тем самым подогревая интерес падшего ещё больше.

— Эм, понимаешь… Это лучше объяснить при личной встрече. Тебя не затруднит?

— Сент-Джеймский парк? — кивнул Кроули.

— Да, прекрасно! — с облегчением выдохнул ангел. — Я уже выхожу, до встречи!

В трубке раздались гудки. Непривычная торопливость и резкость Азирафаэля заставили демона напрячься, встревоженно сдвинуть брови к переносице; он водрузил трубку обратно на рычаг и почти подорвался собираться. От былой тоски не осталось и следа: сердце жадно дышало предстоящей встречей, вызывая лёгкое волнительное головокружение, и совсем скоро альфа уже направлялся к своей чернобокой любимице, припаркованной у тротуара.

Погода в этот день была замечательная. Редкое, в общем-то, для Лондона почти безоблачное небо висело над головой хрустальным куполом, и тёплые солнечные лучи заставляли испаряться вчерашние лужи с сухо-коричневого асфальта. Дышалось легко и свободно, и хоть уже не было так тепло, как бывает летом, ветерок приятно овевал лицо и игрался с волосами, беззаботный, как резвящиеся на улице дети.

Благодаря отточенным навыкам сверхскоростной езды, Кроули подъехал к месту встречи первым. Не теряя ни секунды, он двинулся к их любимой скамейке, с которой открывался чудесный вид на пруд с утками, и привычно развалился на ней, широко расставив ноги и закинув руку на деревянную, потёртую временем спинку. Сейчас народу в парке практически не было, и воздух не переполнялся различными ароматами вторичных полов смертных, поэтому дышалось действительно легко и свободно. Демон не отказал себе в удовольствии глубоко потянуть носом, чуть высунув даже кончик раздвоенного языка, чтобы лучше ощутить лондонскую свежесть после дождя.

И всё же расслабиться не получалось. Что случилось с Азирафаэлем? Почему он звучал так встревоженно и был так скуп на слова? Обычно ведь любил поболтать. Если не появится в течение десяти минут, Кроули сам поедет в букинистический магазинчик, волнуясь не на шутку.

Альфа внутри обеспокоенно порыкивал, сверкая острыми когтями наготове.

В напряжённых размышлениях Змий провёл, к счастью, не так уж и много времени, и через несколько минут увидел на другом конце аллеи чуть запыхавшегося Азирафаэля. От явного волнения его сладкий сливочный запах усилился, и Кроули с силой прикусил нижнюю губу, борясь с обильным слюноотделением.

Сейчас главным было выяснить, в чём же дело.

По мере того, как херувим приближался к их скамейке, чёткий и терпкий запах альфы становился всё более сильным, обволакивая уставшего от небольшой пробежки ангела. Азирафаэль, позволяя себе поглубже вдыхать приятный аромат, незаметно для себя расслабился, и на лице его снова появилась широкая светлая улыбка. Кроули выглядел, как и всегда, потрясающе, и он был таким надёжным, что страхи омеги потихоньку рассеивались, словно последние дождевые капли тонко мазали по стеклу. В рыжих уложенных волосах поблёскивало солнце, делая их ещё больше похожими на пламенные завитки, и Азирафаэль подавил судорожный вздох, едва борясь с желанием запустить в них пальцы.

— Привет, — выдавил ангел и моментально залился краской. — Ещё раз.

Кроули издал смешок, и этот звук был настолько родным, что нельзя было не хмыкнуть в ответ. Ангел аккуратно опустился на другой конец скамьи, педантично поправляя кремовый пиджак, и изо всех сил пытался контролировать свой запах.

— Да-да, — откликнулся падший, и омега не мог не почувствовать его заинтересованного взгляда. — В какие неприятности ты влип на этот раз? Надеюсь, что-то серьёзное, а не твои любимые блинчики убрали из меню.

Азирафаэль покосился на него почти обиженно, чуть хмурясь. Он ведь по важному делу позвонил! Стал бы выдёргивать Энтони из дома просто так, ну конечно! А демону всё шуточки… Впрочем, на то он и демон, мрачновато заключил про себя херувим.

В тот же момент Кроули был далёк от подобных размышлений. Он только ласково усмехался, пытаясь подавить приступ невероятного умиления и радуясь, что его глаза скрыты тёмными очками.

— Это не смешно, Кроули, — покачал головой ангел, машинально поправляя клетчатую бабочку на шее и делая вид, что не заметил недовольного вздоха альфы. — Я к тебе, на самом деле, по личному делу… Потому что мне больше не к кому обратиться.

Краснея и бледнея, Азирафаэль на пару мгновений прикрыл глаза, стараясь успокоиться. Здесь ведь нет ничего постыдного, так? И Кроули всегда ему помогал, ни в чём не отказывал. И всё равно словно холодная большая длань архангела закрывала ему рот, не давая ни сказать ни слова.

Глядя на то, как меняют цвет потрясающе мягкие щёчки ангела, Змий раздражённо шипел и хмурился. Он и так уже весь извёлся, подкидывая сам себе разные варианты происходящего, так Ази ещё и собирается молчать?!

— К сожалению, в телепаты меня пока не повысили, — фыркнул Кроули, чуть ёрзая на скамейке. — Что случилось, ангел?

— Ох, — выдавил Азирафаэль, смущённо отводя взгляд и сцепляя пальцы в замок. — Видишь ли… Не знаю, насколько это на самом деле серьёзно, а то ужасно неловко получится, что я…

Из груди альфы вырвался нетерпеливый рык, и страж Восточных Врат, чуть подпрыгнув от удивления, предпринял ещё одну попытку собраться.

— Извини, дорогой. В общем…

Сказать, как есть?

Да, иного способа нет.

— Гавриил хочет пойти со мной на свидание, — скрепя сердце, объяснил Азирафаэль, краем глаза видя, как сильно вытягивается лицо Кроули. Его шок было видно, даже несмотря на тёмные очки на пол-лица. — Чтобы вернуть наши прежние отношения, как я понял. А я этого не хочу, отнюдь! Но это Гавриил, тем более он мой начальник, и он вряд ли когда-нибудь послушает меня…

Позабыв о том, что они находятся на улице, альфа приспустил очки пониже на нос, показывая, как широко распахнулись его змеиные глаза.

— “Прежние отношения”?

Азирафаэль совершенно влюблённо затаил дыхание, тщетно пытаясь унять участившееся сердцебиение. Он полюбил глаза Кроули с самой их первой встречи на стене Эдема и очень жалел, что большую часть времени Энтони их скрывал. Это было настоящим преступлением, и букинист каждый раз скрывал довольную улыбку, когда в его магазинчике солнцезащитные очки отправлялись на журнальный столик.

Сейчас в демонических глазах закипало золотое обжигающе пламя.

— Да, — неловко улыбнулся ангел, едва не заламывая пальцы. Непривычное волнение охватило его. — Видишь ли, это было очень давно. Уже практически кануло в Лету, и я даже не вспомнил бы об этом, если бы Гавриилу вдруг не взбрело в голову напомнить и… Попытаться возобновить.

Кроули молчал. Он снова вернул очки на место, но цепкий взгляд от “друга” не отводил, что заставляло херувима ещё больше нервничать. Между ними никогда не было секретов и тайн, и Азирафаэль очень надеялся, что альфа не обидится на то, что не знал об их с Гавриилом связи.

В самом-то деле, он и сам давным-давно выкинул это из памяти!

Запах Энтони потяжелел, буквально касаясь нежной ангельской кожи, и посланник Небес быстро облизнул пересохшие губы.

— Хотел бы услышать твой совет, — ещё тише продолжил Азирафаэль. — Сам понимаешь, против начальства идти нежелательно, и он сильнее меня. Я ума не приложу, как мне ему противиться…

“Ну скажи же что-нибудь!” — едва не взмолился про себя омега. Да, за эти шесть тысяч лет они ссорились, и не раз, и иногда обижались друг на друга, но таким он видел Кроули впервые. И это беспокоило ещё больше, заставляя неловко ёрзать на скамейке и скрывать дрожь в пальцах, сцепляя их в замок.

Наконец демон странно причмокнул губами, отводя взгляд в сторону пруда. Азирафаэль почти затаил дыхание, скользя небесным взором по его хищному профилю.

— Он тебя… — альфа умолк, подбирая нужное слово. На самом деле, он много бы сейчас чего сказать, но изо всех сил сдерживал себя в речи и запахе, чтобы не напугать несчастного херувима. Ярость клокотала внутри, шипя и глухо порыкивая. — Принуждал? К чему-либо.

— Нет, что ты, — почти с облегчением пробормотал Азирафаэль, тоже поворачиваясь в сторону пруда. Дышать стало немного легче, и он расправил напряжённые плечи. — Но не исключено, что придёт к этому, если я не соглашусь.

— А ты не хочешь, — полувопросительно сказал Кроули. Ангел с лёгкой улыбкой всплеснул руками:

— Боже, конечно, нет! Я был очень глуп тогда. Нами управляло смертное любопытство, и не больше. Гавриил был совсем… Другим. Да и остальные тоже.

Последние слова он договорил очень тихо, но Змий услышал. И омега не заметил, каким внимательным и долгим взглядом одарил его Энтони, чуть повернув голову.

Голова Азирафаэля была затуманена невыносимо приятным и успокаивающим запахом кожи и виски.

— Слова он вряд ли поймёт, — отметил ангел.

— Ну ещё бы, — фыркнул Кроули.

Особенно откормленная утка на пруду захлопала крыльями, тревожа спокойную водяную гладь.

Херувим ломал голову над реакцией возлюбленного. Слабая надежда теплилась в груди, твердила, что его просто-напросто ревнуют, но Азирафаэль изо всех сил пытался включать голову. Но недаром он был единственным из всех ангелов, и чувства его почти всегда преобладали над разумом. Иначе бы он не влюбился в демона, правда?

В этот раз ангельское сердце не ошибалось.

Змий даже скрипнул зубами, надеясь, что его собеседник не услышит этого звука. Разъярённый зверь ревности сжирал его изнутри, чавкая дьявольской плотью, и извергал пламя, что горячило кожу. Ненависть к архангелу возросла в несколько тысяч раз, и если бы не Азирафаэль, который всегда был против излишнего насилия, Кроули уже помчался бы к Гавриилу и выбил из него всю дурь.

Как вообще так вышло, что этот придурок первым касался его ангела?!

В своих мыслях Энтони ожесточённо избивал архангела, заставляя его захлёбываться собственной кровью, и жестоко упивался хрустом сломанных костей его смертной оболочки, после экзекуции поджигая шипящее кровавое месиво с помощью адского пламени. Такая же участь ждала и его несчастную богатую фантазию, в которой Гавриил властно прижимал к себе обнажённого Азирафаэля. На несколько секунд Кроули даже перестал контролировать феромоны, тяжело дыша от едва сдерживаемого гнева, и заставил себя длинно выдохнуть только после встревоженного взгляда омеги.

Несмотря на это, Кроули всё ещё хотел особенно безжалостно расправиться с пернатым альфой, посмевшим снова посягнуть на ЕГО ангела.

— Просто я даже не знаю, чем его припугнуть, — виновато сказал Азирафаэль. — Может, адским огнём? Я почти в отчаянии.

— Отставить панику, — железно произнёс демон, до хруста разминая шею. Бушующий огонь заставлял обуглиться белоснежные крылья архангела, и Энтони встряхнул головой, пытаясь сосредоточиться на взволнованном возлюбленном. — Такие идиоты, как Гавриил, понимают только слова других альф. Так что я… Попробую с ним поговорить.

Омега нерешительно прикусил нижнюю губу. Кроули определённо хотел бы посмотреть на это в более горизонтальном положении.

— Думаешь, он прислушается к демону? — осторожно спросил он. — Я ни в коем случае не хочу тебя обидеть, просто…

— Демон я или ангел, вообще никакой разницы, — фыркнул Змий. — Я альфа. Меня он так не запугает в любом случае. Если нужно будет, воспользуюсь огнём. Этот придурок вряд ли додумается принести с собой святую воду.

— Но что ты ему скажешь?

Это был отличный вопрос. Они оба на какое-то время замолчали, чувствуя себя очень глупо.

— Чтобы нашёл себе другую омегу, — дёрнул плечом Кроули. Звучал он крайне неуверенно: альфа и сам понятия не имел, что нужно говорить в такой ситуации, ещё и архангелу, но, конечно же, оставить Азирафаэля в беде не мог. В любом случае.

Ангел не был бы ангелом, если бы не научился за всё это время замечать в демоне малейшие изменения. Несмотря на маску равнодушного спокойствия, которую натянул Энтони, он сразу заметил его нерешительность.

Что ж, его не просто так игнорировали другие ангелы. Несмотря на небесную наивность, в нём с самого момента Созидания присутствовала искра хитрости, которая в нужный момент умела разжечь сильное пламя. Как и сейчас, например.

Сгорая от нетерпения и пытаясь унять зуд во всём теле, Азирафаэль чуть поёрзал и немного оттянул бабочку на шее. Исподтишка он взглянул на Кроули, полностью погрузившегося в свои раздумья, и Боже правый, как же он был красив. Демон был грешно прекрасен, заботлив и верен, и херувим знал, что лучшего альфы не найти ни где, ни в Раю, ни в Аду, ни на Земле, ни в какой бы то ни было Вселенной. Сейчас был его шанс: ещё одного могло уже не представиться. Или коротать ему вечность с Гавриилом, или решиться сейчас и быть самым счастливым божьим созданием во всём мире. Выбор был очевиден, но Азирафаэлю отчаянно не хватало смелости, и он набирался её сейчас.

Грудь ангела тяжело вздымалась, пока он изо всех пытался контролировать своё волнение. Наверняка и омежьи феромоны сейчас усилились, а в глазах заплясали хитрые огоньки, и он мог лишь надеяться, что погружённый в себя Энтони всего этого не заметит. Кроули был буквально в полуметре, родной и настолько великолепный, что захватывало дух: омеге очень хотелось бы плюнуть на всё это и выдать всё прямо, но он не мог.

Это было бы слишком грубо для его нежных чувств, теплящих грудь уже шесть тысяч лет.

— Кроули, у меня, кажется, появилась одна идея, — улыбнулся Азирафаэль. Уголки его нежных губ мелко подрагивали, и альфа с готовностью повернулся.

Опьяняюще нежный, бархатный запах выпечки и книг, исходивший от херувима, усилился, и демон быстро сглотнул накопившуюся во рту слюну. Даже его безумная ревность в муках ярости немного утихла — настолько он был поглощён сейчас сияющим ангелом, который почему-то прятал светлые блестящие глаза.

— Что за идея?

Азирафаэль чуть опустил голову, продолжая улыбаться, и его пухлые щёчки очертились ещё больше, заставив альфу внутри Энтони издать тихий стон.

— Раз ты тоже альфа, к тому же демон, может, имеет смысл нам… Притвориться парой? В таком случае Гавриилу будет намного труднее возражать.

Едва не подавившись воздухом, Кроули почти побагровел. Нахлынувший, как цунами, прилив душевного и физического возбуждения буквально вырвал его грешную душу из не менее порочного тела, и демон прочистил горло, стараясь привести себя в порядок.

Тщетно.

Проклятый ангел невозмутимо поглядывал на него, смущённо улыбаясь и розовея своим пухлым красивым личиком, а Змий мысленно кричал на свою голову, чтобы она перестала кружиться. Мозг, впрочем, тоже отключился, но воображение всё ещё работало и начало подкидывать такие картинки, что во рту пересыхало.

Чёрт, чёрт, чёрт, чёрт, чёрт, чёрт, чёрт-

— Должно сработать, — медленно протянул Кроули, пытаясь выглядеть как можно более невозмутимо.

Азирафаэль точно так же степенно кивнул, и они умолкли.

Какое-то время ангел и демон наблюдали за купающимися утками, которых кормили дети, гулявшие в парке с родителями. Только зрелище хлопающих крыльев и мелькающих птичьих клювов отвлекало их от бешеного жаркого сердцебиения и волнения, сильнейшего за все шесть тысяч лет; с этими чувствами не могло сравниться ничто, и оба ощущали себя живым воплощением разрывающихся фейерверков.

Ярко, шипяще, красочно и совершенно захватывающе.

— Как давно вы… — начал Кроули. Почти успокоившемуся, но всё ещё ревнующему альфе было тяжело произносить те самые слова, и он понадеялся, что ангел его поймёт.

И, конечно же, он понял. Его замечательный и очень умный ангел.

— Ох, очень давно, — отмахнулся Азирафаэль, улыбаясь всё так же нервно, но абсолютно радостно. — Пять тысяч лет назад, не меньше. Мы и встречались-то всего… Триста восемь лет, если не ошибаюсь. Очень уж это было давно.

— Вот почему от тебя никем больше не пахло на Голгофе, — заявил Кроули. Сливочно-кремовый запах его ангела нельзя было спутать с кем-то другим, и тогда он был потрясающе чистым, как и сейчас.

И как же хотелось смешать его со своим, на этот раз — уже навсегда, чтобы никакие грёбаные архангелы не посмели больше к нему приближаться и настолько пугать.

— Д-да, пожалуй, — тихо пробормотал Азирафаэль, смущённый этим фактом. Демон скользнул по нему хищным взглядом, думая, что же сейчас происходило в умной голове букиниста, но тут же оставил попытки догадаться.

Всё это не имело значения: теперь омеге никуда от него не деться. От мысли об этом альфа хищно улыбнулся.

И гибко подскочил со скамейки, привычно убирая руки в карманы узких джинсов, с наслаждением наблюдая за тем, как удивлённо распахнулись небесные глаза.

— Прогуляемся, ангел? — хмыкнул Кроули.

========== Противостояние ==========

— Я, пожалуй, не совсем ещё понимаю, что ты должен будешь сделать, — смущённо пробормотал Азирафаэль. — Некорректно с моей стороны. Идея-то была моя.

— О, просто заткнись, — фыркнул Кроули, подпирая кулаком щёку. Он не сводил с херувима хищного взгляда, всем своим остальным видом выражая спокойное равнодушие. — Слишком много внимания уделяешь этому придурку.

Наступил день, когда Гавриилобещал заявиться в букинистический магазинчик для того, чтобы утащить Азирафаэля “на свидание”. Когда ангел рассказал об этом во время прогулки по парку, Кроули, не удержавшись, громко расхохотался, запрокинув голову назад и распугивая случайных прохожих.

Если прислушаться очень внимательно, в его смехе проскальзывали злые нотки.

Они встретились сегодня утром, решив вместе позавтракать, поэтому сейчас сидели в уютном кафе на другой стороне улицы. Демон и ангел заняли столик у окна, чтобы не пропустить появление доставучего архангела; сквозь неплотно закрытые жалюзи просвечивало золотистое утреннее солнце. Перед Кроули стояла чашка двойного эспрессо, перед Азирафаэлем — круассан и капучино. Посетителей в такой ранний час почти не было: на календаре значилась суббота. Так что они сидели друг напротив друга, тихонько и привычно переговариваясь, в спокойной утренней тишине, наблюдая за тем, как просыпается Лондон.

— Ты же хотя бы примерно знаешь, насколько изменились отношения за пять тысяч лет? — уточнил Кроули, чуть наклоняясь вперёд. На губах его играла лёгкая довольная усмешка, запах кожи и виски смешивался с кофе, и омега плавился в лучах удовольствия. Что могло быть лучше такого свидания?

Гавриилу никогда не сравниться с Кроули.

— Твои насмешки совершенно неуместны, дорогой, — заявил ангел, с наслаждением прихлёбывая кофе. Смакуя напиток, он прикрыл глаза и не мог видеть, как альфа чуть вздрогнул на ласковом обращении. Золотистые змеиные глаза жадно окинули собеседника, запоминая каждую чёрточку, и Энтони немного повёл плечами.

Взволнованное спокойствие буквально не давало ему усидеть на месте. С трудом взяв себя в руки, Кроули отвёл взгляд, снова взяв остывший эспрессо, и как бы невзначай обронил:

— У тебя после Гавриила был ещё кто-нибудь?

И даже не почувствовал горечи кофе, пригубив его снова. Всё его внимание сосредоточилось на ответе омеги, и он затаил дыхание, едва не остановив время, чтобы расслышать всё идеально. Этого не потребовалось.

Азирафаэль чуть покраснел, и на лице его засияла лёгкая улыбка.

— Нет, никого, — признался он. — Но думается мне, у меня не будет проблем с… Актёрской частью нашего плана.

И так стрельнул глазами в сторону Кроули, что тот поспешно отвёл чашку от губ, чтобы ненароком не подавиться и не заплевать их столик. Сердце стучало, как бешеное, словно он был простым смертным и перед этим выпил чашек двадцать двойного эспрессо. Жар расплёскивался внутри, как из золотого кубка.

— Сколько мы уже встречаемся? — деловито спросил демон, откинувшись назад и скрестив руки на груди. Пора было решиться и перейти к самой что ни на есть активной части плана, и от одного предвкушения по коже бежали суетные мурашки.

Ему очень тяжело было сохранять внешнее спокойствие; больше всего на свете сейчас хотелось не поддерживать светскую беседу, а перекинуть ангела через плечо и утащить на Бентли в свою пока что тихую, тёмную и полупустую квартиру. Энтони изо всех сил сопротивлялся не только собственнической природе альфы, но и щемящей нежности, которая серебряными монетами в ларце накопилась за несколько тысяч лет.

Азирафаэль, сгорая от такого же нетерпения, большим усилием ангельской воли заставил себя отвести взгляд от широких худых плеч напротив, которые так выгодно подчёркивал чёрный пиджак. Чуть причмокнув губами, он отставил от себя опустевшую чашку и сделал вид, что задумался.

— Примерно… Четыре тысячи лет? Звучит неплохо, как по мне.

Рыжие брови Кроули так смешно подпрыгнули над солнцезащитными очками, что херувим едва подавил в себе желание рассмеяться. Свет наполнял его изнутри, заставляя глаза сиять, и сладкое томление учащало сердечный ритм.

Демон громко сглотнул.

— Ты уверен? Хотя… — его лицо искривилось в коварной змеиной ухмылке. — Так даже лучше. Пусть поймёт, что тебе со мной намного лучше, чем с ним.

— В этом и суть, — степенно кивнул Азирафаэль, отводя взгляд.

Он не мог сейчас позволить себе, чтобы “друг” увидел то, что он чувствует, а ангельские глаза действительно были как зеркало. Да и для Кроули он давным-давно был как открытая книга, хоть Змий книг никогда и не читал.

Что ж, от этой искусителю отрываться не хотелось. Ни тогда в Эдеме, ни через шесть тысяч лет.

— Главное — не переиграть, — добавил херувим. Он выглядел безумно мило, когда говорил очевидные вещи с таким серьёзным личиком, и альфа кивнул, стараясь не выдавать настоящих эмоций.

Кроули хотел было спросить о причине отказа омеги Гавриилу, но тут же прикусил раздвоенный язык. Что-то подсказывало ему, что делать этого не стоит. Это было странно: за всё время их знакомства Энтони не чувствовал чужого запаха — только чистый аромат в меру сладкого сливочного крема. Такие обычно бывали на пирожных. Азирафаэль и сам был как пирожное: пухлый, светлый, весь какой-то уютный, вызывавший одновременно желание затискать, нежно зацеловать и втрахать в кровать.

Или это говорила в нем демоническая натура, истосковавшаяся по любви?

Похоже, Гавриил был отстойным альфой, таким же придурком, каким был в обычной жизни. Энтони частенько выслушивал жалобы ангела на начальство, особенно после бутылочки-другой (шестой, седьмой…) распитого вина. Сочувственно трепал по плечу, пользуясь тем, что Азирафаэль слишком увлечён своим рассказом, чтобы заметить его жадный и голодный взгляд. Звучал при этом херувим так жалобно, так трогательно изгибал брови, что Энтони приходилось крепко стискивать зубы, чтобы не сорваться, как бешеному псу с прохудившейся цепи.

Тем временем омега принялся за круассан, очень аккуратно отрезая от хрупкого теста небольшие кусочки, и у Кроули было время подумать и решить кое-что для себя. Он всеми силами старался не смотреть, как радостно сияет ангел, но, видит Ад, это было невозможно.

Демон подпёр кулаком острый подбородок, задумчиво рассматривая довольного Азирафаэля и чувствуя от этого неподдельную радость. Хорошо было ангелу — хорошо и ему, хоть это и было как-то уж совсем не по-дьявольски. Между ними повисла уютная тишина, столь же приятная им обоим, как увлекательные споры на философские темы.

В отличие от Гавриила, он был бы лучшим альфой. Ох, ради своего ангела он бы постарался так, как никогда нигде не старался. И теперь ему придётся это изображать?

Или же…

— Позволь кое-что заметить, — заговорил вдруг Азирафаэль, и Кроули словно за шкирку вытащили из омута волнительных мыслей. Он захлопал ресницами, и его удивлённый и чуточку смущённый медовый взгляд был надёжно спрятан за тёмными стёклами.

— Да?

— Я полагаю, нам нужно будет изобразить некую… Физическую близость, — выпалил ангел, яркой краской заливаясь до самых ушей. Он чуть наморщил вздёрнутый кончик курносого носа, и альфа, не удержавшись, расплылся в насмешливой ухмылке. Всё-таки он всегда оставался Искусителем.

— Есть мно-о-ого видов близости, ангел, — почти мурлыкнул он. Искренне веселье мешалось в нём с другими чувствами, такими сильными, что сложно было сохранять внешнюю отстранённость. Внутри давным-давно бушевал адский пожар, который какой-то идиот усердно пытался тушить святой водой. — Какой именно ты желаешь продемонстрировать?

Омега на несколько секунд зажмурился, а потом возвёл очи к потолку, словно мысленно обращался к Высшему начальству в обречённой молитве. Кроули самодовольно облизнулся.

— Может, я поцелую тебя в щёку? — предложил Азирафаэль. Лицо его было спокойным, но настолько румяным, что Энтони давно уже покрыл поцелуями пухлые щёчки в своих мыслях. — А ты приобнимешь меня, скажем, за талию. Смертные так точно делают, я видел.

— Насчёт этого не волнуйся, — хитро поблёскивая глазами, пообещал Кроули. В его демонической голове уже нарисовался замечательный сценарий, и внутренний чертёнок со злорадным хихиканьем потёр ладони. — Это оставь на меня. Просто будешь повторять за мной и действовать по ситуации. Ничего сложного. Вряд ли он будет задавать каверзные вопросы на тему того, что мы знаем друг о друге, как мамаша невесты или что-то в этом роде.

Сравнение с невестой Азирафаэля смутило ещё больше, но он сдержанно кивнул, принимая предложение альфы, и допил капучино.

— Пойдём прогуляемся, — вкрадчиво предложил Кроули. — Заодно обдумаем остальные детали. Похоже, твой горе-рыцарь ещё нескоро появится.

К его удивлению, ангел не стал спорить. Только молча кивнул, одарив его странно долгим взглядом, и Энтони отдал бы многое, чтобы узнать, что творилось в невинной с виду голове херувима прямо сейчас. Правда, Азирафаэль не позволил ему оплатить счёт, остановив его изящным движением аристократически бледной и ухоженной руки.

— Всё же я тебя пригласил, — заявил омега, протягивая деньги официантке-бете. Они оба не заметили, как девушка умиленно улыбнулась себе под нос, по уши погружённые в свои размышления.

Поднимаясь с места и выходя из кафе, Кроули выглядел спокойным и уверенным в себе, со своей развязной змеиной походкой и чуточку холодным выражением лица, наполовину скрытым очками. На самом деле внутри он метался, едва не обгрызая ногти от волнения, бледнел и краснел, напряжённо рассматривая ситуацию со всех сторон, как ювелир изучал бы неогранённый сверкающий прозрачными гранями алмаз.

Стремительными перелётными птицами в голове демона пронеслись воспоминания о том времени, которое они проводили вместе. За все шесть тысяч лет таких встреч было очень немало, и чем дальше бежало великое Время, тем больше их набиралось. В этом году они виделись едва ли не каждый день — за исключением того месяца, когда Кроули отправился по приказу начальства в Шотландию. И едва он вернулся к себе домой, Азирафаэль словно почувствовал это: не успел Энтони вытянуться в кресле, закинув ноги на стол, как телефон зазвонил, и ангел издал обрадованный возглас, когда Змий поднял трубку.

От мысли, что его возвращения действительно ждали, становилось так тепло, что после завершения разговора Кроули какое-то время сидел, тупо улыбаясь в стену. Растения недоумевающие переглядывались кончиками листьев.

Для Кроули не было ничего дороже времени, которое они проводили вдвоём, развлекаясь или философски беседуя, а сейчас перед ним расстилалось огромное поле для действий и шанс перейти в более близкие отношения. К тому же Азирафаэль предложил это сам. Значило ли это, что желания Кроули взаимны?

Был ли он всё ещё слишком быстр?

Демон косился на идущего рядом омегу, но тот лишь светло улыбался, разглядывая пушистые облака небесного купола, и ответа на его мысленный вой дать не мог. А выть хотелось, как одинокому волку, очень протяжно и жалобно-сердито. Встряхнув медно-рыжими волосами, Энтони уговорил себя потерпеть ещё немного.

Неподалёку располагался небольшой парк. Иногда они ходили и туда, наслаждаясь ароматом цветущих яблонь и теплом, словно исходящим от самой земли, но чаще всего, конечно, посещали уток, которых в этом парке не было. Но он находился недалеко от книжного, поэтому сейчас это было самым оптимальным вариантом, и они, не сговариваясь, направились туда, поддерживая идеально одинаковый темп ходьбы.

Несмотря на то, что они были альфой и омегой, их дружба завязалась совсем не из-за этого. Кроули никогда не ощущал себя выше (морально), как и Азирафаэль никогда не ставил себя как кого-то лучшего, чем демон, и никогда не делал акцента на том, кто из них Пал. И Энтони был ему очень благодарен.

В тот момент мимо них прошли женщина с ребёнком. Маленькой девочке мама купила красивый фиолетовый шарик, причудливо мерцающий на солнце, и счастью малышки не было предела. Одна её улыбка могла бы осветить целый город; глядя на неё, Азирафаэль улыбнулся не менее ярко, умилительно изогнув брови и сияя небесными глазами, и Кроули потребовались большие усилия, чтобы не расплыться в лужицу прямо сейчас. Уже у входа в парк демон, мысленно кивнув самому себе, подумал, что нигде во Вселенной и ни в какой из эпох ему не найти более чистого, доброго и искреннего омегу, чем этот.

Сегодня всё должно было решиться. Если ему получится навсегда указать грёбаному архангелу на дверь, у него появится реальный шанс воплотить все свои мечты и желания в отношении одного очень упрямого ангела-недотроги, и ради такого Энтони стоило подождать десятки веков.

Народу в парке и правда было немного, в основном — родители с маленькими детьми, и в теннистых аллеях было почти тихо. Автомобильный шум заглушался раскидистыми кронами деревьев.

— Дорогой, — позвал Азирафаэль, когда они неторопливо двинулись по одной из изумрудных улочек в парке. — Есть ещё один недочёт.

— Какой? — откликнулся Змий.

Омега колебался всего несколько мгновений, словно уже долго ждал, чтобы задать этот вопрос.

— От меня должно… Пахнуть тобой, — негромко кашлянул ангел. Альфа с живым интересом покосился на него. — Тогда всё будет выглядеть убедительнее.

— Не стану спорить, — кивнул Кроули и, подавшись вперёд, сделал то, что уже давно хотелось.

От неожиданности Азирафаэль вздрогнул, часто моргая, когда демон взял его мягкую тёплую ладонь в свою, но Кроули не позволил ему вырвать руки. Даже от такого простого прикосновения острый разряд удовольствия прошёлся по всему телу, вызывая сильные мурашки, и искуситель не сдержал довольной ухмылки. Не глядя на поражённо-смущённое лицо спутника, он лишь пожал плечом:

— Запах немного смешается, пока мы так ходим, и тебе нужно привыкнуть к моим прикосновениям. Ты же помнишь, что мы должны показать Гавриилу небольшое шоу?

Рука ангела наконец находилась в его чуть костлявой широкой ладони, и от одного только этого ощущения хотелось закричать. Азирафаэль удивительно быстро успокоился, опустив руку и расслабив её, даже чуть огладил тыльную сторону ладони Кроули большим пальцем. Альфа постыдно вздрогнул. Едва ли не охотничий азарт затапливал его изнутри, как прохладное сладкое мороженое на жаре, а сливочный аромат херувима окутывал с ног до головы. От одной мысли о том, что от ангела теперь будет пахнуть им, зверь в груди довольно урчал.

— Подожди, — обеспокоился вдруг Азирафаэль. Впрочем, ладони он не убирал, только сжал чуть крепче. — Что ты подразумеваешь под словом “шоу”?

Энтони дьявольски хихикнул, от чего омега заволновался ещё больше.

— Кроули, объяснись немедленно. Я не хочу неожиданностей!

— Да всё будет в порядке, — фыркнул Кроули, отмахнувшись от него другой, свободной рукой, которую для этого жеста любезно вытащил из кармана. — Главное — запах. В магазине он уже есть, правда? Остальное — дело техники…

— Не увлекайся, — строго напомнил ангел. Не удержавшись, Змий театрально надул губы в ответ.

— Ладно тебе. Повеселимся.

— Может, тебе это и весело, — нахмурился Ази, снова глядя прямо перед собой, — но для меня это очень серьёзная ситуация. Я же говорил, что мне сложно противостоять…

— Я помню, — протянул Кроули. — Всё будет в порядке.

Между ними воцарилось задумчивое молчание — впрочем, ненадолго.

— Метки нет, — тихо произнёс Азирафаэль. Щедрое воображение демона моментально подбросило волнующую тело и сознание картинку, в которой Энтони почти ласково впивается острыми зубами в нежную шею херувима, и альфа с усилием сжал челюсти.

— У тебя воротник высокий. Плюс бабочка. Так что всё равно не видно.

— Ну да, — ещё тише согласился ангел. Ушедший в себя Кроули не видел, каким разочарованием блеснули небесные глаза стража Восточных Врат.

Что ж, они всё ещё держались за руки, очень медленно гуляя по парку, словно были подростками, а не бессмертными тысячелетними существами.

Шли годы. Десятки, сотни, тысячи. Кроули много чего успел повидать и испробовать, почти всё на свете; он менялся, приспосабливался к окружающему — по роду занятий, деятельности, развлечений, даже внешность менял с удовольствием. Всё проходило, превращалось в бесконечный поток воды, смывающей всё, что казалось нерушимым и вечным. Приятные ему смертные, независимо от того, насколько они были известными и великими, умирали непозволительно рано. Демон ни к чему не привязывался, но что-то действительно оставалось рядом, не ощутимо своим присутствием, но согревало дьявольскую душу одним воспоминанием о себе. Сколько бы не прошло времени, где бы они не находились, Азирафаэль был всегда: сиял своей солнечной улыбкой, широко распахивая ангельские глаза, заставлял моментально расслабиться, едва показываясь на глаза, манил сливочным сладким запахом, на который Энтони всегда шёл, не раздумывая. Потому что его ангел был всегда, как и он сам. Опора в этом непостоянном и недолговечном мире, прекрасный, как рассвет, загорающийся на небе каждое утро.

Кроули самого невольно передёрнуло от торжественности своих мыслей. Разве выходец из Ада будет так думать? Вот именно. А они всего лишь гуляют по парку, держась за руки! Змий мог только мечтать, что с ним будет твориться, когда у них будет нечто более… Близкое. Весомое. Если вообще будет.

Оставшееся время прогулки ангел и демон провели в уютной тишине, каждый думая о своём. Разные и в то же время очень похожие, они размышляли об одном и том же, касаясь друг друга и чувствуя, как долго жаждали этих прикосновений. Конечно, держаться за руки было более чем невинно, но и от этого на душе высоким гибким стеблем душистого цветка поднималось приятное тепло, вызывающее улыбку в уголках губ, которую они прятали, отворачиваясь друг от друга и слушая, как заливаются птицы в густых переплетённых ветвях.

Шутка ли: они во многом уже вели себя, как пара. Как иначе истолковать то безграничное доверие, желание всё время быть рядом, взаимопомощь и изучение любых мелочей друг о друге, даже самых незначительных? Они не упоминали о Договоре уже Всевышняя знает сколько времени. Им просто это было не нужно.

Думая обо всём этом, Кроули не мог не улыбаться, иногда чуть крепче сжимая пухлую ладонь ангела. Держать её было так же приятно, как он себе всегда представлял.

Они уже направлялись к выходу из парка, всё так же не расцепляя ладоней, как Азирафаэль вдруг тяжело вздохнул.

— И всё же я не уверен, что у нас получится, — покачал он головой. Энтони тут же повернулся к нему. — Гавриил довольно проницателен, хоть и выглядит совсем иначе. Думаешь, нам удастся его… Обвести вокруг пальца?

На Змия обратился встревоженный, полный звенящего беспокойства и слабой надежды взгляд ангела, и никто не может винить Кроули. Серьёзно, никто. Ситуация была именно такой.

Энтони приподнял его бледную мягкую ладонь, нежно касаясь её губами, и не отводил взгляда за тёмными стёклами от его светлых глаз, распахнувшихся ещё шире. Манящие губы Азирафаэля приоткрылись от изумления, и Кроули ласково хмыкнул.

— Не волнуйся, ангел, — бархатно выдохнул он. — Доверься своему альфе.

Что ж, Азирафаэль был в шаге от того, чтобы развоплотиться. По счастью, от него не требовалось ответа — Кроули опустил его руку, впрочем, не выпуская её из своей ладони, и спокойно направился дальше, источая потрясающий терпкий запах алкоголя и дорогой кожи. Ей пахло в салоне Бентли. Херувим же едва подавил порыв схватиться за человеческое сердце, выпрыгнувшее из груди.

Так и лишиться физического тела недолго!

Что это вообще было? Азирафаэль едва не заскулил, плотно сжав побледневшие губы, когда они подошли к светофору. Горячая волна омывала внутренности, заставляя дыхание потяжелеть и сбиться, и он принялся мысленно считать про себя, чтобы успокоиться. Но на ладони всё ещё жарким цветком папоротника горел поцелуй Энтони, и он не мог думать ни о чём другом, кроме этого.

Если не обращать внимания на то, что от волнения и сладкого томления ангел Божий сходил с ума, всё шло просто замечательно. Они вместе позавтракали, потом отправились гулять и даже взялись за руки. Немного уняв своё взбаломошное сердце, стучащее где-то в горле после того, как прохладная ладонь Кроули коснулась его руки, букинист позволил себе с лёгкой улыбкой на устах помечтать о том, что они уже стали парой. Из-за того, что они держались за руки, прогуливаясь под солнечной полуденной тенью изумрудных яблонь, окружающие могли решить, что они в отношениях; и как же сладко становилось Азирафаэлю, стоило ему об этом подумать! Он чувствовал себя спокойно и весело, и ощущений было гораздо больше, чем когда они просто шли рядом. Да, он тоже слышал его дыхание и голос, чувствовал дерзкий, но умиротворяющий запах, видел его, такого прекрасного и обворожительного, коим может быть только настоящий искуситель, но прикосновение решало всё и переводило это на совершенно другой уровень. И ангел не готов был сейчас отпускать его широкую ладонь, даже если сам Змий попросил бы его об этом.

Тёплое золото радости засияло внутри, разливаясь по дрожащим венам, когда сухие тонкие губы альфы коснулись его ладони.

Азирафаэль плохо помнил о том, что было между ними с Гавриилом кроме смазанных объятий, жадных поцелуев тайком и несколько раз — актов совокупления. Воспоминания об этом не приносили ровно никакого волнения. И как остро ощущалась теперь эта разница; ласка Кроули, даже такая мимолётная, волновала его больше, чем мысли о том, что было пять тысяч лет назад. Омега строго-настрого запретил себе представлять нечто большее, чтобы не свалиться с тепловым ударом прямо посреди залитой солнечным светом городской улицы.

По мере того, как они приближались к родному книжному магазинчику, Азирафаэля всё больше охватывала тревога. Что если у них всё же получится? Хоть он и ангел, он может притвориться, когда нужно, но если даже короткий поцелуй Энтони едва не сбил его с ног, как он будет воплощать их план перед Гавриилом? Ему же нужно будет вести себя естественно, а у него от одной мысли о более смелых поцелуях колени подкашиваются! Херувим послушно шагал рядом со Змием в полном молчании, потягивая носом его уверенный запах. Будь у него возможность, он приподнялся бы сейчас на цыпочки, обхватывая его шею, и уткнулся бы в нее носом, чтобы наполнить лёгкие чистым запахом альфы, таким чудесным, что даже оттенки серы и Преисподней его не смущали. Интересно, где на теле Кроули запах наиболее отчётлив?…

Боже мой.

Длинно выдохнув, Азирафаэль с пустой надеждой подумал о том, что его уши всё же не горят, как красные сигналы светофора.

Одна мысль его всё же утешала и очень радовала. Всё время, пока они шли, их запахи мешались друг с другом, и теперь от Энтони пахло им самим. Неизвестно, по какой именно причине, но этот простенький факт заставил стража Восточных Врат подавить широкую довольную улыбку во всё лицо.

Тем временем они подошли к его драгоценному книжному магазинчику, и обеспокоенность Азирафаэля усилилась. Бентли стояла у тротуара, вызывающе блестя на солнце чёрными боками и выделяясь на фоне остальных автомобилей; Гавриил не мог её не заметить. Пока всё шло, как надо, пока Кроули вдруг не замер и шумно не потянул носом воздух.

— Ангел, — сказал он, чуть крепче сжимая его ладонь. — Кажется, этот придурок уже здесь.

Эмоции Змия в принципе было сложно разгадать, и чаще всего задачу затрудняли солнцезащитные очки, с которыми он не расставался. И всё же по его почти неуловимой мимике омега мог угадывать то, что ощущал его демон.

Кроули смотрел на него спокойно, твёрдо, но словно спрашивал одним взглядом, которого даже не было видно — в порядке ли он? Нужно ли ему время, чтобы собраться? Энтони был так заботлив, так чуток по отношению к нему, несмотря на видимость равнодушия, что у Азирафаэля защемило сердце. Тёплый трепет едва не заставил его броситься к альфе на шею, горячо шепча благодарности, но в последний момент херувим сумел собраться и взять себя в руки.

— Идём, — решительно кивнул он, проходя чуть вперёд и расцепляя-таки их руки. Но теперь он чувствовал Змия более внимательно и остро, чем раньше, и, даже не касаясь его, ощущал его Присутствие.

Пока он возился с тяжёлым замком на дверях, по чуть вспотевшей спине его бежали тревожные мурашки. Ангел нервно облизнул пересохшие губы.

Сейчас всё решится. Нужно только собраться с духом и…

Над дверью серебристо звякнул колокольчик, и они вошли в полутёмное помещение. После белеющей под ярким солнцем улицы здесь казалось слишком темно, но не человеческие глаза привыкали к этой разнице довольно быстро. Вот и сейчас, когда Кроули прикрыл за ними дверь, хозяин книжного уже спокойно мог различить очертания дорогих сердцу книжных шкафов и столов, и у одной из полок — столь неприятный ему силуэт в длинном сером пальто и белом шарфе.

Архангел перелистывал страницы какой-то книги, которую взял с полки приключенческих романов. Обернувшись на звук, он захлопнул книгу, убирая её на место, и открыл было рот, но Азирафаэль его бесцеремонно перебил, зная, как сильно это раздражает его начальство.

— Гавриил, добрый день. Магазин ещё был закрыт, — с нажимом сказал он, сцепив руки в замок перед собой на уровне живота по старой привычке успокоиться. К сожалению, свою безграничную вежливость херувим не мог выключить даже сейчас.

Архангел широко улыбнулся, разводя руками в стороны.

— Привет, Азирафаэль. Я же предупреждал, что зайду.

— И всё же это разные вещи, — твёрдо повторил омега, не желая сдавать позиций. Его светлые брови сдвинулись к переносице, выражая его недовольство, но Гавриил, кажется, не обращал на это ровно никакого внимания. Он только перевёл тяжёлый стеклянный взгляд куда-то за его спину, и его уверенное лицо резко вытянулось. Азирафаэль внутренне напрягся, нервно сглатывая комок в горле.

“Ну, началось.”

— Приветик, Гавриил, — вальяжно протянул Кроули, выходя вперёд. Он принял максимально расслабленную позу, широко расставив ноги и сунув руки в карманы джинсов, и на лице его засияла нахальная усмешка. — Архангелам совершенно незнакома вежливость, надо полагать?

Нужно было отдать должное Гавриилу: на то, чтобы переварить ситуацию, у него ушло несколько секунд. Он переводил напряжённый взгляд с искусителя на херувима, изменившись в лице. Азирафаэлю показалось даже, что альфа немного побледнел. Он явно такого не ожидал.

— Что этот нечестивый делает в твоём магазине? — с подозрительным спокойствием спросил Гавриил. Ангел хотел было ответить, но Кроули вдруг встал к нему поближе, и его рука змеёй оплела пухлую талию, решительно привлекая омегу к себе.

Голова Ази позорно закружилась.

Ощущать уверенную хватку на талии и жёсткое горячее тело вплотную к своему было так удивительно, что кровь прилила к щекам, наливая их клубничным светом. Лишь на задворках сознания ангел вспомнил, что ему нужно выглядеть естественно, ведь по их версии они уже четыре тысячи лет как встречаются, но…

И всё же, несмотря на необычность этой волнительной близости, Азирафаэль ощущал это с отстранённым спокойствием. Так, словно так всегда и должно было быть, словно сама Всевышняя задумывала их с самого Начала времён в объятиях друг друга. Обжигающий жар бежал по венам, но ангелу не хотелось нервничать — ему хотелось широко и уверенно улыбаться, так как он никогда ещё не чувствовал себя так умиротворённо, как сейчас, пока крепкая хватка Энтони прижимала его к себе. Словно им следовало сделать это ещё несколько тысяч лет назад; последняя деталь паззла встала на место.

И Азирафаэль легко улыбнулся самыми уголками губ, глядя на то, как округлил глаза Гавриил.

— Провожаю своего омегу на работу, — заявил Кроули, лихо вскидывая рыжую бровь. — Меня больше интересует, какого ангела здесь делаешь ты.

— Своего? — эхом откликнулся архангел, требовательно впившись взглядом в букиниста. Запах морской соли усилился, отдаваясь лёгкой тягучей болью в затылке, и Азирафаэль невольно прижался теснее к Змию. Он решительно поджал губы, не отводя взгляда, и подсознательно знал, что у них всё получится.

— Мы в отношениях, — легко заявил ангел. Он не знал, нужно ли прибавлять к этому что-то ещё, но ему даже не дали времени на раздумья.

Гавриил выпрямился ещё больше, расправляя широченные плечи, пытаясь казаться внушительнее. Пальцы Кроули чуть сильнее сжались на мягком боку.

— Из-за этого ты отказываешь мне? — поинтересовался небесный воин почти светским тоном. В его глазах зажглись непонятные огоньки, а голос стал совсем другим, более пустынным и сухим, и Азирафаэль снова ощутил укол беспокойства. В попытке успокоиться он положил ладонь поверх руки Энтони, и из-за своей тревоги не заметил, как рвано тот выдохнул от ласкового прикосновения.

— И да, и нет, — пожал плечом ангел. — Я в любом случае не стал бы снова… Встречаться с тобой. И сейчас я с Кроули.

Гавриил почти комично закатил глаза, сбивая его с толку. Архангел развёл широкие ладони в стороны, будто задавая вопрос невидимым зрителям.

— Я тебя умоляю! — громко фыркнул он. — Что он может тебе дать? Адские муки? Ветреную натуру?

Змий чуть не задохнулся от возмущения, и ангел чуть крепче стиснул его ладонь на своей талии.

— Позволь напомнить, — в тон начальству ответил он, — тебя не было пять тысяч лет. Не кажется ли тебе, что это довольно… Ветрено с твоей стороны?

Гавриил снова поджал губы, опустив руки так, что они громко шлёпнули его самого по бёдрам. Азирафаэль впервые видел его таким эмоциональным и сейчас, глядя в сердито сверкающие глаза, понимал, что они делают всё правильно. Если даже эти простые слова и жесты довели его до такого состояния, как он, должно быть, был взвинчен!…

Похоже, демон тоже это ощущал. На его красивом лице снова зажглась довольная горделивая ухмылка, обнажающая острые зубы и делая его ещё краше. Ангел издал тихий вздох, влюблённо глядя на него почти снизу-вверх.

— В отличие от тебя, пернатый, я много ему могу дать. Поддержка, живой интерес, отсутствие твоего занебесного самолюбия и крышесносный секс. Ну, это так, к примеру. Для начала неплохо, скажи?

Теперь дыхание сбилось у обоих — что у возмущённого донельзя Гавриила, что у смущённого до вспыхнувших ушей и щёк Азирафаэля. Ангел на несколько доступных ему секунд отвёл взгляд в тёмный уголок книжного, закусив нижнюю губу и ещё острее ощущаяя горячее твёрдое тело рядом с собой, которое пахло так сумасшедше приятно и знакомо. Его собственная физическая оболочка вспыхнула желанием, совершенно низменным для небесного посланника.

“Всевышняя, я согрешу.”

Гавриил громко хлопнул в ладоши. На его лице снова появилась улыбка, но теперь она была такой плотоядной, что напоминала акулий оскал, и Азирафаэль непременно ощутил бы себя беззащитной жертвой, если бы его не обнимал в тот момент Кроули, раскалившийся азартом до предела.

— Учти, Азирафаэль, что ты только создал мне лишние проблемы, — дружелюбно объявил он. — Я ведь добьюсь своего, ты же знаешь.

— Очень любопытно посмотреть, как ты это сделаешь, — ядовито фыркнул демон.

Они впились взглядами друг в друга, так, что где-то запахло сгоревшей проводкой. Этот неприятный запах тут же потонул в целом океане из двух смешавшихся ароматов — феромонов Кроули и Гавриила. Альфы врубили их на полную, буравя друг друга огненными искрами из глаз, и едва не рычали от плохо сдерживаемой ярости. Азирафаэль судорожно перевёл дыхание, чувствуя, как прилипла от пота к спине его рубашка, и лёгкий панический страх в груди заставлял его бледнеть и внутренне трепетать. Омега мог только надеяться, что альфы сейчас здесь не накинутсяя друг на друга, как злые хищники: Кроули физически был явно слабее, чем тренированный Гавриил, день ото дня закалявший свою материальную оболочку. Доводить до насилия хотелось бы в последнюю очередь, и ангел нервно кусал нижнюю губу, буквально слыша звенящее в воздухе напряжение.

Запах ветра со стороны океана мешался с запахом выдержанного десятками лет виски.

— Я это сделаю, — медленно повторил Гавриил. Напряжённый до предела, он совершенно не моргал, и Кроули пронизал его таким же взглядом, которого не было видно из-за тёмных стёкол.

— Нет, не сделаеш-ш-шь, — по-змеиному прошипел демон, обнажая острые белые клыки. — Азирафаэль — мой. И лучше бы тебе запомнить это раз и навсегда и убираться отсюда куда подальше.

Энтони был таким встревоженным, хищно-беспокойным в тот момент, как гепард перед смертельным для жертвы прыжком, что у ангела едва не скрутило в животе от желания успокоить его. Они даже ещё не были вместе, только играли свою роль, но херувим уже чувствовал его своим альфой. Тёплое желание быть рядом и поддержать его усиливалось ещё больше, достигая сегодня — после всех шести тысяч лет — своего апогея. Большую часть времени, глядя на его хмурые брови, Азирафаэлю хотелось поцеловать его в наморщенный лоб и уложить рыжую вихрастую голову на свои колени, ласково поглаживая по волосам.

Архангел резко вывел его из мечтаний.

— Нам надо поговорить, полагаю, — неожиданно вежливо сказал Гавриил. Его лицо стало совершенно невозмутимым, и чертовски сложно было догадаться, о чём он в тот момент думал. — Вдвоём, Кроули.

Ангел нахмурился и уже стал было отрицательно мотать головой, но Змий холодно кивнул. Азирафаэль едва не подскочил на месте, резко разворачиваясь к нему.

— Кроули!…

Небесный воин стремительно направился к выходу. У самой двери он остановился, смерив омегу долгим пронзительным взглядом, но ничего не сказал ему. Только молча покинул книжный; громко и нервно звякнул колокольчик. Можно было заметить, что архангел остановился у самого крыльца, очень внимательно вглядываясь в то, что сейчас происходило за дверью между оставшимися внутри.

— Кроули, это безумие, — зашептал Азирафаэль, разворачиваясь к нему лицом и встревоженно хмурясь. — Мы не можем так рисковать. Вдруг он что-нибудь с тобой сделает? Или…

— Прекрати немедленно, — железно отрезал Кроули, и ангел невольно умолк. — В конце концов, демон я или кто? Просто поговорим. Ничего такого. Со мной всё будет нормально. Он скоро сдуется, я чувствую, — добавил Змий, широко ухмыльнувшись.

Тепло вспыхивало фейерверками внутри, равно как и безумное волнение. Азирафаэль обречённо вздохнул, чувствуя, как его плечи опускаются.

Что он мог поделать? Сам ведь предложил весь этот идиотский план. Если только…

Приподняв очки, Кроули подмигнул ему. Это подействовало успокаивающе, и ангел сам невольно улыбнулся ему в ответ — так же нежно, как сейчас улыбался альфа. Демон вернул аксессуар на место и направился было к выходу, но херувим, поддавшись внутреннему порыву, схватил его за рукав.

— Подожди!

Всё произошло так быстро, что Кроули не успел даже толком удивиться. Приподнявшись на цыпочки и положив ладони ему на плечи, Азирафаэль коротко прикоснулся губами к щеке застывшего Змия, тут же отстраняясь. Его небесные глаза сияли лаской и беспокойством, и Энтони издал неопределённый звук. Все мысли вымело из его головы одним широким взмахом метлы, как палые листья.

— Будь осторожен, — прошептал ангел, отпуская его и чуть отступая.

В окно страж Восточных Врат видел, как альфы спокойно двинулись по улице, вышагивая рядом, как старые приятели. Ни у кого это не могло вызвать подозрений, и Азирафаэль какое-то время задумчиво смотрел им вслед, пока они уходили всё дальше и дальше — в сторону центра города. Когда они отошли на довольно большое расстояние и их спины стали едва заметными в толпе точками, ангел закрыл жалюзи, напряжённо поджав губы и изо всех сил давя в себе желание отправиться за ними.

Может, проследить и правда будет хорошей идеей?

Комментарий к Противостояние

дорогие читатели, я заболела, поэтому не знаю, как скоро напишу следующую главу :(

но я обязательно постараюсь!!

спасибо, что читаете!

========== Схватка ==========

Комментарий к Схватка

дорогие читатели, я очень сильно извиняюсь за такую задержку главы! Учёба меня просто скушала. Надеюсь, вам понравится!

Это был самый подходящий момент для того, чтобы собраться и отправить в закат нелепого соперника, покончив уже с этой дурацкой историей, и Кроули был преисполнен решимости. На улице издевательски светило солнце, лианами изгибаясь на тротуаре, но его лучи расползались перед демоническими золотыми глазами, словно в полуобмороке.

Азирафаэль поцеловал его.

Пусть и в щёку, но это был самый настоящий поцелуй, который нельзя было истолковать никак иначе, несмотря на любовь ангела выкручиваться самыми разными способами. И он не сможет больше отнекиваться; Кроули мог бы поклясться своими крыльями, что херувим потянулся к нему первым, мягко обхватив руками за плечи, и его потрясающие губы невозможно нежно прижались к его щеке. Может быть, если бы альфа не был так очарован всем этим волшебством, доселе казавшимся нереальным, он и сделал бы что-нибудь в ответ, но… Мыслить здраво в облаке чудесного сладкого запаха было ему не по силам.

Но Кроули смотрел в отвратительно прямую спину Гавриила впереди, всё ещё ощущая нежность губ на своей коже, и знал, что теперь отступить просто не имеет права. Они медленно двинулись по улице, буквально бесшумно переступая по тротуару и не замечая суетных смертных вокруг. Энтони чувствовал опасность и резкий океанский запах, щекочущий ноздри, и каждый мускул в его теле был напряжён. Оба альфы молчали, думая каждый о своём, но кое-какой конкретный омега, конечно, в равной степени занимал их мысли.

Кроули знал, что как прежде уже не будет. И решил это даже не поцелуй, такой невинный и такой… В стиле ангела. Это началось ещё раньше, когда Азирафаэль вдруг сам предложил ему притвориться парой, чтобы проще было отделаться от озабоченного начальства; Энтони с наслаждением обнимал его в магазине за талию, думая, что его страстное вожделение даже не нужно играть. Может, раньше он и не рассматривал друга в таком плане, но в парке, когда ангел смотрел на него своими большими глазами, словно наполненными чистой ключевой водой, с надеждой и лаской, Змий понял, от чего его чёрное сердце не унималось от эпохи к эпохе. От чего кремовый запах дразнил его в любом уголке мира.

Но тогда, чувствуя его руку на своей талии, Азирафаэль легонько дрожал. Может, от страха; Кроули не знал наверняка, но точно осознавал, что ему хочется выгнать Гавриила взашей, щелчком пальцев закрыть букинистический магазинчик на замок и познать, наконец, вертлявого недоступного херувима, как полагается. Демону полагалось пылать от страстей, разве нет?

А теперь поцелуй.

Рационально можно было бы понять, что всё это — не больше, чем игра, но демоническое сердце, охваченное огнём, твердило совсем другое. Змий шире расправил плечи, чтобы самому себе казаться увереннее, и прибавил шагу, оказываясь почти у правой руки Гавриила.

Конечно, его соперником был архангел. Но будь Кроули благословлён, теперь он не упустит Азирафаэля.

Это произошло так стремительно, что демон не успел отреагировать. Погружённый в свои мысли и подбадривающий сам себя, Энтони не заметил, что они свернули на гораздо менее оживлённую улицу и подошли к одному из переулков между домами. Демон только сдавленно просипел, когда Гавриил резко схватил его и втиснул в стену в этом переулке, очень удачно закрывая происходящее от смертных глаз. Воздух со свистящим звуком покинул лёгкие, и лопатки засаднило от удара о стену. Архангел, бешено сверкая глазами, схватил его за грудки, всё больше втискиваться в кирпичную кладку, и Кроули инстинктивно схватил его запястья, пытаясь отстраниться; что его поразило, так это абсолютное спокойствие на лице Гавриила.

Сейчас они находились ещё ближе, и запахи друг друга казались невыносимыми.

— Полегче, — усмехнулся Энтони. Ситуация выходила из-под контроля, и ему оставалось лишь надеяться, что под полами серого пижонского плаща нет термоса со святой водой.

Страшно, конечно, было, но Кроули упрямо смотрел прямо в фиолетовые от гнева глаза перед собой и представлял светло-голубые очи ангела, который ждал его.

— Почему тебя? — спросил Гавриил. Тон его голоса был холоден, как айсберг, и настолько же величественен; слабая нотка интереса перекрывалась презрением и гневом, и Змий едва-едва подавил порыв закатить глаза. Насколько же этот придурок мог быть глуп? Как он вообще дослужился до…

Додумать ему не дали. Архангел, постепенно набирая обороты, снова встряхнул его за грудки, вжав в сырые кирпичи за спиной, и Кроули недовольно охнул.

— Почему тебя, низшее существо, падшего, гнусного искусителя… — едва не рычал он. Толстая корка льда треснула, обнажая настоящие чувства Гавриила, и Кроули больно впился ногтями в его руки, оставляя глубокие следы и упиваясь тем, что всё ещё мог дать отпор. — Почему?

— Потому что ты облажался, — ухмыльнулся Кроули, обнажая клыки. Он ожидал, что за такое архангел просто встряхнёт его так, что разобьёт голову физическому телу, но тот замер, тяжело дыша, впился взглядом в чёрные стёкла очков. И демон продолжил говорить. — Серьёзно, ну как ты мог подумать, что мой ангел снова выберет тебя? Вы расстались, и, судя по егорассказам, по-хорошему. Какого хрена тебе ещё нужно?

Да, ему очень хотелось узнать все подробности. Главным образом то, может ли он всерьёз претендовать на сердце Азирафаэля сейчас. Кроули предвкушающе облизнул губы.

— “Расстались”, — с неприязнью фыркнул Гавриил, наконец отпуская его. Демон рывком оторвался от стены, деловито поправляя смявшиеся пиджак и рубашку, и старался не обращать внимания на взволнованную дрожь в пальцах. Запах морского бриза теперь будет вызывать у него не самые приятные ассоциации.

— Это было всё так нелепо! — возмущённо воскликнул альфа, сунув руки в карманы пальто и сделав пару шагов в сторону. Последние ледяные крошки безжалостно растаяли, и он дал волю кипевшим эмоциям. Совсем не по-ангельски. — Я думал, так и должно быть! Потом мы просто перестали видеться, потому что у меня была куча дел, и я и не вспоминал о нём, пока не узнал, что его отправили на Землю…

Кроули едва подавил в себе вспышку гнева, опасно сверкнув золотыми глазами. Он посмел забыть Азирафаэля и ещё возмущается? Демон не представлял, не мог даже вообразить, как можно забыть эти светлые глаза, сияющие любовью ко всему живому, сливочно-сладкий аромат кожи, мягкую улыбку шелковистых губ… И он ещё и был у него первым?

В голове уныло промелькнула мысль, что бить архангела сейчас не рекомендуется. Хотя очень уж и хотелось.

Гавриил сделал шаг вперёд, с вызовом глядя на Энтони почти сверху вниз, и он лишь повёл бровью.

— Я подхожу ему больше, чем ты, — заявил он. — Будь добр, падший ангел Кроули, уйди с моего пути, если желаешь ему счастья.

— Издеваешься? — сплюнул на асфальт Кроули, заставив архангела презрительно поморщиться. — И именно потому, что я желаю ему счастья, я и останусь.

— Ты не понимаешь, — раздражённо выдохнул он. — Связь с демоном не принесёт ему ничего хорошего.

— А где вы были четыре тысячи лет? — картинно развёл руками Змий, довольно осклабившись. Несмотря на внешнее спокойствие, в груди у него похолодело; он действительно не подумал о том, что из-за него Азирафаэль может оказаться в опасности. Одно дело — дружить, и совсем другое…

Гавриил угрожающе вытянул указательный палец в его сторону, почти судорожно хмурясь, и запах моря усилился ещё больше, холодным ветром проникая под одежду.

— Ты ещё будешь критиковать работу Небесной канцелярии, гнусный демон, — железным тоном произнёс архангел. Видно было, что он сдерживается из последних сил.

Энтони не знал, кто выйдет победителем из этой глупой схватки. Оставалось лишь надеяться, что Гавриил не настолько туп и более милосерден, чтобы не уничтожить его сейчас благодатью; физическое тело архангела было сильнее, выше, но как альфа Кроули ему не уступал. От всех этих мыслей голова шла кругом, океанский запах, словно пытаясь доказать своё превосходство, вызывал ледяные мурашки под тканью рубашки. Энтони натянул на лицо спокойную ухмылку, пока его змеиные глаза светились беспокойством.

Этому придурку Азирафаэля он точно не уступит. Только… Каким образом? Возможно, придётся импровизировать.

Сердце бойко стучало в груди, немного стягивая рёбра, и Кроули почти снова ощутил призрачный поцелуй на своей щеке. И его ухмылка стала шире.

Гавриил изумлённо приподнял густые тёмные брови, наблюдая за тем, как демон дружелюбно вскинул ладони.

— Слушай, Гавриил, — начал он вкрадчиво и негромко. — Может, имеет нам смысл сейчас не махать кулаками и крыльями, а спокойно всё обсудить? Ты же не хочешь, чтобы нас замели смертные полицейские? Весьма назойливые ребята, я тебе скажу.

Архангел нахмурился ещё сильнее, даже чуть отшатнулся назад.

— Это очередная уловка, злобный искуситель! — воскликнул он, не особенно уверенный в действительности своих слов. Кроули, не скрываясь, громко фыркнул, привычно убирая руки в карманы. Превосходство пока было у него: разум небесного посланника не отличался особой гибкостью. А вот Энтони, напротив, мог этим похвастаться.

— Какая, к Господу, уловка? — сказал демон, чтобы ещё больше позлить Гавриила. — Пройдёмся немного и поговорим, как разумные существа, коими и являемся. Ну, возможно, не все…

Альфа уставился на него так, что можно было практически разглядеть мыслительный процесс, происходивший у него в голове. Честно говоря, Гавриилу гораздо лучше удавались благие деяния, ангельские чудеса и контроль работы своих подчинённых, чем поиск скрытого смысла в словах коварного Змия. Кроули и на Небесах был до сих пор знаменит тем, что соблазнил Еву.

Энтони же умело держал себя в руках, не забывая уверенно усмехаться, и лихорадочно соображал, к чему может привести такой якобы дружеский разговор. Ангел там, наверное, меряет шагами свой книжный магазинчик, поправляя бабочку, как делает всегда, когда нервничает. Быть может, победив сейчас, Кроули сможет доказать ему, что им можно не просто притворяться парой, а быть ей? Демон встряхнул рыжей головой и приказал себе не думать об этом сейчас. Фантазия разыгрывалась не на шутку. До этой поры он не особенно задумывался о том, что между ними могут быть такие отношения, и сейчас словно открыл замочную скважину, через которую тут же хлынул мощный поток идей и мыслей, и чем дальше он бежал, покрывая сушу, тем дальше его размышления уходили от держания за руки и поцелуев в щёчку.

Не сейчас. Не перед Гавриилом, который задумчиво поджал губы, гипнотизируя воинственным взглядом.

— Да будет так, — торжественно произнёс наконец архангел, и Кроули поморщился назло ему. — Но знай, что я позволил тебе это, демон.

— Да-да, — отмахнулся альфа, направляясь к выходу из переулка и снова вслушиваясь в рычание машин на другой стороне улицы. Гавриил двинулся за ним, высокий, широкоплечий, ступая бесшумно и держа спину очень прямо. Сердито велев себе не думать о банальной зависти, Змий посмотрел прямо перед собой.

— Ну, — неловко протянул он, ломая голову над тем, как бы ему избавиться от этого заоблачного медведя. — И где ты пропадал пять тысяч лет? С чего вспомнил только сейчас?

— Не твоё дело, — преспокойно пожал плечами Гавриил, вышагивая вперёд. Кроули подавил порыв низко зарычать.

Это демонов ещё считают наглецами?!

— Да нет, как раз моё, — процедил он сквозь стиснутые зубы. — Ты заявился претендовать на моего ангела.

— Твоего? — мгновенно уцепился за слово архангел. Энтони пришлось сосредоточиться на феромонах, чтобы не допустить даже такой мелкой победы, и краем глаза он заметил, как проходившие мимо люди начали инстинктивно укрываться рукавами. — Ты поставил ему метку?

— Давно уже, — не моргнув глазом, соврал Кроули. Незаметно для себя распаляясь всё больше, они ускорили шаг, и оба знали, что долго не продержатся.

— Я не подумал этого сделать, — с досадой пробормотал Гавриил, и грудь демона изнутри согрел огонёк злорадства. Что ж, он всё ещё являлся сыном Преисподней и теперь мог насладиться этим сполна.

— С чего ты вообще заявился к Азирафаэлю? — из последних сил контролируя себя, деловито спросил Кроули. Хотелось бы уже наорать на тупого альфу изо всех сил, надрывая змеиную глотку, и призвать хотя бы немного адского огня. Но он держался. — Или у вас там омег в Раю не хватает?

Пока что держался.

— Они есть, — коротко бросил Гавриил. — Мне нужен Азирафаэль, и на этом точка. Он заслуживает лучшего, чем ты.

Для демона это был удар под дых. Энтони с силой прикусил нижнюю губу, стараясь не думать об этом всерьёз и убедить себя, что небесное начальство просто самое безмозглое и не знает, что говорит, хуже даже адского. В груди неприятно похолодело, как под промозглым осенним дождём.

Разве этот лучик небесного света, нежнейшая душа заслуживает его демонической грубости?

Может, они оба неправильные.

— Думаешь, он заслуживает альфу, который пропал неизвестно куда на пять тысяч лет? — ядовито фыркнул Кроули, изо всех сил пряча жгучую обиду, от которой полыхало под кожей. — Я всё время был рядом. Помогал ему. Спасал его физическое тело из передряг. Где всё это время был ты?

— Работал! — почти прошипел Гавриил, выходя из себя. Его щёки вдруг вспыхнули красноватым румянцем. — Представь себе, сколько у архангела может быть работы!

— Думаешь, у меня её не было? — в тон ему почти просвистел Кроули. — Это всё отговорки. Для своего омеги будешь готов на всё.

— Тебе откуда это знать, — небрежно обронил Гавриил. Тон его голоса звучал куда менее уверенно, и всё внутри демона встрепенулось от сладостного превдкушения победы. Азарт разгорячил кровь, и Змий напрягся, закусил губу, впился имбирно-медовым взглядом. — Демоны ненадёжны. Удивительно, почему из всех созданий глупец Азирафаэль решил выбрать вертлявого Змия…

Кроули намеревался действовать без насилия, зная, что вряд ли одолеет архангела в честном бою. Но сейчас кровь зашумела в висках, будто приводя в движение вытатуированных змей, и он развернулся, стремительный, как порыв западного ветра, и схватил Гавриила за рукав его идеального пальто. Правда, в бешенстве Энтони не рассчитал силы, и альфа сильно пошатнулся, отдёргивая руку; на серой прожжённой ткани остались угольные отпечатки его пальцев. Он выглядел до того опешившим, что это было даже смешно.

В ушах демона звенело от ярости.

— “Ненадёжны”? — зашипел он, забыв о том, что они находятся среди смертных, что его пальцы буквально загорелись пламенем на несколько мгновений, что крылья могут распахнуться в любую секунду; гнев клокотал внутри, раскаляя каждую клеточку тела докрасна. — А кто был с ним всё это время? Успокаивал после того, как ты трепал ему нервы на Небесах? Помогал принять все свои недостатки? Помогал во всём и везде? Спасал во Франции, в Германии, да повсюду? Неужто ты? Может, ты ещё и любишь его?

Кроули забылся. Укол обиды превратился в зияющую рану, разрывающую грудь напополам, и горячая кровь бежала по коже, щекоча её изнутри, и он едва мог сдерживать угольно-чёрные крылья. Демон стиснул кулаки так, что ногти едва не до крови впились в ладонь, и сделал несколько незаметных шагов вперёд. И Гавриил отступил чуть к стене, глядя на него широко распахнутыми глазами, одной рукой придерживая испорченный рукав пальто; в его фиолетовых глазах замерцал едва различимый страх, но взведённый демон этого не заметил.

Опомнившись на мгновение, архангел снова выпрямился. Голова физической оболочки кружилась от густого запаха дорогой кожи.

— Любовь не обязательна, — звенящим от напряжения голосом сказал он. — К тому же демоны не умеют любить.

Последнее слово уродливо вздрогнуло, и альфа оборвал сам себя, услышав низкий рык, вырвавшийся из груди Змия.

Кроули одним движением оказался рядом, схватив его за воротник пальто и грубо встряхнув, и его злость придала ему сил; за его спиной кто-то из смертных испуганно вскрикнул, но они стояли в коконе своих острых животных запахов, не замечая ничего вокруг и дрожа от гнева.

Энтони снова зашипел, вытаскивая кончик раздвоенного языка. Глаза зажгло, и он понял, что золотистый цвет залил белок, едва удерживая его дьявольскую сущность; вдруг ему показалось, что он ощущает поблизости кремовый запах Азирафаэля, нежный и такой драгоценный, и это придало ему сил. Кроули нырнул в омут эмоций с головой, позабыв о смертельной опасности.

— Необязательно, — хрипло передразнил он Гавриила. Архангел замер, не убирая его рук, внимательно наблюдая за его лицом, и молчал. Это злило ещё больше. — Но я полюбил. Полюбил ангела, самое прекрасное существо из всех, что Она создала, а их я повстречал немало, уж поверь. И если ты думаешь, что демоны не умеют любить, можешь взглянуть на моё сердце, если не сгоришь на месте, грёбаный архангел. Каждый раз, видя его улыбку и касаясь его, я чувствую себя так, словно заслужил высшее благословение, священнее, чем могла бы дать Всевышняя, и нет на свете никого счастливее меня. И чтобы сохранить это, я готов нырнуть и в святую воду. А потом являешься ты и говоришь, что он твой? Что ты ему подходишь лучше?!

Гавриил почти не шевелился. Дышать им в принципе было не обязательно, но в этот раз это ощущалось гораздо острее, и архангел не двигался, не издавал ни звука. В отличие от самого Кроули. Бушующий внутри пламень пожирал его, опаляя мускулы, и он тяжело дышал, пытаясь прийти в себя, и как никогда раньше чувствовал себя человечным. Словно его демоническая душа покинула тело и приняла смертное обличье. И даже если небесный посланник вытянет святую воду или огненный меч, демон будет знать, что всё сделал, как нужно, и хотя бы попытался защитить Азирафаэля.

— Сэр… — несмело произнёс сзади какой-то мужчина. Кроули этот звук показался приглушённым, как после мощного взрыва, и он хотел было уже отступить от Гавриила и обернуться, перевести дух, выдумать на ходу какую-нибудь шутливую байку…

Архангел рывком перехватил его за худые широкие плечи и оттолкнул к стене, со всей силы, так, что Энтони издал болезненный стон, ударившись снова. Будто шрамы на лопатках, оставленные ещё Падением, зажгли снова от костра чувств в чёрной душе, и Кроули чуть согнулся вперёд, стараясь удержать равновесие. Чёрные очки слетели на тротуар рядом, и он почти грустно скользнул по ним взглядом.

Перед ним стоял разъярённый Гавриил, и то, что смертные могли увидеть его глаза, не было такой уж важной проблемой.

Демон снова спокойно вздохнул, держась за стену позади себя и пытаясь сфокусировать зрение на альфе. Молодая женщина за его спиной упала в обморок — от испуга или от запаха, которые смертные также могли учуять; это всё было не так уж важно. К ней уже поспешили на помощь.

А им нужно было разобраться до конца.

— Ты грязный лжец, — выдохнул Гавриил, и на пару мгновений Кроули показалось, что земля задрожала. Люди стояли в недоумении, не решаясь подойти ближе или убежать прочь. Силуэт архангела словно очертился слепящей глаза полоской света, и Змий крепко зажмурился, борясь с желанием отступить и съёжиться в комочек. — Азирафаэль — мой, и я ни за что не отдам его такому, как ты. Я первым познал его, я подарил ему ту заботу и ласку и я достаточно силён, чтобы защитить его впредь!

Энтони поджал губы, расплываясь в сумасшедшей улыбке. Вот оно в чём дело, ядовито подумал про себя демон. Неужели всё было так просто? Так чертовски-ангельски просто?

Кроули покачал головой, глухо посмеиваясь и чувствуя, как обожжённая грудная клетка вздрагивает от хохота.

— С чего ты взял, что он твой, архангел? — почти тихо прошелестел Энтони, заставляя альфу сильнее нахмуриться в ожидании неладного. — Он давно уже тебе не принадлежит. Это мой омега, и именно со мной он засыпает и просыпается вместе, и я беру его каждую ночь, и он стонет подо мной так громко, как тебе и не снилось, и…

Гавриил судорожно сглотнул, а в следующую секунду метнулся вперёд, обхватывая лапищами тонкую шею Змия. Кроули пьяно ухмылялся, зная, что победа уже у него в кармане.

Скоро всё закончится. Он вернётся победителем к своему ангелу и выждет ещё немного времени, прежде чем предложить ему быть вместе и воплотить всё, что свечными огоньками согревало его сердце.

Кожу стягивало всё больше и больше, заставляя забыть о дыхании, и позади какой-то смертный громко диктовал адрес полиции в трубку.

— Адское отродье, — низко прорычал Гавриил, сжимая руки сильнее. От неожиданности демон только закашлялся, продолжая улыбаться, как умалишённый.

Даже в такой ситуации изнутри его затапливала лишь тёплая нежность. Он ощущал иллюзорный сладкий аромат Азирафаэля, которого и не могло быть здесь, и это подкрепляло его силы. Даже если удушье оборвёт физическую жизнь, Кроули получит новое тело и вернётся, чтобы попытать счастья. Глупо. Неужели оно всегда было настолько близко, алой нитью сквозь шестьдесят веков?

— Он любит меня, — прошептал Кроули, и в его сердце словно ввинтился отравленный святой водой кинжал. Он так отчаянно желал, чтобы это оказалось правдой, что позабыл обо всём остальном, не отрывая взгляда полностью золотых глаз от фиолетового огня. Мог лишь надеяться, что архангел не различит его лжи и страха. — И я делаю его счастливым. Из миллионов таких, как ты, Азирафаэль всё равно выбрал бы меня. Он целует меня, улыбается мне, обнимает меня и отдаётся весь без остатка, позволяя мне творить с его телом всё, что я захочу. Так что, — он хищно сверкнул глазами, приближая своё лицо к Гавриилу, и выдохнул почти бесшумно, вкладывая закипающий котёл чувств в свои слова: — Пошёл прочь, архангел. Он мой. И ты даже не опоздал. Он всегда был моим, с самого Эдема.

После своей речи демон измождённо прикрыл глаза, давя в себе желание захрипеть, схватившись за руки альфы, пытаться оттащить их от себя. Боль он чувствовал так же, как и смертные, и это было ужасным недостатком; Кроули попытался вдохнуть, но закашлялся, всё ещё не открывая глаз. Отстранённо подумал, что сейчас его или переломают пополам, или, что ещё хуже, захватят с собой на Небеса, где приветливо встретят святой водой. Кто знает, что придёт в голову разъярённому и оскорблённому в лучших чувствах архангелу?

Хватка на его шее пропала, и Энтони жадно вдохнул ртом воздух. Голова нещадно кружилась, и ему очень уж хотелось сползти по стене на асфальт, но тогда глупые смертные точно начали бы суетиться; Кроули приподнял словно свинцовые веки, медленно сглатывая и пытаясь не захлебнуться кашлем.

Запах морского бриза сходил на нет. Гавриил отступил назад, почти удивлённо разглядывая свои руки, и поднял взгляд на Змия. На него он тоже смотрел так, словно видел впервые, хлопая ресницами и изучая широко распахнутыми глазами; его лицо почти ничего не выражало, а глаза от фиолетового вернулись к обычному маскировочному цвету. Он молчал, глядя на демона, и Кроули решился хрипло усмехнуться:

— Ну, беседа прошла в тёплой дружеской обстановке, да? — он потёр ладонью шею, надеясь, что на ней не останется никаких следов. Или останется. Может, можно будет похвастаться перед Азирафаэлем боевыми ранениями? Его мысли утекали совсем в другую плоскость, становясь почти детскими, словно не Энтони был сейчас в смертельной опасности. И это резко повеселевшее настроение напоминало ему самому захмелевшее состояние.

— Мы всё решили?

Гавриил медленно убрал руки в карманы. Он ещё раз с удивлением обернулся вокруг себя, скользнув взглядом по притихшим от шока и страха смертным, и приподнял брови, снова глядя на Кроули.

— Полагаю, да, — спокойно сказал он. В следующую секунду архангел широко и хищно улыбнулся, и Змий, как бы не старался, не смог разглядеть глубину его глаз и то, что было в ней спрятано. — Всего хорошего, демон Кроули.

И степенно двинулся вверх по улице, провожаемый изумлёнными взглядами. Демон, прикрыв глаза, запрокинул голову, вжавшись рыжей растрёпанной макушкой в стену.

Чья-то рука опасливо тронула его за плечо.

— Сэр, вы в порядке? Сэр?

Встрепенувшись, Кроули выпрямился и натянул дежурную улыбку, глядя на побледневшее лицо мужчины рядом.

— В порядке, благодарю вас, — хрипло обронил он. — Мой приятель пытается стать актёром, знаете. Тренируется в любом месте. Ох уж и развелось их…

Пробормотав ещё что-то столь же несуразное, Кроули отсалютовал застывшим в тишине собравшимся и побрёл в сторону своего дома, запустив руки в карманы. Кожа шеи ещё болела, будто храня хватку архангела, а сердце в груди наполнялось чем-то воздушным и тёплым, как южный ветер в степи.

Получилось.

Неужели получилось?

Никто не мог знать, что творилось в голове у Гавриила, но от чего-то Энтони был уверен, что одержал победу. Длинно выдохнув и чувствуя, как неприятно стянуло в груди, демон запустил руку в взъерошенную шевелюру, пытаясь её пригладить.

Нужно будет обязательно позвонить Азирафаэлю, когда он вернётся домой. Сущность альфы внутри победно урчала и царапалась, требуя вознаграждения, и Кроули решительно отмёл мысль вернуться в книжный магазинчик. Не сдержится ведь, особенно после всего, что наговорил Гавриилу об их якобы замечательном времени, проведённом вместе.

Кроули представил нежную улыбку ангела, полную благодарности, и весело фыркнул себе под нос, чувствуя, как в животе приятно пульсирует от удовольствия.

— Ну, поцелуй я точно заслужил, — пробормотал себе под нос демон, сворачивая за угол на одну из улиц Лондона.

На обычно тихой улице, на которой и развернулось всё это действо, потихоньку расходились люди. Один парень лишь сделал вид, что вызвал полицию, надеясь припугнуть этим мужчин, поэтому обошлось без штрафов; большинство с подозрением косились на разошедшихся участников, но спустя несколько минут лондонская уличная жизнь уже вернулась в свою колею, только некоторые люди оживлённо обсуждали увиденное. Лишь один мужчина в старомодном сливочном костюме и белыми гладкими кудряшками, бесшумно выступивший из своего укрытия в одном из незаметных переулков, неверяще смотрел им вслед, зажимая рот ухоженной ладонью и сердце его разрывалось от любви.

А может, не совсем это был и мужчина.

========== Услышать ==========

Самым верным в той ситуации решением было закрыть книжный магазинчик на весь остаток дня. Будем честны, Азирафаэль частенько закрывал его по любому важному и неважному поводу, а тут он был прямо-таки железный. Воину Господнему нужно было привести самого себя в порядок, и дело тут было вовсе не в его транспортном средстве, именуемом телом.

Успокоить следовало душу, вспыхнувшую пламенем, но не адским, а тёплым, согревающим, как нежным весенним солнцем.

Первые несколько минут Азирафаэль честно уговаривал себя дождаться Кроули в магазине. На двери висела табличка, оповещающая о том, что букинистический магазинчик сейчас закрыт, и херувим напряжённо постукивал пальцами скрещенных на животе рук. Потом принялся расхаживать по главному залу, нарезая круги и разглядывая родные шкафы. Иногда рассеянно теребил бабочку, поглядывая на часы. Нервы разбушевались не на шутку; он знал, что на Кроули можно положиться, к тому же он излучал уверенность в себе и, в конце концов, был демоном. Иногда Азирафаэль останавливался, чтобы в упор посмотреть на книги, безмолвные, как и всегда, словно надеясь, что они подскажут ему, что делать.

Как бы ангел не старался себя успокоить, он не мог перестать переживать. Сердце неприятно ныло, и он покусывал губы, даже не думая о том, как Кроули мог отреагировать на его неожиданный поцелуй. Больше всего омеге сейчас хотелось немного отмотать время назад, удержать демона здесь, закрыв дверь на замок за глупым Гавриилом, и оставить его рядом, в безопасности. Возможно, усадить на диван и покрывать нежными поцелуями его рыжие блестящие на солнце волосы, обхватывая ладонями острые твёрдые скулы.

От собственных мыслей краска бросилась Азирафаэлю в лицо, и он судорожно выдохнул, опускаясь наконец в кресло. Может ли демон противостоять архангелу? А вдруг Гавриил потребует схватки? Что ещё ожидать от воина Господнего!

Терпеть этот ужас, щекочущий нервы, было более невозможно, и ангел, издав почти отчаянный полустон, выскочил-таки из книжного магазина, плотно заперев за собой дверь. Стекло чуть дребезжало, отражая тревогу самого букиниста.

Он нервно вышагивал в том направлении, в котором удалились альфы, торопливо, скрываясь в толпе людей и за углами зданий, не обращая внимания на своё сбивчивое дыхание. Его пухленькая материальная оболочка не подходила для таких переживаний и стремительного шага. Азирафаэль вглядывался вперёд и замер, когда увидел наконец этих двоих на одной из улиц; без преувеличения, их можно было отыскать по запаху. Океан смешался с кожей и алкоголем, и ангел нырнул за угол дома, стараясь успокоить бешено стучащее сердце. Эти запахи успокаивали его и пугали одновременно, и он не мог оторвать взволнованного взгляда светло-небесных глаз от стычки на тротуаре. Вокруг них уже собрались очевидцы, смертные, напряжённо хмурящиеся и обеспокоенные. Душа херувима, чувствительная к переживаниям, ощущала всё это на себе, заставляя Азирафаэля кусать губы и заламывать пальцы.

Когда всё закончилось и альфы разошлись в разных направлениях, ноги с трудом удерживали измученного тревогой ангела. Он был так ошеломлён услышанным и увиденным, что какое-то время не мог даже пошевелиться, зажимая рот вспотевшими ладонями. В груди вспыхивали яростные искры, обжигая кожу изнутри, и омега не мог справиться с самим собой, вникая в то, что только что предстало его взору и слуху.

Но это был, определённо, не сон, и эфирное существо осознавало это очень ясно. Это и было самым потрясающим.

Обратно в книжный Азирафаэль шёл медленно, почти плёлся. Кровь стучала в ушах, заставляя голову кружиться, и, кажется, набухшее в сердце волнение отразилось и на физической оболочке. Проходившая мимо молодая женщина осторожно тронула его за плечо, так, что херувим вздрогнул всем телом, резко оборачиваясь к ней. Он растерянно захлопал глазами, пытаясь сосредоточиться на чём угодно, только не на словах Кроули.

— Вы в порядке, сэр? — спросила женщина. Её красивое лицо, обрамлённое тёмными волосами, обеспокоенно нахмурилось. — Вы так бледны…

Совершив усилие, Азирафаэль слабо улыбнулся.

— Благодарю вас, я в полном порядке, — прошелестел он, неловко прибавляя шаг. Хотелось поскорее оказаться в полутёмном и тихом магазинчике, уютно пропахшем книгами, и привести себя в порядок. Хотя бы заново научиться ровно дышать.

Может, с его физической оболочкой что-то не то.

Дрожащими руками он снова закрылся, только в этот раз изнутри, и измождённо плюхнулся в кресло. Колени едва не сводило от пережитого, и Азирафаэль поёжился, уставившись в книжные полки прямо перед собой. Горящие губы его приоткрылись, и с них сорвался тяжёлый выдох.

Слова Кроули выжглись на подкорке, волнуя одним своим воспоминанием, и ангел прикрыл глаза, чувствуя, как по всему телу расходятся волны необъяснимого жара.

И как же горько было ему теперь знать, что всё это демон сказал лишь потому, что Азирафаэль попросил его притвориться перед Гавриилом! Он знал, что это обман. То, на что с лёгкостью способен любой демон — солгать, запутать, сбить с толку. В этом Змий-искуситель был мастером, хоть херувим и не из-за этого попросил его помочь. Он искренне полагал, что Энтони для него просто друг и не откажет в таком… Деле.

А по итогу Азирафаэль сидел в мертвенной тишине, сильно жмурясь, словно это помогало ему заглушить призрачный звон в ушах. Кроули с таким жаром утверждал, что по-настоящему любит его, что на несколько сладких мгновений ангел поверил в это, и никогда за всю свою жизнь он не чувствовал себя более счастливым. Он хотел услышать это ещё раз, без злобного рычания и Гавриила, дышавшего в спину, и в этот раз прижаться губами к его губам, а не щеке, совершенно искренне отвечая тем же. Утонуть наконец в любимом запахе, спокойно выдохнув в демонических объятиях тёплых жёстких рук, и забыть о пропасти, которую прокладывала между ними эта ситуация. Те смущающие вещи о том, что якобы происходит между Змием и им самим, заставляли пустоту в животе волнительно переворачиваться, простреливая тягучим огнём ниже, и херувим стыдливо опускал ресницы, нервно выдыхая.

Но всего этого не было. И не должно было случиться. Кроули по-прежнему был его другом, который просто виртуозно подошёл к тому, чтобы помочь ему вылезти из передряги. В который уже по счёту раз.

Азирафаэль обречённо вздохнул, пряча лицо в заледеневшие ладони. Боль безжалостно терзала его душу, отравляя своей едкой кислотной горечью, и он в который раз назвал себя несчастным глупцом. Вот набраться бы смелости и сказать ему обо всём этом прямо!

Но придётся лишь сбивчиво и горячо поблагодарить его за помощь, бесплодно мечтая о вкусе красиво изогнутых в ухмылке тонких губ.

Чтобы отвлечься, Азирафаэль принялся заново переставлять книги в шкафах, и порадовался, что отважился закрыться сегодня на совсем. Общаться с покупателями ему было сейчас не по силам. Ангел тяжело вздыхал, чувствуя себя так, словно его белоснежные крылья связали и подвесили над бездонной пропастью с озером кипящей серы внизу.

Примерно спустя час позвонил Кроули.

— Можешь не беспокоиться, ангел, — хмыкнул родной голос в трубку, и Азирафаэль мучительно изогнул брови, чтобы удержать бурю эмоций внутри. — Кажется, Гавриил больше не будет тебя доставать. Я всё уладил.

И как же тепло херувиму стало от этих слов. Настолько, что он даже светло улыбнулся, несмотря на то, что внутри его сердце разрывалось на мелкие кусочки. Чувствовать себя защищённым и любимым было приятно…

Было бы.

— Большое спасибо, Кроули, — ответил он, прикрыв глаза. — Как я могу отблагодарить тебя?

Азирафаэль многое хотел бы услышать. Часть его отчаянно надеялась, что Энтони не ограничится простой его благодарностью и потребует что-то большее. Возможно, что-то даже больше поцелуя… Ангел зарумянился, с лёгкой тоской вспоминая о временах рыцарской Англии, когда неотёсанные мужланы становились робкими перед прекрасной Дамой, глядевшей на них из окна.

Омега нервно сглотнул, когда в трубке на несколько лишних мгновений воцарилась тишина. Он отдал бы многое, чтобы узнать, о чём думал Змий.

— До-о-олгий ужин завтра в Ритце, — хмыкнул Кроули, и голос его показался Азирафаэлю чуть ниже, чем обычно, что вызвало новую волну возбуждения. — Начиная, скажем, с пяти вечера. Успеешь попробовать всё из нового меню.

— Но это скорее благодарность для меня, — слегка рассмеялся херувим.

— Это с какой стороны посмотреть, — туманно отозвался демон.

И вот на следующий день Азирафаэль суетился в магазине с самого утра. Как бы не было тяжело это признать, ему нужно было как-то отвлечься, чтобы не переживать так сильно о сегодняшнем ужине, и ему пришлось снять табличку “Закрыто”. Читатели наводнили небольшое помещение, выбирая книги и засыпая букиниста вопросами о вчерашнем неожиданном выходном. Ангел кое-как отнекивался, сияя лучезарной улыбкой направо и налево, и едва успевал бегать от полок к полкам.

Сегодняшней ночью он даже попытался лечь спать, хоть и делал это довольно редко — раз в неделю или две. Смертные полагали, что это способствует отдыху организма, а тело Азирафаэля, измученное вчерашними переживаниями, просто нуждалось в этом. Поэтому херувим степенно надел ночную сорочку, мягкий колпак, улёгся в свежую постель и… Так и не заснул. До самого утра он проворочался на пухлой подушке, напоминавшей его самого, и размышлял о том, что ему теперь делать. Это причинило омеге много страданий и вызвало много приглушённых огорчённых стонов сквозь стиснутые зубы, и в итоге, заправляя смятую постель утром, небесный посланник решил, что скажет-таки альфе о своих чувствах, только немного позже. Может, шести тысячи лет было недостаточно для уверенности в себе.

Азирафаэль периодически посматривал на часы, когда выпадала наконец свободная минутка. Он начинал было уже подумывать, что такой наплыв покупателей — следствие чьих-то дьявольских проделок.

Всё изменилось как-то резко, когда букинистический магазинчик внезапно опустел совсем. За уходившим покупателем серебристо звякнул колокольчик, и ангел перевёл дух, удовлетворённо созерцая свободное ныне от смертных помещение. Немного отдохнув, прислонившись бёдрами к краю стола, херувим снова выпрямился, поспешив перекладывать книги обратно на полки. До приезда Кроули нужно было успеть!

На часы он взглянуть совершенно позабыл, увлечённый уборкой, и в груди его зрело зерно тревоги.

Когда дверь снова тихонько открылась, Азирафаэль подавил в себе раздражённый вздох. Мало того, что ему нужно было прибрать в магазине, ему ещё и себя нужно было привести в порядок! Омега не часто выбирал новую одежду, а кремовому плащу так и вовсе не изменял уже несколько столетий, но этот вечер был особенным. Ангелу нужно было мягко намекнуть на свои чувства, и для своего образа он намеревался выделить лишний час, поэтому почти недовольно обернулся, надеясь побыстрее выпроводить покупателя.

Гавриил уже прошёл чуть дальше, рассеянно скользя взглядом по книжным полкам. Он чуть поджал губы, глаза его блестели, а на лице не было ни следа улыбки. Почти бесшумная походка архангела напомнила Азирафаэлю хищные повадки льва, и он поёжился. По спине тут же побежали испуганные мурашки.

После того, что ему Кроули наговорил вчера, он должен был уйти! Или хотя бы отступиться!

— Гавриил, — дрогнувшим голосом произнёс херувим. — Т-ты что-то хотел?

Энтони не приходил в магазин уже несколько дней, и концентрация его аромата здесь заметно снизилась, от чего Азирафаэль чувствовал себя неуютно. Он чуть вздёрнул плечи, словно пытаясь защитить шею, и заставил себя вежливо улыбнуться.

Гавриил тут же вскинул на него взгляд, подбираясь ещё ближе, но руки по-прежнему держал в карманах серого пальто. Краем глаза ангел заметил, что рукава его снова целы, будто одежда куплена только сегодня утром.

— Азирафаэль, — холодно улыбнулось начальство. Белые зубы чуть блеснули, и альфа немного наклонился вперёд, будто позволяя херувиму почувствовать свой густой морской запах. Его колючие глаза словно брызгами пены впились в побледневшее лицо стража Восточных Врат. — Хотел поговорить с тобой.

— Я думал, мой альфа тебе уже всё объяснил, — улыбнулся Азирафаэль не менее холодно, нервно сцепив пальцы в замок. Хоть и лгать ему не полагалось, оставалось только надеяться, что разгневанный неудачей Гавриил не почувствует его обмана.

Поскорее бы он ушёл. Ангелу ужасно не хотелось опаздывать на встречу с Кроули, и, чтобы хоть как-то себя успокоить, он пытался вспомнить его запах, сияние глаз и хитрую улыбку, глядя в глаза альфы напротив.

Гавриил гибко выпрямился, как тетива лука, отскочившая в прежнее положение.

— Объяснил, — кивнул архангел, задумчиво смерив его взглядом сверху вниз. — Но я не полагал, что всё настолько серьёзно.

О, всё было очень, очень серьёзно. Азирафаэлю до сих пор хотелось ронять горючие слёзы от того, что всё сказанное Энтони было лишь притворством по его просьбе.

— Теперь ты знаешь, — пожал плечами омега, отворачиваясь. Страх сковал его рёбра изнутри тяжёлыми цепями, но ему нужно было вести себя непринуждённо, и он дрожащими руками поднял со стола очередную книгу. — И если ты всё понимаешь, ты не мог бы, пожалуйста, покинуть магазин? Я немного спешу.

— Азирафаэль, — словно не слыша его, повторил Гавриил, не двигаясь с места. Ангел не слышал ни одного звука. — Ты действительно готов предать Небеса ради него? Предать меня?

Очевидно, почему это было преступлением против Рая. Азирафаэль с горечью признал это. Из-за любви к демону он мог даже Пасть, но зачем нужны были белые перья, если его блистательный, тёплый и такой добрый глубоко внутри Кроули всю историю Мира был рядом с ним?

Омега почти гневно захлопнул книгу и резко развернулся, нахмурившись.

— Каким образом я могу предать тебя, Гавриил, если между нами давно ничего нет? Я не вернусь к тебе, пойми. Я люблю Кроули.

В свои последние слова Азирафаэль вложил весь жар и всю честность, что в них заключалась, и даже задрожал от собственной искренности. Волнение снова охватило его от макушки до пят, и внутренний взор легко нарисовал за спиной крылья — и не важно было, какого они были цвета. Словно всё вокруг заискрилось, закружилась в восточном ветре, и ему показалось даже, что лёгкий, почти незаметный запах кожи и старого вина усилился, уютно подбираясь к самому сердцу.

Гавриил постепенно начал выходить из себя. Он сделал ещё шаг вперёд, но ангел отважно встретил его взгляд.

— Нельзя любить демона! — воскликнул он. — Его душа темнее полярной ночи. Как ты можешь быть так слеп? Его крылья сгорели, а сам он не способен ни на что иное, кроме дурных дел во славу своего Господина, и…

— Ты его не знаешь! — нахмурившись ещё сильнее, заявил Азирафаэль. Отчаяние и любовь придали ему сил, и он сам сделал шаг вперёд, заставив архангела немного дёрнуться. — Его душа бывает чище моей собственной, и она прекрасна настолько, что я буквально слышу Небеса, которые никогда его не оставляли.

— Ты просто глупец, — выдохнул Гавриил. — Ты предаёшь Всевышнего. Предаёшь всех нас. Демонов свергли, а ты подпускаешь грязного грешника не только к физической оболочке, но и…

— И что? — бесцеремонно перебил его Азирафаэль. — Он мой альфа, и мы принадлежим друг другу. А Всевышнего я не предавал, и он знает это.

Ангел тяжело дышал, горячо подбирая нужные слова, и его щёки горели от смущения и волнения. Как ему хотелось бы, чтобы слова об Энтони были правдой! Но стоило лишь подумать об этом, как херувим понимал, как трудно ему будет провести сегодняшний вечер в Ритце. Кроули будет великолепен, как и всегда, а в руках омеги и десертная ложка будет стыдливо дрожать.

Гавриил облизнулся почти яростно, словно готов был на него наброситься, и сердце Азирафаэля замерло в страхе. Внутренности словно окатили горной ледяной водой.

— И ты действительно позволяешь ему вытворять с собой… — архангел сморщился. — Всё это?

Ангел вспыхнул ярким румянцем, нервно поджимая губы. Похоже, сегодня в Ритце его ждёт больше испытание, но лучше было бы перетерпеть эту пытку стыда и позора, чем снова встретить Гавриила с его ужасными намерениями.

— Да, — отчаянно кивнул Азирафаэль. — И более того, я счастлив, когда он… Прикасается ко мне. И… Владеет мной, — окончательно смутился херувим. Кровь прилила к лицу кипящей лавой, и ему очень хотелось зажмуриться и провалиться сквозь землю, сбежать, куда угодно, лишь бы подальше от обоих альф.

Гавриил недоверчиво нахмурился.

— И тебе это нравится больше, чем…

Да, он мог кого угодно вывести из себя.

— Не в этом дело! — почти обречённо воскликнул Азирафаэль, сжимая ладони в кулаки. — Я люблю его, Гавриил, и тебе придётся с этим смириться.

— Ты Падёшь, — холодно заявил архангел. — И всю свою жалкую жизнь проведёшь в муках.

Ангел понимал это. И всё же жарко бьющееся сердце, пульсируя любовью, подсказывало один-единственный ответ, и он озвучил его, приблизившись чуть больше к застывшему, как маске, лицу Гавриила.

— И пусть, — прошептал он. — Зато я буду с ним.

Что-то треснуло в глазах архангела. Даже запах переменился; альфа отшатнулся от него на пару мгновений, словно херувим со всей силы ударил его по лицу, и его челюсти судорожно сжались. Он почти неверяще посмотрел на Азирафаэля, по-прежнему пышущего жаром и желанием убедить его, и вдруг в фиолетовом взгляде тускло загорелось что-то новое, как разбитая, но ещё чудом работающая лампочка.

— Азирафаэль, — звеняще выдохнул он, подаваясь вперёд и схватив его ладони. От неожиданности ангел дёрнулся, пытаясь вырваться, но Гавриил держал крепко. — Пойдём со мной. Чего ты так упрямишься? Я дам тебе всё, чего ты захочешь, и защищу тебя от всего.

Его лицо снова расплылось в привычной широкой улыбке, но выражение глаз не поменялось ни капли, и страж Восточных Врат прекрасно это видел. Он нервно сглотнул, щекочуще чувствуя, что альфа уже сдался.

И не удивился, когда спокойно, без усилий, смог высвободить руки.

— Нет, — прошептал Азирафаэль, не отводя взгляда. — Никогда.

Гавриил выпрямился, безвольно опуская большие ладони вдоль бёдер, и застыл. Они какое-то время в молчании сверлили друг друга глазами, и херувим не стал больше ничего говорить. Сердце успокоило свой ритм, билось тягуче и горячо, и он представлял любимый запах, предвкушая только скорую встречу с тем альфой, которого предпочёл бы и белым крыльям. Лишь лёгкое сожаление закралось в его доброе сердце, когда Азирафаэль смотрел на застывшее каменное лицо.

Глухо хлопнув себя по бёдрам, архангел снова убрал руки в карманы, будто пытаясь скрыть их дрожь, и обвёл рассеянным взглядом полки.

— Ну, что ж, — резко выдавил он в мертвенной тишине магазина. — Что ж.

Ангел продолжал молчать, внимательно наблюдая за ним, и Гавриил не выдержал. Оскалившись, он подмигнул ему и широким шагом направился к дверям, громко и резко, как трескучая молния.

— Отчёт жду на следующей неделе, Азирафаэль, — обронил он и помахал ему через плечо.

Звякнул колокольчик.

Азирафаэль на негнущихся ногах прошёл к креслу и тяжело опустился в него, как и вчера вечером, и длинно выдохнул, чувствуя, как наконец расслабились его плечи. Напряжение ушло из всех мускулов его тела, и ангел откинулся спиной на мягкую кожу, опустив ресницы и плотно сжимая губы.

Весь мир перевернулся снова, ярко, вспышкой, как могучий фейерверк, и ангел не помнил таких разрушительных катаклизмов после самого Потопа.

Небо за окном сильно потемнело, грозясь разразиться дождём, и над Лондоном нависли тучи. Улицы постепенно пустели, так что ничего не помешало выскочившему Гавриилу отойти немного от магазина и исчезнуть в вспышке слабого света. Затаившийся у двери букинистического рыжий мужчина в чёрном с ног до головы, с лицом, скрытым очками, запрокинул голову, упираясь макушкойв кирпичную стену, и пытался осознать всё, что только что услышал. Кожу приятно покалывало изнутри, а пламень, охвативший сердце, в кои-то веки перестал болезненно обжигать, вызывая у тонких губ счастливую, неверящую в случившееся усмешку.

Комментарий к Услышать

*напевает* я тебе намекаю, а ты никак не поймёшь…

У меня появился друго-о-ой, у меня появился друго-о-ой…

========== Взорваться ==========

После такого сложно было прийти в себя. Азирафаэль почувствовал себя по-человечески слабым, когда наконец перевёл дух и вытащил из кармана пиджака белый платок, чтобы утереть вспотевший лоб. Картинка опустевшего магазинчика снова обрела твёрдые очертания. Кровь, стучавшая в ушах, замолкла, и херувим всей кожей ощутил воцарившуюся тишину.

Неужели он справился? И был достаточно убедителен для Гавриила? И он больше не вернётся? Было бы замечательно. Азирафаэль не привык так много нервничать и сейчас, после таких эмоциональных всплесков, чувствовал себя дурно. Он мог бы, конечно, оставить всё на Кроули, но это было бы в высшей степени невежливо: это ведь была его проблема. Ангел тихонько вздохнул себе под нос, аккуратно складывая платок и кладя его на подлокотник.

А как хотелось бы, чтобы он действительно мог со спокойной душой оставлять подобные проблемы на Кроули как на своего альфу. Демон был так заботлив, учтив и внимателен, что…

— О боже! — воскликнул Азирафаэль, обречённо вскидывая светлые брови. — Встреча!

Неудивительно, что он забыл об этом! Попробуй тут в одиночку справиться с альфой, который является по совместительству и твоим начальством… Встревоженный букинист вскочил с удобного кресла и в панике оглянулся на старинные настенные часы.

— Опаздываю, — горестно пробормотал он себе под нос и тут же засуетился, не зная, за что взяться.

Энтони с минуты на минуту будет здесь, а ведь он хотел ещё переодеться! А уж на это у Азирафаэля всегда уходило много времени. В те редкие дни, когда он решался сменить свой образ, размышления об этом становились пыткой. И чаще всего он делал это под чётким руководством Кроули, так что здесь был как без рук, ещё и время поджимало…

Омега покачал головой, стараясь спокойно выдохнуть. Сердце колотилось; оставалось лишь надеяться, что все эти переживания и всплески не скажутся на его гормонах и ангельском организме. Преждевременная течка была бы очень не кстати.

Да и как он теперь будет смотреть на Кроули после всего, что наговорил Гавриилу? Помечтать, конечно, было грешно, но очень хотелось и (вроде бы) не порицалось Всевышней. Но делать это проще всего было в полутёмной спальне на втором этаже книжного магазина, а не в ярко освещённом Ритце, сидя напротив! Любуясь скульптурными скулами, тонкими губами у края бокала с вином, длинными пальцами на его ножке, наслаждаясь тягучим запахом…

Азирафаэль почти обречённо пискнул, невинно закрывая лицо ладонями. Какой же стыд! Несмотря на то, что они притворялись парой для одного конкретного архангела, они всё ещё являлись друзьями… Кроули ведь лгал обо всём этом Гавриилу?…

Состояние у несчастного ангела было такое, что даже не хотелось идти в Ритц за вкуснейшими блюдами. Хотелось бы закрыться здесь, в магазине, посидеть с коробочкой пирожных в кресле и хорошенько успокоиться. Внутренние переживания просто сводили Азирафаэля с ума, и он не знал, как ему со всем этим справиться. Любить Кроули было неправильно, даже немного больно, ужасно волнительно и…

Безумно.

Может, ему стоило обо всём рассказать? Рискнуть дружбой на протяжении шести тысяч лет для одного мгновения облегчения?

Ангел зажмурился, помотав головой. Во рту сильно пересохло, и он тщетно сглатывал, борясь с желанием использовать чудо, чтобы переместиться куда-нибудь… Подальше от Лондона. Принимать такие тяжёлые решения явно было не в его стиле. И всё же.

В стеклянную дверь постучали, заставив Азирафаэля подпрыгнуть на месте и обернуться, резко, как поток воды из-за треснувшей плотины.

— Ангел, — позвал родной голос, от чего херувим издал неслышный стон, трогательно изломив брови. Энтони уже был здесь, разумеется. Почти никогда не опаздывал, когда они собирались… Куда-нибудь. Он был таким идеальным альфой, что уверенность небесного посланника в своих действиях росла с каждым мгновением. Несмотря на то, что “уверенный в себе” — последний эпитет, которым он мог бы себя описать.

В животе волнительно переворачивалось почти до неприятной ноющей боли, и он невольно положил ладонь на свой округлый живот. Омега напряжённо поджал губы, размышляя, что ему сейчас делать. Он ведь совершенно не готов!

— Азирафаэль, — снова протянул Кроули. Ангел почти видел его хмурое красивое лицо, наполовину скрытое чёрными очками, и открыл было рот, чтобы сказать, что ему нужно ещё несколько минут, но демону чужды были типичные правила этикета. Вежливость — для обитателей Рая. Это точно не к Змию-искусителю.

Поэтому он решительно ворвался в магазинчик с громким щелчком своих пальцев, заставив Азирафаэля невольно отшатнуться. Демон буквально заполнил собой всё помещение книжного. Букинист едва неловко не споткнулся о кресло, возле которого стоял, и ему пришлось ухватиться рукой за его спинку, безудержно краснея. Вместе с Энтони ворвался его терпкий, почти громкий запах, и омега внутри поражённо заскулил, рухнув на колени.

Ангел всегда был сильнее своей сущности.

— К-кроули, — нервно улыбнулся он, стискивая пальцы на мебели. Кроули молча выгнул бровь своим чертовски сексуальным жестом, но херувим на то и был Небесным воином, чтобы противиться таким соблазнам. — Извини, мне нужно ещё немного времени… На подготовку.

Он выпалил это быстро, с головой выдавая свою нервозность, и вдруг замер. Азирафаэль только сейчас увидел едва заметную улыбку на лице демона. Это была улыбка того, кто был железно в чём-то уверен и непоколебим в своих действиях, и вместе с этим в ней пряталась какая-то солнечная радость, настолько сильная, что никакие усилия владельца не могли её скрыть. Подобную искренность ангел не видел даже среди своих сослуживцев, поэтому на какое-то время застыл, жадно вдыхая приятный запах альфы и чувствуя, как сердечный ритм снова учащается.

Энтони на пару мгновений склонил голову, но потом тут же вскинулся, как зверь после удачной охоты, и дёрнул плечом.

— На подготовку? Ты уже одет.

Его голос стал немного ниже, коварнее, как назвал бы это Азирафаэль, и тревожность херувима возрастала. Не может ведь это быть Гавриил, принявший облик его возлюбленного? Нет, запах скрыть нельзя было ничем. Посланник Небес нервно прочистил горло, стараясь выглядеть как можно спокойнее, и улыбнулся.

— Ну, я хотел надеть что-то более… Изысканное. Ты же знаешь, у меня с этим проблемы.

— Ты в своём любимом костюме, — заметил Кроули, по-прежнему не доставая руки из карманов. Призрачная улыбка так и не сходила с его лица, и Азирафаэль мог бы поклясться, что не видел ничего красивее. Он ощущал, что в ней скрывается что-то… Смутное. Напоминавшее скорее касание лесного источника, или сочной зелёной листвы летом, или пушистого снега в меру холодной зимой.

— Ну, я…

— Брось это, ангел, — решительно заявил Энтони, чуть разворачиваясь к двери, словно хотел подчеркнуть то, как они спешат в Ритц. — Ты выглядишь прекрасно.

Былое волнение омеги не шло ни в какое сравнение с тем, что он испытывал сейчас. Эти слова, сказанные чарующим приятно-шершавым голосом, отдавались эхом во всём теле, заставляя ангела трепетать, будто он ощущал голой кожей нежный пушок у самого основания крыльев. Может, это просто были человеческие мурашки.

Азирафаэль уставился на него, не в силах себя контролировать, приоткрыв даже рот, и знал, что красноту его щёк видно даже в плохо освещённом сейчас книжном.

— Спасибо, — тихо откликнулся он. Уголок губ Кроули дёрнулся на считанные мгновения, и он сделал пару шагов к двери.

— Пойдём? Не хотелось бы опаздывать, хотя бронь столика может длиться до второго Пришествия. Ну или до той поры, когда Шедвелл решится жениться на мадам Трейси.

Демон хмыкнул, уже кладя ладонь на стеклянную поверхность и оборачиваясь через плечо, а Азирафаэль даже не заметил, как немного отошёл от кресла и привычно поправил пиджак и бабочку. Незнакомая науке магнетическая сила тянула его вперёд, за Змием, полностью облачённым в чёрное, с пожаром в рыжих волосах и Раем в ласковой улыбке. Ангел понял наконец, чем отличалась эта улыбка Кроули от всех остальных. Она была пропитана нежностью так же, как сладкие коржи торта — вкуснейшим сиропом. От этой нежности кружилась голова и подгибались колени, но на сердце наконец сходило то самое умиротворение и лёгкая уверенность, которых так не хватало Азирафаэлю. Особенно в этот вечер.

Херувим медленно прошёл следом за Энтони, который уже толкнул дверь и вышел на улицу, впустив в книжный резкий порыв южного ветра. На лице омеги сияла лёгкая улыбка, и он тихонько кивнул сам себе, смиряясь с неизбежным. Словно каждый бесшумный шаг, который он сделал по направлению к Бентли, припаркованной у тротуара, приближал его к тому, что должно было случиться. В животе всё ещё неприятно тянуло, но ангел старался не обращать на это внимания, когда послушно сел на переднее сиденье и машинально щёлкнул ремнём безопасности. Все внутренности будто щекотали невесомым птичьим пёрышком, заставляя того сходить с ума.

Машина тут же рванулась с места, стремительно огибая другие, более медленные, и Кроули привычно ворчал на сжимавшихся в страхе водителей. Азирафаэль краем глаза поглядывал на его острый профиль и практически античный нос, глядя на то, как недовольно он скалится и рычит сквозь сжатые зубы. И думал, что так всё и должно быть. Может, весь смысл, с самого Сотворения мира и до их встречи сегодня, заключался именно в этом. Он всегда будет следовать за демоном, куда бы он не пошёл, и всегда будет его ждать, позабыв о том, что они должны быть врагами. Ни одного врага ангельское сердце не привечало бы так ласково и любяще, как Энтони Дж. Кроули.

В тот момент, когда Азирафаэль, боясь быть раскрытым, обернулся к лобовому стеклу, разглядывая дорогу, смазавшуюся в одну полосу, Кроули вдруг заговорил с ним. Херувим невольно вздрогнул при звуке его более спокойного голоса, не извергающего проклятья на медленных смертных водителей.

— Гавриил был сегодня в твоём магазине? — сказал Змий. Омега повернулся к нему, но демон не отрывал взгляда от дороги впереди, и его пальцы крепче сжимались на руле. — Я почуял его, когда пришёл.

— Да, — кивнул Азирафаэль. Скрывать смысла не было. — Он… Пытался доказать мне, что связь с тобой — очень плохо и карается Небесами.

— Любой чих не в ту сторону карается Небесами, — ворчливо заявил Кроули, лихо огибая медлительную девушку на крайней полосе.

— Кроули, — с укоризной пробормотал херувим, крепче ухватившись за ручку сверху. — Не надо так говорить. Мы просто поговорили и… Кажется, он понял, что ему больше не стоит приходить. Я на это надеюсь.

— И как ты это понял? — саркастично фыркнул Энтони, игнорируя красный сигнал светофора и с визгом колёс выезжая на окончательную улицу. Увидев огни Ритца, Азирафаэль выдохнул с облегчением.

— Он ушёл, сказав только, что мне нужно подготовить отчёт на следующей неделе, — вспомнил ангел. Они оба странно замолчали, словно воздух в салоне обратился тягучим огненным янтарём.

Сверкающая под светом, льющимся из окон ресторана, Бентли остановилась на парковке, с ходу идеально заняв парковочное место. Посланник Небес поспешил отстегнуться и спешно покинуть её; голова почему-то кружилась ещё больше, чем это обычно бывало после сумасшедших гоночных заездов на любимице Энтони, и ему было откровенно нехорошо. Азирафаэль поджал губы, стараясь не выражать своё самочувствие внешне, но в животе всё снова неприятно, почти тревожно перевернулось, эхом отдаваясь в теле, словно ломило кости, и он попытался придержать его ладонью поверх рубашки.

В считанные секунды рядом оказался Кроули. Он больше не улыбался; рыжие брови обеспокоенно сошлись к переносице, и демон как-то неуклюже взмахнул руками, будто в попытке придержать его или приобнять, но в последний момент остановившись. Сердце ангела снова забилось сильнее, согревая изнутри каждую клеточку человеческого тела.

— Ангел, — сипло сказал Кроули. — Ты в норме? Что с тобой?

Обычно запах виски и кожи успокаивал Азирафаэля, заставлял его расслабиться и перевести дыхание, но не в этот раз. От чего-то от близости Змия становилось ещё хуже, и ангел, всё ещё не решаясь отвести руку от живота, торопливо улыбнулся. Он не мог портить вечер из-за такой мелочи, правда ведь?

— Всё в порядке, дорогой. Мы можем идти.

Взгляда Кроули не было видно из-за очков, но омега и без физической видимости знал, что Кроули смотрит на него с недовольством и недоверчивостью. Правда, времени разубеждать его не было, и Азирафаэль, не обращая внимания на то, что альфа в шаге от гневной тирады, толкнул дверь в Ритц, заходя внутрь. Правда, живот всё ещё скручивало изнутри, но он упорно не обращал на это внимания.

Они привычно прошли в мягко сияющий зал, встречая уже хорошо знакомых официантов — Энтони кивком головы, Азирафаэль солнечной улыбкой, — и заняли любимый столик. Кроули, что было на него не очень похоже, галантно отодвинул стул, и ангел на несколько секунд позабыл даже о неприятных физических ощущениях, одарив его благодарным взглядом из-под трепещущих ресниц и не менее яркой улыбкой. Змий уселся напротив, закинув одну руку на спинку стула и чуть развернув корпус в сторону. Конечно, в ресторане неприлично было сидеть подобным развязным образом, но Азирафаэль готов был это ему простить. Как прощал и всегда. Может, в обычное время вежливый до зубовного скрежета херувим и косился на него с упрёком, но сейчас его взгляд был таким откровенно влюблённым, что впору было бояться, что демон сам всё поймёт. Ещё до того, как страж Восточных Врат решится выдать всё напрямую.

Хотя, возможно, запах его давно стал настолько неуправляемым, что Энтони уже всё понял, ещё в машине? Азирафаэль задумчиво поджал губы, стараясь сидеть прямо и не обращать внимания на поднимающийся внутри десятибальный шторм. Он смотрел на Кроули, который спокойно диктовал замершему рядом официанту их заказ, и напряжённо думал. Если он всё-таки догадался, почему настолько невозмутим? Почему не полез с расспросами, не устроил сцену? Смеяться бы он точно не стал, и всё же эта ситуация оставляла херувима сконфуженным. Напротив сидел тот, кого он знал вот уже шесть тысяч лет и недавно лишь осознал, как сильно любит, и его будто подталкивали к границе пропасти. Если всё останется, как прежде, это будет невыносимо. Если он признается, совершенно неизвестно, какая за этим последует реакция…

Кроули опёрся локтями о стол, наклоняясь так, что его острые плечи в чёрном пиджаке поднялись до самых ушей, и внимательно посмотрел на него.

— Ангел? — негромко окликнул он. — Этот урод с тобой что-нибудь сделал?

Беспокойство в его голосе смешалось с плохо скрываемым гневом, и Азирафаэль моментально заметил, как напрягся альфа. Удивительно, но именно это успокоило его самого, даже неприятная тягость в животе отступила; словно важнее было утешить Змия, и это помогло и ему самому. Поэтому ангел нежно улыбнулся.

— Нет, что ты. Просто задумался.

— О чём?

— Не знаю, вернётся он или нет, — соврал омега, даже не краснея, и обрадовался, когда к их столику как раз подошёл официант с бутылкой отличного красного вина. Азирафаэль мог вежливо поблагодарить его и временно отвернуться от Энтони.

Конечно, он сразу поймёт, что ангел врёт. Честно говоря, букинист никогда не понимал, как тому это удаётся, но дело здесь вряд ли было в демонической сущности, хотя лгун из него был откровенно неплохой.

Правда, юноша уже наполнил их бокалы вином и, пожелав приятного вечера, быстро и плавно удалился, и ангелу снова пришлось поднять глаза на Кроули, сгорая от волнения. Альфа прожигал его насквозь расплавленным золотом, буквально заставляя утонуть в своём запахе, и волнение внутри усилилось. Азирафаэлю захотелось сжаться в комочек и прижаться к Энтони как можно ближе, так, чтобы между ними вообще не осталось никакого расстояния, и одна мысль об этом вымазала щёки алой краской.

Многозначительно хмыкнув, Кроули снова откинулся назад, обнажая шею, на которой ангел невольно задержался взглядом, и приподнял свой бокал. Скулы, пальцы, шея, смуглая кожа, волосы, губы… У херувима кружилась голова, но он постарался взять себя в руки и поднять бокал. В низу живота начало скапливаться тёплое возбуждение, и он мысленно взмолился Всевышней, чтобы она помогла ему спокойно дождаться окончания вечера. Или, может, получится незаметно ускользнуть.

Азирафаэль чувствовал себя маленькой испуганной мышкой в лапах грациозного хищника.

— За нашу сторону, — негромко проговорил Кроули, тонко усмехнувшись. Омега невольно облизнул свои губы, думая, какого вкуса будут те, что напротив, и попытался улыбнуться.

— За нашу сторону, — уже не возражая, почти прошептал он. Гавриил, собственные переживания и страхи казались так далеко, когда их бокалы с хрустальным звоном соприкоснулись. Пожалуй, Азирафаэль всю вечность мог бы провести вот так, рядом с демоном, любуясь им и упиваясь своим сладким волнением. На свои мысли, уводящие совершенно в другую плоскость с разницей в девяносто градусов от нынешней, он старался не обращать внимания и винил во всём гормоны.

Несмотря на то, что он был стражем Восточных Врат, со своей сущностью бороться было невозможно; особенно рядом с одним конкретным альфой, который медленно-медленно облизывал красное вино со своих грешно соблазнительных губ.

Пригубив свой бокал, ангел мысленно молился о том, что не пялится слишком открыто. Хотя Кроули уже наверняка обо всём догадался, только всё ещё непонятно, почему он так расслаблен. К волнению примешалось отчаяние, снова заставляя заныть живот, и Азирафаэль решительно отставил бокал в сторону.

Кажется, Всевышняя не оставляет ему ни единого шанса.

Прежде чем он успел открыть рот и выпалить то, о чём — как он думал — будет жалеть всё оставшееся существование, Кроули задумчиво постучал пальцами по столу, хмыкая:

— Мне тоже покоя не даёт. Как-то быстро он отстал, правда?

Ангел захлопал ресницами. Он так задумался о своём признании, страхе быть раскрытым раньше времени и отказу от Энтони, что не сразу понял, о чём идёт речь. Грудь почти сдавило страхом, и он резко выпрямился, нервно улыбнувшись.

— Пожалуй. — И, решаясь, почти игриво вскинул взгляд: — А каково твоё мнение, как альфы?

Он рассчитывал намекнуть, хотя в этих хитростях никогда не был силён. Азирафаэлю было страшно, так, что по коже бежали холодные мурашки, а внутренности крутились, как на карусели. И всё же это смешение эмоций не помешало ему ощутить почти радостное возбуждение.

И в голову ударило явно не вино. Херувим правда не знал, как выглядят сейчас со стороны его блестящие глаза и улыбка, но Кроули резко облизнул губы, снова потянувшись за бокалом, и немного поёрзал на сиденье.

— Не знаю. Ангел-альфа и демон-альфа — слишком разные существа. Особенно я и этот идиот.

— Да, но в целом? Наш план сработал?

— Наверное.

— Как-то не очень уверенно, мой дорогой, — отметил Азирафаэль, тщательно скрывая своё удовольствие от последних слов. Как же ему нравилось произносить это вслух, особенно сейчас, когда до снятия остальной шелухи оставалось всего ничего! Запах Энтони усиливался, проникая под самую кожу, окутывая завитками бешено бьющееся сердце, и ангел вдыхал его ещё глубже, зная, что его запах сейчас ничуть не слабее. Может, Кроули уже всё понял. Да нет, наверняка. Рука демона, сжимавшая ножку бокала, снова вдруг её отпустила, упала на скатерть, и Азирафаэль знал, что змеиные глаза смотрят на него, буквально не отрываясь.

И ему очень хотелось увидеть этот пожар. Жаль, что Змий не снимал очки среди смертных. Ангел невольно опустил взгляд на ладонь, почти призывно лежавшую на столе, и ему тут же захотелось ощутить её в своей руке, как тогда на прогулке в парке, почувствовать шероховатость прохладной кожи, погладить большим пальцем…

Это всё равно придётся произнести вслух, и Азирафаэль снова отпил вина, мысленно готовя себя к этому. Даже если Энтони и был не против. Выходит, всё то, что он говорил Гавриилу, правда?

Очередной импульс в животе буквально заставил кости трещать, электрически разносясь по всему телу, но омега стойко терпел. Как раз принесли блюда, и он с облегчением отвлёкся на их соблазнительный запах и вид, не замечая, как демон жадно потянул носом и чуть вытащил кончик языка из тонких губ, и вкушал он отнюдь аромат не еды.

— Ты что-то неразговорчив сегодня, — сказал Азирафаэль, ловко отрезая кусочек аппетитной отбивной. — С тобой всё в порядке?

Вздрогнув, Кроули вынырнул из своих мыслей. Он подпирал подбородок кулаком и очень, очень внимательно смотрел на то, как пухлые губы ангела стягивают кусочек мяса с вилки.

— В полном, — обронил Змий, подливая им обоим вина. — Хочешь знать, что я думаю? Этот крылатый придурок может вернуться.

Азирафаэль растерянно замер, на пару мгновений перестав даже жевать. Это была, конечно, отвратительная новость, и он хотел уже потребовать объяснений, как демон просто вскинул рыжие брови над стёклами очков:

— На его месте я бы точно не упустил тебя.

“Дело плохо,” — мысленно простонал ангел, чувствуя, как совершенно неуместное возбуждение с новой силой приливает к телу. Неизвестно, что сказалось — стресс, волнение, страх, близость любимого, бушующий пожар искренности в самом сердце, — но каждая клеточка его тела буквально начала умолять о близости. С одним конкретным демоном, который сидел напротив и внешне оставался совсем невозмутимым.

От стыда Азирафаэль густно запунцовел. Не нужно быть гением, чтобы понять, что его запах давно вышел из-под контроля и Энтони прекрасно ощущает его волнение. И при этом он ещё не задал ни одного вопроса, и ангел сладко вздрагивал от призрачной надежды, сиявшей впереди, как слабый огонь маяка в густом тумане.

— Что ты имеешь в виду? — выдавил Азирафаэль, крепче сжимая в руках столовые приборы. Он держался чудом. И сложно было сказать, ангельским или демоническим; херувим буквально чувствовал на себе взгляд Всевышней, но никак не мог понять, чем именно горят её глаза, и мысленно попросил у неё прощения.

До контрольной точки оставалось всего ничего. Сердце стучало всё чаще, толчками раздавая по телу приятное тепло, и букинист просто терял голову, отчаянно желая… Много чего. В особенности такого, о чём приличному ангелу и заикаться в своих мыслях не положено. Он любит, Господи, он так сильно любит Кроули, и это давило изнутри, словно набухала огромная пуховая перина, и пёрышки лезли, щекоча его изнутри, наливая румянцем щёки. Азирафаэль был на грани. Ещё немного, и он сам вскочит и выпалит всё то, что в нём так зреет, словно фруктовый плод.

Кроули почти с грохотом отставил бокал и почти впервые на памяти небесного посланника сел прямо. Он был напряжён, как стрела, и смотрел почти с отчаянием.

— Ангел, мне нужно кое-что тебе ска…

Омега замер, ловя каждый звук, слетавший с губ Змия, и в этот момент его тело скрутил сильнейший спазм. Громко охнув, он не выдержал, схватился обеими ладонями за живот, и из-за нарастающей паники волнение охватывало его всё больше, и разум ангела почти отключался. Он проклинал гормоны самыми последними словами, что не дали дослушать ему самый важный разговор в его жизни до конца, и от стыда громко звенело в ушах.

Кажется, некоторые посетители удивлённо стали оборачиваться, не в силах понять, откуда исходят такие странные и сильные запахи. Кажется, к ним подскочила официантка, но Энтони со злобным шипением отмахнулся от неё.

— Ангел, — громким шёпотом ворвалось в голову Азирафаэля, и он устало поднял глаза, чувствуя, как в голове звонко гремит. — В машину. Живо.

Стиснув зубы, херувим едва удержался от того, чтобы не застонать во весь голос. Вид, голос и запах возлюбленного приносили ему почти физическое удовольствие, и было безумно приятно даже сейчас просто смотреть на острую линию челюсти, плотно сжатые губы, рыжие вихры волос, впившиеся в край столешницы узловатые пальцы; твёрдый и в то же время гибкий, сухой, подвижный, Кроули напоминал огненную змею. Его запах накалился, заставляя посланника Небес бессильно сдвинуть колени вместе, хоть для этого и было уже слишком поздно: жар стремительно набухал в паху, сзади, словно размягчая кожу между ягодиц, и Азирафаэль из последних сил удерживал внезапный порыв течки.

Он нашёл в себе силы только кивнуть. Любовь буквально разрывала его сердце на части. Признаться честно, если бы обезумевший демон сказал бы ему сейчас снять с себя всю одежду, чтобы заняться любовью прямо здесь, на глазах у смертных, омега не сомневался бы ни секунды.

Энтони подскочил, кидая на стол мгновенно материализовавшиеся деньги, и потянул его за собой, схватив за руку. Азирафаэль дышал через раз, стараясь не отставать, и Боже, он чувствовал всем своим ангельским существом ту любовь, что исходила от Кроули. Она мягко согревала и окунала в кипящую лаву страсти одновременно, и хватка пальцев Змия на его запястье была ласковой, но твёрдой, и он неумолимо тянул его на выход, к машине.

На улице, вдохнув холодного воздуха, букинисту стало немного легче. Его буквально подвели к машине, но Азирафаэль ещё мог сохранять разум, поэтому послушно влез на переднее сиденье и даже не забыл пристегнуться. Сердце колотилось так, что грудь немного побаливала, и он мог только представлять, что будет сейчас.

Боже, что же будет сейчас?

Кроули запрыгнул на сиденье, непочтительно хлопнув дверью, и уже завёл было двигатель, но ангел не мог это так оставить. Даже сейчас, изнывая от течки и нахлынувших чувств, не мог просто быть ведомым.

— Кроули, — выдавил он, повернув к нему голову. Демон мгновенно обернулся, напряжённый, как пружина, и он понял, что тот дышит не легче. До чего же они стали людьми? — Что ты… Хотел мне сказать?

Энтони замер всего-то на пару секунд. Ресницы Азирафаэля затрепетали, когда альфа подался к нему, обхватывая двумя пальцами за подбородок, и крепко прижался губами к его рту.

Сердце рухнуло в зияющую пропасть куда-то в живот, поджимающийся от волнения, и ангел не подавил тихого, почти молящего стона. Они касались лишь губами, но Кроули целовал крепко, настойчиво, и вместе с тем безумно нежно, так, что оба существа растворялись, забывая обо всём, что могло твориться вокруг. Рубеж в шестьдесят веков развеялся, как дым костра на осеннем ветру.

— Потом, — то ли прошептал, то ли прорычал демон, отстранившись, и Бентли подорвалась с места раньше, чем Азирафаэль успел возразить.

Все прочие гонки на столетнем автомобиле казались детской забавой по сравнению с тем, какие пируэты Энтони выделывал сейчас. Он проигнорировал абсолютно все красные сигналы светофора, развивая скорость до запредельной, и ангел был в кои-то веки совершенно не против. Даже от одного почти невинного поцелуя он растаял, как масло на сковороде, и чувствовал, как бельё и брюки постепенно намокают от смазки. От запаха кожи в салоне кружилась голова, и Азирафаэль отчаянно кусал губы, стараясь не ёрзать и не скулить, а вести себя более-менее достойно, и краем глаза видел, как сильно трясутся руки обычно невозмутимого Кроули.

Бентли затормозила точно у книжного магазина, ненароком сбив один из мусорных баков, но на это уже никто не обращал внимания. Со скоростью света взведённый демон выскочил из машины, в то время как Азирафаэль только успел отстегнуться. Голова ещё оставалась почти ясной, но руки дрожали и тело почти не слушалось; Энтони помог ему, распахивая дверь и практически вытаскивая полубессознательного херувима из Бентли. Так же ведя его за руку, Кроули щелчком пальцев распахнул двери книжного и ворвался внутрь, как огненный вихрь.

— Кроули, — попытался окликнуть его Азирафаэль, но демон резким движением вжал его в стену, придерживая за пухлую талию, почти бережно, словно держал в руках редчайшую драгоценность. Ангел таял от ощущения любви, затопившей всё вокруг до самых краёв и больше них, и мог лишь отчаянно цепляться за плечи Энтони, покрытые чёрным пиджаком. Он чувствовал частые-частые поцелуи на губах и щеках, и всё это заставляло мир кружиться ещё больше.

— Люблю, как же я люблю тебя, ангел, — услышал Азирафаэль судорожный шёпот. Он громом разнёсся в тишине книжного, и от одного осознания на его ресницы навернулись крошечные слёзы. Он тихо ахнул; Змий отстранился, одной рукой снял с себя очки и отшвырнул их в сторону, не глядя.

Искренняя нежность и почти животное желание горели в золотистых глазах, ничем не напоминавшим человеческие, и казалось, что даже зрачки судорожно сокращаются в такт биению его сердца. Омега неверяще замер, силясь сохранить остатки разума. Кроули был здесь, совершенно настоящий, головокружительно з д е с ь.

— Ангел… — выдохнул Энтони, но теперь была очередь Азирафаэля изумляться тому, насколько он был слеп.

Херувим потянулся почти рывком, обхватывая мягкими ладонями его щёки, и с трепетной страстью поцеловал. Большего демону было не нужно, и он обвил его талию руками ещё крепче, как змея невинную жертву, не предоставляя ни единого шанса вырваться и избежать участи. Правда, к этой участи Азирафаэль стремился сам.

Они наконец смогли оторваться друг от друга, неверяще изучая взглядами, словно виделись впервые, и ангел не удержался. Кроули обнимал и целовал его, шепча слова любви, растрёпанный, родной, почти растерянный, ласковый и порывистый, как всегда, почти неосознанно тёрся окрепшим членом, одуряюще пахнущий алкоголем и кожей, и омега подался вперёд, потираясь носом о его, глупо и почти по-детски.

— Кроули, милый, я не могу так больше, — шептал он почти бессознательно, как в лихорадке, и его пухлые щёки раскраснелись от возбуждения. Он ощущал, как бёдра покрывает липкая смазка, и всё, чего он хотел — своего альфу. Здесь и сейчас. — Я так тебя люблю, прости, прости меня…

Херувим не знал, за что он просит прощения. Остатки здравых мыслей, запретов и объяснений стёрлись с очередным поцелуем, когда возбуждённый до предела Энтони не стал церемониться и поцеловал его жадно, сильно, почти больно прихватывая губы. Азирафаэль, не выдержав, застонал прямо в поцелуй, отчаянно жмурясь. Он мог бы сейчас поразиться различию эмоций с тем, что было пять тысяч лет назад с архангелом…

Если бы вообще думал о чём-нибудь ином, кроме Кроули.

Демон так же, за руку дотащил его до постели. На лестнице омега чуть не запнулся — ноги слушались просто ужасно; несмотря на это, цель была достигнута, и не успел Азирафаэль обернуться, как властные руки снова заключили его в крепкие объятия, заставляя сердце сорваться в галоп. Мягкая сладость затапливала его целиком, и он растворялся в том, насколько приятно было чувствовать любимые руки, прижимающие к горячему твёрдому телу. Желание охватило их с такой силой, что оторваться друг от друга просто не представлялось возможным.

Ну что ж. Они терпели уже много, много сотен лет.

Кроули был тороплив. Настолько, что двумя щелчками пальцев снял с них всю одежду, забыв о том, что не хотел тратить чудеса на разные мелочи. Его кожа буквально горела огнём, и в тот момент течный херувим был не против, обожжённый таким же желанием. Его буквально опрокинули на постель на спину, и Азирафаэль с готовностью отвечал на глубокий поцелуй, цепляясь пальцами за смуглые обнажённые плечи, и под глазами его вспыхивали солнечные вспышки Эдема. Единственное, о чём он думал достаточно трезво — как бы не забыться в блаженстве и не распахнуть крылья прямо так, лёжа на спине.

Смазка тут же впитывалась в простынь. Азирафаэль тёк, открыто и бесстыдно, и дырочка судорожно сокращалась, заставляя хозяина сильно кусать губы и ещё больше сходить с ума. Одна мысль о том, что сейчас его возьмёт Энтони, заставляла забыть о том, как сделать ещё один вдох.

Кроули чувствовал себя не лучше. Безумство охватило каждую клеточку демонического тела, и он сгорал в огне, стоило лишь оторваться от сладких манящих губ и взглянуть на тело, безвольно распростёртое под ним. Дурманяще пахло сливочным кремом, его умопомрачительной сладостью, и Энтони припал губами к шее ангела, жадно скользя по ней языком и надавливая на кожу, заставляя Азирафаэля извиваться и громко стонать, почти переходя на крик. Омега был бледнокожим, мягким, пухлым, безумно сладким и таким податливым, что Кроули окунался в это сумасшествие всё глубже и глубже, и выбраться на поверхность было уже нельзя. Запах тягучей смазки стирал все опасения и страхи, оставляя только чистую любовь и демонические инстинкты альфы, и Змий чуть прикусил кожу на шее, с силой обхватывая горячими ладонями пухлые бока. Азирафаэль почти взвыл, лаская его слух, и Энтони расплылся в почти счастливой улыбке.

— Ангел, — почти урчал он, радостно, любяще, и сам себе напоминал безумца. — Какой же ты…

Договорить ему, к удивлению альфы, не дали. Посланник Небес с громким стоном подался вверх, зарываясь пальцами в рыжие волосы и притягивая к себе, целуя сразу глубоко, немного неуклюже, но пылко вылизывая его рот, и Кроули едва сам не застонал от того, насколько это было грязно и вместе с тем искренне. Его демоническая энергия полностью получала свой выход и вместе с тем любовь, судорожно сжимавшая сердце обжигающей дланью, была самым прямым истоком Рая, и Змий растворялся, подаваясь вперёд, жадно лаская своим языком губы и рот ангела, нежные, как шелковистые листья первых деревьев.

— Никому, — с трудом выдавил Кроули почти отчаянным шёпотом, лишь на пару мгновений прерывая их жаркий поцелуй. — Никому…

Азирафаэль ёрзал, громко всхлипывая от ужасного желания и зуда внизу, и жар пульсировал во всех точках его тела. Кроули, не отрываясь, покрывал поцелуями его губы, шею, плечи, спускаясь на грудь, оставляя влажные следы и красноватые пятнышки, когда сильно втягивал кожу; каждый раз херувим вскрикивал от острого наслаждения, ещё больше раздвигая ноги и сгорая от стыда. Руки демона жадно сминали его мягкие бока, округлый живот, спускались на массивные бёдра, облапывая их беззастенчиво и нежно, и Азирафаэль чувствовал, что ещё немного — и он начнёт умолять. Терпеть эту пытку дальше просто не было сил. Удовольствие пожирало их обоих.

— Кроули, скорее, — простонал ангел, заливаясь краской по самую шею. На него тут же уставилась пара горящих золотых глаз, и в них бушевал хищный огонь. — Пожалуйста…

В ответ Кроули рывком подался вперёд, до сладкой боли сжимая его талию, и почти укусил за шею. В глазах ангела потемнело от счастья, и он заскулил в полный голос, невольно подавшись бёдрами вверх, стараясь потереться или ноющей дырочкой, или крепко стоящим членом.

— Прости, мой ангел, — шепнул Энтони, снова припадая к его губам. — Потерпи немного. Скоро…

Он бормотал что-то ещё, вылизывая его мягкую грудь, плотно прихватывая губами кожу, обводя змеиным языком каменно-твёрдые соски, и Азирафаэль выгнулся назад, упираясь макушкой в подушку. Он с силой стискивал плечи и спину демона, нависшего над ним, наслаждаясь твёрдостью его сухого худощавого тела, и сам старался отвечать поцелуями в шею — неторопливыми и мокрыми.

Казалось, прошла вечность, прежде чем Кроули осторожно подобрался пальцами к судорожно сокращающейся дырочке, истекающей смазкой. Завороженно уставившись вниз, альфа нервно сглотнул пересохшим горлом, на пробу надавливая кончиком пальца, и Азирафаэля почти подбросило на кровати. Он почти ничего не соображал: любовь и желание превратили его в отчаянно бьющееся существо, словно он был хрупкой бабочкой, наколотой на иглу.

— Не бойся, — горячо шептал Кроули куда-то в его волосы, и ангел слушал его, чувствуя, как сердце замирает в груди. — Всё хорошо, это я. Раздвинь ножки пошире, ангел, и расслабься. Так хорошо течёшь для меня, такой умница…

Азирафаэль сгорал в пламени стыда, но не мог выдавить ни единого слова, чтобы заставить Энтони заткнуться. Альфа прижимался своей грудью к его, почти светло-кофейный на бледно-молочном, жаркий и тяжёлый, и его длинный палец так замечательно раздвигал мокрые складочки внутри. Херувим отчаянно жмурился, лаская губами его плечо, и послушно расслаблял мышцы, пропуская ещё глубже. Когда палец вошёл до упора с неприличным хлюпаньем, омега громко прохныкал, чувствуя, как по щекам сбежали крохотные слёзы.

Большая худая ладонь Кроули погладила его по боку и напрягшемуся животу, а губы демона ласково коснулись кудряшки на виске.

— Молодец, ангел. Как же я тебя люблю… Потерпи ещё немного. Скоро я о тебе позабочусь, не волнуйся…

Азирафаэль и рад был бы ему ответить, но язык заплетался, и ему пришлось подавиться собственным криком, когда к первому пальцу прибавилось сразу два. Они почти жёстко, резко погрузились в пульсирующую желанием влажную глубину, головокружительно пахнущую смазкой, и Энтони приглушённо зарычал, быстро двигая рукой. Неприятная пустота немного заполнилась, и Азирафаэль едва не заплакал от удовольствия. Он зажал рот одной ладонью, так плотно, как только мог, и сладко застонал, чувствуя, как из него ещё больше потекла сладкая на запах смазка. Бешеный фейерверк охватил каждую клеточку страждущего тела, и ангел раздвинул ноги так широко, как только мог.

Кроули вдруг змеёй скользнул вниз, заставляя омегу испуганно распахнуть глаза и почти податься вперёд. Демон с довольным урчанием укусил пухлое бедро, тут же зализывая нежную кожу, и жадно смотрел, как быстро и глубоко впиваются его пальцы в податливую, как масло, дырочку. Длинный змеиный язык принялся обводить её края, густо измазанные смазкой, и Азирафаэль отнял ладонь ото рта, взвыв так громко, что засаднило горло. Он тут же схватился за себя обеими руками, плотно прижимая пальцами собственные губы, и старался не смотреть на рыжеволосую макушку между своих ног.

Они захлёбывались любовью, как попавшие в бурный океанский водоворот хрупкие суда, и спасения от неё не было. Это был полёт без крыльев и границ вокруг, но со сладостным тёплым ощущением крыльев внутри.

Кроули вынул пальцы, облизнувшись на пошлое громкое хлюпанье, и присел на колени. Азирафаэль почти испуганно дёрнулся, чувствуя, как голова кружится всё сильнее, и не успел даже вскрикнуть, как демон обхватил его под коленями и вздёрнул ноги выше, почти прижимая их к заласканной груди омеги.

Он одарил его нежной улыбкой, прежде чем рывком опустился вниз и, придерживая пухлые ягодицы обеими руками, припал губами к мокрой дырочке, как к чистому роднику в бескрайней пустыне.

Ангел едва не плакал от удовольствия, изгибаясь и стараясь насадиться на длинный ловкий язык ещё глубже. Энтони жадно вылизывал его, лаская изнутри, сминал складочки губами, громко причмокивая, буквально трахая языком, и с силой сжимал половинки пышной задницы, будто хотел впиться ещё глубже, как можно дальше. У обоих темнело в глазах от желания и нежности, сдавливающей сердце и переживающей грудь, и Азирафаэль не выдержал первым.

Он опустил обе руки вниз, громко поскуливая и почти до боли стискивая огненные вихры, вынуждая Кроули отстраниться. Демон понял его без лишних слов, вскинул голову, глядя на него счастливо и безумно, и его рот был грязно перепачкан в смазке, так, что у херувима кровь застучала в ушах от накатившего стыда.

— Какой же ты вкусный, ангел, — почти с благоговением прошептал Змий, гибко потягиваясь вперёд и снова упираясь коленями во взмокшую простынь под ними. Одной рукой он обхватил свой член, потираясь головкой к растянутому и дрожащему от желания входу, и Азирафаэль неосознанно вскинул бёдра, едва понимая, как же ему потом будет безумно за это стыдно.

— Пожалуйста, Кроули… — пробормотал он из последних сил, надеясь, что до демона всё-таки дойдёт. Дрожащими ладонями он обхватил его спину, поглаживая пылающую кожу, и старался прижаться как можно крепче, утонуть в ласке и любви, которую хотел получить и желал подарить в ответ.

Демон хмыкнул, утирая скользкий рот одной рукой, и наклонился, опираясь ей же на кровать рядом. Он поцеловал ангела — трепетно, нежно, мягко, совсем не с той животной страстью, что все их поцелуи до этого, и Азирафаэль зажмурился до созвездий перед глазами, впиваясь пальцами в его напряжённые мышцы. Воздух вокруг звенел от мешающихся запахов и того, что было заперто в клетке давным-давно.

Кроули оторвался от его припухших от поцелуев губ и наклонился к уху, мягко касаясь его носом.

— Позволь мне стать твоим, — шепнул он, одновременно с этим надавливая скользкой открытой головкой на влажную дырочку.

От большого количества смазки и слюны она вошла легко, заставляя Кроули зашипеть от удовольствия прямо на ухо омеги, вынуждая его с ног до головы покрыться сладкими мурашками. Азирафаэль зажался от неожиданности, но тут же постарался расслабиться, чувствуя, как демон снова принялся жадно зацеловывать и зализывать его шею, и позволил ему толкнуться дальше.

И мир взорвался.

Горячий, большой член демона проталкивался глубже с каждым сантиметром, и Азирафаэль чувствовал каждую его выступившую венку, громко застонав от удовольствия. Лёгкая боль тут же приглушилась чувством долгожданной заполненности, и он полностью расслабился в крепких змеиных объятиях, закидывая руки на вспотевшую шею Энтони и с бездумной щемящей нежностью в сердце глядя на его прилипшие к вискам и лбу рыжие волосы.

Кроули почти зарычал, всаживая член ещё глубже, до основания, и его тяжёлые налитые яйца тесно прижались к мягким ягодицам херувима. Азирафаэль уткнулся носом в шею альфы, подрагивая от наслаждения, и задохнулся — от стыда, удовольствия и обжигающего тепла в груди и животе. Он словно надулся воздушной сладостью, и когда Кроули чуть вышел и толкнулся снова, каждая клеточка запульсировала сильнее, заставляя ангела стонать громче и протяжнее. От ласки и неповторимой нежности он превратился в почти безвольно скулящее существо, и у Змия дела обстояли не лучше.

— Да, да, да, — сбивчиво и хрипло шептал он, учащая толчки, двигая бёдрами быстрее. Мягчайшая жаркая дырочка принимала его так, что демон, обещавший себе изначально не терять голову, забывался полностью. Весь его мир сузился до стонущего мягкого ангела под ним, любимого до ноющей тёплой боли в сердце. С каждым толчком Кроули вставлял ещё глубже, буквально врываясь каменно-твёрдым членом в обволакивающую мокрую нежность, горячую и тугую, и стонал в голос одновременно с Азирафаэлем. — Ангел…

— Я люблю тебя, — сбивая дыхание окончательно, прошептал херувим. Он бессильно раздвигал ноги шире и пытался подмахивать, позволяя войти ещё глубже, туже, крепче, до самого узла, упиваясь тем, как хорошо его растягивает демон, удовлетворяя наконец ужасный зуд внутри. Смазка хлюпала так громко, что её не заглушали даже их стоны, и Азирафаэль изо всех сил старался не обращать на это внимания. Его трясло от удовольствия, и он крепче обнимал Змия за шею, прижимаясь щекой к щеке. — Я люблю тебя…

Кроули наклонился ниже, пропустив руки под ним и над кроватью, и обнял так крепко, что у ангела закружилась голова. Одновременно с этим он в бешеном темпе задвигал бёдрами, размашисто втрахивая его в кровать, так, что смазка почти брызгала из заполненной и растянутой членом дырочки, и Азирафаэль взвыл на одной ноте, чувствуя, как закатываются глаза. Это было неимоверное блаженство, и это было так замечательно, что хотелось плакать; омега почти беззвучно хныкал, послушно и благодарно принимая глубокие горячие толчки Кроули.

— И я тебя, ангел, — бормотал Энтони, почти выстанывая слова. — Сатана, как же я…

Любовь ранила в самое сердце, не ядовитой стрелой, а солнечным лучом, острой радужной краской, мягкими каплями первого дождя наполняла пустоту внутри, заставляя крылья раскрыться, пусть даже и мысленно. Ангел и демон прижимались друг к другу так крепко, что между ними почти не было никакого пространства, словно хотели вжаться друг в друга и стать одним целым. Их души сплелись сегодня, так тесно, что никому бы не под силу было их разлучить.

И Всевышняя тоже это знала.

Но сейчас они об этом не думали. Конечно, не думали. Азирафаэль почти плакал от невыразимого райского удовольствия, принимая своего демона целиком и полностью, трепетно касаясь губами его солоноватой от пота шеи, терпко пахнущей запахом альфы, и Кроули вбивался всё глубже, с оттягом, жарко и безудержно, но нежно и бережно удерживая мягкого облачного омегу в своих объятиях, зная, что отныне ему уже никуда не деться.

Может, в этом и был весь смысл.

Азирафаэль вцепился в его плечи ногтями, громко крича и жмурясь из последних сил, и из его члена упругой струёй брызнула сперма; он весь сжался, выгнувшись, на члене Кроули, и демон застонал сквозь сжатые зубы, едва успевая вытащить из сжавшейся обратно дырочки набухший член и мощно излиться на живот и грудь рухнувшего на постель херувима.

Несмотря на липкость и внешнюю грязь, они тут же нежно обнялись, так осторожно и ласково, мягко поглаживая кожу друг друга ладонями, будто и не было сейчас ничего этого, крышесносного и неудержимого. Азирафаэль почти жадно обнимал его за шею, ласково прижимаясь губами к губам, и Кроули целовал его в ответ, упиваясь нежностью и сладким успокоением внутри. Теперь всё стало таким, каким и должно было быть, и два бессмертных существа знали, что не смогут больше друг от друга оторваться. Ни за что и никогда. Они обнимали друг друга так крепко, словно боялись, что могут в любую секунду испариться, и целовались взахлёб, мучительно нежно, отходя от оргазма и немного приходя в себя.

Когда они отстранились, достаточно было одного взгляда глаза в глаза, чтобы убедиться, что никто из них больше не будет одинок.

В счастливом безмолвии и удушающей нежности Азирафаэль поднялся на постели, становясь на четвереньки, и шире расставил всё ещё дрожащие от удовольствия ноги, когда Кроули прижался к нему сзади снова окрепшим членом, нежно покрывая лепестками поцелуев его бледную спину и сминая ладонями пухлый живот.

Ангел и демон чувствовали это с каждым человеческим вздохом, ударом сердца и неловким, но искренним движением, с каждым резким выдохом, громким стоном и нежным движением рукой. Не в силах оторваться друг от друга, они утопали в эмоциях снова и снова, забывая обо всём остальном мире и, соединяясь в поцелуе, помня только об одном: они на своей стороне, как будет отныне всегда и никак иначе.

…Азирафаэль и Кроули заснули лишь под самое утро, когда течка немного утихомирилась и они сами смогли успокоиться. Справляться с новоприобретённым счастьем всегда нелегко; поначалу с трудом верится в него.

Солнце пробивалось сквозь неплотные занавески в основное помещение книжного магазина на первом этаже, и больше там не пахло ни океаном, ни солёным бризом. Разве что чудными кремовыми пирожными, кожаным салоном автомобиля, старыми книгами и янтарной дорогой жидкостью из стеклянной бутылки. Белокурая голова уставшего ангела покоилась на плече рыжеволосого демона, и на молочно-белой шее херувима виднелся багряный след хищной метки. Они обнимали друг друга — даже сквозь сон — крепко, боясь потерять, пока ещё не понимая, что такое будет в принципе невозможно.

Можем ли мы нарушать их покой?