ЧАСТЬ 8 СКВОЗЬ ОГОНЬ, СКВОЗЬ ВРЕМЯ СКВОЗЬ ОГОНЬ, СКВОЗЬ ВРЕМЯ Дышать становилось всё труднее – дым густел с каждой минутой и даже то, что помещение было просторным, нисколько не помогало – горела сама деревянная обшивка стен, занавес, кое-где уже занялись кресла… От невыносимого жара, что скопился под потолком, начали лопаться плафоны – вместе с лампами внутри них и раскалённые осколки сыпались на головы мечущихся в диком ужасе, ищущих и не находящих выхода людей. Вот в подсвещённой всё более и более разгоравшимся огнём темноте мелькнул светлый прямоугольник открывшейся двери и кто-то, надрываясь в истошном кашле, крикнул, что вот оно, спасение!.. и люди кромешной толпой, давя более слабых, не удержавшихся на ногах и потерявших сознание, рванули туда… Алёна во всей этой агонии не участвовала, прекрасно понимая, что в любом случае ей отсюда живой уже не выбраться – последний ряд, дым, медленно отравляющий всё живое в душегубке, которая совсем недавно была уютным кинозалом... да и не добежать ей до двери – растопчут, вон даже того дядьку, что сидел впереди неё, сбили с ног и, не обращая внимания ни крики боли, затоптали его, здоровенного... а что будет с ней, девятилетней девочкой? Тут и без вариантов ясно, что ничего хорошего! Странно, но мысль о скорой гибели Алёну совсем не страшила – в столь юном возрасте смерть не кажется такой уж пугающей и всегда думается, что кого-кого, а меня это минует, и все будут жить долго-долго-долго и никогда не умрут... ну, разве что через тысячу лет и то маловероятно. Девочку лишь немного беспокоило, что мама заругает, если она опоздает к ужину. Сверху обвалился пылающий карниз, на который в дни праздников крепились растяжки, флажки и шарики, разрезав толпу орущих людей пополам, отчего крики достигли совсем уж предельного ужаса и Алёнка, забившаяся под одно из кресел, сжалась в маленький комочек и стала мечтать о том, что вот сейчас она станет крошечной-крошечной и исчезнет отсюда, чтобы появиться... но где она именно появится, девочка представить себе так и не смогла, так как стало ещё жарче, люди вокруг закричали совсем уж нестерпимо и внезапно Алёнка подумала: “Как же расстроится моя мамочка...” И всё пропало. Алёнка очнулась совершенно одна, среди почерневших стен и обугленных обломков кресел... Она растерянно бродила среди них, потом, найдя дверной проём, попыталась выйти из того, что совсем недавно было уютным кинотеатром... но не смогла – ноги начинали подкашиваться, в глазах темнело, и сознание словно окутывал плотный туман. Она раз за разом всё пыталась и пыталась выбраться с этого пепелища, но всё было бесполезно... И нет никакой надежды, и сердце сжимает тоска... но никогда не надо сдаваться и вот однажды... ...Прошло более пятнадцати лет. Почти полностью выгоревший кинотеатр после долгих разбирательств – кто прав, кто виноват – разобрали, и опустевший участок земли долго ещё укоризненно зарастал бурьяном, напоминая всем о произошедшей здесь трагедии. Однако всё постепенно забылось – и пожар, унесший жизни десятков людей, и клятвенные обещания администрации разобраться во всём и строго наказать виновных (в итоге свалили всё на вечно пьяного сторожа дядю Васю, который якобы забыл что-то там выключить, из-за чего произошло короткое замыкание и вот вам, пожалуйста!), помочь семьям погибших всем, чем только можно... но, как и всегда бывало, все благие начинания тихо угасли в самом зародыше и вскоре о погибших помнили только их родственники, так как было самое начало двухтысячных, и никто на сантименты размениваться особо не собирался. Где-то в начале 2016 года пустующее место очистили, залили новый фундамент, и постепенно из ничего выросло новое здание торгового комплекса, в котором было всё – и магазины, и детская игровая комната и даже суперсовременный кинозал, в котором демонстрировались новинки нашей и зарубежной киноиндустрии – словом всё, о чём только можно было мечтать. Естественно, когда Алиска и Эдька подросли, они начали активно простить нас, своих мам, о том, чтобы мы сводили их хоть на какой-нибудь кинопросмотр, но я и Лерука, прекрасно помня о том, что произошло на этом самом месте почти двадцать лет назад, не очень-то рвались развлекаться на пепле погибших, так как знали, что мёртвые бывают очень мстительными и зачастую не смотрят, на кого эта самая их месть может пасть – на невинного или виновного. Потом на всех экранах нашей необъятной Родины транслировались Олимпийские игры, где наши хоккеисты утёрли-таки нос всем этим америкашкам вонючим и прочим-прочим-прочим, которые хотели унизить нас тем, что разрешили выступать без нашего флага... ан нет – фигульки вам, барабульки, подавитесь злобой, янки задрипанные!!! За всё то время, что шла трансляция этих самых Олимпийских игр, в нашем городке происходили некие загадочные события – по городку, каждую ночь, нарушая всеобщие спокойствие и сон, кучкой в двенадцать-пятнадцать человек бегали, выражая свой восторг игрой наших спортсменов, бритые налысо и вымазавшиеся в цвета родного триколора мужики – такие триколорные и такие лысые, что изредка встречавшиеся на их пути алкаши мгновенно трезвели и истово крестились, справедливо полагая, что на трезвую голову ТАКОЙ Содом просто так не привидится и значит, вот он – край всему и пора бы менять разгульный образ жизни! Триколорные и лысые побегали безнаказанно ночей эдак пять, а потом сдуру вздумали сунуться в собачий питомник, где разводили для охраны спецобъектов овчарок... чем сильно порадовали скучающих обитателей этого самого питомника, которые вдохновенно вырвались из клеток и с нескрываемым энтузиазмом погнали триколорных и лысых по обратному маршруту, организовав тем незабываемую экскурсию по незнакомым закоулкам знакомого городка. Алиска и Эдька, а с ними и Дашка, на время позабыв обо всём, с замиранием сердца следили за ходом Олимпийских игр, едва ли не прилипнув к экрану огромного телевизора, что стоял в гостиной Сен-Жермена и порой Дашка, полностью уйдя в спортивные переживания, выражалась ТАК, что граф-вампир пунцово краснел, стремительно взлетал с кресла и отвешивал крепкий подзатыльник зарвавшейся малявке (хотя какая же она малявка?) и та мгновенно затыкалась, не решаясь даже хныкнуть (Эдька и Алиска могли пострадать невинно) и снова утыкалась в телевизор. Но вскоре все эти спортивные страсти сошли на нет, настали трудовые будни, с ними возобновилось и нытьё наших отпрысков, так что в конце концов мы не выдержали. – Ладно, сводим мы вас в этот торговый центр, чтоб ему пусто было! – решительно сказала Лерка, не перенеся многодневной осады. – Один раз, поняли?! И чтобы после этого – молчок! – И что вам дома не хватает? – поинтересовалась я, застёгивая платье Алиски. – Интернет есть, дисков – хоть завались... и на паузу поставить можно, если в туалет приспичит, а там что такого особенного? – Ну-у, мама, там же экран огромный и попкорн с колой! – Экран огромный и у дяди Клода дома имеется и колы вашей у него – хоть упейся. – напомнила я и поправила в локонах дочки ленту. – Ладно, идём уж... Эдька с Лерой уже нетерпеливо пританцовывали на улице перед нашим подъездом, когда мы наконец-то появились пред их светлыми очами. При виде Алиски в роскошном шёлковом платьице и лаковых туфельках моя подружка простонала от восторга и твёрдо заявила: – Рожу ещё одного ребёнка... Дочку хочу! Я поперхнулась застрявшим в горле “здрасьте”, Эдька округлил глаза, а Алиска смерила Валерию оценивающим взглядом и проникновенно сказала: – В вашем возрасте, тётя Лера, пора бы уже и о внуках подумать, а вы всё: “Дети, дети...” Тут уже поперхнулась Лерка, а я крепилась-крепилась, но не выдержала и заржала во всю глотку. Моя подружка мгновенно надулась и, более не говоря ни слова, танком попёрла вперёд, волоча за собой упирающегося Эдьку, которому больше хотелось идти рядом с Алиской... а фиг тебе!.. волокут как хромую кобылу на колбасу! Впрочем, минут через десять она успокоилась и начала делиться своими планами на предстоящее посещение торгового центра. Надо сразу сказать, что “Хамелеон” (так назывался торговый центр) поразил нас не меньше, чем, наверное, поразил бы дикаря вид фрегата... да и было чем любоваться: огромное многоугольное здание, раскрашенное во все цвета радуги (это, типа, хамелеон?) и мигающее множеством экранов, на которых то и дело менялись картинки и текст, широкая лестница, по обеим сторонам которой стояли вазоны с цветами, зеркальные раздвижные двери... Ну, мы-то с Леркой люди ко всему привычные, в городе были, многое видели, а вот Алиска и Эдька так вертели головёнками, когда мы вошли в этот самый “Хамелеон”, что казалось чудом, что их бедные черепушки не отваливались прямо на ходу. Первый же отдел с игрушками заставил наших детей застыть на месте и нам пришлось бы застрять в нём надолго, но тут Лерка углядела прямо напротив игрушечного отдела отдел продуктовый и предложила на время разделиться – Алиска и Эдька отправятся в свой игрушечный рай, а мы прогуляемся по конфетно-колбасно-лимонадному оазису. – Если раньше нас всё осмотрите, то далеко никуда не уходите, – строго наказала она нетерпеливо переминающимся с ноги на ногу деткам. – Ждите нас у входа, хорошо? Ах да, вот вам деньги... Минута усердного кивания, потом счастливые дети исчезли за дверями отдела игрушек, а мы вошли в отдел напротив и неторопливо побрели вдоль полок с самым разнообразным набором продуктов. ...Нагруженные бутылками с лимонадом, шоколадками и фруктами – всем, что могло понадобиться на просмотре фильма, мы подошли к кассе, положили свои покупки на конвейерную ленту и принялись от нечего делать глазеть по сторонам. Внезапно Лерка, прыснув, ткнула меня локтем в бок и мотнула головой в сторону стоявшего впереди невысокого щуплого мужичка со шкодливой физиономией. “Чего?” – изобразила я самое искреннее недоумение. Лерка тяжело вздохнула – мол, ну и тупая! – её глаза метнулись вбок и вниз, на конвейерную ленту, на которой лежали все покупки. Пока я соображала, что к чему, стоявший позади меня амбал внезапно хрюкнул, доперев до смысла всех Леркиных манипуляций куда как быстрее меня – в чём именно соль. Тут присмотрелась и я... Н-да, подбор покупок у мужика был более чем странным: две курицы-гриль (тут пока ничего особенного...), кусок сыра, шоколадка (ну, любит мужик сладенькое... и что такого?), бутылка водки со звучным названием “Петушок”, бутылочка дешёвого коньячка и... две пары женских кружевных трусиков – белые и чёрные! Понимая, что ещё немного и хохот прорвётся наружу, я прикусила губы и возвела очи к потолку. Чувствуя за своей спиной назревающее и какое-то нездоровое веселье, мужичок запереминался и стал нетерпеливо подталкивать свои покупки к кассирше, которая как на грех, не особо-то и торопилась. Куры-гриль были аккуратно упакованы в ещё один пакет, затем тётка пробила шоколад с сыром, подошла очередь бутылок и вот тут кассирша искренне огорчила своего покупателя: – Прошу прощения, но сегодня спиртное не пробивается! – Но почему? – сильно расстроился тот. Кассирша хотела что-то ответить, но её опередил амбал, который уже откровенно лыбился во все свои тридцать два зуба, один из которых был ослепительно-золотым. – Сегодня день трезвости, мужик! – радостно пробасил он. – Так что надевай своё кружевное барахло без водяры и вперёд... И так симпотный! Что тут только началось... Хохотали все – и кассирша, и я с Леркой, и соседняя очередь. Не оценил шутки юмора лишь сам невольный её виновник. Он быстренько покидал свои покупки в сумку, расплатился и, позабыв про сдачу, испарился в неизвестном направлении. Тем временем Алиска и Эдька с упоением разглядывали полки, заставленные самыми разнообразными игрушками на любой вкус, и старательно подсчитывали, хватит ли им финансов на покупку той или иной забавы... Выходило так, что если купить во-он ту штуковину, то денег не хватит, даже если сложиться, а вот если эту... но её-то как раз и не хотелось покупать, несмотря на разрекламированность и относительную дешевизну. Пока Эдька печально вздыхал над трансформером и лазерным мечом джедая из “Звёздных войн”, Алиса повернулась в сторону полок, где лежали пазлы... и замерла, увидев стоявшую неподалёку девочку почти что одного с ней возраста – в простеньком ситцевом платье в цветочек, с двумя русыми косичками с сиреневыми бантиками, торчащими из-за ушей как у Пеппи Длинныйчулок. Довершали картину синие гольфики и старые растоптанные сандалии, явно ей великоватые. Люди равнодушно проходили мимо, не обращая на девчушку абсолютно никакого внимания, отчего личико той с каждой минутой становилось всё печальнее и печальнее. Поняв, что никто ею не интересуется, девочка тяжело вздохнула, круто развернулась и медленно побрела прочь. Непонятно почему Алиска вдруг, напрочь позабыв про Эдьку, который всё так же упоённо рассматривал игрушки своей мечты и про наказ мамы никуда не уходить и ждать её здесь, поспешила вслед за так заинтересовавшей её незнакомой девочкой и догнала ту почти у комнаты игр. – Ты здесь одна? – запыхавшись, спросила она девчушку, лицо которой внезапно выразило самое неподдельное изумление. – Это ты... мне? – запинаясь, спросила она. – Ну да. А чего ты так удивляешься? – Просто... Я давно здесь хожу, и никто меня не замечает. Никому я не нужна... – Как это так? – удивилась Алиса. – А мама твоя где? В магазин пошла, да? И ты, наверное, заблудилась? Так пойдём, я провожу! – Моей мамы тут нет... А ты вправду меня видишь и слышишь? – Зачем я тебе врать-то буду? – возмутилась было Алиска, но осеклась и, вспомнив привидение в шкафу, что жило у них дома, опасливо спросила. – Ты что... мёртвая? Вместо ответа девочка легонько коснулась ладони Алисы тоненькими пальчиками, которые были совершенно живыми, тёплыми и плотными – ничего общего с их домашним призраком, который свободно пролетал стены насквозь, пел неприличные частушки и очень любил подсматривать в ванной, отчего мама орала, ругалась не хуже призрака, швыряла в него мочалкой, но тот только довольно ржал и уходил без потерь. – Тогда я ничего не пони... – растерянно пожала плечами Алиса и в тот же момент почувствовала, что её хватают за плечи и начинают яростно трясти. – Ты почему ушла одна и ничего никому не сказала?! – рассерженно кричала я. – Тебе что сказали?!! Эдька с ног сбился, тебя ищет... я ищу, а она тут на качелях прохлаждается! – А где девочка? – Алиска ошарашенно завертела головой. – Мы с ней разговаривали только что... Ты её не видела? – Комната игр пустая, ты одна в ней сидишь! – сердито сказала я. – Пошли, Годунов доморощенный, а то на киносеанс опоздаем. – А почему Годунов? – спросила дочка, послушно следуя за мной. – Ну-у, почему... У того мальчики кровавые в глазах были, а у тебя, значит, девочки. – У неё платье совсем чистое и никакой крови! – возмутилась Алиска. – Что ты на неё обзываешься? – И как хоть зовут твою новую подругу? – Она не успела сказать... Мама, а можно я сюда и завтра приду? – Никаких больше сюда походов! Хватит и того, что ты сегодня натворила... и вообще, неуютно мне тут как-то. – сказала я и нисколько не покривила душой: не по сердцу было то, что на месте страшной гибели стольких людей построили развлекушку и терзало душу странное и нехорошее предчувствие, что вот-вот может произойти нечто плохое и поэтому очень не хотелось бы, чтобы в этот момент (если он, конечно, настанет) тут оказался кто-либо из моих близких. – Поняла, доча? Дай мне честное слово, что сюда более ни ногой... во всяком случае, одна! – Обещаю... – как-то не по-детски хмуро проговорила Алиса, глядя куда-то в сторону. – Одна – ни ногой... ...Фильм этот, “Последний богатырь”, оказался полнейшей туфтой. Нет, может, кому он и понравился, но только не мне и Лерке. Мы были воспитаны на советских сказочных фильмах, обожали Кощея Бессмертного и Бабу-ягу в исполнении Милляра... а тут какая-то бомжиха с распухшим от постоянного пьянства носом! Да и сам сюжет, буквально высосанный из пальца, отнюдь не пришёлся по вкусу: прохиндей – “экстрасенс” попадает в сказочный мир, знакомится с князем и его жёнушкой-ведьмой, которая этого самого героя быстренько запихивает в тюрьму, где уже отдыхает Кощей... и этот попаданец выходит на свободу с помощью этого злодея, Бабы-яги и какой-то девицы, которая ведёт себя как третьеразрядный персонаж “Матрицы” – прыгает, бегает, дерётся на мечах. Наш главный герой мгновенно “благодарит” своих спасителей тем, что поджигает избушку на курьих ножках... нет, это каким же идиотом надо быть, чтобы светить себе зажигалкой в избушке, где полно сухих трав, развешанных повсюду?! Да, режиссёр явно никогда не читал русских народных сказок, не смотрел фильмов Александра Роу и, видимо, абсолютно не представляет себе, кто это такой – Кощей Бессмертный и с чем его вообще едят: в фильме Кощей больше смахивает на некий гибрид средневекового рыцаря с зомби... хотя расчленёнка с последующим вмораживанием в лёд – это что-то с чем-то! Впрочем, так или иначе, лично я никак не могла понять тех людей (когда смотрела рекламу фильма по телику), которые, блаженно округлив глаза, едва не писались от восторга, рассказывая журналистам о том, какой этот фильм “чудесный, великолепный, захватывающий”... в общем, прямо-таки надежда нашего кинематографа, да и только! Надо сказать, давно известно, что чем больше расхваливают и рекламируют какие-либо фильмы, мультфильмы и прочее-прочее-прочее, то значит всё – туфта полная, можно не смотреть, толку не будет! Впрочем, нашим детям фильм показался занятным, смотрели они его с интересом, смеялись, но после сеанса Алиса призналась мне, что во второй раз она этот фильм смотреть бы не стала. С тем мы и отправились домой, и только моя дочка время от времени оборачивалась и куда-то смотрела – словно искала знакомых... Слова своего, как и следовало ожидать, дочурка моя не сдержала. Пользуясь тем, что я её особо не контролировала, считая это унижением человеческого достоинства, Алиса стала чуть ли не каждый день бегать в “Хамелеон” и, встречаясь там с новой подружкой, подолгу болтала с ней. Окружающие ничего не замечали – ну, качается девочка на качелях и качается, не шумит, не дерётся ни с кем... чего ей мешать?.. тем более разговаривала Алиска не вслух, а мысленно, упорно считая свою подружку привидением, хоть и слегка необычным. Никому о своём знакомстве она говорить не стала, даже Эдьке – невольно ревновала к тому, что он может помешать их дружбе. Постепенно Алёнка (так звали девочку) рассказала обо всём, что с ней когда-то произошло – и о пожаре, в котором погибло много людей, и о собственном, охватившем её тогда ужасе... – Но я совсем-совсем не помню того, как умерла, – печально говорила она, примостившись рядом с качелями, на которых восседала Алиса. – Помню, как мне было страшно, помню, что очень хотела исчезнуть... и всё! Потом я, конечно, очнулась среди развалин, хотела уйти домой, но что-то меня отсюда не отпускает... а я так хочу к маме! Алёнка расплакалась навзрыд, а Алиска стала лихорадочно вспоминать всё то, что ей было известно о привидениях: да, многие из них не совсем не помнили момента своей смерти и поэтому продолжали вести себя подобно живым и многие были обречены навечно оставаться на месте своей гибели... Выходит, Алёнка и впрямь привидение? Алиска в очередной раз доказывала это самой себе и тихо гордилась своей осведомлённостью во всех потусторонних делах. Они часто бродили по торговому центру вместе, любовались игрушками, и Алёнка не раз признавалась подружке, что с лёгкостью могла бы взять себе любую куклу, но: “Воровать нехорошо, мама за это ругать будет, да и тёте-продавщице придётся платить за украденное!” Она спрашивала Алиску о том, знает ли её мама, что они тут встречаются, но моя дочка отделывалась ничего не значащими фразами – боялась признаться в том, что не такая уж она и послушная дочь... Однако долго такие встречи в строжайшей тайне продолжаться не могли, так как обязательно найдутся желающие снять гриф секретности и порадовать этим всех окружающих. Вскоре мамаша одной из Алисиных одноклассниц (та ещё сплетница!) перехватила меня на улице и, буквально захлёбываясь от переизбытка информации и предвкушая возможный скандал, выложила мне всё – и как Алиса чуть ли не каждый день шатается в этот самый “Хамелеон”, и как на качелях качается подолгу, и по торговым отделам шляется в одиночестве (не иначе, как украсть что хочет! А что им, сопливкам? Украдут, а родители потом отвечай за это!) и многое-многое другое... Если она хотела увидеть, как я буду орать и возмущаться поведением своей дочери, то оказалась сильно разочарована – я и бровью не повела, спокойно сказав, что сама лично разрешила дочке гулять там в свободное от уроков и домашних дел время. Разочарованная родительница отвалила и недовольно удалилась в неизвестном мне направлении, а я, внутренне закипая, достала сотовый: – Алло, граф? Моя авантюристка не у вас? Нет? Ладно, спасибо... Нет, всё в порядке, просто хотела кое-что узнать... Вот мерси огромное, без вас, ваше темнейшество, мне ну никак не сообразилось бы, что можно позвонить! Да просто спугнуть не хочу, вот потому и не звоню! И вы ей звонить не вздумайте, понятно? Иначе приду и десять килограммов маковых зёрен вокруг дома рассыплю – задолбаетесь собирать... Чао! Обескураженный такой вспышкой гнева граф клятвенно пообещал ни в коем случае не предупреждать клятвоотступницу и я направилась домой, справедливо рассудив, что белобрысая мошенница наверняка уже дома и, как ни в чём не бывало, делает уроки, а без доказательств как скандалы скандалить? ...Алиска и в самом деле была дома. Сохраняя невинный вид, она отрапортовала мне о своих школьных делах, похвасталась двумя пятёрками – по русскому и математике, сообщила, что скоро у них будет экскурсия в соседний город в музей и поэтому надо собраться по триста рублей... Мы пообедали, потом посмотрели “Моану”, потом Алиска стала делать уроки, а я принялась мучиться вопросом – поговорить с ней сейчас, без лишних свидетелей... или же завтра при всех отругать по “самое не балуй”? Весы постепенно склонялись в пользу разговора тет-а-тет... но тут послышались лёгкие шаги, и в спальную заглянула сама виновница моих переживаний. – Мамуля, у меня к тебе... в общем... я хотела сказать... – замялась она. – Хочешь сообщить мне, что ходишь без разрешения одна в “Хамелеон”? – сухо спросила я. – Так ты всё уже знаешь? – почему-то с облегчением вырвалось у моей дочери. – И Алёнка мне тоже говорила, что врать нехорошо, что мамы от этого только расстраиваются и начинают болеть и плакать! – И она совершенно права... Постой-постой, а кто она такая, эта твоя Алёнка? Одноклассница? – насторожилась я, торопливо перебирая в уме всех девчонок, что учились в одном классе с Алиской, но не находя такого имени. – Это с ней вы ходите в “Хамелеон”? – Да, она там живёт. – Как это “живёт”? Она что, беспризорница?! А где же её родители? – Про папу она ничего не говорила, а маму очень жалеет. С тех пор, как случился пожар... Наверное, лицо у меня стало дико-испуганным, что Алиска поспешила объяснить: – Он был давным-давно, этот пожар. Тогда погибло много людей, осталась одна Алёнка, но с тех пор она не может оттуда уйти... Она ведь привидение, хоть и странное! – Пожар... давным-давно... – медленно проговорила я, начиная кое-что понимать. – И что, её никто никогда не видел, эту твою Алёнку? – Она говорит, что иногда некоторые люди всё-таки её замечали, но предпочитали делать вид, что ничего и никого нет, – несколько огорчённо сказала моя дочка. – Они боялись, глупые... А Алёнка ведь никогда никому плохо не делает! Мам, можно я к ней и завтра пойду? – Ладно, иди... но только будь осторожна, хорошо? Обрадованная разрешением Алиска ускакала доделывать уроки, а я позвонила Леруке и рассказала ей обо всём, но Валерия отнеслась к этой новости вполне спокойно. – Сдаётся мне, что у вас скоро появится ещё одно домашнее привидение! – весело сказала она. – А прикольно, однако: призрак-матерщинник, василиск, милашка Дашка – мина замедленного действия и вот ещё одна гостья из Потустороннего мира! Жаль, что Манти от нас свалил, а то был бы полный боекомплект! – Что мне теперь делать, как ты думаешь? – Эта Алёнка, как я поняла, призрак абсолютно безвредный... но ты всё равно сходи завтра вместе с Алиской, может, она тебе покажется? – подумав, посоветовала Лерука, потом в трубке, грохнув оглушительно, что-то упало и моя подружка, грозно пообещав кое-кого примотать скотчем к стулу, чтоб не бузил, отключилась, а я пошла к Алиске – порадовать её своим решением проведать Алёнку, но та не слишком-то обрадовалась моему сообщению. – Ты не сможешь её увидеть, мамуля, – со вздохом сказала моя дочка. – Я же сказала, что её видят не все... – Но... – В тот раз она была рядом с тобой, но ты её так и не заметила... а ведь Алёнка отличается от других детей! – У неё зелёные волосы и заячьи ушки? – попробовала пошутить я. – Нет, она самая обычная девочка, – пожала плечами Алиска. – Ладно, если хочешь, пойдём завтра вместе... Особой радости в её голосе я не услышала, но решения своего менять не стала: чтоб я да пошла на поводу у малявки?! В выходной день в “Хамелеоне” было по-особенному шумно и людно – целые семьи решили прошвырнуться по торговому центру, посидеть в кафе, в кино и предаться прочим немудрёным развлечениям. Словом, народу было, как шпрот в банке и вся эта сутолока меня немного раздражала. Очень хотелось уйти домой, но, не сдержав обещание, данное дочке... В игровой комнате народу было немного, чему я сильно удивилась, так как обычно родители, придя в “Хамелеон”, старались побыстрее запихнуть своих чад в эту душегубку (а иначе не скажешь, так как окон не было, а сплит-система работала хреново), а сами отправлялись шопоголить по всем многочисленным торговым отделам. Пара ребятишек кувыркалась в бассейне, наполненном поролоновыми шариками, ещё двое прыгали на батуте... Качели были свободны, моя дочка моментально уселась на них и завертела головой – искала свою подружку и, видимо, нашла, потому что лицо её расплылось в радостной улыбке. – Она тут? – тихо спросила я, посмотрела в ту сторону, куда глядела Алиска и мне почудилось, что руки моей легонько коснулись тёплые тоненькие пальчики... но никого рядом не было. – Возле тебя стоит! – кивнула дочка. – Говорит, что очень рада познакомиться... Мам, если хочешь, я могу быть переводчиком! – Ещё бы не хотеть. У меня к твоей подружке много вопросов! ...Мало-помалу я узнала о маленьком привидении всё, что та только могла о себе поведать. Более пятнадцати лет назад в нашем городке жила-была девочка Алёна Синяева, которая любила конфеты, собирала фантики, рисовала котов и собак, у которых были улыбчивые лица, обожала свою маму, старалась учиться хорошо, чтобы не слишком огорчать её... Словом, самая обычная девочка, которых на белом свете сотни тысяч... вот только судьба ей выпала страшная – погибнуть во время пожара в кинотеатре. – Она просит найти её маму и передать ей, что очень её любит! – закончила свой (вернее, Алёнкин) рассказ Алиса. – Мы ведь сможем сделать это? – Синяева... Что-то я не помню такую фамилию, – задумчиво сказала я. – Но попробовать можно. Подключу к этому делу Лерку, а то она совсем зачахла от скуки, а так пусть побегает-поищет! Алиска просияла, и хотела было что-то сказать, но в это время по торговому центру пронёсся протяжный сигнал и вслед за ним послышался холодный механический голос: – Внимание, пожарная тревога! Всех посетителей просим пройти к главному и запасным выходам! Внимание, пожарная тревога... – Мама... – растерянно произнесла Алиса, и глаза её испуганно округлились. – Мамочка... – Бежим! – крикнула я, схватила дочку за руку и побежала к выходу. – Быстрее, быстрее, доченька!!! По коридорам, которые уже начало постепенно заволакивать дымом, к выходу уже бежали люди, многие из которых от страха почти ничего не соображали и просто неслись туда, куда убегали все – не думая ни о чём, кроме спасения из того ада, что здесь может вот-вот начаться. Внезапно Алиска вывернулась из моих рук и с криком: “Там же Алёнка!”, бросилась назад, в игровую. – Куда?! Она же призрак, ей огонь не страшен! – отчаянно закричала я, кашляя, побежала за дочкой и нагнала её у самого входа в игровую, где уже вовсю бушевало пламя – пенопласт и поролон – хорошие материалы для разведения костров – и Алиска, вбежав туда, тут же подалась назад, прикрывая лицо руками и надрываясь от кашля. – Ты с ума сошла?! – я схватила дочку и оттащила подальше. – Сгорим ведь! Бежим отсюда, ничего твоей Алёнке не сделается! – Вон она! – завопила Алиска, показывая куда-то вперёд. – Мама, ну неужели ты её не видишь?!! Я прищурилась, посмотрела туда, куда она указывала и вдруг увидела среди языков пламени... хрупкую детскую фигурку! Не веря глазам своим, я шагнула вперёд, не обращая внимания на жар, протягивая руки, в мои объятья скользнуло хрупкое тельце, и я почувствовала, как испуганно бьётся её маленькое сердечко. Подхватив одной рукой новоспасённую, другой – дочку Алиску, я развернулась и помчалась к выходу, уже думая только об одном – как бы спасти эти две детские жизни. Никто во время пожара (который, кстати, произошёл по вине одного малолетнего недоноска, вздумавшего поиграть в комнате развлечения с зажигалкой!) не пострадал и не погиб. Приехавшие пожарные быстро всё затушили, но всё равно – торговый центр “Хамелеон” был повреждён настолько, что проводить в нём ремонт оказалось делом бессмысленным – легче снести и простроить новый. Алёнка на то время, пока Лерка разыскивала хоть какие-то следы её семьи, поселилась у нас с Алиской и жила с ней в одной комнате. Сен-Жермен, когда я рассказала ему всё, что произошло и когда сама Алёнка поведала графу-вампиру свою историю, предположил, что девочка силой своего желания во время пожара, произошедшего более пятнадцати лет назад, поместила себя в своеобразную временную капсулу, а потом просто не смогла выбраться оттуда (и лишь иногда её могли видеть люди, обладающие даром), так как для этого, по-видимому, требовались те же самые условия, что и в момент образования этой самой капсулы, поэтому девочка как бы застряла во времени и в пространстве того места, где и произошло несчастье. – Но это только предположение! – сразу предупредил он. – А насчёт того, что твоя дочка смогла увидеть её... Судя по всему, у Алисы дар Проводника меж мирами и уж не знаю, что принесёт ей этот дар... Будем надеяться, что только благо. Что думаешь делать с девочкой, если её родные не найдутся? Сдашь в детский дом? – Да ты что?! – возмутилась я. – Она так подружилась с моей дочкой... и вообще, будет слишком жестоко поступить с нею вот так! – Если что, обращайся – помогу, чем могу, – пообещал Сен-Жермен, а я поспешила к Валерии – узнать, накопала ли та хоть что-то? ...Лерука “накопала” немало. Ей удалось выяснить, что мать Алёны Анастасия Владимировна Синяева – бывшая воспитанница детского дома, родила дочку без мужа но, тем не менее, не бросила её и воспитывала одна, без чьей-либо помощи. После пожара в кинотеатре и гибели (как она думала) дочери женщина через полгода познакомилась с каким-то приезжим, вышла за него замуж и уехала из городка навсегда, так что искать её теперь было бесполезно... да даже если мы каким-то чудом и найдём её, то что скажем? Что её дочка, погибшая много лет назад, жива, осталась девятилетней и теперь мама может забрать её? Ну, кто поверит в такое? Поразмыслив, я предложила Алёнке остаться жить у меня с Алиской и девочка с радостью согласилась, так как и сама понимала, что это будет самым лучшим решением всех проблем. Сен-Жермен помог сделать ей свидетельство о рождении и прочие нужные документы (деньги, а особенно большие деньги, способны творить великие дела – как хорошие, так и плохие!), нашёл репетиторов и на следующий учебный год Алёна пошла в один класс с моей Алисой. Учится она хорошо, учителя ею не нахвалятся – спокойная, трудолюбивая, аккуратная – да и моя дочура под её влиянием заметно поменялась в лучшую сторону. Лерка, правда, ворчала, что вот у тебя, мол, уже две дочки, а у неё только один сын, на что я предложила зануде взять к себе Дашку... Представив, какой тогда у неё в квартире начнётся дурдом, Валерия сопоставила все “за” и “против”, мигом приутихла, успокоилась и вскоре вновь воцарилась полная идиллия. После этого пожара меня долго не покидала мысль: а ведь сколько человек во время несчастных случаев считаются пропавшими без вести? Вдруг и они, подобно нашей Алёнке, смогли силой мысли переместить себя в другое измерение или, как говорил граф, временную капсулу, и до сих пор находятся там, не в силах выбраться и достучаться до тех, кто проходит мимо, не замечая их отчаянных попыток? Впрочем, может статься так, что кое-кто и замечает, но... кто поверит, что это кричат и не могут докричаться живые люди?
2018 г
ЗНАЧИТ, ТАКОВА СУДЬБА Слабо динькнул сотовый, давая понять, что на электронную почту пришло письмо... Я лениво покосилась на столик у стены, на котором и возлежал аппарат, но вставать с мягкого ложа, пройти два метра... Не хочу! Решение пришло моментально, едва рука нащупала лежавший рядом ноутбук, в котором торчала забытая модемка – я открыла его, вошла в свою почту, где скопилось множество непрочитанных писем и, позёвывая, принялась неторопливо читать одно за другим. Реклама... Нет, это мне на фиг не нужно, убрать! Опять реклама... ещё одна... О, предложение посетить новую клинику и бесплатно пройти обследование... и ещё одно такое же – косметический салон “Гильотен” (интересно, а они хоть в курсе, в честь кого вообще назвали свою забегаловку?) “выбрал вас из множества желающих (в каком же я состоянии была, если даже не помню, когда и как страстно возжелала стать их клиентом?!) и теперь предлагает абсолютно задаром (ага, вот только бесплатный сыр бывает лишь в мышеловке... а потом пришмякнет так, что весь ливер наружу выползет!) все процедуры – пилинг, маникюр, педикюр, массаж и прочее-прочее-прочее! Ну да, ну да... тоже мне – нашли дурочку с переулочка, подумала я, припоминая похожий случай с одной моей знакомой, которая купилась на такую вот точно халявушку... и в итоге к чистой коже мордочки приобрела нехилый такой довесок в виде кредита на полтора миллиона! Лично я идти по её стопам не собиралась и, удалив весьма сомнительную замануху для имбицилов, открыла последнее письмо. “Уважаемая Наталья Валерьевна! – писал незнакомый мне Александр. – С прискорбием хочу сообщить вам о гибели ваших друзей – братьев Юриев Загорских в результате несчастного случая...” Что там дальше было написано – читалось с трудом, так как буквы внезапно запрыгали и расплылись. Загорские... братья Юрии... Так ведь это же наши братцы-Юрики! Погибли... Как же так, ведь всего лишь месяц назад я разговаривала с Юрием по скайпу, и всё было нормально, никто умирать не собирался! Какие глупости ты говоришь, Натуся... разве кто может предвидеть собственную смерть? “А разве нет? – одёрнула я саму себя. – Вспомни хотя бы Вестницу – двоюродную сестру Юрика! Впрочем, разве можно спокойно жить, постоянно видя мёртвых в живых? Я бы точно не смогла...” Не успела я выключить ноутбук, как заполошно зазвенел-задёргался сотовый на столике и прыгал он так, что волей-неволей пришлось встать. – Ты письмо получила?! – истошно взвизгнула мне в самое ухо Лерка и напрочь отбила в нём слух. Я поморщилась, потрясла головой и, приложив сотовый к другому уху, скорбно попросила: – Не ори так, пожалуйста... Письмо я получила и сама в шоке. Ну ладно Юрий – этот авантюрист по натуре, а вот Юрик... Чтобы он вот так, добровольно да полез в неведомое и опасное для его драгоценной жизни место? – Он, конечно, трус, – согласилась со мной моя подружка. – И лишний раз пальцем не пошевелит... разве что ему пообещают гору сокровищ! – Это вполне возможно. Что, пойдём вечером навестить графа с Дашкой? Наверняка ему уже известно, что там произошло. ...Выяснить графу-вампиру удалось немного. Да, наши непутёвые друзья, одному из которых наверняка навешали нехилые такие спагетти на уши про несметные сокровища в тёмной-тёмной пещере, и в самом деле попёрлись искать острых ощущений на свои седалища в одну из самых загадочных и малоизученных пещер, которую те немногие спелеологи , что осмелились заглянуть в её недра и остались при этом живы (а это бывало большой удачей, так как порой не спасало даже самое суперновое снаряжение), прозвали Чёрной – и за извечную темноту, царившую в ней, наверное, с сотворения мира, и за коварный нрав, который уже стоил жизни десяткам смельчаков. И погибли братцы-Юрики (во всяком случае, один из них) далеко не сразу – не всегда падение с высоты на камни ведёт к мгновенной смерти... – Откуда они... ну, спасатели... или те, кто их нашёл, это узнали? – помолчав, спросила я. – Один из наших непутёвых друзей погиб мгновенно – пробил голову и разорвал грудную клетку о камни, а с такими травмами, даже если немедленно оказать помощь, долго не живут. Второй умер не сразу, успев перед смертью доползти-таки до друга, – ответил Сен-Жермен и устало потёр виски (видимо, и у вампиров иногда болит голова...). – Кто из них погиб первым – не знаю... но как же, должно быть, было страшно тому, кто остался один – хоть ненадолго, но один! – и как ему было больно... Валерия заплакала. – А похороны... похороны когда? – сквозь слёзы спросила она. – И где? – Их уже похоронили, – сухо ответил граф-вампир, не переносивший женских слёз. – Ещё три дня тому назад. Их... друзья обо всём позаботились, а вот то, что нас оповестили так поздно... Не до того было, да и никто особо не интересовался старыми знакомыми погибших. Скажите спасибо, что хоть сейчас вспомнили, а то мы бы так никогда и не узнали... Помянем? Мы молча кивнули и прошли в столовую, где стараниями Роланда уже был накрыт небольшой стол. Ну-у, это может, по мнению графа, стол был “небольшим”, а для нас, хоть и привыкших к гостеприимству Сен-Жермена... – За чей, интересно, счёт сей банкет? – задумчиво поинтересовалась я, окидывая взглядом гастрономический Клондайк, царивший на столе. – Что? – За чей счёт банкет, спрашиваю? – повторила я. Валерия прыснула, спохватилась и попыталась принять постный вид, но это у неё получилось плохо. – И не стыдно вам, граф, за то, что вы такие поляны накрываете... а бедные дети экономически отсталых стран в это время отчаянно голодают? Вот взял бы и отправил им покушать, проявил, так сказать, благотворительность... – Благотворительность пусть ваш президент проявляет... за счёт своих сограждан! – фыркнул Сен-Жермен. – Он у вас это дело любит – пыль в глаза пускать... И вообще, нечего превращать поминки в балаган, садитесь за стол. Живо! Посидели мы часов эдак до двенадцати ночи, вспоминая все свои прежние похождения – и как познакомились с Юриком, и как колдун Крысяка превратил его в девчонку, и как Юрик вызвал сначала привидение, а потом мантикора, тупо перепутав заклинания вызова единорога с заклинанием вызова этого чудища... но пользы от Манти было куда как больше, чем от рогатого жеребца!... и как мы вытащили из параллельного измерения его двойника Юрия и многое-многое другое... Потом Лерка случайно глянула на часы и переполошённо ахнула, обнаружив, что их стрелки сошлись на двенадцати – а дети-то дома одни, а дети-то, небось, голодные-холодные! – и мы, попрощавшись, поспешили к своим чадам, которые, как оказалось, преспокойно сделали уроки, посмотрели телевизор, поужинали без напоминания и, умывшись и почистив зубы, легли спать. Я немного почитала, потом, чувствуя неодолимую сонливость, выключила свет и словно провалилась в темноту... Ей не зря дали такое название – в этом братцы-Юрики убедились лично почти сразу же: даже свет мощных фонарей не мог рассеять вечный мрак, что царил под сводами Чёрной пещеры. Юрий уже раз сто пожалел, что вообще поддался на уговоры своего вечно непоседливого двойника (вот уж кто настоящий авантюрист, зря я своего Юрчика в этой нехорошей склонности подозревала!), который как младенец повёлся на болтовню в Интернете о том, что где-то в глубинах этой самой пещеры хранятся несметные сокровища, заныканные гитлеровцами во время отступлений... и, вполне возможно, что и сам Наполеон мог там отметиться! ...Путь сюда оказался неблизкий и совсем не такой лёгкий, как Юрик представлял, да и в самой пещере... Временами пол был ровным и почти гладким, как хорошо укатанная дорога, но чаще всего ноги то и дело проваливались по щиколотки (а то и выше) в промоины, наполненные гнилостно попахивающей водой. В одном месте им даже пришлось брести почти по пояс в небольшом озерке, что нежданно-негаданно преградило им путь и Юрик противно ныл, жалуясь на возможную простуду (водичка-то холодная!), вызывая у Юрия стойкое желание прибить страдальца. – А вдруг тут водятся акулы? – округлив глаза, спрашивал зануда. – Вдруг они меня съедят, а?! – Подавятся! – не выдержал Юрий. – А если и не подавятся, то стойкое отравление им точно гарантировано... О, а вот и твоя акула плывёт! – Где? Где?! – завертелся в панике Юрик, глянул вниз и на время заткнулся, рассмотрев небольшую полупрозрачную, почти бесцветную рыбку, у которой вместо глаз были плотные белые наросты. Рыба оказалась слепой... Да и зачем здесь зрение, подумал Юрий, шаря ослепительным лучом по стенам, на которых лепились отвратительные на вид слизняки, в этом царстве вечной тьмы? Вполне достаточно слуха и обоняния... Он нащупал в кармане болт, бросил его в стену, с которой тут же сорвался один из слизней и шлёпнулся в воду, где тотчас же плеснул рыбий хвост. – Вот и пожива... – усмехнулся Юрий, выбираясь из воды и помогая выбраться вконец обессилевшему Юрику, которого почти волоком втащил на нагромождение каменных глыб, которые некогда рухнули с высокого свода – от землетрясения ли это случилось или из-за чего другого, но мужчина предпочёл бы, чтобы этого более не произошло... во всяком случае, пока они ещё тут. Немного передохнув, он предложил своему двойнику развести костёр и пообсохнуть, но Юрик внезапно заартачился – так его тянуло как можно скорее взглянуть на желанные сокровища – и, в конце концов, Юрий поддался на уговоры. ...Пол пещеры вскоре круто пошёл вниз, влажные подошвы начали скользить по мокрым камням и только сейчас Юрий понял, что совершил большую глупость – и то, что пошёл на поводу у Юрика и то, что не купил специальную обувь для скалолазов (надо было бы, да вечно жадный Юрик денег пожалел!), но убиваться и ругать себя за уже сделанное было поздно... да и некогда – мужчина продолжал скользить вниз всё быстрее и быстрее и, хоть он и сумел извернуться и бросить стальной крюк спривязанным к нему тросиком, спасти это уже не могло ни его, ни Юрика. Крюк, лязгнув, лишь на несколько минут задержал падение, зацепившись за скалистый выступ, но тут мимо с визгом пролетел Юрик, верёвка, надёжно связывающая их вместе, натянулась, крюк, державшийся на одном честном слове, соскользнул, и Юрий с криком полетел вниз, в непроницаемую тьму... ...Лишь каким-то чудом Юрий выбросил второй крюк, и вот он-то отлично выполнил свою работу, уже на излёте зацепившись за какое-то углубление в камнях. Резко натянувшаяся верёвка дёрнула мужчину за пояс и он невольно вскрикнул от боли... однако что значила эта ничтожная боль по сравнению с тем, что ждало бы их на дне пещеры, где наверняка таились сотни острых обломков? Юрий немного передохнул, под верещание своего двойника раскачиваясь на туго натянутом тросике, нашарил фонарь и направил его луч вниз, пытаясь рассмотреть, что же там. Светлое пятно заскользило по острым камням, жутковато и причудливо изламываясь на режущих глаз гранях и мужчина содрогнулся, на миг представив себя и Юрика там, внизу, проткнутых насквозь... и тут луч фонаря отразился от чего-то блестящего, разбившего его на множество разноцветных бликов, словно некогда кто-то уронил на дно пещеры огромное зеркало, которое раскололось на сотни тысяч сверкающих кусочков и от этого зрелища сердце Юрия на секунду замерло, а потом вновь забилось с удвоенной силой. Откуда-то из-под ног послышался восхищённый вздох и мужчину начало раскачивать из стороны в сторону – его двойник, тоже увидевший сияние, моментально пришёл в себя и начал ёрзать, не в силах справиться с желанием как можно скорее добраться до этого блестящего. – Неужели?.. – прошептал Юрий и, не договорив, ухватился за моток троса и принялся осторожно отцеплять виток за витком, постепенно спускаясь на дно пещеры. Первым внизу очутился Юрик, который, освободившись от верёвки, кинулся куда-то в сторону, потом и ноги Юрия коснулись камней и он, словно внезапно лишившись сил, рухнул... на россыпи золота и драгоценных камней, сияющих в свете фонарика ослепительно яркими звёздами! Усталость пропала как по мановению волшебной палочки – Юрий, стоя на коленях, трясущимися руками набирал полные пригоршни золота и, словно сойдя с ума, подбрасывал его вверх и с радостным смехом подставлял голову и плечи под хоть и твёрдые, но такие приятные “капли”. Юрик скакал вокруг козликом, разбрасывая золотые монеты аки сеятель – зёрна, потом со всего размаху шмякнулся в золотые волны, даже не поморщившись от боли, хотя наверняка крепко ушибся. Постепенно радость поутихла и мужчины принялись торопливо набивать рюкзак и карманы монетами, украшениями и просто драгоценными камешками, выбрасывая все свои вещи. Вот рюкзак набит доверху так, что даже клапан застегнулся с трудом и Юрий остановился в раздумье – подниматься вверх вместе с тяжеленной ношей было бы чистой воды самоубийством, ведь верёвка не стальная, да и крюк может соскользнуть... – Юр, и что нам теперь делать? – робко потянул его за рукав Юрик, до которого тоже дошла вся тяжесть сложившейся ситуации. – Мы же... – Ну какой же я болван! – внезапно расхохотался тот, хлопнув себя ладонью по лбу, отчего Юрик перепугался ещё больше. – Верёвка-то длинная! Поднатужившись, он подтащил рюкзак поближе к тросику, конец которого, свившись кольцами, лежал на золотом “ковре”, привязал его, попробовал узел на прочность и, довольно кивнув, принялся осторожно подниматься, велев Юрику ждать спокойно и не истерить понапрасну. Вот уже половина пути осталась позади, вот спасительная площадка... Юрий с трудом перелез через её край и, привалившись к стене, с облегчением вздохнул, почувствовав себя наконец-то в безопасности. Сейчас ему хотелось только одного – наверх, к небу и солнцу... но расслабляться пока нельзя. Передохнув, он помог своему двойнику добраться к нему, потом они вдвоём затащили тяжеленный рюкзак и пустились в обратный путь. Опять было подземное озеро, ямы, наполненные гнилой водой... Лучи солнца, ударившие в глаза, показались нестерпимо ослепительными после непроницаемого мрака пещеры, кое-как освещённой лучами фонарей. Юрий радостно засмеялся, подставляя лицо лёгкому ветерку, а потом... “Всё красное... Почему мир стал красным... и полным боли?..” Ведь ничего этого на самом деле не было. Юрий очнулся лишь через пять часов после страшного падения в бездну и дико болезненного удара об острые камни. Фонарик, выпавший во время падения из его руки, каким-то чудом не разбившийся, застрял в расщелине и луч его, направленный куда-то вбок, с жуткой чёткостью освещал небольшое пространство и в его изредка мигающем, постепенно гаснущем свете мужчина увидел... Юрика, который безжизненно распластался на острых камнях, повернув окровавленное лицо в его сторону и немигающе глядя куда-то вдаль. – Юрка... – шёпотом, точно боясь разбудить, позвал Юрий, но тот даже не шелохнулся, всё так же незряче продолжая смотреть в его сторону. Превозмогая дикую боль и с трудом волоча непослушные, ставшими неживыми ноги (позвоночник был сломан), мужчина пополз к нему, ранясь об острые как бритвы обломки, но совсем не чувствуя этого. Вот он уже настолько близко, что можно дотронуться до бледного лица Юрика, вот пальцы скользнули по холодной коже, покрытой липкой, остывшей уже кровью, коснулись открытых глаз... Юрик всё так же смотрел и смотрел куда-то – безразлично, пусто и Юрий всё понял, подумав при этом, как же будет мучительно умирать в полном одиночестве, и от этой мысли у него вырвался рыдающий крик: – Нет... нет... Не-е-ет!!! Фонарь мигнул в последний раз, погас, и всё провалилось в кромешную, первозданную тьму... Крик всё ещё звучал в ушах, когда я проснулась в холодном поту и с дико бьющимся сердцем... Долго сидела в постели, пытаясь понять, кошмар ли мне приснился по причине чрезмерно развитого воображения, или... или же душа Юрия как-то сумела поведать мне о том, что произошло с ним и Юриком, ведь не зря же говорят, что люди, которых связывала искренняя привязанность друг к другу (пусть даже очень давно), зачастую способны чувствовать, что с близкими их сердцу людьми произошло что-то нехорошее... Вот и мне несколько дней назад (как раз тогда, когда, думается, и погибли братцы-Юрики...) было как-то хреново, но я приписала всё повышенному давлению, усталости... а оно вон как получилось. Тут же скрипнула дверца шкафа. – Не спится, подруга? – мой домашний призрак наполовину выплыл из своего жилища. – О своём бывшем горюешь? – Сон страшный приснился... – нехотя призналась я. – Скажи, полтергейст непутёвый, ты можешь заглянуть в Тот мир и узнать, как там... – Зачем? Так ли уж нужно тревожить души усопших? – печально спросил призрак. – Поведал тебе Юрий о том, как он погиб и хватит, не надо ворошить прошлое и прах! Ложись лучше спать, более твой сон никто и ничто не потревожит. – А откуда ты... – Мёртвые всегда связаны друг с другом. Иногда эта связь хрупкая как весенний ледок, иногда сковывает похлеще чугунных цепей... но в любом случае я всегда знаю, что происходит в царстве Смерти. А теперь ложись, клади свою бедовую головушку на подушку, укрывайся одеяльцем и постарайся выбросить из головы всё, что тебя тревожит. Утро вечера мудренее! Так я и сделала, хоть и думала, что теперь долго не смогу уснуть... но уснула и крепко проспала почти до семи часов утра, а при свете солнца сон уже не пугал, полностью растворившись и оставив после себя лишь послевкусие печали... Но жизнь-то продолжается, подумала я, вскакивая с кровати, застилая её и спеша на кухню, чтобы приготовить завтрак Алиске и Алёнке, которые всё ещё нежились в постельках, хотя давно пора было вставать, и если Юрий и Юрик так рвались в эту треклятую пещеру... Что ж, значит, такова их судьба.
2018 г
ВПУСТИ МЕНЯ И ПОЗАБУДЕШЬ ВСЁ Темнота. Это первое, что осознала девочка, когда распахнула глаза... Собственно, она поначалу и не поняла, что её глаза открылись – в полубессознательном состоянии грани между внешней тьмой и внутренней стёрлись, в душе царило полное безразличие, но потом девочка приподняла одну руку и её ладошка упёрлась во что-то твёрдое и гладкое... Мгновенно в маленькую душу ворвалась паника и пальчики начали ощупывать это неожиданное препятствие и с каждой секундой движения их приобретали всё более и более дикий ужас – в памяти, словно издеваясь, всплыли рассказы вышедшей из ума тётушки о том, что в их роду много тех, кто был похоронен заживо, кто затем очнулся в склепе, не мог выбраться наружу... а потом их истлевшие тела находили родственники – находили у самых дверей склепа и сердца их переполнялись страхом от этого кошмарного зрелища... Девочка особо не верила россказням полубезумной тётки, хотя какая-то часть её упорно твердила, что никакие это не выдумки, что люди и вправду приходили в себя в гробах, кое-как выбирались из них... но выйти из склепа, дверь которого снаружи запиралась на засов и замок, у них не было никакой возможности и они умирали у самого порога – от голода, жажды и страха, а помощь приходила слишком поздно... и вот сейчас та же участь ожидала и её! От одной только этой мысли руки словно налились силой, крышка гроба, грохнув о каменную стенку, отлетела в сторону и девочка, срывая с себя полотно, которым была укрыта, выпрыгнула из своей страшной колыбели. Вокруг царила почти полная темнота, лишь кое-где прорванная тонкими голубоватыми нитями пробравшегося в щели между камнями лунного света... Постепенно глаза привыкли к этой полутьме, и девочка смогла рассмотреть тёмные, ещё темнее самой тьмы, продолговатые предметы, что находились вокруг, в нос назойливо пролез холодный, пахнущий пылью и чем-то сладковатым воздух и сразу же пришло осознание всей беды, что навалилась на всё её маленькое существ! – Нет... Нет! Мама, мамочка, спаси меня!!! – вырвались из груди рыдающие вопли, отражаясь от холодных стен и обрушиваясь в душу. – Ма-а-а-ама-а-а!!! Крики отнимали последние силы, но девочка всё продолжала и продолжала кричать, до хрипа напрягая горло, опускаясь в изнеможении на грязный пол. Душа постепенно погружалась в беспросветную тьму и уже где-то на грани между жизнью и смертью из самого её существа вырвалось: – Ненавижу... Ненавижу вас всех!!! Где-то через год умерла та самая полубезумная тётка, которая постоянно пугала свою племянницу рассказами о погребённых заживо... Умерла по-настоящему, скатившись с лестницы и сломав себе шею, чем только порадовала уставших от её выходок родственников и те, наскоро сунув усопшую в самый дешёвый гроб, понесли его в склеп, где их ждало жуткое зрелище – у самого входа лежало скрюченное иссохшее тельце девочки в пыльно-грязном, некогда белом платьице. С матерью умершего такой страшной смертью ребёнка случилась истерика, дедушке стало плохо с сердцем, и через какое-то время он тоже скончался, пополнив тем самым количество гробов в их семейном склепе. Прошло более ста лет... Немногие ночные посетители старинного кладбища не раз видели двух призраков, постоянно державшихся вместе – маленькую девочку в белом платьице и высокого старика в строгом тёмном костюме, который эту самую девочку крепко держал за руку, перехватив крепкими сухими пальцами тоненькое запястье. Девчушка покорно шла рядом со стариком, не вырывалась и не капризничала (да и какие капризы могут быть у призрака?) и лишь изредка на её лице появлялось странное выражение, смысл которого нечаянные наблюдатели сразу понять не могли и понимание к ним приходило лишь тогда, когда они были уже дома и, лёжа в постели, находились на грани сна и яви... И это была безграничная, всепоглощающая ненависть. Алиса, глотая слёзы, сидела в самых зарослях на выщербленном, обомшелом камне, что словно именно для таких случаев выполз из покрытой густой травой земли. “Как же все меня достали, – думала она ожесточённо. – Все, абсолютно все – и мама со своей вечной заботой, и учителя с вечными попрёками в том, что она, Алиска, учится спустя рукава и даже не думает менять этого... А ведь поначалу начала исправляться! А ещё больше достала эта названая сестрица – Алёнка! Ну, что ей стоило погибнуть тогда, в пожаре?” Едва только эта мысль появилась, как девочку тут же охватил жгучий стыд – ну, как она могла так подумать? Алёнка пережила такое, потеряла мать, оказавшись во временной ловушке, а она, Алиса, посмела попрекать её этим... “Она всё равно виновата... – послышался где-то глубоко внутри тихий голосок. – Извини, что я вмешиваюсь, но твоя Алёнка... так её зовут, да?.. Алёнка и в самом деле виновна в том, что все тебя ругают и...” Перепуганная Алиска вскочила и лихорадочно стала оглядываться в поисках обладателя незваного собеседника... но рядом никого не было. “Я напугала тебя, прости, – расстроенно произнёс тот же самый голос. – Это не было моей целью...” – Я сейчас чувствую себя столяром Джузеппе, когда ему попалось то самое полено! – сказала вслух Алиса, и внезапно её разобрал смех. – Вот и дозрела... Сама с собой разговариваю! Где ты, Буратино? “Я не деревянная кукла, как ты изволила выразиться, – в голосе незнакомки (а это была девочка) появились раздражённые нотки. – И увидеть меня сейчас, при свете дня, тебе вряд ли удастся”. – Только не говори, что ты привидение! – простонала Алиса. – Хватит с меня нашего домашнего призрака и... и Алёнки, хотя она совсем не привидение. Чего тебе от меня надо? “Прости! – голосок едва не плакал. – Да, я привидение и умерла давным-давно, но мне так тоскливо и я так давно ни с кем не разговаривала!” Алиске, которая была отзывчивой и доброй, внезапно стало жаль бедную, совершенно незнакомую ей девочку, душа которой невесть почему не упокоилась и вынуждена теперь бесприютно бродить... здесь? – Здесь что, кладбище, что ли? – внезапно вырвалось у неё. “Да. А ты разве не знала? – удивилась девочка. – Этот камень, на котором ты сидишь, раньше был частью склепа, в котором была похоронена я и мои родственники!” – Уй-й-я!!! – Алиса подскочила как ошпаренная и принялась остервенело отряхиваться. – Прости, я не хотела! “Да мне как-то всё равно! – весело сказала девочка. – И потом, ты же не на моих непосредственно костях сидишь, это всего лишь часть кладки и не более!” – И то хорошо... А почему я не могу видеть тебя? “Увидеть можешь, но для этого тебе надо в полночь придти сюда... я бы на твоём месте давно испугалась, но ты такая храбрая...” – Мы вот уже минут десять общаемся, а я до сих пор так и не знаю, как тебя зовут? – торопливо сказала Алиса, стараясь не покраснеть от удовольствия (ещё бы, само привидение считает её храброй!). – Или тебе нельзя называть мне своего имени? “Нет, почему же... Меня зовут Анжелика.” Алиска чуть ли не каждый день начала бегать на старое кладбище, где подолгу разговаривала со своей новой знакомой: жаловалась на жизнь, на учителей, на маму, которая всегда и всем недовольна, на Алёнку, которая появилась невесть откуда и которую постоянно ставят ей в пример. Достали все!! Анжелика терпеливо утешала её, рассказывая кое-какие истории из своей бывшей жизни – и как она старалась быть хорошей, послушной девочкой, делала всё, чтобы папа с мамой были ею довольны... и они были довольны, лишь дедушка... При одном упоминании о нём Анжелика невесть чего пугалась и надолго замолкала, а Алиска ещё пуще начинала кипятиться, всё больше и больше растравляя свои обиды и вот однажды... “Я могу помочь тебе, – вдруг кратко сказала Анжелика, прервав душевные излияния Алиски на самом интересном месте, отчего та поперхнулась и немножко подавилась застрявшими в горле сердитыми словами. – Как? Как ты мне поможешь? Придёшь к нам домой и в школу, напугаешь Алёнку и учителей? Маму и тётю Леру пугать бесполезно, они... “Я легко могу помочь тебе во всех твоих бедах, но ты должна впустить меня”. – Куда? Домой? “Нет, в свою душу, ибо только так я смогу решить все твои проблемы...” Алиска тут же вспомнила фильм “Астрал-2”, где призрак занял тело ещё живого человека, и её охватило подозрение. “Всё это полная чушь! – поспешила успокоить её Анжелика. – Даже если душа мёртвого и войдёт в тело живого, то ничем не сможет ему повредить и потом... Зачем мне делать тебе зло, ведь ты единственная, кто за столь долгий срок, кто поговорил со мной! Я просто хочу помочь тебе и всё!” – Но чем ты мне сможешь помочь? – уныло спросила Алиса, но Анжелика лишь звонко хихикнула и таинственно сказала: “Приходи сюда послезавтра и... и...” – Что случилось? “Беги скорее отсюда! – неожиданно завизжала Анжелика так, что у Алисы зазвенело в голове. – Он... Он идёт сюда! Да беги же!!!” Пока Алиска тупо соображала, что к чему, ноги её начали действовать сами по себе – внезапно распрямившись, они подкинули лёгкое тело девочки и стремительно понесли прочь за пределы заброшенного кладбища и уже там её точно покинули все силы. Алиса плюхнулась на мягкую траву и долго не могла отдышаться и понять: как это её собственные ноги, словно действуя по команде извне... Неужели это Анжелика командовала её телом? Да ну, глупости всё это, сказала она сама себе, я просто испугалась и... Я испугалась? Нет, это Анжелика была неизвестно чем жутко напугана, а я тут при чём? Сосредоточенно размышляя над всем произошедшим, Алиска зашагала домой. Надо со всем этим кончать, думала она, до добра эти тайные встречи вряд ли доведут и мама вон уже недовольна моими оценками и Алёнка... Стоило ей вспомнить про Алёнку, как внутренний голос начал ехидно подхихикивать и говорить, что мамочка-то больше любит теперь эту приблудыша Алёнку, а не свою родную доченьку и Анжелика наверняка знает верный способ, как всё исправить так, чтобы мама больше любила её, Алиску, а не эту средневековую выскочку. От этих мыслей Алиса остановилась и обернулась в сторону старинного кладбища. – Я приду! – громко сказала она и зашагала домой. Все те два дня, что оставались до задуманного полночного похода на кладбище, Алиса вела себя словно паинька – аккуратно делала уроки, была вежлива с учителями, ходила в обнимку с Алёнкой, вовсю ластилась ко мне. Так как ей было абсолютно несвойственно подобное поведение, я поневоле встревожилась и, не зная, что делать, пошла к единственному человеку, который мог бы дать ответ почти на любой вопрос – к Сен-Жермену. Ну да, он не человек, но какая разница? – Что тебя опять мучает? – спросил граф-вампир, откладывая в сторону газету. – Призрак разучил новые матерные частушки и теперь доводит до заика твоих соседей? – Если бы... Нет, ваше темнейшество, всё дело в моей разлюбезной дочери Алисе. Никак я её не пойму – то она рычит на каждое моё замечание, Алёнку до слёз доводит, грубит учителям... а тут – на тебе! – любовь прямо отовсюду лезет! Алёнка, добрая душа, только счастлива от такой перемены, а вот мне что-то не по себе от таких перемен... – Переходный возраст! – отмахнулся Сен-Жермен. – Какой ещё переходный возраст, когда ей только одиннадцать?! Нет, чует моё сердце, что эта маленькая вредина задумала что-то такое, что может аукнуться и мне и Алёне... – Ну, попроси призрака проследить за ней... ему это только в радость будет! – посоветовал граф-вампир, но я поморщилась: – Уж он-то проследит... Вся округа будет знать, как моя дочка в туалет сходила, какого цвета её нижнее бельё... а оно мне надо – такие проблемы заиметь на старости лет? – Да ты ещё в самом соку! – попробовал утешить меня Сен-Жермен, на что я фыркнула: – Ага, в соку... Только сок, пожалуй, уже перебродил и скис благополучно. Ладно, пойду я. Кстати, слышал новости? Там у них на химическом заводе какая-то утечка произошла, но говорят, что всё-всё хорошо, всем надо быть спокойными и население не пострадает... – Когда правительство говорит, что население не пострадает, то всё – амба, каюк, неси лопату и закапывайся сам! – хмыкнул граф. – И то верно... Ладно, а насчёт поведения Алиски... может, это всё мои нервы и ничего больше. Спокойной ночи! – Спокойной ночи! – пожал плечами Сен-Жермен и вернулся к чтению газеты... однако, едва только я скрылась за дверью, как он вновь отложил газету и свистнул. Тишина. Сен-Жермен нахмурился, свистнул ещё раз и, не дождавшись результата, повелительно хлопнул в ладоши. Убедившись что всё это без толку, он вздохнул и негромко позвал: – Иннокентий! – Вот так бы давно... – послышалось ворчливо, и из стены с противным хлюпаньем выплыл мой домашний призрак. – А то подзывает как служебно-разыскную собачку... свистом! Оставь свои аристократические замашки, в нашем городке они смотрятся так же, как кружевные панталоны – на коне Медного всадника! – Ну, у тебя и сравнения... – аж хрюкнул граф-вампир, на минуту представив себе ТАКУЮ картинку. – Ладно, я вот зачем тебя позвал... Надо проследить за... – Дочурой нашей Натали, я всё прекрасно слышал, – кивнул призрак Иннокентий. – На мой взгляд, она и в самом деле стала какой-то... не такой. Как я понял, она сегодня ночью собралась на ненадолго отбыть в неизвестном направлении, так что... – Только чтобы она тебя не заметила! – встревожился Сен-Жермен, представив, что может начаться, если Алиса усекёт за собой слежку. – Не боись, всё будет в полном ажуре! – философски произнёс Иннокентий и... исчез. Мама и Алёнка прочно спали – в этом Алиса убедилась сразу же, как тихонько встала с кровати и на цыпочках прошлась по комнатам. Вернувшись, она торопливо начала одеваться и вскоре, стараясь как можно бесшумнее прикрыть за собой дверь, стояла на лестничной площадке, где горела тусклая лампочка. Спустившись вниз, непоседа огляделась и, убедившись, что никого поблизости нет, понеслась в сторону заброшенного кладбища, где уже нетерпеливо маячила белая тень. – Ф-фу, еле смылась... – отпыхиваясь и присаживаясь на уже знакомый ей камень, выдохнула Алиска и уставилась на стоявшую перед ней слегка размытую по краям фигурку девочки – так, ничего особенного: длинные и тёмные волнистые волосы, перехваченные белой лентой, бледное личико, большие тёмные глаза... неприятно тонкие, плотно сжатые губки придавали детскому лицу неприятное жёсткое выражение, но Алиса не придала этому никакого значения. “Ты всё-таки пришла!.. – с затаённой радостью и каким-то облегчением произнесла Анжелика. – А я боялась...” – Раз обещала... – пожала плечами Алиса. – Ну, и как же ты мне поможешь, интересно? По личику Анжелики скользнула непонятная усмешка. “Встань на колени возле этого камня и прислонись к нему лбом. Это всё, что требуется, – сказала она. – Ты ведь хочешь, чтобы для тебя закончились все эти неприятности, да?” Ещё бы не хотеть! Алиса, вскочив с камня, плюхнулась рядом с ним на колени... и замешкалась. “Ну, чего же ты? – нетерпеливо спросила Анжелика. – Поторопись, время уходит!” – А... зачем всё это? “Что именно?” – Прислоняться к камню. Разве это как-то поможет? “Я плохого не посоветую. Впрочем, можешь идти домой, и всё будет идти, как и прежде!” Алиса, представив себе, как она опять будет цапаться с мамой и Алёнкой, грубит учителям, наклонилась было к камню, но... “Что опять? – уже раздражённо поинтересовалась Анжелика. – Что тебя на сей раз не устраивает?! – Знаешь, – глядя внезапно прояснившимися глазами на свою призрачную знакомую, сказала Алиса. – А я тебе не верю... “Какое это теперь имеет значение? – неожиданно звонко расхохоталась Анжелика. – Главное уже сделано!” Словно мощный порыв ветра ударил Алису в спину, отчего та стукнулась лбом об обомшелую поверхность камня и в тот же миг Анжелика, превратившись в полупрозрачное, слабо светящееся облачко, втянулась в камень, ярчайшая вспышка отбросила девчонку назад, опрокидывая на спину и... и всё. Алиса ошарашенно моргала, пытаясь избавиться от ярких бликов, пляшущих перед глазами, когда внутри неё снова раздался голос Анжелики, только на этот раз он был громким и отчётливым: – А теперь пора домой. Ты же не хочешь, чтобы твои мамочка и сестрица проснулись, обнаружили, что тебя дома нет, и подняли тревогу?” “Я ушиблась... – захныкала Алиса. – И не могу... Ой!” – Зато я могу! – улыбнулась... уже не Алиса – Анжелика, с лёгкостью поднялась на ноги и, обернувшись, насмешливо сказала. – Можешь не грозить, теперь, в этом теле, мне ничего не страшно. Прощай, дедуля! Махнув кому-то на прощание рукой, Анжелика быстро зашагала прочь, совсем не обращая внимания на Алису, которая отчаянно пыталась вновь обрести контроль над своим собственным телом, но ей это уже не удавалось. Вскоре девочка исчезла среди кустов, а низкий голос озабоченно произнёс: – Вот дела... И что теперь делать, скажите на милость? Анжелика взяла полную власть над телом Алисы, как бы та ни сопротивлялась этому наглому вторжению. Поначалу она ещё прислушивалась к бывшей хозяйке тела, но постепенно ей начали передаваться все Алисины знания и воспоминания и потребность в этом вынужденном общении вскоре сошла на нет. Анжелика нагло загнала девочку в самые глубины её сознания и как бы в насмешку оставила ей способность наблюдать за всем происходящим, прекрасно зная, что та теперь совершенно бессильна. Сначала всё шло хорошо. Ну, как хорошо... В классе Алиса-Анжелика теперь шла на первом месте – холодная, сдержанная, она резко отличалась от себя прежней и учителя, прежде постоянно жаловавшиеся на девочку, стали ставить её в пример всем прочим одноклассникам, которые начали было посмеиваться над не в меру посерьёзневшей подругой, но потом произошло то, что заставило их присмиреть. ...Алиса (или Анжелика, но об этом никто не догадывался) сидела в библиотеке, медленно перелистывала толстенный том, бегло просматривая текст на его пожелтевших страницах, когда хлёсткий удар по спине свёрнутым в трубку журналом, заставил её вздрогнуть и поднять голову. Перед ней, нагло ухмыляясь, стоял её одноклассник Генка Боков – двоечник и драчун, которого при других обстоятельствах давно бы выгнали из школы за полнейшую неуспеваемость и постоянные прогулы, но нельзя! Видите ли, его мамочка – двоюродная сестра мэра нашего городка! Так что учителя терпели, за уши перетаскивая этого балбеса из класса в класс и тихо молились о том, чтобы он как можно скорее закончил школу и свалил куда подальше. Генка о своём “особом положении” знал прекрасно и вовсю нагло им пользовался. Вот и теперь, раздражённый внезапными успехами своей одноклассницы Алисы, решил вволю поиздеваться над ней, думая, что у этой выскочки нет никаких защитников... И как же он ошибался! – Чё, выдра, уставилась? – хмыкнул он и сплюнул, намереваясь попасть девчонке на её лакированную туфельку, но промазал, угодил себе же на кроссовок и от этого разозлился ещё больше. – Не нравится? Вот и мне не нравится, когда ты перед всеми учителями своей тощей попой виляешь! Алиса смерила его тяжёлым взглядом и вновь уткнулась в книгу. Генке это не понравилось, он опять шлёпнул девочку журналом и только собрался было сказать что-нибудь обидное, как вдруг та рывком подняла голову и Генка, мгновенно потеряв способность говорить, попятился, уже жалея о том, что вообще решил задеть свою одноклассницу, потому что с милого личика на него смотрели не синие, как прежде, глаза, а чёрные, заполненные гибельной мутью, провалы. “Ты меня слышишь? – раздался у него в голове холодный чужой голос, и Генка очумело затряс головой. – Вот и хорошо... Ты всем нам давно надоел, Геннадий. Почему бы тебе не пойти и не спрыгнуть с крыши, порадовав всех этим храбрым поступком?” – Я... не хочу... – сдавленно пискнул Генка. “А тебя никто и не спрашивает, хочешь ты этого или нет! – ласково ответил голос, причём температура его упала до абсолютного нуля, отчего Генке показалось, что в его голове намертво смёрзлось то немногое количество мозгов, которыми он ещё обладал. – Иди на крышу и делай всё так, как я велела. Иди!” Генка деревянно развернулся и, провожаемый удивлёнными взглядами немногих, находившихся в библиотеке (те ожидали большего!), негнущимися ногами прошагал к выходу. Алиса усмехнулась и вновь склонилась над книгой. Где-то через полчаса снаружи донёсся чей-то истошный крик, вбежавший белый как мел дворник пронёсся, сшибая столы, к телефону и дрожащим голосом вызвал “скорую”. ...Всё это происшествие ограничилось тем, что Генка получил лишь несколько переломов, неопасных для жизни и многочисленные ушибы (дуракам, как говорится, везёт!), хотя после падения с третьего этажа обычно бывает похуже. К счастью, он напрочь забыл про то, что именно Алиса (читай – Анжелика) послужила “причиной” всего этого несчастья, но кое-кто из одноклассников, кто был в библиотеке в то время, когда Генка бабочкой спланировал за окно, рассказал, что она заколдовала задиру и вокруг девочки образовался непрошибаемый вакуум (не сразу, конечно, так как нашлись Фомы неверующие, что подвергли эти слухи сомнению, начали было полномасштабный травёж... но, после череды странных, очень неприятных случаев, произошедших после конфликтов с Алисой – падение голой попой в школьный унитаз, не отличавшийся чистотой и благоуханием, внезапно порвавшиеся брюки на самом интересном месте при всём честном народе и прочее-прочее-прочее, быстро угомонились и заткнулись как немцы девятого мая 1945 года), что Анжелику вполне устраивало, но совсем не нравилось её пленнице и бывшей хозяйке тела. Алиска пыталась протестовать, бороться, но это у неё получалось теперь вяловато: она постепенно начинала забывать всё – и важные события из своей, теперь уже прошлой жизни, и лица своих друзей, и свои увлечения и маленькие радости, всё более и более погружаясь в трясину беспамяства... Анжелика же становилась всё сильнее и тот момент, когда она займёт тело полностью, было уже вопросом нескольких дней. Понимая это, она наглела и наглела и вскоре и мы с Алёнкой ощутили сиё на своих шкурах, ибо Анжелика не собиралась делить своё с кем-либо ещё... Из-за чего уж возник этот спор между моими дочками, не знаю – то ли из-за самого лакомого кусочка торта, то ли из-за какой-то безделушки, но лицо Алисы (ведь я не знала, что это уже не Алиса...) внезапно изменилось, потемнело и из искажённого рта вырвалось: – А ты бы вообще заткнулась и сидела в уголке... Приблудыш! Шлёп! Моя ладонь со всего размаха впечаталась в щёку Алисы и на побелевшем от ярости лице той ярко-красным тавро высветились отпечатки пальцев. – Ты что... охренела совсем?! – яростно крикнула я, хотя ранее никогда не повышала голоса на дочку: считала, что это грубо, ломает детскую психику... вот и досчиталась на свою голову! Пороть надо было – совсем девка оборзела от безнаказанности!!! – Какая она приблудыш?! Алёна – твоя сестра! Алиса зыркнула на сжавшуюся Алёну, которая по-прежнему сидела за столом, на меня... хотела было что-то сказать, но сдержалась и только холодно усмехнулась, медленно складывая салфетку, аккуратно положила её на край стола и, нарочито неторопливо поднявшись со стула, прошла в свою комнату. Едва только она скрылась за дверью, как Алёнка, до этого крепившаяся, как только могла, отчаянно, навзрыд разрыдалась. – Никак не могу понять, что с ней происходит? – жаловалась я, сидя в гостиной Сен-Жермена. – Стала просто неуправляемой – меня не слушается, бедную Алёнку шпыняет почём зря... а ведь как хорошо до этого всё было! – А где сейчас Алёна? – с тревогой спросил граф-вампир. – Ты её не... – Не оставила вдвоём с Алисой? Чтобы они друг друга на клочки порвали? Да ты что? Нет, Алёнка, конечно, ничего плохого своей сестрёнке не сделает, а вот насчёт Алиски я не уверена, так что отвела пока Алёну к Лерке – пусть пока у неё поживёт... от греха подальше. – И правильно сделала, потому что сейчас я расскажу кое-что такое, что может тебе совсем не понравиться... Но ты сама решай – верить или не верить тому, что сейчас услышишь, – тут Сен-Жермен склонился ко мне и принялся шёпотом говорить такое, что глаза мои распахнулись широко-широко, а из горла вырвался полупридушенный писк... – Ты зачем опять её привела?! – в исступлении кричала Алиса, пытаясь ударить Алёнку, что пряталась за моей спиной. – Жили без неё раньше, и как хорошо было, так нет же, опять эта бродяжка явилась! Она не сестра мне и нечего ей тут делать! – Алиса, доченька, но ведь Алёнушка ничего плохого тебе не сделала... За что ты её так? – попробовала я было урезонить её, но всё было бесполезно. Лицо Алисы в какой-то момент стало невероятно уродливым – так исказила его злоба! – глаза внезапно стали угольно-чёрными. Чернота поползла из зрачков, заполняя глаза целиком (и зрелище, скажу я вам, было жутким!) и мне внезапно стало страшно, но не за себя, нет, а за Алёнку, которая от страха прижалась ко мне всем своим тельцем. В комнате уже было просто невозможно дышать – волны злобы, что исходили от моей дочки, словно вытесняли воздух, который теперь приходилось глотать, чтобы не упасть без сознания. Поняв, что ещё немного и произойдёт что-то страшное, я кое-как сумела взять себя в руки и... ласково улыбнулась: – Какая муха тебя укусила, Лисёнок? Ну да, Алёнка не родная твоя сестра... и что? Посмотри, как много лет мы дружим с тётей Лерой – как сёстры почти! – Она мне никакая не сестра! – рявкнула Алиса, постепенно успокаиваясь. Её глаза начали терять жуткую черноту и я поняла, что пока угроза миновала. Пока... Вот именно – пока и нет никакой гарантии, что в следующий раз нам повезёт остаться целыми и невредимыми... во всяком случае, Алёнке... – Мне сёстры не нужны, а тем более эта приблудная... – Пошли пить чай! – поспешно прервала я её, и Алиса внезапно ослепительно улыбнулась: – Ну конечно, мамулечка! Знаешь, как у меня во рту пересохло? – и, посмотрев на сжавшуюся и едва сдерживающую слёзы Алису, неожиданно смилостивилась. – И ты тоже... можешь с нами чаю попить! Когда все уселись за стол, на котором уже красовалось блюдо с тортом, вазочки с вареньем и конфетами, я спохватилась: – Да, Алиса, чуть не забыла... Тут вчера дядя Клод передал твой любимый чай с бергамотом – не магазинный, из коробочки, а самый настоящий, английский. Заварить тебе? Лицо Алисы на мгновение застыло, точно она старалась что-то вспомнить, а потом глаза её радостно засияли: – Вот здорово, мамочка, я ведь очень люблю этот чай! – Вот и хорошо, – чмокнув дочку в пушистую макушку и велев ей пока резать торт, я поспешила на кухню, где вытащила из шкафчика английский чай, заварила его в отдельном чайничке (сама я терпеть не могу бергамот – уж очень запах противный, но дочка его просто обожает) и вскоре вернулась обратно в зал, где за столом полнейшая идиллия: Алиса, аккуратно нарезав торт на равные части, уже положила один кусочек мне, другой – Алёне и, гордая своим великодушием, укладывала третий кусок на свою тарелочку. – Умница ты моя! – похвалила я дочку и приподняла заварочный, исходящий ароматным паром чайник. – А вот и твой любимый чай! Садись скорее пить, пока горячий! Я налила дочке её чашку почти до краёв, себе и Алёнке сделала какао, которое Алиса откровенно не любила, и за столом на какое-то время воцарилось расслабляющее умиротворение... но ненадолго. Шустро насытившаяся Алиска, проглотив последний кусочек, сыто и довольно зажмурилась и вновь заговорила об Алисе: – Ты когда её выгонишь? – елейно спросила она. – Мамуля, ну сама посуди, зачем нам эта бродяжка? Ест много... вон, два куска торта проглотила, а ведь мы и сами могли их... – Алисочка, детка, сама подумай, как я её сейчас выгоню? – стараясь быть спокойной, спросила я, хотя внутри всё так и кипело. – Что люди о нас подумают? Вот завтра поговорим и... Что с тобой? – Не знаю... – прошептала внезапно побледневшая Алиса. – В глазах темнеет... ноги ослабли... А! Я знаю, это она, – дрожащий палец обвиняюще ткнул в сторону подскочившей Алёнки, – это она меня... отравила! Глаза её начали чернеть, воздух в комнате – сгущаться и неизвестно, чем бы всё для нас закончилось на этот раз, но неожиданно для самой Алисы ноги её подкосились и она, потеряв сознание, рухнула на пол, а Алёнка, вскрикнув, бросилась ко мне: – Что с ней, мама? Она умерла? Умерла, да?! Темнота... – Где я? – полушёпотом, невесть у кого, спросила Алиса, с трудом приподнимая руки и тут же упираясь ими во что-то твёрдое, оббитое тканью. – Ящик какой-то... Мама! “Твоя мама похоронила тебя... живую! – ответил ей злобный голосок Анжелики. – С чем тебя и поздравляю... Но успокойся, я с тобой здесь не останусь, хватит с меня и одной смерти. Так что получай своё тело обратно в полное распоряжение... Прощай!” В ту же минуту тело Алисы окутало лёгкое сияние и, несмотря на весь тот кошмар, в котором она до сих пор пребывала из-за собственной доверчивости, девочку охватило несказанное облегчение: наконец-то теперь она – это она и никто другой! Почти одновременно с этими мыслями сверху что-то стукнуло, ящик, в котором она лежала, подняли, крышка со скрипом поднялась и... – Лисёнок мой! – ревела я, совсем не стесняясь слёз. – Маленькая моя лапулечка, прости ты нас всех... дураков таких! – А где Анжелика? – слабо спросила Алиса. Сен-Жермен молча кивнул куда-то в сторону, девочка, с трудом повернув голову, посмотрела туда и увидела высокого мрачного старика в старомодном чёрном костюме, в руках которого билась, истерично визжа и дрыгая ногами... Анжелика! – Но как... – начала было моя дочка, но яростные вопли девочки-призрака заставили её умолкнуть: – Н-ненавижу... ненавижу вас всех! Как вы посмели меня обмануть?!! – Пора, – глухо сказал старик, что крепко держал её, медленно начал погружаться под землю и Анжелика мгновенно сменила тон: – Дедушка, дедуля, я больше так делать не буду! Ведь ты же не хочешь, чтобы твоя любимая внучка... Она рванулась опять, видимо, рассчитывая на то, что дед поневоле расчувствуется и ослабит хватку, но сухие, с распухшими суставами пальцы не дрогнули и не разжались... – Старый хрыч! – истошно заверещала Анжелика. – Жаль, что ты уже сдох, а то я бы убила тебя ещё раз! Это были её последние слова перед тем, как земля сомкнулась над головой девочки-призрака. Дед же продолжал хранить молчание, но когда над поверхностью осталась только его голова, он наконец разомкнул тонкие губы и глухо произнёс: – Заройте камень поглубже... И всё. Он исчез полностью, и ничто уже не напоминало о том, что здесь только что произошло. Мы молча постояли, потом Валерия, наконец, решилась спросить: – А про какой хоть камень он говорил? Ну, который мы должны закопать... – Я покажу, – подала голос Алиса, которая к тому времени уже полностью пришла в себя и поднялась. – Тут недалеко... Она пошла впереди, указывая дорогу, сквозь кусты и вскоре мы вышли на... – Это же кладбище! – воскликнул Чёрный. – Ты хочешь сказать, что шлялась ночью на кладбище, пусть и давно заброшенное?! – Не ночью... – смущённо сказала Алиса. – Я сюда случайно днём забрела – не знала сначала, что это кладбище, присела во-он на тот камень и... – Это он и есть? – прервал её Сен-Жермен. – Хорошо... Эд, Роланд, лопаты не убрали? Тогда за работу! Вскоре злополучный камень, сидя на котором, Алиса и познакомилась с Анжеликой, был зарыт глубоко-глубоко и мы все отправились в обратный путь. – Я вот одного не пойму, как ты вообще догадался, что надо делать? – спросила я, когда мы все сидели в гостиной графа-вампира. Алисы с нами не было – она, намаявшись за все эти дни, крепко спала дома. – Ведь ты совсем не удивился, когда я пришла к тебе и начала рассказывать про проделки Алисы... – Скажи спасибо своему домашнему привидению! – усмехнулся Сен-Жермен. – Он умудрился проследить за твоей дочкой (я попросил), когда та ночью попёрлась на то заброшенное кладбище и... – Так она всё-таки ходила туда ночью?! – Только один раз, потому что ваш призрак обязательно заметил бы раньше и всенепременно сообщил мне. Я же тебе всё рассказывал... – Тебе, значит, он сообщил, а я, выходит, посторонняя и совсем не при делах?! – возмутилась я. – Ну, вот устрою ему... – А что ты могла сделать? Орать и плакать? Хватит, уже наслушался и совсем недавно. К тому же изгнать призрака, занявшего тело живого человека, простому человеку просто невозможно, но твоему привидению посчастливилось встретиться с духом деда этой пакостной девчонки и вот он-то и помог нам избавиться от неё. – Он и вправду её дедушка? – спросила Лерука. – Тогда почему уволок свою внучку под землю? – Потому что именно она виновна в его смерти, – хмуро сказал Сен-Жермен. – Эта Анжелика и при жизни была отвратительной особой и большой пакостницей. Она, к несчастью, обладала редчайшим даром: её душа могла на некоторое время выходить из своего тела, причём оно становилось ну совершенно мёртвым – ни дыхания, ни пульса и вселяться в тела других людей, заставляя их творить всякие гадости. С каждым разом Анжелика покидала своё тело, уходила всё дальше и дальше... ну, и доуходилась в конце концов. В один прекрасный день родители обнаружили свою дочку бездыханной, а поскольку стояла дикая жара, то её просто похоронили побыстрее, поставив гроб в семейный склеп. Вскоре девчонка вернулась в своё тело и поняла, что похоронена заживо. Выбраться из склепа она не могла и... – Постой, но ведь ты только что сам говорил, что Анжелика могла покидать своё тело и летать туда-сюда! – удивилась я. – Так почему же она не отправилась к своим папе-маме и не рассказала им, что она жива и заперта в этом самом склепе? Неужели они не спасли бы её? – Да, её душа преодолевала большие расстояния, но к несчастью (или к счастью) девочка могла вселяться в другие живые существа лишь тогда, когда они находились в непосредственной близости рядом с её телом, а склеп был далеко и никто в те дни на кладбище не ходил. Вот выходить из своих временных тел она могла на любом расстоянии... – пояснил Клод. – В общем, тело Анжелики умерло от голода и жажды, а душа застряла в мире живых, поскольку на момент смерти вновь вышла из своей физической оболочки. Через полгода умерла её тётка, все отправились на кладбище, дабы поместить гроб с телом покойной в фамильный склеп и вот тогда-то и обнаружили истлевшее тело девочки у самых его дверей. Напуганная, почти обезумевшая и обозлённая Анжелика тут же вселилась в первое попавшееся тело и это оказался её дед, который на месте же и скончался от разрыва сердца – не выдержал такого потрясения. На какое-то время Анжелика словно впала в забытьё, оставшись внутри мертвеца, а когда пришла в себя, то обнаружила, что кладбище давно заброшенно, родственники её уехали далеко-далеко, и казалось, что больше нет никакой надежды на возвращение в мир живых и тут... – И тут появляется моя дочка, которая вечно лезет туда, куда не надо... – вставила я. – Вот именно – куда не надо... К тому же у Алисы дар Проводника меж мирами и это здорово облегчает Анжелике общение с излишне доверчивой девчонкой. Не знаю, что уж она наплела твоей дочери, но Алиса позволила ей войти в своё тело и вскоре та почти полностью заняла главенствующее место... – А как же дед? Он-то, выходит, тоже вернулся? –спросил Роланд. – Да, дед не смог упокоиться, зная о страшном и опасном для живых даре своей внучки, которая осталась в мире живых, – согласился Сен-Жермен. – Он вернулся приглядывать за ней, но та, видать, как-то перехитрила старика и захватила тело Алисы. К счастью, рядом оказался твой домашний призрак и... – И всё хорошо закончилось, – вздохнула Валерия. – Граф, у Алисы всё будет хорошо? На её здоровье не отзовётся то, что душа мёртвой столько времени занимала тело живой? – Нет, не думаю. В конце концов, мы всё же успели и прогнали мерзавку прочь, в чём целиком и полностью заслуга её деда, а так... Ладно, поживём-увидим. В этих словах графа я особого оптимизма не услышала, но решила особенно не заморачиваться и не зацикливаться... И без того проблем выше крыши. Всё, к счастью, обошлось, и Алиска вскоре полностью пришла в себя и навеки зареклась шастать по всяким разным пустырям... по крайней мере, в одиночку. Алёнка на свою сестру обиды не держит, так как прекрасно понимала, что всё то, что та ей наговорила – чужие мысли чужого человека, а не доброй, хоть и немного задиристой Алиски. В общем, это происшествие с подменой вскоре благополучно забылось и даже с с одноклассниками у неё вновь возобновились хорошие отношения и от всей этой истории был даже некий плюс – Генка, прежде без конца шпынявший всех обидными словечками и даже распускавший руки, прижух, привял и более не трогал тех, кто был заведомо слабее его. А кто их знает, этих слабаков? Ходит сейчас тюнтя тюнтей, а потом – бац! – и свернёт не в меру зарвавшемуся задире его буйну головушку на все 180 градусов, попросту наплевав на все законы – что природные, что уголовные! На своего домашнего призрака я дулась довольно долго, хотя должна бы сказать ему большое спасибо, что заподозрил неладное, проследил за моей дочкой и рассказал всё Сен-Жермену. Спасибо-то спасибо... но ведь мог и мне заодно доложить, а то я была как дурочка с переулочка – глаза круглые, ресницами хлопаю, а в мыслях полнейший пипец! Об Анжелике мы с тех пор больше не слышали, да и не должны, поскольку камень от склепа, через который она могла общаться с наивными дурочками вроде моей Алисы, вампиры закопали глубоко и надёжно, да и дед этой злопакостной девчонки вряд ли позволит ей теперь что-то подобное, так что пока всё тихо и спокойно. Пока спокойно, а там... кто знает, что может случиться в будущем?
2018 г
РЕАЛЬНОСТЬ НОМЕР РАЗ, РЕАЛЬНОСТЬ НОМЕР ДВА – Ма-ам! Мама! – вырвал меня из объятий сна громкий детский голос. Алиска... И не спится же ей... А который, интересно, час? Я, не открывая глаз, протянула руку, попыталась дотянуться до сотового, что всегда лежал на прикроватной тумбочке, дабы посмотреть время, но с первого раза не получилось. Пришлось просыпаться полностью. Я приоткрыла один глаз... и от того, что увидела, второй открылся уже автоматически – спальная была не моя! Подскочив на кровати как ошпаренная, принялась озираться и с каждой минутой мои недоумение и даже испуг всё возрастали и возрастали: вместо небольшой, но уютной комнаты, в которой легла спать, я теперь находилась в просто огромном помещении с натяжными потолками, огромной хрустальной люстрой, с огромными же окнами, в данный момент закрытыми белыми шёлковыми шторами... Кстати, в этой мегаспальне белым было абсолютно всё – и ковёр на полу, и обои, и мебель. Не люблю белый цвет, уж больно он маркий, но у того дизайнера, что проектировал это “чудо”, со вкусом, видать, полная лажа и поэтому спальная, которой полагалось быть уютной и располагающей к хорошему отдыху, имела вид номера в гостинице. Ну, да ладно, не буду слишком осуждать того, у кого проснулась в гостях... Но вот только как я в этих самых гостях очутилась и, главное, у кого? Решив пока на этот счёт слишком уж не заморачиваться, я кое-как сползла с просто огромной кровати, застланной опять же всем белым (охренеть, на одном только стиральном порошке разоришься) и, почёсывая всклокоченную со сна гриву волос, направилась... Гриву?! Пискнув, я ухватила дрожащими пальцами длинные пряди, окрашенные во все оттенки бронзы и меди, дёрнула их и тут же пискнула вновь – на этот раз от боли. Путаясь в длинной шёлковой ночнушке (какой идиот ЭТО на меня надел?!), я подлетела к туалетному столику, над которым красовалось огромное зеркало в белой же резной раме и уставилась на своё отражение. Я... Нет, не я... Волосы не мои, это точно – уж больно они длинные и... и окрашены не в оттенок “царский гранат”, а здесь высветленные почти до белизны пакли. Глаза... да, глаза вроде мои, карие... А нос не мой, слишком прямой и точёный! И губы не мои, у меня таких лепёшек, многократно ужаленных пчёлами, сроду не было. Грудь... Я осторожно оттянула вырез сорочки, глянула вниз и ухнула, так как сил не нашлось даже на писк. Когда это мой второй успел вырасти до четвёртого, скажите на милость?! – Мам, ты там проснулась или нет? – вырвал меня из ступора скрип двери и последовавший за ним голос дочки. Я машинально обернулась и вновь потеряла дар речи: в комнату вошёл кто угодно, но только не моя дочка! У моей Алиски были синие глаза и золотые локоны (ну, не локоны, а короткая стрижка... но волосы-то светлые!), а у девицы, что вплыла в спальную, были длинные разноцветные пряди, довольно неряшливо уложенные в некое подобие хвоста, с по лошадиному длинного и унылого лица смотрели маленькие глазки невнятного цвета, почти скрывавшиеся под тяжёлыми ресницами (явно не своими) и, наверное, килограммом теней. – А... Алиса? – Ну, сколько можно, мам? – капризно пропищала девица, прищёлкнув недовольно унизанными кольцами пальчиками с длиннющими ноготками. – Чего ты постоянно зовёшь меня этим простонародным именем? Я Алисия, а не Алиса. А-ли-си-я, понятно? – Да поняла уже... – ко мне потихоньку начало возвращаться привычное ехидство. – И чего тебе надобно... Алисия? – Папа уже в столовой, собирается завтракать. Спрашивает, ты к нему присоединишься или же, как обычно, до обеда продрыхнешь? – Сейчас переоденусь и спущусь... Кстати, а где Алёнка? – спросила я, всё ещё стараясь собраться с мыслями, но пока что это получалось плоховато. – Она тоже встала? – Какая ещё Алёнка? – недовольно поинтересовалась Алисия. – Ну, какая... Твоя сестра! – Мамуля, ты переставай мешать мартини с виски, а то так недолго и до белочки допиться! – фыркнула девочка. – Какая ещё сестра, если я у вас с папой единственная дочка? Ну, так как, спустишься завтракать? – Спущусь, спущусь. Иди, оповести пока об этом... папу, хорошо? Алисия кивнула и, развернувшись на высоких каблучках, поцокала вниз, а я в изнеможении опустилась в кресло. Что происходит? Розыгрыш? Могла бы поверить и в такое, но вот что делать с моим новым лицом и буферами четвёртого размера, что явно не сами вымахали? Какой-то богатый полудурок решил решил преподнести мне сюрприз и сделал на халяву полномасштабную пластическую операцию? Но с какого такого рожна? И, если операцию всё-таки делали, то почему я этого совсем не помню? Не-ет, что-то тут не так... Какое же сегодня число? Я кое-как поднялась с кресла, на подгибающихся ногах доплелась до туалетного столика, плюхнулась на мягкий стульчик, взяла с отполированной белой поверхности сотовый, мельком отметив, что он самой последней модели – суперплоский, безрамочный и т.д., и т.п., включила его... Нет, всё верно – седьмое августа... и год правильный... ой, а время-то уже одиннадцатый час! В чём тогда дело? Муж! Руки сами полезли в верхний правый ящик, достали оттуда шкатулку. Открыв её, я тут же увидела аккуратно свёрнутое свидетельство о браке между мной и... Эдуардом Черняховым! Эдуард? Неужели?.. Я сорвала со спинки кресла розовый халатик, накинула его, кое-как перевязавшись пояском, и полетела вниз, в столовую. – О, а вот и мама пришла! – улыбаясь, сказал сидевший за столом полноватый мужик, с длинным брюзгливым лицом, оттопыренной нижней губой и маленькими глазками (вот в кого, оказывается, моя эта дочь...). – Дорогая, а я-то думал, что ты, как обычно, проспишь до самого обеда... Кофе будешь? – Лучше какао... – уныло сказала я, жестоко разочаровавшись в самых радужных ожиданиях. И это Эд? Да что ты, Натуля, какой это Эдуард... общее в них только имя, а так ничего похожего – ни лицо, ни фигура... брысь, мечта! Алисия и Эдуард переглянулись. – Мам... а с тобой всё в порядке? – неуверенно спросила дочка (буду пока так её называть, ладно...). – А в чём дело? – Ты же какао на дух не переносишь... – Ну, вот такой у меня с утра каприз! – сморщив носик, протянула я и, видать, с тоном угадала, потому что муж и дочка расслабились – привыкли, видать, к мамочкиным капризам. Тут же передо мной возникла кружка с дымящимся какао и я стала осторожно его прихлёбывать, попутно заедая маленькими хрустящими печеньицами, размышляя над тем, какими же в этом мире (а я уже начинала понимать, что это не мой родной мир, не моя реальность... и кому же сказать огромное “спасибо” за такой сюрприз?!) могут быть Валерия, Клод, Роланд и Эдуард, если я сама изменилась почти до неузнаваемости? Надо бы провести небольшую разведку... – Милый... – проворковала я. “Милый” не отреагировал никак, уткнувшись носом в планшет. – Эдди... Эдуард, ты меня вообще слышишь?! – А? Что? – мужик с неохотой оторвался от мерцающего экрана. – Ты что-то спросила, дорогая? – Спросила... Да я вот уже минут пять до тебя доораться не могу. Эдди, ты Валерию давно видел? Реакция на эти слова была очень странной – муж едва не выронил планшет и взбешённо уставился на меня: – Видел? Эту стерву?! Ты опять завела этот разговор, хотя эта дрянь пыталась мне подгадить и... – Каприз, милый, всего лишь женский каприз! – тоном истинной блондинки поспешно пролепетала я и сделала невинное лицо. Сработало. Муж мгновенно успокоился (или сделал вид, что успокоился...) и, буркнув что-то вроде: “Силикон, видать, из титек в мозги протёк...”, вновь уткнулся в планшет и более ни на что не реагировал. Завтрак закончился, Алисия, прихватив аляписто разукрашенный рюкзачок, куда-то ускакала, а я вновь поднялась в спальную. Что же случилось? Почему так называемый “муж” чересчур уж бурно и неадекватно отреагировал на имя моей самой близкой подруги? Или... или в этом мире не такой уж и близкой? Блин, ну как бы узнать, в чём тут дело... Но у “мужа” спрашивать лучше не буду, а то у него со злости мозги вскипят! – Ну и тупица же ты! – вслух сказала я. – А Интернет на что? ...Да-а, теперь понятно, почему у этого мужика такая аллергия на Лерку, подумала я, оторопело пробегая глазами строчки. Кто бы мог подумать, что здешняя Валерия окажется такой... такой... Да просто слов нет! Скандальная, постоянно лезущая не в своё дело, не брезговавшая покопаться в грязном бельишке намеченных жертв. Ну, такое можно сказать почти про каждого журналиста, но почему этот Эдуард едва не плевался ядом, когда я заикнулась про Лерку? Та-ак, теперь ясно, почему... “Скандально известная журналистка Валерия Пастухова обвинила хозяина частной клиники Эдуарда Черняхова в смерти одного из пациентов, однако вскоре выяснилось, что тот погиб по собственной глупости, так как проигнорировал назначенное ему лечение и принимал всякие снадобья, что посоветовали ему так называемые народные лекари. Э.Черняхов в свою очередь подал встречный иск – за клевету и дело выиграл...” Так, дальше пошла обычная судебная белиберда... А, вот! “Пастухова В. была уволена из редакции в связи с несоответствием с занимаемой должностью...” Бедная Лерка... Выходит, из-за моего мужа она теперь без работы? А как же Эдька? Хотя... может, в этом мире у неё и нет детей. Но проверить не мешает! Выяснив адрес, по которому проживала моя подруга (и был он совершенно другой – не тот, который я отлично знала), я быстро переоделась и, проворковав по-прежнему не отрывающемуся от планшета мужу, что иду по магазинам, процокала на каблучках итальянских туфелек к двери, вышла на улицу... и потеряла дар речи уже вторично, так как городок тоже изменился до неузнаваемости! Красивые особняки, утопающие в зелени, гладко асфальтированная дорога, фонари... Неужели так выглядит весь наш городок? Хотя, если учесть тот факт, что в этом мире я жена владельца частной клиники, то живу, значит, богато, в собственном доме и дом этот находится не в бедном районе. Это и дураку ясно! Но если я такая богатая фифа, то наверняка у меня есть и своя машина, хмуро подумалось мне, и водить, значит, умею... но рисковать не буду, потому что навряд ли моё тело будет в этом случае работать на одном только инстинкте самосохранения, поэтому поймаю попутку и... – Наташа, ты в центр? – рядом притормозила шикарная машина ярко-красного цвета, стекло опустилось, и показалась голова... Вики! Ну, той самой Вики, что в моём мире погибла в автоаварии, а потом попыталась вновь материлизоваться, и это ей почти что удалось... но ненадолго. Значит, в этом мире она жива-здорова? – Хочешь, подвезу? – Буду очень признательна! – радостно сказала я, усаживаясь на переднее сиденье. – А то, знаешь ли, что-то с утра голова побаливала... Не стала рисковать и в таком состоянии за стол садиться. Мало ли что? – И не говори, – согласилась Вика и прибавила скорость. – Я ведь и сама как-то по глупости едва не погибла, когда с Генкой поехала кататься. Хорошо ещё, что пристёгнута была, а вот Генке не повезло... С тех пор так парализованный и лежит. – Ты сейчас к нему едешь, да? – сочувственно спросила я. – Навестить? – С чего это бы? – фыркнула девушка, поворачивая руль. – Его ведь никто не заставлял угонять папашину машину и без спроса на ней кататься! Я и сама из-за него чуть не погибла, так с какой такой радости мне мать Терезу играть? – Можешь здесь остановиться? – попросила я, так как больше не могла находиться рядом с этой циничной и эгоистичной... да просто слов нет! – Хочу в ювелирный заглянуть. – Пожалуйста! – улыбнулась Вика и, когда я вылезла из машины и захлопнула дверцу, помахала мне рукой, тронулась с места и вскоре скрылась. Я постояла немного, глядя ей вслед... И это та Вика, которая до сих пор жива в моей памяти – добрая, милая, скромная девушка? Да какая, на фиг, добрая?! Её парень (а ведь у них такая любовь была!) лежит парализованный, а она... однако хорошо ли я знала ту, нашу Вику? Кто знает, может, и она оказалась бы, в конце концов, такой же стервой. Интересно, а братья-Юрики здесь живы? Насчёт двойника не уверена, но наш-то Юрик должен быть наверняка! Немного подумав, я вздохнула и, слегка покачиваясь, пошла по тротуару, на чём свет кляня свою здешнюю копию за то, что в её гардеробе не было ни одной пары туфель на низком каблуке (а я перерыла весь шкаф!). Ей-то что, она здесь везде в автомобиле раскатывает, а мне тут теперь мучаться! Проверив, есть ли в сумочке наличные, я решила заглянуть в кафе, что попало в поле моего зрения, но тут вдруг дверь его распахнулась, а на пороге возник... Юрик собственной персоной! Или Юрий – чисто по внешним признакам без бутылки и не разберёшься. Нет, всё-таки это именно Юрик, так как был он размалёван как гулящая девка, причём самого что ни на есть дешёвого пошиба. Поражённая этим зрелищем, я открыла было рот, чтобы пустить в адрес этого Чингачгука ехидную шпильку, но тут дверь кафе открылась вновь и за спиной Юрика возник какой-то охренительно жирный мужик – что в длину, что в ширину одного диаметра – просто шарик на ножках! Юрик, равнодушно глянув в мою сторону, развернулся к пыхтящему борову, от которого за версту несло потом и дорогим одеколоном и прощебетал что-то нежное, за что был немедленно вознаграждён игривым шлепком по тощей попе. Сладкая парочка неторопливо удалилась прочь, а я медленно поплелась дальше, напрочь позабыв про своё намерение заглянуть в кафе. Да, что ни говори, а этот мир нравился мне всё меньше и меньше и надо бы поскорее найти способ выбраться из него, но вот как? Разве что сходить к здешнему Сен-Жермену и переговорить с ним. Он умный, он поймёт и поверит. С этими мыслями я добралась до центра (он, кстати, не сильно и изменился, разве что рекламных растяжек и магазинчиков поприбавилось), свернула у хорошо знакомого гипермаркета направо, прошла несколько десятков метров и... остановилась как вкопанная – особняка Сен-Жермена не было! Нет, какой-то дом там был, но никак не роскошное жилище графа-вампира. Во дворе вдохновенно копалась какая-то тётка средних лет, суетясь возле страшноватенького куста с мелкими фиолетовыми цветочками, рядом в надувном бассейне прыгали двое детишек... Ладно, не буду пока паниковать, подумала я и повернула обратно, решив теперь навестить Чёрного с Роландом, может у них хоть что-то узнаю. ...Чёрный и его сын в своей квартире тоже не жили, зато там обитал некий алкаш невнятного возраста, у которого я не смогла добиться ни одного путного слова и, плюнув, спешно спустилась вниз и побежала к Лерке, благо её точный адрес у меня был. Дверь мне открыло существо неизвестного возраста и пола, с волосами, торчащими во все стороны точно солома и лицом настолько опухшим, что становилось ясно, что женское пьянство – это не просто грех, а преступление, которое должно строго караться смертной казнью через повешение... или четвертование, чтобы наказуемая мучилась как можно дольше, понимая всю тяжесть своего проступка, ибо женщина ТАК пить не должна. Да и вообще пить не должна! – Ле... Лерка? – выпучив глаза, тихо проблеяла я. Существо блеснуло неожиданно трезвыми глазками и знакомым голосом спросило: – Наташа? Это ты? Это и вправду ты? – Нет, это тень отца Гамлета! – буркнула я, приходя в себя, и вошла в квартиру, миновав посторонившуюся Валерию. – Ты хоть свет включи, чего в полумраке глаза пучить? – Не могу, – спокойно сказала моя подружка. – Похоже, у здешней Валерии электричество за неуплату отключили... и не только его. На срач в квартире внимания не обращай. Я, как только истерить перестала, немного прибралась, но лучше и чище от этого здесь не стало. Кстати, представляешь, собрала я весь мусор, что здесь скопился, понесла выбрасывать, а какой-то мужик из соседней квартиры мне и говорит: “Что, пьянь синюшная, ещё не до конца загнулась? Или заранее прибраться решила? Молодец, а то в случае чего моргушники твой трупешник от мешка с мусором не отличат!” Ну, не козёл ли? – А ты что? – Что, что... Выплеснула на него прокисший суп, а он даже не позапозавчерашний... Вони было! – Ну, ты от здешней Лерки не сильно отличаешься... – фыркнула я, вспомнив всё то, что успела прочесть в Интернете. – Между прочим, в этом мире мы с тобой заклятые враги, потому что ты обвинила моего мужа... – Да знаю я... – вяло отмахнулась Лерка. – А вот тебе известно, нет ни Роланда, ни Чёрного, ни графа? – Дома Сен-Жермена здесь не существует, и Чёрного с сыном в той квартире тоже нет, я проверяла. Наверное, они где-то в другом месте проживают, но я постараюсь узнать... – Ты не поняла, Наташа, в ЭТОМ мире их вообще нет! Здесь не живёт ни одно магическое существо, ясно? Скажи, ты дома видела своё домашнее привидение? А Ваську-василиска? – Когда бы я успела? Сама понимаешь, что от такого шока можно и собственное имя забыть, не то что... – и тут я осеклась, поняв, что и в самом деле не видела призрака-матерщинника, хотя шкаф открывала, когда искала, во что бы переодеться. А шкаф-то просто огромный и призрак наверняка выплыл бы, чтобы оповестить меня о том, что теперь ему чересчур просторно и... Да и когда мы завтракали в столовой, опять же не появились ни привидение, ни Васька, который страсть как любил крутиться вокруг, когда мы обедали, завтракали или ужинали, потому что тогда ему перепадало немало лакомых кусочков. – Постой, не хочешь ли ты сказать, что в этом мире нет ни вампиров, ни привидений и... и даже Дашки-Мальвины? – Вот именно. Я сходила в гости к тому соседу, на которого суп выплеснула... – ? – Ну да, я сначала с ним поцапалась, потом помирилась и он вполне нормальным мужиком оказался. Так вот, я полазила в просторах Интернета и выяснила, что сеть не выдаёт никаких сведений на запросы на тему вампиров, оборотней, привидений, русалок и так далее. Они здесь не существуют даже в фантазиях писателей, ни в детских сказках, представляешь?! Не знаю, что это уж за мир такой и как мы сюда попали, но... – Может, как в сказке Астрид Линдгрен “Братья Львиное сердце”? – осенило вдруг меня. – Ну, помнишь? Нангилима и Нангияла! – Да в гробу я видела эту твою Нангилиму! – рявкнула выведенная из себя Лерука. – Дура! Соображаешь, что говоришь? Те пацаны погибли и только тогда попали в эту самую Нангилиму, которая оказалась, если ты помнишь, совсем не райским местечком. Скажи, а ты помнишь тот момент, когда погибла? – Да ты что?! – перепугалась я. – Я просто легла спать, а проснулась... – Вот и я так же: спать легла у себя, а очнулась в этом свинарнике, – горько сказала Валерия. – И здесь у меня никого нет, даже Эдьки, потому что эта Лерка не родила даже для себя... И я не знаю, как мне жить здесь и что дальше делать? Ни работы, ни друзей... – Но я-то с тобой... – Со мной... Всё это до тех пор, пока твой “муж” не узнает о нашей встрече. Хочешь, чтобы тебя выгнали из роскошных хором? Не знаю, как ты, а я не могу и не хочу жить в этом мире, понимаешь, не хочу!!! Лерка зарыдала и упала на диван, прикрывая лицо натруженными ладонями... Плакала она минут пять, а потом вдруг села и неожиданно спокойно спросила: – Слушай, а если нам и в самом деле умереть? – Что?!! – Ну да! Может, тогда наши души вернутся в наши прежние тела и всё будет в порядке? – А те души? Куда вернутся они? – Какая разница? Главное, это нам вернуться, а там... – Нет, Лер, ты не права, – сказала я. – Вряд ли этот обмен телами произошёл случайно и вообще, нет никакой гарантии, что мы вернёмся к себе, если наши нынешние тела погибнут. Ты об Алиске, Алёнке и Эдьке подумала? Кстати, в этом мире у меня только одна Алиска... да и та совсем не такая! – Эдька... Бедный, что же с ним сейчас происходит, ведь там, в моём теле... Наташка, срочно придумывай, как нам обратно вернуться! – Я тебе, что, экстрасенс? Как можно придумать то, о чём... – возмутилась я и нервно затеребила ворот кофточки. – Ой! – Что случилось? – Меня что-то укусило... Я дотронулась до шеи и... ой, опять! – Дай, я посмотрю. – встала Лерка и, подойдя поближе, стала осматривать мою шею. – Ничего нет, только цепочка. Тебе её муж уже успел подарить? – Это мне Дашка-Мальвина на день рождения преподнесла, там ещё медальон, а в нём локон её волос. Показать? Валерия кивнула. Я вытащила из-за пазухи медальон и только положила его на ладонь... “Наташа! Ты меня слышишь?” – послышался откуда-то, словно издалека голос Даши. – Дашка?! Ты где? – я выронила медальон и ошалело заозиралась. – Даша! – Ты чего? – хмуро спросила Лерка. – А ты разве не слышишь Дашкин голос? Она где-то здесь и явно пытается связаться с нами! Даша! Даша, ну не молчи! – Почудилось тебе... Ладно, дай медальон как следует рассмотреть, а то дёргаешься как припадочная. Валерия сама ухватилась пальцами за медальон, и лицо её мгновенно преобразилось – стало удивлённо-радостным, глаза округлились и заметались из стороны в сторону, ища хозяйку голоса. – Наташка, я тоже её слышу... Вот здорово! Это, наверное, всё медальон и прядь её волос! Да что ты стоишь как неживая? Дотронься, кому говорю! Я несмело дотронулась кончиками пальцев до медальона, лежавшего на ладони Лерки, и вновь услышала такой знакомый и родной голосок Дашки: “Наташа, Лера, вы как там, живы? Нет, можете мне не отвечать, наверняка связь односторонняя, так что особо не мучайтесь и не переживайте... Слушайте меня внимательно: если хотите вернуться домой, то вы должны до конца этого дня найти в этом городке Дверь между мирами. Как она выглядит и где её искать – сказать не могу, так как и сама не знаю ничего. И Клод не знает, но он знает одно – если вы до захода солнца не сумеете выбраться из этого мира, то умрёте...” – Ой! – пискнула Валерия. “Души ваших двойников вернутся в свои прежние тела, а вот ваши... Кстати, Клод на этот счёт что-то подозревает, но молчит как партизан... Поплакать, что ли? Вы там подождите немного, я сейчас ему небольшое гестапо на дому устрою...” Медальон замолчал, а мы уставились друг на друга. – Дверь между мирами... – наконец произнесла Лерка. – Это дверь в прямом смысле слова или же некий портал? – Откуда я знаю? Вот сейчас Дашка разговорит Клода и... “Лера, Наташа, вы ещё на связи? Так вот, вся эта катавасия действительно произошла отчасти по вине Клода. Всё рассказывать не буду, но дядя Клод говорит, что это работа Ловца душ и что вам надо поторопиться, иначе... Что-то щёлкнуло и голос Дашки умолк. – Дашка, Даша! – затрясла я медальон. – Да что же это такое? Даша! – Не старайся, он опустел. – Что? – Медальон теперь пустой. Откуда я это знаю? Вот здесь, сбоку, торчала волосинка, а теперь её нет. Волосы исчезли, а с ними и способность медальона передавать мысли Дашуты... – убито сказала Лера. Я открыла медальон. Он и в самом деле оказался пустым – только ленточка, что прежде перевязывала серебристо-голубой локон... – Либо этот мир уничтожал всё волшебное, что каким-то образом в него попадало, либо во всём повинен этот самый Ловец душ. Только вот мы тут с какого бока припёка, если у этого типа тёрки были с графом? – С чего это ты так решила? – Подумалось просто... Ну, пошли шукать эту Дверь, а то твой муженёк примется искать тебя, найдёт, посадит меня за решётку за похищение его дражайшей половины, а тебя... – Успокойся, отсидеть полный срок не успеешь, так как жизни нам отпущено только до вечера, а мы не имеем ни малейшего представления, где эта самая долбаная Дверь может находиться! – зло сказала я и, встав с расшатанного стула, направилась к выходу, но открыть дверь так и не успела, потому что та сама распахнулась от мощного удара, едва не сорвавшись с петель. На пороге стоял мой “муж” – мрачный как сыч и за плечами его маячили ещё две или три такие же мрачные физиономии. – Так я и знал... – процедил он и, не размахиваясь, влепил мне звучную пощёчину. – Сучки, опять спелись за моей спиной? Что, решили сговориться и подставить меня?! Я давно подозревал, что твоя дорогая подруженька просто так не сдастся и продолжит... Мои ребята, правда, следили за вами, но ничего подозрительного до сих пор не замечали, а вот ты сегодня, похоже, расслабилась и потеряла всякую осторожность, если вот так, прямо, спросила о том, как поживает эта тварь! – Ты охренел? – еле выдохнула я, когда в ушах перестало звенеть от увесистой оплеухи. – При чём тут... Или тот пациент действительно умер по вине врачей твоей клиники? – А то ты не знала? Когда эта рыжая дрянь подняла бучу и у неё невесть откуда появились все сведения, то я сразу понял, откуда это ветер дует... – оскалился в бешеной усмешке Эдуард. – Помнишь, что я тогда тебе сказал? Я, не зная, что ответить, замешкалась. – По-омнишь... Я тебе сказал, что, если хочешь по-прежнему видеть дочку и жить в шоколаде, то ты должна прекратить всякое общение с этой своей... подругой! – Ой, тоже мне сокровище! – фыркнула я. – Да можешь забрать себе эту свою дочку со всеми потрохами... Я сейчас ясно вижу, что и надутой физиономией, и спесью она вся в папеньку пошла! И тут же осеклась: да, мне эта надменная и внешне несимпатичная девчонка совсем не приглянулась, а что, если здешняя “я” любит её без памяти? Ведь не просто же так она согласилась предать подругу детства? Ну, не только же из-за богатства и привычки жить в комфорте, хотя... кто знает? Что я могу знать о Наташе из Реальности номер два? Так я решила для себя называть этот мир: Реальность номер раз (номер один – это слишком банально) – это откуда я, а Реальность номер два... ну, вы сами понимаете! – А теперь разберёмся с этой рыжей сучкой-журналисткой! – ухмыльнулся муж, решив, что теперь я укрощена и более не рыпнусь. – Тебе что, мало того, морда опухшая, что с работы уволили, уголовное дело завели... хочешь, чтобы в тюрьму посадили, да? Так я тебе это устрою... Мальчики, – обратился он к тем бугаям, что стояли за его спиной, – можете её... – Банзай! – вдруг хмуро сказала Лерка, подняв правую руку, слегка развернула кисть и я увидела... – Граната... – приглушённо ахнул один из помощников моего мужа и рухнул на пол, не дожидаясь команды “лежать”. – Умничка, быстро докумекал! – ласково и ехидно улыбнулась моя подружка. – А вы чего стоите? Особого приглашения ждёте? Эдуард и оставшиеся двое его помощников, скрипя зубами, нехотя опустились на пол, а Валерия обернулась ко мне: – Чего застыла памятником Церетели? Бежим, пока путь свободен! Я схватила сумочку и бросилась вслед за Леркой, которая на площадке, деловито убрав гранату в карман, закрыла дверь на все замки. – Не многовато ли запоров? – спросила я, следя за тем, как она поворачивает ключ в третьей по счёту замочной скважине. – Если судить по тому, что здешняя Валерия влипла по самое “не балуй”, то оснований опасаться за свою жизнь у неё было, хоть отбавляй, – хмыкнула моя подружка, спускаясь вниз. – Постой, ты что, и по улице собираешься ходить с этой штукой в кармане? – заволновалась я. – Да ведь если тебя остановит первый же полицейский... – И то верно! – согласилась Лера и бросила гранату в мусоропровод. – С ума сошла?! – Успокойся, это всего лишь муляж, дурочка... Лучше подумай, куда мы пойдём искать эту Дверь между мирами, а то я как-то по своему миру очень уж соскучилась. Есть варианты? Мы облазили весь город, заглянули во все двери, какие только могли открыть, но всё было бесполезно – все эти двери были самыми обычными, вели в подвалы, на чердаки, магазины, склады... Словом, куда угодно, но только не в наш родной мир. Дражайший “супруг” пока в поле нашего зрения не попадал – или решил пока не вмешиваться (а кто её знает, эту рыжую психопатку – вдруг у неё за пазухой ещё целый арсенал? – или не банально не знал, где искать беглянок, но это всё пока... Я отлично это понимала и старалась изо всех сил, позабыв даже про боль в истёртых модельными туфельками ногах, а день тем временем потихоньку клонился к закату и шансы вернуться домой таяли как мороженое на солнцепёке... – Солнце уже почти у горизонта... – устало сказала я, без сил опускаясь на скамеечку в парке, куда мы заглянули в самую последнюю очередь – просто так, без особой надежды. – Ноги гудят – сил нет... Кстати, а ты знаешь, кого я сегодня встретила? Вику! Ну, ту самую, что в нашем мире погибла в автоаварии, потом наш призрак ей подсказал, как можно... – А, вспомнила... И как, жива-здорова? – И даже очень. В собственном автомобиле раскатывает и про любовь всей своей жизни и думать забыла... а тот парализованный лежит. Вот уж никак не могла подумать, что она такая чёрствая... Ещё я Юрика нашего видела, когда он из кафе с каким-то боровом под ручку выходил, и он меня даже не узнал! – Наташ, в этом мире, если ты помнишь, нет Чёрного, из-за которого он и влился в нашу компанию, – вздохнула Валерия. – И в параллельный мир мы... то есть, наши двойники тоже не попадали, так что здесь нет и Юрия, с которым мы познакомились именно там. – Да, здешний мир на редкость хреновый... – тяжело вздохнула я. – Хоть бы у нас получилось вернуться, а то я даже не представляю, как Алиска, Алёнка и Эдька будут жить без своих мам?! Бедные наши детёныши!!! – Ничего, Натусь, время у нас ещё есть. Хоть немного, но есть! – наигранно бодро откликнулась Лерка. – Посидим немного, отдохнём... Посмотри, как здесь красиво! Не то, что в нашем мире... Деревья высокие, трава зелёная, скамейки удобные... а вон там, на стене, какая красивая дверь нарисована! – Где? – почти равнодушно спросила я, проследив за её рукой, указывающей куда-то направо, и действительно увидела на кирпичной стене какого-то здания, видневшегося неподалёку за деревьями, нарисованную красками из баллончиков дверь – бежевого цвета, с замысловатыми завитушками и даже самой настоящей круглой ручкой, которую присобачил какой-то шутник. – Лер, а кто вообще сказал, что Дверь между мирами должна быть сделана из дерева, металла или пластика? – тихо спросила я. – Если это магическая дверь, то она может быть какой угодно, даже... даже... – …нарисованной! – выдохнула Валерия. – Бежим скорее, а то... – Вы тут, дряни? Прохлаждаетесь? – послышался шипящий голос и из-за угла того самого здания, на стене которого и был вероятный путь к нашему спасению, вышел мой муж в сопровождении своих помощников. Упрямые... – Что, некуда идти? – Наоборот, милый, мы как раз собирались домой! – нежно сказала я. – Тебе что-то нужно? Вместо ответа Эдуард коротко присвистнул, и его помощники неторопливо направились в нашу сторону. – Что будем делать? – Когда скомандую, то беги что есть сил к двери, поняла? – прошептала Лерка. – Итак... раз... два... бежим! Одновременно вскочив со скамейки, мы бросились в разные стороны, огибая помощников, которые явно были туповаты, и поэтому растерялись, не ожидая такой прыти от двух дамочек отнюдь не девичьего возраста. Один, правда, оказался довольно быстрым, ухватил меня за прядь волос, я взвыла от боли, но ухваченный локон неожиданно оторвался весь целиком, ошарашив этим незадачливого охотника. – Меня скальпировали, но почему-то не слишком больно! – на бегу поделилась я новостью с Валерией, но та отмахнулась: – Наращенные, ничего особенного... А-а-а!!! Почти у самой стены Лерка неожиданно споткнулась, и на рукаве её светлой блузки расплылось багровое пятно. – Вот ведь гад... Он в тебя выстрелил! – сквозь зубы процедила я, обернувшись и плюнув в сторону мужа, который, довольно улыбаясь, стоял, держа в руке пистолет с глушителем. – Встать можешь? – Он не в ногу попал, а в руку... – простонала Валерия. – Скорее, Наташка, закат уже близок... Не успеем... – Успеем! – уверенно сказала я и, подхватив подружку под здоровую руку, ухватилась за дверную ручку, повернула её и... – Удалось? – еле слышно спросила я и, с трудом приподняв непонятно почему ослабевшие руки, ощупала ими голову – да, волосы короткие, и губы не лепёшками... и то хорошо, а то была на сома похожа. – Удалось, можешь открыть глаза! – послышался знакомый голос. Сен-Жермен! Я моментально распахнула глаза и уставилась на графа-вампира, который сидел в кресле и устало и печально смотрел на меня. – Валерия в соседней комнате и Даша с ней. Я сейчас позову их. Кстати, когда увидишь Дашку, то не слишком удивляйся, хорошо? Сама ведь знаешь, что ради спасения своих близких порой идёшь на любые жертвы... Слова его несколько встревожили, но через пару минут на пороге появилась Лерка – здоровая и невредимая, я вздохнула было с облегчением... но тут вслед за ней вошла девочка лет пятнадцати, по виду ну просто старшая сестра нашей Дашуты – то же белое личико, те же голубые волосы с серебряными искорками. – Это кто? Дашина старшая сестрёнка? – Нет, я и есть Даша... – тихо сказала девочка. – Так уж вышло... – Даша с помощью медальона смогла вытащить вас, найдя нужную Дверь между мирами поблизости и постоянно поддерживая её в активном состоянии. Если бы вы ещё немного замешкались, то и сами погибли, и Даша состарилась бы... А быть старой и бессмертной – что может быть ужаснее? – Лучше расскажи, кто этот Ловец душ и какое к нему отношение имеешь ты сам? – перебила я графа. – Ловец душ... Когда-то я имел несчастье встретиться с ним, – неохотно ответил Сен-Жермен. – И повздорить... Он пригрозил, что однажды вернётся и заберёт тех смертных, к которым я буду иметь несчастье привязаться. Я, конечно, посмеялся над его словами – чтобы я, вампир, подружился со смертными? – и позабыл об угрозе, посчитав её глупой, но потом, через много лет... – Ты подружился с нами со всеми, – закончила я за графа-вампира. – Когда погибли Юрики, я сначала подумал, что это работа Ловца душ, что он отомстил мне и немного успокоился, хоть и было жаль братьев-Юриков... Но лучше уж они, чем ты и Валерия, ведь у вас дети! Прошло ещё довольно много времени, и я успокоился, но тут... – Ловец душ появился и сделал-таки своё чёрное дело, так? – Каким-то образом Ловец вызнал момент, когда грани двух Реальностей-миров соприкоснутся и обменял ваши души на души ваших двойников, ему это было несложно, ведь он с лёгкостью путешествует по всем тем Реальностям, что находятся на этом уровне Мироздания. – А что, есть и другие уровни? – Сколько угодно. Они как слоёный пирог и в каждом слое множество миров-Реальностей. Иногда они соприкасаются и тогда мы видим странные и удивительные вещи... но не перебивай меня. Вот, и на чём я остановился? – На том, что Ловец душ поменял наши души. А почему в том мире не было вас? – Этот мир-Реальность отличается тем, что в нём не способно существовать ни одно магическое существо... Да что существо! Даже вещь, более или менее обладающая волшебными свойствами, долго там не продержится... Ведь прядь волос Даши, что была в подаренном ею медальоне, пропала быстро, так? Я кивнула. – Медальон оказался покрепче и с его помощью Даша ценою неимоверных усилий и, потратив слишком много сил, смогла вытянуть вас оттуда... – А кто виноват? – взорвалась Лерка. – Мы, что ли? Не надо на нас всех собак вешать, ваше темнейшество, понятно? Не хрен было цапаться с всякими там демонами, а то вечно мы потом всё расхлёбываем! – Я и не думал отрицать своей вины! – искренне покаялся граф-вампир. – Очень надеюсь, что больше такого не повторится. – А что, может?! – Нет. Ловец душ – гордый демон и, если попытка похищения очередной души не удалась, то второй раз он пробовать не станет. Ловец душ рассчитывал на то, что вы не сможете до заката выбраться из Реальности-ловушки, души хозяев вернутся в свои тела, а вы попадёте к нему в лапы, но не вышло. – Скажи, а мы... то есть они, когда были в наших телах, не сильно хулиганили? – с опаской спросила я. – Нет, что ты! Вы... то есть они почти весь день просидели в парке и разговаривали, плакали, смеялись, даже немного поругались, но всё было хорошо. Похоже, даже в той Реальности ваши двойники дружат! – Да, дружат... – вздохнула я, вспомнив мужа Наташи из Реальности номер два. – Надеюсь, что у них там всё устаканится... Ловец душ нас и в самом деле больше никого не побеспокоил – видать, и впрямь гордость не позволила! Алиска, Алёнка и Эдька быстро привыкли к новому Дашкиному облику, погоревали только, что она с ними больше не сможет в школу ходить, чему сама Даша только порадовалась... но ненадолго, так как Сен-Жермен вскоре её сильно озадачил тем, что нанял репетиторов и записал бедняжку в десятый класс. Было море слёз, истерики... но это уже совсем другая история.
2018 г
ХРОНИКИ ЗОНЫ – Привет, Натали! – как чёртик из табакерки, рядом возник Роланд и плюхнулся в соседнее с диваном, на котором со всевозможным комфортом возлежала занятая я, кресло. – Как жизнь молодая? – По-твоему, сорок два – это бурлящая молодость? – с иронией спросила я, откладывая в сторону книгу, которую только что с упоением читала. – Ну-у, если считать твой возраст по меркам Средневековья, то ты почти старушка, а по меркам века нынешнего – молодая и энергичная. И вообще, старый конь борозды не испортит. – Ну да, ну да... удобрением в им же вспаханную борозду ляжет! Парень-вампир удивлённо округлил глаза, пытаясь переварить только что услышанное, но получалось это у него плохо, и он отложил её в защёчный мешок, дабы на досуге разобрать её с папочкой. – Ладно... Я к тебе, кстати, зачем пришёл? – Чего не знаю, того не знаю, ты мне сию информацию сообщить как-то забыл, – пожала я плечами и вновь взялась было за книгу, но шорох пакета заставил опять отвлечься. – Что там у тебя? – Это тебе Миллисент просила передать... – Рол ожесточённо копался в весьма объёмистом пакете, по очереди вытаскивая из него многочисленные свёртки, свёрточки и баночки. – Она вчера ночью залетала на минутку и очень расстраивалась, что не может повидать вас. Так, что у нас тут? Сыр домашний, колбаса копчёная... да этой колбаской при желании прибить можно! Её бы и Манти разгрызть не смог... – Манти не сможет, а Алиска – так запросто, – ухмыльнулась я. – Иной раз даже задумываюсь, не было ли у меня в роду питбулей... – Крокодил у тебя в роду был! – хихикнул Роланд и еле увернулся от метко пущенной подушки. – Прости-прости, больше не буду. Ладно, что там ещё есть? Пирог, сало копчёное, варенье – малиновое, инжирное, фейхуёвое... – Какое?! – Ну... фейхуёвое... А что не так? – удивился парень-вампир и тут до него дошёл смысл того, что он только что ляпнул. Короче, хохотали мы без передышки минут пять, потом приостанавливались, но стоило только опять глянуть на баночку со злосчастным, вообще-то довольно вкусным и полезным вареньем, как хохот опять прорывался наружу. Веселье сиё неожиданно прервало появление Леруки – раздражённой и злой как улей, который только что вернулся с неудачной “охоты” за нектаром и обнаружил, что весь их мёд бессовестно слямзили... Жулика рядом нет, а зло-то надо же хоть на ком-то выместить? Вот мы с Роландом и оказались этими самыми козлами отпущения... на своё несчастье. – Что случилось? – кротко спросила я. – Да у моей двоюродной сестры скоро день рождения, а подарка всё ещё нет! – И в чём проблема? Вон сколько подарочных наборов продаётся – дезодорант, шампунь, гель для душа... и какие угодно ароматы, – предложил Роланд и Лерка хмуро зыркнула на него: – Эту ароматизированную хрень ты своему папочке дари, пусть на старости лет вдохнёт экзотические запахи, а я Кристине хочу нормальный подарок сделать – чтоб душу и сердце радовал, а не вонял в подмышках псевдорозой. Мы как-то с ней зашли в ювелирный и ей там очень понравились серьги в виде цветков – с бриллиантиками, изумрудами и сапфирами. – Так в чём же дело? Иди и покупай. – Да они в этом ювелирном охренели просто, потому что за такую сумму, что указана в ценнике, эти серьги должны быть сделаны, по крайней мере, из ночного горшка Нерона! Ну, или в самом крайнем случае, из саркофага Тутанхамона. – Кто знает, кто знает... – задумчиво протянул парень-вампир. – Надо бы предупредить сотрудников музея: пусть хорошенько осмотрят фараонову золотую колыбельку – вдруг там уже вовсю напильничком поработали? – Всё хохмишь, да? А вот мне не до шуток. Где такие деньжищи взять? – А если кредит оформить? – Кредит, кредит... Я сама как кредит – взял бы кто, да вот только что-то желающих нет! – яростно взвилась Валерия. – Хватит глупости говорить! Кредит, конечно, дело относительно хорошее, но вот проценты... проценты! Возьмёшь, к примеру, двадцать тысяч, а отдашь все тридцать пять, если не больше! А она мне нужна, такая переплата?! – Пойди к графу и возьми у него в долг, – зевнула я и протянула Лерке баночку. – Варенье будешь... из фейхоа? Грозная рыжуля вмиг потеряла всю свою грозность, так как варенье очень любила и ей было абсолютно наплевать, какое оно – фейхуёвое или не фейхуёвое, главное – побольше! – Чай есть? – деловито спросила она, открывая баночку и пробуя её содержимое. – М-м-м, а ничего. С небольшой такой кислинкой. Кто варил? –Миллисент. Она вчера ночью залетала к графу и Эду, вот и передала гостинчиков. Эй, ты смотри, не съешь всё, мне хоть немного оставь... лакомка! ...Попив чайку с вареньицем и закусив бутербродами с пуленепробиваемой колбаской (Рол при этом смотрел на нас во все глаза – видимо, ожидал, что наши зубы не выдержат сражения с фрагментом боевого облачения средневекового рыцаря, что лишь по недоразумению звалось домашней колбаской, но его ждало жестокое разочарование. Ну не знал бедный, что нам приходилось грызть и не такое!), мы решили немного отдохнуть и пошли обратно в зал, где я совсем недавно лежала на диване и читала книгу. Та так и лежала – раскрытая, обложкой кверху... – Что читаешь? – поинтересовался Рол. – “Хроники Зоны”. Хорошо написано, между прочим. – Про тюрьму, что ли? – При чём здесь тюрьма?! – Ну, ты же про зону сказала... – Не просто зона, а Зона с большой буквы. Ты хоть Стругацких читал? “Пикник на обочине”? – Вроде... Да, точно. Читал, но только очень давно. – У этой книги оказалось немало поклонников. Игру компьютерную сделали, фильм по ней сняли – “Сталкер” Тарковского. Только фильм, по-моему, полная мура, так как ни в коей мере не раскрывает всего смысла Зоны, её притягательности и смертельной опасности! Фанаты Тарковского говорят, конечно, что фильм этот – оригинальное видение великого мастера великого произведения... а на мой взгляд, это полная шиза, хотя само произведение и в самом деле великое! Сейчас у Стругацких появилось много последователей, которые написали о Зоне свои, очень даже неплохие версии и я... – Ты лучше книги так не бросай, а то переплёт от этого портится, – прервала меня Лерка, поднимая томик. – Что, лень закладку положить? – О, закладка! – парень-вампир вскочил с кресла и заторопился в прихожую, говоря на бегу. – Я тут у Клода совершенно случайно нашёл... во время генеральной уборки у него в библиотеке. – Чем же это ты так провинился, болезный наш, что граф заставил тебя прибираться в храме знаний? – Где? – В библиотеке, Рол, в библиотеке! Так где ты так накосячил? – Да я пошутить просто решил... Купил заводного паука и подсунул его в сумку Дашки. Кто ж мог знать, что она их так боится?! – И кто пострадал от сей шутки? Граф или Эд? – Новая плазма во всю стену, которую Клод недавно купил и только-только собрался опробовать, но так и не успел... Осколки по всему залу! У графа там теперь всё в дырочку – и диваны, и кресла, и занавеси, и ковёр... и рубашка, что в тот момент на нём была. Это хорошо ещё, что он вампир, а не обычный человек, а то размазало бы по стенке, как клубничный джем – по оладышку... Но я же не нарочно! Кто ж знал, что такая взрослая девица и так орать будет? – Болван ты, Рол, болваном и останешься... – вздохнула я. – Если Дашка в одночасье и стала почти взрослой, то это ещё не значит, что и её мироощущение поменяется с той же скоростью. – Ладно уж, шутник, давай сюда свой подарочек! – снисходительно произнесла Валерия, выхватывая у него из рук длинную пластинку из слоновой кости, покрытую замысловатой резьбой – не то иероглифами, не то рунами. – Красивая штучка... Граф не хватится? А то придёт сюда в гневе и пуговиц от нас не оставит. Он же, когда сердиться изволит, особо и не разбирает – кто прав, а кто виноват! – У него для закладок в столе немало всякой другой хрени лежит, так что успокойся, – весело сказал Роланд. – Заложи нужную страницу, и скорее пойдём к отцу, а то он хотел кое-что у вас спросить. – Ладно... – Лерка небрежно сунула пластинку между страницами. – Ну вот, Наташка, будешь теперь совсем как цивилизованный читатель. Пошли, что ли? С этими словами она с силой захлопнула книгу... и тут же последовала ярчайшая вспышка! Что-то мягко щекотало мне щёку, назойливо лезло в нос... Я чихнула, поморщилась и, вспомнив, что всё-таки надо встать и идти готовить завтрак (не отправлять же Алиску и Алёнку в школу голодными?), нехотя открыла глаза... Закрыла... открыла... опять закрыла. – Сдаётся мне, что вареньице-то не из одного только фейхоа было, а с некоей загадочной добавкой, – задумчиво послышалось откуда-то сбоку, отчего я прямо из положения “лёжа” подпрыгнула, уселась на мутно-зелёной траве и во все глаза уставилась на Лерку, которая восседала поблизости в позе Будды, делала загадочное лицо и время от времени щипала себя за бок. – Нет, проснуться никак не получается... А ты что в моём сне делаешь? Вместо ответа я пнула её по голени, отчего Валерия взвизгнула, от души размахнулась для ответного удара и тут же мы услышали сдавленный всхлип. – По-моему, ты кому-то случайно прямо в нос заехала! – задумчиво сказала я и оказалась права – из-за спины Лерки послышалось шуршание, и показался Роланд – всклокоченный, перемазанный какой-то чёрной дрянью, с начинающим распухать носом... – Совсем охренели, да? – гнусаво спросил он, стараясь держаться вне зоны богатырского размаха моей подружки. – Я тут... а они... А если бы я стоял?! – Мы где вообще? – спросила я, поднимаясь наконец на ноги и осматриваясь. – Рол, это опять твои шуточки? – При чём тут я? – возмутился парень-вампир. – Чуть что, так во всех катаклизмах вампиры виноваты... Что это ещё за дискриминация по национальному признаку? – Дискриминация по национальному признаку сейчас на Украине, цветёт там вовсю махровым цветом, а у нас... – взвилась Лерка, но тут откуда-то сбоку послышалось приближающееся протяжное многоголосое то ли подвывание, то ли тявканье. – О, а вот и собачки... Вот сейчас у их хозяев и спросим, куда это мы попали! – Лай какой-то... не такой, – непонятно почему вдруг встревожился Роланд. – Девчата, а ну-ка... Мы даже не успели протестующе пискнуть, как очутились на голых ветвях росшего неподалёку дерева и сам парень-вампир уже сидел рядом с ними. – Да что ты себе позво... – начала было Лерка, но Рол оскалился и показал ей кулак: – Заткнись хоть на время, а?! Возмущённая до глубины души столь невежливым обращением Лерука начала покрываться багровым румянцем, глаза её медленно съехались к переносице, отчего она стала дико похожей на японского демона – тэнгу и неизвестно, чем бы всё это закончилось для не в меру самоуверенного Роланда, но тут близрастущие кусты затрещали и на поляну вылетела стая из десяти-двенадцати самых невероятных существ, что нам приходилось до этого видеть. Да, с первого взгляда они походили на собак... но только с первого взгляда и издали – если прищуриться, вблизи же... Поджарые, какие-то корявые тела “собак” были покрыты жидкой, песочного цвета шерстью, которая более всего смахивала на старую “плюшку”, что иногда можно найти в бабкиных сундуках – с залысинами, проплешинами, дырами то там, то сям... Да, шкуры этих “собачек” были словно молью трачены и в этих дырах бугрилась голая плоть, прикрытая лишь полупрозрачной плёнкой... однако хуже всего были их морды – длинные, вытянутые, немного похожие на морды борзых, вот только у борзых не бывает таких острых, загнутых и весьма и весьма многочисленных зубов, а глаза... Глаз у них не было. Совсем. Вместо них на уродливых головах наблюдались лишь ямки, поросшие всё той же песочного цвета шерстью. – Это... это что за уроды? – проскулила Лерка, мигом позабыв про все высказанные и невысказанные претензии к Роланду. – Собачки, кто же ещё? – вполголоса ответил тот. – Помнится, ты ещё хотела у их хозяев поинтересоваться, где же мы в данный момент находимся, да? Только... если таковы домашние питомцы, то боюсь себе даже представить, как может выглядеть их хозяин! – М-м-ма-а... – тихонько заныла моя подружка, дёрнулась и с громким хрустом обломила сучок у ветки, за которую держалась. Стая, кружившая неподалёку, мгновенно насторожилась, подняла головы, принюхиваясь... Самый крупный пёс кратко тявкнул и тут же дерево, на котором мы сидели, сотряс мощный удар – это одна из собак, коротко разбежавшись, всем телом врезалась в ствол. – Ай! – не сдержавшись, взвизгнула я. Стая “собак”, поняв, что наверху сидит не одно, а целых два “блюда”, мгновенно воодушевилась, хороводом закрутилась вокруг дерева и во все стороны бойко полетели щепки – острые кинжалообразные зубы отлично справлялись и с древесиной – не хуже легендарной бензопилы “Дружба”. – Бобры, мать вашу... – процедил Роланд сквозь стиснутые зубы. – С-собаки... и даром что слепые! Собаки... слепые... Слепые собаки! – Рол, это же слепые собаки! – ахнула я. – А то я не вижу... – Нет, ты не понял. Это СЛЕПЫЕ СОБАКИ! – Да понял я, понял, чего ты орёшь-то? Лучше подумай, каково нам придётся, если эти инвалиды неумственного труда обхрумкают дерево... – Роланд, эти слепые собаки обитают в Зоне, слышишь?! В той, которая была у Стругацких! – У Стругацких этих тварей не было, не надо меня за дурака держать! – отмахнулся парень-вампир, обламывая толстый сук и бросая его вниз. Метко, между прочим, если судить по донёсшемуся с места падения жалобному визгу. – У них – нет, а вот у тех, кто описал свои версии Зоны, они были... и не только они. – Постой-постой, не хочешь ли ты сказать, что мы каким-то образом попали в эту твою Зону?! – Похоже, что так... – убито сказала я. – Но вот только каким образом? Что произошло? Я начала мысленно прокручивать в голове всё то, что предшествовало нашему переносу сюда: попили чай, вернулись в зал... так, дальше... Рол принёс пластинку из слоновой кости, Лерка положила её в книгу на манер закладки, захлопнула эту самую книгу... Неужели? – Рол, скажи мне, что это была за пластинка? – Что? – Ну, которую ты мне презентовал, чтобы я использовала её вместо закладки? – Да брось ты! – отмахнулся парень-вампир. – Обычная безделушка... Я же сказал, что убирался в библиотеке Сен-Жермена, нашёл в столе и решил подарить тебе. – Рол, пора бы тебе уяснить, что у Клода не бывает обычных безделушек, у него даже ювелирные украшения, как правило, с весьма неприятными сюрпризами! Ты хоть прочёл, что было накалякано на этой самой “закладке”? – Закладка как закладка... Там было написано что-то вроде “унесёт в грёзы”, но это же ничего не значит, да? – Вот нас и унесло... в эти самые грёзы. И чего я книгу о романтическом отдыхе на Гавайях не взяла? – затосковала я. – По крайней мере, хоть на пляже бы позагорали, а тут... Дерево дрогнуло и опасно затрещало. – Нас сейчас сожрут за милую душу! – заревела Валерия. – Ну, Рол, дай только выбраться из этой передряги, я тебе... я тебя!.. Не вздумай мне ничего на день рождения дарить, а то проснусь однажды где-нибудь на Луне, а мне это на хрен не надо – и на Земле хлопот полный рот! – Нам, между прочим, ещё повезло! – попыталась я вступиться за удручённого парня-вампира. – Повезло?! – взвизгнула Лерка, но ветка, на которой она сидела, опасно треснула и она мигом поубавила звук. – Это ты называешь – повезло? Да о каком везении можно говорить, если мы очутились невесть где, сидим на обгрызаемом дереве, внизу кругами ходят уроды с явными склонностями к людоедству, деваться некуда, а ты нам тут ещё и лекции намерена читать о местной, охренеть до чего дружелюбной фауне?!! – Повезло, и ещё как! – стояла я на своём. – Во-первых, я хотела сегодня прочесть книгу о застенках инквизиции... представляешь, что бы сейчас с нами было, если бы ты именно в неё сунула эту закладку? Бегали бы сейчас за нами инквизиторы с палачами и, как в фильме Гайдая, орали: “Живьём брать демонов!” А во-вторых, нам вдвойне повезло, что с нами Роланд и у него такой хороший слух. А если бы ты сдуру с радостной улыбкой попёрлась навстречу несуществующему хозяину этих милых пёсиков? Валерия вмиг сникла, но в тот же миг визг и лай внизу смолкли, стая настороженно замерла... а потом и вовсе бросилась прочь, напрочь позабыв о сочных филе и грудинках, что сидели на ветках дерева, поджав ноги. – Чего это они? – настороженно спросил парень-вампир. – Испугались? Но чего или кого? – Насколько я помню, эти твари вообще лишены чувства страха, если только... – я умолкла на полуслове, напряжённо всматриваясь в сторону, противоположную той, куда удрали слепые псы. Тут же откуда-то издалека послышался крик, за ним прозвучала автоматная очередь и через пару минут мы увидели бегущего человека в комбинезоне и с рюкзаком за плечами. Он нёсся огромными прыжками, время от времени оборачиваясь и паля по сторонам. – В кого он стреляет? – шёпотом спросила Валерия, всем телом вжимаясь в ствол дерева. – Я никого не вижу... – Это-то и хуже всего... – с тоской заскулила я тоненько. – Не хочу, не хочу, не хочу-у... Неизвестный миновал наше дерево, по-прежнему отстреливаясь неизвестно от кого (хотя я и начала догадываться – от кого именно...) и на бегу скидывая рюкзак, чтобы легче было делать ноги, но это ему помогло мало – внезапно его вздёрнуло вверх, скрутило, выворачивая руки и человек в комбинезоне захрипел, из последних сил пытаясь вырваться из чьих-то невидимых объятий. Что-то хрустнуло, бедолага обмяк и тут же воздух вокруг него загустел и из него словно соткалось огромное и жутковатое существо, внешне походящее на человека: две кряжистые ноги, две руки – не менее мощные и с острыми когтями, зеленовато-серая кожа, а на голове, на нижней челюсти извивались короткие гибкие щупальца... Урод деловито перекинул слабо шевелящееся тело человека через плечо и не спеша пошёл прочь, так и не заметив нас. – Что. Это. Было? – каким-то деревянным голосом спросила Лерка. – Это? Мутант. Кровосос обыкновенный. – Вампир? – заинтересовался Роланд. – Значит, в некотором роде он мой сородич? – Ну, как сказать... Если бы он нас учуял, то и тебя тоже сожрал с нами за компанию и не посмотрел бы, что ты в некотором роде... его брат по гастрономическим привычкам! – Кто он вообще такой?! – бешено оскалила зубы Лерука. – Хватит мне тут сказки рассказывать, говори правду! – А я правду и говорю. Это мутант, прозывается кровососом. Авторы книг о Зоне сходятся в том, что это потомки выживших людей, что остались в Зоне и постепенно мутировали. Кровососы невероятно сильны, хитры и могут становиться невидимыми... – Час от часу не легче! – вырвалось у Роланда. – Кого ещё нам следует опасаться в этой твоей... Зоне? – Предупреждаю сразу – список довольно большой. Есть ещё пси-собаки, бюреры, псевдоплоти, зомби... – Зомби?! – взвизгнула Лерка. – Да, ожившие трупы, в которых сохранились следы тех личностей, какими они когда-то были. Но они не слишком-то проворны, так что убежать сможем. Та-ак, кто ещё... А, вспомнила – контролёры! Вот они-то самые опасные для всех нежителей Зоны... да и для жителей тоже, если говорить честно. – Контролёр... Судя по названию, он способен контролировать? – Да, всеми теми бедолагами, что к своему несчастью попадают в пределы его пси-поля. Но и это ещё не всё. – Что ещё?! – Ещё в Зоне есть “комариная плешь”, “мясорубка”, “ведьмин студень”, “жарка”, “электра”, “жгучих пух”, “карусель” и много-много-много ещё чего жуть как интересного, занимательного, душещипательного и поражающего не только дух, но и тело. – Спасибо за предоставленную информацию, – мрачно сказал Роланд и начал осторожно спускаться с дерева. Немного передохнув (глазастая Лерка углядела неподалёку пышный куст с какими-то подозрительными ягодами, восхотела попробовать, на что я ехидно заметила, что если у неё после дегустации вырастет хвост, то в этом будет виновата исключительно она сама... в общем, не ешь, Иванушка, мутантиком станешь!) под спасшим всех нас деревом, Роланд подтащил к себе валявшийся неподалёку рюкзак погибшего сталкера и, вывалив его содержимое на жухлую траву, принялся в нём копаться, надеясь найти хоть что-то полезное. – Попить хотите? – спросил он, бросая мне обтянутую бурой, некогда защитного цвета, а теперь выцветшей тканью флягу, которую мигом перехватила Валерия и жадно к ней припала. – Мне оставь, – попросила я, подбирая подкатившийся к моим ногам мешочек с чем-то тяжёлым внутри. – Интересно, что здесь? – Ф-фу, напилась... – выдохнула моя подружка, вытирая рот. – На, Наташ... Что там? – Пока не знаю, но посмотрю... Куда?!
Невзирая на возмущение, Лерка выхватила у меня из рук мешочек, развязала его, сунула вовнутрь любопытный нос и на лице её тут же чётким текстом начерталось: “Разочарована по самое “не балуй”.
– Гайки какие-то... Он что, рыбак? Для грузил собирал? – фыркнула она, и хотела было выбросить мешочек, но я вовремя перехватила её руку: – С ума сошла?! Они нам ещё ой как пригодятся! – Да пожалуйста... – пожала плечами Валерия и вместе с Ролом склонилась над рассыпанным содержимым рюкзака. – Вас не волнует тот факт, что мы совсем не знаем, как нам вернуться домой? – спросила я, когда парень-вампир вновь собрал небогатые пожитки погибшего сталкера в потрёпанный рюкзак с явным намерением взять его с собой. – Волнует, и ещё как, но у меня есть версия. Мы попали сюда с помощью книги, так? – заявил парень-вампир. – Ну да... наверное. – Не наверное, а точно. Если эта закладка, что я подарил тебе, и в самом деле магическая и как-то перенесла нас в выдуманный мир, то и вернуться назад мы сможем с помощью этой же книги. Скорее всего, она тоже перенеслась в эту самую Зону и теперь нам надо просто найти её как можно скорее, пока нами не восхотели подзакусить здешние, не в меру гостеприимные обитатели. И искать, думается, надо в библиотеке... если она здесь есть и если нам удастся добраться до здешнего города или посёлка, не попав при этом на зубок местным обитателям. – Но они же выдуманные! – возмутилась Лерука. – Как они могут нас съесть? – Пока мы тут, то наши драгоценные тушки очень даже съедобны, – хмыкнул парень-вампир. – Скажи, Наташа, а здесь ещё могут находиться эти... как их... сталкеры? – А как же! Все хотят обогатиться, все ищут хабар... а что? – Да так, интересуюсь просто... – уклончиво ответил Рол, но я мгновенно поняла, что на самом деле его интересует, и внутренне похолодела: ведь он вампир и когда-нибудь захочет есть... а рядом-то из всех потенциальных жертв только мы! Как там говорится – “любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда”, так? Лерка, которая к нашему разговору не особо и прислушивалась, кряхтя, поднялась и легонько пнула Рола ногой: – Пошли, что ли? – Ещё раз так сделаешь, то оторву тебе пиналку и поскачешь дальше одноногим пиратом Сильвером. – пригрозил парень-вампир и, поднявшись, закинул за плечи рюкзак. – В какую сторону пойдём? – Вон туда, – махнула я рукой подобно Ленину, который таким же манером указал своим согражданам дорогу к светлому будущему... и ой как зря он это сделал! – Почему именно туда? – А потому что в противоположную сторону удалился кровосос, – любезно пояснила я. – Что, так не терпится поближе познакомиться с здешним родственником? – Нет уж, пусть лучше он пока не будет знать о моём существовании, а то проблем от таких новоявленных родственничков... то переночевать им негде, то перекусить некем! – пошутил парень-вампир. – Иди уж, Сусанин, указывай нам дорогу! – На мой взгляд, тогда полякам повезло куда как больше, чем нам сейчас, – угрюмо поёжилась я. ...Через лес мы прошли относительно спокойно, если не считать заросшей травой ямы с голубовато светящимся “ведьминым студнем”, в который Лерка едва не влезла. Когда я любезно объяснила, что с ней могло случиться, если бы она сдуру вляпалась в эту пакость, то моя подружка коротко взвизгнула и стала пристально всматриваться во всё, по её мнению, подозрительное, а подозрительным ей теперь казалось абсолютно всё. Но вот постепенно деревья начали редеть, впереди посветлело и вскоре мы вышли к почти пересохшей реке, на берегу которой стояло несколько брошенных легковушек – с виду совершенно новенькие, даже краска блестит и лежавший на боку, насквозь проржавевший катерок. Видимо, когда-то отдыхающие граждане решили провести свой выходной на природе, да так и не пришлось... – Поедем на машине? – предложил Роланд. – И быстрее, и безопаснее... – А тебя не тревожит тот факт, что катер ржавый, а автомобили точно только что с конвейера? – Да какая разница... – отмахнулся парень-вампир, направился было к легковушке, что была к нам ближе всех, но в нерешительности остановился. – Что, может быть ловушка? – И очень даже возможно. Что же ты стоишь? Иди-иди! Но Рол на провокацию не поддался и, сплюнув, бодро потопал по покрытой галькой земле вдоль почти пересохшего русла. – С чего ты взял, что нам надо идти именно туда? – спросила я. – Город там, я его чую. Пусть в нём давно и не живут люди, но всё равно... Отголоски былого вампиры чувствуют всегда безошибочно и ошибаются крайне редко, – не оборачиваясь, бросил парень-вампир. – Вы идёте или нет? – Куда уж мы без тебя... Лерка и я догнали Роланда и шли теперь рядом, чуть позади. Галька хрустела под ногами, пахло гниющим илом и водорослями и я на какой-то миг даже почти забыла о том, где мы находимся, пока случайно не посмотрела вперёд повнимательнее и... – Стой! Роланд тут же остановился как вкопанный и, не оборачиваясь, тихо спросил: – Кто? – Не кто, а что. Видишь, галька впереди чересчур уж ровно лежит? – Да вроде всё нормально... Показалось тебе, наверное. Ничего более не говоря, я шагнула вперёд, нашаривая в кармане мешочек с гайками, развязала его, вытащила одну и заколебалась. – Ну, кидай! – подбодрила меня Лерка. – Боишься? – Тут везде галька, а гайка ржавая и мы её потом попросту в ней не разглядим. Лер, дай мне свой шарфик. – Офигела совсем? – возмутилась Валерия, мигом поняв, что я собираюсь с её шарфиком делать. – Он авторской работы, в единственном экземпляре и стоит столько... Тебе лучше и не знать, сколько именно! – Он тебе совершенно не подходит. Ты рыжая, а он красный! Чего зелёный не купила? – Там других цветов не было... Рол, что ты дела-а-а-а... Потерявший всяческое терпение и остатки вежливости, парень-вампир без лишних слов сорвал с её шеи газовый шарфик, принялся рвать его на узкие полоски, и с каждой полоской Лерка взвизгивала так, словно клыкастый варвар не шарфик рвал, а её пальцы. Невзирая на горестные вопли “пострадавшей”, я высыпала часть гаек и принялась привязывать к ним яркие полоски. Наконец всё было закончено и я, с кряхтением разогнувшись, бросила первую гайку. Алый хвостик протрепетал в воздухе, гайка шлёпнулась на землю и... ничего не произошло. – Ну, и с чего ты панику подняла? – усмехнулся парень-вампир. Я, не отвечая, бросила ещё одну гайку, потом ещё одну, потом ещё... – И стоило из-за этого рвать мой коллекционный шарфик? – подбоченилась Лерука. Я в отчаянии метнула вперёд ещё одну гайку и уж она-то меня не подвела. Нет, сначала всё было как обычно: гайка взвилась в воздух, трепеща алым хвостиком... но на полпути словно позабыла, что она лёгонькая гаечка и возомнила себя десятипудовой гирей, потому что со всей дури ахнула вниз и от соприкосновения с галькой образовала в ней глубокую ямину. – Это что было? – проблеяла Валерия, побелев как молоко. – Прошу любить и жаловать – “комариная плешь”, по-научному гравиконцентрат. Это такая область с повышенной силой тяжести... В общем, говоря простым языком, если сунешься туда, то расплющит как блинчик. Красиво, правда? – И как мы теперь пойдём дальше? – растерянно спросил Роланд. – Назад повернём? – Не надо. Вот для этого-то сталкеры и таскают с собой гайки – обрисовывают себе дорогу. Сейчас... Я быстренько раскидала остальные хвостатые гаечки, указывая нам безопасный путь и мы направились дальше, стараясь идти как можно осторожнее. Вскоре впереди показались первые дома и я в очередной раз убедилась в том, как же вампиры гиперчувствительны ко всем проявлениям человеческой деятельности – даже если эта самая деятельность была в далёком прошлом, ибо с первого взгляда становилось ясно, что люди здесь не живут уже довольно-таки давно: дома обшарпаны, краска на рамах и дверях выцвела и местами облупилась, стёкла грязно-мутные... Впрочем, один небольшой и на вид уютный домик сиял в этом мрачном окружении как новогодняя игрушка – иначе по-другому и не сказать: новенькие, словно свежевыкрашенные стены, чисто вымытые окна, тюлевые занавесочки, на подоконнике расписной горшочек с красной геранью... В палисадничке под окном цвела яблонька, ветерок время от времени игриво сдувал с неё нежно-розовые лепестки и те, танцуя в воздухе, летели подобно бабочкам... Вот только ветер дул совершенно в противоположную сторону их невесомого полёта... – Что это? – прошептал Роланд. – И сама не знаю... в книге об этом не было ни слова, но мне эти цветочки-лепесточки ой как не нравятся, так что лучше бы нам уйти отсюда как можно скорее… – так же тихо ответила я. Внезапный порыв ветра грубо кинул лепестки вниз, они соприкоснулись с мостовой и мы, оцепенев, увидели, как в том месте, куда упали вроде бы безопасные яблоневые лепесточки, шипя и пузырясь, плавился старый растрескавшийся асфальт. – Ни х... ж себе! – вырвалось у парня-вампира и он, схватив нас за шкирки, рванул прочь – как можно дальше от милого домика с не менее милой яблонькой в палисаднике. – Пусти... Задушишь! – хрипела на бегу Лерка, тщетно пытаясь оторвать от себя руку Рола, но тот внимания на её царапки не обращал и танком пёр дальше. – Стой, идиот! – взвизгнула я. – Это же Зона, по ней вот так запросто бегать нельзя! Погибнем! Тебе-то что... а у нас дети! Роланд затормозил так резко, что мы по инерции пробежали вперёд ещё пару-тройку шагов, а затем нас дёрнуло назад – парень-вампир всё так же держал нас за шкирки. – Ты что?! – Вон там... – Рол подбородком указал вперёд. – Какое-то марево... движется нам наперерез... – Это, по-моему, “весёлый призрак”, чтоб ему... Не шевелись и эта пакость пройдёт мимо... надеюсь, что пройдёт. Теперь мы уже застыли как монументы, из всех сил тараща глаза и пытаясь понять, куда же направится “призрак” – к нам или же по своим, призрачным, делам? Чуть заметное марево нерешительно двинулось сначала в нашу сторону, потом повернуло было назад, потом опять к нам, отчего мы на какое-то время даже забыли, как дышать, но в этот момент очередной порыв ветра пронёс мимо нас пару “яблоневых лепестков”, которые плавно протанцевали прямо на то, что принимала за “весёлого призрака” и тут оказалось, что я ошиблась и это совсем не “призрак” – что-то негромко щёлкнуло и “лепестки” прямо в воздухе превратились в кристаллы льда и те, потеряв свою невесомость, упали на землю и разбились вдребезги. Марево вновь замерло, словно раздумывая, что же ему делать дальше... и в итоге просто пересекло дорогу и вскоре исчезло без следа. Тут же послышался звук падающего тела – это Лерка, не выдержав нервного перенапряжения и всего пережитого, шмякнулась на асфальт, сделав глазки в кучку. – Эй, хватит придуриваться! – Рол присел и легонько пошлёпал мою подружку по пухлым щёчкам. Та никак на это не отреагировала и парню-вампиру пришлось рыжую истеричку взвалить на плечи и так и продолжать наше путешествие. Вскоре мы усмотрели сбоку вроде бы вполне безопасное местечко и на какое-то время решили там перекантоваться и подождать, покуда Лерка не придёт в себя. Глотнув противно тёплой воды, полазив в рюкзаке погибшего сталкера на вопрос нахождения там хоть какой-нибудь еды и ничего так и не обнаружив, я бессильно привалилась к кирпичной стене и словно провалилась в темноту... ...Наверное, я немного задремала, потому что когда открыла глаза, то поняла, что уже начинает вечереть, Рола рядом нет, Лерка всё так же лежит, а рядом топчутся три пары заляпанных грязью и чем-то зелёным армейских ботинок. Протерев глаза и подняв их, я убедилась, что мне нисколько не показалось – прямо на нас, нагло усмехаясь, пялились три откровенно разбойничьего вида физиономии. Незнакомцы были в камуфляжных комбинезонах, на поясных ремнях болтались ножны... словом, бандиты бандитами, иначе и не скажешь! – О, бабы! – пробасил один – чёрный как жук. – И без сопровождающих... Туристки, что ли? – Т-туристки... ки... – кивнула я. – Здрасьте... – А чего вы вот так, почти нагишом? Зона – это вам не курорт, здесь пузом кверху на солнышке не позагораешь... Бабло есть? Я молча развела руками. – Домой хотите? Да? А как будете расплачиваться? Учтите, в кредит не получится, местный банк работу приостановил! – Библиотека здесь есть? – вдруг подала свой голос очнувшаяся Лерка. – Нам бы книжечку одну найти... – Они ещё и грамотные! – невесть чему обрадовался второй – блондин. – Грабастый, глянь, как нам повезло! Интеллигентки! – Так тут есть библиотека? – повторила свой вопрос нехорошо улыбнувшаяся Валерия. – Есть, есть... – паскудно ухмыльнулся третий – по кличке Грабастый. – Что, предпочитаете расплачиваться в культурной обстановке? – А то... Роланд, кушать подано! Огромный монстр, расправив нетопыриные крылья, с приглушённым рыком, словно из ниоткуда свалился на наших новых знакомых. К чести сталкеров, они совсем не испугались (видно, в Зоне водились уроды и покруче нашего Рола в его тёмном обличье) и даже отважно встретили его автоматными очередями... но, как видно, позабыли зарядить свои пукалки серебряными пулями, а всё остальное Роланду было до лампочки. Вмиг скрутив двоих, а третьего бросив наземь и прижав когтистой лапой, парень-вампир оскалил внушительного размера клыки, впился ими в глотку вскрикнувшего сталкера и я и Лерка быстро отвернулись, не желая быть невольными зрителями не слишком приятного вампирского закусона. ...Вскоре крики и стоны стихли... Два безжизненных тела тяжело шлёпнулись на скудно поросшую травой землю, и мы услышали мягкий и спокойный голос Роланда: – Ну, так как, проводишь нас до библиотеки? Ещё бы не проводить... Попробуй тут откажись, если симпатичный парень, всего пару минут назад бывший монстром и который с лёгкостью укокошил двух здоровенных мужиков, вежливо-вежливо просит о помощи... а в глубине его зелёных глаз беснуется и рвётся на волю ненасытный зверь! Оставшийся в живых сталкер так энергично закивал головой, что осталось только удивляться, как она у него не отвалилась после первого же десятка кивков. Роланд убрал ногу с его груди и мужик, перевернувшись на живот, быстренько отполз в сторонку и уселся, тяжело отдуваясь. – Так в какой стороне тут библиотека? – парень-вампир подхватил тела за ремни и легко отбросил их в кусты. – Лучше соображай побыстрее, а то у нас и времени, и терпения в обрез. Ну?! – Так это... Прямо по улице, потом свернуть налево, потом ещё раз налево, потом направо и там она, библиотека. Только соваться туда я вам не советую. Пару недель назад двое моих... друзей непонятно с какого перепугу полезли в эту вашу библиотеку, а там их снорк встретил. – Снорк? – Это ещё одна местная зверушка, я потом по пути о ней расскажу, – торопливо вмешалась я. – Скажите, а книги там ещё остались? – Да кому они сдались? Местные, когда из города бежали, забрали только всё самое ценное, а нам эта бумажная рухлядь и даром не нужна. Кстати, – тут мужик полез в рюкзак и, вытащив оттуда баночку с какими-то пилюльками, протянул её нам. – Держите! – Отравить нас решил? – прищурилась Валерия. – Ага, у вас такой охранник имеется, что я не самоубийца, чтобы вот так просто вам яд предлагать... Это антирад. Вы без спецодежды и, если не проглотите эти таблетки, то через пару дней загнётесь. Здесь же радиация! – В-вай! – Лерка подпрыгнула и, сграбастав баночку, открыла её и принялась судорожно кидать в рот одну таблетку за другой. – Мне-то оставь! – возмутилась я. – Эй, хватит-хватит, пяти штук вполне достаточно! – замахал сталкер, и Лерука неохотно протянула мне баночку, кинув в рот на прощание ещё пару пилюль. – Передоз – тоже хреново... Тошнить будет! ...Жадность, как говорится, фраера сгубила и Лерка ощутила на себе всю правду этой фразы уже где-то через час. Сказать, что её мутило – это значило заткнуться и скромно молчать в тряпочку. Не-ет, рыжую жадину не просто мутило, а колбасило, полоскало и всё такое прочее, из-за чего нам приходилось постоянно останавливаться, ибо изливалась Лерка не только сверху, но и снизу. Сталкер, которого звали Лесовиком, вздыхал, настороженно оглядываясь по сторонам, нервничал из-за частых привалов и в конце концов предложил Роланду напоить мою подружку водкой, что была у него в рюкзаке и от этого Валерию действительно перестало полоскать... но зато и вырубило напрочь, так что предложение Лесовика о том, что надо бы найти ночлег, потому что ночью по Зоне могут шастать лишь самоубийцы и полные шизики, пришлось весьма кстати. Заходить в ближайший дом Лесовик отказался наотрез, зато небольшой сарайчик оценил на все “пять” и, наскоро проверив, нет ли там нежелательных хозяев, мы, кое-как устроившись, свалились без сил и мгновенно вырубились. Рол остался стоять в дозоре... – Эй... – мягкий, но сильный толчок в бок прогнал сладкий сон. Я мысленно простонала, выругалась сквозь зубы и, подняв тяжёлые веки, уставилась на нависшего надо мной Рола. – Наташ, проснись! – Что случилось? – Вон там... – Роланд кивнул куда-то в сторону, я с трудом повернула чугунную голову и вначале без всякого интереса уставилась на розовато-голубое сияние в углу нашего убежища. – Что это такое? – На “ведьмин студень” вроде бы не похоже... Буди Лесовика и узнавай у него, я тебе не энциклопедия местных достопримечательностей. Сталкер проснулся мгновенно, стоило только парню-вампиру коснуться его и, когда он глянул туда, куда указывал Роланд, то не удержался и ахнул, но в голосе его был не страх, а скорее радость: – Синий кристалл! Вот так пруха! – Синий кристалл? А что это такое и с чем его едят? Лесовик заколебался – видно, не хотел делиться информацией и возможным гонораром за такой хабар, но Рол, поняв это, быстро его успокоил: – Можешь взять этот кристалл себе – в качестве оплаты, нам все эти ваши штучки-дрючки ни к чему. – Правда? – сталкер заметно обрадовался и, достав из рюкзака небольшой контейнер, бережно уложил в него добычу. – Зря отказываетесь. Синий кристалл – панацея от всех известных болезней, даже от рака. Хотите, испробуем на вашей подружке – будет как огурчик! – Ага, щазз! – послышался вполне бодрый Леркин голос. – Себя лечи всякой этой пакостью, а я и без того как огурчик! – Да пожалуйста... – сталкер пожал плечами и аккуратно уложил ценную находку в рюкзак. – Кстати, можно уже выходить. Ночные твари уже убрались в свои норы, а дневные пока ещё не встали, так что... Мы быстро перекусили небогатой снедью, что была у Лесовика, собрали свои вещички и, выйдя из сарайчика, тронулись в путь. – Надеюсь, ты не в обиде, что я твоих дружков замочил? – спросил Роланд, на что Лесовик только отмахнулся: – Какие они мне дружки? Так, шваль попутная... Встретились в баре, выпили... Грабастый этот давно среди наших нехорошей славой пользуется, так что вам скорее “спасибо” скажут, чем будут преследовать по законам кровной мести. – А второй, блондин? – Этого олуха Грабастый на роль “отмычки” взял, если вдруг где в пути “мясорубка” попадётся. Она ведь только один раз срабатывает, а потом долго перезаряжается и после “отмычки” можно спокойно проходить. Думается мне, что на обратном пути, и я сам послужил бы Грабастому “отмычкой”, так что я вам ещё и жизнью обязан. А теперь давайте помолчим, нечего лишний раз привлекать к себе внимание. С этим согласились все и остаток пути мы проделали в глубокой тишине, лишь изредка останавливаясь, когда Лесовик замечал что-либо подозрительное или интересное. А замечал он многое и вскоре к синему кристаллу добавились горсть “чёрных брызг”, “пустышка”, два “этака”, “браслет” и ещё какая-то загогулина, при виде которой сталкер чуть не подпрыгнул и заявил, что мы ребята охренеть какие везучие и так много хабара за один раз он никогда ещё не находил... ...Вскоре перед нами предстало двухэтажное обшарпанное здание, некогда выкрашенное в голубой цвет, которое хмуро смотрело на нас мутными, заросшими пылью и грязью окнами. – Вот она, ваша библиотека! – мотнул головой Лесовик. – Пойти туда с вами? А то там снорк... – Ни к чему это, – отмахнулся парень-вампир. – Этот ваш снорк для меня вряд ли так опасен... – Знаю, сам видел! – аж передёрнуло мужика. – Так что иди, куда тебе надо, а за нас не беспокойся. Пока! Мы помахали Лесовику, подождали, пока он скроется за углом соседнего дома... – Хороший парень! – невесть почему вздохнула Лерка. Я с иронией покосилась на неё: – Хороший... Если бы не Роланд, он бы показал тебе, какой он хороший... как, впрочем, и его ныне покойные друзья! Ну что, пошли внутрь? – Пошли... – опять вздохнула моя подружка и посмотрела на кучу мусора, что была навалена на крыльце. – Похоже, мы здесь первые посетители за всё это время. Рол, ты чего? – Ничего. Похоже, зря мы отказались от помощи Лесовика, когда он нам её предлагал... Кстати, кто это такой – снорк? Звучит как имя героя из сказок Туве Янссон. – Ты про фрёкен Снорк? Нет, тут и сходством и близко не пахнет. Вроде бы снорки – это тоже мутанты, бывшие люди... некоторые авторы считают, что прежде они были спасателями и солдатами, что пропали в Зоне без вести. Эти снорки ходят в обычной одежде и противогазах и поэтому не всегда можно понять с первого взгляда – человек перед тобой или тварь Зоны, а потом... потом обычно бывает слишком поздно. – Спасибо, вот успокоила, так успокоила. Что делать будем? Пойдём все сразу или сначала я один схожу на разведку? – Ага, чтобы или тебя там схарчили, или нас – тут! – фыркнула Лерука и первой поднялась на крыльцо. – Пошли? ...Вестибюль был небольшим, холодным, гулко пустым и насквозь пропахшим пылью, плесенью и какой-то гнилью, белые шары плафонов под потолком кое-где разбиты, перемазаны чем-то чёрным, обвешаны гирляндами паутины, в углу небрежно свалены металлические вешалки и сверху красовался сломанный стул. – Куда идти? – спросил Роланд, напряжённо озираясь и принюхиваясь. – Вонь-то какая... Тьфу! – Тут таблички висят, – сказала Лерка и подошла к двери, что была справа. – “Детский отдел”... Нет, нам определённо не сюда. Наташкина книга была совсем не для детей написана. – Сейчас дети и не такое читают... взять к примеру хотя бы Наташкину Алиску! – хмыкнул Роланд. – И потом, с чего ты решила, что путь в наш мир будет в точно такой же книге? – Как так? – Сюда мы попали, потому что Натали на тот момент читала книгу про Зону, так что нам надо искать прямо противоположное. – И что же? Какая книга нам нужна, по-твоему? В жанре фэнтези, мистики или детектива? – подбоченилась Валерия, но в голосе её явно сквозило беспокойство. – О-ой... – Хватит распускать нюни раньше времени! – прикрикнула я и направилась к двери, что была слева. – Ищите книги про обычную жизнь, а не всякую хренотень про всяких там попаданцев, понятно? – Ну конечно, у нас жизнь ведь самая что ни на есть обычная, обычнее и не бывает... -покивала Лерка, спеша за мной. – И какое хоть название, у этой твоей обычной книги? – “Подруги”, наверное... или “Наша жизнь”. Чего глупые вопросы задаёшь, откуда мне знать-то? Абонемент для взрослых встретил нас таким же запахом гнили и бардаком, что были в вестибюле, разве что в кучи были свалены не вешалки, а стеллажи и книги из них – разбросанными по всему сумрачному из-за грязных окон помещению. Некоторые книги были целыми, но в большинстве своём они оказались порванными: обложки отдельно, страницы, рассыпанные и перепачканные, носили на себе следы чьих-то сапог. – Вот ведь варвары! – ахнула я, растерянно озирая весь этот бардак. – И что нам теперь делать, скажите на милость? Как найти в этих кучах то, что нам нужно? – Будем просматривать всё, – и Роланд, опустившись на колени, принялся перелистывать первую попавшуюся книгу. ...- Я больше не могу... – в конце концов простонала Лерка и кое-как поднялась, держась руками за ноющую поясницу. – И сколько нам так сидеть и искать? – Пока всё не пересмотрим, – коротко ответил парень-вампир, продолжая сосредоточенно перелистывать книгу за книгой, откладывая просмотренные в сторону. – Но это же нереально! – закричала Валерия. – Посмотри, сколько здесь стеллажей и сколько на них стояло книг! А если не найдём? Пойдём тогда в детский отдел, а потом и в читальный зал?! А если и там нет, то что тогда? – Тиш-ше! – зашипел Роланд, к чему-то прислушиваясь. – Забыли, что где-то здесь снорк обосновался? – Да плевать мне на него! У меня просто больше нет сил сидеть здесь и... и... и... – Пластинку заело? – устало спросила я, снимая пропылившиеся насквозь очки и пытаясь протереть их краем футболки, тоже пропылённой насквозь. – Весь свой и без того небогатый словарный запас растеряла? Так найди орфографический словарь и пополни их... Кто это?! – Похоже, это и есть тот самый снорк, о котором нас предупреждал Лесовик, – процедил Роланд, оттаскивая нас к себе за спину. – Тихонько... выходим отсюда... В дальнем углу опять зашуршало и тут же, без всякого предупреждения – как фашисты двадцать второго июня сорок первого года в четыре утра – на парня-вампира прыгнул человек в тряпье, что некогда было солдатской формой и... в противогазе! – Снорк! – завопила я, шарахаясь в сторону и оглядываясь в поисках чего-нибудь, что хоть отдалённо могло послужить оружием, но такового поблизости не наблюдалось. – Роланд! – Не видишь, я немного как бы занят? – прохрипел тот, ожесточённо катаясь по полу, сцепившись с омерзительно воняющим противником, который оказался на редкость сильным. – Вот победю... то есть побежу... Ему всё-таки удалось отбросить снорка к стене, но тот извернулся пружиной, оттолкнулся, прыгнул снова и, рыча, попытался полоснуть парня-вампира по горлу когтями, но тот увернулся и, ухватив снорка за нижнюю челюсть и затылок, что есть сил рванул на себя. Что-то противно хрустнуло, и тварь обмякла, навалившись грудой тряпья на Роланда, который с руганью отбросил труп от себя и поднялся на ноги. – Он умер? – с опаской спросила Лерка, осторожно приближаясь к неподвижно лежащему телу. – Фу, какой грязный... А ты можешь снять с него эту маску? – Да пожалуйста, – пожал плечами Рол и рывком сдёрнул с мёртвого противогаз. Валерия глянула, побелела и её вырвало. – Да, редкий к-красавец... – пролепетала я и еле успела отбежать от кучи книг, чтобы не забрызгать их. – Не расслабляйтесь, а продолжайте работу! – велел парень-вампир, оттаскивая снорочий труп подальше и вдруг замер. – Что там опять? – Похоже, снорк ждал гостей... – прошипел Рол. – На обед из трёх блюд. Блюда на месте, а гостеприимный хозяин тапочки откинуть изволил... Бежим отсюда скорее! – А... а как же книга? Что, мы так и останемся в этом мире навсегда?! – Позже вернёмся. Да бегите же! Мы выскочили из взрослого отдела и Роланд, ухватив пару вешалок, намертво заблокировал ими дверь, дабы оттуда никто не выскочил нас провожать. И, надо сказать, вовремя – едва вторая вешалка встала плотным засовом, как в дверь что-то с силой ударило, и если бы не импровизированный “засов”, то неведомый гость добрался бы до нас почти сразу же... – Успели тютелька в тютельку, атеперь быстренько уносим отсюда ноги, пока за ноги не унесли нас... – угрюмо произнёс парень-вампир и первым поспешил к выходу. Мы устало брели по городу, осторожно перебираясь от одного дома к другому, но пока всё было спокойно: ни снорков, ни кровососов капризная судьба в виде Зоны нам пока подкидывать не спешила – хватило и “жгучего пуха”, в который вляпался Роланд. И хорошо, что это был именно он, а не кто-либо из нас, потому что я прекрасно знала, чем было бы чревато для простых смертных прикосновение этой пакости – умереть, конечно, не умрёшь, но боль будет дикая! Впрочем, изрядно досталось и вампиру, если судить по его шипению и сдавленным ругательствам. – Опять вечер... – вздохнула Лерка. – Рол, где теперь ночевать устроимся? – Попробуем в одном из этих домов, другого выбора у нас нет. – отозвался парень-вампир, сворачивая к ближайшему дому и осторожно заглядывая в тёмный подъезд. – Вроде бы чисто... Поднимайтесь на второй этаж, там, думается, куда как побезопаснее будет. Он был прав – мало ли какие твари могли обосноваться днём в подвалах и, если таковые там имеются (а имеются наверняка!), то они наверняка отправятся бродить в поисках закуски именно по первым этажам – как самым близким и легко доступным... да и двери этих квартир оказались гостеприимно распахнутыми настежь, что тоже оптимизма ну никак не прибавляло, а вот квартиры на втором были заперты. Роланд осторожно подёргал одну ручку, потом вторую... – Может, выломать? – Ага, и заодно сообщить, что сытный ужин находится поблизости, милости просим откушать! – нервничая, огрызнулась я. – Ну-ка, отойди... Дверь открываться не хотела, сколько её не упрашивали. Вконец отчаявшись, я вынула из кармана джинсов ключи от своей собственной квартиры, сунула их в замочную скважину, повернула... и дверь тут же распахнулась! – Вот это номер! – раскрыла рот Лерука. – Как это? – Да какая разница? – отмахнулась я, входя в маленькую и полутёмную прихожую. – Быстрее вползайте, нечего на пороге топтаться! Квартира была небольшой, двухкомнатной, но очень уютной, насколько можно было рассмотреть (плотные шторы оказались задёрнутыми) – светлый ковёр на полу, диван – “уголок” слева, справа “горка” и телевизор. Правда, довольно сильно пахло плесенью, но нам было сейчас не до капризов… В спальную мы заглядывать пока не стали, решили дождаться утра и всё спокойно рассмотреть при дневном свете. Лерка хотела было отдёрнуть шторы, но парень-вампир отговорил её, пообещав включить походную лампу-фонарь, что оказался в рюкзаке сталкера. – Так нам ничего не грозит, а вот если ты отодвинешь шторы, то свет увидят все, кому не лень... а оно нам надо? – Не надо, ой как не надо! – испуганно согласилась Валерия. – Рол, там покушать нет ничего? – Только вода есть, мне её Лесовик дал, и какие-то ещё батончики, больше нет ничего. Ешьте давайте и ложитесь спать, а я покараулю. Заснули мы почти мгновенно, и лишь раз проснулись посреди ночи от странного, протяжного и тоскливого скрипа, что раздался, как нам со сна показалось, почти над самым ухом. Словно отвечая на чей-то неведомый зов, откуда-то издалека донёсся ответный то ли стон, то ли скрип... Перепуганная Лерка хотела было вскочить и бежать, куда глаза глядят, но я быстро успокоила её, сказав, что это где-то на улице и Рол подтвердил мои слова. Дрожащая Валерия улеглась вновь, укутавшись с головой одеялом, что мы нашли в шкафу, а я долго ещё слушала, как что-то или кто-то перекликалось в безлунной тьме Зоны... ...Утро было хмурое, тёмное... Вставать не хотелось ни в какую, но я пересилила себя и, зевнув, уселась на раскинутом диване. Лерка спала, отвернувшись к стене и посапывая, Роланд лежал на полу, обнявшись с какой-то палкой и дрых тоже. – Тоже мне... сторож. – хмыкнула я, тихонько выползая из-под одеяла и парень-вампир мгновенно открыл глаза. – Проснулась? – хрипло спросил он. – Не против, если я немного сосну? – Да пожалуйста. Я пока в спальне осмотрюсь, хорошо? Роланд кивнул и мгновенно вырубился. А ведь он уже вторую ночь нормально не спал, подумалось мне, бедняга... Пусть хоть немного подрыхнет, сил наберётся. Ещё раз посмотрев на мирно спящих друзей, я на цыпочках прошла в спальную и буквально застыла на месте – вдоль стен небольшой комнаты возвышались шкафы, и в них было множество самых разных книг, в основном фантастика и фэнтези – в шкафу, что стоял у самой кровати, одна полка полностью занята детективами великой и неповторимой Агаты Кристи, под которую сейчас косят некоторые наши писательницы-детективы (не буду указывать, кто именно... но не Маринина, конечно – та великий мастер!), но не выходит у них не шиша, поскольку количество количеством, а ведь надо, чтобы ещё и не как под копирку было, а то все книги какие-то однотипные, только имена героев разные, ниже – произведениями Стивена Кинга, ещё ниже – стройными рядами стояли книги старой доброй советской фантастики – Ефремов, Казанцев, Мартынов, Беляев... Глаза мои метались по полкам, выхватывая одно название за другим, фамилию то одного автора, то другого: “Каллисто”, “Гианэя”, “Час Быка”, “Звезда КЭЦ”, “Туманность Андромеды”... а рядом с ними полное собрание сочинений Льва Кассиля и Чехова, Чарская, весь “Гарри Поттер” и вся “Таня Гроттер”, Кир Булычёв, братья Стругацкие, множество книг фэнтези и тут же “Великие полководцы: Красная армия против вермахта”, “Загадки истории: Третий рейх” и книги Элисон Уэйр про жён Генриха Восьмого... Какая же должна быть каша в голове хозяйки этой квартиры, если она прочла всё ЭТО?! И это если не считать детективов Солнцевой, Устиновой и Поляковой... и Валентин Пикуль рядом с ними, что я успела заметить в зале. В остальном же комната была как комната – платяной шкаф рядом с книжными, небольшая кровать, застеленная пушистым, светло-зелёным покрывалом, компьютерный столик перед окном, маленький телевизор у стены, коричнево-зелёный коврик на полу, салатного цвета занавеси, такого же оттенка обои... Похоже, что хозяйка квартиры любила зелёный цвет, подумала я, открывая стеклянную дверцу одного из шкафов и с любопытством рассматривая выставленные на стеклянной полке прозрачные коробочки с камнями – аметист, розовый кварц, флюорит, голубой агат, нефрит, пирит – и увлечения у неё были самые что ни на есть разнообразные... может, она ещё и марки с монетами собирала? Вот что она ещё и вышивала впридачу – это я поняла сразу, как только увидела на столе в рамочке вышитые гладью цветы. Хотя... может, ей просто подарили? Я задумчиво прохаживалась вдоль шкафов, скользя кончиками пальцев по книжным корешкам, и думала о том, что перелистывать все эти книги просто бесполезно – авторы знакомые, названия – тоже... И тут мне в голову пришла ужасная мысль о том, что нужная нам книга совсем не обязательно может быть в библиотеке! С таким же успехом она могла лежать на книжных полках какого-нибудь частного дома... или квартиры... а их тут вон сколько и что же, нам всё здесь обыскивать?! Это было совершенно нереально, особенно если учитывать тот факт, что не во все помещения покинутого всеми городка мы можем с такой же лёгкостью попасть (новые “жильцы” будут сильно против и с радостью примут нас только в качестве лёгкой закуски), да если даже и попадём, то что тогда? Вот здесь, к примеру, нет ни одного неизвестного автора и названия, если не считать... не считать... Что это?! Я подалась вперёд, не веря глазам своим и в то же мгновение оконное стекло разлетелось вдребезги, впуская в комнату что-то огромное и невидимое. – Роланд!!! – завопила я, понимая, что меня уже никто и ничто не спасёт – просто не успеет... – Ро-ол!!! Невидимые руки намертво обхватили моё многострадальное тело так, что перехватило дыхание, затрещали рёбра, невидимость помутнела, сгустилась и я увидела того, кого больше всего боялась встретить тут, в Зоне – кровососа. Холодные, вполне разумные глаза пристально рассматривали пойманную, еле трепыхающуюся жертву, щупальца шевелились, готовясь впиться в кожу... “Вот и закончились все мои приключения... И закончились так глупо, в выдуманном кем-то мире! Что может быть нелепее – погибнуть в когтях вымышленного монстра?!” И в ту же минуту меня вырвало из этих самых когтей и отбросило на кровать, а по полу, рыча и шипя, покатились уже два монстра, причём один из них – свой и родной и ему приходилось очень нелегко, поскольку кровосос оказался на редкость крупным и сильным. Кое-как поднявшись с кровати, на которую меня швырнул Роланд, я по стеночке пробралась мимо дерущихся и вновь потянулась к заинтересовавшей меня книге. Ну, вот же она – та самая, так нам нужная! Я торопливо открыла её и принялась лихорадочно перелистывать. – Наташка, иди сюда! – закричала белая как полотно Лерка, выглядывая из-за двери. – Кто это?! – Кровосос это, а Рол с ним дерётся... и, надеюсь, победит! Лер, я, кажется, нашла то, что нам нужно! Валерия выхватила у меня из рук книгу и глянула на обложку: – “Я, Лерка, Чёрный и компания”... Автор – какая-то Наталия Немченко. Твоя тёзка по имени, между прочим. Гляди, а на картинке – мы! – Ты посмотри, про что она там пишет! Лерка стала торопливо просматривать страницы и, чем больше она читала, тем всё более и более округлялись её глаза: – Н-наташка, это же... это же наши с тобой приключения! Но как? Выходит, вся наша жизнь – это чья-то выдумка?! – Неважно. По-моему, все мы во всех мирах чьи-то выдумки... Главное сейчас лишь то, что в этой книге я нашла вот это... – и я протянула потрясённой подружке резную пластинку из слоновой кости – точь-в-точь такую же, что мне подарил Роланд там, в нашем мире. – Рол, давай сюда! – радостно завопила Лерка. – Мы нашли дорогу назад! Из спальной послышался рык, затем что-то очень большое вылетело в окно, вышибая последние остатки стёкол, и в зал вывалился помятый, окровавленный Роланд, попутно принимая человеческий облик. – Нашли? – задыхаясь, спросил он. – Тогда скорее отправляемся назад, а то эта тварь вот-вот вернётся обратно и не в самом лучшем настроении... Ну же! Я заложила закладку между страниц, аккуратно закрыла книгу и... ничего не произошло. Мы по-прежнему стояли в чужой квартире, а снаружи доносился разозлённый рёв – обиженный Ролом кровосос лез обратно, судя по хрусту, доносившемуся с улицы, и явно мечтал взять реванш. – Может, это не та книга? – отчаянно спросила Валерия. – Ну-ка, дай её сюда! Она вырвала злосчастный томик у меня из рук и принялась его перелистывать так, что страницы затрещали. – Всё бесполезно... – упавшим голосом произнесла я, без сил опускаясь на краешек дивана. – И кровосос вот-вот сюда ворвётся... – Я задержу его на какое-то время! – стальным тоном сказал парень-вампир. – А вы уходите, пока ещё есть возможность. Может, повезёт, вы встретите Лесовика, и он вас выведет отсюда... Бегите же! – Да что же это такое?! – крикнула Лерука. – Почему эта закладка не сработала так, как в нашем мире?!! И она с силой захлопнула книгу... Тут же опять последовала ярчайшая вспышка и, когда мы всё-таки избавились от бликов в глазах, то поняли, что сидим опять у меня дома, на диване, а рядом лежит недочитанная книга “Хроники Зоны”... со злосчастной закладкой из слоновой кости, которую Роланд так неосмотрительно стянул у Сен-Жермена и не менее неосмотрительно подарил мне. Я осторожно, двумя пальцами, вытащила красивую и очень опасную безделушку и протянула её парню-вампиру: – На, верни это орудие немассового поражения хозяину. Я, конечно, люблю всякие приключения... но куда как приятнее читать про них, чем непосредственно участвовать!
2019 г.
Я – ЭТО ТЫ, ТЫ – ЭТО Я Это был, пожалуй, самый безумный день моей жизни – безумнее не бывает! Даже то великое нашествие зомби на наш городок (ну, когда один шибко умный сдуру прочитал заклинание и поднял всех мертвецов, за что был тут же с благодарностью сожран) было просто, как сейчас говорят, лёгким квестом... но лучше расскажу всё по порядку. – Граф, вы дома? – я осторожно приоткрыла дверь, изо всех сил вглядываясь в царившую в прихожей темноту. – Клод, войти мо... – Входи! – прямо передо мной во тьме вспыхнули две алые точки, отчего я подпрыгнула, от неожиданности толкнула дверь сильнее, чем требовалось и, судя по стуку и ойку, незамедлительно за этим действием последовавшему, попала обладателю алых точек прямо по лбу. – Охренела совсем?! – А-а, это ты... – я, придя в себя, прошла в прихожую. – Сам виноват, не фиг было мне своими семафорами красный свет давать. Клод где? Вспыхнул неяркий свет и посреди просторной комнаты обнаружился Роланд, ожесточённо растирающий ушибленный лоб. – Спит Клод, младенческим сном спит и настоятельно просил его по пустякам не беспокоить! – хмуро сказал он. – Я тут у него в кабинете порядок навожу... – Опять?! – Что значит “опять”? – Ну, ты же недавно в библиотеке Клода порядок наводил... и подарочек мне оттуда принести изволил, – тут я немножко передёрнулась, вспомнив охренеть какое увлекательное путешествие по Зоне – и всё из-за “подарка” Роланда, который тот откопал именно у графа-вампира. – Только не говори, что снова накосячить изволил! – И всё-то ты знаешь... – буркнул Роланд и, развернувшись, потопал к месту, где отбывал наказание – кабинету Сен-Жермена, что был на редкость просторным и по своим “скромным” размерам уступал разве что гостиной, в которой свободно могло уместиться человек триста... если не больше. Я, если честно признаться, в рабочем кабинете графа никогда до этого раза не была и поэтому завертела головой, с интересом рассматривая и огромный стол, на котором стояли малахитовый письменный набор и навороченный ноутбук... и тут же, рядом, компьютер, из чего я сделала вывод, что Клоду действительно деньги некуда девать – иначе за фиг ему всё это?! – высоченные, почти до потолка, шкафы, за стеклянными дверцами которых блестели золотом тиснёные книжные переплёты и смутно просматривались какие-то непонятные предметы, но лезть и смотреть, что это там, я поостереглась – мало ли окажется какая бяка непонятного предназначения? Превратит ещё в какого-нибудь монстра и доказывай потом охотникам за нечистью, что перед ними законопослушная гражданка РФ, а не злокозненный пожиратель этих же граждан РФ. Роланд с крайне озабоченным видом кругами расхаживал по роскошному ковру, надев бахилы, и так бережно его пылесосил, что сразу было понятно, что ковёр настоящий, наверняка персидский и не дай Бог попортить ему ворс – граф тогда из него самого нитей надёргает и весь нанесённый бедолагой ущерб восстановит. – Можешь пока на подоконнике пыль вытереть? – попросил он. – И цветы полить... если не затруднит, а? – Да пожалуйста! – пожала я плечами, смоталась в ванную за леечкой, щедро полила гусманию и амариллис, который в последний раз цвёл, дай Бог памяти, лет эдак ...дцать назад и после этого взял долгосрочный отпуск. Но, гад, цвёл исключительно красиво и счастливый Клод, успевший запечатлеть это чудо на камеру сотового, распечатал снимок, заключил его в рамочку и повесил в спальной. Гусмания же цвести отказывалась наотрез и поэтому в фаворе не ходила. – Так что ты там натворил, если Клод тебя в домработницы записал? – спросила я, протирая немного забрызганный подоконник. – Опять Дашку стращал? – Да нет... Брал у графа книгу почитать... редкую очень… и нечаянно на неё графин с... ну, ты понимаешь – с чем, опрокинул, – нехотя ответил парень-вампир. – Граф, видно, очень обрадовался столь бережному обращению с раритетом? – хохотнула, не сдержавшись, я – представила, как утончённый аристократ-вампир неутончённо матерится и гоняет по всему дому своего собрата по крови и не факт, что тому удавалось уворачиваться от пинков по филею и прочим частям тела. Роланд поёжился, заново переживая тот миг, когда он признался Клоду в порче его имущества... и какой там “Поворот не туда” с его сладенькой сюжетной линией? Да все части “Пилы” нервно отдыхают в сторонке, ибо граф-вампир был страстным библиоманом и хоть как-то покуситься на одну из его драгоценных книг – значило добровольно подписать себе смертный приговор, и нет никакой гарантии, что после гибели провинившегося хоть что-то из его скорбной тушки подойдёт для дальнейшей трансплантации нуждающимся! – Если убрать все нецензурные эпитеты из его пламенной речи, то останутся только “ты”, “самый” и... и... и всё, – вздохнул Роланд и принялся вытирать стол, тщательно обводя тряпочкой все завитушки на его резных ножках. Внезапно что-то щёлкнуло, и сбоку стола откинулась ма-аленькая такая дощечка, являя нашим взорам секретную ячейку, в которой лежала небольшая коробочка чёрного лака без каких-либо узоров. – Здорово! – восхитился парень-вампир, мигом позабыв и про недавний нагоняй, и про свои клятвенные уверения ничего больше не трогать без разрешения. – Посмотрим? – Может, лучше не надо? – с опаской спросила я. – Мало ли что он там спрятал... – А вдруг это его любовные письма? Разве не интересно? Интересно, и ещё как! Ещё пару минут я честно боролась сама с собой, но желание узнать про сердечные страдания (пусть они были даже в далёком прошлом... но ведь были же!) неприступного Клода быстро пересилило все опасения. Про Рола и говорить было нечего – вряд ли ему были так интересны письменные ахи и охи, но вот возможность отомстить графу за многочисленные пинки и... Парень-вампир выхватил шкатулку из потайной ниши, раскрыл её и разочарованно скривился: – Побрякушки какие-то... – И даже не золотые, – согласилась я, вынимая простенькие кулончики из стекла в виде изогнутых капель на простых чёрных шнурках. – Вряд ли они магические или ещё с какой-либо закавыкой – никаких ни них знаков и иероглифов нет... Зачем же граф их спрятал? – Возможно, что они дороги ему как память? – предположил Роланд, надевая один кулончик и накидывая мне на шею второй. – Будем носить в память о нашей долгой и сердечной дружбе. – Какой ты у нас, оказывается, сентиментальный! – усмехнулась я, держа на ладони кулон и разглядывая его. – Знаешь, а он чем-то похож на те безделушки, что я как-то купила Алёнке и Алиске. Их можно соединить и тогда они образуют единый круг... Сейчас! И я, не долго думая, взяла кулончики, висевшие на наших шеях и соединила их друг с другом. Раздался лёгкий щелчок и... и всё. Голова гудела как хороший котёл, по которому от души колотили ложками голодные туристы. Я со стоном открыла глаза, лениво при этом удивившись внезапному улучшению зрения и увидела прямо напротив своё отражение в невесть откуда очутившемся в кабинете зеркале. Отражение сидело, поджав ноги и прижав руки к груди, молча разевало рот, круглило в ужасе глаза бешеной селёдки... не знаю, правда, как она вообще из себя выглядит, эта бешеная селёдка, но моё отражённое “я” смотрелось именно так. – Охренеть... – медленно сказала я и сама поразилась прозвучавшему из моих уст басу. – К-ха... Что у меня с голосом? Простыла? Но когда? – Граф нас убьёт... – простонало в ответ моё отражение и... встало! Коротко пискнув от ужаса, я во все глаза следила за тем, как я подхожу к себе и тут же получила оплеуху, которая мигом привела меня в чувство: – Но как?! – Видать, это всё кулончики, – тоскливо ответила я... или уже не я? – Ой, Наташка, влипли мы с тобой опять по самое “не балуй” и не факт, что вылипнем из всего этого без очередной выволочки... – Рол... это ты?! – запинаясь, проблеяла я. – Нет, блин, царь всея Руси Иоанн Васильевич! – раздражённо ответил Роланд и кое-как поднялся, цепляясь за стену. – И угораздило же меня поменяться телами именно с тобой... – А что не так?! – Центр тяжести не туда сместился... – задумчиво протянул парень-вампир... хотя, какой он теперь парень?! – И на спине что-то мешается, и вот здесь... Как ты в этом ходишь?! – Это всего лишь лифчик, балбес, – хмуро сказала я, тоже поднимаясь и прислушиваясь к новым ощущениям. – Привыкай теперь к нелёгкой женской доле... Где шкатулка, придурок?! – К-какая шкатулка? -Вот не зли меня сейчас, не зли, экстремал хренов! – рявкнула я и почувствовала, как мои клыки удлиняются. – Мало тебе было той “закладки”, из-за которой меня едва кровосос не сожрал? Так вот, учти, что теперь кровосос – я и... Ты чего? Роланд замер (или замерла) статуей и оцепенело на меня пялился. – Э-эй... – я легонько хлопнула его (то есть себя... то есть... ой, да ведь так и крыша поехать может!) по плечу и от этого лёгкого шлепка парень-вампир (хотя какой он теперь парень и тем более вампир?!) неэстетично шлёпнулся попой на пол, немузыкально при этом взвизгнув: – Совсем охренела, да?! Ты силы-то теперь соизмеряй, прибьёшь ненароком и оставишь своих детей без матери! – Это я мать, между прочим! – Ой ли? Матерью ты была полчаса назад, а сейчас ты уж скорее отец! – ехидно фыркнул Роланд, кряхтя, поднялся и с опаской на меня глянул. – А я, между прочим, со стороны смотрюсь жутковато... с клыками наружу... Но даже и так красивый! Я ему не ответила, так как только сейчас со всей ясностью поняла, что влипла по... по... в общем, вам по пояс будет – как мне теперь показаться на глаза Алиске и Алёнке?! Нет, они девочки умненькие и ко всему такому сверхъестественному привыкли... но как можно привыкнуть к тому, что теперь у них вместо мамы – папа, то есть душа их любимой мамочки переселилась в мужское тело... в тело вампира, между прочим! Это же трансвестит какой-то получается, по-другому не скажешь! С силой тряхнув головой, чтобы все мысли вернулись на место, я глубоко вздохнула и ровным голосом спросила: – Итак... где шкатулка? Роланд огляделся, увидел шкатулку и, ухватив её двумя пальцами как какого-нибудь гада, осторожно протянул её мне. – Раньше надо было осторожничать, – не удержавшись, чтобы не свредничать, я и, открыв шкатулку, достала оттуда свёрнутый листок. – А то вдруг ни с того, ни с сего взыграл в нём инстинкт самосохранения... Поздно, между прочим! – Что там? – Рол подошёл поближе и сунул любопытный нос чуть ли не в сам лист. Я покосилась на него, попутно отметив, что со стороны в этот момент выгляжу довольно смешно – лицо вытягивается, нос так и лезет вперёд, очки на этом самом носу сверкают... Ну, точно мисс Марпл, которая не Джоан Хиксон! – Сейчас посмотрим... Так, тут написано: “Счастье на день”. Этот артефакт позволяет влюблённым целый день лучше понять чувства и желания друг друга. Для активации соединить обе части артефакта и вам будут обеспечены целые сутки погружения в сущность своего партнёра. Для дезактивации необходимо на следующий день повторить ту же операцию. Важно: необходимо запомнить место и час активации артефакта, иначе изменения окажутся необратимыми!” – В-вай... это что же, это я могу навсегда остаться вот... вот этим?!! – Мне, между прочим, ещё хуже! – хмуро огрызнулся Роланд. – Сама посуди – был вечно молодым и красивым вампиром... – Тут бы я с тобой поспорила... – Красивым, красивым! Так вот, был практически бессмертным и вдруг превратился в сорокалетнюю тётку с кучей ребятишек! – Чем зубоскалить, лучше бы время запомнил! – огрызнулась я обиженно. – Место-то нам хорошо известно... Чего по стенам глазами водишь, у меня... тьфу, теперь ведь у тебя!.. на запястье часы есть. Сколько там натикало? – Без пяти два. Ну, мы с тобой, наверное, полчаса в себя приходили, так что... – Завтра сюда приходим ровно в час, соединяем наши амулеты и ждём хоть до посинения, ясно? – рявкнула я и вдруг вспомнила. – Алиска, Алёнка! Они же скоро из школы придут! – И что? – Как что?! Девчонки голодные придут, их кормить надо! Быстро, бежим ко мне домой! Роланд попытался протестующе что-то вякнуть, но я схватила его (то есть её) за шкирку и вдохновенно потащила прочь. – Пус-сти... дура! – хрипел враз посиневший Рол, волочась за мной точно собачонка на поводке. – Пус-сти, задушишь ведь... и оставишь своих детей сиротами! – Ничего, усыновлю их, и всё будет просто класс... Извини, – я ослабила хватку, смущённо шмыгнула и вдруг почуяла приятный аромат, исходивший от Роланда, то есть от моего тела – похоже на сливочную карамель... м-м-м, как вкусно-то! Я зажмурилась, причмокнула и, уже не скрываясь, принюхалась к Ролу, который вдруг ни с того, ни с сего вытянулся в струнку и начал от меня пятиться. – Ты это чего? – Да ты... то есть я... проголодалась! – взвизгнул тот. – Ну конечно, я же с утра не завтракал... Пошли, подкормим твоё новое тело, а то так нечаянно и меня снямкаешь! – Нет! – пискнула я, понимая, что сейчас произойдёт. – Не хочу! Две мрачные личности мрачно топали по залитому весёлыми солнечными лучами тротуару. – Ты чего это маршируешь как солдат на плацу? – шипела я, время от времени пихая Рола локтем в бок. – Забыл, что в данный момент ты женщина? – Извини... – Роланд отвлёкся от грустных мыслей и завихлял бёдрами самым что ни на есть наипошлейшим образом так, что на нас стали оглядываться прохожие. – Охренел, что ли? Что ты из меня проститутку делаешь?! – Сама поменьше попой виляй! – не остался в долгу Рол. – А то на тебя вон тот мужик с нехорошим интересом смотрит... а он, между прочим, гомик! – А я-то тут при чём? – А при том, что сейчас ты – молодой и красивый парень и мне совсем не по душе навязанная перемена сексуальной ориентации... без моего на то согласия! Перестань задницей трясти сейчас же!!! – Рол, приве-ет! – сладко пропел чей-то нежный голосок, чьи-то ладошки мягко прикрыли мне глаза. – Угадай, кто? Не узнаёшь? Девичьи ручки, цепко ухватив за плечи, развернули меня к обладательнице нежного голоса и я увидела перед собой длинноногую фифу с явно силиконовыми буферами, которая “наивно” хлопала наклеенными ресницами. Ха, знаем мы эту наивность! – Что же ты мне так долго не звонил? – тем временем щебетала девица, повиснув на мне, как пират на рее. – Я уж было подумала, что ты меня разлюбил совсем... Пойдём в ресторан? На парня-вампира, который был сейчас в моём обличье, было больно смотреть: он то краснел, то бледнел, переминаясь с ноги на ногу, открывая рот, чтобы что-то вякнуть, но не решался подать голоса... и правильно сделал – у меня сейчас было такое настроение, что убила бы просто, а при такой силе, что я сейчас обладала, это было раз плюнуть! Не знаю, чем бы всё происходящее в конце концов завершилось, но тут девица сделала самую большую глупость – приподнялась на цыпочки и, обняв мою шею ручками, страстно впилась в губы жгучим поцелуем! Рол выпучил глаза, я на какое-то время застыла, потеряв дар речи, а потом... – Ты... ты чего?! Отстань, дура! Я тебе что, лесбиянка?!! – завопила я, отталкивая от себя обалдевшую девицу, с омерзением отплёвываясь и остервенело вытирая рот рукавом. – Пошла вон, извращенка и чтоб я тебя... А если случайно увижу рядом со своими детьми, то вообще убью, поняла?!!! Ошарашенную девицу как ветром сдуло и я, за неимением другой жертвы, окрысилась на прохожих, ставших случайными свидетелями моего позора: – Чего вылупились?! Не видели раньше, как две девки взасос целуются?! Прохожих моментально разметало во все стороны (видать, моя гневная мысля обладала на редкость просто охренительно разгоняющей силой!), а Роланд осторожно подошёл ко мне и еле слышно произнёс: – Наташ... вообще-то ты сейчас как бы... парень. – Упс... – Ты меня опозорила по полной программе, полнее некуда! – ругался Роланд, когда мы поднимались по лестнице на мой этаж. – Разве нельзя было немного потерпеть? Я ведь столько времени окучивал эту лапочку и теперь, из-за твоих моральных принципов... – Что?! – аж взвилась я и, ухватив Рола за шкирку, приподняла над полом и затрясла от души. – Да за кого ты меня принимаешь? Чтоб я... чтоб с девкой... Да я тебя сейчас придушу за такие похабные мыслишки!!! – Пошли обед готовить! – прохрипел Роланд. – А то девочки придут скоро... голодные! Мгновенно остыв, я пробурчала что-то про извращенцев-зомби и зашарила по карманам в поисках ключей. Отпущенный на свободу и отдышавшийся Рол полез в сумочку и протянул мне брелок с ключами. ...На кухне Роланд скромно уселся в уголочке, а я, повязав фартук, привычно закрутилась, одновременно нарезая лук, натирая морковь для поджарки, ставя воду для спагетти и вынимая из морозильника мясные котлеты. – Чего уселся как именинница? Готовься, скоро будешь всё дегустировать! – Зачем? – Болван, я же теперь как бы вампир, а вам, кровососам, человеческая пища не по нутру! То и дело поглядывая на часы – ё-моё, уже три! – я высыпала нарезанный лук на разогретую сковородку, потом добавила морковь и, сыпанув щепотку соли в закипевшую воду, сунула в кастрюльку горсть спагетти. Поджаренные котлеты источали даже для вампира чудесный и аппетитный аромат, и я заметила, что Роланд жадно принюхивается и часто-часто сглатывает набегавшую слюнку. – Проголодался? – сочувственно спросила я и, получив утвердительный кивок, предложила. – Там, в холодильнике, есть колбаска нарезанная. Сделай себе пока бутерброд, а потом все вместе и пообедаем... то есть, это вы пообеда... пообедаете... Последние слова я произносила, обалдело глядя на то, с какой бешеной скоростью исчезает с тарелочки колбаса. Миг – и всё чисто! Роланд облизнулся, причмокнул и с надеждой воззрился на котлетки. – Даже и не думай! – грудью встала я на защиту мясных изделий. – Вот придут Алиска с Алёнкой, тогда и поешь! Кстати, хотела тебя спросить... а почему я пахну сливочной карамелью? Вроде бы у меня таких духов нет... – У каждого человека есть свой, неповторимый запах, – отозвался Рол, с грустью глядя на пустую тарелку. – Для вампиров, естественно! Вот ты пахнешь карамелью, Алиска твоя – ландышами, Эдди – кардамоном, Алёнка – морозной свежестью, а Валерия... – Ну, и чем она пахнет? – с интересом спросила я. – Солёными огурцами, – нехотя ответил Роланд и я, не сдерживаясь, заржала во всю глотку. Когда я немного успокоилась и, выложив котлеты опять на сковороду, залила их подливкой, Рол внезапно спросил: – Наташ, а я... это... перекреститься могу? – А почему бы и нет? – рассеянно спросила я, следя за готовкой (а то подлива – это такое дело, только следи за ней, иначе или выкипит или убежит!). – Экспериментируй на милость, пока ты в человеческом теле... – А душа-то вампира... – Ты в данный момент человек, а не вампир, так что валяй, действуй смело! – А если я сейчас в церковь схожу, ты как, возражать не будешь? – совсем осмелел Роланд, истово перекрестившись и убедившись, что ничего с ним не произошло. – Это ещё зачем? – с подозрением спросила я. – Грехов много… – уклончиво ответил Рол. – Только не говори, что ты в моём теле решил в своих грехах богомерзких покаяться! – взвилась я, представив, что будет с батюшкой, если он услышит душевные излияния этого… этого… – Да он тебя… то есть меня, анафеме предаст, а небесная кара, не дай Бог, ещё не разберётся и – тюк сверху по темечку... меня, с тобой перепутав! – А я тогда… – надулся обиженно Роланд, на что я быстро добавила: – Ой, да делай ты, что хочешь, только в монастырь уйти не вздумай, а то ни твой папаша, ни мои дети этого не поймут. Да и в какой монастырь тебе идти-то, а? В женский нельзя – ты душой мужик, а в мужской – тем более, хотя тамошние обитатели будут наверняка не против! – Я, между прочим, католик! – надулся Роланд, на что я ласково сказала: – А это тебе в минус... У нас тут католических монастырей нет! И вообще, отвянь от меня хоть на время, а то от разговоров с тобой на ум “Имя розы” Умберто Эко приходит, с его неприятными монастырскими тайнами...
...Вскоре спагетти были сварены, котлеты протушены с томатной подливой, одобрены Роландом и ровно в без половину четвёртого открылась дверь и в квартиру влетели мои весёлые и разрумянившиеся дочки.
– Мам, привет! – крикнула Алиска, вбегая на кухню и чмокая Рола в щёчку. Я хотела было сказать, что она ошибается, что это я их мама, но осеклась. – Мы та-ак проголодались... О, дядя Роланд у нас в гостях? Здрасьте! Вошедшая следом Алёнка тоже поздоровалась, и девочки умчались переодеваться и мыть руки. Через полчаса вся дружная семья уселась обедать, а я побрела в зал, с ужасом думая о том, что будет, если завтра этот треклятый артефакт не сработает... Да просто кошмар какой-то будет и всё: Роланд станет матерью-одиночкой с двумя детьми, а я – вампиром-геем, причём самым что ни на есть махровым, потому что сексуальные отношения ТАКОГО рода для меня, мягко говоря, просто неприемлемы, а обнимать и целовать девок – это... это... Ы-ы-ы!!! Думаю, Чёрный от такого перевоплощения его любимого и единственного сынули точно свихнётся, а Сен-Жермен будет долго и тупо ржать над нашей нелёгкой судьбой. А ведь всё по его вине, не хрен дома всякую магическую пакость держать! Пока я предавалась мысленному самобичеванию, обед закончился, и Рол вместе с девочками присоединились к горюющей мне. – Что дальше думаете делать? – спросил он, лукаво косясь в мою сторону. – Отдохнёте и за уроки? – Мы хотели пойти немного погулять... – нерешительно ответила Алиса. – Если ты не против... – Да пожалуйста, девочки! – широко улыбнулась новоиспечённая “мамочка”. – Пройдитесь и заодно себе чего-нибудь вкусненького купите! Я вот вам сейчас денежек дам... Он бесцеремонно залез в мой кошелёк, вынул оттуда тысячу, добавил к ней пятисотку и протянул купюры Алиске, которая радостно ухватила её и вместе с Алёнкой скрылись за дверью. – Ты чего это чужими детьми и деньгами распоряжаешься?! – возмутилась я. – Им учиться надо, а не по улицам балбесничать! – Себя вспомни в таком возрасте! – парировал Роланд. – Чего, дни и ночи над книжками корпела? Я было открыла рот, чтобы прочесть ему нравоучительную лекцию о воспитании современной молодёжи... и внезапно подумала: а разве Рол не прав? Прилежной ученицей я не была никогда, хотя по гуманитарным наукам у меня стояли пятёрки и четвёрки, а Алиска с Алёнкой почти отличницы и действительно: чего это я сразу после занятий в школе гоню их заниматься? Пусть погуляют, отдохнут, ничего страшного от этого не будет. – То-то же! – довольно сказал Роланд. – А готовишь ты вкусно, скажу честно. Котлетки – просто объедение! – Они покупные, – буркнула я, втайне очень довольная его похвалой. – Знаешь, и колбасу можно испортить, ежели кромсать её без души... Что будем делать? – Ну, не знаю, что намерен делать ты, а лично я займусь полномасштабной уборкой, пока девочки на прогулке, а у меня тело молодого и сильного вампира. Шуруй на балкон, там ведро и половая тряпка! И все последующие два или три часа я пылесосила, мыла, вытирала – в общем, отдраила свою квартиру так, что любо-дорого было смотреть! После такой физзарядки, естественно, захотелось зверски кушать и Роланд, благоразумно стараясь держаться позади проголодавшейся меня, сопроводил своё тело (и меня в нём) к себе домой. Не стану в точности передавать, что было с Чёрным, когда он обо всём узнал... Орал – да, ругался – да, пинал ногами всё, что только попадалось ему под ноги – да и это ещё нежно сказано! – Вам, что, мало всех тех неприятностей, что уже происходили с вами – и тот монстр, который тебя, Рол, едва не оставил с рукой смертного, и Фотограф, и собака, в которую опять же ты, сынок, как-то превратился?!! – в бешенстве кричал он. – И что теперь прикажете делать, а?! В теле моего сына – ты, Наташка, в твоём теле – Роланд... и как жить дальше, если этот ваш артефакт не сработает?!! И тебя тоже делать вампиром? – Чего?! – Что слышала! Ты-то сама теперь бессмертная, а вот Роланд теперь – нет, так что придётся тебе... – Охренел совсем? – опешила я от такого заявления. – У меня же дети... Какая из меня, на хрен, вампирша?!! – Безмозглая, судя по твоим поступкам, – рявкнул Эдуард, начиная постепенно успокаиваться. – Ладно, посмотрим, что будет завтра... Не дай Тьма артефакт не сработает, тогда я поступлю так, как только что сказал, поняла? А что, стану многодетным папашей – и сын будет у меня, и дочь. А теперь брысь отсюда! Граф-вампир укатывался таки долго и так старательно, что в конце концов я стала подумывать – а не придушить ли этого юмориста, пока сама в теле вампира? Понимаю, конечно, что ситуация и в самом деле смешная... но ведь обидно, честное слово! Впрочем, Клод всё это быстро понял сам, потому что резко перестал смеяться и посерьёзнел: – Между прочим, вы сами во всём произошедшем виноваты – нечего лазить по чужим шкафам и... – Она не в шкафу была, – хмуро возразил Роланд. – А в потайном ящичке в столе. Я вытирал ножку, нажал нечаянно и крышечка открылась. – Ну, открылась и открылась, а трогать было зачем? – пожурил нас Клод и посмотрел на часы. – Уже скоро час. Точное время перемещения вы наверняка точно не запомнили, так что шуруйте в кабинет, соединяйте половинки артефактов и сидите курочками на насестах. Идите-идите, а то я не удержусь и снова смеяться буду, а вы обидитесь, расскажете обо всём Дашке, она обидится уже из-за вас и тогда обидно и больно будет уже мне... Идите, кому говорят! Роланд вскочил и гренадёром помаршировал в кабинет. В отместку ему я так завиляла его упругой вампирской попой, что граф-вампир покраснел, закашлялся и впервые за всё это время не нашёлся, что съязвить. ...Мы сидели как сиамские близнецы, соединённые друг с другом злополучными артефактами... Я зевнула, украдкой покосилась на наручные часы – пятнадцать минут второго – и меня пробрала дрожь. Неужели колдовство не сработает?! Нет-нет-нет, Натуся, лучше об этом не думать, а то начнётся истерика, а вампир-истерик – это, мягко говоря, смертельно опасно для всех, кто в этот момент под руку попадётся и... – Скоро там? – спросил меня сидевший напротив парень-вампир. Парень... Парень?! Я ойкнула, дрожащими руками ощупала себя... – Ур-ра, Рол! Мы снова прежние! Дай я тебя обниму! – Только эту стекляшку сначала сними, а то как бы... – опасливо заметил Роланд, тоже ощупав себя и удостоверившись в благополучном исходе нашего приключения. – Бережёного, как говорится... С этим я была абсолютно согласна и, мигом сорвав с себя шнурок со стеклянной каплей, аккуратно положила его на письменный стол. Рол незамедлительно последовал моему примеру и с облегчением вздохнул: – Наконец-то всё закончилось... а готовишь ты всё равно вкусно. Чего смеёшься? – Вспомнила, как ты про Лерку говорил... что она солёными огурцами пахнет! – фыркнула я, давясь смехом. – Только не вздумай ей об этом сказать, а то она из тебя маринованный гриб-боровик сделает!
2019 г.
СОБАЧКА Послышалось слабое поскуливание и Лерука, вздрогнув, подняла голову и прислушалась. – Ты чего? – протяжно зевнув, спросила Наташа, её подруга, у которой Лерка как раз именно сегодня осталась переночевать – и не потому, что очень уж боялась оставаться одна дома (их родители уехали на несколько дней в соседний город. Уехали, кажется, на поминки по какому-то дальнему, недавно умершему родственнику и которые, как вполне справедливо подозревала Лерка, могут плавно перейти в грандиозную попойку... в память всё того же усопшего.), но сидеть в гордом одиночестве довольно-таки хреново – заняться особо нечем, поболтать не с кем, а тут тебе и развлечение, и душевный разговор! – Что-то услышала? – снова спросила Наташа и, сладко зевнув, от души потянулась. – Хватит тут зевать! – рассердилась Валерия. – Соблазняешь не по-детски... Да, кажется, я что-то слышала. Какое-то поскуливание, что ли... – Мерещится, – отмахнулась её подружка. – Темнеет, вечер на дворе, вот и... Вновь со двора послышался протяжный, жалобный скулёж им на этот раз он был таким громким, что его услышала даже такая глухомань, как Наташка. – И правда... Пойдём, посмотрим, что ли? Собака, наверное, во двор приблудилась, есть просит. Я сейчас выйду... – Стой! – остановила Лерука подругу. – А вдруг она бешеная? Вспомни, как на прошлой неделе соседний мужик вот так же пожалел собачку, подозвал, чтобы погладить, а она его... того! – Я бы его тоже... того, если бы и меня ни с того, ни с сего ботинком по рёбрам прогладили! – фыркнула Наташка. – И это ты называешь “пожалел”? Да на хрена такая жалость, лучше сразу просто пинок под зад получить без всякого “куть-куть”! Ладно, побережём твои расшатанные нервы и откроем окно, дверь-то совсем рядом. Лерка открыла окошко, подруги осторожно выглянули наружу и увидели, что прямо у их двери сидит, понурившись, маленький худенький пёсик с серой, как подступающие сумерки, курчавой шёрсткой и был он такой жалкий, такой безобидный, такой беззащитный, что слёзы сами наворачивались на глаза и хотелось выйти и приголубить брошенного кем-то бессердечным этого малыша. – Ах, ты, мой бедненький! – нараспев, с умилением произнесла Лерука, мигом позабыв все, только что высказанные ею самой, опасения. – Голодный, небось... Сейчас, сейчас выйду и дам тебе хлебца! – Подожди-ка! – Наташка вцепилась в руку подруги, не давая той сделать и шага. – Он мне ну совсем не нравится... – Да ну тебя! – отмахнулась та и нетерпеливо отвела её руку. – Сама говорила, а сама сейчас... Тут пёсик повернул голову, и девчонки застыли на месте, как громом поражённые – то, что поначалу показалось им маленькой безобидной собачкой, оказалось на самом деле... Нет, вряд ли хоть кто-нибудь придумал ЭТОМУ существу название, да и существовала ли когда прежде такая омерзительная тварь? Может, и существовала, но ни Наташка, ни Валерия ещё ни разу до этого дня никогда не встречались с ней... но вот всё-таки встретились. Шерсть жидкими пучками покрывала голову твари только с одной, правой стороны, а левая представляла собой бугристую, бородавчатую поверхность, которая беспрерывно шевелилась, судорожно подёргивалась – словно жила своей, какой-то особой и никому не понятной жизнью. Время от времени бугры-бородавки с отвратительным чпоканьем лопались, выпуская из себя грязно-зелёную слизь, которая капала на землю и с шипением почти тотчас же исчезала... Глаз (левый) твари был совершенно белым словно варёное яйцо и настолько выпученным, что казалось – ещё немного и он выпадет из глазницы и, покачиваясь, повиснет на ниточке нерва, а правый оказался полностью изъеден ядовито-жёлтым гноем, который стекал из глубокой раны прямо над правой глазницей. Каким-то образом “собачка” увидела перепуганные лица подружек и, разинув разодранную пасть, улыбнулась, вывалив при этом чуть ли не до земли гниющий, проеденный насквозь жирными белыми червями язык. – Закрой дверь на замок! – прошептала Наташка. – Что? – спросила Валерия, не отрывая заворожённых глаз от этой жуткой “собаки”. – Закрой дверь сейчас же, дура! – взвизгнула Наташа. – Смотри, эта тварь её вот-вот откроет! И только сейчас Лерука увидела наконец то, что ускользнуло от её взгляда – “собака”, сидя у самой двери, пыталась подцепить её когтями снизу и отворить. Ойкнув, Валерия бросилась к двери и, надо сказать, вовремя, так как та уже начала потихоньку открываться, вот ещё совсем немного и... Она повернула ключ в замочной скважине и присела рядом на скрипучую скамейку, тяжелодыша и прижимая дрожащие ладони к груди, в которой часто-часто билось сердце. – Ма-ама-а!!! – внезапно закричала Наташка и шарахнулась от окна, с такой силой захлопывая его створки, что стёкла задребезжали и лишь каким-то чудом удержались в рамах, не разбившись вдребезги. – Ты... ты чего? – бросилась к подруге Лерка, но та ничего не ответила – её била крупная дрожь, а почти безумный взгляд был прикован к окну. Валерия тихонько подошла к окну и осторожно посмотрела во двор. “Собаки” видно не было... – Она ушла! – с облегчением произнесла девушка, и тут же последовал удар такой силы, что рамы подались и начали медленно открываться. Лерка, вскрикнув, судорожно нажала на створки, щёлкнула щеколдой и... встретилась взглядом с “собакой”, взгляд которой словно говорил: “Всё равно доберусь... Не сейчас, не в эту самую минуту, но рано или поздно доберусь!” – Лера! – с тревогой прошептала Наташа, медленно поднимаясь со стула, на котором сидела, отдыхая от пережитого. – Лерка, ты не помнишь, а в зале мы с тобой окна закрыли или... или нет? – Не помню, – еле слышно ответила Лерука. – Кажется, нет. Не помню, ведь было так жарко! – Мамочка! – проскулила её подруга. – Лерка, скорее, бежим их закрывать! Эта тварь может забраться и через окна! – Но как? – спросила Валерия, послушно выбегая из кухни вслед за ней в полутёмную прихожую. – Ты же сама только что видела, как она прыгает! Надо теперь как можно скорее... Стой! Наташа остановилась так резко, что Лера, не успев затормозить, влепилась в её спину – в зале. приближаясь с каждой секундой, слышалось жалобное поскуливание. – Бежим в спальную! Может, хоть там... – закричала Наташка, захлопывая дверь в зал, но они не успели совсем чуть-чуть – “собака” уже стояла на пороге спальной, свесив чуть ли не до пола гниющий язык, с которого с еле слышным шорохом сыпались толстые, склизкие черви. – Назад! – уже завизжала во весь голос Наташа, хватая Валерию за руку и волоча её за собой на кухню и, надо сказать, очень даже вовремя: едва только она закрыла дверь и собралась накинуть крючок, как с той стороны раздался удар такой силы, что он едва не отбросил девушку в сторону, но всё-таки не отбросил и Наташа, закрыв дверь, без сил повалилась на стоявший рядом диванчик. Последовал ещё один удар и всё стихло... – Ушла? – с надеждой спросила Валерия. – Как же, уйдёт она... Жди! – мрачно ответила Наташа. – Который, интересно, час? Впрочем, ответа она ждать не стала и сама посмотрела на часы-ходики, висевшие над стареньким холодильником – было без десяти двенадцать. Ночь. Почти полночь... и за запертой дверью вновь послышалось слабое поскуливание. – Тварь поганая! – с нахлынувшей, душной злобой произнесла вдруг Наташа. – Так бы и убила! Только... только что толку её убивать, если она и без того, наверное, давно уже мертва? – Ты думаешь, что она... – А ты разве раньше когда-нибудь видела таких собак – рваных и гниющих насквозь?! Последовавший за её словами удар в дверь был такой силы, что гвозди, удерживавшие щеколду, наполовину вылезли из дверного косяка. – Скорее, дай молоток! – крикнула Наташка, бросаясь к двери и наваливаясь на неё всем телом. – Да быстрее же! В ящике стола посмотри, копуша!!! Валерия трясущимися руками выдвинула один ящик стола, потом другой, наконец нашла молоток и протянула его Наташе. Та схватила его и несколькими сильными ударами вогнала гвозди обратно... Посмотрела на часы. Десять минут первого... И всего-то двадцать минут прошло! – Всего двадцать минут... только двадцать... – повторила вслух она. Лера очнулась от оцепенения, поёрзала на диване, куда плюхнулась совсем без сил и вопросительно посмотрела на неё. – Не обращай внимания, это я просто вслух думаю... Ну-ка встань! Давай подтащим диван к двери и забаррикадируем её, а то щеколда, боюсь, долго не продержится! Вновь послышался мерзкий скулёж, вслед за которым последовал мощный удар, и фанерный низ двери выгнулся, треснул... Подруги оцепенели от ужаса. Они мгновенно забыли про всё, даже про то, что собирались привалить диваном дверь и просто стояли и смотрели. Снова удар. Кусок фанеры с жалобным скрипом отвалился в сторону, и в образовавшееся отверстие пролезла бугристая, сочащаяся зелёной слизью лапа... В комнате повисло долгое и недоумённое молчание, а потом... – Ты что тут наплёл?! – взвилась Валерия. – Ах, ты... Мы с такой тварью никогда не встречались! В реальности убить нас не получилось, так решил в своей больной фантазии замочить, извращенец хренов?! – Это всего лишь писательская выдумка! – оправдывался несколько смущённый Роланд. – Я решил отослать свой рассказ на конкурс, вот и... – А мне вот что интересно, – заявила я. – Спаслись ли... мы от этой, хм, “собачки” или нас всё-таки схомячили? – Спаслись, спаслись! – поспешил успокоить нас Рол. – К вам на помощь примчалась вся кавалерия во главе с неустрашимым мной! Так что скажете насчёт рассказа – стоит посылать его или нет? – Пошли, почему бы и не послать, – покивала я. – Только имена измени, а то мы как-то стесняемся ТАКОЙ славы... Не хочу, чтобы потом все пальцами тыкали: “Вон идут те, что с мумией собачки дрались!” Понял, Стивен Кинг провинциальный?
2019 г.
И СНОВА НА НЕВЕДОМЫХ ДОРОЖКАХ... ЗАВЕРШЕНИЕ ИСТОРИИ – Хватит дома сидеть как сычи! Пора в поход, на природу! – громогласно изрекала Лерка внимательно слушавшим её Алиске, Эдьке, Алёнке и Дашке. Я возвела очи к потолку и, вздохнув, подумала, что эта её фраза мне знакома почти что до колик. Один Бог знает, сколько раз подобным образом она вытаскивала всех нас “подышать свежим воздухом”? Много, ой как много... и обычно все её благие намерения кончались большими неприятностями (хоть, в конце концов, всё завершалось вполне благополучно...). Правда, было одно приятное исключение из правил – когда мы все (ну, кроме Чёрного и Сен-Жермена) попали в страну Сказку, познакомились там с Бабой-Ягой – милейшей старушкой, помогли боярину Синьбородову избавиться от бессовестно обиравших его бывших жён (без криминала!) и найти новую любовь – Мальвину. Но это, как говорилось выше, исключение из сложившихся правил, чем привычно-будничное происшествие… – Завтра с утра и отправимся! – завершила свой страстный монолог Валерия и я поняла, что за думами пропустила всю речь (а ведь бедняжка-ораторша наверняка долго и тщательно готовилась, извела массу бумаги, заучила написанное наизусть... и никакого восторга со стороны слушателей!). – А то смотреть на вас больше не могу, жертвы городского смога! Тут уж все присутствующие с нескрываемым удивлением воззрились на рыжую болтушку, силясь понять, где это она в нашем тихом и провинциальном городке смог нашла... впрочем, и та сама поняла, что малость перегнула со своими воззваниями и выглядела сейчас как Ленин на броневике, который, протянув вперёд руку, изрёк: “Вехным путём идёте, тховаищи!”... и только тут обнаружил, что впереди зияет вход в непроглядно-тёмный туннель, в глубине которого что-то ворочается, утробно рычит и неприятно пахнет и желающих идти туда что-то не находится. – Ладно, мы всё поняли! – поднялся Роланд с кресла и потянулся. – И морды лица у нас бледные, и глаза от нехватки кислорода затуманенные... Когда пойдём, завтра? – Завтра суббота, у нас с Наташкой дел домашних по уши будет, а вот в воскресенье – пожалуйста, – подумав, ответила Валерия. – При себе иметь рюкзаки, спальные мешки и продукты питания, ясно? Ещё бы не было ясно, подумала я, выходя на улицу с Алиской и Алёнкой, которые радостно щебетали в предвкушении приключений, которые непременно должны быть во время похода. Дашка-Мальвина, которая шла рядом и, хоть и была почти взрослой девушкой (правда, по возрасту она скорее уж тётенька), тоже радостно подпрыгивала, от души радуясь хоть небольшому, но всё же развлечению. Я посмотрела на развеселившуюся Дашку и вздохнула, немного успокоившись за неё, потому что девчонка в последние дни была сама не своя – смурная ходила, плакала втихомолку, когда думала, что никто её не видит, частенько (очень даже частенько) приходила к нам в гости и возилась с моими дочками, с радостью соглашалась присмотреть за ними, когда я куда-нибудь уезжала по делам, во время наших прогулок по парку странными глазами смотрела на встречавшиеся нам по пути семейные пары с детскими колясочками... – Я бы тоже хотела, чтобы у меня была семья! – как-то, после очередной прогулки, вырвалось у неё. – Дашуня, ты что? – обеспокоенно спросила я. – Ведь у тебя и так есть семья – все мы... и граф тебя любит! – Это не то... – вяло отмахнулась Дашка. – Клод, он, конечно, хороший, но я совсем о другом... Нет, ты меня не поймёшь! После таких разговоров девушка ходила ещё более вялая и скучная, потом всё вроде бы приходило в норму... до следующего такого же разговора. Графу я, конечно, о своём беспокойстве за Дашуту говорила, но тот лишь беспечно отмахивался: мол, переходный возраст у девочки и нечего панику зря разводить... только какой такой переходный возраст, когда по возрасту она уже давно не подросток и, к тому же, практически нежить? И вот теперь я слегка расслабилась, надеясь, что всё у Дашки будет хорошо и во время похода она поразвеет свою грусть-печаль... – Чего хандришь? – подтолкнул меня локтем в бок Роланд, который уже успел догнать нас. – Грусть-тоска снедает? – Да вот, Алиске и Алёнке в школе дали задание – нарисовать несуществующее животное. Совсем с ума они там сошли, в этом министерстве образования – что ни день, то задание: то коллаж по правилам русского языка сделай, то стих о временах года наклёпай... у нас, что, лицей времён Пушкина?! – Ну, и как? – с интересом спросил Рол. – Справились твои дочурки с заданием? Ну, про Алёну спрашивать не буду, а вот Алиса... – А как же! – даже оскорбилась я. – Алиска у меня девочка способная... она им хнару нарисовала! – Хнару? – приподнял брови парень-вампир. – Ну, хнара... Появляется эта зверушка из неупокоенных должным образом останков преступников, представляет собой человеческий череп на скелете лисы или собаки. Ядовита, двигается быстро... и неприличные частушки поёт! – Совсем как твой домашний призрак, – хмыкнул Роланд. – Если бы эта тварюшка существовала на самом деле, то они бы отлично спелись. Я фыркнула, представив себе это “милое домашнее животное”... да, с такой зверушкой каждый день будешь бодренькая, живенькая, весёленькая... в поисках пятого угла в собственной квартире. А что, ведь в случае чего и хозяйку снямкать сможет! – Ага, адреналину по самые уши! – словно угадал мои мысли Рол. – Точно... Ну, чтобы уж совсем скучно не стало, стану выпускать погулять время от времени, а сама буду сидеть на балконе и любоваться сверху на то, как окружающие шибко жизни радуются! В моём чрезмерно богатом воображении тут же вспыхнула до дрожи упоительная картинка – хнара, деловито виляя полуистлевшим хвостиком, медленно прогуливается вдоль нашей пятиэтажки, ласково поглядывая на изредка встречавшихся жителей этой самой пятиэтажки... и ничего, что в скором времени этих самых жителей совсем-совсем не останется, зато с первого взгляда понятно, что у питомца хор-роший аппетит и огромная любовь ко всем представителям вида homo sapiens! – Блин, я такая вся филантропная, аж самой жутко! – Это да, этого не отнять, – согласился парень-вампир. – Слава Тьме, что в нашем мире этих зверушек не существует, а то бы на Земле возникла острая нехватка населения. Ладно, пошутили и хватит. Ты мне скажи, палатку брать будем? – Будем, конечно, будем! – запрыгала Алиска. – Дядя Роланд, а хищники нам встретятся? – А то! Конечно, встретятся – тётя Лера, например. Она, когда по утрам просыпается, пострашнее любого гризли бывает! – хмыкнул Рол и тут же оглянулся – нет ли поблизости обсуждаемой им особы, а то ведь та скора на расправу – бац! – и ухо вспухло! Впрочем, Лерка провожать нас не вышла, так что парень-вампир немного расслабился, не теряя, впрочем, бдительности. ...Остаток субботнего дня прошёл в сборах. Алиска и Алёнка что-то уж подозрительно быстренько упаковали “всё жуть как необходимое” и я, решив проверить, всё ли они аккуратно уложили, заставила дочурок открыть рюкзаки... и, как оказалось, правильно сделала, потому что вместо самого нужного и необходимого в походе эти прохиндейки малолетние умудрились насовать всё сплошь ненужное – планшеты, ролики, блютуз-наушники и прочую фигню, так что для действительно полезных вещей места совсем не осталось. Я быстренько, невзирая на возмущённые вопли, повыбрасывала все эти “остро важные для современной молодёжи прикиды”, как выразилась Алиска. В ответ я поинтересовалась, не думает ли она вместо чистых носков таскать эти самые ролики, деловито уложила в рюкзаки нужное в любом походе – полотенца, зубные пасту и щётки, расчёски, несколько смен белья и прочие, действительно важные, вещи. Надувшаяся Алиса умудрилась всё-таки протащить блютуз-наушники и те впоследствии ой как нам пригодились. – Погода-то какая! – щурясь на солнце, сказал Роланд. – Как раз для выхода на природу, да? О, а вон и Лерка плывёт, нагруженная по самое “не могу”... Лер, ты что это такая хмурая? Сама же позавчера всех нас на это путешествие подбила! – Да я не из-за этого... – вяло отмахнулась Лерука, безо всякого усилия снимая с плеч весьма объёмистый рюкзак и аккуратно ставя его на землю. Любопытный Рол тут же ухватил рюкзачок за лямки, попытался было его приподнять, но тихо выпучил глаза и благоговейно прошептал: – Истинно некрасовская женщина! Как там у него говорилось: “Коня на скаку остановит, в горящую избу войдёт”, да? Правда, такую ношу не потянет ни один конь – сдохнет от перегрузки сразу же. Так что ты такая смурная? – Да все эти критики, блин... – отмахнулась моя подружка. – Достали! И стиль у меня не тот, и пишу-то я не о том... Не о том я пишу, видите ли! А о чём мне ещё писать, ежели наш городок так облюбовали гости из Потустороннего мира? О свежепосаженных деревьях в сквере “На здоровье”? Так тот кретин из администрации, что должен отвечать за зелёные насаждения, взял, да и приказал спилить все молодые и здоровые акации, дабы на их месте понасажать чахлые прутики... Ну да, надо же как-то за уворованные деньжата отчитаться! – Не любишь ты критиков, Лера! – отечески пожурил её Роланд. – Ну, никакой в тебе филантропии! – Ты прав, Рол, вот такой хреновый из меня филантроп, – согласилась Лерка. – А насчёт критиков... Почему же, я их очень даже люблю, даже обожаю... когда они лежат кучкой у моих ног, проткнутые насквозь каким-либо видом холодного оружия – саблей, копьём, шампуром для шашлыка... Вилами, наконец! На худой конец, сойдёт и осиновый кол – оно даже вернее будет! – Сплошная доброта! – хмыкнула я и огляделась. – А где Дашка? Не захотела идти или же добрый дядюшка Сен-Жермен не отпустил? – Если в этом промедлении виноват Клод, то, боюсь, придётся нам справлять по нему поминки... – озабоченно сказал парень-вампир. – Кто-нибудь из вас блины печь умеет? Мы, разгневанные таким неверием в наши кулинарные таланты, собрались было прямо тут и сейчас эти самые поминки и провести, но только не по графу, а по не в меру нахальному Ролу, но в этот момент вдали показалась тоненькая фигурка и вскоре к нам подбежала Дашутка – встрёпанная, запыхавшаяся, в легкомысленной кепочке поверх голубых кудряшек. – Граф не отпускал? – спросила я и немного хмурое личико девушки внезапно озарила озорная улыбка: – Попробовал бы только! Нет, я банально проспала – всю ночь смотрела “Дешёвые ужасы”. – Эту хрень? – сплюнула Лерка. – Чушь невообразимая, из всех этих Дорианов Греев, ведьм, оборотней и прочих персонажей мне только монстр Франкенштейна и нравится... единственный симпатичный и здравомыслящий тип из всего этого бестиария! – Да, глаза у него действительно красивые – золотые, – согласилась я. – И черты лица правильные... – Эй, вы что, совсем?! – возмутился парень-вампир. – Мы так и будем сидеть тут, на солнцепёке, пока вы этого бедолагу заочно догола не разденете, чтобы убедиться в прочих его физических достоинствах? Мы спохватились и, быстренько порасхватав свои вещи, пустились в дальний и нелёгкий путь. Лесок встретил нас солнечными бликами в листве деревьев, щебетом птиц и свежим цветочным запахом – таким сильным, что Алиска, Эдька и Алёнка поневоле расчихались. – Вот они – дети, взращённые Интернетом! – вздохнула Лерука. – Понятия не имеют, что такое свежий воздух и прелести отдыха на природе! Иди сюда, горе ты моё, – подозвала она Эдьку и платком вытерла тому нос. – Привыкай, это настоящие цветы, а не освежитель воздуха... – Здесь остановимся? – спросил Рол, тащивший сразу два рюкзака – свой и Дашкин и поэтому уже давно мечтавший о привале. – И от дороги недалеко, и... – Чтобы как бухарики, на виду у всех, да? – ворчливо отозвалась моя подружка. – Ты ещё бутылку самогона нам поставь, для полноты картины! Ошарашенный Рол на время заткнулся, а воодушевлённая этой маленькой, но победой Лерка продолжила свой путь, а все остальные послушным стадом поплелись следом. Так бы мы всё шли и шли и неизвестно, сколько бы ещё протопали за местным вариантом Сусанина, но внезапно тому (вернее, той) дорогу преградил высоченный завал из сучьев, обомшелых стволов деревьев и вырванного с корнем сухого кустарника – словом, из всего, что только растёт в лесу. – Что-то мне это напоминает... – вполголоса пробормотал парень-вампир и, в два прыжка взлетев на самый верх древесной кучи-малы, радостно воскликнул: – Скорее, все сюда! Подстёгиваемые почти детским восторгом, прозвучавшим в его голосе, мы поскидывали рюкзаки и осторожно поползли вверх, цепляясь за всё, за что только можно было уцепиться и, когда добрались до верха завала, то... – Ура-а-а!!! – не своим голосом завопила Валерия и, не обращая внимания на грозящие ей занозы, царапины и возможную порванную одежду, словно по снежной горке (как Суворов с Альп!) скатилась прямо на сочно-зелёную траву, мягким ковром устилавшую полянку, посреди которой стояла... избушка на курьих ножках, когти которой сделали бы честь любому орлу. Через пару минут внизу стояли уже все и избушка, увидев нас, издала радостное “кудах-тах-тах!” и исполнила своими окорочками нечто вроде джиги-дрыги. – Ух, ты! – по-детски восхитилась Дашка, стаскивая с головы кепочку. – Это что такое? – Это что? Прошу любить и жаловать – избушка на курьих ножках, в которой живёт Баба-Яга – костяная нога, которая кушает непослушных детей! – А я несъедобная! – поспешила напомнить Дашутка. – Это печке говорить будешь – съедобная ты или несъедобная! – фыркнула Лерка. – Мухоморы тоже несъедобные, но если правильно приготовить, то... Но Дашка её не слушала, она обходила избушку по кругу, заворожённо рассматривая массивные куриные ножки, на которых вся эта конструкция и держалась. – Если это только ножки, – начала было она, – то какого же размера должна быть сама курочка? Договорить она так и не успела, потому что скрипнула дверь и на порожке показалась сама Баба-Яга – старая наша знакомая. – Радость-то какая! – заворковала она, топая ногой, отчего избушка тут же присела, и ступеньки крылечка оказались вровень с землёй. – Приехали, голубчики мои! А это никак ваши деточки? Приговаривая, Яга проворно спустилась вниз и с жаром принялась нас обнимать, тормошить, чмокать в щёчку, что-то приговаривая, попутно вытирая слёзы радости. Алиска, Алёнка и Эдька, которые ей были представлены, тоже получили свою дозу объятий и поцелуев, а когда очередь дошла до Дашки, то Баба-Яга всплеснула руками и радостно воскликнула: – Охтиньки мне, никак, к боярыне Мальвине Синьбородовой в гости сестричка её приехала?! Вот она обрадуется-то и детки её тоже! – Что, уже и потомство имеется? – округлила глаза Лерка. – А то как же! – покивала бабка. – У Гаврилы Синьбородова и жёнушки его уже пятеро ребятишек – один другого краше и все мальчишки! Я только вздохнула, представив себе ораву синеволосых сорванцов... А что делать, ежели что со стороны папы, что со стороны мамы такой сплошь синекудрый подбор генов? – Да нет, она сама по себе, – поспешил вмешаться Роланд, видя, как смутилась бедная Дашка, родители которой, как вы помните, объявили свою родную дочку нечистью, а потом убили... и поплатились за это злодеяние. – Но мы обязательно к ним заглянем, погостим. – Ой, да что же это я? – вдруг спохватилась бабка. – Проходите, гости дорогие! ...Опять был ароматный чай, который Бабе-Яге приносили её верные гуси-лебеди, пирожки с капустой и мясом, душистое варенье из лесной земляники и черники, вкуснейшие ватрушки, помазанные сверху блестящим желтком, опять Рол выставил на стол “городские гостинцы” в виде шоколадных конфет, зефира, вафель и сгущённого молока, чем несказанно обрадовал бабку, которая была большой лакомкой, а шоколадок в царстве сказочном, как сами понимаете, и днём с огнём не сыскать... – А где ж друзья ваши, братья Юрии? – спросила Баба-Яга и, узнав, что те погибли в пещере, в которую сдуру полезли в поисках острых ощущений (и сокровищ тоже), всплакнула и достала откуда-то покрытую пылью пузатую бутылку – помянуть ушедших в мир иной. – Как у вас тут вообще? – спросила Лерка, когда чувствительная бабка немного успокоилась. – Как кот учёный поживает? – У кота учёного от этой его учёности последние мозги набекрень поехали! – фыркнула Баба-Яга. – Мало ему было российских певцов, так он иностранные песни исполнять вздумал... с его-то произношением! Пока он Леди Гагу и Рианну выдавал – все терпели, так ведь он за “Рамштайнов” принялся! У русалки уж какое терпение безразмерное было, так и оно лопнуло – ушла, бедняжка, обратно в Русалочье озеро, а вместо неё кикимора поселилась. Уж им-то, кикиморам, всё равно – что Децл, что Хворостовский, что Басков, потому что на их уши медведь наступил, и не просто наступил, а от души потоптался! – На ком, на Баскове? – На кикиморах... ну, и на Баскове немножко. В общем, узнали мы много-много, почти всё, что произошло в царстве-государстве Сказка за время нашего отсутствия, а произошло тут многое: царевич – самый младший сынок царя Гороха (ну, тот самый, которого мы в прошлый раз встретили у озерца с Царевной-лягушкой) крайне “удачно” женился – на той самой лягушке, к которой его стрела попала. Нет, сначала всё было вроде хорошо – лягушка, сбросив шкурку, превратилась в сногшибательную красотку и так зажигала на свадебном пиру, что сам царь-батюшка возгорелся желанием вновь вступить в брак... а потом всё пошло наперекосяк и опять же из-за царевича, который сдуру спалил лягушачью кожу и в итоге его красавица оказалась совсем не красоткой (шкурка-то нечто вроде оберега была, который царевне-лягушке следовало носить ровно три года, три дня и три месяца – для наиболее полного результата)... но, раз женился, то терпи, какой бы жабой твоя супруга не оказалась! Второй царевич (половинчатый), глядя на ТАКОЙ исход дела, мысленно плюнул и напрочь оказался от услуг царского волшебника, который предлагал ему помочь воссоединить половинки. А что? Править царством-государством можно и так – даже удобнее: одна половинка на троне сидит, правит, а другая по царству рассекает, за порядком следя... И тут ты, и там! Детей, правда, в этом случае не будет, но и это не беда – была сама царица, а детки у неё и без помощи законного супруга появятся, как сплошь и рядом всегда бывало (и не только у царей). Лерка, внезапно вспомнив про русалочий хор, который она тогда так и не услышала, поинтересовалась у Бабы-Яги, на месте ли чешуйчатохвостые исполнительницы русских народных песен и сильно расстроилась, узнав, что те отправились на заграничные гастроли и вряд ли скоро вернутся. – Нашла из-за чего расстраиваться! – вяло отмахнулась бабка, когда огорчённая Лерка поведала ей причину своей печали. – У нас тут другая беда: Кощей, негодяй костлявый, украл с моего огорода подсолнушек, что я из хрустального семечка растила... – Подумаешь, подсолнух! – дёрнула плечом недовольная Валерия, которой не потрафили в её сердечных переживаниях. – У нас их в огородах растёт – считать замаешься, а вы расстраиваетесь по пустякам! – Так подсолнушек этот не простой, а волшебный и у того, кто его семечко съест, любое желание исполнится! Сам-то Кощей Бессмертный давно ничего в пищу не принимает, но у него прихвостней-людей полным-полно, что под его дудку пляшут, и все его приказы беспрекословно исполняют. – Ну, думаю, он не такой дурак, чтобы волшебные семечки слугам своим вот так просто дать попробовать, – подумав, заметил Роланд. – Где гарантия, что они исполнят именно ЕГО желания, а не свои собственные? – И то верно! – встрепенулась бабка. – Я об этом и не подумала... Что ж, тогда Кощей просто спрячет подсолнушек в сундуках своих, и вся моя работа-забота зазря пропадёт. Мы погрузились в невесёлые думы.. Да-а, подсолнух, семечки которого исполняют желания – это ох как круто и хорошо бы вернуть это чудо Бабе-Яге, а та в благодарность даст нам хотя бы по семечку... но как быть с Кощеем, который вряд ли вот так запросто вернёт похищенное? Можно, конечно, попробовать взять его замок штурмом, только всей боевой силы, что у нас на данный момент имеется – это Роланд и Дашка, а последнюю на боевые действия брать опасно, потому что неизвестно, в какую сторону она свой смертоносный визг метнёт и кому больше всех достанется – Кощею Бессмертному или нам – борцам за правое дело? – Вернём мы вам подсолнушек! – внезапно хлопнул себя по коленям парень-вампир и поднялся. – Оружия у нас, правда, нет, но... – Оружием Кощеюшку не взять, только умом и хитростью, – покачала головой бабка. – Сами знаете, он бессмертный, а про иголку в яйце и прочую чушь сам придумал и в разные тайные места сундуков понасовал, дабы богатырей приезжих работой занять, да и самому потешиться. – А я-то думала... – протянула Лерка. – Ладно, придумаем что-нибудь по ходу дела! В путь мы отправились рано утром, нагруженные всякими вкусностями от Бабы-Яги – для нас и для семейства Синьбородовых, потому что путь к замку Кощея Бессмертного лежал мимо их усадьбы. – Надеюсь, на этот раз те эльфы нам не встретятся, – сказала я, поправляя на плече лямку котомки, – а то мы эти пирожки до адресата не донесём, а если и донесём, то в сильно помятом виде... – Эльфы?! – восторженно выдохнула Алёнка, буквально бредившая благородными и прекрасными эльфийскими рыцарями Альвенмарка из саги Бернхарда Хеннена. – И они тут есть? – Есть, как же им не быть. Только, Алёнушка, ты будешь сильно разочарована, увидев именно ЭТИХ длинноухих, слишком уж контраст велик между книгами и реальностью. Алёнка надулась и дальше шла молча, но, как я подозревала, всё равно надеялась на то, что эльфы нам всё-таки встретятся и будут они сильными, храбрыми и, конечно же, офигительно красивыми. Впрочем, надеялась она зря и все мы беспокоились тоже зря, потому что здешние эльфы-разбойники нам так на пути и не попались – то ли ушли сами, отчаявшись награбить деньжат с не слишком уж богатых путников, то ли царь Горох, выведенный из себя частыми жалобами пострадавших граждан на бессовестный грабёж со стороны не в перу зарвавшихся эмигрантов, приказал всех их выловить и посадить в темницы царские. Впрочем, всё это было нам скорее на руку – и карманы никто не вывернет, и бабкино печево не пострадает, а то уж больно жалко... нет, не печево, а самих разбойников, потому что, если Баба-Яга узнает, кто столь невежливо с её пирожками обошёлся, то всё – хана, кранты и кол осиновый в... ну, вы поняли, куда именно! Вскоре вдалеке показалась вершина дуба – возвышалась она над всеми прочими деревьями как Останкинская башня над бревенчатыми избушками, но сворачивать туда мы не хотели, опасаясь того, что кот учёный вздумает исполнять нам тяжёлый рок, да и с кикиморой встречаться нам тоже было как-то не с руки: особы этой породы нечисти неприятные, своевольные, некультурные, скользкие... а ну, как поколдовать вздумает, а у нас дети! Так что к дубу мы приближаться не стали а, обогнув его, направились дальше – к озерку, что находилось неподалёку, дабы посмотреть на лягушек-самосвах, что гордо называли себя царевнами, но на листьях водяных лилий никого не наблюдалось – то ли все невесты наконец закончились, то ли женихи... ...Встретили нас в усадьбе Синьбородовых, что называется, с распростёртыми объятиями – боярин Гаврила Романович, прекрасно помнивший о том, кто спас его от не в меру обнаглевших бывших жён и подсказал, какая именно ему нужна жена, вышел встречать долгожданных гостей с хлебом-солью вместе со своей дражайшей половиной – красавицей Мальвиной. – Что ж вы так долго не заглядывали? – ласково попенял он нам, спеша в обеденный зал, где уж был накрыт богатый стол, ломившийся от изысканных кушаний и за который нас усадили со всеми надлежащими в таком случае почестями. – Совсем нас забыли, а я-то вас помнил, скучал, всё у бабушки Яги выспрашивал, когда мои благодетельницы к нам вновь придут. За гостинцы спасибо большое, пирожки у Бабы-Яги вкуснейшие... Куда хоть путь держите? – К Кощею, – коротко ответил Роланд, который в пиршестве участия не принимал, а сидел в углу, увлечённо листая какую-то старинную книгу в кожаном переплёте, что преподнёс ему боярин Синьбородов. – Дело у нас к нему имеется важное. – К Кощею?! – ужаснулась Мальвина, сложив под пышной грудью белые ухоженные руки. – Так ведь этот злодей с вами и разговаривать не станет – посадит в темницы сырые, и никогда вы оттуда на волюшку больше не выйдете! Зачем своими жизнями рисковать зазря? Себя не жалеете, так хоть о детях подумали бы! – Ничего, авось всё и обойдётся. – улыбнулся парень-вампир и быстренько перевёл разговор на другую тему. После сытного обеда Алиска, Алёнка и Эдька вместе с отпрысками боярина Гаврилы убежали играть во двор, я, Лерка и Рол пошли к боярину Синьбородову в его кабинет – поглядеть на диковины заморские, что ему сам царь-батюшка подарить изволил, а Мальвина разговорилась с Дашкой, которая сразу ей приглянулась и, узнав, что та круглая сирота и живёт у графа, что приютил девчушку, мигом предложила ей остаться у неё заместо дочки, а то пятеро сыновей – это, конечно, хорошо, но девочка-помощница и подружка душевная тоже ой как надобна. Бедная Дашка, не знавшая материнской любви и которой тоже очень понравилась Мальвина, но которая любила дядю Клода, сразу почувствовала себя лошадкой из притчи – ну, та, которая, оказавшись между горой душистого сена и кучей овса, всё не могла выбрать, что бы ей в первую очередь попробовать... да так и умерла от голода! ...Спохватившись, что прошло уже много времени, а до замка Кощея Бессмертного ещё идти и идти, Роланд приказал нам собраться во дворе и, попрощавшись с гостеприимными хозяевами, мы направились дальше. Боярин Гаврила предложил было нам карету, чтобы гости дорогие своих ножек ходьбой не трудили, но парень-вампир отказался, потому что вряд ли нужная нам дорога будет ровной и гладкой, а трястись на колдобинах неохота никому, пусть даже и сидя на бархатных подушках. Заплаканная Мальвина по-матерински расцеловала погрустневшую Дашку и помахала нам платочком на прощание. – Вот кому бы следовало быть твоей мамой! – весело сказала Лерка, и не подозревавшая о разговоре Дашуты с Мальвиной и что та ей предложила. – И внешне вы похожи... Уж в этой семье ты выделяться точно не будешь! – Хорошо бы... – скупо ответила Даша, отвернулась, быстро пошла вперёд, скоро оторвавшись от нас, и скрылась за поворотом. – Эй, ты только далеко не уходи! – крикнул ей вслед Роланд. – Замок Кощея недалеко, не было бы беды... И словно накаркал: едва мы тоже зашли за поворот, как увидели застывшую статуей Дашку, вокруг которой стояли воины в чёрных одеждах и целились в неё из луков. – Ты почему не кричала? – прошипела Лерка. – Сама ведь знаешь, что... – Ну да, один или два, конечно же, погибли бы, а остальные обязательно бы меня застрелили, – холодно ответила девушка. – Я хоть и нежить, но отнюдь не бессмертная. Тебе надо, ты и кричи! – Что вы от нас хотите? – спросил Роланд, пытаясь заслонить всех нас своим телом, но это у него получалось плоховато – нас было много, а тело защитника всего одно. – Грабить нас собрались? Так это зря, денег нет ни полушки! – Вас всех ждёт Кощей Бессмертный, – ответил один из лучников – видимо, самый главный, так как только у него на богато расшитом поясе висел меч, остальные могли похвастать лишь кинжалами. – Следуйте за нами. Делать было нечего, пришлось подчиниться, ибо Роланд мог бы, конечно, расшвырять их всех, но с нами были дети, и с этим приходилось считаться, потому что их подвергать опасности было нельзя. Конечно, Кощей – совсем не та компания, но... ладно, что-нибудь придумаем! Чёрные стражи Кощея Бессмертного молча проводили нас до самого замка, что стоял на вершине горы и вскоре, пройдя сквозь открытые ворота из тяжёлого морёного дуба, оббитого толстыми железными полосами (интересно, и ЭТОТ замок Рол собирался брать штурмом? Зря не дали ему этого сделать – и сами бы повеселились, и Кощея бы развлекли...), мы уже поднимались по крутой мраморной лестнице, усыпанной странными чёрными самоцветами, в покои, стены которых украшала тонкая резьба, изображавшая переплетённые между собой человеческие скелеты и освещённые множеством свечей в роскошных золотых канделябрах в виде костлявых рук, что эти самые свечи сжимали, где нас уже с плохо скрываемым нетерпением поджидал сам хозяин. – Я – Кощей Бессмертный! – гордо представился сухонький старичок, сидевший на троне, мастерски сработанном из костей – надо полагать, из тех самых, что прежде составляли скелеты не в меру зарвавшихся любителей халявных сокровищ – причём сработанном так, что было неясно, то ли трон растёт из костей, то ли кости из трона... Да, дизайнер у Кощея был что надо, только вкус у него какой-то несколько однообразный. Впрочем, каков заказчик, таков и дизайн! – Вы вампир, да? – с любопытством спросил Эдька. – Почему вампир? – растерялся Кощей, ожидавший чего угодно – истерики, испуганных слёз, мольб о пощаде – но никак не спокойного вопроса от ничуть не испугавшегося десятилетнего мальчишки. – Ну, вы же бессмертный... – По-твоему, только вампиры бывают бессмертными? – аж захлебнулся возмущением Кощей. – Вот как вы их только воспитываете? – это уже был пинок нам, родительницам (тоже мне, педагог со стажем нашёлся!). – Вампиров они знают, зомби – тоже, а герои русских народных сказок для них – ничто! Нет, ну до чего дошла современная молодёжь, никакого уважения к сказочной старости! Тут ты в корне не прав, подумала я, такую старость, как у тебя, надо не просто уважать, а вставить в золотую рамочку и преклоняться каждый день, поскольку СТОЛЬКО даже вампиры не живут! – Так что у вас ко мне за дело появилось такое срочное? – немного успокоившись, спросил Кощей. – И не делайте удивлённых лиц, знаю я, что вы не любопытства ради ко мне полцарства прошагали. Здесь, в лесу, любой ворон – шпион мой верный и мне всё-всё ведомо. Сокровища несметные, небось, покоя не дают? – Подсолнух отдай! – прямо сказала Даша и Кощей Бессмертный, прищурившись, с любопытством посмотрел на храбрую девчонку: – Красавица-то какая... Подсолнушек Бабы-Яги, значит, вам нужен? Что ж, возможно, я его и отдам... А что вы мне взамен дадите? Мы растерянно переглянулись. – Что ж вы, пришли ко мне и думаете, что вот так, запросто, получите цветок волшебный, ничего взамен не предложивши? Золота у вас нет, каменьев драгоценных – тоже... разве что эта красавица голубовласая за меня, бессмертного, пойдёт? – Охренел совсем, пень старый?! – взвизгнула Лерка. – Ты на себя-то в зеркало давно смотрел? Тебе на кладбище прогулы давно ставят – все книги бухучёта переполнили пометками, а ты о утехах плотских думаешь! – Смотрел, и что? – подбоченился Кощеюшка. – Волос, правда, нет и не будет уже, зато зубы все на месте... и все свои, не то что у вас, у современной молодёжи – вставной на вставном! Лерука побагровела до звона в ушах, а я подумала, что Кощей – язва ещё та и спуску явно никому не даст... и шутник он тоже большой, если судить по весёлому блеску запавших глазок в глубоких глазницах. В тот же миг Кощей Бессмертный захохотал так, что под ним заскрипел трон из костей: – Что, поверили, что я и в самом деле жениться собрался? Да сами посудите, на кой ляд мне эдакие глупости творить? Жена, знаете ли, создание прожорливое – ей, сколько золотых украшений и нарядов роскошных не дари, всё мало будет... да так никаких сокровищ не хватит! Чего уставились? Да-да, знаю я вас, вертихвосток – вы любого миллиардера по миру голышом пустите! Оскорблённая таким несправедливым обобщением, Лерка надулась, а я осторожно спросила: – Так что там насчёт подсолнушка, отдадите вы его нам? Просто Баба-Яга так старалась, так ухаживала за ним, а вы... – Да отдам я эту фигню хрустальную, отдам, – досадливо отмахнулся Кощей Бессмертный, – только выкуп мне за него нужен, а то пойдёт слушок по царству нашему, что Кощей совсем размяк, богатства свои направо и налево раздавать начал... а она мне нужна, такая реклама? – Нет у нас ничего... – растерянно развела я руками, но тут неожиданно вперёд выступила Алиска и, открыв сумочку-торбу, достала оттуда... блютуз-наушники! – И что это? – брюзгливо поинтересовался Кощей, вертя в костлявых ручках непонятную для него вещицу. – На корону не похоже, на ошейник – тоже... и что мне с ней делать? – А вот сейчас... – расхрабрившаяся Алиска надела Кощею наушники, включила их и Бессмертный расплылся в широкой улыбке: – Это кто же так поёт сладостно? Голос вроде есть, а вот самой певицы нигде не видно... как так? – Кого ты ему включила? – тихо спросила я дочурку. – Только не говори, что “Виагру”! – Не-а, это “Травиата”. Там, конечно, и современная попса есть, но я в карту памяти много и старых песен закачала... как чувствовала! Кощей меж тем полностью ушёл в новое для него развлечение и нам пришлось напомнить ему о нашем присутствии и об обещанном. – А-а, подсолнух... – покивал рассеянно Кощей, слушая Алиску, которая стала объяснять ему, как всё надо включать и выключать. – Да-да, сейчас... Эй, слуги мои верные, – крикнул он неожиданно гулким басом. – Принесите-ка из подвалов моих вазу золотую, в которой подсолнух хрустальный стоит... да побыстрее! Чёрные тени в глубине зала дрогнули, метнулись куда-то, и через пять минут перед нами уже стояла роскошная ваза из золота, в которой красовался действительно хрустальный подсолнух – весь-весь из чистейшего и прозрачного хрусталя, даже тонко вырезанные семечки. – Не поняла, – медленно сказала Валерия. – Это что же, ЭТИ семечки надо лузгать, чтобы желание исполнилось? Так ведь зубы жалко, их и так у меня немного осталось! – Пошутила над вами бабка, – покивал Кощей. – Я и сам на эту байку купился, людей верных послал, чтобы они мне сей цветок чудодейственный достали... Сами видите, как обмишурился! Берите этот подсолнух вместе с вазой (дарю, не жалко!) и идите домой, не мешайте мне музыку чудесную слушать. ...Когда мы уже были далеко от замка Кощея, я спросила дочку: – Надолго хоть ему зарядки хватит? – Дня на два-три, а там... – Алиска весело улыбнулась. – Ничего, Кощей – дядька умный, что-нибудь да придумает! – Добыли-таки мой подсолнушек? – всплеснула руками Баба-Яга, встречая нас и с радостью оглаживая хрустальные лепестки. – Как же вы его у Кощея-то выманили? – Дедок большим меломаном оказался, – весело сказал Роланд. – Вот мы и поменялись... Ты нам только скажи, бабуся, как эти семечки грызть надо, чтобы желание исполнилось, а? Они ж хрустальные! Баба-Яга задорно улыбнулась и, бережно достав подсолнух из вазы, неторопливо прошла на задний двор, где у неё был небольшой огородик. Мы проследовали за ней и увидели, как бабка поднесла хрустальный цветок к обрубку стебля, торчавшему из земли, тот засветился, срастаясь со своей хрустальной половиной... и цветок ожил, раправив ярко-жёлтые широкие лепестки! – Вот это да! – вырвалось у Лерки. – Как это? – Цветок мой волшебный будет лишь тогда, когда в земле-матушке растёт, которая ему жизнь дала и силу, – улыбнулась бабка и, пригнув золотую голову подсолнушка, аккуратно вынула несколько семян, которые и отдала нам – каждому по одному семечку. – Больше не дам, – строго сказала она. – И не потому, что жалко, а потому, что начнёте выгадывать, раздумывать, высчитывать... Загадывайте то, что желаете сейчас больше всего и не жалейте ни о чём. – А у нас, в нашем мире, эти семена действовать будут? – спросила я. – Вот чего не знаю, того не знаю, так что загадывайте прямо здесь и сейчас, чтобы волшебство зазря не пропало! Пока я и Лерка медлили, размышляя, чего бы нам хотелось больше всего, Дашка быстро очистила семечко и проглотила его. – Что загадала, Дашуля? – весело спросил Роланд. – Сейчас узнаешь... – отвернувшись, ответила та. – Сейчас... – Даша! – не на шутку встревожилась я. – Ты что это задумала? Ой... Лица Дашки, которая по-прежнему стояла, отвернувшись от нас, видно не было, но вот её руки и ноги, до этого снежно-белые, начали розоветь, обретая оттенок живого человеческого тела и Дашка, счастливо всхлипнув, резко повернула к нам порозовевшее личико с алыми губами – совсем как у обычного человека, только волосы остались прежние – серебристо-голубые. – Ты что наделала? – неприлично громко взвизгнул Роланд. – Зачем?! – Зачем? – переспросила девушка. – Да мне надоело быть нежитью, понимаете, надоело! Я хочу прожить простую, пусть и короткую, человеческую жизнь, хочу, как и все девушки, выйти замуж, родить детей... и состариться потихоньку, глядя на внуков и правнуков. Знаете, ведь нет ничего хуже, чем быть вечно молодой и бессмертной и пережить тех, кто тебе так дорог! – А... а как же граф? Ты о нём подумала? – тихо спросила я и разгоревшееся было лицо Дашки сразу омрачилось: – Граф... Да, он очень хороший и добрый... – сказала она наконец. – Но я хочу жить с обычными людьми и тётя Мальвина уже предложила мне... – Значит, ты предашь того, кто приютил тебя тогда, когда ты была совсем маленькой? – жёстко спросила Лерука. – Это нечестно, это просто подло с твоей стороны! – Подло было использовать меня в той войне с нежитью Подземного мира! – крикнула, покраснев, Дашка. – Я бы могла рассказать ещё очень много интересного, но знаю, что вы меня не поймёте... Прощайте! И она, круто развернувшись, быстро зашагала прочь. Роланд было рванулся за ней, но Лерка остановила парня-вампира: – Пусть идёт, коли так... Не знаю, надолго ли хватит у неё терпения играть в счастливую семью, но, боюсь, она быстро раскается в содеянном... только уже будет поздно. – Тут ты не права, – неожиданно не согласилась с ней Баба-Яга, которая уже успела поговорить с нашей спутницей и знала всё, что с той произошло. – Если ваша Дашенька была лишена семьи и простого человеческого счастья, то вечная жизнь может казаться ей насмешкой и проклятием... особенно,если она к этому никогда не стремилась и не желала. Пусть идёт, не надо её удерживать... А я долго смотрела вслед ушедшей Даше и, если честно, немного жалела её. Бессмертие – это, конечно, хорошо, вечная юность – тоже... но и шоколадные конфеты быстро приедаются, если их есть каждый день в неограниченных количествах и поневоле захочется простого чёрного хлебушка. Конечно, это не совсем верный пример, но всё же... Тем временем и все остальные защёлкали семечками, загадывая желания, и только парень-вампир стоял безучастно, сжав в кулаке волшебное семечко и опустив голову. – Рол, ты чего застыл? – подтолкнула его локтем в бок Лерка. – Что, желаний так много, что и не выбрать сразу? – Я вампир, – хмуро ответил Рол. – Я не могу его съесть, даже если бы и захотел... но я не хочу. На! – вдруг протянул он семечко Алёнке. – Загадай, что хочешь! – Только не вздумай просить, чтобы она вернула вашу Дарью обратно! – предупредила Баба-Яга, мигом сообразив, что парень-вампир не просто так отдал девчонке волшебное семечко. – Желание уже исполнено и другим семечком тут уже не помочь… да и согласится ли Даша вернуть всё назад, ты об этом-то подумал? Загадывай, Алёнушка, для себя, что душе твоей угодно, а дядю вашего не слушай. Расстроенный Роланд отошёл в сторону, а донельзя довольная девчонка щёлкнула семечком и зажмурилась, проговаривая в уме своё желание. – Всё! – сказала она. – Теперь наушники, что остались у Кощея, будут работать вечно! – Чего?! – возмутилась Алиска. – Ты потратила желание на такую чушь? – И ничего не чушь! – покраснела Алёнка. – Пусть дедушка порадуется... – Молодец, Алёнушка! – внезапно расхохотался Роланд. – Наказание ты ему придумала – во! Сколько там песенок закачано, а? – Почти три тысячи... – растерянно сказала Алиска. – И всё, небось, одна попса? “Дискотека Авария”, Глюкоза, “Виагра”, да? – откровенно веселился парень-вампир. – Это же не удовольствие, а чистая китайская пытка водой! Ладно, не обижайся, – поспешил он успокоить надувшуюся девчонку, – вкус у тебя неплохой, только Кощея немного жаль, ему же теперь всё это слушать! Уже стоя на самом верху кучи из поваленных деревьев, мы оглянулись и помахали провожавшей нас Бабе-Яге, которая стояла у своей избушки на курьих ножках и утирала слёзы. Рол аккуратно помогал нам спускаться, показывал, куда лучше ставить ноги, а сам то и дело поглядывал вдаль. – Дашку ждёшь? – тихо спросила я. – Нет, Рол, она свой выбор уже сделала, а было это сиюминутным желанием или нет – решать уже не нам и осуждать девочку не надо. – Да я всё понимаю, просто мне жаль Клода, ведь он так её любил... – вздохнул парень-вампир и лёгкими прыжками начал спускаться вниз. – А ты что загадала? – спросила я Лерку, когда мы уже приближались к городку. – Бриллиантовое колье и шубку из шиншиллы? – И куда я в ней, в этой твоей шиншилловой шубке ходить буду? Наш городок провинциальный, это тебе не столица, чтобы всем пыль в глаза пускать. Не-ет, я загадала, чтобы у нас здесь больше ни одна нечисть не появилась, чтобы было тихо и спокойно... Надоел мне этот экстрим во как! – Молодец, – подумав, согласилась я. – Только... про что же ты теперь писать будешь, если у нас наступит тишь да благодать? – Ничего, тэму я всегда найду! – отмахнулась моя подружка. ...Дома меня, Алиску и Алёнку ждало чудо из чудес – шикарнейший ремонт во всех комнатах, включая и ванную с туалетом. Скажете, что это слишком банальное желание? Возможно, для кого-то так оно и есть, но, если учесть, что работаю я одна и зарплата у меня небольшая, то не такое уж оно и банальное. Алёнка с восторгом обнимала полные собрания сочинений Кира Булычёва, Владислава Крапивина и Астрид Линдгрен, восхищалась великолепными альбомами для рисования и красками, что к ним прилагались, а Алёнка, которая смотрела на её радость с некоторой насмешкой, внезапно смущённо кашлянула и нежно-нежно проворковала: – Мамуличка! – Ну, чего тебе? – Я тут тоже кое-чего загадала... Нарочка, входи! Увидев, как в зал входит лисий скелет, кое-где прикрытый полуистлевшей шкуркой и увенчанный человеческим черепом, на котором болтались редкие пряди чёрных волос, я едва не лишилась дара речи. Хнара (а это была именно она) вежливо вильнула хвостиком, вопросительно глядя на меня чёрными глазницами, в самой глубине которых тлели красные угольки-глаза. – Хорошо, что... хм... что хоть не пахнет... – откашлявшись, сказала я наконец. – Милое у тебя желание, ничего не скажешь... Душевное такое, доброе! – Мне она сразу понравилась, как только ты мне её нарисовала! – согласилась со мной Алиска, присаживаясь на корточки и ласково гладя жуткое создание по спинке, отчего та (клянусь, сама слышала!) замурлыкало. – Она с нами жить будет, ладно? И вот попробуй отказать ребёнку, когда рядом стоит такая “милая” зверушка! ...На Сен-Жермена было больно смотреть, так ранило его предательство Дашки, которую он очень любил и всячески баловал, считая чуть ли не своей дочкой. Граф-вампир осунулся, потускнел, даже его золотые кудри, по которым в своё время безнадёжно вздыхал Юрик, и которым так отчаянно завидовала Лерка, поблекли. Он сразу как-то отдалился от нас, словно винил в том, что мы позволили уйти его любимице... но разве ж в этом есть наша вина? Чёрный и Роланд, что он всё же допускал до своей скорбящей персоны, пытались объяснить, что это именно Дашке вожжа под хвост попала, а все остальные к сему никакого отношения не имеют, но Клод упёрся как баран в новые ворота и по-прежнему отказывался разговаривать со мной и Леркой. Ну, и фиг с ним, перебесится и сам за нами пошлёт! Хнара, появления которой так желала Алиска, оказалась вполне милой особой, на нас не покушалась, человечинкой не баловалась и очень полюбила ежевечерние прогулки с хозяйкой вокруг пятиэтажки. Гуляла она спокойно, ни к кому не приставала, была на поводке, но всё равно – каждое её появление на улице вызывало такую бурю отрицательных эмоций, что только держись! Вот когда сбылась моя гаденькая, но мечта – я сижу на балконе, отдыхаю, а внизу вальяжно прогуливается ночной кошмар собственной персоной – хнара! Соседи, только-только привыкшие к призраку и его ночным матерным песнопениям, впали в истерику и тут же сообщили в полицию о том, что в нашей квартире спрятан труп. Полиция, надо сказать, на звонок отреагировала быстро и, когда работники правопорядка вломились в нашу квартиру, то на пороге их встретила сама причина вызова – встретила вежливо, умильно повиливая хвостиком и ласково улыбаясь во все тридцать два... Этого хватило вполне, чтобы полицейские – по вере своей мусульмане – дружно перекрестились и, попятившись назад, скрылись за дверью и больше нас никто не беспокоил. Призрак и хнара, как и предрекал парень-вампир, отлично спелись и теперь по ночам на нашем балконе исполнял неприличные частушки уже дуэт – у хнары оказался отличный слух и звонкий нежный голосок. Да-а, думала я, порой просыпаясь посреди ночи и слушая нежнейшие рулады в ночной тишине, жизнь настала такая, что просто охренеть можно... а если быть точнее, то охнареть! Что уж там загадал Эдька – не знаю, но вот Леркино желание исполнилось стопроцентно – больше в наш городок не сунулся ни один представитель мира нечисти. Может, она по-прежнему и лезла в соседние городки, но в нашем воцарились тишь да благодать, отчего было даже немного скучно. Впрочем, нам вполне хватит и трёх вампиров, а призрак, василиск и хнара отлично компенсируют нам нехватку острых ощущений. Жаль, конечно, что Манти от нас свалил в своё время, а то был бы полный боекоплект... ну, да ничего, и так сойдёт! Иногда я езжу на велосипеде за окраину нашего городка и, остановившись там, долго всматриваюсь в сторону леса – не покажется ли тоненькая девичья фигурка с голубыми волосами, но пока что никого так и не увидела – видать, у Дашутки всё сложилось хорошо и, хоть мне и жаль Клода, но я всецело на стороне девушки, так как она совершенно права в своём страстном стремлении к простому человеческому счастью... А вам оно разве не нужно?
2019 г.
КОНЕЦ
