Забытый (ЛП) [NorthernSparrow] (fb2) читать онлайн

========== Глава 1. Сон об утерянном ==========

— Сэм, ты когда-нибудь слышал это имя, которое упомянул Кроули? «Кастиэль»? — спросил Дин. — Кроули, кажется, счел презабавным то, что мы не узнали это имя.

Дин сидел на древнем виниловом стуле в их номере мотеля Титон-Пасс, глядя за окно на сосны снаружи. Он сидел там уже минут десять, с тех самых пор, как они заселились, пока Сэм ходил за своими записями и лэптопом в Импалу. Солнце уже давно село за горы, сосны вокруг мотеля теперь были едва видны на фоне сумеречного неба, но Дин все равно смотрел на них в окно.

Сэм поднял глаза от карты Вайоминга, которую разложил на шатком покрытом линолеумом столе.

— Да Кроули, наверное, просто издевается над нами.

— Он определенно над нами издевается. Он всегда над нами издевается, — согласился Дин. Он вздохнул, наконец отвернувшись от окна, и встал со стула. — Но штука в том, что имя мне показалось вроде как знакомым.

Они только что приехали в маленький горный городок Уилсон в Вайоминге после долгого дня езды через Небраску. В теории они расследовали дело: троих туристов нашли мертвыми в близлежащем национальном парке Гранд-Титон, с отсутствующими глазами. Но предыдущим вечером у Дина с Сэмом состоялся озадачивший их разговор с Кроули. Они спустились в камеру к Кроули, чтобы попытаться выведать у него еще несколько имен демонов перед поездкой — и посреди допроса Кроули потерял терпение и рявкнул: «Да спросите лучше у Кастиэля! Он нынче знает больше демонов, чем я».

Когда ни Сэм, ни Дин не узнали имя, Кроули сначала пришел в замешательство. А потом разразился хохотом. Он смеялся так сильно, что начал задыхаться, так сильно, что у него из глаз брызнули слезы. Когда он наконец успокоился, он произнес, вдруг холодно и мрачно: «Раз вы и правда не знаете, кто такой Кастиэль, я вам скажу. Кастиэль — это серийный убийца и предательский ублюдок. Вы раз десять едва не погибли по его вине, и это чистая правда. Поэтому. Даровой совет вам, мальчики. Найдите и убейте этого опасного сукина сына, прежде чем он найдет вас первым».

После этого Кроули заткнулся и отказался разговаривать вообще. Сэм и Дин в конце концов просто оставили его прикованным в темной камере и начали собираться в Вайоминг. Они выехали рано следующим утром.

Долгие двенадцать часов спустя они оказались здесь, в Вайоминге, но Дин чувствовал, что совершенно не может сосредоточиться на деле.

Он поймал себя на том, что ходит по комнате туда-сюда, от маленького стола к фреске бизона, занимавшей всю дальнюю стену, едва замечая, что делает.

— Не думал, что тебе запала в голову эта ремарка Кроули, — заметил Сэм сзади. — В дороге ты в основном молчал.

— Ну, ты все равно проспал почти все время, — ответил Дин. — И о чем тут говорить. — Он дошел до дальней стены и рассеянно посмотрел на бизона в натуральную величину, только сейчас его заметив. Наконец Дин повернулся и взглянул прямо на Сэма впервые за весь день.

Сэм нахмурился; в его взгляде читалось: «Что с Дином не так теперь?»

Дин вздохнул и сознался:

— Ладно, Сэм, если честно, это имя, Кастиэль, не дает мне покоя. Разве мы не слышали его раньше? Где-то?

Сэм еще секунду смотрел на Дина, затем отодвинул в сторону карту Вайоминга. Он вынул свой лэптоп и открыл его, поглядывая на Дина немного робко.

— На самом деле, мне оно тоже не давало покоя. Так что вчера вечером, после того, как мы оставили Кроули, я провел немного времени в библиотеке.

— Искал, что это за имя? — догадался Дин.

— Искал, что это за имя.

— Дай-ка угадаю: под «немного времени в библиотеке» ты подразумеваешь, что не спал полночи, да? Это поэтому ты сегодня вырубился в машине?

Вид у Сэма стал немного пристыженный.

— Да.

— И?

— И я его нашел. На это ушло время, но я его нашел. Кастиэль. — Сэм взглянул вниз в свой лэптоп и нажал несколько кнопок, открыв изображения каких-то старых документов. — И угадай, где я его нашел: в очень старых источниках. В апокрифах. Даже в свитках Мертвого моря. И есть более ранние упоминания.

— И это означает… что? — спросил Дин, подходя ближе.

— Дин, эти источники — с тех времен, когда на Земле были ангелы. Оказывается, «Кастиэль» — это имя ангела.

Дин закатил глаза. «Ангелы. Сволочи, все до единого. Чертовы ангелы».

— Конечно он оказался ангелом! Я должен был догадаться. В наши дни что угодно плохое оказывается ангелом.

Сэм кивнул.

— Да, и, к сожалению, этот, похоже, особенно опасный. — Он посмотрел на изображения на экране и добавил: — Похоже, этот Кастиэль в давние времена был тот еще отморозок. Один из самых могущественных ангелов. Посмотри на иллюстрации. — Он развернул лэптоп к Дину и указал на эффектную отливающую серебром иллюстрацию из старого цветного манускрипта. Дин наклонился поближе, чтобы рассмотреть.

Это была красивая иллюстрация, прорисованная в мельчайших деталях. Ангел был показан парящим в вихрях ветра. Позади него были расправлены массивные крылья — каждое перо безупречное и блестящее, — и вокруг осыпалось дождем большое облако серебряных искр. В одной руке ангел держал серебряный меч, из другой извергал на землю массивный луч серебристого света. Глаза ангела тоже светились серебром; выражение его лица было холодным и свирепым. Искры, меч, перья на крыльях и даже глаза ангела были покрыты серебряной краской, так что он весь, казалось, сиял.

Внизу на земле под ангелом сжимались в ужасе люди, глядя, как на них опускается серебряный меч и гигантский луч света. Люди в испуге кричали и прикрывали уши, и из глаз у них вырывалось пламя. По краям иллюстрации разбегались мелкие темные демоны — их тела были объяты огнем. На горизонте горел целый город.

Изображение было подписано витиеватым шрифтом: «КАСТИЭЛЬ».

— Выглядит дружелюбно, — заметил Дин.

— Да, — отозвался Сэм, тихо усмехнувшись. — Старомодный тип. Приносил видения, карал грешников, изгонял демонов. Вычищал города — и ты знаешь, что это значит. Настоящий солдат Господа, гром и молнии, все дела… Короче, реально страшный товарищ.

— Архангел? — спросил Дин, глядя на иллюстрацию.

— Нет, не архангел, насколько я понял. В паре источников говорится, что он серафим, хотя и не понятно, что именно это значит. Но довольно высокого ранга, это уже ясно. Один из командиров, или вроде того. Хотя похоже, что он не спускался сюда уже пару тысяч лет — все легенды о нем очень старые. Но, Дин, главное: он недавно пал из Рая.

Дин поднял бровь.

— Хочешь сказать, в прошлом году? В прошлом году все ангелы пали.

— Нет, до того, — ответил Сэм. — Примерно четыре года назад, кажется. Я навел справки прошлой ночью и получил кое-какие сведения от парочки других охотников. Кое-кто из них слышал разговоры ангелов, и прослышали они о том, что этот Кастиэль пошел по стопам Люцифера как раз в период апокалипсиса. Взбунтовался, был изгнан из Рая. Никто не был уверен, с Люцифером он работал или что… Но потом, после апокалипсиса, он даже попытался стать новым Богом и убил кучу людей. И кучу ангелов.

Дин присвистнул.

— Амбициозный. На такое нужно неслабое могущество.

— Ага. Этот парень играет по-крупному. И представь себе, — Сэм посмотрел на Дина очень серьезно, — как выяснилось, это он и изгнал ангелов из Рая.

После этих слов Дин подвинул один из зеленых стульев поближе и сел рядом с Сэмом. Он снова посмотрел на сияющего ангела на древней иллюстрации и на съежившихся внизу людей.

— Как вышло, что мы никогда о нем не слышали?

— Может, поэтому Кроули и развеселился. Похоже, что Кастиэль — ключевой игрок, которого мы каким-то образом совершенно упустили из виду. Но, Дин, наши воспоминания о тех событиях-то не очень надежные. — Рот Сэма горестно скривился.

Дин какое-то время молчал, раздумывая. Не так давно они оба сделали тревожное открытие, что в их воспоминаниях последних лет были загадочные пробелы. Ни тот ни другой не мог вспомнить подробностей некоторых ключевых событий: как каждый из них выбрался из Ада, или как Сэм избавился от призрака Люцифера, который сводил его с ума. Сравнивая воспоминания, они также обнаружили, что некоторые другие события помнили по-разному. Сэм, например, был уверен, что это Дин бросил святым огнем в архангела Михаила, а Дин был уверен, что это сделал Бобби. И так как никого больше там не было, они так и не смогли выяснить, чье воспоминание верное.

«Пробелов много, — подумал Дин. — И мы не знаем почему».

— В общем, — продолжил Сэм, — если верить Кроули…

— А ему наверняка нельзя верить, — подсказал Дин.

— …а ему наверняка нельзя верить, этот Кастиэль опасен и нам, возможно, придется его убить.

Дин отодвинул лэптоп обратно к Сэму, внезапно чувствуя ужасную усталость.

— Почему нам никогда не выпадает передышки? Теперь надо разбираться с каким-то чертовым новым Люцифером? — Со вздохом он добавил: — Нам что, старого Люцифера было мало?

Сэм поморщился и пожал плечами. Несколько секунд они оба смотрели на изображение ангела Кастиэля. Сэм наконец сказал, вынимая из сумки у ног подозрительно толстую стопку книг.

— В общем… я подумал, что почитаю сегодня еще немного легенд об ангелах, которые взял с собой. Может быть, узнаю побольше о серафимах. Посмотрю, не найдется ли что-нибудь еще об этом товарище.

Дин кивнул.

— Помощь нужна? Я мог бы тоже почитать.

Сэм пристально посмотрел на Дина, подняв бровь. Потом спросил с усмешкой:

— Ты хорошо себя чувствуешь?

Дин наградил его обиженным взглядом.

— Эй, не справедливо! Я много занимался исследованиями. Ну… иногда.

— Ага, под дулом пистолета, — ответил Сэм, фыркнув. Он смотрел на Дина еще мгновение, потом слегка улыбнулся ему. — Должно быть, это и правда не дает тебе покоя, раз ты даже вызывался помочь с чтением. Но не волнуйся, я займусь этим сам. И, Дин, по правде говоря, ты дерьмово выглядел с утра и до сих пор дерьмово выглядишь. И вообще ты так выглядишь уже какое-то время. Так что ты поспи-ка лучше.

«Я и чувствую себя дерьмово», — подумал Дин. Но сказал на автомате только «Все в порядке». После чего подавил зевок. Сэм хихикнул.

— Ладно, ладно, — ответил Дин, закатив глаза. — Я вздремну. Доволен? Подоткнешь мне одеялко?

Сэм еще раз фыркнул, ответил: «Только не храпи громко, чувак», и вернулся к своему лэптопу. Дин скинул обувь и лег на одну из кроватей, уставившись в растрескавшуюся штукатурку на потолке.

— Кастиэль… — проворчал Сэм тихо, начав разбирать свои заметки.

Дин нахмурился. Имя определенно было странное. Он был практически уверен, что где-то слышал его раньше. Но где? Может быть, это было до того, как затуманились их воспоминания…

Но он слишком устал, чтобы думать в этом направлении дальше: сон, казалось, утягивал его вниз, стоило ему закрыть глаза. Он в последнее время чувствовал такое ужасное утомление…

Дин повернулся на бок, накрыл рукой глаза и немедленно провалился в сон.

***

Сон разворачивался как всегда. Дин шел по длинным коридорам в огромном темном доме, один. Он что-то искал. Что-то очень важное, что-то, что он потерял и что ему непременно нужно было найти.

Дин не понимал точно, что именно он ищет, но был уверен, что если искать достаточно долго, то он это найдет.

В одной руке он держал свой верный дробовик; на нем была его любимая старая кожаная крутка — та, которую он каким-то образом потерял в прошлом году. Он похлопал по карманам: в кобуре под мышкой чувствовался пистолет 45 калибра, во внутреннем кармане лежали два запасных магазина, в одном переднем кармане — запасные патроны для дробовика, и тяжелый коробок соли в другом. Кроме того, в ножнах на поясе висел кинжал против демонов. Этого должно хватить, должно.

И все же Дин не мог стряхнуть это досадное чувство, что он не готов. Он снова похлопал по пистолету для уверенности, постарался отогнать от себя тревогу и начал проверять дом.

Без сомнения, вскоре он найдет… то, что ищет.

Он начал с первого этажа: методично обходя комнату за комнатой, прошел через несколько темных помещений, заставленных мебелью, какими-то мелкими скульптурами и безделушками. С дробовиком наготове Дин тщательно проверил каждый предмет мебели. Посмотрел в каждом углу, проверил каждый шкаф. Но никого не нашел. Вообще похоже было, что в доме никого не было уже много лет. В комнатах было тихо и темно, освещал их только лунный свет, бесшумно льющийся в окна. Вся мебель и предметы были покрыты толстым слоем пыли, картины на стенах — тусклые от темной грязи. Даже в буфете в кухне было пусто, его дверцы висели открытыми.

Место было заброшенное. Единственным звуком был скрип половиц под ногами Дина.

И сколько бы он ни осматривал дом, он не мог найти то, что искал.

Дин был уверен, что что-то упускает. Он начал снова, с первой комнаты. В этой комнате был огромный камин с висящей над ним большой картиной в тусклой серебряной раме. На картине был изображен ангел, парящий над толпой людей, и выглядела картина знакомо. Но она была покрыта сажей от камина, и ангела было почти не узнать — его крылья и лицо были совершенно неразличимы.

Дин нахмурился и подошел ближе, чтобы рассмотреть. На каминной полке прямо под картиной стояла маленькая мраморная статуэтка ангела; Дин не смог удержаться и легонько коснулся ее. Но оказалось, что стояла статуэтка совсем неустойчиво: как только Дин дотронулся до нее, она накренилась и упала на каминные плиты с гулким ударом.

— Черт, — прошептал Дин, вздрогнув от звука. Он внимательно прислушался, пока в доме затихало эхо, но кругом было тихо, как всегда.

Он присел, чтобы подобрать ангелочка, но обнаружил, что у того отбились оба крыла. Дину стало жаль его, и он потратил несколько бесцельных минут, раздумывая, как приделать крылья обратно, но в конце концов сообразил, что у него нет клея. Починить ангела не было никакой возможности. Дин вздохнул и встал, чтобы поставить статуэтку обратно на каминную полку. Но теперь она не стояла прямо и каждый раз норовила накрениться, так что в конце концов он положил ее обратно на пол рядом с осколками отбитых крыльев.

— Прости, — прошептал он маленькому ангелу.

Он отправился в следующую комнату, чувствуя себя странно виноватым оттого, что пришлось оставить ангелочка одного разбитым на полу.

И тут он услышал отдаленный рык.

— А, сегодня будут адские псы, — проворчал Дин вслух. — Отлично… — Он смутно понимал, что уже бывал здесь раньше и что иногда в доме бывали другие существа: призраки, вампиры, демоны. Но сегодня это были адские псы. Он прислушался, пытаясь понять, откуда исходил рык. Пройдя на цыпочках в центральный коридор, он дошел до широкой лестницы, ведущей на второй этаж.

И снова он услышал этот низкий раскатистый рык. Звук шел из комнаты напротив.

Потом с совершенно другой стороны — из задней части дома — послышался лязг когтей по кафельному полу.

Значит, два пса.

Дин медленно выдохнул, стараясь сохранять спокойствие.

Он ненавидел адских псов всей душой — и особенно ненавидел встречаться с ними в одиночку. Ему всегда приходилось бороться с паникой, едва он слышал это характерное рычание.

Послышался третий рык, идущий от входной двери. «Три». Три адских пса окружили его со всех сторон.

— Черт, черт, черт… — пробормотал Дин, поднимая дробовик. Он быстро продвинулся к началу лестницы. Лучи лунного света пробивались через маленькое витражное окошко в лестничном проеме, тускло освещая покрытые ковром деревянные ступени. Дин бросился вверх по лестнице так тихо, как мог. Наверху, в холле второго этажа он проверил дробовик и с ужасом обнаружил, что дробовик не заряжен. Он вынул пистолет — и пистолет был разряжен! Дин начал шарить по карманам, вытащил патроны и магазины для пистолета и уставился на них, не веря своим глазам: патроны оказались пустыми гильзами, и оба магазина были пусты. С падающим сердцем Дин вынул коробок соли. Коробок определенно казался тяжелее раньше и увесисто ударялся Дину в бок, когда Дин обходил комнаты на первом этаже. Но теперь он весил уж слишком мало. Дин перевернул его вверх дном и потряс: лишь несколько крупинок соли высыпалось ему на ладонь.

— Вот дерьмо, — проворчал Дин, бросил пустой коробок и бесполезное оружие и вынул кинжал из ножен на ремне. Это все равно было лучшее оружие против адских псов.

Но кинжал ощущался в его руке как-то странно. Дин взглянул на него в замешательстве и увидел, что кинжал стремительно ржавеет. Секунды спустя он уже весь был покрыт ржавчиной, после чего рассыпался в пыль в руке Дина.

Рычание послышалось ближе. Адские псы поднимались по лестнице. У Дина пересохло во рту. Он стряхнул ржавую труху с ладони и начал отходить по коридору.

Псы начали лаять.

Дин развернулся и побежал по длинному коридору. Псы, похоже, почуяли его запах. Он не видел их, конечно, но он их слышал: этот оглушительный громоподобный лай и рычание, и стук тяжелых лап, несущихся по ступеням и коридору позади него. Дин с колотящимся сердцем влетел в большую комнату в конце коридора. Он захлопнул дверь, пододвинул к ней массивное деревянное бюро и отступил назад, тяжело дыша и глядя на дверь.

Адские псы врезались в дверь с оглушительной лавиной хриплого лая. Дверная рама моментально треснула, и дверь начала приотворяться; бюро задрожало и медленно поехало по полу. Дин всем телом бросился на него, пытаясь удержать его на месте. Но собаки стали рваться прямо сквозь верхнюю панель двери, и в двери начали образовываться выбоины.

— Сэм? — крикнул Дин нетвердым голосом. — Кто-нибудь?

Но Сэма здесь не было. Никто не ответил.

Дин беспомощно смотрел на то, как поддается дверь. Он оглянулся в поисках какого-нибудь оружия, но понял, что в комнате нет абсолютно ничего. Комната была странно пустой: в ней отсутствовала вообще какая-либо мебель кроме бюро, которое подпирало дверь. Вокруг не было ничего полезного — ни железной кочерги, ни палки, которая бы сгодилась как дубинка, ни даже стула, который можно было бы бросить. Совсем ничего. Дин был один, без оружия и в западне.

И он был напуган.

Бюро начало накреняться, и Дину пришлось отступить. Дверь распахнулась, разбрасывая вокруг брызги щепок.

— Помоги мне… Пожалуйста, — прошептал Дин вслух.

Уже произнося эти слова, он знал, что говорил их и раньше. Это был сон, Дин уже бывал здесь, и сон всегда заканчивался одинаково: Дин всегда был один и в отчаянии молился о помощи.

Внезапно время затормозилось.

Деревянные щепки, летящие от двери, замедлились и остановились совсем, застыв в полете. Падающее бюро тоже повисло в воздухе.

Потом стены отступили, удаляясь в стороны; дверь сжалась вдали и исчезла во мраке. Рычание собак затихло. Углы комнаты растворились, и стало казаться, что Дин остался один в мягком свете в помещении, края которого были скрыты во тьме.

Стало так тихо, что он слышал собственное дыхание.

Дин знал, что позади него что-то было. Что-то, что находилось в комнате все это время.

Дин произнес хриплым голосом:

— Я сплю. Это снова тот сон.

Он знал, что случится дальше. Если он обернется слишком быстро, чтобы посмотреть, что у него за спиной, там ничего не окажется.

Так что вместо этого он стал оборачиваться очень, очень медленно. Он поворачивал только голову до тех, пор пока краем глаза не увидел, что находилось сзади.

Это был человек.

В нескольких шагах позади него стоял человек — стоял молча во мраке на краю комнаты. Дин еще чуть-чуть повернул голову, едва отваживаясь дышать. Как всегда, он смог различить лишь некоторые детали. Какое-то бежевое пальто. «Ах, да, он всегда в пальто», — вспомнил Дин. Черные туфли. Рука, спокойно свисающая вдоль туловища.

Человек стоял неподвижно, как статуя. Казалось, что он смотрит в сторону Дина, но его лицо было скрыто в тени. Дин не смог удержаться от соблазна разглядеть его получше и обернулся до конца. Этого оказалось достаточно: сон испарился, и Дин с резким вздохом проснулся в кровати мотеля.

На него смотрел Сэм.

— Дин, ты в порядке?

— Да, да. Все нормально.

Он сделал нетвердый вдох.

Сэм все еще не спускал с него глаз.

— Что, — сказал Дин без выражения, сев и потирая лицо. Он со стыдом обнаружил, что глаза слезятся. Отвернувшись от Сэма, он попытался незаметно вытереть их, затем встал, подошел к раковине и плеснул водой в лицо.

Сэм наблюдал, как Дин несколько раз умылся и взял полотенце для рук. Полотенце издало хлопок, когда Дин стянул его с вешалки, и Дин вздрогнул и всмотрелся в зеркало. Там ничего не было. Он обернулся назад и оглядел номер в замешательстве, потом снова посмотрел в зеркало.

— Ты точно в порядке? — уточнил Сэм.

— Да, — ответил Дин резко, насухо промокая лицо. — В порядке. Ты закончил чтение? Нашел что-нибудь?

Сэм не ответил. Дин прочистил горло, подошел к мини-холодильнику на маленькой кухоньке в номере и вынул оттуда два пива. Одно он молча передал Сэму, затем сел обратно на кровать и отвернул крышку на своем.

— О чем был сон? — спросил Сэм в конце концов.

— Какой сон? — спросил Дин, отхлебнув пива.

Сэм вздохнул.

— Дин, всякий раз, когда мы останавливаемся в мотеле в последнее время, ты бываешь уставший как собака и засыпаешь сразу, но потом ворочаешься в постели и резко просыпаешься. И больше не спишь, так что на следующий день ты опять уставший — и раздражительный тоже, к слову сказать. Это случается каждый раз, когда мы ночуем в мотеле вдвоем, так что, готов поспорить, и в бункере происходит то же самое. У тебя кошмары, да?

Дин посмотрел на него сердито.

— И еще ты разговариваешь во сне, — добавил Сэм.

Это уже встревожило Дина.

— Э… и что я говорил?

Сэм на это слабо улыбнулся.

— Говорил что-то вроде «Пожалуйста, помоги».

Дин не смог встретиться взглядом с Сэмом. Отхлебнув еще пива, он только проворчал:

— Что, уже и кошмар спокойно увидеть нельзя? Без последующего допроса?

— Просто хотел проверить, все ли в порядке. Если мы идем на дело, я должен знать, что ты в форме.

— Я в порядке. Это ерунда, — ответил Дин угрюмо. — Просто дурацкий сон. Знаешь, обычный сон охотника: про преследование… ну, в общем, как обычно.

Сэм все еще смотрел на него.

— И за мной всегда стоит этот тип в пальто, — добавил Дин. Как только эти слова вылетели у него изо рта, он поморщился, раздражившись на себя за то, что об этом сказал. Он сделал еще глоток пива.

— Тип в пальто? — переспросил Сэм медленно, хмурясь.

Дин вздохнул.

— Парень в бежевом пальто. В таком, типа плаща. Просто торчит позади меня. Слушай, это даже не плохой сон, просто тот же самый сон снова и снова. Что-то за мной гонится, но потом все останавливается, и позади меня появляется какой-то чувак в пальто, и я не могу толком его разглядеть. Ничего особенного.

Сэм теперь пристально вглядывался в Дина.

— Хватит на меня так смотреть! — огрызнулся Дин. — Я в порядке. Это даже не плохой сон.

— Дин…

— Он даже не особо страшный. Я просто устал видеть один и тот же сон снова и снова.

— Дин.

— Я в порядке. Правда. В порядке.

— Дин, я видел такой же сон.

Они уставились друг на друга.

Сэм уточнил:

— Ну, немного другой. В моем сне он не стоит за мной. Он обычно далеко от меня и всегда уходит. И мне этот сон снился всего пару раз. Но в целом то же: сон о чем-то совершенно ином, и потом все как бы останавливается, и появляется этот парень в пальто. И уходит. Я спрашиваю его, кто он такой, но он никогда не отвечает. Это не плохой сон, просто… — Сэм умолк.

— Странноватый? — подсказал Дин.

— Странноватый.

***

Снаружи мотеля, на улице, вышли звезды. Здесь почти не было фонарей, и домов было мало: вокруг столпились только массивные черные холмы Титона и темные очертания сосен, окружавших мотель, над которыми простиралось чистое звездное небо. На петляющей дороге, уходящей мимо мотеля в горы, в это время ночи было совсем тихо.

Только одинокий человек стоял на краю дороги, поодаль — как раз за пределами досягаемости единственного фонаря мотеля. Он смотрел на мотель. Вернее, он смотрел на Импалу.

Он был худ и выглядел уставшим, и одет был совсем не по осенней погоде в горах. По крайней мере, на нем была куртка — старая поношенная кожаная куртка. Она была ему немного велика, и рукава свисали слишком низко. Ни шапки, ни перчаток на нем не было — только тонкие джинсы и дешевые ботинки. Человек дрожал, натянув вокруг себя куртку и крепко сжимая ее полы.

Несмотря на пробиравшую его дрожь, он стоял там долгое время, просто глядя на Импалу и на ярко освещенные окна номера мотеля за ней.

В конце концов он покачал головой, словно принял решение. Поднялся холодный ветер, принесший через перевал пронизывающий горный воздух. Человек сжал полы куртки крепче, повернулся и пошел прочь от мотеля. Он начал подниматься вверх по петляющей горной дороге, втянув голову на ледяном ветру, и вскоре исчез в темноте.

========== Глава 2. Очень яркий ангел ==========

Следующий день выдался ясным и солнечным, с бодрящим осенним холодком. Сэм хотел до завтрака раздобыть карту национального парка, поэтому они заехали в ближайший городок Муз («муз» — по-английски «лось» — прим. пер.).

— Конечно ты хотел заехать в город-Лось, — прокомментировал Дин, улыбаясь, когда они садились в машину.

Сэм не разделил его веселья.

— Езжай молча, Дин.

Муз располагался на территории национального парка, у самой его границы, и, как выяснилось, состоял ровно из трех зданий: главного офиса парковой службы, продуктового магазина, полного покупающих шоколадки туристов, и ресторана в форме гигантского вигвама. Дин пришел в восторг от ресторана-вигвама и, после того как они взяли карту, настоял на том, чтобы там позавтракать.

Но как только они сели за стол, он начал зевать, даже не успев сделать заказ.

— Как спал? — спросил Сэм. — После вчерашней освежающей дремы, я имею в виду.

— Отлично, — ответил Дин бодро. — Под конец заснул как убитый. Всего-то потребовалось четыре пузырька Джека Дэниелса из минибара.

Сэм посмотрел на него сердито.

— Да расслабься, — успокоил его Дин. — Шучу. Я в порядке, честное слово.

— Еще странные сны? Тип в пальто возвращался?

— Нет, нет, — ответил Дин поспешно, глядя на свой кофе. — Нет. Так что, ты что-нибудь нашел об этом Кастиэле?

Сэм смотрел на него секунду. Потом сказал:

— Ты же понимаешь, что если мы видим один и тот же сон, то это, наверное, важно. И, наверное, стоит обратить на это внимание.

Дин отхлебнул кофе, избегая взгляда Сэма.

— Ну, у нас нет никаких зацепок. И, может быть, это даже не тот же сон: ты же сказал, что в твоем все по-другому.

— Но парень-то тот же.

— Мы этого не знаем. Все, что мы знаем, это что нам обоим снился парень в пальто. Это весьма расплывчато. Могло быть просто совпадение.

— Ты же сам в это не веришь. — Сэм пристально изучал Дина. Принесли еду, Дин взял кусок тоста и начал сосредоточенно намазывать его маслом. На Сэма он не смотрел.

Сэм не отступал:

— Что еще было в этом сне?

— Слушай, Сэм, — сказал Дин резко, бросив нож на стол. — Не хочу я говорить про чертов сон, хорошо?!

— Почему?

— Черт возьми, Сэм! Потому что каждый раз, когда я о нем думаю, я… — Дин внезапно остановился. Он отвел взгляд, уставился в небольшое овальное окошко в стене вигвама и протер глаза. — Я всегда просыпаюсь с чувством, что облажался. Что я что-то сделал неправильно, что-то потерял, ошибся. И чувствую себя потом паршиво, но никогда не могу понять почему, и говорить об этом бессмысленно, потому что ничего с этим не сделаешь. Этот дурацкий сон снится мне уже месяцами каждую ночь и никогда не меняется, и он мне уже просто до смерти надоел. Так что оставь эту тему. Я серьезно.

Дин откусил огромный кусок тоста и махнул официантке, чтобы та принесла еще кофе. Потом снова посмотрел на Сэма с притворно дружелюбной улыбкой.

— Так что насчет этого Кастиэля? Нашел что-нибудь еще?

Сэм опустил глаза и отпил кофе в тишине. Через мгновение он сказал:

— Ничего особо полезного. Только очередные страшные истории. И, к сожалению, никаких слабостей узнать не удалось. Большинство старых легенд только рассказывают, насколько он могущественный. Он один из тех, кто мог искривлять время и исцелять людей — обладал всякими такими крутыми талантами. Дин… — Сэм вздохнул. — Мы не можем идти против такого ангела. У нас нет даже надежного способа его убить.

— Ангельский клинок, — ответил Дин. — Ангельские клинки убивают их всегда.

— Да, но только если подойти достаточно близко. И только если застанешь его врасплох. И если он не зашвырнет тебя через комнату и не сломает тебе шею сначала, — заметил Сэм. Подумав немного, он добавил: — Или не выжжет тебе глаза. Или не остановит сердце. Или не размажет тебя об стену. Или…

Дин прервал.

— Понял. Ладно. Даже с ангельским клинком это непросто, я согласен.

— И еще, — сказал Сэм, — я не вполне уверен, что нам надо исходить из предположения, что этот Кастиэль — враг.

— Чувак, ты только что две ночи собирал на него досье. Поправь меня, если я неправ, но разве не ты сам сказал, что на его счету куча трупов?

Сэм кивнул.

— Да, но…

— Пал из Рая раньше всех прочих ангелов, возможно был союзником Люцифера, убил кучу народу?

— Да…

— Мы монстров и за меньшее мочили. Сэм, ты все ждешь, что какие-то ангелы могут оказаться хорошими. Но пора нам уже выучить урок. Давно пора. Они питбули. Питбули, которых Бог хотя бы держал на поводке, но теперь они вырвались на волю. — Дин для выразительности помахал вилкой с омлетом. — Мы для них муравьи, Сэм. Муравьи, на которых они наступают. Когда они вообще замечают нас, они как дети с лупой — жгут нас ради забавы. — Дин посмотрел на вилку так, словно забыл, что держал ее в руке, и решительно проглотил омлет. — Кроме того, Кроули сказал, что нам придется его убить.

Сэм ответил:

— Не стоит охотиться на него только потому, что так сказал Кроули.

— Почему нет?

Сэм приподнял брови.

— Серьезно? Кроули обманывал и подставлял нас сколько раз? Я даже вспомнить не могу.

— Ты сказал, что ангелы вроде тоже плохо о нем отзывались.

— И с каких это пор ты веришь ангелам?

Дин обдумал это и неохотно кивнул.

— Ладно. Справедливое замечание.

— У нас пока нет информации ни от кого, кому мы верим. И еще, Дин. Я и правда думаю, что могут существовать не такие уж плохие ангелы. Тебе никогда так не кажется? Что, может быть, где-то есть хороший ангел? Хоть один?

Дин отложил вилку и снова выглянул в маленькое окошко. Какое-то время они сидели в тишине; Дин глядел в окно.

Вдруг взгляд Дина на чем-то сфокусировался, и он произнес медленно:

— Смотри-ка, Сэм.

Сэм повернулся к окну, откуда открывался вид на стоянку. Импалу было едва видно в ряду машин у дальнего края стоянки. И в окна Импалы заглядывал человек.

Он стоял спиной к Сэму и Дину, так что они смогли смутно различить лишь некоторые его черты. Среднего роста. С темными волосами. В кожаной куртке.

Сэм и Дин внимательно наблюдали за человеком. Он, казалось, изучал интерьер машины, заглядывая в передние и задние окна. Через несколько мгновений он отошел назад, немного наклонил голову и еще какое-то время смотрел на машину. Лица его им видно не было.

Наконец он прошел мимо машины и отправился к главной дороге, где находилась маленькая автобусная остановка.

— Может, ему просто понравилась Импала? — предположил Дин. — То есть… кому бы она не понравилась?

— Да. Может быть, — ответил Сэм. — Но… он не показался тебе знакомым?

Дин фыркнул.

— Сэм, мы не видели его лица.

— Но все равно. Что-то было в его походке… — сказал Сэм, хмурясь.

Теперь они оба припали к окну, вытянув шеи, чтобы видеть мужчину. Им все еще было видно, как он уходит по направлению к дороге.

Сэм начал говорить: «Прямо как в моем с…» — когда Дин прервал его словами:

— Куртка. Эта куртка. У меня была точно такая же, помнишь?

— О… да. Должно быть, в этом дело, — ответил Сэм. Фигурка остановилась на автобусной остановке вдали. — Что случилось с той курткой? Ты же носил ее постоянно.

— Не знаю. Должно быть, потерял где-то. Я не видел ее уже месяцы. Даже расстроился, — сказал Дин, глядя на мужчину. — Мне нравилась эта куртка.

Они оба продолжили смотреть, пока не подъехал парковый автобус, не подобрал человека и не уехал дальше.

— Я скучаю по этой куртке, — произнес Дин.

Сэм потряс головой, словно хотел собраться с мыслями.

— Ладно. Надо вернуться к делу. — Он достал из сумки папку, раскрыл ее на столе и вынул распечатки новостных статей. Дин все еще смотрел в окно, и Сэму пришлось щелкнуть пальцами перед его лицом, чтобы привлечь его внимание. Дин вздрогнул и виновато переключился на папку.

— Итак, резюмируем, что мы знаем, — начал Сэм. — Три туриста найдены мертвыми за последние три месяца. По одному в месяц. Первый — в июле, второй — в августе, и третья — несколько дней назад в сентябре, девушка двадцати трех лет. Все трое ходили гулять в одиночку, и всех нашли в одном и том же районе парка либо на тропе, либо рядом. Растерзанных, с отсутствующими глазами.

— Причина смерти?

— Парковые рейнджеры думают, что атака медведя — так это освещалось в прессе. Похоже, медведи тут водятся. Только вот у всех жертв нет глаз, и только глаз, а медведи глаза не выцарапывают. Так что все полагают, что глаза выклевали вороны, когда жертвы были уже мертвы. Но в одной статье упоминается, что глаза были выжжены. Видишь, — сказал Сэм, указывая на абзац в одной из новостных статей.

Дин взял статью и быстро пробежал глазами абзац.

— Это похоже на ангелов, — сказал он, глядя на фото жертвы — жизнерадостного вида брюнетки. — Где именно в парке их нашли?

— Тебе понравится.

Дин посмотрел на брата.

— В месте под названием Каньон Смерти. Это тут совсем рядом. Всех троих туристов нашли на тропах, проходящих через Каньон Смерти. Тропы разные, но все в одном каньоне.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты выдумал это название.

Сэм усмехнулся.

— Нет, к сожалению, оно настоящее. Так что я думал, надо направиться туда.

— Ты шутишь.

— Далеко в каньон заходить не будем, и до определенного места туда идет грунтовая дорога. Там есть большой луг со старыми постройками 19-го века, оставшимися с тех пор, когда это место еще не было парком. Никто там больше не живет, так что парковая служба забила все здания годы назад.

— Думаешь, там могут прятаться ангелы?

— Может быть. Стоит проверить.

— Может, просто в морг сходим? Морг кажется более приятным местом, чем потенциальная база ангелов.

— В морг сходим тоже. Заглянем сначала туда, а потом заедем в Каньон Смерти. Ненадолго.

— Каньон Смерти. Чертовы ангелы, — проворчал Дин.

***

Вежливо наведя справки в полицейском участке, они выяснили, что тело девушки все еще находилось в морге в ближайшем госпитале в Джексоне. Дину не терпелось опробовать удостоверения службы национальных парков, которые он сделал уже несколько лет назад, но пока еще не успел использовать, поэтому он откопал их в глубине багажника Импалы. Несколько минут спустя они уже показывали удостоверения дежурному в морге госпиталя.

— А, вы из службы парка. Ладно, — сказал дежурный. Дин бросил на Сэма победный взгляд, когда они убрали удостоверения.

Дежурный продолжил:

— Но разве вы, ребята, уже не заходили?

— Мы из вашингтонского офиса, — объяснил Дин не моргнув глазом. — Поскольку было уже три смерти, нас послали оценить ситуацию лично.

— Понимаю, — сказал дежурный, кивая. — Обычно ведь у нас не больше одной атаки гризов в год. Три — это уже много.

— «Гризы» — это… медведи гризли? — уточнил Дин.

Дежурный засмеялся.

— Вы из Вашингтона, это видно. Да, «гриз» — это медведь гризли. Их тут много.

— А… да, конечно, — ответил Дин. — Мы об этом, конечно, знали. А в, эм… в Каньоне Смерти они есть?

— Конечно, они везде есть. Но знаете, как говорят: девяносто девять из ста гризли — безобидные. Если их не пугать. Но всегда остается этот один. Как та мама-гриз, которая в прошлом году привела своих медвежат в лагерь, чтобы показать им, что спальные мешки вкусные в середине. Ничего хорошего, поверьте.

— Да, — согласился Дин натянуто. — Нехороший медведь никому не нравится.

— Ну, я уверен, вы-то ребята по-любому готовы к медведю, — заметил дежурный.

— Готовы к медведю… — повторил Дин механически. — Да. Мы всегда готовы к медведю.

— Вы не возражаете, если мы взглянем на тело? — встрял Сэм, ступив вперед Дина, вид у которого стал немного бледный.

Пока они шли по коридору за дежурным, Дин наклонился к Сэму:

— Мы не пойдем в Каньон Смерти, — прошептал он.

— Не будь тряпкой.

— Но что если там нехороший гриз? Мы не готовы к медведю, Сэм.

— Ты убивал всяческих существ, от демонов до ангелов, а боишься обычного животного? — спросил шепотом Сэм.

— Медведи — больше, — прошептал Дин недовольно.

Сэм закатил глаза, но больше ничего сказать не успел, так как они дошли до морга и дежурный снова повернулся к ним.

— Туристка во втором отсеке, — сказал он, указывая на холодильные ящики, содержавшие трупы. — Я должен за вами следить, но у нас тут не хватает персонала. У нас же сельский госпиталь. То есть я, по сути, один, а мне еще работу в лаборатории нужно доделать. Я буду дальше по коридору в лаборатории. Позовите, когда закончите, хорошо?

Они уверили его, что все будет в порядке, и несколько минут спустя остались одни в морге.

Сэм выдвинул второй ящик, в котором обнаружилось сильно израненное тело молодой женщины. Быстрый осмотр подтвердил их подозрения: глаза бедной девушки были выжжены.

— Определенно не птицы, — заключил Дин. — Определенно ангелы. И смотри — у нее синяки по всему телу. Похоже, ее избили. — Лицо, торс и руки девушки почернели от синяков и отекли в нескольких местах. Кроме того, ее тело, лицо и бедра пересекали длинные нехорошие раны.

— В отчете сказано, что эти порезы, вероятно, от медвежьих когтей, — сказал Сэм, глядя в файл, раскрытый рядом на столе. — Но парковый биолог не согласился. — Сэм повернулся обратно к телу. — Видишь, Дин, они не параллельны друг другу.

Они пригляделись к нескольким прямым кровавым линиям, проходящим через плечи девушки. Сэм был прав: они шли не параллельно друг другу. И были не очень глубокими. Дин сказал:

— Если только это не медведь с одним когтем, ставлю на следы от хлыста.

— Ого. Думаю, ты прав, — согласился Сэм. — И смотри сюда. — Он указал на запястья и лодыжки девушки. Оба запястья и обе лодыжки окружали отчетливые багровые синяки.

— Кто-то ее связал, а потом отстегал хлыстом, — подытожил Дин.

Сэм кивнул.

— А потом какой-то ангел ее убил. Но зачем ангелу связывать и пытать троих случайных туристов?

— Может, у них была какая-то информация?

— У трех случайных туристов в национальном парке? Она вообще была из Портленда, Дин. Работала в кофейне. Другие два — это дрессировщик собак из Лос-Анджелеса и программист из Германии. Что они могли такого знать, ради чего стоило их пытать?

— Может, ангелы хотели занять их тела, а туристы не соглашались?

Сэм обдумал это.

— Но если бы согласие в результате пыток засчитывалось, разве ангелы на пытали бы людей все время? Вместо этого им приходится устраивать цирк, чтобы убедить людей не только дать согласие, но и сделать это искренне. — Он снова посмотрел на девушку. — Я не понимаю. Зачем ангелу прибегать к пыткам? И зачем использовать хлыст?

Сэм заметил что-то еще и наклонился ближе.

— Погоди секунду, — сказал он. Он надел пару лабораторных перчаток и снова присмотрелся к голове девушки. — Посмотри в ее рот и уши. И в нос. Там все черным-черно. Тут что-то не так. — Он заглянул в рот девушки, потом посмотрел на Дина. — Давай-ка переоденемся.

—Мы только что позавтракали, Сэм.

— Поверь, для этого тебе не помешает лабораторный халат. А может, и маска, — заверил Сэм жизнерадостно.

Несколько минут спустя Сэм уже живо отпиливал верхушку черепа девушки медицинской пилой.

— Когда это ты успел превратиться в доктора Франкенштейна? — прокомментировал Дин, наблюдая с безопасного расстояния.

— Когда это ты успел превратиться в размазню? — парировал Сэм. Пила прошла через последний участок кости, и Сэм осторожно отделил верхнюю часть черепа от остальной головы.

Он заглянул внутрь и замер.

— Что за черт?

Дин сделал шаг ближе, чтобы посмотреть.

— Ого.

Мозга не было.

— Где… где ее мозг? — спросил Дин слабым голосом. — И почему там все черное?

Сэм выудил из кармана фонарик и посветил им в мозговую полость. Они оба заглянули внутрь. Внутренность черепа была сплошь черной и, казалось, почти совсем пустой, за исключением маленького высушенного комочка размером с куриное яйцо на дне черепа.

Сэм осторожно коснулся внутренности черепной коробки пальцем в перчатке. На перчатке осталась черная пыль. Сэм аккуратно понюхал ее.

— По-моему, это уголь, Дин, — сказал Сэм в замешательстве.

— А что это за маленькая штуковина? — спросил Дин. Он наклонился еще ближе и случайно задел стол. Прежде чем кто-либо из них успел среагировать, черный комочек выкатился из черепа, отскочил от стола и упал на пол, где развалился на несколько пепельно-черных кусочков.

Последовала длинная пауза.

— Мне кажется, это ее мозг, Дин, — сказал Сэм.

— Ох, черт…

— Положи его назад, Дин.

— Черт, черт…

***

Дин решил, что перед следующим этапом ему нужен глоток виски, поэтому они переместились в ближайший бар. Дин заметно воспрянул духом, когда обнаружил, что некоторые барные стулья там были выполнены в виде лошадиных седел, а сам бар был полностью покрыт серебряными долларовыми монетами. Дин настоял, чтобы они сели на стулья-седла, и стакан виски спустя уже умудрился временно одолжить у бармена ковбойскую шляпу.

— Знаешь, ковбойские шляпы есть и в Канзасе, — заметил Сэм.

— Я сломал девушке мозг, — ответил Дин. — Дай мне минутку, ладно? — Он допил остаток виски в стакане. — Кажется, я ломаю все, к чему прикасаюсь, — пробурчал он.

— Что?

— Ничего. Ничего. — Он повернулся к Сэму, сдвинув шляпу на затылок. — Ладно, Сэм, надо в этом разобраться. Что случилось с этой девушкой? Мы знаем, что ангелы в их истинном обличье появляются в виде ослепительного света, так? В виде этой, типа, межпространственной волны… — Дин остановился.

— …небесного проведения, — закончил за него Сэм. Он нахмурился. — Откуда вообще эта фраза?

— Не помню, — отозвался Дин в замешательстве. Он посмотрел вниз на серебряные доллары, врезанные в барную стойку. С усилием он вновь заставил себя сосредоточиться. — В общем, мы знаем, что если посмотреть прямо на ангела в его истинном обличье, в этой многомерно-волновой световой или-как-там форме, то выгорают глаза, так?

Сэм кивнул.

— Но мозг обычно остается цел, — продолжил Дин. — Горят только глаза. То есть люди могут умирать, но мозг у них не выгорает совсем — может, только немного поджаривается. Так что это за ангел, который не только глаза выжигает, но и весь мозг превращает в уголек?

— Очень… яркий ангел? — предположил Сэм неуверенно. — Очень сильный. И враждебно настроенный?

— Именно.

— Ты думаешь на Кастиэля.

— Я думаю на Кастиэля. И если я прав, мы не хотим к нему даже приближаться. Серьезно, приятель. Мне нравится мой мозг розовым и мягким. Таким, какой он сейчас. И, Сэм?

— Да.

— Мы и с рядовым-то ангелом едва в состоянии справиться. Но с таким? Если окажется, что это этот Кастиэль? Да ни за что! Это нам не по плечу. Я серьезно.

— Да, знаю.

— Йо-хо-хо, — вздохнул Дин угрюмо. Он поправил шляпу, наклонился вперед в седле и сделал жест бармену, чтобы тот налил еще стакан.

========== Глава 3. Каньон Смерти ==========

К раннему вечеру они наконец добрались до Каньона Смерти.

— Ты знаешь, я люблю Импалу, Дин, — начал Сэм, когда они медленно прыгали по ухабам разбитой дороги, которая, согласно карте, вела к старым хижинам. — Но я начинаю думать, что это не лучший выбор на роль внедорожника.

— Заткнись, — попросил Дин. Он резко затормозил перед серией особенно глубоких канав и стиснул зубы, услышав зловещий скрежет под передней осью.

— Мы едем со скоростью три мили в час и все равно цепляем днищем, — заметил Сэм.

— Это я виноват. Плохо обошел ту рытвину. Надо было взять левее. Или правее. Она в порядке. Это выносливая машина, Сэм, прояви уважение.

Потихоньку они пробирались по разбитой горной дороге мимо рощ кленов и тополей, покрытых великолепными осенними красками, а также участков темных сосен и елей.

Дин только замедлился перед очередной канавой, как вдруг на дороге впереди появился темный объект.

— Ого! — воскликнул Дин. — Это что еще? — Он затормозил до полной остановки.

Темный объект двинулся и вышел из тени на солнце. Это был олень. Огромный самец оленя.

Он стоял перпендикулярно дороге в величественном луче света, словно позировал для картины.

— Ух ты. Посмотри на рога! — показал Дин. — Господи, он огромный! Я и не знал, что они такие большие. Дин продвинулся на Импале чуть дальше вперед. — Иди, — сказал он оленю.

Олень не двинулся. Он поднял нос и понюхал воздух. Его уши прижались к шее, и он медленно повернул голову к машине, по-прежнему принюхиваясь.

Дин погудел и проехал еще несколько ярдов вперед.

— Двигайся, Бэмби.

Олень повернулся всем туловищем, медленно переставляя ноги, пока не встал вдоль дороги, глядя прямо на машину, как беговая лошадь на старте. Он снова втянул воздух, потом опустил голову и ударил копытом о землю.

— Хм, — произнес Дин. — Олени же ведь… не нападают на людей, да, Сэм? Они же безобидные, да?

Олень опустил голову, поджав подбородок и прижав уши к шее. Ветвистые рога теперь были нацелены прямо на Импалу.

— Не должны вообще-то, но…

Олень сорвался с места и поскакал галопом прямо на Импалу, лоб в лоб. Он был шокирующе быстр и летел на них, как комета. Рога внезапно стали выглядеть смертоносными: по ширине они не уступали машине и оказались покрыты десятками острых шипов.

Сначала казалось, что олень налетит на них прямо через капот, но в последнюю секунду он опустил голову практически к земле и врезался рогами в решетку радиатора Импалы. Машину аж отбросило назад.

— Е-мое!!! — заорал Дин. Он врубил заднюю передачу и дал по газам, но олень умудрился приподнять с земли весь передок машины, упершись передними ногами и храпя. Двигатель взревел, передние колеса прокручивались в воздухе вхолостую. Затем раздался скрип металла и передний бампер вместе с радиаторной решеткой частично отошли от кузова. Импала упала обратно на землю, амортизаторы застонали, и вся машина подпрыгнула. Дин снова выжал газ в пол, и Импала рванула назад. Оленя потянуло за ней: его рога застряли в полуоторванной решетке, и он неловко скакнул за машиной вперед по дороге.

Потом раздался резкий треск, и олень наконец вырвался: один из отростков его рогов отломился. Олень снова поднял нос в воздух и пыхнул на них с гортанным храпом. Его глаза слегка закатились, уши совсем прижались к шее, и вид у него стал прямо-таки сатанинский.

Сэм пробормотал дрожащим голосом:

— Это что, какой-то олень-демон? Он одержим? Что за черт?!

— Не знаю, но мы уезжаем сейчас же, — отозвался Дин. Он вывернул шею и, глядя в заднее стекло, стал выруливать задним ходом по дороге. — Я не ожидал оленя. Я ожидал… — начал он, потом резко затормозил и заорал: — Медведь! Медведь! — Сэм тоже обернулся.

За задним стеклом была сплошная стена светло-коричневой шерсти.

— Это что, гризли? — произнес Сэм в ужасе.

— ДА, ЭТО ГРИЗ! — завопил Дин. — Я УВЕРЕН, ЧТО ЭТО ГРИЗ! — Он переключил передачу и снова газанул вперед, пытаясь обогнуть оленя.

Но олень скакнул, преградив им дорогу, и снова угрожающе опустил голову, прижал уши и закатил глаза.

— Это что, перевертыши? Оборотни? Что тут происходит? — не понимал Сэм. Повозившись с крышкой на фляжке, он отвернул ее, высунулся из окна и плеснул в медведя святой водой.

— ЭТО ТОЛЬКО РАЗОЗЛИТ ЕГО, СЭМ! — закричал Дин. Но медведь, казалось, даже не заметил святую воду. Он шумно обнюхивал заднюю часть машины.

Потом одним небрежным шлепком лапы медведь разбил заднее стекло.

— Черт, черт, ЧЕРТ, — бормотал Дин, снова пытаясь объехать оленя, но олень упорно преграждал им путь. — Что, попробовать его переехать? — спросил он Сэма напряженным голосом, бросив взгляд в заднее зеркало, чтобы не терять из виду медведя.

— Он весит, наверное, полтонны, не меньше, и просто раздавит лобовое стекло и свалится на нас, — ответил Сэм натянуто. — Да еще и с этими рогами.

— Ладно, но… — начал Дин, и они почувствовали, как машина содрогнулась. Медведь оперся на багажник и мгновение спустя запустил в салон переднюю лапу и махнул ею в воздухе над передними сиденьями. Сэм съежился возле бардачка, и Дин отчаянно пригнулся, как раз когда огромные когти рассекли воздух над их головами. Лапа медведя казалась больше человеческой головы, когти — длиннее, чем кухонные ножи. — Это не хорошо, — выдохнул Дин, возясь с дверной ручкой. — Не хорошо! Не хорошо! — Он распахнул дверь и выскочил из нее, крича через плечо: — Сэм, выходи! — Сэм уже вываливался из другой двери, и они бросились прочь от машины в противоположных направлениях.

Они отбежали от дороги на несколько ярдов. Потом оба постепенно остановились и повернулись посмотреть, когда поняли, что ни олень, ни медведь не обращают на них вообще никакого внимания.

Животные по-прежнему атаковали автомобиль и, казалось, даже не заметили, что Сэм и Дин сбежали. Олень доламывал решетку радиатора. Огромному медведю, кажется, наскучил интерьер салона, и теперь он обнюхивал бок машины, рыча и медленно продвигаясь вперед к оленю.

Дин и Сэм встретились глазами через капот машины. Сэм произнес одними губами: «Что за черт?» — и Дин развел руками, красноречиво пожав плечами.

Потом глаза Сэма расширились, и он указал на что-то мелкое на крыше машины. На крышу приземлилась маленькая синица. Она спрыгнула на капот и начала бить по нему клювом.

Через секунду к ней присоединились еще две синицы. Все они возмущенно чирикали, хлопали крылышками и не прекращая клевали капот, пробираясь к передку машины.

— Синицы! — крикнул Дин Сэму театральным шепотом. — Чертовы синицы! А кажутся всегда такими невинными!

Сэм начал огибать атакуемую Импалу по большому кругу. Он торопливо, но осторожно обошел медведя, держась от него на почтительном расстоянии, пока не оказался на стороне Дина.

— Это не нормально, — сказал он Дину.

— Думаешь?! — отозвался Дин, глядя на машину. — Смотри, Сэм. Еще и бурундуки. — Теперь к общей активности присоединился бурундук, решительно принявшийся грызть переднее левое колесо. — Что дальше? Одержимые зайцы? Мы что, в каком-то демоническом Диснейленде?

— Это не демоны. По крайней мере, медведь. И перевертышами они все быть не могут, и оборотнями. Насколько я знаю, никто из таких существ не может обращаться в птиц. Слишком маленькая форма для них.

— Проклятый предмет? Колдовской мешочек? — предположил Дин.

— Наверное, что-то такое. Но я никогда не видел, чтобы такие вещи настолько злили мать-природу.

— И как, интересно, нам его найти и убрать? — спросил Дин. — Мы даже понятия не имеем, где он. — В этот момент раздался скрипучий скрежет, и олень наконец сумел отодрать бампер и решетку радиатора от машины. Он опять каким-то образом подцепил их рогами и начал отступать, таща за собой по земле искореженный бампер и яростно пыхтя. Медведь последовал за ним, цепляя конец бампера лапой, как кот, играющий с бумажкой на веревочке. Олень оттаскивал бампер все дальше и дальше, медведь шел за ним, и птички тоже поднялись с капота и полетели за ними по дороге, чирикая. Через несколько секунд и бурундук оставил в покое шину и пустился по дороге за остальными зверями.

— Полагаю, дело было в бампере, — заключил Сэм. — Или в решетке радиатора.

Несколько минут спустя вся толпа животных исчезла за поворотом дороги. Сэм и Дин остались одни в мирном луче солнечного света. Потрепанная Импала криво стояла на дороге без бампера и с разбитым задним стеклом. Издалека с дороги еще доносились звуки чириканья и рычания.

Дин открыл багажник, и они схватили дробовики.

— «Поедем в Каньон Смерти, Дин!» — передразнил Дин с сарказмом. — «Нет там никаких медведей, Дин! Будет здорово, Дин!»

— Ой, заткнись, — попросил раздраженно Сэм. — Если это какой-нибудь колдовской мешочек, то сосредоточиться нам надо на том, кто подложил его в машину.

Они переглянулись.

— Тот чувак! — воскликнули они хором.

— Чувак, который был у вигвама, — добавил Дин. — В кожаной куртке. Черт. Надо было проверить машину после.

— Но странно, — заметил Сэм. — Вид у него был не такой, как будто он замышлял что-то скверное.

— Не обижайся, Сэм, но ты хреново определяешь, когда кто-то замышляет что-то скверное, — ответил Дин, заряжая дробовик патронами. — Эй, вот теперь я готов к медведю! — Он улыбнулся Сэму, и Сэм закатил глаза.

В этот момент животные затихли. Звуки рычания, чириканье птиц, топот и скрежет бампера — все прекратилось.

Сэм и Дин переглянулись и осторожно пошли к изгибу дороги. Они с опаской продвинулись за поворот с ружьями наготове.

Олень и медведь оба лежали на дороге — олень на боку, а медведь — растянувшись на животе. Искореженная решетка Импалы валялась на земле между ними, и бампер — неподалеку.

— Они мертвы? — прошептал Сэм.

— Похоже, просто спят, — ответил Дин. — Оба дышат.

— Дин, смотри, — сказал Сэм, указывая на разорванный кусчек ленты и несколько косточек и перышек, разбросанных вокруг животных. — Должно быть, они его разорвали. — Остатки содержимого мешочка валялись втоптанные в грязь. Две синицы прыгали вокруг косточек пьяными кругами, третья все еще вяло пощипывала ленточку.

Дин заулыбался.

— Эй, Сэм, это прямо утро после студенческой вечеринки Бэмби! И смотри, птички — мелочь, а оказались самыми стойкими. Кто бы мог подумать…

Он рассмеялся. Сэм бросил на него еще один раздраженный взгляд и осторожно обошел храпящего медведя, чтобы подобрать решетку. Дин поднял бампер. Они оба отошли на несколько ярдов и временно отложили оружие, чтобы осмотреть бампер и решетку. Через несколько секунд Дин произнес: «Вот» — и указал на что-то, торчащее из решетки. Он потянул за предмет, и предмет высвободился: это оказался маленький квадратик кожи, теперь уже без содержимого, весь изгрызенный и исклеванный.

— Колдовской мешочек, — вздохнул Дин.

— Я всегда полагал, что их надо сжигать, — сказал Сэм. — Интересно, что этот перестал действовать, когда его разорвали. Давай сожжем остатки на всякий случай.

Они сожгли остатки мешочка вместе с ленточкой и разбросанным содержимым, которое смогли собрать. Все это вспыхнуло зеленым пламенем — и немедленно медведь фыркнул, уши оленя дернулись, и глаза обоих животных вдруг открылись. Сэм и Дин замерли. Птички метнулись в деревья, чирикая, и олень с медведем, шатаясь, поднялись на ноги.

Олень в замешательстве огляделся, неловко расставив передние ноги. Он посмотрел на медведя затуманенным взором, потом отступил назад такой нетвердой походкой, что запутался в собственных ногах и снова повалился вниз. Мгновение спустя он вскочил, выглядя уже гораздо бодрее, проворно развернулся и рванул в лес. Он умчался с чередой шумных ударов и вскоре исчез из виду.

Сэм и Дин остались стоять тревожно близко к медведю гризли. Он находился всего лишь в каких-то пятнадцати футах.

— Зачем мы положили ружья? — прошипел Дин. Ружья были все еще на земле, в нескольких шагах от них.

Они оба попытались очень медленно продвинуться к ружьям.

Но как только они шевельнулись, медведь повернул свою большую лохматую голову и посмотрел на них. Им было видно, как фокусируется его взгляд, по мере того как медведь приходит в себя. Дин сделал еще один маленький шажок к дробовику, и медведь немедленно сделал шажок к Дину. Дин застыл.

Медведь посмотрел на них очень долго и неподвижно; Сэм и Дин оба слегка поникли под этим твердым взглядом.

Уши медведя дрогнули. Он принюхался. Потом моргнул, тихо развернулся и пошел прочь по дороге в каньон. Сэм и Дин стояли не шевелясь, пока лохматый зад медведя на исчез вдали.

Братья переглянулись с круглыми глазами, схватили ружья, решетку и бампер и быстрым шагом направились обратно к Импале.

— А знаешь, — сказал Дин, пока они шли назад. — Этот гриз был даже ничего. С гризом ведь просто надо вести себя спокойно. Девяносто девять из ста — безобидные.

— Минуту назад ты дрожал как осиновый лист, — заметил Сэм.

Вид у Дина стал оскорбленный.

— Неправда. Ну… Ладно, может, мне и надо сменить нижнее белье. Но правда, это же оказался безобидный гриз.

— Это оказался безобидный гриз, — согласился Сэм с улыбкой. — Как только мы избавились от колдовского мешочка.

Они вернулись к Импале и обнаружили, что одно колесо спущено — то, которое грыз бурундук. Шина до сих пор с шипением выпускала воздух. Дин наклонился и потрогал прогрызенную дырочку в боковине.

— Чертовы бурундуки, — проворчал он. — Я все это время переживал о медведях, а о бурундуках даже не подумал!

***

В каньоне не было сигнала сотовой сети, так что им пришлось очень медленно доехать на Импале обратно по грунтовой дороге до ресторана-вигвама. Дин всю дорогу ворчал о том, не погнется ли обод колеса. Запаски у них с собой не было (в этом заключался недостаток хранения в машине арсенала, занимающего все место в багажнике), и им пришлось звонить в службу дорожной помощи и ждать два долгих часа, пока наконец не приехал эвакуатор и не забрал Импалу в ближайшую ремонтную мастерскую в Джексоне. Сэм и Дин отправились обратно в салун Серебряный Доллар на ужин — чизбургер и картошка для Дина, салат и курица в лаваше для Сэма.

Посреди ужина у Дина зазвонил телефон, и после краткой беседы он повесил трубку и повернулся к Сэму с радостной улыбкой.

— Шину уже заменили, а заднее стекло поставят завтра утром. Этот парень даже нашел, где заказать бампер и решетку. Хотя я думаю, что старый бампер починю.

Сэм кивнул, просматривая контакты в своем телефоне.

— Эй, Сэм, ты меня слушаешь? Это хорошая новость! Машина в порядке! Она вполне неплохо пережила атаку медведя гризли, не находишь? И оленя, и бурундука. Плюс еще птичек. Я же тебе говорил, что она выносливая, а?

— Да… — ответил Сэм рассеянно, глядя на чей-то номер.

— Сэм? — позвал Дин раздраженно.

— Прости, — сказал Сэм, поднимая глаза. — У меня появилась идея. Надо понять, кто за этим стоит. Погоди секунду. — Он набрал номер и подождал несколько гудков.

Дин откусил бургер, слушая с любопытством.

— Привет, Шарлин? — произнес Сэм в трубку. — Да, это Сэм Винчестер. Слушай, не окажешь мне услугу? Большую услугу. Ты же занимаешься этими заклинаниями для определения местоположения, да? Можешь найти кое-кого для меня?

— Ведьма Шарлин? — прошептал Дин. — Серьезно, чувак?

— Она не ведьма, Дин, ты же знаешь, — прошипел в ответ Сэм, прикрыв микрофон. — Просто занимается некоторыми заклинаниями, и только когда надо кому-то помочь. — Дин открыл рот, чтобы возразить, но Сэм поднял руку, останавливая его и слушая, что ему говорят по телефону. — Да. Именно. Я заплачу тебе позже. Нет, нет — хе — это мило, очень мило с твоей стороны, но знаешь, я лучше деньгами заплачу. — Сэм покраснел, и Дин хихикнул про себя, откусив еще кусок бургера.

Сэм продолжил:

— Запиши имя. Кастиэль. К-А-С-Т-И-Э-Л-Ь. Мне только нужно знать, где он. И Шарлин, осторожнее с этим. Дай мне только приблизительный регион. Не пытайся отследить его точно, не смотри, не выдавай себя. Я уверен, что он опасен. Это ангел — и могущественный, как мы думаем, — а ты знаешь, какие они. — Еще одна пауза. — Да, я заплачу больше за риск. Ладно. Дай знать, хорошо? Спасибо. Пока. — Он повесил трубку.

Дин глядел на него.

— Ты и правда думаешь, что Кастиэль стоит за гибелью этих туристов? Я думал, что это у меня уже паранойя.

— Ну, я не знаю наверняка. У меня просто предчувствие. Просто решил проверить. — Сэм уставился на свою несъеденную еду.

— Но этот колдовской мешочек подложил не ангел. Когда это ангел пользовался колдовскими мешочками? Кроме того, его, должно быть, подложил тот парень, а он как-то не похож был на ангела. Ушел на автобусную остановку, и все такое.

— Да… знаю. Как я сказал, просто предчувствие.

Сэм наконец взял вилку и стал вяло ковыряться в салате.

Пятнадцать минут спустя его телефон снова зазвонил.

— Да, Шарлин. Ну что, что-нибудь получилось? — Пауза. — Ладно. И ты в порядке? Ладно. И не связывайся больше с этим именем, хорошо? Береги себя. Я тебе почтой вышлю чек. Спасибо еще раз, я у тебя в долгу. — Он повесил трубку и вздохнул.

Дин посмотрел на него.

— Ну?

— Она говорит, что Кастиэль находится в Вайоминге, где-то в национальном парке Гранд-Титон или рядом, — ответил Сэм. Он мрачно посмотрел на маленькую парковую брошюру, стоящую на их столе. «Добро пожаловать в национальный парк Гранд-Титон!» было написано на обложке яркими буквами.

Дин положил чизбургер.

— Почему нам не выпадает ни минуты передышки?

========== Глава 4. Не смотри сейчас ==========

В автомастерской им выдали на день временный автомобиль: к бесконечному стыду Дина, крепкий, надежный Субару. Дин отказался садиться за руль («Я не притронусь к ключам от внедорожника. А то потом буду чувствовать себя грязным»), так что Сэм довез их обратно в мотель после ужина и пары бутылок пива.

Запарковав Субару перед номером мотеля, Сэм тихо спросил Дина: «Готов?» Дин кивнул — он уже вынул свой пистолет. Они обсудили это за пивом. Колдовской мешочек — это серьезная атака: кто-то знал, где они находились, и охотился за ними. С этого момента надо было быть начеку.

Они открыли дверь мотеля как если бы врывались в логово врага: Дин распахнул ее резко, отойдя в сторону, Сэм вышел с пистолетом наготове. Внутри было тихо, но Дин указал на маленькое окошко у дальней стены рядом с фреской бизона. Оно было приоткрыто, и занавеска слегка развевалась на ветру. Братья подбежали к окну и осторожно выглянули наружу, подняв пистолеты, но в поле зрения никого не было. Переглянувшись, они выбежали на улицу и проверили весь периметр мотеля, но все было тихо.

Когда они вернулись в комнату, Сэм заглянул в свою сумку и доложил:

— Кто-то определенно прошелся по нашим вещам. — Он указал на одежду в сумке. — У меня черные носки лежали с этой стороны, а носки для бега — с другой, а теперь все лежит не так.

Дин закатил глаза.

— Знаешь, Сэм, есть более простые способы определить, рылся ли кто-то в твоей сумке, чем каждый раз раскладывать носки определенным образом.

— А что плохого в сортировке носков?

— Ну ради бога, если тебе так легче жить, приятель. Но, уж прости за неприятную новость, сейчас тебе все равно придется их все вынуть, так как нам определенно надо обыскать сумки. И всю комнату.

За годы практики они уже отработали эффективную проверку помещений на колдовские мешочки и другие нежелательные предметы. Сначала каждый из них перетряс свои вещи, потом они поделили комнату: Сэм проверил ванную, кухню, потолочный вентилятор, окна и стены, пока Дин осмотрел всю остальную мебель, снял белье с кроватей, проверил матрасы и подушки. Это было утомительно, но это надо было сделать.

За полчаса они прочесали каждый квадратный дюйм номера, но больше колдовских мешочков не нашли.

— Когда ничего не находишь, это даже хуже, — заметил Дин, пока они устало застилали кровати. — Начинаешь волноваться, не пропустил ли ты его.

— Ну, мы знаем, что кто-то точно здесь был. Должно быть, мы застали его врасплох, — предположил Сэм. — Наверняка это тот же парень. Наверное, понял, что первый мешочек не сработал, и хотел подложить нам что-то еще, но сбежал, когда мы приехали. И не успел закрыть за собой окно. — Сэм посмотрел на Дина. — Он может попытаться снова. Можно перебраться в другое место. Или…

— Или можно остаться здесь и попытаться поймать ублюдка, — закончил за него Дин. — И провести с ним беседу об уважении к чужим машинам.

— Да, это более привлекательный вариант. И может быть, так мы получим хоть какие-то ответы. Узнаем, работает ли он с Кастиэлем или как…

— И что тут вообще происходит.

Они потратили какое-то время на то, чтобы укрепить защиту: один незаметный защитный символ от ангелов уже был нарисован на двери изнутри; теперь они нарисовали еще один под дверным ковриком снаружи и по несколько на каждой стене. Потом добавили кое-какие общие защитные символы и на всякий случай насыпали соли у всех окон и дверей.

— Я возьму первую смену, — вызвался Дин. Сэм кивнул. Они планировали дежурить всю ночь четырехчасовыми сменами, а затем следить за номером весь день и следующую ночь. Классическая суточная осада, но только своего собственного номера.

Дин уселся на свою смену за маленький стол у двери, откуда ему было видно и стоянку, и Сэма, и заднее окно. Как только Сэм задремал, Дина одолел соблазн убить время за просмотром сайта Пышногрудых Азиатских Красоток. Но казалось, что в ночь осады это будет немного непрофессионально, так что Дин вместо этого начал перебирать оружие: заряжать солью патроны и чистить ножи. Прежде чем отдать Импалу в ремонт, они выгрузили все оружие в большую сумку, и сейчас был удачный момент, чтобы его проверить и почистить.

Время было за полночь; Дин как раз закончил перебирать ружья и начал готовить солевые патроны, когда Сэм стал бормотать во сне. Дин посмотрел на него. Кошмары для охотников были не редкостью, и Дин давно привык автоматически проверять дыхание Сэма и выражение его лица, чтобы определить, стоит ли его разбудить.

Сэм шевелился во сне, его лицо было напряжено, дыхание частое. Дин повернул голову, чтобы разглядеть его движения, и увидел, что руки Сэма сжались в кулаки и ноги дергались. Это были верные признаки погони во сне: Дин почти видел ружье, которое Сэм мысленно сжимал в руках, и ритм его бега по тому, как подрагивали его ноги.

Дин уже собирался окликнуть брата, как вдруг Сэм замер и вздохнул. Долгое время он лежал тихо. Дин подумал, что сон закончился, и вернулся к солевым патронам, время от времени поглядывая на парковку за окно.

Потом Сэм пробормотал:

— Погоди. Как тебя зовут? Пожалуйста, не уходи — как тебя зовут? Кто ты? Как тебя зовут? Подожди, подожди, пожалуйста…

Он проснулся, открыв глаза со вздохом.

Дин дал ему несколько секунд, чтобы прийти в себя, потом произнес:

— Здорово. Вернулся из затерянного мира?

Сэм посмотрел на него широко раскрытыми глазами.

— Этот парень, — сказал он. — Этот парень в пальто. Я видел его снова, Дин. — Он сел и спустил ноги на пол, пригладив рукой волосы и потирая лицо. — Это снова был тот сон. Черт, он был такой правдоподобный! Ощущался реальнее, чем сейчас.

Сэм тупо уставился на свои ноги.

— Дин, — добавил он. — Я уверен, что этот сон что-то значит.

Дин вздохнул.

— Ладно, ясновидящий ты наш. — Он нехотя отложил соляной патрон, который наполнял, и повернулся к Сэму. — Раз ты так уверен, что это важно, расскажи: ты видел какие-нибудь подсказки? Какие-нибудь странные детали, о которых мне стоит знать?

Сэм обдумал вопрос.

— Знаешь, этот сон вышел немного другим. Обычно за нами гонятся, или мы в какой-то драке, ситуация становится тяжелой, и потом — бац: мы вдруг где-то совсем в другом месте. Обычно в лесу. В безопасности. И этот парень в пальто уходит от нас прочь. Всегда в таком бежевом плаще, как ты и сказал. Но почти всегда мы при этом в лесу. А сегодня, когда мы перенеслись, мы очутились у того ресторана-вигвама, и он уходил от нас через парковку, прямо мимо нашей машины.

Сэм умолк.

— С ума сойти, Сэм, — сказал Дин сухо. — Просто невероятно. Я прямо весь как на иголках.

Сэм не заметил тон Дина и продолжал, глядя в пол и сосредоточенно нахмурившись.

— И еще на этот раз он сначала был очень близко, почти смотрел на меня в упор, но я почему-то все равно не мог разглядеть его лицо. И я пытался пожать ему руку. То есть предложил ему руку, пытался поздороваться, но он не брал мою руку. Только повернулся и начал уходить. — Сэм взглянул на Дина, и вид у него был почти обиженный. — Почему он по крайней мере не пожмет мне руку? Я же просто пытался поздороваться.

— Это ужасно, — отозвался Дин. — Мужик во сне не пожал тебе руку. Это травма на всю жизнь. Тебя обнять?

Сэм скривился на него.

— Дин, я просто пытаюсь рассказать тебе подробности.

— Ладно, эмо-бой, — сказал Дин. — Это все детали? Еще что-то стоящее было?

Сэм вздохнул.

— Нет. Это все, что я помню. Знаю, это не много.

— Ну, ресторан тебе приснился, наверное, просто потому, что мы там были сегодня, — заметил Дин. — И видели там человека, который на самом деле уходил, в реальности. Так что это, наверное, просто всплыло в твоем сне. Ну, а насчет рукопожатия — тут тебе, пожалуй, психоаналитик нужен.

Сэм бросил в него подушкой. Дин отбил ее со смехом.

— Ты достаточно выспался для дежурства? — спросил он.

Сэм вздохнул и кивнул.

Он принял быстрый душ, чтобы получше проснуться, и сменил Дина в работе по наполнению патронов, а Дин наконец лег на свою кровать рядом с фреской бизона.

Стоило ему закрыть глаза, как он провалился в свой собственный повторяющийся сон. Дом, пустые комнаты — все было такое же, как и много раз до этого. Дин осматривал комнаты, как и всегда, не зная, что именно он ищет, и не находя ничего, кроме маленького упавшего ангела.

Сегодня врагами оказались, конечно, дикие животные. Только Дин закончил обходить комнаты по второму кругу, как едва не врезался в огромного медведя гризли, который стоял на деревянном паркете в фойе. Однако медведь не двигался с места; он лишь смотрел на Дина спокойно. Тем временем из кухни вырвалась толпа из тысяч бурундуков и наводнила коридор. Бурундуки были необъяснимо страшные, и Дин бросился по лестнице, убегая от них. Он был уверен, что слышал снизу смех медведя, пока толпа бурундуков гналась за ним по коридору и начала прогрызать дверь в комнату.

Паника, которую чувствовал Дин, была совершенно неразумной, учитывая, что это были всего лишь бурундуки, но он не мог заставить себя успокоиться. Вскоре, как обычно, он начал вслух молиться о помощи.

Бурундуки пропали, стены исчезли, как и всегда, и он оказался в мягком золотистом свете в пустом помещении. И он знал со странной непоколебимой уверенностью, что позади него находился мужчина в пальто.

И также Дин знал, что именно произойдет дальше. Он повернется как можно медленнее, но сможет увидеть мужчину в лучшем случае мельком. Если повезет, может быть, он заметит ботинок или руку. Лицо мужчины будет в тени, а потом Дин проснется.

Он вдруг почувствовал себя на грани отчаяния. Почему он никогда не мог увидеть лица этого человека? Какой смысл в этом абсурдном сне? Он не хотел даже поворачиваться — к чему? Этот парень все равно только исчезнет в конце.

Так что на этот раз Дин продолжал смотреть вперед.

Он стоял так долгое время. В конце концов он уронил взгляд на пол и стал рассматривать полированные сосновые половицы теплого желтого цвета. Текли минуты, он так и стоял в мягком золотистом свете все это время и чувствовал, что человек стоит за ним, всего в нескольких шагах позади.

Дин ощутил, как по телу разливается теплое чувство комфорта и спокойствия. Он медленно глубоко вздохнул.

Хорошо было знать, что он не один. Хорошо было знать, что этот человек рядом.

Хорошо было знать, что его друг все еще с ним.

Дин чувствовал себя в безопасности.

Он услышал позади себя тихий скрип половиц и понял, что человек подошел немного ближе. «Он до сих пор пытается защищать меня, — подумал Дин. — Даже сейчас. Несмотря ни на что». Мысль была иррациональна.

— Прости, — прошептал Дин. Он понятия не имел, за что извинялся.

Он почувствовал на своем плече легчайшее касание. Человек положил руку ему на плечо. Дин совершенно забыл о правилах сна, обернулся к человеку и немедленно очнулся на кровати, увидев над собой потолок.

— Да елки-палки… — проворчал Дин. Зачем он обернулся? Не надо было оборачиваться!

— Дин? — спросил Сэм тихо с другого конца комнаты. — Все в порядке?

— Да, в порядке, — ответил Дин. Он перевернулся на бок, спиной к Сэму, и решительно закрыл глаза.

Дин притворился, что снова заснул, но на самом деле заснуть он больше не мог, а так и пролежал без сна до своей смены дежурства. Он знал, что Сэм наверняка все понял по его дыханию, но Сэм не допытывался, и Дин лежал молча, слушая, как брат тихо чистит ножи и складывает оружие обратно в сумку. Это даже успокаивало. И все это время Дин, казалось, еще мог чувствовать спокойное ободряющее прикосновение руки на своем плече.

========== Глава 5. Блеск серебра ==========

День осады прошел медленно. Утром Сэм отогнал Субару к небольшому кафе дальше по горной дороге, чтобы было похоже, будто они уехали из мотеля, а затем вернулся пешком в номер к Дину. После этого они весь день посменно дежурили в комнате. В теории один из них отдыхал, пока другой был начеку, на практике же они вдвоем смотрели убогие дневные телесериалы с приглушенным звуком, и тот, чья очередь дежурить, лишь иногда вспоминал поглядывать в окно.

Сэм только один раз попытался спросить Дина, снился ли ему снова тот сон. Дин отмахнулся от вопроса, и Сэм отстал.

К вечеру они оба соскучились и начали по очереди выходить из номера. Сначала Сэм вышел в магазин, пока Дин остался на дежурстве. Когда Сэм вернулся, Дин отправился в город забрать Импалу. (Для этого ему понадобилось отогнать Субару обратно в автомастерскую, о чем он гундел вслух, но в конце концов признал, что этого не избежать.)

Импала оказалась на удивление в хорошей форме. Ей вставили новое заднее стекло, заменили шину, и механик даже сумел прикрутить назад оторванный бампер. Только радиаторной решетки по-прежнему не хватало. Дин помыл машину на удачу, взял ужин на вынос и упаковку пива и снова присоединился к Сэму в мотеле перед самым закатом.

Сэм доложил, что за время отсутствия Дина не произошло ровным счетом ничего.

Такие непродуктивные дни во время расследований бывали нередки, но все равно они оба слегка приуныли. Они тихо поели, рассеянно смотря «Старски и Хатч» и «Полицию Гавайев» по маленькому телевизору, пока снаружи садилось за горы солнце. Была очередь Дина дежурить, так что он устроился за маленьким столом, временами поглядывая сквозь шторы на посыпанную гравием парковку и темные сосны снаружи. На холмы спустился прохладный ясный сумрак.

— Знаешь, — сказал Дин, доев бургер, — даже если мы найдем этого чувака, который подложил мешочек, что дальше-то? Что нам делать потом? Можем ли мы снова сунуться в Каньон Смерти? Потому что, даже если нам не придется больше иметь дело с безумными зверями, нам, вероятно, придется иметь дело с этим Кастиэлем… и, блин, я чувствую, что с ним нам не справиться. — Он высосал остатки своего шоколадного коктейля, поставил пустой стакан на стол и повернулся к Сэму, который сидел на кровати и ел салат с макаронами. — Люди умирают, — продолжил Дин, — а это значит, нам надо придумать, как справиться с Кастиэлем. Хоть бы у нас был надежный способ выводить ангелов из строя… Ты прав, ангельские клинки — ненадежно. Требуют близкого контакта. Ангельские клинки, изгоняющие символы, обереги… — это все, что у нас против них есть, и этого недостаточно.

Сэм кивнул. Он доел свой салат и выбросил пластиковый контейнер в мусор.

— Проблема в том, что ангелы слишком сильные, — сказал он. — И способности к самоизлечению портят дело. Помнишь тот случай, когда два ангела явились в наш номер отеля, подрались и упали на крышу моей машины? А потом оба просто исчезли? Машина была всмятку, а они оба — в полном порядке. Упали со второго этажа — и ни царапины. Как сражаться с врагом, который может таким образом самоисцеляться?

Дин взглянул на него.

— Какие два ангела?

— Ну те два ангела, которые искали посох Моисея. И устроили поножовщину прямо на наших глазах. Я даже не помню, почему они оказались в нашем номере. — Сэм нахмурился. — Может, один из них пришел с нами поговорить? Зачем они к нам явились?

— Сэм, да о чем ты? Какие два ангела?

Сэм посмотрел на него, прищурившись.

— Только не говори мне, что ты не… — Он увидел ничего не выражающее лицо Дина и медленно произнес: — Как ты мог забыть драку двух ангелов, когда они упали на мою машину? Более эффектный способ раздолбать тачку и не придумаешь.

— Сэм, на твою машину упало дерево, — ответил Дин. — А никакие не ангелы.

Они уставились друг на друга. Потом Дин вздохнул и закрыл глаза.

— Еще один нашли, да? Черт. Меня это уже не на шутку пугает.

Сэм упал на спину на кровать, безвольно раскинув руки.

— Сколько у нас уже?

Дин начал загибать пальцы.

— Как я выбрался из Ада. Как ты выбрался из Ада. Как ты избавился от Люцифера. Кто бросил священным огнем в Михаила: я или Бобби. Как мы путешествовали во времени: было ли это заклинание Бобби, или нам помог этот паршивец Габриэль. Как я вернул себе кинжал против демонов. Что мы с Бенни искали в Чистилище. Зачем мы ездили в ту психбольницу. И теперь вот еще: как разбилась твоя машина. Это уже девять. Я что-нибудь пропустил?

— Ну, — произнес Сэм, глядя в потолок. — Я стал еще кое-что замечать.

— Да?

— Посмотрим, смогу ли я тебе продемонстрировать, — сказал Сэм. Он умолк, задумавшись. — Давай так. Я сейчас задам тебе вопрос, а ты скажи мне, что первое придет тебе в голову. Только не раздумывай об этом — скажи сразу же первое, что придет на ум.

— Ла-а-адно, — протянул Дин недоуменно.

— Прошлой осенью мы ездили в Детройт, и ты убил там жнеца. Когда мы открыли дверь в квартиру, где был жнец, что ты увидел первым делом?

— Ну, мы выбили дверь и обнаружили жнеца с ангельским клинком, и она… — Дин остановился.

— Она что?

— Атаковала… кого-то. Нет, погоди. Не так. Эм…

Дин помолчал секунду.

— Нет, я не так вспомнил, — сказал он медленно. — Там больше никого не было. Только жнец.

Сэм сел на кровати.

— Видишь, что произошло? В первую секунду ты начал вспоминать что-то другое. А потом это воспоминание как бы… улетучилось, и у тебя в голове появилась другая версия. Дин, это происходит со мной то и дело. И похоже, с тобой тоже, хотя ты, наверное, и не замечал до этого момента.

Дин нахмурился, уставившись в пол.

— Это тяжело заметить, пока не начнешь специально отслеживать, — сказал Сэм. — Вот еще момент, который поставил меня в тупик — может, и тебя он озадачит. Через несколько недель после того случая со жнецом ты поехал в Айдахо. Как ты принял решение туда поехать?

— Мне позвонил… — начал Дин немедленно. Он остановился и закрыл глаза.

— Позвонил кто?

— Черт, черт, черт, — выругался Дин, зажмурившись. Он поднял обе руки к голове и вжал ладони в закрытые глаза. — Это был… черт, черт. Нет. Погоди. Звонка не было. Я прочел про дело в интернете… разве не ты мне на него указал? Погоди. Черт!

Он открыл глаза и уставился на Сэма.

— Это жуть какая-то, — сказал Дин запинающимся голосом.

— Дин, мне кажется, мы сотни моментов помним не так. Не только девять-десять. Сотни. Похоже, мы попали под заклинание или вроде того. Кто-то попытался изменить наши воспоминания. Мы до сих пор мельком вспоминаем, что было на самом деле, но только на долю секунды. А потом все это испаряется, и на место реального воспоминания приходит другое.

— Думаешь, эти сбои выходят случайно? Мы забываем случайные вещи? Наши воспоминания просто целиком полетели к черту? Или все эти моменты как-то связаны?

— Не похоже, чтобы они были связаны… ведь кажется, что пробелы есть практически во всех ключевых событиях, что бы мы ни делали. И уходятна годы назад.

Дин подумал какое-то время.

— Может, от всего, что выпало на нашу долю, у нас уже просто мозги поджарились? Может, дырявые воспоминания — неизбежный результат прогулки по Аду?

— Не знаю, — ответил Сэм. — Единственное, что я еще заметил, это что проблема, кажется, исчезла около шести месяцев назад. Все воспоминания за последние полгода кажутся вполне последовательными.

— Значит… либо нам стало лучше… либо…

— Либо мы попали под заклятие шесть месяцев назад. Или кто-то вмешался в нашу память.

Дин встал, беспокойно потирая глаза, и начал ходить туда-сюда. Он остановился у окна, на автомате выглянув в щелку между шторами, чтобы проверить, как там Импала.

— Сэм, я не знаю даже, как нам…

Он остановился посреди фразы.

— Ого. Проныра! — сказал Дин, подзывая Сэма ближе. — Вон, у главной дороги, под кустом.

Сэм присоединился к брату у окна, и они оба осторожно выглянули в щелку за шторы.

В тени маленького дерева у дальнего края парковки, возле дороги, стоял человек. Его наполовину скрывали листья куста. Черты его было сложно разглядеть, но он, казалось, был в той же куртке, которую они видели раньше из ресторана-вигвама.

Он смотрел в сторону Импалы.

— Взгляни на куртку. Тот же парень, да? — прошептал Дин.

— Может, ему просто очень понравилась машина, — предположил Сэм.

— Знаешь, что я заметил? Мужики, которым нравятся крутые тачки, не прячутся под кустами. Пошли, — добавил Дин и кивнул в сторону окна в задней стене комнаты.

Сэм понял его сразу же и схватил пистолет; у Дина пистолет был уже в руке.

Они и выбрали этот конкретный номер отчасти потому, что там было заднее окно, которое могло служить удобным путем отступления в экстренном случае — и не только для незваных гостей, но и для Сэма с Дином. Оба брата выбрались из окна, тихо соскользнули с подоконника и отошли в сосны позади мотеля. После этого они обошли мотель и парковку по широкому кругу, держась вдалеке, под прикрытием сосен.

Они подобрались ближе к парковке и тоже нашли куст, под которым можно спрятаться. С этого места открывался вид через стоянку на мотель, прямо на дверь их номера. Импала была припаркована в нескольких ярдах от двери в номер, параллельно зданию, так что им была видна пассажирская сторона машины. Больше в мотеле постояльцев не было — так поздно осенью сюда приезжало мало посетителей — остальная парковка была пустой.

Слева от них находилась главная дорога. И у главной дороги показался человек в кожаной куртке: он медленно продвигался из-под покрова своего деревца в свет единственного фонаря. В одной руке у него был целлофановый пакет, другой он сжимал полы куртки, кутаясь от холодного вечернего ветра.

Человек несколько раз огляделся, проверив, нет ли кого на главной дороге. Затем приблизился к Импале. Он поставил пакет в нескольких шагах от машины и прошел мимо нее прямо к двери мотеля. И шагнул на коврик.

— Не ангел, — прошептал Сэм. Дин кивнул: под ковриком был символ, защищающий от ангелов. Он был нарисован свежей кровью — порез на руке Дина с прошлого вечера все еще был забинтован, — и они знали, что ни один ангел не мог ступить вот так прямо на защитный символ.

Мужчина осторожно приложил левую руку к двери, повернул голову и припал к двери ухом.

— Ой, вот уж совсем не подозрительно, — прошептал Дин. — Пойдем завалим его! — Дин начал подниматься, но Сэм потянул его обратно вниз.

— Давай сначала посмотрим, что он сделает, — предложил Сэм. — Может, он хочет с нами поговорить. Давай посмотрим, постучит ли он.

Дин неохотно поддался.

Мужчина не постучал. Вместо этого, послушав у двери несколько секунд, он вынул что-то из кармана — какой-то мелкий объект, свисающий из его пальцев. Левую руку он оставил на двери, а правой поднял мелкий объект к глазам и изучал его несколько секунд. Потом он повернулся и тихо пошел назад к Импале.

Они не могли разглядеть лица человека — он смотрел вниз, на вещь в своей руке, и из-за тени от фонаря сложно было различить его черты помимо темных волос. Они также не могли рассмотреть, что он такое держит.

— Что он делает с этой вещицей? — прошептал Сэм. — Это еще один колдовской мешочек?

Дин не ответил, потому что темноволосый мужчина только что положил левую руку на крышу Импалы. Он снова бросил быстрый взгляд на дверь мотеля, затем начал медленно обходить машину по кругу, держа руку на краю крыши и все это время глядя на предмет в другой руке.

У пассажирской двери он внезапно остановился, все еще глядя на маленький предмет. Нагнувшись к пассажирскому окну, он заглянул в салон, затем попробовал ручку двери. Дверь была заперта, конечно.

Мужчина вынул из кармана куртки длинный кусок проволоки.

Дин сжал кулаки; Сэм сдерживающим жестом положил руку ему на плечо.

Темноволосый мужчина просунул проволоку в окно Импалы и немного повозился с ней. Сэм и Дин услышали щелчок отворяемого замка. Мужчина убрал проволоку и распахнул дверь.

Он бросил еще один взгляд на номер мотеля. Потом наклонился и заглянул в салон машины, придерживая дверь рукой.

— Ну все, хватит, — прошипел Дин. Прежде чем Сэм успел что-либо сказать, Дин поднялся на ноги и с пистолетом в руке бесшумно побежал через парковку. Первые несколько шагов он бежал практически на цыпочках. Незнакомец не услышал его: он все еще смотрел внутрь Импалы, когда Дин преодолел последние несколько шагов и с силой саданул ему в бок дверью машины. Дверь ударила незнакомца по ребрам с неприятным звуком, и мужчина охнул от удивления и боли.

Дверь, отлетев, снова распахнулась, и незнакомец едва не повалился на колени, оглушенный ударом. Свободной рукой Дин схватил его за ворот куртки, дернул назад и с силой бросил на землю. Мужчина врезался лицом в гравий неасфальтированной парковки. Дин грубо прижал коленом его спину, приставил пистолет к его затылку и прорычал:

— Замри, сука!

Но темноволосый мужчина каким-то образом вывернулся из-под него. Блеснуло серебро, и Дин почувствовал болезненный удар по запястью руки, в которой держал пистолет. Рука онемела, пистолет вылетел на землю, Дин потерял равновесие, и внезапно его отбросило вбок. Через долю секунды он уже лежал на спине, а незнакомец стоял над ним на коленях, зажав в обеих руках ангельский клинок. Острие клинка упиралось Дину в сердце, и человек явно собирался броситься на клинок всем своим весом. Дин услышал, как Сэм в стороне крикнул: «Нет, стой!» Он уставился на человека; их глаза встретились.

Дин почувствовал, как незнакомец вздрогнул от удивления. Увидел, как тот моргнул, как его глаза расширились, услышал, как он резко втянул воздух. Нажим острия клинка ослаб. «Надо выбить у него клинок», — подумал Дин, но оказался не в состоянии шелохнуться, не в состоянии оторвать взгляд от лица незнакомца.

Тот казался обыкновенным человеком. Темные волосы, голубые глаза. Наверное, около сорока лет. В кожаной куртке, которая была ему немного велика. Просто человек. Ничего необычного.

Но, глядя в эти голубые глаза, Дин почувствовал себя так, словно у него в легких не осталось воздуха. На мгновение он словно оказался где-то в другом месте и услышал, как отдаленный голос произносит: «В чем дело, Дин?»

Несколько секунд они просто смотрели друг на друга.

В чувство их обоих привел оглушительный удар: Сэм с разбегу врезался мужчине в бок, отбросив его на землю, в сторону от Дина. Клинок цокнул по гравию, упав к ногам Сэма, и Сэм лягнул его в сторону.

Дин потряс головой, пытаясь выйти из этого странного транса, и вскарабкался на ноги. Он схватил пистолет, сжал его покрепче обеими руками и прицелился незнакомцу в голову, заведомо мимо Сэма.

— Я сказал ЗАМРИ! — рявкнул он.

Но незнакомец больше вообще не сопротивлялся; он позволил Сэму прижать себя к земле и покорно развел руки, лежа на спине. Сэм медленно поднялся на ноги, глядя на него сверху.

— Сэм, подними клинок, — велел Дин.

Но у Сэма, казалось, возникла та же проблема, что и у Дина ранее: он уставился на темноволосого незнакомца, открыв рот, и незнакомец смотрел на него. Ни один из них не мог отвести глаз.

— Сэм? — позвал Дин. — Сэм! Подбери клинок! — Сэм встряхнул головой и пришел в себя. Он нагнулся, поднял с земли клинок и заткнул его за ремень сзади.

Незнакомец, казалось, даже не замечал пистолет Дина — он только смотрел неотрывно на Дина и Сэма, переводя взгляд с одного на другого почти жадно. Он неловко сел, дыша урывками и прижимая руку к боку, по-прежнему молча глядя на них. Дин совершенно забыл даже скомандовать ему не двигаться и вместо этого только завороженно изучал лицо незнакомца. На лице у того промелькнула череда выражений, которые Дин не мог до конца понять: шок, проблеск надежды, который почти сразу же исчез, и затем какое-то подобие печали.

Лоб и щеки незнакомца оказались сильно расцарапаны во время стычки, и сбоку его лица начала стекать струйка крови. Дин посмотрел на кровь и подумал: «Это из-за меня он упал. Ему больно. Ему больно из-за меня. Не надо было делать ему больно».

Растянулось молчание. Дину пришлось приложить усилие, чтобы взять себя в руки и сказать что-то внятное. Сэм, стоявший в нескольких шагах, тоже был нетипично молчалив. Наконец Дин помахал пистолетом и произнес, спотыкаясь в словах:

— Э… назови одну причину, по которой я не должен, гм… пристрелить тебя сейчас же, дружок.

Мужчина впервые взглянул на пистолет Дина. Он набрал воздуху и открыл рот, чтобы что-то сказать. Но потом сделал долгую паузу, словно обдумывал — и отвергал — разнообразные возможные ответы.

— Ты можешь сделать, что хочешь, — сказал он наконец хриплым низким голосом, — но я не враг вам.

— Это интересное утверждение, — заметил Сэм, — учитывая, что ты едва не заколол моего брата в сердце. — Он добавил: — И взломал нашу машину. И подложил туда вчера колдовской мешочек.

— И, эм… — сказал Дин, пытаясь добавить что-нибудь полезное, — кроме того, у меня запястье болит. — Это прозвучало как детская жалоба, и Сэм бросил на него недоуменный взгляд.

Человек странно посмотрел на Дина, и Дин снова поймал себя на том, что беспомощно смотрит в его серьезные голубые глаза. Человек сказал мягко, как будто объяснял ребенку:

— Я ударил клинком по твоему запястью плашмя. Я мог просто отсечь тебе руку. Но я лишь пытался защитить себя. Ведь это ты напал на меня, помнишь? И сзади. Я не знал, кто это. — По его лбу и щекам теперь текла кровь, и он поднял руку, чтобы осторожно ощупать раны. Потом добавил: — Что же касается колдовских мешочков, то я пытался найти и изъять их. Я их не подкладывал.

— Не заливай! — сказал Сэм, кажется сумевший вернуться в режим допроса. — Ты вчера подложил в машину колдовской мешочек. В решетку радиатора. Мы видели, как ты уходил от машины возле вигвама. Мы тебя видели.

— Я говорю правду, — возразил незнакомец, глядя на Сэма. — В тот момент ваш автомобиль был чист. Я его просто проверил. Если вы нашли пагубный предмет позднее… Вы нашли? — Вид у него вдруг стал встревоженный, и он взглянул на Дина. — А… это поэтому у вас вчера был другой автомобиль? У вас была какая-то неприятность с этим? Вы нашли колдовской мешочек, или зов ветра, или зов огня, или что-то такое?

Дин понятия не имел, что такое «зов ветра» или «зов огня», но кивнул.

— У нас вышла стычка с животными, — сказал Сэм. — В решетку радиатора что-то подложили.

Мужчина нахмурился, и его рот скривился.

— Простите. Либо я пропустил его, либо его положили туда позднее. Вы где-то останавливались после ресторана? Где-то, где кто-то еще мог получить доступ к автомобилю?

Дин и Сэм переглянулись.

«Госпиталь, — подумал Дин. — Или салун».

Незнакомец следил, как они переглядываются.

— Клянусь, я ничего вам вчера не подкладывал, — сказал он со всей искренностью. — И сейчас ничего подкладывать не собирался. Можете проверить мои карманы, если не верите мне.

Дин обдумал это и кивнул.

— Проверь карманы, — велел он Сэму. — И его сумку, вон там. А ты, приятель, вставай очень медленно, держа руки в воздухе. И не пытайся ничего выкинуть. — Дин заметил, что дуло пистолета успело поникнуть, и поднял его снова.

Человек медленно кивнул и осторожно поднялся на ноги, снова сжимая бок, где его ударило дверью. Когда он встал, ему явно было тяжело поднять руку с этой стороны, но он попытался.

Сэм проверил его карманы и ощупал его на предмет оружия. Мужчина молча позволил ему это сделать, приподняв руки и глядя в землю.

Оказалось, что у него нет ни бумажника, ни документов, ни ключей — что было немного странно. И никакого оружия помимо ангельского клинка, который теперь был заткнут за пояс Сэма. Вообще у мужчины оказалось очень мало вещей: дешевый предоплаченный телефон, одна долларовая купюра и горстка мелочи, а также смятая листовка с часами работы местной городской библиотеки. Сэм показал все это Дину и вернул мужчине, который молча принял вещи назад.

Дальше Сэм пошел к целлофановому пакету из супермаркета, который незнакомец оставил ранее возле машины. Пакет пострадал во время драки, когда Сэм налетел на мужчину сбоку, и теперь выглядел весьма потрепанно. Сэм раскрыл его и начал просматривать содержимое.

Пока Сэм разбирал пакет, Дин не спускал глаз и дула пистолета с темноволосого незнакомца. Сбоку лица незнакомца теперь быстрой струйкой бежала кровь, но он не трудился даже вытереть ее. Он медленно поднял темный напряженный взгляд к глазам Дина.

Сэм сказал:

— Эмм… Дин.

Дин оторвал взгляд от незнакомца и посмотрел на Сэма. Тот держал в руках помятый батон хлеба. На его упаковке была ярко-красная наклейка «ВЧЕРАШНИЙ». Сэм показал Дину и несколько прочих вещей: раздавленные бананы, полдюжины яиц (все разбитые) и упаковку сыра, в которую по бокам теперь был вдавлен гравий.

Дин снова посмотрел на человека, который молча пристально глядел на них.

— Зачем ты все это с собой носил? — потребовал ответа Дин.

— Это была моя еда на неделю, — сказал человек. Потом добавил в качестве объяснения: — Я шел домой. Я тут живу недалеко.

Сэм и Дин переглянулись. У мужчины действительно не было с собой колдовских мешочков, как не было и ингредиентов, из которых из сделать. Сэм поднялся на ноги и произнес:

— Так ты серьезно хочешь сказать, что вломился к нам в номер и в машину, чтобы помочь?

Мужчина кивнул.

Это звучало абсурдно, но почему-то Дин ему поверил.

Он наконец опустил пистолет, и незнакомец, пристально следя за ним, опустил руки. Дин спросил с искренним недоумением:

— Эм, так кто ты такой, почему тебе есть дело до наших вещей, кто тогда подложил этот колдовской мешочек, и почему, черт возьми, ты нам не сказал?

Незнакомец вздохнул. Он опустил взгляд в землю, потом снова поднял глаза.

— Я знаю, кто вы. — Он посмотрел на Сэма, потом снова на Дина. — Сэм и Дин Винчестеры. Вы же достаточно широко известны. В определенных кругах. Я счел вероятным, что вы в конце концов появитесь в этом городе, учитывая смерти, о которых писали в газетах. Так что я уже ожидал увидеть ваш автомобиль. — Он взглянул в сторону Импалы. — Я знал, что у вас автомобиль такого типа. Он… характерный. — Мужчина поднял бровь, глядя на Дина. Дин поморщился. В этом всегда была проблема с Импалой: она привлекала внимание, но Дин просто не мог от нее отказаться.

— Потом я увидел ваш автомобиль здесь пару ночей назад, — продолжил мужчина. — Как я сказал, я живу недалеко, и в этом районе не так много доступных по цене мотелей. Я увидел, что вы остановились в этом. И кроме того… я слежу за определенными людьми в этом районе, и вы привлекли их внимание. — Он сделал паузу. — Я, гм, услышал, как они разговаривали о вас вчера. Они тоже заметили ваше прибытие. Я не знал, что именно они планировали, но был уверен, что они… замышляют недоброе, наверное, вы бы сказали?

Несмотря на американский акцент незнакомец использовал в разговоре необычно формальные обороты, как иммигрант, который лишь недавно выучил английский. Он продолжил:

— Я забеспокоился и решил, что стоит проверить ваш автомобиль и комнату в мотеле, просто на всякий случай. Я нашел один колдовской мешочек в вашей комнате вчера и изъял его. Полагаю, в вашем автомобиле сейчас находится еще один.

Дин заметил, что незнакомец плавно обошел вопрос «кто ты такой», но решил пока не допытываться.

— Тот, что был в комнате, мы бы и сами нашли, — проворчал Дин. — Мы прочесали всю комнату.

Мужчина с любопытством наклонил голову.

— А внутри карниза для штор вы проверили?

Дин обменялся виноватым взглядом с Сэмом. Внутри карниза они не проверили.

— Колдовские мешочки не помещаются в карнизы, — сказал Сэм, словно оправдываясь.

На лице незнакомца мелькнуло странное выражение: смесь раздражения, улыбки и беспокойства.

— Некоторые из ингредиентов очень мелкие. И они не всегда буквально лежат в мешках.

— Слушай, почему было просто не сказать нам? — возмутился Дин. — Зачем было скрытничать и тайком вламываться в наш номер и машину? Почему, блин, было просто не сказать?

Рот мужчины скривился. Он замялся.

— Я не хотел с вами разговаривать, — сказал он наконец.

— Почему… нет? — спросил Дин в замешательстве.

Незнакомец лишь посмотрел на него.

После неловкой затянувшейся паузы Дин понял, что он не ответит на вопрос. Потом незнакомец сказал, глядя на Сэма и Дина по очереди:

— Послушайте. Вы можете делать со мной, что хотите, но в вашем автомобиле есть что-то недоброе. И вам нужно эту вещь найти. Можете использовать мой детектор, если хотите сделать это сами…

— Это ту штуку, на которую ты смотрел? — прервал его Сэм.

— Да. Она вон там, на земле, если хотите на нее посмотреть, — сказал мужчина, кивая в сторону кусочка серебра, валяющегося в нескольких ярдах в стороне. Сэм поднял его и принес Дину.

Это было серебряное распятие на короткой серебряной цепочке.

— Оно освящено особым образом, — объяснил мужчина. — Вымочено в святом масле и осенено специальным благословением — это можно сделать несколькими разными способами — и потом день высушено на ярком солнце. После этого оно может определять наличие злого умысла. Начинает крутиться против часовой стрелки, если что-то подобное присутствует. Сегодня в вашей комнате ничего не было, так что я проверил ваш автомобиль, и детектор засек что-то в районе переднего сиденья. Как я сказал, можете проверить сами, если хотите…

— Не будем мы трогать твою странную штуковину, — прервал его Дин, вознамерившийся вести себя подобающе скептически. — Что если она проклята, или еще что? — добавил он.

Сэм примирительно сказал:

— Не обижайся, но мы совсем тебя не знаем.

Человек бросил на Сэма отрывистый взгляд — почти как если бы Сэм только что пнул его. Он моргнул, опустил глаза и кивнул.

— Конечно, — сказал он тихо в землю. — Вы меня не знаете.

Потом он поднял голову и подошел прямо к Дину. Двигался он скованно и по-прежнему прижимал одну руку к боку, обнимая ребра, где его ударило дверью машины. Когда он приблизился, Дин сделал вялую попытку снова поднять пистолет, но мужчина спокойно протянул руку, положил палец на ствол и мягко опустил его вниз, все это время не разрывая зрительный контакт с Дином. Потом он забрал серебряное распятие у Дина из другой руки.

Мужчина развернулся и пошел к машине. Пассажирская дверь была еще открыта. Бросив на Дина взгляд, который невозможно было прочесть, мужчина присел на корточки между дверью и пассажирским сиденьем.

Дин убрал пистолет в кобуру, чувствуя странную робость.

Незнакомец поднял распятие, держа его за серебряную цепочку. Сэм и Дин придвинулись ближе и увидели, как маленькое распятие медленно крутится против часовой стрелки.

Незнакомец начал перемещать его по салону машины, поднося поочередно к бардачку и сиденьям. Оно продолжило медленно вращаться, пока он не опустил его к коврику на полу: тогда распятие завертелось гораздо быстрее. Мужчина поднял коврик и вынул что-то из-под него, после чего неуклюже поднялся на ноги. Он ощупал поднятый предмет обеими руками, поморщился и бросил его в сторону Дина.

Предмет приземлился у ног Дина. Это оказалась плоская связка мелких обугленных веточек, удерживаемых вместе тонкой полоской измазанной кровью кожи. Связка слегка дымилась.

— Это зов огня, — объяснил человек. — То есть он призывает к себе огненную стихию. От него ваш автомобиль загорелся бы. Он уже довольно-таки горячий — должно быть, пролежал там целый день. Настоятельно рекомендую вам выбросить его в реку. Сегодня. — Он посмотрел на Сэма и протянул руку со словами: — Могу я забрать свой клинок?

Сэм замешкался только на секунду, прежде чем вложил рукоять ангельского клинка мужчине в руку. Тот сделал жест рукой, и клинок волшебным образом исчез у него в рукаве. Затем он протянул серебряное распятие Сэму со словами:

— Оставьте его себе. Оно вам понадобится.

Сэм молча принял распятие.

Мужчина повернулся к Дину.

— Мне нужно идти, — сказал он. — Приношу свои извинения за вмешательство. Теперь я вижу, что напугал вас. У меня не было такого намерения. Я пытался… — Он сглотнул, сделал паузу и продолжил: — Я пытался помочь. — На мгновение он умолк и посмотрел в небо. Там появлялись первые звезды.

Потом, глядя на братьев по очереди, мужчина сказал:

— Я не буду больше проверять ваш автомобиль, если таково ваше желание, но вы должны проверять его сами. И вашу комнату, и кровати, и все вещи в сумках. Они очевидно знают, что вы здесь, и на этом не остановятся. Вам нужно быть гораздо осторожнее.

— Ты охотник, — догадался Дин.

Но мужчина покачал головой.

— Нет, не охотник. И нам небезопасно разговаривать друг с другом, поэтому мы не будем это обсуждать.

Он повернулся, чтобы уйти.

— Погоди, погоди, — позвал Сэм. — Зайди на минутку, мы хотя бы твои раны обработаем.

Дин был рад, что Сэм окликнул незнакомца, потому что внезапно стало казаться очень важным, чтобы этот человек не уходил. Дин вступил:

— И мы могли бы подвезти тебя до дома после. — Он дружелюбно улыбнулся ему и помахал в направлении Импалы. — Прокатишься в классной старой машине.

Взгляд человека соскользнул на Импалу, потом вернулся на Дина.

— Я… вынужден отклонить это предложение, — сказал он с очевидной досадой. — Я в порядке. — Хотя он явно был не в порядке: все его лицо было в крови, и двигался он скованно. Но он повернулся к дороге.

— Хорошо прокатимся! — попытался уговорить его Дин, чувствуя неодолимое желание усадить этого парня в Импалу. «Он мог бы ехать на переднем сиденье, — подумал Дин. — Наверняка ему понравится». — Это классическая машина. Ты когда-нибудь сидел в Импале 67 года?

— Да, — ответил незнакомец неожиданно. Он секунду помолчал, глядя на Импалу со слабой улыбкой. — У моих друзей был такой автомобиль, — сказал он наконец, поворачиваясь обратно к Дину. — И иногда я ездил на нем с ними.

Он моргнул и опустил взгляд в землю. Потом снова повернулся к дороге, обняв себя обеими руками, и Дин не мог придумать, что еще сказать, чтобы он остался.

Мужчина помедлил и оглянулся через плечо.

— Вам обоим опасно быть здесь. Будьте осторожны. Я серьезно. — Он посмотрел на них вполоборота долгим взглядом. И снова на его лице мелькнуло странное выражение: словно неохота и печаль, исчезнувшие почти мгновенно, оставив после себя лишь спокойный твердый взгляд. — Приглядывайте друг за другом, — сказал он. Потом отвернулся и пошел к дороге.

— Погоди, как тебя зовут? — окликнул его Сэм, но человек не ответил. Сэм и Дин остались стоять на парковке, глядя, как он медленно направился вверх по длинной горной дороге, пока не исчез из виду за поворотом.

Повисло долгое молчание, пока они оба смотрели на пустую дорогу.

— Это странно, — сказал Дин в конце концов. — Это же было странно, да?

— Это было странно, — согласился Сэм.

========== Глава 6. Река и лес ==========

Сэм и Дин по-прежнему в задумчивости смотрели на дорогу, когда у ног Дина раздался резкий треск, заставивший его с криком отпрыгнуть. Он взглянули вниз, на маленькую связку веточек, которая все еще дымилась на земле. На концах веточек начали появляться мелкие оранжевые искры: они отскакивали на несколько дюймов в стороны и потухали в гравии.

— Надо выкинуть эту штуку в реку, — сказал Сэм.

— Да, — согласился Дин.

— Мы же просто поверим этому парню в данном вопросе, да?

— Угу, — подтвердил Дин, не чувствуя необходимости как-либо обосновывать решение. Оно казалось очевидным. — Я пойду закрою окно и номер. Не спускай с нее глаз.

Через несколько мгновений Дин вернулся, и Сэм поднял связку веточек, осторожно ухватив ее за кожаную ленточку. Они сели в Импалу и поехали с горы вниз, по направлению к ближайшему городу Джексон, где протекала узкая быстрая мелководная река, которую пересекал небольшой мостик.

Ехать до реки было всего пятнадцать минут, но уже на полпути от дымящейся связки Сэму на джинсы начали отскакивать новые искры. Сэм принялся, то и дело ойкая, стряхивать их со штанов. Веточки задымились сильнее: от их концов к потолку салона начали подниматься темные плотные клубы дыма.

— Ты можешь поторопиться? — попросил Сэм, закашлявшись.

К тому моменту, когда Дин подъехал к обочине возле моста, весь салон Импалы был в дыму, оба брата кашляли, и Сэм перехватывал веточки то одной рукой, то другой, морщась от жара и прихлопывая мелкие искры, валящиеся ему на ноги.

— Останови машину, Дин, ОСТАНОВИ, ай! Почему мы не додумались положить ее в какую-нибудь миску с водой?

Дин поспешно затормозил на мосту. Сэм выскочил из машины, Дин — за ним следом, и Сэм выбросил веточки с моста в бегущую внизу реку. Веточки упали в воду с клубом дыма и фонтаном оранжевых искр. Река быстро унесла их прочь. Несколько секунд братьям еще были видны выбросы оранжевых искр в темной воде, пока веточки не исчезли из виду внизу по течению.

Какое-то время братья стояли, опершись на перила моста, и глядели вниз на темную воду, бурлящую под ними.

— Эта штука уничтожила бы Импалу, — заметил Дин.

— Да уж. Этот парень и правда спас наши жопы в этот раз, — ответил Сэм. — Или, во всяком случае, жопу Импалы.

— И наши тоже, раз нашел что-то в комнате. Карниз, тьфу ты… В карнизы прятать не честно!

Дин еще какое-то время смотрел на реку, потом добавил:

— Должно быть, кто-то добрался до Импалы, пока она была в ремонте. Я забыл проверить ее, когда забирал… Собирался, даже думал об этом, но просто… забыл. — Он виновато посмотрел на Сэма. — Прости.

— Дин, — начал Сэм, — ты помнишь, я спросил тебя ранее, в форме ты или как. Ты в последнее время слишком рассеян. Забыть что-то подобное — на тебя это совсем не похоже. Мы только что нашли в машине колдовской мешочек, мы оставляем ее на день в чужих руках, и ты забываешь после этого ее проверить?

— Я знаю, знаю, — ответил Дин, досадуя сам на себя. — Я просто все время такой уставший… Начинаю думать о чем-нибудь и потом просто теряю мысль. Я забрал машину и собирался ее проверить, но потом засмотрелся на бампер и задумался о том случае в прошлом году, когда мы чуть не переехали… лань, или что это было… и потом просто… просто забыл, что делал.

Дин остановился, увидев уже знакомое недоумение на лице Сэма.

— О черт, — произнес он. — Ты же сейчас спросишь «какую лань», да?

— Какую лань? — спросил Сэм.

— Лань, которая лежала на земле в прошлом году, и на которую мы чуть не наехали. А, ладно, забудь, я не хочу больше даже отслеживать это дерьмо. — Дин опустил голову на руки, уперев локти в перила моста.

— Да, я тоже, — ответил Сэм. Вздохнув, он добавил: — По крайней мере, таинственный товарищ о нас позаботился.

— Знаешь, он прав. Нам надо быть гораздо осторожнее, — рассудил Дин, подняв голову. — Особенно теперь, когда мы знаем, что кто-то охотится за нами, прицельно за нами, с чертовыми колдовскими мешочками.

— Да, и еще это, — сказал Сэм. — Это ведь не обычные колдовские мешочки. Дикие животные? И огонь? Ты хоть слышал о колдовских мешочках, которые так работают? Обычно колдовские мешочки воздействуют напрямую на тело — ну, кашель кровью вызывают, или, там, сердечный приступ…

Дин задумался.

— Да, обычно они просто мерзкие, но эти последние два были не то чтобы мерзкие, скорее… просто классически страшные. И этот парень, парень с ангельским клинком, назвал их как-то иначе. Как он сказал…

— Зов ветра и зов огня.

— Похоже скорее на силы природы, да? — добавил Дин и помолчал. — Это тебе не обычная ведьма.

— Все еще думаешь на Кастиэля?

— Ну, а на кого еще? Мы знаем, что Кастиэль здесь, знаем, что он страшный ангел, знаем, что людей здесь убивает ангел, и знаем, что тут имеет место какая-то странная магия с участием природы, какой мы раньше не видели. — Дин на мгновение задумался. — И мы знаем, что ангелы могут вызывать гром, молнии и ветер, так? Могут управлять силами природы. — Он посмотрел на Сэма. — Очень похоже, что за нами охотится Кастиэль. Возможно, Кроули был прав.

— То есть нам придется этого Кастиэля убить?

— Да. — Дин сделал паузу, глядя без выражения на бегущую воду внизу. — Хотя есть в этом что-то не то. То есть совсем не то. Хоть бы этот парень поговорил с нами поподробнее… Ясно было, что он знал больше, чем сказал.

— По крайней мере, он дал нам крутящуюся штуковину.

Они оба умолкли.

Мост дрогнул.

— Что это, от воды, что ли? Или грузовик едет? — спросил Сэм, оглядываясь. Но дорога была пуста в обоих направлениях. Он посмотрел в реку. — Забавно, — заметил он. — Смотри, река даже плещется из стороны в сторону. — Он указал на берега. Вода выплескивалась высоко на левый берег, затем на правый.

Мост дрогнул снова. И затрясся. Затрясся сильнее.

— Уходи с моста! — рявкнул Дин, уже на бегу к Импале. Секунду спустя мост начал трястись так сильно, что тяжело стало устоять на ногах.

Импала была припаркована в самом начале моста. Сэм пролетел мимо нее с криком «Забудь про машину!» — но Дин уже забирался на водительское место. Сэм чертыхнулся и ввалился на пассажирское сиденье рядом. К счастью, Дин ранее оставил ключи в зажигании, и на то, чтобы завести двигатель и сдать назад, ушла всего секунда. Импала рванула задним ходом, и Сэм охнул, увидев, как часть моста исчезла прямо там, где машина стояла мгновение назад.

— Мост только что рухнул! — воскликнул Сэм.

— Крутящаяся штука! Посмотри на крутящуюся штуку! — заорал Дин, разворачивая Импалу в правом повороте. Машина неуклюже дергалась из стороны в сторону, как если бы у нее спустили все колеса. Сэм выудил из кармана распятие. Как только он поднял распятие в воздух, оно бешено закрутилось против часовой стрелки, превратившись практически в смазанное пятно.

— Должно быть, в машине что-то еще! Выходим! — крикнул Сэм. Дин дал по тормозам, и они оба снова выскочили из машины. Но, ступив на асфальт снаружи, братья едва не повалились на землю. Из стороны в сторону бросало не только Импалу, это земля тряслась из стороны в сторону. Теперь, когда они отошли от реки, им стал слышен низкий раскатистый рев, исходивший со всех сторон сразу. Уличные фонари лениво качались, как пальмы в шторм, и деревья на обочине дороги колыхались из стороны в сторону, словно на невидимом ветру.

— Землетрясение! — воскликнул Дин с округлившимися глазами.

Сэм снова поднял распятие — оно все еще быстро вертелось. Он отошел дальше от машины, силясь сохранить равновесие, как будто шел по палубе корабля в море.

Распятие все крутилось.

— Это не машина, Дин! — крикнул он. — Это что, во мне дело? — Он отдал распятие Дину и отошел в сторону, но, когда Дин поднял распятие, оно крутилось все так же.

— Да это повсюду! — воскликнул Дин.

Постепенно тряска земли уменьшилась и прекратилась. Деревья успокоились, фонари замерли.

Распятие, висящее у Дина в пальцах, замедлило вращение. Сэм подошел ближе, и они оба понаблюдали, как распятие постепенно остановилось совсем.

— Это что… было насланное землетрясение? — спросил Сэм медленно.

Дин поднял глаза на него.

— Ситуация только что набрала десять пунктов по шкале жуткости, — ответил он. — Потому что, когда в последний раз случались насланные землетрясения, на дворе был апокалипсис.

***

Они вернулись в Импалу. Сэм забрал распятие назад и не спускал с него глаз всю поездку, держа его в воздухе и время от времени проверяя им различные места в салоне. Но оно больше не крутилось вообще.

Они остановились в маленьком продуктовом магазинчике в четверти мили от моста — главным образом, чтобы узнать новости из остальной части города — и обнаружили работников-подростков за оживленным обсуждением землетрясения. Как выяснилось, ущерб от него был минимальным и о серьезных ранениях не сообщалось. Настроение в магазине было почти праздничным: землетрясение явно стало самым интересным происшествием последнего месяца. Работники пришли в восторг от рассказа про рухнувший мост и начали обзванивать друзей, чтобы сообщить им новость.

Двое работников кассы объяснили Сэму и Дину, что мелкие землетрясения в этом регионе были нередки и большинство зданий было построено с расчетом на них.

— Поэтому никто и не пострадал и ничего не упало с полок, — объяснил один из кассиров. — У нас на всех полках есть специальные кромки, чтобы вещи не соскальзывали. Как в Калифорнии. Но тот мост был старый.

— С каких это пор в Вайоминге землетрясения? — спросил Дин в замешательстве.

Оба кассира наградили его снисходительными взглядами, в которых читалось: «Вы же не отсюда, да?»

— Добро пожаловать в Титоны, — подчеркнуто сказал один из них.

Другой объяснил:

— Весь этот регион — геологически слабое место. Тут магма буквально в паре футов под землей. По сути, прямо под ногами. Отсюда и все эти гейзеры и горячие источники в Йеллоустоне, а мы ведь прямо рядом с Йеллоустоном — он дальше по дороге.

Первый кассир вставил:

— И поэтому Титоны такие остроконечные — это же совсем молодые горы. Они растут. И сегодня, наверное, выросли на пару дюймов! Я слышал, что вся континентальная плита в любой момент может разломиться прямо тут.

— Ну, не прямо сейчас, — авторитетно поправил его второй кассир. — Но в конце концов разломится. И когда-нибудь вся кальдера Йеллоустона выстрелит до небес. Но не прямо сейчас.

— Все всегда говорят, что это случится «не прямо сейчас», но никто же не знает наверняка, правда? — возразил первый кассир. — Никто понятия не имеет, когда это произойдет. Что если кальдера уже извергается? Это землетрясение сегодня явно было сильнее, чем обычно. И это уже третье с начала лета, которое мы серьезно почувствовали. Оно определенно было сильнее, чем августовское, а августовское было сильнее июльского. Геологи говорят, что они возникают случайно, но, знаешь… если от этого уже мост рухнул, я не хочу быть здесь в следующем месяце.

— Погоди-ка, — прервал его Сэм. — Ты сказал, здесь были более мелкие землетрясения в июле и августе? А в какие именно даты?

После недолгих споров кассиры сумели восстановить даты предыдущих двух землетрясений: 10 июля и 15 августа. Сэм поблагодарил их и отвел Дина в сторонку за локоть.

— Дин, — сказал он, понизив голос, — каждое из землетрясений было ровно через три дня после смерти очередного туриста.

Это открытие взволновало Дина.

— Тут должна быть связь.

— Ты не думаешь… — Сэм замялся, потом продолжил: — Это, наверное, безумная версия, но ты не думаешь, что Кастиэль может пытаться вызывать извержение вулкана в Йеллоустоне? Разломить континент пополам? Что-то совсем радикальное?

Дин удрученно пожал плечами.

— Блин, фиг его знает. Но мы знаем, что раньше он был замечен в аферах вселенского масштаба. И что бы он ни задумал сейчас, выглядит это все страшнее. Землетрясения, блин… это нешуточная природная магия.

Они вышли к Импале. Дин не сразу завел машину, а сидел угрюмо, держа руки на руле, пока Сэм снова проверял распятие. Распятие, слава богу, оставалось неподвижным, но Дин все равно не спешил заводить машину.

— Надо разговорить этого парня, — сказал он, уставившись на руки. — Нам в этом деле понадобится посторонняя помощь. А я уверен, что этот парень знает что-то полезное. Я просто чую, что он может помочь. Надо с ним поговорить.

— Отличный план. Вот только он не хочет с нами разговаривать, и мы его избили, а потом упустили, так что теперь даже не знаем, где он.

— Он сам отказался от нашей помощи, — заметил Дин мрачно. — Не захотел даже прокатиться в Импале. Уж я думал, в Импале-то он захочет прокатиться.

— Ну, ты ему перед этим лицо разбил, знаешь ли. То есть у нас, конечно, была веская причина для нападения, но ему в итоге порядочно досталось. — Сэм потер подбородок, раздумывая. — Надо как-то извиниться. Может, если найдем его, подарим ему что-то в знак перемирия?

Дин посмотрел на него скептически.

— Это что, например? Открытку, где написано «Прости, что разбил тебе лицо об землю?» Может, он оценит коробку пластырей с бантиком?

Сэм, казалось, всерьез задумался над этим предложением.

— Знаешь, коробка пластырей — не такая уж плохая идея, — сказал он. — Но я все думал про ту сумку с едой. Он сказал, что это была его еда на неделю, помнишь? Но ведь там был только несвежий хлеб, яйца и подобное. Дешевая еда, и не много, и она вся оказалась испорчена, так что он не стал ее забирать. — Сэм посмотрел на Дина, беспокойно наморщив лоб. — Разве не похоже было, что полтора бакса в кармане — это все, что у него есть? Если это была вся его еда на неделю…

— Можно купить ему еще еды, — сказал Дин с энтузиазмом, садясь прямее. — И мы как раз в продуктовом магазине! Организуем ему доставку на дом! Нравится ему это или нет. И скажем, типа, эй, приятель, мы просто решили проверить, в порядке ли ты после землетрясения, и вот немного еды вместо той, что мы раздавили, и вот еще пластыри, прости, что я разбил тебе лицо, можешь помочь нам убить этого ангела-Годзиллу?

Сэм улыбнулся.

— Может, немного в других выражениях, но о чем-то подобном я и думал. Думаешь, мы сможем его разыскать?

— Он ушел вверх по холму. Там не так много жилых построек. Это уже окраина города, и за перевалом сплошной дикий лес.

***

Покупки заняли больше времени, чем они полагали. Изначально у них был план купить такую же еду, какая была в пакете у парня с ангельским клинком (как они стали его называть). Но потом оказалось, что им обоим хочется купить больше еды, чем то, что у него было, а также еду получше качеством. Дин едва не навалил полную тележку замороженных буррито, пока Сэм не заметил, что они даже не знают, есть ли у парня с ангельским клинком морозилка, не говоря уже о том, любит ли он буррито. Дин нехотя выложил большую часть упаковок (ворча «Но я уверен, что ему бы понравились буррито!»), и в следующем же ряду Сэм набрал в тележку несколько банок меда, почему-то абсолютно уверенный, что парень с ангельским клинком очень любит мед. «Разве он не был похож на пчеловода?» — сказал Сэм, озадачив этим комментарием и Дина и самого себя, так как ни один из них в жизни не встречал пчеловода.

После некоторого замешательства они умудрились сократить количество буррито и меда в тележке до разумного, и затем Сэм вспомнил про идею с пластырями и решил добавить еще кое-что из аптечки, так что им пришлось вернуться в начало магазина и найти болеутоляющие, бинты и антисептическую мазь. Затем, при выходе из магазина, Дин вдруг решил, что парню с ангельским клинком очень понравятся бургеры из закусочной, так что они пошли и купили два бургера (Дин был уверен, что потребуется больше одного). И после, проходя мимо винного магазина, оба брата почувствовали, что парню с ангельским клинком нужна бутылка виски. Или несколько бутылок пива. Последовало краткое горячее обсуждение, что выбрать: виски или пиво. Дин все никак не мог определиться, что понравится парню с ангельским клинком больше, и метался между «Наверняка он способен выпить весь этот винный магазин» и «Нет, погоди, наверняка он напьется уже с одной бутылки пива!» Сэм в конце концов закатил глаза, схватил с полки бутылку виски и упаковку из шести бутылок местного пива, сунул их в руки Дину и сопроводил его к кассе.

Они ухитрились упаковать все, кроме бутылки виски в один пухлый бумажный пакет с продуктами, по размеру в два раза большетого, что был у парня с ангельским клинком, и уселись обратно в Импалу. Сэм зажал бутылку виски между ног и поставил пакет себе на колени, одним глазом посматривая на распятие, которое теперь всегда носил с собой. Дин развернул машину и отправился вверх по дороге по направлению к Титонскому перевалу.

Они сделали краткую остановку в мотеле. Девушка за стойкой регистрации сообщила, что в горах землетрясение почувствовалось не сильно и единственный ущерб в мотеле — это несколько треснувших стекол. В их номере все выглядело как обычно, и распятие не крутилось совсем, когда Сэм поднес его к их с Дином вещам. Удовлетворившись, они вернулись в машину и поехали в горы, к перевалу.

План заключался в том, чтобы поездить по дорогам, прилегающим к главной, пока она не ушла совсем в глушь, в поисках места, которое кто-то вроде парня с ангельским клинком — то есть кто-то не очень обеспеченный — мог бы назвать домом. Первая ответвляющаяся дорога вела к тупику, где располагались большие, богатые дома с шикарным видом на долину.

— Тут ангельский парень точно не живет, — проворчал Дин, разворачивая машину.

Сэм взглянул на него: Дин только что невольно перешел с «парня с ангельским клинком» на «ангельского парня». Но прозвище почему-то казалось подходящим, так что Дин не стал исправляться.

Они вернулись на главную дорогу, где Дин снова повернул в сторону гор. Меньше чем через минуту они доехали до гораздо более узкого ответвления с маленьким указателем на повороте. На указателе было написано: «Летние дачи в аренду. Понедельно и помесячно». Прямо под ним была другая неровно прибитая табличка, сообщавшая: «СЕЗОН ЗАКРЫТ. Приезжайте в следующем году!»

Дин затормозил на обочине у указателя, оставив двигатель работать. Братья посмотрели на указатель, потом друг на друга. Дин свернул на боковую дорожку.

Машина запрыгала по узенькой, неровно заасфальтированной дороге, покрытой ковром из сосновых иголок. Лес здесь был густым, сосны и ели столпились у самой дороги. Поодаль от дороги по бокам начали появляться миниатюрные домики, каждый — на небольшой собственной поляне. Домики было едва видно в темноте: фонари не горели, окна не светились, не было припаркованных рядом с домами машин. Шел конец сентября: туристический сезон закончился, и перевал скоро должно было занести снегом. В лесу было темно и тихо. Дин посмотрел на часы и с удивлением отметил, что еще только ранний вечер — прошла всего пара часов с того момента, как он боролся на земле с незнакомцем и почувствовал приставленный к сердцу серебряный клинок.

И посмотрел в эти странно гипнотизирующие глаза.

Дин встряхнул головой и сосредоточился на дороге.

Фары Импалы создавали перед машиной почти сказочный тоннель, частично освещая ветви, находившиеся рядом с дорогой. Впереди они увидели маленький квадратик света. Они подъехали ближе, квадратик стал больше, и вскоре они оказались у маленького деревянного домика с одним слабо светящимся окном на фасаде.

— Вот тебе и домик в лесу, — сказал Дин. — Наверняка он здесь. — Дин съехал с дороги на большую поляну, усеянную сосновыми иглами, рядом с домиком, заглушил мотор и посмотрел на Сэма. — Помни, сразу о деле не говорим. Сначала предложим ему трубку мира. Перейдем к делу постепенно.

Они вышли из машины; под ногами захрустели сосновые шишки.

— Дин, — позвал Сэм тихо и указал на тонкую молодую сосну рядом с Импалой. В коре был вырезан какой-то рисунок. Дин включил фонарик на телефоне, чтобы изучить его.

— Оберег от ангелов, — прошептал он Сэму. Оберег был свежевырезанный, его края еще острые, липкая смола еще сочилась из надрезов. Дин осмотрел дерево рядом: и там оказался оберег. Сэм вытащил свой фонарик и посветил на другие деревья в округе. На всех на них обнаружились высеченные в коре символы — в основном против ангелов, но было и несколько других, которые они не узнали.

— Они все защищены, — прошептал Сэм. — Весь чертов лес защищен.

— Что ж, по крайней мере, парень знает защитные символы.

Со стороны дома раздался грубый голос:

— Что вы здесь делаете?

Оба брата виновато вздрогнули и повернулись к дому. Дверь его была открыта, и в проеме виднелся мужчина, которого они встретили ранее.

Тон у него был недовольный, и он не пригласил их войти.

Дин оживленно обратился к нему:

— Эй, приятель, смотри-ка, мы тебя нашли! Это всего лишь мы: Дин и мой брат Сэм. Винчестеры. Надеюсь, ты не против, что мы тебя разыскали.

Дин подошел к двери, изо всех сил стараясь выглядеть безобидным и дружелюбным. В руках он держал бутылку виски в бумажном пакете; Сэм шел прямо позади и нес сумку с продуктами.

Мужчина по-прежнему не пригласил их внутрь. Он остался стоять в дверях, загораживая собой вход. Сэму и Дину пришлось остановиться в нескольких шагах перед ним.

— Что вы здесь делаете? — хрипло повторил вопрос мужчина. — Зачем вы здесь? Вы не должны быть здесь. — В его голосе появилась какая-то надрывная нота, которой не было раньше. Теперь на нем не было кожаной куртки, а была лишь тонкая застегнутая рубаха с пятнышками крови. В левой руке он держал влажное окровавленное кухонное полотенце, обернутое вокруг какого-то кома — похоже было, что он прикладывал к лицу лед. По крайней мере, кровь у него больше не шла, но теперь на его носу, щеках и лбу стали проявляться яркие синяки. И он по-прежнему неестественно прижимал к боку правую руку.

Его лицо искажала гримаса, рот был натянут.

Мужчина явно был настолько не рад их видеть, настолько напряжен, расстроен и встревожен, что Дин совершенно забыл, что планировал сказать. Он поколебался с открытым ртом, затем промямлил:

— Э-э… ну привет, приятель. Мы подумали, э… мы хотели… мы… мы почувствовали землетрясение и, э… мы… слушай, ты в порядке?

Мужчина нахмурился, глядя на них.

— Я в порядке, — ответил он — совсем неубедительно, так как судя по его виду, ему было больно. Хотя, как именно больно, Дин не мог сказать.

Последовала неловкая пауза.

Сэм выступил вперед и вежливо вставил:

— И мы поняли, что испортили твою еду. Поэтому мы хотели возместить ущерб. Вот, мы купили это для тебя.

Он протянул пакет с продуктами. Человек посмотрел на пакет без выражения.

— Я не могу ничего от вас принять, — сказал он наконец, глядя на них обоих. — Вы вообще не должны быть здесь.

— Пожалуйста, возьми, — попросил Сэм. — Мы понимаем, что это не много, но нам было неловко. Мы понимаем, что грубо с тобой обошлись. Пожалуйста, позволь нам загладить это недоразумение?

Еще одна странная пауза.

— Слушай, приятель, возьми уже, блин, эту чертову еду! — выпалил Дин. — А не заставляй нас стоять тут и чувствовать себя паршиво… И хватит смотреть на нас этим щенячьим взглядом! То есть… черт… возьми сумку!

— Дин! — цыкнул на него Сэм. Дин смог только смущенно пожать плечами. Незнакомец уставился на него во все глаза.

— Щенячьим… взглядом? — повторил он в явном замешательстве. — Что это значит? Это плохо?

— Прошу прощения, — вмешался Сэм, метнув на Дина огорченный взгляд. — Мой брат, гм… сам не свой в последнее время. Он не высыпается.

— Просто возьми сумку! — взмолился Дин.

— Хорошо, — сдался мужчина. — Хорошо. — Он потянулся за сумкой правой рукой, но тут же остановился: похоже, эту руку вытягивать ему было больно. Ему пришлось перехватить полотенце правой рукой и взять сумку левой.

Заглянув в сумку, мужчина сказал:

— В этом не было необходимости, но это, гм… очень любезно с вашей стороны. Спасибо, но, э… — Теперь он, кажется, был в замешательстве. — Правда, я говорил серьезно: вам не стоило приходить с…

— Так что, приятель, ты охотник или как? — прервал его Дин. — Ты сказал, что нет, но я все равно подозревал, потому что у тебя есть ангельский клинок и по тому, как ты сражаешься, хотя иметь клинок и не иметь пистолета странно, но ты очевидно выслеживаешь ангелов — у тебя обереги на всех деревьях, — и где ты научился делать этот крутящийся крестик? В любом случае, мы думаем, что тут обосновались какие-то ангелы, которые поджаривают людям мозг, и мы пока не поняли, с чем имеем дело. Мы думаем, они в Каньоне Смерти, но не смогли пока приблизиться к ним. И еще их отстегали хлыстом — людей, я имею в виду, — связали и отстегали, и что это за ангелы, которые таким занимаются? А три дня спустя всегда случается землетрясение, очередное было только сейчас — и что это значит? Это же плохо, да? Мне даже страшно. Плюс еще эти колдовские мешочки какие-то странные, и что вообще такое «зов ветра» — что ты имел в виду под этим? Почему ты не хочешь с нами разговаривать? Ты когда-нибудь слышал, чтобы людям мозг поджаривали таким образом? Ты можешь, гм… можешь помочь нам? Поговори с нами? — Он запнулся на долю секунды, потом с надеждой добавил: — Поговори со мной?

— Дин… Какого черта? — процедил Сэм в последовавшую тишину. Дин только посмотрел на Сэма в беспомощном смущении.

Человек распахнул дверь и сказал:

— Заходите-ка внутрь.

========== Глава 7. Огонь и крылья ==========

«Ангельский парень» проводил Сэма и Дина в свой домик, осторожно отойдя с дороги.

Дом оказался весьма маленьким. Он состоял из одной комнаты примерно двадцать на двадцать футов с малюсенькой ванной в углу, каменным камином у дальней стены и деревянными балками над головой.

Человек поставил сумку с продуктами на покрытую пластиком кухонную стойку у левой стены и отложил свое окровавленное полотенце в старую эмалированную раковину. Он заглянул в сумку с продуктами и издал выдох, похожий на смешок. Потом запустил руку в сумку и вынул один из двух бургеров в обертке, упаковку буррито и банку меда. Он выложил все это в ряд и несколько секунд смотрел на покупки.

— Интересно, — сказал он очень тихо, как если бы разговаривал сам с собой.

Дин прокомментировал:

— Мы подумали, это тебе понравится — мы угадали? И еще мы купили тебе вот что. — Он вынул бутылку виски из отдельного пакета и протянул ее со словами: — Может, выпьем вместе?

Мужчина повернулся и взглянул на бутылку. Он посмотрел на Дина, потом на Сэма, задержавшись взглядом на лице каждого из них. Наконец он сказал:

— Ну ладно. Но только в этот раз. Вы должны понять, нам вообще не следует разговаривать. — Он повернулся обратно к кухонной стойке и взял кружку со сколом. Потом, бросив на Сэма и Дина извиняющийся взгляд, пояснил: — Нам придется пить из одной кружки. Других у меня нет.

Он начал мыть кружку в раковине, и Сэм с Дином воспользовались моментом, чтобы осмотреться в доме.

Вокруг был минимум вещей — это оказалась почти пустая деревянная коробка. Единственной настоящей мебелью был маленький деревянный столик, стоявший по центру комнаты в нескольких ярдах от очага, с деревянным ящиком, служившим вместо стула. Стол был устлан картами, стопками местных газет и разбросанными рукописными заметками. Дин попытался мельком подглядеть в заметки и обнаружил, что они были написаны элегантным витиеватым почерком, который он не мог прочесть: буквы были похожи на смесь арабского и иероглифов.

У левой стены дома располагалась старая раковина и потертая кухонная стойка, возле которой мужчина вытирал кружку. Под стойкой прятался маленький холодильник. Плиты не было; не было даже микроволновки. Вместо них на кухонной стойке стояла древняя электрическая плитка с маленькой поцарапанной сковородкой и неустойчивой на вид кастрюлькой, у которой была странная ручка, похоже, сделанная из вешалки. На кухонном полотенце были аккуратно выложены деревянная ложка, кухонная лопатка, одна тарелка, одна миска и несколько столовых приборов из разных наборов в рядок.

Вдоль правой стены была прибита деревянная полка, на которой имелся небольшой ассортимент одежды, разложенной аккуратными стопками, а также маленькое зеркало, бритва и туалетные принадлежности, несколько книг в мягкой обложке и белая обувная коробка. Среди одежды лежал шерстяной комок, который при внимательном рассмотрении оказался кошкой, с опаской глядевшей на них. На колышке возле полки висела уже знакомая им кожаная куртка; под ней стояли еще несколько ящиков с дровами и хворостом, рассортированными по размеру. В камине горел огонь, хотя от холода он помогал очень слабо. Единственным дополнительным освещением была тусклая лампочка, свисавшая с балки наверху.

Помимо этого в доме была еще только куча грубых шерстяных одеял у камина, выложенных аккуратным прямоугольником примерно четыре на три фута. Дин сначала принял ее за место спанья кошки и подумал: «Что-то большая кровать для одной кошки», но потом понял, что никакой другой кровати в доме не было. Он молча поймал взгляд Сэма и кивнул на кучку одеял; Сэм посмотрел на нее ничего не выражающим взглядом, затем беспокойно нахмурил бровь.

— Приятель, ты, я вижу, не большой фанат мебели?

Вытерев кружку уголком кухонного полотенца, мужчина ответил:

— Мне много не нужно. Хозяева планируют продать этот дом и вывезли большую часть мебели два месяца назад. Они собирались закрыть его на зиму совсем, но я уговорил их сдать его мне по очень низкой цене — по сути, по цене электричества и воды. Это выгодная договоренность: мне не нужно тратить много времени на заработки, так что у меня остается больше времени на… — он внезапно запнулся, потом нескладно закончил: — … другие вещи.

— Другие вещи вроде охоты на ангелов? — спросил Дин.

Мужчина расправил полотенце и поставил кружку на стойку. Потом обернулся к Дину через плечо и ответил:

— Я должен сразу прояснить. Я не могу много разговаривать с вами. — После паузы он добавил: — Надо было попросить вас уйти…

— О… ну ладно, — пробормотал Дин, чувствуя, что получил отлуп.

Мужчина слабо улыбнулся.

— Это… не мой выбор. Это просто небезопасно.

Он повернулся к бутылке виски и сломал печать на крышке, с силой повернув ее правой рукой. Хотя это было лишь мелкое движение, оно заставило его поморщиться, стиснуть зубы и замереть на мгновение, едва дыша. Он сделал медленный неглубокий вздох и продолжил откручивать крышку. Сэм бросил взгляд на Дина и произнес одними губами: «Ребро сломано», показывая на собственные ребра, чтобы донести мысль. Дин кивнул, поморщившись при воспоминании о том, как сильно он ударил дверью в бок незнакомца.

— Эй, ты в порядке? — спросил Сэм с самой кроткой интонацией, на какую был способен.

— В порядке, — ответил мужчина лаконично.

— В сумке есть болеутоляющие, бинты, и прочее. Мы могли бы помочь тебе немного. Может быть, зафиксировать ребра?

— Я в порядке, — повторил мужчина. Он на мгновение повернулся и посмотрел на Сэма, потом добавил уже мягче: — Спасибо вам за покупки. Это было… щедро. Очень щедро. Я воспользуюсь ими позднее. — Он вернулся к бутылке виски.

Сэм не отступал:

— Хорошо, ты не позволяешь нам помочь, но можно хотя бы узнать твое имя? Мы до сих пор даже не знаем, кто ты.

Мужчина снова посмотрел на Сэма.

Он не ответил; только повернулся назад к бутылке и начал наливать порцию виски в кружку.

Сэм моргнул, и его плечи немного поникли.

— Ну же, приятель, — поддержал брата Дин. — Ты знаешь наши имена, а мы не знаем твоего. Получается, у тебя перед нами преимущество.

Мужчина медленно накрутил крышку на бутылку и наградил Дина неестественно долгим твердым взглядом краем глаза.

— Я не хочу говорить вам своего имени, — ответил он наконец. — Но и врать вам я не хочу. — Он повернулся и протянул кружку Дину. — Так что называйте меня как хотите.

— Не можем же мы вечно называть тебя «приятель», — возразил Дин.

Мужчина пожал плечами, протягивая ему кружку.

— Ну… ладно, раз так, — сказал Дин неохотно, принял кружку и оперся о столик. — Значит будешь «приятелем».

Уголки губ мужчины тронула улыбка.

— Это же значит «друг», да?

Дин кивнул, отхлебнув из кружки, и передал ее Сэму.

— Угу. Если у тебя нет предложений получше.

— Так подойдет.

— Так, гм… Приятель. Ты все-таки охотник, или как? — спросил Дин.

«Приятель», кто бы он ни был на самом деле, покачал головой.

— Нет. Я пробовал заниматься этим несколько раз. У меня не очень хорошо получилось. — Сэм сделал глоток и передал кружку ему, и Приятель взял ее со словами: — Если честно, у меня получалось очень плохо. Это одна из многих вещей, которые мне совсем не даются. — Он посмотрел в кружку. — Забавно… Можно прожить целую жизнь, и долгую жизнь, думая, что ты успешен, компетентен, что ты… профессионал. — Он сделал глоток виски и произнес совершенно спокойно: — А потом ты обнаруживаешь, что не способен вообще ни на что. — Он отдал кружку Дину и добавил: — К этому непросто привыкнуть. Как бы там ни было… Я не охотник. И у меня больше нет полезных навыков. Я просто делаю, что могу.

Это «больше» привлекло внимание Дина, но он не стал уточнять. Только сказал:

— Ну, с клинком ты отлично обращаешься, как мне показалось.

Приятель кратко усмехнулся.

— В этом я набрался опыта за годы, да. Но один клинок мало чего стоит.

— Слушай, мне кажется, ты очевидно в некотором роде охотник, даже если не зовешь себя так. Ты же выслеживаешь тварей, да? Монстров, демонов, ангелов? — спросил Дин.

Приятель поморщился.

— До сих пор неприятно слышать упоминание ангелов в этом списке. Но да.

Сэм вставил:

— Да, для нас всех было несколько неожиданно узнать, какие они сволочи.

Кружка опять дошла до Приятеля. Он молча уставился на виски в ней.

Дин сказал:

— Если не возражаешь, я перейду сразу к делу: что, черт возьми, происходит в этой долине? Мертвы уже три туриста, и похоже, мозг у всех поджарен. Совсем поджарен, до углей. Все они избиты и, похоже, высечены. И потом, три дня спустя, каждый раз случалось землетрясение.

Сэм добавил:

— И колдовские мешочки очень странные.

При упоминании колдовских мешочков Приятель поднял глаза, нахмурившись.

— Вы сказали, что вашу машину атаковали животные?

Сэм кивнул.

— Целая группа. Прямо армия зверей. Олень, медведь и маленькие зверюшки — в Каньоне Смерти. Они все пришли на мешочек. Не за нами — им нужен был мешочек. Я никогда не видел, чтобы колдовские мешочки так действовали.

— Зов дичи, — пробормотал Приятель, снова глядя в кружку.

— Чего? — переспросил Дин.

— Зов дичи, — повторил тот отчетливее. — Конструкция, которое призывает к себе гнев диких животных. Есть целая категория магических предметов, которые творят подобное: вызывают разрушительную силу какого-то природного явления. По сути, они направляют силу природы в определенную точку. Зов огня делает то же самое, но с огнем.

Ни Сэму, ни Дину не пришло в голову спросить, откуда он об этом знал.

— А что ты нашел в нашей комнате? — спросил Сэм.

Приятель секунду помолчал. Потом поднял ко рту кружку и отпил виски.

— То был зов ветра.

— И что он означает? — уточнил Дин.

— Скорее всего, ваш мотель был бы разрушен торнадо или каким-то штормом. Что-нибудь подобное.

Сэм и Дин переглянулись. Приятель передал кружку Дину и прислонился к кухонной стойке, поморщившись и бережно обняв правую руку левой.

— И что ты с ним сделал? — спросил Сэм.

— Раскрошил его камнями и закопал остатки, — сказал Приятель, как будто это была очевидная вещь. Он увидел их озадаченные лица и объяснил подробнее: — Лучший способ нейтрализовать подобные предметы, это уничтожить их какой-то противодействующей силой природы. Погрузить зов огня в воду, раскрошить зов ветра в камнях и земле… Хотя, честно говоря, я не видел их уже долгое время, и не вполне был уверен, что делать. Но, судя по всему, это сработало.

— Похоже, чтобы их сделать нужно много могущества, — заметил Дин.

Приятель посмотрел на него и только медленно молча кивнул.

Этот кивок и твердый взгляд едва не затянули Дина в еще один вихрь дежавю, подобный тому, что он испытал ранее на парковке мотеля. Дин на секунду закрыл глаза и сделал вдох, пытаясь не терять концентрацию. Открыв глаза, он сказал:

— По слухам тут происходит что-то серьезное. Мы думаем… — Он бросил взгляд на Сэма. — Мы думаем, тут находится ключевая фигура. Кто-то очень сильный.

Приятель снова кивнул. Он сказал:

— Я и пригласил вас обоих только затем, чтобы сказать вам: вы должны уехать. Немедленно. Вы должны покинуть город.

Дин с Сэмом обменялись взглядами, в которых читалось «это вряд ли». Приятель, смотревший на них по очереди, медленно произнес:

— Я вижу, что должен рассказать вам больше, пусть даже чтобы убедить вас уехать.

Он сделал паузу, собираясь с мыслями. Сэм снова передал ему кружку, и Приятель сжал ее в руках, глядя поверх нее в огонь. Он подумал еще секунду, потом поднял глаза на Дина и сказал:

— Я приехал сюда два месяца назад. Я кое-что прослышал об этом регионе — что-то, что встревожило меня, — и я отправился сюда, чтобы разобраться, что происходит. Полагаю, тут находятся два ангела и по крайней мере два демона. Они работают вместе, что само по себе… ненормально. Они обосновались преимущественно в Каньоне Смерти, где вы были атакованы. Но мне нельзя попадаться им на глаза — я не могу идти на риск того, что ангелы узнают о моем присутствии. И мне не удалось подобраться достаточно близко, чтобы выяснить подробности.

Он снова посмотрел на Сэма и Дина по очереди и продолжил:

— Но я знаю достаточно, чтобы сказать: здесь творится что-то очень странное. С участием очень сильной сущности. Очень могущественной. Я пока не знаю, что это. Но это что-то или кто-то, кого боятся даже ангелы.

— Кастиэль? — спросил Дин.

Приятель вздрогнул и чуть не уронил кружку. Он уставился на Дина во все глаза.

— Значит, ты слышал это имя? — догадался Дин. — Если это твой большой сюрприз, то мы о нем уже знаем. И знаем, что он где-то рядом. Этот главный злодей, о котором ты говоришь, — это же Кастиэль, так?

Приятель смотрел на него в упор долгое время, потом отвернулся и занялся доливанием виски в кружку. Он сделал большой глоток виски, стоя к ним спиной, потом медленно повернулся к Дину.

— Что вы знаете о Кастиэле? — спросил он, пристально глядя на Дина.

— Ну… не много. Лично встретить его нам пока не довелось, — ответил Дин.

Рот Приятеля дернулся.

Сэм пояснил:

— Насколько мы можем судить, он ангел, вроде как считающий себя новым Люцифером. В старые времена он, похоже, был серьезным воином — из тех страшных ангелов, что карали людей налево и направо. Потом, несколько лет назад, он взбунтовался и пал из Рая, после чего пытался захватить Рай, убил кучу народу и уничтожил половину ангелов. И затем это он, судя по всему, запер жемчужные врата изгнал всех ангелов.

Приятель замер неподвижно с кружкой в руках, уставившись в пол.

Дин заключил:

— Короче говоря, кровожадный тиран с манией величия и невообразимым количеством трупов на счету.

Приятель закрыл глаза.

— Да, звучит совсем нехорошо, когда вы так это резюмируете, — сказал он тихо с закрытыми глазами.

— Нам сказали, что надо убить этого ублюдка при первой возможности, — продолжил Дин.

Приятель открыл глаза пристально посмотрел на него.

— Кто сказал вам, что вы должны убить Кастиэля?

— Ну… — Дин замялся и взглянул на Сэма. Сэм кивнул — кажется, они молча согласились, что доверяют этому парню во всем — и Дин ответил: — Вообще-то это был демон, которого мы вроде как знаем. По имени Кроули. Не самый надежный источник, но иногда у него бывает стоящая информация.

Приятель сделал большой глоток виски.

— Уверен, что это он так пошутил, — сказал Приятель, сжимая кружку. — Кастиэль вам не угроза.

— Мы слышали обратное, — заметил Дин.

— Поверьте мне в этом. Кастиэль вам не враг.

— Ну, не знаю, — протянул Дин. — Он, похоже, довольно страшный — и мы знаем, что он здесь. Раз ты нашел здесь кого-то могущественного, похоже, что это может быть Кастиэль, раз…

— Кастиэль — ничто, — прервал его Приятель еще более мрачным голосом, почти зарычав. — Он сломлен. Бесполезен. Он просто дурак, идиот, и всегда только им и был. — Дин и Сэм были удивлены его грубым тоном и уставились на него. Приятель вздохнул и продолжил: — Вы думаете, что он злодей, враг. Но нет, он просто… Как бы лучше сказать… Неудачник. Думаю, вы бы сказали «лузер»? Он не стоит вашего времени.

Дин усмехнулся.

— Ну я понял, что ты его не сильно уважаешь.

— Скажем так. Если кто-нибудь и убьет Кастиэля, это буду я, — ответил Приятель с нескрываемой горечью в голосе. Он сделал еще глоток виски, потом посмотрел на кружку с удивлением, как будто забыл, что держит ее в руках. Он вздохнул и отдал ее Дину. — Забудьте о Кастиэле, — сказал он. — В этой долине я почувствовал нечто совсем иное. Это не ангел. Это что-то сильнее ангелов. И, боюсь даже говорить это, но думаю, старше ангелов.

— Что-то вроде… левиафана? — предположил Сэм.

Приятель энергично покачал головой.

— Это не левиафан. Я бы знал, если бы это был один из них. И левиафаны убивают ради удовольствия, а это нечто, что убивает естественным путем, без злобы, даже не думая об этом. Что-то разрушительное от природы. Как землетрясение, как торнадо. — Он сделал медленный осторожный вдох, переложил руку на ребрах и продолжил: — Как я сказал, мне не удалось подобраться достаточно близко, чтобы увидеть эту сущность. Лучшее, что мне удалось, это не пускать людей в этот каньон по ночам, когда я знаю, что они что-то затевают. Но некоторые все равно проскочили. Последняя туристка, эта девушка… — Его рот искривился, и он вздохнул. — Я пытался не пустить ее на эту тропу. Я знал, что в тот день они искали, кого забрать. И я пытался остановить ее. Но она меня не послушала.

Он посмотрел в пол.

— По-моему, она просто приняла меня за чудака, — сказал он.

— И с чего бы это… — прокомментировал Дин, оглядывая интерьер дома. Он сказал это в шутку, желая разрядить атмосферу, но Приятель прищурился.

— Я все это к тому говорю, — произнес он немного холодно, — что здесь находится очень опасная сущность — очень сильная и совершенно непредсказуемая, — и ее обслуживают два ангела и два демона, которые в курсе вашего присутствия здесь и пытаются вас убить. Что означает, вы должны уехать. Оба.

— А ты сам-то уедешь? — спросил Дин подчеркнуто.

Приятель мгновенно отвел глаза.

— Нет, — признался он.

— Ты останешься и будешь пытаться помочь этим туристам, да? — Дин вгляделся в лицо Приятеля, заметил, как тот избегает его взгляда, и добавил: — Ты будешь пытаться как-то помочь, даже если погибнешь при этом. Так?

Приятель провел рукой по глазам и рассеянно потрогал расцарапанный синяк на щеке.

— Да, но неважно, если я… — он остановился. — Это неважно. Вы…

— Погоди. Неважно, если ты — что? Неважно, если ты пострадаешь? Неважно, если ты умрешь? — спросил Дин. Он почувствовал, как внутри закипает гнев при мысли, что Приятель здесь, в лесах, работает один, рискует жизнью в одиночку. С одним маленьким ангельским клинком и вообще без прикрытия. — Значит, тебе можно рисковать собой, а нам нет?

— Я ничего не значу, — сказал Приятель раздраженно. — А вы значите. Вы оба. Я не важен, а вы важны. Поэтому вы должны уехать, а я должен остаться.

— Чушь собачья, — заявил Дин. — Ты тоже важен! Ты значишь не меньше. А может, и больше. — Он был в этом абсолютно уверен.

— Нет, неправда. Вы не понимаете.

— Тогда объясни.

— Я не могу сказать вам больше, — огрызнулся Приятель с досадой.

— Почему?

Приятель сделал шаг ближе, глядя Дину прямо в глаза, и произнес медленно, с расстановкой:

— Я же тебе говорил. Это. Не. Безопасно.

Сэм завороженно наблюдал за этой перепалкой издалека.

Дин, пригвожденный к месту взглядом этих обжигающих глаз, почувствовал, как по коже пробежали мурашки. Он спросил:

— Ну и что, если небезопасно? Когда это мы выбирали безопасный путь?

— Когда вы выбирали разумный путь? — ответил Приятель едко, подойдя еще ближе. Теперь он был всего лишь в шаге от Дина, напирая на него, глядя прямо ему в глаза и слегка наклонив голову. Потом он озадаченно нахмурился и произнес: — Почему вы меня не слушаете?

— Почему я должен тебя слушать, когда ты мне ничего не рассказываешь? — парировал Дин. Он чувствовал странный азарт: весь разговор, при всей его напряженности, ощущался почти как игра. Как если бы он исполнял танец со старым партнером или боролся с другом детства, которого не видел годы.

Приятель неожиданно разорвал зрительный контакт и отвернулся. Он повернулся к столу со словами:

— Дин. Ты что не понял, как умерли эти люди? Как они страдали? — Он наклонился к столу, чтобы взять какие-то бумаги и показать Дину. При этом движении он запнулся, вздрогнул, резко втянул воздух, обнял правой рукой бок и тяжело оперся о стол левой. Он на мгновение задержал дыхание и замер, склонив голову и опираясь на стол.

— Ставлю на то, что у тебя по крайней мере в одном ребре трещина, — произнес Дин. — И это я виноват, и мне очень жаль, но скажи мне, пожалуйста, почему ты должен оставаться здесь и бороться, когда ты ранен и один, а мы совершенно здоровы, и нас двое?

Сэм подошел ближе и положил руку Приятелю на плечо. Тот до сих пор стоял сгорбившись и мелко дыша. Сэм сказал:

— Я знаю, что мой брат может быть весьма надоедлив, но он прав по крайней мере в одном: тебе больно. Позволь нам взглянуть? Или хотя бы позволь отвезти тебя в больницу. В таком состоянии вообще не следует быть на ногах.

— И уж точно тебе не стоит быть одному здесь, в этом пустом доме в глуши, — добавил Дин.

— Я в порядке, — настаивал Приятель, по-прежнему дыша с трудом и опустив голову. — Это незначительный ушиб. Я ценю ваше участие, но я могу сам о себе позаботиться. — Он указал быстрым жестом на дом, не поднимая головы. — У меня есть все необходимое. Я прекрасно обхожусь и сам.

— О да, у тебя тут все схвачено, — сказал Дин, оглядывая полупустой дом. — Живешь на широкую ногу. Наверняка дамы просто без ума. Ума не приложу, почему та девушка решила, что ты странноватый.

Дин закатил глаза, глядя на Сэма через голову Приятеля, думая, что тот не увидит, но мгновением позже он понял, что просчитался. Приятель повернул голову как раз достаточно, чтобы краем глаза ухватить выражение лица Дина.

— Ты смеешься надо мной, — сказал он, медленно выпрямляясь и изучая лицо Дина. Тон у него был такой, словно что-то, давно его озадачивавшее, наконец встало на место. — Ты смеешься надо мной. Ты же делаешь это довольно часто, правда? Теперь я вижу.

Дин растерялся.

— Нет, я не это имел… я не… я бы не стал… я просто…

Сэм встрял:

— Мой брат на самом деле идиот. Ты не обращай внимания на него в этом плане, такой уж он баран…

Приятель перевал его, обращаясь напрямую к Дину:

— Я знаю, что, должно быть, кажусь немного странным. Даже не немного. Я это и так знаю. Знаю уже многие годы. Но ты пойми: это не моя родная страна. Правда, не моя. Это даже не мой родной язык. Я живу здесь — по-настоящему живу — всего год, и мне пришлось все делать одному. — Он вздохнул. — Я знаю, что не все понимаю. Знаю, что люди смеются у меня за спиной — а иногда и мне в лицо, — но я во всем вынужден был разбираться самостоятельно. — Он умолк на мгновение и посмотрел на Сэма и Дина по очереди. Те от неожиданности не нашли, что сказать. Приятель сделал шаг к Дину. Это был нетвердый, слегка шаткий шаг, и Дин понял, что Приятель опьянел от нескольких глотков виски. Опьянел немного — не настолько, чтобы валиться с ног, но достаточно, чтобы развязался язык.

Приятель продолжал, изливая на них слова потоком, больше не сдерживаясь:

— Когда я прибыл в эту землю, у меня не было ничего. Я не знал ничего. Не знал, как заработать деньги или как вообще деньгами пользоваться, не знал, как найти укрытие, где спать или как раздобыть еду. Ничего. Я даже по-прежнему не понимал половины из того, что люди говорят. У них столько идиом, Дин, столько ссылок на вещи, которых я никогда не видел… Это так… так сбивает с толку, ты и не представляешь… ты правда не представляешь. И вы… мои… мне пришлось… вы… вы… — Он начал практически заикаться, так что вынужден был оставить предложение вовсе и начать новое: — Мои друзья мне не помогли. — Он на мгновение остановился, по-прежнему не спуская глаз с Дина. — Я был напуган, — произнес он.

Он сделал паузу. Единственным звуком был треск огня в камине.

— Но я выжил, — сказал Приятель и улыбнулся — искренней улыбкой, так что у его глаз появились морщинки и похоже было, будто выходит солнце. Он сказал: — Посмотрите, как много я узнал. Посмотрите! — Он снова указал на дом. — Видите, у меня теперь есть место где спать — мое собственное. Мое собственное! Никто меня не выгонит. — Резкий взгляд на Дина. — Я освоил три разных типа работы и заработал денег. Смотрите, у меня есть одеяла, чтобы спать. Я купил их сам, на деньги, которые заработал. — Он начал ходить по дому, указывая на свой абсурдно скудный набор пожитков с явной гордостью. — Эту тарелку и эту миску я купил в магазинчике в городе. Кастрюлю нашел. Она была сломана, но я придумал, как починить ручку. Я научился рубить дрова и разжигать огонь в камине. Видите, — он дошел до полки с зеркалом и стопочкой одежды, — я содержу себя в чистоте, у меня теперь есть три сменных комплекта одежды, ее я тоже содержу чистой. Все чистое, и я регулярно ем. Эта кошечка… — Он остановился у кошки. Кошка сонно моргнула и дружелюбно прищурилась на него, и Приятель на мгновение положил руку ей на голову. — Я взял ее к себе. Она тоже была заблудшая. Я взял ее к себе, забочусь о ней и кормлю ее. У меня хватает еды на нас обоих. — Он повернулся к Дину. — Я все это сделал сам. И ни разу не солгал, не обманул, не украл. Я ни у кого ничего не взял без спросу. Я сделал это сам.

Он остановился, глядя на Дина широко раскрытыми глазами с надеждой, и гордостью, и мольбой.

Растянулось молчание.

Дину хотелось провалиться сквозь землю.

Дину хотелось спрятать лицо в ладонях. Ему хотелось сказать Приятелю: «Прости меня, прости, я не понимал, я не сообразил, я не знал!» Но его горло сомкнулось, и он не мог произнести вообще ничего.

Приятель снова обвел взглядом комнату. Его плечи поникли, и он сказал, тихо усмехнувшись:

— Наверное, вам это не кажется таким уж достижением. — В его тоне не было никакого намека на гнев — только принятие.

Дин открыл рот, но ничего не смог выговорить. Он опустил глаза в пол.

— Тебе есть, чем гордиться, — сказал Сэм. Приятель бросил на него полный сомнений взгляд, но Сэм повторил: — Тебе правда есть, чем гордиться. Я серьезно. Это… честно говоря, это звучит ужасно. Дин и я — мы знаем кое-какие приемы, чтобы сводить концы с концами, но нас многому научил отец. И мы всегда поддерживали друг друга, всегда. Прожить одному, должно быть, совсем нелегко. Особенно если ты даже не отсюда.

Дин по-прежнему не проронил не слова и только сосредоточенно хмурил брови, глядя в пол. Что-то конкретное теперь не давало ему покоя, что-то, о чем Приятель упомянул ранее. Он сообразил, что это, и сказал:

— Почему тебе не помогли твои друзья?

Приятель отвел взгляд.

— Они… не могли.

— Они знали, что ты в беде, и не помогли? — не поверил Сэм.

— Дело не в том… они не… не думаю, что они… — Приятель умолк, стоя неподвижно, повесив голову и обняв себя руками. Потом он сказал очень медленно, очень тихо, словно пытался осознать этот невероятный факт: — Они предпочли забыть обо мне.

— Отстойные из них друзья, я считаю, — сказал Сэм.

— Нет, они не… отстойные, — возразил Приятель, споткнувшись на этом слове, как если бы никогда не употреблял его раньше. Он поднял голову и посмотрел на Сэма. — Вовсе нет. Все… сложно. Все, я думаю, сводится к тому… — Он набрал воздуху. — Я думаю, что я плохой друг, — сказал он, переведя взгляд на Дина. — Думаю, это одна из тех вещей, что мне очень плохо удаются. Я был плохим другом. Я их подвел. Я совершил ошибки. Ужасные ошибки. Так что… — Он посмотрел на них обоих, встретившись взглядом с Дином. — Думаю, они поняли, что им лучше без меня.

— Мы все совершаем ошибки. Друзья должны прощать друг друга, — сказал Дин твердо. Ему стало почти физически нехорошо от истории Приятеля; он обдумывал ее снова и снова. «Его друзья облажались. Это они ошиблись. Они потеряли что-то важное».

— Но что если им и правда лучше без меня? — спросил Приятель.

Камин резко затрещал: воспламенился кармашек смолы. Приятель вздрогнул и огляделся, словно очнувшись. Он прочесал рукой волосы и сказал:

— Простите меня, я… Я трачу ваше время… на несущественные вопросы. — Он снова обхватил себя за бок правой рукой и добавил, нахмурившись: — Я правда собирался поговорить только о деле, но почему-то разговорился гораздо больше обычного. Прошу прощения.

— Да, у виски есть такая особенность, — заметил Дин. — Особенно если ты к нему непривычен.

Приятель посмотрел на него крайне серьезным взглядом.

— А… — сказал он. — А, я понял. Я пьян. Виски… виски крепче пива?

И Сэму, и Дину пришлось сдержать смешок.

— Да, Приятель, — ответил Дин, пытаясь сохранить бесстрастное лицо. — Виски крепче пива.

Приятель нахмурился.

— Плохо, что я об этом не знал, — проворчал он. — Я слишком много наговорил. — Он отошел обратно к столу, сделав очевидную попытку сосредоточиться на деле. Он выбрал одну из газет, лежавших на столе, и передал ее Дину. Это была статья с фотографией молодой брюнетки, погибшей несколькими днями ранее — той, чье тело они осматривали в морге. Приятель сказал: — Эта девушка умирала два полных дня, Дин.

— Это нас не отпугнет, Приятель, — сказал Дин. — Мы видали и похуже.

В глазах Приятеля появилось упрямое выражение, как если бы он готовился прочитать лекцию. Он повернулся лицом к Дину, машинально оставив камин за спиной, чтобы лучше видеть лицо Дина. Потом положил левую руку ему на правое плечо и сказал:

— Дин, ты серьезно недооцениваешь опасность здесь. Эти землетрясения…

Это было все, что Дин услышал. В тот же момент, когда Приятель коснулся его плеча, Дин почувствовал электрический разряд от плеча прямо в сердце. По коже снова побежали мурашки, и Дин опять впал в странный полутранс, глядя в эти серьезные пронизывающие голубые глаза. Взъерошенные волосы Приятеля контрастно выделялись на фоне потрескивающего камина, и он говорил… что-то… что-то о том, что надо уехать, бежать, убираться подальше; Приятель сжимал плечо Дина, и огонь позади него, казалось, ревел. Он внезапно стал казаться гораздо больше — очаг размером с целый мир, окруживший их со всех сторон. Что-то расцвело в сознании Дина, открылась какая-то дверь, и Дин оказался в совсем другом месте, в месте, оплетенном огнем, агонией, страхом.

Пойманный, в отчаянии, беспомощный. Молящийся о спасении. «Пожалуйста, помоги мне…»

На мгновение его охватила паника, но потом он почувствовал руку, сомкнувшуюся на его плече — блаженно прохладную, уверенную, крепко державшую его, и Дин знал, что спасен.

Все рассыпалось на фрагменты. Он услышал этот отдаленный голос, голос Приятеля, этот хриплый низкий голос, который ни с чем не спутать, но он, казалось, доносился с расстояния в миллион миль. Он говорил: «Я тот, кто крепко схватил тебя…»

Фонтан серебряных искр. Голубые глаза совсем рядом, смотрящие прямо в душу.

«Прояви немного уважения».

Неравномерно вздымающиеся черные крылья. Опаленные, огромные. Пугающие. Изумительные. Раскат грома.

— Дин? Дин!

Дин очнулся от наваждения. Он словно каким-то образом отключился от реальности; он обнаружил, что сидит на одном из ящиков, опустив голову между коленей, и перед глазами у него все плывет. Голова раскалывалась. Сэм сидел на корточках рядом, крепко схватив Дина одной рукой за левое плечо, другой поддерживая его голову. Приятель исчез из поля зрения Дина и теперь, кажется, стоял сразу за ним справа, придерживая его сзади. Сэм говорил: «Дин? В чем дело? Ты меня слышишь? Что случилось? Дин?»

Дин начал собираться с мыслями и сел чуть прямее. Он повернул голову, чтобы увидеть Приятеля. Тот немедленно отпустил Дина и сделал шаг назад. Теперь он выглядел совершенно трезвым и сильно встревоженным; одну руку он поднял в странном жесте, сжав вместе два пальца. Дин в замешательстве взглянул на его руку. Жест казался смутно знакомым. Приятель заметил взгляд Дина и посмотрел на собственную руку судивлением, как будто сам не осознавал, что делал. Он уронил руку вдоль туловища и отступил еще дальше, почти к противоположной стене, пока не оказался в тени.

— Прости, — сказал он. — Мы разговаривали слишком долго. Я слишком надолго задержал вас здесь. Простите. Я просчитался. Вам нужно уйти сейчас же.

— Дин, что это, черт возьми, было? Ты в порядке? — спросил Сэм.

— Да. Просто устал, — ответил Дин. Он поднялся, стряхнув с себя руки Сэма, и сказал Приятелю: — Прости, я просто очень уставший. Плохо сплю, как Сэм уже сказал. Это просто… сахар в крови или что-то такое. Просто голова закружилась.

— Вы должны уйти сейчас же, — заявил Приятель снова. — Мне очень жаль. — Он прошел к двери, обогнув Дина так, словно пытался держаться от него как можно дальше, и открыл для них дверь. — Уложи его в постель, — посоветовал он Сэму, пока Сэм провожал Дина за дверь. — Дай ему снотворное и лекарство от головной боли, и проследи, чтобы он принял и то, и другое.

Сэм кивнул.

Дину было ужасно стыдно, и он с облегчением почувствовал, что ему быстро стало лучше, когда Сэм довел его до машины. Сэм выудил ключи из кармана у Дина и отогнал его к пассажирской двери.

— Я могу сесть за руль, Сэм…

— Заткнись и садись в машину.

Сэм затолкал его на пассажирское сиденье и закрыл за ним дверь. Дин опустил стекло и высунул голову в окно, чтобы посмотреть на Приятеля, который остался в дверях дома.

— Слушай, прости, — сказал ему Дин. — Я просто очень уставший, вот и все. Мало сплю в последнее время.

— Вы уедете из города теперь? — спросил Приятель. — Вернетесь домой?

— Это вряд ли, — ответил Дин. — Нас не так-то легко спугнуть.

Приятель вздохнул.

— Я боялся, что ты так скажешь.

Сэм завел двигатель. Приятель на несколько шагов приблизился к машине со стороны Дина, по-прежнему держа дистанцию в несколько ярдов, как будто боялся подходить ближе. Дин смотрел на него: тени в лунном свете сделали его лицо нечитаемым, и Дину были видны только его темные синяки и очертания его взъерошенных темных волос.

Приятель сказал:

— Если вы не уедете, особенно будучи в таком состоянии, вам нужно быть предельно осторожными. Пообещайте мне, что будете осторожны.

— Обещаю, — ответил Дин.

— Более осторожны, чем обычно, — настаивал Приятель.

Дин скривился, и Приятель в ответ поднял бровь.

— Знаешь, что было бы осторожнее? — сказал Дин живо. — Если бы у нас было дополнительное подкрепление. Еще человек. Кто-то третий. Как насчет того, чтобы поработать над этим делом с нами?

Приятель замялся и покачал головой.

— Я не могу, — ответил он неохотно.

— У меня есть чувство, что мы сработаемся.

Приятель снова покачал головой.

— Это небезопасно.

— Ты как заевшая пластинка, К… Приятель, — ответил Дин, чуть было не произнеся совсем другое имя и вовсе этого не заметив. — Это бессмыслица какая-то. Ладно, мы навестим тебя позднее, хорошо?

Приятель застыл неподвижно. Он больше не спорил, только отступил в тень, когда Сэм выехал задним ходом с поляны.

Сэм направил Импалу по дороге, и Дин повернулся, чтобы посмотреть в заднее стекло, и увидел, что Приятель вышел на дорогу и смотрит, как они уезжают. Он был лишь темной тенью в серебристом лунном свете и казался совсем маленьким на пустой дороге в окружении черного леса. У Дина заныло под ложечкой. Сэм ехал медленно, очень медленно, и тоже то и дело поглядывал в заднее зеркало на маленькую фигурку, одиноко стоявшую в темноте и глядевшую им вслед.

========== Глава 8. Жар внизу ==========

— Я лишь говорю, что тебе не помешало бы несколько выходных.

Это было утро после приступа головокружения у Дина. Как только они вернулись в мотель Титон-Пасс предыдущим вечером, Дин неохотно позволил Сэму влить в него какие-то лишь слегка нелегальные снотворные препараты вместе с доброй дозой болеутоляющих от непреходящей головной боли. Он полноценно отключился и даже проспал всю ночь впервые за много недель. Какие бы сны он ни видел в эту ночь, они оказались погребены под дозой снотворных, и Дин в кои-то веки проснулся хорошо отдохнувшим. Он убедил Сэма отправиться на завтрак в салун Серебряный Доллар и теперь довольно работал над стопкой оладий.

Вернее, он был бы доволен, если бы Сэм не сидел напротив и не сверлил его взглядом.

— Ой, да ладно, — отмахнулся Дин. — Ты сам сказал, что я отключился всего секунд на десять. И я даже не упал. У меня просто закружилась голова.

— Значит, ты обычно повторяешь «пожалуйста, помоги» снова и снова, когда у тебя кружится голова?

— Не честно, Сэм. Я же не знаю, что я говорил.

— Ну, я знаю, и, Дин, честно говоря, меня это не на шутку встревожило. Тебе повезло, что Приятель тебя подхватил, а то ты наверняка заработал бы себе сотрясение мозга. Ты определенно собирался упасть.

— У меня не бывает сотрясений мозга, ты же знаешь. У меня крепкая голова. — Дин улыбнулся Сэму и отпил кофе.

— Чугунная, ты хочешь сказать, — заметил Сэм, закатив глаза.

Дин вздохнул.

— Это длилось десять секунд, Сэм.

— Дин. Ты прекрасно знаешь, что десять секунд головокружения — это на десять секунд дольше, чем ты можешь себе позволить на охоте. Для этого дела нам надо быть в лучшей форме. Думаю, Приятель прав: нам надо отправиться домой, чтобы ты отдохнул. Ты выглядишь измученным уже не первую неделю.

— Никуда мы не поедем! — запротестовал Дин, мотая головой. — Ты знаешь, что мы должны помочь Приятелю в этом деле. Мы не можем позволить ему заниматься этим в одиночку.

Сэм открыл рот, чтобы что-то сказать. Потом замялся, закрыл его, откинулся назад на стуле и сложил руки на груди. Дин ждал.

Прошло несколько секунд, и Сэм так и не придумал ответ.

Наконец он проворчал:

— Черт побери.

— Нечего возразить, да? — ответил Дин с улыбкой.

— Вынужден признать, что да, — сказал Сэм. — Ты прав. Мы не можем позволить Приятелю разбираться с этим делом в одиночку. Особенно учитывая, что… не знаю, но просто почему-то кажется, что мы должны за ним приглядывать.

Дин кивнул.

— Да. У меня такое же чувство.

Сэм на секунду задумался.

— Ладно. Новый план. Я пойду с Приятелем, а ты останешься в мотеле и будешь отдыхать.

— Ни за что. Я не стану сидеть в стороне.

— Черт возьми, Дин. Почему, когда меня мучали воспоминания из Ада, ты не отставал от меня с требованием взять перерыв? — спросил Сэм.

Дин опустил взгляд на оладьи и поерзал на стуле. Он отрезал кусочек от стопки с краю. Но потом, вместо того, чтобы наколоть его на вилку, он разрезал этот кусок на еще более мелкие, словно вдруг забыл, как надо есть.

Сэм присмотрелся к нему.

— Погоди-ка, что? — спросил он. — Что я такого сказал? Что?

— Ничего, — ответил Дин, соскользнув взглядом на пол, на оладьи — куда угодно, только не на Сэма. Он отрезал от оладий еще кусочек.

Сэм наклонился вперед, положив руки на край стола, и стал изучать его взглядом, хорошо имитирующим неумолимый прищур Приятеля.

— Боже мой, — произнес Сэм. — Это же было воспоминание из Ада, да? Правда же?

— Нет? — отозвался Дин слабо, встретившись глазами с Сэмом на миллисекунду.

— Да, да! Дин. У тебя не было их уже годы. Почему, ты думаешь, они вернулись? Что, ты думаешь, их спровоцировало? О чем оно было? У тебя уже были другие? Ты помнишь подробности?

— Так, остановись, — приказал Дин, подняв руку перед лицом Сэма. — Остановись сейчас же. Я совсем не хочу об этом говорить.

— Нам надо об этом поговорить. Ты знаешь, что надо. Сначала чудные сны, теперь еще это? — Сэм снова посмотрел на Дина, на этот раз заметив его упрямый взгляд. Он вздохнул и сказал: — Дин. Ты знаешь, я обычно не настаиваю, если ты не хочешь о чем-то разговаривать. Но это важно. Я просто знаю, что важно, и ты это знаешь. Ты помнишь что-нибудь, о чем можешь мне рассказать?

Правда заключалась в том, что Дин меньше всего хотел признаваться кому-либо, даже Сэму, в том, какой страх он чувствовал в те ужасные десять секунд. Правда заключалась в том, что… он был напуган до чертиков. Снова в Аду, беспомощный, мучитель и страдалец, ощущающий, как его душа начинает разлагаться. Как она начинает коробиться и гнить.

И какое жалкое, благодарное, беспомощное облегчение он почувствовал потом, когда Приятель сжал его плечо; как уверен он был, что спасен.

Сэм по-прежнему смотрел на него. Дин попытался вспомнить какую-нибудь безобидную делать, о которой мог бы сказать, — что-нибудь, что, можно надеяться, не заставит его расплакаться на людях.

Наконец он сказал:

— Крылья. Я видел крылья.

— Крылья?

— Пару крыльев. Даже жутковато было. Большие. Черные. Это последнее, что я видел перед тем, как очнулся.

— Типа… как у летучей мыши? Или ангельские крылья?

— Не знаю. Просто черные тени, на самом деле. Но с перьями. Ангельские, наверное? Они бывают черными?

Сэм долгое время молчал.

— Да, бывают. Про это упоминается в старых книгах, где описаны древние явления ангелов и где я вчера читал о Кастиэле. Как выяснилось, ангельские крылья — во всяком случае, крылья Кастиэля — могут выглядеть как черные тени. — Сэм нахмурился. — Ты не думал, что это могло быть какое-то предзнаменование?

— Что, о том, что мы встретимся с Кастиэлем? У меня не бывает предзнаменований, чувак. Кроме того, это было похоже на флешбек, а не на предзнаменование.

— Может, это был какой-то… не знаю, флешбек, который также предзнаменование? Не знаю я. Может, если Кастиэль работает с демонами здесь, в Титонах, ты это почувствовал и это напомнило тебе о времени в Аду? А судя по тому, что сказал Приятель, мы теперь знаем, что Кастиэль работает с демонами. — Сэм задумался. — Давай предположим на минуту, что это было видение, как-то связанное с Кастиэлем. Если есть хотя бы малая вероятность, что оно предвещает грядущую встречу… тогда… ну, для начала что ты думаешь о том, что Приятель сказал про Кастиэля? Ты веришь ему в том, что Кастиэль — не важная шишка?

— И близко не верю, — ответил Дин, вдруг обнаружив, что у него на этот счет очень убежденное мнение. — Я думаю, Приятель на этот счет сильно ошибся. Он говорит, Кастиэль — просто лузер, но это же абсурд. Кастиэль — не лузер. Я в этом уверен. Кастиэль — он гораздо больше, он… — Дин умолк, пытаясь поймать крошечное хрупкое воспоминание, которое все ускользало. «Кастиэль». Кто такой был Кастиэль? Какой он?

Чем больше Дин пытался об этом думать, тем больше мысли уворачивались от него. Как рыбешка в речке, ускользали из рук каждый раз, когда он пытался их ухватить.

То, что он не мог угнаться за собственными мыслями, выводило его из себя. Через несколько мгновений он обнаружил, что если сидеть неподвижно и рассеять взгляд, то можно почти поймать эти мысли и остановить их. Почти.

— Кастиэль — он… — повторил Дин медленно. Голова начала болеть. Он не заметил, что и Сэм, кажется, погрузился в какой-то транс.

Крупная рыба, более важные мысли, уходили в глубину, и Дин едва не взвыл от досады. Но потом одна из мыслей-рыбешек на долю секунды пронеслась прямо перед ним. Как раз там, где он сумел ее увидеть.

— Он другой. Кастиэль — другой, — сказал Дин поспешно, чувствуя волну облегчения оттого, что смог удержать в уме хотя бы одну мысль. Она была не самой важной, он это знал, но это было хоть что-то. — Он не как остальные ангелы. Он совсем не как они.

— Да. Он уникальный. С этим я согласен, — сказал Сэм медленно, рассеянно глядя на солонку. — И какой-то… сильный, я собирался сказать, — в смысле, выносливый.

Эта мысль казалась знакомой.

— Да. Сильный. Очень сильный, — отозвался эхом Дин, глядя невидящим взором на оладьи.

Они оба сидели и смотрели на стол.

Еще одна мысль-рыба на секунду замедлилась, и Дин добавил:

— И умный тоже.

— Умный, — согласился Сэм. — Много знает. И вообще крутой. Не стоит его недооценивать.

И это казалось правильным.

— Определенно крутой. И не оставляет попыток. Никогда не оставляет попыток, — сказал Дин. — Никогда не сдается.

— Никогда не сдается, — отозвался эхом Сэм.

Дин все еще испытывал досаду; его сводило с ума это чувство, что он упускал что-то ключевое, что-то очень важное об ангеле Кастиэле. Но одно он знал точно, поэтому уверенно сказал:

— В чем я точно уверен, так это в том, что Приятель на его счет ошибается.

— Приятель ошибается, — согласился Сэм. — Помнишь, как он велел нам забыть о Кастиэле? Но это неправильно. Это совсем неправильно. Это все не давало мне покоя.

Оба брата умолкли на долгое время. Фраза «забудьте о Кастиэле, забудьте о Кастиэле» звенела у Дина в ушах.

«Забудьте о Кастиэле».

И снова он вдруг мысленно перенесся куда-то еще. Перед ним был каменный свод. Свеча.

Слезы катились по щекам Дина, пока он произносил неизвестное заклинание.

Гудок машины снаружи резко привел его в себя. Не было никакого свода, никакой свечи. Его лицо было сухим. Сэм говорил: «И тебе не показалось, что у Приятеля было к Кастиэлю что-то личное? Похоже было на личную неприязнь».

Дин моргнул, немедленно приняв решение скрыть от Сэма тот факт, что он только что снова отключился. «Слава богу, я не приземлился лицом в оладьи», — подумал он.

— Эм, да, — отозвался Дин. Он с усилием сосредоточился на том, что говорил Сэм.

— Было даже забавно, — говорил Сэм, — как он сначала ни во что не поставил самого большого злодея, а потом начал защищать своих отстойных друзей.

И вот на эту тему у Дина вдруг обнаружилось очень категоричное мнение. Он сказал, ни с того ни с сего разгневавшись:

— Вот эта история про его друзей — она меня разозлила. — Он со стуком поставил кружку с кофе на стол. — Так с друзьями не поступают. Просто не поступают. Их не забывают, не оставляют на улице голодать. Мне плевать, если Приятель наделал ошибок. Что бы он ни сделал, даже если он случайно угробил половину планеты, от друга так просто не отказываются — не тогда, когда это настоящий друг; так просто не делают. — Он ударил кулаком по столу так сильно, что из чашки выплеснулся кофе и Сэм вздрогнул.

— Эй-эй. Дин. Я с тобой согласен, но успокойся. Мы даже толком не знаем этого парня. Хотя… чувство такое, как будто знаем.

Дин схватил горсть бумажных салфеток и начал промокать кофе.

— Ощущение у меня определенно такое, будто мы его знаем. Он хороший парень, это же очевидно, да? И сильный. Не сдается. И умный. Но блин, вся эта история о том, как ему пришлось выживать одному, — это просто… не знаю, что в ней такое было, но мне стало плохо, Сэм. Физически плохо, на самом деле. Не знаю, почему она так на меня подействовала. — Дин закончил подтирать кофе и кинул комок влажных салфеток поверх оладий. Он вынул бумажник и бросил на стол двадцатку за завтрак. — Ладно, пошли отсюда. У нас дела есть.

— Не будешь доедать оладьи? — спросил Сэм. — Ты всегда доедаешь оладьи.

— Пропал аппетит, — ответил Дин. По правде говоря, он снова начинал чувствовать головокружение, и головная боль возвращалась, так что ему хотелось просто уйти.

***

Они отправились к Импале, обсуждая, что делать дальше. Как только они заговорили о деле, а не о Кастиэле, Дин почувствовал себя лучше: головная боль отпустила и головокружение исчезло.

Они еще стояли у Импалы, обсуждая планы на день, когда земля затряслась.

Оба брата на этот раз узнали признаки и отскочили к центру парковки салуна, пытаясь отойти дальше от его кирпичных стен. К счастью, в этот раз землетрясение было гораздо слабее — совсем не такое пугающее, как у моста. Оно длилось всего несколько секунд.

Но за ним последовало еще одно мелкое землетрясение час спустя. Потом еще одно через час после этого. И они всерьез задумались. Сэм выдвинул предположение, что это остаточные толчки, но, когда они зашли пообедать в маленькую закусочную в центре города, официантка сообщила им, что по городу распространяется слух: как выяснилось, «ребята из ГС» зафиксировали тревожную тенденцию.

— Что еще такое «ГС»? — прошептал Дин Сэму, когда официантка отошла.

— Геологическая служба? Одно из главных научных ведомств США? Как НАСА, только на тему земли?

Дин смотрел на него без выражения. Сэм терпеливо объяснил:

— Геологи, Дин. Суть в том, что у них здесь база — наверное, потому что здесь геологически активное место. Жаль, что у нас нет удостоверений ГС.

— Но они же поговорят и с работниками парка, правда? — сказал Дин с надеждой. — Должны. Мы же из вашингтонского офиса — нам надо знать, закрывать ли парк. — Он улыбнулся Сэму.

И действительно, час спустя они снова были в национальном парке, внутри местной станции наблюдения геологической службы, разговаривали с пышнобородым геологом, который с радостью рассказывал им все, что знал.

— Да, сейчас идет большой кластер мелких землетрясений, — сказал геолог. — Вот, смотрите. — Он указал на экран компьютера, где была открыта карта региона Титонов. На карту были нанесены десятки цветных точек, сосредоточенных вокруг Йеллоустона и Титонов. — Здесь такие мелкие землетрясения — не редкость, — объяснил геолог. — На самом деле, мельчайшие землетрясения происходят повсеместно все время, каждый день, мы просто не чувствуем их, потому что они слишком слабые. Но эти сильнее, чем обычно. И их больше. В последние пару месяцев весь этот регион необычно активен — вы почувствовали вчерашнее?

— Да, но разве это не значит, что сегодняшние — просто остаточные толчки? — спросил Сэм.

— Ну… их интенсивность не убывает, как бывает обычно с остаточными толчками. К тому же… — Геолог умолк, почесав бороду. — Я пока не должен ничего говорить, но через полчаса у нас все равно выйдет пресс-релиз, так что, думаю, ничего страшного, если я скажу вас сейчас. — Он сделал театральную паузу и продолжил: — Кальдера вздувается. — Он поднял брови, бросив на них многозначительный взгляд.

— Ясно. Йеллоустонская кальдера, — сказал Дин, знающе кивая. Последовала тишина. Дин произнес: — И, гм… напомните, что такое «кальдера»?

Сэм нахмурился на Дина. Но геолог только засмеялся.

— Ох уж мне этот Вашингтон! Ну, по крайней мере вы спросили, а не стали притворяться, что все знаете. Кальдера — это обвалившаяся область над большим вулканом. Как кратер, только больше. Мы же находимся на верхушке супервулкана.

— Потухшего вулкана? — уточнил Сэм.

Геолог поднял бровь.

— Старый Служака похож на потухший?

— А. Ну да, — сказал Дин. — Ха, Сэм. О чем ты думал. А супервулканы… когда их кальдера вздувается, это означает…

— Суперизвержение, конечно, — ответил геолог.

— Конечно, — сказал Дин, сделав бесстрастное лицо.

— Хотя это худший сценарий, — добавил геолог жизнерадостно. — Он может и просто выбросить лаву. Или пар. Эти события гораздо меньше. Последний выброс пара здесь лишь создал кратер диаметром в пять километров.

— Всего-то, — сказал Дин.

— Так, гм, насколько вздулась кальдера? — спросил Сэм.

— Поднялась на дюйм только за последние пару месяцев, — ответил тот. Дин и Сэм оба почувствовали облегчение, пока геолог не добавил: — То есть примерно в двенадцать раз выше обычного. Вы помните, как она набрала высоту несколько лет назад? Сейчас происходит что-то похожее.

— Напомните нам, — попросил Сэм.

— Ну, вы, наверное, знаете предысторию: мы начали следить за ней в 1923 году. Обычно она растет где-то на полдюйма в год, а потом, в конце 2004-го, вдруг набрала скорость. И вздувалась очень быстро до середины 2008-го. Потом у нас была та череда землетрясений в 2009-м, и потом одно большое в 2010-м. Событие! Потом на пару лет все затихло. А теперь она вдруг пошла вверх опять.

Дин бросил на Сэма резкий взгляд, но Сэм старательно избегал смотреть на него.

— Эм, так, просто гипотетически, что случится, если наступит суперизвержение? — спросил Сэм.

— Ой, ну, вся здешняя массивная подземная камера с магмой выплеснется наверх. Это самая большая магматическая камера на Земле — разве не круто? — Геолог улыбнулся. — Так что, если произойдет серьезный взрыв, весь это регион перестанет существовать, и весь остаток континента накроет облако пепла. Пищевая цепь в Северной Америке по большей части разрушится. Атмосфера испортится лет на десять — солнце затмится, и все такое. Голод, паника, кошки с собаками помирятся — в общем, настоящий конец света. Бесплатный совет, ребята: если этот малыш выстрелит, двигайте на запад, не на восток. Езжайте в Орегон. Или в Канаду. Канада — хороший вариант.

В мертвую тишину геолог добавил:

— Но это все, конечно, только догадки! Я не должен давать никаких предсказаний. На меня за такое и в суд подать могут. Сейчас посмотрим… — Он наклонился к столу и начал копаться в десятках разноцветных бумажек для заметок, разбросанных вокруг телефона, и наконец выудил из кучи ярко-розовую. — А, да, вот что я должен сказать, если позвонят из прессы. — Он прочистил горло и звучно продекламировал: — «Интервалы между данными событиями нерегулярные и непредсказуемые». — Он снова улыбнулся им. — Что, по сути, означает, что мы понятия не имеем! Хорошо работать здесь геологом, а?

— Просто мечта, — ответил Дин.

Они поблагодарили его за уделенное им время и вернулись к Импале.

***

— Он же рассказывал про самый пессимистичный сценарий, да? — спросил Дин. — А самые пессимистичные сценарии никогда на самом деле не происходят. Да?

Они шли назад к Импале. Сэм снова вытащил распятие и смотрел на него.

— Дин, — позвал он. Распятие лениво крутилось против часовой стрелки. Очень медленно, но верно. И куда бы Сэм ни шел и где бы его ни держал, оно не останавливалось.

Они оба понаблюдали за ним несколько минут. Наконец Сэм засунул распятие обратно в карман, и братья сели в машину. Дин ничего не сказал, только медленно переключил передачу, выехал с территории станции и повернул на главную дорогу.

Какое-то время ни один из них ничего не произносил. Дин ехал на юг, по направлению к городу. Импала медленно катилась по извилистой дороге через национальный парк. Впечатляющие пять вершин Титонов величественно возвышались справа, а слева раскинулась большая чаша долины. Огромные пики были зубчатыми и острыми, почти как нарисованные ребенком горы, покрытые снегом, кристально-ясным на фоне насыщенного синего неба. Лес в долине внизу простирался яркими лоскутами желтых осин и темных елей.

От этой красоты захватывало дух, но ни один из братьев не сказал ни слова.

Несколько минут спустя, когда они свернули на главную дорогу в город, Дин наконец заговорил.

— 2004 — это когда отец напал на след Желтоглазого, — заметил он. — Когда все началось. Я приехал за тобой несколькими месяцами позднее, когда он исчез. 2008, когда кальдера вздулась сильнее всего, — это когда дела пошли совсем под откос. 2009, когда были мелкие землетрясения, — это когда ломали печати. А в 2010-м, когда, он сказал, случилось большое землетрясение, начался апокалипсис.

— Я знаю, Дин.

— И теперь эта кальдера опять пошла вверх. Что означает…

— Я знаю, что это означает, Дин.

Они оба молчали долгое время. Огромные горы медленно проплывали справа от них. Они миновали стадо оленей, потом стадо бизонов. Ни тот ни другой не обратили внимания.

— Мы шутили насчет того, что Кастиэль пытается взорвать йеллостонсую кальдеру, — сказал Сэм. — Но, Дин. Может быть, он и правда делает именно это.

— Я даже не знаю, куда я еду, Сэм, — сказал Дин медленно. — Куда ехать дальше? Я не знаю, что делать.

— Мы должны разобраться с этими ангелами. Другого пути нет. Мы обязаны. Мы должны их остановить. Это больше не вопрос выбора.

— Нам понадобится помощь, — сказал Дин. Секундой позже он добавил: — Я знаю, куда я еду. Я знаю, куда направиться. — Как только они доехали до города, он повернул на запад к Титонскому перевалу, по направлению к мотелю — или, вернее, по направлению к домику в горах.

========== Глава 9. Небесное оружие ==========

К тому времени, как они добрались до домика Приятеля, была уже почти ночь. Он, должно быть, услышал приближение Импалы, потому что уже стоял в дверях, когда они подъехали. Когда они вышли из машины, он вежливо поприветствовал их словами «Здравствуй, Дин. Здравствуй, Сэм».

«Здравствуй, Дин…»

Это была самая безобидная фраза, но она отдалась в голове Дина, как если бы кто-то ударил в колокол. Дин остановился как вкопанный. Сэм с другой стороны машины тоже перестал двигаться, и вид у него стал слегка озадаченный.

Дин моргнул.

— З…здравствуй, — произнес он с запинкой.

Ему пришлось на секунду отвернуться от Приятеля и уставиться на сосновую шишку у ног, чтобы снова сосредоточиться.

Он поднял глаза и увидел, как Приятель хмурится, прикусив губу.

— Нам правда не стоит разговаривать, — сказал Приятель.

— Ты говорил это уже миллион раз, — ответил Дин, сумев снова возобновить шаг. — И до сих пор не объяснил, что это вообще значит. Это так, между прочим.

Приятель не ответил. Вместо этого он только внимательно изучал Дина. Когда Дин обошел угол машины, Приятель осмотрел его с головы до ног так пристально, что Дин почувствовал себя под лазерным прицелом. — Как ты себя чувствуешь? — спросил Приятель.

— О, да отлично! — ответил Дин. — Просто отлично. Никаких проблем. Выспался, поел, все в порядке. Прости за вчерашнее. Это был случайный эпизод. — Дин заставил себя бодро улыбнуться и немного расправить плечи, чтобы выглядеть здоровым и совсем не на грани потери сознания. «Нельзя показывать ему что что-то не в порядке, — подумал он. — Надо убедить его — и Сэма, — что я готов к охоте».

— Значит… голова у тебя сейчас не болит? — спросил Приятель. — И… снов никаких не было?

— Нет. Вообще ничего не снилось прошлой ночью, — сказал Дин, втайне благодарный за то, что хоть раз можно ответить честно.

Вид у Приятеля был все еще скептический, но он жестом пригласил их обоих в дом.

— Как я говорил, — произнес он сразу же, как они вошли, — нам не следует разговаривать, но… — Дин набрал воздуху и открыл рот, чтобы возразить, но Приятель молча сверкнул на него глазами и продолжил: — Но я рад, что вы заехали. Мне нужно вам что-то сказать. Я даже планировал дойти до вашего мотеля, чтобы с вами поговорить. — Он сделал паузу. — Я сегодня снова услышал, что говорят ангелы, и…

— И как это ты их услышал? — прервал его Дин с любопытством.

— Я услышал их с использованием методов, которые я использую, чтобы их слышать, — ответил Приятель без выражения. — И они что-то замышляют. Они попытаются забрать еще людей, завтра. Так что я хотел сказать вам, чтобы завтра вы держались подальше от Каньона Смерти.

— А ты что будешь делать завтра? — спросил Дин невинным тоном.

Рот Приятеля сжался в линию, и он посмотрел на карту, которая была разложена на маленьком столе. Он стоял перед столом, и Дин с Сэмом подошли по обе стороны от него. Дин скрестил руки и пригляделся к Приятелю. Царапины и синяки у того на лице теперь выглядели еще ярче и начали принимать интересные цвета по краям.

Он выглядел не очень-то готовым к битве, подумал Дин.

— Ты же сам не планировал отправиться в Каньон Смерти, правда? — спросил Дин.

Приятель вздохнул.

— Ладно. Да, я планирую отправиться на тропу завтра утром. Чтобы перехватить возможных туристов.

— Нет, один ты никуда не пойдешь, — возразил Дин. — Тебе нужно прикрытие. Одному этого делать нельзя.

Приятель посмотрел на него.

— Дин, я делаю это один уже месяцы.

— И три человека погибли. — Дин знал, что это несправедливо, но также он знал, что это единственный аргумент, к которому Приятель прислушается. Его явно не заботила собственная безопасность, но он пытался спасти других людей.

Приятель прищурился.

— А двадцать три других выжили.

— Могло бы быть двадцать шесть, если бы ты додумался попросить помощи, — заметил Дин.

— Мне не у кого было просить помощи, — ответил Приятель мрачно.

— Но ты же и не искал, правда? — возразил Дин. — Слушай, я всего лишь пытаюсь сказать…

— Ребята, — прервал их Сэм. Дин и Приятель одновременно подняли глаза и хором спросили: «Что?»

— Господи, да что же вы как престарелые супруги… — сказал Сэм. — Продолжите разборку потом. Приятель, мы приехали сюда, потому что тут происходит и еще что-то, нечто существенное. Мы только что поговорили с геологом в парке, и похоже, что вся йеллоустонская кальдера… в общем, вздувается. И это, как выяснилось, плохо. Кальдера — это такой большой кратер, где…

— Я знаю, что такое кальдера, — сказал Приятель. Он снова посмотрел на карту, проведя пальцами по области Йеллоустона. — И я знаю, что бывает, когда она извергается. Я видел… — Он оборвал фразу, на мгновение умолк и сказал: — Это случалось и раньше. И это… весьма зрелищно.

Он повернулся к ним спиной, прошел несколько шагов к очагу и посмотрел в огонь. Похоже было, что он потерялся в мыслях. Через долгое время он сказал, все еще глядя в огонь:

— Спасибо, что сообщили мне. Это все меняет. Я волновался, что они могут готовить нечто подобное, но, признаюсь, не верил, что у них получится — во всяком случае, так быстро. — Он развернулся, задумчиво глядя на братьев. — Эта, гм, сущность, это существо, с которым они работают, должно быть, набирает силы быстрее, чем я думал. Оно, должно быть, получает огромную силу от каждой жертвы. Что… странно. Раз оно так окрепло всего от трех смертей… это значит…

Он замялся. По его лицу пробежало болезненное выражение.

— Это значит что? — спросил Сэм.

Приятель выглядел очень встревоженным.

— Есть лишь один способ набрать такую силу так быстро: через поглощение душ. Через пожирание их.

Его голова поникла.

— Это… очень тревожный сигнал. Поглощение душ… — Он, казалось, не мог закончить фразу. Он сделал несколько шагов к ящику у стола и опустился на него медленно и осторожно, опершись о стол левой рукой. — Дин… Сэм… — сказал он. — Это плохо. Это очень плохо.

— Да нам уже вся эта тема со взрывом гигантской магматической камеры не понравилась, — заметил Дин. Приятель устало посмотрел на него.

— Эта сущность… — начал Приятель.

— Надо придумать ей имя, — решил Дин. — Кальдера-монстр. Нет, это слишком длинно. Лава-зверь. Магма-штука.

— Эта сущность… — начал Приятель снова.

— Мистер Магма!

Приятель прикрыл глаза одной рукой. Сэм сказал:

— Дин, серьезно?

— Простите, — извинился Дин виновато. По правде говоря, от мертвенно-бледного вида Приятеля у Дина по спине побежали мурашки. Почему-то он точно знал: раз это настолько пугает Приятеля, значит это очень плохая новость.

Поэтому Дин, конечно, прибегнул к своей первой линии защиты: к плохим шуткам.

Но Приятель слабо улыбнулся ему.

— Ничего. Я знаю, что тебе нужно шутить. В общем, эта сущность, твой, гм, мистер Магма, наверняка запасет еще больше энергии, если получит завтра новых жертв. Может быть, достаточно даже для серьезного извержения. Так что, как я сказал, это меняет дело. Мы должны противостоять им напрямую. Теперь должны. И может быть, нам действительно придется поработать вместе. — Дин на это улыбнулся, но Приятель посмотрел на него строго и добавил: — Только один день. — Он подумал еще немного и сказал: — У меня есть пара вещиц, которые могут быть полезны.

Он неуклюже поднялся со своего ящика — ему снова пришлось на мгновение замереть и затаить дыхание.

— Приятель, слушай, твои ребра… — начал Дин.

— В порядке, — перебил его Приятель. — Они болят лишь слегка. Завтра все будет нормально. — Он выпрямился с явным усилием; его лицо напряглось. Потом он подошел к полке у правой стены дома и взял картонную обувную коробку, которую они заметили прошлым вечером.

Он поставил коробку на столик, положил обе руки на ее крышку и замялся, глядя на Сэма и Дина.

— Я берег их. Но думаю, что теперь время пришло.

Он поднял крышку коробки, и Дин с Сэмом наклонились посмотреть.

В коробке оказалась коллекция довольно-таки обычных атрибутов для заклинаний: мел, несколько свечей, куски смолы, маленькие заткнутые пузырьки с травами и другими ингредиентами и несколько пергаминовых конвертов, надписанных тем же витиеватым почерком, который Дин заметил раньше.

И сбоку коробки, в стороне от всего остального, лежал сверток бархата, перевязанный золотистой ленточкой. Приятель взял его в руки, развязал ленточку и раскатал бархат осторожно, чтобы не выронить содержимое.

— Думаю, это то, что нам сейчас нужно, — сказал он.

Он поднял край бархата и под ним обнаружились два больших стеклянных шара примерно по дюйму в диаметре.

— Что это такое? — спросил Сэм.

— Они… Для них нет подходящего английского слова. Наверное, вы бы назвали их сферами силы, или сферами преимущества. По сути, они дают преимущество в битве.

— Прокачка силы! — воскликнул Дин немедленно, улыбаясь. — Это прокачка силы!

— Такой термин мне неизвестен, — ответил Приятель, взглянув на Дина слегка озадаченно, — но это один из видов небесного оружия. И самое полезное в них то, что они действуют даже против ангелов. Как вы знаете, против ангелов эффективно не так много видов оружия. — Он посмотрел на два шара и осторожно коснулся их пальцем. — Большая часть этих сфер была использована несколько лет назад во время… битвы, но я… заполучил эти две. — Он посмотрел на Дина. — Нам придется противостоять двум ангелам и двум демонам, а также, э, мистеру Магме. Они превосходят нас числом и существенно превосходят по силе. Ангелы волнуют меня больше всего. Нам нужно преимущество.

— А изгоняющий символ мы против них применить можем? — спросил Сэм.

— Да, мы, наверное, и это попробуем. Но, как ты знаешь, это сложно успешно осуществить: нужно быть в непосредственной близости, и рисовать его нужно быстро, на месте, свежей кровью. Нам также нужно взять с собой ангельские клинки — у вас они есть? — Дин с Сэмом оба кивнули, и Приятель кратко кивнул в ответ. — Хорошо. И я возьму свой. Но оба эти метода — и клинки, и символы — работают только вблизи. Сферы дадут нам гораздо большее тактическое преимущество.

Он снова посмотрел на два стеклянных шара.

— В данный момент они неактивны. Завтра, когда мы доберемся до каньона, я их активирую. Но я дам вам одну сейчас и объясню, как ею пользоваться, на случай, если вдруг мы окажемся разделены. — Он сурово посмотрел на Дина. — Не используйте ее самостоятельно без крайней необходимости.

Он вложил один из шаров Дину в руку. Дин поднял его, чтобы рассмотреть в свете камина, и Сэм наклонился поближе. Оба брата пригляделись к шару. Он был полон какой-то серой субстанции, перемещавшейся медленными завихрениями, как будто внутри было поймано немножко тумана.

— Вам нужно знать несколько моментов, — сказал Приятель. — Самое главное: сферу можно использовать лишь однажды.

— Классическая прокачка силы, — заметил Дин. — Они всегда одноразовые.

Приятель снова посмотрел него озадаченно. Дин сдержал улыбку, но потом вдруг вспомнил, как прошлым вечером Приятель говорил: «Это так сбивает с толку — ты и не представляешь, ты правда не представляешь».

Улыбка умерла у Дина на губах.

— Забудь, — сказал Дин Приятелю. — Просто глупая шутка. Как надолго ее хватит?

— Сложно предсказать, но обычно их хватает на несколько дней после активации. Достаточно для наших нужд завтра. Я надеюсь.

Приятель объяснил, как активировать сферы. Для этого требовалось довольно простое заклинание, которое, как сказал Приятель, займет всего три минуты. Слова заклинания Приятель написал для них по слогам на бумажке. Им также должен был понадобиться мел, чтобы нарисовать символ, схему которого им выдал Приятель, и несколько ингредиентов, лежавших в белой коробке: черное перо (Приятель явно очень не хотел расставаться с ним, но в конце концов выпустил его из рук и оставил у Дина), щепотка морской соли из Красного моря, исчезнувший вид греческого цветка, от которого у Приятеля было несколько лепестков, и перуанский картофель.

— Перуанский картофель? — спросил Сэм.

— Не спрашивай, — отозвался Приятель. — Долгая история. — Он уложил ингредиенты в целлофановый пакетик вместе со сферой Дина, бережно завернутой в бархат, и передал пакет Дину. Потом он завернул второй набор ингредиентов и вторую сферу для себя и убрал во внутренний карман кожаной куртки, висевшей на колышке на стене.

— Классная куртка, кстати, — заметил Дин. — У меня была точно такая же.

Приятель нервно вздрогнул и ответил:

— О, они же… распространены, правда? Разве они не часто встречаются? У многих людей есть такие куртки.

— Да нет… Во всяком случае не этот конкретный бренд.

— Она очень распространена, — возразил Приятель твердо. — Половина моих друзей носила точно такую куртку. — Секунду спустя он добавил: — Но, если подумать, куртка мне, наверное, не понадобится завтра. — С этими словами он вынул сверток со сферой обратно и сунул его в сумку, которая висела под курткой. Он кое-как свернул куртку и запихнул ее в коробку с хворостом, потом повернулся, заслонив собой коробку, и сказал: — Вы не хотите выпить?

Сэм бросил на Дина нейтральный взгляд, длившийся на секунду дольше обычного. Дин знал, что брат имеет в виду: Приятель явно не хотел, чтобы они увидели что-то в этой куртке. Но Дин только едва заметно качнул головой Сэму. В чем бы ни заключалась проблема с курткой, пока можно было ее отложить. Это была ночь перед охотой, и у них имелись дела поважнее. Например, пропустить традиционный стаканчик.

Это, может быть, был их последний шанс расслабиться на долгое время. Куртка могла подождать.

— Выпить можно, Приятель, — согласился Дин.

— Как насчет пива? — спросил Приятель поспешно. Ему, казалось, не хотелось двигаться с места перед коробкой хвороста (где он как бы невзначай заслонял собой куртку), и вместо этого он сказал: — Я поставил их в тот маленькой холодильник. Вы можете их достать.

Дин послушно пошел к мини-холодильнику, улыбаясь про себя и думая: «Похоже, он не умеет врать».

Он открыл холодильник, вынул три бутылки пива и отвернул с них крышки. Сэм подвинул ящик-стул Приятеля, взял один из других ящиков для дров, стоявших ближе к камину, и расположил их по обе стороны кучи одеял. Дин дал каждому пиво и оперся на стойку, Сэм сел на один из ящиков, Приятель занял другой.

Как только он сел, с одеял поднялась миниатюрная кошка, потянулась, подошла к Приятелю и положила одну лапу ему на ногу. Он смотрел в огонь, держа пиво в руке, и рассеянно сделал кошке приглашающий жест рукой. Она немедленно запрыгнула к нему на колени и свернулась там. Приятель начал легонько гладить ее, и Сэму с Дином стало слышно, как кошечка замурлыкала.

Приятель улыбнулся кошке, и Дин с удивлением понял, как редко он по-настоящему улыбался. Не одной из своих едва заметных полуулыбок, а настоящей улыбкой.

Казалось, Приятель немного расслабился, и Сэм с Дином невольно расслабились тоже. Дин глотнул пива, глядя на брата и их странного нового друга, очерченных на фоне огня.

Было приятно находиться здесь с ними — не только с Сэмом, но и с Приятелем. Было комфортно. Почти привычно.

Было спокойно. Такие моменты выпадали редко, особенно в ночь перед большой охотой, и Дин поймал себя на том, что не хочет портить всем настроение.

Сэм, похоже, чувствовал то же самое, так как вместо того, чтобы обсуждать дальше дело, он спросил Приятеля:

— Так как у тебя вообще оказалась кошка?

Приятель взглянул на Сэма.

— Вскоре после того, как я прибыл, из одного из соседних домов уехали жильцы и просто… в общем, просто бросили ее. Выставили на улицу и уехали. — Он посмотрел на кошку. Теперь он нежно гладил ее по щеке большим пальцем; кошка закрыла глаза и, вытянув шею, урчала. Приятель продолжил: — Я заметил ее неделю спустя — она все еще ждала под дверью их дома. Все еще думала, что они вернутся за ней. Пыталась попасть внутрь. Она была очень голодная. И замерзшая. И напуганная. — Он сделал паузу. — Я в конце концов принес ее сюда и посидел с ней у огня. Денег у меня тогда было мало — недостаточно, чтобы купить нам разную еду, поэтому я купил только кошачьей еды на неделю. И мы ее разделили. Пока я не нашел другую работу.

Дин и Сэм переглянулись. Приятель заметил их взгляд ипосмотрел на них по очереди.

— Это что… странно? — спросил он неуверенно. — Она была голодна. Я не знал, что еще делать.

Дин подумал: «Ему надо прекратить волноваться по поводу того, что он странный. Он в хорошем смысле странный».

— Какая разница, странно или нет, — сказал он. — Это вообще офигенно.

Приятель присмотрелся к нему, и Дин понял, что он пытается оценить, смеется ли Дин над ним. У Дина упало сердце.

— Я не шучу, — сказал он. — Я серьезно.

Приятель слегка улыбнулся ему и снова посмотрел на кошку.

Сэм спросил:

— А почему те люди ее оставили, ты знаешь?

Помолчав, Приятель сказал:

— Ну… она же другого вида. Она не была настоящим членом их семьи. — Говоря это, он на мгновение прекратил гладить кошку. Она мяукнула и тронула его лапой за руку, и он снова рассеянно положил руку ей на голову. Потом сказал: — Может, они и звали ее «семьей», но, наверное, не имели этого в виду буквально. Она как бы недо-семья. Почти-семья. Но не настоящий член семьи, когда пришло время принимать решение. — Произнося эти слова, он бросил мимолетный взгляд на Дина, но не смог встретиться с ним глазами — его взгляд немедленно упал на пол, и он повернулся лицом к огню. Потом добавил: — И еще я думал, может быть, за ней было просто слишком тяжело ухаживать. Или, может быть, они поняли, что им просто… просто не нужна ее компания. Может, она им просто не нравилась. Они больше ее не хотели. Может, с ней не было весело, она их не развлекала. Или была слишком глупой. Или мешалась им. Или сделала что-то, чего они ей не простили. Возможно, они хотели ее наказать… или просто… просто решили, что им лучше будет без нее. — Он все смотрел в огонь, методично перебирая варианты, как будто вопрос, почему люди бросили кошку, был самым важным в мире. — Вы сами как думаете? — спросил он Дина.

Дин был практически уверен, что упускает что-то в этом странном отступлении про кошку. Он не вполне мог понять, что это было, но сказал:

— По-моему, эти люди — козлы. А ты — хороший человек.

Приятель при этом посмотрел на него с таким замешательством, недоуменно прищурившись, что Дин едва не рассмеялся. От этого озадаченного вида на лице Приятеля, когда он так наклонял голову, Дину стало необъяснимо хорошо. Он шагнул ближе и похлопал Приятеля по плечу.

— Не заморачивайся насчет того, почему соседи козлы. Их тут больше нет. Важно то, что теперь у тебя есть пушистый дружок, так? Наверняка с ней в доме не так одиноко, а?

Приятель моргнул и улыбнулся.

— Не так одиноко, да. Даже на удивление. Кошка встречает меня, когда я прихожу домой. — Он посмотрел на нее и добавил: — Когда тебя встречают, это приятно. Я путешествовал один… очень долгое время. Особенно много — в прошедшем году. — Он поднял воодушевленный взгляд и добавил: — И иногда она приносит мне мертвых мышей. Я не ем мышей, но это чуткий жест, вы не находите?

Он сказал это так серьезно, что Сэм и Дин едва сдержали смех.

— Что если… — начал Сэм. — Что если… эм… Эта кошка смогла бы прожить одна?

Сэм, конечно, имел в виду «что если ты погибнешь». Но этикет охотников не позволял произносить это прямо.

Но Приятель лишь кивнул.

— Это было первое, о чем я подумал, когда взял ее. Я всегда оставляю ей еды и воды на неделю и договорился с хозяевами вашего мотеля: если я перестану появляться у них раз в неделю, они знают, что надо прийти и забрать кошку.

Камин тихонько затрещал. Приятель сделал глубокий вдох и медленно сказал:

— Сэм. Дин. Если завтра что-то случится, я должен вам…

— Стоп. Ну-ка остановись. Никаких речей, — приказал Дин. — Это первое правило.

Приятель посмотрел на Дина долгим взглядом. С его губ сорвался медленный вздох — Приятель как будто слегка сдулся и немного погрустнел, но только кивнул.

Он отпил еще чуть-чуть пива, и Сэм с Дином прикончили свое.

— Вернемся к делу, — сказал Дин с неохотой. — Так какой у нас план?

Оказывается, план у Приятеля уже был. Заключался он в следующем: Сэм и Дин заедут за Приятелем рано следующим утром, после чего они вместе отправятся в Каньон Смерти и запаркуют машину у начала туристической тропы. Там, у начала тропы, Приятель активирует одну или обе сферы, в зависимости от того, что «услышит» сегодня ночью (эта деталь все больше будоражила любопытство Дина). Тем временем братья забаррикадируют тропу поваленными бревнами и установят таблички о том, что проход закрыт, в надеже отогнать случайных туристов.

Потом они пройдут несколько миль по тропе пешком по направлению к скрытому в глуши лугу с заброшенными старыми постройками. Они надеялись найти здания, в которых обосновалась ангелы и демоны.

— Уверен, они в одном из этих зданий, — сказал Приятель. — Я только не знаю, в каком. Там их несколько, и они разбросаны на пару миль.

— Не проблема. Это должно быть несложно понять. И когда мы их найдем, мы с Сэмом войдем и убьем их, — сказал Дин. — А ты не будешь туда соваться.

Приятель нахмурился.

— Что ты имеешь в виду? Я пойду с вами.

— Ты не до конца здоров, Приятель.

— Я пойду все равно, — настаивал тот.

— Ты едва ходишь.

— Я пойду с вами все равно, — повторил Приятель упрямо.

— Господи, Приятель, тебе что, жизнь не мила? — спросил Дин. При этом замечании Приятель уставился в пол и на какое-то время замолчал.

Мгновением позже он поднял взгляд и сказал, глядя Дину прямо в глаза:

— Дин, я знаю, что, наверное, бесполезен. Но думаю, я мог бы оказать содействие в чем-то. Хотя бы даже просто отвлечь на себя внимание. Разве я совсем не могу помочь вам с Сэмом? Хотя бы чем-то малым?

— Ты уже нам помог, — ответил Дин. — Я знаю, что ты хочешь сделать больше — и я понимаю, правда. Но я не дам тебе рисковать собой. — Дин не вполне мог объяснить, даже самому себе, почему ему было так важно, чтобы Приятель оставался в безопасности. — Я тебе просто не дам…

— Дин, — прервал его Приятель. — Я не ребенок. — Что-то мрачное закралось в его голос, и он продолжил: — Я может быть… в каких-то вещах неопытен, но я не младенец и не ребенок. Пожалуйста, прояви ко мне немного уважения. Я должен принимать собственные решения, и я иду с вами — это окончательно.

Дин замялся. Что-то трепыхалась на краю его сознания, и снова этот навязчивый голос начал отдаваться вдали…

«Прояви немного уважения».

Но Дин уже понял, что лучший образ действий, когда на него находило это странное головокружение, это посмотреть в другую точку и немедленно сменить тему. Так что он лишь кратко кивнул Приятелю, развернулся к раковине, поставил в нее пустую бутылку и сказал:

— Ну ладно тогда. Во сколько встречаемся?

***

Вернувшись в мотель, Сэм и Дин проверили боеприпасы и сложили все, что им понадобится, в пару рюкзаков, которые удобно было взять с собой в пешую прогулку. Вскоре они были готовы ко сну.

— Я чувствую себя в тысячу раз лучше теперь, когда Приятель согласился работать с нами, — сказал Сэм, когда они ложились.

— Я тоже. Но забавно, — сказал Дин, — я еще и почему-то волнуюсь, что он может ни с того ни с сего просто исчезнуть. Просто пропасть, принять какое-нибудь глупое самостоятельное решение, не согласовав его с нами.

— Да… такое чувство у меня тоже есть, — согласился Сэм. — Как будто он может отправиться в одиночный полет. Может быть, стоит продумать еще раз весь план. Убедиться, что мы готовы, даже если он завтра исчезнет. И, Дин, — добавил Сэм, глядя в потолок. — Ты заметил, что ему вообще все равно, убьют ли его?

— По-моему, он несет на себе какое-то бремя. — Дин на мгновение задумался. — Но знаешь что? Он захочет остаться в живых, только чтобы заботиться об этой кошке! Тебе так не показалось?

Сэм засмеялся.

— Черт, это даже мило. И даже как-то спокойнее знать, что он там не совсем один. Даже если это только кошка.

— Наверное, кошка лучше, чем ничего, — сказал Дин.

Они еще немного пообсуждали планы на следующий день, попытались обдумать ситуацию со всех сторон, предусмотреть все варианты развития событий. Расклад не вселял оптимизма: два ангела, два демона и мистер Магма против всего троих людей, один из которых был ранен. И эта новая тревога, что Приятель просто «исчезнет», не давала покоя им обоим. Какое-то время они обговаривали это.

Наконец Сэм выключил свет, и оба брата уснули.

***

Какое-то время спустя Дин обнаружил, что снова идет по большому пустому дому. Он чувствовал еще большую досаду, чем обычно. Потерянная вещь, которую он искал, была теперь совсем близко, он знал, — так близко! Ближе, чем когда-либо! Практически рядом с ним! Каждый раз, заворачивая за угол, он был совершенно уверен, что сейчас ее найдет. И каждый раз бывал разочарован.

Он заглянул в каждый шкаф, проверил в каждом ящике. Он вернулся в первую комнату и со вздохом посмотрел на большую картину в тусклой серебряной раме. Где же он видел эту картину раньше? Где-то он ее видел, он был в этом убежден. Ангел, парящий над толпой людей. Как и раньше, он заметил, что крылья ангела настолько покрыты сажей, что практически исчезли совсем.

Маленькая мраморная статуэтка опять стояла на каминной полке. Дин знал, что она упадет, но никак не мог удержаться от того, чтобы потрогать ее все равно. Ангелочек упал, как всегда, и его крылья отбились и раскололись, как всегда.

Дин был зол на себя за то, что снова разбил ангела — уже, казалось, в миллионный раз, — и снова забыл взять с собой клей, чтобы его починить. Сколько раз ему уже снился этот сон? И каждый раз он забывал взять с собой клей! «Какой же я идиот», — проворчал он про себя, стоя на коленях перед камином и вертя в руках отбитые крылья и статуэтку ангелочка. Это было похоже на паззл, который он почти — почти — мог сложить. Но он возился с кусочками, ронял их на пол, снова поднимал и никак не мог сообразить, как все это соединялось.

В конце концом он сдался и встал, чтобы уйти. «Прости», — сказал он разбитому ангелочку, как говорил всегда. Он чувствовал почти отчаянние. Он знал, что что-то упускает.

И потом, сильно раньше срока, он поймал себя на том, что бормочет: «Пожалуйста, мне очень нужна помощь. Пожалуйста».

Он подошел к двери, которая вела в следующую комнату. И, уже положив руку на дверную ручку, он увидел, что на двери пляшет мерцающая тень от огня.

От огня?

Дин повернулся назад к камину.

В нем теперь горел огонь. Теперь это был маленький каменный камин, рядом с ним стояли ящики, полные дров, и внутри камина горел огонь. И там, где раньше лежала разбитая статуэтка, теперь был мужчина — он спал прямо у камина, перед огнем.

Дин подошел к нему. Мужчина лежал на куче шерстяных одеял, свернувшись, словно пытался согреться. Дин на цыпочках приблизился и разглядел, что это Приятель. Он глубоко спал.

— Приятель? — Дин опустился на колени и тронул его за плечо. — Что ты здесь делаешь?

Тот медленно открыл глаза; вид у него был сонный. Он поморгал в недоумении и посмотрел на Дина; потом проснулся по-настоящему: его взгляд заметался по комнате и вернулся к Дину. Он сел, сжимая вокруг себя одеяла и глядя на Дина широко раскрытыми голубыми глазами. Его темные волосы кое-как топорщились.

— Приятель, как ты сюда попал? — спросил Дин.

— Откуда мне знать, — ответил Приятель. — Это твой сон, не мой. — Но потом он спохватился и снова оглядел комнату с ее прикрытой тканью мебелью. — А… А, я понял, — сказал он. — Это первый этаж? — Он развернулся, чтобы посмотреть на камин, потом поднял глаза на картину.

Он смотрел на картину долгое время, затем повернулся обратно к Дину, глядя на него задумчиво. Его взгляд упал на руки Дина, и он нахмурился. Дин взглянул вниз и увидел, что, оказывается, все еще держит в руках осколки мраморных крыльев, по одному в каждой руке. Сама статуэтка куда-то исчезла — на ее месте теперь был Приятель, — но осколки крыльев остались у Дина.

На мгновение к Дину пришла несуразная мысль, что, как только он наконец вспомнит взять с собой клей в этот дурацкий сон, приклеить крылья можно будет прямо к плечам Приятеля. Он даже начал протягивать тому крылья. Приятель, казалось, был удивлен этим жестом и уставился на осколки крыльев с выражением шока. Дин остановился и замер с осколками в руках, пытаясь сообразить, что он делает не так.

— Дин. Прекрати. Прекрати это. Ты причинишь себе вред, — сказал Приятель.

— Я не могу собрать его обратно, — прошептал Дин, опустив руки и глядя на осколки в ладонях.

— Ты должен сложить части сам, Дин, — сказал Приятель мягко. — Я не могу сделать это за тебя. Я вообще едва могу… Тут очень тяжело разговаривать. Но — Дин — я не думаю, что тебе стоит пытаться. Это небезопасно. Небезопасно для тебя.

Дин посмотрел на него.

— И, Дин. Так лучше, — сказал Приятель очень тихо. Его глаза блестели. — Твоя жизнь лучше. Ты… счастливее. Разве нет?

У Дина разболелась голова.

«Проснись, Дин» было последним, что он услышал.

Дин проснулся. Голова пульсировала, желудок крутило тошнотой. Он добрел до ванной, пытаясь не разбудить Сэма, и заглотнул шесть таблеток ибупрофена от головной боли (предварительно прочитав инструкцию на пузырьке, которая гласила: «Рекомендованная доза две таблетки»), а затем еще две таблетки антигистаминов («Рекомендованная доза одна таблетка»), чтобы снова вырубиться. Он остался в ванной еще ненадолго, сев на край ванны и положив лоб на прохладную раковину, чувствуя себя слишком больным, чтобы шевелиться.

Постепенно тошнота отпустила. Но голова все еще болела безжалостно, так что Дин тихо вышел к автомату со льдом в лобби, набрал себе кубиков льда, потом так же тихо вернулся в постель и приложил лед ко лбу, завернув в полотенце.

«Вот этот сон был странный», — подумал он. Раньше сон никогда не заканчивался посередине. И что в его сне делал Приятель? Может быть, он попал туда потому, что у него в доме тоже был камин? Или может быть…

Голова опять начала пульсировать. Дин перестал об этом думать и просто продолжил прижимать ко лбу лед, терпеливо ожидая, когда боль уймется, и стараясь вообще ни о чем не думать. Наконец таблетки подействовали, и он снова заснул.

***

В шесть утра четыре будильника сработали с интервалом в минуту — на их мобильных телефонах и на обоих часах у кроватей. (Сэм всегда немного перебарщивал с будильниками, когда им надо было рано вставать на охоту.) Дин проснулся изможденным. Сэм был уже на ногах, принимал душ. Дин вытащил себя из кровати.

Через несколько минут они уже были готовы реализовать новый план: они решили активировать сферу Дина заранее, до того, как заберут Приятеля. То есть до того, как он сможет их остановить.

Сэм проверил ингредиенты для заклинания, выложенные прошлым вечером, пока Дин разворачивал бархат и рассматривал серый стеклянный шар.

— Готов? — спросил Дин.

— Дин… я не совсем в этом уверен. Он так разозлится…

— Мы же говорили об этом вчера, Сэм. Ты знаешь, что это наш основной шанс.

— Знаю. Мне просто очень не хочется делать это за его спиной.

— Мне тоже, — сказал Дин печально. — Но это слишком важно. Нам нужно любое преимущество. А ты видел, какой Приятель упрямый — как только он окажется с нами, он ни за что не даст нам использовать эту сферу самим. А если он от нас отколется — ну тогда мы все равно это сделаем, ведь так?

Сэм прошлым вечером уже разложил на столе кусок материи и нарисовал символ, которому их научил Приятель. Теперь он выложил необходимые предметы в нужных местах на символе: черное перышко, к которому Приятель был так привязан, морскую соль, редкие лепестки и перуанский картофель. Сэм развернул бумажку с заклинанием, которое записал для них Приятель.

— Готовы? — спросил Сэм. — Ты в этом уверен?

Дин почувствовал приступ тошноты. Но это, скорее всего, было лишь эхо прошлой ночи, правда же?

Дин был слишком уставший, чтобы обдумывать это в деталях. Поэтому он лишь сказал Сэму:

— Пора начинать. Давай.

Сэм внимательно произнес заклинание, вглядываясь в бумажку, чтобы не ошибиться ни в одном слоге. Он дошел до конца страницы и кивнул Дину.

Как объяснил Приятель, в конце заклинания надо было произнести еще одно слово: имя врага, которого они хотели ослабить. Ослабить, ранить, или, если повезет, даже убить. Дин набрал воздуху и произнес:

— Кастиэль.

Свеча разгорелась и зашипела, и сфера вспыхнула ярчайшим светом — настолько ярким, что им обоим пришлось заслонить глаза.

Когда они открыли глаза снова, свеча потухла, перо, соль и лепестки выгорели до пепла, а перуанская картофелина исчезла вовсе. Но стеклянный шарик был цел. Теперь он был молочно-белым, а больше не серым, и, когда Дин осторожно прикоснулся к нему, он оказался теплым на ощупь.

— По-моему, работает, — сказал он Сэму.

Приятель объяснил, пока записывал для них заклинание прошлым вечером, что сферы работали не по принципу придания дополнительной силы их владельцу, а по принципу обезвреживания врага. Для того, чтобы они подействовали, нужно было знать имя врага, но у Приятеля было имя только одного из ангелов, с которыми они имели дело. Поэтому он планировал не использовать вторую сферу, пока они не придут в нужное здание и не узнают, как зовут второго ангела. Сэму и Дину это казалось рискованным планом — они, конечно, уже были уверены, что вторым ангелом был Кастиэль. Так почему не обезвредить его сразу?

Этот план казался отличным вчера вечером, когда Дин о нем думал.

Но теперь, пока Дин прятал белый шар в карман, мысль «Кастиэль в беде» пронеслась у него в голове, и почему-то ему стало от нее совсем не по себе.

— Дин. Что-то я вдруг начал сомневаться, — прошептал Сэм рядом.

— Я что-то и сам теперь не уверен. Ну… поздно. Что сделано, то сделано, — сказал Дин твердо, пытаясь не обращать внимания на то, как у него внутри что-то сжимается. — И это хороший план. Разве нет?

Сэм посмотрел на него с сомнением. Голосок на краю сознания Дина заладил: «Ошибка, ошибка, ошибка», и только большим усилием воли Дин смог игнорировать его и начать собирать вещи.

— Пошли, — сказал он, вешая рюкзак на спину. — Нам предстоит длинный день.

========== Глава 10. Очень скверное утро ==========

Все пошло не так почти сразу же.

Приятель сказал, что будет ждать их у поворота на дорогу к его дому без четверти семь. Но когда Сэм и Дин приблизились к повороту, они обнаружили, что там уже стоит пикап с аварийными огнями, ярко мигающими в предрассветных сумерках. Они смогли различить силуэты людей, стоявших у машины над чем-то сваленным на краю дороги.

Сэм сказал:

— Ничего хорошего это не обещает.

Дин остановился позади пикапа, и оба брата торопливо выскочили из машины.

Люди оказались мужчиной и женщиной, видимо, приехавшими на пикапе, а что-то сваленное у дороги оказалось Приятелем. Он сидел на земле, прислонившись к большому булыжнику; его сумка лежала в грязи в нескольких шагах. Мужчина наклонялся над Приятелем, нерешительно переминаясь с ноги на ногу. Женщина стояла на коленях рядом с ним и гладила его по плечу. Приблизившись, Сэм и Дин услышали, как она говорит:

— Милый, я думаю, вам лучше лечь, пока не приедут парамедики.

Пара подняла глаза, заслышав приближение Дина и Сэма.

— Мы заметили его в таком состоянии, — объяснил мужчина. — Он весь в крови, и, кажется, у него грипп или что-то подобное, не знаю. Мы уже вызвали скорую.

Женщина вмешалась и, продолжая поглаживать Приятеля по плечу, обратилась к Дину:

— Мы ехали мимо, и я сказала: «Смотри, Мо, это что, койот?» Мо сказал: «Это не койот». Я сказала: «О боже, это же человек!» Он просто полз здесь по обочине на четвереньках. Я сказала, что надо остановиться, проверить, в порядке ли он. Мо сказал: «Может быть, он просто пьян». Я сказала: «Откуда пьяный на дороге через перевал в полседьмого утра?» Мо сказал…

— Да, да, да, — прервал Дин. — Спасибо, что остановились. — Он решительно отодвинул женщину в сторону и склонился перед Приятелем. Сэм присел на корточки рядом.

Приятель опирался о булыжник левым боком, сидя лицом к дороге. На его лице было много крови. Он дышал часто, короткими, неглубокими вдохами, обхватив обеими руками грудь. Но глаза его были открыты, и он смотрел на Сэма и Дина.

— Мне… нехорошо, — сказал он Дину между вздохами. Его голос охрип сильнее, чем обычно.

— Да, это мы уже поняли, — ответил Дин.

— Я не смогу пойти с вами… — Пауза на отдышку. — Простите.

— Не волнуйся об этом, — сказал Сэм. — Мы возьмем охоту на себя.

— Вы знакомы? — спросил мужчина из пикапа с надеждой в голосе. — Вы приятели по охоте?

— Да. Именно. Приятели по охоте, — подтвердил Дин, на секунду подняв взгляд от Приятеля на пару. — Мы приехали сюда, чтобы встретиться с ним. Мы разберемся дальше сами. Спасибо, что остановились.

— Мы уже вызвали скорую, — повторила женщина. — Они сказали, что пришлют машину немедленно, из Джексона. Сказали, это займет около пятнадцати минут. Сказали…

— Спасибо, — ответил Дин и добавил уверенно: — Вы можете ехать. Мы о нем позаботимся, не волнуйтесь.

Мужчина кивнул и потянул женщину обратно к пикапу. Хотя ей явно не хотелось уходить, он сумел усадить ее в машину. Сэм и Дин обменялись облегченными взглядами, когда пикап отъехал: им нужна была возможность свободно поговорить с Приятелем.

— Ты как, Приятель? — спросил Дин. — Можно мне посмотреть? — Не дожидаясь ответа, он обхватил руками голову Приятеля и приподнял его лицо к небу, пытаясь понять, откуда шла кровь. Приятель медленно моргнул и опустил вес головы Дину в руки.

Кровь непрекращающейся струйкой текла у него из носа и испачкала рот и подбородок. Как ни странно, несколько царапин на его лице тоже снова начали кровоточить. И синяки выглядели гораздо хуже, чем помнил Дин. Дин решил, что Приятель, должно быть, потерял сознание по какой-то причине и упал на лицо — это было самое очевидное объяснение тому, почему его раны вдруг стали выглядеть хуже.

Дин заметил, что кожа Приятеля была горячей на ощупь. И глаза были немного расфокусированными, немного стеклянными — действительно, казалось, что он мог потерять сознание. Он дрожал. Дин окинул быстрым взглядом его одежду: только тонкие джинсы, рубаха и дешевая хлопковая толстовка на молнии. Дин выругался про себя, думая: «Надел бы хоть эту чертову куртку!»

— Ты определенно болен, Приятель, — заключил Дин. Он убрал руки с головы Приятеля, снял с себя пальто и набросил его Приятелю на плечи. — Надо было тебе остаться дома, болван. Мы бы приехали и забрали тебя.

— И мы могли сами отвезти тебя в больницу, — вставил Сэм.

— Вам надо идти… в каньон, — выговорил Приятель через отдышку. — Сейчас. Идите. Я в норме.

— Я не очень доверяю твоему определению нормы, — возразил Дин.

Приятель сделал вдох, чтобы что-то сказать. Но, когда он попытался заговорить, его дыхание запнулось и лицо исказилось от боли.

Сэм сказал очень тихо:

— Дин, послушай.

Дин прислушался и через мгновение услышал, что имел в виду Сэм. Что-то с дыханием Приятеля было не так. Каждый раз, когда он вдыхал, слышался какой-то щелчок, резкий звук. Дин нахмурился. «Черт. Это сломанное ребро, — подумал он. — Должно быть, он и на него упал. Вот не повезло-то».

— Дай мне посмотреть на ребро, Приятель, — попросил Дин и протянул руку, чтобы расстегнуть пуговицы на рубашке. Тот попытался отстраниться, но Сэм сказал:

— Нам надо увидеть. Дай нам только посмотреть быстренько.

Дин начал осторожно расстегивать пуговицы. Приятель сдался с кратким вздохом, опершись на булыжник и закрыв глаза. Сэм и Дин обменялись тревожными взглядами: он выглядел очень слабым.

Небо постепенно светлело — на восточном горизонте засветилось полоса бледно-желтого, — и теперь света было почти достаточно. Но Дину все равно пришлось широко распахнуть рубаху Приятеля, чтобы все увидеть. Сэм включил свой мобильный телефон, чтобы добавить света, и поднес его к груди Приятеля. Пару секунд они оба только молча смотрели.

Вся правая сторона груди Приятеля была почти сплошь черной, как один гигантский синяк, и странно припухла. Сэм поднес телефон ближе, и они увидели, что область ребер под правой рукой двигалась очень странно. Каждый раз, когда Приятель вздыхал, она проседала, а когда он выдыхал, выпячивалась.

Это выглядело жутко, ужасно неправильно. И странный звук, который отметил Сэм, раздавался всякий раз, когда проседала эта область. Дин решил, что это, должно быть звук краев сломанной кости, скребущих друг о друга.

Приятель снова открыл глаза, и Дин сделал тщательно нейтральное лицо. Он запахнул рубаху Приятеля, застегнул одну пуговицу (он не хотел трогать грудь Приятеля больше, чем было абсолютно необходимо) и обернул вокруг него пальто поплотнее так бережно, как смог.

— Больно, — признался Приятель, не поднимая головы с камня. По выражению в его глазах Дин понял, то он имеет в виду «больно просто охренеть как».

— Я знаю, Приятель, — сказал Дин. — Потерпи еще немного. Погоди секунду, я поговорю с Сэмом, ладно? Я сейчас вернусь.

Он встал и отвел Сэма на несколько ярдов в сторону.

— Плохо дело, — прошептал Сэм как можно тише. — Не могу поверить, что он скрывал это от нас.

Дин кивнул и проворчал в ответ:

— Надо было заставить его поехать в больницу вчера. — Они оба стояли спиной к Приятелю, стараясь не выдавать ничего ни голосом, ни языком тела. — Похоже, он потерял сознание и упал; должно быть, это усугубило дело. Если, конечно, тут не замешан колдовской мешочек?

— Я уже проверил распятие, пока ты осматривал его лицо, — прошептал Сэм. — Ничего не заметил. И увечья ребер определенно могут иметь отложенные последствия. Могут протыкать легкие и все такое.

— Может, стоит загрузить его в Импалу и отвезти быстрее?

Сэм покачал головой.

— Скорая будет уже вот-вот. Они бережнее его транспортируют. И, Дин, у них есть кислород.

Дин обдумал это и неохотно кивнул.

— Ну ладно. Слушай, можешь смотаться к нему домой, привезти какое-нибудь одеяло? Закутаем его, хотя бы на пару минут. И проверь дом распятием тоже, на всякий случай. И еще захвати оттуда что ему может понадобиться в больнице. Похоже, он там застрянет на какое-то время.

Сэм кивнул, Дин бросил ему ключи, и Сэм запрыгнул в Импалу.

Пока Сэм заводил машину и выкатывал ее на дорогу, Дин подошел обратно к Приятелю и снова сел с ним рядом.

— Сэм принесет тебе одеяло, — сказал он ободряюще.

— Вам надо ехать. В Каньон, — произнес Приятель, подняв голову с камня. — Сейчас.

— Ты серьезно думаешь, что мы прямо сейчас уедем и бросим тебя тут одного? Оставим истекать кровью на дороге?

— Есть вещи… важнее, — настаивал Приятель.

Эта фраза мгновенно раздражила Дина.

— К черту вещи важнее! Каньон подождет пятнадцать минут. — Он не удержался и добавил: — Приятель, ты правда должен был сказать нам, что все настолько плохо.

— Не было, — ответил Приятель. — Настолько плохо… не было. Я не понимаю. Стало хуже. — Эта короткая речь, кажется, его утомила, и он снова опустил голову на камень.

Минуту спустя Сэм вернулся на Импале и выскочил из нее с кучей вещей. Он поспешил к ним и сложил все это на землю: шерстяное одеяло, куртку Приятеля и целлофановый пакет, набитый какой-то случайной одеждой и несколькими книгами в мягкой обложке. Дин вопросительно взглянул на Сэма, и Сэм покачал головой: по всей видимости, распятие не засекло ничего и в доме.

Дин помог Сэму встряхнуть одеяло и обернуть его вокруг Приятеля. Когда они укрыли его, Приятель сказал: «Дин, Сэм», глядя на них по очереди. Как только он увидел, что завладел их вниманием, он произнес нечто похожее на «Зифф». И снова его дыхание запнулось, и ему на секунду пришлось умолкнуть и зажмуриться от боли. После того, как боль отпустила, он открыл глаза и повторил: «Зифф…», но вынужден был остановиться и отдышаться.

— Приятель, тебе не следует разговаривать, — сказал Сэм, нежно поглаживая его по плечу.

— Зиффи… ус, — не сдавался Приятель. Секунду спустя он повторил то же самое, сделав явное усилие, чтобы произнести слово внятно: «Зиффи-ус». Сэм и Дин переглянулись в замешательстве. Вид у Приятеля был такой, словно он готов был заплакать от досады. Наконец он протянул руку к земле и нарисовал в грязи пальцем «З». Потом «И».

Он пытался что-то написать. Сэм и Дин смотрели, как он начертил в грязи слово «ЗИФИУС».

— Зифиус, — прошептал Приятель, глядя на них. Потом: — Ангел.

— А, ангел в Каньоне Смерти? — догадался Сэм. — Это имя одного из ангелов?

Приятель кивнул.

— Мы поняли. А где вторая сфера? — спросил Дин.

Приятель кивнул в сторону, где лежала его сумка; Сэм раскрыл ее и вытащил маленький сверток со сферой и ингредиентами для заклинания, обернутыми черной материей, на которой уже был нарисован символ. Сэм проверил, что все ингредиенты на месте, свернул все обратно и убрал в карман пальто. Он выудил из сумки и еще одну вещь: моток ярко-желтой ленты с привязанной к ней табличкой «Тропа закрыта», которую Приятель, похоже, смастерил вручную.

— Все готово, — доложил Сэм.

Дин повернулся к Приятелю с улыбкой.

— Видишь? У нас все готово. О, и еще одно. Ты совершено уверен, что в этом регионе только два ангела? Ровно два? И больше нет?

Приятель кивнул.

Дин почувствовал прилив облегчения. Если тут было всего два ангела и одним из них был Зифиус, то вторым должен был быть Кастиэль. Приятель и раньше говорил, что тут два ангела, но Дин почему-то все переживал по поводу сферы, предназначенной Кастиэлю, поэтому хотел убедиться. Теперь ему стало немного лучше.

Но только немного.

— Будьте… осторожны, — сказал Приятель, глядя на них по очереди.

— Будем, — заверил его Сэм.

— Обещайте, — попросил Приятель, задержав взгляд на Дине.

— Обещаю, — ответил Дин. Его охватило чувство, что к этому обещанию надо отнестись серьезно, поэтому он добавил: — Я буду предельно осторожен. И Сэм тоже. Я обещаю.

Приятель едва заметно кивнул, потом попытался сказать что-то еще. Но его прервал резкий кашель. Его лицо исказилось от боли, он наклонил голову и крепко обхватил себя руками. Потом его настиг еще один приступ кашля, и еще один. Каждый был мокрый и звучал ужасно — как будто в груди Приятеля что-то рвалось. На лице его отражалась агония, ноги беспомощно ерзали по земле.

Потом он, видимо, почувствовал рвотный позыв и подался вперед. Дин подумал, что его сейчас стошнит, и попытался поддержать его рукой за грудь (высоко у ключиц, не касаясь ужасной переломанной области). Но вместо рвоты Приятель выплюнул на землю полный рот крови. После этого он не сделал попытки выпрямиться, а так и остался висеть, опираясь на руку Дина, понурив голову; и из его рта продолжала капать кровь. Его дыхание убыстрилось, как будто он только что пробежал десять лестничных пролетов.

— Не могу… дышать, — прошептал он.

Дин всмотрелся в его лицо. Прямо у него на глазах за несколько секунд Приятель побледнел. Его лицо покрылось испариной вдобавок к крови, и он начал хватать ртом воздух, дыша отчаянными вдохами с присвистом. Его рука взлетела к горлу.

Все обернулось очень плохо очень быстро, и Дин не знал, что делать. Становилось совершенно ясно, что Приятель не просто болен, и у него не просто небольшое увечье — он в большой беде. Его охватил еще один приступ кашля, изо рта появилась новая кровь, и Дин обнял его обеими руками, надеясь как-то поддержать. Жуткое, палящее воспоминание пронеслось у него в голове: о том, как он держал в объятиях Сэма годы назад. Как Сэм умирал прямо у него в руках, как застыл его взгляд, как поникла голова. Как обмякло его тело. Как он перестал дышать. И Дин ничего не мог сделать.

Дин чувствовал, как Приятель обмякает в его руках, прямо как Сэм когда-то, и его охватила парализующая паника.

— Сэмми? — позвал Дин едва слышным скрипучим голосом. — Что мне делать, что мне делать?

— Положи его, — приказал Сэм, уже подскочив на помощь. — Сейчас же. Так у него больше крови пойдет к голове.

Дин послушался и опустил Приятеля как можно бережнее. Дин попытался повернуть его на спину, но Сэм резко скомандовал:

— На бок, Дин, на бок, а то он кровью подавится.

Вдвоем они уложили его на бок, и Сэм подложил куртку Приятеля ему под голову вместо подушки, наклонив его лицо немного к земле. И как раз вовремя, потому что секунду спустя Приятеля охватил еще один приступ жуткого болезненного кашля и он выплюнул еще кровь. Похоже было, будто у него изо рта на землю вылилось как минимум пол-литра крови.

— Где эта чертова скорая? — проворчал Дин, на секунду оторвав взгляд от Приятеля и посмотрев на дорогу. — Черт бы ее взял!

Сэм сказал:

— Если она не приедет через десять секунд, мы грузим его в Импалу.

Дин кивнул, но как раз в этот момент, к его огромному облегчению, они услышали отдаленный рев сирены. И увидели приближающиеся мигающие огни далеко внизу холма.

Дин почувствовал, как что-то тянет его за рубашку, и посмотрел вниз. Приятель оказался в сознании и умудрился уцепиться рукой за рубаху Дина. Краем глаза он смотрел вверх на Дина.

— Потерпи еще чуть-чуть, — попросил Дин. — Главное, дыши. Сейчас это твоя работа, понял? Дыши.

— Дин… — прошептал Приятель.

— Не пытайся разговаривать, Приятель, — сказал Сэм.

— Дин, — настаивал тот, — прости.

— Что? — не понял Дин.

— Дин-прости-меня, — выдавил приятель, сделав из этого одно слово.

— Это за что еще?

— За все, — произнес Приятель. — За все.

Дин понятия не имел, что тот имел в виду, но понимал, что это была какая-то отчаянная попытка сказать последние слова. Он нагнулся и положил руку Приятелю на голову, убрав с его лба потные волосы. (Ему даже в голову не пришло, что это необычно нежный жест по отношению к человеку, которого он знал всего два дня.) — Дыши, — повторил Дин. — Ты должен дышать. Это приказ. Ты меня понял?

Приятель едва заметно кивнул.

Наконец-то скорая вывернула к ним из-за угла, едва не ослепив их мигалками и не оглушив сиреной. Через несколько секунд она была уже рядом с ними; из нее выскочили два парамедика с разнообразным оборудованием и начали засыпать Сэма и Дина вопросами. Они выглядели внушительно и работали невероятно эффективно. Водитель скорой уже разворачивал громоздкий автомобиль в три приема обратно в сторону Джексона, пока парамедики живо убрали в сторону одеяло и куртки, спросили у Приятеля имя (он ответил «Приятель» и отказался назвать фамилию), осмотрели его с головы до ног, обследовали его грудь с чрезвычайным интересом и надели на него кислородную маску. На землю полетели стерильные пластиковые упаковки, когда они стали доставать несметное множество медицинских инструментов, подсоединяя к телу Приятеля всевозможные липучки, иглы и провода.

По просьбе парамедиков Сэм положил куртку и сумку Приятеля в машину скорой помощи.

Парамедики уложили Приятеля на носилки, слегка замешкавшись из-за того, что Приятель никак не желал отпускать край рубахи Дина. Он держался за рубаху с невероятной цепкостью. И другой рукой все пытался стянуть с лица кислородную маску, силясь сказать что-то Дину, несмотря на неоднократные команды парамедиков не шевелиться.

Один из парамедиков начал отдирать его пальцы от рубахи Дина, и Приятель посмотрел на Дина с таким отчаянием, что тот взмолился:

— Одну секундочку! Подождите одну секунду!

Он попытался придумать какой-то способ успокоить Приятеля, чтобы тот отпустил рубаху по доброй воле.

— С нами все будет в порядке. И с тобой все будет в порядке. Все будет хорошо! — лепетал Дин. — Мы сегодня попозже навестим тебя, ладно? — Ему вдруг ему пришло в голову, что еще можно сказать — чем можно подбодрить Приятеля. — И ты не волнуйся за нас, — добавил Дин. — Мы справимся с обоими ангелами. Приятель, мы уже знаем имя второго ангела. Мы даже уже активировали мою сферу. Так что у нас оба ангела под контролем. Мы справимся. Эти ребята пока займутся тобой, а вечером мы заедем тебя проведать.

Приятель недоуменно нахмурился, глядя на него.

— Второй ангел — Кастиэль, — объяснил Дин. — Мы уже активировали мою сферу. С использованием имени Кастиэля.

Глаза Приятеля расширились. Он с силой потянул Дина за рубаху, замотав головой и снова попытавшись сдернуть с лица кислородную маску, заговорить и сесть одновременно. Усилие оказалось слишком большим, и он опять закашлялся. Секунду спустя маска заполнилась неожиданно яркой красной кровью — гораздо ярче, чем кровь, которую они видели до этого. Веки Приятеля, подрагивая, опустились, он обмяк, его лицо в синяках приобрело сероватый оттенок и рука наконец упала, выпустив рубаху Дина.

— Ого, артериальная пошла. ЕДЕМ! — крикнул один из парамедиков. Они оттолкнули Дина с дороги и практически забросили Приятеля в машину скорой. Через три секунды машина уже исчезла внизу холма, ревя сиреной.

Долгие несколько мгновений Дин и Сэм стояли в тишине, оставшись одни. Солнце только взошло над горизонтом, и мир казался внезапно залитым светом, лес вокруг — красиво зеленым, небо сияло розовым и лимонно-желтым. Дин посмотрел на землю. Она была покрыта постепенно впитывавшимися в почву лужицами крови и мусором из пластиковых оберток, который оставили после себя парамедики. Поднялся легкий ветерок и отнес несколько оберток по земле в сторону. Яркий луч солнечного света падал прямо на пальто Дина, лежавшее в грязи и запятнанное ярко-красной кровью.

***

Дин поднял пальто с земли и бросился к Импале; Сэм за ним. Как только Сэм сел, Дин рванул на машине вниз по петляющей дороге, не дожидаясь, когда брат пристегнется. Дин гнал изо всех сил, и вскоре они настигли машину скорой помощи.

Дин пристроился за ней в хвост.

Дорога до больницы в Джексоне оказалась досадно длинной, и Дин был все больше рад, что Приятель — в машине скорой помощи и, можно надеяться, получает кислород, а не лежит на заднем сиденье в Импале. Дин ехал за скорой до самого Джексона: когда они добрались до поворота на дорогу, уходившую на север в парк, Дин проигнорировал его, продолжая преследовать скорую.

Сэм ерзал на пассажирском месте, теребил рукоятку стеклоподъемника и прочесывал руками волосы. Дин был уверен, что брат скажет что-нибудь вроде «Нам правда следует отправиться в Каньон Смерти спасать мир, вместо того чтобы ехать в больницу с этим парнем, которого мы толком не знаем и который, наверное, все равно умрет».

Дин ждал, но Сэм ничего не сказал.

— Я знаю, что надо ехать в Каньон Смерти, ладно? Баррикадировать тропу и все такое. Знаю! — выпалил Дин. Он резко свернул на красный свет прямо за скорой. — Более важные вещи, черт бы их побрал! Взрыв магмы! Долбаный апокалипсис! Приоритеты! Знаю! Я понимаю!

— Я совсем не это собирался сказать, — ответил Сэм.

— Ну, так бы сказал Приятель… Но мы не можем его оставить, Сэм, просто не можем. Или, по крайней мере, я не могу. Сэм, я ни за что не брошу его опять.

Сэм взглянул на него.

— В каком смысле «опять»?

— А, черт. Не знаю. Оговорился.

Они добрались до густонаселенной части города, где машине скорой помощи пришлось замедляться на каждом красном сигнале светофора, делая паузы, чтобы убедиться, что перекрестное движение остановилось, прежде чем проезжать перекресток. Каждый раз, когда скорая тормозила, Дин чертыхался и бил по рулю.

Сэм сидел очень тихо, глядя на него. Наконец он произнес:

— Есть в Приятеле что-то… странное. То есть в том, как мы оба реагируем на него.

— Да елки зеленые, Сэм, тебе надо вот прямо сейчас по этому поводу занудствовать? Серьезно?

— Мы познакомились с этим парнем тридцать шесть часов назад, Дин, и ты сейчас переживаешь больше, чем я когда-либо видел. Наверное, таким же я тебя видел только когда Бобби у…

— СЭМ. НЕ СЕЙЧАС, — рявкнул Дин, и Сэм заткнулся. Машина скорой подъехала к выходу для выгрузки пациентов, Импала — следом за ней. Дин нашел свободное место, заглушил двигатель, и они оба выскочили на улицу.

— Дело не только в тебе, Дин. Я тоже это чувствую, — сказал Сэм тихо.

— Позже, — отрезал Дин. Они оба замолчали, наблюдая, как команда скорой помощи увозит Приятеля от машины в глубины отделения, выкрикивая друг другу загадочные фразы вроде «флотирующий перелом» и «пневмоторакс». Позднее братьев нашла медсестра и стала задавать вопросы о Приятеле, и Дин с удивлением понял, что они не знают о нем ничего. Они не знали егонастоящего имени, его возраста, откуда он был родом, была ли у него семья, которую нужно оповестить — ничего.

Вскоре доброжелательный седовласый волонтер указал им на безликую пустую комнату ожидания, заполненную рядом обитых кресел. Телевизор, висевший в углу, был настроен на канал погоды, где диктор с воодушевлением рассказывал о первых заморозках. В противоположном углу имелся автомат с закусками, и Дин какое-то время стоял перед ним, уставившись на пакеты чипсов и мини-брецелей. Сэм сел в кресло и начал смотреть что-то в телефоне.

— Пневмоторакс — это когда легкое схлопывается, — сообщил Сэм несколько минут спустя, читая что-то с телефона. — Флотирующий перелом — это когда ребра ломаются в двух местах, так что часть грудной клетки откалывается, и при дыхании все начинает происходить не так. Похоже, это портит всю схему работы дыхания.

— С ним все будет в порядке, — ответил Дин.

— Тут написано, — продолжил Сэм медленно, — что это крайне болезненно и очень высокая смерт…

— Я сказал, с ним все будет в порядке, тебе ясно? — прервал Дин, резко развернувшись к брату.

Сэм молча смотрел на него.

— Прости, — добавил Дин, сев рядом с ним. — Прости.

— Ничего, — ответил Сэм, устало осев в кресле и выключив телефон. — Я просто хотел понять, что происходит.

— Ты прав, я немного… слетаю с катушек.

— Я вижу. Ничего.

— У меня такое чувство, как будто мой лучший друг умирает, Сэм, — произнес Дин в замешательстве. — Я не понимаю. Я же с ним только познакомился.

— Знаю.

Час прошел в тишине. Сэм делал серию коротких заметок на листочке бумаги, который позаимствовал на посту медсестры; Дин тем временем каждые две минуты ходил в приемную отделения скорой узнать, есть ли новости.

Он не переставая смотрел на часы. Приятель сказал им, что туристы на тропе появляются обычно около десяти утра, и Дин наблюдал, как время переползло за 8:30, затем за 8:45 и за 9.

Наконец, через полтора часа отсутствия каких-либо новостей, Дин постучал Сэма по плечу и сказал:

— Нам надо идти.

Сэм поднял глаза.

— Ты уверен?

— Он будет очень огорчен, если мы позволим еще одному туристу умереть. Кроме того, если кальдера выстрелит, он все равно не жилец.

Сэм кивнул. Он собрал свои заметки и засунул в карман.

Они еще раз осведомились в приемном отделении, но не узнали ничего нового: Приятель «боролся», «получал лучшую помощь» и команда делала «все возможное». Именно это персонал говорил Дину с самого момента их приезда. Дин саданул кулаком по стойке приемного отделения так громко, что вздрогнули все в радиусе двадцати футов, развернулся и вышел через центральные двери. Сэм торопливо извинился перед персоналом и побежал за ним. Они сели в Импалу, и Дин выехал с парковки госпиталя, ведя машину излишне резко. Шины завизжали, когда он выехал на главную улицу города и взял резкий правый поворот на север к парку, к Каньону Смерти.

========== Глава 11. Прогулка в лесу ==========

Они помчались на север, ко въезду в парк. Дин выжал газ в пол, когда они взбирались на холм, ведущий в парк, и Импала перескочила вершину холма с таким импульсом, что едва не оторвалась от земли. На равнине к востоку паслось огромное стадо бизонов, но Дин не обратил на него никакого внимания. Они пронеслись мимо серии из четырех знаков, установленных на дороге друг за другом и гласивших:

«Дикие животные на дороге»

«Езжайте медленно»

«Помните, этого лося»

«Ждет дома какая-то лосиха»

Дин пролетел мимо всех четырех знаков на скорости 85 миль в час.

Сэм начал говорить:

— Дин…

— ЛАДНО! ЗНАЮ! — огрызнулся Дин. — Просто пытаюсь добраться уже до чертовой тропы, ладно?

— Слушай, я понимаю, что ты волнуешься за Приятеля. Я тоже, — сказал Сэм, умиротворяюще подняв руки. — И понимаю про кальдеру и все остальное. Но ты должен успокоиться, Дин. Ты знаешь, что плохо идти на охоту, когда у тебя голова занята не тем. — Он добавил: — Кроме того, ты пообещал Приятелю, что мы оба будем осторожны. Предельно осторожны, ты сам сказал. Я стоял рядом и слышал. И «предельно осторожны» в том числе означает сбросить скорость и не угробить нас до того, как мы туда доберемся. И еще это означает как следует продумать план.

Дин взглянул на Сэма с перекошенным от недовольства лицом. Но секунду спустя он убрал ногу с газа, и Импала постепенно замедлилась до более благоразумной скорости.

— Наверное, еще и буйвола сбивать вдобавок ко всему не стоит, — проворчал он.

— Бизона.

— Ты когда-нибудь оставляешь свое занудство?

Сэм только улыбнулся.

— Ладно! Ладно. Ты прав, — сказал Дин. Он заставил себя сделать глубокий вдох. — Ладно, давай обсудим план. — Большую часть плана они утвердили прошлым вечером, но теперь они ехали позже намеченного. Дин на секунду задумался. — Сначала подъедем к тропе в каньон и повесим знаки о том, что тропа закрыта, так как мы уже с этим припозднились. Это должно отвратить туристов. Потом перегруппируемся — съездим за водой и за каким-нибудь перекусом, может быть?

Сэм кивнул.

— Взять еды — это хорошая мысль. Утро выдалось стрессовое.

— Да, можно и так сказать, — вздохнул Дин. — Потом активируем сферу Зифиуса. Дойдем пешком до луга и с помощью распятия выясним, в каком доме они обосновались. Потом, если найдем нужное здание, Зифиус и Кастиэль уже будут выведены из строя, нам останутся только два демона. У нас есть святая вода, кинжал от демонов и достаточно солевых патронов — весь наш обычный арсенал, — так что тут просто сделаем все как всегда. Замочим демонов. И ангелов тоже, если представится возможность и если они будут еще живы. — Дин помолчал и добавил: — Потом будем разбираться с мистером Магмой. — Эта часть плана была немного туманной, но Дин упорно продолжил: — Затем сразу вернемся в город и навестим Приятеля. Идет? Должны управиться до того, как сферы перестанут действовать.

— И будем молиться, что мистер Магма — несущественный на данный момент фактор.

— Да. С ним мало что понятно. Придется сгореть по месту.

Сэм хихикнул. Дин взглянул на него, потом понял, что сказал.

— Я имел в виду «смотреть по месту», — исправился он смущенно. Он тоже рассмеялся, и несколько минут они не могли остановиться.

— Сгореть прямо в магме, наверное, — сказал Сэм, и почему-то им обоим это показалось истерически смешным.

По крайней мере на мгновение, пока они смеялись, Дин смог позабыть про Приятеля.

Позабыть о том, как кровь лилась у него изо рта. Позабыть о том, как Приятель смотрел на него снизу вверх, как он из последних сил цеплялся за край рубахи Дина.

На мгновение Дин даже перестал ломать голову над тем, почему Приятель, думая, что умирает, решил, что его последние, самые важные слова должны быть «Дин, прости меня».

Дин перестал смеяться. Он крепко сжал руль, сосредоточившись и пытаясь догнать одну из неуловимых мыслей-рыбешек в своей голове. И снова мир, казалось, померк; и снова Дин услышал этот странно знакомый голос, доносившийся с расстояния в тысячу миль. На этот раз он говорил:

«Я найду способ искупить вину перед тобой. Я серьезно».

— ДИН! — заорал Сэм. — Очнись, блин!

Дин пришел в себя. Он едва не съехал с дороги, и Сэму пришлось схватить руль.

— Черт. Прости, — сказал Дин, выправив машину. Он продолжил ехать со степенной скоростью, вдруг превратившись в образцового водителя, и повернул в парк на скорости ровно тридцать пять миль в час, держа руль обеими руками.

— Что за черт, Дин?

Дин пожал плечами.

— Случайно отвлекся. Прости.

— Господи, Дин. Серьезно, ты готов идти на дело?

Дин взглянул на Сэма, пристыженный.

— Честно говоря, не знаю. Но у нас же нет выбора, правда?

— Черт, — проворчал Сэм, запустив руку в волосы. — Если мы доживем до конца сегодняшнего дня, я… буду удивлен.

— И я тоже, — ответил Дин.

Они подъехали к повороту на грунтовую дорогу, уходившую к южному краю Титонов. К дороге в Каньон Смерти.

Выехав на ту же ухабистую дорогу, где они были два дня назад, братья умолкли. Они доехали до того места, где встретились с оленем, и Дин невольно сбавил скорость и с опаской огляделся по сторонам. Но в этот раз никаких животных не было. Все было мирно в этот солнечный осенний день.

Они продолжили ехать по дороге, подпрыгивая на ухабах и слушая недовольный скрип амортизаторов, пока не доехали до маленькой стоянки. Хотя «стоянкой» эту полосу неровной высохшей грязи можно было назвать с натяжкой, дорога здесь заканчивалась. Перед ними была доска объявлений с картой, и виднелось начало узенькой тропинки, уходившей в лес.

Они были у тропы.

— Ну, по крайней мере, здесь еще нет других машин. Первая хорошая новость за сегодня, — заметил Сэм. — Можно надеяться, это означает, что никто на тропу пока не ушел.

Они растянули изготовленную Приятелем табличку «Тропа закрыта» поперек тропы. Внизу таблички Сэм аккуратно добавил печатными буквами: «Недавние нападения гризли», чтобы никому не захотелось пренебречь предупреждением. Тем временем Дин притащил несколько молодых поваленных деревьев, отломанных веток и иных препятствий и сложил их поперек тропы, так что она выглядела по-настоящему перекрытой.

Потом они отправились обратно к ресторану-вигваму и на этот раз зашли в продуктовый магазинчик по соседству, где купили несколько бутылок воды и сэндвичи, а также полдюжины пакетиков M&M’s для Дина и пакет орешков для Сэма.

Когда они вышли на улицу, Сэм отправился заправить Импалу на ближайшем скоплении бензоколонок в паре десятков футов. Дин взял себе стакан кофе и сел на деревянную скамью у магазина, стараясь впитать немного солнечного света и собраться с мыслями.

Он решил заправиться на дорожку пакетиком M&M’s и еще два засунул в карман пальто для подкрепления в пути. Его пальцы нащупали в кармане что-то круглое, гладкое и теплое. Сфера Кастиэля.

В голове проплыла мысль: почему Приятель среагировал так резко, когда Дин сказал ему про сферу Кастиэля?

Но как только появилась эта мысль — как только Дин попытался удержать имя «Кастиэль» в голове одновременно с воспоминанием о лице Приятеля — он почувствовал внезапный приступ боли во лбу. Он поморщился и взялся рукой за голову. Все мысли на мгновение застопорились, после чего все снова ожило, как будто быстро перезагрузился компьютер. Секунду спустя он думал только: «В карман поместится три пакетика M&M’s или только два?»

Оказалось, что три.

Сэм подъехал на Импале с бензоколонки, запарковался рядом с Дином и пошел платить за бензин. Дин сидел и потягивал кофе. Не задумываясь, он снова скользнул рукой в карман и нащупал между пакетиками M&M’s круглый теплый шарик.

В сознании проплыла мысль: почему Приятель среагировал так резко, когда Дин сказал ему про сферу Кастиэля?

Внезапно Дина накрыло головокружительное чувство дежавю. Разве он не думал эту же самую мысль только что? Почему он забыл ее раньше? Он попытался подумать об этом, и снова вопрос странным образом ускользнул от него.

— У тебя что, запор? — спросил Сэм, подходя к нему с собственным стаканом кофе.

Дин заметил, что зажмурился и сжал кулаки. Почему-то на этот один простой вопрос о Приятеле и Кастиэле у него уходили просто неимоверные усилия.

— Сэм, — сказал Дин, стараясь изо всех сил удержать концентрацию. — Мы могли ошибиться насчет Кастиэля? Насчет первой сферы? Приятель выглядел очень встревоженным, когда я упомянул имя Кастиэля.

Сэм сделал паузу посреди глотка: его рука замерла со стаканом, наклоненным ко рту. Потом он медленно опустил пенопластовый стаканчик с задумчивым видом.

— Я думал об этом. Но никак не могу прийти к заключению. Об этом как-то… почему-то тяжело думать.

— Скажи, да? — согласился Дин. Но теперь, когда он произнес вопрос вслух, думать о нем вдруг стало гораздо легче, как будто Дин успешно сломал какой-то мысленный барьер из тумана. — Могло быть совпадение, конечно, — сказал Дин. — Может быть, он бы в любом случае закашлялся кровью — может быть, он почувствовал приближавшийся кашель, или порванную артерию, или что там с ним случилось и запаниковал, и это просто произошло, как раз когда я упомянул сферу.

Сэм посмотрел на него.

— И ты в это веришь?

— Да нет, не особо, — признал Дин. — Я думаю, он психанул из-за того, что я сказал. Но почему?

Сэм заметил:

— Самое забавное, мы уже знаем, что он терпеть не может этого Кастиэля. У него определенно зуб на этого товарища. Так почему его вообще это волнует?

Дин поразмыслил и сказал:

— Сэм… как думаешь, мы можем ошибаться насчет того, что второй ангел — это Кастиэль? Мы знаем, точно знаем, что Кастиэль здесь. И если один из ангелов — это Зифиус, то вторым должен быть Кастиэль. То есть должен быть, так? Тут математика простая.

Сэм ответил:

— Я прихожу к тому же заключению. — Он допил свой кофе и выбросил стаканчик в ближайшую урну. Вид у него был мрачный. — Но чувство у меня такое, как будто мы идем в ловушку. Не нравится мне это чувство…

Дин сложил руки на груди и откинулся на спинку скамьи, глядя через стоянку на большие заснеженные горы, раскинувшиеся перед ними. Титоны протянулись влево и вправо зубчатым хребтом насколько видел глаз, словно неровная снежная стена, проходившая по всему западному горизонту. Но Дин смотрел на две конкретные горы — не самые высокие, но те, между которыми был небольшой провал. Этот провал и был Каньоном Смерти.

— Знаешь, ты был прав, — произнес Дин. — По поводу того, что я сказал Приятелю. Я и правда обещал ему, что мы будем предельно осторожны. — Рот Дина скривился. — А ты знаешь, что говорил отец: предельно осторожен — это значит слушаешь свои инстинкты. И мои инстинкты говорят мне, что что-то не так.

Сэм вдруг сказал:

— Вот еще вариант. Скажем… блин, Дин. Что если Кастиэль ушел? Ушел из парка. Вообще ушел из этого региона, из Вайоминга. Допустим, он ушел совсем недавно, сразу после того, как я справился о его местонахождении у Шарлин. И, скажем, на его место прибыл другой ангел.

— Это будет реальный облом, — ответил Дин. — Потому что тогда мы потратили сферу впустую. — Он вдруг сел прямо и посмотрел на Сэма. — Блин. Может, в этом и дело! Это бы объяснило, почему Приятель так запаниковал. Потому что понял, что мы потратили сферу впустую!

Пару секунд они смотрели друг на друга. Потом Сэм вынул телефон.

Пять минут спустя Сэм повесил трубку. Им повезло: Сэму удалось дозвониться до Шарлин, и после дипломатических переговоров, неловкого флирта (во время которого Дин закатывал глаза и пытался жестами подсказать Сэму, что говорить) и обещания тройной платы Сэм уговорил ее еще раз немедля проверить местонахождение Кастиэля.

Они сели на скамью у Импалы, ожидая, когда Шарлин перезвонит, и обсуждая, какие еще меры можно принять в целях «предельной осторожности». Дин взял еще стакан кофе и решил подзаправиться еще M&M’s-ом. Он вынул из кармана сферу Кастиэля и какое-то время разглядывал ее, потом снова посмотрел на горы.

То, что сфера Кастиэля просто так каталась у него в кармане, слегка нервировало его, поэтому он засунул ее в пустой пакетик из-под M&M’s (к этому времени у него образовалось уже несколько), аккуратно завернул конец пакетика и спрятал обратно в карман.

Сэм только сел на деревянную скамью рядом, просматривая таинственные заметки на бумажке, которые сделал в госпитале. Он взглянул на Дина, который теперь рассеянно глядел на горизонт, держа руку в кармане пальто. Сэм нахмурился и добавил что-то к своим записям.

Они оба вздрогнули, когда телефон Сэма зазвонил.

— Да, Шарлин? — спросил Сэм с нетерпением. — Удалось что-нибудь узнать? — Пауза. — Ага. Ты уверена? Эй, гм, Шарлин, не то чтобы я тебе не доверял, но насколько точны подобные заклинания? Есть ли вероятность ошибки? — Он замолчал на секунду, слушая. — Ладно. Нет, я тебе верю. Спасибо, Шарлин, мы у тебя в долгу.

Сэм повесил трубку.

— Он все еще здесь. Она говорит, Кастиэль — в парке Гранд-Титон или рядом. Может быть, в Джексон-Хоуле. И говорит, что заклинание стопроцентное при наличии правильной родословной, которая у нее вроде бы как раз нужная. Похоже, это семейная специальность. Она уверена.

— В Джексон-Хоуле? Это не город?

— Нет, город называется просто Джексон — блин, Дин, ты что, совсем ничего вокруг не замечаешь? Мы проехали через эти места уже раз восемь.

Дин пожал плечами.

Сэм объяснил:

— Джексон-Хоул — это вся большая долина, по которой мы тут катаемся. Она включает города Джексон и Муз, а также другие мелкие городки, которые входят в состав парка. То есть Шарлин не смогла определить точно, в горах он или в долине.

— Спасибо за урок географии, умник. Но я так понял, что по сути ответ тот же: Кастиэль все еще где-то рядом.

— Да.

— Ну, это хорошая новость, так? Значит, сферу мы потратили не зря, — сказал Дин. — Но тогда я не знаю, по поводу чего так переживал Приятель. Может, он и правда почувствовал, как порвалась артерия или что-то такое ужасное. Бедняга. — Дин вздохнул, сунул стаканчик из-под кофе в урну и пошел назад к машине. Сэм поднялся следом.

— Просто спросим у него потом, в чем было дело, — сказал Сэм.

— И он посмотрит на нас своим странным взглядом и не ответит, — предположил Дин.

Сэм фыркнул.

***

К тому времени, как они вернулись на тропу, было почти одиннадцать. Дин нашел место за группой пышных елок, где можно было спрятать Импалу; Сэм раскатал черную ткань и достал сферу и ингредиенты. Дин отшвырнул ногой несколько шишек, чтобы расчистить на земле ровное место, Сэм расправил ткань с символом и осторожно разложил по местам вторую сферу, вторую перуанскую картофелину и прочие составляющие для заклинания.

После этого Сэм еще раз прочел все заклинание, и на этот раз Дин произнес в конце «Зифиус». Новая сфера вспыхнула светом, как первая. И снова картофелина исчезла и прочие ингредиенты превратились в пепел.

— Двумя ангелами меньше, — сказал Дин. Он взял в руки сферу Зифиуса и изучил ее. Она стала выглядеть как первая: внутри кружился белый туман. — Ну все. Пора.

Сэм открыл багажник Импалы, чтобы убрать ткань с символом, после чего они стали проверять снаряжение, оружие и боеприпасы. Пистолеты, заряженные серебряными пулями, дробовики с солью («Готовы к демонам!» — анонсировал Дин), распылители со святой водой, ангельские клинки, несколько распятий на шею, нож против демонов… и еще несколько видов оружия на удачу.

Дин планировал оставить обе сферы в машине. Брать их с собой не было смысла, и кроме того, чем меньше места в кармане занимали шары, тем больше туда помещалось M&M’s-а. Поэтому он убрал обе ангельские сферы в багажник, уложив их в ткань с символом.

Но потом взял их снова и спрятал в карман. И опять положил в багажник. И снова вынул. И положил.

Почему-то сфера Кастиэля не давала ему покоя.

«Я обещал Приятелю, что буду предельно осторожен, — подумал Дин. — Предельно осторожен — значит слушаешь свои инстинкты».

Он взял сферу Кастиэля, все еще завернутую в пакетик из-под M&M’s, и положил в карман, оставив сферу Зифиуса в багажнике. После этого он закрыл багажник и надел на спину рюкзак.

— Эти ботинки созданы для ходьбы. И сейчас они выполнят свою миссию, — заявил Дин и отправился к тропе. Он услышал усталый смешок Сэма сзади и бросил через плечо: — Всегда надо иметь наготове красивую финальную реплику, Сэмми.

***

Дин никогда не увлекался спортом на свежем воздухе. Для поддержания формы ему хватало беготни за демонами, и после нескольких стычек с вендиго, привидениями, жившими в озерах, и подобной нечистью выходить на природу ради удовольствия ему особенно не хотелось.

Но он вынужден был признать, что виды здесь были потрясающие. Они шли прямо между двумя горами, вздымавшимися с севера и юга и покрытыми снегом. Горы нависали над головой, как гиганты: безмятежные, суровые, огромные. По сравнению с ними деревья вокруг тропы казались соразмерными человеку, почти дружелюбными, как близкие знакомые. Каждое дерево было чем-то своеобразно: некоторые сияли ярко-красными осенними красками, некоторые уже оголили ветви, иные были мультяшно-желтыми, и все это перемежалось пушистыми темными елями и соснами. Вся тропа была устлана разноцветными осенними листьями.

Идти по тропе было даже приятно: петлять следом за ней меж красочных деревьев, слыша шаги Сэма позади. Дин, конечно, все еще сильно переживал за Приятеля, но с этой ситуацией он ничего поделать не мог, и ему удалось на время отодвинуть ее на второй план. И еще он очень нервничал по поводу того, что они найдут в зданиях на лугу. Движение помогало: ходьба по лесу и разнообразие пейзажей отвлекали и успокаивали.

Дыхание Дина вошло в размеренный ритм, сердцебиение выровнялось. Хорошо было направить адреналин во что-то, вместо того, чтобы вариться в нем. Дин поймал себя на мысли «Жаль Приятеля с нами нет» и яростно подавил ее, отогнав подальше.

У Сэма, видимо, случился один из его причудливых моментов ясновидения, потому что прямо в этот момент он сказал:

— Дин. Насчет Приятеля.

— С ним все будет в порядке, — ответил Дин на автомате.

— Я имел в виду насчет того, о чем я говорил раньше.

Дин вздохнул.

— Так, и что? — спросил он нехотя через плечо, не останавливаясь. — О том, как мы реагируем?

— Да. Я заметил много мелочей, Дин. Например… — Дин услышал шелест бумаги и, обернувшись через плечо, увидел, как Сэм достал из кармана и разворачивает листочек — листочек с записями, которые он делал в больнице.

— Господи боже… Ты что, на охоту с собой заметки взял? — спросил Дин. Он остановился и развернулся только для того, чтобы наградить Сэм подобающе шокированным взглядом. — Поверить не могу, что мы с тобой родственники!

— Только выслушай меня, — воззвал Сэм, разведя руками.

Дин пожал плечами.

— Ну ладно. У тебя есть две минуты, зануда.

— Дин, я составил список и ношу его с собой потому, что мы поглупели.

— Говори за себя, мистер Мне-надо-брать-с-собой-заметки-на-охоту.

— Нет, Дин, я серьезно. Мы правда поглупели за последнюю пару дней. Мы не замечаем вещей, которые должны замечать. Мы много чего забываем. Мы оба. Не обращаем внимания на очевидное. Это как с воспоминаниями. Что-то начинает меня беспокоить, или что-то привлекает мое внимание, и две секунды спустя я забываю об этом напрочь. Я начал записывать все это в больнице, просто чтобы постараться все упорядочить.

Вид у Сэма был очень серьезный. Он добавил уже мягче:

— И с тобой то же самое происходит, Дин. Я это вижу. У тебя случаются эти эпизоды рассеянности. То, что произошло в машине по дороге, — это последний эпизод из, наверное, двух дюжин, когда ты выпадал из действительности. И это только за последнюю пару дней.

Дин открыл рот, чтобы начать спорить, но потом медленно закрыл его.

Сэм был прав. Дин это знал. Он чувствовал, как в последнее время мысли ускользали от него: что-то привлекало его внимание, и потом мысль просто… угасала.

Сэм посмотрел на свой список.

— Я составил этот чертов список, потому что только так я могу все упорядочить и не забыть сразу же. И, Дин, все это касается Приятеля. Это Приятель каким-то образом делает нас рассеянными. Есть моменты в отношении него, которые мы должны замечать, должны обсуждать, но мы не замечаем.

Дин неохотно спросил:

— Это какие, например?

— Ну, если начать сверху списка, вот первое, что я записал. — Сэм протянул листок бумаги к Дину, и Дин наклонился посмотреть. Мелким почерком там было написано:

«1. Почему мы ему поверили?»

— Дин, мы оба поверили Приятелю немедленно, — сказал Сэм. — Парень в буквальном смысле вскрыл нашу машину — обычно мы за такое убили бы, а тут мы через две минуты начали с ним беседу и ты убрал пистолет? И я вернул ему клинок? И мы дали ему просто уйти? При том что мы совсем его не знаем, не знаем никого, кто бы поручился за него, и даже имя свое он нам назвать отказался?

Дин ответил слабо:

— Но просто казалось, что… — Он умолк. — Казалось, что…

Он не мог придумать рационального оправдания. Сэм подсказал:

— Просто казалось, что ему можно доверять, верно?

Дин кивнул.

— Да, именно, — подтвердил Сэм. — Вот об этом я и говорю.

Дин нахмурился и посмотрел вниз, на опавшие листья на тропе. Набрав воздуху, он спросил:

— Что у тебя дальше в списке?

Сэм посмотрел в список.

— Второе: мы сразу же стали обращаться к нему за помощью. Случается землетрясение — и первое, о чем ты думаешь, это «пойдем поговорим с Приятелем». Только мы поговорили с геологом — и ты сразу: «пойдем поговорим с Приятелем».

— Но… — возразил Дин снова. — Просто казалось, что… — Он заметил, что повторяется, и закрыл рот.

— Просто казалось, что он может нам помочь? Ты это хотел сказать? — спросил Сэм. — И он помог. Дело-то в том, что он действительно помог. Он ради нас на жертву пошел. Отдал нам эту сферу. У него их было всего две, это, на минуточку, райское оружие — каждая из них стоит, наверное, несметных денег, а он познакомился с нами за день до этого и сразу отдал нам одну.

У Дина разболелась голова.

— Дальше, — продолжал Сэм неумолимо, продвигаясь по списку.

Дин прервал:

— У тебя сколько пунктов там, в этом списке?

— Двадцать четыре.

— Боже правый… — Дин развернулся и отправился по тропе.

— Дин, нельзя такое игнорировать.

— Я не игнорирую, — отозвался Дин. — У меня просто голова болит, Сэм. У меня начинается головная боль всякий раз, когда я пытаюсь об этом думать.

— Это под номером четырнадцать в моем списке, — сказал Сэм, идя за ним по пятам. — Головные боли. У меня они тоже есть.

— Так… к чему ты ведешь? Хочешь сказать, Приятель — злодей? Что он… не знаю, как-то завладел нашим разумом?

— Я не думаю, что он злодей. Он всю дорогу пытается обеспечить нам безопасность. Но я думаю, мы не просто так знали, что можем доверять ему. Что если он… что если… — Сэм сделал паузу. — Я просто подумал, что если…

Дин остановился и снова развернулся к Сэму.

— Ну, у тебя определенно есть теория. Выкладывай.

Сэм надолго замялся, после чего выпалил:

— Я думаю, он — парень в пальто. Думаю, он — парень из наших снов.

Дин только смотрел на него молча. Сэм пояснил, помахивая своей бумажкой для выразительности:

— Дин, в последние две ночи мой сон изменился. Парень в пальто, который всегда уходил, теперь превратился в Приятеля. Это определенно был он. Он остановился, повернулся и посмотрел на меня — и это был Приятель. Мне этот сон снился аж три раза подряд. Он по-прежнему не говорит, как его зовут — и настоящий Приятель тоже не говорит, между прочим, — но теперь он смотрит прямо на меня и даже пожимает мне руку, и это Приятель. В этом бежевом пальто.

— Он и в моем сне появился. Прошлой ночью, — сознался Дин.

Несколько секунд они оба стояли в тишине среди опавших желтых и красных листьев, глядя друг на друга. Вид у Сэма был уставший и встревоженный; Дин же чувствовал только откровенное недоумение.

— Но у него нет пальто, — сказал Дин, чувствуя себя беспомощно тупо.

— Знаю, меня это тоже ставит в тупик. — Сэм засмеялся: — Забавно, да? Тут столько странностей, а нас волнует чертово пальто.

Они снова отправились в путь. Тропинка здесь стала достаточно широкой, так что они могли идти бок о бок.

— Но почему? — спросил Дин. Голова до сих пор болела.

— Не знаю, — сказал Сэм. — Но я уверен, что он — человек из наших снов. — Сэм вздохнул. — И я чувствую, что ухватил только половину, но не оставшуюся часть. Есть еще что-то важное, что я упускаю. Но что я знаю, так это то, что у нас с этим парнем какая-то странная связь и почему-то нам очень трудно ясно об этом думать. — Он засунул заметки обратно в карман, угрюмо опустив голову. — Я просто хотел упомянуть об этом сейчас на случай… Ну, ты понимаешь.

«На случай, если я погибну, а ты выживешь, — имел он в виду. — На случай, если ты останешься один и тебе придется разбираться с этим самостоятельно». Но говорить это вслух было против правил. Так что какое-то время Дин и Сэм просто шли вперед бок о бок.

По негласному соглашению они оставили тему, чтобы насладиться последними минутами перед охотой. Сейчас, по крайней мере, они оба были живы и шли вместе, рядом, в прелестный осенний день.

Дин начал пинать ногой слой желтых листьев. Они дошли до особо большого скопления листьев, и Дину вспомнилась одна осень давным-давно, когда Сэмми был еще мальчиком и Дин сгреб для него огромную кучу листьев, чтобы в нее прыгать. Это было позади какого-то мотеля, в котором они с отцом остановились в тот месяц.

Дин поднял в воздух кучку листьев на тропе с немного деланым энтузиазмом. Но Сэм последовал его примеру и начал пинать в воздух красные и желтые листья, и внезапно деланый энтузиазм стал настоящим. Они вдвоем принялись играть в листьях, поднимать их охапками с земли и осыпать друг друга. Потом Сэм погнался за Дином по тропе, бросаясь в него листьями и шишками. Они оба смеялись.

— Ого, — воскликнул Сэм, вдруг остановившись. — Дин! — Дин тоже остановился и обернулся, запыхавшись. Сэм указал направо, к северу от тропы.

Плотная стена деревьев, мимо которой они шли раньше, закончилась, и теперь между деревьями виднелись проблески неба и травы. Они дошли до луга.

***

Они пробрались через какие-то колючие кусты и вскоре оказались на краю широкого поросшего кустами луга. Он раскинулся перед ними на несколько миль, и вдалеке виднелось несколько деревянных построек. Старомодные деревянные строения ранчо с длинными низкими крышами и маленькие домики, а также пара больших квадратных домов с каменными подвалами.

— Время для распятия! — прошептал Дин. Сэм уже выуживал его из кармана.

На проверку всех зданий ушло много времени. Братья оставались под прикрытием деревьев, продвигаясь по периметру луга. Распятие лениво крутилось против часовой стрелки везде, где они его проверяли, прямо как возле базы геологической службы, но Сэм в конце концов заметил, что оно начало вертеться быстрее по мере приближения к северной части луга. С северной стороны находились четыре здания. Братья подобрались ближе и проверили их по очереди, отважившись выйти немного на луг перед каждым из них, но все же стараясь держаться деревьев, где возможно.

На всю процедуру ушло больше часа. Наконец, когда они приблизились к квадратному двухэтажному деревянному дому — одному из тех, где был каменный подвал, — распятие завертелось быстрее. Гораздо быстрее.

Они отошли назад под деревья и сделали короткий перерыв, чтобы попить воды. Дин умял еще один пакетик M&M’s, чтобы подзарядиться, а Сэм заглотил немного орешков.

Потом они оба вынули ангельские клинки и расстегнули рубахи.

— Уж постарайся, — попросил Сэм, стиснув зубы. — Если останется шрам, пусть он будет красивым.

Дин взял клинок и начал осторожно вырезать на груди Сэма символ для изгнания ангелов. Сэм зашипел от боли, но не дернулся. Когда Дин закончил, Сэм вырезал такой же знак на груди у Дина.

Этот ход придумал Дин, пока они ждали звонка Шарлин. Он все думал: «Я пообещал Приятелю, что буду предельно осторожен». Быть предельно осторожным означало слушать свои инстинкты, и инстинкты Дина говорили ему, что с ангелами еще не покончено. Даже несмотря на сферы.

— Как тебе вообще такое в голову пришло? — спросил Сэм, закончив знак на груди Дина и вытирая клинок.

— Не знаю. Разве кто-то не делал так раньше? Кто-то, кого мы знаем? — сказал Дин.

— Я бы определенно запомнил, если бы видел, как кто-то такое делал, — ответил Сэм.

Они заткнули клинки за ремни, оставили рубахи расстегнутыми и застегнули пальто ровно настолько, чтобы скрыть символы. Дин сказал:

— Значит, новый план такой: как только увидим что-то шевелящееся, ты стреляешь солью, а я использую свой символ. Если это демон, ему повредит соль, а если ангел — чего быть не должно, но если так, — его вынесет символом.

Сэм кивнул. Дин продолжил:

— После этого сориентируемся, что тут где. Ты постарайся не пользоваться своим символом без крайней необходимости, чтобы его не расходовать. И, если повезет, мы успеем нарисовать новые символы и обереги на стенах.

Это был годный план, и Дин даже почти поверил, что он может сработать. Хотя оставалась, конечно, еще одна ключевая неизвестная: мистер Магма.

— Готов? — спросил Дин. Сэм кивнул.

Они подкрались к дому. Ничего не произошло: в поле зрения никого не было, дикие животные не атаковали. Кругом было подозрительно тихо. Шел ранний вечер, день был все еще чудесный, над головой по небу плыли пышные облака, и высокая трава на лугу шелестела на ветерке. Атмосфера была почти безмятежной: трудно было представить, что в тихом старом здании находилось что-то по-настоящему злое.

Они дошли до входа в дом без происшествий и на цыпочках подобрались к двери. Дин посмотрел на Сэма. Сэм пожал плечами и кивнул, и Дин попробовал ручку.

Дверь оказалась не заперта.

От этого сразу повеяло неладным. Это было похоже на ловушку. «Но, — подумал Дин, — мы использовали обе сферы, мы еще раз навели справки о Кастиэле, у нас есть изгоняющие символы. Мы сделали все возможное». Одну руку он держал на молнии пальто, сжимая в ней заодно и кинжал против демонов на случай, если они сразу же наткнутся на демона. Он оглянулся назад: у Сэма наготове был дробовик.

Дин открыл дверь и проскользнул внутрь, немедленно отступив в сторону, чтобы Сэм мог прошмыгнуть за ним.

— Заходите-заходите, дети, — сказал бодрый голос. В большом удобном кресле в углу комнаты сидел мужчина.

Дин немедленно распахнул пальто и поднял руку к символу. Сэм выпалил из дробовика, и каменная соль ударила мужчине прямо в лицо, как раз когда он поднял вверх руку.

И в следующее мгновение Дин понял, что вообще не может двигаться. Он застыл, как статуя, в распахнутом пальто, с рукой в каких-то дюймах от груди. Но он не мог поднести руку ближе. И не мог повернуть голову. Он не мог даже моргнуть.

Мужчина шевельнул пальцем, и Дин почувствовал, как его левая рука против воли разжалась и из нее выпал кинжал от демонов. Кинжал со стуком упал на пол. Мужчина снова сделал жест пальцем, и Дин услышал еще один стук рядом, громче, и понял, что Сэм выронил дробовик.

Мужчина поднялся со стула. Он был высоким — ростом почти с Сэма. Худощавого телосложения, со светлой кожей и тонкими изысканными чертами лица, обрамленными сияющими светлыми волосами, убранными за уши. Одет он был в модный костюм в полоску и фетровую шляпу. Суммарное впечатление было причудливым: как будто эльф из «Властелина колец» нарядился чикагским гангстером тридцатых годов. Но мужчина бесспорно был красив.

Каменная соль порвала ему костюм и поцарапала лицо, но, к досаде Дина, прямо на глазах у братьев лицо мужчины зажило. Секунду спустя он выглядел уже как новенький — его лицо было безупречным и незапятнанным. И даже костюм чудесным образом восстановился.

«Это ангел при полной силе, — подумал Дин, и у него упало сердце. — При полной силе».

Ангел-эльф-гангстер вежливо сказал:

— Очень рад принять вас здесь. Я вас ожидал, даже следил за вашим приближением. Сначала я планировал перенести вас сюда прямо с тропы, но вам, похоже, понравилась прогулка. — Он ласково им улыбнулся. — Вы выглядели такими счастливыми, бегая среди листьев. Я просто не смог испортить вам последние мгновения свободы. Но я плохой хозяин, — добавил он, — пожалуйста, простите меня. Я еще не предложил вам напитки! — Он повернулся и указал на столик, где стоял прозрачный графин с водой и два стакана. — Вас, должно быть, мучает жажда. Не хотите выпить по стаканчику воды?

Дин понял, что теперь в состоянии двигать головой, и покачал ею в знак отказа.

Ангел пожал плечами и подошел к Сэму. Дин смог повернуть голову и увидел, что Сэм стоит в нескольких шагах, застыв, с побелевшим лицом. Мужчина медленно расстегнул пальто Сэма и посмотрел на кровавый символ.

— Ну, это совсем никуда не годится, — прошептал ангел и поднял руку к голове Сэма. Сэм бросил на Дина несчастный взгляд, и Дин стиснул зубы. «Господи, нет, пожалуйста, — подумал он. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста».

«Пожалуйста, помоги мне, пожалуйста, помоги, пожалуйста, помоги», — подумал Дин во внезапной исступленной надежде, что человек в пальто из его сна — Приятель, или кем бы он ни был, — каким-то чудесным образом появится здесь.

Но никто не появился.

Ангел положил руку Сэму на голову. Дин попытался приготовиться к худшему. Но ничего ужасного не произошло: просто кровавый символ на груди Сэма перестал сочиться кровью. Он поблек, его края затянулись. Кровь исчезла, оставив грудь Сэма чистой и незапятнанной.

Потом ангел подошел к Дину и положил прохладную руку и ему на голову. Дин почувствовал волну тепла, и боль на груди исчезла. Он знал, даже не глядя, что его символ тоже затянулся.

— Так-то лучше, — сказал ангел.

— Ты ангел, — сумел выговорить Сэм.

Ангел поклонился.

— К вашим услугам. Вернее, не совсем… скорее это вы — к моим услугам. Тем не менее вести себя следует воспитанно, да?

Он взглянул на них по очереди.

— А вы — Сэм Винчестер и Дин Винчестер, — сказал он. — Знаменитые братья. Я о вас наслышан… Это ведь вы двое все испортили. Вы разрушили Божий план. Благодаря вам эта жалкая планета жива годы после того, как должна была быть стерта из Вселенной. — В его тоне не было злости; он говорил так, словно констатировал общеизвестный факт.

— Мы — те, кто всех спас, ты хотел сказать, — сумел произнести Дин. Ангел лишь бросил на него взгляд, и Дин почувствовал, как рот захлопнулся против воли.

— Так кто ты? — спросил Сэм. — Зифиус или Кастиэль?

Ангел поднял бровь.

— Ни тот ни другой, дитя мое. Мой брат Зифиус действительно здесь, хотя в данный момент он немного нездоров, бедняга. Но — Кастиэль? С чего вы решили, что я могу оказаться Кастиэлем? — Глядя на их лица, он произнес: — Боже правый. Вы думали, Кастиэль здесь? — Он засмеялся. — Какая причудливая ошибка. Кастиэля не видели весь год. И не потому, что плохо искали, — ангелы уже месяцы прочесывают всю землю в поисках него. Я лично заключил, что он погиб при Падении. Ведь столь многие тогда погибли…

Дин почувствовал себя так, словно его окатили холодной водой. Он взглянул на Сэма и увидел, что тот смотрит на него в отчаянии.

Мог ли Кастиэль быть мертв? Об этом они даже не подумали. Они осведомились только о том, где Кастиэль находился, но не спросили у Шарлин, жив ли он. Может, она просто определила место, где он пал. Где теперь лежало его тело — или тело его оболочки.

Выходит, они потратили сферу Кастиэля впустую. Этим утром Сэм и Дин почти угадали: вторым ангелом был не Кастиэль. И видимо, откуда-то Приятель об этом знал и поэтому запаниковал. Теперь Дин понял, что надо было сказать Приятелю о сфере, надо было посоветоваться с ним, надо было довериться ему во всех деталях. Но Дин этого не сделал — вместо этого Дин понял все неправильно, фатально неправильно. И они явились сюда со своим смешным безрассудным планом. Теперь казалось абсурдным, что Дин решил, будто пара кровавых символов — адекватное средство против ангела при полной силе, который сидел здесь и ждал их все это время, зная об их приближении.

Они были обречены с самого начала. И теперь он — и, господи, Сэм тоже — за это заплатят.

— О, я снова веду себя грубо, — спохватился ангел. — Я не представился. Простите меня.

Он улыбнулся им. Когда он улыбался, он выглядел неестественно прекрасным. Прямо ангельски прекрасным. Жуткий в своей красоте ангел сказал:

— Мое имя Калкариил. Я собираюсь очистить мир, и вы мне в этом поможете. Но процесс этот вы не переживете. Мне неприятно это говорить, и я очень об этом сожалею, но иногда малые жертвы необходимы для благого дела. Давайте начнем, пожалуй.

Он коснулся рукой лба Дина, и все померкло.

========== Глава 12. Встречайте мистера Магму ==========

Долгое время Дин не мог до конца очнуться. Он пребывал в каком-то головокружительном тумане, чувствуя дезориентацию, страх и боль. Он лишь смутно ощущал, что находился в очень неудобной позе, казалось, очень долгое время. Он чувствовал вспышки боли, отдававшиеся в теле, в основном вгруди и спине. Пытался увернуться от ударов, но был не в состоянии шевелиться. Слышал крики, слышал стоны и не понимал, что они его собственные. Руки болели. Запястья и лодыжки болели. Спина, грудь и лицо горели от боли. Ему было жарко и хотелось пить. И через все это пробивалась вонь серы.

Наконец он услышал, как раздраженный голос сказал:

— Я отчетливо помню, как приказал тебе держать их в хорошей форме, чтобы у нашего гостя была приличная еда. Мне что, вас двоих и на день оставить нельзя? Я оставляю их в ваших руках на один единственный день, и вот результат. Ради всего святого, пожалуйста, попытайтесь поумерить свой, гм… аппетит.

Дин почувствовал руку, коснувшуюся его головы сбоку. По телу пробежала волна тепла, и боль ослабла. Мир вдруг приобрел очертания, вернулся в фокус. Дин поднял голову и открыл глаза.

Он был подвешен за запястья. Его руки были связаны вместе и совершенно онемели, запястья горели огнем, плечи болели. Дин понял, что висит так уже какое-то время.

Он попытался нащупать ногами пол и обнаружил, что едва достает до него, хотя и его лодыжки, похоже, были к чему-то привязаны.

Дин заставил себя сделать вдох и осмотреться. Он находился в большом помещении с каменными стенами — примерно в четыре раза больше домика Приятеля. Над головой были толстые деревянные балки. Подняв голову, Дин увидел, что его запястья были привязаны к толстой веревке, которая поднималась к шкиву наверху. Посмотрев вниз, он понял, что рубахи на нем больше нет — только джинсы. Вся его грудь была исполосована тусклыми полузажившими следами хлыста. Лодыжки были привязаны другими веревками к двум железным кольцам, вмонтированным в пол.

«Плохо, — подумал он. — Очень плохо».

Перед Дином был большой пустой участок каменного пола, в конце которого у стены стоял стол. На столе лежали их с Сэмом вещи: пальто и рубахи, дробовик и ангельские клинки, бутылки с водой — все, что они принесли с собой. На противоположных концах стола мерцали две свечи. У стола стояли, опираясь на него, двое мужчин. Вид у обоих был раздраженный. Один держал в руке длинный кожаный хлыст и вытирал его тряпкой по всей длине снова и снова до самого кончика. Второй мужчина был крупного телосложения и методично поедал мини-брецели из пакетика, время от времени запивая их пивом. При виде пива у Дина свело желудок, и он понял, что отчаянно хочет пить.

Он позвал: «Сэм?» — и покрутил головой. Слева он увидел только лестницу, но, когда посмотрел направо, заметил Сэма примерно в десяти футах в стороне. Сэм был связан точно так же, как Дин: висел на руках, привязанный к шкиву за запястья и к кольцам в полу за лодыжки. На груди Сэма тоже виднелись следы хлыста. Он был совершенно неподвижен, его голова безвольно свисала, и когда Дин позвал «Сэмми?» — Сэм не ответил.

Дин осмотрел углы комнаты, автоматически пытаясь оценить планировку, пытаясь придумать хоть какой-то план, пусть и почти неосуществимый. Но помимо лестницы и двоих мужчин у стола единственными предметами, которые он увидел, были два окна высоко в стенах, примерно в восьми футах над полом, пропускавшие тусклый оранжевый свет. Дин догадался, что эти окна располагались на уровне земли — они были в подвале старого дома. По оттенку света он рассудил, что на улице либо закат, либо рассвет. Вечер того же дня, когда они вышли? Следующее утро? Следующий вечер? Он не был уверен, но по невыносимой жажде решил, что мог быть уже и следующий день.

— Сэм? — позвал он снова. — Сэмми! Очнись!

— Шумный он, а? — заметил мужчина, евший брецели, толкнув локтем своего товарища.

— Поэтому я и предпочитаю заниматься ими по очереди, — ответил второй, осматривая свой хлыст. Дин сообразил, что отчищал он хлыст от крови. Мужчина с хлыстом добавил: — Если их двое одновременно, они начинают разговаривать друг с другом.

— Но это же забавно, Никки. Слушать, что они говорят, — сказал тот, что брецелями. — Они такие милые.

— Да ну, всегда одно и то же, — ответил Никки, пристально рассматривая кончик хлыста. — Сначала бред про «мы отсюда выберемся». Потом какие-то слезные извинения за то, что они попались. «Это моя вина, не надо было звать тебя в этот поход, бла-бла-бла». Потом прощания. — Он широко зевнул, глядя прямо на Дина. Когда он моргнул, его глаза на секунду почернели, но в следующее мгновение снова стали нормальными. — Ску-ко-та.

— Не знаю… — сказал жующий брецели. — Эти выглядят забавными. — Его глаза тоже резко стали черными. Он улыбнулся Дину, отвратительно обнажив полный рот непрожеванных брецелей, потом закрыл рот и проглотил их, спрятав черноту из глаз.

«Ну вот, двух демонов мы нашли, — подумал Дин тупо. — Двух демонов и двух ангелов. Всех нашли. Эта часть плана удалась на отлично».

— Право же. Харлоу. Николас, — произнес спокойный голос позади Дина. — Вы что, не можете сдержать свои импульсы даже на день? Только посмотрите на этот ужас.

Это был тот же голос, который Дин услышал, когда только очнулся. Он вывернул голову вправо и увидел, что позади Сэма стоял ангел Калкариил. Он изучал спину Сэма с явным неудовольствием. Посмотрев на двух демонов, он раздраженно указал на спину Сэма со словами:

— Разве это было необходимо? — Он коснулся спины Сэма одним пальцем — палец покрылся кровью, и Калкариил наморщил нос.

— Зато развлечение! — сказал Никки. Его друг с брецелями — похоже, Харлоу — согласно хмыкнул.

Калкариил презрительно фыркнул и положил руку на окровавленное плечо Сэма. Секунду спустя большая часть жутких ран от хлыста побледнела — они не исчезли совсем, но хотя бы затянулись до более легкого состояния.

Калкариил подошел к Дину и остановился в нескольких шагах от него.

— Я вынужден извиниться за поведение моих коллег, — сказал он Дину. Вид у него был и правда немного смущенный. — Обстоятельства были таковы, что я вынужден был прибегнуть… к далеко не оптимальному сотрудничеству. К сожалению, у меня едва ли был выбор. При иных обстоятельствах за обращением с вами следил бы Зифиус, но, как я сказал ранее, он нездоров, и мне пришлось провести с ним какое-то время и оставить вас на попечение моих двух коллег, Николаса и Харлоу, без надзора. — Он бросил на демонов раздраженный взгляд. — Кроме того, Зифиусу понадобилось лечение, которое… отчасти истощило мои силы, и теперь я не в состоянии исцелить вас полностью. Прошу прощения. Я хочу, чтобы вы знали: обычно я так со своими жертвами не обращаюсь.

— Иди в топку, — сказал Дин. Его горло так пересохло, что он едва мог разговаривать.

— О, там я уже был, — ответил Калкариил спокойно. — Мне там не очень понравилось. Хотя местами было вполне мило. Но теперь у меня план лучше. — Он отошел от Дина на несколько шагов и посмотрел вниз, на обширный пустой пол. Потом снял шляпу и аккуратно положил ее на край стола.

Затем он вынул из кармана кусок мела и начал рисовать на полу большой круг.

Дин заметил, что в центре круга, который чертил Калкариил, была широкая выжженная область. Подняв голову, он увидел, что и деревянные стропила над выжженной областью были обуглены.

— Я хочу, чтобы вы поняли назначение этой жертвы, — сказал Калкариил, медленно рисуя безупречно правильный круг диаметром футов восемь. — Вам должно быть спокойнее знать, что ваша жертва — для общего блага. Хотя, вынужден признать, — продолжил он, закончив круг и начав выводить замысловатые руны по его внешнему краю, — три предыдущие жертвы так и не оценили всей картины. Но люди вообще такие недальновидные…

— Ты тратишь время зря, ангел, — сказал Харлоу, пожирая брецели. — Люди зациклены только на том, чтобы их не съел лава-монстр.

— Может быть, и так, — сказал Калкариил уравновешенно, добавив еще несколько рун. — Хотя это и странно. Признаюсь, мне этого не понять. Ведь каждый человек все равно в конце концов умрет, а лава — такая красивая. — Он добавил к рунам несколько завершающих штрихов, поднялся и отошел, чтобы оценить свою работу, поставив руки на бедра. — Куда прекраснее, чем грязь, наводнившая в данный момент эту темную планету.

Он положил мел на край стола. Потом повернулся и посмотрел на Дина. — Эта ваша планета когда-то была красавицей, — сказал он. — И мы, ангелы, помним те времена. А вы не помните. Ваши жизни такие немыслимо короткие! И даже демоны… — он бросил краткий взгляд на двух мужчин у стола. — Даже демоны, конечно, когда-то были всего лишь людьми, и большинству из них в лучшем случае несколько сотен лет. Все еще дети малые. И широты взгляда им не хватает. — Он прошел в центр круга и посмотрел на обугленный камень под своими ногами. — Но мы, ангелы… мы помним. — Он снова поднял глаза на Дина. Свет в окошках уже начал гаснуть, оставляя из освещения только свечи, и блестящие светлые волосы Калкариила светились в их тусклом свете, как золотые нити. Он сказал: — Мы помним, как было раньше. Мы помним, как могло бы быть.

— Значит, раз ты на пару тысяч лет старше, тебе можно творить что угодно? — спросил Дин. — Можно мучить людей, убивать их?

Калкариил поднял брови.

— На пару тысяч лет старше? Господи боже. Дитя малое. Насколько же глубоко твое невежество?

Он сделал шаг к Дину.

— Мы уже были здесь, когда первые твари с плавниками сумели ползком выбраться на берег, Дин. Когда эти мелкие амфибии выползли из воды, цепляясь за твердь своими смешными шлепающими лапками, нам велели их не трогать. — Он подошел еще на шаг. — И среди нас было немало тех, кто всегда считал это ошибкой. Ты знаешь, как давно это было, Дин?

Он сделал еще шаг, глядя Дину прямо в глаза. Его глаза, как заметил Дин, были красивого неестественно серебристого цвета.

— Это было четыреста миллионов лет назад, Дин, — сказал Калкариил тихо. — Четыреста миллионов. Настолько раньше твоего понимания, что я даже не знаю, зачем пытаюсь объяснить тебе это… разве только потому, что это правильно, конечно, — попытаться объяснить жертве, в чем цель жертвоприношения. И, Дин. Некоторые из нас были здесь задолго до того. Я был одним из первых. Я был здесь в начале, когда этот мячик из расплавленного камня только-только сформировался. Это было миллиарды лет назад.

Он отвернулся от Дина, глядя через комнату рассеянным взглядом.

— Он был таким чудесным, — сказал ангел с придыханием, как будто до сих пор мог видеть мысленным взором ландшафт настолько чарующе прекрасный, что от одного воспоминания захватывало дух. — Он был восхитителен. Поля лавы — везде… вулканы, извержения — вся планета сияла. Она светилась. Всеми цветами, какие вы можете себе представить, всеми частотами спектра. Это было настоящее великолепие.

Он добавил тихо, словно мысленно погрузившись в прошлое:

— Тогда планета была чистой. И не было страдания.

— Потому что не было жизни, ты хочешь сказать? — спросил Дин.

— Именно, — подтвердил ангел.

Его взгляд снова сфокусировался на Дине.

— А теперь… Посмотрите на себя. И ведь такие чудесные души — в этом же и был смысл всей планеты. Создавать новые души. В этом был весь ее смысл. Но, видит Бог, у нас теперь достаточно человеческих душ. Поэтому и должен был случиться апокалипсис. Нам их достаточно. И нам уже не нужна эта планета, чтобы создавать больше. Дин, каждая новая душа так страдает! Вы ведете такие ужасные жизни. Все эти беды, горести, боль. И все это время вы заперты в этих грязных телах. Только посмотрите на себя. — Он указал на Дина и Сэма. — Воняете потом, и кровью, и мочой, и дерьмом. Все эти… выделения. Нечистоты. Вся бедная планета теперь этим покрыта, этой вонючей грязью, этим мясом — куда ни глянь — этими ужасными… — Он посмотрел на собственное тело, и его рот скривился в отвращении. — Как вы вообще это выносите?

Пока Калкариил говорил, Дин выкручивал запястья и переставлял ноги на полу, пытаясь найти слабину в веревках, но, похоже, демоны свое дело знали: веревки не поддавались. Дин не мог придумать ничего другого, кроме как заговорить Калкариила. «Выигрывай время», — думал он. Это было первое, чему научил их отец: когда других вариантов нет, когда надежды нет, по крайней мере, выигрывай время.

— Так что ты планируешь делать? — спросил Дин. — Для чего этот круг?

— Мы позовем элементаля, конечно, — сказал Калкариил.

— Что еще за элементаль? — прохрипел Сэм сбоку. Дин вздрогнул и посмотрел в его сторону. К своему огромному облегчению, он увидел, что Сэм поднял голову и открыл глаза. Их взгляды встретились; Сэм был едва в сознании, его голова слегка покачивалась, но он на мгновение поймал взгляд Дина и сумел слабо пожать плечами. Жест, похоже, означал: «Что теперь делать-то?»

Дин слегка пожал плечами в ответ: «Я не знаю».

— Привет, Сэмми, — сказал он тихо.

— А, Сэмюель. Хорошо, что ты очнулся, — сказал Калкариил. — Отвечая на ваш вопрос, элементали — это душа планеты. Они — те, кто сформировал эту планету изначально, кто собрал камни, частички кометного вещества, кто создал землю и атмосферу. Они придали форму континентам и океанам. Они — духи стихий, стоящие за великими силами природы. Большая их часть спит последние пару миллиардов лет. По большей части они спят в ядре планеты, но некоторые, как этот, находятся у поверхности. Во сне они шевелятся, и тогда континентальные пласты смещаются. И, — Калкариил посмотрел вниз на идеальный круг, — иногда их можно разбудить.

Он поднял глаза на Сэма и Дина.

— Элементаль, дети мои, — это существо, которое способно обновить поверхность Земли. Очистить ее. Вернуть к исходному состоянию.

Он продолжил:

— Некоторые мои родственники всегда сходились со мной в том, что эти мелкие амфибии с плавниками вместо ног с самого начала были плохой идеей и что лучше всего для Творения будет вернуть его в состояние изначального великолепия. Были времена, когда Бог был с нами безусловно согласен. Каких-то двести пятьдесят три миллиона лет назад Бог сам разбудил элементаля. Творение стало развиваться немного не по плану, и Бог решил очистить практически всю планету.

Калкариил улыбнулся этому воспоминанию.

— Какое величественное это было зрелище! Моря лавы! Он вызвал элементаля, спавшего под Сибирью, и тот разлил море лавы шире, чем все Европа. Вся атмосфера была вычищена, и почти вся планета. Почти вся жизнь исчезла. — Его лицо помрачнело. — Но не совсем вся. Бог решил сохранить несколько видов. Я был… Я не могу подвергать сомнению его план, но я был… признаюсь, я был разочарован.

Потом Калкариил просветлел снова.

— И тогда мне пришла в голову мысль, что, может быть, Бог хотел бы, чтобы ангелы взяли такие задачи на себя. Казалось, что он демонстрирует нам, чего хочет от нас. С тех пор я несколько раз пробовал разбудить элементалей — и мне почти удалось разбудить того, что под Индией, но не до конца. Вскоре после этого меня посетила гениальная идея, и я смог развернуть сюда астероид. Это было где-то шестьдесят пять миллионов лет назад. Какое было столкновение! Захватывающее зрелище. Я воздержусь от хвастовства — мне не хотелось бы показаться чванливым, — но это было, пожалуй, самым грандиозным моим свершением.

У Дина упала челюсть. Он рискнул взглянуть на Сэма и увидел, что и Сэм вытаращил глаза.

— Ты хочешь сказать… ты хочешь сказать, что это ты убил динозавров? — произнес Сэм недоверчиво. Оба демона театрально вздохнули.

— Снова-здорово, — проворчал Никки.

Харлоу ответил прямо с брецелем во рту:

— Как же он любит рассказывать про свой чертов метеорит!

Калкариил бросил на них резкий взгляд, и его идеально ровная бровь нахмурилась в раздражении.

— Эту историю стоит рассказывать. Она поучительная, — сказал Калкариил демонам. Потом повернулся к Дину и тоном профессионала добавил: — Это был неплохой план, но я признаю, что он провалился. Я не до конца осознавал, что другие ангелы могут противостоять моему метеориту.

Дин едва успевал следить за тем, что тот говорил.

— Другие ангелы противостояли метеориту? — переспросил он, когда в его голове образовалась причудливая картина, в которой метеориты, динозавры и ангелы одновременно летели друг на друга.

Калкариил вздохнул и сказал:

— Даже неловко признавать, но все было куда проще. Я просто кое-что упустил. Есть несколько ангелов, которых можно назвать… дефективными. Испорченными. И один из этих ангелов — кстати, как раз Кастиэль, которого вы искали, — вбил себе в голову, что надо спасти каких-то… в общем, они были похожи на мелких уток. Прародители уток. — Калкариил покачал головой. — У него есть странная склонность сентиментально привязываться к зверюшкам, которые здесь живут. Даже сказать стыдно. Можете представить? Ангел, опустившийся до спасения каких-то уток. Как поговаривали, он дал какое-то абсурдное обещание какому-то нелепому существу, которое встретил здесь — тому, чью оболочку занимал, что ли, — о том, что попытается спасти его семью. Представьте себе! Я слышал, что он планировал это сделать, но даже не попытался его остановить, потому что все это звучало так жалко. — Он вздохнул. — Я подумал: ну пусть у бедняжки Кастиэля будут его уточки. Кто бы мог подумать, что от нескольких уток выйдет столько проблем?

Дину невольно стало интересно.

— А что сделали утки? — спросил он.

Калкариил посмотрел на него в задумчивости.

— Ну, виноваты были не столько утки, сколько противные юркие крысы, которые, как оказалось, тоже жили в колонии уток. Вернее, правильнее сказать, протокрысы. И кое-какие насекомые тоже. Оставляешь одну маленькую колонию уток, и вот земля уже снова целиком заражена паразитами. Птицы, млекопитающие и насекомые уже везде. Все живущие сегодня птицы произошли от этих уток, и все млекопитающие — от этих чертовых крыс. Не передать, как это меня раздражает! — Он посмотрел вниз, на круг. — Кастиэль в этом смысле всегда был проблемой. И с тех пор, конечно, он доставил нам куда больше проблем. По слухам, он участвовал в предотвращении апокалипсиса, хотя я и не знаю, как именно. Кроме того, он выпустил левиафанов, убил Рафаила, перерезал половину моих братьев — а теперь еще и Рай запер. Но чем-то я ему даже обязан, так как это благодаря ему у меня родилась идея. Он заключил сделку с обитателем Ада, что в тот момент повергло меня в ужас, но потом мне пришло на ум: это же решение всему. Я понял, что обитатели Ада могут взывать напрямую к лаве; они могут пробудить элементаля. И я подумал: что если и мне поработать с обитателями Ада? Они разбудят элементаля, накормят его топливом, а потом я с ним поговорю и склоню на свою сторону. Работая вместе, мы смогли бы полностью пробудить элементаля. И тогда я смогу очистить Землю. Вернуть ее в изначальное состояние. Расплавленное. Чистое. Прекрасное.

— И тебя не волнует, что все погибнут? — уточнил Дин.

— Дин. Так будет лучше и для людей. Разве ты не видишь? Это наконец прекратит все страдания. Все страдающие души отправятся в Рай, где и есть их настоящий дом. А мы, ангелы, если не сможем вернуться в Рай, то сможем по крайней мере обрести новый дом здесь, внизу. Но чистый дом. Дом, который нас достоин.

Он широко улыбнулся им.

— Разве это не идеальное решение? Для всех нас! И для людей, и для ангелов. Я был так доволен, когда придумал его.

Дин бросил взгляд на Сэма и увидел, что Сэм смотрит на него в ответ в ужасе.

Калкариил сказал:

— Отсюда и взялись мои двое… коллег. Они согласились помочь мне вызвать элементаля и накормить его нужным ему топливом, а я беседую с ним, дабы организовать взрыв, который, как я планирую, накроет весь континент. И так как Кастиэль мертв, он уже новых уток спасать не будет. И планета наконец-то станет чистой.

Что-то в речи Калкариила привлекло внимание Дина. «Накормят его нужным ему топливом», — сказал Калкариил.

— А что за топливо? — спросил Дин, уже зная ответ.

— Человеческие души, — ответил Калкариил. — Каждая, будучи поглощенной, наделяет элементаля энергией, равной по мощности нескольким ядерным взрывам. Спавший здесь у поверхности элементаль уже был достаточно силен: ему нужно лишь еще немного энергии. Мы уже скормили ему три души, и для взрыва, который я планирую, ему нужно лишь еще несколько. Думаю, еще двух хватит. — Он улыбнулся Сэму и Дину. — И тут как раз появились вы двое. Я ведь уже несколько дней за вами слежу и даже посылал к вам коллег с мелкими частицами элементаля, чтобы от вас избавиться. Но мне даже в голову не пришло, что вы явитесь прямо сюда, ко мне в руки. И вас двое! Идеальный расклад.

Он сделал паузу и сказал очень серьезно:

— Я верю, что вас мне прислал Бог.

— Ты ненормальный, — ответил Дин.

Калкариил подошел совсем близко и вперил в Дина взгляд своих серебристых глаз. Дин отдернулся, насколько мог. Калкариил лишь сказал очень тихо:

— У меня просто иной угол зрения. Более верный. Ты живешь несколько десятилетий, а я — миллиарды лет. Ты знаком с одной культурой, а я — с тысячами. Ты знаешь один вид, свой, а я видел, как появлялись и исчезали миллионы видов.

Его серебристые глаза горели внутренним огнем, хотя красивое лицо лишь тускло освещалось мерцающей свечой.

— Так скажи мне, человечек, — произнес он тихо, наклонившись еще ближе — так, что его губы оказались в каких-то дюймах от уха Дина. — У кого из нас более ясный взгляд на вещи?

Дин услышал, как Сэм произнес очень медленно, словно был ошарашен: «Господи боже…»

Калкариил обернулся к нему. Сэм сказал:

— Так ты и впрямь думаешь, что делаешь благое дело.

Вид у Калкариила стал искренне недоуменный.

— Конечно я делаю благое дело, — ответил он. — Иначе зачем стараться?

Харлоу повернулся к Никки со словами:

— Да господи Иисусе, если бы я знал, что эта сделка включает прослушивание пяти тысяч этих ангельских лекций, я бы отказался.

Никки, любовно поглаживая свой длинный хлыст, сказал:

— Закругляйся уже, ангел. Становится скучно.

Рот Калкариила дернулся. Он повернулся и сверкнул на них глазами.

— Тем, кого приносят в жертву, важно понимать причину. Знать, во что они вносят вклад.

Никки сказал:

— Да они слышат только «бла-бла-бла, мы бросим вас в лаву». И, честно говоря, я тоже слышу только это.

Калкариил вздохнул и отошел от Дина.

— Ну никакой широты взглядов, — проворчал он про себя, разглаживая свои лоснящиеся светлые волосы, которые потом убрал за ухо. — Но все равно, пытаться нужно. — Он посмотрел на демонов. — Хорошо. Пора звать элементаля.

— Мистер Магма… — проворчал Дин.

Калкариил посмотрел на него с любопытством.

— А это… неплохой термин. Уважительный. — Он улыбнулся. — Мне нравится. Мистер Магма. Ну что ж, дети мои. Встречайте мистера Магму.

Демоны не спеша поднялись со своих мест, потягиваясь.

— Вы что, правда на это ведетесь? — обратился к ним Дин хрипло. — Тогда ведь и Ад будет не нужен. Вам-то какая выгода?

— Какая нам выгода? — сказал Никии. — Нам можно поиграть с едой! Вдоволь. А ангел потом ее лечит, и мы играем с ней снова.

Харлоу улыбнулся Дину:

— Это весело.

Никки добавил:

— И, раз уж ты спросил, малыш Динни, мы устроим тебе бесплатную демонстрацию! Мы поиграем с тобой. Только, наверное, завтра. А вот братца твоего мы бросим элементалю прямо сейчас.

— НЕТ! — выпалил Дин. — Нет-нет, бросьте меня — бросьте меня первым.

— Дин, нет… — произнес Сэм.

— Бросьте меня первым, — настаивал Дин. Это, на самом деле, была эгоистичная просьба, и он это знал. Если он будет первым, ему не придется смотреть, как умирает Сэм.

— О боже, — сказал Никки, обращаясь к Харлоу и закатив глаза. — Опять начинается мелодрама. Пожертвуй сначала мной, нет, пожертвуй сначала мной… Я тебе говорил, с двумя сразу иметь дело плохо.

— Не, — отозвался Харлоу. — С этими двумя будет весело. Я уже вижу. Эти двое побывали в Аду! Они оценят наше искусство. Нам редко попадается разбирающаяся аудитория.

Никки задумался над этим.

— Может, ты и прав. — Он подумал еще секунду. — Надо достать свой особый хлыст.

— Джентльмены, — сказал Калкариил. — Мое терпение на исходе.

Демоны закатили глаза, переглянувшись, и неторопливо отошли к клину у стены, который, как теперь понял Дин, удерживал конец веревки, связывавшей запястья Сэма. Они опустили Сэма к полу. Сэм свалился кучей со слабым стоном и оказался не в состоянии встать на ноги. Демоны развязали ему лодыжки и начали тащить его через комнату. Вскоре, к ужасу Дина, они уже подвешивали его к стропилу прямо над кругом.

— Я вынужден попрощаться с вами, — сказал Калкариил Дину. — Я должен проверить, как там мой брат. И почему-то элементаль не любит выходить на поверхность, когда в помещении находится ангел. Очень приятно было познакомиться с вами обоими. И я приношу извинения за… в общем, за всю агонию, которая вам предстоит. Мне очень жаль. Но она продлится всего три дня — у элементаля уходит три дня на то, чтобы полностью поглотить душу.

— Но ощущаться будет как три года, если вам от этого легче, — подсказал Никки весело.

Калкариил спокойно продолжил:

— Это ради великого блага. Вы должны быть горды.

— Иди к черту, психопат гребаный, — ответил Дин. Он попытался плюнуть в Калкариила, но промахнулся — плевок и близко до него не долетел.

Калкариил слегка нахмурил бровь. Он в замешательстве покачал головой, и выражение в его серебристых глазах было самое что ни на есть невинное. Он снова пробормотал: «Никакой широты взглядов», потом повернулся и ушел вверх по лестнице.

***

Демоны ухмыльнулись друг другу.

— А вот это моя любимая часть, — сказал Харлоу. — Всегда круто, когда они начинают паниковать.

— И как они по-разному кричат тоже круто, — согласился Никки. — Ладно, готов?

— Сэмми, держись! — крикнул Дин. — Ты должен держаться! Мы отсюда выберемся, слышишь меня?

Никки закатил глаза. Дину было слышно, как Сэм ловил ртом воздух, слегка покачиваясь, подвешенный за запястья высоко над кругом.

Демоны расположились по обе стороны от круга — каждый встал на одну из рун. Харлоу кивнул Никки, и они начали читать заклинание в унисон.

Заклинание продолжалось какое-то время. Сперва ничего, казалось, не происходило, но потом Дин почувствовал, как под ногами дрогнула земля. Она дрогнула снова, потом последовал более сильный толчок — прямо как во время землетрясения на мосту. Потом затрясся весь пол, и Дин смотрел в растущей панике, безрезультатно дергая за веревки и крича Сэму, чтобы тот держался, как пол внутри круга начал светиться. Сначала очень тусклым бордовым, потом более ярким красным, затем оранжевым, желтым и в самой середине — белым. От него стали исходить волны жара, почти обжигая Дину лицо, даже при том, что он был футах в десяти от круга. Сэм вскрикнул и подтянул ноги так высоко, как смог.

Речитатив заклинания продолжался, и белая область в центре круга постепенно размякла и стала жидкой. Она растаяла и осела внутрь, а затем провалилась и вся круглая секция внутри окружности. На ее месте образовался уходящий внутрь земли правильный цилиндр, стены которого сияли оранжевым цветом лавы.

Речитатив закончился, и оба демона сошли со своих мест и с любопытством заглянули внутрь цилиндра. Сэм молотил ногами, раскачиваясь из стороны в сторону. Дин видел, что он пытается как-нибудь подтянуться выше, забраться по веревке к стропилу на верху. Но, похоже, для этого он был слишком слаб. Целый день обезвоживания и пыток сделал свое дело.

Глубоко из ямы послышалось громыхание. Казалось, что оно очень, очень далеко, словно эхом доносится из глубины в тысячи футов.

Громыхание повторилось. На этот раз уже немного громче. Немного ближе.

— Дин? — сумел произнести, задыхаясь, Сэм. Он прекратил дергаться и теперь висел безвольно, слегка поворачиваясь в воздухе. Он смог поймать взгляд Дина.

— Дин, — произнес Сэм снова. Больше он ничего не сказал, но Дин знал, что это прощание.

Дин видел много ужасов за свою жизнь.

Он десятилетия пробыл в аду. Он видел много ужасов.

Но в тот момент он понял, что не видел ничего ужаснее, чем его брат Сэм, беспомощно висевший над этой ямой, и звук этого жуткого неизвестного чего-то все ближе, ближе, ближе. На этот раз душа Сэма будет уничтожена. Это был настоящий конец.

Сэм взглянул вниз, в дыру под ногами, и захныкал. От этого звука у Дина сжалось сердце. Он позвал: «Сэмми», — и Сэм посмотрел на него, но Дин не мог придумать, что еще сказать.

Никки отошел назад к столу. Он оперся на стол, скрестив руки на груди, и сказал Дину:

— Если ты готовишься к слезному прощанию, у тебя есть несколько минут. Мистеру Магме — и, кстати, я бы лично окрестил его «Магма-мэн», но о вкусах не спорят — в общем, мистеру Магме нужно подняться со дна магматической камеры. Это всегда происходит не сразу. Он всегда поначалу немного сонный.

Рокот раздался снова, еще ближе.

Дин закрыл глаза и начал молиться как никогда раньше. Он отчаянно молился человеку в пальто, Богу, Приятелю — всем, кто хотя бы гипотетически мог его услышать. Он произнес вслух, наплевав на то, что демоны услышат:

— Пожалуйста, помоги мне, пожалуйста, помоги, Калкариил поймал нас, демоны нас поймали, они бросят Сэма мистеру Магме, который сожрет его душу, это случится уже сейчас, помоги, пожалуйста, помоги, пожалуйста, помоги, пожалуйста…

Ничего не произошло. Никто не пришел.

Дин знал, что все кончено.

Перед его глазами все замелькало. На мгновение он увидел перед собой только пелену мерцающей статики. Потом, на какую-то долю секунды, он почувствовал вспышку ослепительной боли в правом боку — настолько сильной, что он закричал. Зрение затуманилось совсем: он видел перед собой одно лишь круглое белое пятно — остальной мир вокруг померк.

Он не мог дышать. Он задыхался. Он давился кровью. Боль была ослепительной. Что-то было в его горле. Кругом собрались люди — они держали его.

Секунду спустя как будто переключился выключатель: боль вдруг ушла, и он снова мог дышать. Зрение прояснилось, и он увидел Сэма.

И это было все. Это все, что дала ему молитва. Вспышку невыносимой боли и видение круглого белого пятна. «Отлично. Это очень помогло, Боже, — подумал Дин. — Знал, что ты не подведешь. Больной ублюдок. Круглое белое пятно. Большое спасибо».

Рокот раздался еще ближе. Никки зевал со скучающим видом; Харлоу безутешно смотрел в пакет из-под брецелей. Он перевернул пакет и вытряс из него в ладонь раскрошенные остатки брецелей. Потом слизал их с руки, смял пакет и бросил его на пол со вздохом.

Дин думал: «Круглое белое пятно. Круглое белое пятно. О!»

Шансов было мало. Очень мало. Но по крайней мере, это могло отвлечь их. «Выигрывай время. — говорил отец. — Выигрывай время».

Дин сказал, обращаясь к Харлоу:

— Если ты позволишь мне быть первым, если возьмешь меня первым, вместо Сэма, я могу тебе кое-что отдать. — Он кивнул в сторону пальто и добавил: — Что-то, что у меня в пальто.

Демоны переглянулись и расхохотались. Никки сказал:

— Господи, теперь мы перешли к стадии торговли. Почему вы, люди, всегда думаете, что можете торговаться? — Он наклонился и поднял со стола пальто Дина, пошарил в карманах и нашел там только пакетики M&Ms.

— Конфеты? Серьезно? Это твой козырь? Господи боже… — Он начал смеяться и швырнул пакетик M&M’s прямо в яму. Тот вспыхнул пламенем, еще не скрывшись из виду. Следом демон бросил в яму всю крутку и замахнулся рукой с последними двумя пакетами M&M’s.

— Дай сюда! — потребовал Харлоу и выхватил у него пакетики. — Господи… Незачем их выбрасывать. — Он разорвал оба пакета с концов, опрокинул их в рот не глядя и начал с удовольствием жевать.

Потом он поперхнулся. Его глаза выпучились. Он выронил пустые пакеты и схватился за горло. Повернувшись к своему товарищу, он начал неистово тянуть того за рукав.

— Какая же ты свинья, — сказал Никки. — Ты не можешь подавиться до смерти, придурок. Ты демон. Тебе не нужен кислород. Это просто неприятно.

Но Харлоу был в панике: он тянул Никки за рукав все отчаяннее, потом стал расцарапывать собственное горло. Он издавал высокие скрипучие звуки и раздирал себе горло, пока шея не покрылась кровавыми бороздами.

— Что за… — начал Никки.

Сквозь зубы Харлоу стали пробиваться лучи света, яркого белого света. Никки соскочил со стола, шагнул к Дину и заорал:

— ЧТО БЫЛО В ЭТИХ ПАКЕТАХ?!

Свет, сиявший сквозь зубы Харлоу, стал ярче. Это был чистый, серебристый, райский свет. Никки поморщился и в панике оглядел комнату и лестницу.

Потом он развернулся и одним быстрым движением толкнул Харлоу к яме. Харлоу зашатался и упал через край, размахивая руками. Одной рукой он задел за ноги Сэма и сумел ухватиться за его лодыжку, повиснув над ямой, наполовину внутри. Сэма с силой дернуло вниз, когда Харлоу повис на нем всем своим весом. Сэм хрипло вскрикнул, запрокинув голову. Никки тем временем подбежал к Дину и спрятался за него, вцепившись в его спину: Дин понял, что тот до смерти боялся контактировать с этим лучистым райским белым светом. «Небесное оружие», — подумал Дин с изумлением.

Послышался низкий раскатистый звук — как звук приближающегося огня, звук прибывающего поезда. На этот раз он не прекратился, а все нарастал и нарастал, пока не стал оглушительным, и наконец над ямой поднялась громадная петля сияющей красной лавы. Она не была похожа на человека — у нее было ни лица, ни глаз, — но это явно был мистер Магма.

Петля была гладкой и светящейся, как анимированная сияющая лента шелка, сплетенная из оттенков красного, оранжевого и желтого.

Калкариил был прав: это было очень красиво.

Вся комната, казалось, стала темной и душной, как будто сияющая цветная петля высосала из помещения весь свет и кислород. На мгновение показалось, что она исследует воздух как щупальце. Потом она приблизилась к Харлоу, который висел на ногах Сэма, отчаянно брыкаясь и излучая белый свет изо рта и ушей. В рот демона вдруг проскользнула сверкающая дуга цветной лавы.

Последовала яркая вспышка белого света. Дин вынужден был закрыть глаза.

Когда он открыл их снова, мистера Магмы уже не было, и пол снова стал твердым. Сэм все еще висел на обугленном стропиле, живой, ловя ртом воздух и покачиваясь медленно туда-сюда. И на почерневшем полу под ним лежало дымящееся тело, из обугленных глазниц и рта которого еще шел пар.

Никки вышел из-за Дина. Долгое время он недоверчиво смотрел на дымящийся труп своего товарища. Потом он закричал длинным нечленораздельным криком ярости, схватил хлыст и начал стегать Сэма снова, и снова, и снова, полосуя его с ног до головы. Сэм начал кричать, и Дин заорал:

— СТОЙ! ОСТАНОВИСЬ! ПРЕКРАТИ МУЧИТЬ ЕГО! ПРЕКРАТИ МУЧИТЬ ЕГО!

Внезапно Никки сказал: «Хорошо», развернулся одним плавным движением, занеся хлыст за спину, и, даже не сбивая ритма, ударил Дина, и еще раз, и еще, по спине, по груди, и прямо по лицу, пока Дин тоже не начал кричать.

Комментарий к Глава 12. Встречайте мистера Магму

Прим. автора: Рассказ Калкариила о том, как Бог очищал планету, описывает вымирание в конце пермского периода, во время которого излились массивные Сибирские траппы, что вызвало исчезновение почти всей жизни на Земле. Гораздо позднее «элементаль под Индией», которого пытался разбудить Калкариил, вызвал излияние Деканских траппов, которое случилось прямо перед вымиранием динозавров — хотя, как и сказал Калкариил, одного излияния траппов было недостаточно, и финальный удар нанес метеорит. Все (или почти все) птицы на Земле действительно произошли от маленькой популяции водяных птиц, которые как-то пережили апокалипсис, вызванный падением метеорита. И малая популяция млекопитающих каким-то образом выжила. Как только я услышала, что Кастиэль жил еще в те времена, когда амфибии выбрались на берег, я поняла, что он должен был видеть массовые вымирания прошлого (их было пять), и решила, что это он поспособствовал спасению группы птичек.

========== Глава 13. Флотирующий перелом в шестом ==========

Не так далеко, в больнице, сестры отделения реанимации Лидия Макконнолли и Сара Хелверн стояли над пациентом с флотирующим переломом в шестом отсеке. Лидия говорила:

— Уровень кислорода вдруг резко улучшился. Смотри, он наконец выше 90. Это хорошо. Боже, я думала, это кровотечение никогда не остановится.

Шестой отсек, на самом деле, был одной из двух палат Сары — у Лидии были третий и четвертый, но пациента со сломанным бедром в третьем только что выписали из реанимации, а с пациентом в диабетической коме в четвертом все было в порядке, так что Лидия помогала Саре с таинственным флотирующим переломом в шестом. Пациент был в коме уже полтора дня, в довольно-таки жутком состоянии. Его грудная травма оказалась лишь самой очевидной из проблем. Кроме этого у него обнаружился двусторонний коллапс легких — одно легкое схлопнулось полностью, второе частично — плюс трещины лицевых костей, плюс загадочная череда бесконечных кровотечений, начинавшихся одно за другим (из носа, в животе, потом в легких), плюс сильный жар и признаки отказа почек и печени, плюс он впал в кому через полчаса после прибытия. Все работники реанимации были уверены, что он не жилец, и Сара еще даже не начала заполнять заметки о нем перед окончанием смены, так как была уверена, что до следующей смены он не дотянет.

А потом, час назад, у него случилась судорога. И сильная: она настигла его ни с того ни с сего, и сестрам пришлось удерживать его физически, чтобы он случайно не сорвал с себя иглы капельниц, провода и трубки. Сара была уверена, что эта судорога его прикончит. Но всего через несколько минут после этого его давление вдруг стабилизировалось, жар спал, и признаки кровотечения тоже исчезли. Результаты последних анализов крови показали большие улучшения в работе почек и печени и вернувшийся в норму гематокрит. Улучшения казались невероятными.

Лидия и Сара вообще ничего подобного за свою карьеру еще не видели. Поэтому они и стояли возле пациента с флотирующим переломом час спустя, проверяя его показатели снова и снова и глядя в изумлении, как его состояние продолжает улучшаться. Конечно, он все еще был в опасности: хотя новые проблемы у него возникать перестали, старые еще были весьма серьезны — в особенности грудная травма. Но он выздоравливал буквально по минутам.

Сара заметила, проверяя инфракрасный термометр, прижатый к его уху:

— Ого, температура уже упала до 37.7.

В этот момент пациент приоткрыл глаза. Сара прошептала Лидии:

— Господи боже, он очнулся! — Пациенту она сказала: — Не пытайтесь разговаривать.

Она всегда находила особенно приятным этот момент, когда пациент просыпался из комы, и можно было наконец увидеть цвет его глаз. У этого глаза оказались голубыми. Красивые голубые глаза, подумала она. Контрастные по сравнению с темными волосами.

Вид у пациента был на удивление вменяемый: мужчина оглядывал палату и даже смог сфокусировать взгляд на лице Сары, когда она наклонилась к нему и взяла его руку в свои. Она заговорила с ним осторожно:

— Вы в госпитале в Джексоне. Сожмите мою руку, если понимаете меня, но не пытайтесь разговаривать и не шевелите головой — у вас в горле трубка, и говорить вы не сможете. Знаю, что это очень странное ощущение, но не пытайтесь разговаривать, хорошо? Сожмите мне руку, если понимаете.

Он сжал ее руку.

— Вы знаете, как вас зовут? Сожмите один раз, если да; два, если нет.

Он сжал ее руку один раз.

— Хорошо. Вас привезли к нам вчера утром. Вы были очень больны. Вы помните, что с вами случилось?

Еще одно рукопожатие.

— Сможете что-нибудь написать для меня?

Снова рукопожатие.

Лидия вышла и вернулась несколько секунд спустя с ручкой и блокнотом.

— Напишите ваше имя, пожалуйста? — попросила Сара, вложив ручку пациенту в руку и держа для него блокнот.

Он медленно вывел неровными каракулями: «Приятель».

— То же, что сказали парамедики, — проворчала Лидия.

— Какая ваша фамилия, Приятель? — спросила Сара.

Он попытался положить ручку, но она настояла:

— Нам очень нужно знать вашу фамилию. Вы ее помните? Можете назвать?

Он подумал с мгновение, потом начал писать длинное слово по одной букве за раз. Сначала В, потом И…

Она терпеливо ждала, пока он не закончил слово: «Винчестер».

— Приятель Винчестер? Так вас зовут?

Он замялся, но затем кивнул. Лидия сделала пометку в его карте.

— Приятель, у вас есть семья, которую нужно оповестить?

Он покачал головой.

Сестры переглянулись.

— Может быть, какой-то дальний родственник? Или друг? — спросила Лидия. Он снова покачал головой. Сара добавила:

— Может быть, девушка? Или кто-то с работы? Сосед? Кто-то, ктовас хватится?

Он покачал головой и написал: «Никто». Сестры переглянулись снова.

— Это ничего, Приятель. Мы о вас позаботимся, — сказала Сара, погладив его по руке. — Послушайте меня, Приятель. У вас сломано пять ребер, и от этого вам тяжело дышать. Знаю, это больно. Мы уже ввели вам морфин, максимально допустимую дозу. Кроме того, вчера у вас схопнулись оба легких, но теперь их восстановили. Какое-то время вам будет больно дышать. Эта трубка в горле помогает вам дышать. Мы оставим ее еще на несколько дней.

Приятель написал: «Выньте».

Сара и Лидия посмотрели друг на друга с сомнением. Приятель, следивший за ними, написал предложение длиннее: «Выньте трубку из горла. Сейчас».

— Вы слишком слабы, чтобы дышать самостоятельно, — объяснила Лидия. — Ваши ребра еще не зажили. Вы должны быть на искусственной вентиляции еще как минимум пару дней.

Он нетерпеливо потряс головой и написал снова: «Я могу дышать сам. Пожалуйста, выньте». Потом изучил их лица и добавил: «Мне нужна возможность говорить. Пожалуйста».

Лидия наклонилась к Саре и прошептала:

— Ни за что он не сможет дышать самостоятельно так скоро!

Он понаблюдал за их шепотом, потом написал: «Пожалуйста» — и подчеркнул. И добавил: «Или я ее вырву».

Тот факт, что он был в сознании и даже достаточно настойчив, чтобы все это написать, наконец заставил Сару всерьез рассмотреть его просьбу.

— Мы спросим у дежурного врача, — пообещала она наконец. — Мы должны убедиться, что вы в состоянии дышать самостоятельно. — Она похлопала его по руке и вышла, чтобы вызвать доктора Морана.

Прошло двадцать минут, но доктор Моран не ответил на вызов. Сара вздохнула: она знала, что доктор уже отработал тридцатишестичасовую смену, но все же. Сара послала ему вызов снова и пошла проверить своего второго пациента — того, что лежал в пятом отсеке с сердечным приступом. Этот пациент чувствовал себя неплохо (дочь привезла его как раз вовремя), так что Сара снова заглянула в шестой отсек, к Приятелю. Тот неугомонно ерзал на кровати, стискивая в руках простыни.

Пока Сара наблюдала за ним, она вдруг увидела, как он вздрогнул и закрыл руками уши, зажмурившись, почти как если бы пытался услышать очень отдаленный голос. Его лицо побелело и пульс ускорился настолько, что она сочла нужным шагнуть в палату. Несколько секунд он, казалось, не замечал ее присутствия, потом пришел в себя и посмотрел на нее широко раскрытыми глазами, в которых читалось отчаяние.

Ей был знаком такой взгляд. Она видела его у людей, на глазах у которых умирали близкие. Приятель жестом снова попросил блокнот и написал: «Выньте Выньте Сейчас же».

Но в компетенции Сары было только похлопать его по руке и сказать, что она пошлет еще один вызов доктору Морану. Так она и сделала.

Десять минут спустя все повторилось. Приятель снова стал прислушиваться к чему-то отдаленному, его пульс участился. Он посмотрел на Сару с той же болью в глазах.

— Я послала доктору еще один вызов, — сказала ему Сара и неохотно направилась из палаты, чтобы проведать пациента в пятом отсеке. Но потом, к счастью, она обернулась и увидела, что Приятель ощупывает трубку, явно пытаясь определить, как она крепится к его голове. Это всегда был тревожный признак — первый шаг к «самоэкстубации», как они это называли, — так что Сара попросила Лидию присмотреть за пятым отсеком, а сама осталась в шестом.

Три раза за следующие двадцать минут Приятель пытался вынуть дыхательную трубку. И делал он это все более исподтишка, когда думал, что Сара не смотрит. К тому времени, когда она поймала его в третий раз, он разволновался, и, то и дело указывая на трубку, написал «Пожалуйста» в блокноте еще несколько раз. Но идти на риск того, что он вырвет трубку сам, было нельзя, поэтому Сара подозвала Лидию, и вместе они привязали его запястья белыми махровыми наручниками к поручням кровати.

Когда Приятель понял, что сделали с его руками, он расплакался.

Сара посмотрела на Лидию.

— Черт, напиши этому Морану снова, — прошептала Лидия. — Пометь как срочное.

— Я уже пометила как срочное.

— Тогда начни слать ему сообщения раз в минуту. Пошли кого-нибудь лично. — Понизив голос, она прошептала Саре на ухо: — Если он будет так плакать, он все равно себе ребра повредит, и какой тогда смысл? Можно вколоть ему успокоительное, конечно, но это плохо при таком низком давлении… при таком шоковом состоянии… — Они углубились в спор о том, даст ли ему Моран просто успокоительного.

Час спустя доктор Моран наконец прибыл (только после того, как Лидия послала кого-то на поиски. Оказалось, он дремал в подсобке). К облегчению Сары, Моран согласился обследовать Приятеля на предмет экстубации — удаления дыхательной трубки. Последовала длительная процедура проверки, что температура у Приятеля спала, давление стабилизировалось, постоянные переливания крови, которые он получал последние тридцать шесть часов, ему больше не требовались, он был в полном сознании и понимал, где находится. Это заняло много времени, и Сара видела, что Приятель раздосадован: он то и дело бросал на нее отчаянные взгляды. Наконец Моран позволил ему попробовать дышать самостоятельно.

Сара кратко объяснила Приятелю, что они проверят его дыхание, пока трубка еще у него в горле, чтобы можно было снова запустить вентилятор, если нужно. Лидия уменьшила поток воздуха, и под наблюдением Морана, Сары и Лидии Приятель попытался сделать свой первый самостоятельный вдох за последние полтора дня.

Его лицо немедленно побелело. Сара, следившая за сердечным монитором, увидела, как его сердце пропустило удар, а затем начало сильно колотиться.

— Слишком больно, — прошептала она Лидии. — Он не сможет дышать сам. — Она прошептала это очень тихо, но взгляд Приятеля метнулся к ее лицу.

Он сцепился с ней взглядом и сумел сделать вдох, потом еще один и еще. Его пульс спотыкался на каждом вдохе, но он продолжал. Сара поймала себя на том, что уставилась в его ярко-голубые глаза, глядевшие на нее странным напряженным взглядом. Она кратко взглянула на блокнот, который все еще держала в руках, на то, что написал Приятель: «Мне нужна возможность говорить. Пожалуйста». Потом она взглянула на доктора Морана и увидела, как он запустил секундомер на телефоне, пристально наблюдая за дыхательным монитором. Она снова посмотрела на Приятеля — он по-прежнему не спускал с нее глаз.

«Минута, — прошептала она ему одними губами. — Надо продержаться минуту». Потом она так же беззвучно добавила: «Глубоко. Не спеша».

Приятель дышал короткими мелкими вдохами, но, как только она прошептала эти слова, перешел на более глубокие и медленные. Она увидела, как его лицо побелело снова, и синяки стали ярко видны на бледной коже. Пульс опять запнулся. Но Приятель продолжал дышать, всю минуту.

— А теперь можете для меня покашлять? — попросил доктор Моран.

Приятель бросил на Сару обеспокоенный взгляд. Сара отступила на шаг назад, чтобы доктор не видел ее, и изобразила глубокий, сердечный кашель. «Глубоко, сильно», — показала она губами. Приятель взял паузу, потом попробовал покашлять. Его лицо снова побелело, но он сумел кашлянуть еще раз, сильнее. И снова побледнел, и снова его пульс участился, но доктор Моран сказал:

— Эй, вполне неплохо. Хороший дыхательный индекс, и кашель достойный.

Приятель наконец оторвал глаза от Сары и бросил на доктора Морана озадаченный взгляд.

— Медицинскую специфику вам знать не нужно, — пояснил доктор (Приятель на это прищурился), — но мы любим видеть глубокое, медленное дыхание. Это значит, вы в состоянии полноценно пользоваться легкими. И вы показали себя очень неплохо. Всех нас удивили. Вы настоящий боец. — Моран похлопал Приятеля по плечу — как показалось Саре, неприятно снисходительным жестом. Потом повернулся к сестрам: — Ладно. Давайте экстубировать.

Трубку вынули, и Приятель наконец закашлялся по-настоящему. Когда доктор ушел, он свернулся на боку, и Сара с Лидией попытались устроить его поудобнее. Лидии пришлось выйти, чтобы проведать своего пациента, а Сара снова взяла Приятеля за руку. Она наклонилась к нему, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Это гораздо, гораздо больнее для вас, чем вы показываете, — сказала она. — Я это вижу по вашему пульсу. Я хочу, чтобы вы знали: я должна за вами приглядывать, и, если вы начнете плохо дышать, мы вставим трубку обратно.

Приятель прошептал:

— Мне нужна… возможность… говорить. — Потом таинственно добавил: — Я пытаюсь… вызвать кое-кого. Он… не отвечает. Пытаюсь… со вчерашнего дня. Думаю, он лучше услышит… если я произнесу… его имя вслух. — Он поднял глаза на нее. — Оставьте меня… одного?

Вся эта речь немного взволновала Сару, так как показалась ей бессмысленной. Как он мог кого-то вызывать, если был в коме? И если у него не было телефона? Сара бросила взгляд на его куртку, которая лежала на столе в углу палаты вместе с сумкой. Она уже нашла в ней маленький предоплаченный телефон и позвонила по единственному номеру, который был сохранен в памяти, но по нему никто не ответил. Угол телефона и сейчас виднелся, торча из сумки. Телефон был далеко — Приятель явно не мог дотянуться до него и кому-то позвонить.

Может, у него снова был жар? Он бредил? Она пощупала его лоб, но лоб был прохладным.

— Оставьте меня одного? Только на несколько минут? — попросил он.

Сара покачала головой.

— Боюсь, я не могу оставить вас одного.

— Десять минут? — умолял Приятель. — Пожалуйста. — Он указал на мониторы, как бы говоря: «У вас же все равно подключены ко мне все эти датчики, зачем вам сидеть со мной рядом?»

Она пристально посмотрела на него, сложив руки. Его взгляд был чистым и сосредоточенным. Она снова пощупала его лоб.

— Десять минут, — согласилась она наконец. — Обещаете, что не наделаете никаких глупостей?

Он кивнул. Она задернула шторки вокруг его реанимационного отсека и оставила его в покое, поспешив на сестринский пост, где могла удаленно следить за показателями его мониторов.

Пока она сидела на посту, ей показалось, что она услышала звук хлопков по воздуху. Шторка отсека Приятеля слегка покачнулась. Сара проверила показания мониторов, но все было хорошо.

Несколько минут спустя, к своему удивлению, она услышала тихие переговоры в шестом отсеке. Пациент что, разговаривал сам с собой? Сара задумалась, заволновалась, решила: «К черту десять минут», и отодвинула шторку, чтобы заглянуть в отсек. К ее изумлению, у койки Приятеля стоял человек. Как он сюда попал?

— Простите! — сказала она. — Кто вы такой? Сюда разрешается входить только близким родственникам. И сейчас даже не часы посещения. Вы должны уйти.

Приятель, по-прежнему свернувшийся на боку, бросил на нее явно раздраженный взгляд. Он хрипло прошептал:

— Прошло… не десять минут. — Переведя взгляд на посетителя, он сказал, как будто Сары рядом не было: — Ты им обязан. Ты обязан мне.

Последовала напряженная пауза, и до Сары дошло, что она вмешалась в конец какого-то натянутого личного разговора. «Что бы это ни было, он именно для этого хотел вынуть трубку, — поняла она. — Поэтому ему нужна была возможность разговаривать».

— Пожалуйста, — попросил Приятель.

Последовала более длинная пауза. Посетитель стоял, сложа руки, и смотрел поверх койки Приятеля в окно. Единственным звуком было ровное пищание сердечного монитора. Прошли шесть размеренных сигналов.

Они оба, казалось, совершенно забыли, что рядом стояла Сара. Она знала, что посетителя надо вывести, но сердечный ритм Приятеля был в норме. И кроме того, она была заинтригована.

Прошло еще шесть сигналов монитора. Приятель смотрел на посетителя не моргая. Посетитель сказал медленно:

— Я не могу тебя вылечить.

Сара как раз смотрела на лицо Приятеля, когда посетитель произнес эти слова. Она подумала про себя: «Я никогда раньше не видела, как у человека разбивается сердце».

Посетитель добавил:

— Я имею в виду, не до конца. Я… я слишком слаб. И если поработаю над тобой хоть немного, то не смогу сделать ничего больше. Не смогу забрать тебя туда, не смогу пойти с тобой.

В глаза Приятеля вернулась искра надежды. Он прошептал:

— Сделай, что сможешь.

Посетитель кивнул. Приятель перевел взгляд на Сару и сказал:

— Мне нужно еще десять минут.

Она в растерянности кивнула и вернулась на сестринский пост, где села и уставилась на сердечный монитор, гадая, что могли значить слова «Я не могу тебя вылечить». «Наверное, какой-то духовный целитель», — решила она. Что ж, это личное дело каждого — за годы работы она поняла, что пациентам надо давать шанс на надежду, в чем бы они ее ни искали. И что бы это ни было, для Приятеля это явно было важно. Так что она решила дать им все десять минут.

В конце концов она вспомнила, что надо проведать второго пациента в пятом отсеке и нехотя пошла к нему. Но, находясь в пятом отсеке, она вдруг услышала характерный вой сердечного монитора, свидетельствующий об остановке сердца. Она бросилась обратно в палату Приятеля и обнаружила, что койка пуста. Весь отсек был пуст. Приятель снял с себя датчики ЭКГ, датчик уровня кислорода, выдернул капельницу и катетер (это, должно быть, было больно). Куртки и сумки тоже не было.

В блокноте, прислоненном к подушке, он оставил еще одну записку: «Спасибо».

========== Глава 14. Человек в пальто ==========

Дин знал, конечно, что хлыст — это больно, но почему-то забыл, насколько больно. Каждый удар, обрушивавшийся ему на спину или на грудь, был как язык раскаленного огня, обжигающая полоса боли, врезавшаяся до позвоночника. Не кричать было невозможно. Ощущение было такое, будто с него сдирали кожу заживо. Он начал бояться, что порка его убьет; потом, чуть позже, стал бояться, что она его не добьет.

Никки начал в неконтролируемом гневе, но через несколько минут дикой бездумной атаки остановился, вытер лоб, вздохнул и отошел к столу, волоча за собой хлыст по полу. Его шаги гулко отдавались во внезапно повисшей тишине. Дин обнаружил, что тихо стонет при каждом вздохе, и услышал, как Сэм беспрестанно бормочет: «Дин? Дин? Дин? Дин?» как заевшая игрушка. Дин попытался ему ответить, но не смог набрать достаточно воздуха, чтобы заговорить.

Ники положил хлыст на стол, наклонился и вытащил из-под стола сумку, которую Дин не замечал ранее. Из этой сумки появился гораздо более длинный хлыст.

— Это мой особый хлыст, — сказал Никии, проводя по нему рукой. На его лице появилась улыбка. С новым хлыстом в руке он перешагнул почти рассеянно через дымящийся труп Харлоу, подошел к Сэму и поднял рукоять хлыста к лицу Сэма. Сэм вяло моргнул, глядя на хлыст, и прекратил бормотать имя Дина.

— Видишь? — спросил Никки, показывая хлыст Сэму. — Длинный, добротный. Видишь три конца? И посмотри на лезвия по бокам. О, и на узлы! Посмотри на качество плетения! И на украшение на рукояти — красиво, да?

Потом Никки подошел к Дину и показал хлыст ему. Дину было тяжело сосредоточить на нем взгляд из-за крови, которая капала ему в глаза из ран на лице, но Никки был терпелив. Он подержал хлыст перед глазами Дина несколько долгих минут, слегка перемещаясь, чтобы хлыст был хорошо виден в свете свечи и Дин мог его рассмотреть.

Никки улыбнулся, глядя на лицо Дина.

— Эй, Харлоу, — позвал он через плечо. — А ты был прав. Иметь разбирающуюся аудиторию и правда приятно.

Он несколько раз опробовал хлыст в воздухе. Хлыст издал свистящий звук «щух».

Никки повернулся к Сэму и принялся за работу.

Щух… щух… щух…

Сэм вскрикнул только однажды.

В глазах у Дина теперь было столько крови, что ему почти не было видно происходившего, и внутренне он был благодарен за эту малую милость.

— СТОЙ! ОСТАНОВИСЬ СЕЙЧАС ЖЕ, — прогремел голос со стороны лестницы.

Щух…

— Я СКАЗАЛ ОСТАНОВИСЬ! — велел голос. Свист хлыста прекратился. Дину мало что было видно, но он услышал, как что-то рассекает воздух перед ним, затем тяжелый удар справа и шлепок чего-то мягкого. Эту последовательность звуков он слышал в жизни достаточно, чтобы знать, что это звук человеческого тела, отброшенного по воздуху, ударившегося о стену и упавшего на пол.

Дин услышал ритмичный скрип деревянных ступеней, пока кто-то спускался по лестнице, а затем отчетливый стук каблуков по каменному полу, приближавшийся к нему. Стук прекратился прямо перед Дином.

— Это совершенно неприемлемо, — отрезал голос прямо перед ним.

Среди жгучей боли от ран на груди Дин вдруг почувствовал прикосновение прямо над сердцем. И боль мгновенно ослабла. Дин почувствовал еще одно прикосновение к своему лбу, и зрение прояснилось. Он моргнул. Прямо на него с расстояния в несколько футов смотрел Калкариил, медленно опуская руку.

За Калкариилом Дин увидел Сэма, висевшего безвольно со шкива на обугленном стропиле, слегка поворачиваясь в воздухе. Крови было много. Возле ног Сэма, на полу, еще дымилось тело Харлоу. Никки лежал в скрюченной позе у стены, справа от Дина.

Калкариил снова коснулся лица Дина, чтобы залечить раны.

— Сэм, — прохрипел Дин, едва в силах говорить от сухости в горле. — Вылечи Сэма.

Калкариил помедлил и кивнул. Он прошел к Сэму, взглянул, нахмурившись, на тело Харлоу внизу и осторожно обогнул его.

Сэм выглядел так, словно на него вылили галлон красной краски. Его лицо и руки были почти полностью покрыты кровью, беспрестанно стекавшей из многочисленных глубоких порезов. От крови уже промокли насквозь его джинсы, и она начала капать с одной босой ноги на пол, образуя внизу тревожно большую лужу.

Калкариил обошел Сэма по кругу, изучая его, поморщился и скривил губы. Потом он протянул руку и тронул Сэма за плечо. Почти все следы от хлыста на теле Сэма поблекли, кожа затянулась. Но вид у Сэма был очень бледный, и губы почти синие. Он не очнулся.

Все еще придерживая Сэма за плечо, Калкариил слегка покачнулся на ногах. Потом уронил руку, на секунду закрыл глаза, сделал пару глубоких вздохов и поднял взгляд на Дина.

— Это все, что я могу сейчас сделать, — сказал Калкариил. — Он потерял много крови, но я пока не могу ее восполнить. Мне сегодня пришлось потратить много энергии на своего брата. — Он скривился, глядя на Никки, который до сих пор лежал на полу бездвижной кучей. Снова посмотрев на Дина, Калкариил сказал: — Я услышал, что здесь какие-то беспорядки, но не смог оставить Зифиуса сразу же. Прошу прощения. Николас, к сожалению… отклонился от профессиональных стандартов.

— Иди к черту, — сказал Дин на автомате.

Калкариил слабо улыбнулся.

— На здоровье, — сказал он, придирчиво расправляя свой полосатый костюм. Дин удержался от оскорбления, которое собирался выплюнуть. Может быть, и не стоило злить единственного из тюремщиков, который мог и хотел их лечить.

Никки зашевелился, потом встряхнул головой и сел. Его взгляд упал на дымящийся труп Харлоу. Поднявшись на ноги, он обратился к Калкариилу:

— Они убили Харлоу! Они убили его! Я не знаю как, скормили ему какой-то яд, какой-то ангельский свет, который и меня чуть не убил!

— Это был объект райской силы, — сказал Калкариил холодно, разглядывая свои манжеты и стряхивая пылинки с одного из них. Он поднял глаза на Никки. — Я почувствовал, как он был уничтожен. Даже Зифиус это почувствовал, а он наполовину в коме. Объект выпустил всю энергию. А теперь вы должны сказать мне, что именно это было и куда ушла эта энергия. Это что, было ангельское перо? Похоже было на ангельское перо.

Дин вдруг вспомнил черное перышко, которое дал им Приятель, — один из ингредиентов, что они использовали для активации сферы Кастиэля. Было ли это перо ангела?

— Я не знаю, что это было, — ответил Никки. — Что-то достаточно мелкое, чтобы съесть. Это было у него в куртке. — Никки указал на Дина. — Они замаскировали это под конфеты! Обманули нас! Харлоу съел, поэтому я толкнул его в яму, и…

— Ты сделал что? — переспросил Калкариил, на мгновение даже открыв рот от удивления. Вид у него был пораженный. Секунду спустя он захлопнул рот и шагнул к Никки. И сказал, словно пытаясь понять, что только что услышал: — Он съел ангельское перо, замаскированное под конфету, и ты толкнул его в яму?

Калкариил сделал еще шаг вперед.

— Ну, мне пришлось. Блин, — сказал Никки. — То есть… — Он остановился, слишком поздно поняв, что на него надвигается сильно разгневанный ангел. Калкариил сделал еще шаг, и Никки отступил назад. Он сказал, оправдываясь: — Этот свет бы поджарил меня! Мне пришлось столкнуть его. Пришлось!

Послышался слабый раскат грома. Воздух вокруг плеч Калкариила замерцал, и Дин увидел тусклые тени крыльев. Калкариил спросил:

— И элементаль забрал его?

— Ну, я не смотрел туда прямо…

— Что именно случилось? — В руке Калкариила вдруг появился ангельский клинок. Никки взглянул на клинок и пробубнил:

— Я не, э… я не разглядел точно… я…

— Никки спрятался за моей спиной, — вставил Дин. Калкариил взглянул на него свирепо, но Дин продолжил: — По сути, Никки сбежал, как визжащая школьница, и спрятался за мной. Харлоу уцепился за Сэма. Эта, э… штука-перо была у него в горле. Потом появился мистер Магма и вроде как, гм, залез к Харлоу в рот, и была яркая вспышка света. Потом мистер Магма ушел, и пол вернулся на место. — Дин и сам не знал, зачем рассказывал Калкариилу все эти подробности, кроме как чтобы потянуть время.

Калкариил замер неподвижно, глядя на Дина. Потом медленно повернулся и снова посмотрел на Никки. Никки быстро ретировался, пока не уперся спиной в стену.

— Ты скормил… элементалю… душу демона… и ангельское перо? — сказал Калкариил тихо. Это явно была важная подробность.

— И мои M&M’s, — сказал Дин. — И мою куртку. — Калкариил бросил взгляд на Дина и снова начал напирать на Никки, который стал продвигаться по стене вбок, пока не оказался загнан в угол.

— Ты хоть понимаешь, что ты натворил? — спросил Калкариил, понизив голос. — Ты. Поставил. Под угрозу. ВСЕ.

— Но он бы меня поджарил…

— Ты думаешь, мне есть дело?! Элементаль получил в пищу душу демона, ты, идиот!

— А чем плоха душа демона? — защищался Никки.

Калкариил издал потрясенный смешок.

— Господи. Вот же невежественный имбецил! Да ты только что скормил ему тухлятину! Помоги нам Бог! Во-первых, этот грязный, порочный, прогнивший, изуродованный остаток души, которым являлся Харлоу, истощит элементаля, я не укрепит его силы. Теперь нам придется найти еще одну жертву! Во-вторых, презренный ты простофиля, элементали просто не любят есть тухлятину! И еще! Райское могущество из ангельского пера или иного объекта ужалит его. Ему покажется, что мы вызывали его, чтобы дать пощечину! — Калкариил на секунду умолк, сверля Никки взглядом. — Скажи мне, Николас, — произнес он тихо, — ты думаешь, хорошо будить элементаля из его сна, длившегося миллионы лет, кормить тухлятиной, а потом еще и давать пощечину?

Никки смотрел на Калкариила, лишившись дара речи.

— Я бы лично ответил на этот вопрос «нет», Никки, — поддразнил Дин. — Но это мое мнение.

— Действительно. Нет, — сказал Калкариил, даже не потрудившись взглянуть на Дина. — Нет. Ответ на этот вопрос «нет». Это не хорошо. — Калкариил продолжил: — А ты знаешь, что это означает? Для элементаля?

— Эм… ему будет плохо? — предположил Никки.

— Он разозлится. Господи боже. Вот идиот-то. Вот КРЕТИН! Ох, как это усложняет задачу, — сказал Калкариил. Он встряхнулся, клинок при этом каким-то образом исчез у него в рукаве и тени крыльев пропали. Он отвлекся от Никки и посмотрел назад, на обугленное пятно в полу. Мел исчез, круга больше не было.

Калкариил начал ходить по ровной дуге, точно там, где была меловая черта. Он повторил:

— О, это сильно усложняет задачу! К элементалям нужно относиться с уважением. К ним нужно относиться с уважением. Они не любят, когда их сон тревожат без веской на то причины и без должной награды. — Калкариил вздохнул, поднял глаза к небу и сказал: — Боже, за что ты посылаешь мне такие испытания? Это… и еще и болезнь Зифиуса?

Он перестал ходить и понурил голову, взявшись за подбородок и глядя на выжженное пятно, едва видное под лужей крови Сэма. Потом заключил:

— Должно быть, это испытание. Бог испытывает меня. Испытывает мою решимость.

Дин предположил:

— Может быть, Бог вообще не хочет, чтобы ты этим занимался?

Калкариил медленно повернул голову и посмотрел на Дина; его серебристые глаза были похожи на лазеры. Дин запнулся, но заставил себя продолжить:

— Может быть, ты все не так понял. Может быть, Бог не хочет, чтобы ты будил элементаля? Может, планета нравится ему такой, какая есть? Гм… о таком варианте ты не задумывался?

Глядя на Дина, Калкариил ответил:

— Знаешь, Дин, это очень впечатляет: ты в курсе моих планов всего два часа, а уже умудрился догадаться до самого очевидного вопроса — до того, о котором я думаю уже двести пятьдесят три миллиона лет без остановки.

— Ну, э, знаешь, я просто пытаюсь помочь! Иногда другая точка зрения полезна, — заметил Дин.

Калкариил посмотрел на него в каком-то даже удивлении. После долгой паузы он моргнул и покачал головой. Отвернувшись от Дина, он пробормотал:

— Какой странный все же вид…

— И вообще, это красивая планета… — начал Дин, но Калкариил поднял палец, и челюсть Дина захлопнулось с такой силой, что он прикусил язык.

— Я выполнил свой моральный долг, попытавшись объяснить тебе весь замысел, — сказал Калкариил спокойно. Он опустил палец, и челюсть Дина расслабилась достаточно, чтобы он смог выплюнуть изо рта кровь. Калкариил продолжил: — Это твое право как жертвы и моя обязанность как твоего хозяина. Но я не обязан слушать лепет слабоумного потомка одной из кастиэлевских грязных крыс.

Некоторое время Калкариил стоял в тишине, опустив голову и глядя на кровавое обугленное пятно. Наконец он поднял голову и кивнул.

— Придется его ублажить. Придется предложить ему лучшую жертву в качестве извинения. Сегодня. До завтра это ждать не может. Мы должны ублажить его сегодня. — Он взглянул на окна: на улице было уже совсем темно. — Полагаю, лучше всего сделать это в полночь, — сказал он. — Элементали спокойнее всего в полночь.

Калкариил обратился к Никки, живо указав на Сэма:

— Сэмюель слишком покалечен. Элементали предпочитают, когда жертва невредима и в сознании, а мы теперь должны кормить его качественной едой. — Он подошел к Дину и тщательно осмотрел его с головы до ног.

— Знаешь, вообще-то я чувствую себя совсем побитым, — сказал Дин. — И голова немного кружится.

— Ой, не надо… — сказал Калкариил презрительно. Обращаясь к Никки, он добавил: — Дин у нас еще, может быть, в приемлемом состоянии. Господи, хоть бы ты не был таким полным кретином, Николас, — ты ведь их обоих порядочно покалечил. Будем молиться, что Дин выглядит достаточно привлекательно.

— Я уверен, что меня не сочтут привлекательным, — упирался Дин. — Я уже, э… штаны намочил и все такое. — Это, вообще говоря, было правдой: в процессе испытаний последних полутора дней он намочил штаны, и даже еще хуже, и сам к себе испытывал брезгливость. Но если нечистоты отвратят элементаля, Дин вовсе не возражал.

Калкариил отнесся к этому заявлению со всей серьезностью. Он кивнул и сказал:

— Это, во всяком случае, я могу исправить. — Он подошел к Дину и коснулся его рукой еще раз, ворча: — Эти… эти выделения, я вообще не понимаю, как вы их выносите… — И внезапно Дин стал свеж и чист, как будто только что вышел из душа. Он принюхался и с удивлением обнаружил, что теперь пах сиренью — определенно лучше, чем было. Калкариил сделал то же самое с Сэмом.

— Ты не мог бы, э, и от остальной боли нас избавить? И, может быть, дать нам попить? И опустить нас на минуточку? — попросил Дин. С надеждой он добавил: — Знаешь, я правда думаю, что мы оба будем гораздо привлекательнее для элементаля, если немного отдохнем. И немного поедим и попьем? Разве так мы не станем аппетитнее?

Калкариил задумчиво посмотрел на Дина. Потом повернулся к Никки.

— Николас. Вот что ты сделаешь. Первое. Ты дашь Дину воды, и Сэмюелю тоже — если он сможет пить. Дин прав: элементаль предпочтет их в более вменяемом состоянии. И еще, вовсе не обязательно жертвам страдать больше, чем необходимо. Смысл всего этого предприятия — в том, чтобы искоренить страдание и грязь на этой планете, а не преумножить их.

Дин не смог удержаться от комментария:

— Тогда ты нанял себе не того прихвостня.

Калкариил посмотрел на него крайне мрачно, и Дин закрыл рот до того, как Калкариил сделал бы это за него.

Но Калкариил лишь мрачно кивнул ему. Он сказал:

— Возможно, ты прав. Но я работаю с чем приходится. — Он переключил внимание на Никки. — Николас. Как я сказал, во-первых, ты дашь Дину и Сэмюелю воды. Но не развязывай им руки, что бы они ни говорили, — так рисковать мы не можем. Не дай им сбежать, или я буду очень недоволен. Во-вторых, ты уберешь это с дороги, — он указал на тело Харлоу, — и мне все равно, что ты с ним сделаешь, просто убери. В-третьих, ты перенесешь Сэмюеля на его старое место — мы используем его завтра, когда он очнется. И последнее: ты повесишь Дина сюда, наготове для элементаля. Потом позовешь меня.

Калкариил сделал несколько шагов к Никки, который все еще стоял у стены. Ангельский клинок вдруг появился снова — Калкариил приставил его острие к горлу Никки. Очень медленно, проговаривая каждое слово, Калкариил сказал:

— Ты выполнишь эти четыре задания немедленно. Ты выполнишь их безупречно. И не будешь жаловаться. Ты позовешь меня сразу же по окончании. И, Николас, ты не причинишь ущерба жертвам. — Он наклонился ближе, слегка повернув нож. — Надо придерживаться стандартов, Николас.

— Но наш уговор… — нерешительно начал Никки, взгляд которого бегал с лица Калкариила на клинок и обратно.

— Ты нарушил наш уговор, когда скормил элементалю душу демона и перо ангела, — сказал Калкариил холодно. — И теперь тебе придется принять последствия. Или ты хочешь, чтобы я обратился к пятнадцатому пункту нашего договора?

Никки сглотнул и каким-то образом умудрился размазаться по стене еще сильнее. Он замотал головой.

Калкариил отстранился и опустил руку. Он сделал глубокий вдох. Потом встряхнул рукой, и клинок снова исчез в рукаве его полосатого костюма.

— А я тем временем навещу брата, — сказал Калкариил. — Когда все будет готово, я нарисую круг, и в полночь ты снова вызовешь элементаля.

— Что, один? Это сложно одному, — заупрямился Никки.

— Пятнадцатый. Пункт, — напомнил Калкариил.

Никки побледнел и кивнул.

Калкариил развернулся и ушел. У лестницы он остановился и сказал Дину:

— Еще раз приношу извинения.

— Иди к черту, — ответил Дин устало, — ты чертов социопа…

— Действительно странный, — прервал Калкариил спокойным тоном, уже не обращая внимания на Дина, и отправился вверх по лестнице.

Никки выждал, когда дверь наверху закрылась. Потом медленно подошел к столу и взял бутылку с водой. Дину было больно смотреть на нее: пить хотелось невыносимо, просто отчаянно.

Никки открутил с бутылки крышку, медленно подошел к Дину и поднял бутылку к его рту — Дин невольно потянулся к ней, уже открыв рот. Тогда Никки поднял руку выше и перевернул бутылку у Дина над головой. Дин едва не заплакал, чувствуя, как драгоценная вода стекает по затылку. Немного потекло и по лицу, но ему удалось поймать в рот лишь несколько капель.

Никки вылил вторую бутылку Сэму на голову и сказал без выражения:

— Он велел дать вам обоим воды. Я дал вам воды. — После этого он подошел к телу Харлоу, взял его за ногу и начал тащить к лестнице.

***

Никки не торопился. На то, чтобы разобраться с Харлоу, у него ушли часы — он утащил тело наверх и исчез так надолго, что Дин начал думать, не отправился ли он на луг, чтобы похоронить тело там. Дин не спускал глаз с Сэма, время от времени хрипло окликая его.

Сэм не шевелился.

«Калкариил бы не потрудился залечивать раны Сэма, если бы Сэм был мертв, правда же?»

Конечно, это было уже какое-то время назад.

Время тянулось бесконечно, и Дин чувствовал, как силы у него заканчиваются. Калкариил вылечил его самые тяжелые раны, хотя у Дина осталось несколько рубцов, которые он еще чувствовал. Но главной проблемой было то, что он уже больше дня был подвешен за руки. Дин смог перенести немного веса на ноги, но основная тяжесть все равно приходилась на запястья. Его кисти так давно онемели, что он боялся, от потери кровоснабжения начнется некроз. Плечи страшно болели, руки начали ощущаться очень странно. Они ныли с тех пор, как он очнулся, и теперь он перестал понимать, где они вообще находились: обе руки словно превратились в огромные опухшие шары, перемещавшиеся в разные причудливые положения. Дышать становилось тяжело.

И, боже, как же хотелось пить!

Жажда, мучительный дискомфорт, изнеможение и боль слились в ужасную усталость, накатившую на него гигантской волной. Дин наконец оторвал взгляд от Сэма и повесил голову. Он провалился в туманный сон…

***

…И немедленно оказался на втором этаже большого темного дома. Сразу наверху, пропустив первый этаж. «Хм, — подумал Дин рассеянно. — Наверное, когда я уже до чертиков напуган и беспомощен, можно пропустить погоню и переместиться прямо сюда. Буду знать».

Дин на автомате попытался сказать «Пожалуйста, помоги», но обнаружил, что его горло настолько высохло, даже здесь, во сне, что голоса не осталось. Он даже шептать отчетливо не мог. Ему пришлось предпринять несколько попыток, прежде чем он смог произнести хрипло: «Помоги мне. Пожалуйста?»

В этом месте стены должны были разлететься вдаль, и должен был появиться теплый золотистый свет. Но в этот раз со сном что-то было не так. Он словно запинался. Деревянные стены вдруг оказались ближе, затем дальше, затем снова ближе; порою сквозь них становились видны участки каменной стены. Поверхность под ногами Дина была то желтым сосновым паркетом, то покрытым копотью камнем. Но в конце концов сон устаканился, и Дин снова оказался в знакомом золотистом свете.

Он повернулся, очень медленно, не поднимая глаз. Мужчина в пальто был на месте. Но он не стоял. Он лежал на полу, безвольно растянувшись на спине. И — о чудо из чудес! — Дин смог посмотреть прямо на него.

Дин стоял, не в силах отвести глаз.

Это был Приятель.

Дин подошел ближе. Конечно это был Приятель. Конечно. Сэм был прав. Теперь казалось очевидным, что человек в пальто всегда был Приятелем. Дин сделал еще шаг и увидел, что на Приятеле было бежевое пальто — такое же легкое, вроде плаща, как и всегда в его сне. Под пальто на Приятеле был деловой костюм: белая рубаха, синий галстук, черные брюки и блестящие черные туфли. В реальной жизни Дин никогда не видел его в таком костюме, но подумал, что костюм ему очень подходил.

Но видеть Приятеля в таком беспомощном состоянии на полу было необычно: он лежал на спине, и его руки слабо подергивались. Он открыл глаза и посмотрел на Дина. Он пытался что-то сказать — его губы шевелились, — но почему-то он не мог разговаривать. Как будто ему мешало что-то в горле или поперек лица — какой-то призрачной туманный предмет, который Дин не мог разглядеть.

Дин хрипло прошептал ему: «Кто бы ты ни был — Приятель, или я не знаю кто — но пожалуйста, пожалуйста, если можешь, пожалуйста помоги нам. Мы на самом деле в беде, дело плохо, пожалуйста, ты нам нужен. Я не знаю даже, жив ли Сэм. А меня сегодня в полночь скормят этому монстру. Можешь помочь нам? Пожалуйста?»

Приятель посмотрел на него в отчаянии; его лицо под синяками было очень бледным. Очевидно было, что помочь он не сможет. Дин видел боль в его глазах.

«О, — подумал Дин, — это еще и его убьет».

Он опустился на колени рядом.

— Забудь, — сказал Дин Приятелю, похлопав его по руке. — Ничего страшного, все нормально. Ты отдыхай, ладно. Ты отдыхай. Все в порядке. — Дин в последний раз погладил его волосы и с комком в горле добавил: — Ты, главное, пока отдыхай. Увидимся позже, — хотя он знал, что никогда больше не увидит Приятеля.

Дин поднялся и пошел к двери. Бюро не было, дверь была приоткрыта. За ней виднелась только темнота. Дин взялся за ручку. Он услышал за спиной тихий вздох и подумал: «Я ухожу и оставляю его разбитым на полу».

Он помедлил и обернулся. Приятель сделал слабую попытку перевернуться и подползти к нему, но получалось у него плохо. Он по-прежнему смотрел на Дина.

«Господи, этот его взгляд…» — подумал Дин.

— Я облажался, Приятель, — сказал он, отчаянно желая объяснить, но и не вполне понимая, что именно он объясняет. — Я так облажался… Я сделал, что мог, я пытался, но я облажался все равно. Прости, мне так чертовски жаль! И теперь мне надо уйти. — Дин сделал паузу. — Ты же только так останешься в живых, да? Я ведь поэтому и ушел раньше, Приятель, — блин, неужели ты не понял? Ты должен жить, Приятель, ты должен.

Долгое время Дин не мог оторвать взгляд от лица Приятеля. «Эти глаза, — думал он. — Эти глаза… Это было последнее, что я видел. Первое, что я видел, и последнее, что я видел». Мысль была отрывочной, и в ней не было никакого смысла.

Дин подумал еще об одном.

— Послезавтра отправляйся на запад, хорошо? — сказал он Приятелю. — Не позже. Езжай в Орегон. Возьми Импалу. Ключ под задним бампером. Она стоит у начала тропы за деревьями. — Он подумал секунду и добавил: — И кошку свою возьми. И, Приятель. Я надеюсь, ты найдешь себе друзей получше. Правда.

Потом Дину пришлось прекратить разговаривать, потому что горло ему не повиновалось. Зрение тоже затуманилось, и он больше не мог разглядеть глаз Приятеля — этих бесконечно грустных, мучительно знакомых голубых глаз.

Он нетвердо повернулся и вышел за дверь.

***

Дин очнулся и обнаружил, что он все еще в подвале, подвешен за запястья. Щеки были мокрыми.

Кругом была мертвая тишина.

Одна из свечей погасла, другая еще тускло мерцала. Через маленькие окошки светил слабый звездный или, может быть, лунный свет. Сэм был лишь темной тенью, висевшей в воздухе абсолютно неподвижно.

Дин начал периодически звать его по имени хриплым шепотом, больше по привычке. Он не ожидал ответа и не получил его.

Свеча привлекла его внимание. Одинокая свеча, стоявшая на столе у каменной стены. Свеча у каменной стены…

Свеча в каменной арке…

Сэм, говорящий: «Но, Дин, что если мы его не узнаем?»

Голова Дина начала болеть. Его взгляд переместился в сторону от свечи и от Сэма. Дин опустил глаза на пол и попытался не думать ни о чем.

По мере того, как проходили часы, Дин чувствовал, как на него накатывают странные резкие приливы сонливости. Он боролся с ними, думая: «Если это мои последние часы, уж я проведу их в сознании. Черт, я проживу каждую минуту. И я буду здесь, рядом с Сэмом, когда он очнется».

Прошло много времени. Сэм так и не очнулся.

========== Глава 15. Не забудь, позови меня ==========

Наконец ступени заскрипели, и Дин поднял голову. Никки брел вниз — растрепанный, покрытый грязью, отпивая большими глотками из бутылки, в которой, похоже, была водка. Он, шатаясь, завернул к клину на стене, который удерживал веревку Сэма, кое-как отмотал веревку и, кажется, был удивлен, когда Сэм тяжело повалился на пол.

— Упс, — проворчал Никки. Он склонился над Сэмом, вглядываясь в него туманным взором, и икнул.

— Он жив? Сэм? Сэм? — позвал Дин. Сэм лежал неподвижно. — Никки, скажи мне, что он жив, — потребовал Дин. — Лучше скажи мне, что он еще дышит, или… или… или Калкариил будет очень недоволен!

— Какой же ты… ик… нахальный! — произнес Никки, сделав еще глоток из бутылки. — Раскомандовался! Думаешь, ты такой великий, да? Потому что ты… ик… сам Дин Винчестер. Думаешь, ты лучше всех! Думаешь, ты такой крутой, только потому что тебя… ик… вытащил из Ада дурацкий ангел. Потому что ты и твой братец вылетели вот так из ада — а это нечестно… только потому что вы нравитесь дурацкому ангелу… я бы тоже мог делать крутые вещи, если бы, ик… если у меня был свой гребаный ангел…

Эти слова совсем сбили Дина с толку. Какой еще ангел? В освобождении Дина и Сэма из Ада был замешан ангел?

Но эту загадку Дину пришлось отложить, так как он был уверен, что увидел, как дернулась нога Сэма.

— Сэм? — позвал он. — Сэм, ты меня слышишь? Никки, убедись, что он жив, пожалуйста. Дай ему хоть немного воды. — Тут его осенило. — Вспомни про пятнадцатый пункт!

— Ладно, ладно, отстань уже, блин… С тобой вообще неинтересно, — пожаловался Никки. Он доковылял до стола, взял бутылку воды и вернулся к Сэму. Потомспоткнулся о его руку, потерял равновесие и чуть не упал на него, но наконец умудрился влить немного воды Сэму в рот.

— Он проглотил, — доложил Никки через мгновение. — Доволен?

Сэм был жив! Дин почувствовал невероятное облегчение.

— Дай ему еще.

— Ой, отстань уже…

— Смысл этого предприятия — в том, чтобы искоренить страдание, Никки, — сказал Дин грозно. — Пятнадцатый пункт! Дай ему еще воды.

— Отстойная это работенка, — проворчал Никки, влив еще немного воды Сэму в рот. Сэм кашлянул и проглотил. Никки проворчал: — Никогда больше не буду заключать сделок с ангелами. Не знаю, как ты своего терпишь, чувак… Ангелы, блин… сплошная критика… сплошные лекции… — Он попытался дать Сэму еще воды, но случайно пролил ее ему на подбородок. Все это время он ворчал: — Чертовы перья… птицы-переростки, вот они кто… думают, они такие важные… а поступают нечестно… вечно сраный ангельский клинок в своем сраном рукаве прячут… райское оружие у них — это нечестно… я пожалуюсь в инстанции…

Дин пропустил большую часть этого бормотания мимо ушей, так как на него внезапно накатила новая мощная волна сонливости. Несколько раз он почти задремывал и, вздрогнув, просыпался. Ему стоило большого усилия держать глаза открытыми и продолжать окликать Сэма. Сэм в конце концов пошевелился, медленно передвинув ноги на полу.

— Дин? — пробормотал он.

— Сэмми! Ты как? Ты слышишь меня? Держись там, ладно? Поговори со мной, Сэм? Ты жив?

— Да, — произнес Сэм медленно. — Я… в порядке.

«”В порядке” по-винчестеровски, если вообще можно так выразиться», — подумал Дин. Но прежде, чем он успел что-либо сказать, Никки радостно вставил:

— Он говорит, что в порядке, — вот и отлично. Отправишься снова наверх! — Никки вскарабкался на ноги и подтянул Сэма на его исходное место. Дин попытался уговорить Сэма сопротивляться, но Сэм, казалось, не способен был даже двигать конечностями и вскоре вновь оказался подвешен за запястья. Его глаза опять закрылись, но, по крайней мере, теперь Дин знал, что он жив.

— Я бы тоже не отказался от воды, — сказал Дин. — А то, знаешь, пятнадцатый пункт.

— Ага, как же, — ответил Никки, — ты и так чудненько выглядишь. Глаза открыты и все такое. Так что я тебя просто подвешу, позову этого чертова мистера Магму и отправлюсь домой, а потом немедленно пошлю заявление в инстанции — первым делом, потому что нам определенно нужно лучше составлять контракты для сделок с ангелами. А потом уйду в запой на век или два. Но эй… у нас есть еще час… — Он схватил бутылку водки, проковылял в угол и принялся ее доканчивать.

Дин попытался еще несколько раз воззвать к пятнадцатому пункту, но Никки, похоже, безвозвратно удалился в свой личный мирок, заправленный водкой.

Дина потянула в сон новая волна усталости. Его веки закрылись, голова повисла. Несколько минут он доблестно с боролся со сном, пытаясь не терять бдительность, но наконец усталость взяла верх. Он подумал: «Ну, раз теперь я знаю, что Сэм жив, может быть, можно вздремнуть совсем чуть-чуть…»

***

…И он немедленно снова оказался в большом темном доме — на этот раз у камина, с отбитыми крыльями в руках. Приятель стоял прямо перед ним и тряс его за плечи, крича: «ДИН! ДИН!» Одет он был в тот же костюм в комплекте с плащом, что был на нем наверху.

— Дин! Наконец-то! — воскликнул Приятель. — Я уж думал ты никогда не уснешь. Дин, я не могу вас найти. По тропе очень трудно идти ночью. Где вы?

— Погоди, — сказал Дин медленно. — Ты разве… не был при смерти?

Приятель нетерпеливо кивнул, махнув рукой, как будто отмахивался от незначительной неинтересной детали.

— Да, да. Мне уже лучше. Не совсем, но достаточно. Где вы?

— Но… ты был так болен… как ты…

— Попросил об услуге, — перебил Приятель. — Забудь об этом. Где ты?

— Я здесь, — ответил Дин, глядя на осколки крыльев в своих руках. — Я же здесь.

— Да, Дин, я имею в виду где ты в каньоне?

Дин вообще не понял вопрос. Он начал протягивать крылья Приятелю.

Приятель силой опустил его руки.

— Дин. Послушай меня…

— Тебе не нужны твои крылья? — спросил Дин рассеянно, снова протягивая крылья.

— Забудь ты про крылья, — резко сказал Приятель. — Дин, у нас мало времени…

Дину стало обидно, что Приятель не хочет брать крылья. Он так усердно и так давно пытался вернуть их на их законное место.

— Я только хотел помочь, — сказал он печально. Он вдруг почувствовал, что вот-вот расплачется. — Прости, Приятель. Я хотел помочь. Я только пытался помочь, я не хотел, чтобы все так случилось…

Приятель вздохнул и сжал руки Дина в своих.

— Ладно. Ладно. Ничего, Дин. — Дин уже начал хлюпать носом, и Приятель присмотрелся к нему. — Ты в худшей форме, чем я полагал, — сказал он, хмурясь. — Дин. Успокойся. Дин… Ладно, ладно, давай их сюда. — Он взял осколки крыльев и торопливо сунул их в карман плаща. — Ты не понимаешь. Давай я объясню снова. Дин, это сон. В реальной жизни ты где-то в Каньоне Смерти. Ты знаешь где?

Дин попытался подумать. Ему сложно было вспомнить даже что такое «Каньон Смерти», но потом в голове возник неясный образ здания на лугу.

— Эм… Здание… Камень.

— На лугу?

— Да. Наверное.

— С севера или с юга?

Дин понятия не имел.

— Это здание… — сказал он туманно. — На лугу…

Приятель вздохнул и потер лоб. На мгновение он задумался.

— Давай попробуем так. Как только ты проснешься, вызови меня. Может быть, я смогу нацелиться на твой голос. — Он пристально посмотрел на Дина. — Ты меня понял?

Дин сосредоточенно разглядывал лицо Приятеля. Господи, тот выглядел так знакомо!

— Я знаю тебя дольше, чем два дня, — сообщил Дин.

Приятель немедленно напрягся. Он ответил, быстро качая головой:

— Нет-нет, не начинай сейчас, или у тебя случится судорога! И, зная тебя, еще и в самый неподходящий момент! Не думай об этом. Вообще не думай о прошлом. Просто вызови меня, хорошо?

— У меня нет твоего номера телефона, — сказал Дин.

Рот Приятеля скривился в полуулыбке.

— Просто позови меня, как всегда, Дин. Как ты делаешь каждую ночь. Просто…

***

…Дин резко проснулся оттого, что свалился на пол, ударившись головой с ужасным стуком. Удар был ослепительно болезненным, и в первые секунды Дин был уверен, что его стошнит. Прежде чем он успел прийти в себя, веревка, связывавшая его запястья, натянулась, и его поволокли через комнату по шершавому каменному полу.

Удар головой настолько оглушил его, что у него ушло время на осознание происходящего: Никки подвязывал его к обугленному стропилу. Изначальный план Дина заключался в том, чтобы ловко вырваться, пока Никки будет это делать, и победить его несколькими мастерскими профессиональными ударами, а затем вызволить Сэма. Но теперь, когда это на самом деле происходило, Дин понял, что может только слабо брыкаться. Ноги не слушались его, руки ощущались как легкие воздушные шарики, которые крепились к плечам тонкими ниточками.

Вскоре Дин уже висел на стропиле. Оказалось, что висеть на запястьях всем весом, вообще не касаясь ногами пола, — чрезвычайно больно. Как вообще Сэм выносил это так долго? Дин хотел посмотреть на Сэма, но вся комната вокруг словно искривлялась. Перед глазами плавали черные пятна, и Дин понимал, что теряет рассудок. У него начинался бред — он был слишком измучен, слишком обезвожен, чтобы ясно мыслить. «Думай, Дин! — приказал он себе. — Не теряй фокус! Разве ты не должен что-то делать? Кто-то хотел, чтобы ты что-то сделал!»

Никки привязал конец веревки, связывавшей запястья Дина, к клину на стене, подошел к лестнице и заорал во всю мощь легких:

— АНГЕЛ! Ты гребаный сраный ублюдок АААНГЕЛ! Части с первой по, блядь, четвертую ВЫПОЛНЕНЫ, ясно?

Несколько минут спустя по лестнице спустился Калкариил.

— Я сделал все, что должен был, — доложил Никки. — И теперь зову тебя. Та-да!

Дин вспомнил: «Мне надо кого-то позвать». Но кого? И как?

Он отвлекся на Калкариила, который спокойно подошел к нему. Калкариил сказал:

— Дин. У меня последний вопрос: где вы взяли то ангельское перо? Они на дороге не валяются, знаешь ли.

— О… — произнес Дин хрипло. — Птичка подарила.

Калкариил нахмурился и открыл рот, чтобы что-то сказать. Но потом вздохнул:

— Ну ладно. Полагаю, теперь это уже неважно. Потому что — уже почти полночь! Это испытание, уготованное мне Богом, подходит к концу. И я преуспел! — Он вздохнул с явным облегчением. — Наверное, перо тоже было частью испытания. И я это испытание прошел. Я доказал свою решимость, преодолел все сложности и ублажил Бога. Теперь все должно идти гладко. — Он достал из кармана своего полосатого костюма еще один кусок мела и занялся рисованием круга.

Дин был рад тому, что Калкариил не стал допытываться насчет пера. Потому что, по правде говоря, Дин не мог вспомнить, откуда взялось перо. Где они взяли черное перо?

В его голове возникла запутанная последовательность образов в случайном порядке, как карты, брошенные на ветер. Перо. Птица. Крылья. Перо. Птица. Приятель.

Перо. Крылья. Птица. Птичка. Черные крылья. Птица. «Птичка подарила».

Сэм, говорящий «Мы поглупели, Дин».

Дин стиснул зубы и сосредоточился изо всех сил, продираясь сквозь мысленный туман. Он почувствовал чудовищную вспышку головной боли, но успел ухватить один обрывок мысли, и до него вдруг дошло, что он сказал Калкариилу правду: какая-то птица действительно дала ему перо.

Приятель, протягивающий перо.

Приятель, берущий мраморные крылья.

Приятель, говорящий «Просто позови меня, как всегда. Как ты делаешь каждую ночь».

— А, точно, вот что это было, — сказал Дин вслух с большим облегчением. — Я должен сделать, что делаю каждую ночь.

Но что он делал каждую ночь? Этого Дин тоже не мог вспомнить. Голова так пульсировала болью, что Дин боялся, череп разломится. Перед глазами все плыло, прямо как в ту ночь, когда он чуть не потерял сознание дома у Приятеля. Сквозь туман он увидел, как Калкариил отошел и положил мел на стол. Круг был закончен, руны нарисованы. Никки медлил, побледнев.

— С одним демоном получается не так хорошо. Надежно его не свяжешь, — говорил он, и Калкариил отвечал:

— Пятнадцатый пункт, Николас, — и Никки недовольно шаркал по полу и, встав на одну из рун, нетвердым голосом читал заклинание. Сэм снова висел абсолютно неподвижно.

Дом начал дрожать, отчего Дин вдруг резко пришел в себя. И перепугался. «Просто позови меня, как всегда. Как ты делаешь каждую ночь».

Дин услышал свой собственный хриплый отчаянный шепот: «Пожалуйста, пожалуйста, помоги мне, пожалуйста, помоги, я здесь, я здесь, мы оба здесь, ты нам нужен, ты нужен мне, нужен мне, нужен…»

Калкариил бросил на него озадаченный взгляд, но потом лишь пожал плечами и направился вверх по лестнице.

— Не разочаруй меня, Николас, — бросил он через плечо.

Каменный пол внутри круга начал светиться бордовым. Бордовый перешел в красный, оранжевый и желтый, и наконец в белый, как и в прошлый раз. Дин почувствовал обжигающий жар, бьющий снизу. Он закрыл глаза, повторяя свою безнадежную отчаянную молитву, крепко зажмурившись. Вниз смотреть не хотелось. Потом он не выдержал: открыл глаза и взглянул вниз, и немедленно понял, почему Сэм хныкал.

Цилиндрический тоннель уходил вниз всего футов на двадцать, после чего резко расширялся и превращался в гигантскую дыру над огромной бездонной пещерой. Впечатление было такое, будто она распространялась на мили в стороны. И, насколько видел глаз, в ней простиралось волнующееся море магмы. Настоящий океан лавы, медленно колыхавшийся и пенившийся. По поверхности, накатывая друг на друга, проходили огромные красные и оранжевые волны, и периодически вздымались и лопались ярко-желтые пузырьки.

Потом вся магма сразу словно медленно задвигалась. Она начала волноваться и собираться у дыры. Начала подниматься. И Дин потрясенно понял, что весь океан магмы был одним гигантским живым существом. Которое вытягивало длинную, длинную струю светящейся оранжевой лавы по направлению к нему.

Он закрыл глаза и прошептал: «Ты мне очень-очень нужен, вот прямо, блядь, сейчас».

Звук бьющегося стекла заставил его открыть глаза. Никки вздернул голову и умолк посреди заклинания. Кто-то обрушился в помещение через одно из маленьких окон.

Это был Приятель. Конечно это был Приятель.

От изумления Дин почувствовал кратковременную вспышку надежды. Но потом он увидел, как неловко Приятель приземлился, шатаясь и сгорбившись, и вспомнил, что тот — всего лишь человек. И раненный человек. А Никки был демоном.

Никки махнул рукой, и Приятеля немедленно отбросило через комнату к лестнице, где он врезался в стену с ужасным глухим ударом. Никки улыбнулся и махнул рукой снова — Приятель налетел на край стола. Он сильно стукнулся и повалился на пол.

Никки поднял руку, и на этот раз прямо ему в ладонь прилетел его «особый хлыст». Никки замахнулся и ударил — щух, — удар обрушился прямо на лицо Приятеля, неуклюже лежавшего на полу. Приятель охнул, и на его лице появились три длинных кровавых пореза.

Дин, наблюдавший за всем этим, смог прошептать только:

— Нет…

Никки сказал:

— Так-так… Жизнь налаживается. Хоть с кем-то мне сегодня можно поиграть. — Настроение у него внезапно улучшилось.

Он снова занес хлыст и снова ударил.

Но на этот раз Приятель сделал мгновенный выпад и смог поймать конец хлыста. Хлыст моментально обмотался вокруг его руки и, должно быть, сильно порезал ее, но Приятель ухватился за хлыст крепко. Никки был так удивлен, что не подумал даже выпустить рукоять; Приятель резко дернул, и Никки упал на живот рядом с ямой, прямо перед ним. Приятель немедленно накинул петлю из хлыста Никки на горло, и секунду спустя они уже катались по полу в рукопашной схватке.

Приятель боролся отчаянно. Он был быстр, ловок и опытен, даже при наличии травм.

Но… он был всего лишь человек. А Никки был демон.

Они катались по полу пугающе близко к краю ямы (Дин то и дело кричал Приятелю предупреждения), и Приятель уже почти придушил Никки хлыстом, когда Никки вдруг высвободил руку и сделал внезапный странный жест. Приятель охнул, ослаб и потерял хватку. Никки выбрался из петли и вскочил на ноги, подняв в воздух руку с полусжатым кулаком. Приятель задохнулся и схватился за грудь.

Глядя на него, Никки сжал кулак до конца. Приятель лежал у самого края ямы, извиваясь на полу, схватившись за сердце и запутавшись в хлысте. Никки стоял сразу за ним и уже занес ногу, чтобы спихнуть Приятеля через край. Он начал смеяться… и вдруг в руке у Приятеля мелькнуло что-то блестящее.

Смех Никки внезапно оборвался. Он удивленно посмотрел на серебряную рукоять ангельского клинка, торчавшую у него из груди.

— О… черт, — произнес он. Из его рта и глаз полился белый свет, Никки завалился вперед, прямо поверх Приятеля, и упал в яму.

Дин невольно посмотрел вниз и увидел, как Никки провалился в кольцо лавы, которое поднималось в тоннеле снизу. Последовала яркая вспышка белого света, потом снизу поднялся клуб черного дыма. Огромное разбухавшее кольцо лавы дрогнуло и отдернулось назад. И замерло.

Далеко внизу раздался глубокий, низкий рокот, и Дин почувствовал, как дом содрогнулся.

Он посмотрел на Приятеля, который откатился от ямы и выпутывался из хлыста, пытаясь отдышаться. Приятель взглянул на запястья Дина и проследил глазами веревку, сначала посмотрев на шкив на стропиле, затем на клин на стене. Но что он мог с этим сделать? Снять Дина не было никакой возможности… то есть снять так, чтобы Дин не упал в магматическую камеру внизу.

— Забери Сэма, — попросил Дин хрипло. — Забери Сэма, и убирайтесь отсюда.

В этот момент спокойный ясный голос произнес:

— Невероятно.

Это был Калкариил, стоявший наверху лестницы.

Калкариил поднял руку, и Приятеля отшвырнуло к стене под разбитым окном. Пригвожденный к стене, не в силах пошевелиться, он глядел на Калкариила.

Калкариил сошел ниже по лестнице, не опуская руку и глядя прямо на Приятеля. Приятель молча смотрел на него в ответ; его лицо было сплошь красным от крови.

— Невероятно, — повторил Калкариил, дойдя до низу лестницы. — Невероятно. — Он улыбнулся. — Бог воистину благословил мои намерения. Как раз в тот момент, когда мне понадобилась третья человеческая жертва, появился ты. Ты! Доставлен прямо мне в руки. Как раз в нужный момент. Ты, человек. И ты даже разобрался для меня с этим разочарованием Николасом. Это идеально. Просто идеально. — Он сделал еще несколько шагов в комнату и добавил: — Всего через несколько минут его святейшество мистер Магма будет здесь, и я доставлю ему Дина, ты пойдешь следующим, а потом, думаю, и Сэмюель будет готов. Три жертвы! Три! Этого должно быть достаточно, я думаю. Даже несмотря на двух демонов. Да, если мы добавим еще и тебя, этого будет достаточно. Я смогу закончить все сегодня. О, лучше и получиться не могло! — Он улыбнулся, подняв глаза к небу. — Я не должен был сомневаться. Спасибо, Отец мой! Спасибо.

Внизу раздался мощный раскатистый рокот.

Приятель посмотрел на Дина, и Дин встретился с ним глазами.

— О господи, Приятель… — пробормотал Дин. — Почему ты не взял Импалу?

Приятель только улыбнулся.

— А… вот и вы. Приветствую, — сказал Калкариил. Гигантский виток раскаленной лавы поднимался из ямы прямо рядом с Дином, в каком-то футе от него. Дин удерживал взгляд Приятеля сколько мог, пока лава не поравнялась с его лицом. Потом комната потемнела, снова стало душно, и все, что мог видеть Дин, это жуткий огненный виток. На этот раз он выглядел немного иначе: был темнее — оттенков красного, бордового и черного, переплетенных вместе. Он сжался, завертелся, и затем вспыхнул пламенем, как раскаленное плотное цветное торнадо, красно-бордово-черное в центре с венком сине-желтых языков пламени по периметру.

— Красота, — прошептал Калкариил.

И тут магма сделала что-то совсем новое. Она разделилась на четыре языка, четыре длинных узких языка винтового пламени, которые вдруг вырвались за круг.

«Он за кругом, — подумал Дин. — Он за кругом, он свободен!»

Один язык устремился прямо к Сэму, который по-прежнему безвольно висел без сознания. Второй протянулся к Приятелю, все еще пригвожденному к стене; огненный шнур подобрался кончиком прямо к нему, словно нос любопытной собаки, — так близко, что кожаная куртка Приятеля начала дымиться. Тот поморщился от жара. Третий язык пламени медленно вытянулся к Калкариилу и разросся как гигантская рука, словно хотел обхватить его со всех сторон, и Калкариил вынужден был отступить к стене с очень удивленным видом.

Четвертый язык огненной лавы снова протянулся к Дину. Он поднялся перед лицом Дина и распластался, как гигантская кобра, в нескольких футах перед ним массивной горячей колыхавшейся стеной огня. Жар был ужасным, словно от разверзшейся перед ним доменной печи, готовой поглотить его заживо.

— Назад! Назад, я сказал! — крикнул Калкариил. — Ты должен оставаться в круге! Ты должен взять только жертву внутри круга! Уйди в круг!

Приятель сказал низким хриплым голосом:

— Для этого заклинания нужны два демона, Калкариил. И боюсь, я отвлек того единственного, что у тебя был.

— Назад, я сказал! Я приказываю тебе! — закричал Калкариил. — Да как ты смеешь! Я ангел! Я выполняю волю Божью! Ты должен повиноваться моей команде!

Все четыре языка пламени внезапно налились темно-красным, потрескивая, шипя и разбрасывая вокруг яркие искры.

Вдруг стало понятно: мистер Магма был очень зол.

***

Долгое время Дин слышал только низкий шипящий рокот этой разверзшейся перед ним жидкой кобры. Он чувствовал, как обгорают его брови, чувствовал, как мелкие отлетающие искры обжигают кожу головы.

Послышался еще один низкий рев, похожий на прибывающий поезд, и весь дом содрогнулся до основания.

Приятель неожиданно заговорил:

— Нет, сэр, это не я разбудил вас.

Новый рокот. Приятель сказал:

— И не те двое, что висят на веревках.

— Ты что, разговариваешь с ним? — выпалил Дин.

Приятель бросил на Дина молниеносный взгляд и поднял руку в его направлении, явно говоря жестом «заткнись немедленно».

Еще один длительный низкий рокот.

— Полагаю, это ангел вас разбудил, — сказал Приятель. Он бросил взгляд на Калкариила. — Это ты все это организовал?

— Да, — подтвердил Калкариил, обращаясь к руке магмы перед собой. — Это я разбудил вас, любезный сэр. Но…

Снова рокот. Приятель спросил Калкариила:

— Он получил две тухлых жертвы? И был ужален дважды? Только за сегодня?

— Это не… это была не моя вина!

Снова рокот.

— Ты бросил ему маленькие шарики и ткань? Ты бросил ему мусор? — уточнил Приятель.

«О, черт, — подумал Дин. — Мои M&M’s и мое пальто».

— Это были вещи Дина! — оправдывался Калкариил. — Я клянусь. Я не имею к этому отношения!

Рокот стал громче. Приятель посмотрел на Дина, побледнев.

— Дин, он просит подтвердить. Вещи были твои?

Дин замялся. Приятель поспешно добавил:

— Ты должен сказать правду, Дин. И будь очень вежлив.

— Э, — выдохнул Дин в жидкую доменную печь перед собой. — Э, мистер Магма, сэр, да, сэр, эти…эти… эти M&M’s были мои — эти шарики, круглые шоколадные штучки, и… и… пальто тоже было мое… простите, гм, мистер Магма, ваше высочество… я не хотел… я вообще был связан, и это Никки…

Его прервал суровый длительный рокот. Калкариил произнес:

— Души демонов — не моя вина, и ангельское перо примешалось случайно. Все это было не по моей вине. Не по моей! И мусор, как вы слышали, принадлежал Дину.

— Ты пробудил его, — заметил Приятель.

— Но ничего больше из этих проступков я не делал, — возразил Калкариил.

— Ты за них в ответе. Ты все это спланировал, — прохрипел Дин. Приятель, Калкариил и все четыре языка магмы повернулись к нему. (Оказалось, очень легко было понять, куда горящий язык магмы направляет свое внимание.)

Дину подумалось, что, может быть, не стоит пытаться вмешаться в глубокомысленный разговор об ответственности между сумасшедшим ангелом и охотником-птицей-телепатом, или кем там был Приятель, когда ты бредишь и подвешен за руки над живым магма-монстром размером в милю, чьи лава-щупальца блуждают по всей комнате. Но Дин храбро продолжил, прохрипев Калкариилу:

— Ты начал… это шоу. Ты… нарисовал круг. Демоны… работали… на тебя.

Последовал очень длительный рокот.

— Мистер Магма согласен с тобой, Дин, — сказал Приятель тихо.

Калкариил успел бросить на Дина один-единственный потрясенный взгляд, после чего все четыре щупальца магмы вдруг метнулись в центр комнаты, собрались вместе и превратились в огненный цветок, как те, что ловят в себя мух. Цветок лавы схлопнулся вокруг Калкариила и поднял его с земли.

Сначала Калкариил не издал ни звука. Вместо этого за его плечами вдруг распростерлись гигантские белые крылья и дико забились. Он извивался в хватке мистера Магмы, потом сверкнул ангельским клинком и стал наносить им резкие удары по магме, оставляя вспышки серебристого света после каждого удара. Его перья по очереди занимались огнем.

Клинок выпал на пол, и оставшиеся перья загорелись. Калкариил наконец закричал, и это был ужасный звук. Приятель сумел подползти ближе, прямо под извивавшегося лавового монстра и огромные бьющиеся крылья, и поднял клинок. Он посмотрел вверх, прицелился и почти метнул клинок, но потом остановился. Дин бросил один взгляд на лицо Приятеля и мгновенно понял, что тот просто хотел прекратить страдания Калкариила.

Но мистеру Магме не нравились ангельские клинки.

Крылья Калкариила были уже полностью в огне. Он снова закричал.

И произошел взрыв с мощнейшей вспышкой света.

========== Глава 16. Без тропы ==========

Дин открыл глаза.

Ямы не было; пол был на месте, чистый и гладкий, и меловый круг исчез, как не бывало. Мистер Магма снова пропал, и от Калкариила, казалось, не осталось ничего кроме легких ошметков золы. Неспешный длинный рокот стихал вдали. Каким-то чудом уцелевшая свеча еще горела, освещая помещение тусклым мерцающим желтым светом.

Приятель стоял на коленях, одной рукой прикрывая глаза, другой опираясь на пол. Рядом лежал ангельский клинок Калкариила.

— Приятель? — прошептал Дин. Тот ответил не сразу, и Дин сообразил, что Приятель был совсем рядом с Калкариилом, когда случился ослепительный взрыв. «Надеюсь, он вовремя закрыл глаза, — подумал Дин. — И то, что его пошвыряло по комнате, наверное, не пошло ему на пользу».

Приятель наконец поднял голову, глядя на Дина и моргая, как филин. Его лицо было покрыто кровью и синяками, но Дин с облегчением заметил, что глаза его на месте.

Приятель сказал:

— Надо убираться отсюда. — Он спрятал клинок в рукав своей кожаной куртки и нетвердо поднялся на ноги. — Он даст нам немного времени, чтобы уйти, но надо поторапливаться.

— Кто, Зифиус? — не понял Дин.

— Нет, мистер Магма.

Приятель прошел к стене, снова обняв правой рукой ребра. Добравшись до стены, он прислонился к ней лбом и сделал несколько нетвердых вздохов, после чего прошел вдоль стены, используя ее для поддержки, пока не добрался до клина, который удерживал веревку Дина.

— Я попытаюсь опустить тебя медленно, но все равно сгруппируйся, — предупредил он Дина. Он отмотал отрезок веревки с клина, оставив несколько витков, чтобы замедлить спуск, и начал стравливать веревку через шкив.

Когда ноги Дина коснулись земли, он попытался «сгруппироваться», но его ноги просто подогнулись, как бумажные, и он сложился на пол, словно тряпичная кукла.

Дальше Приятель подошел к клину, удерживавшему веревку Сэма, и сумел опустить и его. Приятель прошел прямиком к Сэму и принялся проверять его состояние: нащупывать пульс, заглядывать в глаза и развязывать его запястья.

Дин хотел сесть и посмотреть на Сэма, но обнаружил, что вообще не в состоянии двигаться.

— Он в порядке? — спросил Дин хрипло.

— Он жив, — ответил Приятель, что прозвучало не очень обнадеживающе. — Дин, Сэм терял кровь?

— Да.

Пауза.

— Как много?

Да уж… определенно не очень обнадеживающе.

— Много, — сказал Дин хрипло.

Приятель покачал головой. После этого он подошел к Дину и развязал запястья ему. Когда Дин попытался впервые за полтора дня перевести руки в нормальное положение, все мышцы его плеч и спины вдруг свело жуткой судорогой, отдавшейся во всем теле. Его руки сами собой сплелись в странный узел перед грудью; спина выгнулась против воли. Больно было почти так же, как от хлыста, и Дин не смог сдержать жалостливый стон. Приятель склонился над ним, хмурясь.

— Дин?

— Что-то не так, — процедил Дин сквозь стиснутые зубы. — Возьми Сэма и уходи. Оставь меня тут.

— Нет, — сказал Приятель спокойно. Несколько секунд он изучал Дина. Дин лежал на боку, и Приятель нежно провел рукой по его спине. — Это циркуляция восстанавливается, — сообщил Приятель мгновение спустя. — Думаю, через минуту-другую мышцы расслабятся.

— Больно…

— Это понятно по твоему лицу, — ответил Приятель. — Перетерпи. Старайся дышать ровно. — Он еще несколько раз провел руками по спине Дина спокойным, профессиональным движением, которое поспособствовало тому, что мышцы немного расслабились. Приятель растер кисти Дина (все еще онемевшие) и начал медленно двигать его руками, сгибая их в локтях и бережно разрабатывая суставы, пока судорога не отпустила.

— Воды… — выдохнул Дин.

Приятель кивнул, направился через комнату — теперь он ходил уже достаточно уверенно — и взял со стола две бутылки воды. «Дело идет на лад, — подумал Дин. — Один из нас троих уже может пройти по комнате». Приятель принес две бутылки Дину, сел на пол и открыл одну. Дин вдруг почувствовал такую отчаянную потребность в воде, что попытался схватить бутылку. Но руки все еще не слушались его и только взлетели в воздух как попало, чуть не выбив бутылку у Приятеля из рук.

— Ш-ш, — сказал Приятель, легко оттолкнув руки Дина. — Вот. Попей. — Одной рукой он поддержал Дину голову, другой поднес бутылку к его губам, и Дин стал жадно, большими глотками пить чудесную, драгоценную воду. Казалось, это был самый вкусный напиток, что он пробовал в жизни. Невыносимая жажда наконец отступила. Приятель осторожно опустил голову Дина, и Дин сделал нетвердый вдох, закрыв глаза.

Он почувствовал легкое прикосновение к своему плечу и снова открыл глаза. Приятель смотрел на него с очень близкого расстояния.

— Лучше? — спросил Приятель.

Дин кивнул.

— Надо поставить на ноги вас обоих, — сказал Приятель, снова сев и хмуро глядя на Сэма. — Боюсь, я не смогу нести даже одного из вас, а нам надо отсюда убраться. Мистер Магма весьма великодушен для элементаля — сейчас едва за полночь, так что он еще спокоен… — (Дин подумал: «То, что мы сейчас видели, это спокоен?») — Но я сомневаюсь, что он имеет какое-либо представление о том, сколько времени нужно людям на восстановление сил. Нам правда нужно идти. Проверь, сможешь ли ты сесть.

Приятель уговорил Дина сесть, затем сумел поднять его на ноги и протащил к разбитому окну, где прислонил к стене. Как только Приятель отпустил Дина, ноги у того немедленно подкосились, и он соскользнул на пол у стены, дрожа. Приятель пристально посмотрел на него, потом снял с себя кожаную куртку, вытряс из нее ангельский клинок и надел куртку на Дина, продев его ослабшие руки в рукава.

— Мне она все равно велика, — проворчал Приятель, застегивая куртку на Дине.

Потом он подтащил к окну стол, забрался на него и начал сбивать из рамы потенциально смертоносные осколки стекла с использованием клинка Калкариила. Дин просто сидел рядом, прислонясь к стене, укутанный в куртку, и дрожал. Руки ныли пульсирующей болью; кисти теперь горели огнем. Он с минуту тупо наблюдал за Приятелем, пока не понял, что тот делает.

— А нельзя подняться по лестнице?

— Там Зифиус. Сфера не всегда выводит ангела из строя полностью, — сказал Приятель. — Рисковать не стоит. Если у него осталось хоть сколько-то могущества, мы не станем… — Приятель сделал паузу, приподняв голову, словно прислушивался к чему-то. Потом добавил: — Более того, Зифиус в сознании. Слаб, но в сознании.

«Как он это делает?» — подумал Дин, и в его голове всплыла цепочка несвязанных мыслей:

«И как это ты их услышал?»

«С клинком ты отлично обращаешься, как мне показалось».

«Птичка подарила мне перо… Какая-то птица…»

Птица. Перо. Крылья.

— Ты, гм… Ты ангел? — спросил Дин, не переставая дрожать, внезапно озаренный.

Приятель бросил на него резкий взгляд.

— Не отвлекайся, Дин. И нет, я не ангел. — Он сбил последние остатки стекла, наклонился, сгреб со стола в охапку вещи Сэма и Дина — куртку Сэма, их рубахи и обувь, кинжал против демонов, ангельские клинки и остатки воды. Все это он кучей пропихнул в окно, повторяя: — Я не ангел. Ты слышал, что сказал Калкариил.

«Ах да, Калкариил хотел использовать его как человеческую жертву. Верно, верно». Потом Дин вспомнил: «О, и… Приятель наступил на тот оберег против ангелов».

Приятель не был ангелом. Теперь Дину стало неловко. Он вспомнил, как ранее почему-то был уверен, что Приятель был какой-то гигантской птицей, и подумал: «У меня, должно быть, начался бред».

— Дин, нам надо вылезти через это окно, — сказал Приятель, спустившись и присев рядом с ним. — Сэм — в плохой форме. Это будет непросто.

— Это… проблема, да, — сказал, Дин, стараясь звучать вменяемо. — Непросто. Да. Да, это… непросто…

Приятель бросил на него еще один пристальный взгляд. Он наклонился ближе и сказал очень отчетливо и медленно, как будто Дин был туг на ухо:

— Дин, я подниму тебя на стол. Потом я первым пролезу в окно. После этого тебе придется подтянуться ко мне. Я тебе помогу. Хорошо?

Дину пришлось задуматься об этом плане — он казался довольно сложным. Пока он думал, Приятель поднял его с пола и сумел с большим усилием затащить на стол и поставить на ноги. Окно теперь было примерно на уровне их глаз. Приятель, стоявший рядом с Дином, несколько раз вдохнул, готовясь, осторожно ощупал свой бок, потом стиснул зубы и подтянулся в окно.

Снаружи он протянул в окно обе руки.

— Дай мне руки. Подтягивайся ко мне, Дин.

Дин чувствовал себя очень неустойчиво, но попытался как мог. Кисти его рук стали напоминать гигантские зудящие лапы, а сами руки ощущались как странные устройства, которыми он почти (но не совсем) мог оперировать при помощи пульта дистанционного управления. Сосредоточившись изо всех сил, он направил дистанционно управляемые руки вверх и пихнул гигантские ладони в направлении Приятеля. Приятель взял его за запястья и с силой дернул, упершись ногами в края рамы. От ощущения, что запястья снова сдавило, по рукам Дина прошел электрический разряд и он едва не закричал в голос, но тем не менее сумел просунуть голову и плечи в окно и частично пролезть в него. Потом силы у него закончились, и он застрял, наполовину свисая из окна и наполовину лежа на земле. Он чувствовал себя ужасно уставшим и положил голову на бок.

Несомненно уж на секундочку можно было закрыть глаза. Вздремнуть только несколько мгновений.

— Дин! — прошипел Приятель.

Дин проваливался в сон.

Он почувствовал резкий болезненный удар по лицу — кто-то дал ему пощечину. Вот черт, он был совершенно измотан и хотел только спать.

— Дин! Очнись! — приказал очень знакомый голос.

— Отстань, Кас, — проворчал Дин. — Кас… оставь меня в покое. Дай поспать… — Он на секунду приоткрыл глаза и увидел, что Приятель уставился на него, застыв прямо с занесенной для новой пощечины рукой.

Что-то в выражении лица Приятеля заставило Дина очнуться.

— Подтягивайся! — прошипел Приятель. — Подтягивайся на руках! Давай! — Приятель снова начал с силой тянуть Дина за руки наружу, и Дин с усилием заставил себя проснуться и постарался работать как надо своими дистанционно управляемыми руками. Ему удалось протиснуться в окно еще немного. — Тяни сильнее! — скомандовал Приятель. Наконец он сумел зацепить рукой бедро Дина. После нескольких рискованных мгновений он таки вытянул Дина из окна, как рыбак, затаскивающий в лодку огромную вялую рыбу.

Они повалились на землю возле окна: Дин — на живот, Приятель — рядом с ним на спину. Приятель дышал с присвистом, обхватив себя обеими руками за ребра.

— Прости, — сказал Дин, немного придя в себя.

— Ничего… — ответил Приятель, задыхаясь.

— Ты как? — спросил Дин. — Как ребра?

— Ужасно, — ответил Приятель.

— Весело работать вместе, а?

Приятель сделал несколько свистящих вдохов.

— Это… сарказм, да? — уточнил он.

— Эм… да.

— Давай я попробую, — сказал Приятель. Он сделал еще один свистящий вдох и сообщил: — Мне еще никогда в жизни не было так весело.

— Блестяще, — похвалил Дин.

— Даже слишком весело, — добавил Приятель. Он сел и, еще раз вздохнув, снова исчез в окне.

Дин просунул голову в окно и увидел, как Приятель упрямо тащит Сэма за ногу к окну.

— Сэмми, — позвал Дин тихо. Сэм выглядел плохо. Он лежал на спине, был бледен как полотно и вообще не шевелился. Приятель проверил его пульс и позвал его, но глаза Сэма оставались закрыты. Приятель потряс его, окликнул по имени, дал ему пощечину и попытался влить в него воды. Сэм упорно не хотел просыпаться.

Приятель посмотрел на Дина.

Дин понятия не имел, что порекомендовать, и только глядел на них вниз. Приятель долгое время смотрел на Дина в тишине встревоженным взглядом.

Наверху послышалось шарканье шагов. Медленный, волочащийся звук… но определенно движение. Дин и Приятель оба подняли глаза к потолку, потом снова тревожно переглянулись.

— Изгоняющий символ? — предложил Дин.

Приятель подошел к окну и покачал головой, прошептав очень тихо:

— Он уже знает, что мы здесь. Он почувствует и предупредит наши действия. Но пока что он лишь зовет Калкариила — вряд ли он в курсе того, что произошло. Пока он не волнуется по поводу нас. Если мы вытащим Сэма в окно, у нас есть шанс.

В этот момент земля содрогнулась.

— Вот замечательно! — прошептал Дин, закатив глаза. — Осталось позвать только оленя-демона, и у нас будет полный набор.

— Не испытывай судьбу, Дин, — предостерег Приятель горячим шепотом. — Призыв живого существа может придать ему сил. — Потом его лицо прояснилось. — О! Мне пришла в голову идея, которая может сработать. — Он посмотрел на Сэма, закусил губу и проворчал про себя: — Стоит попробовать. — Потом повернулся к Дину и сказал низким шепотом: — Во внутреннем кармане куртки лежит несколько перьев. Дай мне одно, скорее!

Дин нашел небольшой набор перьев: каждое примерно четыре дюйма в длину, слегка изогнутое. Они выглядели точно как перья, использованные для активации сфер: черные и блестящие. Перья отливали слабыми радужными отблесками в лунном свете.

Дин передал одно перо Приятелю. Приятель встал на колени рядом с Сэмом, стер рукой кровь со своего лица и нарисовал на обнаженной груди Сэма какую-то сложную кровавую руну — прямо над сердцем, поверх полузаживших следов от хлыста. Потом Приятель положил черное перышко Сэму на грудь, поверх руны.

Он наклонился к Сэму и прошептал что-то низким размеренным тоном.

Очень тонкий тускло-золотистый усик выскользнул из груди Приятеля и проник через перышко прямо в грудь Сэма, словно соединившая их тонкая проволока. Руна и перо слабо засияли. «Это еще что?» — подумал Дин.

Свечение длилось всего несколько секунд. Потом золотистый усик потух. Руна перестала светиться, перышко обратилось в пыль. Приятель пошатнулся и присел возле Сэма, прислонившись спиной к ножке стола.

И Сэм открыл глаза. Сначала он в замешательстве посмотрел на Приятеля, потом оглядел комнату и резко сел. Вид у него был полностью трезвый.

— Что тут случилось? Что происходит? — спросил он.

— Долго… объяснять, — ответил Приятель слабо.

Земля снова содрогнулась.

— Сэм! Надо уходить! — прошипел Дин через окно. — Сейчас же! Забирайся сюда!

Сэм услышал срочность в тоне Дина и без дальнейших вопросов перешел к действию. Он встал, дернул за собой Приятеля и через секунду уже приподнял его на столе, толкая в окно. Дин вытянул Приятеля со своей стороны, после чего Сэм выбрался через окно сам.

Теперь они поменялись ролями: Приятель был в полуобмороке, а Сэм — полон энергии. Через каких-то тридцать секунд Сэм набросил куртку, сунул оставшиеся кинжалы во внутренний карман, сгреб одной рукой все рубахи и ботинки, вскочил на ноги и поднял за собой Дина. Дин уже начал чувствовать себя немного лучше, и вместе они поставили на ноги Приятеля, держа его под руки. Дин чувствовал, как Приятеля шатает.

Они отвели Приятеля от дома и пошли, спотыкаясь, через залитый лунным светом луг, пока не добрались до небольшой рощи молодых сосен. Там они остановились, чтобы в спешке надеть рубахи и натянуть ботинки. Сэму пришлось помочь Дину с рубахой и шнурками: руки до сих пор не слушались Дина, но Сэм, казалось, был в полном порядке.

Дин вкратце ввел Сэма в курс дела, пока тот завязывал шнурки.

— Надо уходить. Понял. Мы по-прежнему в Каньоне Смерти? — спросил Сэм, глядя на темный луг вокруг.

— Конечно! Это наш любимый каньон! — ответил Дин. — Но я не знаю, в какую сторону идти.

Они все втроем были на ногах — Приятель стоял между двух братьев, еще немного пошатываясь, свесив голову и опираясь на них для поддержки. Дин потерянно огляделся. С какой стороны они подходили к этому дому? Где была входная дверь? С какой стороны от дома они находились сейчас? И, что важнее всего, где осталась тропа? Дин видел только бледную траву под ногами: на расстоянии десяти футов была уже кромешная тьма. Даже темные очертания дома теперь едва различались. Хорошо видны были только звезды и луна.

— Надо идти на восток, — сказал Сэм. — Если мы в Каньоне Смерти, выход из него на востоке.

— Но где восток?

— Чувак, луна восходит на востоке, — сказал Сэм, кивая в сторону ровного полумесяца, висящего наддеревьями.

— А что если она заходит, а не восходит?

— Убывающая четверть луны… — произнес невнятный голос между ними, — всегда восходит в полночь. — Приятель поднял голову.

— Это половина луны, — возразил Дин. — И откуда ты знаешь, что она убывает?

— Мы видим одну четверть полной, трехмерной луны. Поэтому она называется четвертью луны. И — я обращаю внимание, — ответил Приятель. Он, похоже, постепенно приходил в себя. — На прошлой неделе луна была полной, поэтому теперь убывает.

— Ладно, ладно, Галилей, подумаешь… хвастун, — проворчал Дин. Они направились по лугу в направлении луны. Приятель держался на ногах уже увереннее.

— И еще, — добавил Сэм, — ручка Большого Ковша указывает на север, так что… посмотрим… север должен быть слева от нас. Полярная звезда, должно быть, за той горой.

— Верно, — подтвердил Приятель.

— Вы оба невероятные зануды, — прокомментировал Дин.

— Я… заметил, — сказал Приятель, слегка споткнувшись, — что, с твоей точки зрения, всякий, кто владеет хоть какой-то информацией хоть о чем-то, — «зануда». Верно?

Сэм засмеялся.

— То есть это надо воспринимать как комплимент, верно? — уточнил Приятель.

Дин проворчал себе под нос:

— Конченые зануды. Стопроцентные.

На этот раз Сэм и Приятель оба засмеялись.

Постепенно они начали осознавать, что им удалось сбежать. Сбежать от демонов, от Калкариила и даже от мистера Магмы. Дину пришла в голову мысль, и он спросил Приятеля:

— Почему мистер Магма нас отпустил? Он же вырвался из круга и мог забрать нас всех.

— Ему понравились твои маленькие конфеты, — объяснил Приятель.

— Что? — не понял Дин.

— Мистеру Магме понравились маленькие круглые конфеты, — повторил Приятель. — «Шоколадные штучки», как ты, кажется, их назвал?

У Дина ушло несколько секунд на то, чтобы это осознать.

— Ему понравились M&M’s?

— Он сказал, что и пальто было неплохим, но маленькие круглые конфеты понравились ему больше.

— Погодите, — вмешался Сэм. — Я что-то пропустил. Вы что, хотите сказать, что лава-монстры любят M&M’s?

Земля содрогнулась раз, потом еще раз.

— Сэм! — зашипел Приятель, резко толкнув Сэма локтем и яростно мотая головой. — Тебе просто не повезло, что ты не смог с ним познакомиться. Он — элементаль. Он — не монстр. И кстати, у элементалей очень хороший слух в зоне непосредственно над их телами.

— Да, Сэм, ты просто… лузер, раз такое пропустил! — согласился Дин поспешно. — Мистер Магма, э… очень импозантный! Это что-то! И симпатичный тоже. — Приятель поощряюще закивал, так что Дин продолжил: — Такой величественный, хладнокровный! — (Приятель немедленно замотал головой.) — Это метафора! Я имел в виду, что он… он горячий! — (Приятель кивнул.) — Горячий как… горячая лава, а не в смысле… Не в том смысле, что мне хотелось… — (Приятель теперь делал отчаянный жест рукой поперек горла.) — В общем, встретиться с ним была большая честь! Я так рад, что ему понравились M&M’s!

— А… я… был неправ, — пробубнил Сэм, когда Приятель снова ткнул его локтем. — Я очень жалею, что мне не довелось встретиться с ним.

— Сэм, может быть, ты можешь оставить еще конфет в горячих источниках, которые находятся здесь рядом? — предложил Приятель.

Земля слегка дрогнула.

— Я с удовольствием оставлю в горячих источниках еще M&M’s, — согласился Сэм. — Я сочту это за честь.

Какое-то время они шли в тишине.

— Думаю, теперь все в порядке, — прошептал Приятель в конце концов.

Они пересекли уже почти весь луг. Луна поднялась чуть выше, и теперь в лунном свете Дину стали видны лица его спутников. Он посмотрел на брата — который был жив, черт возьми, жив — и на Приятеля, шедшего между ними. На Приятеля, который каким-то чудесным образом услышал призыв Дина о помощи и пришел, чтобы их спасти.

Приятель держал их за локти, и Дин уже не мог сказать, поддерживают ли они его или он их.

«Вот так и должно быть, — вдруг понял Дин. — Нас должно быть трое. Не двое».

***

Они добрались до леса, но тропу найти не смогли. Было просто слишком темно.

— Придется идти без тропы, — сказал Приятель. — Мистер Магма был очень терпелив, но теперь у нас почти не осталось времени. — Похоже, Приятель уже восстановился, поэтому настоял на том, чтобы взять на себя ведущую роль. Он повел их вереницей сквозь деревья на восток, то и дело поторапливая. Но лес оказался полон темных невидимых препятствий. Ветви хлестали их по лицу; им приходилось продираться через бесконечные кусты и невероятное количество упавших деревьев. Бревна преграждали им дорогу буквально каждые пять шагов, и через каждое приходилось с трудом перелезать, напарываясь на неожиданные боковые ветки.

Приятель заставил всех взяться за руки — сам он шел впереди и кричал Дину и Сэму, идущим следом, указания:

— Здесь ветка — я придержал ее для тебя, Дин; так, бревно, поднимите ногу. Осторожно, не споткнитесь здесь. Еще одно бревно — хм, по-моему, тут крапива, не трогайте ничего слева… Ой, тут ручей, это проблема. Придется подняться обратно наверх.

— По телеку это выглядит не так, — проворчал Дин, когда они перебрались через маленький ручей и обошли яму какой-то липкой грязи, после чего немедленно наткнулись на три упавших дерева подряд. — Во «Властелине Колец» было совсем не так!

— Насколько я знаю, эти передачи снимают при ярких электрических прожекторах, — ответил Приятель, — осторожнее, здесь булыжник — упс, прошу прощения, надо было придержать эту ветку… И, полагаю, снимают их в ухоженных парках. Виноват, прошу прощения, эту я держал слишком долго, не хотел попасть тебе по лицу… тут бревно, нужно перелезть… сверху острый сучок… В настоящем лесу настоящей ночью идти совсем нелегко. Яма. Ой, прости, Дин, я не предупредил вовремя.

— Знаешь, я только что понял… Чем дальше в лес, тем больше дров, — проворчал Дин. Это вызвало у них с Сэмом истерические смешки.

Приятель вздохнул. Сэм добавил:

— Да уж… легких путей не ищем! — снова истерические хихиканья.

Приятель снова вздохнул.

— Что, не юморист ты у нас, да? — заметил Дин.

Приятель ответил:

— Наверное, мне было бы смешнее, если бы я не знал, что грядет дальше.

— А что грядет дальше? — спросил Дин. Луна стала ярче, и он видел, как Приятель обернулся и посмотрел на него. Но сказал тот только:

— Ты, главное, не отпускай Сэма.

Несколько минут спустя Сэм начал спотыкаться. Дин почувствовал, как он стал пошатываться. И потом Сэм выпустил руку Дина.

— Сэмми? В чем дело? — спросил Дин.

— Устал, — ответил Сэм. Его странный прилив энергии, похоже, заканчивался. Сначала Сэм замедлил шаг, потом начал спотыкаться, потом уже едва мог стоять на ногах. Когда они добрались до следующего упавшего дерева, Сэм отказался через него перелезать и сел на землю, бормоча:

— Секундочку… только отдохну…

— Что с ним? — прошипел Дин Приятелю, отведя его чуть в сторону, чтобы поговорить.

— Он просто возвращается в норму, — ответил Приятель. — Он ранен, Дин. И довольно серьезно. Он потерял много крови, и многие из его ран — достаточно глубокие и не зажили до конца.

— Это заклинание, которые ты произвел, привело его в чувство, да?

— Да, но временно. Оно длится всего час.

— Ты можешь его повторить?

— Не сразу. Пока нет, думаю. Оно дается недешевой ценой. Сначала надо попытаться провести Сэма чуть дальше.

Им удалось поднять Сэма на ноги и перевести через бревно, но Приятелю и Дину пришлось поддерживать его с двух сторон под руки. В таком положении перебираться через бревна стало еще труднее. Потом они наткнулись на большой участок кое-как наваленных деревьев, как будто какой-то гигант высыпал на землю коробок огромных спичек. Кругом перед ними в лунном свете торчали ветки.

— Пошли, — сказал Приятель с мрачной решимостью. — Надо успеть пройти через лес.

Они пробирались через бесконечное количество бревен, словно специально наваленных на пути, чтобы досадить им. Дин чувствовал все большее утомление и вынужден был отпустить Сэма. Приятелю в итоге пришлось тащить Сэма на себе. Дин шел все дальше позади. «Дин!» — то и дело кричал ему Приятель. — Пошли! Не отставай, пожалуйста.

Дин заметил, что переставляет ноги очень медленно.

— Ты же… не применял… заклинание… ко мне, — проговорил он. — Что… происходит?

— Тебя избивали и держали подвешенным за руки почти два дня, — ответил Приятель, помогая Сэму перебраться через очередное дерево. — Ты замерзаешь и наверняка потерял больше крови, чем думаешь, у тебя, вероятно, ноги сводит, и проходит адреналиновый раж. Я вообще думал, что к этому времени ты будешь без сознания, — услужливо добавил он.

— О… — ответил Дин и отстал еще немного. Приятель поспешно сказал:

— Но, э… вообще-то ты замечательно держишься! Возможно… возможно, ты и не потеряешь сознание вовсе! Черт… Дин, пожалуйста, постарайся не отставать.

Но первое, менее оптимистичное предсказание Приятеля оказалось верным: Дин был в плохой форме. Ночной воздух был зябким, и Дину становилось очень холодно. Его ноги все тяжелели и тяжелели с каждой минутой. Наконец он понял, что вообще остановился, поникнув. Приятель окликал его спереди: «Дин! Дин!», в то же время пытаясь перетащить полусознательного Сэма через очередное препятствие.

Дин обнаружил, что если он приложит максимальное усилие, то едва может поднять ногу достаточно, чтобы перешагнуть через ветку дерева. После этого ему приходилось останавливаться и собираться с силами для следующего шага.

Приятель начал вести Дина и Сэма вперед по очереди, доводя одного брата до места отдыха, затем возвращаясь за вторым.

Наконец они миновали район поваленных деревьев, но Дин знал, что дела у них еще плохи. Да, они улизнули от Калкариила и мистера Магмы… но теперь они заблудились, ночью, при почти нулевой температуре, вдали от тропы, высоко в горах в устрашающей глуши Титонов.

— Мы и правда, похоже, идем все дальше в лес, да? — сказал Дин Приятелю. Его речь становилась невнятной. На этот раз было уже не смешно.

И потом Сэм упал совсем.

Приятель опустился на колени рядом и прижал ухо к его груди. Он потряс Сэма и позвал его по имени. Луна теперь стояла высоко, светила через деревья. Приятель повернулся к Дину и несколько секунд вглядывался в него. Потом сказал:

— По крайней мере, ты еще на ногах. Но Сэм… он должен идти сам. — Приятель встал, подошел к Дину, распахнул на нем кожаную куртку и вынул из внутреннего кармана еще одно перо.

Он произвел с пером такой же обряд, как и в прошлый раз, пока Дин сидел на ближайшем бревне и тупо наблюдал. И снова золотистый усик проскользнул из груди Приятеля в грудь Сэма, и снова Приятель устало упал, а Сэм очнулся, полный энергии, со словами:

— Что случилось… я потерял сознание? Почему я теряю сознание?

— Не волнуйся об этом, — сказал Приятель, вскарабкиваясь на ноги. — Сэм, Дин очень устал. Можешь помочь ему?

И теперь Сэм взял на себя Дина, закинув его руку себе на плечи. Приятель какое-то время ковылял следом. Но, как и раньше, через несколько минут он уже оправился.

Наконец они снова стали продвигаться вперед с приемлемой скоростью.

— Говори с нами, Сэм, — попросил Приятель. — Чтобы мы не засыпали.

Сэм спросил, что случилось с Никки и Калкариилом, и Дин рассказал ему подробности. На эту историю ушло какое-то время, и Дин от этого немного проснулся. По окончании Сэм долго молчал.

— Я подумал… — произнес он наконец медленно. — Пока я там висел… Мог ли Калкариил быть прав?

— Что? — переспросил Дин.

— Что если Калкариил был прав? — повторил Сэм. Они добрались до редкого участка ровной земли на поляне с тусклыми осенними дикими цветами и некоторое время могли просто нормально идти. Сэм пояснил: — Он ведь пытался прекратить страдания на Земле. То есть не то чтобы мне хотелось быть принесенным в жертву, но… что если бы все могли просто… отправиться в Рай прямо сейчас? Оказаться вместе с близкими прямо сейчас, навсегда. Больше не страдать. Может, в этом и был смысл апокалипсиса? В том, чтобы прекратить страдания? А я все испортил, и теперь все еще страдают?

— Знаешь, сейчас просто идеальный момент, чтобы об этом поговорить, — заметил Дин. — Давай присядем и это обсудим.

— Это справедливый вопрос, Сэм, — заговорил Приятель впереди. — Но ответ на него «нет». Калкариил был неправ. Да, здесь есть страдание. Но жизнь того стоит. Потому что в ней есть и настоящая радость. Есть красота, есть любовь.

— Но в Раю мы могли бы быть с теми, кого любим, вечно, — заметил Сэм.

Приятель остановился совсем и повернулся к Сэму, качая головой.

— Сэм… Полагаю, что теперь Рай — это просто… можно сказать, театр марионеток. Почти все души там — по сути, в плену. Одни, в своих маленьких мирках. Они на самом деле не с любимыми, а только с их проекцией. С галлюцинацией. С марионетками. — Он взглянул на Дина. — Здесь, на Земле, вы можете быть с теми, кто вам небезразличен, можете быть с ними по-настоящему. Это на самом деле они. Все реальное.

— Но, — возразил Сэм, — ведь есть и страдание… Хорошего, кажется, довольно мало. А плохого много.

Приятель смотрел на него долгое время.

— Представь… — сказал наконец Приятель. — Сэм, представь, что кто-то был один на Земле очень долгое время, и испытывал… много трудностей, но наконец смог провести немного времени с… в общем, с людьми, с которыми очень хотел бы быть. — Приятель сделал паузу, глядя на них. — Это стоит того, Сэм. Даже если это всего… на несколько дней. И даже если после он никогда их больше не увидит. — Какое-то время Приятель молчал. — Это все равно того стоит, — сказал он твердо. Потом повернулся и предупредил: — Тут бревно. Перешагните.

Они пошли дальше.

Дин потерял нить происходящего. Бревна, темнота, холод, ветки… То лезть, то идти. Сначала Сэм тащил его вперед, потом Приятель, потом Дин сидел на бревне и снова смотрел на золотистую ниточку, потом Сэм тащил его снова.

В конце концов Дин заметил, что больше не двигается. Они с Сэмом лежали, прижавшись друг к другу, на куче сосновых иголок рядом с огромным булыжником, дрожа. Приятель ползал возле булыжника, чертыхаясь про себя.

— Нашел, — сказал он наконец. Он поднялся на ноги. Раздался скрежет ключа, вставляемого в замок. Булыжник вдруг зажегся светом: это оказалась Импала.

Приятель усадил их в машину, затащив Сэма на заднее сиденье (Сэм снова был без сознания), затем затолкав Дина, которого подводила координация, на переднее пассажирское. Сам Приятель забрался в водительское кресло, завел машину и вывел ее на грунтовую дорогу.

Дин лежал, привалившись к пассажирской двери, и дрожал. Он хотел повернуться и проверить, как там Сэм, но двигаться оказалось невозможно. Невозможно было даже повернуть голову. К счастью, он сидел лицом к Приятелю, поэтому просто смотрел, как тот ведет машину. Приятель сосредоточился на дороге, держа руль обеими руками.

— Не волнуйся, — сказал он Дину. — Я теперь умею водить.

Он резко обогнул выбоину, машину опасно повело, и потом они все равно попали колесом в яму.

— Хотя опыт мне бы не помешал, — добавил Приятель. — Дин, разве у нее впереди не должно быть огней?

— Рычаг, — сказал Дин слабо.

— Что?

— Рычаг… потяни на себя.

Приятель начал тянуть за все рычаги, какие мог найти, и наконец сумел включить фары.

Машину сильно затрясло.

— Ты что делаешь?! — заорал Дин, вдруг проснувшись. — Что ты сделал?! Останови машину!

— Машина уже стоит, Дин, — ответил Приятель, посмотрев на него. — Это мистер Магма.

Импалу трясло из стороны в сторону; кузов подпрыгивал на скрипучих амортизаторах. Далеко позади раздался оглушительный грохот. Приятель чуть-чуть опустил стекло, и они услышали громоподобный взрыв, эхом донесшийся со стороны гор. Эхо долго затихало.

— Спасибо за дополнительное время, — прошептал Приятель в окно. Он снова поднял стекло, переключил передачу и тронулся.

— Что это было? — спросил Дин, совсем взбодрившись.

— Землетрясение, может быть, или оползень? Не знаю. Выясним позже. Думаю, мы выбрались как раз вовремя. — Приятель взглянул на Дина. — Ты молодец, Дин, хорошо прошел через лес. Я знаю, что ты очень устал.

— Что ты сделал с Сэмом?

Приятель какое-то время молча смотрел на дорогу, но наконец ответил:

— Это заклинание. Я дал ему немного своей сущности. Чтобы поддерживать его в живых и разбудить.

— Полезное заклинание, — сказал Дин. — Может, и мне ему научиться?

Приятель возразил:

— Я бы не рекомендовал это заклинание, на самом деле. Цена может быть… проблематична. Но иногда оно пригождается. Это все, что я мог сделать с имевшимися у меня средствами.

— Что… оно опасно для Сэма?

— Не для Сэма, нет.

У Дина ушло несколько секунд, чтобы понять, что он имел в виду.

— Какую цену ты заплатил? — спросил Дин осторожно. — В чем заключалась сделка?

— Нет, дело не в этом, Дин, — ответил Приятель. — Не волнуйся, это заклинание — не сделка. Оно использует райскую силу, это не контракт с демоном. Никакого торга тут нет. Цена просто в том, какая выходит математика.

Приятель говорил уклончиво, но Дин твердо намеревался добиться ответа.

— А какая выходит математика? — спросил он.

Они доехали до конца грунтовой дороги, и Приятель сумел успешно вывести Импалу на главную асфальтированную дорогу.

— Приятель. Какая выходит математика? — настаивал Дин.

Тот вздохнул и ответил:

— Сэм получает час, я теряю десять лет.

Дин моргнул.

— Как я сказал, цена проблематична, — повторил Приятель спокойно. — Это просто очень неэффективная передача. Но иногда и она полезна.

— Сколько часов ты ему дал? — спросил Дин. Он не мог вспомнить.

Пауза.

— Три.

Дин был ошеломлен. Три десятилетия? Приятель отдал тридцать лет своей жизни? Сколько бы он прожил при прочих равных… лет до семидесяти с чем-то? Сколько ему сейчас? Дин изучил его лицо. Под сорок?

— Приятель… — прошептал Дин.

Тот бросил взгляд на Дина.

— Я считаю, что еще дешево отделался, — сказал он. Мгновение спустя он добавил, взглянув в зеркало заднего вида: — Конечно, при условии, что Сэм вообще выживет. Но мы уже недалеко от госпиталя. Думаю, что шансы неплохие.

Дин еще несколько минут наблюдал за ним. В Импале работала печка, и Дин начал согреваться. Адреналин от землетрясения разбудил его окончательно, и, несмотря на изнеможение, он чувствовал, что почти может соображать. Он почти мог мыслить ясно.

Дин наблюдал, как Приятель ведет машину. Смотрел на его профиль в лунном свете, на кровавые разводы на лице, на темные синяки. Смотрел, как тот периодически проверял состояние Сэма в зеркало заднего вида и время от времени поглядывал на Дина. Смотрел, как Приятель осторожно проходил поворот на главную дорогу в Джексон мимо темного ресторана-вигвама.

— Ты сотворил заклинание при помощи перьев, — начал Дин. — Эти перья…

Приятель взглянул на него. Вернув взгляд на дорогу, он сказал:

— Дин. В твоем сознании стена. Прекрати ее трогать. Уж вам-то двоим пора это выучить. — Он покачал головой. — Я должен был знать, что не стоит недооценивать твое упорство. И упрямство. И твое, и Сэма.

— Перья, — настаивал Дин. — Они же были… ангельские, правда же. Такие же, как мы использовали для сфер. Это все ангельские перья.

— Дин. Остановись.

Дин не мог остановиться.

— Ты слышишь ангелов. Ты знал, что Зифиус очнулся. Ты можешь разговаривать с элементалями. Ты был в моих снах. И у тебя есть черные ангельские перья.

— Дин, я сказал остановись. Я серьезно.

Никки, говорящий «Вечно сраный ангельский клинок в своем сраном рукаве прячут… райское оружие у них…»

— Ты всегда носишь в рукаве ангельский клинок. У тебя было райское оружие.

Приятель теперь выглядел сильно встревоженным и то и дело поглядывал на Дина.

— Дин. Почему ты меня не слушаешь?

— Потому что ты должен сказать мне правду! Ты и сам это знаешь. Пожалуйста, скажи правду, Приятель! — Дин понимал, что умоляет, но ему было все равно. — Пожалуйста, скажи мне правду! Ты же ангел, да?

— Я уже сказал тебе, что нет. Это правда.

Дин сосредоточился, стиснув зубы; голова болела. Мысли катались в голове, рыбешки ускользали… птички разлетались.

Птичка. Крыло. Перо.

Черные крылья, неровно вздымающиеся. Черные перья.

Маленькая статуэтка, разбивающаяся о пол. Осколки крыльев.

Тебе не нужны твои крылья?

Тебе не нужны твои крылья?

— Ты был ангелом! — произнес Дин. — Теперь ты человек, но ты был ангелом. — Вот оно, вот оно решение, наконец-то — Дин чувствовал себя как Эйнштейн, открывший теорию относительности, как Ньютон, глядящий на падающее яблоко, как Архимед, закричавший «ЭВРИКА!» Дин знал, что прав; он знал, что прав! Он прямо чувствовал, как один большой кусочек мозаики лег на место в его сознании — наконец-то, наконец-то! Голова пульсировала болью, его зрение затуманилось, руки дрожали, ноги сотрясал озноб.

Приятель остановился у обочины. Он схватил Дина за плечо и встряхнул его, глядя на него в упор и говоря горячо:

— Ты слишком далеко заходишь! Ты навредишь себе, Дин! Я серьезно. Ты должен перестать об этом думать!

Приятель держал его за плечо, крепко сжимая. Дин смотрел ему прямо в глаза.

«Я тот, кто крепко схватил тебя…»

Никки, говорящий «Только потому что тебя вытащил из Ада дурацкий ангел…»

— Ты вытащил меня из Ада, — сказал Дин.

Приятель уставился на него.

— Пожалуйста, прекрати… — прошептал он.

Но Дин не мог остановиться. Как лыжник на трамплине, он уже не контролировал свою скорость, и ничто теперь не могло его остановить. Он сказал:

— Ты и Сэма вытащил из Ада!

Приятель умолк, глядя на него.

Эти глаза.

— Ты — мой ангел! — произнес Дин воодушевленно, с ликованием, с абсолютной уверенностью. Боль в голове была сокрушительной: он слышал, как в мозгу звенели огромные колокола, но не отступал. — Вот ты кто! Ты мой ангел. Ты мой ангел! Правда же? Правда же?!

Приятель кивнул. Его глаза блестели.

Голова Дина раскололась от боли.

========== Глава 17. Через перевал ==========

Следующие два дня Дина были наполнены краткими обрывками образов, разделенными длинными интервалами черноты.

Он лежал на спине на парковке, и над ним склонился Приятель, приставив ангельский клинок к его сердцу.

Он стоял в амбаре. Он пришел туда, думая, что готов, но на самом деле он был напуган. Двери распахнулись, переломив толстую деревянную балку, как зубочистку, и появился Приятель, идущий прямо на него. Над головой взрывались лампочки. Сверху дождем сыпались искры.

Дин всаживал кинжал Приятелю в сердце. Приятель лишь улыбался и вынимал нож.

Вздымающиеся черные крылья.

Это были лишь фрагментарные образы, повторявшиеся снова и снова. Приятель на парковке — Приятель в амбаре — Дин, закалывающий его в сердце, — черные крылья. И между ними темнота.

Дин смотрел в очередной раз, как Приятель идет на него и наверху взрываются яркие лампы, осыпаясь искрами, и тут до него дошло, что наверху действительно были яркие лампы. Он лежал на спине, моргая от яркого света. Дождь искр сузился до одного фонарика, который метался из стороны в сторону: кто-то светил фонариком Дину в глаза. Кто-то просил его назвать свое имя, пошевелить руками и ногами и посмотреть направо и налево.

Он послушно назвался, подвигал руками и ногами и посмотрел из стороны в сторону. Это упражнение он уже проходил раньше: «Опять госпиталь, о боже». Над ним склонилась медсестра-брюнетка.

— Дин, вы меня слышите? Дин?

— Да, — прошептал он.

— Вы в госпитале Джексона. С вами приключился несчастный случай на прогулке в парке — вы его помните?

«Несчастный случай на прогулке. Ладно, пусть будет так».

— Да, помню.

Он и правда помнил. И Калкариила. И мистера Магму. И длительные суровые блуждания по лесу. И Сэма, и Приятеля.

— После этого у вас случилась судорога, и нам пришлось дать вам успокоительное. Вы поправитесь, пока просто отдыхайте. Меня зовут Сара, я буду за вами ухаживать. О, и ваш брат тоже здесь.

«Сэм?» — подумал Дин с облегчением, но, к его недоумению, сестра добавила:

— Ваш старший брат.

Дин хотел уточнить, что Сэм — его младший брат, но почувствовал, что глаза закрылись и проще всего так их и оставить. Он услышал, как сестра отдаленно произнесла: «Он отключится на какое-то время. И Сэм теперь в стабильном состоянии. Вам правда стоит пойти домой и поспать». Знакомый низкий голос ответил: «Я в порядке, спасибо. Я останусь». Дин заснул.

Какое-то время спустя он продрал глаза и обнаружил, что лежит в кровати. На этот раз он чувствовал себя гораздо бодрее, поэтому огляделся и увидел, что кто-то стоит у дальней стены палаты. Дину была видна только спина человека, но он знал, кто это. По углу наклона головы, по тому, как человек держался, и по тому, как тот смотрел в окно.

— Приятель? — прошептал Дин.

Тот повернул голову.

— Здравствуй, Дин, — сказал он. Потом подошел к кровати. Дин наблюдал за его движениями, вдруг ясно вспомнив ту странную сцену в амбаре. Но сейчас Приятель выглядел гораздо более хрупким. Его лицо было изувечено еще больше, чем раньше: теперь на нем добавились три новых пореза, пересекавших более ранние синяки и царапины. На щеке был шов, на носу и лбу — фиксирующие пластыри. Предплечье тоже было перевязано в том месте, где ему на руку намотался хлыст.

— Я в сознании? Я не сплю? — спросил Дин для уверенности.

Уголок рта Приятеля дернулся.

— Да, ты в сознании.

— Как Сэм?

— Сэм в порядке, — ответил Приятель обнадеживающе. Потом добавил: — Ну, на самом деле он в критическом состоянии и в коме. У него случился геморрагический шок.

— Это… не «в порядке», — произнес Дин.

— Прошу прощения. Ты прав, в данный момент он не в порядке, — сказал Приятель невозмутимо. — Но он будет в порядке. Ему вовремя перелили кровь, и я уверен, он проснется из комы. Я чувствую, что он там и просто спит.

— Чувствуешь, «что он там»?

Приятель протянул руку и коснулся двумя пальцами лба Дина.

— Вот так. Я чувствую, что он все еще там, внутри своего сознания. Просто спит. Поправляется. — Приятель опустил руку.

Дин начал вспоминать разговор в машине. Он медленно произнес:

— Так ты правда… ангел?

Приятель покачал головой и поправил Дина:

— Был. — Он посмотрел в пол. — Я был ангелом. Но теперь уже нет.

— Но ты до сих пор можешь… у тебя есть… силы? Способности? Ангельские?

Приятель замялся.

— В общем-то нет, — ответил он медленно. — Очень мало. Лишь фрагментами. Моя… — Он вздохнул. — Когда я потерял благодать — в этот раз, — она была вырвана довольно грубо. («В этот раз?» — подумал Дин.) — Когда такое происходит, иногда ее фрагменты остаются. И могут оставаться обрывки способностей.

Он умолк и замер, не поднимая глаз, и Дин запоздало понял, что это, должно быть, больная тема.

— Я способен только на мелочи, — сказал Приятель, глядя в пол. — Главным образом, на коммуникацию — через «ангельское радио»… иногда через сны. И порой на это. — Он снова легко коснулся лба Дина. — Иногда мне слышно, что происходит внутри. Но эта способность непредсказуемая. Исцелять я совсем не могу — что, кстати говоря, несказанно досадно, — но иногда я могу заглянуть в сознание. — Он посмотрел на Дина, и его рот горько искривился. — И это все. Ничего особо полезного.

— Сны были полезны, — заметил Дин. — Прямо-таки критически полезны.

Приятель улыбнулся.

— С этим нам повезло. Но это была единичная ситуация. Ты звал очень громко, и мы… в общем, мы, гм… Мы встречались раньше, и это помогло.

Дин спросил:

— Так это правда ты вызволил меня из Ада?

Приятель замялся, но потом кивнул.

— Да.

— И Сэма?

Приятель немного смутился.

— В тот раз у меня не так хорошо вышло. Но да.

Дин подумал еще и произнес медленно:

— Мы встречались… и в другие разы. С тех пор. Правда ведь. Не только пять лет назад, когда я выбрался из Ада… но и… недавно?

Приятель несколько мгновений молча смотрел на Дина.

— Несколько раз, да, — ответил он медленно. — Несколько раз с тех пор.

Выражение его лица стало очень настороженным, и Дин почувствовал нерешительность, но продолжил допытываться:

— Как часто? Приятель, у меня с памятью полный трындец, и у Сэма тоже. Мы вообще тебя не помним. Как часто мы встречались?

— Ой… я и не припомню… пару раз… еще два-три раза, может быть… время от времени… — ответил Приятель, глядя в пол. — Я точно не помню. В общем, мистер Магма, похоже, снова успокоился.

«Неожиданная смена темы», — подумал Дин, но решил не давить. К этому вопросу можно было вернуться и позже. Спасение Северной Америки от полного разрушения, наверное, и правда было сейчас более важной темой. Дин спросил:

— А в конце это что было, землетрясение?

— В каньоне произошло несколько оползней. Северная часть луга была полностью уничтожена. Дома больше нет. С тех пор землетрясений больше не случалось. Сегодня идет третий день, и пока ничего не было. Мистер Магма на этот раз не получил человеческую душу, так что, полагаю, он в покое. Но думаю, пока не спит, так что Сэму стоит принести конфеты, как он обещал.

— Сделаем, — пообещал Дин. — А как же Зифиус? Значит, он погиб?

Приятель нахмурился.

— Я не уверен. Возможно, он и выбрался. Я слышал его зов в самом конце — он был не в доме, и он двигался. Но я не знаю точно. Я в том числе и по этой причине присматриваю за вами с Сэмом — на случай, если он попытается до вас добраться. Хотя я сомневаюсь, что он будет вас преследовать — не думаю, что он вообще знал, кто вы с Сэмом такие; и он из тех, кто вечно недооценивает людей. Но все равно не теряйте бдительность.

— А ты что же? — Дина вдруг осенило. — Эй, Приятель, а как ты вообще так быстро поправился, если не имеешь способности исцелять? Как ты до нас добрался?

Приятель отвел глаза.

— Мне согласился помочь один ангел. Ну… во всяком случае, после долгих препирательств. Но он и сам был слаб — едва смог прилететь сюда — и не мог вылечить меня до конца. Он сделал что смог. Потом я поймал машину до ресторана и… в общем, украл велосипед, чтобы доехать до тропы, а оттуда дошел пешком. — Он нахмурился. — Ездить на велосипеде гораздо труднее, чем я думал. Я полагал, что будет легко, но оказалось, вовсе нет.

Картина, возникшая у Дина в голове, едва не заставила его рассмеяться, но он сумел сохранить бесстрастное лицо.

— Должно быть, велосипед был уничтожен оползнями, — сказал Приятель. Голос у него был немного грустный. — Жаль. Он мне весьма понравился. Хотя я взял его всего на час.

— Зато ты спас Северную Америку, — заметил Дин. — Пусть это тебя утешит.

— Да… Наверное, это стоит потери велосипеда?

— Думаю, это примерно равноценная жертва, — уверил его Дин. Потом он сообразил, что Приятель кое-что опустил. — Приятель, а что за ангел тебя вылечил?

Тот явно занервничал.

— Это был ангел по имени… — Он замялся, глядя на Дина. — Гадриил.

У Дина аж челюсть упала.

— Гадриил? Это он тебя вылечил? Этот… этот сукин сын? Этот убийца?

Приятель вздохнул.

— Не могу поверить, что ты работаешь с Гадриилом, — возмутился Дин. — Это же вредитель! Он предал меня! Солгал мне! И убил моего хорошего друга, Приятель. Очень хорошего друга! Я никогда этого не прощу. Никогда. Я не могу этого простить! Я поклялся, что убью его… вырву ублюдку сердце…

Пищание монитора сердечного ритма стало чаще, и в палату влетела Сара, медсестра. Она начала суетиться вокруг Дина, пока пищание монитора снова не замедлилось, после чего вывела Приятеля в холл и отчитала его за «переутомление» Дина. Дину и Приятелю обоим пришлось пообещать, что Дин не будет волноваться, прежде чем она разрешила Приятелю остаться.

Когда она ушла, Приятель какое-то время молчал. В конце концов он сказал:

— Я видел Гадриила всего второй раз в жизни. Обычно я с ним не работаю. Дин, я знаю, что есть непростительные поступки. Предательство доверия друга, ложь, убийство невинных. Такие вещи непростительны, я это знаю. — Помолчав, он добавил: — Но он был единственным ангелом, который мог согласиться мне помочь. Единственным. Если бы не он, я бы не добрался до вас с Сэмом. Более того, он и помочь-то согласился, только когда я упомянул, что вы двое в беде. Это не извиняет того, что он сделал с вашим другом, я понимаю. Но он все же помог.

Дин размышлял над этими словами долгое время.

— Ладно, — сказал он наконец. — Если больше попросить было некого… ладно. Но — черт. Гадриил? Я все равно вырву ему сердце, если когда-нибудь поймаю его, клянусь.

— Я тебя вполне понимаю. Обращаться к врагу за помощью неприятно. И если он помогает, это еще больше все запутывает.

— Он убил моего друга, — сказал Дин. — Я ненавижу терять друзей, Приятель. Вот правда, ненавижу.

Приятель долгое время смотрел на Дина, и потом сделал очень странное действие: он протянул руку и пару раз потрепал Дина по голове, как будто тот был щенком. На лице Дина, должно быть, отразилось замешательство, потому что Приятель неуверенно убрал руку.

— Я сделал… неправильно? Жест должен быть не таким? Или контекст для него неверный?

Дин озадаченно нахмурился.

— Э… что?

— Ты ранее дотронулся до моей головы. Мне показалось, что это, гм, вроде как жест утешения и доброжелательности — я ошибся? Я попытался ответить тем же.

— О… — вырвалось у Дина. Жест, который он сделал ранее, был не столько трепанием по голове, сколько поглаживанием по волосам, и он тогда думал, что Приятель умирает, и на самом деле, как Дин понимал теперь, это был жест нежности, но как было все это объяснить? «Вообще-то, Приятель, это было скорее любящее поглаживание по волосам умирающего друга, и говорить об этом после не принято»?

— Э… ладно, — пробормотал Дин.

Приятель вздохнул. Он сел на стул у койки, сложив руки на коленях и отвернувшись к окну.

— Правил так много, Дин, — сказал он. — На то, чтобы в них разобраться, уходит так много времени… Сотни и сотни неписаных правил. Мне никогда их не выучить! Столько тонкостей, которые вообще не очевидны… — Он расправил пальцы на коленях и посмотрел на них, перевернув руки ладонями вверх, затем вниз, словно напоминая себе, в каком теле находился. Или, быть может, пытаясь понять невыразимую разницу между трепанием щенка по голове и поглаживанием умирающего друга по волосам.

Он снова аккуратно сложил руки на коленях. Потом, глядя в окно, добавил:

— Знаешь, сначала я не обращал внимания на эти правила. На все эти странные условности. Они казались неважными. Я их даже не замечал. Позднее я пришел к тому, что, нарушая правило, хотя бы осознавал это, но все равно меня это не заботило. — Он по-прежнему глядел в окно. — Но в конце концов я дошел до того, что это начало заботить меня. В последнее время… — Он запнулся. — В последнее время это заботило меня очень сильно.

Потом он пожал плечами и повернулся к Дину со словами:

— Но теперь, наверное, я пошел еще дальше и уже, в общем-то, не возражаю. Наверное, круг замкнулся. Я понял, что все равно не впишусь, и, если честно, многие правила кажутся откровенно глупыми.

Дин немного не поспевал за ним.

— Правила? — переспросил он.

— Правила человеческого поведения, — пояснил Приятель. Он слегка улыбнулся Дину. — Забудь. Я опять слишком много разговариваю. Тебе нужно отдыхать. Я обещал Саре, твоей медсестре, что не буду тебя заговаривать. Просто… Я скучал по общению с… — Он резко остановился и на мгновение, казалось, даже задержал дыхание. — Хорошо иногда с кем-то поговорить, — сказал он наконец.

— Больше чем с кошкой? — предположил Дин.

Приятель улыбнулся.

— Да, наверное, больше чем с кошкой. Хотя кошка очень хорошая. Она, на самом деле, очень добрая. Мне нравится беседовать с тобой, но кошка мурлычет и сворачивается у меня на коленях.

— Этого я делать не буду, — заявил Дин.

— Нет, тебе мурлыкать не надо, Дин, — сказал Приятель серьезно. — Я не собирался просить, чтобы ты сворачивался у меня на коленях. Не беспокойся.

— Хорошо, потому что… э…

— Ты не поместишься, — рассудил Приятель спокойно. — И не думаю, что у тебя хорошо получится мурлыкать.

— Верно… — согласился Дин.

— Уверен, ты хорош в других вещах.

— Да, гм. Так… эй, какой, ты сказал, сегодня день? — сменил тему Дин.

— Восемнадцатое сентября. Солнце село несколько часов назад. Калкариил поймал вас четырнадцатого, и первый демон погиб на закате пятнадцатого, так что с тех пор прошло больше трех дней. Но до госпиталя мы добрались только на рассвете шестнадцатого. На то, чтобы пройти через лес, у нас ушло несколько часов — мистер Магма был очень терпелив. И потом мы еще какое-то время ехали на машине. И потом… в общем, ты… ты потерял сознание во время езды.

Езда на машине.

Верно. Пора перейти к главному.

Дин набрал воздуху.

— Приятель, почему ты не сказал нам, что мы встречались и раньше?

Взгляд Приятеля соскользнул в сторону. Он издал медленный вздох, потом посмотрел на монитор сердечного ритма. Какое-то время он смотрел на экран, потом его взгляд упал на грудь Дина, вздымавшуюся при дыхании.

Дин догадался, что Приятель оценивает, достаточно ли Дин стабилен для серьезного разговора. Дин попытался сесть прямее и выглядеть бодрым.

Приятель встал, сделал шаг к кровати и положил обе руки на боковые перила. Наконец он сказал:

— Дин, ты осознаешь, что с тобой произошло? Не на этой неделе, я имею в виду. Раньше.

«Ну вот. Вот оно». Дин даже почувствовал, как ускорился его пульс — пищание монитора стало чаще, и Приятель поднял глаза на экран, слегка нахмурившись.

— Какая-то проблема с памятью, — ответил Дин. — И у Сэма, и у меня. — Он заставил себя сделать пару глубоких вдохов, стараясь расслабиться и силой воли замедлить чертово пищание. — У нас обоих куча пробелов в воспоминаниях. Мы заметили это только недавно. И потом, на этой неделе… не знаю, но я как будто стал замечать больше. Похоже, будто наши воспоминания стерли или что-то подобное. Как я уже сказал, тебя мы вообще не помним. И не помним всякие другие вещи.

Приятель кивнул. Дин подумал: «Он что-то знает», и спросил:

— Ты знаешь, как это произошло? Или почему? Это… — Дин замялся, потом выпалил: — Это ты сделал?

— Нет, — сказал Приятель немедленно, качая головой.

— А кто — ты знаешь?

Пауза.

— Да, — сказал Приятель.

— Кто?

Приятель не встречался с Дином глазами. Вместо этого он снова посмотрел на сердечный монитор, потом на одеяло на постели. Он убрал руки с перил и обхватил себя за туловище, обняв забинтованную руку другой рукой.

— Приятель, ты должен мне сказать, — настаивал Дин.

— Подобное стирание памяти может быть выполнено двумя способами, — сказал Приятель, по-прежнему глядя на одеяло. — Ангелом или самим объектом. Если это делается самим объектом, это может быть сделано только добровольно. — Приятель медленно вздохнул и посмотрел на Дина. — Дин, это сделал не ангел. Ты сделал это с собой сам. И Сэм сделал это с собой.

Сердце Дина пропустило удар — Дин услышал это на сердечном мониторе.

— Что? Ч-что? — пробормотал он. — Нет, погоди… как это?

— Вы произвели заклинание над собой.

— Не может этого быть! — запротестовал Дин, попытавшись сеть. Приятель протянул перевязанную руку к груди Дина и легко уложил его обратно.

— Дин, нам не следует даже говорить об этом, — ответил он. — Тебе нужно отдыхать.

Дин не обратил внимания на совет.

— Зачем… зачем нам… зачем нам это делать? Не может этого быть! Приятель, проблема охватываетпять лет и затрагивает почти все, что мы за эти пять лет делали, — не только те пару раз, когда мы встречались с тобой, но и всяческие другие вещи — годы других вещей. Это сводит нас с ума. Зачем, скажи мне на милость, нам такое делать?

Приятель мрачно выдохнул и сжал губы.

— Я не знаю, зачем вы это сделали, — сказал он, глядя на Дина. — Но я знаю одно: у вас должна была быть на то веская причина. Это был ваш выбор, Дин. По всей видимости, вы этого хотели. Это заклинание можно произвести только добровольно.

Его глаза казались очень темными.

Дин прошептал:

— Как развернуть его вспять?

Приятель нахмурился.

— Ты спрашивал, почему я не сказал тебе о наших предыдущих встречах раньше. На то было две причины. Во-первых, я… в общем, я подумал, что вы явно больше не хотите… того, о чем забыли. В противном случае вы бы не стерли эти воспоминания, верно? — Дин открыл рот, чтобы возразить, и начал снова садиться, но Приятель опять протянул забинтованную руку и уложил его на кровать. Не убирая руку, он продолжил: — Вторая причина — в том, что вспоминать забытое вам опасно. С этим заклинанием шутки плохи. Я волновался, что, если вы восстановите воспоминания, это вызовет неврологические проблемы. И так и произошло. — Он медленно убрал руку. — Дин, после нашего последнего разговора в машине ты на полдня впал в эпилептическое состояние. Тебя пришлось ввести в принудительную кому.

— В какое состояние?

— У тебя была непрекращающаяся судорога, — объяснил Приятель. — Это опасное для жизни состояние.

Дин моргнул.

Приятель продолжил:

— Ситуация была очень серьезная. Хорошо, что мы были всего в нескольких минутах от госпиталя. — Он тихо добавил: — Ты меня сильно напугал.

Приятель умолк, глядя на Дина и ожидая, когда тот усвоит информацию. Потом он добавил:

— И это с большой вероятностью случится снова, если ты продолжишь попытки восстановить свои воспоминания. Поэтому, полагаю, лучше тебе жить как есть.

— Мне все равно! — настаивал Дин. — Я хочу сломать эту стену. Я хочу вернуть свои воспоминания! И Сэм хочет.

— Дин, ты что, меня совсем не слушаешь? Это небезопасно.

— Да плевать мне, безопасно ли это. Я хочу все вернуть! Я хочу вернуть… то, что забыл! Я хочу то, что забыл. Хочу назад! Все мои воспоминания — назад!

— А ты не думал о том, — сказал Приятель непреклонно, — что забытое могло быть не слишком важно? Не слишком полезно? Может, это было… что-то проблематичное. Что-то досаждающее тебе. Что-то, от чего ты хотел избавиться.

Дин посмотрел на него.

— Ты хотел забыть это, Дин, — сказал Приятель ровно, глядя ему прямо в глаза. — Ты серьезно готов пойти на риск снова оказаться в коме ради восстановления того, от чего однажды уже решил избавиться?

Дин начал чувствовать нарастающее раздражение. Приятель никак не хотел понимать: Дину нужны были эти воспоминания. Ему нужно было то, что он потерял. Он это знал. И Сэму тоже. Им обоим было нужно… что бы это ни было.

Приятель мягко добавил:

— Просто оставь это, Дин.

Но Дин думал: «Ни за что я этого не оставлю. Я что-нибудь придумаю. Если Приятель мне не поможет, я найду кого-то, кто поможет».

Приятель сказал:

— Сара права. Тебе правда нужно отдыхать. Я тебя утомил, мне пора идти. — Он встал со стула, молча посмотрел на Дина и добавил: — Прощай, Дин.

Он начал огибать кровать, направляясь к двери. Но что-то в его формальном «прощай, Дин» звучало совсем неправильно, и Дин вдруг почувствовал отчаянную потребность его удержать.

— Погоди, погоди! — окликнул его Дин. Приятель остановился у изножья кровати и взглянул на него. Дин жалобно попросил, чувствуя себя глупо: — Можешь остаться еще немного? Не знаю, может быть… посидишь тут, присмотришь за мной, пока я сплю? — Это прозвучало нелепо, но Дин ничего не мог с собой поделать. — Еще только чуть-чуть? Пожалуйста?

Приятель смотрел на него несколько секунд, потом медленно кивнул. Он обошел кровать обратно и снова опустился на стул.

Приятель ничего больше не сказал — только сидел молча, сложив руки на коленях. Тишина могла бы быть неловкой, но не была такой.

Она была просто… успокаивающей.

Обнадеживающей.

Умиротворенной.

Безопасной.

Дин закрыл глаза, вспоминая, как мама когда-то говорила ему: «Ангелы присматривают за тобой».

Вскоре Дин задремал и провалился в сон — в тот же несказанно надоедливый сон о доме. Он шел по темным комнатам, осматривая покрытую тканью мебель и тусклые очертания пыльных предметов: посмотрел на таинственную картину в потускневшей раме, подошел к каминной полке и взглянул на статуэтку ангела. Он легонько тронул ангела и увидел, как тот упал.

— Прости, — пробормотал Дин разбитому ангелу.

— Ничего, — ответил голос откуда-то снаружи сна.

— Это я виноват, — сказал Дин во сне.

— Дин, ничего страшного.

— Но я разбил его, я разбил ангела. Я должен был остаться с ним после. Я не должен был бросать его одного. Я не должен был бросать его совсем одного! Мне так жаль… — Глаза Дина наполнились слезами, горло сомкнулось. — Прости… — повторил он. — Прости меня, мне так жаль, мне так жаль… — Он все не мог перестать извиняться.

— Дин, просто спи.

Дин почувствовал, как скатывается вниз, скатывается по длинному склону, и расслабился, отдавшись этому ощущению.

— Надо было приклеить крылья обратно, — пробормотал он. — Хотя бы попытаться. Надо было захватить клей. — Он услышал отдаленную сухую усмешку.

Потом он почувствовал легкое прикосновение к своей голове. Что-то потрепало его по волосам, несколько раз.

Дин провалился в глубокий сон.

***

Когда он проснулся следующим утром, стул у кровати был пуст. Сара, медсестра отделения реанимации, зашла, чтобы проверить его состояние и повязки на руках и ногах. Она сообщила Дину, что Сэм проснулся несколькими часами ранее и чувствует себя неплохо.

— Где мой друг? То есть мой, э… мой старший брат? — спросил Дин. — Он с Сэмом?

Улыбка Сары угасла, и она начала возиться с датчиками ЭКГ на груди Дина. Наконец она подняла глаза и ответила:

— Боюсь, ему пришлось уйти. Он просил передать вам, что хотел бы остаться, но что для вас это небезопасно. Что бы это ни значило… Но он оставил вам кое-какие вещи — погодите секунду, я их принесу.

Она убежала на сестринский пост и через короткое время вернулась со свертком в целлофановом пакете. Она стала вынимать из него вещи по очереди.

— Он оставил вот это с инструкцией отдать вам, когда вы проснетесь. Во-первых, ключи от машины. — Она вынула ключи от Импалы и положила их на столик рядом с Дином. — Он велел передать вам, что это ваш запасной ключ и что машина припаркована в дальнем конце больничной стоянки. По-моему, он даже помыл ее для вас. Я застала его вчера в подсобке, где он искал средства для мытья.

Дальше она вынула две маленьких открытки, каждая из которых была в отдельном запечатанном конверте.

— Тут одна для вас и одна для вашего брата. Похоже, открытки с пожеланием выздоровления — как мило, да? — Она отдала обе открытки Дину и наблюдала за его лицом, пока он вертел конверты в руках. Он не открыл ни один из них. И на сестру посмотреть не мог.

Она прочистила горло и продолжила оживленно:

— И еще он велел убедиться, что вы получите назад вот это. Вы были в ней, когда сюда поступили. — Она вынула из пакета кожаную куртку.

Кожаная куртка. Дин взял ее, расправил на коленях и наконец смог рассмотреть при свете дня. Он не удивился, обнаружив, что она не просто выглядела как его старая куртка — это и была его старая куртка. Та же порванная подкладка, которую он сто лет собирался починить. Те же вшитые внутренние карманы: он вшивал их сам для дополнительных удостоверений и боеприпасов.

Дин провел руками по куртке, думая: «Он бы ни за что не украл ее. А я бы ни за что не отдал эту куртку кому-то, кого встречал всего “два-три раза”. Черт, да я даже Сэму эту куртку не одалживал. Это же была куртка отца».

«Я спросил, был ли он “моим” ангелом. Не просто ангелом. Не каким-то случайным ангелом, которого я встречал пару раз, — я спросил, был ли он МОИМ ангелом. И он кивнул».

Сара наблюдала за лицом Дина.

— Уверена, он бы остался, если бы мог, — сказала она.

— У меня, блин, даже нет его номера телефона, — прошептал Дин, уставившись на куртку.

— Может быть, он с вами свяжется? — Сара еще некоторое время смотрела на его лицо, потом вздохнула. Она потрепала его по плечу и добавила: — Дин, я знаю, что с семьей бывает непросто. Мы тут, в больнице, всякое видим, но замечаем мы в первую очередь, кто приходит побыть с пациентом. Особенно кто остается на ночь. И вы должны знать, что ваш старший брат повел с вами двоими все последние три дня. Ни разу за это время он не съездил домой. Он ведь и сам еще нездоров. А сидел у ваших коек по очереди: час с вами, час с Сэмом. Я пыталась отправить его домой на второй день, но он отказался уходить. Мы даже выгнали его из палаты в какой-то момент, но потом я обнаружила, что он спит на полу в комнате ожидания, поэтому мы впустили его обратно.

Дин все еще смотрел на куртку.

— Вы хотите повидаться с младшим братом? С Сэмом? Ему уже гораздо лучше. Он спрашивал о вас. Я могу отвезти вас к нему.

Дин кивнул.

***

Дин хотел дойти до палаты Сэма сам, но оказалось, что на ногах он стоит еще очень нетвердо, поэтому он позволил Саре усадить себя в инвалидное кресло. Она без комментариев положила куртку и открытки ему на колени и повезла его по короткому холлу в другой отсек реанимации. Там Дин увидел Сэма — бледного и слабого, но в сознании и явно идущего на поправку.

Сара подвезла Дина к самой койке Сэма, чтобы Дин мог по-братски ткнуть Сэма кулаком в плечо и сказать, когда Сара тихонько исчезла:

— Привет, Сэмми. Хорошо выглядишь.

— Привет, Дин, — ответил Сэм. — А ты выглядишь хреново.

— Вообще-то… ты тоже. Но черт, я так рад, что ты очнулся, чувак! Прости, что не приходил навестить тебя раньше, — как выяснилось, у меня были судороги.

Сэм слабо улыбнулся.

— Тоже мне, нашел отмазку. Лузер.

— Сцуко.

Они улыбнулись друг другу. Сэм сказал:

— Дин, мы на самом деле выкарабкались…

— Да. Поверить трудно.

— И прошло уже больше трех дней, и континент не взорвался, — добавил Сэм.

— Ура мистеру Магме! — сказал Дин. — Надо в ближайшее время навестить эти источники, Сэм.

— M&M’s… — усмехнулся Сэм. — Я куплю сотню пакетиков и разложу их по всем горячим источникам штата.

Они побеседовали еще немного. Оказалось, ранее утром, перед уходом, Приятель зашел к Сэму поговорить.

— Когда он зашел в последний раз, я впервые был в сознании, — сказал Сэм. — Оказалось, он просидел с тобой всю ночь, но к рассвету, наверное, соскучился смотреть, как ты храпишь, так что зашел ко мне. Я еще был немного не в себе от болеутоляющих, так что он бросил попытки сообщить мне что-либо важное — сказал, что ты потом все расскажешь. Но хорошо было повидать его. Блин, сильно ему досталось… — Сэм слегка усмехнулся: — Дин, он такой забавный — потрепал меня по голове перед тем, как уйти. Даже мило было.

Улыбка Сэма исчезла.

— Дин. Я снова просмотрел свой список. После того, как он ушел. — Сэм вынул мятый листок бумаги из-под одеяла. — Он так и лежал у меня в кармане куртки все это время, представляешь? Дин… Я, кажется, еще кое-что понял.

Дин посмотрел на него.

— Думаю, отстойные друзья — это мы, — сказал Сэм.

— Что?

— Отстойные друзья, — повторил Сэм, не поднимая головы, глядя на листок бумаги. — Мы его отстойные друзья. Не могу поверить, что мы сразу не догадались. Он сказал, что у него была пара друзей с Импалой, с которыми он куда-то ездил. Помнишь? Двое друзей с Импалой 67 года? И сказал, что у него был друг с такой же курткой, как у тебя, — помнишь? И потом, позднее, упомянул, что у него были друзья, которые ему не помогли. И ты спросил, почему эти отстойные друзья ему не помогли, а он ответил, что они о нем забыли.

— О боже… — простонал Дин, опустив голову в руки.

Еще один кусочек мозаики.

И… точно, мгновением позже пришла головная боль. На этот раз терпимая. Дин подумал: «Может быть, хуже всего, только когда я на самом деле что-то вспоминаю?»

— Сэм, — сказал Дин, подняв голову. — Эта его чертова куртка. — Он поднял куртку. — Это моя куртка. Я наконец рассмотрел ее. Она моя. Та, что отдал мне отец. Та, которую я думал, что потерял.

Сэм вздохнул и положил голову обратно на подушку.

— Можно было догадаться, — проворчал он.

Несколько секунд они сидели молча, слушая тихие переговоры сестер снаружи, звуки шагов по кафельному полу и пищание мониторов Сэма. Потом Сэм сказал:

— Я чувствую себя как первоклассный кретин.

— Не ты один.

— Короче говоря, — сказал Сэм тихо, подняв голову и глядя в окно, — у меня родилась новая теория. Хочешь услышать?

— Выкладывай, — ответил Дин устало.

— Вся эта херня с памятью, Дин… Я думаю, все это касается его. Все эти тысячи эпизодов, которые мы забыли. Мы думали, что забыли разнообразные вещи — разные совершенно случайные вещи на протяжении многих лет, так? Так вот не думаю, что это верно. Я думаю, все эти воспоминания были связаны с Приятелем. Как мы выбрались из Ада; как путешествовали во времени; ангелы, упавшие на мою машину; лань на дороге; что ты искал в Чистилище… — все.

Дин сидел потрясенный.

Приятель, говорящий «Мы встречались… два-три раза, может быть… время от времени… Я точно не помню».

Так значит, сотни раз? Тысячи?

«Ты не думал о том, что забытое могло быть не слишком важно? Это был ваш выбор, Дин. По всей видимости, вы этого хотели».

Дину стало нехорошо.

Сэм говорил, глядя в свой листочек:

— Я в этом просто уверен. Особенно потому, что от этой догадки у меня разболелась голова, а это всегда признак того, что я в чем-то прав. Это все воспоминания о нем. Черт возьми… Все сходится. Он был нашим другом. Должно быть, все последние пять лет. И каким-то образом мы совершенно его забыли. Надо поговорить с ним, Дин. Думаешь, это… он как-то сделал? То есть, он же знает заклинания и все такое…

— Он этого не делал, — прошептал Дин. — Я спросил. Он говорит, это сделали мы сами.

Сэм вздернул голову.

— Что?!

— Он говорит, это сделали мы сами. Сами наслали на себя заклинание. Он был уверен. И… сказал он это так, что я ему верю.

Сэм уставился на него.

— Вот черт. То есть… черт.

— Да.

— Надо поговорить с ним немедленно, — решил Сэм. — Давай поедем поговорим с ним, как только выйдем отсюда. Мы должны все исправить, Дин. Это не мелочи.

— Он уехал, — сообщил Дин.

— Что?

— Оставил нам… вот. — Дин протянул Сэму предназначавшийся тому конверт и вскрыл свой.

В нем оказалась типичная слащавая открытка — должно быть, из сувенирного магазина при госпитале, — с какими-то жуткими кроликами, несущими цветы и ленточки, на обложке. Дин раскрыл ее. Записки внутри не было. Под фабричным текстом «ВЫЗДОРАВЛИВАЙ СКОРЕЕ» Приятель лишь подписал: «Твой друг».

На открытке Сэма вместо кроликов были маленькие птички, и подписана она была так же.

Какое-то время ни тот, ни другой не разговаривали.

***

День спустя Дин окреп достаточно, чтобы ходить, и выписался (игнорируя лютые протесты Сары и ее прощальный вопль «Вы точно такой же, как ваш старший брат!») Импала стояла там, где и сказал Приятель, и сияла безупречной чистотой. Дин проехал прямо мимо мотеля, свернул направо у указателя на дачи в аренду, и Импала запрыгала по грунтовой дороге, направляясь к домику в конце.

Дин ожидал найти домик пустым. Но он никак не ожидал обнаружить, что дом сгорел дотла. Все деревья, на которых были обереги от ангелов, оказались сожжены, и от дома не осталось ничего, кроме дымившихся развалин.

Дин резко развернул Импалу и почти в панике со сжимающимся сердцем помчался обратно в мотель. Он заскочил на ресепшн спросить, что произошло. Девушка-администратор сказала:

— О боже, так вы знали этого мужчину? Он в порядке, с ним ничего не случилось — не волнуйтесь!

Дин облегченно выдохнул.

— Что случилось? Где он?

— Бедняга… Он потерял все. У него не так много и было, но все равно. Это случилось на следующий день после того страшного оползня. Вышло странно: все полагали, что он просто оставил огонь в камине, но он клялся и божился, что камин был потушен. Уверял, что, когда он уходил, огня не было. И пожарные сказали, что пожар, похоже, начался среди деревьев, но как такое могло быть?

Деревья с оберегами. Зифиус.

Девушка говорила:

— Как бы там ни было, он несколько дней был где-то в госпитале, поэтому даже не знал, что случилось, а потом вернулся вчера и нашел дом в таком состоянии. Его кошка погибла. Он так расстроился из-за кошки! Просто ужас… нам пришлось усадить его, его всего трясло — он все повторял, что это он виноват, что он запер ее там, что кошка ему доверяла, а он ее подвел. Даже сказал, что ему нельзя больше заводить друзей, можете представить? Господи… Никогда еще не видела, чтобы кто-то настолько убивался из-за кошки. Я, конечно, предложила ему бесплатный номер — как тут было не предложить? Но он сказал, что ему пора уезжать.

Дин смотрел на нее, открыв рот.

— Куда он поехал?

— Поймал машину — первый же грузовик, ехавший через перевал. У него вообще ничего с собой не было — даже пальто, — он просто сорвался с места и уехал. Я дала ему сорок баксов — он и их не хотел брать, мне пришлось сунуть их ему в карман. Он остановил первый же грузовик на дороге, и они уехали через перевал. С тех пор я его не видела.

Дин немедленно отправился через перевал. Он весь день провел на горных дорогах. Доехал до Айдахо, прочесал маленькие горные городки в округе — Виктор, Дриггс, Эштон, Сент-Энтони. Как только Сэм выписался из больницы два дня спустя, они снова двинулись за перевал. Проехали все Айдахо, до самой Монтаны на севере и Юты на юге. Они потратили на поиски две недели, останавливаясь в каждом городе от Бьютта до Покателло, но Приятеля нигде не было.

========== Глава 18. Аврора ==========

— Мы пришли задобрить мистера Магму, Дин, — сказал Сэм, бросая горсть M&M’s в источник. — А не просто нежиться в горячей ванне.

— А я что, виноват, что в некоторых бассейнах вода ровно 40 градусов? — ответил Дин. Он сидел прямо в озерце с горячей водой, без рубахи, без штанов, в одних трусах, опершись на гранитный берег русла. Его одежда была свалена на камне рядом. — Это идеальная температура для горячей ванны, Сэм. Очень полезно для мышц. Особенно после того, как повисишь подвешенным за руки пару дней.

— Ну да. Только не пробуй такого в Йеллоустоне, а то сваришься за полсекунды.

Дин оскорбился.

— На том вебсайте, который я нашел, есть консультант — он перечисляет источники, в которых можно купаться. Этот он рекомендовал! Я же не настолько тупой.

— Консультант по источникам? — переспросил Сэм, бросив еще горсть M&M’s в самую горячую часть озерца. — Это что, твоя новая карьерная цель?

— А неплохой будет запасной план, если охота когда-нибудь иссякнет, — ответил Дин, осторожно поставив пиво на шаткий с виду камень. — Я вообще не знаю, как мы исколесили всю страну за девять лет, даже не зная об этих природных горячих ваннах, которые, оказывается, много где есть. — Он оглядел берега ручья. — Знаешь, держу пари, можно построить держатель для пива из вон тех камней, если сложить их один на другой.

— Я тут волнуюсь по поводу того, собирается ли мистер Магма взорвать йеллоустонскую кальдеру, а ты строишь держатель для пива.

— Эй, кто из нас умудрился бросить не одну, не две, а целых три пачки M&M’s прямо в Старого Служаку на прошлой неделе?

Сэм скривился.

— А благодаря кому из нас это удалось — кто отвлек парковых рейнджеров фальшивым государственным уведомлением о закрытии парка?

— Ладно, ладно. Этой заслугой я готов поделиться, — проворчал Дин и сделал еще глоток пива.

Сэм вздохнул и сел, скрестив ноги, на краю озера.

— Я только говорю, что, по-моему, мы теряем тут время.

Дин молчал. Он отпил еще пива.

Сэм был прав, он это знал. Они обыскивали территории Айдахо, Монтаны и Юты уже две недели. Это Сэму пришла в голову идея совместить M&M’s-тур по источникам с поисками Приятеля. По крайней мере, так они не чувствовали полного провала — потому что поиски Приятеля ничего не давали.

Они уже выработали рутинный распорядок: каждое утро отправлялись на завтрак в забегаловку для дальнобойщиков — в какую-нибудь засаленную столовую — и опрашивали каждого встреченного водителя, не подбирал ли тот темноволосого голубоглазого пассажира. Худощавого; может быть, немного грустного на вид. Без куртки. Без багажа — возможно, с небольшой сумкой через плечо, но без рюкзака.

Все водители всегда отвечали отрицательно. После этого Сэм и Дин проводили остаток дня, объезжая окрестные города и справляясь во всех ночлежках.

Там тоже все всегда отвечали отрицательно.

Каждый день они заканчивали ни с чем. Так что к закату они находили местный горячий источник (в этой части страны их оказалось множество) и бросали в него немного M&M’s. Дни проходили, о Приятеле ничего не было слышно, и Дин взял в привычку греться в горячих источниках, пытаясь избавиться от затяжной боли в плечах, выпивать по несколько бутылок пива… и стараться забыть о том, каким провальным выдался очередной день. Оказалось, что пить пиво, сидя в источнике, — не лучшая идея: несколько раз у него начинала кружиться голова, так что Сэму приходилось помогать ему добраться до машины. Но Дин пил все равно. И потом, в мотеле, добавлял еще виски.

«Это хороший распорядок, — думал Дин. — Неудача с утра, неудача весь день, никаких зацепок, потом депрессия, горячая ванна, много алкоголя, Сэм довозит меня в паршивый мотель, где можно выпить еще и завалиться спать. И на следующий день начать все заново. Эй, а так можно жить».

Он потянулся за пивом и чуть не пролил его в озеро.

— Тут серьезно нужен держатель для пива, — проворчал он.

— Нам стоит вернуться в мотель, пока ты снова не вырубился, — предложил Сэм.

— Да, — согласился Дин, откинув голову на камень и закрыв глаза. — Завтра отправимся на юг, к той следующей группе городов, хорошо? И сделаем еще один заход с M&M’s.

Сэм помолчал немного.

— Дин, я серьезно. Мы теряем время. Ты знаешь, сколько пакетов M&M’s мы уже отдали мистеру Магме?

— Э… несколько десятков? Береженого бог бережет, так?

— Уже больше сотни, Дин. Я думаю, мистер Магма уже доволен. Дин… Думаю, нам пора возвращаться в Канзас.

Дин открыл глаза.

— Ни за что, — сказал он категорично и закрыл глаза снова.

— Дин, мы теряем время. И ты это знаешь.

Дин снова открыл глаза.

— Я не брошу Приятеля. Я не сдамся. Мы нужны ему, ты сам знаешь. И он нужен нам. Ты знаешь, что это так — не знаю почему, но так. — Дин набрал воздуху, для выразительности помахав пивом. — Он нам жизнь спас, Сэм! Да еще и весь континент в придачу. И все потерял при этом, даже свою чертову кошку, которая, судя по всему, вообще была его единственным другом, и теперь он где-то там, на холоде, у него ничего нет: нет даже одежды на смену, нет одеял, нет его кружки или чертовой кастрюли с ручкой-вешалкой, нет больше даже куртки — ничего, и пойти ему не к кому. И я не буду снова отстойным другом. Я не поступлю с ним так снова.

Он сделал вдох, собираясь продолжить, но Сэм уже успокаивающе поднял руки.

— Эй, эй. Я знаю! Знаю. И я согласен, Дин, я тебя поддерживаю. Полностью поддерживаю. Мы не бросим поисков. Но таким способом мы его не найдем! Ты сам понимаешь. У нас даже фотографии его нет, чтобы показывать людям. У нас ни единой зацепки. Он к этому времени может быть уже в Тихуане. Но я не говорю, что надо сдаться. Я лишь говорю, давай сменим тактику.

— У тебя есть предложение получше?

Сэм набрал воздуху и заявил:

— Сломать стены. Разрушить заклинание. Вернуть наши воспоминания о нем.

— Хорошо, — ответил Дин. — Давай поспешим в мотель и сделаем это сегодня же. Ах нет, погоди, мы же понятия не имеем как, а даже если узнаем, это убьет нас.

— Дин, — сказал Сэм. — Мне сегодня пришла в голову идея. Может быть, дурацкая идея.

Дин немного оживился. Он посмотрел на Сэма.

— Я обожаю дурацкие идеи. Выкладывай.

— Допустим, мы найдем способ сломать этот мысленный барьер — разрушить заклинание, вернуть наши воспоминания… — Сэм сделал паузу.

— Тогда у нас мозги взорвутся, — закончил Дин. — И каждый раз, когда мы будем думать об этих воспоминаниях, у нас будут судороги. Это твой план? Отличный план, Сэм! Давай приступим к нему сейчас же.

— Нет, Дин, у нас не взорвутся мозги, — сказал Сэм с нотой раздражения в голосе. — Я об этом и хочу сказать. Я сегодня думал об этом и понял, что мы ведь уже знаем, что произойдет, так как это уже произошло с тобой. Ты не взорвался! Ты не умер. У тебя случилась судорога, да. И Дин… я знаю, это было неприятно, знаю, это была нехорошая судорога, но она тебя не убила. И главное, ты упомянул, что ведь вспомнил что-то новое о Приятеле? Так?

— Так, — согласился Дин медленно. — Всего только пару моментов, но…

— Расскажи мне детали. Ты мне так и не рассказал.

Дин вздохнул.

— Ой, да ну, Сэм…

— Это важно, Дин, — настаивал Сэм.

Дин не мог не улыбнуться.

— Хех. Это тон, говорящий «Мне надоело твое отношение, Дин», да?

— Да, Дин, — сказал Сэм тем же самом тоном.

— Хех. Гм. Ну ладно, ладно. Дай мне секундочку. — Дин вздохнул, задумавшись. — Ладно. В общем, пока у меня была судорога, я видел одни и те же образы снова и снова. Один недавний — про то, как мы встретили Приятеля на парковке, — но остальные три, кажется, были воспоминаниями. Уверен, они относились к тому времени, когда я встретил его впервые. В одном он… — Дин почувствовал, как его голос замедлился и запнулся.

Даже сейчас, недели спустя, образ был на удивление мощным. Каждый раз, когда Дин думал о нем, у него перехватывало дыхание.

Но надо было рассказать о нем Сэму. Ладно. Дин сделал вдох и продолжил:

— Он шел мне навстречу в этом амбаре, в этом своем пальто — ну, в пальто из сна, — и сверху взрывались лампы и осыпались искрами и, честно говоря, это было даже пугающе. Это… это впечатляло. — Он торопливо продолжил: — И потом был еще образ крыльев. Черных крыльев. Они как бы… поднимались, и… был гром, и… это были его крылья, и… он просто… смотрел на меня, и… это тоже очень впечатляло. И был еще третий… — Дин умолк.

Почему-то ему было немного стыдно признаваться, что он ударил Приятеля ножом в сердце, когда они только встретились. Дин бледно закончил:

— Был еще третий — кажется, тогда, когда он… э… поздоровался.

— Поздоровался впечатляюще, надо полагать?

— Э… да… и я вроде как… ударил его ножом в сердце, как бы.

Сэм поднял брови.

— Он подошел поздороваться, и ты заколол его в сердце? Вы так познакомились? Ты серьезно?

Дин слабо ответил:

— Я знаю, знаю! Все было просто… как-то…

— Впечатляюще?

— …да. — Дин прикрыл глаза рукой.

— Дружелюбный прием ты оказал ангелу, Дин.

— Знаю… — ответил тот, вдруг пожалев, что нельзя просто исчезнуть под водой.

— Задал тон отстойной дружбы прямо с самого начала, а?

— Блин, Сэм! Кончай наезжать. Я не помню всего и не знаю, почему пырнул его. Я просто пытаюсь рассказать тебе подробности!

— Ладно, ладно. Как бы там ни было. Я к тому, что… я смотрю на тебя все время, пока ты это описываешь. И я заметил… Ты же сейчас думаешь об этих воспоминаниях?

— Да.

Сэм пригляделся к нему.

— Отчетливо помнишь их? Сосредоточен на них? Видишь мысленно каждую деталь?

— Да. К чему ты ведешь?

— Голова болит?

— Нет. Не болит, — ответил Дин. — Нормально себя чувствую.

Сэм улыбнулся.

Дин уставился на него.

— Ого. Ты прав. Я и не заметил! От этих воспоминаний голова больше не болит. — Он задумался. — А, я понял, что ты имеешь в виду. Если пережить судорогу, то воспоминания возвращаются — возвращаются по-настоящему, насовсем. И больше не вызывают проблем. Я могу о них думать, могу о них говорить. Голова больше не болит, и судорог нет.

Сэм часто кивал.

— Что означает, если пережить судорогу, воспоминания возвращаются и не вредят здоровью. Понимаешь, к чему я? Это одноразовая проблема! Думаю, если мы сломаем стену, то да, у нас будет судорога, но только однажды, а потом все станет нормально. Так что надо пережить судорогу только один раз.

— Да, ну, удачи с этим «одним разом» — как мне сказали, это длилось целый день и я чуть не умер. Нам придется обосноваться прямо в отделении скорой.

— Именно, — ответил Сэм, снова быстро кивая. Дин посмотрел на него. Сэм продолжил: — Именно об этом я и думал! Обосноваться в отделении скорой! Я хочу сказать, есть мы выясним, как сломать стену — что еще большой вопрос, но если выясним — то можем буквально сесть в отделении скорой и сделать это прямо там. Сломать стену там, под носом у врачей. Потом у нас случится судорога, или какие-то еще последствия, но мы будем уже в скорой, где об этом позаботятся. Я думал, может, даже можно вернуться в госпиталь в Джексоне. Там нас уже знают, нам уже помогали, так что подумают, что это просто какое-то отложенное следствие «несчастного случая на прогулке».

— Нас обоих придется ввести в кому, Сэм. Это очень, очень глупая идея. — Дин помолчал. — Мне нравится.

Сэм улыбнулся.

— Но есть очевидная проблема, — добавил Дин.

— Да, — согласился Сэм. — Мы понятия не имеем, как сломать стену. Как разрушить заклинание.

— Может быть… э… — произнес Дин неуверенно, — может быть, Смерть попросить? Он умеет обращаться со стенами в сознании.

Сэм насторожился.

— Ой, нет, Дин, ни за что. Он чуть не забрал меня, и ты оттащил меня в последнюю секунду, забыл? Что если он разозлился? И еще, он не очень-то любит, когда его призывают.

— Да, верно. Я уже подзабыл, — согласился Дин.

Сэм закатил глаза.

— У меня есть другая идея. Исследование. Вернемся в бункер и займемся исследованием вопроса. Надо найти побольше информации об этом заклинании. Сейчас самое время засесть за книги, Дин. — Сэм сгреб одежду Дина и протянул ему.

Дин поднял глаза на него. Он забрал одежду и выбрался из бассейна.

***

Спустя день, потраченный на длинный переезд, они вернулись в бункер. Переезд занял больше тринадцати часов, и когда они подъехали, было уже темно, но Сэм отправился прямиком в библиотеку и начал вынимать с полок кипы книг, относя их на большой стол.

— Тут целая полка о заклинаниях, — крикнул он Дину, который исчез в кухне. — Никогда толком не было времени начать в этом разбираться. И… Дин — эй, ты где? Черт возьми, Дин, в кои-то веки мне на самом деле нужна твоя помощь, я серьезно…

Дин появился из кухни с двумя большими кружками кофе. Он передал одну Сэму.

— Просто заварил свежий кофе. Ведь мы, наверное, еще нескоро ляжем. Так, с чего ты хочешь, чтобы я начал?

Сэм бросил на него скептический взгляд и указал на одну из двух больших стопок книг, которые выложил на столе. Но Дин послушно сел за стол и принялся за работу.

Они не спали за полночь. Только на то, чтобы рассортировать книги, ушел час. Вскоре они уже наладились пролистывать каждую книгу постранично, пытаясь быстро найти что-нибудь про заклинания, связанные с памятью. Работа обещала занять немало времени.

В два часа ночи Сэм объявил отбой, и они поплелись спать.

— Надо когда-то заглянуть к Кроули, — проворчал Дин.

— Э-э, он в порядке. У него теперь и выпивка, и книжки, и телек, — ответил Сэм.

Как-то вечером, еще весной, они с Дином порядочно напились и подписали с Кроули какую-то нелепую сделку, в результате которой тот получил огромный ящик выпивки и собственное кабельное телевидение. Плюс еще кое-какие привилегии. Это была больная мозоль, особенно учитывая, что ни один из братьев не мог вспомнить, зачем они подписали этот контракт. Так что ни тот ни другой старались о нем не упоминать.

Следующим утром Дин поднялся в семь и сел за работу еще до того, как Сэм проснулся.

И два дня спустя именно Дин нашел решение.

Он пролистывал тоненький пыльный рукописный журнал неприметно засунутый между двумя другими книгами. Это был журнал охотника 19-го века.

— Смотри-ка, Сэм, — сказал Дин, вдруг сев прямо. — Журнал охотника давних времен, парня по имени Дэвид Кинкейд, жившего лет сто пятьдесят назад. По-моему, тут что-то есть. — Сэм поднял глаза и Дин начал читать из журнала вслух, разбирая потускневший почерк:

12 мая 1875 — Нью-Бедфорд в штате Массачусетс. Странное дело в промысловом городе Нью-Бедфорде. Давно покинувший страну китобойный корабль Аврора пришвартовался сегодня в порту после двухгодичного путешествия в Арктику. Корабль ждали уже давно, и прибыл он с сотнями бочек китового жира и штабелями длинной китовой кости. Однако пришвартовался корабль без капитана, и, что самое странное, вся команда совершенно не помнит своего капитана — опытного моряка по имени Эллис. Они даже не осознавали, что его с ними нет, и совершенно смешались, когда начальник порта спросил, где он! Что-то подсказывает мне, что тут замешана магия — магия или заклинание; и я решил остановится в городе на несколько дней, чтобы разобраться, в чем дело.

13 мая 1875 — Сегодня я долго говорил с юнгой Авроры, парнишкой лет четырнадцати от роду по имени Гарри, который сказал, что никто из команды действительно вовсе не помнит капитана Эллиса. На протяжении всего пути на юг они почему-то были уверены, что это повар был их капитаном! Юнга также доложил, что вся команда страдала головными болями. Все они не помнят большую часть последних двух лет. Малыш Гарри, храни его Господи, когда я встретился с ним, только вернулся от цыганки в торговом ряду, у которой был на какой-то абсурдной консультации по поводу возврата воспоминаний. Гарри поведал мне, что цыганка сказала ему следующее (насколько он смог запомнить): «Ты сделал это с собой сам, мой мальчик, и можешь вернуть все обратно; нужно лишь открыть дверь в твоем сне. Ты уже знаешь, где эта дверь, и тебе нужен лишь ключ к ней — я помогу найти его». Все это, конечно, чистый, первосортный вздор, так как «цыганка-предсказательница» в промысловом морском городе всегда оказывается девицей какого-нибудь несчастного моряка, состарившейся в одиночестве, и все ее «цыганское наследие» — это свеча и дешевый платок с бахромой. Но глупыш Гарри, кажется, верит ей и даже сказал, что понял ее слова, — он сообщил мне, что знает, «где находится дверь». «Цыганка» дала ему какое-то нечистое зелье, чтобы выпить перед сном. Я пытался отговорить его от принятия зелья, но не уверен, что он послушал меня. Я договорился встретиться с ним на обед завтра.

14 мая 1875 — Гарри не пришел на встречу, а для юнги очень странно упускать шанс получить бесплатную еду. Расспросив людей, я узнал, что бедняга умер от приступа, настигшего его ночью. Я был в ярости. Я разыскал ту «цыганку», и к моему удивлению она оказалась с юга Мадьярорсага, то есть Трансильвании, что в Австро-Венгрии. Я даже поговорил с ней на румынском, насколько хватило моих знаний, и она ответила мне на безупречном румынском с явным мадьярским акцентом. То есть она оказалась настоящей цыганкой! Она клянется, что не знала о грядущей смерти мальчика, и показала мне, что дала ему: сухой порошок, который назвала как-то вроде “alomjurkay”. По правде говоря, она была очень рассержена — по ее словам, она «не предполагала, что открытие двери вызовет столь серьезный приступ», что бы это ни значило. Что интересно, еще она сказала, будто бы «ангелы не предупреждали ее об этом аспекте». Она утверждает, что мальчик находился под заклинанием, проистекавшим из «знаний ангелов». Она даже говорит, что может «слышать ангелов». Конечно, ее история совершенно неправдоподобна. Признаюсь, не знаю, что и думать о ее рассказе.

20 мая 1875 — Боюсь, я мало продвинулся в этом деле. За прошедшую неделю еще два члена команды скончались от приступов. Выжившие говорят, что двое умерших более всего мучились от потери воспоминаний; сильнее других пытались восстановить их. Капитана Эллиса теперь объявили мертвым; прибыль от продажи 73 000 галлонов китового жира и 30 000 фунтов китовой кости будет распределена между выжившими. Я не могу разобраться, что произошло, кроме следующего момента: я поговорил с матросом с предыдущего рейса, и он описывает Эллиса как страшно вспыльчивого и жестокого человека. И теперь меня не оставляет мысль о том, что имел место какой-то мятеж, который команда попыталась скрыть, и в результате цепочки каких-то причудливых событий они потеряли память об этом эпизоде. По правде говоря, я не знаю точно. Я никуда в этом вопросе не продвинулся и с неохотой заключил, что должен оставить эту загадку неразрешенной, так как я только что услышал о появлении морских змеев в заливе Кейп-Код, а я никогда еще не видел морского змея.

***

Все эти записи Дин прочел вслух. Сэм после этого забрал у него журнал и сел на стул, чтобы перечитать все самостоятельно, пока Дин заглядывал ему через плечо.

Дойдя до конца, Сэм посмотрел на Дина.

— Должно быть то же самое, — сказал он.

— Даже с жутковатой цыганкой в комплекте. И про головные боли есть, ты заметил?

— Да, — сказал Сэм. — И еще я заметил, что все, кто пытался вернуть воспоминания, закончили плохо.

— Ну, что-то я сомневаюсь, что в 1875 году в отделении интенсивной терапии госпиталя Нью-Бедфорда хорошо умели справляться с судорогами, — ответил Дин. — Главное, Сэм, ключ — в этом странном зелье. И во сне! — Дин указал на абзац поблекшей записи. — Вот здесь: «Нужно лишь открыть дверь в твоем сне» — это же наверняка тот сон, который нам снится, да, Сэм? Мой — про большой дом, твой — про лес или что там… Так… Смотри… «Нужно лишь открыть дверь в твоем сне»… и «ты уже знаешь, где эта дверь», и «тебе нужен лишь ключ к ней». Тут, кажется, все ясно. Так что…

Они оба уставились на выцветшую страницу.

— Так что я понятия не имею, что все это значит, — заключил Сэм.

Дин тяжело сел на пустой стул.

— Да, я тоже. Но в моем сне много дверей. Там дом, и кругом сплошные двери. Может, мне надо пройти через одну из дверей?

— В моем вообще никаких дверей нет, — сказал Сэм с тревогой. — Только деревья.

— Может, в одном из деревьев есть дверь? Если поискать? — Сэм все еще выглядел обеспокоенным, и Дин добавил: — Черт, ну не знаю. Но ясно, с чего можно начать: очевидно, нам нужен этот порошок, эта трава, или что это было.

Следующие несколько часов они провели в поисках травы под названием “alomjurkay”, но ничего не добились. Она не упоминалась ни в энциклопедиях трав Хранителей Знаний, ни в книгах по медицине, и Сэм ничего не смог найти онлайн.

— Может, это на другом языке? Может, это, например, по-цыгански? — предположил Дин.

После еще получаса поисков на полках Сэм сказал:

— Не могу поверить, что у Хранителей Знаний не было словаря с английского на австро-венгерско-трансильванско-цыганское наречие 19-го века. — Он попытался разработать мышцы шеи. — Какой недосмотр с их стороны!

— Нам нужен переводчик, — заключил Дин, откинувшись на спинку. Потом его взгляд соскользнул на пол. — Вот черт… — Он посмотрел на Сэма.

— Кроули! — произнесли они хором.

***

Пятнадцать минут спустя они вошли в камеру Кроули.

Камера Кроули нынче выглядела гораздо лучше; он по-прежнему был прикован, но теперь у него имелся новый ковер, вращающееся кожаное кресло с подушками и целый ряд различных сортов скотча и виски, выставленных в портативном баре на колесиках. Когда они вошли, он счастливо смотрел «Баффи, истребительницу вампиров» на своем личном телевизоре.

Дин стиснул зубы. Камера Кроули стала прямо-таки роскошной. Она была обставлена едва ли не лучше, чем спальни Сэма и Дина. Обычно Дин старался об этом не думать. От этого у него все равно всегда начинала болеть голова.

— Добрый вечер, мальчики! — сказал Кроули оживленно, поболтав скотчем в стакане. Он сидел лицом к левой стене, где стоял телевизор, и даже не оторвал глаз от экрана. — Давненько я вас не видел. Хорошо проводите время? Вас уже неделями нет… не звоните, непишете… Вы видели этот сериал? Не могу поверить, что Баффи нравится этот Ангел — какое ужасное имя, правда же. Просто позор для любого уважающего себя вампира.

— Нам нужно, чтобы ты перевел слово, — сказал Дин.

— Вам нужно, вот значит как, — ответил Кроули, не сводя глаз с телевизора. — Что ж, мальчики. «Нужно» — это интересный выбор слова. Но дело в том, что я получил почти все, чего хотел, во время нашего последнего милого раунда переговоров весной. Я вполне неплохо тогда разжился, не находите? — Он обвел жестом помещение, указывая на минибар, удобные подушки и телевизор, не отвлекаясь от сериала.

— Хватит выделываться, — отрезал Дин. — Мы хотим, чтобы ты перевел только одно слово.

Сэм подвинул к Кроули через стол листок бумаги. На нем было написано имя цыганского порошка: “alomjurkay”.

Дин положил на стол ручку и тоже пододвинул ее к Кроули.

Кроули вздохнул и оторвал глаза от телевизора достаточно, чтобы быстро взглянуть на листочек. Он прекратил болтать виски в стакане.

Несколько мгновений он смотрел на листок, потом поднял задумчивый взгляд на Сэма и Дина.

— Это два слова, — сказал он.

— Ты знаешь, что это значит? — спросил Сэм. — Что это по-английски?

Кроули отпил скотча и поставил стакан. Потом взял пульт и поставил серию «Баффи» на паузу. Он слегка повернулся в своем кресле, чтобы быть лицом к братьям, и пристально посмотрел на Сэма, затем на Дина.

— Это два слова, а не одно, — сказал он наконец. — И еще. Хотел бы я знать, с чего это вам двоим так чертовски интересно, что означает эта короткая фраза. Эта конкретная фраза. Просто вообразить не могу, зачем это вам. — Он сделал паузу, глядя на них обоих. Потом добавил: — И записана она ужасно. Вам повезло, что я вообще ее узнал. Похоже, будто ее записало безграмотное животное, не вполне владеющее лапами — о, Сэм, так это был ты?

— Ты не мог бы, пожалуйста, прекратить кривляться и просто назвать нам свою цену? — попросил Дин.

— Тс-тс, Дин, — цокнул языком Кроули, грустно покачав головой. — В прелюдии вся прелесть. Никогда нельзя переходить сразу к поцелую в губы, мальчики. Сначала нужно разжечь возбуждение! — Лицо Дина заметно помрачнело, и Кроули поспешно добавил: — Ну что ж. Цену. Посмотрим. — Он снова взглянул на листочек, сделал еще глоток скотча и наконец сказал: — Вообще не знаю, зачем я это делаю. На старости лет превратился в тряпку. Эту услугу я окажу вам бесплатно, мальчики.

Он взял ручку и нацарапал что-то на краю бумаги.

Дин вырвал у него листок и посмотрел. Под словом “alomjurkay” Кроули написал:

álom gyökér

— Это еще что значит? — вопросил Дин.

— С вами так приятно беседовать, что я даже не знаю, почему не провожу с вами больше времени, — съязвил Кроули. — Теперь пожалуйста, уходите. Все, чего я хочу и что вы готовы мне дать, вы мне уже дали весной. И больше мне ничего не нужно за исключением свободы, а на это, я знаю, вы не согласны. Так что прекратите тратить мое время. — Он снова взял пульт и отвернулся в кресле к экрану телевизора. Через плечо он бросил: — Я дал вам то, что вам нужно. Постарайтесь не отставать от времени, парни. Знаю, это требует напряжения ваших маленьких мозгов, но вот я был рожден столетия назад, а даже я знаю про Гугл.

Он нажал на кнопку воспроизведения и больше вообще не обращал на них внимания. Только заворчал про себя: «Баффи, дурында ты, лучше обрати внимание на Спайка!» — и отхлебнул еще скотча.

Сэм и Дин переглянулись. Они вышли из камеры, снова заперли дверь и направились наверх, где Сэм взял свой лэптоп и начал искать в интернете “álom gyökér”.

Поиск занял десять секунд.

— Ого! Дин. Это по-венгерски! По-венгерски это значит… так, посмотрим… о, о, вот — это венгерское название для корня сновидений!

Они переглянулись.

— Черт возьми, — сказал Дин.

— Но логично, — заметил Сэм.

— Если учесть, что в этой истории вообще никакой логики, — согласился Дин, кивая.

Они уже имели дело с корнем сновидений раньше. Это была африканская трава, которая могла вызывать яркие сновидения и позволяла попадать в сны друг друга… и иногда имела и иные неожиданные эффекты, связанные со сном.

Сэм сказал:

— Значит, если принять сонный корень, это поможет нам найти ключ? Или дверь? Или он отворяет дверь? Или ломает стену? Или… что?

— Попробуем и увидим, как думаешь?

— Конечно, но, просто для сведения, мы вообще без понятия, что делаем, — заметил Сэм. — То есть я определенно за, но мы оба должны понимать риски, и, скажем прямо, эффект от сонного корня может быть неприятным, и глупо принимать его, не зная, во что мы вляпываемся.

Дин улыбнулся.

— Это по-винчестеровски глупо, Сэм, — ответил он. — То есть глупо в лучшем смысле этого слова!

========== Глава 19. Ключ ==========

Три дня спустя Сэм и Дин сидели в лобби отделения скорой помощи госпиталя Джексона. Только на то, чтобы найти корень сновидений у них ушло два дня, и потом еще день на дорогу обратно в Вайоминг. Они снова заселились в тот же мотель и оплатили его на всю неделю. Наконец решающий день настал, и они только что прибыли в скорую.

Ехать из мотеля было холодно: Импала не успела нагреться. Сэм до сих пор дул на руки, пытаясь согреть их.

— Холодно там, — заметил Дин. — Середина октября уже.

Сэм взглянул на него. Через пару секунд он сказал:

— Он, наверное, уже другую куртку нашел.

— Да, конечно. — Дин посмотрел в окно на голые ветви деревьев снаружи. — Он уже проходил через это. Знает, как найти работу и все такое. Знает, как прожить самостоятельно. Он сам сказал.

— Да. И… он знает, как избегать ангелов.

— Угу. Он их даже слышит, — согласился Дин.

— Наверняка он в порядке.

— Да, он в порядке.

Они оба умолкли на время. «В порядке, ага… В порядке по-винчестеровски», — подумал Дин. В порядке по-винчестеровски, конечно, на самом деле означало «в данный момент еще жив, но, вероятно, в жутком состоянии и/или умирает».

— Он может прожить сам, — сказал Дин. — Вот только… он не должен быть вынужден этого делать.

— Да, именно, — согласился Сэм. Он вынул из кармана пакет с сухим порошком корня сновидений и посмотрел на него. — Ладно, — сказал Сэм, засовывая пакет обратно в карман. — Я принесу пару стаканов воды. Вернусь через секунду. И не струсь мне тут!

— Я готов так, как тебе и не снилось, — ответил Дин. — Понял: не снилось? Ха.

Сэм фыркнул, и Дин слабо улыбнулся ему. Это была глупая шутка, он знал, но ни на что лучше он сегодня не был способен.

Сэм отправился в направлении кафе.

Дин вздохнул и снова посмотрел в окно на обнажившие ветви деревья. Приятель был где-то там, совсем один, уже три недели. Три недели. И как бы Дин и Сэм ни пытались убедить себя в обратном, они оба знали, что бездомному парню, который не вполне понимал, как функционирует человеческий мир и за которым охотились враги уровня Зифиуса, одному на улице должно было быть тяжело.

Дин мог лишь надеяться, что возврат воспоминаний как-то подскажет им, как найти его.

И, конечно, было бы хорошо не умереть в процессе. Да… это определенно был бы бонус.

Дин мысленно повторил детали плана, пытаясь понять, не забыл ли чего-то. У братьев при себе не было ничего кроме сотовых телефонов и ни о чем не говорящей пары удостоверений (водительские права Монтаны с их настоящими именами — персонал в госпитале все равно уже знал их настоящие имена, так как Приятель не подумал дать вымышленные, когда привез их в прошлом месяце). Этим утром Дин выгрузил весь арсенал из Импалы в сумку, обмотал ее брезентом и спрятал в деревьях за мотелем на случай, если машину эвакуируют, будут осматривать или еще что. Потом они переоделись в дешевые хлопковые спортивные штаны и толстовки («Ни за что я не дам им разрезать еще одну хорошую пару джинсов», — сказал Сэм), доехали до госпиталя и припарковали Импалу в углу больничной стоянки.

И вошли прямо в отделение скорой. Дин сказал администратору на стойке приема пациентов: «У нас обоих болит голова. У вас не найдется аспирина?» Администратор едва не закатила глаза, но только велела им подождать, пока врачи закончат с парой других прибывших. Сэм и Дин выбрали пару стульев в лобби на виду у персонала.

Дин не мог придумать, что еще сделать. Они подготовились как смогли. Теперь оставалось только выпить траву.

Сэм подошел с двумя пенопластовыми стаканчиками горячей воды. Он сел рядом с Дином и поставил оба стакана на маленький столик у кресла с другой стороны от себя. Взглянув на стойку персонала, он сказал Дину:

— Сейчас они не очень заняты. Думаю, это хороший момент. — Он вскрыл пакетик с корнем сновидений. — Готов?

— Погоди, — сказал Дин. — Сэм, погоди. Тебе вообще не обязательно этого делать. Давай я выпью первым. Знаю, мы об этом говорили, но подумай еще раз. Ты мог бы подождать пару дней, посмотреть, что случится со мной. Мы же не знаем, что случится, если рухнет вся стена — это может быть куда серьезнее, чем вспомнить три коротких эпизода. Не обязательно нам обоим это делать.

— Дин, мы уже говорили об этом двадцать раз.

— Я серьезно. Не думаю, что тебе стоит рисковать собой. Если я отброшу коньки, ты будешь рад, что не принял траву со мной.

Сэм посмотрел на него.

— Ты что, серьезно думаешь, что если у тебя взорвется мозг, если ты никогда не выйдешь из этой судороги или комы, то я буду рад, что не сделал этого с тобой? Скажу: «Ну что ж, я потерял друга-ангела, о котором даже не знал, потерял большую часть воспоминаний, и теперь мой брат умер… упс, бывает, хорошо, что я не принял зелье с ним, теперь поеду в Канзас в одиночестве»? Ты думаешь, я буду рад?

— Я не это хотел сказать.

— Подумай, Дин, — попросил Сэм.

Дин подумал и начал понимать, что имел в виду Сэм. Сэм смотрел на него.

— Это риск, да. Мы не вполне знаем, что делаем…

— Мы вообще не знаем, что делаем, — прервал его Дин. Сэм продолжил, игнорируя брата:

— Может быть, мы пострадаем; может быть, вообще не проснемся. Но мы сделаем это вместе. Во-первых, я хочу назад свои воспоминания, и своего друга тоже, кем бы он ни был. Во-вторых, если ты погибнешь, я погибну с тобой. И точка.

Дин открыл рот, чтобы возразить, но Сэм уже отвернулся к стаканам и высыпал в них молотый корень сновидений: половину в один стакан, половину в другой. Он размешал порошок палочкой для кофе и передал один стакан Дину.

— Увидимся в реанимации. — Сэм поднял стакан в знак тоста.

«Ну что ж, ладно». Дин коснулся своим стаканчиком стакана Сэма.

— За Сару, — сказал он. Сэм фыркнул и улыбнулся ему.

Иногда между ними бывали такие моменты. Моменты, негласно говорящие: «Может быть, в последний раз видимся». У Дина давно было выработано на этот счет железное правило: никаких речей и никаких прощаний. Но, хотя он никогда не признал бы этого, на самом деле он придавал им значение и всегда замечал в такие моменты последнее, что он видел. И всегда считал хорошей приметой, если его последний комментарий заставлял Сэма улыбнуться.

Сэм залпом выпил свой стакан, все еще улыбаясь, и Дину немного полегчало.

Он посмотрел в свой стакан.

Он подумал о Приятеле — о том, как тот шел ему навстречу в амбаре. О его крыльях… об этих огромных, невероятных крыльях. Дин подумал о том, как ударил Приятеля в сердце… о выражении в его глазах всего месяц назад, когда Приятель едва не заколол Дина на парковке. Едва. Но остановился как раз вовремя.

Он вспомнил, как Приятель поднес ему воды. Как волок его к окну. Как тащил его и Сэма через лес.

Эти поглаживания по голове, черт побери… когда Приятель думал, что Дин спал.

«Я хочу тебя назад, — подумал Дин. — Кем бы ты ни был на самом деле — я хочу тебя назад».

Он опрокинул свой стакан и проглотил горькую жидкость одним большим глотком.

Братья выбросили стаканчики в мусор вместе с пустым пакетом из-под корня. После этого Дин громко крикнул сестре за стойкой:

— Эй! Мы с братом что-то нехорошо себя чувствуем.

Девушка на стойке равнодушно посмотрела на них.

— Да… Вы двое у нас с… — она посмотрела на доску для записей. — …головной болью, так?

Она повернулась к ним и присмотрелась пристальнее. Потом нахмурилась.

— Погодите минутку, — сказала она. — Вы выглядите знакомо… разве вы не были тут пару недель назад с… что это было… эй, разве не с вами случился тот несчастный случай? В ту ночь, когда в Каньоне Смерти сошел оползень?

— Да, это были мы, — подтвердил Дин и радостно улыбнулся ей.

— И… — теперь она всматривалась в Дина. — Эй, это же вы справлялись о мужчине с флотирующим переломом. За пару дней до этого. Прямо каждые две секунды подходили, чтобы спросить, как он. Это же были вы, да?

— Я просто фанат скорой помощи, — ответил Дин. — Я вообще-то пришел, чтобы попросить у вас всех автографы, но застеснялся.

Сэм добавил:

— Нам здесь очень понравилось. Качество обслуживания просто отличное. И кофе неплох.

— Да, пятизвездочное отделение скорой. Вы — наша любимая скорая, — согласился Дин. — Мы подумываем купить ежемесячный абонемент, если вы не против.

И в этот момент Сэм вдруг весь обмяк, сполз со стула и обвалился на пол.

«Понеслась», — подумал Дин, глядя на брата. Он услышал, как на приемной стойке началась суета, девушка крикнула что-то другим сотрудникам и выбежала из-за стола. Больше он ничего не слышал: на него несся тоннель темноты; Дин закрыл глаза и нырнул в него.

***

Дин мгновенно оказался на первом этаже большого дома. Все выглядело в точности как раньше. «Надо найти ключ, — подумал он. — Ключ и запертую дверь». Он обнаружил, что несет с собой обычный ассортимент охотничьего оружия — дробовик, ножи, соль и прочее — и в раздражении выкинул все это на пол. Ничто из этого сейчас не было важно. Затем он пошарил по пустым карманам, тщательно проверяя каждый их уголок.

Но карманы были пусты. Ключа на было.

«Так, ладно, поищем запертую дверь. Если найти дверь, может, и ключ будет рядом?» Дин раньше не обращал особого внимания на двери в доме — он проходил через много дверей, конечно, но не замечал их и не задавался целью открыть все двери. На этот раз он прошел по главному холлу и открыл дверь в каждую комнату, пристально изучая все распахивающиеся двери.

Вскоре все двери на первом этаже были открыты. И ничего не произошло.

Дин остановился в холле, глядя на открытые двери и размышляя.

Он снова прошел по первому этажу и открыл каждый буфет в кухне, каждый шкаф и каждый ящик. Даже поднял крышку сундука, который обнаружил в передней комнате.

Но все было незаперто. Каждая дверь открывалась легко, каждый ящик выдвигался, и даже сундук раскрылся сразу. Запертых дверей не было. И ключа нигде не было видно. Все, что он нашел, это бесконечное количество пыльных предметов и десятки пыльных безделушек и статуэток. В ящиках отказалась бесполезная свалка мелочей — ножей, книжонок, клочков бумаги, — а в огромном сундуке на дне лежала только маленькая глиняная маска. Дин перевернул вверх дном все и залез вглубь каждого ящика. Он посмотрел даже под причудливой глиняной маской в сундуке, но ключа не было.

Он закончил обход первого этажа и с досадой остановился в холле.

Потом он услышал цоканье по паркетному полу… очень близко. Когти. Адский пес…

«Да, да, я понял, тупая собака», — проворчал Дин только. Теперь все это казалось неважным. Он обследовал всю первую комнату, не обращая внимания на рычание рядом, гораздо сильнее заинтригованный тем фактом, что в доме не оказалось входной двери. Быстрая проверка задней части дома выявила отсутствие и задней двери тоже. И как он раньше не замечал, что в доме не было входов и выходов?

Он слышал, как рядом рычат уже три адских пса. Потом появились и бурундуки, хлынув из кухни потоком пушистых полосатых спинок. Они стали бегать вокруг него мелкими кругами.

Рядом пронесся призрак.

— Ребята, оставьте меня в покое, а? — пробурчал Дин в раздражении. Он взбежал по лестнице на второй этаж. Адские псы начали лаять и выть, несясь за ним по лестнице вместе с бурундуками, но Дин не обращал на них внимания. Он отправился по коридору второго этажа, открывая все боковые двери. Он слышал, как адские псы нерешительно пыхтели у его лодыжек. Бурундуки начали терять интерес и разбегаться во всех направлениях. Призрак улетел.

Дин продолжал открывать двери.

Он никогда раньше не обследовал все комнаты на втором этаже, но оказалось, что они все были незаперты. И снова все комнаты оказались забиты темными пыльным предметами.

Животные разбежались (адские псы, ушли, жалостно скуля), и Дин вдруг уверился, что дом знал о его намерениях.

Дом отослал животных.

Дом ждал, что он сделает дальше.

Но и не больно-то помогал при этом. Дин до сих пор нигде не мог найти запертую дверь. Кругом были только сотни мелких темных пыльных предметов.

Дин заглянул в комнату в конце коридора, но она была абсолютно пуста. Там больше не было даже бюро. Он уже знал, что Приятеля там не будет, — и Приятеля не оказалось. Дин даже встал в центре комнаты и сказал «пожалуйста, помоги» на всякий случай, но ничего не произошло. Что бы ни заставляло призыв действовать в этой комнате раньше, теперь это не работало.

Приятеля больше не было. Дин не мог найти его даже во сне.

Он сглотнул и прошел назад по коридору, повесив голову.

Вот и все. Он открыл все двери. Они все были незаперты. Больше дверей не было. И ключа тоже не было.

Дин вернулся к лестнице и сел на верхней ступеньке в луче лунного света, который всегда пробивался через витражное окно. Он поставил локти на колени и медленно опустил голову на руки, вздохнув.

«Не сдавайся. Не сдавайся. Думай, Дин, думай. Где еще может быть дверь? Почему я не могу найти ключ? Что нужно сделать? Юнга с того старого корабля — он ведь уже знал, где искать…»

Исчерпав все идеи, Дин снова отправился на первый этаж. В итоге он очутился в комнате в передней части дома, глядя на грязную картину в потускневшей серебряной раме. Ангел, парящий над толпой людей… И внизу под ним, на каминной полке, маленькая статуэтка.

О…

На этот раз Дин намеренно и совершенно осознанно коснулся маленького ангела.

Ангел накренился и упал; его крылья откололись. Дин посмотрел на осколки, лежавшие на каминных плитах. Потом отвернулся, осматривая комнату.

— Ну же, сонный корень, — проворчал Дин, обследуя комнату. — Работай. Сейчас или никогда. Помоги мне.

Но ничего не произошло.

Дин снова бессознательно начал молиться, закрыв глаза:

— Пожалуйста. Приятель, если ты меня слышишь. Помоги мне все исправить. Пожалуйста. Я очень хочу все исправить.

Почему-то его голос раздавался в доме гораздо громче обычного.

И Дин услышал позади тихий звук. Шаги. Дин резко развернулся со сжимающимся сердцем.

На самом краю комнаты стоял Приятель, глядя на него.

Он выглядел… неясным. Расплывчатым.

Он выглядел очень усталым. И еще более худым, чем раньше. Пальто на нем не было — только рваная майка и грязные джинсы. Он был босым. Вся его футболка была в крови, и его слегка пошатывало. Дин понял сразу же: он в беде.

— Приятель, ты где? Что происходит? — спросил Дин, но тот только моргнул, глядя на него мутным взглядом.

— Дин… прекрати. Это небезопасно… — прошептал Приятель.

— Я знаю, знаю, знаю, знаю, знаю, — ответил Дин нетерпеливо. Приятель недоуменно посмотрел на него — этим милым, забавным, родным озадаченным прищуром, наклонив голову.

— Ты нужен нам! — сказал Дин, но Приятель явно сомневался. Он уронил взгляд на пол. — Приятель. Позволь мне все исправить, — попросил Дин.

Но Приятель по-прежнему смотрел в землю, медленно качая головой и бормоча:

— Нельзя рисковать… нет, Дин… — и Дин не мог сообразить, как его уговорить.

И потом вдруг Дин придумал, что сказать.

— Приятель. Прояви ко мне немного уважения.

Приятель поднял голову и посмотрел на него. Дин добавил:

— Это мое решение. Если мы и правда друзья — если мы когда-нибудь были друзьями, то ты должен позволить мне сделать это. Это мой выбор. Приятель, я хочу вернуть тебя. Это мое решение. И я умоляю тебя помочь, Приятель, пожалуйста. Это мое решение.

Приятель по-прежнему не выглядел убежденным, но склонил голову и кивнул. Он протянул руку к стене и включил неприметный выключатель, которого Дин раньше не видел. Дин сделал шаг ближе, набрав воздуху, чтобы заговорить, потому что вдруг захотел сказать Приятелю так много — ему нужно было сказать так много (в первую очень, конечно: «где ты, черт возьми?»), — но в этот самый момент Приятель снова пошатнулся, поник головой и закрыл глаза. И внезапно пропал из виду со слабым шелестом крыльев.

Выключатель, казалось, ничего не сделал: в комнате по-прежнему было темно.

«Черт возьми. Он в беде. Надо поторопиться». Дин повернулся вокруг себя, осматриваясь, и… о, теперь у двери был небольшой стол, на котором стояла включенная лампа. Свет горел, но освещал он почему-то только сам столик с лампой. Стол был пуст за исключением…

…тюбика с клеем. Который лежал прямо в пятне света.

Дин подошел и уставился на клей. Он увидел, как тянется вперед его рука, как она берет клей, и чувствовал, что тело движется на автопилоте. Он ощутил, как забилось сердце. Дин неуклюже прошел к камину, вдруг заметив, что едва в состоянии контролировать ноги, и опустился на колени у очага. Он поднял ангелочка и осколки разбитых крыльев и осмотрел их.

Да. Да. Это была не такая уж сложная задача. Одно крыло раскололось на два куска, другое на три. Но сердце Дина теперь бешено стучало, руки тряслись, и ему пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы попытаться успокоиться.

Сначала он бережно склеил каждое крыло, сосредоточившись на том, чтобы сделать все безупречно, состыковать осколки точно. Он прижимал кусочки друг к другу, пока клей не схватился.

Ну вот. Оба крыла склеены. Теперь надо приделать их к ангелу.

Он приклеил на ангелочка правое крыло и прижал его, досчитав вслух до тридцати, чтобы убедиться, что оно пристало.

Осталось левое крыло. Дин вспотел. Дышать стало тяжело. В комнате потемнело, ему стало трудно видеть, что он делал. Руки тряслись так сильно, что он чуть не выронил ангела. Он сменил позу и сел, скрестив ноги, чтобы было во что упереть ангела, пока он работал с ним.

Дин снова начал молиться, начал бессознательно шептать: «Пожалуйста. Приятель, если ты меня слышишь. Помоги мне все исправить. Пожалуйста. Я очень хочу все исправить».

Но откуда-то он знал, что действие корня сновидений проходит и Приятель его больше не слышит.

«Я должен сделать это сам. Сосредоточься». Дин закусил губу. Он не мог пересилить дрожь в руках и уперся руками в колени, чтобы стабилизировать их. Потом выдавил каплю клея на обломанный край левого крыла — «черт… осторожнее… не урони ангела…» — и прижал крыло к плечу ангела, заставив себя сосчитать до тридцати.

Он убрал руки. Ангел был цел. Оба крыла держались на месте.

Ничего не произошло.

У Дина упало сердце. «Не сработало. Это был мой последний вариант, и он не сработал!»

Он сглотнул и вздохнул.

Он сидел, глядя вниз на ангелочка и обещая себе: «Я не стану плакать. Большие мальчики не плачут. Я просто поставлю ангела обратно на полку, проснусь и уберусь отсюда. Может быть, Сэм сообразил, что сделать, — может быть, если мы попытаемся снова…

Дин встал и поставил ангела на полку — и как только он поставил статуэтку на место, она шевельнулась — боже правый, ангел шевельнулся. Он поднял крылья — медленно, медленно — и расправил их над головой. Прямо как Приятель в том амбаре. Ангелочек теперь стоял уверенно и прямо — больше он не шатался. Он наконец стоял на каминной полке, на своем месте. Водворенный на свое законное место. Его крылья были полностью расправлены и начали сиять — сиять серебром, все ярче и ярче, пока яркие лучи света не поднялись высоко, освещая картину наверху.

Дин отошел, глядя на картину, и открыл рот, потому что потускневшая рама начала блестеть. Грязь стала исчезать с картины, сначала сверху, потом все ниже.

Верх картины проявился. Ангел, парящий в вихре ветра. Грязь осыпалась с крыльев, и крылья ангела оказались прекрасны — теперь Дин это увидел, — каждое перо было ровное и блестящее. Ангела окружало огромное облако серебряных искр. В одной руке ангел держал серебряный меч, из другой извергал на землю гигантский луч серебристого света. Грязь наконец сошла и с лица: это был Приятель — конечно, это был Приятель, Дин уже это знал.

Но он никогда не узнавал до конца картину, а теперь вдруг узнал. «Это та иллюстрация, которую показывал мне Сэм — о боже… о боже…»

Грязь внизу картины сошла. Низ картины немного отличался от иллюстрации Сэма. Под ангелом была не толпа кричавших в ужасе людей — вовсе нет. Не было и города в огне. Вместо этого под ангелом стояли двое мужчин. Двое мужчин и черная машина. И ангел вовсе не карал их, нет — по углу наклона его меча и по тому, как он смотрел вниз, было ясно, что он их защищал.

«На иллюстрации был изображен… на иллюстрации, что показывал мне Сэм, был изображен…»

Оставшаяся чернота внизу рамы осыпалась, и Дин смотрел, открыв рот, как проявился последний элемент: серебристый заголовок, протянувшийся по низу рамы. На нем было одно слово:

КАСТИЭЛЬ

— Кастиэль, — произнес Дин вслух, потрясенный. Это была последняя деталь, но эта последняя деталь даже в голову ему не приходила до сего момента. — Ты Кастиэль. Ты Кастиэль.

Потом он сказал, вдруг из ниоткуда вспомнив уменьшительное имя:

— Кас?

Это была последняя капля. Весь дом страшно затрясся, мебель дрогнула, картины начали раскачиваться на стенах. Дин потерял равновесие и упал на колени. Землетрясение было уровня мистера Магмы. Жалюзи на окнах взлетели, шторы разметало, стекло посыпалось на пол, и внутрь пробилось солнце — это солнце светило снаружи! Это был вовсе не лунный свет, ночи здесь никогда не было, здесь всегда было солнце! И когда затемненные окна наконец разбились, солнечный свет прорвался внутрь, ослепительно яркий. Яркий, палящий, мощный солнечный свет, осветивший весь дом. Вся комната стала почти белой, и Дину на мгновение пришлось заслонить глаза. Затем он заметил уголком глаза движение, осмотрелся и охнул. Каждая покрытая тканью вещь, каждая маленькая безделушка, мимо которых он проходил уже месяцы, начала светиться. И все они словно… раскрывались. Разворачивались, растягивались, как маленькие поделки-оригами, во что-то гораздо большее. Все они, казалось, поднялись в воздух и начали лететь по направлению к нему одна за другой, каждая — проникая в его разум яркой, живой сценой.

Одна показала ему Приятеля — нет, Кастиэля, — привязанного к стулу, заколотого — господи, мертвого; в следующей Кастиэль сидел на кровати Сэма, вытягивая какую-то жуткую ползучую красную штуковину у Сэма из головы; в третьей Кастиэль стоял в поле и бросал в Михаила священный огонь. И так далее, и тому подобное — каждый предмет в комнате раскрывался в живую сцену, влетавшую прямо в сознание Дина: Кастиэль, отбрасывающий Дина к стене, кричащий в гневе: «Я отдал тебе все! И этим ты отплатил мне?»; Кас, стоящий над Дином со скрижалями, говорящий: «Прости, Дин»; Кас, смотрящий на Дина простодушным взглядом, когда Дин велел ему уйти.

Кас, Кас, Кас. Снова, и снова, и снова.

Это все продолжалось и продолжалось, сцены наводнили его сознание — теперь они летели со всего дома, и Дину ничего не оставалось, кроме как сжаться, стоя на коленях, дрожа и задыхаясь.

Весь дом был полон воспоминаний, все это время. Именно ими дом и был. Он всегда состоял из них.

Воспоминания захлестнули Дина, их было невыносимо много — он не справлялся, он плакал, он не мог дышать. Они неслись на него, внутрь него, заполняя зияющие пустоты в его сознании. Идеально помещаясь на свои старые места. В конце концов Дин просто склонил голову, поддавшись потоку воспоминаний.

Последнее воспоминание было темным, печальным, полным сожаления. Оно вылетело из сундука и даже на время попыталось спрятаться в углу. Но наконец, когда дом опустел, подкралось и оно, развернувшись неуверенно, как хромая птичка. Это было воспоминание о том, что произошло шесть месяцев назад.

Оно было последним. Пустой дом растворился вокруг Дина и исчез в солнечном свете.

Кастиэль.

Мой ангел.

Мой друг.

Кастиэль.

Дин вспомнил все.

========== Глава 20. Минойская маска ==========

Дин вспомнил…

… шесть месяцев назад.

***

— Знаешь, Сэм, по-моему, мы серьезно недооценивали важность твоих исследований, — сказал Дин, пока они медленно ехали вдоль Майами-Бич. — Замечательно, что ты нашел дело в Майами в середине марта. Отличная работа! В самом деле… не могу поверить, что мы раньше не задумывались, как много в Майами призраков и демонов в это время года. — Он замедлился, чтобы пропустить несколько девушек в бикини, прогуливающихся к пляжу. — В это время года всегда нужно приезжать сюда. Чтобы… ну… защищать людей.

— Защищать определенную категорию людей, хочешь сказать? — улыбнулся Сэм.

— Определенную категорию студенческого возраста, именно, — ответил Дин размеренно.

— Ту, что носит бикини во время весенних каникул?

— Но ведь по ним видно, что им нужна защита. Разве нет? Они выглядят такими… незащищенными! — Импала замедлилась до почти ползучего темпа, пропуская еще одну группу идущих на пляж. — Давай забронируем мотель на следующий год прямо сейчас. Я уже предвижу тут ежегодные вспышки активности демонов.

Сэм рассмеялся. Дин украдкой взглянул на него: брат, улыбаясь, смотрел в открытое окно. Локтем он оперся на дверь машины, в лицо ему светило солнце, и в салон дул легкий ветерок.

«Хорошо слышать его смех», — подумал Дин.

Это была одна из их первых совместных поездок с момента кошмарного фиаско с Гадриилом. И Сэм наконец стал выглядеть получше. Он снова набрал вес, и вид у него был уже не такой жутко бледный и измученный.

Дин почти расслабился. Сэм теперь был вне опасности. И, казалось, отношения у них наконец начали налаживаться.

В каком-то смысле, во всяком случае.

Это был… тяжелый год, можно так сказать. Дин знал, что они преодолели его буквально чудом. Думая об этом теперь, он понимал, что, если бы Кас не умудрился каким-то образом вернуть себе благодать, Сэм, наверное, не выжил бы вовсе. Это ведь Кас сообразил, что делать и куда обратиться за помощью (когда Дин наконец сказал ему, что происходит). И это Кас вылечил Сэма после. Изгнать Гадриила было половиной дела — но ведь Сэм бы умер вскоре после, если бы Кас неделями не оставался с ним рядом, леча его.

И Дина Кас попытался утешить после потери Кевина.

Но с тех пор Кас появлялся как-то редко. Вообще говоря… он снова исчез. Прямо в тот же день, когда Сэм окончательно поправился. Тем утром Кас сказал Дину: «Так… теперь, когда Сэм в добром здравии… я вам больше не нужен?» Дин ответил: «Нет. Наверное, пора тебе снова исчезнуть, а?»

Дин, конечно, сказал это в шутку, и Кас не мог не знать, что это шутка, (не мог же?), но к концу дня его уже не было. Он не попрощался — просто тихонько исчез.

Но так он делал всегда. Когда Кас становился больше не нужен, он всегда исчезал. И никогда не прощался. Дин всегда полагал, что у него были более важные дела. Важные ангельские дела, так ведь? Касу, наверное, не терпелось уйти. Может быть, ему было скучно ошиваться с Сэмом и Дином. Или, может быть…

Если задуматься, немного странно было то, что Кас не взял с собой свой телефон. Он оставил его на столе в библиотеке, и, чем больше Дин об этом думал, тем больше уверялся, что Кас оставил телефон намеренно. Ииии… в общем, теперь Дину невольно вспомнилась незначащая шутка, которую он отпустил незадолго перед уходом Каса, — о том, как Кас слишком часто звонил. Просто глупая шутка. Это очевидно была шутка, ведь так? Это была шутка, потому что Кас не звонил почти никогда! Даже Кас не мог не понять, что это шутка! Правда же?

Конечно, о таких вещах они никогда не говорили. В этом заключалось одно из достоинств Каса: с Касом никогда не приходилось «говорить об этом». В отличие от некоторых надоедливых братьев, которым каждую неделю непременно нужно было устраивать слезливые выяснения отношений в лунном свете у Импалы, Кас никогда не заводил неудобных разговоров о том, что уже проехали. Что бы неловкого между ними ни произошло, Кас просто забывал об этом. Он прощал все моментально, он все забывал, никогда больше об этом не упоминал и не вынуждал Дина обсуждать.

И несмотря ни на что, он всегда в конце концов возвращался к Сэму и Дину, готовый помочь. Независимо оттого, насколько безумной была ситуация, кто и как сильно облажался, Кас всегда возвращался…

…до этого момента.

— Эй, эй, стой! — крикнул вдруг Сэм. — Это наш мотель! Блин, Дин, ты проехал прямо мимо него. Ты что, меня не слушаешь? Я же только что указал на него!

— Прости, — сказал Дин виновато. — Просто задумался.

— Не переутомись, — посоветовал Сэм, глядя на него иронически. — Знаешь, некоторые люди в состоянии думать и вести машину одновременно. Может быть, когда-нибудь и ты до этого дорастешь.

— Прости, — снова сказал Дин. — Просто немного отвлекся. — Он дождался, пока закончился поток встречных машин, развернулся и подъехал к мотелю. Сэм заселил их и вернулся с ключом.

— Номер 104, первая дверь сзади. Я подумал, что можно выгрузиться и проверить в интернете несколько идей. Я знаю, что дело тут тухлое, но…

— Как я тебе уже сказал, Сэм, любое дело в Майами-Бич весной — это по определению горячий свежачок. — Дин подрулил к номеру 104.

Сэм улыбнулся.

— Ну, я попробую навести по нему справки онлайн, а завтра уже примемся за работу, хорошо? — Он бросил взгляд на Дина: Дин снова уставился в пространство. Сэм помолчал секунду, потом спросил: — Хочешь вздремнуть пока? Ты весь день за рулем.

Дин встряхнулся. «Возьми себя в руки».

— Сэм, — сказал он, выходя из машины. — В тот день, когда мне нужно будет поспать, пока через дорогу на пляже гуляют тысячи студенток в бикини, всади мне пулю в голову, пожалуйста. И вообще, знаешь что, пойду-ка я прогуляюсь по пляжу. — Он вытащил из сумки в багажнике пару шлепок и улыбнулся Сэму.

— Ты ненавидишь ходить по пляжу, Дин.

— О чем ты? Я всегда обожал океан!

— Ну да, — ответил Сэм. — Теперь я припоминаю твое увлечение морской биологией. Тебе всегда нравилась, э… морская фауна, да?

Дин рассмеялся, и Сэм тоже.

Боже, как хорошо было, что прежний Сэм вернулся.

И Кас тоже должен был вернуться. Кас всегда возвращался. Рано или поздно.

Правда же?

***

— Интереснейшая морская фауна, Сэм! Жаль, что ты не пошел со мной, — доложил Дин по возвращении. Сэм оторвал полный энтузиазма взгляд от лэптопа — взгляд говорил «я что-то нашел».

— Эй, Дин! — позвал Сэм. — Кажется, тут кое-что есть. Подвинь-ка стул.

Дин вынул пару бутылок пива, передал одну Сэму и пододвинул к нему второй стул.

— В общем, если резюмировать, — начал Сэм, — два года назад здесь, в Майами, стали умирать люди, так? Начали умирать прямо в весеннее равноденствие, двадцать первого марта.

— Верно, — подтвердил Дин. Он подхватил эстафету: — И, как ты выяснил, многие из них за несколько дней до этого были на большом праздновании дня рождения. Так что все думали на отравление, но странно то, что умирало ровно по человеку в день. Так?

— Угу. Ровно по человеку в день, каждый день, начиная с двадцать первого марта и на протяжении полутора недель после этого. В основном члены семьи именинника. Парня звали Альфред Уилсон, ему было сорок с чем-то.

— И в ЦКЗ так и не разобрались, в чем дело, а потом ты заметил ту статью в газете на прошлой неделе о нераскрытых случаях массовых смертей в разных регионах страны.

Сэм кивнул и добавил с улыбкой:

— И по какой-то причине мы решили: «О, ну-ка поехали немедленно расследуем случай в Майами-Бич».

— Просто… глаз за него зацепился, — сказал Дин. — Что я могу сказать, тут… много за что глаз цепляется. — Отхлебнув пива, он добавил: — Так что нового?

— Ну, пока ты осматривал местную морскую фауну, я навел справки об имениннике, и представь себе: он собирал древние артефакты. И! Один древний артефакт он купил на аукционе незадолго до смерти, перед самым днем рождения. Я нашел фото из каталога аукциона.

Сэм развернул лэптоп к брату, и Дин взглянул.

На фото оказалась маленькая глиняная маска, примерно четыре дюйма в ширину. На маске было изображено круглое личико с круглыми щечками, темными глазами, глядящими прямо вперед, и легкой улыбкой Моны Лизы. Маска была выкрашена в белый цвет, и ее щеки и лоб были покрыты замысловатыми черными и охряными знаками. Рисунок на лбу был похож на сложный спиральный лабиринт.

— Тут говорится, что она с Крита, — пояснил Сэм. — Это остров Греции. И маска очень старая — ей тысячи лет. Тут вообще много по-настоящему древних артефактов. Вещей, относящихся к рассвету человеческой истории.

— Так ты думаешь, проклятая вещица? — спросил Дин. — Купи масочку времен рассвета человеческой истории, и по наступлении весеннего равноденствия умрут все в твоем доме?

— Именно это я и думаю. Хотя похоже, проклятие довольно слабое — убило всего где-то четверть из тех, кто в тот момент остановился в доме. И еще, после смерти Альфреда маску унаследовала его жена, но следующей весной, 21 марта, ничего не произошло. Никто больше не умирал.

Дин глотнул еще пива.

— Может быть, проклятие начало слабеть, когда маска покинула Крит. Может, оно просто угасло. Так ведь иногда бывает.

Сэм кивнул.

— Да, это может быть угасшее проклятие. Но все равно, думаю, надо на нее взглянуть.

— Ладно, тогда все просто, — заключил Дин. — Пойдем поговорим со вдовой.

Сэм улыбнулся.

— Я уже договорился с ней о встрече завтра утром. И о еще одной встрече — с археологом университета Майами — парой часов позже.

— Что бы я без тебя делал, Сэмми?

***

Сэм решил, что на этой встрече можно разыграть карту с отравлением, поэтому утром Дин разыскал пару удостоверений Центра по контролю за заболеваниями. Вдова, миссис Уилсон, встретила их в дверях в безупречно-белом брючном костюме.

— Вы из ЦКЗ. Боже праведный… Уже два года прошло, и вы снова здесь? Так вот на что идут мои налоги?

— Появились новые методы исследования, мадам, — ответил Дин. — И мы продолжаем работать над старыми делами.

Вдова презрительно фыркнула.

— Мало того, что все умерли в моем доме. Многие скончались прямо здесь, представьте себе! К нам тогда съехалось много гостей, и кто-то умирал каждый день почти две недели! Я едва ли могла поспать. Боже праведный, мне пришлось заменить матрасы. Вы и представить себе не можете этих расходов! Такая неприятность!

Сэм и Дин переглянулись.

— Да, мадам, все это, должно быть, доставило вам немало хлопот, — сказал Сэм. — Но сегодня мы хотели бы осмотреть предметы, к которым люди в тот день могли прикасаться. Особенно… иностранные артефакты. Иногда они переносят болезни. Вы не припомните, ваш муж ничего не покупал в последний год жизни? Например… из Европы?

— Да, — поддержал Дин. — У нас есть новые данные о том, что некоторые болезни переносятся, э… старой европейской глиной. Особенно островной.

— Глиной? Вот как? Как той, из которой сделана эта уродливая маска? Боже. Я должна была догадаться! Альфред купил ее за месяц до смерти.

Сэм и Дин снова переглянулись.

— Да, именно, мадам, — подтвердил Дин. — Может быть, нам можно взглянуть на маску?

— Да можете забрать ее, если хотите! — ответила вдова. — Я собираюсь избавиться от всей коллекции. Все равно через месяц я во всем этом крыле сделаю ремонт. Вечеринок я больше не устраиваю — это такая морока, — люди в большинстве своем страшно скучные, и все равно мало кто приходит. — Она резко развернулась на каблуках, бросив через плечо: — Идите за мной.

Миссис Уилсон провела их в маленькую комнатку в задней части дома. Комната была забита огромными круглыми каменными календарями майя, новозеландскими масками маори, маленькими глиняными скульптурками, осколками разбитых гончарных изделий и всевозможными другими древними предметами.

— Ого, — сказал Дин, оглядываястены и полки. — Тут много… всего.

— Пустая трата денег, если спросите меня, — сказала вдова, глядя вокруг. — Весь этот этнический мусор… Он так и не увлекся стоящими вещами — золотом, мрамором. Вечно ему нравились эти примитивные вещицы из глины и камня. Он все рассуждал, что это древнейшее человеческое искусство. — Она вздохнула. — На мой взгляд, все это просто куча старой рухляди, занимающей место. — Вдова поставила руки на бедра и изучила комнату расчетливым взглядом. — Я все это выставлю на аукцион.

— Похоже, все это может собрать немало денег? — предположил Сэм.

— Альфи за всю свою жизнь не сделал абсолютно ничего стоящего, и у меня нет причин полагать, что эта коллекция — исключение, — твердо сказала миссис Уилсон. — Я просто хочу от нее избавиться. — Она указала на вещицу на стене. — Вон и маска, кстати.

И действительно, маленькая маска висела на стене, потерявшись среди огромных каменных календарей майя по обе стороны от нее.

— Это какая-то кельтская или критская вещица, — сказала вдова. — Или что-то подобное — я не помню. Вы правда думаете, что она могла быть источником болезни?

— Это возможно, мадам, — ответил Дин. — Лучше нам взять ее на исследование, если вы не возражаете.

Женщина кивнула, отойдя немного назад.

— Ради бога.

Сэм надел пару лабораторных перчаток и вынул из сумки на плече кухонные щипцы, герметичный прозрачный пакетик и полотенце. Он очень осторожно, щипцами, снял маску, положил ее в пакетик, запечатал его, обернул в полотенце для сохранности и убрал в сумку.

Дин улыбнулся про себя. Сэм умудрился не прикасаться к маске.

— Большое спасибо, мадам, — поблагодарил Дин. — Нам пора идти. Сожалеем о вашей потере. Это большая трагедия, что болезнь забрала и вашего мужа.

— О, он не болел, — поправила его вдова любезно. — Он застрелился пару месяцев спустя. Все никак не мог выйти из депрессии по поводу всех этих смертей. Но ничего страшного. Я его терпеть не могла. Он трахал свою секретаршу. Бедняжка, она тоже умерла — ушла первой. — Вдова приторно улыбнулась братьям. — Я куда больше расстроилась, когда в прошлом году сдохла моя собачка. Ну что ж! Вы хотите осмотреть что-нибудь еще?

— Э… нет, — ответил Сэм. — Спасибо.

Они попрощались и отправились к Импале.

— Какая милая дама, — заметил Дин, когда они отъезжали. — Представить не могу, почему никто не приходит к ней в гости!

Сэм вынул пакетик из сумки и рассмотрел маску.

— Она вся покрыта символами, Дин. Может, это какие-то письмена? — Он содрогнулся и засунул маску обратно в сумку. — Господи, у меня от нее мурашки по коже. Ненавижу проклятые вещи. Что если под проклятие попадем мы?

— Мы не ее владельцы и не трогали ее, — заметил Дин. — Не прикасайся к ней, и все будет нормально.

***

Университетский археолог пришел в восторг от маски.

— Боже правый, да она минойская! — воскликнул он с восхищением, когда Сэм протянул маску ему (предусмотрительно в пакетике). Археолог поднял глаза и увидел пустое выражение на лицах братьев. Он с надеждой уточил: — Минойская цивилизация? Которая была в древние времена на Крите? — Сэм и Дин переглянулись, и археолог пришел в ужас. — Минойская! Минойская! — воскликнул он, как будто думал, что они узнают имя, если он прокричит его с большим энтузиазмом. Археолог вздохнул и откинулся в кресле. — Ладно. Хоть про древних греков вы знаете — про тех загадочных людей, которые жили давным-давно и построили все эти удивительные старые сооружения? Ну так вот, древние греки, так же говорили про минойскую цивилизацию. Она так стара, что была древнейшей историей даже для греков! Много веков это был центр мировой цивилизации. Там жили великие ученые, они уже тогда описали лунные циклы. А потом вся цивилизация оказалась уничтожена неизвестным внезапным катаклизмом. Это одна из величайших неразгаданных мировых загадок. — Он посмотрел на маску. — Так что подобные артефакты — большая редкость.

Он повернул маску, внимательно рассматривая ее под настольной лампой прямо в пакете.

— К минойским временам восходит множество классических древних легенд, — сказал он. — Наиболее известная из них, пожалуй — о лабиринте и минотавре. Эти люди поклонялись быкам. Приносили людей в жертву минотавру — богу, являвшемуся помесью человека и быка. «Минотавр» же, как вы наверняка знаете, означает просто «бык минойского народа». «Минотавр».

— Да, верно, — сказал Дин. — Я забыл.

— Я тоже, — добавил Сэм. — Теперь припоминаю.

— Ну, тогда вы наверняка помните легенду, — сказал археолог. — О том, как людей бросали в лабиринт, где их находил минотавр. Человек мог отыскать выход из лабиринта, но, конечно, в реальности это почти никому не удавалось. В общем, похоже, что это минойская военная маска. Они редки.

— Маловата она для военной, — заметил Дин.

— О, их не предполагалось носить во время битвы, — сказал археолог с усмешкой. — Это вроде вредоносного амулета. Ее дарили врагу, и она приносила ему неудачу. Как троянский конь: кажется, что подарок, но на самом деле оружие. Александр Великий дарил их людям, которые ему не нравились. Но это, конечно, было уже гораздо позднее.

— Конечно, — поддакнул Дин. — А в этом мифе про то, что маска приносит неудачу, говорится, как именно это работает?

— Ну, предполагается, что маска будет убивать домочадцев ее хозяина по одному. Всегда начиная весной и заканчивая в конце лета. — Он указал на черно-охряные линии на маске. — Видите этот круглый рисунок на лбу? Он символизирует лабиринт. Или это рисунок мозга, ха. — Археолог перевернул маску. — И видите эти символы сзади — вот здесь, на щеках? Предположительно они и объясняют, как действует маска.

— А что там написано? — спросил Сэм.

— Ну… — Археолог как-то романтично вздохнул. — Видите ли, это линейное письмо А.

— «Линейное письмо А»?

— Один из двух алфавитов, что использовали на Крите. Никто пока его не расшифровал. Уверен, вы слышали о втором — о линейном письме Б? Оно весьма знаменитое. Линейное письмо Б полностью расшифровано. Но это все знают.

— Конечно, — согласился Дин, кивая. — Каждый дурак может прочитать линейное письмо Б.

— Именно. Мы с женой пишем друг другу записки линейным письмом Б! Она у меня такая зайка! Боже… что она иногда напишет мне линейным письмом Б… — Археолог покраснел. — В общем, — спохватился он поспешно, — это большая редкость — увидеть настоящее линейное письмо А! — Он улыбнулся, глядя на маску. — Такая честь держать ее в руках! Относитесь к ней бережно! — Он вернул маску Дину.

— Непременно, — пообещал Дин, взяв пакетик большим и указательным пальцами и быстро опустив его в сумку Сэма. — Мы отнесемся к ней с должным почтением.

***

Они вернулись в мотель. Дин снова задумался, снова чуть не проехал мимо мотеля, и, перед тем как выйти из машины, обернулся на заднее сиденье и вынул запечатанный пакетик из сумки Сэма.

Сэм заметил не сразу. Он стоял с другой стороны машины, говоря:

— Дин, думаю, нам надо расшифровать это линейное письмо А, прежде чем предпринимать какие-либо шаги. Может быть, Кроули может… эй, Дин… СТОЙ! Дин!

Прямо в этот момент Дин швырнул пакет на асфальт и припечатал маску каблуком. Через секунду она превратилась в кучку мелких глиняных осколков.

— ДИН! ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?!

Дин поднял пакет с глиняной трухой и поднес к нему зажигалку. Пакет загорелся, но как-то странно: полиэтилен стал плавиться, а глиняные кусочки вспыхнули мелкими язычками зеленого пламени, производившего на удивление густой черный дым. Дин уронил дымящийся пакет на асфальт, глядя, как он горит. Густой дым окутал едва ли не всю стоянку, и Сэм и Дин закашлялись.

— НЕ МОГУ ПОВЕРИТЬ, ЧТО ТЫ ЭТО СДЕЛАЛ! — кашляя, воскликнул Сэм с ужасом в голосе.

Огонь наконец потух. Дин помахал рукой, чтобы развеять дым.

— Если ты внимательно слушал, Сэм, эта штука убивает домочадцев. Весной. И, если ты обратил внимание, астрономическая весна начинается завтра. И, если ты обратил внимание, Сэм, мы в этом милом мотеле живем в одной комнате. Иными словами, в одном доме.

— Дин! На этой штуке было настоящее линейное письмо А! — произнес Сэм потрясенно. — Проклятие все равно уже сошло. И мы даже не ее владельцы! Мы ее не трогали! И… мотель — это не дом! И… она была… на ней было линейное письмо А, Дин! Со времен минойской цивилизации!

Дин закатил глаза.

— Ой, да ладно, Сэм. Ты до сегодняшнего дня не слышал ни про линейное письмо А, ни про минойскую цивилизацию. — Но Сэм выглядел безутешным. Дин вздохнул. — Я понимаю, что проклятие, наверное, уже угасло и что мы ее не трогали, но она была в нашем владении целый день, и я просто не могу рисковать. Я просто… просто не могу. Только не теперь. После всего, что было. Последнее, что мне нужно, это чтобы к тебе прицепилось еще и какое-то смертельное проклятие. Или ко мне. И ты знаешь, как такие вещи устроены: уничтожишь предмет — уничтожишь проклятие.

— Мы не знаем наверняка, — возразил Сэм недовольно. — Мы же не прочитали надписи.

— Мы хоть раз встречали проклятую вещь, с которой было бы иначе?

— Ну ладно… наверное, нет, — согласился Сэм. Но вид у него был все еще безрадостный.

Дину стало неловко. Но он был уверен, что поступил правильно. Хранить проклятые вещи было просто слишком рискованно. А сжигание всегда их деактивировало, ведь так?

— Ладно тебе, Сэмми, — сказал он, хлопнув брата по плечу. — Прости. Наверное, я просто стал слишком нервным и не хочу, чтобы ты опять оказался в опасности. — Он попытался улыбнуться Сэму, но улыбка вышла кривая.

Однако Сэм опустил голову и кивнул.

— Я знаю, Дин. Знаю. — Он посмотрел на брата со вздохом. — Что ж… спасибо, что попытался спасти меня от минойского проклятия. Наверное.

— Нет проблем, Сэм, ты же сделал бы то же ради меня, правда? — сказал Дин бодро. — Эй, я найду и подарю тебе линейное письмо А на Рождество, обещаю! Теперь пошли. Пошли выпьем по стаканчику.

Стаканчик превратился в три, и в итоге они оказались на пляже у костра в окружении кучки студенток (где Дин к своему ужасу обнаружил, что все они теперь стали казаться ему детьми). Но Сэм, похоже, хорошо проводил время, и Дин немного успокоился.

Весь следующий день — первый день весны — Дин был нервный и следил за Сэмом так пристально, что тот начал раздражаться. Но ничего не произошло.

И ночью ничего не произошло, и на следующий день тоже.

Они провели на пляже еще несколько дней, после чего отправились обратно в Канзас, с похмелья и усталые, но счастливые. Дело оказалось легким, поездка приятной. И отношения между ними снова налаживались.

Все было хорошо.

***

Неделю спустя Дину приснился странный сон.

Дин стоял в лабиринте одинаковых извилистых проходов. Над ним нависало большое дымчатое существо, глядевшее на него. Казалось, существо состояло из одного дыма: густой дым образовывал тело существа, и клубы отрывались от него там и сям, поднимаясь в воздух. Форму существа определить было сложно, но похоже было, что у него широкие округлые плечи и большая голова с парой массивных рогов. Оно смотрело на Дина светящимися красными глазами.

Дымовый зверь отвернулся от Дина и направился по извилистым коридорам. На Дина он вообще больше не обращал внимания, и Дин обнаружил, что сам неуверенно поплелся следом. Что делал дымовый зверь? И где они находились?

Потом Дин взглянул на стены и заметил, что стены сплошь покрыты изображениями людей и событий, которые он помнил за последний год или два. Там была фотография бункера, была Импала, был — ой — Гадриил, был — ох боже — Кевин, был Кас. Все, что Дин делал на протяжении года, было представлено фотографиями на стене.

Большая часть фотографий была темной и трудноразличимой. Но некоторые были освещены так ярко, что казались подсвеченными лампочкой — те, где были изображены Сэм и Кас, и несколько с изображением Кевина.

Большой темный дымовый зверь, проходя мимо фотографий, начал нюхать их. Казалось, он что-то искал. Дин заметил, что его притягивали самые яркие изображения: он явно оживился, заметив сияющую фотографию Сэма в церкви в тот кошмарный день в прошлом году, когда Сэм попытался закрыть врата Ада. В этом месте в сторону вообще уходил целый коридор, полный ярко освещенных фотографий Сэма. При виде коридора дымовый зверь навострил уши и с предвкушением фыркнул.

Но потом с земли поднялся темный клуб дыма и стремительно заполнил весь коридор, полностью скрыв из виду все фотографии Сэма. Зверь нюхнул дым разок и пошел дальше.

Все темные фотографии он игнорировал — прошел мимо изображений Кроули и Гадриила, даже не задержавшись. Он кратковременно замедлял шаг у фотографий людей, которых Дин знал из прошлого — Джо, Эллен, Лизы. У ярких изображений Кевина и Чарли зверь сделал долгую остановку. Но, похоже, ему не понравилась ни ужасная фотография мертвого Кевина, лежащего на полу (Дину она тоже совсем не понравилась), ни фотография Чарли, уходящей в страну Оз. При виде них зверь недовольно прижал уши из дыма и двинулся дальше.

И впереди показалась еще одна длинная галерея, полная ярко освещенных фотографий. В этой были только фотографии Каса.

Уши дымового зверя опять навострились. Он опустил свою большую рогатую голову и принюхался к фотографии лица Каса. Она была подсвечена очень ярко.

Дымовый зверь вошел в коридор с изображениями Каса и долгое время стоял там, глядя на фотографии по очереди и поводя рогами, пока от его массивных плеч поднимались клубы дыма. Глаза зверя стали ярко-красными.

Зверь довольно фыркнул и исчез.

***

Дин проснулся поздно следующим утром и с трудом заставил себя вылезти из постели. Он чувствовал сильное похмелье, но потом с удивлением вспомнил, что ничего предыдущим вечером не пил. Наконец он вышел в кухню, чтобы сварить кофе. Сэм уже встал, поставил кофе вариться, и теперь готовил тосты.

— Что-то мне паршиво сегодня, — доложил он. Под глазами у него были темные круги.

— Мне тоже, — ответил Дин. — Знаешь… как-то нечестно просыпаться с похмельем, если прошлой ночью ты даже не пил.

Сэм усмехнулся.

— Да, я чувствую себя примерно так же. — Он налил Дину кружку кофе. — И спал я плохо.

Дин поднял глаза на него.

— По какой-то конкретной причине?

— Да нет… просто сон странный приснился.

Сэм отхлебнул кофе. Он откусил кусочек тоста и мимоходом добавил:

— Мне приснился какой-то монстр из дыма. И фотографии Каса.

Дин вздрогнул и пролил кофе.

Прежде, чем он успел что-либо сказать, зазвонил телефон. Дин выудил его из кармана и посмотрел на экран. Звонок был с незнакомого номера, так что Дин ответил обычным сердитым «Кто это?»

Знакомый хриплый голос произнес:

— Дин?

— Кас? — ответил Дин удивленно. В кои-то веки Кас позвонил! (И удивило Дина не только то, что Кас вообще позвонил, но и то, какое облегчение Дин испытал, услышав его голос.) Сэм поднял голову.

— Как дела, чувак? — сказал Дин. — Ты пропадаешь уже месяцы! Ты где?

— Я в Миннесоте, — ответил Кас. — Я снова лишился благодати.

Черт. Плохо.

— Тебе надо лучше следить за ней, Кас! Знаешь, ты напиши на ней свое имя и номер телефона, чтобы, когда ты в следующий раз где-то ее оставишь, нашедший мог с тобой связаться.

— Это не смешно, Дин, — сказал Кас. Дин поднял глаза и увидел, что Сэм смотрит на него хмуро. Дину стало немного стыдно. Это был не повод для шуток, он это знал — правда знал, шутки выходили рефлекторно. (И Кас особенно не возражал, правда же? Кас никогда не возражал против шуток Дина. Он их даже не замечал. Ведь так?)

Кас говорил:

— Это произошло очень странно, Дин. На меня кто-то напал посреди ночи. Я даже не разглядел. Я сразу потерял сознание и очнулся только что. Я… не очень хорошо себя чувствую. Дин. Полагаю, благодать была… разорвана на части. — Он сделал паузу. — Дин, я… можно я… — Он замялся на долгое время, прежде чем продолжить: — Можно мне приехать в штаб-квартиру Хранителей Знаний? То есть… можно мне приехать к вам с Сэмом?

— Да, конечно, — ответил Дин.

— Я не смогу ни с чем помочь, — сказал Кас. Это было странное замечание. — Я не смогу помочь вам ни с чем, Дин. Я мог бы пойти куда-то еще. Я теперь знаю, как обходиться самостоятельно. Просто… у меня осталось мало денег, и так было бы… э… так мне было бы легче. Если бы я мог приехать туда, где вы. Если вы не возражаете. Можно я… там переночую? — Он снова сделал паузу и добавил: — Я подумал, может быть, мне можно занять гараж? Где-то, где я не буду вам мешать.

— Гараж? У меня там инструменты разбросаны, — сказал Дин, сбитый с толку загадочной просьбой Каса — понадобятся ли ему инструменты? Потом Дин отвлекся, вдруг подумав: «Минуточку… Был же этот странный сон… с этим монстром из дыма… Мне снится сон про Каса и большого дымового зверя, и Сэму тоже, и в ту же ночь Кас теряет благодать? Секундочку…» — Эй, Кас, тут, похоже, что-то происходит. Это твой новый номер? Можно я тебе перезвоню?

— Нет, это телефон-автомат. Я не займу много места, Дин. Мне нужно только немного на полу. Просто уйти из-под дождя. Я мог бы приехать завтра: думаю, у меня как раз достаточно денег на билет на автобус. Дин, ты уверен, что вы не…

Последовало три гудка и тишина. Дин вздохнул. Чертовы платные телефоны. Он попытался перезвонить на тот же номер, но Кас, должно быть, уже ушел.

Сэм смотрел на него с тревогой.

— Что случилось? Он в беде?

— Что-то лишило его благодати прошлой ночью, — ответил Дин. — Атаковало его среди ночи и забрало благодать. Судя по голосу, он в плохом состоянии. Направляется сюда. Но — Сэм — мне кажется, тут происходит что-то странное. Мне тоже прошлой ночью снился Кас. И большой монстр из дыма.

Сэм уставился на него. Потом медленно произнес:

— Это… странно. — Он помолчал. — Гм… Дин… у твоего монстра из дыма были… рога? — Он посмотрел на Дина. — Рога, как у быка?

Дин не сразу понял, что Сэм имел в виду.

— Погоди… ты хочешь сказать… ты хочешь сказать, это минотавр? Ты что, думаешь… погоди-погоди, минотавр, лабиринт? Минойская маска? Проклятие?

Сэм медленно ответил:

— Чертовски странное совпадение, не находишь?

Дин подумал.

— Но… нет, погоди, не может быть: это случилось бы на прошлой неделе, не на этой. И мы ведь уже разбили маску. И сожгли. И это было увядшее проклятие. В прошлом году оно вообще не действовало. И Кас даже не у нас дома! И… — Дин мог придумать десятки причин, почему это не могло быть проклятие. Но потом он снова вспомнил рога. И одинаковые извилистые коридоры.

Лабиринт.

Минотавр.

***

Они провели весь следующий час, собирая все свои записи об этом деле и пытаясь понять, что произошло. Пытаясь понять, почему и как проклятие могло атаковать кого-то, кого они знали. Сэм разложил список тех, кто умер два года назад, и начал делать звонки, пока Дин искал книги о минойской цивилизации в библиотеке.

Закончив лишь часть звонков, Сэм застонал и произнес:

— Дин. Проклятие не угасало. Оно было в полной силе. И до сих пор в полной силе, Дин.

— Но… в прошлом году оно никого не убило. И за год до этого только несколько человек. Даже жена Альфи не пострадала!

— Именно. Очаровательная жена Альфи не пострадала. Жена, которая его ненавидела. Знаешь, кто пострадал вместо этого? Кто умер первым? Его любовница. И знаешь, кто еще умер? Лучший друг Альфи. Которого вообще не было на том празднике. Он был в другой части страны.

Дин уставился на Сэма.

— И в прошлом году, — продолжал Сэм неотступно, — мы думали, что проклятие никого не убило, но мы ошибались. То есть оно не убило никого из людей. Но кое-кто таки умер. Вспоминаешь?

Дин опустился на стул.

— Собака миссис Уилсон.

— Собака миссис Уилсон. Которую она любила куда больше, чем мужа. И, я думаю, больше оно никого не убило, потому что миссис Уилсон никто больше не был дорог. — Сэм посмотрел на свой список имен и медленно заключил: — Мы во всем ошибались. Оно убивает не домочадцев — вернее, не совсем. Оно убивает людей, которые тебе дороги. — Он посмотрел на Дина. — Оно убивает тех, кого ты любишь.

Дин медленно произнес:

— О… черт.

Повисла длинная пауза.

— Значит, оно выбрало Каса, — сказал Дин. — Сразу же. В первую же ночь.

— Угу. Самая очевидная цель. Для… нас обоих, наверное, — ответил Сэм.

Они оба умолкли.

— Так значит, если резюмировать, — сказал Дин, — получилось: «Эй, Кас, спасибо за то, что ты такой хороший друг, мы тут подумали, что в знак нашей дружбы нашлем на тебя минотавра»?

— По сути, да.

Некоторое время Дин сидел молча.

Потом он встал и швырнул на пол кофейную кружку. Она с хлопком разлетелась на брызги из керамических осколков, оставив на полу длинное темное пятно кофе.

— Ты прямо выразил мои чувства, — сказал Сэм в тишину.

Дин прикрыл глаза рукой.

— Но… тогда… — сказал он медленно. Потом опустил руку и договорил: — Почему оно не коснулось тебя?

Сэм посмотрел на него в недоумении.

— О… да. Или тебя, Дин.

Они переглянулись.

— Так, ладно, — сказал Дин. — Прежде чем мы тут распустим слюни, я только что вспомнил. В моем сне минотавр, на самом деле, как бы… посмотрел на тебя. Там были твои фотографии, и много, и они были, гм, очень яркие. Как будто специально подсвеченные. Их был целый коридор. — Дин умолк, вдруг поняв, что, вероятно, означала эта подсветка. Взгляд Сэма тем временем начал напоминать глаза олененка Бэмби, так что Дин поспешно продолжил: — Но потом поднялся такой темный дым и скрыл все твои фотографии, и минотавр ушел. Как будто не мог тебя увидеть. Или потерял интерес.

— Да, — сказал Сэм. — То же самое произошло в моем сне с твоими фотографиями. — Потом Сэм вдруг сел прямо, шумно втянув воздух. — Дым, Дин! Дым! Дым на парковке! Дым! Мы оба его вдохнули… мы оба закашлялись! Мы не трогали чертову маску — мы оба вдохнули дым от нее. Дин, она была в контакте с нашими легкими.

Дин некоторое время молчал. Потом медленно сел на стул со словами:

— Я думал, что уничтожил ее… но вместо этого я ее активировал, да? И… мы оба надышались дымом, так что… выходит, мы оба защищены? Но Кас… — Он умолк.

Наконец он сказал очень тихо:

— Это я виноват.

— Дин.

— Это я виноват. Я даже не попытался прочесть эту линейную херню, просто разбил маску и сжег ее, не потрудившись ничего проверить. Я поленился, я повел себя непрофессионально, и теперь Кас снова лишился благодати. — Дин опустил голову в руки. — Уау. Сэм, я просто… Я снова за свое, да… я…

«Я убиваю своих друзей».

— Смотри на вещи с оптимизмом, — сказал Сэм. — Он выжил. Небось, ангела при полной силе не так-то просто завалить проклятием.

— Смотри на вещи с оптимизмом, я только что испортил ему жизнь, — проворчал Дин.

— Дин, — сказал Сэм. — Ну-ка прекрати. Нам надо подумать. Кому еще угрожает проклятие? Потому что, кто бы ни был следующим, его очередь сегодня.

Повисла долгая тишина.

Очень печальная долгая тишина.

— Минотавр прошел мимо всех остальных, — сказал Дин.

— И у меня тоже, — подтвердил Сэм.

Они переглянулись.

Минотавр больше ни у кого не остановился.

Никто больше не сиял так ярко.

Только Кас.

***

Остаток дня прополз очень медленно. Кас подвергся атаке, но выжил; больше никто не был в опасности; случившееся было крайне неприятно, но, по крайней мере, все закончилось. Сэм сел за книги по минойской мифологии. Дин даже попытался ему помочь, но не мог сосредоточиться.

Он все думал о погибших людях, мимо которых прошел минотавр. О Джо, об Эллен, о Кевине.

И о тех, кто так давно ушел из его жизни, что больше не сиял ярко.

Лиза…

Сэм, должно быть, тоже думал о чем-то подобном, потому что и он притих. Около трех часов дня Сэм наконец закрыл книги и объявил: «Пойду сделаю сэндвичи», и поплелся в кухню. Дин пристроился следом.

Он стоял и смотрел, пока Сэм готовил пару сэндвичей. Оба брата молчали.

Наконец Дин сказал:

— Забавно, как убивает настроение малейшее напоминание о том, что почти всех, кого ты любил, больше нет, правда?

Сэм медленно обернулся и наградил Дина ядерным щенячьим взглядом. Глаза у него были красные.

— Эй, — сказал Дин поспешно, — Сэм… кстати… на всякий случай замечу, что мой минотавр очень хотел напасть на тебя! Если бы ты весь не покрылся дымом, он бы определенно атаковал тебя.

Может, это был и не самый обычный способ сказать «я тебя люблю», но на другой Дин не был способен.

Сэм слабо улыбнулся в ответ.

— Мой минотавр тоже хотел напасть на тебя, Дин.

«Я тоже тебя люблю».

Дин ткнул его кулаком в плечо.

— И у нас есть Кас, — сказал Дин. — Мой минотавр сразу же пошел к нему. Тут же!

Сэм снова по-настоящему улыбнулся.

— И мой тоже.

***

Сэм вернулся за книги, а Дин пошел в гараж, размышляя о том, что Кас имел в виду, когда сказал, что ему нужно место в гараже. Дин сдвинул все инструменты в угол и убрал кое-какие разложенные автозапчасти и шины, разбросанные по гаражу. По-прежнему было непонятно, зачем Касу гараж, но, каковы бы ни были причины, Дин собирался расчистить для него место.

Прибрав гараж для таинственных дел Каса, Дин разогрел замороженную пиццу на ужин. Сэм с головой ушел в книги по древней минойской мифологии, но они оба начали немного расслабляться. Казалось, не оставалось ничего иного, кроме как ждать приезда Каса.

Пока Дин разрезал пиццу, Сэм спросил:

— Так где мы разместим Каса?

— Не знаю точно, — ответил Дин. — Но он сказал что-то насчет того, что хочет быть в гараже, поэтому я расчистил для него место там.

— В гараже? — Сэм нахмурился.

— Где-нибудь, где он не будет нам мешать, — так он сказал. Спросил, не будем ли мы против, если он использует гараж, или что-то в этом роде. Я не очень понял.

Сэм нахмурился, потом моргнул.

— Дин. Что именно он сказал? Его точные слова?

— Э… Что-то вроде… что ему будет легче, если он приедет сюда; что, если мы не возражаем, он воспользуется гаражом, где не будет нам мешать. Что-то о том, что он не займет много места? Я вообще-то не совсем понял, о чем он говорил. Может, о каком-то проекте? Я расчистил для него место.

Сэм перестал жевать и только смотрел на Дина.

— Что? — не понял Дин.

Сэм проглотил пиццу и положил остаток куска на стол.

— Дин, пожалуйста, скажи мне, что ты его пригласил и сказал, что мы будем ему рады.

— Что? Ну, естественно. То есть, очевидно же.

— Дин. Ты сказал ему это словами? Сказал: «Мы будем тебе рады»? Или «Да, конечно ты можешь у нас пожить»? Или хотя бы «Мы тебя ждем»?

Дин посмотрел на брата.

— Елки, Сэм, он это знает! Он знает, что его здесь ждут. — Но теперь у Дина появилось странное чувство под ложечкой. Занервничав, он добавил: — Кас же должен это знать. Не может не знать! Как он может этого не знать, Сэм? Я же говорил ему… то есть… ну, наверное, именно так я ему не сказал, но он же должен знать. Ну, я сказал как-то, что ему пора исчезнуть, но это же была просто шутка — то есть, он же знает, что это шутка.

Сэм начал морщиться.

— Конечно, Дин. Потому что Кас прекрасно различает сарказм, да? Понимает намеки с полуслова. Ведь у него было столько практики в человеческом общении.

Дин только смотрел на него.

— Дин, — сказал Сэм, произнося слова очень отчетливо, как если бы обращался к двухлетнему ребенку, — он спрашивал тебя, можно ли ему переночевать на полу в гараже, и спрашивал он об этом, потому что думает, что ты не хочешь видеть его здесь. Потому что ты его выгнал прошлой осенью, и, насколько я понял, после этого еще как минимум два раза указывал ему на его место, и, кстати, раз уж зашел разговор, я давно хотел спросить: почему ты не помог ему, когда он был на улице, Дин?

— Но я же уже извинился перед ним… — прошептал Дин. — Тогда ведь… Гадриил просто…

— Я ЗНАЮ все про Гадриила! Но ты мог хотя бы КУРТКУ ему дать, Дин! Хотя бы денег на билет! Ты мог дать ему ДВАДЦАТЬ БАКСОВ, Дин! Судя по тому, что он мне сказал — и он не жаловался, это просто выяснилось, — судя по тому, что он мне сказал, ты не дал ему НИ ПЕННИ, Дин. Он голодал, ты об этом знал? И с тех пор ты ни разу не сказал ему, что ему здесь рады? Он буквально тебя спрашивает «ничего, если я посплю на полу в гараже, я не буду мешать и не займу места», и ты не додумался даже сказать ему, что он может спать на кровати? Что мы его ждем? Господи, Дин. Ты просто идиот. Поверить не могу. Вот серьезно, Дин, хочется тебе врезать!

Сэм был по-настоящему зол. И по мере того, как шли секунды, по мере того, как Дин об этом думал… он все лучше понимал, почему злился Сэм.

Дин тихо сказал:

— Ох, черт… — Он снова упал на стул. — Прости, я просто не подумал… я полагал, что он знает… черт побери. — Дин вздохнул. — Мне просто не даются такие вещи, Сэм, сам знаешь.

Выражение лица Сэма немного смягчилось.

— Да, это правда.

Дин медленно сказал:

— Он всегда кажется таким… выносливым. Ничто его не задевает.

— Он не человек, Дин, — сказал Сэм. — Я начинаю думать, что его много чего задевает. Он просто не показывает этого так, как мы.

— Но… мой минотавр сразу пошел к нему, — сказал Дин горестно, глядя в пол.

Сэм тихо усмехнулся.

— Ну, скажешь ему об этом позже. Но когда-нибудь надо сказать ему словами, Дин. И делами тоже. — Дин поднял глаза: Сэм по-прежнему пристально смотрел на него, но уже не так сердито. Сэм добавил: — Такими делами, как, например, подготовить ему постель — и НЕ в гараже.

— Хорошо, — ответил Дин тихо. — Да. Я понял. Пойду займусь. — Он поднялся со стула.

— Ты пиццу не поел, — окликнул его Сэм сзади.

— Касу сегодня нечего есть, — ответил Дин, — и я не думаю, что я заслужил кусок пиццы. — Он отправился по коридору.

***

И так Дин оказался в коридоре, заглядывая в одну спальню за другой, пытаясь выбрать комнату, которая понравится Касу. Кас провел тут ровно одну ночь, будучи человеком, и даже тогда ему не представилось выбора: Дин в ту ночь просто отвел его в дальнюю общую спальню, в которой тогда нашелся спальный мешок. Но на этот раз Дин попытался всерьез об этом подумать. Какую комнату предпочел бы Кас? Рядом с кухней? Рядом с ванной?

Наконец Дин выбрал спальню на полпути между своей комнатой и комнатой Сэма. Но матрас там был не очень хороший — Дин его опробовал, — и каркас кровати шатался.

Следующие полчаса Дин потратил на перетаскивание кроватей и матрасов между комнатами, пока наконец не подобрал для Каса лучшую кровать и лучший матрас, какие смог найти, а также лучшие подушки. После этого он застелил кровать и положил на нее одеяло. Затем постоял посмотрел на кровать в задумчивости, взял запасное одеяло со своей кровати и добавил его тоже.

В библиотеке он нашел столик с лампой и стул и отнес их к Касу в комнату (Сэм поднял глаза от книг и с улыбкой посмотрел на то, как Дин этим занимается, но ничего не сказал). И книжную полочку тоже.

Дин подумал еще.

Может быть, кружка для кофе? Кас любил кофе — это единственное, что Кас регулярно потреблял, даже будучи ангелом. Дин принес кофейную кружку и поставил на столик.

Полотенце! Ему понадобится полотенце.

Дин принес два полотенца и положил на кровать. Потом еще пару теплых шерстяных носков, пару спортивных штанов и одну из своих фланелевых рубах. Он аккуратно все сложил и положил стопкой на кровать рядом с полотенцами.

Он не мог придумать, что еще добавить. Что оценит бывший ангел, лишенный могущества?

Ну… стены в комнате были какие-то голые. У Дина стены были украшены его любимым огнестрельным оружием, но у Каса не было оружия.

В библиотеке имелась стопка старых календарей. Дин достал ее и пролистал, выискивая картинки, которые теоретически могли бы понравиться Касу. Он нашел фотографию птицы в полете, вырвал ее и прикрепил на стене у Каса. Потом стоял перед ней немыслимо долгое время, беспокоясь о том, хорошие или плохие эмоции вызовет у Каса фотография крыльев. В итоге Дин поменял картинку на фото Земли из космоса и начал переживать о том, какие эмоции вызовет у Каса это изображение. В конце концов он повесил их оба.

Потом сел на стул, глядя на опрятно заправленную кровать, две подушки, полотенца и стопку одежды. И фото птицы.

Дин сидел так какое-то время, размышляя, и чувствовал себя все паршивее. И паршивее. И паршивее.

Пока не услышал крик Сэма из библиотеки: «ДИН! ДИН!» Такой голос Сэма означал плохие новости, и Дин побежал.

========== Глава 21. Простое заклинание ==========

Дин бежал со всех ног и чуть было не столкнулся лбом с Сэмом, который несся из библиотеки, сжимая в руках открытую книгу. Сэм посмотрел на брата, весь белый, и выпалил:

— Это Кас, он придет за Касом снова, Дин, сегодня, Дин, на этот раз он его добьет, Дин, уже десять вечера, у нас есть всего два часа, Дин…

— Стоп, — приказал Дин, подняв обе руки в воздух. — Успокойся. Успокойся. Расскажи мне.

Сэм сделал глубокий вдох. Он развернул книгу и сунул ее Дину, указывая на главу про минойских богов.

— Он убивал полубогов, Дин, — быстро сказал Сэм. — Минотавр убивал полубогов постоянно. И, Дин, когда он охотится за полубогом, в первую ночь он лишает полубога могущества и делает его смертным. — Сэм остановился. — Потом он оставляет жертву в покое в течение дня, а затем ночью отправляется искать ее опять и во вторую ночь…

Сэм снова остановился. Дин уставился на него. Он закончил за брата:

— …во вторую ночь убивает?

— Во вторую ночь убивает. Вот так, в два приема. Делает полубога смертным, затем убивает. Всегда за две ночи подряд. Всегда в полночь. И, Дин… — Сэм развернулся и помчался назад в библиотеку, Дин за ним. Сэм начал пролистывать другие книги на столе. — Смотри, что здесь написано: ничто не переживает атаку минотавра, Дин. Если он выбирает цель, в полночь… никому еще не удавалось выжить. И он делает попытки каждую ночь девяносто ночей подряд. До лета.

Сэм начал ходить туда-сюда. Дину же пришлось сесть.

Сэм шагал у стола, взявшись руками за голову; Дин смотрел в пространство. Сэм сказал:

— Ладно, значит мы знаем, что он обращается с Касом как с полубогом. Так. Ладно. Мы что-нибудь придумаем. Так. Надо предупредить Каса немедленно. Где он?

— В Миннесоте, — ответил Дин слабым голосом. — Или где-то в автобусе.

Сэм резко развернулся к нему.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты можешь с ним связаться.

— У него нет с собой телефона, — ответил Дин. — По-моему, он решил, что звонит мне слишком часто… или что-то в этом духе… не знаю… И молитву он теперь не услышит…

— Попытайся все равно. Попробуй помолиться.

— Он не услышит меня теперь, — ответил Дин, уставившись в стол. — Он теперь человек.

— ПОПРОБУЙ МОЛИТВУ СЕЙЧАС ЖЕ. Мы должны испробовать все.

Дин послал быструю безнадежную молитву, объяснив Касу, что облажался, рассказав ему о минотавре и умоляя позвонить. Веля ему любыми средствами раздобыть телефон и позвонить немедленно.

Они подождали немного, тем временем поспешно просматривая книги о минойских богах. Но Кас не позвонил.

И в книгах они нашли только больше историй о том, как минотавр уничтожал полубогов, и даже богов, и древних героев. По сути, всех, за кем он когда-либо охотился.

— Он не услышал меня, Сэм, — сказал Дин наконец. — Я знаю, что не услышал.

— Ладно. Не паникуем, не паникуем… — отозвался Сэм. Похоже, он разговаривал сам с собой. — Не паникуем. У нас есть время до полуночи. Так. Думаем. Думаем. Надо успокоиться. Надо сосредоточиться на том, что делать. У нас полтора часа времени. Мы что-нибудь придумаем. Мы… Мы…

— Если бы только у нас осталась маска… — сказал Дин в отчаянии. — На ней были эти линейные письмена… может, там была подсказка.

Глаза Сэма расширились. Он метнулся через комнату и начал рыться в куче своих заметок. Несколько секунд спустя он воскликнул: «Вот она!» — и повернулся с победным видом, держа в руке фотографию маски из каталога аукциона.

Фотографию, на которой были ясно видны символы.

Потом лицо Сэма погрустнело.

— Но мы не можем их прочитать. Нужен кто-то, кто сможет их перевести.

Он вдруг снова просиял и указал на пол. Дин немедленно понял, что имел в виду брат.

— Кроули.

— Как ни неприятно это признавать, иногда полезно иметь под рукой демона-переводчика, — ответил Сэм.

И они побежали вниз.

***

Кроули оказался на удивление разговорчив.

— Скучно здесь, — заметил он, оглядывая свою пустую камеру. — Надеюсь, вы пришли сюда, чтобы развлечь меня? Песней и пляской? Отчаянной мольбой о помощи?

Дин скривился и показал ему фотографию.

— Можешь прочесть эти символы?

— Конечно могу, — ответил Кроули жизнерадостно, глядя на фото. — Они старше, чем я, но у нас в моем старом ведомстве была парочка минойских демонов. Интересные были ребята. Изобретательные. — Он взял фото и повернул его, прищурившись. — Так… этот означает… дайте подумать… по сути… хм, тут немного расплывчато…

— ПОТОРОПИСЬ, — вмешался Дин.

Кроули взглянул на него, поднял бровь, откинулся на стуле и зевнул.

— Хм. Я потерял мысль… У меня может уйти на это несколько дней.

— У НАС НЕТ НЕСКОЛЬКИХ ДНЕЙ! — рявкнул Дин. — Что. Ты Хочешь.

— О… — произнес Кроули, с созерцательным видом глядя в потолок. — В таком случае… Знаете, что заострит мое внимание? Поможет мне работать быстрее… Знаете, что как следует разбудит меня… Бутылка хорошего скотча для начала. И пузырек крови от каждого из вас. Я имею в виду добротный пятидесятимиллиметровый шприц от каждого, мальчики.

— Заметано, — сказал Дин немедленно.

Кроули принял удрученный вид.

— Ой, — сказал он. — Если бы я знал, что ты согласишься настолько быстро, Дин, я бы попросил бразильскую самбу и девочек в блестящих бикини. И, — он подумал секунду, — более удобное кресло. И бар. Может, еще телевизор?

Дин хлопнул обеими руками по столу, наклонившись над Кроули, и взревел:

— ЧТО ТУТ НАПИСАНО?

— Ну ладно, ладно, — проворчал Кроули. — Приберегу блестящие бикини для вашей следующей панической атаки. Тут написано… посмотрим… Вот в этой части на левой стороне маски написано: минотавр охотится в лабиринтах тех, кто владеет маской или вдыхает дым. — Он остановился, поднял глаза и заметил: — У вас, мальчики, похоже выдался захватывающий день! — Дин сжал кулаки и бессознательно поднял их; Кроули только улыбнулся и продолжил: — На другой стороне маски написано: минотавр начинает охоту в новолуние ближайшего равноденствия и заканчивает ее в новолуние ближайшего длиннейшего дня. — Он снова поднял глаза и сказал: — Длиннейший день — это летнее солнцестояние, если вдруг вы не поняли метафору своими маленькими умишками.

— Лунный цикл, — прошептал Сэм. — Все начинается вовсе не в равноденствие. Все начинается в новолуние. Вот почему был сдвиг на неделю.

— Мое любопытство достигло точки кипения, — мимоходом заметил Кроули. — Но тут есть еще строка — вот здесь, на лбу. Как неудобно… она написана спиралью… секундочку… о, эй, это не линейное письмо А, кстати. Это енохианские символы. Очень интересно. — Ему пришлось начать вертеть фотографию по кругу, чтобы прочесть все символы, составлявшие спиральный лабиринт-эмблему на лбу маски. — Минотавр охотится в лабиринте памяти, — сказал Кроули. — Он считает достойными только самых любимых жертв.

Кроули откинулся на своем деревянном стуле.

— Это все, мальчики. А теперь, пожалуйста, кровь и скотч.

Дин даже не слушал его.

— Лабиринт памяти, — повторил он. Он взглянул на Сэма и кивнул в сторону холла.

Они поспешили выйти наружу. Дин схватил Сэма за локоть и быстро потянул его по коридору, пока они не оказались за пределами слышимости Кроули.

— У меня идея, — прошептал Дин горячо. — Что если мы сотрем наши воспоминания о Касе? Так же как… ну… — Он остановился, глядя в пол. — Как когда Кас стер воспоминания Лизы обо мне. — Он снова посмотрел на Сэма. — Что если и мы так сделаем? Тогда, когда минотавр начнет искать в лабиринтепамяти, он не найдет там Каса. У нас не будет воспоминаний о нем. Минотавр не найдет ничего.

У Сэма расширились глаза.

— Ого, Дин. А это неплохая идея. — Он на мгновение задумался. — Кто знает, сработает ли. Но попробовать точно стоит. Только как? Очевидно, Кас этого сделать не может. И других ангелов, которые готовы были бы нам помочь, мы не знаем.

Дин неуверенно посмотрел на Сэма.

— Не убивай меня за это предложение, но… Гадриил?

Сэм поморщился.

— О боже правый, нет, он просто даст Касу умереть! Он же сам настаивал на том, чтобы Кас не приближался к нему. Ты знаешь, он хочет смерти Каса.

— Да, ты прав. Забудь, — сказал Дин поспешно. — Прости, это просто уже отчаянный вариант. — Дин посмотрел на часы. У них оставалось всего сорок пять минут. — Черт побери. Времени у нас впритык. Так, ладно, Сэм, подыграй мне.

Дин развернулся и пошел по коридору обратно… в камеру Кроули.

Кроули сидел, откинувшись на спинку стула и сложив руки. Он очевидно ждал их возвращения. Он посмотрел на выражение лица Дина, и, прежде чем Дин успел сказать хоть слово, расплылся в широкой улыбке.

— Самба-оркестр, — потребовал Кроули.

— Самба-оркестр, — согласился Дин сквозь зубы.

— И блестящие бикини. На девочках. Три как минимум. Прямо здесь. Со мной. Нанятые на всю ночь. И вы двое не приглашены. А также пусть у них на голове будут перья. И на спине перья, как они носят. Это мой минимум, только чтобы начать торг. Независимо от того, в чем заключается просьба. Дальнейшие требования я выдвину, когда услышу, что вы хотите. Договорились ли мы?

Дин стиснул зубы.

— Договорились.

— Прекрасно, мальчики! — воскликнул Кроули, и выражение его лица моментально сменилось на полную энтузиазма дружелюбную улыбку. — Чем я могу вам помочь?

Дин сказал, скрипя зубами:

— Ты можешь стереть кого-то из наших воспоминаний?

— У-у-у, — ответил Кроули. — Проблемы с минотавром, парни? Никогда бы не подумал! И о ком речь? О подружке? О бывшей зазнобе, которую не смогли забыть? Кто-то запал на кассиршу в местном универмаге и стыдится признаться?

Дин стукнул кулаками по столу.

— ТЫ МОЖЕШЬ ЭТО СДЕЛАТЬ ИЛИ НЕТ?

— Нет.

Дин закрыл глаза.

— Но — я дам вам бесплатную подсказку. Вы уже знаете кое-кого, кто может. — Кроули улыбнулся. — На самом деле, это одна из моих самых нелюбимых персон. Ваш странноватый дружок. Надоедливый Кастиэль. Он ангел, как вы, может быть, помните. Ангелы могут стирать воспоминания. У них это хорошо получается.

Сэм и Дин переглянулись. Они ни за что не могли раскрыть перед Кроули, что Кастиэль и был целью.

Сэм нехотя сказал:

— Мы не можем связаться с ним. А сделать это нам нужно немедленно.

— Хм. Что ж, тогда у вас проблема. Как я сказал, я ваши воспоминания стереть не могу.

Дин проверил время на телефоне. Оставалось сорок минут. Сорок минут. Черт побери.

— Но я могу сказать вам, как сделать это самостоятельно, — добавил Кроули, улыбаясь.

Дин поднял голову. Кроули продолжил:

— Для этого, на самом деле, есть заклинание. И на удивление простое. Вы можете выполнить его сами, над собой. Это своего рода домашняя версия того, что делают ангелы, когда стирают людям память. В основе тот же код, если можно так выразиться. Спросите потом у Кастиэля — уверен, он знает, как это работает. Это как бы прячет воспоминания за стеной, и…

— Может ли что-то прорваться через стену? — прервал Сэм. — То есть если этот минотавр начнет копаться в наших головах в поисках воспоминаний, найдет ли он воспоминания за стеной?

— Сэм, ты меня удивляешь, — сказал Кроули дружелюбно, подняв бровь. — Прямо такое впечатление, будто ты способен логически мыслить.

— МОЖЕТ ЛИ ЧТО-ЛИБО ПРОРВАТЬСЯ ЧЕРЕЗ СТЕНУ? — заорал Дин, снова хлопнув по столу. Кроули моргнул и посмотрел на него.

— Нет, — ответил он легко. — Никто. Только тот, кто сотворил заклинание, — то есть вы — может сломать стену. Гарантировано.

Кроули аккуратно переплел руки на столе.

— А теперь, мальчики, давайте обсудим качество товара, прежде чем установим цену. Я предлагаю вам заклинание высшего сорта. Это вам не какое-то левое стирание памяти от третьесортного дилера — таких всегда хватает не больше, чем на пару недель. Мое — первосортное. Происходит еще из раннего Египта. Очень основательное.

Он наклонился вперед с видом, излучавшим уверенность.

— Заклинание, которое предлагаю я, работает до мельчайших деталей. Вы не только забудете, кого хотите, но и забудете, что забыли, — то есть не вспомните ничего из происходящего сейчас. И не будете замечать, что забыли, — то есть не будете обращать внимания на ситуации, которые при прочих обстоятельствах навели бы вас на мысль о том, что что-то не так. Хотя… буду совсем откровенным и скажу, что это сделает вас слегка… выборочно тупыми, скажем так. Так что надеюсь, мозги вам не сильно понадобятся… — Он рассмеялся и откинулся на спинку, фыркнув. — Ах, подождите, что это я! У вас же и так нет мозгов! Так что это не проблема! — Он вдоволь отсмеялся, потом добавил: — А. И последняя деталь. Если вы и правда хотите стереть из памяти конкретного человека, вам нельзя видеть этого человека в жизни после того, как заклинание сотворено. Это может ослабить стену. Воспоминания начнут просачиваться.

— Расскажи, как это сделать, — прошипел Дин сквозь зубы. — И расскажи в течение следующих пяти минут, или сделки не будет.

— Обязательно! Но сначала поговорим о цене. — Кроули вперил взгляд в Дина. Когда он заговорил снова, его тон был ледяным. — Полный шприц крови от каждого из вас, каждую неделю, так долго, как я захочу. Полный бар, регулярно пополняемый всем, что я захочу. И хорошо бы иметь здесь какие-то развлечения. И более удобное кресло. Кожа подойдет. О, и…

Список продолжался.

Дин согласился на все. Было немного странно, что Кроули просто не попросил свободы, но ему явно не терпелось получить кровь.

И девочек в перьях.

***

Дин чуть с ума не сошел в панике, глядя, как невозможно медленно Кроули составляет контракт. До полуночи оставалось двадцать минут — всего двадцать минут до того, как минотавр вернется за их воспоминаниями. Двадцать минут. Время летело с пугающей скоростью. Но Кроули настоял на том, чтобы написать сложный контракт полностью.

— Вы ничего этого не вспомните позже, — рассуждал он, — так что все нужно задокументировать. Не волнуйтесь, вы будете думать, что напились… но договорчик уважите! Потому что доказательство будет у меня вот здесь. Так, посмотрим… я не буду уточнять, что это за заклинание, чтобы не сбивать вас с толку позднее, напишу просто… как насчет: «заклинание в соответствии с требованием» — достаточно туманно ведь, да? И я придумаю какую-нибудь вздорную историю, когда вы меня об этом спросите, не волнуйтесь. Ну вот, думаю это все. Хотите прочитать все пятьдесят три пункта? Нет? Ну хорошо — ты подпиши здесь, Дин — чудненько! Теперь ты, Сэм, — вот здесь, на линии, — ах, вы только посмотрите, ты научился выводить свое имя, поздравляю, удивительно, чему в наше время могут научить умственно отсталых. Что ж, мальчики! Скрепим сделку поцелуем! Думаю, лучше по очереди, а потом оба вместе, м-м-м, Сэм, достань телефон, нам надо запечатлеть это счастливое событие. И помните: в губы, или не считается! И вы же не возражаете против языка?

Несколько минут спустя Сэм и Дин наконец бежали обратно наверх (оба яростно вытирая рты и сплевывая на пол). Сэм сжимал в руке инструкции для заклинания.

— У нас пятнадцать минут, Дин, — произнес Сэм напряженно, когда они рылись в кухонных шкафах в поисках свечей и спичек. Они расставили свечи у маленькой каменной арки у дальней стены библиотеки. К счастью, Кроули не соврал о том, что заклинание простое: нужны были только свечи и по капле крови от каждого из них. Но времени у них было в обрез: Дин был уверен, что Кроули специально протянул как можно дольше, чтобы они едва успевали.

— Черт, Сэм, погоди! Надо спланировать кое-какие детали, — сказал Дин, когда Сэм уже собирался зажечь первую свечу. Сэм посмотрел на него. Дин пояснил: — Надо, чтобы Кас к нам не приближался. Если мы увидим его до летнего солнцестояния, ты сам слышал, что сказал Кроули. Минотавр будет охотиться за нами до солнцестояния. Если мы увидим Каса до того, стена, или что это будет в нашей памяти, может рухнуть. И тогда мы его вспомним. И минотавр его найдет.

Сэм задул спичку и уставился на незажженную свечу. Потом посмотрел на часы.

— Тринадцать минут, — сказал он.

Дин задумался на секунду.

— Я оставлю ему записку. Велю не заходить в бункер. И не связываться с нами до лета.

— Где ты ее оставишь?

— Черт побери, — выругался Дин. «Думай, Дин, думай. Думай быстро». — Так. Что если мы сделаем так: он придет пешком, от автобусной остановки, по той тропинке у дороги. Я воткну записку там — велю ему уносить ноги и не выходить на связь до летнего солнцестояния. И после этого он поможет нам сломать чертову стену. Уж он наверняка знает, что делать.

Сэм сказал:

— Но, Дин. Что если мы его не узнаем?

— Что?

— Что если он вернется летом, скажет: «Я ваш лучший друг, на самом деле я ангел, вы стерли свои воспоминания, давайте я покажу вам, как сломать стену в вашем сознании» — а мы ему не поверим? Что если мы его пристрелим, например? Нам с ангелами-то в последнее время не везло. Мы можем ему и не поверить.

Дин уставился на брата.

— Я оставлю ему что-нибудь, что он сможет нам показать. Что-нибудь, что мы узнаем. Что-нибудь, что скажет нам о том, что мы его знаем. Ты пока все подготовь.

— У нас осталось двенадцать минут. Давай быстро!

Дин вылетел из библиотеки и осмотрелся. Что можно было дать Касу? Что-то, что Дин узнает после. Что-то значительное. Что-то, что Кас сможет легко носить с собой несколько месяцев.

Что-то особенное. Что Дин дал бы только очень близкому другу.

Дин в отчаянии огляделся. Черт! У него не было ничего особенного. Вокруг были только… остатки пиццы… пивные банки… оружие… боеприпасы… его крутка…

Вот.

Его кожаная куртка. Кожаная куртка отца. Отлично. Кас сможет ее носить — она ему даже пригодится. Сейчас Касу ведь понадобится куртка. И, как только Кас покажет ее Дину и Дин увидит эти вшитые внутрь карманы для боеприпасов, он узнает свою куртку и будет знать, что Кас говорит правду.

Дин схватил куртку. Сэм закричал: «Дин! ОДИНАДЦАТЬ МИНУТ!»

Дин вырвал лист бумаги из блокнота Сэма и наскоро нацарапал несколько слов, думая: «Это безумие какое-то… Ни за что не сработает».

Он выбежал на улицу. У двери ему было слышно, как Сэм крикнул: «ДЕСЯТЬ!» Дин отбежал по тропинке, идущей вдоль проезжей части и бросил куртку с короткой запиской прямо посреди тропы, на наиболее вероятном пути Каса. Он прижал записку камнем. Потом взглянул на небо. «Только бы не было дождя! И ветра. Пожалуйста».

В последнюю секунду он вынул бумажник, выгреб оттуда все имевшиеся у него наличные и бросил их на куртку. «Это просто трындец какой-то. Безнадежная затея». Время заканчивалось: Сэм закричал «ДЕВЯТЬ!» — и Дин бросился обратно внутрь. Сэм нервно пружинил на носках возле свечей. Его свеча была уже зажжена, и он уже держал лезвие ножа у ладони, готовый капнуть кровью на пламя.

— Восемь минут. Готов?

— Это полный отстой, — пробормотал Дин.

— Да уж, — согласился Сэм. Потом он толкнул брата в плечо. — Все будет хорошо, Дин. С ним все будет в порядке. Он найдет нас позже и сообразит, что делать. Поможет нам все вернуть.

— Да… — пробормотал Дин очень неуверенно.

Семь минут. Времени не было.

Приводить в исполнение заклинание надо было по очереди. Сэм порезал руку, капнул кровью на свечу и начал читать текст. Дин смотрел на него, стоя в стороне.

Сэм читал, бледнея все больше. На все заклинание у него ушло две минуты: Дин услышал, как имя «Кастиэль» было произнесено в трех местах — там, где нужно было назвать то, что хочешь забыть. Сэм дошел до конца, внезапно умолк и упал на колени, бледный и неподвижный. Глаза он закрыл.

Свеча Сэма угасла.

У Дина появилось очень плохое предчувствие. Он взглянул на часы.

Пять минут.

Он зажег свою свечу, надрезал ладонь и начал читать заклинание.

***

Чего Кроули им не сказал, так это того, что заклинание заставляло пережить заново каждое воспоминание, которое стиралось. Начиная с самых недавних и заканчивая самыми старыми. Все это случилось за какую-то секунду, но почему-то казалось, что эта секунда длится годами.

Началось все с последнего воспоминания Дина о Касе. С того, в котором Кас лечил Сэма. Дин наблюдал эти сцены со стороны, видя сам себя, как будто смотрел театральную постановку. Кас спокойно говорил: «Надо делать это поэтапно». Кас, снова пришедший на помощь: это было так легко принимать как должное, потому что он делал это так регулярно. И казалось, для него это так просто. Сущая ерунда… Просто вылечить Сэмми, волшебным образом исцелить его, чтобы он стал как новенький. Кас, снова пытающийся все исправить.

Стерто.

Кроули также забыл упомянуть о том, что процесс стирания болезненный. Больно было так, будто Дину вырывали сердце. И видел он при этом… в общем, то, как Кастиэля разрывает на куски, прямо у него на глазах. Разрывает на куски, которые истлевают в дым… и потом исчезают вовсе.

Дальше назад.

Кас с ними в баре, в своем костюме ФБР, покупает им пиво. Пьянеет уже с одной бутылки. Дин пережил все это заново, снова глядя на себя со стороны. И в этот раз его не отвлекали собственные мучительные мысли (в духе «о боже, этот кошмар с Изикилом, я в такой жопе, надо держаться подальше от Каса, надо спасти Сэмми…»). Нет, в этот раз Дин наблюдал за Кастиэлем. В этот раз он заметил выражение на лице Каса, когда Кас сказал: «Как же здорово снова быть вместе!» В этот раз Дин заметил, как Кас сказал — неуверенно, обеспокоенно, глядя по очереди на Сэма и Дина: «Надеюсь, это ничего? Что я к вам присоединился?»

В этот раз Дин увидел лицо Каса в тот момент, когда Дин снова отослал его.

Смотреть на это опять было жгуче больно.

Стерто. Дин почувствовал, что ему снова вырвали сердце. Кастиэль разорван на куски, обращается в дым, исчезает.

Еще дальше назад.

Тот нелепый ужасный день в магазине. Кас, работающий не покладая рук, отчаянно пытаясь добиться чего-то как человек. И опять Дин не был отвлечен собственными мыслями (которые в то время были о чем-то вроде «Где мой крутой ангел-хранитель, куда он подевался?! Как мне теперь призвать его на помощь? Как он может мне помочь? Он нужен мне! Эта работа ниже его! Его роль гораздо больше! Надо вернуть его в строй! Непременно! Может быть, если как следует его поддразнить…») Нет, в этот раз Дин обращал внимание на Кастиэля. В этот раз он видел в глазах Каса боль от каждой незаслуженной колкости. В этот раз уже не казалось таким смешным, что Кас гордился своей дурацкой работой, потому что Дин вдруг сообразил, что Кас ночевал в этом магазине. И как Дин пропустил это в первый раз? В этот раз Дин понял, что, когда Кастиэль сказал «у меня не было ничего», он не преувеличивал и не выражался метафорически; он имел это в виду буквально. У него действительно не было одежды, не было еды, не было укрытия. Ему некуда было пойти.

И некого попросить о помощи.

В этот раз… о боже, он столько всего заметил в этот раз.

Стерто. Сердце вырвано.

Кастиэль снова порван на клочки, прямо перед взором Дина. В дым. И нет его.

Назад…

Дин выгоняет Каса из бункера. «Господи, его взгляд…» Дину стало нехорошо.

Назад…

Дальше назад, и дальше, и дальше. Через ошибки Каса — и да, это были ужасные ошибки; но и через все те случаи, когда он приходил на помощь Дину. Через времена, когда он сражался рядом с Дином в Чистилище, через безумные приключения апокалипсиса, через все невероятные спасения в последнюю минуту, которые удавались Касу. Дин пережил заново каждый раз, когда Кас спасал жизнь ему и Сэму, и этих случаев было так много. Казалось, требовался целый век на то, чтобы размотать их клубок. Господи боже, Кастиэль спасал им жизни сотни раз. В последний момент карал демонов своим ослепительным светом, уносил братьев от взрывов, останавливал ради них время. Снова, и снова, и снова. Он дважды взрывался сам, пытаясь спасти их. Он терял разум и память, он отправлялся с ними назад во времени, вперед во времени, в Рай, в Ад, в Чистилище… по всему мирозданию. Выручал их, выручал их, выручал их.

Все стерто. Все забыто. Каждый пытливый взор с наклоном головы, каждая шутка, которую Кас не понял, каждый озадаченный прищур, каждый взгляд голубых глаз — все исчезло. Каждая отчаянная битва, каждая вспышка карающего света, каждое таинственное прибытие с шелестом крыльев, каждый тихий уход — исчезли.

Каждая ошибка… каждое извинение. Каждое прощение. Исчезли.

Каждое исцеляющее прикосновение.

Каждый взгляд доверия, сострадания… теплоты.

Каждый взгляд сожаления.

Все исчезло.

Почти все теперь исчезло.

Дин оказался в амбаре рядом с Бобби. Он думал, что готов… но на самом деле он был напуган. Он слушал громоподобный шум ветра по крыше, смотрел, как разлетаются двери, как большая деревянная балка переламывается, словно зубочистка, смотрел, как человек в плаще шел медленно по направлению к нему. Гром, ветер, грохот кровельного железа. Взрывы серебряных искр, дождем летевших вниз.

Первое, что сделал Дин, когда встретил Кастиэля, это заколол его в сердце.

Кас не возражал. Он только улыбнулся Дину и вынул нож.

Кто ты?

Кастиэль.

Что ты такое?

Я ангел Господень.

Черные крылья, неровно вздымающиеся. Сначала одно, затем другое. Раскат грома, ослепительный свет, огромные крылья, поднимающиеся все выше. Гигантские. Пугающие. Захватывающие. Это было — и тогда, и до этих пор — самым потрясающим, что Дин когда-либо видел.

Потом и это впечатляющее видение Кастиэля с его невероятными крыльями и раскатами грома было разорвано в клочья: оно исчезло, и Дин не знал больше, как выглядят ангельские крылья.

Осталось последнее воспоминание. Самое ранее, похороненное столь глубоко, что Дин даже не знал о его существовании.

Дин был в Аду. Он сдирал кожу со спины женщины, кругом было пламя, Аластар подгонял его. Дин чувствовал, как его душа извращается и гниет. Он знал, знал, что превращался в демона. В то, что он сам презирал больше всего. Он терял себя. Терял свою душу, свой разум, саму свою суть. У него за плечами были десятилетия пыток, он лишился рассудка, он не мог их прекратить… больше того, он уже жаждал их.

Все, чем он когда-то являлся, постепенно вытравливалось из него.

Он опустил хлыст на спину кричавшей женщины. Это был особый хлыст Дина. На конце его были лезвия, в веревку вплетены искусные узлы.

Чья-то рука коснулась его плеча. Дин обернулся.

Голубые глаза, совсем близко. Смотрящие прямо в душу.

— Я пришел, чтобы спасти тебя, — сказал Кастиэль только. Дин не поверил ему. Больше того, Дин немедленно направил хлыст на него. Но Кастиэль не обратил на удар никакого внимания — он только схватил Дина за плечи. И в тот роковой момент, глядя в эти серьезные голубые глаза, Дин понял, что спасен.

Эти глаза…

Эти серьезные голубые глаза, смотрящие прямо на него, прямо ему в душу.

Это был первый раз, когда он увидел ангела Кастиэля. И теперь последний.

Все исчезло.

***

Некоторое время спустя Дин обнаружил, что стоит в лабиринте одинаковых извилистых коридоров. Над ним нависало огромное существо из дыма, глядевшее на него. У существа были светящиеся красные глаза и большие широкие рога.

Существо развернулось и отправилось по коридорам, увешенным изображениями людей, которых Дин некогда знал.

Дымовый зверь принюхался к нескольким фотографиям. Но все они были тусклые, и похоже было, что искал зверь не их.

Зверь, казалось, остался недоволен. Он повернулся, вперил взгляд в Дина и, опустив голову, наставил на него свои огромные рога. Но потом от его туловища начали подниматься вверх клубы дыма, все больше и больше, тело зверя начало растворяться, пока все помещение не оказалось заполнено дымом.

Когда атмосфера наконец прояснилась, вокруг никого не было.

***

Дин моргнул. Он стоял на коленях на полу, рядом с гаснущей свечой. По его щекам текли слезы, но он не понимал почему. Сэм стоял на коленях рядом, опустив голову в ладони. Дин чувствовал головокружение, опьянение, растерянность и непередаваемую тоску. «Я что-то потерял! — тут же подумал он, и его окатило волной паники. — Я что-то потерял! Чего-то больше нет! Чего-то очень важного. Чего-то очень, очень важного!»

Сэм повернулся к нему, бледный; по его лицу тоже бежали слезы.

— Что… что происходит? Почему я чувствую себя так… Что только что произошло?

В конце концов они вышли из библиотеки, чувствуя головокружение, усталость и рассеянность. Пять минут спустя они оба забыли, что вообще были в библиотеке. Они забыли весь прошедший день. Какое-то время они бесцельно посидели рядом на диване, пока Сэм не сказал: «Я устал», и Дин не ответил: «Я тоже», и тогда они оба отправились спать. Они вдвоем проспали весь следующий день и проснулись на третий день с жутким похмельем.

Через какое-то время они спустились в камеру к Кроули, чтобы проверить, не знает ли тот, что произошло, и Кроули торжественно представил им немыслимо длинный контракт. Внизу стояли подписи Дина и Сэма, и Кроули разразился хохотом при виде выражений на их лицах, когда они взглянули на фотографии у Сэма в телефоне. Наконец Кроули перестал смеяться и сказал:

— Полагаю, вы оба порядочно перебрали, парни! Вы умоляли меня дать вам заклинание, которое снабдило бы вас блестящими эльфийскими крылышками, чтобы летать всю ночь среди деревьев. И вы же знаете эту эльфийскую пыльцу… вечно от нее ничего не помнишь на следующий день. Бесплатный совет, мальчики: в будущем держитесь подальше от венгерского грушевого бренди. О, и… если не ошибаюсь, вы должны мне самба-оркестр? И девочек в перьях?

***

Они так и не увидели мужчину, который приходил по тропинке у дороги, пока они спали. Не видели, как он остановился, удивленно глядя на куртку, влажную от моросившего дождя, и на разбросанные рядом долларовые купюры.

Не видели, как он поднял лежавшую сверху записку и прочел ее:

«КАС ты должен снова уйти — НЕ ПЫТАЙСЯ связаться с нами — не стучи в дверь — УЕЗЖАЙ СЕЙЧАС ЖЕ — НЕ КОНТАКТИРУЙ С НАМИ до июля, не звони не разговаривай с нами, мы творим заклинание чтобы забыть тебя — проклятие, возьми крутку, прости Дин»

Они не увидели замешательства, отразившегося на его лице; не увидели, как это выражение менялось по мере того, как он перечитывал записку еще с десяток раз.

Они не знали, ни как долго он стоял там, на этой тропинке, опустив голову, ни сколько долгих часов он прождал в деревьях через дорогу, прижимая куртку к груди и глядя на входную дверь. В тот день никто не вышел из бункера, и мужчина в конце концов ушел пешком обратно к автобусной остановке. Он вернулся следующим утром и снова ждал, спрятавшись в деревьях, пока Сэм и Дин наконец на выехали на Импале, зевая и шутя, и не отправились прочь.

Он проследил, как они уезжали.

И они так и не узнали, сколько раз еще он приезжал в Канзас в последовавшие месяцы. Всегда наблюдая издалека. Из-за деревьев снаружи бункера или через дорогу от маленького продуктового магазинчика, куда они иногда заходили за продуктами. Он оставался на почтительном расстоянии, в магазине бытовой техники напротив, иногда проводя там целый день, в укрытии, в ожидании краткой возможности увидеть их. Убедиться, что с ними все в порядке.

Заметить, выглядели ли они счастливыми.

Братья не видели его в середине лета, спрятавшимся на краю леса, наблюдавшим, как они возились с фейерверками в День независимости четвертого июля. Сэм и Дин развели небольшой костерок, чтобы поджарить хот-доги, и ради забавы запустили в воздух несколько ракет.

Они не слышали, как он прошептал: «Вам так лучше».

И не заметили, когда он наконец ушел.

***

В последовавшие месяцы Дин иногда машинально забредал в одну из свободных спален. Была в бункере одна спальня, которую он почему-то когда-то оборудовал для гостя. Он не мог вспомнить почему, но она была готова для гостя: кровать опрятно заправлена, на кровати две подушки, стопка одежды, два полотенца, и две картинки на стене. Даже кофейная кружка стояла на столе.

Сэму в последнее время тяжело было спать (как и Дину, на самом деле), и Сэм однажды вечером совершил ошибку, зайдя в эту спальню, чтобы позаимствовать подушку. Дин заметил, как Сэм ее выносит, и заорал: «НЕ СМЕЙ ТРОГАТЬ ЭТИ ПОДУШКИ!» — с таким неконтролируемым бешенством, что потом целый час извинялся. После этого его заколотило: он дрожал так, словно ему было очень холодно, — настолько сильно, что Сэм едва не отвез его в больницу. Сэм заставил его оставаться в постели весь следующий день.

После этого Сэм не осмеливался трогать что-либо в этой комнате. Хотя иногда, пока Дин не видел, он пробирался туда, чтобы посмотреть на картинки на стенах. На Землю, снятую из космоса.

И на птицу.

Дин взял в привычку иногда сидеть в этой спальне. Каждый раз, когда он не мог спать, когда ему снились странные сны (что случалось все чаще), он садился там на пустую кровать, рассеянно поглаживая полотенца. Иногда он смотрел на две подушки, иногда на фото птицы. Ни о чем особенно не думая. Когда он уставал настолько, чтобы вернуться в постель, он всегда бережно расправлял за собой покрывало в том месте, где сидел, и проверял, что подушки лежат на месте, и заново опрятно складывал полотенца.

Приятно было знать, что у них обустроена комнатка для гостей, и Дин просто хотел быть уверен, что она всегда готова.

Просто на случай, если кто-нибудь приедет.

========== Глава 22. Глупое правило ==========

Дин потерял сознание в скорой, зная только, что Приятель когда-то был ангелом и их другом. И это, в общем-то, было все, что он знал.

Два дня спустя он очнулся в реанимации с шестью годами высвобожденных воспоминаний о Кастиэле, бушующих в его голове.

Когда он только открыл глаза, все новые воспоминания будто бы одновременно поднялись, свежие и шокирующе яркие. Обжигающе болезненные. Ощущение было такое, словно табун диких лошадей носился кругами в его мозгу. Все новые воспоминания жадно требовали внимания, по очереди выпрыгивая перед его мысленным взором и оттесняя друг друга.

Рядом был доктор, пытавшийся заставить Дина «назвать свое имя и посмотреть из стороны в сторону», но на этот раз Дин не обращал на него никакого внимания; он думал только: «Кас, Кас, Кас. О боже, Кас». Дин пытался сесть, но его удерживали.

— Дайте встать, дайте встать! — повторял он. — Мне надо попасть к Сэму. Я должен рассказать Сэму! — Чьи-то руки прижимали его к кровати за плечи и за руки, он сопротивлялся и наконец услышал, как Сэм произнес: «Дайте поговорить с ним, пожалуйста». Последовало краткое обсуждение, и руки вдруг отпустили его. Рядом с койкой появился Сэм, худой и бледный, в инвалидном кресле.

— Дин, посмотри на меня, — говорил Сэм. — Поначалу весьма непривычные ощущения, я знаю. Просто смотри на меня. Возьми меня за руку.

Дин крепко стиснул руку Сэма и выпалил, заикаясь:

— С-Сэм… он К-Кастиэль — он Кастиэль, он Кастиэль…

— Я знаю, — сказал Сэм.

— Он ангел, он, он, он, он в-вызволил меня из Ада, и тебя тоже…

— Знаю.

— Мы знаем его уже годы, Сэм, мы, мы, мы забыли его, о боже, на месяцы… Потому что… из-за того… из-за проклятия — маска — в лабиринте…

— Минотавр.

— Минотавр, точно, — это я виноват, Сэм… О боже мой, Сэм, его разрывало на клочки — снова и снова…

— Его не разрывало, Дин. Просто была такая иллюзия.

Дин все лепетал, не в силах перестать говорить:

— Вот почему смеялся Кроули! И как… куртка, как он получил отцову куртку… Но я же оставил ему записку. Почему он не вернулся… — я забыл его крылья, Сэм — как я мог забыть его крылья — и его глаза — первое, что я увидел — я ударил его ножом — он взорвался — и вылечил тебя — у него кровь на майке — он — он уронил клинок, он даже не прикоснулся к скрижалям, он выронил клинок сам — подушки — у него не было ничего, Сэмми, ничего — и это он бросил священный огонь — а я отослал его, я его выставил…

— Дин. Дин. Успокойся. Дыши, — урезонивал его Сэм, морщась от того, как крепко Дин стискивал его руку. — Полегче. Дыши. Посмотри на меня. Смотри на меня.

— Его зовут Кастиэль, — произнес Дин. Его дыхание само собой запнулось. Потом еще раз. Нет, стоп. Это были не запинки, это были всхлипы — вот что это было. Дин вдруг вообще оказался не в состоянии дышать и понял, что по лицу текут слезы. — Он Кас, — сумел выговорить Дин, прежде чем из него вырвался еще один всхлип. Он отпустил Сэма и закрыл лицо руками.

— Я знаю. Он Кас, я знаю, — ответил Сэм.

«Так, — подумал Дин, — я плачу». За это должно было быть стыдно, разве нет? Дин не мог вспомнить и решил просто не обращать внимания. (Не то чтобы у него был выбор.) Он свернулся на боку и с минуту всхлипывал, пряча лицо, под безумным натиском картин в своей памяти.

И потом его воспоминания о Кастиэле начали связываться с воспоминаниями о Приятеле.

Это Кас, не «Приятель» сидел над Дином на парковке, приставив клинок к его горлу. Кас жил один в той жалкой избушке в лесу. Худой. Голодный. Мерзнувший. Спавший на полу. И все равно пытавшийся им помочь. Кас пытался понять, почему люди по соседству оставили свою кошку… «Она другого вида… Она не была настоящим членом их семьи… Может быть, они поняли, что им не нужна ее компания. Может, она им не нравилась. Может, она сделала что-то, чего ей не простили…» Кас потерял сознание на руках у Дина, задыхаясь, истекая кровью изо рта…

Дин резко сел на кровати.

— СФЕРА! СФЕРА СФЕРА СФЕРА, Сэм, он же Кастиэль, мы активировали ту сферу, о ЧЕРТ…

Сэм мрачно улыбнулся.

— Да, я ждал, когда ты до этого дойдешь. Эй-эй, Дин. Дыши, дыши. Эй, ну-ка ляг обратно — Дин, ты обязан успокоиться, или тебя успокоят лекарствами. Дин! Ляг сейчас же! Слушай меня! Лежи спокойно, просто дыши… — Дин вдруг начал задыхаться, всхлипывая и силясь набрать в легкие воздуха. Рядом появилась Сара и начала надевать на него кислородную маску, говоря об успокоительных препаратах. Дину пришлось бороться за контроль над собой.

— Дышите очень медленно. Так медленно, как можете, — велела Сара, и Дин попытался, и постепенно его запинающиеся всхлипы прекратились. Она кивнула и улыбнулась. — Вот и хорошо. Хорошо. Все будет в порядке, Дин, просто дышите. Медленными, глубокими вздохами.

Постепенно его дыхание выровнялось. Сара провела с ним еще какое-то время, проверяя его жизненные показатели и снимая температуру. Она заставила его попить воды, съесть крекер и затем осталась еще на несколько минут, то и дело спрашивая, чувствует ли он тошноту. Дин ощущал легкую тошноту, но, как ни странно, после крекера стало лучше.

Наконец Дин начал успокаиваться. Сара прошептала длинный ряд инструкций Сэму, который кивал в ответ, и в конце концов удалилась. Не ушла совсем — она явно еще приглядывала за ними снаружи, — но отошла, чтобы дать Сэму еще один шанс успокоить Дина.

— Боже правый… — пробормотал Дин через кислородную маску, закрыв глаза.

— Да, веселенькое пробуждение, — заметил Сэм. — Я очнулся часа три назад, и у меня полчаса ушло только на то, чтобы перестать плакать. Тут решили, что у меня нервный срыв или что-то в этом роде.

— Поверить не могу, что мы активировали сферу, — простонал Дин через маску, закрыв лицо одной рукой. — Мы чуть не убили его.

— Не наш звездный час, да, — согласился Сэм. — Меня стошнило, когда я все это сопоставил. Саре уже надо зарплату повысить. — Он вздохнул, глядя через палату в окно. — Наслали на него минотавра, который лишил его благодати, на следующий день вышвырнули его на холод, и потом, когда смогли наконец разыскать его, немедленно чуть не убили его снова. Тут же! Мы двух суток не можем продержаться без того, чтобы не попытаться убить его.

— По крайней мере, мы последовательны, — проворчал Дин неразборчиво через маску.

— Я перебирал это все мысленно, пока ждал, когда ты очнешься, — сказал Сэм, — и, по-моему, он в среднем два раза в год умирает или оказывается при смерти. По сути, только благодаря тому, что связался с нами. А если, просто для разнообразия, добавить умопомешательство, и пытки, и периодическую потерю благодати, то получится где-то по четыре катастрофы в год.

— Может, он любит приключения, — сказал Дин.

— Да, в Раю он, наверное, скучал все это время, пока не появились мы. Уж эту проблему мы решили. — Сэм слегка улыбнулся Дину. И они оба вдруг рассмеялись. Какое-то время они только и могли, что смеяться.

Смех Дина внезапно превратился в новую серию странных отрывистых вздохов — он даже не мог понять, смех это или всхлипы, — и Сара как по волшебству появилась из ниоткуда с целой коробкой салфеток, которую положила Сэму на колени. Сэм кивнул в знак благодарности и передал одну салфетку Дину, когда Сара снова исчезла.

Дин использовал всю салфетку только на то, чтобы вытереть глаза. Сэм помог ему снять маску и дал еще салфеток, и Дин шумно высморкался.

В конце концов его дыхание снова успокоилось. На этот раз он не стал надевать маску, чтобы иметь возможность сморкаться.

— Это все я виноват, — сказал он.

— Дин, ты сделал все, что мог…

— Я разбил чертову маску. Я заставил нас сотворить это гребаное заклинание. И, думаю, я слишком впопыхах написал записку, не объяснил все как следует… У меня просто не было времени сочинять письмо…

Сэм медленно произнес:

— Э… так вот эту деталь я как раз не знал. Почему он так и не вернулся? Что ты написал в записке?

— По-моему, там по большей части говорилось… э… — Дин помолчал. — Говорилось… пожалуйста, уходи. Эм… без «пожалуйста». — Он поморщился, увидев выражение лица Сэма. — Я помню, что написал что-то насчет того, чтобы он возвращался в июле, но… наверное, вышло неясно.

Глаза Сэма становились все шире, и Дин застонал и закрыл лицо.

— Я собирался написать больше. У меня просто закончилось время! И я слишком боялся, что если мы увидим его, он погибнет! Я должен был убедиться, что он не приблизится к нам. — Дин вздохнул и опустил руку, уставился на подушку, потом бросил на Сэма нервный взгляд и сказал: — Здравствуйте, меня зовут Дин Винчестер, и я отстойный друг.

— Здравствуй, Дин, — ответил Сэм с кривой улыбкой.

Но это было обычное приветствие Кастиэля. Сэм прикусил губу, и они оба замолчали.

Потом Сэм прочистил горло и сказал:

— У тебя было восемь секунд, Дин, и ты пытался спасти ему жизнь. Послушай. Оставь пока все это. Нам надо его найти. Сосредоточься на этом. Так, гм… расскажи, что случилось. Полагаю, ты нашел свой ключ?

Дин вздохнул.

— Это оказался клей для разбитого ангела. И я, в общем-то, знал об этом с самого начала. Все думал, что нужен этот чертов клей.

— Для разбитого ангела?

— Для маленькой статуэтки ангела, что стояла на каминной полке. Я опрокинул ее, и она упала к камину, так что у ангела откололись крылья. Надо было склеить его.

— Неплохая метафора, — оценил Сэм. — У меня Кас просто уходил один в холод, без нас. Чуть более буквально.

— И какой был ключ?

Сэм усмехнулся, покачав головой.

— Мой гребаный список. Он лежал у меня в кармане, даже во сне. Я должен был посмотреть на него и догадаться до имени Каса, и сказать его ему. Наверное, поэтому я и пытался так одержимо узнать у него имя.

— И как ты догадался?

— Да на самом деле я не догадался. Но, наверное, из-за корня сновидений на этот раз я смог побежать за Касом и запрыгнуть вперед него. И стал умолять его помочь мне. Дин… он вдруг оказался весь в крови. И пальто у него больше не было, только футболка и джинсы. Раньше он никогда так не выглядел. — Сэм помолчал. — Я даже засомневался…

— Это был он, — сказал Дин.

— Думаешь?

— Уверен. — Дин прочистил горло и добавил: — Он и в моем сне появился в таком виде. И помог мне найти клей.

Сэм, казалось, удивился.

— Что ж… Хм. Что ж. В общем, он дописал букву внизу списка и вернул его мне.

— Какую букву?

— Букву К.

Дин смотрел на него во все глаза.

— Похоже, больше он ничего написать не мог, — продолжил Сэм, — и говорить тоже не мог. Он казался каким-то… очень слабым. Прямо… полупрозрачным. Угасающим. Он написал «К», отдал мне бумагу и просто исчез. И… я посмотрел на «К» и… внезапно у меня как будто в голове просветлело: я понял, что он пытался написать свое имя, и догадался, что он, должно быть, Кастиэль. Не могу поверить, что мы не сообразили раньше. — Сэм уставился в пол рассеянным взглядом. — И потом… я просто… просто произнес его имя, и… все деревья словно разлетелись. — Сэм помолчал. — Все деревья оказались воспоминаниями. Весь чертов лес состоял из воспоминаний.

— Мой дом тоже был полон воспоминаний, — сказал Дин. Он вздохнул и добавил: — Сэм, как мы его найдем? Он стоял на ногах так нетвердо, и на майке у него была кровь… Уверен, он в беде. Надо разыскать его быстро. Но мы до сих пор ничего не знаем о том, куда он мог поехать. Изначально я надеялся, что мы узнаем, где Приятель живет, например. Но это Кас, и, конечно, Кас толком нигде не живет. Он, наверное, снова шатается где придется.

— Но мы теперь знаем одну полезную деталь, — улыбнулся Сэм.

— Какую?

— Мы знаем его имя.

Дин посмотрел на него пустым взглядом.

Сэм добавил:

— И мы знаем кое-кого, кто может найти Кастиэля. Или, во всяком случае, определить его местоположение с точностью до нескольких десятков миль.

— О боже. Шарлин!

***

Сэм попросил Сару принести их телефоны, и она быстро выполнила просьбу. Но оказалось, что оба телефона разрядились за два дня, что братья были без сознания. К счастью, Сара сказала им, что в госпитале имеется коллекция наиболее распространенных зарядных устройств. Зарядку для телефона Сэма она нашла сразу же и потом послала добровольца с телефоном Дина подобрать зарядку для него в другом отделении. Сэм вернулся в свою кровать, чтобы отдохнуть, и они оба немного вздремнули, пока заряжались телефоны.

Дин проснулся час спустя и обнаружил, что Сэм у его кровати, трясет его за плечи. Едва Дин продрал глаза, как Сэм уже быстро говорил:

— Кас звонил — Дин, это Кас — послушай! Где твой телефон?! — Сэм совал свой телефон Дину под нос.

Дин уставился на него, ничего не понимая.

— Что? — сказал он растерянно, садясь и потирая лицо.

Сэм выпалил:

— На мой телефон вчера звонили шесть раз с одного и того же номера, каждые пару часов, пять раз без сообщений и потом шестой раз очень рано сегодня утром, оставив сообщение, и это был Кас. Где твой телефон?

— Сара где-то поставила его на зарядку, — пробормотал Дин. Сэм сунул свой телефон Дину в руки со словами: «Прослушай сообщение» — и убежал за Сарой, волоча за собой стойку капельницы.

Дин нажал на воспроизведение голосового сообщения.

Сначала он слышал только нерегулярный ревущий вой ветра, который заглушал все другие звуки. Шум был такой, как будто телефон попал в ураган.

Потом послышался слабый голос, едва узнаваемый.

— Здравствуй… Сэм.

Снова ветер.

— Ты… не… отвечаешь, — сказал слабый голос. Дину пришлось напрячься, чтобы разобрать слова. Неужели это и правда был Кас? Голос у него был такой, будто он звонил со дна моря. И говорил он странно. Очень медленно и так невнятно, что похож был на пьяного.

Слабый невнятный голос продолжал:

— Ни один из вас… не отвечает… Я пытался… пытался неодн… не-не-неоднок… неоднок… — Он запнулся на этом слове и сделал вторую попытку, произнося очень старательно: — …неоднократно.

Долгая пауза. Резкой вой ветра оборвал часть следующих фраз, и Дин расслышал только один фрагмент:

— …думаю, вы погибли…

Потом ветер на время затих, и Дин вдруг услышал Каса очень отчетливо: да, это Кас, это определенно был Кас, определенно. Кас сказал едва разборчиво, запинаясь:

— Думаю, и для м-меня все кончено… З-зифиус… он, он… играет со мной. Заставляет меня бежать… п-пока я не в-выбьюсь… из сил. Я не знаю… где я. Я хотел п-попрощаться.

Потом последовала долгаятишина — двадцать две секунды тишины, во время которой слышны были только порывы ветра, но Кас не говорил совсем. Наконец он сказал:

— Твой… сон. Я бы всегда… пожал т-тебе руку… ты н-н-не знал? — Потом он добавил: — Прощай, Сэм.

И в самом конце было сказанное шепотом: «Прощай… Сэм-ми…» Очень медленно и очень тихо, как если бы Кас не был уверен, как произносить это уменьшительное имя и стоит ли произносить его вообще.

Кас, должно быть, держал телефон еще какое-то время, не заканчивая звонок, так как дальше следовала еще минута и двадцать секунд воя ветра. В конце концов голосовое сообщение оборвалось сигналом.

Дин немедленно попробовал перезвонить на номер Каса, но сразу попал на голосовую почту. «Телефон разряжен», — понял Дин, и сердце у него упало. Он все равно оставил короткое отчаянное сообщение, затем проверил исходящие звонки и увидел, что Сэм уже пытался перезвонить Касу десять раз в течение двух минут, прямо перед тем, как отдал телефон Дину. Он также уже несколько раз звонил Шарлин. Дин посмотрел на время: боже правый, уже был почти закат! Кас звонил больше двенадцати часов назад.

Минуту спустя Дин уже осторожно вынимал катетер (за годы он научился вынимать катетер, не вызывая агонии). Он также выучил за годы, что датчики ЭКГ надо оставлять до последней секунды, чтобы не всполошить медсестер. Но, несмотря на все предосторожности, Сара заглянула в палату, как раз когда он натягивал штаны.

— Да вы издеваетесь, — сказала она, сложив руки и сурово глядя на него.

— Все было прекрасно, Сара, — ответил Дин. — Просто замечательно, как всегда. Надо нам почаще это повторять, но мне правда пора идти. — Он добавил уже серьезнее: — Вы не остановите меня — и не пытайтесь.

— Если честно, я даже не планировала. Похоже, глупость — это у вас семейное. Ваш брат Сэм, кстати, тоже только что исчез. Вынул капельницу и пропал. По-моему, он пошел за вашим телефоном в отделение ортопедии. — Она вздохнула. — Дин… Может, объясните мне, что происходит? Кто вы? Это ведь как-то связано с вашим старшим братом, да? С Приятелем?

Дин посмотрел на нее несколько секунд, потом опустил глаза на трубку капельницы. Он начал отдирать пластырь, который удерживал ее на месте.

— Погодите минуту. Погодите-погодите. СТОЙТЕ, — велела Сара. Она схватила его за руку и опустила ее уверенным движением, после чего перекрыла капельницу. — Господи… Винчестеры… Мне не разрешено снимать вашу капельницу. — С этими словами он сняла капельницу. — И отключать вас от ЭКГ мне нельзя. — Она сняла с него датчики ЭКГ. — Так что очень жаль, что вы сделали все это сами. Господи, вы и катетер уже вынули? Могли бы и подождать.

— Это предмет гордости, — сказал Дин. — Настоящие мужики вырывают катетер без посторонней помощи.

Она усмехнулась.

— И затем выпрыгивают из окна прямо в вертолет?

— Таков был план, но вы все испортили, — ответил Дин, пока она помогала ему надеть футболку. — У меня уже и вертолет был забронирован, все дела…

Она покачала головой, но не смогла скрыть улыбку. Помогая ему надеть его дешевую толстовку, она сказала: — Вам с Сэмом надо пить много жидкости. И помните, что у вас в желудке не было ничего два дня, и вы сейчас не голодны только потому, что получали капельницу. Так что скоро вы проголодаетесь, но не налегайте на еду сразу. Лучше есть меньше и чаще, чтобы она легче переваривалась. Супы и крекеры — подобную пищу. И спите вдоволь. И будьте в тепле. — Она застегнула на нем кофту и спокойно сказала: — Ваш старший брат в чем-то необычен, так ведь?

Они на мгновение встретились взглядами. Дин молчал. Сара вздохнула и нагнулась, чтобы помочь ему надеть ботинки, пока Дин сидел на кровати.

— Он в беде? — спросила она, завязывая ему шнурки. — Снова болен?

Дин наконец сказал:

— Мы думаем, что да.

— Вы ему поможете?

Дин вздохнул.

— Если сможем его найти.

Она кивнула, поднялась на ноги, вынула из кармана карточку, что-то нацарапала на ней и протянула ему.

— Это мой личный номер телефона. Не для свиданий. — Дин невинно поднял бровь, и она грозно сверкнула на него глазами. — У меня строгое правило насчет пациентов. Я даю вам свой номер только ради вашего брата. Если я могу ему чем-то помочь, позвоните. Вот ваши ключи от машины. — Она передала ему ключи. Потом помолчала, глядя на него, скрестив на груди руки.

Дин смотрел на нее снизу вверх, сидя на краю кровати, держа ее карточку в одной руке и ключи от Импалы в другой и чувствуя себя немного смущенным.

Сара сказала:

— Ваш брат был моим пациентом, Дин. Я видела его рентгеновские снимки, его анализы крови. Он умирал. Я сидела здесь, держа его за руку. Я знала, что он умрет. Когда у кого-то нет семьи, я всегда стараюсь держать пациента за руку в последние минуты перед неминуемым — на случай, если он почувствует… Дин, то, как он выздоровел, было невероятно. Мы с Лидией обе это знаем. Да весь этаж здесь знает. Доктор Моран вообще был — и до сих пор остается — в шоке. И мы с Лидией тоже — мы же стояли над вашим братом весь следующий час. То, что с ним произошло, было невозможно.

Она повернулась и отправилась прочь. Потом остановилась у двери, обернулась и добавила:

— Он же на самом деле вам не брат, да?

— На самом деле брат, — ответил Дин, даже не задумавшись. В его голове ответ был совершенно ясен.

Сара посмотрела на него долгим взглядом, кивнула и вышла за дверь, сказав через плечо:

— И отделение ортопедии, и главный выход находятся дальше по коридору налево.

***

Дин ковылял по коридору по направлению к ортопедическому отделению, когда наткнулся на Сэма, ковылявшего в противоположном направлении. Сэм прижимал к уху телефон Дина. Увидев брата, он развернулся, поманив того за собой.

Дин догнал его и выхватил телефон со словами:

— Он звонил?

— Да, — ответил Сэм в борьбе за телефон. — Он звонил тебе шесть раз, как и мне. Должно быть, пробовал наши номера по очереди. Кажется, он пытался узнать, пережили ли мы обрушение стены. Во время последних двух звонков он оставил сообщения. Это первое, но, кажется, он ничего не сказал — погоди… прекрати тянуть, Дин. Я включу громкоговоритель.

Сэм включил громкоговоритель, но услышали они только шум ветра.

Они дошли до фойе и не спеша вышли на стоянку.

— Позвони Шарлин снова, — велел Дин. Сэм кивнул, забрал свой телефон, отдал Дину его телефон и попытался еще раз дозвониться до Шарлин. Через минуту он отрицательно покачал головой. — Я пошлю ей сообщение. — Он начал набирать сообщение, пока Дин слушал еще минуту вой ветра из послания Каса на своем телефоне.

Дин дошел до конца сообщения и включил следующее, последнее, которое Кас оставил этим утром. Потом он остановился как вкопанный, и Сэм тоже встал: Кас заговорил.

— Здравствуй, Дин, — сказал Кастиэль. Речь его была такой же, как в сообщении Сэму: странно медленной, запинающейся и невнятной.

Дин и Сэм оба замерли посреди больничной парковки, сблизившись головами и глядя на телефон Дина. Он все еще был на громкоговорителе. Ветер на стороне Каса, казалось, был немного тише, чем в сообщении Сэму, и они смогли различить почти каждое слово. Кас говорил:

— Вы с С-Сэмом… не отвечаете. — Он сделал глубокий, дрожащий вдох. — Полагаю… вы оба… вы оба…

Он не закончил фразу. Потом Кас сказал:

— И я н-не переживу… еще одну ночь. Полагаю… б-бесполезно… оставлять это сообщение. — Он снова длинно прерывисто вздохнул.

— Но. На всякий случай…

Пауза.

— Я хотел ссказать… вам обоим.

Пауза.

— Просто хотел… чтобы вы… знали…

Еще одна пауза.

— Мне ж-жаль.

Пауза. Стон ветра в фоне.

— Жаль, что… у м-меня ушло в-время. Чтобы понять. П-понять намек. И уйти.

Еще один дрожащий вздох.

— Мне нравилось… быть с в-вами… очень. С в-вами обоими. Я не… не понимал… что это было… не взаимно. Мне очень жаль… что я доставил вам… неудобства. Теперь я понял.

Ветер завыл.

— Я знаю, что… для вас я был… просто молотом.

Пауза.

— Молотом. Инструментом. Я понимаю. И я… рад, что п-пригодился.

Пауза.

— Но для меня… Жаль, что я в-вам не сказал. Для меня это была… поистине… величайшая честь. В м-моей жизни. Знать вас обоих. И такое… такое… уд-довольствие.

Долгий дрожащий вздох. И еще один.

— Возможно, мы… увидимся… в Раю? Но… боюсь, что н-нет. Только… родственные души видятся… там. И я сомневаюсь… что попаду туда.

Пауза.

— Я чувствую…

Пауза.

— …так… так много… Хотел бы я… — Он умолк, не закончив фразу.

Пауза.

— Кажется, у т-тебя есть правило никогда… не прощаться? Никогда… не говорить о своих чувствах?

Пауза.

— Это г-глупое правило, Дин. Но… таков твой выбор. Т-так что… я его уважу.

Сообщение закончилось.

Пять минут назад они были едва в состоянии идти; теперь же они оба бежали через парковку к Импале, и Дин кричал на бегу:

— Перезвони Шарлин, — вытирая лицо и думая: «Надо было захватить ту чертову коробку салфеток», а Сэм уже прижимал к уху телефон.

Сэм остановился как раз, когда они добежали до Импалы.

— ШАРЛИН! — проорал он. — Боже мой, неужели я дозвонился до тебя, Шарлин, пожалуйста, мне очень нужно снова выяснить, где Кастиэль, сейчас же, и можешь смотреть на него открыто, у него сейчас нет благодати, он не причинит вреда, он сейчас человек, он ничего тебе не сделает, и он в любом случае хороший ангел — И ДА, ХОРОШИЕ АНГЕЛЫ ТОЖЕ БЫВАЮТ. — Он замолчал на долгое время. Дин едва не скакал перед ним от нетерпения, показывая губами: «Флиртуй, флиртуй, флиртуй!», изображая объятия и поцелуи. Сэм смотрел на него испуганно, потом сказал в трубку: — Прости, что я повысил голос! Прости, но, пожалуйста, Шарлин, пожалуйста, он мой друг, и он, похоже, умирает, он где-то потерялся, и я не могу его найти — эй! Дин! — В этот момент Дин вырвал у него телефон и заорал в трубку:

— Это Дин, Сэм сделает все, что ты захочешь: он пойдет на свидание — и я тоже, два по цене одного — мы оба тебя расцелуем до смерти, и Сэм женится на тебе и купит тебе миллион роз, а я буду твоим рабом в постели и рожу тебе детей, если хочешь, только пожалуйста, найди Кастиэля, пожалуйста, ладно?

Последовала долгая пауза. Дин наконец сказал без выражения:

— Хорошо, пока. — Он закончил звонок, и они забрались в машину. Дин завел двигатель, и они понеслись к мотелю за своим снаряжением и оружием.

— Она сделает это бесплатно, — доложил Дин оцепенело.

Он долетел вверх по холму до мотеля. На то, чтобы собрать вещи, закинуть их в машину и выехать у них ушла всего минута. Девушка — администратор мотеля выбежала за ними, когда они отъезжали, крича: «Погодите секунду… ребята… стойте!» — но они уже оплатили номер за всю неделю, и Дину в этот момент было не до формальностей выписки, так что он умчался прочь. Он, на самом деле, понятия не имел, в каком направлении ехать, но, пока они ждали звонка Шарлин, он отправился к ближайшей заправке у подножья холма, в городке Уилсон, чтобы залить бензина и закупить еды.

— Ты не сможешь родить ей детей, ты же знаешь? — сказал Сэм в конце концов.

— Если это потребуется, я найду способ, — ответил Дин.

========== Глава 23. Ночной перегон ==========

Они заехали на маленькую заправку Уилсона. Дин заправил машину, пока Сэм сбегал за едой для них обоих. (Заправка была той же сети, где когда-то работал Кас, и Дин вдруг обнаружил, что вообще не в силах зайти в магазин. Так что, как конченый трус, он послал Сэма.) Когда Сэм шел к машине с сумкой еды и парой напитков, Дин вдруг увидел, как брат, чуть не выронив напитки, пытается ответить на звонок. Дин жестом подозвал его, и Сэм подбежал к нему, отдал напитки и вынул телефон.

— Шарлин? Что-нибудь узнала? — сказал в трубку Сэм. Он послушал ответ, потом сказал, глядя на Дина: — Небраска! Понял. Западная Небраска. Хорошо.

Дин немедленно почувствовал облегчение. Небраска была не так уж далеко (во всяком случае, в масштабах запада Америки) — всего день езды.

Дин попытался спросить: «Знает ли она, где именно?» — но Сэм нетерпеливо замахал рукой ему в лицо, чтобы он замолчал, явно пытаясь услышать, что говорила Шарлин. Дин суетился, наклоняясь к Сэму и пытаясь подслушать.

Сэм сказал:

— Что значит не пойми где? — Он послушал еще немного, затем прикрыл микрофон и доложил Дину: — Она нашла его где-то в Небраске, но говорит, он не в городе, а где-то в глуши. Точно она определить не может, но сейчас пришлет мне что знает. — Он убрал руку и сказал в трубку: — Спасибо тебе огромное Шарлин, мы перед тобой в вечном долгу. И я серьезно. Если тебе когда-нибудь понадобится помощь, только скажи.

Дин наклонился ближе к телефону и громко вставил:

— Я все еще готов родить тебе детей!

Сэм послушал, что говорят в трубке, потом прикрыл микрофон и сообщил Дину:

— Она говорит, это можно устроить с помощью заклинания.

Дин моргнул. Сэм засмеялся и доложил в трубку:

— Ох, ты бы видела его лицо, Шарлин. Белое как полотно. Молодец. Но серьезно, я не шутил: мы у тебя в долгу. Да. Ты тоже. Береги себя, и спасибо.

Сэм повесил трубку и сказал Дину:

— Она пришлет нам фотографию своей карты.

— Карты?

— Как я понял, она кладет перед собой карту и входит в какой-то транс, и когда выходит из него, ее палец указывает в нужное место на карте. Она сказала, что попробовала дважды: один раз с какой-то большой картой мира и потом с картой Небраски, чтобы определить поточнее, но теперь она выжата и больше ничего сделать не может как минимум пару дней. Но говорит, что нашла его и уверена, что он жив, но «сигнал очень слабый», что бы это ни значило. В общем, она обвела кружком то место на карте, где был ее палец, и сделала фото, которое сейчас мне пришлет. — Говоря это, Сэм смотрел на экран телефона. Послышалось жужжание. — Вот оно… — сказал Сэм, и Дин заглянул через его плечо, чтобы посмотреть.

Сэм открыл изображение, и они оба пригляделись. Это была карта Небраски — классическая Небраска: названия городов едва ли присутствуют, а в основном пустое белое пространство. И посреди пятна этого белого пространства на юго-западе Небраски, южнее Норт-Платта, там, где, казалось, ничего не было, виднелась маленькая красная окружность.

Сэм тихо сказал:

— Я подумал, может, он пытался добраться до бункера?

Хранители Знаний поместили свой бункер точно в географическом центре Соединенных Штатов, которым оказался Лебанон, Канзас. (В Лебаноне была об этом информационная табличка.) И географический центр Соединенных Штатов оказался у северного края Канзаса, прямо рядом с границей Небраски.

Недалеко от того места, которое обвела Шарлин.

Сэм сказал:

— Может быть, он хотел добраться туда, чтобы проведать нас. Наверное, он думал, что, закончив с мистером Магмой, мы вернулись в бункер. Наверное, подумал… — Сэм умолк.

— Наверное, он подумал, что мы были там, когда разрушили заклятие, — закончил Дин. — Наверное, он…

«Наверное, он все еще пытался помочь нам».

Сэм посмотрел на брата.

— Дин… — сказал он. — Если он там, туда ехать двенадцать часов.

— Доедем за девять, — сказал Дин решительно.

Бак Импалы наконец наполнился. Дин поспешно повесил заправочный пистолет, они оба запрыгнули в машину и вырулили с заправки так быстро, что завизжали шины. Дин взглянул на часы.

— Сейчас только шесть вечера. Солнце только садится. Доедем туда к трем утра. Со 191 шоссе на I-80 к Норт-Платту. Легко.

Но езда была невозможно медленной, даже через Джексон. Дин барабанил пальцами по рулю на каждом светофоре, и Сэм ерзал на сиденье и нервно переставлял ноги.

Наконец они выехали на 191 шоссе, и Дин выжал газ в пол.

Какое-то время они оба молчали, пока Дин мчался на юго-восток по шоссе. Дорога виляла, проходя между холмами Титонов по направлению к Великим равнинам. В небе угасал последний закатный свет, и холмы становились черными.

— Голос у него был нехороший, — сказал наконец Дин. Они вообще пока не говорили о сообщениях Каса. Дин категорически не собирался обсуждать, что Кастиэль сказал, — потому что даже думать об этих рвущих душу сообщениях было ужасно, не говоря уже о том, чтобы разговаривать о них, — но было что-то нехорошее и в том, как Кастиэль это сказал. Как звучал его голос. И Дин пытался понять, что приключилось. Он повторил: — Голос у него был совсем нехороший, Сэм.

— Судя по его голосу, дело херово, — сказал Сэм прямо.

— Я хочу сказать, что он звучал как-то странно, — пояснил Дин. — То есть я пытаюсь понять, в чем именно было дело. Ему больно? В моем сне он был в крови. На футболке была кровь.

— Может быть, больно, да, но было и что-то еще. Он говорил почти как пьяный. Невнятно. И запинаясь. — Сэм подумал немного и начал набирать что-то в телефоне.

Несколько секунд спустя он сказал:

— В Норт-Платте сейчас семь градусов, Дин.

— Да?

— У него даже никакой куртки не было, — напомнил Сэм. — Только футболка и джинсы. И вспомни, какой ветер мы слышали. Если он на улице, без укрытия…

— О… Думаешь, он замерзал?

— Может быть. Это бы объяснило невнятную речь. И то, что он был похож на пьяного. При переохлаждении могут быть такие симптомы. Так значит… потеря крови и переохлаждение?

Дин забарабанил пальцами по рулю.

— Ладно, — сказал он. — Переохлаждение. Потеря крови. И ангел, гм, играющий с ним… заставляющий его — как он сказал? Заставляющий его бежать до потери сил.

Сэм помолчал какое-то время, потом угрюмо сказал:

— Не очень хорошо звучит комбинация.

— А какой прогноз на ночь? — спросил Дин. — В Норт-Платте?

Сэм посмотрел в телефоне.

— Ночью до двух градусов.

— Если он будет двигаться, на смерть не замерзнет, — сказал Дин решительно.

Сэм молчал. Дин почувствовал, скорее чем услышал, его тихий медленный вздох.

— ЕСЛИ ОН БУДЕТ ДВИГАТЬСЯ, ТО НЕ ЗАМЕРЗНЕТ, — повторил Дин громко. — ТАК?

— Так, так, — подтвердил Сэм. — Я просто… Нам надо… не знаю, придумать что-то еще…

— Есть предложения? — огрызнулся Дин. — Гениальные идеи? Я весь внимание, честное слово. Мы не знаем никого рядом, кто мог бы добраться туда раньше. Позвоним в службу спасения — над нами только посмеются. Что мы им скажем? «Ведьма сказала нам, что где-то в Небраске бродит парень, за которым охотится ангел-садист и которому нужна помощь»? И даже если бы они нам поверили, они ни за что его не найдут, да и в любом случае у них, наверное, одна машина скорой помощи на всю Небраску, и та занята в Омахе. Эта часть Небраски — забытая богом глухомань. Мы не знаем никого, кто мог бы помочь. Я не могу вспомнить ни одного полезного заклинания. Ни один ангел нам не поможет. Единственный демон, которого мы контролируем, остался в бункере. Демоны перекрестков нынче с нами даже дел иметь не хотят. Еще есть идеи?

— Не знаю… помолиться кому-нибудь, может быть?

Дин опустил стекло и прокричал в ночь:

— Может кто-нибудь нам помочь? Кто-нибудь, помогите найти нашего друга! КТО-НИБУДЬ! Бог? Хоть кто-нибудь? — Он выждал с минуту и снова закричал: — КТО-НИБУДЬ, КТО МЕНЯ СЛЫШИТ, ПОЖАЛУЙСТА, ПОМОГИТЕ НАЙТИ НАШЕГО ДРУГА! — Он подождал еще несколько секунд и поднял стекло. — Так, этот пункт списка вычеркнули. Еще есть идеи?

— Нет, — тихо сказал Сэм.

Они поехали в тишине. Но узкое проселочное шоссе двигалось медленно, и они не выигрывали время.

— Прости, Сэм, — сказал наконец Дин. — Я просто… — Он вздохнул. — Я очень волнуюсь.

— Знаю, — ответил Сэм. — Я тоже.

***

На то, чтобы уйти с этого узенького местного шоссе, петлявшего меж холмов Вайоминга на большую трассу I-80, у них ушли часы. Но наконец-то, наконец-то, показалось пересечение с I-80. Дин выехал на магистраль, уходившую на восток прямо, как стрела, и прибавил скорость.

Прямо перед ними была луна, висевшая на восточном небосклоне. Она только взошла.

— Прикинь, он знал точно, когда восходит полумесяц, — сказал вдруг Дин. — То есть четверть луны.

— Наверное, он много их повидал, — отозвался Сэм.

Они не разговаривали уже несколько часов. Но теперь дамбу вдруг прорвало, и Дин выпалил:

— Господи, Сэм, он должен быть жив. Просто должен! Я просто… я не вынесу, если… если… если… если мы приедем слишком поздно. Ты слышал, что он сказал. Ты слышал. Ты слышал.

— Дин…

— Он извинялся, блин… Он извинялся. — Дин вдруг оказался не в состоянии замолчать. — Его последние слова мне были извинением за то, что он слишком меня раздражал. Я не могу, Сэм… Я просто… я сейчас готов застрелиться. Как я мог довести его до этого?

— Не надо стреляться, — сказал Сэм напряженно.

— Нет, нет, не буду, я имел в виду… я просто так выразился. Но, Сэм. Он что, на самом деле думает, что нам не нравится его компания? Он думает, что я считаю его каким-то гребаным молотом? Твою ж мать, Сэм. Он просто не может умереть, пока я не скажу ему, какой он идиот.

— А что это еще за молот?

Дин вздохнул.

— Это еще тогда, когда я в впервые встретил его. Я назвал его молотом. Когда думал, что он просто рядовой райский лизоблюд. То есть… я считал, что он вроде робота, который следовал приказам. Просто оружие. Без сердца, без души. Без собственных мозгов. — Дин умолк.

— О… — сказал Сэм совсем тихо.

— И позднее он сказал мне, что он не молот. Вот прямо так и сказал: Дин, я не молот. Это было за пару недель до того, как он взбунтовался… ну, то есть в первый раз — тогда, когда его пытали или… что там с ним сделали… Когда он впервые взбунтовался ради нас… Когда его в первый раз пытали… — Голос Дина умолк.

Сэм молчал.

— Он спросил меня, не буду ли я возражать, если он поспит в гараже, и я даже не понял.

— Дин…

— И что он сказал про кошку. Это пиздец. Ты вообще помнишь? Может быть, кошка сделала что-то не так, и ее не простили? Может быть, она им не нравилась? ЕБА-АТЬ… — Дин перешел на крепкие ругательства, которые обычно приберегал для особых случаев.

Фары освещали ночную дорогу перед ними. Звезды висели в небе очень низко.

Дин вдруг с силой ударил по рулю.

— ЕБАТЬ СУКА МАТЬ ТВОЮ!

— Дин. Следи за дорогой.

— И ПОТОМ ЭТА ЕГО ГРЕБАНАЯ КОШКА ЕЩЕ И СДОХЛА! — Дин снова ударил кулаком по рулю. — Он должен быть жив, Сэм, — добавил он, вдруг дрожащим голосом.

— Будет. Будет, — сказал Сэм утешительно. Дин знал, что Сэм совсем в это не верит, но заставил себя поверить. Он вздохнул. Они продолжили ехать в ночь.

***

Этот ночной переезд из Титонов в Небраску стал самым длинным, напряженным и мучительным в жизни Дина. Дин всегда думал об I-80 как о «своей» дороге, о своем большом американском шоссе. Это было главное шоссе страны, пересекавшее континент от Сан-Франциско до Нью-Йорка; по пути пролетавшее через Канзас, мимо бункера. Дин проезжал его из конца в конец много раз и знал, что это старейшая дорога на континенте. Тот отрезок, где они ехали сейчас, даже пролегал на месте знаменитого старого Орегонского пути. Полтора века назад прямо в этом месте тянулись одна за другой на запад крытые повозки. Дину всегда нравилось представлять, как он мчится прямо поверх следов тех старых повозок.

Но сегодня шоссе I-80 казалось прямо-таки зловещим. Как, ради всего святого, оно получилось таким длинным? И таким медленным? Тянулся час за часом, а они, казалось, продвигались к Норт-Платту со скоростью улитки. Дин даже не мог заставить себя включить музыку: он опробовал несколько любимых старых кассет, но все они только раздражали его. Что было очень странно: как музыка могла не помогать? В конце концов он бросил кассеты обратно в коробку и поехал в тишине.

С каждой проходившей минутой Дин болезненно ощущал, что они едут слишком поздно. Переохлаждение, потеря крови, и еще и Зифиус, «играющий» с Кастиэлем… преследующий его по пустым холодным полям Небраски, пока бедный Кас не упадет от усталости… И, если судить по тому, каким Кас предстал во сне — насколько слабым и нетвердо стоявшим на ногах, — долго он продержаться не мог. И какой у него был голос… теперь уже почти двадцать часов назад.

Ночной холод — не шутка. Он мог быть смертоносным. И куртку Кас отдал Дину…

Дин знал, что ехать им еще не один час.

И как вообще они его найдут?

Лучшее, на что они могли надеяться, на самом деле, это что им повезет найти тело.

Но в то же время Дин чувствовал, что было невозможно, просто невозможно, чтобы Каса отняли у них как раз тогда, когда они только вернули его. В тот же самый день, когда Дин наконец вернул Каса. В своей памяти. В своем сердце. Было абсолютно невозможно, чтобы он, и Сэм тоже, потеряли Каса снова сейчас, сегодня из всех возможных дней.

Дин не мог не надеяться.

Поэтому он гнал Импалу так быстро, как мог. Он не сбавлял скорость ниже 85 миль в час, а порой выжимал и за 90, мчась на восток по широкому шоссе.

***

Они выехали из холмов и пронеслись через Шайенн, Вайоминг. Была уже почти полночь, и последние машины вокруг них стали исчезать с дороги одна за другой, отслаиваясь в съезды в Шайенн. Когда они покинули пределы Шайенна и пересекли границу штата, въехав в большую пустую Небраску, широкое прямое ночное шоссе осталось совершенно пустым. Виден был только свет фар Импалы, пронзавший ночь впереди, черная трасса, разворачивавшаяся под ними, как лента, и редкие разбросанные по шоссе фуры, их единственные спутники.

Дин размышлял.

В его голове проносилось много мыслей. И внезапно одна вещь в особенности потребовала прояснения.

— Сэм, — начал Дин, но, как только произнес имя брата, немедленно струсил.

— Да?

— Ничего, — сказал Дин.

Несколько миль спустя он начал снова:

— Сэм.

Сэм посмотрел на него, нахмурившись.

— Ты в порядке?

— Ну, нет, очевидно. Слушай. Я… э… я просто хотел сказать… — Дин морально приготовился. — Я теперь понимаю, что ты имел в виду.

— Когда?

Дин стиснул зубы.

— Когда я… когда… Ну, в общем, насчет Гадриила. — Ему пришлось выпалить дальнейшие слова в спешке: — Когда ты был готов умереть, а я тебе не дал и затем еще позволил ангелу вселиться в тебя без твоего разрешения. — Он вздохнул. — Я тебя понимаю теперь. Понимаю, что это должно было быть твоим решением. Просто хотел сказать об этом.

Краем глаза он видел, что Сэм сидел совершенно неподвижно и смотрел на него. Напряжение в салоне повысилось раз в пять. Дин вздохнул, вцепившись в руль. Он заставил себя произнести:

— Я знаю, что уже извинялся раньше, но я не понимал по-настоящему. Теперь я понимаю. Сэм, я… я не поступлю так снова. Это твое решение. Это твое решение.

После долгой паузы Сэм сказал:

— С чего это ты вдруг сейчас понял?

— Из-за Каса, — ответил Дин. — Из-за того, что сделал Кас.

Сэм ждал.

Дин коротко натянуто вздохнул и пояснил:

— Кас не хотел помогать нам сломать стену, потому что думал, что это нас убьет. Даже в моем сне он не собирался указывать мне на ключ. Но потом я сказал ему… я сказал… я попросил его, в общем, уважать меня, уважать то, что таково мое решение. И он согласился. Сэм, он помог мне найти ключ, даже хотя думал, что это меня убьет. И даже хотя ему явно… невыносима была мысль дать мне сделать то, что меня убьет, он знал, что решать мне. Он согласился, что это мое решение, и сделал, как я просил, — помог мне найти ключ. Сэм… — Дин набрал воздуху. — Я… я должен был сделать для тебя то же самое и не сделал… Я не выказал тебе достаточно уважения. Я должен был проявить уважение. — Ему пришлось остановиться и еще раз вздохнуть.

Сэм зловеще молчал, и Дин все больше нервничал. Он выпалил:

— Мне на самом деле жаль, Сэм. Правда. Просто, Сэм, просто я всегда присматривал за тобой, с самого детства, и… И я просто… это прозвучит сопливо, но, Сэм, ты все, что у меня есть, правда, и я не мог… не мог отпустить тебя, это было… эгоистично, но я просто не мог, прости, я был просто слишком слаб. Мысль о том, что я окажусь один пугает меня до чертиков, если честно.

— Дин. Я понимаю.

— Что?

— Я понимаю. Знаешь… я немного очнулся, когда ты висел над мистером Магмой и… Дин, когда я это увидел… вот честно, я бы что угодно сделал, чтобы тебя вызволить. Что угодно.

— Даже ангелу дал бы в меня вселиться? — спросил Дин. Он хотел пошутить так, но вопрос случайно получился серьезным.

Сэм долго молчал.

— Может быть. Да. Я чувствовал предельное отчаяние. И если ты чувствовал то же… то я понимаю. — Помолчав, он добавил. — Только… Ты должен давать мне принимать собственные решения. На самом деле.

— Я знаю. Я теперь это понимаю. Понимаю. — Дин сделал еще один нетвердый вздох. — Так между нами все окей? — спросил он неуверенно.

«Я тебя люблю».

Сэм мягко сказал:

— Да. Все окей.

«Я тоже тебя люблю».

Дин сделал длинный вздох.

— И еще одно, — сказал Сэм. — Я — не все, что у тебя есть.

— Что?

— У тебя есть и Кас. Или… — Сэм остановился.

«Или был, пока ты и это не просрал», — должен был сказать Сэм, и Дин знал, что именно это брат и думал. Но Сэм всегда был добрым, даже когда был ребенком, и вырос на глазах у Дина в великодушного человека. Сэм ничего больше не сказал.

***

К двум часам утра они наконец доехали до Норт-Платта. Дину снова пришлось остановиться на заправке, после чего они поехали на юг по одной из мелких местных дорог, рассыпанных по сельской части штата. Теперь они определенно были на Великих равнинах: их окружали бескрайние плоские поля и редкие низкие покатые холмы. Пейзаж в лунном свете казался серебристо-черным.

Было уже около трех часов, когда они наконец приблизились к цели. Сэм снова сверился с картой Шарлин, и Дин остановился, чтобы тоже посмотреть. Кружок, нарисованный Шарлин, выглядел на карте Небраски обнадеживающе маленьким, но теперь, когда они подъехали к этому региону, Дин с ужасом понял, что он был примерно двадцать пять миль в диаметре. И, хотя здесь было всего несколько основных дорог, эту область пересекала бесконечная сетка мелких сельскохозяйственных дорожек, часто неасфальтированных и уходивших в стороны примерно через каждую милю. Даже на то, чтобы проехать по всем дорогам, у них ушли бы часы. В этом регионе также было озеро и какой-то «район охраны диких животных» рядом с озером. И бескрайние поля во всех направлениях, усеянные огромными круглыми зонами ирригации.

Дин уставился на карту.

— Как мы его тут найдем? — спросил Сэм тихо.

Дин на минуту вышел из машины. Он снял куртку и постоял в одной футболке с коротким рукавом в ночи, под звездным небом.

Завывал ветер. Тот самый ветер из сообщений Каса. Ветер прерий Небраски.

Дин начал дрожать меньше чем через минуту. Было очень холодно.

«Футболка и джинсы, — подумал Дин. — Ранен. Без крутки. Заикается от холода. Зифиус “играет” с ним… И это было почти двадцать четыре часа назад».

Глядя в черноту ночи, Дин безнадежно произнес:

— Что будем делать?

— Наверное, начнем ездить по дорогам? — предложил Сэм. — Просто объезжать их по очереди, пока не проверим всю сетку?

— Чтобы найти хотя бы тело? — съязвил Дин.

Сэм молчал долгое время.

Дин вернулся к Импале и засадил кулаком по крыше.

— Черт побери!

— У тебя есть идеи? — спросил Сэм.

— Нет. Что ж, поехали объезжать сетку. Поехали… поехали хотя бы начнем из центра области Шарлин.

Они проехали еще несколько миль, примерно в центр окружности, нарисованной Шарлин, свернули с главной дороги и осмотрелись.

— Эй, Дин, — сказал Сэм. — Смотри. Молния. — Дин посмотрел туда, куда указывал Сэм. И действительно, на горизонте мерцала молния.

— Гроза, — сказал Дин, пристально глядя вдаль. — Смотри, она прямо сплошняком по небу. — Молния, казалось, растянулась по всему горизонту. — Слышишь гром? Наверное, гроза.

— Но небо чистое, Дин.

Сэм был прав, небо было звездное, и луна светила прямо впереди них. Облаков не было вообще.

Они переглянулись и запрыгнули в машину. Дин повернул на восток, по направлению к молнии. К грому. К грозе.

***

Когда они подъехали ближе, стало ясно, что это была очень странная гроза. Небо было совершенно чистое, но они слышали гром, все ближе и ближе, и кругом по-прежнему сверкали молнии.

Дин остановился за несколько миль от эпицентра.

— Что за… — Он снова выбрались из машины, уставившись на небо.

Молния перемещалась. Парила по небу. Ударила справа налево, строго горизонтально, а затем повисла в воздухе, словно расплющившись.

— Это не молния… — произнес Сэм медленно. — Это ангел.

— «Это не луна, это космическая станция», — процитировал Дин на автомате. Сэм повернулся, чтобы наградить его осуждающим взглядом, но прямо в этот момент «молния», похоже, каким-то образом заметила их и метнулась прямо к ним.

Они оба уже видели ангелов и раньше в их форме «межпространственной волны небесного проведения». Ангелы казались не такими уж большими: просто лента белого света протяженностью в несколько десятков футов. Но теперь на них неслось нечто совсем иное. Это была огромная плоская матрица света, напоминавшая воздушного змея с длинным хвостом в форме стрелы, переливавшимся разными цветами. Спереди и по бокам ее окаймляли гигантские струи настоящего огня. Световое полотно метнулось к ним, принеся с собой отголоски грома, и через мгновение уже парило над ними. Оно было необъятным, по меньшей мере тысячу футов шириной, и покрывало все небо во всех направлениях, насколько видел глаз, излучая свет разнообразных оттенков. Оно казалось бескрайним, как северное сияние.

Сэм и Дин смотрели вверх, открыв рты и отступая назад, когда сверху раздался пронзительный визг — этот кошмарный оглушительный «истинный голос», который Дин уже однажды слышал от Кастиэля.

Сэм и Дин зажали уши руками и повалились на колени.

Ангел помедлил над ними, потом развернулся и умчался обратно к горизонту, сжавшись плотнее, пока не превратился в одну маленькую точку белого света. Потом и точка исчезла.

Сэм и Дин оба остались стоять на коленях на дороге, съежившись.

— Е-мое, — произнес Дин. — Это был ангел?

— Думаю, они раньше не разворачивались перед нами в полный размер, — заметил Сэм. — Помнишь, Кас как-то сказал, что его истинное обличье — размером с небоскреб Крайслер?

— Я решил, что он приукрасил, — произнес Дин слабо. Это что же получается, Кастиэль на самом деле выглядел так? (До того, как потерял благодать, во всяком случае.) Как он мог выносить заточение в тесном маленьком человеческом теле? — Ну, во всяком случае, теперь мы знаем, куда ехать, — сказал Дин.

Они вернулись в Импалу, и Дин направился к тому месту, где исчезла точка ангельского света. Всего через несколько миль они оказались у огороженной забором границы района охраны диких животных. Им пришлось запарковаться у закрытых ворот рядом с какими-то тополями. Дин открыл багажник, и они набрали столько оружия, сколько могли унести.

— Возможно, мы уже опоздали, — сказал Дин, захлопнув багажник.

— Я знаю.

— Будет рискованно.

— Знаю.

— Тебе не обязательно идти.

Сэм слабо улыбнулся.

— Это мой выбор, Дин.

Дин кивнул ему.

— Просто хотел убедиться. — Он указал на забор. — Хочешь пойти первым? — Это был не праздный вопрос; он означал: «Я позволю тебе рискнуть собой, если таково твое решение».

Сэм только кивнул, слегка улыбнувшись. И полез через забор. Первым.

Почти сразу же из-за одного из тополей вышла седовласая пожилая женщина.

— О… так тут ничего интересного, — сказала она равнодушно. — Вы просто люди. — Она щелкнула пальцами, и Дин почувствовал, как его рука разжалась, выронив дробовик. Сэм тоже уронил ружье. Прямо как было с Калкариилом.

Зифиус.

Женщина — Зифиус, Дин был уверен, — посмотрела на небо.

— Полагаю, веселье окончено, — сказала она. — Была надежда, что он продержится дольше, но человеческие тела такие слабые… Так требовательны к температуре, так хрупки… — Она вздохнула. — По крайней мере, он заплатил. Он наконец заплатил за все.

— Кастиэль? — отважился спросить Дин.

Женщина резко посмотрела на него.

— Вы о нем слышали? Вы кто, охотники?

— Где он? — спросил Дин.

— О, — сказала женщина-Зифиус со вздохом. — Кастиэль мертв. Он умер уже несколько часов назад. И теперь мне скучно.

========== Глава 24. Вода и лед ==========

— Что? — пролепетал Дин едва слышно.

— Мне так хотелось, чтобы он продержался дольше, — сказала женщина-Зифиус, отвернувшись от Дина и глядя в ночь. Она начала осматривать горизонт, уперев руки в бедра и хмурясь с легким беспокойством, как будто искала потерявшуюся корову.

— Что? — повторил Дин. У него никак не получалось осмыслить, что Зифиус только что сказала «Кастиэль мертв».

Кас, мертв?

Это не могло быть правдой. Должно быть, Дин неверно расслышал.

— Что ты сказала? Что? — переспросил Дин снова. Сэм замер рядом, по всей видимости, в таком же состоянии абсолютной растерянности.

Зифиус кратко взглянула на них с легким удивлением, как будто уже забыла, что они рядом. Сложив руки на груди, она снова отвернулась.

— Он… мертв? — переспросил Сэм.

Зифиус лишь осматривала горизонт.

— Если честно, это было досадно, — сказала она. — Учитывая огромную вину, которую он должен был искупить, — за все, что он сделал. Вы — охотники, так что, наверняка, слышали о его деяниях: он взбунтовался, предотвратил апокалипсис и помешал плану Господа. Потом убил Рафаила и его армию просто за то, что бедный Рафаил хотел воплотить Божий план! И, конечно, в прошлом году он запер Рай. А теперь еще и убил моего брата Калкариила. — Тут старушка сделала паузу и горестно сглотнула, на мгновение опустив голову и глядя на покрытую инеем землю.

Эта оболочка Зифиуса до смешного походила на стереотипную бабушку: маленькая и круглая, с седыми волосами, собранными в пучок. На носу у нее даже были очки для чтения. Бабушка со вздохом подняла голову и произнесла:

— И вдобавок ко всему этому он еще и обратил против меня райскую сферу. Так что, когда мне наконец удалось его разнюхать — не надо ему было приходить к нам в дом; сразу стало ясно, что это он — так вот, когда мне удалось найти его, мне хотелось растянуть наказание как минимум на месяц, прежде чем отдавать его другим ангелам. У меня в плане были классические райские, эм… «методы наставления». Но потом мне пришло в голову: можно ли наказать его лучше, чем дать ему почувствовать его собственные человеческие рамки? Какая ирония, что он застрял в человеческом теле без благодати. И вот мне подумалось: если он так любит людей, так пусть пострадает, как страдают люди. Пусть умрет, как умирают люди. Не от нападения ангела — нет, это была бы смерть, достойная солдата Господа, а он не солдат Господа — он этого имени недостоин. Смерть от ангельского клинка слишком хороша для него. Нет, пусть умрет от человеческой слабости. От отсутствия крова, от усталости, от голода. Это был… подходящий конец. Правильный.

Старушка-Зифиус продолжила осматривать горизонт, медленно поворачиваясь вокруг себя.

— Но признаюсь, мне хотелось, чтобы он продержался дольше, — продолжила она. — Его хватило всего на несколько дней. Мне не доводилось подробно исследовать физические потребности человеческого тела, и, может быть, моих знаний в чем-то не хватило. Например, температура… право же, кто знал, что у человеческих тел столь строгие требования? — Она указала на Дина, который не успел снова надеть куртку и уже дрожал. — Посмотри на себя, — сказала старушка-Зифиус. — Ты пробыл здесь всего несколько минут, и у тебя уже проблемы с гомеостазом. Питаетесь только едой. Не имеете нормального утепления. Не говоря уже о всего двух ногах! И об отсутствии крыльев! Такие слабые, маленькие тела. Понять не могу, с чего вам вообще хочется жить.

Дин ничего этого не слышал. Он стоял, уставившись на нее и думая: «Кас мертв».

— Как он умер? — спросил Сэм медленно.

— Полагаю, в результате температурной проблемы. Точно не знаю, — сказала Зифиус, вернув взгляд к горизонту. — Мнепонравилась идея отпускать его, чтобы он бежал, а потом находить его снова по разнице температур. Давать ему несколько часов форы, позволять где-то спрятаться, а потом находить его с высоты по инфракрасному излучению. По разнице его температуры по сравнению с окружающей средой. — Она усмехнулась. — Забавно было видеть, к каким уловкам он прибегал. Пытался спрятаться в табуне лошадей! Очень изобретательно. Признаю, ему удалось избегать меня почти целую ночь. К утру он даже нашел антилоп и как-то убедил их позволить ему примкнуть к их стаду — а антилоп очень непросто убедить в таких вещах. Позднее сегодня он пытался спрятаться в озере, но, конечно, от этого только еще больше замерз. — Старушка снова усмехнулась. — Это было очень занятно. О да, он изобретателен. Но чего я не могу понять, так это почему он не чувствовал унижения. Не раскаялся, не увидел свои ошибки, но каждый раз, попадаясь мне, твердил, что сочтет за честь умереть человеком. Говорил о том, что с гордостью погибнет, как погибли его друзья. То есть были же какие-то люди, которых он считал друзьями! Это лишь говорит о том, как порочно стало его мышление. Мне было даже жаль его: очевидно, бедняга все это время страдал психическим расстройством и не получил помощи. Эта привязанность к человечеству… — крайне странная. Опять как с его маленькими утками. Он просто всегда был… неполноценным, иначе и не скажешь.

— А может быть, людьми есть за что восхищаться? — спросил Дин. «Тяни время, тяни время», — думал он про себя, потому что теперь он заметил кое-что интересное: старушка-Зифиус сказала, что «точно не знает», как умер Кастиэль.

Та взглянула на Сэма и Дина испепеляющим взглядом.

— Людьми есть за что восхищаться? Бог ты мой… Вам никогда не понять, как мы вас воспринимаем. — Она покачала головой и наконец повернулась непосредственно к Сэму и Дину. — Для нас вы все равно что… В состоянии ли вы понять аналогию? Не знаю, способны ли вы на это, но, если способны, представьте, что вам пришлось уменьшиться до размера мыши. И приходится разгуливать в теле мыши и слушать, как другие мыши пищат вам о своих мышиных проблемах. Снова и снова пищат о том, что им не хватает сыра. Ведут сырные войны! Просят вашей помощи в какой-нибудь бесконечно мелкой перепалке с соседней мышью за кусок сыра, пища об этом так, словно это важно. И представьте себе: смеются над вами, если вы пищите неправильно. Это же мышиный писк! Даже не настоящий язык! И потом, представьте, вы пытаетесь спасти этих мышей. Зная, что они все равно умрут через год, потому что мыши живут всего год! Какая разница, проживет мышь день или год? Продолжит ли она существовать вообще? Вот правда, какая разница? Все предназначение мышей — в том, что их души питают Рай. Сами мыши ничего не значат.

Аналогия с мышами, на самом деле, вышла довольно занятной, но Дину надо было вернуть разговор к Касу. Он осторожно поинтересовался:

— Так… как именно погиб Кастиэль? Где его оболочка?

— Где-то здесь. Я ее ищу, — сказала старушка-Зифиус. Она закончила осматривать горизонт по полному кругу и начала второй круг, продолжая поворачиваться. — Я ищу разницу температур. Мне удалось обнаружить каждого оленя, каждую антилопу, лошадь, корову, койота и бродячую собаку здесь, и каждую птицу — а здесь довольно много птиц: только в этом поле несколько тысяч пуночек, и все они сейчас спят в этих деревьях. А знали ли вы, что здесь есть волк? Он, должно быть, дошел сюда, отбившись от своей стаи в Юте. И вы двое меня заинтересовали, потому что вы оба, и особенно двигатель вашей машины, очень ярко выделяетесь на фоне температуры окружающей среды. В общем, все последние несколько дней мне удавалось с легкостью находить Кастиэля. Но потом он стал заметен на фоне земли все меньше и меньше, и несколько часов назад пропал совсем! Это, конечно, значит, что теперь его температура равна температуре окружающей среды. И, если я правильно понимаю, в данный сезон на данной высоте это означает, что его тело перестало функционировать. Правильно?

Старушка повернулась к Дину и посмотрела на него выжидающе. И Дин неожиданно понял, что она спрашивала его подтверждения.

«Зифиус не знает точно, что Кас мертв, — понял Дин, и в его душе вспыхнула надежда. — Она лишь полагает, что он мертв. Зифиус не знает точно, как функционируют человеческие дела. На самом деле, она просто НЕ МОЖЕТ НАЙТИ Каса».

Он сделал глубокий вдох, пытаясь заставить себя успокоиться.

— Да, его тело, должно быть, перестало функционировать, — подтвердил Дин. — Точно. Именно так и происходит. Так и выглядит человеческая смерть. Когда нас не отличишь от окружающей среды, значит мы умерли.

Зифиус кивнула.

— Так мне говорили. Что ж… Проверю с воздуха в последний раз. — С этими словами миниатюрная седовласая старушка распахнула рот, из которого вырвался поток бело-голубого света. Дин и Сэм отшатнулись и прикрыли глаза, старушка повалилась на землю, свет взмыл в небо. Сначала казалось, что это ангел «обычного размера», длиной в несколько десятков ярдов, но, поднявшись ввысь (пока Дин и Сэм оба потихоньку подглядывали сквозь пальцы), он развернулся, как флаг, в гигантское световое полотно, которое они уже видели ранее.

Хоть Дин и ненавидел Зифиуса всем сердцем, но вынужден был признать, глядя на это растянувшееся по небу переливающееся великолепие, что ангел был поистине прекрасен. На этот раз Зифиус развернулся в зеленую мерцающую пелену, выглядевшую в точности как северное сияние — настолько похоже, что Дин вдруг подумал: «Секундочку. Так северное сияние — это что, ангелы? Ангелы в свой полный размер?»

Мерцающая пелена метнулась к горизонту и облетела его по огромному кругу, пересекая местность туда-сюда и время от времени меня цвет. Дин был уверен, что мог различить по краям переливы света, похожие по форме на крылья. На огромные крылья. Световые крылья.

Так вот какой на самом деле Кастиэль?

…был?

— Дин, — позвал Сэм шепотом торопливо. — Зифиус не знает, мертв ли Кас.

— Да, я тоже заметил, — прошептал в ответ Дин, оторвав взгляд от крыльев. — Зифиус просто не может его найти! Кас может быть еще жив. — Они схватили ружья и бросились обратно к забору.

— Но такой же температуры, как окружающая среда. Которая сейчас около двух градусов, — заметил Сэм.

— Может быть, он где-то спрятался, — предположил Дин, не желая сдаваться. — Он же умный, как заметил Зифиус. Вон, уже прятался с лошадьми. А у него ведь такие находчивые идеи часто бывают. Он мог что-то придумать. Давай валить отсюда, и начнем искать.

Но стоило им сделать несколько шагов к забору, как Зифиус вернулся, сжался в узкий поток белого света и влетел обратно в рот седовласой старушки. Она села с еще светящимися глазами, потом поднялась на ноги, отряхивая грязь с попы и ног. Дин почувствовал, как его ноги замедлились и остановились против его воли. Он успел только повернуться к старушке-Зифиусу; Сэм рядом делал то же самое.

— Его определенно больше не видно, — доложила старушка. — Полагаю, на этом все. Что ж… хоть он и заслуживал большего страдания, что сделано, то сделано.

Дин метнул в нее ангельский клинок — клинок был заткнут у него за ремнем сзади, и казалось, что попытаться стоит, — но Зифиус лишь сузила глаза. Бросок был меткий, но клинок задрожал и замер в воздухе в нескольких футах от ее груди, после чего упал на землю. Зифиус подняла руку, и Дина с Сэмом с силой отбросило к забору. Они повалились друг на друга — Дин поверх Сэма, — оба ошалевшие от болезненного столкновения с забором. Дину удалось вскарабкаться на колени, но Зифиус махнула рукой, и его колени подогнулись. Он тяжело осел на землю — на земле был иней, и холод пробирал через джинсы. Дин бессильно прислонился к Сэму.

Старушка усмехнулась.

— Мыши, — сказала она. — Вы мыши, нападающие на дракона. Это даже мило. Хотя и невыразимо глупо. — Она подошла ближе, изучая Дина. — Ты же чья-то оболочка, да? — Она бросила краткий взгляд на Сэма. — Вы оба. Это единственная причина, по которой я вообще разговариваю с мышами. И ты, — ее взгляд вернулся к Дину, — ты никогда еще никого не впускал. — Она даже принюхалась. — Да, я чувствую. Ты девственник.

— Ну, не совсем, — запротестовал Дин. — Кое-какой опыт у меня есть.

— В том смысле, в котором это имеет значение, ты девственник. Еще ненаселенные оболочки отдают определенной… сладостью. И ты куда крепче, чем моя теперешняя оболочка… У меня есть для тебя предложение.

Дин открыл рот, чтобы выплюнуть оскорбление (он пытался выбрать между «я не впустил бы тебя, будь ты последним ангелом на земле» и «я тебе не по зубам, детка, я отказывал архангелам», но оба казались недостаточно едкими), но потом его отвлекло неожиданное ощущение за спиной. Что-то тянуло его за футболку долгим, постоянным усилием. И затем Дин почувствовал, как ослабли рукава, перед футболки стал болтаться свободнее, и ледяной ветер коснулся оголенной спины.

Сэм зачем-то разрезал его футболку сзади.

У Сэма до сих пор оставался ангельский клинок: он спрятал его за спиной у Дина и разрезал им футболку.

Дин чувствовал, что Сэм двигался очень осторожно, стараясь не выдавать движение своей руки.

Что он пытался сделать? Дин не знал и не отважился обернуться. Вместо этого он намеренно продолжать болтать:

— Так, что за предложение? — Он начал жестикулировать руками, чтобы отвлечь внимание от Сэма: почесывать голову и потирать бровь, словно пытался понять, что имела в виду старушка-Зифиус.

И тут он вспомнил слова Кастиэля. Кас — вернее, тогда еще «Приятель», — стоя у больничной койки Дина, говорил о Зифиусе: «Он из тех, кто вечно недооценивает людей».

Зифиус не знала (не знал?) их имен. Она даже не спросила, кто они такие.

Она не потрудилась обездвижить их полностью. И не разоружила их.

С усилием Дин заставил себя сосредоточиться на том, что говорила Зифиус, а говорила она:

— Для тебя будет большая честь стать моей оболочкой. — Старушка посмотрела на Дина с теплой улыбкой и терпеливо объяснила: — Твой ответ должен быть «да». Это для тебя великая честь. Скажи «да».

— Оболочкой? Это что еще значит? — спросил Дин, нахмурившись в притворном замешательстве и приоткрыв рот, чтобы выглядеть как можно большим болваном. Мгновение спустя он почувствовал на спине влагу. Сэм водил пальцами по его спине. Рука у Сэма была мокрая и оставляла за собой дорожку тепла.

Дин все понял, и его пульс участился.

Зифиус говорила:

— Быть сосудом для ангела значит быть избранным! Ты будешь жить вечно! Я проникну в твое сердце, и отныне ты будешь знать только радость. Ты навеки сохранишь в себе частицу небесной благодати. И уже не будешь просто мышью! Ты будешь одним из избранных. Узришь сам Рай. И никогда не умрешь… — Она разглагольствовала, восхищенно воздев глаза к небу и только временами поглядывая на Дина, который продолжал глупо моргать и честь в затылке, задавая идиотские вопросы.

— А можно взять с собой в Рай собаку? — Когда Зифиус ответила на этот вопрос (ответ оказался «нет»), Дин задал следующий: — Звучит очень круто, но у меня были билеты на матч Королей в Канзас-сити, можно мне сходить? — И через секунду следующий: — А ангелы играют в баскетбол?

За минуту Дин умудрился увлечь старушку в паутину второстепенных деталей. Может ли Зифиус организовать для Дина бесплатное пиво на матче Королей? («Потому что у них в арене Bud Light стоит семь пятьдесят! О, а кстати, в Раю есть пиво?») Зифиус неуверенно говорила: «Думаю, пиво найти можно… Не знаю точно, Bud Light ли это… Я могу уточнить…» — когда Сэм постучал Дина по плечу и прошептал: «Готово».

— О, и еще одно, — сказал Дин.

— Да, оболочка?

— Ты забыла спросить наши имена.

— О… это неважно. Ты — оболочка, сосуд. Только это имеет значение.

— И все же вежливость требует представиться. Я Дин Винчестер, а это мой брат Сэм. Кас сказал, что ты вечно недооцениваешь людей, и, надо заметить, он прав. — Дин увидел, как глаза старушки расширяются и рот открывается, и в этот момент развернулся к ней спиной так, чтобы изгоняющий символ, который Сэм только что нарисовал на спине Дина, смотрел прямо на нее.

— И это не Кас активировал сферу. Это сделали мы, — сказал Сэм и шлепнул окровавленную ладонь Дину на спину.

Из символа на спине Дина вырвался поток ревущего белого ветра: сам Дин ничего не чувствовал, но краем глаза увидел его. Когда Дин снова повернулся, ни самого Зифиуса, ни нелепой старушки уже не было.

***

Сэм и Дин вскочили на ноги, Сэм — зажимая руку (оказалось, он разрезал себе ладонь).

— Молодец, — сказал Дин, пока Сэм отрывал от его испорченной футболки кусок ткани, чтобы перетянуть рану.

— Я вдруг сообразил, что он не обездвижил нам руки. Он вывел из строя только ноги.

— Мыши в конце концов победили дракона, — заключил Дин.

— Дракон был глупый.

— А мыши умные. — Дин огляделся. — Но мы вернулись к исходной проблеме.

— Как найти Каса, — произнес Сэм хмуро.

— Да. Хотя, полагаю, одну подсказку Зифиус нам дал: Кас сегодня во второй половине дня был на озере. Так что он до сих пор должен быть где-то рядом с озером — это было всего несколько часов назад, и я сомневаюсь, что он был в форме, чтобы далеко уйти.

— Но берег озера длиной в мили и испещрен миллионом заводей, — сказал Сэм. — Я заметил на карте. И Зифиус рано или поздно вернется.

— Я бы сосредоточился на том, чтобы найти Каса до того… — произнес Дин. «До того, как Кас на самом деле умрет, если уже не умер», — собирался сказать он, но закрыл рот. Кас просто не мог быть мертв — не мог. Дин отказывался даже думать об этом.

Он отправился к дороге, крикнув через плечо:

— Давай проверим озеро здесь, а потом поедем вокруг.

Всего через какую-то сотню ярдов они увидели блеск воды и отражавшиеся в ней луну и звезды.

И потом Дин вздрогнул от неожиданности, потому что прямо перед ними из озера вырвался огромный шипящий фонтан. В лунном свете было видно, как вода выстрелила вверх и упала обратно с громким всплеском. Метеор? Падение из Рая последнего ангела, с опозданием на месяцы? Дин настороженно присел в камышах, глядя на то место в воде, откуда выстрелил фонтан, и выжидая, не выползет ли что-нибудь из воды.

— Что это? — спросил Сэм, опустившись рядом.

— Не знаю, — прошептал Дин. Он осмотрелся, пытаясь сориентироваться: лунный свет помогал, но все равно было довольно темно. Дин мог различить мерцающее отражение звезд слева от дороги и — что удивительно — справа тоже. Тут он сообразил, что дорога по которой они шли, была на самом деле узкой косой, выдававшейся к центру озера. Вода была и слева, и справа.

Но на месте всплеска, казалось, ничего больше не происходило. Ангела не появилось.

Потом, минуту спустя, снова послышалось шипение, такое громкое, что Дин и Сэм оба вздрогнули. Вода вновь выстрелила вверх в том же самом месте. На этот раз после выстрелил еще один фонтан, чуть дальше параллельно берегу. Потом третий, за ним. Дальше в темноту им видно не было, но они слышали еще выстрелы воды вдалеке.

— Что за черт… — пробормотал Дин. Он мог лишь надеяться, что это что-то, связанное с Касом: может быть, какой-то способ отвлечь внимание, который Кас смог придумать? Дин осторожно встал и приблизился к краю озера, глядя на поверхность, по которой шла рябь от всплесков.

Рябь успокоилась. Все было тихо.

Потом, минуту спустя, все произошло снова. Огромный гейзер прямо рядом с ними, и затем серия других, уходивших вдаль.

— Точно, как часы, — заметил Сэм. — Прямо как Старый служака.

Старый служака.

— О боже… — пробормотал Дин. — Как думаешь… — Он повернулся к Сэму. Сэм моргнул и недоуменно посмотрел на брата. Потом его глаза расширились.

— Нет… не может быть… Или может? — прошептал он с изумлением. — Мы же так далеко…

— Мы отдали ему сколько — больше сотни пакетиков M&M’s, Сэм? — вспомнил Дин. Гигантский гейзер выстрелил снова, и Дин бросился по направлению к нему. Он пробежал по дороге мимо первого гейзера. Здесь полуостров раздваивался: одна дорога уходила направо, другая налево. Второй гейзер выстрелил слева, и Дин повернул в его сторону, не сбавляя скорости. Впереди появился третий гейзер.

Дин услышал сзади шаги Сэма.

— Твоя молитва! — прокричал Сэм. — Когда мы выезжали из Джексона! Ты молился о том, чтобы нам помогли найти Каса. Выкрикнул это из машины. Дин, мы были еще над магматической камерой. Ты попросил… — Сэм догнал его. — Ты попросил: «пожалуйста, помогите найти нашего друга»! Это мистер Магма, наверняка!

— Любит M&M’s… — выговорил Дин через отдышку. Сэм был в лучшей форме для бега, но, черт возьми, Дин намеревался быть первым, даже если бы это его угробило. Он ринулся вперед широкими шагами, следуя за рядом гейзеров, появлявшихся в озере. Как мистер Магма это делал? Выплевывал в озеро языки магмы? Как бы там ни было, Дин был уверен, что это он, и не тратил времени на выяснения, а просто бежал.

Они достигли еще одной развилки на косе, и тут же выстрелил еще один гейзер, указывая им дорогу. Дин мчался вперед, Сэм — не отставая, за ним.

Наконец впереди остался последний гейзер — этот бил из воды, не переставая. «Должно быть здесь», — подумал Дин. Он подбежал к месту гейзера, остановился и огляделся, тяжело дыша.

Гейзер постепенно затих. И после этого перестали бить все гейзеры.

Где, черт возьми, Кас? Он должен был быть здесь. Должен был, но его нигде не было видно. По обе стороны косы росли островки длинных камышей, и Дин начал искать в них, шлепая по грязи и велев Сэму:

— Ищи Каса, он должен быть здесь! Должен!

Дин вспотел, пытаясь отдышаться, и вдруг понял: «Я не дрожу». Было по-прежнему холодно, но уже не два градуса, а гораздо теплее. Оттого ли это, что он бежал? Он опустился на колени и потрогал землю.

Она была не сказать, что теплой, но и не такой холодной, как должна была быть. Снова оглядевшись, Дин заметил, что почти везде кругом на земле был иней, но его не было в довольно обширной области у озера — как раз там, где мистер Магма посылал в воздух гейзеры.

Мистер Магма поддерживал всю это часть озера теплой! Вернее, не совсем теплой, но и не холодной.

— Сэм, Сэм, здесь теплее! — крикнул Дин. — Температура Каса не выделялась на фоне окружающей среды. Но что если мистер Магма нагрел окружающую среду? Так Зифиус не мог найти Каса!

Дин исступленно осмотрелся и снова начал продираться через заросли камыша. В этот момент Сэм закричал с другой стороны узкого полуострова:

— Сюда, сюда, сюда, он здесь, я нашел его! Кас? Кас! — Дин бросился к брату, споткнулся о какой-то корень и чуть не упал, но секунду спустя нагнал Сэма, который стоял на коленях, склонившись над темной неподвижной фигурой, лежавшей под зарослями камыша наполовину в воде. Сэм перевернул ее, и Дин смог разглядеть ее в лунном свете.

Это был Кастиэль.

— Кас! — крикнул Дин, упав на колени рядом с ним и схватив его за плечи. Это был Кас, правда Кас, они нашли его, наконец-то… но…

Выглядел он совсем нехорошо. Его глаза были полуоткрыты, но он явно был без сознания («Или мертв? Нет, нет, нет… — подумал Дин. — Невозможно, нет»). В лунном свете Кас казался неестественно бледным, почти как бумага; его темные волосы свалялись по бокам лица, резко контрастируя с бледной кожей.

Дин коснулся его щеки и к своему ужасу обнаружил, что лицо Кастиэля был ледяным. Может, мистер Магма и нагрел эту область сильнее обычного, но температура здесь была вовсе не тропическая… и если Кас замерз еще до молитвы Дина…

Кас, казалось, не дышал.

Дин уже знал о своей привычке напрочь забывать навыки первой помощи в такие моменты, когда умирал кто-то, кого он любил. Каждый раз он думал: «В следующий раз я не забуду поверить пульс». Но это снова вылетело у него из головы, и оказалось, все, на что он способен, это обхватить руками голову Каса, глядя в него родное лицо в лунном свете, и мысленно умолять его открыть глаза. Трясти его, бить по ледяной щеке, раскачивать его голову, повторяя: «Кас? Кас? Кас?» — как заевшая пластинка.

Сэм оттолкнул его с дороги. Сэм вспомнил, что нужно проверить пульс и дыхание. Секунду спустя он отпихнул Дина в сторону, обхватил Каса за плечи и выволок его из воды на дорогу.

Сэм встал на колени и приложил ухо к груди Каса. Долгое время он молчал. Дин закусил губу, стараясь сохранять тишину.

— На запястье я пульса не чувствую, но, кажется, я что-то услышал, — сказал Сэм, угрюмо посмотрев на Дина. — Но, черт, Дин он холодный. Очень холодный. Подгони-ка сюда Импалу. Так будет быстрее, чем тащить его к ней. Бегом! Я останусь с ним.

Дин рванул обратно по косе, крича:

— Спасибо, мистер Магма! Спасибо! Мы его нашли! — Потом он запоздало сообразил, что надо бы попросить мистера Магму согреть Каса, но гейзеров больше не было. «Черт. Я просил помочь только “найти” его, но не спасти. Можно подправить молитву?» Дин прокричал на всякий случай: — Вы можете помочь согреть его? Только так, чтобы не зажарить? Пожалуйста?

Но гейзеров не было. Теперь они находились уже не над магматической камерой, и может быть, здесь мистер Магма их не слышал. Дин чертыхнулся про себя. «Надо было сразу просить поточнее».

Разрезанная футболка болталась на одном воротнике и мешалась ему во время бега, и Дин наконец сорвал ее с себя окончательно и бросил на дорогу. По пути он подобрал оба дробовика, добежал до забора, перемахнул через него и, задыхаясь, подбежал к Импале. В багажнике имелись кусачки, и через несколько мгновений Дин перекусил замок на воротах и проехал внутрь. Он осторожно провел Импалу по ухабистой дороге на косе и наконец добрался до Сэма, который теперь сидел на дороге, крепко обнимая Каса вокруг туловища. Кас казался безвольным у Сэма в руках, его голова лежала у Сэма на плече. Выходя из машины, Дин почувствовал, что обязан пошутить (шутка требовалась по протоколу), поэтому без особого энтузиазма сказал:

— Так между вами с Касом есть что-то, о чем я не знаю?

Но Сэм бросил на него такой угрюмый взгляд, что Дин тут же сдался:

— Забудь. Давай грузить его в машину.

Сэм подхватил Каса за плечи, Дин — за ноги, и после некоторой возни они умудрились загрузить его на заднее сиденье Импалы. Кас всегда казался маленьким, особенно когда стоял рядом с Сэмом, но теперь Дин вынужден был вспомнить, что рядом с Сэмом даже баскетболист, наверное, выглядел бы мелким, потому как Кас вдруг оказался куда длиннее и объемистее, чем Дин себе представлял. Сэму в конце концов пришлось самому пролезть на заднее сиденье, затягивая Каса в салон за плечи, а Дину — подогнуть его ноги так, чтобы дверь закрылась.

За все это время Кас не пошевелился: он казался живым не больше, чем кусок мяса, вынутый из холодильника. Дину становилось все труднее убеждать себя, что Кас еще может быть жив.

— Ты точно слышал биение сердца? — спросил он Сэма.

— Не уверен. Кажется, да. Дин. Он ужасно холодный, — сказал Сэм, выбравшись из дальней двери. — Может быть, мистер Магма выиграл для него немного времени, но он на грани — он просто ледышка. Надо согреть его, и быстро. Тут рядом же нет мотелей, да?

Дин покачал головой.

— Здесь даже ни одного фермерского дома поблизости нет. Тут гигантские фермерские угодья. — Он бросил ключи Сэму. — Садись за руль, а я попробую его согреть. — Дин все равно был уже без футболки и вспотел от беготни за машиной, так почему бы не отдать часть этого тепла Касу? Он обежал машину к противоположной двери и попытался протиснуться на заднее сиденье, что оказалось на удивление непросто: Кас занимал все место, лежа кое-как и раскинув руки. Дин умудрился втиснуться под него и уложил голову и плечи Каса себе на колени. — Так… — мысленно собрался он. — Сэм, думаю, быстрее всего ехать прямо в бункер.

— Да, я тоже так думаю. И Дин — у него на груди и руках куча ран, — сообщил Сэм. — Повсюду. Следи за этим. Похоже, Зифиус охотился за ним с ангельским клинком. По-моему, раны неглубокие, но тщательно я не проверял. — Он осторожно закрыл дверь за Дином, уселся на водительское место и начал медленно сдавать назад по косе, за забор и на дорогу. Там Сэм развернул машину, и они помчались на юг.

Дин сумел переложить Каса верхней частью туловища к себе на колени. Он обхватил Каса за туловище, повернув его немного, чтобы собрать в крепкое, хоть и кривое объятие, прижав грудью к своей груди, так что лоб Каса лежал у Дина на плече, а руки свисали по обеим сторонам.

Кас был настолько холодный, что, обняв его, Дин охнул от неожиданности. Футболка и джинсы Каса были насквозь мокрые: джинсы — от озерной воды, футболка — то ли от воды, то ли от крови. Ощущение было и впрямь такое, будто Дин обхватил мокрый кусок льда в форме человеческого тела.

— Эй, Дин, — окликнул его Сэм, глядя в зеркало заднего вида. — Между вами с Касом есть что-то, о чем я не знаю?

Сэм просто повторял обязательную шутку, и в обычных обстоятельствах, Дин придумал бы какой-то обязательный ответ, но теперь он понял, почему ранее Сэм был не в настроении шутить. Дином овладела паника из-за того, каким холодным был Кас. Он вообще не ответил на насмешку Сэма, сказав вместо этого:

— Сэм. Он просто ледяной.

— Да. Я заметил.

Дин сжал Каса крепче.

— Сэм, — прошептал Дин. — По-моему, он не дышит.

— Это я тоже заметил, — ответил Сэм тихо. — Но не всегда можно понять наверняка. Когда человек настолько замерзает, иногда дыхание слишком поверхностное и неразличимо. Я так думаю, — добавил он.

Это не вселяло уверенности.

Неужели они опоздали? Несмотря на всю помощь мистера Магмы? Неужели Зифиус был прав и Кас умер уже не один час назад?

Держал ли Дин просто мертвое тело?

Холод, казалось, проникал Дину в самое сердце, и он попытался сжать Каса еще крепче. Он пошире расправил пальцы на ледяной спине Каса и уткнулся лицом ему в плечо.

Дин услышал, как Сэм сказал:

— Я чувствую, что должен пошутить еще, но…

— Звони Саре, — сказал Дин хрипло Касу в плечо.

— Что?

— Найди ее визитку в кармане моей куртки. На переднем сиденье. Она велела позвонить, если нам понадобится помощь. Позвони ей и спроси, что делать. Остановись, если нужно.

Сэм сумел найти визитку, не останавливаясь.

— Тут связи нет, — доложил он секундой позже.

— ЧЕРТ ПОБЕРИ, — выругался Дин в плечо Каса. Он уже и сам начинал дрожать от одного контакта с ледяным Кастиэлем, а Кас оставался все таким же холодным, как когда они нашли его. Дину пришлось подавить леденящее душу чувство, что он согревает труп. Он лишь стискивал Каса, думая: «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста». Сэму он сказал: — Следи за сигналом. Впереди городок.

И точно, несколько минут спустя Сэм доложил:

— Появилась одна точка. Сейчас попытаюсь.

Дин напряженно ждал и выдохнул с облегчением, когда Сэм произнес:

— Сара? Это Сэм Винчестер. Нам нужна ваша помощь. Сейчас.

Дин слушал, как Сэм быстро пересказывал Саре события: что они нашли «Приятеля» на берегу озера в Небраске, что он очень холодный и они не знали, как долго он там пролежал. Потом Сэм стал отвечать на ее вопросы: — Да, совсем без сознания… Не знаю, я не светил фонарем ему в глаза… Мне показалось, что я услышал сердцебиение, но очень медленное… Нет, не дрожит, он вообще не двигается… Сара, мы даже не уверены, жив ли он, — мы знаем, что надо его согреть, но можно ли сделать что-то еще?.. Больниц тут нет на сотню миль вокруг. Нет, мотелей тоже нет. Примерно три часа до дома. А, да. Да, одежда мокрая. Да. Хорошо. — Сэм доложил: — Она велит снять мокрую одежду немедленно. Дин, снимай с него футболку, а я через минуту помогу с джинсами.

— О… но… — К своему стыду Дин почувствовал невольный прилив смущения при мысли о физическом контакте с обнаженным мужчиной. Даже если это Кас, разве не получится как-то, э… неловко? Сэм не засмеет его?

Сэм диагностировал проблему немедленно и сказал в трубку:

— Дин стесняется.

Потом он вздрогнул и убрал трубку от уха. Дин услышал из трубки железный голос Сары, которая кричала, что было мочи: «ДИН! ТЫ ХОЧЕШЬ, ЧТОБЫ ОН ЖИЛ, ИЛИ ТЫ ХОЧЕШЬ, ЧТОБЫ ОН УМЕР?»

Дин сглотнул, отпустил Каса ровно настолько, чтобы сдернуть с него полуразорванную футболку, снова крепко обхватил его и выдохнул:

— Господи! Так он раз в пять холоднее!

Сара теперь кричала что-то Сэму, и еще через минуту Сэм сказал:

— Понял, хорошо, секунду. — Он бросил телефон и съехал на обочину, выскочил из машины и подбежал к багажнику, откуда достал одеяло, которым они прокладывали оружие. Потом он открыл дверь у ног Каса, заглянул в салон, расстегнул на Касе мокрые джинсы и сдернул их с него. Вместе с бельем.

Дин уже приготовился к неловкости и заготовил целый набор шуток… но вдруг понял, что ему вообще все равно. Потому что Сара была права. Они хотели, чтобы Кас жил, или они хотели, чтобы он умер?

Дин встретился глазами с Сэмом: Сэм смотрел на него твердым взглядом.

Сэм пропихнул одеяло в салон и укутал Каса, как смог, подоткнув одеяло под его туловище и бедра, но, как ни странно, оставив его руки и ноги неприкрытыми.

— Укрой ноги! — велел Дин, пытаясь убрать руки Каса под одеяло.

Сэм ответил:

— Она сказала не согревать его руки и ноги, только туловище.

— Что? Почему?

— Не знаю — так она сказала, — ответил Сэм и захлопнул дверь. Он заскочил обратно на водительское место, вырулил на дорогу и снова взял телефон. — Сара, вы еще там? Объясните про руки и ноги. — Он выслушал ответ, потом сказал: — Погодите, погодите, я включу громкую связь. Секунду.

Он нажал на экран, и Дин услышал голос Сары. Сара говорила очень четко:

— Есть такой феномен, когда ты согреваешь пациента, а температура его туловища продолжает падать. Это случается если слишком резко согреть конечности. Постарайтесь этого избежать.

— Что-то я не понял, — сказал Дин.

Сара продолжила. Она говорила очень медленно, делая паузы после каждого предложения и давая им время усвоить информацию.

— Сейчас руки и ноги у Приятеля гораздо холоднее его туловища. А значит, сосуды в его конечностях сужены. Если резко начать нагревать его конечности, сосуды расширятся, и кровь от туловища начнет приливать к конечностям и там остывать. Остывать сильно. И потом вся эта холодная кровь вернется в его туловище и понизит его температуру. Это может вызвать остановку сердца, поэтому этого эффекта надо избежать. Это одна из основных причин смертности при сильном переохлаждении.

— А… — понял Дин. Он вынул руки Каса из-под одеяла и попытался пробраться под одеяло вместе с ним, обернув края поплотнее вокруг туловища Каса и вокруг себя, и между тем пытаясь не пропустить ничего из того, что говорила им Сара:

— Положите его как можно более горизонтально. Нужно, чтобы кровь приливала к голове. Пусть полежит час с неприкрытыми конечностями, потом уберите их под одеяло. Дин, проверяй регулярно его дыхание и пульс. И не забудь держать его голову в тепле. — (Дин поспешно натянул складку одеяла Касу на голову.) — Но убедись, что ему есть, чем дышать… — Дин запоздало вспомнил об этом и отогнул край одеяла, чтобы Касу хватало воздуха.) — И, если он начнет дрожать, это хороший признак — тогда продолжайте в том же духе. Если он очнется и будет в состоянии глотать, попробуйте дать ему теплой жидкости, но только убедитесь, что он не подавится. И еще. Я приеду и встречу вас.

— Сара, мы посреди Небраски. В тринадцати часах от вас.

— Я приеду все равно. У меня три дня выходных. Дайте адрес.

Сэм объяснил ей, как найти бункер.

— Буду через тринадцать часов, — сказала она. — Звоните мне раз в десять минут.

— Тут нет приема.

— Черт… Хотя, вообще-то, и с моей стороны его скоро не будет. Ладно, старайтесь звонить всякий раз, когда есть прием. И, Дин, меняйтесь местами с Сэмом время от времени — вам стоит держать его по очереди. Иначе, Дин, ты замерзнешь сам и не согреешь его так быстро. Понятно?

— Да, — ответил Дин. — Сара, Сара, спасибо. Спасибо огромное.

— Приятель — мой чудо-пациент, — сказала Сара. — Не могу же я дать ему умереть теперь. Эдак я ангелов прогневаю.

Сэм встретился взглядом с Дином в зеркале.

Он попрощался, и Сара повесила трубку. Минуту спустя Сэм доложил, что приема все равно больше нет.

Они продолжили путь на юг сквозь ночь. Дин взглянул на телефон: было без четверти четыре, и ехать до бункера предстояло еще три часа.

Дин попытался переложить Каса более горизонтально (не слишком успешно: в результате Дин оказался прижат к двери, а Кас — на нем сверху в неловкой позе, но по крайней мере теперь они были в чуть менее вертикальном положении). Сэм бросил Дину назад его кожаную куртку вместе с нелепой шапкой, которая нашлась в бардачке, и Дин натянул шапку Касу на голову и постарался распределить одеяло и куртку поверх них обоих немного равномернее.

Братья решили меняться местами раз в полчаса. Дину оставалось еще пятнадцать минут, и он продолжал держать Каса как мог.

Кас так ни разу и не пошевелился. Не начал дрожать. Он вообще не подал никаких признаков жизни. Дыхания не чувствовалось. Дин пощупал его шею, но пульса не нашел (хотя, где именно надо щупать, он не очень знал).

Он услышал собственный шепот:

— Пожалуйста, Кас. Будь жив. Пожалуйста, только будь жив.

Дин поймал взгляд Сэма в зеркале и приготовился к неминуемой шутке. Ведь он лежал, прижимая к себе абсолютно голого Кастиэля, буквально обнимая его. По этому поводу должно было последовать как минимум десять тысяч шуток, Дин был уверен. Сэм ни за что, ни за что не дал бы ему спокойно жить после такого.

Но Сэм молчал.

И Дин обнял Каса крепче, повторяя снова и снова:

— Кас, пожалуйста, будь жив. Кас, пожалуйста, дыши. Кас, пожалуйста, будь жив.

Конечно, это означало «Кас, я тебя люблю». Даже если Дин не мог произнести этих слов. Он снова увидел глаза Сэма в зеркале и понял, что уж по крайней мере Сэм знал, что его брат имел в виду. Но Сэм молчал, и Дин продолжал повторять свою самую важную, самую отчаянную молитву Кастиэлю:

— Кас, пожалуйста, будь жив.

========== Глава 25. Возвращение домой ==========

Сэм гнал Импалу прямо на юг, по направлению к Канзасу, по шоссе 83. Это было одно из старых шоссе, построенных раньше национальной системы магистралей, — на старых картах такие обозначали тонкими синими линиями. Дин всегда думал о нем как о «старой доброй дороге»: прямое как линейка, с чистым ровным покрытием, оно прорезало насквозь плоские поля и местами проходило через классические сельские американские городки. Шоссе 83 было пережитком старых времен и как нельзя лучше подходило для Импалы.

Пролегало шоссе 83 как раз через Небраску в Канзас. Импала на удивление быстро добралась до границы штата, и Сэм доложил:

— Очень хорошо идем! Старое-доброе 83-е. До бункера всего полтора часа, Дин!

— Отлично, — ответил Дин, пытаясь собрать в себе хоть немного энтузиазма.

Чего он еще не упоминал Сэму, так это того, что Кас вообще не пошевелился и казался все таким же холодным. Дин все больше боялся того, что Кас может оказаться… Он не мог даже закончить эту мысль в своей голове. Он знал, что нужно просто проверить пульс, но все откладывал это, оправдываясь перед собой: «Я все равно не умею его находить».

Вместо этого он продолжал шептать:

— Кас, пожалуйста, будь жив.

Сэм периодически поглядывал на них в зеркало и вдруг сказал:

— Ой, прости. Нам пора уже поменяться. Моя очередь.

Он свернул к обочине, потом выскочил на улицу и открыл дверь со стороны Дина. Дин опирался на нее всем весом и чуть не вывалился из машины — Сэму пришлось поймать его и помочь выбраться из-под Каса. Оказавшись на улице, Дин с удивлением обнаружил, насколько он сам замерз и как сильно дрожал. С полей налетел порыв безжалостного ветра прерий, вцепившись прямо в его оголенную кожу. Дин содрогнулся так сильно, что у него чуть не подогнулись колени. Ему даже пришлось схватиться за Импалу, чтобы устоять на ногах.

— Эй-эй, Дин. Только не говори мне, что и тебя придется согревать, — заволновался Сэм. Он временно захлопнул дверь, чтобы защитить Каса от ветра, и поставил Дина поустойчивее у Импалы. — На вас обоих у меня тепла не хватит.

— Прости, — выговорил Дин сквозь клацающие зубы. — Этот кусочек льда просто высасывает тепло до капли.

— Ледяной ангел, — сказал Сэм со слабой улыбкой, стряхивая с себя куртку. Он торопливо расстегнул рубаху и снял ее тоже, сунув ее вместе с курткой Дину в руки. — Вот, надень. — Он помог Дину одеться и застегнуть молнию на куртке, после чего снова распахнул заднюю дверь и протиснулся на заднее сиденье к Касу.

Дин заглянул внутрь, чтобы помочь уложить все еще безжизненного и холодного Кастиэля поверх Сэма. Сэм вел себя предельно профессионально и невозмутимо по поводу физического контакта с обнаженным Касом, но, обняв его, воскликнул:

— БОЖЕ! — И затем, широко распахнув глаза: — ЙОУ! Святые ангелы!

— Он тебе кажется хоть немного теплее, чем когда мы выехали? — спросил Дин с надеждой.

Сэм только посмотрел на него.

У Дина упало сердце.

Он помог подоткнуть одеяло вокруг Каса, обернув его вокруг них обоих так, чтобы Сэм и Кас был укутаны вместе, но ноги и руки Каса оставались снаружи. Потом Дин поспешно сел за руль. Он взглянул в зеркало и увидел, что Сэм поправляет одеяло вокруг плеч Каса.

— Вы устроились? — спросил Дин.

— Езжай, — ответил Сэм, и Дин погнал Импалу дальше по шоссе 83.

— Ох, блин… Дин, — произнес Сэм. Тон у него был мрачный.

— Да?

— Он по-прежнему такой холодный… Ты не чувствовал, чтобы он шевелился? Хоть немного?

Несколько мгновений Дин не отвечал.

— Нет, — сказал он наконец.

Он услышал, как Сэм проворчал «черт…» очень тихо. Дин взглянул в зеркало и увидел, что Сэм уткнулся лицом Касу в плечо, точно как Дин раньше. Это был почти инстинктивный жест — попытка отдать Касу еще хоть немного тепла.

— Черт, — прошептал Сэм снова приглушенно.

— Не сдавайся, — сказал Дин.

— Я не сдаюсь.

Дин добавил:

— О, и убедись, что ему есть, чем дышать. То есть что ничто не преграждает ему рот — в остальном надо просто верить, что он дышит. И еще: попробуй приподнять его бедра к себе на колени, чтобы он как бы сидел у тебя на коленях. — Дин вспомнил еще кое-что: — Попытайся покрыть как можно большую часть его спины руками и пальцами. И следи, чтобы шапка не сползла — она плохо держится. — Потом он подумал еще об одном: — И можешь как бы прислонить свою голову к его и таким образом дать ему еще немного тепла.

— Понял, — ответил Сэм тихо. Дин увидел, как он немного поменял позу, подтащив Каса повыше и заново укутав его одеялом, и проверил шапку.

— Я похож на мамашу, да? — спросил Дин, сделав безуспешную попытку засмеяться. — Если я начну учить тебя кормить его с ложки, просто врежь мне.

Сэм сумел выдавить слабый смешок. Секунду спустя он сказал:

— Честно сказать, я буду счастлив, если до этого дойдет.

— Да, я тоже, — ответил Дин тихо.

Сэм повозился еще немного, пересаживаясь, и затих.

Дин слегка повернулся к зеркалу, чтобы лучше видеть их. Он снова поймал себя на том, что автоматически начал заготавливать потенциальные шутки, и снова порыв шутить прошел без следа, как только он осознал реальность происходившего. Подействовало выражение лица Сэма — слишком мрачное и серьезное, с потемневшими глазами, глядевшими через плечо Каса. Кас казался просто свертком одеяла: его голова — лишь бугор у Сэма на плече с пучком темных волос, едва видневшихся из-под шапки. Одну руку Сэм держал у Каса на шее, расправив пальцы и пытаясь одновременно удерживать ими край шапки и подтягивать складку одеяла вокруг шеи Каса.

Сэм кусал губу. Он поднял глаза к зеркалу и встретился взглядом с Дином.

На этот раз Дину захотелось пошутить, только чтобы подбодрить Сэма, но в кои-то веки инстинкт шутника отказал ему, и он не смог придумать ничего смешного. Дин прочистил горло.

— Наверняка все и должно происходить не сразу, — сказал он. — Наверняка он еще какое-то время не будет шевелиться. Я дрожу, потому что охладел где-то с 37 до 36 градусов. Так что он, наверное, нагрелся, типа, с 32 до 33. Логично? Он уже, наверное, теплее. Просто нам даже 33 кажется холодно. Это постепенный процесс. Но он очнется.

— Да, — согласился Сэм, сглотнув. — Это логично. Может занять пару часов.

— Да, как минимум пару часов. Наверняка это нормально.

Сэм кивнул, но беспокойство не исчезло из его взгляда.

— Может быть, стоит проверить пульс? — предложил Сэм. Они оба знали, что Сэм (в отличие от Дина) прекрасно умел находитьпульс на шее.

Дин посмотрел на него. Сэм выглядел еще тревожнее, чем раньше.

— Давай подождем еще пятнадцать минут, и потом ты проверишь, — предложил Дин.

— Ладно, — согласился Сэм приглушенно.

Дин заметил время на телефоне. Конечно, не было ни малейшего повода ждать пятнадцать минут. Они просто откладывали неминуемое. Но Дин чувствовал, что ему нужно еще немного времени. Еще хотя бы пятнадцать минут. Пятнадцать минут, прежде, чем им придется принять, что…

Еще только пятнадцать минут.

И теперь Дин начал ловить себя на том, что одержимо смотрит на телефон почти каждые две секунды, чтобы проверить, сколько минут осталось. Пятнадцатиминутный срок, который он только что сам предложил, приближался, как обрыв впереди, как смертный приговор Кастиэлю.

Дин проверил время. Четырнадцать минут.

Он услышал, как Сэм что-то тихо пробормотал, и постепенно понял, что Сэм разговаривает с Касом. Очень тихо и приватно, но Дин невольно напрягся, пытаясь различить слова. Он слегка повернул голову одним ухом назад и услышал, как Сэм говорил:

— У тебя должен быть пульс, Кас, ладно?.. Сердечко должно биться. Должно, Кас. Никаких этих запоздалых падений температуры, ладно? Просто согревайся, согревайся хорошенько. — Пауза, затем Сэм продолжил: — Мы везем тебя в бункер, Кас… там тепло и хорошо… Дин тебе комнату обустроил… Она готова уже месяцы, а ты и не знал, да? А он охранял ее, как какой-то ротвейлер. Чуть голову мне не оторвал, когда я взял твою подушку… — Сэм едва слышно усмехнулся и, помолчав, добавил: — И знаешь… я и подушку оттуда взял потому, что искал что-то в этой комнате… Мне хотелось чего-то, что должно было там быть. Только я не знал, что именно ищу.

Долгая пауза.

— Кас… мы скучали по тебе, ты об этом знал?.. Наверное, не знал, да?

После этого Сэм вернулся к «Кас… у тебя должен быть пульс… хорошо?»

Голос у него был такой, как будто он вот-вот заплачет.

Да… ничего смешного в этом не было.

***

Пятнадцать минут прошли. Дин прочистил горло, взглянув на телефон, и Сэм немедленно спросил:

— Пора?

— Да.

— Хорошо. Была не была, — сказал Сэм, пересаживаясь сзади. Дин увидел, как он немного отстранился от Каса и внимательно изучил его лицо. Потом приложил пальцы к его шее. Дину пришлось напомнить себе смотреть на дорогу.

— Останови машину, — попросил Сэм, и Дин немедленно дал по тормозам.

Он развернулся, со сжимающимся сердцем глядя на них. Он не мог даже ничего сказать. Но Сэм только пояснил:

— Слишком сильная вибрация была, чтобы что-то почувствовать. Секунду.

Сэм замер на долгое время, глядя на лицо Каса и приложив руку к его шее. Дин только смотрел на них. Он затаил дыхание.

— Есть, есть! — воскликнул Сэм, и на его лице немедленно появилось выражение облегчения. — Медленный, но есть, Дин, есть, его сердце бьется! — Дин резко выпустил воздух. Сэм подержал руку у Каса на шее еще немного, затем кивнул, повернувшись обратно к Дину. — Определенно. Определенно пульс, точно. Хотя и медленный, очень медленный — но есть. Сэм умолк на мгновение и поднес руку ко рту Каса. — Он дышит, определенно дышит, теперь, когда машина стоит, я чувствую. Очень поверхностно, но я уверен. Я уверен.

Он посмотрел на Дина, улыбаясь. Дин просиял в ответ.

— Он жив.

— Он жив, — подтвердил Сэм.

Они улыбнулись друг другу. Потом Сэм уложил Каса обратно и подоткнул вокруг него одеяло.

Дин наконец вспомнил, что нужно ехать, повернулся вперед, переключил передачу и вывел Импалу обратно на дорогу.

— Господи, — сказал он через мгновение. — Я чувствую себя так, словно у меня только что ребенок родился. Стоит разослать извещение?

— Он еще чертовски холодный, не забывай, — сказал Сэм. — И есть риск этого запоздалого переохлаждения. И потери крови. И он до сих пор не дрожит. Не стоит терять бдительность.

— Но все равно, теперь, когда мы знаем, что он жив, сразу кажется, что его шансы гораздо выше, правда? — сказал Дин, оживившись от облегчения. — В среднем шансы выжить гораздо лучше, когда ты жив, чем когда ты мертв.

Сэм засмеялся — на этот раз настоящим смехом. И Дин громко крикнул в сторону заднего сиденья:

— Кас, молодчина, я знал, что ты справишься! Теперь только пусть сердце бьется, ты меня понял? Пусть оно бьется, и продолжай дышать. Это приказ.

***

Они наконец съехали со «старой доброй» 83-й трассы и взяли левее, на шоссе 36 — местную дорогу, ведущую прямо в Лебанон. 36-е шоссе было менее широким, но они все равно ехали с хорошей скоростью. Проезжая маленький городок Нортон, они кратковременно попали в зону приема, и Дину удалось дозвониться до Сары (которая, как оказалось, сама уже приближалась к Шайенну). Когда она услышала, что Кас до сих пор не пошевелился, она велела оставить его руки и ноги неприкрытыми еще на какое-то время. Звонок продлился недолго (как только они переехали через холм за Нортоном, связь оборвалась), но после разговора и Дин, и Сэм почувствовали себя увереннее. Просто оттого как Сара обыденно, по-деловому объяснила им, что нужно положить Каса в теплую ванну, что поначалу вода не должна быть слишком горячей, и что нужно следить, чтобы его голова была над водой, и прочие мелочи. Уже оттого, что им обрисовали план действий, они почувствовали спокойствие.

Когда черед Сэма «быть грелкой» (как они стали выражаться) подошел к концу, он доложил, что начинает дрожать, как и Дин ранее. Удивительно было, как быстро Кас высасывал из них тепло. Дин к этому времени уже согрелся, так что они остановились у обочины и снова поменялись местами.

Дин вновь уложил Каса поверх себя. Ему почудилось, или Кас стал немного теплее? При первом контакте с его кожей все равно случался ледяной шок, но Кас казался уже не таким холодным, как раньше. И теперь притянуть его к себе и прижать к своей груди казалось Дину уже обычным делом. Дин поймал себя на том, что даже получает удовлетворение, обнимая худую фигуру Каса и пытаясь обеспечить максимальную площадь контакта, и ощущая, как Касу отдается тепло. «Если мне он кажется холодным, значит я ему кажусь теплым», — все думал Дин.

И потом он вдруг заметил, что чувствует дыхание Каса. Да, определенно: спина Каса медленно перемещалась под пальцами Дина, слегка вздымаясь и опадая. С течением времени Дин даже начал чувствовать легкие дуновения воздуха на своем плече.

«Он на самом деле жив», — подумал Дин. Слышать об этом от Сэма было одно, но чувствовать это самому — совсем другое. Теперь Кас ощущался живым — полноценным живым человеком в руках Дина, и эту искорку жизни было ни с чем не спутать.

Чуть позднее Дину показалось, что он ощутил напряженный трепет, прошедший по телу Каса. Сначала Дин решил, что ему почудилось, но потом это произошло снова. Он почувствовал, как завибрировало с одной стороны одеяло, посмотрел вниз и увидел, что рука Каса слабо подергивается. Дин даже не сразу понял, что происходит.

— Он дрожит! Он дрожит, Сэм!

— Правда?

— Руки точно. И я чувствую, как сквозь него проходит дрожь.

Сначала дрожь была очень слабой — только приступы легких вибраций, охватывавших одну часть тела за раз — руку, ноги, подбородок — и затем прекращавшихся. Но постепенно она закрепилась, охватив все тело Каса, пока он не начал легко, но безостановочно дрожать целиком.

— Он теперь как следует дрожит, Сэм. Я убираю его руки и ноги под одеяло, — доложил Дин. Сэм ответил:

— Мы уже почти приехали.

Дрожь усилилась. И усилилась еще. И еще, пока Каса не начало трясти так, что его руки и ноги дергались под одеялом. Дин услышал, как стучат его зубы. К тому моменту, как они подъехали к бункеру, Кас дрожал так неистово, что Дину тяжело было удерживать его.

— Я пойду включу горячую воду, сейчас вернусь, — сказал Сэм. Он завел Импалу в гараж, выскочил за дверь и исчез. Но уже минуту спустя появился снова, и вдвоем они умудрились вытащить дрожащий сверток одеяла с Касом из машины и положить на землю. К этому моменту Кас дрожал так сильно, что Дину пришлось удерживать его голову обеими руками, чтобы она не билась об пол.

— Дин… — сказал Сэм, с тревогой глядя вниз, — у него что, конвульсии? Или это просто дрожь такая?

— Мне почем знать, — ответил Дин. Но Сэм был прав: у Каса начались прямо-таки спазмы, и он свернулся в неконтролируемо брыкающийся, вибрирующий комок. Выглядело это совсем нехорошо. — Ну же, Кас, — позвал Дин, раздосадованный и встревоженный. — Сначала ты вообще не шевелишься, а потом шевелишься слишком сильно. Найди уже золотую середину и дай нам чуть передохнуть?

— Давай положим его в ванну, — предложил Сэм, и Дин кивнул.

Оказалось, не так-то просто нести кого-то, кто так брыкается. Сэму наконец пришла в голову идея завернуть Каса в одеяло, чтобы обездвижить его конечности. Ему удалось закатать Каса довольно тщательно («Ангельское буррито», — прокомментировал Дин), а затем взвалить весь сверток с Касом себе на плечи. Неся его в ванную, Сэм сказал через плечо:

— Знаешь, о чем еще стоит побеспокоиться?

— Что, мало нам беспокойств?

— Видимо, мало, потому что я заметил еще одну вещь: он слишком легкий. Его не должно быть так легко нести. Видимо, он голодал в последние пару недель.

Они отнесли Каса в ванную и уложили в ванну. Следующий час Дин провел, присев у старой ванны на ножках, придерживая голову Каса с обеих сторон. Задачей Дина было удерживать лицо Каса над водой, чтобы он случайно не захлебнулся. Сэм сначала пытался держать ноги и руки Каса вне ванны (долго это не продлилось: Кас слишком сильно дрожал и то и дело попадал Сэму в лицо, так что в конце концов Сэм совсем его отпустил). После этого Сэм начал осматривать прочие ранения Каса, пытаясь понять, какие их них приоритетны. Потому что, как только они включили свет, они поняли, что весь торс, руки и бедра бедного Каса были в порезах от ангельского клинка. Ноги тоже были в плохом состоянии: они были покрыты синяками, порезами и ужасного вида волдырями, и большая часть кожи на подошвах была напрочь содрана.

— Должно быть, он долгое время бежал босиком, — заметил Сэм. И, как Сэм и подозревал, Кас был пугающе худым.

Но больше всего их беспокоило то, что Кас по-прежнему не просыпался. Сэм и Дин оба то и дело окликали его, били по щекам и разговаривали с ним, но Кас оставался без сознания.

Сэму удалось дозвониться до Сары для еще одной консультации (она к этому времени добралась уже до Норт-Платта). Несколько минут спустя он доложил Дину:

— Она думает, дело в потере крови. Говорит, надо дать ему жидкости, если он может глотать. Настаивает, что надо отвезти его в больницу — но, Дин, мне кажется, перевозить его рискованно: до больницы тут еще больше часа, и он только снова замерзнет.

— Согласен, — сказал Дин, придерживая Каса за голову. — Пойди разогрей консервированный суп или что-нибудь такое.

Сэм ушел нетвердой походкой, а Дин стал дожидаться его возвращения. Дин заметил, что его самого клонило в сон. Ему приходилось то и дело менять позу, чтобы не задремывать, но сфокусировать взгляд было тяжело. Он не засыпал только благодаря ощущению того, как у него в руках стучит челюсть Каса.

Потом ему пришло в голову, что он может случайно задремать и выпустить Каса, и Кас утонет. Эта новая тревога на время разбудила его, и, когда наконец появился Сэм, Дин пребывал в странном состоянии нервного возбуждения пополам с сонливостью. Вся комната двоилась у него перед глазами.

— Я сейчас сдохну, — признался он наконец Сэму. — Уже перед глазами все плывет.

— Я только что в стену врезался в кухне, — ответил Сэм. — Уронил первую миску супа — пришлось приготовить еще одну.

Они продержались еще полчаса, и Сэм умудрился скормить Касу немного супа (трудно было сказать, сколько именно: большая его часть осталась в воде ванны). Но теперь братья буквально валились с ног от усталости: они не спали всю ночь, проехали полстраны, победили ангела, паниковали из-за Каса и, конечно, только за день до этого сами вышли из комы. Наконец они решили вынуть Каса из воды — хотя он еще дрожал, — просто из-за страха, что они оба отключатся прямо у ванны, и он нечаянно утонет.

— Слепой ведет слепого, — проворчал Дин, пока они сливали воду и заворачивали Каса в огромное полотенце, снова делая из него буррито. — Пациенты в коме лечат пациентов в коме. Наверное, это не рекомендовано.

— Каждому по коме! — ответил Сэм. — Все в кому!

— Все до последнего отморозка, — поддержал Дин. Он усмехнулся. — Усек? «Отморозка»?

— У тебя определенно начинается бред, — сказал Сэм, — потому что это даже отдаленно не смешно.

— Давай отнесем его в его комнату, — сказал Дин, пытаясь перестать смеяться. Он оба уже выбились из сил в конце концов доволокли Каса на другом одеяле по полу до его спальни, где кое-как затащили его на кровать. И это было еще не все — ему требовался дальнейший уход: намазать его раны мазью с антибиотиком (со швами приходилось подождать), обложить полотенцами, прижимающими марлю, проложить дополнительные полотенца между бедер в качестве самодельного подгузника и поверх всего это укрыть несколькими слоями одеял. Надо было сделать что-то с его ногами, высушить ему волосы и снова надеть шапку… Все это требовало времени, но братья твердо намеревались уделить внимание каждой детали.

Дин вдруг проснулся. Сэм тряс его за плечи со словами:

— Второй носок, Дин. Второй носок. Надень второй носок…

Дин понял, что заснул, сидя на кровати Каса и прислонившись к стене, с дрожащими ногами Каса у себя на коленях. Его рука была вымазана мазью с антибиотиком, одна нога Каса наполовину замотана бинтом, на второй ноге наполовину натянут носок.

— Вот, глотай, — сказал Сэм. Он протянул Дину столовую ложку и наклонил ее ему в рот, и Дин автоматически сглотнул. Это оказался суп, вкусный. Дин устал настолько, что позволил Сэму скормить себе три полных ложки, прежде чем понял, что происходит. Он резко пришел в себя и сел.

— Стой… Что ты делаешь, это же для Каса.

— Ему я уже дал немного. И похоже было, что тебе тоже нужно.

— Меня… конкретно… вырубает, — пробормотал Дин.

— Да, — ответил Сэм медленно, тоже съев ложку. — И меня.

Дин заставил себя сосредоточиться и закончить заниматься окровавленными ногами Каса. Мазь, бинт, носок поверх бинта, ногу под одеяло, одна нога готова. Вторая нога: мазь, бинт, носок, под одеяло. Готово. Сэм все это время смотрел, не отрываясь, на ноги Каса, как будто действия Дина его завораживали.

— Хорошая… работа, — сказал Сэм медленно.

— Ты в ступоре не меньше меня, — сказал Дин, и Сэм тупо кивнул.

Но оба лечь они не могли. Каса нельзя было оставлять одного: он по-прежнему слишком сильно дрожал, и оба брата чувствовали, что без присмотра он мог случайно задохнуться в подушку. Поэтому они договорились наблюдать за ним посменно, пока не приедет Сара. После краткого спора о том, кто возьмет на себя первую смену, Дин выиграл битву в камень-ножницы-бумагу и победно отослал Сэма в постель.

Было уже десять утра. До приезда Сары оставалось еще несколько часов. Дин испытывал такое утомление, что казалось, его кости горели. Суп немного помог, но чувствовал он себя настолько уставшим, что не рисковал садиться, боясь, что заснет тут же. Поэтому он стоял, сложив руки, и смотрел на Каса.

За последние шесть месяцев Дин бывал в этой спальне бессчетное количество раз. Сколько раз он сидел здесь, глядя на пустую кровать… На неиспользованные подушки. На нетронутые одеяла.

Теперь спальня больше не была пустой. Теперь, наконец-то, здесь был Кастиэль.

Какое-то время Дин стоял и просто разглядывал его: вот он Кас. Свернулся в кровати, на боку, все еще дрожа. Его голова покоилась на одной из тех самых подушек, которое так давно ждали его (на той самой подушке, которую чуть не унес Сэм, вспомнил теперь Дин). Одеяла, ждавшие его все это время, были тщательно подоткнуты вокруг него, укрывая его до самого подбородка.

Дин изучил его лицо. Кас… Приятель. Раны, которые он получил в Титонах несколько недель назад, еще слабо виднелись: следы от хлыста до конца не зажили, и синяки тенями проступали на коже под неровной щетиной на щеках. Кас выглядел очень бледным и страшно худым.

Но он дышал. Он был жив.

«Мы нашли его, — подумал Дин, сам едва в это веря. — Мы и правда нашли его».

Влажные волосы Каса прилипали к его лицу на лбу и висках, и Дин наклонился и попытался спрятать их под шапку.

Все тело Дина гудело от усталости, руки дрожали. Но он тем не менее осторожно убрал волосы Каса — и не позволил себе сесть, и не отвел глаз от его лица.

Его давно потерянный ангел.

Наконец найденный.

Дома.

***

Через очень долгое время позвонили в дверь.

Дин резко проснулся и обнаружил, что успел отключиться лицом вниз на кровати, прямо поперек ног Каса. Каким-то чудом Кас пока не задохнулся, и Дин умудрился не задохнуться. Он встал и поплелся к двери. Его самого слегка удивило то, что по пути ему приходилось опираться на стены. И еще больше он удивился, осознав, что чувствовал себя просто отвратительно. Голова пульсировала, и усталость была такая, что даже идти как следует было тяжело: он то и дело промахивался и натыкался на стены.

Обычно Дин принял бы меры к тому, чтобы спрятать определенные аспекты их жилища от посетителей или попытаться объяснить какие-то вызывающие вопросы особенности, но он был слишком уставшим, чтобы помнить обо всем этом, и просто распахнул дверь. За дверью оказалось Сара с большим старомодным чемоданчиком в одной руке и коробкой странной формы в другой.

Она шагнула внутрь и осмотрела Дина долгим взглядом. Потом сказала:

— Покажи мне, где Приятель, и после этого немедленно в постель.

Дин побрел обратно в комнату Каса, Сара — за ним. Дин туманным жестом указал на Каса. Сара сразу переключилась в режим оказания первой помощи множественным пострадавшим: она подлетела к Касу и начала быстро осматривать его, потом потребовала знать, где Сэм, и исчезла, чтобы осмотреть его, затем усадила Дина и осмотрела его тоже. Наконец она вернулась к Касу для собственно лечения. Дин упал на стул, глядя на деятельность Сары; в голове у него был туман. Он чуть не задремал прямо там, но проснулся, когда Сара запустила руку в свой просторный свитер и волшебным образом извлекла оттуда целый пакет для капельницы. Дин моргнул.

— Он был у меня в бюстгальтере, — пояснила она, заметив выражение лица Дина. — Я знала, что физраствор понадобится ему теплым.

— Как в твой бюстгальтер поместился целый пакет?

— Профессиональный секрет, — ответила она кратко, затем повернулась обратно к Касу и занялась установкой капельницы. Больше на вопросы Дина она не отвечала, пока не убедилась, что лекарство поступает как надо, Кас хорошо дышит и лежит в подходящей позе.

Наконец она повернулась к Дину, взяла его за руку и подняла на ноги.

— В постель, — скомандовала она. — Где твоя спальня?

Дин послушно направился из комнаты, но вдруг понял, что не в состоянии выйти за дверь спальни Каса в коридор. Он потоптался на месте, вернулся по маленькому кругу и попытался снова сесть на стул, но Сара ему не дала.

— В постель, Дин.

— Я не могу его оставить, — сказал он Саре. — Я не могу его оставить.

— Дин, я присмотрю за ним, обещаю.

— Нет, — сказал Дин, упрямо обойдя вокруг нее и снова сев на стул. — Я не могу его оставить. Не могу снова бросить его. Не могу.

Сара еще несколько раз попыталась заставить Дина уйти, но Дин не поддавался ни в какую. Он не мог стряхнуть с себя иррациональную тревогу, что, если он выйдет из комнаты, Кас каким-то образом исчезнет совсем и никогда больше не появится. В теории Дин понимал, что никуда Кас теперь не денется, но он не мог избавиться от страха, что, когда он в следующий раз войдет в эту спальню, она снова окажется пустой: кровать — опрятно заправленной, одеяла — сложенными, подушки — нетронутыми.

Дин упирался, и наконец Сара со вздохом вышла за дверь. Несколько минут спустя она появилась снова, таща за собой матрас с кровати Дина, прямо с постельным бельем. Она бросила его на пол в паре футов от кровати Каса, расправила постельное белье и велела:

— Ложись.

— А, если так, хорошо, — согласился Дин и свалился на матрас.

— Я и для Приятеля так делала, когда он не хотел оставлять вас с Сэмом одних в реанимации, — сказала Сара, встав на колени рядом с Дином и зачем-то прижав пальцы к его рукам. — Я положила матрас в углу твоей палаты и заставила его лечь. А теперь… По-моему, тебе тоже нужно капельница, Дин. У тебя сильное обезвоживание.

— У тебя в лифчике еще одна есть? — спросил Дин с надеждой.

— Прости, парень, только пациенты с переохлаждением получают капельницу из лифчика, — сказала она сухо, открыв чемоданчик.

— Я мог бы принять холодный душ, — предложил Дин.

Она фыркнула, вынула из чемоданчика еще один пакет для капельницы и распрямила его руку.

— Не шевелись.

Сара протерла его кожу и поставила капельницу так быстро, что он едва почувствовал укол иглы. Потом она закрепила катетер на месте и минуту повозилась с пакетом, как-то подвесив его к столу рядом.

— Дин, — сказала она. — Вы что с Сэмом, оба забыли, что меньше суток назад были еще в реанимации? Я же вам велела пить много жидкости.

— Некогда было, — ответил Дин.

— И есть часто и понемногу я вам велела. И оставаться в тепле. И не перетруждать себя.

Дин пробормотал:

— У нас… дела были… Знаешь… ангелы, и всякое такое…

Он увидел, как она приподняла бровь, но ничего не сказала. Сара укрыла его одеялом, и теперь держать глаза открытыми оказалось невозможно. Но Дин еще должен был кое-что сказать ей, поэтому он вырвался из лап сна, с трудом разлепив глаза.

— Следи, чтобы его шапка не сползала.

— Не волнуйся, Дин. Спи.

— У него ноги изранены. И он слишком худой…

— Я все осмотрю, не волнуйся.

— Он никак не очнется, Сара.

— Вероятнее всего, это из-за низкого давления. Я позабочусь о нем, обещаю.

— Он…

— Дин. Я о нем позабочусь. И о Сэме тоже. Закрой глаза.

Сара зажгла маленькую настольную лампу и переставила ее к кровати Каса, прикрыв так, чтобы она не светила Дину в глаза.

Дин уже почти задремал, когда услышал странный звук из коридора, где Сара оставила картонную коробку. Звук был слабый и писклявый.

Потом он повторился снова. Похоже было на тихое испуганное… мяу?

— Ты привезла… свою кошку? — спросил Дин невнятно.

Сара стояла у двери, собираясь выключить верхний свет.

— Это не моя кошка, — сказал она. — Спи, Дин. — Она щелкнула выключателем, и Дин заснул в ту же секунду.

========== Глава 26. Самая любимая жертва ==========

Дин проснулся оттого, что локоть Сэма упирался ему в голову.

— Эй… — пробормотал Дин, полусонно оттолкнув руку Сэма.

— Прости, — прошептал Сэм. — Пытался не потревожить тебя, но ты подвинулся. — Он почему-то сидел на полу на корточках, согнувшись в странной позе.

— Который час? — спросил Дин невнятно. — Как Кас? — Он взглянул вниз и обнаружил, что его капельница снята: к руке был приклеен только кусочек ватки. Сев, он посмотрел на Каса, едва видного в мягком свете настольной лампы. Либо Кас пошевелился, либо его переложила Сара: теперь он лежал на спине, закутанный в одеяла до подбородка.

— Почти полночь, — произнес голос Сары. Дин вздрогнул: он даже не видел ее в комнате, но, когда заглянул за угол кровати, обнаружил, что Сара растянулась на животе на полу, у изножья кровати, глядя под кровать. Она прошептала — так, словно лежать на полу было совершенно нормально: — Приятелю гораздо лучше. Как ты его называл — Кас? Он до сих пор не очнулся, но его состояние улучшилось. — Она сложила руки под подбородком, глядя под кровать, и продолжила: — Давление поднялось, пульс стал чаще и температура почти нормальная. Но я все же настоятельно рекомендую отвезти его в больницу…

— Нет, — отрезал Дин.

— Но… — начала Сара, прервав осмотр пространства под кроватью, чтобы взглянуть на Дина.

— Все сложно, — пояснил Сэм.

Дин вставил:

— Здесь ему… безопаснее. В целом.

Сара посмотрела на Дина, потом на Сэма.

— Я уже догадалась. — Она вздохнула. — Поэтому я не стала звонить в скорую. А встала в три часа утра, когда вы позвонили, и проехала сюда тринадцать часов в свой отпуск. И привезла с собой эту крошку. — Она снова посмотрела под кровать. — Сэм, она вон там в углу, видишь? Дин, если ты ляжешь обратно и повернешь голову, то тоже увидишь ее.

Она указала под кровать.

Дин лег и посмотрел. Под кроватью, в самом дальнем углу в полутьме едва виднелись два светящихся глаза. Дин еще не до конца проснулся, и у него появилась смутная мысль, не какой-то ли это маленький демон. Но потом Сэм включил фонарик, и это оказалась кошка.

Она вжалась в угол, так что видны были только лапы и голова, и смотрела на них большими испуганными зелеными глазами.

— Так ты все-таки привезла кошку! — сказал Дин. — Мне показалось, что я слышал кошку!

— Короче говоря, — сказала Сара, — Шерри, младшая сестра девушки моего брата, настояла, чтобы я взяла кошку с собой.

— Кто? — спросили Дин и Сэм хором.

— Шерри. Шерри, которая работает в мотеле Титон-Пасс. — Сара улыбнулась при виде одинакового недоумения на их лицах. — Это маленький город, ребята, — пояснила она, потом продолжила: — Это Шерри с тобой разговаривала, Дин, после того как ты узнал, что домик Приятеля сгорел. И вчера вы, как выяснилось, умчались из мотеля на всех парах. Сразу после госпиталя. Ворвались, как налетчики, похватали вещи и уехали, не выписавшись. Шерри пыталась вас догнать, но не смогла.

— Откуда ты все это знаешь? — спросил Сэм. — Это же было вчера.

— Потому что сразу после того, как вы исчезли, мы все отправились выпить по маргарите в «Гордитос», как всегда делаем по четвергам, и Шерри рассказала, как вы усвистели, хотя она пыталась вас догнать. Я сказала ей, что вы, наверное, спешили разыскать Приятеля, потому что до этого так же сбежали из реанимации, драматично и таинственно. А она всего лишь пыталась сказать вам, что нашла кошку Приятеля.

Дин моргнул. Он посмотрел на кошку.

— Это кошка Каса? — Теперь, когда Дин немного пришел в себя, он заметил, что она действительно была похожа на ту кошку. Пушистая грудка, кремово-черные полоски и длинный пушистый хвост, который кошка бережно обернула вокруг лап.

— Каса, Приятеля, или как его на самом деле зовут — да, — ответила Сара.

— Но она же погибла! При пожаре! — воскликнул Сэм. — Разве нет?

— Все думали, что погибла, — ответила Сара, — потому что Приятель — вернее, Кас — сказал Шерри, что кошка была дома. Он был уверен, что, уходя, закрыл окна и дверь, так что кошка не могла выбраться. А Джо (Джо — это дядя бойфренда лучшей школьной подруги Шерри, он один из пожарных-волонтеров)… в общем, Джо сказал, что пожар начался в деревьях вокруг дома, а потом уже пламя перекинулось на дом, что, кстати, очень странно, и все это обсуждали. В общем, все были уверены, что кошка погибла.

— «Все»? — переспросил Сэм.

— Все в городе. Ну, все в «Гордитос», что, по сути, одно и то же. Это маленький город, как я уже упоминала. Все были очень огорчены, что Приятель потерял свою кошку. Приятель — вернее, Кас — подрабатывал в городе там и сям — и, кстати, под разными именами, — и все его любили. И все прослышали про пожар и обсуждали, как ужасно, что Митчеллы — хозяева дома — оставили его там без мебели и обогрева, так что ему пришлось спать на полу у камина. Митчеллов, кстати, никто не любит. И все на них злы. И Шерри рассказала всем несколько недель назад, как расстроился бедняга из-за кошки, и все его страшно жалели. А потом на прошлой неделе кошка объявилась! Джо ее нашел возле пепелища несколько дней назад и принес Шерри. Шерри вчера всем об этом рассказала.

— И, дай угадаю, теперь все рады? — догадался Дин.

— Все взяли себе еще по маргарите, чтобы это отметить, — ответила Сара. — В общем… потом вы, ребята, позвонили мне в три часа утра, и, видит бог, я подняла Шерри среди ночи и заехала к ней за кошкой, на случай если удастся вернуть ее Приятелю. Шерри была страшно рада: она так переживала, что надо отдать ему кошку! Вы следите за рассказом?

— Кажется, да, — сказал Дин, медленно кивая. Сэм тоже кивнул.

— В общем, — продолжила Сара, наблюдая за кошкой, — главное, что она, очевидно, как-то выбралась из дома. Должно быть, там все же было открыто окно.

— Ой… — сказал вдруг Сэм. — Ой, кажется… кажется, это я.

Дин и Сара повернулись к нему.

Вид у Сэма стал немного смущенный.

— Я только что вспомнил. Я оставил окно открытым.

Дин уставился на него.

— Что?

— Когда Касу было плохо. Помнишь, когда мы активировали сферу… — Сэм запоздало взглянул на Сару — та теперь села и смотрела на него — и поспешно добавил: — Когда он сломал ребра. Когда лежал у дороги, и мы ждали скорую. Помнишь, я ездил к нему домой за одеялом и чтобы проверить… ну… дом? Крутящейся штукой?

У Сары был вконец озадаченный вид, но Дин вдруг вспомнил, о чем говорил Сэм. Сэм ездил в домик Приятеля за одеялом… и проверить дом на колдовские мешочки крутящимся распятием.

Сэм продолжил:

— Я постарался тщательно проверить окна, после того как мы в предыдущий раз пропустили карниз — ну, помнишь? Карниз, Дин? В мотеле? Я искал… ну, эти штуки…

— Не обращайте на меня внимания, — сказала Сара сухо. — Продолжайте говорить своим шифрованным языком, я просто притворюсь, что не замечаю.

Сэм начал краснеть. Он бросил нервный взгляд на Сару и объяснил Дину:

— На окне были ставни, и я решил, что надо открыть окно, чтобы осмотреть ставни. Но потом я отвлекся на другие вещи и вспомнил, что надо захватить куртку, и так торопился… И я только что понял, что, должно быть, забыл закрыть окно.

Дин и Сара смотрели на него.

— И ты не подумал, что об этом стоит упомянуть? — спросил Дин.

Сэм теперь был красный как свекла.

— Прости.

— Сэм, — сказала Сара, — когда случайно спасаешь кошку друга от смерти в огне, надо говорить не «Прости», а «Я забыл упомянуть, что я герой дня, пойте мне хвалы».

— Поверить не могу, что ты не сказал об этом! — возмущался Дин.

Сэм ответил, продолжая краснеть:

— Я не знал, что окно важно! Я думал, они нашли тело кошки, или еще что! — Потом он добавил: — К тому же я совсем об этом забыл. — В ответ на уничтожающий взгляд Дина Сэм начал оправдываться: — Это была насыщенная пара недель, Дин! Я был занят магма-монстрами, злыми ангелами, судорогами и прочим. — Он снова зарделся, глядя на Сару, у которой глаза полезли на лоб при упоминании «магма-монстров» и «злых ангелов». Сэм закончил: — Так что я забыл про открытое окно, уж прости!

— Таких, как ты, еще поискать Сэм, — сказал Дин, качая головой, но потом ткнул брата кулаком в плечо.

После этого он снова наклонился и посмотрел на кошку под кроватью. Та продолжала сидеть в углу во время всего разговора, но теперь немного расслабилась и неуверенно моргала, время от времени поводя то одним ухом, то другим.

— Значит, кошка, — сказал Дин. — Ха. У нас здесь никогда не было кошки.

— С ними просто, — ответила Сара. — Лоток, еда, вода. Они мурлычут. И пушистые.

Кошка немного осмелела и сделала нерешительный шаг вперед. Сэм протянул руку и прошептал: «Кис-кис», но кошка немедленно снова съежилась и забилась еще дальше в угол, спрятавшись за край одеяла, свисавший с кровати.

— Сэм, ты только мешаешь, — пожаловался Дин. — Ты в тысячу раз больше нее.

— Эй, киса, — позвал Сэм. — Это я открыл для тебя окно. Я спас тебе жизнь! — Голос у него был немного обиженный.

Кошка не двинулась с места. Сара сказала:

— Она тебя просто пока не знает. За несколько дней она привыкнет. Кстати, я обычно не советую держать животных рядом с пациентами в критическом состоянии, но раз, по словам Шерри, Приятель-Кас так сильно убивался из-за этой кошки, думаю, стоит ее оставить при условии, что кто-то из нас всегда будет здесь — приглядывать, чтобы она не легла ему на рот или что-нибудь подобное. Я приготовлю ей еду и воду, хорошо? Лоток поставлю в том шкафу — потом можете найти место получше. Пока пусть она остается в этой комнате и попривыкнет немного.

— Хорошо, — согласился Дин.

— Постепенно она обживет весь дом и будет тут главной, — сказала Сара, сидя на коленях. — Так обычно бывает. — Она посмотрела на братьев. — Так, ладно, вы двое. Вы сейчас поедите супа, сходите в уборную и отправитесь обратно спать. А я посижу с Приятелем по крайней мере до рассвета. Вернее… с Касом. Можно мне узнать, как его на самом деле зовут?

Сэм и Дин переглянулись.

— Кастиэль, — ответил Дин. — Мы всегда звали его Кас для краткости.

— Это… необычное имя, — заметила Сара. — Откуда он?

Сэм и Дин снова переглянулись.

— Долгая история, — сказал Сэм.

Сара посмотрела на них по очереди.

— Я вижу, это информация для избранных. Ну ладно. В общем, я посижу с ним до рассвета, а потом один из вас может заступить на дежурство. И вы, наверное, заметили: я никак не прокомментировала злых ангелов и магма-монстров. И сферы тоже. Я ничего не слышала, честное слово.

— Сара, — обратился к ней Дин. — А ты случайно не собиралась искать работу в Канзасе? Ну вдруг? Может, в северной части штата?

— Медсестра бы нам очень пригодилась время от времени, — добавил Сэм. — Это шикарная идея.

Она тихо усмехнулась.

— Я ценю ваше предложение. Но, на самом деле, мне уже завтра надо возвращаться в Вайоминг. Я собиралась вам сказать. У меня только три выходных, и сегодня уже второй день.

— Черт, — подосадовал Сэм.

Сара посмотрела на братьев, потом на Каса.

— Не стану отрицать, что вы трое — самые интересные пациенты этого года. А может, и десятилетия. — Она на секунду задумалась. — А может, и вообще. И это я еще не спрашивала вас о землетрясениях и оползне… интуиция подсказывает мне, что тут картина масштабнее?

Упоминание «масштабной картины» заставило и Дина, и Сэма усмехнуться.

— Можно и так сказать, да, — согласился Дин.

Сара смотрела на них некоторое время.

— Что ж. Мой номер телефона у вас есть. Если я вам еще понадоблюсь после этого… вы знаете, как со мной связаться.

На этом и пришлось порешить. Сэм и Дин послушно поели супа и сходили в уборную, как было велено, после чего Сэм отправился к себе в спальню. Дин снова свернулся на матрасе на полу, по-прежнему не желая оставлять Каса.

Он лежал на боку, глядя на профиль Каса, едва видный ему с его места на полу. По тому, как слегка поднималось и опускалось одеяло, он видел, что Кас дышит.

Потом взгляд Дина упал под кровать, и он заметил, что кошка смотрит на него. В конце концов она моргнула и отвернулась — но, казалось, моргнула уже дружелюбно, как будто начала расслабляться. Засыпая, Дин подумал: «Не могу поверить, что я так радуюсь из-за какой-то кошки».

Дин проснулся перед рассветом и обнаружил, что Сара сидит возле Каса, закрепляя на его ребрах марлю. Кошка переместилась в ноги к Касу; сам Кас все еще спал. Сара прошептала только:

— Я наложила швы на самые худшие раны прошлой ночью, когда он еще был в глубокой отключке. Сейчас я сменила перевязки и переодела его в штаны и фланелевую рубаху… Надеюсь, они предназначались для него? И чуть лучше перебинтовала ему ноги.

— Боже, спасибо, Сара, — сказал Дин.

— Это помогло мне не заснуть, — ответила она только, и, присмотревшись, Дин заметил, что она выглядела очень уставшей. Он сообразил, что Сара и сама не спала уже больше суток. После краткого спора он уговорил ее поспать в одной из свободных спален. А сам занял пост у постели Каса.

Когда Кастиэль наконец проснулся, Дин сидел у его кровати, а кошка лежала, свернувшись, возле его груди.

***

Кас постепенно открыл глаза. Он лежал на спине, кошка устроилась между его левой рукой и боком. Некоторое время он только медленно моргал, глядя в потолок. Потом он нахмурился, сфокусировал взгляд и начал осматривать комнату. Его взгляд упал на Дина.

— Привет, Кас, — сказал Дин. Он сидел и наблюдал за тем, как Кас медленно пробуждается.

Кас смотрел на него несколько мгновений, потом снова обвел взглядом комнату и опять взглянул на Дина. Казалось, ему требовалось время понять — или поверить в то, — что перед ним.

— Дин? — сказал Кас подняв голову и приподнявшись на локте.

— Эй, гм… — начал Дин, пытаясь звучать непринужденно, — с возвращением домой, Кас! Или, э… Приятель, хе. — Он жестом указал на комнату. — Нравится комната? Это, гм… твоя комната. Я… обустроил ее для тебя. Эту спальню. Она твоя.

Кас только смотрел на него без выражения. Он снова обвел взглядом комнату. И снова посмотрел на Дина.

— Дин? — повторил он с таким же недоверием в тоне.

— Мы в бункере, — объяснил Дин. — Мы с Сэмом привезли тебя сюда.

— Сэм? — сказал Кас беспомощно. Это было бы смешно, если бы он не был в таком очевидном замешательстве. — Сэм… тоже? Сэм здесь?

Дин крикнул:

— Сэм! Иди сюда!

Прибежал Сэм (он встал уже около часа назад и варил кофе в кухне). Он появился в дверях, встревоженный, но при виде Каса расплылся в широкой улыбке.

— Кас! Господи! Как ты себя чувствуешь, ничего? Боже, Кас, как же… блин, как же хорошо видеть тебя в сознании! Черт, ты изрядно нас напугал. — Сэм подошел прямиком к постели, взъерошил волосы Каса и потрепал его по плечу. Кас только смотрел на него в недоумении, по-прежнему опираясь на локоть.

Он несколько раз перевел взгляд с Сэма на Дина и обратно. Дин улыбнулся.

— Не ожидал, небось, очнуться здесь, а? — Кас снова обвел взглядом комнату. Он сел прямее, и вдруг рядом мяукнула потревоженная кошка.

Кас вздрогнул, поднял руку, чтобы посмотреть, что там, и замер абсолютно неподвижно. Он долгое время смотрел на кошку, оставив руку висеть в воздухе.

Кошка мяукнула и протянула лапу к его руке, и он медленно, медленно опустил руку на ее голову — очень осторожно, словно боялся, что она исчезнет.

— Мэг, — сказал он тихо. — О…

Дин и Сэм переглянулись.

— Мэг? Серьезно? — не поверил Дин. — Ты назвал свою кошку Мэг?

Кас не обращал на него никакого внимания, и тут Дин заметил, что в его поведении что-то изменилось. Его плечи опали, и все напряжение вдруг ушло из его позы. Он сидел на кровати, глядя на кошку очень серьезно. Потом погладил ее по голове всего раз, крайне медленно, почти благоговейно. Только раз — и убрал руку. И испустил длинный медленный вздох. Его взгляд не спеша переместился на кровать, на одеяла; Кас еще раз не торопясь осмотрел комнату, и наконец посмотрел на Сэма с Дином.

Он встретился с Дином глазами.

— Это моя комната? — спросил он тихо. — Это бункер?

Дин с энтузиазмом кивнул.

— Она готова для тебя уже много месяцев, Кас. Это, гм, это лучший матрас, что я смог найти. И единственная кровать, которая не шатается. Гм… я повесил эту… птицу?.. для тебя? Эту… э… картинку? Я нашел… подушки… — Он запнулся и остановился.

Сэм вставил:

— Дин приготовил эту комнату для тебя уже очень давно, Кас.

Вид у Каса был мрачный. Он медленно произнес:

— Вы оба… помните меня?

Дин и Сэм переглянулись.

— Да, — сказал Сэм. — Мы все вспомнили. Кас… мы всегда хотели, чтобы ты жил здесь. Мы не хотели забывать тебя.

— Мы всегда хотели, чтобы ты жил здесь, — согласился Дин.

Кас посмотрел на Дина с очень странным выражением. Он кивнул, снова взглянул вниз, на кошку, и сказал медленно:

— Кажется, я понимаю.

«Что-то не так», — подумал Дин.

— Эй, может быть, приготовишь ему супа? — попросил он Сэма. Сэм бросил на брата резкий взгляд, означавший «Хорошо, но не испорти все». Кивнув, он исчез за дверью.

Дин прочистил горло, произнес: «Кас…» — и немедленно запнулся. Он пытался упорядочить в голове все, что нужно было сказать Кастиэлю, но все это вдруг одномоментно захлестнуло его — все, что он должен был сказать, все невысказанное за много лет, все необсужденные проблемы. Дин не мог сообразить, с чего начать.

Кас смотрел на него, по-прежнему сидя на кровати, потом опустил голову и взглянул на кошку со странно унылым выражением лица.

— Кас. Слушай, я… — Дин набрал воздуху. —Черт… Послушай, Кас, мы никогда не хотели забывать тебя. Нам пришлось, мы пытались спасти тебя. Кас, мы… мы… слушай, я хочу кое-что прояснить: без тебя было ужасно — то есть, мы, конечно, жили изо дня в день, но это было как-то… неправильно, очень неправильно… Мы… э… скучали по тебе… Кас… ты… — Дин снова растерялся.

Кас по-прежнему лишь смотрел на него пустым взглядом.

— Слушай, Кас, дело в том, что на самом деле ты мой лучший друг, Кас, — выпалил Дин поспешно чувствуя себя все более глупо, но твердо намереваясь это сказать. — Ты… ты… правда, Кас, ты мой лучший друг. Ох, черт, я говорю как восьмиклассница, да? Но я имею в виду, ты очень важен… и… я… я просто… я просто такой идиот, что никогда тебе этого не говорил. Я думал, ты знаешь, я правда думал, ты знаешь… что… ты…

Дин неловко умолк, потому что Кас на него больше не смотрел. Пока Дин говорил, взгляд Кастиэля соскользнул с лица Дина обратно на кошку. А теперь он вообще смотрел на одеяло у себя на коленях.

Дин все утро просидел у постели Каса и все утро готовился к различным потенциальным реакциям Каса, когда тот проснется. Он думал, что, может быть, последует злость или возмущение (у Каса было на это полное право). Или недоумение (про себя Дин ставил на 85-процентную вероятность того, что будет по меньшей мере один озадаченный взгляд с наклоном головы). И Дин уже морально приготовился к тому, что, если ему удастся сказать вслух, словами, как важен был для него Кас, то, может быть, Кас расчувствуется и попытается неловко его обнять или что-нибудь в этом духе. Дин все это продумал, был к этому готов и решил, что все это можно вытерпеть. Даже если дело дойдет до объятий.

Но он совершенно не был готов к тому, что происходило в реальности, а именно: Кас, казалось, перешел от удивления к — как ни удивительно — скорби, а потому к чему-то вроде смирения, в чем не было никакого смысла, а теперь, похоже, вообще потерял интерес к тому, что говорил Дин.

Кас по-прежнему смотрел на одеяло поверх своих ног, сцепив руки на коленях.

— Кас… Кас? — позвал Дин. — Ты слушаешь? Ты меня слышишь?

Кас вдруг улегся обратно в кровать и свернулся на боку. Он закрыл глаза и накрыл лицо рукой, как будто пытался заслониться от мира.

— Кас? — позвал Дин снова, теперь уже не на шутку встревоженный. — Ты в порядке? Ох, черт… ты до сих пор, наверное, хреново себя чувствуешь, да? У тебя… кружится голова? Тебя тошнит? Ты просто, гм, просто отдыхай… хорошо?

Кас молчал долгую минуту. Дин начал неловко похлопывать его по плечу, все больше волнуясь и повторяя: «Кас? Ты меня слышишь?» Но тот, казалось, даже не замечал его. Дин уже чуть было не побежал за Сарой, когда Кас наконец убрал руку от лица. Замкнутое, угрюмое выражение на его лице шокировало Дина.

— Надо это принять… — прошептал Кас себе под нос очень тихо. Он снова медленно сел, помогая себе руками, и долгое время смотрел на Дина. Дин таращился на него в ответ, понятия не имея, что делать.

— Если бы я мог тебе сказать… — тихо прошептал Кас, глядя на Дина. Затем он спустил забинтованные ноги на пол, встал и начал ковылять к двери.

— Кас! Ну-ка ляг обратно! — окликнул его Дин, теперь уверенный, что что-то не так. Он попытался схватить Каса за руку, но Кас сказал только: «Оставь меня в покое, Дин», — вырвался с неожиданной силой и решительно поковылял в коридор. Дин решил дать ему немного походить, надеясь, что Кас выйдет из этого странного состояния, если как следует проснется.

Кас медленно доковылял через зал до библиотеки; Дин держался рядом. Войдя в центральные комнаты, Кас кивнул.

— Все здесь, — сказал он загадочно. — Все здесь. Даже библиотека. Это логично.

Сэм показался в дверях кухни с двумя кофейными кружками, но Кас прошел мимо него, даже не взглянув в его сторону.

Дин подбежал к брату, который в замешательстве смотрел Касу вслед.

— Что происходит, Дин? — спросил Сэм. — Он в порядке? Он какой-то странный.

— Что-то не так, — ответил Дин.

— Что?

— Не знаю. Он ведет себя странно. Не смотрит на меня. Даже кошку свою не приласкал. И вообще не обратил внимания ни на что из того, что я пытался ему сказать.

— Может, он еще не до конца пришел в себя?

— Не знаю. Но что-то не так, Сэм. Что-то серьезно не так.

Кас забрел в библиотеку и сел на диван перед камином, который Сэм разжег ранее утром. Дин сел рядом и осторожно спросил:

— Кас. Ты понимаешь, где находишься?

Кас повернулся к нему, и Дин был потрясен, увидев влажную дорожку от слезы у него на щеке. Но Кас казался спокойным и ровно сказал:

— Да… Да. Полагаю, я знаю, где нахожусь. — Он повернулся к огню и спокойно продолжил: — Я в штаб-квартире Хранителей Знаний. С Сэмом и Дином Винчестерами. Которые оба живы. И даже помнят меня. И, очевидно, простили меня за все мои ужасные ошибки. И попросили меня остаться. Ты… говоришь… ты… — Его лицо исказила гримаса горечи. — Ты называешь меня «лучшим другом»… Говоришь, что скучал по мне… Обустроил для меня комнату. — Помолчав, он продолжил: — И кошка моя здесь… Тут тепло… Сэм готовит мне еду… Никаких сражений… Безопасно… — Он умолк и наконец пробормотал, кивая: — Все логично.

Дин ничего не понимал.

— Наверное, я мог бы научиться притворяться, — сказал Кастиэль медленно, уставившись на огонь.

— Кас? О чем ты? Притворяться кем?

— Притворяться, что этот театр марионеток — настоящий, — прошептал Кас.

— Театр марионеток? — переспросил Дин.

Где-то он уже слышал эту фразу.

И тут он вспомнил. В Титонах. Когда они шли в темноте, заплутав ночью в лесу.

Сэм говорил: «В Раю мы могли бы быть с теми, кого любим, вечно». А Кас отвечал: «Рай — это театр марионеток, Сэм. Души там — в плену… они на самом деле не с любимыми, а только с их проекцией. С галлюцинацией. С марионетками».

— Эй, эй, эй! — воскликнул Дин. — Я понял, я понял. Кас! Послушай меня! — Он схватил Каса за плечи и повернул к себе лицом. — Кас. Ты думаешь, ты в Раю, да? Думаешь, ты умер? Думаешь, мы просто марионетки в твоем личном мирке-галлюцинации, в Раю? И это потому что… О боже, это потому, что ты был уверен, что твоя кошка умерла и мы с Сэмом тоже умерли, о боже, дело в этом, правда же, и ты не можешь понять, как кошка попала сюда? И ты был уверен, что и ты тоже умрешь…

— Да, — ответил Кас. Потом добавил сокрушенно: — И еще настоящий Дин ни за что не был бы так добр ко мне.

Это был такой удар, что Дин на мгновение лишился воздуха, и только смотрел на Каса.

— Кас… — сказал он наконец, запинаясь. — Нет, это… это реальность, это правда я… Я…

Он посмотрел на Каса. Посмотрел на Каса, который смотрел прямо на него блестящими глазами, с дорожкой от этой ужасной слезы на щеке.

Кас никогда не плакал. Дин никогда не видел, чтобы он плакал. Ни разу.

Дину стало очень тяжело сообразить, что делать дальше. Главным образом потому, что слова Каса вонзились ему в сердце, не давая сосредоточиться. Фраза без конца отдавалась у него в ушах: «Настоящий Дин ни за что не был бы так добр ко мне. Настоящий Дин ни за что не был бы так добр ко мне. Настоящий Дин ни за что не был бы так добр ко мне…» Она застряла у него в груди, как нож, как кинжал против демонов, который Дин не мог вытащить.

Ему пришлось отвернуться и сделать несколько глубоких вздохов, чтобы в голове хоть чуть-чуть прояснилось и стало возможно думать. Он отпустил плечи Каса, сам повернулся к огню, и несколько секунд попробовал просто подышать. Он сидел рядом с Касом, смотрел вместе с ним на огонь и думал.

Периферийным зрением он заметил Сэма, который топтался в дверях, явно не понимая, что делать. Дин не мог даже посмотреть на него.

Потом ему пришла в голову мысль.

Он встал и сказал Касу:

— Пойдем со мной. — Он легонько потянул Каса за руку, пока тот не поднялся на ноги, и повел его по коридору, двигаясь очень медленно, чтобы Кас успевал на своих забинтованных ногах. Кас мог идти только не спеша. Дин кивнул Сэму, чтобы тот подошел и взял Каса под другую руку, так что он оказался между братьями.

— Куда мы идем? — спросил Кас безучастно, без всякого интереса.

— Увидишь, — сказал Дин. Потом он уточнил, больше из любопытства: — Так, Кас, почему же у тебя ноги болят, если ты в Раю? — Он увидел, как у Сэма расширились глаза, и услышал тихий вздох брата, понявшего, в чем дело.

Кас ответил:

— Иногда раны, вызвавшие смерть, еще чувствуются поначалу. Полагаю, это что-то вроде… отпечатка на психике. Я видел такое раньше. Но со временем раны тускнеют.

Сэм бросил на Дина крайне встревоженный взгляд через голову Каса, и Дин кивнул в сторону лестницы впереди, как бы говоря: «Просто следуй за мной».

Они медленно провели Каса вниз по лестнице, временами почти таща его на себе. Внизу Кас недоуменно посмотрел на Дина.

— Это… странно, — заметил он. — Не пойму, зачем мы здесь. Здесь же ничего нет.

— Так в твоем Раю здесь, внизу, никого нет, да? — сказал Дин, отворяя дверь. — Скажи мне, Кас, был бы в твоем Раю этот товарищ? — Он распахнул дверь, и они увидели Кроули.

Кроули снова завороженно смотрел «Баффи, истребительницу вампиров». Он неохотно повернулся к двери и поднял брови, завидев Кастиэля. Он нажал на «паузу» на пульте.

— Так-так… Возвращение блудного ангела. Здравствуй, Кастиэль! Мой самый нелюбимый ангел! Как ужасно — я хотел сказать, прекрасно — видеть, что ты жив. Я объяснил твоим любимым щенкам, как сломать стену. Должен сказать, я был немало удивлен, когда узнал, что это тебя они позабыли. — Кроули усмехнулся, покачав головой, и добавил: — Ты бы видел их прошлой весной, когда они поняли, что ты в опасности. Я был уверен, что так переживают только по поводу жен и подружек. Я и понятия не имел, что вас троих связывают столь интересные любовные узы! — Он снова засмеялся, погрозив Касу пальцем, как бы говоря «ай-ай-ай». Потом продолжил: — Но кто я, чтобы судить: живи и дай жить другим, правда же? Так, я вижу, вы все выжили? Что ж… — Кроули, кажется, наконец разглядел внешний вид Каса: его взгляд проследовал с изувеченного лица Каса вниз на его одежду — расстегнутую фланелевую рубаху Дина, которая была ему велика, обмотанный бинтами торс и спортивные штаны — и ниже, на забинтованные ноги. Кроули нахмурился. — О черт… уж не переехал ли ты сюда насовсем? Ты же не… останешься здесь, правда? О, проклятье, ты же не собираешься здесь жить?!

Кастиэль сделал несколько неуверенных шагов вперед, отойдя от Дина и Сэма; на лице его был написан шок.

— Кроули? — произнес он недоверчиво. Он бросил резкий взгляд назад на Дина и снова посмотрел на Кроули. — Как ты здесь оказался? Ты не можешь быть здесь… Не можешь.

— Ну, я тоже не в восторге от перспективы сожительства, по правде говоря, — ответил Кроули. — У нас такой разный распорядок дня… И я уже чувствую, что ты из тех, кто оставляет ханжеские записки по поводу того, что посуда не составлена в раковину. Но! По крайней мере мне больше не придется быть тут главным переводчиком — должен сказать, мне уже поднадоело. И, может быть, за кабельное телевидение будем платить пополам? Так что… Эй!.. Что ты делаешь… Что… Эй! — Кастиэль только что, ковыляя, подошел ближе и ткнул Кроули в ребра. Он нахмурился, наклонил голову со своим характерным выражением замешательства на лице и потыкал Кроули пальцем еще пару раз (Дину невольно вспомнился зефирный человечек из «Охотников за приведениями», и стало отчаянно смешно). Потом Кас сильно ущипнул Кроули за щеку.

— Эй… ЭЙ! — вскрикнул тот. — Дин, останови его! Убери его от меня!!!

Кастиэль наклонился ближе, ткнул Кроули пальцем снова — на этот раз в лоб — и сказал, вглядываясь в него с очевидным изумлением:

— Ты настоящий. Ты правда здесь.

— Насколько мне известно, да. Эй… стой, СТОЙ! Дин! У нас был уговор! Никаких пыток бывшими ангелами! Это в моем контракте, пункт сорок четыре! ЭЙ…

Теперь Кастиэль наклонился вперед и обхватил лицо Кроули обеими руками, пристально рассматривая его вблизи. А затем поцеловал Кроули в лоб.

Дин никогда раньше не видел, чтобы Кроули лишался дара речи.

Кас поцеловал его снова, в щеку.

Дин также никогда не видел, чтобы Кроули настолько заливался краской. Он услышал, как Сэм рядом подавил смешок.

Кроули с надеждой указал на свои губы, но Кастиэль отпустил его, отступил со словами «Теперь мы можем вернуться к статусу врагов», развернулся, схватил Дина и Сэма за руки и поковылял из камеры, таща братьев за собой.

Выйдя в коридор, Кас отпустил Дин и Сэма и отошел на несколько шагов, глядя на них по очереди, пока Дин закрывал дверь к Кроули.

— Это что… все правда? — спросил Кас очень неуверенно.

Дин даже говорить не мог, и это Сэму пришлось ответить мягко:

— Да, Кас. Это правда мы. Правда бункер. Мы оба правда выжили. И ты тоже.

Вид у Каса стал крайне озадаченный.

— Но… — начал он. Потом повернулся и побрел обратно к лестнице, теперь держась на ногах гораздо менее твердо, и Сэм с Дином бросились за ним, чтобы подхватить его под руки и затащить наверх. Кас казался слишком уставшим, чтобы ходить, поэтому они усадили его обратно на диван у камина в библиотеке. Дин сел рядом, Сэм исчез и вернулся несколько секунд спустя с извивающейся кошкой Мэг в руках. Он усадил кошку Кастиэлю на колени, и Кас посмотрел на нее с каким-то благоговением. Он обнял ее одной рукой и другой стал гладить, не отрывая от нее взгляда.

Кошка постепенно расслабилась и замурлыкала.

Дину пришлось прочистить горло от одного только выражения на лице Каса. Сэм даже шмыгнул носом.

— Но я не понимаю, — сказал наконец Кас. Он поднял глаза на Дина. — Моя кошка… она не могла выжить… как она могла… И… как вы могли… Вы оба, как вы могли… выжить? Ни один из вас не отвечал… и… Зифиус… Я…

Он сгреб Мэг в комок и прижал к груди, почти спрятав лицо в ее шерсти и глядя на Дина поверх шерсти широко раскрытыми голубыми глазами.

Он выглядел совершенно растерянным.

Дин ответил:

— Кас, послушай меня. Во-первых. Кошка. Сэм оставил открытым окно в твоем доме, и кошка, должно быть, выбралась.

Сэм кивнул.

— Ты, наверное, не помнишь, но, когда тебе было плохо, я ездил за одеялом для тебя. К тебе домой. И я проверил окна той крутящейся штуковиной, которую ты нам дал. И я, э… я открыл окно со ставнями и забыл его закрыть… — Кас теперь смотрел на Сэма, еще более удивленно, по-прежнему зарывшись лицом в кошачью шерсть, и Сэм пробормотал: — Я, э… прости… я… э… я… прости…

— Сэм пытается сказать, совершенно нечленораздельно, что спас твоей кошке жизнь, — перебил Дин. — Кас, в общем, кошка на самом деле выжила и несколько недель спустя объявилась, и Сара, медсестра, привезла ее сюда. Сара здесь, кстати. Она за тобой ухаживала. Приехала сюда и привезла кошку. Ты понимаешь?

— О… Ладно. Ладно. Это… возможно… наверное. Едва ли. Ладно, — прошептал Кас, приподняв голову. — И… вы оба… выжили? Пережили… сны? Ключ… заклинание?

Дин кивнул.

— Мы вернулись в госпиталь Джексона, чтобы это сделать. В госпитале нам помогли. Мы, как оказалось, вырубились на пару дней, но, по сути, мы разрушили заклинание, пока были прямо в госпитале, и там нас откачали.

— А… — сказал Кас, медленно кивая. — Это… умно. Это умно. Да. Так значит… я понял. То есть судороги у вас были, но… вам помогли?

— Мы были в реанимации, с Сарой, когда ты нам звонил. И тогда мы начали общаться с Сарой, и она заинтересовалась достаточно, чтобы приехать сюда. Ты был очень холодным, когда мы тебя нашли, но Сара сказала нам, что делать, и нам удалось тебя согреть. — Дин слегка усмехнулся. — Поездка была долгой… и мы обнимали тебя по очереди, пытаясь согреть. Ты, наверное, не помнишь.

По лицу Каса пробежала едва заметная тень, и он взглянул на Сэма.

— Погоди… кажется… Сэм разговаривал? Со мной?

У Сэма расширились глаза, и он кивнул.

Кас долго смотрел на него, моргая. Потом снова посмотрел на Дина и сказал слабо:

— …Зифиус?

Дин и Сэм переглянулись.

— Зифиус еще жив, — признал Дин. — Но мы его куда-то зашвырнули. Или ее. При помощи изгоняющего символа. И, э, мистер Магма помог нам тебя найти, представляешь? Мы дали ему столько M&M’s… Наверное, он хотел нас отблагодарить.

Кас закрыл глаза. Кошка Мэг начала извиваться в его руках — вообще она оказалась терпеливая, подумал Дин, так как Кас держал ее в воздухе вверх тормашками уже несколько минут, но теперь ее терпение кончилось. Кас усадил ее на диван рядом с собой, очень нежно, и понаблюдал, как она устроилась в теплом гнездышке на одеяле.

Потом взгляд Каса переместился обратно на Дина.

— Так значит… вы все вспомнили. Вы все вспомнили?

Дин кивнул.

— Если вы все вспомнили… — сказал Кас, — то, наверное, мне надо уйти? Мне надо уйти. Мне уйти?

— Что? — спросили Дин и Сэм хором.

Кас сглотнул, повесив голову.

— Если вы все вспомнили, значит вспомнили и причину, по которой стерли себе память. И, надо полагать… вспомнили, почему решили, что не хотите… знать меня. Разве это больше не актуально? Эта причина? Какова бы она ни была? — Он оторвал взгляд от пола и мельком взглянул на Дина и Сэма, после чего сразу снова опустил глаза в пол.

Дин намеревался предоставить Касу рациональное и подробное объяснение про минойское проклятие, но, занервничав, подумал: «Надо немедленно сказать ему самое важное», и внезапно выпалил:

— Кас, Кас, я должен тебе сказать. Это был минотавр, и, Кас, мой минотавр сразу напал на тебя!

Кас непонимающе моргнул, но Дин теперь совсем лишился способности говорить. Наконец Кастиэль сказал:

— Я… ничего… не понимаю…

— Господи, Дин, тебе и правда это не дается, — сказал Сэм, пододвигая стул, чтобы сесть прямо перед Касом. Он проворчал Дину едва слышно: — Словами, Дин. Надо сказать это словами. — Потом повернулся к Касу. — Кас. В марте мы разбирались с проклятой вещью, которая убила несколько человек в Майами. Оказалось, что это старинная минойская маска, и она наслала на нас минотавра. По сути, она дала минотавру доступ к нашим воспоминаниям, чтобы он нашел и атаковал людей, которые нам дороги. Так что… мы случайно…

Дин вставил:

— Это я кретин, это моя вина, я ее случайно активировал.

Сэм продолжил:

— И минотавр немедленно начал охотиться на тех, кто нам дороже всего. А это ты. И он сразу же напал на тебя. Это он лишил тебя благодати, Кас. Тебя атаковал наш минотавр. Мы только к концу дня поняли, что произошло, и тогда поняли, что он придет за тобой снова следующей ночью и убьет тебя. Но мы поняли это, когда у нас оставалось всего два часа, и не могли с тобой связаться, и единственное, что мы смогли придумать, это стереть свои воспоминания. Мы пытались спасти тебя.

Кас смотрел на него без выражения.

— Погоди, погоди, я тебе покажу, — сказал Сэм. — Ты же, наверное, можешь прочесть линейное письмо А?

Кас кивнул, и Сэм побежал к стопке своих заметок. Роясь в ней, он пристыженно сказал Дину:

— Знаешь… я видел эту чертову маску столько раз за последние полгода, и каждый раз у меня от нее болела голова, так что я закопал ее в поглубже.

Он выудил из стопки листок бумаги — фотографию минойской маски. Потом подошел к Касу и протянул ее со словами:

— Вот, с нее все и началось. С этой маски.

Кас взял фотографию в руку и несколько минут сосредоточенно рассматривал ее. Его глаза быстро пробежали по линейному письму А, и минуту спустя он начал крутить лист обеими руками, явно читая спиральную енохианскую надпись.

— «Самых любимых жертв»? — прошептал он. Потом испытующе посмотрел на Дина. — Так значит… до меня он атаковал кого-то еще? Эти люди живы?

— Как я сказал, — ответил Дин, — минотавр сразу напал на тебя. Первым. Оба наши минотавра, по сути.

Кас молчал долгое время, потом неуверенно уточнил:

— Это… сарказм? Это же сарказм, да? Дин… это одна из тех шуток, когда ты говоришь что-то, а имеешь в виду обратное?

Сэм сказал:

— Я пойду разогрею этот чертов суп, хорошо? — Уходя, он скривился на Дина.

Дин хотел сказать так много всего… Но ничего не был в состоянии сформулировать.

— Кас… — начал он и снова немедленно запнулся.

Кас смотрел на него. Дин не мог встретиться с ним глазами и глядел в пол.

— Это не шутка, Кас, — сказал наконец Дин, беспомощно глядя себе под ноги. — Ты помнишь фазу луны, когда на тебя напали, Кас?

— Да… это было… — Кас снова взглянул на фото. — Это было… О… Это было новолуние. Это что, был первый день? Но…

Дин кивнул, подняв глаза на Каса. Кас посмотрел на него, и Дину немедленно пришлось снова опустить взгляд в пол. Какое-то время он не мог сказать ничего больше. В конце концов Кас произнес:

— Полагаю, Сэм прав. Тебе и правда это совершенно не дается.

Дин кивнул в отчаянии.

— Кас… я… прости меня. Я просто… я много шучу, я знаю, я просто забываю, что ты не всегда понимаешь… но это не шутка. Я правда не хотел тебя выгонять, правда… и… я должен был больше помогать тебе, когда ты был один… и… господи, я должен был помочь тебе, но я просто… я не понимал, как тебе тяжело. Просто, знаешь, ты всегда был таким выносливым… Ты всегда кажешься таким сильным… Кас… я тебя подвел. Я тебя подвел. Я тебя подвел. Я тебя подвел. — Дин, казалось, зациклился на одном и том же. — Я очень тебя подвел. Мне так жаль. — Его голос начал ломаться. Дин сделал вдох и заставил себя продолжить, выпалив: — Минотавр правда сразу напал на тебя. И этой потерей памяти я… я пытался спасти тебе жизнь. Черт, Кас… Когда я терял эти воспоминания… воспоминания о тебе… Кас, это было… это было так ужасно — терять тебя, так больно, я даже описать не могу. Я знаю, ты думаешь, что совершал ошибки в прошлом, — то есть, я знаю, что ты их совершал, но и я тоже, я отличился не меньше, и… все это теперь неважно… и… и… ты мой друг, на самом деле… — «Господи, я и правда двух слов связать не могу», — подумал Дин, чувствуя себя так, словно находился вне тела и смотрел на себя со стороны. Но он продолжил бормотать: — Тебе всегда здесь рады. Мы всегда хотим тебя видеть. Нам нравится твоя компания. Я всегда хочу, чтобы бы ты здесь жил. И еще то, что я уже сказал. То, что я уже сказал. — Черт, неужели придется повторить это снова? — Как я уже сказал, ты, ты, т-ты… м-мой… лучший друг… важный… и… я, э, э, гм… — «Черт побери, скажи словами, скажи словами, скажи чертовыми словами, иначе он никогда не поймет» — …люблю тебя.

Дин остановился, едва не задохнувшись.

Последовала длинная пауза.

Кастиэль произнес:

— Извини меня… Эм… Извини меня на секунду. — Он вскочил на ноги и, шатаясь, направился обратно вниз по лестнице.

— Кас? — позвал Дин в отчаянии. — Куда ты?

— Я сейчас вернусь! — крикнул Кас. — Одну минуту.

Он исчез внизу, и Дин сообразил, что Кастиэль пошел проверить, там ли все еще Кроули.

В этом было что-то настолько жалкое и печальное, но в то же время забавное, что Дин даже рассмеялся. Сэм нерешительно выглянул из кухни.

— Все в порядке? — прошептал он.

— Я слишком добр с ним, и это заставляет его сомневаться в реальности происходящего, — объяснил Дин, вытирая рукой лицо. — Я начинаю думать, что надо снова его выгнать, чтобы он поверил, что все это правда.

Сэм сделал угрожающий шаг вперед.

— Дин, честное слово, если ты посмеешь…

— Да шучу я. Иди. Дай нам еще пару минут. Я скоро отправлю его к тебе за большим крепким объятием — уже вот-вот, обещаю.

Сэм состроил ему гримасу и исчез.

Кас поднялся по лестнице несколько минут спустя. Вид у него был облегченный.

— Он все еще там? — спросил Дин.

Кас кивнул.

— Там. Оскорбил меня как следует. Вышло очень убедительно. — Кас помедлил на верхней ступеньке. — Дин… — начал он, но дальше сказать не успел, потому что Дин подумал: «Ни за что я не отдам Сэму первое объятие», и обнаружил, что его ноги каким-то образом подвели его к Касу, руки поднялись сами собой, и он сгреб Каса и изо всех сил прижал к себе.

Обычно, когда Дину приходилось обниматься с другим мужчиной, у него автоматически включался очень точный таймер объятий. Таймер начинал тикать немедленно и требовал четкости в действиях: через полторы секунды надо было перейти к грубым похлопываниям по плечу и через три секунды максимум — разойтись (предпочтительно было разойтись в пределах двух секунд; три секунды позволялись в случае вопросов жизни и смерти).

Таковы были правила.

Но, может быть, из-за того длинного, мучительного перегона по шоссе 83, когда Дин обнимал Каса целый час, а Кас был так пугающе холоден и неподвижен, или, может быть, из-за того случая, когда он держал Каса, пока тот умирал у обочины, истекая кровью. Или, может быть, из-за ужасной, невыносимой фразы, которую Кас произнес всего несколько минут назад и которая до сих пор болезненно отдавалась в сердце Дина. Что бы ни было тому причиной, но таймер объятий, похоже, сломался, потому что Дин сгреб Каса и просто вцепился в него. Просто вцепился. Чувствуя, как Кас дышит, чувствуя его тепло, чувствуя, какой он живой. Чувствуя его неуверенность и неверие. И не отпуская его.

— Сэм однажды проинструктировал меня, что делать нужно так? — произнес в конце концов Кас Дину в плечо. Его руки неуверенно легли Дину на спину. Дин только кивнул.

Еще через несколько мгновений Кас сказал, уже с некоторой тревогой в голосе:

— Дин, разве ты не нарушаешь собственное правило?

— Это глупое правило, Кас, — ответил Дин. — Это реально дурацкое правило. — Он почувствовал, как Кас расслабился, и почувствовал, как Кас наконец-то обнял его в ответ. Он ощутил длинный, дрожащий вздох Каса и по-прежнему не желал отпускать его.

У них оставалось еще так много нерешенных проблем… Кас потерял благодать, Зифиус еще разгуливал на свободе, тридцать лет, которые Кас отдал Сэму, нависали над ним дамокловым мечом, по планете по-прежнему разгуливали безумные ангелы с коварными намерениями, Сара завтра уезжала, Кевин был мертв, и так далее, и тому подобное. Столько всего неисправленного, столько всего… пугающего. Но у Дина был Сэм, и теперь, наконец-то, и Кас тоже, и Дин подумал: «Будь я проклят, если позволю ему еще раз уйти».

Наконец он заставил себя отпустить Каса.

— Кас, — сказал Дин, отступив на шаг и глядя на него. — Я должен спросить. После всего, что ты видел за свою жизнь, после всех мест, где ты побывал, всех версий Рая, что ты навещал… ты серьезно не мог придумать себе Рая лучше, чем торчать здесь с Сэмом и со мной?

Кас только смотрел на него.

— Я хочу быть здесь, — сказал он наконец.

— Значит здесь ты и останешься, — решил Дин твердо.

И тогда произошло что-то, что Дин видел очень редко за свою жизнь. Что-то, чего он боялся больше никогда не увидеть. Что-то, что он потерял очень давно и вынужден был возвращать с боем. И ему показалось, что это даже удивительнее, чем вид тех изумительных крыльев, — настоящее чудо, такое, что Дин почувствовал, будто оно послано ему свыше:

Кастиэль улыбнулся.

Комментарий к Глава 26. Самая любимая жертва

Это последняя глава повести, но дальше будет еще три эпилога, подводящие историю к сиквелу «Полет». Оставьте отзыв, если вам интересно продолжение!

========== Эпилог. В ночи ==========

Комментарий к Эпилог. В ночи

Предупреждение: флафф!

Кас продержался на ногах недолго. Дин доставил его в кухню, как и обещал, где Кас получил ожидаемое крепкое объятие от Сэма. Оно длилось почти столько же, сколько объятие Дина, и у Каса даже отлично получилось обнять Сэма в ответ, но Сэму пришлось отпустить его, когда Кас начал соскальзывать вниз на подгибающихся ногах. Дин успел подсунуть под него стул прежде, чем он упал.

— Прошу прощения, — сказал Кастиэль, с удивлением глядя на стул. — Я, похоже, нетвердо стою на ногах.

— Может, тебе лучше лечь? — предложил Дин.

— Я бы предпочел остаться здесь, — ответил Кас, глядя на братьев по очереди. — Я в порядке.

Дин поднял бровь, взглянув на Сэма. «В порядке», конечно.

Сэм сказал:

— Ему надо поесть. Кас, как насчет супа? А потом тебе, наверное, стоит вернуться в постель.

Дин пододвинул стул Каса к столу, и Сэм передал ему миску томатного супа, который то и дело подогревал все утро, и только что приготовленный горячий тост с сыром. Дину пришлось спрятать улыбку, потому что именно такой обед он сам часто готовил для Сэма, когда они были детьми и Сэмми болел.

Они оба наблюдали, как Кас ел суп, изучая его с таким пристальным вниманием, что Кас начал нервничать. После второй ложки он сделал паузу.

— Я делаю что-то не так? — спросил он.

— Нет! Нет-нет, — ответил Сэм. — Э… мы что, таращимся?

— Да.

— Прости, — сказал Дин виновато. — Эй, Сэм… давай поедим тоже.

Сэм поставил на стол еще пару мисок, и они поели, сидя рядом, Сэм и Дин — пытаясь изо всех сил не пялиться на Каса, Кас — делая паузы между ложками и бросая на них сконфуженные взгляды.

— Все хорошо? — спросил в конце концов Сэм. — Суп горячий?

— Суп замечательный, — ответил Кас, кивая. — Спасибо, Сэм. Просто… во все это еще немного трудно поверить. — Он помедлил, глядя на свой тост с сыром. — Это совсем не то, что, я думал, произойдет. На озере, когда ни один из вас не взял трубку, я думал… Я пробовал столько раз… — Он умолк, посмотрел на Дина, потом на Сэма, потом снова на Дина.

— Это огромное облегчение, — сказал Кас наконец с простой, серьезной искренностью во взгляде, такой… «такой характерной для Кастиэля», — подумал Дин. Кас продолжил: — И я совсем не думал… — Он помедлил, снова глядя на свой тост. — Минотавр даже не пришел мне в голову. Я не видел их уже тысячелетия. Другие объяснения казались гораздо более вероятными.

— Кас, — сказал Сэм. — Мы правда не хотели тебя отпускать. Черт, Кас, это было так… просто так странно без тебя, дружище. Как будто что-то вырвали с корнем.

На лице Каса по-прежнему виднелось сомнение.

— Хочешь еще поругаться с Кроули? — предложил Дин.

— Может быть, позже, — сказал Кас, кивая. — Я навещу его еще раз позднее. Я… кажется, немного устал сейчас.

На самом деле, к концу обеда Кас едва не засыпал за столом. Он даже начал клевать носом, периодически вздрагивая и вскидывая голову. Сэму и Дину пришлось снова взять его под руки и отвести в спальню. Дин уложил его в постель и встряхнул над ним одеяла, пока Сэм ходил разыскивать кошку Мэг.

Но, как только Кас улегся с Мэг под боком, он снова оживился, глядя на Дина пристальным обеспокоенным взглядом, когда тот пошел выключать свет. Что-то в выражении его лица остановило Дина.

— Тебе что-нибудь нужно? — спросил Дин.

— Я просто подумал, — начал Кас.

Дин ждал.

— Подумал что? — спросил он в конце концов.

— Что, может быть, ты тоже устал. Возможно, тебе тоже нужен отдых, — сказал Кас.

— Не, я в порядке, — ответил Дин, и вид у Кастиэля стал такой унылый, что Дин проиграл в уме последние несколько минут, пытаясь понять, в чем дело. Его взгляд упал на пол, на все еще лежавший там матрас.

— Но я подумал, может быть, я посижу здесь немного? — сказал Дин. — Почитаю или еще что. Ты же не будешь против? Если я останусь?

Напряжение немедленно ушло с лица Каса.

— Я не буду против, — ответил он.

— Тогда я схожу за книгой, — сказал Дин и вышел в коридор, улыбаясь про себя.

В итоге Дин принес колоду карт и начал раскладывать на столе пасьянс. Кас наблюдал за ним какое-то время, но вскоре заснул.

***

К вечеру из боковой спальни появилась Сара со словами: «Черт, мне уже пора ехать». Она быстро приняла душ и по настоянию Сэма тоже съела немного супа и тост с сыром. Потом она тихо проверила, как дела у Каса, умудрившись не разбудить его при этом, и настояла на том, чтобы проверить и самочувствие Дина с Сэмом тоже. Очень тщательно и профессионально, включая пульс, давление, температуру и даже места инъекций.

Заключив, что они оба в состоянии стоять на ногах, она сказала:

— Мне нужно дать вам кое-какие инструкции касательно ухода за Приятелем. То есть за Касом. Во-первых, как вы уже видели, он будет очень уставать. Не волнуйтесь, если в первые дни он будет много спать — это ожидаемо. Даже если температура у него теперь нормальная, это не значит, что его тело моментально придет в норму: при таком длительном переохлаждении вероятно системное повреждение тканей. Это как восстановление после гриппа. С ним все будет в порядке, но это займет несколько дней. Просто соблюдайте тишину и дайте ему выспаться как следует.

Потом она объяснила им в деталях, как о нем заботиться. Чем его кормить, как часто менять повязки, когда снять швы, сколько болеутоляющих давать, каких и как часто, и даже описала, каких положений тела и движений ему стоит избегать, чтобы не порвать швы на груди (не поднимать руки, не принимать душ, не носить тяжести, не садиться резко…).

Все это она заставила их повторить и затем написала списком.

Дин наблюдал за ней, пока она писала. Она сидела за столом с картой, Дин стоял с одной стороны от нее, Сэм присел на стол с другой стороны. Сара сосредоточенно хмурилась, склонив голову и аккуратно выводя инструкции на бумаге, которую дал ей Сэм.

Огромный стол с картой она никак не прокомментировала. Как и весь бункер.

Наконец она положила ручку, посмотрела на Сэма и Дина по очереди и сказала:

— Я знаю, что уже говорила это, но повторю снова: вы оба не в лучшей форме для того, чтобы о ком-то еще заботиться. Вы все трое еще поправляетесь. Так что вам стоит сходить к врачу и основательно провериться. Всем троим, но особенно Касу. И если в клинику, как нормальные люди, вы идти не хотите, то пригласите сюда кого-то, кто вам поможет.

— Ну, у нас был кое-кто в планах, но она уезжает обратно в Вайоминг, — сказал Сэм.

Сара поморщилась. Сэм добавил:

— Прости. Просто очень хочется, чтобы ты осталась.

— Шутка, шутка! — сказал Дин, скривившись на Сэма. — Сара, мы и так уже тебе должны. — Он вздохнул и добавил: — Я правда не думаю, что мы бы вытащили его без твоей помощи. Мы у тебя в долгу.

Сара улыбнулась.

— Рада, что смогла помочь.

Сэм виновато сказал:

— Я и правда пошутил. Не волнуйся по поводу того, что оставляешь нас. Мы привыкли обходиться сами. Я и так до сих пор не могу поверить, что ты встала в полчетвертого утра и ехала сюда целый день, в свой выходной, чтобы помочь троим парням, которых даже не знаешь.

Сара усмехнулась.

— Я и дальше ездила за меньшее, — сказала она. — Бывало, сидела за рулем по двадцать четыре часа подряд, чтобы отвезти лекарство кому-то, кому оно было нужно. Пару раз и по тридцать часов проезжала. Я привыкла оказывать помощь на дому: когда занимаешься этим в сельской местности, привыкаешь к долгим переездам.

Помолчав, она добавила:

— И еще… — Она скрестила руки на груди, глядя на стол с картой. Ее взгляд начал блуждать по карте мира. — Бывает в жизни несколько раз, очень редко, — сказала она, — когда тебе на пути попадается что-то по-настоящему необычное. Когда ты понимаешь, что происходит что-то исключительное. И ты знаешь, что можешь помочь. И что это важно. Мне показалось, это как раз такой случай. — Она помолчала, взглянув на Дина. — Я была права?

Сэм и Дин переглянулись поверх ее головы.

Сара добавила:

— Ваш брат Кастиэль… Он же важен? Да?

Дин кивнул.

— Да. Для нас так точно. И… вообще тоже, да.

Сара разглядывала Дина какое-то время, сложив руки. Потом сказала:

— Я решила, что вы — хорошие люди. Пришлось положиться на интуицию в этом вопросе.

— Мы — хорошие, — подтвердил Сэм. — Во всяком случае, пытаемся быть.

— Просто для ясности, — сказала Сара, задумчиво проведя пальцами по карте мира. — Вы в первую очередь мои пациенты. Все трое. В первую очередь пациенты, а уже во вторую — загадка. — Ее пальцы проследили побережье Австралии и переместились на кончик Африки. — Я никогда не выспрашиваю ничего у пациентов, если они сами не настроены рассказывать. Вы все еще поправляетесь, и это мой приоритет — чтобы вы выздоровели. Так что я не хочу допытываться. Но… — Она убрала руку с карты и взглянула на Дина. — Если можно, я задам один вопрос — только один, — и ничего, если вы не сможете ответить — ничего страшного… Но кто он такой?

Сэм и Дин снова переглянулись над ее головой. Она смотрела на них по очереди. Сэм слегка кивнул Дину. Дин взглянул на Сару, изучая ее серьезное интеллигентное лицо, ее прямой взгляд. «Она поймет», — подумал он и сказал:

— Он ангел.

У Сары глаза полезли на лоб. Она уставилась на Дина, приоткрыв рот.

— То есть буквально, — пояснил Дин.

— Ну, не буквально, Дин. Уже нет, — возразил Сэм.

— Ладно, он буквально был ангелом, — исправился Дин. — Был в прошлом.

— Но не сейчас, — объяснил Сэм, и Сара перевела взгляд на него. — Скорее, сейчас он падший ангел.

— Да, — согласился Дин, кивнув. — Он потерял благодать, э… это вроде ангельской силы — ее вырвал минотавр из этого критского проклятия… — Дин вздохнул. — Это я виноват, разбил в Майами весной эту маску, а оказалось, что она призывает минотавра из дыма, который начал топтаться в наших головах и напал на Каса, и… — Взгляд у Сары стал немного стеклянный, так что Дин поспешно добавил: — Ну, в общем, неважно, это долгая история, но сейчас он человек. И ты пойми, быть человеком для него непривычно. Английский — даже не его родной язык. Это все еще для него в новинку. Поэтому он ведет себя немного… ну, он немного не как все. Но он хороший парень.

— «Хороший парень», — повторила Сара.

— Ты хотела знать, хорошие ли мы, — сказал Сэм. Сара повернулась к нему, и Сэм объяснил: — Кас вообще помог мир спасти. Тогда, когда происходило все это безумие — все эти странные бедствия, землетрясения и так далее, в 2010 году. Это, на самом деле, было начало апокалипсиса, но Кас помог его предотвратить. О, и… получается, он и еще раз мир спасал — годом позже… — Сэм посмотрел на Дина. — Знаешь, Дин, я все забываю, почему он делал все это: спас Титаник, решил стать богом, искал Чистилище, выпустил левиафанов и так далее — он ведь все это делал, чтобы остановить Рафаила и не дать тому уничтожить мир. И ему это удалось. Он победил Рафаила. Хотя сразу после все пошло наперекосяк, Рафаила он остановил. Не надо об этом забывать. Так что, на самом деле, мир он спасал два раза: один раз с нами, и один раз сам.

Дин кивнул.

— Да, я тоже об этом забываю. А теперь уже три раза, если считать то, что было в Вайоминге.

Сэм сказал:

— Ну, тут он, скорее, спас только Северную Америку — не весь мир.

— Может быть, только Северную Америку, — сказал Дин. — Хотя, наверное, последствия были бы для всего северного полушария. Если бы солнце затмилось и пищевые цепи порушились, как сказал тот чувак, ни за что бы это не ограничилось Северной Америкой.

— Ладно, скажем, северное полушарие, — согласился Сэм. — Полмира.

Дин попытался услужливо резюмировать для Сары:

— В общем, Кас — бывший ангел, который спас мир два с половиной раза.

Она лишь уставилась на него.

— Ладно, — сказала она. — Э…

— Ой… — спохватился Дин. — Это слишком много информации? Наверное, это слишком много информации, да?

— Да. Слишком много, да, — быстро подтвердила Сара, кивая.

— Прости, — извинился Сэм, взглянув на Дина. — Кажется, мы оба еще немного уставшие. Обычно мы объясняем все это лучше.

— Но, кроме того, это становится все сложнее объяснить, — заметил Дин, обращаясь к Сэму. — Знаешь, как раньше было: достаточно было сказать: «Да, призраки существуют», и объяснять больше было особенно нечего. Потом пришлось добавлять «призраки и демоны существуют», потом «призраки, демоны и ангелы существуют», потом «призраки, демоны, ангелы и Люцифер», потом…

— Дин, — прервал его Сэм, и Дин умолк, снова взглянув на Сару, которая немного побледнела и начала теребить ручку, беспрестанно вертя ее в руке.

— Прости, — сказал Дин виновато. — Ты сама спросила.

Сара моргнула, глядя на него.

— Спросила. — Она отложила ручку и посмотрела на свой список пунктов ухода за Касом: «Держать его в тепле, давать ему высыпаться, много жидкости, проверять на предмет заражения в местах швов, не мочить раны, помогать ему мыть голову…»

— Знаете, а я вам верю, — сказала Сара, подняв глаза. — Звучит это дико, но… — Она покачала головой и поморщилась. — В последние годы происходит столько всего невероятного. Мы в госпиталевидим больше, чем большинство людей. И особенно в этом году… люди начали… прямо взрываться. И еще были всякие странности. В общем… Все это странно. Странные времена. — Она окинула взглядом бункер: стол с картой, старинную технику 50-х годов, звуковое оборудование, выставленное вдоль стен, полки, едва видные в темноте библиотеки. — Я сказала, что не буду выспрашивать ничего больше, и я не буду. Но спасибо, что сказали мне. И, если это важно… Я очень серьезно отношусь к врачебной конфиденциальности. Для меня это вопрос профессиональной этики. То есть я умею не болтать лишнего. И я никому ничего не скажу.

— Даже в «Гордитос»? — спросил Дин с улыбкой.

— Даже после двух маргарит, — заверила его Сара, улыбнувшись в ответ. — Просто скажу всем, что нашла вас, ребята, — странных братьев, с которыми произошел несчастный случай в день оползня, — и что вы наконец все вместе, и Приятель получил назад свою кошку. О… еще только одна просьба. Можно мне попросить об одной услуге? Для Шерри?

Когда Сара наконец собралась уезжать двадцать минут спустя, у нее в телефоне было две новых фотографии. На одной Кас спал в своей кровати с кошкой Мэг, свернувшийся у него под подбородком. Вторая фотография была сделана, когда Кас проснулся, застал их в дверях, умилявшихся первой фотографии (которая, как Дин вынужден был признать, вышла просто очаровательной), и потребовал объяснить, что они делают. На второй фотографии они все вместе сидели на кровати Каса: Кас — в центре, явно смущенный, Сэм и Дин — по обе стороны от него, улыбаясь во весь рот, и Сара — подсев сбоку и держа телефон. И кошка Мэг, зажатая между ними, прижавшая одно ухо и осторожно выставившая вперед другое с явным скепсисом по поводу всей ситуации.

— Ой, спасибо! — сказала Сара, глядя на фотографии. — Шерри будет просто счастлива. — Понимаете, Приятель… то есть… можно называть вас… э… можно я… буду называть вас… Кас?

Она вдруг начала запинаться в словах в присутствии Кастиэля. Кас кивнул, глядя на нее немного недоуменно. Сара покраснела, но продолжила:

— Эти фотографии для Шерри. Шерри — девушки в мотеле Титон-Пасс? Она очень волновалась о вас. И Мэг жила у нее, пока мне не представилась возможность привезти ее сюда.

Взгляд Каса потеплел. Он посмотрел на кошку.

— Шерри была ко мне очень добра, — сказал он. — Пожалуйста, передайте ей мою признательность.

— Я не скажу ей, кто вы, не волнуйтесь. И вашего имени не назову. Да она и не любопытная. Но она будет очень рада видеть, что кошечка вернулась к вам.

— И все выпьют еще по маргарите! — предположил Дин. Подумав, секунду, он достал бумажник. — Вообще, знаешь что. Пусть этот раунд будет за мой счет. — Он протянул Саре несколько двадцаток. — Купи себе и Шерри бокальчик-два за мой счет, и этому пожарному, и кто еще там с вами будет…

— Он нет, не надо…

— Надо. А теперь езжай, а то никогда не попадешь домой.

Последовали новые объятия: Сара обняла по очереди Сэма и Дина, а потом — очень осторожно — Кастиэля, который оставался сидеть на кровати. Он обнял ее в ответ как профессионал.

— Спасибо, Сара, — сказал Кас серьезно. — Спасибо за всю помощь. Я очень благодарен.

Сара от этого, казалось, только еще больше занервничала.

— Я рада, что с вами все хорошо, — сказала она, снова покраснев. — Будьте осторожны. Помните, вам надо много отдыхать, спать и оставаться в тепле. И ешьте как следует. И никакой активности, пока не заживут раны, хорошо? Не носиться туда-сюда, ясно?

— Хорошо, — сказал Кастиэль. — Не волнуйтесь, я даже летать сейчас не могу.

— Верно, верно, конечно… — пробормотала Сара. Она немного нервно помахала им и вышла из комнаты с еще более растерянным видом. Сэм и Дин пошли за ней, чтобы проводить ее.

***

Кас дремал весь остаток дня, Сэм и Дин по очереди сидели с ним. Хотя он просыпался примерно каждый час и каждый раз следил за ними — за тем братом, который был с ним в комнате, — до тех пор, пока не засыпал снова.

Вечером в кухне братья кратко обсудили ситуацию и решили, что Дину снова стоит поспать на полу у Каса. Сегодня и, может быть, еще несколько ночей после этого. Пока они не будут уверены, что Каса можно оставлять одного.

Перед тем, как лечь, Дин еще раз проверил повязки Каса, как наказала Сара. Он заставил Каса лечь на спину на подушки и осторожно отлепил пластырь, удерживавший марлю. Он поморщился, увидев раны от ангельского клинка по всей груди и рукам Каса — Зифиус порезал его довольно сильно, — но Сара наложила аккуратные швы, и признаков заражения не было. Дин добавил еще мази с антибиотиком, поменял марлю и приклеил ее на место. Затем он проверил, как заживают следы от хлыста у Каса на лице.

Дойдя до лица Каса, Дин заметил, что Кас следил за каждым его движением, не спуская с него глаз.

Дальше Дин осмотрел его ноги, теперь все время чувствуя на себе взгляд Каса. Кас продолжал наблюдать за ним, пока Дин проверял бинты и приклеивал конец, который размотался.

— Ну, как ты себя чувствуешь? — спросил Дин.

— Хорошо, — ответил Кас немедленно.

Дин закатил глаза.

— Нет, на самом деле. Как ты на самом деле себя чувствуешь?

Кас замялся.

— Раны щиплют, — признался он наконец. — И все… болезненное. Ноет. Но не сильно. Дин, я чувствую себя очень… — Он остановился.

Дин ждал. Он задержался на последнем бинте у Каса на лодыжке, возясь с пластырем и бесцельно переклеивая его несколько раз. Пытаясь дать Касу время собраться с мыслями. Но Кас не закончил предложение, и в конце концов Дин спросил:

— «Очень…»?

— Очень… уставшим, — сказал Кас наконец после долгой паузы. Он по-прежнему смотрел на Дина.

Дин был уверен, что «уставший» — не то слово, которое изначально имел в виду Кас, но только сказал:

— Сара объяснила, это нормально. Теперь нужно много спать. — Он укрыл ноги Каса и поправил одеяло вокруг него. Потом заставил Каса попить еще воды и проглотить пару таблеток болеутоляющего (решив, что, когда Кастиэль говорил «не сильно» по поводу физической боли, это означало, что боль была сильная). На прощанье Дин потрепал по голове Мэг — она свернулась на подушке возле уха Каса, где ее не тревожила проверка повязок. Наконец Дин встал и сказал: — Ну вот. Все готово. Тебе что-нибудь нужно?

Кас покачал головой. Он по-прежнему не спускал глаз с Дина.

— Удобно?

Кас кивнул.

— Спасибо, Дин, — сказал он. Но при этом он смотрел на Дина широко раскрытыми глазами. Дин подумал: «Мне знаком этот взгляд». Такой взгляд бывал у Каса, когда он ждал ответа на важный вопрос. Особенно когда он только что попросил помощи и не был уверен, каков будет ответ.

Только сейчас он еще не задал вопроса.

В этот самый момент Кас сказал:

— Полагаю, ты теперь пойдешь в свою комнату?

— О, — спохватился Дин. — Забыл тебе сказать. Вообще-то мы с Сэмом решили, что мне стоит поспать здесь. Просто, знаешь, на случай, если тебе понадобится помощь. Если ты не возражаешь.

Кас просветлел.

— О… Да. То есть, я не возражаю.

Улыбаясь про себя, Дин отправился почистить зубы и приготовиться ко сну.

Кас заснул почти сразу же, как только Дин вернулся в комнату. Дин лег на матрас, со вздохом вытянувшись под одеялом. Расслабиться снова в лежачем положении было чудесно.

Какое-то время Дин лежал, слушая, как Кас дышит. Он едва мог различить очертания Каса в слабом лунном свете сквозь маленькое окошко в комнате. Кас лежал на боку: со своего места Дин видел контур его головы и угловатое очертание плеча под одеялом. Кошка Мэг медленно обходила Каса по кругу, видимо, исследуя территорию, прежде чем выбрать себе идеальное место для ночлега (в конце концов она устроилась между его ног.)

Было просто чертовски спокойно видеть его очертания на кровати рядом, слышать его ровное дыхание… Дин лежал, глядя на темную фигуру Каса долгое время, пока наконец не провалился в сон.

Примерно час спустя Дин резко проснулся. Он машинально повернул голову, ища взглядом Каса, но, к его удивлению, кровать оказалась пуста. Мэг сидела на подушке одна, Каса не было. Дин попытался сесть и обнаружил, что одеяло подоткнуто вокруг него плотнее, чем он помнил. Оно почти удерживало его на месте.

Он высвободился из-под одеяла и резко сел с колотящимся сердцем.

— Кас? — позвал он.

— Да, Дин? — ответил Кас.

Дин наконец нащупал настольную лампу, включил ее и обнаружил, что Кастиэль лежит на полу в нескольких футах от Дина, между его матрасом и кроватью. Прямо на полу, без подушки и одеяла. Он зачем-то сжимал рукой край одеяла Дина — поэтому одеяло и показалось Дину необычно натянутым.

И, черт побери, Кас снова дрожал.

— Кас? Что ты тут делаешь? Ты что, упал с кровати? Что случилось?

— Ничего, — ответил Кас, моргая от света. — Я не упал. Я перелег.

— Но… зачем? Кас, ты должен оставаться в кровати. В тепле. Посмотри, ты уже дрожишь! В чем дело, ты что, привык спать на полу? Скучаешь по своей отшельнической жизни в хижине, или что?

Кас не ответил. Дин вздохнул.

— Давай, уложим тебя обратно в кровать.

Он помог Касу подняться и улечься в кровать, снова подоткнув вокруг него одеяло. И снова Кас смотрел на него во все глаза.

— Кас, что-то не так?

— Нет, просто… — Тот умолк. — Ничего. Нет.

— Обещай, что больше не будешь лежать на полу?

Вид у Каса стал немного смущенный.

— Обещаю, Дин.

Дин подождал, пока Кас снова уснет, после чего позволил и себе задремать.

Но около часа спустя он проснулся снова. Кастиэля опять не было в кровати, и снова одеяло было натянуто у Дина на груди. На этот раз он заметил Каса сразу: Кас сидел, прислонившись к тумбе возле матраса Дина, опустив голову на грудь. И снова сжимал в руке край одеяла Дина.

— Кас? Что ты делаешь?

Кас вздрогнул и вскинул голову. Дин сел, снова включил лампу и присмотрелся к нему. Вид у Каса был измученный.

— Я не лежу на полу, — сказал Кас поспешно. — Я не нарушал обещание.

Дин вздохнул.

— Но ты сидишь на полу. Главное, ты не в кровати. Кас, что происходит? Почему ты не хочешь оставаться в кровати?

— О, просто… ничего, — сказал Кас, не встречаясь с Дином глазами. — Прости. Я не думал, что разбужу тебя. Я вернусь в кровать. — Он отпустил одеяло и начал вскарабкиваться на ноги.

— Погоди. — Дин положил руку ему на плечо, потянув его обратно на пол. — В чем дело?

Кас снова опустился возле тумбы. Он молчал.

— Кас. Поговори со мной.

«Поговори со мной», должно быть, подействовало: Кас поднял голову и встретился взглядом с Дином.

— Ничего особенно, правда, — сказал он. — Просто… я то и дело просыпаюсь и думаю, что тебя нет.

— Что меня нет?

— Что все это мне привиделось. Что ты и Сэм… что вы… мне все время снятся сны о том, что вы с Сэмом… — он остановился, глядя в пол и сцепив руки на коленях.

«А, я знаю, в чем дело», — подумал Дин. Он сказал мягко:

— Кас, тебе снятся кошмары?

Кастиэль кивнул. Вид у него был пристыженный. Он кратко вздохнул.

— Оказалось на удивление непросто понять, что это только сны. Знаешь, Дин, я никогда раньше не думал, что это так сложно для человека — понять, что сон — это сон.

— Кас, что происходит в этих кошмарах? О чем они?

Кас снова замолчал.

— О Зифиусе?

— Нет, — сказал Кас, кратко взглянув на Дина. — Было бы логично, да? Но нет, там… Сценарии могут быть разные, но всегда… вы с Сэмом…

Он снова умолк. Дин задумался.

— Кас, тебе снится, как с нами что-то случается?

Кас быстро кивнул, не поднимая глаз. Он сказал очень тихо:

— Сценарии разные, но либо вы оба… оставляете мне записку и уходите навсегда, либо вы… гм… умираете. И потом я просыпаюсь, не понимая, было ли это на самом деле — здесь ли ты или тебя здесь нет. — Кас посмотрел на Дина. — Прости меня, Дин, я правда не хотел будить тебя. Я старался двигаться очень тихо. Просто… тебя плохо видно в темноте и… в общем… мне спокойнее, если я могу… взять… Если я могу держать край твоего одеяла или… — Похоже, Касу было тяжело смотреть Дину в глаза: его взгляд снова соскользнул на пол. Наконец он торопливо выпалил: — Мне просто спокойнее, если я могу держаться за что-то, что говорит мне о том, что ты еще здесь, в комнате. Например, если я держусь за край одеяла, то, когда мне снится сон и я просыпаюсь, по натяжению одеяла и по его движению от твоего дыхания я понимаю, что ты еще здесь.

Он неуверенно поднял глаза на Дина. Снова этот взгляд.

— Черт, Кас, — произнес Дин тихо.

— Я прошу прощения, — прошептал Кастиэль. — Я не хотел будить тебя. Прости, Дин.

— Не извиняйся, — сказал Дин. — Никаких извинений. Я серьезно. Эй… У тебя есть силы встать на секунду? Можешь пересесть на тот стул? — Кас недоуменно посмотрел на Дина. Дин пояснил: — У меня есть идея. Иди на стул.

Дин вскарабкался на ноги и включил верхний свет. Кастиэль прищурился от внезапного яркого света, Дин поднял его на ноги и усадил на стул. Потом взял сонную Мэг с кровати (она тоже щурилась) и положил ее Касу на колени.

После этого Дин стащил матрас Каса с кровати на пол, положив рядом со своим. Он сдвинул оба матраса вместе и расправил постельное белье. Он не делал из двух матрасов одну постель — постели были раздельные, просто рядом, вот и все.

— Но, Дин… — сказал Кас. — Разве это… Разве не существует правила… Я почти уверен, что насчет спанья подобным образом существуют правила.

— Особые обстоятельства, Кас, — сказал Дин, укладывая подушки на место. — И мы тут не собираемся любовников из себя разыгрывать. Просто так тебе будет проще знать, что я рядом. Ты будешь ближе, и тебе не надо будет далеко тянуться. Уж все лучше, чем сидеть на полу.

Дин усадил Мэг возле подушек и помог Касу перейти на матрас и лечь на бок, лицом к своему матрасу. Потом он выключил свет и забрался в свою постель. Так между ними было всего фута три. Дин протянул руку.

— Давай, возьми меня за руку.

Чувствовал он себя при этом крайне неловко: его вдруг посетила тревога, что, несмотря на объяснения, Кас все неправильно истолкует. Но неловкость прошла, как только Кастиэль уцепился за руку Дина, как щенок. Он держался двумя руками с такой очевидно невинной потребностью в контакте, что Дин немедленно расслабился.

— Лучше? — прошептал он в темноте.

— Лучше, — сказал Кас, держась за его руку. — Спасибо, Дин.

— Без проблем.

Они замолчали. Сначала Кас стискивал руку Дина почти мертвой хваткой, потом постепенно его пальцы расслабились и дыхание стало медленнее и глубже.

Дин чувствовал, как руки Каса обмякают. Одна его рука пару раз вздрогнула — Кастиэль провалился в сон.

Дин лежал в темноте долгое время, слушая медленное дыхание Каса и чувствуя тепло его рук. В конце концов он задремал.

Позднее Дин проснулся и обнаружил, что Кастиэль постанывает и дергается во сне, снова крепко стискивая руку Дина. Дин знал признаки: Касу снилось что-то плохое. Он потряс Каса за плечо.

— Кас, — позвал он тихо. — Кас. Проснись.

Тот проснулся с резким вздохом.

— Тебе опять снился сон, — сообщил Дин. — Это просто сон.

— О, я… Дин? — произнес Кас, хрипло дыша. Дин чувствовал, что у него дрожали руки. Кас пробормотал: — Я… Дин? Ты в порядке? Дин, это ты?

— Да, я здесь, — ответил Дин. — Я в порядке. Это просто сон. Все хорошо. Ты в бункере, помнишь?

— О… — произнес Кас, все еще тяжело дыша. — Это было… это было очень… реалистично. С Сэмом тоже все в порядке?

— Да, он в своей комнате, помнишь? А ты — на полу в своей. Эй, эй, ну все, все, все хорошо, — успокоил его Дин, потому что Кас по-прежнему дрожал. — Эй, все в порядке. — Поддавшись внезапному импульсу, он переложил руку с плеча Каса ему на голову и начал поглаживать его по волосам.

Потом Дин подумал: «А, плевать», пододвинулся ближе и подсунул одну руку Касу под голову, положив ее ему на плечи сзади и продолжая другой поглаживать его по голове. Кас лежал, свернувшись, подтянув колени почти к груди и опустив голову. Их головы едва не соприкасались — Дин мог бы поцеловать Каса в макушку, если бы захотел, — но они лежали почти под прямым углом друг к другу, так что их туловища оставались далеко. Это была странная позиция, но удобная.

«Не любовники, — подумал Дин. — Но что-то. Что-то, за что стоит держаться».

Он продолжал гладить Каса по волосам и чувствовал, как тот постепенно расслаблялся. Дрожь прекратилась.

— Так… хорошо, — произнес Кас тихо. Потом добавил: — Дин, что это значит? Для людей? Такое прикосновение? Я не уверен, что правильно понял, раньше.

Дин задумался.

— Ты правильно понял. Утешение. Доброжелательность, — ответил он — теми словами, которыми Кастиэль описал это ранее, когда потрепал Дина по голове в госпитале.

Он почувствовал, как Кас кивнул.

— И нежность, — добавил Дин.

Голова Каса чуть шевельнулась в другом направлении, и Дин едва не рассмеялся, поняв, что Кас наклонил голову вбок, лежа в постели, в темноте. Дин мог бы поставить тысячу долларов на то, что на лице у Каса в этот момент был озадаченный прищур.

— К нему прибегают нечасто, — попытался объяснить Дин. — Так делают только… в общем, только с определенными людьми. В особых ситуациях.

— Приведи пример, — попросил Кас. Дин невольно улыбнулся при мысли, что Кастиэль до сих пор пытается постичь «правила», даже лежа в темноте, среди ночи, но потом подумал: «Ему пришлось во всем этом разбираться самому», и улыбка исчезла.

— Эм… — сказал Дин. — Ну, например… Если ты родитель, и у тебя маленький ребенок, то так можно делать с ребенком. Если ребенок напуган, и нужно его успокоить. Или влюбленные так делают. Или… ну… как ты видел, если кто-то сильно ранен… Наверное, это и все.

— Эта ситуация не подходит ни под один из описанных сценариев, — заметил Кастиэль.

— Да. Исключительные обстоятельства, — ответил Дин. — Тебе это явно было нужно. Наверное, друзья, которые чуть не умерли от переохлаждения и потери крови и которые до этого шесть месяцев отсутствовали и которым приснился кошмар, — в особой категории.

Кастиэль помолчал, и Дин продолжил гладить его по волосам. Он чувствовал, как Кас расслаблялся и его дыхание становилось ровнее.

— Вдруг кажется, что в этой категории быть очень хорошо, — произнес Кас сонно.

Дин усмехнулся, продолжая гладить его по волосам, чувствуя, как Кас расслабляется все больше, пока тот наконец не заснул.

Дину пришлось лишь слегка наклонить вперед голову, чтобы поцеловать Каса в волосы на макушке. Он сделал это очень осторожно, чтобы не разбудить Каса.

Дин так и пролежал, обнимая Каса, все ночь. Будил его при каждом кошмаре (оказалось, что бедного Каса они мучали каждый час), держал его за руку каждый раз, когда тот просыпался, разговаривал с ним и гладил его по волосам, помогая успокоиться. И каждый раз, когда Кас засыпал, Дин тихо, ласково, тайно целовал его в макушку. Надеясь таким образом как-то защитить его от плохих снов.

Дин не очень понимал, к чему все это сводилось, но обнаружил, что ему по большому счету все равно. Важно было то, что Кас рядом, жив, и наконец-то Дин мог о нем заботиться.

И Дин понял, что ему все равно, что могут подумать другие.

Даже когда Сэм заглянул следующим утром и нашел их в том же положении — Каса спящим, а Дина — обнимающим его голову, — Дину было все равно.

Он прошептал Сэму: «Кошмары». На лице Сэма немедленно появилось блаженное выражение, и он побежал за телефоном, чтобы сделать фото (на котором Дин высунул язык и показал Сэму средний палец, держа его долго, чтобы палец заведомо попал на фотографию). И хотя Сэм после этого каждые десять минут заходил посмотреть, как они, с таким растроганным видом, что Дин был уверен: брат вот-вот растает на месте в большую сентиментальную лужу, и хотя рука Дина, лежавшая под головой у Каса, совершенно онемела, и хотя Дин уже порядком проголодался, он все равно не двигался с места. Кастиэль наконец спокойно спал, ему было удобно, и все остальное было просто неважно.

========== Эпилог. Колыбельная ==========

— Томатный суп. — Сэм занес его в список, сидя за кухонным столом. — И сыр у нас почти закончился. По-моему, ему понравился тост с сыром, так что сыр. И хлеб.

Дин рассеянно кивнул — он копался в холодильнике, пытаясь определить, что еще нужно купить. Сэм записал в список:

Сыр — хороший, Дин.

и

Хлеб. Цельнозерновой!

Он подумал еще, откинувшись на деревянном стуле и постукивая карандашом по столу. Дин тем временем начал осматривать шкафчики буфета. Он повернулся к Сэму.

— Кофе. Ему нравится кофе. И, может, он захочет разных хлопьев?

Сэм добавил:

Хлопья — купи разных

Кофе. В ЗЕРНАХ!

— Растворимый же подойдет? — спросил Дин, глядя на почти пустую банку Nescafe.

Сэм фыркнул.

— Парень едва не умер, а тебе жалко для него два лишних бакса на нормальный кофе? Это единственный напиток, который ему нравится, ты же знаешь.

Дин моргнул и спохватился:

— Ой… да, точно. — Он подошел и упал на второй стул. — Ты записал сок?

— Я записал два вида сока, — сказал Сэм, глядя в список. — И суп. И курицу, и рис. — Все, что порекомендовала Сара.

— И буррито? И бургеры, и…

— Да, замороженные буррито, и бургеры, и булочки, и мед, и джем. И кофе.

Все это, как они уже знали, Касу нравилось.

— Бананы записал?

— Хлеб, бананы, сыр, яйца, — сказал Сэм, проверяя список. Все это, как они знали, Кас покупал сам, когда жил в своей избушке в Вайоминге. Сэм добавил: — И для кошки: сухой корм, лоток, наполнитель. Может, найдешь еще для нее игрушку какую-нибудь?

— Посмотрю, — сказал Дин. — И что у нас в списке из аптеки?

Сэм перевернул листок бумаги — он уже написал на другой стороне список для аптеки.

— Пока что: побольше марли, медицинский пластырь, водонепроницаемая пленка, побольше неоспорина, ибупрофена и тайленола. И еще бритву и зубную щетку. И, Дин, я сообразил, что ему нужны носки большого размера, чтобы можно было надевать поверх бинтов. И нижнее белье тоже нужно. В той аптеке же продают какое-то белье и носки?

Дин кивнул.

— Да, продают. Я думал о том же: трусы и носки купить сразу, а остальную одежду потом, когда он начнет лучше ходить и сможет поехать со мной. А то я его размер не знаю. До тех пор может поносить мои штаны и рубахи. — Дин вытянул шею и заглянул через стол в список. — Ничего не забыли?

Они оба подумали еще.

— Может, детский шампунь? — предложил Дин. По многолетнему опыту они знали, что детский шампунь не так щиплет при попадании в раны.

— О, хорошо ты вспомнил, у нас почти закончился, — сказал Сэм. Он добавил шампунь в список.

— Ладно, давай сюда, — потребовал Дин, протянув руку. Сэм отдал ему список. — Добавлю сюда виски и пива, и это все, — сказал Дин, подавив зевок.

Сэм нахмурился.

— Дин, ты вообще хоть немного поспал?

Дин пожал плечами.

— Между пятьюдесятью кошмарами — конечно.

— Что, так плохо было?

Рот Дина слегка скривился.

— Ну, не пятьдесят… но много. Похоже, только они ему и снились. — Дин тихо вздохнул. — Кажется, он еще не свыкся с человеческой способностью видеть сны. И, когда просыпается, ему сложно понять, сон это был или нет.

— Черт, — произнес Сэм. — Он не сказал, о чем кошмары? О Зифиусе, или о Метатроне?

Дин усмехнулся.

— Ни то ни другое. Не о Зифиусе и не о Метатроне. Угадай, о чем.

Сэм недоуменно нахмурился.

— Не о… падении из Рая, случайно?

Дин вздохнул, откинувшись на спинку стула.

— Я не сразу смог у него выпытать, но, похоже, ему снится просто, что нас нет.

— «Нет»?

— В смысле совсем нет. — Дин взглянул на брата и уточнил: — Либо мы мертвы, либо снова его оставили.

— Черт, — сказал Сэм снова после паузы.

Они оба помолчали.

— Ну что ж, логично, — заметил Сэм.

— Да, и не говори, — сказал Дин. Он отвел взгляд и прочистил горло. — Как бы там ни было, он уже два часа подряд не просыпается. Может быть, проспит до самого полудня. Сон ему явно нужен. — Дин встал, сунув список покупок в карман, и снова зевнул.

— Ты уверен, что тебе стоит садиться за руль? Я мог бы съездить, — предложил Сэм.

— Нет, нет, — ответил Дин. — Я в порядке. Да и, честно говоря, мне хочется… знаешь, развеяться. — Он отвел взгляд, демонстративно проверяя бумажник и ключи от Импалы в кармане. — Я скоро вернусь, — сказал он оживленно.

«Дин хочет что-то ему привезти», — немедленно понял Сэм. Но допытываться не стал.

Дин отправился прочь, но у двери остановился и, обернувшись, сказал:

— Может, посиди с ним в комнате? На случай, если он проснется.

— Хочешь оставить ему записку? — предложил Сэм.

— НЕТ, — ответил Дин резко, покачав головой. — То есть, гм, лучше, если ты с ним посидишь.

Сэм вопросительно поднял брови.

— Конечно, но думаешь, он не обрадуется записке… от… тебя? Ой… — Сэм умолк, на секунду задумавшись. — Ой, наверное, последняя записка вышла не очень, да?

Дин сказал, крутя ключи от Импалы на пальце:

— Половина его кошмаров — о том, как он находит записку от меня, где говорится, что мы ушли. Так что…

— Да, я…

— Да, если бы ты мог…

— Я посижу с ним, — заверил Сэм.

— Спасибо, — поблагодарил Дин, вертя ключи. Потом добавил: — Ну отлично. Все. Все, я пошел. О, проследи еще, чтобы он попил что-нибудь, когда проснется. Сара все настаивала, что ему надо много пить.

— Обязательно.

— И, может быть, супа ему предложи. И проверь его ноги, ладно?

Сэм улыбнулся.

— Я все сделаю, Дин.

— И, может быть, поправишь его постель? Он вечно ее сбивает, когда ему снятся сны…

— Я все сделаю, Дин. Не волнуйся.

— Ладно. Ладно, пока, — сказал Дин, развернулся и вышел за дверь, не прекращая вертеть в руке ключи.

Сэм улыбнулся, покачав головой. Он взял свою книгу и отправился в спальню Каса.

***

Но стоило Сэму выйти в коридор, как он обнаружил Каса, уже ковылявшего по направлению к нему, придерживаясь одной рукой за стену. На лице у Каса была написана тревога.

— Сэм! — выдохнул Кас, с облегчением остановившись.

Сэм немедленно почувствовал укол вины.

— Эй, Кас, прости, я как раз шел к тебе.

— А Дин… а Дин… здесь? — спросил Кас, заглядывая за спину Сэма.

— Он поехал по магазинам. Скоро вернется.

Кас посмотрел на него с явным недоверием.

— Ты уверен, что он вернется?

— Он просто поехал за продуктами, Кас, честное слово. Он вернется. Эй, давай-ка ты приляжешь. Ты еще едва стоишь на ногах.

Но Кас заупрямился и не дал Сэму отвести себя в спальню — вместо этого он настоял на том, чтобы пойти с Сэмом в кухню. Сэм наконец сдался и усадил Каса за кухонным столом. Он заставил Каса попить воды и скормил ему еще немного супа. Пока Кас ел, Сэм занялся приготовлением салата для себя.

Несколько минут спустя в кухню не спеша зашла кошка Мэг.

Через пять минут Сэм повернулся от нарезанных для салата яблок и обнаружил, что Кастиэль лежит на столе. Он отодвинул миску с супом и улегся головой на стол, лицом к Сэму. Он крепко спал.

Кошка Мэг сидела на стуле рядом, аккуратно обернув хвост вокруг лап и внимательно глядя на Сэма.

Сэм вздохнул, разбудил Каса и уговорил его отправиться обратно в постель. (Предварительно Сэм расправил простыню и встряхнул одеяло. Дин был прав: постель была в беспорядке.)

— Я могу просто посидеть у тебя, — сказал Сэм, когда Кас улегся в кровать.

— Но у тебя явно есть дела, Сэм. Ты готовил салат.

— Ой, я не особо голоден. Я могу посидеть с тобой.

— Но тебе нужно есть. Иди заканчивай свой салат, Сэм.

Это продолжалось какое-то время. Посреди нелепого спора про салат в спальню пришла кошка Мэг и запрыгнула обратно на кровать. Наконец Сэм устроил их обоих и после заверений Каса, что он в порядке, неохотно ушел дальше резать яблоко.

Десять минут спустя, когда Сэм как раз закончил готовить салат, Кастиэль снова приплелся в кухню.

— Я не мог заснуть. Решил, что тоже поем салат, — заявил Кас, медленно подходя к столу.

— Ла-адно, — протянул Сэм. — Кас, послушай, ты нормально спишь? Дин сказал…

— Все нормально, — ответил Кас, садясь на тот же стул, где сидел до этого, и подвигая его к столу. — Со мной все в полном порядке. У тебя не осталось лишнего салата?

— Конечно, — сказал Сэм, — я приготовил с излишком. — Что вовсе не было правдой. Сэм отвернулся и поспешно нарезал еще салата, так, чтобы Кас не заметил. Держась к Касу спиной, он взял вторую миску, порвал еще салатных листьев, отдал Касу больше половины своих ингредиентов, добавил кое-чего (семечек, еще яблока, заправки и перца)… и повернулся с миской в руках — только чтобы обнаружить Каса снова спящим на столе.

И кошку Мэг, неспешно заходившую в кухню. Она снова запрыгнула на стул рядом с Касом, присела, обернув хвост вокруг лап и посмотрела на Сэма.

— Ну все, киса, — объявил Сэм, обращаясь к ней. — Ты и твой ангел идете со мной. — Он снова поднял Каса, дотащил его, полусонного, в библиотеку и усадил на диван у камина. Потом Сэм сходил за Мэг (которая только что спрыгнула со стула и как раз неспешно направлялась из кухни в библиотеку) и уложил ее поверх Каса.

— Так, вы двое, — сказал Сэм. — Вы останетесь здесь. Кас. Я собирался почитать здесь книгу. Со своим салатом. Хочешь тоже почитать книгу? Пока ешь салат?

— Ой, да, это звучит заманчиво, — согласился Кас, кивая. Сэм поставил его миску салата на столик возле дивана и вынул с полки случайную книгу. Это оказался «Моби Дик». Сэм положил книгу Касу на колени.

— Читал эту? — спросил он. — Отличная книга. Про кита. В общем, я планировал просто вытянуться на втором диванчике… — Сэм подтянул второй диванчик поближе, взял пару одеял, набросил одно Касу на ноги, а второе положил для себя. Потом добавил: — Я думал просто расслабиться у огня.

— А, — сказал Кастиэль. — Тогда, пожалуй, и я расслаблюсь.

— Отличная идея, — согласился Сэм. — Давай расслабимся вдвоем — с салатом и с книжечкой.

— Замечательно, — сказал Кастиэль.

Сэм принес им по стакану воды (намереваясь следить, чтобы Кас непрерывно пил), и они уселись. Кас открыл свою книгу, то и дело поглядывая на Сэма. Он по-прежнему сидел вертикально, в явно не слишком удобной позе. Сэм задумался на мгновение, потом сполз пониже, в горизонтальное положение, и подтянул на себя одеяло.

Кас, глядя на него, тоже сполз пониже. И поправил подушку. И подтянул одеяло на себя, так что от кошки Мэг осталась видна только голова.

— Тебе удобно, Кас? — спросил Сэм. — Мэг удобно?

— Да, очень, — ответил Кастиэль. — И Мэг счастлива. Спасибо, Сэм.

— Кас… ты… эм… хочешь о чем-нибудь поговорить?

Кас замялся.

— Может быть, позже, — сказал он. — Тут, у огня, весьма приятно.

— Ладно, я просто спросил, — сказал Сэм.

Кас начал поглаживать Мэг, и Сэм услышал, как кошка заурчала. Наконец Сэм раскрыл книгу и устроился. В библиотеке повисла умиротворенная тишина. Огонь потрескивал, кошка мурлыкала.

— Что ты читаешь? — спросил Кастиэль.

— «Волшебника страны Оз», — ответил Сэм. — Никогда раньше не читал оригинал, но решил, что надо ознакомиться. Я начал еще несколько недель назад, но потом отвлекся и не закончил.

— А, — сказал Кастиэль.

Сэм перевернул страницу. Они вернулись к чтению. Трещал огонь.

Снова повисла тишина…

…пока Кас вдруг не спросил:

— А о чем «Волшебник страны Оз»? Это история Оз?

Сэм поднял глаза, снова отвлекшись от абзаца, который читал.

— Это, вообще говоря, детская книга. Мы тут, на Земле, не знали, что Оз существует, и думали, что это просто детская книжка и снятый по ней фильм. Но она увлекательная. Сюжет развивается динамично — этим хороши детские книги! И история, на самом деле, гораздо более причудливая, чем передано в экранизации.

— Интересно, — сказал Кастиэль.

Сэм взглянул на него. Кас не сильно продвинулся в «Моби Дике». Он вообще держал книгу вверх ногами. Сэм заметил:

— Книги легче читать, если держать их наоборот.

Кас взглянул на «Моби Дика» и слабо улыбнулся.

— Конечно, — сказал он, перевернув книгу. — Я еще толком не начал ее.

Сэм улыбнулся ему и добавил, как можно беспечнее:

— Эй, Кас, ты точно не хочешь ни о чем поговорить?

— О… — сказал Кастиэль. — Нет, все в порядке.

— Ну ладно, просто спросил на всякий случай.

— Спасибо, Сэм.

— Потому что тебе ведь нелегко пришлось. И я… в общем, я с удовольствием об этом поговорю. Если ты хочешь.

— Я в порядке. Но спасибо.

Сэм вернулся к чтению. Образовалась тишина…

…на пятнадцать секунд, пока Кастиэль не сообщил:

— Я начинаю «Моби Дика».

— Отлично, — отозвался Сэм. — Это классика.

Еще десять секунд.

— Она начинается словами «Зовите меня Измаил», — сказал Кастиэль. — Интересная вступительная фраза, правда?

Сэм поднял голову.

— Да, захватывающая.

— Уже кажется, что это хорошая книга. Сэм, тебе твоя книга нравится?

— А знаешь что, Кас, — сказал Сэм. — Хочешь, я и тебе ее почитаю?

— О… Но… на какой ты главе? — спросил Кастиэль. — Ты, наверное, уже далеко продвинулся.

— Вообще-то, — сказал Сэм, взглянув на главу, которую пытался начать уже пять минут. «Глава 19: Воюющие деревья», гласило ее название. — Я только начал книгу. Только начал вторую главу. Я могу вернуться к началу.

— О, не стоит, но… ты уверен? Наверное. Ну ладно, если хочешь, — сказал Кас, закрыв «Моби Дика» и положив книгу на пол.

Сэм пересел на диване, постаравшись незаметно для Каса пролистать книгу к самому началу. Он прочистил горло и начал читать вслух.

— Глава 1. Ураган, — объявил Сэм. Он приступил к главе:

«Девочка Дороти жила в маленьком домике посреди огромной канзасской степи. Ее дядя Генри был фермером, а тетя Эм вела хозяйство. Домик был маленький, потому что доски для его постройки пришлось везти на повозке издалека. В нем были четыре стены, крыша, пол и одна-единственная комната, в которой стояли старая ржавая плита, буфет, стол, несколько стульев и две кровати. В одном углу помещалась большая кровать дяди Генри и тети Эм, а в другом — маленькая кроватка Дороти».

Сэм остановился, чтобы глотнуть воды, и Кастиэль сказал:

— Похоже, жили они небедно. У них было несколько стульев и плита. И две кровати. Наверное, это означает кровати с матрасами?

Сэм на мгновение потерял дар речи.

— Да, — сказал он. — Да, кровати с матрасами. То есть… да, небедно.

— Как здесь, — сказал Кас. — Даже роскошно. Сэм, ты заметил, что у меня на кровати две подушки?

Он сказал «ДВЕ подушки» — так, словно это была невообразимая роскошь. Сэм ответил:

— Это Дин их положил.

— Дин их положил? Для кого?

— Для тебя, — сказал Сэм.

На этот раз Кас замолчал надолго.

Сэм добавил:

— Он положил их уже больше полугода назад. Еще когда ты ехал к нам на автобусе из Миннеаполиса. Он всю спальню для тебя тогда обустроил.

— О… — сказал Кас, помолчав еще. — Я… не знал этого.

— И картинки на стены повесил для тебя. И кружку поставил.

Кас лежал молча так долго, что Сэм подумал, он снова заснул. Но, изогнув немного шею, Сэм заметил, что Кас по-прежнему поглаживает кошку по голове, и увидел его лицо: его глаза были открыты, и он смотрел в огонь.

— Тебе нравятся картинки? — спросил Сэм нерешительно.

— Очень нравятся, — ответил Кастиэль.

Несколько секунд спустя Сэм прочистил горло и продолжил:

«В доме не было чердака, да и подвала тоже, если не считать ямы под полом, где семья спасалась от ураганов…»

Сэм продолжал читать довольно долго. Сначала они продвигались медленно, потому что Кас начал прерывать его десятками комментариев. Иногда он вмешивался с крайне неожиданными причудливыми сведениями («Торнадо иногда переносят людей в другие области, но обычно они лишь уносят коров в Антарктиду. Я, бывало, разворачивал их в Новую Зеландию, когда представлялась возможность»). Иногда — говорил что-то, что смешило Сэма («Полагаю, Тотошка знает гораздо больше, чем говорит»).

Но в конце концов Кас замолчал. Сэм прочитал всю вторую главу («Разговор с жевунами») и уже начал третью («Как Дороти спасла Страшилу»), когда заметил, что Кас снова уснул. Его рука перестала двигаться, глаза были закрыты, и одеяло на груди медленно вздымалось от глубокого ровного дыхания. Даже Мэг наконец закрыла глаза.

Сэм прекратил чтение.

В ту же секунду Кас проснулся, резко втянув воздух. Он наполовину сел, схватив Мэг, которая от неожиданности вырвалась и спрыгнула с дивана. Кас завертел головой в поисках Сэма.

— Я здесь, — сказал Сэм быстро.

Кас посмотрел через плечо и наконец увидел его, выпустил краткий вздох и снова лег.

— Прошу прощения, Сэм, — сказал он. — Кажется, я заснул. Я, возможно, пропустил часть истории.

— Да, — ответил Сэм. — Что последнее ты слышал?

Кас задумался.

— «С необычным ярким оперением», — сказал он.

Сэм едва не фыркнул: это было, наверное, единственное упоминание перьев за все три главы. И оно было в самом начале второй главы.

— Я много пропустил? — спросил Кас обеспокоенно. — Не обязательно возвращаться назад.

— Нет, на самом деле, я был всего на одно предложение дальше, — сказал Сэм. «Ну ладно, на одну главу». Он начал заново:

«Ураган опустил ее домик — надо сказать, для урагана довольно мягко — в очаровательной стране. Вокруг раскинулась зеленая лужайка с фруктовыми деревьями, усыпанными спелыми и сочными плодами. Повсюду росли удивительные цветы. В деревьях и кустах распевали на все голоса птицы с необычным ярким оперением».

…Сэм читал и читал. Мэг запрыгнула обратно к Касу на грудь и свернулась там. И Кас заснул ровно абзац спустя. Но на этот раз Сэм продолжил читать, максимально понизив голос. Он прочитал всю вторую главу и всю третью.

Посреди четвертной главы он вдруг понял: «Это колыбельная. Я пою ему колыбельную. Сочиненную Фрэнком Баумом и Дороти Гейл».

Сэм не возражал. Совсем не возражал. Он просто продолжал читать.

========== Эпилог. Что привез Дин ==========

Покупки заняли у Дина на удивление долгое время. Сэм послал ему сообщение после часа дня, чтобы справиться, все ли в порядке. К его облегчению, Дин ответил сразу же. Правда, туманно: «Дела занимают время», — написал он только. Сэм какое-то время раздумывал над этим ответом: дела? Какие дела? Что Дин там делал? Это явно было что-то, связанное с Касом, но что?

Кас наконец заснул так глубоко, что не проснулся, когда Сэм отложил «Волшебника страны Оз», чтобы проверить сообщение от Дина. Сэм понаблюдал за Касом немного, чтобы убедиться, что тот спокойно спит, и тихо продолжил читать.

Минут пятнадцать спустя он заметил, что дыхание Каса участилось. Руки Каса бессознательно сжались на одеяле (Мэг при этом немного отползла назад), ноги стали подергиваться. Потом Сэм услышал, как Кас тихонько захныкал. Этого было достаточно: Сэм встал с дивана, подошел к Касу и легонько потряс его за плечо.

Кас проснулся с резким вздохом. Он немедленно нашел взглядом Сэма и уцепился за его руку.

— Все хорошо, — сказал Сэм поспешно. — Дин еще не вернулся из магазина. Он только что написал мне. С ним все в порядке.

Кас выпустил воздух и лег обратно на подушку.

Сэм рискнул спросить:

— О чем был сон?

Кас уронил взгляд и ответил:

— Ой, да просто сон…

Сэм ждал.

— Просто… здесь в бункере никого не было, — сказал наконец Кас. После паузы он добавил: — Машины не было. И все комнаты были пусты.

— И записка? — догадался Сэм.

Кас кивнул.

— И что в ней было?

Кас замер.

— Да так… ничего…

class="book">Сэм ждал, но Кас ничего больше не произнес.

— Кас, — сказал Сэм, присев на корточки у дивана. — Мы не поступим с тобой так. Правда не поступим. Ты — член нашей семьи. Ты же теперь это знаешь, правда?

Кас взглянул на него и кивнул. Но в его глазах промелькнуло сомнение.

«Черт, — подумал Сэм. — Быстро это не искоренишь». В конце концов он сказал:

— Поднимайся. Пообедаем, и я проверю твои повязки.

Кас сел и наконец поел немного салата.

Потом Сэм поднял его на ноги для визита в уборную. Но на этот раз Кас оказался едва в состоянии опираться на ноги и поморщился, уже вставая с дивана. Его ноги болели сильнее, и после секундного замешательства Сэм вспомнил, что Кас пропустил прием болеутоляющих. Он усадил Каса обратно и дал ему пару таблеток, раздумывая, как доставить его хотя бы в уборную. Если ноги у него болели, ходить ему, наверное, вообще не стоило.

— О, Кас, — сказал Сэм, когда тот поставил стакан с водой на столик. — У меня есть идея. Подожди секунду.

Сэм прикатил из библиотеки одно из кресел на колесиках, загрузил в него Каса и начал катить кресло по бункеру к ванной.

— Спасибо, Сэм, — сказал Кас. — Признаюсь, я удивлен, что мне так тяжело ходить.

— Да, так бывает, когда сдираешь кожу на ногах, — ответил Сэм. — Ты поправишься, подожди несколько дней. — Кресло пришлось толкать медленно: колесики у него были маленькие и неравномерно скрипели, пока Сэм катил его по коридору. Но, по крайней мере, так Касу не приходилось идти. Сэм добавил: — Хоть через бревна тут перелезать не надо, а?

Кас обернулся к Сэму через плечо и ответил:

— Той ночью и правда было много деревьев. Знаешь, я даже считал, сколько шагов нам удавалось пройти от одного бревна до следующего. И какое-то время между упавшими деревьями было в среднем по три шага.

Сэма это рассмешило.

— Ты и правда считал шаги? Дин, конечно, называет нас обоих занудами, но этим ты прямо заработал титул.

— Так мне было легче идти, — сказал Кастиэль тихо. — Должен признать, физическая усталость до сих пор застает меня врасплох. Будучи ангелом мне никогда не приходилось иметь дело с такой усталостью. Я думал, что за прошлый год уже привык к ней, но той ночью… было просто поразительно трудно продолжать идти.

Сэм моргнул, услышав это. Он машинально снизил скорость, чтобы дать Касу время поговорить. Кас продолжил под медленный скрип колесиков:

— Несколько раз я ловил себя на том, что остановился и начал садиться на бревно, сам того не осознавая. И, когда останавливался я, вы тоже останавливались. Так что я считал шаги, чтобы не засыпать.

Они добрались до ванной, и Сэм остановил кресло, но продолжал молчать.

— Каждое дерево так и приглашало на него сесть, — сказал Кас. — Но я начинал счет заново и двигался вперед.

Повисла пауза. Кас повернул голову и снова посмотрел на Сэма.

— Кас, — сказал наконец Сэм. — Мы бы не вышли оттуда без тебя.

— Но закончилось все хорошо, правда же? — ответил Кас. Он посмотрел на свои ноги и осторожно встал со словами: — Полагаю, помочиться я смогу самостоятельно, Сэм.

— Ой… да, конечно, — согласился Сэм, который почти забыл, зачем они сюда пришли. Он все думал о той ночи. Кас открыл дверь ванной, и Сэм сказал: — Ладно, я вернусь за тобой через минуту. Стул оставлю здесь, хорошо? Сейчас вернусь, только поставлю греться суп.

Кас кивнул, прошел в ванную и закрыл дверь, и Сэм направился в кухню, чтобы подогреть еще одну порцию супа.

Он открыл для Каса банку с куриным бульоном и вылил его в миску, все еще думая о той прогулке в Титонах. Вся та ночь была несколько туманной в его памяти, но Сэм начал осознавать, что некоторые моменты помнил довольно ясно. Загадочнее всего было то, что он, похоже, где-то успевал вздремнуть. И потом просыпался, полный энергии, а через час снова начинал чувствовать себя на грани потери сознания.

А может… может, он и правда разок терял сознание? Или даже пару раз?

Сэм поставил миску с супом в микроволновку и прибавил несколько раз по тридцать секунд, думая: «Как минимум дважды я отключался, разве нет? Как минимум дважды. И как я потом просыпался?» Ведь каждый раз он просыпался полным сил. «И странно: каждый раз, когда я просыпался, Приятелю было нехорошо», — вспомнил Сэм. Потом он фыркнул сам на себя: «КАСУ! Касу, не Приятелю». Забавно, как имя «Приятель», до сих пор то и дело всплывало в его памяти. «Касу. Касу было нехорошо».

Сэм стоял, глядя на таймер микроволновки. «Каждый раз, когда я просыпался, Кас едва не терял сознание. А потом оживал… пока у меня кончались силы… Потом я снова просыпался, и он снова был на грани обморока… Минуточку…»

Сэм вышел назад в коридор. Кас уже сидел на стуле, дожидаясь его, скрестив ноги, чтобы не держать их на полу. Он был похож на Будду. Заслышав Сэма, он поднял голову и явно оживился. Сэм улыбнулся ему:

— Обед?

Кас улыбнулся в ответ и кивнул, и Сэм покатил его в кухню.

Сэм устроил его за столом и дал ему поесть суп, прежде чем о чем-либо спрашивать. Когда Кас закончил с супом, Сэм велел ему положить ноги на другой стул, собираясь проверить его повязки.

— Кстати, Кас, — сказал Сэм как бы невзначай, разматывая бинт на его ноге (черт, бинт до сих пор был весь в крови. Но признаков заражения, слава богу, не было). — Кас. Насчет той ночи в лесу. Ты что-то со мной делал? Чтобы я мог идти?

Он взглянул на лицо Каса. И по тому, как Кас немедленно отвел взгляд, понял, что ответ был нехорошим.

— А… — сказал Кас несколько мгновений спустя, глядя на свое отражение в суповой ложке. — Да. На самом деле, да. Незначительное заклинание.

— И… что оно в себя включало? — спросил Сэм, раскатывая свежий бинт.

— О, только несколько перьев, — ответил Кас, повернув ложку в руке и изучая свое отражение с другой стороны.

Как-то это было странно. Кас добавил:

— Несколько… моих перьев.

Вот оно что. Ангельских перьев. Перьев Каса.

Из его крыльев. Которых у него больше не было.

Какое-то время Сэм молчал. Он закончил перевязывать одну ногу и аккуратно завязал концы бинта, после чего надел на эту ногу чистый носок.

— Должно быть, жалко было расставаться со своими перьями? — спросил Сэм в конце концов.

Кас не ответил — он лишь уставился на ложку. Сэм размотал бинт на второй ноге, нахмурился, глядя на нехороший воспаленный участок кожи, к тому же оказавшийся горячим на ощупь, когда Сэм коснулся его рукой в стерильной перчатке. Сэм промыл раны стерильным раствором, который оставила им Сара. Он добавил антибиотика и начал забинтовывать ногу.

Кас все это время молчал, и наконец Сэм решился спросить:

— Ты скучаешь по своим крыльям?

Он почувствовал, как Кас замер — замерла даже его нога, — и немедленно пожалел, что спросил. «Что за дурацкий вопрос, — подумал Сэм. — КОНЕЧНО он скучает по своим крыльям!»

Кас молчал какое-то время, и Сэм склонился над бинтом, чувствуя себя идиотом. «Давай, растереби рану, кретин, — отчитывал он себя. — Как будто ему мало физических ран».

— Очень, — сказал наконец Кас. — Я много по чему скучаю, но по способности летать больше всего.

Это даже удивило Сэма.

— Что, не по способности карать? Не по способности исцелять? Не по бессмертию? — спросил он и немедленно упрекнул себя снова: «Ну давай, Сэм, напомни ему обо всем, что он потерял, составь ему целый список того, по чему скучать, — отличный способ приободрить бывшего ангела! Просто отличный!» — Черт, Кас, прости, я не собирался об этом говорить, — выпалил он. — Не хотел напоминать тебе об этом. Забудь.

Кас посмотрел на него.

— Я все равно постоянно об этом думаю, Сэм, — сказал он тихо. — Ничего. — Он продолжил: — Лишиться полетов было хуже всего. Если бы я мог вернуть одну способность, я вернул бы ее. Знаю, это немного иррационально, но… летая… чувствуешь себя ангелом, если можно так сказать. Без этого я ощущаю себя каким-то… сломанным, разбитым. Как во сне Дина.

Сэм упрекал себя все сильнее. Кас медленно добавил:

— И просто это здорово. Скорость. Свобода. Вид, открывающийся сверху… — Он тихо вздохнул. Сэм замучился совестью.

Кас продолжил:

— Способности исцелять мне сильно не хватает, когда кому-то из вас плохо, а я ничего не могу сделать. По способности карать, что интересно, я вообще не скучаю: она разрушительная, это деструктивный навык. Так что, хотя он и бывает полезен, я не против от него избавиться. А бессмертие… — Помолчав, он сказал: — Я все равно не рассчитывал, что еще долго проживу. И я уже должен был умереть несколько раз. Я в том числе и поэтому не раздумывая отдал тебе тридцать…

Кас резко замолчал. Сэм поднял взгляд от последнего бинта.

— Тридцать чего?

— О, — сказал Кас небрежно. — Наверное, я забыл упомянуть. — Он взглянул на Сэма немного нервно, снова теребя в руках ложку. — На это заклинание, которое приводило тебя в сознание, ушли не только три пера. Ушло еще… в общем, немного моей продолжительности жизни.

Руки Сэма замерли на бинте. Он посмотрел на Каса.

— В каком смысле, Кас? — спросил Сэм осторожно.

— Ну, — сказал Кас, поелозив на стуле. — Чтобы дать тебе три часа, мне пришлось пожертвовать… тридцатью… — Он остановился.

— Что, ты отдал тридцать часов, чтобы подарить мне три? — спросил Сэм. — Какое-то отстойное заклинание.

— Не… часов… нет, — сказал Кас.

— Что… тридцать дней? — спросил Сэм.

Касу теперь было явно неуютно.

— Тридцать недель? — сказал Сэм, и, когда Кас отвел взгляд, Сэму стало нехорошо. — Кас? — позвал он с падающим сердцем.

Кастиэль в конце концов посмотрел на него.

— Тридцать лет, — сказал он. — Это очень неэффективная передача.

Сэм уставился на него.

— Тридцать ЛЕТ? — произнес он наконец, едва найдя в себе силы заговорить. — Тридцать ЛЕТ?

Кастиэль кивнул, и Сэм уточнил, все еще не в состоянии поверить, что правильно расслышал:

— Ты отдал тридцать лет своей жизни ради меня? Ради трех часов?

Кас снова кивнул, и Сэм выпалил:

— Блядь, Кас, ты издеваешься надо мной?

Кас вздрогнул от ругательства и тихо сказал:

— Ты был при смерти, Сэм.

Сэм спрятал лицо в ладонях.

Через несколько секунд он услышал, как Кастиэль позвал: «Сэм?» — и почувствовал прикосновение к своему плечу. Сэм поднял голову и увидел, что Кас внимательно смотрит на него широко раскрытыми встревоженными голубыми глазами.

— Сэм, пожалуйста, не злись, — попросил Кас тихо.

— Господи, Кас, я не злюсь, я просто… — Сэму пришлось с усилием взять себя в руки. Все это было до мурашек похоже на тот раз, когда Дин получил отсроченный на год смертный приговор за то, что вернул Сэма к жизни. Наконец Сэм сказал: — Просто я не хочу, чтобы ты жертвовал собой ради меня, Кас! Я… я этого не стою!

— Ну, что сделано, то сделано, — ответил Кас. — И, позволь заметить, ты этого стоишь.

Сэм посмотрел на него и вдруг поймал себя на том, что разглядывает лицо Каса с крайней сосредоточенностью. Изучает морщинки вокруг его глаз, текстуру его кожи, пытаясь понять: «Сколько лет было Джимми Новаку? Сколько лет эта оболочка прожила бы сама по себе?»

— Кас, как много времени у тебя осталось? — спросил он.

Кас пожал плечами.

— Может быть, еще лет пять? Не уверен. — Увидев отчаяние в глазах Сэма, Кас объяснил: — Сэм, ты пойми, разница между еще сорока пятью годами и пятью годами совершенно тривиальна для того, кто привык жить тысячелетиями. В любом случае моя жизнь почти окончена. Я с этим смирился. — Он задержал взгляд на лице Сэма, потом улыбнулся ему и добавил: — Кроме того, мне пришло в голову, что так я буду тем, кому повезет.

— Тем, кому повезет?

— Так я с большой вероятностью умру первым, — пояснил Кас. — И мне не придется скорбеть ни по одному из вас. — Он добавил, размышляя вслух: — Ну, это исходя из предположения, что вы оба проживете еще пять лет. Что еще большой вопрос, но шанс, по крайней мере, есть.

Сэм только смотрел на него. Наконец он сказал:

— Кас, если мы вернем тебе благодать, это все исправит?

Кас нахмурился.

— Я думал об этом, конечно. Я не знаю — мне неизвестны другие подобные случаи, — но подозреваю, что исправит. Но вернуть мою благодать… очень сложно, как я понял. Сначала я думал, что, конечно, быстро разыщу ее, но Сэм… — Кас вздохнул, глядя на него, — я вообще не нашел концов, и с ангелами не могу справляться в одиночку, и… зацепок нет, и… я сейчас так слаб. Вполне вероятно, это невозможно.

— Мы вернем твою благодать, — заверил его Сэм. — И твои крылья.

— Я не знаю, возможно ли это, Сэм…

— Мы вернем твою благодать и твои крылья, — повторил Сэм уверенно. — Клянусь тебе, Кас. Клянусь.

Он посмотрел на Каса, и Кас посмотрел на него в ответ. Потом Кас снова сказал:

— Но я пытался сам, когда был один, и…

— Больше ты не один, — возразил Сэм. Он наконец закончил завязывать последний бинт, надел второй носок, поднял глаза на Каса и обнаружил, что тот смотрит на него, не отрываясь.

И Сэм был уверен, что увидел в глазах Каса проблеск надежды. Впервые.

Он улыбнулся Касу и сжал его плечо.

— А пока что… как насчет «Волшебника страны Оз»?

Кас кивнул, и Сэм покатил его обратно к дивану слушать продолжение «Волшебника страны Оз».

***

Кас не засыпал еще на протяжении главы, в которой Дороти нашла серебряные туфельки (в книге они оказались серебряными, не рубиновыми). Он то и дело продолжал вставлять замечания с причудливыми сведениями по поводу Оз, самым удивительным из которых было:

— Эти серебряные башмачки были сделаны из ангельских клинков, между прочим. Они при определенных обстоятельствах позволяют осуществлять телепортацию. Ты об это знал? Это потому что ангельские клинки вырезаются из когтя ангела, то есть, по сути, они являются частью тела ангела.

Сэм перестал читать.

— Из когтя? — спросил он неуверенно. — У ангелов есть… когти?

— Ну, например, мой клинок был вырезан из когтя на моем левом переднем прибылом пальце. Я сделал клинок сам. Прибылой палец как раз нужного размера для оружия, которое помещается в человеческую руку. Но в период мезозоя, когда я занимал более крупную оболочку, я использовал клинок гораздо большего размера, из более крупного когтя.

В этом замечании было слишком много удивительных деталей, чтобы даже начинать в них разбираться. Настолько много, что Сэм просто сдался и продолжил читать «Волшебника страны Оз».

***

Когда Кас заснул, Сэм продолжал читать. Часами. Закончив «Волшебника страны Оз», он подобрал с пола «Моби Дика» и начал его, так как Кас, казалось, спал не очень крепко. Сэм тихо читал вслух:

«Всякий раз, как я замечаю угрюмые складки в углах своего рта; всякий раз, как в душе у меня воцаряется промозглый, дождливый ноябрь; всякий раз, как я ловлю себя на том, что начал останавливаться перед вывесками гробовщиков и пристраиваться в хвосте каждой встречной похоронной процессии; в особенности же, всякий раз, как ипохондрия настолько овладевает мною, что только мои строгие моральные принципы не позволяют мне, выйдя на улицу, упорно и старательно сбивать с прохожих шляпы, я понимаю, что мне пора отправляться в плавание, и как можно скорее».

Сэм остановился и усмехнулся, подумав: «Упорно и старательно сбивать с прохожих шляпы. Как раз хорошо описывает мое настроение сейчас. Может быть, нам тоже нужно отправиться в плавание!»

Потом он услышал звук входной двери и узнаваемую походку Дина, спускавшегося по лестнице. Сэм сунул в «Моби Дика» закладку и захлопнул книгу, слушая, как Дин идет в кухню.

Он услышал шелест пакетов, поставленных на кухонную стойку, и тихо окликнул: «Мы здесь, Дин». Звук шагов послышался ближе, и секунду спустя Дин заглянул в дверь. Он улыбнулся, увидев Сэма и Каса (и Мэг), уютно устроившихся на диванах.

Дин пригляделся к Касу, затем подошел к Сэму и присел возле головы брата, тихо прошептав:

— Как он?

Сэм прошептал в ответ:

— Поел, попил. Я перевязал ему ноги. Спит нормально, пока я ему читаю, но иногда просыпается, если я прекращаю. Мы прочитали всего «Волшебника страны Оз» и только что начали «Моби Дика».

Дин задумчиво кивнул и шепотом сказал:

— Значит, ты будешь читать ему круглосуточно, а мне можно пойти поспать? Неплохое решение.

— Только мне уже голос отказывает, — прошептал Сэм. — Он отбросил в сторону одеяло, встал и отвел Дина в соседнее помещение. Где продолжил чуть более громким шепотом: — Дин. Он отдал мне тридцать лет жизни. Тогда, когда мы шли ночью. У него теперь осталось лет пять, Дин. Пять лет.

Дин поморщился.

— А… это.

Сэм уставился на него.

— Ты ЗНАЛ? — воскликнул он вслух, совершенно забыв, что надо шептать.

Дин слабо улыбнулся в ответ.

— Он мне сказал. Той ночью. Прямо перед тем, как у меня случилась судорога, — ответил он, стараясь говорить тихо. — Я собирался тебе рассказать.

— Ты знал, и ТЫ МНЕ НЕ СКАЗАЛ? — прошипел Сэм, не на шутку разозлившись. — КОНЧАЙ скрывать все от меня Дин, елки, я серьезно!

Плечи Дина поникли, и он ответил, заметно встревожившись:

— Войди в мое положение, Сэм, у меня через минуту после этого случилась судорога! А потом кома! Я вообще не вспомнил об этом, пока мы не сломали стены, настолько у меня в памяти все смешалось после судорог. А потом, как ты помнишь, он оказался при смерти, и как-то не было смысла волноваться по поводу тридцати лет, когда он двух дней мог не выжить… — В голос Дина закралась паника, и Сэм почувствовал, что по мере объяснений брата его злость проходит. Дин продолжил: — И мы только спасли его, Сэм, меньше ДНЯ НАЗАД, он только что очнулся! Я серьезно СОБИРАЛСЯ тебе сказать, но хотел сначала с ним поговорить — узнать, хочет ли он рассказать тебе сам, и у меня еще просто не было возможности! Клянусь!

Сэм нехотя кивнул. Как бы ни хотелось ему злиться на Дина за то, что тот не рассказал ему немедленно… он не мог не признать, что логика в словах Дина была.

— Ладно. Ладно. Я понимаю, — сказал Сэм.

Дин добавил:

— Сэм, пожалуйста, поверь, я богом клянусь… вернее, кем угодно клянусь — я не буду больше лгать тебе как с Гадриилом. Не буду. Меня уже… — Голос Дина помрачнел, он тяжело вздохнул и сказал, вдруг очень устало: — По правде говоря, меня уже просто заебали эти вечные секреты и ложь, хватит. Я никогда, блядь, в этой сраной жизни больше не хочу тебе ни о чем лгать.

Сэма это даже удивило. Дин редко так крепко выражался.

И именно это заставило Сэма ему поверить. Это и усталое, несчастное выражение в глазах брата. Теперь Дин смотрел на Сэма откровенно жалостливо, и Сэм снова кивнул.

— Прости. Наверное, я просто слишком чувствителен к таким вещам.

— Это понятно, — сказал Дин, уже немного увереннее.

— Дин. Надо помочь ему вернуть благодать. Мы должны.

— Знаю. Я об этом всю ночь думал. — Рот Дина скривился. — Как ты, наверное, помнишь, минотавр вырвал ее по моей вине.

— По крайней мере, это была не его собственная благодать.

— Ну, все равно. Уверен, что и своей благодати он лишился не без моего участия. Если я хорошенько подумаю, я соображу, каким образом это моя вина. — Дин вздохнул и добавил: — Согласен, мы должны помочь ему вернуть его благодать. Но сейчас — посмотри, что я ему привез. И скажи мне, не против ли ты.

Дин показал ему пластиковую карточку.

Сэм взглянул. И моргнул.

И улыбнулся.

— Ого. Да. Отличная идея, Дин, — сказал он.

— Ты не возражаешь?

— Вовсе нет, — ответил Сэм. — Больше того, досадно, что я сам до этого не додумался.

— Я с радостью поделюсь заслугой. Иди достань свое, а я возьму свое, — сказал Дин. Сэм понял, о чем он, и отправился к себе в комнату.

Несколько минут спустя они вернулись в кухню с нужными вещами. Кас позвал: «Сэм? Дин?» Братья улыбнулись друг другу и пошли в библиотеку.

***

— Эй, Кас, — позвал Дин, подходя к нему. Кас сел. (Мэг в знак протеста спрыгнула на пол и запрыгнула на другой диван.) Дин сказал: — Я тебе кое-что привез, — и протянул стопку… красивеньких новеньких фальшивых удостоверений.

— Встретился сегодня с нашим контактным лицом и сделал тебе несколько водительских удостоверений, — объяснил Дин, отдавая всю стопку Касу. — Начиная с прав Вайоминга — просто в память о былых временах. И тут еще Нью-Хэмпшир, и Орегон, и еще несколько. Ты теперь водишь машину, так что, я подумал, тебе понадобятся удостоверения. — Дин улыбнулся и добавил: — И может быть, я преподам тебе пару уроков о том, как включать фары, и про всякие подобные мелочи — например, как избежать заноса, когда объезжаешь выбоину. И… — Дин вынул из стопки еще одно удостоверение, — ФБР. Взамен того, которое у тебя было — ты же, наверное, потерял его при пожаре, да?

Кас кивнул, глядя на удостоверения и бедж ФБР. На его лице замаячила улыбка.

— Значит ли это… — начал он, подняв глаза на Дина. — Ты хочешь сказать, что… — Он, казалось, не мог закончить фразу.

Дин сказал:

— Мы подумали, что, когда ты поправишься, ты мог бы работать с нами. То есть, если хочешь? Ты мог бы, типа… жить здесь. И работать с нами. Если хочешь.

Кас только смотрел на него во все глаза. Он посмотрел на Дина, потом на Сэма, потом опять на Дина. И молча кивнул.

Дин с улыбкой взглянул на Сэма и вынул из кармана еще одно удостоверение. Старое, слегка потрепанное. Посмотрев на него, Дин сказал Касу:

— И еще. Не знаю, в курсе ли ты, но у нас с Сэмом, на самом деле, есть и по одному настоящему удостоверению. Ровно по одному. С нашими настоящими именами. Водительские удостоверения Канзаса. Вот это мое, видишь? — Он протянул удостоверение Касу, и тот взял его, с любопытством рассматривая.

— «Дин Винчестер», — прочитал Кас с карточки. — А… твое настоящее имя?

Сэм добавил:

— И у меня тоже такое есть. — Он вынул свое (именно за ним он ходил к себе в комнату) и протянул Касу. Кас прочел вслух:

— «Сэмюель Винчестер». Ясно. Они старые, да?

Сэм кивнул, и Дин объяснил:

— Мы ими никогда не пользуемся, но храним их все равно. Просто чтобы не забывать, кто мы на самом деле. И, гм… — Он прочистил горло, бросил взгляд на Сэма и вынул из кармана еще одно новенькое ламинированное удостоверение. То, которое показывал Сэму ранее. — И вот это твое, — сказал Дин.

Он протянул удостоверение Касу. Кас какое-то время только смотрел на Дина, недоуменно наморщив лоб. Потом он положил настоящие удостоверения Сэма и Дина к себе на колени рядом со стопкой своих фальшивых и взял то, что протягивал ему Дин.

Это были новые только что выпущенные водительские права Канзаса. Кас посмотрел на них в недоумении. И моргнул. И снова моргнул.

— Кас… Т.Л. … Винчестер, — прочитал он медленно.

— Надеюсь, ты не возражаешь, что мы записали твое имя как «Кас»? — спросил Дин, вдруг засомневавшись. — Я… привык считать, что это твое имя. Вроде как наша версия твоего имени. Я не был уверен, но решил рискнуть. — Дин улыбнулся и добавил: — Тебе нравятся инициалы? Я подумал, что звучит круто.

Кас только смотрел на удостоверение.

Долгое время. В тишине.

Переминаясь с ноги на ногу, Дин неуверенно сказал:

— Я могу переделать его с твоим полным именем, если ты предпочитаешь. Могу сделать это завтра. Или… если ты хочешь другую фамилию… это тоже можно, я просто подумал… что, может быть… тебе понравится наша?

— Все идеально, — сказал Кас, более хрипло, чем обычно. — Все идеально. Все… так, как должно быть. — Он посмотрел вверх, вдруг разволновавшись. — Но… вы не возражаете?

— Не возражаем против чего? — спросил Дин.

Кас помолчал, снова глядя на свое удостоверение. В конце концов он поднял глаза и пояснил: — Не возражаете… дать мне вашу фамилию?

На это Дин и Сэм оба рассмеялись.

— Болван, — сказал Дин, закатив глаза.

— Что у Дина не получилось сказать, — перевел Сэм, — так это что мы с удовольствием разделим с тобой нашу фамилию. Это большая честь.

Дин молча кивнул.

— То есть если ты этого хочешь, — добавил Сэм.

Кас молча кивнул.

— Так, похоже, я единственный Винчестер, способный выражать мысли словами, — сказал Сэм. — Потому что у вас обоих ни черта не получается.

Дин прочистил горло.

— Так, ладно! Никаких телячьих нежностей! Всем по стаканчику виски, чтобы отметить, а? Я сейчас принесу. — Он поскакал в кухню.

Кас посмотрел на Сэма, и Сэм улыбнулся ему, присев рядом.

— Теперь ты официально член семьи. Канзасские права с фамилией Винчестер это удостоверяют. Нравится тебе или нет, — сказал Сэм. Он невольно улыбнулся Касу, и Кас даже изобразил смущенную улыбку в ответ.

Несколько часов спустя Кас уснул, прижимая новое удостоверение к груди. Дин и Сэм сидели с ним по очереди весь остаток ночи, но Кас Т.Л. Винчестер — теперь, когда он сжимал в руке свое настоящее имя и знал, к какой семье принадлежит, — проспал двенадцать часов подряд, ни разу не проснувшись.