Всё ещё о нефти? [Шимшон Бихлер] (fb2) читать онлайн

Шимшон Бихлер Йонатан Ницан
ВСЁ ЕЩЁ О НЕФТИ?

1. Треугольник конфликта

Различные анализы современных конфликтов на Ближнем Востоке сильно отличаются. Они варьируются от широкой национальной истории до изложения фактов отдельных разногласий. Они опираются на различные аналитические конструкции и отражают разные идеологические точки зрения. Они полагаются на реализм, чтобы подчеркнуть государственные интересы, выравнивания и конфликты; на либерализм, для того чтобы подчеркнуть рынки, торговлю и группы интересов; на марксизм, для того чтобы подчеркнуть эксплуатацию, зависимость и империализм; а также на постизм, чтобы преобразовать конфликты и их причины в культурно-этнический и расистский коллаж из разлагаемых «текстов». Они используют эти взгляды, мнения и догмы для того, чтобы критиковать и осуждать, рационализировать и морализировать, прогнозировать и вырабатывать стратегию.

Однако в основе этого большого разнообразия лежит простая треугольная схема. Независимо от их конкретных теоретических предпочтений и идеологических наклонностей, все анализы, исходят из: (1) внешнего вмешательства, (2) культуры и внутренней политике и (3) дефицита.

Внешнее вмешательство. Аналитики международных отношений склонны делить историю иностранных вмешательств в регионе на четыре периода: (I) период до Второй мировой войны, (II) послевоенный период до распада Советского Союза, (iii) эпоха неолиберальной глобализации до недавнего финансового кризиса и (iv) новый период растущей многополярности. Принято считать, что иностранное вмешательство на Ближнем Востоке усилилось в XIX веке. С падением османского владычества и ростом европейского империализма прямые колониальные захваты поделили регион среди ведущих европейских держав. Это разделение закончилось после Второй мировой войны. Колониализм распался, и в условиях противостояния сверхдержав, заменяющee межимпериалистическую борьбу, конфликты с участием посредников (proxy conflicts) заменили необходимость прямой оккупации. Распад Советского Союза в 1990-х годах снова перетасовал карты. Ранее биполярный мир стал однополярным, и эта однополярность, утверждают эксперты, позволила Соединенным Штатам начать агрессивную кампанию по смене режима, чтобы продвигать демократию и сделать Ближний Восток безопасным для бизнеса. Но эта эпоха тоже, похоже, подходит к концу. Соединённые Штаты уже не те, что были раньше. Их хронический дефицит по счёту текущих операций, растущий долг, спад доллара и недавний финансовый кризис, а также неудавшиеся военные интервенции привели к растущим вызовам со стороны Китая, Индии и новой России, а также со стороны вооружённых неправительственных организаций в различных уголках мира. Эти центробежные силы создают периферийные вакуумы, в том числе и на Ближнем Востоке, которые должны заполнить местные мини-державы, такие как Иран и Турция, и боевики, такие как ИГИЛ и «Хизбалла».

Культура и внутренняя политика. Проблема здесь заключается в воинственных племенных традициях региона, этнических различиях и религиозных военных действиях, а также в том, как эти культурные политические черты отличаются от остальных, в основном западных обществ. Восточные знатоки, аналитики и деконструктивисты исследуют то, как культурная несовместимость порождает конфликт на Ближнем Востоке, а также более широкое «столкновение цивилизаций», особенно между исламом и Западом. Некоторые утверждают, что культурно-политические агрессивные черты региона глубоко укоренены и поэтому их трудно изменить, другие же думают, что их легко задушить или наоборот взрастить в зависимости от обстоятельств и целесообразности.

Дефицит. Этой темой занимаются в основном исключительно экономисты. Основное внимание здесь уделяется воде, которой в регионе не хватает, и нефти, которой у неё много. В краткосрочной перспективе, говорят экономисты, общий запас воды и нефти может быть принят как данность, поэтому рост и уменьшение её дефицита зависит главным образом от колебаний спроса. В случае воды спрос берет своё начало на самом Ближнем Востоке, особенно в засушливых или густонаселённых районах, поэтому связанные с водой конфликты носят в основном региональный характер. В отличие от этого, спрос на нефть создаётся в основном за пределами региона, поэтому конфликты, связанные с нефтью, как правило, имеют важное глобальное измерение. В долгосрочной перспективе, однако, предложение тоже меняется. Основное внимание здесь уделяется глобальному потеплению, которое высушивает регион, и Пику Нефти, который неизбежно приведёт к сокращению добычи нефти. Многие сейчас утверждают, что ожидание этих дефицитов, обусловленных предложением, уже усилило напряжённость в регионе и несомненно усилит конфликты и войны.

Конечно, три вершины этого концептуального треугольника, редко рассматриваются в изоляции. Напротив. Как правило, аналитик собирает несколько «факторов» с каждой вершины, объединяя их всех в одну «производственную функцию», чтобы создать более сложный дискурс. Этот синтез очевиден в текущих объяснениях третьей войны в Персидском заливе. СМИ ИГИЛ и контр-кампании его противников подчёркивают религиозную основу конфликта. Но культура — это только часть картины. Уже захватив нефтедобывающие регионы и объекты, ИГИЛ открыто заявляет о своём намерении захватить такие же в Ираке, Саудовской Аравии и других местах. А поскольку права человека и поток нефти находятся под угрозой, у коалиции под руководством США есть достаточно веская причина для начала ещё одной военной интервенции на Ближнем Востоке.

2. Дефицит и цена на нефть

Бдительный читатель может возразить, что эта треугольная классификация неполна. Согласно этой классификации, очень важно говорить о международных отношениях, культуре, политике и дефиците. Но как насчёт капитала? Разве капитализм не управляет нашим миром и не формирует его важные траектории? И если это так, то почему связь между ближневосточными войнами и накоплением редко упоминается в явном виде и редко анализируется эмпирически?

Большинство аналитиков, однако, отклонили бы такую критику как любительскую. Они отмечают, что связь между накоплением капитала и конфликтом на Ближнем Востоке уже заложена в самой концепции дефицита.

2.1 Обеспечение потока нефти?

Согласно общепринятому мнению, как либеральному, так и радикальному, капитал — это экономическая категория, «реальная», «производительная» сущность^[1], накопление которого более или менее тождественно экономическому росту. Для накопления и расширения, говорят экономисты, капиталу нужен доступ к дешёвому сырью, особенно энергии. А поскольку на Ближнем Востоке в настоящее время находится примерно половина мировых запасов сырой нефти, и одна треть её суточной добычи, то в интересах капиталистов и в целом стран-потребителей нефти, обеспечить, даже применяя силу при необходимости, дешевизну, свободный поток и доступность нефти.

С этой точки зрения три эпизода из серии «Война в Персидском заливе», то есть нападение на Ирак в 1990-1991 годах, вторжения в Афганистан и Ирак в 2001-2003 годах и нападение на ИГИЛ в 2014 году, можно рассматривать как часть долгосрочной операции по сокращению нехватки нефти и, следовательно, и является неотъемлемой частью накопления капитала. Официально, конечно, у каждого конфликта есть свои причины. В первом эпизоде оправданием было выбить Саддама Хусейна из Кувейта; во втором, ликвидация Аль-Каиды в Афганистане и избавление Ирака от оружия массового уничтожения; и в третьем, это уничтожение ИГИЛ с лица земли. Но, по мнению большинства аналитиков, существует также постоянный общий знаменатель: необходимость сделать нефть достаточной и недорогой, чтобы капиталисты могли продолжать накапливать и мировая экономика могла продолжать расти^[2].

Обоснование сокращения нехватки является одновременно популярным и привлекательным. Это хорошо сочетается с традиционными мантрами неоклассической экономики, резонирует с международными отношениями и помогает украшать культурные тексты. Мало кто из учёных протестует против этого, средства массовой информации активно рекламируют такие обоснования, а массы любят такие объяснения. В общем, кажется, такое обоснование не вызывает сомнений, за исключением одной маленькой проблемы: оно не соответствует действительности.

Сложность двояка. Во-первых, военная интервенция на Ближнем Востоке усилилась с начала 2000-х годов, но эта интенсификация мало что сделала для поддержания низких цен на нефть; если что и произошло, так то, что цены на нефть взлетели. Во-вторых, что ещё более важно, на самом деле нет никаких доказательств того, что цена на нефть имеет какое-либо отношение к дефициту вообще! И если это действительно так, то зачем использовать насилие, чтобы сделать нефть «доступной»? Давайте рассмотрим эти два пункта более внимательно.

2.2 Взлёты и падения цен на нефть

Рассмотрим График 1^[3]. Верхний ряд на графике, относительно левой шкалы, показывает «реальную» цену сырой нефти, т.е. цену за баррель, выраженную в долларах 2013 года. Теперь напомним, что в начале 2000-х годов было распространено мнение о том, что атаки 11 сентября дали коалиции под руководством США повод демонтировать или, по крайней мере, вывести из строя ОПЕК. Журнал «Economist» выразил эту надежду довольно открыто. «Убирание мистера Хуссейна», предсказал журнал, «убьёт двух зайцев одним выстрелом: не станет опасного диктатора, а вместе с ним и картеля, который годами манипулировал ценами, вводил эмбарго и наносил ущерб потребителям»(Anonymous 2002).

График 1.

«Дефицит» и «настоящая» цена нефти

* Избыточное потребление сырой нефти — это разница между мировым потреблением и мировым производством, выраженная как процентная доля от среднего мирового потребления и мирового производства.

ПРИМЕЧАНИЕ. Серии показывают годовые данные. Потребление и добыча сырой нефти включают сырую нефть, плотную нефть, нефтеносные пески и газовый конденсат (жидкость, содержащаяся в природном газе, если она извлекается отдельно); они не вкючают жидкое топливо из других источников, таких как биомасса и производные угля и природного газа. «Реальная» цена на сырую нефть — это цена в долларах, дефлированная индексом потребительских цен США. Последние значения данных для 2013 г.

ИСТОЧНИК: BP Statistical Review of World Energy, апрель 2014 г. и более ранние выпуски (для потребления и производства нефти). Международный валютный фонд, статистические данные о международных финансах, полученные с помощью Data Insight (коды серий: L76AA&Z@C001 для средней цены сырой нефти; L64@C111 для ИПЦ США).

Однако, судя по графику 1, это предсказание с треском провалилось. Вторжения и последующие оккупации Афганистана и Ирака мало что сделали для снижения цен на нефть. Вместо этого цены взлетели. «Применение силы для закупки иракской нефти не только не помогло достигнуть запланированных результатов», — посетовал Майкл Клэр (2005 г.), «а фактически ухудшило ситуацию». Баррель сырой нефти, который в 2000 году стоил всего 20 долларов (в ценах 2013 года), продавался в 2013 году почти за 120 долларов. Если цена на нефть действительно определяется нехваткой нефти, кажется, что внешние вмешательства в течение этого периода сделали нефть не более изобильной, а более дефицитной.

2.3 Головоломка дефицита

Последнее утверждение, однако, довольно нелегко установить. Сложность двояка. Во-первых, дефицит и изобилие это разница между «спросом» и «предложением», то есть между желаниями покупателей и продавцов. Однако экономисты ничего не знают об этих желаниях и поэтому вместо этого используют фактическое потребление и производство (подробнее об этом см. Приложение в конце статьи). Во-вторых, оценки глобального потребления и добычи нефти, как известно, являются неточными, поэтому даже если бы фактическая покупка и продажа нефти были равны её спросу и предложению, их измерения все равно оставляли бы желать лучшего.

Эти проблемы можно было бы простить и забыть, если бы эмпирические данные, пусть и несовершенные, соответствовали теории. Но это не так. Судя по графику 1, «реальная» цена на нефть практически не связана с её приблизительным дефицитом.

Нижний ряд на графике 1 является обычным показателем дефицита нефти. Этот показатель рассчитывается путём вычитания мировой добычи нефти из мирового потребления нефти и выражением результата в виде процентной доли от среднего значения этих двух величин. Предполагая, что потребление равно спросу, а производство — предложению, положительные значения на графике представляют избыточный спрос (истощение запасов), а отрицательные наблюдения обозначают избыточное предложение (наращивание запасов).

Согласно предмету «Экономика», который читают на первом курсе, избыточный спрос должен привести к росту «реальных» цен, а избыточное предложение должно привести к падению цен. В соответствии с этой логикой мы разделили период с 1960 по 2013 на четыре подпериода в зависимости от того, повышалась или понижалась «реальная» цена на нефть. В двух периодах: 1970–1980 и 1998–2003 годах, которые мы затеняем для более лёгкой идентификации, цены имели тенденцию к росту, в то время как в два других периода: 1961–1970 и 1980–1998 годы, они снижались. Теперь, для того, чтобы теория была верной, периоды падения цен должны быть связаны с избыточным предложением (то есть с наращиванием запасов, отрицательными значениями для ряда на графике); аналогично периоды роста цен должны быть связаны с избыточным спросом (истощение запасов или положительными значениями на графике).

Но это не то, что мы видим на графике 1. График показывает, что предложение нефти было «в избытке» до 1980 года. Это согласуется с падением цен до 1970 года, но не согласуется с ростом цен с 1970 по 1980 год. Период с 1980 года, как показывают данные, был одним из периодов «избыточного спроса». Это согласуется с восходящим трендом цен с 1998 года, но не согласуется с нисходящим трендом между 1980 и 1998 годами. Другими словами, дефицит сам по себе, по крайней мере, условно измеренный разрывом между потреблением и производством, не может рассказать нам о «реальном» движении цен.

Можно, конечно, утверждать, что в связи с растущей угрозой пика нефти краткосрочные колебания производства и потребления, особенно с начала 2000-х годов, стали менее важными для цены на нефть^[4]. Проблема с этим аргументом заключается в том, что конечность нефти и форма колокола её временного производства были открыты в 1950-х годах, однако цена на нефть, вместо того чтобы непрерывно расти с момента этого открытия, сильно колебалась. Как показывает график 1, измеренные относительно ИПЦ (индекс потребительских цен) США, цены на нефть в 1970-х годах выросли более чем в десять раз, потом упали более чем на 80 процентов до конца 1990-х годов и опять выросли в шесть раз с конца 1990х.

В общем, обычная связь дефицита с накоплением капитала и конфликтом на Ближнем Востоке остаётся необоснованной. Мало того, что внешнее вмешательство в регионе было связано как с ростом, так и с падением цен, эти колебания цен, по-видимому, не связаны с существенными краткосрочными и долгосрочными основами нефтяного сектора.

Означает ли это, что конфликты на Ближнем Востоке в основном не связаны с дефицитом и ценой на нефть и, следовательно, с накоплением капитала? Может ли быть так, что конфликт в регионе носит в основном культурный, политический или международный характер и не имеет ничего общего с капитализмом как таковым? Должны ли мы отказаться от священной троицы равновесия между спросом и предложением и исследовать этот вопрос в целом под другим углом, или же нефть является просто исключением из вечных законов неоклассической экономики?

3. От абсолютного накопления к дифференциальному накоплению

Ответ начинается с капитала^[5]. Как уже отмечалось, общепринятое кредо, как мейнстрима, так и неортодоксальных экономистов состоит в том, чтобы рассматривать капитал как «экономическую» сущность. Они говорят, что эта сущность существует как совокупность «реальных» производственных вещей, таких как машины, сооружения, полуфабрикаты, инвентарь, сырье и, по мнению многих, также знания. По мнению экономистов, эта «настоящая» амальгама обладает уникальной абсолютной величиной, перечисляемой в универсальных величинах производства и потребления: её можно измерить либо в «utils» (единицах полезности), которые являются элементарными частицами экономики мейнстрима или в общественно необходимом абстрактном рабочем времени, которое является элементарной частицей марксизма. В принципе, эта структура должна позволить нам взглянуть на «основной капитал» (capital stock) ExxonMobil и сделать вывод, что он может произвести 5 триллионов «единиц полезности» (предположим) или что его величина эквивалентна 10 миллиардам социально необходимых абстрактных рабочих часов, которые потребуются, чтобы воспроизвести этот «основной капитал».

К сожалению, этот «экономический» взгляд на капитал, хотя и широко распространён в теории, в основном бесполезен на практике. Во-первых, «единицы полезности» и общественно необходимое абстрактное рабочее время невозможно наблюдать, не говоря уже о возможности измерения (к тому же они могут быть и логически противоречивы). Эта неспособность означает, что «реальный капитал» отдельных фирм, таких как ExxonMobil, не может быть определён количественно, и, следовательно, совокупный «основной капитал», который национальные статистики с таким трудом пытаются объединить, не имеет чёткого значения. Во-вторых, и, возможно, наиболее уместно здесь для нашей цели, «реальное» накопление, как бы оно ни было измерено, в современном капитализме не имеет большого значения.

3.1 Капитал как власть и дифференциальное накопление

В наши дни капиталисты и корпорации стремятся и приучены не максимизировать свою «реальную» прибыль, а превзойти среднюю и превысить нормальную норму прибыли. Они стремятся не просто действовать, а превосходить; получить не абсолютное накопление, а дифференциальное накопление. Для ExxonMobil 10-процентная норма прибыли является признаком неудачи, если глобальное среднее значение составляет 20 процентов; но отдача на -5% (т.е. прямая потеря) считается огромным успехом, если средняя доходность — это ещё большая потеря -15%.

Это дифференциальное стремление — не случайность. Мы утверждаем, что капитал является не продуктивной экономической сущностью, а количественной мерой организованной власти. А поскольку властные отношения по своей природе относительны, капитал, который выражает меру организованной власти, должен оцениваться дифференциально.

Возьмём опять для примера ExxonMobil. В 2013 году чистая прибыль компании составляла 32,6 миллиарда долл. — в 15,8 раза больше чистой прибыли, полученной типичной фирмой Fortune 500 (2,2 млрд долл.), И в 103 578 раз больше чистой прибыли средней американской корпорации (308 945 долл.)^[6]. Эти разницы описывают количественно полный спектр властных процессов, которые вместе определяют капитализированную сущность, которую мы называем ExxonMobil. Они отражают властную политику и войны на Ближнем Востоке, в которых ExxonMobil так глубоко погружен; конфликтные отношения ExxonMobil со своими покупателями, поставщиками и работниками; борьбу компаний и сотрудничество с правительствами посредством уступок, налогообложения, субсидий, политики в области энергетики, разведывательных служб и взяток, а также других связей; его силовые альянсы и вражда с другими интегрированными нефтяными компаниями, а также с энергетическим сектором в более широком смысле; его расхождения и схождения с различными корпоративными коалициями по всей деловой вселенной; его конфликтное взаимодействие с наукой по вопросам пика нефти, загрязнения и изменения климата; список можно продолжить.

Каждый доллар прибыли ExxonMobil пропитан этими властными отношениями и только этими властными отношениями, то же самое верно для любой другой корпорации (для каждой приносящей доход организации). А поскольку дифференциальная прибыль корпораций даёт количественную оценку относительной корпоративной власти, то дифференциальная рыночная стоимость корпораций, которая дисконтирует ожидаемую прибыль в текущих ценах на активы, фактически представляет собой не что иное, как капитализацию власти.

Для того чтобы поддержать и увеличить свою относительную прибыль и капитализацию, корпорации должны участвовать в стратегическом саботаже: они должны разрушить как своих противников и так и общество в целом^[7]. Они должны держать своих конкурентов в страхе, подорвать их инициативу и предотвратить их атаку. В более широком смысле, они должны держать общество ниже потенциала этого общества, для того чтобы перенаправить деятельность общества для увеличения их собственной доли в распределении. Для достижения своих дифференциальных целей корпорации вынуждены манипулировать угрозами и использовать насилие, чтобы подорвать резонанс и вызвать диссонанс, ограничить автономию и вымогать послушание. В этом смысле их капитал является властью и ничем другим как властью. Его дифференциальное накопление символизирует способность капиталистов, которые владеют им, и государственных органов, которые его поддерживают, создавать и упорядочивать мир по своему капитализированному образу.

Понятие капитала как власти принципиально отличается от общепринятого. Конечно экономисты не игнорируют власть. Но они относятся к ней как к чему-то внешнему по отношению к собственно капиталу. Власть, как они легко признают, может поддержать накопление (как неоднократно подчёркивают неортодоксальные политические экономисты) или исказить и подорвать его (как любят настаивать мейнстримные экономисты). Но поскольку сам капитал остаётся чисто экономической единицей, влияние власти, будь то позитивное или негативное, по определению должно происходить извне.

Напротив, в нашей теории власть является внутренней по отношению к капиталу. Именно властные отношения определяют, что такое капитал в первую очередь, и именно властные отношения, режим власти в целом, определяют, насколько велик капитал и как быстро он накапливается. Вот почему мы говорим не о капитале и власти, а о капитале как власти; это не сопоставление, а фигуральная идентичность^[8]. И поскольку власть сама по себе является не качественной сущностью, а количественным отношением между сущностями, накопление капитала как власти должно измеряться, как оно на самом деле измеряется везде и каждый день, не абсолютно, а дифференциально^[9].

3.2 Господствующий капитал и режимы дифференциального накопления

Если мы думаем о капитале не как о производительной экономической сущности, а как о количественном выражении организованной власти, и если мы измеряем его не абсолютно, а дифференцированно, мы больше не можем рассматривать его как просто совокупность. Нам необходимо изучить не только общие конфликты, которые капитал имеет с другими широкими группами общества, такими как рабочие и безработные, но также борьбу за перераспределение внутри самого капитала. Мы должны раскрыть не только общее движения капитала по отношению к другим совокупностям, но и постоянную перестройку его собственной иерархии.

Именно здесь наше понятие «господствующий капитал» выходит на первый план. Термин относится к ведущим, поддерживаемым государством, корпоративным коалициям в центре рассматриваемого процесса, независимо от того, происходит ли этот процесс в определённом секторе, конкретной стране или регионе или в глобальной политической экономике в целом^[10].

Для того чтобы накоплять дифференциально, господствующий капитал должен превзойти соответствующее среднее. Аналитически это может быть сделано либо путём расширения относительного размера своей организации, измеряемого числом работников, либо путём увеличения прибыли (и капитализации) с каждого работника. В нашей работе мы называем первый процесс «расширением», а второй — «углублением» и утверждаем, что за прошедшее столетие расширение все больше достигается не за счёт инвестиций в новые заводы и оборудование, а за счёт слияний и поглощений, в то время как углубление обыкновенно достигалось не за счёт сокращения расходов, а за счёт инфляции в условиях стагнации или стагфляции. Более того, исследования, проведённые нами и другими, показывают, что для политической экономии в целом эти два процесса имеют тенденцию развиваться во всё более синхронизированные «режимы», при этом взлёты и падения в слияниях и поглощениях обратно пропорционально связаны с циклами стагфляции^[11].

Обратите внимание, что режимы дифференциального накопления — это не узкие «рыночные» явления, а широкие социальные преобразования. Они обусловлены не экономическим ростом и стабильностью цен, а объединением компаний и перераспределительной стагфляцией. Их ключевой особенностью является не увеличение средств производства, а перестройка власти в целом. Со временем они служат для перестройки отношений между различными группами в обществе, между этими группами и правительствами, а также внутри самого капитала. Другими словами, они политизированы до самой сути. И эта политизация делает их решающими для нашей цели: они могут помочь нам переосмыслить, реконтекстуализировать и исследовать связь между ближневосточным конфликтом и накоплением капитала.

4. Оружейно-нефтедолларовая коалиция

Наше изучение этой связи началось в конце 1980-х годов. В 1989 году, до рассвета эпохи Интернета, мы написали малоизвестную серию из четырёх статей о нефти, вооружениях и Ближнем Востоке^[12]. В статьях показано, что к началу 1970-х годов Ближний Восток стал центром двух важных потоков — поступлений от импорта оружия в регион и доходов от экспорта нефти из него. В основе этих двух потоков мы определили возникновение грозного, хотя и непростого, глобального альянса между интегрированными нефтяными компаниями, крупными подрядчиками по вооружениям, ведущими западными правительствами и ключевыми странами-производителями нефти. Мы назвали этот глобальный альянс «Оружейно-нефтедолларовой коалицией» и намеревались изучить её природу, историю и последствия^[13].

4.1 Нефте-ядро (Petro-Core) и нефтедобывающие страны

Мы утверждали, что интересы Оружейнo-нефтедолларовой коалиции сходятся к высоким ценам на сырую нефть. Для нефтедобывающих стран это очень просто логически обосновать: поскольку затраты на добычу сырой нефти изменяются только постепенно, большая часть роста цен приводит к более высокому чистому доходу (более высокие цены могут уменьшить количество проданных баррелей, но с нефтью это потеря имеет тенденцию быть относительно маленькой).

Для интегрированных нефтяных компаний причина несколько сложнее. Сырая нефть для этих фирм является основным ресурсом для операций по переработке, поэтому, когда цена нефти возрастает, увеличивается и стоимость продукции компаний. Однако нефтяные компании не просто поглощают эту более высокую стоимость, не изменяя цену. Вместо этого они обычно помечают свои расходы определённой маржой, передавая большую часть увеличения цен, а иногда и больше, на своих потребителей в форме более высокой цены. Однако эффект этой «передачи» совсем не нейтрален. Маржа прибыли компаний, определяемая как отношение прибыли к продажам, может оставаться стабильной; но именно эта стабильность подтверждает, что абсолютный долларовый уровень их прибыли будет расти в соответствии с их более высокими расходами. Таким образом, для интегрированных нефтяных компаний более высокие цены на сырую нефть, как правило, выражаются в более высоких прибылях^[14].

График 2.

ОПЕК и Нефте-Ядро

ПРИМЕЧАНИЕ: серии показывают годовые данных. Нефте-Ядро состоиз из British Petroleum (BP-Amoco с 1998 г.), Chevron (с Texaco с 2001 г.), Exxon (ExxonMobil с 1999 г.), Mobil (до 1998 г.), Royal-Dutch/Shell и Texaco (до 2000 г.) Изменения в компаниях связаны со слияниями. Данные дефлированы с помощью пересчетного дефлятора цен США. Последние данные за 2013 г.

ИСТОЧНИК: Статистический бюллютень ОПЕК за 2014 г., таблица 2.4. Стоимость экспорта нефти членами ОПЕК (для экспорта нефти ОПЕК) http://www.opec.org/library/Annual%20Statistical%20Bulletin/interactive/current/FileZ/XL/T24.XLS Министерство США, Бюро экономического анализа с помощью Data Insight (код серий PDIGDP для дефлятора ВВП США). Fortune и Compustat с помощью WRDS (чистая прибыль Нефте-Ядра).

Совпадающие показатели этих двух групп, а именно, интегрированных нефтяных компаний и стран-производителей нефти, показаны на Графике 2^[15]. График, выраженный в постоянных долларах 2013 года, сравнивает общий экспорт нефти ОПЕК с чистой прибылью «Нефте-Ядра», это имя, мы дали для обозначения ведущих в мире частных интегрированных нефтяных компаний. В начале 1960-х годов это ядро включало шесть фирм — British Petroleum, Chevron, Exxon, Mobil, Royal-Dutch / Shell и Texaco. В результате слияния Exxon и Mobil в 1999 году в ExxonMobil это число сократилось до пяти, а в 2001 году поглощение Texaco компанией Chevron сократило его до четырёх (на текущий момент)^[16].

Как видно из графика, корреляция между двумя сериями положительная (коэффициент Пирсона составляет 0,88 от максимального значения 1). Эта корреляция означает, что всё, что определяет доход одной группы, оказывает аналогичное влияние на доходы другой группы, и наоборот. И самым важным фактором, определяющим доходы от нефти, по крайней мере с 1970-х годов, была цена на нефть.

4.2 Это все в цене

Ключевая роль цены показана на Графике 3. График сопоставляет дифференциальную прибыль на акцию (ПНА) интегрированных нефтяных компаний и относительную цену сырой нефти (ежемесячные данные сглаживаются как средние за 12 месяцев)^[17]. Ряд дифференциальной прибыли на акцию (сплошная линия) — это соотношение между средним значением ПНА для интегрированных нефтяных компаний и средним значением ПНА для компаний в мире. Когда это соотношение возрастает, т. е. когда нефтяные компании превышают среднемировые показатели, результатом является дифференциальное накопление; когда соотношение снижается, то есть когда нефтяные компании отстают от этого среднего значения, результатом является дифференциальное денакопление.

Показатель относительной цены (пунктирный ряд) показывает долларовую стоимость барреля сырой нефти, выраженную в постоянных ценах 2013 года (полученную путём дефилирования текущей цены с помощью ИПЦ США). Повышение этого индекса означает, что цены на нефть растут (или падают медленнее), чем потребительские цены, в то время как падение предполагает, что они снижаются быстрее (или растут медленнее).

Обратите внимание, что относительная цена на нефть представлена с годовым опозданием, поэтому текущие показания на графике показывают цену за 12 месяцев до этого. Причина этого опоздания заключается в том, что «текущие» месячные ПНА (прибыль на акцию) не являются действительно текущими; вместо этого они представляют средние значения за последние четыре квартала, поэтому полное воздействие на прибыль изменения цен на нефть чувствуется только через год.

Историческая картина, изображённая на этом графике, оставляет мало места воображению. Она показывает, что для дифференциальной прибыли интегрированных нефтяных компаний ключевым фактором, по крайней мере с начала 1970-х годов, была и остаётся относительная цена на нефть. Высокий коэффициент корреляции Пирсона между двумя рядами (0,83) означает, что аналитикам, пытающимся предсказать дифференциальную прибыль интегрированных нефтяных компаний, не нужно ходить далеко. Им не нужно прогнозировать спрос и предложение, даже потребление и производство. Им не нужно беспокоиться о жадном аппетите Китая к энергии или о буме сланцевой нефти в Соединённых Штатах. Им не нужно распутывать сеть международных отношений, и им не нужно деконструировать культуру и религию. Все, что им нужно знать, это относительную цену на нефть 12 месяцами ранее. А поскольку доходы от нефти неразрывно связаны с доходами нефтедобывающих стран (График 2), такая же логика применима и к ОПЕК. Короче говоря, в нефтяном секторе прибыль и доходы «все в цене»^[18].

График 3.

Дифференциальная прибыль на акцию и относительная цена сырой нефти

ПРИМЕЧАНИЕ: ряды показывают месячные данные, сглаженные с помощью 12-месячных скользящих средних. ПНА обозначает прибыль на акцию и рассчитывается путем деления индекса цен на акции на соотношение цены и прибыли. Дифференциальная прибыль на акцию рассчитывается путем деления ПНА интегрированного нефтяного индекса на ПНА мирового индекса. Относительная цена на нефть — это средняя цена на нефть, дефлированная по ИПЦ США. Последними точками данных являются октябрь 2014 года для дифференциальной ПНА и август 2014 года для относительной цены на нефть.

ИСТОЧНИК: Datastream (коды серий: TOTMKWD(PI) и TOTMKWD(PE) для индекса цен и соотношения цены и прибыли всех перечисленных фирм соответственно; OILINWD(PI) и OILINWD(PE) для индекса цен и соотношения цены и прибыли всех перечисленных интегрированных нефтяных компаний соответственно). Международный валютный фонд, статистические данные о международных финансах, полученные с помощью Data Insight (коды серий: L76AA&Z@C001 для средней цены сырой нефти; L64@C111 для ИПЦ США).

4.3 Оружейное-Ядро

Ведущие подрядчики по вооружениям, базирующиеся, главным образом, в Соединённых Штатах, а также в Европе, Советском Союзе (позднее России) и в других странах, также получили выгоду от повышения цен на нефть. Это впервые стало очевидным в 1970-х годах. Ослабление вьетнамского конфликта сместило акцент с экспорта оружия в Восточную Азию на Ближний Восток. В конце 1960-х годов на Восточную Азию приходилось почти 40 процентов мирового экспорта оружия, а на Ближний Восток и Северную Африку (БВСА) приходилось только 15 процентов. Однако к середине 1970-х годов ситуация изменилась: доля Восточной Азии сократилась до менее чем 10 процентов, а доля стран БВСА увеличилась в четыре раза, примерно до 60 процентов^[19].

1970-е годы были тяжёлыми для производителей оружия. Конец войны во Вьетнаме и начало разрядки привели к резкому сокращению военных бюджетов. В Соединённых Штатах доля ВВП в военных расходах сократилась вдвое — с 10 процентов в конце 1960-х годов до 5 процентов в конце 1970-х годов^[20]. В этих условиях одновременное сокращение экспортного рынка, где размер прибыли, как правило, намного выше, чем на внутреннем рынке, означало бы катастрофу для военных подрядчиков. И именно здесь на помощь пришёл Ближний Восток.

Цена на нефть, которая утроилась с учётом инфляции в начале 1970-х годов и снова удвоилась в конце десятилетия (График 1), многократно увеличила нефтяные доходы стран-производителей нефти на Ближнем Востоке (Рисунок 2). И с их быстро растущей покупательной способностью, эти страны начали закупки. Они импортировали все, что угодно, в том числе много оружия. Согласно нашим эмпирическим оценкам, в период с 1973 по 1989 год каждые дополнительные 100 долларов нефтяных доходов с Ближнего Востока приносили 6 долларов импорта вооружений^[21]. Таким образом, более высокие цены на нефть стали жизненно важной поддержкой для ослабленных военных подрядчиков.

4.4 Западные правительства, в особенности США

Позиция западных правительств по вопросу цен на нефть была более сложной, а иногда и двуличной. На публике большинство политиков считают целесообразным призывать к «дешёвой» или, по крайней мере, «доступной» нефти, и этому есть причины. В 1970-х годах более высокие цены на нефть обвинялись в том, что вызвали кризис стагфляции, который поставил их избирателей между молотом инфляции и наковальней стагнации. Экономисты назвали это «шоком предложения», экзогенным «искажением», которое потрясло самоуравновешивающуюся рыночную систему. И этот брендинг дал возможность обвинять других^[22].

Обычными подозреваемыми были жадные нефтяные шейхи, хотя были и другие преступники, особенно недобросовестные профсоюзы и капризные небесные боги. Эти «акторы», жаловались экономисты, не играли по правилам. Вместо того, чтобы просто реагировать на «рыночные силы» как того требуют учебники, они выступили с «самостоятельной» инициативой. Действуя в одностороннем порядке, без провокаций и без оправданий, они просто повысили цены на нефть, рабочую силу и продукты питания. Просто так. Хуже того, увеличение было полностью «произвольным»: оно не было вызвано ни техническим прогрессом и ни желаниями (читай спросом и предложением), а властью, жадностью и прихотью.

К сожалению, нет такой вещи как бесплатный обед. Законы рынка, как и законы любой организованной религии, не могут быть нарушены без последствий. И поскольку нам не удалось предотвратить грубое нарушение этих законов, мы все должны заплатить цену в форме общей стагфляции. Учитывая этот «нарратив», ни один здравомыслящий политик не станет открыто призывать к высоким ценам на нефть.

Но были и другие, менее известные стороны у этих событий. Рост цен на нефть служил интересам крупных нефтяных компаний и компаний, производящих вооружение, которые в 1970-х и 1980-х годах господствовали в деловой среде, особенно в США, и чьи интересы политики не могли легко игнорировать^[23]. Ожидалось также, что рост цен на нефть нарушит геополитический баланс в пользу Соединённых Штатов и Великобритании, которые имеют собственные нефтяные ресурсы, и были направлены против Японии и континентальной Европы, которые этих ресурсов не имели. И, наконец, что не менее важно, рост цен на нефть помог укрепить автократические режимы Ирана и Саудовской Аравии — «два столпа» политики США на Ближнем Востоке. Взятые вместе, эти соображения могут служить объяснением, кажущейся шизофренической позиции администрации США, которая, хотя официально и поддерживала низкие цены на энергоносители, сыграла важную роль в соглашениях Триполи и Тегерана 1971 года, которые укрепили ОПЕК и привели к двенадцатикратному росту цен на нефть^[24].

4.5 От свободного потока к ограниченному

Интерес Оружиейно-нефтедолларовой коалиции к высоким ценам на нефть коренным образом изменил характер нефтяного бизнеса. До конца 1960-х годов этот сектор функционировал на основе «свободного потока» (наш термин). В основном концентрировались на объёме. Нефте-Ядро все-еще владело большей частью своей сырой нефти, а цены были относительно низкими и стабильными. График 1 показывает, что в 1950-х и 1960-х годах они составляли в среднем 10-20 долларов в долларах 2013 года, а прибыльность положительно коррелировала с уровнем добычи.

Ситуация полностью изменилась в 1970-х годах. Рост ОПЕК и массивная национализация нефтяных ресурсов лишило Нефте-Ядро, а также менее крупные компании их прежней собственности во многих нефтедобывающих регионах. Они стали «поставщиками услуг» для нефтедобывающих стран. Они добывали, очищали и продавали нефть и её продукты, но их собственность на сырье была значительно сокращена. Самое главное, они потеряли контроль над ценами.

Это было рассветом нового режима «ограниченного потока» (наш термин). Цены в этом новом режиме стали глубоко политизированными. Они больше не устанавливались невидимой рукой всемогущего «рынка» (то есть ведущими нефтяными компаниями и основными потребителями нефти). Вместо этого они явно определялись ОПЕК при большом вмешательстве и давлении со стороны различных правительств и международных организаций. И сама нефть, вместо того, чтобы течь «свободно», была теперь отрегулирована квотами ОПЕК, чтобы соответствовать «тому, что может выдержать рынок»^[25].

Первоначально ведущие нефтяные компании были встревожены таким поворотом событий. Занимая командные высоты энергетического мира в течение большей части двадцатого века, они внезапно оказались пониженными в статусе «заинтересованных сторонних наблюдателей», как выразился один наблюдатель. Однако их опасения были недолгими. Они быстро поняли, что ОПЕК — их манна небесная. Несмотря на то, что они больше не руководили процессом, они оставались незаменимыми для добычи и транспортировки, не говоря уже об операциях по переработке нефти и сложных деловых сделках^[26]. В обмен на эти услуги компании получили то, чего сами не могли бы достичь: десятикратного повышения цен на нефть с учётом инфляции и сопутствующий скачок в их дифференциальной прибыли, читай власти (График 3).

Таким образом, нефтяная арена перешла от логики «свободного потока» — расширения, к новой логике «ограниченного потока» — стагфляционного углубления. Вместо того, чтобы добывать все больше и больше нефти для извлечения прибыли из растущей экономики, ОПЕК и компании сконцентрировались на повышении цен на нефть, чтобы получить прибыль от саботажа инфляцией и стагнацией, которую они навязали остальному миру. Этот сдвиг был поддержан военными подрядчиками, которые увидели, как резко возрос экспорт оружия на Ближний Восток, и правительства США и Британии, как правило, молчаливо, хотя иногда и открыто, это приветствовали.

5. Энергетические конфликты

Центральным элементом этого сдвига стал новый институт «энергетических конфликтов». Как отмечалось в разделе 2, общее мнение по этому вопросу заключается в том, что войны за ресурсы, и, конечно, войны за нефть, ведутся, чтобы сделать товар доступным и дешёвым, по крайней мере для агрессоров.Но мы утверждали, что в конце 1960-х и начале 1970-х годов на нефтяной арене появилась новая форма организованного насилия: энергетический конфликт. Этот тип конфликта служит не конечным пользователям нефти, а её владельцам, продавцам и связанным с ними союзникам; и делает это не путём удешевления нефти, а путём её удорожания.

Как мы видели на Графике 1, цена на нефть имеет мало общего с фактической нехваткой товара, как бы она ни оценивалась. Но цена имеет много общего с тем, как видится такая нехватка. В современном мире капитала накопление ориентировано на будущее. Ритуал капитализации заставляет инвесторов смотреть не в прошлое, а в будущее: сочинять альтернативные сценарии, оценивать их возможное влияние на нефть и дисконтировать эти эффекты, взвешенные по их соответствующим «коэффициентам риска», в текущих ценах^[27]. А с конца 1960-х годов наиболее важным сценарием цен на нефть был конфликт на Ближнем Востоке.

Мы должны отметить, однако, что, как бы ни была важна и центральна цена на нефть, здесь, это всего лишь средство для достижения цели. Сама цель — это прибыль, а точнее — дифференциальная прибыль, и именно эту величину мы сейчас рассмотрим.

Историческая связь между энергетическими конфликтами и дифференциальной прибылью показана на Графике 4.^[28] График показывает дифференциальную доходность капитала Нефте-Ядра. Она рассчитывается в два этапа: во-первых, вычитается доход на капитал группы Fortune 500 компаний из дохода на капитал Нефти-Ядра; и во-вторых, полученная разница выражается в процентах от прибыли Fortune 500 на капитал. Положительные значения (серые столбцы) указывают на дифференциальное накопление: они измеряют степень, в которой Нефте-Ядро превышает средний показатель Fortune 500. Отрицательные показания (чёрные столбцы) показывают дифференциальное денакопление: они говорят нам, насколько Petro-Core отстает от этого среднего значения.

График 4.

Энергетические конфликты и дифференциальная прибыль: Нефте-Ядро в сравнении с Fortune 500

* Доход с капитала — это отношение чистой прибыли к капиталу. Дифференциальный доход с капитала — это разница между доходом на капитал Нефте-Ядра и Fortune 500, выраженная в процентах от прибыли на капитал Fortune 500. За 1992-1993 гг. данные для компаний Fortune 500 представлены без специальных сборов SFAS 106. Последние данные за 2013 г.

ПРИМЕЧАНИЕ. Нефте-Ядро состоиз из British Petroleum (BP-Amoco с 1998 г.), Chevron (с Texaco с 2001 г.), Exxon (ExxonMobil с 1999 г.), Mobil (до 1998 г.), Royal-Dutch/Shell и Texaco (до 2000 г.) Изменения в компаниях связаны со слияниями. Энергетические конфликты указаны для дат начала: арабо-израильской войны 1967 г., арабо-израильской войны 1973 г., Иранской революции 1979 г., ввода войск СССР в Афганистан 1979 г., ирано-иракской войны 1980 г., второго израильского вторжения в Ливан 1982 г., первой войны в Персидском заливе 1990-1991 гг., второй палестинской интифиды 2000 г., 11 сентября 2001 г., началом «войны с террором» и вторжение США в Афганистан, второй войны в Персидском заливе 2002-2003 гг., «арабской весны» 2011 г. и аутсорсинговых войн, третьей войны в Персидском заливе 2014 г.

ИСТОЧНИК: Fortune, Compustat с помощью WRDS.

Участок дифференциального денакопления представляет собой «опасную зону», т. е. период, в течение которого энергетический конфликт может разразиться на Ближнем Востоке. Фактическое начало конфликта отмечено знаком взрыва. Индивидуальные конфликты перечислены в примечании под графиком.

5.1 Стилизованные паттерны

На графике показаны три стилизованных паттерна, которые практически не изменились за последние полвека:

   • Во-первых, и самое главное, каждому энергетическому конфликту, кроме одного, предшествовало то, что доходы Нефте-Ядра отставали от среднего. Другими словами, для того чтобы разразился энергетический конфликт на Ближнем Востоке, ведущие нефтяные компании сначала должны дифференцированно денкапливаться^[29]. Единственным исключением из этого правила является всплеск «арабской весны» 2011 года и последующее расцвет «аутсорсинговых войн» (наш термин для продолжающихся боевых действий в Ливане, Сирии и Ираке, которые финансируются и поддерживаются множеством правительств и организаций в и за пределами региона). Этот раунд произошёл без предварительного дифференциального денакопления, хотя Нефте-Ядро было очень близко к падению ниже среднего. В 2010 году его дифференциальный доход с капитала упал до 3,3 процента по сравнению с 71,5 процента в 2009 году и колоссальных 1114 процентов в 2008 году.

   • Во-вторых, за каждым энергетическим конфликтом следовало то, что нефтяные компании превосходили среднее. Другими словами, войны и конфликты в регионе — процессы, которые обычно обвиняют в том, что они потрясают, искажают и подрывают совокупную экономику, служили дифференциальным интересам крупных нефтяных компаний за счёт ведущих ненефтяных фирм^[30]. Этот вывод, хотя и поразительный, не должен удивлять нашего читателя. Как мы уже видели, дифференциальная прибыль от нефти тесно связана с относительной ценой на нефть (График 3); относительная цена на нефть, в свою очередь, сильно зависит от восприятия «риска» на Ближнем Востоке, реального или мнимого; эти представления о риске имеют тенденцию к скачкам при подготовке и во время вооружённого конфликта; и поскольку риски возрастают, они повышают относительную цену на нефть и, следовательно, увеличивают дифференциальное накопление нефтяных компаний.

   • В-третьих, за одним исключением, в 1996-1997 годах Нефте-Ядру так и не удалось превзойти среднее значение, если сначала в регионе не случалось энергетического конфликта^[31]. Другими словами, дифференциальные показатели нефтяных компаний зависели не от добычи, а от самой крайней формы саботажа: войны^[32].

5.2 Под другим углом

Насколько надёжны эти выводы? Чувствительны ли к тому как измеряются дифференциальные прибыли? Будут ли они сохраняться, если мы рассмотрим с другой стороны?

График 5.

Энергетические конфликты и дифференциальная прибыль: Интегрированные нефтяные компании в сравнении с миром

ПРИМЕЧАНИЕ. Ряды показывают месячные данные, сглаженные с помощью трехлетних скользящих средних. Прибыль на акцию (ПНА) рассчитывается путем деления индекса цен акций на соотношение цены и прибыли. Годовой темп изменения измеряется относительно соответствующего месяца предыдущего года. Изменение дифференциальной ПНА рассчитывается путем вычитания из темпа изменения ПНА интегрированного нефтяного индекса темпа изменения ПНА мирового индекса. Последние данные за октябрь 2014г.

ИСТОЧНИК: Datastream (коды серий: TOTMKWD(PI) и TOTMKWD(PE) для индекса цен и соотношения цены и прибыли всех перечисленных фирм соответственно; OILINWD(PI) и OILINWD(PE) для индекса цен и соотношения цены и прибыли всех перечисленных интегрированных нефтяных компаний соответственно)

График 5 пытается рассмотреть эти вопросы. Здесь основное внимание уделяется миру в целом, а мерой прибыли является прибыль на акцию (ПНА). Две верхние серии сравнивают среднюю ПНА интегрированных нефтяных компаний со средними показателями прибыли на акцию всех компаний в мире. В каждой серии измеряется годовой темп изменения соответствующего ПНА, вычисляемый путём сравнения любого данного месяца с тем же месяцем годом ранее и выражается как трехлетнее скользящее среднее.

Нижний ряд показывает дифференцированный рост ПНА интегрированных нефтяных компаний. Этот ряд выводится путём вычитания темпов роста ПНА мирового индекса из скорости роста ПНА интегрированного нефтяного индекса и выражает результат в виде трехлетнего скользящего среднего. Как и на Графике 4, серые области показывают периоды, в течение которых интегрированные нефтяные компании превышают среднее значение (дифференциальное накопление), в то время как чёрные области показывают периоды, в которые они отстают от среднего (дифференциальное денакопление).

Обратите внимание, что, хотя энергетические конфликты здесь такие же, как и на Графике 4, мера дифференциальной прибыли отличается в нескольких важных аспектах. (1) Географический охват гораздо шире, и меньше уделено внимания размеру корпорации, а больше внимания уделено характеру деловой активности. Принимая во внимание то, что на Графике 4 показано сравнение между Нефте-Ядром, в котором от четырёх до шести фирм и между американской Fortune 500, в этом графике проводится сравнение между средним значением всех компаний в мире и интегрированными нефтяными компаниями. (2) Отличается и метрика прибыли. В то время как на графике 4 предпочтительным прокси является доходность капитала, здесь это прибыль на акцию (ПНА). (3) Природа переменных различна. В то время как на графике 4 мы смотрим на уровни, здесь мы изучаем скорость изменения. (4) Период времени с большими градациями. В то время как на графике 4 данные являются годовыми, здесь они являются ежемесячными, выраженными в виде трехлетнего скользящего среднего. (5) Сравнение двух индексов различно. На графике 4 разница между двумя показателями прибыли выражена в процентах от контрольного показателя, тогда как здесь она представлена в абсолютном выражении. И (6) рассматриваемый период короче — на графике 4 он начинается в 1966 году, тогда как здесь данные начинаются только с 1973 года (1976 год для трехлетних скользящих средних).

В общем, наш прокси для дифференциальной прибыли на графике 5 очень отличается от того, который мы используем в графике 4. Тем не менее, стилизованные паттерны, как и исключения из этих паттернов, практически одинаковы!

Как и на графике 4, график 5 показывает, что, начиная с 1976 года: (1) всем энергетическим конфликтам предшествовало то, что мировые интегрированные нефтяные компании испытывали дифференциальное денакопление (за исключением войн Арабской весны 2011 года / аутсорсинговых войн и третьей войны в Персидском заливе 2014 года, когда дифференциальное накопление было очень близко к нулю, но все же положительное); (2) все конфликты сопровождались переходом интегрированных нефтяных компаний к дифференциальному накоплению; и (3) за исключением середины 1990-х годов, интегрированным нефтяным компаниям никогда не удавалось превысить средние показатели без предшествующего энергетического конфликта^[33].

6. Универсальная логика

Эти стилизованные паттерны могут показаться уж очень простыми, если не сказать упрощёнными, особенно если сравнивать их со сложными объяснениями войнам на Ближнем Востоке. И может быть в этом их прелесть.

Эксперты по этому вопросу, консерваторы или либералы, марксисты или постисты, материалисты или культуралисты, специалисты в области международных отношений или эксперты по региону, они все безусловно правы. Ближний Восток не поддаётся простой логике, или по-крайней мере это то, во что наши правители хотели бы, чтобы мы верили. Никакой детерминизм не может учесть всех его культурных тонкостей, никакая теория не может объяснить его многослойные конфликты, никакой евроцентриский текст его постструктуральные дискурсы. Он особенный.

Но, каким-то образом, весь этот калейдоскоп сложных особенностей раскрывается, образно говоря, в универсальную логику современно капитализма — дифференциальное накопление капитала^[34]. Мы утверждаем, что на Ближнем Востоке, процесс крутится вокруг нефтяных прибылей.

Очевидно, что поток оружия (связанные с ним конфликты) происходят не из-за одной конкретной причины, но из-за сближения многих: внутренних трений (таких, которые привели к Арабской Весне), межгосударственных трений (например Ирано-Иракская война), конфликтов между коалициями стран (первая, вторая и третья войны в Персидском Заливе), интервенций супердержавы (постоянная особенность), радикальных и анти-радикальных идеологий (Иранская революция 1979 года, ИГИЛ, и др.), национализма (палестинские интифады), клерикализма (Иран, Египет, Афганистан, и т.д) экономической турбулентности и бизнес-циклов (ненасытная капиталистическая жажда «дешевой энергии»)… Но, так или иначе, все эти процессы можно рассматривать, уже поглощёнными в массивный поток наибольшего приза — нефтяных прибылей. (Nitzan and Bichler 2007:376)

Наш анализ был сконцентрирован на Оружейно-нефтедолларовой коалиции. Коалиции самых больших оружейных подрядчиков и интегрированных нефтяных компаний, ОПЕК и различных ветвей западных правительств. Все члены коалиции, утверждали мы, разделяют один интерес в региональной напряжённости. Но когда дело идёт к открытым столкновениям и войне, равновесие обычно зависит от нефтяных компаний:

Крупные нефтяные компании и ведущие производители оружия получают выгоду от ближневосточных «энергетических конфликтов», нефтяные компании от более высоких цен, а производители оружия через возрастание военных заказов. Но за исключением этих общих интересов, положение этих групп отличается в важных аспектах... В общем и целом, «энергетические конфликты» имеют тенденцию увеличивать экспорт оружия как в краткосрочной, так и в долгосрочной перспективе, и учитывая то, что производители оружия имеют непрекращающуюся заинтересованность в таких продажах… они должны безоговорочно поддерживать такие конфликты. Однако для Нефте-Ядра расчеты, вероятно, более тонкие… Увеличение цены на нефть во время конфликта происходит лишь до какой-то точки. Кроме того, исход региональных конфликтов не является полностью предсказуемым и несёт в себе опасность подрыва сложных отношений с правительствами стран, на территории которой происходит конфликт. По этим причинам следует ожидать того, что у нефтяных компаний будет более квалифицированное мнение о желательности открытых боевых действий на Ближнем Востоке. В частности, пока их финансовые показатели считаются удовлетворительными, члены Нефте-Ядра предпочитают статус-кво, а именно напряжённости без войны. Однако когда их прибыль иссякает, перспективы компании становятся более воинственными, стремясь повысить доход через «энергетический кризис» через конфликт. (Nitzan, Bichler, 1995: 497)

К сожалению, для большинства жителей Ближнего Востока и для подавляющего большинства населения мира, эмпирические закономерности энергетических конфликтов и дифференциальной прибыли, которые мы выявили из этой гипотезы, остаются такими же верными сегодня, как и в начале 1970-х годов.

Оглядываясь назад, эти закономерности помогли нам объяснить историю процесса до конца 1980-х годов. Заглядывая в будущее, они позволили нам в письменном виде и до события предсказать первую войну в Персидском заливе 1990-1991 годов, а также вторжение в Афганистан 2001 года и начало второй войны в Персидском заливе 2002 года^[35].

Мы не предсказали последние энергетические конфликты, но только потому лишь, что последнее десятилетие мы не занимались Ближним Востоком. Логика нашего аргумента, тем не менее, остаётся неизменной. Как показано на графиках 4 и 5, любой исследователь, который обновил бы наши данные, мог бы заранее предсказать Арабскую весну 2011 года и связанные с ней аутсорсинговые войны, а также третью войну Персидского залива 2014 года против ИГИЛ.

7. Более широкая перспектива

Однако драмы на Ближнем Востоке сами по себе являются частью большей картины. До сих пор мы показывали, что эти драмы — конфликты и войны, нефтяные кризисы и созданный «дефицит», махинации ОПЕК и внешние вмешательства, терроризм и национализм, религия и культура, всё это может быть включено в стилизованную связь между энергетическими конфликтами и дифференциальной прибылью от нефти. Но есть ещё более широкое рассмотрение, а именно, каким образом эта нефтяная связь соответствует общей картине глобального накопления. Само собой разумеется, что это последнее не так легко сформулировать, конечно, не сразу, поэтому наш план ниже следует понимать как предварительный и наводящий на размышления, а не окончательный и исчерпывающий.

7.1 Поворот фортуны

С высоты птичьего полёта начнём рассмотрение дифференциальных прибылей от нефти и энергетические конфликты, показанные на графиках 4 и 5. Историю этого процесса можно грубо разделить на три периода:

   1. Конец 1960-х — начало 1980-х годов. В течение этого периода нефтяные компании, как правило, превышали средний показатель. Было только несколько «опасных зон», и за каждой зоной сразу же следовал энергетический конфликт или череда конфликтов, приводящих к быстрому изменению дифференциальных прибылей с отрицательных на положительные.

   2. Середина 1980-х — конец 1990-х годов. В этот период нефтяные компании имели тенденцию отставать от среднего уровня. За исключением одного энергетического конфликта (первая война в Персидском заливе), «опасные зоны» не проходили, в результате чего нефтяные компании страдали от затяжного дифференциального денакопления.

   3. Начало 2000-х годов — настоящее время. В этот период нефтяные компании снова вышли вперёд. Их дифференциальная прибыль выросла до рекордных размеров, чему способствовали частые энергетические конфликты, которые, кажется, вспыхивают при любом намёке на возможность дифференциальное денакопления.

7.2 Расширение и углубление

Как замечено выше в разделе 3, господствующий капитал в целом имеет тенденцию колебаться между двумя режимами дифференциального накопления: расширением и углублением. Расширение в значительной степени определяется слияниями и поглощениями, а углубление подпитывается в основном стагфляцией. И примечательно для нас здесь то, что с конца 1960х, эти режимы, по-видимому, совпадают с приливами и отливами энергетических конфликтов и дифференциальных прибылей с нефти.

На графике 6 показаны долгосрочные изменения в корпоративных слияниях и стагфляции в Соединённых Штатах и Великобритании. Слияния аппроксимируются через отношение «покупка-создания», отмеченного со значениями относительно левой логарифмической шкалы. Это отношение измеряет величину слияний и поглощений, выраженных как процент валового накопления основного капитала (первая величина обозначает деньги, потраченные на покупку существующих активов, а вторая измеряет деньги, потраченные на создание новых активов, поэтому деление первых на последние приводит к соотношению «покупки-создания»)^[36].

График 6.

Слияния и стагфляция

ПРИМЕЧАНИЕ. Ряды показывают годовые данные, сглаженные с помощью пятилетних скользящих средних. Отношение покупки к созданию обозначает расходы на слияния и поглощения, выраженные в процентах от валового накопления основного капитала. Стагфляция — это среднее от: (1) стандартизированных отклонений от среднего уровня безработицы и (2) стандартизированного отклонения от среднего уровня инфляции неявного дефлятора цен ВВП. Отклонения были стандартизированы путем вычитания из каждого года среднего арифметического ряда за весь период, а затем деления результата на то же среднее арифметическое. Последние данные за 2012 г.

ИСТОЧНИК: Joseph Francis, The Buy-to-Build Indicator: New Estimates for Britain and the United States, Review of Capital as Power, 2013, Vol. 1, No. 1, pp. 63-72.

Стагфляция, построенная относительно правой шкалы, является синтетическим индексом. Он усредняет стандартизированные отклонения безработицы и инфляции от их соответствующих исторических средних. Среднее значение этого показателя за весь период по определению равно нулю. Положительные значения указывают на стагфляцию выше среднего, в то время как отрицательные значения представляют стагфляцию ниже среднего^[37].

На графике 6 показано, что с 1920-х годов в Соединённых Штатах и в Великобритании корпоративные слияния и стагфляция имели тенденцию двигаться противоциклически: когда слияния возрастают, стагфляция отступает, и наоборот. Более того, антициклические закономерности в двух странах удивительно похожи^[38].

Хотя исследования по этой теме всё-ещё находятся в зачаточном состоянии, поразительные сходства между этими двумя ведущими политическими экономиками позволяют предположить, что режимы углубления и расширения могут быть довольно универсальным и, возможно, все более синхронизированными и что это новое явление в современном капитализме^[39]. И поскольку это явление становится всё более универсальным, оно может послужить объяснению большой роли энергетических конфликтов в дифференциальных прибылях нефтяных компаний.

7.3 Энергетические конфликты и стагфляция

Как видно из графика 6, слияния достигли своего пика примерно в конце 1960-х годов, прежде чем наступило свободное падение, которое продолжалось до начала 1980-х годов. Этот отход от слияний заставил господствующий капитал полагаться на растущую стагфляцию, а основным двигателем этой стагфляции была напряжённость и энергетические конфликты на Ближнем Востоке.

Важнейшим звеном в этом процессе были цены на нефть. Как и для многих явлений капитализма, для широкой инфляции (читай стагфляции) часто требуется триггер, и в течение рассматриваемого периода этим триггером был рост цен на нефть. Связь между ценами на нефть и инфляцией показана на графике 7. График сопоставляет «реальную» цену сырой нефти относительно левой шкалы и уровень инфляции потребительских цен в развитых странах относительно правой шкалы (ежемесячные данные сглажены скользящими средними за 12 месяцев). На графике также можно увидеть три отдельных периода, основанные на изменении корреляции между двумя рядами.

График 7.

«Реальные» цены на нефть и инфляция ИПЦ в развитых странах

ПРИМЕЧАНИЕ. Ряд показывают месячные данные, сглаженные с помощью 12-месячных скользящих средних. «Реальная» цена на сырую нефть — это цена в долларах, дефлированная индексом потребительских цен США. Последними точками данных являются сентябрь 2014 года для ИПЦ и октябрь 2014 года для «реальной» цены на нефть.

ИСТОЧНИК: Международный валютный фонд, статистические данные о международных финансах, полученные с помощью Data Insight (коды серий: L76AA&Z@C001 для средней цены сырой нефти; L64@C111 для ИПЦ США; L64@C110 для ИПЦ развитых стран).

До начала 1970-х годов корреляция была в основном отрицательной. Инфляция падала и росла, но её колебания должны были быть обусловлены чем-то иным, а не «реальной» ценой на нефть, которая оставалась относительно стабильной. Это закончилось в 1973 году. С 1973 по 2002 год два ряда тесно и положительно коррелировали (коэффициент Пирсона 0,8). В течение 1970-х годов «реальная» цена на нефть взлетела, и инфляция резко возросла. А когда «реальные» цены на нефть рухнули в 1980-х годах и продолжали падать в течение большей части 1990-х годов, инфляция замедлилась примерно таким же образом. В течение самого последнего периода, с начала 2000-х годов до настоящего времени, эта положительная корреляция значительно ослабла, но тут мы забегаем вперёд.

8. Энергетические конфликты на Ближнем Востоке и циклы дифференциального накопления

Не забывая об этой связи, мы можем связать характерные паттерны ближневосточных энергетических конфликтов с более широкими циклами дифференциального накопления:углубления и расширения.

8.1 Рост стагфляции (конец 1960-х — начало 1980-х)

В конце 1960-х господствующий капитал в развитых странах начал смещаться от расширения к углублению (график 6). К началу 1970-х годов волна слиянии и поглощений быстро отступила, и по мере её ослабления усиливалась стагфляция. Основной причиной такого процесса стало усиление напряжённости на Ближнем Востоке и возникновение энергетических конфликтов (графики 4 и 5). Напряжённость и война подпитывали дифференциальную прибыль нефтяных компаний. И в отсутствие слияний и поглощений эти конфликты, которые создавали инфляцию в условиях стагнации (график 6), также помогли всему господствующему капиталу превзойти общее среднее значение.

Сближение этих силовых процессов в 1970-х и начале 1980-х годов дало огромный толчок Оружейно-нефтедолларовой коалиции. Нефтяные компании и подрядчики по вооружению, ОПЕК и ключевые фигуры западных правительств, а теперь и весь господствующий капитал, все были заинтересованы в росте цен на нефть. В этих обстоятельствах не удивительно, что энергетические конфликты были настолько частыми, а дифференциальным доходам нефтяных компаний почти не разрешалось уходить в минус.

8.2 Восстановление слияний (с середины 1980х до конца 1990х)

В 1980х произошло резкое изменение. Неолиберализм был в полном разгаре, и вскоре после распада коммунизма весь мир открывался господствующему капиталу. Слияния и поглощения начали приобретать глобальный характер и к началу 1990х приблизились к новым рекордам (график 6). С другой стороны, господствующий капитал потерял весь свой прежний аппетит к стагфляции (график 6). Казалось, что экономический рост возобновился, а инфляция резко упала.

В это время оружейно-нефтедолларовая коалиция оказалась в немилости. Хотя сама коалиция все-ещё была заинтересована в высоких ценах на нефть, но остальная часть господствующего капитала больше не была в этом заинтересована. В отличии от предыдущего периода стагфляции, энергетические конфликты в этот период стали редки, а дифференциальная прибыль нефтяных компаний, похоже, застряла на отрицательной территории без признаков разворота (Графики 4 и 5).

8.3 Системный кризис (с начала 2000-х годов по настоящее время)

Начало 2000-х годов характеризовалось растущей угрозой системного кризиса^[40]. Впервые со времён Великой депрессии 1930-х годов господствующий капитал, особенно в развитых капиталистических странах, по-видимому, столкнулся с асимптотой (границей) своей власти^[41]. Доля доходов и активов ведущих слоёв общества в настоящее время приближается к рекордным уровням. Доля чистой прибыли в национальном доходе достигает исторических максимумов. А на корпоративном уровне ведущие фирмы выросли настолько, что их прибыль и капитализация теперь во много тысяч раз больше, чем у средней фирмы^[42]. Эти выгоды от распределения свидетельствуют о высшей точки власти капиталистов в целом и господствующего капитала в частности. Но это также указывает на то, что расширять эту власть, или просто поддерживать её, становится все труднее.

Одним из симптомов этой трудности является замедление корпоративных слияний. По сравнению с рекордными показателями 2000 года соотношение «покупка-создание» сейчас на одну треть ниже в Соединённых Штатах и почти на две трети ниже в Великобритании (график 6). Как и в 1970-х годах, господствующий капитал отреагировал на это замедление, пытаясь переключиться со слияний и поглощений на инфляцию (то есть стагфляцию)^[43]. Но на этот раз он в этом был не одинок. В 1970-х годах малые и средние фирмы так же как и политики были враждебны инфляции. Теперь нет. В настоящее время капиталисты и политики боятся дефляции, и на то есть веские причины. Учитывая асимптотические перспективы дальнейшего прокапиталистического перераспределения, цены на акции и долговые обязательства кажутся все более «сверхкапитализированными» по сравнению с их ожидаемыми доходами и базовыми национальными доходами, и последнее, что может выдержать перекапитализированные активы, — это серьёзный приступ дефляции. Конечным результатом является то, что, в отличие от 1970-х годов, нынешняя проинфляционная коалиция имеет гораздо более широкую основу. Она охватывает не только Оружейно-нефтедолларовую коалицию и господствующий капитал в целом, но также многие правительства и множество средних и мелких капиталистов, которые все жаждут некоторой «здоровой» инфляции, чтобы ослабить их дефляционные страхи.

Это, похоже, согласуется с новой вспышкой энергетических конфликтов на Ближнем Востоке. С учётом того, как много зависит от роста инфляции, и учитывая историческую роль цен на нефть как «искры», которая вызывает инфляцию, очевидно, что напряжённость и война в регионе будут более чем приветствоваться всеми, кто выиграет от такой инфляции. А поскольку заинтересованные стороны составляют одну из самых влиятельных групп в мире, нас не должно удивлять то, что нефтяные компании снова взлетят высоко, а регион снова вспыхнет (график 4 и 5).

9. Предзнаменование?

Но есть большая ложка дёгтя. Как показано на графике 7, за последние десять лет положительная связь между ценами на нефть и общей инфляцией, по-видимому, значительно ослабла. В период с 2003 по 2014 год коэффициент корреляции Пирсона двух рядов упал до 0,14. Краткосрочные движения всё ещё идут в том же направлении, поэтому рост «реальной» цены на нефть тесно связан с ростом инфляции; но долгосрочные тенденции явно противоположны: хотя «реальные» цены на нефть выросли, инфляция снизилась^[44]. Другими словами, если цены на нефть, вызванные конфликтом, приведут к возрождению мировой инфляции, им придётся подняться до уровня, намного превышающего их недавние рекорды.

Это простое наблюдение может оказаться зловещим для Ближнего Востока и мира в целом. В 1956 году японский политолог Шигето Тсуру (1956) рассмотрел роль военных расходов США в качестве «смещения сбережений», способ поглощения растущих «излишков» страны. Он отметил, что военные расходы уже составили 10 процентов ВВП, и если бы этот уровень был необходим для экономического процветания, продолжал он, то для мирного времени через десять лет у Соединённых Штатов будет слишком большой оборонный бюджет: «Мы должны сказать (и мы хотели бы сказать во имя мира во всем мире), что весьма сомнительно, смогут ли Соединённые Штаты потратить в 1968 году на оборону на 16 миллиардов долларов больше, чем сегодня»(стр. 28). Учитывая, что в 1966 году, ровно через десять лет, Соединённые Штаты глубоко увязли в войне во Вьетнаме, это должно было стать одним из самых блестящих, но мрачных предсказаний в социальных науках.

Нынешнее расхождение между «реальными» ценами на нефть и инфляцией, изображённое на графике 7, может представлять собой аналогичную примету. Третья война в Персидском заливе с ИГИЛ может стать началом нового раунда энергетических конфликтов на Ближнем Востоке. Но это только первый шаг. В прошлом энергетические конфликты приводили к более высоким «реальным» ценам на нефть, что, в свою очередь, увеличивало дифференциальную прибыль от нефти, и этот второй шаг ещё не наступил. На самом деле, несмотря на военные действия, цены на нефть резко отступили от своего рекорда 2013 года^[45].

Конечно, нет никакой внутренней причины, по которой стилизованные паттерны, представленные в этой статье, должны оставаться в силе в будущем. Но если так произойдёт, иными словами, если мир продолжит заигрывать с дефляцией, а Нефте-Ядро с дифференциальным денакоплением, и если рост цен на нефть останется критически важным для повышения общей инфляции и дифференциального накопления нефтяных компаний, то насилие и конфликты в ближайшие годы на Ближнем Востоке могут существенно увеличиться.

Приложение: Что экономисты знают о дефиците?

В соответствии со стандартной экономической теорией, товары не являются как таковые «дефицитными» или «в изобилии»^[46]. Они редки или многочисленны по отношению к «желаниям» продавцов и покупателей. Когда желание купить по определённой цене (то есть «требуемое количество») превышает желание продать по этой цене («поставленное количество»), экономисты обозначают разницу как «избыточный спрос». Если преобладает противоположная ситуация, они называют это «избыточным предложением».

Например, если цена на нефть составляет 100 долларов за баррель, и если по этой цене покупатели по всему миру хотят купить в общей сложности 80 миллионов баррелей в день, а продавцы хотят продать только 75 миллионов, то результатом является «избыточный спрос» в 5 миллионов баррелей в день. Эта положительная разница означает, что, учитывая цену на нефть и преобладающие предпочтения покупателей и продавцов, нефть является «дефицитной». Однако если бы желания были другими, например, если бы по 100 долларов / баррель покупатели хотели купить только 80 миллионов баррелей в день, а продавцы хотели продать 82 миллиона, то у нас был бы «избыточный запас» в 2 миллиона баррелей в день. В этой ситуации нефть будет считаться «в изобилии». Более того, разные цены подразумевают разные желания продавцов и покупателей, что делает один и тот же товар более редким или более распространенным, в зависимости от обстоятельств.

Интересно то, что большинство экономистов, похоже, не смущены этим незнанием. В своём повседневном анализе они просто предполагают, что «то, что мы видим, это то, что мы получаем»; или, на экономически правильном жаргоне, количества, которые покупают и продают агенты, равны, а следовательно, «раскрывают», их основные предпочтения^[47]. На практике это предположение позволяет аналитикам измерять производство, как если бы оно было предложением, а потребление, как если бы оно было спросом^[48]. И поскольку предполагаемые уровни потребления и производства предполагаются равными (неизвестным) желаниям покупателей и продавцов, то разница между этими уровнями, которые невооружённым глазом кажутся нехваткой или накоплением запасов, приравнивается соответственно к избыточному спросу (дефициту) или избыточному предложению (изобилию)^[49].

= Библиография

Bichler, Shimshon, and Jonathan Nitzan. 2012a.

The Asymptotes of Power. Real-World Economics Review (60, June): 18-53.

Bichler, Shimshon, and Jonathan Nitzan. 2012b. Capital as Power: Toward a New Cosmology of Capitalism. Real-World Economics Review (61, September): 65-84.

Bichler, Shimshon, and Jonathan Nitzan. 2013. Francis' Buy-to-Build Estimates for Britain and the United States: A Comment. Review of Capital as Power 1 (1): 73-78.

Bichler, Shimshon, Jonathan Nitzan, and Tim Di Muzio. 2012. The 1%, Exploitation and Wealth: Tim Di Muzio interviews Shimshon Bichler and Jonathan Nitzan. Review of Capital as Power 1 (1): 1-22.

Bichler, Shimshon, Jonathan Nitzan, and Piotr Dutkiewicz. 2013. Capitalism as a Mode of Power: Piotr Dutkiewicz in Conversation with Shimshon Bichler and Jonathan Nitzan. In 22 Ideas to Fix the World: Conversations with the World's Foremost Thinkers, edited by P. Dutkiewicz and R. Sakwa. New York: New York University Press and the Social Science Research Council, pp. 326-354.

Пётр Дуткевич, Шимшон Бихлер Капитализм как режим власти (http://bnarchives.yorku.ca/366/2/20130629_bichler_dutkiewicz_cmp_interivew_rga.htm)

Bichler, Shimshon, Jonathan Nitzan, and Robin Rowley. 1989. The Political Economy of Armaments. Working Paper 7/89, Department of Economics, McGill University, Montreal, pp. 1-34.

Bichler, Shimshon, Robin Rowley, and Jonathan Nitzan. 1989. The Armadollar-Petrodollar Coalition: Demise or New Order? Working Paper 11/89, Department of Economics, McGill University, Montreal, pp. 1-63.

Blair, John M. 1976. The Control of Oil. New York: Vintage Books.

Blinder, Alan S. 1979. Economic Policy and the Great Stagflation. New York: Academic Press.

Blinder, Alan. S., and Jeremy B. Rudd. 2008. The Supply-Shock Explanation of the Great Stagflation Revisited. December. NBER Working Paper Series (14563): 1-80.

Bohm, David. 1980. Wholeness and the Implicate Order. London: Routledge & Kegan Paul Ltd.

Bohm, David, and David F. Peat. 2000. Science, Order, and Creativity. 2nd ed. London and New York: Routledge.

Brennan, Jordan. 2012a. The Power Underpinnings, and Some Distributional Consequences, of Trade and Investment Liberalisation in Canada. New Political Economy (iFirst): 1-33.

Brennan, Jordan. 2012b. A Shrinking Universe: How Concentrated Corporate Power is Shaping Income Inequality in Canada, Canadian Centre for Policy Alternatives, Ottawa, November, pp. 1-49.

Brennan, Jordan. 2014. The Business of Power: Canadian Multinationals in the Postwar Era. Unpublished Doctoral Dissertation, Department of Political Science, York University, Toronto.

Bruno, Michael, and Jeffrey Sachs. 1985. Economics of Worldwide Stagflation. Cambridge, Mass.: Harvard University Press.

Clavell, James. 1986. Whirlwind. 1st ed. New York: W. Morrow.

Deeley, Robert. 2013. Commodity Prices & Political Risk. Commodities Now, December.

Di Muzio, Tim. 2015. The 1% and the Rest of Us. A Political Economy of Dominant Ownership. London: Zed Books.

Dyer, Geoff, and Ed Crooks. 2014. Saudi Arabia Takes Calculated Gamble. Financial Times, October 17, pp. 5.

Fix, Blair. 2015. Rethinking Economic Growth Theory from a Biophysical Perspective. Why the Neoclassical Model Fails and What Can Be Done About It. New York: Springer.

Francis, Joseph. 2013. The Buy-to-Build Indicator: New Estimates for Britain and the United States. Review of Capital as Power 1 (1): 63-72.

Gagnon, Marc Andre. 2009. The Nature of Capital in the Knowledge-Based Economy: The Case of the Global Pharmaceutical Industry. Unpublished PhD dissertation, Department of Political Science, York University.

Hager, Sandy Brian. 2012. Investment Bank Power and Neoliberal Regulation: From the Volcker Shock to the Volcker Rule. In Neoliberalism in Crisis, edited by H. Overbeek and B. van Apeldoorn. Basingstoke, UK: Palgrave Macmillan, pp. 68-92.

Hager, Sandy Brian. 2013a. Public Debt, Ownership and Power: The Political Economy of Distribution and Redistribution. Unpublished PhD Dissertation, Department of Political Science, York University.

Hager, Sandy Brian. 2013b. What Happened to the Bondholding Class? Public Debt, Power and the Top One Per Cent. New Political Economy: 1-28, published electronically on April 16.

Hoyos, Carla. 2006. OPEC Set to Defend $60 Global Minimum. Financial Times, October 20, pp. 1.

Hubbert, Marion King. 1956. Nuclear Energy and the Fossil Fuels. Paper presented before the Spring Meeting of the Southern District, Division of Production, American Petroleum Institute, Plozo Hotel, Son Antonio, Texas, March 7-9.

Jammer, Max. 1957. Concepts of Force. A Study in the Foundations of Dynamics. Cambridge: Harvard University Press.

Jevons, Stanley W. 1871. [1970]. The Theory of Political Economy. Edited with an introduction by R. D. Collison Black. Harmondsworth, Middlesex, England: Penguin Books Ltd.

Klare, Michael. 2005. The Failed Mission To Capture Iraqi Oil. Information Clearing House, September 22.

Kliman, Andrew, Shimshon Bichler, and Jonathan Nitzan. 2011. Systemic Crisis, Systemic Fear: An Exchange. Special Issue on 'Crisis'. Journal of Critical Globalization Studies (4, April): 61-118.

Lucas, Louise, and Ben McLannahan. 2014. Mixed Blessings for Japan as Drop in Crude Threatens to Hold Down Inflation. Financial Times, October 17, pp. 5.

Альфред Маршалл. Принципы экономической науки. 1993 издательство «Прогресс»

McMahon, James. 2013. The Rise of a Confident Hollywood: Risk and the Capitalization of Cinema. Review of Capital as Power 1 (1): 23-40.

Nitzan, Jonathan. 1992. Inflation as Restructuring. A Theoretical and Empirical Account of the U.S. Experience. Unpublished PhD Dissertation, Department of Economics, McGill University, Montreal.

Nitzan, Jonathan. 2001. Regimes of Differential Accumulation: Mergers, Stagflation and the Logic of Globalization. Review of International Political Economy 8 (2): 226-274.

Nitzan, Jonathan, and Shimshon Bichler. 1995. Bringing Capital Accumulation Back In: The Weapondollar-Petrodollar Coalition -- Military Contractors, Oil Companies and Middle-East "Energy Conflicts". Review of International Political Economy 2 (3): 446-515.

Nitzan, Jonathan, and Shimshon Bichler. 2000. Inflation and Accumulation: The Case of Israel. Science & Society 64 (3): 274-309.

Nitzan, Jonathan, and Shimshon Bichler. 2002. The Global Political Economy of Israel. London: Pluto Press.

Nitzan, Jonathan, and Shimshon Bichler. 2003. It's All About Oil. News From Within XIX (1, January): 8-11.

Nitzan, Jonathan, and Shimshon Bichler. 2006. New Imperialism or New Capitalism? Review XXIX (1, April): 1-86.

Nitzan, Jonathan, and Shimshon Bichler. 2007. War Profits, Peace Dividends. Hebrew. 2nd Expanded and Revised ed. Haifa: Pardes.

Nitzan, Jonathan, and Shimshon Bichler. 2009a. Capital as Power. A Study of Order and Creorder. RIPE Series in Global Political Economy. New York and London: Routledge.

Nitzan, Jonathan, and Shimshon Bichler. 2009b. Contours of Crisis III: Systemic Fear and Forward-Looking Finance. Dollars & Sense, June 12.

Nitzan, Jonathan, and Shimshon Bichler. 2014. Can Capitalists Afford Recovery? Three Views on Economic Policy in Times of Crisis. Review of Capital as Power 1 (1): 110-155.

Nitzan, Jonathan, Robin Rowley, and Shimshon Bichler. 1989. Changing Fortunes: Armaments and the U.S. Economy. Working Paper 8/89, Department of Economics, McGill University, Montreal, pp. 1-27.

Park, Hyeng-Joon. 2013. Dominant Capital and the Transformation of Korean Capitalism: From Cold War to Globalization. Unpublished PhD Dissertation, Department of Political Science, York University, Toronto.

Park, Hyeng-Joon. 2015 forthcoming. Korea’s Post-1997 Restructuring: An Analysis of Capital as Power. Review of Radical Political Economics: 1-44. Пикетти, Тома 2014 Капитал в XXI веке. Rathbone, John Paul, Vivianne Rodrigues, and Andre Schipani. 2014. Oil Price Fall Sparks Venezuela Default Fears. Financial Times, pp. 5.

Rowley, Robin, Shimshon Bichler, and Jonathan Nitzan. 1989. The Armadollar-Petrodollar Coalition and the Middle East. Working Paper 10/89, Department of Economics, McGill University, Montreal, pp. 1-54.

Samuelson, Paul A. 1938. A Note on the Pure Theory of Consumer's Behaviour. Economica 5 (17, February): 61-71.

Tsuru, Shigeto. 1956. Has Capitalism Changed? In Has Capitalism Changed? An International Symposium on the Nature of Contemporary Capitalism, edited by S. Tsuru. Tokyo: Iwanami Shoten, pp. 1-66.

Turner, Louis. 1983. Oil Companies in the International System. 3rd ed. London and Winchester, Mass., USA: Royal Institute of International Affairs and Allen & Unwin.

Veblen, Thorstein. 1904. [1975]. The Theory of Business Enterprise. Clifton, New Jersey: Augustus M. Kelley, Reprints of Economics Classics.

Veblen, Thorstein. 1923. [1967]. Absentee Ownership and Business Enterprise in Recent Times. The Case of America. With an introduction by Robert Leckachman. Boston: Beacon Press.

Yergin, Daniel. 2014. A Surge of Oil That Keeps Prices Low Even as Fears Run High. Financial Times, October 18-19, pp. 9.

1

Мы заключаем термины «реальная» и «производительная» в кавычки, так как по нашему мнению эти понятия чреваты концептуальными и эмпирическими трудностями. Более подробно об этих сложностях смотрите Nitzan and Bichler (2009a: Главы. 5-8).

(обратно)

2

Для краткого изложения этого традиционного взгляда смотрите Nitzan and Bichler (2003).

(обратно)

3

Ранняя версия этого графика была представлена в Nitzan and Bichler (1995: 487-492).

(обратно)

4

Концепция Пика Нефти взята из новаторской работы King Hubbert (1956).

(обратно)

5

Проблемы, обсуждающиеся в третьей части, более полно освещены в Nitzan and Bichler (2009a), Bichler and Nitzan (2012b), Bichler, Nitzan and Di Muzio (2012), and Bichler, Nitzan and Dutkiewicz (2013).

(обратно)

6

Данные из Compustat с помощью WRDS, Fortune 500, the U.S. Department of Commerce через Global Insight и U.S. IRS.

(обратно)

7

Понятие «стратегического саботажа» и его центральной роли в накоплении капитала впервые появилось в Thorsten Veblen (1904, 1923).

(обратно)

8

Заметим, что хотя весь капитал — это власть, но не всякая власть является капиталом. Хотя капитал стал социально центральным и все более всеохватывающим, концептуально он остаётся одной из многих форм власти в обществе.

(обратно)

9

Концепция власти или силы как количественное отношение между сущностями, а не как отдельная качественная сущность была впервые предложена в 1600 Иоанном Кеплером (Jammer 1957).

(обратно)

10

Для изучения господствующего капитала в определённых секторах см. Baines (2013a, 2013b, 2014) о торговцах зерном, Cochrane (PhD dissertation) о картеле De Beers, Hager (2012, 2013a, 2013b) о собственниках государственного долга США , Gagnon (2009) о фармацевтическом секторе, McMahon (2013) о Голливуде и Nitzan and Bichler (Nitzan and Bichler 1995; Bichler and Nitzan 1996) о нефти и вооружении. О различных странах и регионах см. Brennan (2012b, 2012a, 2014) о Канаде, Park (2013, 2015 ) о Южной Корее и Nitzan and Bichler (2002, 2009a) об Израиле, Ближнем Востоке и США. Для рассмотрения глобальной верхушки 1% см. Di Muzio (2015). Об исторической роли корпоративных и государственных иерархий в мире в увеличении потребления энергии см. Fix (2015).

(обратно)

11

О расширении и углублении в США, см. Nitzan (2001) and (2009a: Глава. 17). О расширении и углублении в Израиле, см. Nitzan and Bichler (2000; 2002: Ch. 4). Для сравнения Великобритании и США, см. Francis (2013). О Южной Корее, см. Park (2013, 2015). О Канаде, с некоторыми другими выводами, см. Brennan (2014).

(обратно)

12

Bichler, Nitzan and Rowley (1989); Nitzan, Rowley and Bichler (1989); Rowley, Bichler and Nitzan (1989);and Bichler, Rowley and Nitzan (1989).

(обратно)

13

Результаты этих исследований были впервые опубликованы в двух статьях, которые пытались «вернуть накопление капитала» (Nitzan and Bichler 1995) и «поставить государство на его место» (Bichler and Nitzan 1996).

(обратно)

14

На прибыль от нефти может негативно повлиять снижение физического объёма продаж и / или снижение прибыли; но достаточно большое увеличение цены на сырую нефть будет иметь тенденцию подавлять эти негативные последствия, вызывая рост общей прибыли вместе с затратами. Подробное обсуждение см. Nitzan and Bichler (2004: сноска 42, с. 305-306).

(обратно)

15

Первую версию этого графика см. Nitzan and Bichler (1995: 485, график. 5).

(обратно)

16

Обратите внимание на разницу в масштабе. Два ряда показывают, что с 1960 года доходы ОПЕК были примерно в десять раз больше, чем чистая прибыль Нефте-Ядра. Однако большая часть этой разницы является следствием агрегации: в настоящее время ОПЕК насчитывает 12 членов, а Нефте-Ядро состоит из четырёх фирм. Таким образом, если вместо сравнения совокупного экспорта с совокупной прибылью мы сравниваем экспортные доходы в каждой стране с чистой прибылью в расчёте на одну фирму, соотношение между ними падает примерно до трёх к одному. Кроме того, чтобы сделать две величины дохода концептуально сопоставимыми, нам нужно вычесть из экспортных доходов ОПЕК прямые и косвенные затраты на добычу нефти (включая расходы, необходимые для поддержания авторитарных социальных режимов) и добавить к чистой прибыли нефтяных компаний корпоративные налоги присваиваемыми их соответствующими правительствами. Эти корректировки сделают нефтяные доходы двух компаний, стран и компаний, более или менее сопоставимыми по размеру.

(обратно)

17

Прибыль на акцию рассчитывается путём деления общей прибыли после налогообложения на количество размещённых акций.

(обратно)

18

Это требование в равной степени относится к мировому нефтегазовому сектору в целом. Корреляция Пирсона между ПНА этого сектора и относительной ценой на нефть составляет 0,85 — практически такая же, как и для интегрированных нефтяных компаний. Чистая прибыль всего нефтегазового сектора примерно на 50 процентов больше, чем у интегрированных нефтяных компаний (на основе данных, полученных в августе 2014 года от Datastream), но ПНА двух групп тесно взаимосвязаны (коэффициент Пирсона 0,97).

(обратно)

19

См. Rowley, Bichler and Nitzan (1989: 11, Таб. 1).

(обратно)

20

См. Bichler and Nitzan (2004: 319, График 16).

(обратно)

21

Nitzan and Bichler (1995: 493-496). Для более ранней грубой оценки, см Rowley, Bichler and Nitzan (1989: 31, График 9).

(обратно)

22

Общепринятый взгляд на эту тему см., например, Blinder (1979), Bruno and Sachs (1985) и Blinder and Rudd (2008).

(обратно)

23

За этот период чистая прибыль нефтяных компаний и военных подрядчиков достигла 15 процентов от общемирового объема (Bichler and Nitzan 2004, График 15, стр. 316).

(обратно)

24

Более подробно об этих соображениях и других вовлечённых см., например, Bichler and Nitzan (1996) и Nitzan and Bichler (2002: 225-228, 247-250).

(обратно)

25

Или, как сказал министр нефти Саудовской Аравии Али Аль-Наими: «Цена определяется рынком, и мы стараемся сделать рынок сбалансированным. Сегодня существует дисбаланс между спросом и предложением».

(обратно)

26

Подробный научный отчёт об этой взаимозависимости см. Blair (1976). Увлекательное литературное описание предложено в романе Клавеля «Вихрь» (1986).

(обратно)

27

Типичный пример таких расчетов см. Deeley (2013).

(обратно)

28

Этот график впервые появился у Nitzan and Bichler (1995: 499). Более ранний недифференциальный предшественник приведён в Rowley, Bichler and Nitzan (1989: 26, рис. 8).

(обратно)

29

В конце 1970-х и начале 1980-х годов, а затем и в течение 2000-х годов, за дифференциальным денакоплением иногда следовала череда конфликтов, продолжавшаяся несколько лет. В этих случаях результатом было более длительное временное отставание между начальным периодом дифференциального денакопления и некоторыми последующими конфликтами.

(обратно)

30

Здесь важно отметить, что энергетические конфликты привели не к увеличению прибыли от нефти как таковой, а к увеличению дифференциальной прибыли от нефти. Например, в 1969-70, 1975, 1980-82, 1985, 1991, 2001-02, 2006-07, 2009 и 2012 годах норма прибыли на капитал Нефте-Ядро фактически упала; но во всех случаях падение было либо медленнее, чем у Fortune 500, либо слишком маленьким, чтобы закрыть положительный разрыв между ними, поэтому, несмотря на снижение, Нефте-Ядро продолжало превосходить в среднем.

(обратно)

31

Хотя в 1996-1997 годах не было никакого официального конфликта, было много насилия, включая вторжение Ирака в курдские районы и атаки крылатых ракет США (операция «Удар в пустыне»).

(обратно)

32

Подробности, лежащие в основе отдельных энергетических конфликтов, а также более широкое обсуждение всего процесса см. Bichler and Nitzan (1996), Nitzan and Bichler (2002: Гл. 5), Bichler and Nitzan (2004) и Nitzan and Bichler ( 2006).

(обратно)

33

График 5 будет выглядеть практически одинаково — и приведёт к точно таким же выводам — если бы вместо интегрированных нефтяных компаний мы будем использовали нефтегазовый сектор в целом. Как отмечено в сноске 19, хотя эти две группы отличаются по общему размеру, их показатели ПНА почти идеально скоррелированы.

(обратно)

34

Понятия «раскрытия» прекрасно раскрыто в Bohm (1980) and Bohm and Peat (2000).

(обратно)

35

См. Bichler, Rowley and Nitzan (1989: сек. 2.3) о предсказании первого конфликта и Bichler and Nitzan (1996: Section 8) для предсказания второго.

(обратно)

36

Первая версия этого графика, только для США, появилась в Nitzan (2001: График 9, стр. 260). Тщательное исследование Джозефа Фрэнсиса (2013) исправило ошибку в наших первоначальных данных о покупке и создании для Соединённых Штатов, пересмотрело и обновило эти данные до 2012 года и предоставило первые в истории долгосрочные оценки для Соединённого Королевства. Обсуждение см. в Bichler and Nitzan (2013). Данные и расчёты Фрэнсиса доступны здесь:

(обратно)

37

Вопреки общепринятому мнению, стагфляция — это не аномалия. В современном капитализме это фактически правило, а не исключение. Чтобы понять, почему это так, обратите внимание, что капиталистические общества всегда действуют с большей или меньшей слабостью (вспомните «запасную армию безработных» Маркса или монетарный / новый классический «естественный уровень безработицы»). Другими словами, капиталистические общества всегда стагнируют относительно своего полного потенциала, поэтому, технически говоря, инфляция всегда проявляется посреди стагнации, то есть стагфляции (Nitzan 1992: Гл. 7; Nitzan and Bichler 2009a: Гл. 16).

(обратно)

38

Тесные корреляции между двумя странами показаны в Bichler и Nitzan (2013: Графики 3 и 4, стр. 77).

(обратно)

39

Для других исследований расширения и углубления см. Nitzan и Bichler (2002) по Израилю, Park ( 2013, 2015) по Южной Корее и Brennan (2014) по Канаде.

(обратно)

40

Для анализа и обсуждения см. Bichler и Nitzan (2008a, 2009), Nitzan и Bichler (2009b) и Kliman, Bichler and Nitzan (2011).

(обратно)

41

Для подробного изучения этих асимптот в Соединённых Штатах см. Bichler and Nitzan (2012a).

(обратно)

42

О личном распределении доходов и активов см. Пикетти (2014); совокупную долю прибыли см. в Bichler and Nitzan (2012a: График 11, стр. 41 и График 13, стр. 44); о дифференциальной прибыли господствующего капитала см. Nitzan and Bichler (2014: График 14, стр. 143).

(обратно)

43

Подробнее об этом переходе от расширения к углублению см. Bichler and Nitzan (2004), Nitzan and Bichler (2006) и Bichler and Nitzan (2008b).

(обратно)

44

Хотя корреляция между инфляцией и уровнем «реальных» цен на сырую нефть упала до незначительного уровня 0,14, корреляция между инфляцией и темпами изменения «реальных» цен на сырую нефть остается высокой и составляет 0,78.

(обратно)

45

Большинство анализов этого снижения, похоже, повторяют объяснения резкого роста цен 1970-х годов, только наоборот (см. Сноску 25). Некоторые, например Daniel Yergin (2014), клянутся «старомодными силами спроса и предложения», утверждая, что, хотя «в мире может быть избыток геополитического риска, существует ещё больший избыток нефти». Другие, такие как Рафаэль Рамирес, министр иностранных дел Венесуэлы и бывший глава государственной нефтяной компании PDVSA, сосредоточены на геополитике. Недавние падения, утверждает он, произошли «не из-за рыночных основ, а из-за манипулирования ценами, чтобы создать экономические проблемы среди основных стран-производителей» (Rathbone, Rodrigues and Schipani 2014). Главный виновник — Саудовская Аравия. Согласно этой точке зрения, саудовцы, возможно, с согласия Соединенных Штатов, организовали «новую войну цен на нефть». Одним из последствий этой ценовой войны является ущемление американских компаний по добыче сланцевой нефти, чьё бурное производство бросает вызов главенству Саудовской Аравии. Естественно, это не делает Вашингтон счастливым. Но, как утверждают сторонники этого аргумента, это небольшая цена, которую нужно заплатить в обмен на ущерб, нанесённый более низкими ценами на нефть нынешним врагам Америки, а именно, России, Ирану и Венесуэле, и на стимулирование мировой экономики более низким «налогом на нефть» (Dyer and Crooks 2014; Lucas and McLannahan 2014). Проницательные комментаторы осторожно отмечают дефляционное влияние более низких цен на нефть, но это «смешанное благословение» редко попадает на первую полосу.

(обратно)

46

В этом и следующем абзацах мы снова используем кавычки для выделения понятий, которые мы находим проблемными (см. сноску 1).

(обратно)

47

Ранние неоклассики, такие как Стэнли Джевонс и Альфред Маршалл, совершенно открыто признавали, что желания и удовлетворение не могут наблюдаться, не говоря уже о количественной оценке; но тем не менее они настаивали на их использовании, чтобы не разрушить все здание их утилитарной экономики (Jevons 1871: 11; Маршалл, Nitzan and Bichler 2009a: 128-130). Позднее это требование было формализовано концепцией «выявленных предпочтений» Пола Самуэльсона (1938 г.) — идеей, что экономисты вполне могут использовать реальность для объяснения предпочтений, а не наоборот (Nitzan and Bichler 2009a: Гл. 5).

(обратно)

48

Поиск изображений в Google по таким фразам, как «спрос на нефть» или «предложение нефти», даёт бесчисленные эмпирические графики. Ряды в графиках обозначены как «спрос» и «предложение», но эти названия вводят в заблуждение: их данные измеряют не желания покупателей и продавцов, как требует теория, а их фактическое потребление и производство, которые могут не иметь никакого отношения с этими желаниями, какими бы они ни были.

(обратно)

49

(Эта сноска предназначена для разбирающихся в экономике.) На практике наблюдаемое истощение / накопление запасов состоит из двух компонентов: намеренного и непреднамеренного. Когда намеренный компонент равен нулю, истощение (накопление) является совершенно непреднамеренным, по определению; и только тогда избыточное потребление (производство) равно избыточному спросу (предложению). Однако, поскольку желания покупателей и продавцов неизвестны, у экономистов нет возможности узнать, какая часть изменения запасов преднамеренная, а какая непреднамеренная. И пока эти два компонента остаются смешанными, точность этого дефицитного прокси невозможно оценить.

(обратно)

Оглавление

1. Треугольник конфликта

2. Дефицит и цена на нефть

  2.1 Обеспечение потока нефти?

  2.2 Взлёты и падения цен на нефть

  2.3 Головоломка дефицита

3. От абсолютного накопления к дифференциальному накоплению

  3.1 Капитал как власть и дифференциальное накопление

  3.2 Господствующий капитал и режимы дифференциального накопления

4. Оружейно-нефтедолларовая коалиция

  4.1 Нефте-ядро (Petro-Core) и нефтедобывающие страны

  4.2 Это все в цене

  4.3 Оружейное-Ядро

  4.4 Западные правительства, в особенности США

  4.5 От свободного потока к ограниченному

5. Энергетические конфликты

  5.1 Стилизованные паттерны

  5.2 Под другим углом

6. Универсальная логика

7. Более широкая перспектива

  7.1 Поворот фортуны

  7.2 Расширение и углубление

  7.3 Энергетические конфликты и стагфляция

8. Энергетические конфликты на Ближнем Востоке и циклы дифференциального накопления

  8.1 Рост стагфляции (конец 1960-х — начало 1980-х)

  8.2 Восстановление слияний (с середины 1980х до конца 1990х)

  8.3 Системный кризис (с начала 2000-х годов по настоящее время)

9. Предзнаменование?

Приложение: Что экономисты знают о дефиците?

*** Примечания ***