Азирафаэль готовился к этому вечеру очень долго. Эта идея пришла ему в голову примерно неделю назад, три дня назад он высказал ее вслух Кроули, умирая от волнения, когда тот скептически вскинул бровь, но согласился, и вот сейчас ангел уже несколько часов старательно приводил в порядок свой любимый сливочного цвета костюм. Не должно было быть ни единой оплошности с его стороны. Подумать только: Кроули согласился пойти с ним в театр!
От одной мысли о предстоящем вечере внутри физического тела всё переворачивалось, и Азирафаэль вздыхал, заламывая пальцы и постоянно косясь на настенные часы. Конечно, это был не первый вечер, проведённый вместе, но назойливое словечко “свидание” крутилось в голове блондина, не давая ему покоя. Он вздыхал тоскливо, думая, как относится к этому его спутник, но от таких мыслей всё настолько тяжелело на сердце, что он старался отвлекаться.
Несмотря на все протесты, Азирафаэль настоял, что доберётся до театра самостоятельно. Каждая поездка на стремительной Бентли, подобной трескучей молнии, плохо сказывалась на его ангельском желудке. Кроули часто удавалось под любым предлогом запихнуть его на пассажирское сиденье, но в этот раз Азирафаэль весьма успешно противостоял злу, как и подобает посланнику Небес.
Он выдвинулся примерно на полчаса раньше, чем ему полагалось. Нельзя судить ангела, который так переживал и так был охвачен нетерпением; пока он шёл по улице, воодушевлённый, чувство любви окутывало несколько кварталов сразу, увлекая человеческий разум. Нежные чувства к демону едва не послужили причиной нескольких аварий; Азирафаэль, конечно, ничего этого не заметил. Он смущённо улыбался своим мыслям о том, что скоро он увидит Кроули; сияющий, в своём кремовом костюме он был как никогда похож на пирожное.
Он решил остановиться у одной из колонн у входа в величественный театр. Пытаясь справиться с тревогой, что что-то может пойти не так, Азирафаэль полез в карман пиджака за аккуратно сложенным билетом на спектакль.
- Сейчас никто уже не покупает бумажные, ангел, - презрительно фыркнул тогда Кроули. - Забронирую через интернет, и делов.
Конечно, ангел не мог признаться саркастичному “другу” в том, что намеревался сохранить его на память. Неизвестно, почему, но демон, поворчав для порядка, отправился-таки за бумажными билетами.
Или переживал не один Азирафаэль, или он погрузился в мысли настолько, что не заметил, как быстро пролетело время. Его чуткий ангельский слух уловил знакомое рычание машины, и совсем скоро на парковку стремительно вырулила блестящая Бентли. На полном ходу влетев идеально в парковочное место, она замерла. На губах мужчины невольно расползлась широченная улыбка, так, что от его кожи едва не разлился небесный свет; он уже поднял было ладонь, чтобы помахать Кроули, но…
Но тот вышел из машины, и Азирафаэль увидел.
Демону всегда удавалось выглядеть потрясающе. В любой эпохе, даже до рождения Христа; страж Восточных врат до сих пор томно вздыхал, вспоминая, как чертовски шло Кроули чёрное струящееся одеяние, в котором он пришёл на Голгофу. Азирафаэль постоянно отмечал (конечно, про себя) насколько его возлюбленный хорош собой. Казалось бы, сегодня в его облике не было ничего особенного, но у ангела позорно подкосились колени, а из дрожащих пальцев едва не вылетел билет.
Кроули, деловито хлопнув дверцей машины, невозмутимо прошествовал к крыльцу. Конечно, Азирафаэля он заметил сразу же. На демоне был потрясающий официальный костюм чёрного цвета и борсалино: точно так же он был одет в сорок первом, когда, несмотря на риск для своей демонической сущности, отправился в церковь спасать Азирафаэля от нацистов. В груди ангела разлилось приятное тепло, и уголки его губ дрогнули, наполняясь этим воспоминанием; но чем ближе приближался Кроули, тем сильнее и отчётливее становилось другое чувство, которое заставило Азирафаэля побледнеть, а затем - густо покраснеть. Чувство это совершенно было ангелу не свойственно, но было абсолютно логичным, учитывая его романтические помыслы.
Желание.
Приблизившись к ангелу, Кроули чуть насмешливо приподнял шляпу, приветствуя его. Его глаза были по-прежнему скрыты чёрными очками, но от привычной ухмылки веяло теплом. Азирафаэль мгновенно пожалел, что не мог сейчас чудеснуть какой-нибудь веер: чем дольше он смотрел на демона, тем жарче ему становилось. Стыд залил его пухлые щёки алой краской.
- Добрый вечер, ангел, - бархатно усмехнулся Кроули. Правда, он тут же немного нахмурился: - Ты в порядке? Или подхватил что-то небесное?
Азирафаэль поспешно замотал головой, стараясь улыбнуться так, чтобы не выдавать свою нервозность с головой.
- Здравствуй, Кроули, - на выдохе произнёс он. - Со мной всё прекрасно, спасибо. Пойдём?
Ему срочно нужно было на что-то отвлечься.
Что ж, это было не так уж легко.
Если Кроули и не понравилась идея со спектаклем изначально, когда блондин предложил её, нервно улыбаясь и насыпая соль в чай, сейчас он не подавал и виду. Только лениво прохаживался, не отходя далеко от Азирафаэля, вполголоса иногда бросаясь саркастичными комментариями. Обычно ангел пытался его осадить или старался отвечать в тон, зная, как его это позабавит; сейчас он не мог сосредоточиться буквально ни на чём. Кроули неспеша прогуливался совсем рядом, уверенный в себе и расслабленный настолько, что это не могло не натолкнуть ангела на позорные (для его сущности) мысли. Он был ещё более неотразимым, чем обычно; чаще всего демон заявлялся в парк или на их обеды в джинсах, футболке и пиджаке, но официальный костюм в сочетании со шляпой шёл ему ещё больше. Азирафаэль мог только отворачиваться, напряжённо покусывая губы, и изнывать от желания. Он не впервые ощущал это, но именно сегодня понял, что может и не сдержаться. Ангел должен противостоять соблазну; то была непреложная истина. Но Азирафаэль был слаб. Очень слаб, когда дело касалось Энтони Дж. Кроули.
Перед началом Кроули несколько раз окликал его, звучно щёлкал пальцами перед его лицом, и несчастный мог только отвечать невпопад, провожая жадным взглядом его руки и краснея ещё гуще.
Он не был уверен, что справится с этим до конца этого длинного, длинного вечера.
Когда начался спектакль и Кроули изящным жестом снял шляпу, небрежно поправив огненные вихры, Азирафаэль судорожно сглотнул, немедленно отворачиваясь к сцене. Пожар внутри него бушевал всё с большей силой. Он, как ему казалось, замечательно скрывал все свои чувства по отношению к демону, но его силы были на исходе. Ангельское упрямство твердило в унисон со внутренним голосом, что ему нужно держаться, противостоять греху и соблазну, но сердце, вполне себе живое и тёплое, столь далёкое от предрассудков Ада и Рая, нашёптывало ему сдаться своей судьбе. Этот невероятный чёрный костюм напомнил Азирафаэлю о том, насколько Кроули был отзывчив и добр, всегда помогал ангелу, когда тот попадал в беду; глупое человеческое сердце из последних сил надеялось, что чувства ангела могут быть взаимны.
Времени на долгие разговоры и путанные объяснения в своих чувствах у Азирафаэля уже не было.
Он исподтишка косился на Кроули, на самом деле увлечённого действом на сцене. Его лицо, его запах, его маленькие и незаметные на первый взгляд привычки - всё стало настолько родным, что животный страх, овладевший ангелом, постепенно начал отступать. Он очень боялся быть отвергнутым, но… Это был Кроули. Его Кроули, который был рядом все шесть тысяч лет. Его Кроули, который ворчал лишь для порядка, а сейчас с интересом наблюдал за спектаклем, на который изначально вообще не хотел идти. “Серьезно, ангел? Кто сейчас ходит в театры? Это было забавно в семнадцатом веке…”
Решимость кипела в нём вместе с возбуждением. В животе завязывался тугой горячий узел, и каждый раз, когда он косился на Кроули, на его свободно раскинутые ноги, ему хотелось заставить всех людей исчезнуть, забравшись к нему на колени, и тереться всем телом, словно кошка. Прижаться так тесно, что воздуха не осталось бы совсем; он и сейчас раскалился до предела, и Азирафаэль в тщетной попытке облегчить своё состояние оттянул от шеи клетчатую бабочку.
Над какой-то шуткой со сцены, вызвавшей волну смеха в зале, посмеялся даже Кроули. Этот низкий, раскатистый звук, как мягкий гром, разразивший небо над Эдемом шесть тысяч лет назад, довёл Азирафаэля окончательно. Он издал едва не всхлипывающий звук, уже представляя, что сделает сейчас с “другом”. Если тот будет согласен, конечно.
Хотя всё это было для Азирафаэля так ново, так неизведанно и пугающе страстно, что он и сам не мог даже догадываться, на что способен. В сливочных узких брюках стало ужасно тесно, и он стремительно наливался румянцем, как яблоко на ветке.
И представление закончилось.
Всегда являясь образцом вежливости, Азирафаэль никогда не покидал зал без бурных аплодисментов отличным актёрам, которые так трудились на сцене. Но в этот раз вожделение затуманило его разум, настолько, что терпеть больше было невозможно; во рту пересохло, а голова кружилась от осознания того, что он собирался сейчас сделать.
Когда они поднялись со своих мест, Азирафаэль жарко выдохнул, вцепившись в его локоть:
- Потом мне будет очень стыдно за это, но, дорогой, прости, я больше не могу ждать.
И щёлкнул пальцами, утягивая их обоих прочь из набитого людьми и шумом зала.
- Ты что… - выдавил Кроули, казалось бы, искренне недоумевая. Он вскинул брови, чуть морща лоб, а в руках по-прежнему держал чёртову борсалино. Азирафаэль готов был взвыть от навалившихся стыда и возбуждения, но решительно обхватил его за запястье и буквально потащил за собой в сторону туалета.
Когда они достигли наконец помещения, максимально уединённого от любопытных смертных глаз, Азирафаэль зарделся ещё больше под изумлённым взглядом возлюбленного. Он приложил ладони к горящим щекам, изнемогая и держась из последних сил, и почти горестно воскликнул:
- Боже мой, Кроули, прости меня! Я не могу так больше!
И, окончательно ныряя с головой в постыдную и тёмную бездну греха, несчастный ангел подался вперёд, обхватывая мужчину за плечи и неловко, но пылко целуя его.
За считанные мгновения мир поменялся местами: жар в животе и в паху запульсировал ещё больше, к чему примешивалось сладкое головокружение. Азирафаэль едва не застонал от блаженного удовольствия единения, и все от простого поцелуя. Кроули резко перехватил инициативу, впиваясь острыми пальцами в его мягкую талию, и вжал спиной в стену между раковинами, едва не разбив зеркало. Ангел, не сдерживаясь, заскулил на выдохе, ощущая неудержимую силу и горячность, с которой демон втискивал его в стену и прижимался всем гибким змеиным телом. Он скинул с себя очки, которые с глухим стуком приземлились куда-то на пол, и оскалился, как дикий зверь перед загнанной добычей. Его глаза полыхнули золотым пламенем, и Азирафаэль замер, чувствуя, как сильно бьётся его сердце.
- Ты допрыгался, ангел, - почти затравленно прохрипел Кроули и голодно впился в его губы, словно хотел проглотить целиком. Азирафаэль качнулся, не сдерживая тихого стона, и едва не рухнул на пол, но Змий так крепко вдавил его в зеркало, что у него пропала такая возможность. Сейчас даже ангел понял, что его страхи были совершенно беспочвенны, и Кроули ответил ему взаимностью; от этого нервы подрагивали, как струны старинного инструмента, и ангел с готовностью обхватил его шею обеими руками. Ощущать жёсткую хватку пальцев на талии было почти так же великолепно, как раздвоенный змеиный язык на своих губах. Поцелуй стал глубже и жарче, и Азирафаэль зажмурился так, что из уголка глаза скатилась слеза: всё происходящее ещё дальше уносило его в пучину стыда и греха, и ещё хуже было осознание того, что ему это нравилось. Он словно снова вознёсся на Небеса и мысленно поблагодарил Всевышнего за то, что встретил его тогда, на стене изумрудного Эдема.
Они прервались на пару секунд, чтобы посмотреть в лицо друг другу. Азирафаэль быстро сморгнул выступившие слёзы и выдохнул:
- Этот твой чёртов костюм…
И Кроули, глухо рыкнув, снова поцеловал его.
Его жадные руки мгновенно разорвали пиджак ангела и вытянули рубашку из брюк. Демон снова прервал поцелуй лишь затем, чтобы переместить хищные, торопливые губы на его шею, попутно срывая бабочку, и он скользнул по светлой коже гибким языком. Влажная дорожка заставила Азирафаэля задрожать снова. Кроули вжался в него сильнее, притёрся бёдрами, и ангел почувствовал крепкий вставший член сквозь ткань чёрных брюк. От этого прикосновения по спине побежали мурашки, а возбуждение туманило взор. Когда демон втянул кожу на шее и слегка прикусил её, тут же лаская языком, Азирафаэль не сдержался и простонал в голос, судорожно сжимая в пальцах ткань его пиджака.
- Так долго, - фыркнул в его шею Кроули, сдёргивая уже мятую рубашку. - Ты заставил меня ждать слишком долго, ангел. Кто бы мог подумать, что ты так развратен, так охоч до моих ласк.
Эта очевидная истина, сорвавшаяся с его тёплых губ, заставила Азирафаэля крупно вздрогнуть, теряя голову окончательно. Он едва подавил в себе желание закрыться руками, когда обжигающие ладони Кроули стиснули его пухлые бока, и демон низко зарычал.
- Не надо, - выдохнул ангел, чувствуя, как влажная дорожка снова очертила щёку. - Пожалуйста, Кроули.
- Ты будешь умолять, - прошипел демон, словно не слыша ничего из того, что ему говорил посланник Небес.
На самом деле, Азирафаэль готов был и сейчас. Особенно когда Змий поцеловал его снова, но уже не с тем неудержимым жаром, а трепетной нежностью, от которой ангел расплавился окончательно, как ванильное мороженое под палящими лучами солнца.
- Кроули, я… - прошептал он, но ему не дали сказать ни единого слова. Мужчина снова прижался к нему в крепком поцелуе и окончательно сдёрнул рубашку, проходясь пылающими ладонями по его дрожащему как в лихорадке телу.
- Такой мягкий, - фыркнул Кроули с необъяснимо ласковой усмешкой, и его глаза игриво сверкнули. Ангел дёрнулся, намереваясь полностью отстраниться: смущение снова затопило его. В отличие от худого и жилистого демона, он и правда был довольно пухлым, но железная хватка не позволила ему отодвинуться даже на сантиметр. - Учти, ангел, если мы продолжим, тебе больше никогда не сбежать от меня. Ни сейчас, ни завтра, ни через ещё тысячу лет.
Азирафаэль не хотел убегать. На его губах появилась счастливая улыбка, и он полностью поддался торопливым ласкам, трепетно запуская пальцы в уже растрепавшуюся медно-рыжую шевелюру, пока демон, едва не урча от удовольствия, зацеловывал его краснеющую от смущения шею. Его расслабленное и отзывчивое тело служило для Змия лучшим ответом.
Нахальные ладони Кроули скользнули ниже, с силой стиснули ягодицы, забравшись за пояс брюк, и Азирафаэль едва не подпрыгнул от удивления. Он попытался вырваться из его быстрых и ловких рук, обвивающих и прижимающих всё крепче, но демон не намерен был отступать, даже если сейчас грянул бы повторный Армагеддон.
- Именно так, как я себе и представлял, - прошипел Кроули, и его улыбка стала почти безумной. Кончики его пальцев пробрались чуть глубже, прошлись вокруг инстинктивно сжавшегося входа, и Азирафаэль вспыхнул ещё больше, невольно впившись пальцами в плечи демона.
- Ты… Представлял? - выдохнул он, не в силах оторвать взгляда от чарующих янтарных глаз.
Кроули гулко прищёлкнул языком и рывком стянул с него брюки и бельё, выбивая из груди бывшего друга весь воздух.
- Примерно шесть тысяч раз.
Пылающая рука обхватила до предела напряжённый член, и Азирафаэль невольно простонал на одной ноте, крепко зажмуриваясь и закидывая голову назад. Он цеплялся одной рукой за край ледяной раковины, пока быстрая рука торопливо ласкала его, а Кроули жадно наблюдал за его искажённым от удовольствия лицом.
- Такой мокрый, - довольно прошептал он, обхватывая пальцами так, что у ангела поджимались пальцы на ногах. - Весь течёшь из-за меня.
- Прекрати, - прохныкал Азирафаэль, почти болезненно выгибаясь в спине. Он не знал, чего ему хочется больше: прижаться ближе или отодвинуться, избегая быстрых ласк. Возбуждение путало все мысли, и ангел почти потерял контроль над физической оболочкой.
- Если бы знал, сделал бы это раньше, - хрипло рассмеялся Кроули, облизывая ладонь. Азирафаэль с силой закусил губы, чтобы не застонать от одного вида длинного змеиного языка. Но затем демон потянулся, желая скинуть с себя пиджак, и рука небесного посланника потянулась сама собой в отчаянной попытке его остановить:
- Не… Не снимай.
Эта просьба была очень тихой, почти на пределе слышимости, но Кроули различил её. Его руки замерли на пол-пути, а взгляд вспыхнул с новой жадной силой, и он нервно облизнулся, сдерживаясь из последних сил.
- Так нравится? - насмешливо фыркнул он, но не дал ангелу ответить: снова прижался к его губам. От горячих ласк языков голова Азирафаэля, уже переставшего различать реальный мир, закружилась ещё больше, уводя его всё дальше и дальше. Демон был полностью одет, а на нём самом не осталось ничего, и кожа покрылась сильными мурашками от холодного касания плитки, но от этого напряжение в паху становилось ещё более невыносимым. Вдруг Кроули едва слышно чертыхнулся сквозь поцелуй, но на этот раз Азирафаэль понял его без лишних слов и раньше щёлкнул пальцами, закрывая туалет от всех посторонних.
- Я не готов оторваться от тебя сейчас, - по-глупому широко улыбаясь, прошептал Азирафаэль. На лице демона на несколько тягучих мгновений промелькнуло смущение, настолько очаровательное, что ангел не удержался, ласково провёл ладонью по его щеке, не в силах выразить свою безграничную нежность. И его сердце замерло, когда Кроули перехватил его ладонь своей, сильнее прижимая к своему лицу. В его глазах загорелось неверие, трепет, словно маска самоуверенности всё-таки спала, как морок или наваждение; ангел затаил дыхание, чувствуя волны любви, которые так искренне исходили от него. Они могли поговорить позже, разумеется. Жар возбуждения, охвативший их, не давал Азирафаэлю замёрзнуть абсолютно обнажённым здесь, в самом неожиданном для соития месте.
Кроули безмолвно разделял его мнение чуть более, чем полностью. Он на мгновение прижался губами к внутренней стороне его ладони, чтобы потом впиться в его приоткрытые губы поцелуем-укусом, жадным и безудержным. Сомкнув руки в крепком объятии на его спине, сминая ткань костюма, из-за которого всё это и началось, Азирафаэль дышал всё тяжелее, ощущая, как сильно ему хочется испытать все прелести греха на себе. В этот момент он окончательно позабыл о небесных рамках и границах.
В следующую секунду Кроули решительно подхватил его под бёдра, и ангел в попытке удержаться обхватил его полными ногами и руками обвил мокрую от напряжения и возбуждения шею. Пальцы демона с силой впились в его мягкие бёдра, жадно прижимая к себе, и Азирафаэль снова громко и сладко застонал, не сдерживая себя. Ему хотелось даже поторопить Кроули, но он точно сгорел бы от стыда, если бы посмел произнести нечто подобное вслух. У Кроули со стыдом проблем не было.
Он неожиданно покачнулся, и ангела прижало к другой стене. Его возлюбленный навалился сверху, почти лихорадочно сминая его ягодицы и подбираясь к самому сокровенному. От мгновенного испуга Азирафаэль разжал ноги и плавно съехал спиной по стене; Кроули тут же посадил его на своё колено. Член ангела проехался по грубоватой ткани костюма, и он вынужден был прикусить костяшки кулака, чтобы не взвыть на всё здание театра; проворные пальцы демона чудом стали источать смазку, и он ощутил холодное скользкое прикосновение.
- Я аккуратно, - прошипел Кроули, игриво вдруг кусая его за мягкую щёку. Ангел невольно хихикнул, вжимаясь в него и неосознанно потираясь членом о колено. С головки уже почти что капало от сладкого возбуждения, и он бессовестно пачкал его шикарный чёрный костюм. - Какой же ты всё-таки… Азирафаэль…
- Кроули, - жарко шептал ангел, глядя в его глаза совершенно пьяно и бездумно. От наслаждения, которое доставляли плавные, но решительные пальцы внутри, все мышцы пробивало сладкой судорогой. - Кроули.
Другой рукой демон вдруг взял его за шею и совсем немного плотнее сомкнул пальцы на его горле. Азирафаэль едва не закатил глаза от подступившего удовольствия, которое доставила ему жёсткая хватка Змия; Кроули издал почти хныкающий звук.
- Я же из тебя душу вытрахаю, - пробормотал он почти что жалобно. От такого искреннего и открытого Кроули ангела вело ещё больше, и он стал ёрзать спиной по, как он только что понял, стенке туалетной кабинки.
- Пожалуйста, - сбивчиво прошептал он, когда внутри его прострелило острое наслаждение. Демон впился в него огненным взглядом, не сводя глаз, и неосознанно задвигал пальцами ещё резче, растрахивая податливое нутро. - Кроули, я не могу больше…
Змий отпустил его горло и переместил крепкую ладонь на бок и живот, пощипывая и массируя мягкую кожу. Он чуть сбавил темп, и ухмылка его стала совершенно сумасшедшей, когда Азирафаэль вцепился в края дверцы кабинки, извиваясь в попытке насадиться сильнее, резче, глубже.
- Похоже, так с тобой и надо, ангел, - с напускной ленью протянул Кроули. - Уже не терпится, чтобы я засадил тебе поглубже, да?
- Б-боже, Кроули-и, - выдохнул Азирафаэль, полузадушенно хрипя от смущения. Он уже предчувствовал, как долго после этого демон будет дразнить его, но едва он пытался себе что-то представить или ухватиться за какую-то определённую мысль, как медово-железное возбуждение буквально разъедало его изнутри, как жгучий лимонный сок, и он готов был на всё, лишь бы его возлюбленный прекратил эту пытку. На нём всё ещё был костюм, и Азирафаэль жадно окидывал его взглядом из-под дрожащих ресниц.
Весь мир вокруг вздрагивал в такт тяжёлому биению их сердец.
- Так сильно хочешь получить мой член, что богохульствуешь, - жарко прошептал Кроули ему на ухо, обдавая нежную кожу дыханием, и ангел крепко зажмурился, чтобы позорно не заплакать от того, насколько всё происходящее ему нравилось. Он буквально очутился в своей самой дерзкой и запретной мечте, но Кроули здесь был настоящим и таким любящим и страстным, что ради всего этого он готов был пожертвовать белыми крыльями.
Внизу раздался шаркающий звук расстёгивающейся ширинки, и Азирафаэль, не выдержав, опустил взгляд. Одной рукой мужчина, по-кошачьи урча, продолжал сладко сминать его пухлые бока, а второй уже вытаскивал из ширинки брюк почти каменно-твёрдый член. Казалось, он даже пульсировал от адского возбуждения, и от него исходили волны жара; у ангела потемнело в глазах, когда он представил, что скоро это чудо окажется в нём. Он снова вскинул взгляд, и Кроули, неправильно поняв его, поцеловал - нежно и утешающе, но ни на секунду не прекращая ласкать полное бледное тело раскалёнными ладонями. От него едва не брызгали во все стороны яркие искры.
- Сейчас, сейчас, - бормотал Кроули, точно так же теряя связь с реальностью. Он почти нервно слизал с нижней губы ниточку слюны, и его взгляд стал сумеречным, словно подёрнутым алкоголем. - Дьявол, я так долго этого хотел, ты не представляешь…
Ангел плавился от желания так, что ему казалось, словно он отчаянно хотел этого всю вечность. Кроули был идеальным, просто великолепным - властным и заботливым, таким же, каким он был на протяжении всех шести тысяч лет, и сердце Азирафаэля сгорало в святом пламени.
Вытянув пальцы, он снова нетерпеливо щёлкнул ими, призывая больше смазки. От ощущения растянутости и прохлады внутри ангел едва не заплакал; внутри всё пульсировало от бешеного зуда, и он не мог отвести взгляда от подрагивающего члена, торчащего из ширинки потрясающих чёрных брюк. Кроули снова подхватил его под бёдра, вжимая спиной в дверцу кабинки; они, не удержавшись, ввалились в неё, кажется, со страшным грохотом что-то сломав или разбив, но никто не обратил на это внимания. Дверь в туалет была по-прежнему запечатана ангельским чудом, а для этих двоих не существовало ничего, кроме горячих тел друг друга.
Азирафаэль с готовностью подался вперёд, снова крепко обхватывая его полными бёдрами, чувствуя их внутренней стороной шершавую ткань чёрного костюма, и оба едва слышно простонали от бешеного урагана ощущений. Кроули впился в его нежную кожу, как раскалённой кочергой, вжимая плотнее в стену и прижимаясь сам, так, что воздуха не оставалось даже для короткого вздоха. Он поцеловал опухшие и покрасневшие губы ангела со всей страстью, на которую был способен, и дрожащей рукой направил звенящий от возбуждения член к растянутому влажному входу.
Они застонали в поцелуй в один голос. Азирафаэль почти выгнулся назад, больно ударившись макушкой о холодную стену, но долгожданное ощущение заполненности перекрыло всё. Демон какое-то время старался входить как можно медленнее, нетерпеливо шурша тканью костюма, и тяжело дышал в бледное плечо. Небесный посланник ласково погладил его по голове, пропуская рыжие пряди между пальцев, и терял голову от чистого удовольствия и тягучей, но умеренной боли, которая постепенно превращалась в неприятные ощущения и даже подогревала его интерес. Ощущать в себе Кроули, горячего, большого, твёрдого, было потрясающе, и Азирафаэль мог бы поклясться, что все ангелы сейчас могли удавиться. Он доверительно расслабился в руках самого прекрасного демона, который мог только существовать на свете.
- Я так не продержусь больше, - совершенно нечеловеческим голосом прохрипел Кроули. Он лихорадочно целовал нежную кожу шеи любовника, стараясь отвлечь его, но ангел, убедившись, что он зажат между ним и стеной достаточно плотно, отстранился. Обхватил горящие острые скулы демона ладонями, вынуждая посмотреть на себя, и, переживая взрыв сверхновой внутри, с улыбкой выдохнул:
- Пожалуйста, глубже, Кроули.
И мысленно возблагодарил Господа за то, что у него хватило смелости произнести это, когда Кроули зарычал на низкой ноте, вызывая тьму мурашек, и начал двигаться. Он подхватил его так, что ноги Азирафаэля на его пояснице расцепились, и ещё сильнее втиснул его в стену, перехватывая под коленями. Ангел раскрылся ещё больше, и тот стал вколачиваться в него, совершенно не сдерживаясь и выбивая короткий крик почти каждым толчком.
- Господи, Дьявол, - хрипел он, плывущим взглядом наблюдая, как его член свободно скользит в хлюпающей дырочке. С глухим звуком шлёпались яйца о пухлые ягодицы ангела, всё громче и громче, в такт несдержанным движениям Кроули. - Ангел…
Азирафаэль чувствовал. Он словно ощущал целую Вселенную внутри себя, в голове, в сердце, в животе, внизу. Он весь был одно сплошное ощущение, комок нервов, и не будь он ангелом, он несколько раз потерял бы сознание от того, насколько дьявольски хорошо ему было. Он чувствовал себя распятым, и тягучая неприятная боль от особенно глубоких толчков ощущалась как его наказание за падение во грех. И ангел был так безудержно счастлив, что его Кроули наконец был с ним, и будет всегда, что едва не заплакал. Кроули опустил голову, стараясь не сбиваться с ритма, и провёл длинным языком по его напряжённым от холода соскам, и небесный посланник едва не взвыл. На его лице появилась широкая улыбка, глаза чуть покраснели от налившихся слёз, и демон даже замедлился, жадно впившись взглядом в его лицо. Время, казалось, остановилось.
- Я так счастлив, - прошептал Азирафаэль, почти блаженно улыбаясь. Даже то, что Кроули остановился, не убавило его удовольствия: демон всё ещё был в нём, тяжёлый и жаркий, наливался кровью, совершенно замечательно растягивая где-то в горячей глубине. - Я так люблю тебя, Кроули.
И израненная Падением ещё шесть тысяч лет назад душа демона встрепенулась, затянулись все раны и стёрлись все шрамы, и Кроули ощутил себя так, словно его крыльев коснулась утешающая и исцеляющая длань Божья. Он чувствовал себя потрясающе целым и возвышенным, как и прежде, и быть внутри горячо любимого им ангела было высшим наслаждением из того, что могли бы предложить ему Небеса, такие близкие, когда рядом с ним был Азирафаэль.
Эмоции смешивались в безумную палитру, не оставляя ни единого шанса сохранить трезвый холодный разум. Жар, исходящий от них, заставлял воздух вокруг пульсировать; всё ещё находясь в костюме, над обнажённым полностью и дрожащим от наслаждения ангелом, Кроули чувствовал потрясающий контроль. Власть. А улыбка Азирафаэля и слёзы счастья, скатившиеся по его щекам, сорвали последний предохранитель.
Совершенно дьявольский звук, как грохот голодного Цербера из самой Преисподней, сотряс стены здания; Кроули рывком подхватил ангела под бёдра, мгновенно оставляя синяки на фарфоровой коже, и буквально впечатал его в противоположную стену. Азирафаэль ударился о раковину, но возбуждение затмило любые неприятные ощущения. Жёсткие жилистые руки мгновенно перевернули его, заставив упереться руками об умывальник, и он невольно шире расставил ноги, стараясь прогнуться в пояснице. Его тело дрожало от невероятной силы предвкушения.
- Ангел, - прорычал Кроули в его губы, дёрнув его лицо на себя за подбородок, заставив выгнуть шею; он поцеловал его так жадно, словно через несколько мгновений их души должны были развеяться навсегда, и в этом поцелуе смешал и животную страсть, и безграничную нежность, для которой не были преградой и тысячи лет. Азирафаэль, совершенно разомлевший и утративший разум, послушно следовал всем его движениям, и, когда демон, силясь себя сдерживать, схватил его белоснежные пушистые волосы, простонал сквозь сомкнутые зубы. Кроули развернул его голову лицом к зеркалу над умывальником, заставляя видеть своё отражение с распухшими губами, алым лицом и блестящим жадным взглядом, и дико прошептал:
- Получи своё наказание.
И, ухватившись второй рукой за его мягкое бедро, ворвался снова.
Азирафаэль безудержно закричал в полный голос, и его тело насквозь пробило сладостной дрожью, когда пылающий и практически железно-твёрдый член демона продолжил таранить его со всей силы, на которую Кроули был способен. В отражении зеркала ангел увидел его глаза; золотистый вышел из краёв, как море во время прибоя, и залил весь белок его глаз, и этот голодный взгляд принадлежал ему одному. Азирафаэль только мог судорожно цепляться за края раковины, срываясь на всё более громкие стоны, и внутренне умирать каждый раз, когда Кроули безудержно рычал от удовольствия. В один момент ягодицу обжёг тяжёлый шлепок, и ангел весь затрясся, всеми силами молясь о том, чтобы это не кончалось никогда. Властные руки переместились на его пухлые бока, и Змий принялся буквально натягивать его на себя, доводя посланника Небес до исступления.
- Так мокро, - в беспамятстве шептал Кроули, жадно пожирая отражение любовника в зеркале напротив. - И так грязно, мой ангел. Мой самый грязный ангел из всех. Постоянно убегал от меня, - он постоянно срывался, выцеживая громкие стоны сквозь зубы, и, не удержавшись, снова отвесил обжигающий шлепок. На бледной коже остался алый след, а Азирафаэль так сжал его внутри, что у демона снова потемнело в глазах. - Теперь ты мой. Навсегда, Азирафаэль. Навсегда.
Член долбил его зудящее от удовольствия нутро с невероятной скоростью, от которой у ангела позорно закатывались глаза. Он держался из последних сил, но на слова Кроули отозвался слишком бурно: он подставился ещё больше, стараясь насаживаться на горячий пульсирующий член ещё глубже, и от острого ощущения за его спиной с громким хлопком раскрылись крылья. Смазки было так много, что она потекла по внутренней стороне его бёдер, и Азирафаэль больше не мог ничего, кроме как судорожно вздрагивать белыми крыльями и умолять демона не останавливаться. От ощущения полного подчинения он терял рассудок, и из уголка его рта потекла слюна; он хватался за раковину из последних сил, пока толчки Кроули становились всё сильнее, и он готов был разворотить и раковину тоже.
На лице демона появилась совершенно сатанинская улыбка, когда он задвигался ещё быстрее, чувствуя, что скоро изольётся, и горячими пальцами обхватил основания белоснежных крыльев. Глухо зарычав, он насадил Азирафаэля на член так глубоко и сильно, что ноги ангела на несколько мгновений оторвались от пола, и сам он присел, принимая весь вес на себя: тот буквально повис в воздухе, и член Кроули дрожал глубоко внутри, толчками извергая тёплую липкую сперму. От воздействия на крылья Азирафаэль сорвался на визг, и грубый заключительный толчок демона довёл его до края: он крупно затрясся, почти отключаясь от удовольствия, и бурно кончил, запачкав даже зеркало.
Они приходили в себя долго. Азирафаэля не держали ни ноги, ни руки, и он держался только тем, что упёрся животом в раковину, а грудью почти лёг на испачканное и затуманенное от жара зеркало. Кроули прижимался к нему со спины, подрагивая от крышесносного оргазма и не желая покидать податливое и мокрое тело Азирафаэля. Всё же Змий очнулся раньше: проморгался, перевёл дыхание, оставил крепкий засос на бледном плече и вышел, очень аккуратно придерживая обессиленное тело за бёдра. Ангел лишь дёрнулся, не в силах пошевелиться или придать взгляду осмысленности.
Кроули затапливало счастье. Он не мог даже про себя подобрать слов, чтобы описать это, но он ласково зарылся кончиком носа в взъерошенные кудряшки ангела и тихо фыркнул, обнимая его руками. Конечно, ему было плевать, что один из его лучших костюмов был испорчен. Требовалось всего одно демоническое чудо; зато теперь это всегда будет напоминанием, самым сладостным за все шесть тысяч лет.
Азирафаэль вяло зашевелился. Он отлип от зеркала, чуть морщась от неприятных ощущений подсохшей на коже спермы, и полностью повернулся лицом к Кроули. Его взгляд прояснился, и на губах застыла совершенно радостная улыбка. Демон физически не смог не ответить тем же.
- Я люблю тебя, - выдохнул он. - Извини, поздновато спохватился. Настоящим грехом было бы от тебя оторваться.
- Да уж, можно было и пораньше, - ворчливо пробормотал Азирафаэль. От усталости его язык заплетался, но улыбка, полная нежности и умиротворения, не сходила с его лица. Кроули ласково потёрся носом о его мягкую щёку, целуя затем в губы - легко и бесконечно правильно, так, как должно было бы сделать уже очень давно. Его руки сомкнулись на пухлой талии, и ангел отстранился лишь на секунду - щёлкнуть пальцами, чтобы очистить от липкости их обоих. Он с совершенно счастливой улыбкой повис на шее у сияющего Кроули, и они стояли в обнимку в тишине разрушенного туалета.
- Если твоя миссия - обезоруживать зло, - фыркнул Кроули, - то ты победил. У меня почти не осталось никаких сил.
Азирафаэль громко засмеялся, не в силах сдерживать рвущееся наружу счастье, и первым крепко поцеловал демона. На обстановку вдруг резко стало наплевать: у них впереди был целый мир и целая вечность, и они наконец почувствовали себя правильно и необходимо точно.
- Надо почаще надевать этот костюм, - весело фыркнул Кроули, когда они уже выходили из театра. - Ну, как тебе спектакль, ангел?
