Сердце дракона (СИ) [Songs of the night] (fb2) читать онлайн

========== Девочка без прошлого и принц без королевства. ==========

Она вынырнула из сна, как будто из бездонного омута. Она лежала на чём-то мягком — на кровати. Где она?

Попыталась открыть глаза. Вокруг был полумрак, не давая как следует рассмотреть помещение. Что это за место? Ладно, с этим можно разобраться позже, потому что был ещё второй вопрос: что с ней случилось? И сразу за ним третий, поднимающий панику, заставляющий сердце забиться в несколько раз быстрее: с кем — с ней. Кто она?

Она попыталась встать, но это простое движение отозвалось болью во всём теле. Со стоном, она рухнула обратно в мягкие объятия хлопка.

— Очнулась? — незнакомый голос донёсся до неё как будто издалека. А разве было здесь хоть что-то знакомое?

Она пыталась ответить, но язык никак не хотел её слушаться, поэтому всё, что у неё получилось — только тихий хрип.

— А знатно тебя потрепало, — теперь голос звучал очень близко, очень громко. Так громко, что хотелось закрыть уши руками.

А потом бездна снова сомкнулась вокруг неё.

Когда она пришла в себя в следующий раз, то уже смогла разглядеть маленькую комнатку, в которой находилась: грубые каменные стены, две кровати, стол около маленького окошка — где-то там поднималась заря.

И парень, сидящий на второй кровати с закрытыми глазами.

— Пить, — теперь это уже было похоже на слово.

Она начала слепо шарить рукой около постели в поисках воды.

— Не пытайся найти палочку. Её здесь нет.

Палочку? Зачем ей какая-то палка? Ей нужна вода.

— Пить, — повторила она, пытаясь найти глазами хоть какой-нибудь источник влаги. Губы страшно пересохли, в ушах звенело, каждый вздох отзывался тупой болью в лёгких.

Парень с соседней кровати встал на ноги, подошёл к столу, а через пару секунд протянул ей стакан с прохладной водой.

Она пила жадно, до дна, не чувствуя как капли стекают мимо рта ей на рубашку.

Вопросы в голове были похожи на растревоженное осиное гнездо: они жужжали, жалили, причиняли боль и разлетались в разные стороны, стоило ей попытаться ухватится за один из них. Поэтому она спросила первое, на чём смогла остановить своё внимание:

— Отсюда видно море? Я помню море. Оно тёплое.

Ей показалось или в его серых глазах мелькнула жалость?

Он отвернулся к окну, смотря куда-то в даль, которую она не могла увидеть.

— Только не в этом месте.

С первыми лучами солнца она уже могла сесть. И вопросы больше не разлетались от неё, теперь они нападали сразу всей стаей. Теперь вопросы были стервятниками, норовившими отщипнуть от неё как можно больший кусок разума.

И она смогла рассмотреть своего спутника: совсем молодой, но с серебристыми проблесками в светлых волосах, с серыми глазами, лишёнными всяких эмоций. Он был слишком худощав, но всё равно красив.

— Кто ты?

Он продолжал наблюдать за ней сквозь полузакрытые веки.

— Драко Малфой, — это имя ни о чём ей не говорило.

— Драко? Как дракон?

Он кивнул.

— Который в сказках похищал принцесс и оставлял их томиться в башне, пока прекрасный принц скакал на помощь?

Никаких эмоций в ответ. Может быть, он не читал таких сказок? Или ему не нравится сравнение со страшным драконом?

— Ты больше хотел бы быть принцем?

Он лишь едва заметно усмехнулся в ответ.

Он был уверен, что она умрёт. К его счастью, этого не случилось. К её несчастью, этого не случилось.

Что она помнит? Ему было удобно, если бы она забыла большую часть. Особенно ту, что касалась последних событий. Потому что ещё ничего не закончилось.

Она назвала его драконом. А потом спросила, не хочет ли он быть принцем. Это было забавно. Потому что он уже был принцем раньше, в той, другой жизни — Слизеринским принцем с серебристой змеёй на зелёном фоне. Только вот Слизерина больше не было. На месте Хогвартса теперь остались лишь руины.

Поэтому он был не против быть драконом. Драконом, который похищал прекрасных принцесс. Или просто обычных грязнокровок. Драконы тоже вынуждены крутиться как могут, чтобы выжить.

— Хочешь есть?

Его точно нельзя было назвать хорошим поваром. Но в отсутствие домовых эльфов никакого выбора у него не было.

— Да, только сначала… Кто я? — голос совсем слабый, так не похожий на прежний.

— Ты не помнишь?

Он внимательно смотрел на неё, ища признаки того, что она что-то вспоминает. Но глаза оставались такими же удивлённо распахнутыми, как у годовалого ребёнка, который первый раз в своей жизни видит снег.

— А… какая я?

Что ты хочешь услышать, девочка? Принцесса или нищая? Умная или глупая? Добрая или злая? Откуда мне знать. Ты — просто очередное задание, камнем висевшее на мне все эти две недели, которые мы провели здесь.

— У тебя светлые волосы. И голубые глаза. Веснушки на носу. И — если ты ещё это не вспомнила — ты волшебница.

Теперь в её глазах он мог прочитать недоверие.

— Волшебница? Как… как в сказках? В остроконечной шляпе? Которая варит зелья и может летать?

Откуда мне знать о волшебницах в магловских сказках, девочка? Я никогда не читал их.

— Ты совсем ничего не помнишь?

— Помню. Помню запах цветущих яблонь.

— Потрясающе, девочка.

Это действительно было потрясающе. Потому что он — без всякой потери памяти — совершенно не помнил.

========== Единственное чудо. ==========

За пару дней она уже достаточно окрепла, чтобы прогуливаться вокруг их маленького домика. Ей хотелось узнавать больше и больше. К сожалению, Драко редко с ней разговаривал, а если и отвечал на её вопросы, то короткими фразами.

В первый день она подумала, что он просто такой — вот такой неразговорчивый и всё. Во второй день ей стало казаться, что он её не слишком-то любит, а может даже ненавидит. Она спросила у него об этом, и получила в ответ усмешку, искривившую его тонкие губы: «Ты ведь тоже меня не слишком любишь, девочка». Сегодня она просто решила принять его молчаливость как должное и перестать задавать себе столько вопросов.

Она волшебница — в это всё ещё было трудно поверить. И у неё была настоящая волшебная палочка — в это поверить ещё труднее. Но Драко сказал, что и её, и его палочки утеряны. Но скоро у него будет новая. И тогда они смогут вернуться.

— Куда вернуться, Драко? — она отламывала кусочки от чего-то, что напоминало ей хлеб, а ему «дерьмо, которое не стал бы есть последний домовой эльф».

— В Англию.

— Там наш дом?

— Там БЫЛ мой дом.

— А мой дом? Ты знаешь, где мой дом?

На этот вопрос он не ответил. Что ж, ладно, она всё равно не помнит и не знает никого в этом мире, кроме Драко. Значит, просто отправится за ним, куда он скажет.

Он думал, что сойдёт с ума от бесконечных расспросов этой девчонки. Она вообще умеет молчать? Если ей так хочется всё поскорее вспомнить, то ему бы хотелось как можно больше забыть.

Но сначала он должен выполнить дело. Любой ценой. А потом — хоть в адское пламя.

Ему надо было вернуться в Англию. Вот только здесь, на Фарерских островах, сейчас не было ни одного волшебника. Лишь жалкая кучка маглов, которым были нужны какие-то там документы и их смешные магловские деньги. Ему слишком сильно не повезло с последней трансгрессией: он не мог сосредоточиться после попадания двух заклинаний, очень сильно промазал, да ещё и вдобавок выронил палочку в море, в котором очутился после трансгрессии.

— А у меня есть семья, Драко? — она нашла его и здесь, на берегу моря. Сколько он ещё сможет это выдержать?

— Не знаю.

— А у тебя есть семья?

Этого он тоже уже не знал. Слишком быстро вертелось колесо войны после гибели Тёмного лорда. Слишком много сторон, слишком много соперников. Бесконечная спираль смертей, боли и криков.

Ты всё ещё хочешь вспомнить, девочка? Вспомнить, как ты здесь оказалась?

— А что это? — она указала тонкой рукой на изображение змеи, вылезающей из черепа, зловеще черневшей на его предплечье.

А это моя великая честь, девочка. Знак принятия меня — ещё подростка — во взрослый круг. Знак, который для одних, означал власть, а для других — страх. Знак, который стал моим проклятием. Потому что за нами охотятся так же, как и за вами. Потому что убивают всех без разбору. Потому что ни чистота крови, ни количество денег, не величие имени больше ничего не значат в этом мире, который полыхает в пожаре войны.

— Пойдём, скоро будет шторм, — он накинул рубашку на плечи и поднялся на ноги. Она осталась сидеть.

— А ты знаешь, что твои глаза похожи на это море? Такие же серые, и такие же бесконечные. И мне кажется, такие же жестокие.

Тебе не кажется, девочка. Молись всем своим магловским богам, потому что так оно и есть.

Старик приплыл на лодке сразу после шторма. С седыми волосами и густой седой бородой. Санта-Клаус — это имя всплыло в памяти откуда-то из детских книжек. Значит, она будет звать его так. Имя ассоциировалось с чем-то хорошим, радостным, а ведь этот старик действительно принёс им хорошее. Потому что у него в руках была волшебная палочка, которую он вручил Драко. Очень красивая палочка.

— А из чего она сделана?

— Это вяз, девочка. А внутри — часть от сердца дракона, — ответил ей Санта-Клаус скрипучим голосом.

Да, это правильная палочка для Драко, но…

— Значит, этого дракона убили, чтобы взять его сердце для палочки?

— Убили, девочка, этого дракона убили. Но в мире есть много драконов без сердца… И они продолжают жить.

Тогда она повернулась к Драко, к его знакомой кривой усмешке, к его холодным, словно лёд, глазам.

— Раз у тебя теперь есть палочка, покажи мне чудо, Драко.

Показать тебе чудо, девочка? Я ведь знаю так много чудес. Круциатус? Авада Кедавра? Какое чудо ты хотела бы увидеть? Наколдовать тебе прекрасного принца, который спасёт тебя из моих обагрённых кровью лап? Я определённо могу обещать тебе второе чудо. С высокой долей вероятности — первое. И ты никогда, слышишь, НИКОГДА, не получишь третье.

Он взмахнул палочкой, примеряясь к ней, знакомясь, чувствуя её тепло и гладкую поверхность. Она лежала в его руке как родная, слушалась самого лёгкого жеста.

Вокруг них, на бескрайнем буром поле распустились цветы. Мелкие, голубые, с ярким жёлтым центром.

— Ох, Драко, так значит, волшебство — это правда? Значит, и я тоже умею так? А что это за прекрасные цветы? — её восторг был почти осязаемым.

— Это незабудки.

Наслаждайся ими. Насладись своим чудом сполна, девочка. Возможно, последним в твоей жизни. Потому что даже самый последний мерзавец заслуживает хотя бы одно единственное чудо в своей жизни.

Он смотрел на неё, такую счастливую, и не спешил, давая ей ещё несколько минут свободы.

Она обернулась — тонкая фигурка в этом бесконечном поле.

— А что со мной будет потом? Когда мы вернёмся в Англию?

Не заставляй меня говорить это тебе, девочка. Позволь мне думать, что я просто привёл вас в назначенное место. Не делай меня палачом. Потому что с тобой будет то же самое, что и со всеми. Смерть.

========== Другая сказка. ==========

— Сказка про принцесс и драконов кончилась. Иди, — он подтолкнул её в спину в направлении двух мужчин с недобрыми тёмными глазами. Ей хотелось закричать, что она не пойдёт, что ей страшно, но Драко уже уходил от неё, оставляя, бросая здесь. Она поняла, своим магическим даром или своим невинным сердцем, но она поняла — они больше никогда не увидятся.

Один из мужчин схватил её за руку. Она вывернулась, обернулась и всё-таки крикнула звонким голосом, столь чужим в этом мрачном старинном замке, потому что боялась не только за себя, но и — за него:

— Драко! Будет какая-то другая сказка?

Он не хотел поворачиваться. Не хотел её слышать. Не хотел видеть в её глазах безграничное доверие к нему. Но он обернулся. На одно мгновение, пока её не утащили вниз, их глаза встретились. А потом она пропала и уже не могла услышать ответ. Но он ответил — себе самому:

— Нет, девочка. В этом мире не осталось больше сказок.

И — Салазар! Пусть её смерть будет быстрой.

Он пошёл дальше. Ему нужно получить свою награду, чтобы всё это было не напрасно. Он шёл, мечтая завтра проснуться без памяти, потому что знал: эти голубые глаза на голубом незабудковом поле он запомнил навсегда.

Его ждали. Тёмная круглая комната в невысокой башне. Огонь в камине отбрасывал блики на лицо сидевшего за столом мужчины. Сегодня — совсем молодого. Каждый раз он видел здесь новое лицо. Оборотное зелье? Это не имело для Драко никакого значения.

— Здравствуйте, сэр. Я выполнил задание. Девочка здесь.

Треск поленьев и тепло, которое лишь слегка касалось его — словно лаская.

Ответ заставил его вздрогнуть:

— Мы очень довольны. У нас есть для вас ещё одно, последнее задание.

— Вы говорили в прошлый раз, что это было последнее, — потому что, видит Мерлин, он больше не сможет.

— Пока вас не было, мы узнали кое-что новое. Мы ошибались, когда ограничивались лишь совсем юными созданиями с сильным магическим даром и магловской кровью. Нам очень нужна другая, более взрослая… девушка. И вам будет проще найти её, потому что вы её знаете.

— Кто она?

Огонь в камине больше не грел, теперь он обжигал, теперь он показывал свою истинную — разрушительную — функцию.

— Гермиона Грейнджер.

Драко прикрыл глаза. Заставил себя не думать об имени. Не представлять в своём воображении лицо, которое он, может быть, ещё помнил. Он должен сосредоточиться только на том, что может ему помочь.

— Какая информация у вас есть? — ровный голос. Никаких эмоций. Он уже большой мальчик. Если он и будет просыпаться по ночам от кошмаров, рыдать и выть, то только потом — когда будет сделано задание, когда он получит обещанное.

— Мы знаем примерное место, где она была в прошлый раз. Вместе с Уизли и Поттером. Дальше мы потеряли их след, но у нас есть основания полагать, что они разделились.

— Уизли и Поттер, — конечно, разве когда-то было иначе?

— Нас они не интересуют. Ваша цель — Грейнджер. Приведите сюда это магловское недоразумение как можно быстрее. Вы знаете, что будет в случае провала.

Усмешка исказила губы Малфоя — презрительная, жестокая и — пусть никто этого и не видит — горькая. Потому что он знал.

Он взял нужные бумаги и вышел. Вернулся в большой холл, чтобы мельком посмотреть на ступени, ведущие вниз. Они поняли, что девчонка бесполезна для них ещё до того, как он привёл её. Но это ничего не изменит в её судьбе. Он не знал, существуют ли сказки, в которых девочек убивают просто так — только лишь потому что могут. Если нет, то их стоит сочинить. Новому миру нужны новые сказки. Другие сказки. Честные и поэтому такие страшные.

А потом в голову пришла мысль и он засмеялся.

Какие сказки читала в детстве ты, Грейнджер?

========== Это ты? ==========

— Гарри… Гарри! Рон!

Гермиона на автомате выставляла защитные заклинания, пытаясь найти друзей. Но здесь их не было.

Они не успели как следует подготовиться. Не думали, что попадут в такую бойню. В бойню, где нельзя понять, кто за тебя, а кто против. В бойню, где нет никаких сторон, просто водоворот из смертельных заклинаний, засасывающий всё глубже. Она слышала, как Гарри кричал ей, что Рон уже трансгрессировал, и просил дать ему руку. Она едва успела увернуться, когда сразу три атакующих заклинания разбили её защитный купол. А потом поймала ледяные пальцы друга, увидела краем глаза бледность его кожи. Он ранен?!

А потом в последний момент, когда перед глазами уже всё закружились, её рука выскользнула. И вот она здесь, где-то в лесу, и — одна.

— Гарри! — она крикнула снова, уже зная, что его здесь не увидит. Но хотя бы её не расщепило. Хотя бы здесь не было никого, кто пытался бы её убить.

Ещё два заклинания, позволяющие ей надёжно укрыться. Если в этом мире ещё оставалось понятие «надёжность».

Они даже не думали, что у Волан-де-морта так много сторонников за пределами Англии. Они даже не думали, что война — их война — уже давно стала мировой. Не могли поверить, что столько волшебников сейчас сражались за власть и контроль над медленно погружающимся в пучину волшебным сообществом.

Гермиона устало опустилась на землю. Берёзы тихо шелестели над её головой. Сколько уже это все продолжается? День? Месяц? Год? Десятки и сотни лет?

И — главный вопрос, единственный важный вопрос — когда это всё кончится?

Ей надо подумать. У них осталось совсем мало по-настоящему безопасных мест, где можно было бы укрыться. Ничего, что они потеряли друг друга, такое бывало и раньше. Сейчас она сосредоточится, составит чёткий план и найдёт их, обязательно найдёт их. Потому что всегда находила.

Орден Феникса всё ещё продолжает существовать, даже если Министерства Магии Британии уже не существует. А значит, есть надежда. Пусть это и было единственным, что у них оставалось.

Гермиона расправила плечи и вздохнула. Первым местом, которое ей следует проверить был новый дом мистера и миссис Уизли. Ей всегда было проще, когда был хоть какой-то план.

Их здесь не было. Она не узнала ничего нового, только расстроила миссис Уизли. Теперь та сидела перед ней, сдерживая изо всех слёзы. Они до сих пор не знали, что с Перси — он уже месяц не выходил на связь. А теперь Гермионе пришлось сказать уставшей женщине, что Рон, Гарри и она разделились.

— Ничего страшного, миссис Уизли, — Гермиона пожала ей руку. — С ним всё хорошо. Я не проверила другие места. Он может появиться здесь в любой момент.

И она не будет упоминать о смертельной бледности Гарри, когда она видела его последний раз.

— Я знаю, милая. Конечно, с ним всё в порядке. Это же мой Рон — он всё время впутывается в проблемы, но всегда выбирается из них, — миссис Уизли украдкой вытерла уголок глаза. — Пойдём на кухню. Хочешь суп или рагу?

Совершенно другая кухня в совершенно другом доме. Но всё та же неизменная забота.

— Спасибо, миссис Уизли, но мне надо идти.

— Тебе пока не нужны твои книги?

— Нет, миссис Уизли. Сейчас нет.

Но оставшись в комнате одна, Гермиона подошла к шкафу. Провела кончиками пальцев по корешкам. Всё, что могло быть им полезно, уже давно прочитано. И не могло сейчас помочь.

Рука задержалась на «Истории Хогвартса». Ей хотелось достать и открыть книгу, вдохнуть запах, ощутить шероховатость страниц, погрузится в такой знакомый и уютный мир Хогвартса… существующий теперь только в воспоминаниях и этих книгах.

Гермиона резко отдёрнула руку. Надо было найти Гарри и Рона.

У неё опять были проблемы. Потому что она снова оказалась в незнакомом месте. Но в этот раз она была собрана и никуда не торопилась — так почему трансгрессия сработала не так, как нужно?

Мысли лихорадочно кружились в его голове. Можно ли помешать трансгрессии извне? Можно ли сделать этот вид перемещения намного более опасным? А если есть возможность засечь и проследить… То это значит одно — ей нужно будет найти какой-то другой способ передвижения. Но только когда она найдет друзей.

Получилось! У неё получилось!

Она, ещё не успев вдохнуть, уже увидела впереди себя знакомую рыжую макушку. И потеряв бдительность, совершила роковую ошибку: не произнесла положенные защитные заклинания и громко позвала:

— Рон!

Красный луч заклинания пролетел совсем мимо неё, расколов сосну за её спиной, зелёный она смогла отбить.

Рон повернулся к ней: безумное лицо, изо рта течёт кровь, порезы на руках словно от Сектумсемпры. Значит, им хоть немного, но повезло: на этот раз они защищались не от тех, кто пользуется только Авадой Кедаврой.

Или не повезло — от Авады умирают быстро.

У неё не было времени смотреть по сторонам. Только добежать до Рона, схватить его за руку и — понять, что трансгрессировать она не может.

— Протего! — но вспышка уже неслась к ним, сбивая их с ног.

— Рон? — быстрое движение глаз, чтобы убедиться: хвала Мерлину, он жив!

И попытка выставить защитный купол, который тут же исчез под натиском новых заклятий. И всё, что она могла ещё успеть сделать — это загородить Рона своим телом.

Холод ударил ей в грудь, разливаясь по венам с каждым новым ударом сердца. Она не знала, что это — новые заклинания появлялись каждый день. Новые заклинания, от которых они не успевали найти защиту и лечение.

Гермиона попыталась поднять палочку, но руку сковал лёд, и пальцы совсем не слушались её. Это конец?

И последнее, что она увидела, пока тяжелеющие веки не закрыли ей глаза — смутно знакомая фигура, склоняющаяся над ней.

Проваливаясь в объятия темноты, она не могла сообразить, где видела этого человека, но холодные губы ещё успели прошептать:

— Это… ты?

========== Ничего личного. ==========

Он получил верные данные об одном из их укрытий. И не только он, судя по количеству летящих в неё заклинаний.

Рядом с ней мелькали рыжие волосы — наверняка, младшенький Уизли. Но он не интересовал Драко до тех пор, пока не попытается помешать.

Пока его план складывался идеально. Он с самого начала понимал, что нельзя было действовать с Грейнджер так, как с теми девчонками. Она была слишком умна и слишком осторожна. Могла сбежать. Могла напасть. Поэтому с ней он решил играть более тонко. Играть на том, что так часто видел в гриффиндорцах: на желании видеть в людях лучшее.

Но сначала надо не допустить, чтобы её убили.

История будто повторялась. Другое место, другой дом, но он снова сидит на кровати и смотрит на девушку, которая едва дышит. И продолжает оставаться чертовски холодной даже под тремя одеялами рядом с камином. А ведь он уже весь в поту, несмотря на то, что на нём одни только брюки.

Ну же, Грейнджер, очнись, твою мать, и скажи, как нейтрализовать заклятие. Ты же всегда была грёбанной всезнайкой.

Драко никогда не был силён в целительстве. Он же Пожиратель смерти — такие, как он, не лечили, они калечили. Он вообще, кажется, не был силён не в чём. Может ему стоило побольше слушать на уроках?

Впрочем, Грейнджер всегда слушала. А теперь подыхает в соседней постели.

Согревающие эликсиры никак не подействовали. Согревающие заклинания тоже. Жар от огня, куча одеял — но её сердце билось всё реже с каждой минутой. И казалось бы, какая разница, умрёт она сейчас или чуть позже? Но у него был точный приказ: доставить девчонку живой и здоровой.

Он выругался сквозь зубы, залезая к ней под одеяло и накрывая её своим телом. Может быть, это и помогло, потому что через несколько часов она пришла в сознание.

Ей так не хотелось просыпаться. Солнце ласкало её веки, ноги запутались в простынях. Гермионе казалось, что она чувствует запах моря. Наверное, она с родителями во Франции. Сейчас она выпьет кофе с круассаном и пойдёт купаться…

Нет, пахнет дождём. И рядом с ней кто-то лежит. Кто-то горячий и такой уютный, мирно сопящий ей в шею. Её Рон.

Гермиона, не открывая глаз, пробежалась руками по его спине, потом по груди, спускаясь ниже, мурлыкая:

— Ммм… А где же твой животик? Ты так здорово похудел. А теперь дай мне проверить…

— Мать твою, Грейнджер!

Гермиона вспомнила. И в ужасе распахнула глаза.

Итак, первое: она нашла Рона.

Второе: он серьёзно пострадал.

Третье: в неё попали заклятием.

Четвёртое: она лежит в постели с Малфоем.

Пятое: она не знает, где её палочка.

Каждый следующий пункт хуже предыдущего.

Это можно было бы назвать самым приятным пробуждением за долгое время. Проснуться, чувствуя, как нежные руки оттягивают пояс брюк, — мечта любого мужчины, не так ли?

Вот только он вообще не должен был засыпать. А если бы она вместо исследования его тела приставила бы к его шее волшебную палочку?

Он быстро вскочил с кровати, проверяя, на месте ли его палочка. А теперь всё зависит от того, сможет ли он убедить её в своей безграничной доброте.

— Почему я ещё жива, Малфой?

— Потому что твоя смерть мне не выгодна.

И это правда, Грейнджер.

— Тогда в чём твоя выгода?

— Ты можешь мне помочь.

И это тоже чистая правда.

— С какой стати?

— С той, что я помог тебе.

— Где Рон?

— Я не смог его вытащить оттуда.

И я не собираюсь говорить тебе, что даже и не думал это делать.

— Моя палочка?

У неё был слишком воинственный вид, и ему не хотелось проверять, кто из них лучший в дуэли. Но ничего не оставалось, как протянуть ей палочку.

Со своей палочкой она сразу почувствовала себя уверенней. Но всё равно не верила ни единому его слову. Потому что он был Малфоем — и всегда им останется. Подлым змеёнышем, способным на любую низость.

— Мне надо сейчас же вернутся за Роном.

Сколько вообще прошло уже времени? Есть ли, за кем возвращаться?

— Боюсь, тебе придётся повременить с этим, Грейнджер.

— Я не спрашиваю твоего мнения.

— А я бы посоветовал его всё же выслушать.

Гермиона гордо вскинула подбородок. Если он попытается её остановить, то она просто его обездвижет. А потом доставит Ордену.

— Трансгрессия не работает, Грейнджер.

А вот это было плохо. Потому что каминная сеть не работала уже очень давно. Потому что создание и использование любого портала стало отслеживаться недавно. И если трансгрессия тоже не возможна…

— Я полечу на метле.

Упрямая девчонка. С этим вечным желанием спасать всех убогих и несчастных. Его тошнило от этого. Выворачивало.

— Ты не хочешь сначала узнать, где мы находимся, Грейнджер? — фирменная малфоевская усмешка.

— Мы в Северной Америке.

Ну, не ожидала, я-всегда-всё-знаю-лучше-Грейнджер? И поверь, я рад не больше тебя.

— И что дальше? Что ты планируешь делать дальше? — потому что у неё плана уже не было. Потому что она не знала, где сейчас Рон и Гарри. Не знала, как добраться до них. Не знала, что делать с этим человеком, смотрящим на неё так… как будто и правда он не собирается её сейчас убивать или пытать.

У неё сейчас нет сыворотки правды. И она никогда не пробовала легилименцию. Поэтому выбор у неё всего из двух вариантов: верить Малфою на слово или не верить.

Но, для начала, она может попробовать трансгрессировать и узнать, не соврал ли он как минимум в этом.

Драко наблюдал за её попытками. Она вообще понимает, что ему пришлось вчера снять с неё влажную от земли одежду? Куда она собралась босиком и в его рубашке?

— Я думаю ты убедилась в тщетности своих усилий, и раз уж тебе придётся провести со мной какое-то время… Может, ты для начала оденешься? — он нарочно как можно более оценивающе провёл взглядом по её телу, желая вывести её из себя.

Ничего личного, Грейнджер, — просто привычка.

Она вспыхнула и гневно посмотрела на него. И с этим румянцем на щекам и огоньком злости в глазах она была, пожалуй, красива. Гриффиндорская выскочка давно выросла. И хоть она и не обладала выдающимися округлостями, но смотреть на ее бедра, скрытые под его рубашкой, ему нравилось. Драко понял, что мог бы её захотеть — при других условиях.

Гермиона натянула джинсы, сменила рубашку на тёплый свитер. Снова повернулась к нему.

— Так почему не работает трансгрессия?

— Мы явно недооценивали африканских колдунов.

— А им-то что нужно?

— То же, что и всем остальным. Станцевать на наших костях, я полагаю

— И на какой они стороне?

— А есть какая-то разница? Если эта сторона всё равно не твоя?

— А на какой стороне ты, Малфой?

И вот он — главный вопрос. Решающий вопрос. Либо она ему поверит и всё пройдёт гладко. Либо придётся её связать всеми известными ему заклинаниями, заткнуть ей рот и пересекать океан так.

Ложь никогда не звучит так искренне, как истина, каким бы хорошим лжецом ты ни был. Поэтому он посмотрел в её карие глаза и ответил правду:

— На своей собственной.

И честное слово, Грейнджер, в этот раз тоже ничего личного. Ты совсем не виновата в том, что наши фигуры оказались на противоположных сторонах этой жестокой войны.

========== Выбор. ==========

Они сидели за одним столом. Пили вино из одной бутылки. Каждый из них не доверял другому.

— Что ты делал все эти годы, Малфой?

Он задумался. Наверное, задумался об этом в первый раз.

— Я спасал свою шкуру, Грейнджер, как и всегда. И свою семью.

— Ты убивал?

— Конечно. Если хочешь жить, приходится убивать.

— Мне не приходилось.

— Тогда тебе очень повезло, Грейнджер.

— Повезло выжить?

— Повезло никого не убить.

— Ты мог бы сделать другой выбор.

— Мне никто не предлагал выбирать. Выбор — это иллюзия, Грейнджер. Мы просто делаем то, что должны. И то, что можем.

— Скажи мне честно, Малфой. Скажи мне: для чего я тебе?

Что ж, ты имеешь право понимать, за что умрёшь, девочка. Ты будешь хотя бы знать причину. Многие не имеют и этого.

— Чтобы спасти свою мать.

— Ты думаешь, я могу помочь?

— Я надеюсь на это. Надежда — это всё, что у меня осталось.

— Я не знаю, что с моими родителями. Не знаю, живы ли они. Не знаю, живы ли мои друзья. Я должна вернуться и помочь им.

— А если они все мертвы, Грейнджер? Что тогда?

— Тогда я буду бороться в память о них.

— Это так благородно и правильно, Грейнджер.

— Как мы сможем вернуться?

— Самым обычным магловским способом.

— Самолёт?

— Самолёты сейчас не летают. Войны волшебников сказываются и на жизни маглов.

— Тогда как же?

— Теплоход, Грейнджер. Две недели и мы на месте.

— Две недели в твоей компании, Малфой?

— Это так ужасно?

— Я не помню, чтобы мы когда-нибудь так долго разговаривали с тобой, как сейчас. И ты ни разу меня не оскорбил.

— Может быть, я просто вырос.

И может быть, она выпила слишком много вина. Потому что сказала ему — своему врагу:

— Помоги мне, я так смертельно устала, Драко. Помоги мне забыть, что вокруг нас война.

Её губы на вкус — вино и клубника. Её волосы пахли цветами. Он торопился, пока она ещё не передумала, не осознала, не оттолкнула. Потому что ему надо было забыться не меньше. Утопиться в этом поцелуе. Почувствовать тёплое, нежное и податливое тело рядом с собой. Под собой. Вокруг себя.

Только не останавливай меня, девочка. Позволь мне сегодня не быть Малфоем. Не быть слизеринцем. Не быть Пожирателем. Не быть убийцей. Не быть трусом. Не быть предателем. Не быть драконом. Позволь мне быть просто парнем — парнем, который целует красивую девушку.

Она не оттолкнула. Понимая, что это неправильно. Зная, что делает ошибочный выбор. Но ей так нужно было на одну это ночь, только на одну ночь, стать совершенно другой. Не думать о вчерашнем дне и о завтрашнем.

Его руки были прохладно-чужими. Его губы были требовательно-ласковыми. Аромат грозы висел в воздухе. Но пока ещё не сверкнула первая молния —

Только не останавливайся, Драко.

Он проснулся с первыми лучами солнца. После чудесного светлого сна. Проснулся, касаясь ногой её стройного бедра. Чувствуя её руку на своей груди.

Он не шевелился и просто смотрел на неё, пока она не открыла глаза, в которых плескалось — это была ошибка.

Ты права, девочка. Но это была самая прекрасная ошибка в моей жизни. А теперь спроси меня. Спроси меня ещё раз, для чего ты мне нужна. Потому что сейчас — сейчас я отвечу.

Она отстранилась. Закуталась в простыню, чтобы дойти до ванной. Ей нужен был холодный душ, чтобы смыть с себя его запах, свою слабость и эту ночь. Забыть всю невысказанную боль в его глазах. Забыть всю неумелую нежность его пальцев. Забыть, как она отдавалась ему — вся, без остатка.

Это были не ты и не я, Драко. Это были те два человека, которыми мы могли бы быть в какой-то другой, альтернативной жизни.

И которыми мы никогда не будем в этой.

И последнее перед тем как она встанет, поставив этим окончательную точку:

— Если бы ты мог выбирать, какой выбор ты бы сделал, Драко?

Кривая усмешка на тонких губах:

— Этот.

Комментарий к Выбор.

Спасибо за исправление ошибок в публичной бете - мне самой замечать не всегда удаётся.

========== Последний выдох. ==========

Больше они ни разу друг к другу не прикоснулись. Не смотрели друг другу в глаза. Почти не разговаривали.

Гермиона тщательно составляла планы, перебирала в уме необходимые действия, вспоминала все известные ей заклинания. Она опять справится.

Драко каждый день смотрел на волны, бьющие о борт корабля.

Вот мы и в одной с тобой лодке, девочка. В лодке, которая стремительно идёт ко дну. И если бы я только мог что-то изменить… Но я не принц, а это не сказка.

Они сошли на берег. Гермиона повернулась, чтобы спросить о его планах. Чтобы сказать, что она отправится искать Рона и Гарри. Чтобы услышать тихий

— Экспеллиармус.

Глаза цвета серого дождливого неба смотрели жёстко, беспощадно, и — где-то в самой глубине — виновато.

— Нас уже ждут, Грейнджер. Нас давно ждут.

Она попыталась бы убежать, если бы он не наложил столько заклинаний, подавляющих её волю. Кричала бы, если бы не силенцио. И пока она ещё стояла рядом — главный вопрос, единственный вопрос, который ещё мог его интересовать:

— Где моя мать?

Мужчина — на этот раз рыжеволосый с густой кустистой бородой — кивнул своим соратником. Грейнджер забрали.

Это всё должно быть не напрасно.

Драко повторил ещё раз, чуть громче:

— Где моя мать?

— Успокойся, Драко. Ты хорошо поработал, но пока… Нам ещё нужна твоя помощь.

— Где моя мать?!

И яркой вспышкой — болезненное, жестокое подозрение. Она может быть уже мертва. С самого начала мертва. И всё, что он делал для её спасения, было напрасно.

— Тебе это не поможет. Возьми себя в руки.

— Что вы сделаете с Грейнджер?

— Нам нужен её дар. Магический дар девушки из магловской семьи. Выжать до капли. И — убить. Ты это знал с самого начала, Драко. И даже не думай совершить какую-нибудь глупость. Если хочешь ещё раз увидеть Нарциссу, — грубый раскатистый смех.

И Драко увидел его — выбор, который вставал перед ним. Мама, которая возможно уже мертва, и девушка внизу, которая точно сейчас умрёт.

Ты об этом выборе говорила, Грейнджер? Если да, то я предпочёл бы не иметь этого грёбаного выбора. Пусть катится к Салазару! Потому что, кажется, я уже выбрал.

— Авада Кедавра! — он взмахнул палочкой, которая слушалась его так, будто была продолжением его самого. Которая послала смертоносный луч ещё до того, как он договорил, не давая возможности отбить или увернуться.

Он бежал по лестнице вниз, посылая смерть всем, кто встречался ему на пути. Надо было успеть — любой ценой. Спасти — любой ценой. Чтобы поверить, что его выбор — правильный.

Что-то утекало из неё, оставляя странную непривычную пустоту. Что-то невесомое, невидимое, запертое сейчас в маленьком хрустальном сосуде, когда она без сил повисла на верёвках. Они получили то, что им нужно, а значит, больше ей незачем жить. И все её планы рухнули. Она больше никому не сможет помочь. Никого уже не спасёт. Даже не узнает, что стало с близкими ей людьми. Она не слышала и не видела ничего вокруг: ни криков, ни вспышек, ни падающих вокруг неё тел.

Но голос — его голос — она не могла не услышать.

— Ты умеешь плавать, Грейнджер?

— Да… — не слово, просто выдох.

— Тогда плыви, девочка. Постарайся выплыть, пока эта лодка ещё не достигла дна.

Драко стоял рядом с ней, а вокруг было слишком много людей. Слишком много противников. Слишком много хищных усмешек. Он был обречён. И у неё тоже не было ни единого шанса, если только…

Они отслеживают перемещения с помощью порталов, все перемещения всех волшебников. Всех волшебников, Грейнджер, и это твой единственный шанс.

Он даже не смог сформулировать заклинание. Не знал, какое. Он просто взмахнул палочкой, не облекая свою силу в слова. Но палочка поняла, послушалась, послала смертельный вихрь, сбивающий все защитные барьеры.

Потому что когда дракон выдыхает пламя последний раз — оно сметает всё на своём пути.

И ускользающими от него силами, он успел произнести нужное заклинание и кинуть палочку ей.

Последнее что он увидел — её пальцы сомкнулись вокруг тёплой отполированной древесины.

========== Сердце дракона. ==========

Портал перенёс её и швырнул на твёрдый дощатый пол. Не было сил встать. Но надо было произнести защитные заклинания. Одно за другим — и никакого эффекта. Палочка в её руках была просто куском бесполезной теперь деревяшки.

— Не пытайся, девочка. Ничего не получится. Но здесь ты в безопасности, — седой старик наклонился над ней, убирая волосы с её лица. — Давай, я уложу тебя в кровать. Тебе надо отдохнуть.

И она отдыхала. День за днём отдыхала, набираясь сил.

А старик рассказывал ей всё, что знал: Рон мёртв, Гарри продолжает бороться и, кажется, выигрывает.

Она училась заново ходить, заново дышать, делать все привычные дела — уже без магии.

А старик рассказывал ей о том, что война закончилась, руины отстраивают заново, волшебный мир залечивает раны, у Гарри и Джинни родился сын.

Ей надо было уходить, найти родителей, найти тех, кто смог пройти сквозь эту мясорубку и выжить, помочь — хотя бы просто советом.

Но сначала ей надо было узнать.

— Вы не знаете, Драко жив?

— Этого я не знаю, девочка.

— Если бы я могла его найти…

— Его палочка поможет тебе. Можно?

Седой волшебник бережно взял палочку Драко из её рук.

— Я помню её… Я сам её сделал. Очень, очень сложная работа.

— Сложная?

— Конечно. Создание палочки — это ведь целое искусство. Для того, чтобы она верно служила, нужна особая связь между палочкой и её владельцем. Большинство людей приходят в магазин и выбирают палочку из представленных там — ту, которая больше подойдёт. И она будет хорошо выполнять свою работу. Но когда палочку создают для конкретного человека — ооо, это совсем другое.

— Да, я знаю, но…

Старик кинул на неё пронзительный взгляд.

— Вот, например, палочка, которую Олливандер создал специально для Гарри Поттера по заказу Альбуса… Ты не думала, девочка, как могла бы повернуться история, если бы на её месте была другая, совершенно обычная?

— Я не думала про это, но… Как палочка может мне помочь?

— Палочка всегда помнит своего хозяина. И всегда найдёт его. Не сразу. Иногда ей требуется время. Но она будет тянуть тебя к своему истинному владельцу. Просто не надо ей мешать.

Старик протянул ей палочку обратно. Гермиона коснулась гладко отполированного дерева, почувствовала прежние тёплые покалывания в ладони и — на такой короткий миг, что даже не запомнила — ощущение, что внутри палочки что-то бьётся.

Старик задумчиво смотрел на ее руки, не шевелясь, будто был полностью погружён в свои мысли. А потом поднял голову.

— И если дракон жив, девочка, то он сам найдёт своё сердце.

========== Незабудки. ==========

Чарльз шёл за мужчиной, который делился с ним всеми последними новостями о своих овцах. Пусть говорит. Вряд ли у него здесь было очень много собеседников.

— А что вы можете рассказать об этом самом поле? — они уже подходили к нужному месту.

— Да, а что тут рассказывать? Было поле как поле. Овцы у меня иногда паслись на нём. А потом… — мужчина задумчиво почесал щетину. — Года три назад первый раз дело было. Привёл я овец, значит — а там цветы чудны́е растут. Отродясь в наших краях таких не видывал. И вот каждый год расцветают теперь.Учёные у нас тут уже были, как их там… Растения которые изучают. Что-то умное вещали. А я-то мужик простой. Я все ихние умные слова эти не понимаю. По мне — так это магия или чудо какое-то.

Они остановились на невысоком холме. Перед ними раскинулось поле незабудок.

— Ну я пошёл, к овцам моим, а вы тут это… Изучайте.

Конечно, это была магия. Чарльз это чувствовал. И не одна — это было тонкое переплетение магий двух человек: мужчины и девочки. И все было предельно ясно: ему нужно устранить природную аномалию магического характера, как и требует его работа. Но он помедлил, присел на корточки, провёл палочкой над цветами, шепча заклинания. И перед ним раскрывала свои страницы история.

Через полчаса он пошёл в обратный путь. Пусть цветут. В мире столько куда более значимых природных аномалий, которые активно исследуются маглами, что на эту никто не обратит внимания.

— Ну что, мистер… Э-э-э, простите, забыл вашу фамилию. Что там за цветы-то такие, смогли понять, чего это они выросли?

Чарльз замедлил шаг, окинул взглядом стадо овец, мирно щиплющих траву. Да, он смог понять. И мог бы рассказать об этом. Но ведь тогда ему всё равно пришлось бы потом стирать память. Так что он просто ответил:

— Наверное, вы правы, сэр. Это какое-то чудо.

========== Изменения к лучшему. ==========

— Все прочитали заданные главы учебники?

Профессор Вирнер строго оглядела учеников. Послышались утвердительные ответы.

— Профессор Вирнер! У меня вопрос, профессор Вирнер! — Эмма тянула руку, почти подпрыгивая на стуле, несмотря на то, что и так сидела за первой парте.

Сзади раздались знакомые смешки. Девочка обернулась и строго посмотрела на Тома — тот как всегда кривлялся и передразнивал её.

— Слушаю тебя, Эмма.

— Мне так понравилась эта история, что я взяла несколько дополнительных книг по этой теме в библиотеке… — снова хихиканье за спиной, но она не будет обращать внимание. — И везде пишут разное. Про Гермиону Грейнджер и Драко Малфоя. Понимаете, Гермиона — это мой кумир и я очень хотела бы знать, что всё-таки с ней случилось.

— Понимаю, Эмма. Есть много свидетельств, что она нашла своих родителей. И была крёстной всех детей великого Гарри Поттера. И написала немало книг, которыми мы сейчас пользуемся. Что касается Малфоя… Никто больше его никогда не видел, и этот древний род прервался.

— Но я никак не могу поверить, что такой негодяй мог спасти её!

Профессор Вирнер улыбнулась.

— Иногда люди меняются, Эмма. Поэтому мы больше не делим учеников на факультеты в новом Хогвартсе.

— И значит, Драко Малфой всё-таки умер?

— Вероятнее всего это так.

— Но в дневниках Элиаса Эррера, создателя волшебных палочек, я читала, что однажды вернувшись на Фарерские острова, он увидел на берегу моря две фигуры: высокого светловолосого мужчину и женщину с каштановыми волосами, которые стояли обнявшись под струями дождя, не обращая внимание на раскаты громы и молнии вокруг. И я подумала… Ведь может такое быть, что это… были они?

— Всё может быть, Эмма. И поскольку мы всё равно никогда не узнаем правду, вы можете сами выбрать, в какой конец вам верить.

— Наверное всё-таки в тот, где они встретились… — Эмма тяжело вздыхает, а потом чувствует как в спину прилетает шарик из бумаги. Опять этот вредный Том!

Все выходят с урока, весело болтая. Завтра у них будет первый поход в Хогсмид. Но Эмма отстаёт, долго собирает свои вещи с парты, она всё ещё думает.

У выхода из кабинета, лениво прислонившись к косяку, стоит Том.

— Эмма!

— Ну что тебе ещё? — она поворачивается, раздумывая что из обычных гадостей он скажет в этот раз.

— Я тут подумал… — он явно сконфужен. — Может прогуляемся завтра в Хогсмиде вместе?

Она смотрит на него подозрительно. Это очередная ловушка? Но он выглядит так серьезно, и он ей нравится — так, совсем чуть-чуть.

— Ладно, — отвечает она осторожно.

И Том улыбается ей — искренне.

Улыбается и профессор Вирнер за своим столом. Люди иногда меняются. Истории тоже. И она знает, что эти изменения к лучшему.

Всегда — к лучшему.