КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Shadow to my light (СИ) [Paper Doll] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

========== 1. ==========

Утро начинается не с кофе. Не то чтобы день сегодня вышел слишком отвратный (а на самом деле так оно и есть), но утро никогда не начинается с кофе. Обычно оно начинается с того, что мне тяжело открыть глаза, не менее тяжело поднять своё тело с кровати и ещё тяжелее выйти на улицу и дать жизни проглотить себя полностью и без остатка. Но сегодняшнее утро началось ещё более отвратно, чем обычно.

Прежде чем услышать дурацкий звон гудящего будильника, я почувствовала капельки воды, прыгающих у меня на лбу. Сначала я подумала, что это, должно быть, дождь. Я укрылась одеялом, спрятав голову, и мне стало так тепло и хорошо, что я почти что опять уснула, пока в мою дурную голову не пришла мысль о том, как дождь мог попасть ко мне в дом? Сюда и солнечные лучи не часто попадают сквозь закрытые окна и задвинутые шторы, не говоря уже о дожде. Поэтому я почти что в ужасе открыла свои глаза, сбросив одеяло с тела. На моем потолке была чёртова лужа. И это уже пятый раз за этот чёртов год.

У меня ныла каждая клеточка тела, кости рассыпались в песок, а голова, словно улей с пчелами, разрывалась от боли. Вечеринка удалась на славу. Хотелось бы сказать, что этот Хэллоуин я не забуду никогда в своей жизни, но я ни чёрта не помнила со вчерашнего вечера. Наверное, мне стоит перестать верить Дарси, когда она говорит: «Мы заскочим всего лишь на часик». Чувствую себя обманутой по утрам вроде этого.

Прежде чем пойти к соседям и нажаловаться на них, да и на жизнь заодно, как пожилая одинокая леди, приютившая с десяток котов и потерявшая к этому времени трёх мужей, я разблокировала телефон и зашла в Инстаграм. Пусть я и веду себя, как старая ворчунья, но двадцать пять — ещё не тот самый предел, когда стоит ставить крест на своей социальной жизни. Мои глаза полезли на лоб, когда я обнаружила сотни лайков на последнем посте, загруженном вчера.

Я быстренько открыла это треклятое фото, на котором была запечатлена я, целующаяся с каким-то парнем, которого, клянусь, только в эту минуту увидела впервые в жизни. Это фото точно дело рук Дарси, не иначе. Постаралась так постаралась. Ещё и подписала, маленькая дрянь: «Свобода — это выбор». Пришло же ей такое в голову.

Я начала быстро проглядывать лайки, а моё сердце стало биться так быстро, словно я бежала в это время кросс. И мои волнения не были напрасными. Лайк от Дерека. Что он теперь подумает обо мне? Вот чёрт! Но было бы ещё хуже, если бы я написала ему смс о том, как сильно хочу, чтобы он вернулся ко мне. Быстренько открыла сообщения, но, к счастью, ничего там не обнаружила. Я выдохнула с облегчением, хотя на душе всё ещё было не так уж и легко, чтобы я могла свободно дышать.

Я удалила чёртово фото, но не смогла удалить из головы этот снимок. Мне было безумно стыдно за то, что я даже не помнила, что вчера произошло. Наверное, мне повезло, что я не проснулась с этим парнем в одной постели. Всегда, успокаивая себя, твержу, что могло быть и хуже. Этот случай — не исключение.

На всякий случай проверила, не спрятался ли кто под моим одеялом. Пьяная голова — смелые мысли. Однажды я проснулась в одной постели с Дарси. К счастью, мы обе были одеты. По крайней мере, мы обе решили про себя не вспоминать больше об этом случае, мало ли что могло произойти между двумя пьяными девушками, которыми руководил не здравый рассудок, а алкоголь. И в этот раз я не нахожу ничего, кроме большого мокрого пятна, что образовалось за несколько секунд, пока я сидела на краю кровати.

Я поднялась с кровати и, не медля и секунды (как-никак мне ещё нужно собираться на работу), посеменила наверх к соседям, которые в который раз вздумали меня затопить. Я совсем не подумала о том, что могу выглядеть нелепо и глупо в своем утреннем обличии, а именно в самой детской взрослой пижаме в мире, с нерасчесанными волосами (стоило позаботиться хотя бы о них) и с перегаром, что вытекает из меня, стоит мне открыть рот. Подумала я об этом слишком поздно, когда мне открыла двери маленькая Николь Макдэниел. Большие голубые глаза были широкими, как и двери, которые девочка мне открыла. Я наклонилась, удобно устроив свои глаза напротив её, и попросила позвать родителей. Маленькая Николь, не сказав мне и слова, просто убежала.

Оставшись на пороге чужого дома в одиночестве, мне всё равно было совсем не до всего этого. Я облокотилась о дверной косяк и не могла перестать думать о дурацком посте в Инстаграме. Мне определенно лучше вообще удалить свой аккаунт. Читателей у меня не так уж и много, как и лайков… Лишь каким-то неизвестным для меня образом фото, за которое мне стыдно больше всего в жизни, набрало больше всего сердец.

Нет, я не смогу удалить свой аккаунт. Как же я ещё смогу наблюдать за жизнью Дерека? Но, что гораздо важнее, как я смогу показывать ему, что могу справиться и без него? Нет, всё же без социальных сетей сегодня невозможно жить.

От назойливых мыслей меня отвлекла миссис Макдэниел, заправлявшая свой шелковый халатик прямо у меня на глазах. Щеки у неё разрумянились, волосы, собранные в пучок, выглядели не менее неряшливо, нежели мои. На лице её я заметила смятение. От неё пахло сексом, который я неволей оборвала. Я даже позавидовала ей, у неё он хотя бы есть. После разрыва с Дереком об интимной близости я могла лишь мечтать.

— Всё в порядке? — первым делом спросила женщина. Но стоило ей обратить внимание на моё недовольное выражение лица, как она сначала выразила отвращение, что длилось не больше секунды, а затем словно просветлела, раскрыв свой грязный рот в изумлении. — Вот чёрт!

Миссис Макдэниел, сломя ноги, побежала в ванную, а я не могла удержаться, чтобы не засмеяться. Есть нечто забавное в человеческой рассеянности и забывчивости.

— Мы опять затопили Вас? — в коридоре совершенно неожиданно появился мистер Макдэниел. Волосы его были в беспорядке, мускулистое тело обтягивала серая футболка, краешек которой приоткрывал низ живота, темные джинсы прилегали к ногам и неплохо подчеркивали подкачанную задницу. Мои щеки налились румянцем, и я начала прятать свои глаза, едва ли мой взгляд встретился с его. — Мне так жаль, — он подходил ко мне всё ближе. Это слишком неловко. В конце концов, он женатый человек, у него даже дочь есть, а он пожирает меня взглядом, вызывая чувство неловкости.

Всё дело в его харизме. Есть в некоторых мужчинах этот баланс внешней красоты и внутреннего обаяния. Эти мужчины всегда уверены в себе и одним лишь своим взглядом вселяют в женщин ту же уверенность, склоняя их к чему-то, чего хотят сами, хоть и создают иллюзию того, что то же нужно и женщине. Честно говоря, я всегда опасалась таких мужчин, ведь внутренняя устойчивость вовсе не гарантирует их устойчивости в верности своей женщине. Да и не принадлежат такие мужчины кому-либо, а лишь собирают женские сердца в свою копилку самолюбия. Таким я вижу и мистера Макдэниела, который пусть и вводит меня в смущение, но совсем не привлекает.

— Действительно, опять я забыла закрыть кран. Мне так жаль, — миссис Макдэниел вышла из ванной. Наконец, я осмелилась поднять взгляд, чтобы не спускать с неё глаз. — Приносим свои извинения за это. Вам пришлось так рано проснуться… Из-за нас… Опять… — на её лице выросла пошлая улыбка, адресованная явно не мне. Женщина начала игриво хихикать, и мне захотелось закричать во всё горло «Снимите себе комнату!», но это вроде их квартира, и они семья, у которых даже ребенок свой есть.

Мне пришлось демонстративно прочистить горло, чтобы обратить их внимание снова на себя. И мне это вроде как удалось. Щеки миссис Макдэниел снова порозовели, а уши покраснели.

— Простите, пожалуйста, — конечно же, именно женщина сорвалась первой. Она вновь рванула в свою комнату, когда мистер Макдэниел даже не сдвинулся с места.

— Неловко получилось, не правда ли? — спросил у меня мужчина. Его рука потянулась, чтобы почесать затылок, и неловко стало именно сейчас, когда его футболка задралась ещё выше, оголяя кубики пресса на его животе. Мой взгляд, как нарочно, упал именно туда. — У Вас, как я вижу, ночка тоже удалась, — я подняла глаза вверх, только чтобы показать ему, что его харизма совсем не действует на меня, как должно быть. И он упрямо смотрел мне прямо в глаза, что раздражало ещё больше. Мне хотелось выплюнуть ему в лицо «Вы подлец, каких только поискать надо», но миссис Макдэниел очень вовремя прервала наше зрительное противостояние.

— Надеюсь, этого хватит? — она протянула мне несколько десятков фунтов стерлингов, которые я не пересчитывала.

— Думаю, этого хватит сполна, — я одарила женщину миловидной сочувственной улыбкой, которая померкла, едва ли я перевела взгляд на мистера Макдэниела, который продолжал нагло улыбаться, не отводя от меня взгляда. Мысленно я попросила у Бога, чтобы этому мужчине сегодня не повезло, но, кажется, что дух неудачи очень крепко был увлечен именно мной, не желая ни на секунду меня отпускать.

Именно этот треклятый дух неудачи я и начала винить, когда обнаружила, что двери в мою обитель заперты. Опять. Этот день можно назвать ужасным в той же степени, каким прекрасным был вчерашний вечер. Прекрасным он был под воздействием алкоголя. Последствия таковыми нельзя назвать отнюдь.

Я ругалась под нос где-то пять минут и ещё пять минут волокла свои ноги наверх, чтобы опять постучать в двери моей любимой семьи Макдэниел. Я могла бы постучать и в двери, находящиеся напротив моих, миссис Петерсон ни в чём никогда не откажет нуждающемуся, но я не хотела её будить. У меня едва ли поднялась рука, но я всё же позвонила в эти двери снова. Надо же мне было забыть ключи и телефон внутри. Если бы я только знала…

— И снова имею радость видеть Вас, мисс… — двери, конечно же, открыл мистер Макдэниел. На его лице сияла широкая улыбка, которая больше отталкивала меня, нежели привлекала. Одна его рука поднята вверх, бедром он подпирал открытые двери. Эта поза должна выглядеть соблазнительно, но при сложившихся обстоятельствах это выглядит не менее чем глупо.

— Грант. Моя фамилия Грант, — сузив глаза, я ответила ему скупой улыбкой. — Могу ли я воспользоваться вашим телефоном? — неуверенно спросила я наконец. Я обхватила себя обеими руками, ведь пижама, в которой я поспешила покинуть свой дом, совсем не согревала. Мне очень повезло, что я успела надеть любимые кеды, чем спасла от холода хотя бы свои ноги.

Мистер Макдэниел выпрямился передо мной. Лицо его обрело серьезность. Она ему гораздо больше к лицу, между прочим. Он протянул мне сотовый, а сам удалился. В одной из комнат послышался детский ропот и женский тихий голос, что-то упрямо твердивший. Я не хотела прислушиваться к ним, потому что сосредоточилась на том, что мои пальцы дрожали, набирая номер, который я давно удалила с памяти своего телефона, но не с собственной.

Гудки казались мне невыносимо долгими. Прошло всего лишь два, как он принял вызов.

— Алло, — его голос показался мне сонным, что немудрено, сейчас слишком раннее время. Я бы и сама сейчас нежилась в постели, если бы не это недоразумение. Иногда мне кажется, будто ребенок гораздо мудрее своих родителей. И именно мистер и миссис Макдэниелс находятся под воспитанием маленькой Николь.

— Дерек, это Айви, — я неуверенно пролепетала языком. Глаза опустились в пол, будто он стоял прямо здесь передо мной и сверлил своим недоверчивым взглядом. Когда-то его глаза были гораздо мягче и ласковее.

— Одно из двух: либо ты вспомнила о своих полуночных звонках и хочешь передо мной извиниться, — мои щеки вмиг покраснели. Я проверила сообщения, но не проверила звонки. Вот чёрт. — Либо у тебя опять захлопнулись двери…

— У меня захлопнулись двери, — я перебила парня. Мне стало безумно стыдно. Кровь во мне немного подкипала, из-за чего холод быстро выветрился из-под кожи. Мозг начал судорожно цепляться хоть за какие-нибудь воспоминания, но всё это напрасно. Я ни чёрта не помню. Радует, что хоть голова не раскалывается на части, как иногда бывает. — И, конечно же, я бы хотела извиниться перед тобой, — знать бы только, что я ему наговорила и за что именно придется извиняться.

— Ладно, жди меня. Буду черед полчаса, — парень первым отключился. Как только короткие гудки прозвучали с той стороны телефона, я ударила себя ладонью по лбу. Больно ударила. Даже от себя не ожидала такого. Но клянусь, что ударю Дарси ещё больнее, попадись она мне на глаза.

— Видимо, утро совсем не задалось, — мистер Макдэниел появился будто из ниоткуда. Я даже не удосужилась поднять глаза, чтобы посмотреть на него, так сильно он надоел мне за одно лишь это утро. Ответила коротким «Спасибо» и захлопнула за собой двери.

Сначала я стояла, прислонившись к стене возле двери. Затем я присела, но пол оказался слишком холодным, от чего мне пришлось вновь подняться на ноги. В конце концов, я спустилась немного ниже, и у лестничного пролета села на широкий подоконник, который казался мне всё ещё холодным, но не таким уж и смертельным по сравнению с полом.

Я смотрела на улицу. Всё лишь начинало просыпаться — от природы до самих людей. Из-за крыш домов солнце лишь восходило. Оранжевые блики виднелись где-то вдалеке. Но это далеко казалось в это время близким, пусть всё равно недосягаемым. Небо сегодня безоблачное. Погода безветренная. День обещает быть теплым, насколько теплым может быть первый день ноября. Мой взгляд фокусируется на крыше дома, что стоит напротив. Он почти идентичен этому. Зеленая куполообразная крыша, которая потеряла былой яркий цвет из-за времени. Голуби нашли здесь своё пристанище. Они воркуют между собой, делясь предвидениями насчет сегодняшнего дня. Песочного оттенка кирпичи сложены ровно, как надо. Все они так крепко прижаты друг к другу, что не остается сомнений, что этот дом будет жить вечно, в отличие от людей, что проводят свою жизнь в нем.

На верхнем этаже, на балкончике французского стиля, где стоит круглый маленький стол, между вычурных, сделанных будто из тонкого кружева перил, выглядывают усохшие цветы, что потеряли свою красоту ещё где-то в сентябре. Но пару молодых людей, что слились в страстном поцелуе, эти цветы не волнуют. В одной руке он держит чашку кофе, в другой — её. Её ладони остановились на его груди. Наверное, она делала попытку оттолкнуть его, но эта попытка увенчалась ещё большим успехом, которого она могла ожидать.

Они расплылись в моих глазах, а воображение подтолкнуло в эту картинку свою ясность. Мы с Дереком стоим на том балкончике. Он крепко обнимает меня, одаривая крепким поцелуем. Я кричу ему, что он дурак, ведь я едва ли не пролила на него кофе, а он целует меня, не обращая внимания на эти глупые отговорки, ведь и сам знает, как сильно я люблю, как он целует меня по утрам.

— Ждешь принца на белом коне? — голос над ухом заставил меня содрогнуться от неожиданности. Я подняла голову вверх и заметила Дерека. — Неужели твой новый парень не остался с тобой на ночь? — парень пошел наверх, не дожидаясь меня. Ключи он вертел на указательном пальце, переступал через ступеньку и вел себя, как обычно, язвительно.

— Во всем виновата Дарси, — начала оправдываться я. Догнав парня, я встала подле него. Он прятал глаза за длинными прядями волос, которые меня до ужаса раздражали. Господи, как же мне нравилась его аккуратная прическа, с какой он ходил раньше. Лицо его и по-прежнему прекрасно, и я начну спорить с любым, кто осмелится сказать, будто Дерек недостаточно хорош, потому что для меня он всё ещё самый лучший.

— Это Дарси целовала того парня? — с усмешкой произнес парень. Распахнув настежь двери, он впустил меня внутрь моего дома. Теперь только моего. Я зашла, но осталась стоять в проходе, не спуская глаз с парня, который не осмелился даже сдвинуться с места. Его глаза опущены вниз, плечом он опирался о створки дверей.

— Это всё подстроила Дарси, — я продолжила оправдываться, хоть и сама осознавала безвыходность положения, в котором оказалась. — Я даже не знаю, кто это…

— Не сомневаюсь в этом, — он снова усмехнулся, и его ухмылка острым клинком разрезала мне кожу и впилась в мышцы, насквозь пронзая меня. — Может, мне стоит оставить, наконец, ключи? — только сейчас Дерек поднял свои глаза. Какими холодными и чужими они мне показались. Лучше бы он продолжал сковывать морозом пол, а не меня.

— А если двери опять замкнутся, как теперь? — наверное, я была похожа в эту секунду на маленького ребенка, отчаянно не желавшего, чтобы его покидали. Такой я выглядела последние четыре месяца, что мы не встречались с Дереком. И мне кажется, что в большей мере это вызывало у него смех, нежели любовь или сочувствие. Вот и сейчас он улыбался с насмешкой.

— Айви, тебе стоит перестать делать… Вот это всё. Ты должна научиться жить самостоятельно. И тебе не стоит бояться чего-то нового в жизни. Я буду даже рад отдать эти ключи кому-то другому, — Дерек начинает эту тираду каждый раз, когда я звоню ему по любому вопросу. Делаю я это довольно-таки часто, что меня отнюдь не смущает. Если мне нужно занять денег на оплату квартиры, я звоню ему. Захлопнулась дверь — звонок Дереку. Отвалилась полка в ванной. Не работает телевизор. Пришли счета. Плохой сон. Пьянка. Болезнь. Я набираю номер Дерека гораздо чаще, чем принято бывшей девушке набирать номер своего бывшего парня.

Я чувствовала себя глупой школьницей, которую отчитывают за несделанное домашнее задание. Я спрятала глаза вниз, не находя себе места.

— Можешь оставить ключи пока что себе? — спросила я, имея в виду «может, ты ещё вернешься». Похоже, что Дерек читал мои мысли. Парень неодобрительно покачал головой, но всё же спрятал ключи в карман куртки.

— Может, останешься на чай? — я осмелилась произнести это вслух. Голос мой звучал так пискляво, что это навряд ли могло бы убедить кого-либо.

— Прости, Айви. Меня ждет моя девушка, — Дерек поджал губы. Он больше не усмехался, а напротив, будто бы извинялся одним лишь своим выражением лица. Парень сделал шаг назад, опустил глаза вниз, а затем развернулся и ушел, оставив меня одну.

Утро начинается не с кофе. Оно начинается с разбития сердца, разорванного в клочки, бьющегося лишь для того, чтобы жить. Оно болит изо дня в день лишь сильнее, но теперь боль кажется мне настолько невыносимой, что мне хочется забыться навсегда. Хочу вырвать из себя это дурацкое чувство и не болеть им никогда. Жизнь слишком коротка, чтобы умирать из-за любви. Но я слишком глупа, чтобы понимать это.

***

— Она молчит уже полдня, — возмущенно произнесла Лавина уже в пятнадцатый раз (я считала). — Это всё из-за тебя, — девушка тыкнула пальцем в сидящую напротив Дарси, которая преспокойно потягивала свой любимый молочный коктейль и оглядывалась вокруг в поисках своей новой жертвы, которая могла бы угостить нас вином. Кажется, девушка пропустила мимо ушей всё, что ей говорила Лавина.

— Ты постоянно обвиняешь во всем меня, — Дарси обратила, наконец, внимание на Лавину, закатив при этом глаза. Никого симпатичного в округе не было, поэтому девушка разрешила себе расслабиться. Она спустилась вниз по спинке стула, локти поставила на подлокотники, отставив пустой стакан из-под коктейля на столе. — Господи, я голодная, как волк. Где наш чёртов заказ? — нарочито громко произнесла девушка, обращаясь к официантке, что проходила в это время мимо.

— Это ты сделала то дурацкое фото. Ещё и опубликовала его в Инстаграме, — мне кажется, будто Лавина ещё больше ненавидит Дарси за это, нежели я. Может, если бы у меня были силы произнести хоть слово, я бы оторвала Дарси голову и, не жалея ни на секунду, дала бы её на съедение уличному бродяге.

День не задался с самого утра. Помимо прочего я опоздала на работу. Не успела накраситься и сделать что-либо приличное со своими волосами. Я долго ждала автобуса и попала в ужасную пробку. Ещё меня полдня доставал Говард, задавая бессмысленные вопросы о том, что любит Дарси и чем она живет. Говард, впрочем, неплохой парень, и я всегда находила приятным общаться с ним, но сегодня он взбесил меня, из-за чего я наорала на него. Случайно это было или нет, но пятнадцатью минутами позже, Говард пролил на меня свой кофе.

— Да, и я не жалею об этом. Ревность — лучший способ зажечь в парне былую любовь. Едва ли самец замечает на горизонте другого самца, у него просыпается чувство собственности, — Дарси очень крепко держится за свои убеждения, и что-то есть в её словах. Может, так и есть с другими парнями. Но Дерек никогда не был таким, как всё. Он не выносил предательства, это я уж знаю наверняка. Но, похоже, что его любовь ко мне уже окончательно угасла, если он смог найти себе другую. — И, к тому же, этот парень был знаком с Айви, — фыркнула девушка.

Едва ли смысл её слов дошел до меня, как мои глаза расширились от удивления. Я облокотилась на стол и уставилась в оба глаза на Дарси, которая, как ни в чем не бывало, выглядывала официантку с заказом.

— Откуда я могла его знать? — требуя объяснений, я всё же не смогла промолчать. Лавина улыбнулась уголком губ, переведя победоносный взгляд на подругу.

— Наконец-то, — с облегчением выдохнула Дарси, когда перед ней поставили её тарелку с рыбой. — А можете принести ещё один ломтик хлеба? — попросила девушка. Официантка смерила её недовольным взглядом и ушла.

— Дарси! — вскрикнула от нетерпения я. — Кто это был?! — пальцем я подвинула тарелку к себе ближе, чтобы, наконец, обратить драгоценное внимание подруги на себя. Она надула губки в ответ, состроив гримасу обиженности, но мы с Лавиной научились не вестись на эту провокацию.

— Ладно. Я не помню, как звали этого мужчину, но едва ты увидела его, как бросилась на него с объятиями. И ещё, когда я предложила ехать домой, потому что тебя уже совсем разнесло, он сказал, что сам довезет тебя, потому что вы знакомы, и он вроде бы знал, где ты живешь… Теперь я могу съесть это? — у девушки уже слюнки текли от одного запаха еды, а живот урчал громко, словно вой кита, оказавшегося беспомощным на береге. Я подвинула ей тарелку обратно, не поддавая её мучениям.

— Ты запомнила, как он выглядел? — я не могла уняться. Почему-то все мои сегодняшние неудачи мне хотелось свалить именно на этого мужчину, хотя, по сути, виновата во всем всё равно именно я.

— Красивый. Очень сексуальный, — Дарси восторженно закатила глаза, но непонятно от воспоминаний об этом мужчине или от вкуса рыбы, которую она пробовала.

— Более точного описания мне в жизни не приходилось слышать, — съязвила Лавина. Я же стиснула зубы, дожидаясь, когда официантка поставит чёртовы две тарелки на стол и уйдет, оставив нас. Запах жареного мяса не вызывал у меня прежнего аппетита, а скорее раздражал.

— Какое у него лицо? Глаза? Волосы? Одежда? — я начала расспрос, едва ли назойливая официантка, наконец, отошла от нашего столика.

— Как ты мне надоела, — Дарси отложила вилку и нож, достала свой телефон и начала что-то в нем искать. Моё сердце за сегодня много ударов перетерпело, но не знаю, выдержит ли оно очередной, когда я узнаю человека, которого засасывала вчера на фотографии. — Вот, — довольная собой, Дарси протянула мне свой телефон, показывая фото, где я стою в обнимку с этим мужчиной. Его рука на моем плече, а моя голова покоится на его груди. Наглая улыбка озаряет его лицо. На нем серая футболка, краешек которой оголяет низ его живота…

— Только не это, — пробормотала я себе под нос, как только распознала в этом человеке мистера Макдэниела. Все эти глупые подкаты всё же имели значение. — Господи…

— Кто это? — спросила Лавина, выхватив у меня из рук телефон, чтобы рассмотреть фото получше.

— Это мой сосед, — мой голос прозвучал не так, как обычно. Слишком сипло и слабо.

— Мне бы такого соседа, — сказала Лавина и отдала телефон его обладательнице.

— Он женат. А у тебя, между прочим, есть муж.

— И что с того? Его жена вряд ли узнает об этом фото, а вот Дерек точно ревновать будет. Зуб даю, — Дарси снова самодовольно улыбнулась, отрезая кусочек рыбы, который сразу же положила в рот и с тем же благоговением на лице начала его пережёвывать.

— Дерек не будет ревновать, — злобно пробурчала я. Рана, вскрытая утром, снова начала кровоточить. В области сердца неприятно закололо. К глазам подступили непрошенные слезы. В воздухе повисла тишина. — У него есть другая. Он сказал мне, что у него есть девушка.

Никто не спешил мне навстречу с утешениями. Девушки сидели тихо, переглядываясь между собой. Между ними будто была какая-то тайна, которая недоступна мне, и прямо сейчас они решают, стоит ли меня посвящать в неё. Я смотрела на них, и мне становилось не по себе. Они что-то знают, чего не знаю я, и сейчас мысленно соглашают между собой что-то.

Я почувствовала себя брошенной. Я дружу с девушками не менее пяти лет. Первой я познакомилась с Лавиной. Мы вместе сидели в приемной мистера Лэнгфилда, и я уже знала, что шансов получить эту работу у меня нет. Лавина тщательно подготовилась к этому собеседованию, о чем говорила не только её толстая папка с рекомендациями и работами, но и внешний вид девушки. На ней в тот памятный день было строгое чёрное платье, на ногах красовались туфли с острым носком на высоком каблуке, а каштанового оттенка волосы объемными локонами струились вниз по спине. Я же была одета гораздо проще — чёрные джинсы, белая рубашка и оксфорды. Да и папка у меня была гораздо тоньше. У меня не было шансов совсем.

— Ты тоже проходишь собеседование на должность пиар-агента? — спросила у меня Лавина, когда я пальцами выстукивала по своему колену ритм звонка мобильного телефона. Я выдохнула с облегчением, ответив кратким «нет». Я должна была стать обычным корректором в издательстве «Лэнгфилд БукШелф».

Дружить мы начали лишь с приходом в издательство Дарси. До этого мы с Лавиной лишь пили кофе в перерывах между работой и вместе шли на автобусную остановку.

Всё изменило белоснежное чудо, явившееся в нашем скромном коллективе, занимающее должность секретаря мистера Лэнгфилда. Дарси не была идеальной. Невысокого роста, блондинка, с невыразительной, на первый взгляд, улыбкой и далеким от идеальных параметров телом. Но в Дарси всегда было какое-то внутреннее очарование, что привлекало к ней людей. Мы начали дружить лишь от того, что большую часть работников составляли мужчины, а все остальные женщины уже обзавелись внуками.

У нас была такая крепкая дружба, о которой можно только мечтать. Я любила девушек, как собственных сестер. Мы доверяли друг другу все свои секреты и тайны. И вот, похоже, что я осталась за бортом корабля нашей дружбы.

— Что происходит? — мой вопрос прервал эту безумную игру, кто на кого будет дольше смотреть.

— Понимаешь, Айви… — начала было Лавина, но Дарси прервала её, сжав ладонь девушки в своей.

— Последние четыре месяца мы только и слышим о том, как ты страдаешь от любви к Дереку, — в своей привычной манере произнесла блондинка — прямолинейно. — За всё это время ты даже ни разу не спросила, что нового у нас и… У нас жизнь тоже протекает не так уж и гладко.

— То есть, вы хотите сказать, что я совсем ничего не знаю о вас? — столь оскорбительное обвинение повергло меня в шок. На время я позабыла и об инциденте с мистером Макдэниелсом, и о неприятности с Дереком.

— Мы только хотим сказать, что ты…

— Стала эгоистичной стервой, — Дарси вновь взялась за свою треклятую рыбу, но резала меня без ножа.

— Айви, мы понимаем, что у тебя проблемы с отцом, и разрыв с Дереком тебя лишь подкосил, но изо дня в день мы только и слышим твоё нытье о том, как это всё несправедливо, но… Нужно двигаться дальше, а ты словно застряла на месте и…

— И не замечаешь ничего вокруг, — в который раз Дарси прервала пылкую речь Лавины.

Я возмутилась столь лживому обвинению. Возмущение моё выразилось в нахмуренной физиономии и сложенных на груди руках. Я переводила взгляд от одной девушки к другой, пытаясь понять, не шутят ли они надо мной.

— Да ладно, я не ною всё время! — я не выдержала этого молчания и хлопнула ладонью по столу, чем, конечно же, сделала только себе больнее. — Я о вас всё знаю! Какие у вас могут быть заботы? У тебя, — я указала на Лавину, — не жизнь, а сказка — муж, ребенок, счастливая семья. У тебя, — я указала на Дарси, — что не день, то тусовка, живешь в своё удовольствие и ни в чем себе не отказываешь.

Молчание, что последовало за этим, было более угнетающим. Дарси отложила в сторону приборы, похоже, что у неё пропал аппетит. Лавина даже не взглянула в мою сторону. Достав из сумочки кошелек, девушка выложила на стол деньги. Дарси хотела последовать её примеру, достав и свою сумочку, но я остановила их обеих, взяв за руки.

— Простите, простите, простите… Я совсем не хотела вас обидеть, — я сделала паузу, чтобы оценить ситуацию. Кажется, они немного смягчились. По крайней мере, их руки обмякли в моих. — Клянусь, что в этом году я ни разу не пожалуюсь на жизнь. И буду всегда слушать только вас, — слова сорвались с моих губ быстрее, чем мой мозг успел обработать их. Мысленно я ударила себя по лбу за такое почти невыполнимое обещание.

Девушки переглянулись между собой, принимая в эту же секунду своё соглашение.

— Ладно, — первой ответила Дарси. — Но если ты нарушишь эту клятву, то… — блондинка начала почесывать указательным пальцем свой подбородок, мечтательно закатив глаза вверх. — Тогда ты переспишь с мистером Лэнгфилдом, — девушка чуть ли не подпрыгнула на стуле от собственной находчивости.

— Ему уже за шестьдесят!

— Любви все возрасты покорны, — тихо хихикнула Лавина. Сегодня она не на моей стороне. Впрочем, как и удача.

Девушки снова, как и прежде, начали обсуждать что-то, а я погрузилась в собственные мысли. Если у меня нет возможности пожаловаться кому-то, то почему бы не измучить себя самой? Я снова вернулась к мыслям о Дереке, и единственный вопрос, который меня волновал — действительно ли он любит свою девушку?

***

Ноябрьская ночь упала на город рано. Я возвращалась с работы и чувствовала себя подавленно. Физически я не сильно устала, хотя мои глаза давали знать о пяти часах, проведенных за монитором компьютера. Ленивой походкой я добиралась до своего дома. Мне вовсе не хотелось заходить внутрь, поэтому некоторое время я просто стояла на улице. Стоя на улице, я подняла вверх голову и рассматривала небо, усеянное звездами. Они не освещают землю, как солнце, но на них приятно смотреть. Они будто относятся к другому миру и уносят меня к нему. Только мысли все остаются здесь. И вообще, по сути, я тоже здесь. И вообще звезды — это просто большие камни.

Я вернулась домой, вдоволь насмотревшись на звезды. Включила по всей квартире свет, словно это избавило меня от чувства одиночества. Надела свою любимую удобную пижаму. Достала бутылку красного вина и бокал. Свобода — это выбор. Но одиночество никогда не было в приоритете.

Я достала телефон и начала рыться в Инстаграме. На глаза мне попалось фото Дерека с его девушкой. «Счастье — это выбор». Вот как он подписал это фото. Я рассматривала фото со всей тщательностью, пытаясь найти хоть какое-то сходство её со мной. Но она совсем не похожа на меня. Единственное, что объединяло нас — мы обе девушки. И не более.

Внезапно на экране вспыхнуло входящее сообщение от Дарси. Она прислала какую-то ссылку.

«Что это?»

«Никаких вопросов. Просто зайди!!!»

Не задавая больше никаких вопросов, я просто перешла по ссылке. Сайт знакомств. Конечно же. Я сделала большой глоток вина, отложив телефон в сторону.

Спустя час, когда мысли о той девушке и Дереке не давали мне покоя, я всё же зашла на этот дурацкий сайт. Зарегистрировалась. Нажала на кнопку «начать диалог». И мне высветилось:

«Привет, меня зовут, Люк! Как делишки?»

Комментарий к 1.

Мне (как и всегда) очень важно ваше мнение!

♥♥♥

========== 2. ==========

Я поняла, что слишком много говорю о Дереке, когда однажды, проснувшись утром, первое сообщение, которое я обнаружила, было — «Ну и как там дела с твоим бывшим?». Сообщение это было от Люка. Вместо привычного приветствия я пригласила Люка на встречу, подчеркнув трижды, что это не свидание.

Мне нравилось общаться с кем-то, чьи уши ещё не слышали моих вечных жалоб. Да, чёрт побери, я всё время ворчу и жалуюсь на жизнь, но все вокруг говорят «будь собой», так почему я должна меняться? На протяжении недели я не выпускала телефон из рук. Это оставило свой отпечаток на качестве моей работы, из-за чего я получила выговор, но это сущие пустяки. С моей души спал камень, который я невольно сама повесила себе на шею, и это вселило в меня надежду, что всё в жизни не так уж плохо.

Но лишь стоило мне отложить телефон в сторону, как необъятная тоска касалась тонкими пальцами дверц моей души, которые так легко поддавались её толчку, открываясь настежь перед ней. Я ничего не имела против этой упрямой девицы, но она будто селила во мне холод отчуждения и безразличия ко всему, что меня окружало. Всё, чего мне хотелось во время её кратковременного посещения, лишь обнять руками колени и лежать, вглядываясь в пустоту, что стала отражением моей сущности.

Жизнь продолжалась. Мне не нужны были на это советы лучших подруг, которые повторялись изо дня в день, едва ли каждая моя история, не изменявшего своего конца, заканчивалась, я знала об этом и без них. Но вкус этой жизни стал каким-то пресным. Вместо сладости я чувствовала мертвую затхлость на кончике своего языка. Так если же жизнь продолжается, почему у меня такое чувство, будто я умерла?

Я перестала вообще говорить в присутствии девочек. И сама не замечала, как погружалась в собственные мысли. Я тонула в них, как в океане. Не научившись как следует плавать, я всё равно пыталась оставаться на плаву. Было гораздо проще, когда я могла выговориться, сказать о том, как меня терзают мои чувства. А теперь, когда я лишилась возможности сказать хоть слово о своих чувствах, они брали надо мной вверх. Я тщетно пыталась услышать девочек, о чем они говорят, но не могла этого сделать в силу собственной слабости перед самой собой.

Разговоры с Люком были односторонними. Мысль об этом пришла ко мне слишком поздно, когда я прочитала то самое утреннее сообщение. Должно быть, Люк неплохой парень, если до сих пор не послал меня к чёрту (ведь на его месте я так бы и сделала). И если Дерек выбрал счастье, то почему моим выбором стала свобода, обреченная стать одиночеством.

Встречи с Люком я не ждала с нетерпением. Скорее приняла это как-то, что просто должно случиться. Ещё один пункт в бесконечном списке дел. Поесть, встретиться с Дарси за субботним шопингом, подумать о Дереке (особо важный пункт!), пострадать, встретиться с Люком, вернуться домой, поужинать, мучиться от бессонницы, уснуть где-то под утро. И на встречу эту я особо не одевалась. Кашемировый розовый свитер, с пришитыми маленькими бисеринками, и джинсы, которые заправила в самые теплые носки, которые только нашлись. Из-под осенних ботинков этого всё равно никто не заметит. Причесала волосы. Нанесла немного туши на глаза, и совсем немного коричневых теней, бледно-розовая помада. Дереку она нравилась. Как парень любил повторять, он любил пробовать её на вкус.

Но я отогнала мысли о Дереке перед выходом из дома, потому что они были бы лишними. В тот день я хотела быть слушателем, а не оратором. За неделю общения с парнем я не узнала ничего о нем. Это должно быть плохо. Наверное, всё же придется признать своё поражение перед Лавиной и Дарси.

На улице оказалось так же холодно, как я и предполагала. По дороге к кафе, в котором мы договорились встретиться, я написала о погоде Дарси, которая просила меня незамедлительно сообщить, будто ей так сложно выглянуть в окно или уж, в крайнем случае, посмотреть прогноз в интернете. Девушка мне так ничего и не отписала, что было совсем на неё не похоже, но мне пришлось спрятать телефон в карман своего серого пальто, в котором он и утонул вместе с другими вещами.

Я почувствовала легкое волнение, едва ли перешагнула порог назначенного места встречи. Это было немного непривычно для меня. И даже напоминание о том, что это не свидание, не подавляло непонятного мне трепета внутри.

Дурацкий колокольчик зазвенел над головой. Я начала озираться, не ищет ли меня кто глазами. Мне удалось заметить лишь одного парня, который посмотрел в мою сторону, но быстро отвернул голову. Не знаю, что это было, но почему-то мне показалось, что именно он здесь единственный, кто дожидается кого-то. Никто из присутствующих больше не поприветствовал меня своим вниманием, что подало мне такую простую подсказку.

Я быстро добралась к столику, находящемуся в конце зала у окна. Пока я шла к нему, у меня вспотели руки, покраснели щеки и немного подкосились ноги. В тот краткий момент, когда я успела посмотреть на парня, он показался мне весьма симпатичным, и почему-то это не придало мне уверенности, а напротив. На столе я обнаружила красивый букет роз нежно-розового оттенка, из-за чего краска на моих щеках стала ещё гуще. Я же говорила ему, что это не должно быть свиданием. Но отказываться от цветов я не собиралась.

— Привет, — сказала я, несмело подняв глаза на парня. Всё это время я смотрела вниз, а он, как я полагаю, в окно. Похоже, фигура, застывшая у дверей, не весьма заинтересовала его, и он представлял меня совсем по-другому. Глупая улыбка застыла на моих губах, словно оправдание, «прости, но такой вот я оказалась». В карманах пальто руки сжимались в кулаки и разжимались, в теплом свитере стало непривычно жарко, да и всё моё тело казалось в этот момент каким-то неудобным мне.

Парень обратил свой взгляд на меня. Глаза теплого шоколадного цвета показались на удивление холодными, в них словно горели не огоньки, что могли бы с легкостью растопить мою неуверенность, а маленькие льдинки, неприятно обжигавшие душу.

— Меня зовут Айви, а ты Люк? — мой голос звучал совсем не так непринужденно, как звучал в моей голове, когда по дороге сюда я редактировала каждое слово, что должно было стать произнесенным теперь.

Лицо парня в ту же секунду расслабилось. Уголки губ приподнялись незначительно вверх, предвещая улыбку. И я уже сама немного расслабилась. Достала из кармана руку, облокотилась на стул напротив него, совсем немного его отодвинув.

— Ты меня с кем-то должно быть перепутала. Я не Люк, — он, наконец, улыбнулся. Но улыбка эта не несла в себе ничего хорошего. Он насмехался надо мной, что было заметно по его глазам, которые ни насколько не стали теплее.

— Прости, — я едва ли смогла выдавить из себя улыбку. Я отшатнулась назад. Мои ноги меня совсем не слушались. Я чувствовала себя оскорбленной, хотя не услышала от парня и слова оскорбления. И всё же мне стало до глубины души обидно.

Я села за первый свободный столик, спиной к парню. Мне не хотелось смотреть на него или чтобы он мог смотреть на моё лицо, безобразное от необоснованного огорчения. Но я не могла избавиться от возможности слышать его. К нему подошла официантка, спрашивая (скорее всего, в очередной раз, таким вежливо раздраженным был её тон) не закажет ли он чего-то. Парень ограничился лишь водой.

Я достала телефон. Я не опоздала, поэтому теоретически Люк уйти не мог. Но похоже, что он сам опаздывает, потому что сейчас ровно назначенное время, а его всё нет.

Ко мне подошла официантка. Я заказала воду. Похоже, что у неё из ушей пошел пар, такой сдержанно рассерженной она показалась мне в этот момент. Девушка фыркнула в ответ, оставив меня. Я закатила глаза, но когда она уже ушла.

Прошло ещё пятнадцать минут. За это время я выпила уже два стакана воды от волнения и заказала себе чашечку кофе, чтобы не злить официантку, которая подошла ко мне в третий раз, сразу после того, как парень, который «Я не Люк», опять заказал у неё воду. Сидев за чашечкой кофе, я то и дело что вздрагивала от каждого звона этих чёртовых колокольчиков. Люди выходили и входили, но я не замечала ни в ком из них блуждающего взгляда, который бы выискивал кого-то. Парень позади меня тоже не двигался с места, похоже, что его девушка так и не пришла. Во мне нарастало волнение. Я хотела написать девочкам о своей внезапно назревшей проблеме, но заблокировала телефон в ту же секунду, как поняла, что это наверняка будет выглядеть так, будто я снова жалуюсь на жизнь. И я проиграю этот дурацкий спор. И я проиграю самой себе.

Дурацкие колокольчики опять зазвенели, извещая о новом посетителе. Я подняла голову вверх, словно послушная собачонка. И, похоже, я дождалась. В дверях стоял парень. На вид я не дала бы ему больше семнадцати. На нем было серое худи, которое было больше него самого, на лоб надвинута бейсболка. Джинсы у него слишком узкие. Просто слишком. Парень снял бейсболку и начал оглядываться вокруг. Прищурив глаза, словно его слепило солнце, он выглядывал среди всех столиков лишь один. Наши взгляды пересеклись лишь на доли секунды, прежде чем я потупила взгляд на свои руки, сложенные в замок.

— Привет, так это ты Айви? — слишком звонкий, как для парня, голос прозвучал у меня над головой. Подняв её, я отметила про себя, что ему даже и семнадцати ещё нет. Пятнадцать, не больше. С половым созреванием он не преуспел, я даже не заметила адамового яблока, двигающегося вверх-вниз, пока он говорил. Лицо его было усыпано угрями и прыщами, что свойственно подросткам.

В ответ я лишь открыла рот в изумлении, не зная, что и ответить. Я ждала парня, которому будет точно не меньше двадцати (вообще-то Люк писал, что ему двадцать три). Даже больше, я ждала мужчину, который всё это время выслушивал моё нытье икоторого сегодня намеривалась выслушать я. Я надеялась, что мы закончим этот вечер за бокальчиком вина и французским поцелуем, не обязывающего никого ни в чем. Но что-то пошло не так.

— Я Люк. Я сразу узнал тебя, — на лице парня появилась улыбка. Господи, он ещё и брекеты носит.

— Нет-нет, подожди, — завопила я, словно сирена, когда Люк уже намеревался сесть напротив меня. Я протянула руку вперед, но не коснулась его даже невзначай. Это был обычный знак «Стоп», который парня озадачил. — Ты меня с кем-то перепутал, наверное, — я начала поправлять свои волосы. Руки дрожали, и я не знала, что мне стоит делать.

— Да ладно, ты шутишь, — парень засмеялся. — Ты ожидала кого-то другого? — я посмотрела на него, и его глаза потухли, как будто ветер неуверенности в себе, который сокрушал его самооценку изнутри, потушил этот огонек. Мои глаза в эту же секунду выражали не более, чем страх.

— Боже мой, Сильвия? Я даже не узнал тебя, — из-за спины Люка появляется парень с букетом цветов. Он бросает цветы на мой столик, сжимает мои плечи, поднимая вверх и сжимая меня, совсем растерянную от такого поворота событий, в крепких объятиях. — Он ведь не то, чего ты ожидала? — шепотом спросил у меня парень. И я всё поняла.

— Джон! Я как раз сидела здесь ждала тебя, а этот молодой человек, видимо, перепутал меня с кем-то, — на лице выросла фальшивая улыбка. Кажется, Люк немного расслабился, ухмылка появилась на его лице, когда он почесывал затылок.

— Простите меня, я, наверное, действительно перепутал, — парень отошел немного назад.

— С кем не бывает, парень, — «Джон» хлопнул парня по плечу и развалился на стуле напротив меня. Я села следом за ним. Когда Люк отвернулся к нам спиной, я выключила телефон, оборвав свою связь с внешним миром. И я поняла, что сделала правильно, когда заметила зажатый возле уха телефон Люка. Наверное, он набирал мой номер.

— Ты отчаянная, — моё внимание обратил к себе парень, сидящий теперь передо мной. Он сидел прямо, опершись о стол локтями. Первое впечатление обманчиво. Он показался мне вполне симпатичным, когда я видела в нем человека, за которого принимала, но передо мной сидел незнакомец, который имел смелость посмеиваться надо мной. — На каком сайте регистрировалась?

— Ко мне хотя бы пришли. Или, прости, мне показалось, что ты кого-то ждешь? — я кинула очень многозначительный взгляд на цветы. Парень откинулся на спинку стула со вздохом, на его лице засияла грустная улыбка.

— Ты не так невинна, как кажешься.

— А ты всё равно такой же придурок, каким кажешься, — фыркнула я в ответ.

— Это на твоем языке означает «спасибо»? — он снова выпрямился. Затем поднял вверх руку, подзывая к нам официантку.

— Почему ты решил помочь мне? — спросила я, так и не дав ответа на вопрос парня. К нам подошла та самая официантка. Увидев нас вместе, она удивилась. Когда мы заказали по чашке чая, она снова обрела свой упрямо-сдержанный вид, оставив нас.

— Всё же мне не стоило? Позвать того парня обратно? — он обернулся ровно в ту же секунду, что и Люк, чтобы посмотреть на нас. Он всё ещё держал в руках телефон, набирая номер в десятый раз. «Джон» помахал ему рукой, но Люк лишь отвернулся. — На самом деле я уже собирался уходить, когда подумал, что тебе не помешает помощь. Я был почти уверен, что ты не хотела обидеть этого малого.

— Не думаю, что у меня не получится этого сделать. В любом случае он сейчас дожидается именно меня, а я не явлюсь на эту встречу, — я стегнула плечами, удобно оперевшись на мягкую спинку стула. Мои пальцы потянулись к цветам, медленно высыхающим в маленькой вазе. Тоненький стебелёк, шаткие листья, раскинувшиеся по бокам. Осталось этому растению не долго.

— Это то, из чего вы, женщины, состоите.

— Основываешься на собственном горьком опыте? Твоя спутница так и не пришла, — я поняла, что звучало это слишком резко и невежливо, лишь когда слова вылетели из моего рта, подобно маленьким птичкам, выпустив которых однажды, очень тяжело словить обратно в свои сети.

— Похоже, что уже и не придет, — парень тяжело вздохнул. Он посмотрел на свои наручные часы. — Я прождал её здесь четыре часа.

— Так, может, она тебе и не нужна, если заставляет ждать себя так долго? Уверена, она и не думает сейчас о тебе, пока ты мучаешь себя в догадках, почему она не явилась, — каждое моё слово подобно иголке проходило ему под кожу и причиняло боль. Всё это отражалось в его глазах, в которые я осмелилась заглядывать каждый раз, как только он смотрел куда-угодно, но не на меня.

— Вообще-то она моя жена, — прокашлявшись, сказал он. Я опустила глаза вниз, так стыдно мне стало в эту секунду. Хотелось дать себе пощёчину. Когда я научусь думать прежде, чем говорить? Затем я перевела взгляд на его сложенные в замок руки, но не обнаружила обручального кольца. — Уже бывшая жена, — он поймал мой взгляд и спрятал руки под стол.

— Прости.

— Я не привык обижаться на правду.

После этого мы не произнесли друг другу и слова. Мы пили чай в абсолютной тишине. Шум города за большими окнами, звон колокольчиков над входной дверью, разговоры окружающих нас людей, я перестала слышать все эти звуки. И мысли в моей голове тоже немного поутихли. Я почувствовала, как развязывается их веревка на моей шее, и дышать стало свободнее. Хотя, в то же время, каждое моё движение сковывал взгляд незнакомца, которому, как мне кажется, совсем было не до меня.

Солнце зашло на горизонт, а на его место поднялась луна. На улице стало совсем темно, но движение людей от этого только активизировалось. Люк уже давно ушел. Все столики в кафе были заняты. А я совсем потеряла счет во времени, проведенному здесь.

Но я не замечала времени, так как была занята сравниванием своего нового знакомого со старым парнем. К сожалению ли это, или к счастью, но я не нашла ни единой схожести ни в их внешности, ни в поведении. У парня, сидящего напротив меня, были полные губы цвета вишни. Он то и дело кусал нижнюю губу после того, как делал глоток обжигающего напитка. Мне не нравились его глаза, слишком резкий у него был взгляд, словно он хотел им кольнуть. Темно-каштановые волосы он постоянно поправлял рукой, когда они надвигались ему на глаза. Единственное, что мне в нем нравилось, это его острые скулы, неестественно утонченные, что делали его лицо, тем не менее, приятнее для меня.

— Ты всё ещё не согрелась? — спросил у меня парень. Он словил на себе мой взгляд, и на губах его появилась всё та же ядовитая улыбка. Мы уже давно выпили свой чай, оплатили счет и просто сидели без дела друг напротив друга.

— Мне и не было холодно, — отрезала я. Сложив руки на груди, я только сейчас заметила, что всё это время сидела в своем пальто. Вот чёрт.

— На самом деле я всё жду от тебя «спасибо», но, как понимаю, это слово тебе неизвестно, — он поднялся из-за стола, а я следом за ним. — Поэтому я бы не отказался, если бы ты угостила меня бутылкой холодного пива в каком-то пабе.

Я в тот же миг лишилась дара речи. С какой это стати я должна ещё за него платить в каком-то пабе? Самый настоящий вздор. Свое возмущение я выразила сложенными на груди руками и надутыми губами, что вызвало у него ещё большую волну насмешки надо мной. Я ждала, пока он скажет, мол, это шутка, расслабьтесь, мисс, но он, оставив насмешки позади, преспокойно начал одеваться, набрасывая на плечи чёрную куртку. Он оставил цветы лежать на столе, оставив здесь и свои надежды вернуть ту, что не явилась.

— Так в какой паб ты меня поведешь? — спросил парень, открывая передо мной двери. Я быстро проскочила мимо него. Я сжала руки ещё сильнее, кутаясь в пальто, на улице стало гораздо холоднее. Оставив его без ответа, я прибавила шагу в надежде избавиться от него. — Ты всегда так быстро ходишь или только когда идешь с неизвестным мужчиной в паб? — я не рассчитала, что один его шаг равен моим двум, поэтому ему не составило труда идти со мной нога в ногу.

Я резко остановилась. Прямо перед перекрестком, где только что переключился светофор, и люди начали переходить дорогу, обходя нас. Я даже почувствовала, как кто-то толкнул меня в спину и быстрое извинение донеслось до моего слуха, но я продолжала стоять молча, глядя искоса на парня, действий которого я никак не могла понять.

— Ещё хочу напомнить, что ты должна мне долг за то, что необоснованно назвала меня придурком, — он был гораздо выше меня, но смотрел свысока совсем не из-за этого. Он смотрел на меня с высоты своего высокомерия, которое и было тем самым обжигающим холодом в его глазах.

— Какого чёрта ты хочешь от меня? — фыркнула я, обойдя парня, чтобы свернуть налево. Я продолжала идти, а он продолжал следовать за мной, словно это имело значение. Всё это было чертовски странно, но мне в некой степени даже нравилась эта игра, ведь она отвлекала меня от угрюмых мыслей.

— Я первым задал вопрос. Так чем же я заслужил твое оскорбление? — похоже, сложившееся стечение обстоятельств и его отвлекало от трудностей жизни. Он говорил со мной, словно с вредным ребенком, который смешит своим поведением взрослого, который видит этого ребенка впервые.

— Твоим пренебрежительным отношением ко мне. Я вижу его в твоих глазах, — я показалась самой себе смелой, но так ли это было в его глазах? Я хотела бы это знать, но не осмелилась поднять взгляда на него, продолжая упрямо идти вперед. Я не услышала с его стороны царапающего мои уши смеха, что уже было признаком его озадаченности.

— Интересно ли тебе, что я увидел в твоих глазах? — спросил он, но ответил, не дождавшись моего согласия. — Отчаянность. Безнадежность. Детскую наивность. И глупость.

Каждое его слово болезненной правдой било меня по лицу. Мне было неприятно слышать это, но он нисколько не врал. Похоже, моя правда оказалась для него не менее горькой. Не было смысла обижаться на него за это, по крайней мере, он не соврал. В некой степени все эти качества были мне присущи. И лишь одно из названных вскипятило мою кровь — глупость. Может, некоторые мои поступки и были глупыми, но я не считала себя глупой. Если я выгляжу таковой в его глазах, значит, я не показываю своего истинного естества и другим людям, в глазах которых я выгляжу не иначе.

— А теперь, обменявшись взаимными впечатлениями друг о друге, предлагаю зайти в этот паб, — его рука обхватила моё запястье. Мы остановились напротив паба с коротким, но красноречивым названием «Медведь», ведь именно так и выглядели все его обитатели. Паб этот находится в нескольких минутах ходьбы от дома моего брата, и, к моему же сожалению, мне приходилось не раз бывать здесь.

— Ты не ответил на мой вопрос, — я упрямилась как только могла. Он не тянул меня, всего лишь успел ухватить, но хватка его быстро ослабла.

— Что я хочу от тебя? — он повторил вопрос, скорее для самого себя. Его глаза поднялись к ночному небу, словно он и ему задавал этот вопрос. Затем незнакомец перевел испытывающий взгляд на меня. — Если бы я не встретил тебя сегодня, то, скорее всего, сейчас был бы где-то на краю Клифтонского моста, готовым спрыгнуть вниз, так мне паршиво. Это маленькое приключение отвлекает меня от мрачных мыслей. Поэтому если ты не против, то зайдем внутрь, я сам угощу тебя чем угодно, — его слова не дали мне усомниться в их правдивости и искренности, но я всё ещё была насторожена.

Но он не напрашивался ко мне домой, а всего лишь предлагал мне ещё ненадолго скрасить его неприятный день. Оставив позади прежние обиды, накопившиеся за столь недолгое время знакомства, я решилась помочь этому человеку, который, не осознавая того, и сам помогал мне не думать о плохом.

Мы зашли в паб. Посетители здесь обычно одни и те же. И пабу этому уже лет сто. Крепкий запах алкоголя сразу же резанул ноздри. Наверное, это единственный из всех запахов, которые я могла бы назвать приятным здесь.

— Похоже, мы как раз вовремя, — сказал незнакомец, когда мы оба услышали резвые крики подвыпивших мужчин, что служили аккомпанементом для другого голоса, воспевавшего знакомую мне ещё с детства песню.

— Смотрите-ка, кто нас посетил! Моя милая дочурка! — веселое пение прекратилось, а все взгляды были прикованы ко мне и моему спутнику. Поющий стоял на стойке, и мне несложно было узнать его, ведь это был мой отец.

— Похоже, будет лучше уйти отсюда, — донесся до меня голос парня, стоявшего возле меня.

— Нет. Он должен быть сейчас в больнице, а не здесь, — зло прошипела я, сгорая от стыда. Мой отец не мог не внести свою лепту в череду моих неудач. Глупо было надеяться на то, что вечер этот сможет стать приятным.

— На реабилитации?

— На лечении! У него цирроз печени, — я рванула вперед, оставив парня стоять на месте ошеломленным.

Толпа расступилась передо мной, когда я подошла к стойке, на которой стоял отец.

— Хантер, налей всем ещё по бокалу, мы выпьем за сердце моей малышки, которое разбил этот негодяй, — закричал мой отец. Я бросила уничтожающий взгляд в сторону бармена, который так и прикипел к месту. Как только отцу поставили диагноз, мы с Адамом приходили сюда и взяли с Хантера общение, что он не пустит отца даже на порог своего паба. Но, похоже, что для некоторых людей сердечное обещание подобно пустому звуку. Глаза Хантера просили у меня прощения, но что теперь толку.

Я протянула обе руки вверх, умоляя отца спуститься вниз. Как и следовало ожидать, это ни к чему не привело. Он уже был изрядно пьяным, поэтому любые доводы не имели для него значения. Его тянуло к алкоголю с той же силой, что тянуло к матери, когда она ещё была жива. Он любил её больше жизни. Наверное, из-за этого и сводит себя в могилу теперь.

— Посмотри на меня, — попросила я. Лицо отца проняла маска боли. Мы оба знали, что будет, если он сделает это. Я схватилась обеими руками за его свободную ладонь. Его сухие теплые пальцы обвили в конце концов мои. Ему пришлось осилить себя, прежде чем его красные опухшие глаза обратились ко мне.

Теперь, когда он смотрел на меня, то не мог отвести глаз, которые полнились слезами. Перед его расплывшимся взором открывалось лицо матери, которое он хранил в памяти с момента её смерти. Иногда мне кажется, что его отцовскую любовь я заслуживаю лишь внешним сходством с матерью.

— Давай, пойдем домой, — сказала я, почувствовав, как он всё же стал более податливым. Он спустил вниз ноги, но всё же не слезал в этой проклятой стойки.

— Тебе помочь? — услышала я над ухом голос своего нового знакомого. Я уж подумала, что он ушел (что, скорее всего, в этой ситуации сделала бы я сама), но парень стоял позади меня, переминаясь с ноги на ногу, предлагая мне свою помощь.

— Да, нужно только ему дать немного времени, — я поднимаю голову вверх, показывая слабую благодарную улыбку на лице. Обратив свой взгляд обратно на отца, меня не покидала мысль о том, откуда отец узнал о моем разрыве с Дереком. Если он встретил его, то это не могло обойтись без скандала. Особенно, если отец был пьян.

— Надеюсь, вы с твоим братцем не отправите меня обратно в эту тюрьму? — мужчина кивнул в сторону парня, стоящего за мной. Отец принял незнакомца за моего брата. И я не сочла за необходимость открывать ему правды. Похоже, что и «Джон» не возражал.

Я взяла с Хантера клятву, что он больше не нальет моему отцу и капли. Он клялся, положив руку на сердце, и, как и в прошлый раз, я ему поверила. Подставив отцу своё плечо, парень, остающийся для меня по-прежнему незнакомцем, помог мне дотащить его до моего дома. Отец то и дело шипел от боли, да что-то невнятное бормотал себе под нос.

Дома я уложила отца в свою постель. Едва его голова коснулась подушки, как он уснул. Порывшись в его карманах, я обнаружила пустую пачку сигарет и ключи от моей квартиры. Дерек отдал их моему отцу. Он нарочно оборвал со мной все связи. На это его сподвиг мой отец, с которым мой бывший никогда не ладил. Похоже, я потеряла Дерека навсегда. Он окунулся в свой выбор, оставив меня наедине со своим.

Я сжала ключи в руке. Это было больно, но не так, как внутри, где всё перевернулось в один миг с ног на голову. Физическая боль напоминала лишь маленькую молнию, что ударила в дерево, когда весь город вскоре должен снести ураган.

— Мне стоит остаться с тобой? — спросил у меня парень, который неизменно оставался со мной полдня, невзирая на то, что ему и самому было паршиво на душе от того, что та, которую он так долго ждал, так и не пришла.

— Здесь всего лишь одна кровать, а диван слишком маленький, чтобы там кто-либо смог поместиться, — ответила я. Парень умолк, как и я. Я смотрела на отца и пыталась в нем распознать того человека, которым он был когда-то, но этот человек был мне чужд.

— Я не хочу оставаться с ним. Можно я останусь на ночь у тебя?

— Да, конечно, — не медля и секунды, ответил он.

— Как тебя, кстати, зовут? — спросила я, повернув к нему голову.

— Крэйг, — это имя мне нравилось больше, чем Джон.

— Айви.

Не будь я столь растерзана своим горем, как в эту секунду, я бы ни за что не осталась ночевать у Крэйга. Мы были знакомы лишь несколько часов, и я не знала о нем ровным счетом ничего, помимо того, что его бросила жена. Хотя и это уже больше, чем ничего, но я должна была питать к нему предосторожность, которой не было места в моей душе.

Напросившись на ночь в дом незнакомца, к которому изначально питала лишь неприязнь, мне стоило устыдиться этого, но и это чувство не посетило меня. Напротив, мне показалось, будто мы протягиваем друг другу руки, спасаем от бездны, и то, что мы не знаем друг о друге много чего, лишь сближает нас.

Оказалось, что Крэйг жил в отеле, в номере-люкс. Этот номер похож на мою маленькую квартиру, но уюта здесь не больше, чем в моем названном доме. Уют создают люди, а места наших обителей избавлены от общества других.

Мы не разговаривали, пока добирались. Каждый в своем молчании похоронил свои мысли. Крэйг хотел выпить пива, чтобы немного охладить чувства, которые горели в нем от несостоявшейся встречи, а я всего лишь хотела, чтобы этот день поскорее закончился, и мы больше никогда в жизни не встречались. Но какая разница, чего хочется нам? Жизнь всё равно будет идти наперекор твоим правилам, следуя своим собственным. И вот, куда это всё нас привело.

Крэйг отдал мне спальную комнату. Мне понравилось здесь. Панорамные окна, из которых виден весь Бристоль. И никаких влюбленных парочек на балконах, голубей, взлетающих с крыши, никаких старых домов. И никакого покоя. Похоже, всё же дело не в окружающем меня мире, дело во мне.

Я умылась, но не спешила раздеваться. В комнате было достаточно прохладно, поэтому я натянула рукава своего свитера и пошла в гостиную, где заметила камин. Как я и надеялась, Крэйг разжег его. Я застала парня у большого панорамного окна, в которое и сама смотрела, поддаваясь влиянию грусти на почти незапятнанное этим днем настроение. Этот день начинался совсем не как лучший в моей жизни, но закончился точно, как худший. Я заметила в руке Крэйга зажатую бутылку с коньяком.

— Пьяные звонки посреди ночи вряд ли вернут её обратно, — я сделала попытку улыбнуться, вроде «хэй, смотри-ка мы всё ещё можем поддевать друг друга».

— Наверное, тебе неприятно смотреть на это, но обещаю не пойти по следам твоего отца, — что ж это было грубо, но сказано совсем не со зла. Я перехватила у парня бутылку и сама сделала глоток, от чего сразу же поморщилась. Один глоток согрел меня, как не мог бы согреть даже огонь в камине. — Это было мило, но ты не создана для этого, — и снова я услышала этот злой смешок, который взбудоражил меня. Крэйг резко выхватил из моих рук бутылку, но не для того, чтобы выпить, а для того, чтобы оставить её. — Я так понимаю, ты в делах сердечных тоже не особо преуспела, так насколько же действенны твои советы? — он сел на диван.

Мы находились в полумраке. Его лицо казалось не таким некрасивым, когда я могла рассмотреть не все черты его лица, а лишь те, которые так выгодно подчеркивала темнота. И я могла бы восхититься им, но он снова загнал свои сочувствие и растерянность в холодную пещеру эгоизма.

— С тех пор, как вы расстались был ли хоть один день, когда ты не звонил ей? — я посчитала лучшим вновь обрести серьезность в разговоре с человеком, что пусть и приютил меня, но похоже, что теперь жалел об этом. Он посмотрел на меня, как на идиотку. Я вздохнула, сделав шаг навстречу ему, пока не упала рядом на диване.

— Не звони ей. День или два, и я даю гарантию, что она сама наберет твой номер.

Крэйг опустил глаза на свой телефон, который лежал в его руке, и положил его рядом с бутылкой. Затем он качнул головой, усмехнувшись, чего я совсем не поняла. Мы продолжали сидеть молча, и я не знала, стоит ли прерывать это молчание. Когда это стало слишком неловко для меня, невыносимо неловко, я поднялась с места, чтобы удалиться в спальню.

— Нет, подожди, — он схватил меня за запястье и заставил упасть обратно. — Поговори со мной. Мне немного от этого легче.

— Мне кажется, тебе легче от осознания того, что кому-то может быть хуже.

========== 3. ==========

Мягкая кровать начала казаться мне не такой уж и удобной. Полночи я ворочалась не в силах уснуть, но когда всё же погрузилась в темноту, что не пропускала сквозь себя и капли света, это длилось недолго. Как только лучи позднего осеннего солнца остановились напротив моего окна, я невольно открыла глаза. Моё лицо впечаталось в мягкую подушку. Я сделала попытку пошевелиться, но скоро поняла, что застряла в коконе из одеяла. Поэтому я не спешила. Я просто смотрела прямо в большое панорамное окно, из которого было видно город. Издалека виднелся Клифтонский мост, что с этого ракурса казался подвешенным в воздухе. Вокруг него голые деревья, что будто обнимали его, закрывая собой вид на жизнь, что кипела между узких улиц. За мостом простиралась другая часть города, в которой мне приходится лишь изредка бывать… Или нет. Приподнявшись немного на локтях, я подметила, что смотрела на мост с какой-то новой стороны. Я начала поворачивать шею влево и вправо, словно пытливая птичка, но что-то мне казалось не таким, как прежде.

Впрочем, мне могло это лишь казаться. Все ещё находясь в подозрении к собственным ощущениям, я размотала кокон из одеяла и лениво поднялась с кровати. Мои ноги погрузли в мягком ворсистом белом ковре, которого раньше никогда не было в моей комнате. Я подняла глаза вверх, чтобы обнаружить себя не в своей спальне.

Первое, что мне пришло в голову сделать, это проверить, одета ли я. После того, как я обнаружила себя в одном нижнем белье, то бросила взгляд на кровать, нет ли там кого. Мои худшие опасения не оправдались. Вторая сторона кровати даже не была помята, на ней не было никаких больше человеческих следов.

Память вернулась ко мне слишком быстро. Мы с Крэйгом долго сидели у камина и грели друг друга теплыми воспоминаниями о детстве. Я надеялась, что он расскажет мне хотя бы немного о своей жене, я буквально сгорала от любопытства, но он не произнес ни одного слова, что могло бы к ней отнестись. Мне понравилось говорить с ним. Пусть это не было привычным мне излиянием своей души, но это был приятный разговор, в ходе которого я ни разу не омрачилась из-за мыслей о Дереке.

Мрак нашел меня, когда я закрыла за собой двери, разделась, залезла под холодное одеяло и начала пялиться в большое окно. Я не могла приказать своей голове не думать о том, как в эту же секунду Дерек находился в другой части города, прижимая во сне свою любимую девушку, пока я была в этом чёртовом отеле с незнакомым мне человеком, который сделал мне услугу, разрешив остаться здесь на ночь. Я чувствовала себя потерянной, безнадежной и утратившей веру во что-либо святое. Иногда уходя, люди забирают не только вещи, но и частички душ. В ту ночь я задумалась о том, не забрал ли Дерек всю меня?

Переодевшись в ту одежду, в которой я была накануне, я аккуратно выглянула из-за двери, не спеша выходить из комнаты. Прежде я простояла минут пять, прижавшись ухом к двери, но не услышала и звука, что свидетельствовал бы о том, что Крэйг уже проснулся. Выглядывая из-за двери, я ожидала найти парня спящим на диване, чтобы пройти мимо него незамеченной и покинуть отель с хорошими воспоминания, что к вечеру уже напоминали бы мне лишь сон и не более.

Но на диване никого не было. Я вышла, приоткрыв двери шире. Разбросанные вещи. Выпитая до дна бутылка коньяка (похоже, оставшись наедине с собой, ему тоже было несладко) стояла на столе. На цыпочках, словно кто-то мог услышать мои шаги по ковру, да и к тому же в теплых шерстяных носках, я подошла к ванной комнате. Прислонилась к дверям, но не услышала звуков воды. Куда он, чёрт побери, делся?

И что мне теперь делать? Куда звонить или писать? Кому стоит сообщить об этом? Этот случай я даже никогда не рассматривала, как одно из непредвиденных обстоятельств, которое могло вообще произойти в моей жизни. В принципе, поцелуй на камеру с мистером Макдэниелом я тоже не планировала.

Единственное, в чем мне повезло, так это в том, что это было воскресенье. Я никуда не спешила. И в этот раз навряд ли согласилась бы на предложение Дарси пойти в клуб «совсем ненадолго».

Я села на диван. Всегда лучше думать сидя. А ещё самые лучшие мысли приходят, когда в руках большой пакет с чипсами и газировка. И любимый человек рядом на диване. Ладно, кого я обманываю, тогда вовсе думать ни о чем не хочется.

Задницей я почувствовала, как села на что-то. В итоге я достала из-под себя ключ-карту и маленькую записку, где широким едва ли понятным почерком (будет уместнее сказать) было нацарапано:

«Это мой номер телефона на случай, если возникнут какие-то проблемы. Крэйг».

Господи, пожалуйста, лишь бы у этого человека, полного недостатков, всё было хорошо. Я схватила ключ-карту, словно спасательный канат. Не выпуская его из рук, надела пальто, записку бросила в карман, вряд ли она понадобилась бы мне, но жизнь бывает непредсказуема.

Я заперла двери на ключ и даже дернула ручку, чтобы убедиться, что всё в порядке. Проверила, на месте ли телефон. Достала его, чтобы обнаружить, что он был выключен ещё с тех пор, как я хотела избежать Люка. Вот чёрт!

Я принялась просматривать пропущенные звонки и сообщения, пока спускалась в пустом лифте вниз. Пять пропущенных звонков от Дарси сегодня утром и ещё два вчера вечером. Три пропущенных от Лавины.

Подняла глаза я, лишь когда подошла к стойке администратора, что находилась у выхода. Женщина смерила меня высокомерным взглядом. Я смотрела ей прямо в глаза в ответ, но она всё равно не отводила взгляда. И тогда я распознала этот взгляд, от чего у меня просто лицо перекосило. Она смотрела на меня точно, как на шлюху.

— У Вас на шее большое синее пятно, — отметила я, оторвав её взгляд от себя. Женщина вмиг покраснела, начав водить ладонью по шее, пока я с широкой самодовольной улыбкой на лице развернулась и ушла, приковав свой взгляд к экрану телефона.

Ещё пять пропущенных от Адама утром, которому, скорее всего, уже позвонили из больницы и сообщили об исчезновении отца. Тринадцать пропущенных от Люка.

На улице оказалось холодно. Мои пальцы сразу же замерзли, и запах свежезаваренного кофе, что повис в воздухе, повлек меня к себе.

Тем временем я открыла и начала просматривать сообщение, которое было только одно. Очереди возле маленького фургончика, где продавали кофе, не было, но я замерла на месте. Окоченевшие от холода пальцы перестали прикасаться к экрану, а рот приоткрылся в изумлении. Сообщение исходило из номера Люка:

«Я знаю, что это была ты».

— Айви? — знакомый голос отвлек меня. Я сразу же подняла глаза, всё ещё не находя сил произнести хоть слово из-за внутреннего поражения, как просто выпала из одного потрясения в другое. — Ты выходила из этого отеля? — похоже, Дерек выглядел не менее озадаченно, чем я.

Дерек работал и раньше баристой. Так мы с ним и познакомились. Тогда он работал в одной кофейне, куда мы часто приходили во время обеденного перерыва. Лишь после разрыва Дерека со мной мы сменили место своего положения, чтобы «он не мозолил мне глаза», как сказала Дарси, хоть Дерек не работал в той кофейне уже несколько месяцев.

Последние месяца два Дерек вообще нигде не работал. Он сам уволился с работы, проводил дни напролет дома, отдаляясь от меня всё больше. Парень постоянно твердил, что хочет, чтобы я была с ним, но я не могла бросить работу так же, как он, хотя бы потому, что именно на мне теперь лежала ответственность за наше совместное проживание. Я за свои деньги покупала продукты, платила аренду квартиры, оплачивала счета и прочее. Честно говоря, я и не думала упрекать Дерека в его бездеятельности, но не сказать, что меня это не выводило из себя. Он просто погрузился в депрессию, а я должна была подставить ему своё плечо. Как бы я не пыталась это сделать, моё плечо оказалось слишком слабым.

В тот вечер, что оказался для нас последним, я сказала ему, что иду на вечеринку в честь дня рождения Дарси. Она и его пригласила, но Дерек отказался ещё прежде, чем я успела ему предложить. Я одевалась и красилась, пока он в это время лежал на диване, в пятый раз перечитывая «Над пропастью во ржи» (похоже, эта книга ещё больше нагоняла на него грусти, но где бы я её не прятала, он везде её находил, или же шел в книжный и брал новый экземпляр). Мне было не по себе. Я не хотела идти без Дерека. Мы встречались четыре года и не было ещё мероприятия, куда мы ходили бы по отдельности, но я не могла не пойти из-за Дарси.

— Я хочу, чтобы ты осталась сегодня со мной. Если ты пойдешь, то между нами всё кончено, — внезапно заявил Дерек. Моя рука, подкрашивающая в эту секунду ресницы, замерла на месте. Я посмотрела через зеркало на отражение парня, который по-прежнему сидел на диване, придерживая пальцем место в книге, где он остановился в чтении.

— Я не могу не пойти, милый, — глупая улыбка озарила моё лицо, когда я повернулась к нему. У меня было ощущение, будто я говорила с маленьким ребенком, которого не могла взять с собой на серьезное мероприятие. — Нас будет всего трое, тебе не о чем беспокоиться. Трой тоже не может прийти, они так и не нашли няньку для Уолтера, — я глупо хихикнула, словно это и правда было смешно. Но это вовсе не вызвало улыбки на лице Дерека. Его лицо всё ещё оставалось непроницаемым.

— Я хочу, чтобы ты осталась, — продолжил настаивать он. Я тяжело выдохнула, закрыв глаза, чтобы перевести дыхание. Это уже перешло все рамки.

— Дерек, Лавина и Дарси — мои единственные подруги, и они никогда не подводили меня. Я не хочу потерять их лишь из-за твоего минутного помутнения, — я пыталась звучать как можно мягче, но выражение на лице Дерека наконец поменялось. На гладком лбу проступили складки, губы искривились, их уголки упали вниз, а глаза стали холодными, точно как льдинки.

— Как знаешь, — только и сказал парень, вернувшись к чтению этой глупой книги.

Я продолжила краситься, но на душе у меня было смутно. Это был первый раз, когда между нами выросла стена недопонимания, и я до сих пор не могу понять почему.

Я вернулась ближе к утру. Другого нельзя было ожидать, если находишься в компании Дарси, но я и забыла о нашей размолвке с Дереком. Я упала на кровать и уснула. Проснувшись ближе к вечеру следующего дня, я не обнаружила парня в квартире. Не обнаружила его вещей. И не обнаружила даже записки, где он сообщил бы мне о своем уходе. Осталась лишь потертая книжица бессмертного Сэлинджера, которую он оставил и которую я перечитывала с того момента вот уже четыре месяца подряд.

Дерек сообщил мне о том, что нам стоит расстаться, спустя три дня, ответив на один из моих настойчивых звонков. Ни одного ответа на сотни «почему» и «зачем». Это не остановило меня от звонков ночью, когда я совсем пьяная, и днем, когда мне нужна была его помощь. Стена не разрушалась, но я питалась пустой надеждой, что Дерек оставался моим. Теперь же у меня нет и этой надежды.

— Да, я выходила из этого отеля, — я начала активно кивать головой из-за взволнованности, что так и проступала наружу. Спрятала телефон в карман. К чёрту весь мир, мне нужен только этот человек. Я осмелилась посмотреть в глаза парню, но заметила в его взгляде то же, что и в той не весьма профессиональной девушки с администрации отеля.

— Это не то, о чем ты подумал, — я толкнула, что было силы, парня в плечо, от чего он даже немного пошатнулся на месте. На его губах застыла неловкая улыбка, теплая. Не могла не улыбнуться в ответ. — Можешь сделать мне латте с ореховым сиропом?

— Я помню, — ответил Дерек, после чего начал заниматься своей работой. Дерек очень изменился, прежде всего внешне, после того, как мы перестали встречаться. Он отрастил волосы до плеч, перестал бриться, оставляя на лице не полноценную бороду, а лишь небрежную щетину, исхудал немного, начал носить кольца, что лишь теперь я заметила на его тонких пальцах. — Я вчера виделся с твоим отцом, — осторожно произнес парень, не отрываясь от работы. Мне стало не так уж и весело. Я подумала о том, что прежде чем прийти домой, мне стоило бы набрать номер Адама и обсудить с ним это.

— Знаю, я тоже виделась с ним вчера, — я начала осматриваться вокруг лишь потому, что мне было стыдно смотреть Дереку в глаза. Я могла лишь представить, что мой отец мог наговорить ему, после того, как парень сообщил ему о том, что мы больше не вместе.

— Разговор был не весьма приятным. И к тому же я никогда не нравился твоему отцу и до этого, но вчера, — его лицо застыло от ужаса тех слов, которыми мой отец бил его. Я сама невольно содрогнулась лишь от мысли об этом. — Зато теперь я знаю всё, что он обо мне думал всё это время, — хмыкнул парень, протягивая мне картонный стаканчик с кофе.

— Мне так жаль, — пальцы начало жечь, но терпимо. — Ты же знаешь, что он наговорил всё это не со злости, — я жалостливо посмотрела на Дерека, словно это должно было растопить лёд его нелюбви ко мне. Только после вчерашнего он должен испытывать ко мне ещё большее отвращение, и если он его всё же чувствовал, то я не осуждаю его.

— Денег не надо, — сказал парень, когда одна моя рука утонула в безразмерном кармане, где и осталась. — И всё нормально. Не стоит беспокоиться. Всё уже в прошлом, — он улыбнулся, а я не могла и пошевелиться от последних произнесенных им слов. Всё в прошлом? Абсолютно всё? Он не оставляет мне даже попытки вернуть всё обратно?

— Я хочу отдать тебе ключи, которые отец забрал у тебя, — я снова глупо улыбнулась в ответ. Взяв стаканчик в другую ладонь, я принялась рыться в карманах. Нет, не всё ещё в прошлом. Я ещё могу что-то изменить, я ещё могу…

— Нет, не надо, — Дерек остановил меня, схватив за локоть. Я подняла на него глаза. Какие же они безжалостно холодные. Нет, он больше никогда не полюбит меня.

— Прости. Ты прав. Так будет лучше, — я сделала шаг назад, но ещё не собиралась уходить. Ключей не было. Была только моя связка, но те, которые я забрала вчера у отца, я, кажется, потеряла. Похоже, что вчера я потеряла не только ключи. — Спасибо за кофе, — я подняла стаканчик вверх в знак прощания.

Я развернулась и перебежала дорогу, как только заметила зеленый свет, и свернула на первом же повороте. Выбросив стаканчик с кофе, я не почувствовала облегчения. Горло сдавливал ком размером с планету Земля, но я продолжала бормотать себе тихо под нос одно — «Айви, не вздумай плакать».

Вдох-выдох. Сосчитала до пяти. Это только начало чёртова дня.

Я не до конца успокоилась, даже когда уже поднималась по лестнице к своей квартире. Адам не брал трубку, а я пропускала вызовы Дарси. Я не хотела говорить ни с ней, ни с кем-либо ещё. Но кроме неё мне больше никто не звонил, поэтому пропускала я только её вызовы.

Я еле плелась по лестнице вверх. Остановившись напротив своих дверей, я начала искать ключи. Мне срочно нужно купить новое пальто с карманами, в которых можно будет поместить ключи и телефон, а не кучу барахла, которое будет скапливаться там, как в мусорном ведре. Долгие поиски чёртовых ключей разозлили меня ещё больше, я едва ли не рычала от злости.

— Чем-то помочь? — голос мистера Макдэниелса сработал на меня, как дым на пожарную сигнализацию. Только его сейчас здесь не хватало. Я очень вовремя нашла ключи, подхватив их обеими пальцами.

— Нет, всё в порядке, — с глуповатой улыбкой на лице ответила я. Руки дрожали, я не могла сунуть чёртов ключ в скважину.

Но он не послушал меня. Всё та же наглая пошлая ухмылка украшала его лицо. Его ладонь ненавязчиво коснулась моей, ловко выхватив ключ. Раз-два, и я услышала, как щелкнул замок. Среди других звуков мне удалось различить только вой ветра за окном и собственное сердцебиение. Слишком неловко. Почему именно сегодня? Почему именно сейчас?

— То, что произошло, в ту ночь… — начал говорить он. Мужчина заслонил собой двери, просто-таки заставив меня обратить на него внимание.

— Подождите, разве было что-то больше поцелуя? — я резко перебила его. Сердце начало колотиться, как бешеное, кровь вскипела, нервы были на взводе. У меня буквально пересохло во рту.

— Тише, — он приставил к моим губам палец, что смутило меня ещё больше. Мои глаза свелись вместе к его чёртову пальцу. Мне стало тяжело дышать, поэтому я пыталась дышать через рот, издавая громкие выдохи, что повисли между нами. — Конечно же, ничего больше не было. Но моей жене не стоит знать и об этом, ладно?

Я молча кивнула ему в ответ. Я чувствовала, как отвязывала от себя один камень, но не вздымалась от этого вверх. По крайней мере, мне стало хотя бы немного легче от того, что наши мысли сошлись. Мы оба хотели забыть об этом.

— Если бы я был также пьян, как и ты, то, наверное, последствия были бы гораздо масштабнее, — шепнул мне на ухо мистер Макдэниелс, когда обходил меня.

Я прислонилась лбом к двери, когда услышала его отдаляющиеся шаги. Плохой день. Очень плохой день. Я могла только представить, что ждало меня дома. Странно, но у меня ещё оставалась надежда, что отец не сбежал по пожарной лестнице или не вздумал вовсе выпрыгнуть из окна. Хотя нет, проходя мимо окон своей квартиры, я не заметила кровавых следов.

Я закрывала за собой двери и начала прислушиваться, есть ли в этом доме жизнь. Я услышала приглушенный звук телевизора и мужской храп, доносящийся из маленькой гостиной. В воздухе я даже уловила приятные запахи чего-то жареного и вкусного.

Отец развалился на маленьком пышном красном диване, его ноги свисали с поручней. Он накрылся пледом, который, похоже, достал из шкафа. На низком деревянном столике стояла большая миска с картошкой фри, наполовину пустая. Я бросила себе в рот одну, и она буквально растаяла во рту, так сильно я проголодалась. Взяв охапку, я набила ими свой рот. Холодной картошка показалась мне не такой вкусной, но это совсем не тот случай, когда мне приходилось выбирать.

На диване совсем не было места, но я всё же умудрилась примоститься как-то, отодвинув папины ноги к самой спинке дивана. Поставив миску с картофелем себе на колени, я принялась горстями есть его. Я заметила на столе открытую книгу. Сэлинджер. «Над пропастью во ржи». Похоже, я оказалась над обычной пропастью. Холдену Колфилду повезло, что он навсегда остался подростком. Взрослая жизнь — это вдвойне больше дерьма.

Я уже потянулась, чтобы взять книгу в свои перепачканные жиром руки, как почувствовала, что отец, словно большой медведь, начал переворачиваться набок, кряхтя при этом, как совсем старый медведь.

— Моя малютка наконец-то вернулась домой, — его басистый голос звучал ещё более строго, когда был охрипшим от сонливости. Я повернула голову, глаза отца всё ещё были закрыты, но губы растянулись в благоприятной улыбке. Хотя бы он сегодня меня не беспокоит. — Уже успела нажаловаться на меня Адаму?

— Нет, я ещё с ним даже не говорила, — я поставила картошку обратно на стол. Когда отец перевернулся на бок, места на диване стало немного больше, я подвинулась к нему ближе, оперлась, почти что легла на него. Так приятно чувствовать под собой опору.

— Вот и не стоит говорить ему, что видела меня, — отец открыл глаза и начал смотреть на меня в упор. Кажется, глаза не выглядели больше помутневшими, пусть и опухлость вокруг свидетельствовала о его болезни.

— Папа, ты ведешь себя, как ребенок. Адам желает тебе только лучшего, — я пыталась убедить его скорее в том, в чем меня убедил сам Адам.

— Твой брат и понятия не имеет, что мне нужно, — глаза отца снова блеснули от слез, когда он начал изучать моё лицо. — Всё, что мне нужно, это покой. Это то, что вам с братом нужно, наконец, понять.

— Если мы оставим тебя в покое, то ты умрешь. Ты уже на пороге смерти, — я подняла голову с его бедра, на котором так удобно разместилась. — Ты нужен нам. Мне так точно, — упрямо заявила я. И слезы всё же прыснули из его глаз. Он приподнялся вверх, чтобы его глаза были на уровне моих. Подняв затем их вверх, он, наверное, подумал, что слезы забегут обратно, но это никогда не работает. — Пожалуйста, пап, — я сжала его ладонь в своей.

Он снова заглянул в мои глаза. Это был долгий, испытывающий взгляд. Он будто и сам не верил, что кто-то мог нуждаться в нем, когда единственный человек, в котором нуждался он, умер. Но я смотрела на него сквозь всё это. Я видела не человека, потерявшего веру, надежду, но сохранившего при этом море любви (в котором медленно тонул), а своего милого папочку. Я видела мужчину, что возвращался уставшим очень поздно с работы, но всё равно шел читать нам перед сном сказки. Затем он шел есть еду, разогретую мамой,наверное, в сотый раз. Не успев уснуть, я выбегала, садилась ему на колено и много-много говорила о прошедшем дне. А папа только постоянно спрашивал, всё ещё ли Адам обижается на него. К сожалению, ответ всегда был одинаковым. Затем мама отводила меня спать. Включала мне ночник и уходила. По мере взросления, ничего не менялось. Я всё ещё много болтала, когда отец приходил с работы, но он больше не спрашивал, обижается ли на него Адам, потому что, будучи старше на семь лет, он уже учился в то время в колледже, возвращаясь домой лишь изредка на каникулы.

Мне было восемнадцать, когда мама умерла. Это было неожиданно для всех нас. Она умерла от пневмонии. Постоянно твердила, что нам не о чем беспокоиться, это обычная простуда, но дела шли всё хуже и хуже. Я была в то время в колледже, папа — на работе. За ней некому было даже присматривать, хоть она всё время утверждала, что ей всё равно.

Отец винил в случившемся себя. Он работал доктором, спасал другие человеческие жизни, но не смог спасти самую родную. После похорон матери он исчез на два месяца. Никто не знал, где он. Я хотела сообщить в полицию, но Адам сказал, что этого не стоит делать. И когда он вернулся, то всё это началось. Его жизнь пошла под откос, но папа будто изолировал себя от нас, не впутывая нас в омут своих переживаний, которым он всё ещё поддавался. Но мы не отступали, отчаянно боролись за него, потому что это имело для нас значение, но он этого никогда не понимал.

Но образ отца, который я хранила в памяти, как нечто ценное, размылся, когда я всё внимательнее всматривалась в поблекшие черты лица человека, что сидел передо мной. Все другие проблемы казались не такими уж и важными, когда со мной рядом сидел человек, который не одолел всех трудностей жизни, хоть и продолжал дышать под этим тяжелым грузом.

— Ладно, я постараюсь, — мужчина тяжело выдохнул. Его пальцы сжали мои в ответ. — Только убеди своего брата забрать меня из этой пыточной камеры. Я хочу хотя бы умереть спокойно.

Я прижалась щекой к его груди, радуясь этому, как маленькая.

— Я обязательно поговорю с Адамом, — я дала отцу обещание, только бы и он своё исполнил.

— Можно я ещё побуду у тебя немного? Хочу морально подготовиться, прежде чем вернусь домой, — последнее слово ему удалось выговорить с трудом. Мне и самой сложно называть то место, где мы когда-то жили все вместе, домом. Но он должен вернуться туда. Хотя бы для того, чтобы перебороть самого себя.

***

После двадцать пятого пропущенного звонка я решила всё же принять вызов от Дарси. Она выкрикнула в трубку короткое «Через полчаса. На углу» и положила трубку. Я поняла, что случилось что-то серьезное, потому что обычно Дарси может висеть часами на телефоне, рассказывая о чем-то, что неожиданно приключилось с ней или о чем таком важном она внезапно подумала, но она просто выкрикнула эти слова в трубку, заставив меня побеспокоиться.

Когда я пришла в ресторан с очень интересным названием «На углу», Дарси и Лавина уже сидели за одним из столиков. Их лица выглядели омраченными, из-за чего я решила надеть на лицо ту же маску, хотя мне кажется, что в конечном итоге оно всё равно отображало озадаченность.

— Где тебя носило весь день? — Дарси подскочила на месте. Её взгляд прожигал меня, не подавая даже надежд на то, что что-то хорошее может случиться в следующие несколько секунд. — Это был ужасный день, — девушка снова упала на кресло. Она закрыла лицо руками и начала часто дышать. Лавина принялась гладить её по голове, успокаивая, другой рукой она указала мне на свободное место рядом с собой.

Сбросив с плеч серое пальто и передав его официанту, что как раз проходил мимо и любезно предложил мне забрать пальто, я, наконец, присела.

— Что случилось?

— Если бы ты соизволила достать свой телефон из задницы ещё утром, то знала бы, — ответила мне Дарси, подняв на меня свои карие глаза, что показались мне вовсе чёрными.

— Может, она и правда не слышала, — тихо прошептала ей на ухо Лавина, но я всё услышала. — Мистер Лэнгфилд попал в больницу, а Дарси была первой, кто вызвал скорую, — вкратце рассказала Лавина. Я совершенно ничего не поняла, поэтому лишь встряхнула головой и приоткрыла рот, как глупая рыбка.

— Нет, я расскажу всё с самого начала, — Дарси немного оживилась, хотя её глаза ни на один оттенок не просветлели. — Мистер Лэнгфилд позвонил мне рано утром, когда я ещё спала. Его звонок и разбудил меня. Он был в это время в офисе и искал какие-то документы. Сначала его голос звучал спокойно. Я сама точно не помнила, где же были эти чёртовы документы. Где-то на моем столе, но где именно… Я начала делать предположения, а он всё больше злился на меня. Затем его голос сорвался в крике и слишком резко умолк. Я кричала в трубку, но он не отвечал, хотя вызов всё ещё исходил с его номера, — Дарси нарочно сделала паузу, сохраняя интригу. Она всегда была без ума от этого. — Я вызвала скорую сразу в офис. Сама быстро оделась («быстро» — это преувеличение, Дарси не умеет быстро одеваться), вызвала такси и поехала в больницу. Я сказала, что это я вызывала скорую. Мне сказали, что у него случился сердечный приступ и отдали его вещи. Я позвонила сыну мистера Лэнгфилда, и тот через полчаса приехал, — девушка с облегчением выдохнула. Кажется, она говорила на одном дыхании, без единой запинки.

— И как он?

— Довольно-таки симпатичный. Наверное, больше в мать удался, нежели в отца, — серьезность спала с лица Дарси, когда она тихо захохотала.

— Я говорю о мистере Лэнгфилде, — закатив глаза, пояснила я.

— О, — лицо блондинки вытянулось, похоже, приятные мысли о младшем Лэнгфилде немного отвлекли её от всех неприятностей этого дня. — Он неопределенное время пробудет в больнице. Врачи говорят, что ему нельзя волноваться, и к тому же он требует ежедневного ухода. На некоторое время я займу его место, — последнее предложение девушка пробормотала слишком быстро, чтобы я разобрала смысл её слов, как следует. Я облокотилась на стол, пододвинув стул ещё ближе, чтобы расслышать всё, как следует.

— Повтори ещё раз, пожалуйста, — вежливо попросила я.

— Я буду временно заменять мистера Лэнгфилда, — чуть громче, но по-прежнему неуверенно произнесла Дарси. Это было так на неё не похоже. Будь я на её месте, я бы радовалась возможности побыть главным редактором. Ей ведь никто не предлагал быть владелицей, всего лишь главным редактором. Это же просто невероятно классно! — Я так волнуюсь. Не знаю, смогу ли я справиться со всей работой.

— А почему младший Лэнгфилд не занял эту должность? — спросила Лавина, откинувшись на спинку стула. Взяв бокал с вином, девушка немного отпила. Я только сейчас заметила открытую бутылку. — Мы и тебе взяли, — брюнетка пододвинула ко мне бокал, наполняя его кроваво-красной жидкостью.

— Не знаю, — Дарси тоже принялась пить вино. — Невзирая на его внешнее обаяние, он показался мне каким-то угрюмым. А ещё от него жутко пахло алкоголем. Похоже, он ещё тот проходимец. Думаю, он скорее из тех, кто тратит деньги, а не зарабатывает их, — девушка невинно пожала плечами.

Попивая вино в тишине, я попыталась в голове построить образ младшего Лэнгфилда. Почему-то мне на ум пришел лишь образ богатенького парня, который то и дело, что сорит родительскими деньгами. Он живет ночной жизнью, ловя в сачок своего обаяния ночных бабочек, что летят на свет его денег. У меня этот образ сразу же вызвал отвращение. И я за доли минуты я поняла, что в качестве начальника мне будет гораздо приятнее видеть Дарси, нежели его, человека, которого я ещё не даже не видела.

Мнения других — это то, чем мы руководствуемся в своих первых впечатлениях о других людях и, прежде всего, о самих себе. С одной стороны, это всё упрощает. Вроде бы мы построили мнение о человеке из-за того, что нам о нем рассказали. Это не наша вина в ошибочном обвинении, это вина других, которые становятся неизвестными, когда появляется вопрос — кто. Но я уже успела построить своё мнение об этом человеке, и менять его не намерена. Ему-то точно всё равно, что я о нем думаю. Он и моем существовании и не знает.

— Как твое свидание с Люком? — Лавина поддела меня локтем. Теперь всё их внимание было обращено ко мне. Дарси, похоже, и забыла уже о бедном мистере Лэнгфилде и о своей временной должности. Мне бы с такой скоростью забывать о проблемах. — Надеюсь, он не сбежал, пока ты жаловалась ему на жизнь? — девушки переглянулись между собой и заулыбались.

— Я никому не жаловалась на жизнь, — они снова переглянулись, что немного взбесило меня. — Люк оказался подростком, — резко и громко произнесла я, зная, что запустила бомбу медленного действия. Хотя медлила она не так уж и долго. Спустя минуту девушки взорвались от смеха. Вот они — лучшие друзья. Вместо того чтобы утешить и поддержать в трудную минуту, они надрывают свои животы, безудержно хохоча. Но и это не самое обидное. В минуту, что будет намного труднее этой, они не забудут вспомнить о былой неудаче, чтобы ещё раз уколоть меня.

Я рассказала им о Люке и о том, почему отключила телефон (адресовано Дарси), также не забыла вспомнить Крэйга и отца. Я не стала вспоминать о том, что узнала, как мой отец встретил Дерека, наговорил ему гадостей и отобрал у него ключи. Полагаю, это бы снова было похоже на очередную жалобу на свою жизнь, поэтому я обошлась без этого, пусть и камень недосказанности прочно был теперь привязан к моей шее.

Девушки слушали меня очень внимательно. Когда я начала говорить о том, как Крэйг меня выручил, Дарси, кажется, затаила дыхание. Лавина мило улыбалась. Так мило, что мне кажется, она уже построила в голове всю мою дальнейшую жизнь вместе с парнем. Сначала ей и Дерек нравился, но затем что-то пошло не так.

— И он просто так ушел? — спросила Дарси, когда я сделала затяжную паузу в этой истории. Глаза её были полны надежд, словно это решало её судьбу, а не мою.

— Да, просто ушел, — я нагло соврала подругам, ведь не могла иначе. Полуночные разговоры с Крэйгом — это лишь его дело и моё. Это касается лишь двух людей, остальным здесь не место. Номер парня, записанный на клочке бумаги, будто горел в моем кармане, хоть я и не надеялась увидеться с ним ещё хоть раз. — Он всё ещё по уши влюблен в свою жену, почему он должен был не просто уйти? — я сделала глоток вина, но выпила весь бокал. Долгий монолог осушил моё горло.

— Потому что так в жизни и случается. Два разбитых сердца находят друг друга, а затем «Бум», и они влюбляются, — похоже, что мысли о мистере Лэнгфилде перестали находить место в светлой голове Дарси.

— В жизни как раз всё происходит наоборот, — возразила Лавина, тем самым начав долгий спор. Я подозвала в это время к себе официанта и заказала бифштекс и кусочек сырного пирога. Девушки, отвлекшись от обсуждения, тоже сделали заказы, словно это и собирались сделать, как только официант подойдет.

Мы ели и разговаривали. Это были приятные разговоры «между нами девочками». И я не замечала, как проходит время. Мы всё болтали и болтали, иногда занимая рот едой. Мне нравилось само ощущение, будто я не одна. Вместе мы казались командой, неразрушимой и непобедимой. Но всё равно меня будто что-то грызло изнутри. Словно этого было мало, хоть и казалось, что достаточно. Чего-то мне не хватало. И это скребло меня изнутри.

Прежде чем разойтись, Лавина попросила меня забрать в следующую субботу к себе Уолтера, а Дарси многозначительно подмигнула, одними лишь губами беззвучно произнеся имя Крэйга. Похоже, она будет мне напоминать об этом ещё долго, постоянно подталкивая локтем в бок и хохоча над самим ухом.

Вернувшись домой, я не обнаружила там отца. Стоило догадаться, что его обещание снова будет нарушено. Стоит ли мне говорить Адаму о том, что я была к отцу так близко, но он так ловко ускользнул из моих рук?

Я надела свою удобную пижаму. Удобно умостилась за просмотр повторных серий «Доктора Кто» с чашечкой горячего чая. Помыла предварительно голову, и теперь только и убивала время, пока она высохнет, чтобы лечь спать.

Новость о том, что мистер Лэнгфилд попал в больницу меня даже успокоила. Я не закончила проверку ещё двух книг, как на этой неделе должны прийти ещё рукописи некоторых писателей. Будь с ним всё в порядке, уже завтра я бы лишилась работы, но думаю, что Дарси простит мне это. Я всё успею доделать завтра. Только бы не забивать голову глупыми мыслями.

В коридоре скрипнули двери. Я замерла на месте. Вытянула шею, словно могла что-либо увидеть. Я привстала на месте, отложив чашку с чаем на столик, но папин голос успокоил меня.

— Представляешь, приходила твоя арендаторша и сказала, что ты задолжала денег уже на неделю вперед. Я напоил эту дамочку чаем и подлил туда ещё кое-чего, — он подмигнул мне, а я ещё с большим ужасом в глазах уставилась на него.

— Где ты был? — только и смогла выговорить я.

— Неважно, — папа уселся подле меня. Взял мой чай и одним глотком выпил всё содержимое. — Крэйг передал тебе привет. Отличный парень.

Какого. Чёрта?

========== 4. ==========

Я чувствовала себя взволновано, пока ждала решения Адама. Он стоял с этим тупым задумчивым выражением лица, барабаня пальцами по подбородку, и думал. Каждая секунда длилась вечность. Мне хотелось закричать на него от нетерпения. Но я подавляла свою агрессию в нервном покачивании на пятках и сжатых кулаках. Сквозь тишину пробивалось чёртово тиканье часов, которое нервировало меня ещё больше.

— Адам, дай ему ещё один шанс, — взмолилась я. Сложив руки вместе, я встала перед братом и начала мозолить ему глаза, чего, насколько я знаю, он не любит. Парень нахмурил брови, его рука, наконец, оторвалась от подбородка. Он выпустил тяжелый вздох, а я состроила жалостливые глаза, чтобы увеличить свои шансы на достижение цели. Если бы только папа ценил то, как сильно я унижалась перед Адамом.

— Прости, я смотрел на большое пятно на твоем потолке. Опять соседи затопили? — похоже, что он издевался надо мной.

— Мы можем позже обсудить это проклятое пятно, — я буквально прорычала каждое слово, но Адам всё ещё смотрел сквозь меня и, похоже, даже не слушал любых моих доводов. Он просто взял стул, что стоял у рабочего стола, на котором ярко горящий экран ноутбука напоминал мне о том, сколько ещё работы меня ждет, и протянул его до кровати. Встав на него, Адам начал ещё внимательнее рассматривать чёртово пятно. С высшим образованием психотерапевта, Адаму не повезло стать консультантом в мебельном магазине. С книгами «для чайников» моему брату удалось стать мужчиной. Мне кажется, он умеет делать всё, когда я напротив совсем безалаберна во всем, что не касается правки орфографических, лексических и пунктуационных ошибок. Адам всё ещё настаивает на том, что выбранная мной профессия бессмысленна, но я не доказываю ему обратное, потому что и без того знаю, что права.

— Адам! — вскрикнула я. Он обернулся ко мне. Его выражение лица было столь непроницаемо, словно он спрашивал у меня «разве не для этого я сюда пришел». Но нет, я позвонила своему брату не для того, чтобы обсудить с ним пятно на моем потолке, а для того, чтобы обсудить дела нашего отца-алкоголика, который вскоре может умереть от цирроза печени.

— Я правда не знаю, что тебе ответить на это, — парень сложил руки на груди. Его взгляд снова был прикован к пространственной пустоте, в которой растворялись его мысли. Я хотела, чтобы он смотрел мне прямо в глаза. Я хотела, чтобы он понял, чего я хочу. — В больнице за ним неплохо присматривали. Я мог не беспокоиться о том, что с ним, не сделает ли он очередную глупость, — всё так же задумчиво продолжал Адам. Он, наконец, обратил на меня внимание. И я решила этим воспользоваться.

— Я возьму ответственность за него. Обещаю, — жалостливый щенячий взгляд. В детстве папа говорил, что я выгляжу очаровательно, когда делаю так, а делала я так, когда уж очень сильно чего-то хотела.

— На меня это не действует, — Адам лишь хмыкнул в ответ. Он слез со стула и направился на кухню, обойдя меня. Ему всё ещё не давало покоя это пятно. Я села на край кровати, приняв скучающий вид. Адам быстро возвратился с перчатками и всеми нужными приспособлениями, которые он нарочно оставил в прошлый раз, когда меня затопили.

— Где, кстати, он сейчас? — он попытался меня уколоть, показать, что у меня уже не всё под контролем, но не в этот раз.

— Пошел искать себе съёмную квартиру. Сказал, что не может вернуться домой. Сам понимаешь, — я почувствовала себя гордо, ведь я всё контролировала, но мой тон становился всё тише, ведь, скорее всего, Адам не понимает.

Мать Адама всё ещё жива. И я завидую ему только в этом. Отец развелся с этой женщиной, когда Адаму было пять. Спустя год мои родители поженились, а через два года — я родилась. Адам жил с нами, потому что его мать угодила в тюрьму за убийство человека. Она была пьяна, а тот мужчина приставал к ней, после чего она достала кухонный нож, первое, что попалось под руку в маленькой кухоньке, где он прижал её к самой плите, и воткнула ему в живот. Три удара убили его. У Адама не было выбора. Он стал частью и нашей маленькой семьи, как бы не пытался это отрицать.

Моя мама хорошо относилась к нему. Иногда, когда она пыталась втереться в его разрушенное детское доверие, я завидовала Адаму, ведь мама никогда не пыталась угодить мне. Впрочем, я никогда не вредничала. Но он ненавидел и её, и отца, обвиняя их в разрушении собственной семьи.

Адам никогда не был тем самым старшим братом, что защищает свою младшую сестренку от неприятностей. Напротив, когда я попадала в школьные передряги, он стоял осторонь, прижимая к себе свои чёртовы книги и наблюдал за всем этим безумством.

Думаю, я заслужила хоть каплю понимания лишь после смерти матери. Адам будто стал проще. На похоронах был первый раз, когда он обнял меня, и я измазала тушью его рубашку, когда рыдала, прижавшись к груди. Это сблизило нас, но это того не стоило. Я могла бы пожертвовать отношениями с братом ради жизни мамы. Но поменять что-либо я не в силах.

— Ладно, — слышу голос Адама, который вырывает меня из трясины собственных мыслей, когда я легла на кровать и задумалась. — Он под твоей опекой, — Адам всё ещё возился с пятном на стене, но я уже могла оценить результаты его работы. Он точно разбирается в этом.

Ему, скорее всего, решение это далось не так уж и сложно. Адам просто свалил мне на плечи одну из своих самых больших забот. Он переживал за отца где-то в глубине души, и отрицать это Адам будет бесконечность, но мне кажется, я всё знаю. Я вижу его насквозь. Тихие люди громко плачут. За ними надо внимательно наблюдать, чтобы понять, как надо. Я наблюдаю за Адамом, наверное, ещё со своего рождения. Я знала, что нет толку с ним говорить, я просто молча за ним наблюдала.

— Спасибо, — я улыбнулась ему в ответ. Это больше не вызов и не выигранная борьба, это просто взаимопонимание. На лице Адама я заметила улыбку, которую увидеть можно так же редко, как радугу в небе. Мне повезло. Он посчитал меня глупой, но я была довольна своим решением. Впервые за двадцать пять лет жизни я почувствовала себя взрослой.

Но моё внутреннее вознесенное чувство, которое воодушевило меня и придало сил, угасло, не успев даже разгореться и согреть холодные стенки моей души, когда Адам спросил меня о Дереке. Меня охватило неприятное чувство горечи, во рту стало кисло. Дерек оставался запекшейся кровью на открытой ране, которую не смогли обработать даже долгие разговоры и уговаривания подруг, будто он меня не стоит. По правде говоря, это никогда не работает. Какой толк доказывать рассудку то, чего не может постичь сердце.

Мысли о парне всё ещё занимали мою голову. И, скорее, я больше думала о его новой девушке, нежели о нем самом, что оказалось ещё больнее. Но эти мысли чередовались с другими, которые я посвятила отцу, Крэйгу, бедному мистеру Лэнгфилду, Дарси и Лавине. Адам уколол меня в самую рану, и кровь, кажется, опять хлестала фонтаном, но я не знала, как остановить кровотечение.

Я ответила ему резко и коротко, чтобы оставить все вопросы об этом, но Адам не унимался. Он рассказал мне, как видел Дерека с девушкой в одной кофейне, они сидели за столиком и целовались, не могли оторвать взгляда друг от друга. Каждое слово равносильно ножевому ранению. Он будто нарочно бил меня этим.

— Эй, всё в порядке? — спросил Адам, оторвавшись от этого увлекательного рассказа. Он сел возле меня. У него были грязные руки, футболка и лицо. Я едва ли сдерживала себя, чтобы не расплакаться, но не позволяла себе этого, пусть глаза уже и блестели от слёз.

— Я в порядке. Ты закончил? — я словила подушечкой пальца слезу, что намеривалась скатиться вниз по щеке, прежде чем Адам заметил, что ни чёрта не в порядке. Я вскочила с места и принялась оценивать работу брата. Всё-таки хорошо, что у меня не было ни настроения, ни времени вызвать профессионала, что сделал бы это за деньги. Денег мистера и миссис Макдэниелс мне хватило, чтобы оплатить хотя бы полмесяца проживания.

Адам ничего не ответил. В это время он уже в ванной приводил себя в порядок. Когда он вышел, я встретила его в коридоре с курткой в руках. Это не совсем гостеприимно выпроваживать гостей из дома, но Адам мой брат, что во-первых, а во-вторых, от нескольких часов проведенных с ним у меня уже раскалывалась голова, а сердце еле отбивало удары (разве что теперь в конвульсиях).

— Прости, прошло уже четыре месяца, и я думал…

Мне хотелось крикнуть ему, что ни черта он не думал, но вместо этого я сдержанно произнесла:

— Всё в порядке.

Я помогла Адаму надеть куртку. Подала ему шарф и поставила перед ним ровно обувь. Мне не хватало лишь сказать ему: «Убирайся», чтобы он наконец-таки ушел. Открыв двери, я уже готова была захлопнуть их за спиной парня, но он вдруг замешкался на самом пороге.

— Я хотел у тебя попросить кое-что, — Адам почесал затылок, неуверенно глядя на меня исподлобья. О Боже, я уже знала, что это значит. — Можешь на выходных забрать Бланш к себе? Можешь даже взять мою машину, — он не оставил мне права выбора одним своим последним предложением. Бланш — семилетняя дочь Адама. Я даже не хотела спрашивать, чем он будет занят со своей женой и почему Бланш будет им мешать.

— Ладно, — ответила я, не будучи довольна своим же ответом. В конце концов, планов на выходные у меня всё равно не было. Бланш хорошая девочка, только иногда чересчур умничала. Вся в отца.

— Я привезу её к тебе, — услышала я вместо «спасибо», после чего закрыла за Адамом двери.

Иногда мне кажется невероятным, как сильно один человек может зависеть от другого. А иногда это кажется не такой уж и сложностью, когда я сама оцепенена этим чувством привязанности к Дереку. Словно каждый мой вдох и выдох зависит только от него. Моя жизнь всецело принадлежит ему, а не мне. И это так неправильно. Но зависимость можно победить лишь одним способом — обрести другую. Наверное, моя проблема была в том, что я сама не хотела избавляться от чувств к Дереку, которые к тому времени уже совсем напрасны.

Безответная любовь — странный предмет. В ней нет смысла. Один хочет от неё избавиться, другому она безразлична. Иногда мне в голову даже приходят мысли, будто это и не любовь вовсе, а всего лишь чувство собственности, которое очень остро развито у меня ещё с детства. Я привыкла, что Дерек был всецело моим. У него и друзей не было, не говоря уже и о девушке, когда мы только познакомились. Мне нравилось быть с ним, потому что я была для него целым миром. Он хотел быть со мной, но я сама всё испортила.

И всё же, думая о Дереке, я не могла избавиться от мысли о том, что всё же люблю его. Нельзя дать точное определение любви, но с ним я чувствовала то, чего не чувствовала никогда прежде. Наверное, это и давало мне уверенность в том, что это была любовь. Порой у меня возникали сомнения, но в невыносимо тоскливую пору я любила Дерека всем своим сердцем.

Выпив таблетку от головной боли, я решила усесться за работу. Я могла вечность сидеть и погружаться всё глубже и глубже в собственные рассуждения о бытие, но мне нельзя было этого делать, ведь я не хотела утонуть.

Работа шла плохо. Я перечитывала одну и ту же страницу по десять раз и каждый раз находила ошибки. Голова продолжала разрываться от боли, словно внутри только-только взорвалась ручная граната, но я пыталась сосредоточиться.

Едва ли я осилила десять страниц текста, как откинулась на спинку стула, не в силах избавиться от мрачных мыслей. Почему воспоминания оставляют такую горечь? Хорошие или плохие, они не согревали меня, не разливались изнутри теплым медом, а лишь горячим воском жгли внутренности. Если бы воспоминания об этих отношениях меня хоть на секунду не огорчали, я бы не запрещала себе думать об этом. Но под запретом рождается жгучее желание, побороть которое никто не в силах.

Звонок в дверь. Я подскочила на месте от неожиданности. Сначала меня посетило чувство беспокойства, но вскоре я вспомнила об отце, над которым совсем недавно взяла опеку. Поправив спортивные штаны и оттянув вниз футболку, я пошаркала по полу в своих любимых тапках в виде двух маленьких мопсов.

Я почувствовала страх, что, открыв двери, увижу отца пьяным. Звонок не прекращался. Избитая лишними нервами голова заболела ещё сильнее.

Моим худшим опасениям не суждено было сбыться, хоть я по-прежнему чувствовала волнение, наверное, ещё в большей мере, когда увидела на пороге своего дома Крэйга. Когда парень заметил меня, на его лице скользнула кривая улыбка, лишенная привычной мне иронии. Его ладонь что есть силы продолжала нажимать на звонок, одним плечом он полностью упирался в стену. Когда я сделала шаг назад, пропуская его внутрь, Крэйг оторвался от стены. Он дернул головой, когда назойливый звук дверного звонка перестал трезвонить, поэтому он ударил по нему ещё трижды, при этом весело хохоча.

Едва ли сумев сделать шаг внутрь, тело Крэйга подалось вперед и через секунду он уже был у меня на руках, как бы это странно не звучало. Он оказался тяжелее, что, в принципе, и не было для меня странным. Его голова покоилась на моей груди, а руки что есть силы обвивали мою талию. От него несло дешевыми сигаретами и алкоголем.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я. Попытка поставить Крэйга на ноги была неудачной, так как его руки спустились к моей заднице, а лицо утыкалось в живот. Парень что-то пробурчал в ответ, но до меня не донеслись даже обрывки его слов.

Я потянулась к дверной ручке, и всё же мне удалось закрыть двери, невзирая на это препятствие. Крэйг упал лицом вниз, едва ли я сдвинулась с места, и его тихий стон свидетельствовал о том, как ему было больно. Я присела возле него на корточках, он не двигался.

— Эй, — я дала ему подзатыльник. Крэйг повернул ко мне своё лицо. Я заметила, что у него была рассечена бровь, и возле носа запеклась кровь, что частично окрасила и его губы. — Ты в порядке? — это безусловно был глупый вопрос и, наверное, сам Крэйг уже нашел ответ в моем взгляде.

— Я не звонил ей уже три дня, — грустная улыбка тронула его красивые губы. — Я просто хотел поговорить с тобой, чтобы… Чтобы не набрать её номер, потому что это становится невыносимым.

— Как ты вообще…? — начала было я, но затем меня осенило, что в первый день нашего знакомства Крэйг успел познакомиться (под видом Адама) с моим отцом, побывать у меня дома, а я в свою очередь проснулась в номере его отеля. И я так и не перезвонила. Но затем меня поразила другая молния, что вызвала во мне очень смутное соображение того, как в таком состоянии Крэйг смог добраться до моего дома. Моё лицо приняло в ту же секунду озадаченный вид, и когда мой взгляд сфокусировался на парне, который успел в это время приподняться на локтях, я заметила на его губах ту самую высокомерную усмешку.

— Сукин ты сын! Убирайся отсюда! — я резко поднялась с места. Схватив Крэйга за руку, я начала тянуть его в попытке поднять. Он и без меня встал сначала на колени, а затем на ноги. Я отпустила его руку, а он будто и не заметил этого, как начал отряхивать колени.

— Согласись, это было смешно, — смех парня становился всё громче по мере того, как во мне всё больше возгорался вулкан злости. — Видела бы ты свое лицо…

— Убирайся! — кричала я во всё горло, и его смех растворялся в громовом эхо моего голоса. Мы стояли неподвижно некоторое время. Я смотрела на него, а он — на меня. Слишком тихо. Я всё ещё чувствовала, как в носу пощипывало от смеси запахов алкоголя и сигарет. Голова снова разболелась.

— Я правда немного выпил, а шутка была неуместной, — Крэйг отозвался первым. И один лишь звук его голоса взорвал во мне новую бурю.

— Уходи, — я начала толкать парня в спину. Он сопротивлялся, но, в конце концов, едва он переступил порог, я захлопнула двери и заперла их на ключ. Он хотел со мной поговорить, чёрт побери, потому что я для него нечто вроде буфера, который смягчает болевые удары той девушки, которая позволяет себе не любить его.

Я услышала, как несколько раз Крэйг ударил ладонью под дверному звонку, а затем ушел. Прижавшись ухом к дверям, я отчетливо слышала каждый его тяжелый шаг.

У меня все лицо горело красным, а сердце отбивало бешенные удары. Я схватилась за телефон. Мне так отчаянно хотелось позвонить Лавине или Дарси, но я не могла. Во-первых, им ничего не известно о Крэйге, кроме того, что он существует, а во-вторых — чёртов спор!

Я не должна помогать Крэйгу. Я никому ничего не должна. По крайней мере, с таким внутренним самоубеждением мне легче было принимать свою ошибку как истину. Я обманывала себя, потому что так проще и легче. И если меня вдруг спросили бы «почему?», моим ответом был бы мой продырявленный самообманом щит. Но я чувствовала себя в безопасности, крепко держась рукой за этот щит. И пока что мне этого было достаточно.

***

Когда отец вернулся, то сразу упал на диван и уснул. Мне стало спокойно, когда я укрыла его теплым одеялом и поцеловала в щетинистую щеку. От него пахло кофейными зернами, и я ощутила маленькую победу, которая была маленьким шажком к выигранной войне.

Я погрузилась в работу. У меня были сроки, и я должна была в них вложиться, невзирая на то, что теперь моим прямым начальником являлась моя лучшая подруга. Напротив, я должна была работать в два раза усерднее, чтобы не подвести её. И вот когда стрелка часов уже пошла дальше, минуя третий час ночи, я наконец-то проверила половину чёртовой книги. Фантастика — это не совсем то, что меня интересует, из-за чего процесс проверки немного затянулся. Но я смогла сделать это, из-за чего была неимоверно горда собой.

Я почувствовала блаженство, когда выключила настольную лампу и оказалась в теплых объятиях своей кровати. Подушка казалась мне мягче, чем прежде, и матрас вроде не такой жесткий, а как же тепло под одеялом. Ложиться спать после долгого изнурительного дня, полагаю, это одно из тех ощущений, ради которого стоит жить. Вот так вот тривиально.

Но мне не удалось уснуть из-за звонка мобильного телефона. Первые два раза мне удачно удалось проигнорировать их, но после третьего я поняла, что мне стоит сменить мелодию на звонке.

Не проверив даже номер телефона, я просто приняла вызов. Спрятавшись с головой под одеялом, словно это могло бы мне помочь избежать разговора, я принялась внимательно слушать. Почему-то я почти была уверена, что это Дарси.

— Полицейское отделение города Бристоль. Это мисс Грант?

За доли секунды у меня в голове пробежали все возможные варианты, которые только могли возникнуть. У меня отобрало дар речи. Я просто спохватилась со своего места, откинув одеяло на пол. Я распахнула двери спальни, чтобы оказаться в гостиной и обнаружить, что с моим отцом всё в порядке. Он здесь. Я даже в облегчением вздохнула. Тихо затворив за собой двери, я вернулась в комнату.

— Мисс? — послышался голос по ту сторону звонка, и я поняла, что так и не ответила.

— Айви Грант. Да, совершенно верно, это я, — я прикоснулась холодными пальцами к разгорячившемуся лбу и прикрыла глаза, пытаясь успокоиться.

— Мистер Крэйг… — полицейский прокашлялся, выдержав небольшую паузу. — Простите, он отказался называть своё полное имя, сказал, чтобы мы обратились именно к Вам. Вы можете сейчас приехать в участок?

— Джексон, это ты? — спросила я, когда узнала голос полицейского. Я даже просветлела на лице. Мне не раз приходилось общаться с Джексоном, когда отец из-за своих пьяных выходок попадал в разные передряги. Джексон всегда звонил именно мне, потому что тот единственный раз, когда он позвонил Адаму, в полицейском участке был настоящий скандал, которому выделили маленькую колонку в местной газете.

— Да, — мужчина громко выдохнул. Я могла услышать звуки звонков телефонов, громкий хохот, работающий телевизор и ещё какой-то непонятный скрежет, что неприятно резал слух.

— Что он сделал? — уже более спокойно спросила я. Присев на краю кровати, я ощутила легкое головокружение.

— Он выбежал на середину дороги и кричал матерные слова. Нам позвонил один из водителей, который едва не сбил его. Мы нашли его сильно пьяным. К счастью, с ним всё в порядке… — он снова прокашлялся. Мне и самой стало не по себе от одной лишь мысли, что Крэйг хотел покончить жизнь самоубийством лишь потому, что… Я не хотела его выслушать.

Пока я ехала в такси, я не могла перестать плакать. Чувство вины поглотило меня целиком, и я не находила себе оправдания. Помимо этого мне было жутко стыдно. Он всего лишь хотел, чтобы я с ним поговорила. Кому как не мне знать о том, как это важно.

Когда мы наконец-то остановились у полицейского участка, когда я расплачивалась с водителем, тот сказал мне «Он того не стоит, милая» и ласково улыбнулся. Мне пришлось снова промокнуть рукав своего серого пальто слезами, ведь похоже на то, что это я не стою того, чтобы он назвал мое имя.

Оказавшись в самом участке, я без промедления целенаправленно шла к кабинету Джексона. Многие парни здоровались со мной, потому что знали меня очень хорошо, и я пыталась им даже улыбаться, скрывая за улыбкой внутреннее волнение.

Распахнув двери, я обнаружила Джексона за поеданием сандвича с тунцом. Он всё же успел откусить половину, когда я подлетела к нему, оттолкнув стул в сторону и уперевшись обеими руками о стол. Наши глаза были на одном уровне. Я наверняка выглядела в эту секунду вовсе глупо, ведь мои волосы были неряшливо спутанными, а глаза были красными от слез и недосыпа. Наверное, я выглядела немного дико, но это не ошарашило Джексона, который, засунув остаток сэндвича в рот, предложил мне присесть напротив.

— Какого чёрта человека, который хочет покончить жизнь самоубийством, сажают за решетку? — я продолжала стоять на месте, не сводя с мужчины взгляда. Я заметила на его усах остатки кетчупа и несколько седых волос у висках. Его лицо выглядело засаленным и изо рта у него неприятно пахло. В конце концов, такая позиция причиняла неудобства лишь мне, поэтому я придвинула стул обратно к столу и присела. Моё колено подрагивало, а пальцы выстукивали ритмическую дробь.

— Он нарушил общественный порядок, — Джексон вытер ладонью свои грязные усы, а руку вытер о штаны. Господи, не удивительно, что его бросила жена.

— Теперь это называется так?

— Откуда ты его знаешь? — спросил мужчина, проигнорировав мой вопрос. Я сложила руки на груди, генетическое упрямство брало вверх над моим поведением, но мои мысли были по-прежнему с Крэйгом.

— Мы друзья, — резко ответила я. — Его ведь сейчас отпустят?

— Да, если ты внесешь залог, — он открыл какую-то папку, и даже не глядя мне в глаза, начал листать её. Джексон поджал губы. Я поняла, что у меня есть шансы, когда он в который раз прокашлялся.

— Ты ведь можешь отпустить его и без залога? Он ведь не сделал ничего плохого, — я положила свою ладонь на его и легонько сжала. Джексон — хороший человек, он лишь притворяется плохим копом. Когда я, наверное, в десятый раз забирала из полицейского участка отца, Джексон разрешил мне поплакаться на его плече. Несколько раз он даже сам привозил отца ко мне домой, что не совсем нравилось Дереку. Но всё это было, кажется, не полгода назад, а намного раньше, до того, как Адам закрыл отца в клетке, в которой живут белые птицы с красными крестами на груди, норовящие спасать погубленные жизни.

Джексон поднял на меня свои усталые глаза. Он сжал губы в тонкую полоску, похлопав другой ладонью по моей.

— Ладно, я сделаю всё, что в моих силах, — он сжал губы в тонкую полоску. Уверена, ему не хватает своей жены. Наверное, он думает, что и сам бы оказался на месте Крэйга, если бы это смогло её вернуть. Но, увы.

Я ждала Крэйга на улице. Я больше не плакала, и мне даже не приходилось нарочно этого не делать. Мне было неспокойно. А холодный ноябрьский ветер, проходя под воротник, кажется, нарочно наказывал меня за эту неосмотрительность. Я снова принялась за то, чтобы искать себе оправдания, но теперь выходило не так уж убедительно, чем когда я выгнала парня из своей квартиры.

Я ломала руки. Думала, что стоит ему сказать, а чего не нужно говорить. Я тщательно подбирала слова, ведь каждое из них имеет вес человеческой жизни. Если бы я об этом подумала раньше.

Едва ли я заметила Крэйга, который вышел на улицу, я бросилась к нему. Он слегка покачнулся на месте, но когда заметил меня, то улыбнулся, оставив меня в замешательстве. И эта улыбка вызвала у меня совсем противоречивые чувства тем, которые я испытывала до того, как увидела его. Я отступила немного назад. Крэйг достал из кармана куртки сигареты.

— Ты правда хотел покончить жизнь самоубийством? — мои слова вызвали у него мурашки по коже. Парень вздрогнул, а затем поморщился, будто от боли, прикуривая сигарету. — Боже мой, какой же ты идиот! — я взмахнула в воздухе руками. Не обращая на меня больше никакого внимания, по-прежнему покачиваясь, Крэйг пошел вперед. — Ты даже не скажешь мне «спасибо»? — я догнала его и чуть ли не вприпрыжку пыталась поспеть за его неторопливыми, но всё же достаточно большими шагами.

— Мы в расчете, — он стегнул плечами.

— Какого чёрта… Ты специально это сделал?

— Ты явно переоцениваешь свою роль в моей жизни, — запрокинув голову назад, Крэйг громко захохотал. Безлюдные улицы города ответили ему молчанием, а я — немым упреком.

— Зачем тогда ты сделал это? — спросила я как-то слишком уж обиженно, но он, кажется, этого не заметил.

— Я не хочу об этом говорить, — отрезал парень, выпуская наружу колечко сигаретного дыма.

— Но ты сказал полицейским позвонить именно мне? — поспевать за ним и одновременно говорить было сложно, поэтому я немного отстала. — Откуда у тебя вообще мой номер телефона?

Крэйг начал идти немного медленнее, выбросив окурок в ближайшую урну. Я мысленно поблагодарила его за это. Теперь шла своим привычным шагом и смотрела любопытно на его лицо, выслеживая хоть какие-нибудь эмоции.

— Я знал, что ты придешь, поэтому и назвал твое имя, — Крэйг наконец-то обернулся ко мне. Его глаза блестели в свете уличных фонарей, как я догадалась, от невыветрившегося из его крови алкоголя. — Мне больше некому было позвонить, — он пожал плечами, отвернувшись. Теперь парень смотрел вниз, спрятав руки в карманы.

— Может, если бы ты всё же позвонил ей…

— Она бы не приехала. Я не впервые оказываюсь в полицейском участке, — злобно прорычал парень. После этого я умолкла.

Я не знала, что ему сказать. Слова утешения обычно лишь угнетают, да они и не нужны были ему. Крэйг просто отчаялся от безрезультатных попыток вернуть любимого человека. Вот почему, когда перестает любить один, другой начинает любить ещё сильнее?

Мне хотелось приободрить Крэйга, но все слова казались лишними. Я просто продолжала идти рядом с ним.

Нас было только двое. Где-то, кажется, из совсем другой Вселенной, я слышала звук сирены скорой помощи. Я понимала, что всё это не сон, лишь из-за холода, что пронизывал меня насквозь. Мороз щипал меня за щеки. Мой нос, наверное, покраснел, и я была точно как Рудольф. Уши так сильно замерзли, что когда звуки сирены утонули в глуши, мне показалось, будто они изнутри покрылись тонкой коркой льда, что не допускала никакие звуки.

Мы проходили мимо закрытых магазинов. Супермаркеты ещё работали, но мы проходили мимо и них. Яркие неоновые вывески освещали наш путь. Я следовала за ним. Мне было спокойно, но меня всё ещё не покидала мысль о том, что Крэйг хотел покончить жизнь самоубийством.

— Всё равно ты сделал глупость, — я разорвала тишину и посмотрела на Крэйга, который спрятал половину лица за теплым шарфом, о котором я сейчас могла только мечтать. Неприятная боль когтями царапала горло. В уголках его глаз появились морщинки, он улыбнулся.

— Ты тоже сейчас совершаешь глупость, — парень посмотрел на меня. Глаза такие грустные. Я видела в них холодные льдинки, которые холодили не тело, а душу.

— Почему? — я захотела поддержать эту игру, чтобы убить это гробовое молчание между нами, рассеять чувство неловкости.

— Тебе не стоит идти за мной, — он поднял глаза вверх и посмотрел прямо. Мой взгляд скользнул вслед за его. Через дорогу от нас возвышается отель Холидэй Инн. Интересно, как давно Крэйг живет в этом отеле? И откуда у него деньги? Он совсем не похож на бизнесмена, особенно в этой чёрной парке и с теплым шарфом горчичного цвета. Его волосы выглядят беспорядочно, словно он их никогда не расчесывал. Я опустила взгляд, чтобы посмотретьна его руки, ухожены ли у него ногти, какая на вид кожа рук, но они спрятаны в карман. И не успела я задержать своего взгляда, как Крэйг пошел вперед, переходя дорогу.

— Ты думаешь, что я смогу оставить тебя после того, что случилось? — я быстро догнала его, и мы снова шли нога в ногу.

— Не пойми меня неправильно, я благодарен тебе, но мне не нужна нянька, я смогу справиться с этим сам, — он даже не посмотрел на меня, пока говорил. Крэйг упрямо шел вперед, а я чувствовала себя глупо, следуя за ним. Но затем я остановилась, оставшись позади.

— Так ты снова напьешься и будешь изводить себя бесконечным количеством вопросов «Почему», на которые не найдешь ответов. Эти ответы ты захочешь найти там, где они есть.

И ты не выдержишь в этот раз и позвонишь ей, потому что не можешь без неё. А она разозлится на тебя за это, накричит или, в лучшем случае, просто не возьмет трубку. А ты будешь винить себя и проклинать каждый день прожитой тобой жизни, — на одном дыхании произнесла я. С каждым словом мой голос становился громче, пока я не дошла до крика.

Крэйг остановился. Мне почему-то стало страшно. Похоже, я только ещё больше всё испортила. Он повернулся. На небольшом расстоянии в темноте я не могла прочитать в его глазах мысли, зародившиеся в голове. Но он хотя бы повернулся ко мне. И я собрала всё свое мужество воедино.

— Я не оставлю тебя. Сегодня. Хочешь поговорить? Я здесь для этого, — я взмахнула руками в воздухе. Моё тело дрожало, а внутренности закипали от волнения.

Но Крэйг ничего мне не ответил. Он отвернулся от меня и пошел дальше. У меня ничего не получилось. Я громко вздохнула, и теплый пар вышел из меня. Я подняла голову вверх. Небо красивое, пусть и беззвездное. Луна выглядывала полумесяцем из-за темного облака. Мне пора было возвращаться домой.

— Ты идешь или нет? — голос Крэйга окликнул меня. Я опустила голову вниз. Он придерживал двери и ждал меня. Я подбежала к нему. Наверное, я всё делала правильно. Подавая руку утопающему, я спасала и себя.

========== 5. ==========

Следующим утром я словила себя на том, что мне было приятно просыпаться не в своей постели, даже когда меня будил будильник. Я даже не успела на сеанс моих ночных сновидений, как уже нужно было просыпаться. Сегодняшнее вчера было отличным. По крайней мере, я чувствовала себя правильно, что придало мне уверенности в том, что всё будет в порядке. Никаких ожиданий или глупых надежд. Слепая уверенность в том, что я пустила свою жизнь правильным руслом.

Мы вылили весь алкоголь, который только могли найти в рамках этого большущего номера. Мы сожгли все сигареты, а пепел пустили ветром через открытые окна. Мы не говорили, как прошлый раз. По большей мере мы молчали. И мне это нравилось. Это было уютное молчание, которое было весьма уместным. Крэйг оставался для меня всего лишь незнакомцем. Мы всего лишь удачно сложили свои сломанные части вместе. Между ними ещё был пробел, но они сложились почти удачно.

Подушка казалась мне магнитом, который очень прочно притягивал мою голову. Мне хотелось продолжать лежать вот так весь день и смотреть на перевернутый Клифтонский мост. Я даже ни о чем не думала. В голове у меня была зияющая пустота. И эта тишина так приятно действовала на меня. Я буквально ощущала блаженство от молчания собственного голоса в голове, который обычно не умолкал и на минуту.

Когда будильник спустя пять минут снова начал трезвонить, мне пришлось встать. Я не могла сделать этого, не приложив усилий, поэтому, встав, как обычно, с левой ноги, я сразу же о неё и споткнулась. К счастью, мне удалось удержать равновесие. Первая победа этого дня. Обнаружив свою одежду в разных углах комнаты, я быстро надела свои спортивные штаны и футболку, что больше меня на два размера, и снова выглядела, как обычно, паршиво.

Я уже приготовилась будить Крэйга, но не обнаружила его на диване, где оставила парня ночью (утром). Я уже начала искать карту-ключ и представлять лицо девушки на ресепшене, которая в этот раз точно не поверит моим убеждениям, что я «не совсем та, за кого она меня принимает». Точно не в этом прикиде. Я уже начала разворачивать свернутый в улитку плед (Крэйгу не холодно по ночам?), как услышала звуки воды, доносящиеся из душа.

Из комка одеяла мне в руки упал телефон, который в ту же секунду начал разрываться от звонка. На экране высветилось умилительное «Женушка» и фотография девушки, лицо которой не достаточно хорошо отпечаталось в моей памяти, хотя мне сразу пришло в голову определить, что она была красивой. Я подняла трубку быстрее, чем осознала, что сделала это.

— Крэйг? — голос у неё оказался таким же приятным, как и внешность. Я распознала нотки волнения в её голосе, но я волновалась не меньше. У меня буквально тряслись руки. — Крэйг, я знаю, что случилось с твоим отцом, и мне очень жаль. Если я могу хоть чем-то помочь… — она снова замолчала, а я в тот же миг оторопела. Я даже я не знала, что случилось с отцом Крэйга. Не то, чтобы мы с ним были очень близки, но я, чёрт возьми, так много выслушала об этой девушке, которая наломала немало дров в жизни парня, а теперь оказывается, что ещё и что-то случилось с его отцом. — Крэйг, скажи, наконец, хоть слово, — почти умоляла девушка. Похоже, именно в этот момент до меня и пришло соображение того, что я подняла трубку.

— Простите, это не Крэйг, — до меня донесся громкий вздох девушки. И я даже прочитала её мысли. Были они не весьма дружелюбными и справедливыми по отношению к нашему с Крэйгом тандему. — Я его психотерапевт, — облегченный выдох.

— Простите, а почему Вы взяли трубку вместо Крэйга? — теперь девушка звучала озадачено. Чёрт, Айви, думай! На кой-чёрт ты взяла трубку?!

— Крэйгу опасно разговаривать с Вами. Он ещё не совсем оправился после развода. И к тому же ситуация с его отцом невероятно его угнетает, — мой язык работал быстрее, чем мозг. Я перестала слышать звуки воды за дверью ванной, и мой страх увеличился в разы. Парень мог открыть чёртовы двери в любую минуту. И он точно убил бы меня. Я почувствовала себя, словно в ловушке. Как он меня убьет? Где спрячет труп? Кто меня будет искать?

— Мне стоило и самой додуматься, — девушка повелась на это вранье. И я чувствовала одновременно облегчение и нарастающий в груди страх, когда услышала, как копошился за дверью Крэйг. Он мог перерезать мне глотку лезвием бритвы. — А я могла бы встретится с Вами? — я снова потеряла дар речи. Мне это послышалось или она, правда, хотела со мной встретиться? — Думаю, мне нужно обсудить с Вами кое-что на счет Крэйга. Это может помочь Вам в дальнейшем лечение, — ручка двери повернулась.

— Да, конечно, — успела я быстро ответить, прежде чем Крэйг вышел из ванной. — Я обязательно свяжусь с Вами, — договорила я, прежде чем отключиться.

Он стоял молча и пристально смотрел на меня. Сначала я перекидывала телефон из одной ладони в другую, но затем подумала о том, что если я уроню этот телефон, то мне придется отдать парню всю свою годовую зарплату, чтобы оплатить его полную стоимость. Я положила телефон аккуратно на скрученный плед. Полагаю, мне повезет, если я вообще выйду из этого номера живой.

Я не могла смотреть на Крэйга. Мой взгляд не останавливался на три секунды дольше на чем-то конкретном.

— Это мой телефон только что был в твоих руках? — я наконец-то подняла глаза на парня. Мои щеки предательски вспыхнули румянцем, когда рот открылся в беззвучном «А?». Тогда Крэйг сделал шаг мне навстречу, а я попятилась назад. — С кем ты говорила? — его голос гремел, а глаза бросали молнии. Но моя трусость превратилась в напускную смелость, поэтому когда парень схватил свой телефон, я начала кричать:

— Я знаю, что ты долго ждал этого звонка, но… Я сделала это для тебя. И вообще если бы не я…

— Спасибо, — только и сказал Крэйг, бросив телефон обратно на диван. Я оторопела. Я не распознала сарказма в его голосе, а напротив искренность. И почему-то я ощутила себя обманутой собственными предрассудками, потому что я не ожидала этого. «Спасибо». Надо же. Похоже, я вернусь сегодня домой.

Крэйг сел на диван. Я неуверенно подошла к нему и тоже расположилась рядом, но на самом краю, всё ещё опасаясь его (что было совсем глупо). У него были влажные волосы, на руках я заметила капельки воды. У него красивое тело, немного худощавое, но мне нравится такой тип. Крэйг сидел рядом со мной почти обнаженный, и мои бурные фантазии останавливались на полотенце, которое прикрывало нижнюю часть его тела. Это странно, но я подумала о том, какой он. Господи, у меня очень давно не было мужчины. Я встряхнула головой и потерла пальцами переносицу, пытаясь отогнать свои пошлые мысли, и подумать о том, что было в тот момент действительно важно.

— Что она сказала? — глупо было не ожидать этого вопроса. Я положила обе руки на колени и начала выбивать пальцами ритм мелодии, что стояла на звонке моего телефона. Я посмотрела в сторону Крэйга. Он смотрел на меня. Это было странно.

— Ты оденешься или…? — я указала пальцем на его голый торс. Я не смущалась полуголого парня, что сидел на расстояние вытянутой руки от меня. Я просто не хотела думать о нем… Точнее о нас. Мои мысли смущали меня больше, чем сам Крэйг.

Он посмотрел на свое тело и будто сам удивился, что же мне может не нравится в нем. Парень щелкнул языком, а затем поднялся с дивана.

— Можешь рассказывать, пока я буду одеваться, — он похлопал меня по плечу. От одного его прикосновения я выпрямила резко спину и снова расположила руки на коленях, словно смущенная школьница.

Я пыталась быть последовательной и лаконичной. Когда моя история закончилась на последних словах, что я бегло проговорила в трубку, Крэйг уже стоял передо мной в светлых синих обтягивающих джинсах и красной рубашке в клетку, все пуговицы которой до самой последней были застегнуты. Когда я закончила, парень по-доброму рассмеялся, словно я рассказала ему шутку, а не историю из жизни, что произошла буквально полчаса назад.

— Ты можешь вызвать для меня такси? — попросила я, когда Крэйг снова уселся подле меня и то и дело усмехался, прокручивая всё это в своей голове. Он восхищенно бормотал себе под нос «Вот чёрт», а затем снова начинал хохотать, хоть я мало смешного находила во всем этом. Я даже чувствовала себя лишней здесь. Похоже, Крэйга самое время было оставить наедине с собой.

— Зачем? — серьезно спросил он меня, подвинувшись ко мне ближе. Парень перестал смеяться, хоть я не могла не заметить, как он едва ли сдерживал себя.

— Мне нужно заехать домой и к тому же я ещё хочу успеть на работу.

— О, — лицо Крэйга вытянулось, словно он и сам вспомнил о том, что и ему нужно на работу, а затем он подпер подбородок кулаком, приняв сосредоточенный вид. Похоже, что ему и в голову не могло прийти, что у меня есть работа. Что у меня вообще есть социальная жизнь. Хотя за пределами нашего общения я тоже понятия не имела, каковой была жизнь Крэйга. Что я вообще знаю об этом парне, кроме того, что его бросила жена и что он живет уже больше месяца в гостиничном номере? Ничего. — А где ты работаешь?

— В «ЛэнгфилдШелф», это…

Я хотела объяснить, где это, потому что когда я только устроилась на эту работу ни Дерек, ни Адам, (отцу просто не было дела), не знали, где находилось издательство, из-за чего мой брат всё ещё считал мою работу бесполезной и ненужной. Куда же мне до консультанта в мебельном магазине?

— Я знаю, где это, — Крэйг потер подбородок, а затем его лицо просветлело, что дало мне увидеть насквозь идею, возникшую в его голове. — Скажи, что ты заболела, — он чуть не выпрыгнул из штанов от восторга, что сам смог до этого додуматься.

— Ладно, я сама вызову себе такси, — я встала с места. Подхватила пальто, что висело на вешалке в маленькой прихожей, но когда я уже начала надевать его на плечи, как парень начал снимать его с меня. — Крэйг, мне нужно уходить! Я смогу вернуться вечером, — продолжала настаивать я, но он не унимался. Забрав мое пальто, он просто бросил его обратно в шкаф, даже не позаботившись как следует об аккуратности.

— Позвони, — он снова открыл шкаф, едва ли не хлопнув дверцей по моему носу, и нашел мой телефон в глубоком кармане пальто. — Господи, у тебя там столько мусора, — произнес парень, протягивая мне мой же телефон. — Звони…

— Зачем? — я не могла понять, зачем ему было это нужно. Неужели он и секунды не мог без меня продержаться? Или же для него это какая-то игра? Крэйг взял мою ладонь и раскрыл, положив туда телефон. Честное слово, он как маленький ребенок. Единственное, что меня радовало, что после чёртового звонка его бывшей, он больше не напоминал живого трупа, а скорее маленького щенка, который хотел поиграть. — Зачем? — я повторила вопрос. Громче и настойчивее. Я опустила подбородок вниз, мой взгляд метался между экраном телефона и блестящими глазами Крэйга.

— Потому что мы должны разработать план, — вполне серьезно заявил парень, хоть это всё ещё звучало по-детски. — Тебя не уволят, если ты пропустишь один день, — он закатил глаза, словно это я вела себя как ребенок. В конце концов, я решила, что у меня нет выбора.

Я чувствовала волнение, когда набирала номер Дарси. Мне казалось, будто я совершаю преступление, перехожу невидимую черту, и это было так охренительно классно, пусть я и решила не показывать этого Крэйгу. Я приняла серьезное выражение лица и вообще отвернулась от парня, потому что он напоминал мне о том, что приключение это касается его бывшей жены, которую он отчаянно хотел вернуть. Меня никто не спешил вернуть, но, по крайней мере, у меня была возможность забыть об этом на время.

— У тебя снова проблемы с отцом или…? — спросила Дарси после недолгой паузы. Она раскусила меня слишком быстро, но не до конца.

— Нет, нет, — быстро запротестовала я, переняв ход мыслей девушки. — Это не касается Дерека. У меня, правда, температура поднялась и в горле дерет, — зачем-то я ещё раз прокашлялась, чтобы подкрепить свою ложь неправдоподобной актерской игрой. Благо тому, что Дарси не могла видеть меня. Но девушка снова умолкла, попробовав на вкус мою ложь.

— Ладно, — наконец, ответила она. Я даже выдохнула с облегчением. — Но ты сможешь проверить ту книгу до конца сегодня? Пришлешь мне электронной почтой исправленный вариант, — я почувствовала сладкую хитрую улыбку подруги. Она мне не верила, но продолжала думать, что дело в Дереке. К чёрту! Пусть и дальше так думает.

— Обязательно. Спасибо, — быстро проговорила я и положила трубку, пока Дарси не успела возразить. — Ладно, и что мы теперь будем делать? — спросила я, обернувшись к Крэйгу.

Мне нравилось чувствовать отчужденность от всего мира. Волна возбуждения проходила сквозь моё тело, и я просто была в восторге от того, как всё сложилось. Похоже, всё что мне нужно было — оторваться от всего привычного мне. Иногда это, кажется, так непросто. Но одного шага, что перечеркнет эту черту достаточно, чтобы оказаться свободным. Главное — решить, от чего норовишь освободиться.

Мне очень скоро наскучила эта свобода. А именно в тот момент, когда мы на автобусе подъехали к моему дому, что впервые показался мне темницей. В любом случае более удобного жилища мне не было найти за ту вполне приемлемую цену, что я платила. До того, как мы с Дереком нашли это место, здесь жила семья. Муж убил свою жену за измену — сценарий вполне банальный, но проблема лишь в том, что после того инцидента никто не хотел жить здесь. Цена арендной платы оказалась гораздо ниже, чем это место заслуживало того, что и привлекло наше внимание. Дерек тоже убил меня в некоем смысле этого слова, но к моему счастью, я ещё могла начать жить заново.

Я сама попросила Крэйга заехать ко мне домой. Но оказавшись внизу у дверей, я чувствовала себя неуверенно. Вроде и в спортивных штанах мне довольно-таки удобно, и без шапки нет так уж и холодно.

— Твой отец дома? — спросил парень, когда мы стояли у дверей моей квартиры, которые я отпирала своим ключом. Я всё ещё даже не удосужилась найти ключ Дерека, который потеряла. Хотя, может, это и к лучшему, что его у меня больше нет. Я не смогу теперь сорваться, найти предлог, чтобы вернуть его обратно. Это к лучшему.

В ответ я пожала плечами. Я взяла попечительство над отцом в свои руки, и ещё не успела задуматься над тем, какую ответственность должна возложить на это дело. Может, ему будет лучше, если я вовсе не буду лезть в его жизнь?

Мы тихо зашли внутрь. Приятный запах крепкого кофе сразу же резанул наши ноздри, но более того, наш слух поразил громкий крик. Крик, сопровождаемый стонами. Тошнотворный ком подкатил к моему горлу, стоило мне лишь представить картину, что предстала перед моим взором буквально через десять секунд, которых мне хватило, чтобы вломится в собственную спальню.

Первым, что я увидела, это оголенную спину женщины, которой оказалась миссис Лифтман (что я выяснила, когда она успела спрыгнуть с моего отца). Женщина быстро спряталась под одеяло, но я её увидела. Поздно играть в прятки. Мой отец самодовольно улыбался и, кажется, выглядел счастливым.

— Привет, Крэйг, — сказал мужчина, глядя сквозь меня. Я уже чувствовала позади себя Крэйга. Моя спина почти что упиралась в его грудь. Его равномерное спокойное дыхание над моим ухом раздражало меня ещё больше.

— Эй, я ещё здесь! — я помахала отцу рукой, пытаясь привлечь к себе его внимание. Улыбка так и не сползала с его лица, он самодовольно поглаживал рукой зад миссис Лифтман, что маленьким горбиком выглядывал из-под одеяла. — Боже, меня сейчас стошнит, — я рывком подошла к шкафу. Я вытащила из него джинсы и серый свитер грубой вязки, который когда-то принадлежал моей матери (почему он первым попался мне под руку?) и поспешила в ванную, где закрылась.

Бросив вещи на пол, я оперлась обеими руками о раковину и опустила голову вниз. В моей голове прокручивались механизмы. Злость медленно испарялась, и я словно начала осознавать всю комичность этой ситуации. Подняв голову вверх, я смотрела в собственное отражение. Не помню, когда в последний раз у меня было такое серьезное выражение лица.

И я разразилась смехом. В этот момент я ощутила заметное облегчение. Смех не прекращался, даже когда я подумала о том, что стоит прекратить смеяться. Я согнулась пополам и не могла перестать делать это. Присев на край ванны, я пыталась перевести дыхание. В конечном счете я успокоилась.

Почистив зубы, умывшись и переодевшись, я осилила себя, чтобы выйти из ванной, но не раскраснеться не могла. Я нашла отца на диване с Крэйгом. Они о чем-то оживленно болтали, и мне нравилось смотреть на это. Остановившись у дверей, я пристально смотрела на них, и воспоминания о Дереке сами приходили мне на ум. У него с отцом никогда не клеились взаимоотношения. И мне даже сложно понять, в чем была разница между Крэйгом и Дереком, кроме того, что одного из них я любила, а другой убивал меня своей омерзительно нахальной улыбкой, но, тем не менее, поощрял правдой, которая хоть и была горькой на вкус, но такой редкой была в наши дни. По сути, шоколад без сахара тоже терпкий на вкус.

— Я думал, ты не выйдешь оттуда, — отец первым заметил меня. Он развернулся ко мне и, похлопав по свободному месту рядом с собой, предложил присесть. Я не двигалась с места, сложив руки на груди. — Ты должна быть мне благодарна, между прочим. До конца этого года можешь не беспокоится об арендной плате. Я сделал свой взнос, — он локтем ударил Крэйга в бок и начал заливисто смеялся, будто в этом было нечто смешное. Крэйг неуверенно посмотрел на меня, словно спрашивал у меня разрешения. Странную полуулыбку на лице парня мой отец принял за поддержку.

— Крэйг, мне кажется, что мы уже спешим? — спросила я, подавая условный знак, что нам пора валить отсюда. — Нам нужно придумать план, как вернуть Эйвери, — я знала, что это точно сработает и убедилась в этом, когда Крэйг подскочил на месте.

— Нам и, правда, уже пора, сэр, — он крепко пожал моему отцу руку. Это всё ещё выглядело странно.

— Ты всё ещё надеешься вернуть ту сучку? — отец сначала неуверенно посмотрел на Крэйга, а затем на меня, словно удивленно спрашивал «Ты это тоже слышала?». Мне даже стало спокойнее от того, что он не думал, будто между мной и Крэйгом что-то могло быть. К сожалению, это ничего не упрощало, но мне было весело от того, как отец спрашивал это, а Крэйг чувствовал себя неуверенно.

— В отличии от Вас у меня ещё есть шанс, — сказал парень, после чего развернулся и ушел. У меня сердце кольнуло. Это было слишком даже для него. Я испуганно перевела взгляд на отца, но того, кажется, не ошеломило заявление Крэйга.

— Мне нравится этот парень, — качнув головой, вполне серьезно ответил мне мужчина.

Я пошла вслед за Крэйгом, ничего не сказав отцу, который уже успел развалиться на диване. Он включил телефон, и я почти уверена, начал плакать. Я молча надевала пальто, которое Крэйг придерживал для меня, нашла шапку и перчатки. Глядя исподлобья на парня, я не заметила и тени сожаления в выражение его лица. Холодная проницательность, да и только.

Невзирая на испорченное настроение, мне хотелось есть. Я предложила пойти в кафетерий «На углу», и Крэйг охотно согласился. Едва ли мы вышли на улицу, как он не мог перестать говорить, рассуждая на тему демократии в европейских странах, что совершенно меня не интересовало.

Когда мы остановились возле кафе, Крэйг первым взялся за дверную ручку и остановился передо мной, преграждая путь.

— Что ты об этом думаешь? — он смотрел мне прямо в глаза, наклонив немного голову. Я могла лишь догадываться о том, спрашивает он это в шутку или же… — Мне интересно услышать твое мнение. Почему ты не произнесла и слова?

— Наверное, потому что я не хочу с тобой разговаривать, — я отпихнула парня и вошла внутрь. Сладкий запах бельгийских вафель и горячего шоколада сводил меня с ума. Я села за первый столик у окна и не успела я даже оглядеть всех, кто был здесь в столь ранний час, как Крэйг приземлился напротив меня.

— Не думала о том, чтобы снять пальто или хотя бы шапку? — в своей обычной манере спросил парень. Мне захотелось ударить его, но вместо этого я лишь заскрипела зубами, сняв шапку и перчатки.

— Мне холодно, — прошипела я, отвернувшись к окну.

— Чёрт, мне тоже, — он притронулся рукой к моей руке, и я резко отдернула её, будто меня током ударило. — Что не так с тобой? Неужели я тебя опять обидел?

Я уставилась на него, широко раскрыв глаза. Он, правда, не понял, что сделал не так? К нам подошел официант и молча положил перед нами меню, решив не встревать в наш разговор. Он всё сделал правильно, ведь скажи он мне и слово, я бы направила на него весь поток своей злости. Вместо этого я что есть силы сжала в руках меню и молча начала его просматривать.

— Это то, что меня жутко в тебе бесит. Вообще во всех девушках, — Крэйг не мог не задеть меня. Небрежно, но в тоже время деликатно. Когда я подняла на него глаза, выглядывая из-за больших листов меню, он сам принялся рассматривать его, покусывая нижнюю губу. Конечно же, я не смогла промолчать. Я просто не умела этого делать.

— Зачем ты сказал это моему отцу? — я резко захлопнула меню, отшвырнув его от себя. Мне было даже неприятно смотреть на парня, но я не отводила от него пристального взгляда. Это было жестоко. Мне самой было неприятно это услышать.

Мне стало жарко в пальто, но я просто смотрела на Крэйга. Когда его губ коснулась улыбка, я не смогла этого выдержать, поэтому замахнулась и влепила ему пощечину. В уголках глаз появились слезы, а ему было всё равно. Он спокойно потирал свою щеку, по-прежнему не понимая своей ошибки.

— Твой отец не нуждается в том, чтобы его жалели. В отличии от тебя, — Крэйг смотрел на меня, когда я, опустив голову вниз, пыталась скрыть свои слезы, хоть и не могла перестать шмыгать носом. — Эй, — его рука легонько коснулась моей, но я отдернула её. — Прости, я не хотел задеть твои чувства, — парень произнес это довольно-таки искренне. Я даже подняла на него глаза, чтобы убедиться, что его лицо не озаряет эта глупая ухмылка. Его губы были сжаты в тонкую линию. Он смотрел на меня осторожно, будто боялся, что я точно расплачусь сейчас. Мне это даже польстило.

— Вы определились с заказом? — к нам подошел официант, который сразу же обратил наше внимание. Прежде чем Крэйг успел послать его, я заказала бифштекс и овощное рагу. Ещё лаймовый щербет и чашку горячего чая. Крэйг заказал тоже самое.

Я сняла пальто. Похоже, что парень подумал, что я вздумала уйти, когда я поднялась с места, поэтому окликнул меня и извинился, по меньшей мере, трижды. Похоже, ему и, правда, было жаль. Но мне на душе всё ещё было горько. Словно он меня ударил, а на языке ещё остался привкус крови. Я не могла от этого избавиться.

Мы сидели молча. Я не нарочно молчала, просто мне не было чего сказать. Я просто погрузилась в прострацию, думая о том, что Крэйг сказал правду. Люди умирают каждый день. Моя мама умерла. Она была одной из многих. Но какое мне дело до многих, когда она была моим самым родным человеком.

— Почему тебе так важно вернуть свою жену, когда вы уже расстались? — я первой нарушила молчание, когда нам принесли еду, и звук бьющихся о тарелку вилок и ножей был нестерпим моему слуху. Я всё ещё не могла смотреть на Крэйга, отводя свой взгляд к виду за окном, но мне хотелось слушать его. Новые слова, произнесенные им, должны были убить то, что он посеял в моей голове.

— Потому что я ещё не подписал бумаги, — незамедлительно ответил парень. У него и, правда, ещё был шанс. — Завтра, когда ты встретишься с Эйвери, тебе лучше сказать, как я не могу без неё жить и что у меня на этой почве ухудшилось здоровье или что-то в этом роде…

— Завтра?! — вскрикнула я. По правде говоря, я надеялась отменить эту встречу. Было бы неплохо, если бы Крэйг сам объяснился перед Эйвери, заверив её в том, что вышло огромное недоразумение. Я не была намерена встречаться с этой девушкой и тем более врать ей. После её ухода здоровье Крэйга действительно пострадало. Самый большой удар на себя взяла его печень, потерпевшая алкогольный удар. А в остальном ему хватает сил даже на то, чтобы отравлять жизнь другим людям, что, я считаю, характерно для него с детства.

— Почему бы нет? — я всё же заставила себя посмотреть на Крэйга. За доли секунд моё настроение переменилось из плохого в отвратительное. Горечь сменилась пекущим перцем, что обжигал все мои внутренности. Мне казалось, если я сейчас открою рот, то выпущу наружу пламя. — Ты должна с ней встретиться в любом случае.

— Почему я тебе вообще что-либо должна? — я отложила в сторону вилку и нож, хоть мне и хотелось разрезать глотку Крэйга одним взмахом.

— Потому что так делают друзья. Помогают друг другу, — он подмигнул мне, продолжив спокойно есть.

Я и сама не могла понять, когда именно мы перешли эту невидимую черту и стали друзьями. Мне не хотелось быть другом Крэйга. Только не после того, что он сказал. Правда тоже может быть деликатной. И он мог хотя бы постараться не давить на мои больные места, когда я пыталась лечить его приятными душевными разговорами, в которых и сама отводила душу. Я не хотела быть другом Крэйгу, потому что чувствовала, что предам себя, если буду дружить с ним. У меня была непреодолимая тяга к тому, чтобы помочь ему, наверное, потому, что я не могла помочь самой себе. К тому же я едва ли не дала обет молчания, когда повелась на этот глупый спор.

Но вспоминая вчерашнюю пьяную выходку Крэйга, я понимала, что с тех пор несу за него ответственность. Он ведь не сможет без меня. К вечеру напьется и замучает до смерти либо себя, либо Эйвери.

Я закатила глаза в ответ. Закинув в рот, последний отрезанный кусочек бифштекса, я отодвинула от себя тарелку и снова отвернулась к окну, о чем очень быстро пожалела. Через улицу я заметила двух молодых людей. Парень прижимал девушку к столбу, целуя её и лапая за задницу без всякого стеснения. Она же запрокинула на него ноги и улыбалась сквозь поцелуй. Это был Дерек. Копна длинных волос, то как он их поправлял. Его любимая парка, которой было, наверное, уже сто лет.

— Вот чёрт, — только и смогла прошипеть я. Отвернувшись от окна, я волосами пыталась прикрыть своё лицо, сгорбилась над самым столом, облокотившись об него.

— Что происходит? — Крэйг, что было вполне предсказуемо, начал смеяться, вместе с тем, приступая к щербету. Я посмотрела на него и глазами указала в сторону окна, точнее того, что происходило за ним. Приоткрыв рот для порции сладости, парень повернул голову и разразился ещё большим хохотом.

— Идиот, это мой бывший парень, — зло прошипела я. Конечно же, Крэйг начал смеяться ещё громче. Я тяжело вздохнула. Почему сегодня? Почему именно сейчас? Хотя, наверное, для встречи с бывшим любое время — неподходящее.

— О, они идут сюда, — произнес Крэйг, и я наконец-то перестала слышать его смех. Внутри я вся закипала. Нет, этого не может быть. Почему удача не может побыть моей подругой совсем недолго? Я бы все свои сбережения отдала за эту кратковременную дружбу. — Знаешь, что мы должны сделать? — Крэйг нагнулся над столом, приблизив своё лицо к моему. По телу пробежала дрожь. Я буквально чувствовала, как Дерек приближался ко мне.

Все мои мысли превратились в дым, который растворился в воздухе, когда Крэйг поцеловал меня. Это произошло так быстро, что я не успела даже сообразить что-либо. Он раздвинул мои губы языком и настойчиво пробрался мне в рот. Мой язык в это время не мог вообще оторваться от нёба и был каким-то мёртвым. Едва ли я сделала попытку отстраниться, как ладонь парня легла мне на затылок, и он просто не позволил мне даже шелохнуться. Мне казалось, будто Крэйг намеривался съесть мой рот, потому мой язык будто ожил и начал продвигаться в рот парня, что было так непривычно и так приятно. Холод щербета быстро испарился, но не лаймовый вкус, который я смаковала. Я и сама не заметила, как была втянута в этот поцелуй, и мне даже не хотелось прекращать его.

Дерек целовался совсем иначе, из-за чего у меня ни на секунду не возникло ложного ощущения, будто это был он. Напротив я трезво соображала, кто это был и при каких обстоятельствах мы делали это. Но мне всё равно это чертовски нравилось. Дерек был мягче, он будто боялся целовать меня. Я называла это нежностью. Теперь я поняла, что мне не доставало в его поцелуях страсти.

Я даже приподнялась на стуле. Обхватила лицо Крэйга своими ладонями. И целовала его, делая очень короткие промежутки, чтобы вдохнуть глоток воздуха.

Он первым оторвался от меня. Когда я открыла глаза и опустила взгляд на его губы, то заметила, что они были опухшими.

— Они взяли кофе на вынос и ушли, — сказал Крэйг. Он откинулся на спинку стула и выглядел немного ошеломленным. — Ты дикая. Не странно, что вы расстались, — улыбка на лице парня по большей мере показалась мне не колючей, а скорее похотливой, и меня это даже немного позабавило. — Но вообще-то мне понравилось, — Крэйг надколол свой щербет и, положив ложечку в рот, начал её посасывать.

Я промолчала. Вместо того, чтобы задуматься о том, как отреагировал на всё это Дерек, задело ли его это, узнала ли его девушка меня, я подумала о том, как целуется Эйвери. Успел ли Крэйг сравнить нас, и была ли она лучше меня.

Безусловно, она была в этом лучше. Он ведь любил её. Любовь делает поцелуи слаще, секс — значительнее.

Я пыталась подумать о Дереке. Не знаю, зачем мне это нужно было. Но теперь, как бы я не хотела, я не могла этого сделать. И это показалось мне странным, потому что по большей мере я то и делала, что думала о Дереке и грустила. Это было чертовски странно.

— Давай, обсудим мою встречу с Эйвери, — предложила я, пока совсем не обезумела. Хотя мне кажется, я уже была где-то на первой стадии сумасшествия.

— Тот парень… Я немного слышал о нем от твоего отца. Если ты хочешь поговорить об этом… — похоже, Крэйг тоже был немного озадачен тем, что я решила так быстро сменить тему. Может, он думал, что я расплачусь? Начну без умолку говорить о Дереке или наоборот угрюмо молчать, уставившись в одну точку?

Меня не потрясло то, что Крэйг знал о Дереке, но скорее возмутило, что папа говорил с ним об этом. Встряхнув головой, я возразила и настойчиво попросила обсудить встречу в Эйвери.

На самом деле я даже не слушала Крэйга. Я медленно ела свой щербет, и мыслями была далеко отсюда. Я кивала головой каждый раз, когда парень делал паузу, поэтому когда он протянул мне свой телефон, я посмотрела на него с недоразумением.

— Звони, — настойчиво сказал он, пододвигая свой телефон ко мне всё ближе.

— Прямо сейчас?

— Да.

Я начала пялиться на телефон, что лежал передо мной. Я не хотела звонить Эйвери. И мне совершенно не хотелось с ней встречаться. Я не хотела делать этого даже под тем предлогом, что это нужно Крэйгу. И ведь, что мне будет, если я не сделаю этого?

— Земля вызывает Айви, — Крэйг помахал ладонью перед моими глазами.

Не ответив ему и слова, я просто спохватилась с места. Вместе с телефоном я взяла своё пальто и выбежала на улицу. Мне хотелось разбить этот чёртов телефон. Мне хотелось быть значимой. Мне хотелось, чтобы и меня хотел кто-то вернуть. Но вместо этого я просто перебежала через дорогу и прислонилась спиной к столбу, где несколько минут назад обжимались Дерек со своей девушкой.

— Какого чёрта ты делаешь? — Крэйг выбег следом за мной. Остановившись напротив меня, он выглядел озадаченным. И чёрт, я и сама не знала, что творила.

— Я… — я опустила глаза на сотовый, что сжимала в руках. Я перебирала в голове слова, когда это невнятное бормотание моего внутреннего голоса не прервал другой голос. Он принадлежал не Крэйгу.

— Держи его! — мы оба обернулись на голос, словно он обращался к нам. По направлению к нам бежал парень, за которым гналось двое полицейских. Это выглядело довольно-таки комично до того момента, когда пробегая между нами, этот парень оттолкнул нас в разные стороны. Я спиной упиралась в чёртов столб, и почувствовала что-то мокрое, что было не совсем приятно. Не успела я опомниться, как мимо нас вихрем пробежали двое полицейских, что на ходу извинялись.

Всё это длилось буквально секунды. Я не могла опомниться, как они скрылись из виду за первым же поворотом. Я пришла в чувство, когда услышала приглушенный вскрик. Они его догнали. Надо же какая неудача.

— Что с моей спиной? — спросила я, когда вновь прижалась к столбу и почувствовала неприятную холодную влагу. Я пыталась и сама посмотреть, но мне этого не удалось. Дотянувшись рукой, я почувствовала нечто липкое.

— На твоей спине всего лишь «потерялась собака по имени Боб», — одним резким движением Крэйг сорвал с моей спины бумагу, что прилипла и всунул мне в руки. Затем он наклонился, наверное, чтобы завязать шнурки, пока я рассматривала листовку, другой рукой пытаясь ощупать свою спину. Придется сдать пальто в химчистку и достать пуховик, который я ненавидела больше своей жизни.

— Смотри, — Крэйг выпрямил спину и протянул мне пакетик с белым порошком. — Этот парень уронил, — мои глаза округлились, когда я лишь представила, что же это может быть. Подняв испуганные глаза на парня, мы встретились взглядами. Огнями Лас-Вегаса из него излучался азарт. Похоже, он тоже догадывался о содержимом пакетика. — Не хочешь развлечься?

— Спрячь это, — я хотела вырвать пакетик из его рук, но он отдернул от меня свою руку. — Мы должны выбросить это, — прошептала я, опасаясь, что нас могут заметить. Я начала испуганно осматриваться, но на улице не было никого. Лишь проезжали некоторые машины, из которых мне казалось водители смотрели на нас с подозрением, хоть на самом деле им было всё равно до нас или до кого-либо ещё.

— Подожди, ты никогда не пробовала наркотики? — Крэйг посмотрел на меня так, словно узнал, что я всё ещё девственница. Но я и правда была невинной в делах, которые касались наркотиков. Мои порозовевшие щеки и опущенный вниз взгляд послужил парню ответом. — В этом нет ничего плохого. Сегодня я открою для тебя новый мир. Но только после того, как ты договоришься с Эйвери о встрече.

========== 6. ==========

Я сидела подле Крэйга, который вынюхал дорожку ещё полчаса назад. На его лице сияла глупая улыбка, и мне на самом деле было страшно. Я держала его за руку, но только для того, чтобы он никуда не удрал. Половина содержимого пакетика лежала в кармане моего пальто. Крэйг сказал, что мне непременно нужно попробовать, но я никак не решалась. С одной стороны, мне этого хотелось, но, с другой стороны, мне было жутко не по себе ото всей сложившейся ситуации.

Глядя на Крэйга, я даже отчасти ему завидовала, его ещё не накрыло, но он был близок к этому. Я же могла лишь представить, что творится с человеком, который под кайфом. Мне приходилось быть пьяной, но это совсем иное. Каждый раз, когда я напивалась, то под утро забывала обо всем, что со мной происходило. И мне было сложно, будучи трезвой, рассуждать, каково это — быть пьяной, потому что я вроде как и не помнила этого.

Иногда очень полезно не помнить чего-то. Например, я и до сегодняшнего дня была бы не против не знать о том чёртовом поцелуе с мистером Макдэниелом. Мне всё ещё жутко стыдно и по большей мере не перед его женой, а перед его дочерью. Николь заслуживала других родителей. Только, к сожалению, если родители могли изменить своих детей, вкладывая в их невинные души зерна своей правды, но дети никогда не могли поменять своих родителей.

Есть, конечно же, и плюсы алкогольного самозабвения. Например, я не хотела бы знать и половины того, что могла бы вытворять под горючим воздействием.

Полагаю, когда человек под кайфом, то ему всё же хорошо. Хорошо от того, что он не понимает, что делает, но делает то, что он действительно хочет. Ничто не сковывает его в действиях, какими разрушительными они не были бы. В этом удовольствии есть опасность стать зависимым от такого рода забывчивости. Главное — не забыть, кто есть ты на самом деле и не утопить свою личность в той сущности, которая вырывается из дикости естественных инстинктов.

Рука Крэйга крепко сжала мою. Его лицо вытянулось, словно он что-то увидел перед собой, чего не ожидал увидеть. Но напротив сидела лишь милая старушка, что оперелась подбородком о свою трость и отпустила свои мысли в полет далеких воспоминаний.

— Какого чёрта с тобой происходит? — спросила я. Обхватив лицо парня своими холодными ладонями, я заставила его посмотреть мне в глаза. Его зрачки были расширены, и волна страха взледенила мою кровь.

— Я хочу танцевать, — он резко подхватился с места, потянув за руку и меня. Кажется, он ещё сильнее сжал мою ладонь, отчего мне стало нестерпимо больно, но разве у меня был выбор? — Захвати эту малышку с нами, — парень кивнул в сторону старушки, что вынырнула из потока воспоминаний и обратила к нам свой заинтересованный взгляд. Думаю, она бы и не против пойти с нами, но моё «Простите» лишило её тех надежд.

Крэйг потащил меня в караоке-бар, где в последний раз я была ещё будучи школьницей. Здесь прошло моё первое свидание. По правде говоря, это было ужасно. Он был на год старше меня и пригласил пойти на выпускной (после того вечера приглашение автоматически было отменено). Это было, так сказать, пробное свидание, но я волновалась больше, чем оно того стоило.

Всё начиналось не так уж и плохо. Караоке-бар, две выпитых Кровавых Мэри… Похоже, на этом всё хорошее и закончилось. Прежде чем состоялся мой первый поцелуй, я дважды бегала в туалет, а когда его губы уже коснулись моих, я чихнула. Просто этому парню в лицо. Затем он вежливо соврал мне, будто у него позвонил телефон и убежал. Выпив в тот вечер ещё две Кровавых Мэри, я пела в караоке, а утром проснулась от жуткого похмелья. И от жуткой боли внизу живота. Тогда я потеряла и свою невинность. И спустя время мне совсем не забавно вспоминать об этом.

Людей здесь было не особо много. Несколько мужчин, которые что-то живо обсуждали за одним из столиков, на котором стояла большая миска с чипсами и бокалы пива, как пустые, так и полные. Ещё двое мужчин за барной стойкой пили пиво и болтали с барменом. И один занятый за ноутбуком отец, который не замечал, как его пятилетний сын, покончив с молочным коктейлем, уже успел засунуть трубочку в его бокал.

Мне стало неприятно, едва ли я переступила порог этого места. Мне даже показалось, будто моя кожа стала липкой и грязной, как только я вдохнула пропитанный хмелем воздух. С того времени здесь ничего не изменилось. Даже бармен тот же.

— Пат, поставь мне песню, — закричал во всё горло Крэйг, перегибаясь через стойку. Он наконец-то выпустил мою руку, и я начала размахивать ею в воздухе, разгоняя кровь. Пат, тяжело вздохнул, будто его попросили самого спеть раз в сотый, но всё же включил песню, которую я быстро узнала. Это «Hallelujah», избитая временем, но не забытая ни на секунду. Боже мой, почему именно эта песня?

— Думаю, я тебя где-то видел, — бармен обратил на себя моё внимание. Я нахмурилась, будто пыталась вспомнить, где же, но затем замотала отрицательно головой — вряд ли. — Что он принял? — мужчина наклонился ко мне ещё ближе. Краем глаза я могла заметить, как он пристально рассматривал моё лицо, пока я следила за Крэйгом, который продолжал не попадать в ноты и завывать, словно одинокий волк.

— Я не знаю. А с чего ты взял, что он не напился просто-напросто? — я слишком резко повернула голову, от чего бедняга подпрыгнул на месте и перевел свой внимательный взор на парня. Меня коснулось опасение, что нас могут сдать. Поймать, как и того парня.

— Я знаю,какой он, когда пьяный. Он сидит на этом месте и жалуется на свою жизнь, а когда принимает наркотики, то поет. Всегда выбирает одну и ту де песню, — мы вместе обратили свои взгляды на Крэйга, который продолжал петь, даже когда музыка уже перестала играть. Но он будто почувствовал на себе наши взгляды и повернулся к нам, одаривая белозубой широкой улыбкой. Похоже, только теперь парень заметил, что музыка стихла. Бодрой походкой он начал приближаться к нам.

— Айви, попробуй и ты, — Крэйг протянул мне микрофон, который я у него перехватила, при этом оставшись на месте.

— Может, лучше пойдем отсюда? — тихо спросила я, но бармен всё равно фыркнул, услышав меня.

— Чёрт, нет! Иди со мной, мы должны спеть вместе! — начал вопить парень и тянуть меня за руку. Я начала сопротивляться, но его это не останавливало. Словно назойливый вредный ребенок, он дергал меня, пытаясь сдвинуть с места. — Я понял, в чем проблема, — остановившись, Крэйг сложил руки на груди и начал смотреть на меня выжидающим взглядом, словно я сама должна была понять, в чем была чёртова проблема. К сожалению, я быстро поймала ход его мыслей.

— Нет! — громко вскрикнула я, но нас всё равно никто не обратил внимания.

— Тебе нужно немного расслабиться. Давай же, попробуй… — теперь Крэйг начал ныть, чем выводил меня из себя ещё больше. — Айвиии, — он растянул моё имя так, что я его возненавидела в ту же секунду (и имя, и Крэйга). — Пожалуйста, — он сложил руки и пытался повторить легендарный взгляд котенка из «Шрека», что получилось не совсем похоже.

— Чёрт, я вспомнил! Как я мог забыть тебя, — вскрикнул бармен, словно открыл нечто важное в своей жизни. — У нас даже фото висит на стене с того дня…

— Ладно, как это правильно делать? — я перебила бармена, после чего перевела умоляющий взгляд на Крэйга, который, похоже, ничего не понял, кроме того, что я сдалась и наконец встала на его сторону.

— Да, это моя девочка, — Крэйг шлепнул меня по заднице, когда я поднялась с места, и я уже пожалела о своем решении.

***

Открыв глаза, я поняла, что лежу в кровати, укрытая теплым одеялом, что меня даже немного обрадовало. Я снова закрыла глаза, но сон уже не шел. Хотя я смутно помнила то, что было в моей голове минуту тому назад. Я снова открыла глаза и устремила свой взгляд в стену. Я попыталась вспомнить события вчерашнего дня, но всё останавливалось в караоке-клубе, где я открыла волшебный пакетик с белым порошком. Крэйг высыпал тонкую полоску на свою кредитку, и я, полна неуверенности, вдохнула всё.

Повернувшись на другую сторону, я заметила, что в кровати я была одна. Здесь даже не было следов присутствия другого человека. И это могло бы меня успокоить, если бы я не обнаружила бы в ту же секунду, что это не была ни моя кровать, ни Крэйга. У меня даже не было соображения где я могла быть.

— Похоже, она проснулась, — незнакомый мужской голос расколол мою голову на две части. В висках пульсировала боль, и я тихо взвыла, взявшись обеими руками за голову.

До меня донеслись громкие тяжелые шаги, что сопровождались падением различных предметов, что автоматически сносились на полпути. Меня могло бы это напугать, но головная боль оказалась слишком сильной. Единственное, о чем я могла подумать, что меня могли украсть. Но мысль эта быстро испарилась где-то между лабиринта моих извилин, как только дверь громко распахнулась, и я увидела Дарси, что прильнула ко мне с теплыми объятиями. Крепкое тело девушки прижало меня к кровати так, что я не могла пошевелиться.

— Я тебя убью, — отпустив меня, Дарси больно ущипнула меня за руку, от чего я вскрикнула. — Я боялась за тебя. Ты спала больше двадцати четырех часов, — боль только усилилась, когда мозг начал работать. То есть, я спала сутки?

— Как я оказалась здесь? — неуверенно спросила я. Отчасти мне даже было стыдно за то, что я доставила подруге неудобство. Хотя больше меня, наверное, волновало то, что я снова ничего не помнила. Мне это не нравилось. Точно не при этих обстоятельствах. Наркотики точно не станут моей плохой привычкой. И никакого алкоголя. Больше никогда. Точно не в этой жизни.

— Это случилось позавчера, — Дарси нахмурилась, словно это было месяц назад. — Ты пришла ко мне совсем заледенелая в этом платье…

— В платье? — я перебила монолог подруги, что только начал набирать обороты. Девушка окинула меня пренебрежительным взглядом. Ей не нравилось, когда её перебивали, хотя сама часто злоупотребляла этим. Не сказав и слова, она просто откинула одеяло, под которым я удобно устроилась. Меня сразу же пронял холод. Опустив глаза вниз, я обнаружила себя не в мамином сером свитере, который я надела, прежде чем выйти из дома в тот злополучный день, а в красном атласном платье с глубоким V-образным вырезом в области груди. Приподнявшись вверх по спинке кровати, я ощутила мурашки и на спине, где был такой же вырез. Само платье доставало мне до середины бедра. Я ощутила себя проституткой в нем. Мне захотелось поскорее снять его с себя.

— Мне нужна другая одежда. Где мои вещи? — мой голос стал сиплым от того, что я была близка к тому, что расплакаться. — Где мои вещи? — я посмотрела на Дарси, которая выглядела совсем мрачно, что не предвещало ничего хорошего.

— Ты пришла в этом платье. Даже без верхней одежды… Я могу дать тебе на время что-то из своей одежды… — девушка спохватилась с места. Когда от неё остался лишь легкий ветерок, я поджала к себе ближе ноги и начала плакать, уткнув сопливый нос в колени.

Из-за открытых дверей из коридора я услышала мужской голос, что спрашивал Дарси, в порядке ли я. Я попыталась напрячь свой слух. Надежда на то, что это мог быть Крэйг, согревала моё сердце, что было для меня странным и непривычным. Последние дни сблизили нас больше, чем мне бы того хотелось. Но это был не он. Голос, который заткнулся после того, как Дарси шикнула, принадлежал не ему.

— Держи, — девушка вернулась ко мне. Она любезно протянула мне свой чёрный блейзер и светлые джинсы, что явно были мне не по размеру. Я принялась переодеваться, когда Дарси закрыла двери, оставшись в комнате со мной. — Так ты ничего не помнишь? — девушка нервно постукивала пальцами по коленям, выбивая неизвестный мне ритм. Ей не терпелось узнать подробности, которые и мне были неизвестны. Думаю, Дарси даже жалела, что её не было со мной.

Сняв платье, я заметила ценник, прикрепленный к нему. Отлично. Я украла его. Посмотрев на цену, у меня глаза на лоб полезли. Наверное, моё имя уже в розыске.

— Нет, я ничего не помню, — скомкав чёртово платье, я не знала, куда его деть. Дарси вырвала его из моих рук, прошептав нечто похожее на «Я заберу его себе». В принципе, я была не против.

Выпив таблетку от головной боли, я почувствовала облегчение. Внутри я сгорала от недомогания какой-либо информации о Крэйге. Где он? Всё ли с ним в порядке? Но, наверное, ещё больше я волновалась о сером свитере, оставленным мне, как память о матери.

Мужской голос позвал Дарси, и девушка бросила меня совсем ненадолго. Когда она вернулась, я поняла, что мне мало было времени, чтобы хотя бы попытаться вспомнить что-либо. Чёрт, чёрт, чёрт!

— Кто это? — спросила я у девушки, чтобы немного сбить с себя её прицел.

— О… Это… Это Оскар, — она опустила глаза вниз, словно ей было стыдно говорить об этом. — Он живет у меня некоторое время, пока ищет работу.

Оскар — старший брат Дарси. Волей случая я была с ним знакома. Как-то Дарси даже пыталась устроить нам свидание, пока я ещё не встретила Дерека, но наша встреча была не более чем неловкой. Вообще-то это был настоящий кошмар. Мы так и не нашли общей темы для разговора.

Дарси не говорила, что Оскар живет у неё. Судя по её огорченному выражению лица, что-то не так, но я решила не спрашивать, что именно, потому что… Потому что, похоже, что я и правда эгоистичная сука, ведь мои проблемы в этот момент волновали меня больше.

Кроме прочего Дарси дала мне взаймы свой розовый пуховик и милую серую шапку с помпоном. Не помню, поблагодарила ли я её, так сильно я была обеспокоена происходящим.

Я не знала, с чего мне стоит начать. Мой мозг не работал. Я пыталась напрячь память, хотя бы попытаться что-то вспомнить, но все попытки были тщетны. Ко всем существующим проблемам, мне прибавилась ещё немалая горка.

Существует такой тип людей, которые не учатся на собственных ошибках. Жизнь дает им пинка под зад время от времени, а грабли судьбы то и дело оставляют на их лице розовые рубцы, но эти люди, настоящие мазохисты, даже опустив голову вниз, встают на грабли, и присев немного, ждут нового пинка. Так вот. Я отношусь именно к этой категории людей. Самое глупое, что я понимаю, что совершаю ошибку ещё до того, как начинаю её совершать, но это осознание не предотвращает трагедию, которой я могла бы избежать.

— Что ты собираешься делать? — спросила у меня Дарси, когда мы сидели на автобусной остановке. Она отправлялась на работу, где и мне стоило бы быть. Временно, но теперь она была нашим боссом. Наверное, я должна была благодарить Бога за то, что моей подруге так сильно повезло. Я бы не хотела оказаться на её месте, но сама Дарси вполне гармонично смотрелась на нем.

На самом деле, я и сама не знала, где мне было место. Вот мне уже двадцать пять. Я радуюсь, что у меня есть работа, но ведь это не работа моей мечты. Чуть больше четырех месяцев назад меня бросил парень, с которым я надеялась создать крепкую семью. У моих друзей есть проблемы, и от стыда незнания их у меня не просыпается желание помочь им. У моего брата своя жизнь, как и у отца. Мы больше никогда не соберемся вместе. Не такой должна была стать моя жизнь в двадцать пять лет.

Я чувствовала себя совсем растерянной, но вовсе не обстоятельствами, а самим осознанием того, что стало с моей жизнью. Я будто сдалась, опустила руки, перестала сопротивляться всему тому дерьму, что происходило со мной.

Нужно было срочно что-то менять. Мне всего-то двадцать пять, у меня ещё есть шанс изменить свою жизнь, пусть и вариантов я пока не нахожу, как не находила и тогда. Но я верю в себя. Наверное, это главное.

— Поеду домой, — ответила я девушке после недолгой паузы. Крэйг должен был спать где-то либо у меня дома, либо в своем отельном номере. Эйвери не пустила бы его даже на порог своего дома… Чёрт, я и забыла о встрече с ней. В любом случае, мне тогда точно было не до этого. Встреча с почти бывшей женой моего нового друга, которого я намеревалась выгнать из своей жизни раз и навсегда, должна быть последним, что волновало бы меня.

Я окончательно решила покончить с Крэйгом. В конце концов, я не мать Тереза, чтобы помогать ему разгребать его проблемы, когда у меня самой их навалом. Я должна была привести свою жизнь в порядок. Я должна была подумать о себе.

Пока что сделать свои решительные намерения явными мне мешало беспокойство о парне, которое костью стало мне поперек горла. Мне это не нравилось, но разве я могла приказать себе перестать думать о его благополучии в эту же секунду? Я могла только надеяться на то, что он хотя бы оставался живым.

— Я попрошу Говарда доделать твою работу, — Дарси взяла мою ладонь и легонько сжала её, напоминая мне, что она полностью и всецело на моей стороне. Почему я не могла сделать того же для неё? Напротив, я помогала заносчивому и невыносимому парню, из-за которого у меня теперь были проблемы.

— Уже завтра я приду на работу и…

— Айви, завтра суббота, — перебила мою полную энтузиазма (или скорее оправдания) речь девушка.

— Всё равно. Скинь мне кое-какие материалы. Я наверстаю упущенное за выходные, — я поднялась с места, как только прибыл нужный мне автобус. Поцеловав Дарси в щеку на прощание, я всё же не забыла поблагодарить её. За пару секунд девушка даже взяла с меня обещание перезвонить ей и сообщить о том, что я не умерла.

Удобно устроившись возле окна, к которому я прислонила голову, я хотела найти свой телефон, но к собственной неудачи поняла, что и он пропал без вести. Это определенно не самая светлая полоса моей жизни.

Прежде чем пойти домой, я решила заскочить в кафетерий «На углу». По дороге я наскребла из кармана пуховика несколько фунтов. На чашку кофе и сэндвич мне должно было хватить. В животе неприятно бурчало, и я была почти уверена, что в доме было нечего есть, хоть теперь там был ещё один новый житель. Вспомнив об увиденной мной постельной сцене моего отца с миссис Лифтман, я обрадовалась, но потом успокоилась, когда ко мне пришло осознание того, что это случилось до того, как я приняла очередное глупое решение.

Оказавшись в кафе, мой живот скрутился в большой комок и завыл ещё громче, ведь аппетитные запахи преобладающие здесь, сводили меня с ума. Устроившись возле барной стойки, я расстегнула куртку и сняла шапку, ведь здесь было как-то слишком жарко. Я сделала заказ и, сжав ладони в замок, терпеливо ждала.

Вдруг моего плеча кто-то легонько коснулся, отчего я вся вздрогнула. Огонек надежды на то, что это был Крэйг, погас так же быстро, как и зажегся, когда я обнаружила перед собой девушку, что успела усесться подле меня, развернувшись ко мне всем своим корпусом.

— Простите, Вы — Айви Грант? — спросила она, обратив на себя внимание. Раскрыв рот, словно мне было что сказать, я замерла на месте. Девушка была красивой. Темные каштановые волосы, что доставали ей до открытых из-под прозрачной блузы ключиц, красиво блестели и выглядели здоровыми и ухоженными. Пухлые губы были покрыты бежевой матовой помадой, а глаза обрамляли длинные ресницы, подведенные чёрной подводкой над верхним веком. У неё были красивые руки, сложенные на коленях. Чёрный матовый цвет на её ногтях придавал ей изящества. — Меня зовут Эйвери, я… — девушка сама дала ответ на вопрос, который возник на моем озадаченном лице.

— Да, конечно, — я махнула рукой, едва ли не задев её красивый точеный носик, чем перебила её. Девушка немного отшатнулась назад, выражение её лица отнюдь не было дружелюбным. Думаю, она ожидала увидеть кого-то более элегантного, соответствующего ей самой, а не меня. А впрочем, как она меня вообще нашла?

— Мы договорились встретиться час назад, — продолжила девушка. Бармен поставил передо мной чашку чёрного кофе и тарелку с сэндвичем, разрезанным на два треугольника. Я едва держала себя в руках, чтобы не наброситься на него, но манеры прежде всего.

— Может, перейдем за стол? — предложила я. Эйвери послушно кивнула. По дороге к столику у окна, я успела засунуть в рот половину сэндвича, чтобы утолить немой зов моего желудка. Прежде чем приступить к разговору, я съела вторую половину и отхлебнула немного кофе, опустошив половину чашки. — Простите, сложный день. С самого утра на ногах, — пояснила я, вытерев рот салфеткой. Я обещала самой себе покончить с помощью нуждающемуся Крэйгу, но клянусь, это был последний раз.

— Да, я понимаю. К счастью, у меня сегодня очень много времени, поэтому мне не было затруднительно прождать Вас целый час, — девушка вежливо улыбнулась. В её голосе проскользнуло раздражение. Не надо даже быть профессиональным психологом, чтобы понять, что пребывала она не в лучшем расположении духа. Впрочем, как и я. — Как продвигается лечение Крэйга? Наверное, приступ отца очень сильно его подкосил, — с неподдельным интересом спросила девушка. Её карие глаза отражали холод, а руки образовывали замок, которым она закрывала от меня свои настоящие эмоции.

Я смотрела на неё в оба глаза, словно она очумела. Во-первых, мне всё ещё ничего не было известно об отце Крэйга, а во-вторых, она ведь и правда хотела скинуть груз собственноручно сделанной ошибки на бедного старика, что бы с ним ни было. Наверное, парня и правда не волновало то, что происходило с его отцом, иначе он обязательно сказал бы об этом мне. Хотя, кто я такая, чтобы он рассказывал мне всё, что происходило в его жизни. Развод с Эйвери стал комком в горле, который Крэйг не способен был проглотить, но остальное, кажется, не так уж и сильно его волновало.

— Я считаю, что у него проблемы из-за Вас, — Эйвери взглянула на меня так, будто я обвинила её в убийстве. В некотором роде так оно и было. — Знаете, он упорно желает вернуть Вас, а Вы в свою очередь даже не предприняли попытки поднять трубку, когда он так отчаянно и безнадежно нуждался в Вас.

— Но я…

— Вы бессердечны, Эйвери, — я имела наглость не только перебить девушку, но и назвать её по имени. Звучало не весьма профессионально, но я слишком поздно поняла, что даже не знаю фамилии Крэйга и, тем более, её.

— Простите, но где Вы учились? — внезапно спросила Эйвери, нарушив ту гнетущую тишину, что образовалась после сказанных мною слов. Мое лицо побелело, как мел, намереваясь выдать меня, но я пыталась держаться, сжав потные от волнения ладошки вместе.

— Какое это имеет значение? — я сделала весьма оскорбленный вид, что совсем не изменило высокомерного выражения на лице Эйвери, что меряла меня испытывающим взглядом. — Почему Вы просто не можете дать ему шанс? Он же не сделал ничего плохого, — уверенно заявила я, хоть и наверняка не знала причины, по которой они разошлись. Крэйг рассказывал мне обо всем прекрасном, что было между ним и Эйвери. Каждый раз, собирая картинку из его слов в своей голове, я замечала розовый оттенок, что падал от очков, сквозь которые он смотрел на это. Глядя на Эйвери, что сидела передо мной, мне тяжело было сопоставить её с тем человеком, которого мне описывал парень.

— Что он рассказал Вам обо мне? — наконец-то я заметила хотя бы тень заинтересованности на её лице. Похоже, девушка, правда, взволновалась. Она начала ерзать на стуле, поправила волосы, положила руки сначала на стол, а затем спрятала их. — Впрочем, неважно. Я хочу, чтобы Вы поняли меня, как женщина женщину, безо всяких этих психологических приемов, — произнесла она скорее для приличия, ведь по её взгляду я всё ещё могла понять, что она не считала меня профессиональным психотерапевтом.

После её слов я выпрямила спину. Я хотела казаться лучше, пусть и весь мой внешний вид жалко тому сопротивлялся. Приняв серьезное выражение лица, словно меня вовсе не задевала её надменность, я была готова её слушать.

— Крэйг был не самым идеальным мужем. Первое время после свадьбы я упивалась его вниманием, не зная того, каким драгоценным оно станет позже. Медовый месяц был просто замечательным. То время, что мы провели в Италии… — Эйвери закатила глаза вверх, утопая в приятных воспоминаниях. Её черты лица будто стали мягче, когда она погрузилась в приятное блаженство. В горле завязался комочек, который начал давить. Мне пришлось громко откашляться, чтобы вернуть её к беседе. — Когда мы поженились, Крэйг уже работал в редакции «Бристоля», у него была своя колонка. Но когда он вернулся к работе, ему дали целый разворот. Затем он занял должность заместителя редактора. Времени, которое он уделял мне, оставалось всё меньше и меньше. В конце концов, он просто забыл о моем дне рождения и… — в уголках глаз девушки появились слезы. Я бережно положила свою ладонь поверх её, как только та оказалась на столе. Она благодарно улыбнулась мне. Безобразные тени её надменной гордости испарились в горьких воспоминаниях.

Мне хотелось ей посочувствовать, но слушая её, я всё больше осознавала, что занимала позицию Крэйга в отношениях с Дереком. Правда, мне не доводилось забывать о его дне рождения, что действительно ужасно, но я была не лучше.

— Я могла ему простить это, если бы он хотя бы сразу заметил мой уход. Он позвонил мне спустя неделю лишь для того, чтобы спросить, где находится его любимый галстук. Когда я ему объявила о своем уходе, он лишь рассмеялся, сказав, что ещё слишком рано для первого апреля, — по лицу девушки пробежала слеза, которую она быстро смахнула, после чего улыбнулась, словно это была чертова нелепость. — Я не намерена возвращаться к человеку, которому до меня нет дела, — девушка будто поставила точку в этом разговоре. Но, к сожалению, я была не на её стороне, как бы мне того ни хотелось.

— Один шанс. Его заслуживает каждый, — неуверенно проговорила я. Не знаю, верила ли я себе самой, ведь мне шанса никто никогда не давал, впрочем, как и я. Но это вроде как закономерность. Это должно быть известно каждому.

— А Вы бы дали? — спросила она, заставив меня задуматься. По сути сказанного, определенно, не задумываясь, я бы не дала этому человеку шанса. Но это же Крэйг. Мой выбор разделялся между разумом и сердцем. Я всегда предоставляла предпочтение одному из них, игнорируя другое.

— Конечно, дала бы, — я начала кивать головой, одолевая ту паузу, что могла бы подвергнуть сомнению мои слова перед Эйвери. Девушка сдержанно улыбнулась мне. Нет, она всё ещё не доверяла мне.

— Я подумаю над этим, — она встала с места и начала оправлять мелкие складки плиссированной юбки, что была длиной до колена. — Я правда надеюсь, что Вы поможете Крэйгу. И будет лучше, если Вы поможете ему принять правильное решение, — проходя мимо меня, Эйвери коснулась ладонью моего плеча. Последнее предложение она произнесла загадочным тоном, будто я сама должна была определить, какое решение будет правильным. А как решу я, так решит и Крэйг.

Девушка не рассчитала, что мое слово не имеет такой сильной власти над ним. Я всего лишь была вольным слушателем, в котором он нуждался (в котором я сама, по правде говоря, нуждалась), но не больше. Мы всё ещё были незнакомцами, пусть и знали друг о друге больше, чем должны знать остальные, но гораздо меньше, чем все знали.

Когда Эйвери на моих глазах села в собственный автомобиль, припаркованный прямо возле кафе, она помахала мне рукой на прощание, заговорщически улыбнувшись. Её минутная слабость прошла. Смотря ей вслед, я снова видела властную женщину, сердце которой точно высеченный камень, который не каждый умелец может оживить одним лишь поцелуем.

Я была совсем не такой, как она. Мне не хватало черствости в характере и льда в глазах. Моя мягкотелость вредила мне всё время. А ещё ко всему этому неуклюжесть, рассеянность и снобизм. В последнее время я ещё и перестала вовсе за собой следить. Исхудав от стресса, пережитого последними месяцами, я и не заметила, как вся одежда начала висеть на мне, как на вешалке. Волосы, давно не бывавшие в руках профессионала, совсем потеряли свой вид. Посеченные кончики, давно вымывшийся цвет, что теперь напоминал скорее выжженную на солнце траву, нежели «золотистый мед», указанный на упаковке с краской. Я перестала краситься, и теперь все недостатки моей кожи на лице были как на карте. Можно было искать Большую и Маленькую Медведицы по черным точкам.

Но Эйвери совершенно не выглядела, как девушка, у которой в жизни были неприятности. Она умело прятала это, гордо выпрямив спину и задернув нос вверх. У меня даже не было шанса понравиться Крэйгу. Чего я, конечно же, и не добивалась, но что было бы мне приятно.

— Мисс, простите. Я думал, что обознался, но, похоже, это всё же Ваше, — скромный официант, обслуживающий меня с подругами и ранее, подошел ко мне и протянул бумажный пакет из супермаркета, находящегося на этой же улице. Я неуверенно взяла пакет из его рук и аккуратно заглянула внутрь, опасаясь неведомо чего. Похоже, что случившееся в Манчестере никогда не покинет наших душ. Но, к моему же счастью, внутри я нашла не бомбу, а всего лишь аккуратно сложенные вещи, среди которых были мои джинсы и пальто.

Мои щеки налились краской. Мне было одновременно интересно и стыдно за то, что могло случиться в тот злополучный день. Я посчитала необходимостью тихо отблагодарить парня, не поднимая на него своих стыдливых глаз, вместо того, чтобы расспросить его о том, что здесь происходило.

— Простите, здесь не хватает одной вещи! Серый свитер, — я остановила его, едва ли он отошел на несколько метров от столика.

— Это все вещи, которые… Которые Вы у нас оставили, — ему и самому было неловко от сложившихся обстоятельств.

Допив остывший кофе, я незамедлительно покинула кафетерий. Наверное, я не намеревалась скоро появиться здесь после всего того, что случилось и о чем я успешно позабыла. Кто мог подумать, что всё настолько выйдет из-под контроля. Хотя, можно было предположить, но… Я не рассчитала. Как всегда.

Я думала о Крэйге, пока поднималась по лестнице наверх к своей квартире. Он непременно обрадуется моей встрече с Эйвери. Но больше я не собиралась ему помогать. Нет, это точно был последний раз. Теперь наши пути расходятся. Я так и собиралась сказать ему.

Собиралась, пока не обнаружила парня, уснувшим у двери моей квартиры. Его голова была прижата к груди. Ноги поджаты. Руками он обвивал что-то.

Я подошла ближе. Мои ноги стали совсем ватными, едва я заметила его. Присев напротив парня на корточки, я заметила серую ткань, что он прижимал к себе так крепко. Это был мамин серый свитер.

Едва я коснулась холодными пальцами его лица, как он открыл глаза.

— Я тебя так долго искал, — охрипшим голосом произнес Крэйг, что взледенил мою кровь.

========== 7. ==========

Крэйг уснул сразу, как только его голова коснулась подушки. Я не успела рассказать ему о встрече с Эйвери или спросить о том, как у него оказался мой свитер, и помнил ли он что-то с того дня. Хоть я и не была уверена, что хотела бы с ним говорить о чем-то одном из двух вариантов.

В некой степени у меня было право завидовать Эйвери. Она в одно время была брошена, но теперь желанна. У неё была своя цена, которую она поддерживала, то и дело не поддаваясь на провокации Крэйга, опасаясь вновь обжечься. Она казалась сильной, потому что хотела такой казаться. Что же касается меня, то никто не намерен был возвращать меня. Напротив, я истаптывала свою гордость, бросала её под ноги Дерека, который давно разлюбил меня и не стеснялся напоминать мне о том, что не желает меня видеть в своей жизни. И как бы мне ни хотелось выглядеть безразличной к этому, у меня не выходило, потому что внутренняя мерзость моей растоптанной души всё лезла наружу, вызывая всеобщее отвращение ко мне.

Я не хотела спать. Тем более не хотела ложиться рядом с Крэйгом. Это казалось неправильным по неизвестным мне причинам. Несколько минут я просто стояла над ним и наблюдала за тем, как сладко он спал. Самый злой в мире человек кажется обезоруженным во сне. Все мы милые, когда не открываем рот и не испепеляем взглядом.

Последние слова парня приятно согрели мою душу. Тепло становилось всё горячее, пока не начало жечь в моей груди. Я чувствовала, будто его слова стали точно раскаленным железом, которое кто-то насильно влил внутрь меня. Мне было неприятно это обманчивое чувство, будто кто-то мог нуждаться и во мне, ведь это было не так. По крайней мере, это был точно не так с Крэйгом.

Оставив парня в покое, я решила заняться чем-то более важным, чем бессмысленное наблюдение за его безмятежным сном. Первым делом я приняла душ, после которого почувствовала себя заново родившейся. Затем разобрала вещи из пакета. К счастью, содержимое карманов пальто не изменилось. Среди остального мусора в виде чеков из магазинов и рекламных листовок мне удалось найти свой телефон. Я позвонила Дарси, чтобы заверить её в том, что со мной всё в порядке и чтобы напомнить, чтобы она кинула мне хотя бы одну рукопись. Голос девушки звучал обеспокоенно. Дарси не могла полдня дозвониться мистеру Лэнгфилду-младшему, чтобы обсудить с ним некоторые важные вопросы. Занимаясь готовкой своего завтрака-обеда-почти ужина, я пыталась успокоить её, заверяя девушку в том, что он не намеренно игнорировал её звонки. Не справившись даже с этим, наш разговор прекратился слишком резко и неожиданно, когда Дарси просто бросила трубку.

Уже спустя десять минут на мою электронную почту пришло письмо от девушки. Пока печатался текст, что заняло не менее часа, я решила посмотреть телевизор. Повтор излюбленного когда-то мной «Аббатства Даунтон» стал отличным времяпровождением, за которым мне удалось на время забыть о последних своих заботах.

Приступив за работу, я даже забыла о том, что в моей кровати спал парень, с которым я была знакома не более двух недель. Я и забыла о том, что должна была скучать по Дереку, без чего я не могла жить последние четыре месяца. Я даже забыла о том, как мне должно быть одиноко. Мне даже понравилось погрузиться во что-то с головой. Расположившись удобно на диване, я внимательно вчитывалась в текст, выискивая своим опытным глазом самые мелкие ошибки. И мне нравилось это уютное уединение. Мне нравилось забыться в этой маленькой уютной квартире. И эта приятная тишина так нежно укачала меня в своих трепетных объятиях.

***

Я уснула на диване. Проснувшись от разрывающего голову звонка в дверь, я обнаружила себя укрытой теплым одеялом из спальни. Звонок не прекращался, поэтому я, чертыхаясь в попытке выбраться из кокона, в которое превратилось одеяло, едва ли не полетела лицом вниз, вспарывая пол своим носом, но, к счастью, мне удалось избежать этой безжалостной участи. Распахнув резко двери, я заметила на пороге своего дома Лавину, руки которой находились на плечах её шестилетнего сына Уолтера. Девушка выглядела напугано, широко открытые карие глаза, кажется, даже не моргали, пока мальчик не вырвался из маминой хватки и не прошмыгнул внутрь моей квартиры, не дождавшись приглашения.

— Доброе утро, — лицо подруги разгладилось, когда моё едва ли не исказилось от ужаса, стоило мне вспомнить о далеком обещании. — Я не знала, будет ли это уместно в связи с последними событиями, — девушка почесала затылок, неуверенно опустив глаза в пол. — Но Дарси сказала, что с тобой уже всё в порядке. С тобой ведь всё в порядке?

Из гостиной послышались голоса Спанч Боба и Патрика, что отвлекли меня от вопроса. Я потерла сонные глаза, пока Лавина повторила свой вопрос, за что я была ей благодарна.

— Да, я в порядке, — я попыталась выдавить из себя улыбку, но получилось не весьма убедительно.

— Почему ты не позвонила мне? — несколько обиженно спросила девушка, но я не обратила внимания на её тон. Вспомнив о спящем в моей комнате Крэйге, я только и молилась о том, чтобы он не вышел к нам, иначе это вызвало бы гораздо больше вопросов, нежели у меня могло бы найтись ответов. Я полуобернулась, чтобы следить за тем, что могло происходить в гостиной, но, кроме звука чёртового телевизора, ничего не слышала. — Айви, если тебе действительно нужно выговориться…

— Нет, я в порядке, — уголки губ снова дернулись вверх в фальшивой эмоции. — Я присмотрю за Уолтером. Мы неплохо проведем время, — беспокойство в моем голосе выдавало мою нервозность.

Лавина по-прежнему смотрела на меня с неуверенностью. Поджав губы, девушка на невидимых весах взвешивала каждое моё слово.

— Лавина, всё в порядке. Я не вру, — тяжело вздохнув, я заверила девушку. Всё ещё фальшиво и неубедительно, но уже более правдоподобно. В конце концов, подруга ушла, оставив меня.

Я вернулась в гостиную, где Уолтер смирно сидел на диване, просматривая мультики. Он больше походил на Лавину, нежели на Троя. Та же смугловатая кожа и цвет глаз, тот же нос, но точно не губы, что являлись точной копией его отца. Впрочем, как и флегматичный характер Троя. Лавина отличалась холодным спокойствием, что граничило со сдержанностью. Хоть в нашей троице девушка всегда являлась медиатором между мной и Дарси, но и сама часто злилась, пытаясь скрыть это. Мы чувствовали погоду внутри неё по гордо выпрямленной спине, сжатой с силой челюсти и стиснутых в крепкий замок руках. Уолтер же был абсолютно спокойным ребенком, что было просто находкой для столь профессиональной няньки, как я.

— Уолтер, ты голоден? — спросила я, остановившись у дверей спальни. Моя рука уже накрыла ручку и готова была нажать на неё в любой момент. Лавина ушла, но я всё ещё переживала из-за Крэйга, что спал на моей кровати.

— Мама дала мне несколько сэндвичей с собой, — мальчик поднял вверх портфель, из которого выглядывал синий ланч-бокс. Лавина думала, что я буду морить её ребенка голодом? Или она сомневается в моих кулинарных способностях? Между прочим, у меня где-то затаилось две книги Гордона Рамзи, по которым я даже несколько раз готовила. Выходило немного неудачно, но всё же.

— Хочешь, я приготовлю тебе медовые хлопья? — спросила я, аккуратно нажимая тем временем на ручку.

— Да, конечно, — сухо ответил мальчик, откинувшись на спинку дивана. Похоже, ему было всё равно, но для меня это было делом чести. Для меня превратилось в цель не дать Уолтеру открыть чёртов ланч-бокс.

— Я переоденусь и… — я не договорила, потому что поняла, что ему это не было интересно. Он просто пялился в этот ящик с картинками, словно и до него ему не было дела. Впрочем, это должен быть занятный день.

Прошмыгнув в комнату, я прислонилась к двери. Одеяла на кровати не было, чего стоило ожидать, но на ней не было и Крэйга. Первым делом я бросилась к окну. Не знаю зачем, может, мне подумалось, будто он мог прыгнуть оттуда. Или же я надеялась, что увижу, как он идет где-то внизу под этим окном, тогда я могла бы окликнуть его. Или… Я не знаю, почему первым делом я бросилась туда. Спокойнее от того, что я выглянула туда, мне не стало. Хотя не знаю, успокоило бы меня увидеть шагающего прочь парня или его же труп в луже из крови.

Присев на край кровати, я начала бить себя по щекам, чтобы привести в чувство. Я не должна была беспокоиться о нем. Не должна была даже думать. Так и должно было быть. Я ведь и сама хотела этого вроде как. Я заставила подумать себя об Эйвери. Она простит его, ведь он сделает для этого всё. Да, у них всё будет отлично. У Крэйга и Эйвери. Крэйг и Эйвери — долго и счастливо. Крэйг и Эйвери — навсегда.

Кое-как собрав все свои силы воедино, я наконец-то подошла к шкафу, чтобы переодеться. Я достала первое, что попалось мне под руки — бежевое платье, что доставало мне до щиколотки, поверх которого я натянула темный свитер. Едва ли я подошла к зеркалу, чтобы подкрасить глаза (что дало бы мне хотя бы одну причину для того, чтобы не расплакаться в дальнейшем), как в дверь снова начали звонить. Я вся встрепенулась. К горлу подкатила тошнота, а руки начали трястись. Спустя минуту помутнения рассудка я побежала к двери.

Уолтер продолжал безучастно сидеть на диване, поэтому было глупо опасаться того, что он побежит открывать двери. Но волнение продолжало накрывать меня. Я тонула в нем. Эти волны захлестывали меня с головой. По крайней мере теперь я выглядела хотя бы немного лучше, нежели ещё минут пятнадцать тому назад.

Я почувствовала облегчение одновременно с разочарованием, когда за дверью обнаружила своего брата, который держал за руку свою шестилетнюю дочь. Отлично, детский сад мисс Грант официально открыт. Приводите своих детей в любое удобное время, когда вам только вздумается. У воспитательницы опыта нет, но она неплохо ладит с тихими детьми.

Бланш подалась немного вперед, веселая улыбка озаряла её лицо. Голубые глаза, спрятанные за линзами очков едва ли не светились от счастья. Но Адам придержал дочь. Уверена, по дороге сюда он провел для девочки целую лекцию по этикету. От такого родителя я и сама была бы не прочь избавиться.

— Здравствуй, Айви. Отлично выглядишь, — даже если бы я выглядела вовсе ужасно, мой любимый брат всё равно одарил бы меня столь лестным комплиментом. Он всегда так делает, когда ему что-то нужно от кого-то. — Только у тебя один глаз…

— Я просто не успела докрасить его, — я плотно сжала губы, выдав нечто наподобие вежливой улыбки.

— Я, наверное, должен был позвонить тебе заранее, но я надеялся на то, что ты не забыла о нашей договоренности, — Адам улыбнулся мне в ответ. — Кстати, как там папа? Он сейчас дома? — до мужчины донеслись звуки телевизора, и он усердно пытался заглянуть мне за спину, но отсюда всё равно не видно того, что происходило в комнате.

К лицу прилила кровь, когда глаза опустились в пол. Я вовсе забыла об отце. Он даже не ночевал дома.

— Его сейчас нет дома, — подняв глаза, ответила я. — Знаешь ли, у него сейчас нечто намечается на личном фронте, — я произнесла это нарочно тихо, но маленькая Бланш всё равно тихо хихикнула, услышав меня.

— Война?

— Скорее, просто битва, — Бланш с любопытством переводила взгляд с отца на меня, перестав понимать смысл наших слов, но зато мы отлично понимали друг друга. Невзирая на крепко укрепившуюся в душе Адама обиду на отца и мачеху, мы неплохо ладили между собой, по крайней мере, дома. В школе, где мы учились вместе, Адам делал вид, будто не знал меня, что порой меня глубоко задевало, но каждый раз возвращаясь домой, я удачно забывала об этом. — Я позабочусь о Бланш, — я взяла девочку за руку, она не была против перейти на мою сторону.

— Не могла бы она остаться у тебя до завтра? — неуверенно спросил Адам, поглядывая на меня из-за толстых стёкол своих очков.

— Да, конечно, — живо ответила я, протянув в то же время вперед руку. Похоже, что брат думал, что я забыла об уговоре, но нет. Нарочито громко вздыхая, он положил в открытую ладонь ключи от своей машины. — Всё, до завтра, — сказала я, прежде чем невежливо захлопнула перед братом двери. — Сегодня мы должны оторваться, детка, — я дала Бланш пять.

Моя любимая племянница уже была знакома с Уолтером, поэтому, когда эти двое снова встретились, девочка попятилась, будто её застали врасплох. Мальчишка в ту же секунду выпрямился, уставившись пристально в телевизор, продолжая коситься на маленькую гостью. Я подтолкнула девочку вперед, и она неуверенно присела на другой конец дивана, также уставившись в телевизор. Между ними чувствовалось напряжение, но я точно знала, что была лишней. Ох уж эта юная любовь. Молодые ростки, что лишь тянутся к солнцу, торопясь расцвести.

Вернувшись обратно с тремя тарелками с хлопьями, я обнаружила Уолтера и Бланш за увлекательнейшей беседой, что касалась их родителей. Но этот разговор прервался, стоило мне появиться в гостиной. Усевшись посередине между детьми, я выключила телевизор и обратилась к ним с вопросом, как они сегодня хотели бы провести день.

На самом деле мне не помешало бы поработать, что значительно помогло бы мне отвлечься буквально от всего, но груз ответственности за этих детей давил на меня, и я могла лишь добровольно тянуть его следом за собой, нежели мучительно терпеть его, как зубную боль.

Поедая медовые хлопья, к которым я добавила едва ли не смертельную дозу сахара, который скрипел на зубах, я слушала спор, что точился между этими двумя. Я не стала влезать в него, потому что на самом деле это выглядело забавно. Двое маленьких детей спорили точно как взрослые. В некоторую секунду мне даже подумалось о том, что не будь меня между ними, они бы точно убили друг друга.

Их прервал звук скрипящей двери, который вспугнул и меня. Мне стоило подскочить на месте и что-то сделать, но вместо этого я прикипела к месту и просто положила руки на плечи детям, приняв оборонительную позу.

— Неужели меня не было так долго, что ты успела завести детей? — в дверном проеме показался Крэйг. Я с облегчением вздохнула, но дети, кажется, всё ещё были в оцепенении. — Или ты решила открыть без лицензии детский сад на дому? Или подрабатываешь няней? Господи, может, ты и с меня денег потребуешь за то, что возишься со мной, — я поняла, что у парня было хорошее настроение, когда на меня обрушился этот словесный поток.

— Вообще-то мы учимся в школе, — Бланш успела ответить прежде, чем мне самой в голову пришел какой-либо язвительный комментарий. — Ну а Вы не слишком ли стары для того, чтобы Вам нанимали няньку? — я просто гордилась этим ребенком, будто он был моим.

— Это точно не твоя дочь? — спросил у меня Крэйг, явно не ожидая такого отпора. Не сказав ему и слова, я взяла пустые тарелки и направилась в сторону кухни. Парень посеменил за мной. Облокотившись на кухонную тумбу возле раковины, где я мыла посуду, Крэйг продолжал гипнотизировать меня взглядом. — Ты знаешь, что у тебя один глаз ненакрашен? — я почувствовала его улыбку, что прожгла половину моего лица. Его веселость не была заразительной, а, скорее, напротив — раздражительной. Закончив с посудой, я обернулась к парню и начала молча смотреть на него, подбирая правильные слова. Что я хотела ему сказать? Уходи — после всего того, через что мы прошли вместе (что в сущности не имело никаких подтекстов) или останься — что было глупо, неуместно и неправильно?

Рука парня потянулась к моему лицу. И едва ли его пальцы коснулись разгоряченной щеки, я ударила его по ладони.

— Чёрт, я просто хотел поправить тебе волосы, — закричал парень. Улыбка испарилась с его лица, но не теплота в глазах. Похоже, что ничто не может подорвать его хорошего настроения.

— Я думаю, тебе стоит уйти, — спокойно сказала я, опустив глаза вниз. Это точно не то, чего хотела я, но определенно то, что мне нужно было.

— У меня есть грандиозные новости, — пропустив мои слова мимо ушей, Крэйг снова загорелся. Он повернул стул ко мне и уселся на него, заложив ногу за ногу. — Сегодня утром…

— Крэйг, — более настойчиво повторила я. — Я думаю, нам стоит…

— Я проснулся посреди ночи, и пошел на кухню, потому что в горле ужасно пересохло. Я случайно услышал, как твой телефон пискнул от входящего сообщения. Я поднял его с журнального столика и заметил там имя Эйвери…

— Крэйг! — вскрикнула я, когда он не дал мне вставить и слова.

— Нет, я не прочитал сообщение, потому что так и не смог разблокировать твой чёртов телефон, но я смог прочитать половину того сообщения, что она тебе прислала. Там было написано нечто вроде «Спасибо за встречу, Айви. Я много думала и решила…». Ивсё… — парень продолжал говорить, игнорируя меня.

В конце концов, я сдалась и, сложив на груди руки, принялась слушать его дальше.

— Я не буду спрашивать о том, что было в том сообщении, потому что не уверен, хочу ли знать, что там. Но когда я вернулся в постель, то мне пришла в голову мысль. Если она встретилась с тобой, то это уже что-то значит? Если ты, конечно же, ничего плохого ей не сказала, — он беззаботно улыбался, явно довольный собой. Когда парень наконец замолчал, я подумала, что самое время мне заговорить, но стоило мне лишь открыть рот, как он продолжил. — Я не мог сидеть сложа руки, поэтому, не дожидаясь, пока ты проснешься, я всё решил. Я заказал сотню роз, которые будут стоять у дверей её квартиры, когда она вернется с фитнеса. И ещё… — Крэйг пробил барабанную дробь на своих коленях. — Я записал её седьмым номером на караоке-вечер, который состоится завтра.

Я продолжала молчать, даже когда парень замолчал. Что-то неприятно кольнуло в груди. Чувство это было похоже на зависть. Скорее всего, это именно она. Белая змея с красными глазами, что упивается моими нервными клетками, которые и без того еле-еле существуют.

— Я очень рада за тебя, — губы растянулись в фальшивом подобие улыбки. — Желаю тебе счастья. Теперь ты можешь уходить.

Кажется, лишь теперь смысл моих слов дошел до него. Между нами повисла громкая тишина. Я не слышала звуки телевизора, дети тоже сидели тихо, наверняка, прислушиваясь ко всему происходящему. Крэйг выглядел озадачено, глаза будто потемнели.

Затем он поднялся с места. Я затаила дыхание, отвернула лицо к окну. Я молча ждала, когда хлопнут двери и рассекут нашу мимолетную душевную связь. Я ждала этого, словно приговора. Но вместо этого услышала веселый голос:

— Так какие у нас сегодня планы?

Меня посетило чувство, будто я только что очнулась. Выпала из страшного сна в беспечную реальность. Минутный кошмар закончился, но я ощутила вполне этот ужас, посчитав его ошибкой.

— Мы хотим поехать на ферму, — вежливо ответила Бланш, резким ответом которой я ещё совсем недавно так гордилась.

— Но мама сказала, что вечером будет шторм, — продолжал отстаивать свою позицию Уолтер.

— Мы можем поехать туда на несколько часов, пока не начнется шторм, — сказал Крэйг, разрешив этот спор. Затем он повернулся ко мне и подмигнул. Похоже, случилось то, чего я не должна была допустить.

***

Мы остановились возле заправочной станции. Солнце светило ярко, но совершенно не согревало. Ни одной тучи на небе я не видела. Я говорила по телефону с Дарси, которая в двух словах рассказала мне о разговоре с мистером Лэнгфилдом-младшим и о визите к его отцу. Похоже, что старик больше не вернется к издательству, отправившись на пожизненный домашний арест. Также девушка искренне обрадовалась тому, что я не сидела дома, не вспоминала о Дереке и, кажется, неплохо проводила время. Знала бы она о существовании Крэйга, этот разговор был бы гораздо длиннее.

— Мама говорила, что ты рассталась со своим парнем, — произнес внезапно Уолтер, что смотрел на приближающегося к автомобилю Крэйга, который нес в руках несколько бумажных пакетов.

— А что ещё тебе сказала мама? — нарочито вежливо спросила я.

— Чтобы я не напоминал тебе о твоем парне.

Я уж хотела что-то съязвить в ответ, как дверцы открылись, и Крэйг уселся на своем пассажирском кресле рядом со мной. Он бросил на заднее сидение две упаковки с маршмэллоу и две баночки с колой. В его руках осталось два бумажных пакета, из одного парень достал пончик, покрытый шоколадной глазурью, и начал есть его, при этом громко причмокивая. Когда я потянулась рукой к другому пакету, Крэйг ударил меня.

— Там для тебя ничего нет, — по серьезному выражению лица парня мне сложно было определить, шутит он или нет. Когда я повернула ключ в коробке зажигания и нажала на газ, я всё ещё ждала на сигнал, громкое «Ха-ха-ха», но похоже, я действительно осталась без перекуса.

— Это твои права? — спросил парень, облизывая свои пальцы. Я почувствовала, как у меня скрутило желудок от одного лишь сладостного запаха выпечки, и краем глаза я наблюдала за другим бумажным пакетом, что оставался закрытым напрочь на коленях Крэйга. Навряд ли этот пакет мог куда-то убежать, но меня посетило опасение, что кое-кто другой (сидящий возле меня) съест всё содержимое до того, как доберусь до него я.

Крэйг взял в руки мои права, и глаза его вмиг округлились, словно блюдца. Другой реакции я и не ждала. Наверное, поэтому об этих правах почти никто и не знает.

— Пейтон Сойер? — спросил он, показывая мне удостоверение, где была приклеена моя фотография пятилетней давности, где я ещё была брюнеткой с длинными волосами, но с тем же глупым лицом, что и сейчас. — Мне стоило проверить твой паспорт, прежде чем связаться с тобой.

— Положи на место, — пробурчала я себе под нос, не отводя взгляда от дороги. Когда я заметила, что Крэйг начал рассматривать моё фото, то попыталась выдернуть у него из рук свои права, но он быстро поднял руки вверх. Мы сделали небольшой скачок, что стал непредвиденным, отчего я схватилась обеими руками за руль.

— Мне всегда больше нравилась Брук, — будто ничего и не случилось, сказал парень, оставив документ в покое. — А где твои настоящие права? — он достал из своего пакета ещё один пончик и принялся кровожадно поглощать его, взывая к моему терпению.

— Это они и есть, — пробурчала я, сжав руки ещё сильнее. Между нами повисло молчание. Я обернулась мигом, только чтобы удостовериться в том, что дети нас не слышали. Бланш и Уолтер сидели в наушниках. Девочка откинула голову на сидение и слушала музыку, а мальчик смотрел какие-то видео на Ютубе. — Я несколько раз сдавала тест, но каждый раз проваливала. Клянусь, я умею ездить, ты же видишь, — сказала я, после чего мы сразу же наехали на что-то, после чего автомобиль начал сдавать скорость. — Господи, только не это, — взмолилась я, нажимая на тормоза.

— Нет, всё же я не удивлен, что у тебя нет прав, — произнес Крэйг. Бросив недоеденный пончик обратно в пакет, парень поспешил выйти из машины, хлопнув при этом громко дверью.

— Что случилось? — обеспокоенно спросила Бланш, достав из ушей наушники. Уолтер смотрел на меня напуганными глазами, задавая тот же немой вопрос. Я приказала себе не паниковать, чтобы не распространять свое беспокойство в этих маленьких людях, что доверяют мне и верят. Их родители оставили их под мою ответственность, и у меня нет ни малейшего морального права разрушить этот трепетный огонек доверия в их нежных душах.

— Всего лишь пробито колесо. Сейчас мы всё исправим, — я мило и неуверенно улыбнулась, после чего вышла из автомобиля. Я притормозила на обочине. Машины проезжали мимо нас, не останавливаясь. Их было не так уж и много, как обычно, что заставило меня лишний раз взглянуть на небо, на котором проступили, словно капли чернил, маленькие тучки.

Крэйг сидел на корточках возле колеса. Когда он поднялся резко на ноги, я заметила, что хорошее настроение осталось где-то в прошлом.

— Пожалуйста, скажи мне, что у нас есть запасное колесо, — он едва ли не шипел сквозь зубы, таким зловещим показался мне его голос. Я встрепенулась на месте, как маленькая птичка, которую мимолетным движением спугнули с места. Открыв багажник, я не без ужаса поняла, что ситуация у нас безысходная.

— Я боюсь, что дела у нас вовсе плохи, — произнесла я, после чего почувствовала присутствие парня за спиной. Его отрывистое дыхание кипятило мои внутренности. — В конце концов, с кем же не бывает, — я невинно пожала плечами, осмелившись обернуться к нему. Он тяжело вздохнул, потирая переносицу пальцами.

Внутри меня поднялось маленькое облачко, которое теплым порывом возбудило во мне желание обнять Крэйга. Я заложила руки за спину, чтобы удержать себя от этого, но облачко это вмиг растаяло, стоило парню небрежно задеть меня плечом, пробурчав себе под нос:

— Например, с теми, у кого не фальшивые права.

В итоге Крэйг набрал номер службы, которая приехала бы и сменила нам колесо. Мы проводили время на улице, пока не начал идти дождь. Затем мы молча перебрались в машину. Крэйг отвернулся к окну, а я ела пончики из пакета, который предназначался именно мне, вопреки всем моим опасениям. Политые розовой глазурью, они были такими нежными и сладкими, с приятным привкусом малины, которую я любила больше всего на свете.

— Почему они не приезжают? — спросил обеспокоенный накаленной обстановкой Уолтер. Из всех нас он паниковал больше всех, хоть телефонный разговор с Лавиной, которая отнеслась ко всему этому как к чему-то очевидному, должен был его успокоить. Адаму я решила не звонить, потому что он заставил бы и меня паниковать, заразив никому не нужным пессимизмом. К тому же, он всё равно оставил Бланш у меня на ночь. Но напряжение в нашей обстановке поддерживал Крэйг, который и слова не сказал с того времени, как мы оказались в машине.

— Я уже набирал их номер, они сбивают, — не отводя измученного взгляда от окна, по которому стекали капли, ответил парень. Вслед за его голосом по небосводу пробежал ослепительный зигзаг молнии, за которым последовал небесный рев в виде грома. Бланш вскрикнула. Я и позабыла о её боязни грозы.

— Может, они просто не могут добраться сюда? — я взяла девочку за руку и аккуратно сжала в своей в попытке успокоить. — Думаю, нам стоит словить любую попутку и переждать грозу в ближайшем мотеле, — я с надеждой посмотрела на Крэйга, но он и глазом не повел. — Мы должны что-то сделать! — в конце концов, закричала я.

— Не думаю, что оставить машину здесь будет лучшей идеей, — пробурчал парень. Лучше бы он молчал. Кажется, что желание обнять его было призрачным, оно приснилось мне, потому что в ту секунду я хотела убить его. Наверное, если бы здесь не было посторонних глаз, я бы отважилась на это. Обстоятельства вполне подходящие.

— Что ж, это твой выбор, — сказала я и, отпустив руку Бланш, выбралась из машины. Тяжелые капли дождя что есть силы били меня по лицу. В мгновение ока вся одежда на мне промокла. Я пожалела, что оставила дома шапку, хоть она, наверное, и не спасла бы меня. А вот зонт бы мне не помешал. На горизонте сверкнула молния, и это было единственное, что я смогла увидеть дальше собственного носа. Ливень оказался гораздо сильнее, чем я предполагала.

Я встала немного ближе к дороге, но не видела никаких машин даже на горизонте. Сложив руки на груди, будто от этого мне должно было стать теплее, я принялась ждать. Наверное, скорее обычного чуда, нежели помощи. Наверное, скорее я даже ждала, как Крэйг выйдет из машины и сделает что-то, но я стояла одна, то и дело вытирала лицо руками, чтобы видеть хоть что-то. В горле стоял ком обиды, но я не плакала, что, в принципе, сложно было бы определить.

Стену дождя прорезал желтый свет. В этот раз это была не молния, хоть и громогласный голос встряхнул землю снова. Я выбежала на дорогу, чтобы остановить машину, что приближалась. Это было рискованно, но я не подумала об этом. В экстренных ситуациях чувства притупляются, а мозг, словно сломанная система, не подает признаков своей защитной работы. Лишь когда машина со скрипом затормозила в нескольких сантиметрах от меня, я, кажется, осознала весь кошмар произошедшего. Но останавливаться на этом не было смысла.

Я подбежала к водителю, который рискнул оказаться под дождем, только бы накричать на меня. Он замолчал, когда посмотрел на меня, всю продрогшую, мокрую и немного смягчился. Чтобы объяснить ему вкратце ситуацию, мне пришлось кричать, срывая глотку. Удары молнии то и дело прерывали мой рассказ, да и к тому же мужчина и сам меня не слушал. Не дослушав меня до конца, он кивнул мне, чтобы я позвала остальных.

— Быстрее бежите к той машине и прыгайте на заднее сидение, — сказала я детям. Прикрыв головы старым проеденным молью пледом, они выбежали из машины. Не сказав мне и слова, Крэйг вышел следом за ними.

У меня дрожали пальцы, когда я доставала ключи из коробки зажигания. Они вовсе выпали у меня из рук, когда я намеревалась закрыть машину.

— Иди, — сказал мне Крэйг, который сумел словить ключи. Взгляд его стал мягче. И, чёрт, глядя на него, всего промокшего от дождя, мне хотелось поцеловать его прямо здесь, не медля и секунды. Но вместо этого я послушно кивнула и побежала к машине, где нас всё ещё дожидались.

— Семейный уик-энд закончился, едва ли успев начаться? — мужчина посмотрел через зеркало именно на меня, задавая этот вопрос, и почему-то меня смутило, когда наши глаза встретились. Я продолжала держать Бланш за руку, когда Уолтер, кажется, вообще уснул. В машине было тепло и, наверное, нам повезло, что мы встретили этого мужчину. Но теперь, когда у меня была возможность дышать без одышки и трезво оценивать ситуацию, я опасалась, не был ли он серийным маньяком.

— Да, мы давно никуда не выбирались, а сегодня решили. Наверное, в следующий раз мне придется везти детей в Диснейленд, только бы сгладить перед ними вину за неудавшиеся выходные, — Крэйг усмехнулся. Его голос немного успокоил меня, но когда до меня дошел смысл его слов (как всегда с опозданием), я только и делала, что сдерживала себя от улыбки.

— Диснейленд? — Бланш явно оживилась. Она явно не была намерена разрушать эту игру, в отличие от Уолтера, но тот, к счастью, спал. — Папочка, это будут лучшие выходные в моей жизни, — воскликнула девочка, пока новый раскат грома не заткнул её и не заставил прижаться ко мне. Я решила промолчать, потому что актриса из меня всегда была никудышная. Если бы я всё же попала в Голливуд, то у меня было бы рекордное количество статуэток «Золотой малины», которые я бы продавала только, чтобы как-нибудь прожить.

— Детка, только дыши поглубже, как говорил доктор, — это всё больше и больше меня смешило. Отвернувшись, я всё же улыбнулась. — Дети всегда чего-то боятся, — буднично сказал Крэйг. Господи, если бы я не была участником этой бессовестной лжи, я бы и сама поверила.

Затем мужчина рассказал нам о своей семье, которую он не видел уже больше месяца. Его рассказ показался мне чувственным и стер улыбку с моего лица. Крэйг же напротив продолжал изощрять свою ложь, фамильярничая на счет того, как обычно мы проводим время, что любят его дети и чем они живут. Мне кажется, я заметила в зеркале слезы этого мужчины, которые он быстро утирал кулаком, стыдясь их.

Мы оказались у мотеля спустя полчаса. Он располагался в противоположной от города стороне, но у меня была вера в то, что завтра мы без проблем смогли бы вернуться обратно. Я заметила вывеску, лампочки, что освещали её, давно перегорели. Это место надежно скрылось под дождем. Мотель являл собой трехэтажный деревянный коттедж, которые я часто видела в фильмах, чаще всего, в которых происходили таинственные убийства.

— Возьмите зонт, — сказал мужчина, протянув мне вещь.

— Но…

— Вы сможете отдать мне его внутри, потому что я намереваюсь выпить чашку кофе в кафетерии на первом этаже, — он подмигнул мне. Забыв ту милую, душераздирающую историю, я вновь поддалась сомнениям.

Я разбудила Уолтера, и мы трое вышли из машины и под зонтом побежали к мотелю. Двери здесь были совсем, как дома, но, тем не менее, оказались открытыми, когда я с трудом потянула их на себя. Крэйг очень быстро догнал нас. Мужчина ещё некоторое время оставался в машине. Я хотела взглянуть, что он там делает, но мне этого не позволили сделать дождь и Крэйг, который подталкивал меня вперед.

Внутри оказалось приятно тепло. Здесь пахло свежеиспеченными булочками и молоком, что показалось мне странным, но откуда мне было знать, чем обычно пахнет в захолустных мотелях. Возле рецепции, что была у самого входа, я заметила девушку подростка со скучающим видом, которая продолжала рассматривать собственные ногти, даже когда мы вошли.

— Мы хотим снять номер, — сказал Крэйг без лишних опасений потревожить девушку. Она медленно, точно как ленивец из «Зверополиса» подняла на нас свои глаза, а затем перевела взгляд на монитор ноутбука, где я заметила разложенный пасьянс. Потерев глаза, девушка поднялась с места и скрылась за дверью.

— Я не думаю, что нам будет удобно… — прошептала я, подняв голову вверх, чтобы видеть парня, который не удосужился даже посмотреть в мою сторону. Но это не помешало ему грубо перебить меня:

— Я постараюсь сегодня уехать отсюда. Эйвери…

— О, я всё поняла, — её имя словно обожгло мне кожу. Я глупо улыбнулась, потупив глаза вниз.

Когда девушка принесла ключи, я повела Бланш и Уолтера за собой, не оглядываясь назад. Крэйг остался стоять на месте. Он не пошел следом за нами, на что, наверное, в глубине души я надеялась. Но это должно было быть к лучшему.

***

В номере оказалась одна большая кровать. Достаточно большая, чтобы на ней поместились трое. Дети уснули почти сразу же. Даже Бланш, несмотря на раскаты грома, которые не прекращались, и громкий стук дождя по стеклянным окнам. Номер оказался не таким уж и ужасным, по крайней мере, освещенный светом.

Я позвонила Лавине, которая хоть и немного обеспокоилась, но, в конце концов, адекватно отреагировала и попросила меня, чтобы я непременно позвонила ей, когда Уолтер проснется. Помимо этого девушка сказала мне, что я правильно поступила, сделав попытку подбодрить меня. Но я слишком устала, чтобы хотя бы поблагодарить её за это.

В разговоре с Адамом я была краткой. Мне пришлось соврать, будто мы остались ночевать у Дарси из-за сильного дождя. Мужчина же в свою очередь нажаловался мне на то, что они тоже застряли где-то за городом, явно намекая на то, чтобы Бланш осталась у меня ещё на одну ночь. Мне это скорее было на руку.

Спать мне не хотелось, но я вполне не отказалась бы перекусить, несмотря на всё это напрасное волнение. Вспомнив о том, как мужчина говорил о кафетерии на первом этаже, я решила спуститься вниз. Часы показывали всего-то половину восьмого вечера, хоть и было ощущение, будто был уже час ночи.

Я спускалась вниз аккуратно, словно мне было чего опасаться. В коридорах было гораздо темнее, нежели в комнате. Заостренное чувство страха держало меня в своих тисках, пока я не добралась к первому этажу, где за стойкой рецепции продолжала сидеть та же девушка, что подпирала голову руками, явно скучая.

Кафетерий находился справа от холла. Их отделяли лишь одни стеклянные двери. Мне было до жути интересно смог ли Крэйг уехать, поэтому я неуверенно зашла внутрь, где оказался занятым всего-то один столик.

Он не уехал.

— Не спится? — спросил у меня парень, усмехаясь, словно так и должно было быть. Будто он не собирался бросать меня тут одну. Я выпрямила спину, вздернула подбородок вверх. Нет, я буду вести себя холодно в этот раз, ведь именно этого он и заслужил.

— А ты так и не уехал?

Он поднял на меня глаза. Всё та же пренебрежительная ухмылка коснулась его губ. Холодно стало мне.

— Вообще-то здесь система самообслуживания работает, — проигнорировав мой вопрос, хмыкнул парень. Я заметила, как его большие руки обхватывали пустую чашку с кофе. Похоже, она уже потеряла даже всё тепло, но он крепко держал её.

Я хотела было подхватиться с места, но затем решила не спешить. Я подвинулась к краю диванчика, но не спешила подниматься. Плечи мои расслабились. Нет, я не умела быть сильной. Я никогда не смогла бы стать такой, как Эйвери. Не смогла бы скрывать свою мягкость за жесткостью слов и поведения.

— Почему ты врал тому мужчине о нас? — я имела в виду нас всех, но, наверное, это прозвучало слишком интимно.

Крэйг опустил глаза, сосредоточив взгляд на дне опустевшей чашки. Губы его сжались в тонкую полоску, а затем пара карих глаз пронзила меня своей прозрачностью и ясностью. Я прочитала его взгляд раньше, чем его губы дали мне ответ.

— Потому что это всё, о чем я когда-либо мечтал, — слова его отобрали у меня дар речи. — Я возьму тебе кофе.

Крэйг встал из-за стола, не дав мне даже времени, чтобы что-либо ответить. Впрочем, ответа от меня он и не ждал.

========== 8. ==========

Это была ужасная ночь. Я проснулась около половины третьего утра, чтобы обнаружить, как я вся буквально пылала изнутри. В горле драло так, словно кошки точили там свои когти. Внутри меня разгорелся настоящий костер. На лбу выступили капельки пота, и мне было невыносимо жарко в собственном теле. Я хотела содрать с себя кожу, затем мышцы, и не знаю, было бы мне легче от этого. Без всяких сомнений, сделай я это, то умерла бы точно, но сделала бы это в жарком пылу.

Я перебралась на жутко неудобное кресло, красная обивка которого была насквозь пропитана пылью, что поднялась и закружила в воздухе, стоило мне присесть. Я уселась у самого окна, через деревянные ненадежные рамы которого просачивался холод, что служил для меня облегчением, которое я принимала в агонии, словно лекарства.

Я уснула сразу же, едва ли моя голова коснулась твердого подоконника, такого же грязного и мерзкого, как и всё здесь вокруг. На некоторое время мне даже показалось, будто мне стало легче. Но мой сон не был крепким. Я отчетливо слышала настойчивые стуки дождевых капель, упорно пробивавшиеся в стеклянное окно. Но совсем не дождь сделал мой сон таким чутким, а острая боль в горле, что будто резала его и кромсала.

Окончательно я позволила себе открыть глаза, когда до меня донеслись тихие разговоры Бланш и Уолтера. Их слова проходили мимо меня, а звонкость голосов — насквозь. Тело всё ещё изнывало от истомы. Притронувшись ладонью ко лбу, я поняла, что столь никудышный сон совсем не излечил меня.

Стоило мне выпрямиться на месте, как все мои кости поочередно начали хрустеть, исполняя жалостливую мелодию под названием «Айви, тебе пора в спортзал». Песня эта была не из моих любимых, поэтому эта мелодия надолго не засела в моей голове.

— Что мы будем делать? — звонкий голос Бланш пронзил мою больную голову. Я сразу же схватилась за неё, будто она вот-вот должна была свалиться с моих плеч, словно медный чугунок.

— Полагаю, вы голодны, поэтому сначала мы спустимся вниз и поедим, а затем будем дальше ждать, пока не закончится дождь, — поставив свою голову на место, произнесла я.

— А что мы будем есть? — спросил у меня Уолтер, пока Бланш тем временем пальцами причесывала свои длинные волосы. Я подозвала её к себе, чтобы привести её волосы более или менее в порядок.

— Всё, что захотите, — я постаралась улыбнуться, хоть вышло у меня это слабо. Бланш захлопала в ладоши, а маленький сноб Уолтер неодобрительно покачал головой, хотя, как ребенок, он и сам был только рад тому, чтобы набить свой живот чем-то вредным наподобие хорошо поджаренного бургера или жирных вафлей, политых сладким кленовым сиропом.

Закончив с прической Бланш, что являла собой обычную косу, я быстро и свои волосы привела в порядок. Вечером нам не удалось принять душ из-за отсутствия горячей воды, из-за чего я теперь чувствовала себя некомфортно в собственном теле, что было пропитано дождевой пылью. Я заметила, что и дети были недовольны этим неудобством, но они держались лучше меня.

Заперев двери на ключ, я велела им спускаться вниз и заказывать всё, чего их душа пожелает. Предварительно позаботившись и о своем желудке, я сказала, чтобы они заказали мне большую порцию картошки фри, чизбургер и овощной салат. Пока они вполне радостные с виду спускались вниз, я подошла к соседним дверям.

Дождь не прекратился, а новых посетителей в мотеле не прибавилось к тому времени, когда мы с Крэйгом расходились. Я взяла с него обещание снять номер по соседству. И, честно говоря, мне было бы гораздо приятнее, а может, по большей мере спокойнее, разделять этот номер с ним, но не было здесь предусмотрено номеров, где могли бы поместиться четверо, что могли бы счастливо уснуть на отдельных кроватях, наслаждаясь равномерным дыханием друг друга.

Я аккуратно постучала в дверь. Ничего. Скорее всего, он просто спал, поэтому я решила постучать громче, что тоже не дало мне никакого ответа. Затем я просто начала резво колотить по двери, словно намеревалась выбить её. Гениальная мысль, будто Крэйг может уже быть внизу, посетила меня почти вовремя, ведь двери соседней комнаты уже заскрипели. Я разбудила кое-кого другого.

В мой затуманенный разум не пришла идея бежать сломя ноги вниз, пока я не успела оставить какие-либо улики своего «плохого» поведения. И, наверное, при сложившихся обстоятельствах, это было бы к счастью.

— Простите, но здесь Вы не одни… — из соседних дверей показалась сонливая фигура моего брата. Тот самый, который Адам. Тот самый, которому я наврала, будто мы с Бланш остались ночевать у Дарси. Я так и замерла на месте, хотя его реакция была зеркальна моей. — Подожди, а где Бланш? — встряхнув головой, будто бы вспомнив о главном, спросил мужчина. Только в эту секунду мой взгляд, растерянно опустившийся ниже, заметил нижнее белье, в котором был мой брат. Я чересчур громко охнула, хоть и не раз видела Адама в таком виде. Чёрт побери, я даже застала своего отца за не весьма приличным делом. Навряд ли что-то в этой жизни ещё сможет удивить меня.

— Милый, вернись, — я ещё громче ахнула, когда услышала голос не принадлежавший жене Адама. Господи, только не он! Кто угодно, но он не мог изменить Майе. Пусть она мне не особо нравилась, но даже она не заслуживала этого.

Я не дала Адаму времени, чтобы он мог произнести что-либо в свое оправдание (ведь оправдания такому поступку нечего даже искать). Я просто оттолкнула его в сторону, чтобы своими глазами увидеть то, что успело возникнуть в моей голове. В этой ситуации мои мозги не медлили с реакцией.

На кровати лежала женщина, которая к тому же ласкала себя, пока не увидела меня. Я не успела заметить, какой она была внешне (хотя бы для сравнения), как в ту же секунду отвернулась, так гадко мне стало. После этого я залепила Адаму пощёчину, от которой он застонал так, будто я вонзила нож ему в легкие.

— Что здесь происходит? — я даже не поняла откуда, но из-за спины Адама уже стояла Майя, позади которой стоял незнакомый мне мужчина. Все они, кажется, были отвлечены от интима, который я разрушила.

Мой воспаленный недугом мозг работал ещё медленнее прежнего. Я судорожно складывала все кусочки пазла воедино, и когда все части оказались на своих местах, картинка поразила меня. Повисшую между нами тишину нарушил мой громкий возглас, сопровождаемый безмолвным «О Боже мой». Я никогда и представить не могла то, что предстало перед моими глазами. Не смирившись с реальностью, я, будто маленький ребенок, просто оттолкнула Адама локтем, чтобы убежать с места преступления.

Спустя полчаса мы сидели в кафетерии. Адам поставил передо мной тарелку с сочным бургером, от запаха которого меня теперь слегка подташнивало. Изнутри я всё ещё пылала, но мой мозг плавился скорее не от внутренней повышенной температуры, а от моральной травмы, полученной вследствие возникших случайностей.

Я игнорировала брата, который сел напротив меня, а устремила свой взгляд на Майю, которая сидела рядом с детьми за другим столом, что был достаточно далеко от нашего, чтобы не слышать их разговоров. Женщина осторожно наблюдала за нами, но стоило нам встретиться глазами, как она быстро отвела свои. Внутреннее волнение и стыд выдавали её хотя бы тем, что она разрешила есть Бланш вредную еду, будучи ярой поклонницей здоровой пищи.

— Айви, — Адам всё же смог приковать моё внимание к себе, когда осторожно взял меня за руку. Его щеки горели, глаза были опущены вниз. Он даже не мог осмелиться посмотреть на меня. Я выдернула свою ладонь из его, будто мне было отвратительно одно лишь его прикосновение. — Айви, — немного настойчивее и даже громче произнес он в своем обычном тоне, принадлежащем старшему брату. Его ладонь коснулась моего лба, а затем он, словно обожжённый, зашипел. — У тебя температура.

— Я знаю, — съязвила я, спрятав лицо за обеими ладонями. Моё тело казалось мне таким мягким и податливым. Голова тяжелела, веки наливались свинцом.

— Тебе лучше поспать. Возвращайся в свой номер, — Адам вскочил вверх и начал тянуть меня следом за собой.

— А как же… — я посмотрела в сторону детей, один из которых был чадом самого Адама. Мой взгляд был затуманенным. Я уже почти не могла различить их лиц. Майя поднялась с места, я заметила её фигуру, но мужчина жестом ей указал не беспокоиться, взяв меня под руку.

Я не возражала. Впрочем мне действительно не помешал бы сон.

— Адам, я не осуждаю тебя. Просто немного разочарована, — произнесла я, когда мы остановились у дверей моей комнаты. Я поцеловала брата в щеку. В конце концов, последние годы он был моим самым близким человеком, невзирая ни на что. — И ещё, можешь принести мне чашку чая.

***

Мне казалось, будто я упала в яму, точно как Алиса, и летела. Вокруг меня просто было чёрное пространство, в котором не было ничего. Я просто летела, чувствуя, как прохладный воздух касался моих разгоряченных щек. Вся моя одежда была пропитана потом, да и волосы тоже наполнились влагой. Я то и дело вертелась, словно мне снился какой-то кошмар, но это был свободный полет и ничего больше. Ни звука, ни луча света, прорезающего тьму.

Я чувствовала, как постепенно освобождалась от оковов болезни, когда дышать становилось легче, а холод заставлял меня всё больше кутаться в теплое одеяло, нежели выставлять горящие участки кожи напоказ.

Я перестала лететь слишком резко. Звук скрипящих петель старых дверей за руку вытащил меня из зияющей темнотой ямы. Меня словно выбросило на берег, а легкие были полны воды. Дышалось мне хоть и легче, но всё же было не совсем по себе.

Я ощутила холодные капли на своей ладони выставленной вдоль талии. Первой мыслью, возникшей в голове, был грубый укор Макдэниелам, которые опять умудрились совершить нападение на бедный потолок, который скоро точно обвалится мне на голову.

Мне с трудом удалось открыть глаза. Ресницы слиплись, картинка вначале была размытой. В темноте я смогла рассмотреть мужской силуэт, склонившийся надо мной. На доли секунды моё сердце остановилось от легкого испуга. Холодная капля упала мне на лицо, от чего я неприятно поморщилась, после чего улыбнулась. Я всё ещё не могла различить лица своего посетителя, но я продолжала думать, будто это всего лишь сон.

Но когда свет резанул мои глаза, я поняла, что это всего лишь реальность. В этот момент я начала слышать настойчивый дождь за окном, и видеть Крэйга, который стоял весь насквозь промокший теперь уже возле окна, за которым не было света.

— Сколько времени? — спросила я, приподнявшись на локтях. Крэйг повернул голову и смерил меня слишком уж жестким взглядом. Я заметила, как напряжено было всё его тело. Скулы покрытые дождевой росой выглядели ещё острее. Большие руки сжались в кулаки.

— Достаточно много для того, чтобы мы смогли выбраться из этой чёртовой дыры, — он ударил что было силы по подоконнику. За окном прогремел гром, придавая его словам какой-то магической силы. Я попятилась назад. Прислонилась спиной к холодной спинке кровати, чувствуя озноб, что электрическим током проходил по всему моему телу.

— Где ты был? — тихо спросила я, опасаясь того, что он бросит в меня молнию, заставив пожалеть о сказанном.

— Она мне звонила, — Крэйг запустил пятерню в копну мокрых волос, пригладив их назад. Он опустился на тот же подоконник, отвернувшись к окну, парень поджал одно колено к себе. — Было, может быть, семь, может, полвосьмого. Она сказала, что не сможет прийти в караоке из-за этого чёртового дождя, — он сжал руку посильнее в кулак, но удержал в нем весь свой гнев. — Но сказала, что была бы не против, если бы я приехал к ней… К нам… — каждое слово царапало ему глотку. Его лицо выглядело так, будто он глотал в этот момент лезвия, пропуская мимо себя её бархатистый голос. Должна признать, у неё и голос был идеальным, не говоря уже об остальном. — После слов «Я не смогу», она бросила трубку. Больше не поднимала, — Крэйг пожал плечами, а затем горько усмехнулся. Его улыбкой мне хотелось вспороть свои вены. Острое чувство вины впилось в мои легкие и держало их в своем плене. Я не могла сдвинуться с места и вымолвить хоть слово.

— Я не хотел будить тебя, — как заботливо с его стороны. — Я просто хотел любыми способами выбраться отсюда, — оставив меня одну без какого-либо предупреждения. Отличный план. — Я пытался вызвать такси, но всё это было тщетно. Затем я заметил автомобиль на парковке и решил немедленно найти его владельца. Я его нашел, девушка на рецепции даже не потребовала отдельной платы за информацию. Эта пара никуда не собиралась ехать ближайшее время, поэтому они любезно одолжили мне свой автомобиль…

— Просто так? — я перебила Крэйга, потому что его рассказ начал приобретать оттенки лжи, или, по крайней мере, приукрашенной правды.

— Конечно нет. Чего бы не сделала ты наверняка, — фыркнул парень, и мне даже стало обидно, что он даже сейчас не смог не упрекнуть меня в глупости. — Я оставил свой паспорт у этого мужчины. Я смог доехать только до чёртового моста, на котором проезд был перекрыт. Молния врезалась в дерево, которое упало просто посреди дороги, — похоже, что сама природа была против его примирения с Эйвери. Или, может, это судьба возвратила его ко мне? — Просто будто всё против меня, — парень сжал челюсти поплотнее. Он даже не смотрел на меня всё это время, и я скорее даже боялась взгляда его пронзительно холодных глаз, что точно могли бы превратить меня в ледяную статую. — По дороге обратно я нашел наш автомобиль, и мне повезло, что я смог поменять колесо. Надеюсь, что та пара не заметит исчезнувшую запаску, — добрая усмешка коснулась губ Крэйга, я тоже тихо хихикнула, но затем его слова лишились мнимой игривости. — Господи, Айви, что со мной не так?

Крэйг поднялся с места, только чтобы сесть на край моей кровати. Он положил голову мне на ноги и тихо застонал, словно раненый зверь. Я принялась гладить его влажные волосы, ненароком касаясь и его лица. Острые скулы будто резали пальцы, под подушечками я чувствовала легкое покалывание.

— Я уверена, что всё будет в порядке. Она ещё сможет простить тебя. Просто это будет не сегодня, — я пыталась сделать свой тон мягче. Я хотела, чтобы легкость моих пальцев передалась его душе, что не находила покоя. Я очень хотела, чтобы ему стало легче.

— В конце концов, это ты отобрала у меня этот шанс, — его голова поднялась, но я почувствовала внутри тяжесть. Его глаза встретили мои и пронзили своим холодом. — Мне не стоило ехать сюда с тобой. Я просто думал, что мне будет легче, как было до этого. Но всё стало только хуже. Всё, о чем я мечтаю, так это вернуться к своей прежней жизни, где со мной подобного… — он обвел руками комнату, но я точно знала, что имеет он в виду меня, — не произошло бы. Спокойной ночи, Айви. Надеюсь, дождь скоро закончится, — он громко хлопнул дверью, добавив при этом недостаточно тихо, чтобы я могла не услышать, — надеюсь, всё это скоро закончится.

***

Было глупо привязываться с Крэйгу. Не так глупо, как целовать мистера Макдэниела или звонить Дереку каждый раз, как у меня закрывалась дверь (иногда я думаю о том, что я специально забывала чёртовы ключи дома), но ещё более глупым с моей стороны было озадачить себя теми словами парня. Они просто лихорадочно вертелись в моей голове, будто в моей жизни не было ничего важнее этого. Например, мне стоило волноваться о том, что я совсем забросила свою работу. Будь мистер Лэнгфилд при прежнем здравии, я немедленно была бы уволена, будь его сын хоть немного заинтересован в детище отца, то случилось бы то же самое. Мне стоило беспокоиться о своем отце, которого я оставила на самопопечение, хотя должна бы следить за каждым его неосторожным движением. Я должна бы беспокоиться о том, что мой вечно образцовый брат переживает кризис в браке. А у моих лучших подруг есть проблемы, до которых мне нет дела.

Я чувствовала себя неправильно. Хотя бы из-за того, что слова человека, с которым я была знакома от силы неделю, так глубоко засели мне в душу. Будто я упала на осколок стекла, который никак не могла вытащить из плоти, из которой то и дело струилась кровь на месте резаной раны. И вот я ходила с этим застрявшим где-то между ребрами осколком и уже даже не пыталась достать его из себя.

Ещё один день проходил неимоверно медленно. Время застыло в этом месте, превратилось в золотистого цвета янтарь, взблёскивающий на солнце, о котором можно теперь лишь мечтать. Я проводила много времени с Уолтером и Бланш, потому что компания родителей последней оказалась для них слишком скучной. Честно говоря, Адам любого взрослого мог утомить всего-то за пять минут, не говоря уже о детях. Их «друзья» уехали, что показалось мне странным, ведь ливень так и не прекратился. Крэйг же постоянно мелькал перед моими глазами и своим молчаливым игнорированием вгонял осколок под кожу всё глубже.

Перед сном я постоянно звонила Дарси, которая добавляла в конференц-звонок Лавину. Мы болтали о разном. Я пыталась слушать их, но их болтовня проходила мимо меня, словно меня это совсем не касалось. Они умели разбавлять свои проблемы чем-то другим, менее важным, но я просто зациклилась на одном. Впрочем в этом и была моя проблема.

Во время одного подобного разговора я задумалась о том, почему я вообще решила примкнуть к жизни Крэйга. Как я вообще сумела влиться в её бурный поток, не разобравшись с тем, что было внутри меня самой. С другой стороны, может, без Крэйга я бы и не разобралась с Дереком. Я думала об этом и ночью, мучаясь от бессонницы. Ответ, что всплыл в моей голове, оказался таким прозрачно ясным, что я даже прослезилась от осознания собственной глупости, которую видел во мне парень, но которую я так отрицала.

Это было как держаться за спасательный круг посреди океана. Вроде бы продолжаешь быть на плаву, хоть и наверняка знаешь, что шансов на выживание нет. Я так сильно вцепилась в проблемы Крэйга, что просто начала игнорировать свои. Этот круг не мог спасти меня, до той поры, пока кто-то не пришел бы, в конце концов, на помощь.

— Ты в порядке? — спросила у меня Дарси, едва ли Лавина оставила нас. Было слишком поздно, я и сама уже хотела спать с абсолютной уверенностью в том, что усну не скоро. — Я видела фото на странице Дерека…

Мой глухой смех прервал девушку. Я сразу поняла, о котором фото она говорила. В Инстаграме Дерек опубликовал фотографию своей новой девушки. Они сидели за столом в «На углу», он держал её за руку. Подпись этого фото заслужила отдельного внимания — «Я никогда никого не любил так сильно». И море сердечек.

На моем телефоне осталось тысяча нигде неопубликованных фотографий с Дереком. Он не любил, когда я публиковала фото с нами, и сам никогда не делал подобного. «Счастье любит тишину», — повторял он, как мантру, а теперь же срывает глотку от «сильной» любви.

Это было бы невыносимо больно, если бы мне не было всё равно.

— Айви, ты плачешь или…

— Нет, всё в порядке. Я правда рада за Дерека, — Дарси не поверила мне, но впервые я была искренней в своих высказываниях касательно Дерека. Я была рада за него, но совершенно не рада за себя.

За эти дни, будучи изолированной от внешнего мира, я даже осмелилась позвонить Эйвери. Я сделала это сразу после завтрака. Наблюдая за угрюмой физиономией Крэйга, который сидел за отдельным столом, чувство вины иголкой проходило сквозь меня, вышивая под кожей кровавые узоры. Я не планировала лезть в их взаимоотношения снова, но всё же решила взять эту ответственность опять на себя.

Я жутко волновалась, пока набирала её номер. У меня тряслись руки, а вихрь «верных слов» проносился в моей голове, не оставляя там хоть одной уместной для разговора фразы.

— Вы опять будете оправдывать его? — сходу начала разговор Эйвери. Нотки раздражения в её голосе покалывали мне слух. — Я не хочу слышать от Вас и слова, — произнесла девушка, но, тем не менее, не отключилась, что было бы весьма кстати после этих решительных слов.

— Я собираюсь рассказать Вам, как всё было на самом деле, — спокойно ответила я, хотя внутри у меня всё переворачивалось. — Я попросила Крэйга посидеть с детьми и… Из-за погодных обстоятельств не имела возможности вернуться к назначенному времени, — звучало не слишком правдоподобно, поэтому я с замиранием сердца ждала ответа Эйвери на мою ложь. Она в свою очередь молчала, будто испытывала меня на прочность.

— У Вас есть дети? — наконец-то спросила она. Я хлопнула себя ладонью по лбу. Обзавестись парой детишек к двадцати четырем не было в моих жизненных планах, но главное во лжи — лгать до конца.

— Да, мне было не на кого их оставить… — девушка тяжело вздохнула, словно для неё это стало каким-то потрясением.

— Спасибо, что объяснились, но вовсе не стоило оправдывать его. Всё и без того слишком затянулось, моё решение вряд ли ещё что-то сможет изменить, — с сомнением произнесла Эйвери. Я улыбнулась про себя. Когти ужасного чувства вины начали медленно выходить из моего сердца, я чувствовала себя немного легче.

Во вторник утром я обнаружила Крэйга в кафетерии на его прежнем месте. Перед ним стояла пустая чашка из-под кофе и покрытый голубой мятной глазурью пончик. У меня всё ещё болело горло, хотя леденцы, которые мне дала Майя, немного смягчили боль. Я и сейчас посасывала один, резкий мятный вкус жёг полость рта.

— Дождь поредел, мы отправляемся обратно, — осторожно произнесла я, крепко ухватившись пальцами заспинку стула, стоящего напротив парня. Адам ещё вчера договорился с кем-то из местных (даже не знаю, где он их отыскал), чтобы его машину сюда привезли. К моему удивлению, она оставалась на месте.

— Это ненавязчивое предложение поехать вместе с вами? — он поднял на меня свои усталые глаза и грустно улыбнулся. Внутри всё похолодело от этой улыбки. Короткий разговор с Эйвери, что всплыл в моем подсознании, немного меня успокоил, не позволив выдать нервозность. — Прости, думаю, с этого момента нам стоит быть порознь, — коротко ответил мне Крэйг.

Я приоткрыла рот от удивления. Он так сильно желал вернуться в Бристоль, а теперь так легко отказывал мне лишь из-за своей чёртовой гордости.

— Ладно, — я немного повела плечами назад, выпрямила спину, подняла подбородок вверх. — Твоё дело, — я мило улыбнулась ему без доли зла и ушла.

Мы ехали, погрузившись в угрюмое молчание. Затем Майя начала разговор с пары пустых слов, Адам её поддержал. Я включила на повтор песню «Smile» Микки Эко и пыталась настроить себя на позитивную волну. В конце концов, «худшее ещё не настало».

Добравшись до Бристоля, я не почувствовала радости от возвращения домой. Я вообще ничего не почувствовала, если быть честной. Сначала мы отвезли домой Уолтера, который навряд ли хоть раз в жизни ещё согласится провести в моей компании хоть полчаса. Лавина не удивилась, заприметив Адама и Майю, её щеки вспыхнули красным, выдавая секрет, в который я посвятила её накануне.

Я тоже вышла из машины, решив пройтись немного пешком. Бланш обняла меня на прощание и сказала, что я лучшая тетя в мире. Для неё эти затянувшиеся выходные точно были незабываемыми. Маленькая оторва разобьет ещё не один десяток мальчишеских сердец, или девичьих. Для неё это было большим приключением, воспоминание на всю жизнь. Хоть для кого-то эти дни стали хорошими.

Я купила себе кофе. Где-то на Редленд-роуд меня окликнул чей-то раскатистый громогласный голос:

— Айви, — услышала я и моментально обернулась. Людей на улице было немного, и те проходили мимо меня быстро, спрятав головы за высокие воротники. — Эй, я здесь, — я опустила голову ниже и заметила того, кого не видела уже, наверное, сотню лет.

Это был Джеффри. Он сидел на мокром бордюре со стаканчиком из-под кофе в руках, где гремели различные монеты. Когда-то он обитал возле главного офиса «ЛэнгфилдБукшелф», и каждый день перед работой я приносила ему стакан горячего супа. Но познакомились мы ещё до этого. Когда на одной из корпоративных вечеринок (а на моей памяти она была всего одна) я жутко напилась и просто упала прямо на лестнице, не в силах была даже добраться к такси. Дерека не было со мной. Мы пришли на вечеринку вместе, но он разозлился, уж и не помню на что, и ушел раньше меня. Джеффри не только помог мне подняться, он ещё и довез меня домой и передал в руки Дереку. Это было мило, невзирая на то, что все эти дни я игнорировала его существование, о котором знала. Джеффри всегда умел сказать что-то умное при нашей встрече и на любой мой вопрос у него находился ответ.

Джеффри был слишком молодым для того, чтобы стать бездомным. Дурацкая борода и отросшие немытые волосы прибавляли ему, по меньшей мере, лет десять к его сорока. У него могла быть карьера, семья, друзья, но у него не стало ничего. Он всегда говорил, что всё изменить может случай, но никогда не рассказывал, какой из них изменил в корне его жизнь.

Джеффри пропал из поля моего зрения примерно в то же время, как только я рассталась с Дереком. Сначала я и не заметила его отсутствия, но когда я наконец вспомнила о нем, его не оказалось на прежнем месте.

— Мы не виделись, наверное, сотни лет, — я радостно улыбнулась и села рядом с ним. Пахло от него, как и раньше, не весьма хорошо.

— Давай лучше так, — Джеффри стянул с себя куртку и предложил мне сесть на неё. Никаких возражений он не принимал. Затем мы разговорились. Люди бросали мелочь в стаканчик Джеффри, словно на автомате, а он внимательно слушал меня, не обращая на это внимания. Я рассказала ему абсолютно всё, до самых мелочей. И мне становилось немного легче по мере того, как я могла наконец-то вывернуть свою душу наизнанку.

— Всё это так неправильно. Я просто смотрю на Крэйга, который пытается во что бы там ни стало вернуть Эйвери, и понимаю, что меня никто никогда не любил, и я сама навряд ли любила, — на выдохе произнесла я.

— Счастье начинается не там, где звонят свадебные колокола, а там, где в тишине двое слышат голоса друг друга, — ответил на всё это Джеффри. Я поняла его, но, похоже, что не до конца, ведь вопросов он прибавил больше, нежели ответов. — А теперь тебе пора домой. Ты уж совсем озябла здесь, — он похлопал меня по спине. И я ощутила, как на улице стало холодно лишь после того, как напомнил мне об этом.

— Обещай вернуться на прежнее место. С меня суп, — я поднялась с места, а он грустно улыбнулся.

— Это веская причина вернуться, — в его глазах блестели слезы. У него была своя жизнь, гораздо хуже моей. И, наверное, своими мелкими неурядицами я лишь напомнила ему об этом.

Возвращаясь домой, я отвлеклась, задумавшись об ином. Счастье, о котором толковал мне Джеффри, должно было прийти непременно, нужно было лишь терпение в этом деле, а вот другого рода счастье, отнятое у мужчины, которое я называла обеспеченной жизнью, у меня уже было. Я сосредоточилась лишь на том, чего у меня не было. Это меня одолело.

Я уже решила жить иначе, как только перешагнула порог своей маленькой уютной квартиры. Сбросив с себя верхнюю одежду, я почувствовала облегчение. Сняв обувь, в которой накопилась лишняя влага, мне стало неимоверно комфортно. Не медля и секунды, я рванула в ванную и принялась набирать воду. Я снимала на ходу одежду, успев оставить на себе лишь нижнее белье, как мой мобильник начал разрываться.

Я нашла его в кармане куртки. Странно, что я вообще услышала его, но я забыла об этом, когда на экране высветилось имя миссис Лифтман. Я неуверенно приняла звонок. У меня не было даже догадок касательного этого звонка.

Она рыдала. Я не могла разобрать её слов. Она что-то кричала, но я не понимала её.

Сердце выскакивало из грудной клетки. Я понимала лишь то, что что-то случилось с отцом. Что-то ужасное.

Спустя пять минут женщина умолкла. Я тоже ничего не говорила. До меня доносился лишь звук набегающей воды из ванной. Пар, что оттуда шел, разгорячил мои щеки.

— Айви, он умер, — спокойно произнесла она. Затем её голос вновь сорвался в крике, что перерос в громкие рыдания. Я сбросила вызов. У меня закружилась голова и подкосились ноги.

Он умер. И я больше не смогу найти себе какое-либо оправдание.

Перед глазами помутнело. Я перестала ясно видеть, а затем просто рухнула вниз, ударившись при этом головой о тумбу. Последним звуком, что донесся до меня, прежде чем я оказалась окруженной беспросветной тьмой, был голос Крэйга.

========== 9. ==========

Наверное, после потери близкого человека, особенно настолько близкого, как родной отец, любой другой проливал бы слезы за утратой. А может, и не любой другой, потому что люди ведь бывают разные, и я не могу ручаться за всех. В любом случае, какая мне разница, что чувствуют другие, если я не почувствовала ничего. Я не проронила ни слезинки ни с того момента, как очнулась в собственной постели, облитая водой, и до того момента, как тело отца в гробу спустили в огромную яму. У меня даже не нашлось слов, чтобы почтить его прощальным словом. И всю церемонию похорон, устроенную Адамом, который то и дело прятал свои слезы за толстой оправой очков, я просто стояла словно истукан, опустив голову вниз и сложив руки впереди себя.

Спустя час после того, как на кладбище не осталось ни единой живой души, не считая гробовщиков и охранника, я продолжала стоять, сложив руки впереди, перед могилой отца. Ветер пускал свои шальные пальцы под воротник пальто. Аккуратно собранные волосы распались из прически. Руки мои покраснели, а лицо покрылось пятнами от пронзительного ноябрьского холода. Я не могла сдвинуться с места. Даже не в силах была перевести свой взгляд, что застыл на сером камне, в плену которого была родная мне жизнь.

— Соболезную, — ко мне подошел Дерек, которого я и не заметила среди всего потока людей, что собрались в этот день для прощания с моим отцом. Странно, что большинство этих людей я не знала. Хотя это уже не казалось мне столь странным, когда я узнала, что это были люди, спасенные отцом. Спасенные тем, кто не смог спасти себя. Среди остальных я заметила бармена из «Медведя», миссис Лифтман и Джексона, полицейского. Я заметила их всех, но не заметила Дерека. Это было для меня в новинку — не видеть его лица в толпе, даже когда оно там есть на самом деле.

— Нет, — только и ответила я. Мы стояли у горки свежевырытой земли, которая была такой же холодной, как и тело моего отца. Я не могла отойти от этого места, не могла оставить его здесь. Мысленно я просила прощения лишь за то, что скорбила не так сильно, как полагало дочери. Чувство вины перед ним разлилось по всему моему телу, и мне было жутко стыдно перед камнем, который не мог услышать больше ни единого моего слова.

— Я тебя не понимаю, — Дерек сделал шаг навстречу мне, и я почувствовала, как он встал ближе ко мне. В голову прыснуло отвращение к этому человеку. Повернувшись к нему, я не одарила его теплым нежным взглядом, который дарила раньше, а скорее злостным, резким и острым. По озадаченному выражению его лица я могла понять, насколько это для него было необычно.

— Вы ненавидели друг друга. Я не уверена, хотел ли бы папа вообще видеть тебя здесь, — я невинно пожала плечами, продолжая пристально изучать его лицо. Похоже, и этих слов Дерек не ожидал услышать. Он думал, что станет моим надежным плечом, на которое я брошусь и заплачу. Затем поцелую его, будто бы случайно забыв о его девушке, а затем он, словно доблестный рыцарь, сделает мне одолжение, оставшись на ночь. Утром он скажет, что ему жаль, он лишь хотел утешить меня. Но он мне больше не нужен. — Думаю, тебя ждет твоя девушка. Тебе стоит вернуться к ней, — добавила я, но парень не нашел никаких доводов для опровержения.

— Твоего парня я здесь, кстати, не заметил, — ехидная улыбка на его лице показалась мне насквозь фальшивой. Это не в духе Дерека бить по больному, он был слишком мягкотел для этого, но это не остановило его от того, чтобы ударить меня по больному.

— Он мне не парень, — ответила я, не подав внутреннего волнения. Крэйга не было, хоть он и обещал прийти. Мой отец любил этого парня, наверное, больше собственного сына. Думаю, сам Крэйг знал об этом, а поэтому его самого эта смерть заставила омрачиться.

Увидев его испуганное лицо рядом со своим, когда я только очнулась от обморока, я поняла, что это не сон. Вместо пустых слов, что не смогли бы меня успокоить, Крэйг просто обнял меня, и каким-то образом этого было достаточно. Его сопереживание не было поддельным, что я знала наверняка, но не его обещание, в чем я смогла убедиться.

— Дерек, — Дарси появилась из ниоткуда. Она стояла позади парня и покачивалась на пятках, перебирая в голове все грубости, в которых не намеревалась скупиться, увидев моего бывшего парня. Мне стало намного легче, стоило мне лишь завидеть её. Вот моя спасительница, моя лучшая подруга. — Проезжая через заправку, я заметила девушку, что стояла там и предлагала себя моему брату, едва ли я вышла ненадолго в мини-маркет. Её лицо показалось мне таким знакомым. И вот лишь теперь вспомнила, где я её видела раньше… В твоем Инстаграме, — довольная своим остроумием, Дарси подмигнула мне. В ответ я одарила её лишь вымученной улыбкой. У меня не было сил на сражение. И тем более желания вступать в перепалку.

— О, а я вижу, ты продолжаешь расти, Дарси. Вширь, — Дерек держал руки в карманах брюк и покачивался на месте, нервничая. У Дарси не идеальные пропорции тела, и она любит много поесть, но, тем не менее, походы в спортзал поддерживают её фигуру в норме. Единственным своим недостатком Дарси всегда считала широкие бедра, которые не могли уменьшить никакие упражнения. Дерек знал о слабостях моей подруги, и теперь умело использовал это против неё.

Дарси в тот же миг опешила. Она уже хотела броситься на Дерека с кулаками, но я перехватила её руки, сжав её ладони в своих и подталкивая назад.

— Я не узнаю тебя, Дерек! Что с тобой стало? Ты слишком низко опустился, — резко ответила я, защищая подругу. Я принялась и себя защищать в коем-то веке. И мои слова, словно произнесенное вслух заклинание, сняли с Дерека чары. Я заметила в его глазах растерянность, прежде чем отвернуться и под руку с Дарси направиться отсюда подальше.

— Айви, мне жаль! Мне правда жаль, — крикнул он мне вслед. Я верила ему и в ту же секунду простила. Я простила те гадкие слова новому Дереку, которого совершенно не знала, ведь старый давно умер. Я всего лишь мечтала о призраке. Но теперь я смогла и его похоронить в своей памяти, открыв новую дверь, за которой обнаружила этого человека, совершенно мне незнакомого.

В итоге мы оказались в салоне автомобиля Лавины, где я сразу же ощутила тепло. Мне показалось, будто я была заморожена с того самого момента, как узнала о смерти отца, и до этой встречи с Дереком. И вот всего капля тепла, что проникла мне под кожу и разлилась по всему телу, пробудила меня.

— Ты в порядке? — спросила Дарси. Она держала меня за руку, без слов уверяя в том, что рядом со мной.

— Айви, если что, ты можешь выговориться нам. К чёрту этот дурацкий спор, — добавила в свою очередь Лавина. От этих слов мне на душе стало ещё теплее.

Я обняла девушек, невзирая на неудобство нашего с ними расположения. Иногда приятно иметь хотя бы иллюзию того, будто ты не один. А реальность в разы лучше. Я была так безответственна к чувствам людей, которые берегли мои чувства, как самое дорогое, что у них лишь могло быть. И я была так чертовски не права, когда не уделяла им должного внимания, когда относилась к ним как к должному.

Мой папа, мой милый папочка. Он никогда не ценил того, что у него было. Была доля моего понимания в его самобичевании. Но удели он немного больше внимания своему любимому человеку, и он был бы жив. Удели он немного больше внимания своим детям, и они были бы лучшими людьми, нежели есть сейчас. Вместо этого он отдавал свое время людям, занимающим временные вакансии его жизни. Пусть они и уважили его благодарной скорбью за прожитые годы, но будут ли они помнить его до конца своих дней?

Мы направились в сторону «На углу». Людей там почти не было, поэтому мы могли занять место, которое нам было по душе — в дальнем углу у окна. Сняв с себя верхнюю одежду, мы явно бросались в глаза окружающим пестрым черным цветом, в которое все дружно облачились. Впрочем неловко нам не было. Из всего спектра чувств, что мы испытывали, это нас напротив даже не беспокоило.

Я ощутила голод, как только нам принесли меню. Последние два дня я только и жила на кофе с молоком, которое мне готовил Крэйг, пока не исчез сегодня утром. Мысль о нем неприятно меня взбудоражила, но не избавила от аппетита.

Сделав заказ, я отвернула голову к окну. Облокотившись о стол, я протянула руки вперед. Дарси начала рассказывать Лавине о «нахальном Дереке», а в моей голове пролетали маленькие облачка, которые были такими же пустыми, как и я изнутри.

— Айви, он того не стоит, — донесся до меня голос Лавины. Я подняла на неё глаза и улыбнулась. Мне не было дела до Дерека. Пройдет ещё несколько недель, и я забуду, как его зовут. А в ту секунду он был последней вещью, о которой я думала.

— Я не из-за него грущу, — я подняла голову со стола и подперла подбородок руками. — Я…

Я уже хотела рассказать им о Крэйге. Его имя уже застыло на кончике моего языка, намереваясь сорваться с него. Я хотела выплеснуть детскую обиду на него сейчас, когда она занозой сидела внутри меня. И мне пришло на ум рассказать им, как относился к Крэйгу отец, как Крэйг относился ко мне и какой беспорядок мы устроили, перевернув жизни друг друга. Я хотела это сделать, пока Дарси меня не перебила.

— Боже мой, это же Лэнгфилд-младший, — прошептала девушка, наклонившись над столом. Лавина вытянула шею, а затем восторженно присвистнула, будто и не была замужем. Я же просто уткнулась лицом в стол, издав тяжелый вздох. Вот так всегда. У меня душа нараспашку, а тут появляется отродье мистера Лэнгфилда, как все замирают на месте, позабыв обо всем остальном.

— Я знал, что найду тебя здесь. Прости, что опоздал, — голос Крэйга убил головную боль в моей голове, что возникла от беспомощности, которую я успела ощутить за доли секунды.

Я резко вскинула голову вверх и встретилась глазами с ним. Он виновато пожал плечами, а я грустно улыбнулась ему в ответ. Мне показалось, будто внутри что-то ёкнуло, но это чувство уплыло в забвение, когда я перевела взгляд на девушек, что застыли от изумления. Лавина переводила настороженный взгляд от меня к Крэйгу и обратно, а вот Дарси так и вовсе отвесила челюсть.

— Айви, ты не рассказывала, что… Что… — начала тараторить блондинка, чем привлекла к себе внимание парня, который, кажется, тоже узнал её. Его глаза округлились, и я ни чёрта не понимала, что происходило.

— Мы не знали, что ты знакома с мистером Лэнгфилдом, — произнесла наконец Лавина, чем внесла немного ясности в сложившуюся ситуацию.

— С кем? — с моих губ сорвалась ироничная улыбка. Но выражения лиц окружающих не изменилось. Это была не шутка. Я снова подняла голову на Крэйга, чтобы отыскать в нем знакомые черты лица старшего Лэнгфилда, и я была поражена, заметив эти черты так просто.

— Думаю, мне нужно объясниться.

***

— Куда ты меня тащишь? — недовольно спросила я, когда Крэйг ещё сильнее сжал мою руку своей большой крепкой ладонью. Мы проносились через весь город со скоростью ветра, а я даже не имела понятия ради чего. На улице было холодно, хоть солнце лениво светило, не согревая даже немножко. Одетая в чистое пальто, которое Дарси забрала для меня из химчистки несколько дней назад, я всё равно замерзала, невзирая на движение, в котором мы были.

Проигнорировав мой вопрос, Крэйг подался вперед, потащив меня за собой. Мы переходили дорогу на красный цвет. К чему такая спешка, граничащая с неосторожностью?

Не выдержав неизвестности, я таки сделала попытку притормозить. Я уперлась пятками в асфальт, не желая двигаться с места, пока я не получу объяснения. Я чувствовала себя собачонкой, которую на поводке хозяин тащил за собой. Но я человек.

— Мы так и не говорили со вчерашнего дня. Ты просто сбежал, а теперь перехватил меня по дороге и просто тащишь куда-то? — я выдернула свою руку и начала потирать запястье, разгоняя кровь. Крэйгу пришлось остановиться. Я не дала ему выбора. Он мне его тоже никогда не давал.

— Я просто хочу, чтобы ты увидела кое-что… Это поможет тебе разобраться, — парень даже немного наклонился, чтобы смотреть мне прямо в глаза. Я смотрела на него с подозрением, изогнув одну бровь. В его глазах не было насмешки, ироничная улыбка не прикасалась к его пухлым губам.

— В чем разобраться? — не унималась я. Он закрыл глаза, чтобы посчитать до десяти и успокоиться, чтобы не ударить меня в ответ словом, или же, чего хуже, кулаком. Но до последнего, к счастью, ещё не доходило. Когда Крэйг открыл глаза, я заметила в них доброту, что было совсем не в его духе. Я вся всполошилась, преждевременно испугавшись неизвестного.

— В том, почему я держусь за тебя, как за спасательную соломинку, — и я открыла свой рот в глухом удивлении. Все мои мышцы расслабились, а мозги превратились в кашу, и я просто перестала соображать что-либо. Это было неожиданно приятно, и я просто не могла найти слов, чтобы ответить что-либо.

Когда ладонь Крэйга вновь обхватила мой локоть, и он потянул меня за собой, я всё же аккуратно высвободилась, чтобы взять его под руку. Затем я заставила его сбавить скорость, чтобы у меня была возможность идти с ним рядом, а не догонять. И я больше не промолвила и слова, чтобы спросить у него что-либо. Хотя вопросов у меня было по-прежнему много.

Когда мы оказались напротив городской больницы, я замедлила свой шаг ещё вдвое. Я начала читать мысли Крэйга, и его намерения теперь были передо мной, как на ладони. Мне стало вдруг страшно, будто меня тащили в пещеру дракона в качестве жертвоприношения. У меня начали подрагивать коленки, а ладошки жутко вспотели. Я не была готова выдержать этой казни.

— Айви, тебе нечего бояться, — заверил меня Крэйг, что не весьма успокаивало. Да, мне безусловно льстило, что я была его спасательной соломинкой, но соломинка эта ведь и сломаться пополам может. — Уверяю тебя, он даже не заметит нас.

Я сорвалась в истерическом смехе, который прошел спустя минуту, когда мы всё же оказались внутри, и запах медикаментов и чистящих средств ударил в мои ноздри. Я никогда не лежала в больнице, мама тоже, несмотря на продолжительную болезнь, которую она пыталась победить самоизлечением. К отцу на работу я никогда не приходила, потому что чаще оставалась с мамой в книжном магазине. А то место, куда запроторил его Адам пахло не медикаментами, а скорее хлоркой, что использовалась здесь довольно-таки часто в результате отмывания рвоты. После одного из отравлений Адам лежал в больнице, но не дольше двух дней.

Я никогда не боялась больниц. Я вообще мало думала о них. Но оказавшись здесь, я чувствовала отвращение ко всему меня здесь окружающему. Мимо нас прокатилась коляска с мужчиной, который отчаянно хотел вырваться на улицу, но его догнала медсестра, что начала катить его в другую сторону.

— Ваши родные обязательно вернутся, мистер Джонс, — приторно сладким голоском запела она, когда мне хотелось крикнуть бедолаге вслед, что никто не вернется за ним больше, если не сделал этого всё ещё. Я промолчала. Я просто медленно следовала за Крэйгом, который чувствовал себя здесь вполне комфортно, не впервые навещая отца.

— Мистер Лэнгфилд, я рада видеть Вас, — на нашем пути встала большая женщина в медицинском халате, что буквально перегородила нам путь, и обойти её казалось не так уж и легко. Она смотрела на Крэйга, не обращая на меня внимания, будто меня здесь и не было.

— Он сейчас в палате? — спросил парень. Я замялась на месте, сделав неуклюжий шаг назад. Крэйг перехватил мою ладонь, сжав сильнее в своей, хоть я и не намеревалась убегать. Лишь тогда женщина посмотрела на меня. Глаза её были теплого карамельного оттенка, что была контрастом к шоколадной коже. Она совсем не выглядела злой с этим добрым взглядом, на меня она смотрела с теплотой.

— Да, Майерс как раз зашла к нему, чтобы покормить, — женщина снова перевела взгляд на Крэйга. На него она уже смотрела с сожалением.

— Сочувствую ей, — парень усмехнулся. — Мы же можем пройти сейчас к нему? — от этого вопроса мне снова стало дурно. Женщина качнула утвердительно головой, окинув меня напоследок заботливым взглядом.

— Почему ты не рассказывал мне, кто твой отец? — спросила я, когда двери лифта захлопнулись за нами. Мы были одни, и я могла вслух задавать подобные вопросы, ничем не рискуя. — Я даже не осознавала того, что ты так ни разу и фамилии своей не назвал.

— Я боялся, что ты будешь иначе ко мне относиться. И к тому же мой отец не из приятных людей. Я не стремлюсь быть похожим на него, — хмыкнул парень. Вот и начала вылезать наружу его надменность. Его ладонь выпустила мою, он спрятал руки в карманы. — В конце концов, ты не спрашивала, вот я и не говорил.

Стоило ему закончить предложение, как двери перед нами открылись. Мы оказались в отделении сердечников. Мистеру Лэнгфилду была отведена отдельная палата. Наверное, для этого люди и копят деньги до самой старости. Ему же повезло стать богатым. Крейгу повезло не меньше. Это объясняет его длительное пребывание в гостинице.

Мы остановились у окна, что открывало вид на палату. Жалюзи были открыты, что позволило нам застыть при виде не самой милой картины того, как вредный старик швырнул тарелку с картофельным пюре прямо на медсестру, в руке которой застыла ложка. Он что-то кричал, как обычно. Есть же люди, что даже на смертном одре будут продолжать грешить, когда время подгоняет их помолиться.

Палата у него была обустроена как для человека, который всю свою жизнь именно на это и работал. На стене висел огромный плазменный телевизор, а в углу стояло большое кресло, оббитое зеленой материей, что отлично контрастировала со стенами, окрашенными в синий цвет. Даже постельное белье было темно-синим. И на трех подушках возвышалась фигура человека, что не выглядела столь грозно, каковой я привыкла видеть её в офисе, когда мистер Лэнгфилд быстро проходил мимо, даже не замечая меня. Одетый в больничную пижаму, а не в строгий костюм, мужчина совсем не был похож на самого себя. Если бы я наверняка не знала, что это он, то и не поверила бы.

— Вот таким я и запомнил этого человека с детства, — грустно произнес Крэйг. В нем будто открылась старая рана, которую он заклеил пластырем, загипсовал, но которая продолжала болеть. Посмотрев на него, я поняла, что всё это время дело было не в Эйвери.

Медсестра Майерс молнией выскочила из палаты, миновав нас. Старик отвернул свое нахмуренное лицо к окну, даже не заметив своего сына. Мы же продолжали стоять на месте. Втайне я надеялась на то, что нам и не придется входить.

Крэйгу нужно было лишь несколько секунд, чтобы собраться. Набрав в легкие побольше воздуха, он поспешил вперед, а я ступила следом за ним, даже не думая о том, что, теперь не будучи привязанной к парню, могла бы остаться на месте.

— Привет, пап! Как делишки? Вижу, ты всё ещё жив, — Крэйга будто кто-то переменил. В его словах заиграли нотки фальши, которые можно было очень легко заметить. Я никогда не говорила так со своим отцом, поэтому, замерев на месте, ожидала ответа мистера Лэнгфилда.

— Ты только того и ждешь, мелкий гаденыш, — прохрипел он в ответ, от чего Крэйг скривился. — Что-то случилось в офисе? — с легким испугом спросил он.

— Врач запретил тебе даже говорить о работе, — хмыкнул Крэйг.

— Если бы я не оставил труд всей своей жизни на тупиц, то, может быть, и смог бы этого совета придерживаться, — ещё грубее в нетерпении рявкнул мистер Лэнгфилд. Я же смотрела неотрывно на его лицо и пыталась вспомнить день, когда впервые увидела его. Мое собеседование длилось не дольше двух минут. Он даже не взглянул на моё резюме. Только и спросил, где я училась и кем хочу работать, не отрывая глаз от своего компьютера. Глядя на него, я и подумать не могла, что у такого человека могла быть семья. Успешен в бизнесе — несчастен в личной жизни. Больше я его и не видела. — А это ещё кто такая? — он кивнул в мою сторону.

— Это Айви, — спокойно ответил Крэйг, не двигаясь с места. — Просто Айви, от которой я ничего не скрываю. Так о чем ты ещё хотел поговорить?

— Я не скажу и слова больше в её присутствии, — старик сложил руки на груди и отвернул голову от меня, словно маленький ребенок.

— Тогда мы пошли, — парень спохватился с места. Его рука потянулась за моей, но это была всего лишь манипуляция, и мы оба это понимали.

— Я всего лишь хочу, чтобы ты взялся за голову, сукин ты сын! — вскрикнул мужчина, и я оторопела. Мне будто на голову кто-то ведро холодной воды вылил. — Ты же знаешь, Крэйг, что тебя это не обойдет стороной.

Крэйг молчал, опустив голову угрюмо вниз. Он это знал. Теперь и я это знала. Груз его забот повис над моими плечами. Я заметила, что Крэйг был не в восторге от переданного отцом дела. У него была своя жизнь, которую он строил сам. Он не был «золотым» мальчиком, ему нравилось то, что он делал. А теперь его принудительно заставляли бросить всё это.

— А что, если ему не нужно того, что Вы предлагаете? — наконец-то я осмелилась подать свой голос, которым разрезала гнетущую тишину.

— Да кто она, чёрт побери, такая? — старик начал прыскать слюной от недовольства. Он едва ли не подскочил на месте, но сил у него было не так уж и много, поэтому он всего лишь немного приподнялся на подушке вверх. Крэйг даже не шелохнулся, чтобы помочь отцу. — Милая, если мой сын и развелся, это не значит, что он возьмет тебя в жены, — глядя мне прямо в глаза, прорычал мистер Лэнгфилд. Всё же мне повезло не быть замеченной им раньше.

— Вам стоило бы поискать себе замену среди заинтересованных в этом личностей. Крэйг мог бы оставаться владельцем фирмы, а управлять ею мог бы кто-то… Кто-то вроде Дарси. Она неплохо с этим справляется, — я посмотрела на парня, который прямо-таки просветлел на лице, будто я нашла для него лекарство от неизлечимой болезни. Похоже, такая мысль ему и в голову не приходила ранее.

— Это полнейшая чушь. Я даже слышать об этом не хочу, — мужчина сложил руки на груди и отвернул голову, точно как вредный заносчивый ребенок. — Крэйг, ты приволок её сюда специально, чтобы меня позлить? Тебе это удалось, — мистер Лэнгфилд снова срывал свой голос в крике. — Я прокляну тебя, если ты пойдешь на поводу у этой шлюхи, — здесь наступил предел моей терпимости. Мой страх перед этим человеком, что мог показаться беспомощным в сложившихся обстоятельствах, растворился, едва ли он открыл свой рот. Но в моей крови вскипело нетерпение говорить, когда меня обозвали «шлюхой».

— Да какое Вы имеете право… Вряд ли Вы бы приняли на работу шлюху!

— Уволена! — только и успел крикнуть мистер Лэнгфилд, как его голос сорвался, а сам он схватился за сердце. В палату в ту же минуту вбежала медсестра, которая будто только и ждала, когда старика схватит приступ.

— Вам лучше уйти, — сказала девушка настолько мягко, насколько ей позволяла собственная гордость, которую этот безнравственный человек стаптывал своими грязными подошвами дорогих ботинок.

Крэйг аккуратно подталкивал меня к двери. Моё сердце упало в пятки, и мне стало не по себе.

— Надеюсь, с ним всё будет в порядке, — прошептала я, едва ли мы снова оказались в коридоре, где обстановка была не столь наколенной. — Мне так жаль, — я отвернулась от окошка, где медсестра приводила в чувство мужчину. А когда в палату ворвался лечащий врач, я вовсе не могла на это смотреть.

— Он этого заслужил, — только и ответил Крэйг. — Каждый будет расплачиваться за что-то, сейчас его время.

Парень был абсолютно спокоен. Он даже не дождался врача, чтобы спросить у него о самочувствии отца. И возвращаясь обратно, он лишь попрощался с леди Карсон, которую мы встретили несколько минут назад. Она смотрела на Крэйга с сочувствием, а ему, кажется, было всё равно.

Я же смотрела на всё под другим углом. Наглая ухмылка, грубые прямолинейные высказывания были ничем иным, как отражением мистера Лэнгфилда. У Крэйга не задались отношения с отцом, но давление было заметно невооруженным глазом. Безусловно, Крэйг был отдельной личностью с собственными мыслями, принципами и моральными устоями, которые он, может, и показывал своему отцу в противовес, но всё же поддался обстоятельствам и сдался. Просто взял и перестал бороться. Уход жены, потеря работы и давление прикованного к койке отца.

Сколько бы я не искала оправданий Крэйгу раньше, реальность оказалась жестче. Всё могло бы быть гораздо хуже, но и этого было достаточно для того, чтобы стать таким, каким я встретила парня впервые. Было ясно, что уход Эйвери был лишь нажатием на курок того оружия, в которое уже были вставлены патроны.

Меня обдало холодом, когда мы оказались на улице. Мы медленно шли вниз по улице, и я даже не знала, были ли уместны любые слова. Навряд ли Крэйг нуждался в утешениях или же в громких соболезнованиях, как и я не нуждалась в них после смерти отца.

Кажется, что-то переменилось во мне, когда меня заставили замолчать. Я привыкла много говорить о своих проблемах, но ничего не делать с ними. А впрочем, что я могла сделать? Могла ли я вернуть человека, который сам меня бросил? Могла ли я спасти другого от того, в чем он излечивал свою душу? Имела ли я право менять что-то в жизнях других людей ради собственного блага? Впрочем, наверное, могла, если бы это пошло им на пользу. Могла, если бы меньше открывала свой рот, а взамен что-то делала.

Я не горела больше желанием оголять свою душу. Нечего было оголять, когда внутри не оставалось чего-либо живого. Я померкла, сбилась с толку и совершенно опустела.

Зато стала несколько умнее. Оглядываясь назад, я стала понимать, как мало ценностей я хранила в своей жизни. Я сожалела о чем-то, лишь когда теряла. И пусть такова человеческая природа, но мной должен был овладеть долг перед самой собой создавать новые ценности, заполнять свою жизнь чем-то значимым.

Лет через пятьдесят или шестьдесят я окажусь на месте мистера Лэнгфилда. Буду старой ворчливой бабкой, которая вместо того, чтобы наслаждаться сладостью воспоминаний о прожитых счастливых днях, будет продолжать всех ненавидеть лишь за то, что сама не сделала свою жизнь хоть немного ярче.

— Я уволена? — неуверенно спросила я у Крэйга, когда мы просто шли без направления по городу, минуя сотни других жизней.

— Фактически да, но… Он ведь не узнает. Даже если бы у него были силы вернуться к работе, он бы тебя всё равно не узнал. В бизнесе его интересуют лишь выгодные люди, которым он сможет подставить свой широкий карман, — парень пожал плечами, глядя куда-то впереди себя. — Зайдем сюда? Здесь очень вкусный кофе, — произнес он и быстрым шагом перешел дорогу. Я поспешила за ним. Я врезалась в спину Крэйга, а он простодушно улыбнулся, пропуская меня вперед.

Внутри было тепло, даже немного жарко. Я скинула с плеч свое пальто. Неуклюже задев официанта, я в ту же секунду пожалела об этом, так как он огрел меня красноречивым ругательством, которое я хоть и слышала впервые, но звучало оно обидно.

Добравшись к свободному столику, я плюхнулась на мягкий диванчик, но не почувствовала облегчения, ведь задница моя поместилась прямо на чью-то сумочку.

— Вот чёрт, — только и успела сказать я, как тут же передо мной появилась миссис МакДэниел, которой скорее всего принадлежала эта же чёртова сумочка. Я уже хотела было оправдываться и начать решила с милой дружелюбной улыбки, как вдруг женщина набросилась на меня, вцепившись навостренными ногтями в волосы. Не так уж много времени у меня заняло, чтобы догадаться, что дело было не в сумочке.

— Шлюха! — кричала она во всё горло, а я вроде как и не успевала ей отвечать, так как пыталась отбиться от неё, крепко схватившись за её волосы. — Я тебя убью, — не унималась она. Женщина повалила меня на стол, о который я стукнулась головой. Её лицо на несколько секунд помутнело перед моими глазами, но затем я с новыми силами пошла в бой.

Схватив со стола перечницу, я прыснула ею в глаза миссис МакДэниел. Такого удара она явно не ожидала. Её глаза начали слезиться, а кричать она начала ещё громче, в этот раз издавая просто громогласное дикое рычание.

Я пыталась слезть со стола. За спиной женщины я заметила Крэйга, который пытался держать её в тисках, сдерживая её резкие порывы. Но она продолжала тянуться руками ко мне. Когда её ногти коснулись кожи моего лица, я почувствовала острое жжение, после чего закричала и я сама.

Тут же подоспел и официант, который уже точно пожалел о том, что вышел в эту смену. Крэйг сжал миссис МакДэниел ещё крепче, а парень подошел ко мне. Он резко дернул меня за руку, от чего из стола я перекатилась на пол. У меня болели спина, руки и ужасно жгло лицо.

— Убирайтесь отсюда немедленно! — голос парня показался мне слишком тонким, отчего у меня едва не лопнули барабанные перепонки. Я поднялась с месте, а миссис МакДэниел взгляд которой медленно начал фокусироваться, снова потянулась ко мне, заставив меня попятиться назад, прижаться задницей к столу.

— Мелкая шлюха! Ты спала с моим мужем! Ты разрушила мою семью, — её голос становился всё тише, когда по щекам заструились слезы. Хватка Крэйга ослабла, он усадил женщину на диван. Я вмиг скрылась за его широкой спиной, чувствуя себя там в безопасности. — Я ненавижу тебя, — прошептала она, спрятав лицо.

— Мэм, попрошу Вас тоже покинуть наше заведение, — уже более неуверенно произнес официант.

— Но я не спала с ним, — я всё же осмелилась выглянуть из-за спины Крэйга, чтобы произнести то, что имело значение. Но женщина меня не слушала, она просто продолжала плакать, выворачивая душу наизнанку. Я хотела подойти к ней, но Крэйг не позволил мне этого сделать. Он повернулся ко мне, взял за плечи и начал подталкивать к выходу.

Мы не остались незамеченными. Оглянувшись, я увидела множество зевак, которые даже не стеснялись в открытую рассматривать меня. Когда я горделиво откинула волосы назад, все они будто снова ожили и переключились на что-то свое.

Двери открылись прежде, чем мы успели к ним подойти. В вошедшем человеке я узнала мистера МакДэниела. Он выглядел испуганным, когда заметил меня. Затем его взгляд метнулся к Крэйгу, что стоял за моей спиной, и тогда мужчина вовсе побледнел. Не задержавшись ни на секунду более для дружественного приветствия, похоже, он всё понял без слов.

— Ты умеешь находить приключения, — фальшиво радостно произнес парень, что вовсе не подняло мне настроения. — Кто это? — а вот это, похоже, вертелось у него на уме достаточно долго.

— Моя пьяная выходка, — Крэйг помог мне надеть пальто, и мы снова не спеша продолжили идти вниз по улице. Честно говоря, я даже не знала, куда она нас приведет. Опустив глаза вниз, я не могла осмелиться посмотреть на парня. Ещё полчаса назад я важничала перед его отцом, который был к тому же моим непосредственным начальником, а теперь я и слова вымолвить не могла. — Мы всего лишь поцеловались. Случайно… Всё же ты был прав. Каждый человек за что-то расплачивается, — я притронулась аккуратно пальцами к царапине на левой щеке и грустно улыбнулась.

— Карма не всегда сука. За доброту тоже иногда нужно уметь принимать плату, — ладонь Крэйга нашла мою и легонько сжала. Мне это понравилось. У меня была расцарапана часть лица. Меня уволили с работы. Мир мог бы мне казаться плохим местом, если бы он не держал меня за руку. Осенний холод не страшил меня, когда я чувствовала его тепло.

Мне пришлось отдернуть руку, спрятать её в карман. Потому что вслед за Крэйгом шло его прошлое, которое он не оставил. Рядом с ним шел призрак Эйвери, которую он надеялся вернуть. И я должна была остановить себя от неправильных решений. Чем глубже я окуналась в его душу, тем больше забывала, как дышать. Только мне нужно было вынырнуть до того, пока я окончательно не задохнулась. Мне нужно было вернуться к началу, пока он ещё не понял, что я уже пошла под воду.

И когда мы шли с ним бок о бок, и парень неуверенно посмотрел на меня, словно удивился такой реакции, я поняла, что мне нужно было срочно спасать себя от Крэйга.

========== 10. ==========

— Ладно, давай с самого начала. Как долго ты встречаешься с Крэйгом Лэнгфилдом? — Дарси подперла обеими руками подбородок, приблизив своё лицо к моему на достаточное расстояние, чтобы я чувствовала на щеке её дыхание. Я глубоко вдохнула воздух, чтобы выпустить его уже в виде пара, прямо как закипевший чайник.

— Повторяю тебе уже сто пятнадцатый раз, что мы не встречаемся, — сквозь зубы прошипела я. Дарси закатила глаза, явно не удовлетворенная моим ответом. Затем девушка откинулась на спинку дивана, поджав под себя ноги. — И я вообще-то рассказала вам о Крэйге на следующий же день после знакомства с ним, — я будто пыталась оправдаться перед подругой, и меня это жутко раздражало, но лицо Дарси вроде бы начало проясняться.

— Может быть, но тогда я была слишком озадачена обязанностями, которые мистер Лэнгфилд возложил на меня. Я помню только, как ты рассказывала о школьнике… — блондинка бросила неуверенный взгляд вверх на Лавину, что стояла надо мной, колдуя над моими волосами.

— Да, его звали Люк, — раздраженно произнесла я в ответ. Дарси обняла коленки руками, ожидая дальнейшего повествования, но я остановилась на этом. — Зачем ты вообще взяла её с собой? — я сделала попытку поднять голову, но Лавина одним движением снова заставила меня смотреть прямо, без права двигаться.

— Я вообще-то могу и обидеться, — совсем безобидным голосом произнесла блондинка.

— Вообще-то мне тоже интересны все подробности, — произнесла Лавина, оставив меня одну, безо всякой поддержки. — И я уже закончила. Теперь нужно 40 минут подождать, — девушка с облегчением вздохнула и присела слева от меня. Сняв с рук одноразовые перчатки, брюнетка удобно расположилась на диване, положив голову на спинку. Теперь они обе меня терроризировали.

— Тебе лучше рассказать всё, как есть, иначе… — после этих слов я услышала лишь щелк телефона. Дарси сделала фото. Это она любит делать — собирает компромат, чтобы в удобный момент использовать снимки против своей жертвы. Мне даже не надо было смотреть на готовое фото, ведь я догадывалась, что была похожа на дом с сотней солнечный батарей. Вся моя голова была облеплена фольгой. Решив взяться за свои волосы, я начала с равномерной окраски каштанового цвета. Прежде я не пробовала этот цвет, отдавая предпочтение медовому блонду, но я решила, что нужно что-то менять в жизни. Начать с волос было не такой уж и скверной идеей.

— Ладно, — произнесла я, как вдруг меня прервал долгий звонок в дверь. Первое, что я почувствовала, это растерянность. В старой пижаме и с этими антеннами на голове я не могла показаться даже перед собственным братом. По правде говоря, мне и в голову не приходило, что это мог быбыть Адам. Но я надеялась, что это был не Крэйг.

— Я открою, — Дарси подхватилась с места. Я же затаила дыхание в преддверии того, чей же голос я услышу. Только не Крэйг. Господи, пожалуйста. Лавина вытянула шею, внимательно прислушиваясь к каждому неторопливому шагу Дарси. Мне хотелось взять её за руку, чтобы унять внутри дрожь, но это было бы странно, поэтому я лишь сжала в кулак плед, на котором мы сидели.

— Мисс Грант? — абсолютно незнакомый мне голос вызвал лишь недоумение. Я навострила уши, чтобы не пропустить ни единого слова.

— Нет, это не я. Но я могу передать ей, что нужно.

— Простите, но мне нужна подпись мисс Грант, чтобы передать ей важные документы, — пробубнил мужской голос. Я всё ещё тщетно пыталась распознать его, но не могла.

— Похоже, тебе придется выйти, — прошептала мне на ухо Лавина. К смыслу сказанного этим мужчиной мне тоже стоило прислушиваться, а не только к его голосу. Когда я поднялась с места, Дарси уже стояла в дверях. Похоже, она была заинтересована во всем этом больше меня. Её глаза так и искрились сотней вопросов, что плясали в её голове. Она едва ли подавливала в себе улыбку.

Переступив через себя, а заодно и через порог комнаты, я осмелилась выйти в обличии монстра в общество людей. Одного человека, если быть точнее. Который в тот же миг пошатнулся на месте, едва ли увидел меня. Должна признать, что лицо этого мужчины тоже было мне незнакомым. На вид я определила, что ему было немного за пятьдесят. Хоть он и был в костюме и в бабочке, в лакированных отчищенных до блеска туфлях, но выглядел во всем этом довольно-таки комично. В руках он держал большую папку, краешек которой выглядывал из-под полей широкой шляпы, на которой я заметила большие капли, скорее всего дождевые.

— Мисс Грант? — он будто спрашивал меня, хотя наверняка знал, что это я. Его лицо побледнело, но я отказывалась верить, что выглядела я настолько плохо. Я нахмурилась, сложив руки на груди, и принялась его слушать. — Я юрист покойного мистера Гранта, Стэнли Гаррисон, — он ещё раз осмелился посмотреть на моё лицо, наверное, чтобы найти хоть какую-либо внешнюю связь с моим отцом. Затем поджал губы и опустил глаза на папку, которую держали его дрожащие руки.

Я не вздрогнула при одном упоминании об отце, как, скорее всего, должна была. Я почувствовала себя неудобно из-за отсутствия соответствующих чувств, поэтому стыдливо опустила глаза в пол. Я не могла скорбеть об отце, и меня это угнетало. Не так всё должно было быть. После смерти матери я погрузилась в некий транс. Я будто блуждала по лабиринту и не могла найти из него выхода. Сейчас же я не чувствовала вообще ничего, кроме сожаления и неспособности извиниться перед этим человеком за всё это.

— Он попросил меня передать документы лично в руки каждому из наследников, — звучало несколько смешно, как он назвал меня и Адама наследниками, будто у отца были миллионы на счету в банке, вилла где-то в Испании и нефтяной бизнес.

Я посмотрела на мужчину озадаченно. Он же в свою очередь не мог отвести от меня взгляда, будто я представлялась ему инопланетным существом. На самом деле до этого самого момента я и не думала о каком-то наследстве. Теперь же первое, что пришло мне в голову, это старая квартира в центре Бристоля, где мы когда-то жили все вместе, которая пустовала ещё со дня похорон матери. Отец решил поделить квартиру между нами? Уверена, у Адама уже давно были планы на это место.

— Вы можете поставить свою подпись здесь? — спросил у меня мужчина, прежде представляя моему вниманию бумагу, что вовсе не имела отношения к завещанию. Это было всего лишь подтверждение того, что я принимаю условия последующего документа и подтверждаю, что он оказался в моих руках.

— Отлично. Теперь держите это, — мужчина передал меня в руки папку. Он всё ещё был ошарашен моим внешним видом, что меня уже начинало раздражать. — И, пожалуйста, меня просили передать вам, — он достал из кармана пиджака кое-что похожее на свадебное приглашение. Не мог же мой отец оставить мне это?

— Кто просил? — спросила я, подхватив бумажку двумя пальцами. Развернув её, я заметила лишь один из оттенков белого цвета, обрамлённый серебряными завитушками, на котором тем же серебром было напечатано вычурным шрифтом моё имя.

— Молодой человек, которого я только что встретил, — только и ответил мне мужчина, продолжая таращиться на меня. — Пожалуй, мне уже пора. Если у вас будут ко мне вопросы или нужна будет консультация опытного юриста, я оставил свою визитку, — он указал мне длинным пальцем на папку. Когда я посмотрела на него, он спрятал глаза, неуверенно поджав губу.

— Большое спасибо, мистер Гаррисон, — ответила я с нелепой улыбкой на лице. Я уже взялась за ручку двери, явно намекая на то, что ему уже пора уходить. В конце концов, мужчина вежливо опустил голову вниз, прощаясь со мной, после чего ушел, оставив меня со всем этим добром в руках.

Когда я вернулась в комнату, девушки сидели тихо, оставив мне место посередине. Они всё слышали, поэтому разъяснять им, что да к чему не было смысла. Я положила папку на стол, оставив маленький белый квадратик в руках.

— Если вы не против, я прочитаю это, когда останусь наедине, — я указала на папку, когда присела на диван.

— Что насчет этого? — спросила Дарси, которой явно было невтерпёж выдернуть у меня из рук чёртово приглашение и первой узнать, от кого оно. Но девушка держала себя в руках. Это было выше её сил, но она пыталась, хоть я и чувствовала её волнение, которое выходило за рамки её самообладания. Лавина тоже не могла оторвать заинтересованного взгляда от куска бумаги, который горел в моих руках под их любопытными взорами. Что же чувствовала я? Скорее, смятение, ведь даже представления не имела о том, от кого было это приглашение.

Я открыла его, и в тот же миг мы все вместе ахнули от удивления. У меня так и глаза полезли на лоб, когда я узнала одно из двух имен. Дерек Барроу. Ниже было указано вовсе не моё имя, о чем я всегда мечтала, а имя некой Гвендолин Гилберт. Моё сердце даже на несколько секунд остановилось, но затем возобновило свой привычный ритм. Я была лишь удивлена и немного сбита с толку, но вовсе не убитая горем. Это было в новинку оставить Дерека в прошлом.

В приглашении, где были напечатаны мёртвой машиной буквы, оставалось место и для небольшого постскриптума, который оставил для меня Дерек.

«Оставим всё в прошлом. Не держи на меня зла хх».

— Нужно быть дураком, чтобы жениться на девушке, которую знаешь от силы три месяца, — вскрикнула вдруг Дарси над самим моим ухом. Похоже, она была поражена происходящим сильнее меня.

— Нужно быть по-настоящему счастливым с девушкой, чтобы жениться на ней спустя три месяца, — грустно улыбнулась ей в ответ я. Лавина похлопала меня по колену, явно удовлетворенная моим ответом. Это был шаг вперед, и девушка гордилась тем, что я его сделала, пока Дарси в негодовании смотрела на меня, не веря собственным ушам.

***

Около тридцати минут я стояла перед зеркалом, пытаясь свыкнуться с новым цветом волос. Я накрасила глаза золотистыми тенями и подвела их тушью, и моё лицо ещё более перестало напоминать мне то, каким я привыкла его видеть. Странно, но мне нравилось то, что получилось в конечном итоге, хоть и было непривычно.

На журнальном столике лежала синяя тоненькая папка, к которой у меня так и не дошли руки. Я досадливо смотрела на неё, время от времени отрывая глаза от зеркала. У меня не было даже малейшего желания открыть её. Конечно же, отец не мог оставить нас с Адамом совершенно ни с чем, но мне было бы гораздо легче, если бы мы все собрались в одной большой комнате, где этот странный мужчина прочитал бы нам завещание. Мы с Адамом были бы самыми сплоченными братом с сестрой в этот момент, ведь было кое-что, что объединяло нас. Теперь это было прошлое. Его мы стали ценить гораздо больше того настоящего, что так и не соединило нас.

Входные двери скрипнули. Я быстро схватила папку в руки и прижала к себе, прежде чем в гостиной появился Крэйг.

— Ты в порядке? — спросил парень. Наверное, я выглядела слишком всполошенной, что было в действительности. — И тебе стоило хотя бы иногда закрывать двери, потому что эта сумасшедшая сверху наверняка уже планирует твоё убийство, — он громко засмеялся собственной шутке, после чего упал на диван, который издал предсмертный скрип. Ещё несколько таких выбросов, и старика нужно будет отправлять на свалку.

— Зачем ты пришел? — спросила я, сжав папку в своих руках ещё крепче.

— Наверное, ты хотела спросить «Как ты провел свой день, Крэйг»? Так вот, я был в больнице и доводил своего отца до ещё одного сердечного приступа. Затем я встретился со своим начальником, который сказал, что отказывается продлевать мой отпуск до января, хоть я и подал ему объемный материал в последнюю редакцию. После этого я стал пререкаться, и меня уволили. Затем я пошел в бар и хотел выпить, но бармен сказал, что твой отец велел ему не давать мне ничего крепче виноградного сока. Поэтому я перекинул стопочку яблочно-виноградного. И вот я здесь. Как-то так. У тебя, вижу, день прошел получше, — он кивнул в мою сторону, указывая на волосы. Изменения сложно было не заметить. — Тебе идет, — парень улыбнулся, а я отвернула голову, чтобы он не заметил румянца на моих щеках. Оказывается, Крэйг умеет и приятности из себя извлекать.

— Какие планы на сегодня? — я переступала с ноги на ногу, не находя себе места.

— Может, сходим в кино? Или куда-то ещё? Не знаю, у меня нет планов, — парень откинулся на диване, явно не намереваясь подниматься с него в ближайшее время.

— Никаких планов на счет покорения сердца Эйвери? — с долей иронии произнесла я.

— Меня уволили с работы. Удача вряд ли собралась сопутствовать мне сегодня, — он пожал плечами, а затем его взгляд застыл на папке. Он смотрел на неё так, будто только что заметил. Его глаза округлились, и я уже предвещала беду, глядя на его вытянувшееся лицо с застывшим на губах вопросом.

— Это завещание. Я хотела бы его прочитать, когда буду одна, — рефлекторно я сжала папку в руках ещё сильнее, будто кто-то должен был отобрать её у меня. Хотя от Крэйга можно ждать всякого.

— Может, я прочитаю его? Это же всего лишь документ, — парень потянулся вперед, а я попятилась назад. — Так будет легче, — его протянутая рука повисла в воздухе. Взгляд его стал мягче, светлая улыбка на лице заставляла меня верить ему. Моя хватка невольно ослабла. И я поддалась пронзительности его карих глаз и протянула ему папку, усевшись рядом.

— Во-первых, здесь для тебя есть письмо. Во-вторых, для меня здесь тоже письмо есть, — Крэйг даже повернул лицевой стороной ко мне конверт, где действительно отцовским почерком было написано его имя. — А вот и сам документ. Я могу опустить официальную часть и перейти к сути? — спросил он у меня, я обессиленно кивнула головой. В моих руках оказался белый конверт, который я теперь крутила в руках, догадываясь о его приблизительном содержании. Интересно лишь, как давно отец начал понимать, что скоро умрет?

Крэйг что-то невнятно бурчал себе под нос, вычитывая про себя «официальную часть», которую он должен был опустить. — Вот оно. Слушай, — он пнул меня локтем в бок и начал читать лишь после того, как я обратила на него своё внимание. — «Не будучи достаточно предусмотрительным и по большей мере эгоистичным человеком, я передаю обоим своим детям то, что осталось у меня, чего мне хватило ума не променять на алкоголь, которому я отдал последние дни своей жизни. Своему сыну Адаму Роберту Гранту я передаю в наследство квартиру, что находится на Брод-стрит 51/2. Его право продавать свою собственность или же переехать туда со своей семьей. Своей дочери Айви Ребекке Грант я передаю в наследство книжный магазин на Руперт-стрит 61, которым она в праве распоряжаться, как ей вздумается». Затем опять бла-бла-бла, — с этими словами Крэйг закончил свою огласку. — Кстати, что это ещё за книжный магазин? — спросил он, прежде чем я выхватила у него из рук бумаги, чтобы удостовериться в том, что это точно не розыгрыш.

Этот магазин принадлежал моей маме. Это была её маленькая мечта, которую отец помог ей воплотить в реальность. До этого моя мама работала консультантом в брендовом магазине мужских костюмов, где она и познакомилась с отцом. Она откладывала деньги ещё с колледжа, где училась на редактора. Складывая деньги в большую банку, она день за днем приближалась к своей мечте. Спустя три года брака мой отец купил для неё этот магазин, что был в центре города. Это место досталось в наследство человеку, который совершенно не был заинтересован в продолжении родительского дела, а потому продал место в трижды задешево в придачу со всеми книгами, которые остались на полках со дня закрытия. Мама всё переделала внутри. Она наполнила это место жизнью, частичку которой отдала во благо своей мечты. Собранные собственноручно деньги она вложила в начальный капитал, который пошел в оборот.

Это место стало для кого-то особенным. Здесь устраивались литературные вечера, встречи с писателями и книжные форумы. Книжный магазин стал маленьким отдельным миром для людей, которые убегали от реальности, чтобы окунуться в выдуманные кем-то строки, которые поддерживали в них веру в то, что всё может быть не так уж и плохо.

И вот теперь мамина мечта оказалась в моих дырявых руках. Я не смогла бы избавиться от этого места, но в то же время и заниматься им я не нашла бы ни времени, ни сил, ни инициативы. Мне незнакомо, как можно вкладывать во что-то душу, отдавать себя целиком и полностью одному делу. Другое дело с людьми. Хоть я и теперь сомневалась, знали ли мы с Дереком достаточно хорошо друг друга, чтобы хоть бы и я, вечно ноющая страдалица, могла посвящать ему свою жизнь.

Так какого чёрта я делала бы с этим магазином?

— Эй, ты кажешься недовольной, — Крэйг начал тормошить меня за плечо, но я не реагировала. Похоже, что череда неудач ещё не окончилась. Мне предстояло сделать ещё несколько важных решений.

***

Мерзкая морось пустилась в бег. Я надела свой нелюбимый пуховик, в котором я передвигалась точно как пингвин и чувствовала себя в нем так же. По дороге, что казалась мне невыносимо долгой, я смотрела, как на нем слиплись в одно большое пятно мелкие капли. Холодный ветер больно бил по неприкрытым ушам, сбивая в вихрь мои мысли. Едва ли я оказалась на улице, как уже пожалела о том, что вышла из дома, но ещё больше пожалела о том, что Крэйг уговорил меня это сделать.

Пятнадцать минут от автобусной остановки до книжного магазина казались мне пыткой. Осенний ноябрь уступал свое место зимнему декабрю, и тот, кажется, весьма поспешно принялся исполнять свои обязанности.

Это место можно было узнать сразу же. Оно выделялось расписанными граффити стенами, разрисованными окнами и сколоченными дверями. К своему же счастью, я отметила, что окна не были разбитыми, а двери — разнесенными в клочья.

В кармане куртки я теребила пальцами ключ. Он немного заржавел от времени, и я уже и не знала наверняка, сможет ли он открыть дверь. Мы остановились напротив выцветшей на солнце вывески, где значилось «Старая книгарня». Теперь-то она точно старая.

— Пока не поздно, мы можем вернуться, — я неуверенно посмотрела на парня, наполовину повернувшись к нему. Он спрятал руки в карманах и приподнял плечи, пряча лицо за воротником. Нос у Крэйга был весь красный, как и мочки ушей. Странно, но так он даже выглядел милее. Это вроде как напоминало, что он такой же человек, как и я, а не какой-то там назойливый сынишка моего начальника. Хотя ладно, мне стоило бы перестать сравнивать Крэйга с его отцом, невзирая на то, что он был назойливым ещё до того, как я узнала, чей он сын.

— Слишком поздно будет, когда я убью тебя, если ты не сделаешь этого, — я едва ли могла расслышать его слова из-за сильного ветра и чёртова воротника, который закрывал его рот. Но общий смысл до меня дошел.

— Не боишься, что тебя посадят? — я даже улыбнулась, чтобы сбить его с пути, но Крэйг не повелся на мою попытку сменить тему, незаметно отвести его на несколько шагов подальше отсюда, а затем и вовсе забыть вместе с ним об этой дурацкой затее. Он продолжал тупо смотреть на меня и не повел даже глазом.

— Если ты этого не можешь сделать, давай это сделаю я, — он раскрыл передо мной свою большую ладонь.

— Зачем ты вообще делаешь всё это? Зачем ты меня заставляешь делать всё это? — я хотела сложить руки на груди, приняв оборонительную позицию, но подумала, что мне будет слишком холодно, поэтому я всего лишь сжала ладони в кулаки, впившись ногтями в кожу.

— Если бы ты не хотела делать всего этого, ты бы не делала. Я тебя всего лишь подталкиваю, — в этих словах была доля правды. — Так ты позволишь мне открыть эту дверь? — он приподнял вопросительно брови. Я опустила глаза вниз.

— Нет, ладно, я сама, — я снова отвернулась к двери. Сжав ключ в ладони посильнее, я ещё немного колебалась, но, в конце концов, достала его и вставила в замочную скважину. Ржавый мох пророс и там. Я схватилась за ручку, Крэйг подпер двери, прижавшись к ним. С некоторыми затруднениями, но мне удалось повернуть дважды ключ.

Дверь со скрипом открылась. Сырой воздух начал оседать на легкие, едва ли мы сделали пару шагов вперед. Вокруг была непросветная тьма, что показалось мне даже несколько символичным. Но через мгновение всё вокруг озарилось. Лампочки одна за другой загорались, всё вокруг загудело, запело, ожив вновь. Я и не думала, что здесь ещё будет гореть свет. Я напрасно считала, что это место умерло вместе с моей матерью.

— Закрой, пожалуйста, дверь, — попросила я, оглядываясь вокруг. Здесь было холодно, но всё же не так, как на улице. Эти стены отдавали прохладой своих внутренностей, но не впускали внешней, защищая всю собранную за годы пыль.

Дверь снова скрипнула. Скрипел здесь и пол. Он повторял за мной и за Крэйгом каждый шаг, наверное, в попытке напугать нас своим негромким эхо, но оказавшись внутри, я почувствовала себя бесстрашной.

Я зашла за стойку продавца и обнаружила здесь кое-что из маминых вещей. Погрызенная на кончике ручка, большой блокнот с иллюстрацией Биг-Бена на обложке, фотография в рамке, где мы были все вместе. Руки отца покоились на плечах Адама, который как всегда нахмурился, сжав губы в тонкую линию. Я стояла подле мамы, которая склонилась надо мной, вытирая уголки губ от мороженого. Ещё здесь стояло портретное фото мамы и папы. И одно, где мы с Адамом были вместе на его выпускном в школе. Ещё здесь была куча маленьких канцелярских мелочей: клейкие бумажки, на самой верхней которых маминым почерком было написано — «Купить индейку», степлер, дырокол, ножницы, скотч, карандаши и прочее. Всё это было покрыто толстым слоем пыли, который нельзя было вытереть лишь одним прикосновением.

— Чёрт, эта книга — лучшее, что случалось со мной в жизни, — я услышала голос Крэйга, который приковал к себе моё внимание. Он был затерян где-то между стеллажей, я могла увидеть лишь его голову в другом конце зала.

— Какая книга? — я вышла из-за стойки. Справа стоял круглый стол, на котором высилась кофемашина. На складе должно было остаться несколько коробок уже испорченного печенья. Я и не знала, работала ли она, но и не хотела проверять.

— «Над пропастью во ржи», Сэлинджер, — крикнул Крэйг. Через минуту я уже увидела его перед собой с открытой книгой в руках.

— Выброси её, — пробурчала я, закатив глаза.

— Ты с ума сошла? — парень посмотрел на меня, будто меня в детстве ударили кирпичом по голове, из-за чего я стала умственно отсталой. — Ты хоть раз читала эту книгу? — кажется, он решил поиздеваться надо мной. Я лишь хмыкнула в ответ. Не сказав больше и слова, я решила пройтись между стеллажами с книгами. — Чёрт, я понял! Это была любимая книга твоего бывшего! — и тут маленький книжный магазинчик заполнил громкий хохот парня, который был близок к тому, чтобы кататься на полу от смеха. Чувство юмора у Крэйга было специфическим.

Здесь было несколько отделов. Учебная литература, где в большинстве своем доминировали так называемые книги «для чайников». За ним следовал отдел фантастики, потому что моя мать не смыслила ничего ни в том, ни в другом. Отдел классики был её любимым. Скорее всего, здесь Крэйг и откопал эту злосчастную книгу. Отдел для подростков и для детей пересекались между собой, потому как рамки этих двух категорий несколько близки между собой. Что уж там говорить, некоторые взрослые и то ведут себя как дети. Отдел истории и любовного романа не существовали друг без друга, так как любовь вечна. И мой любимый отдел последних новинок, который можно было удачно перетаскивать в отдел классики.

— Нет, ты только послушай, вот это моя любимая цитата, — Крэйг предстал прямо передо мной, преградив мне путь. Его глаза были устремлены в книгу, пальцем он придерживал именно то место, которое хотел прочитать вслух. Но вместо того, чтобы выслушивать его, я хлопнула книгой, прижав палец парня, от чего он громко вскрикнул, будто я отрезала ему этот чёртов палец.

— Нам пора уходить отсюда, — сказала я, но всё равно прежде решила проверить склад.

— Что ты решила насчет этого местечка? Оно кажется мне довольно-таки милым, в отличие от тебя, — Крэйг семенил за мной, припрятав книгу в широкий боковой карман своей куртки.

Если бы парень не толкнул маленькие, но очень упрямые двери вперед, я бы ни за что не смогла бы их открыть. Они не были запертыми на ключ, потому что здесь не было сейфа с деньгами или каких-либо драгоценностей, а всего лишь книги, которые, к сожалению, были не так уж и популярны среди людей. Украсть их точно мало кто додумался бы.

— Вау, — произнес Крэйг, когда я включила свет, что плотным желтым цветом осветил целые ряды книг, ещё даже не распакованных из прозрачной пленки. Они стояли, плотно прижатые друг к другу, норовя побыстрее оказаться на полке, а то и вовсе на чьем-то рабочем столе или прикроватной тумбочке.

— Они все старые, — я посмотрела на обложку одной из книг, что лежала на поверхности. «Дорогой Джон» Николаса Спаркса с золотистой пометкой «Новинка». Я уже и не помню, в каком году вышел фильм по этой же книге?

— Да, но это же не значит, что их нельзя будет продать, — парень взял в руки экземпляр и поморщился, будто съел кислого лимона. Я отобрала у него из рук книгу и положила на место. Я, конечно, предпочитаю литературу Сесилии Ахерн, но этот американец не так уж и плохо пишет. Пересматривая «Дневник памяти» даже в сотый раз, я никак не могла не плакать.

— Но у меня нет денег, чтобы купить новые.

— Так ты всё же решила заняться этим делом? — наши взгляды с Крэйгом встретились, и мы оба замерли. Оба в ожидании ответа, он — моего, а я — здравого рассудка. — Должен тебе напомнить, что ты безработная, — он начал кивать головой, продолжая смотреть мне прямо в глаза, не отрываясь от моего лица ни на секунду.

— Какого чёрта? Ты же сказал, что это всё пустяки, — я вопросительно приподняла одну бровь, а он, усмехнувшись, хмыкнул в ответ и оставил меня одну в крохотной комнатке. Я вышла следом за ним, выключив свет и оставив нераспечатанные книги лежать в холоде и сырости ещё некоторое неопределенное время.

— Для тебя же будет лучше, если ты будешь заниматься этим делом. Твой отец хотел бы этого… — Крэйг начал свою демагогию, расхаживая вдоль ряда классической литературы. Он обводил пальцами пыльные корешки книг и выглядел при всем этом таким спокойным, когда я таки начала кипеть изнутри.

— А твой отец хочет, чтобы ты стал во главе издательства, до которого тебе даже дела нет, и что? — я знала, что это был удар под дых, но иначе не могла. Парень остановился, я врезалась носом в его плечо. Он посмотрел на меня, я подняла глаза на него, давая ему понять, что имела в виду то, что ему довелось услышать.

— Ладно, в этом есть доля правды. Я не буду этого отрицать. Мы с тобой этим очень схожи, Айви, — он мягко мне улыбнулся, чего я сама не ожидала. А затем Крэйг просто прижал меня к себе, обняв. Я чувствовала себя настолько неловко и растеряно, что у меня даже руки не поднялись, чтобы обнять его в ответ. Моё сердце громыхало, выбивало рёбра к чертям.

Похоже, мы были с ним схожи не только в этом, но и во многом другом. Только я то и дело повторяла самой себе, что мы ужасно разные, несовместимые, неподходящие, напрасно пытаясь выбить Крэйга из своей головы, где он прочно засел. Если бы только голова не была в сговоре с сердцем.

***

Я лежала в кровати и смотрела в потолок, который был уже с десяток раз отштукатурен и побелен. Странно, что в этот раз миссис Макдэниел нарочно не затопила меня, иначе я, может, и не проснулась бы следующим утром, а мой окровавленный труп был бы найден утром вместе с кучей пыли, разноцветной плитки и грязной воды.

В гостиной, где остался Крэйг, было тихо. Мы просто вернулись ко мне домой и даже не обсуждали то, почему мы пришли именно ко мне. Это было вроде как в порядке вещей. Мы вместе приготовили пасту, купленную в супермаркете, и вместе поужинали ею перед экраном телевизора за просмотром повтора серии из «Молокососов», где жизнь подростков была подобна той, к которой я стремилась. Я была слишком правильна для многих вещей, но по мере взросления я всё больше ценила то, что на моем счету не накопилось ошибок молодости. Впрочем как и приятных воспоминаний.

В окно снова пробивался дождь. Осень можно любить, но лишь когда листья меняют свой окрас. Когда же деревья оголяются, освобождаясь от ненужной одежды, жить в ожидании снега становится необычайно скучно.

На прикроватной тумбочке лениво застонал телефон, оповещая меня о новом сообщении. Я потянулась за ним, и он едва не выпал из моих дырявых рук. Но всё же мне удалось поднести его к своему лицу в целости и сохранности.

Это была Дарси.

«Уже продают билеты на Рождественский бал. Ты пойдешь?»

«А ты?»

«Конечно, как обычно. :)»

Последние годы я не привыкла праздновать Рождество ни с отцом, которого счастьем было просто найти, ни с братом, у которого была своя счастливая семья, где мне не было места, ни с Дереком, который уезжал домой, где меня так же никто не желал видеть. Мы с Дарси посещали этот бал вместе вот уже последние пять лет точно. Только во всех этих заботах я и позабыла о нем.

«Я думала, что ты уедешь с Оскаром домой…?»

«Нет, он будет с нами. Ты ведь не против?!»

«Нет»

«Нет? Ты не идешь или ты не против Оскара? х»

«Я не против Оскара :)))»

«Тебе заказывать два места?»

«Думаю, что помещусь на одном»

«А как же Крэйг?»

Я подавилась собственной слюной, читая это. Дарси, как всегда, поняла всё так, как ей того хотелось. Как всегда, неправильно.

Но не успела я ответить подруге колкостью, как мне пришло другое сообщение:

«Мисс Грант? Добрый вечер. Это Эйвери»

Я прямо-таки подскочила на месте, потому что не могла больше спокойно лежать. Телефон упал мне на лицо, и это было, чёрт побери, больно.

«Здравствуйте, Эйвери. Вы хотели о чем-то поговорить со мной?»

«Я хотела бы встретиться с вами. Допустим, послезавтра. Вы будете свободны? Я смогу приехать к вам в офис?»

«Да, как только он у меня он будет», — хотела написать я, но ответила следующее:

«Что Вы хотите обсудить со мной?»

«Это касается Крэйга. Это слишком длинный разговор, не хочу сейчас выкладывать всю суть дела. Так у вас получится?»

«Да, конечно. Давайте встретимся там же, где и в прошлый раз. Где-то в половине одиннадцатого».

«Спасибо большое!!! До встречи!»

Я перестала обращать внимание на сообщения Дарси, которыми она меня осыпала. Я просто-таки оторопела. Эйвери хотела встретиться со мной, чтобы поговорить о Крэйге. Боже, только бы она не просила меня разбивать ему сердце её остывшим душевным пылом. Только бы я не стала оружием убийства в её неумелых руках. Потому что я не смогла бы. Теперь я не могла сделать это так легко.

========== 11. ==========

Я надеялась проснуться раньше Крэйга, чтобы незаметно улизнуть на встречу с Эйвери. Я даже завела вечером будильник и даже открыла глаза за минуту до того, как он начал звонить, и даже ни разу не поскользнулась и не упала, пока добиралась к ванной. Но Крэйг всё равно опередил меня. На пустом холодильнике я заметила прикрепленную магнитом записку, где было коротко и ясно написано:

«Встретимся в 12.00 у книжного магазина хх».

Я не была удивлена, но немного озадачена. Крэйг делал в разы больше, нежели делали все мы после смерти матери, ради жизни этого маленького магазинчика. Похоже, что просто так он эту затею не был намерен оставлять. В отличие от меня. Я будто сразу же сдалась, сделала шаг назад. Если бы не Крэйг, я бы оступилась и упала со скалы преданности памяти двум моим самым родным людям. Как бы это ни было странно, но этот парень стал для меня ближе собственного брата. А чувства мои к нему с каждым днем всё больше отдалялись от сестринских.

Но я пыталась отвлечь себя от мыслей о том, что я чувствовала к Крэйгу, почему и как мне стоило перестать делать это, потому что я вроде как собиралась встретиться с его пока ещё женой, которая могла вернуть его по щелчку пальцев, а я ему вообще-то никто.

В этот раз я готовилась ко встрече с Эйвери более тщательно. Я вымыла с вечера волосы и заплела их в две косы, из-за чего они стали волнистыми. Никаких отросших корней и посеченных кончиков. Я обвела верхнее веко чёрной подводкой. Ровная линия (или почти ровная) получилась лишь с третьего раза, но я не падала духом. Губы я обвела красной помадой, что контрастировала со строгим чёрным платьем до колена с прозрачными рукавами, которое я отыскала у себя в шкафу. Вид у меня был вполне приличный, будто я собралась на свидание, а вовсе не на встречу с девушкой, которая к тому же думала, будто я была личным психотерапевтом её мужа.

Мне нравилось то, что я видела в зеркале, но это не убило неуверенность в моих глазах, которая была там, наверное, ещё с самого моего рождения. В мою голову подкрадывались сомнения, будто я выглядела вовсе нелепо во всем этом. Мой стиль — это удобные джинсы с потертыми коленками и свитер грубой вязки, в котором было бы неимоверно тепло даже на Северном полюсе. Я ведь даже и не знала, откуда это платье взялось в моем шкафу. Наверное, ещё одно из тех, которое надоело Дарси, и она отдала его мне. Шкаф моей подруги прямо как стоковый магазин одежды, разве что цен там не было. Даже если я захочу взять какую-либо вещь из этого волшебного шкафа, то она вовсе и не заметит, что там чего-то недостает.

Я стояла и смотрела на собственное отражение минут пятнадцать, пока мой взгляд не метнулся к экрану телефона, часы на котором показывали, что было время идти. Красные губы, чёрное платье — это была определенно не я. Но другое не значит ведь худшее? Может быть, это была лучшая версия меня, которой я испугалась лишь в силу привычной нелюбви к переменам.

Тем не менее, опустив голову вниз и подав плечи вперед, я вышла из дома, нарушив общую композицию ненавистным мне пуховиком и шапкой.

Я добралась к «На углу» буквально за пять минут. Холод даже не успел пуститься мне под кожу, как я оказалась внутри и пожалела, что не надела любимое серое пальто, в котором выглядела бы менее нелепо. Едва ли я успела отворить перед собой двери, как мигом сняла шапку и расстегнула молнию куртки. Спустя ещё одну секунду она уже висела на вешалке.

Поправив волосы, оттянув платье вниз и сжав губы ещё раз вместе, я попыталась придать себе уверенный вид, хоть уверенности во мне не было ни капли.

Я не обнаружила Эйвери на месте, поэтому села за один из свободных столиков, что находился немного в тени, скрывающийся где-то за барной стойкой. Знакомый мне официант, предлагая меню, явно удивился моей перемене, совсем тихо присвистнув. Я сузила глаза, встретившись с ним взглядом. Он тихо извинился и ушел. Я выпрямила спину, открыв перед собой меню, и постаралась сделать невозмутимый вид, хоть всё больше и больше чувствовала себя неимоверно глупо во всем этом не своем наряде.

За десять минут, которые в действительности прошли в ожидании Эйвери, я с десяток раз пожалела о том, что решила измениться ради того, чтобы уподобиться девушке, которую и не знала толком. Затем я нашла себе сотню отговорок, зачем я сделала это, хоть и оправдываться ни перед кем, кроме самой себя, мне не нужно было. И ещё около миллиона раз я опять пожалела о том, что связалась с Крэйгом.

— Простите, я немного задержалась, — голос девушки вмиг убил все мои мысли разом, поэтому когда я посмотрела на неё, то мои глаза были стеклянными, а рот приоткрыт, как у рыбки. — Отлично выглядите, — бросила она мне, удобно устроившись напротив. Эйвери положила на стол свой телефон, а сумку поставила на свободный стул рядом. — У вас сегодня день рождения? — спросила девушка, не дождавшись от меня и слова.

— Что? Нет, — я улыбнулась, махнув рукой перед самым её носом. Девушка немного пошатнулась, но выражение её лица не выражало пренебрежительности или надменности, с которыми я уже была знакома. Она выглядела счастливо, а её внешний вид, как всегда, был безупречен. — Что насчет вас? Вы выглядите… хорошо, — неуверенно произнесла я, опустив тот момент, что Эйвери просто не знала, как это выглядеть плохо. Перехватив у официанта из рук меню, она улыбнулась.

— Сегодня узнала о повышении. День не без приятных новостей, — не отводя глаз от меню, произнесла девушка. Улыбка всё так же не меркла на её лице. Я же ерзала на месте, в попытке догадаться, хороший это знак или нет.

Одним движением кисти руки, Эйвери подозвала к нам официанта. Она заказала бельгийские вафли, политые мёдом, и зеленый чай. Я же, в свою очередь, заказала чашку кофе и греческий салат. Аппетита у меня не было, невзирая на то, что с самого утра я ничего не ела.

— Так о чем вы хотели поговорить со мной? — спросила я, когда официант ушел, оставив нас одних. Я оперлась обеими локтями о стол, а девушка откинулась на спинку стула, закинув ногу на ногу. Её поза была более привлекательной и элегантной.

— Во-первых, давай уберем эти рамки приличия и перейдем на «ты», — её тон показался мне грубоватым. Я в тот же миг откинулась на стуле подобно ей и сложила руки впереди себя. Это новое правило в нашем общении мне не нравилось, но у меня не было выбора, чтобы не соглашаться. — Во-вторых, дело в Крэйге. Он в порядке?

Я чересчур шумно выдохнула, чего Эйвери явно не поняла. Она приподняла одну бровь вверх и принялась меня изучать. Я же пыталась собрать свои мысли вместе, чтобы вкратце охарактеризовать состояние Крэйга.

— Он отменил последние две наши встречи. Меня это немного беспокоит, — пусть побеспокоит и тебя. Я решила надавить на совесть Эйвери, хоть и не знала, зачем мне это было. Крэйг выглядел намного лучше, нежели в первые дни нашего знакомства, но я не была уверена, что все те проблемы, что беспокоили его, решились. Думая об этом, я разговаривала с одной из них.

— Я всё понимаю. Проблемы с отцом, работой и жильем. Я не думала, что всё так обернется… Но я не могу ему ничем помочь, правда.

— Так зачем мы здесь собрались? — я грубо перебила её, но ждать, когда мы перейдем к сути дела, у меня не было сил. У девушки округлились глаза, действительно, кто я такая, чтобы её перебивать. Телефон на столе засигналил, избавив меня от этой немой экзекуции.

— Да, Вероника… В пять в «Сан-Франциско»… Да, и не забудь, пожалуйста, позвонить Элеоноре, — девушка тихо хихикнула, прикрыв рот рукой. — Да, целую, пока, — произнесла она, после чего положила телефон на место.

Затем пришел официант, который принес нам тарелки с едой. Затем маленький антракт окончился.

— Мы, кажется, остановились на цели нашей встречи. Не знаю, рассказал ли тебе Крэйг, но ежедневно курьер мне привозит ровно в шесть часов утра охапку цветов. Сегодня были пионы, а вчера — розы… Впрочем это не важно, — игла ревности кольнула моё сердце. Мои руки дрожали, когда я взяла в руки вилку и принялась есть, делая вид, будто мне плевать. — Это продолжается уже около двух недель, и я думаю, что смогла бы простить Крэйга. Сейчас у него сложный период в жизни, и, полагаю, все эти обстоятельства научат его ценить то, что у него есть. Единственное, что я хотела попросить у тебя, это подтолкнуть его делать что-то дальше, — после этих слов я вовсе подавилась оливкой, что застряла у меня в горле.

Девушка приподнялась, намереваясь постучать ладонью по моей спине, как я остановила её. Тут же подоспел официант со стаканом воды. Кто бы мог подумать, что мою жизнь так ценят.

— Я прошу слишком многого, наверное.

— Нет, я просто не успела её раскусить и проглотила целиком.

Мы уставились друг на друга, а затем Эйвери грустно улыбнулась, явно осознавая, что то, чего она просит, явно переходит все границы.

— Я подумаю над этим, — ответила я ей, не в силах сказать окончательное «нет». Я не хотела делать того, о чем она просила, потому что её имя медленно растворялось между мной и Крэйгом. Я слышала его всё реже и реже, и меня это даже немного радовало. — Так как ты будешь отмечать повышение? — спросила я, пытаясь перевести наш разговор в совершенно другое русло. Эйвери мило улыбнулась мне в ответ, гнетущая тишина перестала быть нашим врагом.

***

Я болтала по телефону с Дарси, пока добиралась к книжному магазину. Мы говорили о Рождественском балу, на который девушка уже купила билеты. Если быть точнее, мы обсуждали наряды, в которых туда пойдем. Если быть ещё точнее, мы обсуждали наряд Дарси, потому что мне было плевать, я могла бы и в джинсах прийти.

Девушка купила четыре билета. Себе, мне, своему брату Оскару и Крэйгу. Ещё два места за столиком принадлежали незнакомым нам людям. Наверняка одной из тех пар, которые обычно появляются на балу. Редко случается встретить одиноких потерянных парней, которые только и ждут, пока две очаровательные леди, вроде меня и Дарси, очаруют их своими пьяными глазами. Хоть и пару раз это всё же срабатывало.

Я распрощалась с Дарси, приблизившись к магазину. Из грязных окон выглядывал свет зажжённых ламп. Я обшарила карманы пуховика, прежде чем убедиться в том, что ключей у меня не было, и разозлиться на Крэйга за то, что он украл их у меня. Если внутри был действительно он, а не кто-то из грабителей, убийц, наркоманов и прочих плохих парней.

Распахнув двери, я всё же обнаружила внутри Крэйга, который сидел на одном из столиков, в окружении двух девушек. Они расположились на стульях, которые нашли невесть где, и громко смеялись. Я не могла рассмотреть их лиц, но различила фигуры, одна была высокой и худой, а вторая — полноватой и низкой. Они были бы идеальной парой, если бы у нас проходил кастинг на съемки диснеевского сериала, вроде «Ханны Монтаны» или «Волшебников из Вэйверли-плэйс», но я не понимала, кем они были и что они здесь делали.

— Ты должна была быть здесь ещё час назад, — едва ли заприметив меня, парень спрыгнул со стола и начал направляться в мою сторону. Смех утих, обе девушки повернулись, чтобы посмотреть на меня. Я же внимательно осматривала их обеих, не обращая внимания на Крэйга.

Первой под мой тщательный осмотр попала та из девушек, которая в действительности оказалась выше. У неё были светлые волосы, собранные в небрежный хвост. Большие очки скрывали от меня глаза, но скромная улыбка на лице и сжатый край свитера в руках свидетельствовал о её смущении передо мной. Другая же девушка, кажется, вовсе не всполошилась из-за моего появления. Она стояла уверенно, сложив руки перед собой и ухмылялась. Длинные розовые волосы, собранные вверху в рожки. Она выглядела ещё совсем ребенком или не до конца повзрослевшим взрослым. Её одежда переливалась всеми цветами радуги.

— У тебя сегодня день рождения? Стоило меня предупредить, — Крэйг усмехнулся собственной шутке. Когда его рука легла мне на талию, я её в тот же миг отбросила, услышав в ответ тихое «Ауч». Похоже, кто-то был в отличном расположении духа.

— Что происходит?

— О, прости. Ты так… Красиво выглядишь, что я обо всем забыл, — ему было настолько неловко сказать это, как и мне услышать. — Это Габриэлла, — он указал сначала на «взрослого подростка», — и Эрика, — теперь был черед другой девушки. — Они будут работать здесь, — я заметила, как он спрятал обе руки за спину, сжав их в кулаки. Это было странно.

— Мне кажется, ты забыл с кем-то посоветоваться насчет этого, — я приблизилась к парню немного ближе, чтобы шепнуть ему это.

— Я вообще-то делаю за тебя твою же работу. Ты должна быть мне благодарна, — во весь голос закричал парень. Мне стало неловко. Я отошла от него на шаг и спрятала глаза, будто моя вина была хоть в чем-то. Глядя исподлобья на девушек, я заметила ухмылку на губах Габриэллы, и мне это не совсем понравилось. Наверное, это заметил и Крэйг. Он сделал шаг ко мне. — Ладно, девушки, спасибо за общение. Как только мы закончим с ремонтом, мы сразу с вами свяжемся.

Не спеша, девушки застегнули свои куртки и двинулись к выходу. Мы с Крэйгом всё это время продолжали стоять молча на месте. Я смотрела в пол, качаясь на пятках и разглядывая свою обувь. Мне казалось, что он всё это время пытался смотреть на меня, чтобы прочитать моё настроение по выражению лица, но я не была в этом уверена.

Как только двери скрипнули, а затем захлопнулись, я встала напротив Крэйга, сложив руки на груди.

class="book">— Какого чёрта ты делаешь? — буквально-таки рявкнула я, не в силах больше сдерживать свои эмоции. Крэйг следом за мной сложил свои руки. Он покачал головой, усмехнувшись в ответ. Это всё? Ему больше нечего было добавить? — Я не просила тебя обо всем этом, — разозлившись ещё больше, я толкнула его руками в грудь. — И хватит улыбаться, когда я с тобой разговариваю. Хватит глумиться надо мной. Хватит думать, что ты лучше меня, — я начала колотить парня, истрачивая все свои силы на него.

Он перехватил мои руки. Схватил за запястья и легонько их сжал. Я подняла на него свои глаза. Я боялась увидеть в нем злость или, того хуже, ярость, вызванную моим отчаянным криком. Я затаила дыхание, пока его карие глубокие глаза леденили мои зеленые, передавая всю кофейную горькость. И не успела я даже опомниться от этого гипноза, как парень просто притянул меня к себе и обнял.

Я чувствовала тепло его тела, которое будто так и горело под тонкой тканью рубашки. Я расслаблялась в его руках постепенно, тая, как рожок с мороженым под горячим солнцем. Мне всё ещё было страшно, что моё сердце начало ускоренно биться, и что я вся размякла, и что вообще, похоже, я начала в него влюбляться.

Но затем я закрыла глаза, послушно положила голову на его грудь, и всё остальное было неважно. Его запах кружил мне голову. И, наверное, если бы он меня поцеловал в ту секунду, я бы имя своё наверняка забыла. Я бы опьянела от его губ, как от самого выдержанного вина, едва ли они только коснулись моих.

Только Крэйг не собирался этого делать. Я точно это знала. Через темноту моего затуманенного подсознания прорезался образ девушки, которая была в его кипящем жизнью сердце. Это была Эйвери, которая попросила меня помочь ей и Крэйгу быть вместе.

Я нехотя отстранилась от него. Спрятала руки в карманы, развернулась к нему спиной, чтобы не видеть и подошла к столику с умершей кофемашиной. Я аккуратно провела пальцами по запылившимся кнопкам, и как-то вовсе мне стало грустно.

— Я хочу тебе помочь, а ты меня отталкиваешь. Вместо этого, когда я прошу тебя о помощи, ты, сломя ноги, делаешь это. Я не привык брать что-то, не отдавая этого взамен, — он стоял на месте, как и я. Мои пальцы застыли на месте, погрязнув в пыли этого затхлого места.

— Так ты делаешь это для себя? — я убрала руку в карман и направилась блуждать между рядами книжных полок, что совершенно не мешало мне слушать Крэйга, не глядя на него, что казалось в тот миг слишком болезненным.

Парень тяжело выдохнул в ответ. Лишь краем глаза я заметила, как он взялся за голову, а затем вскинул руки в воздухе.

— Ты настолько глупая, насколько и добрая. Будто не понимаешь важности всего того, что происходит в твоей жизни. Будто нарочно хочешь оставить себя ни с чем. Только для чего? Объясни мне, я этого не понимаю, — он рванул с места и буквально за несколько шагов приблизился ко мне. Схватив в этот раз меня намного грубее за локоть, парень развернул к себе, требуя незамедлительного ответа. — Для чего ты рушишь свою жизнь?

— Может, мне нравится то, как я живу. Может, продать это место было бы для меня более выгодной сделкой. В конце концов, у меня ведь даже денег нет, чтобы переделать здесь всё, а ты, даже не спросив меня, уже нанял двух человек на работу, — я снова перешла на крик, будто и не было того объятия, что смогло усмирить меня всего лишь на несколько часов.

Теперь же серьезнее стал и парень. Никакой больше этой глупой ухмылки на лице и в глазах нет смешинок.

— Если дело только в деньгах, то это не проблема, — он сжал кулаки в попытке успокоиться.

— Я не буду брать у тебя деньги, — возмущенно ответила я. Это даже не обсуждалось. Я не могла взять деньги у человека, который пусть и фактически жил со мной последние несколько дней, но которого я и знала всего-то несколько недель. Я даже никогда не просила денег у Дерека, скорее могла занять у Дарси или Лавины, когда мне недоставало. Но брать деньги у Крэйга казалось вообще унизительным.

— А если я тебе их займу?

— Нет!

— Пообещай, что хотя бы подумаешь, — он едва ли не заревел от злости, что прослеживалось в металлических нотках в его голосе. Я отвела взгляд, не дав ему скорого ответа, на который он рассчитывал. Вместо этого в моей голове уже созрел совершенно отменный план действий касательно этого места, который сменялся другим, который, в конце концов, возвращался к самому началу — послать всё это к чёрту. — Думаю, это красная помада плохо на тебя влияет.

— Почему это? — возмутилась я, оставив все свои бизнес-планы на потом. Затем рука парня потянулась к моему лицу и просто таки пальцами он начал стирать с моих губ помаду.

— Ты ведешь себя, как стерва, — я пыталась уклониться, но его длинные руки всё равно доставали до меня. — Вот и всё, — довольно произнес Крэйг, показав мне свою испачканную красным ладонь. — Нет, подожди, ещё в уголке, — я ударила его по руке со всей силы, когда она снова потянулась вперед. Вместо этого я сама вытерла уголок своих губ, после чего дала Крэйгу пощечину.

— Надеюсь, это значит, что ты подумаешь.

— Это значит, что ты идиот.

***

На улице, как всегда, холодно. Но мне было ещё холоднее из-за того, что у капроновых чёрных колгот не было способности хотя бы немного согревать. Замшевые осенние ботинки, что стали единственной обувью, которую я смогла надеть под это чёртово платье, пропитались влагой, стоило мне неосторожно встать в одну лишь лужу. Я вся поежилась, натянув шапку едва ли не на глаза и крепко обняв себя руками. Осень может быть приятной лишь из окна.

— Куда мы идем? — подстегнул меня Крэйг вот уже в пятый раз. Я стучу зубами, не в силах промолвить хоть слово. Я озлобленно смотрю на него из-под лба, и он понимает, что сейчас не время донимать меня какими-либо вопросами. — Знаешь ли, ты мне и в джинсах нравилась, — парень пожал плечами, вогнав меня в краску. Я пыталась выбросить эти слова из головы, но в этот раз, влетев в одно ухо, они не спешили вылетать через другое. Сочетание слов «ты» и «мне нравилась» заставило меня идти немного быстрее.

Желтая вывеска цвета солнца со светящимися горячим оранжевым буквами «Сан-Франциско» стала знаменателем того, что мы наконец-то пришли.

Я взяла Крэйга за руку и потащила за собой внутрь. Он шел следом за мной не весьма охотно, но хотя бы не сопротивлялся. Внутри оказалось довольно оживленно. Нас встретила размеренная саксофонная музыка, что отдаленно напоминала джазовые мотивы. По телу сразу раздалось тепло, скорее даже жар, что заставил меня в ту же секунду расстегнуть теплую куртку и снять шапку.

— У вас забронирован столик, сэр? — услышала я, пока разбиралась с замком, где как назло застряла нить. Я успела очень вовремя, ответив за нас обоих.

— Нет, но мне надо поговорить кое с кем из поваров, — смело заявила я, встав перед парнем, чтобы быть лицом к лицу с администратором ресторана. Была я в этом месте всего лишь раз, и, как обычно со мной бывает, неудачно. Я хотела забронировать большой зал для того, чтобы сделать вечеринку-сюрприз для Дерека на его день рождения. Но едва ли мы с Лавиной увидели цены, то оставили предоставленное нам меню на столе и незаметно сбежали, больше здесь не появляясь.

— Мисс, я не думаю, что это возможно, — мужчина лет пятидесяти с кустистыми бровями, надвинутыми над маленькими глазами, выглядел крайне обеспокоенным моим столь решительным заявлением. За нами зашла ещё одна пара людей, имена которых он отметил в своем длинном списке и вежливо провел их, оставив нас стоять на том же месте.

— Что ты делаешь? — Крэйг склонился, чтобы прошептать мне на ухо. Его дыхание обжигало кожу, я пыталась держать себя в руках.

— Надеюсь, ты умеешь готовить. И будь любезен, напряги память и вспомни любимые блюда своей жены, — я миловидно улыбнулась. Моя улыбка была насквозь фальшивой, хоть я и сама была немного взбудоражена тем, что сама же и затеяла.

— Боже мой, вы всё ещё здесь, — я заметила испарину на лбу мужчины, когда он вернулся. Похоже, он и правда думал, что мы уйдем ни с чем.

— Беттани Харви. Позовите её, пожалуйста, — я начала качаться на пятках в нетерпении. Мужчина открыл рот, дабы возразить, но затем всё же закрыл его, ведь возражать не было причин. Беттани была моей одноклассницей, а заодно и шеф-поваром этого ресторана. Теперь она вроде как на высоте, в отличие от меня. Она меня навряд ли даже помнила, но именно она была реальным шансом осуществить то, что я задумала.

Я вспомнила о ней, ещё когда мы только сидели с Эйвери и болтали. Мы обе быстро ели, чтобы побыстрее закончить эту встречу, и, похоже, что ей было так же неловко, как и мне. Разговор хоть и получился непринужденным, но я все равно лишь потратила час своей жизни попусту. (По правде говоря, половина моей жизни прошла попусту).

— Что ты задумала? — голос Крэйга снова взбудоражил меня, едва ли мужчина скрылся из виду, чтобы позвать девушку.

— Помогаю тебе так же, как и ты мне, — прошипела я.

— Решила поиздеваться надо мной? — только и успел спросить парень, как я ударила его локтем в живот, завидев на горизонте Беттани. Спина прямая, на груди застегнут китель с нашивкой названия ресторана. С окончания школы единственное, что изменилось в Беттани — это цвет её волос. Она закрасила свои ирландские корни в чёрный цвет.

Девушка смотрела на нас в недоумении. Мы оторвали её от работы, и, полагаю, это не особо ей понравилось. Как я и ожидала, меня она не узнала.

Я отвела Беттани в сторону, не позволив бровастому мужчине и Крэйгу подслушивать наши разговоры. Руки девушки были сложены на груди, а лоб нахмурен. Похоже, она заранее решила, что ответит мне, невзирая на саму суть просьбы.

Начала этот сложный разговор я с того, что в старшей школе я писала за неё все эссе, заданные на литературе. Когда это не сработало, я выложила всю суть дела, что заключалось в том, чтобы мы с Крэйгом смогли приготовить скромный ужин для девушки, которую он хотел вернуть обратно больше всего в жизни. Когда и это её не впечатлило, я сказала, что договорюсь о том, чтобы в издательстве напечатали её авторскую кулинарную книгу, и что мы щедро заплатим за этот ужин. Стоило мне закрыть рот, как девушка молча развернулась на пятках и пошла в противоположную от меня сторону, оставив меня лишь догадываться, что же делать дальше. Проходя мимо мужчины, она коротко рявкнула «Они со мной». Мы быстрым шагом догнали её, бросив мужчине в руки нашу верхнюю одежду.

Я никогда особо готовить не умела, поэтому у меня были все надежды на Крэйга. Я осталась жива после ухода Дерека лишь потому, что в нескольких минутах ходьбы от моего дома был кафетерий «На углу», хоть и первые дни мне даже кусок в горло не лез.

Беттани бросила нам два белых фартука и дала надеть бахилы. Она велела своим подчиненным освободить для нас маленькую поверхность. Честно говоря, я сама не верила тому, что мой идиотский план всё же сработал.

— Если что, вас здесь не было, — рявкнула девушка, оставив нас наедине.

— Как мило. Это твоя сестра? — хихикнул парень, наверняка, не понимая до конца, что всё же происходило.

— Ты придумал, что мы будем готовить? — я попыталась пропустить мимо ушей его сарказм и всё же постараться сосредоточиться на главном.

— Было бы неплохо, если бы ты всё же объяснила мне, что происходит, — Крэйг сложил руки на груди, мешая всему моему плану. Я посмотрела на часы. У нас оставалось минут сорок.

— Давай я тебе по ходу дела объясню. Пожалуйста, — я сделала свои глаза максимально большими и сложила руки вместе, моля его об одолжении. В конце концов, Крэйг согласился. Я собрала волосы в высокий хвост, а фартук затянула потуже, и мы принялись за работу.

Мы будто оказались на маленьком островке, мимо которого хоть и проплывало множество кораблей в виде поваров-профессионалов, но он всё равно оставался безлюдным. Мы привлекли к себе внимание практически каждого, но следовало Беттани крикнуть, может, даже трижды, как и мы стали невидимками.

Нам было разрешено пользоваться плитой и печью, а также брать из холодильника всё, что необходимо. Было бы неплохо рассказать Крэйгу, что за всё это будет расплачиваться он, но я оставила детали на потом. Ещё шеф-поваром нам было велено не мешаться под ногами, из-за чего мы с Крэйгом теснились, наступая на ноги и толкая друг друга.

Мы решили приготовить лазанью и лаймовый пирог. Первое оказалось единственным, что Крэйг умел готовить. Второе оказалось любимым блюдом Эйвери, которое она помнила с детства. Крэйг сказал, что она готовила ему этот пирог на каждый день рождения. Специально просыпалась раньше, чтобы успеть испечь его до того, как парень успевал проснуться.

— Ты правда не умеешь месить тесто? — спросил у меня парень, самодовольно хмыкнув. Я показала ему средний палец, а затем достала из холодильника лаймы, которые решила почистить. Крэйг прервал мои планы, схватив за запястье, и притянув к себе. Я осталась стоять, прикасаясь спиной к его груди, когда он взял мои ладони в свои и начал месить чёртово тесто.

Крэйг рассказывал мне о том, как его няня научила это делать. Затем мы начали вспоминать некоторые приключения из детства, смеясь и дурачась. Когда тесто обрело правильную консистенцию, Крэйг провел грязным пальцем по моему носу. Я же принялась облизывать свои, смакуя сырое тесто.

— Господи, ты та ещё извращенка, — произнес Крэйг, облизнув мой нос. Парень принялся перетирать на мясорубке говядину, когда я так и застыла на месте, совсем дезориентированная. Я пришла в себя, лишь когда он окликнул меня, бросив следом за этим в руки лайм, который мне всё же удалось словить.

Половину теста мы использовали для лазаньи, в другую половину я просто добавила половину пакета сахара, и мы сочли его вполне годным для пирога. Мы делали всё вместе, не останавливаясь ни на секунду. Наши руки то и дело соприкасались, но его губы больше не притрагивались к моему лицу. Моя голова была, как в тумане, который рассеивался с каждой шуткой парня, с каждой его улыбкой и веселым смехом. В конце концов, для себя я даже решила, что мне всё это показалось, приснилось, померещилось.

Я чувствовала себя изрядно уставшей, когда печь была загружена нашими «творениями». Одновременно я чувствовала внутреннее опустошение от осознания того, что всё это было для другой девушки, не меня. Самое отвратительное во всем этом было даже не это, а то, что парень, который боролся за эту девушку, сводил меня с ума.

Я чувствовала себя счастливой, пока мои мысли снова не начали грызть меня изнутри. Я была по-детски наивно счастлива рядом с Крэйгом. Эти полчаса стали глотком свежего воздуха для меня, так непринужденно и хорошо я себя чувствовала рядом с ним. Я с Дереком так легко себя никогда не чувствовала, обдумывая постоянно каждое слово, которое должна была произнести. Рядом с Дереком мне нравилась сама идея того, что у меня был парень. Глядя на Крэйга, я начала думать о том, насколько ему тяжело было бы оставаться счастливым со мной.

— Этот день я не забуду никогда, — Крэйг подошел ко мне, расположив руки по обе стороны от меня, уперевшись в столешницу. Официант отнес наши приготовления в зал, и всё, что нам оставалось делать, так это ждать, как с минуты на минуту там появится Эйвери со своими подругами.

— Да, было весело, — я улыбнулась, спрятав глаза вниз. Рука парня вдруг потянулась к моим волосам, стянув с них резинку и распустив их. Это меня совсем смутило. Несколько прядей тут же упали на лицо, как Крэйг ловко убрал их.

— Тебе определенно идет этот цвет, — он пытался заглянуть в мои глаза, смущая меня всё больше и больше. Я вжалась в грязную поверхность, на которой мы готовили и, наверное, впервые в жизни пожалела о том, что не могла проходить сквозь стены. — Тебя это смущает? — неожиданно спросил он.

Я всё же не могла подавить в себе нервного смешка. Меня это не только смущало, а ещё немного напрягало, ведь я чувствовала, как грань, которую я пообещала себе не переходить, сама начала приближаться ко мне. Мне даже не нужно было делать шага вперед, чтобы пересечь её, она проходила сквозь меня.

Я положила свои ладони на запястья Крэйга. Подняв глаза, неловко улыбнулась.

— Знаешь ли, на нас здесь смотрят… — начала говорить я, как он заткнул меня поцелуем. Его губы так и обожгли мои. Сначала я немного отстранилась рефлективно, а затем всё же поддалась искушению. Он был так же настойчив, как и тогда. И я просто не могла уже оторваться от его губ. Я взяла его лицо в свои холодные руки, а он положил свои мне на поясницу. Я понимала, что это всё не чёртов сон. Такое мне даже не могло присниться.

Но реальность может разбиваться вдребезги так же, как и сон. Длинным может быть разве что ожидание, всё самое лучшее в жизни длится секунды.

— Они пришли, — сообщил нам официант, влетевший на кухню и явно не ожидавший увидеть такую картину.

========== 12. ==========

Оказавшись в полицейском участке в половину второго ночи, я думала о том, что ещё несколько часов назад ничто не шло к этому. День выдался из тех, который я помнила бы всю свою жизнь, хотя бы поцелуй Крэйга оставлял на это надежды. Из всего того, что я пережила за последние двадцать четыре часа, я думала, что с меня будет этого достаточно. Но вот половина второго ночи, а я сижу в полицейском участке и считаю секунды своего пребывания в этом жутком месте. Похоже, что этот день я всё же не смогу никогда забыть. Только если меня прошибет амнезия или Альцгеймер, когда мне будет под восемьдесят, и я буду дожидаться восхода своего солнца на крыльце престарелого дома.

Мне сложно определить, началось ли все с того, как мы поцеловались, или скорее уже закончилось. Крэйг отпрянул от меня, вытерев губы пальцами, будто после меня на них остался яд. Он даже не посмотрел в мою сторону, когда поспешил выйти в зал.

Я несколько минут стояла в немом оцепенении. Пальцами сжимала край столешницы и будто не могла понять, происходило ли всё на самом деле. Это всё больше переставало напоминать реальность. Затем я случайно перехватила осуждающий взгляд Беттани, которая чистила в это время рыбу и отрубила ей голову, не отводя своих глаз от меня, от чего мне вовсе стало не по себе. Не пообещай я ей золотые горы, она бы меня и секунды не терпела на своей кухне.

Я пошла вслед за Крэйгом. Вышла через двери, что вели в зал, и людей там было ещё больше. Все столики были заняты. Официанты лавировали, словно в такт, а мужчина с кустистыми бровями, заприметив меня, вскинул голову гордо вверх. Я едва ли не засмеялась, представив, как его нос царапал потолок, таким смешно важным он мне показался.

Меня кто-то окликнул. Пока я оглядывалась вокруг, словно глупое животное, которое позвали к ноге, Крэйг схватил меня за локоть и притянул к себе. Он подпирал стену у самых дверей, за большой пальмой, которая доживала свои последние дни в грязном горшке. За растением, похоже, и правда никто не ухаживал, хоть и могли хотя бы поливать его время от времени.

— Что ты здесь делаешь? — так же шепотом спросила я, хоть и окружающий нас шум позволял мне говорить нормально, оставаясь не услышанной.

— Она всё поняла, — парень улыбнулся, так и не ответив на мой вопрос. Я проследила за его взглядом и заметила столик, за которым уже собрались четверо девушек. Эйвери сидела к нам спиной, но распознать её смех среди остальных я смогла. Девушки восторженно осматривали всё вокруг, будто на столе была не обычная лазанья с лаймовым пирогом, а что-то мега-вычурное и дорогое и… Чёрт, Дерек готовил для меня лишь потому, что я не умела делать что-либо кроме хлопьев, омлета или бульона.

Затем Эйвери принялась осматривать весь зал, она точно поняла, чьих это рук дело. Теперь у меня даже не было сомнений, что девушка была довольна проделанной мной работой. Наверное, это даже больше, нежели она ожидала.

Я сложила руки на груди и надулась, точно как обиженный ребенок. Крэйг стоял на месте возле меня, и у него все тело от волнения содрогалось. Его дрожь будоражила во мне не самые приятные чувства.

— Так почему ты всё ещё здесь стоишь? — я легонько ударила его локтем в бок. Завороженно наблюдая за всем происходящим, он, кажется, и не слышал меня, чего, в принципе, было глупо ожидать. Хмыкнув на его безразличие, я продолжила наблюдать за девушкой, что тем временем подняла вверх свою тонкую руку, подзывая жестом к столику официанта.

И тогда не успела я даже опомниться, как Крэйг просто схватил меня за руку и потащил обратно на кухню. Я ударилась плечом о двери, но его это, похоже, мало беспокоило.

— Вы можете попросить кого-то, чтобы нам вернули нашу верхнюю одежду и вывели нас через чёрный выход? — парень подошел к Беттани, руки которой в этот раз были погружены в каком-то маринаде. От приказательного тона, которым привыкла злоупотреблять сама, у девушки едва ли глаза на лоб не полезли. Она уже даже успела открыть рот, и я уже услышала её крик где-то в своей голове, что перемешивался с моим собственным, паническим.

— Крэйг, сначала мы должны заплатить, — воскликнула я, чем привлекла к себе внимание обоих. Парень тяжело вздохнул, закатив глаза. Он полез за своим бумажником в задний карман брюк (кто вообще там держит бумажник?) и достал оттуда в трижды большую сумму, нежели я обещала Беттани. По крайней мере, это её заткнуло.

— Сэр, девушка за столиком спрашивала о вас, — произнес официант, вошедший на кухню. Кажется, Крэйг начал нервничать ещё больше, хоть я и не разделяла его волнения. Я вообще не понимала, что происходило, отчего чувствовала себя растерянной, впрочем как большую часть своей жизни. Затем Беттани, что уже успела спрятать деньги, взяла ситуацию в свои руки.

— Стив, принеси верхнюю одежду молодых людей и передай девушке, что…

— Передайте, что шеф-повар решил остаться неназванным, — её перебил Крэйг, который легонько сжал мою ладонь в своей, и я неуверенно улыбнулась, хоть меня ещё больше обеспокоило то, что парень продолжал держать меня за руку. Сначала я этого не заметила, будучи потерянной в окружающем меня пространстве. Но после не могла перестать думать об этом.

И я думала об этом, когда надевала куртку. Когда диктовала Беттани свой номер, чтобы связаться с ней насчет обещанной мной книги. И когда мы покинули ресторан через чёрный выход. И когда мы вышли на улицу, где было темно и по-осеннему холодно.

— Ты спрашивала, почему я не сдвинулся с места? — спросил у меня Крэйг, когда мы прогуливались по ночному городу, вдыхая холодный воздух и выдыхая теплый пар. Неужели он меня всё же слышал? Неужели он так долго продумывал ответ на мой вопрос, иначе момент был не то что не подходящим, но к тому времени я и вовсе позабыла и о вопросе, и о самом факте бездеятельности парня. Дело в том, что я всё ещё не могла перестать думать о переплетении наших пальцев, хоть и руки теперь были спрятаны надежно в карманах. — Наверное, это было глупо, но я не знал, что скажу ей. Странно было даже представить, как я мог бы просто стоять там перед ней и смотреть в глаза, так давно мы не виделись. И вообще, в последнее время всё кажется мне странным, — я мысленно надеялась, что последняя фраза точно не была отсылкой к нашему поцелую, потому что я, чёрт побери, всё ещё не могла перестать думать.

— Это нормально, — я пожала плечами, не оторвав расплывчатого взгляда от земли. Я смотрела на носки ботинков, что пинали воздух, и думала, думала, думала. У меня из-под шапки, наверное, уже дым поднимался. — Если бы на месте Эйвери был Дерек, я вряд ли бы и сама осмелилась подойти.

— Дело ведь даже не в смелости, Айви, — он всего лишь произнес моё имя, как меня бросило в жар. Я перестала думать, поддавшись волнению, что электрическим током прошло сквозь каждую клетку моего тела. — Дело в том, что я перестал видеть Эйвери, как раньше. Она стала такой далекой… Всё стало слишком сложно.

Парень взъерошил волосы, а я сжала руки в кулаки, чтобы не позволить себе потянуться к нему. Он замолчал, ожидая какого-либо понимания с моей стороны, а во мне будто загорелся маленький огонек надежды. И с той секунды я только и пыталась, что затушить его. Я делала это нерешительно и даже нехотя, но именно глубокое убеждение в том, что я должна это сделать, помогало мне хотя бы немного справляться с этой задачей.

— К счастью, скоро всё изменится именно благодаря тебе, — он приобнял меня за плечи, а я прямо вся напряглась. — Поэтому я хочу тебя отблагодарить, — мы остановились. Глядя исключительно себе под ноги, я и не заметила, как мы оказались возле моего излюбленного караоке-клуба. Это всё больше напоминало пытку.

— Может, будет лучше, если мы вернемся домой? — спросила я настолько обыденно, насколько это не должно было звучать.

— Брось. В тот раз я был настолько под кайфом, что и не помню, как ты пела. С той ночи я уснуть не могу, всё представляю тебя с микрофоном в руке, — ему было смешно, а мне хотелось провалиться под землю. Рука Крэйга всё ещё лениво валялась на моем плече, он подталкивал меня к дверям этого проклятого места.

Клянусь, это был первый раз, когда я пожалела, что не дала отпор Крэйгу. Хотя, может быть, и не первый. Но тогда у меня явно было плохое предчувствие. И дело было вовсе не в том, что я совершенно не умела петь.

Началось всё вполне неплохо. Здесь было полно людей, которые и внимания не обратили на нас, когда мы вошли. Здесь стоял жуткий запах пива вперемешку с сигаретным дымом, что стоял клубами. Странно, что ещё есть общественные места, где людям позволяется курить. Я почти была уверена, что никотинового дыма было меньше марихуанного. Кто-то должен был следить за этим.

Я даже обрадовалась, когда обнаружила, что все столики заняты. Какая-то девушка на небольшой импровизированной сцене едва ли вытягивала Селин Дион. Её друзья подбодряющее хлопали в ладоши и подпевали вместе с ней. Ни один из них не вытягивал ни одной ноты, что никого, похоже, не волновало.

Барная стойка была свободна и, к моему же удивлению, я заметила за ней Хантера. В его глазах было не меньше удивления, нежели в моих. Здесь места были незаняты, поэтому именно туда мы и направлялись.

— Здравствуй, Айви, — неловко произнес Хантер. Его суровое лицо разгладилось, когда он натянуто улыбнулся. Длинные волосы связаны резинкой, а в рыжей бороде я заметила застрявший орешек. Я оглянулась вокруг. Нет, это был не «Медведь», но местечко не лучше того.

— Привет, Хантер. Что ты здесь делаешь? — Крэйг унес мою куртку в неизвестном направлении, и я просто нуждалась в том, чтобы он был рядом со мной. Я уселась на неудобном высоком стуле, поджав ноги. Платье задралось, оголяя ноги, и я обняла колени в надежде на то, что никто не смотрел.

— Меня уволили из «Медведя», — мужчина неуверенно пожал плечами. Он уперся обеими руками в барную стойку, буравя меня своими грустными глазами. — Когда я узнал о смерти Джека, то просто разнес там всё к чёртям. Потому что это я его убил, — слезы прыснули из его глаз, и он просто сжал зубы покрепче, позволяя двум каплям потеряться в густой бороде.

— Это неправда, — я обхватила обеими руками большую ладонь Хантера. Я чувствовала себя вовсе растерянной и даже виноватой. — Каждый из нас может винить себя в его смерти. И я, и Адам… Но правда в том, что он сам изгубил себя. Он сам выбрал этот путь. Он дождаться не мог, чтобы встретиться с ней, — я и сама прослезилась, а затем просто наклонилась вперед, чтобы обнять мужчину.

Его голова легла на моё плечо, а я почувствовала, как платье задралось ещё выше, явно приоткрывая ещё больше частей моего тела.

— Боже, Айви, — я почувствовала руку Крэйга на своей заднице, когда он оттянул вниз край платья. — Ты уже успела выпить, пока меня не было? — я опустилась на стул, а парень расположился рядом.

— Крэйг, познакомься, это Хантер. Хантер, это Крэйг, — не будучи достаточно близкой ни с одним из них, я всё же решила, что будет к лучшему познакомить их. Они пожали друг другу руки. По выражению лица Крэйга я поняла, что пожатие было слишком крепким.

— Я работал в баре, где…

— Где любил проводить время мой отец, — я перебила Хантера, опасаясь того, что он снова сможет расплакаться. Это было бы слишком неловко.

— Да, я тебя припоминаю. Как же назывался тот паб?..

— «Медведь», — прошипела я сквозь зубы. Самое время было оставить этот разговор позади и поговорить о чем-то другом. А лучше всего было вовсе уйти.

— Да, точно, — Крэйг щелкнул пальцами у меня перед носом. — Мы проводили с ним там некоторое время, — наверное, то самое, когда я избегала парня. — Потрясающий был человек. Он-уж точно знал, как веселиться. — он усмехнулся, а затем достал из кармана сотню фунтов и хлопнул ладонью по столу, — бармен нам троим по большому бокалу пива. И можем ли мы заказать себе песни?

После второго стакана пива Крэйг взял микрофон в руки. Я ожидала услышать «Hallelujah», воспроизводимое им в прошлый раз, но когда парень начал петь одну из песен Аврил Лавин, я даже расслабилась. Когда-то о нем тоже будут говорить, что он умел повеселиться. Надеюсь, это случится раньше его смерти.

Я же в свою очередь выпила лишь половину стакана и съела немного фисташек. Я наблюдала за Крэйгом, и когда он смотрел на меня, растягивая некоторые строчки просто до ужаса нелепо, я улыбалась и пританцовывала на месте, неловко двигая плечами. Меня всё ещё не покидало волнение, взявшееся непонятно откуда.

Хантер чувствовал себя совсем превосходно, особенно когда вместе с Крэйгом пел песню The Beatles «Come together». И вообще вокруг стало как-то живее. Люди будто начали смеяться громче. Дым развеивался, а алкоголь начал растворяться в крови. Этот день проходил, но не ощущения, когда Крэйг меня поцеловал.

Он протянул мне микрофон. Затем начал тащить за руку, из-за чего я едва ли не упала со стула. Я не поддавалась. Я не хотела. Всё, в чем я нуждалась, это всего лишь вернуться домой и лечь спать (если бы получилось, конечно).

Затем какой-то парень просто крикнул — «Не будь же ты такой сукой», и у меня вроде как не осталось выбора. Bon Jovi «Skinny love». Минус уже был включен, а мой голос вот-вот должен был сорваться в отчаянном детском «не хочу», но я всё же начала петь.

Это было действительно ужасно, хоть и не настолько, насколько я ожидала.

Счет шел на секунды. Мне уже даже всё это начало казаться забавным ко второму куплету. Но затем кто-то повалил меня на пол. Я не успела даже что-либо понять, как меня начали просто бить что было мощи кулаками по лицу. И у меня ведь даже не было возможности отбиться, ведь я до последнего не могла понять, что происходило.

Происходило же в действительности следующее. Имя девушки, которая превращала моё лицо в кровавую кашу, было Синди. Она была неимоверно злой, что объясняло причину, почему несколькими часами позже всё моё лицо было опухшим и совершенно безобразным. Злой она оказалась из той причины, что в ту самую ночь, которую я могла бы помнить всю жизнь, но которую принятые мною впервые наркотики стерли из моей памяти, я побила её. Это, к моему большому сожалению, не всё. Как выяснилось, я не только избила девушку, но ещё и отобрала у неё одежду, а именно то самое красное открытое платье, которое покоилось в шкафу Дарси. Отобрала я его у неё, угрожая оружием, которое появилось у меня чёрт знает откуда. Итог, я оставила Синди на улице одну, избитую и голую. Где в это время был Крэйг — неизвестно. Почему я это сделала — неизвестно. Что было после этого — неизвестно. Не занималась бы Синди нелегально проституцией, я бы, наверное, уже была в тюрьме. Хотя, постойте-ка, я, кажется, таки оказалась за решеткой.

В принципе, мы могли и избежать этого. Если бы не другие люди, которые под воздействием алкоголя не набросились друг на друга, будто это был какой-то чёртов флэш-моб. Они дрались, не зная даже зачем и почему. И все они едва ли не разнесли чёртов караоке-клуб. И Крэйг потерялся где-то между них. На него тоже кто-то набросился. Иногда мне казалось, будто я слышала, как он звал меня, а иногда я думала, что всё это мне лишь казалось.

К моменту, когда приехала полиция, он уже стоял подле меня. Он помог мне подняться. У него была рассечена бровь и губы, что я могла заметить своим неопухшим глазом. А он прижал меня к себе и крепко-крепко держал в своих руках. Я плакала.

Наверное, мне повезло, что у меня не было внутренних повреждений. Кроме моего лица, пострадало лишь платье.

Нам разрешили сделать всего лишь по одному звонку. Я решила позвонить Дарси, но она не брала трубку. Ожидать, что мне ещё могло повезти, было глупо.

Крэйгу некому было совершить звонок, поэтому я назвала ему номер Адама. Тот обещал приехать, хоть и больших ожиданий у меня не было.

Затем нас разделили в разные камеры. Там пахло потом, блевотиной и даже мочой. Я едва ли сдерживала себя от того, чтобы не вырвать на пол. Устроившись на скамейке, я просто откинула голову назад и ждала. Я не чувствовала своего лица, а всё моё тело буквально горело.

Синди расположилась рядом. Её голова покоилась на моем плече. Она рассказывала мне обо всем случившемся, но я и сейчас не уверена, не приснилось ли мне это. Хотя лучше бы всё это было всего лишь сном.

***

Первое, что я увидела следующим утром, прежде чем обнаружить себя в собственной постели в целости и сохранности, было разъярённое лицо Адама. Было в его выражении и сочувствие, и даже беспокойство, но по большей мере оно выражало злость. Я сморщила нос и хотела зарыться им в подушку, но вся моя кожа прямо-таки пылала под пламенем едва ли заживших ран.

— Я рад, что ты наконец-то проснулась, — первое, что произнес Адам. Он пересел на кровать, приблизившись ко мне ещё ближе. Его взгляд пугал меня.

— А сколько сейчас часов? — я попыталась приподняться, но моё тело кричало «SOS», поэтому я оставила даже попытку сделать это.

— Семь, — не глядя на часы произнес Адам. — Сегодня понедельник, первое декабря, — он буквально шипел на меня, прямо как змея, оголившая свои клыки, с которых капал яд. Мне это не было приятно, даже несколько оскорбительно.

— Вообще-то я не напивалась, — огрызнулась я и всё же осмелилась сделать ещё одну попытку подняться с кровати. Моя голова оторвалась от подушки, но одеяло, на котором сидел мой брат, приковало ноги. Я оперлась на спинку кровати и сложила руки на груди. Время ещё было, поэтому я не спешила, дав себе немного времени для фамильярности. — И вообще-то я не так уж и много спала.

— Только я не сомкнул глаз ни на секунду, — он закрыл лицо ладонями, выпустив тяжелый вздох. — Послушай, Айви, я правда беспокоился за тебя. Когда тот парень позвонил мне и сказал, что ты в полицейском участке, я чуть с ума не сошел. Я думал, что ты всё повторяешь…

— Подожди, а где сейчас Крэйг? — мне пришлось перебить лирическую исповедь брата, ведь воспоминания о вчерашних событиях не были убиты алкоголем. Я откинула одеяло с другой стороны кровати и уже намеревалась выпрыгнуть из комнаты, чтобы обнаружить парня спящим в гостиной на диване, где он проводил последние несколько ночей.

— Я не внес за него залог, — Адам пожал плечами, словно это было в порядке вещей. Я так и вскочила с места. Я встала прямо на кровать, возвысившись над ним. Я пнула его ногой в спину, но это было меньшее из всего того, что я могла бы с ним сделать. — Он плохо на тебя влияет, — мужчина подскочил на месте и встал напротив меня. Испарина на его лбу говорила о том, что жар, испытываемый мной, пылал и в нем. Только моё пламя было красным, а его — синим.

— С чего ты это вообще взял?

— Наверное, потому что ранее мне не приходилось забирать тебя из полицейского участка! — закричал Адам, что было для меня почти что недопустимо. — Айви, я не хочу, чтобы ты…

— Адам, я не намереваюсь умереть от цирроза печени, хотя бы потому, что не страдаю от алкоголизма. То, что ты сделал с Крэйгом, по меньшей мере подло, потому что именно он позвонил тебе и попросил помочь, — я срывала глотку в ответ. Затем спрыгнула с кровати. У меня всё ещё болела спина, кожа лица неприятно жгла. Я подошла к шкафу и вытащила из него красный блейзер и чёрные джинсы.

— Айви… — уже чуть тише произнес Адам.

— Когда тебя вообще волновало что-либо связанное со мной? Ты никогда не был для меня достаточно хорошим старшим братом, — в сердцах выпалила я, не осознав до конца сказанного. Понимание пришло ко мне в тишине. Адам не нашел слов, чтобы ответить мне что-либо. Он замешкался. Почесывая затылок, он чувствовал себя растерянным моим неожиданным заявлением, и его это точно ошеломило. — Чёрт, прости меня… — я бросила вещи на кровать и подошла к брату.

— Нет, всё в порядке. Ты права, — он постучал меня по плечу. Голос его уже был сломлен. Для него это действительно было больно. — Мне, наверное, уже пора, — он натянуто улыбнулся. Я заметила блеск в его глазах. Он расчувствовался. Дела мои совсем паршивы.

Адам быстрым шагом направился к выходу. Я застыла в проходе гостиной, наблюдая за тем, как он надевал пальто, намереваясь уйти. Я обняла себя руками, хоть мне и не было холодно. Я была немного отмороженной, но это совсем другое.

— Я обработал тебе раны, не забудь вечером поменять пластыри, и если будет гноиться, лучше обработай спиртом, — он мягко улыбнулся мне, точно как заботливый старший брат, заставив моё сердце разорваться от боли.

— Адам, прости меня, — бросила я напоследок, словно у меня ещё был шанс.

— В любом случае ты права, — он хмыкнул, опустив голову вниз, будто для того, чтобы собраться ещё раз с мыслями. — Будь осторожна с тем парнем. Он мне совершенно не нравится.

Я кивнула ему в ответ, хоть и ни на секунду не задумывалась о том, что едва дверь за Адамом закроется, я брошусь бежать к Крэйгу на помощь. Он был со мной до конца, мне стоило сделать то самое. В конце концов, не из-за меня ли всё это началось?

Адам ушел, оставив в моей душе некий осадок. Я продолжала чувствовать себя виноватой. Наверное, мне всё же стоило отрезать себе язык, затем пропустить его через мясорубку и съесть, слишком много проблем он мне приносил. Хотя все проблемы человеческие не с языка рождаются, а из совокупности извилин, варящихся в серой жидкости. Лишь избавившись от мозгов, я могла попрощаться со своей жизнью, поэтому решение отрезать язык выглядело более заманчивым и менее драматичным.

Я заперла двери и уже собиралась вернуться в спальню, чтобы продолжить начатое, как мой взгляд приковал призрак в отражении зеркала. Это был мой призрак. Мне пришлось подойти к зеркалу ближе, ведь я не сразу узнала саму себя. Я легонько коснулась пальцами отражения своего лица. Так холодно.

Рассечена бровь, на которой проглядывались аккуратные швы моего брата. Вокруг правого глаза был огромнейший, наверное, на поллица, синяк, который уже немного опух и грозил превратиться из лилово-синего в желтый. Красный кровоподтек на левой щеке, где я заметила ещё несколько царапин. На лбу виднелся ещё один синяк. Вот чёрт. Я будто вернулась со съемок боевика и забыла смыть часовую работу гримера. Жаль только, что это не смывалось.

Я прикоснулась пальцами в этот раз к своему лицу. Так больно.

Звонок в дверь заставил меня подпрыгнуть на месте. Я прониклась ещё большим сожалением по отношению к Адаму, надеясь, что это он решил вернуться. Он сделал многое для меня этой ночью. Забрал с участка, обработал все раны, ещё и ни на секунду не уснул, чтобы приглядывать за мной. Господи, почему же я такая дура?

В дверях своей квартиры я заметила человека, которого ожидала увидеть здесь в самую последнюю очередь. Передо мной стоял Дерек. Лицо его было обеспокоенным, и до меня даже не сразу дошло, что все дело было в моей «боевой раскраске».

— Я убью его, — прошипел сквозь зубы парень и, оттолкнув меня в сторону, вломился внутрь. — Где он? — прорычал Дерек, заставив меня содрогнуться от высоты его голоса, что всколыхнула даже стены, остывшие от его присутствия здесь.

Это всё точно напоминало сон. Дерек ворвался в спальню, точно разъярённый муж, что ожидал найти там любовника своей жены. Он даже открыл шкаф, будто Крэйг и правда мог там спрятаться.

— Какого чёрта ты делаешь? — я просто-таки не могла спокойно стоять на месте, когда парень встал на колени и заглянул под кровать. — Тебя, похоже, совсем не смущает, что ты ворвался в мой дом без приглашения, — я подошла к нему и что было силы ударила рукой по затылку.

— Вообще-то когда-то это был и мой дом, — фыркнул Дерек, поднявшись с колен.

— Да, до того самого момента, пока ты не бросил меня, — я отступила немного назад, сложив руки на груди. Дерек остался стоять на своем прежнем месте, его глаза буравили меня, внимательно изучали каждую ранку на моем искаженном лице.

— Мы уже говорили с тобой об этом…

Его оскорбили мои слова. Я поняла это сразу. После расставания у нас был лишь один полноценный разговор, который закончился тем, что я напилась в стельку, а он ушел, распрощавшись со мной в очередной раз навсегда. Разговор этот начался с моего вопроса — почему, и закончился целым списком претензий, каждая из которых резала меня без ножа.

— Я помню, как ты говорил, что не бросал меня, а просто ушел с надеждой, что я изменюсь и всё пойму. Ты просто ушел, оставив меня с разбитым сердцем. И даже, когда я умоляла тебя вернуться, ты не делал этого, потому что я не была тем, кем ты хотел меня видеть. Это называется «бросить», Дерек. Тебе от этого не избавиться, ты сам это знаешь, — я разошлась не нашутку, выливая на него весь тот поток мыслей, который застрял в моей голове и долгое время мешал нормально жить.

— Если бы ты…

— Опять я! — я вскинула руками в воздухе, покачнувшись на месте. — Опять хочешь обвинить во всем меня! Я долгое время верила в это, Дерек. Но не сейчас. Это я должна была уйти от тебя, это я должна была разбить тебе сердце, потому из нас двоих именно ты этого заслуживаешь. Я делала для тебя всё. Я была единственной из нас двоих, кто работал, хоть мне это и не совсем нравилось. И я постоянно пыталась утешить тебя, понять. Я безудержно любила тебя и доказывала тебе это изо дня в день. Я оставалась, когда ты просил, я уходила с тобой, когда тебе этого хотелось. Я изредка общалась с отцом, всё больше отдалялась от подруг. Я делала всё это для тебя, а тебе всё было мало. Ты хотел, чтобы я лишилась всего ради тебя. Хотел, чтобы принадлежала лишь тебе, чёртов эгоист!

Дерек молчал, опустив голову вниз и спрятав руки в карманах брюк. Он сжал щеки с внутренней стороны и надеялся пропустить мимо себя каждое произнесенное мною слово, но они все западали ему в душу. Каждое из них было камней, брошенным метко и точно. Каждое из них било по его самолюбию всё сильнее и сильнее.

— Я ненавижу тебя, Дерек! Я ведь действительно готова была отречься от всего, что у меня было, ради тебя. Я могла потерять всё, чтобы взамен ничего не получить. Ты бросил меня, Дерек. Ты разбил мне сердце. И то, что моя жизнь превратилась в ад, лишь твоя вина, — я подошла к нему достаточно близко, чтобы заставить его поднять свои глаза и взглянуть на меня. Я знала, что для него это было неприятно. Его лицо искривилось так, будто он съел лимон, пережёвывая его достаточно долго, чтобы вкус этой мерзкой кислоты не забылся ему никогда.

— Прости, — шепотом только и смог произнести он.

— Господи, ты, наверное, издеваешься надо мной, — я просто таки прыснула от смеха. Он извинялся передо мной. Серьезно? Лучше бы он был так добр вернуть мне все мои убитые нервные клетки. Или вернул бы мне все мои слезы или мою гордость, истоптанную им. Мне не нужны были его извинения. Мне нужна была всего лишь жизнь, которая была у меня до встречи с ним. — Зачем ты вообще пришел сюда?

— Адам прислал мне сообщение, будто ты пустилась во все тяжкие… из-за меня. Как только я заметил это сообщение, так сразу и примчался.

После этих слов моему безудержному смеху не было конца. Я прямо-таки согнулась пополам. Дерека этот смех пугал, хотя, думаю, он понимал, что это было на истерической почве. Немного успокоившись, я уже издавала короткие смешки, наблюдая за парнем, что стоял напротив. Ему действительно было не всё равно. Иначе его бы уже здесь не было. Как жаль, что меня это больше не вдохновляло.

— Ты можешь уходить. Что бы ты ни слышал обо мне с этого момента, оно точно не касается тебя. Прости, что мой брат побеспокоил тебя, — я уже не чувствовала прежнего сожаления перед Адамом. Теперь я знала, что мы в расчете, хоть и связался он с Дереком совсем не из злых побуждений.

— Теперь это касается только его? — похоже, я совсем упустила момент, когда в голосе Дерека появились нотки ревности, ранее ему неприсущие. Неужели теория Дарси всё же оказалась действенной? Всё же это было ещё одним доказательство того, что Дерек ничем не отличался от других мужчин. — Это его рук дело? — он протянул руку вперед, чтобы прикоснуться пальцами к моему лицу, но я отшатнулась от него.

— Во-первых, какая тебе, к чёрту, разница? А во-вторых, нет, меня избила девушка, — проворчала я. — Уходи, пожалуйста, — более спокойным голосом повторила я. Ещё месяц тому назад я и представить не могла, что буду мечтать о том, чтобы не видеть Дерека рядом с собой.

Глядя на него, стоящего посреди своей комнаты, я и вспомнить не могла, как эта комната была нашей. Дерека было слишком много, а теперь его стало слишком мало. Он перестал быть частью всего того, что меня окружало. Его призрак не преследовал меня в лице каждой вещи, что попадалась мне на глаза.

Даже когда он стоял здесь, рядом со мной, его всё ещё не было для меня. Его больше не существовало для меня. На моем небосклоне зажглась другая звезда, что горела ярче, чем остальные.

— Ты совершаешь глупость, Айви, будучи с ним, — прошипел мне на ухо Дерек. Он прошел мимо меня, задев больно локтем. В любом случае после моих слов ему было больнее, нежели мне. Прикрываясь своей невиновностью во всем содеянном, парень убеждал себя, что всё происходящее в его жизни было в порядке вещей. Его вина была зарыта очень глубоко в душе, куда, казалось бы, и достать невозможно. Выхватив из его цепких рук остатки своей гордости, я достала наружу и то ядовитое чувство, что не дало бы уснуть парню следующей ночью.

Надеюсь, в тот день я разбила его сердце на то же бесконечное число осколков, в которые превратил моё сердце он. Скорее всего, так и было, ведь после этого дня Дерек больше не появлялся в моей жизни.

Дверь за ним захлопнулась. Было лишь утро, а я уже была истощена. Я неспешно оделась. Не торопясь, я измазала своё лицо тональной основой, через которую всё равно проглядывались тонкие узоры моей неудачливости.

В окно начал стучать дождь. Я незаметно для самой себя расплакалась. Я окунулась в пучину собственной беспомощности. Руки ослабели, тело обмякло. Я откинулась на спинку стула и тихо застонала, хоть крик раздирал моё горло в слабой попытке вырваться наружу.

Мне казалось, будто всё происходящее было больше моих сил. На моих плечах был целый мир и он рушился из-за моей неспособности держать его. Я чувствовала, будто падала в пропасть, в которой потерялось множество неопределенных в своих жизненных убеждениях душ. Все они, как одна, потеряны и обессилены. Один на один с обстоятельствами, они проиграли.

Звонок телефона. Самое время было вернуться в реальность, вспомнить о Крэйге и всё же поспешить помочь ему.

На экране высветился незнакомый номер. Я приняла вызов без долгих раздумий, на которые у меня больше не было ни сил, ни времени. Думала я или нет, всё оно приводило к одному исходу.

— Айви Грант? — мужской слабый голос, который я даже не распознала, звучал твердо и строго, невзирая на физическую слабость.

— Да, это я, — наверное, по моему голосу меня тоже можно было принять за больную. — С кем я разговариваю?

— Мистер Лэнгфилд. Нам нужно серьезно поговорить о моем сыне.

========== 13. ==========

Должна признать, мне было жутко страшно. Я не знала, чего можно было ожидать от человека, который при последней нашей встречи обозвал меня «шлюхой». На самом деле я надеялась не встречать в своей жизни этого человека снова, хоть и понимала, что это почти неизбежно, ведь мистер Лэнгфилд оставался моим непосредственным начальником (невзирая на то, что я была уволена). Не буду скрывать, что после этого звонка я всё же задумалась над тем, не стоит ли мне забрать из офиса свои вещи.

Первый день зимы начался с ледяного моря сожалений и страха. Ветер моей мнимой совести первым делом завел меня в полицейский участок, где я надеялась спасти Крэйга. Я была не чёртовой Супер-гёрл или Чудо-женщиной, но чувствовала груз ответственности за огромный и разнообразный мир одного парня, в жизни которого моё имя было лишь одной из остановок, а не конечным пунктом. Войдя в полицейский участок, я почувствовала осадок своего недавнего пребывания здесь. Ведь я бывала здесь сотни других раз до этого, когда забирала отца, потерпевшего неудачу в очередной выходке, и каждый раз заходила с видом, словно я готова разрушить всё вокруг. Первого декабря я вошла в полицейский участок с таким видом, будто сама была сломлена (что было совсем близко к реальности).

Я подошла к одному из дежурных и спросила о Крэйге. Пока он, препираясь и проклиная всё вокруг, поднимал свой жирный зад с кресла и проводил меня к камерам, я то и дело оглядывалась вокруг, боясь увидеться с Джексоном, которому уже наверняка доложили о моем пребывании здесь. Боже, благодарю тебя хотя бы за то, что это не происходило во время его смены.

Я бы сгорела от стыда, если бы мне хотя бы довелось смотреть ему в глаза. Он всегда пытался понять меня и через призму моей души увидеть отца таким же сломленным человеком, которым он был, нежели обычным разгильдяем, которым его видели остальные. Я никогда не клялась ни перед кем в том, что не буду повторять ошибок своего отца, но это ведь было и так очевидно. Дети должны брать от своих родителей только хорошее, ведь всё плохое уже передалось им по генетике. Моё ночное приключение вряд ли было признаком плохих генов, скорее собственной неосторожности. Если бы я только послушала свой разум, который в кои-то веки твердил мне нужные вещи. Всё-таки глупость — это диагноз.

Мы прошли вдоль длинного коридора, по которому мне было уже не вспомнить, как меня саму вели. Затем мы остановились у большой камеры, в которой находилось около десяти мужчин. Из камеры разило резким запахом гари, что так и просачивался сквозь мою кожу и вызывал тошноту. Я аккуратно прикрыла нос ладонью, но это никак мне не помогло.

Офицер громко и отчетливо произнес имя Крэйга с моим дополнительным напоминанием. Я осматривала лица этих мужчин и не находила того самого, за которым собственно пришла. Я нахмурилась и попыталась напрячь зрение, но, в конце концов, никто из них даже не откликнулся на имя Крэйга. Первое, что я почувствовала, это страх.

— Похоже, кто-то уже внес залог за него, — офицер невинно пожал плечами и уже подталкивал меня к выходу, положив влажную ладонь мне на спину.

— Вы не могли сказать мне этого сразу? Кто внес залог на его освобождение? — я упрямо оставалась стоять на месте. По скрежету зубов мужчины я могла понять, как сильно его раздражала. Мой страх усиливался, и под его воздействием рождалась легкая паника, сопровождаемая ненавистной мною же грубостью.

— Боже, это ты! Я — Синди! Мой кулак разукрасил твоё милое личико, — я немного отпрянула назад, находясь возле женской камеры, когда из-за решетки выглянуло лицо девушки, которую я смутно помнила, но последствия знакомства с которой я не скоро смогла бы забыть. Синди обнадеживающе улыбалась, я понимала, что это неспроста.

Мы двигались очень медленно, полицейский то и дело, что подталкивал меня вперед, шепча тихо, чтобы я не обращала внимания на девушку. Я была рада, что у меня больше не было возможности высматривать лица мужчин, среди которых было мало приятных мне, но я замедлила шаг ещё вдвое (насколько это вообще было возможно), посвятив немного своего внимания Синди.

— Будь добра, внеси за меня залог. Я обещаю всё вернуть! — я остановилась, когда девушка сложила руки вместе и смотрела на меня пронизывающим взглядом. Вообще-то он не пронзил меня, так чтобы разубедить совсем, потому что в том виде, что Синди предстала передо мной, она навряд ли могла любого разубедить. Вокруг глаз девушки красовались большие чёрные круги, напоминающие мне две большие безграничные бездны. Помада на губах уже стерлась, но её красные следы оставались на щеках и подбородке. Чего уж там говорить о её прическе.

— Я ведь могу внести за неё залог? — спросила я у полицейского. Он утвердительно кивнул мне, и через пятнадцать минут мы встретились с Синди на улице.

Мне жутко хотелось курить, хоть я и не была любителем. Синди поделилась со мной сигаретой, и я давилась табачным дымом, только бы выкурить из своего тела жалкое волнение и страх, которые властвовали надо мной.

— Прости меня за всё это. То платье, правда, было очень дорогим. К тому же ты оставила меня совсем без одежды и… Боже, это выглядит жутковато даже под слоем косметики.

Мы сидели на лавке в парке. Я купила Синди хот-дог, который она с блаженством смаковала, пока я выкуривала вторую сигарету. Впервые я попробовала курить в четырнадцать. Вкус горечи во рту и задышка были не из самых приятных ощущений, которые я ожидала испытать после вкушения запретного плода. Мало того, что для меня это было отвратительно, так ещё и этот запах учуяли мои родители, которые посадили меня на домашний арест на целый чёртов месяц. С тех пор я курила крайне редко. Иногда в теле возникала просто необходимость сделать это, прямо как тогда. Просто состояние души такое — покурить. Никакой зависимости, никакого постоянства. О зависимости в любом её виде мне ничего неизвестно. Я могу быть зависимой разве что от людей, но и это временно. Сидя рядом с Синди, я надеялась, что зависимость от Крэйга тоже была временной.

Мы распрощались, обменявшись номерами. Она сказала мне, что непременно вернет весь залог, и почему-то мне было всё равно.

Я зашла в супермаркет, чтобы купить апельсины для мистера Лэнгфилда. Это ведь вроде то, что полагается приносить больным. Я могла бы купить ему ещё и цветы, но это было совсем лишним. Впрочем, апельсины были тоже некстати. Я вернулась в тот же парк и принялась есть их, совсем ненадолго позабыв о холоде, но не о парне.

Я напряженно пыталась понять, где он мог быть и кто внес за него залог. Может, это была Эйвери? Это могла быть и она, особенно после того, что мы вчера для неё приготовили. Или, может, это была Дарси? Перезвонила в полицейский участок, заметив пропущенный вызов. Ей объяснили, что к чему, она не могла не приехать на выручку своему боссу. Или это мог быть любой другой человек, о котором я могла не знать. Круг общения парня не мог заключаться в том малом количестве людей, с которым была знакома я, потому что я для него не чёртова девушка, с которой он должен был знакомить всех своих друзей.

— Поделишься? — я вся встрепенулась от испуга, услышав голос, обращающийся ко мне. Моё сердце замерло. Между тем, как я подняла голову, искренне надеясь, что передо мной был Крэйг, прошли длинные секунды. Сердцебиение снова пустилось в бег, когда я заметила перед собой Оскара, брата Дарси.

Я протянула ему очищенный апельсин и принялась за второй. Я поняла, что мне не стоило покупать так много цитрусов, когда от одного их запаха меня начало тошнить.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я у парня. Самый простой способ отвлечься, это перевести все стрелки на другого человека. Кому как не мне знать это. В случае Крэйга я немного, наверное, перегнула палку, если теперь его проблемы касаются и меня.

— Просто гулял. Думал о разном…

— Ты думал о своей девушке, с которой расстался?.. Прости, я забыла, как её зовут, — я засунула в рот половину апельсина, и сок потек по подбородку. Оскар грустно усмехнулся. Мне на все сто процентов не стоило говорить это. Чёрт, я начала превращаться в Крэйга. — Прости…

— Всё нормально. Она, правда, меня бросила. В конце концов, это ведь не конец света, — парень стегнул плечами. Он засунул половину апельсина в рот, и сок так же потек по его подбородку. Я улыбнулась. — Уже прошло немного времени, думаю, я готов двигаться дальше. Я уже нашел работу, переезжаю в Лондон сразу после нового года. Что насчет тебя? — мои схемы редко работали, поэтому мой разговор с Оскаром всё же перетек в русло моей реки, грязной от разнообразных выбросов. Наверное, стоило ожидать этого вопроса.

— Я в порядке, — в этот раз я скромно улыбнулась, опустив глаза вниз. Ко мне вернулся страх и переживание. Чёрт, почему Крэйг не вернулся домой, когда освободился? Ко мне домой. Да, это важно. Не стоило об этом забывать. Не стоило и забывать о том, что у него была жена и…

— Дарси говорила, у тебя новый парень. Если быть точнее, что это сын мистера Лэнгфилда… — парень перебил шальной поток моих мыслей. Отчасти я была ему благодарна до тех самых пор, пока до меня не дошел весь смысл его слов. Моё лицо меняло своё выражение буквально пять раз в секунду. Удивление, отчаяние, злость, недоумение и, в конце концов, принятие. Конечно же, Дарси уже, наверное, и поженила нас. Ей это наверняка не составило труда сделать. Когда я закатила глаза, парень весело засмеялся. Он знал свою сестру не хуже меня (всё же даже лучше), поэтому не был удивлен ни одной из моих эмоций.

— Ей бы книги писать, — я откинулась на спинку лавки, заложив ногу за ногу. Последний кусочек апельсина едва ли влез меня, я чувствовала, будто мой живот вот-вот должен лопнуть и залить весь город дождем из оранжевого сока.

— Думаю, у неё неплохо вышло бы. Только ты всё равно сама знаешь, что у Дарси есть на это чутье, — парень достал последний апельсин из пакета, и я была несказанно ему благодарна за это.

Я поняла сразу, что Оскар имел в виду. Дарси будто видела насквозь невидимые искры между двумя людьми. В первый день знакомства с Дереком, когда я даже понятия не имела, что он из себя представлял, подруга взяла для меня его номер телефона (которым я так и не воспользовалась до того самого момента, пока сама не вбила свой номер в телефон парня). Каждый раз, когда мы выходили из кафе, она то и дело подстрекала меня локтем, многозначительно подмигивая. Иногда даже во время обычного субботнего шопинга, Дарси могла указывать на пару совершенно незнакомых нам людей и говорить: «Готова поспорить, что через месяц они будут вместе». Это было забавно, пока спустя некоторое время мы не начали замечать те же пары молодых людей, целующихся где-то или держащихся за руки.

— Думаю, она никогда не простит себе наше свидание, — я громко хохотнула, придерживая руками живот, будто он точно мог взорваться.

— Это было действительно ужасно, — Оскар подхватил мой смех, и мы не могли перестать смеяться ещё несколько минут. И мне стало легче. Совсем ненадолго, и легкость эта казалась мне несколько фальшивой. Я смеялась, только бы не поддаться грусти, которая новой штормовой волной уже готова была накрыть меня с головой. Я не поддавалась и смеялась, словно это действительно могло спасти трепетную душу от тех разрушающих волн.

Оскар был хорошим парнем разве что в качестве друга. Единственное, что нас связывало — это Дарси, высмеиванием мелких недостатков которой мы занимались. У Оскара была депрессия. Это было заметно по его грустным глазам и такому же резкому смеху, что и у меня. Он, правда, хотел избавиться от сдавливающего горло чувства и даже был близок к этому. В отличие от меня, Оскар знал, к чему ему стоило стремиться и чего он хотел от жизни. Я же всё это время была в вакууме, изолированная от собственного здравого мышления.

Я медленно побрела в сторону больницы. Оскар по поручению Дарси должен был зайти в супермаркет за покупками, где, судя под длине списка, он провел бы не менее двух часов.

Я думала о том, что мне стоило сказать, а о чем лучше промолчать. Я морально готовилась быть униженной и думала, что могла бы ответить на то или иное колкое замечание в мою сторону. Я искренне боялась этого человека, и мне больше всего на свете хотелось, чтобы рядом со мной был Крэйг. Я нуждалась в нем, как никогда раньше.

В больнице всё ещё витал отвратительный запах медикаментов и стерильной чистоты. Мне резануло ноздри и немного тошнило (может, виной тому были апельсины), и я даже собралась уже вернуться обратно, пока не было поздно, но не решилась, будто уйти отсюда было более глупым решением, нежели идти дальше. Я ступала медленно и осторожно, словно шла по минному полю, и каждый шаг мог стоить мне жизни.

Я подошла к дежурной медсестре, когда та болтала по телефону. Заметив меня, она закатила глаза, прижав трубку к плечу.

— Я хочу навестить мистера Лэнгфилда, — тихим и вовсе не своим голосом произнесла я. Мне пришлось прочистить горло, прокашляться, чтобы вернуть свой голос, но волнение не стихало, подогревая мою кровь, подводя её к точке кипения.

— Грэйс, я тебе перезвоню, — бросила медсестра своей собеседнице, а затем обратила ко мне свое драгоценное внимание. Взгляд, которым она меня огрела, был настолько полон надежды, что я к тому же почувствовала себя неловко. Я опустила глаза вниз, пытаясь понять что-либо из происходящего, но, как всегда, это выходило у меня не очень хорошо. — Айви Грант?

— Да, — не успела я даже ответить, как женщина просто подпрыгнула на месте от радости, словно я была, чёрт побери, Богом. Хотя это, наверное, преувеличение, но всё же радости в ней было столько же, сколько во мне холодящего руки страха.

— Он целый день только и спрашивал о вас. Боже мой, мы все надеялись, что вы поскорее вернетесь. Просто, когда он не в духе, то… Вы сами понимаете, — медсестра уже начала набирать цифры на стареньком стационарном телефоне, не сводя с меня этого чудного взгляда.

— Так я могу пройти к нему? — я переминалась с ноги на ногу, как косолапый медведь, теребя замок на куртке. Мои щеки запылали, а ладошки вспотели, хоть и оставались холодными. Я просто хотела, чтобы это побыстрее закончилось. Я не могла терпеть этот запах, это напряжение и эту чёртову неизвестность.

— Сейчас у него в палате медсестра Майерс. Я скажу ей, чтобы она провела вас…

— Я и сама могу. Я знаю, где его палата, — запротестовала я слишком резко и опять же не своим голосом.

Женщина отпустила меня одну, хоть и с неким недоверием. Ей хотелось, чтобы всё прошло под её чутким руководством, ведь мистер Лэнгфилд был необычным пациентом. У него были деньги и, к сожалению, в современном мире это решает почти все проблемы. Почти все, потому что единственный сын не будет любить тебя только потому, что у тебя много денег. Родные люди не перестанут уходить. И никаких подарков на Рождество не жди, никаких собственноручно сделанных глупых открыток на день рождения и никаких дурацких домашних видео, от которых душа согревается теплыми воспоминаниями. Мистер Лэнгфилд многое упустил, и главной его потерей был Крэйг.

Я вошла в палату, не став неуверенно дожидаться у двери, когда смогу собраться с силами. На это ушла бы, наверное, сотня лет. Или мистер Лэнгфилд умер бы намного раньше, что значительно упростило бы если не жизнь, то хотя бы день.

Майерс, которую мне довелось застать у постели мужчины и прошлый раз, с облегчением вздохнула, когда я набрала в легкие побольше воздуха и напускной терпимости. Главное — не забыть выдохнуть. Главное — не потерять самообладание.

— Я уже ждал увидеть тебя на своих похоронах, — старик сделал попытку подняться вверх по стенке кровати, но у него и этого не вышло. Он подозвал меня к себе, и я поправила его бесконечное число подушек, чтобы помочь ему. От него плохо пахло. Даже с большим мешком денег на банковском счете, он выглядел не лучше любого уличного бродяги, у которого за спиной не было ничего. — Садись, — мужчина указал мне на стул, что стоял у самой кровати.

Я притащила стул ближе к окну. Форточка была немного приоткрыта, и холодный зимний воздух едва просачивался в комнату, выметая отсюда запахи человеческих тел, медикаментов и хлорки.

— Как это вам гордости хватило позвать «шлюху»? — лучшая защита — это нападение. Я откинула волосы назад, расстегнула куртку и запрокинула ногу за ногу.

— Думаю, не лучший способ начинать примирительную беседу с ссоры, доктор Грант. Как поживают ваши дети? — на осунувшемся лице мужчины появилась злая улыбка. Он заметил перемену в моем лице и от этого улыбнулся ещё шире. Та же дурацкая высокомерная ухмылка.

Он узнал о нашей проделке с Крэйгом. У меня пересохло в горле. Напускная уверенность растворилась, как сахар в кипятке. Мои губы сжались в тонкую полоску, я поняла, что в этом разговоре мне придется обдумывать каждое слово, несмотря на мою привычку не делать этого.

— Я, может, и застрял здесь, но вовсе не выпустил из виду своего сына, которого, кажется, неплохо обманули, — мужчина качнул головой, лихо усмехнувшись. Я уже открыла рот, дабы возмутиться (преждевременно до конца не обдумав каждое слово), но он продолжил. — Не буду скрывать того, что поддерживал связь со своей невесткой. Эйвери всегда казалась мне удачной партией, — укол в сердце. — Невзирая на идиотизм моего отпрыска, эта милая девушка не забыла о больном старике. В последний раз она рассказала мне очень много интересных историй. Думаю, они известны и вам, мисс Грант, ведь кто как не вы сама стали сочинителями этих сказок, — его большие карие глаза устремились на меня и буквально поглощали. Он думал, что я врала Крэйгу в попытке обвести его вокруг пальца? Может, он вообще считал, будто именно я стала причиной разрыва Эйвери и Крэйга? Нет, это было бы уже слишком.

Я утонула в омуте собственных мыслей. Мне, наверное, стоило опровергать ход мыслей мистера Лэнгфилда, по которому я ступала точно, как по шаткому мосту. Я не совсем до конца понимала, в чем именно он обвинял меня, потому просто сидела молча с глупейшим выражением лица, выражающим абсолютное непонимание происходящего.

— Вы думаете, что я обманула Крэйга? — наконец-таки спросила я, когда пауза между нами слишком затянулась и когда я поняла, что следующее слово в этом диалоге должно быть за мной.

Мужчина рассмеялся в ответ, запутав меня ещё больше. Смех у него был сиплый, совсем слабый, но от того не менее жуткий. Я втиснулась в деревянный неудобный стул и сложила руки на коленях в замок.

— У тебя есть рычаги управления Крэйгом, — и он туда же. Я не смогла удержаться от того, чтобы не вздохнуть обреченно. — Мне всё равно, трахает он тебя или нет, я просто успел отметить, что он слушается тебя во всем, — возмущение, удивление, отрицание. — У меня к тебе есть выгодная сделка…

— Нет! Нет, нет, нет… Я даже не хочу этого слушать, — будто маленький непослушный ребенок, которого заставили убирать за собой разбросанные игрушки, я подхватилась с места и начала размахивать руками в воздухе.

Никаких к чёрту рычагов у меня не было на Крэйга. Мы были знакомы-то от силы месяц или даже меньше. Мы целовались-то два раза по чистой случайности. Мы прожили-то несколько дней в моей квартире в разных комнатах к тому же. Я абсолютно точно не знала Крэйга, как человека, личность, чтобы быть ему хотя бы другом. И я абсолютно точно была уверена в том, что он не чувствовал ко мне и половину той же тяги, что я испытывала к нему.

Временное решение — это именно то словосочетание, которым можно было окрестить наши взаимоотношения. Мне не хватало решимости, уверенности и силы духа. Крэйгу — всего лишь человека, который был бы на его стороне. Его бросила жена, меня — парень. Его отец видел в сыне лишь выгоду, мой — умер. Крэйга бросили все друзья, мои — поставили мне условия. Нас больше ничего не объединяло. Разве этого не было мало для того, чтобы кто-то вообще мог утверждать, будто у меня могли быть рычаги управления над парнем?

Всё зашло слишком далеко. Стоило остановиться где-то на половине того пути, что мы успели пройти. Мне не стоило позволять Крэйгу ночевать у себя дома, не стоило даже встречаться с Эйвери, не стоило позволять ему целовать себя и проводить с ним всё это чёртово время. Ему не стоило нравиться моему отцу, не стоило помогать мне с книжным магазином, не стоило знакомить со своим отцом и доверять мне так сильно. Нам не стоило сближаться так сильно, ведь чем больше наши жизни срастались, перерастая из двух параллелей в одну сплошную, тем больнее было отпускание, расставание, забывание.

Я ведь могла и не приходить по первому зову мистера Лэнгфилда. Я могла не кричать на Адама за то, что он не внес залог за Крэйга. Могла не обращать внимания на дурацкие предположения Дарси и не делать всех этих чертовски милых вещей для возвращения Эйвери. Я должна была сидеть в это время дома, заниматься корректированием книг и проживать свою жизнь в слезах самобичевания. Да, всё могло бы быть намного проще, хоть и не намного интереснее.

— Не надо этой драмы, милая. Ты знала, зачем сюда пришла, — он не был прав. Мистер Лэнгфилд смотрел на меня этим своим горделивым взглядом, строгость которого прошибала насквозь. Никакой пощады не было в его глазах.

— Что вам нужно от меня? — мой голос звучал твердо, как сталь. В глазах уже собрались бусинки слёз, но моя решимость была рождена под его надменностью. Мужчина усмехнулся, напрасно считая, будто уже победил в нашем маленьком поединке за Крэйга. Он считал, будто видел меня насквозь. Такая милая из себя девушка, которая точно делает всё для того, чтобы прибрать к рукам его сына, которого сбила с толку своей наигранной простотой и глупостью. Я читала его по каждому движению рук и мимике лица. Он напрасно считал, что я так уж проста.

— Сначала присядь, — мужчина указал рукой на стул, который я отодвинула небрежным движением в сторону. Тяжело выдохнув, мне пришлось сделать то, что он просил. По крайней мере, пока что его условия не толкали меня на крайности, хоть и вызывали некий дискомфорт. — Ты должна уговорить Крэйга руководить моей компанией.

Другого и не стоило ожидать.

— Это всё? — я приподняла вопросительно брови. Того, что он попросил было уже слишком много. Все мои внутренности переворачивались в кипятке из бурлящей крови. Я чувствовала, как ногти впились в кожу, так сильно я сжала руки в кулаки. Я закусила щеки изнутри так сильно, что, казалось, ранки внутри моего рта заживут ещё не скоро.

— Нет. Сколько ты хочешь за это?

Нервный смешок вырвался из моего горла. Похоже, у этого человека не только проблемы с сердцем, но и с головой. Это даже звучало для меня смешно. Если бы Крэйг услышал этот разговор, то также незамедлительно безудержно захохотал.

— Вы отвратительный человек, — это всё, что я могла сказать. Слова эти были вполне обдуманны, решительны и могли бы послужить моим окончательным ответом. Я уже даже поднялась с места, слова так и рвались наружу, — Вы не стоите такого сына, как Крэйг. Мне искренне жаль, что вы не замечаете того, что теряете единственного близкого человека в жизни.

— Не нужно этих долгих тирад. Да или нет? — нетерпеливо крикнул мужчина. Его руки уже сжимали в руках простыни вдоль тела, и он выглядел изрядно побледневшим.

— Очевидно, что нет. До свидания, — я подошла быстрым шагом к двери и вышла, сопровождаемая проклятьями в собственный адрес. Похоже, в раю для меня точно места не найдется.

Мелкая морось, что встретила меня на улице, совсем не радовала. Я достала из кармана телефон, но он был бесполезен, ведь номера Крэйга у меня не было. Я могла лишь догадываться о том, что парень мог вернуться в гостиницу, где всё ещё оставались некоторые его вещи.

Чувство вины вернулось на свое место. Оно застряло внутри меня вместе с вопросом, сколько мистер Лэнгфилд был бы готов заплатить за мою «помощь»?

Я медленно шагала в нужном направлении. Держала в руках телефон, будто он мог позвонить в любую секунду, с высветившимся на экране именем парня. Я была не уверена, с чего было лучше начать разговор. «Привет, представляешь, твой отец предлагал мне деньги, чтобы я разрушила тебе жизнь» или лучше сразу начать с — «Мой брат — идиот». Чёрт, а если его вообще не было в гостинице, если Эйвери приняла его обратно? И ещё чертова дюжина «а что» и «а если».

Я уже была достаточно близко к отелю. Я остановилась, не спеша пересекать эту почти незаметную грань между сожалением и унижением. Вообще я не умела просить прощения, хотя стоило. Я должна была извиниться перед Дарси и Лавиной за свою отрешенность в последнее время. И перед Адамом за то, что никогда не пыталась понять, каково это жить с новой женой отца. И перед отцом, для которого я, может быть, была последней соломинкой в жизни.

Всю свою жизнь я извинялась бегло и совсем не искренне. По большей части я делала это лишь для того, чтобы сделать, а не из-за позывов совести, которая, кажется, лишь недавно родилась на почве моего подсознания. Мне стоило выпустить эту маленькую мисс наружу гораздо раньше.

В голове всё ещё свистел ветер, тот самый, что и раскрашивал щеки в красный. Я действительно испытывала сожаление перед Крэйгом, но ещё искренне понятия не имела, как нужно было говорить «прости». Так, чтобы от души и не для галочки. Так, чтобы и самой легче стало.

Через дорогу от себя я заметила маленький фургончик Дерека. Он смотрел на меня более озлобленно, чем прежде. Будто я ему жизнь сломала, разбила сердце, растоптала его трепетные ко мне чувства. Я показала ему средний палец. Он удивился, а затем отвернулся. Меня это лишь позабавило.

В эту же секунду телефон в моей руке завибрировал. Я снова забыла о том, что номер Крэйга не был вбит в память сим-карты, а потому расстроилась, завидев имя Дарси на экране.

— Привет, подружка. Как делишки? — голос девушки был веселым и бодрым. Она была в хорошем расположении духа, чего нельзя было сказать обо мне. Хоть у кого-то из нас день удался.

— Отлично, — соврала я, зашипев от боли, что пронзила мою щеку, к которой был прижат телефон. Как долго моё лицо будет напоминать гнилую грушу?

— Мы сможем встретиться вечером в «На углу»? У меня есть важные новости, — блондинка громко хохотнула. Я знала, что ей невтерпёж было даже сейчас рассказать мне всё и ей было неимоверно тяжело держать всё это внутри, но это должно было быть официально. Именно как Дарси нравится, чтобы всё внимание было приковано к ней.

— У меня вряд ли получится, — я повернулась лицом к большому стеклянному зданию, где меня могла ожидать очередная неудача, но кто знает.

— Свидание с Лэнгфилдом-младшим? — Она засмеялась ещё громче. Я закатила глаза, решив в этот раз оставить всё, как было, безо всяких объяснений, которые к тому же были бы всё равно не услышаны блондинкой. — Ладно, тогда скажу сейчас! Начну с неприятной новости — сегодня мне довелось забирать мистера Лэнгфилда (почему бы ей просто не называть его Крэйгом?) из полицейского участка. Он сказал мне, что это была нелепая случайность, и поклялся, что ты об этом знаешь (зачем тогда мне это рассказывать?). И приятные новости — я буду генеральным директором «ЛэнгфилдБукшелф» в Лондоне! — девушка закричала так громко, что я едва ли не оглохла.

— Прости, что ты сказала? В Лондоне? — я приставила указательный палец к свободному уху, перекрывая доступ уличного шума к моей голове, которая в тот же час начала кружиться.

— Да, в Лондон! Можешь себе представить?! — Дарси снова громко завизжала, наверняка чтобы оглушить меня окончательно. Но меня больше не беспокоил ни шум улицы, ни визжание подруги. Моё сердце покатилось вниз по тротуару, затем нетерпеливо выскочило на дорогу, попав под колеса одного из автомобилей, проезжающих мимо. — Айви! Айви, ты ещё здесь? Чёртов телефон…

— Да, я здесь. Я просто… Я правда удивлена, — из меня вырвался маленький нервный смешок, который очень легко можно было перепутать со всхлипом, который подходил к моему горлу, но я заталкивала его обратно, потому что не была чёртовой плаксой (или, по крайней мере, пыталась ею не быть). — Поздравляю! — наигранно весело произнесла я.

— Спасибо. Надеюсь, завтра у тебя получится встретиться с нами. Мистер Лэнгфилд занимает так много твоего времени, — девушка игриво хохотнула, но в этот раз я даже не обратила внимания на двусмысленность её фразы.

— Дарси, а где ты сейчас находишься? — вдруг спросила я, когда прислушавшись к заднему фону, что оттенял громкий голос подруги, распознала четкое «раз, два, три… раз». Я ощутила будто на меня снизошло озарение, и в голове даже немного просветлело, хоть и не настолько, чтобы я могла забыть о том, что Крэйг сделал самостоятельное решение, бросив меня на раздирание своему отцу.

— О, я в классе румбы. Посещаю занятия ещё с начала осени. Мне кажется, я говорила уже об этом, — голос девушки звучал тише, что означало лишь одно — она намеревалась обидеться на меня. Ненадолго, секунд на пятнадцать, как умеет только Дарси, из-за чего я и этому не придала значения.

— Ты можешь записать меня и мистера Лэнгфилда на несколько индивидуальных уроков? — спросила я. Мой план был не весьма обдуманным и по большей мере шатким, но меня едва ли не трясло от гениальности того, что пришло мне в голову. Чёрт, пора было с этим покончить. Мне нужно было отделить свою жизнь от его, будто от этого зависело всё. Я не хотела этого, но точно знала, что должна. Ещё больше я убедилась в этом после разговора с Дарси.

Больше не было даже никаких надежд на взаимность. Его внимание ко мне и забота оказались обычной вежливостью, к которой я не привыкла. Или это даже скорее была жалость, что ещё хуже. Каждый человек должен проявлять жалость лишь к себе. В моменты редкие, когда никого нет рядом. Это чувство нужно глубоко прятать внутри себя, закрывая щитом внутренней силы, что хоть может оказаться фальшью, но которая точно не даст никому сделать даже предположение о человеческой внутренней слабости. Проявляемая другими людьми жалость порождает ничтожность души не только в глазах других, но и в собственных.

Я бегло распрощалась с Дарси, едва ли она успела ответить мне неуверенным «да».

Я вихрем ворвалась в гостиницу. Наверное, мне крайне повезло, ведь девушка с рецепции, оглядывающая меня своим надменно презрительным взглядом, вместе с охранником разбирались с каким-то мелким воришкой, голос которого заполнял стеклянные стены почти что детским «Я больше не буду».

Я быстро прошмыгнула в лифт, оставшись незамеченной. Я отчетливо помнила номер комнаты Крэйга и этаж, что было даже странно. Я была не из тех людей, что запоминали мелочи, вроде этих, но что касалось Крэйга я помнила всё (кроме, конечно, того, что случилось, когда мы оба были раздавлены белыми дорожками).

Без всякого промедления я громко постучала в его дверь и стала дожидаться того, как он её также незамедлительно открыл бы. Но мне пришлось постучать ещё трижды, прежде чем это случилось.

— Я уснул, дожидаясь тебя, — двери мне открыл сонный парень, лениво почесывающий свой затылок. Крэйг был в одних лишь джинсах, его бледное тело было открыто моему взору. В горле пересохло, я чувствовала острую нехватку каких-либо слов, что затерялись среди лабиринта моих извилин.

Крэйг в удивлении уставился на меня, а я на его обнаженный торс. Это было неловко. Я вздрогнула, когда его пальцы схватили моё запястье, потянули податливое тело на себя, заставив перейти маленькую границу между нами. Я даже не заметила, как дверь захлопнулась за моей спиной.

Он коснулся сухой ладонью моей щеки. Было больно, но ещё больнее было смотреть ему в глаза. Я уже и забыла, что должна была ему сказать. Извиниться? Накричать? О чем-то сообщить? Да, я точно должна была сделать все это, но мой язык присох к нёбу.

— Чёрт, — я замотала головой, отталкивая парня от себя. Моя ладонь коснулась его груди, и меня ударило зарядом энергии. Затем я опустила в голову вниз, умоляя себя не смотреть на него до тех пор, пока хотя бы не окажусь на расстоянии вытянутой руки. — Так кого ты там ждал? — получилось слишком игриво. Мой голос определенно не слушался меня.

Крэйг усмехнулся, но затем стук в дверь стер улыбку с его лица. Мы продолжали стоять, глядя друг на друга. Я покачивалась на пятках, он спрятал руки в карманы джинсов. Кто-то настойчиво продолжал стучать.

— Может, ты откроешь дверь? — предложила я, с неуверенностью глядя на парня.

— Сейчас уйдут, — он невинно пожал плечами, а я сквозь пелену его обаяния и сексуальности учуяла что-то неладное в этом. Я дернулась вперед. Крэйг не успел перехватить меня, когда я открыла дверь перед девушкой в довольно вызывающем платье и раскрашенными в пошловато-красный цвет губами. Шубка из ненатурального, как и её грудь, розового меха спадала с плеч. Нарисованная родинка над губой жила своей отдельной жизнью. Черные волосы блестели от вылитого на них лака. Пахло от неё сигаретами.

Она лениво осматривала нас, не испытывая той неловкости, что прошибла меня насквозь. Крэйг ругнулся себе под нос, и до меня спустя лишь несколько секунд неловкой тишины между нами, наконец, дошло, кого он так долго дожидался.

— Вам придется доплатить мне за участие в групповом сексе, — первой нарушила молчание девушка. Крэйг хлопнул дверью перед самым её носом, пока она не успела произнести ещё хоть слово. Хотя этого было достаточно. Этого оказалось более чем достаточно.

========== 14. ==========

Мягкая кровать не казалась мне такой уж и удобной. Я чувствовала каждой мышцей своего тела пружины, что были надежно спрятаны под слоем выстиранных простыней, что пахли свежими яблоками, толстого одеяла, поверх которого я лежала и дрожала, и подушек, в которых тонула моя голова.

Глаза слипались. Я хотела спать, но стоило мне хотя бы попытаться, как множество голосов в одночасье начинали говорить, сливаться в единую мелодию, которая разве что только дразнила мой ум. Мои мозги продолжали работать, невзирая на ту усталость, что испытывало всё тело. Я пыталась уснуть, но вместо этого прислушивалась к тому, что было снаружи, а не внутри.

Я сжимала телефон в руке. Два процента зарядки, и он точно сдохнет. Мне даже было жаль, что я не могла вот так вот просто отключиться, уснуть без задних ног, видеть сладкие младенческие сны. Глаза закрывались, а голова продолжала гудеть.

На улице было темно, хоть и часы на экране выбивали уже шесть часов утра. Я распахнула покрасневшие от недосыпа глаза и снова начала прислушиваться к звукам. Крики в голове утихли, за дверью вроде бы тоже.

Я поднялась с постели. Холодный воздух сковывал тело всё сильнее и призывал вернуться в постель, накрыться одеялом и не совершать больше никаких глупостей. Я подошла к двери и прижалась к ней ухом. Нет, ни звука больше. Я больше не слышала ни «Прости», ни «Это не то, что ты подумала», ни даже «Айви, чёрт побери, скажи мне хоть слово».

Я закрылась в этой комнате совершенно случайно. Лишь потому, что мне некуда было деваться от Крэйга, который загородил дверь и моё сознание своим чёртовым необдуманным поступком. Я выпала в транс с той самойсекунды, как он захлопнул дверь перед этой девушкой, схватил меня больно за плечи и начал что-то кричать в лицо. Помню, как я начала плакать, потому что боль прорезалась, как первые зубы младенца. Чувство непонятное мне самой начало выгрызать плоть изнутри, делая каждый вдох и выдох невероятно болезненными.

Не знаю, как вырвалась из цепких рук парня, но у меня это получилось. Я угодила из одной клетки в другую. Захлопнула перед ним дверь, точно так же, как он сделал с той девушкой. Мне не было его жаль, когда послышалось, как он упал. Мне стало страшно, когда он начал кричать, срывая горло. Сначала я и слов не слышала, только громкость его голоса, что был как взрывающий небо гром. Но когда ураган внутри меня поутих, я слушала тишину.

Наверное, он слышал мои шаги. Может быть, чувствовал. Хотя это навряд ли, потому что я не чувствовала его. У него же просто был очень чуткий слух и не более. Каждый раз, когда я оказывалась у двери, намереваясь открыть её, чтобы освободить себя из этого заточения, как тихий голос Крэйга, который теперь я слышала на удивление отчетливо и ясно, заставлял меня пятиться назад. «Айви, ты ведешь себя глупо» — и его глупая ухмылка даже сквозь стены доставала меня. «Айви, ты совсем как ребенок» — и его измученный взгляд прошибал меня, хоть его я и не видела его. «Айви, ты ведь понимаешь, что тебе придется отсюда выйти» — его высокомерие и самоуверенность ломали между нами барьеры, притрагиваясь ко всем моим внутренностям, раздавливая их.

Прислушиваясь к звукам за дверью в этот раз, я ничего не слышала. Я напрягла слух, но его голос не просачивался через дерево, что позволило мне вздохнуть с облегчением. И я аккуратно повернула крохотный ключ в замке, толкнула дверь, но… Ничего не произошло. Он сам запер меня.

Я начала толкать дверь, прислонившись к ней всем телом. Сил у меня и без того было слишком мало. Я билась беспомощно плечом, как рыба, оказавшаяся на суше. Из глаз снова прыснули слезы, и это уже перестало казаться нормальным.

— Ты думала, что я позволю тебе уйти, пока буду спать! — резко громкий голос Крэйга ударил по моей тишине. Я одним движением повернула ключ в обратную сторону и отпрянула от двери, словно меня током прошибло. Но я услышала, как парень прислонился к ней, прислушиваясь в этот раз к каждому движению, происходящему с этой стороны баррикады.

— Почему бы тебе просто не выпустить меня отсюда? Я проголодалась, — произнесла я, после чего закрыла рот обеими ладонями, ведь мой голос видоизменился под давлением внутреннего переживания. В глазах щипало, я начала громко шмыгать носом.

— Я закажу завтрак, — уже более спокойно и даже несколько заботливо ответил Крэйг. Его тело отлепилось от чёртовой двери. Спустя несколько секунд я услышала его голос снова, но в этот раз он обращался не ко мне. — Мне всё равно, что сейчас шесть утра! Я плачу вам деньги за удобства и сервис, поэтому в ваших же интересах принести чёртов завтрак в течение пятнадцати минут.

Затем он вернулся. Начал дёргать ручку, и когда обнаружил дверь закрытой, то хлопнул ладонью по ней, заставив меня содрогнуться.

— Айви, открой, пожалуйста, дверь, — он пытался быть терпеливее ко мне, но его внутренняя точка кипения заставляла всю эту чёртову комнату гореть в огне. Я снова подошла ближе, положила ладонь на ручку.

— Только если ты дашь мне уйти отсюда.

— Только после того, как мы поговорим.

Я повернула ключ, затем услышала, как он отодвинул что-то тяжелое от двери (наверное, это было кресло). Я открыла дверь, и его руки в ту же секунду поймали меня в свои крепкие объятия. Я могла сопротивляться, противиться ему, бороться дальше, но не делала этого, потому что едва на секунду закрыла глаза, все голоса разом утихли в моей голове.

— Давай просто притворимся, что всего этого не было, — моя голова лежала на его груди, его руки поглаживали мою спину. Я говорила тихо по мере сил, которые оставались в моем измученном, под тяжестью дня и последующей ночи, теле.

— Ладно. Хорошо. Как скажешь, — он тоже говорил шепотом, хоть его голос и восстановился и был полон прежнего звучания. Крэйг был спокоен. Его сердце не выбивалось из грудной клетки, стучало равномерно, как и должно быть. И его теплое дыхание напоминало морской бриз, который так приятно ласкал кожу. Каждая клетка моего тела чувствовала его, и с каждой секундой отпускать его было всё больнее.

— Тогда дай мне просто уйти, — попросила я. — Будем жить дальше, будто всего этого и не было, — я попыталась отстраниться от него, но затем его ладонь легла мне на затылок, вернув меня в прежнее положение. И мне стало тяжело дышать, потому что его запах был вокруг, и я не хотела больше вкушать его, пьянеть от него, сходить с ума. — Крэйг, пожалуйста, — взмолилась я.

Отдаленный стук в дверь разнял нас.

— Оставайся здесь, — сказал парень и скрылся из виду. Я медленно побрела к дивану, на котором одеяло ещё было теплым. Возле двери спальни заметила отодвинутое кресло, на журнальном столике стояла откупоренная бутылка вина, не выпитая даже до половины. Я взяла её и сделала два глотка, затем оставила в покое. На голодный желудок даже нескольких капель алкоголя хватило для того, чтобы голова слегка вскружилась. Я прилегла на диван. Звуки голосов обходили меня стороной. В моей голове, наконец, было тихо. Я на секунду прикрыла усталые глаза. А когда моя голова коснулась подушки, я уснула.

***

Я проснулась в большой кровати в спальне, накрытая теплым одеялом. Первым, что я увидела, открыв глаза, было лицо Крэйга. Он не спал, а лишь лежал, рассматривая меня, и улыбка озаряла его лицо, когда он заметил тень смущения в виде румянца на моих щеках.

— Перестань смотреть на меня. Это жутко, — сквозь зевок произнесла я. Перевернувшись на спину, я устремила глаза в потолок, хотя меня так и подстрекало изнутри, чтобы взглянуть на парня. Белый цвет, загрязненный темно-синим ночным светом из окна, не действовал на меня так безотказно, как шоколад его глаз. Моя голова снова начала заполняться картинками, потерянными в глубоком сне. Меня избили. Я была в полицейском участке. Адам забрал меня. Я вернулась за Крэйгом. За него внесла залог Дарси. Я пришла в отель. Крэйг заказал проститутку. Вот она — увлекательная жизнь Айви Грант.

— Твоё лицо напоминает заплесневелый хлеб, — сквозь добродушную улыбку произнес парень. Он тоже перевернулся на спину. Только сейчас я поняла, что мы лежали под одним одеялом. Мне стало жутко неловко, из-за чего я отодвинулась к краю, потянув за собой и одеяло. — Я не собирался к тебе приставать, но если у тебя есть опасения, что ты не можешь держать себя в руках, то…

— Идиот, — я потянула одеяло на себя, полностью стащив его с парня. Затем повернулась набок, закрыла глаза и надеялась уснуть снова, потому что просто-таки не могла перестать зевать, и мои глаза не совсем свыклись с темнотой, веки тяжелели и… Крэйг стащил с меня одеяло, бросив его на пол. Уснуть заново у меня не было даже шансов.

— Я намерен сделать кое-что для тебя, и у тебя даже нет права на возражения. Так что тебе лучше подняться самой, потому что когда я столкну тебя с кровати, тебе будет чертовски больно, — он стоял передо мной. В тех самых джинсах и с оголенным торсом. Он, наверное, стремился убить меня. Так, чтобы ни одного шанса на выживание. Чтобы я даже и подумать не могла о нормальной жизни.

— Почему ты просто не можешь оставить меня в покое? — спросила я, поднимаясь лениво с кровати. Крэйг промолчал, а мою голову молнией пронзила мысль о том, что это я не могла оставить его в покое.

Моё лицо стало желтым, как переспелая груша, и выглядела я довольно-таки ужасно. Крэйг дал мне свою толстовку (точнее, он приказал мне её надеть), и сам накинул мне на голову капюшон, под которым покоилась ещё и его чёрная кепка. Королевой красоты меня с трудом можно было назвать, но, по крайней мере, таким образом мы хоть немного спрятали моё лицо, закончив эту маскировку ещё и очками с прозрачными стеклами (солнцезащитные очки зимой точно вызвали бы подозрения).

— Мне кажется, будто все смотрят на меня, — фыркнула я, когда мы всего лишь перешли дорогу, направляясь в неизвестном направлении.

— Ты выглядишь слишком ужасно, чтобы кто-либо обратил на тебя внимание, — холодная ладонь Крэйга обхватила мою, он вел меня за собой.

— Почему ты решил занять место своего отца? — это было совсем неуместно напоминать о мистере Лэнгфилде, когда Крэйг был в хорошем расположении духа, да ещё и хотел меня чем-то удивить. Но я хотела это знать, и после всего случившегося я меньше всего боялась ранить какие-то потайные чувства парня.

— Ты имеешь что-то против этого? — он даже не посмотрел на меня, но я заметила, как Крэйг нахмурился. Его ладонь сильнее сжала мою, намеренно ли он это сделал?

— Я думала, что твоя проблема в том, что ты не хочешь этого, и я вроде как пыталась помочь тебе с этим…

— Спасибо, больше у меня с этим нет проблем, — я почувствовала, как его хватка ослабла, потому что он отпустил меня, спрятав обе руки в карманы. — Айви, что, чёрт побери, не так с тобой? Почему ты не можешь забыть обо всем этом дерьме хотя бы на минуту? Хотя бы сделай вид, что тебя не беспокоят все беды этого мира и подари мне немного удовольствия от времяпровождения с тобой. Кстати, мы пришли, — Крэйг остановился. Мы даже и квартала не прошли, всего-то обошли один дом, как перед нами развернулся парк развлечений, сияющий яркими огнями, который и вправду одним своим видом призывал сделать то, о чем меня просил Крэйг.

— Ладно, прости. Это не моё дело, — угрюмо произнесла я и уже подалась вперед. Стоило мне ступить лишь шаг на проезжую часть дороги, как передо мной на огромной скорости пронесся красный автомобиль.

— Боже, с тобой не соскучишься, — парень потянул меня за капюшон назад. Затем его рука удобно расположилась на моем плече. Я решила расслабиться точно так же, как это сделал Крэйг. Мне действительно это не помешало бы. Перед тем как встретить рассвет, нужно ещё прожить день. Он может быть сложным, но запоминается лишь его окончание, залитое розовым закатом. Мы должны были сделать последние наши дни действительно памятными.

Когда я была маленькой, мы с семьей ходили сюда. Не так часто, как хотелось бы, но трижды в год точно. Каждый из этих дней запомнился мне, как один. Мама вела меня за руку, но я всё время норовила сесть на папину шею. Мама не разрешала ему позволять мне, твердила, что это меня лишь разбалует, но он поднимал меня на руки и садил. Тогда мама вела за руку упрямого Адама, который вечно был чем-то недоволен. Он немного расслаблялся, когда ему давали в руки огромную розовую вату. Ещё его лицо озарялось лучами едва заметного счастья, когда отец шел с ним в тир или в комнату ужасов. Я отчаянно хотела пойти с ними, иногда даже сопротивлялась, но мама вела меня на чёртово колесо обозрения или на глупых пони. У неё всегда хватало на меня терпения, несмотря ни на что. Я жутко злилась первые секунд тридцать, потому что не понимала, насколько дорогими были редкие минуты уединения отца с сыном. После нашей недолгой разлуки Адам обязательно возвращался с игрушкой в руках, которую отдавал мне безо всяких долгих уговоров. Просто так. Я принимала это, как должное, и даже никогда не благодарила брата. И прежде чем вернуться домой, мы обязательно покупали запеченные в карамели яблоки, которые я не ела, наверное, сотню лет.

Я не ценила всего этого, как и других приятных мелочей. Это были ещё те золотые деньки, которые я, к сожалению, никогда не смогу вернуть обратно. Кто бы мог подумать, что мама так рано уйдет из жизни. Или что отец так и не оправится после её смерти. Или что Адам заведет собственную семью, где он сможет собрать новый пазл своей идеальной жизни.

Для меня настало время творить свою историю, но я всё время зачеркивала строки, что выплывали из моей головы, потому что все они казались неподходящими. Я вырывала лист за листом, не замечая того, как дни жизни медленно уходили из-под носа, а у меня даже не было цели, к которой я должна была стремиться.

Я пыталась не думать обо всем этом, а просто прожить тот вечер с Крэйгом. Я ощутила острую необходимость запомнить наизусть каждое его слово, запечатлеть в памяти каждую улыбку и каждое движение. Я искренне хотела, чтобы этот вечер стал одним из тех, которые я помнила бы достаточно долго и который стал бы именно тем, который я прожила.

Вокруг всё светилось. Пестрые огоньки разрезали ночную мглу, создавая волшебство. Странно, как совсем немного света на фоне тьмы уже создает такой маленький уют внутри. Совсем скоро должны были зажечься рождественские огни, которым предшествовал свет хелловинских свечей. Красный зажигается в День святого Валентина, зеленый — в День святого Патрика. Совсем немного света в холодный зимний вечер никогда не было лишним.

Вокруг играла веселая музыка. Совсем легкая, которая даже не задерживалась на слуху, а, скорее, служила ещё одним напоминаем о непринужденности этого места. Я чувствовала сладкий запах, от которого у меня сводило желудок, так сильно я хотела перепробовать всё. Вкус растопленного сахара был на кончике языка. Мне казалось, что я не смогу и секундой больше терпеть, если мне в рот не положат хотя бы какую-то чёртову карамельку.

Дети гуляли с родителями. Ещё одно напоминание о прекрасных ушедших днях. Я смотрела на них и скорее чувствовала приятное послевкусие тех дней, что я смутно помнила, но вовсе не горькость от их неповторимости.

Также я наблюдала за группами подростков, которые громко смеялись, пряча бутылки с пивом от глаз окружающих. Самый чудный возраст для того, чтобы создавать иллюзии, которые растворятся ближе к двадцати четырем, когда тебя бросит любимый человек, ты бросишь свою семью, а любимая работа станет невыносимым адом. Гораздо приятнее прятать пиво и думать, что ты одурачиваешь общество своим фальшивым удостоверением личности.

Ещё я замечала влюбленные пары, которые шли за руку, имея при этом тошнотворно милый вид. Наверное, это синдром пострасставания на меня так действовал, в обратном случае я бы не заостряла на них внимания вовсе.

— Тебе здесь нравится? — спросил у меня парень, толкнув легонько в бок, когда я как раз наблюдала за парой стариков, что держали в руках полароидные снимки, на которых, скорее всего, были запечатлены они сами.

— Да, но мне понравится здесь ещё больше, если ты купишь мне поесть.

— Не хочешь поговорить о…

— Нет, мне на самом деле всё равно. Я хочу есть, — я вызвала на лице парня улыбку. Несколько часов назад я хотела с ним поговорить. Меня беспокоило и одновременно пугало множество вещей, но когда мы оказались среди всех этих огней, я хотела лишь потеряться в них, как маленькая.

Между мной и Крэйгом не было никаких преград. Мы вели себя непринужденно. Глупые шутки и заразительный смех. Мы вели себя, как двое подростков то и дело, что дурачась. Мы пошли в комнату страха, где я сжимала обеими ладонями руку парня. Он не сказал и слова, но я заметила, как его ладонь оттекла. Мне правда было жутковато, хоть и осознание того, что меня окружала бутафория, совсем не спасало. Такого рода искусственный страх побуждает по большей мере внутри человека животные рефлексы, потому что голова совсем не забита мыслями что, почему и как, просто хочется кричать, бежать, прятаться, может, даже плакать, но совершенно не впадать в долгие страдальческие размышления.

В тире Крэйг выиграл для меня большого медведя, которого затем я волочила за собой. Заметив, как его приз собирает дорожную пыль, парень резко выхватил у меня из рук свой подарок и закинул себе на плечи.

— Прости, но вас двоих я точно не подниму, — с ироничной улыбкой на лице произнес Крэйг.

— Могу заметить, что тебе и это дается с трудом, — хмыкнула я в ответ. — Смотри, американские горки! — я быстрым шагом направилась в сторону развлечения, что нагоняло на меня кроткий страх, но которое, я точно знала, освежит мне мозги.

Нашего милого плюшевого друга пришлось оставить. Крэйг пообещал ему вернуться и даже поцеловал нежно в лоб, словно медведь этот и, правда, уже готов был проронить слезу от предстоящей разлуки.

— Может, ты все-таки останешься внизу, пока мы…

Я крепко держала его за руку, когда мои глаза были крепко закрыты, а губы стиснуты в полоску. Ветер, играющий с волосами, бил беспощадно в лицо. Мне это нравилось. Ещё больше мне понравилось на самом пике открыть рот и освободить себя в диком крике.

Мы остановились всего секунд на десять. Я обратила свой взгляд на Крэйга. Он смотрел на меня в ответ. Не только мы остановились на секунду, но и весь мир. Я заметила в его взгляде нечто такое, что заставило меня почувствовать, как изнутри меня пробивается нечто чужеродное, иное, не присущее мне, живое чувство. Он смотрел на меня так, словно я и была всем миром. Я могу ошибаться и сейчас, но это не было иллюзией. Я точно могла ощутить ту крепкую нить между нами, которая соединяла нас, причиняя необратимую боль при каждом отклонении друг от друга.

Наверное, Крэйг заметил и в моих глазах что-то, потому что я распознала застывший на его посинелых сухим губах вопрос. Я тоже приоткрыла рот, чтобы быть готовой ответить, но наш момент прервал резкий спуск вниз. Это осталось в моей памяти навсегда.

— Мы можем пойти на колесо обозрения, если хочешь, — предложил Крэйг, когда мы уставшие уселись на лавку, чтобы поедать одну сладкую вату на двоих. Я не видела его лица, но моё сердце продолжало чувствовать тот момент, и это было что-то вроде следующего этапа необратимого процесса влюбленности. Это меня пугало и смущало, но одновременно я находила в этом нечто новое, ранее мной неопознанное, а потому невероятно притягательное.

— Все трое? — я тихо хихикнула, бросив взгляд на огромного медведя, что находился между нами и спасал меня от дикого желания прикоснуться к Крэйгу, поцеловать его.

— Полагаю, Беатрис не будет против.

— Беатрис? Я вообще-то думала, что это мальчик.

— Нет, это…

— Айви… Мистер Лэнгфилд… Какая неожиданная встреча, — кусок сахарной ваты прилип к моей щеке, но я не спешила его оттуда убирать, так как застыла в оцепенении, увидев перед собой Дарси, что стояла под руку с Говардом. Девушка начала указательным пальцем почесывать свою правую щеку, давая мне явный намек, но я пришла в себя лишь, когда чужая рука больно ущипнула меня за щеку, вытирая остатки ваты. Это был Крэйг.

Мои глаза превратились в два больших блюдца, когда я переводила взгляд от Дарси к Говарду и обратно. От удивления я не могла даже заставить себя моргнуть. Мне казалось, будто кто-то представил передо мной отфотошопленную картинку, сведя этих двух вместе.

Нас с Говардом разделяла лишь непрочная стенка между двумя столами, соединённых вместе. Он пришел в «ЛэнгфилдБукшелф» спустя год после меня, так как я не справлялась со всем объёмом работы. С первых секунд нашего знакомства Говард показался мне забавным молодым человеком, которого мне даже в голову не приходило воспринимать всерьез. Воротник его белой рубашки был всегда накрахмален, большие очки значительно увеличивали зрачки голубых глаз, светлые волосы парень причесывал на левую сторону.

Дарси могла выпустить книгу анекдотов, так часто она шутила над Говардом, критикуя его от макушки до пяток. Парень же в свою очередь задавал много вопросов касательно моей подруги, вроде тех, какой тип парней ей нравится, говорила ли она о нем и прочее. Меня это всегда забавляло, ведь я знала наверняка, что Дарси никогда не пойдет на свидание с Говардом. Даже если бы её попросила об этом сама английская королева.

И вот к чему мы пришли. Дарси стояла под руку с Говардом и, кажется, была смущена этой встречей. В глубине души я надеялась, что после этого столкновения у подруги будет меньше поводов спрашивать у меня о Крэйге.

— Так это всё-таки правда… — только и успел удивленно произнести Говард, как Дарси ткнула локтем его в бок.

— Что правда? — непринужденно спросил Крэйг, будто ему действительно это было искренне интересно, а не для того, чтобы просто поддразнить бедного парня. Говард приподнял плечи, намереваясь скрыться за высоким воротником пальто. За толстыми стеклами очков я заметила растерянность в глазах, которых будто уже коснулась зима. Он неуверенно взглянул на Дарси, которая выглядела неимоверно злой и уже была в стойкой позиции нападения, если парень произнес бы ещё хоть слово.

— Правда, что ты больше не работаешь. Знаешь, в последнее время у меня работы только прибавилось, — Говард неуверенно улыбнулся. Он смотрел на Крэйга, который готов был громко рассмеяться в ту же секунду, когда я наоборот не знала, куда себя деть. Фактически я была уволена, и мистер Лэнгфилд навряд ли был бы рад увидеть меня в своем офисе, но вся работа вправду свалилась на плечи Говарда, и в этом была моя вина.

— На следующей неделе займемся поиском новой кандидатуры, — продолжал в своей непринужденной манере Крэйг. Я заметила, как он вовсе развалился на лавке, будто она была удобным диваном где-то посреди гостиной, где играло фортепиано и вокруг него суетились фаворитки. — Дарси, поручаю тебе провести собеседования.

Дарси уставилась в оба глаза на меня. Клянусь, я смотрела на неё тем же отупевшим взглядом. Вся романтика моих внутренних переживаний испарилась. Когда я посмотрела на Крэйга, и мы даже встретились взглядами, тот уже не был столь самоуверенным.

Что ж, это было слишком неловко.

— А теперь нам пора идти. Мы хотели пойти… — Крэйг спохватился с места, потянув за собой чёртового медведя. Он кивнул мне головой, подавая знак, что мы должны убираться отсюда.

— На колесо обозрения? — перебила его Дарси, которая воспользовалась своим талантом переводить тему за считанные секунды, что вовсе не избавляло эту ситуацию от неловкости. — Мы как раз туда направлялись.

— Нет, нам в совершенно другую сторону, — парень схватил меня за руку и потянул на себя, заставив подняться с места. Крэйг не был глупым парнем и понимал, что стоит мне открыть рот, и мы вернемся к самому началу. Если бы он только знал, что я сама больше всего на свете не хотела, чтобы магия этого места испарилась за считанные секунды лишь из-за малого недоразумения.

Я лишь пожала плечами, провожая Дарси извиняющимся взглядом. Она смотрела на нас вопросительно, и её явно задела резкость Крэйга.

— Полагаю, тебя это мало беспокоит, но это были мои друзья, — мелкими, но быстрыми шажками я пыталась угнаться за Крэйгом. В одной ладони я удерживала сахарную вату, розовый кусочек которой заприметила в своих волосах. Другую мою ладонь крепко сжимал в своей Крэйг. Это было вроде как в порядке вещей, поэтому прикосновение его рук к моим, когда я чувствовала его суховатую кожу, что электризовала всё моё тело, не было чем-то необычным для меня.

— Ты хотела пойти вместе с ними? Мы можем вернуться, — парень улыбнулся, глядя искоса на меня. Он немного замедлил шаг, и мне стало проще. Крэйг знал, что я не хотела идти на чёртово колесо обозрения c Дарси и Говардом, но в тот момент я была убеждена в том, что он это сделал для себя, а не для меня. Хотя по большей мере я была обеспокоена не столько самой встречей с подругой, сколько её неожиданностью. — В любом случае, у меня для тебя был ещё сюрприз. Это было лишь для того, чтобы тебя немного расслабить, — он махнул рукой в сторону парка, что остался позади нас.

Яркие огни исчезали из виду, и от этого мне даже становилось грустно. Мне казалось, будто я оставляю там нечто особенное, тот самый короткий момент, что прошиб меня вспышкой света, что стал единственным источником жизни среди темных закоулков того мрака, который я выращивала в себе долгие месяцы.

Я ни слова ему не ответила. Я просто доверилась Крэйгу, потому что выбора у меня особо и не было. Я не могла перестать думать о том, что как только он вернется к Эйвери, всё это прекратится. Я даже не смогла бы с ним общаться, как с другом, каковым он меня считал, потому что мои чувства были сильнее. Двадцать четыре года — далеко не предел, не было надобности убеждать в себя в том, что я ещё смогу полюбить, потому что я это и так знала, хоть и не понимала, как смогу это сделать.

Это было совсем не как с Дереком. Я не ожидала, что он уйдет. К тому же он был моим парнем, и я делала всё, чтобы сохранить наши отношения, потому что должна была это делать. Крэйгу я помогала за так. Мне и слов благодарности не нужно было. И я знала, что он влюблен в другую, которая его законная жена, вроде как. Но проще мне от этого не было.

— Ты ведь знаешь, что тебе не обязательно держать меня за руку всё время? Мне не пять лет, я не потеряюсь.

Мы ехали в автобусе. Людей здесь было мало в это время, большинство из них тоже возвращались из парка развлечений с багажом воспоминаний, приятных или плохих. Я прислонилась лбом к холодному стеклу, покрытому испарениями тепла, что согревало людей внутри от того холода, что странствовал снаружи.

Я сжимала ладонь Крэйга в своей так же, как и он мою. В этой тишине мне вдруг стало совсем жарко от этого прикосновения, оно будто обжигало мою руку. Мне нравилось это до дрожи во всем теле, но мой рот, как и прежде, работал быстрее головы. Слова сорвались с языка, и я опустила испуганный взгляд на наши руки.

— Мне нравится. У тебя такие мягкие руки, — он начал поглаживать большим пальцем руки мою ладонь. Я не смогла сдержать глупой улыбки, которую спрятала в размытом отображении в окне.

— Наша остановка, — парень потянул меня за руку.

Я сразу узнала место, где мы были. Немного выше по улице находился книжный магазин моей матери (никак не могла свыкнуться с мыслью, что он стал моим). И мы шли именно в том направлении.

Я ничего не спрашивала, потому что видела озорной огонёк в глазах парня, который едва ли на месте не подпрыгивал, шагая. На его лице была такая дурацкая улыбка, что одновременно и вводила меня в заблуждение, и веселила.

Морозный ветер кусал за щеки, оставляя на них свои красные поцелуи. Я чувствовала легкое покалывание на кончиках пальцев, когда Крэйг отпустил мою руку, чтобы открыть двери, которые по-прежнему были изрисованы граффити. Пока парень возился с замком, я копалась в памяти, пытаясь вспомнить, когда я давала ему ключ.

— Давай, открывай, — тихий щелчок сбил меня с мысли. Крэйг уже спрятал руки в карманы, а вместе с ними и ключ. Я не спешила делать то, что он просил, вместо этого я с подозрением всматривалась в его улыбчивое лицо. Улыбка будто приклеилась к нему, приросла. — Айви, быстрее, пожалуйста. Там не заложена бомба, если тебе это вдруг пришло в голову, — я тихо хохотнула в ответ, избавившись от серьезности в выражении лица.

Я нажала на ручку, толкнула двери вперед. Меня встретила темнота, стоило мне зайти внутрь. Позади щелкнул выключатель, и я так и застыла на месте от той красоты, что увидела.

Стены вокруг были темно-синего цвета холодного моря. Стена справа от меня имела вид книжной страницы. Присмотревшись, я поняла, что это и были чёртовы страницы из различных книг, которые были застеклены в маленьком аквариуме, в котором хоть и не было рыбок, но где я заметила искусственные водоросли и кораллы. Книжные полки были полностью прозрачными, сделанными не то из стекла, не то из пластика. Здесь было полным полно новых книг, которые ещё даже не успели выйти в продажу в других магазинах. В углу было подобие мини-бара, за которым стояла небольшая кофемашина, а также красивая фарфоровая посуда под поверхностью. Мини-бар плавно переходил в стойку для продавца, который напоминал скорее морскую волну, нежели просто стол. Позади стеллажей с книгами я заметила у стены три маленьких столика с ноутбуками и прозрачные стулья возле них.

— Их никто не сможет украсть, потому что они…

— Боже, Крэйг, я люблю тебя, — я бросилась обнимать парня со слезами на глазах.

Я не могла передать словами, насколько была счастлива в ту секунду. У меня всё внутри переворачивалось от счастья. Причиной столь большой радости было не облегчение от того, что кто-то финансово помог мне, обеспечил, а то, что это сделали для меня. Это было для меня и ни для кого другого.

— Айви, прости, что ты сказала?

========== 15. ==========

Мокрый снег всегда казался мне фальшивой тревогой. Вроде как природа хочет немного поглумиться над человеком, совершая такую вот подставу. Вроде бы, казалось, снег как снег, но нет в нем ни мягкости, ни пушистости, никакой к чёрту магии. С людьми так тоже бывает. Смотришь на человека и думаешь, что он вроде бы нормальный из себя — на обеих ногах ходит и говорит вроде бы дельные вещи, а человек этот оказывается ещё тем скользким и неприятным типом.

Таким оказался Дерек. По крайней мере, для меня. Для своих родителей он был лучшим сыном, свободу выбора которого они делали вид, что уважали. По крайней мере, один из его выборов пришелся им не по вкусу, это я знаю наверняка. Первое Рождество с этой сумасшедшей семейкой я никогда не забуду. Но об этом я не хочу говорить даже к слову. Просто его родители не любили меня, и ничего я с этим поделать не могла. С недавних пор я задумалась о том, что они и сына своего, наверное, не так уж сильно любили, потому что любовь измеряется слепотой к недостаткам тех, кого мы предполагаем любить. Чем меньше видишь, тем больше любишь. Я прозрела слишком поздно.

Я задумываюсь всё чаще над тем, вижу ли я как следует других искренне любимых мною людей, таких, как Дарси, Лавина или Адам. Я вижу лишь одну сторону каждого из них, но правильная ли это сторона, определяет ли она то, кем они есть на самом деле. Может, напротив, они стоят ко мне достаточно близко, поэтому даже с дефектом зрения я могу распознать их истинные сущности.

Что насчет Крэйга, так я видела, как он вел себя со своим отцом, со своими подчиненными, с незнакомыми людьми, в конце концов. Каждая из его сторон представлялась мне не в лучшем свете, но что-то всё равно привлекало меня в нем. Даже эта его небрежность по отношению ко мне нисколько не пугала. Как может развиднеться небо, на котором и так нет ни единого облачка? Я видела Крэйга кристально чисто, безо всяких фильтров. Кажется, будто он стоял ближе всех ко мне, поэтому мой расфокусированный взгляд не был затуманен обманом его ненастоящей сущности, потому что я видела его таким, каким он был. По крайней мере, я так думала.

Так вот все эти люди, да и Крэйг в их числе, они тот самый пушистый белый снег, который мягко ложится на землю и скрипит под ногами. Тот самый, который поймает тебя лишь для того, чтобы ты сделал ангела, оставив по себе след. Тот самый, который остается на волосах и ресницах и на тех фото, которыми ты хвастаешься в Инстаграме.

Но в этот день на улице было слишком зябко, и мокрый снег беспрестанно продолжал идти. Я не думала о Дереке, потому что эти глупые ассоциации возникли у меня совсем недавно. Я думала лишь о том, застану ли я в такую погоду Джеффри, которому я приготовила горячего куриного бульона. Мне стоило быть осторожней с обещанием вернуться, но всё же лучше поздно, чем никогда. Иногда не стоит забывать, чтобы не было слишком поздно.

Моё лицо к тому времени из лилового превратилось в пожелтевшее, как старая газета, на которой были расписаны проблемы прошлого, которые уже давно никому не были интересны. Прятать эти следы за тональной основой было гораздо проще. Крэйг сказал, что я выглядела не такой уж и побитой жизнью, хоть и всё ещё вызывала жалость.

Последние дни мы не занимались ничем. Прямо-таки вовсе ничем. Кочевали из гостиничного номера на съемную квартиру безо всякого соображения, где мы остановимся на следующую ночь. Мы съели столько пиццы и суши, что всю последующую жизнь я была готова готовить себе самостоятельно. Выпили столько газировки, что у меня в крови один только сахар и остался. Ещё мы пересмотрели бесконечное количество фильмов, начали читать одну книгу на двоих и выбили из подушек все перья и всякое дерьмо друг из друга.

Ленивые дни, вроде этих, по-своему прекрасны. Дни отшельничества, когда все телефоны выключены, а связи оборваны, просто, как затянувшаяся пижамная вечеринка со дня рождения, который прошел ещё дней пять назад. От долгого лежания у меня всё тело болело, что я считала даже невозможным. Ещё мне показалось, будто я в весе прибавила, что даже пошло мне на пользу, но Крэйг сказал, что с самого начала заметил пробивающиеся под моей одеждой опухлости. Я бы обиделась на него, если бы это не звучало смешно.

Я заставила себя наконец-то выбраться из дома не для того, чтобы слоняться по городу, заполняя его своим громким глупым смехом, а для того, чтобы вернуться к нормальной жизни. Жить в пузыре всё время не выйдет. В этом и смысла особо-то нет. Можно отгородиться от внешнего мира и вполне себе жить вот так, припевая от счастья, но жизнь от этого даже становится скучноватой. Я не заметила, как пролетели первые дни нашей свободы, но затем они тянулись как резина. Секунды превращались в минуты, а те — в долгие часы. Мне нравилось быть с Крэйгом, но отчего-то пребывать с ним становилось всё сложнее.

Наверное, всё дело было в сообщении Эйвери, которая поблагодарила меня и сообщила о том, что временно улетает во Францию, где примет окончательное решение. Это напомнило мне о том, что Крэйг не был для меня даже другом, а всего лишь временным отвлечением от проблем. Чёртово сообщение стало для меня ещё той занозой, после которой даже самое невинное объятие парня становилось для меня отталкивающим. Эйвери возникла между нами так неожиданно. Она будто сидела между нами и вместе смеялась над очередной глупой комедией или читала вместе с Крэйгом вслух книгу. Она бродила с нами по городу и ложилась вместе с нами спать. Эйвери стало слишком много, хоть и разговоров о ней вовсе и не было.

Проснувшись раньше Крэйга, я была особенно тихой. Я не хотела его будить, в некой мере даже боялась этого. Мне захотелось немного передышки, и мокрый снег, что встретил меня этим утром на улице, хоть и не был приветлив со мной, но позволил мне вдохнуть немного свежего воздуха.

Я хотела встретиться с Джеффри, потому что мне как никогда раньше нужен был совет. К тому же идея, что просветила мою голову, едва ли я успела проснуться, казалась мне просто великолепной. Стоя у плиты и помешивая ложкой бульон, я так и не могла перестать хвалить саму за себя за изобретательность. Не впервые ли в жизни я почувствовала, что могу сделать что-то полезное. Я могла спасти другую жизнь, и это звучало, как неплохая цель, к достижению которой я была близка.

В некой мере я помогала и Крэйгу. У меня не было ощущения, будто я спасала его. Хоть я и стала на его сторону против отца, чего не сделал никто другой, помогала вернуть жену, причем результаты моих стараний были увенчаны успехом, и была просто другом, который поддерживал, выслушивал и просто был рядом, что бы ни произошло. Только вот совсем неправильно было чувствовать при всем этом, будто это Крэйг меня спасал. Он всего лишь был рядом, и мне по глупости казалось, что этого достаточно. Только стоило мне подумать о том, что я слишком уж доверилась и привязалась к тому, кого в течение месяца и вовсе не будет в моей жизни, как я уходила ко дну, испытывая внутри боль ещё больше той, что пронзила меня после ухода Дерека.

Направляясь к месту, где я встретила Джеффри в прошлый раз, я думала лишь о том, как подвела его. Обещала, что всё будет, как прежде. Ему ли не знать, каково чувство, когда тебя бросили. От него отвернулось общество, от меня — всего лишь парень, с которым я истратила четыре года своей жизни. Он здорово подсобил мне, когда я была безо всякой надежды в душе, а я даже не вернулась.

Оглядываясь вокруг, мне казалось, будто это было то самое место. И тот самый дом, и бордюр, на котором мы сидели. Людей здесь было предостаточно, которые не останавливались, когда я замедлила свой темп, а затем и вовсе остановилась, застопорив на месте.

Джеффри не было. Мне пришло в голову, что я просила его вернуться на прежнее место, что он вполне мог сделать, только и в «БукшелфЛэнгфилд» я давненько не возвращалась, завязав с этим делом, похоже, раз и навсегда.

Мне нравилась моя работа, хоть я и не была в восторге от неё. Я из тех людей, которые любят стабильность и все время к ней стремятся. Только именно таким людям жизнь любит подбрасывать разные испытания вроде драки в караоке-клубе или поцелуй с чёртовым мистером Макдэниэлом. Конечно, всё могло быть и гораздо хуже. Я потеряла отца, но, кажется, мой брат стал заботиться обо мне лучше. От меня ушел парень, но мои подруги все ещё со мной, несмотря на мой надоедливый дурной характер. Меня уволили с работы, но у меня теперь будет собственный книжный магазин. Я встретила на своем жизненном пути Крэйга, и в этом есть свои преимущества и недостатки.

— Айви! — знакомый хриплый голос окликнул меня. Я оглянулась, но вокруг продолжали проходить люди, некоторые из них теперь глазели на меня, ведь я была той, кого звали, и нельзя было не заметить моего замешательства. Я крутилась вокруг, словно собачонка, которая гоняется за собственным хвостом и в упор не видела Джеффри, что звал меня. — Здесь же я.

Я повернулась на голос, и смогла увидеть Джеффри, только когда он поднялся с места. На нем была всё та же старая одежда, грязное лицо украшала рыжая борода. Он стоял на лестничном подъеме, под навесом, прямо у дверей какой-то адвокатской конторы. Я неуверенно поднялась по лестнице вверх, но не стала садиться рядом с мужчиной, когда он опустился вниз.

— Тебя отсюда не выгонят? — я указала пальцем на табличку, где были указаны имена неких Билла и Роджера Смитов. Не уверена, настоящие ли это даже имена, но звучали они не весьма доверчиво.

— Ты ведь сюда не для этого пришла, что во-первых. А во-вторых, здесь никто не появлялся уже более двух месяцев, — он по-доброму улыбнулся мне. В руках у мужчины была одноразовая тарелка, по которой было размазано серое вещество, которое, скорее всего, являлось овсяной кашей. Выглядело ужасно, но у Джеффри не было возможности быть разборчивым к еде. — Среди этих детей есть и добрые. Это настоящая гадость, но лучше чем ничего, — мимо внимания мужчины не прошел мой полный брезгливости взгляд, которым я вдумчиво всматривалась в его тарелку. — Обычно они только и знают, что колотить нас, потому что для них вся жизнь как забава. Но эти дети точно знают, как устроен мир, — он снова искренне улыбнулся, когда я лишь исказила губы в подобие улыбки. — Что случилось, Айви?

— Я просто хотела тебе помочь, — я пожала плечами, переводя взгляд на улицу, где прохаживались люди. Они прятались от снега, который мне теперь не был помехой. — Хочу начать с этого, — я достала из сумки большой термос, где ещё теплился наваристый бульон. Это было моё маленькое «прости», в котором скорее нуждалась я, нежели Джеффри.

— Последнее время только об этом и мечтал, — мужчина отставил в сторону тарелку с кашей и потянулся за термосом, который я ему передала. Не став медлить ни секунды, он открутил крышку и налил в неё бульон.

— Я хотела предложить тебе работу, — я внимательно следила за последующей реакцией Джеффри на мои слова и едва ли сдерживала горделивую улыбку, но он оставался невозмутимо спокойным, словно такое ему предлагали ежедневно.

— Какую же это? — прихлебывая бульон, спросил он.

— Может быть, охранником в моем книжном магазинчике, — я начала покачиваться на пятках, в нетерпении увидеть хотя бы тень радости на измученном лице Джеффри. Я вроде как жизнь ему намеревалась спасти, протянуть руку помощи. Лишь глядя на него, во мне всё больше гаснул энтузиазм. В моей голове зарождалась назойливая мысль о том, что всё это глупости. Может, своим предложением я ненарочно смогла унизить Джеффри.

— И ты за это мне вроде как деньги будешь платить? — он поднял на меня взгляд своих добрых светлых глаз, в которых не было ни тени иронии, ни капельки зла, а лишь любопытство.

— Пока что не знаю, как, но да. Как только будут первые продажи, так сразу, — я резво начала мотать головой, точно как умалишённая. — Я даже подумала о том, что можно будет устроить тебе ночлежку в подсобке. Там, конечно, тесновато, но…

Мой поток остановили слезы, что начали струиться по лицу мужчины, умывая его. Он начал их вытирать грязными ладонями. Соленые капли застревали в спутанной бороде, среди которой затаилась и улыбка.

— Чёрт, в таких условиях я могу и бесплатно работать. Хоть до конца своей жизни, — он громко засмеялся. Оставив в стороне термос с бульоном, от которого в воздухе развеивался пар, Джеффри поднялся с места и буквально схватил меня в свои медвежьи объятия. От него разило не самым приятным запахом, но я всё же сомкнула руки вокруг него в ответ.

Под неприятной тяжестью мокрого снега на плечах, мы пошли в сторону книжного магазина. Джеффри хлебал бульон, всё время приговаривая, что этот день стал его вторым днем рождения. Люди на нас странно поглядывали. Уверенная в том, что в подвалинах их жизней хранятся и более постыдные секреты, нежели дружба с бездомным, я и не думала обращать на это своё внимание.

Джеффри болтал о разном. Говорил так много, будто и живого человека он видел впервые за несколько десятков лет. Я молча слушала его, кивая головой в ответ. Разговаривая, он и не заметил, как я залипла в телефоне, в чате, где Дарси и Лавина договаривались о встречи, не спрашивая меня ни о времени, ни о месте, лишь толкуя о том, что и я должна обязательно присоединиться к ним. Я предложила встретиться за рождественским шопингом, что стало решением долгих споров. Затем Дарсиспросила меня о Крэйге, и я покинула этот разговор.

— Так откуда у тебя появился целый магазин? — мы были всё ближе, и теперь уже я не могла перестать рассказывать Джеффри о том, что он должен был увидеть собственными глазами спустя считанные минуты.

— Мой отец передал мне его в наследство. До этого он принадлежал моей матери, — мне неловко было говорить о родителях. Знал ли Джеффри, что случилось с его или вообще кто они?

— Ладно, но откуда у тебя появились деньги на его содержание и…

— Мне Крэйг помог. Тот парень, о котором я тебе рассказывала, — говорить о Крэйге оказалось более чем неловко.

— Вы, должно быть, счастливы вместе.

Сначала я улыбнулась, а затем за душу меня царапнула реальность, которая была далека от того мыльного пузыря, в который мы погрузились. Ведь сам этот наш симбиоз был лишь временным ограждением от жизней наших, которые шли в порознь. Мне приятно любить Крэйга, когда он рядом. Но признаться ему в любви было крайне глупо. Он посмотрел на меня так странно тогда, я даже не могла разобрать, что он чувствовал. Наверное, недоумение. Для меня и самой это было большой неожиданностью.

— Да, но мы всего лишь друзья.

— Друзья не делают так много для друзей.

— Я обещала ему вернуть все деньги со временем, — я усмехнулась очередной фразе Джеффри.

— Я говорю не о магазине. Я вижу по твоим глазам, что он дал тебе гораздо больше. Ты, может, сама не замечаешь того, что другие, но ты изменилась. Это правда. На такое способна лишь любовь. Только посмотри, куда она привела меня…

***

На прошлое Рождество я подарила Дереку часы. Они стоили мне всей зарплаты, поэтому на скромные подарки девочкам, Адаму, отцу и миссис Лифтман я занимала понемногу у каждого. Отдавала до самого дня Матери, но тогда мне казалось, что это того стоило. Я ещё сделала на них гравировку — «За время, проведенное вместе с тобой».

Мы должны были провести уютный зимний вечер дома за день до того, как начнутся праздники и Дерек уедет домой. Весь день я не могла сидеть на месте. То и дело читала тексты, пропуская мимо себя огромное количество ошибок. Я даже не уходила на обеденный перерыв, чтобы скорее покончить с работой. И как только мистер Лэнгфилд ушел из офиса, я позволила и себе сбежать незамеченной. Крестная фея по имени Дарси обещала прикрыть меня в случае чего.

Я мчала домой, словно на крыльях. Это должен был быть наш последний день, проведенный вместе, прежде чем мы бы разлучились. Для меня это многое значило. Я готова была даже в самый последний момент бросить Дарси, сказать ей, что я не пойду с ней на бал, если бы Дерек только остался.

Реальность была такова, что когда я пришла домой, вся запыханная и взволнованная, Дерека не было там. Он оставил мне чёртову записку, в которой сообщил, будто не мог никак до меня дозвониться (хоть у меня и ни одного пропущенного звонка не было), и улетел домой раньше времени, потому что, видите ли, его мать попросила заявиться раньше. В постскриптуме Дерек написал, будто под елкой, как следует, меня ждал мой рождественский подарок, который оказался дурацкой красной кружкой в белый горошек с нарисованными двумя оленями.

В тот вечер я напилась в хлам. Даже не позвонила Дереку, чтобы поговорить с ним об этом, потому что мне казалось, будто всё и без того было понятно. Мне, ясно как белый день, казалось, что вот оно, не причина ли для разрыва с этим человеком? Но на утро я нашла для Дерека ещё с десяток оправданий ко всему прочему и, позвонив ему рано утром, первым делом сказала, что люблю его.

Спустя год я сидела на втором этаже Cabot Circus под стеклянный куполом, что открывал вид лишь на серое небо, и пила кофе с глазурованными пряниками в виде пингвинов в милых шарфах и шапках. Лавина поедала полярных медведей, а Дарси довольствовалась бородатыми Сантами.

— Не верится даже, ты встречаешься с Говардом, а мы об этом ни сном ни духом, — Лавина повторяла это, наверное, уже в десятый раз и, похоже, не собиралась на этом останавливаться.

— Я сходила с ним лишь на одно чёртово свидание. Ты будешь это мне теперь до конца жизни вспоминать? — сквозь зубы процедила Дарси, резко откусив половину головы Санты. — Прошу не забывать об Айви и её маленьких тайнах, связанных с мистером Лэнгфилдом-младшим.

— Ладно, не вмешивай только меня в свои грязные делишки. Как твоя интрижка с Говардом вообще связана со мной? — я отпила немного кофе и обожгла язык. Лавина хихикнула, а Дарси, кажется, и не заметила, будучи слишком обозленной на весь мир за то, что мы узнали о ней и Говарде.

— Вообще-то он довольно-таки милый. Но вряд ли у нас что-то выйдет. После новогодней вечеринки я уезжаю в Лондон, — блондинка мечтательно закатила глаза, подпирая подбородок обеими ладонями. В этом красном свитере со снеговиком, она выглядела довольно-таки мило. Подстриженная челка ей была к лицу. Дарси выглядела отчасти даже разочарованной сложившимися обстоятельствами.

— Ты не рассматривала перспективу того, чтобы уехать в Лондон вместе? — Лавина, как всегда, взяла на себя роль мамочки, с которой, как обычно, отлично справлялась.

— Одно свидание не может убедить другого человека сорваться внезапно с места и начать жизнь, в буквальном смысле этого слова, заново. Ему придется уволиться с работы, уехать из дома…

— Это ему пора бы уже давно сделать, — Лавина заговорщически посмотрела на меня, и мы обе усмехнулись. — И к тому же, почему он не может занимать ту же должность в Лондоне? Разве им не нужны будут квалифицированные работники и там? — не успела девушка договорить, как пара карих глаз уже смотрела на меня с надеждой. Я находила всё это крайне глупым. Когда и Лавина присоединилась к Дарси, я так и расхохоталась.

— Чего вы ждете от меня? Мне принять его на работу в «БукшелфЛэнгфилд»? — я сделала ещё один большой глоток кофе и снова обожглась.

— Ты могла бы поговорить об этом с Крэйгом, например, — предложила мне Дарси, словно это было для меня как два пальца об асфальт. Вообще-то с тем, чтобы поговорить с ним об этом, у меня не возникало сложностей, кроме той, что я не хотела злоупотреблять его доверием.

— Ты могла бы сделать то же самое. Кажется, с речевым аппаратом у тебя никогда не было проблем, — огрызнулась я, после чего потянулась к своей чашке кофе, но прежде чем отпить, немного остудила напиток.

— Знаешь что…

— Леди, брейк! Разошлись по разным углам ринга, — в нашу короткую перепалку вмешалась Лавина, что буквально заткнула Дарси, вызвав на моем лице победную ухмылку. — Как по мне, Дарси, то об этом у мистера Лэнгфилда мог бы спросить сам Говард, что было бы почти логично. А ты, Айви, могла бы хотя бы попытаться помочь подруге.

Я потупила глаза в наполовину опустевшую чашку с кофе. Все замолчали. Лавина была права, хоть и отчасти. Следующие пятнадцать секунд единственным звуком, что мы слышали, был хруст печенья, отхлебывание кофе и шум вокруг нас. Должна признать, что давно между нами не было столь затянувшейся неловкой паузы.

— Оскар тоже остается здесь на Рождество? — молчание нарушила Лавина, обращаясь к Дарси. Я выдохнула с облегчением. Мы переглянулись с подругой. Она мне улыбнулась, я сделала то же в ответ. Жизнь продолжалась.

Несмотря на гадкую погоду, что совсем не была готова к Рождеству, которое будет только через десять дней, под стеклянным куполом торгового центра было необычайно уютно. Лестничные перила были обвязаны красными шелковыми лентами, что переплетались с белыми. На первом этаже на своем почетном месте стояла ель, растопырив свои пушистые ветви, что едва ли выглядывали из-за нагромождения украшений на ней. Домик Санты ещё пустовал, его хозяин заявлялся туда не ранее, чем за пять дней до Рождества.

Помню, как, будучи ребенком, сидела на его громоздких коленях и просила всегда о самом заветном, что зачастую заключалось в материальности. От Санты этого всегда несло дешевым алкоголем, но, тем не менее, он не терял свою работу на протяжении нескольких лет. Это всё, наверное, лишь потому, что дети всегда получали свои подарки, в чем скорее была заслуга родителей.

Покончив с кофе и печеньем, мы начали наш рождественский рейд. Первым делом мы заглянули в спортивный магазин. Ролики для Бланш и скейт для Уолтера. Для своего мужа Троя Лавина истратилась, купив ему сноуборд. Каникулы в Альпах должны пройти чудесно. Дарси купила Оскару книгу, что-то из психологии. Родителям обе девушки выбрали замечательные чайные сервизы. Я прихватила один для миссис Лифтман. Маленький набор инструментов для Адама и милые серьги для его жены.

Мне пришла зарплата за декабрь, потому что договор с «БукшелфЛэнгфилд» я так и не разорвала. Миссис Лифтман очень любезно разрешила мне пожить бесплатно один месяц, что спасло мой месячный бюджет.

— Посмотри, какой чудесный свитер, — Дарси поднесла мне свитер бордового цвета, крупной вязки с закатанными заранее рукавами. — Он отлично бы подошел Крэйгу.

— Я не думала о том, что мы проведем это Рождество вместе. К тому же ты сдала его билет на бал, как я просила? — я выхватила у девушки свитер и прижала его к себе. Я начала испуганно оглядываться вокруг, словно в этом было нечто криминальное.

— Нет, я отдала его ему, — Дарси невинно улыбнулась, стегнув плечами. Отправив мне в ответ воздушный поцелуй, девушка успела скрыться из виду, пока я не успела ударить её.

Посмотрев на свитер как следует вблизи, я поняла, что мне он мне даже понравился. Нет, мне понравился образ Крэйга, что вырисовался в моей голове в этом чёртовом свитере. Это было так соблазнительно неправильно представлять, как он скидывал с себя этот свитер. И… Я решила его купить.

— Айви, это срочно! — Дарси подбежала ко мне с протянутой вперед рукой, в которой был зажат телефон. Довольная покупкой, я ждала, пока её сложат в подарочный пакет. Я подумала, что это какая-то шутка, но лицо подруги было искажено от ужаса. — Айви, бери чёртов телефон!

Я выхватила устройство из её рук и отошла немного в сторону. Лавина подбежала к нам. Когда девушка-консультант окликнула меня, Дарси выхватила из её рук пакет и произнесла быстрое и невнятное «Благодарю».

— Айви Грант? Меня зовут Мэнди Каррсон, я присматриваю за мистером Лэнгфолдом. Он сейчас в крайне тяжелом состоянии и хочет вас видеть, — мне показалось, будто женщина совсем запыхалась, отчего говорила отрывчато.

— Почему бы вам в таком случае не вызвать к нему лечащего врача? — не знаю, что больше меня сбило с толку: само упоминание имени мужчины или же тот факт, что он хотел меня видеть. — И почему вы не позвонили Крэйгу, чёрт возьми?

— Мисс Грант, если мы позвонили вам, значит, он хочет видеть именно вас и никого больше, — голос женщины звучал до убедительности грозно, отчего мне стало вовсе не по себе. — Вам правда лучше бы поторопиться.

Я оглянулась на обеих своих подруг, что раскрыли рты, пытаясь расшифровать каждое моё мимическое движение, но казалось, что для них это было безуспешно. Дарси и вовсе побледнела, будто это она была на месте своего начальника, который, похоже, совсем рехнулся. Не думала я, что сердечные заболевания имеют воздействие и на мозг. Лавина выглядела обеспокоенно, словно речь шла об Уолтере и его дальнейшей жизни. Но всё это не касалось ни одной из них, а я снова погрязла в этом липком и неприятном бытие, что для меня было полно неудач.

— Мистеру Лэнгфилду плохо и он хочет видеть меня, — на выдохе произнесла я, после чего быстрым шагом рванула вперед.

— Я вызову такси.

— Мы поедем с тобой.

Девушки быстрым шагом следовали за мной, и я не могла не чувствовать их поддержки именно в такой момент. Он был особенным по-своему. Я и правда будто только тогда заметила и оценила присутствие этих двух людей в моей жизни. Роль подруги в жизни каждой девушки не переоценена. Как бы много мужчины не утверждали о нереальности понятия женской дружбы и как бы много в мире не нашлось тому примеров, женщины умеют держаться вместе. В отличие от мужчин, по окончанию войны они крепко жмут друг другу руки, а затем ещё и заказывают одну бутылку вина на двоих, что подобно клятве на крови лишь укрепляет их.

В такси, что подъехало уже спустя пять минут, мы все вместе уселись и направились прямиком к Центральной больнице. Моё сердце колотилось, как бешеное. Я надеялась, что больше не увижусь с этим человеком (должна признать, втайне мечтала об этом). И находясь между двумя подругами, что сжимали мои ладони в своих, я не могла унять дрожь, потому что чувствовала, что меня ждало ещё то зрелище.

Мой отец умер совсем недавно. Я не была готова наблюдать за угасанием ещё одной жизни. Хоть она была пуста и полна алчности и лжи, но это была чья-то жизнь, и наблюдать за её уходом я не была готова.

Было крайне глупо думать, что мистер Лэнгфилд уже и умирать собрался, но голос этой женщины был таким взволнованным, она едва ли не кричала на меня. В моей голове был настоящий хаос, уносящий здравый рассудок неведомо куда. Я вся оцепенела от ужаса, который заледенил мою кровь. Я ожидала лишь самого худшего.

Лавина и Дарси остались позади меня с полными руками различных пакетов, когда в самом холле меня встретила та самая полноватая женщина, что смотрела на меня, словно я была её последней надеждой на неведомое чудо. Она шагала медленно, будто не приказывала мне поспешить, и время вместе с ней замедлило свой ход. Её теплые руки обвивали мои плечи. Она что-то говорила мне, но эти слова пролетали мимо меня, я их даже не слышала. Я словно погрузилась глубоко под воду. Заложило уши, отобрало дыхание и не было совсем никакой возможности говорить. Мне казалось, будто я и сама умру где-то по дороге.

Мы остановились возле двери. Я подняла голову над водой. Опять дышу, слышу и чувствую. Когда дверь передо мной открылась, до меня донеслись звуки знакомой классической мелодии. Я решилась войти внутрь.

Я остановилась у двери. Музыка звучала из стереосистемы, а старик мирно посапывал под неё. Его грудь равномерно опускалась и поднималась, его легкие издавали хрип. Я даже с облегчением выдохнула, как вдруг он резко открыл глаза.

— Выключи это дерьмо, оно меня вовсе не успокаивает, — я содрогнулась от голоса мужчины, что хоть и был слабым, но по-прежнему поддерживал в себе стальные нотки. Я выключила музыку, и тишина, в которую мы погрузились, казалась зловещей. Даже прикованный к койке и совсем обессиливший от болезни, мужчина казался мне опасным. — Сядь подле меня, — он указал мне на стул, что находился у самой кровати.

Я отодвинула стул ближе к окну и лишь затем удобно на нем умостилась. Сосредоточив взгляд на сомкнутых руках, я боялась поднимать его выше.

— Мне укололи антибиотики, поэтому сейчас я не в лучшем настроении для словесных перепалок. Ты можешь расслабиться, — его сухая ладонь коснулась моей, от чего я вздрогнула. В уголках глаз уже скопились слезы, горло душил огромный ком, а душу тяготил камень, осевший где-то на глубине. — Вроде бы немного отпустило, — мужчина с облегчением выдохнул. Я улыбнулась, когда одна слеза так и пробежала по щеке.

— Я уж и не надеялась застать вас живым. Меня едва ли не депортировали сюда, — одна нелепая шутка вызвала на его лице улыбку.

— Говорят, что перед смертью нужно исповедаться перед священником, но я всё равно никогда не верил в Бога, поэтому хотел поговорить с тобой…

— Вы же знаете, что это была шутка?..

— Да, милая, знаю, — он похлопал меня ладонью по колену, продолжая улыбаться. Нет, это не мог быть мистер Лэнгфилд. Передо мной был совершенно другой человек. Мистер Лэнгфилд был представителем низких слоев человечества, что возвышали материальное над духовным. Он кричал, оскорблял людей, использовал других в корыстных целях. Впрочем, не использовал ли он меня для усмирения своей всегда неспокойной души? Я смотрела на него и не могла до конца поверить, что это не сон. Всё казалось таким реальным, особенно чувство растерянности, что взяло меня в плен.

— Почему вы не позвонили Крэйгу?

— Потому что знал, что он всё равно не придет, — эти же слова я слышала от Крэйга, когда он говорил об Эйвери. Надо же, у них больше общего, чем они сами могли себе вообразить. — Чувствую себя неимоверно глупо и сентиментально, поэтому если ты кому-то об этом расскажешь, я подам на тебя в суд за клевету, — ещё одна шутка, что заставила нас обоих рассмеяться. — Я скажу тебе кое-что, что ты должна будешь передать ему. Тебе-то он точно поверит. Скажи ему, что я люблю его. Мне тоже всё это время жутко не хватало Деборы, и я скучал по ней не меньше него. Я сожалею о всем, что сказал и сделал. Пусть он поступает с компанией, как захочет, в любом случае это была моя мечта, а не его. Ещё я каждый год делал подписку на «Бристоль» и читал каждую его статью. Он по-настоящему талантливый парень…

Он говорил без умолку. Истрачивал последние силы на то, чтобы рассказать мне свою историю жизни. Наверное, это в некой мере и была его исповедь. Я проживала эту жизнь заново вместе с ним. Его существование больше не казалось мне таким уж и бесполезным. Я находила смысл в каждом его слове, каждая рассказанная история теперь служила объяснением многих поступков.

Я смотрела на измученное лицо мистера Лэнгфилда и представляла, будто держала за руку собственного отца. Ни меня, ни Адама не было рядом с ним, когда он делал последние вздохи. Кому он передавал свою историю? Может, он и вовсе держал всё в себе. Может, он сохранил свою жизнь для себя. Его правда умерла вместе с ним.

Чувство раскаяния пришло слишком поздно. Тысячами игл вонзилось в меня, перемешалось в крови с виной и отчаяньем. Я должна была приглядывать за ним. Именно я и никто другой, потому что когда этим занимался Адам, всё было в порядке. Или почти в порядке. По крайней мере, он был жив.

Я подвела не только отца. Но и маму. Всю жизнь она заботилась и обо мне, и о своем муже, и вечно ворчащим Адаме, который ненавидел её.

Когда мистер Лэнгфилд уснул под собственный монотонный голос, я вышла в коридор, где меня ждал Крэйг. У него в руках было моё пальто. Он обнял меня, не говоря ни слова. Я чувствовала себя уставшей и совершенно вымотанной.

Мы вернулись домой, где я закрылась в своей комнате и рыдала. Я оплакивала свою утрату несколькими неделями спустя. Я ощущала его невидимые руки, что поддерживали меня невесомо в воздухе. Он тихо пел мне колыбельную, совсем как в детстве. Он делал это в особенно плохие дни. Когда мы вернулись с маминых похорон, он в последний раз пел мне эту песню. Теперь я слышала лишь отголоски из прошлого, что убаюкали меня, отнесли далеко-далеко, куда вернуться я уже не могла.

К утру Крэйгу сообщили, что мистер Лэнгфилд умер.

========== 16. ==========

Перед глазами разлилось зеленое море. Манящий издали горизонт казался морской гладью, где вместо воды была лишь иссохшая от холода и мрака трава. Поля давно потеряли свой блеск, и ветер теперь колыхал остатки того, что покрылось тонкой ледяной коркой едва заметной человеческому глазу. Но вид всё равно успокаивал. Умиротворяющий зеленый отражался в моих от рождения зеленых глазах, что щурились от полудневного холодного солнца, спрятавшемся за туманом серых туч. Хоть и глаза мне на самом деле щипал ветер, но мне хотелось во всем винить именно исчезнувшее с поля зрение солнце, тепла которого так сильно не хватало. Может быть, мне не хватало человека, а вовсе не солнца.

Мне нравилось быть на холме. Какой бы незначительной не была высота она всегда вскруживает голову, заставляя крошечного человека чувствовать себя величественнее. Панорама изумрудной равнины казалась мне чудеснейшем в мире местом, которого, я предполагала, Бог коснулся своими руками. Летом здесь вовсе не так красиво. Засеянное ячменем поле, что вызревает под жаркими лучами того солнца, которого зимой так сильно не хватает, выглядит скорее как самое обычное место. Одно из тех, мимо которого хочется пройти, не задержавшись ни на секунду. Поросшее короткошёрстой травой, что скорее была подарком осени уходившему в закат лету, поле обрело своего естественного вида, неприкасаемого человеческой рукой, разве что только вниманием.

Мы сидели на деревянной лавке, ножки которой обросли мхом, а между резьбы в виде маленьких сердечек потеряли свою жизнь пауки, застрявшие в собственной паутине. Мои плечи были укрыты пледом, но я всё равно дрожала от холода. Я прижала ноги к себе, обняв их руками, голова покоилась на плече парня. Упрямый ветер проникал под шапку и шарф, немного спасали перчатки, в любимом пальто было на редкость промозгло.

Крэйг смотрел вниз, куда мой взгляд боялся опускаться. Внизу было кладбище, где теперь были оба моих родителя. Разбросанные в хаотичном порядке новые дома вечно живущих душ, камни с надписями, вроде «Здесь покоится муж или жена, отец или мать, брат или сестра, дочь или сын» тех или иных живых, которых в этот жутко холодный день я не заметила.

Я оторвала голову от плеча парня, только чтобы посмотреть на него и убедиться в том, что взгляд его полон тоски, которая срывала этот ветер вновь и вновь. Его волосы были спрятаны под шапкой, и всё же как бы я их не любила, так Крэйг выглядел даже милее. Я взяла его аккуратно за руку, чтобы он чувствовал не только холод, но и тепло и поддержку рядом сидящего человека. На его лице появилась грустная улыбка, взгляд наконец-то был оторван от бесконечных рядов бесчувственных камней, между которыми затерялись умершие души.

— Знаешь, мне грустно не от того, что он умер, а потому, что когда он ещё был жив, мы так и не могли с ним поладить. Я вроде бы давно свыкся с его безразличностью ко мне и, вроде, как и сам был не прочь быть подальше от него, но какая-то горькость недосказанности мешает мне.

— Я тебя понимаю, — я сжала его ладонь в своей сильнее. Нам не мешали перчатки, мы чувствовали родство душ и через них. Или же это лишь мне казалось, будто моя душа, заглядывая в его, видела свое отображение, потому что это могли быть лишь ослепительные отблески, за которыми я видела то, чего могло не быть. Но мне казалось, что я чувствовала это, что было так пугающе прекрасно.

— За это ты мне и нравишься, — парень отпустил мою руку только для того, чтобы обнять за плечи и прижать к себе. Моё сердце затрепетало, я почувствовала как с самого низа и к горлу, по всему телу пролетела стайка маленьких птичек, что вырвались тихим добрым смехом, от которого я не могла удержаться. Крэйг коснулся губами моего затылка, обхватил меня обеими руками, положив на спину прямо себе на колени.

Он смотрел в мои глаза. Я больше не нуждалась в солнце. Мне нравилось видеть в уголках его глаз морщинки, бледности его кожи не коснулись румяна холода, красными оставались лишь сухие губы, что растянулись в улыбке. Его ладонь оказалась на моем животе, от чего я немного напряглась. Облизывая собственные губы, он смотрел на мои, и ожидание этого соприкосновения казалось таким томным, что я невольно сама подалась вперед.

— Ты говорила, что у тебя был план насчет того, как вернуть Эйвери, — Крэйг так неожиданно нарушил всю атмосферу. Открыв глаза, в которых больше не было мечтательности, а лишь кипящая кровь раздражённость. — Этот-то должен стать самым последним иначе…

— Иначе что? — я пыталась смягчить тон сразу после того, как откинув руку парня со своего живота, резко спохватилась с места. Мне явно недоставало нейтральности и в голосе, и в поведение. Обхватив руками колени, прижатые к себе, я была похожа на маленькую обиженную девочку, которой не хотели дать ещё шоколада. Под давлением эмоций мне было не до того, чтобы контролировать себя, хотя иногда мне стоит хотя бы пытаться в подобных ситуациях.

Горизонт стал для меня серым. И трава стала слишком темной, и ветер вроде бы усилился. Мне хотелось поскорее убраться отсюда, переменить этот вид на тот, что выглядывал из окон моего дома, более унылый и не столь захватывающий.

— Иначе я просто должен буду сдаться. Полагаю, я сделал больше, чем должен был, — парень стегнул плечами, не заметив в моем голосе ни капли злости. Теперь, когда я была под его пристальным взглядом, я не могла отвести глаз от того, чего пыталась избегать вот уж несколько часов проведенных в приятной тишине, что в доли секунды превратилась в гнетущий разговор.

— Она не сможет не влюбиться в тебя снова после того, что ты для неё сделаешь. Мой план безупречен, поэтому даже ты не сможешь ничего испортить, — с наигранной веселостью произнесла я, отметив про себя, что это мог бы стать и для меня последний шанс.

— Тогда нам нужно побыстрее перейти к его исполнению, — Крэйг поднялся с места и, загородив собою весь вид, что хоть и потерял всю свою очаровательность, но всё равно был моим глазам упокоением, протянул мне руку. Я протянула ноги вперед, но не собиралась подниматься с места.

— Мы не можем, пока…

— Мой отец не проклянет нас хотя бы потому, что уже умер, — он глупо улыбнулся, но когда я не оценила этой шутки, то присел передо мной на корточки, положив обе руки на мои колени. — Если бы умер я, то он бы заказал на мои похороны одну из тех мальчишеских поп-групп, которые я всей душой ненавижу. Радоваться жизни после его смерти, это самая малость моей отплаты ему. Тебе не стоит так сильно об этом беспокоиться, — его большие карие глаза гипнотизировали меня, отчего пришлось отвести взгляд, подняв его вверх.

Борьба с собой длилась не дольше минуты.

— Давай, я все тебе расскажу за чашкой кофе…

— Да, а ещё закажем немного поесть, а то твой живот так бурчит, что я даже на миг испугался, не извержение ли это вулкана. Какая радость, что в Англии их нет, — мы оба поднялись на ноги и взявшись под руки, пошли прямо.

— Ты врешь. Ничего он не бурчал, разве что возмущался от твоих плоских шуток…

***

Гениальнейший из всех планов заключался в том, чтобы сразить девушку наповал, заставить её плакать от счастья, а меня от горя. Большинство девушек, к которым я неволей приобщила и Эйвери, любят, чтобы их удивляли поступками, хоть и любят они зачастую ушами. Эйвери показалась мне вполне тактичной и строгой, но всё самое девичье она прятала за огромной стеной, которой отделяла себя от окружающего мира. Когда-то Крэйг был по другую сторону стены (хотя откуда мне знать, стен может быть и четыре, окажись одна из них слишком тонкой, чтобы он подумал, что уже был за ней), теперь-то он без сомнений стоял лицом к лицу с самой прочной из них. Её немного пошатнули цветы, затем дал трещину тот памятный и для меня самой ужин. Танцы — вот что должно сломить эту стену.

Когда Эйвери вечером будет покидать телевизионную студию, где работает, по дороге различные люди будут давать ей по одному цветку, к которому будут прикреплены подсказки, куда ей нужно будет двигаться дальше. Дорога её не будет долгой, потому что красная нить, которой девушка будет распутывать весь клубок, закончится прямо на пирсе, где её будет ждать Крэйг. В руках у него будет целый букет тех цветов, которыми он её одаривал в течении месяца. Огни, что зажгутся вдоль пирса будут отображаться в воде, которая проглотит в себе луну и звезды. Крэйг закружит её в танце, закружит ей голову, как это умеют делать только парни, вроде него. Она вовсе растает в его руках, а когда он станет перед ней на одно колено и попросит во второй раз в своей жизни её руки, она точно упадет в обморок от волнения.

Странно, что обдумывая все детали этого плана, я представляла на месте Эйвери себя. Мне грели душу такого рода мысли. По правде говоря, любая мысль, где мы были вместе уже была поводом расстроиться тому, что всё это было в моей голове и не больше.

— Мне, кажется, понял всё, только прослушал ту часть, где ты говорила о себе. Где всё это время будешь ты? — мы поднимались пешком на восьмой этаж, и я сделала остановку для передышки. Почему чёртов лифт сломался в самый неподходящий момент (если вообще для такого бывает подходящий)?

— Я буду за всем наблюдать и контролировать. Буду ступать за ней по пятам, а когда мы окажемся на пирсе, то заберусь на место спасателя и буду наблюдать за вами с бинокля, до той поры пока это не перейдет рамок приличного.

— Было бы неплохо, если бы у вас со спасателем всё не перешло рамок приличного. За вами-то никто наблюдаться не будет, — в его шутке проскользнули нотки ревности, и это было так неловко, что я не могла не покраснеть от стеснения. Кратко улыбнувшись этой нелепости, я пошла дальше, переступая через ступеньку, словно это могло хоть как-то ускорить меня.

Мы оказались возле дверей танцевального класса, когда из них выходили люди с сумками через плечо, разгорячившееся от изнурительной тренировки, одетые так, словно на улице цветущий май, а не бесснежный декабрь.

— Только не говори, что нашим тренером будет этот латинос, — кивнув в сторону человека, что бодрой походкой, как ни в чем не бывало, вышел и остановился в самом проходе. Мужчина лет сорока, фигура которого была так подтянута и тонка, словно он был моделью с обложки, а не танцором. Длинные чёрные волосы, в которых не проскакивал ни единый седой волос, завязаны в тугой узел сзади. На лице у него мелкие гадкие усики, что так и портят весь его внешний вид, но, наверное, именно благодаря им он и чувствовал себя мачо.

— Почему ты такой расист? — хмыкнула я через плечо, куда Крэйг уже уперся своим острым подбородком. Ступив шаг вперед, я услышала, как парень, тихо ругнулся.

— До свидания, дорогая, — поцеловав напоследок одну из женщин в обе щеки, мужчина расплылся в улыбке, провожая её усталым взглядом. Сквозь его английский пробивался сильный акцент, который не был шотландским, ирландским или даже американским, в нем скрывались нотки чего-то более далекого и неизведанного. — О, а вы новички, которых Дарси умоляла меня взять к себе на индивидуальные уроки? — он обратил своё внимание наконец-то на нас, и взгляд его переменился. Он будто стал хищным и вовсе не дружелюбным. За своей спиной я услышала лишь громкий вздох, кто-то совсем не скрывал своего недовольства, но я так и проглотила свой язык, когда пара темных глаз внедрились в меня, вынимая из глубин моего внутреннего мира страх.

— Похоже на то, — ответил вместо меня Крэйг, отведя от меня эту беду. Посмотрев на парня, мужчина улыбнулся, пропуская нас в тот же час вперед. Я совсем растерялась, не зная куда деться. Крэйг подталкивал меня в спину, и лишь поэтому я смогла сдвинуться с места.

Мужчина осмотрел нас оценивающим взглядом, от которого я вовсе поежилась. Невзирая на то, что затея прийти сюда была моей, я была близка к тому, чтобы сбежать первой.

Мы прошли в просторный зал, где повсюду висели зеркала, из-за которых я не могла сбежать ни от Крэйга, ни от Мигеля (так звали мужчину), ни от самой себя. Должна признать, именно последняя из перечисленных особей раздражала меня больше других, от чего у меня прямо-таки рябило в глазах, видеть себя повсюду. Деревянный паркет был отполирован и выглядел совсем нетронутым, невзирая на то, что занятия здесь проходили ежедневно. В углу стояли в ряд золотистого цвета танцевальные туфли для женщин, глядя на которые я в сердцах надеялась, что мне не придется их надевать. В противоположном углу, касаясь своими спинками стены, стояли чёрные стулья, которые явно предназначались не только для того, чтобы танцевать.

Когда мы переоделись, я решила, что торс Крэйга, что проглядывал через его плотно прилегающую к телу футболке был поводом для того, чтобы стерпеть несколько часов испытаний. Спортивные штаны, остановившееся на бедрах, просто заставили меня в который раз покраснеть. Крэйг выглядел изумительно, и необузданное желание к чему-то более пленительному, нежели поцелуи, зарождалось у меня где-то внизу живота и сладким медом разливалось по всему телу.

Мой вид был гораздо хуже. На мне были узкие чёрные велосипедные шорты, поверх которых я надела ещё и джинсовые, и старая красная футболка с каким-то дурацким логотипом, что была на несколько размеров больше меня самой.

— Так будет лучше, — Крэйг подошел ко мне и завязал края футболки вместе, оголив мой живот. Когда его пальцы лишь случайно коснулись моей кожи, я так и вздрогнула. Он был так запредельно близко, что я затаила дыхание, закусила губы и прикрыла на миг глаза только бы этого не чувствовать. Во всем моем теле проходил жар. Пламенные огоньки обжигали все мои внутренности. Мне было невыносимо больно держать себя в руках, словно во мне жил какой-то монстр, которым руководило желание всё разрушить, а не почувствовать в себе хоть каплю солнечного света от теплых слов и нежных прикосновений.

Моя тяга к Крэйгу оказалась магнитной. Я никогда ранее не ощущала того, насколько моё собственное тело было мне неподвластно под влиянием другого человека. В наших отношениях с Дереком с самого начала было слишком много влаги, чтобы между нами мог разгореться огонь, но я умела довольствоваться тем, что было. Теперь же во мне стало так мало терпения и устойчивости.

— Что ж, начнем. Времени у нас очень мало, а работы очень много, — Мигель хлопнул в ладоши, и зал ему ответил громким эхо.

В туфлях, которые мне всё-таки пришлось обуть, было крайне неудобно. Ещё более неудобно мне было чувствовать руку Крэйга на своей пояснице и его глупую дурацкую улыбку на своем лице. Ещё немало хлопот доставляло то, что парень был без обуви, в одних лишь шерстяных носках, и я постоянно наступала ему на ноги. Было странно, что он не возражал, а только повторял «сейчас у тебя точно получится». Но раз за разом у меня не получалось.

Мы решили начать с классического вальса, который, я должна признать, мне не доводилось танцевать ранее. Вообще кроме как на школьных танцах и на различных свадьбах друзей моих родителей, мне нигде не приходилось танцевать. К тому же те танцы и язык не поворачивался назвать танцами. Подпрыгивание, разминание конечностей, в конце концов, предсмертные конвульсии, но точно не танцы.

У Крэйга получалось гораздо лучше. Он, словно знал этот секрет и вроде как хотел поделиться им со мной, но у меня не хватало смекалки, чтобы понять, что да к чему. Мигель то и дело, что злился и кричал на меня, срывая голос. Крэйга это смешило, а меня всё больше напрягало. Вместо того, чтобы расслабится, я наоборот чувствовала себя напряженно, скованная страхом перед очередным сорванным ругательством в мою сторону.

— Можно нам несколько минут для передышки? — спросил Крэйг прежде чем Мигель успел открыть свой рот в очередной раз и вылить на меня весь поток негатива. Ему, как творческому человеку, резало глаз моё неумение подчинить своё тело ритму, но и мне, как человеку, прежде не бывавшему в танцевальном зале, было сложно выслушивать всю ту негативную критику раз за разом.

Дарси говорила, будто у Мигеля была особая методика преподавания. Если под этим она подразумевала неконтролируемую ярость, то было самое время спросить у подруги всё ли в порядке с её головой, если она продолжала посещать занятия вот уже несколько месяцев подряд.

— Мне и самому она не помешает. Выйду на улицу подышать свежим воздухом, — мужчина, потирая свои виски круговыми движениями пальцев и виляя бедрами, вышел из зала.

— Похоже, я ему нравлюсь, — в своей старой хорошей манере язвить произнес парень. Я отошла на него на шаг, чтобы прямо-таки на месте упасть вниз и ощутить желанное наслаждение от того, как мои мышцы наконец-то расслабились. Пол под спиной был с подогревом, и мне стало жутко жарко, но мне не хотелось подниматься. У меня на это не было сил. — Ты ведь видела, как он на меня смотрел? — обеспокоенно спросил Крэйг. Похоже, прежде он не шутил.

— Нет, я только слышала, как он на меня орал, — я закрыла глаза, повернув голову набок. Желание свернуться в клубочек и вздремнуть, казалось, таким близким к осуществлению. Я была так близка к этому.

— Давай лучше попробуем снова. Поднимайся, — он подошел ко мне сзади, обхватил крепко руками и в два счета поднял обратно. Если бы только мои ноги меня слушались, а не спотыкались друг о друга, соревнуясь между собой в неустойчивости. — Давай же, соберись, — подначивал меня голос сзади, заставляя собрать все свои силы воедино и крепко встать на свои две.

Когда Крэйг снова положил одну свою руку на мою талию, а второй сжал легонько мою ладонь, я начала выворачиваться из его рук, умоляя отдохнуть хотя бы на минуту. У меня не было ни сил, ни желания продолжать задуманное. Я то и вовсе должна была лишь стать в руках парня воображаемой Эйвери, у которой с координацией наверняка получше будет. Мне ведь и учиться всему этому не обязательно было, хотя Крэйг уже сам загорелся идеей и ни в коем случае не был намерен сдаваться.

— Не упрямься. Поверь мне, будет хуже, когда он вернется, — он протянул ко мне свои руки, и всё же я поддалась не долгим уговорам. В абсолютной тишине, что теперь нас окружила, я попыталась сосредоточиться. Опустив голову вниз, я внимательно следила за медленными движениями парня и делала всё зеркально ему. В таком замедленном темпе, что был близок к черепашьему, у меня получилось гораздо лучше, хоть и по-прежнему немного неуклюже. Мы повторили то же ещё дважды, и я таки запомнила последовательность всех шагов.

— Замечательно. Теперь давайте в немного ускоренном темпе, — хлопая в ладоши, живо произнес Мигель. Глядя на его яркую улыбку, можно было понять, что свежий воздух явно пошел ему на пользу. Когда я благодарно улыбнулась Крэйгу, он поцеловал меня в лоб, на секунды сняв усталость.

Дело пошло быстрее. Ещё час, и я выглядела так, будто танцевала вальс всю свою жизнь. Ладно, полжизни. Мне даже нравилась эта усталость в теле и боль в мышцах. Результат явно того стоил. Мне хотелось всё больше кружить и кружить в танце, представляя саму себя на своем месте, а не на чужом. Когда музыка включилась в последний раз, я почувствовала себя настоящей Золушкой в руках Принца. Мечта стала реальностью. Я чувствовала себя легкой и воздушной, приятный теплый ветер уносил меня за собой. Уносил в страну Оз, где волшебник, в руках которого я была, исполнял моё единственное желание — быть счастливой.

— Где ты научился так танцевать? — спросила я, когда мы сидели на лавке, уставшие, потные и радостные. Я откинула голову на танцевальный станок, прикрыв ненадолго глаза. Я разминала руками ноги, освободившееся от туфлей. Открыв глаза, я заметила, как парень рядом снял футболку, а затем откинулся точно так же.

— Если помнишь, я был женат. Эйвери была помешана на том, чтобы на свадьбе всё прошло идеально, — он смотрел на меня и по-глупому улыбался. Не сразу я раскусила слово «был» в его предложении, отчего нахмурила брови. Но Крэйг, кажется, не обратил на это даже внимания. — Помимо того моя мама была хореографом. У неё была своя школа танцев.

— Ты никогда о ней не рассказывал, — я подняла голову, сложила руки на коленях и сверлила парня взглядом, явно ожидающим продолжения. Деликатности во мне всегда не хватало, я не умела быть аккуратной в словах, хоть и всегда пыталась. Это было во мне больше от отца, нежели от матери. Та всегда умела сглаживать углы, особенно часто между Адамом и папой.

— Что ж с ней у меня отношения были лучше, нежели с отцом, хоть и с ней я ссорился время от времени. В любом споре она становилась на его сторону, так что… Поэтому мы с ней и ругались, — он сжал губы в тонкую линию, опустив глаза вниз. Эта женщина значила для него гораздо больше, нежели он хотел показать. Детские обиды разбередили старую рану, оставив на языке вкус горечи. Наверное, он привык быть одиночкой.

Я никогда не слышала ничего о друзьях парня. За его остроумием пряталось одиночество, которое некогда скрашивала Эйвери, но у неё была своя стена. Крэйг мог сотни раз отрицать свою отчужденность от сего мира, но я была достаточно близко, чтобы понять, что он отчаянно хотел стать его частью. Людям нужны люди. Моей глупостью было отталкивать самых близких в моменты отчаянья, когда те спешили мне на помощь.

— Она умерла, когда мне было пятнадцать. Это была годовщина свадьбы моих родителей, и мама прождала весь вечер дома, дожидаясь отца. Надела новое платье, сделала красивую прическу, приготовила ужин и ждала его. Уже было за десять, его всё не было, на звонки не отвечал. Она взяла с собой его любимый пирог и поехала в офис. Застала его за изменой, бросила ему пирог в лицо, выдрала клочья волос у той девушки, — он улыбнулся воспоминаниям, хотя моё лицо оставалось непроницаемым. Я слушала, затаив дыхание. Только мужчина может с такой иронией относиться к женской любви. — Поехала на ночь глядя в бар, чёрт знает, в какой глуши. Напилась до чёртиков, села за руль и… — Крэйг набрал побольше воздуха в легкие. — И разбилась насмерть, — на выдохе произнес он.

— Мне так жаль, — моя ладонь непроизвольно сжала ладонь парня. Я вспомнила и о своей матери, от чего мне стало вдвойне тоскливее.

— Всё в порядке. Я пережил это. Вообще-то она даже умудрилась убить двух молодых людей, у которых, скорее всего, свидание какое-то было или что-то типа того. Отец некоторое время судился с их семьями, и даже одержал победу. Хотя, скорее это его деньги и связи одержали победу, а не он. Но что меня всегда поражало в нем так это то, что его больше беспокоили убытки, последовавшие за смертью жены, нежели сама её гибель.

Я сжала его ладонь сильнее. Хоть Крэйг и говорил полушепотом, но мне казалось, будто сами стены могли нас слушать, радуясь тем горестям, о которых был разговор. Душа парня была передо мной нараспашку, и я неволей увидела его ещё яснее. За каждой новой историей я смотрела на него по-другому. Каждое словоподобно ещё одному рывку притягивало нас друг к другу.

Мы сидели молча. Мой взгляд застыл на руках, обхвативших одну большую ладонь. Крэйг смотрел на меня. В тишине мне казалось, что я чувствовала его. Какая благодать, что Мигель нуждался в свежем воздухе время от времени, потому что я нуждалась в этих секундах немого понимания. Держась за руки, мы были как двое потерянных на безлюдном острове, цель которых спастись вместе.

— Может, расскажешь мне о своей матери хоть немного, — его тихий голос разрушает шелковую ленту, которым мне были застланы глаза. Тишина всё ещё казалась мне самым главным, но его желание узнать и меня, была важной. Меня не смущало его желание проникнуть внутрь, под самую кожу, а наоборот грело теплотой близости, в которой я нуждалась.

Не успела я даже открыть рот, чтобы вымолвить и слово, как двери открылись, и ворвавшийся человек напомнил нам о том, где мы были и при каких обстоятельствах. Это был Мигель, который так и расплылся в улыбке, глядя на оголенное тело Крэйга. Я словно и сама только сейчас это заметила. В тот же час смутившись, я освободила ладони парня.

Когда на мои плечи легла тяжесть любимого пальто, я почувствовала, как в кармане завибрировал телефон. Это была Дарси (кто же ещё). Секунды раздумий — принять или отклонить, но затем моя совесть напомнила мне о том, что именно девушка договорилась об этих дурацких занятиях танцами.

— Айви! — закричала она громко в трубку. Мне мог бы потребоваться слуховой аппарат, если я собиралась общаться с Дарси и дальше (что я вообще-то собиралась делать). — Дай, пожалуйста, телефон Крэйгу.

— Почему ты вообще решила, что он сейчас рядом со мной? — понапрасну возразила я. — А что ты хотела?

— В издательство пришла женщина по имени Беттани Харви, которая заявила, что с места не ступит, если мы не напечатаем её кулинарную книгу, — взволнованным голосом сообщила мне подруга, которая похоже была озадачена.

— Похоже, тебе придется согласиться на её условия, — ответила я, вспомнив о своей долге перед Беттани.

***

В книжном стало вовсе тепло. Крэйг решал любые вопросы в два счета. Ему достаточно было сделать один звонок, чтобы появился свет. Ещё один — и здесь жарче, чем на экваторе. Журналистика и раньше казалась мне именно той сферой, где можно завязывать полезные связи, но я даже не могла подумать, что некоторые из них могут быть такими важными. Я никогда не читала материалы Крэйга, хоть и давно намеревалась. Наверное, он пишет на действительно серьезные темы.

Я оглядывала всё вокруг и не могла свыкнуться с мыслью, что всё это принадлежало мне. Хоть и не было души моей в этом месте, когда здесь всё менялось, но готовый результат заставил меня сердце положить на это дело и любить его. Мне нравилось абсолютно всё и, наверное, я испытывала то же радостное волнение перед открытием. Иметь что-то своё всегда приятно. Свой маленький уголок, отраду для души и глаз. Место, куда всегда можно возвратиться. Этот книжный магазин стал вторым домом для моей матери, чья невидимая рука лежала на моем плече, теперь здесь нашла своё место и я.

— Так ты приютила здесь бездомного, да? — спросил у меня Адам, складывая кровать в подсобке. Места здесь было мало, но я всё равно хотела сделать хоть какой-то уют для Джеффри. Это был его маленький приют, где всё же лучше, нежели на улице. В голосе брата я не услышала насмешки, а лишь живой интерес. Он был сосредоточен на своем деле, как и прежде, но решил не упустить редкой возможности завязать со мной разговор, чего между нами давно не было.

— Да. Места здесь хоть и мало, но всё же… — я держала в руках большую чашку с горячим напитком и наблюдала за Адамом, время от времени ещё раз озираясь вокруг светящимися от радости глазами.

— Ты очень сильно похожа на свою мать, — он улыбнулся краешком губ, даже не глядя на меня. Его слова легким холодком проникли мне под кожу, кольнув в сердце. Мама была хорошим человеком, несмотря ни на что. По большей мере во мне всё же было отцовского упрямства, но она справлялась и со мной, и с папой, и с Адамом, который был вообще несносным. Когда она умерла не нужно было даже копаться в памяти, выискивая в её короткой жизни всё хорошее, потому что сложнее было найти в ней недостатки, которыми она была бедна. Её смерть по-своему разрушила всех нас. В день её похорон я заметила и на глазах брата слезы.

— Спасибо, — только и ответила я, грустно улыбнувшись.

Мы погрузились в тишину. Каждый молчал о чем-то своем. Мы были здесь одни, поэтому пытались подслушать мысли друг друга, но это были тщетные попытки. Между нами было слишком много упущенного времени, которое стоило наверстать. Мы только не знали, с чего стоило начать — с совместного ужина или обычного разговора?

— У тебя с этим парнем всё серьезно?

— С которым? — спросила я, прежде чем поняла, что речь была о Крэйге.

— С тем самым, из-за которого ты в полицейском участке оказалась.

Я закатила глаза. Сейчас было не самое время для семейной ссоры, ведь я так и не успела накричать на Адама за то, что тот всё рассказал Дереку.

— Мы не встречаемся, но у нас всё в порядке, — сухо ответила я, дав понять мужчине, что мне не нравился тон его разговора со мной.

— Извини, я не хотел, — как хорошо, что мы поняли друг друга. Встав на ноги, он взял из моих рук кружку и сделал большой глоток обжигающего напитка, опустошив половину чаши. — Недавно встретил в супермаркете Дарси, она сказала мне, что вы встречаетесь.

Конечно же, кто же ещё мог скомпрометировать меня, как не Дарси? Это даже было очевидно. Я даже не разозлилась, а лишь добродушно рассмеялась. Моя любимая подруга не может жить без того, чтобы не приукрасить действительность, которая гораздо сложнее картинки, сложенной в головах и Дарси, и Лавины. Мне сложно объяснить им, как это я, почти что влюблена в Крэйга, помогаю ему вернуть другую, в которую влюблен он. Не будь я в этом омуте с головой, мне бы и самой было сложно поверить во что-нибудь подобное, что случилось бы с кем-то из моих подруг или с братом.

— А знаешь с кем встречается Дарси? Об этом она тебе не сказала? С занудой Говардом! — слишком по-детски, но я не могла воздержаться, чтобы не ответить что-либо в этом роде. Дарси — настоящее трепло, и хоть я не такая, но порой могу и себя побаловать такого рода распространения слухов, которые к тому же, кажется, вполне достоверные.

— Тот, с которым ты свою зарплату делила? — Адам усмехнулся, искоса глядя на меня. Чёрт, умеет же он надавить на больное. — Мне он показался хорошим парнем, хоть я виделся с ним только раз… — мне так и хотелось упрекнуть брата в том, что Говард должно быть его родственная душа — такой же правильный и скучный, но воздержалась от этого комментария, заняв свой рот остывшим в руках напитком. — Странная у вас дружба. Он ведь везде носиться за тобой, — Адам вернулся к разговору о Крэйге, решив меня ещё немного понервировать.

— Это неправда.

— Правда.

— Его здесь даже нет.

— Да, но я слышал, как ты по телефону сказала ему, чтобы он купил тебе банановый маффин.

Чёрт. Он хотя бы иногда может не быть правым?

— Готово! — Адам встал возле меня. Кровать была собрана, и он был действительно доволен результатом своей некропотливой работы. Мужчина так и светился от радости. На его лбу блестели капельки пота, а в глазах озорные огоньки. Как мало иногда человеку нужно для счастья.

Завершительным штрихом стал матрас, возложенный сверху, опустившись на который я так и утонула. Мне даже самой захотелось здесь жить. Я начала качаться на месте, но Адам велел мне перестать, опасаясь того, что все его труды пойдут насмарку. Это наверняка могло разбить сердце моему брату, от чего я всё же перестала.

— Вы уже начали своё переселение? — я решила перевести разговор на более нейтральную тему, вроде тех, которые точно не приведут к ссоре.

— Да, мы перевезли уже большую часть вещей. Скорее всего, к Рождеству уже переедем туда. Бланш нравится новый дом, говорит, что там будет больше места для её кукол, — мы оба усмехнулись. — К тому же мы с Майей говорили о наших планах на старую квартиру и решили, что было бы неплохо, если бы ты туда переехала…

У меня язык к нёбу присох. Я открыла рот от изумления, когда на глазах выступили капельки слёз. Мне нравилась моя съемная квартира, но иметь свою собственную, к тому же даже просторнее, было вне всяких моих мечтаний. Я бросилась обнимать брата, не давая ему возможности договорить.

— Спасибо, спасибо, спасибо, — затараторила я, сжимая его в своих руках крепко-крепко.

— Я знал, что это будет лучшим рождественским подарком для тебя, — он скромно улыбнулся, поправив очки, что сползли к носу. Я отстранилась от брата, а улыбка моя не меркла. Он смотрел на меня несколько оценивающим взглядом, и я не могла понять, в чем дело. Когда я вопросительно приподняла брови, он мне сам ответил:

— Ты очень сильно изменилась в последнее время.

— Ох, ты не первый, кто мне это говорит. Всему виной все эти приятные перемены в жизни, — я обвела взглядом магазин. — Всё дело в том, что я наконец-то счастлива.

— Дело не только в этом. Ты стала менее требовательна к окружающим и менее эгоистична.

— Это тебе говорить мне об эгоистичности?

— Айви, это ты задирала в школе тех популярных девчонок, а затем лишь получала по заслугам. Я видел, как ты первая затевала все драки. И хоть ты почти всегда проигрывала, но ты всё равно была неправа. Ты всегда жаловалась на то, что я тебя не защищал, и всё время говорила о том, как я себя неправильно вел по отношению к отцу и твоей матери. Но ты ни разу не спросила, как я себя чувствовал всё это время. Знаешь ли, каково это, когда твоя мать за решеткой, а ты вынужден жить с женщиной, которую отец выбрал вместо моей матери. Или каково это даже друзей не иметь в школе. Я был замкнутым в себе и злым, но не потому что так хотел, а потому что обстоятельства сделали меня таким. А вот теперь моим осознанным выбором стало отпустить это всё. Надеюсь, твои изменения тоже стали твоим осознанным выбором.

Я молчала. Мне стало действительно стыдно. Я словно посмотрела на себя глазами Адама, и всё сказанное им было неоспоримой правдой.

Входная дверь отворилась. Крэйг громко оповестил нас о том, что прибыл с целой дюжиной банановых маффинов.

— Надеюсь, он тоже твой осознанный выбор, чего бы там между вами не было.

Нет.

========== 17. ==========

Я очень плохо спала ночью. Всё время вертелась, и стоило мне закрыть глаза, как из темноты подкрадывались самые наихудшие опасения накануне предстоящего дня. Крэйг сказал, что самое время открывать книжную лавку за неделю до Рождества, когда весь город окутан суетой предпраздничного настроения. В нем этого настроения не было ни капли, как, впрочем, и во мне. Невзирая на убранство улиц, что облачились в золотисто-красные краски, внутри всё равно пустым оставалось то место, что принадлежало рождественскому чуду.

Мне не хватало не то снега, не то определенности в том, что мне будет с кем разделить своё счастье. Дерек дарил мне хоть и ничтожное, но всё же чувство привязанности к человеку. Отправляясь на бал, я больше всего ждала возвращения домой, когда смогу позвонить парню и скрасить свой неполноценный праздник хотя бы жалким разговором с ним, который завершался, едва начавшись коротким «С Рождеством, любимая». С этими словами, в которых был лишь оттенок теплоты, я усаживалась на диване за просмотр рождественских фильмов, в которых героиням, подобным мне, было не место.

Ночью всё же пустился снег. Сидя на краю кровати с чашкой остывшего чая, я слушала не отличающиеся радостным настроем треки Тома Оделла. Дело всё же было не в снеге. Наверное, даже не в волнении перед предстоящим днем. Дело было всего лишь в том, что я устала. У меня совсем не осталось сил на борьбу. А если бы они и были, я не знала наверняка, с чем или за что должна бороться. У меня не осталось ни мечтаний, ни надежд. Будущее спряталось за дымкой тумана, что был таким густым, что я не могла завидеть и кончика собственного носа. Я потеряла себя в своих желаниях, в вечном беге от проблем, кажется, забежала не туда, куда стоило. Потерявшись в дебрях, я не знала, у кого мне спросить обратной дороги. С другой стороны, прежде чем пуститься в бег, я слишком много времени потратила на то, что бездумно стояла на месте. Ни то, ни другое не дало результатов.

Дверь в комнату заскрипела. Я почувствовала вес чужого тела на матрасе рядом со мной. Длинные пальцы жаром обожгли кожу на щеках, вытерев на них следы тех капель, что пустились в бег. Я и сама не заметила, как заплакала. Затем эти же пальцы бессовестно вытащили из одного уха наушник.

— Мне стоит как-нибудь поработать над твоим музыкальным вкусом, — Крэйг бережно забрал из моих рук телефон, вытащив второй наушник. На моем лице появилась грустная улыбка, что не несла в себе ни капли облегчения, которое должно было появиться после безобидной шутки. — Достаточно тебе переживать из-за всяких пустяков. Я уверен, что всё пройдет отлично, — парень накрыл наши плечи отброшенным в сторону одеялом. Так он казался гораздо ближе, хоть и расстояния между нами почти что не было.

Я ничего не ответила на это. Не нашла слов или не посчитала нужным, самой бы ещё знать почему. Прежние страхи испарились, и меня не пугал туман перед моим будущим, потому что я хотела остановить время теперь. Положив голову на плечо Крэйга, я тяжело вздохнула. Слова застряли где-то в глотке.

Мы сидели в тишине и наблюдали за снегом. Не видеть Крэйга, но чувствовать его крепкое плечо было всем, в чем я нуждалась в эту бессонную зимнюю ночь. Ему стоило лишь появиться на пороге моей комнаты, как я ощутила, будто мне укололи успокоительного. Действие его коротко, но какими же сладкими кажутся секунды забвения под его воздействием.

— Снег такой красивый, — сумела наконец-то произнести я, после чего почувствовала улыбку парня. Его руки обвили мою талию, создавая ещё более тесный контакт между нами. Моё сердце отбивало такт рядом с его. Я не слышала гулких ударов, но кровь в моих жилах была подогрета терпким ощущением близости, что пьянило мой разум, заставляя говорить глупости.

— Не беспокойся, к утру он уже растает, — подавляя смех, ответил парень.

— Боже, ты такой отвратительный, — я сделала попытку вырваться из его рук, которая была даже не серьезной, что он и сам понял, прижав меня только ближе к себе.

— Я просто пытаюсь трезво смотреть на вещи. Не придумывать ничего лишнего, а принимать лучшие и худшие стороны.

— Ты не из числа мечтателей, — я наконец-то подняла глаза вверх, только чтобы замереть в ту же секунду от того, каким прекрасным казалось его лицо под серебряным мерцанием луны, земным помощником которой был обычный уличный фонарь. Глаза Крэйга показались мне грустными, либо, скорее всего, грустным был мой взгляд, что внутренним опустошением, менял все краски вокруг на тон темнее. Когда он посмотрел вниз на меня, я закрыла глаза.

— И у меня есть мечты. Иногда я позволяю себе о многом помечтать, — его голос такой спокойный, тихий, убаюкивающий. Такой мягкий, что прямо так и ласкает слух. — Я могу остаться у тебя, если хочешь, — его руки развязали крепкий узел, что хранил тепло, и мне в ту же секунду захотелось вернуть всё на место.

— Это то, о чем ты мечтаешь? — не подумав, выпалила я, в тот же миг краснея за собственную глупость и простоту.

— Может быть, — он ухмыльнулся мне в ответ. Его руки отпустили меня. Одеяло выпустило наше тепло. Крэйг уже лег слева, призывая меня лечь рядом. Когда я так и осталась сидеть на месте, Крэйг просто схватил меня и повалил рядом с собой. Накрыв меня одеялом и повиснув надо мной, он тихо смеялся, разрезая тишину, а затем, дабы вызвать смех и у меня, начал тереться своим носом о мой. Что ж, это сработало. — Признай, ты мечтала затащить меня в свою постель с самой первой встречи. Я сразу распознал тот похотливый взгляд.

— Нет, хватит. Ты начал перегибать, — я оттолкнула парня от себя, приподнявшись на локтях.

— Разве? — он нахмурился, глядя на меня. — Ладно, прости. Так о чем ты мечтаешь?

— Мечтаю о Рождестве, — упав на подушку, ответила я. Перевернувшись на бок, мы были лицом к лицу.

— Похоже, твоя мечта очень скоро осуществится. Даю предсказание, что это случится через неделю.

— Не совсем, — я негромко засмеялась. — Я мечтаю о таком Рождестве, которого у меня не было лет уже сто, наверное. Чтобы сидеть дома и не хотеть никуда уходить. Чтобы было тепло и празднично. Чтобы было, как у всех, но по-своему, — шепотом произнесла я, словно безмолвная ночь могла украсть у нас этот сокровенный момент. Рука парня легла на изгиб моей талии, заставив кожу под тонкой материей покрыться мурашками. Я дышала тем воздухом, что он выпускал. И всё же под одним одеялом нам не было тесно, когда моё тело так и тянулось к нему ближе.

Мы развязали долгий разговор, в котором каждое предложение начиналось с нового «а ещё…». Мы были вместе в каждом произнесенном слове, и все мечты казались такими реальными, что туман рассеялся, стоило мне лишь надеть розовые очки, сквозь линзы которых всё теперь выглядело иначе. Ночь сохранила в себе наш разговор, записав его на диктофон памяти. Я уснула с блаженной улыбкой на лице без осознания того, что все эти разговоры не заполнили мою пустоту, а лишь оставили иллюзию внутренней наполненности.

Крэйг оказался не прав, снег продолжал идти, оседая на промозглую землю, и когда мы проснулись рано утром. Я почувствовала, как его рука покоилась на моем оголенном животе, щекой он прижался к моей спине.

Мы оба были слишком ленивы, чтобы подниматься в столь ранний час. Если бы не чёртов будильник, мы не проснулись бы ранее обеденного времени. Но этот день обещал быть насыщенным, и пропустить его у нас не было права.

— Мне кажется, я заболел, а потому не могу подняться, — промычал сквозь сон парень.

— Но это не мешает тебе отпустить меня, чтобы я смогла подняться. Мне кажется, я совершенно здорова.

— Тебе лишь так кажется, — его губы коснулись моей спины, что заставило меня выпустить тихий стон. Пока Крэйг не заметил моей уязвимости, я решила вырваться из его цепких рук, что оказалось сложнее, чем мне казалось. Все мои мышцы разом заныли, сопротивляясь каждому резкому движению, но за последние дни я привыкла к этой боли. Сумев выбраться с постели, я стянула одеяло с Крэйга, который в тот же миг не поскупился на пару красноречивых слов.

Мы собирались в спешке. У меня то и дело всё валилось из рук. Темно-зеленый пуловер я едва не прожгла утюгом, чёрную юбку едва ли не загрязнила клубничным джемом, колготы не сумели не пострадать от стрелок, что прошлись вдоль левой ноги.

— Стой, — Крэйг остановил меня, когда я вооружилась своей скудно набитой косметичкой и собралась в ванную. Он вытер большим пальцем уголок моего рта, а затем ещё облизал его. — Господи, обожаю клубнику.

С макияжем у меня тоже не особо задалось. Стрелки получились не совсем ровными, поэтому пришлось от них отказаться. Туш оставила свои следы на щеках, но это я быстро исправила. С нежного оттенка бежевой помадой проблем не было. Волосы я едва ли не сожгла плойкой, поэтому пришлось собрать их в чёртов высокий хвост, что удался мне тоже не с первой попытки.

— Ты ведь понимаешь, что выглядишь очаровательно и без всего этого? — спросил у меня Крэйг, когда я смотрела на себя в зеркало и пыталась улыбнуться своему отображению, что не весьма меня радовало. Я оставалась обычной собой, хотя в этот день мне хотелось хотя бы немного измениться.

Я смотрю на отображение Крэйга, и тот улыбается, когда наши глаза встречаются. Что-то в нем переменилось после первой нашей встречи. Или может быть, это я стала смотреть на него иначе. Может быть, люди вообще не меняются, хоть и воображение того, будто это мы их меняем, так греет сердце.

— Ты плох во вранье, — я покривлялась ему в ответ, затем, хлопнув по плечу, вышла из ванной.

Мы добирались к книжной лавке на такси. Крэйг сжимал мою потную ладошку, когда я от волнения обгрызала ногти на другой руке. Габриэлла и Эрика неплохо поладили с Джеффри, потому что когда мы пришли они весело болтали о разном. Джеффри было не узнать. Умытый и побритый, он выглядел совсем непохожим на себя. Должна признать, он даже показался мне симпатичным.

— Вам не стоит волноваться, я могу заговорить любого до смерти, — весело заговорила Габриэлла, розовые волосы которой были завязаны в два премилейших (ужаснейших) хвоста. — Да ладно вам, я шучу, — неуверенно проговорила девушка, встретившись глазами с Крэйгом, что стоял за моей спиной.

— Если бы я здесь не работала, то обязательно бы пришла, — Эрика сделала попытку подбодрить меня, что, откровенно говоря, не совсем сработало. Я ей слабо улыбнулась, взглянув на Джеффри, который всегда умел подбирать нужные слова. Тот лишь пожал плечами, указывая на двери:

— Ты просто должна это сделать.

Крэйг подталкивал меня вперед, девушки смотрели на меня завороженно, а Джеффри — спокойно, с ласковой улыбкой, что так сильно напомнила мне отцовскую. Выпрямив спину, я набрала побольше воздуха в легкие и повернула в двери ключ, с трепетными мурашками по всему телу перевернула табличку на «Открыто».

Я стояла напротив двери, словно в неё в ту же секунду должна была ворваться толпа людей. Чувствовала себя ребенком в преддверии праздника, который только и дожидался, когда ему вручат подарки. Секунды превращались в вечность, а мерцающее в душе волнение остывало, оставляя внутри подавляющее чувство неоправданной надежды.

Прошел час, прежде чем дверь отворилась, и мы все вместе повернули головы. Я обреченно вздохнула, когда услышала знакомый голос, что принадлежал никому другому, как Дарси. Я в это время лежала в кресле, насилуя себя старой доброй классикой. Период драмы был явно не для меня.

— Какая прелесть! — воскликнула девушка, когда я даже не сдвинулась с места, а напротив спрятала лицо за книгой. — Где хозяйка этого чудного места? Мы должны её видеть!

Лишь слово «мы» заставило меня всё же обратить внимание на Дарси, подле которой стояла Лавина. В отличие от блондинки, она молча рассматривала всё вокруг с тем же восхищением в глазах. Обнаружив меня, Дарси не могла не прилипнуть ко мне, словно пиявка.

— Куда подевался благородный принц? — девушка села мне прямо на живот, заставив вскрикнуть от боли. Вытащив из моих рук книгу, Дарси поморщилась, отбросив её на другое кресло, куда неуверенно на самый краешек присела Лавина, испепеляющая подругу взглядом.

— Его унесла во все дали белая лошадь, — я толкнула девушку в спину, отчего та едва не упала. Перекинув ноги, я уселась в кресле поудобнее, расправив юбку.

— Гостеприимности тебе не отнимать, — хмыкнула девушка и всё же умудрилась усесться подле меня. Мне было жутко неудобно, но, когда Дарси обняла меня обеими руками и положила голову на плечо, я немного расслабилась.

Девушки не переставали восхищаться проделанной работой. В душе мне стало так тепло и радостно от их слов, но и одновременно стыдно от того, что во всем этом была рука Крэйга, а не моя. Частичка его души была в каждой отделанной до совершенства полочке. Скорее, это место завладело моим сердцем, нежели изначально я отдала его в жертву, что сделала моя мать несколько лет назад.

Мне было спокойнее в компании подруг. Крэйг оставил меня только для того, чтобы устроить для меня какой-то сюрприз, в котором я совершенно не нуждалась и за который чувствовала себя его должником вдвое сильнее. Он заставлял меня испытывать неловкость, хоть и делал всё с наилучшими намерениями. Наверное, я просто не привыкла к этому.

Спустя ещё один час Джеффри сидел на одном из кресел, когда мы все трое взгромоздились на другое, и рассказывал истории, что хоть и казались невероятными, но были вполне правдивыми. Габриэлла и Эрика с тем же восхищением слушали его. Глаза Дарси уже сверкали от слез, а Лавина больно сжимала мою ладонь в своей. Я же не могла отвести взгляда от двери, поглядывая на нее с нетерпением время от времени, но она молчала. Дело казалось безнадежным.

Я потеряла счет во времени, когда мы все сели в круг, раздвинув кресла, и Габриэлла показывала нам основы медитации. Это было немного странно и даже неловко, но похоже, что дискомфорт испытывала лишь я, потому что остальные послушно следовали указаниям девушки. И именно в тот момент, когда она велела нам закрыть глаза, я повернула голову, дабы ещё раз убедиться в том, что посетителей у нас по-прежнему не было. Но именно в ту же секунду, похоже, бог решил, что хватит с меня этих бессмысленных мучений, ведь удачей я была обделена достаточно продолжительное время. Внутрь зашла пара молодых людей, что сперва смотрели на нас настороженно, а затем решили присоединиться.

Это было странно, но после этого людей становилось только больше. После медитации, для которой было слишком мало места, большинство согласились на чтение, которое доверили Дарси. Рассевшись на мягком ворсистом ковре, молодые люди, которых здесь собралось достаточно много, наблюдали за тем, как Дарси не упускала возможности продемонстрировать свои театральные способности.

Моё сердце так и трепетало от радости. День близился к вечеру, и касса уже полна денег, которых хоть и было мало для того, чтобы я смогла отдать Крэйгу долг, но достаточно для того, чтобы это можно было назвать неплохим стартовым капиталом. Ещё год и я точно расправлюсь с долгом.

«Как идут дела?» — написал сообщение Крэйг, что заставило меня улыбнуться. Он писал каждые полчаса, наверное, готовый каждый раз успокоить меня, но теперь это было напрасным. Я отправила ему фото, что было красноречивей многих слов.

Крэйг набирал новое сообщение, и я вся была поглощена этой перепиской больше, нежели маленьким выступлением подруги, что, кажется, уже подготовила свою речь для Оскара или Золотого Глобуса, никак не меньше. Телефон выпал из моих рук, когда я почувствовала, как кто-то затормошил меня за плечо. Я схватилась за сердце, когда парень, что спугнул меня, уже протягивал мне упавший телефон. Это был Оскар.

— Она уже давно там? — он указал в сторону своей сестры, усмехнувшись.

— Уже где-то около двух часов.

— Странно, что здесь вообще ещё кто-то есть, — парень поднял руку вверх, чтобы обратить внимание девушки, полностью поглощенной самой собой. Пока Лавина, сидящая рядом, не одёрнула её, Дарси было бы не остановить. Нахмурившись, девушка посмотрела в нашу сторону, но затем захлопала радостно в ладоши.

Уход девушки не был лишен драматизма. Она ушла, оставив своей небольшой аудитории море воздушных поцелуев и обещание вернуться через неделю. Что ж, вряд ли Дарси вспомнит об этом хотя бы к концу этого дня. Я сильно удивилась, когда Оскар предупредил меня, что я должна тоже уходить, чего мне так сильно не хотелось делать. Габриэлла пообещала позвонить мне, как только закроет дверь на замок, а Эрика сообщит о финансовых делах. В конце концов, Джеффри напомнил мне о том, что ухожу я не навсегда, и был, как всегда, прав.

— Так это, должно быть, тот самый сюрприз? — спросила я, не в силах усидеть на месте, когда мы запрыгнули в машину. Оскар многозначительно прочистил горло, а Дарси с Лавиной сделали вид, словно совершенно меня не слышали. Наверное, в этом и был ответ.

Голос Дарси был громче музыки, хоть и сливались они воедино. Лавина всё время усмехалась, комментируя под нос красноречивую речь блондинки, в которую я даже не вслушивалась. Я прислонилась разгоряченным лбом к холодному стеклу и завороженно наблюдала за хлопьями снега, который не прекращался ещё ни на секунду. Я была абсолютно счастлива, или, по крайней мере, чувствовала себя именно так. Мне нравилось быть окруженной этими людьми. Мне нравилось то спокойствие, что коснулось меня, проникло под кожу и так приятно согревало. Мне нравилось приятное предчувствие хорошего, которого у меня уже давно не было. Мне просто впервые за долгое время нравилась жизнь, и жаловаться не было на что. Туман развеялся, розовые очки спали. Я просто оглядывалась вокруг и видела всё так прозрачно и ясно, хоть и закат был близок. Солнце не ослепляло меня, а луна светила достаточно ярко, рассеивая приближающуюся темноту.

Внутренняя пустота заполнилась снегом и маленьким чудом, что зародилось внутри меня. Может быть, Рождество и самое время чудить, но вправе ли я выбирать, когда наступит моё Рождество? Я чувствовала, будто оно было именно в тот день, в ту минуту, что мы четверо ехали в машине.

Мы остановились напротив «На углу». Это место стало нашим, поэтому если бы выбор моих друзей упал на заведение, вроде того, где работала моя горячо любимая одноклассница Беттани, эти люди не имели бы никакого права зваться моими друзьями. Сюрприз Крэйга был мигом разгадан, и я морально готовила себя к тому обществу людей, в которое мне предстояло влиться.

Дарси так и не могла усидеть на месте. Она первой выпрыгнула из машины, только бы схватить меня за обе руки и потянуть за собой. Лавина с Оскаром под руку не спеша засеменили за нами. Я оглядывалась назад, сверля их взглядом, что требовал помощи, но те нарочно делали вид, словно не замечали меня, нарочито громко болтая о погоде.

Мы вошли внутрь под оглушительный крик «Сюрприз!», от которого я едва не оглохла, ведь громче всех кричала Дарси, что стояла совсем рядом. Когда Крэйг потянул меня за руку к себе и заключил в объятия, я была рада лишь от того, что избавилась от белокурой подруги, что во всё горло уже кричала, чтобы включили музыку.

— В следующий раз, если таков будет, не делай подобных вещей, потому что я ненавижу всё это, — прошептала я на ухо парню.

— Спасибо, что предупредила. Я постараюсь устраивать подобное почаще, — я почувствовала его наглую улыбку в своих волосах. Я легонько ударила парня кулаком по груди, отстранившись на шаг, лишь для того, чтобы попасть в руки Адама и Бланш, что тут же обхватила мои ноги. Здесь был Трой, подле которого уже стояла Лавина, и Говард, которого Дарси за что-то уже ругала, а также Хантер, что спрятался где-то в углу. Маленькие люди, которые делали мою жизнь более значимой, хоть и иногда усложняли её. Без них я бы не была собой, без них не было бы меня.

Вместе нас было не так уж много, но людей здесь больше не было, что означало лишь то, что Крэйг арендовал зал на весь вечер. Излюбленное место преобразилось почти что до неузнаваемости. Всего лишь три столика были сдвинуты, а остальные просто исчезли, образовав большое пространство посередине, создавая подобие танцевальной площадки.

На столе было много вкусной еды, музыка играла достаточно громко, чтобы я не слышала Дарси, что сидела совсем рядом со мной. Лавина сидела по другую сторону от меня, а Крэйг напротив. Он болтал о чем-то с Адамом, время от времени мы пересекались взглядами. Лавина рассказывала ещё одну школьную историю, но я её совсем не слушала, поглощенная своими мыслями, водоворот которых проглотил меня. Мне захотелось подумать о своих родителях, а именно о своей матери, о детстве и молодости которой я ничего не знала. Я пыталась представить её среди всех этих людей, но от её образа в моей голове осталась лишь дымка, которая растворялась каждый раз, как только я пыталась вспомнить, какой же она была. Я видела её лишь такой, какой она была на фотографиях, её голос в моей голове был только таким, каким его сохранила старая видеопленка. Я совершенно забыла о том, какой была моя мать, и меня это угнетало.

Я смотрела на Лавину, что со всей серьезностью в выражении лица рассказывала мне нечто важное, и мне не хотелось забывать её. Край моего уха задевал заразительный смех Дарси, и мне не хотелось забывать, как он звучал. Я чувствовала на себе взгляд Крэйга, и мне больше всего на свете не хотелось забывать ощущение его рук на своей талии, его губ на моих губах, его теплого дыхания на своей коже.

Все эти мысли навеивали на меня тоску. Она не была холодной, как арктический ветер, и вовсе не ужасающей. Она не уродовала мою душу и не наносила моему сердцу кровопролитных ударов. Немного обжигала внутренности, но эта малая часть боли была даже приятна. Ведь именно боль заставляет людей чувствовать себя живыми. Здоровьем богаты лишь мертвецы и боги, ни те, ни другие по-настоящему даже не живут.

Меня отвлекла вибрация телефона в руках. Я довольно улыбнулась, прочитав новое сообщение. Подняв глаза вверх, я хотела посмотреть на Крэйга, но того уже не было на месте. Поджав губы, я принялась писать ответ, обозначая своё местоположение человеку, которого нетерпеливо ждала с момента установления с ним связи. Я надеялась, что мой сюрприз для Крэйга окажется таким же приятным.

— Я могу ненадолго украсть вас, мисс? — протянутая перед моими глазами рука заставила меня вздрогнуть. Я и не заметила, как Лавины рядом со мной не оказалось, как и Дарси. Обернувшись, я подала руку Крэйгу, который выглядел весьма любезным и вовсе не ироничным. В его глазах играли лихие огоньки, которые не пугали меня, а, скорее, манили за собой. И я пошла вместе с ним, чтобы разделить на двоих танец под песню, которую я узнала сразу.

— Пожалуйста, мы можем забыть обо всем, чему нас учил Мигель, — взмолилась я, откинув голову назад и блаженно закрыв глаза, проникаясь знакомыми строчками. — Ты знаешь эту песню?

— Да.

— Это моя любимая.

— Моя тоже. Теперь, — совсем тихо добавил он. Может быть, мне это и послышалось, но я не придала этому значения даже тогда, потому что слишком была увлечена пойманным моментом. Когда я проживала его, мне казалось, что он длился вечность, но когда он оборвался в один миг, было ощущение, словно прошла только секунда и не больше.

Мы всего лишь топтались на месте, как два незатейливых мишки гамми, не наступая друг другу на ноги, что очень важно. Я склонила голову на грудь парня, и чувствовала себя так тепло в его объятиях, что в них находила свой дом. Мы смеялись, не расщедриваясь на слова, словно читали мысли друг друга. Людей вокруг будто и не существовало, музыка играла только для нас, приглушенный свет освещал только наши лица.

— Наверное, я всё же не очень вовремя, — в одночасье наш смех прервал чужой голос, который сразу же привлек к себе внимание. Мы оба застыли, я продолжала глупо улыбаться, а Крэйг опустил руки вниз по моей спине, пока вовсе не освободил меня из крепких объятий. Подняв голову на него, я заметила, как крепко сжались его челюсти, глаза его испепеляли, на лбу образовались тонкие полоски гнева.

— Зачем ты вернулся? Как ты вообще меня нашел? — Крэйг подался вперед, когда я, положив ладонь на его грудь, пыталась немного усмирить его, не позволить перейти черту.

— Это я нашла его, — совсем тихо произнесла я, глядя не на того, чье сердце билось под моей ладонью, а на его младшего брата, что оказался почти что его точной копией. Черты лица Грегори были немного мягче, нежели у Крэга. Никаких резких линий, что очёртывали бы остроту его скул, но это напротив не придавало жесткости его лицу и даже делало приятней и добрее. Светлые волосы были не важнейшем ли из отличий. В остальном те же глаза, пухлые губы и нос. Их родство было заметно невооруженным глазом, но я так и застыла, рассматривая самого младшего из Лэнгфилдов.

Воспользовавшись моей отвлеченностью, Крэйг подорвался с места и просто выбежал на улицу.

— Вы сделали глупость, не предупредив его об этом заранее, — стоило Грегори только открыть рот и назвать меня глупой (что стало ещё одним подтверждением семейных уз), как он тут же разрушил мою сосредоточенность на себе и заставил разозлиться, бросив ему напоследок испепеляющий взгляд.

Не сказав и слова, я побежала следом за Крэйгом. Оказавшись на улице без куртки, я тут же ощутила холод, что заставил меня обвить себя обеими руками, что, честно говоря, не особо помогало. Снег продолжал устилать промозглую землю холодной белой периной. В нем растворялось всё вокруг, я едва ли сумела заметить отдаляющуюся фигуру Крэйга. Я бросилась бежать за ним.

Я отдернула его за рукав куртки, когда он обернулся, я встретилась со свирепой яростью в карих глазах, в которых ещё совсем недавно я с легкостью распознала теплые языки долгожданного пристанища. Похоже, и в этот раз я ошиблась.

— Какого чёрта ты сделала? Как ты вообще нашла его? — он вскинул руки в воздухе, невольно ударив меня. Крэйг остановился, хоть и медленно покачивался на месте, делая неуверенные шаги назад.

— Твой отец попросил меня, — я старалась говорить спокойно, не повышая тона. У меня это прекрасно получалось, потому что в большей мере я испытывала перед парнем страх, и мой голос дрожал, да и только. Людей в вечерний зимний час было не так уж и много, но, кажется, их не интересовала эта драма. — Он сказал, что хочет увидеть его перед смертью.

— Он умер! Он больше его не увидит! Так я всё же осмелюсь повторить свой вопрос: какого хрена ты наделала?!

Я попятилась назад. В глазах образовались слезы, поэтому мне пришлось опустить глаза вниз, иначе я бы точно сдалась, потерпела поражение. Когда я сделала шаг назад, Крэйг подался вперед, разрушая дистанцию между нами.

— Я хотела как лучше. Он же твой брат, а тебе, как никогда раньше, нужна поддержка, — я осмелилась поднять глаза, чтобы за доли секунды обжечься тем пламенем, что горел изнутри парня, растапливая в воздухе снежинки. Его горячность нещадно била меня, заставляя жалеть о том, что я сделала из самых лучших побуждений.

— Я был достаточно глупым, полагая, что ты станешь моей поддержкой. Я тебе даже начал доверять, но, видимо, мы не до конца поняли друг друга. Если моё присутствие в твоей жизни было тебе в тягость, стоило лишь сказать об этом!

— Чтобы затем мне снова позвонили из полицейского участка, сообщив, как ты пытался покончить с собой? — быстро проговорила я, стуча зубами от холода.

Крэйг только и открыл рот от изумления, но не для того, чтобы ответить мне очередной резкостью в попытке задеть за живое. Я осмелилась поднять глаза снова, но пыл его угас, оставив место смятению. Так и не подобрав подходящих слов, Крэйг просто развернулся в намерении уйти.

— Это то, что ты делаешь. Обижаешься, как ребенок, на правду и уходишь. Я действительно хотела помочь тебе, Крэйг. И мне нравилось время, которое мы проводили вместе. И ты стал дорог мне, поэтому если ты хочешь остаться совершенно одиноким, то можешь уходить, — внезапно осмелев, бросила ему вслед.

— Ты совсем не умеешь жить, Айви. Мне всего лишь нужна была поддержка, но ты всё испортила. Ты всегда всё портишь, если не заметила. Я даже не удивлен, что тот парень бросил тебя. Ты не умеешь делать как лучше. Притягиваешь к себе несчастья, а затем с широко распахнутыми глазами в удивлении спрашиваешь — «почему это происходит именно со мной?». Сначала это казалось мне забавным, но не сейчас. Ты ничего не знаешь обо мне, ни тем более о моем брате. Спасибо, что принесла в мою жизнь ещё больше хлопот, — его голос становился всё громче, и это заставило меня поежиться, опустить виновато голову и отступать назад.

— Но Крэйг…

— Я ненавижу тебя, — прорычал сквозь зубы парень. — Грегори самый подлый из всех людей, что встречались в моей жизни, а, поверь мне, таких было немало. Мы не виделись уже больше семи лет, и я был бы счастлив не вспоминать о нем до конца своей жизни. Он выглядит мило, но на самом деле всё, что ему нужно от меня, это деньги, которых я не собираюсь дать ему ни цента! И мне кажется весьма странным и неправдоподобным, что отец хотел увидеть Грега, потому что именно он устроил его как можно подальше отсюда.

— Так ты обвиняешь меня во лжи?

— Нет, я просто не могу в это поверить!

— Но тебе придется, ведь это я была рядом с твоим отцом в последние часы его жизни. Не ты и не твой брат, которых он хотел видеть у своей постели в мире, которого в вашей дурацкой семье не было отродясь. Ты даже не пытался поговорить с Грегори, прежде чем просто уйти!

— Разговоры с ним напрасны. Как и с тобой, — он махнул рукой в мою сторону, а затем развернулся и снова намеревался уйти. Каждое его колкое слово острыми льдинками разрезало мою плоть, причиняя неимоверную боль, но я могла это стерпеть лишь из-за слабого осознания того, что всё это сказано лишь в вспышке гнева, а вовсе не от души. По крайней мере, во мне теплилась надежда на это.

— Можешь уходить, но я ведь знаю, что ты всё равно вернешься ко мне, — бросила я ему вслед, заставив в который раз остановиться. Его голова была опущена вниз, он с тяжестью выталкивал воздух из легких. Мне было не легче, чем ему, но я хотя бы вела себя благоразумно.

— Ты влюблена в меня? — резко обернувшись, спросил он, заставив меня оторопеть.

— Это не то, о чем мы сейчас говорим.

— Но это то, о чем я сейчас у тебя спрашиваю.

Моё сердце так и вырывалось из грудной клетки. Холод, что пронизывал меня до самых костей, казался ничтожным, потому что внутри меня закипел настоящий огонь, что пунцовым цветом окрасил мои щеки, выдавая ответ раньше времени. Я смотрела на Крэйга исподлобья. Даже в такие минуты его лицо казалось мне безмолвно красивым, и меня тянуло к нему, как магнитом. Мне хотелось повиснуть на его шее и целовать до изнеможения, потому что его вредность и обидчивость не были преградой на пути моим чувствам.

— Да, — наконец-то ответила я. После этого мир должен был перевернуться с ногна голову, должно было произойти землетрясение или извержение вулкана, день должен был сменить ночь, а солнце встать на место луны. Но мы стояли порознь друг от друга, пока снег ложился на наши плечи, запутывался в волосах, смешивался с воздухом.

— Тебе не стоило этого делать, — только и ответил Крэйг, заставив меня вздрогнуть от холода каждого отчеканенного слова. — Тебе определенно не стоило этого делать, Айви, — повторил он, покачав головой.

Он ушел. Я больше не пыталась остановить его и вернуть. Мои руки опустились, а оставленная наедине с безответным чувством душа совсем поникла. Мне хотелось исчезнуть, но всё, что я смогла сделать, это заплакать. Подставляя лицо холодному ветру, я принимала на влажных ресницах снежинки, что охлаждали оставленный Крэйгом жар, в котором дотлевали последние угольки надежды.

========== 18. ==========

После ухода Крэйга атмосфера стала другой. Когда я переступила порог кафетерия, Дарси и Лавина бросились обнимать меня, что было так кстати, потому что я в тот же миг расплакалась. Музыка перестала играть, и все взгляды были устремлены на меня, что непременно бы меня смутило, только если бы я не была подавлена и разбита. В груди неприятно покалывало, словно сотни маленьких льдинок вонзились в сердце, затрудняя его биение. Вместо того, чтобы таять, они покрывали его тонкой хрустящей корочкой, от чего внутри было так невыносимо холодно.

Вскоре все начали расходиться. Первым был Адам, который посмотрел на меня своим любимым взглядом, в котором я прочитала — «я же говорил», хоть и сожаления на его лице было не убавить. Затем ушла Лавина, которая заверила меня в сто пятидесятый раз, что всё будет хорошо, и напоследок по-матерински поцеловала в лоб. Вскоре за ней меня оставила и Дарси, которая принесла тысячу извинений за то, что Говард всё время пытался утащить её от меня, что, в конце концов, у него получилось.

Я не злилась ни на одного из них, лишь на себя. Мне не стоило признаваться Крэйгу, ведь он мог и не узнать об этом, и всё было бы в порядке. Может, он бы и ушел, но вместо металлического привкуса кровоточащей боли, я чувствовала бы только горечь и не более того. Мне хотелось спрятаться от всего мира и стереть из собственной памяти своё признание. Я чувствовала себя униженной, растоптанной, уничтоженной. Словно он разрезал меня пополам и выпотрошил, оставив безобразно умирать. Под скальпелем его бессердечности я могла только и мечтать о скоротечной смерти, но была обречена на жгучую боль внутри, что не оставляла меня ни на секунду.

Я знала, что не умру в действительности, но чувствовала себя обреченной. В мою голову даже прокралась мысль о том, что если раньше дамы могли умирать от грусти, то почему этого не могла сделать и я? Моя рана была ещё такой свежей, что я и представить себе не могла, что она сможет зажить со временем, а потому я обрекла себя на излишние страдания.

Сложно было сравнить эту боль с той, что причинил мне Дерек. Мне казалось, будто я только начала жить, дышать, чувствовать, как всё это снова было отобрано у меня. Мне казалось, будто сильнее боли я ещё не испытывала, хоть и стоило осознать, что и это забудется со временем.

— Мне так жаль, — Грегори сел возле меня, когда нас осталось двое, не считая официантов, которые убирали со столов. — Крэйг всегда был излишне импульсивным, особенно по отношению ко всему, что касалось меня.

— Это совсем не ваша вина, — я быстро вытерла ладонью слезы, что лились и лились, не давая мне даже передохнуть. Хоть сегодня все видели, как я плачу, но мне хотелось оставить это, как и разрушающую боль внутри.

Грегори приподнял брови, заставив меня улыбнуться. Ладно, я льстила ему. Отчасти это была его вина. Затем он начал меня рассматривать, поэтому я закрыла часть лица волосами, чувствуя себя неловко.

— Вы милая. Честно говоря, я даже не знал о том, что у моего брата завязались новые отношения. Похоже, он быстро оправился после развода, — парень усмехнулся. Его слова стерли улыбку с моего лица. Хоть он и говорил с иронией, но я могла расслышать в его словах неприкрытую насмешку не только над Крэйгом, но и надо мной. В его голосе скользили тонкие иголки, что так и норовили попасть в самую точку, но задели лишь моё самообладание, но совсем не чувства.

— Мы не в отношениях. Я всего лишь друг Крэйга. И, к вашему сведению, у него с Эйвери были лишь временные трудности, — я поднялась с места, чтобы найти своё пальто и уйти отсюда. Сожаление о том, что я пригласила парня было запоздалым. Этот вечер мог стать приятным воспоминанием, хоть и в любом случае стал незабываемым.

— Простите, я правда не знал. Крэйг меня даже на свадьбу и не пригласил бы, если бы не Эйвери, — он подхватился с места, догнал меня в два шага, а затем снял моё пальто с крючка, любезно предложив мне надеть его. Я не стала противиться этому, принимая его помощь. — Мы могли бы прогуляться немного по городу. Сто лет уже здесь не был, — его улыбка казалась мне очаровательной, но вовсе не цепляла. Глядя на лицо Грегори, мне становилось только хуже от того, что в нем я различала черты его брата, и это было больно.

— На вашем месте я бы лучше пыталась наладить связь с братом, для чего вы, собственно, должны были сюда приехать. К тому же завтра будет сложный день. Утром кремируют вашего отца, — вымученно произнесла я, одарив парня улыбкой типа «оставь меня в покое».

— Но…

— Мне нужно побыть одной! — я оборвала его едва ли начавшуюся речь. Это было резко и, может быть, немного грубовато, но я имела в виду то, что сказала. Затем, натянув на голову шапку, я быстрым шагом вышла на улицу, где меня встретил непрекращающийся снегопад.

По дороге домой я купила себе бутылку вина, которую опустошила при пьяном разговоре с самой собой. Дома оказалось совершенно пусто, и тишина всё же призвала меня к рыданиям. Телефон весь вечер молчал, когда я всё время поглядывала на него. У нас даже не было общих фото или видео. Ни одной переписки, которую можно было перечитать, потому что все они остались в сети (я даже не смогла вовремя заплатить за интернет). Все наши взаимоотношения были лишь в моей голове, и алкоголь в крови даже заставил меня задуматься о том, не было ли всё это сном. Но мне бы фантазии не хватило, чтобы всё это придумать. К тому же ощущение его губ на моих казалось по-прежнему таким реальным, как и каждое прикосновение его рук к моим, каждая улыбка, обращенная ко мне, и каждое произнесенное им слово.

Всё должно было прийти к этому. Я даже ничего другого и не ожидала, но от этого мне не было ни на капельку легче. Моё признание стало грузом отчаяния и жалости к себе, которое я снова взвалила на свои плечи, избавиться от которого снова, я думала, мне не удастся.

Я легла спать на диване. Он был совсем не удобным, но я была совершенно пьяной. На этом же диване ещё были помятые его телом простыни, которые хоть и были холодными, как и сам Крэйг, но казались мне намного мягче привычной постели.

Алкоголь давил на веки, от чего они закрывались, погружая меня в темноту. Все лампы были выключены, и лишь телевизор, звук которого я выключила, был моим единственным лучом света. В угнетающей тишине я чувствовала себя одиноко, совсем как мой бедный отец. Пьяная, разбитая и одинокая, я ступала босыми ногами по дорожке из стекла, по которой успел пройтись папа. С другого конца он кричал мне, чтобы я не шла следом за ним, но я продолжала это делать, утопая под гнетом повторенных раз за разом ошибок.

Мобильный запищал, оповещая о новом сообщении. Я едва ли смогла открыть глаза с единственной надеждой на то, что сообщение это было от Крэйга. Три часа ночи, а писал мне Грегори:

«Может, все-таки мы сможем завтра прогуляться?»

***

— Если у тебя заболит горло, это будет не моя вина. Помнишь ведь, что я говорила?

— Папа плохо затянул шарф.

— Молодец! Боже, ты ведь ещё даже не начинала есть, — я протянула руку вперед и вытерла пальцами кончик носа девочки.

Мы с Бланш сидели друг напротив друга в одном из тех кафе, которые богаты лишь сладостями. Летом зарабатывают на холодных напитках, а зимой — на горячих. Людей здесь было предостаточно, чтобы назвать это место многолюдным. Появляться в «На углу» у меня не было даже желания, потому что воспоминания об этом месте теперь были не из самых приятных.

Мне пришлось пообещать девочке купить мороженое, только бы она не рассказала Адаму, что я передала её в руки Дарси, которая опаздывала вот уже на пятнадцать минут. Проснувшись с ужасной головной болью, последним, кого я ждала увидеть на пороге своего дома, был брат, который бегло бросил мне в руки свои ключи от машины и передал в руки дочь. Он даже не стал дожидаться моих возражений на этот счет, хотя мог бы и выслушать, взирая на события прошлой ночи. Кажется, Адам меня совсем не жалел, лишний раз напомнив о том, что и я не должна была этого делать.

Мордашка Бланш уже была испачкана мороженым, хотя она съела всего несколько ложечек. Я нервно стучала пальцами по столу, оглядываясь вокруг в поисках Дарси. Моё терпение было на исходе, и даже белая стена из снега, что снова пустился, меня не успокаивала.

Моё утро скрасило небольшое напоминание в календаре — «День, когда мы вернем Эйвери». Звучало, как настоящая миссия, хотя теперь, скорее, как чёрный день. Кажется, мои мышцы даже заболели при этом незначительном упоминании, вспоминая долгие тренировки с Мигелем, во время которых мы были с Крэйгом как никогда близко друг к другу. Мои изувеченные чувства отошли на второй план, когда внутри появилась некая тревога перед предстоящими событиями. Включив для Бланш мультики, на время я даже забыла о её присутствии в доме, когда я носилась вокруг, собираясь так, будто этот день должен был стать особенным для меня. Всё валилось из рук, и я всё время о чем-то забывала. Лишь мамин серый свитер, который я решила надеть, тепло согревал, заставляя чувствовать себя немного уязвленной.

Я была взволнована хотя бы тем, вспомнил ли обо всем нашем гениальном плане сам Крэйг. Я хотела ему позвонить, но затем просто вспомнила о том, что у меня даже не было его номера. Я могла бы ворваться в его отельный номер (иначе куда бы он ещё мог податься), но это было бы слишком навязчиво и отчасти унизительно, поэтому я воздержалась от этого. Всё, что мне оставалось, это нетерпеливо дожидаться часа Х.

— Мне нравится Крэйг, — произнесла девочка, положив в рот очередную ложку с мороженым. Мои пальцы зависли в воздухе, сбился ритм. Затем я облокотилась на стол, подперев руками подбородок и посмотрела с неприкрытым интересом на Бланш.

— Что это значит?

— Папа говорил за ужином, будто ему он не нравится, но мне нравится. Он такой симпатичный, — я так и открыла рот от удивления, застыв в изумлении от услышанного. — Вы вместе? — спросила девочка, продолжая меня всё больше удивлять. Кажется, я была смущена больше неё.

— Нет, — я выпрямилась в спине и отвела взгляд. Край моего уха задел тихий смешок Бланш. Похоже, её забавляло ставить меня в тупик. Ещё одна черта, что передалась ей от Адама. Не нужно даже делать анализа ДНК. Она точно его дочь.

— Почему? — спросила в свою очередь она, будто это было так же просто и очевидно, сродни того, почему трава зеленая, а небо голубое. Я отвела взгляд к окну, словно там должен был быть ответ на этот вопрос. В груди опять неприятно защемило, и осунувшееся недовольное лицо Крэйга предстало перед моими глазами, словно он стоял прямо передо мной. — Почему? — повторила Бланш, не оставив мне шанса избежать ответа.

— У него вроде как есть девушка, — я улыбнулась, переведя взгляд на девочку, которая ещё больше испачкалась мороженым.

— Ты лучше, — отрезала она, заставив меня искренне засмеяться, вытерев рукавом свитера слезы, которые внезапно появились в уголках глаз.

— Ты даже не знаешь её.

— Зато я знаю тебя, — девочка пожала плечами. — Можно мне ещё одну порцию?

— Могу купить ещё один десерт, но на большее можешь даже не надеяться, — пригрозила я ей, доставая из сумки кошелек. Бланш надулась, но, похоже, не намеревалась отказываться от моего предложения.

— А вот и я! — Дарси подошла ко мне сзади, заставив схватиться за сердце в тот же час от испуга. Обладая громким голосом, что мог с легкостью разорвать барабанные перепонки, Дарси почти сделала это со мной. Мне кажется, последующие несколько секунд я правда ничего не слышала. — Что это? Мороженое? Господи, мне срочно нужна порция, — девушка буквально за пару секунд стянула с себя пальто и размотала шарф вокруг шеи. — Ты будешь? — спросила она у Бланш, которая лишь кивнула головой, оставаясь в выигрыше в любом случае. Мне оставалось лишь тяжело вздохнуть.

— Ладно, ты ведь помнишь, о чем мы с тобой договаривались? — напоследок спросила я, попутно надевая куртку. Бланш повторяла заученные на память слова, вызвав у Дарси волну заразительного смеха, что, конечно же, привлек к нашему столику внимание. Заметив это, блондинка в тот же миг умолкла.

Я бросила подруге ключи от машины брата и даже успела провести небольшую лекцию, что состояла буквально из пары слов — «острожная езда» и «меньше мороженого». Обе послушно мне кивнули, хоть и было понятно, что стоит мне скрыться из виду, как они уже забудут обо всех договоренностях и будут делать то, что им вздумается.

Уходя, я успела заметить через большие окна, как Дарси и Бланш уже о чем-то весело болтали, поедая мороженое. На улице же атмосфера была не такой теплой. Снег поредел, но всё равно продолжал уверенно идти дальше, путаясь в ресницах, волосах, одежде. По городу уже вовсю сновали снегоуборочные машины. Ещё один день непрекращающегося снегопада и можно будет объявить штормовое предупреждение.

Я надвинула на глаза капюшон и двинулась в сторону автобусной остановки. Мой быстрый шаг сравнялся с обычным, когда гололед под ногами тормозил движение. Я несколько раз едва не упала, но каждый раз находила равновесие, что было совсем на меня не похоже. На остановке мне удалось перевести дыхание. Когда я подняла глаза вверх, то заметила, что небо перестало извергать снежные хлопья, позволяя окинуть глазом улицы, не закрытые от взора белой пеленой. Передо мной предстал ряд жилых домов, что были по-рождественски украшены. На дверях висели рождественские венки, сплетенные из ветвей ели, перевязанных красными или синими лентами, с гроздьями рябины. Кое-где виднелся пестрый оранжевый цвет апельсинов. Подоконники присыпаны снегом, а окна разукрашены дыханием таинственного Джека Фроста, о котором мне когда-то рассказывала мама. У некоторых ёлка стояла во дворе, прямо перед дверьми. Облаченная в праздничный наряд, она раскинула пышные ветви, выставляя свою красоту напоказ. Сверху на одном из дымоходов я даже заметила игрушку Санты, который будто бы взбирался вверх, что выглядело настолько мило и забавно, что это заставило меня улыбнуться.

Я не думала о том, чтобы украшать свою квартиру к Рождеству в этом году. А был ли смысл? По окончанию праздников я собиралась перебраться в новое жилье, которое, к сведению, уже было свободным для меня. К тому же праздник создает, как правило, не внешняя обертка, в которую люди облачают свои дома, а они сами. Подобного рода праздники созданы для семей и их воссоединения. Украшения служат лишь напоминанием о том, что стало поводом для их встречи. Огоньки создают уют, огонь в камине приятно согревает, а запах хвои поддерживает нужную атмосферу.

Я могла только мечтать об уютном Рождестве, но однозначно в этом году эта идея была абсолютно провальной. Пойти на бал с Дарси, наверное, было лучшим решением из тех, что я могла бы предпринять. Перспектива провести праздничный вечер среди незнакомцев казалось лучше того, чтобы остаться в одиночестве.

Телефон жалобно заскулил в кармане куртки, оповещая о новом сообщении. Набрав в грудь побольше леденящего воздуха, я достала его по-прежнему в надежде получить хотя бы какой-то условный сигнал от Крэйга.

«Я вижу тебя» — это был Грегори. Я в ту же секунду оглянулась вокруг, но, так и не обнаружив парня, запрыгнула в автобус, двери которого очень вовремя раскрылись передо мной. Я с облегчением выдохнула, когда приземлилась на единственное свободное место, но когда удача вообще была на моей стороне?

— Это судьба, — возле меня сидел Грегори, который довольно улыбался, глядя на меня. Он сидел у окна, и это не заняло много времени, чтобы понять, с какой стороны он меня заметил. Вот чёрт! Он пугающий.

— Иначе и не назовешь, — я выдавила из себя подобие улыбки, хотя на самом деле мне жутко захотелось выпрыгнуть из автобуса хоть и через люк. Я потупила взгляд на сомкнутые в замок пальцы, краем глаза поглядывая на дорогу впереди.

— Ты так и не ответила на моё сообщение вчера.

Хорошее наблюдение. Я оставила это без ответа.

— Крэйг всегда больше нравился девушкам больше меня, — ироничная ухмылка выросла на его губах, заставив меня поморщиться. — В школе он встречался с самой популярной девушкой, к тому же черлидершой. Прямо-таки классика жанра. А на первом курсе университета его новая девушка от него забеременела, ему повезло от неё откупиться. Бедняжка сделала аборт…

— Зачем ты всё это мне рассказываешь? — я всё же не выдержала, потому что каждое слово словно иголкой выцарапывало мне под кожей уродливые узоры, нарушая не зажившую рану вчерашнего поражения. Он словно точно знал, на что нужно давить, задевая меня побольнее. Сегодня у него это получалось лучше, нежели вчера.

— Чтобы ты поняла, что Крэйг не тот, в кого стоит влюбляться. К тому же, похоже, ты этого не знала, поэтому…

— Похоже, моя остановка, — я спохватилась с места. И не успел Грегори что-либо сообразить, как я выпрыгнула из автобуса, и двери за моей спиной закрылись. Увидев парня в окне, я показала ему средний палец. Недоумение в выражении лица сделало его похожим на осла, что лишний раз потешило меня, хоть и горечь от его слов осталась.

Я вышла за две остановки, поэтому мне снова пришлось немного ускориться (насколько это было возможно), чтобы поспешить к студии, где работала Эйвери. Все мои мысли были лишь о той девушке, о которой рассказал Грегори. Можно ли было этому верить было спорным вопросом, но все мои мысли теперь крутились только вокруг неё. Крэйг рассказывал о том, как мечтал о семейном уюте и тепле, несколько раз акцентировал внимание на том, что Эйвери не была готова к детям. Рассказывая об этом, вспоминал ли он о той девушке, которая сделала аборт? Чувствовал ли он сожаление или раскаяние? Связывался ли он с ней после случившегося? Имело ли это вообще для него значение?

Грегори оказался именно тем, кем его считал Крэйг. Но, невзирая на подлость парня, он ведь всего лишь говорил мне правду, хоть и не из лучших побуждений. Я знала это наверняка, потому что ничто не ранит сильнее правды.

Я совершенно не знала Крэйга, хоть и напрасно считала, будто видела его насквозь. Его репутация не могла быть идеальной, но это казалось жестоким даже для него. Его испорченность была на лицо. Эта глупая ухмылка и высокомерный взгляд, что заставляли чувствовать себя ничтожно. Каждое слово было словно жало, которым он пытался задеть и побольнее. Мне казалось, что это всего лишь то, каким Крэйг был и что ему было не под силу изменить, как я не могла изменить внутри себя наивности и жалости к себе. Человека определяют поступки, а не поведение или слова, что обозначают лишь то, какой могла быть определенная личность. В себе я могла различить мягкость, в Дарси — живость, в Лавине — рассудительность, а в Крэйге — отчужденность.

Я пыталась построить в своей голове образ Крэйга, который вот так вот небрежно бросал девушке деньги, вместо того, чтобы поддержать её в трудную минуту и хотя бы быть с ней рядом. И я злилась на саму себя за то, что у меня это слабо получалось. Я только то и делала, что оправдывала его. Ему было страшно. Он был слишком молод. Не готов к отцовству. Всё, что угодно, только чтобы не думать о том, что Крэйг действительно сделал это.

Я остановилась напротив телевизионной студии, которых в Бристоле было не так уж и много. Эйвери посчастливилось работать на центральном телеканале. Хоть и это была вовсе не та сфера, в которой я могла бы себя реализовать, но я ей даже отчасти завидовала. Может, именно работа здесь воспитала в ней чувство собственного достоинства и самоуважения. Во мне этих качеств были лишь незначительные капли, что терялись на фоне нерешительности, которая была мне более присуща.

Оперевшись о столб, что так удачно был расположен рядом, я достала телефон, чтобы посмотреть на время. Эйвери уже должна была выйти и идти в сторону набережной, согласно указаниям. Я подняла голову, двери открывались и закрывались, но ни одно из мигающих лиц не принадлежало девушке. Похоже, она ушла. Операция началась без меня.

Я быстрым шагом перешла улицу, и, приблизившись ко входу телевизионной студии, смотрела вперед, но всё равно не замечала даже удаляющейся фигуры Эйвери. Я поняла, что опоздала, но, тем не менее, питала надежду увидеть девушку здесь. Я решила спросить у вышедшего из дверей мужчины, не видал ли он Эйвери Лэнгфилд, как он просто оставил в моих руках розу, не сказав и слова.

— Это не мне! Вы должны были дать её другой девушке, — я рванула за мужчиной, который шел довольно-таки широким и быстрым шагом. Я едва поспевала за ним. Мои ноги застревали в снеге, и я всё время поскальзывалась и лишь чудом могла устоять на ногах. — Остановитесь же! — я дернула мужчину за рукав куртки, но он продолжал игнорировать меня, продолжая идти, не обращая на меня внимания, будто я была всего лишь какой-то назойливой мухой, которая, как он ожидал, сама от него отстанет. Это мне и пришлось сделать, в конце концов.

Растерянная, я вернулась обратно к дверям студии. К розе была приклеена записка. Всё, как и должно быть. «Иди к причалу» — было написано на ней. И мне хотелось порвать её, выбросить к чертям розу, потому что с самого начала всё шло совсем не так.

Я стояла на месте около пятнадцати минут, пока ещё один человек (в этот раз более дружелюбный) не сообщил мне о том, что Эйвери ушла с работы ещё часа два назад. Мне не оставалось ничего другого, как нестись к чёртову причалу, который точно замело снегом в эти дни. Я стала думать о том, что наверняка уже не обнаружу там ни Крэйга, ни Эйвери, потому что вариантов развития событий у меня было несколько. Первый из них: Крэйг забыл о нашей гениальной идее (или, если быть точнее, моей) и совсем упустил из внимания Эйвери, которая просто вернулась домой. Второй вариант заключался в том, что Крэйг взял волю в кулак и вернул жену к себе, не прибегая к моему замысловатому плану. Третий казался мне самым правдоподобным, хоть и всё же вызывал сомнения. Крэйг на пару с Эйвери решили провести меня, устроив акцию с розами для меня, чтобы лишний раз унизить меня или вроде того.

Уверенность в правдивости последнего варианта становилась всё более вероятной с каждой последующей розой, которые я получала дорогой к тому самому пирсу.

Я чувствовала усталость, когда наконец-то добралась до пляжа. В руках я держала охапку роз, которыми меня одарили незнакомцами дорогой к пирсу. Моему удивлению не было предела, когда я отметила, что пляж был очищен от снега, лишь тонкая корочка льда покрывала песок, который превратился в маленькие гранулы.

На пирсе никого не было, вопреки моим ожиданиям. Но издали я заметила красные пятна, что служили контрастом белому цвету, которого было излишне много в последнее время. Словно завороженная, я пошла вперед, замедлив свой шаг, а заодно переводя дыхание. Сначала это напомнило мне капли крови, прямо как в сказке о Белоснежке. Таинство этого странного явления влекло меня к себе. Подойдя ближе, я обнаружила, что это были лепестки тех же роз, которые я держала охапкой в руках. Я остановилась у пирса, не желая идти по нему. Казалось, будто эта дорога была устелена цветами явно не для меня. Я чувствовала себя крайне неловко, и хоть не могла сдвинуться с места, так это было прекрасно, но понимала, что Крэйг не забыл о нашем плане, а справился с ним и без меня. Только я была там действительно лишней.

— Думаю, если ты пройдешь немного вперед, то точно не утонешь, — знакомый голос сзади нарушил тишину, прерываемую лишь отчаянным криком чаек. Розы выпали из моих рук, когда я медленно развернулась.

— Крэйг, мне так жаль, — я хотела броситься к нему и обнять, но вместо этого лишь обняла себя обеими руками, не позволяя сделать ни одного лишнего шага. Мой голос звучал слишком жалостливо, словно я умоляла его о чем-то, когда после всего остального, что между нами было, мне не помешало бы придать своему голосу хотя бы капельку злости.

— Почему? — он сделал шаг вперед, когда я попятилась назад, словно напуганное животное. Он наклонил голову, рассматривая меня, на пухлых губах играла улыбка, которой я не видела прежде. Она была игривой с примесью довольствования каждой последующей секундой.

— Эйвери…

— Я с ней виделся утром. Мы обсудили условия нашего развода, — парень пожал плечами, медленно приближаясь ко мне. Я застыла на месте, открыв от изумления рот. Это всё напоминало какой-то жутко непонятный сон. Я совершенно ничего не понимала, а от того чувствовала себя не совсем хорошо.

На меня будто вылили ведро ледяной воды. Сперва я помогала Крэйгу решить проблему с его отцом, а затем он, казалось, запросто перенял управление компанией в свои руки. Я хотела, чтобы он избавился от одиночества и наладил связь с родными, а он сказал, что ненавидит своего брата. Я пыталась помочь ему вернуть жену, а он договорился с ней о разводе.

— Ты издеваешься надо мной? Это какая-то чёртова игра? — от его слов у меня всё внутри переменилось. Мне хотелось наброситься на Крэйга, но не для того, чтобы крепко обнять, а чтобы убить. Но в тот же час у меня подкосились ноги, и я едва могла удержаться на ногах. На убийство у меня навряд ли бы хватило сил.

— Я много думал прошлой ночью…

— Не похоже на то! — пришла моя очередь перебивать Крэйга. Улыбка сползла с его лица и оно стало таким напряженным. Он пытался быть осторожным, но теперь это было лишним. Я заметила, как он проглотил язвительный комментарий мне в ответ, пытаясь сохранять спокойствие.

— Так вот я думал о многом. И пришел к заключению, что был не прав…

— Неужели?! — я просто не могла перестать язвить, глядя Крэйгу в глаза, которые в тот же час стали выражать сожаление. Меня всю раздирало изнутри. Словно внутри меня взорвалась бомба, и теперь вся та боль, перенесенная ещё вчера, выплескивалась через край, вместе с кровавыми потоками, что превратились в едкие слова.

В следующий раз, когда Крэйг открыл рот, чтобы закончить фразу, я подошла и огрела его пощечиной. А затем просто расплакалась, словно это меня ударили по лицу. Ощущения были именно такими и легче мне не стало. Крэйг стыдливо опустил глаза вниз, когда я задыхалась от нехватки воздуха.

— Почему ты такой жестокий? Ты говорил о подлости отца и брата, но сам в разы хуже их обоих, — каждое слово заставляло его морщиться, меняться в лице, потому что было подобно новому удару. — Я всегда без всяких зазрений принимала твою сторону, обвиняя в чем-то других. И я по-прежнему это делаю… — мой голос неприятно заскрипел, когда я не удержалась от слез в который раз. — Ты не хотел вернуть Эйвери, ты хотел немного поразвлечься, потому что всё это было весело, — я обвела руками пространство. — Всё то же было и с другими. Например, с той девушкой, которая от тебя забеременела…

— Боже, это ты откуда взяла? — он наконец-то таки поднял глаза на меня. Взгляд его был вымученный, усталый. Он явно не был готов к такого рода эмоциональной нагрузке, но я могла поклясться, что я в те секунды переживала ничто иное, как эмоциональный ураган, когда для Крэйга всё это было не более, чем легким ветром, что неприятно щипал за щеки и хлестал по лицу. — Всё было совсем не так, — он запустил пальцы в волосы, оттянув их назад. Это не заняло много времени, чтобы обо всем догадаться. — Та девушка сама попросила у моего отца денег на аборт. Она даже мне ни о чем не сказала. Просто внезапно исчезла из моей жизни, пропала с концами. Я узнал обо всем только, когда вернулся на некоторое время домой и…

Слово «прости» так и вырывались из моей глотки. Мне даже стыдно стало, что я так просто поверила Грегори и почти что обвинила Крэйга, но это слово так неприятно царапало моё горло, подавляя последние капли гордости.

— Может быть, но это ничего не значит больше, — я шмыгнула носом и начала ковырять носком ботинка снег. Было самое время уходить, но я не могла сдвинуться с места.

— А то, что я всё это сделал для тебя, что-то значит? — его глубокий голос прорезал воздух и холодным мечом пронзил меня. Сочетание слов «я» и «для тебя» подействовали на меня совсем не так, как должны были. Внутри весь холод начал немного подтаивать, и я была не в силах сопротивляться самой себе.

— Вообще-то это я всё сделала, — пробурчала я себе под нос, а затем краем глаза уловила его мягкую осторожную улыбку.

— Ты всё придумала, а я сделал.

Я подняла глаза вверх. Мы находились достаточно близко друг к другу, чтобы я слышала каждый его тихий вздох, замечала каждую складку на лице, будь она в уголках губ или же на лбу, и чувствовала тот жар, что искрился в его глазах и который он то и дело гасил, чтобы казаться хладнокровным.

Мне не нравилось, что глядя на его лицо, я уже была готова простить ему всё. Он заставлял меня чувствовать себя глупо и безрассудно из-за того, что я снова так быстро сдалась. В голове стоял гул голосов, что кричали мне «Беги, беги, беги», но эти грабли вот уже стучали мне по носу, а я даже не думала сходить с них.

— Я могу продолжить начатое с твоего позволения? Просто, если ты собираешься опять перебить меня, то сейчас самое время… — он приподнял брови, осматривая моё лицо, что приняло теперь немного туповатое выражение.

Я утвердительно кивнула ему головой и сложила руки на груди, хотя на самом деле не была готова слушать, прокручивая в голове худшие варианты из того, что Крэйг мог мне сказать.

— Вчера я действительно повел себя, как придурок, — я хмыкнула, но всё же воздержалась от комментария. — Когда ты сказала, что… Когда ты призналась в том, что… Что любишь меня, — он замялся, хоть мне и самой стало жутко неудобно вспоминать об этом снова. — Я испугался. С момента, как мы начали с тобой эту необычную дружбу, я всё больше отвлекался от тех вещей, которые меня беспокоили и которых я пытался всё время избегать. Всё стало таким запутанным и непонятным, и я не знал, как со всем этим справиться, поэтому не придумал ничего занимательнее того, чтобы зависать в барах допоздна и запираться в гостиничном номере, где только тем и занимался, что жалел самого себя. Ты вроде как сделала всё проще. Каждый день, что мы проводили вместе, я всё больше радовался, что ли. Мне становилось легче, и каждый раз, когда мы замыкались в разных частях города, мне хотелось вернуться к тебе. Чёрт, я всегда возвращался к тебе или ты сама находила способ вернуться, потому что мы вроде как не можем друг без друга. И вчера мне было так невыносимо, — рука Крэйга потянулась к моему лицу. Большим пальцем он вытер слезы, которые я и сама не заметила. Я обхватила его ладонь обеими руками и удерживала её возле своего лица, наклонив голову набок. — Боже, я был таким идиотом, прости меня.

Он подался вперед, и наши губы встретились. Я не стала бороться с ним, когда обе его руки легли на моё лицо. Его язык аккуратно раздвинул мои губы, чтобы переплестись с моим. Словно двое изнывающих от жажды в пустыне, мы нашли источник друг в друге. Со всей горячностью мы сомкнулись в крепком поцелуе, который в этот раз был полон тех чувств, которые были снаружи, а не внутри. Мы забыли об осторожности и деликатности, которая прежде дышала нам в затылки, предупреждая о том, что всё, что мы делали, было неправильным. В этот раз нам не мешали сомнения или предубеждения, мы были свободными от самих себя.

— Так, что это значит? — спросила я, едва ли мы смогли оторваться друг от друга.

— Я тоже люблю тебя, Айви Грант.

— Только прошу, давай не будем танцевать, как было запланировано с самого начала, — шепотом попросила я, когда между нами повисла тишина, которую я хотела заполнять лишь поцелуями, а не глупостями вроде танцев, которые мы разучивали на протяжении целой недели.

— Прости, но, похоже, у тебя нет выбора, — Крэйг пожал плечами. Подняв вверх руки, в одной из которых находился телефон, я услышала знакомую мелодию, что заставляла моё тело двигаться невзирая на сильное нежелание делать это.

— Хорошо, что здесь хотя бы нет толпы незнакомцев, что танцевали бы вокруг. Какая всё же глупая идея была, — я засмеялась, запрокинув голову назад, когда руки парня уже были замкнуты вокруг моей талии.

— Невероятно глупая.

========== 19. ==========

Впервые за долгое время вернувшись домой, я действительно чувствовала себя дома. Я не растрачивала времени на то, чтобы думать, насколько это должно было быть странным для меня, а вместо этого лишь наслаждалась временем, которого, как обычно, было чрезмерно мало. Воспоминания о том дне наводят меня на мысль о том, что наши жизни находятся в руках других людей. Они создают и уют, и комфорт, и внутреннее спокойствие, необходимые, наверное, каждому. Дело никогда не было в определенном месте, потому что даже если бы мой дом располагался на побережье Средиземного моря или где-то в центре Парижа с открытым видом на Эйфелевую башню, это не приносило бы мне той радости, которую я не могла бы разделить с кем-то другим. Вместо этого в небольшой однокомнатной съемной квартире где-то на окраине Бристоля я чувствовала себя почти как в раю, лишь потому, что со мной был человек, с которым я ощущала себя целостной и самодостаточной.

Всё это время мне будто чего-то не доставало. Я напрасно считала, будто что-то было не так со мной, искала множество причин тем несчастьям, которые сама к себе притягивала, всё время ожидая худшего. Я винила во всем обстоятельства и судьбу, которой в сущности может и не существовать, но на самом деле всё, чего мне не хватало, так это человека рядом. Неуверенность рождается под гнетом того, что никто не верит в тебя. Или этого не делают люди, от которых ты больше всего этого ждешь. Мне всё время недоставало поддержки отца после смерти матери, хоть и Адам приглядывал за мной первое время, пока я не заверила его, будто была в порядке. Мне не хватало поддержки Дерека, когда я не могла справиться с отцом, хоть Лавина и Дарси продолжали быть на моей стороне. От Крэйга я тоже ждала того же, хоть это и казалось мне напрасным, но всё же, вопреки всему, он остался рядом со мной.

Ожидания встретились с реальностью. Мне казалось, будто пазл моей жизни был завершен, и тот момент, когда мы стояли, обнявшись на пирсе, усыпанном красными лепестками роз на снегу, должен был продлиться вечность. Этого было достаточно. Ни больше, ни меньше. Только этот момент стоил того, чтобы прожить жизнь, подобную моей, полной невзгод и разочарований.

Мы вернулись ко мне и занимались любовью. Нежные прикосновение, граничащие с грубыми поцелуями, разжигали во мне всё больше желания, которое тянулось с самого низа живота и растапливало кровь, подливая в неё всё больше горючего. Когда Крэйг наконец-то оказался внутри меня, я вздрогнула. На его губах заиграла улыбка в ответ на мою реакцию, но, тем не менее, действовал он осторожно, невзирая на то, с какой силой сжимал моё тело. Мне казалось, словно я растворялась под ним, таяла, как снег под пылающими лучами солнца.

Когда мы закончили, я чувствовала себя изнемогающим от жажды человеком, которому наконец-то удалось напиться вдоволь воды, восстановив баланс в своем теле. Мне хотелось тела Крэйга ещё, хоть и усталость взяла в свой плен. У меня довольно-таки давно не было секса, но после секса с Крэйгом мне казалось, что всё время до этого я оставалась чёртовой девственницей.

— Теперь мне стоит забрать свои слова обратно и навсегда уйти из твоей жизни, — глупо улыбнувшись собственной шутке (которая была отвратительной, честно говоря), Крэйг поправил подушку, поднявшись вверх по спинке кровати.

— Можешь убираться прямо сейчас, потому что на самом деле всё, что мне нужно было от тебя, это секс, — парировала я.

Затем мы некоторое время молчали, изучая лица друг друга при тусклом холодном зимнем свете. Он смотрел на меня точно так же, как на тех чёртовых американских горках, когда всего пара секунд заставили моё сердце остановиться от молний, что метались между нами, поражая тела электрическими зарядами. Тогда я не была уверена ни в чем (по большей части в том, что мне это не показалось). Но теперь уверенности во мне прибавилось, и я знала наверняка, что было в этих темных шоколадных глазах.

Мне не хотелось вспоминать о прошлом. Я зарыла глубоко внутри себя все обидные слова, сказанные нами друг другу ранее в порывах злости и подавленности, а напротив думала о том, где мы оказались, пройдя все эти трудности вместе. Ни слова о Дереке, ни слова об Эйвери. Ни одной мысли о том, что будет с нами завтра или через месяц, или через год. Только эта секунда и ничего больше.

— Это всё так странно, — я положила голову парню на грудь, откуда до меня доносилось равномерное сердцебиение, слитое в такт с моим. Одной рукой он обнимал меня, а вторую заложил за голову. На улице успело потемнеть, в комнате оставался сумрак. Мне нравилась эта атмосфера. Все казалось таким деликатным и хрупким. Мы были парой преступников, что прятались от всего мира. Ощущать в темноте друг друга было важнее всего, поэтому без возможности видеть мы ограничивались касаниями.

— Что именно? — его голос показался мне таким глубоким и сильным. Я чувствовала, как слова выходили из его грудной клетки и приятно щекотали мои уши.

— Всё! Например, что, если бы я не зашла на сайт знакомств неделей ранее и не познакомилась бы там с Люком? Или что, если бы Люк не был подростком, а именно тем мужчиной, которого я ждала? Что, если бы я не подошла к тебе…

— Нет, я бы всё равно тебя спас. Это было слишком забавно. Я просто не мог не участвовать в этом представлении, — хриплый смешок вырвался из его груди, заставив и меня разразиться смехом, когда я вспомнила о той нелепой ситуации, в которую ввязалась. — Случайностей было достаточно много. Если бы мы не встретили твоего отца в том пабе, то навряд ли бы ты осталась на ночь у меня.

— Я сбежала, а ты всё равно нашел меня… Когда папа передал мне от тебя привет, я подумала, что ты чёртов маньяк!

— Скорее, сталкер, — он начал пропускать сквозь пальцы пряди моих волос. — Могу только представить твоё испуганное выражение лица…

— Но знаешь, что самое странное? Это когда я узнала, что ты тот самый сын мистера Лэнгфилда, о котором Дарси не могла ни на миг умолкнуть. Всё это время я представляла тебя как заносчивого, эгоистичного, избалованного родительскими деньгами человека, для которого вся жизнь как развлечение, — я говорила слишком быстро и будто бы взволновано от того, что я правда могла так думать о Крэйге.

— И каким я оказался на самом деле?

— Ты оказался другим. Ты отталкивающий. Иногда бываешь слишком грубым и резким, но делаешь это ненамеренно, хоть и не все могут это понять. Можешь казаться слишком черствым и бессердечным, но это лишь то, каким ты хочешь казаться, чтобы тебя уважали, хотя в тебе есть достаточно много и положительных качеств, за которые тебя любили бы, но ты выбираешь свою злую сторону. С людьми, которые дороги тебе, позволяешь себе быть мягче, хоть и с этим у тебя трудности. Ты можешь быть заботливым, добрым, веселым и милым, но это нужно уметь видеть, потому что ты словно сам боишься быть хорошим, поэтому тщательно скрываешь всё это за своими глупыми шутками, — мои пальцы выводят невидимые узоры на его груди. Я боюсь поднять глаза, хоть мне и интересно, какое выражение застыло на его лице.

— Значит, у меня глупые шутки?

— Это всё, что ты понял из того, что я сказала? — я всё же немного приподнялась, чтобы заглянуть ему в глаза, растерявшие свой цвет в темноте. Он улыбался, а мне захотелось его ударить. Затем он потянулся вперед за поцелуем, но я оттолкнула его, подавшись назад, где, стянув одеяло с нас обоих, села в позу лотоса, выжидающе сверля парня взглядом.

— Ладно, в твоих словах есть правда. На самом деле просто странно слышать, как кто-то может говорить обо мне хорошие вещи, потому что… Господи, я правда люблю тебя, — Крэйг снова поднимается с места, чтобы получить свой поцелуй, но я, лишь коротко чмокнув его в губы, снова оттолкнула.

— Расскажи обо мне. Что ты думал обо мне в нашу первую встречу? — спросила я, как, не дождавшись ответа Крэйга, услышала звонок телефона. — Вот чёрт.

— Не бери трубку, — он придержал меня за руку, когда я должна была подняться с кровати. На экране телефона, что лежал на полу и был от меня на расстоянии вытянутой руки, вырисовывалось имя Дарси, что заставило меня вспомнить ещё и о Бланш, которую я оставила на попечение подруги.

— Прости, я вынуждена это сделать, — я потянулась за телефоном и чуть не упала с кровати, если бы парень вовремя не придержал меня, вернув в прежнее положение.

Я была не удивлена, что позвонила именно Дарси. Даже если бы не сложившаяся ситуация с Бланш, это всё равно была бы Дарси. Безо всяких вариантов. Ни Лавина, ни Адам, ни кто-либо ещё не владели искусством нарушать совершенство так, как это делала моя белокурая подруга.

— Я уже собиралась идти. Где высейчас?

— Айви, мы в «На углу» и… Будет лучше, если ты поскорее придешь, — голос подруги звучал подавленно и на удивление тихо.

— Всё в порядке с Бланш? — обеспокоенно в свою очередь спросила я.

— Да, здесь другое. Увидишь, как придешь, — сказала девушка и сбросила вызов, оставив меня в оцепенении.

— Всё в порядке? — Крэйг приподнялся с места, вид у него был, словно я смотрела на себя в зеркало. Я выдавила из себя слабую улыбку, только чтобы успокоить его, потому что мне по-прежнему было не по себе. Это было совсем не похоже на Дарси. Случись что-то плохое, она бы безостановочно говорила, сплетая все слова в единую веревку. Случись что-то хорошее, я бы оглохла от её радостного крика. Но это было совсем странно.

— Я отвезу Бланш домой и всё. Сможешь заказать еду из ресторана, я немного проголодалась, — я сорвалась с места. Подняв с пола разбросанную одежду, я в два счета оделась, не желая терять и секунды времени.

— Может, мне стоит пойти с тобой? — парень отыскал свои брюки и уже начал одеваться.

— Нет, я быстро. Ты даже не заметишь, как пройдет время, — я надела шапку, даже не расчесав взлохмаченные волосы. Я не успела даже застегнуть куртку, как уже выбежала из квартиры, забыв прихватить с собой шарф и перчатки.

На улице было темно, но мерцающие огоньки, что в предрождественские дни составляли компанию унылым уличным фонарям, освещали всё вокруг, заставляя любить вечера ещё больше. Невзирая на холод, что покалывал щеки, мне было жарко, так как шла я быстрым шагом, если не сказать, что едва не бежала.

Я добралась до кафетерия за пять минут, к счастью, он находился недалеко. Я заметила Дарси и Бланш сразу, как только вошла. Избавляясь от куртки и шапки, я наблюдала за ними, пытаясь отметить, в чем же было дело. Они сидели с растерянными лицами и перешептывались между собой, словно два сообщника. Это настораживало всё больше.

Я шла напротив них, почти что на ватных ногах. Моё сердце выпрыгивало из груди. На лице застыла маска ужаса, которую уже не было смысла скрывать, потому что я, чёрт возьми, была напугана. Бланш потормошила Дарси, которая тут же подхватилась с места и повернулась ко мне.

— Ты так быстро, — девушка неловко улыбнулась, переминаясь с ноги на ногу. Она отодвинула стул рядом с собой, предложив мне место.

— Ты сказала, чтобы я пришла поскорее, — я сощурила глаза и теперь стала переводить взгляд с одной девушки на другую. Они, в свою очередь, переглядывались между собой, что ещё больше выводило меня из себя.

— Мы такое милое платье тебе купили. Ты же помнишь, что бал уже завтра, — голос Дарси дрожал, когда сама она выглядела испуганной, стоило мне привлечь к себе её внимание, толкнув локтем в бок.

Платье волновало меня в последнюю очередь. Или было что-то не так с платьем? Я почувствовала, как готова была избить Дарси сразу после того, как она сказала бы хоть ещё одно слово о чёртовом бале или платье.

— Ладно, — девушка снова попыталась улыбнуться, но после того, как моё лицо не изменило своего серьезного выражения, полного раздражения, она принялась круговыми движениями потирать виски, словно пыталась избавиться от головной боли. — Ты уже помирилась с Крэйгом?

— Дарси! — не выдержала наконец я и всё же повысила голос, чем привлекла краткосрочное внимание окружающих. Оно потухло быстрее, чем мой гнев, граничащий с интересом. — Что случилось?!

— Похоже, это написано про тебя, — Бланш подвинула ко мне раскрытый журнал, где в глаза меня сразу же ударил заголовок «Вопреки правилам феминизма».

— Что это такое? Что за бред? — у меня вырвался нервный смешок. Я перевернула страницу, чтобы взглянуть на обложку журнала — «Бристоль». Раньше мама выписывала этот журнал, каждый месяц, как по расписанию, он появлялся в нашей почте. Отец читал только колонку своего любимого журналиста, который по большей мере только тем и занимался, что критиковал всё, что ему попадалось на жизненном пути (позже я узнала о том, что его кто-то застрелил). Я же не была большой поклонницей прессы, а потому никогда не держала его даже в руках.

— Просто прочитай, — совсем тихо произнесла мне на ухо Дарси. Похоже, выбора у меня особо и не было.

«Есть люди, которыми я восхищаюсь, но большинство всё же разочаровывают. Я принадлежу к тому типу людей, которые не питают особых надежд на то, что всё будет так, как им вздумается. От жизни, как правило, мы ждем, что нам будут встречаться лишь те, которые неизменно всегда будут рядом, а ещё лучше, если бы они ещё и потакали нашим прихотям и были такими, как нам удобно. И, тем не менее, первое впечатление всегда действует на меня не в мою пользу, заставляя совершать ошибки раз за разом. Бывает же, что вроде бы и не ожидаешь от человека чего-то определенного, а всё равно разочаровываешься, когда он делает что-то не так.

Бывают же и такие, от которых волей-неволей ничего не ожидаешь. Не с каждым ли случалось, что смотришь на человека и испытываешь к нему отвращение. У кого-то слабые вызывают жалость, но не у меня. Каждый борется с чем-то, и я не исключение (должен признать, сейчас не лучший период в моей жизни), но почему я должен жалеть человека, который не может справиться с собой, когда мне самому в моей борьбе никто не помогает. Я возмущаюсь не тому, что этого никто не делает, потому что о помощи я не привык просить, но всё же в негодовании от того, как слабые в своей внутренней борьбе превращаются в жалких.

Я нахмурилась, по-прежнему не понимая, в чем дело, хоть и сердце у меня стучало всё тяжелее, готовое к самому худшему.

Я встретил её в том кафетерии, где должен был встретить свою жену, которая оказалась в тот день чрезмерно загружена работой. Она привлекла моё внимание не сразу, потому что кто обратит внимание на нечто блеклое среди буйства красок, которых в тот день хватало. Я отметил про себя мужчину со странной желтой бабочкой и полосатым жилетом и уж подумывал написать о его чрезмерной жизнерадостности в эти хмурые дни. Этот мужчина меня вдохновлял. Или пара подростков на свидании, которые, сцепив руки вместе, другой шарили в своих телефонах, отвечая, как всегда, на «самые важные сообщения». Я мог бы написать о том, как они пропускают свою жизнь за яркими экранами. Интересной мне показалась женщина, которой было где-то за 60, но она заказала себя почти всё содержимое детского меню, половину которого не съела. Ностальгия по прошлому или же нечто иное? Интересных людей в том месте было предостаточно.

Она подошла ко мне первой. Наверное, я бы и не заметил её, если бы не это недоразумение, на которое, по правде говоря, она сама была похожа. Нелепый розовый свитер, что почти сливался с цветом её кожи, и голубые джинсы, которые так и нуждались в стирке, причем ещё месяц назад (на самом деле сложно определить давность того пятна, которое я на них заметил). Черты её лица вполне могли бы показаться мне милыми, если бы не уничтожающий всю естественность макияж, который она неумело нанесла. Сальные волосы и отросшие корни, контрастирующие с выкрашенными в белый кончики. Эта особа подошла ко мне, ненароком спутав с парнем, с которым познакомилась в Тиндере или где-либо ещё. Я едва не прыснул от смеха, потому что больше жалких людей я ненавижу лишь тех, кто зависает на подобных сайтах (мои постоянные читатели знают об этом не хуже меня самого).

Так вот, похоже, эта «милая» леди была сильно разочарована, узнав, что я был не тем, кого она искала. Но мне пришло в голову, что она могла бы стать той, кого искал я для написания этой статьи.

У меня перехватило дыхание. Внутри всё похолодело. Руки начали дрожать, а глаза наполняться слезами, которые только в очередной раз подчеркивали правоту написанных слов. Я смотрела на себя его глазами, и мне самой было отвратительно от того, кем я была. Кем я в сущности являлась.

Может быть, не весьма конструктивно и своевременно, но я хотел бы именно в этой части вернуться к заголовку, который наверняка ввел в заблуждение многих, особенно представительниц этого прогрессивного направления. Прославляя сильных и независимых женщин, вы не берете в свой счет подобных особей, которые не могут без мужчин, как бы там ни было. Пропаганда феминизма создается лишь за счет красивых преуспевающих в жизни бизнес-леди или обозленных на всех мужчин женщин, которые только то и делают, что жаждут мести.

Я никогда не был против феминизма, хотя бы потому, что моя жена считает себя представительницей этого направления (невзирая на все просьбы о помощи, которые я от неё слышал), но ваши пробелы на лицо. А именно они были на лице этой бедной девушки, которую явно больше ранит критика её нелепого вида, нежели обобщения всех пострадавших от мужчин женщин мира в её персоне (чего я, конечно же, не имел в виду).

Я наблюдал за этой девушкой ещё некоторое время, прежде чем вынужден был с ней поговорить. Она села прямо напротив меня, но явно обиделась, потому что сидела спиной ко мне. Смешно, нелепо и совершенно по-женски. Именно «по-женски»! Не поверите, но, всё же пропустив всю эту ерунду о том, что мужчины и женщины на равных, женщины делают истинно глупые поступки, которые нельзя охарактеризовать иначе.

Я не сексист, ведь люблю и уважаю свою жену, которая позволяет себе слабости только за закрытыми дверьми. Я люблю свою мать, которая, невзирая на все проблемы с моим отцом, никогда не позволяла своим детям подумать, будто что-то было не так. Но женщины, которые стремятся к тому, чтобы быть сильными и независимыми, но прежде просят от общества сочувствия и помощи, это совершенно не то, как я вижу феминизм.

Вернувшись к той невзрачной особе, о которой я вел рассказ, я ничего от неё не ожидал, и она стала одной из немногих, кто оправдал мои ожидания. Она не бросилась рассказывать мне, как её бросил парень (что было и без того очевидно), иначе я бы её возненавидел, но, имея возможность смотреть ей прямо в глаза, я понял, что она была всего лишь добрым человеком. Такие рождаются и с этим ничего нельзя сделать.

Я называю добрыми людей на редкость глупых. Умный человек прежде накормит себя, чтобы спастись от голодной смерти, нежели пожертвует своей жизнью во благо другого. Её доброта была пассивной. Совершенно не тот тип людей, что гонятся за другими, моля о пожертвовании на счет умирающего вида китов (будто китам действительно помогут наши деньги), но те, которые добры своим простодушием.

Односторонняя, однообразная, совершенно неинтересная. Наталкивающая на мысль, но не больше, чем просто ещё один человек, мимо которого мы проходим, не оборачиваясь назад. Глядя на неё, вам бы самим непременно захотелось бы купить ей какое-то ванильное мороженое и надеть наушники, в которых будет играть песня о правилах для девушек, которую сейчас крутят постоянно на радио, и уйти, иначе ещё минута, и вам придется подставлять своё плечо для её слез.

Я пропустила целый разворот, повествующий об остальных недостатках феминизма, чтобы заглянуть в самый конец и заметить знакомое мне имя — Крэйг Лэнгфилд. Надеяться на то, что это мог быть кто-то другой было так присуще мне, но после этого я вовсе потухла.

Мои глаза остановились на его имени, и я не могла даже поднять взгляда, перевести его в другую сторону. Я была выбита из равновесия, и хоть прочитанное мной ударило в голову, словно самое крепкое вино, это всё ещё казалось невероятным. Дарси нежно взяла меня за ладонь и легонько сжала, но это не помогало. Внутри меня словно поселилась смертельная болезнь, что поражала все клетки, одну за другой. Я не ощущала острой боли, напротив, она была тупой, ноющей, раздирающей изнутри на части.

Я смогла отвести взгляд от страницы, когда соленая капля упала, размыв его имя. Я поняла, что затаила дыхание, когда подняла глаза и, изумленно глядя на Бланш и Дарси, начала внезапно ловить ртом воздух, словно задыхалась, тем временем захлебываясь в слезах.

Внутри будто всё в одночасье рухнуло. Я почувствовала себя обессиленной, полностью иссякшей. Я упала на плечо подруги и не могла сдержать себя от тихого всхлипывания, порожденного очередным предательством.

Моё доверие, подобно хрупкому льду, образовавшемуся в первые дни декабрьских морозов, было уничтожено и разбито. И я сама пошла ко дну. Хватаясь неуверенно за обломки льда, я не смогла удержаться за их скользкость и погрузилась под воду, что своими холодом и быстротой течения уносила меня далеко, куда отправлялись только люди с разбитыми сердцами.

***

Мы удачно передали Бланш в надежные руки Адама, мимо внимания которого не прошло моё не весьма радужное настроение. Я заметила, как одними лишь глазами он спрашивал у Дарси, всё ли в порядке. Девушка, поддерживая меня за руку, словно я была вот-вот на грани смерти, с наигранной беззаботностью в голосе успокоила его тем, будто я была до жути взволнована предстоящим балом. Бланш закатила глаза на столь дурацкий довод, у меня же не было сил даже на это.

Похоже, что Адам не поверил этому, а потому мы заметили, как уже в машине, уезжая, он был слишком занят, расспрашивая обо всем Бланш, с которой Дарси предварительно взяла обет молчания.

Я пропустила три звонка от Крэйга, и мне совсем не хотелось возвращаться домой. У меня першило в горле, так сильно я хотела выпить, но ещё сильнее мне хотелось продолжать рыдать, пусть и на виду у всех. Я попросила Дарси пойти в парк и немного посидеть там. Какой бы странной ни казалась эта просьба, девушка согласилась.

На улице было холодно. Под покровом ночи температура только опускалась. Мои руки покраснели, и казалось, что они, как две льдинки, вот-вот отвалятся, стоит только потянуть. Кончик носа был растрескавшимся из-за того, что мне приходилось постоянно его подтирать из-за этих дурацких соплей. Глаза были опухшими от слез, на морозе они немного жгли, а из-за того, что я терла их время от времени, то немного даже болели.

Я задрала голову вверх к звездному небу. Маленькие огоньки сверкали в темноте, когда я медленно тухла, как свеча, пламя которой наивно сопротивлялось потоку ветра, но выбора-то особо не было, она всё равно рано или поздно догорела бы. Луна, казалось, острыми концами могла проколоть небо, но то прочно держалось, нависнув над головой. Я даже открыла рот, таким мне всё виделось прекрасным, но затем внутри снова что-то обломилось, и я снова почувствовала жжение в области глаз.

— Чёрт! Как же мне надоело уже плакать! — мой голос разрезал окутывающую нас тишину. Дарси шмыгнула носом, но в ответ мне ничего не сказала. — Почему ты молчишь? Почему ты всё это время молчишь?!

— Потому что, если я буду говорить, то буду злить тебя ещё больше. Думаешь, я не знаю, как это работает на самом деле? — девушка стегнула плечами. Глядя на меня, она мило улыбнулась, даже несколько понимающе. Меня это даже не взбесило, как ни странно.

— Что ж, когда меня бросил Дерек, ты не замолкала ни на секунду.

— Тогда и ты не могла умолкнуть хоть на секунду.

Ладно, это была правда. Я нахмурилась, будучи озадаченной, потому что все ответы Дарси впервые были для меня непредвиденными. Я всегда знала, чего могла от неё ожидать, но немое сочувствие было настолько не в её стиле, что меня это и настораживало, и пугало, и немного выводило из себя. Если бы Дарси говорила со мной, я могла хотя бы кричать на неё, освобождая себя от нарастающей с каждой секундой боли. Я должна была бы хотя бы немного остынуть, но градус кипения внутри только повышался.

— Не думала, что скажу это, но мне нужно, чтобы ты что-то сказала. Хотя бы что-то, пожалуйста, — глаза опять на мокром месте, а внутри будто ножом режет. Я взяла Дарси за руку, словно должна была сама поддержать её, хотя на деле это было нужно именно мне.

— Мне самой-то слов не хватает, но наверняка могу сказать, что он мудак. От Дерека я вроде как всегда ждала подставы, потому что, знаешь ли, вел он себя всегда странно, но Крэйг, несмотря на всю эту внешнюю загадочность и жесткость, казался мне вполне безобидным. Мне даже нравилось, как вы смотрелись рядом, но это было слишком подло. Я достаточно хорошо знала мистера Лэнгфилда. Хоть он не многим нравился, но у меня была возможность застать его с развязанным языком, и знаешь, он оказался не так уж плох. Каждый раз, когда он просил меня забрать его пьяного из бара посреди ночи, я задумывалась о том, насколько он одинок и несчастен, а когда он вспоминал по дороге домой прошлое, в котором каялся, меня и вовсе на слезу пробивало. Крэйг показался мне один в один, как отец. Но то, что он сделал… Нет, прости, но мне не хватает слов, чтобы описать это безобразие.

Голос девушки успокаивал меня. Я вздрагивала каждый раз, когда она произносила его имя, но она не оправдывала его, не жалела меня, как брошенного котенка, и не выражала фальшивую злость, только бы поддержать. Дарси была честной, и большего мне не нужно было.

Я лишь открыла рот, чтобы поблагодарить девушку, как меня опередил телефонный звонок, в этот раз не мой. Когда она показала мне экран, на котором высветилось имя Лавины, я с облегчением выдохнула. Дарси включила громкую связь.

— Ты уже рассказала ей?

— Да, я уже обо всем знаю, — ответила я вместо блондинки. Лавина сделала глубокий вдох, словно от неожиданности, а затем протяжный выдох, за которым, как я ожидала, последует череда утешений.

— Дорогая, мне так жаль. Это была я. Купила себе журнал в дорогу, чтобы что-то почитать, наткнулась на эту отвратительную статью и… Я попросила Дарси рассказать всё тебе, потому что было бы нечестно знать об этом и умолчать. Прости, — в голосе Лавины появились хриплые нотки, словно она была готова расплакаться в тот же момент. — Ты уже говорила с ним об этом?

«Нет» застряло у меня поперек горла. Каждый раз, как Крэйг звонил мне, я просто не могла ни принять вызов, ни отклонить. Я представляла, как всё оставила, и мне хотелось всей своей душой вернуться на час назад, когда я ещё не прочитала этой дурацкой статьи, что изменила почти всё.

Я думала о взволнованном Крэйге, который после моего быстрого ухода наверняка был в замешательстве, как и я, не зная, что меня ждет впереди. И каждый раз, когда я игнорировала его звонок, он ещё больше не мог понять, в чем дело. Но я не могла ему этого объяснить, потому что видеть его и слышать казалось слишком болезненным, словно к обожжённому месту приложить ещё раскаленного железа.

Эта ночь без преувеличения была лучшей в моей жизни. И лучшим было ощущение того, будто я наконец-то вернулась домой. Мне было так хорошо рядом с ним, потому что я чувствовала рядом с собой родного человека, родственную душу. Он был огоньком, который зажегся в темноте и вывел меня на дорогу света. Сделал меня счастливой и по-настоящему живой. Он был всем, о чем я могла мечтать.

Я спросила, какой он меня видел в нашу первую встречу. Что ж, это была правдивая история. Нечестно жестокая, но какая есть, и с этим я не могла ничего поделать.

Мне не хотелось кричать на него, проклиная на всю жизнь. И ненависти, как таковой, во мне не было ни капли. Горечь осталась на кончике онемевшего языка, который не поворачивался, чтобы даже произнести его имя. Когда же это делал кто-то за меня, то тупой клинок боли врезался мне между ребер, и я переставала помнить, как дышать.

— Я не могу, — продрогшим вовсе не от холода голосом произнесла я. — Я не могу этого сделать.

— Боже мой, — шепотом произнесла девушка. — Ты его любишь? Айви, ты влюбилась в него?

Я снова посмотрела на Дарси, в глазах которой надеялась найти поддержку, но та так же застыла, ожидая от меня незамедлительного ответа. Она приподняла брови, задавая мне немой вопрос. Когда я замешкалась, обе девушки и без слов всё поняли.

— Она с ним переспала, — на выдохе произнесла Дарси. Чёрт, неужели всё настолько очевидно?

На несколько минут в воздухе повисла тишина. Вдалеке я услышала музыку и громкий смех, чужие голоса слились в шум, и я не могла различить ни слова. Мимо нас прошла женщина, выгуливающая собаку. По телефону она решала какие-то важные вопросы по работе, а потому даже не обратила на нас внимания. Следом за ней пробежал мужчина, один из тех, которые не пропускают пробежки даже в дождь или снег. Но мы по-прежнему сидели в тишине, и я чувствовала себя пристыженной, хоть и стыда не испытывала.

— Не знаю как, но до Рождества ты должна ему рассказать обо всем, — строгим голосом произнесла Лавина, разорвав молчание, как паутину.

— Почему именно до Рождества? — спросила Дарси, когда я снова почувствовала слезы, застрявшие в глазах. Я подняла голову вверх, словно они могли забежать обратно, но это не действовало таким образом.

— Потому что, тупицы, даже дети знают, что в Рождество случаются чудеса, — фыркнула девушка, будто это было очевидно. Я опустила голову, чтобы посмотреть на озадаченное выражение лица Дарси. Мы обе подумали в ту секунду, что Лавина шутила, но было похоже на обратное.

— И какое же рождественское чудо должно произойти? — спросила я, пытаясь совладать своим голосом. Мимо нас в ту же секунду прошел парень, выгуливающий таксу, что подбежала ко мне и примкнула к моей ноге. В это время Лавина продолжала говорить:

— Это может быть всё, что угодно. Откуда мне знать? Может, всё ещё наладится?

Когда я подняла на парня заплаканные глаза, улыбка, что до этого была на его лице, тут же погасла. Он потянул собаку на себя и пошел дальше. Вот самый большой страх мужчин — женские слезы. Дарси, сидя рядом со мной, фыркнула, показав парню вслед средний палец, а затем снова вернулась к разговору.

— Если бы это было на самом деле, то я бы уже давно нашла свою вторую половинку… Или нашла бы работу получше… Или наконец-то смогла бы вернуться домой, не застав там Фиби, — мечтательно размышляла вслух блондинка.

— Ты встречаешься с Говардом вот уже месяц, что почти рекорд для тебя. Вскоре переезжаешь в Лондон, где займешь новую должность, что главное, высокооплачиваемую. А что касается твоей сестры, то…

— Чёрт, Лавина, ещё один звонок! Вторая линия! Мы тебе перезвоним! — блондинка мигом сбросила вызов подруги, услышав напоследок лишь усталое «Вот так всегда», но когда она повернула ко мне экран телефона, то я так и ужаснулась. Это был Крэйг.

— Я не буду с ним говорить! Я не могу! — я соскочила с места и начала топтаться на месте от волнения. — Игнорируй его! — только и успела произнести я, когда Дарси уже прижала телефон к своему уху. Я отошла на несколько шагов назад, натянула на уши шапку, чтобы ничего даже не слышать, но, тем не менее, навострила уши, чтобы не пропустить ни одного слова.

— Мистер Лэнгфилд, я действительно не знаю, где Айви. Я всего лишь передала ей в руки Бланш, и мы разошлись, — девушка поглядывала на меня, когда я уже вовсю грызла ногти. — Я не знаю, почему она была взволнована. Я всего лишь сказала, что бал начнется часом позднее, что означает… — Дарси тяжело вздохнула. Приложив телефон к плечу, она опустила голову и начала потирать глаза, обращаясь ко мне, — он сказал, что уволит меня, если я не скажу всю правду.

Господи, это было так в его стиле. Мои холодные ладони вдруг вспотели от волнения. Глаза опять защипало. Нет, я не могла с ним говорить.

— Мистер Лэнгфилд, повисите две минуты на проводе, — сказала, наконец, девушка, а затем протянула мне свой телефон. — Дай мне свой телефон, пожалуйста, — попросила она. Я отдала ей свой телефон сразу же. Взяв в руки её телефон, я неуверенно поднесла его к уху, а затем, когда громкое прерывистое дыхание Крэйга обожгло мне ухо, я чуть не уронила устройство из рук. Мне казалось, будто я держу нечто радиоактивное, а потому мои руки продолжали дрожать. — Теперь сделай громкую связь, — шепотом попросила Дарси. Это было странно, но я продолжала делать то, что подруга мне говорила.

— Дарси, чёрт побери! — услышала я голос Крэйга, из-за которого телефон едва не выпал из моих рук. Внутри снова кольнуло, но я приказала себе не допускать больше никаких слез.

— Можете увольнять меня, мистер Лэнгфилд, — громко произнесла девушка, а затем на моем телефоне громко включила ту самую песню, о которой писал Крэйг в своей статье. Это заставило меня улыбнуться, громко хохотнуть и снова заплакать, в этот раз не из-за того, что все эти правила, о которых шла речь в песне, со скоростью света уже летели к чертям.

========== 20. ==========

Диван в гостиной Дарси был жутко неудобным, поэтому я изворачивалась на нем, точно как креветка, поджариваемая на сковородке. Мне всё время казалось, будто под моей спиной было что-то, вроде затерявшегося пульта или игрушки (хотя откуда им здесь быть?). Подруга успокоила меня тем, что это всего лишь сломанная пружина, и я просто перелегла на другую сторону.

Крэйг больше не звонил, что беспокоило меня не меньше. Ближе к полуночи я сама взялась за телефон и хотела было набрать его номер. С шаткой уверенностью в том, что я готова была услышать его голос, сжимала мобильный в руках. Оставалось всего-то нажать на нужную кнопку, но я только то и делала, что следила за тем, чтобы экран не погас, пока спустя полчаса телефон не разрядился вовсе. Я легла спать и всё же под равномерное дыхание Дарси, с которой мне пришлось делить постель, смогла уснуть.

Оскар ушел раньше, чем мы успели проснуться, но оставил для нас завтрак в виде поджаренных тостов с ореховым маслом (будто мы сами не могли о себе позаботиться). Съев их, мы опустошили ещё и коробку с хлопьями и бутылку молока, осилив, наверное, по три порции.

Затем мы переместились в гостиную, где каждая была занята чем-то своим.

— Что делаешь? — спросила я у Дарси, которая молчала уже целых двадцать минут, вызывая у меня сплошные подозрения о том, что она могла опять затеять. У меня же самой на самом деле глаза начали болеть от экрана ноутбука, поэтому я вместе с тем решила взять небольшой перерыв.

— Ищу новую работу. Здесь везде так много требований, — застонала она. Я лишь закатила глаза в ответ.

— Ты ведь понимаешь, что он не уволил тебя на самом деле? Это всего лишь блеф.

— Правила оформления резюме так изменились за несколько лет. Кому какая разница, умею ли я пользоваться компьютером. Кто вообще не умеет им пользоваться? — девушка грызла ноготь на большом пальце, её нога дергалась в такт.

— Ты могла бы этим заняться хотя бы после Рождества? Сейчас навряд ли кто-то согласится даже проводить с тобой собеседование, — я попыталась использовать ещё один довод к тому, чтобы Дарси не убивала себя этим напрасным волнением раньше времени. Блондинка не была одной из тех, с кем стоило проводить подобные манипуляции, но, похоже, что Крэйг знал наверняка, на что ему нужно было надавить. Я была благодарна подруге за её отвагу, но стоила ли эта игра свеч, которые охватили пожаром её душу?

— А что ты делаешь? — спросила она, продолжая просматривать новые вакансии.

Я перевела взгляд на экран, где была открыта вкладка официального сайта журнала «Бристоль», где в поисковике было вбито имя Крэйга Лэнгфилда. Я нашла несколько экономических статей, а также парочку информационных. Рубрика «Люди», в которой волей случая оказалась и я, была ограничена лишь неполными версиями тех материалов, что оказывались напечатанными на бумажных страницах. Статьи обо мне здесь ещё не было, отчего мне будто от сердца отлегло, хоть здесь и было достаточно много других, которые были о незнакомых мне людях. Я успела просмотреть лишь пять из них, вкратце пробежавшись взглядом по первым двум абзацам, где всё же обнаружила, что критике поддавались лишь немногие, среди числа которых оказалась я. Даже когда он критиковал других людей, это не казалось мне столь жестоким и унизительным, наверное, из-за того, что я не была знакома ни с одним из них. Но я была собой, и эта реальность меня разрушала.

— Да так, ничего, — ответила я, продолжая листать список всех работ Крэйга, открывая очередную.

— Ты же знаешь, что я смогу потом посмотреть историю браузера?

— Ты же знаешь, что я смогу её удалить? — парировала я, услышав в ответ тихое разозленное «Чёрт». Я же втайне даже поблагодарила подругу за это незначительное напоминание.

Насколько тихой и умиротворённой была первая половина дня, настолько сумасшедшей и суетливой оказалась вторая. Стоило Оскару вернуться со словами «Они сказали, что не могли ничего сделать с платьем», как Дарси вмиг забыла о том, что была якобы уволена. Оказалось, что девушка купила себе платье на размер меньше лишь потому, что нужного не оказалось, а она (по её же словам) «влюбилась в него с первого взгляда». Вчера Дарси отнесла платье в ателье, где, видимо, ей ничем не смогли помочь. О, это заставило меня на время позабыть о собственной драме.

И я, и Оскар исполняли роли добрых фей, которые помогали Золушке-Дарси попасть на бал в этом платье и никаком другом. Парень достал из чердака старую швейную машинку (которая была чёрт возьми откуда у Дарси), а я, из-за произнесенной глупости вроде «кажется, я знаю, как её заправить нитями», уселась за работу. Оскар держал в руках подол платья, чтобы оно ни в коем случае не коснулось земли, а я тем временем, следуя самым строгим указаниям подруги, которая в то же время советовалась с Лавиной по телефону, была кем-то вроде исполнителя.

С самого начала работа с шелком казалась мне опасной, и мои опасения оказались не напрасными. Спустя два с половиной часа беспрерывного клопота, что сопровождался нервным криком и постоянной руганью, результат был ошеломительно плохим.

Сначала ничего не вызывало плохих предчувствий, ведь мы распороли платье в области бедер и напротив пытались его немного сшить в области груди. Платье выглядело к моему же удивлению вполне цельно, когда Оскар поднял его вверх, а мы оценивали проделанную работу. Но всё оказалось хуже некуда, когда Дарси примеряла его на себя. В области груди мы сделали его настолько тесным, что когда девушка втиснулась в него, то сбоку оно просто треснуло, а внизу вместо того, чтобы облегать бедра, просто образовало складки, что ещё больше всё усугубили.

— Я отдала за чёртово платье половину своей зарплаты, — сквозь зубы процедила Дарси, разглядывая себя в зеркале. В уголках её глаз уже скопились слёзы, и дело было вовсе не в потраченных деньгах. Я знала Дарси достаточно хорошо, чтобы понять, что это платье стоило для неё гораздо больше. Она прикипела к нему душой. Она видела себя в нем. Она видела себя среди мерцающих огней именно в нем.

Мы с Оскаром только и могли, что переглянуться между собой, спрашивая друг у друга, что же делать дальше. Истерика внутри блондинки только разрасталась, и она уже шмыгала носом, будучи буквально в нескольких шагах от неконтролируемого рыдания. Этот бал значил для Дарси слишком много.

— Ты можешь надеть мое платье, — быстро произнесла я, положив ладонь на плечо девушки. Наши взгляды встретились в отражении зеркала. Её глаза уже покраснели, но она не могла сделать этого при нас. Слезы Дарси выпускала лишь за закрытыми дверьми. Увидеть эту слабость мы могли лишь в редкие минуты, когда девушка была искренне счастлива чему-то, настолько что пробивало на соленый водопад.

— А как же ты? — произнесла она, продолжая шмыгать носом.

— Я могу надеть то, в котором ты была в прошлом году.

Не успела я даже закончить предложение, как подруга накинулась на меня с объятиями, в которых едва не удушила. Отпустив меня, Дарси принялась хлопать в ладоши и прыгать на месте от радости, а Рождество ведь ещё даже не настало, но похоже, что праздничное чудо девушка уже познала и радостно приняла.

С моим платьем, которое мне даже не посчастливилось померить, не возникло никаких проблем, потому что на Дарси оно сидело идеально. Это было чёрное платье, несомненно из переливающегося под лучами света атласа, в котором были прозрачные вставки из фатина, на которых были расшиты чудные узоры в виде завитушек. Оно оголяло плечи девушки, открывая выпирающие из-под кожи ключицы. Низ платья был объемным, совсем воздушным, и заканчивалось оно напротив щиколоток. Совсем как одно из чудных нарядов Одри Хепберн. Дарси вся светилась от счастья, разглядывая себя в зеркале.

Мне достался прошлогодний выбор девушки, который не выглядел на моем исхудалом теле так же хорошо, как на ней. По крайней мере, так казалось мне, потому что Дарси обнадежила меня комплиментом, что мне это платье было даже больше к лицу, чем ей. Оно было темно-синее, расшитое бисером и пайетками, без единого свободного места. Плечи так же открыты, от чего мне стало совсем неудобно, ведь они показались слишком громоздкими. Снизу платье было такое же прямое. Когда я надела туфли на каблуке, подол касался земли, но не волочился сзади. Как хорошо, что у нас была небольшая разница в росте. Я была всего-то на два сантиметра выше, не больше. Единственное, что мне всё же нравилось в этом платье, был тонкий чёрный пояс, что так хорошо обрамлял мою талию. В общих чертах, выглядела я неплохо, как для человека, которого это нисколько не волновало.

Переодевание не заняло столько времени, сколько работа над прической и макияжем. Мы обе облачились в бигуди, и пока они делали из наших волос морские волны, мы наносили друг другу макияж. Оскару понадобилась наша помощь лишь дважды. Первый раз, чтобы завязать галстук, а во второй, чтобы завязать его снова, потому что тот слишком сдавливал горло. В остальном парень помогал нам, не забывая напоминать о том, что стоило поторопиться.

Это всё отвлекало меня от мыслей о Крэйге и его поступке, который у меня не хватало смелости обговорить с ним. Но как только мир смолкал хотя бы на секунду, я начинала задавать себе вопросы, вроде где он был сейчас, что делал, собирался ли посетить бал. Наверное, мне хотелось бы увидеть его там, но одновременно я боялась нашей встречи. Даже когда мне стоило ненавидеть его, я всё ещё оставалась жалкой, мечтая в глубине своего сознания поцеловать его снова.

— О чем ты сейчас думаешь? — спросила Дарси после непродолжительной паузы, что наступила сразу после того, как она попросила Оскара найти в её комнате любимые духи с запахом магнолии. Тем временем, мои волосы уже были плавно опущены на плечи, а макияж неприятной маской давил на каждую мышцу лица, заставляя чувствовать себя не в своей тарелке. Дарси же наносила последние штрихи, раскрашивая губы в персиковый цвет.

— С чего ты взяла, что я вообще думаю о чем-либо?

— У тебя это туповатое выражение лица, когда ты думаешь, — Дарси изобразила безобразную гримасу, заставив меня засмеяться. Хоть и не могу не отметить, что меня это всё же возмутило. — Ладно, ты думаешь сейчас о Крэйге? — отложив тюбик с блеском для губ в сторону, девушка присела на край шаткого столика и взяла обе мои ладони в свои.

— Мне нравилось быть с ним. Порой он вел себя, как придурок… Ладно, он почти всегда так себя вел, но было в его глазах что-то такое невообразимо грустное и романтичное, — я позволила себе снова подумать о нем, представить его лицо, которое аккуратно изучали мои пальцы, губы, что так жестко касались моих, большие глаза, в которых было так много тайны.

— Кто не любит мальчиков с грустными глазами? — девушка мягко улыбнулась, сверкнув ярким огоньком в глазах. — У Дерека были такие же…

— Нет! Даже не пытайся сравнить их, потому что это равно тому, чтобы сравнивать зайца с тигром. Дерек был взрослым подростком, который хандрил безо всякой на то причины, но Крэйг не позволяет себе слабостей, пытаясь всячески спрятать их за маской холодного безразличия и жесткости. Он хочет казаться не тем, кто он есть на самом деле, словно это делает его лучше, сильнее и увереннее. Но я знаю, кто он и что ему нужно, — я смотрела на Дарси, кивая всё время головой, словно заговоренная. И внутри меня будто снова ожили все самые теплые чувства, которые я испытывала к парню, словно зима ещё не успела поселиться во мне вместе со всеми теми жестоко несправедливыми словами, что мне пришлось прочитать.

— Что же ему нужно? — спросила девушка с неподдельным интересом. У неё даже ладошки вспотели от волнения, что передалось ей от меня.

Успела я лишь разинуть рот, чтобы дать ей ответ, который я намеревалась ограничить в коротком «я», как вернулся Оскар с тремя баночками духов, ни одна из которой не оказалась подходящей. Выпустив тяжелый вздох, Дарси отпустила мои ладони, поднялась с места и сама направилась в комнату за подходящим флаконом.

— Всё в порядке? — спросил у меня парень. Наверное, вид у меня снова был такой, будто я вот-вот расплачусь.

Я помотала отрицательно головой, собрав подушечками пальцев капли, что успели скопиться в уголках глаз. Когда Дарси вернулась со шлейфом сладковатого запаха магнолий, которым пропитала насквозь всю себя, мы, по требовательному указанию Оскара, начали надевать верхнюю одежду, которая мало соответствовала нашим безупречным нарядам.

Рождественский бал ежегодно проводился в Бристоле в концертном зале «Кольстон». Посетить его могли все, кто успевал приобрести билеты, средства с которых непременно шли на благотворительность. На бал обычно заявлялись обычные люди, вроде нас с Дарси, когда богачи по особым приглашениям собирались в зале «Кингсвэй» (мой отец получил подобное предложение, сразу после того, как спас жизнь одного мецената).

Из зала обычно убирали все стулья, а на их место расставляли ограниченное количество сервированных праздничным ужином столиков, которые образовывали большой полукруг. Посредине, где оставался большой участок свободного пространства, был устроен импровизированный танцпол. На балконе находился оркестр, что весь вечер играл музыку, начиная с классических произведений, заканчивая собственной адаптацией Бритни Спирс. Эти ребята точно знали, как зажечь публику. На сцене иногда устраивали представления. В прошлом году это был театр теней.

Впервые мы с Дарси заявились на бал совершенно случайно. Мистер Лэнгфилд отдал ей два билета лишь потому, что у него якобы не было времени посещать «очередное сборище идиотов» (кем он считал практически всех), но мы не побрезговали этой возможностью. Нашей дружбе ещё не исполнилось даже года, но этот бал стал настоящей проверкой для нас. Сборы к нему стали не самым приятным занятием. Мы с Дарси постоянно спорили о всякой ерунде, нервируя друг друга. А всё из-за того, что нам понравилось одно и то же платье, и мы никак не могли уступить, из-за чего вели себя, как упрямые ослы. В конце концов, мы пошли в одинаковых платьях, решив не заботиться о мнении окружающих, что было крайне сложно. Затем мы с Дарси весь вечер спорили о парне, который понравился нам обеим, и которому мы пытались изо всех сил понравиться, ведя себя крайне нелепо. Клянусь, тот бал мог стать самым худшим событием в моей жизни, если бы половину с того вечера я не помнила вовсе. Мы с Дарси проснулись в разных частях города, в постелях парней, чьи имена не помнили уже к утру. Мы обе сбежали от своих безымянных спутников, после чего сразу же созвонились, а затем встретились «На углу» и пробыли там до самого вечера. Несмотря на все наши склоки, это стоило тех теплых разговоров, которыми мы согревали друг друга в одинокое Рождество.

Следующее Рождество я надеялась провести с Дереком. Я много фантазировала на этот счет, потому что тогда была ещё слепа, чтобы видеть все недостатки парня. Первое время, как мы начали встречаться, я только и мечтала о том, как мы проведем зимние каникулы вместе. Дарси успела купить билеты на бал ещё в ноябре, но я огорчила её тем, что не смогу прийти, из-за предстоящих планов, которые оказались не большим, нежели воздушными замками, которые я построила собственноручно. Когда Дерек сказал, что проведет Рождество с семьёй, я была даже готова познакомиться с его родителями без всяких предрассудков, словно мы двигались слишком быстро. Хоть его семья немного позже разбила все мои ожидания, Дерек сделал это прежде, когда сообщил мне, что поедет без меня. Он заклеил пулевое ранение пластырем, на котором было вышито неровными буквами «Прости», что совершенно не лечило меня. Когда я сообщила Дарси, будто пойду с ней на бал, она только и сказала, будто так и знала, а потому не возвращала билеты обратно.

И вот мы снова здесь. Оскар держал под руку меня и сестру. Перед нами замешкалась пара пожилых людей, женщина не могла отыскать в сумочке свой билет, когда её муж зажал в ладони свой и так и оцепенел на месте. Женщина позади нас постоянно вздыхала, повторяя томное «сколько можно», но мы стояли молча. Я всё время оглядывалась назад, ожидая увидеть где-то среди незнакомых лиц Крэйга, но его не было, и я не могла найти себе места.

Когда женщина наконец-то нашла свой билет, все с облегчением вздохнули. Тогда наступил наш черед. Дарси протянула три билета, которые проверил мужчина в строгом костюме, своим телосложением похожий скорее на трость, нежели на громилу, которых обычно ставят для безопасности всех посетителей. Когда он отошел в сторону, пропуская нас внутрь, я ещё раз оглянулась назад. Крэйга не было.

Внутри всё было празднично блестяще разодето. Рождество во всех его проявлениях. Большая люстра сверкала, переливаясь прозрачными камушками, которых было на ней полно. Её свет продолжали тысячи (а может, и больше) серебряных огоньков, которые закрывали собой весь потолок, не оставляя ни единого чёрного уголка. Их можно было сравнить со снегом, который, казалось, вот-вот упадет на голову. На полу был протоптанный, но всё же чистый красный ковер, на котором я смогла различить рассыпанные конфетти, для которых, как по мне, было ещё слишком рано. На стенах же висели переливающиеся красно-зеленым цветом огоньки, а кроме того их украсили рождественскими венками.

Большаяель ростом почти три метра заняла свое место в углу. Под ней были разбросаны пустые коробки в праздничной обертке, которые напоминали о том, что утром почти каждый из присутствующих сможет открыть подобный у себя дома. На ветках застряла вата, которая должна была напоминать снег, хоть я считала, что именно это немного дешевило вид дерева. Большие золотистого цвета шары привлекали внимание не меньше красных бантов. Я внезапно поймала себя на мысли, что моей маме это место непременно понравилось бы. Как и мне.

Стол, к которому мы подошли, был накрыт красной скатертью. Посередине стоял канделябр, в котором уже были зажжены свечи, украшен он был хвоей, которой здесь пахло всё вокруг. Красно-белые салфетки и печенья в виде человечков, на которых глазурью были написаны имена людей. Что ж, это было намного милее обычных записок.

Нашими соседями за столом оказалась та самая пожилая пара, что стояла перед нами. Женщина выглядела немного сконфужено, когда узнала нас, но сразу после того, как Дарси протянула ей руку для знакомства, та, кажется, немного успокоилась. До официального начала девушка совсем заговорила старушку, оставив мне немного времени для того, чтобы я продолжала сводить себя с ума мыслями о парне.

— Это место для вашего друга? — спросил у меня муж женщины, указывая пальцем на свободное место рядом со мной.

— Да, для друга, — я выдавила из себя нечто похожее на улыбку, проглотив тяжелый ком, который был слеплен из ещё большей обиды и разочарования. Я сжимала в руках сумочку, пытаясь унять их дрожь.

Когда все гости были рассажены по своим местам, а опоздавших никто не собирался ждать, свет выключился, осталась гореть лишь большая люстра. Лица вокруг стали лишь тенями, и страх подкрался ко мне в темноте. Когда я почувствовала чью-то ладонь под столом, сжимающую мою, я всего на несколько секунд испытала облегчение, но это снова оказался не Крэйг. Это была всего лишь Дарси.

Свет включился, а страх внутри меня оставался. Я больше не оборачивалась назад, не искала того, кого здесь не должно было быть.

— Похоже, ваш друг всё же не придет, — заметил мужчина напротив меня.

— Похоже на то.

Еды было много, и она была чрезвычайно вкусной, но мне в рот не лез ни кусок. Я взяла себе немного запеченной утки под клюквенным соусом и салата, в котором могла различить разнообразие цветов латука, кукурузы, паприки и помидоров. Женщина странно поглядывала в мою сторону, а затем шептала кое-что своему мужу на ухо. Я не так уж хорошо умела читать по губам, но мне показалось, будто она использовала в разговоре слово «анорексия». Дарси же ела много, наверное, даже больше, чем обычно. Мы не ели с самого утра, но, кажется, будто девушка не видела никакой еды вот уже несколько недель подряд. Что бы нам не приносили, оно оказывалось в её тарелке.

Затем начались танцы. Я и не заметила, как осталась за столом одна. Я решила, что было самое время достать телефон и проверить его на наличие пропущенных звонков. Всего лишь один. От Адама. Ничего важного.

— Могу ли я пригласить тебя на танец? — подняв голову, я заметила перед собой Оскара, который заложил одну руку за спину, а вторую протянул мне. В смокинге он смотрелся очень хорошо, но я только и думала о том, как бы в нем смотрелся Крэйг.

— Тебя об этом попросила Дарси? — я положила руку в его ладонь, после чего медленно, не торопясь встала.

— Я тебе ничего не говорил, но Дарси не обязательно знать о том, что ты знаешь.

Оскар был забавным, но он не был Крэйгом. К лучшему это было или худшему, но меня это угнетало. Положив подбородок на плечо парня, я чуть ли не легла всем телом на него, но всё же из последних сил держалась на ногах.

Я не прилагала усилий к тому, чтобы простить Крэйга. Когда его не было рядом, я ощутила невыносимую тоску по нему, что надрывала мою израненную душу. Мне не хватало его рядом. Мне казалось, что, невзирая на то, что он сделал в сочельник, я всё же могла как-то перенести его присутствие рядом, потому что без него было вовсе невыносимо.

Я думала о том, что Крэйг мог бы мне сказать. Ему стоило всего лишь произнести сладкое «Я люблю тебя» и, клянусь, этого было бы достаточно для того, чтобы я его простила. Может, те слова и терзали бы меня позже, но в глубине души я чувствовала, что мы могли бы с этим справиться. Я могла бы похоронить внутри себя всё плохое, потому что рядом с ним мне было намного лучше.

Это всё не могло быть притворством. Он не мог мне врать насчет своих чувств, потому что я смотрела в ту секунду в его глаза и видела насквозь. Я чувствовала любовь Крэйга под подушечками пальцев, что касались груди, где горячо билось сердце, которое было в моих руках. И я отчетливо понимала, что те слова не таили в себе насмешки, под которой обычно прятался острый сарказм или ирония. Это всё было по-настоящему.

Думать об этом казалось проще, нежели знать наверняка, если бы Крэйг и правда был в тот вечер рядом со мной. Скорее всего, если бы он заявился на бал, я была бы неимоверно зла на него и только и была бы занята тем, что избегала парня. Рядом с ним я не могла думать о чем-либо, только чувствовала — либо злость, либо радость. Из крайности в крайность. Точно, как на американских горках — вверх и вниз.

— Прости, мне нужно немного выпить, — сказала я Оскару, когда музыка сменилась на быструю. Его руки освободили меня, и я упорхнула за столик, успев заметить, как парень успел пригласить на танец рядом стоящую девушку.

За столиком всё ещё никого не было. Я выпила залпом бокал вина. Затем жестом руки подозвала официанта, который тут же подоспел с бутылкой красного полусладкого. Я попросила его оставить мне всё. Он согласился на это с неохотой.

Я распивала напиток медленно. Села нарочно спиной ко всем, чтобы скрыться от внимания окружающих, которым хоть и не было до меня дела, но мысль о том, что кто-то мог осудить меня за эту слабость, была слишком навязчивой. Горькость на языке я перебивала кисловатыми дольками мандаринов, которые совсем не мешали алкоголю затуманивать мой разум. Мне нравилась легкая невесомость в теле, которую я ощутила, опустошив ещё два бокала с вином. Когда перед глазами начало немного расплываться, я поняла, что с меня достаточно. Тошнота не подбивала к горлу, но, в то же время, я выпила достаточно для того, чтобы чувствовать сухость во рту.

Дарси вырвала пустой бокал из моих рук, когда я всего лишь хотела попросить официанта немного воды. Она смотрела на меня укоризненно. Девушка свела брови к переносице, нахмурившись так, что на лбу появились складки. Она налила в мой бокал немного вина, а затем выпила.

— Не убивайся по Крэйгу. Он того не стоит, — девушка игриво подмигнула мне, а затем посмотрела куда-то мне за спину. — Отвлекись хотя бы немного.

— Привет, — низкий мужской голос, прозвучавший над самым ухом, заставил меня вздрогнуть. — Могу ли я пригласить на танец очаровательную мисс?

Обернувшись, я заметила перед собой приятной внешности парня, запах парфюма которого всё же вызвал у меня тошноту, не от того, что он был неприятным, а слишком резким. Чёрные, как смоль, волосы были причесаны назад и как-то странно поблескивали под сиянием сотни ламп, скорее всего из-за геля, которого парень не пожалел. Идеально подстриженная борода колола мои глаза, настолько была ему не уместна. Но черты его лица оказались вполне приятными.

— Может, лучше пригласите мою подругу, — я обернулась к Дарси или, если быть точнее, к пустому месту, которе ещё несколько секунд назад занимала девушка. Случайностью это навряд ли можно было назвать. — Знаешь, я не слишком хороша в танцах, — мне пришлось обернуться к парню и придумывать себе отговорки, в которых я была слишком плоха.

— Я видел тебя с тем парнем, и ты себя явно недооцениваешь, — я мягко улыбнулась ему в ответ. Почему-то глядя на него, я в который раз подумала о том, как сильно мне не хватало Крэйга.

Было похоже на то, что парень не думал отступать, поэтому я решила, что немного танцев мне не повредит. Оказалось, что его звали Пол, работал он диджеем в клубе и потому всё время возмущался по поводу той музыки, что играла. В танцах Пол оказался ещё хуже меня, но, вылив в себя ещё два бокала вина, я перестала обращать внимания на ритм. Я ничего не рассказала Полу о себе, кроме имени, и попросила его заткнуться. Мы всё время наступали друг другу на ноги и смеялись, что отвлекало от мыслей о Крэйге, хоть мне и показалось, будто однажды я всё же назвала Пола его именем.

Веселье моё было чересчур наигранным и скорее служило защитной реакцией на внутреннее состояние, которое на самом деле ухудшалось с каждым выпитым бокалом. Пол совершенно мне не нравился, и меня нисколько к нему не тянуло, но черты его лица расплывались, и я видела перед собой лишь то, что хотела видеть. Крэйга, который так и не появился, вопреки всем моим ожиданиям.

Не помню, как оказалась прижатой к стене крепким телом. Или как чужие холодные поцелуи начали обжигать мою кожу. Просто внезапно все огоньки погасли разом, и вместе с ними умерло фальшивое чувство праздника. Я не противилась настойчивости парня, хотя каждое его прикосновение не было приятным. Мне хотелось быть в другом месте и с другим человеком, но вместе с тем я внезапно полюбила мысль о том, что Крэйгу должно было стать неприятно, если бы я сделала кое-что плохое, например, разбила ему сердце так же, как он моё.

— Может, поедем ко мне? — спросил парень. И я кивнула в ответ, давая своё молчаливое согласие.

В душном салоне такси были запотевшие стекла. Я не видела, в каком направлении мы двигались. Влажные губы Пола касались моей шеи. Я постоянно отталкивала его легонько от себя, как назойливую муху, опасаясь того, что он оставит на мне отметины в виде засосов. Мой разум был одурманен, но не до той степени, чтобы я перестала вовсе думать об осторожности. Тогда он возвращался обратно к моим губам. И всё это повторялось по кругу. Его руки тем временем сжимали мою задницу, что было жутко неудобно и не совсем приятно.

Когда машина остановилась, Пол расплатился. Я заметила, как водитель, являющийся стариком где-то за семьдесят, с осуждением качал головой. Когда наши взгляды встретились в зеркале, его взгляд прожег меня презрительностью, которую я прочитала в них. Выходя из машины, я услышала вслед «Вот какое оно, новое поколение».

На улице, где снова пустился снег, холод немного отрезвил меня. Хоть я едва ли перебирала ногами по снегу в открытых лодочках на тонкой шпильке, мой внутренний голос спрашивал у меня — «Что же ты делаешь». Замедляя свой ход, я начала оглядываться вокруг, чтобы понять, где была. И хоть взгляд мой был расфокусирован, но здание из стекла, которое являлось отелем, где жил Крэйг, заставило меня затаить дыхание, замереть на месте. Я остановилась, когда рука Пола увлекла меня за собой.

В темном подъезде Пол снова набросился на меня со своими скользкими поцелуями. Мы оба были пьяными, но это всё равно не доставляло мне прежнего удовольствия. Даже будучи пьяным, сознание было обращено к Крэйгу. Я смеялась каждый раз, когда Пол неуклюже пропускал ступеньку за ступенькой и спотыкался. Он был всецело поглощен желанием, которое всё внутри меня отвергало. Но я продолжала ступать по тонкой извилистой тропе, в надежде потеряться где-то среди неправильных поступков и совершенных глупостей. Это казалось мне верным лечением от одних лишь мыслей о парне, что разорвал моё сердце в клочья, и которого, как я знала, смогу простить за доли секунды.

Когда мы наконец-то попали в квартиру Пола, который, продолжая беззаботно смеяться, попал в замочную скважину лишь с пятого раза, здесь оказалось так же темно. Его дом казался мне безликим, так же, как и сам парень, лица которого я теперь совсем не различала.

Едва дверь за мной захлопнулась, как Пол снова набросился на меня, как изголодавшийся зверь. Теперь его руки искали на моем платье молнию. Я сама положила его руки на бегунок, который незаметно спрятался сбоку. Парень незамедлительно потянул его вниз, хотя мне хотелось бы помедлить. Растянуть каждую секунду, как это было с Крэйгом. Он не спешил. Делал всё медленно, заставляя желать себя всё больше. Он был груб, но аккуратен в каждом своем движении.

Всё ещё спотыкаясь на каждом шагу, теперь из-за того, что мы пытались сбрасывать с себя одежду на ходу, мы всё же добрались до спальни. Пол толкнул меня вперед, и я упала на кровать. Оставшись в одном нижнем белье, я чувствовала себя скованно. Парень стоял передо мной в одних боксерах, и я словила себя на мысли, что не должна была всего этого делать.

Он упал на меня. Я почувствовала на себя тяжесть его тела. Одна ладонь сжимала мою грудь, вторая пробиралась вниз. Я чувствовала его эрекцию, и к моему горлу подкатил тошнотворный ком. Пол прильнул к моим губам, и его влажный поцелуй был мне отвратителен. Когда его рука оттянула вниз мои трусики, я не выдержала:

— Пожалуйста, остановись! — вскрикнула я. Когда он немного приподнялся, дав мне немного больше пространства, я попыталась высвободиться. — Я не хочу этого, — я начала прикрывать руками оголенную грудь.

— Чего же ты хочешь? — его дыхание было отрывчатым и частым. Парень провел ладонью по волосам, глаза его полыхали недовольством.

— Я хочу домой. Пожалуйста, отвези меня домой, — попросила я, глядя на него стеклянными глазами, которые уже были полны слез. На самом деле, сдавшись, я имела в виду, что хотела к Крэйгу. Он был моим домом.

========== 21. ==========

Я возвращалась домой на автобусе, потому что на такси у меня не было денег, а Пол даже не захотел провожать меня до автобусной остановки. Я совсем не была зла на него, потому что его вроде как тоже можно было понять. Я испортила ему вечер своей выходкой. Он надеялся завершить этот день совершенно по-другому, как и я, честно говоря.

На улице снова пустился снег, и сочельник не мог быть лучше, если бы только я сама всё не испортила. Опять. Подворачивая ноги в туфлях на тонких шпильках, я считала, будто против меня сплотился весь мир. Чертыхаясь, я кое-как добралась до остановки, где мне предстояло простоять ещё не менее получаса, пока приехал автобус. Мне было жутко холодно, немного страшно, но я держала свои слезы при себе, всеми силами пытаясь не разрыдаться.

Ведь это всё было так нечестно. Те слова, что написал обо мне Крэйг, выбили меня из колеи. Я запуталась между тем, что мне стоило сделать — простить его или отомстить. Здравый разум твердил, что стоило хотя бы выслушать парня, но мог ли он в действительности оправдать свой поступок хоть чем-то? К тому же моё бедное разбитое сердечко выбивалось из грудной клетки, как замкнутая в неволе птица, требуя возвращения в объятия парня, которые хоть и не казались теперь надежными, но были по-прежнему желанными.

Прислонив разгоряченный лоб к холодному стеклу, где я видела лишь своё отражение и слабые отблески уличных фонарей, по которым можно было едва определить своё местонахождение, я пыталась представить лицо Крэйга, которое могло бы выражать хоть каплю сожаления. Это удавалось с трудом. Я видела его лишь с этой глупой улыбкой на лице, которая говорила за него — «Я вижу тебя насквозь, и ты готова простить меня в эту же секунду». И чёрт меня побери, потому что это была правда. Цена этого прощения — моё разбитое сердце, которое трепещет каждым своим разбитым кусочком, только когда он рядом.

От мыслей меня отвлек мужчина, что сел рядом, и начал безо всякого стыда водить рукой по моей ноге. Мне с трудом удалось оторвать его ладонь, потому что он вцепился ею в моё колено. Затем я собрала все свои силы воедино и отпихнула извращенца от себя, из-за чего тот потерял равновесие и упал на пол.

— Шлюха! — крикнул он мне, когда я подхватилась с места и выбежала на следующей же остановке.

Я продолжала приказывать себе не плакать, когда мне довелось идти ещё две остановки до своего дома. Проходя мимо «На углу», я заметила там людей, которые собрались в предрождественский вечер и ещё не были намерены уходить, хотя я была уверена, стрелка часов уже перевалила за полночь. Все столики были заняты даже в это время. Ни одного свободного места для тех, кто остался в этот вечер один.

Не оставалось ничего другого, как вернуться туда, куда сердце просилось, а ум сопротивлялся идти.

Я была уверена, что Крэйг будет дома. Где ему ещё было быть, если я забрала ключи с собой, оставив его одного? Я вроде как надеялась вернуться, но не смогла из-за страха посмотреть в глаза человеку, которому доверилась, невзирая на всё то, что между нами было. И это ужасное чувство заполнило меня до края, опустошив от других, которые только теперь начинали пробиваться сквозь толстый шар обиды и разочарования.

Я приготовила себя к тому, что Крэйг будет дома. Или пыталась подготовить себя к этому, когда медленно поднималась по лестнице наверх. Мои ноги стали ватными, и чем ближе я была к собственному дому, тем больше задерживала себя на каждой последующей ступеньке. Это казалось сложнее, нежели должно было быть.

Ещё несколько минут мне потребовалось, чтобы открыть дверь. Сердце в груди громыхало, точно как гром, а невидимые молнии прожигали в теле дыры, пуская по крови электрические заряды. Я закрыла глаза, будто за дверью меня могло ждать нечто жуткое, и нажала на ручку, но дверь не открылась. Затем я налегла на нее всем телом, но всё ещё тщетно. Она была заперта.

Дрожащими руками я достала из маленькой сумочки ключи. С третьей попытки мне удалось попасть в скважину. Я выдохнула с неким облегчением, когда услышала щелчок, оповещающий о том, что дверь открыта.

Что ж, это было странно. Мне в голову даже закралась мысль о том, что вчерашнего дня не было, может быть, как и Крэйга. Но эти глупости быстро покинули меня, когда я зашла внутрь и закрыла за собой дверь.

Свет был выключен, но весь потолок сиял от разноцветных огоньков, которые мигали будто в такт. Почти как в «Кольстоне», только разнообразие их заканчивалось на золотистом цвете, когда здесь были синий, зеленый, красный, желтый и много других, весь спектр которых заставил меня затаить дыхание от восторга.

Я продвигалась медленно, ведя ладонью по стене. Задрав голову вверх, я просто не могла вспомнить, как дышать. Мне казалось, будто я попала совсем в другое измерение, совсем как Алиса, что оказалась в Стране чудес.

Я сбросила с себя дурацкие туфли и продвинулась к гостиной, где заметила свет. Гирлянд здесь было полно не только на потолке, но и на стенах, где они образовали собой лицо Санты. Это было странно, но так чудно, что я не смогла сдержать улыбки. В углу стояла елка, что распахнула пушистые ветви, на которых были нагромождены разноцветные огоньки.

Прислонившись спиной к стене, я просто пребывала в немом шоке от увиденного. Но это было не всё. Стоило мне случайно нажать ладонью на выключатель, что получилось совершенно машинально и неосознанно, как я вовсе не узнала место, где провела последние годы своей жизни. Елка правда была замечательной, но кроме гирлянд на ней было достаточно и других игрушек, которые хоть и не создавали целостный ансамбль, а были выбранными наугад, но всё же украшали дерево. Возле дерева я заметила прибитые к стене два носка. Перейдя через комнату, не без того, чтобы не удариться об ножку дивана, я заметила, как на них были вышиты имена — Айви и Крэйг.

Я аккуратно притронулась подушечками пальцев к золотому сплетению нитей, что образовали его имя, и снова дурацкие слезы выступили на глазах. Он сделал это для нас, и это было прекрасно. И внутри всё так и сжалось от боли, которая оставалась горькостью недосказанности на кончике языка. Я совершенно запуталась в том, что мне стоило делать и что я хотела делать, потому что внутри меня боролись два противоречия. Я не могла им противиться, так как они были частью меня и моей чёртовой неуверенности во всем, что происходило в моей жизни.

Я никогда не знала, как поступить правильно, а потому бездействовала. Было совершенно глупо полагаться на судьбу, которая постоянно делала мне подлянку, а потому, наверное, тогда я поняла, что было самое время брать жизнь в свои руки. Я должна была что-то делать, что-то решать. Сейчас или никогда. Только одна из чаш весов уже была полна сомнениями, а другая по-прежнему пустовала.

В тишине прорезался скрип дверей. Я встрепенулась, но с места так и не смогла сдвинуться. Меня охватил страх. Казалось, будто кровь в жилах застыла, а сердце едва ли пропускало удары.

— Как хорошо, что ты здесь, — парень прислонился к стенке, где ещё пару минут назад я наблюдала за мерцанием праздничных гирлянд. На лице его была вымученная улыбка, а глаза были без того огня, с которым я его оставила. Он знал, в чем было дело, об этом знала и я, но мы просто стояли, глядя друг на друга, словно не виделись не меньше десяти лет. Расстояние между нами казалось ещё большим. — Айви, я… — он замялся на месте. Для него эта тишина оказалась слишком оглушительной, я же чувствовала, будто могла простоять так ещё вечность.

— Стой, где стоишь! — крикнула я, когда заметила, что Крэйг начал переминаться с ноги на ногу, делая неуверенные шаги навстречу мне. — Я буду задавать вопросы, а ты будешь отвечать на них. Даже не пытайся перевести тему.

— Ладно, — он поднял руки в знак того, что сдавался перед моими условиями. — Можно я присяду?

Я закатила глаза, но всё же кивнула головой в знак согласия. Я в свою очередь тоже села на диван, только на самом его краю. Расстояние между нами стало меньше, из-за чего у меня даже немного закружилась голова. Я пыталась взять себя в руки, но это казалось почти нереально, когда от него шел морозный дух, который ещё не успел испариться в тепле.

— Откуда у тебя ключи от моего дома? Ты сделал дубликат?

На его лице промелькнула улыбка. Складка между бровями разгладилась. Он явно был готов не к этому вопросу. Но всё ещё было впереди, а потому я не расслаблялась.

— Он был у меня ещё с самой первой нашей встречи. Ты тогда сбежала от меня, но оставила этот ключ. Мне его передала горничная, которая обнаружила его во время уборки. Я оставил его себе. Если бы ты была внимательной, то заметила бы, что мне уже приходилось им пользоваться, — он пожал плечами, а затем начал снимать с себя куртку, когда я пыталась вспомнить тот день как следует.

Это не заняло много времени. Дерек отдал ключи моему отцу, из-за чего я была неимоверно зла, а тот отдал их мне. Я надеялась отдать их обратно Дереку, но потеряла, а потом эта потеря перестала иметь для меня какой-либо смысл. Я даже не искала эти проклятые ключи, ведь посчитала это знаком свыше, что было самое время отпустить парня. Но вот они попали в другие руки. Могло ли это что-то значить?

— Зачем ты сделал всё это? Это всё так…

— Безвкусно? Прости, опыт в праздничных украшениях у меня не большой, но я старался. По правде говоря, это, наверное, лишь второй раз в моей жизни, когда я делал это.

— Я хотела сказать волшебно, — я опустила стыдливый взгляд, щеки мои, кажется, покраснели. — И всё же зачем?

— Потому что мы говорили об этом. И ты вроде как сказала, что мечтаешь о Рождестве, настоящем, где будет много света и тепла. На самом деле, я надеялся, что мы вместе преобразим это тусклое местечко, но, занимаясь всем этим в одиночку, только и думал о том, чтобы тебе понравилось.

Моё сердце билось всё быстрее в такт каждому его слову. И лёд подтаивал, и я ощущала внутри себя некое тепло, которое переливалось в другую чашу весов, которая до этого была пустой. Пока что они на равных, хоть у меня появились опасения насчет того, какая их них перевесит другую.

Ещё больше я удивилась не сказанному Крэйгом, а одежде, в которой он оказался, когда снял куртку. Это был тот самый бордовый свитер, который я купила для него в качестве рождественского подарка. Он был на нем и, по правде говоря, парень выглядел в нем замечательно. Подкачанные рукава оголяли выступившие на руках вены, а вишневый цвет сливался с цветом его губ. Чёрт! Как я могу его ненавидеть, когда он одним своим видом превращает злость в тянущееся по всему телу желание, которое едва ли можно унять?

— Прости, не мог удержаться, когда заметил подарочную упаковку с моим именем на ней, — парень проследил за моим взглядом и вмиг всё понял. — У меня тоже для тебя есть подарок, но сейчас, наверное, для этого не время, — он вопросительно посмотрел на меня. Я закусила нижнюю губу, гадая, что же стоит делать, но в итоге лишь отрицательно покачала головой. Нет, сейчас определенно было не самое подходящее время. Хотя внутри уже зародился интерес, который прогрызал меня изнутри, как гусеница яблоко.

— Так ты не пришел на бал, потому что был занят украшением дома? — я ещё раз оглядела всё вокруг, отмечая про себя, что всё это не было сделано напрасно. На душе теплее только от запаха хвои, что заполнил всё вокруг.

— Вообще-то я забыл свой билет в кабинете, ключи от которого были у Дарси, потому что позавчера она перебирала там некоторые бумаги. Я надеялся пройти по имени, ведь билеты вроде как именные, но это не сработало, и меня отказались впускать внутрь. Дарси не отвечала на мой звонок, а тебе я не осмелился позвонить, — его рука легла на спинку дивана. Длинные пальцы почти что касались моего плеча, но когда Крэйг заметил замешательство в выражении моего лица, то убрал руку.

— Уходя, я не видела тебя, где ты был всё это время?

— Я зашел в супермаркет купить сигарет, как мне позвонила Дарси и сообщила, что ты пропала. Говорила без умолку о том, что ты выпила достаточно для того, чтобы натворить глупостей, — Крэйг сделал ударение на последнем слове, поэтому я сразу поняла многозначительность этого слова. — Ты же не совершила никаких глупостей?

— Нет, — пробормотала я себе под нос, пропустив ту часть, где я была близка к тому, чтобы совершить их. Я пропустила мимо ушей имя Дарси, которое почему-то опять всплыло в нашем разговоре, и не могла не отметить, что он сделал это снова ради меня. Чаша весов с сомнениями поднималась вверх, уступая место той, что пополнялась с каждым произнесенным словом парня. Мне было тяжело сопротивляться собственному же сердцу, которое билось всё сильнее.

— Мы чуть больше часа бродили по городу в поисках тебя, пока я не предположил, что ты могла вернуться домой. Кстати, тебе не помешало бы сообщить подруге, что с тобой всё в порядке, — он снова грустно улыбнулся, из-за чего в груди возникло это неприятное жжение.

— Боже мой! Зачем ты всё это делаешь?! — я не выдержала натиска собственных противоречий и подорвалась с места. Крэйг тяжело вздохнул, а я будто начала задыхаться. Воздуха стало так мало, я даже не могла уловить его ртом. Я обещала себе не плакать, но теперь не удержалась. Его слова оказались так правдиво справедливы ко мне. Я оставалась именно той девушкой, которую он увидел в самый первый день, и с той же минуты не переставала ею быть.

— Не плачь, не плачь, — я угодила в крепкие объятия Крэйга, который пересек воздвигнутую мною стену между нами. Он прижимал меня к своей груди и нежно перебирал пальцами мои волосы, повторяя эти два слова, что действовали на меня успокоительно.

— Почему? — вырвалось у меня слишком тихо и слабо.

— Потому что я был зол на тебя. Я написал статью на следующий день после нашей встречи. Утром ты ушла, и я не мог перестать пить, потому что это хоть немного избавляло от желания позвонить Эйвери, от чего ты сама меня отговорила. Я надеялся, что ты наберешь мой номер, и даже, наверное, ждал этого, но ты этого не сделала. Вот так ты встала в один ряд с моим отцом, Эйвери, Грегори или, попросту говоря, с людьми, что бросили меня. Ты ушла, и тебя след простыл, потому я и написал все это дерьмо лишь из-за слепой злости, но безо всякого другого дурного помысла. Позже я пытался отговорить редактора пускать это в печать, но официально я уже не числился в штате журнала, поэтому ничего не мог с этим сделать. Прости меня, Айви, — его руки поглаживали мою спину, а каждое слово было подобно болеутоляющей таблетке. Мой пожар начал гаснуть, но жгучие язычки пламени ещё неприятно пощипывали внутренности. — Ты не та девушка.

— Кто же я тогда? — я подняла свои глаза, чтобы мы встретились взглядами. Его лицо излучало тепло, и мне хотелось потянуться своими губами к его, но прежде я ждала ответа.

— Девушка, которую я люблю так сильно, что даже добровольно погряз во всем этом рождественском дерьме, — Крэйг обвел комнату недовольным взглядом, сморщив при этом нос, что заставило меня улыбнуться.

— Ты думаешь, этого достаточно? — хихикнув, спросила я, хотя, на самом деле, этого было более чем достаточно.

— Я думаю, что тебе самое время сказать, что ты простила меня за эту оплошность, затем заткнуться и наконец-то поцеловать меня, — его большие ладони обхватили моё лицо, и я окончательно размякла.

— А что, если я этого не сделаю? — игриво спросила я.

— С первым можешь повременить, как и со вторым, а с третьим я могу справиться и сам, — ответил парень, после чего поцеловал меня, уняв и боль, и сомнения, сняв всю горечь с языка. Чаши весов перестали существовать, когда были лишь мы двое, мерцающие огни и рождественское чудо, в которое мне пришлось поверить.

***

«Дорогой Крэйг,

Это были лучшие выходные в моей жизни. Это Рождество было по-настоящему рождественским и боюсь, что теперь обязанность украшать дом всегда будет принадлежать тебе и никому другому. Праздничный ужин, который мы приготовили, был самым вкусным из всего, что мне приходилось есть, невзирая на подгоревшие корочки даже у тушеных овощей (гадость ещё та, но немного перца чили скрасило эту безвкусицу). Марафон праздничных фильмов всё ещё заставляет меня чувствовать себя так, будто я живу в каком-то стеклянном шаре, который в последнее время кто-то интенсивно трясет, вскруживая мне голову всё сильнее. А прятки от Дарси стали моей самой любимой частью всего этого, хоть я и непременно позвоню ей сегодня и принесу свои самые искренние извинения за наши с тобой шалости.

Но всё это не имело бы значения без тебя (хотя бы потому, что мы действовали как сообщники). Без елки, огней и даже свитеров с оленями, в которые мы облачились, это Рождество стало лучшим в моей жизни из-за тебя. Быть с тобой и днем, и ночью оказалось лучшим, что приключалось со мной в жизни. И пусть это всё звучит, как прощание, я не побоюсь своих слов о том, что провела бы с тобой вечность, Крэйг.

Поцелуй под омелой, когда часы пробили ровно полночь. Я чувствовала себя чёртовой диснеевской принцессой, что наконец-то была спасена от всех драконов и злых мачех, которых олицетворяла я сама же. Этот поцелуй показался мне значимым (несомненно, как и все другие), но он пробудил во мне ещё больше любви, нежели во мне было до этого дня.

Но вот первое января, ты проснулся, заметил на столе это глупое письмо и думаешь «Какого чёрта?». Я бы хотела, чтобы именно в этой части ты хотя бы улыбнулся, хоть мне и самой тяжело это делать.

Я действительно ушла. В моем шкафу не осталось никаких вещей, кроме того платья, которое ты должен отдать Дарси. Я оставила тебе ключи от другой квартиры, куда должна была перебраться сразу после празднования Нового года, с адресом на записке, что рядом. Ты можешь вернуться и в отель, если тебе будет угодно, но если в твоих планах было остаться со мной, то, пожалуйста, жди меня там. Прошу тебя также приглядеть за магазином. Все деньги будут поступать на твой счет, я всё ещё помню о долге. Если ты не захочешь заботиться об этом месте, переложи это дело на человека, которому сможешь доверять, потому что это важно для меня.

Не злись на меня, Крэйг. Всё, в чем я нуждаюсь, это уединение, где я смогу разложить по полочкам все свои мысли, переживания и страхи. Мне страшно отправляться в этот путь в одиночку, но я должна это сделать для самой себя. Надеюсь, ты поймешь, как сильно я в этом нуждаюсь.

Я с болью в сердце ухожу, потому что мне не хочется оставлять тебя здесь одного. Но мне нужно очиститься не только от города, но и от людей, которые влияют на меня своими мыслями обо всем, что касается меня и моей жизни, словно они не могут держать это всё при себе. Я говорю о Дарси, Лавине и Адаме. Как бы сильно я их не любила, но мне нужно от них отдохнуть.

Ты думаешь о том, что я глупая, и мы могли бы сбежать вместе, но с тобой, Крэйг, мои мысли вообще путаются между собой, и я просто не могу соображать что-либо, когда ты находишься со мной хотя бы в одной комнате. Поэтому прости, но я не могу не оставить и тебя, как и других.

Я ещё сама не решила, куда отправлюсь, как бы это странно не звучало. Я взяла билет на поезд в один конец, но он может оказаться очередной остановкой в моем путешествии. Денег у меня достаточно, потому что оказалось, что счет моей матери всё это время был открыт, и каждый год он пополнялся деньгами. Лавина помогла мне с тем, чтобы я могла пользоваться ими. Думаю, мама бы точно не пожалела их мне.

Тебе не стоит волноваться за меня, потому что трудности мне только пойдут на пользу, а разного рода приключения совершенно не будут иметь смысла, когда я буду в одиночку. По-прежнему жду от тебя понимания, но никакой больше жалости. Меня от неё воротит, и кому как не тебе меня понять.

Надеюсь, ты дождешься меня, Крэйг. Мечтаю увидеть тебя однажды с тем же самым влюбленным блеском в глазах, заглянув в которые я бы поняла, что я наконец-то дома. Дай мне время для себя. Его может понадобиться не так много, как ты думаешь, но я нуждаюсь в нем так же сильно, как и в тебе.

Я люблю тебя, Крэйг, и теперь безоговорочно уверена в том, что ты любишь меня не меньше. Надеюсь, время и расстояние не сломят этого, иначе во что ещё мне остается верить, кроме как не в нас?

Обещаю вернуться к тебе, но ты не обязан давать обещание ждать меня. Я всего лишь буду верить в это, надеяться и продолжать любить, невзирая ни на что.

С любовью,

Айви

P.S. Чувствовал ли ты нас, Крэйг, или я стала всего лишь тенью твоего света? Потому что мне кажется, будто я чувствовала всё с самого начала, хоть это и казалось невозможным. Теперь я верю в то, что возможно всё. Спасибо тебе за это!»