КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Заплатка [Владислав Кравченко] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Владислав Кравченко ЗАПЛАТКА

Эпизод 1

Шоппинг — занятие для искушенных. За покупками можно ходить как на торжество, как на некий священный ритуал, а заодно и снимать накопившийся стресс. А совершение покупок в комфорте можно смело считать за удвоенный праздник и расслабление вдвойне, даже несмотря на физическую усталость. Именно для таких людей, угодливый бизнес еще в прошлом веке, начал строить огромные торговые центры, где можно бродить часами, рассматривать витрины магазинов, примерять мириады обновок и даже подкрепляться время от времени чем-нибудь вкусненьким.

Подобные крупные торговые центры были построены в крупных городах каждого из штатов, не стал исключением и Сан-Хосе. На огромной территории городской агломерации Большого Сан-Франциско бизнесмены воздвигли с пару десятков молов, два из которых уютно разместились в городке Сан-Хосе, части Большого Сан-Франциско.

Нельзя сказать, что Сан-Хосе, такой уж и большой город. Множество некогда бывших селений и мелких городков слились в единой низкорослой городской застройке Большого Сан-Франциско. Санта Клара, Саннивейл, Маунтин Вью, Пало Альто, Купертино и множество других городков нынче выглядят и существуют как один большой город, зажатый между горами и заливом Сан-Франциско. Между ними нет ни границ, ни особого разделения. Только небольшие таблички возвещают путников о том, что он пересекает границу и попадает из одной административной единицы в другую.

Самый популярный мол в Сан-Хосе, конечно же, торговый центр «Гиперплекс». На трех этажах с блестящим полом и кондиционированным воздухом, сосредоточилась около двух сотней больших и средних магазинчиков. И чего тут только нет. Продукты питания, одежда, товары для охотников, спортсменов и любителей домашних животных.

Зоомагазин должен находиться, просто обязан присутствовать, в любом уважающем себя торговом центре. Ведь такие магазинчики — настоящие магниты для детей. А где дети, там и их родители с тугими кошельками и безлимитными кредитными картами. Зоомагазины традиционно размещаются в местах с наибольшей проходимостью, а витрину они заполняют клетками и загончиками с милыми зверушками. Котята, щенята, маленькие еноты, крыски и хомячки так и притягивают взгляды всех шествующих мимо.

Магазин с животными можно найти не только по толпе умирающих от восторга детишек, прилипших носами и щеками к стеклянной витрине, но и по стойкому аромату корма для животных. Неизвестно из чего его делают, но запах от пакетов с едой распространяется на десятки метров вокруг. Плотные мешки с «хрустиками» стоят бесконечными рядами на полках и полах зоомагазинов, запах отвратительный, но животным нравится, а их хозяева вынуждены регулярно покупать его для своих питомцев и мириться с источаемым ароматом. Итак, чуть только попав в лапы хищной индустрии по продажам домашних животных, иными словами, пойдя на поводу своего спиногрыза, с каким-нибудь хомячком или котенком, взрослые, вполне адекватные люди, начинают выкладывать сумасшедшие деньги не только ради прокорма нового члена семьи, но и за различные аксессуары для него же. Тратя за год в десятки, а то и в сотни раз больше, нежели отдали за самого зверя.

И вот, возле подобной витрины, упершись лбами в прозрачное стекло и в окружении других покупателей, стоят отец и сын. Отца зовут Максимильян Адамски, ему всего 33 года, золотая пора, в таком возрасте бы жить на полную катушку, но ранний брак и ребенок превратили некогда лихого парня в примерного, как говорят в таких случаях, добропорядочного, семьянина. Несмотря на некоторые размолвки со своей дрожащей половиной, Макс, а именно так его зовут большинство его знакомых и близких, неимоверно обожает свою семью. И особенно дорожит своим единственным сыном Томасом. Собственно, именно он, десятилетний школьник, стоит рядом с отцом и буравит глазами клетки со спящими комочками шерсти.

— Ну, кто же знал, что эти коты такие недолговечные! — в сердцах выразился отец.

— Ну, па, ну это же была чистая случайность! Он только выбежал на дорогу и все! — в голосе сына слышалась дрожь подступающих слез, хотя вида он не показал.

— Ну да, погулять! — а вот в голосе Макса уже пробивался сарказм. — Три тысячи баксов и все коту под хвост! Меньше года у нас прожил! Только привыкли!

— Ну, может быть тогда хомячка? — мальчик вопросительно поднял глаза на отца, на мгновение оторвавшись от стеклянной витрины.

— Хомячка?

— Ага, смотри какие они веселые и упитанные! Что-то постоянно засовывают себе за щечки!

— Томас! Ну ты вроде бы уже большой парень-то! Хомячки живут еще меньше, чем кошки! Даже эти генномодифицированные, устойчивые к болезням и обладающие повышенной продолжительностью жизни! — прочитал аннотацию с ценой на клетке с хомяками Максимильян.

— Чего, тогда опять кота? — Томас шмыгнул носом.

— Не, даже несмотря на то, что кошки нравятся маме, я думаю, что еще одного «Марсианского кота» брать не стоит.

— Почему?

— Ну, как бы это сказать, сын. У нас уже был такой кот. Да, он хороший, ласковый, но уж очень непоседливый и откровенно сказать — глупый.

Отец немного замялся, поводил глазами по витрине, потом положил руку на плечо Томаса:

— Может енота? Ты видел какие у него лапки? Какие подушечки на пальчиках? А ест он совсем как человек!

— Да, прикольные еноты! А может собаку?

— Ну, можно и собаку купить. Тут продаются псинки от компании «Твой друг» тоже модифицированные, и я слышал, что они периодически их обновляют.

— Как это?

— Ну, как у тебя компьютер дома постоянно что-то новое скачивает, так и тут. Чем дальше, тем собака лучше! — Макс был явно рад своей осведомленности в отношении не столько компьютеров, сколько в отношении генномодифицированных собак.

— А какую породу тогда? Тут их смотри сколько! — Томас уже и думать забыл о слезах, а его глаза бегали от одной клетки с щенками к другой. И действительно, выбрать именно ту породу, которая подходит тебе — не просто. А еще сложнее взять всего одного щенка. Ведь они все такие милые и хочется забрать их домой сразу всех!

— Тут надо посоветоваться с мамой! Не то чтобы она была большим знатоком собачьих пород, но хотя бы можно будет определиться с размером.

— Я хочу кусачую! Будет ходить со мной в школу! И тогда Стиву Аллену не поздоровится, не будет он меня больше задирать!

— О, Томас, смотри какие рыбки!

В большом цилиндрическом аквариуме, высотой больше человеческого роста, в толще зеленоватой воды, плавали неимоверной красоты рыбки. Они были, без сомнения, всех цветов радуги начиная от полностью прозрачных, с просвечивающими внутренностями, и заканчивая совершенно черными. Рыбки отличались друг от друга не только цветом. От форм и размеров пестрило в глазах. Разноцветные красавицы то поднимались в пузырьках воздуха почти к поверхности, то стремглав опускались на самое дно. Вокруг аквариума уже толпилось несколько малышей обхвативших стеклянный сосуд руками. Несмотря на грозную надпись «руками стекло не трогать», они уперлись в него лбами отчего на цилиндре уже образовался жирный след на высоте примерно около метра.

— Рыбки? Рыбки, конечно, прикольные! Только это как-то по девчачьи! Да и гулять с рыбкой не выйдешь! — возразил Томас.

— Да, с рыбкой только в банке куда-то ходить можно… — в задумчивости протянул Макс и скосился на сына.

Томас по-прежнему смотрел на щенков. Его взгляд то перебегал на пузатеньких мопсов, то на страшненьких грифонов, то на ярко-рыжих колли, то на скромных пушистых щенков немецкой овчарки.

— Ну чего, сын? Пойдем? Уже домой пора, да и кушать хочется.

— Все, точно, хочу собаку! Па, ну давай заведем собаку! Я буду с ней гулять, честно-честно!

— Надо посоветоваться с мамой, ведь у нас семья. Нельзя просто так взять и увеличить ее никого больше не спросив! А собака, друг мой, это настоящий член семьи! Как ты или я.

— Ну, ладно, — протянул Томас, — спросим маму, а еще ты обещал мне бургер купить и молочный коктейль!

— Ох, Томас! Ну пойдем!


* * *
Горячий кофе в бумажном стаканчике безжалостно обжигал пальцы, но инженер-разработчик третьего разряда, Уильям Гитц, самоотверженно нес его к себе на стол. Он мужественно преодолел два поворота, три заботливо выставленные в проход мусорные корзины, доверху набитые комканными бумажками, чуть не споткнулся о длинные ноги секретарши босса, но все же смог добраться до своего рабочего места без приключений. Уильям тяжело плюхнулся в рабочее кресло, сделал пол-оборота и незаметно для себя смахнул локтем только что принесенный стаканчик. Тот проделав немыслимый пируэт, одним краешком стукнулся о поверхность стола, подскочил, а ароматная жидкость, похожая на свежесваренный кофе, начала разлетаться в разные стороны, распространяя причудливым конусом поток искрящихся коричневых брызг.

Но Гитц не пострадал, кофе с еле слышным шипением растеклось по поверхности системного блока компьютера Уильяма, стоящего тут же возле ножки стола. Бурая жидкость с карамельной пенкой мерно стекала по бежевому металлическому корпусу «системника», распространяя невыносимо вкусный аромат кофе, карамели и ванили.

— Черт! — выругался Гитц. — Это же надо такому случиться! Это ж надо!

— Что там? — поинтересовался толстяк в клетчатом жилете, сидящий по левую руку от Гитца.

— Да этот чертов кофе! Сто раз уже просил поставить кофеварку поближе к нашей комнате! Она нам нужна больше всего! Вернее, кофе нам нужен больше и чаще, чем всем остальным! А они… — тут пламенная и асоциальная речь Гитца прекратилась, было видно, что Уильям переживает какое-то сильное чувство сходное с досадой или завистью и у него просто нахватает нужного запаса эпитетов чтобы его выразить.

— А что они? — невозмутимо поинтересовался толстяк в клетчатом жилете, засасывая что-то через трубочку из огромного стакана с крышкой.

— А они его проигнорировали, вот и все! — отозвался из дальнего угла африканец, мотнув головой, увенчанной длинными дредами с шариками.

— Да, именно так! — в сердцах всхлипнул Уильям. — Негодяи, просто форменные негодяи!

— Истину говоришь, брат мой! — слегка нараспев продекламировал африканец в стиле популярных чернокожих проповедников, практикующих музыкальные молитвы, затем сделал характерный жест головой, как бы закидывая прядь волос с лица на затылок. Дреды у него на голове от этого движения пришли в движение и одобрительно застучали друг об друга.

— Да ладно, не переживай Вим, — толстяк придвинулся поближе к столу Гитца, — хочешь бутербродик? Мне жена сегодня снарядила пяток, но я чувствую, что не осилю все.

Клетчатый жилет протянул в руке бутерброд, сделанный из половины батона белого хлеба. Бутерброд больше напоминал сэндвич, в котором булка разрезана пополам вдоль, на нее намазан толстый слой сливочного масла, сверху набросаны какие-то листья салата, пара перчиков, средней остроты, а уже потом он венчается несколькими шматками мясных деликатесов. И дабы вся эта конструкция не развалилась, сверху ее придерживают шпажки, продетые через оливки.

— Да как ты можешь говорить о еде в такой момент? — возмутился Уильям.

— Ну, мы вроде, это. Обедали же. Ты вот за кофе пошел, а у меня харчи свои, домашние. А этот… — толстяк недовольно покосился на африканца. — Чуешь вонь? Я не знаю, что это, но он это ест.

— Чувак, ты просто не разбираешься в еде! Это же вкуснейшая вещь на свете! — африканец явно оживился, когда речь зашла о его гастрономических предпочтениях.

— Да, и что же это? — толстяка не то чтобы это сильно волновало, но разговор с коллегой следовало поддержать хотя бы из соображения вежливости.

— О, брат! Это старинное корейское блюдо Онгеое! Настоящий рыбный деликатес!

— Да, а воняет как что-то с помойки! И где это только ты берешь в Милл-Вэлли! Здесь ведь в окру́ге только приличные заведения!

— А ты знаешь корейский ресторанчик в пяти кварталах отсюда в сторону залива?

— Ну, что-то слышал, — толстяк принял задумчивую позу, стараясь напрячь память. Ведь он как никак был заядлым гурманом, почти профессионалом.

Африканец встал и подошел к столу своего оппонента.

— Вот, посмотри, — он сунул пластиковую миску источающую неимоверную вонь, в нос толстяку, а затем и Гитцу, — чистая рыба, зелень, овощи какие-то. Стоит всего тридцатку. Но жутко полезно для здоровья и мужской силы.

— О, Боже! — в сердцах выкрикнул толстяк, зажав пальцами нос. — Убери, убери это немедленно отсюда! Я же теперь не смогу различать запах пищи еще как минимум неделю! А то и три!

— Да, Майк, ну сколько можно пугать других своими кулинарными пристрастиями к корейской кухне. Не ровен час, еще притащишь блюдо из собаки. Это будет совсем финиш! — в разговор мягко вмешалась четвертая фигура, незаметно появившаяся в дверном проеме.

— Да нет, босс, никаких собак. Я все понимаю, этика и все такое! Будь спокоен, брат! — африканец вальяжно отошел в свой угол и рисовано уселся за рабочий стол. Офисное кресло под ним жалобно скрипнуло, но выдержало мускулистое тело.

— Что у вас тут за перепалка такая? — поинтересовался босс, который уже вошел в помещение и сел задом наперед на свободный вращающийся стул, опершись руками о спинку. Он направил свой проницательный взгляд прямо на Гитца, отчего тот замешкался, заерзал, зажался и как-то сразу уменьшился в размерах.

— Да нет, ничего, вот кофе пролил только. А так все нормально.

— Уильям, — начал тоном ментора, уставшего от жизни и глупых людей, босс, — ты у нас тут самый опытный сотрудник, я имею в виду из инженеров-разработчиков, через пару недель нам, видимо, придется немного увеличить штат, наберем практикантов, они должны быть под чьим-то началом. Кто-то будет ими руководить. И этим «кем-то» будешь именно ты, Уильям.

Гитц нервно сглотнул. Буквально неделю назад в офисе бродили упорные слухи, что грядут сокращения, а тут на тебе, наоборот набирать будут. Или их потом всех заменят на недоученных практикантов, и будут экономить на зарплате.

— Я? — от волнения Гитц даже начал заикаться. — А-а-а почему я?

— Ну, тут все просто! — босс улыбнулся, — ты не обедаешь за рабочим местом. А в компании действует программа «Чистый стол». И относится она не только к бумагам. Стол всегда должен быть чистым. Ты посмотри на столы своих коллег.

Уильям обернулся и провел взглядом по столам коллег. У африканца на столе царил настоящий бедлам. На него были навалены какие-то цветастые то ли сумки, то ли верхняя одежда. Да и территория вокруг стола была далеко не самой опрятной. Бумажки, фантики, даже пара окурков и самокруток, непонятно как вообще оказавшихся в помещении. Гитца передернуло уже в какой раз за последние пятнадцать секунд. Он перевел свой взгляд на толстяка, тот улыбнулся и постарался закрыть своей тушей обзор. Но даже при частичном виде на его владения, было очевидно, что на столе покоилась небольшая горка пластиковых контейнеров из-под обедов, завтраков, полдников и прочих перекусов. Везде были крошки и на мгновение Уильяму показалось, что он увидел крысиный хвост. А все пространство, что не было занято объедками, было плотно уставлено многочисленными колбочками с какими-то жидкостями, спиртовыми горелками и прочим лабораторным оборудованием. Видимо, клетчатый набрал их в биологической лаборатории, от которой рабочая зона разработчиков была отделена стеклянной перегородкой.

— Да, действительно, у меня наилучший порядок на моем рабочем месте, — произнес Гитц, а сам взглядом скользнул по залитому системному блоку компьютера и тут же, не давая опомниться боссу, добавил, — под моим началом, у нас везде будет порядок и покой, покой и порядок! Полный покой и наиполнейший порядок!

— Да, я надеюсь на это! — поддакнул босс. — А то у нас назревают проблемы. Сильно упали продажи по сравнению с нашим злейшим конкурентом, этими треклятыми «Марсианскими котами»! И все из-за чего? Из-за слухов, которые сами «коты» небось и распространяют! Я сам вчера слышал в клубе, что наши собаки дохнут как мухи, дескать, мрут от всего подряд, даже попадают под колеса автоматических автомобилей!

— Вот уж лгут! Согласно наших отчетов, смертность среди собак производства компании «Твой Друг» снизилась на 0.3 % за последний квартал. Мы почти достигли уровня падежа обычных, не генномодифицированных собак, — толстяк оживился, за долголетие продукции и его гибель от сторонних факторов отвечал именно он.

— Все верно говоришь, брат! — одобрил слова толстяка африканец, вышло у него это не очень здорово, поскольку рот у него был забит до отказа вонючей рыбой, которую он не смел продолжать жевать в присутствии босса.

— Может быть и так, но из-за слухов сбыт наших щенков упал на одну десятую только на прошлой неделе! И это в преддверии Рождества! Вы себе это можете представить? — босс задал риторический вопрос и не ожидал, что на него кто-то будет отвечать.

— Я вообще-то прикидывал, какие могут быть сценарии… — начал клетчатый, но босс его резко оборвал.

— У нас еще есть несколько недель в запасе перед началом распродаж. И есть шансы выкрутиться. Иначе, когда отчетность за квартал и особенно годовую отчетность увидят акционеры… Полетят шапки. И достанется всякому. Усекли?! — босс умело переводил разговор от милого компанейского тона к жесткой диктатуре.

Все дружно закивали, а Майки сделав паузу жевательным движениям, постарался пропихнуть все содержимое рта внутрь своей черной утробы.

— Ну так вот, я продолжу, — босс сделал небольшую паузу, набрал воздуха в грудь, постарался успокоиться, — ваш последний патч с исправлением оказался никуда не годным. Все стало еще хуже. Наши собаки начали умирать от куриных костей. Доберманы подбирают на улице объедки куриных бёдрышек и крылышек, наедаются и ловят дырявый кишечник. А эти ротозеи не замечают ничего и в результате получаем труп собаки наутро.

— Да, но мы разослали инструкции… — толстяк постарался вклиниться.

— Люди не читают инструкции! — взревел босс. — Людям нужно, чтобы их собаки не жрали куриные кости! Особенно если это собаки нашего главного клиента, полиции Сан-Франциско! Просто не жрали бы и все! Разве это так сложно сделать?

Вся троица инженеров-разработчиков разом поникла, все опустили глаза, вперились куда-то в ворсистое напольное ковровое покрытие. Разглядывать на нем особо было нечего, но глядеть туда всяко лучше, чем на разъяренного босса. Вдруг пересечешься с ним взглядом.

— У нас уже пять исков! Недовольные клиенты подают на нас в суд! Почему наши собаки, наилучшие собаки от компании «Твой Друг», жрут всякую дрянь и сдыхают? Почему?

— Сэр, мне кажется, сэр, — Уильям отчего-то вспомнил, что его хотят назначить главным, от этого ему вдруг захотелось проявить инициативу. — Что у нас проблема с этим последним исправлением была из-за тестировщиков. Ну те, которые у нас в Индии сидят. Вообще работать с ними очень неудобно, разница во времени, они плохо понимают по-английски, да и вообще, по-моему, слегка не в себе местами. Я слышал, что они там курят что-то на рабочем месте. Полынь или что-то подобное.

— Вот! Уильям, ты светлая голова! Браво! — босс даже хлопнул два раза в ладоши. — Вот именно от них и будем избавляться. А тестированием займется ваша команда. Если все пойдет хорошо и следующее исправление будет рабочим, то наберем вам немного людей, будут вам помогать в тестировании. Ну а если опять накосячите, то пеняйте на себя. Отправим в Индию!

— Да, да, всё тестировщики виноваты, я даже и не знаю, как могло так получиться, что собаки вдруг начали есть курятину. У нас была на это сделана блокировка еще полтора года назад. Но сами понимаете, гены. Их же уйма, что-то в одном месте подправил и все, могут быть миллионы зависимостей. Нужно проводить полное тестирование, а индийцы не понимают, что это такое! — оживился клетчатый толстяк. Уильям кинул в его сторону чрезвычайно неодобрительный взгляд. Так влезать вперед нового начальника было просто непростительно.

— Ну так вот, срок для сдачи следующего патча от курятины и костей через три дня. Мы должны успеть разослать исправления до начала выходных. Иначе все это дело всплывет на поверхность, вдруг еще газетчики или телевидение пронюхает и все тогда. Задача вам ясна? — подвел итог босс.

— Да, все ясно. Сделаем в лучшем виде! — нашелся Уильям Гитц.

— И смотрите, акционерам нужна прибыль. И до конца этого года. Не испортите никакое оборудование, все должно работать как часы. И вот еще. Тут отдел маркетинга выдвинул новую идею. Вводится в действие новая программа для активизации продаж. Дается скидка на весь модельный ряд наших животных в 5 процентов. Плюс бесплатная утилизация старой собаки. И будут водить к вам экскурсии. Приберитесь тут, да откройте окно, вонь ужасная! Вернее, включите вентиляцию или приоткройте дверь!

Босс резко встал, развернулся и вышел. Окно можно было открыть, если бы они вообще открывались в этом здании.

— Ну, что, ребята? За работу? — встал и вышел за новой чашкой кофе Гитц. Теперь он имел полное формальное право командовать своими недавними коллегами, оттого его осанка выпрямилась, а шагать он начал резко, по-чудному, выкидывая вперед ноги и слегка чеканя шаг. Вскоре, откуда-то из коридора, донесся звук падающего тела, испуганный женский вопль и отборная ругать по поводу разлитой чашки кофе.


* * *
— Слушай, а нам обязательно к ним идти? — глава семьи Адамски старался пригладить растрепавшиеся волосы своей непокорной шевелюры. Упрямые каштановые волосы никак не хотели держать аккуратную, прилизанную форму. Они все время так и норовили принять свой изначальный, жутко взбаламученный вид. А что поделать? Ученый!

— Макси, ты чего это? Мы же уже к ним приехали и стоим на пороге их дома! А ты не хочешь идти? — Виола, супруга Максимильяна Адамски встала в позу. Она замерла на мгновенье, наклонила в сторону верхнюю часть корпуса и еще больше наклонила в противоположную сторону голову с застывшей гримаской непонимания, а в довершение всего образа «недоумевающей женщины» вперила руки в свои стройные бока. Получился эдакий живой канделябр.

— Ну, я… У меня… Я предпочел бы поработать дома с проектом. Из лаборатории идут противоречивые данные. И хорошо бы понять почему. То ли лаборанты попались в этот раз какие-то небрежные или наоборот, оборудование уже все износилось, и пора его менять. Хотя мы даже к экспериментам не успели приступить, идет только фаза накопления материала. Ну или вообще, то и другое сразу. В общем мне надо работать.

— А? Вы посмотрите на него! — Виола чуть подняла тембр своего голоса до такого уровня, чтобы глупый самец наконец-то понял, что она недовольна его поведением, но не так сильно, чтобы услышали хозяева дома, на пороге которого они уже стояли, — ишь, выдумал!

— Ну да, да, конечно! Я понимаю, что Холи твоя сестра и ты ее давно не видела. Да и мы вообще давно у них не были, хотя и живем всего лишь по разные стороны залива! — затараторил Макс оправдательно.

— Другими словами, то, что я тебя предупредила о нашем визите к моей сестре и ее семье за неделю, то, что мы перлись сюда по пробкам целый час, то, что Томас, между прочим, твой сын, вместо того, чтобы делать уроки, трясется в этой колымаге, тебя не волнует и ты хочешь спрыгнуть? Хочешь повернуть оглобли назад?

Виола еще выразительнее встала в позу. И даже начала покачивать бедрами из стороны в стороны, всем своим видом показывая, что она уже дошла до высшей точки кипения и еще немного, совсем чуть-чуть, и разразится вселенский скандал. Хотя, посторонний человек и не ожидал бы от миловидной стройной женщины, с ростом чуть больше 150 сантиметров и весом около пятидесяти килограмм, эдакой миниатюрно-сложенной дамы, слишком уж энергичного скандала. Но спокойный и отчасти флегматичный Макс Адамски, предпочитал не будить лихо, пока оно тихо. А если неприятность таки происходила, старался куда-нибудь улизнуть, чтобы не поддаваться потокам брани от своей миловидно-изящной супружницы. Но тут в разговор вмешался Томас:

— Да, мам, я тоже не хочу идти. Я лучше покатался бы на велике. Что у них там делать? Скукотища смертная. Да и готовят непонятно что.

Виола не ожидала такого удара со стороны своего единоутробного чада и развернувшись вполоборота, вонзилась не предвещавшим ничего доброго взглядом в сына. Ситуация накалялась с каждой микросекундой и нужно что-то было срочно предпринимать. И Макс со всей быстротой, на какую только способно его флегматичное тело, нажал на кнопку дверного звонка.

Холи Робинсон и ее семья жили в отдельном двухэтажном доме. Сам дом не только располагался в очень респектабельном районе Саусалито Большего Сан-Франциско, но и выглядел роскошно, полностью соответствуя своему местоположению. Темные фасады, выложенные глазурованным кирпичом с оттенком темного шоколада и вьюном, закрывшим половину стен, только одним своим видом намекают, что тут живут люди обеспеченные. А оконные проемы, с настоящими деревянными рамами и полурешётками первого этажа в английском стиле, только усугубляли впечатление. Впрочем, и дверь в жилище говорила ровно о том же, нет, она непросто говорила, она кричала об этом. Точно такие же двери можно увидеть на любой старой улочке Лондона. Но если там такие двери смотрятся гармонично, то тут, среди роскошных современных домов для богачей, белое пятно двери, да и сам дом Робинсонов выделялся. Выигрышно выделялся, демонстрируя наличие вкуса и стиля у своих хозяев.

Виола еще не успела сориентироваться в произошедшем, как за дверью послышались удаленные шаги, затем шуршание и наконец, дверь распахнулась. В дверном проеме появилось тело дородной женщины со смуглой кожей. Она была одета в коричневое платье с белым передником, а ее полное, с правильными чертами лицо, могло лишь отдаленно намекнуть о ее возрасте. На вид женщине было лет 50 или чуть больше и судя по одежде она служила горничной или служанкой у Робинсонов. Они могли себе позволить.

— Мистер Робинсон, тут пришли какие-то! — прокричала женщина тонким скрипучим голоском никак не вяжущимся с ее внешним обликом. Прокричала так, с такой интонацией, будто на пороге их дома стояли какие-то попрошайки, не меньше.

— Да, иду-иду! — донеслось откуда-то из глубины дома. Однако, служанка не отходила из дверей, а семья Адамски так и стояла на крыльце в томительном ожидании начала аудиенции.

Больше всего подобное отношение к гостям хозяев задело супругу Макса. Виола уже находилась на эмоциональном подъеме из-за разговора с мужем, да и руки до сих пор держала упертыми в бока, а тут еще какая-то мадам, не пускает ее в дом к собственной сестре. Женщины встретились взглядом и со стороны, наверное, было видно, как Виола постепенно набирает воздух в грудь для очередного испепеляющего залпа из непереводимого набора слова. Но обстановку внезапно разрядила Холи:

— Виола! Сестричка моя! Как я тебя рада видеть!

Холи выбежала из-за спины служанки и со всего размаху принялась обнимать Виолу. Виола от неожиданности покачнулась, но не убрала рук с талии. Тем временем Холи все продолжала что-то лепетать и обнимать сестру. Максимильян подметил еще раз то, что они в действительности были родными сестрами. Холи была также невысока, может быть сантиметров на 8 выше, чем ее сестра, лет на 15 и килограмм на двадцать старше. Но общие черты лица, да строение фигур не оставляли никакого сомнения.

— О, Макс! Рад тебя видеть, дружище! — в дверном проеме показался хозяин дома, Бен.

Бен протянул правую руку и мужчины поздоровались.

— Да ты проходи, не стой на пороге. Эти, — Бен кивнул в сторону Холи и Виолы, — еще долго будут тут стоять и трещать о своем. Томас, привет! Проходи!

Мужчины перешагнули порог. Макс с семьей уже бывал дважды в новом доме Робинсонов, который те приобрели всего три года назад, когда дела у главы семьи пошли неожиданно в гору, но тогда в доме шел ремонт. Но он до сих пор поражался внутреннему пространству дома. Тут было столько места, что можно было бы организовать еще две, если не три лаборатории на подобие тех, с которыми работает сам Макс. А если распродать все объекты материальной культуры, роскоши и шика, коими весьма плотно были уставлены помещения, то можно было бы обеспечить лаборатории и оборудованием. Максимильян всегда удивлялся, как только люди могут быть столь охочими до богатства и его атрибутами. Даже сам Бен, встретил гостей в дорогом шелковом халате, одетым поверх рубашки и брюк, а на руках у него блестели позолотой и драгоценными камнями часы от известной и до чрезвычайности дорогой марки. Но, чужая душа — потемки, поэтому Макс не зацикливался на причудах других людей. Хочет сигнализировать о своем достатке каждому встречному сверкая часами — пожалуйста, это его личное дело. Как никак США страна свобод и кто как хочет, так и самовыражается.

— Бен, я даже не буду спрашивать, как ты поживаешь! По достатку и все прибавляющимся безделушкам я вижу, что дела у тебя идут по-прежнему хорошо!

— От твоего проницательного взгляда, не скроется ни одна мелочь! А ты заметил мои новые часы? — Бен слегка вывернул запястье, так, чтобы Макс сумел разглядеть его дорогущие «котлы».

— Разумеется, более дорого украшения я даже у нобелевских лауреатов не видел! — попытался подколоть родственника Максимильян.

— Ну и чудненько, пойдем я тебе покажу все свои новинки, — похоже, что Бен не понял сарказма Макса и был все так же преисполнен энтузиазма. — Томас, за мной!

И мужчины удалились на второй этаж, пока женщины продолжали что-то бурно обсуждать все еще находясь в прихожей. Похоже, что процесс вербального общения настолько их захватил, что ничто другое в мире их уже не интересовало.

Обстановка на втором этаже особняка впечатлила Макса своей функциональностью. Если первый этаж, как и фасад дома, выглядел как некая новодельная смесь старых, викторианских традиций и современной начинки, и только большей безвкусицей могла бы предстать голова дикого зверя, приколотая над камином. То на втором этаже все было совершенно иначе. Ультрасовременный дизайн, с немыслимой формы мебелью и невообразимым геометрическим вальсом небольших вазочек цветного стекла, тесно переплетался с небольшими окнами в стиле модерн. На первом этаже царил мрак, тусклый свет и темные тона отделки, а вот второй этаж ослеплял светлыми тонами и яркими точечными источниками света.

Макс на мгновение даже оторопел от такого резкого перехода, от контраста помещений, между старыми традициями и самовыражением молодых дизайнеров. И самое главное, никакого шва между бездной эпох — перемещение между этажами произошло незаметно. Он даже инстинктивно, не веря своим глазам, немного обернулся и посмотрел туда, вниз. Бен уловил удивление своего гостя и не преминул им воспользоваться:

— Ну, что, Макс? Удивил я тебя? Скажи, что думаешь!

— Бен, если честно, то я не ожидал такого контраста. То помещение внизу, оно такое… Такое, необычное, такое пронизанное вычурным, куртуазным снобизмом. А тут… — Макс с трудом подбирал слова, в его голове все еще крутились возбужденными эмоциями несвязанные мысли. Но прагматический разум ученого, в конце концов, взял верх. — А тут такие прямые и чистые линии. Чувствуется простота скандинавского сельского дома вперемешку с утонченной изысканностью европейской аристократии. В прошлый раз, когда мы у тебя были, второй этаж еще не был готов, а тут такая разительная перемена. Признаться, я впечатлен. Отличная работа, Бен!

— Браво, Макс! Признаться, мы задумывали дизайн этого этажа для нашего отдыха с супругой. Мы тут предполагали расслабляться душой и может быть даже телом. Кстати, нам помогал молодой и подающий огромные надежды дизайнер из Сохо. Твой земляк, между прочим, Казимир.

— Что значит мой земляк? Не понимаю. Сохо и я, нас разделяют тысячи километров!

— Ну, он тоже из Польши приехал.

— А, Бен, опять ты за свое. Я родился в штатах, мой дед был из Польши. А отец и мать уже рожденные тут. Поэтому я настоящий американец!

— Да ладно, я тебя подкалываю, как ты меня с часами!

Похоже, что напряженность, возникшая по прибытии в берлогу Робинсонов, спала. Максимильян хихикнул, а рот хозяина дома расплылся в довольной улыбке. Заодно Бен продемонстрировал отличные зубы в оскале улыбки. Макс еще подумал, что подобными зубками, видимо, Бен только недавно вернулся от стоматолога, хорошо рвать огромный бифштекс.

— Слушай, а вы давно завели себе служанку? — не стерпел Максимильян.

— Да уже месяца как три. Слушай, брат, — голос Бена стал тихим и заговорщицким, он приблизился вплотную к своему собеседнику, — сейчас пошла такая модная тема. Все нанимают на работу в качестве слуг выходцев из Кении. Это очень престижно. Хочешь, я посоветую тебе хорошего поставщика слуг из Кении? А?

— Не, ну, мне совсем не нужны слуги. У нас не такой уж большой дом, да и честно говоря, мое жалование недостаточно крупное, чтобы содержать еще и слугу. Поэтому, видимо, придется нам пока обойтись без подобных услуг. Кстати, если она у вас из Кении, то почему ее кожа не настолько темная?

— А, — еще тише и почти на ухо начал говорить Бен, — она мулатка. Такие стоят в три раза дороже, чем обычные кенийцы и кенийки. Кстати, у меня выходит в следующем месяце еще один кенийский мулат. Будет работать у меня водителем. И если тебе вдруг понадобятся водители для твоего автомобиля, ты знаешь у кого можно про них разузнать. Помогу со скидкой как родственнику!

O tempora, o mores! — только и смог воскликнуть ученый.

— Чего?

— Это по-латыни, означает «О времена, о нравы». Так говорил римский философ Цицерон, когда его что-то задевало до самой глубины души. Ты что? Не знал этого? Это же школьная программа!

— Понятно, — пробубнил Бен, похоже, что его все же задевал кичливый ученый снобизм Макса. И действительно, уже не в первый раз за вечер, Макс старался задеть Бена, выставить того как неотесанного невежу. Богатого, но не самого образованного. Видимо, Макс пытался так компенсировать свое отставание в материальном плане, дескать, важно не богатство материальное, а интеллектуальное.

— Послушай, Бен, — Макс, скорее почувствовал, нежели понял, что он немного перегнул палку. И не следует гостю обходиться так с хозяевами, — а почему ты назвал свою жену супругой?

— Ну, как тебе сказать, — Бен немного замялся, — пока девочки нас не слышат… Если честно, то я немного устал от своей Холи. Она уже немолода, а я еще хоть куда. Молоденькие мною интересуются, очень сильно интересуются.

— Ты не думаешь, что дело тут в твоих деньгах?

— И в них тоже. Фонд прямых инвестиций, где я управляющий партнер, в последние несколько лет поднял невероятное количество денег. Теперь нет нигде мне проходу, все девицы в нашей компании, так и вьются вокруг меня. — Бен совсем сник. — Представляешь какое идет на меня давление?

— Однако, Бен, я совсем не ожидал такого откровения от тебя. Что будет если я расскажу все Виоле, а она своей сестре, твоей жене? А ведь еще Томас тут.

Хотя Томас был занят чем-то в противоположном углу и, скорее всего, либо не слышал разговора взрослых, либо просто не слушал его.

— Да похоже, что это только ускорит процесс, который уже идет. Я чувствую, что мы вскоре разведемся с Холи. Может быть это будет и к лучшему, что ускорится. Чувства уже давно прошли, а дети почти выросли и готовы к самостоятельной жизни.

— Бен, ну у всех свои пути, не мне тебе тут советовать, — Максимильян Адамски сочувственно похлопал по плечу своего некровного родственника. — Я же примерный семьянин. Хотя и женат давно и глубоко на ней. На науке!

— А пойдем, я тебе покажу свою обсерваторию? — Бен оживился и мужчины проследовали вглубь второго этажа, к неприметной лесенке, ведущей куда-то вверх.


Через тридцать минут, обе семьи уже сидели за одним продолговатым столом в зале. С потолка свисала готическая люстра, а на столе стояла посуда и лежали столовые приборы в псевдовикторианском стиле. Вилки и ножи были покрыты пятнами «старины», а скорее всего, их просто состарили искусственно.

Хозяева и гости за столом расположились очень интересным образом. Виола и ее сестра Холи уселись у самого дальнего края стола, на уголке. Далее, со стороны Холи сидели дети Робинсонов, а именно сын 12 лет, весьма упитанный мальчик с небольшими, но очень живыми глазками, и их дочь, 18-летняя красавица, с длинными русыми волосами, и неплохой фигурой. Напротив, в горделивом одиночестве, на почтенном расстоянии ото всех, восседал Томас Адамски, он с интересом поглядывал на остальных детей, но не отваживался начать с ними разговор первым. Бен и Максимильян, формально сидели рядом с супругами, но по всему было видно, что они представляли два разных мира. Если Виола и Холи отчаянно о чём-то продолжали разговаривать, то мужчины больше уделяли внимания еде, нежели разговорам.

Со стороны, могло казаться, что матери детей просто переливают воду из пустого в порожнее, а в их милой беседе смысла не более, нежели в обезжиренном, но сладком йогурте. Но мужчины, тем не менее, внимательно следили за тем, что происходит в «женском» углу стола. И на мгновение им показалось, что среди милого щебетания слышится и весьма связанная, осмысленная речь.

— Виола, слушай, ну а у вас, с Максом, как с детьми? — Холи с интересом накручивала на вилку длинный шматок спагетти.

— А что у нас? У нас все по-прежнему. Вот ходит в школу местную. В этом году мы смогли проплатить частную школу, не самая престижная, но говорят, что там хорошо преподают физику. Макс же у нас физик, для него важно. А Томасу тоже нравится, тут он в папу пошел. Умный, до невозможности. Ну а у вас как?

Казалось, что именно этого вопроса и ждала Холи:

— О, у нас все по-простому. Послезавтра дети улетают в Лондон, будут там учиться. Дочка еще два года, а сыну придется попотеть подольше. Бен смог найти для них самую крутую школу. Ты ведь знаешь, что у нас тут, в штатах, с образованием не очень. В университетах полно цветных, которых туда берут по квотам, среди профессоров только одни китайцы, индусы, да русские. Ну а чему, скажи мне на милость, могут научить детей китайцы или индусы? Не говоря уж о русских. Так, ерунде всякой. И что они потом будут делать с таким багажом знаний? Пойдут работать мелкими клерками в банки? Или лаборантами к твоему мужу?

— Да-да, — поддакнула Виола и положила себе горку овощного салата, щедро политого майонезным соусом.

— Вот и мы так подумали, а в Лондоне хоть все и говорят по-французски, но там есть такой университет, называется Red Brick University. Там еще учился Эйнштейн и Джейн Эйр, вот именно туда мы и сдаемся. Моя ненаглядная красавица будет учиться прямо там, в университете, а сын сначала пойдет в пансион на подготовительные классы. Ну там школа при университете, где их натаскивают, чтобы они учились потом нормально. Математика, французский там и все такое. Да и обучение там ведется на французском!

— Не на французском, а на английском, — поправил супругу Бен, он был невольным слушателем, так как сидел ближе всего.

— А как же вы их отправляете, посреди учебного года? — воспользовавшись паузой в разговоре, вставила свой вопрос Виола.

— Ой, ну это же Старый свет! — на слове «старый», Холи сделала особое ударение, — там все не так, как у людей. Тем более что мест у них не так много, нужно стоять в очереди. А тут подвернулось удачное стечение обстоятельств. Дети президента Словении, должны были там учиться, но у них случился переворот в стране и всю семью расстреляли. Вот и освободились места. Мы, как только услышали это, я сразу так Бену и сказала, езжай и договаривайся. Он слетал в Лондон и за небольшую взятку, сумел пропихнуть наших. Правда, здорово?

— Да-да, я тоже говорила своему, что надо куда-то Томаса пристроить, но мой только отговаривался, и то, еле смогла уговорить его на частную школу! А как же ты их туда одних отправляешь? А кто же за ними будет следить? Опекать?

— Да все под контролем, их там встретит представитель Red Brick University и отвезет на место. Это как в отеле на море. Полный пансион, все включено. Только моря нет. Говорят, что там настолько строгая дисциплина, что дети даже не курят. Не говоря уже о наркотиках.

На словах о невозможности покурить в Лондоне, дочь Робинсонов, скуксилась и принялась дальше ковырять в тарелке жареную рыбу с помидорами. Виола уже набрала воздуха в грудь, дабы задать еще один вопрос, но ей помешал шум падающей металлической посуды. Резкий металлический звук возвещал, что упало какое-то металлическое блюдо крупного размера. Оно громко шмякнулось об пол, потом прокатилось несколько метров издавая дребезжащий звук, отрабатывая неровности поверхности своей кромкой, а затем вошло в циклический стопор и со все понижающейся частотой наконец-то окончательно соединилось с полом и затихло.

— Со слугами такая проблема, — Холи закатила глаза, покачала головой и вытянула губы в трубочку, — платишь им такие деньги, а в результате получаешь все, как и обычно. Ничего не могут сделать без надзора.

Но похоже, мулатке-кенийке платили не просто так, уже через секунду послышалось звонкое шварканье металла о камень. А спустя еще несколько мгновений, дверь, ведущая в кухню, отворилась и в залу вошла кенийка, неся в одной руке большой дымящийся чайник, а в другой — крупный серебряный поднос, доверху заваленный различными пирожными. Вошла она, разумеется, задом, поскольку никакой другой частью своего тела открыть дверь она не могла.

— О, Боже! — вполголоса воскликнул Максимильян, — надеюсь, она не ошпарилась.

— Как ты, Марта? — спросила Холи.

— Все в порядке, мадам! Это ваши чертовы коты, путаются под ногами! — басовито ответила Марта и неодобрительно зыркнула своими черными глазищами на хозяйку. Создавалось впечатление, что эти мелкие хищники виноваты во всем и только и делают, что портят жизнь Марте.

— Все в порядке, — продублировал Бен, как будто для всех остальных требуется дополнительное уведомление о состоянии служанки.

А вслед за Мартой, в небольшую щелочку кухонной двери в зал прошмыгнуло два серых шерстяных комка.

— О, котики, — заверещала Виола, — обожаю котиков!

Коты тем временем высоко подняв хвосты, загнутые в самом верху «кочергой», важно, с чувством полного достоинства и превосходства продефилировали до середины залы и почти синхронной плюхнулись на пол, растянувшись на добрые полметра каждый.

— Это наши Ричард и Гарри, — с гордостью проинформировала гостей Холи, — настоящие, натуральные шотландские коты. Оба мальчика.

Коты распластались прямо на траектории пути Марты. Быловидно, что они легли на проходе специально, возможно, где-то там, в глубине изощренной кошачьей души, они втайне не любили людей в целом, а Марту в частности. Не любили за то, что люди слишком мало и редко их кормят, да так, что приходится напоминать о себе мяуканьем и активно тереться об ноги хозяев, выпрашивая подачку. Хотя по тушкам самих животных было видно, что кормят их в прямом смысле слова от пуза. Над весьма стройными грудными клетками животных, лежащих на боку, отчетливо прорисовывались упитанные животики. Шерстка на которых не только топорщилась в разные стороны, а лежать ровна она и не могла, ведь животы были надуты до своей крайней степени, но и поблескивала здоровьем и достатком. По всему было видно, что своих хвостатых питомцев хозяева любили и пестовали, не щадя своего и кошачьего живота.

— В смысле настоящие? — не понял Макс.

— Настоящие, значит действительно настоящие. Не какие-то там генномодифицированные, а самые что ни на есть натуральные. Такие какими они были и сто лет назад, и триста.

— Стоят, наверное, целое состояние, я слышал о таких, — поделился своим знанием Макс.

— Да, не без этого! Ух вы мои любимые! — просюсюкала Холи. На что коты лишь только лениво и синхронно махнули хвостами.

По сути, едоки еще не расправились с основными блюдами, в тарелках по-прежнему лежали рыба, салаты, спагетти, но появление чайника с горячим чаем, пирожных, а затем и фруктов внарезку, горячего кофейника, графина с водой и прочими яствами, намекало, что ужин пора сворачивать. Все, за исключением Томаса, намек поняли и быстренько очистили свои тарелки, вмиг заглотнув все, что на них лежало. Поданный обед был выразительно вкусным и оставлять что-то на тарелках никто не желал. Один только Томас с интересом проводил вивисекцию своей порции, стараясь найти что-то интересное в обычных макаронах с мясным соусом. Наконец, он заметил, что все уже прекратили стучать столовыми приборами и выжидательно уставились на него.

Даже Марта стояла рядом с ним и терпеливо ждала окончания его дноуглубительных работ. Может быть, мальчик был не голоден, а может быть, обнаружил в блюде то, что пропустили взрослые. В конце концов, он с невозмутимым видом отодвинул от себя тарелку и скрестил руки на груди. Все вздохнули с облегчением.

Плотный ужин всегда воздействует на людей благотворно. Ведь совместное вкушение пищи не только сближает, но и настраивает на общий лад. Процесс пищеварения заставляет забыть все распри, что существовали между людьми до приема пищи. Желудочные соки смягчают сердца, да развязывают языки. И после непродолжительной паузы над столом опять понеслись флюиды беседы.

Из внутреннего кармана пиджака Макса раздался мелодичный звук. Макс никак не прореагировал, хотя незримо напрягся. Спустя мгновение звук повторился. Пришлось встать, отойти к окну и вытащить наружу смартфон. За это время чертово устройство успело еще раз проиграть простенькую мелодию. Максимильян провел пальцем по экрану и на нем появилось лицо худощавого мужчины, обладающего неухоженной, но кудрявой шевелюрой неопознанного цвета.

— Привет, Френки, что случилось?

— Здорова, мистер Адамски! Ой, а где это вы?

Мистер Адамски, как назвал Макса Френки, слегка прикрыл глаза, глубоко вздохнул. Современные технологии не всегда удобны и уместны. Но если уж поступил видеовызов, то нужно на него отвечать. Иначе будет невежливо. Но тут же есть и обратная сторона, иногда бывает неловко демонстрировать окружающую обстановку или просто других людей вокруг себя.

— Я в гостях, на ужине. Френки, что произошло? У тебя какой-то взъерошенный вид.

Френки пригладил руками непослушные волосы и еще ближе придвинулся к камере телефона. Оттого его ординарный нос превратился в настоящую загогулину и загородил добрую половину экрана.

— Мистер Адамски, тут такое дело. Я… У меня… — Френки явно хотел о чём-то попросить, скорее всего, об отгуле, — я… Мне… Можно я в среду не приду на работу? У меня приезжает бабуля, нужно встретить, разместить. А она старенькая, уже сама плохо видит, ходит с трудом. Жара уже спала, вот ее сюда к нам на острова и сплавляют родители. Типа внук должен позаботиться о старшем поколении. Ну а…

— А Льюис как там? — попытался прервать поток объяснений Макс, но Френки, похоже его не услышал.

— Вот я и прошу, можно я не приду на работу в среду? А то бабушка уже старенькая, да матушка будет волноваться, всю плешь мне проест потом…

— Френки, я говорю, Льюис там? Не приболел? Он сможет тебя подменить?

— А? Льюис? Да нет, здоров он, здоров как бык. Хоть сейчас его можно выпускать на арену.

— Куда выпускать? — ответ Френки вызвал искреннее недоумение у Макса. — Дай-ка мне его, живо!

Лицо Френки исказилось придурковатой гримаской, он что-то пискнул невразумительное, положил телефон на стол, камерой вверх, и куда-то смылся. На экране смартфона теперь отображался потолок физической лаборатории, расположенной на одном из небольших островков в Тихом океане недалеко от западного побережья США. Разместить лабораторию, от которой неизвестно, что ждать, далеко в море и на острове — была идеей научного руководителя Макса, профессор Шпигеля. Старого еврея, с неизменной тростью в руках. Видите ли, так будет для всех безопаснее и дешевле. А то, что приходится половине специалистов «материковой» лаборатории туда мотаться с регулярностью раз в месяц, дабы наладить оборудование, которое от влажности и температуры «плывет» по параметрам, никто не подумал.

Макс очень не любил авиаперелеты, но работа заставляла. А каждый раз, когда он занимал кресло в салоне сигарообразного авиалайнера, он в душе проклинал Шпигеля на чем свет стоит. Тот должен икать в эти моменты с такой силой, что его ермолка обязана слетать с макушки аки голубь с асфальта при приближении уличного кота. Да плюс эта афера с резервным питанием, будь она неладна! Макс еще долго бы созерцал шиферные перекрытия крыши лаборатории, как там вдруг появился какой-то белый дымок. Макс насторожился и принялся еще пристальнее наблюдать в экран.

Наконец, изображение дрогнуло, потолок смазался и исчез с экрана, а его место заняло крупное лицо Льюиса. По праву рождения, Льюис был чистокровным негром, но сейчас в камеру телефона смотрел какой-то полнолицый эскимос. Все его лицо, все короткие курчавые волосы, брови и даже губы были покрыты каким-то белым налетом. Оттого казалось, что в кадре — настоящий представитель северной народности, да еще и заснятый не на тропическом островке посреди океана, а прямо на своем рабочем месте, в тундре.

— Доброе утро, босс! — басовито протянул чем-то недовольный Льюис.

— Льюис, да ты ли это?

— Да, босс, это я! — все так же басовито и недовольно протянул Льюис.

— Что с тобой?

Льюис набрал уже воздуха в легкие чтобы ответить на вопрос, но тут камера опять дрогнула и в кадре появилось лицо Френки. Под таким ракурсом оно больше походило на крысиную мордочку с кудряшками Эйнштейна.

— А я ему сто раз говорил, сто раз говорил! Не ходи в камеру с бутербродом, не ходи в камеру с бутербродом! — начал выплевывать информацию короткими пулеметными очередями Френки. — А он взял и опять пошел в камеру с бутербродом! Вот я его и запер там на пять минут! Сам виноват, я же его предупреждал.

«Идиоты!» — пронеслось в голове у Макса, но вида он не подал, поскольку трубка опять качнулась и на экране появилось лицо Льюиса. Он уже успел немного оттаять. По мере того как исчезает снежный налет, с его волос и лица поднимался туман испарений.

— Это не бутерброд, это сэндвич! И заглянул я туда всего на минутку! — начал оправдываться перед боссом Льюис.

— Ребята, вы там совсем сдурели уже? Там же температура минус двести! Околеешь же за минуту!

— Да не, нормально, пощипывает кожу только вначале, да дышать тяжело. А так, в прошлый раз я там просидел минут пятнадцать, не меньше, ручку заклинило… — все так же басовито промычал Льюис.

— Льюис, скажи спасибо, что там минус двести по Фаренгейту, а не по Цельсию. Иначе мы бы с тобой уже не разговаривали! — лицо Макса побагровело. Эти два идиота сломают ценное оборудование, и они тогда опять откатятся на два года назад. — Для чего ты туда хоть поперся-то?

— Да вроде как датчик температуры барахлит, — Льюис сделал надкус на сэндвиче, который, по всей видимости, все еще был зажат у него в руке, — я пошел проверить, в прошлый раз такая же петрушка была, постучал по нему и все встало на свои места. А в этот раз все было нормально, видимо, просто показалось.

— Ладно, я понял. Еще какие-то проблемы есть? Сколько успели запасти?

— Ну, помимо барахлящего датчика температуры, — в разговор опять вклинился Френки с трудом вывернувшего телефон из руки великана Льюиса, — присутствуют еще какие-то неполадки с резервной системой первого контура питания. Вчера ее вырубило два раза. Вроде всё цело, я лично проверил. Показатели в норме. Основное питание вроде стабильно, без перебоев идет, никаких признаков неполадок. Поэтому оставил все до следующего приезда монтажников.

— Я понял, питанию удели внимания максимально. Это намного важнее, чем температура в предварительной камере. А то все накопленное улетит вместе с вами обратно в космос. — Макс ехидно улыбнулся.

— Да, хорошо. А что с отгулом?

— Ох, опять это. Ладно, вали. Только разберитесь с питанием. ОК? Потом Льюис пойдет, он же один будет за тебя вкалывать.

— Понятно, — хором ответили на той стороне телемоста.

— Давайте, тогда, пока. До связи и информируйте меня.

— Досви…

Макс положил трубку, так и недослушав прощания своих коллег. Может быть, Шпигель и был прав, что настоял на размещении лаборатории в глухомани. А то мало ли что. Тема неизвестная, никаких опытов до этого момента не проводилось. С ядерной физикой тоже же все было поначалу не так гладко, люди не знали, что такое радиация и не боялись ее совсем. И вот в таких внутренних, нейтральных, размышлениях мистер Адамски вернулся за стол, где его уже ждала пополненная чашка с чаем.

Тяжело вздохнув и окинув взглядом всех присутствующих слегка осоловелым, от излишнего сахара в пирожных, взглядом, Холи вдруг неожиданно для себя изрекла:

— Макси, а ведь мы до сих пор не знаем, чем же ты занимаешься. Вот Бен, он занимается привлечением средств инвесторов в свою компанию, потом успешно их инвестирует и привлекает еще средства. А вот ты, что ты делаешь непосредственно? Чем занят, расскажи!

Виола понурила свой взгляд в чашку с недопитым чаем. Она знала, что о своей работе, ее муж может говорить бесконечно, постепенно углубляясь в такие скучные дебри, что мухи, должно быть, дохнут на лету, если случайно залетают в зону поражения. Виола даже и не обратила внимание на то, как ее сестра назвала ее мужа.

— Ну, Холи, как ты знаешь, — Макс глубоко вздохнул, о чём-то задумался и продолжил, — я ученый. Я физик-теоретик, который решил попрактиковаться в опытах. Вы когда-нибудь слышали что-то о гиперпространстве?

Один из пары котов, все еще лежавших посреди зала, громко и звучно зевнул. Видимо предвкушая, что сейчас можно будет как следует выспаться. Гости никогда не слышали, чтобы кошки зевали и при этом издавали подобные звуки. Томас, став невольным свидетелем зевка, с удивлением наблюдал, как разинулась огромная пасть, как обнажились здоровенные клыки, как вылез длинный розовый шершавый язык с «крючками». Ему показалось, что сквозь развернувшуюся бездну он увидит даже желудок домашнего животного, но бездна оказалась бездонной, никакого желудка мальчик так и не увидел. Сплошная пустота.

— Это как в сериале «Звездные врата»? — неожиданно произнес сын Робинсонов.

— Ну, не совсем так, скорее, как в «Звездном пути», хотя и в «Звездных вратах» что-то есть похожее. Но я его не смотрел. Ну так, вот, мы исследуем гиперпространство. Вы знаете, что это такое? — и не дожидаясь ответа, он продолжил. — Гиперпространство — это все то, что выходит за рамки нашего обыденного, четырехмерного пространства-времени. Ведь мы так привыкли жить в этих четырех измерениях, что совсем не можем представить себе, что их на самом деле может быть больше.

— Или меньше, — ехидно вставил пистон сын Робинсонов.

— Все верно, или меньше. А как выглядит трехмерный мир? Правильно, это мир, нарисованный на листе тетрадки. Где все объекты плоские и существуют в двух измерениях, а третьим для них выступает время. С течением времени они двигаются, перемещаются по листу. У них у всех есть, по сути, два измерения: длина и ширина. А третье — время, которое они могут измерить только при помощи часов.

— А есть ли двумерные миры? — вклинилась в разговор Холи. Похоже, что тема целого мира на листе бумаги ее заинтересовала.

— А двумерный мир будет представлять собой прямую линию, на которой будут жить точки. И у них будет единственная координата в пространстве. То, насколько они удалены от какой-то другой точки. Но незабываем про время, которое течет и двигается для них так же, как и для нас.

— А что насчет одномерного мира? — все не унимался сын Робинсонов.

— Ну, такие миры в теории могут существовать. Только населены ли они чем-то или кем-то пока мы понять не можем. Ведь это либо чистое время, либо чистое пространство. И что там существует мы не знаем и пока даже не можем предположить. Да и может ли существовать что-то, если нет времени и нет среды в которой можно вообще существовать.

Дочь Робинсонов прыснула, видимо думая, что ученые, а ничего не знают и не понимают.

— Да-да, именно так. Теоретическая физика настолько сложна, что в мире ее более-менее полностью понимают всего несколько человек, да и то, вокруг изведанного и понятного существует бесконечный кисель непонятно. Более того, то, что мы уже знаем, далеко не всегда мы можем объяснить. Вот, например, та работа, которой занимаюсь и я. Мы полагаем, что в нашей вселенной больше измерений, чем наши привычные четыре, а доказать это и объяснить, как оно работает пока не можем. Собственно, для этого и ставим опыты и эксперименты, дабы раздобыть фактический материал, из которого можно понять, как устроен наш мир.

— Хотела бы я иметь такую профессию. Работаешь работаешь, но никто не может тебя проверить! — фыркнула в очередной раз дочь Робинсонов.

— Да, и я, и мне! — как попугайчик, довольно повторил сын Робинсонов.

Холи хмуро посмотрела на детей: «Продолжайте, Макси, очень интересно!».

— Макси? — Виола в недоумении посмотрела на Холи, но ее муж не оставил ей ни шанса…

— В XX веке нам очень повезло. Мы случайно, по крайней мере мы так думаем, открыли целую область физики века XXI. Я говорю о теории струн. Вы наверняка слышали о квантовой физике…

— Да, я что-то такое припоминаю. В позапрошлом году мы наняли математика на работу к нам, в контору. Он говорил, что он был классным специалистом в квантовой физике, что-то там рассчитывал. Но я не особо понимаю каким боком физика связана с математикой, — буркнул Бен. Он сидел, откинувшись на спинку стула, а глаза его выразительно посоловели, хотя ход мысли дискуссии он еще не потерял.

— Вот именно, математика! Физика и математика идут рука об руку, физики всегда использовали математический аппарат. Но вот пока беда в том, что у нас нет математики соответствующей по уровню физике струн. И мы пока барахтаемся на месте, пытаемся вслепую ставить опыты, понять, как рассчитывать те результаты, которые у нас есть. Мы продвигаемся очень маленькими шажками вперед. А ведь могли бы! Могли бы уже давно быть там!

— Ну подождите, как же так, нет математики, ведь есть же математика как наука, есть университеты, где готовят студентов. Есть профессора, что же они не математики? — все не унимался Бен Робинсон.

— Дело в том, что математики есть, но пока нет теорий, теорем и аксиом, которые можно было бы применить к нашим результатам. Их еще не придумали, не изобрели. Мы оперируем слишком сложными понятиями, которые невозможно представить. Мы полагаем, что наша вселенная имеет не четыре, а как минимум десять измерений. Возможно, что в ближайшие лет десять такие открытия на поле математики произойдут и тогда все станет намного проще. А нынче, мы как слепые котята тыркаемся носом во все стороны, стараясь нащупать что-то настоящее и существующее.

— 10 измерений? Это как это? Как это выглядит? — поинтересовалась Холи. Она даже повернула голову от Макса и своего мужа в сторону, видимо стараясь представить, как могут выглядеть десять измерений.

— Холи, не пытайся себе представить все десять измерений сразу. Это за гранью понимания нашего четырехмерного разума. Мы долго проходили путь от понимания трехмерного мира, к тому что в нашем мире, в мире, который мы осязаем, четыре измерения, а не три.

— Да, но как вы можете быть уверены, что такие измерения существуют? — все не унималась Холи.

— Во-первых, есть теории. Во-вторых, мы ставим опыты, и они показывают, что да, похоже, что они существуют. А как это вписать в общее понимание мира, мы пока не знаем.

— И как же это все же выглядит? Вот трехмерный мир я представляю, вот он на моем листке бумаги, а вот десятимерный представить не могу.

— И никто не может, — продолжил Макс, — это не укладывается у нас в голове. Мы можем только примерно прикинуть как может выглядеть такой мир. Вот, например, есть такая геометрическая фигура, как гиперкуб. Если обычный куб — это фигура трехмерного пространства, то гиперкуб может существовать и в бо́льшем количестве измерений. Но его все равно можно попробовать изобразить даже на обычном листе бумаги. Называется такая фигура — тессеракт.

— Ой, я слышала такое название! Есть такая музыкальная группа, играет альтернативный фолк. У них на всех плакатах, такой объемный крест изображается! — оживилась в очередной раз дочь Робинсонов.

— Вот именно! Это и есть тессеракт. Это развертка гиперкуба из всех его измерений в трехмерное пространство.

— Да, но как же он тог… — Холи запнулась, ее мозг производил сложные вычисления, стараясь что-то осознать.

— Я приведу пример. Представьте, плоский трехмерный мир. Люди, которые живут на листке бумаги. У них плоские дома, в них нет крыши, поскольку достаточно только периметра. У их домашних животных, котиков, например, нет объема, только оболочка. И если такой котик скушает мышку в своем мире, то мы, из нашего мира, будем видеть мышку внутри котика. А жители плоского мира не будут. Они будут видеть только котика, вернее его оболочку.

— Ой, как интересно, — взвизгнула Холи и хлопнула в ладоши, — получается, что из десятимерного пространства можно посмотреть, что сегодня кушали наши коты! Здорово!

— Да, но это еще не самое интересное. А теперь представьте, что я беру и свой палец ставлю на лист бумаги, — Макс демонстративно ткнул пальцем прямо в стол, — что увидят жители плоского мира?

— Ну, палец очевидно, — пробурчал полусонный Бен.

— А вот и нет! Не палец, а круг или овал. Ведь входя в трехмерный мир, мой четырехмерный палец будет в нем всего лишь окружностью.

— Офигеть! — промолвила дочь Робинсонов.

Подали мороженое в глубоких металлических креманках. В каждой из них лежало по пять шариков разноцветного мороженого, несколько различных орешков, пара вафельных трубочек и все это богатство было полито сверху чем-то белым.

— Да, и если мы проткнем лист, на котором живут трехмерные существа, ну, например, иголкой, то они не будут видеть иголку, а заметят только круг, который то растет, то уменьшается. А когда иголка будет проходить через бумагу ближе к ушку, то круг распадется на два круга, затем они опять сольются в один, а затем он совсем исчезнет.

— А ведь там останется дырка от прокола, не так ли? — поправил Макса Бен.

— Верно. И местные жители будут называть ее аномальной зоной.

— Постойте, постойте, — залопотала дочь Робинсонов, стараясь проглотить обжигающе холодный кусочек мороженого, — а те круги на полях, что иногда появляются в Висконсине, это как-то может быть связано с этими, с другими измерениями?

— Молодая леди, вы проявляется недюжинную эрудицию, смекалку и познания! Именно так и может быть, что десятимерные существа, если они конечно существуют, ставят свои пальцы в наш четырехмерный мир и от них остаются вот такие вот отпечатки. Ну или не пальцы, а, например, там проехал их десятимерный автобус, который вез их десятимерных детишек в школу.

— А чего же их никто так и не увидел? — поинтересовался сын Робинсонов. Ему было совестно отставать от своей более смышленой сестры.

— Так и существа, живущие в плоском мире, не видят палец весь целиком. А видят только его пространственный срез в виде круга. В нашем четырехмерном мире, мы можем воспринимать вторжения из высших пространств ну, к примеру, как какие-то бесформенные, эфемерные объекты…

— Привидения! — с набитым мороженым ртом воскликнула дочь Робинсонов, чуть не пролив его на себя.

— Может быть и привидения. Но видишь ли, мы пока достоверно не знаем, есть ли эти, другие измерения. Есть теории, что при рождении, наша вселенная раскололась на две. Одну, нашу, ту в которой мы все живем. Ей досталось четыре измерения. А второй осколочек, тот, что побольше, он остался с шестью измерениями. И так обе части одной вселенной существуют параллельно. Кстати, если вы читали «Алиса в стране чудес», а ее автор Чарльз Доджсон — неплохой математик, то вполне возможно, что путешествия Алисы в сказочный мир и есть ее путешествие всего лишь в параллельную вселенную, родную сестру нашей. К сожалению, сейчас мы это уже никак не сможем достоверно узнать. Чарльз давненько отправился в другую вселенную.

— То есть вы занимаетесь у себя на работе изучением сказок? — ухмыльнулся Бен.

— Конечно, можно сказать и так.

— Тогда понятно, почему у вас не такие большие оклады! — почти рассмеялся Бен, а Холи недобро ему улыбнулась.

— У нас есть два подразделения. Одно тут, в Сан-Франциско, мы занимается теоретической частью, хотя у нас есть и инженеры, которые разрабатывают требуемое оборудование. А есть вторая часть, физическая лаборатория, расположенная на острове в Тихом океане. Там у нас физики-исследователи, лаборанты.

— И чем же таким они занимаются? — Холи явно было любопытно.

— Мы разрабатываем теорию и подготавливаем материалы для проведения опытов. Сейчас мы заняты очень интересным экспериментом. Пытаемся создать еще одну, небольшую вселенную. Освоили уже около тридцати миллионов долларов на строительство лаборатории и сейчас проводим накопление материала.

Бен аж присвистнул. Толи ему импонировала сумма, то ли известие о создании новой вселенной.

— А это неопасно? — спросила Холи.

— Никто не знает, — улыбнулся Макс. — Вернее так, когда строился большой коллайдер в Швейцарии, все были обеспокоены тем, что в результате столкновения частиц образуются черные дыры, которые и поглотят всю Землю. Но они слишком малы, даже если и образуются. И испаряются быстрее, чем могут поглотить хотя бы еще одну частицу из окружающей среды дабы набрать массу.

— Ой и не напоминай, мы аж чемоданы собирали, пока не поняли, что бежать-то некуда, — недовольно скривилась Холи и помешала подтаявшее мороженое ложечкой.

— Вот и здесь также, тем более что у нас нет никакого коллайдера. Для создания новой вселенной необходимо намного больше энергии, чем можно получить в коллайдере. Поэтому мы пошли немного другим путем. Мы ловим космические лучи, космические частицы высокой энергии, прилетающие к нам из космоса. На острове есть заброшенная вертикальная шахта, ее мы охладили почти до полного нуля и установили сверхмощные магниты, которые своим магнитным полем могут поймать любую частицу. Когда сможем поймать их достаточное количество выпустим туда несколько лептонов, и посредством переноса взаимодействия при помощи барионов, мы надеемся, что эти частицы смогут создать нечто, что мы сможем назвать новой вселенной. Хотя для нас это будет просто небольшая вспышка с парой фотонов. Сейчас идет накопление частиц в магнитной ловушке, а примерно через месяц мы начнем наши эксперименты.

— То есть сутью траты десятков миллионов долларов является всего-то вспышка где-то там в шахте? Позовите меня в следующий раз, я за сто тыщ, наделаю вам столько вспышек в шахтах, что вам еще триста лет нужно будет анализировать результаты! — Бен довольно заерзал на своем стуле, но на его замечание никто не отреагировал.

— А как же так, ведь вселенная существует неимоверно долго, миллионы лет, а тут только вспышка? — не унимала свой научный интерес Холи.

— Внутри вселенной может пройти миллионы миллиардов лет, а у нас неисчислимо малый миг. Ведь время — это измерение вселенной, и в созданной вселенной, оно будет своим собственным, отличным от нашего.

— Все равно не очень понятно… — пролепетала Холи, допивая растаявшее мороженое из креманки.

— Да, мой муж на редкость умный человек, он обладатель феноменально высокого IQ. Способен решать сложные задачи в уме и не прибегая к компьютерам! — решила похвалиться Виола, как никак это был ее муж.

— Подумайте только, а я сложить 18 на 3 в уме не могу, все время лезу за калькулятором в телефон! — хихикнула Холи.

— Да, я с легкостью оперирую с числами в уме. Обращаю внимание на всякие мелочи. Ну и как следствие могу разгадывать пароли пользователей к компьютерам ну или там к телефонам, — подтвердил слова жены Макс.

— Интересно, интересно, — Робинсон аж заерзал на стуле, — и что, на моем телефоне тоже пароль сможешь угадать?

— Ну не гарантирую, но попробовать можно. Подавай его сюда! — с вызовом произнес Максимильян.

Бен вытащил из своего кармана смартфон в черном кожаном чехле с окошком и передал его Максу. Тот взял телефон, покрутил его в руках, не открывая крышечки, затем наклонил его, разглядывая что-то в отраженном свете и наконец открыл крышку. Экран телефона зажегся яркими огнями, высвечивая приветственную заставку.

— Так, телефон на «андроиде», — продекламировал Макс, а все остальные задержали дыхание внимательно следя за фокусом.

— Да, действительно, на «андроиде», — подтвердил Бен и хихикнул, взглянув на Холи, дескать, нет у него ни единого шанса.

Макс тем временем под большим углом покрутил телефон перед глазами, осмотрел его со всех сторон, затем осмотрелся вокруг. Глубоко вздохнул и провел пальцем по экрану смартфона. Экран отозвался яркими всполохами цветов, проиграла короткая музыкальная композиция и показалась панель для ввода цифрового кода. Макс четко знал, что в новых версиях операционной системы Android, пользователям предлагается вводить как минимум четыре цифры в качестве цифрового пароля, а максимальное значение ограничено шестью. Макс явно медлил, что-то вспоминая и анализируя. Его лоб покрылся морщинами, а лицо слегка покраснело. Со стороны было отчетливо видно, что он очень сильно размышлял над решением головоломки по получению доступа к телефону.

— Что Макси, не получается? — ехидно протянула Холи.

— Ну почему же, отнюдь, — ответил Макс и ввел последовательность цифр.

Экран смартфона покраснел, Макс ввел последовательность еще раз, опять красный экран. Бен заулыбался, внутренне он уже думал, что стоило заключить пари на крупную сумму. Макс тем временем еще раз огляделся, встал из-за стола и подошел к окну. Затем его ловкие длинные пальцы еще раз быстро пробежали по экрану смартфона и раздался звук короткого шлепка, символизирующий о получении доступа к рабочему столу телефона. Макс повернул экран смартфона ко всем присутствующим и довольный улыбнулся. Хотя тщеславие ему не было присуще, но он с удовольствием воспринял жиденькие аплодисменты даже не переходящие в овации. Движения присутствующих были слишком заторможенными из-за восхищения представлением Макса.

— Макс, но как? — изумился Бен, вскочил со своего места и подбежал к Максу протянув руки к телефону, не веря, что тому удалось разгадать его сложную комбинацию цифр.

— Да все просто, — передавая телефон в руки неродного родственника, — помнишь, мы с тобой разговаривали на втором этаже?

— Ну да, помню.

— Там у тебя на столе лежал планшет, с выключенным экраном. На планшетах, аналогично телефонам, можно установить пароль на включение. Причем из-за большего экрана планшеты обычно используют только для чтения новостей или книг, отсюда весьма характерные следы на экране, своеобразные продолговатые листания. А остальные нажатия оставляют следы на экране зачастую в одних и тех же местах, в местах расположения пиктограмм приложений и прочего. А вот кнопки для введения кода отличаются по позиции от приложений. Я совершенно случайно считал пароль с планшета и попробовал его ввести первым. Он не подошел.

— Да, не подошел, поскольку это планшет моей супружницы, — Бен ухмыльнулся и бросил ехидный взгляд на Холи.

— Это неважно, я попробовал этот код и он не подошел, пришлось покопаться и поискать другую альтернативу. Помнишь, как я огляделся вокруг?

— Подожди, ведь в коде важны не только цифры, но и их последовательность, как ты определил нужную? — поинтересовалась Холи.

— О, это весьма просто. По объему жирового загрязнения. Когда ты только берешь планшет, у тебя на пальцах наибольшее количество жировых отложений, которые постепенно накапливаются. В результате можно вычислить какие цифры набирались прежде других.

— А, понятно! — Холи поджала губки.

— Но вернемся к угадыванию пароля еще раз. Я оглядывался по комнате, стараясь выявить какие-то цифровые последовательности. Обычно, люди стараются выбирать для паролей что-то запоминающееся, что-то такое, что они помнят всегда. Например, даты рождения или даты каких-то других примечательных событий. Либо эта цифровая последовательность написана, так или иначе, где-то на стенах. Вот по этой причине я и оглядывался, стараясь найти хоть какие-то признаки, но тщетно. Тогда оставались даты. Ты отец двух замечательных детей.

— Да, это верно! Так и есть! — Бен приосанился, подтянулся, сделался сразу как-то солиднее. А какой отец не будет горд, если хвалят его собственных детей.

— Но чей день рождения выбрать? Твоей дочери или твоего сына? Вот, в чем вопрос!

— Да, это настоящая дилемма! Детей-то двое! — поддержал ход размышления Бен.

— Вот именно! Но ты отец, а отцы всегда больше любят и дорожат сыновьями, тем более он у вас младший! Поэтому я попробовал ввести его день рождения в качестве пароля. Однако, опять неудачно.

— Точно, так и есть! — Бен уже начинал откровенно веселиться. — У меня на работе пароль именно дата рождения моего сына, молодец родственник!

— Поэтому я постарался поискать еще зацепки. А потом вспомнил, что у тебя ведь есть машина. Тот темно-коричневый Jaguar, что припаркован у дома. Модели у них не обозначаются цифровыми индексами, а только наименованием серии. Видимо, у тебя на работе многие перемещаются на таких авто, ведь как еще пускать пыль в глаза?

— Ну, что есть, то есть, — на этот раз уже Холи снисходительно посмотрела на мужа, а тот слегка потупил взгляд.

— Оставался номерной знак. Вот, собственно, и все. Я взял цифры…

Но Макс не успел договорить, поскольку все взрослые одобрительно загудели, восхищенные логическими выкладками и догадками. Макс слегка поклонился и развернувшись уселся за свое место.

— Ну а чего ты так долго думал-то? — поинтересовался Бен.

— Ну как сказать, для пущего эффекта! — засмеялся Максимильян.

— А сколько вы уже успели поймать этих самых, нейтронов? — поинтересовался сын Робинсонов. По всей видимости, его не заинтересовал трюк с отгадыванием пароля, а больше беспокоили физические основы работы своего родственника.

— С десяток. Установка оказалась на редкость эффективной!

— И когда же вы будете делать приведений? — все не унимался мальчик.

— А мы и не будем создавать привидений. Мы попробуем создать новый мир!

— Изумительно-изумительно! — захлопала в ладоши Холи, добирая остатки мороженого из креманки.

— Ну а какая польза от этого вашего гиперпространства? Деньги она может принести? — скептически осведомился Бен.

— Польза? — Макс на минуту задумался. — Ну, польза тут может быть совершенно неожиданного рода. Вот раньше, например, физики думали, что выход в гиперпространство, если им конечно овладеть, поможет развязывать узлы, которые невозможно развязать никак иначе. Или вытаскивать деньги из закрытых сейфов, тут уж кому как понравится. Но позже начали думать о немного другом. О путешествиях в далекие миры не тратя миллионы лет на полеты. Был такой бедный математик в Германии, звали его Бернхард Риман. Так вот он был одним из самых прорывных мыслителей в теориях о гиперпространстве. Именно он изобрел так называемый тензор, которому впоследствии присвоили его имя. При помощи этого тензора мы научились описывать геометрию гиперпространства. Так вот у него было видение того, как пространство может сворачиваться, и мы можем путешествовать сквозь пространство и время.

— Как в «Звездных вратах»! — не удержавшись промолвил в восхищении сын Робинсонов.

— Да, именно так! Молодец!

— Макс, тебя не настораживает то, что все эти математики были бедными? Разве тут не кроется какой-то нелепый парадокс?

— Отчасти Бен, ты прав. Многие математики отказываются от достатка этой жизни и ведут жизнь аскетов. Они уходят в себя, погружаются в математику и живут в своем собственном мире, где роскоши и достатку просто нет места. Им не хочется тратить свое время, свои ресурсы, на то, чтобы выбрать расцветку ковра, который будет лежать у них в гостиной. Они витают где-то там, далеко от нашего мира.

— Надеюсь, физики не такие, — Холи с улыбкой посмотрела на свою сестру. Отчего та залилась пунцовой краской и как-то даже съежилась.

— А вот у меня был случай на работе, — решил сменить тему Бен.


Через два часа, вдоволь наобщавшись и пресытившись всевозможными яствами, а после мороженого на столе произошло еще три перемены блюд, чета Адамски сердечно распрощалась с родственниками, и в полном умиротворении отправилась в обратный путь, к себе домой. В свой простой, небогатый, в обычном районе, но очень милый дом.


* * *
— Скоро начинаются новогодние распродажи… — промямлил Гитц, но его нежизнеспособный возглас повис в пустоте помещения.

За стеклом, отделяющим офис разработчиков от зоны испытания, возились с крупным сенбернаром биоинженеры, стараясь взять у него мазок из ушей, а в комнате инженеров-разработчиков был слышен только мерный гул вентиляторов охлаждения системных блоков. Сквозь прикрытые жалюзи с улицы в офис пробивались лучи теплого зимнего солнца. В Калифорнии зимой солнышко ласково греет своими лучами землю, отчего температура воздуха обыкновенно остается очень комфортной. И для жителей, уставших от летнего зноя, зима — именно та часть времени года, когда можно пощеголять чем-то весомым. В аккурат по этой причине Майки пришел на работу в длинных почти до колена кедах, ярко-зеленых спортивных штанах с полосками на лампасах и олимпийке, отороченной каким-то рыжим мехом. Где он смог прибарахлится подобными модными изысками до сих пор остается загадкой. Другой коллега Гитца, упитанный мужчина средних лет, был одет точно так же, как и во все другие времена года.

На нем красовался привычный клетчатый жилет, из-под которого проступала клетчатая же рубашка. «Хорошо, что джинсы клетчатые не выпускают», подумал Уильям Гитц. Хотя и был неправ, Майки, днем ранее, как раз и рассматривал свое отражение в зеркале и оценивал идут ему или нет джинсы в яркую шотландскую клетку. В итоге он сошелся во мнении с самим собой, что зеленые треники на нем будут смотреться лучше, чем клетчатые штанишки.

— Ребята. Ребята! — попытался привлечь внимание Гитц своих коллег. — Скоро начинаются новогодние распродажи, а нам уже давно пора запускать нашу работу в серию. Иначе не видать нам ни бонусов, ничего.

— Чего? — обернулся вполоборота Майки, отчего бусины на его дредах застучали с неимоверными переливами.

— Это у тебя что, музыкальные дреды? — клетчатого привлек необычный звук со стороны, откуда он никогда ранее не доносился.

— Ага, только вчера поставил, — Майк явно перся от своего внешнего вида сегодня и дредами в особенности, поскольку он нарочно провел рукой по волосам и по комнате еще раз пронеслась очередная волна какофонии.

— Слушай, круто! Я о таких читал в интернете только неделю назад. Какая-то компания хотела наладить их выпуск. Какой-то стартап, не помню где. — Не унимался клетчатый, ему даже пришлось повернуть все свое мощное тело целиком в сторону африканца.

— Да, это они и есть. Мой кузен основал эту компанию, ну бабла там подняли немного. Сейчас вот тестирую их продукцию. Ну а чо? Мне нравится! Как только раскрутятся, уйду к ним на должность советника по коммерческой части. Буду бабло загребать лопатой!

— Майки, я не об этом совсем с вами хотел поговорить! — Гитц повысил голос и только тут на него обратили внимание.

— Чо Вим? Здарова брат! — Майк наконец-то узрел своего будущего босса.

— Ребят, тут такое дело. Мне пришло в почту распоряжение от босса, в весьма декларативной форме требующее немедленного разворачивание последнего патча. Иначе всем нам грозят неприятности вплоть до увольнения. Как у вас? Все доделали?

— Да все готово, через минуту закомичу! — отозвался Майк и отвернулся к своему компьютеру, — проблему с куриными костями я решил просто и элегантно. Теперь псинки не будут обращать никакого внимания на косточку диаметром меньше половины дюйма. И все! Никаких теперь объевшихся куриных костей Бобиков, только большие кости, только от крупных млекопитающих!

— Еще вчера все внес в репозиторий, все давно готово, — промямлил, уже что-то тщательно пережевывая, клетчатый.

— Отлично! А поможете мне с тестированием и отладкой? До конца рабочего дня остался час, а я хотел бы выпустить патч сегодня, чтобы завтра биоинженеры уже могли его запустить для распространения.

— Не, не могу, у меня сегодня замуты с моей мадам, прямо вот уже ухожу! — Майки встал, экран его компьютера погас, и он бодрым шагом, позвякивая на каждом шагу, отправился к выходу.

— Э-э-э, я сегодня тоже не могу, у меня встреча с врачом, терапевтом. Что-то замучила меня одышка. Поднимаюсь по лестнице — одышка, толкаю тележку в супермаркете опять она, совсем мочи нет. А вот завтра я готов.

— Да ну ребят, ну вы же сами понимаете, что надо сдавать проект, уже сегодня, а один я не успею! — начал неуверенно протестовать Уильям.

— Слушай, Вим, давай в открытую. Тебя босс хочет продвинуть нами командовать, вот ты сам посуди, зачем нам рвать пупки, чтобы потом было хорошо тебе? — Майки развернулся в дверном проеме, его дреды в очередной раз сыграли мелодичное облачко.

— Майк, ну ведь, если будет ему хорошо, то потом и нам будет хорошо, когда он будет нашим начальником, разве не так? — клетчатый осторожно начал подмазываться к будущему начальству.

— Ага, да верь ты больше этим сказкам! Всех уволят потом, а он один останется. И что нам с того? — опротестовал догадку Майки. — Вот сначала пускай станет сам боссом, а потом уже требует работы сверхурочно!

— Да, верно. Майк, ты прав, — видимо, выступать в открытую против чернокожего клетчатый не горел желанием. Да и доводы того были на редкость убедительны.

— Ну ребята! Ну как же так! — чуть ли не взмолился Гитц.

— Хочешь быть боссом — вкалывай! Вот и весь ответ! — Майк вышел из комнаты с гордо поднятой головой, украшенной черными дредами.

Клетчатый только извиняюще улыбнулся и начал медленно собирать свои пожитки в сумку. Уильям побагровел, у него просто не было слов, а в голове, вместо плана действия только и роились разрозненные мысли. Внутренне чертыхнувшись, он развернулся к компьютеру и начал обновлять свою локальную копию генного кода с сервера. Через несколько минут код был успешно объединен, а клетчатый успел улизнуть из комнатки разработчиков.

«Да, придется вспомнить старые добрые времена, и сделать всю работу одному», — вяло промямлил Вим и принялся набирать текст на клавиатуре. Его задачей максимум, которую он поставил сам себе, была полная проверка генного кода и отправка его биоинженерам для распространения. Ну а программой минимум была просто проверка кода на противоречие. Конечно, лучше всего проводить полную проверку, но разработчики частенько ей пренебрегали, особенно когда времени было в обрез. Природа такая штука, которая способна вынести любые издевательства, важно только не переступать рамки. Но они до рамок даже и недобирались, делов-то внести в генетический год мелкие изменения. Там и проверять-то особе нечего.

В совокупности предстояло произвести около полутора сотен тестов, которые разработал Вим с ребятами. Основой каждого из тестов был поиск несовместимостей нового участка генетического кода с уже работающими. Иногда возникают такие коллизии, когда собака отказывалась есть или наоборот, у нее отключался механизм контроля насыщения. Генетический код настолько сложен, что никто заранее не может предсказать, как поведет себя животное с измененным кодом, сможет ли оно вообще выжить или окажется полностью неприспособленным к окружающей среде. Но мелкие изменения, к которым, безусловно, относились сделанные в этом пакете, не могли привести ни к чему подобному.

За всю пятилетнюю практику Вима он столкнулся с подобными серьезными нарушениями всего трижды. Два раза разработчики пытались исправить генетические дефекты доберманов, и один раз улучшить устойчивость к энцефалиту. С энцефалитом справиться удалось, с трудом, но потратив полгода на разработку, «заплатка» была подготовлена и выпущена. Для компании подобный выпуск исправления был стратегически важен, ведь служебные собаки применялись ее ключевыми клиентами.

Помимо тестов на совместимость с существующим кодом, прежде чем передавать новый код биоинженерам, нужно было вырастить несколько поколений виртуальных собак с измененным набором, дабы быть полностью уверенным, что все изменения не привнесли серьезных изменений в поведение, внешний вид и прочие характеристики собак. Но данная операция выполнялась проще всего, мощный сервер за считаные минуты с легкостью эмулировал десятки лет собачей жизни. Ну и финальным аккордом нужно было подготовить штамм вируса для распространения заплатки.

Запускать тесты на совместимость приходилось вручную. Вим загружал код в очередную оболочку теста, устранял небольшие ошибки то тут, то там, возникающие из-за небрежности разработчиков и неполной совместимости оболочек тестов между собой. Постепенно внимание рассеивалось, да и на дворе ужебыл вечер если непоздний, но уже клонящийся к нему.

За прозрачным стеклом биолаборатории горело дежурное освещение. Все инженеры уже давно отправились по домам, но огромный сенбернар четко бдел на своем посту. Тесты на совместимость уже подходили к концу, Уильям сходил за очередной кружкой кофе и осторожно потягивал горячий напиток небольшими глоточками. Тут что-то завибрировало у него в кармане.

На экране смартфона отобразилась фотография женщины и подпись Джоанна. Вим взглянул на часы, отметил что уже около одиннадцати и позвонить домой супруге стоило бы часа как два тому назад. Он глубоко вздохнул и провел пальцем по экрану.

— Слушаю, любимая! … Да-да, сижу на работе, есть срочнейшая задача! … Ну, что ты, конечно же … Я про твою маму ничего не говорил, опять ты переворачиваешь … И родственников твоих я уважаю и никого не называл … Ну это только ради красного словца я ее назвал овцой … Ну, что ты! … Если хочешь выкинуть, выкини, мне-то об этом зачем знать? … Да, но мое не выкидывай! … Чем дольше мы с тобой тут разговариваем, тем больше я тут сижу и не делаю свою работу … Да, все именно так … Давай сходим и купим … И это тоже давай … Ну не нравится мне коричневый цвет и все тут, что я могу с собой поделать? … Давай обсудим это дома! …

Пытаясь разговаривать по телефону со своей благоверной, а разговор больше напоминал какую-то одностороннюю обвинительную речь, Уильям успел пройти все тесты, и даже запустил симуляцию поколений собак. На экран выводился поток информации, а Уильям периодически нажимал на клавишу, подтверждая свое согласие на дальнейшую обработку. Так прошло около часа, разработчик уже почти не смотрел на экран, а все больше распалялся в разговоре по телефону. В конце концов, он не выдержал, прокричал что-то нечленораздельное в трубку и с силой хлопнул ее об стол. Удивительно, но телефон не только не разбился, но продолжал транслировать голос собеседницы. Гитц нервно схватил трубку и дал отбой: «Вот, может же из себя вывести, стерва! И на пустом же месте!».

Тест на десяти поколениях двадцати основных пород прошел удачно, не было выявлено никаких отклонений. Конечно, полная база для симуляции содержала насколько тысяч пород, плюс около сотни тысяч различных вариаций беспородных псов начиная от обычных дворовых и заканчивая смесями различных породистых собак с волками и даже койотами. Хотя в природе, в массовом порядке, ничего такого обычно не наблюдается, но иногда требуется провести подробное тестирование, чтобы исключить любые неожиданности. Но такой тест займет не менее недели только на прогонку, а потом еще несколько месяцев придется разбираться с результатами. А если вдруг что-то пойдет не так, то проблему можно исправить в следующей заплатке.

«Майки прав, зачем просто так спину гнуть, если твои перспективы неясны? Да и мне кажется, что наш пустобрех босс может просто так мне наговорил, что меня продвигают, а потом раз и все уволят. Хватит и 20 пород!» — именно так и размышлял Уильям, уговаривая себя завершить сегодня свой рабочий день до завершения дня календарного.

И уже несмотря на результаты тестирования, он начал собирать генетический код вируса. Взял заготовку одной из прошлых заплаток, самой удачной, выкусил подходящий по размеру кусок кода вируса и на его место внедрил подготовленное исправление.

«Ну все, работа сделана!» — произнес себе под нос Вим и нажал на кнопку отправить. Завтра утром биоинженеры придут на работу, возьмут генетический код вируса с подготовленным исправлением, синтезируют пачку живых вирусов, размножат их на старом добром Бенни, а потом разошлют вирусные активаторы по клиентам, подписавшимся на профессиональную поддержку. А там, глядишь, песики разнесут обновление по всем знакомым и не знакомым псам. И дело сделано!

Гитц мельком взглянул на Бенни, мирно посапывающего за стеклом. Шкура собаки мерно поднималась с каждым вздохом, а затем опускалась. Сенбернар порода крупная, но до чрезвычайности добродушная, правда только к тем, кого лично знает. А чужаков она недолюбливает, впрочем, как и все другие собаки.


* * *
Виола попросила Макса сегодня забрать ее с работы. Работала она на другом краю города, а добиралась до работы общественным транспортом. Водить машину она не любила, хотя и имела водительские права. Впрочем, у всех американцев, даже самых древних и уже неспособных перебирать ногами по дорожкам и тропинкам, есть водительские права. Но Виола предпочитала автобусы и трамваи. Благо ни с теми, ни с другими в Большом Сан-Франциско проблем не было. Нужно только знать расписание движения и не опаздывать к очередному рейсу.

На строительство дорожной инфраструктуры у городских властей ушел не один десяток лет. Но усилия стоили того. И нынче скоростные хайвеи соединяют различные части города, позволяя добираться из одной части в другую, минуя утомительный внутригородской трафик. Именно по такой дороге и летел Макс в своем стареньком Pontiac G6. Он любил эту машину по двум причинам. Ему нравилось то ощущение нереального комфорта, полное отрешение от внешнего мира, которое есть в любом хорошем автомобиле повышенной комфортности. При движении даже по скоростной автостраде, Макс воспринимал свое перемещение в пространстве, всего лишь как картинку компьютерной игры. Мягкая подвеска гасила все неровности в бетонном покрытии дороги, а отличная звукоизоляция заглушала даже звук двигателя собственного автомобиля. В салоне висела настоящая комфортная тишина и только где-то там, в самом дальнем углу огромного салона роскошного седана играла California Dreamin'. Нельзя сказать, что Макс слыл таким уж большим любителем в плане послушать музыку, но специально для поездок в машине он собрал небольшую коллекцию, в которой почетное место занимала, в том числе, и песня группы The Mamas and The Pappas. Незамысловатая мелодия только оттеняла весьма нетривиальный текст, что-то в нем цепляло за душу, заставляя прослушивать песню раз за разом, впрочем, не удивляясь этому, ведь исполняли ее настоящие мастера.

Помимо комфорта, второй причиной, по которой Максимильян любил свой Pontiac, была его цена во время покупки. Ему удалось приобрести G6 с рук, с небольшим пробегом. Все тогда уже знали, что марка существует последние месяцы и вот-вот, с конвейера сойдет последний автомобиль, названный в честь гордого и воинственного вождя индейского племени. И поэтому обыватели старались сбыть свои машины, дабы их стоимость продажи через несколько лет не оказалась бы отрицательной. Той же точки зрения придерживались и автодилеры, особенно компания Grand Major, что еще больше снижало цены на Pontiac для конечного потребителя. Макс, как сейчас помнит, даже не торговался. Ему было абсолютно по карману купить машину сразу и за наличные.

Макс съехал со скоростного шоссе, разрезающего пригород как невареная спагеттина спелую помидорку и оказался на тихой улочке. Осталось проехать всего пару кварталов, как из-за очередного разросшегося платана показалось четырехэтажное здание компании King Karol. Именно там, в этом здании и работала Виола. Нельзя сказать, что район, в который заехал Макс, слыл промышленной зоной. Скорее наоборот, да и крупные зоны концентрации промышленности в Сан-Франциско можно пересчитать по пальцам. В плане промышленности тут скорее доминируют аэропорты и порты. А вся остальная территория выглядела как странная смесь из малоэтажного жилого фонда, небольших одноэтажных магазинчиков, маленьких ресторанчиков, да скромных офисных зданий. А если где и есть работающие производства, то по внешнему виду они не отличаются от остальной застройки.

Глава семьи Адамски очень любил разреженность крупных городов Америки. В них не было той толчеи, той суматохи, что обычно господствует в других мегаполисах, таких, как например, Нью-Йорк или Мехико. Кстати, Нью-Йорк, по мнению Макса, единственный американский город — чудесное исключение из правил планировки и загруженности американских городишек. Пожалуй, только в Нью-Йорке можно встретить толпы людей, мчащихся по тротуарам на очередные бизнес встречи. Да и то, подвержены ускорению только люди на Манхеттене, остальные же части «большого яблока» ничем не отличаются по размеренности жизни от всех остальных американских городов и городков. Тишь, да благодать. Не исключением был и Сан-Франциско, только к атмосфере умиротворения добавлялся климат с мягкой зимой и теплым летом. Настоящий рай на земле.

Виола, уже ожидавшая мужа на углу здания, с легкостью беременной самки антилопы, впорхнула в открытую дверцу седана, и Макс осторожно покатил по улочке, по направлению к очередному скоростному шоссе. На этот раз направлением к дому. Виола выглядела уставшей, возможно, что у нее выдался не самый легкий день на рабочей неделе. Хотя, что может быть сложного в работе инженера станков с числовым программным обеспечением? Сиди целый день перед компьютером, загружай чертежи в станки, потом контролируй результат. Интересен был тот факт, что станки, на которых работала Виола, могли выточить из металла почти все что угодно. Более того, эти станки могли выточить всю механическую часть самоих себя. И они так и делали. Все дело в том, что King Carol — весьма известная компания по производству именно таких станков. Они экспортировали их контейнерами в Китай, Индию, Южную Америку и даже Европу. Только вносили небольшие поправки в программы станков, так, чтобы проданные станки уже не могли изготовить свои детали и части. Вот такая вот защита авторского права и коммерческих интересов.

— Как прошел день? — вежливо поинтересовался Макс.

— Ой, очень тяжело, — казалось, что Виола только того и ждала, что кто-то начнет разговор, — весь день разбирались с хакерской атакой на наши станки. Наш клиент из Китая, прислал вчера информацию, что некая компания производит станки как две капли похожие на наши. Весь день просидела в интернет, стараясь понять, смогли они их сами построить или наши скопировать.

— Ну и что же? — Максу такой разговор был не очень интересен, однако, он считал себя вежливым человеком и старался поддержать разговор.

— Ну, как что? Нашла изготовителя, прикинулась дурочкой из другой компании, попросила прислать побольше информации…

— Ну и как? Они прислали?

— Конечно прислали. Они там в Китае, работают шибче нашего. Очень быстро запускают в серию. У них уже был готов к продаже станок, который мы собираемся запустить только через месяц! Представляешь?

— Да, похоже, что они читают ваши мысли! — а мысли самого Макса постепенно уходили в область теоретической физики.

— Да не, мы сначала думали, что кто-то у нас информацию продает. Даже начали небольшое расследование и знаешь, что выяснили?

— Ну и что же? — Макс уже почти не слушал супругу. У него в мозгу уже крутилась трехмерная модель новой установки для эжекции протонов в глубоком вакууме.

— Нас никто не продавал, нас банально взломали. Причем давно и делали периодический съем информации. Неизвестные хакеры крали наши чертежи и прочие материалы на регулярной основе. Мы примерно прикинули, получается, что около восьмидесяти процентов нашей работы просто украдено. Оставшиеся двадцать они не смогли заполучить. Но все равно! Это очень возмутительно!

— Да, несомненно…

— А самое подлое, что наш финансовый директор нас обворовал на сто пятьдесят тысяч долларов за последние полгода! Представляешь?

Тут Максимильяна словно прошило молнией. Он дрогнул:

— И чего?

— Что чего? Я говорю, что он скрысил полторы сотни тысяч баксов у нашей компании! Этот плут, выписывал липовые накладные за услуги с компанией, которая нам делала маркетинговые материалы. А потом сам обналичивал каким-то образом чеки и все деньги присваивал себе! И ведь даже не раскаялся!

— Да-да. А как вы его вычислили?

— Ну, очень просто, решили сверить бухгалтерские документы с банковской выпиской. Нам показалось странным, что наш партнер регулярно получал круглые суммы. Он и в самом деле регулярно получал, но по пятницам, а тут были платежи в середине недели. Иногда один раз в неделю, иногда и два.

— Понятно, — в задумчивости протянул Макс.

— Устала я что-то, — Виола потянулась во весь свой рост, — ну а тебя как?

— Да в целом вроде нормально, сегодня ходили обедать с ребятами. Сели в пиццерии на открытую веранду. А тут откуда ни возьмись, пчела. Летает, жужжит, норовит ко мне присосаться…

— Пчела? Я думала, что они тут уже давно не водятся!

— Я тоже так думал, но оказалось, что недалеко проходила фермерская ярмарка и какой-то фермер привез натуральный мед, а заодно и несколько ульев. Видимо, одна пчела улетела.

— Ну а ты что? Ведь у тебя же аллергия на пчел!

— Да, если такая малышка меня кусит, то через полчаса максимум асфиксия и мучительная смерть. Ну я начал от нее отмахиваться как ненормальный!

— Ну ты разве не знаешь, что пчел не стоит раздражать? Нужно сидеть спокойно и не показывать агрессии.

— Да какое тут спокойно. Это мерзкое насекомое так и норовило мне в рот залететь. Мы кушали «Гавайскую» пиццу с фруктами, вот видимо ее аромат и привлек. Хорошо Джо помог, поймал ее рукой на лету, представляешь?

— Да он у вас какой-то самурай, ловит пчел на лету и разрезает летящие фрукты японским мечом!

— Кстати да, ведь на летней вечеринке он именно такой фокус и проделал. Надо будет к нему получше присмотреться. Может быть, он действительно какой тайный мастер боевых искусств.

— Слушай, а чего ты ночью сегодня вскочил и бегал по спальне? Я думала всех перебудишь…

— Ох, да я это, — Макс замялся, ¬— мне сон какой-то странный приснился. Вот я и проснулся.

— Что за сон? Рассказывай! — Виола устроилась поудобнее, повернулась вполоборота к мужу и подтянула левую ногу к груди. Любила она покопаться в чужих головах и снах.

— Приснился мне сегодня весьма странный сон. Мне показалась, что ты, я и наш сын едем на каком-то кроссовере где-то за городом. Местность холмистая, но не гористая. И зелено. Правда, зелень не такая какая у нас тут. Скорее европейская, трава высокая, деревья с небольшими листиками, хвойные… Вот мы едем по какой-то небольшой дороге. Небо все чернеет, собирается дождь, тучи такие темные и кучевые…

— А это днем было?

— Да, днем. Вот мы подъезжаем к перекрестку, нам надо повернуть налево. Пропускаем мчащиеся машины и поворачиваем. Тут дорога уходит немного вниз, в такую низину. Она уже мокрая и начался дождь. Но я вижу, что встречная полоса перекрыта битым кирпичом. Кирпич такой старинный, темно-красного цвета. По левую сторону была толи какая-то стена из кирпича, может быть монастыря, а может небольшой крепости. Вот ее как-то завалило в одном месте прямо на дорогу. А встречный автомобиль, светлого цвета, выехал на встречную полосу, чтобы завал объехать. Да и прямо мне навстречу.

— Ты за дорогой-то следи, следи, а то сам вырулишь на встречную.

— Я слежу. У нас скорость небольшая. Ну так вот. Мы там легко разъехались, потом я лихо объехал битый кирпич что валялся и на нашей полосе, и продолжаем спускаться вниз по дороге в ложбину. Дождь полил как из ведра. Впереди едет какой-то переднеприводный автомобиль тоже светлый. И видно, что вода так активно прибывает, что еще чуть-чуть и в самом низу затопит. Тогда уже никто там не проедет, придется переплывать.

— Я не знаю, что такое «переднеприводной», слышала только про «заднеприводных» ребят, но продолжай. Интересно!

— Ну так вот, я скорости подбавил вроде успели проскочить самое опасное место. А вода уже бурлит, настоящие потоки по обочине. И вижу, что дальше дорога поднимается очень сильно в гору. Подъем крутой и затяжной. А светлый автомобиль уже оторвался метров на сто от нас. Но тут замечаю, что вода уже не прозрачная, а какая-то светло-коричневая. Как будто глину в ней растворили, вот такого цвета.

— Как цвет какао в виде напитка?

— Ну почти так, немного только в красноту. И вижу, что эти мутные потоки уже бегут по дороге и их глубина все увеличивается и увеличивается. А впередиидущий автомобиль едет все медленнее и медленнее, ему все сложнее подниматься в гору. Переднеприводный, кстати означает, что двигатель подключен только к передним колесам. Он уже едет посреди дороги, но видно, что он скоро просто встанет. А грязевой поток все мощнее и сильнее. Чувствую, что и наша машина едет уже не так резво и постепенно нагрузка на двигатель возрастает. Я сразу включил все внедорожные функции. Аж три кнопки — заблокировал межосевой дифференциал, отключил трекшн, выключил ABS. А автоматическую коробку заблокировал на первой передаче.

— А зачем выключил ABS?

— Даже не знаю, все произошло очень быстро, времени на раздумья не было. Ведь если бы мы встали, то тронуться уже не смогли. Сопротивление росло очень быстро, грязь уже текла по дороге толстым слоем.

— Да, машину отмыть будет тяжело тебе.

— Да не в этом дело. Сзади же ложбина, если нас туда смоет, то и зальет глиной выше крыши. Может через пару месяцев и откопают.

— Ой, ужасы какие! — только и смогла вымолвить Виола.

— Вот мы так карабкаемся в гору, машина урчит, но уверенно ползет вверх. Я все жду, когда дорожная резина начнет проскальзывать по асфальту и нас начнет носить, а потом смоет. Вы сидите молча, не пискните. А тут, сквозь стену воды, замечаю, что машина впереди встала. И ее уже начинает закидывать снаружи грязью. Останавливаться нельзя, сами погибнем. Хочу ее объехать, принимаю влево, и тут, откуда-то сверху огромный поток грязи обрушивается на наш кроссовер. Накрывает сверху так, что выбивает люк и… И все…

— Кошмар какой, милый, откуда у тебя такие видения? На работе что-то не так?

— Да ну не, я сам удивляюсь, с чего бы это такое мне приснилось. Но весь день сам не свой ходил. А тут еще у тебя проворовавшийся финансист. Он, наверное, профессионал в своем деле, но его все равно вычислили.

— Ну да, есть такое. Мы же сами умницы все, вот и вычислили этого прохвоста.

— Да, вы у нас молодцы.

В салоне G6 повисла пауза. Шины шуршали по бетонному покрытию где-то там во внешней среде, а внутри автомобиля замерла мучительная тишина. Супруги, после того как уже поделились своими переживаниями, не знали о чем еще поговорить. Ведь всё они знали друг о друге без лишних слов и разговоров.

— Ты не против, если я включу телек? Может там интересное что есть? — поинтересовался Макс.

— Включай, — безразлично ответила Виола и уставилась в окно.

Встроенный в мультимедийную систему телевизор включился на новостной программе. Диктор, под соответствующую картинку, вещал что-то об очередном акте полицейской жестокости. В кадре мелькало несколько полицейских в форме с собаками, а на земле лежало трое или четверо чернокожих.

— Случайный свидетель, — говорил голос за кадром, ¬— сумел запечатлеть на камеру мобильного телефона, как группа полицейских, в количестве не менее восьми человек, проявляет жестокость к четверым чернокожим гражданам. Картинка не очень четкая, но видно, что это не просто какие-то ребята из подворотни или с заднего двора. Лежащие на асфальте прилично одеты. Но посмотрите, полицейские бьют их дубинками! А еще задержанных кусают собаки! Я сумел насчитать не менее трех укусов!

Действительно, на экране телевизора изображение дергалось, листва периодически закрывала обзор, но в целом можно было разобрать, что на асфальте лежат африканцы, а вокруг них скачут люди в форме. Похоже, что полицейские удерживают собак от самосуда и если бы не они, то песики уже давно загрызли нарушителей закона.

— Ты смотри! Вот ведь журналюги!

— Чего? — не поняла Виола.

— Да ну как чего? Задержали буйных негров, уложили их на землю, применили спецсредства, а теперь их пытаются утихомирить. А те, несмотря на все прошлые случаи, так ничему и не научились. Качают свои права! За что получают еще. Ведь если полицейский тебе приказал лечь и затаиться, то надо лечь и затаиться, а не бегать по баскетбольному корту и размахивать своими граблями.

— Ну а вдруг полицейский неправ?

— Он пристрелит тебя, а потом уже будете разбираться, кто прав, а кто виноват!

— А, ты в этом смысле… Выключи пожалуйста, давай лучше в тишине поедем. Устала я. Да и голова что-то разболелась.

Так они и приехали домой в тишине. А там их уже ждал Томас. Мальчик не любил оставаться один, ему было одиноко. Ведь люди социальные существа и не переносят длительное отсутствие компании.


Некоторые люди наивно полагают, что труд программиста или инженера за компьютером, совсем не тяжелая работа. Сиди себе целый день в кресле, нажимай на кнопочки, двигай мышкой. Никакой нагрузки совсем. Другое дело копать землю лопатой или работать с отбойным молотком, дробя бетонные плиты где-нибудь между Сан Хосе и Фремонтом. Да еще и под палящим солнцем.

Но знатоки не учитывают, что занятый интеллектуальным трудом за компьютером человек тратит энергию не на нажатие кнопок и не на перемещение курсора по экрану. Программист очень много думает и тратит колоссальную энергию на мозговую деятельность. Некоторые исследователи смогли установить, что при отладке программы, которая не желает работать так, как этого хочет программист, он тратит энергии на раздумья и поиск ошибки столько же, сколько тратит велосипедист, рассекающий по дороге. А попробуйте ездить по восемь десять часов пять шесть дней в неделю? А потом еще дома немного, в плане личного развития.

Вот именно по этой причине, все программисты обычно больше похожи на высушенные деревянные спички, чем на упитанных ребят. А стереотип о толстяках за компьютером пошел, скорее всего, от других профессий, где нужно выполнять несложную сидячую работу. С другой стороны, если посмотреть на полицейских, то обычно вот где толстые животы-то! Вроде и умственной работой не заняты, да и двигаются постоянно. Но в стране победившего автомобилестроения и доступных пончиков никакая физическая активность их не спасает. А вот инженеры, компьютерщики и прочий рабочий компьютерный люд, чрезмерными формами, обычно не страдает.

Эпизод 2

— Слушай, я просто настаиваю, что нам нужно домашнее животное в семье! Обязательно! Тогда у нас появится смысл существования самой семьи! — Виола уже успела разгорячиться в пылу спора.

— Я с тобой совершенно не спорю, — Макс же по-прежнему оставался невозмутим и спокоен, — более того, я тоже настаиваю на том, что нам нужно домашнее животное. Но это должна быть собака, а не кошка или скажем, енот. Собака — это исконный друг человека, его напарник и помощник. А кошка, так, мелкий грызун.

— Сам ты грызун! Кошки, они такие мягкие пушистые, ласковые! Урчат, трутся об тебя! А что собака? У нас будет вонять псиной, нужно ее выгуливать по пять раз на день, будет всех кусать, а по дому клочьями будет валяться шерсть! Я уже была в отделе у «Марсианских котов», все разузнала. Котенок обойдется нам во вполне адекватную сумму! Тем более что уже распродажи начали́сь и у нас будет скидка, поскольку предыдущий кот ушел от нас по независящим от нас причинам!

— Минуточку! Во-первых, сейчас уже доступны собаки, которые не так пахнут псиной, не кусают кого попало и шерсти от них не больше, чем от твоих котов! — Адамски начал тоже распаляться. — И на них, сюрприз, тоже будут скидки! И собака в сто, нет, в тысячу раз лучше кота!

— И чем же это собака, это блохастое создание, — тут Виола попробовала изобразить крупную упитанную собаку, — лучше милого и доброго котенка?

— А тем, что собака друг и понимает своего хозяина. Она преданная, различает не только интонацию голоса, но даже понимает речь человека! И для детей она лучше, дети будут с ней играть! А что можно поделать с существом, которое спит по двадцать часов в сутки?!

— Ха, его можно потискать, и он будет урчать!

— Вот именно! И ничего больше! А с собакой можно поехать на пляж, там с ней побегать, попрыгать! Всем будет весело! Особенно Томасу!

— Томас никогда не любил собак и не надо выдумывать!

— А давай его самого спросим?

— Томас, иди сюда, дорогой!

На терраску небольшого домика вбежал запыхавшийся курносый мальчишка:

— Что, мам?

— Вот тут мы с папой решаем, какое домашнее животное нам лучше всего приобрести. Что ты думаешь, — слегка растягивая слова и понизив тем речи, спросила Виола, — нам больше подойдет енот, собака или шикарный кот, которого можно гладить и тискать?

У Макса от такой наглой хитрости даже чуть-чуть отвисла челюсть. Но юное дарование четы Адамски с горящими глазами прокричало:

— Конечно собаку, мам! Давай заведем собаку! Я так давно мечтаю о собаке!

Томас подбежал к обескураженной матери и обнял ее за талию. Та недобро посмотрела на своего мужа, потом внутренне смерилась с поражением и погладила сына по голове.

— Как скажешь, дорогой. Собаку так собаку.

Виола еще раз метнула уничтожительный взгляд в сторону Макса, развернулась и отправилась в сад по хозяйственным делам. Максимильян только тут позволил себе улыбнуться. Если бы не подготовительная работа с сынишкой, не видать им собаки в своем доме.

— Ну что, Том? Когда едем за собакой?

— Сейчас! — проверещал Томас и побежал на второй этаж, в свою комнату, переодеваться.

«Эх, сорванец!» — подумал Макс провожая, все еще издающего высокотональные звуки, сына взглядом. Ведь, если бы он, Макс, не провел бы с Томасом подготовительную работу, если бы не рассказал своему юному сыну, о том, кто такие собаки, какие бывают породы, для чего они применяются и вообще, как они появились рядом с человеком, то мальчик, возможно остался бы при мнении матери и по их дому бегало бы мяукающее хвостатое существо. Конечно, кошка тоже неплохо, но собака гораздо интереснее. Спасибо высокому IQ, помог проработать план о том, как лучше всего склонить свою, иногда весьма своенравную супругу в нужную сторону.


Путь к торговому центру оказался непрост. Дабы пробраться к огромному молу, располагавшемуся на границе города, если, конечно, бесшовный переход одного небольшого городка в другой, можно назвать границей города, пришлось постараться. По прямой расстояние всего-то три километра, но на этот участок Максимильян с сыном потратили полтора часа. Что для Большого Сан-Франциско скорее нонсенс, чем правило.

Сначала предстояло добраться до ближайшего хайвея, чтобы по нему домчать до выезда из района. Но сперва нужно было преодолеть несколько кварталов по внутригородской уличной сети. Часть из дорог была перекрыта дорожными рабочими, поэтому пришлось объезжать. Хорошо, что сеть городских дорог именно сеть, а не паутина или спираль. Тут можно объехать дорожные заторы не особо потеряв во времени, даже если дорожные работы вывели из строя треть улиц. Ах уж эти строители! Им бы только тратить бюджетные сре́дства. Они перекладывают асфальт, когда тот еще можно смело использовать. Ям нет, только так, немного трещинок и все. Но с упорством зубастого аллигатора, строительные боссы тщательно осваивают бюджетные средства.

Но к удивлению отца и сына, объехать перекрытые участки им помешали пробки в других местах. Множество автомобилей столпилось на перекрестах, закупоривая капилляры дорожного движения. Каким-то чудом, воспользовавшись информацией о пробках из интернета, Максу удалось, свернув на небольшой проезд, просочиться мимо самого запруженного места. На картах, из-за плотности уличного трафика, скорее даже из-за крайне низкой скорости движения, эти участки были отмечены даже не красным цветом, а темно коричневым, бордовым или скорее близким к черному.

Машины стояли, двигатели работали, водители ругались на правительство, местное самоуправление и всеми самыми плохими словами клеймили дорожных рабочих. Видимо, по мнению большинства, именно они поднялись из ада, дабы пытать обычных горожан, заживо подрумянивая их в лучах ласкового южного солнца в жестяных гробах с колесами. Именно такие мысли и крутились в голове у водителя Pontiac G6, пока некогда роскошный седан и мечта глав семейств, медленно, но уверенно пробирался к намеченной цели.

В торговом центре, в огромном моле, в знаменитом на всю округу «Гиперплексе», построенном на заброшенном пустыре, оказалось не так много посетителей. Видимо, все вдруг поддавшись внезапному порыву, сели в свои автомобили и куда-то поехали, организуя пробки. Но магазинчики работали, в том числе и тот самый магазин с зоотоварами и животными. Томас не стал дожидаться, пока его уже не отчаянно молодой отец доковыляет до входа в магазин, и припустил ко входу сам.

В торговом центре царила приятная прохлада и умиротворяющая тишина. Все раздражение дорожным трафиком ушло как по мановению волшебной палочки доброй феи. Под огромным куполом здания, где-то там далеко вверху, растекалась ненавязчивая мелодия, кажется что-то из какого-то фильма пятидесятых годов, слышались редкие голоса немногочисленных покупателей, да детское топанье ног по полированному граниту. Когда Макс подошел ко входу в зоомагазин, он уже приметил сына, прилипшего носом, как и положено, к клетке со щенками.

Вдоль одной из стен в магазине располагались клетки с животными. Они занимали все пространство начиная с самого пола и вплоть до потолочных светильников. В самом низу расположились большие клетки для крупных собак, в середине, по всей вероятности, самые популярные, мелкие клетки с небольшими собачками. А на самом верху рядами разместились клетки с собаками среднего размера. Макс остановился в замешательстве: «Столько собак и как они с ними со всеми управляются».

Его замешательство прервал патлатый молодой человек. Возможно, он был рад оторваться от полной дамы с не менее плотной дочкой, выряженных в яркие оранжевые и желтые цвета, и как-то неуверенно трущихся около огромного аквариума с рыбками.

— О, сэр, добрый день! Чем могу помочь? — осве́домился патлатый и сделал шаг навстречу Максу, а когда подошел поближе, продолжил тихим голосом с заговорщической улыбкой. — А то, я уже немного подустал от этих двух леди!

— Да, буду рад, если поможете мне с сыном! — стараясь подыграть патлатому, выпалил Макс.

Продавец улыбнулся, он развернулся и неспешно пошел в сторону клеток. Видно он заметил мальчика, вбежавшего несколькими секундами ранее и впившемуся в сталь решеток своими детскими пальцами.

— Да-да, нам с сыном, нужна… Видите ли… — начал немного неуверенно Макс. В подобных ситуациях, когда он встречался с обычными смертными, вернее людьми, чье умственное развитие, по мнению Максимильяна, было не слишком уж высоким, он старался подбирать слова и конструировать предложения так, чтобы было понятно всем. И именно тут его накрывала с головой неспособность изъясняться понятным языком для обычного представителя из народа. Речь Макса становилась косноязычной, он постоянно запинался, задумывался подбирая альтернативы специальным терминам и нераспространенным словам в данной местности. А потом проигрывал в голове десятки и сотни вариантов пока не подбирал наиболее подходящий. В конце концов, такая напряженная мыслительная деятельность приводила лишь к невозможности выразить какую-либо мысль вообще. Отчего он начинал переживать и нервничать, покрываясь испариной.

— Я так полагаю, вам нужна собака? Не так ли? — патлатый расплылся в улыбке и обнажил отсутствующий малый коренной зуб на нижней челюсти.

«А он не так уж и прост, как может показаться на первый взгляд!» — подумал про себя Макс и окинул взглядом продавца с ног до головы. Продавец выглядел как заурядный выходец из необеспеченной семьи. Длинные сальные волосы были просто зачесаны назад, да так, что на передней части головы проступала уже намечающаяся лысина. Никакой прически или стрижки на голове не наблюдалось, впрочем, чистотой бритья молодой человек аналогично пренебрегал. Вся нижняя челюсть его была покрыта длинной щетиной. Уже не легкая небритость, но еще и не борода.

Запущенность волосяных покровов отчетливо дополняла его одежда. Темные видавшие виды брюки из плотной ткани, возможно были куплены еще отцу юноши, а может быть, даже и деду, а затем передавались по наследству. За годы брюки ничуть не состарились, кроме своего покроя, ведь их носили очень нечасто. Скорее всего, на свадьбы, похороны да визиты в государственные органы, где желательно выглядеть поприличнее. С момента приобретения брюки эти никогда не стирались, а гладились только при передаче их по наследству по мужской линии. По крайней мере, все мужчины в роде продавца были одной комплекции и роста.

Картину дополняла однотонная рубашка цвета индиго с белым воротничком и белыми манжетами. По замыслу дизайнера этой сорочки, скончавшегося лет пятьдесят тому назад, такие рубашки должны надевать школьники старших классов, когда идут на танцы в соседний ко́лледж. Да и сами манжеты с воротничком должны быть белыми и гладкими от крахмала, а не желтоватыми и мятыми. Помимо всего прочего, парень застегнул ее до самого подбородка, отчего она выглядела совсем старомодно. Ну и ансамбль довершали кремовые кожаные сандалии с пяткой. Краска на них обтрепалась и кое‑где, кремовый цвет органично переходил в обычный цвет старой воловьей кожи.

С детства мама Максимильяна учила своего Максика, что бедность — это никакой не порок. А просто жизненные обстоятельства, в которые может попасть любой человек. Поэтому к любому человеку, вне зависимости от его статуса, нужно всегда относиться как к равному себе и именно тогда тебе будет уважение и почёт. Со временем Макс сформировал еще одно утверждение, которое не отменяло, но немного дополняло утверждения матери. Бедность — это еще и образ жизни, когда люди просто не готовы брать на себя бремя богатства. Ведь отсутствие чего-либо лишает необходимости заботы об этом. Нет у тебя автомобиля, и ты свободен от квитанций за нарушение скоростного режима, от штрафов за неверную парковку, от необходимости регулярно менять масло и подкачивать шины. Нет у тебя своего дома, нет и головной боли по поводу вышедшего из строя бойлера и опоссума, застрявшего в дымоходе. В конце концов, патлатый не издавал неприятного запаха, да и выглядел не отталкивающе.

— Итак, какую псину желаете приобрести? Побольше, поменьше? Для охраны дома или для бега по утрам? Кто вам нужен мальчик или девочка? У нас широчайший выбор пород и вариантов. А если какой-то собаки нет в наличии, то ее можно заказать, и она будет доставлена к вам домой в кротчайшие сроки! — продавец обвел рукой свое владение, вернее ту его часть, что была заставлена клетками.

— Па-а-а-п, давай сразу возьмем. И большую, буду в школу ходить, хулиганов ей пугать… — потянул за рукав Томас.

— Ну, вы знаете… Мне… Нам… Нам бы не очень крупную, домишко у нас не такой просторный… Но и не самую мелкую… Хочется, чтобы от нее был толк, а не только ее кормить кормом.

— Мне кажется, что я начинаю вас понимать и мне есть что предложить! — протянул патлатый и кивком головы позвал отца и сына за собой к краю стены из клеток.

«И как они их всех выгуливают?» — такая мысль зародилась где-то в глубине сознания Макса, а затем стремглав пролетела по мозгу и скрылась за очередной извилиной. Именно в этот момент патлатый резко повернулся и в очередной раз расплылся в улыбке, обнажив дыру вместо зуба.

— А вот тут, у нас особая собака! Самая совершенная модель! — он протянул руку к клетке немного выше себя. — Как вы знаете, все собаки попадают к нам уже сформированные и подрощенные. Поэтому у вас не возникнет никаких проблем ни с писанием на палас, ни с какашками в ваших ботинках. Собаки полностью самостоятельные и могут себя великолепно обслуживать. Ваша задача выгуливать собаку минимум дважды в день и кормить ее кормом от производителя не реже одного раза в неделю. Подчеркну не кормить один раз в неделю, а кормить кормом производителя один раз в неделю, остальное время можно кормить собаку другими кормами. Это ясно?

— Да, это понятно… А вот… А как же вы тут…

— Выгуливаем их?

— Да… — Макса удивило, как продавец понял его, когда он еще даже и недоговорил свой вопрос до конца.

— Тут все просто, утром и вечером, наш подсобный рабочий Хулио, выпускает порезвиться собак во внутренний двор, там оборудована специальная площадка. А поскольку все собаки модифицированы, то они ладят между собой без каких-либо конфликтов. Конечно бывает, что кого-то задавят в процессе игры, но весь товар у нас застрахован. Тем более производитель дает дополнительную страховку с полным возмещением.

— А как она к нам привыкнет? — на одном дыхании выпалил оформленную мысль Макс. Он уже заметил, что из глубины клетки за ним пристально следят два темно-коричневых глаза.

— Все верно. Вы еще видимо гадаете, как я смог угадать ваш первый вопрос, не так ли? — продавец закинул голову, поправив растрепавшие патлы.

— Ну да.

— Я вижу, что вы начинающие собаководы. Собак у вас раньше не было. По крайней мере таких. Как с ними обращаться вы не в курсе иначе пришли бы с четким пониманием какую породу вам требуется.

— У-у-у-у… — только и смог протянуть Макс.

— Да, все именно так. Я работаю тут уже три года и много повидал. Но отвечаю на ваш вопрос. Все собаки к нам приходят в инактивированном виде. Как вы знаете, псовые одни из самых преданных человеку животных. Но преданность она не появляется сама собой, она вырабатывается во время общения животного с хозяином. Это далеко не любовь с первого взгляда. Но! — тут он сделал паузу и уставился на потенциальных покупателей.

— Что но? — первым не выдержал Томас и шмыгнул носом.

— Но благодаря современной науке, у вас появилась уникальная возможность влюбить в себя собаку всего за срок около двенадцати часов. Все просто и дело в химии. В комплекте с собакой вам выдается три таблетки активатора. Они уникальны для каждой собаки. Когда вы привезете ее к себе домой, то даете собаке таблетку и стараетесь проводить с животным как можно больше времени, в течение следующих двенадцать часов.

— И что? — информация явна была новой и неожиданной для Макса.

— И по прошествии этого времени вы получаете самого преданного друга на свете. Друга, который будет защищать вас до последней капли крови! Помните об этом.

— А для чего остальные таблетки? — поинтересовался Томас.

— Ну, это на случай если вы вдруг захотите продать собаку или передать ее другим хозяевам. Все таблетки рассчитываются непосредственно опираясь на генетический год каждого конкретного пса. Да и изготавливаются долго. Конечно, если вы их потеряете, то можно заказать новые, но ждать придется около двух недель. Пока платеж пройдет, пока в работу пустят, пока синтезируют. Морока.

— Интересно, интересно! — пробормотал Макс, что-то активно обдумывая у себя в черепной коробке.

— А подвел я вас к этой клетке по той причине, что это специально выведенная порода для начинающих. Собака не крупная, не будет доставлять хлопот в доме, но, с другой стороны, и не мелкая, без каких-либо приплюснутых носов и кривых лап. Всё как и должно быть у настоящей собаки. Поэтому хлопот со здоровьем у него не будет. Шерсть короткая, в жару будет чувствовать себя хорошо, можно спокойно купать в океане, никаких последующих дерматозов. Челюсти достаточно мощные, дабы дать отпор хулигану. Но при этом не забияка. Но и это еще не все!

— А что же еще? — Макс все продолжал удивляться чудесам современной науки. За своей физической наукой он уже как-то отстал от современной жизни.

— Собака идет обученной. Она уже знает пятьдесят слов. И может выполнять несложные команды. При желании вы сможете обучить ее еще большему набору слов. На моей практике такая порода спокойно выучивает до 250 слов всего за полтора года. А уж поверьте мне, это не так уж и мало.

— А что, она умеет разговаривать? — в глазах мальчика загорелась икорка надежды, что у него появится говорящий друг и защитник.

— Да! — подхватил вопрос сына Макс.

— Ну как сказать, — продавец слегка наклонился к Томасу, отчего патлы сместились вперед и полностью закрыли его лицо, — скорее он будет понимать, что ты говоришь ему. Будет выполнять команды. А отвечать он сможет лаем или движением. Уж поверь мне, это не так уж и мало. Очень немало!

— Я поверить не могу, а мы еще разговаривали о кошках! — воскликнул в сердцах Макс. Он уже и забыл о своей привычке подбирать слова, если разговаривает с обычным человеком.

— Ну, у кошек есть свои преимущества… Итак, у нас в наличии один экземпляр породы для начинающих, это мальчик, уже подрощенный. — Патлатый нажал несколько кнопочек на пульте дистанционного управления, который он очень ловко выудил из кармана дедовских брюк, и клетка с собакой пришла в движение. Она выехала сначала вперед, а затем опустилась на пол.

Продавец открыл дверцу и из глубины на свободу вышел очень красивый пес. Его короткая коричневая шерстка ухожено блестела, уши торчали кверху, а тонкий хвостик вилял из стороны в сторону. А карие глаза все продолжали внимательно следить за людьми.

— Ой, папа! Он кого-то мне напоминает! — пропищал тоненьким от восхищения голоском Томас, а пес подошел к мальчику, сел и стал внимательно на него смотреть, оценивая нового потенциального хозяина.

— Да, действительно… Он… На кого-то похож… — промямлил отец.

— Вы смотрели мультсериал The Simpsons? — с некоторой тенью ликования спросил патлатый продавец и в очередной раз продемонстрировал дырку вместо зуба.

— Вот ведь! Точно! У них такой же пес был! — с восхищением заметил Макс.

— А-а-а-а-а, — заверещал Томас, обнял сидящую собаку за шею, отчего та слегка покосилась в сторону, — давай возьмем именно его! Он такой обаяшка!

— А как же защита от хулиганов? — поинтересовался Макс, а затем добавил уже в сторону продавца. — Он не выглядит особо бойцовым как-то.

— Ну что вы! Собака обладает отличными длинными челюстями, а посмотрите какие зубы! — он присел около пса и потянул верхнюю губу собаки вверх, обнажая длинные белые клыки. — Я не помню точные ТТХ именно этой породы, но они по силе укуса совсем немного меньше, чем у специальных бойцовых пород. Этот пес защитит от любого человека! Поверьте мне, я то уж знаю, что говорю!

Вид крупных зубов, торчащих из пасти ласковой с виду зверюги, убедил Макса, и он одобрительно закивал головой: «А своих он не будет кусать?»

— Только в случае, если вы загоните его в угол и будете угрожать его жизни. В других случаях никогда! Это же собака, она будет любить вас и всех членов вашей семьи, только не забудьте про таблетку.

— Па, ну давай уже, берем его, берем! — пропищал в очередной раз Томас.

— А сколько он стоит? — осторожно поинтересовался Адамски и покосился на сына.

— А для решения этого вопроса, давайте проследуем к кассе, где я и рассчитаю вамполную стоимость вашей покупки! — вежливо прощебетал продавец, что очень расходилось с его внешностью скрытого панка или рокера, хотя в голове у него уже, наверное, ангелы пели дифирамбы во славу выручки.

И все трое прошествовали мимо рядов клеток, а из каждой за ними внимательно следила пара темных глаз. Звери, видимо, уже догадались, что сейчас произойдет то, чего они все так боятся и одновременно жаждут. Какая-то мелкая тварь аж не выдержав тявкнула, стараясь привлечь к себе внимание. Она встала на задние лапки и начала скрести в металлическую решетку дверцы клетки. Максимильян заметил, как сын инстинктивно повернулся в сторону собаки, чуть замедлил свой шаг. Но, ценник под клеткой явно давал понять, что чем меньше размер собаки, тем она дороже. Пришлось слегка одернуть руку Томаса и ускорить шаг, благо сам продавец уже успел упорхать прямо к терминалу кассового аппарата.

— Т-а-а-а-к, — протяжно начал он, — сама собака обойдется вам всего в двести долларов, дополнительная трехлетняя гарантия еще семьдесят, пожизненная подписка на обновления с доставкой на дом сто пятьдесят, запас фирменного корма на месяц вперед сразу и на полгода с доставкой домой. Это еще сотня… Итого… Итого пятьсот двадцать баксов, за вычетом нашей сегодняшней скидки…

Парень прокатил какую-то карточку через карт-ридер, терминал пискнул:

— Вот, итого, четыреста семьдесят пять долларов сорок три цента!

Продавец победоносно уставился на остолбеневшего отца семейства. Тот явно не ожидал, что за какую-то собаку, хоть и специально выведенную для таких начинающих, как он, необходимо расстаться с такой крупной суммой. На мгновение он потерял дар речи, но когда обрел его, ничего сказать так и не успел.

— Ах, да, тут еще идут дополнительные бонусы, — продавец, заподозрив неладное со стороны клиента, начал активно щелкать по клавишам компьютера. — Вот, еще идет совершенно бесплатно 50 % скидки на посещение ветеринарных клиник «Доктор Гав!» и 75 % скидка на первые три сеанса груминга и педикюра для вашего пса. Хорошая сделка между прочим!

И не давая опомниться, он добавил:

— Пока я буду проводить платеж и оформлять дисконтные карты, заполните, пожалуйста, вот эту анкету. Стандартная процедура, нужна для доставки обновлений и кормов. Стандартная процедура. Вот ручка.

Максу не нравилось. Ему не нравилась та напористость, с которой продавец его обхаживал и старался всучить весь тот ненужный хлам, который шел вкупе с собакой. Но с другой стороны, он не мог оформить свое нежелание заключить сделку покупки-продажи, так как находился в непонятном состоянии эйфории. Ведь и он и, что более важно, его сын мечтали завести себе четвероного друга, но какой-то червь сомнения грыз и грыз Максимильяна где-то внутри, бессильно стараясь прогрызться через слова и обещания постороннего человека.

И как в состоянии полузабытья, криво улыбаясь, Макс достал из внутреннего кармана пиджака пластиковую банковскую карту в отдельном кожаном чехле. Он всегда носил свои банковские карты не в кошельке и не в портмоне, а отдельно. Впрочем, банкноты он таскал точно так же, без какой-либо клипсы и кошелёчка. Так ему было вполне удобно, да и карманы не оттопыривались.

Патлатый торопливым движением взял карту с пластиковой тарелочки для сдачи, куда ее секунду до этого положил Макс, и вставил ее в банковский терминал. Машина весело замигала огоньками, а Адамски сосредоточился на заполнении цветастой анкеты. Собственно, пунктов там было немного, адрес, телефон, электронная почта, предпочтительное время для звонка и прочая чепуха. Но его отвлекла просьба продавца ввести пинкод для авторизации платежа.

— Ой, погодите-ка! — воскликнул патлатый. — Тут еще для вас бонус печатается!

Действительно, принтер, расположенный где-то в недрах кассовой стойки, зашуршал, и продавец выудил листок бумаги с напечатанной схемой, текстом и штрих кодом.

— Что это? — осведомился осторожно Макс, оторвавшись от заполнения анкеты.

— О, это похоже на то, что вы выиграли бесплатное посещение лаборатории-производителя вашего зверя! — продавец был явно возбужден, он несколько раз поправил свои патлы. — Такая удача не каждому достается. Я слышал, что они разыгрывают билеты на посещение лабы среди своих покупателей, но ни разу их не видел. И даже никого из покупателей, кто выиграл бы такие билеты тоже не видел!

— Да, а что там? — все еще не понимая, что за билеты и куда он получил, спросил Адамски.

— Ну как же, смотрите, — он тыкнул своим пальцем в листок, — тут написано, что два человека могут посетить лабораторию, расположенную вот по этому адресу, а там для вас проведут экскурсию, все покажут и расскажут. Как они делают своих собак, как их программируют, где бодяжат химикалии и все такое прочее.

— Хммм… — в нерешительности задумался Макс.

— О, если вы не желаете воспользоваться ими, то может быть, — продавец заискивающе заморгал глазами, отчего стал похож на одного из питомцев в клетках, — я смогу воспользоваться ими?

— О, нет! Позвольте все же мне.


Через пятнадцать минут все трое, отец, сын и собака уже сидели в салоне автомобиля и с черепашьей скоростью стали пробираться назад к дому. Улицы по-прежнему были наводнены автомобилями, поэтому приходилось то и дело использовать боковые проезды, да срезать углы. Но тем не менее все шло более-менее хорошо. Томас играл с собакой, собака довольно тявкала, пока они все вместе не уперлись в стоячую пробку.

— Да что же это такое сегодня происходит! — в сердцах вскрикнул Макс и включил видеосистему.

Делать было решительно нечего, путь назад был отрезан подъехавшим грузовиком, а впереди не было заметно ни малейшего движения. В динамиках тихо бубнил диктор новостей, но на экран Максу смотреть совсем не хотелось. Очередные новости про то, как в Айове полосатый кот залез на дерево, а местные пожарные полтора часа его оттуда снимали или же душещипательную историю про мексиканских беженцев, которые пересекли границу в надежде спастись от преследующих их наркобаронов. Поэтому пошуршав в пакете со скидочными картами, таблетками, чеками и билетами на экскурсию, он вытащил увесистую инструкцию «Вы и ваша собака». Текст был отпечатан на хорошей мелованной бумаге крупным шрифтом, благодаря чему первые десять страниц были «проглочены» с неимоверной скоростью.

Но тут краем уха Макс уловил что-то про ситуацию на дорогах Сан-Франциско. Он сделал погромче и отстранив книгу, уставился в экран телевизора. На экране появилась ухоженная женщина в светло-желтом плаще, неимоверной шевелюрой и микрофоном с логотипом канала в руке.

— Сегодня многие автомобилисты Большого Сан-Франциско мучаются от неимоверных пробок, — начала свой монолог журналистка в желтом, — причиной ему стали многочисленные и самое важное, разрозненные, акции протеста по городу. Горожане протестуют, перекрывая улицы в знак несогласия с очередным актом полицейского насилия.

Тут кадр сменился и на экране появилось видео, которое Максимильян уже видел. Полицейские собаки кусают упавшего чернокожего, а сами полицейские лупцуют лежащего дубинками.

— Ах, вот оно что! — даже не удивился Макс. В последнее время в прессе наблюдалась подлинная истерия относительно полицейской жестокости. Ни один житель города, похоже не желал остаться в стороне и активно проявлял свою гражданскую позицию. Кто-то просто ругал власти и особенно мера города, что допускает безобразия, а кто-то настроен более решительно и выставляет плакат напротив своего дома.

— Как нам удалось выяснить, покалеченный собаками и побитый дубинками чернокожий житель нашего города принадлежит местной баптистской общине. Причем он занимает должность пастыря одной из церквей. Божий человек и был побит полицейскими, которые натравили на него собак! Это просто невыносимо! — журналистка начала повышать градус истерики подготавливая зрителя к еще более жалостливой картинке.

На экране появилось изображение церквушки, Макс сразу узнал ее, она располагалась минутах в десяти езды от его дома. На фоне открытого входа стояло несколько чернокожих в очень чопорных одеждах. Первой в камеру зарыдала девочка лет 13 с комически толстыми щеками. Она начала выдавливать из себя слезу, про то, что дескать, отец Аусий был такой добрый, такой щедрый, всегда выдавал детям конфетки. Следом вступил мужчина в темной рясе, он посетовал на то, что благочинных горожан по пустому обвинению приносят в жертву, избивают. И что это потрясло его до глубины души. Но ему не дала договорить голосистая тетка, которая начала прямо с экрана угрожать, что теперь все общины поднимутся на борьбу с произволом властей и полиции. На этом трансляция от церкви закончилась и на экране вновь появилась женщина в светло-желтом плаще и с микрофоном.

А Макс неожиданно для себя вспомнил, что где-то с полгода тому назад, к ним домой действительно приходила эта голосистая и вестовала, несла глас божий людям. Он тогда еще позвал супругу, поскольку сам просто не мог выставить за порог женщину. Виола же с задачей справилась очень быстро. Правда, женщины немного покричали друг на друга, но именно этот крик и помог запомнить голосистую.

— Нам удалось получить информацию от полиции, сегодня утром. Давайте послушаем, что было объявлено во всеуслышание.

На экране появился седовласый офицер полиции, он стоял у белой трибуны на каком-то возвышении. По всей видимости, это были ступеньки у полицейского участка.

— Уважаемые жители, — тут голос полицейского оборвался, он прокашлялся, — к моему великому сожалению произошла трагическая случайность. Наши офицеры проводили специальную операцию по поимке торговцев наркотиками. К нам в отдел поступила информация, что какие-то люди, распространяют новый вид наркотика. Мы даже провели контрольную закупку и могу сказать, что новый наркотик намного хуже всего, с чем мы до сих пор сталкивались. Это прямые поставки из Китая. Но по нелепой случайности, вместо преступников, полицейские начали захват мирных граждан. Как позже оказалось, это были представители местного церковного движения. Больше всех пострадал пастор одной из церквей в нашем городе, Осама Аусий Сахипзад Набиулин. После того как ошибка была осознана, пострадавший был доставлен в клинику, где и прошел курс реабилитации. Сегодня утром Осама Сахипзад убыл домой. Я от лица города и полиции, приношу свои искренние извинения всем пострадавшим.

На этом фрагмент от полицейского участка закончился и в кадре опять появилась журналистка с микрофоном. Но Макс не стал ее слушать, выключил мультимедийную систему, поскольку поток сдвинулся с места и весьма шустро. И всего через пятнадцать минут они уже подъезжали к своему дому.


* * *
— Ма-ма-а-а-а! — вскричал спешащий поделиться своим собачьим счастьем Томас на крыльцо дома. — Смотри! Что у нас теперь есть! У нас есть собака! Смотри! Там в машине, с папой!

Мать выглянула за москитную сетку, установленную на двери и посмотрела в сторону, куда указывал палец мальчика. Но никакой собаки в машине не было. Там сидел ее муж, что-то ковырялся в телефоне. Но собака отсутствовала.

— И где же собака? — неуверенно спросила Виола, посмотрев на сына.

— Да вот же она! — еще громче вскрикнул мальчик и тут откуда ни возьмись появилось небольшое коричневое облачко, которое носилось по парковке, лужайке, периодически запрыгивало на ступеньки, ударялось головой о руку мальчика, потом вскользь проносилось по его ногам и убегало на новый круг. Помимо всего, облачко еще и издавало непонятные звуки. Со стороны могло показаться, что это какое-то натуженное, но очень быстрое сопение, соединенное с легким похрюкиванием.

— Ой, что это? — еще более опасливым голосом удивилась Виола.

И тут, как по команде, облачко замерло около мальчика и на Виолу уставилось два карих собачьих глаза на длинной мордочке. Пес внимательно смотрел на женщину и по всему было видно, что он ужасно запыхался. Его бока раздувались от глубокого и частого дыхания, а из открытой пасти вывалился длинный язык, который то и дело, ходил туда-сюда в такт дыхания. Собака замерла, потом дернулась и чуть не сбив Томаса с ног, метнулась нарезать очередной круг.

— Батюшки, — Виола вдруг заговорила как какая-то старушка в забытой польской деревеньке, — что же это такое? Это же какой-то настоящий метеор! Такой шустрый и такой большой! Это кто мальчик или девочка?

— Это мальчик, — ответил подошедший к входу в жилище Макс, — и он да, большой!

— Вы что взяли уже взрослую собаку? А как же ее приручать?

— Виола, современное производство поставляет только вот таких, уже подросших собак. Зато никаких детских болезней. Уже можно гулять, кормить взрослым кормом, — Макс плюхнул о крыльцо увесистый серебристый пакет с сухим кормом.

— А команды он будет слушаться?

— Стоять! — звонко скомандовал вовремя сориентировавшийся Томас.

Пес, услышав кодовое слово, резко остановился. Он сделал это так быстро, что ему пришлось отклонить свое тело назад, совсем как это делают велосипедисты, когда оттормаживаются с высокой скорости, иначе без этого манёвра у них есть риск перелететь через руль. А собака просто нагребла перед передними лапами немного почвы и травы. Он остановился и повернув голову уставился на Томаса в ожидании следующей команды. Томас же гордо стоял с видом настоящего супермена, эдакого повелителя диких зверей.

— Вот здорово! — промямлила Виола, присела, стукнула ладошкой по голени и позвала пса к себе. — Иди мой хороший ко мне. Ко мне!

Пес послушно выполнил приказ новой хозяйки и медленно, прижав уши и на полусогнутых лапах, подобрался к крыльцу. Он был явно рад выбраться из тесной и неуютной клетки, где его может быть держали неделю, а то и больше. А затем со всей прыти запрыгнул на крыльцо, подбежал к Виоле и подставил спину для того, чтобы его погладили.

— Ой, какой ты умный мальчик! Хороший мальчик! — начала ласкать собаку Вила. — А как тебя зовут?

— Ой, даже и не знаю, я как-то не спросил в магазине, — начал оправдываться Макс.

— А давайте назовем его Мухаммед! Я буду ходить с ним в школу! — прокричал все еще находящийся в крайне взволнованном состоянии Томас.

— Не, ну как же так можно назвать собаку человеческим именем? Нет, так не пойдет, — перспектива возможных проблем с властями не радовала отца семейства.

— А давайте назовем его Метеором? Он такой шустрый, что ему это имя подходит как никак лучше! — предложила Виола.

— Ура! Ура! Метеор! Метеор! — завопил во все горло Томас, а Метеор поддакнул ему громким, но дружелюбным лаем.

— Договорились! Метеор, приступай к обследованию своего нового жилища! — поддавшись всеобщему возбуждению, продекламировал Максимильян и открыл на всю ширь дверь пропуская собаку с сыном внутрь. Томас и новый хвостатый жилец мигом метнулись в помещение, оттуда мгновенно послышался топот и звяканье посуды.

— Эй, поаккуратнее там! — крикнула вдогонку Виола и обвила руки вокруг мужниной шеи. Их лица сблизились. — Ты доволен? Подговорил сына на собаку?

— Да, — в небольшом замешательстве ответил Макс, но тут же нашелся, — вот еще таблетки специальные для привыкания к хозяевам. И инструкция на двести страниц. Собака уже знает несколько команд, но можно натренировать ее еще. Тут все написано.

— Ах, Макс, какой же ты чудно́й!

— Ну да, есть немножко!

— Ты посмотри на Томаса, я думаю он настолько рад, насколько рад и пес. И, наверное, нам не понадобятся никакие таблетки! — Виола впилась поцелуем в губы мужа.

Макс немного отклонился, покачнулся. Поцелуй вышел каким-то скомканным. Виола отошла от мужа, но все еще лучезарно улыбалась, а затем удалилась внутрь дома. У Макса зазвонил телефон, он начал нервно рыться в полах одежды, пока наконец не добрался до трубки.

— Да, слушаю! — проревел он в ответ на телефонный звонок, затем отвернулся и отошел к забору, чтобы его разговора не слышали домашние. — Льюис! Ты меня просто без ножа режешь! Да как же так можно! … Да, я все понимаю… Чёрт! Чёрт! Чёрт! … Вызывай срочно Френки и старайтесь исправить своими силами! В случае чего, звоните мне, я проконсультирую. Если ничего не будет получаться, так уж и быть, приеду к вам. Буду помогать вам, если вы уж такие неумехи… Ладно, ладно, извини, просто эта ситуация с питанием и охлаждением меня начинает уже немного доставать. Ну с охлаждением еще ясно, но с питанием-то что не так? Там же у вас трехкратный запас должен быть! … Я понимаю, что вы не отвечаете за работу местных энергетических… Так, Льюис, давай пока не будем привлекать никого, попробуем разобраться самостоятельно. Если все получится, я потом похлопочу о специальном бонусе для вас, для тебя и Френки… Да, особенно для тебя… Все, давай. В случае чего — звони немедленно… Да, пока!

Макс глубоко вдохнул, задержал воздух, закрыл в глаза. Мысленно он досчитал до 45 и медленно, с шумом, выдохнул. Затем убрал телефон в карман, осмотрелся вокруг и вздрогнул.

— Что, пса завели? — откуда-то из-за ограды послышался старческий трясущийся голос.

— Ой, — только и смог обронить Макс. Он никак не ожидал, что за забором кто-то может быть.

— Я говорю, сосед, ты что пса завел? — повторил голос из-за забора.

— А, это вы, Гордон. Как поживаете? — поинтересовался Макс, вместо ответа.

— Да, спасибо, хорошо. Вот только артрит доканывает, совсем вяло перемещаюсь. Но социальная служба работает хорошо. Раз в два дня ко мне приезжает медсестра. Негритянка. Такая веселушка, что живого места на мне не оставляет. Еще и продуктов привозит. И знаешь почему мне такая привилегия? Почему обо мне так заботятся посторонние мне люди?

Гордон наконец-то смог прорваться через заросли кустов на своем участке и приблизился к забору. Старик был одет в полосатую теплую пижаму, хотя на улице было не так уж и холодно. Белые полоски пижамы почти сливались с его бледной, даже мертвенно бледной, морщинистой кожей. А редкие седые волосинки на обтянутой шкуркой голове покачивались в такт его шагам.

Гордон Дженнингс заработал себе репутацию отличного соседа. Он никогда не включал громко музыку, не курил и не кидал окурки через забор. Он даже не брюзжал по поводу шумных празднований у Адамски. Вообще его видно было не так часто. Мистер Дженнингс проводил больше времени у себя в доме, помощи не просил, во всем ему помогали социальные работники. Его компания, занимающаяся продуктами питания, где он оттрубил в качестве главы лет тридцать, дала ему неплохую страховку. Все это Макс знал со слов самого Гордона. Иногда они общались, вот так, через забор.

Но Макс не знал другого. Он не знал, почему Дженнингса не навещают дети, внуки или какие другие родные. И есть ли они у него вообще. Всякий раз, как он пытался это выяснить, Гордон как-то замыкался и старался перевести разговор на другую тему. А из посторонних источников выяснить хотя бы что-то про семью соседа он так и не смог. Хотя особо и не старался. Гордон был отличным стариканом и вся семья Адамски по-своему его любила.

— Нет, почему?

— А потому что я сделал взнос в их больницу на позапрошлой неделе. Пожертвовал аж сто тысяч баксов! — старик поднял костлявый указательный палец вверх, делая акцент на своих словах.

— Ого! За что это вы их так одарили?

— Ну, как за что? Мои дни уже на исходе, может протяну еще пару месяцев, ну может годик другой. От силы не более пяти, ну в крайнем случай декаду. А деньги-то остались. Не хочу, чтобы они ушли куда-то, где я не смогу их контролировать. Ну а тут у меня каждый раз спрашивают, на что их потратить. Я, конечно, там мало понимаю в этих их новых словах, но все равно чертовски приятно снова почувствовать себя на коне. Вот нога только совсем не ходит. Но это, так, мелочи.

— Да, Гордон, умеете вы удивлять! — искренне подивился словам старика Макс.

— Ну, есть еще порох-то… Так я спрашиваю, пса купили? Аль к вам кто с собакой приехал? Мне из окошка не видать, зелень разрослась, а подстригать лень.

— Да, именно так. Сегодня съездили и вот теперь у нас своя собака.

— Собака. Собака — это хорошо! Собака — это друг мужчины! А как назвали-то?

— С легкой руки моей супруги назвали мы его Комета.

— Комета? Пса?

— Ой! Тьфу! Метеором мы его назвали. Совсем работа доконала, столько нервов из-за нее. Метеор он! Метеор!

— А, ну хорошее имя, хорошее. Только если сокращенно, то будет перекликаться с одним из новомодных наркотиков. Я тут про них целый сериал просмотрел недавно. Очень поучительный и про очень умных людей. Ну прямо таких как ты!

— Да, я тоже слышал про него, но не смотрел. Да и когда смотреть-то? Постоянно то работа, то еще что-то, то опять работа. Но к сведению принял. Спасибо. Не будем сокращенно называть, не будем. Спасибо!

— Да ничего, ступай! А я пойду домой, а то, что-то зябко тут как-то. Зябко.

— Приятного вечера, вам, Гордон! — проговорил вслед уходящему старику Макс, тот пробормотал что-то неразборчивое и скрылся в кустах.

Макс двинулся в сторону дома, оттуда подозрительно не доносилось никаких звуков. Но как только он подошел к крыльцу, ему навстречу вышла Виола:

— Что, сосед уже выведал, что у нас собака?

— Да ты знаешь, у этих стариков, ушки на макушке. Целый день делать нечего, вот они и шпионят за всеми подряд.

— У тебя опять что-то на работе? — Виола обняла Макса. — Ты какой-то озадаченный и взъерошенный. Или на тебя так повлиял разговор с Гордоном?

— Да ты опять, опять, права! Какая-то полная ерунда творится у нас на островах. Очень нестабильно работает оборудование. Какие-то непонятные сбои происходят постоянно. Ребята вроде бы работают, стараются, но ничего не получается. Установка уже набрала огромное количество материала. А использовать мы его не можем. Еще не собрали камеру для столкновений. А если вдруг что произойдет, я даже не знаю, что может случиться! Никто не знает, поскольку еще никто не собирал в одном месте такое количество частиц! Ну профессор, безусловно, гений, но даже он не знает к чему все это может привести!

Виола потерлась головой о грудь мужа, но он не заметил этого ласкающегося движения и продолжил изливать свои проблемы:

— Может быть придется к ним опять лететь туда. И все настраивать своими руками. А я так не люблю летать к ним в эти чёртовы условия. Насекомые везде, пчелы их местные. Так и липнут ко мне, как будто на мне медом намазано…

— Милый, да на тебе и действительно намазано медом. Ты такой сладкий…

— Э, извини, мне сейчас не до этого, — Макс отодвинулся и постарался высвободиться из цепких объятий жены. — Ну а у тебя на работке как?

— Да как обычно, — Виола отпустила мужа, — сегодня взяли того, проворовавшегося.

— Как взяли? — Макс судорожно сглотнул и инстинктивно потянул за воротничок рубашки.

— Ну как-как, как обычно. Приехала полиция в штатском на штатских машинах, пришли к нему в отдел, взяли под руки и увели. Шеф говорит, что взяли под временную стражу до выяснения всех обстоятельств. Слушай! — вдруг нашлась Виола. — Я прочитала в инструкции к собаке, что его нужно обязательно водить на процедуры. Один раз в 2–3 месяца, в зависимости от условия содержания!

— На какие такие процедуры? — удивился Макс.

— Ну на подстрижку когтей, на чистку зубов от камня, да и вообще.

— Интересно, продавец мне ничего такого не говорил про Метеора, что его нужно водить на чистку от камня.

— Ну судя по тем дисконтным картам, что ты принес, он тебе об этом говорил. Хорошо, что салон этот недалеко от нас.

— А, вот оно что! Ну ладно. Тогда придется водить.

— А еще я вычитала очень интересную мысль. Там написано, что собака вооружена крепкими зубами и мощной челюстью. Но она нас не кусает. Поскольку доверяет нам и любит нас. И мы соответственно должны ее любить и не бить, поскольку наша любовь должна быть больше ее, мы ведь люди!

— Интересная мысль. Надо ее обдумать со всех сторон!

— Да что тут думать-то, тут и так все ясно и понятно. Собаку бить не стоит и все тут. Что неясного?

— Ма, есть хочу! — в дверном проеме появился Томас, а следом за ним высунулась и морда Метеора.

— Иду! — отозвалась Виола.

— Похоже, что теперь тебе придется кормить на один рот больше! — улыбнулся Макс.

— Верно, но ты ведь привез собачий корм? — и Виола скрылась в дверях.

Макс постоял немного на крыльце. Потом посмотрел на безоблачное небо, которое уже успело с одного края погрузиться в синий мрак, а с противоположной — окраситься в яркие цвета заката. Он постоял еще, подышал полной грудью, затем вышел в сад и сел на качели, удобно раскинулся на сидении с мягкими подушками и откинулся на спинку. Ноги Максимильяна ритмично сгибались и разгибались, стоя на земле и раскачивая качели.

Макс вынул телефон и набрал номер:

— Профессор, это я… Добрый вечер… Похоже, что дела плохи. Постоянно идут сбои. Я боюсь, как бы все не всплыло… Профессор Шпигель, я понимаю, что я гений и вы гений тоже и что никто кроме меня не разберется в системе, которую спроектировал я сам, но что будет, если система откажет, когда в накопителе уже набрана критическая масса? … Да, я понимаю, что это не моя забота… Что? Вы сделали расчеты? … Да это же колоссальное количество энергии! Настоящая бомба! … Уже перевели в Швейцарию? Так быстро? … Но нам нужно как-то исправлять ситуацию… Я планирую лично туда лететь… Будет отлично, да… Если вы присоединитесь, будет еще лучше… Да, давайте следующий понедельник! Отлично! Я постараюсь, чтобы никто из ремонтников туда до этого срока не прилетел… Все, договорились! … Я вас тоже!

Макс положил трубку в карман и откинувшись на спинке качелей уставился в звездное небо. Иногда работа занимает в твоей жизни гораздо больше, чем стоило бы.


* * *
В биолабораторию Томас и Макс прибыли ближе к вечеру в пятницу. Погода испортилась, весь день шел мелкий и противный дождь. Делать было особо нечего, поэтому на семейном совете было решено отправиться на подаренную экскурсию. Благо билеты были без даты и ими можно было воспользоваться в любое время, достаточно было только заранее позвонить.

Пятница в Калифорнии — короткий день и большинство компаний придерживаются этого правила, но если вдруг возникает производственная необходимость, то сотрудники задерживаются на своих рабочих местах. За что им впоследствии в обязательном порядке выплачивают соответствующее вознаграждение — двойную плату за каждый час работы. Со стороны это может показаться нелепым, но ни один работодатель не рискует и не старается скрыть факты переработки своих сотрудников, ведь если подобная несправедливость всплывет, то компанию ждет весьма крупным и неминуемый штраф.

К зданию лаборатории сын и отец приехали на автомобиле, на них уже были выписаны пропуска, поэтому охранник на воротах только завидев автомобиль сразу же открыл ворота и рукой указал в сторону парковки. Перед приземистым зданием в три этажа, на парковке, стояло около двух десятков автомобилей и было похоже, что вся компания задержалась на работе ради визита двух, уже состоявшихся, покупателей.

Несмотря на относительно низкую этажность, здание довлело над округой. Мало того что оно было построено на холме, так еще сам материал и форма намекали на то, что это не обычный офисный центр. Мощные бетонные стены, небольшие окна, больше напоминающие бойницы, мощные металлические двери, походящие на шлюзы, все говорило о том, что когда-то оно принадлежало государству или военным.

Подойдя ближе к входу, Макс подтвердил свои догадки о генезисе здания лаборатории, на боковой стене можно было разглядеть тщательно, но не до конца, стертый герб министерства обороны США. Изначально он был намалеван краской по неровной бетонной поверхности, посему ошлифовать его до конца так и не получилось. А немного сверху к серому бетону была пришпилена яркая и немного странно смотрящаяся на строгом здании вывеска с бегущим радостным псом непознаваемой породы. Макс обернулся, чтобы подождать немного отставшего Томаса. Мальчик семенил по парковке, попутно сворачивая себе шею на блестящий хромом мотоцикл, припаркованный рядом с входом. И тут Макс словно остолбенел, он увидел какой замечательный вид открывается от входа. Да, военные не всегда думают категориями фортификации, иногда не забывают и о прекрасном. Хотя, может быть, оно так вышло совершенно случайно и живописный вид лишь оказался тут просто случайно.

Со ступеней здания лаборатории, прямо перед ногами, раскинулась удивительная панорама. Вдали виднелся крупный ажурный мост, соединяющий два берега залива, сам залив, окруженный множеством больших и мелких зданий. На одном его берегу взлетали и садились длинные светлые сигары пассажирских авиалайнеров. А частные и корпоративные здания, вперемешку с зеленью деревьев, подбирались к самому подножью холма чудаковатым разноцветным ковром. И даже низкая облачность только подчеркивала харизму буйства красок и ломанных геометрических линий.

— Пойдем, пойдем, не зевай! — поторопил мальчика его отец и потянул на себя огромную массивную дверь.

Дверь на удивление поддалась очень легко. Внешне она выглядела так, будто она вылита из чугуна или наполнена бетоном, особенно впечатляли массивные петли, на которых она висела в дверном проеме, но благодаря сервоприводу, выдавшему себя легким жужжанием, открыть ее мог и ребенок, достаточно только потянуть за ручку. Внутри здания главенствовал рабочий полумрак. Серые бетонные стены, тщательно отшлифованные, что нетипично для зданий вояк, подсвечивали многочисленные маломощные светильники. В коридорах никого не было. Ни единой души, ни звука, ни даже шороха.

Макс оторопел, Томас не подал ни слова, а массивная дверь, начала сама за спиной закрываться с легким жужжанием электродвигателей. Они сделали еще с десяток шагов вперед и только тут обнаружили, что часть одной из стен коридора выполнена из стекла, очевидно, что именно там должен располагаться пропускной пункт. Но из-за особенностей освещения они его сразу не заметили. Паре пришлось слегка подкорректировать вектор движения и когда они приблизились вплотную к окну, то Макс заметил, через невероятно толстое, да еще и тонированное стекло, что там действительно есть люди.

— Здравствуйте, — произнес дрожащим голосом Макс, по необъяснимой причине он всегда испытывал легкий трепет перед представителями хоть и мелкой, но власти, — мы на встречу, вот по билету.

Макс приложил билет к стеклу, с той стороны приблизились, что-то зашумело, а затем хриплый голос, раздавшийся откуда-то сверху, произнес:

— Да, вижу, обождите.

Макс остановился и начал разглядывать стену, потолок, стеклянную перегородку, пока вдалеке не послышались четкие шаги. Шаги все приближались и усиливались, пока наконец из-за поворота не показался человек в деловом костюме, который ему был явно не по размеру. Пиджак висел как на вешалке, а брюки были не настолько длинными, чтобы закрывать носки. Увидав посетителей, человек ускорил шаг и выбросил вперед руку, намереваясь поприветствовать Макса.

— Добрый вечер, меня зовут Уильям Гитц, а вы, я так полагаю, прибыли к нам на обучение?

— Э-э-э, не совсем на обучение, вот у нас билет, — Макс протянул прибывшему Гитцу распечатанные билеты.

— Ах, вот оно что, точно! — Уильям ударил себя в лоб раскрытой ладонью, отчего на его запястье что-то звякнуло и изобразил некую фазу озарения о давно забытом факте.

— Да, — поддакнул Томас и уставился на Гитца.

— О, да вы еще и с мальчиком, — протянул Уильям, — хочу сразу предупредить, что поскольку у нас биологическая лаборатория, то в некоторых наших помещениях могут быть не очень приятные зрелища. Хотя такое случается крайне редко, я просто обязан вас предупредить.

— Ничего, я думаю, что он справится, — посмотрел на сына Макс, — не так ли?

— Разберемся, — насупившись, пробурчал мальчик и прочертил ногой небольшую кривую по бетонному полу.

— Отлично, ну тогда следуйте за мной! — Гитц развернулся и не спеша начал удаляться в направлении откуда ушел.

Как и было предложено, Макс и Томас последовали за ним. Гитц шел вальяжно, широко расставляя ноги и уже никуда не спешил. Они прошли несколько поворотов, миновали несколько длинных коридоров без окон, заглянули в пару комнат. По ходу продвижения Адамски узнали о том, что это здание действительно раньше принадлежало министерству обороны, и что компания удачно купила его вместе с оборудованием по сходной цене. Что охрана в здании немногочисленна и если пройти первые двери, то можно будет попасть в любое помещение, поскольку двери не имеют замков и не запираются. В конце концов, миновав еще несколько помещений с непонятным оборудованием, они попали, вероятнее всего, в конечную точку своего путешествия.

Экскурсанты и экскурсовод очутились в помещении, в котором одна стена была выполнена из стекла, а в самом кабинете располагались компьютеры, столы и люди. В комнате за стеклом они были минут десять назад и из пояснений Гитца Макс понял, что там проходят проверки изменений, да и вообще готовятся новые штаммы не то вирусов, но то прививок. Гитц рассказывал очень сбивчиво и с отрывками, то и дело перескакивая с одной темы на другую, отчего в голове никак не складывалась единая картинка хотя бы чего-то чем они тут вообще занимаются.

— А вот это, — с гордостью обвел рукой помещение Гитц, — святая святых нашей компании. Именно тут сидят основные ценности, генерирующие добавочную прибыль. Тут и мое рабочее место, вот оно.

— А кто тут сидит? — поинтересовался Макс.

— Это помещение для генных инженеров. Мы программируем наших собачек, мы их улучшаем. Но сейчас я постараюсь все разъяснить и разложить по полочкам. Видимо, что предыдущие мои объяснения не очень вам показались понятными.

— Да, действительно, это так, — подтвердил Макс.

Томас расположился на каком-то замызганном табурете около небольшого окошка и приготовился рассматривать то, что происходит за толстым стеклом. Он и до этого момента перестал понимать, что происходит, а сейчас уже готовился сворачивать свои уши в трубочку.

— Итак, приступим. Как вы знаете, наша компания занимается выпуском генномодифицированных собак. А чем отличаются наши собаки от обычных?

— Не знаю. Чем? — осведомился Макс.

— А тем, что наши собаки обладают намного лучшим здоровьем, они быстрее, умнее, преданнее, нежели обычные собаки. Мы занимаемся тем, что улучшаем, постепенно, маленькими шажками, то, что смогла сделать природа за сотни тысяч лет. Например, мы избавились от множества заразных заболеваний у собак, наши собаки стали настолько здоровыми, что нам пришлось пойти на сделку с ассоциацией ветеринаров, дабы не оставить их совсем без работы. Теперь они постепенно переквалифицируются на оказание вспомогательных услуг, да хирургию.

— О, у меня вот даже есть дисконтная карта на их услуги, — промямлил Макс и вытянул из кармана визитницу, порылся в ней и показал Гитцу карту.

— Да, вполне возможно, что это раньше была клиника, но теперь они больше оказывают услуги типа груминга, да чистки зубов.

— Не могу сказать, еще ни разу у них еще не были.

— Наши собаки настолько превосходят натуральных, что у нас уже есть несколько контрактов с силовыми органами. В прошлом месяце мы заключили контракт с полицией уже пятнадцатого штата. А с полицией Калифорнии и непосредственно Сан-Франциско, мы работаем уже несколько лет. И все псы в штате полиции заменены на наших. Да и на руках у населения наших собак уже очень много. Ну а что? Звери отличные, слушаются хозяев, умницы!

— А что, интеллект у них сильно выше, чем у их природных собратьев? — Макс поднял брови вверх.

— Я бы не назвал бы это интеллектом, в том понимании, в котором мы все привыкли понимать это слово… Собаки умны и, пожалуй, входят в пятерку самых умных животных на Земле, но тут речь идет немного не о том интеллекте или если угодно «умности». Мы целенаправленно развиваем некоторые направления в умственной деятельности у наших животных и добились немалого успеха в этом. Так нами была разработана даже специальная методика, позволяющая оценивать этот прогресс. Вот, если посмотреть на график, — Уильям развернул монитор одного из компьютеров к Максу и вывел на него страницу презентации PowerPoint, — то видно, что вот примерно тут располагаются обычные собаки, примерно на сорок процентов выше текущая версия наших псов, а еще на двадцать процентов выше наши самые последние разработки.

— А где располагаются кошки? — поинтересовался уже явно скучающий Томас.

— Кошки примерно на сорок пунктов ниже обычных собак. Такова эволюция, разум нужен далеко не всем животным для успешного выживания. Да и человек, от разума по большей части только страдает. Вы, может быть, слышали, что собаки, обычные собаки, могут понимать то, что говорит человек и его эмоции, тогда, когда не понимают речь?

— Да, читал что-то такое, лет пятнадцать назад. Было какое-то исследование польских ученых на эту тему.

— Ну, не польских, а наших и не пятнадцать, а двадцать, но не суть. Суть в том, что наши собаки теперь понимают в десять раз больше слов и фраз, чем обыкновенные! — Гитц ликовал.

— А что скажете про модифицированных котов? Кажется, их называют «Марсианские коты»? — осторожно осведомился Макс.

На словах про котов, два других сотрудника компании в комнате, напряглись и перестали стучать по клавишам.

— О, это наша больная тема, — произнес, потупив взгляд Уильям, — мы о них предпочитаем не говорить и не упоминать. Да и то, они нам не прямые конкуренты, ведь у них модификации на уровне селекционеров прошлого века. Работают в основном над улучшением красоты шерсти, да длинны ушей. А гадить в тапки своим хозяевам они так и не разучились.

Двое за компьютерами прыснули и затряслись от едва сдерживаемого смеха.

— Да, это так и ничего смешного, — повысив голос, осадил своих коллег Уильям.

— Да ладно, ладно, продолжай, нам интересно, — пробурчал от своего компьютера африканец.

— Спасибо, Майки. Извините, я продолжу, — повернулся обратно к Максу Гитц. Помолчав и собравшись с мыслями, он продолжил, — вот, собственно. Наши собаки еще и дольше живут, чем обычные и их долголетие активное. Больший срок жизни обусловлен еще и тем, что собаки самостоятельно избегают опасных ситуаций. Не лезут под колеса, не жрут всякую дрянь. Вот вам и еще один фактор интеллекта у наших собак.

— Интересно, а как же происходит эта модификация? Вы что, выращиваете новых собак в пробирках? — удивился Макс.

— О, нет. Такой техники у нас пока нет. Мы используем обычный способ размножения псинок. Но при этом мы используем несколько уровней проверки наших изменений. Но начнем с того, каким образом мы вообще изменяем наших животных. В мире, на текущий момент, существует два метода генной модификации. Первый это соматическая терапия, когда модифицируются гены животного, но не затрагивают его половой генетический год. Другими словами, проведя изменение, оно остается с животным только до конца его жизни и не передается потомкам. Мы используем этот метод только для ограничения копирования наших животных. Таким образом одна наша собака может скреститься с обычной собакой, но генный набор будет уже другой. Неоригинальный и худший. Две наших собаки могу скреститься только у наших заводчиков, которые используют одну из собак с соматически модифицированными генами и у них нет блокировки нашей интеллектуальной собственности.

— Интеллектуальная собственность по отношению к собаке, звучит интересно. Меня продавец не предупреждал, что моя собака не может размножиться с другой такой же. — Макс задумался.

— Да, мы потратили много времени на юридическую казуистику, а теперь правила использования наших собак, вывешиваются на нашем корпоративном сайте, а там это положение указано. При продаже, в чеке дается ссылка на наш сайт.

— Ух, понятно, юридические тонкости.

— Да, я продолжу. А есть вариант генеративной модификации, когда изменяется генетически код не только самой собаки, но и всех ее потомков. Всенепременно, тут могут быть определенные коллизии между собаками со старым кодом и новым, если их допустить к размножению, но мы этот процесс строго контролируем. Просто ограничиваем вязки по версиям. Как правило, к вязкам допускаются только собаки последних модификаций.

— А как вы это контролируете? — поинтересовался Макс.

— У нас специальные договоры с заводчиками, это раз, во-вторых, у нас разработаны специальные приборы, которые за несколько минут могут дать четкий ответ по каждой конкретной собаке.

— То есть, получается, что во время жизни собаки, вы ее постепенно обновляете? — удивился Макс.

— Да, так и есть. Апгрейдим специальными «заплатками».

— А как же происходит этот процесс? Что всех собак нужно привозить к вам?

— О, нет, что вы! Сейчас все объясню, ведь мы подошли к самому интересному месту. Все обновления или патчи, как мы их называем, изготавливаются тут, в этом помещении…

Томас огляделся вокруг, внимательно посмотрел на чернокожего сотрудника и на упитанного в клетчатой жилетке. Макс тоже осмотрелся и внутренне удивился небольшому количеству персонала. Судя по количеству компьютеров их должно быть трое.

— И что, над этим работает всего трое? — озвучил свое удивление Макс.

— Да, нас всего трое, но только благодаря очень продвинутому программному обеспечению и светлой голове одного из наших боссов. А вам по секрету я поведаю, что его светлая голова, как и это здание с половиной оборудования досталась нам от военных. — Закончил фразу Уильям уже почти шепотом. — Но перейдем дальше к теме обсуждения. Именно здесь и именно мы, изготавливаем заплатки для генетического кода. Мы проводим генную инженерию сначала на компьютере, проводим многочисленные моделирования, просчитываем несколько поколений, пока не убеждаемся, что все должно работать так, как надо. А затем передаем данные уже в соседнее помещение где исправление и возникает во плоти.

— А позвольте полюбопытствовать, а как же дела обстоят с породами, ведь у разных пород, разный генетический код? — поинтересовался Макс.

— А здесь все просто. Мы в качестве заплатки вносим не весь генетический код, а только очень и очень короткий его участок. Вот недавно выпускали заплатку дабы собаки не ели куриные кости и не попадали на стол к хирургам. Это изменение заняло всего три аллеля в гене собаки. И эти аллели у всех пород одинаковые. Майки, что мы там изменяли?

— Ну, мы там поменяли минимальный диаметр кости, который собака распознает как пищу. Сделать было трудно, но мы смогли, — отозвался Майки.

— Конечно,иногда возникает необходимость воздействовать на какую-то конкретную породу, тогда мы применяем немного более сложный алгоритм, который применяется только к конкретным породам. Впрочем, точно так же происходит и невозможность применения заплатки к генам обычной собаки. — Продолжил свою мысль Уильям.

— Вот и тут вопрос сразу у меня возник. Это получается, что в течение жизни, собаку можно отучить есть куриные кости, даже если она их очень любит?

— Далеко не все отучатся на самом деле, — Майки отвлекся от компьютера и вклинился в беседу, — на некоторых изменение подействует сразу, на тех, которые привыкли кушать кости от кур с утра и до вечера, изменение может не подействовать вовсе. И даже на их потомство, если они будут расти вместе с матерью, которая питается одними куриными костями. Но пока такие экстремумы у нас не встречались. Если уж и выпускаем патч, то рано или поздно он применяется ко всем животным и их поведение изменяется.

— Да, все именно так и есть, — подтвердил слова своего коллеги Ульям, — спасибо Майки. Спасибо.

— А как же вы распространяете обновления? — спросил Макс.

— Мы используем вирусные механизмы распространения. Как вы, наверное, знаете, вирусы — это всего лишь кусочки ДНК, покрытые белковой оболочкой. И вирус спокойно проникает в клетку, встраивается в ее геном.

— Да, слышал о таком.

— А чем вам вирус не удобный транспорт для распространения и установки обновлений? Идеальный способ! Мы используем модифицированный вариант собачей чумки. Она распространяется быстро, проникновение высокое. Признаться, мы немного изменили вирус, удалили из него вредоносную часть кода. А распространяется вирус по подписке в виде корма. Собака кушает корм, получает вирус, а вместе с ним и обновление. А заодно обменивается вирусом с другими собаками нашего производства. Так вскоре и очень быстро, вся популяция наших собак, а это сотни и сотни тысяч животных, получает обновление. Достаточно только понюхать испражнения модифицированной собаки и все.

— Звучит интересно, а что вы делаете если вдруг что-то пойдет не так? — поинтересовался Макс.

— Ну, у нас такого не бывает. Как я говорил, мы проводим компьютерное тестирование и моделирование. Ну еще и создаем специальный антивирус, который хранится у нас тут в лаборатории. Если что вдруг выходит из-под контроля, выпускаем вирус и в течение суток, заплатка отменяется. Все просто!

— Ну а как быстро происходит разработка?

И именно тут Макс почувствовал, как за спиной у него образовалось больше пространства, нежели было до этого. Наверное, по той же схеме работают ультразвуковые датчики объема в охранных сигнализациях. Только тут в качестве живого датчика выступил сам Макс, его уши услышали, что фоновый шум немного изменился, а кожа на лице почувствовала слабое движение воздуха. Макс обернулся.

В дверном проеме, находящемся позади него, стоял огромный сенбернар. Рыже-черно-белая псина, высотой в холке больше метра, придерживала одной лапой дверь и не давала ей закрыться. Макс инстинктивно отошел в сторону, и продолжал наблюдать за собакой, а собака, в свою очередь, тяжело дыша, внимательно следила за людьми в комнате, но никаких действий не предпринимала.

— А, это Бенни. Наш офисный пес. Получает все обновления самым первым. Наш любимчик. Очень мощная и сильная собака, но чрезвычайно добродушная. В Европе ее раньше использовали для поисков в горах, пока в продажу не поступили GPS-передатчики местоположения. — Уильям махнул рукой, подзывая пса к себе. — Бенни, входи давай, не стой на сквозняке.

Бенни медленно вошел в комнату, даже не вошел, а впрыгнул, дабы уклониться от закрывающейся двери. Вразвалочку дошел до середины комнаты и там сел громко фыркнув. Томас было подался в сторону собаки, но оценив рост сидящего животного и сравнив его со своим, решил остаться на месте и продолжить свое созерцание окрестностей за окном.

— Но вернемся к вашему вопросу, тут все зависит от сложности изменения. Если оно сложное, то будем возиться несколько дней, а в большинстве случаев тратим где-то день, другой. Вчера еще было изменение в работе, а сегодня его уже разворачивают.

— Вы упомянули, что используете вирус чумки для распространения ваших обновлений, ну а что будет, если вирус атакует человека? Или этого не произойдет? Я помню из курса школьной программы, что раньше в Европе население постоянно страдало от этой болезни. Опустошались целые страны! — Макс сделал очень выразительное лицо.

— О, об этом не стоит и беспокоиться. Во-первых, у нас тут не Европа, — Уильям расплылся в улыбке, — а, во-вторых, у человека совсем другое заболевание, хотя и называется похоже. Для человека опасна чума. Мы же используем другой вирус, которым человек не болеет, а болеют в основном только собаки, да еще пара видов близких к ним животных, которые у нас большая редкость. Конечно, в теории, может произойти перекрестное заражение, если вирус сильно мутирует и человек станет к нему не резистентным. Но вероятность этого настолько мала, что мы ее просто сбрасываем со счетов. Скорее Луна упадет на Землю, нежели наш вирус станет опасным для человека. За всю историю наблюдений, не было зафиксировано ни одного случая, когда человек заражался бы чумкой, да еще и от собаки. Полный нонсенс!

— Слушайте, очень интересно вы мне тут рассказали. Я этого раньше и не знал! Вообще странно, что билеты сюда на экскурсию, мы получили только после покупки собаки. А ведь мы еще колебались кого лучше взять собаку или кота!

— Да, маркетинг у нас немного страдает. Ведь на рынок розничного клиента мы вышли не так давно, в основном работаем с полицией, да вот с армией может быть тоже будем плотно работать. Поэтому особо никто развитием розницы и не занимается. Я обаятельно сообщу руководству.

— Ну, я в принципе не против был прослушать эту лекцию сейчас. Мне она показалась очень познавательной! — парировал Макс. — Томас, а тебе как? Понравилось?

Томас отстранено и неопределенно махнул рукой и продолжая болтать ногой, уставился в окно на улицу. Конечно, ему бы сейчас побегать с Метеором, попрыгать с друзьями, а не слушать про вирусы и прочий патогенез.

— Ну, ничего, ничего. Возможно, что в будущем мы составим специальную программу для детей. Может быть там будут мультики или еще чего интересное для детишек. — Уильям снисходительно посмотрел на Томаса, но тот не отреагировал.

— Я так понимаю, что на этом все? — осторожно осведомился Макс.

— Да, в общем-то все, просьба — вот только заполнить этот вопросник. По результатам экскурсии… Десятка — максимальный результат, а единица, соответственно, минимальный.

— Ох, опять опросник?! Я их заполнил тысячу, когда покупал собаку! — голос Макса прогрохотал в небольшом помещении как раскаты грома, он и сам такого не ожидал, но взял из рук Гитца планшет с прикрепленной на длинной веревочке ручкой и бумагой с какими-то чек-боксами, зажатой клипсой.

Закончив свои ответы на вопросы, Адамски вернул планшет Уильяму, и они оба повернулись к выходу.

— Томас, пошли. Все.

Томас вскочил и поплелся за своим родителем. Пробираясь лабиринтами лаборатории к выходу, а военные, иногда, строят весьма замысловатые помещения с не поддающимися логике переходами и проходами, ни один из мужчин не проронил ни слова. И только у самого выхода, Гитц выжал из себя прощание:

— Ну, что же. Рад, что вам понравилось. Если будут еще какие-то вопросы — звоните не линию поддержки. Ну или заходите!

— Спасибо, спасибо! Не знаю, как моему сыну, а мне было весьма интересно. Интересно как это все работает, да и здание само впечатляет как видом от входа, так и внутри. А чего только стоит эта входная дверь!

— Да, дверь у нас интересная. Кстати, весит двенадцать тонн! И открыть ее вручную почти никому не удавалось. Минимум вдвоем. Был у нас однажды случай, когда отключили электричество и мы тут сидели взаперти четыре часа, пока нас не вызволили электрики.

— Да что вы говорите! — изумился Максимильян. — И что же, никакого другого выхода из здания нет?

— Вы знаете, здание досталось нам от военных, а они пренебрегают в таких случаях вопросами безопасности. Так что, выбраться отсюда можно только через эту дверь, впрочем, и попасть внутрь можно только через нее.

— А как же окна?

— Окна все с пулестойким стеклом, толщина около восьми миллиметров. Его и из пулемета-то не сразу пробьешь, а речи о том, чтобы его разбить и вылезть вообще не идет. Это нужно работать пожарным топором минимум сутки. Там пластик, стеклянная пыль и прочие неприятности.

— Интересно, а что же местные власти позволяют эксплуатацию такого здания? А вдруг пожар?

— Да, у нас были определенные трения с муниципалитетом и пожарным инспектором. Но удалось договориться. Впрочем, тут и гореть-то нечему, сплошной бетон, а вся техника из металла, да и кабеля негорючие. Поэтому мы тут особо не беспокоимся, а вот если дверцу закрыть и выключить электропитание, а если впереди еще и длинные выходные, то есть все шансы остаться тут надолго. — Уильям расплылся в улыбке.


* * *
— Ну что? Что берем нашему Метеору? — спросил свое уже многочисленное семейство Макс.

Метеор гавкнул, услыхав свое имя в ходе разговора и активно завилял хвостом с заднего сидения автомобиля.

— Метеор, фу, аккуратнее! — Томас с трудом отбивался от проявления радости домашнего питомца.

— Ну, я думаю, что нужно купить собаке хороший, красивый ошейник, на котором обязательно нужно выгравировать наш адрес. — Виола слегка прикрыла глаза и начала трансляцию потока сознания, столько у нее уже образовалось хотелок в отношении необоснованных трат денежных средств. Ведь тут подвернулся такой удобный случай. — Ошейник обязательно должен быть из натуральной кожи, чтобы не натирал собаке шею. Можно его купить со стразами. Потом нужен не менее хороший поводок. Или лучше два, первый короткий, обязательно кожаный, а второй можно рулетку. Затем, для прогулок в непогоду нужен дождевик и сапожки, а то мы потом замучаемся отмывать дом от следов. Так, далее нужны вкусности, чтобы собаку можно было тренировать и дрессировать, а еще специальные косточки-зубные щетки, а то из пасти будет вонять. Еще специальные шампуни, мы будем его мыть как минимум раз в неделю, еще чистить уши, соответственно нужны ушные палочки и специальная мазь…

Макс и Метеор недоуменно переглянулись.

— Э, Виола, погоди. Какие сапожки и стразы? У нас же мальчик! Как его другие собаки примут после того как увидят его в сапожках и стразах? — Макс с трудом вклинился в поток сознания.

— Да меня же ребята совсем засмеют потом тогда, если я приду с собакой в стразах, у меня будет не охранник-убийца, а просто гламурная собака! — Томаса буквально вопил от несправедливости. — Мне нужен ошейник с шипами! И побольше!

— Возможно, вы и правы, мальчики! Но посмотрим на месте, я думаю, вам и самим понравится то, что можно купить нашему Метеору! — отрезала Виола.

Мальчики хотели еще что-то возразить, но автомобиль уже удачно припарковался около крупного торгового центра с магазином товаров для животных. Сами животные тут не продавались, у предприятия отсутствовала лицензия, а вот разнообразных причиндалов для четвероногих и пернатых питомцев тут было выше крыши. Конечно, понятие «крупный» в отношении торгового центра в Сан-Франциско было небольшим преувеличением. В других городах и других странах встречаются точки и покрупнее, но тут целый магазин площадью в несколько акров был отведен только и исключительно товарам для животных. А это уже о чём-то говорило.

С минуту семейство Адамски стояло как вкопанное в дверях магазина, нет не магазина, а настоящего Клондайка для владельцев собачек, кошечек, черепашек, рыбок, енотов и всего остального, что можно держать в домашних условиях. Все трое просто оторопели и стояли бы еще так неопределенное время, не в силах отвести свой взор от многообразия и изобилия, но Метеор настойчиво потянул Томаса в сторону, как ему показалось, источника, источающего невероятной вкусности аромат. А вслед за мальчиком, как по цепочке проследовали и взрослые.

Впрочем, нюх собаку не обманул. Действительно, именно в той стороне были сосредоточены товары для собак и их владельцев. Стеллажи с ошейниками, поводками, мисками, лежанками, косточками, витаминами, ультразвуковыми свистками, противоблошными ошейниками, каплями и шампунями. В другом углу возвышалась настоящая гора из различных видов кормов начиная от обычных сухих и заканчивая самыми экзотическими в огромных пакетах. Макс сам не заметил, как Томас с псом ринулись в сторону продуктов питания, Виола побежала к развалам с одеждой, поводками и шлейками, а его ноги сами-собой потянули его к витринам с различными гаджетами.

Чего тут только не было. Яркие коробки всех возможных размеров и с надписями на различных языках, заманивали всех гиков и всех мужчин. Хотя какой мужчина не гик? Именно по этой причине тут было куда многолюднее, нежели на других проспектах и переулочках магазина. Какой-то пузатый мужик аж почти лег на стеклянную витрину, пытаясь рассмотреть что-то на миниатюрном устройстве под стеклом. Он параллельно о чём-то спрашивал и продавца, услужливо стоявшего аккурат за стойкой. Макс подошел ближе, и тут же сам склонился над приборами, стараясь разглядеть детали.

Под прозрачным стеклом на коробках с японскими и китайскими устройствами расположилось сорок или около того каких-то непонятных устройств. Но постепенно смысл их предназначения стал доходить до Макса, как никак он ученый, да еще и обладатель недюжинного IQ. В витрине предлагались миниатюрные устройства слежения с встроенными камерами. Судя из разговора продавца и пузатого покупателя, Макс догадался, что это GPS-трекеры, которые отслеживают перемещения животного, записывают скорость, ускорение, высоту и координаты. Многие модели оснащены еще и беспроводным модемом, работающим с сотовой сетью и передающего всю информацию онлайн. Попутно можно не только узнать, где в настоящий момент находится животное, но и получить картинку оттуда. Интересной функцией Максу показалась возможность использования виртуального забора, так собака может бегать по какой-то зоне, которая виртуально очерчена пользователям на карте, но если она ее покидает на длительный срок, то хозяин сразу же получает уведомление. Впрочем, можно просматривать текущее местоположение и историю онлайн и не дожидаться нарушения периметра.

— О да, мне как раз это и нужно! — прохрипел пузатый куда-то вниз.

— Да, обратите внимание — вот на эту модель, она оборудована усиленной батареей и возможностью подключаться сразу к двум операторам сотовой связи. Вдруг один будет вне зоны доступности. — Заученно пробубнил продавец.

— А для чего это вообще нужно? — Макс конечно понимал, что делают устройства, но до него не очень доходило зачем они это делают.

— О, это целый класс устройств, предназначенных для контроля над собаками. Особой популярностью они пользуются и жителей пригорода, живущих в отдельных домах, у фермеров и особенно у охотников. Знаете, бывает, что на охоте собака настолько увлекается погоней за добычей, что нередко уходит так далеко, что ей непросто найти путь назад к человеку. И тут наши трекеры пригождаются как нельзя кстати. Ведь хороший охотничий пес стоит порой дороже новенького японского автомобиля.

— Да, да, — прокряхтел пузатый, — так и есть. Уже трех, этих чертовых, псов потерял в болотах. Уходят куда-то, а потом не могут вылезти из трясины. А поди ж ты их найди! Сам быстрее сгинешь в топи, чем найдешь где собака завязла!

— А вы профессиональный охотник? — проявил вежливость Макс.

— Да, он самый, собственной персоной! — пузатый выпрямился, его пузо ушло куда-то вниз, и он уже не казался каким-то лентяем, не следящим за своим здоровьем. Хотя лицо его было красным от напряжения, да и рыхлым, в небольших жировых складочках. На севере про таких обычно говорят «диванная картошка», но здесь в калифорнии такого идиоматического оборота просто не знают. — Разрешите представиться, меня зовут Дэвид Эббот!

Толстяк выпрямился во весь свой исполинский рост и стал больше похож на борца реслинга, хотя уже видимо на пенсии. Дэвид на полторы головы или даже больше возвышался над Максом, да и вообще, расправив плечи стал выглядеть внушительно. И полное отсутствие впечатления полного человека!

— Очень приятно, Максимильян Адамски, ученый, — спокойной представился Макс.

— А, ученый, — Дэвид скривился, — небось книжечки пишешь, для этих, для яйцеголовых?

— Да пока не особо, я физик, работаю на стыке практической и теоретической физики.

— Ну, ладно, тоже неплохо. А на охоту не ходишь?

— Да как-то пока не хожу. Все работа и работа, да и собаку вот купил только совсем почти вчера…

— Какую породу? Наверное, что-то с длинными ушами, спаниеля? — Дэвид презрительно смерил Макса взглядом.

— Ой, я даже не знаю, что и порода. Мы для начинающих взяли…

Тут Дэвид подошел поближе, отчего он стал выглядеть еще устрашающе. Почти навис над Максом, а его бородка едва не уперлась тому в лицо.

— Да, я тоже сначала взял для начинающих, а потом втянулся и понеслось, — Дэвид Эббот продолжил уже совершенно миролюбивым тоном. — Но все равно, рекомендую присмотреться к этим вот штукам.

Макс последовал совету и тоже склонился над прилавком. Его внимание полностью погрузилось в изучение экстерьера представленных устройств. Он осмотрел их почти все, пока не заметил небольшую группку, заметно отличающихся по цене. К тому моменту Дэвид уже куда-то ушел, а продавец выжидающе стоял и ждал новых вопросов клиента.

— А вот эти, почему они стоят дороже? Они сделаны в Америке? — поинтересовался Макс.

— Эти? — продавец лениво повел взглядом по рядам с товаром. — Ах эти. Нет, они, как и все остальные, произведены в Китае, а стоят дороже, потому что помимо отслеживания местоположения еще могут записывать все, что видит ваше животное. Надолго батареи не хватит, но часа четыре записи у вас будет.

— Ха, шпионская камера!

— Ну, можно сказать и так. Хотя это больше относится к разделу кинодокументалистики. Бегает ваша псина по кустам или пригороду, снимает все подряд, в какой помойке рылась, чей зад нюхала. А вы потом смотрите это на вашем большом телевизоре.

— Интересно! Впрочем, у меня нет большого телевизора, обычно смотрим все на планшетах. Удобно и персонально.

— Тогда, я рекомендую обратить внимание вот на эту модель, кстати, мистер Эббот купил именно ее. Она не только отслеживает местоположение вашей охотничий собаки, но и транслирует через сотовую сеть то, что она видит. Очень удобно на загонной охоте, ведь дикие звери не оснащены никакими передатчиками, а охотники не видят того, что видят собаки. Да и батарея тут помощнее, производитель обещает работоспособность не менее 8 часов при положительной температуре. А уж поверьте мне, это не мало. Хватит на целую дневную охоту!

— Я и не подозревал, что такие технологи уже существуют! — Макс искренне удивился.

— Да и не такое бывает! — подтвердил продавец.

— Я слышала, что вы тут болтаете о каких-то помойках и задницах? — послышался голос откуда-то сзади.

Макс обернулся, в проходе между стеллажами с какими-то кожаными тубусами, для чего они собакам, было безнадежно непонятно, стояла Виола. Сбоку от нее удобно расположилась тележка до середины заполненная каким-то цветастым барахлом.

— А что это?

— Это все нужные для нашего Метеора вещи, — демонстративно строго ответила Виола.

Макс вздохнул, мысленно он уже понял, что самый крутой трекер с передачей видеоизображения по сотовой сети он сегодня не купит. Оказывается, что домашние животные — это дорогое удовольствие. Очень дорогое! «Эх, побыстрее бы получить деньги с профессором», подумал Макс и зашагал за Виолой к выходу.

— А где Томас?

— Он уже у касс, ждет с Метеором, — ответила Виола и прибавила шаг.

— Теперь мы настоящие собаководы! — Виола обняла Макса за талию и прижалась к нему. Чувствовалось, что прибытие еще одного члена семьи пошло отношениям в семье только на пользу.


* * *
Френки особо не любил наедаться, впрочем, и работу свою не любил. Он потратил почти пятнадцать лет своей жизни, дабы получить хорошее образование, но кем он только не работал, дабы пробиться в научный мир. И несмотря на все усилия, его детская мечта, а заодно мечта его отца поддавалась с огромным трудом. Френки фантастически медленно пробирался по карьерной лестнице.

Он целых семь лет проработал на самых разных низших должностях в химических и фармакологических компаниях. Начинал он с простого полотера, убирающего загрязненные химией полы и стены. Затем с большим трудом перевелся в младшие лаборанты, да и то, только сумев подделать свое резюме, благо предыдущий работодатель никак не комментировал труд своих бывших сотрудников, а только подтверждал, работали они у него или нет. Потом, чудом избежав крупного скандала, сумел перевестись на должность помощника руководителя крошечной лаборатории, где и продержался почти полтора года. И вот теперь, он прозябал в роли младшего научного сотрудника на забытом богом островке где-то в Тихом океане. Отсюда даже выбраться на материк было не просто, прямых рейсов не было, летали только военные транспортники, да малая авиация до ближайшего крупного острова с нормальным аэропортом.

Некоторые намекали Френки, что причина его неудач в слишком завышенном мнение о своих способностях, да в дипломе непонятного заведения. А другие прямо указывали на его чудаковатый вид. А какой же должен быть еще вид у ученого-гения? Именно такой, слегка растрёпанный и обозначающий только то, что владелец всклокоченной шевелюры мало беспокоится об окружающем его мире, а целиком и полностью уходит в науку.

Вот и сейчас, Френки сидел за пультом оборудования, лениво просматривал свежие статусы своих многочисленных друзей в Facebook, жевал остывшую пиццу на тонком тесте с обилием томатов и тихо исходил одновременно ненавистью и завистью. Ненавидел он себя, просто ненавидел. Где-то в душе, он считал себя неудачником, человеком, который не смог достичь ничего и профукал всю свою жизнь. Но Френки боялся признаться себе в этом, поэтому вся ненависть к себе бродила и набирала силу исключительно в подсознании, рискуя однажды вырваться на поверхность и залить зловонными водами все вокруг. А завидовал он своим друзьям, вернее не друзьям, а так, знакомым в социальной сети. Они выкладывали великолепные фотографии, хвастались своими поездками в разные страны, детьми, дорогими машинами и знаменитыми друзьями. А у Френки всего этого не было, ему оставалось только ставить отметки «нравится» и тихо вздыхать, жалея себя.

Пролистывая длинную связку из комментариев, которые пооставляли пользователи под фотографией эффектной загорелой шатенки, сфотографированной где-то на пляже у среза воды в весьма фривольном купальнике, он ненароком уронил кусочек томата из пиццы на свой некогда белоснежный халат. «Ах ты ж чёрт!» — выругался вслух Френки.

От небольшого кусочка красно-бурого овоща он избавился легко, оказалось достаточно только слизнуть его с ткани. А вот след в виде красного полумесяца с непонятными подтеками от жирного сыра остался. Не то, чтобы Френки расстроился по этому поводу. Его халат был уже не первой свежести и его украшало множество пятен самого разнообразного происхождения. Но в отличие от всех остальных исторических отметок, это пятно выделялось не только своим ярким цветом, но и формой. Льюис однозначно будет подкалывать Френки различными способами, уж точно будет дразнить его ближневосточным террористом. Впрочем, Френки сие беспокоило не более, чем слабо тлеющий красный индикатор в углу пульта управления установкой охлаждения.

Отчистив кое-как пострадавший участок халата, вернее просто размазав как следует биологические следы по его поверхности, он отодвинулся от стола. В этот момент дверь вагончика с контрольной аппаратурой с силой распахнулась. Основное лабораторное оборудование располагалось в глубокой шахте, а вот весь персонал и контрольно-измерительные приборы, компьютеры, телефоны и прочая оргтехника, располагались на пристроенных к входу в шахту термоизолированных вагончиках. Вагончики или по-научному модули были выкрашены в белый цвет и имели стены толщиной порядка тридцати сантиментов, заполненных чем-то наподобие пенопласта. По догадке Льюиса, вагончики первоначально предназначались для субарктических зон, возможно для какой-то исследовательской станции или чему-то такому подобному. Но их кто-то ушлый успел перекупить по дешевке. Снаружи, территория вокруг вагончиков была огорожена условным забором. Несколько секций с металлической рамой перемежались с чистым полем. Впрочем, оно и не диссонировало с царящей на острове обстановкой.

— Эй, Френ! — в вагончик лаборатории просунулась мальчишечья голова. — Пойдем с нами в футбол погоняем!

— Слушай, Джо, ты разве не знаешь, что я на работе?

— Да тебя подменит этот толстяк, Льюис! Пойдем! — парень все не унимался, видимо он происходил из весьма настойчивого островного рода.

— Льюиса сегодня нету, он в отгуле за меня сегодня, я тут один и должен следить за оборудованием, — спокойной ответил Френки.

— Да пойдем же, у нас не хватает полузащитника! Ну пошли, пошли, ничего у тебя не произойдет, а слюни попускаешь на своих цыпочек позже, они никуда не денутся! — мальчишка, возможно заметил открытую на компьютере страничку Facebook.

— Я вовсе не пускаю слюни, я пиццу ел, — Френки демонстративно облизал пальцы рук, его даже не смутили нестриженые ногти с грязью под ними, а затем вытер их об халат.

— Ну, как хочешь, — голос парня упал, — я думал, что тебе будет интересно сыграть в команде против Алика-хромого.

Ситуация с наличием Алика в противоположной команде меняла в корне все дело. Все те несколько раз, что Френки играл с местными в футбол, Алик-хромой все время был в противоположной команде. И каждый раз он с силой бил по голени Френки, отчего ему приходилось уходить с поля минут на двадцать, а то и больше. Поступал он так случайно или нарочно, никто не знал, но его прозвище «хромой» приклеилось к нему возможно не зря. И тут, по всей видимости, у Френки появилась реальная возможность отомстить за свои спортивные травмы. Ведь на прошлой неделе ему каким-то чудом удалось приобрести защитные щитки из бамбука с ремешками на голени.

— А, ну это в корне меняет меняет дело! Конечно иду! Что же ты сразу не сказал?

Мальчишка удалился, хлопнув дверью, а Френки, схватив валяющиеся под столом щитки, направился к двери. Выйдя быстрым шагом из двери лаборатории на улицу, он краем глаза заметил пасущегося рядом козла. Местные жители разводили коз, добывали из них вкусное молоко, которое так любил Льюис по утрам, стригли шерсть, а иногда и забивали ради невкусного мяса. Они его тушили, варили, жарили и мариновали, но оно все равно было жестким и с характерным козлиным душком.

Френки в очередной раз ухмыльнулся глупости островитян, ведь гораздо лучше разводить овец, а не коз, от них хоть мяса больше, да и шерсти. А без молока Льюис обойдется. Но в тот же момент времени, как только в его голове пронеслась эта крамольная мысль, он и поплатился за свое высокомерие по отношению к местным. Он обеими ногами вступил в козий навоз. Правая нога поскользнулась на свежем, а при попытке стабилизировать свое положение по вертикали, он наступил туда же и второй ногой. Вроде бы коза, животное не такое крупное, но по ощущениям теплоты, которое медленно, но уверенно проникало сквозь открытые сандалии и приятно обволакивала ступни, это был как минимум буйвол или может быть даже бегемот.

Френки остановился. Его возмущению не было предела, он даже набрал в легкие побольше воздуха, готовясь выплеснуть наружу многоэтажную тираду, но так ничего и не произнес. Никто не видел, как он наступил в отходы жизнедеятельности парнокопытного, да и хозяин животного, наверняка, сидит где-то у себя дома и ведать не ведает, что тут происходит. Опять-таки и самой козы, под рукой не было. Поэтому ему вовсе не обязательно было изливать весь свой гнев в пустоту, тем более что и перед ребятами ему восстанавливать реноме незачем, ведь никто не заметил его невнимательную оплошность. Френки вышел из свежей кучки, небрежно оттер обувь о высокую траву и двинулся дальше.

— В конце концов, ведь это к везению! — пробурчал себе под нос Френки. И как наудачу в подтверждение своих слов, вдалеке послышалось блеянье какой-то козы, возможно именно той самой.

К тому моменту, как Френки добрался до футбольного поля, а до него нужно было миновать еще пару ветхих сарайчиков, игра уже развернулась вовсю. Вратарь одной из команд, узнав Френки, махнул ему рукой приглашая вступать в игру. Что Френки незамедлительно и проделал. Играть в сандалиях, тем более подмазанных, сперва было не очень удобно. Ноги проскальзывали, но постепенно он втянулся в игру, а козьи испражнения отчистились от подошв.

Сыграть пару матчей в любительский футбол, где твои друзья и соперники — обычные ребята, с твоего же двора, что может быть лучше? А тем более игра летом, в хорошую погоду, когда не каплет с неба, когда светит теплое солнце, а разгоряченные азартом игры тела обдувает легкий ветерок, разве это не замечательнейшее времяпрепровождение? Вот так, за игрой и прошло целых четыре часа. Солнце уже начало отчаянно и неуклонно клониться к закату, когда в кармане легких брюк что-то завибрировало и запищало.

Прервав полет, Френки остановился, начал хлопать себя по карманам, вышел с поля, дабы не мешать своим товарищам играть и не получить мячом по физиономии, и только отодвинув полу халата, он смог засунуть руку в карман к вибрирующему и пищащему устройству. Да, Френки играл в халате, ему и в голову не пришло, что его можно скинуть и наслаждаться игрой без постоянно мешающихся длинных пол. Но азарт и увлеченность знали свое дело на высший бал и такие мелочи, как сандалии, халат и узкие брюки игроку совсем не мешали. Сейчас же у него в руке настойчиво подавал сигнал бипер. Небольшое устройство, снабженное лампочкой, клипсой и динамиком, отчаянно о чём-то сигнализировало. А подавать сигналы он мог только об одном — что-то в лаборатории пошло не так и туда нужно срочно вернуться. Льюису на его бипер, вероятно пришел точно такой же сигнал, но он навряд ли сможет добраться в лабораторию так быстро, да и вообще сегодня.

Френки крикнул игрокам что-то на прощание и поспешил в обратный путь, к лаборатории. Как бы то ни было, поспешил он не очень быстро. Изможденный работой организм после многочасового матча был неспособен к шустрому перемещению, поэтому Френки шел так быстро как мог. Он обогнул несколько сарайчиков, пару раз остановился, переводя дух, пока наконец не подошел к входу в лабораторию. Все это время бипер продолжал издавать тревожные сигналы, а выключить его сигнал можно было только с пульта в самой лаборатории. «Вот уж Льюис повеселится!» — подумал Френки и обойдя место недавнего знакомства с экскрементами козы, вошел в лабораторию.

Первым делом ему пришлось отключить сигнализацию. В самой лаборатории звучала сирена, призывая человека к принятию каких-то действий. Но каких? Френки выключил сигнализацию, через пару секунд притих и бипер. Он сел в свое кресло и осмотрел контрольный пульт, на первый взгляд все было в порядке. Он нетерпеливо пошевелил мышкой и разбудил компьютер. А вот там, в компьютерной контрольной панели уже переливалась всеми оттенками красного надпись об аварии с указанием конкретного места. Надпись гласила, что температура в стволе шахты повысилась до опасного предела. Соответственно, либо отключилась система охлаждения, либо шахта начала нагреваться сама по себе.

Френки взглянул на контрольный пульт, на нем все было тихо. Тогда он щелкнул пальцем по контрольной лампочке температуры. И тут она вспыхнула ярко-красным. Френки даже одернул руку от неожиданности. Он резко встал, развернулся и двумя быстрыми шагами подошел к шлюзовой камере, в которой совсем недавно он морозил Льюиса. А там, уже за первой дверью расстилался туман. И даже войти в отсек с охладительным оборудованием уже не представлялось возможным, Френки даже не предполагал из чего может быть этот туман.

Густой туман не на шутку взволновал Френки. По его лицу было отчетливо видно, что он очень напряженно думает. И действительно, в его голове пролетали десятки мыслей с вариантами действия. Сначала он думал позвонить Льюису, но тот наверняка не будет отвечать на звонок своего коллеги. Лежит себе где-нибудь под пальмой и наслаждается сном, ведь если бы он слышал свой бипер, то уже наверняка сам набрал Френки. Тогда он принял решение позвонить старшему инженеру, он сейчас находился на материке, но наверняка должен знать, что делать.

— Алло, Билл? Это Френки! … Слушай у нас тут ЧП… Да, у нас в лаборатории на шахте… Повысилась температура, до критического уровня… Хотя постой, она уже даже выше критического уровня на две десятых… Там туман, не могу туда войти. Я не знаю, что это за газ такой… Ну а если это не вода… Не, я так не могу… Так, что делать?… Ясно… Понял… Хорошо….

Френки остался совершенно неудовлетворенным разговором со старшим инженером. Тот посоветовал ничего не делать, а дожидаться бригады ремонтников, с костюмами, оборудованием и прочими важными вещами. Видите ли, тут не атомная станция и если что-то пойдет не так, то максимум, что будет, так это выброс в атмосферу азота, а это то из чего сама атмосфера и состоит по большей части. Более того, никогда ранее такого не происходило и поэтому никаких инструкций на сей счет у него нет. Френки беспокоился, туман за стеклом выглядел очень угрожающе, и он просто не мог сидеть просто так и ждать пока что-то произойдет либо пока ситуация устаканится сама по себе. Он набрал Льюису, но как он и предполагал, тот просто не взял трубку. Френки решил дозвониться Адамски.

— Да, Макс, добрый вечер! Это Френки… У нас проблема, повысилась температура выше критической в шахте, шлюз весь в белом дыме или тумане, я туда не входил… Так, проверяю… Температура по всему контуру выше уже на полградуса… Тут либо система охлаждения неисправна, либо что-то греет шахту… Минуту, посмотрю… Так, никаких ошибок охлаждение не выдает, пишет, что загрузка 30 процентов! … Так, так, минуту… — Френки встал, подошел к противоположной стене, где располагался электрощит, открыл дверцу и продолжил, — так, вижу падение напряжения… Половины нету и показания все время скачут, показывает шестьдесят вольт или около того… Понял, переключаю на резервное питание… Минуту…

Френки вернулся к компьютеру, положил телефон на стол, включил громкую связь и принялся что-то набирать на компьютерной клавиатуре уставившись в экран монитора. Он уже и позабыл про спортивную усталость, а его мозг и реакции обострились до предела. Ситуация становилась действительно критическая и ему совсем не хотелось погибнуть на пике своей карьеры.

— Ну, что там? — поинтересовался голос в трубке.

— Так, я сейчас вывожу из подключения внешнее питание… И сразу пробую подключить резервное…

— Так, все верно, у охлаждающей установки большая инерция, она без питания минут пять еще будет молотить, — прокомментировал Макс.

— Выключил основное питание, — отрапортовал Френки, а у него за спиной, в шлюзовой камере погас свет и ее окошко принялось зловеще зиять чернотой.

— Выключилось?

— Да, вырубило… Теперь подключаю резервное питание… — свет в камере включился. — Да, питание есть пошло.

— А Льюис там?

— Нет, у него отгул. Я пробовал ему набрать, но он не берет трубку.

— Хорошо, оставайся там, смотри за показаниями, я думаю, что сейчас температура будет опускаться. Я беру билеты на ближайший рейс и мчу к вам. Будем на месте разбираться, что там у вас случилось.

— Хорошо!

— Френки, просьба у меня есть. Если что-то там вдруг пойдет опять не так, например, будет повышаться температура и дальше, отключится охлаждение или возникнут проблемы с резервным питанием, звони прямо мне. Я тут напрягу кого надо. Хорошо? Договорились?

— Да, принято.

— Все, тогда отбой, прилечу первым же рейсом.

Макс нажал на кнопку сброса звонка на смартфоне, нахмурился и косо посмотрел на Виолу.

— Что? Что-то произошло? — она попыталась как-то смягчить вопрос, который находился вообще не в ее компетенции. Муж весь побелел и было очевидно, что он чем-то очень сильно озабочен.

— Да, так, — он попытался отмахнуться, — небольшая аварийная ситуация на острове в лаборатории.

— Что-то серьезное?

— Не могу пока сказать. По непонятной причине понизилось напряжение в сети, отчего отказала установка охлаждения магнитных ловушек. Температура в шахте повысилась и по словам лаборанта превысила критический порог, но ничего такого не произошло. Он переключил ее на резервное питание, — тут Макс запнулся и задумался. — Мне нужно туда лететь, причем срочно.

— А это не опасно? — Виола с тревогой посмотрела на мужа.

— Да не, вроде бы.

— Ты, как-то не уверен с ответом.

— Просто за всю историю наблюдений… За всю историю человечества… Ну по крайней мере ту ее часть, которую мы знаем, ничего подобного не происходило. Мы… Даже я не могу сказать, что произойдет, если установка с накопленным материалом вдруг выйдет из строя. Мы не можем просто предположить в какую сторону нам тут нужно думать. Хотя какие-то наработки, идеи у меня есть, но тут очень тяжело все предвидеть. Поэтому мы и вынесли лабораторию на удаленный остров.

— Не понимаю, ты говоришь какими-то загадками…

— Ну тут может произойти ровным счетом ничего. Просто пшик, который не заметит никто, а может бабахнуть.

— Как в Хиросиме?

— Да нет, тут же не атомный реактор. Ну тряхнет может быть немного. Энергии там не так много в материале, хотя в саму шахту, в электромагниты мы закачали ее порядочно. Извини, я пойду заказывать билеты.

— Хорошо, поаккуратнее там. Пожалуйста.

Макс встал, кивнул и поднялся на второй этаж, в свой кабинет. Там по комнате уже разметался полумрак, слегка подсвеченный экраном ноутбука. Макс разместился в кресле и быстрыми движениями пальцев вызвал интерфейс компьютерной панели мониторинга. Телеметрия работала нормально. Данные с острова о показаниях датчиков поступали исправно.

«Так, напряжение в сети упало еще ниже. Интересно по какой причине. Его мы использовать не можем, у нас там просто нет настолько мощных стабилизаторов», Макс начал диалог с самим собой. Показания датчиков говорили о том, что температура начала медленно понижаться и уже почти вошла в норму. Судя по графику, она лишь немного превысила опасный порог, да и то не для всех участков наблюдения. А вот состояние резервной системы питания не только привлекло внимание Макса, но и вызывало тревогу.

Датчик показывал, что текущее состояние заряда батарей отображается всего на уровне 72 %. «Возможно, что батареи просто были не заряжены до полного», Макс ухватился за спасительную идею. Но как только он переключился на график, то тут же отмел это предположение. В начале график шел ровной линией на границе 100 %, а затем какими-то нехарактерными скачками начал стремительно падать.

Пришлось быстро переключиться на другую вкладку браузера и вызвать страницу с авиабилетами. Молниеносно введя данные, он с нетерпением начал ждать результата. Но система бронирования медлила, на экране все крутился значок ожидания. Макс от волнения пощелкал несколько раз кнопкой мышки и наконец на экране появилась информация о доступных билетах. Ближайший свободный рейс оказался только через три дня. Макс еще раз внимательно осмотрел страницу. Да, все действительно так. На сегодня и завтра билетов нет никаких, система выводила возможную дату вылета только через несколько дней. Макс не растерялся, а схватил телефон и набрал номер единственной авиакомпании, совершающей перелеты в нужном направлении. Благо телефон оказался всего в одном щелчке мышкой.

На той стороне ответила вежливая девушка с бархатным голосом. Она с сожалеющей интонацией поведала Максу, что действительно, ни одного свободного места на ближайшие рейсы нет. На островах проходит какой-то фестиваль и все регулярные рейсы переведены в чартерные. Макс взмолился, что ему очень-очень надо попасть на остров и как можно скорее. К его удивлению, на той стороне вошли в его положение и попросили прибыть за 40 минут до отправки рейса завтра вечером, у них, дескать, так случается, что иногда пассажиры не регистрируются и самолет улетает недогруженным. В крайнем случае его подсадят к бортпроводникам. Макс горячо поблагодарил бархатную девушку и дал отбой.

Лететь предстояло завтра, а сейчас важно, чтобы лаборатория не жахнула из-за разряда батарей. Вроде бы в нагрузочных тестированиях все было в порядке, емкости хватало, а сейчас, как назло, происходило что-то неладное. В голове постоянно крутилась поговорка «Самая плохая спица в телеге ломается первой» и мешала сосредоточиться.


Кремниевая долина в США, раскинулась на юго-западе Большого Сан-Франциско. Именно тут сосредоточено около трети всех высокотехнологичных компаний. Близкое расположение к капищам науки — университетам, деловому центру Сан-Франциско, а заодно и наличие достаточного количества высококвалифицированных кадров в округе, сделало долину именем нарицательным. Нынче стало модно называть Кремниевой долиной любые хоть сколько-нибудь значимые зоны промышленности, отдаленно связанные с компьютерной техникой, разработкой программного обеспечения или научными исследованиями. Такие зоны требуют целевого, узконаправленного инвестирования. Но мало кто знает, почему именно оригинальная Кремниевая долина выбилась вперед всех остальных.

Все дело в том, что изначально движителем прогресса были военные США. Стремясь удержать превосходство над Советским Союзом, да и всем остальным миром, в ведомствах США отчетливо понимали, что простым превосходством по количеству солдат им советы не одолеть. Да и атомными бомбами просто так вопросы не будешь решать. Нужно брать головой. А своих светлых голов, если не считать за таковые седые головы престарелых генералов, у армии того времени просто не было. Ну не принято было тогда работать мозгами в войсках, головой да, а вот мозгами как-то не складывалось.

Поэтому и начались инвестиции на разработки и исследования в частные компании. Частники и сорганизоваться могут быстрее, да и работают в целом эффективнее. Но вливания в компании было обдуманным. Уминистерства обороны все же нашлась одна светлая голова с работающими мозгами, которая сообразила, что частникам нужны не только деньги, но и технологии, которые они же и разрабатывают. Разработав что-то нелетальное для военных, получив от них деньги по контракту, компания-разработчик могла использовать наработки уже в своих проектах. Тем самым продвигая и развивая гражданский высокотехнологичный рынок. А получив одну технологию и сумев ее удачно коммерциализировать, компания с большей долей вероятности получает заказ и на следующую разработку.

Так, для широкого пользования становились доступны ранее сугубо военные технологии. Вследствие чего коммерческое производство и сфера услуг получали мощнейший толчок, позволяя еще больше наращивать обороты научно-технического прогресса. Всего несколько компаний на юго-западе города, смогли собрать вокруг себя целое сообщество из множества организаций, работающих с исследованиями или в области программного обеспечения. А частные руки, сдобренные технологиями, смогли не только о них позаботиться, но и заработать, еще больше увеличив привлекательность как самого рынка, так и конкретной местности. Благо Средиземноморский климат для проживания в Кремниевой долине один из самых благоприятных для человека. Только вот не стоит путать Кремниевую долину с Силиконовой. Последняя расположилась несколько южнее, да и знаменита она совсем другим.

Эпизод 3

Штат Калифорния, что расположился на западном побережье США, омывается, как известно, Тихим океаном. Несмотря на близость к экватору климат тут вполне умеренный. Здесь нет ни холодных зим, ни испепеляющего летнего зноя. Океан успешно компенсирует зимние стужи, а летом охлаждает благословенную землю своим прохладным дыханием. Именно по этой причине, Калифорния один из самых вожделенных штатов для проживания. Люди стремятся сюда, к развитой инфраструктуре, спокойному и теплому климату. Но в этом раю на земле есть недостаток.

Штат расикнулся на целой сети геологических разломов, которые пронизывают не только береговую часть, но и уходят далеко в океан. Знаменитый разлом Сан-Андреас — достояние штата. В ландшафте тут присутствуют горы и даже самые настоящие вулканы. А там, где есть разломы и вулканы, там завсегда случаются землетрясения. Так, в 1906 году, замечательный город Сан-Франциско был почти стерт с лица земли стихией земного колебания. Но люди не покинули этих мест. Слишком уж хороша по всем остальным показателям местность. Вместо того чтобы убраться в более спокойные в плане сейсмоопасности регионы, жители начали строить здания и сооружения устойчивые к подземным толчкам. А еще начали применять системы раннего оповещения, которые по идее, могут предупредить жителей, что скоро будут ощущаться подземные толчки и стоит как минимум выйти на улицу, дабы случайно падающие вещи не накрыли зазевавшихся бедолаг в своих же собственных сейсмоустойчевых домах.

Похожие системы оповещения работают и в Японии, а местные жители и работники предприятий, периодически участвуют в учениях и всегда готовы встретить стихию лицом к лицу. Но землетрясения коварны, они никогда не звонят в дверь, перед тем как прийти. Поэтому даже самые продвинутые системы оповещения в Японии, срабатывают в лучшем случае минут за десять до разрушительного удара. Но в Калифорнии пошли немного дальше.

Землетрясения вызывают напряжения, накапливающиеся в земной коре при взаимном перемещении тектонических пластов. Колоссальные массы материи медленно, но неукротимо двигаются, трутся, застревают и изгибаются под действием исполинских сил. А затем, в один прекрасный момент, вся накопленная энергия выплескивается в виде мощного импульса, несущего разрушения. И вот, человеческий гений научился улавливать эти малейшие изменения в напряженности земли. На помощь ученым сейсмологам пришли добровольцы, обычные граждане штата Калифорния. Они установили в свои смартфоны специальные приложения, которые следят за магнитными полями и небольшими толчками земной коры.

Появление этой добровольной сети стало возможным только благодаря развитию и миниатюризации современной техники. Сегодня каждый из более-менее продвинутых смартфонов, содержат как минимум чувствительный датчик положения и магнитный компас. Вот именно при их помощи и открылась возможность отслеживать мизерные колебания, а постоянное подключение к сети, позволяет использовать информацию сразу же с десятков и сотен тысяч телефонов, разбросанных по огромной территории. После получения данных со смартфонов, хитроумные алгоритмы обрабатывают их и отбрасывают незначащие показания, оставляя ученым и автоматическим системам оповещения только то, что для них действительно имеет значение.

Установленные у пользователей приложения не только собирают ценную информацию, они еще и оповещают своих владельцев первыми, среди всех жителей, поскольку постоянно находятся на связи с центром обработки информации. Некоторые скажут, что подобное программное обеспечение потребляет лишний заряд батареи, но что означает батарея против спасенных жизней и имущества?

Кстати, о добровольцах. До недавнего времени, даже пожарные были в городе — добровольцами. Да, муниципалитет каждого городка в Большом Сан-Франциско обеспечивал добровольные пожарные команды всем необходимым, но работали там все же добровольцы. Хотя в последние несколько лет, после гибели нескольких пожарных на крупных пожарах в городе, власти решили пойти на смелый шаг и начали нанимать на работу профессиональных пожарных. А вот остальные городские организации, связанные со стихийными бедствиями, оставались все такими же добровольческими соединениями. Подобная система работала и работает на отлично! Кто же может лучше всего позаботиться о соседях, если не сам житель этого же района?


Макс проснулся от какого-то странного звука. Сквозь сон ему показалось что завыла сирена на пожарной машине, такое иногда случалось, но пожарные пролетали очень быстро и не тревожили длительно покой мирных граждан. Но сирена не умолкала и не удалялась. Он сел в кровати. В комнате и за окном было еще темно, а светящиеся часы, с крупными буквами, на столе у окна показывали только четыре утра. Звук повторился, и он был совсем непохож на сирену пожарных, да и вообще, непохож ни на какую сирену. Виола мирно посапывала рядом и совершенно не слышала, что происходит вокруг. Впрочем, она и раньше отличалась богатырским сном, не обращая особого внимания на такие внешние раздражители, как шум за окном или плачь ребенка.

Звук доносился откуда-то снизу, то ли с улицы, а скорее и с первого этажа. Макс встал, слегка потянулся, нащупал ногами махровые тапочки, стоять босыми ногами на ламинате было очень неуютно и побрел к лестнице на первый этаж по направлению к звуку. Как только он зажег свет на кухне, звук прекратился и к нему выбежал Метеор. Собака очень обрадовалась старшему и главному из хозяев, начала ластиться, тереться об ноги и активно вилять хвостом.

— Мет, ну что ты? — поинтересовался Макс позёвывая.

Пес все продолжал тереться, а затем как-то выпрямился, прислушался, подошел к стеклянной двери, сел около нее и начал протяжно выть. Именно вой собаки, поначалу воспринимался как сирена. Максимильян и не подозревал, что собака может еще и выть, он думал, что эти четвероногие блохастики могут только лаять. Пес тем временем начал стучать лапой по стеклянной двери и явно призывать хозяина к какому-то активному действию.

Макс подошел к двери, постарался всмотреться в то, что происходит там, за дверью. Но ничего необычного не заметил. Только в отдалении он услышал еще несколько отдаленных звуков, похожих на собачий вой. Теперь то Макс точно понимал, что это такое и как оно звучит. Хотя у других псов голос отличался от воя Метеора. Среди общего хора то вспыхивающих то замолкающих собачьих визгов, он четко различал несколько басовитых и с десяток очень высоких тембров.

— Мет, ты чего? Воешь потому, что все остальные воют? Или луна на вас так действует? — осведомился у пса хозяин.

Метеор ничего не ответил, только пристально посмотрел хозяину в глаза и настойчиво поскреб лапой дверь. «Ах, если бы тебя еще научили говорить! Было бы совсем замечательно!», пробурчал себе под нос Макс, приоткрывая щелку в сетчатой двери. Метеор сразу же выскочил в образовавшуюся щель, отошел на пару метров от дома, обернулся, внимательно посмотрел на хозяина, призывно гавкнул и опять залился протяжным воем.

Макс посмотрел на собаку, зевнул и прикрыл дверь, дабы больше не слышать, ни этот музыкальный концерт, ни местного голосистого солиста. Все же еще было раннее утро, если вообще не ночь и отчаянно хотелось поспать хотя бы еще немного, еще капельку. Макс, как и любой современный горожанин жестоко страдал от недосыпа. Вроде бы ритм его жизни был не таким уж и динамичным, но вставать по утрам было тяжело. Он пошатываясь, вернулся к себе в кровать, закутался в одеяло как в кокон и принялся отходить в мир снов и сновидений. Глаза медленно налились тяжестью и многочисленные звуки, доносившиеся с улицы сквозь приоткрытое окно, перестали его волновать.

Но долго поспать ему не удалось. Его сон был прерван пароходным гудком его телефона. Это был не просто гудок, а настоящий гудок, такой, каким оборудованы огромные океанские лайнеры. От такого гудка должны раздвигаться скалы, а небо падать на землю. Но в исполнении крошечного динамика телефона, гудок лишь отдаленно на него походил. Макс опять сел в постели, протер глаза кулаками и попытался вспомнить, в какой ситуации его телефон начинает гудеть. Спросонья ничего путного в голову не лезло, поэтому пришлось встать и подойти к тумбе, на которой лежал и подзаряжался телефон. Благо, после некоторой паузы, он начал подавать очередную серию сигналов.

Экран телефона вспыхивал яркими цветами, поэтому найти его в потемках удалось быстро. А вот то, что горело на его экране мигом привело макса в чувства. В яркой рамке и переливаясь красками, горело предостережение «ВНИМАНИЕ! УГРОЗА ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЯ!», а под сияющей надписью красовалась кнопка «Подробнее». В голове у Макса сразу же сложились все кирпичики, он наконец-то понял, почему выла его собака и все остальные псы в округе. Впрочем, за окном собаки уже совсем бесновались и казалось, что выть начали не только они, но и телефонные столбы с кабелями, деревья и дорожное полотно.

Макс метнулся к кровати, растолкал Виолу: «Землетрясение, живо на улицу, я за сыном». Он болидом метнулся в комнату сына, схватил его спящего на руки и побежал на улицу. Тут запиликала система общегражданского обеспечения о чрезвычайных ситуациях. Оные установлены в каждом жилище или офисе. Всё же гражданская оборона, несмотря на капиталистический строй, в городе была поставлена на отлично.

В тот момент, когда все трое наконец-то сошли с крыльца дома и встали на зеленеющую травку двора, случился первый удар стихии. Как будто огромным молотом ударило в ноги, откуда-то снизу. Виола не удержалась на ногах и осела на землю. Через секунду после первого толчка, последовал второй, со всех сторон стал доноситься невыносимый гул, он пробирал до костей, и проникал в самую глубь живых организмов. Собаки завыли так, как они не выли еще ни разу в своей жизни, а провода на столбах зазвенели с еще большей силой. Томас, до сих пор находившейся в дреме, проснулся и ошалело озирался по сторонам. Макс поставил его на землю, но новый удар, с утроенной силой подбросил их в воздух. Свет погас, а в горах всполохи электрических разрядов осветили участки леса.

Само землетрясение продолжалось всего минуты две, но людям показалось, что оно длится целую вечность или даже две. Низкочастотный гул, доносившейся из-под земли только добавлял страху, люди боялись, животные бесновались от ужаса и невозможности убежать, скрыться, спрятаться. Томас заплакал, а Виола обхватила руками голову сына и завизжала. С какого-то момента времени, сознание Макса все же смогло обуздать животный и глубинный страх, завладевший его телом, и все происходящее дальше, он наблюдал как зритель кинотеатра на экране с трехмерной картинкой.

Далее последовало еще несколько подземных толчков, где-то послышался звон разбитого стекла. В соседнем квартале что-то упало, а затем включилась и не умолкала автомобильная сигнализация. Похоже, что весь мир разом сходил с ума от ужаса. Но внезапно все кончилось. Стих гул, перестала дрожать поверхность земли, замолкли охрипшие собаки. Только слышались всхлипы супруги, да послышался голос Томаса:

— А что это было?

— Землетрясение, сынок, землетрясение. Все в порядке, — Виола хотя, и сама была напугана до смерти, но старалась успокоить свое чадо.

Похоже, что все кончилось. Дом выстоял, они спаслись и даже никак не пострадали, если не считать сильного испуга и откровенного шока. Из задумчивости Макса вывел сторожевой лай Метеора. Собака встала в стойку и вытянувшись в струнку, лаяла куда-то на забор.

— Эй, соседи! У вас там все в порядке? — прохрипел старческий голос из-за живой изгороди.

— Да, Гордон, спасибо. Все целы, — Макс поблагодарил соседа за заботу. — Ну, а вы там как? Все в порядке?

— Я-то да, а вот в доме что-то похоже упало и разбилось. Не дай бог, это телевизор! Хотя домой пока возвращаться опасно, вдруг повторные толчки будут!

— Да, и то верно. Придется пока обождать на улице.


* * *
На улице все еще было темного и жутко прохладно. После дневной теплой погоды, даже незначительное понижение температуры в ночное время, вызывает неподдельные волны дрожи на привыкших к комфортным условиям телах. Вся семья Адамски собралась в одну кучку, частично перепуганные, частично замерзшие. Томас уткнулся в мать, Виола прильнула к Максу, а Метеор улегся сразу всем троим на ноги.

Где-то в городе выли сирены. Выделить из них отдельно пожарные и полицейские не представлялось возможным. Они отдаленно сливались в единый и мощный гул, идущий со всех сторон одновременно. Кроме сигналов спецслужб, вдалеке по-прежнему продолжали редко перелаиваться собаки, а темное небо то тут, то там освещалось редкими оранжевыми всполохами. Видимо, не все так удачно пережили подземные толчки, где-то возникли пожары, к которым и спешили огнеборцы.

На участке соседа что-то зашуршало, Метеор приподнял голову и с настороженным интересом уставился в темноту. Наконец, оттуда послышалось знакомое кряхтение, затем шорох отодвигаемых веток и негромкие ругательства.

— Гордон, это вы? — пролепетала Виола. Несмотря на то что она только что пережила ужас землетрясения, спать все равно хотелось.

— Послушайте, послушайте, что они там говорят! — Гордон уже весь протиснулся к сетке забора и в потемках можно было разглядеть его светлую пижаму. Он что-то покрутил в руках, потом в очередной раз чертыхнулся. — Мерзкая китайская поделка, только же работала!

— Что у вас, Гордон? — поинтересовался Макс.

— Да транзистор у меня, радио такое переносное. Вот сидел у себя на террасе, оно работало, а сейчас даже шороха из него не идет! — старик в сердцах потряс приемником, задев несколько раз забор. Приемник отозвался легким шипением, скорее всего настройка станции успешно сбилась. — Вот, только что же, будь она не ладна, только передавали информацию. Из антикризисного центра или как его там… Не помню, но и не важно. В общем, говорят, что произошло землетрясение…

— Да, мы это заметили, — подтвердила еще сонная Виола.

— Эпицентр был где-то в море, недалеко от каких-то островов. Название забыл. Ну это не играет никакой роли! У нас ощущались толчки силой аж в четыре балла!

В темноте видно не было, но Максу показалось, что старик еще и погрозил пальцем на словах «четыре балла», показывая важность названного значения.

— Но ученые, сейсмологи, ожидают повторные толчки, которые могут произойти в течение нескольких часов. Информации о жертвах и разрушениях пока нет. Но скорее всего, наш мост закрыт, впрочем, как и все аэропорты. Тут же еще и электричества нет, а в таких условиях современная авиация не летает. Это уж я точно знаю, помню в позапрошлом году летал в Африку, так там просидел в жаре трое суток, самолеты не принимались. У них кончилось электричество и ничего не работало.

— А как долго нужно сидеть на улице? Когда уже можно возвращаться в жилища? Они не сказали? — Макс поежился от холода, все же жители столь теплого региона, были не приспособлены к нахождению зимой на улице в одном белье.

— Да нет, ничего не сказали. Только повторные толчки через несколько часов.

Сосед в очередной раз зашуршал кустами и скрылся во тьме своего участка попеременно чертыхаясь.

— Слушай, вы пока посидите тут, а я пройдусь по соседям, может кому помощь нужна. А то не ровён час, еще загорится кто, а дома, сама знаешь, у нас картонные. Сгорят за минуту!

— Давай, мы пока тут посидим, — ответила Виола и свернувшись с сыном калачиком, улеглась на шезлонге.

Макс посмотрел на своих, затем аккуратно, стараясь не шуметь, пролез сквозь слегка покосившуюся сетчатую дверь в свой дом. Наткнулся несколько раз на оказавшуюся не на своем месте мебель, раскрошил какую-то мелочь, нападавшую на пол, но все же сумел добраться до шкафов, где и прихватил одежды для себя и теплых одеял для семьи. Виола явно не одобрила бы такого отчаянного, разумеется с ее точки зрения, шага, но Макса потенциальная опасность не пугала. Если его дом не развалился от четырех баллов, то от повторных толчков ему уж точно ничего не будет, поскольку они, как правило, бывают слабее первых. Эту информацию он почерпнул из одной передачи с канала Discovery. Именно там он узнал о специальном приложении для телефона, для мониторинга и предсказания землетрясений, постарался и нашел, тогда еще бета-версию.

Он аккуратно накрыл одеялами уже посапывающих на шезлонге, жестом показал Метеору «к ноге» и вышел через калитку на улицу. А там происходило какое-то редкое и хаотичное движение. Нет, никакой паники заметно не было. Район, в котором они проживали не был самым населенным в городе. Поэтому большого количества соседей тут не обитало. На всю улицу с трудом наберется несколько десятков человек. Но тем не менее там происходило какое-то разреженное движение.

В темноте не было видно, что именно происходит, но в некоторых дворах уже горели фонарики. Судя по всему, там все было хорошо. А на противоположной стороне улицы, в трех домах от него, в окне отчаянно мигал луч света. Макс огляделся и двинул именно туда.

Подойдя ближе, он заметил, что мигание привлекло не его одного. Около двери терся знакомый мужчина, живший на улице. В каком именно доме Макс не помнил, как и не был знаком с ним лично. Но сосед есть сосед, надо помогать.

— Помогай давай, дверь закрыта, — с трудом прорычал сосед, налегая плечом на дверь.

Дверь из белого дерева, с красивой ручкой и декоративной колотушкой вместо звонка, никак не хотела поддаваться. Мужчина со всей силы налегал на нее, а был он не самого щуплого телосложения, она хрустела, но никак не поддавалась несмотря на его усилия.

— А что там? — поинтересовался подошедший Макс.

— Видишь, вымигивает SOS. Кому-то там нужна помощь, а дверь закрыта изнутри. Я бы выбил ее, но два года назад сломал ключицу, поэтому больше двери не выбиваю. А так, что-то выдавить ее не могу, — поделился информацией сосед.

Макс взглянул в окно, там продолжались вспышки света. Но он был не силен в азбуке Морзе или других способах подачи световых сигналов, поэтому не мог определить какие именно сообщения им посылают. Тем не менее он поверил соседу, отстранил его в сторону и слегка разбежавшись, кинулся плечом на дверь.

Он видел неоднократно, как бравые парни в кино, выбивают таким образом двери, а затем берут на мушку всех негодяев внутри. Но то ли он был недостаточной комплекции, толи дверь тут установили не той системы. Но она устояла. В вот внутри Макс почувствовал себя как-то не очень. Во-первых, весь воздух из легких со свистом вылетел через горло, а вдохнуть его обратно было очень некомфортно. Во-вторых, от удара его неподготовленные кости чуть было не разломались на мелкие осколки. Внутренним ухом он отчетливо услышал, как они хрустнули. От всего этого в глазах сначала побелело, а затем и почернело. Он осел, почти отек по злополучной двери на крыльцо.

— Эй, мужик, ты чего? Кто же так ломает дверь?

— А как надо? — с трудом набрав воздух, протянул Макс едва оклемавшись.

— Ну ногой хотя б стукнуть или просто давай навалимся вместе. Чего биться-то?

— Ну давай попробуем, — жизнь уже постепенно возвращалась к Максу, и он даже встал, опираясь на дверь и держась за ручку.

— Вот сюда давай дави, — сосед приложил его руку к краю двери в районе замка, — давай вместе и р р р раз!

Они оба навалились на дверь, послышался хруст разламываемого дерева, дверь не распахнулась, она почти вывалилась внутрь дома. Вместе с дверью внутрь провалился и Макс. Это было уже его второе падение за последние несколько минут.

— Ой, помогите, сюда, сюда. На кухню, — откуда-то из темноты послышался сдавленный всхлип.

А где тут кухня, разобраться в кромешной тьме было непросто. Однако, помогли мерцания фонарика, вернее отблески его на потолке. Оба мужчины вошли на кухню, постоянно спотыкаясь о всевозможные предметы и хлам, в обилии раскиданные по полу. Наконец-то они прибыли к источнику световых сигналов.

Это была рука с мобильным телефоном, на экране которого и плясали цветные огоньки. То, что казалось сигналами SOS снаружи, вблизи оказались лишь каким-то хаотическим перемешиванием цветов на экране. Но хорошо, что сосед обратил на них внимание, потому что рука с телефоном торчала из-под лежащего на полу кухонного шкафа. И, как сосед предполодил, человека просто им накрыло.

— Готов? — только и произнес сосед, склонившись над шкафом.

— Готов, — подтвердил Макс, поспешно и превозмогая боль от выламывания двери, согнулся и ухватился за край шкафа.

Скорее всего, шкаф был антикварный и был изготовлен из настоящего толстого дерева. А покрашен он был абсолютно точно свинцовой краской. Иначе никак было нельзя объяснить то, что шкаф был такой тяжеленный. Максимильян почувствовал, как напряглись всего его мышцы и израненные кости, стараясь приподнять от пола упавший шкаф. Сбоку послышалось натуженное сопение соседа и шкаф начал приподниматься, Макс тоже поднапрягся и уже спустя десять секунд из-под упавшей мебели выползла молодая девушка.

То, что это девушка он смог определить по светлой пижаме в сердечках, предположительно розового цвета, да экран смартфона, все еще выдающий безумные цветные пляски, осветил часть ее лица с длинными волосами.

— Ой, спасибо огромное! — пропищала девушка тоненьким голоском, затем прокашлялась и ее голос оказался не таким высоким. — Я уж думала, что все, не смогу выбраться. Очень уж тяжелый шкаф.

— Как же тебя угораздило‑то так? — поинтересовался Макс, нащупавший стул и присевший на его край.

— Да, ну как, чатилась с подружкой по компьютеру, проголодалась, пошла за печеньками, а тут это. Как толкнуло, я упала, а сверху шкаф. Хорошо, что не раздавало совсем.

— Ты вообще целая? — прохрипел сосед, чувствовалось, что подъем шкафа ему дался не совсем просто.

— Да вроде бы целая, — промямлила девушка уже что-то жуя.

— Ты тут долго не сиди, могут быть повторные толчки. Хватай харчи и живо на улицу. Дома есть еще кто?

Но Макс не расслышал ответа спасенной. Он по стеночке вывалил на улицу и старался отдышаться. За время спасательной операции, всполохов на небе стало больше, а в воздухе явно ощущался запах гари. Возможно, что в условиях отсутствия электроэнергии и как следствия неработающего освещения, водопровода и прочего, разобраться с огнем было намного сложнее. Хорошо, что ветра, разносящего огонь, не было. Делать на улице ему уже было нечего и массируя ушибленное плечо, он побрел к дому.

А там его ждал приятный сюрприз, Виола сидела укутанная в одеяла, рядом посапывал Томас, на столике стояла тарелка с хлебом и порезанным ростбифом, а сама женщина копалась в телефоне.

— Ты что, входила в дом? Это же опасно! — Макс возмутился.

— Да ладно, я быстренько! — Виола облизнула пальцы. — Звонила сестре, кстати.

— И как там у них?

— Да не особо. Половина дома рухнула, повалился гараж. Да кошки разбежались. Я обещала ей, что мы заедем, возьмем их к себе. Хорошо, что дети успели улететь в Европу. А то пережили бы этот кошмар тут.

— Ну, хорошо, попробуем заехать к ним, как будет понятно, что произошло вообще. Пускай ищет кошек своих, — Максимильян улыбнулся.

— Ну и отлично!


* * *
Спать сидя в креслах Макс не умел. С проблемой сна он сталкивается каждый раз, когда летит куда-то в самолете на большие расстояния. Все пассажиры спокойно дремлют в креслах, полулежа на спине. Но Максимильян категорически не может заснуть в такой позе. Ему все время кажется, что его голова излишне наклоняется в сторону и это грозит ему преждевременной асфиксией. Поэтому усилием воли он постоянно поддерживает определенное мышечное напряжение шеи и просто не может уснуть.

Так происходило и сейчас хотя шезлонги куда удобнее кресла в самолете, но нормально заснуть ему в них так и не удалось. Как он не старался устроиться поудобнее, одновременно пытаясь не разбудить остальных домочадцев, ему это не удалось. Но под утро, усталость взяла свое и Макс провалился в дрему. Вывело его из которой предупреждающее рычание. Метеор был хоть и генномодифицированным и очень умным псом, но все равно оставался собакой, со всеми присущими родовыми признаками, в том числе и поведенческими реакциями.

Макс огляделся в поисках причины беспокойства собаки, и заметил в кустах за забором Гордона, держащего в руках радиоприемник. Гордон как-то осунулся, даже больше чем обычно, хотя, возможно, что это просто эффект от утреннего рассеянного света. Его редкие волосы были всклокочены, а глаза мутны. Заметив, что Макс смотрит на него, сосед оживился.

— Макс, — тихим голосом, чтобы не разбудить остальных, начал Гордон, — тут по радио сегодня объявили, что новые толчки уже не ожидаются, хотя и остается небольшая вероятность повторения. Власти объявляют режим чрезвычайного положения, всем, кроме сотрудников спецслужб и коммунальщиков занятых в ликвидации последствий, предписано оставаться по домам. Школы не работают, офисы, банки все закрыто. Да и передают, что мост «Золотые ворота» повредило и он тоже закрыт.

На словах о закрытой школе оживился Томас. Он не только проснулся, но и подняв руки в воздух, триумфально прокричал нечто на подобие «Я-ху!», а затем уронил голову обратно и засопел, как и прежде. Макс с нескрываемым удивлением уставился на сына. Вероятно, находясь в состоянии тревоги, одна часть его мозга бодрствовала и именно она подала сигнал на выражение радости.

— Да, хорошо же нас тряхнуло сегодня! — все так же тихо, стараясь никого не разбудить, резюмировал Гордон.

— Да, неплохо. Это мое первое землетрясение и если честно, то мне до сих пор не по себе. Хотя дом выдержал и это хорошо.

— Ну а я уже не в перво́й. Но все равно жутко и не могу тут с вами не согласиться.

— А что там говорят насчет аэропорта?

— Да тоже закрыт. Я думаю, что пассажирские рейсы будут отменены как минимум дня три еще. Не меньше. Будут военные транспортники принимать, да и все.

— Ну а вы-то как там у себя? Что пострадало?

— Макс, вы не поверите, упал с подставки телевизор. Экран вдребезги. Но не знаю, работает или нет. Питания-то нет. А у этих современных плоских телевизоров и не понять, бывает экран битый, но все работает, а бывает…

Виола заворочалась, стараясь улечься удобнее.

— Ой, я пойду лучше. А то перебужу всех, — старик шурша, скрылся за изгородью.

«Как интересно, тряхнуло, вырубило свет, пожары. Хорошо бы знать, а что там в лаборатории на острове?» — подумал Макс и начал высвобождаться из объятий супруги. Спустя какое-то время ему это удалось и он, взяв смартфон Виолы, лежавший тут же на земле под шезлонгом, отошел в дальний угол сада. Метеор, как верная собака компаньон, проследовала за ним.

Его смартфон остался в доме, но он отлично помнил номер лаборатории. Несколько легких касаний экрана и небольшое ожидание. Но вместо длинных или коротких гудков, «железная леди» сбивчиво ответила, что связь с данным направлением отсутствует из-за аварии. В изумлении и предчувствуя что-то неладное, он набрал номер еще раз. Затем еще и еще раз. В конце концов, ему пришлось подняться в дом, отыскать свой телефон и попробовать набрать на мобильные лаборантов.

Но ни телефон Льюиса, ни аппарат Френки не отвечали. Вернее, уже другая «железная леди» отчетливо информировала клиента, что оба аппарата находятся вне зоны доступа. Полученные результаты встревожили Макса еще больше. Он сел на травку и прислонился к столбу забора. Его мозг с утроенной силой старался просчитать возможные варианты событий того, что могло произойти с лабораторией, почему ни один из телефонов не отвечает. Что вообще происходит? В голове мелькали мысли и их обрывки, но лучше от этого не становилось.

Повертев телефон в руках, он набрал номер профессора Шпигеля. Сигнал проходил, и это уже радовало. Но трубку никто не брал. «Ах, да! Утро же ранее!», — спохватился Макс и уже собирался положить трубку, но на той стороне, неожиданно ответили. Причем ответил не он, а какой-то женский голос.

— Алло, а будьте, пожалуйста, добры позвать к телефону профессора? — Макс растерялся, когда ответил не Шпигель, а кто-то еще.

— А его, — в трубке послышались всхлипы, затем прочищаемый нос, — его нет. Он погиб. Сегодня…

— Как погиб? — в недоумении осведомился Макс.

— Это Марша, его дочь, — опять всхлипы с той стороны, — наш дом сгорел сегодня. Отец не смог выбраться, видимо, так и задохнулся дымом.

— Какой ужас!

— Да… Пожарные приехали хоть и быстро, но отца уже было не спасти.

— Мне искренне жаль, — новость о гибели Шпигеля просто убила Макса. Какой-то металлический и очень холодный штырь пронзил его от плечей и до самого копчика.

— Да, мы сами не ожидали. Все так внезапно произошло. Вчера еще немного повздорили из-за трат на новый дом, а тут, старый взял и сгорел. Мать вообще рыдает с самого утра…

— Примите мои соболезнования, мне искренне жаль! Искренне! Мы тоже были близки с профессором. Работали вместе. Это Максимильян Адамски…

— Да, я вижу. Номер определился. Простите, мне надо идти…

На той стороне дали отбой, а Макс так и продолжал сидеть, вперившись в пространство перед собой. И неизвестно, сколько времени его могучий ум прорабатывал бы варианты произошедших событий либо упирался бы все время в одну и туже проблему, отказываясь воспринимать все произошедшее. Но из состояния внутренней задумчивости его вывела Виола.

— Слушай, мне там без тебя холодно одной. Пошли спать. А то полночи не спали, — потянула она его за руку.

— Погоди, — вставая, произнес он, — мне нужно что-то сказать. В чём-то, признаться.

— А это не может подождать до немного более позднего времени?

— Не, сейчас надо.

Так и не сумев поднять мужа, она сама села рядом с ним. Трава оказалась мокрой и холодной. Утренняя роса уже успела выпасть из прогретого днем ранее воздуха.

— Ну, я слушаю.

Макс набрал в грудь воздух. Задержал дыхание, затем все выдохнул обратно.

— Слушай, тут все сложно, — начал он в совсем несвойственной ему манере, — тут такое дело. Я украл деньги.

Виола только хотела что-то сказать, но он остановил ее знаком.

— Погоди, не перебивай, очень сложно для меня говорить… Да, я украл деньги у инвесторов, вложивших деньги в лабораторию. И сделал это не один. Мне помогал профессор Шпигель.

Виола сидела молча и внимательно слушала. Сон как рукой сняло. Из последующего объяснения она узнала, что ее муж действительно гений. И только благодаря его уму, удалось провернуть всю схему, хотя кому-то она покажется банальной. Они с профессором исполнили аферу с резервным питанием в лаборатории на острове. Там требуется постоянное питание для поддержания низкой температуры и работы магнитных ловушек. К лаборатории подведено два независимых энергоканала, но она имеет еще и свой собственный резервный источник.

Этот источник работает на самых современных литий‑цинковых батареях. Они имеют одну из самых высоких плотностей хранения энергии среди аккумуляторов других систем. Когда есть электроэнергия — они заряжаются, а когда она пропадает, они должны несколько суток питать все оборудование лаборатории. Но мужу удалось создать еще более емкие батареи на все той же технологии. Он применил квантовый эффект туннелирования, в результате чего емкость повысилась или должна была повыситься почти в десять раз.

Но технология не была согласована, не была как следует проверена. Более того, по всем документам они закупали обычные батареи, которых требовалось в несколько раз больше, чем было поставлено реально. А подрядчиком была как раз компания профессора. А дабы обман не всплыл, они ставили муляжи, вместо батарей.

— Вот, профессор умер. Сгорел. Теперь я остался один.

— И сколько же ты стырил? — Виола зевнула.

— Полтора миллиона на нас двоих.

Супруга от удивления присвистнула.

— Ты у меня не просто гений, а криминальный талант. И где же деньги?

— Лежат на моем счете в Швейцарии. Вот неделю назад платеж прошел. Я все беспокоюсь, что вдруг это из-за меня все произошло? — Макс провел рукой, как бы показывая, что все потенциальные разрушения в городе это все его рук дело.

— Да брось, — Виола еще раз зевнула, только теперь она ощущала себя женой богатого человека, — помнишь я говорила тебе о проворовавшемся сотруднике у себя на работе?

— Да, помню, — понуро ответил Макс.

— Ну так вот, это я сливала информацию и продавала китайцам. Размах у меня конечно не такой, вместе мы смогли утянуть только полторы сотни, моих из них сотка. Но, он меня не знал и думал, что я сама из Китая.

Макс ошалело посмотрел на супругу, подумал с секунду, а затем крепко ее обнял и поцеловал в лоб.


* * *
Семья Адамски все же рискнула вернуться в дом хотя и оставила все двери открытыми настежь, впрочем Томас с Виолой, не отходили далеко от выхода, а заодно остерегались высокой мебели, расставленной по дому. Макс рассказал им о небольшой спасательной операции, которую он смог провести ночью, поэтому Томас и Виола с настороженностью проходили мимо крупных шкафов, которые возвышались в том числе и на кухне.

Они завтракали, рассевшись вокруг кухонного стола, поскольку электричества до сих пор не было, пришлось запастись остатками воды из водопровода, давление в котором все еще держалось, да довольствоваться обычным тостовым хлебом с джемом. Неподжаренный хлеб забивал зубы и нёбо и скорее напоминал какой-то вязкий клейстер, а не нечто съедобное. Но, по крайней мере, это был источник калорий, а умереть с голоду в планы Адамски как-то не входило. На удивление всего семейства, Метеор с удовольствием уплетал хлебные ломти вслед за хозяевами, но совершенно игнорировал специальный собачий корм.

— Ничего, ему можно! — по-хозяйски разрешил Макс и потрепал пса по загривку.

Удивительно, как собака вписалась не столько в интерьер их дома, сколько именно в их семью. Казалось, что он жил с ними годы и они понимали друг друга с полуслова. Возможно, что так подействовала «пилюля» верности, которую выдали во время покупки, а может быть все произошло и само собой, как говорится в таких случаях, естественным образом.

— Слушай, а ты дала Метеору ту самую пилюлю, которую вручили нам во время покупки? — Макс старательно разжевывал клейкий хлеб с кусочками абрикосов в джеме, стараясь не оставлять его на зубах.

— Какие? — Виола сделала вид, что не поняла.

— Ну те самые, которые нужно давать, чтобы животное привыкло и полюбило своих хозяев. Ты что забыла? — ответ супруги очень удивил главу семьи.

— Не, не давала. По-моему, он вполне и так прижился.

— А такое впечатление, что дала. Он как привязанный за нами ходит. Прямо как будто мы вместе прожили целых двадцать лет.

— Ну не преувеличивай. Хотя действительно, он совсем ручной и считает нас своей стаей. Я читала про такое поведение собак. Они принимают хозяев в стаю, а самих их считают небожителями. Это все из науки этологии.

Макс только было хотел что-то возразить, как из приемника оповещений об угрозах опять раздался неприятный писк. Он вскочил, подбежал к нему, перевернул, будто, не веря своим глазам. А затем скомандовал:

— Все на улицу, все из дома!

Но командовать не было нужды, вся семья итак поспешила выбраться из строения, даже не дожидаясь команды отца. Они остановились на лужайке, метрах в трех от дома и уставились на него, ожидая новых толчков, падения мебели, стен и их налаженной жизни. Но ничего не последовало. Даже не было слышно убийственного гула, как в прошлый раз. Макс трясущимися руками вытянул из кармана штанов свой телефон. В прошлый раз он его проинформировал об угрозе землетрясения, а что на этот раз? Но экран телефона оставался темным, после всех попыток нажатия на кнопку включения.

— Цунами и наводнение, — прохрипел голос из-за ограды.

— Сосед, вы меня напугали, — Виола аж подпрыгнула от неожиданности.

— Наводнение? Цунами? Ведь вокруг у нас же горы? — Макс недоумевал.

— Ма, а что такое цунами? — Томас потянул Виолу за рукав кофты.

— Ну, мы же в долине, которая примыкает к заливу… — начал было объяснять Гордон.

— Да, точно! Волна цунами ударит по побережью, явно не повезет маленьким городкам типа Санта Круз и им подобным. Но высокая вода может добраться и сюда. — Макс начал понимать механику стихийных катастроф.

— Сынок, Цунами — это огромная волна, что идет в океане. Может топить морские суда и разрушать прибрежные города. Но мы за горами, она нас недостанет. Хотя волна может быть высотой с наш дом и даже выше! — Виола дала ответ своему сыну в манере терпеливого наставника.

— Да, наш район не пострадает сильно, но водой зальет. А вот тем, кто живет ближе к заливу может потребоваться эвакуация. Так сказали по чертовому радио! — сосед еще раз пнул свой радиоприемник, который ответил недовольным шорохом и притих.

— Гордон, у вас там все в порядке вообще? Еда есть? — спросила Виола.

— Да вроде все нормально. Меня тоже должны будут эвакуировать, через несколько часов или может быть завтра. По крайней мере, такой пункт есть в моем контракте. Продукты есть, моя сиделка всегда их приносит с изрядным запасом.

Сосед ушел, скрылся в зарослях.

— Да, а вот у нас шаром покати. Хлеб мы почти доели, а в холодильнике осталась только растаявшая пицца. Собака думаю, что ее слопает, а вот мы навряд ли. — Виола, как хорошая хозяйка, точно подметила ситуацию и вытерла руки от хлебных крошек о свою мохеровую фиолетовую кофту.

— Зато у нас много собачьего корма! — прокричал Томас, наверное, довольный, что не нужно ходить в школу, да и столько приключений за раз выпадают не каждому мальчишке.

— Не, собачью нельзя. Там же генные модификаторы и прочие вирусы. Нам надо бы съездить в магазин за продуктами, — предложил неожиданно для себя Макс и посмотрел на Виолу.

— Да, обязательно! Уже утро и они должны быть открыты. А еще, я очень хотела бы забрать сестру к нам сюда. Она живет близко к заливу, да и дом у нее полуразрушенный. Вдруг затопит, переживаю.

— Сестру конечно можно, но, как я понимаю, мост закрыт, да и подъехать к нему будет непросто. Поэтому ехать придется вокруг залива, а это же полдня пути!

— А как же паромы?

— Да какие паромы, ничего не работает. Всем приказано сидеть по домам!

— Да, точно. Дай-ка я ей наберу.

Виола вытянула свой мобильный из свободных домашних шаровар и набрала номер. Ее преимуществом было то, что она не гонялась за всеми новомодными гаджетами так, как делал ее супруг, поэтому и мобильный у нее был не самый smart, а оттого заряд держал уверенно и долго.

— Ну, что Томас, не страшно тебе? — начал поддерживающий договор Макс, пока супруга занята болтовнёй с сестрой.

— Да ты что, пап! Все просто супер! — мальчик светился от радости. — У меня есть собака! Мне не надо ходить в школу, я видел землетрясение и еще будет наводнение! Это же круто!

— Да, но не забывай, это может быть опасно. Смертельно опасно! Люди иногда гибнут в таких ситуациях. И этот город разрушался до основания, а некоторые другие смывало с лица Земли. Так что это не совсем развлечение. Помни об этом сын.

— Да ладно, пап! Все равно круто!

— Ребята, сестра посылает сигналы бедствия! — лицо Виолы выражало крайнюю взволнованность.

— Что случилось?

— У них уже началось наводнение. Дома, расположенные близко к заливу, уже скрылись под водой. Но они на холме и вроде бы до них не дойдет. Но на всякий случай они уже перелезают на крышу.

— Так, так, так. Дай мне немного подумать, — Макс углубился в размышления.

Виола и Томас молча наблюдали за тем, как их отец полуприкрыв глаза что-то бормотал, наконец, он закончил вычисления и вернулся в реальный мир:

— Так, если вода уже дошла до их дома, то значит и большая часть города около залива уже затоплена. Примерно прикинув с какой скоростью может двигаться наводнение, то я могу сказать, что у нас около 20–30 минут времени, прежде чем тут тоже все затопит. Но я не думаю, что тут будет глубже, чем по колено. Но вот с дорогой вокруг залива может быть совсем худо. Там можно и утонуть. Хотя с другой стороны, вода обычно отступает через несколько часов. Я предлагаю немедленно выдвигаться за продуктами…

— А потом поедем за сестрой. И уже тогда вернемся домой! — Виола упорно настаивала на спасении родственников.

— А потом, после продуктов, оценим обстановку. Я не хочу застрять в машине со своей семьей где-то на улице вокруг плавающих автомобилей, — спокойным голосом продолжил глава семьи.

— Круто! — все не унимался Томас.

— На сборы пять минут! Берите сумки, наличные и в машину!

Семья исчезла в доме, а Томас с Метеором побрел к своему автомобилю, припаркованному на улице, попутно декламируя стихотворение под нос:

Нейтрино, крохотные тени,
отринув массу и заряд.
Не признают закон общений,
взаимодействий и преград.
Они по всей Вселенной шарят,
не поступаясь прямизной.
— Что это ты тут читаешь? — семья оказалась быстрее и проворнее, чем он ожидал. А Виола ни разу не видела мужа столь романтичным.

— Ну, это стихотворение Джона Апдайка, если мне не изменяет память, называется «Космическая наглость». Тызнаешь, мне кажется, что это я спровоцировал это землетрясение.

— Макс, не начинай, а? Ну по крайней мере сейчас!

— Я недоговорил… И мне все равно, даже если это я его спровоцировал!

— Люблю тебя! — Виола сложила губки трубочкой для виртуального поцелуя. — А сейчас поехали быстрее. Может быть и к сестре успеем.


* * *
Захлопнув двери седана, семья Адамски оказалась в привычной и хорошо знакомой обстановке. И в безопасности. Даже Метеор свернулся калачиком на полу около заднего сидения. Казалось, что никакого землетрясения не было, никакой угрозы наводнения тоже нет. Просто семья собралась утром на машине за покупками. Обстановка за окном ничем не отличалась от того, что они могли наблюдать неделей ранее или вообще в прошлом году. Улочка, на которой жили Адамски, не была торговой, только отдельные домики мирных обывателей. Даже арабских магазинчиков у них не было. Вот и сейчас — ни единого человека, ни единого признака того, что тут еще есть люди.

Двигатель привычно заурчал, машина тронулась. Они решили не ехать в большой супермаркет, а зарулить в самый ближайший продуктовый магазин. Седан выехал из микрорайона и начал двигаться на небольшой скорости по более широкой улице. Иногда бетонное дорожное покрытие разрезали неглубокие свежие трещины, поэтому быстро разгоняться Макс не хотел. Края трещин могли запросто пробить резину или погнуть колесный диск. И вот именно на этой улице происходило что-то не совсем привычное. Тут было много пешеходов, кто-то куда-то шел, кто-то бежал. В двух местах виднелись брошенные автомобили. Одним словом — движуха, непонятная и немотивированная.

На одном из перекрестков, стояла полицейская машина, возле нее и вокруг нее лежало несколько людей своим видом очень напоминавших трупов. А самих полисменов видно не было. Люди вжимаются в стены, перебегают от одного укрытия к другому. В какого-то бедолагу вцепилась собака, возможно полицейская, а тот вяло от нее отбивается. Везде набросаны бумажки, какой-то непонятный мусор. Некогда если не респектабельный, то вполне приличный район превратился всего за одну ночь в настоящее гетто для иммигрантов или беженцев. Даже мелкие магазинчики все закрыты, а у витрин некоторых стоят хозяева, вооруженные каким-то палками и металлическими скобяными изделиями.

— Что происходит? — Виола крутила головой и не верила свои глазам.

— Не знаю, как будто тут какие-то беспорядки прошли. А у нас там так спокойно!

— Томас, заблокируй двери! Живо!

Семья продвигалась все дальше и дальше по улице и вот уже впереди показался магазин, к которому они стремились. Но поперек дороги стояла полицейская машина, а рядом армейский грузовик. Около автомобилей находилось трое полицейских в полной боевой выкладке, а заодно несколько военных с автоматическими винтовками. Гражданских вокруг ни единой души.

Один из полицейских поднял руку и жестом приказал остановиться. Макс повиновался.

— Дорога закрыта, вам придется вернуться к себе домой, — вежливо произнес полицейский в приоткрытое окно водителя.

— Но мы хотели купить продуктов, вот в этом магазине, — Макс показал пальцем за спину полисмена, — можно мы проедем?

— Сэр, магазин закрыт. И у меня приказ не пропускать никого далее этого перекрестка. В экстренном случае я могу применить оружие. Вам следует вернуться туда, откуда вы прибыли. И оставаться там до особого распоряжения. Скоро по улицам будут курсировать патрули и лучше никому не попадаться на их пути.

— Я вас понял, подчиняюсь. А что, в том направлении, — водитель махнул себе за спину, в сторону залива, — можно передвигаться? Воды там нет?

— Я не владею такой информацией, но, по моим сведениям, пик наводнения произойдет сегодня. Но здесь никому ничто не угрожает. У меня приказ, сэр! — тон полицейского стал настойчивым.

Ничего не оставалось делать, как развернуться назад и еще раз проехать по улице, на которой происходило что-то маловразумительное.

— Может быть, нам стоит сразу поехать к сестре? — Виола грызла ногти от переживания.

— Не думаю. Наверняка где-то там по дороге, опять будет стоять патруль и никого не будет пропускать. Плюс еще патрули от мародеров, если кого заметят, то пристрелят и даже не спросят, как звали.

Они бы продолжали спорить еще долго, но уже около поворота на их улицу машина въехала в воду. Плавный поток полупрозрачной воды бурлил и продвигался со стороны залива неся не себе ветки, мелкие бумажки и окурки. Макс заложил лихой маневр и с небольшим заносом в набежавшей воде, повернул на улицу, где они проживали.

Машина прибавила ход, но вода бурлящим потоком неотступно следовала за ними. Уклон в этой части города был небольшим, поэтому вода поступала быстро, хотя и покрывала землю лишь небольшим слоем. Доехав до входа в свой дом, они быстро выскочили из автомобиля и вбежали на крыльцо. Уже через каких-то полчаса, вся лужайка и все пространство вокруг дома покрылись тонким слоем воды.

— Я позвонила сестре еще раз, — Виола вышла из глубины дома к своим мужчинам, — у них вроде бы все в порядке. Вода не дошла до их места, и уже пошла на убыль. Так что они вполне подождут.

— Не знаю, как у твоей сестры и ее мужа, но у нас вода пока держится. Тут нет большого уклона, посему она может стоять и стоять, — подтвердил муж, в то время, как сын и пес резвились по щиколотку в воде на бывшей лужайке.


В случае наступления чрезвычайного события, в виде природной катастрофы или рукодельной аварии, спецслужбы США работают очень жестко и эффективно. Им на это дается полное право местным и федеральным законодательством. Ради поддержания порядка полиция может применять оружие, а местные власти привлекают армию и резервистов. Те же подчиняются приказам своего командования и не смеют его нарушать. Вот, что значит выправка и субординация.

А вот с гражданскими сложнее. Одни из них становятся на сторону власти, организуют отряды для помощи соседям или для наведения порядка. А вот другие. Другие же пользуются безнаказанностью и стараются урвать все, что плохо лежит. Хотя и то, что лежит хорошо, они силятся унести к себе. Такие люди обычно не думают на два шага вперед. Как только происходит что-то, что выводит их жизнь из разряда ежедневной рутины, как тут же начинаются грабежи магазинов и лавок, межэтнические и межконфессиональные разборки.

Именно вот против таких и объединяется вся остальная нация. И все было бы здорово, если бы не коррумпированные политики, которые воруют бюджетные средства надеясь на то, что ни экстренные запасы продовольствия, ни надувные лодки или палатки для оставшихся без крова, не понадобятся, по крайней мере во время их службы. Но вся нация, в едином порыве старается помочь пострадавшим, ведь ничто человеческое не чуждо и американцам, даже несмотря на все страховые компании, фонды и главенство частного права над приматом общественного.

Эпизод 4

Калифорния, наверное, самое райское место на земле. Круглый год тут светит солнце, круглый год тут тепло. Даже в самые зимние месяцы, благодаря близкому расположению экватора, температуры тут положительные. А в феврале по улицам можно бродить в футболках. Но и летом в северной Калифорнии вполне комфортно. Все тот же экватор стирает разницу между летним и зимним количеством солнечных деньков. Но летом тут не жарко. Удивительно, но защищенная горной цепью земля не нагревается до состояния пекла. В жаркие месяцы на помощь жителям приходит прохладное дыхание океана.

Огромные массы воды, постоянно перемешиваемые мощными течениями, не дают перегреться ни побережью, ни близлежащим районам. Тем не менее, жить по соседству с самым крупным, Тихим океаном стоит дорогого. Например, местные жители тут страдают от перманентного недостатка дождей. Да и местность тут по большей части засушливая и только благодаря усилиям человека удается поддерживать ее в более-менее зеленом состоянии. Иначе была бы выжженная пустыня с кактусами и колючками. Впрочем, она таковой и была, до того, как ее заселили белые переселенцы.

Холодный океан — еще один повод для грусти и печали местных. В ледяной воде, даже в самую жаркую погоду купаться рискуют только редкие туристы из России и Норвегии. Но упорные американцы и тут нашли выход. Они массово стоят бассейны, в том числе и с океанской водой, которые прогреваются ласковым солнышком до комфортной температуры. А самые отважные облачаются в гидрокостюмы и бегут с досками штурмовать непокорные волны.

А если вдруг кому-то захочется снега посреди зимы, то всего в нескольких часах на автомобиле можно получить столько снега, сколько организм будет в состоянии перенести. Близость гор подразумевает, что за ними уже начинается зона с континентальным климатом и зимой там холодно и снежно. А самые большие любители могут испытать радость экстремальности посетив знаменитый парк с древними секвойями, где подчас и дороги закрывают зимой, поскольку по ним нельзя проехать из-за обилия снега.

Вот и сейчас, чета Адамски, мирно сидела на своей кухне и поедала ложками расползшуюся сырую пиццу. Макс неуверенно ковырял сырое тесто с чем-то красным, Томас слизывал кусочки сыра и колбасы с поверхности своего куска, а Виола смачно жевала сразу весь кусок целиком. Только Метеор оказался полностью подготовленным к чрезвычайному положению. Для него в доме был как минимум месячный запас корма, а вода в миске еще не закончилась. Пес с упоением хрустел сухим кормом, а затем самозабвенно запивал его из миски с водой.

— Да, ситуация, — протянул Макс, уныло глядя на свой весьма неаппетитный кусок, — мне кажется, что еще немного и я начну завидовать нашей собаке.

— А мне нормально, — запивая водой из стакана, проговорила с набитым ртом Виола, — вкус необычный, но случалось и похуже.

— А я вообще не хочу есть! — безапелляционно заявил Томас и отодвинул от себя тарелку.

— Томас, покушай, у нас другой еды нет, — решила настоять Виола.

— Ой, пап, смотри, что это!

Томас протянул руку с вытянутым указательным пальцем к двери. Там, в полумраке показалось что-то светящееся. Метеор насторожился, вытянул шею и посмотрел в коридор. Казалось, что жидкий металл светился изнутри и все увеличивался в размерах, постепенно отвоевывая все больше и больше пространства. Но это был неметалл, это была вода, просачивающаяся под закрытой дверью. Там, на улице, свет дня, а в помещении темень, вот и казалось, что струящаяся из-под двери водица светится.

Макс импульсивно вскочил, опрокинул стул, тот с треском повалился на пол, подбежал к двери и резко открыл ее. На него тут же обрушился поток прохладной и мутной жидкости. Вода моментально заполнила толстым слоем коридор и бурным потоком пробиралась на кухню. Она прибывала, и прибывала очень стремительно.

— Быстрее, на второй этаж! — Макс быстрым шагом, шлепая по воде, направился к лестнице на второй этаж. Вся семья проследовала за ним, только Метеор попытался успеть урвать несколько хрустиков, уже плавающих по поверхности воды.

Но как только семья взобралась на второй этаж, вода проникла и туда. Она поднималась слишком быстро и слишком настойчиво проникала в жилище человека. А человек, смутно чувствовал вину за то, что именно он сам открыл ей парадную дверь своего дома. Хотя она и просочилась бы внутрь и без его помощи, но маленький звоночек продолжал его терзать.

Семья, отступая все дальше и дальше, старалась уходить вглубь второго этажа. Но вода неотступно, как преследующая змея, следовала за людьми. И так бы они пятились и пятились, но отступать далее было уже некуда. За спиной у Адамски оказалось окно. А за окном творилось невероятное. Настоящий хаос, как описанный в Книге потоп. Вода поднимала огромные буруны, бурлила, по поверхности плавал мусор, автомобили и трупы людей. Ужас начал постепенно закрадываться в души семьи. Сначала он кисло кусил за пятки, потом прополз колючей проволокой по лодыжкам, а затем уже проник острым шилом по артериям ног прямо в сердце и голову.

Макс чувствовал, что он начинает паниковать. Он видел животный ужас в глазах своей жены, он смотрел на своего сына, намертво вцепившегося в кофту Виолы. И только пес сиротливо жался к ногам, понимая, что его если и будут спасать, то в самую последнюю очередь. Оказаться в океанской воде зимой в Калифорнии на пару часов — означало верную гибель от переохлаждения.

— Спокойно. Спокойно! Без паники! — просипел сдавленным от волнения голосом отец семейства. — Это же просто вода! Вода! Мы все умеем плавать, поэтому не утонем. Надо только выбраться отсюда, из помещения!

Он распахнул настежь окно, неожиданно для себя, вытолкнул на крышу Метеора, затем вылез сам. Ему пришлось с силой отцепить сына от матери и вытянуть его к себе на крышу, а уже затем затянуть туда же и свою супругу.

Если землетрясение сопровождалось ужасным низкочастотным гулом, то вода прибывала тихо и незаметно. Эдакий беззвучный убийца, который придет к тебе в дом, когда ты спишь и удушит тебя во сне, а ты даже и не проснешься. Хорошо, что все произошло именно сейчас, когда жители еще не разбрелись по кроватям. Когда никто из них не спал. Но провожая глазами тела нескольких бедолаг, пассивно повинующихся потоку, он осознавал, что вода намного коварнее, чем она может показаться дилетантам в плане наводнений.

До них, видимо, дошла волна, которая вначале затопила дома у сестры жены. Потоку понадобилось много времени, чтобы преодолеть такое расстояние, а городские постройки и рельеф местности ослабили его. Но все равно липкий страх все еще покрывал тело Макса и практически блокировал разум.

— Если бы не горы, то нас смело бы потоком! — в прострации произнесла Виола, прижимая сына к себе.

Метеор сел и начал выть. Где-то вдалеке ему ответил еще один голос, затем еще один и еще. Возможно, что собаки, таким образом, оповещали о беде, а может быть, просто давали выход своим эмоциям.

Так продолжалось еще минут пятнадцать, затем внезапно поток воды повернул вспять. Вода начала отступать, утягивая за собой мусор, трупы и разрушенные надежды жителей города. Но отступала она не так быстро и активно, как поступала. Это был несомненный факт. Хотя с крыши было видно, что половина первого этажа уже очистилось.


* * *
Военные знают толк в строительстве фортификационных сооружений. Любой военный объект — настоящая крепость, пускай и выглядит она как обычное здание. Внутри же все подчинено одной единственной цели — защищать людей, военных, персонал, командование наконец, от любых напастей. Будь то обстрел крупнокалиберными снарядами неприятелем либо падение коварного метеорита. Именно по такому принципу и было построено здание лаборатории компании «Твой друг». Мощные стены, герметичные ворота, узкие окна с пулестойким стеклом. При строительстве не жалели денег на бетон, сталь и стекло. О дизайне, понятно, никто не думал, но к функциональности придраться было невозможно. Строители министерства обороны знали свое дело на отлично.

В большом бизнесе имеет место такая практика, когда бизнес этот должен вестись непрерывно. Даже если вокруг творится нескончаемый ад и катастрофа, бизнес должен работать и выполнять свои обязательства. Называется это обычно Business Continuity Management и заключается в ведении бизнес-операций сокращенным составом персонала либо на резервных мощностях и в резервных офисах, либо и то и другое. Компании «Твой друг» удалось заполучить по-настоящему неубиваемое здание, поэтому перенос трудовой деятельности в другое место был совсем нецелесообразным, а вот персонал имело смысл привлекать к работе в сложные моменты, дабы отвечать на вопросы клиентов в случае необходимости. Как-никак, компания сотрудничала с силовиками, а с ними лучше не ссориться иначе контракты можно было потерять в одночасье.

Уильям Гитц и Майки сидели за своими компьютерами и следили за новостями через интернет. Здание лаборатории не пострадало от землетрясения, да и наводнение ему не грозило. Все же высота холма и герметичная дверь гарантировали достаточный уровень безопасности. Электропитание поставлялось от резервного генератора, топлива в баках было завались, оно осталось еще от военных, а доступ в интернет в конторе был через спутник. Монтажники просто не могли сделать вывод кабеля через толстенные стены здания, а руководство посмотрев счета на бурение, просто плюнуло и купило спутниковую тарелку с двунаправленным подключением к сети. Связь, конечно, немного тормозила, но жить можно было вполне.

Чем собственно и пользовались Уильям и Майки. Оба вальяжно расположились в рабочих креслах, кушали разогретые в микроволновке круассаны, да изредка перекидывались пятком фраз относительно ситуации в городе. Работы у них не было никакой. Ни один клиент не озаботился их услугами с момента землетрясения, а наводнение, видимо, утопило всех последних менеджеров, ответственных за связь с поставщиками. Да и кому может понадобится общаться по поводу собак, когда вокруг творится такое.

Пару раз, на мобильный Гитцу звонил босс. Сам он укатил в отпуск на другой конец страны, кататься на горных лыжах и о ситуации в городе знал лишь по кратким сообщениям новостей. Мобильная связь еще работала, но дозваниваться на дальние расстояния получалось не сразу. Майки не звонил никому, поскольку все его родственники жили в совсем других регионах и, возможно, не беспокоились о нем абсолютно, а вот Вим названивал каждые пятнадцать минут. То матушке, то тёте, то сестре, то еще кому-то.

Такая забота умиляла охранника, который заходил в комнату к ребятам во время каждого обхода здания и становился свидетелем общения с родственниками. А обходить ему его приходилось каждый час, ведь действовал план чрезвычайного положения, а осмелиться не выполнять его он не мог. Компания зорко следила за тем, что происходит в лаборатории и двух предшественников охранника уже уволили за пренебрежение своими должностными обязанностями.

Обходить немаленькое здание раз за разом — физически тяжело. Ноги у охранника уже ныли, а неудобные ботинки угрожали болезненными волдырями. Поэтому уставший мозг придумал, что обходить можно не все здание, а каждый раз небольшую его часть. Важно только светиться перед разными камерами, дабы потом были доказательства. Да не забывать про людей, которые могут подтвердить, что да, был охранник, и много раз.

— Слушай, Вим, дело есть, — Майки нехотя повернулся в кресле к Гитцу.

— Чего там? — Гитц отвлекся от чтения новостей.

— Помнишь, я говорил тебе, что у меня есть кузен, который занимается травкой?

— Что-то не припомню. Какой такой травкой он занимается?

— Не тупи, приятель. Он толкает дурь маленькими партиями.

— А, этот. И что с ним? Опять угодил в тюрягу и ему нужно попечительство? Поэтому ты хочешь уйти сегодня с работы пораньше?

— Да не. Ну ты в курсе, что в некоторых штатах травка до сих пор запрещена. Я покопался на досуге немного с ее генетическим кодом…

— Ты сделал что? — Глаза у Уильяма почти что вылезли из орбит.

— Ну мы с тобой, сам знаешь где работаем. Так что не грех использовать оборудование работодателя для личных проектов. Как в Google! Там все программисты имеют вполне законное право половину своего времени уделить личным проектам.

— Да, там у них хорошо. Настоящий рай! — Гитц мечтательно закатил глаза.

— Так вот, я посидел немного вечерами…

— Да ты убегаешь раньше меня, какими такими вечерами?

— Слушай, не перебивай.

— Ну хорошо. Слушаю.

— Так вот, я вытащил самые интересные участки из конопли и подсадил их в клевер. Получилось очень неплохо, по крайней мере так показывает моделирование. Концентрация психоактивных веществ меньше, чем в хорошей траве. Зато вполне легально и выращивать можно без опасения, что тебя загребут.

— Ну ты даешь! Если боссы узнают…

— Поэтому я и говорю с тобой, а не боссами. И надеюсь, что мы с тобой на этом хорошо сможем заработать. Ты ведь был инженером и сможешь внедрить заплатку растению?

— Ну да. Я пробовал это в институте, курсе на третьем. А что ты собственно предлагаешь?

Тут за дверью послышались шаги форменных ботинок и дверь в кабинет приоткрылась. На пороге сиял охранник.

— Привет ребята! — поздоровался он в очередной раз, заглянув в комнату разработчиков.

— Да-да, — вяло отреагировал полусонный Майки, хотя еще секунду назад он был полон заговорщической энергии.

— Все у вас в порядке, все хорошо? — поинтересовался еще раз охранник.

— Да, все отлично! Работаем в поте лица! — Гитц запустил программу для расчета изменений на своем компьютере и показал ее запутанный интерфейс охраннику, повернув монитор.

— А, понятно. Трудитесь тогда, трудитесь!

«Вот молодцы ребята! Работают, когда все остальные спасают свои жизни!» — подумал про себя охранник и отправился на завершение маршрута обхода.

— И долго он нас будет мучить, Вим? — все так же сонно промычал Майки.

— Ну, это. Работа у него такая. А что ты ожидал? — парировал Уильям. — Или ты думал, что работа охранником сродни ночному сторожу, когда спи и охраняй во сне?

— Да не, просто думал, что они там сидят у себя в будке, да и все.

— Признаться, я думал точно так же… Постой, что-то у нас не то в программе. Пойди посмотри!

— Ну, что там еще?


Находиться одному в бетонной коробке некогда военного сооружения — невыносимо скучно. Особенно когда ты сидишь в нем уже вторые сутки. И хотя ноги уже не просто ныли, а откровенно болели, требуя длительного отдыха и восстановления, охранник двинулся в назначенное время в очередной вояж по длинным и плохо освещенным коридорам лаборатории.

Охранник брел по уже обрыднувшим ступеням, перебирал ногами по бетонному полу, постукивал длинным сувальным ключом по серым стенам и даже напевал какую-то прилипшую мелодию из последнего шлягера Бритни Спирс. Песенка была тупая до невозможности, но именно в таком состоянии ничего лучше на ум не приходило. Обойдя очередной участок здания, охранник поднялся на этаж разработчиков и вошел к ним в комнату.

Сначала он удивился, почему там никого нет и не горит верхний свет. Затем его внимание привлекли разбросанные в беспорядке личные вещи и поваленные кресла. Мониторы у компьютеров были включены и тут в их слабом свечении он заметил что-то не то на полу. Все еще стоя в дверном проеме он нащупал рукой выключатель у двери. Вспыхнул яркий свет, пришлось зажмуриться.

А когда глаза привыкли, он с ужасом обнаружил два следа тянущиеся из комнаты куда-то в коридор. Совершенно инстинктивно, он одернул ноги, так как сам вступил в этот след и от неожиданности почти отпрыгнул в сторону. След был красный и очень напоминал кровь.

— Эй, ребят! Хорош шутить! — осторожно прокричал он вполголоса, высовываясь с опаской в коридор.


* * *
Вода, уходившая с улиц так же быстро, как и затапливала их несколькими часами ранее, все еще оставалась в многочисленных углублениях и дренажных канавах. А лужайки больше походили на небольшие заливные луга или же настоящие болотца, из которых торчали своими зелеными перышками над поверхностью редкие травинки.

Зато грязи она намыла порядочно. На асфальте, то тут, то там, виднелись огромные переметы из чего-то больше похожего на глину, смешанную с мелким мусором. Выходить в это царство холодной воды и непонятного мусора категорически не хотелось, поэтому вся семья сидела на втором этаже и мирно наблюдала за тем, что происходило вокруг и на улице. Только Метеор проявлял беспокойство и бегал по крыше, изредка оглашая окрестности своим лаем. Возвращаться обратно в дом он не желал.

Семейство Адамски чудом избежало гибели под напором стихии. Оказалось, что наводнение намного опаснее, чем прошедшее землетрясение. И если бы кто-то из них немного замешкался, то не исключено, что это были бы его последние минуты жизни. Сознание того, что он сам или кто-то из его семьи мог и не пережить эти страшные минуты не давали покоя Максу, мысль сверлила его душу и долбилась отбойным молотком в мозг. Наконец, он не выдержал:

— Виола, слушай, я все еще переживаю, что все это могло быть моих рук дело. Ведь там, в шахте, у нас было запасено огромное количество космических частиц, а как они могут прореагировать с материей в случае нештатной ситуации — никто не знает. Я чувствую огромный моральный груз от всего от этого.

— Макс, ну не начинай опять, — Виола подвинулась ближе к мужу, — ведь мы это с тобой уже обсудили, как мне кажется. Нет твоей вины в том, что произошло. Это стихийная катастрофа, за которую никто не несет ответственности.

— Да, но…

— И никаких но! Ты человек, а человек еще очень слаб, чтобы производить вот такое! — Виола ткнула рукой в окно.

— А как же атомная бомба? Мы тоже раньше думали, что не можем, а как оказалось — можем…

— У тебя что там еще и бомба была? — Виола сдвинула брови.

— Да нет, только высокоэнергетические частицы в вакууме и магнитном поле.

— Вот и забудь о них. У тебя есть деньги, есть твоя семья, о которой ты должен позаботиться. И ты должен думать только о них.

— А как же остальные люди?

— Остальные? Да тебе дела до них нет! — Виола взбеленилась. — Мы ехали на машине, какая-то собака грызла парня. Ты остановился? Нет! А сейчас, наш сосед, старик Гордон, как ты думаешь, смог он пережить затопление? Успел ли он подняться на второй этаж? Ты о нем вспомнил? Подумал?

— Не-е-е-т, — тихо проблеял Максимильян и потупил взгляд.

— Вот именно! Ты же мужик! Твое дело защищать свою семью! И ты будешь это делать, а все сантименты, оставь, пожалуйста, мне. Вот я-то уж попереживаю вдоволь, только не о том, что там у тебя что-то сломалось, а о том, что наш сын лишен нормального питания!

— Я понимаю…

— Да ты ничего не понимаешь! Не понимаешь в жизни! Повтори, что твоя единственная забота — спасти свою семью! Повтори!

— Ну ладно, моя единственная забота — спасти мою семью, — вяло согласился Макс.

— Не забудь про мою сестру!

— А что сестра?

— Как что? Надо за ней ехать, спасать ее!

Макс выглянул в окно и оценил обстановку.

— Сейчас ехать за ней никак нельзя. Вода отошла только у нас, а ниже, ближе к заливу, она наверняка еще стоит и проехать можно только на внедорожнике.

— Значит поедем, как только ситуация позволит это сделать, только, пожалуйста, не затягивай. Ведь это же тоже считай семья твоя, — голос Виолы стал настойчиво бархатистым, а правой рукой она поправила сильно попорченную прическу.

— Договорились, — голос Макса стал жестче, похоже, что небольшой сеанс вправления мозгов пошел ему на пользу. И как это только женщины могут заставлять мужчин собираться духом?

Делать в доме, пока вода оставляла свои позиции, было решительно нечего. Еды нет, воды осталось совсем мало, электричество так и не восстановили. Поэтому вся семья развлекалась как могла. Томас, неожиданно достал откуда-то игрушечные машинки и с упоением гонял по ковровому покрытию, устраивая небольшие аварии с переворотами. Виола, полуразвалилась на софе и читала бумажную книгу, что само по себе уже редкость неимоверная. А Макс с Метеором наблюдали за тем, что происходит на улице. А творились там не совсем понятные дела.

По некогда тихой улице начали бродить какие-то люди. Было похоже, что им досталось от воды, поскольку одежда на них была преимущественно грязной. Они очень медленно передвигали ноги, смотрели куда-то вдаль, а иногда крутили головами и казалось, что что-то вынюхивали.

Затем присмотревшись, он заметил двух чернокожих подростков, накинувшихся на какого-то мужчину в белой рубашке и галстуке. Они сначала толкали его, пока тот не повалился, а затем начали пинать ногами. Но не успев завершить дело, они в спешке ретировались куда-то через забор, поскольку к ним и весьма шустро, побежало еще человек пять, до этого слонявшихся неподалеку.

По улице пронеслась какая-то машина, похожая на крупный внедорожник. Но из-за грязи на бортах было невозможно определить марку и модель. Водитель отчаянно пытался уворачиваться от пешеходов, но те словно специально лезли под колеса. И при очередном маневре тяжелая машина поскользнулась на глиняном перемете, ее занесло, развернуло почти на 360 градусов, и она с силой ударилась о стоящий у дороги столб.

Удар внедорожника о препятствие был глухим, но мощным. Но еще сильнее потряс округу шум от падающего столба, который, не выдержав напора многотонной машины, сначала накренился, а затем с треском начал заваливать набок. Попутно он порвал все провода, идущие к нему с одной стороны, да обломал все ветки на стоящем рядом разлапистом дубе, а затем раздавил в плоскую лепешку небольшую легковушку, принесенную откуда-то потоком.

— Что там? — поинтересовалась Виола, оторвавшись от чтения.

— Да «джип» врезался в столб, — прокомментировал Макс.

— А, — холодно отреагировала Виола, как будто такое происходит под их окнами с завидной регулярностью.

Но, похоже, что водитель не пострадал. Хотя Макс и не ожидал ничего подобного, после настолько мощного удара и сокрушительного падения столба. Водительская дверь приоткрылась и из дверного проема появилась очень знакомая и мощная фигура. Это был тот самый Дэвид Эббот, с которым Макс шапочно познакомился в торговом центре. Как только Дэвид захлопнул дверцу, к нему сразу же потянулась делегация из шатающихся пешеходов. Их медлительные действия исчезли, и они внезапно приобрели невообразимую прыткость.

Первым к здоровяку подбежала какая-то старушка и, по-видимому, от переизбытка чувств прыгнула на Дэвида. Тот оказался тоже не лыком шитым и резво уклонился от прыжка. Старушка, стукнувшись о дверь внедорожника, медленно сползла по ней к ногам Дэвида. Тот было посмотрел на нее, но следующим к нему подбежал какой-то парень и мертвой хваткой вцепился Дэвиду в руку. Мощный удар в голову отправил парня в нокаут.

«А Дэвид-то, хорош!» — подумал Макс и продолжил наблюдать за неравным поединком. Хотя может быть и вполне равным, если учитывать габариты Эббота. А тот, по всей видимости, был прожжённым уличным бойцом, поскольку достаточно быстро оценил ситуацию и приоткрыв заднюю дверцу своего громадного автомобиля, вытащил оттуда сверкающую клюшку для гольфа. Всего пара взмахов и еще двое противников повержено валяются на асфальте.

Но количество пешеходов, все активнее стекающихся к месту побоища продолжало увеличиваться. Казалось, что еще чуть-чуть и это людское море поглотит детину с клюшкой. Возможно те же самые мысли посетили и голову Дэвида, он, повертев головой, лихо перескочил капот внедорожника и начал быстрыми перебежками отступать вдаль от людского потока.

— Эй, Дэвид! — Крикнул Макс, но Дэвид либо его не услышал, либо проигнорировал, и сорвавшись с места покинул поле боя бегом, сходу перепрыгивая попадающиеся заборчики, кустики и скамейки.

Когда Дэвид Эббот пропал из поля видимости Макс с сожалением подумал, что неплохо было бы иметь такого хорошего бойца в своей команде выживания. Как минимум он поможет с уличными хулиганами. И только тут Макс заметил, что около его забора стоит какой-то человек и внимательно смотрит в сторону окна. Метеор, встав в стойку, ощерился и тоже внимательно и неотрывно смотрел на незнакомца. Что-то сильно испугало Макса во взгляде человека хотя их и разделяло приличное расстояние, но он спинным мозгом ощущал очень необычный взгляд. По спине забегали мурашки, точно так же, когда ты гуляешь по лесу или парку и вдруг неожиданно натыкаешься на незнакомую бойцовую собаку или какого другого опасного зверя. Вот смотришь на него и не знаешь, что будет дальше.

Макс отошел от окна, тихо подозвал собаку и медленно опустил створку окна. А дальше продолжил внимательно наблюдать за улицей уже из-за занавески. Но Максимильяна вырвали из состояния немотивированной тревоги слова сына:

— Пап, посмотри, что я смастерил!

Макс обернулся, отошел от окна. И действительно там было на что посмотреть. Его сын, используя старые книги, пластиковые подставки под тарелки и еще что-то, соорудил настоящую трассу-испытание для автомобилей. Он отпускал одну машинку в самой верхней точке трассы и она, стараясь не вылететь за пределы, выполняла немыслимые пируэты и прочие маневры. Увиденное настолько восхитило отца, что полностью вытеснило всю тревогу из его сознания. Он уселся рядом и стал вместе с Томасом запускать машинки и корректировать параметры трассы.


* * *
От увлекательной игры с сыном в машинки Макса отвлек настойчивый стук в дверь и какая-то возня внизу. Первым встрепенулся Метеор и сначала насторожился, будто проверяя, что ему действительно не послышалось, а затем стремглав метнувшись вниз к двери оглашая весь дома звонким лаем. Родители переглянулись, а Макс выглянул в окно. К его сожалению, ему не было видно входную дверь из окна, поэтому пришлось спускаться.

Аккуратно ступая по ступеням, покрытым остатками недавнего потопа, он сначала спустился в кухню, прислушался, стараясь услышать хоть что-то среди истерики собаки, но он все же отчетливо разобрал, что кто-то явно ломится в дверь.

— Кто там? — поинтересовалась Виола сверху.

— Томас, не спускайся! Поднимись наверх! — скомандовал сыну Макс, предчувствуя какую-то неприятность, а сам осторожно начал подбираться к двери, так, чтобы этого не было заметно незваному гостю.

Подойдя вплотную к двери, он прислонился глазом к дверному глазку. Видно было плохо, мешала налипшая грязь от потопа, да поврежденная сетка легкой летней двери. Но даже так, Макс сумел разглядеть рослого чернокожего мужчину, настойчиво стучавшего костяшками пальцев в дверь. Но похоже, что одновременно он еще пытался процарапать чем-то саму дверь, по крайней мере, звук доносился еще от откуда-то с середины двери.

Тем не менее несмотря на странное поведение, мужчина был одет прилично. Белая рубашка, черный галстук. Пострадали ли они от воды было не видно через глазок, поэтому Макс взялся за ручку двери и одной ногой придерживая пса, распахнул ее.

Перед ним, за летней сетчатой дверью оказался действительно чернокожий. И действительно в белой рубашке, черном галстуке, да еще и с черным рюкзаком за плечами. А дополнением костюма служили черные брюки со стрелками, черные лямки черного рюкзака за плечами и черные же туфли. Вся одежда визитера была испачкана чем-то невообразимым. Макс не знал, как должна выглядеть жертва наводнения, но перед ним стояла явно она. Рубашка лишь отдаленно напоминала белую, а брюки лишь слегка напоминали черную ткань. Скорее все было серым от грязи, но разных оттенков, а еще немного бурым в разных местах.

На крыльце стоял яркий представитель какой-то церкви, задачей которого было перемещение по домохозяйствам и продажа своей религии обывателям. Дополнением ко всему в правой руке он с силой зажимал книгу. Судя по цвету и золотому тиснению корешка это была Библия. А вот сама правая рука была окровавлена и именно этой рукой чернокожий пытался продавить сетку летней двери.

— Да, что вам? — поинтересовался Макс, находясь в некотором ступоре от внешнего вида незваного гостя. Может быть это был сборщик помощи в пользу пострадавших?

Тот же, как только услышал вопрос, сфокусировал свой взгляд на лице Макса и в его глазах сверкнула холодная сталь. Мужчина вдруг преобразился и кинулся на хозяина дома, причем так и не разжав пальцы и не выпустив книгу из рук. Если бы не стека на двери, выполненная как-то уж слишком качественно, то пришедший однозначно вцепился бы в Макса, но так, он считаные миллиметры не достал до лица хозяина дома в попытке его укусить! Пружинистая сетка натянувшись, откинула чернокожего на несколько шагов назад. Тот с полсекунды постоял, оценивая ситуацию, и ринулся вперед. Но Макс оказался проворнее. Он с грохотом захлопнул дверь и даже успел защелкнул замок. Полоумный человек с силой ударился о дверь, та заходила ходуном, но устояла. Собака залилась праведным лаем и с неистовством начала скрести дверь с внутренней стороны, стараясь выбраться и разобраться с нарушителем частной собственности. Но негр с той стороны не унимался и все продолжал попытки пробраться в жилище.

Макс недоумевал, что же такое происходит и почему к ним домой пришел какой-то местный проповедник и пытался на него напасть. А почему пешеходы напали на Дэвида Эббота? А молодые парни ранее? От размышлений его оторвало внезапно прекратившееся вторжение. С той стороны оставили попытки пробраться в дом, а Метеор помчался на второй этаж — там можно было посмотреть в окно, что происходит. И тут со двора начал доноситься хриплый призыв о помощи до боли знакомым голосом. Это сосед, это Гордон просил помочь ему и похоже, что старик действительно попал в беду.

Макс огляделся по кухне в поисках какого-либо оружия, которым можно охладить пыл чернокожего мужчины, но при этом не угодить затем в тюрягу. Но ничего лучше табурета он не обнаружил. Хозяин дома распахнул дверь и увидел, что тот самый негр, что ломился к нему, уже повалил Гордона на землю и пытается его всячески укусить своими страшными белыми зубами, особенно хорошо выделяющихся на фоне черной кожи. А Гордон уклоняется и отбивается от религиозного детины как может. И все это происходит на лужайке Макса, прямо перед входом. Как к нему на территорию попал сосед — он еще не понимал, думать было некогда, и он приступил к действию незамедлительно.

Максимильян в два прыжка оказался около борющейся парочки, сильным, но коротким ударом табурета по хребту мужчины он отправляет последнего в нокаут, затем хватает старика за шиворот и волочет его к себе в дом, затем захлопывает входную дверь и закрывает ее на все возможные запоры. Ловко переступает примчавшегося на помощь со второго этажа пса, а затем все так же за шиворот тащит Гордона по лестнице на второй этаж и там сажает его в кресло.

— Гордон. Гордон! — хлопает он соседа по щекам рукой. — Гордон, вы в порядке?

Сосед медленно открывает глаза, затем смотрит мутным взглядом на Макса.

— Да вроде бы живой, — тихо произносит он. — Что произошло?

— На вас напал мужчина, который ломился ко мне в дом! Вот, что произошло! Но как вы оказались на моем участке?

— Я не знаю, я не помню… Помню, что подошел к забору посмотреть, что за шум у вас там происходит. А потом как-то раз и я уже лежу на земле. Все произошло так быстро. Со мной все в порядке?

— Да вроде бы в порядке, умыться только нечем, вы весь в грязи, — Виола уже оттирала полотенцем лицо старика от грязи и крови.

— Ох, спасибо вам, спасибо! Вот не думал, что окончу свою жизнь вот так, от черного насильника! — прохрипел старик.

— Насильника? Макс, что вообще происходит? — Виола искренне удивилась.

— Я и сам пока точно не знаю. Но похоже, что уже начинаю постепенно понимать. У меня в голове вот только что сложились все кирпичики головоломки…

— Ну и? Выкладывай.

Сосед откинулся в кресле и закрыл глаза. По всему было видно, что он смертельно устал. Макс отвел Виолу к окну и приоткрыв занавеску, указал на улицу.

— Видишь всех этих людей?

— Да. Что они там делают?

— Я не знаю почему они там, но я кажется догадался, зачем они там. Они в поисках пищи, а пища для них в том числе и мы!

— Это как это?

— Метеор, подойди к нам, — Макс похлопал по ноге ладонью, а собака с радостью к нему подбежала и начала тереться об ноги. — Вот наша собака. Она генномодифицированная. Ее специально создали для того, чтобы обладать особыми качествами. Мы с Томасом были в лаборатории, где этих собак программируют. Они выпускают вирус, который меняет геном и соответственно некоторые поведенческие реакции собак.

— Пока не очень понятно, причем тут люди…

— Помнишь видео, где полицейская собака кусала чернокожего проповедника?

— Ну да, а что?

— А то, что полицейские собаки тоже модифицированные, да еще и получают изменения первее всех остальных. И покусав человека, она каким-то образом передала ему вирус. И он изменил человека!

— Ты хочешь сказать, что теперь люди на улице — собаки?

— Не знаю пока, но похоже, что тут что-то не так. Вернее как раз именно так. Может быть им пересадилось сознание собак или же у них мозги поменялись под действием вируса. Пока не знаю точно, но кажется я знаю, где смогу получить ответы.

— Я позвоню сестре.

Пока Виола названивала своей любимой сестре, Макс ходил по комнате из угла в угол и думал, думал, думал. В его голове роились миллионы вариантов, но он отбрасывал их один за другим. Несмотря на свой могучий интеллект он просто не знал, что делать дальше. Ему не хватало данных, а его мозг выдавал слишком много равновозможных вариантов. «Нужно собраться, тряпка! От тебя зависит судьба твоего сына и твоей супруги!» — где-то в параллельном потоке размышления настраивал он себя на позитивный лад.

— Слушай, сестра говорит, что вода уже почти сошла. Но все еще остается в некоторых местах, как ты думаешь, когда мы сможем к ней поехать?

— Сейчас уже почти вечер, я думаю, что стоит повременить до утра. Возможно, что ситуация прояснится. Город без света и очень не хочется пробираться через завалы и грязь в полной темноте. Вроде бы Гордон был с приемником, может быть по нему что-то будут передавать важное. Кажется, что он его обронил на улице. Я пойду, подберу потом.

— Аккуратнее там смотри вдруг там какие-то еще ненормальные примотаются.

— Конечно, буду соблюдать все меры предосторожности. И еще, похоже, что они реагируют на звук. Шум их привлекает. Поэтому не стоит особо шуметь. Томасу тоже скажи.

Виола беззвучно кивнула.

— Холи, поедем к вам завтра утром, — уже в трубку начала говорить Виола, — а у вас там еда есть?

Макс присел на корточки, обнял собаку за голову, потрепал его за шерсть: «Ну, что друг? Придется, видимо, тебе потерпеть без твоих хрустиков. Перебьешься пару дней?». На удивление Макса, Метеор утвердительно гавкнул и завилял хвостом.


* * *
На город быстро и неотвратимо наваливалась вечерняя темнота. Чем ближе город расположен к экватору, тем активнее в нем темнеет. Это жители северных районов привыкли к длительным упоительным сумеркам, а тут вечера скоротечны и обернуться не успеешь, как всё вокруг уже погружено в самую настоящую ночь. А природным циклам наплевать на события на земле, и они происходят строго по расписанию, невзирая на катаклизмы, происходящие с людьми. Так и в этот вечер, ночная темнота наступила быстро и незаметно, и уже вскоре все было скрыто темными тенями.

В городе по-прежнему не было электричества, да и в домах в основном было темно. Современный горожанин уже не владеет даже фонарями, ему их заменили экраны и вспышки мобильных телефонов. И таксидели бы Адамски голодные и в полной темноте, но на удивление родителей у Томаса нашлось несколько старомодных осветительных приборов. Кружок юных скаутов прошел для него не бесследно. И как только стемнело, на столе в холле второго этажа появилось несколько свечей и даже настоящая керосиновая лампа.

— Томас, сказать, что я впечатлена — не сказать ничего! — Виола была действительно удивлена появлением таких опасных, с одной стороны, но очень нужных предметов с другой.

— Да, молодец! Ты нас очень выручил, сын! — похвалил ребенка и отец.

— Очень только кушать хочется, но я потерплю! — как настоящий будущий мужчина, мальчик проявлял зачатки крепкого характера.

— Как рассветет — двинемся на поиски продуктов и поедем за родственниками, — Макс уже и сам не мог сидеть на месте, ему отчаянно хотелось какого-то действия, хотелось побыстрее разобраться с ситуацией.

Они зажгли свечи, поставили их на столе, а в центре водрузили притащенный с улицы транзистор соседа. Пока он молчал, хотя и был включен. Видимо, центр по управлению экстренными ситуациями до сих пор не обладал никакой конкретной информацией, но в глубине души тлел неугасимый уголек надежды на скорейшее исправление ситуации.

Заняться было откровенно нечем. Просидев почти весь день в помещении — люди устали. Так устают от безделья, единственным избавлением от которого можно считать только работу. Но никакой работы, тем более в темноте, не было. А спать категорически не хотелось. Выход предложила Виола, она нашла какую-то потрепанную книжку с простеньким романом и начала читать ее вслух. Томас с упоением слушал свою мать. Действительно, когда еще можно так плотно и просто пообщаться с родителями? Только вот в такие моменты, когда компьютерные развлечения не работают, новости по телевизору не показывают, да и мобильники почти у всех разрядились.

Макс же, взяв одну из свечей, осматривал дом изнутри. Сперва он как следует проверил все запоры и задвижки на окнах первого этажа и всех дверях на улицу, затем постарался максимально плотно занавесить все окна, дабы свет от свечей не привлекал внимания всяких сумасшедших. А попутно он прикидывал, что же стоит взять с собой завтра. Наверняка может потребоваться какое-то оружие. Но его в доме просто не было. Виола с малолетства была ярой противницей оружия и даже все ножи в доме были с гибкими лезвиями. Такими ножами хорошо резать хлеб или разрезать помидоры, а вот заколоть человека не получится, будет проще его просто загрызть. К счастью, на выручку ему пришел скромный ящик с инструментами, откуда Макс позаимствовал пару отверток с длинными жалами и сунул их в передний карман джинсов.

Затем он вернулся к Гордону. Старик все так же полусидел‑полулежал в кресле на втором этаже. Его глаза были закрыты, но он начал немного чаще дышать. Макс склонился над соседом и свечой попробовал осветить тому лицо. Старое и морщинистое лицо с седой щетиной выглядело на удивление бледным, даже под очень теплым светом свечи. Губы старика были слегка приоткрыты и оттуда, изо рта доносился отдаленный хрип. Возможно, что Гордон болел каким-то респираторным заболеванием, отчего дыхание его было отягощенным. А вот лицо они так и не догадались оттереть от крови, хотя оно и не было залито ей полностью. Так, только несколько царапин, да небольших кровоподтеков. С другой стороны воды все равно не было, а использовать воду с лужайки — вернейший способ занести инфекцию. Лучше уж так.

В целом Максу было все равно на соседа, впрочем, как, похоже, и его родным. Они занимались своими делами, а старик находится в кресле все это время и в непонятном состоянии. Он спал, просто сидел с закрытыми глазами или же, может быть, он умирал без сознания. Хотя выяснять этого Максимильян категорически не хотел. Вся соседская любезность, в экстренной ситуации, куда-то улетучилась, теперь, похоже, наступали времена, когда каждый должен отвечать за себя. Такие мысли откровенно пугали Макса, ведь всю предыдущую сознательную жизнь он прожил под давлением мысли о том, что общество и его интересы всегда важнее личных. И даже тут в США, в стране развитого капитализма, очень четко ощущался стойкий дух единения нации.

Макс уже отошел от безразличного ему человека, как Гордон вдруг закашлялся. Глава семьи опять повернулся к старику, заметил, что лицо того налилось краской, а под закрытыми веками активно задвигались глазные яблоки.

— Виола, похоже, что сосед приходит в себя!

— Ну и отлично, — похоже, что и Виола действительно предпочитала интересы семьи, а все и всё остальное заботило ее сейчас меньше всего.

Макс подошел еще ближе к Гордону. Тело старика пронизывалось мелкими мышечными конвульсиями, а затем тот внезапно открыл глаза и уставился прямо на Макса. Макс инстинктивно отшатнулся. Они смотрели так друг на друга с полминуты, а потом произошло что-то невероятное. С неимоверной скоростью Гордон прыгнул на Макса. Причем прыгнул он из полулежащего положения. Такой ловкости не всегда ожидаешь даже от ребенка, и совсем не ждешь ее от пожилого горожанина.

Единственное, что успел сделать Макс, перед тем как он упал на спину под весом туши соседа, так это выставить вперед согнутую правую руку. Скорее всего, сработал такой базовый инстинкт, который есть у каждого человека и который кочует по поколениям людей без каких-либо изменений. Выставленная рука попала аккурат под старческий подбородок, не давая тому дотянуться зубами до Макса. А никаких сомнений в том, что Гордон хотел укусить Макса не было. Его вставные челюсти с характерным лязгом смыкались прямо перед лицом Максимильяна, да так, что на третьей или четвертой попытке укуса они вылетели изо рта и упали куда-то на пол. Но старик и не думал останавливаться и все продолжал свои бесплотные попытки.

Рука под челюсть работала эффективно. Именно таким простым и эффективным способом, первобытные люди защищались от внезапного нападения хищника. Долго так не протянуть, но выигрывается время и пропадает эффект внезапности. В давние времена, бедолаге на помощь приходили охотники или другие члены племени, а тут на выручку пришел бесстрашный друг человека.

Пока Виола защищала сына, отталкивая его за стол и ближе к окну, и пока она размышляла, чем же можно остудить пыл взбесившегося соседа, верный пес в три прыжка подскочил к Гордону, запрыгнул ему на спину и мертвой хваткой сомкнул свои челюсти на тощей шее старика. Гримаса боли исказила лицо соседа, но он не отступил и все продолжал свои потуги дотянуться до Макса своими беззубыми челюстями. В один момент он уже почти дотянулся, и кожа Максимильяна ощутила тепло чужого тела.

Метеор хоть и старался спасти своего хозяина, но человек, даже и такой старый, как Гордон, был не такой простой добычей для обычной собаки-компаньона. Вот какой-нибудь бультерьер или другая собака, предназначенная специально для убийства или нанесения повреждений, расправилась бы со стариком в один момент. А Метеор лишь свисал с шеи Гордона, стараясь перекусить позвонки и отчаянно упирался лапами. Хотя глазами он постоянно косил на своего хозяина, не угрожает ли ему какая другая опасность или же в ожидании сигнала, что жертву пора отпускать. По шее текла кровь, но напористость дряхлого Гордона поражала. Времени на размышления не было. Макс, левой рукой, вытащил сразу две отвертки из кармана джинсов и особо не целясь воткнул их в дряблое тело.

Удар получился сильным, обе отвертки вошли в старика по самые ручки. Тот отчаянно захрипел, его глаза закатились, и он повалился на пол. Метеор разжал челюсти и рыча отошел от поверженного врага. Ни у кого уже не было сомнений в том, что старик, лежащий на полу — мертв. Темное бурое пятно постепенно растекалось по его проткнутой отвертками одежде. И, хотя Макс не попал в область сердца, он, возможно, задел какой-то другой очень важный для жизни орган.

— Макс! Что произошло?! — Виола как наседка, растопырив руки-крылья, все еще закрывала собой своего «цыпленка», а голос ее выражал крайнюю степень озабоченности.

— Не знаю, — Макс с трудом поднялся на ноги. — Он просто взял и набросился на меня. Хотел укусить.

— Только его зубы выпали! — Томас обежал мать и схватил с пола вставную челюсть. — Теперь они ему уже не понадобятся!

Макс, а затем и его супруга нервно захихикали, спуская взвод боевой пружины всех инстинктов, накопленных поколениями. Закончив смеяться, Макс начал оттираться от слюны и крови соседа, заодно осматривая себя, не нанес ли он ему хоть какую-то рану. К счастью, кроме биологических жидкостей на коже и попорченной рубашки, никаких повреждений он не обнаружил.

— Ну а все же, почему он, — Виола ткнула пальцем в сторону мертвого соседа, — накинулся на тебя? Почему?

— Я не знаю точно. Я могу лишь только предположить, — Макс накрутил на палец небольшое полотенце и старательно протирал изнутри ушную раковину, — что это все есть следствие беспорядков на улице. Еще днем, я спас Гордона от нападения того человека на нашем участке. Возможно, что инфекция от модифицированных собак, передалась человеку, прижилась в нем, а затем начала распространяться и между нами, между людьми.

— Какой ужас! — воскликнула Виола и покосилась на Метеора. — А наш пес, часом, не болен? Может быть его уже пора усыплять?

На слове «усыплять», Метеор, доселе внимательно следивший за разговором людей, наклонил голову, показывая, что он не очень понимает, о чем вообще идет речь.

— Я не знаю механизма распространения этой инфекции. В лаборатории говорили, что используют вирус собачей чумки. А она, как известно, к людям не липнет. Да и то, там какой-то ослабленный вид, который проникает в животное в основном через пищу.

— Чума? Это же ужасно!

— Нет, не чума, а чумка. Другое совсем заболевание. Если бы это была чума, то мы уже давно заболели бы, она ведь передается и по воздуху тоже!

Виола очень недобро посмотрела на Макса, оглядела его с ног и до головы, затем оценила расстояние между ними и успокоилась, видимо, посчитав расстояние достаточным, дабы инфекция до нее не долетела.

— Но я не думаю, что это именно чума, — Макс продолжил, — скорее механизм передачи между людьми более примитивный. Нужен прямой контакт, укусы там всякие.

— Ура, зомби! — восторженно заверещал Томас, клацая вставной челюстью.

— Томас, брось это немедленно! — почти прокричала Виола, а ее сын дернулся и выронил из рук новую «игрушку».

От такой команды дернулся не только человеческий детеныш, но и пес. До этого он лежал и наблюдал за развитием событий, а тут ему пришлось перейти в режим высокой готовности и сесть. При этом он продолжал внимательно следить за своими хозяевами. И одним только специалистам из компании «Твой друг» было известно, понимал ли он то, о чем говорят люди или же нет.

— Ну, то есть когда ты с Гордоном дрался. Вернее, он напал на тебя. Ну то есть у вас же был контакт. Вы ведь могли поцарапать друг друга, укусить вот он тебя мог. Да и слюни тоже, кровь, — Виола подбирала слова, сильно волнуясь. Ведь был немаленький шанс, что ее супруг вдруг тоже заболеет и вместо надежной опоры и защиты в доме появится еще один сумасшедший жаждущий всех покусать.

— Ну, как ты видишь, — Макс хихикнул, — кусать ему меня уже было нечем. А царапин никаких он мне не смог нанести, спасибо Метеору.

Метеор вильнул хвостом и прижал уши, явно показывая, что ему нравится похвала в свой адрес.

— А он не оживет? — все еще опасалась Виола.

— Не, ты что в действительности веришь в зомби? В этих восставших мертвецов? — произнес Макс эдаким издевательским тоном.

— До вчерашнего дня, я не верила и в наводнения с землетрясениями… А теперь тут может произойти все что угодно.

— Ура, зомби! — Томас с радостным криком подбежал к телу Гордона и ткнул его концом ботинка в бок.

— Томас! — почти в один голос приструнили мальчишку родители.

— Послушай, сосед мертв и это видно без каких-либо приборов. А мертвецы у нас не оживают. Это происходит только на страницах дрянных романов у писателей недоучек, да в фильмах категории Б. А тут, если уж человек мертв, то он мертв на века.

— А что нам с ним делать? Он так и будет тут лежать?

— А что с ним поделаешь-то? Как-никак место преступления. Да еще и в режиме чрезвычайного положения. Если мы его тронем, то могут быть потом проблемы со стороны властей, будут претензии, что это мол мы его специально убрали, а потом хотели замести следы.

— Ты думаешь? Думаешь, что все именно так и будет?

— Я не знаю. Я не владею информацией. Мне не ясно, что происходит в городе. Да что вообще происходит непонятно. И сколько этих больных там, на улице, я тоже не знаю.

— Да, так и есть.

— Во всяком случае, завтра с утра поедем за сестрой, а там уже решим. Встретим полицию, заявим об инциденте. Все же власть местная.

— Зомби! — пропищал еще раз Томас, играясь уже в машинки. Он давил воображаемых оживших мертвецов джипом, попутно издавая какие-то крошащие звуки.

— Кстати! Лаборатория, в которую мы ездили с Томасом на экскурсию, располагается не так далеко от твоей сестры. А вот там-то уж должны знать, что происходит и что нужно делать. Как минимум там обязаны быть медицинские препараты, спецодежда и прочее.

— Хорошая идея, но сперва к сестре, — настояла на своем Виола.

Разговор прервал хрип из радиоприемника. Виола, седевшая рядом с ним, аж подпрыгнула от неожиданности, от того, что мужской голос вдруг принялся говорить рядом с ней. По радио начали передавать весьма нужную и актуальную информацию, дабы успокоить население. Диктор рекомендовал оставаться у себя дома, не выходить на улицу и не покидать вообще свой район, так как в некоторых частях города, в том числе пострадавших от наводнения замечены беспорядки. Полиция старается, но на всех ее не хватит. Ожидается, что в течение суток прибудут подразделения национальной гвардии и начнутся спасательные работы. Это будет не только эвакуация, но и раздача воды с продовольствием. Затем небольшая пауза и опять, вся информация по второму кругу — сидеть дома, не поддаваться панике, ждать помощи.

Виола с усилием и очевидным отвращением выключила радиостанцию. Очевидно, что там передавали какую-то чушь, только бы что-то транслировать и обозначать наличие хоть какой-то власти.

— Нет, ну ты посмотри! У нас тут психи бродят по улицам, соседи кидаются на соседей, а у них только еще в течение суток начнется эвакуация! — она вскинула руки и с ожиданием ответа посмотрела на мужа.

— Не психи, а зомби, — вклинился Томас.

— Да, похоже, что так и есть. Ваша судьба, в наших руках! — Макс задумался, посмотрел еще раз на тело Гордона.

— И что мы будем делать до утра? Еще же куча времени до рассвета! — Виола не унималась.

— Я предлагаю все же отправиться спать. Ляжем все вместе в комнате Томаса, так будет безопаснее. Я проверил все окна и двери. Никто к нам пробраться не сможет.

— А что делать с этим? Спать в доме с трупом? — опять эмоции, опять они со стороны Виолы.

— Как я уже говорил, лучше ничего не трогать. Да Томас, — тут Макс уже повернулся к сыну, — это не зомби. Это всего лишь мертвый человек. Он не встанет посреди ночи, не будет гоняться за нами по дому с желанием высосать у нас мозги. Поэтому бояться нечего. И да, присматривай за мамой.

На том и порешили. Но до утра и выезда, если не бегства из дома, оставалось еще долгих несколько часов. Все четверо, включая собаку переместились в комнату Томаса, где и завалились на большую кровать. А Метеор лег у закрытой двери, в качестве добровольного, но очень чуткого сторожа.

Засыпать не хотелось, с улицы доносились какие-то постоянные и весьма подозрительные звуки. Там явно происходило что-то криминальное. Но около дома было тихо. Собака то и дело поднимала голову, прислушивалась, а затем опять укладывалась. Видимо, никого не привлекал обычный домик за забором, без светящихся глазниц окон.

Макса вырвал из сна шепот сына в ухо:

— Па, па! Посмотри, что-то странное происходит с Метом.

Макс и не заметил, как он уснул, а сейчас действительно с собакой творилось что-то не то. Уже начало светать, поэтому все происходящее в комнате было отчетливо видно. Виола спала крепким сном на боку, а вот Метеор. Метеор забился в угол около двери. Он рычал, смотря на людей, делал попытку кинуться к ним, потом останавливался, скулил и пятился назад, боязливо оглядываясь. Макс толкнул локтем Виолу и прошипел: «Тихо!». Виола очнулась ото сна, осторожно перевернулась на спину и тоже заметила странное поведение пса.

— Что с ним? — шепотом проговорила она.

— Не знаю, но с ним явно что-то не так.

— И что ты будешь делать?

Вот они, женщины. В самый сложный и ответственный момент, особенно когда он усилен опасностью, они прячутся за спиной своего мужчины. С другой стороны, ну а почему бы и нет. Ведь именно для этого свой мужчина и нужен. Так сказать, любить, охранять и защищать.

— Я даже и не знаю, — такой поворот событий немного озадачил Макса. И действительно, что ему делать? Похоже, что собака таки подхватила заразу, но что-то не дает ей напасть на своих хозяев.

Макс осторожно сполз с кровати, прихватив с собой одеяло. Аккуратно начал приближаться к Метеору, прикрываясь от него одеялом, дабы в случае чего поймать его и не дать себя искусать. Метеор заметил хозяина, его глубокие коричневые глаза внимательно смотрели за приближением Макса, но длинная мордочка и все тело продолжали свои нетипичные конвульсии. «Возможно, что это действие привязанности. Некоего закона, внедренного в зверя, благодаря которому он просто не может причинить вред своему хозяину», подумал Макс.

Уже почти вплотную приблизившись к собаке, он заметил, что та уже находилась на пределе, возможно, что действие блокиратора вот-вот будет сломлено желанием скушать немного человеческой плоти. Пес уже не скулил, он просто выл от невозможности сделать то, чего хотелось. Макс протянул руку из-под одеяла, аккуратно повернул ручку двери и приоткрыл ее.

Найдя путь на свободу, Метеор повернулся и вылетел в коридор. Там он побежал к входной двери и начал в нее скрестись. Макс же поспешил за своей собакой. Но чем ближе он приближался, тем сильнее проявлялись симптомы у Метеора. Укрывшись с головы до ног одеялом, он вплотную подошел к псу, и трясясь от страха, отомкнул замки и открыл путь во двор. Метеор со скоростью реактивного самолета вылетел на свежий воздух, за пару прыжков долетел до забора и перемахнув через него, скрылся где-то в жилой застройке.


В момент наступления обстоятельств непреодолимой силы, человеческий организм мобилизуется, сам человек старается выпутаться из сложившейся ситуации любым доступным путем и обычно не считается с возможными последствиями. Когда речь идет о спасении жизни, все культурные и правовые ограничения на действия снимаются. А что же до убийства? Да, загнанный в угол человек может убить другого, особенно если это враг или источник угрозы. Главенствующим фактором для принятия решения тут становятся инстинкты. Если кто-то вдруг встал на пути к спасению от неминуемой гибели. Этот кто-то обречен умереть. И никак иначе.

Но некоторые люди живут в своих собственных мирах, существующих по большей части только у них в головах. Так, многие жители города в тот день, вышли на улицы с банальным желанием подзаработать, разжиться на смутной ситуации, когда неизбежность наказания уже не неминуема и, может быть, ее вообще не будет. Так, за ту ночь, после волны наводнения, на улицы вышли мародеры. Если бы они охотились за продуктами питания, чистой водой или медикаментами — это было бы понятно. Но они тащили из разграбляемых магазинов бытовую технику, дорогую электронику. Несколько отчаянных голов протаранили отделение банка и вытащили всю наличность. Да и ломбарды с ювелирными магазинами не избежали разграбления.

Но только самоотверженные люди, готовы на все ради настоящего спасения себя и своей семьи, они способны на поступки, даже на подвиги. И именно они постараются, попробуют изо всех сил и спасуют свои семьи. А если так потребуется, то и пожертвуют чужой жизнью ради своей. Обычная звериная сущность человека проявляется как раз в таких ситуациях. Сердце черствеет, глаза застилает, а впереди маячит только одна единственная цель — спасение!

Эпизод 5

В двадцатом веке благодаря нефти, да взрывному развитию технологий весь земной шар опутали пути сообщения. Нынешняя экономика зиждется на глобальном разделении труда. Современные производственные продукты настолько технологически сложные, что отдельные их компоненты требуют высококачественных специалистов для своего создания. А отсюда проистекает и узкая специализация.

Так, компоненты автомобиля стекаются на производственный контейнер с производств, раскиданных по всему свету. Шины изготавливаются в Азии из каучука, добытого в Южной Америке, металл выплавляется в России, аккумуляторы собираются в Австралии, из свинца, добытого на островах Туманного Альбиона, платы бортового компьютера паяют в Японии, а отдельные элементы для них изготавливают в Китае. И все это возможно только благодаря развитой логистике.

Огромные океанские суда высотой в пятнадцатиэтажный дом, загруженные контейнерами до самой макушки, бороздят неспокойные водные просторы. Транспортные трубопроводы проходят из одной части суши в другую будучи закопанными в грунт на глубину промерзания. А гонят по ним газ и нефтепродукты с месторождений и до перерабатывающих предприятий. Грузовые составы выстукивают колесными парами по железным магистралям, соединяющим противоположные берега континентов, а юркие грузовые автомобили осуществляют местную, адресную доставку.

И все это работает пока элементы сложнейшей транспортной сети функционируют исправно. Стоит только одному узлу мудрёной системы дать сбой, как лихорадить начинает сразу всех. Тут на конвейер не поступают детали вовремя, а здесь предприниматели терпят убытки из-за непоставленных товаров. Нельзя сказать, что Сан-Франциско город с важным производством или крупный грузовой центр.

Но транспортная система крупного города не менее сложна, чем логистическая система в планетарном масштабе. Множество улиц, тоннели, мосты и эстакады, переплетаются в сложную сеть. Все это создавалась для того, чтобы город продолжал функционировать, а по его транспортным путям курсировали бы транспортные средства с грузами и пассажирами. Но как только возникает неприятность, когда сеть дорог или других сооружения становится недоступной, то тут же наступает коллапс городского размера, от которого страдают миллионы его жителей. И путь, на который раньше можно было потратить каких-то сорок пять минут, можно затратить долгие часы, а то и дни.


Семья Адамски решила не мешкать долго, Макс справедливо решил, что поездка сегодня у них будет долгой и лучше уезжать с первыми лучами солнца. А еще Метеор… Да, Метеора жалко, но, видимо, такова его судьба. Хорошо, что он попросился на улицу и убежал. Возможно, что им еще посчастливится его увидеть. В нормальном состоянии, конечно.

Максимильян посмотрел в окно. Как будто все шевеление на улице поутихло. Вода уже полностью ушла, оставив за собой лишь мутный налет, да небольшой мусор. Он попросил жену позвонить сестре, предупредить, что они выезжают. А сам начал наскоро собираться. В небольшой рюкзак полетела бутылка чистой пресной воды, случайно обнаруженной на окне, да пара пакетиков с чипсами, завалившимися за диван. Да, последняя вечерника для друзей, что проходила у них дома месяца два тому назад — удалась, если после нее до сих пор еще можно обнаруживать харчи.

Хорошо было бы вооружиться. Вот только чем? Брать еще одну табуретку было уже смешно. Нет, оружие она знатное, роняет человека всего с одного удара. Но вот развернуться такой ношей в узком месте было бы невозможно. А интуиция подсказывала, что на их пути будут встречаться подобные препятствия, когда придется отстаивать свое достоинство с оружием в руках. В конце концов, не найдя ничего подходящего, он выкрутил тяжелую ножку у стола. На одном конце она была относительно тонкой и хорошо лежала в руке, а на другом утолщалась и придавала необходимую массу. Острые же грани ножки лишь усугубляли возможный эффект от удара, помогая раздробить кости, даже если они скрываются под слоем мышц или одежды.

— Сестра — дома, — Виола застала Макса как раз в тот момент, когда он примерялся к новой дубине и опробовал ее на диванной подушке, — только Бен пропал. Говорит он пошел искать что-то в разрушенной половине дома. А потом внезапно, кто-то его утащил в темноту. Она закрыла все оставшиеся двери и заложила их мебелью. Ждет нас, просит приезжать быстрее.

— Хорошо, уже скоро выходим, — Макс еще несколько раз махнул дубиной в воздухе, а потом с легким приседом опустил ее подушку дивана. Диван скрипнул, но выдержал могучий удар дилетанта, никогда ранее не орудовавшего дубиной.

— Да. И у меня мобильный все. Батарея полностью села.

— Ничего, в машине ведь должны быть зарядки. Поедем и зарядимся все!

Уже через пять минут, все трое стояли на крыльце своего дома и внимательно вслушивались в происходящее вокруг. Без транспорта в городе стали слышны даже небольшие звуки. Издалека доносились ритмичные удары, возможно, кто-то работал топором или кувалдой. Кричали коты, защищая территорию. Жужжал какой-то механизм. Но не было никакого шума от автомобилей, самолетов и прочего транспорта, который обычно отравляет жизнь людям, якобы делая ее комфортной.

Первый шаг с крыльца дома, чуть не стал роковым для Макса. Наступив на все еще мокрую траву с жидкой слизью, он потерял равновесие и начал падать назад, на жесткие и опасные ступени. Но Томас вовремя подставил руки и сумел-таки удержать отца в вертикальном состоянии.

— Спасибо, Томас, — прошептал он, — идем дальше и не шумим. Дверь прикройте, но не закрывайте на замок. В случае чего, пока не сядем в машину, бежим сюда и запираемся. И не шумим. Стараемся пробираться скрытно. Ясно?

Ответом ему были лишь утвердительные кивки. Сделав несколько десятков шагов, они вышли за ограду и оказались на улице. Если на зеленой траве грязь и слизь от наводнения еще не были так заметны, то на твердом покрытие улицы оно расстилалось сочным ковром. То тут, то сям, ровную поверхность нанесенного ила и вымытой с газонов земли, пересекали следы. Это были и человеческие следы, местами они закручивались в витиеватые хороводы, были следы и животных. Они как раз пересекали открытое пространство по прямым линиям. Несколько дорожек «протоптали» и автомобили с очень «зубастыми» протекторами. Вероятно, какие-то внедорожники.

К удивлению Макса, припаркованный ранее около входа Pontiac G6, отсутствовал на своем привычном месте. Впрочем, все остальные автомобили, находящиеся в поле видимости, располагались в хаотичном порядке. Они подпирали столбы, заборы, деревья. Некоторые упирались в дома и гаражи.

— Точно! — Макс тихонько воскликнул и свободной рукой ударил себя в лоб. — Было же наводнение и высокая вода. Все машины смыло! Они же плавали!

— И где нам ее теперь искать? — Виола посмотрела Максу прямо в глаза.

— Ну, где-то там, вниз по улице надо смотреть. Ну или возьмем первую машину, которая будет с ключами.

— Мы будем воровать? — поинтересовался еще не до конца проснувшийся Томас.

— Мы позаимствуем автомобиль, — мать шепотом объясняла Томасу ситуацию, — нам же ведь нужно добраться до твоей тети.

И вся процессия, стараясь идти вдоль домов и под прикрытием теней от нагромождений машин, двинулась за пределы своего владения. Впереди шел Макс с заплечным рюкзаком, а дубину он держал в правой руке и на плече. Идти было трудно, ноги постоянно скользили, поэтому на особо крутых участках приходилось придерживаться за деревья, столбы и заборы. Следом за ним скользила Виола, одной рукой держа Томаса. Периодически, Макс нажимал на брелок сигнализации и вслушивался. Минут через десять движения ему удалось услышать далекий «пик-пик», донесшийся откуда-то из-за поворота.

Процессия ускорила свой шаг, а затем, проходя мимо длинного кирпичного дома, выходящего окнами прямо на улицу, им пришлось резко остановиться. На дороге прямо перед ними обнаружилось множество следов. Возможно, что здесь была какая-то борьба, а прямо в эпицентре, облокотясь о колесо автомобиля спиной, лежал какой-то мужчина. Макс знаком приказал своим оставаться на месте, а сам осторожно подошел к лежащему. Он вгляделся в лицо мужчины. Оно было перепачкано грязью, как и вся одежда лежащего. Но Макс смутно припоминал, что он его уже когда-то видел на своей улице.

При помощи ножки от стола, он аккуратно ткнул мужчину в бок. Тот не пошевелился. Либо он был мертв, либо без сознания. Во всяком случае никакой опасности не представлял. Макс выпрямился, развернулся к своим, сделал шаг вперед и махнув рукой призвал продолжить движение дальше. Но его семья не стронулась с места. Они стояли и в оцепенении смотрели на него. Или не совсем на него, а куда-то совсем немного мимо. Ему за спину.

Повинуясь инстинкту, Макс резко повернулся, конечно, он поскользнулся, но чудом сумел удержать равновесие. Но то, что он увидел, было куда хуже, чем возможное падение в грязь. Перед ним во весь рост стоял недавно лежащий мужчина. Причем он не просто стоял, он смотрел на него глазами полными безумия, протягивал руки и тянулся шеей, чтобы вонзить свои желтоватые зубы Максу в плечо. Макс отшатнулся, зубы недавно лежащего звонко лязгнули в воздухе, ноги потеряли твердую опору и Макс упал на спину.

Мужчина очень удивился тому, что его жертва вдруг куда-то исчезла. Он повел взглядом и увидел куда более легкую добычу. Женщины и дети, одни на опасной улице. Перешагнув через распластанного в слизи Макса, мужчина ловко двинулся к парочке, быстро и ловко перебирая ногами. Те начали пятиться назад. Максу потребовалось несколько неуклюжих движений, для того, чтобы перевернуться и встать, сначала на четыре точки опоры, а затем и на две. Он успел запыхаться, все же физическая подготовка не самое прокаченное умение ученого. Стараясь не упасть в очередной раз, он постарался приблизиться к мужчине сзади на расстояние удара ножкой.

Макс размахнулся в горизонтальной плоскости и что есть силы заехал нападающему в правое ухо. Удар получился сочный. Острая кромка ножки разрезала кожу на ухе, а, возможно, и полностью его перебила. Несмотря на сокрушительный удар, насколько он может быть сокрушительным в исполнении физика-теоретика, мужчина остался стоять на ногах, он явно не ожидал такого нападения сзади. Нападавший остановился, медленно повернулся к Максу, вздохнул полной грудью и угрожающе рыча, начал приближаться. Ситуация становилась безвыходной. Но нашелся Томас, он, оттолкнувшись от стены, как торпеда врезался в поясницу мужчины. Тот потерял равновесие и заскользив приложился об капот стоявшего автомобиля головой.

— Бежим, — скомандовала Виола и все трое рванули вниз по улице.

Что произошло с нападавшим, конечно, интересовало семью, но для начала хотелось убраться в безопасное место, а не выяснять отключился ли мужчина или просто упал. Бежать вниз было удобно, два три толчка ногами, а затем длительное скольжение. Грязь из-под ног разлеталась в стороны, как мокрая и грязная жижа от грейдера на хайвэе после сильного снегопада в северных штатах. Макс постоянно нажимал на брелок и звуки автомобиля доносились все отчетливее и отчетливее.

— Стойте, вот она! — неожиданно закричал глава семьи, а все постарались затормозить как можно быстрее, цепляясь за объекты инфраструктуры, находящиеся вокруг них.

Их машина стояла, уткнувшись мордой в угол дома, слегка повернутая кормой в сторону улицы. Ее отнесло порядочно от места парковки, а цвет автомобиля превратился в какой-то бешено болотный. Тонким слоем грязи были покрыты борта и половина стекол. И если бы не мигание поворотников в ответ на сигнализацию, то они пробежали бы мимо, так и не заметив своего автомобиля. Еще нажатие кнопки на брелоке, еще один ответный сигнал и двери разблокированы.

Все трое, немедля ни мгновения уселись на свои места в их G6. Макс за руль, Виола на переднее сидение, а Томас запрыгнул на заднее сидение. Как хорошо оказаться внутри чистого салона привычного автомобиля. Тут не чувствовалась вонь донных отложений залива, здесь все так же приятно пахло пластиком и текстильными ковриками.

То, что машина реагировала на брелок означало одно — аккумулятор жив, электроника работает. А судя по тому, что вода так и не сумела пробраться в салон, инженеры спроектировали автомобиль правильно, он был герметичным как лучшие представители японского автопрома. Впрочем, рабочие на сборочном предприятии тоже не подкачали. Все было собрано без щелей и зазоров. Видимо, качество американского автопрома все же удалось подтянуть до мировых стандартов. Но оставался один вопрос — что было с двигателем.

Макс медлил. Он помнил, как ему рассказывали истории про автомобили, заезжающие в слишком глубокие лужи. Вода проникала в двигатель и тот разносило вдребезги. Несжимаемая вода попадала в цилиндры и происходил гидроудар. Говорят, что иногда даже люди получали травмы летящими осколками.

— Ну что же ты, давай, заводи! — скомандовала Виола.

Макс выдохнул, вставил ключ в замок зажигания. Повернул его. Приборная панель засветилась цветными огоньками. Он повернул ключ, послышалось натуженное урчание из-под капота. Стартер старался провернуть коленчатый вал двигателя и завести его. Пока это у него получалось с трудом. Через несколько секунд, Макс отпустил ключ, и урчание прекратилось. Он переглянулся с Виолой. И тут с заднего сидения подал голос Томас:

— Па-а-п, давай поехали быстрее, к нам идут какие-то люди!

Макс бросил взгляд в зеркало заднего вида. В незаляпанный участочек заднего стекла, он смог различить несколько фигур зигзагами подбегавших к машине. Скорее всего, они услышали шум от двигателя и решили проверить что происходит. Он срочно заблокировал все двери кнопкой центрального замка. И повторил попытку завести автомобиль.

На этот раз двигатель с трудом, но завелся. Автомобиль сильно трясло. Макс включил заднюю передачу и тут машина, громко стрельнув, заглохла. Он повторил попытку завести двигатель еще раз. Но сколько он не поворачивал ключ, стартер даже и не думал подавать признаков жизни.

— Передача! — прокричала Виола в тот момент, когда уже кто-то подошел вплотную к ее стеклу и начал оттирать гряз с него, дабы было лучше видно, что там внутри.

Макс совершенно забыл, что автомобиль нельзя завести, если включена любая передача, за исключением нейтральной или парковочного режима. Он быстро передернул рукоятку коробки передач в нейтральное положение и еще раз повернул ключ в замке зажигания. Двигатель тут же взревел, работал он уже лучше. Еще раз переключение передачи, побольше газа и со страшным скрежетом машина двинулась задним ходом. Шины с трудом продирались сквозь ил до асфальта и тяжелый G6 начал медленно отваливать от стенки. А облепившие было автомобиль люди, отпрыгивали от движущегося автомобиля.

Перемещаться по улицам было непросто. Автомобиль очень плохо слушался руля, педали газа и тормоза. Его постоянно заносило, иногда он ударялся о другие машины и предметы на дороге. Пару раз по пути к хайвэю на дорогах им встретились трупы, приходилось их с трудом объезжать. Сейчас стояла задача выехать на магистраль и там долететь до моста и переправиться на противоположную сторону залива.

Но планам по движению не удалось воплотиться. Дорога перед выездом на нужную магистраль уходила в небольшую ложбинку и полностью скрывалась под водой. Вдалеке виднелось несколько грузовиков, вернее их крыши, так как все остальное было затоплено зловонной жижей. Виола уже успела зарядить свой телефон и разговаривала с сестрой.

— Макс, Холи говорит, что моста нет, надо ехать по побережью.

— Как нет? — удивился Макс.

— Ну его смыло. А, может быть, разрушило землетрясением. У них со второго этажа открылся вид на то место где должен был быть мост. Так вот, в последний раз, когда она была там, его уже не было.

— Да, я помню, в новостях говорили, что его закрыли. В любом случае тут нам на шоссе не выехать. — Он включил задний ход и начал выруливать в обратном направлении.

— Да, видимо, придется ехать по побережью… О чёрт, Холи недоступна!

— Ну может быть батарея у нее села?

— Скорее всего. Не успела ей сказать, что мы поедем в объезд.

— Я думаю, что она не маленькая девочка, догадается.

Тут прямо у них перед бампером, на перекрестке, пробежала небольшая горстка людей. А за ними, на огромном джипе, с ревом, пронеслось несколько человек в грузовой платформе. Джип постоянно сигналил, а люди в платформе стреляли куда-то вперед из ружей. Им явно было весело.

— Ничего себе! — только и смог произнести Макс.


* * *
Вообще, спасаться от стихии в чреве роскошного автомобиля все же намного комфортнее, чем пробираться на своих двоих. Там грязь, вонь, неадекватные люди и какие-то бандиты, увлеченные охотой на других людей. А тут… Тут мягкие сидения, климатическая система, электричество для мобильников. А от всех напастей внешнего мира пассажиров защищают металл кузова, да стекла окон. И создается полная иллюзия безопасности, впечатление того, что все трое абсолютно защищены и находятся в полной безопасности. И отчасти это действительно так.

Выбираться из запруженного района огромного города пришлось с большим трудом. Помимо скользкой и склизкой грязи, на дороге встречались препятствия и посерьезнее. Где-то улицы были полностью перегорожены автомобилями. В некоторых местах, в низинах оставалась еще вода. Тогда G6 рассекал улицу как небольшой глиссер, пуская усы волн, ударявшихся о здания, а затем схлопывавшихся за кормой автомобиля. А в одном месте, машина чуть не застряла.

Улица с рядом небольших домиков выглядела, как и все остальные. Но только автомобиль свернул на нее, как сразу стало ясно, что похожесть эта только внешняя, а на самом деле, глубина грязи и слизи на ней была раза в три больше, чем на всех остальных улицах. У разбросанных вдоль улицы автомобилей местами она доходила до верхнего среза колеса. Pontiac сходу врезался в грязь и проплыл по ней добрых метров двадцать. А дальше, нагребя передним бампером и нижней юбкой небольшую горку из ила, машина встала. Колеса шлифовали асфальт, но автомобиль дальше не продвигался.

Макс попробовал отъехать немного назад и протаранить горку, но так машина смогла продвинуться только на полметра. На звук работающего двигателя на улицу тут же начали выползать местные жители. И только тут до слуха Виолы стал доноситься приглушенный женский голос: «Уезжайте отсюда, уезжайте быстрее!».

Виола покрутила головой, но так и не смогла обнаружить источник голоса. Но затем ее взгляд скользнул вверх, и она заметила женщину, стоящую на балконе второго этажа, здания из красного кирпича. Женщина махала рукой и продолжала кричать «уезжайте».

— Слушай, там вон женщина на балконе, кричит, чтобы мы уезжали. И побыстрее!

— Да, я уж вижу! — Макс тоже успел заметить, что машину уже начали окружать перепачканные грязью люди. Кто-то двигался к ним быстрее, какой-то молодой человек в начале улицы даже бежал к ним, балансируя на скользком покрытии, а часть лишь медленно шла.

Но напрягали не люди сами по себе, а то, как они шли к машине. Они жадно глядели на нее, их рты были полуоткрыты и казалось, что они смотрят на свой самый желанный на свете завтрак. Водитель врубил заднюю передачу и начал постепенно выезжать с опасной улицы. Молодой человек, тот, который бежал, напрыгнул на машину сзади, сильно об нее ударился и отскочив, упал в дорожную жижу. Машину подбросило два раза, как если бы они наехали на что-то. Виола посмотрела на Макса, но ничего не сказала. Лицо же водителя было полно сосредоточенности и ни один мускул на нем не дрогнул. И только вывернув на основную дорогу, все вдохнули с облегчением.

Семье Адамски понадобился целый час, чтобы выехать маленькими улочками, постоянно петляя и объезжая заторы, на бульвар Мише́н. Дорога проходила отчасти по жилым кварталам, но находилась на возвышении, прямо у подножия горной цепи вдоль залива. Хотя удаленность от береговой линии сейчас была только плюсом. Дорога была чистой и не запруженной некогда плавающими автомобилями. Тут можно было нормально ехать, даже разогнаться. Чем некоторые граждане и пользовались. На дороге присутствовал хоть и небольшой, но трафик. В основном горожане, с забитыми доверху скарбом машинами двигались из города на юг, а вот направление на север было почти свободным. Только изредка дорогу пересекали трещины и небольшие камни, скатившиеся с гор во время толчков.

Да, похоже, что этот район города пострадал меньше всего. Его не затопило мутной водицей из залива, а разрушений от толчков виднелось не так много. Только частичные повреждения зданий, да трещины. Но вот то, что тут еще недавно прошли беспорядки было очевидно. Мусор, битое бутылочное стекло, сожжение глазницы окон в магазинах и трупы бедолаг, пострадавших во время грабежей.

— Смотри, нам-то еще повезло. У нас такого не было! — Макс сказал в пустоту. Никто ему не ответил. Виола и сын, от напряжения последнего часа просто уснули на своих местах.

Макс глянул на приборную панель — топлива оставалось еще много. Температура двигателя немного повышенная, вероятно, радиатор забило грязью. При езде машина то и дело поскрипывала, все же грязь проникла в механизмы и теперь они работали не совсем так, как планировали инженеры. Совсем машинально водитель включил мультимедийную систему. Пощелкав по каналам, ему удалось-таки найти тот, на котором велось вещание. Это был один из общественных каналов, которые раньше он никогда не смотрел. А тут на нем отображалась цветная настроечная сетка и, видимо, записанный голос диктора выдавал информацию о недопущении грабежей, мародерства и необходимости соблюдения порядка.

— Вот уж дудки! Не будем мы сидеть и дожидаться пока все подохнем! — шепотом пробурчал себе под нос Макс и с досадой выключил систему.

Чем дальше они углублялись на север, тем более напряженным было движение. Дорога становилась все запруженнее хаотично разбросанными автомобилями. Все чаще стали попадаться трещины, а их ширина становилась все больше. В конце концов, скорость движения упала до черепашьей. Зато G6 теперь ехал в голове колонны из четырех или пяти автомобилей. Часть жителей, вероятно, решила уехать в северном направлении. Возможно, что они не спасались, а просто ехали по каким-то своим делам, а может быть,там сидят очередные грабители. Останавливаться не хотелось, но пришлось.

Дальше дороги не было. Бульвар был перечеркнут глубокой трещиной, шириной никак не меньше полутора метров. А за ней виднелись еще и еще. Автомобили, следующие позади, точно так же остановились. Затем, один из автомобилей посигналил и развернувшись двинулся в обратную сторону, а метров через двести свернул в какой-то переулок в сторону гор. Немного погодя и остальная процессия проделала то же самое. Макс медлил, он не знал куда ведет та дорога, но ему пришлось поспешить, когда в открытом окне одного из домов он заметил фигуру мужчины в расстегнутой джинсовой куртке с роскошной коричневой бородой и винтовкой оснащенной оптическим прицелом. Похоже, что через прицел бородач либо наблюдает за автолюбителями, используя прицел в качестве монокля, либо он выцеливал куда удобнее выстрелить.

Дожидаться и проверять свои догадки явно не хотелось, тем более что пассажиры в машине проснулись от внезапной остановки и начали крутить головами. А кто знает, что на уме у бороды? Его еще в детстве мама учила, что люди прячущие лица доверия не вызывают. Он резко выкрутил руль, включил заднюю передачу и рывком развернул автомобиль, задев задним бампером о пожарный гидрант на обочине. Вода не полилась, но грохот в машине стоял изрядный. И вжав педаль акселератора в пол, он помчал по бульвару в обратную сторону, а затем свернул в переулок где исчезли все предыдущие автомобили.

Дорога опять шла по жилой застройке, но теперь поднималась и весьма круто в горы. Дома по обеим сторонам дороги отличались от остальной застройки этого района. Если вдоль бульвара стояли в основном малоэтажные строения, редко когда превышающие два этажа, тот тут из земли торчали настоящие небоскребы. Макс, разумеется, не считал количество этажей, но по внешнему виду это были восьми, а то и девятиэтажные здания. И было хорошо видно, что многие из них пострадали от удара стихии. По стенам некоторых зданий пошли огромные трещины, во многих окнах отсутствовали стекла, а занавески развивались на легком ветру, как флаги, вывешенные для того, чтобы было видно, что тут есть живые люди.

Вот только самих людей видно не было. Домики располагались за небольшими заборчиками, а входы на территорию были забаррикадированы каким-то хламом. Доски непонятного происхождения, старая мебель, мусорные баки и прочее. Складывалось впечатление, что жители домов опасались какого-то набега или нашествия. Или оно уже произошло. Разобрать точнее из окна движущегося автомобиля было затруднительно.

Движение в горку тяжело давалось автомобилю, забитая система охлаждения не справлялась и теперь пришлось открыть окна и включить отопитель на полную мощность. Но стрелка температурного датчика все равно находилась в опасной близости от красной зоны. Сей факт волновал Макса, и он даже снизил скорость движения, полагая, что это позволит двигателю нагреваться на так быстро. Но к его счастью, подъем в гору стал менее крутым и через несколько минут они уже стояли перед развилкой с указателем на Сан-Пабло-Дэм-роуд. Макс притормозил и многозначительно посмотрел на Виолу:

— Ты не знаешь, куда ведет эта дорога?

— Не имею ни малейшего представления дорогой…

— А у нас, случайно, нет карты в автомобиле?

— Да какие карты, у нас их тут и отродясь не было. Раньше всегда ты смотрел в своем смартфоне, но сейчас и сети-то нет! — Виола взглянула на экран своего телефона, а затем выключив его бросила на торпедо.

— Тогда будем думать логически. Дорога уходит немного влево, на север. Туда нам в принципе и надо, но что будет если там тупик?

— У меня есть карта. В телефоне есть, — с заднего сидения донесся голос Томаса.

Мальчик протянул свой телефон, а на его экране действительно была отображена карта местности. Видимо, когда-то ранее, он уже смотрел карту, и она осталась в памяти телефона. Ведь сотовая сеть тут уже не ловила, а может быть, она отключилась не в силах обслуживать абонентов долго исключительно на резервных источниках электропитания.

— Молодец Томас, ты меня не перестаешь радовать. Молодец! Ты настоящий скаут.

Томас зарделся, а его отец уже анализировал карту местности.

— Так судя по карте это дорога идет вдоль водохранилища Сан Пабло, а затем мы можем, обогнув эту гору, — Макс ткнул пальцем в ближайший холм, — выехать к мосту через залив. И если он не разрушен, то переберемся к сестре, заберем их, а там еще немного и будет лаборатория.

Водохранилище Сан Пабло — один из основных источников питьевой воды для города. Поэтому вокруг него стараются не развивать никакого строительства и прочей хозяйственной деятельности. А сама дорога петляет между горами и водной гладью. Сказать что тут места ничем не примечательные — просто покривить душой. И даже сейчас, когда необходимо было бороться за свою жизнь, взрослые невольно любовались красотой природы.

На удивление, на дороге было движение, похоже, что второстепенная дорога в мгновение ока вдруг превратилась в важную магистраль. Навстречу изредка попадались встречные автомобили, а немного спустя удалось обогнать небольшую колонну из военных грузовиков. В кузове последнего были замечены люди в военной форме.

— Ого! Это уже кавалерия подоспела! — прокомментировал увиденное водитель.

— Ура, подмога едет! Ура! Мы в безопасности! — триумфально подхватила Виола, стараясь передать свое ликование в том числе и Томасу.

И как только G6 пристроился впереди головного грузовика, Макс вдруг почувствовал, что автомобиль как-то стал плохо управляться. Он вроде бы держал руль прямо, но на прямой дороге его носило то в одну сторону, то в другую. Может быть лопнуло заднее колесо? Но только когда он обратил внимание на поверхность водохранилища стало все понятно. Колеса тут ни при чем.

— Толчки! — закричал Макс, стараясь перекричать нарастающий гул.

Виола вцепилась в руку мужа и со страхом смотрела на дорогу в лобовое стекло. Томас же вперился в боковое окно.

— Пап, там камни падают! — через секунду сказал он.

И действительно, с горы начался камнепад. Сначала на дорогу начали выкатываться небольшие камешки. За ними следовали уже камни побольше. А вот дальше то тут, то там, на дорогу вылетали огромные валуны. Часть из камней пролетала дальше и падала в воду выбивая из поверхности множество блестящих искр, а некоторые оставались в виде горок да насыпей прямо на дороге, постепенно делая ее непроезжей.

— Сядь на правый борт! Справа сядь! — скомандовал Макс сыну, тот повиновался.

И в этот момент прямо перед автомобилем на дорогу, строго перпендикулярно упал ствол огромного хвойного дерева. Дорога дальше была полностью перекрыта. Чтобы остановиться, пришлось жать педаль тормоза прямо в пол. Но даже в этом случае, остановиться нормально на дороге с каменной крошкой было невозможно. И G6 все же ударился носом прямо об ствол дерева. Сильного удара никто не почувствовал, спереди сработали подушки безопасности, а когда они сдулись, в разбитое лобовое стекло можно было лицезреть капот, сложенный домиком, да пар идущий из разбитой системы охлаждения. А камнепад все продолжался.

— Все живы? — поинтересовался Макс.

— Да вроде бы да, — прокряхтела Виола, выпрямляя разбитый о подушку безопасности нос. — Томас, ты там как?

— Нормально, мам. Все в порядке.

— Сидим в машине. Похоже, что дорога впереди перекрыта. Может быть военные нам помогут ее разблокировать, когда все закончится! — Макс взглянул в зеркало, дабы установить местоположение грузовиков, и тут на его глазах, ближайший грузовик исчез из поля зрения за лавиной камней. Секунду спустя, вместо грузовика уже была простая груда почвы, веток, скальных пород.

Землетрясение прекратилось, камни некоторое время еще продолжали сыпаться с горы. Перед автомобилем и сзади него образовалась пара весьма крупных завалов. Адамски выбрались из автомобиля и беспомощно озирались. С одной стороны, обрыв и водохранилище, спереди и сзади крупные завалы из камней, которые того и гляди сверзнутся в воду, а с четвертой — опасная гора, с которой в любой момент могут опять начать падать камни. Настоящая западня.

— А куда делись военные? — поинтересовалась Виола, так и не осознав до конца, как же им повезло, что они врезались в упавшее дерево.

— Да… Машине конец. Да и дороги больше нет… — в задумчивости произнес Макс, не расслышав вопрос супруги.

— Па, куда делись грузовики с военными?

— Ах, эти… — Макс оглянулся назад, туда где еще недавно стояла головная машина военных. Но вместо нее была только крупная горка камней.

Он подошел к краю обрыва. Внизу, в воде, можно было различить колеса перевернутого грузового автомобиля и несколько фигурок, барахтающихся рядом. К сожалению, спуститься тут не представлялось возможным.

— Военные решили не ехать этой дорогой, — соврал Макс.

— И что же мы будем делать? Сидеть здесь, пока нас не обнаружат и не сожрут дикие животные? — Виола встала в позу.

— Я думаю, что нам стоит опасаться не только диких животных. Хотя и сидеть тут явно не стоит. Неровен час будут еще толчки и тогда может и нас засыпать.

— Тогда что же? Спускаться вниз?

— Не, там слишком высоко и обрыв очень крутой. Без страховки я бы вообще не рискнул. Поэтому, честно говоря, даже и не знаю, что делать. Вот если только подняться тут, вверх по горе, да попробовать обойти завал. Может с той стороны мы найдем помощь.

— А если останемся тут? Наверняка спасательная операция если уже не началась, то начнется уже скоро? — Виоле явно не нравилась идея превращаться в скалолазку.

— Не думаю. Эти грузовики были первыми и единственными, которые мы встретили за все время. Да и помощь должна пойти прежде всего в город. Поэтому нас будут спасать ну в лучшем случае через неделю.

— Ну ладно… — обреченно ответила Виола.

— Томас, а ты когда-нибудь думал, что пойдешь в небольшой поход в горы? — Макс с заговорщическим тоном обратился к сыну.

— Конечно, мы с классом должны пойти в поход на следующих летних каникулах.

— Тогда у нас есть отличный шанс потренироваться прямо сейчас!

И все трое, прихватив немногочисленные припасы в рюкзаках, начали карабкаться вверх по склону. Сначала дело шло из рук вон плохо, мелкие камни постоянно осыпались, ноги скользили, а рукам не было за что ухватиться. Томас шел первым, поэтому камни от его ног осыпали следующего за ним отца.

— Томас, ты давай карабкайся вверх, доберешься до надежного места, там остановись и следом полезем мы. А то ты нас тут камнями всех закидал.

— Хорошо, пап! — и Томас, с проворностью обезьянки, начал карабкаться вверх с утроенной силой. Сразу было видно, что ему подобные упражнения интересны.

Добравшись до безопасной зоны, мальчик остановился и крикнул родителям, что им можно подниматься. А спустя еще несколько минут, на относительно ровной площадке с растущими деревьями, оказались и Виола с Максом. Местность выглядела вполне безопасной, никакого крутого подъема вверх, только и спуска вниз тоже особо не было. Какое-то плоскогорье в миниатюре, но по нему можно было продолжать перемещаться на север. Правда, идти нужно пешком, что явно не радовала Виолу, которая уже от подъема в гору тяжело дышала, а ходьба по пересеченной местности вообще убивала ее.

— И долго, — задыхаясь, начала Виола, — нам еще так тут ползти? Может быть привал сделаем?

— Тихо! Вы слышите? — шепотом произнес Томас, приложив палец к губам.

Взрослые прислушались и действительно. Где-то вдалеке слышались какие-то крики и ожесточенный лай собаки.

— Тихо! — прошептал Макс. — Пошли!

И медленно, стараясь не шуметь, процессия двинулась дальше на север и одновременно стараясь спускаться ниже, к тому месту, где гору должна опоясывать серая лента дороги. Звуки лая и криков усиливались, значит они подходили все ближе к тому месту, где есть люди. Ну или как минимум собаки.

— Мы не будем идти прямо туда, откуда звук. Попробуем обойти ниже. Если есть люди, соответственно есть и машины. Попробуем пробраться именно туда! — едва слышно произнес Макс.

— Послушайте! — также тихо произнес Томас.

Родители опять прислушались и услышали уже новые звуки, которые доносились как раз с того направления, куда именно они направлялись. Что-то похожее на чавканье или какое-то причмокивание. Макс огляделся, но другого варианта маршрута просто не было.

— Очень осторожно, я первый, вы за мной. Держитесь на расстоянии. В случае чего бегите! — еле слышно произнес Макс и двинулся дальше, аккуратно лавируя между растениями.

Но уже шагов через сто он внезапно остановился. Впереди он увидел то, чего не стоило бы видеть, тем более его семье. Прямо на земле лежало тело какого-то человека. Максу не было видно, кто это мужчина или женщина, но важно было то, что человек был мертв. Спиной к нему, около трупа, на коленях сидел полицейский. Он то и дело наклонялся к мертвецу и отрывая зубами куски плоти, жадно их проглатывал. То, что они приняли за чавканье, было на самом деле звуком отрываемого мяса и кожи. Человеческие зубы не предназначены для разрывания мяса или перегрызания костей, поэтому дело у полицейского шло крайне медленно. Может быть он сидел тут так уже целый час и еще даже не насытился.

Макс огляделся. Ему хотелось обойти это ужасное место как можно дальше. Но вариантов не было. Этот участок был единственным, который позволял пройти дальше. Видимо, с полицейским не удастся договориться, а чего доброго, он накинется еще и на них. Оставался единственный вариант.

Макс поднял с земли огромную палку, валявшуюся тут же. Встал поудобнее. Как следует размахнулся и со всей силы опустил ее на затылок полицейского. От мощного удара дубина разлетелась на несколько частей, она оказалась отчасти трухлявой. Полицейский упал без чувств на поедаемый труп. Но не все было так гладко.

Когда Макс замахивался, он совершенно случайно задел улей, располагавшийся тут же на дереве. То ли он висел где-то на ветвях, а возможно находился и в дупле. Разбираться не было времени, поскольку гул недовольных насекомых нарастал с каждой секундой, а вокруг Макса уже начали летать первые предвестники будущей беды. Недолго мешкая, он махнул рукой своим, которые внимательно за ним следили и побежал дальше, спасаясь от укусов.

Бежать пришлось сломя голову, прямо через лес куда-то вниз. Макс не разбирал дороги и уже не опасался шуметь. Он слышал, как за ним бежит его семья. По крайней мере надеялся, что это именно они, а не другой полицейский с желанием полакомиться его мясцом. Бежать вниз с холма было легко, мышечная энергия тела уже тратилась скорее на удержание тела от развития слишком большой скорости, нежели на развитие этой самой скорости. Впереди замаячил просвет и цветные пятна. Однозначно это были автомобили, поскольку такие яркие и ядовитые цвета в дикой природе не встречаются.

На полном ходу он выпрыгнул на дорогу, не удержался на ногах, повалился, сделал два оборота вокруг своей оси и остановился, стукнувшись лбом об одну из машин. Тут же об него остановилась и Виола с сыном. Как оказалось — физики находятся в худшей физической форме, нежели другие члены его семьи.

— Как вы? Целы? — задыхаясь, прохрипел он.

— Да, а ты как? Там мы видели пчел. Это они на тебя напали? — пытаясь перевести дыхание, спросила Виола.

— Да, за мной.

Макс посмотрел на кусты, откуда они только что выбежали, а там. Там слышался какой-то треск, за ними, по крайней мере, по их следу, кто-то бежал. А еще, еще из леса потянулся тонкий ручеек летящих желто-полосатых насекомых.

— Быстрее в машину! — скомандовал Макс и рванув дверь, забрался сам и помог забраться остальным.

На его счастье, жители Калифорнии привыкли ездить в машинах с кондиционерами, поэтому стекла окон у них всегда закрыты. Как только Виола, забравшаяся в автомобиль последней, закрыла дверь, как около нее сразу же начали роиться продолговатые желто-черные насекомые. А мгновением позже в огромном прыжке из кустов выпрыгнула немецкая овчарка. В прыжке животное казалось огромным, но не совсем сообразительным, поскольку затяжной прыжок был остановлен дверью автомобиля. Автомобиль качнулся. Оправившись от удара, пес встал на лапы и начал активно кусать то, что летало вокруг и очень активно выражало свое недовольство.

— Уф, кажется спаслись! — перевела дух и шумно выдохнула Виола.

— Па, смотри что у меня есть, — Томас перебрался на задний ряд сидений и протягивал между спинками какой-то черный стальной предмет.

— Пистолет?! — Макс не верил своим глазам. — Где ты его взял?

— Ну там, у полицейского. Ты его так огрел, что у него расстегнулась кобура и выпало оружие, — парень был явно горд собой.

— Слушай, ты действительно настоящий скаут. Обещаю, что как только выберемся из этой передряги, то лично нашью тебе все возможные нашивки!

— Томми, отдай пистолет, пожалуйста, папе. Только аккуратно, — Виола была в ужасе, что в ее демилитаризованной и на сто процентов пацифистской семье, ее любимый сын держал в руках настоящее орудие убийства.

— Да, передай-ка его сюда.

Пистолет оказался тяжелым и холодным. У Максимильяна был опыт владения оружием, но очень давно. Тогда, еще до знакомства со своей будущей супругой, он иногда ходил в тир, где стрелял из всего, что там было. Поэтому он убедился, что пистолет стоит на предохранителе, затем аккуратно оттянул затворную планку и удостоверился, что патрон в патроннике. Затем он нажал на кнопку выброса магазина. Тот был забит под завязку.

— Отлично! Пистолет снаряжен и заперт. Если наступит момент опасности, то мы сможем за себя постоять! — наличие пистолета явно нравилось Максу.

— Дорогой, твое лицо! — в ужасе произнесла Виола, глядя на Макса.

— А что с ним?

— Оно все в укусах!

Макс взглянул в зеркало заднего вида. Действительно, по периметру его лица, уже с легкой небритостью, можно было заметить несколько укусов, вокруг которых надувались белые волдыри. Тут же он почувствовал, что в волосах у него кто-то копошится и отчаянно жужжит. Он сунул пятерню в свою всклокоченную быстрым бегом по лесу шевелюру и выудил оттуда наполовину раздавленное насекомое. Оно сопротивлялось, поэтому пришлось надавить пальцами и раздавить его с легким хрустом окончательно. Макс внимательно посмотрел на желто-черный трупик. А все даже перестали дышать, ведь знали, что будет с Максом, если его укусит хотя бы одна пчела.

— А мне кажется, что все будет в порядке! — через какое-то время произнес он.

— Но твои укусы!

— Похоже, что это дикие осы, а не пчелы. Пчелы меньше, не так ярко раскрашены, да и по форме немного отличаются. Лицо, конечно, болит и опухает, но я думаю, что справлюсь.

— Ты становишься похожим на какого-то бульдога из мультиков! — радостно провопил Томас.

— Тем не менее нам надо отсюда выбираться!

— Да, а как? — Виола посмотрела наружу, пес все еще отчаянно сражался с потревоженными жителями улья. Хотя последние, похоже, побеждали благодаря количеству.

Настало время оглядеться. Оказалось, что они забрались в чей-то минивэн. И не простой микроавтобус, а настоящее произведение искусства. Автомобиль поражал своей роскошью. Тут были установлены сидения из тонкой кожи, скроенные из разных кусочков как по цвету, так и по фактуре. Торпедо и обивка дверей были обтянуты какой-то тканью, на полу лежали чуть ли не настоящие ковры, а электронных дисплейчиков на приборной панели было и не сосчитать. Тут взгляд Макса скользнул на рулевую колонку. Ключей там не было. Зато в самой приборной панели ярко горела большая красная кнопка запуска двигателя, а в специальном углублении торчал беспроводной электронный ключ.

Легкое нажатие на кнопку и где-то там, далеко под капотом что-то задрожало, а затем двигатель завелся. Приборная панель ожила тысячью цветных огоньков небольших экранчиков. А в центре загорелся экран навигационной системы. Двигатель работал стабильно, осталось только проложить маршрут, что и было сделано за считаные секунды.

— А почему мы, в нашей машине, не использовали навигатор в мультимедийной системе? — вполне резонно заметил Томас с заднего сидения, где он не просто насаждался роскошью, а купался в ней.

Взрослые переглянулись, но ничего не ответили.

Если вы курите, то статистически ваша история закончится на 15 % раньше, чем могла бы.


* * *
Дальнейшая дорога происходила без приключений. Удобный минивэн с лихвой компенсировал переживания последних часов своим повышенным комфортом, а по дороге никаких заторов не встречалось. Конечно, Макс видел автомобили, кинутые поперек дороги или людей, гоняющихся друг за другом, но в целом все обстояло так, как будто это был «обычный» день. Обычный в том смысле слова, каким может быть обычным день после конца света.

Семья Адамски удачно обогнула горы, свернула с дороги вдоль водохранилища, въехала в Окленд и прямиком направлялась на пятьсот восьмидесятое шоссе, которое соединяло два противоположных берега залива. Шоссе проходило по нескольким островкам и использовало целую систему мостов, дабы автомобилисты могли экономить часы, срезая путь. К счастью, система мостов осталась целой и невредимой, а именно их разрушения и опасался Макс. Ведь тогда пришлось бы объезжать вообще весь залив. А на это ушло бы еще неизвестно сколько времени.

По дороге через залив курсировал встречный и попутный транспорт. Редкий, но все же небольшой поток, вселяющий надежду на то, что там еще где-то есть люди, да и мост функционирует. Встречными и попутными машины попадались исключительно легковушки, забитые семействами и вещами. Люди бежали из города. Бежали от беды и отсутствия помощи со стороны властей. Только вот было странно, часть машин двигалась в одну сторону, а часть в обратную. Пока Макс размышлял над этим, они уже успели проехать половину пути и находились где-то посреди залива.

И именно тут стали очевидны все последствия буйства природных стихий. На дорогу в этом месте вернулась грязь и слизь. Она уже успела высохнуть, а движение раскатало сухую поверхность в нечто подобное небольшой стиральной доске. Все автомобили снижали скорость и двигались сильно сотрясаясь. И даже минивэн, несмотря на свои мягкие амортизаторы и длинную базу, поддался трясучей болезни и постепенно вынимал тряской душу из ездоков. Через некоторое время, в машине что-то начало истошно скрипеть и скорость передвижения пришлось еще раз изменить в меньшую сторону. Однако вскоре, Макс поехал быстрее, наплевав на состояние подвески, удивительно, но с увеличением скорости пропала и тряска. Все мелкие неровности отрабатывались шинами, а в салоне наконец-то наступило долгожданное спокойствие.

Чем ближе они подъезжали к противоположному берегу, тем очевиднее на нем были заметны разрушения. Если в районе, где проживали Адамски, большинство домов были выстроены из дерева и только магазины да банки размещались в кирпичных строениях, то более богатый район, где квартировались Робинсоны, некогда блистал почти исключительно каменными домами. И именно они пострадали больше всего. То ли тут тряхнуло сильнее, а может быть, каменный дом сам по себе менее устойчивый к сотрясениям, нежели деревянный. Достоверно этого было уже не узнать, да и интерес к данному вопросу никто не проявлял.

Виола, как только стали различимы отдельные строения, принялась всматриваться в них, стараясь отыскать дом своей сестры. Но до него было нужно еще ехать некоторое время и Макс сомневался, что с такого расстояния можно что-то разглядеть.

Как только автомобиль коснулся твердой суши, так на всех в минивэне нахлынуло чувство что подобное им уже давно и глубоко знакомо. На улицах стояла грязь вся в следах протекторов шин и отпечатках ног, тут она еще не успела высохнуть до твердой корки и оставалась жидкой. По стенам домов можно было четко определить, до какой высоты здесь добралась вода. В некоторых местах не повезло даже жителям вторых этажей, не говоря уже о первых. Но что поразило больше всего, так это обилие полицейских машин и бездыханных тел на улицах. Создавалось впечатление, что тут произошло настоящее побоище между служивыми и еще кем-то. Оно и понятно, полиция и власти всегда больше пекутся именно о богатых районах, а бедные могут позаботиться о себе сами.

Окна во многих торговых точках были выбиты, та же участь постигла и большинство дверей. Кто-то тут что-то массово грабил. И это в районе, набитом полицией, как во время публичного выступления какого-нибудь важного чиновника. Тем не менее на улицах было пустынно. Макс лишь изредка замечал какие-то тени за домами, которые тут же исчезали.

И совсем скоро им стала очевидна причина подобного запустения. Чем дальше они ехали, тем отчетливее доносились до них непонятные приглушенные звуки. Там явно играла какая-то мелодия.

— Что это? — поинтересовалась Виола.

— Не имею ни малейшего представления, но думаю, что скоро мы об этом узнаем.

— У меня очень плохое предчувствие, может быть объедем?

— Ну как получится, тут могут быть те же самые пробки, что и в нашем районе.

Но долго им гадать о природе и происхождении звуков не пришлось. Двигаясь по тенистой улице, они внезапно выехали на некрупное открытое пространство. Небольшую площадь, затесавшуюся между строений. А на ней… На ней раскинулся бродячий цирк Шапито. В одном углу циркачи растянули цветастый шатер, в другом расположилась пара каруселей, а в центре возвышался высокий деревянный столб с громкоговорителем наверху. И именно оттуда лилась эта странная музыка, перемежающаяся словами, на каком-то неизвестном языке. Было похоже, что кто-то читает заклинания.

Но самое интересное было не это. Во-первых, для питания громкоговорителя нужно было электричество, а судя по темным глазницам домов и неработающим светофорам, его и на этой части города не было. А во-вторых, громкая музыка и «заклинания» собрали вокруг столба множество людей. Они стояли и слегка раскачивались в такт музыке.

Макс сбросил скорость, надеясь, что тут безопасно, раз тут столько людей. Но почти тут же Виола провизжала на весь салон:

— Давай быстрее уезжай! Не останавливайся! Быстрей! Быстрее!

Впрочем, и без крика супруги Макс уже понял в чем дело. К минивэну со всех ног мчалось уже человек пять крепких парней, а за ними, истерично семеня ногами, торопилась какая-то бабуля. Ну бежали бы и бежали, но судя по лицам и раскрытыми ртами, они мчались с явно плотоядными намерениями. Макс поддал газку и автомобиль, резво шлифуя асфальт, ринулся прочь от этого места.

— Кажется я понял. Эти ненормальные, что мы встречали повсеместно, реагируют на звук. А по звуку находят того, кем им можно пообедать! Все просто! А здесь, они собрались вокруг громкоговорителя, питающегося от аккумулятора или генератора.

Машина юлила, но постепенно набирала скорость. Преследующие ее отстали, остановились и опять побрели на площадь, наслаждаться музыкой и заклинаниями.

— Давай ты не будешь останавливаться и проверять свои теории. Давай уже доедем до сестры и уберемся из этого ужасного города! — Виолу трясло. События последних часов все же смогли вывести ее из состояния душевного равновесия. Но сильная женщина старалась взять себя в руки, причем в самом натуральном виде. Она скрестила руки на груди, своеобразным образом обняв локти ладонями. Затем как-то сжалась, приближаясь к позе эмбриона, именно такой, когда ты находишься под полной защитой своей матери. Говорят, что подобное помогает выйти из негативного стресса. Хотя сейчас они все были в состоянии стресса, но выходить из него было рановато.

Еще через несколько минут, они наконец-то подъехали к дому сестры. Не то чтобы это был именно ее дом, а скорее то, что от него осталось. Половина дома отсутствовала, вместо нее лежали руины, посреди которых торчала каминная труба. Дома вокруг, в принципе, выглядели примерно так же. Некоторые были разрушены почти что полностью, другие частично и лишь несколько наиболее крепких, выстроенных, скорее всего, не одно десятилетие тому назад, стояли нерушимыми.

Макс хотел было посигналить, дабы Холи вышла к машине, но уже потянувшись было к клаксону, вовремя остановился. Было не исключено, что на звук вышла бы не только Холи, но и еще кто-нибудь, более агрессивный.

— Оставайтесь в машине и заприте двери. Виола, сядь за руль, не глуши двигатель, будь готова уезжать. Томас, сядь около задней двери и будь готов ее открыть, когда мы появимся из дома. Никому больше не открывай. — Макс глубоко вздохнул, а затем выдохнул.

— Ясно, кэп! — подтвердил получение приказа мальчик.

Посмотрев во все зеркала и убедившись в отсутствии кого-либо в непосредственной близости от машины, Максимильян вышел из минивэна и аккуратно закрыл за собой дверь. Одним движением он достал пистолет и снял его с предохранителя. Аккуратно, небольшими шагами он начал подбираться к тому месту, где у Робинсонов раньше располагалась входная дверь. Пришлось пробираться через завал и пролезать в дом, так как он не знал, есть ли у Робинсонов еще один вход, с другой стороны дома.

— Холи! — шепотом позвал Макс, пробравшись в помещение. Но никто не ответил.

Пришлось обыскивать помещение за помещением и везде звать Холи. Хорошо, что на улице стоял день, а часть здания отсутствовала. Поэтому в развалинах было не так темно и не так страшно. Первый этаж не принес никакой удачи в поисках, кроме огромного холодильника, в котором обнаружилось немного продовольствия, которое Макс с успехом и прихватил. Спасательная операция, конечно, в приоритете, но и о своей семье не стоит забывать.

По лестнице, Макс поднялся на второй этаж. Тут разрушений усматривалось уже меньше, но был заметен какой-то беспорядок, похоже, что именно тут и обитала Холи с момента землетрясения. Пришлось вытянуть руку с пистолетом и выставить его вперед. Неизвестно, кто тут может присутствовать еще, кроме хозяйки дома. Если на первом этаже было светло и шумно от звуков, проникающих с улицы, тот здесь уже растекались по углам тени, да и тишина была почти что гробовая.

Макс пробирался сквозь завалы одежды, мелкой мебели и прочего с осторожностью, стараясь не шуметь и ни на чего не наступать. Однако почти сутки без пищи делали свое дело. Сознание того, что у него с собой есть хоть какая-то еда, привела к излишнему выделению желудочного сока. Теперь у него в животе булькало и активно урчало. Пришлось даже пару раз слегка нажать на среднюю часть живота, чтобы хоть как-то приостановить пагубный процесс.

— Холи, — тихо, но протяжно позвал Макс. И тут же замолчал, уж больно как-то непохожим на его собственный оказался голос.

— Холи, — еще раз попробовал позвать хозяйку Макс, на этот раз уже немного громче.

— Холи, — опять прозвучал не его голос, хотя он ничего и не произносил. На эхо не похоже.

Сердце забилось со страшной силой, пакет с едой тут же выпал из рук, а Макс спрятался за ближайшим шкафчиком, пристально всматриваясь в темноту дальше по коридору. Как он помнил, там еще должно быть несколько жилых комнат и ванная. Он постоял немного, но никаких новых звуков или шумов не доносилось. Так стоять можно было бы вечно, но ведь в машине его ждут и нужно действовать.

Постаравшись встать поустойчивее и обхватив пистолет двумя руками, Макс сказал в темноту, громко и решительно:

— Холи! Это Максимильян Адамски. Я стою на втором этаже около лестницы. Мы приехали за тобой, выходи ко мне!

А в ответ ему прозвучало все то же самое:

— Холи.

Дрожь пробежала по позвоночнику, но Макс не дрогнул, а еще раз четко произнес:

— Холи, это Макс! Я приехал за тобой, выходи!

Тут, где-то в глубине, распахнулась дверь и что-то побежало прямо на него. Макс чуть присел, готовясь отразить атаку, а его палец одеревенел от напряжения на спусковом крючке. Он уже был готов выстрелить, когда это нечто будет в трех шагах от него, когда оно появится в зоне, где есть хоть какой-то свет. Но стрелять не пришлось!

— Ма-а-а-акс! — существом оказалась как раз хозяйка дома, которая бежала к нему вся в слезах и, возможно, еще в чём-то.

Макс приподнял пистолет, но не изменил свою позу. Холи обежала вокруг него и также полуприсев, спряталась за его спину.

— Там! Он! Он там! Там! — ее речь была сбивчивой, да и сама она, судя по всему, находилась в крайней стадии возбуждения. Но угрозу она обозначила верно.

Макс, не дернувшись, опять прицелился в темноту и приготовился защищать свою жизнь, а заодно и жизнь своей дальней и некровной родственницы. Из темноты послышался какой-то шум, мелькнула темная тень.

— Холи, — опять произнес тот же самый голос.

— Это он! Это он! О, все святые! — Холи находилась уже на грани истерики, но Макс продолжал целиться в темноту. До тех пор, пока в дверном проеме не появилась фигура.

Это был Бен, муж Холи. Он стоял в проеме, облокотившись на дверной косяк. И видимо, тоже смотрел на Макса и прячущуюся за ним Холи. Все лицо Бена было в каких-то мелких царапинах и окровавлено, одежда, а когда-то это был костюм, порвана, руки в чём-то грязном. Но определенно, это был Бен.

— Бен, это ты? — спросил Макс, не опуская пистолета, а за его спиной уже слышался плач отчаянья перепуганной до смерти женщины.

— Холи, — позвал тихонько Бен. Это был именно тот голос, который он слышал в темноте.

— Бен, это ты?! — еще раз повторил свой вопрос Макс.

Бен не ответил, он только как-то дико провернул шею, оперся ногами об пол и кинулся на людей. Инстинктивно Макс нажал на спусковой крючок трижды. Три выстрела прогремели один за другим и, видимо, две пули попали в Бена. Тот дернулся прямо в полете, потерял направление и рухнул как мешок с чечевицей в шаге от Макса.

Холи взвыла, вскочила со своего места и начала носиться по комнате. Сперва было не очень понятно, она рада, что ее муж был остановлен или все же нет. Но для Макса все было очевидно, в дальнего почти родственника попала как минимум одна пуля. И попала она очень хорошо, оставив аккуратненькую дырочку в его голове. Перед ними лежал труп некогда близкого человека. И труп этот был всамделишным, не киношным. Уже не первый труп на счету Макса за последние сутки!

— Холи, что случилось! — Макс каким-то невероятным движением изловил мечущуюся Холи, сжал ее и смотря прямо в глаза, продолжил. — Холи! Холи! Что случилось? Что с Беном? Почему ты убегала от него?

Холи минуту молчала, тупо глядя в лицо Максу, потом неожиданно ее лицо перестало выражать безумную истерию и скривилось в гримаске горько плачущего ребенка:

— Он пропал. Пропал. Его кто-то схватил из темноты и утащил. А потом он пришел. Весь ободранный и невменяемый. Он накинулся на меня. Чуть не убил. А я вывернулась и спряталась в ванной комнате. Он ждал все это время за дверью. Только и повторял мое имя. Я была до жути напугана!

— Ну а теперь он труп, — резонно заметил Макс.

— Да, труп. Я думаю, что он тронулся умом. Его глаза были совсем сумасшедшими! Макс, он хотел убить меня!

— Теперь-то уж точно он не сделает тебе ничего плохого. Да и другим тоже. — Макс обнял Холи, а так разрыдалась у него на плече.

— Макс, прости меня! Я такая дура! — Холи достаточно быстро выплакалась и взяла себя в руки, а затем добавила в сторону мертвого тела, — так тебе и надо, подлец!

— Да, не. Все нормально. Ну что поехали? Внизу там Виола и Томас.

— Да, поехали. Хочу побыстрее убраться отсюда.

— Ничего брать не будешь? Ценные вещи. Кошки. Документы?

— Кошки пропали сразу после толчков. Даже, наверное, до них. И больше не приходили. А деньги и документы, я даже и не знаю, где они. Где-то там! — Холи махнула в разрушенную неопределенность.

— Ну тогда пошли. Только постарайся не шуметь. Их привлекает шум и движение.


* * *
Минивэн старался двигаться на максимальной скорости, так быстро, как позволяла склизкость на дорожном покрытии. Похоже, что громкоговоритель на площади выключился и теперь полоумные разбредались в поисках пищи по всему району. Макс старался лавировать между тянущихся к машине жителей, но не всегда это удавалось. Пару раз он таки приложился об очередного сбрендившего и жаждущего погрызть человечинки.

— А что, вообще, случилось? — Холи уже, видимо, пришла в себя и у нее начали появляться вопросы. Ведь она пропустила, сидя в ванной почти все веселье.

Пока Виола в подробностях и деталях описывала весь ужас, что перепал на долю семейства Адамски, Макс сумел выбраться на улицу, которая не была покрыта илом. И уже втопил на полную, рискуя убить всех в автокатастрофе о какой-нибудь брошенный автомобиль, просто не справившись с управлением на разрушенной дороге. Хотя особо быстро автомобиль разогнать и не получалось, мешали постоянные трещины, мелкие камни, да прочие препятствия. Но день уже катился к закату, а ему хотелось найти ответы на свои вопросы сегодня. А они были в лаборатории, до которой еще нужно добраться. Хотя трафик на улицах был минимальный почти нулевой, однако, некоторые дороги могли быть перекрыты как бывшей полицией, так и обычными автомобилями.

Пассажиры, уставшие от перипетий минувшего дня, наскоро перекусив, занимались каждый своими делами. Томас просто уснул, переваривая скушанный бекон, а Виола без умолку общалась с Холи. Макс хоть и не вслушивался в то, о чем говорят женщины, но краем уха уловил, что, во-первых, отлично, что удалось отправить деток в Европу, иначе они сошли бы с ума от этого кошмара. Во-вторых, Холи все равно на кошек, которые чуть что, сразу разбежались кто куда и покинули своих хозяев в трудную минуту. Ну а в-третьих… В-третьих, она в деталях поведала всю историю со своим несчастным мужем.

Судя по рассказу Холи, после того как тряхнуло, у них обнаружилось, что половины дома просто нет. Бен говорил, что это вовсе не просчет архитектора, а скорее просто воровала строительная компания, экономящая на материалах. Дескать, на богатых все горазды нажиться. Затем он пошел осматривать разрушения, потом хотел сходить к соседям и съездить еще куда-то, но его машину завалило. А потом, когда он стоял рядом с проломом, чьи-то руки схватили его и утащили. Холи очень испугалась и спряталась на втором этаже. Но через некоторое время Бен вернулся и напал на нее. А она спряталась в ванной и просидела бы там неизвестно сколько, если бы не Макс, который ее благополучно и спас.

Макс долго слушал все эти переживания, пока его не заинтересовала судьба их служанки, Марты.

— Холи, а где Марта? — осведомился Макс.

Холи замолчала. Задумалась, открыла было рот, но сказать ничего не успела. Макс вдавил педаль тормоза в пол. Тяжелый автомобиль, сначала пошел юзом, но система стабилизации сделала свое дело и выправила положение автомобиля в соответствии с передними колесами. Но он останавливался слишком уж медленно. Чертыхаясь, Макс вытянул рычаг ручного тормоза под рулевой колонкой. Минивэн занесло и он, слегка стукнувшись кормой о какой-то другой автомобиль, остановился.

— Ты что? Убить нас хочешь? — Виола расширила глаза до максимального и вопросительно смотрела на Макса.

Но Макс сохраняя спокойствие, лишь только указал рукой в боковое окно. А там виднелось нечто, что сперва было трудно разобрать. С первого взгляда это была просто какая-то куча из автомобилей, которые торчали из земли. Не стояли, а именно торчали. Но если приглядеться, то можно увидеть, что в дороге, прямо поперек нее, образовалась внушительного вида трещина. И именно туда падали, не успевшие затормозить автомобили.

— Оставайтесь в машине и заблокируйте двери. Виола, пересядь за руль и будь готова уезжать.

Макс озираясь и оглядываясь, выбрался из машины и двинулся в сторону разлома. По виду, тут было, по крайней мере, безопасно. В воздухе плавилась тишина, ничто не вызывало даже малейшей тревоги. В поле зрения, впрочем, тоже было безлюдно. Хотя уже начинавшиеся сумерки, могли и скрывать что-то опасное или кого-то опасного в близлежащих кустах.

Осторожно обходя автомобили и заглядывая в них, он с пистолетом в правой руке, добрался до расщелины. Она оказалась не такой уж глубокой, хотя и достаточно широкой. Перебраться через такую преграду на автомобиле — просто невозможно. Хотя бетонный отбойник, расположенный аккурат посреди дороги, чудом уцелел. И именно по нему Макс смог перебраться на другой берег. Там все так же было относительно тихо и судя по всему — безопасно. Школьный автобус, грузовик, да несколько легковых автомобилей, вот и весь автопарк противоположного берега. В одном из автомобилей, им оказался старенький Prius, в замке болтались ключи, дверь, впрочем, тоже была не запертой, а в салоне пусто.

Макс подбежал к расщелине и руками позвал своих идти к нему. На его удивление язык жестов оказал должное влияние, и родственники выдвинулись к провалу. Там же, стоя на одном его берегу, он указал на отбойник и показал, что перелезать стоит именно по нему. Томас с легкостью преодолел препятствие, Макс даже подумал, что ему стоит сразу все значки скаутов купить, а затем награждать сына в случае освоения навыков. Эта идея ему импонировала и даже отвлекла его сознание на какое-то время от происходящего. Виола перелезла на другую сторону с большим напряжением, нежели ее сын. Раза три она останавливалась, но тихо причитая, продолжала медленное движение к противоположному берегу. Холи же решила вообще вспомнить раннюю молодость, Макс припоминал, что она раньше занималась то ли в балете, то ли в художественной гимнастике. Холи запрыгнула на отбойник и изящно балансируя, в мгновение ока добралась до противоположного края.

Воссоединившись, все двинулись к «Приусу». Попутно, проходя мимо школьного автобуса, Томас стукнул по его обшивке со словами:

— Теперь, все. Прощай школа! Как минимум на неделю! Ура!

Произнес он это не настолько громко, а вот удар вышел звонким. Внутри автобуса сразу же почувствовалось какое-то движение. А затем он качнулся и было видно отчего. Обезумившие детки, кинулись в едином порыве к окнам. Холи подпрыгнула от неожиданности, а Виоле на мгновение показалось, что это дети и ми нужно помочь. И только вглядевшись в их невменяемые лица, она поняла, что это уже не человеческие дети.

На счастье беглецов, все окна и двери в автобусе были закрытыми, видимо, водитель или учитель, так и не успели их открыть. А надежно ли они заперты, никто не хотел проверять, поэтому в мгновение ока все оказались в Prius и заперли за собой двери. Макс же повернул ключ в замке зажигания, приборная панель загорелась огоньками и автомобиль бесшумно двинулся. Ну, если быть честным, то не совсем бесшумно. Экономичные, зеленые шины смачно причмокивали по свежей грязи.

В небольшом автомобиле сидеть былоне так удобно, как в просторном минивэне. Но все же они уместились и чувствовали себя если не на вершине комфорта, то вполне сносно. По грязи переднеприводной «Приус» не мог сильно разогнаться, фронтальные шины просто начинали буксовать, если надавить на педаль акселератора немного сильнее. Поэтому всю дорогу автомобиль двигался почти исключительно на электрической тяге. До лаборатории оставались считаные километры, когда внезапно, на очередном повороте, дорогу им перегородило несколько стоящих автомобилей. Проехать было решительно нельзя, Макс решил применить уже опробованную ранее тактику. Он придавил педаль газа, стараясь разогнать автомобиль быстрее тех тридцати километров в час что он двигался сейчас, и сходу растолкать пару автомобилей.

— Держитесь! — только и успел прокричать Макс, как легкий «Приус» притерся к какому-то длинному седану, больше напоминающего дредноут, нежели автомобиль.

Заскрипел металл, с правых дверей отлетели дверные ручки и зеркало. Послышался шум сминаемого плотного картона и звон разбитого стекла. Холи вскрикнула, ее обдало осколками разбитого стекла ее двери. А автомобиль гордо застрял между двух других.

— Странно, но в прошлый раз получилось, — саркастически произнес Макс.

— Макс! — истерически прокричала Холи.

— Что там? — водитель обернулся и тут же узрел причину.

Через разбитое стекло к Холи, из соседнего автомобиля, тянулись какие-то руки. Холи визжала и отклонившись назад, с трудом отбивалась от нападающего. Макс врубил заднюю передачу и опять нажал педаль газа в пол. В помощь электромотору, взревел бензиновый двигатель и «Приус» дернулся в обратном направлении. Сначала он продвигался медленно, а затем резко ускорился, послышался хруст, и он выскочил из засады.

Водитель отъехал метров на сто задом и предпринял новую попытку прорваться. Разгон по старым следам выдался более энергичным, и на этот раз легкий автомобиль все же сумел просочиться между двумя другими и вырваться на свободу. А с заднего сидения все продолжали доноситься всхлипывания Холи.

— Да за что все это мне? За что? — голосила женщина.

Макс на прямом участке дороги обернулся и тут же понял по какой причине причитала Холи. Все ее руки были в крови, но, а на ее коленях лежали еще две руки. Чьи-то. Возможно того, кто пытался ее схватить из соседней машины. Но незнакомцу или незнакомке не повезло, руки отделились от тела аккурат чуть выше локтевых суставов. И теперь они лежали, бездыханно на коленях и медленно истекали кровью.

— Выбрось их! Выбрось! — прокричала Виола и протянула какие-то тряпки, лежавшие тут же на первом сидении. — И вот, оботрись!

— И проверь, не укусили ли тебя? Или это чужая кровь? — Холи выглядела весьма подозрительно, не исключено, что ее успели тоже инфицировать. Но хорошо, что лаборатория компании уже показалась и ехать до нее оставалось никак не больше нескольких минут.


* * *
На дальнейшем пути, никаких опасностей их не поджидало. К лаборатории ведет отдельная дорога, вне жилой или офисной зон, поэтому на ней не присутствовало ни машин, ни людей. Однако, въезд на саму территорию лаборатории был закрыт, хотя на ее стоянке виднелось несколько автомобилей. С другой стороны, изолированная территория — это не так уж и плохо. Туда никто не проникнет, особенно эти, которые кидаются на людей.

Prius подъехал вплотную к воротам и прижался к металлу. Люди выбрались с другой стороны и используя капот и крышу автомобиля как ступени, перелезли через ворота. Первым на той стороне оказался Макс, он помог перелезть Томасу, а затем и женщинам. Массивная дверь в само здание была приоткрыта, внутри здания горел свет. Группа перебежкой добежала до двери и проникла внутрь.

— Цивилизация! — выдохнула Холи, похоже, что именно тут она почувствовала себя в безопасности.

— Ой, туалет! — воскликнул Томас. — Можно я пойду?

— Подожди, дай я проверю!

Макс вошел бесшумно вошел в помещение туалета с пистолетом наготове и аккуратно проверил все закоулки. В кранах текла вода, а на потолке горел свет. Туалетом можно было вполне пользоваться. Чем тут же и воспользовался не только Томас, но и Холи с Виолой. А Макс остался снаружи, охраняя вход. Хотя охранять было и не от чего. В здании, тяжелым покрывалом, висела гробовая тишина, Максимильян аж поежился оттого, что такое огромное здание и совершенно без каких-либо признаков жизни. В абсолютной тишине его слух обострился настолько, что он уже слышал, как хрустят его собственные суставы при ходьбе. Кроме ого, он подумал, что тут можно успешно перекантоваться несколько дней, а то и недель. Наверняка здесь есть свои запасы воды, и продуктов питания. А электроэнергия присутствовала и это было очевидно.

Пока все остальные плескались, а за дверью туалета слышалось журчание воды, Макс решил закрыть входную дверь. Тем более что сделать это можно не вручную. Он подошел к пульту управления и нажал на кнопку закрытия. Дверь медленно и бесшумно начала закрывать дверной проем, пока полностью не встала на свое место.

— Вот теперь все в полном порядке! — произнес он сам себе под нос.

— Ну, как ты тут? — Виола подошла и обняла мужа сзади за талию, прижавшись телом к его спине.

— Да вроде нормально, вот дверь закрыл, — Макс не подал вида, что испугался прикосновения, но тем не менее вздрогнул. — Как там Томас? Как Холи? Ее не укусили, не оцарапали?

— Наш сын, замечательный мальчик. Такой же умный, как и ты! Сейчас придет. А Холи успела уже отмыть кровь. Все цело.

— Повезло ей! Два раза избежала гибели, а может быть и три!

— Ты все думаешь, что это какой-то вирус? Болезнь?

— Да и я думаю, что мы скоро об этом узнаем. Ведь мы наконец-то добрались до места назначения! Осталось всего несколько шагов до разгадки, и я надеюсь избавления!

— Ох, я тоже! Но, по крайней мере, мы тут в безопасности! — Виола посмотрела по сторонам, пережидать катастрофу в бункере действительно безопаснее всего. — Осталось только найти остальных, чтобы было не так скучно!

— Остальных? — глаза Макса забегали. И действительно, он совсем упустил из вида, что на автомобилях, стоявших у входа, кто-то же должен был сюда приехать. И, скорее всего, они где-то тут в здании. Осталось их только найти.

— Ну да, ведь кто-то же должен был быть тут в здании. Служба безопасности, например. Они же тут днюют и ночуют.

— Ну что? Пойдемте?

И все четверо двинулись гуськом вглубь здания. Первым шел Макс, держа на изготовке пистолет, он хорошо запомнил план здания с последней экскурсии. За ним шел Томас, как самое дорогое, сзади его прикрывала мать, а последней, постоянно озираясь по сторонам, брела уже Холи. Процессия растянулась на добрых метров десять и понятно по какой причине. Все себя чувствовали в безопасности. Но расслабляться все равно не стоило, поэтому каждый хранил молчание и старался не шибко шаркать ногами по бетонному полу. Тем не менее длинные и мрачные коридоры пугали своей пустотой. Никого и ни звука. Абсолютная тишина здания с толстыми стенами и прочными окнами. Только электрическое освещение в меру своего присутствия как-то сигнализировало о наличии хоть какой-то связи с той, еще до катастрофы, жизнью.

Еще пара поворотов и группа людей успешно добралась до двери к разработчикам. Осторожно открыв дверь, вся группа проникает внутрь помещения. У разработчиков тоже никого хотя на местах царит небольшой кавардак, но компьютеры включены, а на их экранах дергается в конвульсиях экранная заставка.

— Какой отсюда открывается вид на город! — Холи успела пробраться к окну.

— Да, только ни одного огонька не видно. И какое толстое стекло! — к Холи присоединилась Виола.

— Па, а почему тут на полу кровь? — нашелся Томас.

— Не знаю, сын. Но прикрой на всякий случай дверку.

Судя по кровавым следам, тут тоже не все в порядке. Нужно спешить. Макс придвинул опрокинутый офисный стул к столу и пошевелил мышкой. Экранная заставка пропала, но вместо нее на экране появилось окно с запросом логина и пароля. Вход в компьютер уже кто-то уже осуществил, требовалось отгадать пароль пользователя Geetz. Макс размял пальцы, потянулся и приступил к анализу обстановки. Все собрались вокруг него и принялись усиленно думать, какой же пароль мог использовать этот загадочный Geetz.

Подобрать пароль к офисной системе не так уж и сложно, как некоторые могут подумать. Макс хорошо знал, что в таких сегментах как финансы или биомед, существуют вполне обоснованные требования к надежности используемого пароля. Он должен быть определенной длинны, меняться спустя регулярное время, а заодно содержать цифры и, скорее всего, еще какие-нибудь спецсимволы.

Лаборатория для производства модифицированных животных компании «Твой друг», да еще и окопавшаяся в бывшем военном здании, как раз и подпадает под те самые жесткие требования. Если человек работает в компании давно, то с течением времени он заметно упрощает свой пароль, стараясь избавить себя от необходимости запоминать всякий раз новую комбинацию. Таким образом, в пароли проникают месяци и годы. Осталось только вычислить порядок и основное слово, к которому как раз и прибавляются те самые цифры. Ну и заодно, посмотреть на клавиатуре наиболее стертые клавиши из верхнего ряда, там, где как раз и гнездятся специальные символы.

Попыток угадать пароль у Максимильяна было порядка двадцати. После этого, аккаунт бедолаги Гитца будет заблокирован. Но двадцать попыток это же много, особенно если сравнивать с ограничениями на мобильных устройствах. Там если проявить настойчивость, устройство может вообще сбросить все данные, дабы избежать компрометации данных. Но тут, с компьютерами все намного проще, с одной стороны, и сложнее с другой. Сложность же заключается в большом количестве возможных вариантов и определенной легкостью при вводе этих значений с клавиатуры.

Макс внимательно осмотрел рабочий стол Гитца на предмет бумажек с записями, особенно с клейкой основой. Именно на таких желтых бумажках, пользователи записывают свой пароль сразу после его замены. Записывают чтобы самим его не забыть через полчаса, да и если что-то записать, то оно лучше запоминается. Но на столе, ничего путного найти не удалось. Ни фотографии родных и близких, чьи имена или даты рождения могут быть использованы в качестве основного слова, ни вымпелов спортивных команд, ничего такого, что могло бы дать хоть какую-нибудь зацепку. На столе присутствовали только лишь деловые бумаги, компьютерные распечатки, да пара потрепанных журналов про собак.

«Ну, что же. Ты, видать, педант. Посмотрим, как у тебя хорошо работает воображение!» — подумал Макс и еще раз размял пальцы. Он ввел три различных комбинации и все безрезультатно. Нужно остановиться и подумать. Но как назло, глаз никак не мог найти ни одной зацепки, ни одной придирки. Макс оглядел комнату — тоже пусто. На стенах в поле видимости ни плаката из любимого фильма с главным героем, ни календаря с автомобилем или чем-то таким, запоминающимся.

— У кого есть какие идеи? Мне нужно слово, которое этот парень, что сидел за этим компьютером, мог использовать каждый раз и оно не забывалось бы.

— Марта? — сходу выпалила Холи.

— Что «Марта»? — не понял Макс.

— Ну, я подумала, что этот парень мог использовать слово «Марта».

— А почему ты так подумала?

— Не знаю, просто пришло первым в голову.

— Уж не потому ли, что ты привыкла звать прислугу по каждому поводу?

— Хм. Вполне возможно, — Холи задумалась на мгновенье, а затем выпалила, — какая же я испорченная!

— Dell, — в разговор вмешался Томас.

— Dell? — уточнил Макс.

— Да, Dell. Вон на компьютере, который у него на столе, так и написано.

Макс посмотрел на рабочий стол, не увидел на нем системного блока, потом перевел взгляд на монитор и действительно, там гордо горела надпись Dell. Прямо посередине нижней рамки. И почему это он не обратил внимание на нее ранее?

— Томас, ты меня начинаешь пугать. Действительно Dell, только это не компьютер, а монитор. Молодец!

Томас зарделся краской и смущаясь аж сжался, как только мог. Макс же попробовал ввести пароль еще несколько раз и, наконец, компьютер поддался разуму человека и был успешно разблокирован.

— Макс, ты настоящий герой! — выразила восхищение Холи и даже хлопнула в ладоши от переизбытка чувств.

— Да, что я! Вот наш сын, вот он да! — Макс не преминул сделать реверанс в стороны своего отпрыска.

Но отгадать пароль было еще лишь десятой долей от всего дела. Дальше нужно было найти то, собственно ради чего они сюда и приехали. Но первым делом, Макс проверил новостные сайты, благо они уже были открыты, а доступ в интернет все еще находился в рабочем состоянии.

— Да, плохие новости, — произнес он несколько минут спустя, — похоже, что проблема не только у нас. В нескольких других, крупных городах возникла та же самая эпидемия! Я проверил по компьютеру, во всех из них есть либо представительства этой компании, либо крупные клиенты. Власти пока не знают, что делать. Территории огораживают и никого туда не впускают, кроме военизированных врачебных бригад, и не выпускают.

— О, как это в духе нашего правительства! — Холи подняла руки вверх, подобно религиозному стенанию. — Пока все хорошо, от нас требуют налоги и обещают, что все будет хорошо! А как только случается что-то такое, так сразу на нас плюют и забывают про наше существование! И мы должны разбираться самостоятельно!

— Да, точно! Так и есть! — сестру поддержала Виола. — Хорошо, что мы добрались хоть сюда. Тут, по крайней мере, есть свет!

— Да, с одной стороны, хорошо, а с другой… — Макс запнулся. — С другой, где те люди, чьи машины стоят у входа?

— Ты намекаешь на… — Холи не нашлась как продолжить дальше, но весь ее правденый пыл мигом улетучился.

А дальше, все уже не отрывая взгляда, внимательно следили за манипуляциями Макса в компьютере, хотя и не понимали и половины того, что он там делает. А делал он много. Он искал информацию. Он старался найти хоть какие-то сведения о тех заплатках, что изготавливали в компании. Наконец, удача ему улыбнулась, и он нашел протокол всех вносимых изменений в генетические коды животных. Что именно за изменения вносились в код в документе не указывалось, однако, там имелось немного информации в целом, что делало то или иное обновление. Максу удалось найти два, по его мнению, подходящих изменения. Тем более что они были двумя самыми последними.

Но ничего ценного, за исключением номеров обновлений он в списке не нашел. Пришлось искать дальше уже используя эти номера. И о чудо, он нашел программный продукт, который содержал всю исчерпывающую информацию об изменениях. Изменения в продукте группировались в проекты, которые тестировались уже в отдельной программе. А затем, инженерам выдавалась конкретная задача с четко обозначенными изменениями. Как происходила работа дальше, использовался ли какой-то биореактор или же применялось ручное секвестирование генов, из программы было неясно. Но все задания аккуратно складывались педантом Гитцом в папку на жестком диске своего компьютера.

— А что ты ищешь? — поинтересовалась Холи.

— Ну, видишь ли, мы тут были на экскурсии. Как мне объясняли, если обновление генетического кода у животных проходит неудачно, то его можно отменить, достаточно только применить вакцину отмены. Собственно, эти вакцины должны готовиться на регулярной основе. Вот одну из них я и ищу.

Макс начал разбираться в каталогах выгрузок. Оказалась, что их структура весьма и весьма логична. В отдельные каталоги помещалось описание, в другие полный список всех изменений, ну и самый важный каталог, содержал цепочку ДНК, которая именно и была той самой последовательностью, которая должна заменять гены у животного. Но Макс все никак не мог найти ту самую искомую вакцину отмены. Как он представлял, это должна быть тоже некая последовательность генов. Но последние каталоги не содержали ничего похожего. Макс принялся открывать все более и более старые каталоги, стараясь найти информацию там. Он уже углубился на два года назад и только тут обнаружил отдельную папку, в которой и лежал генетический код для вируса отмены.

Макс отодвинулся от компьютера, у него не было слов для своих близких. Похоже, что быстрого решения у проблемы у них не будет. Возможно, что ему удастся самостоятельно разобраться как создавать антивирус, возможно, что через интернет он сможет связаться со специалистами, собрать удаленную группу, попытаться разобраться с системой. На это уйдет меньше времени, если всё пытаться сделать самостоятельно. Но на сколько хватит резервного питания и где все эти люди, что должны быть тут? Макс набрал полную грудь воздуха, чтобы сделать очень неприятное для него заявление, но тут свет моргнул, а все компьютеры ушли в перезагрузку негромко пискнув.

— Что это? — встрепенулась Холи.

— Не знаю, — ответил настороженно Макс.

Внезапно за дверью послышалось какое-то шебаршение. Дверь слегка прогнулась, но не открылась. А затем, медленно, как в кино, начала проворачиваться ручка двери. Люди застыли в ужасе, ни у кого не было ни единого порыва подбежать и придержать дверь. Ведь никто не знал, кто там, с той стороны. И пока каждый из них боролся со своим оцепенением, ручка полностью повернулась и дверь раскрылась, издавая длинный и протяжный скрип.

На пороге стоял Бенни. Некогда рыже черная шкура огромного сенбернара вся пропиталась кровью. Пес медленно наполовину вошел в помещение и остановился в дверях, выбирая свою первую жертву.


Игры с природой опасны. И влезая своими неразумными руками в механизмы, оттачиваемые миллионами лет, человек открывает ящик Пандоры, не понимая, какая опасность грозит ему в случае ошибки. Человек привык опираться в своих прогнозах на то, что происходило ранее. Не может быть землетрясения свыше 10 баллов магнитуды? Нет, может просто мы еще с таким не сталкивались. Не бывает волн высотой с двадцатиэтажный дом, отнюдь, бывают, только на нашем веку подобное еще никто не запечатлел. И вот, влезая в живой организм природы, на правах бога, человек невольно подготавливает своими же руками очередную катастрофу. Такую, какой раньше еще никогда не бывало и о которой никто даже и не помышляет, как о реальном риске. А что же делать? Не развивать прогресс, топтаться на месте? Вопрос очень сложный, во всяком случае, не стоит брать на себя роль создателя, тем более не обладая всей его мудростью.


Оглавление

  • Эпизод 1
  • Эпизод 2
  • Эпизод 3
  • Эпизод 4
  • Эпизод 5