Большое сватовство или как найти тысячу и одно приключение (СИ) [LizHunter] (fb2) читать онлайн

========== Здравствуйте, мистер Реддл. ==========

Я продолжала с непониманием глядеть на девушку перед собой. Похоже, она тоже немного в шоке от моего эффектного появления. Ну не вижу я других причин замахиваться на меня статуэткой. Причем довольно тяжелой на вид.

— Здрасьте. Может поговорим сначала, а то вы так сразу…

— Где мы? — вскрикнула та, вместо ответа, бегая глазами по моему лицу. Не самое приятное - приходится за ней зрачки передвигать.

— Понятия не имею, — ляпнула, не подумав. Эх, где же мои хваленные мозги, когда так нужны?

Я закрыла глаза, ожидая страшного удара. Даже смертельного. Но несколько секунд ничего не происходило, что было слишком подозрительно. Так, она там не умерла от шока?

Я резко распахнула глаза, увидев перед собой живую, вполне целую девушку с теплой улыбкой на губах. И без статуэтки. Ну хоть какие-то хорошие новости.

— Ты помнишь, как очутилась здесь? — спокойным голосом задала она вопрос, падая на диван, перед которым стояла.

Я опустила глаза, мимолетом заметив журнальный столик и долбанную статуэтку на нем. Как я здесь оказалась? Память, как обычный предатель, отказалась выдавать что-то цельное, но это ж я. Так просто не сдамся. Может поэтому адекватность иногда выходит, а обратно заглядывает редко? Ладно, неважно.

Понапрягав мозги для приличия еще минут пять, я сдалась и подняла глаза на нее. Девушка почему-то кивнула, а потом ехидно улыбнулась.

— Фикбук помнишь?

— А то, — фыркнула я, даже не думая, откуда она о нем знает.

— А ночь в полнолуние? И ритуал? — ее глаза зажглись непонятным мне огоньком. Может, я в психушке? Честно говоря, самый лучший вариант решения. Всегда подозревала, что немного чокнутая. — Ну, ты мне его прислала, еще кучу смеющихся смайликов добавила.

— Ты про тот бред? — выдохнула я, вспоминая, что и правда присылала такую ссылку знакомой. — То есть, он сработал, а ты это она? — недоверчиво протянула, чувствуя потребность в свежем воздухе.

— Да! — она радостно улыбнулась, подскочив. — Я тоже первые два дня мало что помнила. А потом, все как навалилось.

— В смысле два дня? — еле ворочая языком, тупо переспросила я, подходя к окну и пытаясь дотянуться до тяги, но безуспешно. Да что же это такое?!

— Ну, мы же из разных городов. Видимо, это и повлияло, — спокойно ответила она, подходя и открывая окно.

— А чего ты такая спокойная?

— Эльфы напоили успокоительными зельями. Я сейчас даже Тома не испугаюсь, а просто мимо пройду, как зомби, — протянула она с блуждающей улыбкой на губах.

— Эльфы? Зелье? Том? Где мы, черт возьми?! — крикнула я, резко поворачиваясь к ней и задирая голову.

— В мире Гарри Поттера. В 1949 году. И мы - чистокровные, ты прикинь, да? Мы живем в одно время с Томом… и Антонином, — протянула та, мечтательно закатывая глаза. Нет, я, пожалуй, воздержусь от приема этого зелья. Вон как на человека влияет.

Так, если тот бред, попавшийся мне на глаза сработал, то… мы, блин, тут застряли! Застряли в мире, про который писали фанфики! Это невероятно глупо. Хотя, почему?

— А кто мы?

— Розали Лестрейндж, — она протянула руку. — А ты Адель Лестрейндж.

— Лестрейндж? — ох, что-то я снова туплю. Может и правда стоило поспать прошлой ночью? Хотя какой там, я же читала. Да, занималась этой ерундой во время учебного года вместо полезного для здоровья сна.

— Да, сестры Лестрейндж. Опережая твои вопросы: у нас есть старший брат Фрэнк, и разница у всех троих три года. Кстати, тебе в этом году Ж.А.Б.А. сдавать, — гаденько улыбнулась Розали. Я прям на сто процентов уверена, она мне за тот ритуал мстить будет. И хорошо мстить, знаю я ее фантазию. А может, убьет ненароком?

Бред не бред, а на всякий случай несколько шагов назад я сделала. Конечно, она не будет меня так жестоко наказывать за малюсенькую оплошность, но все же…

— Может, объяснишь мне поподробнее?

— А чего тут объяснять? — пожала плечами моя… сестра. — Поищи, может в комнате прошлой Адель дневник завалялся. Заодно узнаешь как себя вести, чтобы подозрений не вызвать.

— А у тебя он есть.

— Дневника Адель нет. Зато есть Розали. Милая девушка, скажу тебе.

— Оу, будет интересно посмотреть, как ты с ее ролью справишься.

— Не волнуйся за меня, это ты, судя по описаниям, настоящий монстр, — истерично расхохоталась она.

— Смотрю Успокоительное действовать перестает.

— Не, я его наглоталась, мама не горюй. С каждой порцией, скажу тебе, было все вкуснее и вкуснее.

— Что-то мне совершенно расхотелось пить эту гадость. Еще и привыкание вызывает, смотрю, — беззлобно буркнула я, прикрывая глаза.

Просто невероятно! Адель Лестрейндж, другой мир. Сколько подвигов можно совершить! Изменить историю, повстречаться с самыми настоящими кумирами больной фантазии…

— Я знаю, о чем ты думаешь, но, увы и ах, через два дня тебе будет не до этого, — поджала губы сестра, походу, улавливая мои мысли.

— С чего это вдруг? — я попыталась не выдавать поднимающееся внутри, как лава в вулкане, раздражение. Вот что значит, пыталась писать на Книге Фанфиков, уже сравнения в речь вставляю. Причем речь внутреннего голоса, который, к сожалению, меня не очень любит.

— Через два дня к тебе вернутся некоторые воспоминания Адель. Советую подготовиться и запастись успокоительным.

— Надеюсь, травить ты меня не собираешься.

— Кто знает, кто знает, дорогая сестренка, — она обернулась, специально выделяя это слово, и вышла за дверь, оставляя меня в одиночестве с бардаком в голове.

Одна половина сразу решила голосовать за смену истории, а другая против. Но меня хоть и тянуло иногда к романтизму, но не настолько, чтобы жертвовать собой. Не дождетесь, фиг я вам тут вступлю в конфликт с окружающей природой или людьми, а потом сдохну. Или умру, не знаю, как правильнее в этой ситуации.

Покачиваясь, я тоже пошла к двери, желая догнать и выпытать информацию из моей “сестры” любыми путями. У меня тоже фантазия неплохая, что-нибудь придумаем. И нет, шаталась я не потому что мне плохо, а просто так. Туда-сюда, туда-сюда.

Вот говорила же, что я чокнутая.

То ли поместье Лестрейнджей и правда такое большое, то ли я такая маленькая, но в ближайшие два дня найти Розали не удалось. Она будто сквозь землю провалилась, хотя ехидная улыбка мне все еще виделась в кошмарах, которых, кстати, еще не было, но я уверена, будут. Зато я познакомилась с нашим милым папочкой - лордом Корвусом Лестрейнджем. Занимательная личность, так скажем. Он часто говорит о Фрэнке, рассказывает истории бурной молодости, но большую часть времени проводит либо в глубине библиотеки, либо в своей комнате. Делами рода занимается дорогой братик, с которым, если верить дневнику, а причин не верить у меня нет, у нас прекрасные отношения. Надеюсь, в этот момент мой голос был пропитан сарказмом. Внутренний уж точно.

А в ночь на третий день я думала, что сойду с ума. Мне снились моменты жизни Адель, показывающие ее с разных сторон. Сказать, что на следующее утро голова была чугунная - ничего не сказать. Кажется, я могла слышать любой шорох на другом конце поместья. И надо было именно в это утро объявиться Розали. Ни с того, ни с сего, она присоединилась к нам на завтраке, но, проходя мимо меня, поставила пузырек на стол, а потом поздоровалась с Корвусом и села на свое место. Лорд, кажется, в ее действиях ничего странного не заметил, но в этот раз начал рассказывать про скачки, которые устраивают Малфои. Признаться, в этот момент я готова была убить и его, и Розали, и домовиков теми приборами, которые так громко стучат о посуду, а потом смотреть, как кровь стекает по стенам… Ну, думаю понятно, насколько сильной была головная боль в то утро.

Когда Корвус закончил завтрак и вышел, Розали внимательно на меня посмотрела, а потом растянула губы в едкой усмешке. Вот знала, что еще увижу ее! Прям нутром чувствовала. И пусть после этого кто-то посмеет сказать, что у меня совершенно нет интуиции.

— Думаю, тебе лучше выпить зелье.

— Если это та гадость, которую перепила ты в нашу прошлую встречу, я пас, — еле ворочая сухим языком ответила, и тут же пожалела об этом. В мою голову будто выстрелили из пушки, а потом ударили битой - для пущего эффекта. Так себе ощущения, честное слово.

— Нет, это зелье от головной боли, — усмехнулась она в ответ. — Розали обожала зельеварение, а мне, поверь, терять такие навыки совершенно не хочется.

— Понятно. Признаться, я думала, что ты в первую очередь побежишь покорять сердце Реддла.

— Ну… — кончики ее ушей заалели, но смущенная улыбка быстро уступила место насмешливой. — Не сказать, что я об этом не думала.

Честно говоря, в тот момент меньше всего в жизни мне хотелось обсуждать Реддла. Так что не удостоив ее хоть каким-то взглядом, я залпом влила в себя содержимое пузырька.

— Надеюсь, это не профессиональные навыки.

— Не дождешься, — фыркнула, чувствуя, как приятное тепло разливается по телу, а невыносимая боль отступает. От блаженства захотелось мурчать, но, как говориться, кто рожден ходить, летать не сможет.

— Раз тебе лучше, то, может, послушаешь план, который я набросала? — резко оживилась Розали, чуть притянувшись ближе ко мне.

— На дальнейшую жизнь? Или на пару месяцев?

— Не знаю, — раздраженно отозвалась она, складывая руки на груди и откидываясь на спинку стула. — Нам нужно проштудировать библиотеку Лестрейнджей, посмотреть, остались ли какие-то заклинания на языке, ну и этикет, конечно. Все-таки молодые леди всегда должны быть готовы показать себя во всей красе.

— Понятно, жизнь обещает быть чертовски скучной. Но не переживай, я что-нибудь придумаю, — хмыкнув, поднялась, и улыбнулась Розали, выходя из столовой, но оборачиваясь. — Спасибо, поверь такую заботу я не забуду.

— Очень надеюсь, — доносится мне вслед ее ответ, заставляя ухмыльнуться. Эх, а я ведь не бросаю слов на ветер, пусть ты этого еще и не знаешь, мой верный спутник, Бим. Или Хатико. Хотя нет, вот именно такую судьбу подарить Розали я не готова. Уж лучше что-нибудь поинтереснее…

Но это “что-нибудь поинтереснее” пришлось отложить, потому что она не шутила, когда говорила про список того, что надо подтянуть. И вместо каких-то подвигов, на которые меня все еще тянула половина души, хотя другая была против и настойчиво ее сдерживала, до начала августа мы и правда занимались тем списком.

***

— Девочки, мне снова написал Фрэнк, — Корвус прямо светился от счастья, когда зашел в столовую и увидел… уставших нас. Вот именно, уставших! Я теперь понимаю, как Розали удавалось писать такие большие работы, причем не на что не отвлекаясь. Она решила сделать из меня леди, она и пыталась это сделать последние недели. Но, смотрю, наша борьба пока закончилась ничьей, хотя та информация, которую мне пришлось вызубрить, могла бы с легкостью стать неплохим резюме на прием работы в Министерство.

— Как у него дела? — первой от созерцания бекона на тарелке оторвалась Розали, поднимая взгляд на отца. Иногда мне кажется, что этим беконом она пытается заменить Реддла. Не в смысле, что моя сестра людоедка и хочет сож… съесть того, а в смысле ее необычной привязанности к его характеру. И эта привязанность к бекону подкрепляется еще и глупой влюбленностью прошлой, ну, настоящей Розали. Хотя, услышь одна из них то, как я называю прекрасное и светлое чувство, не всегда дающее спать по ночам, простой Авадой мне не отделаться.

— Прекрасно. Со дня на день он вернется из путешествия, но не один, а с друзьями.

— Какими? — тут уж пришла моя очередь вздергивать голову. Общение с братом в письмах оказалось весьма интересным. То я ему напишу какой-то бред, то он мне. Но вся информация, доверенная друг другу, полностью конфиденциальна. Разве не прекрасно?

— Что значит какими? Будто он хоть однажды поменял друзей с первого курса. Том Реддл и Антонин Долохов.

Розали, как раз отпивающая чай, вдохнула его в нос и закашлялась. Я, как примерная сестра, хорошенько стукнула ее пару раз по спине, за что получила разгневанный взгляд, в котором прямо-таки читалось обещание прикончить меня в ближайшее время.

— И я надеюсь, — стараясь не обращать на нас внимания, медленно продолжил Корвус, — вы не натворите глупостей. Как же я буду рад, если одна из вас приглянется юному Долохову. Говорят, у них родословная может соперничать с родословной Блэков.

— Разве не вашим давним желанием, дорогой отец, было породниться именно с Блэками? — невинно захлопав глазками, спросила я.

— А не вашим ли желанием, моя нерадивая дочь, было дать свободу Розали? Или ей пора заканчивать преподавание в Хогвартсе?

Розали в ответ толкнула меня локтем в бок. А вот это было больно и неожиданно. И почему в этом времени у девушек так мало прав?

— Так бы и сказали, что они все обручены или женаты уже, — поморщившись, я сложила руки на груди и надула губы. Но меня, как обычно, на долгую обиду не хватило. Через пару минут наблюдения за тем, как мои чистокровные родственнички потребляют пищу и бекон, который Реддл, и которого мне почему-то стало жалко, но ненадолго, я все-таки подалась вперед, ставя локти на стол и кладя подбородок на сложенные кисти. — Когда они приезжают?

— Сегодня вечером.

Розали, снова отпивавшая чай не вовремя, закашлялась, но, видя мое желание помочь, подскочила и отошла на пару шагов. Вот так всегда, ты со всей душой к людям, а они от тебя бегают потом. Ну ничего, зная ее привязанность к Реддлу, можно это “что-нибудь поинтереснее” перенести на сегодняшний вечер. Нельзя же все лето просто так просидеть.

— Сегодня? А как мы подготовимся?

— Домовики нам в помощь, — радостно воскликнула я, схватив тарелку с беконом и отсыпав еще немного Розали. — Ешь Реддла, в смысле бекон, — замотала головой, но от прожигающего взгляда лишь отмахнулась. Ну бывает, кто не оговорится.

— Да, дорогая, не волнуйся, — добродушно поддержал меня Корвус, беря газету из рук домовика. — Они к нам примерно до сентября, ты еще успеешь показать себя во всей красе.

— До сентября? — слабым голосом переспросила она, падая на свое место. Похоже не только я туплю в последнее время, хотя, может, это шоковое.

— Да, дорогая. Так что ведите себя, пожалуйста, нормально. Может, мне и удастся выдать тебя замуж, — мельком глянул он на Розали, перед тем как углубиться в газету.

— Что ты там говорила про покорение сердца Реддла?

Лучше бы я не спрашивала. Тот взгляд, которым она меня наградила… ух, мурашки по коже бегали еще долго. Ну ничего, сначала надо глянуть, что из себя Володя представляет.

Вот примерно с такими мыслями я и умчалась наверх, готовясь к приходу брата. Ну, да, пришлось забежать на пару часов в библиотеку, порыться в газетах, которые старательно сортируют домовики, посмотреть, где там Том пропадает. Повезло так повезло, он сейчас путешествует по миру с дорогим братиком, Долоховым и Абраксасом. Но тот сейчас ездит не так часто, все-таки полным ходом идет подготовка к свадьбе, о которой и упоминают чуть ли не в каждом издании.

После того, как домовики несколько раз отрывали меня от такого интересного занятия, как газеты, я, все-таки, обернулась и увидела чуть ли не рыдающее существо с огромными ушами. Ну и чего он в истерику впадает? Подумаешь, на обед не пришла. Я, что, собраться не успею за… двадцать минут. Ох, елки-палки, где носит мои мозги, когда они так нужны?

Сорвавшись с места, я кинулась в свою комнату. Обожаю домовиков, ребята, в отличии от непунктуальной меня, подготовили платье, туфли и принадлежности для прически и макияжа. Не знаю, может, если бы я не остановилась, как вкопанная, они меня не заметили. Но смертельный шаг был сделан и после нескольких секунд гляделок, они принялись меня готовить, будто на бал, честное слово. И прическу, и платье, хоть от макияжа удалось отказаться.

Но когда меня подвели к зеркалу, я порядком прифигела от их работы. Пепельные волосы, как обычно, убраны назад, но сегодня закреплены чем-то блестящим, а платье… каким бы красивым оно не было, главное удобное и мягкое. Самое лучшее, что можно придумать, когда к вам в гости приходит сам Лорд-я-круче-всех. Ой, как я надеюсь, что он не будет психом, как у мамы Ро, а то, с моим-то характером, может и от Непростительного не удержаться.

— Мы идем или как? — без стука Розали распахнула дверь и, оценивая мой образ, закусила губу. Дурная привычка. У меня тоже есть — эльфы чуть в обморок не попадали, когда увидели. Хотя нет, вру, кто-то все-таки грохнулся. — Сегодня все должно быть идеально.

— Именно поэтому пальцы спрятаны в перчатках, а руки сцеплены. Думаешь не замечу, что они трясутся? — я ухмыльнулась, беря ее под локоть.

— Ты издеваешься? — прошипела она, похоже думая, что если скажет громче, Реддл услышит. — Я увижу его. Увижу своего краша!

— Только постарайся заморскими словечками его не поразить. А то ни краша тебе, ни семьи. Папочка с таким не шутит, может и в монастырь сдать, - едко протянула, а сама на нее оглянулась. — Да ладно, не парься. Ну увидишь и увидишь. Тоже мне, проблема.

— Очень большая, скажу честно. Главное сохранять спокойствие, — глубоко вздохнув, нервно произнесла та.

— Или не грохнуться в обморок.

— Ну или так, — не стала спорить Розали, поднимая подол и спускаясь по лестнице. За дверью, ведущей на крыльцо, слышались голоса, кто-то смеялся, а потом она распахнулась, чуть ли не одновременно с нашими ногами, ступившими на пол.

В холл зашли Корвус, а за ним трое молодых людей. Фрэнка я узнала сразу, потому что лицо брата в воспоминаниях Адель передала на отлично. Хотя, кожа у того немного загорела, а в глазах появился непонятный огонек. Я надеюсь, это он не подцепил что-нибудь с психикой связанное, пока путешествовал? Короче, Реддл моего брата не испортил?

За ним стояли двое. В первом я сразу узнала будущего-террориста-я-круче-всех. Да ладно, это ни Коулсон, ни Хьюз, а даже круче. То, что Розали рядом со мной сжалась, это только подтверждает. Реддл перевел ленивый взгляд с одной на другую. Да уж, под таким взглядом и говорить-то не сильно хочется. Но что поделать, такова жизнь, не всегда желания совпадают с действительностью.

А потом из тени вышел высоченный парень — Антонин, как я поняла.

Ну да, я не понимаю, как эти трое доехали сюда. За ними же девушки толпами бегать должны, теперь я буду волноваться, когда Фрэнк в очередное путешествие уезжать будет. Диана, его невеста, уже закончила школу, но почему-то жениться эти двое решили только к Рождеству. Ох, как бы братишка до этого Рождества дотянул, иначе его убьем сначала мы с Розали, а потом и Диана. Она очень милая, но если начнет беситься - тут даже Мерлин не поможет.

— Я же говорил, что без вас даже в дом зайти не смогу, — насмешливо оглядев нас, Фрэнк повернулся к своим друзьям. Я, воспользовавшись случаем, наступила на ногу Розали, а то что-то она на Реддла засмотрелась.

Оступилась, да пошатнулась, но на лице даже мускул не дернулся. Вот это выдержка.

— И чего ты боялся, милый братик?

— Вас.

А вот к такому ответу жизнь не готовила не только меня. Брови Реддла поползли вверх, он даже на несколько секунд перестал притворяться статуей, а Долохов усмехнулся.

— Ну что ты, — с удивлением воскликнула я, обнимая этого будущего главу рода, который боится младших сестер. — Мы спокойные и уравновешенные, а еще очень тебя любим, — так же продолжила, но все-таки более насмешливо.

— Вот именно, твои сестры очаровательны, — вдруг заговорил Антонин вежливым тоном, переводя взгляд с нас на своих друзей.

Корвус рассмеялся, причем довольно искренне, чем вызвал еще большее удивление гостей.

— Позвольте представить — Розали, — она сделала реверанс, но, боюсь, если бы папочка не прожигал таким взглядом, так бы и осталась стоять на месте. Вот ж, не думала я, не гадала, что на Реддла может быть такая реакция. — И Адель, — тут уж пришла моя очередь делать реверанс. Ох, почему девушки должны приседать, а мужчины лишь голову склонять? Совершенно несправедливо. — А это Том Реддл и Антонин Долохов, — папочка специально сделал почти незаметное ударение на его фамилии, все также прожигая взглядом бедняжку Розали.

Ох, он, похоже, и правда рассчитывает, выдать ее замуж. Но не обязательно ведь за Долохова, правда? Я не уверена, что он вообще обратил внимание на то, что мы - девушки. А может, и обратил, просто не показывает… Ладно, хватит мечтать. Раз папочка так хочет выдать сестренку замуж, можно в этом и помочь. Только тут есть еще и кандидатура Тома. А что, если влюбить его в Розали? Может, тогда попытается добиться власти мирным путем? Ну или она ему мозги на место вовремя поставит… Было бы просто замурчательно. Или замечательно, тут уж как скажешь.

— Пройдемте к столу, — наконец, провозгласил Корвус, очень обрадовав меня и Фрэнка. Уверена, если бы не было ограничений во времени, он бы и дальше прожигал мою бедную сестренку взглядом. — Адель, — строго продолжил он, увидев мое желание подойти к Розали.

Вот это взгляд, скажу вам. Таким взглядом можно государства брать. Посмотрел — и договор подписан. Не выйдет сопротивляться.

Но бросать на такой произвол судьбы Розали тоже глупо. Хотя…

Похоже, Фрэнк не отрывал взгляд от моего лица, потому что, увидев легкую полуулыбку, кивнул.

— Господа, прошу за мной, — я приветливо улыбнулась гостям, пробегаясь взглядом по Реддлу. Просто прекрасно, уверена, он идеально подойдет. Поймав мой взгляд, Том вежливо улыбнулся. Ну, как вежливо, будто поймал на преступлении, и теперь моя жизнь во власти его слов.

А вот Антонин, наоборот, усмехнулся.

— Мисс Лестрейндж, похоже мы приехали не вовремя.

— С чего вы взяли? — я прищурилась, оборачиваясь к нему.

— Кажется, ваш отец с сестрой в ссоре, — ответил Том, растягивая гласные в словах и изучая мое лицо. Знаю такой способ, но фиг ты там что-то увидишь, я не собираюсь отпугивать такой выгодный вариант.

— Нет, что вы.

— Очень рад это слышать, — Антонин огляделся по сторонам, осматривая коридор.

В столовую мы зашли чуть раньше моей остальной семейки, так что у друзей Фрэнка было несколько минут, чтобы получше осмотреться. А потом деревянная дверь снова открылась, пропуская внутрь улыбающегося Корвуса, а потом и Фрэнка под руку с бледной Розали. Да что же она так на Реддла реагирует?! Вон, глаза прячет и руки занять чем-то пытается. Это тебе не фанфики по Реддлу писать, дорогая сестрица! А он на нее только мельком и смотрит. Эх, ты, счастье же свое проворонишь. Причем, я уверена, что счастье, а еще радость и любовь. Ну, ничего, у вас, голубки, есть я, а вот упускать шикарную возможность, наконец, отправить Розали под венец, я не собираюсь.

— Мистер Реддл, — он сразу отвлекся от еды, поднимая задумчивый взгляд на меня. — Как вы относитесь к бракам с чистокровными?

Даже не оборачиваясь, готова поспорить, Фрэнк уже понял, что я такой вопрос задаю не просто так. Он, вообще, много чего понимает и замечает.

— Положительно. Хотя, не уверен, что это правильный ответ, — после секундной заминки вежливо улыбнулся Том, продолжая сверлить меня взглядом.

— Это просто превосходно, - ну не смогла я сдержаться и самодовольно хмыкнула. А что? Согласие на брак с Розали получено, все честно и по правилам. А папочку убедить не должно составить труда.

— А вот теперь даже мне стало интересно, к чему такой вопрос? — Фрэнк отложил приборы и чуть наклонил голову, заглядывая мне в глаза. Я невинно захлопала ресницами, делая самую милую мордашку, на которую способна. Не признаваться же им, что Реддл только что согласился на брак с моей сестрой. Еще чего!

— Раз мистер Реддл гостит у нас до сентября, мы в любом случае будем общаться, так что можешь считать, я просто прощупываю почву для беседы.

Зуб даю, не поверил. И Розали не поверила, потому что растерянный взгляд подняла. Первый раз за вечер, кстати. Это можно считать личной победой?

— Тогда не буду тебе мешать, — усмехнулся братец.

— Чертовски тебе благодарна, — я снова вернулась к созерцанию бывшего старосты школы. Когда Адель поступила на первый курс, он постоянно мелькал где-то в поле зрения, но Фрэнк считал сестру слишком маленькой и не представил друзьям, хотя оба учились на Слизерине, в отличие от Розали. Она - настоящая когтевранка. Истинная орлица среди нас, обычных змей. А может необычных, василисков, к примеру. — Я видела вашу фотографию в кабинете профессора Слизнорта, он много рассказывает про талантливого мальчика Тома, покорившего его сердце с первой встречи.

Мне показалось, или на его лице промелькнула тень самодовольства? Хотя, почему бы и нет? Вроде и человек, лицо не змеиное, глаза темные, чего это ему не чувствовать?

— Я состоял в клубе Слизней. У нас с профессором Слизнортом были… очень теплые отношения, — ну разве не очаровашка?

— Он прекрасно о вас отзывается. Первый, кто побил рекорд в приготовлении эликсира смерти.

— Боюсь, он преувеличивает мои скромные таланты, — скромно отозвался Том, наградив меня одной из своих очаровательных улыбок.

Боится, ага, как же. Но надо было сделать вид, что поверила.

В целом, ужин прошел замечательно, мы очень мило беседовали, хотя Розали большую часть трапезы молчала, но, когда начинала говорить, было не остановить, столько знаний скопилось в мозгах за последнее время, так что мне иногда приходилось наступать ей на ногу, иначе, боюсь, та переговорила бы или сболтнула лишнего. Но Реддл сделал вид, что не заметил. На Антонина я старалась лишний раз не смотреть. Конечно, настолько смущаться, как Розали, не буду, но лучше перестраховаться.

А потом папочка, снова прожигая на месте сестры дырку, велел мне показать гостям комнаты. Да что же это такое! Там роль хозяйки и тому подобное, но он же из нее все соки выжмет, если постоянно будет говорить о свадьбе с Долоховым.

На мой обеспокоенный взгляд снова кивнул Фрэнк. Как я надеюсь, что он сможет усмирить пыл Корвуса.

И снова пришлось нацепить вежливую улыбку, которая не выдает беспокойства. В этот раз не только Антонин завел беседу, но и Том, расспрашивая об истории поместья. Это, наверное, был тот раз, когда я была благодарна Розали за то, что заставила меня вызубрить историю рода и чуть ли не каждого дома. Так что я смогла спокойно отвечать на вопросы, пока мы поднимались к комнатам, подготовленным для гостей.

— Мисс Лестрейндж, спасибо за столь познавательную беседу, — Том учтиво склонил голову вместе с Антонином.

— Ну что вы, джентльмены. Все-таки за месяц, уверена, мы успеем подружиться, тем более, если вам также интересна история поместья.

— Благодарим. Доброй ночи.

Я кивнула, разворачиваясь и еле сдерживая себя, чтобы не побежать в столовую. Уверена, там все в порядке. Не будут же они ссориться на пустом месте? Это просто того не стоит. Или стоит… Нет, не стоит. Долохов точно. Ему совершенно не грозит свадьба с кем-то из Лестрейнджей. Розали будет с Томом, и для этого я сделаю все возможное.

Пребывая не в самых приятных размышлениях, я и не заметила брата и сестру, тихо разговаривавших возле наших комнат.

— Стой, не лети, а то столкнешься с привидением, испугаешь, да так, что оно снова погибнет, — усмехнулась Розали, щуря глаза. — Может, поделишься, что спланировала?

— С чего вы взяли, что я что-то спланировала?

— Адель, брось. Мы тебя знаем не первый год. Только сразу говори правду, знаешь ведь, что все равно добьемся.

— Я собираюсь влюбить в тебя Реддла, — кивнула на Розали, а сама усмехнулась реакции на такое простое предложение. Те же выпученные глаза чего стоят.

— Ты ведь шутишь? — недоверчиво переспросил Фрэнк.

— Боюсь тебя огорчить, но нет.

— И с чего вдруг созрел такой план, когда отец добивается свадьбы Розали и Антонина?

— Потому что она не влюбилась в него, а он - в нее. Зато, Реддл даже дал согласие на брак.

— Когда? — с истеричной ноткой, проскочившей в голосе, воскликнула сестренка, сцепив руки в замок.

— За ужином.

— Не было такого, — все больше хмурясь, ответил Фрэнк.

— Ты в этом так уверен? А как же мой невинный вопрос про брак с чистокровными?

— Даже не думай об этом! — Розали, как ошпаренная, попыталась схватить меня за руку, но не вышло, потому что я быстро отскочила и вбежала в свою комнату, захлопывая дверь.

— Для твоего блага стараюсь, сестренка.

***

Конец POV.

— Как тебе сестры Лестрейндж? — поинтересовался Антонин и подошел к окну, чуть склонив голову.

— Такие же дурочки, как и остальные. Хотя младшая еще глупее старшей, — небрежно отозвался Том таким тоном, словно тема разговора его абсолютно не интересовала.

— С чего ты взял? — улыбнулся тот, посмотрев на собеседника.

— Видел, как пыталась привлечь к себе внимание.

— Думаешь, она в тебя влюбилась? — усмехнулся Антонин, приблизившись на несколько шагов к Тому.

— Не думаю, а уверен, — насмешливо улыбнулся Том, заглядывая в темные стальные глаза. — Все признаки на лицо: говорила со мной обо мне, называла то, что рассказывал старина Слизнорт.

— Думаешь, никто не запоминает его рассказы?

— Конечно, он расхваливает учеников, причем входит в такой азарт, что становится невероятно скучно. Не думаю, что молодая леди запоминала бы это, — усмехнулся тот.

— Но Фрэнк говорил, они обе очень сообразительны, — заметил Антонин, чуть сощурив глаза.

— Он просто их слишком сильно любит. Ты видел Розали? Она взгляд от тарелки оторвала максимум два раза. Разглядывать еду было интереснее, чем…

— Тебя? — со смешком вставил тот.

— Даже меня, — слабо улыбнулся Том и, отведя взгляд от собеседника, задумчиво продолжил: — Да, они довольно красивы, но глупы. Тем более, лорд Лестрейндж хочет, чтобы ты женился на одной из них. И ни Адель, ни Розали даже пальцем ради этого не пошевелили.

Он снова перевел озорной взгляд на Антонина, а тот вполне серьёзно ответил:

— Твое мнение вполне логично, но, может, не стоит судить только по обложке?

— Скажи, когда я этим занимался? — с наигранным удивлением задал Том встречный вопрос и, не дожидаясь ответа, встал и ушел в свою комнату.

День и правда был тяжелым, отдых не помешает.

========== Хочешь, не хочешь, а скучно жить никто не даст. ==========

Начало POV.

Вот где моя предусмотрительность? И есть ли она вообще? Так открыто заявила, что сведу Розали и Тома, но, блин, как? Он ведь будущий Волан-де-Морт, с ним не прокатит простое заигрывание и искренность со стороны сестренки. Или прокатит? Да нет, бред. Может, подстроить пару встреч, они поговорят и найдут общий язык? Или после этого он решит сделать из нее Пожирательницу, а может вообще убьет, чтобы новый крестраж создать. Да, что может быть лучше?

От размышлений об участи Розали меня отвлекло тихое пошкрябывание в дверь. Ну елки-палки, кого нелегкая принесла?

Надо ли говорить, что вместо того, чтобы пойти глянуть, я просто перевернулась на другой бок и получше натянула теплое одеяло? Ну, а что ожидал тот, кто таким странным способом пытался меня выманить из комнаты? Я не принципиальная, но что-то подсказывает, вставать ночью и идти открывать дверь неизвестно кому в огромном поместье по меньшей мере небезопасно, а по большей — холодно. Дурацкая привычка оставлять ночью окно нараспашку.

Еще несколько минут послушав, как чьи-то ногти-когти (вообще неинтересно) царапают дверь, я провалилась в сон. Все-таки, надо быть благодарной Розали (а в том, что это она хотела поговорить, я почти не сомневаюсь), ведь когда отвлеклась от тяжелой думы, решающей судьбу чуть ли не всей Британии, — я не преуменьшаю, — Морфей, наконец, соизволил ко мне заглянуть.

Разве не прекрасно?

Скажу по правде, нет. Эльфы, эти гнусные перебежчики, разбудили ни свет ни заря, причем облив холодной водой. Вот, папочка. Зная особенность организма младшей дочурки, то есть меня, приказал, если не встанет после слов, будить таким способом. Подскочила, конечно, как ошпаренная, что в этой ситуации немного странно, вода-то холодная была! Но думать об этом не позволили те же домовики, щебечущие о том, что, пока в доме гости, на завтраках и ужинах семья должна присутствовать в полном сборе и в одно время. Надо ли говорить, что и Реддла, и Долохова в тот момент я готова была убить лично?

Но додумать великую месть не дали те же эльфы. Запихнули под холодный душ, заперев ванную на ключ. Проснулась окончательно, и желание кого-то убивать исчезло. Я готова была пытать. Но, как примерная девушка, под пластинку, вертящуюся в патефоне, привела себя в порядок и постучала в дверь. Меня открыли и даже впустили в спальню. На кровати лежало платье, идеально сочетающееся с заколками и туфлями. Почему девушки в этом времени не могут носить джинсы? Это ведь будет приемлемо только в поколение Гарри, Гермионы и Рона. Какое недоразумение! Мне-то это необходимо сейчас! Надо бы после школы заняться реформацией моды в Британии. Но, боюсь, для этого нужно будет выйти замуж, потому что папочка, даже узнав о такой мысли, может в монастырь сдать. И я не шучу. Розали переписывается с однокурсницей, которая хотела сбежать с магглорожденным, но родители узнали и сдали в специальное учреждение для нерадивых дочерей. Теперь десять лет бедняжке придется жить под строгим присмотром старых дев, видеться с родителями и друзьями только раз в год. Единственное, что может спасти, так это чистокровный жених. Но очень редко во время наказания кто-то выходил замуж, так что надежды минимальны. Настоящий монастырь — от такого мурашки по коже бегают.

Удовлетворенная работой домовичка, осматривая меня, наконец, кивнула и спрыгнула с табуретки, открывая дверь и позволяя выйти. Свобода! Трубите фанфары, радуйся народ, Адель Лестрейндж смогла покинуть территорию своей комнаты! Это невероятное везение, произошедшее в прямом эфире.

М-да. Меня снова занесло не туда на повороте. Иногда собственные мысли, мотающиеся, как полоумные, у меня в башке, кажутся самым настоящим бредом. А иногда нет, наверное. У меня они ходят парочками, так что сложно сказать, какая именно идиотская, а какая нет.

В размышлениях о своих мыслях, что само по себе странновато, я спокойно дошла до столовой. Ну, как спокойно — ни разу не упала с каблуков, которые на меня натянули эльфы. Вот, в чем самая большая несправедливость! Туфли на шпильке и каблуке есть, а джинс — нет. Но мне можно дать какой-нибудь приз за то, что почти никто на портретах предков не проснулся. Кроме мамы. Но, она и не спала, а снова расчесывала длинющую пепельную косу. Лестрейнджевская Рапунцель.

Как только двери отворились, Розали и Фрэнк наградили едкими взглядами, полными негодования. Ох, сегодня будет жарко. Но, так как пожить и попортить этим двум жизнь еще хотелось, я села на место Реддла. Ничего, перебьется, сядет рядом с сестренкой, ему все равно привыкать надо.

Папа на мой приход внимания не обратил, даже от газеты не оторвался. У меня сложилось стойкое впечатление, что, даже если сюда прилетит бомба, он лишь чихнет и страницу перевернет.

— Выглядишь ужасно, — поделилась Розали своими наблюдениями. Ну, эта фраза, конечно, перебор, но у меня по утрам и правда нет того блеска в глазах, который и привлекает к себе внимание.

— Это вы — ранние пташки. А я любитель поспать допоздна.

— Учитывая то, что ложишься тоже не в десять.

— Откуда такие наблюдения? — почти искренне изумилась, но бекон, выложенный на тарелке сестры, отвлек. Уверена, это сравнение никогда не устареет.

— Мы тебя слишком хорошо знаем, — вздохнул Фрэнк, отпивая из белоснежной фарфоровой чашки черный кофе.

— Смотрю, господа-гости не были разбужены ледяной водой.

Эх, что за жизнь! Вместо ответа я лишь услышала смешки милых брата с сестрой, а Корвус, как и следовало ожидать, даже глаз от газеты не оторвал. Мне невероятно повезло с родственничками.

Интересно, а что именно приключилось с настоящими Адель и Розали? Что-то не припомню упоминание о сестрах ни в книгах, ни в фильмах. Понятно, у Фрэнка и Дианы родятся два мальчика — Родольфус и Рабастан. Первый женится на Беллатрикс Блэк, а второй будет всюду за ними следовать, как собачка, честное слово. Сто процентов — не позволю племяннику так унижаться! А лучше вообще мисс Блэк-старшую к Руди не подпускать. Без сумасшедших обойдемся, да и род должен продолжиться.

Будь в моих силах, я бы судьбу Британии изменила в лучшую сторону. Например, не позволила Реддлу стать Темным Лордом. Он, конечно, потомок древнего и могущественного рода, но уже вполне взрослый, думающий дядька, который, как глава, должен попробовать привести в порядок род. Он ведь единственный наследник и вполне может взять фамилию Гонт, вернуть хотя бы часть былого состояния и могущества. Конечно, для этого нужна чистокровная невеста (тут мой взгляд невольно упал на Розали), мозги и хитрость. А дальше Мерлин в помощь, тем более с такими друзьями как Малфой, Долохов, Фрэнк, дальше уж не знаю, чуть ли не все чистокровные. Но эти четверо кто-то вроде верхушки.

Интересное наименование я, конечно, выбрала.

— Доброе утро, — ну вот, как говорится, помяни черта. — Мы просим прощения за опоздание — по дороге сюда невольно останавливались и любовались картинами и статуями, — он опустил взгляд на свое место, где вполне удобно устроилась я. Оправдаться, что ли?

— Прошу прощения, мистер Реддл, но у нас с Фрэнком и Розали возникли некие разногласия. Палочку против меня они, надеюсь, не используют, а, вот, нож, вилку, тарелку… Кто знает, на что способно воображение этих двоих? Ну, и вы, наверняка, были лучше меня в зельеварении, так что сможете почувствовать яд, который вполне может очутиться в моей порции, — я попыталась не рассмеяться, когда заметила выражение лиц брата и сестры. Похоже, яд.

— Конечно, сможет, — с непонятной мне веселостью ответил Антонин, усаживаясь на свое место. — Он все определит, кроме амортенции — невероятная особенность Тома.

Так, походу это семейное. Прямо в момент замечания Долохова в мою светлую головушку влетела непонятная мысля отпить чаю. Ну, и прямо по закону бутерброда, поперхнулась и закашлялась. Но причина уважительная.

Можно ведь просто подмешать Тому амортенцию! Розали от него удирать по поместью придется, что само по себе будет занятным зрелищем. Ну или не будет, ведь паранормальная влюбленность в будущего Я-Темный-Король может восторжествовать и сыграть злую шутку.

Врут все те, кто говорят, что в опасные для жизни моменты перед глазами проносится вся твоя история. Фиг вам. Даже мысли не возникло, ведь я, блин, придумывала план, как напоить будущее нечто со змеиным лицом зельем. Но папочкин взгляд быстро привел в чувства не только меня, но и мысли. Самое поразительное в этой ситуации то, что он оторвался от газеты. И не после бомбы. Вот это поворот.

Ан нет, ошиблась. Корвус Лестрейндж просто закончил читать. Обязательно запомню: если за завтраком захочу привлечь его внимание, то просто сожгу большую часть газеты. Главное, не забыть убрать следы преступления. Как никак, а рука и слово у него тяжелые.

— Боюсь, мисс Лестрейндж, опоить меня амортенцией не удастся. За годы приема по маленькой дозе мой организм научился защищаться. Прямо как с ядами из одной легенды.

— Мистер Реддл, вы меня переоценили. Пока наши разногласия с Розали не угаснут, в лабораторию мне проход закрыт. Но даже без этого, не решили ли вы, что я могу так испортить отдых другу Фрэнка? — я подняла брови, чуть наклонив голову. Готова поспорить, милый братик закатил глаза. А вот Розали не смогла, все-таки рядом с ней сидит САМ ТОМ МАРВОЛО-ЕМУ-В-ДЕДЫ РЕДДЛ! Ей сейчас, главное, не забыть как дышать или не навернуться в обморок.

Корвус сделал последний глоток кофе и поднялся. Остальные мужчины незамедлительно последовали его примеру.

— Что же, не буду портить завтрак своим молчаливым присутствием. Приятного дня, господа. — Он чуть склонил голову, напоследок прожег Розали взглядом, уверена, напоминая, что напротив сидит Долохов, а он, — ох, какой завидный жених!

— Знаете, — обратился к нам Антонин: и нам, это не всем оставшимся, а нам, это ко мне и Розали, — мы достаточно наслышаны о парке Лестрейнджей.

— Боюсь, вы будете разочарованы, — легко ответила, все-таки решаясь проверить сходство бекона и Реддла.

— Отчего же? — с ноткой удивления, проскочившей в голосе, переспросил тот.

— У нас нет белых павлинов и красных роз, — сделала я нескромный намек на любовь Малфоев к этим цветам и птицам.

— Поверьте, я буду только рад, — поспорить готова, он понял. Ну что же, это хорошо. Хотя до сих пор непонятно, что за фрукт мсье Долохов. Или ягода. Даже с Реддлом легче. Может, потому что ему, как ни странно, уделялось много времени в книгах?

Розали, похоже, как-то не такрастолковала мой взгляд, бегающий от бекона к Тому, и обратно, хотя в ее состоянии только и растолковывать что-то.

—Адель, не знаешь, какова вероятность смерти семнадцатилетней девушки во сне? — сказать, что я удивилась такому толстенному намеку — ничего не сказать. А вот Реддл и Долохов, наоборот, не поняли что к чему. Или сделали вид.

— Мне нужно паковать вещи и бежать в другую страну?

— Будто это сработает, — буркнул Фрэнк.

— Помните об этом, желательно, больше пяти минут, — улыбнулась, подскакивая и не очень обращая внимание на то, как мужчины поднялись. — Приятного аппетита, — послав родственничкам еще одну ухмылку, я чуть ли не вылетела из столовой. Но этикет, как обычно, сковал железными цепями.

«Ах, жизнь моя жестянкаааааа…» — затянул внутренний голос, пока я неслась в болото, тьфу, библиотеку.

Искать, искать, и еще раз искать. Перерыть всю библиотеку, но хоть как-то добыть эту информацию.

Уверена, было не очень понятно, чего именно я так взъелась. Но что поделать? Я почему-то решила, что каким-то образом сестры Лестрейндж связаны с историей Британии в дальнейшем. Нет, серьезно. О них вообще не упоминается, а Реддл так и ходит одинешенькой, из-за этого, может, и одичал? Так, если у Адель не вышло их свести, то это кирдык всем. Прямой и бесповоротный, ведь некому будет остановить террор.

Все равно странно искать в библиотеке что-то о будущем. Хотя, нет, совершенно ничего необычного. В библиотеке, как говорила Гермиона, есть ответы на все вопросы. Или вопросы на все ответы, суть не меняется. Главное, проявить фантазию, которая, надеюсь, кидать меня в ответственный момент не собралась. Иначе мы с ней поругаемся, а значит, я поругаюсь сама с собой, приводя аргументы. Стоп, стоп, стоп. Так и до раздвоения личности недалеко.

Но пара идей, где можно найти хоть что-то, у меня были. Например, заклинание, болезнь, отравление, которое может повести за собой скачки во времени и пространстве. А если ничего не будет, что реально прям прискорбно, можно даже день траура устроить, придется отправиться читать про Пророчества и Прорицания. Адель этим предметом не интересовалась, так что знаний у меня ноль, но с дырочкой. Это важно, а то, кто знает?

Конь в пальто. Было бы классно, коли конь нашептал мне ответы на эти вопросы. А еще сказал, что Реддл не прикончит, если вдруг узнает, какие у меня планы. И на него, и на Розали. Вот что странно, такой красивый, очаровательный, умный и хитрый, немного вспыльчивый и замкнутый, но интересный представитель сильного пола и без девушки или жены. Серьезно. Неужели сестренку ждет?

Поэтому, кликнув домовиков, я дала им идею, по какой теме нужны книги. Эти глаза надо было видеть. А потом они притащили книги. И надо было видеть мои глаза. Все, что как-то затрагивало тему, было сложено стопками на моем столе, пряча от остального мира.

Да елки-палки. Почему ответы не могут быть на ладошке? Раньше было легче, сама сидела, придумывала, если что у stormlede, то есть Розали спрашивала. А теперь оказалась в роли своего персонажа. Невероятное совпадение.

Но размышлять о тяжкой судьбинушке, выпавшей на мои плечи я не смогла, так как планировала к вечеру хоть немного отделить зерна от плевел. Работа закипела, зашуршали страницы, прерывая тиканье часов. Немного отвлекали эльфы, заглядывающие и несколько секунд наблюдающие за мной. Им заняться там больше нечем или что?! Но в чем-то такое ухаживание и круто. Например, в бутербродах и чае.

А ближе к вечеру, когда Солнце зарделось (я это чуть не пропела), в библиотеку заглянул Антонин. Хотя нет, не заглянул. Открыл дверь, вошел, совершенно не стараясь заглушить шаги, встал возле стола и молча смотрел, как я читаю.

Надо ли говорить, что читать я больше не смогла? Конечно, а кто сможет, когда за тобой пристально наблюдает Долохов?

— Вам помочь? Заблудились? Книгу найти? — не очень, точнее совершенно невежливо буркнула, отрывая уставшие глаза от страницы.

Но он не смутился, ни один мускул на лице не дрогнул, только голову наклонил, с непонятным интересом разглядывая то меня, то книги.

— Интересная литература для семнадцатилетней девушки.

— Хотите присоединиться? — я откинулась на спинку кресла, складывая руки на груди.

— Думаю откажусь. Во время одного путешествия столкнулся с невероятным феноменом, когда человек путешествовал в прошлое в тело другого. Мы с ним много говорили.

— Томас Брейдбери? — не подумав, ляпнула имя автора многих книг по этой теме. Антонин сощурил один глаз, чем-то напоминая кота, а потом усмехнулся своим мыслям.

— Да, угадала. Смотрю, уже успела ознакомиться с его трудами?

— Ознакомиться-то успела, а вот разобраться… — горько вздохнула и поправила волосы. О чем мне вообще говорить с этим человеком? Да и зачем? Он же гость Фрэнка, пусть тот и занимается его развлечением. Меня-то нафига втягивать?

— Могу объяснить вкратце, — после нескольких секунд молчания вдруг сказал он. Офонареть. Я, блин, думаю, как его на брата спихнуть, а он помощь предлагает? И что теперь делать?

— Да нет, я сама как-нибудь. А то знаем мы таких, потом бросите меня наедине с книгами. И не вернетесь помочь.

— С чего такая уверенность?

— Даже не знаю. Мне на пятом курсе парень предложил работать вместе над эссе. Ну, и получилось, что всю работу писала самостоятельно, зато на уроке он чуть ли не все мои труды себе присвоил. Гад.

— И после того случая не доверяешь мужчинам? — со слабой улыбкой на губах поинтересовался Антонин.

— Почему? Фрэнку доверяю. И папе тоже.

— Знаешь, мне даже интересно стало, а как же завоевать доверие столь прекрасной особы? — с любопытством в голосе спросил он, склонив немного голову вбок.

— Эх, Антонин, боюсь, не справитесь, — глубоко вздохнула я, лишь на мгновение опустив недоверчивый взгляд.

— А вдруг справлюсь?

— Нет, потому что жениться на мне вы не готовы. А полностью и безоговорочно я буду доверять только мужу. Так что не тратьте время зря, идите к друзьям.

Я отвернулась, снова углубляясь в чтение. Но готова поспорить, он усмехнулся, еще несколько секунд понаблюдал и только потом вышел. Ох, щечки-щечки, заалели две подружки. Как я ему в глаза смотреть-то теперь буду?

Да как. Нормально. Имею право, ведь не я пыталась навязаться ему в общество. Хотя, честно говоря, и он не навязывался, а просто предложил помощь, как истинный джентльмен. Ой-ой-ой, мои мысли снова не в то русло поплыли.

Не в то русло, это мягко сказано. Вспомнился случай на том же пятом курсе. Мне тогда, как и любой девушке этого возраста, наверное, на подсознательном уровне хотелось то ли отношений, то ли взрослость показать. Но какой бы глупостью мозгами это не считала, объект нежных чувств все равно нашла. Парень: на год старше, душа компании, свобода от мнения родителей, привлекательный, веселый. В общем, обычная история, заезженная, как старая шарманка. Но как ни пыталась, а избавиться от симпатии не смогла. Конечно, бегать за ним никто не собирался, но привлечь внимание хотелось. Начала с проверенных способов: макияж, более яркая одежда, даже попыталась вывести отношения однокурсников из зоны смирения с белой вороной, то есть мной. Но они лишь покрутили пальцами у виска. Зато, о чудо, тот парень обратил на меня внимание, стал ухаживать. Как шоколад в микроволновке, я, конечно, не потекла, но приятно было очень, а розовые очки накрепко прилипли к переносице. А потом, после месяца отношений, я нечаянно подслушала его разговор с друзьями. Рассказывал сплетни, намного преувеличивая все то, что было, смеялся, оскорблял. Оказалось, они поспорили, что, если немного поухаживать за любой девчонкой, она сразу чуть ли не повиснет на парне. Обидно было до жути, я тогда ворвалась к ним, наорала, даже палочку попыталась использовать, но вмешался профессор Дамблдор, проходивший мимо. Чуть ли не весь год потребовался, чтобы забыть эту историю и восстановить силы.

Я перевела задумчивый взгляд на дверь, за которой скрылся Антонин. Ему уж точно не обязательно знать, почему я так боюсь каких-то знаков внимания. Пусть лучше и дальше думает, что я так шучу или набиваю себе цену.

Просидев в библиотеке до ночи, поняла, что папочка меня следующие несколько дней будет игнорировать. Или убьет. И ведь причина-то есть: я пропустила ужин. Пропустила, проигнорировала домовиков, отправленных за мной.

Может, поэтому Реддл стал тираном? Папочка Адель прикончил или в монастырь сдал, некому было Розали замуж выдать.

Ага, щас. Цель поставлена, план новый тоже. Если я буду их сводить, может попытаюсь сначала Тома вывести на чистую воду? Не так. Сначала попробуем посталкивать сестренку с Реддлом, а потом можно и каверзные вопросы задать.

***

Думаю понятно, я уснула в библиотеке. Снились, как ни странно, хоть и не единороги, бегающие по радуге, но и не книги. А если точнее, вообще ничего не снилось. Но на утро, кроме боли в затекшем теле, ощутила прилив сил с новой идеей. Надо вызнать психическое состояние будущего Лорда. Главное, чтобы результат не оказался плачевным. А с остальным и смириться можно. Но мысля как-то свести его с дорогой сестренкой никуда не делась. Нет, она прочно обосновалась в мозгах и выходить не собиралась. Да, и мне ее выгонять некогда было, даже желания не появилось.

Единственной целью сейчас было — не опоздать на завтрак.

Пока домовичка читала нотации о поведении юной леди, я все же вернулась к Реддлу. Ну, не сходится, а что именно — не вижу. Бывает такое чувство внутри, когда или вещь, которую боишься забыть, или подвох ощущаешь. Вот, у меня так же, только с какой стороны подвох?

Самое разумное, хоть как-то отвечающее на вопрос — несовпадение канона и реальности. То есть я, как поттероман, хоть и не заядлый, знаю канон. Не в дотошных деталях, конечно, но знаю. И да, чувство несовпадения вполне может основываться тем, что это другая реальность, просто схожая с миром Роулинг. Тогда будет понятно это ощущение.

Но если это и так, уверенной на сто процентов быть нельзя. А как проверить?

Размышляя над этим, спускалась по лестнице. Отвлекло то, что стук каблуков не был слышен. Резко вздернув подол, увидела удобные полуботинки. Все, беру свои слова назад. Я обожаю домовиков, они нереально крутые! Как просто, оказывается, купить любовь хозяина. Еще бы джинсы и свитер — все, сама бы им кофе по утрам делала.

— Здравствуй, дорогая, — донесся до меня веселый голос папочки. Я резко обернулась и, не удержавшись, вздернула брови — он улыбался мне. — Надеюсь, вы не скучали за вчерашним ужином. Мне все же жаль, что я его пропустил. Но дела-дела. Пора готовить Фрэнка стать полноправным лордом Лестрейндж.

Ах да, точно. Братишка ведь поэтому и вернулся. Папочка решил передать ему все обязанности и уехать в коттедж на берегу моря. Это, по меньшей мере, странно, ведь титул передается посмертно. Но мы, Лестрейнджи, что ни говори, а личности свободолюбивые. Вот теперь двое мужчин, оберегающие нас с Розали, ищут способы это сделать.

Но в чем мне невероятно повезло, так это в том, что Корвус пропустил ужин и теперь не узнает о моей оплошности. А брата с сестрой я знаю — они меня не сдадут.

— Ну что вы, — тепло улыбнулась, а потом бросила вопросительный взгляд на Фрэнка, стоящего позади. — Куда-то собираетесь?

— Да, мой старый друг, кажется, изучавший это дело, ждет нас сегодня. К вечеру будем. Надеюсь, вы сможете развлечь гостей?

— О чем речь? — главное, не выдать удивление, это того не стоит.

— Превосходно, — хохотнул он. — Покажите сад, он сейчас в самом соку.

— Конечно, — как же я старалась не раздражаться. Чтобы не планировала, но все-таки покорпеть над книгами нужно было. Может, в исчезновение Розали и Адель кроется настоящая причина, почему канон пошел по-другому. А в этом я как-то больше не сомневалась. — Хорошего дня.

Папочка улыбнулся и пошел ниже, напевая незатейливую мелодию. А вот Фрэнк остановился передо мной.

— Я чего-то не знаю?

— О чем ты? — что за поворот. Братик, чего тебе на месте не сидится?

— Вчера на завтраке Розали за тобой вылетела, на ужин ни одна из вас не явилась.

— Если тебя устроит, то я сидела в библиотеке. Зачиталась.

— Я в курсе, — он усмехнулся. — Пожалуйста, не испорть мне друзей.

— Вот, такой ты заботливый, — легонько толкнула его в плечо, надув губы. — Вместо вопроса все ли в порядке с нами, ты просишь оставить друзей в целости и сохранности.

— Может, я знаю, что вы как раз будете в полном порядке, а ты от скуки можешь закрутить здесь…

— Невероятную комедию?

— Скорей тяжелейшую трагедию, — усмехнулся он, отходя и тоже спускаясь по лестнице. — Увидимся вечером. Если с Томом или Антонином что-то случится, папа отправит тебя в пансионат.

— Может, лучше замуж?

— Сбереги Мерлин этого человека, — в тон мне ответил Фрэнк.

Я его обожаю. Невероятно классный брат. Однако шпильку про замужество я запомнила. Надо потом и ему месть придумать. Но это потом, а сейчас пора на завтрак. Боюсь, Розали там без меня не выживет. Но я совершенно не против оставить их с Реддлом наедине. Планам мешает сбыться только присутствие Долохова. Эх, если бы представилась малейшая возможность…

Но не время мечтать — лучше придумать, что делать. Да, хотя бы с замкнутостью сестренки. Такими темпами никто ничего не добьется.

Кажется, это ненормально. Хотя кого волнуют такие мелочи? Розали, как только увидела меня, бросила взгляд с кучей эмоций. Как она там живет, хоть, со своими переживаниями? Явно не как в сказке. Может надо что-то сделать?

Да, оставить наедине с Томом. Пусть все выяснят между собой, а остальное — не важно.

Или это слишком жестоко? Понятия не имею, что и раздражает, причем жутко.

— Если бы ты не была мне так нужна, убила на месте, — вот так, сходу? И, что поразительно, этот человек невероятно классно описывал переживания и Тома, и Гермионы. Хотя, последняя может меня даже поблагодарить. Если бы не тот ритуал, замучила бы stormlede бедняжку.

— Ты правильно заметила. Если бы была не нужна. Слышала поговорку про грибы во рту?

— Нет. Но это сейчас совершенно неважно. Папочка с Фрэнком слиняли на целый день, — сдерживая напряженность и замешательство, сообщила Розали.

— Я в курсе, кэп.

— Может, еще знаешь, что делать? — огрызнулась та, пытаясь куда-то деть руки. Ну вот, я снова заметила сильнейшее волнение перед встречей с Я-самый-крутой-но-гоняюсь-за-мальчишкой. Хотя это в будущем. Или нет, посмотрим.

— Знаю.

— И что же? — сестренка, поубавь количество яда в голосе, ты все-таки Когтевранка.

— Сначала позавтракаем, а потом посмотрим, — невозмутимо сказала, не обращая внимание на фырканье. Похоже, я истинная Слизеринка. Осталось нос поморщить, как Нарцисса Малфой, и все. Не отличить.

— В жизни ничего гениальнее не слышала. — Это злостью она так скрывает свое волнение?

— Все бывает впервые. — Я отвернулась, открывая дверь и приветливо улыбаясь завтракающим джентльменам. Поразительно, Том так и сидит на месте рядом с Розали.

Послав ей ехидную ухмылку, аккуратно, специально акцентирую на этом внимание, села рядом с Антонином. Тот мельком глянул на меня сверху вниз, пронзив стальным взором, а потом перевел его на сестренку, про себя считающую шаги и смотрящую под ноги. Чего ей не хватает, так это упертости Тома. Говорят, противоположности притягиваются.

Но думать об этом стало как-то лень. И сложно представить, но я почти не сравнивала Тома с беконом. Почти. У всех ведь есть слабости?

Антонин, этот человек, которого я все больше не понимаю, постарался завести разговор, но так как Розали была не в самом лучшем состояние для ответов, Том — тоже, мог как-то подколоть или, наоборот, начать философствовать, а я пыталась отшутиться, беседа не зашла, прямо скажем.

Но в конце трапезы, когда мысли присутствующих спокойно плавали по сытому мозгу, наслаждаясь едой, попавшей в желудок, Долохов попросил нас с Розали показать им парк, ведь мы, как хозяйки, наверняка лучше знаем красивые и стоящие взгляда места.

— Лучше будет пойти ближе к вечеру. Домовики запустят светящиеся шары, а феи, живущие на некоторых деревьях, начнут разбрасывать светящуюся пыльцу. Непередаваемое зрелище, — нервно улыбнулась сестренка, бросая на меня тревожный взгляд. А я была, по меньшей мере, в шоке. Она могла оставить за мной ответ, но сделала это сама, да, еще и в присутствии Реддла. Я бы присвистнула, честное слово, но этикет снова сковал железными цепями.

— Это будет превосходно, — усмехнувшись, ответил Антонин, переводя взгляд на Тома. Я с каждой секундой все больше путаюсь в его личности. Это становится даже интересно. — А мы пока, если вы, конечно, не против, наведаемся в библиотеку Лестрейнджей. Ваш дед, собиравший редкие книги о древних артефактах, прославился в узких кругах. Было бы очень интересно ознакомиться с его коллекцией.

— О чем речь? — я вздернула брови. — Книги в вашем распоряжении. Читайте, сколько влезет.

— Что же, тогда встретимся около шести вечера на крыльце? — спросил Том, кажется, не готовый похвастаться знаниями о планах друга.

— Хорошо. Приятного дня, господа, — сделав книксен, схватила, и чуть ли не силком потащила Розали в ее комнату. Сейчас, походу, придется отпаивать бедняжку зельями. Эх, куда только нелегкая не занесет?

Как я рада, что снова ошиблась. Розали, несколько минут подышав свежий воздух пыльного чердака, где оборудовала себе тайный уголок, успокоилась, даже улыбнулась, а через несколько часов и здоровый румянец заиграл.

Хотя, все-таки за последнее лето это место стало не только ее. Дело в том, что первое время, пока еще только разбирались с навалившимися проблемами, сидели тут. И с книгами на голове ходили, и этикет друг другу сдавали, и танцевальные движения повторяли. В общем, плодотворно проводили время. Ну, а что? Пледы, подушки, накиданные на пол есть, камин тоже, уютное дерево вокруг, еду и чай домовики если что притащить могут. Разве не идеально?

Вот и сегодня, я, желая избавить свой янтарный взор от страха и зажатости сестренки, притащила ее сюда. Ну и начала разглагольствовать о смысле жизни и психологии людей. Понятно же, что Розали быстро подключилась к беседе. Старые привычки так просто не выбьешь, главное помнить об этом.

Беседа и меня затянула, домовики потом чай принесли, — в общем, не жизнь, а сказка. Понятно, что на обед сестренка отказалась идти, придумав совершенно смешное оправдание, унеслась в библиотеку. Но я же милосердная и понимаю, — она морально к вечеру подготовиться хочет. А бросать гостей одних — нехорошо. Так что послав ей вслед воздушный поцелуй, отправилась вниз, снова рассматривая платье и сожалея о потери джинс. Почему потери? Я же из будущего, а тут вон, куда забросило. Конечно, душа ноет. Эх, не все так просто в этом мире.

На обед спустился только Антонин, что, как по мне, было странно. Так что совершенно не парясь, озвучила вертевшийся на языке вопрос и узнала, что Том, — это уродливое существо в будущем, а пока очень симпатичный человек, — засиделся в библиотеке над книгами.

И тут меня будто битой по голове ударили, я аж покачнулась. Розали ведь тоже в библиотеку умчалась! А там Том. Мои старания коту под хвост? Он же ей все выстроенное душевное равновесие одним видом разобьет!

Я, конечно, собиралась их сводить, но, блин, не так же. И сводить-то хотела я, а не случай. Так что это меня совершенно не устраивает.

— Все в порядке? — чего, неужели у меня все на лице написано? Даже обидно, все-таки два месяца выдержку тренировала. Угу, два месяца, а он — годами. Хотя разница незначительная.

— Антонин, скажите, мистер Реддл точно не спустится?

— А Розали? — вот же: человек, у меня сестра в истерике биться начать может или ляпнет что-то не то! А вы тут встречные вопросы?

— Она не голодна.

— А вот я чертовски голоден, — усмехнулся и сел на свое место, с удовольствием вдыхая вкус стряпни эльфов.

Нормально? Нет, не так. НОРМАЛЬНО?! Что за идиотизм садиться есть, пока эти двое наверху… вдвоем… в библиотеке. Это же…

Так, все, спокойно. Ничего сильно страшного не случится, мало ли, какие ситуации в жизни бывают.

Вот именно, самые разные.

— Я решил, что перекусить надо, — дверь открылась, и в комнату зашел Реддл. Я прям как стояла, так и упала бы, но хорошо, стул рядом был. — О, мисс Лестрейндж? — то ли он и правда удивился, то ли так хорошо играет… — Вы в одиночку решили присоединиться к нам сегодня? — похоже, они с Розали даже не пересеклись. У меня прям камень с души упал. Даже странновато, я так распереживалась, будто и не было цели свести сестренку с Томом. Может, пора пересмотреть приоритеты?

— Розали вообще редко присоединяется к нам за обедом. Сегодняшний день — не исключение.

Тот задумчиво кивнул и сел на свое новое место. Антонин, чтобы снова не хранить молчание, стал расхваливать труды деда, потом привел несколько примеров, спрашивая мое мнение. Я, конечно, ответила, и это не совсем понравилось Тому. То есть не то, что заговорила, а сами слова. И он тут же выразил совершенно противоположное моему мнение. Эх, если бы не моя натура, я, как полагается приличной леди, потупила глазки и согласилась. Но это же я. Так что принялась отстаивать свою точку зрения, чем немало удивила обоих. А что? Нельзя всех под одну гребенку грести, а соглашаться с чьим-то мнением, если оно неправильно, к тому же идет в разрез с моим — увольте. Скажите спасибо, что не с Розали спорите. У нее выиграть практически невозможно. Всегда найдет какую-то брешь, укажет на нее, а потом добьет.

За спором я не заметила заинтересованный взгляд Антонина. Ну, как не заметила, — не обратила внимание, а когда оглянулась, то он лишь усмехнулся и чуть наклонил голову, щуря взгляд. А потом сказал, что, наконец, смог вытянуть из Тома несколько строк по этой теме и очень благодарен мне. Все. Я чуть не подскочила от такой наглости, но лишь крепче сжала приборы. Никому здесь не были интересны мои слова. Просто использовали. Как тогда, с эссе.

— Что же, рада была помочь. Приятно аппетита, — по-моему, настолько ледяному и беспристрастному голосу может даже сестренка позавидовать. Но они на это не обратили совершенно никакого внимания и, как обычно, встали.

Только стальной взгляд Долохова прожигал спину, заставляя вытянуться, как тетива лука перед спуском стрелы. Я его ненавижу. Просто человек, еще раз доказавший, что кроме родных по крови ты никому не нужна — остальные будут лишь использовать.

Надо ли говорить, что идти куда-то вечером не было никакого желания? Даже больше: хотелось запереться в своей комнате или закутаться в плед на чердаке, сесть возле теплого камина и не думать ни о чем. Но бросить Розали мне не позволила совесть, так что, собравшись в кучу, встала, оделась и пошла в сторону сада, надеясь перехватить сестренку где-то по пути. Но она мне не встретилась, зато прямо перед главной лестницей, из-за поворота, показался Антонин. И я рада бы спрятаться, но он меня заметил и в несколько больших шагов преодолел расстояние, разделявшее нас.

— Мисс Лестрейндж, как хорошо, что мы встретились. Том ушел пораньше, а я задержался в библиотеке. Не составишь мне компанию? — это, скорей, был даже не вопрос, а констатация факта. Да, и от пронзающего насквозь взгляда деться некуда, так что я вымученно улыбнулась и пошла вниз.

На улицу мы вышли не проронив ни слова, но подняв рассеянный взгляд, я не увидела тоненькое деревце, растущее возле входа в парк.

— Какого черта? — пардон, не удержалась.

— Что-то не так? — невозмутимо спросил Антонин.

Да, аллеи перетасовались и изменили свое положение. И в обычный день, я не заметила бы ничего подозрительного, ведь замок — живое существо, и связан с главой рода. Он может менять местами вещи и комнаты, оживлять доспехи, в общем, любым способом угождать хозяину. Признаться, после договоренности о встрече в парке я очень хотела, чтобы поместье меня услышало и оставило Реддла с Розали наедине. Но не думала же, что это случится. Во-первых, я — самая младшая и последняя наследница рода по прямой линии. Так что вероятность была слишком мала.

Но, поместье-то Лестрейнджевское. А мы личности свободолюбивые. Вот и все, кирдык, походу, выдержке сестренки.

Хотя во мне вдруг проснулась жалость. Да, такое вот чудо. У нее впервые за эти несколько дней румянец на щеках заиграл, а тут снова встреча с Томом. Не самое лучшее, что может быть, так скажем.

— Ну… Мне хочется побыстрее найти остальных, — голос даже не дрогнул. Значит так, если мы встретимся — хорошо, забираю сестренку и все. Если нет, значит, суждено.

С такими более-менее позитивными мыслями и зашагала вперед, бодро переставляя ноги и осматриваясь. Скорей всего, они будут в середине парка возле пруда. Ну, это логично. Ведь возле него по-большей части и живут феи. Так что надо выйти туда.

Антонин, похоже, немного удивился моему пылу, но снова промолчал, внимательно осматриваясь по сторонам.

Уж лучше бы говорил, честное слово! Не поймешь ведь, что у него на уме. А идти под смеркающимся Солнцем в запутанном парке с Долоховым, как бы помягче сказать — неспокойно, что ли?

Но сегодня сто процентов не мой день. Я это поняла еще в обед, но все больше убеждаюсь в правдивости мысли. Темнеет сейчас быстро, а аллеи все больше и больше путались, ведя совершенно не туда, куда нужно было.

— Адель, что происходит? — вдруг прервал молчание Антонин, о существование рядом которого, я, кажется, подзабыла, поэтому и вздрогнула, когда мое имя сорвалось у него с языка. Интересненько.

— Вам правду или как?

— Желательно, правду, — кивнул он.

— Парк путает аллеи, не давая выйти к пруду, где, по моим предположениям, нас ждут мистер Реддл и Розали.

— И почему он это делает?

— Ответ: понятия не имею, — вас устроит?

— Нет, — спокойно ответил Антонин.

— Что ж, очень жаль, но другого у меня нет, — слабо пожала плечами.

— Ты ведь это заметила с самого начала?

— Проявляете чудеса сообразительности.

— Зачем же мы тогда зашли внутрь?

— Я волнуюсь за сестру, оставшуюся наедине с мистером Реддлом, — и ведь не слова лжи, чем он недоволен?

— А за себя — нет? — тихо усмехнулся тот.

— Почему я должна волноваться за себя? — спросила, резко остановившись и, наконец, обернувшись. Вот же. Он ведь этого и добивался, по ухмылке видно.

— Ни отца, ни брата в поместье нет, ты наедине со мной, в запутанном парке, — медленно приближаясь, мягко заговорил Антонин. И вот тут я реально забеспокоилась.

— Даже не думайте испугать меня таким способом, - ну вот, голос-то все выдал тем, что стал выше. Ужасная особенность организма!

— Правда? — наклоняясь, чтобы наши лица оказались на одном уровне, спросил тот.

— Да, так что давайте побыстрее их найдем или хотя бы выйдем отсюда. — Я отвернулась, всматриваясь в плющ, обвивший массивный дуб.

Он усмехнулся и резко выпрямился, а я снова вздрогнула.

— Идем. Я все же не против рассмотреть парк, даже так, — другим голосом отозвался Антонин.

Передернув плечами, я чуть ли не побежала вперед. Ненавижу, ненавижу, ненавижу этого человека! Мы знакомы всего ничего, а он уже находит точки давления и прекрасно этим пользуется.

Обняв себя руками, я остановилась, оглядываясь по сторонам. Выход из парка уже виднелся, осталось пройти совсем немного.

— Нам туда. — На мою реплику он ничего не ответил, и так же в тишине мы приблизились к дверям. — Доброй ночи, Антонин.

***

Конец POV.

Розали усмехнулась, зайдя вглубь аллеи. Ее всегда привлекали тенистые деревья с огромной кроной: их запах, умел заставить мечтательно прикрыть глаза, углубляясь в себя.

— Прекрасно, не так ли? — послышался рядом голос, отпечатавшийся в памяти навсегда. Она резко обернулась, широко распахивая глаза и бледнея. А может, краснея. Но все те моральные подготовки, проведенные перед зеркалом, разлетелись осколками где-то глубоко внутри.

— Вам нравиться? — почти неслышно спросила, чувствуя, как во рту становится сухо. Выпить бы водички, а лучше утопиться.

— Очень. Может быть пройдем немного вглубь? Антонин сказал, что задержится и если что, они с Адель нас догонят.

Розали кивнула, пытаясь собрать в кучу самообладание, как песок сыплющийся сквозь пальцы. Том шел молча и, правда оглядываясь по сторонам, с огромным интересом. А она старалась незаметно переставлять чугунные ноги и дышать. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Нельзя так волноваться.

Шли не торопясь, иногда оглядываясь при каждом шорохе играющего ветра. Только никого не было сзади, будто и Адель, и Долохов вдруг решили пропустить прогулку, не договариваясь между собой.

— Прекрасная погода, — наконец, прервал молчание Том, оборачиваясь и ища хоть какой-то ответ в глазах Лестрейндж.

— Да, в это время парк невероятно красив, — продолжать беседу Розали не собиралась, что, похоже, совершенно не устраивало собеседника.

— Тогда нам, кажется, повезло, что Фрэнк пригласил в поместье именно в августе.

— Думаю, да, — отстранено отозвалась она.

— Вы не слишком разговорчивы. Плохое настроение? — невинно поинтересовался Том.

— Нет, — почти неслышно ответила Розали, чувствуя себя, словно в каком-то сне.

Он наклонил голову, рассматривая её. Тень массивной кроны дерева упала на острые скулы и затерялась в темных волосах. Внезапно на губах заиграла самодовольная усмешка, почему-то противная Розали. Ей захотелось отвернуться, убежать, зажмуриться, но не смотреть ему в лицо.

— Странно, что восхищенные отзывы брата о вас не совпадают с действительностью, — ровным тоном продолжил Том.

— И чем же? — через силу выдавила из себя та, чувствуя нарастающий в груди страх перед этим человеком. Он уже убийца, уже создал несколько крестражей! Именно под его террором будут гибнуть сотни людей, развяжутся две войны! Именно он будет чистить магическое сообщество! Это лорд Волан-де-Морт. И он не белый и пушистый зайчик.

— Вы слишком замкнуты. Неужели так влияет мое присутствие?

— Почему вы так решили? — с безразличием спросила Розали.

— Обычное наблюдение, — просто отозвался Том, слегка качнув головой.

— Оно ошибочно, — слишком быстро отрезала та, вызывая еще большую улыбку на его губах.

— Да?

— Я уже ответила. Кажется, Адель и Антонин разговорились и не дойдут. Уверена, мы их встретим. — Она развернулась, собираясь отойти, но Том резко поймал за руку.

— Кажется, мы еще не закончили разговор. — тоном не терпящим возражения произнес он, обошел и встал перед Розали. От самодовольной улыбки не осталось ни следа, а в глазах появился злой блеск.

— Отпустите меня! — то ли испуганно, то ли возмущенно воскликнула она. — И почему не закончили? Мы, кажется, вообще не говорили.

— Да? И что же мисс Лестрейндж считает разговором? — вкрадчивым тоном поинтересовался Том.

— Только то, что несет в себе смысл.

— Смысл есть в каждом слове, просто не каждый способен его заметить.

— А вы, смотрю, возносите себя выше остальных? — Мерлин, что она несет?

— Не без оснований, — довольно холодно отозвался Том.

— Конечно, — фыркнула она, выдергивая руку. — Но, может, стоит уменьшить нарциссизм? Ну да, имеются основания. На что? Считать себя самым крутым? Или думать, что все девушки после одного подаренного взгляда готовы на шею вешаться? Но какие основания? Личное мнение о себе? Или есть какая-то комиссия, выдающая титулы? Этот красивый, этот умный. Да? — Розали громко выдохнула, снова поднимая на него растерянный взгляд. — Хотя знаете, мне не интересно. Обычно только у недалеких людей такое мнение о себе.

Она пошла в сторону поместья, не оборачиваясь.

— Впредь будьте осторожны со словами, мисс Лестрейндж, — донеслось до ее ушей шипение Тома, заползшее в уши и принявшееся пробираться к ускорившему бег сердцу.

Начало POV.

Я мерила шагами комнату, до сих пор не понимая поступков Антонина. Мы не так уж часто и пересекались. А он уже, блин, смог навсегда врезаться в память, после каждой встречи оставляя на душе какой-то осадок.

Вот, вляпалась по полной. Сколько раз уже говорила себе, живи спокойно, не нарывайся! Так нет же, нашла приключения на одно место! Причем, буквально за три дня, без всяких оснований. Просто стало скучно жизнь, надо было что-то натворить.

Адель, поздравляю, ты реально дура.

Ну, надо было выпендриваться? Хотя, по-большей части, ничего такого ведь и не делала, что могло его задеть. А в том, что задел какой-то из моих поступков, я не сомневаюсь.

— К тебе можно? — Я резко остановилась, слыша тихий голос Розали. Мы встретились, когда она услышала мои громкие шаги после возвращения с “милой” прогулки с Антонином. Тогда, пребывая в своей злости, я и не заметила сильную бледность и красные круги вокруг глаз.

— Заходи сейчас же. И еще, мне интересно, что тебя до такого состояния довело? — сама открыла дверь и за руку втащила ее внутрь, с грозным видом оглядывая фиговый видок. И плевать, что сейчас два или три часа ночи.

— Неважно, — слабо качнула головой она.

— Так, что не понятного в слове рассказывай?

— Ты его не говорила.

— Значит, сейчас говорю. Слушай, Реддла убить?

—Не надо, — еще тише ответила Розали, закрывая лицо руками. Твою налево, что он с ней там делал?

— Если ты не объяснишь, я реально это сделаю, — мое терпение заканчивалось.

— Когда ни ты, ни Антонин не появились, мы решили немного пройтись. То есть он решил, ну, и поговорить решил. Ты меня ведь знаешь, я зажалась, а потом… не знаю почему, но обвинила в нарциссизме и глупости. Чёрт, я такая дура! Ты бы слышала, что я ему наговорила! Он меня убьет! — ее глаза от страха и паники сверкнули.

Я аж присвистнула. Вот это поворот! Stormlede назвала Тома идиотом. Ох, елки-палки, он же ее прикончит! Или нет? В фанфиках он влюблялся в нагрубившую девушку, часто Гермиону. А это, блин, жизнь. И тут нет автора, решающего судьбу. Каждый за себя отвечает сам. Но расставаться с Розали я не готова. Теперь надо срочно что-то придумать. Отвлечь его как-то. Но и тут возникает вполне ожидаемый вопрос: что делать? Намекнуть, что я в курсе его темных делишек? Стоп, а Реддл тогда всех Лестрейнджей кроме Фрэнка не прикончит?

Мерлин, куда я вляпалась и еще сестренку за собой потянула? Ненавижу Долохова, ненавижу свои желания ради веселья, ненавижу этот чертов день!

Комментарий к Хочешь, не хочешь, а скучно жить никто не даст.

Хочу сказать огромное спасибо моей гамме. Если бы не она, кто знает, сколько еще пришлось бы мучатся с продумыванием идеи до мелочей?

========== Спокойная жизнь? Такое бывает? ==========

Начало POV.

Вот, говорят, все в жизни взаимосвязано. Я, к примеру, хотела свести Розали и Тома, прям загорелась этой идеей (и огонек, скажу по секрету, еще не погас). Ну, поместье услышало меня, даже подстроило им «свидание», если можно так выразиться, в саду. Но тут уж мой прокол: не ожидала, а оно случилось. Надо было этих двоих получше подготовить, и, может, произойди это на несколько дней позже, все прошло бы гладко. Но на то мы и люди, чтобы ошибаться, правильно ведь? А теперь, Реддл, наверняка, попробует доказать сестренке, что она не права. Да кто знает, каким способом? Его ведь, наверное, раньше никто не называл недалеким и самовлюбленным, а тут какая-то девчонка проявила вольность. Непорядок. Но что мне теперь с этим делать? А ведь именно мне, потому что, уверена, ни один из них не захочет самостоятельно расхлебывать заварившуюся кашу. Том, этот очаровательный сволочуга, наверняка, попробует заставить Розали склонить голову, признать его, как самого классного и крутого. В общем, уязвленное ЭГО он себе подтянуть точно захочет. Да, и, помним, он будущий Темный Лорд, значит, вполне может не побрезговать использовать Непростительные. А вот тут от сестренки не останется даже мокрого места, уверена прямо на 200 процентов. Он же человек, убивший в школьные годы семью отца-маггла и Миртл — бедную девочку, оказавшуюся не в том месте не в то время.

Приехали. Антонин с Томом только несколько дней в нашем поместье, а один уже ненавидит Розали, другого не переношу я. И правда, что может быть лучше?

Надо придумать, как отвлечь Реддла от Розали. Именно отвлечь, что будет проблематично. За Поттером до смерти гонялся, а это почти восемнадцать лет! И ведь уже взрослый, семидесятилетний, построивший свою империю, немного чокнутый Лорд Волан-де-Морт. А это его молодая версия, с еще не до конца рассеявшимся юношеским максимализмом. Ух, какие слова знаю. К чему веду: он, наверняка зациклится на сестренке, причем, вполне может перестать замечать что-то вокруг, продумывая гениальные планы по ее подчинению или даже пыткам. Кто его знает?

Уверена, если как-то намекну, что пронюхала что-то о той жизни, которую он скрывает – тут уж спасать придется меня. Причем в прямом смысле. Только кому? Фрэнк с головой ушел в дела рода, все-таки передача титула и обязанностей это вам ни хухры мухры. Да и не думаю, что он поверит в то, что его дорогой друг издевается над маленькой сестренкой. Корвус, может, даже и не заметит. Наверняка Том не будет афишировать действия такого характера. Розали. Думаю тут и без слов понятно. Не сможет она поднять палочку против Реддла. Наверное. Хотя, опять же, тут 50 на 50. Но игра не стоит свеч. Остается еще Долохов. Хотя, уж лучше я умру под пытками или потеряю память, чем приму его помощь, за которую, вполне может быть, он потребует что-то взамен. И я ведь понятия не имею что. Это лотерея, как с Розали.

Получается, в этом доме заботиться о благосостоянии семьи могу только я. Буквально. И сделать хотя бы шаг не туда – совершить грандиозную ошибку. Так себе перспективочка, если честно.

Но делать что-то надо. То есть не что-то, а конкретно отвлекать этого самовлюбленного наследника Слизерина от сестренки. Стоп, наследника Слизерина?!

Я идиотка. Вот, клянусь, самая настоящая. Это же так просто! Он ведь кичится, что предки такие могущественные и тому подобная лапша, но если серьезно. Это я в курсе, что папочка его — маггл, а мама опоила того Приворотным зельем, дабы влюбить в себя. Мраксы вообще были ненормальными, женившими брата на сестре, обедневшими, забывшими все языки кроме Серпентанго, причем женщин ни во что не ставили. Так, снова меня не туда понесло. Кажется, Реддл в дальнем родстве с Певереллами, а затем и месье Слизерином. Вроде так. А может и нет.

Но это не беда, ведь в библиотеке Лестрейнджей по крупинке собрана информация о чистокровных семьях. Я, когда вижу эти стеллажи, побаиваюсь, что там данных о людях больше, чем знали те, на кого досье составлены. Нет, серьезно. Огромные деревянные книжные шкафы, битком забитые книгами, с толстым голубым переплетом, а внутри каждая страничка исписана мелким золотым почерком. Часто встречаются черно-белые портреты. Нет, представьте только, у кого-то есть настолько большое досье на вас. Там факты, голая правда. В последние сто лет еще и колдографии добавились. Как по мне, от такой информации мурашки по коже бегают.

Все, решено. Запасаюсь бутерами с горячим чайком и бегу в библиотеку.

Я резко подскочила, задев ногой что-то твердое, тут же зажав рот ладонью. Блин, совсем забыла, что Розали уснула прямо здесь, на моей собственной подушке под моим одеялом. Но чего не сделаешь ради сестренки и ее будущей фамилии Реддл?

Встав на носочки на деревянный пол, не удержалась и хмыкнула. Сколько бы домовики не вопили, что простужусь, оставляя окна нараспашку, а шерстяные носки никогда не подводили.

Быстро натянув первое попавшееся платье, я вышла из комнаты, держа палочку перед собой.

Так, начать следует с Мраксов, а там посмотрим. Главное, чтобы меня за этим занятием никто не застал, а то прощай хваленая репутация, да и от вопросов потом не спрятаться. Особенно, если это будет кто-нибудь из компании Тома (я имею ввиду брата и Долохова). Они-то уж точно доложат своему «предводителю», что мелкая Лестрейндж копается в его родословной. И ведь от брата такое предательство и переживу, все-таки, он немного ненормальный или, как говорит папочка, свободолюбивый, хотя не уверена, что это слово подходит к такой ситуации. Но само-то слово хорошее. Понятно, конечно, Корвус под Блэков пытается подстроиться. Они же все там творят что хотят. Но теперь появился месье Долохов, чтоб его, и внимание папочки быстро переключилось. Можно даже предположить, что к концу Августа будем пить чай из настоящего самовара с ягодным вареньем. Аж слюнки текут от предвкушения. Эх, русскую душу перемещениями во времени и пространстве не выбьешь.

— Адель? Не думал, что застану тебя. Да, еще и так поздно. — твою ж реальность! Вывернувшая из-за поворота сволочь по фамилии Долохов быстро увидела задумавшуюся меня и несмогла пройти мимо. А я только успокоилась! Что ему-то возле библиотеки нужно? Тем более ночью.

Стоп, Адель? Смотрю, он прекрасно умеет показывать свое превосходство. Ладно, на ты, они же старше, но, блин, по имени? И не запретишь в целом.

— Могу сказать, я думала так же. Может, мы тихо разойдемся как в море корабли и не будем друг другу мешать? — с очень выделяющейся надеждой спросила, а сама смотрю в стальные глаза, не выражающие совершенно ничего. Странный человек. Даже пугающий.

— Полагаю, тогда мне нужно знать, куда ты направляешься, — вкрадчиво ответил он, немного склонив голову на бок. Мимолетное движение, а я заметила. Можно записать где-нибудь в плюсах моего характера?

— Зачем?

— Чтобы не пересекаться. Разве я говорю что-то неправильно?

— Да нет, — вот же… сволочь одним словом. Что он ко мне прицепился? Жить мешаю что ли?

— Ну, так что? — приподняв правую бровь, спросил, выжидающе смотря в глаза. Как у кого-то получается поднимать одну бровь, а не сразу две? Для меня это в разряде невозможного. Пока, во всяком случае. — Адель? — и снова имя, будто нож, слух резануло. Странные ощущения, вроде и нормально звучит и… В общем, что-то не то, а разбираться с этим не желаю.

— Я в библиотеку, — невозмутимо кивнула, опуская палочку.

— В половине четвертого утра? — немного удивившись, спросил он, а в глазах снова зажегся огонек интереса.

Ну да, и что такого в этом времени? Я долго пыталась себя успокоить, потом около часа Розали, сама не заснула, думала, что делать, и пошла в библиотеку. Что не так в этой цепочке?!

— Вас это смущает?

— Нет, просто это…

— Странно? — захлопав ресницами, подсказала слово. Ну а что, по-другому это и, правда, не назовешь.

— Можно и так выразиться, — хмыкнул Антонин, на несколько секунд сощурив глаз.

— А вы куда? — знаю, что неприлично, не по этикету и еще десять «не», но раз он спрашивает, значит, и я имею право. По-моему, все честно.

— Я тоже собирался в библиотеку, — обезоружил, больше никак и не выразишься. — И это важно, но сегодня могу уступить даме.

— И как же? — а вот это уже занятное предложение. Можно было так и начинать. Вон, даже дать вам пощечину, господин Долохов, больше не хочется. Что называется, азарт.

— Возьму книгу и уйду.

— Это довольно заманчивое предложение, и, пожалуй, мне стоит его принять. Все-таки, уверена, Фрэнк или папочка не будут рады, если между нами возникнет недопонимание. — Как вам такой ответ? Надеюсь, подойдет. «Заманчивое предложение», а то я не в курсе, что, если не соглашусь, придется уйти, ведь терпеть ваше общество, да еще и с утра, будет совершенно невыносимо.

— Благодарю за разрешение, — с издевкой ответил он. Все, передумала. Желание дать пощечину Антонину никуда не пропало. Даже две, а лучше три. По акции.

Он открыл передо мной дверь, пропуская внутрь. Чуть наклонив голову, прошмыгнула под его рукой и сразу пошла к тем стеллажам. Да плевать, если и увидит! Мне это совершенно неважно. От слова совсем.

Но такие мысли не смогли помешать несколько раз взглядом все же скользнуть по Долохову, с какой-то насмешливой улыбкой изучавшему меня несколько секунд, а потом подошедшему к стеллажам у окна. Он спокойно просматривал корешки книг, будто был здесь один.

У меня почему-то появилось странное желание нарушить восстановившуюся тишину. Именно странное, потому что по всем моим принципам в такой ситуации я не должна вообще обращать внимание на другого человека. А я мало того, что иногда посматриваю, так еще и заговорить хочу. Что за?..

— Знаешь, мне все-таки очень интересно, что такого важного можно искать в три часа утра, — взяв неприметную книжонку, обернулся Антонин, ловя мой взгляд.

— У меня такой же вопрос.

— Кажется, я говорил, что восхищен трудами Лестрейнджа-старшего, — хмыкнул он, идя в мою сторону.

— А я решила подтянуть знания родословных «Священных двадцати восьми».

— Занятное желание.

— Мне просто не спится. — Стоп, а чего я оправдываюсь? Он ведь даже не Фрэнк.

— А я и не осуждаю. Главное, не засни над книгой, — усмехнулся и вышел из библиотеки, оставляя меня одну среди пыльных фолиантов.

Терпеть не могу этого человека.

Раздраженно кусая губы, углубилась в изучение. Ну как, углубилась, бомбочкой прыгнула в черную дыру, а где-то через час, будто по прогнозам Долохова стало клонить в сон, и как бы не старалась сопротивляться, но быстро уронила голову на книги, вдыхая их невероятный аромат.

Не знаю, сколько я проспала, но глаза открыла только, когда Солнце стало пробираться через веки и слепить глаза. Потянувшись и глянув на время, поняла, что на завтрак давно опоздала. Но если еще жива, значит, не все потеряно.

Стоп. Тело после хорошего сна за столом не болело, а наоборот. Отдохнуло. Я резко подскочила, осматриваясь по сторонам, с удивлением понимая, что лежу на диване, укутанная в плед. Так, внимание, вопрос. Кто в этом доме обо мне вспомнил, да еще и нашел?

Долохов с Реддлом отпадают сразу. Первый ушел и возвращаться, кажется, не собирался, а второй наверняка продумывает планы по подчинению сестренки.

Папа? Да нет, он ночью спит, его еще и не разбудишь. Бессонницей человек, в общем, не страдает.

Точно не Фрэнк. Прям уверена, увидь он меня в таком положение над книгой, посмеялся и, максимум, подушку подложил, а потом весь день издевался.

Остаются Розали и домовики. Хотя, почему-то склоняюсь к последним. Они хорошие, они меня любят и заботятся. А сестренка дрыхнет в моей комнате, но вдруг из благодарности? Да нет, бред. Знаю я таких, хотя…

Стоп, сейчас домечтаюсь. Розали у нас погружена в проблему по имени Том Марволо Реддл. И это печально.

Почему? Я ведь хотела их свести. Но в том то и проблема. Хотела свести, а не поссорить.

Так, ладно. Философствовать, конечно, хорошо, но пора бы и заняться делом. Например, составить завещание. Папочка мог и не заметить моего отсутствия, особенно если Фрэнк с Розали прикрыли, но полагаться в этой жизни нужно только на себя. А требование о присутствии и за завтраком, и за ужином я помню. Только нарушаю. В прошлый раз повезло, а может ли это случиться в этот? Очень хотелось бы. Поттера удача ведь с рождения поцеловала и отлучалась лишь иногда. Почему у меня такого быть не может? Если что, могу и под Аваду Реддла прыгнуть. Нафиг стереотипы. Буду девушкой-которая-выжила. Но тогда унесет нашего Тома далеко и надолго, а это ведь совершенно ужасно. Сработало бы с Долоховым – я руками и ногами за. Он просто ужасный, самовлюбленный, хитрый и… и…

Так, я уже заикаюсь. А это внутренний голос. Что дальше-то будет? Мамочка, спаси и сохрани меня от этой сволочи.

Я попыталась тихо выйти из библиотеки и, не привлекая лишнего внимания, спуститься на кухню, что-то перехватить. Но мысли постоянно возвращались к немного странному поведению Долохова. И это я приуменьшила. Нет, зачем он ко мне лезет? Прожили бы месяц под одной крышей и разошлись, как тектонические плиты. Он бы в свой материк, и я бы в свой. Надеюсь, ничего не напутала, а то Географию не любила никогда.

Так, все, хватит. Долохов не стоит даже одной моей мысли. И его поведение меня совершенно не трогает, от слова совсем. Так, легкое непонимание, но от него я избавлюсь так же быстро, как и приобрела.

Я спокойно и без происшествий добралась до кухни, перекинувшись парой слов с мамой, посмеявшейся над моим рассказом про сегодняшнее утро и посоветовавшей присмотреться к Антонину. Он ей понравился. Вот, блин, когда этот черт успел пообщаться с портретом мамочки? И ведь она всегда настороженно относится к любым гостям, а тут…

И к таким советам прислушиваться не буду.

— Мне семнадцать и своя голова на плечах есть! — с раздражением воскликнула, заходя в кухню. Но мама все-таки рассмеялась. Задорно, мелодично, с небольшой хрипотцой. У нее сам голос очень красивый, а смех тем более.

— Да ладно. Если ты про анатомию, то, поверь, все в курсе. А вот насчет мозгов я бы поспорил, — хмыкнул Фрэнк, отрывая взгляд от потрепанной книжонки, которую брал Долохов.

— И тебе доброе утро. Как провели время в гостях? И вообще, что ты делаешь на кухне? — от удивления брови взлетели вверх. Уверена, несколько маленьких морщинок на лбу тут же появились.

— Прекрасно отдохнули. Папа с Лордом. А я жду тебя.

— Что-то не припомню такой проницательности в предыдущие разы.

— Не моя заслуга.

— Розали? — выстрелила наугад, признаю. Но это уже интересно.

— Нет, холодно, — усмехнулся братишка, вспомнив маггловскую игру, про которую узнал от магглорожденых учеников.

— Папочка?

— Да ты прям на Север идешь.

— Ну, не ты — точно. Домовики?

— Думаю, теплее, хотя все еще снег падает огромными хлопьями.

— Долохов? — кажется, голос стал выше. Да чтоб тебя!..

— Жарко. Ты права, дорогая.

— Серьезно? — а вот это даже не игра. Реальное удивление.

— Представь себе. Он сказал, ты уснула в библиотеке и наверняка опоздаешь на завтрак. Хотя перекусить захочешь.

— И ты додумался идти на кухню?

— Видишь, не так уж я и туп.

— Я прям счастлива. Диане о своих подвигах напиши.

— Непременно. А она, как образцовая невеста, порадуется за меня.

— Ты на что намекаешь? — сразу огрызнулась, резко оборачиваясь к усмехающемуся брату. Уверена, наши «перепалки» доставляют ему непередаваемое удовольствие. Мне, признаться, тоже. Тем более, если правильно поставить вопрос, можно выведать много нового и крутого.

— Как ты заметила, войдя сюда, тебе уже семнадцать. Пора бы помолвку заключить.

— Розали двадцать. — Я сейчас, наверное, похожа на маленького обиженного ребенка с поджатыми губами и честными-честными глазами.

Нет, серьезно. Розали двадцать, а она ни помолвлена, ни замужем. Резонанс для юной леди.

— Она очень умна, так что найти мужа ей не составит труда. Такие ведьмочки везде ценятся.

— А я, значит, дура?

— Я бы добавил лишь красивая, если не знал, что ты меня прикончишь именно этим ножом, — он кивнул на прибор, который я сжимала в руке. По привычке схватила первое попавшееся оружие. Только это оказалась не палочка, так глупо оставленная мной в библиотеке. Привычки прошлой жизни сказываются. — Так что просто неплохая юная леди с ужасным характером.

— Неплохая?!

— Значит, выражение «ужасный характер» тебя не обижает?

Я с грохотом опустила нож на стол, отворачиваясь и идя к двери. Как он может говорить такое собственной сестре?

— Предлагаю спор. — Вот, зачем я это ляпнула? Мелькнула идея, а я… Может и правда, дура?

— Какой именно? — Я обернулась на вопрос заинтересовавшегося брата с ехидной усмешкой.

—До окончания школы найду себе чистокровного жениха с хорошей родословной. И он полюбит меня не за внешность, а за мозги и характер. Тогда ты, наконец, признаешь, что я тоже чего-то стою. И будешь брать мой портрет с собой в любые путешествия.

Фрэнк расширил глаза, усмехаясь.

— А если не сможешь, то я самостоятельно выдам тебя замуж. Причем, могу и за маггла.

Наверно, это была угроза, но братик ведь не знает, что я когда-то тоже могла лишь мечтать о магических способностях.

— Идет, — пожала Фрэнку руку, а потом по его требованию один из домовиков разбил наши ладони, тут же прижимая к себе уши. Я все-таки обожаю этих милых существ.

— Не забывай, ты сама согласилась.

— И ты не забывай. Можешь на листочек записать, — усмехнулась, выходя из комнаты и направляясь в библиотеку. Поем потом, сейчас надо придумать, как Реддла от Розали отвлечь. Это все-таки важней и спора, и даже гнева папочки.

Конец POV.

— Мне интересно, чего ты добиться пытался? — Антонин вышел из тени, откуда наблюдал за перепалкой Лестрейнджей.

— Я ее знаю. Адель не успокоится, пока не отомстит мне за оскорбление.

— Все равно не понимаю.

— Сам подумай, она за этот год найдет себе мужа, причем без усилий Главы Рода, то есть моих. И не надо на меня так смотреть. К концу Августа ко мне перейдут все обязанности, а ты знаешь, сколько с этим проблем. Сам же занимаешься этим с шестнадцати.

— Ну, у меня много родственников, так что проблем, думаю, больше. А ты одну под названием “замужество младшей сестры” уже сбросил со счетов.

— Не вижу в этом ничего такого. Все равно, скажи, хорошо я это продумал?

— Даже не знаю, Фрэнк, даже не знаю. Может, стоило бы для начала самому подыскать выгодных мужей для Адель, а потом подсунуть их кандидатуры, аккуратно подталкивая к нужному выбору?

— Это Адель. Она никогда не делает что-то по намеченному плану. Даже не зная, может все нарушить.

— Так себе характеристика.

— Зато особенная. Да и о каких выгодных кандидатурах идет речь? Нам бы или с тобой, или с Блэками породниться. Остальные ниже по происхождению или по возрасту не подходят.

— Не пробовали смотреть заграницу?

— Пробовали. Ты ведь не британец, как я помню.

— Но это не помешало моему роду расползтись по миру.

— Я заметил, — усмехнулся Фрэнк, кивая домовику, принесшему горячий ароматный кофе.

— Подожди. Ты планируешь породниться со мной через одну из своих сестер?

— Нет, что ты! Это было бы слишком выгодно для нашей семьи. И, честно говоря, не уверен, что Розали или Адель смогли бы впечатлить тебя.

— Это камень в мой огород?

— Скорей, гнездо. Ты же птица не того полета, чтобы жениться. Этому подтверждения все девушки, с которыми ты встречался, — терпеливо ответил Фрэнк на немой вопрос друга.

— Может, я просто не встретил ту самую?

— Уверен на сто процентов, ту самую ты в этом доме не найдешь.

— Люблю уверенных в себе и своих словах людей, но все же не брался бы судить наперед. Вдруг встречу именно Ее на приеме в поместье Лестрейнджей?

— А про это я ни слова не говорил. Имелись ввиду сестры дома Лестрейнджей.

— Что ж. Оставлю все произошедшее здесь без внимания, это ваши семейные разборки, свидетелем которых я стал невольно.

— Как же. Кто мне советовал ожидать Адель на кухне?

— Но я ведь не собирался подслушивать ваш спор, — приподняв бровь, спросил Антонин, поднимаясь со стула.

— Но ты им стал. Так что имей совесть, укротить язык и не болтать об этом.

— Когда я предавал чье-то доверие?

— Просто предупреждаю, — ухмыльнулся Фрэнк.

— Хорошо, будущий Глава Рода. Давай, допивай и идем. Боюсь, Том будет готов крушить все на своем пути.

— Все же интересно, что именно так повлияло на его настроение, — пробормотал Фрэнк и тоже поднялся. — Идем, не очень-то хочется попадать под горячую руку.

Начало POV.

Мне вот интересно. Это везение или невезение? Во-первых, братик, Долохов и Том куда-то слиняли, кажется, на целый день. Понятно, они взрослые люди, им нужен отдых. Но сегодня, когда я хотела поставить Реддла перед фактом, что знаю все то, что не надо. А это переход ко второму. Именно про три последних поколения Мраксов почти ничего нет. То есть они же совсем обанкротились и свихнулись, поэтому стали неинтересны магическому сообществу. Последнее упоминание, которое нашла, относится к Марволо, у которого появилась дочь, и он от огорчения (все-таки ждал сына, а там немного мозгов было, хотел род попробовать на ноги поставить), выгнал жену, причем без денег, без палочки, без пропитания. Хотя нет, не выгнал, а выкинул как мусор. Это невероятно возмутительно! Только из-за того, что родилась Меропа, а не еще один наследник, он избавился от жены. Как вообще можно так поступить с близким человеком?

Я на эмоциях даже книгу от себя отшвырнула, но в памяти тут же всплыли заплаканные глаза домовиков (причем у них, кажется, нервишки все-таки шалят — рыдают по малейшему поводу). Эх, жизнь моя жестянка. Подскочила, будто на кнопку села, и тут же подняла издание, с грохотом захлопывая. Придется выезжать на своих знаниях и навыках. Почему навыках?

Ну я же не единственная попаданка. У меня есть Розали. Она Реддлу поклонялась, как Божеству какому-то. Уверена, все, что не знаю я, прекрасно знает она. Главное только придумать, как эту информацию вытянуть.

Есть одна мысля на этот счет. Но, боюсь, может подействовать совершенно не так, как надо. Если бы, напои я ее тем же огневиски, она мне душу выложила - благое дело. Но это, блин, моя сестренка. Тоже Лестрейндж, кстати. А мы — народ свободолюбивый. Так что она может пойти и высказать все в лицо Реддлу. Есть, конечно, варианты и другие. Например, будет горланить песни на все поместье, спать, творить всякую хрень. Но самый первый более романтичный, если можно так выразиться.

Есть куча фанфиков, где происходило примерно тоже самое, а потом Том (или Драко) влюблялся в Гермиону. Кто же виноват, что девочку пихают куда только можно? Бедняга, наверное, там с ума сошла уже давно. А все почему? Правильно, мы, фикрайтеры, люди с поехавшей кукухой и больной фантазией. И ведь кто-то любит таких как мы. Здесь можно вспомнить слова Фрэнка: “Мерлин, упаси этого человека”. Именно тут я полностью солидарна с братишкой.

Размышлять, конечно, хорошо, но кто будет вытаскивать сестренку из рук Лорда? И не того Лорда, который безносое, лысое, с расшатанной психикой существо, а милого, пока очаровательного и умного слизеринца — Реддла.

Идеальные характеристики. Когтевран и Слизерин. Орел и змея. Мозги и хитрость.

Все, стоп, а то начну придумывать другие сравнения. И не сказать, что у меня завышенная самооценка, но они крутые. Прям невероятные, бомбезные.

Не умею врать. Только дурак не поймет, что так пытаюсь себя поддержать. Настроить на трудный разговор с сестренкой.

Боюсь, после этого Августа мне потребуется отпуск. Причем, желательно, в больнице Святого Мунго. В палате психически больных. Хоть расскажу свою историю, там это никого не удивит.

— О, дорогая, подожди, — донесся до моих прелестных ушек голос мамы. Она спрыгнула со стула с высоченной спинкой, подошла к краю рамы и наклонилась вперед. Русые волосы последовали ее примеру, обрамляя с двух сторон. Я ухмыльнулась, облокачиваясь на стену.

— Если ты про утренний разговор, сразу говорю, я — пас.

— Нет, как выразился Фрэнк, анатомически голова на плечах у тебя есть.

— По-моему, обсуждать настолько очевидные вещи — пустая трата времени.

— Ты так думаешь?

— А ты разве не придерживаешься моего мнения?

— Один один, — хмыкнула она, а потом сверкнула глазами, заводя волосы за ухо. Точь-в-точь мой жест. Или я его переняла.

— Расскажешь что-нибудь интересное?

— А ты обещаешь молчать?

— Будто тебя это остановит.

— Сразу видно, моя кровь. Жаль, Розали больше пошла в Корвуса.

— А что насчет Фрэнка?

— Он взял понемногу от каждого. Самый лучший вариант, не думаешь?

Мы синхронно кивнули и мельком оглянули коридор. Может, папочка прав, когда говорит, что я полная копия мамы? Честно говоря, почти не помню ее. Адель было семь, когда леди Лестрейндж скоропостижно скончалась, поэтому девочка росла, перебрасываясь словами с портретом. Но это все равно не мешает мне любить ее. И почему бы и да?

— Слышала о нашем споре с братиком?

— Еще бы. Еле успокоила остальные портреты. “Невиданное хамство. Позор. Глава обязан сам выполнять обязанности, а не спихивать на младшую сестру”, — передразнила она старомодных предков.

— А меня они не осуждали?

— Что ты! Бедное дитя повелось на поводу распоясавшегося наследника рода. Ему бы порка хорошая не помешала, а не передача обязанностей.

— Надеюсь, это твое личное мнение.

— Обижаешь.

— Тогда понятно. А что еще нового? Вижу ведь, как глаза горят.

— Только не обижайся и не психуй. Ваш спор с Фрэнком весь, от начала до конца, слышал Антонин.

А вот тут я воздухом подавилась при резком вдохе и закашлялась. А мамочка, прямо как все Эйвери, расхохоталась. Почему все? Да, я познакомилась с дядей и двоюродным братом. Заезжали в начале лета, мы же все-таки родственники. Хотя, если подумать, общие черты у нас есть. Мерлин, какой кошмар. Я и на кого-то похожа? Невозможно, как говорил Танос во многих мемах.

— И что он там делал? Почему я не видела?

— Просто невнимательно смотрела. Или не хотела видеть.

— Да, я его, кажется, за километр чую.

— Это болезнь? — мигом успокоившись, спросила она.

— Да. Непереносимость некоторых людей. Поверить не могу, что ты с такой не встречалась.

— А, ты про это. Не бойся, у меня такая болезнь развилась на Корвуса, пока…

— Купидон не пустил вам в сердца стрелы. Но, мам, это совершенно другой случай. Понимаешь, он ужасный, самоуверенный, все замечающий хам!

— И все? Я думала, раз ты так бросаешься словами, будет что-то большее. Хотя, знаешь, не могу с тобой согласиться. Когда мы общались, Антонин вел себя превосходно, учтиво и вежливо.

— Но это маска!

— С чего ты взяла? Думаешь, за эти несколько дней, что вы знакомы, человек может показать истинное лицо?

— Если очень поискать, можно найти.

— Как-то я не заметила, что ты искала. А вот желание свести Тома Реддла и Розали преобладает.

— А это-то тебя чем не устраивает? Сама же говорила, классная идея.

— С этим никто не спорит. Просто ты, занимаясь совсем другим, обращаешь очень мало внимания на детали. Увлекаешься.

— И что теперь?

— Наблюдать.

— Самый оригинальный совет, который я слышала в своей жизни.

— У тебя еще все впереди, дорогая.

— Не говори эти слова с такой интонацией.

— Почему?

— Складывается ощущение, что ты угрожаешь.

Мамочка ухмыльнулась, складывая руки на груди.

— Можешь не бояться. Своим детишкам я не угрожаю.

— Успокоила, — я подошла и прижалась лбом к холодной раме, прикрывая глаза. — Пообещай, что бы я ни сделала, защищать перед папочкой.

— Что ты уже натворила? — мягко спросила она.

— Пропустила завтрак, — я растянула губы в улыбке, слыша ее заливистый смех.

— О, это такая ерунда!

— Ерунда ерундой, а умирать молодой мне не хочется.

— Не бойся, я велю повесить наши портреты рядом. Сможем целыми днями разговаривать и следить за жизнью поместья. Поверь, тут не заскучаешь.

— Спасибо за рекомендации, я ими воспользуюсь. Только позже. Сейчас иду к Розали. Пожелай мне удачи.

— Удачи. Что бы ты не планировала, а подробности я жду.

— Обязательно, — отсалютовала, отходя от портрета. — А ты убедишь папочку, что я — белый пушистый зайчик, с которого надо пылинки сдувать, а не ругать?

— Готовься поедать морковку.

— Я тебя обожаю! — послала маме воздушный поцелуй, смотря, как она скрывается в глубине картины. Мой взгляд невольно упал вниз, выхватив идеально выведенную подпись: “Рикарда Лестрейндж (в девичестве Эйвери)”.

Рикарда. Мне это имя всегда нравилось. Особенно его значение — сильная и храбрая. Кстати, я говорила, что она училась на Гриффиндоре?

Да, такой вот резонанс. Потомственная чистокровная волшебница — и Гриффиндорка. Но в этом и весь смак. Если бы не папочка, Блэки ее быстро к рукам прибрали. Такой экземпляр. Умная, смелая, хитрая. Идеальные характеристики для Блэков. Но кто не успел, тот опоздал.

В приподнятом настроении я дошла до комнаты и открыла дверь, просунув любопытный нос внутрь. На меня сразу повеял аромат розмариновых свечей. Елки-палки, как она их обожает. Это же просто невероятно!

— И что это мы тут делаем?

Ответом мне, как и следовало ожидать, стала тишина. Такими темпами мы быстро породнимся. То этот молчит, то эта не отвечает.

Но, не собираясь следовать общепринятым нормам этикета (правила нарушать - дело благое и важное), зашла внутрь, морщась от приглушенного света, будто фотографии проявляют. С потолка свисали почти прозрачные шторы, загораживающие своим количеством вид вдаль. Ну, куда нелегкая еще не заносила?

Так что, совершенно не стесняясь, я пошла внутрь, то отталкивая, то приподнимая, то обходя эти якобы препятствия. Пройдя всю комнату вдоль и поперек, глаза привыкли к свету. Но это не самое главное. Розали тута не было от слова совсем. И не одной свечки кстати тоже. Что странно, их аромат чуть ли глаза не выедает. А может, это с непривычки.

Но, уверена, уйди она отсюда, последствий медитаций не было бы. Значит, надо глянуть ванную и гардероб. Хотя свечи — это же огонь. Лучше всего сначала проверить ванную комнату. Розали — девушка думающая, поджигать вроде ничего не собирается.

Смирившись с этим изречением, толкнула незапертую дверь и вошла внутрь. Да, я — гений! Этот человек, называющийся моей сестрой, лежит в ванне с кучей пены, чуть ли не вываливающейся за бортики, вдыхает аромат розмарина и слушает приглушенную музыку патефона. Короче говоря, балдеет.

Подняв подол, я стала обходить свечи, расставленные на полу, приближаясь к ней. Розали приоткрыла один глаз, смиряя меня ничего не выражающим взглядом, а потом опустила ресницы, вытягиваясь.

— Как спалось? — я плюхнулась на белое стуло-кресло, — честно, понятия не имею как оно называется, — и оглядела комнату.

— Превосходно. Только холодно было.

— Это окно. Знаешь же, в наших краях лето прохладное.

— О чем речь? А где ты была? — медленно протянула сестренка. Да ладно, обо мне вспомнила. По такому поводу можно и пир на весь мир закатить.

— Спала в библиотеке.

— Тоже хорошо, — как ни в чем не бывало продолжила та. — Знаешь, все-таки нельзя так из-за Тома мучиться. Не стоит он того.

— У тебя случаем температура не поднялась? — обеспокоено спросила, приподнимаясь.

— Не переживай. Я добавила в свечи Успокоительное зелье, оно так расслабляет.

— И через сколько оно начнет действовать на меня? — конечно, я переживаю за свое психическое здоровье. Мне форму терять нельзя. Особенно сейчас.

— Где-то через полчаса.

Понятно, время есть. К тому же, можно воспользоваться ситуацией и поспрашивать Розали про Реддла.

— Скажи, ты не выясняла, чем в этом мире занимаются Фрэнк, Долохов и Том?

— А тебе зачем? — снова приоткрывая глаз, спросила Розали, поднимая руку и наблюдая, как по ней течет пена.

— Что значит зачем? Братик должен род продолжить, а не по заграницам шляться.

— Тоже верно.

— Ну так что?

— Вообще-то, выясняла. Они изучают темные искусства и их применение.

— И все? — немного разочарованно спросила. Нет, я-то думала, они лоббируют людей, правителей других стран, продвигают свою политику. А тут. Просто изучают Темные искусства.

— Нет, конечно.

— Что еще?

— Вот скажи, могу я понравиться Тому? — игнорируя мой вопрос и заинтересованный взгляд, спросила Розали. Началось. Мы, кажется, это ночью проходили.

— Конечно, можешь. Гермиона ведь смогла.

— Ой, не напоминай. Здесь не фанфики пишем, а живем. Переделать какой-то отрывок не выйдет.

— Поверь, я это знаю. От меня тебе что надо?

— Мне хочется то ли влюбить его в себя, то ли свои чувства послать.

— Если бы я не была руками и ногами за первое, то сказала бы выкинуть любовь в мусорку. Но это, как показывает опыт, невозможно.

— Вообще-то, есть способы. Обливейт, к примеру, — возразила Розали, открывая второй глаз.

— Мне тебя им жахнуть?

— Или Империус, — снова игнорируя мои реплики, продолжила сестренка. Интересно, выйди я отсюда, что-то изменилось бы? — Конечно, можно попробовать сделать крестраж и отдать ему все чувства.

— Розали, — я пощелкала пальцами в воздухе, но бесполезно, она, походу, увлеклась. — Я, конечно, понимаю, ты хочешь быть ближе к Тому, иметь общие интересы. Но не ценой же собственной души.

— Ближе к Тому? Звучит…

— Да, нормально звучит. Але, гараж, проснись! Я понимаю, у вас с Успокоительным свои отношения, но оно совершенно не идет на пользу. Вылазь, давай. Хватит прохлаждаться.

— Я не прохлаждаюсь. Вода теплая, и вообще, Адель, отстань. Если так хочешь помочь, притащи вина.

— Совсем чокнулась?

— Почему это? Выпьем за мою любовь к Реддлу, за его чертовы крестражи, за Серпентанго и дальнейшую жизнь.

— Розали, ты нормальная? — я подскочила, наклоняясь к сестренке.

— Повторяешься, а это плохо.

— А ты, походу, решила посетить отделение Святого Мунго.

— Там будет Том?

Нет, сейчас явно что-то не то. Во-первых, пора бы вытаскивать сестренку отсюда, пока она не траванулась. А во-вторых, у меня начала кружиться голова, да и мир перед глазами стал туманиться. Черт, неужели прошло полчаса? Это все портит. Видно же, зелья в таком количестве и виде плохо влияют на организм. Проверять на своем опыте — увольте. Да и Розали бросать нельзя. Она и так уже экспериментирует.

Что делать, что делать, что делать?!

Но вместо ожидаемой паники внутри появилась приятная пустота, протягивающая теплые руки к расслабляющимся внутренностям. И правда, зачем что-то делать? Здесь и так хорошо, тепло, музыка приятно ласкает слух. Не надо ни о чем думать.

Какая разница, зол Том на Розали или нет; собирается мстить или нет. Это не мое дело и лезть в него не надо. Пусть сами разбираются, они, все-таки, взрослые люди. И чего мне на месте не сидится?

Какая разница, что не так с Долоховым? Ну да, ведет себя странно, непонятно, даже немного пугающе. Хотя, может, это и есть его личная изюминка? Да и сдался он мне. Какое вообще дело до его поведения? Ну смотрит изучающе — и что? Умеет мои собственные вопросы перетасовать и изменить. И? Я от этого стала лучше или хуже, а он что-то выиграл? Нет, в том то и дело. Ни плюсов, ни минусов, так зачем лезть?

Не буду даже трогать этих двоих. Пусть живут себе как жили, история течет своим ходом, все, что суждено, случается. Разве не идеальный вариант?

Эх, не нравится мне что-то, куда мысли понесло. И ведь только решила, что не лезу к этим двоим, а в башке-то образы возникают. Неужели все настолько запущено?

Что-то здесь слишком жарко и воздух вязкий. И что только домовики делают, если после принятия зелья такой эффект?

Я недовольно нахмурилась, усилием воли подняла руку и щелкнула пальцами. От этого действия по телу прокатилась давящая тяжесть, и, не удержавшись на ногах, я рухнула в кресло, прикрывая глаза. Как же не хочется ничего делать.

Кажется, в комнате раздался хлопок, кто-то кричал. Честно, я не помню. В себя пришла только на кровати Розали. Домовики совали в нос какой-то флакончик с ужасно приторным запахом. Я отвернулась и увидела рядом с собой Розали. Ее аромат в себя не привел, но размеренное дыхание было слышно.

— Спасибо, ребята, — поднялась, резко прислоняя руку к глазам, перед которыми все закружилось. Хотя странно. Розали сидела там дольше, чем я, а эффекта такого не было. Может, потому, что она зельеварка и кучу времени проводит в лаборатории?

— Мисс Лестрейндж, вам надо отдохнуть, — тут же засуетились эльфы, пытаясь уложить обратно, но я лишь отмахнулась.

— Не надо, все хорошо. Я пойду.

Мысли неизменно возвращались к недавним событиям. Мы серьезно не можем жить без приключений на пустом месте? Даже звучит смешно — надышались Успокоительного вперемешку с розмарином. Кстати, надо запомнить, что такое сочетание к добру не приводит. Интересно, что было бы не щелкни я пальцами?

Самое печальное, что из беседы много и не узнала. Мы просто не успели подойти к теме детства Тома, все-таки то, что Розали постоянно отвлекалась, просто выпадала из реальности, думая о Реддле, или просто не слушала мои вопросы, размышляя о ком? — о нем. Помешанная, честное слово. Но мне-то теперь что делать? Незнание такой информации лишь добавляет Тому шансов укокошить или подчинить сестренку.

Я плюхнулась на твердую ступеньку, пряча лицо в ладонях. Что мне делать? Как отвлечь Реддла от Розали? Как прожить без приключений хотя бы месяц?

Последнее, наверное, самый главный вопрос. И он, кажется, не имеет ответа.

Тяжелые двери передней отворились, и я услышала шаги. Причем никто не говорил. Просто шли несколько человек. Разведя пальцы, смогла лицезреть Долохова, Фрэнка и Тома. Они меня тоже заметили. Как я это поняла? Да идиотская усмешка Антонина говорит сама за себя.

— Уже вернулись? Как провели время?

— Превосходно, — гаденько усмехнулся Долохов. — Компания старых друзей творит чудеса.

— Адель, с тобой все в порядке? — братик, похоже, заметивший мое состояние, решил подойти, быстро приближаясь, но я отшатнулась, опираясь руками о ступеньку. В раздраженные после Успокоительного и розмарина ноздри попал почти неуловимый темный аромат. Дымка.

— Неудачный эксперимент с зельем, — отмахнулась, поднимаясь и одергивая подол. — Мы с Розали на ужине не будем.

— Подожди, — Фрэнк попытался схватить меня за руку, но, подгоняемая этой дымкой, я отшатнулась, кивнула и вбежала вверх по лестнице.

На всех парах залетела в свою комнату и с грохотом захлопнула дверь, прислоняясь спиной к деревянной поверхности. Руки мелко потряхивало, а глаза бегали от одного угла к другому, мешая поймать за хвост хоть какую-то мысль.

Что это, черт возьми, было? Почему меня колотит как ненормальную, и что я почувствовала? Почему этим веяло от них? Почему я этого испугалась?

Нет, нет, нет. Моя голова вот-вот взорвется. Последние несколько дней я только и делаю, что размышляю. Почему нельзя дать мне хотя бы один день на отдых? Зачем Розали смешала розмарин и Успокоительное? Почему я встретила этих троих, а теперь почерпнула новую информацию для размышлений и пугающие ощущения?

Наверное, я снова отключилась, потому что не помню совершенно ничего. Кажется, кто-то заходил в мою комнату, переложил на кровать и укрыл. У меня не было сил открыть глаза, будто Успокоительное вновь начало действовать, придавливая, пригвождая к кровати. Но это был Фрэнк. Да, наверное он. Более слабый, но все же тот темный аромат окутал на несколько секунд, а потом отпустил, не вызывая ту реакцию, которая была при встрече с Томом, братиком и Долоховым.

Честно говоря, спала очень плохо. От малейшего шороха вздрагивала, но пошевелиться или открыть глаза не получалось. Когда попытки слишком долго не приносили хоть какого-то результата, начинало перехватывать дыхание. К утру я все же смирилась и попыталась хоть как-то отдохнуть. Но что из этого может получиться, если домовики, как по расписанию, будят, обливая холодной водой? Как ни странно, подскочила я как резанная. То есть буквально смогла, наконец, пошевелиться.

Единственным отступлением от графика подъемов в моей комнате были вопросы о самочувствии. Я, как образцовая сестра, поинтересовалась, что с Розали. Эльфы, видя мое почти искреннее беспокойство, заверили, что сестренка в порядке, а сегодня чувствует себя превосходно.

Что ж, это главное. Теперь моя душенька спокойна, можно и на покой, в смысле в душ идти. От вчерашних ощущений не осталось и следа. Хотя, вру. На лопатке появился синяк. Это я когда рухнула под своей дверью оставила.

В порядок себя привела быстро, стараясь не подпускать ни одной лишней или тревожной мысли. Хватит нервничать, я худеть не хочу, а если начну думать, то на завтрак точно не попаду. Диеты — ужасная вещь, особенно когда голодаешь.

Я спускалась вниз тихо, но быстро. Время, конечно, штука странная. То оно есть, а то ты уже впритык бежишь. Хотя к эльфам никаких претензий: отпустили чуть ли не за полчаса (что-то это время у меня теперь рой подозрений вызывает), но это же я. Как могла не поделиться вчерашними приключениями с мамой? Ну, мы поболтали, а потом по коридору разнесся бой старинных часов. Конечно, мамочка будто испарилась с картины, а я бросилась вниз, стараясь не запутаться в собственных ногах. И это, внимание, получилось!

Еще одно классное умение, приобретенное на уроках Розали: задерживать дыхание, а потом по чуть-чуть выравнивать. Зная мое желание поспать или привычку приходить впритык, этому навыку она посвятила несколько недель. И вуаля! О пробежке напоминал лишь легкий румянец на щеках.

Пришла я, как можно догадаться, последняя, чем и заслужила повышенное внимание папочки.

— Как спалось? — тут же повернулся ко мне Антонин, прищурив один глаз. — Признаться, ты вчера нас напугала своим быстрым уходом.

— Все хорошо, благодарю. — Вдох-выдох, вдох-выдох, главное, держать себя в руках.

— Очень рады это слышать, — коротко кивнул Том, мимолетом взглянув на меня и снова опустив глаза в тарелку. Розали, сидящая рядом, была снова бледна, а неестественная синева губ только подчеркивала вчерашнее недоразумение. Поймав мой взгляд, она быстро уткнулась в тарелку, с усердием отрезая кусочек бекона. Эту привычку, похоже, ничем не выбьешь.

Фрэнк и папочка промолчали. Последний, как обычно, углубился в газету, а братик отвел глаза. За столом висело колкое молчание, и мне, правда, хотелось его разрушить, но закравшееся внутрь чувство тревоги не давало и рта раскрыть. Так что я молча наблюдала за остальными, почти не притрагиваясь к еде. При виде Долохова аппетит быстро пропал, а мне еще и сидеть рядом с ним до конца завтрака.

Но, к моему огромному удивлению, папочка быстро отложил газету и поднялся, складывая пенсне.

— Розали, дорогая, смотрю ты уже поела. Не составишь мне компанию в саду? — на секунду, всего на секунду, мне показалось, что его глаза утратили задорный огонек, а морщинки стали глубже. Но, как только сестренка встала и подошла к нему, все исчезло.

Уверена, в газете было написано что-то невероятное, раз папочка бросил чтение. Недолго думая, я взяла издание, открытое на той странице.

Первое, что увидела — огромная колдография изуродованного тела скрючившегося старика. Бледные безжизненные глаза смотрят куда-то вдаль, а на губах застыл крик ужаса. Вокруг рассыпались седые волосы, а на почти лысой голове виднеются кровоподтеки.

Сглотнув, я перевела взгляд с тошнотворной картинки на статью.

Оказалось, убит Бэркс, совладелец той лавки, где после школы работал Том. Убит в Лютном переулке. Его нашли прикованным железным прутом к стене. Экспертиза показала, что беднягу пытали, использовали мощнейшую Легилименцию, а потом убили. И не Авадой, а закололи кинжалом.

Теперь понятно, почему папочка отложил газету. У них с Бэрксом были неплохие отношения, они сотрудничали, да и вообще… Бурная молодость была у Корвуса Лестрейнджа.

А теперь бедняга мертв. Убит, растерзан, но за что? Почему-то в памяти всплыл разговор Дамблдора и Гарри. Том очень нравился этим двоим, но, почему-то, кроме очарования вызывал и непонятное волнение, приближенное к страху.

А что если вчера Долохов, Фрэнк и Том уходили убить его? Реддл, кроме того, что хотел выместить злость, желал отомстить бедняге или показать, кто тут главный. Объявить о своем возвращении. И ведь вчерашняя дымка, окружавшая их, подтверждает все. Благодаря перемешанному розмарину и Успокоительному, мои рецепторы напряглись и стали лучше ощущать запахи. У смерти свой тоже есть, просто неуловимый. Северус Снейп его чувствовал, когда рассказывал на первом курсе, что научит закупоривать ее. Он знал, о чем говорил.

И вчера я почувствовала смерть. Они принесли ее с собой.

Не до конца осознавая, что делаю, я подняла потерянный взгляд и оглядела их. Спокойные, будто ничего не произошло, ушедшие в свои мысли. Наверняка вспоминают, как издевались над беднягой!

И это уже не шутки. Ни фанфик, ни сон, ни сказка. Я и правда попала в этот мир, мир Лорда Волан-де-Морта. Мой брат Пожиратель. Он такой же убийца, как Долохов и Реддл. Они все убийцы. Никому из них ничего не стоит проклясть человека, стереть неповиновавшегося в порошок, пытать Круциатусом до безумия. Пустить Аваду в лоб.

И это правда, правда! Я сама чувствовала смерть, а теперь убит Бэркс!

— Что с тобой? — Антонин первый заметил мои глаза, полные ужаса. Сейчас я не могу его скрыть, не хочу, не понимаю зачем.

После этих слов я подскочила и стала отходить спиной к двери.

— Вы… вы… это сделали вы… Я чувствовала… Но за что? Как? — мозг перестал контролировать действия, а слова вырывались против воли. Никогда не могла похвастаться хорошим самообладанием, а сейчас оно рассыпалось мелкими осколками, оставляя лишь страх. Обычный страх, сковывающий внутренности, мешающий думать и действовать логически.

Не думая ни о чем, бросилась в сад. Надо спрятаться в тени деревьев,затеряться в аллеях. Только не видеть, не слышать их. Не думать о бедняге Бэрксе. Мерлин, они могут сделать то же самое и со мной, только потому, что догадалась!

Комментарий к Спокойная жизнь? Такое бывает?

У этой работы появились обложка и фанкаст, примерно совпадающий в воображение с реальными людьми. Кому интересно - переходите в шапку.

========== Всего одна статья, а сколько потрачено нервов. ==========

Конец POV.

Фрэнк подскочил со стула, подходя к месту Адель и хватая газету.

— Дай угадаю. Убийство Бэркса попало в прессу, — Антонин отложил приборы и откинулся назад.

— Она ведь не могла догадаться.

— Почему же?

— У нее нет ни фактов, ни причин.

— Значит она не поняла, а просто мышь увидела, — кивнул тот, переводя обеспокоенный взгляд на Тома.

Он так и сидел, будто ничего не произошло. Не метался по комнате, не бросался проклятиями. Просто молча размышлял.

— Что думаешь по этому поводу?

— Она наверняка догадалась, это и ежу понятно.

— Твои выводы поразительны, — воскликнул Фрэнк, швыряя газету. — Но нам-то теперь что делать?

Том поднял на него прожигающий взгляд, размышляя. Причинять вред девчонке нельзя. Она хоть и глупа, но Лестрейнджи от нее без ума, а терять настолько знатного последователя совершенно не нужно. Да и годы их дружбы никуда не делись. Так что варианты пыток, обета, убийства, да даже Обливейта отпадают. Но стереть память было бы самым замечательным. Хотя, если она догадалась сейчас, то вполне может догадаться и потом. Может, позже. Но это случится. Остается только убедить девчонку в виновности Винтера и остальных сбежавших сторонников Гриндевальда, под которых и было совершенно преступление. А потом, для большего эффекта, сдать их Министерству. Даже если Адель не поверит, побоится и рот открыть, видя, что все будут именно на их стороне. Что же, это самый приемлемый вариант.

Но сразу же возникает другой вопрос. Кто должен с ней поговорить? Фрэнк сразу отпадает. Он, конечно, вызовется первым, боясь, что они с Антонином могут применить не самые приятные меры убеждения. Отправить его — провалить всю миссию. Фрэнк с Адель все же знаком семнадцать лет, причем, они Лестрейнджи — одна семья. Девчонка, какой бы глупой не была, быстро раскусит обман. Да и он будет нервничать, зная, что о темных делишках прознала младшая сестренка.

Ему, Тому, тоже нельзя идти, хотя, это мог бы быть самый приемлемый вариант. Но, к сожалению, глаза девчонки полные страха прожигали именно его. Как ни печально осознавать, она догадалась, что главный именно он. Идеи, взгляды, знания — все это благодаря ему. Значит ли это, что он не сможет убедить Адель в ошибочных выводах с ее стороны? Да, но не потому что лишен этого незаменимого навыка, а от того, что девчонка наверняка предполагает, что займется этим делом он, как главный, сильный и тому подобное. Она будет этого ждать и подготовится.

Остается только Антонин. Ну, в нем сомневаться — грех.

— Прекрати разводить панику на пустом месте.

— Пустом месте?! Адель все поняла!..

— Разве это проблема?

— Что? — обезоруженный столь спокойной реакцией, Фрэнк подскочил, пытаясь заглянуть в мозг Тома, узнать, что он думает. Найти ответ на свои чувства по этому поводу.

— Ты боишься, это заметно. Страх — лишь враг в нашей жизни. Стоит искоренить его из своей сущности.

— О чем ты? Она знает, это…

— Догадалась и что? Зачем устраивать панику только потому, что твоя сестра сопоставила факты? — резко оборвал Том, поднимаясь. — Ты слишком остро реагируешь.

— Остро? Неужели не понимаешь, она может сболтнуть, рассказать!..

— Я не понимаю? Именно я, кажется, единственный думаю о том, что делать.

— Ну так поделись гениальными мыслями!

— Мы не будем применять магию. Антонин поговорит с ней, если не выйдет убедить в виновности Винтера, жахнем Империусом или Обливейтом. Но сделаем это гуманно.

— Я сам могу поговорить со своей сестрой.

— Спасибо, не надо. Это мое решение. Промывкой мозгов займется Антонин, — Том подошел к Фрэнку, тихо добавляя: — И даже не смей ослушаться моего решения.

Антонин, молча наблюдавший за развернувшимся действом, поднялся и поправил белые манжеты, наблюдая, как исказилось лицо Фрэнка, а взгляд, направленный в спину Тому, наполнился переживаниями. Где-то в глубине сверкнул огонек гнева, но быстро потух. Лестрейндж понимает, что в таких ситуациях спорить с Томом, по меньшей мере, опасно.

— Только аккуратнее с ней.

— Не в первый раз. Можешь не волноваться, — усмехнувшись, он похлопал того по плечу и тоже вышел из столовой.

Почему-то сомнений, куда отправилась Адель, не возникло. Это точно не библиотека. Там она часто бывает, значит, рассудила, что искать будут именно в ней. Сейчас, в состоянии ужаса от осознания такого факта, вполне логично будет попытаться спрятаться. Скрыться. А где можно это сделать, если не в парке, который меняет местоположение аллей? Там можно затеряться в тени деревьев, спуститься к ручью или озерцу, пойти в сторону кладбища в лесу.

Но он, Антонин, знаком с такой ситуацией. Который раз приходится заметать следы?

Миновав несколько коридоров, он вышел на крыльцо, когда увидел приближающуюся Розали. Девушка улыбнулась, и, перекинувшись парой фраз, скрылась в поместье. Вдохнув свежий воздух, он на секунду прикрыл глаза. Еле заметный страх все еще парил над землей. В который раз жертвы попадаются на эту удочку?

Напевая незатейливую мелодию патефона, он пошел по “следу”, с удовольствием оглядывая окружающую флору. Несколько раз дорожки путались прямо на глазах, но не пытались спрятать девчонку. Наоборот, будто подводили, ведь с каждой поменявшейся аллейкой комья страха, летающие в воздухе, становились все более ощутимей.

Наконец, обойдя небольшое озеро, Антонин остановился перед беседкой, в которой, повернувшись к нему спиной, стояла Адель.

— Не думала, что вы настолько задержитесь, — она повернулась к нему, смотря в глаза пустым, ничего не выражающим взглядом. Кажется, сам янтарный цвет побледнел, и, конечно, забрал необычные крапинки.

— Ты ждала именно меня?

— Или мистера Реддла. Я знала, это будет кто-то из вас. Фрэнк бы не смог прикончить собственную сестру.

— Прикончить? О чем ты говоришь?

— А разве не за этим вы пошли за мной? Надо ведь убрать с дороги нежелательного человека.

— И этим человеком ты возомнила себя?

— Первый был Бэркс. А я им стала, как только сопоставила факты, — она усмехнулась, проводя руками по подолу. — Почему мы вообще разговариваем?

— Может, потому что ты сделала неправильные выводы? Сопоставила не те факты?

— Как это не те?! Вы — убийцы, я уверена.

— Мы убийцы? — все больше веселясь, спросил он. Адель это, похоже, разозлило, ведь глаза перестали казаться пустыми и в них проступила злость. Она стремительно приблизилась к нему и задрала голову. Что за невезение! Даже стоя выше на несколько ступенек, она все еще не могла смотреть прямо в глаза Долохову.

— Я чувствовала смерть. Она витала возле вас, цепляясь за душу.

— Да? — с некой заинтересованностью переспросил Антонин. — Это врожденная способность или приобретенная?

— Это неспособность. Я отравилась зельем.

— Надеюсь, тебе лучше.

— Несомненно.

— Что ты уже успела выпить?

— О чем вы? — испугавшись резкой смены голоса, Адель оступилась на несколько шагов. Гнев пропал, а в глазах снова появилась пустота.

— Это Успокоительное?

— Д-да.

— И зачем?

— Не хочу бояться перед смертью.

— Да что ты заладила со своим убийством? Тебя никто и пальцем трогать не собирался. Можешь расслабиться.

— Прекратите пытаться обмануть меня! Сделайте уже то, зачем пришли.

— Если ты не заметила, но последние семь минут я этим и занимаюсь.

— Разговариваете со мной?

— Не пытайся храбриться в моем присутствии. Я вижу все это насквозь.

— Как я могу перестать делать это, если зелье после отравления почти не подействовало, а вы собираетесь убить меня?!

— Смотрю, на мышление оно повлияло, — раздраженно отозвался Антонин, заходя в беседку и садясь на одну из скамеек. Адель не пропустила ни одно из этих движений, ожидая, когда он достанет палочку. — Может присядешь?

— Я лучше постою.

— Как хочешь. А теперь объясни, почему именно мы попали под раздачу? — он достал из кармана трубку, приоткрыл крышечку, а потом щелкнул пальцами. В воздух тут же взвился густой дым, а Антонин зажал ее зубами, вдыхая его в себя.

— Говорю же, я чувствовала смерть, — поморщившись, ответила Адель.

— От нас?

— Да.

— Хочешь узнать, почему твои выводы ошибочны, хотя это прекрасное доказательство?

— Попробуйте, все равно потом убьете.

— Да не убью я тебя! Хотя, если еще раз заикнешься на эту тему, парочкой Круциатусов наградить могу. Ты ведь знаешь, что это за заклятие? — с интересом наблюдая за легкой переменой в ее глазах, Антонин выжидал. Главное, не перепутать момент. Увлечь жертву. — На нас и правда была смерть, как ты говоришь, — медленно начал он, отводя взгляд в сторону. — Мы видели тело Бэркса.

— И почему же об этом не написано в газете? — чуть насмешливо спросила Адель, приподнимая брови.

— Может, потому что ты первая, кому это стало известно?

— Я все равно вам не верю. Фрэнк бы попытался помочь или вызвал бы авроров.

— Он хотел. Ты ведь не хуже меня знаешь своего брата. Но пораскинь мозгами. Убийство совершено в Лютном переулке. Там живут… неугодные народу граждане. Бедняки, разбойники, воришки. Специфическая прослойка. А теперь подумай, вызови мы авроров, чтобы произошло? — несколько секунд он всматривался в ее лицо, ждал, пока ответит хоть что-то, но девчонка даже не шелохнулась. — Начался бы опрос свидетелей. И, угадай, кого обвинили?

— Вас? — тихо, так, что Антонин еле расслышал, озвучила догадку Адель. — Но почему? — получив утвердительный кивок, спросила и тут же оступилась, боясь снова взглянуть на него.

— Мы, хорошо одетые, аристократы, к тому же вызвавшие Министерских людей в пристанище преступников. Тем более, зачем сдавать сторонников Гриндевальда, если есть мы? Прекрасные козлы отпущения.

— Гриндевальда? — эхом переспросила девчонка, все еще боясь посмотреть на него. Это поведение невероятно смешило Антонина. Как можно быть настолько доверчивой?

— В газете не написали? Все преступление совершенно в стиле одного из самых жестоких последователей. Никто не знает его имени. Только фамилия.

— Какая?

— Винтер. Он вампир-полукровка. Ты ведь в курсе, что…

— Один его родитель вампир, другой человек. Имеет немного способностей каждого.

— Хорошо в школе учишься? — вдруг спросил он, наклоняясь к столу.

— Я…

— Валяй, не съем же я тебя, — выдохнув клубы дыма, усмехнулся он.

— Я отличница почти по всем предметам.

— Почти?

— Астрономия.

— Неужели? А Фрэнк этот предмет, наоборот, любит.

— Не пытайтесь заговорить мне зубы. Я вам все равно не верю!

— Да? Почему тогда стоишь здесь?

— А что мне еще делать? Вы же убь… можете применить Круциатус, сделай я шаг не туда! — истерично воскликнула Адель, прислоняя трясущуюся руку к пульсирующей артерии на шее. — Что вам от меня надо? Оставьте в покое, пожалуйста. Я вас боюсь, — сдерживая слезы, забормотала она, пятясь назад. Успокоительное перестало действовать.

Глубоко вздохнув, Антонин поднялся и пошел к выходу, краем глаза заметив, как она напряглась.

— Расслабься, я ухожу. Но все же подумай над нашим разговором и скажи, зачем мне тебя обманывать, если можно просто стереть память?

***

Розали молча шла рядом с папочкой, изредка бросая на него обеспокоенные взгляды. Казалось, любопытство сгрызало внутри. Корвус Лестрейндж не дочитал газету и пошел гулять во время завтрака! Нет, ее совершенно не удивляло, что они пошли вместе: какая-то особенная духовная связь присутствовала в их отношениях. Когда она не была с Адель, спокойно проводила время в компании папочки. Могли просто сидеть в кабинете, занимаясь своим делом, молчать в оранжерее, играть в шахматы. И часто в тишине. Им было комфортно в компании друг друга. Корвус никогда не обижался, что старшая дочь большей частью секретов делится или с дневником, или с Адель. Нет, он, наоборот, доверял ей, зная, что Розали всегда подумает десять раз перед тем, как что-то сделать или сказать.

Излюбленной темой разговоров часто бывали отношения Адель и Рикарды. Точнее ее портрета. Могли шутить над тем, как те похожи, часто болтают и что-то придумывают. Совершенные противоположности Корвуса и Розали.

Но сейчас явно было что-то не так. И это не давало Розали покоя. Все-таки здесь схожесть с Рикардой и Адель была. Любопытство — ужасная черта характера. Но у всех есть свои пороки, так что…

— Дорогая, прекрати на меня так смотреть. Если хочешь, можешь смело спрашивать.

— Почему… Что было написано в газете?

— Моего хорошего знакомого — Бэркса — убили. Причем не просто убили, а жестоко издевались перед смертью.

— Мне жаль, — не ожидавшая такого поворота событий, Розали опустила взгляд на свои туфли.

— Не стоит. Ты его не знала, так что не можешь сожалеть о смерти.

— Почему же? Он был живым, и, пусть мы не знакомы, но я все равно расстроена.

— Да?

— Конечно. Любая смерть, будь то кролик или человек — кошмарна. И мне, правда, жаль, верите вы или нет. Но… кто мог так поступить? Война с Гриндевальдом ведь закончилась.

— Война закончилась, а некоторые из его последователей недавно сбежали.

— Из Азкабана?

— Нет, что ты. Наша тюрьма не выпускает своих жертв. Из Швеции. У них, видите ли, лучшая охранная система, — передразнил он, вздыхая. — Только, как видишь, эту систему смогли обмануть. А теперь они вернулись в Британию. Мстить.

— Они могут прийти сюда?

— Нет, что ты. Они не будут убивать тех, кто не поддерживал Гриндевальда. Таких слишком много. А вот тех, кто перебежал или сдал информацию властям — с большим удовольствием.

— Бэркс был одним из перебежчиков?

— Да. Когда почувствовал, что дело гиблое, сдал всю информацию, что знал, обменяв на неприкосновенность. А знал он немало.

— Их ведь ловят?

— Конечно. Но когда наше Министерство принимало меры вовремя? Всегда “не страшно”, всегда “есть время”. Конечно, столь жестокое убийство должно встряхнуть, но, боюсь, будет принято слишком мало мер.

— И что делать? Они ведь представляют угрозу населению!

— Дорогая, успокойся. Мозгов, чтобы обезопасить остальных перебежчиков и мирных жителей, у них должно хватить. Надеюсь, — уже тише добавил Корвус, сворачивая с тропинки и идя по идеально выстриженной ярко-зеленой траве.

Розали приподняла подол и побежала за ним.

— Что вы имеете ввиду? Неужели они могут не предпринять простейших мер безопасности?

— Я такого не говорил, хотя с твоим утверждением вполне могу согласиться.

— Но это немыслимая безалаберность!

— Ты судишь слишком строго.

— Почему? Зная, что сбежали опасные преступники, не было принято мер, например, по проверке каждого, кто пересекает границы. Или хотя бы предупреждения населения.

— Ну, они предупредили. В прошлом выпуске этому было посвящено целых две строчки в конце.

— Надо было написать вначале, поставить кричащий заголовок. Вот, скажите, сколько людей доходят до конца газеты?

Корвус мягко улыбнулся, качая головой. Будто она, Розали, была маленьким несмышленым ребенком, а он — взрослый и все понимающий человек.

Внутри поднялась волна протеста, которую, сжав зубы, она заглушила. Ничего не понимающий ребенок! Да она, кажется, осознает больше, чем люди Министерства. Чертово время, где мнение и знания женщин не очень-то и важны.

— Дорогая, это не наше с тобой дело.

— Почему?

— Нашей семье ничего не угрожает. Тем более, в поместье и Хогвартсе вы с Адель в безопасности.

— А Фрэнк?

— Он может постоять за себя. Тут я не переживаю.

— Но мы тоже можем! И почему это, раз мы в безопасных местах — все хорошо и не надо ни о чем волноваться?

— Потому что тебя это не касается. Я думал, ты понимаешь больше, чем Адель, и не пытаешься засунуть нос, куда не следует, — сказал, как отрезал и пошел дальше, оставляя Розали в своих мыслях.

Любопытная, как Адель. Будто это что-то меняет! Неужели она не имеет права знать, что происходит в мире? Теперь это ее дом, ее реальность, так что права у нее есть. Причем такие же, как у Фрэнка или папочки. Лестрейнджи ведь имеют вес в обществе. Можно придумать что-то. Неужели им так плевать на безопасность народа?

И что вообще значит “не ее дело”? Она не член семьи? Не свободный человек? Он не имеет право так говорить. И раз этот разговор начался, то должен и закончится.

Розали глубоко вздохнула, приводя мысли в порядок, и направилась в сторону дома, топча маленькие цветочки. Она спокойна и полностью контролирует ситуацию. Они лишь поговорят и все. Да, просто поговорят. Но что надо сказать? Как объяснить такое ярое желание что-то сделать? Нельзя же идти наобум.

Она закусила губу и остановилась, поднимая взгляд на резко открывшуюся дверь. Из дома выскочила Адель, остановилась на секунду, делая глубокий вдох, а потом сбежала по ступенькам и скрылась за деревьями.

Розали усмехнулась. Эта девчонка, похоже, и пяти минут не может прожить, чтобы не нарваться на приключения. Стало интересно, что можно было натворить в этот раз, чтобы так бояться? Кстати, бояться кого? Адель ведь могла сболтнуть что-то лишнее Тому. А если… Мерлин, упаси!

Подхватив подол, Розали бодро зашагала в сторону дома, но замерла, смотря, куда скрылась сестренка, и раздумывая, а не стоит ли поговорить?..

— О, мисс Лестрейндж. Не ожидал вас встретить, — из-за также открытой двери вышел спокойный Антонин. Он мимолетом огляделся по сторонам, снова возвращая взгляд на нее. — Прекрасная погода, не так ли?

— Вы правы. Самое время для прогулок.

— Уверен, ваша сестра придерживается такого же мнения. Как думаете, могу я составить ей компанию?

Несколько секунд она с удивлением глядела на Долохова. Что же такое случилось, если он спрашивает у нее, может ли составить компанию Адель? Должно быть, что-то невероятное, иначе это никак не объяснишь. Кажется, раньше эти двое не сильно пересекались.

— Думаю, она будет не против вашего присутствия. Разговор-то поддержать сможете. Если вытерпите Адель, — усмехнувшись, Розали склонила голову и зашла в дом, прикрывая глаза от полумрака, царившего в коридоре.

— Благодарю, мисс Лестрейндж, — донесся до нее смешок Антонина.

Решив для себя обязательно выпытать все у Адель, Розали приподняла подол и отправилась в кабинет к папочке. Разговор уж точно еще не закончен. Он ее выслушает и согласится с суждениями. Потому что они верные и правильные. Он тоже должен понимать, насколько сейчас важны продуманные действия. Они обсудят, а потом Лестрейнджи надавят на друзей и должников и о простых людях позаботятся. Не будет жертв и Винтера с остальными поймают, упекут в Азкабан или отправят на поцелуй к дементору. Плевать куда! Главное, чтобы не было войны. Не было больше крови и убийств. Невиновные не должны страдать. Дети не могут терять родителей, а родители детей. Не могут улицы этого мира посереть, и каждый гражданин бояться выходить на улицу. Этому просто нельзя позволить случиться! Никто не достоин увидеть войну. Сколько фильмов, сколько книг описывают ее безумство и жадность до человеческих смертей?! А тут только закончился кровавый террор Гриндевальда. И что? Его сторонники сбежали. Вернулись мстить. И первая жертва уже есть, висела на стене, жестоко убитая, изуродованная. Мерлин, кем надо быть, чтобы так поступить с живым человеком? Какой же Винтер урод. Совершить такое… настолько ужасающее своей мрачной жестокостью преступление. Да это даже не уродом надо быть! Кажется, слово, которое может охарактеризовать этого человека, просто не существует в природе.

Розали остановилась около светлой двери и упёрлась лбом в прохладную древесину. Тело немного подрагивало от дуновений ветра. Где-то снова было открыто окно.

Собравшись с мыслями, она громко постучала, слушая, как эхо разносится по коридору, прыгая, играя с ветром, скрываясь где-то в глубине поместья. Несколько минут внутри не раздалось даже шороха. Кажется, папочка в этот раз решил прятаться в библиотеке.

Проклиная ту секунду, когда этот разговор начался, все больше раздражаясь от собственных мыслях, готовых подорвать к чертям голову, Розали чуть ли не бежала в библиотеку, желая поделиться всем, что накопилось в душе хоть с кем-то. Рассказать, как сердце замирает при виде Тома, а потом застревает в горле, отбивая стенки. Как страшно оглядываться по сторонам, понимая: это твой новый мир, новое место жительства. Вокруг новые люди, новые личности, из знакомых только приятельница с фикбука, которая, как ни странно, последние события воспринимает не очень-то и правильно. То есть совершенно неадекватно. Пытается шутить, что-то делать, в то же время присматривается к Тому и Долохову, с интересом ученого, увидевшего поразительное явление. Единственный более-менее близкий человек является сумасшедшей. По-другому Розали выразиться не могла. Она и сама-то не самая нормальная личность, но вот Адель уже перешла черту. Как можно с таким интересом в глазах смотреть на Тома и пытаться задеть Долохова? Здесь же другой мир, они настоящие и убийцы! Уже убийцы и профессиональные темные маги. Зачем Адель постоянно провоцирует их? Разве не это признак сумасшествия?

Со свистом выпустив воздух с приоткрытых губ, Розали распахнула двери, стремительно заходя в залу.

— Папа, нам надо поговорить. Прекратите прятаться, как маленький ребенок. Вы начали этот разговор и теперь извольте выслушать мое мнение, — поднимая брови равноценно раздражению внутри, она фыркнула, не услышав ответа. — Вы здесь?

А вот это уже было не смешно. Папочка решил поиграть в прятки, черт бы его побрал! И ей, взрослой и состоявшейся девушке, теперь надо бегать по поместью? Невероятное кощунство.

На всякий случай использовав заклинание, Розали поняла, что в комнате и правда находится одна. Ни папочки, ни разговоров о приспешниках Гриндевальда, ни Адель, которая, кстати, гуляет по парку под ручку с Долоховым.

Она вздохнула, переводя взгляд на большое окно. За стеклом играл ветер, раскачивая вековые деревья, задевая цветочки, бутоны которых издавали собственную, почти неслышимую мелодию. Белые пушистые облака спокойно плыли по синему-синему небу, иногда догоняя друг друга, а иногда останавливаясь. Тишина и спокойствие, что является слишком искривленным отражением ее переживаний. Где гром, молнии, шторм? Где все то, что беснуется в душе?

Не найдя отклика даже в природе, Розали опустила взгляд на стол, за которым постоянно сидела Адель. Стопки книг, разбросанные пергаменты, на одном из которых красуется жирная клякса. Помнится, несколько раз она даже вешала табличку, что место только ее и занимать его нельзя. А домовики снимали. Плакали, но говорили, что это неприемлемо. Это было до жути смешно. Маленькие существа, пытающиеся противостоять хозяйке.

Взгляд медленно поднялся, пробегая по корешкам. Внимание привлекла небольшая книжка с переливающейся темно-зеленой обложкой. Любопытство взяло верх после нескольких секунд боя, и Розали подошла к столу, открывая обложку, чувствуя, как ткань приятно щекочет пальцы.

— “Крестражи — вечная жизнь или адские муки?” — пробормотала она, хмурясь. Что эта книга делает на столе Адель? Нет, та, конечно, немного ненормальная, но ведь не собирается создавать вместилище для своей души? Кажется, опыт Волан-де-Морта достаточно хорошо продемонстрировал все минусы этого дела…

Волан-де-Морта. А молодой Том Реддл сейчас гостит в доме Лестрейнджей! И у него уж точно есть несколько крестражей. Не значит ли это, что Адель хочет уничтожить вместилища его души? Убить Тома?

Тогда и взгляд, которым она постоянно изучает его, понятен. Хочет уничтожить. Изменить будущее этого мира.

Но зачем ей это? Попав сюда, они и так должны были повлиять на ход истории. Тем более, можно придумать другой способ. Тот, что не заставит замарать руки в крови.

Но не может она быть настолько жестокой! Розали была уверена, что Адель просто не способна на такие планы и их осуществление. Она не сможет поднять палочку на живого человека!

В то же время, уверенной на все сто процентов она быть не могла.

Дыхание перехватило, и Розали прикрыла глаза. Куда ее сестра уже влезла? Что она замышляет? Зачем пытается изменить историю настолько ужасающим способом?

Нет! Этому нельзя позволить случиться! Она, Розали Лестрейндж, сейчас же вправит мозги несносной девчонке!

Кивая своему решению, она пошла к выходу из библиотеки, не оглядываясь по сторонам. Мысли занимало лишь знание, что ее сестра хочет убить Тома. Убить того, в кого она влюблена! Уничтожить, по меньшей мере, две жизни.

Коридор, как всегда, встретил полумраком, прохладой и тишиной. Щуря глаза, чтобы блестящие блики быстрее исчезли, она отстукивала небольшими каблучками каждый шаг, опустив голову.

Поставит на место эту маленькую выскочку по имени Адель. Будущее она решила изменить таким способом, только подумайте! Нашелся судья. А на деле глупышка, считающая себя умнее остальных. Просто ни одному думающему человеку не придет в голову такой бред. А ей пришел. Она что, фанфики не читала? Так вместо того, чтобы отмахнуться от этой мысли, Адель решила ее осуществить!

Еще раз глубоко вздохнув, Розали повернула за угол и со всей силы врезалась в кого-то. Книга тут же выпорхнула их рук, с громким стуком падая на пол.

— Мисс Лестрейндж? — к реальности ее вернул раздраженный голос Тома. — Вы в порядке? — темные глаза стали обеспокоенными. Как жаль, что она понимала: это лишь игра. Сколько сама писала об умениях этого человека. А теперь приходится испытывать их на себе.

— Да, извините. Я задумалась.

Он кивнул, опуская взгляд на пол и натыкаясь на книгу. Розали проследила за этим и попыталась нагнуться и поднять фолиант, но его рука остановила.

— Ну что вы, я тоже виноват. Позвольте, хотя бы помочь вам, — Том наклонился и быстро поднял книгу, открывая заголовок. Она прямо кожей почувствовала, как задрожал вокруг воздух от поднимающегося внутри него гнева. И это испугало. — Какая занимательная тема для юной леди. Не думал, что этим может кто-то интересоваться, — произнес он с удивлением и пренебрежением. В этом времени девушки, похоже, могут читать еще меньше, чем во времени Поттера.

— Не вижу ничего странного. Довольно-таки интересная тема, — внутри Розали снова взвилось желание продемонстрировать знания. А то, что зрителем будет Том Реддл, только добавило масла в огонь.

— Вам понравилось?

— Очень. Вы тоже занимались изучением магии бессмертия?

— Позвольте узнать, для чего такой юной и красивой леди нужны эти знания? — игнорируя ее вопрос, нетерпеливо спросил Том, тут же одергивая себя и растягивая губы в заинтересованной улыбке.

— Может быть, я хочу сохранить молодость?

— Для этого есть разнообразные зелья и заклинания.

— Но они ведь не имеют настолько долгосрочного эффекта, — заметила Розали, чувствуя, как внутри появляется превосходство. Она смогла удивить и зацепить темного волшебника, который будет держать в страхе всю Британию.

— Неужели вы настолько заботитесь о своей красоте? — насмешливо спросил он, чуть наклоняя голову.

— Может быть, я забочусь о сохранение мозга в таком же хорошем состояние?

— Это… довольно интересно, — кивнул Том, мельком глядя на название, чернеющее на постаревших белых страницах. — Но, кажется, крестраж не самое лучшее решение. Вам оно, уж точно не подходит.

— По своему опыту судите? — поинтересовалась Розали, тут же закрывая рот ладонью. Если бы не это действие, он сделал бы вид, что не заметил. Но сейчас было понятно, что она что-то знает.

— О чем вы?

— Прошу прощения, — она попыталась обойти его, чтобы не чувствовать на себе прожигающий взгляд красных глаз.

— Мисс Лестрейндж. О чем вы говорили? — растягивая гласные, Том схватил ее за руку, резко дергая обратно. — Я не привык шутить на тему таких вещей.

— Я не шутила, мистер Реддл. Меня задело ваше мнение, что девушка не способна интересоваться чем-то, кроме романов, — оправданиями Розали пыталась скрыть подступивший к горлу страх. Она только что проболталась Лорду Волан-де-Морту о том, что знает его секрет. Чертова Адель, чертова книга, чертово ее желание быть в курсе всего!

— И поэтому ты обвинила меня в создании крестражей?

— Я не обвиняла тебя!

— Значит, мне послышалось? — он сильнее сжал предплечье, оставляя на коже белые полосы, которые в скором времени станут огромными синяками. Розали сглотнула, поднимая на него взгляд.

— Отпусти меня. И прекрати вести себя, будто я представляю угрозу жизни, — исподлобья посмотрев, давящим голосом произнесла она.

— Угрозу? — Том усмехнулся, но руку не отпустил, наклонив голову. — Вряд ли для меня существует хоть какая-то угроза. В любом случае, я смогу с ней справится. Твои суждения ошибочны. Ты просто глупенькое существо, а наши дороги никогда не пересекались и не пересекутся.

— Раз мы не пересекаемся, почему ты до сих пор держишь мою руку?

Несколько секунд он не двигался, а потом ухмыльнулся, разжимая пальцы. Розали тут же отдернула руку, отходя к стене и хватаясь за предплечье.

— Ты слишком самонадеянна, Розали Лестрейндж. И поверь, когда-нибудь пожалеешь об этом, — тихо добавил он, все также усмехаясь. — Советую быть осторожной. Время сейчас, знаешь ли, неспокойное.

Он очаровательно улыбнулся и прошел мимо.

Розали закусила губу. Закралась мысль, что сейчас не помешало бы пару свечек с Успокоительным, перемешанным с розмарином. Жаль только, они с Адель вчера использовали все запасы. Может, переборщили. Но это не меняет того, что все закончилось. Оставался, конечно, один маленький флакончик. Он не спасет, так что о нем Розали даже не думала.

Говорить с кем-то желание давно отпало. Хотела — получила. Пусть, не в таком ключе. Суть-то не меняется. Вот, проболталась о крестражах. Теперь Том Реддл точит зуб на нее. Точнее, уже второй. Кажется, те оскорбления в парке он не забыл.

Следующие несколько дней Розали точно надо потратить на восстановление нервов. Пора готовить их с Адель тайничок. Чай и книги. Все, что нужно для отдыха.

***

Рикарда Лестрейндж распустила длинную косу и взяла деревянную расческу с тумбочки, стоящей рядом. Пепельные пряди переливались на Солнце. Впрочем, они всегда переливались, будь в поместье буря или тишина. Человек, изображенный на портрете давно умер и не может постареть или помолодеть. Так и волосы — они застыли, запечатленные на холсте легкой рукой художника.

Янтарные глаза лениво осмотрели коридор, а потом снова обратились к окну, за которым стояла чудесная летняя погода.

Рядом похрапывали портреты остальных Лестрейнджей, а несколько женщин сгрудились на одном, тихо шушукаясь.

Рикарда цокнула языком, прищуривая глаза. Старые кумушки не очень-то и принимали ее. Странная, да еще и Гриффиндорка. Но что они могли поделать, если Корвус выбрал ее из остальных дам? Выбрал, так еще и в дом притащил. Причем притащил силой. Какой тогда был скандал!

Зато с той миссис Лестрейндж они быстро характерами сошлись. В первую встречу слились душа в душу, проклиная Корвуса. Потом было весело наблюдать, как он от одной к другой бегает, стараясь помирить их между собой. Бедняга не понимал, что они просто со смехом наблюдали за ним. А через несколько дней он за завтраком сказал, что женится и ничье мнение спрашивать не будет. Рикарду это, конечно, подкосило. Но остальные Эйвери были только за, так что делать было нечего.

Но свой вклад она внесла. В том же воспитании детей. Одна из больших причин недовольства остальных женских портретов. Дети-то выросли не Слизеринцами. Розали вообще на Когтевране училась. Адель и Фрэнк хоть и закончили змеиный факультет, но истинными представителями не являлись. Ну а что вы хотите, когда им дома, в отличии от остальных детей, вдалбливали, что куда бы не поступили, их везде примут?

Она снова повернулась к старым кумушкам, которые тут же отвели глаза. Кажется, ей никогда не надоест доставать их. Бедные-бедные дамы.

— Леди Лестрейндж, леди Лестрейндж, — по коридору бежал маленький домовик, подметая пол огромными лопоухими ушами. — Хозяйка Рикарда, — исправился, видя, как все женщины обернулись в его сторону.

Остальные повздыхали, сетуя на некомпетентность нынешних эльфов.

— Что ты узнал? — Рикарда подошла к краю рамы, наклоняясь вперед. Домовик остановился и тихо заговорил.

— Сегодня на завтраке присутствовали все, включая хозяйку Розали и хозяйку Адель. Хозяин Корвус не дочитал новый выпуск газеты и вместе с хозяйкой Розали ушел на улицу.

— Не дочитал? Разве такое возможно?

— Я принес вам этот выпуск, — он достал из-за пазухи издание, нервно перелистывая страницы. — Вот статья, так сильно расстроившая бедного хозяина.

Эльф приподнял ее над головой, переминаясь с ноги на ногу, пока Рикарда читала.

— Мерлин… — прошептала она. — Это же Бэркс! Кто с ним так поступил?!

— Я не знаю, — он задрожал, закрывая глаза ушами. — Коран провинился. Коран должен наказать себя, — оглядываясь по сторонам, домовик усмехнулся, увидев большую вазу.

— Стоять! Я запрещаю тебе наказывать себя. Рассказывай, что было дальше?

— Хозяин Корвус и хозяйка Розали о чем-то говорили. Хозяин ушел в оранжерею, а хозяйка Розали в библиотеку. Она вышла с какой-то книгой и о чем-то говорила с мистером Реддлом.

— С кем?

— С мистером Реддлом. Кажется, разговор был не очень приятный.

— С чего ты взял?

— Я видел, как хозяйка Розали хотела уйти, а он не дал.

— И все?

— Да, Коран больше ничего не видел. Коран плохой домовик! — снова впадая в истерику, эльф бросился к той вазе.

—Да подожди ты! — недовольно воскликнула Рикарда, видя осуждающие взгляды женских портретов. Они качали головами, цокали, закатывали глаза. В общем, делали все, чтобы вывести ее из себя. — Что было потом?

— Хозяйка Розали отправилась в малую гостиную на чердаке и до сих пор не выходила. Мистер Реддл недолго сидел в своей комнате, потом отправилась гулять по поместью.

— Хорошо, что с Фрэнком?

— Хозяин Фрэнк вышел из столовой очень взволнованный и трансгрессировал к мисс Диане, сказав, что вернется к ужину.

— Ну, общение с невестой — штука хорошая. Тут я даже не переживаю. А где Адель?

— Хозяйка Адель прочла эту статью и очень испугалась, а потом убежала в сад. Сойер приносил ей последнюю баночку Успокоительного.

— Успокоительное? Она же не признает это зелье.

— Случилось что-то ужасное, — глаза эльфа расширились от страха и он задрожал. — Потом, мистер Долохов говорил с хозяйкой Адель. Он улыбался, а хозяйка дрожала от страха.

— Чем все закончилось? — нетерпеливо подскочив на месте, Рикарда сжала ладони, смотря в огромные глаза Корана.

— Мистер Долохов ушел дальше гулять по парку, а хозяйка Адель упала на пол в беседке. С ней все в порядке, просто Успокоительное начало полноценно действовать, — протараторил домовик.

— Это все?

— Да. Хозяйка Рикарда недовольна Кораном? Коран провинился?

— Нет, все нормально. Продолжай наблюдать дальше. Никому ведь и в голову не придет навестить мой портрет. А я волнуюсь за них, — тяжко вздохнула она, наблюдая за эффектом, который произвели ее слова.

На глазах домовика выступили слезы, которые он тут же размазал по лицу.

— Эльфы любят хозяйку Рикарду и никогда не бросят. Коран всегда будет приходить к вашему портрету.

— Ох, спасибо тебе. А теперь беги, пока остальные не заволновались.

— Хозяйка Рикарда так добра, — он поклонился и пошел к выходу из коридора.

— Хотя, стой. Внимательнее следи за Антонином и Адель. Я все же хочу доказать ей кое-что.

— Коран выполнит все требования хозяйки! — чуть ли не подпрыгивая от радости, домовик растворился в воздухе.

— Как же доверчивы эти милые существа, — пробормотала она, переводя взгляд на сгрудившихся женщин. — Не думаете?

========== Характер передается генетически. ==========

Начало POV.

Я налажала. Просто, кажется, испортила все, что только можно. Остается только пойти, написать всю историю, а потом застрелиться на глазах у Розали. Ах да, в поместье ведь нет пистолета. И что остается делать? Как? Как можно было додуматься сказать трем убийцам в глаза, что знаю об их секрете? А почему бы и да? Я ведь, черт побери, бессмертная личность! Вон, как между мирами скачу. Раз и в другой, умерла и в другой. Как бабочка, с цветочка на цветочек. Только, вот, неужели я была так уверена, что перенесусь в другой мир? В том-то и дело, что не была. Я вообще не могла ни о чем другом думать. Том, Антонин и Фрэнк — жестокие убийцы. Ну, в первых двух я как-то не сильно и сомневалась. Но брат? Мой родной (по крови) брат. И этот улыбчивый человек смог смотреть, как издеваются над бедным Бэрксом. Удар ниже пояса, если честно.

Я ведь, чтобы не говорила, а привязалась к нему довольно сильно. И что получается? Он — убийца. Даже если и не принимал какое-то участие, то все равно: был свидетелем и в его силах было остановить этот беспредел. Но что он сделал? Правильно, ничего. Молча наблюдал и даже поднял палочку. Не думаю, что Том позволил бы остаться в стороне. Привязал к себе общим секретом.

И вдруг об этом секрете узнаю я. Признаться, сейчас, спустя два дня, снова анализируя всю ситуацию, не очень понимаю их реакцию. Минимум, Фрэнк должен был броситься следом, чтобы вправить мне мозги, а не слинять к Диане. Но, не подумав о маленькой сестренке, которой угрожает смертельная опасность, он покинул поместье. Наверное, еще насвистывал похоронный марш. Придурок. Можно считать, мне повезло, что прояснять ситуацию пришел Долохов. Почему? Да, Реддл бы к чертям разнес беседку и меня заодно. Признаться честно, я именно на это и настраивалась. Все-таки, описания мамы Ро довольно красочные. И тогда мне уж точно было не до того, что это Том, а там был Володя. В мыслях крутилось только жестокое убийство Бэркса и то, что им не нужны свидетели. А кому они понадобятся? Тем более семнадцатилетняя девчонка. Но в беседку пришел Долохов. Я этот вариант, конечно, рассматривала, но и не думала принимать всерьез. А пришел он. Я, уже наглотавшаяся Успокоительного, плохо соображала и заладила шарманку со своим убийством. Ну не дура ли? Надо было послушаться эльфов и отлежаться. Все-таки настолько сильное отравление просто так не исчезнет. Всегда будут последствия, тем более если их раззадорить очередной порцией зелья. Я к нему теперь и на метр не приближусь, пусть меня даже колотит от стресса.

Хотя, сейчас можно поразиться выдержке Долохова. Пришел в беседку, стал втирать какую-то дичь про Винтера и его приспешников. Вот неужели они считают меня настолько глупой? Думают, не пойму, что все это лишь отговорки. Убийство совершили они, я в этом уверена.

Если подумать логически, сделали это не Фрэнк, Том и Антонин, а Винтер, то какой им смысл меня в этом убеждать? Точнее не так. Убедить-то надо. Но почему это не пошел делать Фрэнк? Я все-таки его сестра, а не какая-то девчонка с улицы. Видя мою реакцию, он мог бы хотя бы попробовать поговорить. Но почему этим занялся Долохов? Почему этот совершенно чужой мне человек пошел убеждать в своей невиновности? Какое ему дело до моих подозрений и психов? Вариант с добротой душевной отпадает сразу. Нет у него такой черты характера. Просто не имеется в наличии. Но, надо отдать ему должное, все факты сопоставлены, да и вину перевалить на этих людей, даже убийство под Винтера совершить – хорошо продуманный план. И именно в это я верю. Просто хорошо продуманный план по отведению подозрений. Они ведь совершенно не глупые. И идти на такой рискованный шаг, не подготовившись, не стали бы.

Так, надо научиться нормально размышлять. Ну что это такое? Я себя, вообще-то, пытаюсь убедить в невиновности Долохова, Фрэнка и Реддла. В невинности и наивности. А получается? Правильно, получается, делаю все наоборот. Да я как обычно, прунапролом, даже не думая, что это может плохо кончиться. Например, Круциатусом Долохова. Нет, а что? Он обещал, и я этого как-то немного побаиваюсь. И да, немного, убегаю в страхе на другой край поместья, только завидев его. Но куда еще нелегкая не заводила?

Наверное, странно убеждать себя в том, что ни на Долохове, Фрэнке или Томе нет вины. Но это просто необходимо в этой ситуации. Они ведь не будут долго церемониться. Они — это Реддл и Долохов. Двое Пожирателей и убийц, шпионов и киллеров. Прекрасные эпитеты. А главное, верные. Разве не замечательно?

Так, снова меня не в ту кроличью норку затянуло. Да что же это такое! Только Чеширского кота и Шляпника мне не хватало! Так, больница Святого Мунго готовься принять новую пациентку. Диагноз: расстройство личности и невероятное легкомыслие, желательно выловить ветер, летающий в голове. А то все мозги высвистит.

Вот, обвинила убийц в убийстве. И как бы смешно это ни звучало, но является полной правдой. Хотя, по ходу моих мыслей, скачущих из одного стога сена в другой, уверенной на все сто процентов я быть не могу. А вдруг это и правда Винтер со своей шайкой? Они ведь правда сбежали, вполне могли вернуться мстить. И да, начали с магической Британии, хотя в той же Германии или Франции предателей больше. Версия, кажется, притянута за уши. И ладно, решили они начать отсюда, но почему именно Бэркс? Серьезно, этот человек никогда не являлся самой значимой пешкой. Какой смысл, черт побери, приходить к нему первым делом? Может, лучше было семью завести, дом отстроить, дерево посадить, сына родить и вырастить, а уже потом, когда никто не ждет, нанести удар.

Бред сивой кобылы. Они вполне могут таким способом действовать на главных предателей. Как? Да очень просто. Начали с самых мелких, но эта информация – хоп, и на всю страну разлетелась, что, конечно, было в плане. Большие слоны прочли, поняли, что, кажется, пришла их очередь лечь в гробик, поправить костюмчик и успокоиться на оставшиеся века до вымирания человечества. А до этого они додумались наверняка. И тут, пока пишется завещание, умирают от мелкой мошки каждый, кто принимал в этом какое-то участие. Бэркс, потом кто-то побольше, потом еще кто-то. А там, оглянуться не успеешь, как смерть к тебе в дом стучит.

Так, наверное, будет логично. Но я не ошиблась со словом «наверное». Все равно не до конца верю в невиновность Долохова, Реддла и Фрэнка. Слишком много фактов, слишком много знаний об их жизнях вертятся у меня в голове. Я же не просто какая-то девчонка, а попаданка, причем, неплохо знающая канон. И это пугает. То, какими они стали, в кого превратились. Мурашки бегают по коже, от осознания факта, что я живу с ними в одном времени, а последние несколько дней еще в одном доме и чуть ли не соседних комнатах. Мы видимся на завтраках и ужинах, иногда пересекаемся в библиотеке, холле или парке. Я постоянно контактирую с будущим террористической организации Пожирателей смерти.

Главный, Лорд Волан-де-Морт, тот, чье имя будут бояться произносить, видя сотни убийств и кровь, льющуюся чуть ли не по улицам. А сейчас это обычный волшебник Том Реддл, с хорошими друзьями, связями, знаниями и опытом. Настоящее и стоящее будущее, надежда магического мира. Только совсем скоро эта надежда станет угрозой и посланникам ада на земле.

Лучший друг, могущественный маг и правая рука – Антонин Долохов. Кем он только не был: убийца, шпион, киллер… Сколько заданий ему пришлось выполнить, чтобы помочь Реддлу встать на этот путь? Во скольких смертях он будет виновен? Чем именно пожертвует ради такой жизни?

Отец одних из самых опасных Пожирателей – Фрэнк Лестрейндж. Мой собственный брат, который, я уверена, пойдет за Волан-де-Мортом, куда бы тот ни повел. Хоть в жерло вулкана, главное за общие идеи и «светлое будущее». Вот, что наплел им этот интриган. Надежды на новый справедливый мир. Только, кажется, никого не смущает, что они уже добиваются этого жестокими убийствами или, допустим, игнорируют тот факт, что это происходит у них на глазах.

Эти трое именно те люди, которых надо бояться и сторониться. Хотя в то же время лучше вовремя остановить, чем позволить превратиться в таких мразей.

Но как это сделать?

За последнее время это, кажется, единственный логичный вопрос, прозвучавший в моей голове. Но ответа на него нет даже где-то на подкорке подсознания. И это значит, надо импровизировать. Обожаю это слово.

Все, пора прекращать распускать нюни и заняться делом. Вон, два дня на размышление, себяжеление, прятки с Долоховым и профессиональное избегание милого братца потратила. Ну, конечно, там еще пила настоечки от отравления, выслушивала Розали в два часа ночи, ведь это “идеальное время” для разговоров. А теперь, когда все от меня отдохнули, пора напомнить о миротворце и решателе судеб по имени Адель. И в этот раз, надеюсь, не облажаюсь. Ну, во-первых, потому, что уже знаю, что ожидать от Реддла и Долохова. А остальное приложиться.

Кивнув этим превосходным по настрою мыслям, я отвела взгляд от зардевшегося рассветом неба и посмотрела на сжавшееся в комок существо со слезами в уголках огромных глаз.

— Хозяйка Адель должна спуститься с крыши. Вы не должны следовать примеру младшей мисс Нотт.

Мерлин, какие же домовики паникующие и принимающие все буквально существа. Вышла, называется, воздухом подышать. Ну да, на крышу. Так какой вид открывается! Загляденье! Еще и Элионору Нотт сюда приплели. Бедняжка сбросилась около двадцати лет назад из-за несчастной любви и гнета родителей, а теперь этой историей пугают всех молодых леди. И ведь она даже до земли не долетела. Домовики сами же и поймали, а семья отправила в закрытое заведение. Ну, о нем все наслышаны. Правда, теперь об этом случае знают во всей магической Британии. Определенную славу мисс Нотт приобрела. Так что это, наверное, не самое худшее, что произошло в ее жизни. Тем более, Элионора оказалась одной из немногих, кого замуж забрали задолго до окончания “срока”. Теперь леди Принц растит двух прекрасных дочерей, одна из которых в скором времени станет женой Фрэнка. О, как судьба закрутила. К чему веду, опыт миссис Принц меня никак не трогает, а повторять ее судьбу я тем более не хочу. Ну, во-первых, потому что ни факт, что до пансионата я доеду. Боюсь, прикончат меня дома или посадят в самую высокую башню, запрут и велят ожидать принца на белом коне, который, к сожалению, не доедет. Защита поместья не пустит. Ну или злой дракон по имени Фрэнк. Этот, если бы репутация семьи была чем-то осязаемым, пылинки с нее сдувал и любовно поглаживал со всех сторон. Ну, а нас с Розали даже и близко не подпускал бы. Мало ли, разобьем…

— Так, не нервничай. Я просто смотрела на рассвет, понимаешь?

— Но вы стоите тут уже два часа!

— Я просто очень люблю рассветы. А еще надо было как-то сбежать от посиделок в тишине с Розали. Прошлой ночью она говорила, сегодня молчала, но пустой взгляд, направленный на меня, никуда ведь не исчез.

Это довольно пугающе. Сидеть в огромном поместье, в полутемной комнате, рядом с сестренкой, которая молча прожигает взглядом, а по белому лицу пляшут дьявольские тени языков пламени.

Я аж вздрогнула, снова представив эту картинку. И мой список причин, почему я хочу Розали побыстрее замуж выдать, пополнился. Пусть мужу так нервишки треплет, я на это не подписывалась. Сознательно во всяком случае.

— Кстати, сколько еще до завтрака?

— Семь минут, мисс, — послушно отрапортовал домовик, потянув уши-лопухи вниз.

Семь минут, семь минут… Какова вероятность за эти семь минут добежать до столовой, которая, к слову, располагается в другом крыле? Я гуманитарий, но ответ на этот вопрос имею. Папочка может швырнуть фарфоровую чашку, как только зайду. Любимую фарфоровую чашку, к которой все относятся, как к дару свыше.

— Мэлтон, хочешь пробежать со мной кросс по пересеченной местности? — чуть наклонив голову, я спрыгнула с парапета, одергивая подол. Домовика, наверное, сейчас инфаркт хватит. Странно, я вроде хорошенькая и сущий ангел во плоти.

— Может, я лучше вас перенесу?

Точно. Как я могла забыть об их чудесных способностях трансгрессировать там, где это делать нельзя (и эти существа еще осуждают меня за нарушение некоторых правил!). Я скептично глянула на эльфа, у которого задергалось веко левого глаза, а потом ухмыльнулась, подходя к бедняжке.

— Ну давай, покажи мне свои потрясающие способности.

Мэлтон облегченно выдохнул и схватился своей маленькой, можно даже сказать, детской ручонкой за мои пальцы, и в ту же секунду мы исчезли. Я говорила, что трансгрессия у эльфов намного приятнее, чем у волшебников?

Поморщившись от полумрака в коридоре, я поправила прическу. Час потратили на ее сооружение! Там живой павлин должен с распушенным хвостом сидеть. Желательно, павлин из сада Абраксаса Малфоя. Зря он что ли на всю Британию ими хвастает?

— Знаешь, ты какой-то нервный в последнее время, — повернулась к домовику, пытавшемуся незаметно скрыться. Он резко остановился и повернулся ко мне с виноватым выражением мордочки. Разве не лапочка? И чего они все меня так бояться? Их ни бьют, ни наказывают. Или я все-таки изверг?

Да нет, бред какой-то.

— Мэлтон? Нет, хозяйке показалось. Мэлтон очень веселый и радостный.

Он что, боится, я ему одежду подарю? Рано оправдываешься, дружок. Там, в будущем, есть монстр пострашнее, и имя ему, точнее ей, — Гермиона Грейнджер. Вот она со своим лозунгом “Свободу попугаям” так запугала домовиков Хогвартса, что они чуть ли не в обмороки падали, а при виде ее сковородкой закрывались. Как говорит знаменитая Вальбурга Блэк: “Сковородка, Адель, лучшее средство самозащиты или мести, особенно когда палочки под рукой нет. Ей даже пользоваться уметь не надо, замахнись получше и ударь посильнее. Главное, чтобы нос хрустнул. Тогда, будь уверена, пара секунд у тебя есть.” Умнейшая девушка.

— Да, вижу я. В отпуск случаем не хочешь? Дадим тебе несколько выходных, друзей навестишь, погуляешь, развеешься, — ну а что? Я ведь не изверг какой-то. Вижу же, домовику отдых нужен. Вот и предлагаю.

— Нет, мисс, не надо. Мэлтон прекрасно себя чувствует и готов работать день-ночь, день-ночь, — он замотал головой, забавно потряхивая ушами, и закрыл глазища. Ну ладно, мое дело предложить.

— С графиком день-ночь, ты, конечно, преувеличил. Но раз не надо, можешь кому-нибудь другому предложить. Только пусть сначала зайдет ко мне, а потом к папочке. Договорились?

Эльф закивал, а потом испарился в воздухе. Паникер, одним словом. А я к нему со всей душой. Э-эх.

Глубоко вздохнув и несколько раз сжав в кулаки ладони, я приготовилась открыть дверь и просидеть весь завтрак рядом с Долоховым. И почему мои решения часто идут против меня? Причем именно обдуманные. Отсела от Фрэнка с Розали, думая, что рядом с папочкой и Антонином безопаснее, а получилось, теперь сижу рядом с человеком, угрожавшим мне. Ну как, угрожавшим. Я, наверное, тогда слишком сильно вывела из себя.

Как только я зашла, разговор, шедший между Реддлом, Фрэнком и Долоховым, сразу же прекратился. Что-то мне нехорошо. Папочка, Розали, где же вы? Бросили меня что ли? Оставили наедине с этими… этими недоубийцами. Кто же так делает, а?

— Мисс Лестрейндж, — усмехнувшись тому, что я замерла на несколько секунд у входа, Антонин первый поднялся со своего места.

— Тебе лучше? — не дав ему договорить, выпалил Фрэнк, который, к слову, старался не встречаться со мной взглядом. Что, стыдно стало, за то что родную сестру на невесту променял?

— Ну, раз я спустилась, — передернув плечами, села на свое место. — Тебе не кажется, что лучше было бы зайти и спросить это чуточку раньше?

— Я думал, ты не захочешь меня видеть. — Ох, куда понесло. Собственный (и это не значит собственность) брат первый раз в жизни оправдывается передо мной. Дожили, называется.

— Он случаем ничем не отравился? — повернулась я к Реддлу, который, кажется, оценил мой вопрос, как хорошую работу Антонина. Подумал, что он смог меня убедить в виновности Винтера и остальных последователей Гриндевальда. Ну, что же, сейчас это самое выгодное. Буду и дальше строить из себя доверчивую дурочку. Так хотя бы от Круциатуса спасусь. Долохов же обещал, убивать не будут.

Фрэнк раздраженно фыркнул и пробормотал что-то невразумительное, переводя внимание на еду. Вот это уже лучше, так хотя бы больше похоже на оригинал.

— Только если ваша прелестная сестра, — усмехнувшись, ответил Реддл, чем поставил меня в тупик.

Это как-то связано с тем, что Розали обвинила меня в желании прикончить Тома? Они снова успели сцепиться, и она, увидев ту книжку, на нервах прибежала ко мне выплескивать эмоции? Если это благодаря его действием я тогда не выспалась, то вполне могу рассмотреть вариант, неосторожно предложенный сестренкой. Я все-таки их свести пыталась, чтобы спасти магическую Британию, кучу жизней, а заодно судьбу Розали устроить, а не поссорить, чтобы потом не спать ночами. И ни Том, ни Розали не посмеют испортить мне планы.

Хотя, если так подумать, в последнее время они только этим и занимаются. Черт.

— Что вы, Розали настоящий ангелочек. Травит только врагов, и то, никто из них пока не в курсе, с какого корабля ядра выпущены, — невинно захлопав ресничками, ответила и глянула на бекон. Розали, да где же ты? Не достанется один Реддл, заменишь другим. Я все решила, будете вы жить долго и счастливо, пока ты его не съешь.

Дверь снова открылась, и в комнату зашли сестренка с папочкой. Последний, увидев меня, удовлетворенно кивнул, а Розали усмехнулась и даже как-то приободрилась. Надо сказать домовикам, что бы белую краску или пудру (понятия не имею, что именно она использует) больше в руки ей не давали. Мне совершенно не нравится настолько белое лицо. С румянцем круче раз в пятьдесят.

— У меня превосходные новости, — весело заговорил папочка, откладывая газету. А у меня сердце в пятки ухнуло. Мама, только не в пансионат, пожалуйста… Мама!

— Адель, ты в порядке? Или уже успела где-то нарушить простейшие правила? — ехидно поинтересовался Фрэнк, припоминая мои пропуски завтраков и ужинов. Еще брат, называется. Неужели его так задели мои слова? Когда это он у нас так растекся?

— Это отдаленный вариант проявления заботы? — невинно поинтересовалась, поворачиваясь к нему и стараясь не смотреть на усмехающегося уголком губ Долохова. А это оказалось достаточно проблематично.

— Мерлин, вы можете хоть когда-нибудь посидеть спокойно, не ведя себя, как маленькие дети? — пробормотал Корвус, качая головой и с любовью глядя на сестренку. Та ответила таким же взглядом и положила свою ладонь на его, легонько сжимая. Ну что сказать, я всегда знала, что она перебежчица. Только с какой стороны на какую? Так, ладно, проехали.

— То, что мне недавно исполнилось семнадцать, еще не значит, что я сразу же вышла из детского возраста. И, если ты забыл, мне еще год учиться в Хогвартсе, так что…

— С тобой забудешь, ведь голова на плечах появилась только анатомически, — припомнил Фрэнк подслушанный разговор с мамой. Я его убью, и плевать, что стану такой же преступницей. Выбесил!

— Так что ты хотел сказать? — поинтересовалась Розали, до этого молчавшая, как рыба. Алилуя, у кого-то голос проснулся!

— Эйвери устраивают прием, и мы все приглашены, — он обвел всех взглядом, кивнув Реддлу и Долохову. Оп-па. Это будет весело. А еще я рада. Нет, не так. Я чертовски рада, что, наконец, увижусь с Оггюстом!

— Да, нам с Антонином тоже пришли приглашения, — улыбнулся Том, сверкнув холодными глазами. Актер.

Фрэнк закашлялся, видя кровожадную улыбку, появляющуюся на моих губах.

— Вы уверены, что это хорошая идея? — недоверчиво глянув на недовольного папочку, спросил он.

— О чем ты?

— Я думаю, что позволив Адель снова увидеться с Оггюстом, мы ставим под угрозу магическую Британию.

— Завидуй молча, — огрызнулась я (а кто же еще, если подумать?). — Мне тогда было четыре года, а ему восемь. Самые настоящие дети.

— Вы сломали защиту поместья, кстати, никому до сих пор непонятно как — уронили все стеллажи библиотеки, заставили эльфов перенести вас в Министерство, а потом, спасибо Мерлину, вас успел остановить какой-то невыраземец, увидев в комнате времени, балующихся с маховиками.

— Нашел, что вспомнить, — я невольно поймала заинтересованный взгляд Долохова. Уже можно бежать в другую страну? Уверена, за такими искорками в глазах следует что-то страшное. Вот же Фрэнк, язык бы ему оторвать, да отправить посылкой Диане! Пусть сама разбирается, что и как.

— Розали, Адель, — снова переключая на себя внимание, спокойно заговорил папочка (до сих пор поражаюсь этому умению). — Прием сегодня вечером, а вам надо блистать. Так что можете отправляться по магазинам прямо сейчас. Уверен, если мистер Долохов и мистер Реддл не против, Фрэнк составит вам прекрасную компанию.

Братик, услышав это, поднял молящий взгляд на друзей. Точнее на Антонина. Тома он как-то избегает в последнее время.

— Что вы. Отношения семьи превыше всего, — заключил Долохов, смотря, как Том ему почти незаметно кивает, а потом виновато улыбается брату.

Ха, съел? Как ты говорил, терпеть не можешь ходить по магазинам? Ну что ж, готовься испытать не себе все семь кругов ада.

Мы с Розали переглянулись. И да, какая-то схожесть у нас все-таки есть. Глаза у обеих загорелись, а на ее щеках даже легкий румянец заиграл. Превосходно выглядит!

***

Сразу говорю, и Фрэнк, и мы с Розали живые. Толком не позавтракав, с подачи папочки отправились в Косой переулок, а оттуда на улицу аристократов, как я ее называю. Красивейшие бутики, идеально выстриженные деревья и кустарники, уютные кафе, светящиеся шары по бокам улочек, вместо фонарей, плитка — камешек к камушку. Посередине, на развилке — огромный фонтан с разноцветной водой, огибающей статую Мерлина и меча в камне рядом с ним. Но когда заходишь в магазины, нужно следить, чтобы глаза не повываливались. Цены баснословные, поэтому и улица аристократов. Те же Уизли офонареют, только глянув на цифры.

Хотя, как бы я не ворчала, но и товар, и обслуживание того стоит. Нам к вечеру совами прислали наряды. Конечно, шили не заново — эскизы и заготовки были. Все равно, не думаю, что это как-то уменьшает заслуги тех, кто трудился.

Тем более, по заказу папочки мы с сестренкой будем блистать. Нельзя же подрывать репутацию рода Лестрейнджей. Всегда во всей красе, с идеально подвешенным языком. Но с этим я бы поспорила. У нас вообще эти несколько поколений странные. Или я отношусь слишком предвзято?

Когда все, наконец, собрались внизу (причем мы с Розали пришли первыми, чтобы не дать повода Фрэнку, Долохову или Реддлу снова подшучивать над нами), папочка заставил покрутиться вокруг своей оси, осматривая наряды, а потом, кажется, оставшись довольным результатом, взял нас под руки и вывел на улицу за ворота, откуда мы и трансгрессировали.

Особняк Эйвери, как всегда, сверкал и переливался, радуя глаз. Внутри слышалась приглушенная музыка, несколько людей стояли на крыльце, а чьи-то тени выделялись в окнах. Как же я люблю такую обстановку!

Вспомнились те моменты, когда Лестрейнджи приезжали сюда в гости. Мы вчетвером мотались по саду и поместью, пока взрослые беседовали. Частым поводом шуток и гордостью Оггюста было то, что он младший брат Рикарды, хоть и меньше Фрэнка на два года. Зато, как он говорил, любимых племянниц защищать сможет в школе. Только вот отправили его в Дурмстранг. Прадедушка Мигуэль, по совместительству глава рода, сказал, что в северной школе из брата сделают настоящего мужчину и достойного наследника. А оспаривать решения Лорда — как бы так помягче выразиться, — неприемлемо, что ли. Так что с Оггюстом мы во время обучения только переписывались. Но, как по мне, испортить прочную связь это не смогло. Испытания лишь закаляют характер и укрепляют нервы.

Так что, чуть ли не подпрыгивая от ожидания, я жадно вглядывалась в окна, стараясь разглядеть знакомые черты.

— Адель, успокойся. Мы не виделись всего лишь с начала этого лета, — мягко одернул меня папочка, хотя в лице не изменился. Я лишь подняла брови и хмыкнула.

— Что ты, в этот раз мы не будем пытаться захватить Министерство. Кажется, именно этот случай нашей с Оггюстом карьеры запомнился Фрэнку больше всего.

— Это было чертовски смешно. Хотя сейчас я жалею, что не пошла с вами, — улыбнулась Розали, глубоко вздыхая.

— Мы тебе предлагали, только ты не хотела…

— Испортить платьице. Мама ведь долго его подбирала, а я, в отличии от некоторых, заботилась о ее трудах.

— Прекрати. Я же знаю, ты осталась лишь из-за шоколадного торта. И, тем более, измазала им платье.

Розали прищурилась, чуть наклонив голову, а потом оглянулась назад, услышав смешки со стороны Тома, Антонина и Фрэнка.

Упс, я забыла, что они все слышат. Или нет…

Пытаясь избежать прожигающего взгляда сестренки, я освободила руку и первая взбежала по ступенькам, чуть не врезавшись в открывающуюся дверь.

— Один ноль, малышка Рикки, — открыв глаза, я увидела усмехающегося Оггюста. Он распахнул свои объятия, тут же сгребая меня в обнимку.

— Оггюст… пусти, задушишь, — ну, извините, как можно не хрипеть, когда вас сжимает вот это чудо? Хотя, когда Долохов нависал, я вообще от страха чуть не задохнулась. Стоп, это же был секрет! Я его даже в своей голове не произносить обещала! Вот же… огурчик этот Оггюст.

— Живи, раб мой, и помни, кто твой спаситель, — пробасил он, резко отпусти меня. Я от неожиданности пошатнулась, оступилась и чуть не полетела с крыльца, но была поддержана чьей-то рукой. Точнее не чьей-то, а усмехающегося Долохова.

Лучше бы упала.

— Малышка Рикки? — не теряя времени спросил он.

— Детское прозвище Адель. Она жутко похожа на Рикарду, вот и повелось, — отмахнулся брат-который-Эйвери, обнимая Розали и пожимая руки Фрэнку и папочке, похлопавшему его по плечу.

— Да, — кивнул Фрэнк, снова глядя на меня с усмешкой. — А я бы за него Аваду в лоб получил.

— Старшие братья называется, — пробормотала, горестно вздыхая. — А ведь когда-то обещали защищать ценой жизни.

— Будто мы от этого обещания отнекиваемся, — Фрэнк приоткрыл дверь, пропуская нашу огромную компанию внутрь.

— Да, просто у нас есть право подшучивать над младшими сестренками, — кивнул Оггюст, дав пять братику. Какие же они все-таки раздражающие занозы!

Холл сиял и сверкал. Казалось, вся поверхность была начищена эльфами до блеска и даже в бутонах искусственных цветов можно было увидеть свое отражение. Я с интересом стала оглядываться по сторонам, стараясь не думать о двух братьях, уже придумовавших новые шуточки, и заметила, что невольно стою рядом с Долоховым.

Это сглаз, порча, проклятие? Почему мне так не везет? Это лечится? Готова платить любые деньги, только бы очиститься. Да, да, любые. И не надо вспоминать мое бурчание насчет цен на улице аристократов. Это другое дело. Тут погибают мои нервные клетки!

Поморщившись, я перевела взгляд на стоящих впереди Розали и Тома. Фрэнк о чем-то уже перешептывался с Оггюстом (хотя я, наверное, знаю о чем. Тут два варианта, либо девушки, либо то, как поиздеваться над нами с Розали. Элементарно, Ватсон), а папочка пошел в сторону залы. Буквально через несколько секунд мы последовали за ним.

Я прикладывала все, честно говорю, все душевные и физические силы, чтобы игнорировать идущего рядом Антонина. Но он каким-то образом заметил мое напряжение. Как я это поняла? Да очень просто. Слабая усмешка на губах все выдает. И нет, я не смотрела на него, тем более на губы.

Домовики, стоящие у входа, чинно поклонились и распахнули огромные двери. Как только мы вошли в Белую залу, в которой, следуя названию, преобладали белые и кремовые цвета, нас сразу заметил Лорд Эйвери.

Он что-то сказал джентельменам, с которыми разговаривал, и подошел к нам. Относительно быстро, учитывая, что надо сделать несколько шагов.

Древние морщинки разгладились в теплой улыбке и прадедушка, сверкнув глазами, пожал руку Корвусу, перекинувшись с ним парой слов, которые я не расслышала. Все-таки Долохов под боком очень отвлекает.

— Рикарда, подойди ко мне, — просипел он. Да, он называет меня Рикардой. Почему? Ну, тут все просто. Маму он очень любил, все-таки первая и долгое время единственная внучка, характером пошедшая в него. А я, как многие говорят, почти ее копия и внешне и по характеру. Прадедушка все-таки давно не молодой (за сотню перевалило. И да, у волшебников это нормальный возраст, но у него слабоватое здоровье, так что постарел так резко. А сединой покрылся лишь недавно, когда дедушка умер от драконьей оспы. Потерять за несколько лет и сына, и внучку очень тяжело, вот и открылись старые проблемы), и после смерти Рикарды стал называть меня ее именем. А чтобы не расстраивать, никто не сопротивлялся, все лишь поддакивали. И я не считаю это каким-то подлым обманом. Если это продлевает ему жизнь — пожалуйста. Тем более, кажется, он понимает, что я не она. Именно кажется, точного ответа я не знаю. — Ты посмотри, какая красавица выросла! А, Корвус, от женихов отбоя нет, наверняка!

— Ну что ты, дедушка, — защебетала с улыбкой, чмокнув его в щеку. — Ты слишком торопишь события. Розали надо сначала замуж выдать.

Мигуэль кивнул и поднял взгляд на сестренку. На секунду его черные зрачки увеличились, и он улыбнулся еще шире, переводя взгляд с нее на Реддла и обратно. Так, стоп, что происходит? Ох, чувствует сердце, что-то ни очень хорошее.

— Корвус, почему же ты не сказал, что выдаешь Розали замуж за такого прекрасного человека?! — громко воскликнул он, привлекая внимание всех гостей и подходя ближе к этим двум.

А вот сейчас мы все впали в шок. Самый настоящий, что даже пошевелиться трудно. Как? Как он, блин, сопоставил то, что они стоят рядом, с тем, что собираются пожениться?! Я, конечно, понимаю, старческий маразм, желание увидеть праправнуков, но… черт. Это была моя реплика!

— Высокий, статный, да еще и Том Реддл. Наслышаны, наслышаны. Быстро ты, конечно, подсуетился, — громко засмеялся он, оборачиваясь к папочке.

В это время отмерли почти одновременно Том и Антонин. Реддл пустым взглядом коротко посмотрел на Розали, а потом в глаза Мигуэлю.

— Вообще-то мы… — с возражением начал он, но был прерван тихим кашлем Антонина, и замолчал. Скосив на него глаза, я увидела, как тот кивнул в сторону притихших и улыбающихся аристократов.

Твою же реальность, они все это слышали! И если на этом вечере будет хоть какой-то намек на то, что это неправда — позор прадедушке. Обвинят в том, что старый дурень совсем слетел с катушек и понапридумывал всякий бред. А он нормальный, просто чертовски нас любит и хочет, чтобы были счастливы.

Том, замолкнув на секунду, снова посмотрел на Розали. Я прямо вижу, как шестеренки вертятся в его голове. Подождите, для него же это отличный выход! Я имею ввиду то, что он и так заработал себе неплохое имя, известное в узких кругах, а, являясь “женихом” наследницы богатого рода, может заполучить еще больше последователей!

Так, стоп, что я творю? Играю за Реддла или против?

Могу сказать только одно, я за них с сестренкой. И сейчас от его решения зависит то, как пройдет сегодняшний вечер.

— Как раз собирались рассказать вам сегодня, — сменившимся на вежливый тоном вывернулся он, глянув на Корвуса. Папочка глубоко вздохнул и покачал головой, закатывая глаза. Но я-то увидела усмешку, появившуюся на бледных губах.

Для подтверждения своих слов, Том схватил Розали за руку, даже не глядя в ее сторону. Она ошеломлённо посмотрела на него, несколько раз дернув кистью, но, как и ожидалось, тот оказался сильнее.

Прадедушка улыбнулся и повернулся к гостям.

— Поприветствуйте громкими аплодисментами мою правнучку, которая скоро выйдет замуж за мистера Реддла. Счастья молодым! — торжественно воскликнул он, поднимая неизвестно откуда взявшийся в руке бокал.

Кажется, вечер обещается быть невероятным. То, что я пыталась сделать с начала августа, исполнил прадедушка всего за пять минут. И да, пусть это на один вечер, но все равно является огромным шагом в продвижении их отношений.

Я посмотрела на Долохова, стоящего недалеко. Не знаю, зачем и почему, просто… повернула голову. Не думая.

Тот поймал мой взгляд и ярко улыбнулся, сверкнув глазами. Его эта ситуация тоже забавляет. Я бы даже сказала чертовски.

Может, он не такой противный, каким кажется на первый взгляд?

========== В сказках бал был всегда. ==========

Хотя нет, передумала. Долохов — ужаснейший человек. И я стараюсь держаться от него подальше. Да, точно. Главное не забывать это, чтобы не нарваться на неприятности.

Я перевела взгляд на Тома, утягивающего Розали в угол залы. Ох, сестренка. Могу сказать только одно: ты попала по полной программе.

Будто слыша мои мысли, она бросила молящий взгляд. И на кого? На меня, конечно. Ан нет, ошиблась. Фрэнк и Оггюст такие же получили.

— Эй, мужчины нашей семьи, простит меня Мерлин за то, что вас так называю. Вам не кажется, что надо что-то делать?

— Ну да, для начала попрошу объяснить мне, Розали и правда за него замуж выходит? — Оггюст снова бросил на них взгляд.

— Так же как и я за Долохова, — прошипела этому старшему-Эйвери, чей сынок, мой кузен, единственный получил Круциатус от Реддла во время Турнира. Опозорил род, так сказать.

— Антонин? — подняв брови, спросил тот, не обратив совершенно никакого внимания на смешки Фрэнка.

Поздравляю, род Эйвери, мой дядя — идиот.

— Эй, шутник, ты мозги потерял или в покоях какой-нибудь дамы оставил? — нет, извините, конечно, но предполагать, что мы с Долоховым тоже решили пожениться — очень тупо. Прям невероятно! Да я его терпеть не могу!

— Что, Оггюст, надежды не оправдались? — наконец, подал голос Фрэнк. Алилуя, может, хоть до кого-то кроме меня дошло, что Розали надо в чувство привести, розмаринчиком напоить и в больницу Святого Мунго на длительный курс лечения отправить.

— Поверь, тебе же хуже. Род Лестрейнджей такие партии упускает! — повернувшись к нему, ответил тот.

Я ошиблась, ни до кого не дошло. Сейчас эти двое еще и спорить начнут… В общем, прощай, Розали, обещаю, что буду приходить на твою могилку с розами, лилиями, маками. Надеюсь, она уже оставила предсмертную записку, а то я запутаюсь. Цветов много, вкусов тоже, а розмарин постоянно таскать — не эстетично как-то.

— Надеюсь, о моем существовании вы не забыли, — вдруг заговорил Антонин, отчего мы вздрогнули. Кажется, это было прекрасным ответом на прямо поставленный вопрос. — Я так и думал, — кивнул он.

— Ох, Антонин, о вас забудешь. Нависаете тут серой хмурой тучей. Может, улыбнетесь? Глядишь, какая-нибудь дама составит вам компанию на вечер, — ну это же я. Как можно пропустить шанс хоть как-то подколоть Долохова? Да никак, в самом деле.

— А здесь ты ошибаешься, — видя усмешку друга, отрапортовал Фрэнк. — Как раз на мрачный, задумчивый…

— Не от мира сего, — подсказал Оггюст, поправив упавшую на лицо прядь.

— Да, не от мира сего облик привлекает очень многих девушек.

— Адель, оглянись. Или ты до сих пор не замечаешь томные взгляды вокруг? — усмехаясь, подключился “дядюшка”. И это моя семья. Классно, да? Там Том Розали утащил, кровушку ее сейчас, может, пьет, а они шутят. Причем очень глупо.

— Вы всегда любили преувеличивать, будь это какая-то проблема или, наоборот, победа, — Долохов с преувеличенным усердием поправил белые манжеты на руках, а потом поднял голову, будто специально поймав мой взгляд, который я тут же отвела. У него ужасные глаза. Злые и холодные, пробирающие до мурашек. Не люблю таких людей. Их сразу начинаешь опасаться или даже бояться.

— Разве вам не должна быть приятна такая репутация? — выдавила из себя, схватившись правой рукой за левый локоть.

— Адель, неужели ты ему поверила? — засмеялся Оггюст. — Не думал, что на тебя подействует это очарование.

— Не понимаю, о чем ты, дорогой.

— Антонин, — Фрэнк цокнул языком, тоже усмехаясь. Так и захотелось пощелкать пальцами перед глазами и спросить, а ничего не смущает? Например, фокус дедули или то, что Том и Розали разговаривают в тени возле одной из дальних стен. — Пудришь мозги маленькой девочке. Какой пассаж! — всплеснул руками он и снова рассмеялся на пару с наследником рода Эйвери. И как у меня язык повернулся такое подумать?

Я перевела беспомощный взгляд на усмехающегося Долохова. И зачем? Будет еще один повод для шуток.

— Какой позор! Вы понахватались от старых сплетниц, а теперь хвастаетесь новыми умениями. И это носители знатных фамилий, кто-то говорит даже умные молодые люди, — я прищурила глаза, делая несколько шагов к ним. — А знаете? Останусь старой девой и буду воспитывать ваших детей.

— Не дай Мерлин! — в один голос воскликнули Оггюст и Фрэнк, видя мою кровожадную ухмылку.

— Не дождетесь! — хлопнув в ладоши, я развернулась и пошла в сторону Тома и Розали. Я должна убедиться, что она жива. А потом можно и посмеяться над сложившейся ситуацией.

— Антонин, хоть бы ты на ней женился. Другого она в могилу уж точно сведет, — донесся до меня голос Фрэнка и тихий смех Долохова. Кажется, первый искренний смех за этот вечер.

Я тут подумала. А что, если на род Лестрейнджей наложена порча или проклятие? Ну, неприятности или какие-то конфузы с нами случаются постоянно. Вот сейчас, к примеру, я, человек который влипает в неприятности, иду убеждаться, что в эти неприятности не влипла сестренка. Паранормальное явление. Кажись, у Реддла при моем появлении глаз начнет дергаться. Желательно левый, а у Розали правый. Или наоборот, иначе будет не манифик. Интересно, а август, проведенный в поместье Лестрейнджей, мог стать одной из причин его безумия? И в будущем именно поэтому он стал действовать по девизу: “хочешь творить хрень — твори хрень”. И Поттеру это умение передал. А мог бы быть милым хорошим мальчиком.

— Я тебя провожу, — резко остановившись, я обратила взгляд на Долохова, который даже не замер, но обернулся с усмешкой на лице. Мерзкий человек с противным голосом решил меня проводить. Ему хочется пополнить копилку кошмарных воспоминаний, сохранившихся у меня в голове?

— Зачем?

— Кажется, пару минут назад ты была только “за”, — чуть прищурившись, ответил он. Как кот, увидевший сметану, честное слово.

— “За” чего?

— За компании, — медленно повернулся ко мне с видом взрослого дядечки, объясняющего простые вещи маленькому несмышленому ребенку. Какой же он противный!

— Не вижу в этом смысла.

— Мне кажется, его достаточно. Например, поддержка.

— Мне не нужна ваша поддержка, — огрызнулась я, проходя мимо. В зале заиграла легкая музыка, звучание которой причудливо искрилось в воздухе, легонько теребя бутоны цветов, а пары лениво потянулись на паркет.

Я не обернулась на Долохова, не глянула, с каким выражением лица он застыл, и что делал потом. Но через несколько секунд он снова догнал меня.

— А я так не думаю.

— Да? И что же дало вам такой повод?

— Ты ведь идешь к Тому и Розали. Это не просто так, учитывая твои недавние изменения. Значит, ты переживаешь за сестру.

— А разве это плохо? У нее сейчас наверняка шок. Сестринская привязанность и долг перед папочкой велят проверить в порядке ли она. Хотя бы эмоциональном.

Я хмыкнула, нервно поправив завитый локон, спадающий на лицо. И, судя по выражению лица Антонина, лишь подтвердила мнение о том, что мне “нужна” поддержка.

— Какое вам до этого дело? — решила зайти с другой стороны. Раз он такой супер-крутой, так пусть объяснит хотя бы причины некоторых (а лучше бы всех) поступков.

— Адель, совет на будущее, — после нескольких секунд молчания проникновенным тоном заговорил он, даже немного наклонившись ко мне. — Если пытаешься строить из себя взрослую, не позволяй детским фразам и вопросам срываться с языка. Этим ты можешь только подпортить себе нервы. Может даже жизнь.

Да… да как он смеет? Я не пытаюсь строить из себя взрослого ребенка! Ни разу за все время не хотела показаться взрослее, умнее, продуманнее. С чего он вообще это взял?

Я непроизвольно вытянула губы трубочкой и тут же растянула их в жалком подобии улыбки.

— Вы угрожаете невинному ребенку, мистер Долохов. Разве это гуманно? — цокнула языком и пошла к стоящим неподалеку Тому и Розали.

Те обернулись, а огонек надежды зажегся в глазах сестренки. Твой герой пришел спасти тебя, дорогая.

— Мисс Лестрейндж, — недовольно протянул Том, морщась и отступая на шаг назад, словно своим приходом я сломала все его замыслы за одну секунду.

— Мистер Реддл, рада, что вы запомнили мою фамилию. А теперь я, как необразованный дипломат, предлагаю нашим сторонам переговорить.

— Интересное предложение. И что же означают наши стороны?

— Мы с Розали и вы…. с мистером Долоховым, — мельком глянув на него, ответила и схватила сестренку под локоть. Та даже не сопротивлялась. Прямо как пташка в клетке.

— И о чем же нам разговаривать? — приподнял бровь Том, с оттенком изумления посмотрев на меня.

— О сегодняшнем вечере. Дедуля перегнул палку, сопоставив в голове какие-то факты, а вы, вместо того, чтобы отрицать это, наоборот, согласились.

— И почему мои мотивы выясняете вы, а ни Фрэнк или лорд Лестрейндж? — почти смеясь, сквозь фальшивую приторную улыбку отозвался тот.

— Папочка пошел играть в карты. Ему нельзя терять репутацию превосходного игрока, — я прикрыла глаза, поставив вторую руку как Будда: чуть согнув в локте и кисти, а первый, второй и третий палец сжала. — Да, и проблемы мира земного его не интересуют, — Розали усмехнулась, немного расслабившись. Мой настрой передается ментально? Если да, то почему Антонин до сих пор не уходит, чувствуя неприязнь, бушующую у меня в организме? — Фрэнк пошел составить компанию мисс Принц-старшей, но не самой. Они с невестой не виделись несколько дней, представляете? Ну, а Оггюст решил найти новую любовь на всю жизнь. И не факт, что это увлечение продлится дольше недели.

Будущий безносый и лысый змеюка издал смешок, а потом перевел взгляд на Антонина. Тот в ответ лишь усмехнулся, передернув плечами. Будто стряхнул с себя мои “детские” высказывания. Ну и пусть, теперь ему от них не отделаться. Сам напросился.

Итак, господа. Сегодня перед вами выступает профессионал по количеству высказываний, содержащих один только бред. Встречайте меня громкими аплодисментами!

— А я, как доблестный рыцарь сестренки, пришла поговорить с вами, чтобы в этот вечер ни у кого не было инфаркта. У меня в особенности, а то сердечко-то скачет. Все-таки старшую сестру сосватали, да еще за какого статного человека, — я глянула на вновь изменившуюся в лице Розали. — Ты извини, без белого коня. Но могу добыть свечки с ароматом розмарина, — Как и ожидалось, та дернулась, приоткрыв рот.

— Ты мне это теперь всю жизнь припоминать будешь? — не сдержавшись, прошипела она, опуская взгляд на паркет. Обожаю свою семейку.

— Ну конечно, мы всего лишь могли погибнуть в твоей комнате в собственном поместье, — закивала головой, не обращая внимания на то, как Реддл открыл и закрыл рот, поворачиваясь к Долохову и будто спрашивая, за что я им такая глупая на голову свалилась. За многие и многие грехи. Терпите, друзья мои. Терпите. — Кстати, я вам рассказывала, каким способом она врагов семьи травит? — невинно хлопая ресничками, вновь повернулась к этим двум “джентельменам”. Ну, а что они, точнее Антонин, но неважно, на пытки Круциатусом намекали, а я на способности сестренки могу. Хотя, как говорит старина Слизнорт, продавай я свои зелья на черном рынке как отраву — клиентов была бы тьма. И то, потому что каждый раз получается что-то новенькое, часто без запаха и вкуса (тот парень, смеявшийся над моей доверчивостью решил продемонстрировать друзьям все минусы меня в зельях. Если короче, то безоаром еле откачали потом).

— Нет, но, кажется, речь об этом заходила совсем недавно, — весело ответил Антонин, взяв бокал у проходившего мимо с летящим за ним подносом домовика. Увидев меня, у того задергался глаз. Да что у них на меня такая реакция? Эта загадка похоже будет наравне с остальными. Откуда появились пирамиды или что на дне Бермудского треугольника, к примеру. И кстати, почему глаз дергается у него, а не у Розали с Томом?

— Вот, я тоже не знаю. А рассказать, к сожалению, некому, земля им пухом, — брови Реддла взлетели вверх, и он как-то по-новому посмотрел на сестренку, которая в ту же секунду закатила глаза и глубоко вздохнула, испортив мне всю атмосферу. Мерлин, и это называется моя сестра!

— Да что вы? Смотрю, у вас настоящий талант, — протягивая гласные, заговорил он проникновенным тоном. — Хотелось бы когда-нибудь увидеть за работой такого мастера, если верить мисс Адель, — а чего не верить? Разве я хоть раз в жизни дала повод усомниться в себе? Тот случай с обвинениями не считается, если что.

—Она как обычно преувеличивает, мистер Реддл. Никакими выдающимися талантами я не блещу, — отводя взгляд, ответила сестренка.

— Мне кажется, где-то на том свете, хватаясь за живот, засмеялись пара человек. И преувеличение — черта хоть и семейная, но мне не передалась. Не понимаю, как можно было родную сестру с братом перепутать.

— Как бы не было, а о ваших способностях, мисс Лестрейндж, мы наслышаны, — медленно кивнул Антонин.

— От Фрэнка? — я отпустила руку сестренки. Она, кажется, успокоилась и даже прониклась атмосферой дружеской беседы. И все же, шутки шутками, а ее способности никто не отменял. Зельевар сестренка отменный.

— Мы слишком много времени проводим вместе. Ваш брат часто рассуждает о прелестных сестричках и их жизни. Беспокоится о вас, — вежливо кивнул Том.

Не успела я ответить, хотя могла, если бы Антонин не наблюдал так внимательно, как к нам снова подошел дедушка с веселой улыбкой и полным стаканом пунша в руках.

— Надеюсь, вам нравится вечер.

— Да, все чудесно, сэр, — вежливо ответил Том, сверкнув темными глазами. А Розали, кажется, задержала дыхание. Даже смешно, она теперь в нашей семье доверять может только Фрэнку. Он единственный еще не пытался сосватать ее с Реддлом или Долоховым. Хотя, думаю, это ненадолго. Гены все-таки.

— Очень рад, очень рад. Дорогая, — обратился он к сестренке, которая тут же растянула розовые губы в вежливой улыбке. А в глазах беспокойство пляшет свой дикий танец, — ты какая-то бледная. Выпей, — он протянул ей бокал, но я своей ловкой ручкой перехватила, легонько наступив сестре на ногу.

— Дедуль, какой выпей? Ты посмотри какой стресс! О помолвке же хотели объявить красиво, с пафосом, желательно, чтобы Малфои и их великолепные павлины присутствовали, а тут ты! Она же не подготовлена была к такому вниманию! К тому же, алкоголь очень плохо влияет на организм. Взрослых, — добавила, глянув на Долохова, внимательно наблюдавшего за мной. Но он перевел взгляд чуть вбок, на Фрэнка, стоящего неподалеку рядом с Дианой и внимательно наблюдающего за нашей компанией. Отсалютовав ему, я сделала пару больших глотков.

Дед что-то пробормотал, прикрыв на секунду глаза.

— Все в порядке? — тут же озвучила вертевшийся на языке вопрос.

— Спасибо, Рикарда. Я рад, что моим гостям хорошо. Так что, — вновь улыбнувшись, продолжил он, — не буду вам мешать, развлекайтесь.

Я кивнула, улыбнувшись, и сделала еще несколько глотков. Какой непривычный сегодня напиток. Обычно домовики немного разбавляют, а меня повело не туда после пары глотков. Свежий воздух. Мне определенно нужен свежий воздух.

Я сделала еще глоток, гоняя на языке необычный привкус, а потом кивнула Тому. Голова сразу закружилась, но на ногах удержалась.

— Не буду вас больше отвлекать. Держитесь, а я буду держать за вас кулаки, — заплетающимся языком пробормотала и пошла в сторону балкона, оступившись, когда проходила мимо Антонина. Этот человек всегда будет на меня так кошмарно действовать. Пока я не наберусь смелости его прикончить во всяком случае.

Он меня тут же подхватил, причем так ловко, будто взял под локоть.

— Я тебя провожу к балкону, — тихо сказал он. А мне как-то даже не захотелось сопротивляться. Или спорить.

Все-таки странный сегодня пунш. Неразбавленный.

***

Конец POV.

Фрэнк покачал головой, смотря на сестер. Вот кто умел и, похоже, любил находить приключения себе на голову. Причем на пустом месте. А сейчас получилось наоборот. Приключения сами настигли их. И ладно бы Адель, эта девчонка по-другому просто умрет со скуки. Но Розали! Всегда рассудительная и спокойная. Холодная Розали влипла в такую комическую ситуацию. Судьба любит разнообразие. Жаль только, за этим всегда следует драма.

— Скажи, мы что-то пропустили? — Диана положила руку в кремовой перчатке на его плечо, пытаясь обратить на себя внимание.

— Да. Лорд Эйвери сосватал Розали за Тома, — вымученно улыбнулся он, поворачиваясь всем корпусом к невесте. — И он, вместо того, чтобы отрицать, согласился.

— Что ты! — засмеялась она, а мягкие черные локоны, обрамляющие лицо, подпрыгнули, коснувшись щеки и задев сережку, блеснувшую радугой в свете свечей. На секунду Фрэнк залюбовался этим, но быстро перевел взгляд на черные глаза.

— Представь себе. Надо было видеть лицо Розали. Сотня сменяющихся друг за другом эмоций.

— Я думала, она уже привыкла к таким выходкам, — заметила Диана.

— Мы не повторяемся, дорогая. К тому, что постоянно меняется, трудно приспособиться.

— Ты хочешь нарваться на комплимент? — с тенью улыбки протянула она.

— Я бы не отказался, — ухмыльнулся Фрэнк, беря два бокала с пролетающего мимо подноса. Диана щелкнула веером, задорно улыбнувшись, а потом взяла свой из его рук.

— Ты слишком самовлюблен.

— А вот здесь ты ошибаешься. Я просто немного перенял манеру друзей. Боюсь, им даже павлины Абраксаса уступили бы при встрече.

— Фрэнк, — недовольно поморщившись одернула его она. — Не понимаю, почему любовь к этим животным семьи Малфоев стала предметом шуток и издевок.

— Может, потому что она слишком сильна?

— Даже если и так, это все равно не повод для насмешек.

— Прекрати. Всерьез о его увлечении никто не говорит. И ты перестань. Тем более, всю эту кашу заварил сам Абраксас.

— Так же как и ты пустил слух, что Розали встречается с магглорожденным со школы, поэтому вы и не выдаете ее замуж, — легко отозвалась та, отпивая пунш.

— Существует такой слух? — удивился Фрэнк, заострив всё внимание на женском лице.

— Я думала, ты знал. Общественности нужно объяснение, почему наследница столь богатого и знаменитого рода до сих пор не замужем и не помолвлена, к тому же преподает в школе.

— А общественности не кажется, что это личное дело нашей семьи? — раздраженно заметил он, сильнее сжимая стекло бокала в руке. Заметив это, Диана передернула плечами, непроизвольно делая маленький шаг назад.

— Фрэнк, — глубоко вздохнув, проговорила та, обращая на себя внимание. — Сплетни — не повод выходить из себя. Особенно сейчас и сегодня.

— Ты же знаешь меня. И если, как говоришь, сейчас не время с этим разбираться, зачем рассказываешь?

— Может, потому что узнала об этом только недавно? Ты не поверишь, но от будущей леди Лестрейндж скрывают слухи о семье ее партии.

— Это не дает ответа на вопрос, зачем ты рассказываешь это мне, — настойчив повторил Фрэнк.

— Потому что доверяю и считаю, что ты должен об этом знать. Мама всегда говорит, лучше сразу рассказать, чем потом получать обвинения в утайке информации. Пусть и такой пустяковой, — тихо закончила она, поворачивая голову к паркету, по которому кружили пары.

— Может, ты и права, — после нескольких секунд размышлений более спокойно отозвался Фрэнк. — Все равно, с этого дня такие сплетни прекратятся.

— Но ты же понимаешь, появятся другие. Кто знает, что придумают девушки, покоренные очарованием мистера Реддла, — Диана снова посмотрела ему в глаза, чуть наклонив голову.

— Уверен, это будет что-то ужасное, — хохотнул Фрэнк, ставя полупустой бокал на пролетающий мимо поднос, за которым с важным видом шел домовик. Только его глаз дергался. Будто Адель недалеко увидел.

— Мезальянс, — кивнула Диана, тоже робко улыбнувшись. Слишком быстрые перепады настроения. К этому еще предстоит привыкнуть. — Семья Лестрейнджей выдает старшую дочь замуж. И это не наследник древнего рода.

— Ты права. Мы решили попробовать что-то новенькое. А наследники пусть теперь на Адель смотрят. Вот, кто точно выведет из законсервированного состояния.

— Не боишься сплетен толпы?

— К чему же этот глупый страх? Тем более, у меня есть такой информатор, как ты. Пресечем их еще в зародыше.

— Ты слишком самоуверен, — поджала красивые небольшие губы Диана.

— Самоуверен и самовлюблен. Разве не таким должен быть будущий лорд Лестрейндж и ваш муж, мисс Принц? — с озорным огоньком в глазах поинтересовался Фрэнк.

— Мой муж должен уметь слушать и слышать меня, — проникновенно отозвалась та.

— Тогда я начинаю учиться этому прямо сейчас. Что же хочет столь прекрасная мисс?

— Столь прекрасная мисс, — Диана с важным видом поправила заколку, украшавшую собранные волосы, — хочет танцевать.

— Чего же мы тогда ждем? — улыбнулся Фрэнк, беря ее за протянутую руку и уводя на паркет, не отрывая глаз о черных радужек, в которых рябили свечи.

***

Эйлин разгладила подол платья и снова подняла взгляд на родителей. Миссис Принц выдыхала сладкий дым из фарфоровой с розоватым отблеском трубки, скучающе осматривая залу, ища глазами остальных леди. Наконец, ее зрачки сфокусировались на компании возле одного из балконов, и она высвободила руку, мельком глянув на мужа и дочь.

— Эйлин, не забывай, что сегодняшний вечер предназначен для отдыха, а не смущения. Так что последуй примеру старшей сестры и найди себе кавалера. Пора прекращать строить из себя недотрогу, — проговорила она голосом, не терпящим возражений.

— Мне кажется, ты слишком сильно давишь. Позволь девочке самой выбирать свой путь по жизни, — мягко начал муж, но Элионора лишь махнула рукой.

— Пусть выбирает. И начнет это делать прямо сейчас. В этом возрасте уже помолвки заключают, а кто-то даже женится.

— Но, мама, я не хочу.

— А что ты хочешь, милая? Думаешь, когда созреешь, останется еще приемлемый вариант? Мне повезло, что родители мозги на место поставили. Тебе такой судьбы я не желаю, вот и требую, — на секунду черты ее лица расслабились, но потом заострились. Леди Принц не желала показывать свою слабость. Даже родной дочери. Даже любимому мужу. — Так что прекращай перечить и шагом марш привлекать кавалеров, — она снова закурила трубку, прикрывая глаза и выпуская клубы сладкого дыма. Эйлин уже тошнит от этого запаха, пробирающегося во все щели души, дергающего каждый нерв. — И я пойду, послушаю глупые сплетни кумушек.

— Не понимаю, если ты это так не любишь, почему идешь туда? — помогая жене снять накидку, улыбнулся лорд Принц.

— Лучше всего знать, что происходит вокруг, и уметь вовремя использовать эту информацию. Вы же с Корвусом не просто так садитесь за карточный стол, правда?

— Ты, как всегда, права, дорогая.

— Вот видишь, — снова обернувшись на дочь сказала она. — Даже твой отец подтверждает, что я еще что-то соображаю. Так что прекрати перечить, — снова выпустив клубы дыма, она развернулась и пошла в сторону сплетниц.

— Не принимай близко к сердцу, — тихо проговорил он, даря теплую улыбку Эйлин. — Может, она немного резка, но желает вам с Дианой только хорошего.

— Я понимаю, папочка. Можешь не волноваться за меня.

Несколько секунд тот внимательно всматривался в черные глаза дочери, а потом снова улыбнулся, передал накидку стоящему неподалеку домовику, а потом пошел за карточный стол. Сегодня они с лордом Лестрейнджем дадут жару.

Эйлин глубоко вздохнула, поправляя прическу, над которой так долго трудились домовики.

— Найти кавалера. Легко сказать! — пробормотала она, недовольно поджав губы и осматриваясь по сторонам. Диана вытащила Фрэнка танцевать, Розали разговаривала с мистером Реддлом, Адель нигде не было видно. Похоже, она затерялась среди многочисленных пар, сверкающих украшений и шуршащих кринолинов. Единственный человек, понимающий ее переживания и поддерживающий. А сейчас она исчезла в толпе, оставив Эйлин наедине с жужжащими, как надоедливые пчелы, мыслями.

— Мисс Принц, вы одна? — дернувшись от знакомого голоса, она обернулась и смущенно улыбнулась Оггюсту, опустив глаза в пол. Щеки предательски стали покрываться краской, на что он только усмехнулся. — Не думал, что Адель когда-нибудь позволит этому случиться. Хотя, не могла же она стать исключением.

— О чем вы? — Эйлин подняла удивленный взгляд на него, но тут же отвела, устыдившись такому резкому движению.

— Бедняжке приглянулся Антонин. Или ей просто нравится проводить время в компании его очарования и злых взглядов влюбленных в него дам, — весело ответил Оггюст, тоже смотря на рябящий огонь свечей.

— Такого просто не может быть, — слабо качнула головой Эйлин, но все же принялась выискивать подругу в толпе.

— Почему же вы мне не верите? Или считаете, что Адель не могла влюбиться? — откровенно посмеиваясь над состоянием собеседницы, продолжил тот, перевод взгляд на ее миловидное личико.

Ни на один из этих вопросов Эйлин не знала ответа. С одной стороны, не верить Оггюсту у нее причин не было. Наоборот, глупая влюбленность заставляла внимать каждому слову. Но… ее задело то, что об увлечении единственной подруги она узнает не от нее. Задело недоверие Адель. Кажется, дружба должна быть искренней со всех сторон, а не только с одной. Конечно, она могла пытаться скрыть это. Но почему тогда об этом знает ее дядюшка? Да, и болтает направо и налево. Мало похоже на какую-то скрытность или желание сохранить тайну. Больше смахивает на недоверие.

— Я считаю, вы не должны рассказывать об этом всем подряд, проявляя неуважение к чувствам близкого человека, — выдавила из себя она, отворачиваясь и уходя в другую сторону, оставляя Оггюста задумчиво смотреть ей вслед.

Почему Адель не написала ей? Почему не рассказала об Антонине? Точнее, она рассказывала о том, какой он пугающий и подозрительный. Но ни слова о том, что она в него влюблена или он уделяет ей какое-то внимание. Ни слова об их отношениях кроме того, насколько он ужасен. Может, она и слишком часто упоминала его в письме, но это не показалось Эйлин странным. Она, как дурочка, внимала каждому ее слову и подумала, что это просто шок после разговоров и встреч. А оказалось — нет. Ее подруга зациклилась на этом человеке, потому что влюбилась.

Но неужели она испугалась доверить этот секрет Эйлин? Испугалась, что она разболтает или осмеет? Это же даже звучит как бред! Как она может смеяться над чувствами лучшей подруги? Разве она когда-то предавала ее доверие?

И неужели доверить это Оггюсту казалось Адель самым правильным решением? Конечно, все наслышаны о том, какие у этих двоих доверительные отношения. Но почему тогда он болтает об этом на каждом шагу? Почему не молчит, а рассказывает всем подряд? Или он таким способом решил ее выделить?

Как бы эта мысль не грела душу, но Эйлин быстро от нее отмахнулась. Эйвери не обращал на нее внимания раньше, так почему решил сейчас? У этого человека увлечения меняются как перчатки, только она ни разу не попала “в пару”. Может, не суждено? Она в любом случае не сможет обратить внимание на кого-то еще. Не сможет исполнить свой долг.

Так может ей не место в магическом мире? Может, стоит попытать счастье среди маглов?

Эйлин облокотилась о прохладную стену, равнодушно смотря на кружащиеся пары. Слишком счастливые. Как они могут улыбаться, пока у нее на душе кошки скребут?

Она не заслуживает доверия. Адель променяла ее на человека, о котором отзывалась ужасно… совершенно не лестно.

Она не подходит для этого мира. Слишком замкнутая, слишком застенчивая. Не желающая искать кавалера. Верная единственному чувству.

Она - странная. Белая ворона среди гордых орлов.

Эйлин откинула голову назад, прикрывая глаза и слушая размеренный стук сердца, отдающий в ушах. Музыка неприятно разрезала его, заставляя морщиться при каждом новом аккорде.

Наконец вальс закончился, и в зале раздались аплодисменты. Танец был хороший. Они благодарили друг друга.

Открыв глаза, она огляделась по сторонам, видя приближающегося Оггюста. Что ему еще надо? Или придумал ответ на ту фразу, а теперь спешит ошарашить остроумием?

— Я собираюсь пригласить вас на танец, юная леди. Не хочу, чтобы кто-то грустил из-за моей неудачной шутки.

— Шутки? - переспросила Эйлин, принимая его руку, и тут же алея от смущения и тока, пробежавшего по коже при прикосновении.

— Да. Я думал, Адель писала, какие у них с Антонином захватывающие отношения, — видя заинтересованность партнерши, улыбнулся тот, приобняв ее за талию, как только заиграла новая мелодия. — Постоянные пререкания и издевки.

— Но вы же сказали…

— А вы поверили? — несколько самовлюбленно хмыкнул тот. — Неужели решили, что такие вещи она расскажет мне, а не вам или Розали?

— Я… — еще больше краснея, Эйлин отвела взгляд, заметив танцующих неподалеку Реддла и мисс Лестрейндж-старшую. Они молчали, лишь иногда Том что-то говорил, а Розали поднимала рассеянный взор и кивала. Но не отвечала. На секунду та поймала взгляд Эйлин, натянуто улыбнулась, а потом подмигнула. Будто поддержала, дала силы снова посмотреть на Оггюста. — А почему вы так сказали мне?

— Говорю же, пытался пошутить. Только это оказалось выше моих сил, — легко ответил тот, резко подхватывая ее за талию двумя руками и приподнимая над землей. Эйлин от неожиданности вцепилась в его руки и облегченно выдохнула, снова оказавшись на паркете. — Не стоит так увлекаться мыслями во время танца.

— И что же надо делать?

— Наслаждаться тем, что происходит.

— Как я могу это делать, если ваши слова заставили переживать? — несколько обиженно спросила та, чувствуя поднимающееся внутри смущение.

— И за это я сердечно прошу прощения, — тихо заверил Оггюст так, чтобы услышала только она. — Это, право, не было моей целью.

— Но что-то ведь послужило толчком к разговору.

— Да, разговор Антонина и Адель. Она на него чуть ли не волком смотрела, — засмеялся он.

— Это странно.

— Что именно?

— Ну… Адель ведь старается ни с кем не вступать в конфликты, поддерживать нейтральные отношения. А тут такая неприязнь, да еще и обоюдная.

— А мне кажется, это нормально. В жизни должны быть и друзья, и враги. Иначе существовать в этом мире неинтересно.

— Лучше жить без конфликтов, — тихо возразила Эйлин, не поднимая взгляд.

— Я и не спорю. Только, к сожалению, это невозможно, — глубоко вздохнув, ответил Оггюст, замолкая. Несколько минут они молчали, уйдя в свои мысли и механически выполняя выученные на зубок движения. — Все, хватит о грустном, — снова подхватив ее, улыбнулся он. — В танце нужно расслабиться и улыбаться, как я уже сказал, а не надевать маску недовольства и скептицизма. Тем более такой прекрасной мисс Принц. Улыбнитесь, и пусть остальные мужчины завидуют мне в эту минуту.

Эйлин робко подняла на него взгляд, а потом, почувствовав волну уверенности, поднимающуюся изнутри, лучезарно улыбнулась, а в черных глазах заискрились отсветы свечей.

На секунду. Всего на секунду Оггюст залюбовался этим.

***

Начало POV.

Как только мы вышли на балкон, прохладный ветер ударил в лицо, и, похоже, решил поиграть с прической. Пусть даже не смеет! Я слишком ценю работу домовиков и свое терпение, которое вскоре подойдет к концу.

Будто слыша мои мысли, что, как по мне, не странно. Говорят же, ветер в голове свищет, значит, имеет доступ в мозг. А тут и матушка-природа могла постараться, так что это чудо сканирует мысли. Так вот, не будто, а слыша мысли, ветер тут же переключился на Долохова.

Вот это то, что надо. Вот теперь тебя люблю я, вот теперь тебя хвалю я. О-па, Мойдодыр вспомнился. Интересно, к чему? Наверняка не просто так. В жизни вообще ничего просто так не происходит.

— Смотрю, тебе лучше, — прервал мои заумные размышления Ан… Долохов, заставив вздрогнуть. Видно, судьба у него такая — голосом пугать.

— С чего вы взяли?

— Здоровый румянец на щеках появился, а в зале исчез, — облокотившись на белые перила, легко ответил он.

— Неужели вы так внимательны? — я сделала еще один глоток пунша под скептичный взгляд этого. Да, идеально. Теперь буду его так величать. Хотя бы в голове.

Напиток теплой волной прокатился по организму и попал в желудок, смешавшись с желудочным соком. Сейчас еще и печень подключится, которую я сажаю, употребляя алкоголь.

— Стараюсь замечать все, что может как-то пригодиться.

— И как успехи?

— Я ими доволен. И почему тебя вдруг это стало интересовать? — чуть прищурив один глаз, спросил он. Я даже засмотрелась, как в одном пляшут отсветы свечей, а другой потемнел. Две грани жизни. Две грани нашего мира.

— Ээ, — не очень умно, а если точнее, как ребенок, протянула я две буквы алфавита, чем насмешила этого… Этого павлина. Что-то у меня с каждым разом прозвища все лучше и лучше в голову приходят. А мозг туманится все больше и больше, потому что несу какой-то бред. — Вот говорите, что все замечаете, а то, что в бокале не сок, а пунш до сих пор не уловили. Или наличие алкоголя, хоть и в такой маленькой дозе, у меня в крови ни о чем не говорит?

Хотя нет, мозги еще не все растеряла. Даже фраза хорошо построенная получилась. Ну это ли не жизнь? Стой, наслаждайся, пунш пей.

— Думаю, тебе хватит, — остановив мою руку, этот забрал бокал, смотря прямо в глаза. И это отбило всякое желание сопротивляться или говорить.

Да что же такое происходит?!

Я тряхнула головой, пытаясь согнать непонятную пелену с глаз и головы, а потом подошла к перилам, облокотившись на них. Вдох-выдох, вдох-выдох. Свежий прохладный воздух всегда приводит в чувство. Сейчас все последствия не разбавленного пунша должны пройти. Вот сейчас… Еще минуточку…

— Боюсь, только свежий воздух тебе не поможет, — прервал мои подсчеты этот, все еще крутя в руках мой стакан с моим пуншем.

— Почему же? Я выпила не так уж и много.

— Конечно, — смерив меня снисходительным взглядом, ответил он. Стоп, почему я не хочу разбить ему нос? Раздражение? Злость? Вы где там потерялись? — Только зелье, добавленное сюда, так быстро не отпустит.

— Зелье? Какое зелье? — смотрю, сегодня прямо вечер вопросов. И все они из-за Долохова. Не было бы этого, не было бы вопросов. Надо уходить отсюда и посидеть где-нибудь в тишине, спокойствии, в компании Эйлин… Да, то что надо. Сейчас уйду… Еще минуточку…

— Понятия не имею. Но тут ярко выражены некоторые ингредиенты, например… — он остановился, видя, что я не вслушиваюсь. Да, я пытаюсь заставить себя уйти. Только не получается. — Что ты делаешь? — усмехаясь, спросил он.

— Да, ничего, — я недовольно сдула прядь волос, упавшую на глаз, и отпустила подол, скрестив руки и сердито выдохнув. От обиды. Из-за чертова зелья у меня поменялись эмоции и власть над собственным телом. Ух, дедушка. Я тебе это еще припомню!

Хотя, сама виновата. Напиток ведь предназначался Розали. Но все равно. Она бы сразу поняла, что в пунше зелье. Нюх-то никуда не делся. А я не смогла. Вот и расплачиваюсь.

Я посмотрела на прозрачные двери. За стеклом кружились многочисленные пары. Кавалеры улыбались дамам, слушая их разговоры и задорный смех. Им было хорошо. Им было весело.

А с кем я танцевала кроме папочки, Фрэнка и Оггюста? Если подумать, то меня хоть и приглашали, но я никогда не принимала эти приглашения. Та глупая влюбленность не считается, ведь мы даже не дотанцевали.

— Антонин, а вы любите танцы? — задала первый пришедший в голову вопрос, как завороженная наблюдая за ними. Счастливыми и вальсирующими.

— К чему ты спрашиваешь? — отозвался тот, поставив бокал на перила.

— Вы не ответили на вопрос.

— Ты тоже, — я прям почувствовала, как он улыбнулся. Только голос прозвучал не насмешливо, а… даже не знаю как. По-другому.

— Вы потанцуете со мной? — резко повернувшись к нему, задала этот странный вопрос.

Почему нет? Не такие мы уж и враги, а плохого Долохов ничего не сделал. Мне уж точно. Он друг Фрэнка, гостит в нашем поместье. Почему я не могу с ним потанцевать? Это ведь точно не будет считаться чем-то зазорным. Наоборот, думаю, и Том, и братишка будут довольны. Что-то вроде знака перемирия. Я поверила им, а они не трогают меня. Ну и посмотрю, каково это, танцевать с кем-то посторонним.

Наверняка необычно. По-новому.

— Раз вы настаиваете, — улыбнулся он, протягивая мне руку. Несколько секунд я смотрела на нее, а потом вложила свою. Всего один танец. Что это может изменить?

Мы вышли на паркет буквально с первыми аккордами и тут же влились в строй.

А это оказалось не так страшно — танцевать с кем-то другим. Это было непривычно. Но почему-то легко. Определенно из-за действия чертова зелья. Мне нравится танцевать с Долоховым только благодаря странному зелью!

Я огляделась, выцепив взглядом Эйлин, танцующую с Оггюстом. Подумать только! И она еще жива, даже в обморок не грохнулась. Стойте, что? Они еще и разговаривают?

Мама, кажется, я нашла себе нового кумира в виде лучшей подруги.

— Чему ты улыбаешься? — прервал мои мысли Долохов (в который раз за вечер?). И да, я снова вздрогнула.

— Моя лучшая подруга танцует с дядюшкой.

— И что в этом смешного?

— Я бы на ее месте не осмелилась танцевать с тем, в кого влюблена последние семь лет. Причем безответной и нежной любовью, — легко ответила то, о чем предпочитаю вообще не говорить. Даже с Розали. И почему у меня нет с собой безоара? — И да, я просто очень за нее рада. Разве это плохо?

— Безответная любовь? — задумчиво проговорил Долохов, не отвечая на мой вопрос. Серьезно? Сколько это будет продолжаться?

— Что-то не так? — чуть раздраженно переспросила. Раздраженно? Ко мне возвращаются чувства? Эффект зелья проходит или мне кажется?

— Просто подумал, что в твоем характере было бы попытаться их свести, — пожал плечами он, резко подняв над землей. Ээй, предупреждать надо! Я же так и правда инфаркт получу.

— Я… никогда об этом не думала, — и почему? Это же логично. Почему я никогда не пыталась устроить этим двоим одну судьбу? С Розали сразу начала, а тут. Нет, иногда я слишком сильно туплю. Бывает, годами.

— Иногда мы не замечаем очевидных вещей.

— Но вы говорили, что замечаете все. Или нет? — чуть наклонив голову, в которой до сих пор сидела мысль по сведению Эйлин и Оггюста, спросила.

— Разве я это отрицал?

— Превозносите себя над другими?

— С чего ты взяла? — насмешливо спросил он, несколько секунд глядя в глаза. — Хочешь, помогу тебе попробовать заняться сватовством?

— Вы решили помочь мне? С чего это?

— Развлекусь хотя бы. Да и мое умение многое замечать должно помочь, не так ли?

— Я говорила, что вы слишком самонадеянны?

— Это да?

— А вы гарантируете хороший результат? — войдя в азарт, спросила, уже приготовившись к следующему “подлету”.

— На девяносто процентов, — кивнул он, снова приподнимая меня над землей, прищурив один глаз.

— Тогда по рукам, — я улыбнулась, приседая в реверансе. Танец закончился, со всех сторон послышались аплодисменты.

— Тогда тебе, для начала, нужно прощупать почву. Поговори сначала с подругой, а потом и Оггюстом.

— А вы?

Он не ответил, усмехнувшись и уходя в другую сторону. Ну, что ж, я поговорю с ними. Но только потому, что сама хочу, а не этот мне сказал.

========== Мы должны были тут появиться. ==========

Конец POV.

Розали стояла перед зеркалом, внимательно всматриваясь в свое отражение. Такие знакомые глаза, волосы, губы. Но что-то было не так. Что-то изменилось сегодня вечером. Изменилось в ней.

— Мил человек, если ты позвал меня сюда, чтобы посмотреть на то, как ты вертишься перед зеркалом, подражая самовлюбленности Реддла, то так бы и сказала. Я матушкин портрет сюда притащила бы. Она же бедная сидит, скучает, ждет, когда я ей про бал расскажу, — Адель, стоявшая возле кровати упала на нее, раскинув руки.

— Безоар помог смотрю, — дернув уголком губ, ответила та, не отрывая взгляд от своих глаз. Посветлевших и искрящихся в полутьме глаз.

— Я же тебя уже поблагодарила. Стой, — резко подскочив, та подбежала к сестре встав рядом, — ты влюбилась?

— Смотрю, ты жутко наблюдательная, — чуть склонив голову, ответила Розали.

— Ты не дослушала. Влюбилась в саму себя? Минут пятнадцать в отражение смотришь, хотя Реддла я там не вижу.

— Адель, беги, — проникновенно прошептала она.

— Что?

— Беги далеко и надолго. Потому что сейчас я достану палочку.

— Все, все, — выставив руки вперед, ответила та, видя жажду крови в глазах сестры. — Я понял, ошибку осознал, пойду с крыши прыгну. А из пансионата уеду замужней женщиной и буду, как леди Принц, трубку курить и сплетни слушать.

— То-то же. Погляди, как распоясалась, — прищурившись, ответила Розали, отворачиваясь от зеркала. Слишком долгое самолюбование и правда вредно для здоровья.

— Чтобы такого не было, - поучительно начала Адель, вздернув нос и подняв палец вверх, — когда зовешь меня, сразу высказывайся или спрашивай.

— Хорошо. Где ты была? После танца с Антонином, — специально акцентируя на этом внимание, она скрестила руки, не отводя взгляда от поморщившейся сестры, — исчезла.

— Может, ты была слишком увлечена Реддлом, чтобы заметить свою бедную маленькую сестру? — невинно хлопая ресницами, спросила та.

— Адель, угроза с палочкой все еще в силе, — в таком же тоне ответила Розали, положив руку на карман платья, где спокойно, ни о чем не думая и не гадая, лежало оружие.

— Знаешь, вам с Реддлом надо меньше общаться. Ты уже его тон и манеру разговора перенимать начала. Еще немного и станешь его полной копией в женском обличье, — усмехнулась та, но видя руку сестры, переместившуюся на рукоятку палочки, глубоко вздохнула, хитро улыбнувшись. — Ты ведь заметила, что шоколадного торта не было? Так вот, после танца с этим…

— Кем?

— С Долоховым, — недовольно Адель по слогам проговорила его фамилию, постоянно морщась.

— Прекрати так делать, морщины будут.

— Тогда меня никто замуж не возьмет, и буду я племянников воспитывать.

— Так же как и до пансионата доедешь, — улыбнулась Розали, на секунду приложив руку ко рту и широко распахнув глаза. — Как же я забыла, Фрэнк убьет тебя еще по дороге.

— Тебе бы только поиздеваться, — огрызнулась та, надув губы и глянув на сестру исподлобья. — А я о тебе, вообще-то, забочусь.

— И я чертовски за это благодарна. Но ты так и не ответила, где была.

— Да на кухне мы с Эйлин сидели и шоколадный торт поедали. Она про Оггюста рассказывала, потом про требования леди Принц, дальше мозги пыталась вправить, что я должна все Ж.А.Б.А. сдать, вместо тех предметов, что выбрала. Подожди, ты не видела домовиков с дергающимися веками?

— Нет. У них на тебя иммунитет выработался, наверное.

— Не мели ерунды, — отмахнулась Адель, зевая. — В обморок же падали, Эйлин их нашатырем в чувство приводила. Еле ее оттаскивала, а то заобнимала бы их до смерти, — видя, как Розали, не сдержавшись, облегченно выдохнула, та хитро прищурилась, встав на цыпочки, чтобы глаза были на одном уровне. — Ты думала, я провожу время в каких-нибудь покоях?

— Я думала, ты расчленяешь человека, чтобы глянуть, как у него устроен внутренний мир, — ни капельки не смутившись, ответила Розали, “по-взрослому” глядя на сестру, зная, как та это не любит.

— Оригинальные у тебя предположения, — чуть огорченно заметила Адель, подавив в себе еще один зевок.

— Знаю, — тепло улыбнулась она. — Иди спать, а то потеряешь сознание от усталости прямо здесь.

— Не, мне домовики кофе сделают, и я с мамой пойду говорить. Она же ждет.

— Отпускаю тебя, бедное ты создание, на все четыре стороны, — Розали снова повернулась к зеркалу, заглядывая себе в глаза.

— Мой тебе совет, — в тон ей доверительным шепотом заговорила Лестрейндж-младшая, — не стой долго возле этой адской машины. А то, как говорится, чем дольше всматриваешься в бездну, тем больше бездна всматривается в тебя. Не хочу, чтобы по поместью ходил еще один павлин с распушенным хвостом. А то начнутся петушиные бои за красоту земную, — хохоча, закончила та, похоже, представив себе картину, где благородные и красивые птицы дерутся наравне с глупыми петухами.

Розали поморщилась, но все же улыбнулась. С приходом Адель это всегда хотелось делать, а тяжелые мысли о новой жизни отодвигались на второй план. Своеобразное действие розмарина, только более безобидное.

— Иди уже, индюшечка наша.

Адель снова заливисто рассмеялась, громко хлопнув за собой дверью. Еще около минуты до Розали доносились ее шаги, стихшие на лестнице.

Она снова повернулась к отражению, пытаясь найти то, что изменилось. Внутри ясно ощущалась какая-то перемена, не дающая покоя. Этим вечером случилось что-то важное, что-то дернувшее за одну из многочисленных ниточек судьбы. И это что-то было совсем рядом, буквально на расстоянии вытянутой руки.

Поддаваясь порыву, Розали протянула руку, но ударилась о задрожавшее после столкновения стекло. Момент был упущен, ниточка, связывающая с этим изменением, бесследно растворилась в воздухе.

Постояв еще несколько минут перед успокоившимся зеркалом, она глубоко вздохнула и протянула руку к волосам, вытаскивая заколку, державшую прическу. В ту же секунду многочисленные локоны распались, застилая спину мягким покрывалом.

Улыбнувшись отражению, Розали задула три горящих свечки, погружая комнату в полумрак.

***

Антонин поднял взгляд на расхаживающего туда-сюда по комнате Фрэнка. Он то поджимал, то расслаблял губы, потирал руки и поминутно глядел на тлеющие угольки камина.

— Прекрати мельтешить перед глазами, — осадил его Том, отпивая налитое Долоховым огневиски из бокала. — Действуешь на нервы.

— Они у тебя существуют? — усмехнулся Фрэнк, но все же остановился и, бесцельно постояв несколько секунд, сел в кресло напротив Тома, снова потирая руки.

— Разве я не человек?

— Иногда я в этом сомневаюсь, — тихо выдохнул он. — Почему мы должны заниматься этим сегодня?

— А когда? — недовольно захлопнув книгу, Антонин встал и подошел к окну, от которого веяло ночной прохладой, приводящей расслабившийся мозг в чувство.

— Вчера, завтра, послезавтра.

— Сегодня у нас есть алиби, — Том дернул головой. — И сегодня на нас никто и не подумает.

— Может… не стоило убивать его? — Фрэнк нерешительно поднял взгляд на Реддла, чьи глаза вмиг заалели, а губы растянулись в фальшивой улыбке.

— И что же мы должны были делать? — протягивая гласные, спросил тот.

— Поговорить.

— То есть про мои попытки ты решил забыть? — недовольно заметил Антонин, отвернувшись от звезд, рассыпавшихся на темном небе.

— Применить Обливейт или Империо.

— Думаешь, Бэркс не нашел амулеты, спасающие от внедрения и действия на мозг? Он ведь работает в одном из самых популярных мест в Европе по сбыту и приобретению товаров темной магии, — чуть склонив голову вбок, таким же приторным голосом, от которого у многих мурашки по коже бегали, ответил Том.

— Все равно не думаю, что убийство было правильным выходом, — решив стоять на своем до конца, Фрэнк выпрямился, на подсознательном уровне стараясь показать силу.

— Может быть. Но к чему размышлять о том, что не вернуть? — усмехнувшись, медленно проговорил Антонин. — Или тебе жаль, что до сих пор находишься на свободе? — сверкнув глазами, продолжил он, чем затолкнул Фрэнка в тупик, понимая, что тот не сможет ответить.

—Или тебе не нравится проводить время в компании милейших сестер, очаровательной невесты, изысканного общества? — подхватив линию Долохова, продолжил Том, говоря тише, но оттого больше пробираясь словами в душу, сея там еще большие раздор и сомнения.

— Не нравится развлекаться и жить?

— Прекратите! — не выдержав, воскликнул Фрэнк, подскочив и принявшись снова расхаживать по комнате, сжимая и разжимая кулаки. Видя это, Реддл мельком глянул на кивнувшего ему Долохова, самодовольно усмехнувшись. — Почему вы так уверены, что Бэркс пошел бы рассказывать, какие предметы темной магии мы приобрели, и каким способом ты, — он остановился перед Томом, лихорадочно блестя глазами, — добыл медальон и чашу.

— Сейчас ему это было выгодно. Он испугался, когда услышал, что Винтер и еще несколько человек сбежали. Понял, что за ним придут.

— Решил таким способом обезопасить себя, — кивнул Антонин.

— Но неужели из-за этого мы должны были так зверски расправиться с ним? — с отчаянием от угрызений совести, не дававших покоя по ночам, мучивших кошмарами и видениями тела, воскликнул Фрэнк, желая найти поддержку в друзьях.

— Ну, не только же мне он угрожал, — криво улыбнулся Том, махнув рукой на Долохова. — Я всегда действовал аккуратно и мало пользовался услугами таких специфичных личностей. А Антонина они в лицо знали.

— Бэркс хотел выслужиться перед Министерством, чтобы добиться большей защиты. Как трусливая псина бросился к тем, на кого всегда лаял, — поморщившись, брезгливо ответил тот. — Давай, успокаивайся, — через несколько секунд более мягко продолжил он, подойдя к небольшому столику перед камином и налив огневиски в еще один бокал, а потом, взболтнув его, протянул Фрэнку. — Ты все-таки защитил репутацию Лорда Лестрейнджа и свою, а значит, и всего рода.

— Но способ. Это не тот способ, которым я хотел это сделать.

— Хорошенько подумай, а был ли другой, — наконец, вкрадчиво проговорил Том, откинувшись на мягкую спинку и прикрыв глаза. — Тем более, мы пытались.

Установившуюся между мужчинами тишину не прерывало ничего, позволяя погрузиться в свои мысли. Обдумать, осмыслить, оценить сложившуюся ситуацию.

Резко пламя камина вспыхнуло зеленым цветом, осветив комнату, находящуюся в приятном полумраке.

— Итак, господа, — между углями показалась голова Абраксаса Малфоя, чьи всегда идеально зачесанные волосы растрепались, залезая ему в глаза. — Можете возрадоваться тому, что у вас есть я.

— Давай, ближе к делу, — махнув рукой, недовольно поморщился Том, подходя ближе к огню.

— Я нашел их последний след трансгрессии. Дальше мне уже нельзя злоупотреблять статусом в Министерстве, — фыркнув, но в миг став серьезнее, отрапортовал тот.

— Где? — требовательно спросил Том, не осознавая, что ненормальный блеск азарта искажался в свете углей, пугая всегда спокойного Малфоя.

— Деревня Ньютонмор, Хайленд.

— Прекрасно, — выдохнув и запрокинув голову назад, усмехаясь, продолжил Реддл. — Сегодня все закончится.

— Когда отправляетесь? — сглотнув, спросил Абраксас, облизав пересохшие от тепла огня губы.

— Прямо сейчас. Антонин, твоя ловушка ведь готова? — резко повернувшись к невозмутимому Долохову, спросил тот.

— Идеально.

— Тогда начинаем. Абраксас, помнишь, пятнадцать минут. Засекай время.

— Уверены, что успеете? — обеспокоено спросил он.

— Засекай, — голосом, не позволяющем даже усомниться, ответил Том, туша пламя, а потом беря в руки порох. — Фрэнк, надеюсь, ты сделал правильные выводы.

— Куда же я от вас теперь? — слабо дернув уголками губ, ответил тот, глянув на Долохова, надевающего черные перчатки. Сегодня они не только обеспечат себе полное алиби, но и помогут властям. А это дорогого стоит, особенно в столь неспокойное время.

Том кивнул и зашел в камин, четко произнеся адрес.

— Забудь все. Во время выполнения этого дела никакие эмоции не должны мешать, — кивнул Антонин, протягивая ему порох. — Это может только подвести.

Фрэнк глубоко вздохнул, произнеся адрес и смотря, как клубы зеленого пламени уносят его прочь от дома.

На платформе девять и три четверти было необычайно тихо. Том стоял и смотрел на огромные часы, возле которых висела прозрачная таблица с расписанием. Экспресс придет через полчаса.

— Трансгрессируй здесь, а я выйду с вокзала, — повернувшись к Фрэнку, кивнул он, сверкнув глазами.

— Зачем столько предосторожностей? — стряхнув с рукавов пепел, Лестрейндж поднял взгляд.

— Лучше переборщить, чем потом придумывать оправдания, — Том развернулся и направился в другую сторону, через несколько секунд скрывшись в липком молочном тумане.

Фрэнк сделал несколько глубоких вдохов и крутанулся на месте. Внутренности привычно стянуло в узел, а через мгновение он уже стоял на темной улице, освещенной одним фонарем, чья лампочка дребезжала и мигала. Достав палочку, он быстро огляделся и пошел вперед, скрываясь в тени.

Миновав несколько коттеджей с аккуратно выстриженными клумбами, он свернул в тупик, за стеной которого скрывалась магическая деревенька. Там уже стояли Том и Долохов, тихо о чем-то переговариваясь.

— Ты все помнишь? — даже не глядя на него, спросилТом, стукнув кончиком палочки по кирпичной стене. Около минуты ничего не происходило, что заставило Фрэнка засомневаться в правильности их местонахождения, как резко тупик осветился ярким светом фонаря, стоявшего прямо перед ними.

— Да.

Усмехнувшись такому ответу, Антонин прошел вперед, доставая из кармана пиджака часы. Замерев перед полосой света, он осторожно провел пальцами по крышечке, а потом резко распахнул ее. В воздух взвилась темно-синяя дымка, очертания которой тут же стали меняться, то уменьшаясь, то увеличиваясь.

С тихим свистом она облетела их, остановившись перед Долоховым.

— Аннабель, ищи, — невозмутимо бросил тот, захлопнув крышечку. Дымка зашипела, клубясь, а потом разделилась еще на несколько и испарилась в воздухе.

— Аннабель? — хрипло пробормотал Фрэнк, тут же откашливаясь.

— Правда милашка? — усмехаясь, ответил тот, доставая белый носовой платок и любовно протирая часы, являвшиеся пристанищем существа. — Эти дымки — потомки демонов, сбежавших снизу. Жаль только, они вылезли недалеко от наших владений. Бабуля как раз проводила занимательный эксперимент, так что… вы видели, что осталось.

— Оно одно? — с интересом спросил Том, осматриваясь по сторонам и крутя в пальцах палочку.

— Не оно, а она. И нет, еще несколько живут в центральном поместье. Как ни странно, а подчиняться могут только главе нашего рода, — спокойно, будто они вели обычную дружескую беседу не стоя на улице, недалеко от убежища сбежавших последователей Гриндевальда, а сидя в гостиной за чашечкой чая, ответил он. — Нашла. Идем, — быстро убрав часы и платок в карман, Антонин зашагал вперед, попутно что-то бормоча себе под нос.

— Что у него за ловушка? — Фрэнк глянул на сосредоточенного Тома, громко выдохнув.

— Понятия не имею, но в прошлый раз сработала. Ты думал, Бэркс не пытался сбежать? — криво усмехнувшись, ответил тот, не смотря на друга. Его поалевшие глаза прожигали домик на окраине, вокруг которого с невероятной скоростью обвивался темно-синий плющ. — Пора, — более громко продолжил он, взмахнув палочкой перед лицом, на котором тут же появилась серебряная маска с уродливым узором.

Фрэнк сглотнул, прикрыв глаза и повторив движение. Никаких эмоций, только навыки и логика.

В доме зажегся тусклый свет, а мимо окон стали мелькать вспышки разных заклинаний. Зеленые, голубые, красные. Они, будто молнии проносились, отливая серебром на свету. Несколько раз воздух пронзили женские крики, на что Том лишь взмахнул палочкой, накладывая оглушающий купол на пространство вокруг.

— Аннабель, дай и нам чем-то полакомиться, — смеясь, воскликнул Долохов, и плющ тут же исчез, а крики затихли. Только темно-синяя дымка бросилась к нему с тихим свистом.

Тяжелая дверь отлетела, и в проходе показались двое мужчин. Они тяжело дышали, по-звериному оглядываясь вокруг и стирая багровую кровь с лиц.

***

Следующим утром Розали проснулась ни свет ни заря. В голове плясали десятки мыслей, а уловить какую-то не получалось. И все были важны, все о чем-то говорили, устраивая непомерный хаос.

Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, она вновь открыла глаза, различая перед собой собственную комнату, по которой поднимались лучи просыпающегося Солнца. Откинув одеяло, она до конца вылезла из посредника между миром земным и Морфея, а потом отправилась в ванну, но замерла перед зеркалом.

Вчерашнее чувство перемены пропало, глаза вернулись к обычному оттенку. На нее смотрела та же Розали, что и была всегда. Ничего не изменилось ни в ней, ни вокруг.

Тем ощущениям быстро нашлось логическое объяснение, вполне устраивающее Розали: это был всего лишь шок после бала, проведенного буквально под руку с Реддлом. Она пережила слишком много эмоций, чтобы так просто забыть их, переступив порог дома.

Недовольно выдохнув, она отправилась приводить себя в порядок, попутно размышляя над тем, что делать дальше. Как именно стоит вести себя с Томом, говорить с папочкой? Один позволил слухам, что она выходит замуж, стать почти явью, а другой подыграл. Да, это было дело случая, но ведь это ничего не меняет. Как именно она должна теперь вести себя? Делать вид, что ничего необычного не произошло, будто каждый день ее замуж сватают, или наоборот, попытаться заговорить об этом? Выяснить причины их действий, понять, какой смысл был в этом спектакле.

Розали чувствовала себя марионеткой в руках опытного кукловода. Дедушка, сопоставивший в голове какие-то там факты, решил сделать объявление, слишком сильно радуясь такому событию. Сказал и забыл, а ей теперь заварившуюся кашу расхлебывать. Но кто именно дергал за ниточки в тот вечер? Благодаря чьим стараниям все произошло? Не просто волей случая, ведь так?

— Ты спишь? — без стука в комнату зашла Адель, открыв дверь, кажется, с ноги. — Оу, уже нет или еще нет? — засмеялась она, прикасаясь пальцами к мокрым волосам, заколотым на затылке.

— Уже нет, — улыбнувшись, ответила Розали, садясь на край кровати. — А ты, как вижу, еще.

— Ты снова права. Мы долго болтали с мамой, а потом я пошла в библиотеку. Глянь, что нашла, — та протянула книгу в толстом, но жутко потрепанном и исцарапанном переплете. — Ты знала, что волшебники коллекционируют информацию о магглах? Могут выборочно рассматривать жизнь нескольких семей, а потом записывать сюда.

— И? — не улавливая смысла, заставившего глаза Адель светиться, протянула та.

— Вот, ты вроде умная, а иногда жутко тупишь, — огрызнулась она, выхватив книгу и открыв ее на заложенной странице. — Смотри.

Розали склонилась над пергаментом, испещренным чьим-то мелким почерком. Автор писал о каждой мелочи, происходившей с членами семьи предыдущего века, их поведении, движениях, взглядах.

— Видишь? И таких книжек множество во многих библиотеках волшебников.

— Я не понимаю, о чем ты пытаешься мне сказать.

— Ты дошла до строчки, где описывается, как маленькая девочка исчезла, а потом появилась в теле волшебницы? Это получилось отследить только благодаря тем заклинаниям. Понимаешь, такие путешествия были и раньше!

— Нас просто перетягивает в тот мир, где наши личности чертовски необходимы? — не отрывая глаз от текста, выстроила предположение Розали.

— Да! Это значит, что волшебники не могут покорить или уничтожить маггловский мир, а магглорожденные или такие попаданцы жизненно необходимы, чтобы направить историю по нужному пути, — расхаживая по комнате, затараторила Адель, чуть ли не подпрыгивая от радости. — Иначе цивилизация давно бы вымерла.

— Это значит… — медленно поднимая туманный взор от книги, тихо заговорила Розали.

— Наше появление в этом мире и в этих личностях уже изменило ход истории, — Адель резко остановилась, поворачиваясь к сестре. — Но теперь, получается, будущее может быть еще хуже. А что если своими действиями мы уже подставили под вопрос существование человечества? Что если развяжется ужасная война, в которой погибнут миллиарды? — все больше бледнея, залепетала она, опустив глаза.

— Я так не думаю, — после нескольких секунд молчания, медленно проговорила Розали. — Мы еще не сделали ничего глобального.

— А как же эф­фект ба­боч­ки?

— Ты путаешь, — слабо качнув головой, ответила она. — Но я думаю, что суетясь и пытаясь сделать все только лучше, мы лишь испортим установившееся равновесие. Давай продолжать заниматься тем же, будто ничего не знаем об… этом, — кивнув на текст, закончила та, тепло глянув на паникующую Адель. — Ты слишком спешишь с выводами и остро реагируешь на происходящее. Это как раз и может привести к непоправимым ошибкам, — она встала и, подойдя к сестре, сжала ее руки, желая передать уверенность.

— А если не получится…

— Тогда уже будем думать о выживании, — подмигнув, ответила Розали. — А сейчас отправляйся спать, потому что воспаленный мозг еще и не такое додумает.

— Но завтрак… — вспомнив о милом и безобидном папочке, Адель побледнела еще больше.

— Замолвлю за тебя словечко. Не думаю, что еще один пропуск станет глобальным проступком, — кивнула она. — А книгу я попрошу домовиков поставить на место. Проблем и так много, так зачем лезть в такую странную и необычную материю, как временное пространство?

— Может, ты и права, — после нескольких минут молчания выдохнула Адель. — А я просто воспринимаю все слишком близко к сердцу. И, — хитро прищурившись, продолжила та, — если меня вдруг отправят в пансионат, обязательно найди мне мужа, чтобы я стала исключением, как некоторые дамы.

— Хорошо, иди, — рассмеялась Розали, отпустив ее кисти.

— Ты запомнила?

— Определенно, дорогая.

Адель на несколько секунд нахмурилась, будто маленький ребенок, а потом кивнула и выскочила из спальни, снова громко хлопнув дверью.

Розали цокнула языком и покачала головой, подходя к книге. Их личности были нужны в этом мире. Подумать только! Неужели и правда можно исправить надвигающуюся кровавую бойню? Спасти десятки жизней? Не дать Тому стать таким?

Но если да, то как? Что именно от них требуется? Как поступить, что совершить? И почему все всегда должно быть так сложно? Письменная инструкция сто процентов не помешала бы.

Проведя невесомую линию кончиками пальцев по щеке, Розали вздохнула и щелкнула пальцами. В ту же секунду в воздухе раздался тихий хлопок, и перед ней появилась домовичка.

— Хозяйка звала Кендис. Кендис готова сделать все, что хозяйка Розали пожелает, — с поклоном залепетала та, забавно потряхивая ушами.

— Отнеси эту книгу в библиотеку и поставь на самую дальнюю и высокую полку, — мельком глянув на фолиант, распорядилась она, отворачиваясь к окну, за которым шумела листва многолетних деревьев под натиском теплого ветра. Солнце встало и полностью осветило свои владения. Новый день принял обязанности, сменив на посту ночь.

Домовичка что-то пробормотала и исчезла, выполняя поручение. Розали грустно улыбнулась и вышла из комнаты, отправляясь на завтрак.

Коридоры поместья встретили прожигающей тишиной, пляшущей бешеную польку на струнах души девушки. Она снова и снова прокручивала в голове слова сестры, осуждая себя за холодность и отрешенность. Что если Адель права? Может, они уже совершили что-то из ряда вон выходящее, чертовски повлиявшее на будущее? Как можно проверить эту информацию? Как понять, в каком направление двигаться?

— Мисс Лестрейндж, — от тяжелых дум ее отвлек голос Реддла. Она резко обернулась, приоткрыв рот от удивления. Он улыбался, причем, кажется, искренне, со смехом смотря на ее реакцию.

— Мистер Реддл, — быстро взяв себя в руки, с присущей холодностью ответила Розали, сделав кникенс. — Смотрю, вы сегодня в прекрасном настроении, — вспоминая, что он никогда не делал ничего просто так, всегда продумывая свои действия, она сделала непроизвольный шаг назад, не желая попадать в очередную паутину, ловко сплетенную приторно улыбающимся пауком.

— Я все еще под впечатлением от вчерашнего вечера, проведенного в прекрасной компании, — кивнул он, идя в сторону столовой. Розали сделала глубокий вдох и впилась ногтями в кожу, стараясь не потерять связь с действительность. Сколько раз писала об этом человеке, умеющем лишь парой слов заставить броситься в краску, начать ненавидеть весь мир, захотеть лечь за “правое” дело, предлагаемое им. А сейчас сама же должна балансировать на краю обрыва, чтобы не упасть в пропасть, попавшись в игру, которую разыгрывает Лорд Волан-де-Морт. Только чек-поинта, как у Гермионы, не будет. Это уже не фанфик, а самая настоящая жизнь со своими дарами и проклятиями.

— Вы преувеличиваете. Не думаю, что вам хотелось провести вчерашний прием в моей компании, к тому же навязанной силой, — на секунду встретившись с его глазами, проговорила Розали, тут же отводя взгляд. Кажется, алые искорки, блеснувшие в глубине черных зрачков, были настоящие.

— Навязанной силой? — усмехаясь, ответил он, растягивая губы в усмешке, показавшейся ей оскалом. — Неужели вы думаете, что кому-то удастся это сделать?

— В жизни бывают разные ситуации, — пожав плечами, ответила она, моля всех богов дать сил дойти до столовой, где удастся избежать разговоров с Реддлом. Удастся погасить сжигающие изнутри чувства.

— Вы правы, — после нескольких секунд молчания, легко согласился он, пряча львиный оскал и вновь надевая фальшивую маску доброжелательности, от которой Розали уже выворачивало наизнанку. Не знай она характера и жизни этого человека, может, и поверила. Ему ведь многие верят. — Но не в моих правилах позволять кому-то поворачивать обстоятельства в неудобную мне сторону.

— Не всегда бывают силы это изменить.

— Думаете? — усмехнулся он, поворачивая к ней голову и с интересом вглядываясь в миловидные черты. — Разве нельзя найти выход из любой ситуации?

— Иногда единственным выходом является смирение с обстоятельствами, — не глядя на него, проговорила та, нервно поправив волосы.

— А вы бы смирились?

— Что? — не осознавая смысл вопроса, Розали остановилась и повернулась к нему.

— Вы смирились бы с обстоятельствами, если от них зависели ваша жизнь или жизнь кого-то из близких? — впиваясь взглядом в ее лицо, спросил Том, чуть наклонив голову вперед.

Несколько минут она молчала, но не прерывала странное равновесие, появившееся как только их глаза встретились. Такое привычное, и в то же время пугающее спокойствие, успокоившее огни, бушевавшие внутри Розали.

— Я никогда не попадала в такую ситуацию. Мне не приходилась выбирать, — медленно заговорила она, четко произнося каждое слова. — А если бы попала, то в первую очередь постаралась бы обезопасить близких.

— Даже ценой собственной жизни? — чуть прищурившись, спросил он.

— Даже… ценой собственной жизни, — глядя на Тома, как завороженная, выдохнула Розали, стараясь запомнить каждую черточку его лица.

Он усмехнулся своим мыслям и отвел глаза, прерывая магию, возникшую на несколько мгновений.

— Простите, если напугал своими вопросами. Сегодняшняя ночь была необычайна красива, а звезды всегда наталкивают на размышления о вечном, — криво улыбнувшись, учтиво проговорил он, открывая дверь и пропуская ее вперед.

— Конечно, я понимаю, — немного огорченно кивнула она, садясь за стол. Фрэнк вымученно улыбнулся и растрепал волосы, кивая Тому.

— Как спалось? — еще раз взглянув на сестру, спросил он, взяв сахар, переданный, как обычно невозмутимым Долоховым.

— Превосходно. А вам? — оглядев стол и сидящих за ним, спросила она, беря щипцы для бекона.

— Ночь была прекрасна, — улыбнувшись, ответил Антонин, отпивая несколько глотков крепчайшего кофе из белой фарфоровой чашки.

— Согласен, — судорожно кивнул Фрэнк. — Давненько такого не было.

Розали пожала плечами, подняв взгляд на вновь открывшиеся двери.

Папочка тихо напевал себе под нос какую-то песенку, с улыбкой кивнул собравшимся и недовольно покачал головой, глянув на пустое место рядом с Долоховым.

— Сходи, поторопи Адель, — кивнул он домовику, державшему в руках новый выпуск газеты.

— Не надо, — со стуком положив приборы, быстро проговорила Розали. — Я только отправила ее спать. Разве ты не знаешь, — тепло улыбнувшись отцу, продолжила она, — что после любого выхода в люди надо рассказать все маме.

— Конечно, — хохотнул он, хитро сверкнув глазами. — Как я мог забыть о любви Рикарды участвовать в нашей жизни. Что ж, пусть тогда отсыпается, — великодушно разрешил он, садясь за стол. — Приятного аппетита, господа.

Завтрак прошел в тишине, прерываемой лишь тихим звоном посуды и перелистыванием страниц газеты, которую вновь читал папочка. Розали расслабилась, забыв, что рядом сидит Реддл, а напротив Долохов. Лорд Волан-де-Морт и его правая рука. Пожиратели, убийцы.

Но сейчас они завтракали, как обычные люди, и ни одна черточка на их лицах не говорила о страшных поступках, которые они наверняка совершили.

***

Начало POV.

Как только снова открыла глаза, сразу пожалела об этом. Потому что по голове, как бешеный конь, скачет один единственный вопрос: что делать? И да, в который раз он меня навещает и в который раз я понятия не имею, что надо делать.

На двор понемногу опускался тихий сладкий вечер, к светящемуся дереву парка уже слетались мотыльки, так что не сильно обращая на эту красивейшую картину внимание, глянула на циферблат. До ужина оставалась пара часов. Превосходно, пора снова наведаться в библиотеку и поискать еще информацию про такие путешествия. Чтобы не говорила замечательная сестренка, а так просто бросать все на произвол судьбы — не в моем характере.

Так что не обращая внимания на суетящуюся домовичку, желающую сделать мне нормальную прическу и подобрать наряд, натянула первое попавшееся, достаточно простое платье, послала бедному существу воздушный поцелуй и побежала в библиотеку.

Эльфийка оказалась барышней настырной и крикнула, что пойдет жаловаться на мое поведение папочке. А потом грохнулась в обморок. Эх, старая закалка не спасает от вредных привычек. Ну, ничего, они — существа отходчивые. А вот угроза с папочкой вполне может стать реальностью.

Герои не боятся, правильно? Вот, и я нет, Розали же обещала жизнь в любом случае устроить. А она — человек, не бросающий простых слов на ветер. Крутая, если говорить короче.

Свернув налево еще пару раз и, не врезавшись ни в кого или ни во что, я распахнула двери залы, хранившей тысячи книг. Распахнула двери маленького рая в нашем поместье. Пара домовиков, счищавших пыль, вскрикнули и подпрыгнули. Благо в обморок никто не грохнулся, а то у меня душонка добрая, находясь здесь могу и откачивать пойти.

— Когда-нибудь вы мне объясните такую реакцию, — погрозила пальцем беднягам, сделав сосредоточенное лицо. Один грохнулся в обморок. Черт. — Нашатырь тащи, будем в чувство приводить, — вздохнув, как великомученица, кивнула другому, быстро закивавшему и испарившемуся в воздухе. Никогда не понимала этих существ. То они жутко смелые, то от пылинки, севшей на ухо, инфаркт получают. Им бы что-нибудь от нервишек всем коллективом попить.

Прервав размышления о том, что лучше давать домовикам, передо мной появился представитель этого рода, протягивая баночку.

— Молодчина. Меньше минуты тебя не было, — кивнула эльфу, а тот аж затрепетал. Надеюсь, от счастья.

Я поднесла открытую и достаточно вонючую баночку к маленькому носику-пуговке, и через пару секунд упавший домовик распахнул глаза, фокусируя взгляд на моем прелестном и неподражаемом личике.

— Лучше?

— Ага, — тупо пробормотал тот, а потом отскочил.

— Ребята, я тут вспомнила. Да, не паникуйте вы раньше времени, — протягивая баночку эльфу, рассмеялась. Почти искренне. Просто ситуация немного напряженная. — Я же хотела кому-то из вас отпуск дать. Странно, что желающих нет. Отправляйтесь-ка вы, вдвоем, отдохните пару дней, друзей встретьте, погуляйте по улицам, в конце концов. И возражения не принимаются. Через три дня ждем вас с распростертыми объятиями, — протянула, но домовики, похоже, решили возражать. Серьезно, вы должны тут радоваться и от счастья плакать, а не вот это вот все, — бегом отдыхать, я сказала. Если нужны деньги, возьмите у меня в тумбочке.

— Хозяйка Адель так щедра!

— Мы вам очень благодарны!

Залепетали они слова благодарности, вытирая слезы маленькими рученками. Признаться честно, пару секунд понежилась в этом обожании, а потом махнула на него рукой. Время тикает, часики идут, ужин приближается, а я старею. Боюсь, не доживу до поездки в пансионат.

— Все, идите, развлекайтесь, — я цокнула языком, после того, как осталась в библиотеке одна одинешенька.

Все, следующие три дня можно спокойно заниматься делами. Библиотечных домовиков в отпуск отправила, значит, о книгах, которые беру, папочка или Фрэнк не узнают. Рано еще. А то подумают, что решила с магглом сбежать. Братик точно. Паникер он еще тот.

Где-то возле окна была полка, заставленная всеми фолиантами про магглов. Для начала надо глянуть, не было ли еще таких путешествий и к чему привели наблюдения. А потом можно и на другую литературу перейти. Ту же фантастику. Иногда правда скрывается где-то в глубине бреда. Такую фразу Дамблдор однажды ляпнул на уроке, когда мы изучали боггартов, и у одной девочки был клуб из черных и серых спутавшихся нитей. Как иногда рисовали в прошлой жизни, а потом в Интернет выставляли картинки с разным контекстом.

Интересно, какой боггарт у меня?

Комментарий к Мы должны были тут появиться.

Автор (это я, но синдром Николая второго не отпускает) не знает, когда напишет следующую главу. Мне нужно готовить работу на конференцию и о работе беты вспомнить. Так что сразу извините. Могу сказать только, что планируется кое-что веселое. Думаю, в первых числах декабря выйдет продолжение.

========== А я не хочу, не хочу по расчету, а я по любви, по любви хочу… ==========

Комментарий к А я не хочу, не хочу по расчету, а я по любви, по любви хочу…

Я вернулась на этот бренный мир.😇 Этой главы, честно говоря, в планах не было. Но так сложилось, что она появилась. События не менее крутые, чем обещались (и обещаются быть дальше). Так что приятного чтения!

P.S. спасибо stormlede, воспринявшей эту идею с великим энтузиазмом.

Я прекрасно понимаю сложившуюся ситуацию. Подумаешь, не удержалась и пару раз завела разговор о магглах. Ну посмотрел на меня Долохов как на идиотку, ну запаниковал Фрэнк немного (хотя скрыть это он пытался), ну оторвался папочка от газеты за завтраком, сказав, что я кажется увлеклась этой темой. Подумаешь, больше десяти раз такой разговор был.

Но я совершенно не понимаю действий моего братца! Он, знаете ли, следить за мной начал. И это не шутки. Фрэнк стал подсылать домовиков, часто ходить за мной, и каждый день наводить специальные чары на поместье (причем организованные на то, чтобы моя скромная персона не сбежала). Откуда знаю? Хотела один раз погулять под луной, погода к тому же радовала. И что получилось? Правильно, ничего, поместье даже не выпустило.

После того случая Фрэнк от меня почти не отстает, заинтересовав своим поведением даже Реддла с Долоховым! И ладно последний — он часто наблюдает за поведением остальных, но поделенное-на-крестражи-и-помноженное-на-оставшиеся-мозги-существо-с-пока-целой-психикой! Его это каким боком трогает — до сих пор не представляю. Или братишка совсем помешался и протрындел друзьям все уши о том, какая у него тупенькая сестра?

К пофигизму папочки я привыкла, но бездействие Розали просто убивает. Ранит прямо в сердце, и я истекаю кровью, презрительно отворачиваясь от сестры в слезах. Так, стоп, это уже перебор. Но все же, она лишь посмеивается (ехидненько так, причем, даже присутствие Реддла ее не всегда останавливает), а потом зевает и отворачивается. Никаких манер или сестринской поддержки. И в кого она такая спокойная?

Ах, да, папуля…

Теперь понятно. Ни любви мне в этом доме не дождаться, ни поддержки. Но черта с два я сбегу с магглом. Обломись, дорогой братец!

— Адель, открой дверь сейчас же! — вот помяни… кого? На черта он не похож, это скорее Долохов или Реддл, а другое сравнение на ум не приходит. Ладно, не важно. — Нам нужно поговорить. — Фрэнк снова громко постучал. И чего только приперся?

— Милый братец, вас никто не звал, так что идите отсюда, — огрызнувшись, я по-турецки уселась на пол рядом с дверью.

— Тебя ждет серьезный разговор.

— Пусть подождет. От него не отвалится.

— Адель, если ты не откроешь дверь в течение пяти минут, я ее подорву, — обманчиво спокойно заговорил он. Понахватался от дружков, еще немного и профессионалом в искусстве убеждения станет. Если что, это был сарказм.

— А я тогда сбегу из дома! — сдув упавшую на лоб прядь, воскликнула, удивленно повернув голову в сторону двери, когда Фрэнк чертыхнулся.

— Вот насчет этого я и хотел поговорить, глупышка, — он снова дернул ручку, которая, понятное дело, не поддалась.

— Не поняла.

— Прекрати строить из себя дурочку.

— Подожди, — вздернув в воздух указательный палец, поучительным тоном начала прекрасная и неподражаемая я, — противоречишь сам себе. Раз я глупышка, то мозговитой быть не могу. И ты, как человек понимающий это, должен не придираться, а помогать освоиться в этом злом и жестоком мире, — картинно шмыгнув носом, на драматичной ноте закончила это предложение, которым может гордиться сама Розали. Уж я-то знаю как она над текстом пахала.

— Давай отбросим шутки в сторону, — глубоко вздохнув, проникновенно начал братишка. Я аж ухмыльнулась. Все-таки Диане чертовски повезло с женихом.

— Давай. Но ты скажешь настоящую причину своего визита. — легкомысленно кивнув, закусила губу, чтобы не рассмеяться, когда он начнет выкручиваться.

— Я, конечно, помню наш спор, но за тебя сватаются.

Я резко сомкнула челюсти, тут же вскрикнув.

— Дьявол!

— Все нормально? — Фрэнк снова дернул ручку (в который раз уже?).

— Да, — я сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, стараясь перестать думать о прокушенной губе. Наступаю на грабли Гермионы, Мерлин раздери такую ситуацию. — Заходи, — повернув в скважине маленький ключ, выглянула за дверь.

Братишка, видя струйку крови, бегущую по подбородку, удивился, но виду не подал. Точнее постарался, и, откашлявшись, зашел внутрь, бесцеремонно садясь в единственное кресло у окна. Что ж.

Кроватка, давно не виделись, скучала?

Несколько минут мы сидели в тишине, прерываемой лишь шумом ветра за распахнутым окном и надоедливой трелью какой-то птички, будто специально решившей накалить обстановку.

— Кто? — голос предательски дрогнул.

— Эван Розье, — покорно ответил он, закидывая ногу на ногу и устраиваясь поудобнее. Видно, разговор намечается долгий.

— Это… мой прыщавый идиот-однокурсник, постоянно смеющийся и издевающийся над всеми? — прикрыв глаза, попыталась сосредоточится на этой мысли, бессмысленно отгоняя его усмехающийся взгляд в сторону. Вот рот открылся, и, отмахнув рукой соломенные волосы, он бросил очередную гадость в мою сторону. А стоящие рядом Слизеринцы загоготали, будто торговцы на рынке. Резко вскочив, я начала наворачивать круги по комнате, бессильно заламывая руки.

Приехали называется. Замуж меня отдают. Помолвку небось уже заключили. А мнение девушки снова не учли. Но почему сейчас? И зачем вообще? Неужели я такая завидная кандидатура?

Хотя, это ерунда, шутка. Да, обычная шутка. Братишка просто решил надо мной поиздеваться. Не может это быть правдой.

— Ха-ха. Очень смешно, — я закусила губу, тут же вскрикнув. Медный соленый привкус остался на языке, добавляя чертову горькость в эту дурацкую ситуацию.

— Адель… — тихо начал он.

— Нет, правда, интересная шутка.

— Адель…

— Только чертовски глупая, — не смотря на него, я нервно засмеялась, размазывая кровь по щеке. — Только не делай так больше.

— Адель, это не шутка! — видя, как я собиралась продолжить, воскликнул Фрэнк, тряхнув головой. Прядь волос, как в замедленной съёмке, упала ему на лоб, а до меня дошел смысл последней фразы.

— Что? — шмыгнув носом, я сжала кулаки.

Нет, нет, нет. Это не правда! Это просто не может быть правдой!

— Род Розье желает видеть тебя их частью. Они приедут в обед. Я подумал, ты должна узнать заранее.

— Заранее?! — истерично воскликнув, закрыла уши и, как маленький ребёнок, замотала головой. — Что значит заранее? Фрэнк, я не хочу становиться чьей-то женой.

— Но таковы правила… — начал было он, но оборвал фразу.

— Правила? — все больше распаляясь, уже не замечая его волнующиеся глаза, я пыталась выкинуть, выбить, испепелить мысль, скачущую галоп в голове.

Меня продали. По-другому это и не назовешь. Теперь придется бросить школу и стать примерной женой. Серой мышью. По-другому нельзя. Правила, этикет, власть мужа. Да, Эван добьется того, чего желает. Моего проигрыша. После того, как договор будет подписан, а мы наденем помолвочные кольца, я войду в роль вещи. А после свадьбы полностью перейду в распоряжение мужа. Красивой сказки родителей не будет. Эван не станет меня ценить, спрашивать мнение, смеяться над шутками, позволять жить. Он меня уничтожит в первый же год брака. Может, не физически, но морально точно.

— Какие к черту правила? Фрэнк, я не смогу! Ты же знаешь.

— Но кто тебя еще возьмет с таким свободолюбивым характером? Ты понимаешь, что с тобой никто не проживет? Отравят по-тихому и вздохнут с облегчением, — поддавшись эмоциям он подскочил, но глубоко вздохнул, пытаясь снова взять себя в руки. — Тем более так ты не сможешь сбежать со своим магглом.

— О чем ты? — я пораженно уставилась на него, на секунду забыв о чертовом сватовстве и прокусанной губе.

— Думаешь, мы не знаем о том, какие планы ты строишь на будущую жизнь? Разговоры, книги, задумчивые взгляды на окна, попытка побега той ночью.

— Но я… я даже не знакома с магглами, — тихо пробормотала, обнимая себя руками в каком-то подсознательном жесте защиты.

— Прекрати притворяться, — зло воскликнул он. — Мы же просто хотим как лучше.

— И поэтому распоряжаетесь моей жизнью? Пытаетесь насильно спихнуть замуж за того, кого ненавижу? — стараясь сдержать слезы, я сделала несколько шагов назад. — Делаете какие-то поспешные выводы, на почве которых решились на предательство?

— Вот кто точно решился, так это ты. Домовики нашли его.

— Кого?

— О, милая Адель. Неужели забыла скрыть вашу встречу в конце июля? Или думала, никто не узнает? — прошипел он, собираясь сделать шаг ко мне, но останавливаясь.

Нахмурившись, я прикрыла глаза. Конец июля, конец июля… Память услужливо подбросила фрагмент, где моя скромная персона говорит с каким-то пареньком в ободранной одежде.

— Ты о нем? Да я даже имени его не знаю!

— Не смей меня обманывать! — Фрэнк со свистом выдохнул, сжав левую руку в кулак. — Я прекрасно видел, как вы с ним беседовали.

— Конечно беседовали. Этот сквиб начистил мне обувь, я заплатила, а потом немного расспросила о жизни и дала пару сиклей на яблоки. Его младшая сестренка очень любила яблоки, — я сглотнула, вспомнив его светящиеся глаза. Интересно, с ними все хорошо? — Почему ты мне не веришь? Когда я тебе врала? — первая слезинка прочертила себе дорожку по щеке, щекоча кожу. Я не должна плакать. Нет, я же дала обещание самой себе. Это будет предательством памяти моей прошлой семьи.

— Адель… — кажется, слезы привели братца немного в чувства, так что в немом порыве он попытался взять меня за руку, но резко отпрянув, я снова замотала головой.

— Почему ты не хочешь даже услышать меня? Какого черта пытаешься обвинить в этом? Сбежать с магглом? Может сразу с жизнью покончить? Ну, что ты молчишь? Давай, обвиняй дальше.

Но Фрэнк не ответил, снова сделав шаг в мою сторону. Кажется, моя истерика подействовала отрезвляюще.

— Не трогай меня! — снова всхлипнув, я вылетела из спальни чуть не врезавшись в Долохова. И когда он тут появился? Впрочем, не важно. Ничего уже не важно, раз помолвке быть. Раз мой собственный брат перестал доверять мне.

***

Конец POV.

Розали раздраженно фыркнула, положив руку на живот. Трансгрессия оказалась и правда не очень приятной, но не такой страшной, как писала мама Ро. Зато быстро и действенно. Хотя, папочка все равно мастер в этом. Раз, и они уже в другом месте.

При воспоминании о самом нормальном члене семьи, она невольно улыбнулась, а на щеках появились задорные ямочки. Теплый ветерок попытался выбить непослушные пряди из прически, щекоча затылок, оставляя на коже быстрые поцелуи.

Природа вокруг дышала умиротворением и спокойствием, а поместье, к которому она приближалась по дорожке, засыпанной хрустящим гравием, дарило уверенность и защищенность. Розали рассмеялась, любовно оглядываясь по сторонам. Она любила свой новый дом. Восхищалась семьей, изучала магию и просто наслаждалась жизнью. Именно жизнью на своем месте. Это был ее мир, то место, куда она всегда стремилась.

— Мисс Лестрейндж, вы вернулись, — радостно запищал домовик, как только она открыла дверь. — Как прошла встреча с мистером Диппетом?

— О, прекрасно. Я боялась, на мой курс запишется мало учеников. Но судьба благосклонна, дорогой Тори. — скидывая накидку в ручки услужливому домовику, она охотно ответила, даря ему теплую улыбку.

— Нет, просто вы прекрасный педагог, и детишки вас любят.

— Думаешь? — задорно сверкнув глазами, она наклонилась к доверительно закивавшему эльфу.

— Конечно, хозяйка Розали самый лучший профессор в Хогвартсе.

— Ты знаешь, как заставить чувствовать себя на вершине. Все, беги, — выпрямившись, Розали развернулась на сто восемьдесят градусов, резко замерев. За их разговором с домовиком пристально наблюдал Том. Алые глаза на секунду встретились с серыми, температура в комнате будто скакнула градусов на пятнадцать вверх, но через секунду он отвел взгляд, натянуто улыбнулся и кивнул, скрывшись за поворотом.

— Скажи мне, дядя, я будущий труп? — потерев ладонями заалевшие щеки, пробормотала девушка, слушая давящую тишину, нарушаемую далеким тиканьем часов. — Что ж, пойду хотя бы начну зелья для мадам Помфри варить. Надеюсь, милая Адель продолжит это бравое дело после моей безвременной кончины, — горько вздохнув, она еще раз огляделась по сторонам, будто дожидаясь бурных аплодисментов, а потом бросилась в сторону лаборатории, будя похрапывающие портреты. Несколько дам и какой-то там прадедушка в десятой степени попытались окликнуть ее, но Розали даже не обернулась, сдерживаясь, чтобы не расхохотаться, как часто делала сестра.

Кажется, трансгрессия и правда не самый лучший вариант перемещения.

Стены подвала услужливо впитывали, а потом передавали с еще большей громкостью стук каблучков о каменную поверхность лестницы. Проводя пальцами по стене, Розали медленно спускалась, приводя дыхание в норму.

— Я все еще живая. Это блестящий результат, — кивнув самой себе, она углубилась в мысли, со скоростью звука проносившиеся в чертогах мозга. Руки машинально стали расставлять ингредиенты и колбочки, подогревать воду в котле…

— Мисс Лестрейндж?

Розали, сильно увлекшаяся процессом, резко дернулась, пролив на несколько капель больше вещества. Из котла тут же повалил дым, а булькающая жидкость готова была взорваться.

— Протего, — лениво бросил Том Реддл, взмахнув палочкой. — Вам стоит быть аккуратней в лаборатории, — нравоучительно продолжил он, заходя вглубь светлой комнаты.

— Если бы вы не отвлекли меня, ничего не произошло, — фыркнув, Розали потушила огонь и сложила руки на груди, облокотившись о столешницу, внимательно смотря на Тома, передернувшего желваками и на несколько секунд опустившего взгляд на каменный пол.

— Тогда прошу простить мой поступок, — дернув уголками губ в подобие улыбки, он убрал палочку. Только вот глаза так и остались прожигающе-красными.

— Не волнуйтесь, я долго не обижаюсь, — передернув плечами ответила она. — Вы что-то хотели?

Несколько секунд Том молчал, замерев, словно прекрасное изваяние мрамора. Розали прочертила взглядом изгиб скул, ровный нос, спадающие на лоб темные, чуть завивающиеся пряди, останавливающиеся ровно на бровях, придавая глазам некую романтичность. Он усмехнулся, поймав ее взгляд, а потом подошел к книгам, лежащим на каменной поверхности. Любовно погладив обложку верхней пальцами, он закусил губу и поднял взгляд, будто опомнившись.

— Да, хотел, — растягивая гласные, проговорил Реддл. — Совсем недавно я стал невольным свидетелем вашего разговора с домовиком. И, — он поправил волосы, стараясь сбить Розали с толку, как делал с другими дамами, но она лишь больше нахмурилась, недовольно морща нос, — заинтересовался его смыслом. Вы преподаете в Хогвартсе?

— Да. Признаться честно, думала, что Фрэнк вам об этом рассказывал, — передернув плечами, ответила та, на подсознательном уровне потянувшись к волосам, зеркально повторяя его движение.

— И на чем же специализируетесь? — бордовые искорки интереса скакали внутри черных зрачков, представляя ужасную картину. Ангельски красивый молодой человек со взглядом сумасшедшего. Заметив ее движение, он усмехнулся, наклонив голову.

— Древние руны, — сглотнув, она попробовала отойти, но еще сильнее врезалась в прохладную столешницу.

— И давно?

— Профессор Диппет принял меня на работу буквально сразу после окончания школы.

Том со свистом выдохнул воздух, чуть прикрыв глаза. Его желваки заходили ходуном, намекая Розали, что пора делать ноги.

— Фрэнк рассказывал, вы пробовались на роль профессора Темных искусств, — игнорируя инстинкт самосохранения, Розали как завороженная смотрела на него.

— Да, было дело, — тихо ответил Том, но голос, казалось, раскатился по подземельям, а потом мощнейшей лавиной взвился в небо.

— И вас не взяли? Но почему?

— У нас с профессором Дамблдором установилось… недопонимание, — выдохнул он, еще на несколько шагов приближаясь к девушке, которая смогла его обойти. Пусть, неявно, пусть, не специально, пусть, не желая этого. Но ее взяли преподавать в восемнадцать лет, а его в этом же возрасте не приняли, потому что слишком молод. Старый плут Дамблдор постарался обезопасить детей. — Так что он уговорил профессора Диппета дать мне еще пару годиков на взросление.

— Жаль, что так получилось,— опустив глаза тихо отозвалась Розали. — Но вы ведь не слишком сильно отчаялись? — с надеждой, мелькнувшей в голосе, продолжила та.

— Конечно, нет, — не моргнув и глазом, соврал Том. — Жизнь большая, вариантов, как ее провести, тоже очень много. Мне лишь закрыли одну из тысячи дверей, — он сжал пальцами край столешницы, хрустнув суставами.

— А… если бы вам предложили место в Хогвартсе сейчас, вы бы согласились? — подняв затянутый пленкой взгляд с его пальцев, в таком же доверительном тоне прошептала она.

— Думаю, — на несколько секунд он замер, чуть сдвинув брови. Розали, почти не смущаясь, снова стала рассматривать его лицо, пока была такая возможность. О жизни Тома Реддла известно не так уж и много. Кто знает, что произойдет дальше? Может быть, она его больше не увидит. — Да, я принял бы предложение снова вернуться в родные стены, ощутить привкус детства, заняться любимым делом…

— Почему же вы не попробуете снова? — отводя взгляд пробормотала она. — Профессор Диппет готовится уйти в отставку. Думаю, он был бы рад, если такой талантливый ученик вновь вернулся в школу.

— Вы так думаете? — чуть наклонив голову, с усмешкой спросил он.

— Я знаю, вы были одним из лучших, — кивнув больше самой себе, более громко проговорила Розали.

— Мне приятно оставить после себя такое мнение.

— Но?

— Что, но? — улыбнувшись чуть шире, спросил он.

— Всегда есть какое-то но. И в вашей фразе тоже, — Розали мельком посмотрела в его глаза, но не смогла больше отвести взгляд от магнита, прячущегося где-то в черной глубине сверкающих зрачков.

— Боюсь, профессор Дамблдор снова сделает все, чтобы я остался ни с чем, — он сильнее сжал пальцами камень, отводя взгляд.

— За что же он так вас ненавидит? — воскликнула Розали, резко отпрянув, но снова натолкнувшись на прохладный камень.

— Если бы я знал, — усмехнулся Том, отводя взгляд. — Если бы я знал,

— тихо повторил он, а потом отошел от девушки, стараясь не оглядываться. — Сейчас кажется время обеда. Не желаете присоединиться?

Волшебная связь, вновь появившаяся между ними, с грохотом рухнула, оставляя после себя облака пыли и недосказанность.

— Думаю это хорошая идея, — рассеянно кивнув ответила Розали, подходя к двери. — Пойдемте.

***

Начало POV.

Я остановилась, оперевшись о стену. Слезы ручьями катились по щекам, а рваные всхлипы вырывались изо рта. Не умею себя контролировать. Слишком подвержена эмоциям, не умею мыслить рационально, как Розали. Не умею думать в критических ситуациях.

И сейчас, вместо того чтобы размышлять, стою и рыдаю, как мученица. И ведь если подумать, то точно можно найти выход. Всего лишь подумать…

Перед глазами снова появился образ едко усмехающегося Эвана, тянущего ко мне длинные ручищи.

— Не надо, пожалуйста! — выкрикнула в пустоту и рухнула на пол. Ничего не выйдет, я не придумаю, не найду выход. А после обеда стану почти собственностью Розье. Как только кольцо коснется пальца, призрачная нить, готовая вывести из этой ситуации, исчезнет. Я исчезну. Сгорю в себе. Только вот ему будет плевать.

class="book">Я закусила палец, чтобы непонятный вой не вырвался из гортани, пугая бедных домовиков.

— Что случилось? — до моих ушей донесся обеспокоенный голос мамы. Медленно подняв глаза, я посмотрела на портрет перед собой. Пелена слез не давала различить все краски эмоций, отражающиеся на прекрасном лице, но она жутко переживала.

А я заставила ее нервничать.

— За меня сватаются, — на выдохе проговорила, шмыгая носом и растирая слезы, перемешанные с кровью по лицу.

— Ты из-за Антонина так убиваешься? — облегченно выдохнув, проговорила она, садясь на пол, точно так же как и я.

— Да я лучше бы с Долоховым всю жизнь прожила, чем… — договорить не дал новый поток слез, брызнувший из глаз. Веду себя как чертова тряпка. — С… с Розье.

Мама не ответила, но я и так поняла, что попала по полной. А через меня Розье еще и отомстят батьке. Рикарда же предпочла его отцу Эвана. Интересно, через сколько дней после свадьбы аристократия соберется на похороны?

— Уже подписали договор? — ее голос дрогнул, будто плюнул мне в душу.

— Кажется нет. Они приедут только в обед, — откинув голову на стену, безэмоционально проговорила, делая размеренные вдохи и выдохи. Не хочу расстраивать ее слишком сильно. Кто этого точно не заслуживает, так Рикарда.

— И что ты собираешься делать? — более уверенно проговорила она, наклонив голову. Пепельные волосы упали на бок, сверкнув в свете солнечных лучей. Слишком ярких для такого паршивого дня.

— Не знаю, — в том же ничего не значащем тоне ответила, прикрыв глаза. Боль в губе притупилась, но медный привкус так и не исчез, лишь смешался со слезами.

— То есть ты даже не думала, а сразу бросилась реветь и жалеть себя?

— Как видишь.

— Адель! — раздраженно воскликнула она. — Возьми себя в руки и пойди поговори с отцом.

— Какой смысл? Когда мнение девушки спрашивали, особенно когда брак выгоден?

— Меня спрашивали.

— Да? — я открыла глаза и подползла к картине, смотря безумно сверкающими глазами, в которых радугой отливало Солнце, на маму. — А разве папочка не притащил тебя в поместье, поставив перед фактом?

На несколько секунд она растерялась, но быстро взяла себя в руки, тоже приближаясь к моему лицу на коленях.

— Если бы я не хотела выходить замуж за твоего отца, не вышла бы. И вас, таких замечательных и прекрасных Лестрейнджей, не было бы.

— Разве дедуля не заставил бы?

— Он всегда уважал мое мнение, так же как и Корвус уважает твое. И ты можешь этим воспользоваться, — кивнула она, приложив руку к раме.

— Нет, — безумно расхохотавшись, я замотала головой. Кажется, начинаю понимать, в кого Руди и Басти такие чокнутые. — Он не послушает. Он вообще плюет на все с Астрономической башни. А Фрэнк лишь бросается обвинениями. Мам, у меня нет выбора! — взмахнув руками, я откинула голову назад. На окровавленных губах расцвела улыбка. И уж точно улыбка не самого нормального человека.

— Какими обвинениями? — в ее голосе проскочила нотка разочарования, быстро исчезнувшая в веснушках на щеках. Такие веснушки расцветают у Розали в июне. А потом исчезают. Но прадедушка все равно говорит, что они поцелованы Мерлином и Солнцем.

— Уверена, будешь хохотать как ненормальная. Они считают, что я сбегу с магглом, — резко прислонившись к раме, я хитро прищурилась, еле слышно шепча. — Помнишь того мальчика-сквиба? Его сестра чертовски любила яблоки.

— Неужели?.. — мама не договорила, прикрыв рот одной рукой.

— Представь себе! Фрэнк верит своим идиотским домыслам, совершенно не слушая меня.

— Он просто переживает, — будто убеждая себя, пробормотала она. — Адель, послушай. Ты не должна выходить замуж, если не хочешь. Это твоя жизнь, ты выставляешь правила. Я не позволю кому-то испортить ее.

— А как же помолвка и обязательства перед родом? — я поймала ее взгляд, лучившийся теплом и понимаем. Она терпит мои заскоки, хотя, наверняка, переживает эту ситуацию еще хуже. Мама даже не может обнять собственную дочь, чтобы подарить поддержку.

Я опустила взгляд и закусила губу, чувствуя ужасный стыд. Думаю только о себе, снова забывая про близких! Боль тут же пронзила голову и кровь брызнула с новой силой из только-только затягивающейся раны.

— Надеюсь, это не Фрэнк, — недовольно поморщившись, проговорила она.

— Нет, я сама. Когда узнала о предстоящем событии.

— Адель, посмотри на меня, — требовательно проговорила мама. Я замотала головой.

— Не хочу тебя больше разочаровывать, — честно признавшись, еще сильнее сгорбилась, слизывая кровь.

— С чего ты взяла?

— Ты расстраиваешься из-за моих психов.

— Я не расстраиваюсь, а переживаю. Ты моя дочь, моя кровинушка. Как я могу не волноваться за твою судьбу? — доверительно заговорила она.

Глубоко вздохнув, подняла взгляд, встретившись с ее янтарными глазами. Интересно, мои дарят такое же тепло?

— Я поговорю с Корвусом. Только дай мне одно обещание, — не отводя взгляд, продолжила она.

— Какое? — я мельком глянула на ее руку, все еще прислоненную к раме, и сделала тоже самое. Будто мы вот-вот переплетем пальцы.

— Ты сейчас же идешь и приводишь себя в порядок, а потом устраиваешь что-нибудь из ряда вон выходящее, чтобы Розье молились, уходя отсюда ни с чем.

— Думаешь, я смогу?

— Уверена. И не забывай, чей ты ребёнок, — хитро улыбнувшись, подмигнула она, а потом поднялась и скрылась в глубине картины.

Несколько секунд я прожигала взглядом темноту портрета, слушая стук собственного сердца. Один-два, один-два, один-два.

— Прости, мама, но я не смогу. Твоя дочь бесхарактерна, способна лишь на мелкие ничего не значащие шалости, — еще раз глубоко вздохнув, я погладила надпись, высоченную на раме, а потом поднялась и пошла в сторону своей комнаты.

В конце коридора послышался шорох, будто там кто-то был. Резко обернувшись и внимательно оглядевшись, я никого не заметила. Это самый худший день в моей жизни.

***

Конец POV.

Корвус поднял уставший взгляд на черную раму прямо напротив стола. Рикарда стояла посередине, сложив руки на груди и забавно хмуря брови.

— Что? — безо всякого энтузиазма спросил он.

— Нам надо поговорить.

— Надо. Говори, — кивнув, он откинулся на спинку кожаного кресла.

— Адель еще рано выходить замуж, — ничуть не смутившись, продолжила леди Лестрейндж, сверкнув солнечными глазами.

— Им необязательно жениться сегодня же. Пусть сначала школу окончат, — незаинтересованно отозвавшись, он кашлянул.

— Розье тоже так считают?

— Вот сегодня и обсудим.

— А тебя не смущает тот факт, что Эребус захочет отомстить? — топнув ногой, желая привлечь его внимание, воскликнула Рикарда.

— Не думаю, что он преследует эти цели. Брак, скорее, станет перемирием наших семей. Или тебе хочется, чтобы наши дети повторили судьбы Ромео и Джульетты?

— Маггловская классика?

— Ты ведь увлекалась Шекспиром, — пожав плечами, ответил он.

— Ромео и Джульетта были заинтересованы друг в друге, в отличии от Эвана и Адель.

— Может, он влюблен в нее?

— А она в него нет, — вздернув подбородок, с жаром воскликнула Рикарда.

— Говорят, в браке все приходит.

— Для этого нужно уважение, а не ненависть.

— Слышала поговорку, от ненависти до любви один шаг? — встав, спросил он, дернув уголками губ.

— Это не тот случай.

— Уверена?

— Да!

— Значит поверю на слово, — пожав плечами, он остановился рядом с картиной.

— Не подписывай договор, — руки бессильно упали по бокам, как только Рикарда произнесла это. — Ты ведь понимаешь, что это решение может испортить ей жизнь.

— Ты слишком близко принимаешь все к сердцу.

— Корвус! Прекрати строить из себя неизвестно что! Подумай о дочери.

— Я о ней и думаю. Союз с Розье выгоден, они знают друг друга давно, да и мы сможем видеться чаще, чем выдай я ее, к примеру, за иностранца.

— Ты думаешь о выгоде, оправдываешь свои поступки.

— Разве выгода не важна?

— Уж точно не важнее судьбы детей, — тихо отозвалась она, опустив глаза. — Корвус, ей всего семнадцать. Она наверняка успеет найти достойную партию.

— Вот это «наверняка» меня и смущает.

— Почему ты тогда не спешишь Розали выдать замуж, раз так заботишься об Адель? — зло воскликнула она, ударив руками перед собой. На секунду он подумал, что Рикарда вывалиться и станет обычным человеком, так нужным ему.

— У Розали еще много времени. Я постоянно замечаю восхищенные взгляды обращенные в ее сторону.

— Понятно. Не думаю, что Адель все игнорируют.

— Нет, но… — он не договорил, потирая переносицу. — Рикарда, просто поверь мне. Это самое лучшее решение.

— Подожди… — она неверяще покачала головой. — Ты так и не вернул Эребусу долг жизни?

Корвус еле заметно кивнул, тем самым дав понять, что она права.

— Выгодно же они подсуетились!

Она стала наворачивать круги по картине, дергая второй палец.

— Мы можем что-то придумать! — резко замерев, с горящими глазами она уперла взгляд в мужа.

— Думаешь, я не пытался? Меня просто поставили перед фактом: или возвращаешь, или погибаешь. Точнее умрет Фрэнк, ему же жизнь спасли.

Рикарда дернула головой в сторону стола, прищурившись.

— Все в порядке? — Корвус тоже обернулся, ничего не заметив.

— Мне показалось… ладно, не важно.

— Знаешь, я буду требовать в договоре несколько пунктов, — задумчиво проговорил он, снова смотря на хмурящуюся супругу.

— Какие?

— Все зелья, которые хоть как-то будут даваться Адель, должны браться из запасов Лестрейнджей. В политических ситуация Розье придерживаются нейтралитета или принимают сторону Лестрейнджей. Понимаешь ведь, будут у нас разногласия — будет получать она.

— Это не та судьба, которую я желала бы собственному ребёнку, — глубоко вздохнув, устало проговорила Рикарда.

— Я тоже, дорогая. Но лучше уберечь обоих, пусть и таким способом, — мягко улыбнулся он. — Когда-нибудь она поймет, поверь мне.

***

Лорд Розье задумчиво поглаживал бороду, осматривая холл, куда их привел какой-то домовик.

— Ты все запомнил? — Эребус глянул на сына, с превышенным интересом осматривающего небольшое деревце у стены. Слишком переигрывает.

— Конечно. У тебя огромные планы на этот брак, и если я помешаю, то буду лишен наследства, — зевнув, ответил Эван, скучающе глянув на него.

— Ты относишься к этому слишком безалаберно, — морщась, проговорил тот, на секунду глянув на потолок, молясь Мерлину, чтобы план не провалился.

— Отец, да она меня ненавидит. Я уже приготовился к чему-нибудь омерзительному. Например, жабе, подсунутой в суп.

— С таким настроем ничего не выйдет, — стукнув тростью о пол, громко заявил тот.

— Хозяева ждут вас в столовой, — не дав Эвану съязвить в ответ, чинно проговорил старый домовик, появившийся с тихим хлопком.

— Тебя разве не учили кланяться перед волшебниками? — тот пнул сжавшегося в комок эльфа, зло усмехаясь, припоминая важный вид, с которым тот шел чуть ли не на равне с ним, чистокровным магом. — Или про манеры в этом доме никто не знает?

— Вас что-то смущает? — на лестнице стояла Адель. Глаза горели, выделяясь на неестественно бледном лице, а губы растянулись в издевательской усмешке. Будто они не стоят и капельки ее внимания.

— Нет, что вы, — склонив голову и слащаво улыбнувшись, проговорил Эребус, резко повернувшись к ней. — Просто мой сын волнуется. Все-таки это один из самых важных дней в его жизни.

— С чего вдруг? — пожав плечами и не удостоив Розье даже кивком, она медленно приблизилась к тихо всхлипывающему домовику. — Скажу сразу, что если узнаю о таком обращение с живыми существами, убью маггловскими способами. Воткну нож, спущу с лестницы, придушу ночью, — она резко наклонилась, поднимая беднягу на ноги. — Мне продолжать?

— Не стоит. Думаю, Эван осознал свою ошибку, — сильнее сжав трость, проговорил Эребус. — Позвольте спросить, почему вы не в столовой? Эльф сообщил…

— Он сделал то, что ему велели. Или папа, Розали и Фрэнк не считаются Лестрейнджами? — подняв брови, растягивая гласные, протянула Адель.

— Вы приняли мое предложение слишком буквально.

— Какое именно?

— О чем ты? — желая обратить на себя внимание, хлопнув ее по плечу, спросил Эван, усмехаясь.

— Наши намерения не изменились, — стиснув зубы, проговорил Эребус, на секунду глянув на сына, желая, чтобы тот заткнулся.

— Очень жаль. Тогда предлагаю покончить с этим как можно быстрее, — громко выдохнув с легкой улыбкой, проговорила она, наконец, переведя взгляд на будущего мужа.

— Не буду вам мешать, — лорд Розье снова кивнул, глянув на домовика, успокоившегося, чувствуя себя в безопасности рядом с хозяйкой.

— Проводи гостя в столовую, — кивнула Адель, поворачиваясь в сторону лестницы. Эван последовал за ней, прокручивая в голове речь, написанную отцом. — И да, если хоть пальцем тронете его, можете к пище даже не прикасаться, — едко ухмыльнувшись, проговорила та. — Вы же помните, Розали прекрасный зельевар.

Эребус проигнорировал последнюю фразу, мрачно усмехаясь. Как бы не пыталась огрызаться младшая-Лестрейндж, а мешать его планам она не сможет. Миновав несколько полутемных коридоров, они подошли к большим дверям. Домовик распахнул их, пропуская его вперед.

— Лорд Розье, — важно проговорил он, тут же исчезая в воздухе.

Осмотревшись, Эребус с удивлением и некоторым разочарованием отметил сидящих за столом Тома Реддла и Антонина Долохова. Те, в свою очередь, не показали никакого интереса к его персоне.

— Где же Эван? — Корвус улыбнулся, подходя к нему, осматривая ничего не значащим взглядом. Будто все происходящее вокруг — дешевая постановка уличного театра.

— Мисс Лестрейндж встретила нас и пожелала покончить со всем побыстрее. Кажется, она была не в духе.

— С чего вы взяли? — Фрэнк отложил приборы, поднимаясь из-за стола.

— Разве люди в хорошем расположении бросаются угрозами? — подняв бровь, со смешком проговорил тот.

— Смотря какой человек. Может, в плохом он пытает и убивает, — тоном, в котором ведется светская беседа, протянул Антонин. — Хотя, не думаю, что мисс Лестрейндж способна на такое, — тут же добавил он, усмехнувшись. Эта усмешка пробирала до мурашек только потому, что стальные глаза так и остались холодными.

— Я тоже предлагаю нам закончить с этим скорее, — ослабив белый воротник, громко сглотнув, обратил на себя внимание Фрэнк.

— Прекрасная идея. Заодно откроем бутылочку вина года так тысяча восемьсот девяносто девятого, — задорно усмехаясь, Корвус на секунду перевел взгляд на Розали. — Господа, прошу прощения, что вновь оставлю вас в одиночестве, — кивнул он Реддлу и Долохову.

— Что вы, дела рода превыше всего, — скромно улыбнулся Том, свысока глянув на Розали. Та непроизвольно вытянула позвоночник до предела, чувствуя, как по коже пробежал табун мурашек.

— Как я мог забыть! — улыбнувшись, Эребус мельком осмотрел собравшихся. — Так как в скором времени наши семьи породнятся, на что я очень надеюсь, мы подготовили небольшой презент в честь еще одной помолвки, — он достал небольшую коробочку из кармана, подойдя к поднявшейся Розали и Тому. — Серьги для неподражаемой мисс Лестрейндж и перстень для вас, мистер Реддл. Эти аксессуары помогут вам найти друг друга в любой момент и предупредят об опасности, в которой находится другой.

— Это так щедро с вашей стороны, — смущенно улыбнувшись, Розали взяла протянутую коробочку, мельком глянув на Тома напуганным зверьком.

— Что вы, не стоит благодарностей. Этот презент не столь ценен, — расхохотался тот, а потом повернулся к Корвусу. — Приступим?

— Пройдемте за мной, — тот кивнул, выходя из столовой. Фрэнк посмотрел на сестру, кивнувшую ему с ободряющей полуулыбкой, а потом вышел следом за остальными, делая несколько вдохов и выдохов. Это не сложнее поимки Винтера.

***

Начало POV.

Я распахнула кремовую дверь, поморщившись от яркого света. В оранжерее летали разноцветные бабочки, вдалеке журчал небольшой фонтан и пахло свежей зеленью и цветами. Папочка любил иногда собирать нас здесь, пить чай, тихо переговариваться или сидя в тишине. Он всегда говорил, что маме это место очень нравилось.

— Пора начинать, — Эван остановился, и я обернулась, сдерживаясь, чтобы не поморщится. Один лишь вид этого человека вызывает рвотные позывы. Как я смогу жить с ним?! — Адель, ты прекрасно знаешь, зачем мы пришли сюда, — он опустился на одно колено, достав алую коробочку. Нет, нет, нет. Пожалуйста, пусть это будет шутка или розыгрыш. — Мы знакомы много лет. Были частые ссоры, издевки, недомолвки.

— А еще издевательства надо мной вашей компании, — огрызнувшись, еще сильнее закуталась в серую шаль. Меня нещадно колотит, все тело трясется от омерзения и отчаяния, бушующих внутри. — Прости, — увидев красноречивый взгляд, выдавила из себя извинения, прикусив язык. Чем быстрее это закончится, тем лучше. А лучше, чтобы этого вообще не было.

— Так вот, — он откашлялся. Может хватит притворяться? Думает, я поверю, что это и правда такой волнительный момент? — За эти годы я понял, что ты не глупа и довольно красива, — он провел взглядом по моей фигуре, будто бросил в грязь, которую тут же захотелось смыть. Оттереть вместе с кожей, обмыть кровью. — И сегодняшний день станет одним из лучших в наших жизнях. Ведь именно сегодня…

— Слушай, давай быстрее заканчивать этот цирк, — не сдержавшись, воскликнула и тут же сжалась, когда он резко выпрямился, смотря на меня сверху вниз и гадко ухмыляясь.

— Хорошо. Тогда, для начала, слушай первое правило. Не смей перебивать или спорить со мной. Ясно?! — он замахнулся, но в последний момент замер и провел рукой по волосам. Я срежу эту прядь как только выйду отсюда. Срежу и подожгу, чтобы она не помнила этих прикосновений. Не напоминала мне.

Как же я попала! Этот человек не боится ударить живое существо. Домовик ведь не вещь какая-то. Как я смогу выйти за него замуж?

— Ты ведь не хочешь, чтобы я делал тебе больно? Правда не хочешь? — сюсюкая, будто я маленький ребенок, тихо проговорил он, а потом снова перевел взгляд на коробочку. — На чем я остановился? Ах, да. Раз ты так желаешь, отбросим формальности, — он открыл коробочку, в которой лежало обычное золотое потертое кольцо. — Его носили все женщины нашей семьи после помолвки, — будто мне было интересно. — Адель Лестрейндж, готова ли ты стать моей женой, войти в род Розье и стать его украшением? Стать моим украшением, находясь рядом всю жизнь? — медленно проговорил он, с ожиданием и гадкой насмешкой глядя на меня.

Вот оно — кольцо, которое свяжет меня с этим человеком, как только я одену его. Помолвочное кольцо.

Готова ли я войти в их род и стать его женой?

Нет, определенно нет! Я не хочу этого. Нет, нет, нет!

Готова ли я сжать зубы, наплевав на все приоритеты и взгляды, став куклой этого человека?

Нет. Я не готова ни при каких обстоятельствах даже представить нас вместе. Я просто не смогу этого вынести.

Но что мне делать? Как поступить? Почему я вообще должна была попасть в эту ситуацию? Мне всего семнадцать лет. Я не готова выйти замуж за человека, которого ненавижу. Того, кто будет надо мной измываться и унижать. Того, кто сведет меня в могилу в первые пару лет брака. Если не месяцев.

Мама сказала, что меня примут любой. Что я не обязана принимать предложение.

Но позволили папочка или Фрэнк случиться такому, если бы это не было так важно? Что, если от моего ответа зависит чья-то судьба или жизнь? Смогу ли я предать род и близких ради собственной выгоды?

Определенно нет. Я никогда не была истинной Слизеринкой.

Руки затряслись еще сильнее, и мне пришлось спрятать их в шаль. Как в замедленной съемке, оторвала взгляд от кольца и подняла на Эвана.

Внутри поднялся неприятный склизкий комок. Прикрыв ладонью рот, замотала головой, а потом выскочила из оранжереи.

— Беги куда хочешь. Все равно когда подпишут договор, тебе придется надеть кольцо, — донесся до ушей смеющийся голос Розье.

Меня вывернуло в ту же секунду.

Я плохо помню, что происходило дальше. Кажется, пришла Розали, отвела меня в спальню и напоила какими-то зельями, а потом сидела рядом, держа за руку и монотонно повторяя, что все будет хорошо. За окном шумел разбушевавшийся ветер, но в комнате было спокойно. Особенно рядом с сестрой. Наверное, я ненадолго отключилась, потому что когда открыла глаза, увидела перед собой большие глаза домовика. Он сказал, что мне определенно надо спуститься вниз. Из кабинета доносились слишком громкие крики и ругань, а он переживал.

Сцепив зубы и встав, как серая мышь направилась в холл, а оттуда и к папочке. Скажу, что приму предложение. Выйду за него замуж.

А если спросят, что это было?

Мне было чертовски нехорошо. Хоть здесь не совру.

Спускаясь по лестнице, я услышала громкие шаги. Много громких шагов. Кажется, лорд Розье ругался на немецком, а ему вторили краткие высказывания Долохова.

Через пару секунд они вышли в холл. Мельком глянув в мою сторону, Розье снова ругнулся и поморщился.

— Вы испортили мои планы на жизнь! — обращаясь то ли ко мне, то ли к Долохову, воскликнул он, оглянувшись на сына. — Эван, шевелись. Я хочу убраться из этого чертова дома как можно скорее!

— Выдохни, — я не заметила, как Долохов тихо подошел, поэтому вздрогнула, но беспрекословно выполнила требование.

— Что происходит? — голос прозвучал хрипло. Хотя, сейчас это не важно. Важны ответы.

— Знаешь, Адель. Твой темперамент значит очень многое, — проговорил он, ухмыльнувшись.

— Я вас не понимаю, — тихо выдохнула, поворачиваясь к одевающимся Розье. Поймав мой взгляд, Эван оскалился.

— Лестрейндж, зачем было морочить нам голову? Так бы и сказала, что…

— Что? — Антонин чуть наклонил голову, прожигая его внимательным взглядом.

— Что имеешь таких влиятельных друзей, — вмиг стушевавшись, закончил он.

— Вам напомнить где дверь? — Антонин продолжил так же внимательно наблюдать за их действиями. Лорд Эйвери снова чертыхнулся, только, кажется, на французском, резко развернулся и вышел на улицу. Подол его черного плаща развивался, как у Алана Рикмана, сыгравшего Снейпа. Только вот тот был хороший, с харизмой, а этот…

— Всего вам наилучшего, господа, — засмеялся Долохов, как только Эван хлопнул дверью.

— Я умерла?

— Адель, сразу говорю, ради благодарностей и с того света достану.

— О чем вы? — повернулась к нему лицом, опираясь спиной о стену. Голова снова начала кружиться.

— Я подумал, ты не сильно горишь желанием выходить замуж за мистера Розье, — легко заговорил он, прищурив один глаз, и, как кот, внимательно наблюдая за мной другим. — Узнал у Фрэнка, почему же они с лордом Лестрейнджем не препятствуют.

— И почему? — сильнее вцепившись костяшками пальцев, чтобы не потерять связь с миром, тихо пробормотала.

— Лорд Розье когда-то спас жизнь твоему брату. А теперь, в качестве платы потребовал союз.

— Но… как же? — глянув на дверь, я перевела непонимающий взгляд на Долохова. С долгом жизни не шутят. Раз наша сторона не выполнила желание другой, жизнь Фрэнка будет забрана магией. Мой брат погибнет! — Фрэнк. Мне срочно надо увидеть его, — оттолкнувшись от стены, я попробовала сделать шаг вниз, но голова резко закружилась. Антонин подхватил меня, усмехнувшись.

— Куда же ты собралась, пташка? Может, дослушаешь сначала сказочку?

— Но он может погибнуть в любой момент! — чувствуя, как слезы собираются в уголках глаз, я попробовала взять себя в руки, что, конечно, не получилось, а лишь усилило их поток.

— Не убивайся так, — больше не усмехаясь, проговорил он, проводив взглядом одинокую слезинку. — С твоим братом все будет в порядке.

— А?..

— Долг? Ситуация получилась чертовски смешной, — видя мою заинтересованность, он продолжил. — Род Розье очень и очень задолжал моему. А задерживающаяся плата тоже карается магией. Вот я и предложил спустить частичку их грешков, если они от вас отстанут и признают, что сочлись, — Антонин пожал плечами, поправив волосы, а другой рукой все еще придерживая меня.

— Почему вы это сделали?

— Как я уже сказал, мне нравятся твой характер и умение попадать в разные интересные ситуации. Наблюдение — прекрасный отдых для головы. А в этот месяц мы решили именно расслабляться.

— То есть, только потому что вам интересно, вы помогли мне? — растерянно спросив, я подняла взгляд к его глазам.

— Сам себе иногда удивляюсь, — усмехнулся он, а потом развернулся к ступенькам. — Думаю, тебе нужно отлежаться после такого стресса. Хотя, не являясь целителем, не могу делать какие-то выводы, — Антонин потянул меня за собой, насвистывая простую мелодию.

Он помог мне избежать рабства. Спас мне жизнь. Могла ли я представить еще утром, что буду настолько благодарна Антонину Долохову?

========== Большая игра. ==========

Комментарий к Большая игра.

Кое-какие шутки взяты с отзывов liset, на авторство не посягаем. И да, ждите Малфоя.

Я оказалась какой-то совершенно неустойчивой к стрессу личностью. Ну, хоть в обморок не грохнулась, пока под руку с Долоховым к своей комнате шла. Какой бы был эпик! Но судьба сжалилась надо мной, так что сознание я потеряла в ванной, когда снимала чары с губы. Из нее вновь брызнула кровь, действие зелья прекратилось, боль вернулась, до конца не понимаю, почему еще и разрыдалась, а потом подскользнулась на мокром полу. Ну, не везло мне в тот день знатно, конечно. Эльфы потом сказали, что причиной потери координации могла быть резко подскочившая температура. Признаться честно, легче от этого знания мне не стало, но не разочаровывать же бедных домовиков.

Так что большую часть следующего дня провела в комнате. Напилась чаю, отоспалась, глаза отдохнули (домовики книги у меня насильно забирали), письмо Принцам написала, где рассказала обо всех несчастьях, свалившихся на голову. Знаю, что даже строгая Элионора поддержит, все-таки я росла чуть ли не под ее крылышком, вместе с Розали и Фрэнком. Не могла же она бросить детей лучшей подруги, особенно после того, как помогла батьке Рикарду выкрасть и перед фактом поставить. Не, история у нас запутанная. Мама говорила, они потом неделю не разговаривали. Большей частью потому, что Элионора думала, как надоедливых Розье травануть, но потом маггл позвал ее сбежать, она, как настоящая влюбленная леди, согласилась и в монастырь попала.

Уже потом мужа и Корвуса пинком отправила путешествовать, чтобы папочка абстрагировался, а нас забрала к себе. Кстати, именно после этого была заключена помолвка. Помню бедные глаза Дианы, когда ей сказали, что мальчик, постоянно подшучивающий над ней, станет ее мужем. Эх, хорошие времена были. Они войну устроили, а так как мы еще и соседи, наказывали обоих часто. И потом эти люди осуждают меня за некоторые развлечения. Замечу: безобидные, по сравнению с их.

К вечеру я более-менее оклемалась, хотя как только вспоминать прошедший день начинала, сразу руки потряхивало, а лицо бледнело, но в гостиную, где сидели все кроме папули (понятия не имею, где он по вечерам пропадает. Зуб даю, а не знаю). Розали планы на год составляла, Реддл книгу читал, Фрэнк дремал, положив перчатки на глаза, а Долохов наигрывал Бетховена на моем рояле. Моего любимого композитора на моем любимом инструменте! Ну что за человек, а?

— Весело тут у вас, — я, даже не спрашивая разрешения (ага, щас, мой дом — моя крепость), прошла в комнату, стараясь не смотреть в сторону Антонина, иначе, чувствую, попробую пару Круциатусов (и не факт, что на ком-то). Братишка тут же подскочил, выхватив палочку и направив ее на меня, крикнув кто здесь. Ух, братец, отомщу я тебе когда-нибудь. — Говорю прямо, я там померла наверху, а сейчас доживаю последние семь минут работы мозга. Вот и решила на вас глянуть.

— Ты как? — заторможено убирая палочку, спросил он, устраиваясь на том же месте. Хоть перчатки на глаза не положил.

— Кто это о своей бедной младшей сестренки вспомнил? Хорошо все, спасибо, что зашел поинтересоваться.

— Мы просто надеялись, что за тобой старуха с косой все же придет, — не поднимая голову, пробормотала Розали, делая какие-то пометки на сухом пергаменте. Я говорила, что обожаю этих двоих?

— С каждым днем я все больше поражаюсь отношениям в вашей семье, — подал голос Реддл, подняв взгляд на сестренку. Кстати, я тут вспомнила, что хотела свести этих двоих. М-да, вчерашняя встряска на пользу мне уж точно не пошла.

— Все поражаются, а семейный целитель настойчиво рекомендует пройти курс лечения в больнице Святого Мунго. Но милый отец сказал, что там все шарлатаны и денег на эту ерунду он не даст.

— Не обращайте внимания, у нее просто воображение бурное, — пробормотал Фрэнк, зевая и кладя перчатки на глаза. Брат, я в тебе разочаровалась.

— Дорогой мой, отвергая проблему, ты делаешь хуже только себе, — вздернув нос, проговорила уже посапывающему будущему главе рода.

Долохов и Реддл расхохотались. Искренне и задорно. Паразиты.

— Вы, господа, вместо того чтобы смеяться, могли бы денег на лечение другу подкинуть, раз видите, какая ситуация в семье сложная, — подняв взгляд на Тома, нравоучительно сказала сестренка, а потом дала мне пять. Обожаю ее.

Антонин довольно прищурил глаза, а потом поднялся и отошел к окну, смотря на вечерний парк. В небе догорал алый закат, представляя взгляду восхитительное зрелище.

— Мистер Реддл, вы умеете петь?

— О, у него прекрасный баритон, — не знаю каким местом чувствуя, что намечается кое-что интересное, ответил за него Долохов и замер в ожидании. Вот не врал видимо, когда говорил, что у меня веселые выходки.

— Правда? Не поможете нам тогда?

— В чем именно? — с сожалением откладывая книгу, поинтересовался тот. Причем, я прямо увидела вселенскую грусть, мелькнувшую в темных глазах.

— Мы с Розали влюбились в романс, но там нужен исполнитель мужской партии. Фрэнку в детстве медведь ухо отдавил, а других претендентов не было.

— Вы предлагаете нам спеть дуэтом? — подняв брови, но усмехнувшись, пробормотал он. Глаза сверкнули при виде побледневшей сестренки, и Том кивнул. — Уверен, это будет занимательный опыт.

— Кто же вас разочаровывать будет? — я взмахнула палочкой, приманивая к себе ноты и устраиваясь за инструментом. Вот тебе, дорогая сестренка, мое признание в нежной любви.

Розали переводила взгляд одновременно разъяренной фурии и маленького котенка (талантами человек вообще не обделен) с меня на Тома и обратно, крепко сжимая в пальцах перо. Но, видя ожидание, исходившие ото всех живых, кто был в комнате, она поднялась, провела рукой по лицу и, отчаянно выдохнув, подошла к инструменту, уверена, проклиная меня на всех возможных языках. Очаровашка.

Долохов, оказывается, слов на ветер не бросает, потому что Реддл пел и правда превосходно, а их голоса с Розали были чем-то вроде отметки соулмейтов. Почему? Да я идеальнее тембр подобрать никогда в жизни не смогла бы. Но буду говорить кратко: спелись они сразу и в дуэте чувствовали себя как муж и жена, знающие друг друга больше ста лет. У меня даже слезы на глазах появились, но я, как самый мужественный член семьи, храбро сдержала их, отвернувшись.

Зря это сделала, потому что поймала внимательный взгляд Долохова. Посмотрела бы я, как он бегать будет, если с liset встретится. У нее большущие планы на него и их совместную жизнь. Прямо как у Розали на Реддла были, пока мы сюда не попали. Или продолжают быть, просто она не рассказывает.

Стоп, что? Она мне не рассказывает планы на будущее? Мне? Ну вот как с ней жить после этого предательства? Нож в спину и пинок спереди.

Как только я взяла последний аккорд, а те одновременно, попрошу обратить на это внимание, закрыли рты, а если красиво, сняли ноту, со сторону двери раздались аплодисменты.

— Это просто прекрасно. Браво!

— Надо будет Фрэнка и Диану еще подсоединить тенором и первым сопрано, — я кивнула леди Принц, подскочив, — тут как раз и пару пассажей для фактуры добавить надо.

— Адель, — еле слышно прошипела Розали, прожигая меня взглядом.

— Ах, да, я решила, что таким составом мы будем гастролировать, заработаем денег Фрэнку на лечение, и наш род продолжит существовать нормальным. Никто не против, всем спасибо.

— Я думаю, милая крестница, — обратилась ко мне Элионора, отдав фетровую шляпку появившемуся домовику, — Розали хотела напомнить, что сегодня особенная ночь.

Я кожей почувствовала, как заинтересовались Долохов и Том, потому что уперли взгляды в женщину, которая ни капельки не смутилась, стягивая перчатки.

— Как я могла забыть. Сестренка, в качестве доказательства своей любви ко мне, травани обоих Розье? Я из-за них ночью чуть не умерла и могла пропустить такое время. А ведь все подготовлено, мы договорились.

— А? Что за время? — Фрэнк подскочил, потеряно осматриваясь по сторонам, а, успокоившись, приветливо махнул рукой леди Принц, снова опускаясь в кресло и закрывая глаза перчатками. Что он делал ночью, что так вымотался? Неужто за меня переживал?

— Мы собираемся показать Адель, как нужно ставить в тупик родственников, — Розали устало вздохнула, отходя от Реддла. Только сейчас, попрошу заметить. Чувства прямо выливаются, разве не восхитительно?

— Избавим ее от моих ошибок, — подхватила леди Принц, а потом кивнула на дверь. — В путь, милые. Я как раз отправила мужа к Корвусу, надеюсь, они не отправятся в игровой дом срывать куш.

— Если что, я очень надеюсь, мистер Реддл и мистер Долохов остановят их. На Фрэнка я как-то и не полагаюсь, боле, — я озорно улыбнулась Антонину, а потом подбежала к леди Принц, взяв ее под руку. Розали что-то пробормотала и последовала за нами.

— Надеюсь, вы подробнее расскажете про вчерашний день, — подхватив сестренку под руку, строго заметила она, сверкнув огоньками глаз.

Конец POV.

— Мне кажется, или вам, друзья мои, только что вечер испортили? — ехидно поинтересовался Фрэнк, протирая глаза.

— С чего ты взял? — Долохов усмехнулся, рассматривая партитуру, где больше половины нот были перечеркнуты, а заместо добавлены какие-то другие.

— Моих прекрасных сестер увели прямо у вас под носом, не дав и слова вставить.

— Почему ты считаешь, что их отсутствие как-то испортит нам вечер? — Том хмыкнул, чуть наклоняя голову и прожигая того взглядом поалевших глаз.

— Думаете я не замечаю, как вам нравится за ними наблюдать? Тем более, вы с Розали, кажется, решили пожениться.

Долохов расхохотался, не дав Тому ответить, а потом пошел в сторону открытых дверей, на секунду оборачиваясь и прищуривая один глаз.

— Господа, не думаю, что ваши споры должны стать причиной, по которой мы пропустим трапезу. Или я не прав? И да, Реддл, не забудь проклясть тот день, когда мы познакомились.

— Сколько раз могу повторять, не называть меня по фамилии! — раздражённо прошипел Том.

Очаровательно улыбнувшись последовавшим проклятиям, тот картинно поправил белые манжеты.

— Антонин, не уходи, — в комнату залетел Оггюст с горящими глазами.

— Какими судьбами пожаловал, милый дядюшка? — Фрэнк усмехнулся и уселся на диван, зная, что родственничек просто так никогда не заходит.

— Я получил письмо Адель. Где она?

— Вы не пересеклись? Буквально пару минут назад заходила леди Принц, — пояснил Долохов, внимательно глядя на него.

— А что за письмо? Неужели завещание написала?

— Я бы на твоем месте побеспокоился о сестре и ее будущем.

— О чем ты? Нет, после вчерашнего пусть сама себе жениха выбирает.

— Мне кажется, уже, — громко выдохнув, проговорил он.

— Что? — Фрэнк резко выпрямился, прожигая всех собравшихся глазами. — Ну, кто из вас не поставил меня в известность?

— Маггл или сквиб.

— Оггюст, если пришел рассказывать, то делай это нормально. Не клешнями же из тебя слова вытягивать, — раздраженно выдохнул Том, чуть наклоняя голову и скучающе прикрывая глаза.

— Несколько дней назад Адель прислала письмо, распечатал я его сегодня. Она пишет о том, как любит всех, но не подходит этому миру, а там ее ждет парень, готовый сделать все, и она решит свою судьбу сегодня ночью. Я как прочел — сразу сюда.

— Она что собралась решить? — поражено пробормотал Фрэнк и выхватил пергамент из рук Эйвери, пробегая глазами по строчкам. — Убью паршивку! — он выскочил из гостиной, на ходу вызывая домовика. Оггюст на пару секунд обернулся на друзей, а потом последовал за Лестрейнджем, бормоча себе под нос не самые лицеприятные выражения.

— А ведь и правда убьют, — глубокомысленно проговорил Том, задорно глянув на растерявшегося Долохова. Но тот быстро взял себя в руки, возвращая ему такой же взгляд.

— Ну уж нет, я зря вчера старался что ли? До конца месяца шоу закрывать запрещено.

— Ты представь, какое сейчас будет, — подхватил Реддл, усмехаясь. — Наступил тот момент, когда я не жалею, что решил взять отпуск в доме Лестрейнджей.

***

Начало POV.

Как только пришли к Принцам, стали готовиться к ритуалу. Гарантирую, мы даже не обнимались и не обсуждали прошедшие дни. А подумать, сколько не виделись! Но так как я хорошенько позаботилась о шоу, кстати, частично отплачу долг Долохову, торопиться было надо. Оггюста знаю, он письма читать не любит, особенно мои. Потому что они что? Правильно, большие. Но в этот раз придумала пару строчек, где совершенно не туманно, а чуть ли не прямо заявила, что хочу сбежать с магглом. Заодно посмотрим, как меня любят те, кто якобы мужчины и защитники нашей семьи.

— Девочки, запомните, узнать имя суженного можно единожды, поэтому мы и ждали, пока Адель и Эйлин подрастут. Сегодняшняя ночь особенная и проворонить ее никак нельзя.

— Крестная, а вы тут чтобы нас контролировать? — я невинно захлопала ресничками, глядя на нее глазами кота из мультика про Шрека. Ну один в один получается.

— Я тут, чтобы вы не померли случайно или в магическую кому, вступив в общение с духами, не впали, — выдохнув дым из трубки, властно ответила она. Восхищаюсь этой сильной и волевой женщиной.

— Я читала, — Розали внимательно оглядела собравшихся, выдерживая театральную паузу. Мамина школа, — что имена может увидеть кто-то один.

— То есть, каждая увидит имя своего? — робко поинтересовалась Эйлин, тут же алея. Уверена, она сейчас моего дядюшку вспомнила. Хотя, его забыть невозможно, так что просто более ярко образ представила.

— Нет, кто-то один увидит имена всех, кроме своего собственного. Это цена, которая платится этой личностью, — мягко улыбнувшись, ответила Диана, переглянувшись с сестренкой. Ну, два сапога пара, честное слово.

— А если имя будет незнакомо или человек противен? — все же продолжил гнуть свою палку мой лучший друг и кумир с бала.

— Ох, дорогая, тут уж ничего не поделаешь, — сказала, как обрезала, Элионора, вновь выдыхая клубы сладкого дыма. М-да, годы идут, а ее вкусы не меняются.

— Так, давайте преступать, мне уже не терпится узнать судьбы самых прекрасных дам на свете, — Диана подмигнула нам, положив руки на карту неба, которую мы с начала лета рисовали. Сами, собственными белыми ручками. Это было особенно тяжело в моменты, когда Розали муштровала меня по этикету. Я тогда даже набросала черновики книги. Ничего интересного, просто описания пыток.

Леди Принц чуть поддалась вперед, наблюдая, как карта начала двигаться под нашими руками, звезды то ярко вспыхивали, то исчезали, постоянно меняя свое местоположение. Специальное зелье (без них, кажется, вообще ни один ритуал не проходит), приготовленное Розали, мы уже выпили. Интересно, поэтому звезды двигаются, и кажется, что тебя вот-вот затянет в бездонный космос?

Снаружи послышался грохот, и через несколько мгновений дверь распахнулась. Я приложила все силы, чтобы не оторвать глаза от карты, и прямо в этот момент высветились наши имена, а потом и суженных. Рядом с моим ничего не было.

Кто-то резко поднял меня, а потом развернул к себе лицом. Звезды на карте потухли, а она сама превратилась в кучку пепла.

— Адель, какого черта? — воскликнул милый братец. Они серьезно пришли прям тютелька втютельку? Вот что значит — семья. А еще мне походу надо делать ноги. Причем срочно.

— Фрэнк, прекрати меня трясти. Я еще в себя не до конца пришла после вчерашнего, — пробормотала, вцепившись в его руки. Мир перед глазами и правда начал вертеться, что, знаете ли, было не очень-то приятно.

— Ответь мне, почему с тем мальчишкой?

— Что с мальчишкой? — я покачнулась и была подхвачена моими дорогими девушками, чью любовную судьбу я знаю теперь. Сразу говорю, изменять своим пассиям не будет ни одна. Хотя, тут вопросов не было, магический брак женщин в этом плане по рукам и ногам всегда связывает.

— Я его прикончу на твоих глазах.

— Молодые люди, что происходит? — как гром с ясного неба, прозвучал голос леди Принц, — Вы понимаете, что испортили нам ритуал? И сделать теперь ничего нельзя.

— Господа, дайте мне пять минут, и я обрадую всех. А лучше какое-нибудь зелье, а то помру раньше, чем напишу завещание, — высвободившись из рук моих очаровательных дам, я по-турецки села на пол и закрыла глаза. Как радуется мой внутренний чертенок. Сегодня зуб на меня наточат все. Кроме Реддла с Долоховым. — Итак. Первое — письмо я сочиняла с собой и результаты оказались прекрасные. Мне надо было проверить, как вы, — строго глянув на Оггюста и Фрэнка, которые прилагали последние усилия, чтобы не сделать со мной что-нибудь. Замуж там выдать за Розье, в пансионат отправить… — мною дорожите, и какой процент мозгов сохранился в ваших буйных головушках. Последнее комментировать не буду, своим умом дойдете. Второе — мистер Долохов, вы довольны тем, что я в себя пришла и творить всякую хрень продолжила? И третье — результаты ритуала видела я, так что — свысока глянув на двух мисс Принц и сестренку, я хмыкнула, — можете устроить культ в мою сторону. Сразу говорю, Диана, вам с моим немного недалеким братцем вместе быть дано небом. И да, любимчиков среди вас троих у меня нет.

Розали раздраженно прикрыла глаза, Эйлин заалела, потом побледнела, потом снова заалела, Реддл губы сжал в тонкую полоску, превратившись в статую, Оггюст запустил руки в волосы и немного потянул их наверх, а братишка, кажется, разорался внутри себя, проклиная и понося меня на чем свет стоит. Ну что, скучали по ненормальной Адельке? Так вот, я вернулась. Ответом мне был задорный хохот Долохова и искренний смех леди Принц.

***

Я с грохотом опустила приборы на тарелку. Папочка глаз от газеты не оторвал, а остальные подняли на меня затуманенные, скучающие и раздраженные взгляды.

— Скажите, кто кроме милого отца и портрета мамы со мной разговаривает?

— Мы с Томом, — ответил Долохов, снова возвращаясь к интересному созерцанию тарелки.

— А вы дуетесь?

Розали и Фрэнк переглянулись, подарив друг другу многообещающие улыбки. Так, уже можно собирать чемоданы и бежать из страны?

— Нет, дорогая. Ты всего лишь отказываешься признаваться в результатах ритуала и потрепала нервы брату. Это совершенно не стоит внимания, учитывая то, что сегодня Большая игра, — с какой-то непонятной, скорее, наигранной жалостью закончила сестренка.

Я, как всегда, не в самый подходящий момент отпивала чай, и он полился у меня через нос, заставив родственников сдерживать хохот. Нет, нет, нет! Я совсем забыла об этом черном дне календаря.

— Что за Большая игра? — протянув мне платок, за что большое спасибо, поинтересовался Долохов.

— Почти все члены нашей семьи любят играть в теннис, поэтому в августе мы посвящаем этому мероприятию один день. Прошлые два я не посещал, путешествуя с вами, а на этот раз мы решили отыграться по полной, — Фрэнк подарил мне недвусмысленный взгляд. — Я взял на себя смелость пригласить Абраксаса, Прицев, Эйвери.

— Я, как леди, ругаться не должна, но сейчас могу не сдержаться. Вы в могилу решили свести свою бедную сестру? Я в прошлый раз чуть не погибла!

— Ты всего лишь споткнулась и чуть не упала со скалы. То, что у тебя нет совершенно никаких данных к этой игре, еще ничего не меняет, — пожав плечами, проговорила сестренка, с наигранным удивлением глядя на меня.

— Я не пойду!

— Адель, это традиция, так что прекрати сопротивляться. Неужели тебе не хватило семнадцати годов, чтобы понять, что это бесполезно? — опустив газету, невинно поинтересовался папочка. Предатель, и ты туда же храбрый Брут?

— Но у меня были планы!

— Это твои проблемы, — добил Фрэнк, ставя точку в споре. Я резко встала и вышла из-за стола, чувствуя на спине прожигающий взгляд Долохова. Он, кажется, хотел веселья. Что ж, сегодня ему это не грозит.

Как бы я не сопротивлялась, а ровно в полдень домовики перенесли меня к выходу из поместья, где собрались остальные. Причем я моталась и пряталась от них по всему поместью. Так нет же, нашли, еще и папочкин приказ выполнили.

Розали держала под руку Реддла, причем на их лицах читалось крайнее недовольство. Хе-хе, прадедушка все-таки молодец. Теперь хоть поиздеваться над ними повод есть. Хоть какое-то утешение.

— Почему каждый год мы собираемся здесь, а потом еще полчаса бредем в сторону оврага? — я надула губы, складывая руки на груди и адресуя вопрос то ли родственникам, то ли воздуху.

— Потому что прогулка и движение полезны для здоровья, дорогая Адель.

— Признай, что тебе просто нравится показывать свои якобы силу и превосходство Диане, — я шмыгнула носом, оглядывая собравшихся. Искренне наслаждение происходящим выражал только Долохов. Вот чья поддержка мне точно не нужна, так это его. Но сама не понимая почему, задержала на нем взгляд и отвернулась, только когда поймала искреннюю усмешку, хотя глаза были затуманены. Он размышлял о чем-то.

Буквально через пару секунд трансгрессировали Принцы в полном собрании. Леди Принц курила трубку, а глянув на нас, молодых, недовольно поморщилась и, потащив за собой мужа (а шли они за руку), подошла к Корвусу, быстро начиная разговор. Диана, поприветствовав всех кивком головы, удобно устроилась рядом с Фрэнком, который тут же начал тихий разговор с ней. Из года в год одно и то же. Эйлин смущенно улыбнулась всем, но как только ее томный взор пал на меня, сразу нахмурилась и отвернулась. Ну, почему они с Розали так дуются на то, что я как партизан не признаюсь, что у одной судьбой прописана жизнь с Оггюстом, а у другой с Реддлом. Тут как бы и сами догадаться могут, если захотят.

В этот момент трансгрессировали Эйвери и Малфои. Дедуля сразу, вот гарантирую, что в тот же момент глянул на Тома и сестренку, которые тут же мило улыбнулись, и все пошли друг с другом здороваться.

Надо было видеть глаза Долохова и Реддла, когда Малфой позволил мне растрепать свои волосы и чмокнул в щеку. Ах да, они не в курсе наших особенных отношений? Короче, до встречи Фрэнка и этих двоих его лучшим другом был Абраксас. Ну, и понятное дело, с нами он тоже много времени проводил. С Розали они зельеварение обсуждали, один раз даже лабораторию подорвали, а меня с ним папочка свести хотел. Но оказалось, что у того невеста уже есть. Не сказать, что кто-то сильно разочаровался, но с того времени он меня зовет своей супругой-которая-друг, а когда первая любовь со мной так некрасиво поступила, вместе с Фрэнком и сестренкой подстерег его в коридоре. В школе никто до сих пор не знает, почему у того парня было разбито лицо, покрытое непонятными язвами. Большая часть из них до сих пор сохранилась, кстати. Говорила же, эти двое прекрасные зельевары.

— Ну что, моя дорогая жена, рассказывай, кто тебя тут обижает? — все, я его обожаю. Долохов закашлялся, у Реддла лицо вытянулось. Жаль, сфотографировать это нельзя было. А какие кадры пропадают!

— Абраксас, за меня Розье сватался!

— Это тот, который в школе пристает?

Я закивала с самым честным и обиженным выражением лица, на которое была способна, заставив его расхохотаться.

— А чего это он не посидел в закрытой комнате, а сразу к призу?

Закрытая комната. После того случая, эти трое взялись за обеспечение моей моральной жизни и создали в Выручай-комнате специальное пространство, где вели серьезные разговоры с теми, кто ухаживать пытался. Никто после тех разговоров до меня не дошел, и понятия не имею, что они там делали. Вот именно за это я их и терплю, и люблю.

— Ну, так ты исчез, бегал там по своим заграницам, еще и с невестой наверняка весело время проводил. И как после этого в глаза мне смотреть будешь?

— Очень просто, — он чуть присел, чтобы наши лица были на одном уровне, а потом скорчил гримасу обезьянки. — Ну что, милая, твоя душенька довольна?

— Моя душенька будет довольна, как только отгуляю на твоей свадьбе, где будут подавать обжаренных павлинов. Будут ведь?

— Не дождешься, — серьезно заявил он и потянул вслед за остальными. Последним шел Долохов, похоже, намеренно нас дожидаясь. И именно поэтому Абраксас встал с краю от него, а я оказалась посередине. М-да, кошмар начался.

Оггюст увлек Эйлин в разговор и мне отсюда было видно, как ее лицо алеет все больше и больше. Фрэнк что-то рассказывал невесте, активно жестикулируя и при этом успевая придерживать ее за талию. Леди Принц все так же держала мужа под руку и говорила с Корвусом и прадедушкой, идущими рядом, выпуская клубы сладкого дыма изо рта. Серьезно, я в эту компанию как-то не очень вписываюсь.

— А ты не рассказывал про столь «дружеские» отношения с Адель, — вдруг проговорил Антонин, акцентируя внимание на этом слове. От удивления даже по имени его назвала. Ну дела…

— Да? Странно. Знакомься, это моя несостоявшаяся супруга, которая восемнадцатый год желает попробовать моих павлинов, посыпав лепестками роз из моего сада.

— Слишком много твоего. А как же прекрасная Вивиана? Она почти твоя жена, и кстати, почему ее сегодня нет?

— Они с отцом уехали на пару дней во Францию, повидаться с какой-то там троюродной тетушкой, — отмахнулся он.

— Вы слышали? — я повернулась к Долохову, стараясь заглянуть ему в глаза. Стоп, зачем мне это? — Этот человек сейчас рассказывает мне о своей невесте. Кощунство.

— Ты же сама спросила, и вы, кажется, в хороших отношениях, — озадаченно пробормотал он.

— Что значит кажется? Я просто проверяю, можно ли доверить ей твои прекрасные волосы.

— Прошло только десять минут, а ты уже мне надоела, — выдохнул он, поднимая глаза к небу.

— Скажите мне, мистер Долохов, как нас жизнь свела.

— Адель, мы знакомы с начала августа, и ты меня спрашиваешь о таких вещах? — тоже взяв меня под руку, поинтересовался он. И вырываться как-то не захотелось, а боязнь смертельно грохнуться от того, что снова мяч не сумею отбить, даже как-то отступила.

Пока шли, скучать не пришлось. Абраксас и этот рассказывали веселые истории, происходившие с ними в школе, а под конец, под мое недовольное шипение, несостоявшийся муж поведал, как они за меня заступились во времена первой влюбленности. И, кажется, Долохов теперь понял, почему я в библиотеке от его помощи отказалась и общение ограничить пыталась. Понял и промолчал, на том спасибо.

Когда пришли, увидели, что домовики уже приготовили и что-то вроде корта, корзинки с закусками, пледы на земле. Устроили самый настоящий пикник, а между двух цветущих деревьев еще и гамак повесили. Кажется, я знаю, чем займусь, пока остальные будут играть. Но Фрэнк, как самый настоящий предатель, сразу после того, как пришли, стал разбивать жребий, кто с кем играет. Хоть Диане спасибо, она предложила два на два попробовать. И я бы не была таким везунчикам, если не попала в одну команду с Розали против Реддла и Долохова. Старшее поколение всегда наблюдало, Абраксас никогда не играл, сидя с ними или дремля в гамаке, куда и направился, не смотря распределение, а Эйлин попала в команду к Оггюсту против Дианы и Фрэнка. Они играли вторыми.

В теннисе я никогда ничего не понимала, да и объяснить уже не пытались, потому что тут я так же глупа, как и в астрономии. Розали сказала, чтобы просто мячи отбивала и желательно на поле соперников, а не в сетку. Для вида они с Томом немного помиловались и, как сигнал получив одобрительный кивок дедули, разошлись по разным сторонам. Черты лица обоих ужесточились, пальцы крепче обхватили ручки ракеток, а глаза обещали бойню. Зуб даю, эти двое нашли друг друга. Долохов, в свою очередь, видя мой волнующийся взгляд, большей частью потому, что я вновь стояла возле оврага, усмехнулся и чуть прищурил один глаз. В другом заиграло Солнце, заставив вновь залюбоваться этой картиной, как на балу. Да что со мной происходит?!

Мячи я старательно отбивала, стараясь получить хоть какое-то одобрение сестренки, ловко орудующей ракеткой и не путающейся в подоле в отличие от меня. Не всегда попадала, далеко не всегда. Точнее, мяч видела, но не успевала отбить, не соизмеряя вес ракетки со временем, которое уходило на то, чтобы замахнуться. Розали каждый раз шипела, наблюдая это, но я же видела, какой в глазах азарт блестит. Она Реддлу хотела показать себя во всей красе, да еще и выиграть.

Понятия не имею, какими силами, но у нее это получилось. Причем именно у нее, а я так, рядом стояла, картину портила. Точнее имею, потому что Долохов, то же заметив их переглядки и решив что-то для себя, специально пропускал мячи. То вдаль смотрел, то еще что. По тихой ругани Реддла после игры поняла, что на самом деле, этот играет великолепно.

В тот момент подумала, что нам с Долоховым нужно открывать агенство по сведению и рубить миллионы по этой работе. Как же… а вспомнила, в той жизни по телику шла программа «Давай поженимся». Интересно, ее случаем не этот организовал?

Но жутко уставшая по тому, как на меня сестренка смотрела (никому не желаю ощутить на себе этот взгляд), я поплелась в сторону гамака, на котором посапывал Малфой, и без зазрения совести перевернула его и улеглась сама.

— Адель, какого ты творишь? — зло воскликнул он, потирая ушибленные места.

— Имеешь что-то против?

— Много чего! Давай слезай, я первый сюда пришел.

— Абраксас, я же тебе все волосенки повыдираю, павлин ты эдакий, — я прищурила глаза, глядя в его такие же (прищуренные в смысле). Гляделки продолжались около минуты, но он здраво рассудил, что прическа дороже, поэтому тихо ругнулся и пошел на плед. — Моя прелесть, — просипела, ласково поглаживая гамак и откидываясь на спину, со спокойно душой наблюдая, как плывут облака, принимающие любую форму.

Играть в теннис больше не звали, рассудив, что это сулит только проигрыш, так что я лежала и наблюдала за тем, как мои самые любимые и дорогие люди веселятся. Что говорить, а я к ним привязалась. Но не ко всем. Реддл с Долоховым не в счет. Вот когда первый женится на сестренке, тогда и поговорим.

Наверное, задремала, потому что разбудил меня мелодичный голос Дианы.

— Идем, там Антонин карты раскидывает.

— Я не играю в азартные игры.

— Так это не обычные карты, дорогуша.

— О чем ты? — я неловко спрыгнула с гамака, но в подоле не запуталась и на ногах устояла, хоть и с помощь. Дианы.

— У него на них какие-то задания или вопросы. Для каждого свои.

— Знаешь, я из твоего последнего предложения ничего не поняла.

Принц махнула на меня рукой, спускаясь чуть ниже по холму. В зеленой траве, прямо в цветах, разложили еще два пледа, на которых расположилось молодое поколение. Она села рядом с Фрэнком, который кивнул с улыбкой, а мне осталось место только между Долоховым и Эйлин. Подруга хмуро на меня глянула, тут же отвернувшись. Да ладно ей, все равно сидит рядом с любовью всей жизни. Так же как и Розали рядом с Томом, кстати. А Абраксас удобно устроился между Долоховым и Реддлом. Неужели думает, я так его прекрасные патлы не достану?

— Раз все в сборе, расскажу как они работают, — подняв в воздух колоду, проговорил Долохов. — Как только карта соприкасается с вашей кожей, сразу считывает поверхностную информацию и на ней появляется вопрос или действие, какое вы должны совершить. Отказываться до окончания игры, к сожалению, нельзя. С какого количества начнем?

— Давайте по одному на каждого, — весело заметил Малфой, хлопнув в ладоши. — А потом, если понравится, продолжим.

— По одному, так по одному, — этот пожал плечами и раздал всем по одной пустой карте. — У кого первый вопрос?

Том усмехнулся, невысоко поднимая руку.

— Если бы выпал шанс, смог бы я вернуться в Хогвартс, — на несколько секунд его лицо потеряло всякое выражение лица, а потом, будто спохватившись, он растянул губы в подобие улыбки. — Думаю да. Но смотря, в какой ситуации это произойдет.

— Довольна ли я тем, как повернулась жизнь, — тихо проговорила Розали, сильнее сжимая челюсть. — Довольна, — выдохнула она. — Я рада, что нахожусь сейчас именно в этой компании.

— Любовь на всю жизнь, существует ли? — Фрэнк тут же посмотрел на Диану и сжал ее ладонь. — Конечно же. Так что, дорогая, можешь не переживать насчет моей верности. Для меня существуешь только ты. —Ох, какие розовые сопли! Ну, братишка, это мило, но не при всех же.

— Павлины — это на всю жизнь? — со смешком прочел Абраксас, вызвав на лицах остальных улыбку, от столь забитой шутки. — А вы думали, друзья. Я со своими увлечениями просто так не расстанусь.

— Смогу ли признать настоящие чувства, а не отвергать их, — я закусила губу, еще раз перечитав текст на карте. Что за ерунда, какие еще чувства? — Мистер Долохов, чего у вас вопросы все такие сентиментальные?

— А я откуда знаю? Думаешь, контролирую? — с интересом глядя мне в глаза, проговорил он.

— Если что, понятия не имею, о каких таких чувствах идет речь. Пойдет как ответ? — текст исчез с карточки, что было в роде зачета. По тому, как побледнела Эйлин, я поняла, что у нее что-то странное написано. Она подняла потрясенный взгляд на меня, ища поддержки, а потом резко глянула в текст.

— Французский поцелуй с игроком справа, — и тут я познала весь сок. Справа сидел удивленный и ошарашенный Оггюст, а Долохов довольно глядел на сию картину. Он же на балу обещал свести этих двоих! Но ни таким же зверским способом.

Малфой зааплодировал, к нему понемногу присоединились и остальные. Эйлин, как в тумане, притянулась к Эйвери, но тот первый прикоснулся к ее губам. Первый поцелуй моей подруги с человеком, в которого она влюблена последние годы. И если подумать, это ужасно потому что не по обоюдному согласию, а по желанию какой-то карточки.

Резко оторвавшись, Эйлин прислонила ладони к пылающим щекам, а потом подскочила и убежала в сторону корта. Мы с Розали и Дианой тут же подорвались броситься за ней, но меня на землю потянул Долохов, сестренку — Реддл, а брат — Диану. Мужчины кивнули Оггюсту, который, на секунду прикрыв глаза, пошел за ней.

Конец POV.

Эйлин не могла больше сдерживать слезы, брызнувшие из глаз. Она остановилась возле одного из деревьев, прикрывая рот рукой. Не так, уж точно не так! она представляла себе первый поцелуй, да еще и с Оггюстом. Это должно было быть в каком-нибудь романтичном месте, наедине, во время свидания. А получилось на пикнике, в кругу друзей и по велению какой-то идиотской карточки.

— Мы можем поговорить? — Оггюст остановился неподалеку, с волнением глядя на нее. Он переживал, это было видно и приятно ей, но головой она понимала, что не могла ему нравиться.

— О чем? — истерично воскликнула она, оборачиваясь. — О том, что я сколько лет влюблена в тебя, а ты лишь смеешься над этим, дразнясь вниманием? Или о том, что произошедшее многое значит лишь для меня? Я знаю, что не нравлюсь тебе, и не пытаюсь доказать обратное, поверить в обратное. О чем мы можем говорить?

— Это не так, — после недолгого молчания проговорил он. — Я тебе нравился, но сейчас ты цепляешься за это чувство, боясь открыться чему-то новому.

— Нет, если бы это чувство прошло, было бы легче, — чувствуя, что готова кричать от раздирающей изнутри боли, безразличия Эйвери, так долго вонзавшегося ей ножом в сердце и от того, что таки нелепым способом он пытается ее успокоить, воскликнула она.

— Эйлин, пожалуйста, — совершенно растерявшись, проговорил он.

— Что, что пожалуйста? Зачем ты пошел за мной, видя слезы?

— Я не мог поступить иначе…

— Не мог! — всплеснув руками, горько усмехнулась она, размазывая слезы по лицу. — Что тебе мешало остаться там? Вежливость, этикет, — передразнила Эйлин леди Принц.

— Да потому что ты мне не безразлична! — схватив ее руки, крикнул он, глядя в ее покрасневшие глаза. — Слышишь? Не безразлична! — он резко отпустил ее, запуская руки в волосы и тяжело дыша.

— Что? — поражено прошептала Эйлин. — О чем ты говоришь?

— Да о том, что ты мне нравишься, очень нравишься, уже несколько лет как, — более спокойно продолжил Оггюст, глядя в ее глаза, в которых мелькнула надежда.

— Но почему ты…

— Потому что я часто делаю девушкам больно. Я не хочу причинять боль близкому человеку, кого-то из тех, кто дорог мне.

— Но мы даже не пробовали, зачем сразу ставить на всем крест?

— Я был ни в одних отношениях, и везде оставался виноватым. Понимаешь, Эйлин, — горько усмехнувшись, продолжил он, — с теми девушками я вижусь максимум на приемах и то редко. А с тобой мы пересекаемся постоянно.

— И что? Ты сразу ставишь, как цель, что у нас ничего не получится! Оггюст, мы даже не пытались что-то сделать, — тихо пробормотала она, опуская заплаканные глаза на корень дерева, выступающий из земли.

— Я не иду против своих принципов, — он развернулся и пошел в другую ото всех сторону, оставляя ее одну. Плачущую и разбитую возле цветущего дерева.

— Зачем тогда рассказал об этом? Зачем было давать надежду? — набравшись смелости от всепоглощающего отчаяния, крикнула ему вслед Эйлин, рухнув на землю и закрыв рот рукой, пытаясь сдержать текущие по красным щекам слезы.

========== Глава, в которой папочка понял, что на детей надеяться в этой жизни - глупо. ==========

Комментарий к Глава, в которой папочка понял, что на детей надеяться в этой жизни - глупо.

Поздравляю с прошедшим, надеюсь, все живы)

— Убью этого придурка, — я подорвалась с места, норовясь выбить дверь, если потребуется, а потом запустить пару Авад в свалившего из поместья Оггюста. Этот дурак, по-другому не могу даже выразиться, отшил Эйлин, попытался показать, какого высокого полета птица, мол с тобой встречаться не буду, а потом бросил ее рыдающую возле дерева, забрал дедушку и исчез в закат, то есть трансгрессировал.

— Да подожди ты! — Диана, сидевшая с другой стороны от шмыгающей носом со вселенской печалью Эйлин, схватила меня за руку и со всей силы дернула обратно. А девчонка-то не слабая, я аж от неожиданности на ковер рухнула.

— Не надо за меня с семьей ссориться, — открыла рот другая, хотя это странно, учитывая то, что только что эта-Принц-нашедшая-приключения-себе-на-одно-место не замолкала, но все же.

— Заговорило чудо. Сейчас хоть помолчи, я за ваши отношения последние семь лет больше, чем за свои переживаю.

— Нам надо придумать что-нибудь более оригинальное, — после нескольких минут не воцарившегося молчания из-за всхлипов в комнате и отзвуков песен, которые Малфой на пару с Фрэнком горланили, походу немного напившись, заговорила Розали. Ох, сестренка сейчас жару задаст. Я-то знаю, на что она горазда, особенно когда хочет.

— Ну, мистер оригинальность, валяйте.

— Почему мистер? — Диана подняла пустой взгляд от лица родственницы и обвела всех собравшихся.

— Да у нее бзики, — буркнула сестренка, складывая руки на груди.

— Бзики, бзики, так бы и сказала, что господин.

Розали закатила глаза и фыркнула, но ничего не ответила. Вот это выдержка, вот это осанка, вот это покрасневшие от гнева щечки. Ну, не женщина, а чудо, чего Реддл мнется, как первокурсник перед директором? Мечта поэта, звезда любви и Когтеврана. Да-да, не забываем, с какого она факультета.

Эйлин снова всхлипнула и разрыдалась, пряча лицо в белом платке с кружевами, которые царапали нежную кожу. Оггюст — подонок, вот мой окончательный и нерушимый вердикт.

Розали подскочила и пересекла комнату резкими шагами, сопровождающимися громким мерным стуком каблуков на ботинках. Она подошла к резному комоду и провела пальцами по поверхности, инстинктивно отдернув руку при очередном животном стоне. Прикрыв глаза на пару секунд, взяла с серебряного подноса небольшую колбочку и пересыпала ее белое содержимое в стакан с водой. Порошок, будто в замедленной съемке, затуманил жидкость и стал опускаться на дно. Не дожидаясь, когда это произойдет, она встряхнула стакан, вода дернулась, смешиваясь и превращаясь в мутную жижу, а пара капелек выскочили и упали на комод, замерев.

— Тебе лучше это выпить, — сестренка обернулась, проведя черту жалостливого взгляда по лицу Эйлин, а потом кашлянула и протянула стакан.

Та вновь всхлипнула и обхватила прохладное стекло дрожащими пальцами. Диана положила свою руку на ее и помогла сделать несколько глотков, чтобы она не пролила ни капельки.

Пара мгновений ничего не происходило, Эйлин все так же сотрясалась от беззвучных рыданий, Принц-старшая гладила ее по плечам и убирала черные спутавшиеся волосы, Розали наматывала и не срок, попрошу заметить, а круги по комнате, что-то напряженно обдумывая.

— Адель, когда у Сигнуса и Друэллы помолвка?

— Послезавтра, — не задумываясь зачем, ответила. Хотя нет, задалась все же вполне логичным вопросом «почему она интересуется», на что в голове возник логичный, но не в этой ситуации ответ — собираться и готовиться. Но, признаться, вариант с тем, что она дядюшку травануть хочет, мне нравится больше. Хотя, кто бы в этом сомневался?

Понемногу Эйлин приходила в себя. Болезненная, как сказала бы мама, краснота белела — не, ну я ляпну иногда — только нос все так же и был опухшим вместе с глазными яблоками. Зато всхлипы и судороги по всему телу прекратились. Интересно, что это за порошок такой?

Надеюсь, не маггловские наркотики. Нет, я в Розали, конечно, разбираюсь, поэтому и переживаю.

— Ты говорила, знаешь, что делать, — прервала молчание, угадайте кто. Нет, не я, и не Эйлин. Диана подняла пустой взгляд, откинула смольные волосы назад и заговорила! Ох, какой сюрприз, что первее меня заинтересовалась. Все, надо собираться, а то деловую хватку вот уже теряю.

— Я этого не говорила, — дернув уголком налившихся кровью губ, ответила сестренка, но остановилась. Как же полегчало-то. А я думаю, чего мутит меня.

— Обычно, если ты говоришь придумать что-то оригинальное, план уже есть, — криво усмехнулась та, но гляделки они продолжили. Что значит, настоящие друзья, знают друг друга как облупленные.

Розали первая отвела взгляд, смотря на промозглое темное небо в окне. Сумерки давно опустились, а сейчас понемногу передавали бразды правления ночи, вдалеке уже мерцали несколько звезд, будто дразня ярким светом.

— Надо заставить его жалеть и просить прощения на коленях, — кажется, я примерно это пытаюсь донести уже десятый раз. Ну, и предлагала способы, суть была ведь одна.

— Хоть где-то ты права, — фыркнула она, возвращая нам светящийся взгляд. И этот ненормальный блеск наверняка заплясал и у нас с Дианой. Не думал же Оггюст, что, обидев одну из девичьей четверки, не получит масштабную ответочку?

Розали щелкнула пальцами, и в комнате появились несколько домовых эльфов. Двое молоденьких одуванчиков грохнулись в обморок, как только наши взгляды пересеклись. Счастливый обморок попрошу заметить.

— Вы не думали, что мода в Британии давно устарела? — все так же хитро продолжила сестренка, и по велению магии домовиков в воздухе повисли четыре платья. Именно те платья, которые мы собирались надеть на приближающуюся помолвку в доме Блэков.

— Насколько сильную революцию планируешь совершить? — не удержавшись, я подскочила, вытащив палочку из потайного кармашка в подоле, встретившись взглядом с сестрой.

— Чтоб всем мозги поотшибало, — шепнула она, догадываясь, что и до меня дошло.

— Девочки, мы подорвем этот уклад жизни к чертям собачьим, — не знаю, как это выглядело со стороны, но мы схватились за руки и расхохотались, заставив еще парочку домовиков потерять сознание.

***

Принцы остались, хотя Эйлин в таком состоянии ни я, ни Розали просто не отпустили бы. Элеонора хмыкнула, закурила трубку и глубокомысленно изрекла, что жизнь все на свои места поставит. Ох, каким взглядом это сопровождалось со стороны мужчин. Папочку не считаем, он и газета — вещи неразделимые, преимущественно во время завтраков.

— О чем вы говорите? — видя наши переглядки, не вытерпел Абраксас.

— Дорогой, мы обсуждаем Вивиан, — после этих слов Малфой заметно напрягся, стараясь сохранить улыбку, которую я передразнила.

— И что это значит?

— Леди Принц считает, раз мама и твоя мама хотели нас поженить, то ничего помешать не может, — я с огромным старанием отрезала небольшой кусочек от бекона, поздно вспоминая, как это на Реддле отразиться может.

Абраксас закашлялся, пригладил зализанные волосы, ударил себя в грудь, а потом подскочил, готовясь выбежать из столовой.

— Запомни, я люблю ее и только ее, мою будущую миссис Малфой, — он и правда пошел на выход, но размеренным шагом. Вот что значит, настоящий аристократ.

— Стоять, — подняла взгляд на Эйлин, расслабившуюся, когда я свела ту тему к шутке с этим блондином, а потом перевела на Антонина, чуть наклонившего голову. Вы ведь хотели веселья, Долохов? Будто услышав вопрос, он хмыкнул и отвернулся. — Ты ничего не забыл?

Несколько секунд Абраксас мялся и закатывал глаза к потолку, а потом вернулся и под мою торжественную улыбочку чмокнул в щеку. Уличив момент, схватила за галстук и прошептала настоятельным тоном, обещающим смерть из боли.

— Если из глаз Вивиан упадет хоть одна слезинка, я тебя убью, — он дрогнул и выпрямился, чуть склонившись в поклоне.

— Поверь, сам сделаю то же самое.

— Что вы на меня так смотрите? — как только обернулась, увидела скептичные взгляды девочек. Ой, они же еще обиду за то, что про ритуал не рассказала, не забыли, а тут еще это. — За вас тоже горло порву, кровь соберу и налью в рот покойнику. Хотя, это не практично, но все же, — Скептицизм не исчез, но улыбки у двух опасных Пожирателей, которые своим очарованием притворяются котятами, стали шире. — Доказать? — ну это перебор. Эйлин рыдает из-за моего тупенького дядюшки, а тут еще и их непонятные обиды. Я резко подскочила, доставая палочку. Девочки, рассудив что в этот раз точно не шутки, пытались было заговорить. Не думаю, что именно это остановило меня, а вот слезы в глазах Эйлин — да и быстро. Будто пощечину получила.

Поддавшись порыву, прижала ладонь к заалевшей щеке и прикрыла глаза.

— Если до него не дойдет в течение недели, то не удержусь.

Не думаю, что этот коротенький разговор поняли остальные. Точнее не так, не поняли папочка и лорд Принц. Остальные, если и не были уверены — догадались, но предпочли отмолчаться. Хотя, насчет Фрэнка поручиться не могу, он от любви к Диане мозги постоянно где-то забывает, а вот розовые очки — нет. И я сейчас серьезно, сидит этот человек в розовой оправе с розовыми стеклами.

Я не причем. Совершенно не причем, не советую глаза закатывать.

Хотя, если так посмотреть, это же именно моя персона их наколдовала, чем рассмешила девчонок. А братишка до сих пор не заметил, значит, делаем логичный вывод: мозги он все же забыл.

В комнате вновь раздались два хлопка. Как же я люблю наших прекрасных эльфов!

Один, видя мой взгляд, дрожащей рукой протянул Долохову письмо, а потом рухнул в обморок. Другой, более старший и закаленный, только пошатнулся, но новый выпуск Пророка мне всунул.

— Зачем?

— Я для вас с Розали заказал, дорогая, — отрывая глаза от страницы, ответил батька, но нахмурился и вновь углубился в чтение.

Открыв первую страницу, я поняла, почему для нас. Точнее не так, откуда Корвус знает, что эта информация мне нужна и что я этим интересуюсь? Ох, домовики, предатели.

На первой странице красовался разваливающийся дом, его освещали многочисленные вспышки колдокамер, а несколько авроров выводили Винтера и еще какого-то мужчину. Они сплевывали кровь и морщились от многочисленных порезов. Я не смогла долго вглядываться в их лица, полные злобы, перемешанной с ненавистью, и перевела взгляд чуть ниже, увидев несколько женских тел. Одно из них полностью закрыли белой простыней.

— Что там? — Розали обошла стол и тоже склонилась над изданием, но не смогла сдержать судорожный вздох.

Мы одновременно подняли взгляд на Фрэнка, Реддла и Долохова, а потом обратно. Ни один не подавал признаков своей причастности, продолжая также спокойно завтракать.

Несколько раз моргнув, чтобы сфокусировать взгляд на расплывающихся буквах, я принялась читать. Но психика отказала быстро из-за подступившего к горлу страха. Такого же как в тот день. Эти трое, в чем я уверена, хотя в газете и пишут, что они попросили остаться анонимными, поймали сбежавших последователей Гриндевальда и наверняка издевались над ними. А потом помогли передать закону.

Розали крепче сжала мое плечо и выдернула газету из рук. Тут же скомкав ее, она с силой швырнула в тлеющие угольки в камине.

— Ты слишком бурно реагируешь, — спокойно глядя на ее действия, проговорил папочка. — Я просто хотел доказать свою правоту. Говорил же, вас это не коснется.

— Еще ты говорил, что это не тронет женщин, — тихо проговорила она, но смотрела в глаза Реддлу. — Но все они погибли. И одна была беременна.

— Они сами выбрали свою судьбу, — чуть наклонив голову, мелодично заговорил Том. — Все последствия были на ладони. Их никто не заставлял совершать преступления после побега.

— И вам их не жаль? — еле слышно спросила сестренка, но тут же перевела взгляд на промозглую погоду на улице. Начинал накрапывать дождик, а ветер пытался сорвать сочные зеленые листочки с веток. — Впрочем, не важно.

— Вернись к завтраку, пожалуйста, — Фрэнк оторвал напряженный взгляд от тарелки, глядя на нее.

— У меня пропал аппетит, — оповестила Розали и развернулась, чтобы выйти из комнаты. Реддл прожигал ее заинтересованным взглядом.

Все настроение тут же улетучилось, а горло все еще сжимал комок. Я вспомнила тот разговор с Долоховым, когда он пытался убедить меня, что они ни при чем. И это бы получилось, не знай я всю историю, описанную Джоан Роулинг.

Вспыхнувшая в камине газета понемногу тлела, перед глазами мелькали самые разные рисунки, люди на них корчились и кричали, пытаясь высвободиться от языков пламени.

Мне вновь вспомнились глаза Винтера и мелькнувшая в них голубая вспышка, заставившая маньяка отшатнуться. Подождите, я же видела такое же свечение, когда мы были на пикнике, сзади Малфоя, когда он собирался драться за гамак.

Внутри сложилось ощущение, будто я знаю, что это, нужно просто протянуть руку и пойму.

Точно такая же вспышка была рядом с Антонином после того, как они убили того беднягу. Именно ее я чувствовала больше всего, когда кто-то поднял меня на кровать после нервного срыва в спальне. Это кто-то был Долоховым, это его вспышка! Но только что она означает?

Поддаваясь и страху, и любопытству, подскочила, глядя на него сумасшедшим взглядом. Но в этот раз и мозгов, и силы воли хватило, чтобы я ничего не ляпнула и бросилась в библиотеку. Я должна понять что это, ведь тогда…

А что тогда? Что это мне даст кроме утоления любопытства?

Я хотя бы буду знать, чего ожидать от этого человека и как защищаться. Зная надвигающуюся опасность, можно мудро защититься. Так всегда говорит лорд Принц, когда это подходящее или нет время. И сегодня я воспользуюсь его советом.

***

Несколько часов, а если точнее весь световой день в библиотеке не прошли зря, и я обнаружила краткую заметку о том, что Долоховы подчинили себе парочку демонов. Мерлин, демоны! Куда я снова лезу?

— Твой взгляд говорит, что что-то случилось, — Антонин, непонятно когда пришедший, сел напротив и вновь чуть наклонил голову. Ну, раз у нас такая пьянка…

— А сколько у вас демонов с собой?

Кажется, он точно удивился, но виду не подал, хотя посмотрел намного заинтересованнее. Свеча, стоящая на столе, чуть накренилась, и огонь мелькнул в стальных глазах. Выглядело это угрожающе, хотя за этот август я нервы так закаливаю, что даже не дергаюсь.

— Одна.

— У них есть пол?

— И имена. Ее, к примеру, зовут Аннабель.

Я, правда, ждала, что он покажет демонессу или хотя бы ее хранилище, но Долохов (черт бы его побрал) лишь приблизился, наклоняясь над столом, все так же прожигая взглядом.

— А где она сейчас? — запах походу успокоительных свечей, подсунутых эльфами, отбил всякий инстинкт самосохранения, и я тоже чуть приблизилась, наклоняя голову.

— В своем хранилище, — с усмешкой ответил он.

— Вы не покажете?

— Нет.

Я чуть надула губы, выпрямилась и откинулась на спинку.

— Сначала дразните, а потом оставляете ни с чем.

— Я не дразнил. Ты первая завела этот разговор, — очаровательно улыбнувшись, ответил он.

— Могли бы и промолчать.

— Могла и не спрашивать.

В комнате повисла напряженная тишина, из-за чего свечи вспыхнули ярче, стараясь подавить напряжение. Снизу доносилась приглушенная музыка и смех. Кажется, вернулся Малфой, только уже с невестой, и сейчас они устроили вечер танцев. Я в нем никогда не участвовала, потому что братик всегда танцевал с Дианой, леди Принц с мужем, Малфой с Вивиан, Эйлин хохотала рядом с собаками, а Розали кружила с папочкой. Только вот, сегодня пары наверняка поменялись — Фрэнк с Дианой, Абраксас с невестой, Том Реддл с Розали, Эйлин с отцом (Элионора наверняка его отправила, а сама курила трубку и разговаривала с папочкой).

— Оказывается, во многих традициях я и не участвую, — забыв о Долохове, тихо проговорила.

— Почему?

— Когда можно было, не умела танцевать, а потом не брали уже. Пары всегда находились для всех. Например, Эйлин и Оггюст, когда они с прадедушкой приходили, — при произношение имени тупоголового дядюшки вновь захотелось его ударить и заставить просить прощения у подруги, но аромат свеч быстро забился в ноздри, стараясь потушить этот гнев.

— И ты хочешь танцевать, — задумчиво проговорил этот, кажется, поднимаясь.

— Поздно уже что-то начинать.

— Не хочешь попробовать? — он протянул руку, вновь в черной перчатке. Несколько секунд я глядела на нее, а потом со слабой улыбкой вложила свою. Этот резко потянул наверх и тут же закружил в танце.

Было легко. Как бы странно не звучало, но мне почему-то нравилось с ним танцевать, пусть и в одиночку, в библиотеке, заполненной пыльными фолиантами.

— Скажи, — его голос прозвучал как-то насмешливо, разрушив всю установившуюся идиллию. — На пикнике, ты ведь соврала?

— Нет, — я откинула голову назад, чтобы встретиться с ним глазами. Музыка закончилась, и мы замерли. Мерлин, это как сцена в каком-то сопливом романтическом фильме. — Я и правда не знала о каких чувствах идет речь.

Ответ его, кажется, разочаровал, руки соскользнули, и он отстранился, усмехаясь.

— Я уже говорил, что, пытаясь казаться взрослее и умнее, ты делаешь только хуже?

— И не раз, — хмыкнула и пошла к выходу из библиотеки.

— Мне понравилась утренняя фраза леди Принц. Вот увидишь, судьба все расставит, — он потушил пальцами свечу и тоже пошел на выход.

Я не стала дожидаться, чувствуя непонятный привкус горечи во рту, поэтому быстро пошла в спальню, не оглянувшись и не попрощавшись.

***

Мы с девчонками переглянулись с усмешками и старательнее расправили длинные мантии. Сердце билось чуть быстрее, будто предупреждая, что будет очень весело, а еще, уж точно, нас ждут парочка обмороков.

Вальбурга, как только увидела нашу компанию, сразу бросилась с яркой улыбкой, потянув за собой фыркнувшего Ориона, не отходящего от нее ни на шаг последние четыре месяца. И нет, поженились они реально четыре месяца назад, но немного округлившийся животик говорит о еще одной причине.

Я подозрительно покосилась на стоящую рядом побелевшую Эйлин. Девочка, ты где залететь успеешь?

Та перевела на меня непонимающий взгляд, а потом расхохоталась, как только была стиснута в крепких объятиях.

— Вы не представляете, как я рада вас видеть! — воскликнула Блэк, обходя стороной братишку, с которым они вели тихую вражду. За Диану. Но после свадьбы у них обоих будет один один. Она вытерла неизвестно откуда взявшиеся слезы, а потом отвернулась. — Все, вас встретила, теперь могу и к Сигнусу зайти.

— Он, небось, там в счастливом обмороке уже лежит, — беззлобно буркнул Фрэнк, притянув невесту к себе, за что получил гневный взгляд от ее подруги. Но потом этот же взгляд устремился на Тома, державшего Розали под руку. Ох, я же забыла,это теперь она еще и Розали к Реддлу ревновать будет?

С хлопком появился Кикимер (моя ж ты прелесть. Всегда его любила и тискала, но он домовик хороший, только ливрею к себе прижал, когда мы взглядами встретились) и протянул руки за мантиями.

Сердце предательски ухнуло. Мы с девочками переглянулись и одновременно сдернули их с плеч, после чего даже музыка в зале замолкла. Я прям почувствовала, как все провели взглядом по нашим оголенным ногам.

Да, Розали решила, что это прекрасный способ выпендриться. Обрезать те наряды и сделать их выше колена в столь законсервированной стране.

— Девчонки, вы уже выпили лишнего? — подняв на нас сверкающий взгляд, поинтересовалась Вальбурга, а потом широко улыбнулась и взмахнула палочкой, сокращая свой наряд. Белое лицо Ориона показывало, что он вот-вот грохнется в обморок.

Папочка что-то хмыкнул и потащил старших Принцев сначала к столу с алкоголем, а потом к карточному, где, разом выпив по бокалу, они приготовились разнести всех в пух и прах.

Фрэнк, наконец, оторвал восхищенный взгляд от ног невесты, поднял глаза к небу, кажется, благодаря его, а потом сгреб в охапку и потащил в другой конец зала.

Вальбурга хитро подмигнула и схватила мужа под руку.

— Мы обязательно выпьем за это, но не сегодня. В следующем году, — преданно смотря в глаза, кивнула она, а потом и правда пошла к брату, вышагивая ровную линию каблуками, пока пышная юбка колыхалась в воздухе.

— У меня только один вопрос, — поправив галстук, проговорил Том, и сам, попрошу это заметить, взял Розали под руку. — Зачем?

— Женщинам в голову иногда взбредают безумные вещи, — очаровательно улыбнулась им и схватила Эйлин под руку, утаскивая внутрь. — Готова? Не поддавайся, он должен мучаться, видя, что потерял.

Она кивнула и принялась осматривать зал, ища глазами моего тупоголового дядюшку. Я перевела взгляд на стол с алкоголем, полагая, что после случая на балу стоит воздержаться и увидела его. Гилдероя Майкнера. Он гадко усмехнулся, глядя на мои ноги, будто плюя в душу. Рядом стояла какая-то блондинка с огромными глазами и глупой улыбкой, в которую были растянуты размалеванные губы. Она что-то тараторила, отпивая пунш.

***

Конец POV.

Розали беспомощно глянула на сестру, утаскивающую за собой Эйлин. Что за глупость была с идеей надеть такие платья! Совершенно непродуманный бред, за который они будут расплачиваться стыдом весь вечер.

— Скажите, мисс Лестрейндж, кто придумал такие экстравагантные наряды? — тихо и с явно слышимой ноткой ехидства поинтересовался Том, все так же цепко держа ее руку.

— Как ни странно, это была я, — огорченная своими идеями ответила та и подняла на него взгляд. — Но не вздумайте смеяться, иначе я и вас в такое платье наряжу. Уверена, сядет как влитое.

— Угрозы? — криво усмехнулся он. — Разве так ведутся переговоры?

— А мы с вами политики, решающие важные вопросы?

— Нет, но дипломатия никогда не помешает, — идя ближе к открытому балкону, через который врывался свежий воздух, ответил он.

Она оглянулась вокруг, подмечая кружащиеся пары и улыбки на их лицах. Они всегда улыбаются будто куклы, будто довольны тем, где находятся и что должны делать. Обычная игра на сцене. Собственный спектакль, сценарий которого никому неизвестен. У негласного постановщика есть силы разрушить возведенное и поднять ввысь совершенно противоположное. Сравнять с землей, а затем вернуть пепел и рассеять его над новыми актерами, кружащимися в вальсе с улыбками на лицах.

— Значит у меня закончились ее ресурсы, — буркнула Розали и сделала глубокий вздох. — Куда мы идем?

— Не люблю, когда вокруг много людей, — он на секунду обернулся, прочерчивая взглядом линию ее скул, а потом поднял взор чуть выше и кому-то кивнул.

— Или просто жалеете, что согласились поддерживать легенду, придуманную дедушкой, — чуть прищурившись, она тоже оглянулась, мельком заметив мужчину, отпивавшего пунш из бокала.

— Если бы мне было выгодно, я и не делал этого.

— Какую же выгоду вы видите, позвольте спросить? — ехидно протянула Розали, останавливаясь и глядя в его темные глаза, в которых мелькнул красный огонек.

— Интерес и отдых, — вновь растянув тонкие губы в улыбке, ответил он.

— Я этого почему-то не вижу.

— Значит, не хочешь, — передернув плечами, проговорил Том, облокачиваясь спиной на белую стену с мелким узором орхидей.

— Ошибаешься, — наклонив голову, Розали чуть приблизилась, пытаясь вызвать в нем эмоции, которые могли бы напугать ее, заставить перестать думать о преследующих вокруг взглядах.

— Я редко это делаю. Уверен, и сейчас иду правильным путем.

— Слишком сильная самоуверенность как крылья сейчас, но потом сама же навалится тяжелым камнем при падении.

— Я не упаду, — все с такой же очаровательной улыбкой оповестил он.

— Нельзя быть уверенным в чем-то на сто процентов. Как же другие варианты развития событий и истории? Непредвиденные обстоятельства? — затараторила она, вспомнив змеиную морду Лорда Волан-де-Морта из фильма. О, как же она не желала, чтобы стоящий перед ней перспективный волшебник превратился в это нечто.

— Ты за меня переживаешь? — резко приблизив свое лицо к ее, самодовольно прошептал он.

Розали застыла, как загипнотизированная глядя в темные глаза и ощущая легкую щекотку дорогого парфюма, окутавшего ее.

— Нет, — выдохнула она, пытаясь собрать растекающийся мозг в кучу, чтобы хотя бы отстраниться. — Мы совсем не знакомы, с чего мне волноваться о вашей судьбе? — сделав последнее усилие, она отступила на несколько шагов назад и не сдержала улыбку превосходства, расплывшуюся на губах. Собираясь отойти она отвернулась, желая поскорее оказаться в компании несносной сестры, когда Реддл схватил ее за руку и потащил на паркет.

— Кажется, мы должны играть влюбленную парочку? — резко обернувшись, он положил руку ей на талию, закружив в такт музыки.

Внутри Розали готова была цвести и петь от счастья. И нет, она понимала, что вновь задела будущего Темного Лорда, и что это не может остаться просто так, но вот чувство, что она сделала правильный и очень важный выбор, не покидало, пуская корни и разрастаясь внутри. Только вот, что именно будет дальше?

***

Эйлин вновь огляделась в поисках Адель. Сначала та отвлекала ее разговорами от прожигающего спину взгляда Оггюста, а потом застыла, когда увидела недалеко Долохова. Что-то будто щелкнуло, и она попыталась скрыться среди дамских юбок. Эйлин уже не сомневалась в том, что между этими двумя что-то происходит помимо химии, как говорила мама, если слышала об увлечениях.

В тот момент, пока она старалась дождаться подругу, Оггюст тоже растворился в толпе, слился в черноте фраков мужчин, исчез за полудымкой горящих свечей.

Только вот Адель не вернулась ни через пять, ни через десять минут. Золотые часы тихо тикали, отсчитывая время неизвестно до чего, пугая и вновь нагоняя мысли о жизни среди магглов.

Вспоминая, что наговорил Оггюст, как унизил ее чувства совсем недавно Эйлин наполнялась уверенностью на побег. О да, там она сможет начать новую жизнь, найти тихое счастье и скоротать век в уютном домике с мужем и сыном. Она уверена, что у нее будет сын с черными волосами и смольными глазами.

Куранты тихо отбили минувший час, заставив вздрогнуть и прийти в себя. Медленно переводя взгляд по многочисленным лицам, она ловила интерес или осуждение, излучаемое этими людьми. Конечно же, кто-то нарушил негласные правила этикета!

Раздраженно фыркнув и не найдя в себе сил больше стоять на месте, она расправила пышную юбку, провела подушечками пальцев по алому узору, а потом пошла в сторону выхода из зала. Отсидится где-нибудь в тишине, придет в себя, сможет обдумать варианты на будущее.

Не сказать, что Эйлин верила в действие сомнительного плана Розали. Это больше походило на соблазнение, но Лестрейндж говорила, что кроме этого они покажут себя сильными и независимыми женщинами.

И то, что потом уж точно и сильно достанется от родителей, никого кроме нее, Эйлин, похоже не смущало. На поддержку Адель в этом вопросе она и не надеялась, понимая, что новые приключения и подруга — вещи неразлучимые, сколько не старайся. Та и правда умела влипать в разные не самые приятные ситуации, доводить себя, доводить окружающих, выбешивать всех, а потом сидеть рядом и хохотать над этой самой ситуацией.

Впервые Эйлин задалась вопросом, как та до семнадцати лет дожила и почему они до сих пор закадычные друзья? Настолько разные и по характерам, и по внешности люди сошлись. Бывает ведь в жизни.

Остановившись, она глянула в окно, за вычищенным стеклом которого, как из ведра, хлестал ливень, капли разбивались о землю, стекая в маленькие ручейки, собиравшиеся в лужи. Некоторые из них плясали в бешеной мелодии и сбивали листья, продолжая разбиваться и наслаждаться безумством грозы, разрезавшей небо яркой вспышкой.

Тишину коридора разрушили чьи-то приглушенные шаги, приближавшиеся к ней.

Эйлин обернулась, черные пряди дернулись и упали на плечи, пока она созерцала приближающегося Оггюста. Его глаза безумно сверкали, а руки были спрятаны в карманах.

— Что ты делаешь? — остановившись непозволительно близко, прошептал он.

— О чем вы? — безэмоционально отозвалась Эйлин, поднимая на него опустевший взгляд.

— Что ты делаешь со мной?

— Ничего.

Она повернула голову к окну как раз вовремя, чтобы увидеть молнию, разрезавшую их размытые отражения в стекле. А ведь все могло быть по-другому. Он бы обнимал ее за талию и улыбался в волосы, а она смеялась, держа его руку. Счастливые. Там за стеклом они счастливые.

Но призрачные фигуры быстро исчезли вместе со стекающими каплями.

— Нет, ты делаешь очень многое, — схватив ее за подбородок и повернув лицо к себе, он попытался заглянуть в потускневшие смольные зрачки, сливающиеся с радужкой.

— Я вас не понимаю.

— Ты сводишь меня с ума умением держаться, так смотреть, не задумываться над тем, что было. Ты чертовски сильная, и это восхищает, — он резко притянул ее к себе, тяжело дыша.

Эйлин не шевелилась, боясь спугнуть наставшее равновесие. Но она не чувствовала ни счастья, ни торжествования. Терпкий запах алкоголя, выпитого Оггюстом, резал ноздри и раздражал внутренности. Только под крепким напитком он льнул к ней.

— Пожалуйста, отпусти меня, — сдерживая подступающие слезы, она постаралась отстраниться, но не вышло, слишком сильно были сомкнуты его руки вокруг ее талии.

— Нет. Ты не представляешь, как я мучился после всего, что сказал, — не дожидаясь ответа, он впился в ее пухлые губы поцелуем, прижимая трепыхающуюся девушку еще ближе.

Больше Эйлин не сопротивлялась, не хотелось лишаться этого тепла, которое исходило от Оггюста. Привкус алкоголя, казалось, растекался по организму вместе с кровью, а сердце перекачивало его, не давая выйти из организма, отправляя в новый круг.

Оггюст чуть отстранился и приложился лбом к ее, пытаясь успокоить дыхание. Эйлин подняла на него взгляд черных глаз, которые затянул туман, и несколько секунд смотрела не моргая, заглядывая в его душу и дразня недоступностью. Будто он не владел ей полностью, лишь терзая губы, он все еще не добрался до ее души. Искорки в глазах так и смеялись над его беспомощностью и ничтожеством. Будто их больше ничего не связывает, будто невидимые нити, постоянно их притягивающие, растаяли в воздухе.

— Ты моя, понимаешь? — он встряхнул ее, потеряв глазной контакт, из-за чего рассердился еще больше, и, поддаваясь минутному порыву, втолкнул в одну из многочисленных спален в доме Блэков. — И ты больше не сможешь сбежать.

Эйлин лишь усмехнулась, отводя пальцами черные волосы и так же дразня хохочущими искорками, чуть поугасшими в ночной полутьме.

***

Начало POV.

Мерлин, мне кажется, или с появлением в моей жизни Долохова, и я имею ввиду этот август, все пошло через… не так как надо. Ну серьезно, жили себе, не тужили, по мирам прыгали, а сейчас я пытаюсь спрятаться от их с Майкнером взглядов. Причем этот смотрит в глаза, а тот на ноги. Дошло же до Розали, а потом до меня устроить такое представление.

Не, мы умные девочки, а сестренка вообще лучшая представительница нашей семьи. Ага, да, я не шучу.

Намотав пару кругов по залу (не думайте, срока нет и не должно быть), вернулась к Эйлин. Точнее не так. Часы остались, карточные столы тоже, канделябры со свечами на месте, а Принц нет. Ну что за человек! Сколько меня не было? Десять минут? Попросила ведь подождать, на английском вроде. Знаниями русского мы с сестренкой пока ни перед кем не блистали. Хотя иногда слышала, как с её губ слетали пару матов, благо никто не слышал, да значения этих слов не знает.

Еще раз оглядевшись вокруг, заметила, как тупоголовый дядюшка выходит из залы.

И куда он намылился? Хотя подождите, я же тоже видела взгляд, которым он чуть ли не пожирал Эйлин. Может, за ней пошел? А что? Любовь, особенно когда вторая половинка ходит в таком платье, может творить ужасные вещи.

Но больше меня пугает то, что он подвыпил и может случиться кое-что непоправимое. Хорошо, если они будут просто целоваться и обниматься, а потом за ручку гулять как нормальные парочки, но Оггюсту в голову и не такое прийти может.

Вмешиваться не буду, а вот проследить, чтобы все было в порядке — надо.

Так что не раздумывая дольше пары минут, огляделась вокруг, не заметив ни Майкнера, ни Долохова, так что со спокойной душой и переставшим гнать галопом сердцем пошла на выход.

Музыка в коридоре все так же звучала, но более приглушенно, да и людей было значительно меньше. Несколько парочек и Орион, стоящий возле одной из картин. Как только закрыла дверь, он обернулся и приблизился в несколько шагов, в то время как Оггюст скрылся за поворотом.

— Адель, где Вальбурга? — поправив зализанные назад черные волосы, обеспокоено спросил он.

— Когда мы виделись в последний раз, а было это лет эдак…

— Быстрее, — нетерпеливо воскликнул он, привлекая к себе внимание. Я обиженно поджала губы, отводя взгляд.

— Мы немного разговаривали в зале перед тем, как лорд Блэк объявил о помолвке.

— Куда она потом пошла?

— Ты не думаешь, что постоянный контроль может плохо отразиться не только на ваших отношениях, но и ребенке? — состроив невинную мордашку, чуть наклонила голову, глядя как у него недоуменно открылся рот.

— Откуда ты…

— Знаю? — пришла моя очередь перебивать, чему была несомненно рада. — Догадалась. Мы в достаточно прекрасных отношениях, чтобы рассказывать о многочисленных проблемах. А теперь, мне нужно срочно бежать. Глянь, может твоя очаровательная женушка решила поболтать с подругами?

Еще раз улыбнувшись, я побежала к тому коридору, в котором скрылся Оггюст, но его там, понятное дело, не было. Пройдя еще несколько и не найдя следов, что в принципе логично, я поняла, что искать их сейчас буду как иголку в стоге сена.

Но бросать начатое совершенно не в моем стиле, так что почесав пальцами переносицу, пришла к выводу, что тут пригодятся домовики. Да помогут мне эти милейшие существа!

— А я думал, ты поумнела.

Голос Майкнера резанул по ушам, напоминая, как он поступил, когда мы встречались, и какие слухи распускал, ударяя меня кинжалом по сердцу. Медленно обернувшись, я столкнулась с ним взглядами. Большая часть язв исчезли, лишь уродливый шрам, рассекающий верхнюю губу, напоминал о том, как потом за меня заступились Абраксас, Розали и Фрэнк.

— Не сказать, что я рада тебя видеть, — слыша это, он гадко усмехнулся, наверняка наслаждаясь страхом, который, помимо моей воли, заплясал в глубине глаз и души.

— А я и не требовал этого.

— Тогда что ты от меня хочешь? — я попыталась принять бесстрастное выражение лица, но его похабная усмешка говорила об обратном.

— Ничего.

— Тогда почему не проводишь время со своей невестой, а разговариваешь со мной здесь? — я оглянулась, пытаясь предположить, смогу ли выйти, если пойду в другую сторону, когда он резко приблизился и обхватил мои щеки руками.

Кожа тут же вспыхнула, а страх стал сильнее сковывать тело. От него ужасно несло выпитым алкоголем, а взгляд не обещал ничего хорошего. О, как в тот момент я ненавидела этот взгляд. Кажется, не было жалко ничего, чтобы избавиться от этого человека.

— Отпусти меня! — я попыталась убрать его руки, но ничего не вышло, зато одна ладонь заскользила по моей шее, заставив панику вихрем подняться внутри.

— Я знаю, что это платье ты надела ради того, чтобы покрасоваться передо мной, — упоенно протянул он. — И тебе удалось привлечь мое внимание.

— Нет! — удар по его кистям ничего не дал, только хватка на шее стала сильнее.

— Тогда ради кого? Не может же это быть просто так? — продолжил он издевательски, делая два шага ко мне и не давая отступить назад.

Я судорожно начала искать решение, понимая, что обычным именем его не отпугнешь. Нужен кто-то с сильной репутацией, тот, кто сможет его отпугнуть или хотя бы растеряться…

Долохов. Это имя почему-то сразу всплыло в памяти, дав какую-то надежду. Про этого ходят множество слухов, но вот трогать то, что ему принадлежит — что-то вроде подписания добровольной смерти, банкротства и неизвестно чего еще. Он обычно не повторяется.

Не пытаясь как-то вернуть мозги, ушедшие в пятки от страха, я выкрикнула его имя, и, воспользовавшись коротким замешательством смогла отскочить в сторону выхода, медленно отодвигаясь.

— Я тебе не верю, — после нескольких секунд молчания просипел он, делая большой шаг в мою сторону.

— Подонок, — не желая проверять на собственной шкуре, что будет дальше, потому что совершенно не смутные догадки уже терзали, я бросилась в другую сторону. Ругань Майкнера и тяжелые шаги будто добавили второе дыхание, так что я побежала к лестнице, туда, где должны быть люди.

Сердце скакало как бешеное, оставляя перед глазами воспоминание, каким взглядом он меня наградил, а потом держал руки на щеках и даже повел их по шее. Если бы не получилось вырваться, под действием алкоголя он ведь мог и дальше зайти. Намного дальше, припоминая, какие проблемы я ему доставила. Развлечение вышло из-под контроля, а побрякушка вновь ускользнула из рук.

Обернувшись, увидела то, как его лицо исказила грязная усмешка и споткнулась, как только страх сковал горло. Только вот упала не на пол, где он бы спокойно меня догнал, а в чьи-то руки.

Долохов, это я потом поняла, развернул меня лицом к остановившемуся Майкнеру, но так же крепко держал за предплечья, что не позволило тому приблизиться.

— Вы вроде взрослые люди, так чего догонялки по поместью устраиваете? — со смешком поинтересовался он, глядя прямо в глаза тому.

— Да, почему ты за мной бежал? — чуть нахмурив брови и схватившись за Долохова, как защиту, попыталась сделать шаг назад.

— Тем более, ваша невеста уже начала волноваться.

Несколько секунд Майкнер прожигал нас взглядом, сжимая и разжимая кулаки, потом вытер пот, выступивший над верхней губой, и пошел вниз.

— Не соврала ведь, стерва.

Это было лишним, потому что Долохов резко схватил его за плечо, оттолкнув меня в сторону.

— Что ты сказал? — обманчиво спокойным шепотом проговорил он, чуть наклоняя голову.

— Твоя подружка самая настоящая стерва, которая сначала манит пальчиком, а потом убегает под крылышко к защитничку, — зло выплюнул тот, доставая палочку из кармана.

— Это правда? — не поворачиваясь ко мне, безучастно проговорил Антонин, но, кажется, немного ослабил хватку.

Все, что произошло за последние дни навалилось огромной тяжестью на плечи, ноги, казалось, подогнулись, а из глаз потекли слезы, которые не получалось остановить.

— Нет! Да почему вы во всем меня всегда обвиняете? Почему я виновата в том, что этот подонок гнался за мной, пытаясь схватить, и… и… — я прикрыла рот, чтобы не всхлипнуть, стараясь успокоиться. Но не получалось уравнять дыхание, так что отвернувшись, побежала на улицу, подальше от Майкнера и его взгляда, от спокойного голоса Долохова, быстро поверившего в мою вину.

Понятия не имею, что они там делали, но когда получилось прекратить рыдать и жалеть себя любимую, Долохов подошел сзади и ничего не говоря, накинул на плечи свой пиджак.

— На улице прохладно, а ты можешь заболеть.

Отвечать не хотелось, так что я просто поправила ткань, закутываясь посильнее и отвернулась.

— Можешь не переживать из-за него, — равнодушно продолжил этот, все еще глядя на мое заплаканное и раскрасневшееся лицо. Ну и плевать. — с сегодняшнего вечера проблемы его возрастут во сто крат.

— И что? Неужели теперь моя жизнь пойдет под другим углом, изменится в лучшую сторону? — я обернулась, собирая в кулак последние силы, чтобы не разрыдаться. Он чуть наклонил голову, молча глядя в глаза, а потом мягко усмехнулся и притянул к себе.

— Скажи, чего ты такая упрямая? — я шмыгнула носом, и повернула голову, глядя на сверкающий дом.

Так мы и замерли, наслаждаясь тишиной и пустотой вокруг, только мотыльки, пролетавшие мимо жужжали, а в траве стрекотали кузнечики.

— Только вот, — его голос вновь разрушил темноту, но прозвучал более жестко, — я ничего не делаю просто так.

***

Обратно мы вернулись незадолго до рассвета. Фрэнк, все еще находившийся с блаженной улыбкой на губах, после вечера, проведенного в компании Дианы, насвистывал незатейливую мелодию, чуть прикрыв глаза.

А вот папочка был очень серьезен и сразу увел Долохова в свой кабинет, говоря, что есть важные вопросы, которые надо обсудить.

Лезть в эти вопросы у меня не было совершенно никакого желания, так что, помахав ручкой Реддлу и Розали, отправилась в ближайшую гостиную и рухнула на диван, закрыв глаза. Сил, чтобы подняться в спальню, совершенно не осталось, так что, как только голова коснулась мягкой поверхности, Морфей забрал в свои объятия.

Разбудили меня, как обычно, домовики. Они суетились вокруг, бормоча что-то о гостье и том, что мне быстро надо приводить себя в порядок.

Не поднимая свинцовые веки, как только почувствовала под ногами пол, стала на автомате делать каждодневные процедуры (эти прекрасные существа быстро перенесли в ванную комнату). Окончательно проснулась только когда на языке, вместо зубной пасты, оказался привкус мыла, перемешанный еще с чем-то. Резко подняв веки, обнаружила, что чищу зубы щеткой для обуви и шампунем.

Это было намного действеннее холодной воды, потому что жечь во рту начало быстро, что заставило побегать по ванне и даже покричать несколько раз.

Окончательно справившись с последствиями умываний с закрытыми глазами и мозгом, досматривавшим сон (два из десяти, никому не советую), я устало присела на краюшек кровати, надеясь провалиться в сон.

Но эльфы, эти ненасытные существа, заставили надеть платье, заплели волосы, вновь попытались меня накрасить, за что получили кучу ругани, и отправили минут через десять вниз, говоря что-то о жалобе папочке и увольнении. Пустые угрозы, но, зараза, смешные.

Семья почему-то стояла полным составом, а синяков под глазами не было ни у кого. Даже у Реддла, хотя на его бледной коже именно их я и ждала.

— А что происходит-то? — закрывая ладонью рот и зевая, поинтересовалась у папочки, но ответил почему-то Долохов.

— К сожалению, мне пришлось просить лорда Лестрейнджа об одолжении, которое он благородно оказал мне.

— Да что вы, нам совсем не в тягость, — улыбнувшись, папочка махнул рукой, а потом посмотрел на меня тем же взглядом что и на Розали, когда говорил, что Долохов в нашей семье жизненно необходим.

Стоп, я? Он чего, с дуба рухнул? Да я этого человека боюсь!

— Просто моя племянница рассорилась с родителями, и сестренка отправила ее ко мне на перевоспитание, а сама с мужем умотала во Францию на воды, — недовольно проговорил он. Как раз в этот момент, будто по расписанию, распахнулась парадная дверь и в холл вошла она — нимфа.

Высокая девушка, про каких говорят ноги от ушей, одетая по последней моде, с легким макияжем на лице и аккуратно собранными рыжими волосами, пара завитых прядей которых обрамляли нежную кожу лица.

— Прошу любить и жаловать, Элла Долохова.

Девушка с обожанием посмотрела на Антонина, сделала книксен, а потом полезла к нему обниматься.

Не знаю почему, но какое-то жгучее чувство неприязни тут же заполнило внутренности. То, каким высокомерным взглядом она смерила меня, глядя поверх его плеча, было ужасным.

А еще я вдруг осознала, что мы с этой Эллой уж точно не подружимся.

========== Последствия многих решений очень неожиданно всплыли. ==========

Конец POV.

Эйлин прижала руку к губам, выскальзывая из-под кроваво-красного покрывала, которым была застелена кровать с резными столбиками. Вся комната была окрашена в этот, будто специально, пугающий цвет. Снизу доносилась музыка, солировали скрипки, а под них на паркете наверняка кружили десятки улыбающихся пар, за ними наблюдали старшие аристократы со снисходительной улыбкой. Никому не было дело до развлекающихся на втором этаже. Это всегда считалось личным, и, кажется, никто не допускал мысль, что это может быть не по обоюдному желанию.

Всех беспокоили наряды. Конечно, это же в тысячи раз важнее.

Не оглядываясь на дремлющего Оггюста, она схватила разорванное платье и попыталась восстановить, что почти не получилось. Сдерживая слезы, вызвала домовика, маячившего перед ней, как последний оплот надежды на побег в таком состоянии, ведь он не станет задавать вопросы. Эльф и правда промолчал, просто протянув мантию и предложив помочь трансгрессировать.

Эйлин не задумывалась, куда надо идти, но точно понимала, что домой возвращаться нельзя. Она совершила непоправимое, подставила всю семью. Сейчас ей лучше всего исчезнуть.

Перед глазами все расплывалось из-за слез, плечи сотрясались от беззвучных рыданий, но она все же смогла прошептать название маленького городка, в котором они несколько раз были с семьей, наблюдая за красотой природы.

Домовик чуть нахмурился, зная, что это маггловское место, но промолчал, обученный хозяевами тому, что запрещено совать крючковатый нос в дела волшебников. Он щелкнул пальцами и перед глазами все завертелось, а внутренности сдавило на пару секунд.

Как только Эйлин почувствовала твердую землю под ногами, захотела рухнуть и позволить себе закричать после всего, что пришлось пережить. Она могла бы и умереть на этой земле, позволь ей судьба.

Домовик крепче сжал ее пальцы, сочувственно глядя в глаза. Дрожащей рукой она поправила ему ливрею, пальцы скользнули по мягкой ткани, а потом попыталась выдавить улыбку, благодаря. Несколько секунд эльф мялся, думая, можно ли оставлять юную мисс одну, но вскоре трансгрессировал.

Сразу же как он исчез, Эйлин взвыла, рухнув на пыльную дорогу. О, как же ей было плохо. Она предательница.

Предала семью, все, что ей рассказывали, все заветы предков, да даже моральную честь. Она не должна была этого делать, совершила огромную глупость, за которую должна расплачиваться всю жизнь в отдалении от магии и волшебников.

Она не имеет право колдовать и носить палочку, творить волшебство. Она предательница и изгой, потерявшая собственное достоинство.

Эйлин размазала ладонью слезы по раскрасневшемуся лицу и достала волшебную палочку. Ту самую, что выбрала в одиннадцать лет, ее подругу, которая никогда не предавала и не бросала. А она предала всех и ее в том числе.

— Прости меня, — последний раз прочертив подушечками пальцев невесомую линию по древку, она обхватила его. Несколько секунд ничего не происходило, но с тихим треском палочка переломилась, и две половинки оказались в ладонях. Легкая дымка поднялась в воздух, на секунду дотронувшись до ее лица.

Только что она отпустила свое волшебство. Предала.

— Девушка, вы в порядке? — сзади ее окликнул обеспокоенный мужской голос.

Воздух будто потяжелел, препятствуя каждому движению. С трудом она медленно повернула голову назад, убирая прилипшие к лицу волосы за уши.

К ней быстрыми шагами приближался высокий черноволосый мужчина с несколькими свежими царапинами на лице. Не в силах вымолвить и слова Эйлин вновь всхлипнула, чувствуя, как горячая слеза прочертила дорожку по распаленной щеке.

— Может быть, вам помочь? — он присел рядом, заглядывая в ее черные глаза и видя собственное отражение. — Вы одна здесь?

— М-мне надо спрятаться от своей семьи, — прошептала Эйлин, отворачиваясь. — Но не знаю как.

— Давайте, я помогу вам. Пойдемте, мой дом как раз недалеко.

Он протянул к ней грубые руки, желая помочь встать, но лишь больше испугал. Отшатнувшись назад, Эйлин замерла, стараясь вновь прийти в чувство.

— Хорошо, понял. Смотрите, я встаю, вот, — он поднял руки перед собой, медленно поднимаясь и не прерывая зрительный контакт. Девушка вновь испуганно дернулась, обняв себя руками, но не всхлипнула. Ни одного звука не слетело с приоткрытых алых губ. — Меня зовут Тобиас. А вас?

— Эйлин, — тихо прошептала она, крепче задергивая мантию.

— Очень красивое имя. А теперь я протяну руку и помогу встать. Смотри, я не собираюсь причинять тебе боль, — он лучезарно улыбнулся, обнажая зубы и протягивая ей руку.

Несколько секунд она мялась, пытаясь собраться с мыслями и привести себя в чувство. Этот человек показался ей добрым и хорошим. Он предложил помощь, он всего лишь хочет помочь, а не издеваться над ней.

Губы дрогнули в подобии улыбки, и она вложила свою ладонь в его.

***

Рикарда задумчиво глядела на завтракающих обитателей дома. Ей совершенно не нравилась прибывшая гостья, все щебетавшая и щебетавшая, кажется, не замолкая ни на секунду, желающая поймать одобрение Антонина, который никак не реагировал.

И дураку было понятно, что девчонка влюблена в дядюшку, а еще желает сделать все, чтобы это светлое чувство было обоюдным.

Элла притворялась дурочкой, помешанной на собственной красоте и не смотрящей дальше модных журналов. Может быть, так и было, но женская хитрость так и мелькала в глазах, обращенных на светлый лик Антонина.

Слишком избалованная.

Такой итог за время наблюдения могла дать Рикарда.

Но она не была бы собой, если не нашла в этом плюс. Полный неприязни взгляд малютки Адель говорил о многом. Это был шанс разобраться в себе, ну и подсуетиться, конечно. И она сделает все, чтобы ее девочка вышла из этой странной, но захватывающей игры победителем.

Но для начала стоило вправить мозги читающему газету лорду Лестрейнджу.

Корвус, несомненно чувствовавший прожигающий взгляд жены, то ли тянул время, то ли наслаждался ее недовольством, то ли прикидывался дурачком, но из-за стола не выходил слишком долго, даже не оглянувшись, когда «сбежала» Адель.

Повезло еще, что всему приходит конец, так и Лорд поднялся, пожелал приятно провести время и с легкой улыбкой направился на выход. Даже не посмотрев на ее портрет.

— Нам надо поговорить, — голосом, не терпящим возражений, возвестила Рикарда и насмешливо подняла бровь, когда улыбка стала сползать с его лица.

— Конечно, пойдем, — кивнул Корвус и вышел за дверь. Раздраженно фыркнув, она углубилась в портрет, пересекая многочисленные картины дома Лестрейнджей.

— Скажи мне, — сразу же начала она, как только супруг зашел в кабинет, — кто эта девчонка?

— Если ты об Адель, спешу напомнить, что наша дочь.

— Не зли меня, дорогой, а лучше скажи, с какого дерева рухнула Элла?

— Ах, ты о мисс Долоховой! Зачем же путать меня, Рикарда? — откровенно потешаясь, задал он риторический вопрос, садясь в кожаное кресло. — Антонин попросил об услуге, чтобы девочка пожила с нами до конца августа. Не так уж долго, согласись.

— Корвус, прекрати. Не испытывай мое терпение.

— Если ты хочешь получить ответы, задай нормальные вопросы, а не набрасывайся с упреками.

— Ты смешон, — фыркнула Рикарда, но все же закусила губу, опуская взгляд. — Почему ты позволил этой девчонке жить у нас?

— Антонин попросил меня об услуге, мог ли я отказать?

— Ты, кажется, хотел, чтобы он женился на ком-то из наших дочерей, а не собственной племяннице.

Последние слова заставили Корвуса расхохотаться и отвернуться от портрета жены. Кресло скрипнуло, но поддалось телодвижением хозяина.

— Дорогая, уверен, этого не случится. Ну, а если все же произойдет, значит, у них на роду было написано.

Рикарда обиженно топнула ногой, серебрящиеся на солнце волосы подпрыгнули, рассыпавшись на плечах, но ее супруг даже не обратил внимания, беря со стола газету. Ту же самую.

— Ты моей смерти хочешь, — обессилено выдохнула она, понимая, что не вытянет из него больше ни слова.

***

Начало POV.

Мне начинает казаться, что эта Элла была прислана дьяволом. Мы только позавтракали вместе, а меня уже выворачивает от томных взглядов в сторону Долохова. Розовые-розовые сопли. Гадость.

А этому ничего, сидит, смотрит, довольный вниманием к своей персоне. Еще и с утра пришла газета, где говорилось, что Майкнер попал в больницу с непонятным заболеванием.

Надо было видеть взгляд Реддла, когда мы с сестренкой углубились в издание, похоже, став женскими молодыми копиями папули. Фрэнк вообще отключился после вчерашнего. Зуб даю, у него перед глазами Диана в таком платье кружится.

Куда не посмотри, везде любовь. Омерзительно.

Хотя бы парк не разочаровывает. Без приключений смогла дойти до водоема, листья зеленые (не розовые!), сочные, растительность напиталась вчерашним дождем. Восхитительная картина. И нигде, совершенно нигде, нет той противной атмосферы.

Интересно, что со мной происходит-то? Вроде раньше на это не обращала внимания, а сейчас думаю постоянно.

Взрослею наверно. Любви хочется.

Хотя нет, не хочется. А вот если я продолжу об этом размышлять, мне захочется в Мунго на длительный курс лечения. И желательно в белую комнату с белыми кроватями и белой пижамой. Буду сидеть и петь о том, как живется на белых болотах.

Интересно все же, насколько события, которые происходят сейчас влияют на историю? Мы уже смогли что-то поменять или наоборот, направляем жизнь многих в пропасть?

В таком ключе даже желание свести Реддла и Розали кажется опасным. Ну почему Роулинг так мало времени посвятила описанию молодости Темного Лорда? Знали хотя бы, чего ожидать и в какую сторону двигаться.

Но ничего ведь не может быть так просто. Всегда, это вроде закона, нужно создавать трудности там, где не надо.

Но намного занимательнее находить себе приключения на пустом месте.

К примеру, надели мы сокращенные платья, Реддл с Розали танцевал и иногда заглядывался на ее ножки (ну не прелесть, а? Не прелесть разве?), Эйлин исчезла вместе с Оггюстом, Фрэнк до сих пор в себя не пришел, здравый смысл и мозг скуривают уже пятую пачку сигарет на крылечке, а меня вон Майкнер по поместью погонял.

Да, потом мы с Долоховым обнимались. И это ничего не значит!

Я серьезно, человек просто помог прийти в себя и успокоиться. Он ведь понимает, что последние дни для меня супер стрессовые, ну и поддерживает, как приятельницу и младшую сестренку лучшего друга.

Звучит не очень-то и правдоподобно.

А что тогда? Что мне думать обо всех случившихся ситуациях? Поверить, что этот самый Антонин, боевик и ужасная личность, в меня влюбился? Это звучит очень смешно и глупо.

Может быть, какая-нибудь девочка, как Элла, плясала бы от счастья, получив такого кавалера. Но я даже не могу представить себе этакий исход, хотя многие события прямо наталкивают на эту мысль.

Ну, не верится мне, что Долохов влюбился в мисс Адель Лестрейндж. Это кажется самым настоящим бредом.

Должно быть, ему и правда весело наблюдать, как прыгает девчонка, наследница древнего рода, попадая в разные ситуации. Что-то вместо кино.

Если это даже так, все равно остаются вопросы. Например, почему он помог мне вчера или когда Розье сватались? Какие у него мотивы, ведь намного интереснее было бы смотреть, как я сама ищу выходы, а не облегчать этот путь.

Мерлин, что двигает этим человеком?

— Здесь очень мило, — Элла Долохова, собственной персоной, пришла сюда, и сейчас осматривалась по сторонам, позволяя ветру трепать ее рыжие волосы. Распущенные волосы. А мы ведь чем-то и похожи.

— Рада, что тебе нравится, — безразлично пожала плечами, глядя на расходящиеся по воде круги, когда поверхности касались ножки маленьких насекомых.

— Скажи, Адель, правильно ведь, какие у тебя отношения с Антонином?

Что, так сразу? Никаких лирических отступлений, заминок, красных щек от смущения? Где это все?

— Скажем так, — я резко дернула головой, но Элла даже не шелохнулась, лишь подняла бровь, ожидая продолжения. — Мы не враги.

— Это слишком размытый ответ.

— Позволь спросить, для чего интересуешься ты? — я тоже подняла бровь, копируя ее позу.

— Всего лишь переживаю за близкого человека, — растягивая размалеванные губы в улыбке, ответила она.

— Конечно, это вполне понятно, — я тоже попыталась тепло улыбнуться, но, боюсь, презрение из взгляда убрать не смогла. Слишком уж сильно меня отталкивает само ее существование.

— Ну так что?

— Я же сказала, мы не враги. Думаю, — сделала паузу, не отрывая от нее внимательного взгляда. Мучительное ожидание все-таки сделало пробоину в ее самоконтроле, заставив поморщиться. — Этого достаточно, чтобы не беспокоиться о нем.

— Мне этого недостаточно, — решив что-то для себя, жестко проговорила Элла, опустив руки и убрав с лица улыбку. — Вы вместе?

— Мы уже больше двух недель живем под одной крышей, — наслаждаясь этой перепалкой, я беспечно повернулась к водоему, щурясь от яркого солнца и его лучей, серебрящихся на поверхности.

— Я о другом спрашиваю, — смахнув упавшую на глаза челку, заметила она, но голос не повысила. Хорошая выдержка, это будет интересная игра.

— Не понимаю, что ты имеешь ввиду. Спросила ведь, вместе ли мы, на это я могу ответить, что да, ведь живем вместе в одном доме.

— Скажи, ты на самом деле столь глупа или притворяешься?

— На этот вопрос нельзя ответить точно. Каждый видит что-то свое, — я очаровательно улыбнулась кипятящейся в ней злости. Кажется, еще немного, и пар из ушей повалит.

— Я ведь не хочу с тобой ссориться, — обманчиво ласково начала она. — Просто ответь на поставленный вопрос в том самом смысле.

В том самом смысле… хорошо, я загружу тебя, дорогуша, своими мыслями, посмотрим, какой вердикт вынесешь.

— Он меня защищает ото всех, расстраивает помолвки, заключенные папочкой, наблюдает, не подпускает других мужчин, — с каждым сказанным мной словом брови Эллы ползли все выше, и я уж даже испугалась, что они вылетят со лба и отправятся путешествовать в открытый космос, настолько она была удивлена. Ну что ж, вы сами попросили, мисс Долохова, — выслушивает истерики, помогает, принимает всерьез знания и дает новые поводы для поисков.

— Бурный же у вас роман.

— Роман? О, нет, мы, кажется, просто хорошие друзья, — раз решила я играть дурочку, значит, буду продолжать. Невероятно весело смотреть, как та удивляется и поражается. Какое-то сладкое удовольствие, как вата. А вата розовая, а розовое это любовь, значит Элла влюблена. Да я, черт побери, гений!

— Друзья? Обычные друзья так не поступают, — фыркнула она, но я-то услышала затаенную злобу. Ну все, моя персона довольна, не одна теперь буду ломать голову над Долоховым и его поступками.

— Поверю тебе на слово. Мой друг Абраксас, как раз-таки примерно этим же и занимается, — хорошо-хорошо, я немного приукрасила, но все же. — Хотя у него есть невеста, которую он любит до потери сознания.

— Я очень за него рада, — жеманничает Элла, откидывая назад волосы. — Какая семья, такие и друзья.

— О чем это ты? — а вот тут пришла моя очередь напрягаться и вытягиваться по струночке. Моя семья — святое.

— Ну как же, глава семейства бегает на побегушках у портрета, обладательница которого давно мертва, его наследник, кажется, блаженный, старшая дочь крутит шашни с малознакомым гостем, а младшая — невероятно глупа, — с издевкой медленно заговорила она, наклоняя голову при каждой фразе.

Ну все, это был перебор, я убью ее за оскорбления в сторону моей семьи. Никто, никто не имеет правасказать хоть слово против них! Я ведь не шучу, это кодекс чести.

Резко выхватив палочку, со спокойным и ничего не выражающим лицом направила ее на не ожидавшую столь резкого поворота Эллу.

— Ну давай, повтори все, что там говорила.

Она почему-то (интересно, от чего все же) молчала как рыба, не сводя глаз с наставленного на нее оружия. Так мы и простояли несколько минут, за которые она реально не додумалась свою палочку достать, после чего, услышав, что кто-то идет, я, не сводя с нее взгляда, опустила руку.

Через пару секунд из-за поворота и правда вывернул Фрэнк с улыбкой, и, не увидев ничего подозрительного, чуть склонил голову в приветствии.

— Адель, я иду в Лютный, тебе ничего не надо?

— Возьми булавки, чтобы убить главных соперниц. Ну или не убить, — видя его осуждающий взгляд, я махнула рукой, будто это совершенно неважно.

— Тебе зачем? — чуть насупившись, но все же не теряя былую радость, поинтересовался братишка.

— Изучать, конечно! — я очаровательно ему улыбнулась, прилагая все силы, чтобы продержаться ту минуту, пока он что-то составлял у себя в мозгу.

— Ох, я в вашем женском совсем не ориентируюсь. Пойдем, сама выберешь, а то потом будешь Непростительными швыряться.

Вот что же ты все портишь, а? Я ведь могла и разобраться с Эллой раз и навсегда, выяснить, так сказать, отношения. А теперь, если откажусь, мой немного помешавшийся на любви к Диане брат начнет подозревать что-то неладное.

— Конечно, идем, — подарив сползающую улыбку, которая превратилась в оскал девушке, я схватила брата под руку и зашагала по аллее. Что ж, думаю, отвлечься не помешает.

***

Конец POV.

Розали долго смотрела на стопку бекона на белоснежном блюде, понимая, что уже ничего съесть не может. В голове внезапно всплыл взгляд, которым Адель этот продукт награждала, что вызвало невеселую усмешку.

Желая поскорей начать работу для Хогвартса — приготовить зелья в Больничное крыло, — она поднялась, мимолетно кивнула оставшимся, пребывая в собственных мыслях, а если точнее, на балу.

Как же она переживала, предлагая девочкам идею, а потом осуществляя ее. Это поистине было чем-то безумным и невероятным! Но те эмоции, усилившиеся, перемешиваясь с адреналином, того стояли. Она получила массу наслаждения, даже переспорив Реддла, если можно назвать тот разговор спором.

Он ей уступил. Том Реддл проиграл ей!

Но теперь не должны заставить себя ждать последствия, ведь у этого человека неплохо так развит нарциссизм. И она наверняка его задела.

Пребывая в столь смешанных и противоречивых чувствах, Розали остановилась, опершись рукой о стену, и не смогла сдержать облегченную улыбку.

Она себя знает и прекрасно понимает, что выберется. Не даром же ее сестра мастер по нахождению приключений и решений, как из них выбраться. Если что, обязательно поможет.

— С вами все в порядке? — резко обернувшись, Розали увидела приближающегося Тома, и невольно улыбка на губах стала шире и искреннее.

— Да, я просто задумалась, — отодрав руку от стены, будто от липкого меда, она отвела взгляд.

— Рад, что вы в порядке, — усмехаясь, проговорил Том. — Мне нужно приготовить одно зелье. Могу ли я воспользоваться вашей лабораторией, мисс Лестрейндж?

— Зелье? — Розали с непониманием глянула на него, а губы тут же сомкнулись в тонкую линию. — В моей лаборатории?

— Да, как я знаю, она единственная в поместье, — ничуть не смущаясь, невинно ответил он, убирая легким движением руки упавшую на глаза темную прядь.

— Просто я тоже собиралась заняться зельями, — опомнилась она, выдавливая жалостливое подобие улыбки. — Не думаю, что у нас получится сделать это вместе.

— А что вы собираетесь готовить? — хмурясь, спросил он, все так же прожигая ее внимательным взглядом.

— Восстанавливающее зелье. Мадам Помфри слезно его просит, ведь все запасы кончились.

— Мое зелье не вступит в реакцию с вашим, — за несколько секунд посчитав что-то в уме, ответил Том. — Вы даете свое одобрение?

— Конечно, — Розали тепло улыбнулась и пошла вперед, собирая волосы заколкой и усмехаясь, чувствуя на себе внимательный взгляд Реддла.

В лаборатории они и правда разошлись по разным концам, встав у своих котлов и стараясь не обращать друг на друга внимание.

Том во всяком случае абстрагировался быстро, а вот Розали не смогла справиться с соблазном и часто бросала робкие взгляды на его позу, руки, мешающие жидкость деревянной ложкой, напряженные морщинки возле бровей или сомкнутые полоской губы. Один раз Том поднял взгляд, поймав ее, и безразлично улыбнулся, но все же заставил ее покраснеть от смущения и начать быстрее молоть порошок из костей грифона.

Все же, зельеварение было одним из любимых занятий Розали, так что она быстро ушла в работу, закусив губу и не обращая внимания на взгляды, которые теперь бросал Том. Но они были более внимательные и долгие, хотя глаза так и оставались пустыми, что давало понять то, что во время этих «переглядок» он напряженно о чем-то задумывается.

В один момент, когда Розали поставила кипеть воду в очередном котле, ее одернул тихий кашель совсем рядом.

Резко дернувшись, она увидела Тома, смотрящего прямо в ее жидкости взглядом профессора Слизнорта, при проверке ужасных работ.

— Почему вы не заняты своим зельем? — убирая выбившуюся прядь за ухо, недовольная тем, что он напугал, пробормотала Розали.

— Оно должно настояться. Я уже закончил, осталось только потушить огонь.

— И теперь вы наблюдаете за мной?

— Просто заметил, что твой рецепт несовершенен, — сверкнув глазами, видимо довольный этим открытием, проговорил он.

— Несовершенен? Это зелье изучается на втором курсе, оно невероятно легко, — рассмеявшись отозвалась Розали, вновь возвращаясь к работе.

— Оттого, что его проходят на столь ранних курсах, никто не воспринимает всерьез надобность совершенства.

— Ты говоришь так, будто я совершаю грандиозную ошибку, — уже меньше уверенная в своей правоте от убеждающего голоса Тома, проговорила она.

— Как знать. Если перемешать порошок из когтей с кровью Саламандры до того, как залить в котел, а потом добавить пару лепестков цветка лепреконов, можно получить столь укрепляющее зелье, которому и не найти замены.

— Лепестки цветов лепреконов несовместимы с кровью саламандры. Это известно каждому первокурснику.

— С чистой кровью да, а вот перемешанной с порошком — очень даже. Попробуй, я уверен, будешь довольна результатом моих экспериментов.

Розали закусила губу, сжимая в руках деревянную ложку и всерьез размышляя над тем, что Темный Лорд советует улучшенный рецепт. Но она профессиональный зельевар, а таким способом он ставит под сомнение ее умения.

— Вы несете несусветную чушь, мистер Реддл. В вашем рецепте можно найти очень много изъянов, которые только переведут зря ингредиенты.

— Почему ты такая упрямая? Я ведь помочь хотел, — недовольный тем, что его навыки только что высмеяли, Том попытался подойти к одному из котлов.

Розали резко развернулась, закрывая тот собой и выставляя вперед ложку, готовясь защищать свои владения.

— Займитесь своим зельем, кажется, оно кипит.

— Так и надо, — буркнул Том, зная, что зажегшийся в глазах огонек азарта испугал девушку. — Хочешь, я сам покажу, как это делать?

— Вы только испортите все, — нахмурив аккуратные брови, Розали протянула вперед ложку, поздно понимая, как смешно это выглядит.

Том оперся руками о столешницу за ней и чуть наклонил голову, всматриваясь в безграничную черноту зрачков.

То, что сейчас происходило, напомнило Розали, как несколько дней назад, в этой же лаборатории, они спорили из-за зелий. И, ориентируясь на тот опыт, где зелье было испорчено, она приняла решение отстаивать свою точку зрения до конца.

— Вы выглядите глупо, пытаясь лезть, куда не следует.

— Глупо выглядит твое упрямство в тот момент, когда можно получить новый опыт.

— Он мне не нужен. Я вполне довольна своими знаниями.

— Ну вот, так говорят глупцы, — делая еще шаг к ней, с усмешкой сказал он.

— Ты не посмеешь тронуть мои котлы!

— И что же может помешать?

Несколько секунд они прожигали друг друга взглядами, и Розали уже начала теряться, и правда не понимая, что должна делать, когда дверь снова открылась и внутрь зашла, причем без стука, Элла Долохова.

— Оу, я вам помешала? — ехидно протянула она, кажется, не собираясь уходить.

Воспользовавшись минутной заминкой, девушка оттолкнула от себя Тома и выпрямилась, как отличница перед профессором, чувствуя, как понемногу алеют щеки.

— Интересные развлечения, — так же насмешливо протянула та, накручивая на палец рыжий локон и игриво, что показалось Розали бредом, смотря на Реддла.

— О чем ты? Мы просто увлеклись спором, — не до конца понимая, что заставляет оправдываться перед малознакомой девушкой, смущение или смущение, продолжила она, пряча взгляд.

— Настолько увлеклись? Это… очень странно.

— Да, странно то, что ты оказалась в подземельях чужого поместья, — чуть наклонив голову, Том сложил руки на груди, усмехаясь.

— Я изучала дом, чтобы не запутаться в коридорах, — чуть стушевавшись, но все же стараясь держать себя в руках, ответила Элла.

— Тогда, думаю, ты вполне можешь продолжить изучение, оставив меня и мою невесту обсуждать вопросы зельеварения, — специально выделив то, кем якобы ему является Розали, закончил он, из-за чего девчушка совсем растерялась, не находя больше гнева на младшую Лестрейндж, которая посягнула на ее Антонина. Розали быстро посмотрела на Тома и обратно перевела взгляд на Эллу, приняв раздражённый вид.

Накалившуюся обстановку в лаборатории разрядило появление домовика, который, бегло осмотрев собравшихся, затараторил, дергая Розали за подол:

— Вас срочно зовут наверх, случилось что-то ужасное.

— Что? — тут же наклонившись к нему, воскликнула она.

— Я… я не знаю, — всхлипнул домовик и растворился в воздухе.

Не медля ни секунды, она бросилась наверх, оттолкнув стоявшую на дороге Эллу. Лестничные пролеты показались длинной чередой дорог ада, пока она поднималась по ним на первый этаж в гостиную, где обычно собиралась семья.

Дыхание сбилось, сердце ухало где-то в горле, мешая сделать глубокий вдох, чтобы насытить нуждающееся тело кислородом.

Миновав несколько коридоров, она всем телом навалилась на дверную ручку, остановившись только в гостиной.

Папочка о чем-то напряженно разговаривал с Лордом Принцем у окна, бледная Адель сидела рядом с Антонином, держащим руку на ее плече, Фрэнк прожигал злым взглядом Оггюста, который запустил пальцы в растрепанные волосы, глядя перед собой, а леди Принц, стоявшая у стены, вновь курила трубку, но постоянно кашляла.

— Эйлин попала, — всхлипнула Диана, сразу кинувшаяся к ней.

========== Осознание, но не принятие. ==========

Начало POV.

Все происходящее мне напоминает ужасно поставленный спектакль в театре. Эйлин исчезла. Не знаю, если бы не Долохов, который силой впихнул какой-то порошок, помогший прийти в чувство, я бы себе психику истерикой сорвала. Хороший он человек, когда хочет.

Но что именно заставило ее так быстро сбежать? Я знаю Эйлин, есть всего пара пунктов, которые так кардинально могут повлиять на эту девчонку.

Честь. Уважение к семье, собственная гордость, сохранение чести рода. Вот три правила, которые она постоянно ставила выше остальных.

И, кажется, я догадываюсь, что произошло.

Сколько лет она была влюблена в моего тупоголового дядюшку? Больше семи. А тут получилось так некрасиво, что ей пришлось признаться. А я Оггюста знаю — он на нее часто поглядывал, но следовал каким-то своим принципам, о которых Принц вскользь упомянула. Но что если это дало трещину на балу? Под влиянием алкоголя, который он глотал, вполне могло произойти кое-что, точнее не кое-что, но от этого не менее ужасное в сложившейся ситуации.

Это из-за Оггюста она исчезла. В этом виноват только он.

Какое бы не было на ней платье, как бы она не вела себя, он не имел права к ней прикасаться.

На что он рассчитывал? Сможет вновь уйти, ничего не объяснив и делая вид, что все в порядке? Он совсем идиот?

Сколько злобы и гнева сейчас разрывали на части, не помогал даже тот порошок, призрачная дымка которого заглушала эмоции. Мой дядюшка — подонок, который обязан понести наказание, хотя бы переживая о ней.

С самоконтролем у меня всегда было очень плохо. Неуравновешенная истеричка, как сказал когда-то Майкнер.

— Оггюст, ты ублюдок, — резко сбросив себя руку Антонина, я сделала несколько стремительных шагов к подскочившему дядюшке. — Хоть осознаешь, кто в этом виноват?

— Не смей повышать на меня голос, — зло рыкнул он, сверкнув глазами. Вместе со странным для меня отчаянием там плескалась ярость. Ярость на самого себя.

— Ты виноват! Признай это, скажи всем! — голос сорвался от подступающих к горлу слез. Я слишком сильно привязалась к Эйлин, чтобы позволять ей так просто исчезать и портить собственную жизнь. Потому что, кажется, сейчас разворачиваются действия канона.

— Адель, — Розали попыталась приблизиться и разнять нас, будто двух упрямых баранов, но Реддл, появившийся как раз вовремя, схватил ее за руку, не дав это сделать.

— Ты думал, что сумеешь строить из себя невинную овечку? Мол, я не при делах? — внутренний гнев обжигал легкие, сбивая дыхание, ластился верным псом, желая поскорее выбраться наружу и спалить здесь все к чертям собачьим.

— Считаешь меня трусом? — кажется, Оггюст совсем слетел с катушек, начиная кричать во весь голос. — Я просто хотел, чтобы она была рядом!

— Таким зверским способом? — я со всей силы залепила ему оглушительную пощечину. На щеке остался кроваво-красный след от ладони, начинающий понемногу бледнеть. Это вернуло его к реальности, что заметила в глазах. Их больше не застилала та пелена.

— Заслужил, — слабо усмехнулся он, сдерживаясь, чтобы не приложить руку к месту удара. — Адель, я признаю свою вину.

— Да ладно, — фыркнув, осмотрелась. Совсем рядом на столике стояла хрустальная ваза. То что надо.

— Ругаясь сейчас, мы теряем время.

— Скажи, что ты сделал. И скажи, чего добивался, — не в силах выбраться из пучины злости, которая стала поглощать с головой, забиваться в ноздри и уши, оглушать, я схватила ту самую вазу.

— Я был пьян и совершенно не соображал, — невольно делая шаг назад, но все так же смотря в глаза, ответил он.

— Не соображал значит? — понятия не имею, что тогда мной двигало, но я со всей силы замахнулась и обрушила хрусталь на его голову, поздно замечая, как папочка взмахнул палочкой, ставя щит, задрожавший, но забравший большую силу удара, а потом отбросивший вазу на пол.

По всей комнате разлетелись прозрачные осколки с когда-то завораживающим узором. Эту вазу мама принесла в дом буквально за месяц до смерти. Помню, как я совсем еще маленькая водила пальчиком по стеклу, останавливаясь каждый раз, когда из ее комнаты доносился кашель.

Перед глазами так и возник этот образ. Высокий доктор с седыми волосами спускается по лестнице вместе с отцом, протирает стекла круглых очков, вздыхает и говорит, что она не выживет. Что лучше будет ввести ей тот самый препарат для неизлечимо больных, дабы облегчить мучения. Они тогда не видели меня в гостиной. Детям папа не хотел рассказывать такие вещи. А я услышала, услышала мамин приговор. Той смеющейся девушки, расчесывавшей мои волосы, игравшей с нами во дворе, а потом обещающей, что будет рядом всегда-всегда. Тогда я увидела и папины слезы — единственный раз, когда он показал их нам. Эта ваза всегда являлась каким-то олицетворением живой мамы… воспоминанием ее улыбок и задорных фраз, поцелуев в щеки и игр в домике на дереве.

Только что я лично разбила ее о голову собственного дядюшки. Это сделала я.

Рыдания, сковывавшие горло, вырвались горьким стоном, когда я рухнула на колени, дрожащими руками хватаясь за осколки.

Нет-нет-нет, я должна ее собрать, нельзя было дотрагиваться до маминой вещи. Я должна… должна…

Кто-то рывком поднял меня с пола, а потом, встряхнув и поймав сфокусировавшийся взгляд, Антонин заставил выпить зелье. Вновь влил силой, а потом усадил на диван рядом с собой, все так же придерживая за плечи.

В комнате замерла тяжелая тишина. Элеонора судорожно вздохнула, вновь кашляя. Тягучий сладкий дым, вздымавшийся из ее трубки, заполнил все вокруг, щекоча ноздри, забиваясь в легкие и кружащий там безумный танец с грустью.

О, как же я скучала по маме! Портрет никогда не сможет заменить живого человека для тех, кто всегда дорожил и будет светлыми воспоминаниями. А я лично прикончила одно из них. Это была гоблинская ваза, ее нельзя восстановить. Она рассыпалась осколками по нашему полу. Из-за меня.

— Думаю, я знаю, как мы найдем Эйлин, — голос папочки прозвучал как-то сдавленно. — Учитывая состояние, в котором она находилась, можно с уверенностью сказать, что сбежать помог какой-то из домовиков Блэков. Сейчас мы с лордом Принцем и Элеонорой отправимся поговорить с эльфами, а вы… успокойтесь. Все будет хорошо, — он вновь улыбнулся и пошел к выходу, но проходя мимо, на пару секунд положил руку на мое плечо, сжав его горячими пальцами. — Плохие концы, это не для нас.

***

Вернулись они где-то через час. За это время Долохов вновь напоил чем-то, а домовики убрали все осколки. Почти все, один я все же сохранила. Пусть будет хоть что-то, напоминающее о моей глупости. Все это время мы молчали, а Элла (слава Мерлину) не появлялась. Что-то мне подсказывает, она бы только испортила все.

Оггюст ходил по комнате, трепля собственные волосы, Фрэнк держал за руку Диану, а Розали и Реддл молча стояли у окна, не проявляя никаких эмоций, а лишь смотря на природу за окном. Там ветер трепал листья деревьев, кружила мошкара, за которой охотились проворные птицы с разноцветным оперением.

— Как только мы ее найдем, сразу же потащу венчаться, — резко замерев, оповестил дядюшка, который, кажется, не столь и тупоголовый.

— Куда ж ты денешься? — не смогла я все же сдержаться от язвительного комментария, сильнее сжав руку на осколке, но почувствовав прожигающий взгляд Долохова, расслабилась. Не хватало еще и пораниться.

— Просто предупреждаю, — сквозь зубы процедил он, глянув на портрет мамы, беспечно за всем наблюдающей.

— Приятно видеть, как в твою голову приходят разумные решения, — с улыбкой поддержала она мой тон, откинув назад переливающиеся волосы, как только ее брат фыркнул. — Последствия необдуманного мы можем наблюдать сейчас.

— Я сожалею! — зло воскликнул он, сжимая кулаки и опуская голову. — Что еще нужно сделать, дабы вы поверили?

— Жениться и создать счастливую семью, — Долохов, чье настроение я понятия не имею как испортить, тоже подарил тому ухмылку, заставив братишку нервно усмехнуться.

— Чтобы вы без меня делали, детишки, — папочка, что совершенно приемлемо, просто светился, говоря, какой же он умный и продвинутый. А потом еще спрашивает, в кого мы трое пошли. — Один эльф все же раскололся.

— Где она? — Диана, наверняка, случайно оттолкнула от себя Фрэнка, выжидающе глядя на них.

— Маггловский городок Коукворт, — будто себе кивнула Элеонора, набивая трубку порохом. — Помнишь, мы были там пару раз?

Не слушая продолжения, она рванула на выход, но Оггюст, походу реально собравшийся на ней жениться, выскочил первым. Я глянула на Розали, которая задорно подмигнула, намекая на предстоящее шоу.

— Жаль, что у меня попкорн закончился, — туже затянув волосы, собранные в хвост, я тоже бросилась к барьеру, откуда можно трансгрессировать.

Городок, в котором предстоит вырасти Лили Эванс, был и правда живописным и спокойным местечком. Мы появились на пыльной дороге, что напомнило мне старые фильмы, в которых люди ездили верхом или в каретах. Честное слово, я даже оглянулась, пытаясь отыскать взглядом что-то в этом роде.

— Эйлин! — без стеснения пробасил Оггюст, и остальные, то есть все, кроме Реддла, Долохова, папочки и Эллы, принялись идти и выкрикивать ее имя. Тех, кого я выделила, просто не было здесь. Ну да, это ведь совершенно не их дело.

Трансгрессировавшие через пару секунд Антонин и Том стерли усмешку с побледневших губ. Будто специально, этот еще и чуть склонил голову в поклоне.

Несколько местных на нас странно покосились, но, как говорится, у богатых свои причуды.

Что-то мне подсказало вновь обернуться, как раз в тот момент, когда Долохов, тихо сказав что-то другу, достал из кармана часы, а потом они приблизились. Сложно сказать, что расстояние в три их шага большое, но все же. Это заняло равно семь секунд. Я считала.

— Помнишь, ты хотела посмотреть на Аннабель?

— Она в курсе? — немного удивившись и даже подняв брови, спросил Реддл, вновь поднимая взгляд на Розали.

— Догадалась, — вернув тому усмешку, ответил Антонин.

— Ваш демон сможет найти Эйлин? — вновь посмотрела на часы, которые он вертел в пальцах. Солнце блеснуло на поверхности, а пыль дороги заставила это свечение затуманиться, но оттого стать более загадочным в моих глазах. — Демонесса, — исправилась под его пронзительным взглядом, но ни капельки раскаяния за ошибку в голосе не прозвучало.

— Уже ищет.

— Что? Вы не покажете ни ее, ни убежище? — да ладно, я уж думала будет шоу. Вот умеет же Долохов все испортить.

— Очаровательное место, — резко перевел тему он, дав понять, что я вновь осталась с пустыми руками.

— До моих ушей все еще доносятся возгласы остальных, — непроизвольно опустив глаза на часы, тихо проговорила.

— Должны же и они участвовать, — криво усмехнулся Реддл. Вот два сапога пара, черт их побери.

— Почему вы помогаете? — еще сильнее прищурив глаза, только теперь не от яркого света, а подозрений, я запрокинула голову, чтобы смотреть на них.

Несколько секунд они молчали, а потом ветер пронесся с огромной скоростью мимо, пощекотав оголенную кожу.

— Я знаю, где мисс Принц, — заявил Долохов и пошел вперед. Том последовал за ним, а я, раздраженно выдохнув, присоединилась к этим двоим. Все же придет время, когда я вытрясу из вас правду.

Мы быстро шли по этой пыльной дороге. Точнее они шли, а мне приходилось бежать, чтобы сильно не отставать. Ну, почему у них такие длинные ноги? Несколько раз споткнувшись о малюсенькие камушки, вот честно, не знаю, что заставляло это делать, наверно, моя природная неуклюжесть, я остановилась, буркнув что-то нечленораздельное.

— Поворот на право и два дома вперед. Мерлин, трасгрессируй, — огрызнулся Долохов, хитро усмехаясь.

Чтобы это ни было, а я так и сделала, оказавшись рядом со своими, орущими на всю улицу. Какие же у них голоса, оказывается, громкие.

Дверь одного из домов распахнулась, оттуда показалось белое лицо Эйлин, обрамляемое черными волосами. Она была одета в мужскую одежду, которая очень и очень ей велика, а сидит как мешок. За ней вышел, похоже, обладатель этих изысканных костюмов, в ком мы с Розали узнали Тобиаса Снейпа.

— Как вы меня нашли? — вцепившись пальцами в дверь, всхлипнула она.

— Очарование милых родителей выбьет правду из каждого. Особенно когда они злы, — довольная положением вещей, в частности потому, что Оггюст держал в пальцах кольцо, ответила я.

— Ты их знаешь? — Снейп, стоящий сзади, с готовностью выпятил грудь, но Принц не отреагировала.

— Эйлин, пойдем обратно, — всеми немыслимыми силами сдерживая себя, прошептала Диана. — Ты нас очень напугала.

Но та не посмотрела на сестру, прожигая безразличным взглядом Оггюста. Тот смотрел в ответ, готова поклясться, с невероятным отчаянием в глазах. Это было немым подтверждением того, что именно из-за него она сбежала.

— Я не могу, — просто проговорила она, наконец, опуская голову. — Я не достойна ни магии, ни возвращения семьи.

— Что за бред, ты себя накрутила. Хоть представляешь, как плохо твоим родителям? — вспыхнула Розали, делая несколько шагов вперед. — Они с ног сбились, все Министерство подняли, а вы, — глянув на дядюшку продолжила она, — точнее, по большей части он, играете в кошки-мышки. То я есть, то меня нет.

Эти слова то ли разожгли в Оггюсте запал, то ли мозги на место встали, но, взмахнув палочкой, используя банальный Петрификус Тоталус на Снейпа, он взбежал по лестнице, схватил руку растерявшейся Эйлин и надел обручальное кольцо.

Та, как только холодный металл прикоснулся к коже, начала сопротивляться, вспоминая обиды, нанесенные им и прилагая огромную силу, чтобы выдернуть руку. Но поздно, кольцо село как влитое. Теперь ей не удалось бы его снять даже маггловским способом.

Перестав мяться, как девчонка, он в два счета закинул Эйлин на плечо, и под мои громкие аплодисменты, а потом и Розали, понес вниз по лестнице к пустому месту, чтобы трансгрессировать.

— Диана, Фрэнк, нам нужно два свидетеля.

— Что? — взвизгнула Принц-младшая, начав бить его руками по спине, что не придало никакого эффекта.

Братишка с будущей леди Лестрейндж с готовностью переглянулись и поспешили следом. Чтобы я не предпринимала, а стереть счастливую улыбку с лица не выходило. Только не выходило у меня, а дым сигарет сделал это с готовностью. Оглянувшись, увидела, что курят Том и Долохов. Тьфу на них.

— Как бы это было романтично, если не так грустно, — выражая мои мысли, проговорила сестренка, забавно хмурясь, а потом оглядываясь по сторонам. Дом Снейпа здесь был единственным не пустующим. — Надо подправить ему память, — возвестила она и бодро зашагала в дом. Не сговариваясь, мы втроем последовали следом. Реддл, если читаешь мысли, посмотри еще раз на нее и подумай, где ты еще такую женщину найдешь.

Тобиас так и лежал там, где оставили, только зрачки бегло осматривали лицо каждого, выражая испуг от магии, которая его настигла с легкой подачи Оггюста.

— Вам лучше забыть все, что произошло, мистер Снейп, — проговорила Розали, склоняясь к нему и внимательно оглядывая. Мы с Долоховым протеснились внутрь. Понятия не имею зачем он, а мне нужно проверить, не оставила ли Эйлин каких-то следов.

Миновав маленькую гостиную заглянула в кухню. На плите кипело кофе, готовое вот-вот вылиться, а рядом стояли две чашки. Понимая, что у него возникнут вопросы, почему две, я схватила одну и поставила в мойку, где тоже была грязная посуда после обеда, а затем руками выключила огонь.

— Вас что-то смущает? — поймав заинтересованный взгляд Долохова, состроила секундную гримасу, а потом, заметив лестницу, пошла в ее сторону, намеренно толкнув его плечом.

Ступеньки неприятно скрипели под ногами, похоже пытаясь напугать тем, что готовы провалиться. Наверху был малюсенький коридор и три двери из темного дерева.

Заглянув в первую, поняла, что это малюсенькая ванная. В ней-то и лежала мантия Эйлин. Я приблизилась и присела, почувствовав, как сложился подол платья. Пальцы скользнули по мягкой ткани, а потом обхватили ее. Вместе с мантией я поднялась, но послышался тихий грохот.

Закинув одежду на плечо, я увидела два кусочка разломанной волшебной палочки. Ее палочки. Эйлин сломала собственную палочку в наказание самой же себе. Это… невероятный поступок. За то время, которое нахожусь здесь, так сроднилась со своей, что таская с собой почти постоянно. А она сломала. Просто преломила ее.

— Я проверил остальные комнаты. Ничего, — Антонин зашел внутрь и остановился рядом, выдохнув, а потом присев и взяв кусочки.

— У них же все будет хорошо? — прошептала, будто маленький ребенок, с надеждой глянув на него.

— Обязательно, — чуть прищурив один глаз, будто кот, ответил он. — Твой отец ведь сказал, что плохие концы не суждены. Особенно этим двоим.

— Умеете же вы обнадежить, — фыркнув, я прошла мимо и сбежала по лестнице, еще там услышав, что Розали спорит с Томом. Вот только посмотрите, как из боящейся хоть слово перед ним проронить девушки, она превратилась в фурию, отстаивающую свое мнение. Очаровательно.

— Ты снова сомневаешься в моих навыках? Считаешь, что я не смогу использовать это простое заклинание? — воу, воу, воу, ребята, я вас поженить хочу, а не поссорить.

— Уверен, у меня оно выйдет в разы лучше, — ответил Реддл, не замечая, как за ними стала наблюдать я, а потом и Долохов. Бедный Снейп наверно в пятый раз готовился сознание потерять, что у него не выходило.

— В разы лучше оно выйдет у того, кто имел опыт, — хитро прищурилась сестренка. И так, наши вышли на финишную прямую, что ответит команда соперника?

— Не думаю, что у тебя он был, — съязвил Реддл. Пропустить ли этот пас Розали? Если нет, что послужит ответом?

— Мы весь дом уже проверили, пока вы спорили, — оттолкнув их от бедняги, Антонин выставил вперед палочку и произнес заклинание. Сработавшее заклинание. — Все, пойдем обратно, я чертовски хочу выпить.

Том раздраженно одернул пиджак, а Розали поджала губы. Не смотря друг на друга, они трансгрессировали прямо с порога.

— Прекрасная парочка, — не смогла сдержаться и рассмеялась, тоже крутанувшись на месте.

***

Все настроение испортила одна рыжеволосая ведьмочка, кинувшаяся по нашему возвращению Антонину на шею и принявшаяся бормотать, что она жутко испугалась, когда не нашла его в доме. Снова начались эти идиотские розовые сопли.

Уверена, все заметили, как улыбка сползла с лица, но я постаралась быстрее скрыться на чердаке. Настроение почему-то испортилось окончательно.

Абстрагироваться от мыслей об этих двоих не помогла книга, страницу которой я пытаюсь прочесть уже неделю. Так что лихорадочно начала придумывать, чем бы заняться.

И что вы думали? Я догадалась, а потом велела домовикам притащить все пустые альбомы и несколько коробок с колдографиями.

Вставлять их по времени и людям столь интересное дело, которым сразу увлекаешься. Не знаю, сколько я делала это, но за окном точно стемнело, когда тихо поднялась Розали и уселась на пол, принявшись перебирать складки на юбке.

— Скажи, что мне делать?

Я оторвала взгляд от мальчишки, смеющимся рядом с высоким мужчиной, коим был папочка, держащий руку на загривке Фрэнка.

— А что случилось?

— Нет, но как можно быть таким упрямым? — не слушая меня, продолжила рассуждать сестренка. У меня складывается ощущение, что она специально приходит ко мне поговорить с собой.

— С чего ты взяла?

— Он постоянно лезет со своими советами! А мне они не нужны, особенно в тот момент, когда под вопрос ставятся мои собственные навыки.

— Ты не думала, что это может быть проявлением каких-то чувств?

После этой фразы Розали замолчала и повернула голову ко мне, сравнив взглядом с землей. Все, понял, молчу.

Мне хватило пары минут, чтобы уяснить, о чем она собирается рассуждать — Реддл ставит под сомнение ее навыки. Под ее монотонный, но эмоциональный монолог, я невольно стала вспоминать Эллу, из-за чего становилось плохо.

Понятия не имею, что именно так повлияло, но следующие два дня я с этого чердака не высовывалась. Точнее не так, маршрут был прост: спальня-ванная-кухня-библиотека-чердак. Ни с кем кроме домовых или Розали не пересекалась и плевать, что там думает папочка.

На третий день приперся Фрэнк (кто ему сдал наше тайное местечко?), прошелся своими ногами по моему деревянному полу и велел собираться в Косой переулок. Оггюст приглашает всех на прогулку, да и чтобы поздравить Эйлин с приобретением волшебной палочки, а мне письмо из Хогвартса пришло.

Этот человек, почему-то именующийся моим братом, не хотел слушать ничего, а когда я начала сопротивляться, отдал в распоряжение домовикам. А тем я походу основательно надоела, так что они засунули в рот кляп и стали суетиться и бегать вокруг. Предатели. И ведь даже если захотеть, можно их понять. Но с кляпом во рту это было проблематично.

— Выглядишь ужасно, — поделилась Розали, зашедшая в комнату. Эльфы как раз занимались прической, повязав мне руки.

Промямлив в ответ что-то нечленораздельное, я отвернулась, за что домовичка дернула волосы, да так, что искры из глаз посыпались. Не поверю, если кто-то скажет, что они хозяев обожают. Как у меня волосы на месте остались, понятия не имею.

— Зато посмотри, наконец, из дома выйдешь. Кстати, может объяснишь, что именно заставило сидеть эти несколько дней почти не вылезая на чердаке?

И правда, что? Мне было плохо, но отчего? Я сама себя не понимаю. Какого черта я сидела не высовываясь на чердаке, когда жизнь блещет здесь, внизу. Я… совершенно не понимаю. А еще, кажется, запуталась в себе. Черт. Докатилась, называется, до прекрасной жизни.

Но вновь разговаривать я не торопился, так что вопрос сестренки повис в воздухе, щекоча нервы кончиком гусиного перышка.

— Оггюст на Эйлин ведь и правда женился. Жаль, ты не слышала, как она при родителях распиналась, говоря, что так нельзя и это вообще незаконное похищение. А потом лорд Принц важно поднялся, оглядел всех собравшихся и заявил, что на этот брак добро дает. Элеонора, как ты знаешь, с ним в таких ситуациях не спорит, вот и тут промолчала. Не женщина, а пример для подражания.

Я подняла брови, ожидая продолжения, но сестренка лишь хитро улыбнулась, вытянув перед собой руки и будто увлекшись тем, как по ним плясали лучи солнца.

— О тебе Антонин, кстати, спрашивал.

Я резко дернула головой, получив от эльфийки, но Розали злым взглядом прожигать не перестала. Терпеть не могу разговоры о нем, пусть даже и не поднимает эту тему!

Больше она ничего не сказала. Не понимаю, зачем тогда приходила? Если молчать, то могла вообще не говорить, а если нет, то порядок ее действий я совершенно не понимаю. Хоть домовичка больше не дергала, спасибо Мерлину, а то на третий раз я могла и расплакаться. Неуравновешенная стерва, помним ведь слова Майкнера.

— Только держи себя в руках, — напоследок прошептала она, человек, которого так же ошибочно называют моей ближайшей родственницей, перед тем как я увидела улыбающуюся Эйлин. Она улыбалась, а глаза так и светились. Значит ли это, что они с дядюшкой смогли найти общий язык? Если да, то я невероятна счастлива и рада за них.

Не сдержавшись, я кинулась и крепко обняла ее. Уже-не-Принц расхохоталась, невольно делая шаг назад лакированной туфелькой.

— Если бы не ты, я убила Оггюста в первую брачную ночь, — с улыбкой шепнула она. — Помнишь вазу? Синяк на всю шею растекся. Было кощунством что-то добавлять, так что…

— Обращайся, дорогая, — я тоже подмигнула, впервые почувствовав себя хорошо. И если подумать, все и правда из-за Антонина.

— Мы идем или нет? — противный голос Эллы резанул по уху, да так, что у меня на лице непроизвольно появилась гримаса отвращения. А ведь булавки мы с Фрэнком так и не купили.

— Не волнуйся, дорогуша, ты хоть и стареешь, но пока незаметно, — не удержавшись едко произнесла, а потом махнула рукой в сторону дядюшки. Это было чем-то вроде приветствия.

— Раз все в сборе, пора идти, — Фрэнк взял Диану под руку, выводя из дома.

Оглянувшись назад, я заметила Антонина, на чьем плече повисла довольная Элла, Оггюст шел в сторону жены, а Розали и Том смотрели друг на друга так, будто убить хотели, но все равно пошли рядом, кажется, вновь пререкаясь. Будущему Темному Лорду это похоже доставляло непередаваемое удовольствие. Я все больше склоняюсь к мысли, что он влюбился.

Папочки или старших Принцев не было, так что, громко сглотнув, я побыстрее выскочила на улицу. Не хочу даже смотреть на эту сладкую парочку из Долоховых.

Трансгрессировали мы как обычно по очереди, прямо ко входу в банк. Не убиваемая традиция нашей семьи, которой следуют теперь и остальные.

Как только Элла увидела Долохова, сразу кинулась к нему чуть ли не на шею. Мне кажется, или она его когда-нибудь сожрет целиком?

Не желая даже смотреть на их мордашки, я беспомощно оглянулась, понимая, что сегодня у нас сбор парочек, а я тот самый одинокий человек. Только вот пить мне Фрэнк и Розали не позволят. Жаль.

Пока мужчины и Элла (куда же, черт побери, без нее теперь?) ходили за деньгами, я приметила новую лавку, в которой продавалось мороженное. Подойдя ближе, услышала, как один пузатый мужчина презрительно говорит другому, что владелец сам продает и сам делает только потому, что сквиб из какого-то рода, и ему просто позволили этим заниматься, чтобы не мешал. Честно, за этого человека сразу стало обидно.

— Адель, — окликнул меня братишка, привлекая к себе внимание нескольких прохожих и тех пузатых мужланов, кого я ни на одном празднике в высшем обществе не припомню. Братишка улыбнулся и швырнул мешочек с деньгами, а потом упал, не буквально конечно, к ногам Дианы.

Поймав его, я, почти не задумываясь, зашла в лавку. Те граждане похоже узнали во мне Лестрейндж, потому что, перешептываясь, пошли следом.

— Добро пожаловать! — на входе меня встретил старичок, примерно папиного возраста, может, немного старше. Он искренне и радостно улыбнулся, а в синих, будто море глазах, заплясала радость при виде новой посетительницы.

— У вас очень милый магазинчик, — я осмотрелась, выразив восхищение, которое и правда было от уюта и света в комнате. — Не видела вас раньше, хотя, в последнее время, нужно уделить время приехавшим друзьям, — почему-то, я вдруг грустно усмехнулась, наконец, определив эмоции, бушевавшие в сердце — тоска и странное отчаяние, будто потеряла что-то важное. Повернувшись к огромному стеклу, поймала улыбку Долохова, обращенную Элле, в чем ни капельки не сомневалась. Но на секунду сердце ухнуло вниз, а в животе взлетели бабочки. Мерлин, что со мной происходит?

— Кажется, я знаю, что вам нужно, — улыбнулся тот, шустро подбегая к прилавку и что-то там делая.

— Вы дочка того самого лорда Лестрейнджа? — обратился ко мне один из мужчин сзади, облизывая пересохшие губы.

— А еще жена того самого Антонина, который так рано стал главой огромнейшего рода?

— Жена? — не сдержавшись, я рассмеялась, а перед глазами так и предстала Элла.

Дверной колокольчик вновь звякнул, впускаю внутрь этого. Вот не поверю, что он оставил прекрасную племянницу и пришел сюда. Хотя, может для нее?

— До чего вы дошли, Антонин, вытаскивая меня из неприятностей, — я цокнула языком, с вполне понятной, но не для меня, появившейся слишком резко и из неоткуда злостью, смотря на него. — Нас уже супругами считают.

— Странно, — он пожал плечами, — Я как раз собирался делать тебе предложение.

Если бы не усмешка, показывающая, что это шутка, весьма глупая, позволю себе заметить, я, может, и поверила.

— Что вы, как можно променять нимфочку Эллу на меня?

— Когда будешь уходить в следующий раз, предупреждай хотя бы.

— Вы переживали? — наклонив голову, будто маленький ребенок, подарила ему едкую усмешку.

— Лорд Лестрейндж, заметив, что старшие потеряли головы от любви или желания показать имеющиеся знания, попросил за тобой присматривать. А то будет как на помолвке.

Я состроила ему доброжелательную улыбку, со стороны выглядевшую как оскал, а потом обернулась к продавцу, который протягивал мне рожок с разноцветными шариками.

— Как раз для прекрасной и очаровательной мисс. Вам очень идет улыбка.

Я аккуратно взяла рожок и положила на прилавок мешочек с деньгами. Ничего сегодня покупать не буду, все равно все уже есть, домовики позаботились.

— Это вам на развитие. Уверена, на счет под процентами будет даже многовато, — я тоже улыбнулась, а потом прошла мимо Долохова, не поднимая на него взгляд.

Гнев исчез, зато было обидно. Да, именно обида заставляла сидеть на чердаке. Только вот обида на что?

Этот вопрос занимал голову большую часть прогулки, я даже не смотрела на щебечущую Эллу, вновь дискутирующих Тома и Розали, как выразилась последняя, влюбленную парочку Фрэнка и Дианы, лишь дернув уголками губ, когда Эйлин хвасталась новой волшебной палочкой.

Я ела невероятно вкусное мороженное и думала над тем, что со мной происходило в последнее время. Все это было невероятно странным и новым, неизведанным, оттого столь же манящим, сколь пугающим. Честное слово, я бы лучше вышла тогда замуж за Розье, чем сейчас разрывалась на эти эмоции, которых было слишком много. И мне совершенно не нравилось то, что Долохов или Элла часто всплывали в памяти. Это уже было ненормальным. Кажется, меня и правда заждалась палата в Святом Мунго.

Слева что-то блеснуло, заставив оглянуться. Яувидела маленькую лавочку всяких безделиц и, повинуясь непонятному желанию, вошла внутрь, осматриваясь.

Пахло пылью, перемешанной с каким-то невероятно сладким и тягучим дымом. Он был бесцветным, но я вдруг подумала, что именно так пахнет все розовое, то, что происходило между парочками сзади.

Как только глаза привыкли к свету, различила прозрачную лавку. Чуть сбоку продавец разговаривал с мужчиной-покупателем. Приблизившись, смогла понять, что тот подбирает подарок для жены на их двадцатую годовщину.

В самом углу стояли две статуэтки, сверкнувшие еще на улице, привлекая мое внимание.

Аккуратная, будто хрустальная, балерина кружилась в пируэте, а рядом на одном колене стоял балерон в маске, через которую смотрели зеленые прожигающие глаза. Вот балерина остановилась и прикоснулась ладошкой к пепельным волосам, а потом протянула другую партнеру, с готовностью схватившую ее, закружив в танце.

— А сколько… — не успела я договорить, как тот мужчина, тоже заметив фигурки, засиял глазами и кивнул продавцу на них.

— Я вас слушаю, мисс, — улыбнулся продавец, собирая балерину и балерона в фольгу, а затем протягивая мужчине и забирая деньги. Точно, у меня же нет денег с собой.

— Эти фигурки ведь не в единственном экземпляре?

— К сожалению, — он нахмурился, — наш мастер не любит повторяться. Может быть, посмотрите что-то другое? У нас есть циркачи.

Я повернула голову к окну, глубоко вздыхая и ловя прожигающий взгляд Долохова. На его руке все так же висела Элла.

— Нет, спасибо, — перебив продавца, расхваливавшего товар, пошла на выход, не обращая внимания на яркий свет и оглушающий шум на улице. Мне определенно не нравится этот день. Скорее бы Долохов исчез из жизни, вернув все на свои места.

***

Честное слово, я специально даже один день потратила на посещение Святого Мунго, за что потом получила по мозгам от папочки. О, он тогда был очень зол на то, что сбежала, никому ничего не объяснив. Сказал, что уже и Министерство на ноги поднял.

Но меня больше смутили слова гадалки у дверей. Когда целитель вынес диагноз, что со мной все в порядке и нет ничего, чтобы паниковать, я в расстроенных чувствах спустилась вниз и вышла на улицу, где хлестал дождь. Заметила ее не сразу, дряхлую старушку в странной мантии и огромных стрекозиных бусах. В дрожащих руках пальцы перебирали облезлые красные бусины.

Она схватила меня за руку, щуря и так узкие глаза. Повинуясь ее силе, тоже опустилась на колени, безжалостно намочив белое платье, выбранное домовиками.

— Кто вы? — как только я смогла подчинить себе язык, отнявшийся от презрительного взгляда целителя, похоже, магглорожденного, хрипло прошептала ей.

— Хочу предсказать тебе судьбу.

— Но я не просила, — я попыталась вырвать руку, но ничего не вышло, лишь ее костлявые пальцы крепче сжались на моей кисти.

— Ты жаждешь этого, ведь не можешь понять себя.

— С каких это пор гадалки занимаются психологией?

— Глупое дитя, — вытянув руку к разверзнувшемуся небу, она усмехнулась, — в тебе и твоей сестре всегда была спрятана магия, которая и приманила вас в свой дом, в мир волшебников. Вы удостоились чести изменить будущее, а сейчас, вместо того, чтобы заниматься этим, ты бегаешь к бездарным лекарям. Разве случай с твоей подругой не показал, на что можно пойти, дабы не погибли сотни?

Не думаю, что та старушка была сумасшедшей. Во всяком случае, она сказала правду. Только потом прибежали кто-то вроде охранников и оттащили меня от нее, доставив злому папочке, велевшем сидеть в собственной комнате вплоть до свадьбы Абраксаса. Те несколько дней ко мне и правда допускали только молчащих домовиков, а вокруг окружали стены. Ванная и спальня — два места, куда я могла ходить.

К концу этого наказания настолько истосковалась по обществу, ошалела от многочисленных мыслей в голове, часть которых справедливо была отдана целующимся Долохову и Элле, что вызывало шквал невероятных эмоций, что даже постаралась разбить окно, которое, невероятно, но поддалось, только вот потом в небо взвилась синяя дымка — Аннабель.

Уже тогда почувствовала ведь, что кое-что тут не так. Демоны подчиняются Долоховым, но паранормальное стремление почувствовать свободу, понять, что меня больше не держат насильно, что я могу делать то, что пожелаю, взяло верх, так что, не долго думая, разорвала подол платья, чтобы не мешало, и взобралась на подоконник. Ветер трепал распущенные волосы, а сверкающие безумством глаза с восторгом оглядывали парк, серебрящиеся в свете полной луны верхушки деревьев, трепещущих под дуновением теплого ветерка.

В замочной скважине послышалось скрежетание, и кто-то стал поворачивать ключ. Схватившись за подоконник руками, я резко сиганула вниз, повиснув. До балкона, на который мы обычно выходим из гостиной, оставалось совсем немного, но впервые за эти минуты в глубине души блеснул страх. Что будет, если папочка узнает о побеге?

Да какая разница! Я совершеннолетняя, и он не имеет права держать меня где-то насильно.

Крепко сжав челюсти и приготовившись к удару, я разжала пальцы. На пару секунд захватило чувство полета, разбившееся вдребезги при ударе голых ног о мрамор. Тихо ойкнув, отползла в сторону, туда, где была тень, в которой меня будет трудно разглядеть. Из окна моей спальни выглянула спокойная Розали. Задержав взгляд на одном из деревьев, она тихо рассмеялась, а потом скрылась внутри. Иногда этот человек бывает очень хорошим.

Подождав еще несколько минут на всякий случай, вылезла и осмотрелась. Правая нога жутко горела, будто я ее сломала.

— Прекрасно. Конечно, как могло быть иначе, — слезы не заставили себя долго ждать, застелив глаза, но, стараясь быть сильной личностью, я пыталась сдержаться. В том-то и было дело, что с самоконтролем у меня непорядок. Зато на воздухе сижу и не в своей комнате. Кажется, именно этого я и добивалась.

Вокруг стояла сильнейшая тишина, плясавшая на струнах души, так что в начале я даже порадовалась открывшейся двери, но резко пришло осознание, заставив крепко-крепко зажмуриться, готовясь выслушать гневную тираду папочки. Но ничего не происходило. Я вообще ничего не слышала, кроме чьего-то мерного дыхания.

— Адель, скажи, ты специально находишь себе неприятности на голову на каждом шагу? — тихий смешок Долохова быстро вернул в реальность, заставив попятиться, что не получилось из-за горящей ноги. — Хотя, меня удивляет, что с твоим везением и неуклюжестью это произошло только сейчас.

Он опустился рядом и стянул с рук перчатки, глядя прямо в глаза. Интересно, он хороший легилемент? Взгляд все-таки гипнотизирующий.

— Как вы узнали, что я здесь?

— Слышал, как что-то рухнуло. В догадках было две вещи, ты и мешок картошки.

— Да что вы, — язвительно отозвалась, отворачиваясь к парку. Несколько секунд мы оба молчали, а я, в дополнение ко всему, кусала губу, чтобы вообще никак не показать, что мне больно. Не вышло.

Настолько ушла в свои мысли, что не заметила, как он взмахнул палочкой, что-то прошептав. Очнулась, только когда ногу окутала приятная прохлада, исчезнувшая вместе с болью через пару мгновений.

Подняв взгляд на Долохова, увидела, что он садится рядом, тоже о чем-то думая.

— Спасибо.

— Знаешь, мне начинает казаться, что я должен быть здесь, дабы выполнять обязанности Фрэнка.

— У него одна любовь на уме, — я усмехнулась, заламывая руки и отворачиваясь. Отчего-то было неловко.

— Такая розовая-розовая, — серьезно ответил он, — хотя, как будущий глава, он должен вас оберегать. Странно, что забывает об этом.

— Братишка считает, что мы достаточно сильны и продвинуты для самозащиты. Может, надеется, что таким способом найдем себе достойные партии.

— Это глупо, — кивнул Долохов, — но что-то мне подсказывает, у Розали получилось.

— Сплюньте.

— Ты необычная девчушка, — резко изменившимся голосом, еще тише заговорил он, — и ты, и сестра — вы будто не из этого мира.

— Если все странное считать инородным, будет много споров в общественности, — я попыталась увести тему от столь скользкой дорожки, повернувшись к нему на секунду, — к примеру, я ведь считаю Эллу странной, но ведь не собираюсь изучать под микроскопом.

— И почему же она странная?

— Слишком необычайно вешаться на шею собственному дядюшке и угрожать другим девушкам.

— О, это как раз, самая распространенная ситуация, — глядя на меня с интересом, ответил он. — Она угрожала тебе?

— Если смотреть со стороны, то ей угрожала я. Почему вы смеетесь? — удивленно наклонив голову, я дернула носом. Черт, тот поход в больницу и сидение в холодной луже принесли мне только сильнейший насморк. Ничего не чувствую.

— Сегодня она как раз жаловалась мне на негостеприимность британцев.

— Значит, в России нормально оскорблять семью, у которой живешь? — мгновенно распалившись, я по привычке чуть приблизилась к Долохову, но, встретившись с ним глазами, тут же отскочила. Не нравится мне этот взгляд, ой как не нравится.

— Она слишком избалованная. Ты могла сразу рассказать о ее поведении, а не поощрять его молчанием.

— Но, мистер Долохов, ей восемнадцать, а мне семнадцать. Она старше и должна вести себя приемлемо, хотя бы по меркам магглорожденных, если о другом воспитании и речи не идет.

— Не я ее воспитывал, — скупо заметил он, поднимаясь и протягивая мне руку. — Тебе лучше вернуться, чтобы не злить лорда Лестрейнджа.

Какой же он все-таки противный.

***

Прямо на следующее утро папочка зашел в комнату, постоял возле починенного Долоховым окна (палочку у меня, как понимаете, тоже забрали), нахмурил бровки и сказал, что я свободна. Ага, после вчерашнего как-то не очень и хочется. Но состроив радостную гримасу, чмокнула его в щеку.

Батька растаял сразу. Эх, каким бы занудой он не был, но в душе самый настоящий милашка. Все равно люблю его.

После разговора с Долоховым стало немного лучше. Ну, может, мне так льстило внимание с его стороны, вот такая я циничная, да, но сидеть запертой в комнате или сбегать совершенно не хотелось. Честно, я этому более-менее установившемуся равновесию рада. Может, отгуляю у Малфоя хорошенько и в школе буду нормально учиться. Это перемирие ведь, правда?

Но, ух как хочу ей патлы за это выдернуть, все настроение испортила «добрая и порядочная» девочка Элла, едко поинтересовавшаяся, жива ли я после наказания, а потом чмокнувшая Тони в щеку. Гадость, какая же розовая гадость. Еще и аппетит пропал. Для приличия немного посидев за столом, послушав очередную дискуссию Тома и Розали про какое-то зелье (заметьте, уже при всех, не стесняясь. Хоть за выражениями следили, а то я даже испугалась, что достанут палочки и будут Авадами пуляться, потому что ни один не хотел принимать мнение другого. Поспорить готова, как только они поженятся, за что я костьми полягу, будут друг другу помогать и миловаться. Голубки) и размазав кашу по тарелке, я поднялась и попыталась как можно быстрее скрыться, под заинтересованным таким поведением взглядом Фрэнка. Он что думал, меня там не кормили?

А потом начались сборы. По велению уже папочки, а не братца, домовики вновь повязали и засунули кляп, причем при нем и под смех со стороны родственничков и гостей. Одна Элла смотрела на это с дергающимся глазом и открытым ртом. А Реддл привык, даже усмехнулся. Повторяю, Том сам усмехнулся с этой картины. Хоть какое-то облегчение моему горю.

Платье эльфы подобрали очень красивое и удобное, только потом сказав, что мамино. Она велела дать мне именно его.

Честно, я вновь еле сдержалась, чтобы ни разрыдаться. Оно пахло ее духами, напоминая те далекие моменты, когда мы еще были рядом. Как же я по ней скучаю!

— Выглядишь прекрасно, — без стука ворвавшись в комнату сестренки, чтобы похвастаться нарядом (Мерлин, что со мной происходит?), заметила ее, тоже в мамином платье. Ну, это в ее стиле — делать все по-своему.

— И не говори, — не оборачиваясь, хмыкнула Розали. — Ты ее на это подговорила?

— Это был удар кинжалом прямо в сердце, — состроив страшные глаза, я приложила руку ко лбу.

— Не притворяйся, — равнодушно бросила сестренка, опуская голову и печально вздыхая.

— Эй, что с тобой? Кто посмел обидеть красавицу дома Лестрейндж? — стало стыдно. Да, мне стало стыдно за веселье, с которым я ворвалась в ее комнату.

— Платоническая любовь одно из самых ужасных чувств на этом свете, — задумчиво проговорила она. — Я даже подумываю над созданием крестража, чтобы вырвать из себя эти эмоции.

— А других вариантов не видно на горизонте? — резко обернувшись на приоткрытую дверь, я внимательно вгляделась в полутьму коридора. Мне показалась, будто там мелькнула тень, и кто-то усмехнулся.

— Ты ведь не позволяешь мне напиться.

— Сама говорила, что это занятие не для юных леди. Или забыла уже? — слабо улыбнувшись, положила руку на ее открытое плечо.

— Ты, как обычно, в своем репертуаре, — хмыкнула Розали, с тихим щелчков застегнув аккуратные часы на запястье. — Идем, не хочу заставлять кого-то ждать.

— Пунктуальность, как всегда, превыше всего?

— Обижаешь, — улыбнулась она и первая вышла из комнаты. Оглядев ее спальню еще раз, я впервые поняла, что через пару дней мы уезжаем в Хогвартс.

Как я и хотела недавно, пришло время, когда все вернется в норму. Только вот радости не было. Что же я пропускаю?

Сегодня мы не трансгрессировали. Папочка, вдруг вспомнивший об опасности этого перемещения, сказал, что появимся, как короли, через камины, но в золе. Ладно, с последним я переборщила. Если нормально ухаживать за дымоходом, ничего не останется.

Ни Реддл, ни Долохов не возражали и пресекли попытки Эллы, кажется, смирившись с особенностями в психике нашей семейки.

Абраксас сиял от счастья. Не знаю, как он до сих пор не взлетел, размахивая чуть подзавитыми волосами.

О его радости говорили легкие объятия, адресованные нам всем (прикиньте, в каком шоке были Том и Антонин?), а так же взгляды, постоянно бросаемые на лестницу, по которой будет спускаться невеста.

Прибыли мы одними из последних, но места почти в первом ряду были свободны. По совету сестренки, сказанном в шутку, Малфой повесил таблички с именами. Прогрессивная семья у них будет. Но моего имени не было, так что, протупив несколько минут, вспомнила, что хозяева вечеринки просили встать возле органа. На всякий случай. Пожав плечами, отправилась туда, ни разу не споткнувшись. Да, я прекрасная личность.

Зазвучал орган, и мы все онемели от красоты Вивиан. С легкой полуулыбкой, спрятанной за фетром шляпки, придерживая подол спереди, она медленно ступала. Домовики в белоснежных ливреях с важным видом шли сзади, сопровождая ее.

Как только миссис Малфой вывернула из-за поворота, приглашенный музыкант перестал играть, открыв рот так же, как и большая часть гостей.

Свадебное платье было обрезано на манер того, что мы с девчонками устроили на помолвке в доме Блэков. Сзади оно было все таким же длинным, а спереди, наоборот, чуть выше колена. Бросив на меня молящий взгляд, она замерла.

— Так, подвинься, — оттолкнув этого якобы профессионала, которым хвастался Абраксас, за пару секунд найдя нужную строчку, я продолжила играть. Не зря разучила эту знаменитую пьесу. Думала, впервые смогу выступить на свадьбе сестренки или Фрэнка, но раз судьба предоставила такой подарок — пожалуйста.

Честно, не видела, как появление Вивиан восприняли остальные, придя немного в себя, но на поддержку от Лестрейнджей, Принцев, Блэков и Эйвери она точно рассчитывать могла.

Церемония была красивой и трогательной. По плану, которым Абраксас тоже все уши прожужжал, музыка должна была остановиться только на клятвах.

Увидев тот взгляд, которым я наградила приглашенного музыканта, он сглотнул и стал переворачивать ноты, пальцем показывая, что играть дальше. Свадьба подруги должна пройти идеально, без всяких там заминок.

Но, вовремя остановившись, я все же обернулась, и в глазах защипало, как только увидела искреннее счастье в глазах этих двоих. Клятвы срывались с их губ и будто взлетали белыми голубями в воздух, переплетаясь и превращаясь в невероятно красивую дымку, которая опускалась на гостей и щекотала носы, заставляя тихонечко вытирать выступившие слезы платком.

Подумать только, друг моего детства жениться на столь прекрасной девушке, как Вивиан. И они будут счастливы. Вот в чем я уверена, так в этом.

Данное согласие взорвалось настоящим фейерверком под потолком, и я заиграла марш.

Как только те двое ушли, нанятый «профессионал» все же вытеснил из-за инструмента, занявшись работой, за которую ему, кстати, платили.

Оглядев зал, увидела, как Элла что-то нашептывает Долохову, сверкая глазами и поправляя шляпку. А потом он пригласил ее на танец. Он пригласил ее на первый танец.

Жениха с невестой все равно никто больше не увидит — следуя тому плану, они уже берут чемоданы, чтобы уехать куда-то на юг в медовый месяц, — так что пары стали собираться быстро.

Я не смогла шелохнуться, наблюдая за тем, как он выводит ее на паркет, кладет руку на талию, а потом на секунду встречается со мной глазами, но не замечает этого, увлекаясь партнершей.

Осознание очень сильно ударило прямо в тот момент, и я, наконец, признала, что влюбилась в Антонина Долохова. Влюбилась намного сильнее, чем впервые, и, кажется, уже навсегда. Именно об этом чувстве сочиняют стихи, именно его восхваляют книги. Но я влюбилась совершенно не в того человека, который даже и не ответит взаимностью, наигравшись со мной. Рядом с Антонином будет Элла, а мне лучше даже не мечтать.

***

Конец POV.

Розали осмотрелась, мельком увидев, как Адель растворилась в толпе, не глядя ни на кого.

Переведя взгляд на паркет, она поняла причину этого. До ее сестры дошла та истина, которую уже заметили остальные. Жаль, что в такой момент, и жаль, что это не было романтично.

Ей и правда хотелось выпить. Слишком много всего произошло в последнее время. Слишком сильно они обе привязались к друзьям Фрэнка, с которыми их не может что-то связывать.

— Венчание было столь красочным, — рядом появилась Эйлин, тепло улыбаясь и оглядываясь по сторонам. — Ты слишком грустна сегодня. Попробуй сок, увидела на одной из стоек, у него очень необычный привкус.

Не слушая то, что попыталась ответить мисс Лестрейндж, она силком влила в нее напиток. Распробовав через пару секунд, она поняла, что это огневиски. Уже чуть позже дошло, что столь крепкий напиток в таком количестве вреден, особенно для не привыкшего организма, но было поздно.

Осознание это быстро выветрилось, оставив только желание веселья и горькое послевкусие в горле. Жгучая жидкость быстро впиталась в кровь, приятно обволакивая.

Глаза Эйлин горели, и, улыбнувшись, увидев этот же огонек у подруги, она поставила стакан на пролетающий мимо поднос и пошла к Оггюсту.

Наблюдая за парочками на паркете, Розали облизала влажные губы, стараясь прислушаться к себе. Это очень быстро получилось, так что, приподняв подол, она направилась в сторону скрывающегося за дверьми Реддла, немного пошатываясь. Наверняка несколько человек на нее обернулись, но в том состояние ей было плевать. Единственное, что она могла различить в себе, это желание найти побольше приключений. Отказывать такому было грехом.

— Том, подожди, — выйдя в такой же теплый, но пустой коридор, заплетающимся языком, громко проговорила она. Реддл медленно обернулся, смерив ее равнодушным взглядом. — Хочу с тобой поговорить.

В несколько шатких шагов, особенно на тех каблуках, что нацепили эльфы, она приблизилась и улыбнулась, запрокидывая голову и глядя ему в глаза.

— Ты знал, что очень красивый?

Сначала его брови резко вздёрнулись вверх, затем лицо приняло невозмутимый вид, и он произнёс:

— Прекрасно. К тому же, сейчас я знаю, что ты напилась. Даже часа не прошло, а ты уже успела.

— Не надо. Я за все лето к алкоголю прикоснулась впервые, — подняв руку, медленно протянула она.

— Вижу, — едко ответил Том, чуть наклоняя голову, — поэтому решила начать с огневиски. Пойдем на улицу что ли, — видя, что она набирает в легкие воздух для гневной тирады, он попытался взять ее за руку и вывести, но неожиданно ловко и цепко Розали вцепилась в его галстук, потянув на себя.

— Том, послушай. Ты не представляешь, как надоел мне со своими заскоками. Это тебе не нравится, от того плохо, здесь ты считаешь меня полной и ничего не соображающей дурой!..

— Ты не полная, — усмехаясь, сдержано поправил он, пытаясь аккуратно высвободить свой галстук из цепких рук.

— Значит, что дура, не отрицаешь.

— Еще не успел, ты слишком прыткая.

— Прекрати подлизываться. Знаю я эти твои штучки, чтобы очаровывать, — медленно мотнула головой Розали и закусила губу, чтобы скрыть несдерживаемую улыбку.

— И они тебе не нравятся? — он самодовольно улыбнулся, приподняв бровь и приняв невинный вид, отчего та подумала, что хочет стереть эту улыбку с его лица. Но не ударом, как Адель, а скорей поцелуем.

— Почему же? Мне не нравится то, что используешь их еще на ком-то.

— Пытаешься заявить на меня права? — искренне удивился тот.

— Будто бы у меня их нет, — фыркнула Розали, чуть наклонив голову, из-за чего мир перед затуманенными глазами сделал резкий кульбит.

— Я их не давал, — очаровательно улыбнулся Том, предпринимая очередную попытку отцепить ее пальцы от своего галстука. Но Розали разъяснила это по своему, привстала на цыпочки, втягивая его в поцелуй.

Ставший нечаянным свидетелем этого Орион, вновь ищущий Вальбургу, мог сказать, что теперь у этих двоих все официально.

***

Начало POV.

Весь вечер на помолвке я гуляла по парку Малфоев и даже не обращала внимания на павлинов, постоянно бросающихся под ноги. Да и на следующий день сидела возле водоема.

Покоя не давала одна единственная мысль. Я, черт побери, влюбилась. Можно ли это как-то выкорчевать?

Или все-таки последовать совету Розали и создать крестраж?

Мерлин, это ужасно!

Хотя, можно сказать, что не все потеряно, ведь я заметила, что при Томе у сестренки краснеют щечки, да и в библиотеке за руки держались. Свершилось? Я дожила до этого момента?

С одной стороны, конечно, это потрясающе, но с другой у меня не осталось даже призрачного шанса отречься от мыслей об Антонине. О нем и Элле. Вот кто все испортил своим появлением и кого надо благодарить за мое разбитое сердце.

Стоп, разбитое сердце? Неужели я готова сразу сдаться?

В прошлый раз, когда пыталась бороться за Майкнера, это ничем хорошим не закончилось. Зачем же портить что-то сейчас?

Любовь и борьба — вещи несовместимые, — так говорят в книгах. Это как облака и лава, глубоко в земле, а значит, мне не стоит пытаться их соединить.

Все равно завтра пора в школу. В Хогвартсе проблемы увлекут за собой, помогут справиться со всеми переживаниями, а думать об этом будет просто некогда.

Да, я себя утешаю.

От этих не самых радужных мыслей отвлек домовик, сказавший, что меня срочно ждут в беседке.

Ну вот, кому не сидится на месте, а? Что там от меня надобно?

Но буквально через пару минут, свернув несколько раз, про изученным давным-давно дорожкам, я вышла к одному из самых живописных мест в парке.

Белоснежная беседка в густых зарослях, посередине специально созданного фонтана. Одно из самых красивых мест, но воспоминания о нем все-таки не самые хорошие, учитывая, что именно там со мной разговаривал Долохов, убеждая, что они вообще не виноваты в смерти того старичка. Я аж содрогнулась и, переведя взгляд на собственные ноги, взбежала по мостику, слушая, как поскрипывают деревяшки под ногами.

— Мисс Лестрейндж, — сразу поздоровался Том, сидящий рядом с Розали за круглым столиком. У окна стоял Долохов. Черт.

— Все в порядке? — с трудом оторвав от него взгляд, я судорожно вздохнула, медленно опускаясь на стул.

— Я решила мстить тебе, дорогая, — озорно сверкнув глазами, воскликнула Розали.

— Что я тебе сделала? Пощади несчастную, — по привычке открестившись, постаралась показать, что все в порядке, но ощущаемый кожей взгляд Долохова мешал это сделать.

— Мама мне рассказала о ваших грандиозных планах, — протянула в ответ та.

— Ты не была в курсе, что мы хотели с твоей помощью мир захватить?

— Честное слово, только узнала, что ты хотела нас с Томом свести, — вновь отмахнувшись от моих слов, все так же веселясь, проговорила она.

— С Томом? — вздернув голову, будто гончая, я чуть прищурила глаза. — А где же официальность, дорогая? Ах, знаю, наверное, она исчезла после огромного стакана огневиски залпом.

Сестренка прищурилась, смерив меня странным взглядом, а потом махнула рукой и вновь улыбнулась.

— Можно даже сказать, схема, продуманная вами, сработала.

— Скажи, ты хоть когда-нибудь сможешь говорить со мной, а не с собой? Мы вроде и не так внешне похожи, чтобы с зеркалом путать, — буркнула, запустив руку в волосы, поздно вспомнив, что сегодня домовики экспериментировали с волосами.

— Мы с Томом встречаемся! — видя, что собираюсь продолжить, быстро проговорила она, а потом покосилась на Реддла, раскраснелась и опустила глаза, смущаясь.

Все, как бы я к этому готова не была, но пару минут в шоке просидела, тупо глядя перед собой. И ты туда же, друг мой золотой, в розовое?

— Ну… Что надо говорить в таких ситуациях? Поздравляю, — медленно приходя в себя, я повернула голову к усмехающемуся и откровенно потешающемуся над этой ситуацией Реддлу, смерив его скептичным взглядом. Это точно Реддл?..

— Розали так не сиделось, что мы с Антонином ожидали криков, ругани, летающей посуды, по меньшей мере.

— Делаете из меня какого-то монстра, — я фыркнула, но, каким бы не был соблазн, голову к Долохову не повернула. В последнее время я себе совершенно не доверяю.

— Главное, почему я говорю тебе об этом не наедине, а в их присутствии, — безразлично кивнув в сторону не ожидавших такого магов, она плотоядно ухмыльнулась.

— Ты меня пугаешь, — перебив ее на половине фразы, тоже сверкнув глазами, медленно протянула.

— Замолви словечко папочке.

Твою же реальность. Она только что поставила крест на моей жизни в целом. Звучит просто, а как он злиться наверно будет. Старшая дочь, на которую он надеялся, оправдала ожидания, но не в ту сторону.

— А чего это я?

— Чтобы в будущем не строила козни за моей спиной.

— Подумаешь, я даже сделать ничего не успела, — она подняла бровь, ожидая какого-то продолжения или исправления фразы. — Почти.

— Это будет самым лучшим, на что ты способна, — ставит точку в разговоре Розали и поворачивает голову к Тому.

— Моей душе нужен простор, а учитывая то, что для папочки понятия «встречаться» не существует… — с ожиданием глянула на эту парочку.

— Можешь сказать, что я собираюсь на ней жениться, — благосклонно разрешает Реддл. Стоп, а она точно не нашла способ его амортенцией напоить? Все-таки профессиональная зельеварка.

— Ваше дело, — пожав плечами и все так же не глядя на Антонина, поднялась и пошла в сторону дома.

Солнечные лучи слепили глаза, заставляя щуриться.

Даже Розали каким-то способом смогла заставить будущего Темного Лорда встречаться с ней, а я так просто сдаюсь, не попытав счастья?

Да, потому что некого пытать. Можно было бы и Эллу, но что это даст? Только испорчу установившееся перемирие. Уж лучше так, чем быть врагами с человеком, на которого смотришь, и все внутри замирает, а по желудку летают бабочки.

Папочка, что странно, встретился мне возле дома. Вот и хорошо, сразу решу этот вопрос.

— Дорогая, ты какая-то бледная, — улыбнулся он мне фирменной улыбкой, надевая шляпу на голову.

— Размышляю тут над одной сложившейся ситуацией, — держа пальцы за спиной, я натянуто улыбнулась ему, стараясь поймать хоть какую-то реакцию.

— Ты же знаешь, я всегда готов выслушать, если вы придете.

— Это касательно Розали и мистера Реддла, — ну давай же, догадайся, облегчи мой тяжкий труд.

— Что, они так и не смогли найти общий язык? — усмехнулся он, чуть наклонив голову и закусив губу. — Нет, это слишком просто. Устроили дуэль?

Я мысленно застонала, видя, что батька подшучивает, но все же заинтересовался тем, что хочу поведать. Придется выложить все как на духу.

— Они хотят пожениться, — выпалила и тут же закрыла глаза, ожидая чего-то из ряда вон выходящего.

Но ничего не случилось. Приподняв сначала одно, а потом и другое веко увидела только сосредоточенное лицо Корвуса и появившиеся на лбу морщины.

— Розали очень переживала по этому поводу, вот и отправила говорить с тобой.

— Знаешь, дорогая, почему я ничего не сказал лорду Эйвери на том балу? — положив теплую руку мне на плечо, медленно проговорил он. Я замотала головой, внимая продолжению, не заставившему себя долго ждать. — Том приходил ко мне в тот же день и спрашивал разрешение на то, чтобы ухаживать за ней. Думаешь, я не знаю друзей собственного сына?

— То есть… — честно, я офанарела, потому что, на самом деле, всё происходило давно и за моей спиной.

— Чтобы это ни было, но да. А еще я очень рад тому, что вы — настолько дружные сестры.

— О чем ты? — нахмурившись от переизбытка информации, подняла на него взгляд.

— Ты пошла говорить со мной, зная, что мистер Реддл — полукровка, и зная, что я хочу породниться с семьей Долоховых. Именно преданность друг другу в ваших сердцах заслуживает огромного внимания.

— Значит, ты не против?

— Только за, — хохотнул папочка и пошел в другую сторону на прогулку.

На одну проблему меньше, да?

Комментарий к Осознание, но не принятие.

Ну что, могу всех поздравить. По моим подсчетам, нам осталась всего одна глава)

========== Главное только верить. ==========

С самого утра в поместье не было покоя. Оно, будто, выражало смятение моей души.

А что со мной происходило? Честное слово, не понимаю. Было сильнейшее желание ни сидеть на месте, не заниматься, а выпроводить Эллу, выбросив ее вещи в окно, и настучать по голове Долохову, сказав, что он теперь ездит со мной в чемодане.

Глупейшие желания, но, кажется, в моем духе.

Хуже становилось, когда замечала спорящих Розали и Тома. Эти двое никогда, похоже, не изменятся. Хотя нет, подождите, есть кое-что. На щеках сестренки появился яркий румянец, а смущенная улыбка появлялась раза в два чаще.

Это, наверно, тоже ненормально.

Или во мне просто говорит чертова… зависть? Разве могу я сейчас завидовать ей? Не думаю, это, скорей всего, просто обида на обстоятельства. Что уж точно не смогу сделать, так привязать Долохова к себе насильно. Да, идея жутко заманчивая, но не действенная. Хочет он веселиться с Эллой — пускай. Кто против?

— Адель Рикарда Лестрейндж! Открывай дверь сейчас же! — из не самых приятных мыслей вырвал раздраженный голос. Думаете, Розали? Ага, разбежались. Для нее весь мир сосредоточен сейчас на Томе, начало новых отношений, да еще и с таким человеком, так что понять ее вполне можно. Долбился ко мне братишка. Удивительно, правда, как в мыслях о Диане появилась лазейка для меня.

— Что тебе нужно с утра пораньше? — нахмурив брови, поднялась и в несколько шагов преодолела расстояние, разделявшее нас с дверью. Екнувшее сердце заставило бросить еще один взгляд на комнату. Подумать только, я всего три месяца в этом новом и необыкновенном мире, а так ко всему привязалась, будто встала на свое место. Как говорит Элеонора, нам все судьбой прописано. Значит ли это, что мы не только должны были здесь появиться, но и изменить надвигающуюся бурю?

— Я поговорить хотел, — увидев мой, наверняка, вновь пустой взгляд, настрой Фрэнка чуть упал, но, растрепав волосы, он все же протиснулся в комнату и без разрешения плюхнулся на единственное кресло. В целом, ничего необычного.

— О чем же? — закрыв дверь, я обернулась, лениво скользнув по нему глазами, а потом сползла на пол, совершенно не стесняясь.

— Ты в последнее время какая-то странная, — чуть замявшись, начал он.

— О чем ты, дорогой? Разве сам не говорил постоянно, что я ненормальная? — подняв брови и на секунду пожалев, что не развита у меня мимика для поднятия одной — выглядело бы круче, — чуть склонила голову. Кажется, я начинаю копировать Долохова. Это ведь очень плохо?

— В этом и дело. Ты стала слишком тихой и неприметной, нет шабаша и огня в глазах. Это уже все заметили. Что-то случилось?

— Какой ты догадливый, посмотрите только. Не заметил, что весь чертов месяц что-то случается?

— О чем ты? — он нахмурился и крепче сжал пальцами подлокотник, заметно напрягшись. О, дорогой, мне нужно выговорится.

— Сначала ты притащил сюда друзей, с которыми не знакомил нас даже в школе, прятал, как какое-то сокровище. Не обратил внимание на увлечение Розали, не попытался ей помочь завоевать внимание мистера Реддла, — я загнула второй палец, делая вздох, чтобы продолжить. Обе руки услужливо вытянула вперед, дабы братец видел. Его, похоже, немного смущал безумный азарт в глазах и немного дрожащие белые руки. Успокоительные, чтобы не говорила раньше, а вещь хорошая, особенно на ночь. Иначе я просто не смогла бы спать, разрывая себя переживаниями, мыслями и чувствами. Сейчас все намного хуже, чем с Майкнером. Тогда даже было не увлечение, а так, симпатия. Поняла я это, к сожалению, только когда влюбилась по уши. — Не обращал внимания на наши постоянные недомолвки с Антонином, не попытался даже поговорить после того срыва. Ты же помнишь, да? Фрэнк, скажи, почему ты даже не подошел?

— Я… я подумал, что могу только все испортить, — начал оправдываться он, подскочив на месте и закусывая губу. — Ты ведь знаешь, у нас не самые доверительные отношения.

— Не самые доверительные? Ты мой брат, дурак. Думаешь, я не рассказала бы то, что мучает? — отворачиваясь и быстро моргая, дабы ни одна слезинка, появившаяся в уголках глаз, не скатилась по щеке, предательски выдавая кошмарное состояние. Еще и температура не до конца спала, хотя легче стало.

— Сглупил, я сглупил, признаю. Но сейчас хочу исправиться. Адель, ты и Розали, — он слабо усмехнулся, приближаясь. Я перевела взгляд на его начищенные ботинки и увидела собственное отражение. Только вот, на меня эта девушка не очень походила. Потерянный взгляд, бледная кожа и ярко выделяющийся румянец на щеках. — Вы — мои младшие сестры, самое дорогое, что только есть. Я очень к вам привязан и не могу просто смотреть. Достаточно этого, я пришел поговорить, — он опустился рядом и попытался поймать взгляд, растягивая налитые кровью губы в теплой и подбадривающей улыбке. — Слушай, я понимаю, если не захочешь, но попытайся довериться. Уверен, после этого станет полегче.

Несколько секунд я, крепко сжав в пальцах мягкую ткань кремовой шали, в которую укуталась недавно, смотрела в его глаза. Выговориться, спросить совета. Почему я не могу этого сделать?

— Со мной все нормально, честно. Перенервничала тогда, потом Эйлин сбежала, а теперь и у Розали новые отношения. Слишком много эмоций и переживаний сказались. Ты ведь знаешь, какая я нервная, — вытянув руку, я сжала его ладонь, пытаясь ухмыльнуться, чтобы придать разговору более шутливое направление.

— Все равно меня не покидает ощущение, что ты что-то скрываешь, — чуть прищурившись, протянул он. Между бровями появились несколько сосредоточенных морщинок, по которым я тут же провела пальцем, немного отталкивая брата и с кряхтением поднимаясь.

— Идем, детектив, я не хочу на поезд опоздать в первый же день.

Фрэнк громко вздохнул, но спорить не стал, выходя следом. Настоящая заноза, но, черт, как же я его люблю.

Слава Мерлину, Долоховых мы не встретили, так что на платформу трансгрессировали без происшествий. Антонин вместе с Эллой уехали еще вчера вечером. У него появилось какое-то срочное дело, а племянница прицепилась хвостиком. Все, спокойно, я не в праве их судить и осуждать. Но даже надеяться на что-то не собираюсь, сухое прощание убедило во всем. Антонин просто пожал руку, сверкнул глазами и сказал, что был рад знакомству. Элла состроила милое личико и даже сжала меня в минутных объятиях. Увернуться было проблематично, учитывая, что та выше на полторы головы, а значит, захват рук больше. Да и безразлично уже было, честно говоря.

Оказавшись на платформе, я даже вздохнула полной грудью и искренне улыбнулась. Вокруг суетились люди, стоял шум и гам, родители в последний раз перед отъездом втолковывали детям правила и много-много другой информации. Но, как выпускник школы Хогвартс, могу сказать, что все это вылетит у них из головы буквально на ужине.

Вновь оглядевшись вокруг, почувствовала, как пришло понимание, насколько прекрасно иметь сестру-профессора. С ней здороваются, ее пропускают, родители смотрят с уважением, наслушавшись рассказов собственных чад о том, как прекрасна мисс Лестрейндж. Если подумать, благодаря этому подол платья мне не оттоптали дружки Розье. Они могут и не только это, говорю серьезно. Особенно после разорванной помолвки меня ждет трудный год. Но где наши не проходили?

Цепи, сковавшие последнее время, будто спали, оставив после себя лишь сожаление о прошедшем времени.

Хотя, если подумать, сожалеть мне нет причин. С самого начала целью было свести Розали и Тома, а это вышло. Сейчас эти голубки стоят в клубах белого пара, пахнущего карамелью, и тихо переговариваются, сжимая пальцы друг друга. Как бы глупо не было, но мне кажется, что он к ней привязался. Нельзя тешить себя надеждой, что будущий Темный Лорд может полюбить (хотя почему нельзя? Надежда умирает последней), но совершенно не хрупкая, а прочная связь между ними есть. И пусть она сохраняется как можно дольше. Глядишь, это убережет его от страшного будущего.

Следующим достижением я могу считать женитьбу дядюшки. Да еще и на ком? На моей подруге, страдавшей по нему последние годы. А сейчас это супружеская пара, пережившая многое. И это скрепило их брак, а еще дало мне возможность не слушать разглагольствования про Оггюста в будущем году.

Почему же мне грустно? Я ведь должна плясать от счастья, наблюдая за близкими.

— Погоди секунду, — не дав мне опомниться, кто-то схватил за руку и чуть протянул сквозь толпу. Рот мой непозволительно при этом распахнулся, а крик так и не сорвался, застряв поперек горла.

— Какого черта, мистер Долохов? — вырвав руку, специально наступила ему на ногу со всей силы, но в ответ получила лишь усмешку.

— Я подумал, что должен предупредить тебя, — чуть наклоняя голову, проговорил он, отпуская мою руку и с интересом глядя, как я отворачиваюсь. Кажется, вновь веду себя, будто обиженный ребенок.

— Если что, я в курсе про экзамены и их важность. Не поверите, но за завтраком об этом даже мистер Реддл заикнулся. Это было адресовано сестренке в издевательской манере, но все же.

— Не угадала, поговорить я хотел о другом.

— Аннабель я украсть не пыталась, — начала загибать пальцы, подтверждая мелькнувшую мысль, что это уже привычка. — Деньги ваши тоже, Эллу ни разу не прокляла. Что может не устраивать?

— Адель, ты когда-нибудь сможешь угомониться? — мельком глянув на часы, раздраженно проговорил он. Стрелки неумолимо отсчитывали секунды до отбытия, а цепи, которые только спали, вновь стянули легкие в тугой узел, мешая сделать полноценный вздох.

— Вы сами пришли сюда и сами начали разговор. Почему мы не могли просто дружески попрощаться? — не отводя взгляд от его спокойного лица, я вдруг подумала, что мы часто пререкались. Какое дружеское прощание, если даже приятелями не были? Просто знакомые, как брякнула перед уходом Элла.

— Мне кажется, мы не друзья, — подтверждая мою мысль, начал он. Но слушать резко перехотелось, а желание спрятаться в какой-то темной комнате и остаться там навсегда только усилилось.

— Что ж, тогда не буду вас задерживать, — резко отскочив, я быстро зашагала к поезду, отстукивая мерный ритм каблучками. Остановить меня Долохов не пытался, но вот усмешку и прожигающий взгляд я почувствовала. Даже передернулась, пытаясь его стряхнуть.

Прозвучал гудок, предупреждающий, что Хогвартс-экспресс вот-вот отправиться в путь. Подняв подол платья, я запрыгнула внутрь купе, поймав улыбку сестренки. Она тут же сжала мое предплечье и заставила обернуться.

Папочка глядел на нас, чуть нахмурив брови, изредка бросая тяжелые взгляды на машущего рукой Фрэнка. Тот не обращал внимания, широко и, кажется, облегченно улыбаясь. Мнекажется, его радость оттого, что «любимые» сестренки уезжают в школу на полгода точно, может затмить оставшийся рассудок (часть уже отдана Диане, не судите его, если встретите, строго), дойдет до поездки в Больницу Святого Мунго. Поездки не на пять минут, а на пару недель точно.

Чуть позади от милых и любимых родственников стоял хмурый Долохов, глядящий прямо на меня и отвечающий что-то Реддлу. В последнюю секунду тот обернулся и поймал взгляд сестренки, ухмыляясь.

Справа послышался ее судорожный вздох, а оглянувшись, увидела румянец, тут же вспыхнувший огнем на белых щеках. Сейчас Розали, всегда, может и не специально, показывавшая мудрость, показалась мне обычной девушкой, как все остальные, влюбленной и преданной. Будто проблемы в ее голове, последствия которых она продумывала, на секунду отступили, оставив внутри безоблачное счастье.

Честно говоря, только потому что одной своей улыбкой Том производит на нее такое впечатление, я уверена, Лестрейнджи встанут на его сторону. Может быть, так и было в каноне, он одурманил бедную девочку, заполучил сторонников, а потом бросил ее, но сейчас, прости меня его сиятельство мистер Реддл, если так сделает, огребет сковородкой. А потом собак на него спустим и будем с попкорном наблюдать, как Темный Лорд носится по парку и посылает заклятия в гончих. Уверена, это будет непередаваемое зрелище.

— Напомни, почему ты до сих пор не в Хогвартсе? — медленно протянула, захлопывая дверцу и глядя сестренке в глаза.

— Профессор Дамблдор позволил приехать с вами. Одного словечка, что это касаемо любви, — произнося это слово, она почему-то скривилась, сверкнув глазами. Вот понахваталась от Тома, наедине оставлять нельзя. — Хватило. Запоминай, пока делюсь советами.

— С чего ты взяла, что они мне нужны? — наклонив голову, растягивая слоги, как мистер Малфой, наслаждающийся сейчас медовым месяцем с прекрасной Вивиан.

— Что-то мне подсказывает, ты будешь пробоваться на помощника профессора Темных искусств, а потом и самого преподавателя, — прикладывая ладони к щекам и смущенно отворачиваясь, задорно проговорила она. Когда-нибудь и я научусь так себя контролировать, обязательно научусь. — Знаешь, что я на досуге подумала, — не дав опомниться, более строго продолжила она. Тень скакнула по лицу, когда поезд обогнул платформу, официально отправившись в путь.

— Удиви меня, о, великая, — дернув уголки губ в улыбке, я попыталась собраться с мыслями, отогнать от них Долохова и кинуть в него палкой, чтоб не приближался. Не вышло.

— Только посмотри, у нас получилось сдвинуть историю в другую сторону. Том Марволо Реддл, собственной персоной, вступил в отношения! — в ее зрачках заплясал огонек, который, наверняка, являлся отблеском солнечных лучей, но мы пытаемся сохранить драму и некую красоту, так что да, огонек.

— Ты уверена? Просто, может, он таким способом набирает сторонников? — тихо проговорила, тут же закрывая глаза и выставляя руки вперед на случай, если она попытается меня ударить. Сковородкой. Со всей силы.

— Во-первых, это не логично, во-вторых, официальные отношения он точно бы не выбрал, и в-третьих, мне кажется, он оценил наших собак.

— Ты рассказала семейный секрет? — состроим страшные глаза, прошептала замогильным голосом.

— Представь себе, он в восторге, — со смешком ответила она. — А теперь, герой, мне пора на патрулирование.

— И зачем? Ты школу вроде закончила.

— Профессор Дамблдор сказал, что незачем мне ехать просто так и без дела, — пожав плечами, ответила она, а потом, строя из себя старшую сестру, расправила шаль на моих плечах.

— Составить компанию? — едко, по-большей части ради вежливости, поинтересовалась.

— Адель! Это даже не обсуждалось, — фыркнула Розали и, развернувшись, пошла заниматься работой. Всего на секунду мне показалось, что перед ней мелькнула темно-синяя вспышка.

Похоже, я и правда сошла с ума. Дурка, жди, закончу школу и сразу запишусь в тебя. Лечение и только лечение, с кучей лекарей в лимонных халатах, поможет мне в этой жизни.

***

Школьные деньки, школьные деньки, говорят, радостное время. В том то и дело, что говорят. Но почему-то не всегда это так.

Год начался ужасно. Сначала Розье со своими идиотами подкараулил после отбоя в коридоре, когда мы с Эйлин возвращались из библиотеки, неся в руках стопки книг. Ну зачем было так пугать, а? Я от неожиданности самым тяжелым фолиантом сломала Эвану нос, а леди Эйвери (заметили, заметили, да?) решила, что пора спустить собак и все чувства выпустить, которые Оггюст ей знатно потрепал. Так что, воспользовавшись замешательством остальных, наколдовала птичек, как Гермиона когда-то. А что я? Я ничего, давненько хотела в некоторых чарах попрактиковаться.

Жаль было, что губу мне все же разбили, а Эйлин одно заклятие пропустила, но в целом, с этой маленькой неприятностью мы справились на превосходно. Может быть, ничего с нами не случилось, если не заметили голубую вспышку, после которой у парней почему-то появилась замедленная реакция. Точнее заметила я, а она оглянулась, и вот.

Кажется, это уже ненормально. Даже для меня.

Но на этом приключения не закончились. На следующий день вызвали нас на ковер к директору. Приперся Лорд Розье, брюзжал слюной, говоря, чтобы мы сдали тех, кто помогал. Чего только стоило его лицо, когда скромно потупив глазки, Эйлин оповестила, что напали на нас, а справились мы.

Что дальше за кавардак был, я так и не поняла. В кабинет, чуть ли не выбивая дверь, ворвались Фрэнк с палочкой на изготовке, Оггюст, в разноцветных носках, Диана, чье спокойствие поражало, учитывая, что шепот Непростительных слышали все, ну и Розали, зашедшая следом, поправившая платье, смерившая окружающих безразличным взглядом и принявшаяся называть правила Хогвартса, узаконенные в прошлом столетие. Потом и на Министерские перешла, а Розье все сопротивлялся, пытался ее переиграть. Ага, получилось бы у него. Дамблдор, поделившийся попкорном, который достал из ящика в столе, сказал, что ее стиль напоминает о его давнем ученике. Каком именно не уточнил, но глубоко задумался.

В тот день Лорд ушел в ужасном состоянии, еле отмазав сына от изгнания из школы. Но отработки на полгода все же остались. Ох, Эван, теперь вместо свиданий с девчонками будешь то котлы чистить, то кубки, то писать что-то. Кто знает, на что еще способна фантазия профессоров? При этом намекаю я исключительно на сестренку. О ее фантазиях ходит множество слухов, никто не знает, что за отработки она назначает, но обожает ее вся школа. Никто кроме Адель Лестрейндж, маленькой и беззащитной девочки, коей я и являюсь по факту. Не надо такими глазами смотреть, случай с книгами не считается. Там адреналин сработал, вот.

Но на этом веселье не закончилось. Долохов, черт бы его побрал в этих путешествиях, куда умотал, прочно засел в мыслях. Причем, я могла, сидя на уроке, вспоминать наши разговоры или споры, а снился мне почему-то прием во время помолвки у Блэков. Он меня тогда снова спас от этого Майкнера, которого, к слову, до сих пор из больницы Святого Мунго не выписали. Это как в сказках, храбрый принц спасает принцессу из заточения, и живут они долго и счастливо, в любви и покое.

Только вот я не принцесса, а он русский князь. И, уверена, не в стиле этого ухаживать за девушками. Даже если и в стиле, рядом с ним крутится Эллочка, к сожалению, закончившая школу, а я кажусь неумелым ребенком. Сколько раз он так отзывался о моих поступках и словах?

Ну почему, почему на душе с каждым днем все тяжелее, непонятная тоска изводит, делая из меня мрачную и не желающую ни с кем общаться, часто едко отзывающуюся девушку? Нейтральные отношения с однокурсниками из-за этого постепенно стали скатываться на нет, а Эйлин с Розали всерьез взволновались, видя чрезмерную плаксивость.

Поворотным моментом для моего сознания стало, когда пару месяцев спустя, сидя с сестренкой и потягивая чаек, слушая ее рассказы про недавнюю прогулку с Томом ночью — он ее из школы вытащил и показал красивую полянку в Запретном лесу, — я вдруг подумала, что могу написать письмо.

И правда, безобидное короткое письмецо, в котором поинтересуюсь, как дела у Антонина, а чтобы это не было подозрительным, спрошу, что Реддл про Розали говорит. Заодно и узнала бы, на самом ли деле его намерения безобидны.

Как только вернулась в спальню, сразу схватила пергамент и, не обращая внимание на болтающих сокурсниц, села писать. Получилось ни с первого, ни со второго, даже ни с десятого раза. Сколько бумаги перевела! В конце, довольная, но уставшая, отправила сову. В ту ночь небо было очень красивым, антрацитовым, как любила говорить Розали. Звезды яркими точками сияли в небе, и, ругая себя за то, что совершенно не разбираюсь в астрологии, я искала Сириуса или Регулуса. Ну, а что, имею право. Тем более, Блэки официально объявили, что ждут появления наследника или наследницы. Уверена, если бы животик Вальбурги порядочно не округлился, Орион и дальше продолжал скрывать. Он вообще смешной, если присмотреться.

Ответ на следующее утро не пришел. Старалась не тешить себя напрасными надеждами, но все же огорчилась.

Зато появилось новое обстоятельство, которое добавило на голове пару седых волос.

Эйлин вела себя странновато последние пару недель, после того, как вернулась в школу. Оггюст на правах законного мужа забирал ее на выходные.

И всем странностям нашлось объяснение. И небольшим стихийным выбросам, и ее чуток расшатавшемуся настроению, и тому, что она перестала переносить кукурузу, которую мы всегда уминали с большим удовольствием.

Если бы в мыслях так часто не засиживался Долохов, ставший причиной огромных синяков под глазами, я, может, и раньше заметила. А так пришлось перепугаться из-за ее крика, потом неразборчивого потока слов, слез, взявшихся неизвестно откуда. Точнее известно, но не об этом.

Эйлин была беременна.

Хорошо, что в тот момент у меня поблизости не было хлопушек, а то инфаркт к будущей мамочке постучался сразу же. Палочку она, зная некоторые мои реакции, тоже забрала. На что рассчитывала только?

Сначала осознание тихо стучалось, а потом как бахнуло, выломав дверь в мой мозг с ноги. Северус, ну конечно же, это Северус!

Зная этих двоих, могу точно сказать, что Оггюст ее и себя пару месяцев в каноне изводил, только потом она сбежала. И Тобиасу пришлось принять чужого отпрыска, что, кстати говоря, может быть одной из причин, почему у них ничего не сложилось.

Следующую неделю вела себя, как молодой папочка, крутясь возле нее, что выглядело… безумно. В конце Эйлин не выдержала и, наконец, написала письмо родителям и Оггюсту. Похоже, это было вариантом капитуляция, ведь леди Эйвери думала, что так я отстану.

Не отстала бы, если не пришел ответ от Долохова. Хотя, как сказать, ответ. Сова принесла мое письмо. И его даже не вскрывали, печать не сломана, приписок никаких нет.

Таким способом этот, похоже, решил показать, что я со своими письмами ему безразлична. И правда, на что надеяться было?

Эйлин, для кого я пыталась оставаться такой же безбашенной, уехала из школы совсем скоро. Волевым решением дядюшка сказал, что она продолжит обучение на дому, ведь так ему будет легче за ней присматривать. Кажется, она даже не сопротивлялась.

После этого, я совсем сникла, становясь серой тенью той Адель. Стало плевать на все, кроме редких писем извне и разговоров с Розали. Она, клянусь, пыталась как-то вытянуть, предпринимала множество попыток. А потом просто села рядом и взяла за руку.

Все, этого хватило, чтобы я осмыслила одну-единственную вещь. Никто, никто не стоит того, что я могу потерять себя. Ну уж нет, разве так поступила бы настоящая Лестрейндж? Чей я потомок?

Так что, собрав то, что осталось в той жиже, в которую растеклась, принялась пытаться вернуться в строй. Сначала не выходило ничего, но, как говорится, терпение и труд все перетрут. Понемногу, маленькими шажками стала сдвигаться с мертвой точки. Легче не стало, но перестала первокурсников пугать, а вновь сидела вечерами в гостиной, заплетала девочкам косички, помогала ребятам с домашним заданием и рассказывала придуманные истории. Это было чем-то вроде нашей традиции, к которой быстро вернулась.

Незаметно для меня подкрался декабрь. В школу один раз заглянул папочка, чмокнул в щеку и всучил огромную коробку с шоколадным тортом. Это он приходил к директору Дамблдору просить, чтобы я контрольные раньше написала, а потом нас с Розали домой отпустили на свадьбу Фрэнка.

Подумать только, милый братец станет настоящим мужчиной и обретет семью. Вместе с Дианой они выстроят крепость, в которой будет тепло и уютно.

Слишком поздно, точнее, когда порог дома переступили, до меня дошло, что лучшие друзья братишки тоже будут. Хотя, как сказать, слишком поздно. Это случилось ровно в тот момент, когда, встретившись глазами с Антонином, я почувствовала духи Эллы.

Сразу же, все то, что выстраивала эти несколько месяцев, дабы Долохов вышел вон из головы, рухнуло с громким треском, а внутри появилось глупейшее желание повиснуть у него на шее и разрыдаться, будто маленький ребенок. Мерлином клянусь, я так и сделала бы, если Розали, вовремя заметившая, что у меня ком поперек горла, не схватила за руку, утаскивая наверх.

Я и правда расплакалась, только уже в собственной комнате, сбивчиво рассказывая маминому портрету и сестренке, что происходило в душе, как было тяжело. Мне и правда было плохо, ведь вместо того, чтобы жить в розовом мире, как пишут в сопливых романах, я терпела тупую боль в груди. Ну почему не выходило избавиться от этого? Признаться честно, кажется, я готова была отдать все, дабы забыть об этом чувстве.

Любовь… Что может быть глупее в этом мире? Это ведь обычная химия, которая пройдет, нужно только настроиться.

Отчего же тогда настолько плохо?

***

Конец POV.

Розали потерла ладонями щеки, смотря на рождественскую ель, которую заботливо нарядили домовики.

За окном падали сверкающие снежинки, стелясь белым покрывалом на землю, в камине горел разожженный и яркий огонь, на зеленых ветках покачивались игрушки, отвлекая внимание от горы подарков на ковре.

Вроде все так прекрасно, так по-семейному, но нет того спокойствия и умиротворения. Адель, эта девчонка, одним своим присутствием выводит все из состояния равновесия. Хотя, честно говоря, в сложившейся ситуации она не очень-то и была виновата.

Громко выдохнув, Розали сделала несколько глотков красного вина, взятого из погреба, и прикрыла глаза. С этим определенно надо было что-то делать.

— Моя дорогая мисс Лестрейндж, — в проходе показался Том, склонивший голову и без улыбки глядящий на нее. — Что могло заставить тебя проигнорировать мою скромную персону после приезда?

— Надеюсь, ты не обижаешься, — хмыкнула она, делая еще глоток. — Ведь иначе мне придется искать кого-нибудь другого, дабы распить бутылочку изысканного напитка.

— Эдакими высокопарными изречениями, ты напоминаешь злого или раздосадованного Долохова, — вопреки безразличной интонации, он все же подошел к небольшому столику, ловким движением наливая кровавую жидкость в бокал.

— Том, ну кто тебя сейчас за язык тянет? Посмотри, какой прекрасный вечер, — вовремя прикусив язык, дабы не ляпнуть лишнего, она улыбнулась, утыкаясь носом в его плечо. — Как же я устала в школе.

— Да что ты, — криво улыбнувшись, протянул он. — Удивлен тем, что старик отпустил тебя раньше каникул.

— Прекрати.

— Что прекратить? Я даже не начинал рассуждать о политике Дамблдора. Никудышный из него профессор. При нем твоя работа, наверняка, стала тяжелее, чем у мистера Диппета.

— Мы уже говорили на эту тему, — подняв на него уставший взгляд, тихо проговорила она, крепче сжимая стеклянные стенки. — Каждый директор действует так, как считает нужным.

— Тебе стоит уволиться, если не хочешь потерять все нервные клетки, — спокойно, а оттого более неожиданно заявил он.

— О чем ты вообще говоришь? Том, я люблю эту работу! — со стуком ставя бокал на стол, воскликнула Розали, зло сверкнув глазами.

— Я считаю это лучшим выходом для тебя, — пожав плечами, ответил он, делая очередной глоток.

— Ты не имеешь права указывать мне, что делать, слышишь?

— Обычная забота. Говорю то, что вижу, — тоже ставя бокал, с почти незримой насмешкой, проговорил он.

— Не переходи черту, хорошо? — щурясь, она схватила его за руку, сжимая пальцы. Он чуть наклонил голову, глядя на нее с живым интересом, сверкающем в глазах.

— Черту чего?

— Личного пространства.

— Хочу, чтобы ты была довольна жизнью, спокойна, а главное, улыбалась, не думая, какое наказание дать очередному провинившемуся ученику.

— И с чего же вдруг такая забота? — едко поинтересовалась она, поздно прикладывая пальцы к губам и поднимая на него широко распахнутые глаза. Он чертовски не любил эту тему разговора, они это выяснили еще в сентябре, когда впервые сильно поссорились. Больше такого не было.

— Ты моя женщина, — выдержав и драматичную паузу, и ее взгляд, уже открыто усмехаясь, ответил он.

Розали фыркнула, глубоко вдыхая и выдыхая, пытаясь вновь собраться с мыслями. Пальцы непроизвольно сильнее сжали его руку.

— А еще, моя будущая жена, — передернув желваками, сказал он. — Потому что меня ужасно раздражает, что ты не принадлежишь мне.

Не дав ей опомниться, он схватил руку и надел кольцо, сверкнувшее, оказавшись на ее коже. Теперь его было не снять, что Розали знала.

— Том Марволо Реддл, тебе мое мнение совершенно неинтересно? — выдернув руку, воскликнула она, поднимая на него пораженный взгляд.

— Нет, — беря со стола бокал и делая глоток, довольно заметил он. — Я уже все решил.

— Папа не позволит, — злясь лишь на то, что он ее ловко обставил, воскликнула она. — Вот увидишь, тебе придется спросить меня!

— Мы с ним говорили еще в августе, а дабы ты не печалилась, я спросил и сегодня. Он только за.

— Значит, все продумал, да? — буркнула она, прилагая усилия, чтобы снять кольцо, при этом смешно морщась.

— Все. И тебе советую успокоиться, улыбнуться и начать готовиться к венчанию. Что думаешь насчет пасхальных каникул? Сразу перед тем, как у вас начнутся экзамены. Заодно наберешься положительной энергии, — подняв пальцами ее подбородок, он заглянул в глаза, все так же улыбаясь.

— Только посмотрите, кто до моего мнения снизошел, — фыркнула Розали, пытаясь отодвинуться от него.

— Милая, давай не будем портить такой прекрасный вечер, — тихо проговорил он, наклоняясь к ее губам. — Зачем зря тратить нервные клетки?

***

Начало POV.

На следующее утро мою больную, но плевавшую на Долоховых с Астрономической башни голову, встретил радостный крик Розали. Сестренка залетела в спальню, распахнула занавески, впуская яркий солнечный свет и махая перед лицом рукой. Только поймав ее, смогла разглядеть обручальное кольцо.

Приехали.

Вот прям приехали. Реддл сделал предложение, он собрался жениться! Мамочка, свершилось чудо, снег выпал в августе.

Стоп, но сейчас же декабрь.

Так, неважно, я говорю о том, что моя сестра скоро станет леди Реддл. Можно визжать вместе с ней? Да, почему мы не можем как обычные девушки, поскакать по комнате, спровадить Диану замуж, выбрать сестренке свадебное платье?

Можем и займемся этим, я только переживу эти каникулы.

Специально для этого Фрэнк, по совету моему собственному, — как говорится, сам себя не пожалеешь, никто не пожалеет, —перетащил в мою комнату кучу книг и запретил эльфам падать в обморок. Не навсегда, он их нервы бережет.

Так что Розали принялась снисходить до того, чтобы провести со мной немного времени и рассказать, как все происходило. Внимание, оказывается, ее мнение никто не спрашивал. С ее слов поняла, что злой дядя Реддл не дал и слова молвить, сказав, что у нее нет другого выхода.

Мне пришлось прикусить язык, дабы тактично умолчать, что она этому предложению рада. Нет, ну, а что? Это Розали, она и отравить может.

«Повезло» мне в другом, не менее запоминающемся событии. Долохов, черт бы его побрал. Человек, из-за которого у меня поехала крыша, а я бросилась за ней. Пересеклись мы дважды, когда я неслась по коридору: первый раз в свою комнату после душевного разговора с Фрэнком, где, вспоминая детство, мы чуть ли не рыдали на плече друг у дружки, а во второй раз на кухне. Как он сказал, прятался от Эллы, чтобы побыть в тишине.

Кажется, он поговорить хотел, но я быстро сбежала, заперевшись в своей комнате. Вы не захотели поддерживать со мной общение перепиской, мистер Долохов, значит сейчас — увольте.

Плохо потом было, не отрицаю, а прийти в себя помогло валяние на кровати. Хотя, как сказать, в себя. В состояние не вяленого огурца. Зато местью я загорелась праведной.

Под раздачу попал не этот, а юная и прекрасная Эллочка.

Первым номером представления было подговорить домовиков, что оказалось проще простого, ведь, следуя приказу братика, который, кстати, уже официальный Лорд, они в обморок не падали.

То утро было запоминающимся на крики. Сначала бедняжка проснулась оттого, что кто-то клевал ей щеку. Потянувшись и открыв глаза, она увидела курлыкающего голубя. Тот как раз снова поднял голову, чтобы схватить еду, манящую запахом и лежащую на прекрасной и нежной коже мисс Долоховой.

Интересно, чего визжать было? Обычные живые червяки, заколдованные специально, чтобы птичек приманивать.

Сбросив их с себя, злая длинноногая фурия выгнала птиц на улицу, оставив без завтрака. Бессердечная.

Успокоившись и отдышавшись, Элла занялась обычными процедурами, а потом уселась делать макияж. Домовики, помогавшие ей, были заранее подговорены моей скромной, но мстительной персоной.

В тот момент, когда она сделала последний штрих и любовалась своим отражением, эльфы дернули за веревки, и привязанные к потолку ведра перевернулись. Облитая водой и засыпанная мукой, она глядела на себя, медленно открывая рот. Секунда — и по поместью разнесся оглушительный визг.

Настроение в день свадьбы у меня было приподнятое. Обидевшись, та не показывалась до церемонии.

А я, как персона доверительная, на пару с Розали была вызвана к Принцам. Элеонора решила, что просто так отдавать вторую дочь не собирается. Так что нам были выданы указания, заботливо написанные рукой Эйлин.

Надев мешок на голову ничего не понимающей Диане и отобрав палочку, мы, заодно выпив чаю, отправились обратно в поместье, где собирались гости. Фрэнк с друзьями как раз отправились за невестой, чтобы привести ее в новый дом. Что-то мне происходящее напоминает, ой как напоминает.

Но быстро отбросив эти мысли, я кивнула Розали, и мы потащили сопротивляющуюся пока-еще-мисс-Принц в погреб. Нет, что вы, поить ее никто не собирался.

А вот тут и началась пляска. Представьте, какого это было привязывать собственную подругу к стулу и слушать ее немалый запас ругательств, а следом и угроз. Не очень приятно, зато, черт побери, весело. Теперь понимаю, почему мама и леди Принц были лучшими подругами. Вы только гляньте, какое сходство.

Закончив с этим непростым делом, мы вовремя слиняли, секунда в секунду разойдясь с Фрэнком, мотающимся по поместью, курящим Томом и хохочущим Долоховым. Домовики были выстроены в ровную линию, но молчали как партизаны. Эх, не сдают меня, прелесть-то какая. Обожаю этих маленьких существ!

Но радость моя продлилась недолго, закончившись, когда перед глазами мелькнула синяя вспышка, остановившаяся возле Долохова. Так неинтересно, это не братик Диану нашел.

Своими действиями в корне не соглашаясь с моими мыслями, Фрэнк кинулся в погреб. Огорченно выдохнув, я гордо вздернула нос и вышла в парк.

Снег под ногами приятно хрустел, заставив на секунду остановиться и улыбнуться. Небу, Солнцу, всем эти людям.

Этой секунды так же хватило, чтобы я выцепила взглядом Эллу, милующуюся с… Игорем Каркаровым?

Все, я в шоке. Девушка, вы почему на Антонине не виснете, а? Что происходит вообще, не понимаю.

— Надеюсь, хотя бы сегодня поговорить мы сможем, — Антонин, чей голос я больше ни с чьим не спутаю, положил мне руки на плечи, отрезая всякую возможность на побег.

— Что вам нужно? — не оборачиваясь, я тихо пискнула, кажется, даже для самой себя уменьшаясь.

— Просто ответь на несколько вопросов.

— Почему после того, как вы меня открыто проигнорировали и пренебрежительно отнеслись, я должна с вами говорить?

— Начнем с того, что я этого не делал, — спокойно проговорил он, резко разворачивая лицом к себе. Потеряв равновесие от неожиданности, я уперлась ладонями в его грудь, но взгляд не подняла.

— Я написала вам письмо еще в начале осени. Спустя неделю оно пришло, даже нераспечатанное.

К моему огромному удивлению, этот хрипло рассмеялся, а потом приподнял пальцами мой подбородок, пытаясь поймать взгляд.

— Ты же знаешь, Элла была в меня влюблена, — проникновенно начал он.

— Была?

— Адель, не перебивай. Да, была. Я был для нее каким-то идеалом, тем, кто относился, как к равной. Думаю, это сыграло определенную роль. Но, пойми, первое увлечение быстро проходит. Вот и у нее так же.

— Я вам не верю.

— Пока тебя не было, — кажется, не обратив внимания на мои слова, продолжил он. — Я выдал ее замуж. Еще думал послать приглашение на свадьбу, но потом решил, что ты можешь решить, будто женимся мы.

— Оригинально.

— Так что просто поставил перед фактом ее, до этого обсудив с сестрой, конечно, — вновь игнорируя мое бурчание, продолжил он. — В ноябре тихо повенчали их. Если присмотришься, можешь заметить, что в Игоря она уже по уши влюблена. И это не то глупое увлечение. Чувство, подкрепленное уважением, проживет намного дольше.

— Это не меняет того, что вы меня проигнорировали, а теперь требуете каких-то объяснений, — как бы легко и радостно оттого, что Антонин сам поймал меня, чтобы поговорить, не было на душе, я все же старалась сохранить лицо. Не растаю я так быстро, зря что ли столько усилий в школе приложила?

— Ты писала в то время, когда Элла, помимо увлечения, была еще и чертовски зла на меня из-за помолвки. Она первая увидела письмо, а мне ничего не сказала.

— Слабо тянет на оправдание, — хмыкнув, попыталась отвернуться, но хватка этого на подбородке усилилась, мешая это сделать.

— Я просто говорю тебе правду. Еще одной причиной, почему с тобой не связался, было то, что Том отправил заканчивать дела по миру, да и проверить кое-что я хотел.

— И как, удачно?

— Вполне, — усмехнулся он, а потом чуть наклонил голову вперед. — Спрашивай все, что хочешь.

— Почем вы сейчас передо мной оправдываетесь? — этот вопрос давно вертелся на языке, думаю, с начала нашего разговора. Я выжидательно уставилась на него, замечая, что ни единая черточка не дрогнула.

— Хочу, чтобы между нами сохранились доверительные отношения, — проговорил он, а потом отошел и кивнул на двери. Зазвучал орган, что значило, пора занимать места.

Соленое послевкусие стекало по горлу, обволакивая и не давая сделать глубокий вздох. Ну вот, из-за короткого разговора я вновь падаю в пучину отчаяния. Черт бы побрал этого Антонина!

Улыбающийся Фрэнк глянул на меня, идя к алтарю. Не смея портить настроение брату в самый важный день его жизни, я широко улыбнулась, показывая большие пальцы на руках.

Это будто придало ему уверенности, потому что черты лица чуть заострились. Он остановился, выдохнул, а потом обернулся как раз в тот момент, когда распахнулись двери.

Розали и Эйлин, в одинаковых нежно-розовых шелковых платьях, ступили на дорожку, засыпанную легким снегом. Краем глаза заметила, как Реддл, стоящий неподалеку, непроизвольно вытянулся, не отрывая взгляда от сестренки. Они шли, рассыпая лепестки такого же нежного оттенка перед собой.

Секунда, и на лестнице показалась Диана, выглядевшая сегодня как нимфа. Она озаряла своей улыбкой все вокруг. От ее красоты у братишки наверняка коленки подкосились. Лорд Принц гордо поглядывал на дочь, идущую рядом, ведя ее под руку. Лепестки, стелившиеся на снегу тихо поскрипывали под ногами, но картина это была волшебная. Кажется, я на всю жизнь запомню этот момент.

Счастье, искрившееся в глазах обоих, когда они произносили клятвы, а потом надевали кольца на пальцы, то, какие искренние улыбки появились на их губах, когда невидимые нити связали руки — все это стало одним из важнейших воспоминаний.

Медленно Фрэнк наклонился к ней, дотронувшись кончиками пальцев до черных волос, а потом вовлек в поцелуй. Немногочисленные гости тут же зааплодировали, а лепестки на снегу вспыхнули, тая в земле. Тут же с чистого неба посыпалось конфетти. И посреди этой безумной красоты стояли новые супруги Лестрейнджи.

Я вытерла кончиками пальцев слезы, незаметно катившиеся по щекам. Как же я счастлива видеть улыбающиеся лица моих близких!

Фрэнк, решивший воспользоваться планом Абраксаса, стоявшего неподалеку и милующегося с Вивиан, тихо увел Диану. Чемоданы уже были готовы, они отправлялись в Швейцарию. Медовый месяц, все дела.

Оставшаяся церемония вдруг потеряла для меня смысл. Папочка будет с Принцами обсуждать то, что они родственники, Розали вновь поспорит с Томом, а потом они будут танцевать, Эйлин и так уже стоит в обнимку с Оггюстом. А вот видеться с Антонином я больше не желала, так что, еще раз вытерев слезы отправилась прогуляться.

Вечер вошел в свои права, снег падал, не переставая, но небо было чистым. Я всегда обожала любоваться звездами, это было чем-то за гранью реальности. Наблюдать за этими маленькими огоньками в небе, которые, на самом деле, в разы больше нашей планеты. Когда смотришь на них, сразу приходит осознание того, какая ты песчинка в этом огромном мире. В душе появляется невероятное чувство легкости.

Кажется, я и правда ненормальная.

Но в этот раз подобного не было. Беспокойство, предчувствие чего-то неминуемого и надвигающегося бурей не покидало. Даже протяжные взгляды на ночное небо не помогали.

Раздраженно одернув шарф, я зашла в поместье, на секунду остановившись. Из гостиной слышались радостные голоса, пахло индейкой. Но, подгоняемая этими чувствами, пробежала мимо, остановившись только в собственной комнате. На кровати сиротливо стояла кремовая коробка с белым бантом.

Странно, я вроде ничего не оставляла, да и подарки лежат внизу, под елкой.

Преодолев расстояние, разделявшее нас в несколько шагов, сдернула бант, не заботясь об аккуратности. С тихим шелестом он упал на пол, возле моих ног.

Обхватив пальцами крышку, я подняла ее, отбрасывая в сторону и тут же тихо вскрикивая.

На дне лежали те самые балерина и балерон из лавки в Косом переулке. Только у партнера были стальные глаза Антонина.

Сзади послышался тихий хлопок, и, не успев обернуться, я почувствовала, как внутренности сжимаются от трансгрессии.

— Какого черта?! — почувствовав под ногами твердую землю, сразу постаралась выхватить палочку, которой в карманах не оказалось.

Антонин отпустил меня и с тихим смешком схватил за руку, таща за собой.

— Куда вы меня ведете? Где мы вообще? — пытаясь вырваться, я безуспешно пару раз ударила его по плечу. Не помогло. Мерлин мой, я когда-нибудь смогу жить спокойно, не влипая во всякие переделки?

Ответа этот не давал, а все так же тащил по улочкам небольшого городка. Что происходит? Почему это происходит со мной? Да и что нужно делать? Я не хочу ничего чувствовать, а желаю жить как раньше, не заботясь о дурацкой привязанности и не терпя ее последствия.

Кажется, веселясь от моего бурчания, Долохов затащил в небольшую церквушку.

Прищурившись из-за полутьмы, я попыталась разглядеть, что тут есть. Дверь за нами захлопнулась и тут же зажглись свечи, возле которых стоял священник.

Он тепло улыбнулся, оглядывая нас с ног до головы. Антонин, не церемонясь, подтащил меня к нему.

Так, стоп, у меня ужасные предчувствия. Кто-нибудь, остановите, я сойти хочу. Мне совсем не нравится, выпустите, пожалуйста.

— Адель, успокойся, и просто скажи «да», когда спросят, — шепнул мне этот, но руку не отпустил. — Обручите нас.

— Что? — мои глаза по пять копеек обратились к нему, но ответа, ожидаемо не последовало. — Антонин, не переходите границу. Вы понимаете, что украли меня, а сейчас хотите жениться против моей воли?

— Да, — спокойно кивнул он, смерив взглядом взрослого. Ууух, как же пощечину ему дать захотелось.

— Нет, вы не посмеете.

— Имею право, разрешение твоего отца получено. Он был очень рад, — хмыкнул он, а потом вновь обернулся к улыбающемуся мужчине. — Начнем?

Тот кивнул и заговорил, не давая и слова вставить. Хватит, остановите это, пожалуйста. Я не понимаю, что происходит, выпустите, дайте хоть шанс сбежать.

Судорожно осматриваясь вокруг, я с каждой секундой все больше понимала, что нахожусь в чертовой ловушке. Антонин, теперь я ненавижу вас вполне официально.

Но против моей воли слова согласия слетели с языка и были закреплены кольцами. Нет, пожалуйста, не надо. Я вас прошу, отпустите меня.

Как только священник пожелал счастья и отвернулся, уходя, я вырвала руку и бросилась к выходу.

Но убежать далеко не дал подол платья. Запутавшись в нем, споткнулась и в ту же секунду была поймана Долоховым. Не слушая гневные крики, он, не церемонясь, закинул себе на плечо и понес на выход.

Какой же противный и гадкий человек! Ненавижу его!

***

Можно сказать, в ту ночь мне повезло, потому что Антонин вернул домой и отпустил с миром. Я серьезно, он просто поставил на пол в моей комнате и ушел, бросив на прощание издевательское «жена».

В тот вечер готова была рвать и метать все. К сожалению, подушек настигла именно эта печальная участь, так что на утро эльфы увидели злую меня, полностью покрытую перьями.

Антонину повезло, что мы уезжали в Хогвартс, потому что я схватила с кухни сковородку и в столовую заявилась с ней.

От моих ударов его спас он же, поймавший руки, отобравший оружие и все острые предметы и усадивший на стул, положив на тарелку пару тостов.

Папочка от газеты даже не оторвался, с интересом читая новое издание, мама еле сдерживала смех, Розали спокойно жевала бекон, а Реддл сидел и, кажется, впервые в жизни не понимал, что происходит. Ну извини, барин, мы тут все немного повернутые.

Второй раз я попыталась овдоветь после завтрака, швыряя в Долохова тарелки. Тут уж меня угомонил папочка своим волевым «цыц». Подействовало моментально, но, к сожалению, этот на заметку взял.

Так же свои волевым «марш в школу, чтоб глаза мои не мусолили», папочка спровадил нас с сестренкой и ушел говорить с мамой. Последнее, что помню перед трансгрессией, так это непомерное желание придушить Антонина собственными руками.

Розали вновь проявила себя старшим наставником, уже пережившим подобное. Но мне кажется, или между женитьбой и предложением есть разница, хоть и несущественная? Тем более, эти двое хотя бы встречались.

Какие у нас вообще были отношения с Долоховым и будут теперь? Он обвенчался со мной, поговорив только с папочкой, отправил в школу и первым написал письмо, где интересовался, как у меня дела.

Надо ли говорить, что я его сожгла, о чем пожалела через пару дней? Но писать первой — увольте.

Решением стало следующее его письмо, с таким же содержанием. Поступив на этот раз более мудро, я его разорвала, а потом восстановила и села строчить ответ.

Так и завязалась переписка, в которой Антонин старался быть милым, а я отвечала сарказмом. В душе горела обида, а таким способом, хотя бы, выпускала ее.

И, пусть, на моей прикроватной тумбочке танцевали балерина и балерон, а на сверкающее на пальце кольцо иногда засматривалась, я все равно продолжала дуться.

Вела себя как маленький ребенок, как он, наверняка, думал.

Ну извините, можно было и мое мнение спросить перед тем, как тащить жениться.

Время до пасхальных каникул пролетело быстро. Не обошлось без прогуливания некоторых уроков с моей стороны, разговоров с Розали, где она размышляла, какое свадебное платье лучше, да и каким вообще должно быть торжество. Том от мыслей о нем сразу открестился, сказав, что это женская забота, а он свою роль выполнил, предложив брак.

Хотя не понимаю совершенно другое — зачем со мной советоваться, учитывая, что даже свадьбы у меня не было.

Но сестренку этот факт не смущал, так что отвертеться не получалось.

Честно говоря, когда мы ехали в поезде, нервничала я сильнее ее. И правда, почему? Не обошлось и без насмешек с ее стороны, по поводу того, кто замуж выходит, а кто переживает.

Но волновало меня не совсем это. Я увижусь с Долоховым. Увижусь со своим… мужем. Мерлин, как непривычно это осознавать!

Что я должна делать, да и что будет?

Ответа на этот вопрос не было даже у сестренки.

Чем ближе мы были к главной остановке, тем больший комок забивал мне горло. Сердце отбивало бешеный ритм, отчего голова просто раскалывалась.

В тот момент я очень хотела отвлечься, честно слово, так что выйдя из купе и миновав несколько вагонов, остановилась в багажном отсеке.

Нож, который в последнее время неустанно лежал в чемодане, я приманила быстро. Лезвие сверкнуло на солнце, а пальцы привычно обхватили рукоятку.

Отмерив рукой примерную длину, я поднесла лезвие к волосам.

Одно движение, и длинная коса повалилась на пол, а голове стало непривычно легко.

Растрепав рукой необычайно короткие волосы, я вдруг искренне улыбнулась и подняла палочку, шепча заклинание. Старые волосы вспыхнули, тая в огне, превращаясь в подобие пепла.

Пусть это будет символом начала новой жизни. И пусть в этой новой истории все будет хорошо.

Вспомнив о конверте, лежащем в кармане, я вытащила письмо, которое передал Дамблдор еще в школе, сказав, открыть, когда соберусь с мыслями.

Быстро пробежав глазами по строчкам, где он поздравлял Розали и Тома, да и меня с заключенным браком, выцепила те несколько, что, кажется, были самыми важными.

— Адель, как считаете, подарок для Тома, как приглашение на место преподавателя Темных искусств, а пока еще профессора Лестрейндж — зельеварения, хороший? Очень надеюсь, что не ошибся. Мы с Горацием уезжаем в Азию, изучать редкий вид мозгошмыгов, о которых нам рассказала миссис Оливандер. Преинтереснейшие создания, скажу вам. Уверен, когда-нибудь они станут ключом для продвижения нашей истории. Кстати, я оставил в конверте несколько лимонных долек, зная, что вам они нравятся. Одна из тех вещей, по которой буду скучать, так это те вечера, где за чашкой чая вы объясняли, почему вновь нарушили правила. А пока, хочу пожелать вам удачи, моя дорогая Адель.

Профессор Дамблдор, все же вы чрезвычайно странный, но гениальный человек. Пригласить в школу Реддла, которому отказали несколько раз — невероятное решение.

Как же я надеюсь, что все произошедшее не зря, что наше появление помогло изменить течение жизни каждого в лучшую сторону.

— Дорогая, я весь поезд оббегала, пока нашла тебя, — Розали заглянула внутрь, скептично оглядев новую стрижку, а потом дернула уголками губ. — Идем быстрее, мы почти приехали.

— Дай мне секунду, — я последний раз глянула на письмо в руках, а потом улыбнулась. Искренне. Я обязательно должна написать книгу обо всем, что с нами произошло.

К тому же, чтобы нас не ждало дальше, мы справимся. Главное только верить.