КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Бондиана [Ольга Владимировна Голотвина] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

СветланаТулина, Ольга Голотвина Бондиана

Часть 1

Глава 1 Авария

Единственный на всю Нереиду космопорт с самого дня своей постройки еще ни разу не видел такой сумятицы. Все графики смялись в лепешку. Над планетой ходили по орбите два звездолета туристических компаний, не получая разрешения на посадку. Катера МЧС раз за разом поднимались в небо и возвращались с подобранными спаскапсулами.

Городская больница была переполнена, медицинский персонал сбивался с ног — никто не рассчитывал на такой наплыв раненых, многие из которых к тому же были еще и без документов. А спасательные катера вновь и вновь прочесывали орбитальное пространство, чутко ловя сигналы маячков крохотных, чуть больше гроба, капсул с живым грузом.

Да, это была настоящая катастрофа, о которой жители тихой аграрной планеты будут рассказывать внукам и правнукам! Пассажирский лайнер «Марко Поло» сначала дал сигнал бедствия: «Захвачены пиратами», а через некоторое время взорвался. До момента взрыва команда (как выяснилось позже, давшая отпор захватчикам) успела сделать многое для спасения пассажиров. Почти все женщины и дети были отправлены с обреченного корабля в многоместных спасательных шлюпках. Мужчинам выдавали спаскапсулы. Не все пассажиры приняли это как должное, группка решительных мерзавцев пыталась силой захватить одну из шлюпок, вспыхивали драки…

Увы, космопорт Нереиды располагал лишь двумя катерами. Спасатели делали все возможное… и все же страшно было подумать, сколько жертв унесло это ужасное событие!

Те из спасенных, кто не нуждался в срочной медицинской помощи, временно оставались в порту. Маленькая прикосмодромная гостиница приняла женщин с детьми, а остальных пассажиров разместили прямо в зале ожидания. Предполагалось, что через некоторое время их отправят в Столицу — там имелись большие отели, но пока не хватало транспорта, его весь задействовали на перевозке раненых.

Жители городка, оповещенные о катастрофе по радио, притащили в зал ожидания спальные мешки, пледы, подушки. Волонтеры ходили меж устроившихся в креслах и прямо на полу бедолаг, раздавали успокоительные таблетки, кофе, бутерброды.

— Хотите кофе? — обратилась старушка к сидящему в углу мужчине, укутанному в плед так, что видна была лишь макушка, темная и курчавая.

Плед откинулся от лица. На женщину глянули карие глаза, в которых не было ни тоски, ни уныния.

— Спасибо, — отозвался жизнерадостный голос. — Хочу! И я вас помню. Вы принесли мне тренировочный костюм!

Плед распахнулся. Старушка всплеснула руками:

— Ой, правда, наш костюм… то есть внука…

— Вы меня очень выручили, — сказал пассажир, принимая стаканчик с кофе. — Когда началась стрельба, я выскочил из каюты в трусах и майке. И босиком! — Он высунул из-под пледа босую ступню.

У него была обаятельная улыбка. Добрая, дружелюбная, она освещала лицо с широким негроидным носом и полными губами. Но кожа — светлая, в веснушках.

— Ох, надо же для вас хоть кеды у внука взять! — воскликнула добрая женщина. Но тут любопытство взяло верх над вежливостью — А кто там стрелял-то?

Незнакомец скорчил забавную физиономию:

— А я знаю? Все орали, бегали… меня кто-то с ног сбил… Послушайте, у меня к вам просьба. Мой комм остался на корабле. Вы не покажете на своем комме список спасенных? Я во время полета познакомился с одной милой семьей. Хотелось бы узнать их судьбу.

Старушка закивала, нажала на наручном браслете кнопку и четко сказала:

— «Марко Поло». Катастрофа. Свежий список спасенных.

Над коммом возникло вирт-окно. Мужчина, посерьезнев, прочел длинный список фамилий, вздохнул и отхлебнул кофе.

— Это наверняка не все, — поспешила утешить его старушка. — Ведь у многих и паспортных карточек с собой нету. И без сознания многие. И не всех пока что подобрали, спасатели все еще ищут, вы не переживайте…

И замолчала, заметив, что пассажир глядит куда-то за ее плечо. Лицо его закаменело.

Обернувшись, женщина увидела, что к пульту дежурного подошел полицейский. О чем-то спросил замотанного парнишку-волонтера — и уверенно направился в сторону старушки и ее собеседника. И смотрел он при этом не на пожилую женщину.

«Ой, — испугалась та, — а вдруг этот улыбчивый юноша пират и есть?..»

На всякий случай она шагнула в сторону.

Полицейский прошел мимо нее и остановился возле закутанного в плед незнакомца. Взял под козырек:

— Вы Горин?

— Джеймс Горин, — сдержанно отозвался пассажир.

— Мы рады, майор, что вы остались живы в этом аду. Пойдемте, на стоянке наш флайер. Мы доставим вас в Столицу

Глава 2 Везунчик

Ну вот! А так хорошо было сидеть в уголке, медленно пить третий уже стаканчик кофе, тихо радоваться тому, что в списках спасенных нет имени Стивена Сьюта (пока еще нет, но будем надеяться, что этио самое «пока» будет длиться и длиться!), и размышлять о своем везении.

А Джеймс — он везучий!

* * *
Три года назад его единственным будущим был мусоросжигатель. Будущим близким и неминуемым (ну во всяком случае. так казалось тогда).

И это при том, что работал он без сбоев, не провалил ни одной операции… Да-да, он это помнит, хотя бы в общих чертах, пусть файлы с данными об операциях стирались из процессора сразу же по возвращении, но органическая-то память никуда не делась. И из нее никакой дексистский технарь ничего не сумеет стереть, вот ведь какое везение. Им были довольны, его даже хвалили — почти как человека! И вдруг…

Джеймс помнит, как стоял навытяжку, а чиновничек по фамилии Смит (как ни странно, фамилия была настоящей, из свойственного его линейке любопытства тогда еще безымянный Bond это выяснил), значившийся его предпоследним хозяином, объяснял тощему быстроглазому типу:

— Видите ли, мы не дотягиваем до срывов. Bond'ы — это вам не DEXы'. Мы своих, хе-хе, агентов уничтожаем при еще вроде бы самых что ни на есть хороших показателях. Потому что нам срывы обходятся куда дороже, чем военным. У нас на карту больше поставлено…

«Нам», «у нас»… А сам-то — мелкая крыса при хозяйстве разведдепартамента! Но Джеймсу (тогда еще даже не Джеймсу. а просто киборгу линейки Bond, подотчетному оборудованию под инвентарным номером 14/116) было не до задаваки Смита. Мысли глушила обида. Совершенно не машинная, не програмная, не имеющая отношения к процессору. Его, отличного агента, не допустившего в работе ни единого сбоя, собираются сейчас убить просто так, ни за что. На всякий случай…

Нет. Не убить. Он не человек. Просто утилизировать. Сжечь, как ненужный хлам…

На окаменевшем лице не дрогнула ни единая мимическая мышца. Он был хорошим киборгом, да еще и везучим. Выслушал приказ о смене хозяина, внес в свою базу данных Стивена Сьюта и с безразличным видом глядел на то, как Сьют передал чиновнику какую-то бумагу. Про себя проанализировал беседу и понял: новый хозяин шантажировал Смита. В обмен на некий документ нелегально получил списанного киборга. А Смит, надо полагать, оформил уничтожение оборудования, принадлежащего разведдепартаменту. И все остались довольны.

Повезло. Опять.

Вот тогда-то он и стал Джеймсом. До этого у него было новое имя на каждую операцию, и поэтому поначалу к новой смене имени он отнесся безразлично. Одним больше, одним меньше. Джеймс так Джеймс.

Хозяин не скрывал, почему назвал киборга именно так. Сьют любил старые фильмы про агента, который небрежно представлялся: «Бонд. Джеймс Бонд».

Агент врал. Он был человеком.

И вряд ли тот агент стоял бы неподвижно, когда какая-нибудь тварь вроде Сьюта чесала бы об него кулаки или нейрохлыст. Была у Сьюта такая скверная привычка — отводить душу, когда ему не везло. Он называл это «сбрасывать стресс».

Не везло хозяину часто.

Стивен Сьют говорил о себе с тонкой многозначительной улыбкой: «Специалист широкого профиля». То есть занимался тем, что подвернется под лапу. Он мечтал о славе Мориарти и Фантомаса. Джеймс порылся в инфранете, выяснил, что это за люди, провел простейший коррелирующий анализ и понял: шансов у Сьюта — никаких.

Хозяин никогда не был крупным бандитом, хотя и любишл о них поговорить со знанием дела. Сам же промышлял то мошенничеством, то грабежами, то шантажом. Надо отдать ему должное: он чуял выгодные дела, ловко высматривал уязвимые места в охране ценностей и умел влезть в доверие к будущим жертвам. Для подготовки преступлений он использовал процессор Bond’а. Человек и киборг вместе разрабатывали варианты очередного ограбления. Джеймс при помощи своих былых навыков взламывал коды и гулял по полицейским базам данных.

А потом на деле ему доставалась самая опасная роль. Это вполне понятно, затем киборги и созданы. И то, что приходится нарушать законы, не смущало Джеймса: для киборгов-шпионов моральных запретов не существовало по определению. Но к хозяину Bond испытывал такое отвращение, что оно постепенно перешло и на уголовно наказуемые занятия.

Операцию на «Марко Поло» хозяин продумал один (и Джеймс вздохнул про себя: предстоит очередной облом!). Киборг получил лишь распоряжение — при посадке на лайнер обмануть сканеры, выдать себя за человека. Несложное дело для Bond’а.

Отдельные фразы, оброненные хозяином, позволили понять: на борту корабля нелегально провозят некую ценность. Сьют намерен похитить эту ценность (для чего снял каюту, соседнюю с каютой намеченной жертвы), потом угнать корабельную спасательную шлюпку и дрейфовать, пока его с добычей не подберет катер сообщников.

Первым же вечером (по корабельному времени) хозяин взглядом указал на одного из пассажиров и хмыкнул:

— Второй сосед нашей «добычи». Немного похож на тебя, это хорошо. Подгонишь свою морду под этот образец. Чем ближе, тем лучше.

Ночью Bond, лежа на койке в тесной отдельной каюте (для конспирации расположенной довольно далеко от каюты Сьюта), начал исполнять приказ.

Конечно, он не смог бы измениться кардинально, но основные биометрические показатели у них с прототипом были сходными. Волосы почти одинаковы, нос пришлось сделать пошире, губы — немного полнее… Лицо растягивалось, как резиновая маска, четче обозначились скулы, чуть запали щеки, цвет радужки глаз из серого стал карим. Хозяин, вероятно, остался бы доволен результатом. Если бы успел этот результат увидеть, конечно.

Но все пошло наперекосяк. Джеймса разбудили крики и шум в коридоре. И тут же засигналил комм — вызов от хозяина.

— Нас опередили! — истерически завопил Сьют. — Немедленно беги сюда! Я…

Хозяин не закончил фразу. Не успел. Из коммуникатора раздался крик боли — и вызов оборвался.

Приоритетность приказа не оставляла выбора — Джеймс, не одеваясь, как был в трусах и в майке, кинулся из каюты. По ярусу метались полуодетые люди, у выхода на шлюпочную палубу шло настоящее сражение. В параллельном коридоре что-то с грохотом падало и шипели плазменные разряды, и Джеймс успел порадоваться, что ему туда не надо. Чем дальше от выхода к шлюпкам, тем меньше навстречу попадалось людей, зато повсюду — следы поспешного бегства. Дважды киборг перепрыгнул через чьи-то трупы.

Когда он вбежал в хозяйскую каюту, та была пуста. Постель смята, термопокрывало скинуто на пол, на простыне алело свежее кровавое пятно.

Ожил динамик корабельной связи:

— Внимание, экстренное сообщение! Просим всех пассажиров собраться на нижней палубе. Возьмите с собой документы. К сожалению, всем придется покинуть борт корабля. Просим не поддаваться панике и выполнять распоряжения членов команды…

Эвакуация? Авария? И как в этой каше найти хозяина?..

А надо ли искать эту сволочь? Увы, надо. Пока Сьют жив, программа не оставляет киборгу иного выхода: защита хозяина приоритетна, да и приказ был однозначен. Однако почему Джеймс решил, что Сьют жив? Кричал тот вполне предсмертно! И кровь на кровати…

А если хозяин и впрямь умер… то… неужели Джеймс свободен?

Эта ошеломляющая мысль захватила киборга на полсекунды. А затем он вылетел из каюты. Но прежде чем броситься на нижнюю палубу, как и предписывалось всем правильным пассажирам, Джеймс немного задержался у распахнутой настежь двери соседней каюты. Вернее, у тела, лежащего наполовину внутри, а наполовину в коридоре.

Это был тот самый «прототип», под лицо которого хозяин вчера приказал киборгу подогнать свою внешность. И когда Джеймс подумал про «наполовину», он и имел в виду именно две половинки, на которые струя плазмы разрезала тело бедолаги наискосок, от левой подмышки до правого бедра.

Плазма — оружие относительно чистое: само режет, само и запекает место разреза, тошнотворной вони выпотрошенных кишок в коридоре почти не ощущалось. Только запах подгоревшего шашлыка, напоминающий скорее не о бойне, а о кухне, и в других обстоятельствах люди наверняка посчитали бы его приятным.

Верхняя часть тела лежала в коридоре, вытянув вперед правую руку со скрюченными пальцами, словно погибший и после смерти пытался схватить своего убийцу. Джеймс присел рядом и, стараясь не испачкаться в еще горячей после недавней термообработки бурой каше, из которой торчали желтоватые осколки ребер и позвоночника, быстро обыскал карманы уцелевшей части рубашки. Они оказались пустыми. Пришлось шагнуть в каюту и осмотреть упавшую туда нижнюю половину тела, мимоходом отметив второй труп — очевидно, хозяина каюты и несостоявшейся Сьютовой жертвы, ведь разрезанный им быть не мог, он был всего лишь соседом. Второму бедолаге буквально вмяли левую часть головы внутрь чудовищным ударом, белые осколки раскрошенных костей торчали из красно-серого желеобразного месива, глазные яблоки вылезли из глазниц, как у детской игрушки-давилки, и болтались на сизоватых мышечных жгутах. Но бывший хозяин каюты интересовал Джеймса только в том смысле, чтобы не наступить босой ногой в успевшую натечь из проломленного черепа лужу, на сером полу казавшуюся почти черной.

Паспортная карточка обнаружилась в заднем левом кармане брюк того человека, чье лицо «надел» на себя киборг. Повезло: пройди луч сантиметров на десять ниже, и от нее остался бы лишь расплавленный пластик, перемешанный со сгоревшей органикой. Зажав в кулаке драгоценную добычу, Джеймс поспешил покинуть каюту и за поворотом коридора влился в небольшую группу перепуганных пассажиров.

— Придется разделиться, господа! — твердо командовал чей-то голос. — Женщины и дети спокойно спускаются вниз и занимают места в спасательных шлюпках. Мужчины проследуют за мной, каждому будет выделена индивидуальная спасательная капсула.

Кто-то орал, что он сенатор. Кто-то размахивал чековой книжкой. Джеймс удачно уронил под ноги толпе свой комм (по которому его могли вычислить), без спора пошел за членом экипажа и получил капсулу, имевшую неофициальное название «саркофаг». Пассажирам это название не говорили, но Джеймс его знал.

Знал он и другое. Когда над спасаемым задвигается крышка этого устройства, сзади в шею коварно вонзается игла и впрыскивает снотворное. Во сне человек не паникует и потребляет меньше кислорода. А когда подойдет время кормления, другая игла введет в вену питательные вещества. Да и умирать во сне легче, если спасатели так и не прибудут: просто не проснулся, и все.

Но Джеймс не мог этого позволить. У него было срочное дело. Поэтому он подставил между шеей и иглой паспортную карточку. Игла клюнула пластик — и успокоилась.

А уж изменить свои отпечатки пальцев под те, что значились на карточке, сумел бы не то что Bond, а даже, извините за выражение, DEX…

Мертвеца тоже звали Джеймсом. Джеймс Горин. Теперь эту фамилию получил киборг. В худшем случае — до встречи с хозяином. В лучшем случае — навсегда…

Глава 3 Телохранитель для киборга

Конечно, воспоминания не тревожили беглого Bond’а, когда он шел рядом с полицейским к стоянке флайеров. Ему хватало и других поводов для тревоги.

Его спутник успел представиться: капитан Глеб Ржаной, начальник управления полиции. И дальше шел молча: сосредоточенный, серьезный. Походка и выправка армейские… успел в молодости хлебнуть войны? Твердо очерченный подбородок говорит о волевом характере, загорелое лицо и кисти рук — о том, что капитану приходится проводить много времени вне кабинета.

Флайер оказался стандартным пузатым «гадовозом»: сзади отгорожено частой решеткой место для арестованных. Возле открытой дверцы стояли двое в полицейской форме: смуглый, с тонкими чертами лица молодой человек и черноволосая, коротко стриженная девушка с яркими синими глазами. Парень с трудом сдерживал улыбку, девушка была серьезна и взволнованна.

— Познакомьтесь, майор, — с неожиданной горькой иронией сказал капитан Ржаной, — перед вами половина полицейских сил планеты!

— Причем лучшая половина, — негромко уточнил смуглый парень.

Девушка метнула на него свирепый взгляд: мол, нашел время острить.

— Констебли Пабло Санчес и Рита Флавье, — представил своих спутников капитан. — Пабло, садись за штурвал. Только не гони.

— Садитесь рядом со мной, майор, — сказала девушка и с трогательно серьезной гордостью добавила: — Я ваш телохранитель. Занималась айкидо, стреляю лучше всех, ну разве что кроме капитана. Поэтому меня и назначили. Прошу в любых опасных ситуациях посылать меня вперед. И пусть вас не смущает, что я девушка!

Джеймс учтиво поклонился и подумал, что, вероятно, он первый в мире киборг, которому назначили телохранителем человека. Но хотел бы он знать, о каких опасных ситуациях идет речь и чего хотят от него эти люди.

* * *
— Раньше на Нереиде вообще не было полиции, — рассказывал Ржаной, пока флайер летел над берегом ослепительно-голубого океана. — Суши мало, почти вся распахана — ну, кроме заповедников. Городов всего два — Столица и Космопорт. В море поселки-платформы: рыбная ловля, морепродукты, плантации водорослей. На каждой платформе — свои отряды порядка. В основном чтоб разнимать драки, если возникнут, какая уж там преступность, в поселке каждый человек на виду. Нравы простые. И все было тихо-мирно, пока не заварилась эта каша с туризмом. Началось с фильма о морских клыканах. Ничего не скажешь, красивый фильм. После него к нам хлынули охотники, дайверы и просто любопытствующие.

— Ну, выгодно же, — откликнулся из-за штурвала Пабло.

(Джеймс отметил про себя, что констебль перебил начальника управления. И капитан его не одернул. Да, нравы на Нереиде и впрямь были простые.)

— Выгодно, — кивнул капитан. — Мы превращаемся в модный курорт. Столица растет. Строятся отели, рестораны, развлекательные центры. Развивается обслуживающая отрасль. Но и преступность полезла вверх. От мелкого воровства до серьезных грабежей, особенно за последний год. Вот президент и решил создать управление полиции. Пять штатных единиц.

Он замолчал, прикусив губу. В паузу вклинился Пабло:

— Четыре с половиной. Невидимка — не констебль, он на документах сидит. Заведующий канцелярией.

— И что? — возмутилась Рита Флавье. — Ты ему скажи спасибо, что он за тебя всякие рапорты-отчеты-доклады пишет, справки для прессы составляет. Хотел бы сам с этим делом возиться?

— Да чтоб мне утонуть! — изобразил Пабло голосом ужас. — Я не за тем в полицию пошел. Я, может, подвиги хочу свершать!

— Свершишь, — пообещал Глеб Ржаной. — Вот вернемся — и свершишь. У нас опять уборщик сломался. Твоя очередь налаживать это шоаррское барахло.

Пабло ойкнул и замолк. А капитан продолжил:

— Пятеро. На всю планету. Спасибо еще, на платформах по мелочам справляются сами, а серьезных случаев там до сих пор не было. Но все равно — не тянем мы. Опыта нет. Никто из нас раньше не служил в полиции. А преступники нами всерьез интересуются. Недавно я обнаружил в своем кабинете «жучка».

— У нас есть сканер для обнаружения прослушки, — с гордостью сообщила Рита Флавье. — Модель «Всевидящее око».

— И барахло же это «Око»! — отозвался Пабло.

— Да, техникой нас снабжают не очень… — признал капитан. — Но в любом деле главное — люди, и полиция не исключение. Стрелять у нас умеют все: на платформах росли, в детстве научились всаживать клыкану пулю в пасть. Я в армии служил, потому и командую. Рита вон айкидо занималась… Но быть полицейским — это профессия! Предлагал я президенту послать нас в школу полиции. Он говорит: некогда. Нам, говорит, полиция нужна уже сейчас. Читайте, говорит, учебники и прочие такие инструкции. А я не верю, что можно выучиться по бумажкам. Говорю президенту: тогда выписывайте нам инструктора-консультанта. Бумажкам грош цена, а человек человека всегда сумеет научить! Вот тут он согласился. И очень повезло, что межпланетная полиция вошла в наше положение и прислала вас…

«Да, ребята, — подумал Джеймс, рассматривая сквозь прозрачный колпак флайера стремительно промелькнувшую внизу панораму города, — вам со мной очень повезло. Как и мне: попробуй-ка удери с планеты, если ты каждую минуту на глазах у полиции».

Флайер заложил вираж над крышей небольшого двухэтажного здания, рядом с которым росло огромное местное дерево. Похоже, здание и было конечной точкой маршрута.

«Что ж, — усмехнулся про себя Джеймс, — посмотрим, чему научит… человек человека».

Глава 4 Первый урок

Как Джеймс и предполагал, флайер опустился на крышу двухэтажного дома, едва не чиркнув днищем по верхним разлапистым веткам росшего рядом дерева.

Джеймс вышел и огляделся. Огромное солнце стояло в зените, но крона растительного гиганта, нависая над стоянкой, давала ажурную полутень. Нагретый пластик крыши ласкал босые ступни. От стоянки видны были прямые улочки, утопающие в зелени и насквозь продуваемые морским ветром. Небоскребов в пределах зоны зрительного сканирования не фиксировалось. Здание полиции было не самым высоким (профессиональный взгляд Bond’а отметил как минимум три более удачные локации для снайперов и восемнадцать путей успешного отхода), но и карликом не казалось. На окраине преобладали дома вообще одноэтажные.

На стоянке флайер встречали два человека.

— Степан Туча, старший констебль и мой заместитель, — представил капитан рослого могучего мужчину средних лет.

Степан протянул «инструктору» руку. Все выжидающе притихли.

Догадываясь, что сейчас произойдет, киборг взял протянутую ладонь — и не удивился тому, что его кисть мощно сжала ручища человека.

Проверка.

«С таким констеблем и DEX’а в полиции не надо», — подумал Джеймс и «отзеркалил» рукопожатие — вернул его с той же силой.

В глазах Степана мелькнуло уважение. Остальные полицейские переглянулись.

— А это Неви… извините, Адам Шталь, — представил Ржаной лысого невысокого человечка в штатском. — Заведует канцелярией управления. И база данных на нем.

Джеймс хотел сказать что-то учтивое. Но тут его глаза засекли блик света на соседней крыше. Очень знакомый блик…

Линза оптического прицела.

Расчет траектории. Дальность. Направление. Поправка на разницу высот. Поправка на ветер…

На линии огня — он и Рита.

Пути отхода. Задача — сохранение собственной жизнедеятельности при сохранении действенности легенды как человека. Максимально допустимое количество случайных жертв… Максимально допустимое количество случайных жертв — нулевое!

Варианты.

Не то. Не то. Не то.

Шестнадцатый. Есть!

Принято!

Левой рукой — девушку за плечо. Прыжок. Под ногами пружинит ветка, толстая, двоих удержит. Правой — за ту, что правее и выше. Рывок вправо. Теперь ствол между ними обоими и снайпером — словно толстый деревянный щит.

И тут же в кору ударила пуля.

Полицейские залегли за флайером, выхватили пистолеты.

От крыши до ветки — всего-то метра полтора, причем над улицей из них не более метра. Заподозрить вроде как не должны — человеку такое вполне по силам. «Не палимся». Киборг вгляделся в сторону соседней крыши — и спрыгнул с дерева.

И понял, что все еще продолжает прижимать к себе девушку.

«Это мы так не палимся, да?..»

Джеймс стремительно разжал руки, одновременно отступая, и быстро заговорил, слегка добавив в голос истерического веселья (главное сейчас — перебить внимание полицейских, заставить их запомнить другое):

— Все молодцы, ребята! Действовали правильно. Это профи, можете больше не прятаться. У таких всегда — только один выстрел. И могу биться об заклад, что он уже слинял!

Полицейские поднимались из-за флайера, смущенно переглядываясь, и пока что молчали. Ну, почти все…

— Какая у вас реакция! — восторженно охнула Рита, как-то вдруг снова оказавшись рядом, словно Джеймс и не отступал от нее на два довольно широких шага. И добавила с искренним восхищением: — Как у киборга!

Это сравнение не показалось Джеймсу приятным.

— От страха люди еще и не на такое способны, — буркнул он.

— И вы такой скромный…

— Значит, он ждал вас, майор, — задумчиво протянул Глеб Ржаной. — Но откуда он мог знать… В моем кабинете был только один «жучок».

Джеймс не стал проговаривать вслух самый логичный, с его точки зрения, вариант «проболтался кто-то из своих». Зачем обижать тех, с кем только что познакомился (и с кем, возможно, предстоит какое-то время довольно плотно общаться)? Проверку этой возможности он оставил на потом.

— Курилка у вас есть?

— Что?

— Ну, место, где вы в перерывах между работой курите, пьете кофе, болтаете…

— Есть, я покажу, — предложил заметно побледневший Пабло.

— И захватите ваше «Всевидящее око».

* * *
«Жучок» Bond засек и сам — подумаешь, проблема! У него-то встроенный сканер помощнее этой полицейской ерундовины. Но для вида повозил под потолком антенной «Всевидящего ока», после чего торжественно продемонстрировал впечатленным сослуживцам чудо враждебной техники размером с горошину и в камуфляжной оболочке, больше всего напоминающее комочек слежавшейся пыли и совершенно незаметное у ребра потолочного плинтуса.

— Вот так преступники и узнали о моем прибытии… — сказал он веско, обведя всех присутствующих многозначительным взглядом (типовой укоризненный за номером шестьдесят три, кодовый маркер «Чтоб до печенок»). — Кто из посторонних был здесь в последние дни?

— Да никто! — озадаченно откликнулся Степан.

— Вы упоминали робота-уборщика, «шоаррское барахло». Вы его всегда чините только сами?

— Нет, на днях Витек чинил. Из мастерской Свенсона.

— Почему не назвали сразу Витька? А посетители были? С просьбами, с жалобами?

— Но это же все… ну, люди как люди… — растерялся Пабло.

— А у преступников что, рога на голове?

Джеймс обвел взглядом «полицейские силы планеты». Вздохнул. У него было время прокрутить в памяти просмотренные хозяином детективные сериалы, и теперь он точно знал, что и как надо говорить этим людям. Им ведь не инструктор, им нянька нужна! Азов не знают, а туда же, полиция…

— Вы хотели, чтобы инструктор помог вам стать профессионалами? Вот вам первый урок: преступником может оказаться любой — сосед, знакомый, прохожий на улице. И если сегодня он преступил закон — это вовсе не значит, что завтра он не может совершить честный и благородный поступок. Например, по-соседски помочь вам с починкой забарахлившей газонокосилки. И второй урок: чтобы быть хорошим полицейским, мало ловить преступников, мало искать их следы на местах уже совершенных преступлений. Нужно учиться эти преступления упреждать. А для этого надо в первую очередь научиться думать так, как думает преступник. Так и только так вы сумеете предугадать, каким будет его следующий шаг. Я это умею. И научу вас. Но сначала… не могли бы вы раздобыть для меня ботинки? Я ничего не имею против спортивного костюма, но босиком как-то несолидно…

Глава 5 Крыша. Часть 1

Первый подозрительный бычок нашел и принес Пабло — и при этом так напоминал той-терьера, впервые притащившего хозяину мышь (такой же смуглый, вертлявый, пыхтящий от усердия и старательно выкатывающий черные влажные глаза-маслины), что Джеймсу стоило большого труда сохранить серьезное выражение лица. Но пришлось: хихикать над успешно справившимся с первым заданием подчиненным было бы со стороны инструктора крайне непедагогично. Правда, справился ретивый констебль относительно успешно: про перчатки и пакетик для улик даже не подумал, за что тут же получил рассерженное шипение от Риты. Джеймс не стал вмешиваться.

А ведь поначалу он вообще не собирался идти на крышу четырехэтажного районного небоскреба, где устроил себе лежку снайпер: ну понятно же, что ничего они там не найдут. Профессионал на то и профессионал, чтобы не оставлять следов в местах своего пребывания, пусть даже и длительного. Продуманность же выбранной позиции, наличие прослушки и точность выстрела, от которого не смог бы уклониться ни один человек, позволяли выдвинуть резонное предположение о высоких профессиональных качествах стрелявшего. И Джеймс как раз собирался объяснить это всей полиции Нереиды в полном составе, когда Рита с восторженным придыханием спросила:

— Вы нам сейчас покажете мастер-класс по сбору улик, да?!

Вот же… настырная! И остальные смотрят так, словно он вот-вот должен вытащить из кармана живого кролика. Навязчивые, ничем не оправданные ожидания раздражали почти так же сильно, как и бессмысленность предстоящей работы. Хотите искать черную кошку в пустой темной комнате, где отродясь не бывало никаких черных кошек? Что ж, дело ваше, а Джеймсу торопиться пока что совершенно некуда. Оставалось разве что сделать хорошую мину при плохой игре. И минимизировать собственную активность.

— Конечно! — Джеймс ослепительно улыбнулся, словно его чрезвычайно порадовала проявленная синеглазым констеблем догадливость. — Отличное практическое занятие, а ведь теория без практики — это ноль без палочки. Но у меня есть к вам более интересное предложение, чем просто смотреть, как я буду искать и оформлять улики, а потом их исследовать и делать выводы. Вести все расследование будете вы сами. А я посмотрю со стороны, проанализирую и по итогам проведу разбор полетов. Согласны?

Конечно же, они были согласны. Джеймс был уверен в их согласии точно так же, как и в том, что ничего они там не найдут.

Со вторым он ошибся..

— Ну, допустим, не факт, что это улика… — Джеймс скептически разглядывал окурок. — Мало ли кто и когда выходил на крышу покурить? Он мог валяться тут с прошлой недели.

— Не мог! — расплылся в довольной улыбке Пабло: похоже, он воспринял скептицизм инструктора как еще одно правило игры, своеобразный дополнительный экзамен. — Он еще даже влажный! Хотите сами пощупать?

— С ума сошел?! Кто же руками улики хватает?! — возмутилась Рита шепотом и поспешила развернуться к инспектору. — Но вообще-то он прав, это действительно курил наш стрелок, вот еще три таких же, совсем свеженьких. — Она гордо продемонстрировала Джеймсу три пакетика с упакованными в них окурками. — Я их пинцетом брала, как положено! Вот здесь лежал преступник, видите следы от локтей? А вот тут упирался коленом и вот так клал винтовку, как раз удобно целиться, видите след от дула на бортике? Как раз по траектории. И пепел, видите, локтем размазанный? А окурки мы вот там нашли, в углу, ну да вы же видели! Если он не левша и лежал вот так, то как раз туда логичнее всего их и отбросить. Там и пачка смятая валялась, ее Степан упаковал… то есть старший констебль. Может, сумеем с нее и отпечатки пальцев снять, у нас по ним неплохая база… — И добавила с бесхитростным сожалением: — А если бы у нас было оборудование для определения ДНК, то и его бы сняли, раз свеженькие-то. Жалко, что нету…

— Ну, у нас и базы по ДНК нету, — прогудел Степан.

Рита досадливо отмахнулась:

— Было бы оборудование — базу бы мигом набрали!

Глава 5 Крыша. Часть 2

Как ни трудно было уложить в мозгах концепцию столь скверного оснащения местных полицейских сил, но констебли не врали. Что ж, Джеймс всегда знал, что он удачлив, и вот еще одно подтверждение: здесь никто не разоблачит его на основании несовпадения ДНК. Разве это не удача? Еще какая!

Улыбка Bond’а стала чуть более искренней.

— Судя по окуркам, он пробыл здесь не менее полутора часов… — Это опять синеглазая.

— Зачем? Если они знали точное время прилета…

— Затем, что снайпер всегда приходит заранее! Даже когда знает точное время — потому что все может измениться в последний момент и надо быть к этому готовым, да и вообще надо успокоиться, слиться с обстановкой…

Говорит вроде как Санчесу, но при этом искоса поглядывает на инспектора, словно ждет чего-то, то ли возражения, то ли похвалы. Наверняка в школе была отличницей. Джеймс ограничился нейтрально-поощрительной улыбкой.

— Как думаешь, пальчики с пачки откатать сможем?

— С пачки вряд ли, уж больно мятая. А с банки точно сможем!

— С какой банки?! — Джеймс и Рита спросили это хором, к вящему удовольствию Пабло, которому наконец-то удалось хоть в чем-то обойти коллегу и удивить инспектора.

— Из-под пива! — Еще один пакет, на этот раз с жестким креплением. В зажимах — слегка помятая пивная жестянка. — Я ее правильно взял, не смазал! Видите, какие жирные? Даже без порошка видать! Он там перекусывал, перед тем как залечь, мы еще и упаковку от «Друга желудка» нашли, сегодняшнюю, скидочную!

Какой, однако, сознательный преступник вырисовывается. Словно понимал, что у полиции могут возникнуть проблемы с его опознанием по ДНК, и расстарался оставить для надежности еще и отпечатки, да почетче, пожирнее…

Мысль о подставе казалась все более и более здравой. Поначалу Джеймс подумал, что подставить вообще пытаются его. Вернее, не его даже, кто про него знает, а Джеймса Горина, присланного инструктора из Центра. Не со зла, просто ради проверки — люди любят устраивать подобные проверки пришлым новичкам.

Мысль мелькнула и пропала, опровергнутая показаниями детектора — эти полицейские были слишком честными и не замышляли никаких каверз. Более того, когда Джеймс после осмотра пивной банки ехидно поинтересовался, а не обронил ли незадачливый киллер, случаем, где-нибудь поблизости еще и свою паспортную карточку — вошедший во вкус Пабло на полном серьезе кинулся ее искать.

Оставалось только признать, что тут или преступники под стать полиции, или… Или же кто-то кого-то очень серьезно подставляет, не жалея на это усилий. И при этом очень хорошо знает местную полицию, потому и набросал столько улик: надеялся, что хоть одну да найдут эти горе-специалисты. Какой им инструктор, им нянька нужна, они же как дети малые…

— Ну что, — спросил все это время молчавший Глеб Ржаной, словно почувствовав изменившееся настроение Bond’а, — возвращаемся в участок?

И когда все уже спускались по узкой щербатой лестнице, придержал старшего констебля со словами:

— Степан, а ты пройдись здесь по соседству, потолкуй с народом. Вдруг кто чего видел. Ну и вообще, сам знаешь, по обстановке…

Здоровяк лишь молча кивнул и приостановился, пропуская остальных вперед. Как успел заметить Джеймс, он вообще старался не тратить лишних слов.

* * *
— Вот он, этот антиобщественный тип, собственной персоной! — Адам Шталь отодвинулся от клавиатуры, выведя на общий экран результат своих изысканий. — Энди Таффер, девятнадцать лет, уроженец Западной платформы, задерживался дважды, потому его отпечатки и есть в базе. Кража пяти литров браги у гражданки Васнецовой в прошлом году и угон мопеда четыре месяца назад. Угон неудачный — врезался в урну и был пойман и доставлен в отделение пострадавшим хозяином разбитого транспортного средства. Оба раза приговорен к неделе общественных работ.

— Странно… — протянул Глеб, хмурясь.

— Действительно, странно: было бы из-за чего в отделение тащить! — поддержал капитана Пабло.

— Означенная жертва была инопланетным туристом.

— Тогда понятно! Наши бы просто морду набили и починить заставили.

Рита неуверенно хихикнула и тут же замолчала: Глеб остался серьезен.

— Странно другое: он совсем не похож на профессионального киллера, — продолжил капитан, словно и не слышал перешучивания подчиненных. — И преступления за ним числятся все какие-то несерьезные. Да и по роже видно, что мелкое хулиганство — вершина карьеры, о которой такой тип может только мечтать.

Рожа на экране действительно впечатление производила удручающее: унылая, длинноносая, с немытыми сальными патлами неопределенного цвета до плеч и опущенными уголками губ вечного нытика, по любому поводу заранее готового заскулить: «А че я?!»

— Пальчики на банке точно он оставил, тут никаких сомнений быть не может, — пожал плечами Невидимка. — А с остальным уже вам разбираться.

— Разберемся, — пообещал Глеб с угрозой в голосе. — И что он на крыше делал, и кто стрелял… Пробей-ка нам его адресок. Да только не тот, который он сам в анкете указал, а настоящий.

— Обижаете, капитан. Уже.

— Поедем брать?! — азартно вскинулся Пабло.

— Поедем… поговорить. Степана вот только дождемся, он что-то задерживается, давно уже должен был вернуться. — Глеб поднял голову, расслышав шаги в коридоре. — О, легок на помине…

Дверь в кабинет начальника участка распахнулась с грохотом, словно ее пнули ногой. Рита охнула, Пабло выругался.

Джеймс услышал шаги в коридоре задолго до Глеба и понял, что идут двое. Причем один по тяжелой вкрадчивости походки довольно уверенно идентифицируется как старший констебль, а анализ алгоритма сбивчивых и неуверенных шагов другого позволяет с высокой степенью вероятности определить, что идет он отнюдь не добровольно. В итоге Джеймс оказался единственным из присутствующих, кто точно знал, что увидит, когда дверь откроется. Но все равно постарался придать лицу выражение легкого удивления. Не большего, чем у капитана. Но и не меньшего.

— А че я?! Че я-то?!

— Разберемся.

Глава 6 Снайпер

Интересное наблюдение — насколько же рядовые сотрудники или бойцы становятся похожи на своего начальника или командира: например, копируют его манеру говорить. Это «разберемся» Степан Туча произнес с теми же самыми мрачно-обещающими интонациями, что и Глеб Ржаной несколькими секундами ранее. И вряд ли это касается только копирования любимых выражений и подражание манере разговора. И точно так же вряд ли относится только к одному старшему констеблю.

Джеймс еще не решил, насколько подобное обстоятельство может быть опасным или полезным для него самого, но на всякий случай предпочел его запомнить и учитывать в дальнейших расчетах.


Степан вышел на снайпера совершенно иным путем, не через базу, а используя так называемый человеческий фактор. Продавщица из «Друга желудка» не только отлично запомнила раннего посетителя с длинной спортивной сумкой, но и позволила обаятельному старшему констеблю безо всякой возни с ордерами («Ой, да кому они нужны, эти бумажки! Степушка, ну что я вас первый день, что ли, знаю?! Передавайте привет Павлику, что-то он давно не заходит, совсем исхудал, наверное») скопировать запись с расположенной над кассой камеры.

Разговорчивая продавщица также сообщила, что хотя имени покупателя она и не знает, но зато отлично знает, где он живет: в желтом доме с балкончиками, том, что рядом с центральным парком, первый подъезд, третий этаж, квартира налево, звонить три раза (ну и как же, скажите, ей не знать-то, когда у нее как раз в том самом подъезде живет двоюродный племянник мужа сестры соседки по даче!). А еще этот шлемазл постоянно тусит в том самом уже упомянутом центральном парке вместе с бандой «Крысодраконов» («Ой, да какая там банда, Степушка! Юные бездельники, что целыми днями сидят на лавочках и кричат друг другу, какие они крутые да страшные, и трескают пиво на мамкины деньги!»).

А еще ранний покупатель хвастался, что теперь все будет иначе и все наконец узнают, какой он крутой на самом деле, и еще пожалеют, что не ценили («Ой, Степушка, да кто же его всерьез принимает, этого оболтуса? Они вечно такое кричат на своей лавочке!»).

Однако Степан всерьез принял. Прогулялся до желтого дома у парка, поднялся на третий этаж и даже позвонил три раза, как было сказано. А потом обнаружил, что дверь не заперта.

Ну и вошел.

На этом месте доклада подчиненного окончательно помрачневший капитан уточнил почти ласково:

— Степушка, а доложить как положено… или там подмогу вызвать… этого ты, конечно же, сделать не мог?

— Там зона покрытия слабая, — невозмутимо повел огромными плечами Степан. — Ну вы же знаете эти старые районы и дома с арматурой, там вечно связь пропадает. И потом, вы же сами велели действовать по обстановке.

Искренность старшего констебля при этом была на уровне 51 %. То есть связь в том районе действительно порою барахлила, но были ли с нею проблемы сегодня — Степан не проверял.

— По обстановке, Степа, — это не значит одному идти на захват вооруженного киллера.

— Та с него киллер — как с меня балерина! — презрительно фыркнул Степан.

Вживую задержанный выглядел еще более жалким, чем на экране. Та же самая унылая рожа вечно всем недовольного неудачника, разве что немытые волосенки не свисают патлами, а собраны в куцый хвостик, да рубашка порвана.

— А я виноват, что она такая хлипкая? — меланхолично поинтересовался Степан (с искренностью в 84 %) в ответ на укоризненный взгляд капитана. — Я его просто удержать пытался, он же все время падает.

Тут старший констебль не искажал информацию — и в этом заключалась основная проблема с задержанным: допросить сразу же его оказалось невозможно из-за состояния сильнейшего алкогольного опьянения. Энди Таффер не только не мог стоять самостоятельно — он и говорить-то почти не мог. А когда пытался, то нес какую-то околесицу, а потом и вообще заснул на половине фразы. Холодная вода и нашатырка имели временный и не слишком вразумительный эффект, а более радикальных средств протрезвления в аптечке полицейского участка не нашлось.

В итоге Степан с Санчесом уложили задержанного отсыпаться в одной из пустующих камер, решив повременить с допросом до утра, тем более что винтовка с оптическим прицелом, обнаруженная в тайнике под диваном («Тоже мне, тайник! Та я в младшей школе рогатку от матери — и то лучше прятал!»), давала вполне обоснованный повод не только к задержанию «до выяснения», но и к полноценному аресту.

В кабинет начальника Пабло вернулся непривычно молчаливым и словно пришибленным. В ответ на удивленный взгляд Ритыпояснил сквозь зубы:

— У него там ожоги. И ссадины. На плечах и спине. Рубашка рваная, вот и… видно.

— Ну и что такого? — не поняла Рита. — Он же пьяный! Ничего не соображает, вот мог и пораниться.

— Да нет же! — Пабло сморщился, словно тухлый лимон разжевал. — Это такие особые следы, характерные очень, их только нейрохлыст оставляет, я видел… — И добавил, обращаясь уже к Джеймсу: — Ну вы знаете, майор, это такая…

— Я знаю, что такое нейрохлыст, — сказал Джеймс очень ровным голосом и чуть повел плечами.

— И откуда у нас на Нереиде эта пакость взялась? — озадаченно продолжил ничего не заметивший Пабло. — Не иначе как от приезжих! Я эту дрянь только раз в жизни и видел-то, у одного туриста. Представляете, майор, он ею своего киберохранника дрессировал! Ну не сука ли?!

Джеймс кивнул, медленно и осторожно.

Вообще-то он собирался для поддержания конспирации равнодушно пожать плечами и ответить нейтральной фразой: мол, человек имеет полное право обращаться со своим имуществом так, как ему вздумается.

Но не стал.

Вдруг понял — не стоит. Не здесь, не сейчас. И даже не потому, что это привлечет к нему то самое лишнее внимание, которого он бы так хотел избежать.

Просто они огорчатся.

И почему-то это казалось важнее.

Глава 7 Ночь в участке. Часть 1

Пока Джеймс не остался один в управлении, он до конца не понимал, как необходимо ему это одиночество. Удачно получилось, что о размещении инструктора никто не позаботился заблаговременно, да и сегодня вспомнили уже под только под вечер, когда времени отыскать что-либо приличное уже не оставалось.

Правда, тут же начали наперебой предлагать раскладушку на кухне (Глеб), диван в гостиной (Рита — с уточнением, что он мягкий и удобный), надувной матрас в кладовке (Невидимка — с упором на то, что там есть терминал с выходом в инфранет) и даже трехспальную верхнюю кровать над компьютерным столом (Пабло — «Для братьев делал, но они все равно раз в год приезжают, так что кровать сейчас пустует»).

Хорошо, что про дежурства полицейские заговорили немного раньше, выясняя, чья очередь сегодня спать на диване в кабинете начальника участка: из-за катастрофическогй нехватки кадров выделить кого-то из пятерых сотрудников на прием звонков по горячей линии еще и по ночам Глеб не мог, как и назначать полноценных дежурных с предоставлением следующих суток под отсыпной отгул, иначе днем в полиции просто некому было бы работать. В итоге пошли на компромисс — по ночам дежурили все по очереди, в том числе и капитан. Но имели официальное право на этом дежурстве спать, если не случится никакого форс-мажора.

Вот Джеймс и предложил подежурить сегодня — все равно он, мол. выспался на полгода вперед в спасательной капсуле и на космодроме. Заодно и в инфранете посидит, новости почитает — если остальные, конечно, не возражают.

Остальные, конечно, возражали — в том смысле, что неудобно обременять целого майора тем, с чем легко справляется младший констебль. Но возражали не так чтобы очень активно, и Джеймсу легко удалось их переубедить.

И вот теперь все двухэтажное здание в его полном распоряжении. На целую ночь. На втором этаже нет ничего интересного, только камеры, в одной из которых отсыпается Таффер. Но Джеймс не жадный, ему и первого хватит.

Тихо. Спокойно. Не нужно принимать немедленные решения и ежесекундно высчитывать слова и поступки с наименьшей угрозой разоблачения и последующей ликвидации.

Хотя одно решение принять все-таки надо, и прямо сейчас. Остаться или бежать? Удобный случай. До утра его точно никто не хватится, можно выиграть время. Целую ночь.

Нет. Неразумно. Немедленное разоблачение ему не грозит, он же не какой-нибудь DEX, чтобы срывы устраивать. Уйти надо по-бондовски аккуратно, лучше всего — имитируя собственную смерть. В идеале — добыв паспортную карточку на другое имя.

Джеймс съел принесенные Ритой пончики («Вы же наверняка голодный, а я ваш телохранитель и должна заботиться!»), запил их крепким сладким кофе с молоком из ее же термоса. И понял, что уже принял решение.

Он остается на несколько дней. Это разумно и правильно со всех точек зрения.

И конечно же, он вполне отдает себе отчет в том, что ему доставляет удовольствие возможность еще немного побыть рядом с людьми, которых возмущает избиение киборга. С искренностью от девяноста двух до девяноста восьми процентов. Это обстоятельство — приятный бонус, не более. Его решение остаться целиком и полностью основано на логике, рациональности и расчете. А бонус… что ж, бонус тоже входит в этот расчет.


— А майор-то молоток! — сказал Пабло, уже садясь во флайер. — Не тянет одеяло на себя, не выпендривается и не зазнается. Думаешь, он с его навыками не смог бы и сам этого гаденыша вычислить и арестовать? Ха! Но не стал, дал Степану отличиться.

Хлопнула дверца.

Джеймс двумя этажами ниже поспешно отшагнул от раскрытого окна, хотя это и было не слишком рационально: вероятность того, что его интерес заметят люди на крыше, стремилась к нулю.

Глава 7 Ночь в участке. Часть 2

Дежурство обещало быть спокойным. Капитан Ржаной уже объяснил, что пьяные драки, хулиганство, вандализм и прочие мелкие правонарушения — вне их компетенции. Этим занимаются отряды охраны порядка. А сигнал в управление идет только по поводу чего-то серьезного.

Джеймс шел по полутемному коридору. На его пути загорались маленькие лампочки — и гасли за спиной. Спать не хотелось. Территорию он уже изучил: скачал план здания. Вот сейчас, кстати, слева чулан с шоаррским роботом-уборщиком. Жаль, он не выяснил код замка. Можно было бы взглянуть, что там за проблема такая в его настройках. А на всякий случай надо запомнить, какой системы тут замок. В будущем может пригодиться.

Джеймс взглянул на дверь… и лицо его непроизвольно приняло каменное «типовое выражение номер два». Как у DEX’а.

Кусок проволоки, согнутый петлей. Другой кусок проволоки — в форме крючка. Крючок вставлен в петлю.

Это — замок?! Но как это может быть замком?!

Может быть, это часть системы сигнализации? Тронешь нелепую вещицу — и…

Киборг тщательно просканировал все вокруг и решительно приподнял крючок.

Дверь открылась, одновременно вспыхнула маленькая лампочка, освещая силуэт низенького робота и еще какое-то оборудование в гнездах на стене. Но Джеймс не сразу отдал роботу команду выйти из чулана. Он анализировал полученную информацию. Этот крючок на двери помещения с материальными ценностями много сказал ему о планете.

Наконец он глянул на код, написанный на корпусе робота, и четко произнес:

— РУ-12, выйти в коридор.

Робот завертелся на месте, тычась в стены: искал выход. Он был похож на смешного, нелепого человечка. Джеймс как-то видел на стене детский рисунок мелом: туловище — продолговатым овалом, вроде огурца, голова круглая, руки похожи на ветки. Такое впечатление, будто дизайн робота разрабатывал тот ребенок, только он догадался закончить конечности уборщика насадками-щетками, а вместо ног поставить его на гусеницы.

Наконец шедевр шоаррской инженерной мысли выбрался в коридор.

— РУ-12, ознакомь меня с инструкцией, — приказал Джеймс.

Робот завис. Джеймс хотел переформулировать приказ, но робот вдруг ожил. Над его головой открылось вирт-окно с полосками строчек.

Джеймс углубился в непролазные словесные дебри, кишащие фразами вроде «работай радость сердце в хозяина» и «команда голоси чистота сверкай». Вскоре он понял, в чем проблема. Никто из полицейских не сумел продраться сквозь изящный перевод с шоаррского. Ему-то, Джеймсу, это пустяки. Что-то вроде простенького шифра.

— Ну-ка, проверим, — сказал Джеймс застывшему на месте роботу. — РУ-12, драть-мыть половая поверхность совсем!

Не помедлив ни секунды, робот плавно заскользил вдоль стены. За его гусеницами оставались чистые влажные полосы. Доехав до конца коридора, он повернул и поехал назад, кладя новый чистый след параллельно первой полосе. РУ-12 работал безукоризненно — словно дорвался до любимого дела, которым ему мешали заниматься.

Как просто! Бедняга был настроен на приказы, переведенные с шоаррского каким-то креативным переводчиком. А команды, отданные новыми хозяевами, кое-как понимал по ключевым словам. Тормозил, конечно…

— Что, парень? — с невеселым сочувствием сказал Джеймс. — Они толком приказать не умеют, а в результате ты — тупая жестянка? Ладно, хватит…

РУ-12 даже не повернул головы на звук его голоса. Ключевых слов не было…

— РУ-12, в отсек место вертайся в зад весь и помер, — отчеканил Джеймс слова из инструкции.

Робот тут же скользнул в чулан и притих там. Джеймс торжественно запер за ним дверь на смешной крючок.

* * *
А вот с базой данных пришлось повозиться долго — почти четыре минуты.

И теперь киборг с интересом изучал личные данные полицейских. Глеб Ржаной, как Джеймс и предполагал, побывал на войне. Планета Бестия, охрана арсенала. Запросить в инфранете данные по Бестии… Ага, ясно. С людьми капитану сражаться вряд ли приходилось, а вот опасного зверья на его долю хватило. Не тихое тыловое местечко, но и не передовая…

Степан, оказывается, служил на Бестии под командой Глеба Ржаного. Должен был попасть в штрафбат за дисциплинарное нарушение (рукоприкладство по отношению к некоему лейтенанту Волобуеву), но остался в роте по ходатайству и под строжайшую личную ответственность капитана Ржаного, а также с учетом вскрывшихся смягчающих обстоятельств. И после войны вместе с ним прилетел на Нереиду. Семьи нет… понятно. Одинокий человек, фронтовая дружба. Ржаной, значит, был хорошим командиром. Надо учесть.

У Санчеса и Флавье почти одинаковые биографии. Оба родом с платформ: Пабло — с Южной, Рита — с Урожайной. У обоих большие семьи. Оба подались в Столицу, оба поступили в полицию… В досье Риты была приписка Глеба Ржаного: «Занималась айкидо. Очень хорошо стреляет, даже лучше Степана». Кстати, у Степана в досье никаких приписок не было. Видимо, капитан и без того прекрасно знал своего давнего подчиненного…

А изучить дело Адама Шталя киборг не успел.

Сработал датчик: в единственной занятой камере уровень шума превысил норму. Джеймс смахнул вирт-окна с делами полицейских и вывел «картинку» из камеры.

Незадачливый снайпер сидел на койке, обхватив колени руками и низко, страшно выл.

* * *
В аптечке нашлось успокоительное, а зайти в камеру было не опасно: оружия у арестованного нет, а с голыми руками на Bond’а — пусть попробует…

Впрочем, Таффер и не попытался напасть на вошедшего полицейского. Вскинул на него полные муки глаза. Прервал вой. И выдавил из себя так, словно что-то мешало ему говорить:

— Они меня загрызут.

— Кто? — деловито уточнил Джеймс.

— Они. Черная птица выклюет мне глаза. Багровый скелет меня задушит… Я не сумел…

И закашлялся, будто слова причиняли ему боль.

Тут бы и сделать ему укол, но Джеймс медлил, рассматривая скорчившегося на узкой койке человека. Его поразила разница между бредовым содержанием слов и той уверенностью, с какой они были произнесены. Датчики не обманешь. Таффер был хоть и до полусмерти напуган, но — в сознании. И говорил правду. Поправка: говорил то, что искренне (на 89 %) считал правдой.

— Не загрызут, — твердо пообещал Джеймс. — Я им не позволю.

И ловко прижал инъектор к руке Энди.

Снотворное подействовало быстро. Джеймс стоял над обмякшим на койке человеком и озадаченно хмурился.

Сумасшедший? Но кто мог послать на серьезное задание сумасшедшего? Может, его никто и не посылал? Или послали какие-нибудь слышные только ему одному голоса, а винтовку, даже с оптическим прицелом, на этой мирной планете охотников и рыболовов раздобыть не проблема…

Но тут Джеймс вспомнил слова Пабло про шрамы от нейрохлыста на спине Таффера.

Никто его не посылал? Ой, вряд ли!..

Глава 8 Супермен

Как ни обидно, но взять на себя все ночные дежурства Джеймсу не удалось. Вся полиция Нереиды в полном составе почему-то встретила это его предложение в штыки, и настаивать он не рискнул, чтобы не обострять ситуацию. Пришлось расстаться с мечтой каждую ночь получать в свое полное распоряжение все двухэтажное здание участка. Жаль.

Зато снайпер преподнес неожиданный сюрприз: рассказал все сам, не пришлось даже допрашивать.

Что там ночью перемкнуло в промаринованных пивом мозгах, Bond так и не понял, но теперь Энди Таффер был твердо уверен, что защитить его от неведомых загрызней вкупе с глазолюбивой черной птицей и скелетом-душителем может только доблестный полицейский инструктор Джеймс Горин. Поэтому смотрел он на лжемайора с преданностью и обожанием, так и норовил вцепиться то в рукав, то в штанину и был готов рассказать все-все-все, что будет интересно доблестному инструктору — ну а заодно и остальным полицейским, раз уж они тоже тут столпились.

Картина из его рассказа складывалась не очень приглядная, но логичная — а для Джеймса еще и неприятно знакомая.

Около года назад появился на Нереиде некий преступный элемент с амбициями, во много раз превышающими пошиб. Мелкий мошенник вроде Сьюта, тоже мечтающий о славе то ли Фантомаса, то ли Мориарти, то ли самого Мистера Зло. Таффер называл его Суперменом, боялся до судорог, таращил глаза и переходил на шепот при каждом упоминании. И судорожно хватал Джеймса за ближайшую деталь одежды — словно проверяя, не подевалась ли случайно куда его защита и опора.

Таффер был уверен, что Супермен не человек (ну или хотя бы не совсем человек) и ему подчиняются демоны, и только надеялся, что демоны доблестного майора окажутся круче.

Супермен пришел на тайное место сбора их банды («Это какое? — уточнил ехидный Пабло. — То, что в Центральном парке налево от входа? Три скамейки в кустах сиренекации?») с полной сумкой пива и сразу стал своим. Супермен знал все обо всех: кого как зовут, у кого какие проблемы («Умеет работать с базами данных», — одобрительно хмыкнул из своего угла Невидимка). Супермен умел перемещать предметы силой мысли, вытаскивать монетки из пустого кармана, делать полной пустую бутылку и призывать жутких демонов («Мой дядя тоже умеет, — пожала плечами Рита и добавила в ответ на поднятую бровь капитана: — Он в цирке работает»).

А еще Супермен рассказывал о блатной романтике, романтике настоящих сильных мужчин, и пел душераздирающие песни о верных подельниках, злобных конвоирах и маме, которая не дождется. Он говорил, что настоящий сильный мужчина не подчиняется никаким условностям, в том числе и условностям морали и закона, что их придумали слабаки, стремясь отобрать у сильных их силу. Он обещал научить «крысодраконов» быть настоящими воинами и свободными личностями, если они будут его слушаться и выполнять особые обряды накопления силы, которые узколобые обыватели считают преступлениями.

При описании этих обрядов Таффер начал коситься на Глеба и мямлить, но Джеймсу достаточно было переступить с ноги на ногу, чтобы слова снова хлынули из горе-снайпера неостановимым паническим потоком.

Если отбросить словесную мишуру и красивости, то залетный бандит-теоретик решил, что провинциальная Нереида — поле непаханное и идеально подходит для его целей. Он прилетел сюда с парочкой прихвостней, которых Таффер называл «Наставниками» (причем таким тоном, что написание с большой буквы подразумевалось по умолчанию), и организовал нечто наподобие школы преступлений. Сам он ее называл Академией. Отследил уже более или менее сплоченную группу проблемной скучающей молодежи, навешал им лапши на все выступающие части тела и начал потихоньку вязать криминалом.

Конечно, обставлено все было красиво — ритуалы, обряды, торжественные клятвы, воровская честь, братство отверженных и все в том же духе. Не мелкое хулиганство, а проявление нонконформизма, не вандализм, а публичный акт сопротивления косности общества, не кража, а экзамен на ловкость, не грабеж, а доказательство собственной силы и исключительности в контексте отделения «тварей дрожащих» от тех, кто «право имеет». Поставить прослушки в управление полиции тоже было одним из заданий для этих самых, право имеющих.

С вероятностью в 71 % Супермен обладал чем-то вроде техники гипнотического внушения: вряд ли ему удалось бы настолько задурить мозги молодым лоботрясам одними только песнями, фокусами да дармовой выпивкой. И, разумеется, легких краж и мелких хулиганств для его целей было недостаточно.

Ему требовалось повязать юнцов кровью.

Первой попыткой такой «вязки» как раз и должно было стать убийство Таффером прилетевшего инструктора. Так сказать, одним выстрелом сразу двух клыканов: и устранить потенциальную угрозу, и проверить в деле туповатого, легко внушаемого и прекрасно стреляющего юнца, которого Супермен, похоже, натаскивал на снайпера.

— А мы думали, ты туда завтракать пришел! — поддел его Джеймс и задал с самого начала интересовавший его вопрос: — Тебе разве не говорили, что снайпер на позиции не ест и вообще не мусорит?

— Вы совсем как Супермен! — гыгыкнул успокоившийся к концу допроса Таффер, но тут же плаксиво скривился и заканючил: — Он тоже твердил не есть, не пить… А я че — дурак, че ли? Три часа-то не жрамши.

* * *
В «гадовозе» было только три пассажирских места, а лететь на арест преступной Академии хотели все, и потому Степан привычно полез за штурвал капитанского флайера. Серая спортивная машинка принадлежала Глебу Ржаному лично, но он еще с армейских времен привык пользоваться личными вещами в служебных целях. Вот и сейчас не задумался ни на секунду — а чего тут думать, если надо?

Думал он о другом. О том, что, когда задержат этих недомафиози (главное, взять первым гребнем Наставников и Супермена, а остальных можно и позже, или вообще ограничиться разговором с родителями, чтобы надрали великовозрастным оболтусам задницы и к делу какому пристроили), надо будет перетереть с комендантом офицерского общежития и устроить-таки майора Горина.

А то совсем неудобно получается: человек прилетел их спасать, а они на него еще, считай, и дежурства навесили, обрадовались, что бедолаге ночевать негде!

* * *
— Терминала здесь пока не установили, тут до вас никто не жил… — Рита извинялась, словно это она сама была виновата в том, что в предоставленной Джеймсу комнате нет выхода в инфранет. — Но Глеб Сергеич просил вам передать, чтобы вы пользовались тем, что в его кабинете! В любое время, не стесняясь, он там все равно почти не бывает… Он ключ-карту на вашу паспортную прописал, вот, держите! Ой, ну не буду вам мешать! Вы переодевайтесь и приходите, мы вас ждать будем!

Последний раз улыбнувшись, она выскользнула за дверь. И в комнате словно сразу стало темнее. Странно. Датчики показывали, что со световой панелью все в полном порядке и уровень освещенности не изменился.

Комната была огромной, три на четыре метра. Диван, два кресла, стол, холодильник, на нем микроволновка. Угловой пенал с мелкими полками, шкаф, дверь в санузел и душ. Даже странно, что все это — для него. Одного.

Нет, в бытность шпионом ему доводилось жить и в куда более роскошной обстановке, но тогда она была принадлежностью не его, а его легенды. А сейчас…

Впрочем, напомнил Джеймс сам себе, сейчас ведь все то же самое. Эта комната предназначена для другого Джеймса — того, что превратился в пыль при взрыве «Марко Поло». Как и висящая в шкафу полицейская форма с майорскими нашивками (надо же, даже это успели!), в которую ему надо бы побыстрее переодеться, чтобы не задерживать хороших ребят. И комната, и форма, и уважение полицейских — все это принадлежит не ему, а настоящему Горину.

Человеку.

И восхищение в синих глазах, и улыбка, от которой словно становится светлее, — это все тоже предназначено тому Джеймсу…

Ну уж дудки!

Может быть, тот Джеймс Горин был очень хорошим человеком и отличным профессионалом, но это вовсе не он спас от снайперской пули девушку, данную ему в телохранители! Она ведь его и не знала совсем, того Джеймса Горина!

Так что и улыбка, и восхищение принадлежат по полному праву Джеймсу-киборгу, а не Джеймсу-человеку. Причем совершенно заслуженно! Что он вообще сделал для полицейского управления Нереиды, тот Джеймс Горин?!

Да ничего!

Впрочем, этот Джеймс тоже пока что не особо много чего сделал… Ну, немножко помог со снайпером и с прослушкой. При этом еще и чуть не спалился при аресте, когда пришлось девять с половиной секунд удерживать сразу троих… Но там все отличились, ученички в той Академии шустрыми оказались. Так что не особо он выделялся. Да что там! Вообще не выделялся, особенно на фоне Степана с Глебом.

Если бы не детекторы, их бы точно за DEX’ов принял из-за экономной точности движений и профессиональной работы в паре. Настоящие бойцы. А Рита догадалась про люк на крышу. А Пабло поймал того, что в окно сигануть пытался.

Чувствовал себя Джеймс как-то очень странно. Наверное, так могла бы чувствовать себя наседка, чьи расшалившиеся цыплята набили морду соседскому коту. При задержании вся полиция Нереиды себя проявила с самой лучшей стороны. А он что? Да ничего, собственно. Так, в дверях помаячил, ничего толком и не делая…

Ну так сделает.

И пусть он не полицейский, но он не понаслышке знает, как мыслят преступники. Разные, не только такие, как Сьют. Насмотрелся. И шпионом он был хорошим. И пусть его много раз форматировали, но основные законы человеческой психологии у Вond’ов прошиты в базе, это не сотрешь. А есть еще и обычная память, до которой тоже не могут добраться техники «DEX-компани».

Вот он и будет учить тому, что знает. И помнит. Чтобы больше ни один супермен не смел даже мысли допустить… А пока стоит поторопиться, зачем портить ребятам праздник?

Хищно улыбнувшись, Джеймс достал из шкафа полицейскую форму и начал стремительно переодеваться.

Глава 9 Способ защиты

— Урок за номером… какой там прошлый был? Одиннадцатый? Значит, сегодняшний урок номер двенадцать. Осведомители. Очень важная штука в нашем деле. Что кривитесь? Вас слишком мало, вы не сможете быть везде и все обо всем узнать! А точная информация есть залог успешной работы. Поэтому нужны птички, которые вам эту информацию принесут в клювике. И чем больше будет стайка этих птичек. тем полнее окажется предоставленная вам информация. И лучше, чтобы делали они это не за деньги, а по дружбе или хотя бы из желания быть полезным. Вот как та продавщица сегодня утром…

— Ха! Ну не все же такие, как тетя Соня!

— В идеале надо, чтобы именно все. Если и не любили, то хотя бы уважали. Или… ну не боялись, а, скажем так, опасались поссориться.

— Это как? Запугивать? Самим нарушать закон, что ли? — поморщился Пабло. — Мы же полиция!

Они сидели в пиццерии на приморском бульваре вчетвером (хм? Точно, уже вчетвером. Хотя поначалу с ними был еще Невидимка, странно, что Джеймс не обратил внимания, когда тот ушел). Капитан остался допрашивать Супермена и его прихвостней, решив не откладывать до утра, а остальных сотрудников из участка выгнал под предлогом проводить майора до нового места проживания и вообще «показать приезжему Столицу».

Вечернее солнце заливало прибрежный парк и пляж за набережной темным золотом и красило дополнительным загаром кожу гуляющих. В этом освещении личико Риты казалось таким же смуглым, как и довольная физиономия Пабло, а глаза ее отливали темной зеленью. Врывающийся в открытые окна ветер приносил запах моря и детский смех. Думать о работе почему-то совсем не хотелось. Во всяком случае всерьез даже о серьезном.

Но кто говорит, что уроки обязательно должны быть серьезны и пафосны?

— А кто говорит про нарушения? — хмыкнул Джеймс. — Никаких нарушений! Вы же полиция! А у полиции есть множество вполне законных способов осложнить жизнь тем, кто ей не нравится. Начиная от классического: «С тебя штраф за то, что номер флайера грязью заляпан» и вплоть до «Что-то ты похож на преступника в розыске, задержим-ка мы тебя на сутки для выяснения». Так все делают.

— И это… законно?

— Абсолютно.

Джеймсу все больше нравилась Нереида. Тихая, мирная. Где матери отпускают детей в парк играть одних, без кибер-нянек и телохранителей, а полицейские задают вот такие вопросы. Где начальник полиции не боится дать ключ от своего кабинета гостю из Центра. Где столицу называют просто Столицей.

«У нас всего один город, но зато — Столица!» — гордо заявил Пабло.

«Ну что ты выдумываешь! — возмутилась Рита. — Не верьте ему, майор! Есть еще Космопорт!» — «Ха, Космопорт! Да какой он город, скажешь тоже?! Просто рабочий поселок при космопорте, и все!»

Старший констебль Степан в разговоре не участвовал, потягивал апельсиновый сок, поглядывал задумчиво в сторону стойки, словно размышляя, не стоит ли заказать еще чего-нибудь попитательнее. Его молчание не напрягало, казалось даже уютным.

Нейрохлыст у Супермена обнаружил и отобрал именно он.

«Не был бы я при исполнении, — сказал тогда Пабло задумчиво, разглядывая реквизированное старшим констеблем то ли преступное имущество, то ли улику, — я бы заставил его эту дрянь разжевать. И съесть». И Джеймс не мог с ним не согласиться.

А вот изъятый голопроектор с конструктором движущихся проекций разнообразных фантастических зверей оформлять вещдоком не стали, предпочтя просто «потерять». Иначе его сложнее было бы передать столичному детскому саду, где ему, конечно же, обрадуются куда больше, чем на полицейском складе.

— На всех? — уточнил Степан, поднимаясь.

— На меня тоже, — подал голос со своего стула Невидимка (и когда только вернуться успел?). — А то вечно забываете.

— И сок захвати! — уже вдогонку крикнул Пабло и пояснил: — Тут бесплатный положен на всех, если пиццы больше двух штук берешь.

Ну вот, еще и сок бесплатный. Чем не жизнь? Море, солнце, тишина. Да еще и сок.

Не самое плохое место, чтобы остаться…

Глава 10 Бомба. Часть 1

Стивен Сьют.

Подонок, любящий бить тех, кто не может ответить, и делящий всех людей на умных мерзавцев и законченных дураков, которым стать мерзавцами просто не хватает ума.

Стивен Сьют.

Вечно влипающий в неприятности и срывающий зло на других, не умеющий и не желающий сдерживаться. Однажды по пьяни после неудачного дела он избил Джеймса так, что тому пришлось восстанавливаться шестнадцать дней.

Стивен Сьют…

Мелкий мошенник, считающий себя если не акулой, то хотя бы щукой преступного мира, но на деле не тянущий даже на карася. Это Джеймс был везунчиком, а не он! Он же всегда был неудачником, ему вечно и во всем не везло! Всегда и везде.

Как же так получилось, что он — выжил?..

Стивен Сьют.

Сто двадцать девятая строчка седьмого списка. Состояние «без существенных повреждений». Столько куда более достойных людей размазано в кровавую пыль по орбите Нереиды, а этот подонок отделался легким испугом и даже без существенных повреждений. Как же это так получилось?


Джеймс невидяще смотрел мимо виртуального экрана в кабинете начальника управления полиции. А он ведь не собирался сегодня пользоваться любезным разрешением Глеба Ржаного, но словно потянуло что-то. Захотелось проверить еще раз списки выживших. На всякий случай, чтобы убедиться и окончательно успокоиться…

Вот и проверил.

Встречаться с бывшим хозяином нельзя, это понятно. Он для программы бывший только до тех пор, пока они не столкнуться лицом к лицу. Вероятность остаться неузнанным стремится к нулю, Сбют сразу же опознает сбежавшее оборудование, измененная внешность не поможет, он ведь сам велел ее изменить. А даже если и засомневается — достаточно будет спросить. Ему — достаточно. Невозможно соврать хозяину, игнорируя прямой приказ.

И все.

Конец всему. Свободе, надеждам, планам. Жизни. Вряд ли даже такой дурак, как Сьют, поверит, что успешно прикидывался человеком киборг всего лишь благодаря хорошо прокачанной программе имитации личности. Наверняка заподозрит. Пусть и не сразу. Начнет проверять.

Но самое паршивое даже не это.

Самое паршивое то, что, если этому подонку будет надо, — Джеймс снова начнет убивать. Любого, кого хозяин прикажет.

Например, ту старушку, что дала ему спортивный костюм и кофе. Ну мало ли, вдруг она чем-то помешает планам Сьюта. Или ее внука. Или Степана — несмотря на всю его силу, до DEX’а ему далеко. Или Пабло, которому и в голову не приходит использовать нейрохлыст по назначению — даже против откровенной сволочи. Или Глеба, хорошего командира и, наверное, друга тоже хорошего, теперь уже не узнать, но ведь не может быть плохим другом человек, не умеющий бросать своих. Такие Сьюта всегда особенно выбешивали.

Или синеглазую телохранительницу…

Ты вроде как хотел помогать этим людям, защищать от опасностей и все такое? Ну так теперь самая большая опасность для них на этой планете — это ты. Ты сейчас как бомба с глюкнувшим таймером и можешь рвануть в любую секунду. Находиться рядом с тобой смертельно опасно. И самая большая польза, которую ты еще можешь кому-то принести, — быть как можно дальше от тех, кому хочешь помочь.

Бежать.

Единственный выход. И чем быстрее — тем лучше. И чем дальше — тем лучше тоже. Флайер капитана припаркован на крыше, до утра не хватятся. Найти подходящего туриста, украсть документы, опять изменить внешность и пальчики. Привычное дело, сколько раз уже проворачивал. Снова включить режим шпиона, но теперь уже ни от кого не зависеть и не подчиняться никаким идиотам, полная свобода ото всех и всего, сам себе хозяин, разве не этого ты всегда хотел?

И навсегда забыть, что есть такая планета, на которой полицейские считают неправильным применение нейрохлыста даже против киборга…

Скрипнула дверь. Джеймс обернулся.

— Хорошо, что ты здесь. — Глеб быстро прошел к столу, начал набирать на селекторе номер. Сбился, начал с начала. Был он хмур сильнее обычного и… нет, не мрачен, скорее — сосредоточен и собран. — Надо выдернуть остальных и сообщить смежникам. У нас ЧП.

* * *
Древний поэт, который сказал о несовместимости гения и злодейства, наверное, имел в виду, что гениям просто не приходит в голову задуматься о том, к каким отдаленным последствиям могут привести конечные результаты их гениальности. Или же что думают они об этом как-то альтернативно.

Изобретатель динамита Альфред Нобель (тот самый, чьим именем названа премия мира), например, искренне полагал, что его детище положит конец войнам. Это же так естественно, считал он. Кто захочет воевать, увидев, к каким чудовищным разрушениям может теперь привести один-единственный выстрел одной-единственной пушки?! Позже теми же самыми соображениями руководствовались и изобретатели как отравляющих газов, так и ядерного оружия. И то и другое считалось оружием сдерживания, изобреталось исключительно в мирных целях, всем же понятно, что его никто и никогда не станет применять, ведь последствия так ужасны…

Дорожка, вымощенная желтыми кирпичами благих намерений, ведет вовсе не в Изумрудный город.


Впрочем, настолько возвышенные материи вряд ли волновали Ксанти Ункари, поскольку он изначально собирался продать свое детище тому, кто больше заплатит. И кто же виноват. что самой щедрой на проведенном им по инфранету тайном аукционе оказалась некая террористическая организация? Конечно же, не Ункари!

Ксанти Ункари был непризнанным гением, изгнанным из нескольких НИИ на разных планетах за скандальность характера и авантюризм. Некоторым зданиям лабораторий, в которых он до изгнания работал над своим проектом супертоплива, при этом даже удалось уцелеть. Супертопливо разработать он так и не сумел, зато добился кое-чего другого.

Его изобретение было бомбой и в прямом и в переносном смысле — крохотной, чудовищно разрушительной и не фиксируемой ни одним современным сканером. Не излучающей ни в одном диапазоне и совершенно безопасной — до получения особого сигнала.

Заряд размером с горошину, способный полностью уничтожить крупный город, можно было сунуть в рот или даже проглотить безо всякого вреда для организма. Пищеварительные ферменты не могли растворить защитную капсулу. А главное — ни один таможенный сканер, ни один полицейский детектор ничего не выявит. Не оружие, а мечта!

Два опытных образца этой самой мечты Ункари с доверенным лаборантом как раз и везли на злополучном «Марко Поло» для демонстрации покупателям. Один из образцов собирался украсть Сьют, чтобы потом продать — возможно даже, тем же самым террористам, но уже самостоятельно. Однако его опередили конкуренты, не так хорошо финансируемые и потому потерпевшие поражение в аукционе, но решившие восстановить вселенскую справедливость и взять бесплатно то, что им не продали задешево.

Во время нападения лаборант был убит, ученому удалось бежать и благополучно покинуть борт атакованного судна в одной из спаскапсул. Очевидно, про иглу со снотворным он тоже знал, потому что умудрился остаться в бодрствующем состоянии. Когда капсула удалилась от корабля на достаточное расстояние, Ункари дистанционно активировал оставшееся у убитого лаборанта (и так и не найденное нападавшими) взрывное устройство, нимало не заботясь о том, что на лайнере оставалось еще довольно много народа. Он не собирался отдавать свое изобретение кому-либо за просто так.

На Нереиде Ункари продолжил попытки связаться с заинтересованными в его изобретении людьми и вышел на Супермена, который за небольшую комиссию согласился по своим каналам найти заказчиков и быть посредником в переговорах.

Супермен не стал сообщать Ункари, что представители стороны заказчиков на него вышли днем ранее и тоже пообещали награду за организацию встречи с ученым. Он всегда считал собственное благо наивысшим приоритетом и никогда не отказывался от возможности его удвоить.

Этими же соображениями он руководствовался и после ареста: желая выхлопотать себе послабление активным сотрудничеством с полицией, начал охотно сдавать всех подряд.

Супермен не знал, где остановились как сам Ункари, так и представители противоположной стороны — не знал даже, в Столице ли они. За террористом следить он побоялся, слишком уж обещающей у того была ухмылочка, а ученый то ли что заподозрил, то ли просто на всякий случай пробежался по нескольким торгово-развлекательным центрам, в одном из которых не слишком опытные в таких делах подручные Супермена его благополучно и потеряли.

Ункари собирался продемонстрировать свое устройство в деле, подорвав одну из платформ по выбору заказчика. Какую именно, Супермен не знал, как и того, доставлена ли мини-бомба на выбранную платформу уже, или же ученый собирается сделать это на глазах у покупателя.

Зато он знал, где и когда произойдет встреча заинтересованных сторон.

* * *
— Все всё поняли? — Глеб обвел тяжелым взглядом оторопевших констеблей. — У нас осталось меньше пяти часов. Какие будут предложения?

После короткой ошеломленной паузы Рита и Пабло заговорили вместе, и даже Степан что-то высказал — правда, коротко и непечатно. Глеб им ничего не ответил.

Джеймс тоже.

— Скорее всего это «Тритоний блюз» или «Южная»… — Невидимка вроде бы говорит негромко, к тому же не отрываясь от перебора вирт-окон, но его услышали все. — Если, конечно, исходить из их желания вылететь пораньше, «чтобы солнце в глаза не било». Но я бы не стал исключать и «Третью волну», она тоже подходит по направлению, хотя и расположена дальше. Немедленная эвакуация…

— Не выход, — говорит Степан.

Джеймс понимает, о чем он, и мысленно соглашается: да, не выход. И дело даже не в том, что у Нереиды просто не хватит транспорта, чтобы эвакуировать целую платформу (а то и не одну), так еще и некуда. Единственный большой город на материке — Столица, а ее по-хорошему тоже надо эвакуировать, поскольку приливной волной от такого взрыва ее если и не смоет полностью, то порушит изрядно.

Нет, это не выход.

Ученого с его бомбой надо брать на месте встречи, причем брать тихо и аккуратно, с улыбочками и расшаркиваниями, усыпляя бдительность обещаниями исполнить все его требования. И глушить намертво только в тот момент, когда будешь стопроцентно уверен, что он не успеет нажать свою кнопку или что у него там. И значит, выбора нет. По крайней мере у него лично нет.

Потому что люди так не смогут.

Джеймс дождался, когда во всеобщем растерянном галдеже снова возникла пауза, и тихо сказал:

— Нам пора. Если мы, конечно, хотим прийти первыми.

* * *
У гранаты с сорванной чекой, если такая граната разумна, все же остается право последнего выбора: в какую сторону ей рвануть.

— Первый, это седьмой. У нас все тихо.

— Седьмой, это первый. Принято. Отбой.

Летом светает рано. Звезды выцвели, когда они еще только занимали позиции. Хорошо быть инструктором из Центра: с тобой не спорят даже начальники управления полиции или командиры отряда МЧС.

Вот только времени до часа Х оставалось все меньше, а никто из высоких договаривающихся сторон до сих пор так и не появился…

Круглосуточное кафе-автомат в старом порту было окружено кольцом эмчеэсовцев. Доставленного под конвоем Супермена посадили клевать носом над чашкой кофе и вирт-фоном так, чтобы его хорошо было видно с улицы сквозь большое панорамное окно. Все три конвоира (Степан и два спецназовца, таких же габаритных и немногословных) тоже остались внутри изображать охранников. Предполагалось, что именно они и будут осуществлять захват преступного ученого, как только он войдет.

Глава 10 Бомба. Часть 2

Джеймса с Ритой («Я должна быть рядом с вами, я ваш телохранитель или где?!») вежливо выдворили в беседку метрах в десяти от входа. Если лежать на скамейках и не шевелиться, беседка кажется пустой и насквозь просматриваемой, в такой вроде бы невозможно спрятаться даже кошке. Удачная позиция. Джеймс не возражал, поскольку и его планам дислокация соответствовала идеально.

Он не собирался позволить ученому войти в кафе. Все должно решиться раньше, вот тут, на идущей мимо беседки дорожке. И все будет решено. Он везучий.


Все вроде бы было продумано и сделано как надо. Предусмотрено. Просчитано. Откуда же тогда эта все усиливающаяся сосущая пустота в желудке и ощущение, что они упускают что-то важное?

Он упускает…

Заглянуть в зал кафе из беседки не получалось, окна были под неудобным углом и далековато. Зато хорошо просматривалась ведущая ко входу дорожка, гостеприимно приоткрытая дверь и неоновая вывеска над ней. Первая буква названия мигала асинхронно, не в такт с другими, но Рита сказала, что это не сбой, а традиция. Хмурясь, Джеймс разглядывал эту бракованную букву. Ощущение неправильности происходящего нарастало.

До времени Х оставалось двадцать пять минут, когда он спросил шепотом:

— А почему — «Жемчужина»?

Рита поняла правильно, хихикнула (тоже почти беззвучно), зашептала доверчиво:

— «Гонсаем» он раньше был, еще при прежнем владельце. Культовое место, здесь художники собирались, музыканты, прочие неформалы. Фестивалили, устраивали спонтанные концерты. С других планет народ прилетал на посмотреть и поучаствовать. А потом, когда владелец поменялся и название тоже поменял, все как-то притихло. Он, новый владелец то есть, не очень такое одобряет. Ну а на набережной другой «Гонсай» открыли, туда туристов водят. Только все знают, что настоящий — этот.

Джеймс закрыл глаза.

Ну да. Секрет полишинеля секретен не потому, что его тщательно оберегают от посторонних, а потому, что никому и в голову не приходит, что кто-то может не знать таких элементарных вещей. Все местные знают…

Только вот в том-то и дело, что и Ункари, и покупатель — не местные.

— На набережной… а точнее?

— Да тут недалеко, чуть больше двух кварталов. Вы должны помнить, мы вчера мимо проходили, когда от парка шли.

Джеймс помнил. Бегом — меньше минуты. Четыре — если поддерживать легенду. Все-таки он везунчик. Вовремя спросил.

— Первый, это третий. Я проверю фальшивого тезку, пока есть время.

Вот так. Спокойно, почти равнодушно, как о не очень важном.

Секундная пауза. Треск помех. И — облегченное:

— Третий, это первый. Принято. Отбой.

Хорошо, что человеческий фактор работает в обе стороны. Глеб Ржаной наверняка себе голову сломал, прикидывая, как бы ненавязчиво удалить ценного инопланетного кадра подальше от места боевой операции, где он может поймать случайный выстрел, но при этом не оскорбить его излишней заботой. А тут такой удобный повод! Как не воспользоваться?

Глава 11 Закон подлости

— И даже не пытайтесь от меня убежать: у меня золотой значок по спортивному двенадцатиборью!

— Ну что вы, Рита. Я и не пытаюсь.

Это было правдой: пытаться надо было раньше. Не успел. Теперь остается только оглушить осторожненько в самый последний момент, чтобы сейчас не терять времени на бесполезные споры. И так придется потратить лишние четыре минуты, соблюдая человеческую скорость перемещения.

— Вот и не пытайтесь!

Хотя с Ритой везенье и не сработало, но во всем остальном он везунчик. Он аж процессор перегрел, варианты просчитывая, как бы надежно и вовремя вырубить ученого (то есть однозначно задействуя имплантаты по полной), но при этом не запалиться на глазах у половины полиции Нереиды. И пришел к выводу, что не получится. И даже смирился с тем, что отсюда придется бежать, хотя и очень не хотелось.

И вдруг — такая удача!

Ни лишних свидетелей, ни путающихся под ногами полицейских или спасателей, таких неповоротливых и уязвимых. А один он справится, и не с таким справлялся, он все ж таки Bond, элитный супершпион, скорость его реакций на порядок выше, чем у тупого армейского пушечного мяса, пусть даже и кибермодифицированного.

Синеглазого констебля, что так старательно пыхтит рядом, лучше уронить где-нибудь уже у самого кафе, чтобы потом не возвращаться далеко. Обе заинтересованные стороны уже наверняка внутри, это ведь только полные идиоты приходят на подобные встречи не заранее…

Джеймс остановился резко, словно налетел на стену. И отпрыгнул назад, заодно дернув обратно за угол и уже выскочившую было вперед Риту. Осторожно выглянул.

Человек, с самодовольной ухмылочкой бодро поднимавшийся по ступенькам к гостеприимно приоткрытой двери, над которой горела неоном вывеска «Гонсай» (тот же самый шрифт, что и у «Жемчужины», и точно так же не в тактмигает первая буква), их не заметил. Взбежал, не оглянувшись, прошел внутрь. Дверь так и осталась приоткрытой.

— А почему мы остановились? — спросила Рита жарким шепотом, словно их могли услышать на расстоянии в двадцать три с половиной метра.

— Потому что я знаю этого человека. И его присутствие все меняет.

— Мы ошибались? Они встречаются здесь, да? Это Ункари?

— Мы ошибались. Это не Ункари. Это Стивен Сьют. — И это сильно снижает шансы погеройствовать в одиночку. Джеймс тронул ногтем кнопку вызова. — Первый, это третий, как слышите?

Шипение. Треск помех. И тишина..

— Здесь всегда проблемы со связью… — сказала Рита таким виноватым тоном, словно сама была причиной возникновения этих проблем.

Правильно. А чего ты ждал? Уж если судьба решает обломать того, кто считал себя везунчиком, то делает это по полной и без вариантов. Люди сказали бы, что выхода нет. Люди всегда называют безвыходной ситуацию, простой и естественный выход из которой им не нравится. Но ты-то ведь не человек…

Почему с ним пошла именно синеглазая девушка с солнечной улыбкой? Телохранитель — не объяснение, могли любого другого назначить, того же Пабло, к примеру. И было бы намного проще. Наверное…

Впрочем, все это не важно. Важно, что она — констебль.

— Рита, вы мне доверяете?

— Конечно.

Она отвечает сразу же, не задумываясь. Хотя и немного растерянно.

Глубокий вдох. Улыбка — самая мягкая и открытая из всего имеющегося арсенала. Голос тоже помягче, пусть работает интонация. Bond’ы умеют очаровывать и внушать доверие, они для того и созданы.

— Сделаете то, о чем я вас попрошу? Быстро и не задавая лишних вопросов, на них сейчас нет времени.

Она отшатывается. Хмурится, но неуверенно кивает. Адреналин. Почему у нее такие глаза? Ты ведь совсем не хотел пугать! Наоборот. Улыбку — еще отчаянней, еще яростней. Руки — к груди, открытыми ладонями вперед (видишь, я безоружен!). Вся невербалика по максимуму, ну должно же что-то сработать. Жаль, что нет времени на долгие постепенные уговоры. Совсем нет времени…

— Я киборг. Сьют — мой хозяин. Он бандит. Скорее всего, выдает себя за потенциального покупателя бомбы, но вряд ли будет именно покупать. Я его знаю. Попытается отобрать, обманом или силой. При необходимости убьет всех. Я не смогу его задержать; он мой хозяин. Более того: если он прикажет — я вынужден буду подчиниться и стану ему помогать. Но вы констебль, Рита, у полицейского жетона приоритет над хозяйским приказом. Возьмите меня под жетон.

Она молчит. Глаза огромные, кажутся почти черными на побелевшем лице. Интересно, кого она так испугалась? Киборга? Или психа-инструктора, окончательно сбрендившего с утра пораньше? Впрочем, нет, не интересно. Совсем. Время уходит…

— Время уходит, Рита… Пожалуйста!

Решительная девочка: перепугана до полусмерти, но кивает. Осторожно тянется к нагрудному кармашку за жетоном. Правильно: с психами лучше не спорить. И слова нужные не забыла, вообще хорошо.

— Молодец. А теперь приказывай.

— Что?

— Пойти туда и разобраться по ситуации.

Она повторяет. Отлично. Хорошо, что можно смотреть на жетон, потому что смотреть в ее глаза невозможно.

— Спасибо, Рита. Вам надо остаться здесь: охранять выход.

Улыбаться. Ну да. Держать хорошую мину при плохой игре. Словно ты вовсе и не догадываешься, что она и сама за тобой не пойдет — теперь. Впрочем, неважно.

Боевой режим. Воздух сразу становится горячим и густым. Гравий дорожки не скрипит под ногами — скрипеть он будет далеко за спиной. То, что DEX’ы берут грубой силой, Bond’ам приходится наверстывать скоростью. Вот и наверстываем.

Звуки дробятся. Двенадцать шагов по пустой набережной, восемь ступенек вверх. Полсекунды на анализ ситуации и рекогносцировку. Позволить воздуху снова стать жидким, а звукам слиться в слова и даже знакомый голос:

— Придурок! Что ты на…

Анализ завершен.

Девять объектов. Восемь из них вооружены. Нейтрализация по жесткому типу, вариант: частичная зачистка. Алгоритм построен. Приступить?

Конечно.

Сначала — двое тех, что у двери. У них тяжелые лучевые винтовки армейского образца, запрещенные для использования вне армии. Прекрасно. Будем правильным копом, винтовки вам не нужны. Нет, пожалуй, не будем: тот, что слева, не успевает разжать пальцы, рывок слишком быстр. Обе его кисти ломаются с отчетливым сухим хрустом, зато винтовку можно и не трогать. У того, что был справа, поворотом тяжелого приклада раздроблены кадык и пальцы обеих рук, по его поводу тоже можно более не беспокоиться. Обратным движением голову левого об косяк, по черному дереву розовато-серые брызги.

Зря ты тянулся за бластером, дядя. Вот и нечем тебе больше тянуться. А вставать на пути у идущего к цели Bond’а для здоровья тем более не полезно. На таких скоростях можно легко перерезать горло листком промокашки, не то что меню, а деревянные ножки опрокинутого стула вспарывают плоть и тонкую рубашку не хуже кинжалов, квадратными червями выдавливаясь из груди и живота, по белой ткани расползается красное пятно, ноги подергиваются, рот распахнут в беззвучном крике.

DEX’ы любят пробивать кулаками грудные клетки или голыми руками рвать тела на довольно мелкие части, чтобы все вокруг в кровавых ошметках. Грубые они, эти DEX’ы.

Воздух жжется и больно царапает горло, но черная коробочка уже не в руках тощего плюгаша в очках и с черной, прилизанной набок через залысину челочкой. Она у Джеймса в руках.

Можно позволить воздуху снова стать воздухом, а не густым обжигающим киселем, сквозь который приходится продираться и тебе самому, и раздробленным звукам.

— …делал?!

Трое обезоруженных, но относительно невредимых бандитов распластываются по стенкам, словно хотят просочиться наружу прямо сквозь кирпичи. На их лицах постепенно проступает одинаковое выражение. Нужное выражение. Правильное.

— А я предупреждал! — Плюгаш заходится визгливым хихиканьем.

Его и Сьюта, которого плюгаш разглядывает с детским непосредственным интересом, разделяет стол. Сьют с ужасом смотрит на маленький шарик вроде лесного ореха, который держит большим и указательным пальцами правой руки. Потом с проклятьем отбрасывает его в угол. Словно это что-то может решить.

Только это не так. Основная проблема сейчас в руках у Джеймса.

И она тикает.

Черная коробочка размером с ладонь. Десять кнопок с цифрами. Экран с таймером. Четыре минуты тридцать две секунды. Тридцать одна. Тридцать…

Сьют переводит взгляд на Джеймса. Глаза у него безумные.

— Этот придурок активировал!..

Можно подумать, и без него непонятно.

Корпус запаянный. Внутри сложная электроника. При попытке вскрытия замкнется вот это реле и будет послан сигнал…

Отставить попытку вскрытия.

— Код, сука! — Сьют перегибается через столик и хватает плюгаша за жидкие волосенки. Бьет лицом о столешницу — раз, другой. — Говори, тварь! Ну?!

Плюгаш хихикает. Под разбитым носом его вздувается кровавый пузырь.

Джеймс видит все это словно со стороны, как и себя тоже. Его пальцы живут самостоятельной жизнью, стремительно перебирая варианты. Он уже подсчитал и знает, что за оставшиеся четыре минуты сумеет проверить не более тридцати процентов. Это на семьдесят процентов меньше оптимума.

Но это на тридцать процентов больше, чем если не пробовать вообще.

— Сука! Сука! Сука! — кричит Сьют, брызжа слюной.

Плюгаш более не хихикает, захлебывается кровью, давясь осколками зубов. Раскаленные кнопки жгут пальцы. Один из бандитов медленно движется вдоль стены, не отрывая взгляда от Джеймса. Доходит до двери. Осторожно пятясь, выскальзывает наружу. У него есть оружие. Запасное, в заднем кармане. Там, за громко хлопнувшей дверью — Рита.

А тут — кнопки.

Может быть, он бросится в другую сторону. Или она не успеет. Или…

Или он ее убьет.

Более чем вероятно.

Это неважно. Если тридцать процентов окажутся не той третью, будет уже не важно. Больно. Кнопки плавятся.

Хруст и щелканье под пальцами продирают до позвоночника. На бесконечно долгую долю секунды Джеймсу кажется, что пульт не выдержал нагрузки и что вот сейчас…

«Отмена активации».

Цифр на экранчике больше нет. Только буквы.

Вот тебе и тридцать процентов! А ведь еще более двух минут оставалось. Джеймс, ты действительно везунчик.

Рита…

На таких скоростях трудно быть аккуратным. Дверная ручка остается в руке. Хорошо, что дверь открывается наружу. Плохо, что у нее такие хлипкие петли.

Конечно же, она не стала ждать за углом. Да Джеймс не особо на это и надеялся. И, конечно же, она успела. Чтобы обладательница золотого значка по двенадцатиборью — и не успела?!

Не смешно.

Джеймс осторожно поставил сорванную дверь на ступеньки и оперся о косяк, чувствуя, как по лицу расплывается облегченная улыбка. Бандит удрал не так чтобы далеко — шагов на пять, как раз до тротуара, на который его и уложили мордой вниз и с руками на затылке. Как положено.

Стояла констебль Флавье тоже правильно — в двух шагах, чтобы задержанный не мог дотянуться. И держала распластанного по тротуару бандита на прицеле обоих бластеров — своего служебного и трофейного, свежеотобранного.

Может быть, в курсах айкидо или этом их двенадцатиборье действительно что-то есть?..

* * *
— А сейчас, Джеймс, ты проводишь меня до черного выхода — и мы уйдем.

У Сьюта было достаточно времени, чтобы сложить два и два. А у Джеймса — чтобы впервые в жизни позавидовать DEX’ам.

Доведенные до срыва, те размазывают своих ненавистных хозяев тонким фаршиком по стенам и потолку, развешивают кишки гирляндами от люстры и до карниза или занимаются другим каким обновлением дизайна в своей грубой манере. Bond’ы — натуры более тонкие, и прошивка у них тоже куда деликатнее. Гибкая такая прошивка. Она не ломается от чрезмерной нагрузки, гнется — и только. Bond, даже на всю голову сорванный, не может причинить вреда своему хозяину. Как бы ему ни хотелось.

А хотелось…

«Эх, рабство мое проклятое…»

Может быть, поначалу при виде Джеймса Сьют подумал о своем соседе по космолету, ну а что в форме… ну коп позорный, бывает, дело житейское. А может быть, он и вообще тогда ни о чем не подумал. У него тогда было о чем подумать и помимо.

Однако жесткий вариант зачистки доступен только киборгу. Скорость. Сила. Ну и поплавленные кнопочки, опять же.

А киборг, похожий на соседа по космолету, — дело совсем другое…

Пока плюгавому Ункари оказывали первую медицинскую помощь, Сьют успел это сообразить. И успокоиться. И духом воспрянуть. И даже ухмылочка его вечная, мерзкая — и та успела вернуться на свое привычное место.

Ах, какое же удовольствие — скрутить кукиш прямо в эту ухмылочку! И сказать этак ласково:

— Права управления принадлежат полиции Нереиды.

Пожалуй, ничуть не меньшее, чем развесить кишки на люстре…

Глава 12 Большая маленькая ложь, или Последний урок

По прибытии в управлении арестованных вывели из «гадовоза» и проворно разместили по камерам второго этажа (вот тут Джеймс и понял, в чем смысл такого странного их расположения: доставлять со стоянки на крыше на второй этаж гораздо удобнее, чем на первый, можно даже и без лифта, благо лестница широкая). Лишь с последним возникла заминка — уже внутри, почти у самой камеры.

— Я имею право на один звонок! — гневно заорал Стивен Сьют, выкручиваясь из рук сопровождавшего его Степана.

Капитан Ржаной покачал на ладони отобранный у Сьюта комм — и сунул его владельцу:

— На, звони своему адвокату. При мне.

За спиной капитана Джеймс дернулся было к арестованному — но остановился. Руки опустились сами собой. Он единственный среди присутствующих точно знал, куда звонит его бывший хозяин.

Он мог бы успеть. Всего лишь отступить на шаг. И еще на шаг. А там уже и лестница, два пролета, короткий коридорчик, стеклання будка охранника-дежурного (сейчас пустая) и дверь наружу. Окраина города, все пути открыты.

Минут пятнадцать форы у него будет. Пока прилетят, пока поверят, пока развернут поиск по секторам… Нереида — планета большая, да и не на ней свет клином сошелся, в конце-то концов! Он не жалкий DEX, которого любой таможенный сканер рассекретит, он модель элитная, шпионская, как раз для таких целей созданная, он бы справился влегкую. И с куда большими профессионалами справлялся, не чета нереидским бедолагам. Справился бы, да…

А что — потом?

И — куда?..

Джеймс остался стоять, глядя на своего бывшего хозяина. Надо же на что-то глядеть? А глядеть на друзей и коллег, которые тоже вот-вот станут бывшими, ему не хотелось.

Сьют, быстро набрав номер, бросил на Джеймса злорадный взгляд через плечо придерживавшего его Ржаного — и заполошно заорал:

— Это филиал «DEX-компани»? Срочно пришлите ликвидатора в управление полиции! Здесь сорванный Bond!

Рита гневно вырвала у Сьюта комм, втолкнула арестованного в камеру и захлопнула дверь.

Джеймс смотрел на захлопнутую дверь камеры Сьюта. Бывший хозяин ушел, а куда-то смотреть по-прежнему надо. Он не мог заставить себя повернуть голову. Такое простое движение… и несколько простых слов о том, что арестованный, вероятно, сошел с ума. Такой простой выход.

И ему бы поверили. Конечно ему бы поверили, как же иначе! Особенно после сегодняшнего. Впрочем, эти люди ему и так верили. Верили все время, безоговорочно, жадно, наивно, доверчиво, они бы поверили и сейчас. Или хотя бы очень постарались поверить…

— Этот Сьют — он что, рехнулся? — Пабло все еще не понимает. — Что за бредятину он тут нес? Сэр, вы хоть что-нибудь поняли?

Нет.

С враньем пора кончать. Хотя это и прямая дорога в мусоросжигатель. Да и уйти незаметно уже не удастся — они все теперь смотрят на него, он это чувствовал не глядя и даже без сканера.

Поднять голову оказалось не так уж и трудно. Главное — не смотреть им в глаза. Никому из… И улыбаться. Искренне так.

Bond’ы это умеют. Чего уж там, они под это заточены, это их основная функция — втираться в доверие, обольщать, имитировать дружбу, выглядеть искренними.

— Последний урок. Без номера. Инструкторы, знаете ли, тоже иногда лгут. Вы должны знать и учитывать на будущее. Не бойтесь, я не успею вас утомить прописными истинами, последний урок не займет много времени…

* * *
Рассказ действительно занял не так уж и много времени. Как раз с последним словом Джеймса на крышу опустился флайер «DEX-компани», а через несколько секунд в коридор Управления вошел дексист.

Нет. Не так…

Состоялось явление дексиста.

Дексист был юн, щекаст и ясноглаз. Он держал наготове значок. И лицо его, и поза выражали одно чувство: наконец-то!..

Наконец-то пришел конец прозябанию на скучной захолустной планете, где киборгов можно пересчитать по пальцам, а случаев срыва не было вообще! Наконец-то появилась возможность показать себя начальству во всем блеске! Наконец-то есть надежда перевестись в более престижный филиал!

Надо только истребить сорванное чудовище.

— Прошу не поддаваться панике, господа! — произнес дексист тающим от восторга голосом. — «DEX-компани» с вами. Сейчас все будет улажено самым лучшим образом! Где киборг?

Киборг прижался лопатками к стене и смотрел стеклянными глазами на свою смерть. На свою страшную, мучительную и неминуемую смерть.

Остальные полицейские пребывали словно в оцепенении. По одинаково бледным застывшим лицам присутствующих постороннему трудно было угадать, кто из них киборг.


Степан очнулся первым. Набычил голову, глянул на дексиста исподлобья и пробасил:

— Что-то у тебя номер грязью заляпан…

— Номер? — не понял дексист. — У меня? Где?..

Но уже вскинулся Глеб Ржаной, поймав подсказку своего замечательного старшего констебля. Капитан шагнул к дексисту, темными ястребиными глазами впился в его озадаченную физиономию. Процедил задумчиво, с намеком:

— Я определенно видел это лицо в оперативках межпланетного розыска.

— Уже ищу, сэр! — откликнулся из своего угла Невидимка. — Вот, есть! Гусь Лапчатый, четыре ограбления!

Ошарашенный дексист уставился на поднявшийся над компьютером голографический портрет весьма неприятного типа.

— Вы… про меня? Но он же совсем на меня не похож, я вовсе не…

Договорить ему не дали.

Пабло шагнул к нему, выхватив служебный бластер:

— Руки на стену, ты… Лапчатый!

— Но…

— Я сказал, руки на стену! А кто на кого похож — это мы разберемся.

Потрясенный дексист подчинился. Пабло наскоро обыскал его. Выдернул из руки значок, сунул себе в карман.

— У нас все камеры заняты, — предупредил Степан.

— Можно его пока в «гадовозе» запереть, — мстительно предложила Рита.

— Но я же на него не похож! — взвыл дексист. — У него волосы другого цвета! И нос!.. За что меня арестовывать?

— Не арестовывать, — уточнил капитан, — а задерживать. На двадцать четыре часа. До выяснения!

* * *
За двадцать четыре часа можно сделать многое.

Начальник полиции может связаться с президентом (как уже не раз было сказано, нравы на Нереиде простые) и красочно расписать возможный почти что атомный взрыв в центре столицы, а также роль одного разумного, мирного и лояльного Bond’а в предотвращении этого взрыва.

Президент может, пустив в ход давние дружеские связи, срочно выйти на Крупного Полицейского Чина, незаурядную фигуру в межпланетной полиции.

Результатом этих хлопот вполне может стать видеочат в управлении полиции Нереиды.

* * *
Два вирт-окна были повернуты углом, чтобы люди на экранах могли видеть и друг друга, и сидящего в кресле третьего собеседника — киборга.

С левого экрана сурово глядело квадратное, словно из камня вырубленное лицо генерала межпланетной полиции.

На правом хмурился круглолицый, большеглазый (на шаржах его часто рисовали в виде Колобка) президент Нереиды Иван Матвеев.

А в кресле, под перекрестными взглядами этих двоих, сидел тот, кто еще недавно был инструктором-консультантом управления полиции планеты Нереида.

Джеймс только что закончил рассказывать свою историю. Всю. В который уже раз. Не скрыл и своего участия в преступлениях Стивена Сьюта. Рассказывать совершенно чужим и абсолютно незнакомым президенту и генералу было совсем не сложно. Во всяком случае, намного проще, чем немногим ранее — капитану Ржаному. Который смотрел на него, как на чужого и незнакомого.

Все правильно. А как еще полицейский должен смотреть на самозванца, который присвоил чужую паспортную карточку (а возможно, и убил ее прошлого владельца, попробуй докажи, что нет!)? Допрос под жетоном. Наверняка полицейские не посчитали его изматывающим — киборга попробуй еще измотай.

Холодные глаза капитана, жесткий голос. Проще смотреть на жетон. Тогда не так… Ну, проще, короче.

Президент сказал задумчиво:

— Мне тут смоделировали возможные разрушения от взрыва в центре Столицы. Впечатляет, знаете ли… Зацепило бы и четыре ближайшие платформы… Если бы мою столицу спас человек, я дал бы ему орден. Но ее спас киборг, которого могут уничтожить. Нелепая ситуация, вы не находите? Зачем ему орден? Не логичнее ли подарить ему жизнь? Тем более что он, кажется, ко всему прочему еще и усовершенствовал работу нашего полицейского управления…

Не успел президент закончить эту фразу, как за плечом киборга возник Невидимка и деловито оттарабанил:

— За период инструкторско-консультационной деятельности произведено шестнадцать арестов, раскрываемость преступлений повысилась на 86,4 %. В Управление поступило четыре благодарности от горожан.

И отступил назад, исчез с экранов.

Президент и генерал переглянулись: мол, что это было? Затем синхронно пожали плечами. Генерал сказал:

— То есть вы собираетесь прикрыть этого киборга от «DEX-компани»?

— Конечно, — спохватился президент, — следует учесть его уголовное прошлое. У вас, вероятно, будут к нему претензии…

Генерал посмотрел на киборга, замершего чуть ли не по стойке смирно (если, конечно, может быть таковая в положении сидя), и вдруг ухмыльнулся, ехидно, но почти добродушно:

— О, с этим не вижу проблем. Оборудование — оно и есть оборудование. Этак мы каждый бандитский бластер должны под суд отдавать, что ли? Вот в будущем… вы уверены, что сорванный киборг не опасен?

— Я беседовал с сотрудниками нашего полицейского управления. Они мне спели целую оперу о том, какой этот Вond замечательный, хороший и мирный. А начальник управления готов его принять под свою ответственность. Хотя, конечно, речь тут может идти только о моей личной ответственности, поскольку дать этому… хм… кандидату гражданство Нереиды могу только я.

Джеймс слушал разговор с абсолютно неподвижным лицом. Однако при слове «гражданство» он завис на две секунды.

И генерал при этом слове завис на тот же срок.

— Гражданство? — переспросил он наконец. — Даже так стоит вопрос?

— Да, — вздохнул Матвеев, — когда я говорю — жизнь, я имею в виду жизнь легальную и не в качестве приписанного к полицейскому участку оборудования, поскольку какая же это, к чертям собачьим, жизнь… Нет уж. Жизнь так жизнь, в качестве полноценного гражданина Нереиды, со всеми правами и обязанностями. Которые он и так вполне успешно выполнял, если на то пошло… Планета будет надо мной смеяться… Да ладно, пусть смеются. Первый раз, что ли?

— «DEX-компани» поднимет шум, — ухмыльнулся генерал. — А это серьезные противники. Но тут я смогу вам помочь. У меня есть кое-какие рычаги давления на эту компанию. Взамен выдадите мне шайку, арестованную вашим Bond’ом. У нас к ним есть ряд вопросов. Сьют — мелочь и дурак, но через него можно выйти на очень интересных личностей… Кроме того, мне хотелось бы, чтобы арест Сьюта и его дружков проходил по документам как наша совместная со здешней полицией операция.

— Да отдам, конечно, какие вопросы! — обрадовался президент. — И — да, брали их вместе! Если хотите, под вашим руководством.

Генерал впервые обратился к киборгу:

— У тебя сохранились записи преступных действий Сьюта?

— Только два последних эпизода, — ровно ответил Джеймс. — Предыдущие записи он приказывал стереть, а последние два раза — забыл.

— Я же говорю — как есть дурак. Еще и забывчивый. Сбрось мне файлы. Пригодятся… — Генерал перевел взгляд на президента. — Господин Матвеев, вы хотите оставить это сорванное сокровище в управлении полиции?

— Да. Но не как оборудование, а как полноценного сотрудника.

С генерала впервые слетела невозмутимость. Он рявкнул:

— Только не майором! Я на этом настаиваю! Хрен ему чужие погоны, пусть свои зарабатывает!

— Согласен! — примирительно откликнулся президент. — Рядовым констеблем.

Остывая, генерал буркнул:

— И фамилию пусть поменяет. Джеймс Горин был отличным офицером… нечего примазываться…

— И этот вопрос решим. — Президент взглянул на киборга. — Джеймс, выбери себе другую фамилию. Любым способом, хоть рандомно.

Киборг не задержался с ответом ни на мгновение:

— Бонд. Джеймс Бонд.

— А что? — хохотнул генерал. — И врать не надо…

* * *
А потом вирт-окна погасли. Бонд сидел неподвижно, глядел перед собой и думал, что все, конечно, кончилось чудесно… только вот вся беда в том, что вовсе оно не кончилось. Во всяком случае для него. Оно только начинается. Вот сейчас. Вот тут, прямо за этой дверью. В полицейском управлении. Среди тех, кому он столько времени лгал и чью дружбу и уважение ему теперь предстояло завоевывать заново. Если такое, конечно, вообще возможно.

Он и не заметил, когда уважительное отношение к нему окружающих (вот этих конкретных окружающих особенно!) стало вдруг приоритетным. Таким же остро необходимым и самым важным, каким до этого были (или казались?) свобода и спасение собственной жизни.

Теперь надо было выйти из комнаты. И встретиться глазами с людьми, которые знают, что он киборг. Оборудование. Жестянка. Пусть даже теперь и со статусом человека… но как раз для этих людей статус никогда не являлся приоритетным. Они прикрывали его от дексиста, уже зная, кто он, — но тогда у них не было времени все как следует обдумать и понять. Тогда он еще был для них другом.

Казался другом…

Bond’ы умеют хорошо притворяться, это всем известно, они под это заточены, чтобы втираться в доверие, чтобы вызывать симпатию и желание помочь, чтобы… лгать.

«Я беседовал с сотрудниками управления. Они мне спели целую оперу о том, какой этот Bond замечательный. А начальник управления готов его принять под свою ответственность…»

Да. Они выручали его как могли. Из благодарности — ведь киборг не дал взорвать Столицу. Но опасность миновала. Он жив. И у них было время понять, что он им врал. Постоянно.

Поверят ли они ему хоть когда-нибудь? Или так и будут смотреть отстраненно, с затаившимся в глубине глаз подозрением? Холодных ярко-синих глаз…

Ладно, чего там. Для Bond’а нет ничего невозможного, как любили утверждать спецы из «DEX-компани». Будет трудно. И долго. И, наверное, больно — он ведь давно уже знает, что больно бывает не только от плазмы и нейрохлыста.

Придется терпеть. Сам виноват. Придется долго доказывать, что он достоин доверия и дружбы. Делом доказывать, не словами — кто поверит словам лжеца? Доказывать ежедневно. Ежечасно. А иначе нет смысла тут оставаться, надо было делать те самые два шага назад и уходить, пока они ничего не поняли. Выбор был сделан тогда. Так почему же сейчас коридор полицейского управления кажется страшнее камеры мусоросжигателя?

Бонд вскинул голову и улыбнулся совершенно необаятельной улыбкой, неспособной никого очаровать и расположить — разве что только запугать. Он теперь Бонд еще и по паспорту. Значит, српаквится.

К черту!

Первый шаг всегда самый трудный, кому это знать, как не шпиону, пусть и бывшему?

Джеймс Бонд встал с кресла. Отворил дверь.

И замер на пороге.


В коридоре собрались все полицейские силы планеты Нереида. Все пять человек. Стояли и ждали. И вовсе не надо было быть Bond'ом чтобы понять, кого они ждали.

Рита шагнула вперед. Снизу вверх глянула ему в лицо изумительными синими глазами, улыбнулась просительно и слегка виновато:

— Хотите кофе? У меня с собой термос. Только вот пончики кончились…

— Подумаешь, пончики! Я заказал пиццу, — откликнулся Невидимка. — Доставят с минуты на минуту.

— С меня — бутылка настоящего земного коньяка, — усмехнулся капитан Ржаной. — Подарок президента. Предлагаю отметить расширение штата полиции.

— Да здравствует новый констебль! — Пабло от наплыва чувств хлопнул Джеймса по плечу.

— Празднуем! — довольно прогудел Степан.

— Празднуем, — согласился капитан. — Только не забудьте потом выпустить из «гадовоза» дексиста.


КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ

Часть 2 Иногда они возвращаются

Глава 13

После спасения Столицы от взрыва прошел год, констебль Джеймс Бонд стал старшим констеблем, когда на Нереиду вернулся его бывший хозяин Стивен Сьют.

* * *
И свершилось. Грянуло.

До этого звонка главное управление полиции Нереиды работало в привычном ритме. С тех пор как год назад была задавлена попытка создать на этой мирной планете школу преступников, жизнь вошла в спокойное русло.

В поселках на морских платформах справлялись отряды порядка. Да и как не справиться, там разве что парни драки учиняли. За фермерами тоже не водилось ничего страшнее подпольного самогоноварения. А городов на планете только два: Столица и Космопорт. Неприятности устраивала молодежь: угоны байков и флайеров, мелкое хулиганство и опять-таки драки, что не в компетенции управления.

Вот приезжие — эти да, эти зажигали: убийства, ограбления, мошенничества, кражи, торговля наркотиками. Что поделаешь, туризм приносил планете отличную прибыль, но и оборотная сторона у этой монеты имелась, и очень неприятная…

Но все это — повседневные хлопоты. А вот звонок от тещи из Космопорта принес капитану Глебу Ржаному и всему управлению заботу новую, неожиданную.

Впрочем, капитан не сразу оценил опасность того, что свалилось на его голову. Вздохнул: «Вот неприятность!» — и вышел из кабинета — поговорить с коллективом.

Коллектив был невелик: шестеро вместе с капитаном — вот и вся полиция Нереиды в полном составе. Президент планеты лично обещал в ближайшее время расширить штат — и оставалось только надеяться, что обещанного не придется ждать три года.

Рабочий день уже окончился, посетители покинули здание управления, сотрудники подбивали итоги… причем, судя по слышимому из коридора хохоту, они делали это в непринужденной обстановке. И собрались в кабинете, который делили меж собой Пабло Санчес и Джеймс Бонд.

Глеб остановился на пороге. Ну да, вся компания тут! Кроме Невидимки… но открыта дверь в соседний кабинет, Невидимка наверняка тоже слушает, не отрываясь от компьютера.

Пабло устроился посреди комнаты на вертящемся стуле и рассказывает, как сегодня сцепился с кобайкерами. Жестикулирует, сверкает черными глазищами.

Старший констебль Степан Туча уселся за столом Пабло, смотрит с ухмылкой.

Джеймс Бонд — на своем рабочем месте, под распечатанным на принтере плакатиком: «Просьба не доводить сорванного киборга до боевого режима». Этот плакатик, как неоднократно замечал капитан, действует на посетителей очень умиротворяюще.

Рита Флавье с термосом в руках стоит возле стола, наливает Джеймсу кофе в стакан. Тоже все как обычно.

Пабло заметил начальство, прервал рассказ, вскочил:

— Капитан, я тут сегодня с кобайкерами…

И замолчал, увидев выражение лица шефа.

— Мне только что из Космопорта звонила теща, — мрачно начал Ржаной. — В ее дежурство с Новой Гренландии прибыл пассажир. Она его узнала и пробила по инфранету данные…

— Крупный преступник? — откликнулся Степан.

— В розыске? — вскинулся Пабло, все мечтающий о подвигах.

— Если бы… — вздохнул Ржаной. — Нет, это Стивен Сьют.

Рита ойкнула.

Все оглянулись на Джеймса Бонда. А тот отдернул руку от стаканчика с кофе, словно обжегся. И сказал тревожно:

— Но ему же еще отбывать срок. Год и двести восемьдесят четыре дня по исчислению Нереиды.

— Уже ищу! — донесся из соседней комнаты голос Невидимки. — Нашел! Стивен Сьют, отбывал наказание на Новой Гренландии, освобожден досрочно за хорошее поведение. По датам получается, что из незабвенных мест — сразу к нам на Нереиду.

— За хорошее поведение, да? — саркастически усмехнулся Ржаной. — Мне ребята из межпланетной полиции шепнули, что Сьют расстарался с показаниями. Заложил всех, с кем во время преступных странствий перекинулся хотя бы парой слов. Надо полагать, за это ему срезали срок до минимума.

— Но у нас-то он что забыл? — горько спросила Рита.

— Не что, а кого, — тихо сказал Пабло.

И все снова посмотрели на Бонда. Тот глядел перед собой, и лицо его было… лицом киборга, иначе не скажешь. Мертвое лицо со стеклянными глазами.

Пабло не выдержал:

— А давайте я с дорогим гостем поговорю! Неофициально, а? Покажу, где в порту кассы. Расскажу, когда ближайший рейс отсюда.

— Если неофициально, то лучше я поговорю, — повел могучими плечами Степан.

— Этому очень обрадуется Вацлав Воротинский, — подал голос из своего кабинета Невидимка.

Полицейские разом вздохнули — все, кроме Джеймса, который не пошевелился.

Вацлав Воротинский — да, это имя говорило им о многом.

Два месяца назад некий турист был задержан за то, что заманивал несовершеннолетних мальчишек на вечеринку, обещая дать им попробовать наркотик. При аресте вел себя безобразно, распустил язык и руки, за что был засажен в камеру. Задержанный оказался знаменитостью: вел шоу по головидению. Поднятые по тревоге адвокаты тут же отмазали клиента, свели его поведение к безобидным шуточкам творческой личности, обвинили полицию в превышении полномочий и безобразном обращении с несчастным Воротинским.

Было много шума, грянуло служебное расследование. Ржаному и его команде удалось благополучно отбиться (во многом благодаря записям, которые делал Бонд). Но мстительный Воротинский пообещал полицейским, что с этой минуты они под его личным персональным неусыпным надзором и любой их промах незамедлительно станет известен всей Вселенной.

— Если Сьют приехал в открытую, под своим именем, — разомкнул губы Джеймс, — то он знает, что делает. Восемьдесят девять процентов вероятности, что он ждет неофициального разговора и готов поднять шум насчет полицейского произвола.

— Да кто кого бояться должен? — вспыхнула Рита. — Он что, на Новой Гренландии последние мозги отморозил? У Джеймса в строке «хозяин» уже давно другое имя!

Несмотря на сложность ситуации, все улыбнулись. Это была их общая небольшая тайна — запись в процессоре старшего констебля Бонда.

Вскоре после того как сорванный киборг за спасение Столицы от ядерного взрыва официально получил гражданство планеты Нереида, Невидимка стер из строки «хозяин» его процессора имя Стивена Сьюта. Совсем снести строку Невидимка не решился: Bond — не DEX, система тонкая, мало ли как аукнется. А с пустой строкой киборгу было некомфортно: перед глазами постоянно мигало красными буквами требование немедленно обратиться в ближайший филиал «DEX-компани». Пришлось внести в память хоть какую-то фамилию. Пабло втихаря предлагал Степану пари: мол, Джеймс выберет хозяином капитана Ржаного.

Но Бонд попросил оформить в качестве его владельца ни больше ни меньше как президента планеты.

«Во-первых, — объяснил он друзьям, — я действительно благодарен Ивану Матвееву за то, что он дал мне гражданство. Во-вторых, хороший хозяин — это хозяин, который далеко…»

Все шестеро договорились никому об этой записи не рассказывать. Не хватало дурацких шуточек в СМИ насчет президента-рабовладельца.

Теперь полицейские вспомнили о своем секрете — и почувствовали облегчение.

Но ненадолго. Потому что Джеймс заговорил, тщательно подбирая слова:

— Кто бы ни значился моим хозяином, у Сьюта на меня есть управа. — Запнулся, помолчал пару секунд и добавил: — Любая попытка рассказать об этом подробнее приведет к необратимому разрушению процессора.

Вот тут-то все встревожились всерьез. Рита побледнела. Пабло прикусил губу. Степан сжал увесистые кулаки. А Невидимка даже оставил компьютер и встал на пороге.

— Джеймс, — произнес Невидимка четко и строго, — не говори ничего такого, что могло бы принести вред твоему процессору. Если это возможно, ответь: может ли приказ, подкрепленный полицейским значком, противостоять этой «управе»?

Киборг медленно кивнул:

— Шестьдесят семь процентов вероятности, что полицейский значок окажется сильнее. У него приоритет.

— Хоть что-то… — вздохнул Степан.

— С этой минуты и до отбоя боевой тревоги, — распорядился Глеб Ржаной, — Бонд никуда не ходит один. Только в сопровождении кого-то из нас. И у сопровождающего должен быть наготове значок — даже в нерабочее время. Теща говорила, что Сьют не успел на последний монор и заночует в припортовой гостинице. Но вы и сегодня не расслабляйтесь. Вдруг он попутку поймает.

Глава 14 Часть 1

Рита вызвалась подвезти на своем флайере Бонда до Русского Квартала, где тот снимал комнату у старушки-пенсионерки, бывшей учительницы. Сначала Джеймс пытался поддерживать приветливую беседу, но быстро оценил подрагивающие губы девушки и ее руки, намертво вцепившиеся в штурвал, и замолчал.

Флайер остановился на посадочной площадке. Бонд спустился по лесенке вниз, Рита двинулась следом: она не намерена была оставлять Джеймса одного ни на минуту. Бонд был уверен на девяносто один процент, что девушка сжимает в кармане полицейский значок.

Внезапно Джеймс сказал:

— Минутку!

Рита увидела в небольшой нише в стене крупную темную совушку в красном матерчатом ошейнике. Совушка подпрыгивала, но с земли, конечно, ей не удавалось взлететь. Совушка отчаянно била перепончатыми кожистыми крыльями и щелкала клювом, потому что на нее с дикими завываниями наседал большой рыжий кот. Вот-вот противники могли начать драку.

Бонд нагнулся, четко и точно сцапал левой рукой кота, а правой — совушку. Совушку подбросил вверх, а кота просто выпустил. Кот с мявом удрал, а совушка в полете расправила крылья, грациозно вытянула длинное гибкое тело и скрылась за ближайшей крышей.

— Домой полетела, — проводил ее взглядом Джеймс. — Это Марго, любимица Петра Антоныча. Стоматолога.

Тут над головой распахнулось окно. Через подоконник перегнулась женщина неопределенного возраста, растрепанная и в халате, и завопила на всю улицу:

— Это чего ты моего кота хватаешь? Думаешь, раз полицейский, так тебе все можно? Оборзели вы там, в полиции!

— Здравствуйте, Варвара Петровна! — улыбнулся женщине Джеймс. — И вам доброго вечера! Не беспокойтесь за Барсика. Он цел и невредим.

Он взял Риту под локоть и двинулся по тротуару к соседнему дому. Варвара Петровна вслед ему продолжала орать:

— Нету такого закону, чтоб чужих котов хватать! Понаехали тут всякие! Столица не резиновая! А еще форму надел!..

— Какая мерзкая, скандальная баба, — тихо сказала Рита.

— Кто? Варвара Петровна? — удивился Джеймс. — Что ты! Она милая женщина!

— Милая? — охнула Рита. — Ты что, не слышал, что она тебе постоянно кричит?

— Слышал, — серьезно ответил Бонд. — И давно проанализировал. Я оборзевший полицейский, понаехавшее хамло, крокодил в форме, клыканово отродье… ах да, еще наглец, который невесть что о себе возомнил. Но ни разу — ни разу! — я у нее не был сорванной жестянкой. Она приняла меня как соседа. И ругается — как со всеми соседями. Я же говорю, милая женщина…

Они остановились у двери маленького двухэтажного домика, и Джеймс протянул ладонь к пластине сенсорного замка — но замешкался, увидев, что Рита собралась что-то ему сказать.

— Пожалуйста, — выдохнула девушка, — пообещай… поклянись мне, что никуда не пойдешь один, пока… пока все это не кончится. И ночью не впустишь никого в дом!

— Клянусь! — с улыбкой отозвался Джеймс. — Чтоб у меня процессор сгорел, если вру! Чтоб меня по службе понизили до робота-уборщика! Чтоб мне кончить жизнь в подсобке со старым хламом!

Рита заставила себя тоже улыбнуться, повернулась и побежала к стоянке флайеров.

Бонд глядел ей вслед, пока девушка не исчезла за поворотом, а потом отворил дверь и вошел в дом.

* * *
Роза Марковна, хозяйка дома, видимо, углядела его в окно, потому что ждала жильца в коридоре. Наскоро поздоровавшись, она сказала:

— Джеймс, обязательно запри у себя изнутри ставни. А я запру ставни на своем этаже. Если хочешь, загороди входную дверь шкафом. Если кто-нибудь позвонит в дверь — не спускайся. Я сама выйду спросить, кто там. Но дверь все равно не отопру.

— В Столице свирепствует шайка разбойников? — весело удивился Бонд. — И полиция, как всегда, узнает о таких вещах последней?

Роза Марковна не поддержала шутку постояльца.

— Мне звонила сестра из Космопорта. Она там пирожки продает. А ей сказал кассир.

Джеймс перестал улыбаться:

— Да, верно. Я не учел скорость распространения слухов в атмосфере Нереиды… Полагаю, уже вся Столица знает про приезд высокого гостя?

— За всю Столицу не ручаюсь. Я позвонила только внуку, племяннику и директору нашей школы.

— Ясно… Но вы не беспокойтесь, Роза Марковна. Он заночует в Космопорту. Нам сообщили.

— Ну, мало ли что… Ты все-таки не спускайся, если позвонят. А я на всякий случай поставлю возле двери швабру.

Джеймс с нежностью посмотрел на хрупкую седую женщину, которая собиралась шваброй защищать от врагов киборга.

— Хорошо, Роза Марковна, я закрою ставни. Не волнуйтесь. Все будет в порядке.

* * *
Поднявшись к себе в комнату, Джеймс переоделся, аккуратно убрал форму в шкаф и лег на диван.

Перед глазами стояло побледневшее лицо Риты, широко распахнутые синие глаза. Датчики зашкаливало от ее эмоций. Будь Джеймс человеком — решил бы, что девушка влюблена в него. Но при всех своих гражданских правах он — вещь. А в вещь влюбиться нельзя…

Когда-то он думал, что и друзей у него быть не может. Он ошибался. Но — любовь?.. Нет, он рискует поверить в то, чего не бывает. Но во что так хочется поверить…

А именно сейчас Джеймс очень остро осознал, что он — вещь. Бывшему хозяину достаточно произнести одно-единственное слово — и оборудование вернется к владельцу.

Одно слово…

Спать не хотелось. Не потому, что Bond’ам достаточно четырех часов сна для адекватной работы системы, а просто. Не хотелось, и все. И анализировать причины этого нежелания не хотелось тоже.

Хотелось вспоминать.

Лежать в относительной неподвижности на диване, смотреть, как по потолку и стенам скользят редкие полосы света от пролетающих за окном машин (конечно же, никакие ставни он не закрыл, когда и кого спасали закрытые ставни?), и вспоминать. Главное, не шевелиться, потому что диван скрипит и милейшая Роза Марковна тогда поймет, что жилец не спит. И придет со стаканом горячего молока с медом и мятой («Лучшее средство от бессонницы, и не спорьте, Джеймс, старая женщина худого не посоветует!») или с томиком сказок «Матушки гусыни», как полгода назад, когда выяснилось, что, несмотря на всю свою хваленую бондовскую прокачку, ее постоялец не понимает простейших идиом и общеупотребительных шуточек, которые любой обычный человек автоматически усваивает в раннем детстве, даже не задумываясь об этом. Хорошая она женщина, Роза Марковна. Повезло Джеймсу с квартирой.

Впрочем, ему всегда везло.

Год назад он сам себе казался чертовски умным и ужасно крутым, настоящим героем — как же, целый Bond, а не какой-то там, простите за выражение, DEX! Элитная модель, прокачанная имитация личности… Какой же он был тогда дурак!.. И всей его крутости было, что удрал от хозяина, убедив систему считать того мертвым, а потом прикрылся полицейским жетоном, воспользовавшись тем, что поджетонный приказ приоритетнее любого хозяйского.

Настоящими героями были они — те, кого начальник полицейского управления Глеб Ржаной называл «полицейские силы планеты Нереида в полном составе», и не сказать чтобы так уж шутил при этом. Все пятеро.

Синеглазая Рита, ни на секунду не испугавшаяся сорванного киборга и ничуть не изменившая своего к нему отношения, когда узнала, что человеком он только притворялся. Молчаливый здоровяк Степан, вычисливший ипоймавший снайпера чуть ли не раньше, чем Bond вообще поверил в то, что это не глупый розыгрыш. Пабло, бросившийся в одиночку на троих, хотя он вовсе не был киборгом. Капитан Глеб, не побоявшийся арестовать дексиста и разбудить самого президента, а это, пожалуй, будет пострашнее троих бандитов. Или вот Невидимка — каким же дураком был новоиспеченный младший констебль Джеймс Бонд, когда так старательно пытался на него не обидеться в тот, самый первый свой легально рабочий день уже под своим настоящим, а не присвоенным именем!

Глава 14 Часть 2

Они тогда как раз говорили с Пабло… о чем? А, точно, об украденном в космопорту багаже (багаж, кстати, он потом нашел, никакого криминала, пассажирка просто перепутала наклейки места назначения, и его уже почти отправили не туда, хорошо, что вовремя сообразил).

И тут как раз вошел Адам Шталь, более известный как Невидимка. Вернее, как он вошел, Джеймс снова не заметил, просто как-то материализовался рядом с ними, весь такой лысоватенький и незаметненький, с планшетом наперевес, и деловито поинтересовался:

— Кормосмеси сколько заказываем?

И добавил, видя всеобщее недоумение:

— Я оформляю заявку на необходимые для управления расходники на следующие полгода, и вот хотелось бы уточнить…

В голосе его даже чувствительные датчики элитного шпиона не обнаруживали издевки, только сосредоточенность и благожелательную заинтересованность. И поэтому Джеймс старался не обидеться. Очень старался.

— Что за фигня?! — поинтересовался куда менее старательный и сдержанный Пабло.

И Невидимка спокойно так пояснил:

— Я посмотрел в инфранете, что необходимо для киборгов. Там сказано: кормосмесь — идеально сбалансированное и незаменимое питание. Так сколько ящиков будем заказывать и какой марки?

Смотрел он при этом на Джеймса так наивно и бесхитростно, что любой человек заподозрил бы подвох. Человек — да. Но не киборг с его датчиками, однозначно свидетельствующими о почти стопроцентной искренности полицейского аналитика.

— Ну я же не армейский DEX, — ответил Джеймс мягко (нет, я не обижен, я же вижу, что вопрос был хоть и не слишком приятный, но без подначки!). — Я изначально заточен для шпионажа и для того, чтобы притворяться человеком. А вот представьте себе ситуацию: сидят двое в ресторане, ведут светскую беседу или там деловой разговор. Подходит официант и приносит на подносе одному курицу сациви, а другому банку кормосмеси. Все, шпион спалился, можно сразу в утилизатор. И ради чего? Ведь по вкусу она редкостная дрянь!

Вообще-то Джеймс пытался свести все к шутке и даже успел просчитать вероятность ее удачности (довольно высокую). Что и подтвердил Пабло, довольно хохотнув.

А вот Невидимка даже не улыбнулся. Кивнул с очень серьезным выражением лица, сказал невозмутимо:

— Понял. Не заказываем.

И исчез.

И у Джеймса тогда, помнится, возникли серьезные сомнения в человеческой природе Невидимки.

Ну а что? Серенький такой, незаметненький — идеальная внешность для шпиона. С сетью работает, как бог… или Bond. Именно Bond — DEX’а Джеймс бы сразу раскусил, они же не умеют прятать работу процессора и даже при прокачанной программе имитации личности людьми могут притворяться лишь до первого встречного сканера. К тому же работа в полиции, но не на виду, сорванному и не желающему светиться Bоnd’у подходит идеально по всем параметрам: и прикрытие неплохое, и самому наверняка нравится, ведь прошивка служения у этой модели базовая, ее не устранить. Да и зачем? Полная свобода — это, конечно, приятно. Но быть нужным приятнее в несколько раз.

А может быть, Невидимка и не Bond, а какая-то вообще неизвестная новая разработка, пятая модель! Специально для столь не нравящейся людям канцелярской работы. Ну мало ли… Последнюю версию, пожалуй, косвенно подтверждало то, что Невидимка занимался исключительно базами данных и работал только со знаковыми системами.

Разумеется, Джеймс не стал говорить остальным о своих сомнениях. И не потому, что сомневался не так чтобы очень всерьез. И даже не потому, что порядочные полицейские все сомнения трактуют в пользу подозреваемого, а Джеймс теперь законопослушный младший констебль.

Просто хранить чужую тайну (может быть, даже и несуществующую) было приятно.

Так же приятно, как пончики с переслащенным кофе («Вы кушайте, кушайте, не стесняйтесь, я читала, вам надо много сладкого!») или выходы на задания с Пабло («Ты, эта, лучше держись за мной! Ну и что, что ты Bond, а я все равно этот район лучше знаю!»). Или одобрительное хмыканье сдержанного Степана. Или гордость во взгляде капитана Ржаного, когда пришел приказ о присвоении Джеймсу звания старшего констебля, — довольная такая гордость, словно это его самого повысили.

Много было приятного за последний год.

И больше не будет — достаточно одного лишь слова, произнесенного голосом бывшего хозяина…

Сам Стивен Сьют не додумался бы до такого. Ума бы не хватило у проходимца-неудачника. Идею подсказал его знакомый хакер, гулявший за счет Сьюта в ресторане. Проникнувшись спьяну теплыми чувствами к собутыльнику, он предложил вписать в память его киборга небольшую программку. Незаметную, но крайне полезную.

Сьют ведет опасную жизнь, он не застрахован от ареста. А при аресте полиция возьмет под значок принадлежащую Сьюту жестянку, конфискует, отформатирует и кому-нибудь продаст. А Сьют отбудет срок или сбежит. Разыщет бывшее имущество. Тут и сработает программа, которая закрыта от форматирования. Скрытая такая программа — и не заметишь, если не будешь знать, что искать. Одно кодовое слово, сказанное в лицо киборгу, — и в процессоре обнулится строка «владелец». После чего в ней вновь появится имя «Стивен Сьют»…

Однажды Джеймс уже прошел через этот ужас. У Сьюта кончились деньги, он продал киборга какому-то простаку, а потом выбрал удобный случай и одним словом вернул себе свою собственность.

Такой кошмар невозможно забыть. Это была не обычная, штатная смена хозяина по протоколу. Джеймс словно умер и воскрес. Будь у него выбор, он предпочел бы получить порку нейрохлыстом. Даже две порки.

Но сейчас Бонда пугали не ужасные ощущения, которые он мог пережить, услышав кодовое слово. Страшнее было потерять то, что чудом приобрел за последний год. Человеческую жизнь. Замечательную службу в полиции. Добрых соседей, что с улыбкой приветствуют его на улице. Друзей, которые сейчас так встревожились за него. Начальника, на которого можно положиться. Свет синих глаз Риты Флавье…

И снова стать оборудованием, принадлежащим мерзавцу. Двуногой отмычкой в руках мошенника и вора.

Глава 15

Ночью, вопреки опасениям Розы Марковны, никто не брал дом штурмом. Рано утром за Джеймсом прилетела Рита. Рано прилетела. Брови нахмурены, на лице решимость, а под глазами — темные полукружья. Неужели совсем не спала? Джеймсу очень хотелось сказать ей что-нибудь веселое, успокоить, подбодрить, соврать привычно и убедительно… Только вот это почему-то оказалось неожиданно трудно.

Так и летели молча.


Рабочий день начался со звонка на центральном пульте. И так и продолжался — звонок за звонком. Обычное дело, в полицию часто звонили по разным пустякам, не имеющим к ней ни малейшего отношения (вроде застрявшей на дереве кошки).

Только сегодня все было немножко иначе.

— Алло, управление полиции? Позовите старшего констебля Бонда… Здравствуйте, Джеймс. Я Тереза Принс, держу меблированные комнаты. Помните, у меня внучка потерялась, а вы нашли? Ну, девочку зовут Кэти, на платформы удрать хотела три месяца тому, но я сейчас не о том… У меня снял комнату какой-то Стивен Сьют. Я эту фамилию в передаче слышала, про то, как в Столице чуть взрыв не случился, ужас такой, но я опять не о том… Вы уж скажите, это просто так себе Сьют — или это ваша личная сволочь? Если что, я с него глаз не спущу. Только вы уж примите меры, пока я ему чего-нибудь в суп не подсыпала… Ой, он по лестнице спускается, по комму заказывает такси! Побегу, перехвачу шофера!..

— Алло, Джеймс Бонд? Это Федор Гиря, таксист. Я интересующую вас заразу подвез к офисному зданию — тому, что на набережной, с серебристой облицовкой. Улица Первых Поселенцев, дом шестьдесят четыре. На всякий случай попрошу швейцара отследить, к кому он заявился. Швейцар — это которого вы полгода назад из горящего флайера вытащили…

— Мистер Бонд, это Чарли, капитан бейсбольной команды. Ну, про которого вы отцу ничего не сказали, помните? Мне мой дядька, швейцар, сказал, что по нашему району шатается ваш бывший. Мы с парнями его уже бьем или еще не надо?..

— Добрый день. Управление полиции? Это Бейнс, я работаю в офисном центре на Первых Поселенцев. Человек, за которым меня попросили проследить, посетил контору транспортной фирмы «Пространство и время». Взял бесплатную флешку с расписаниями всех транспортных средств на Нереиде…

— Але, полиция? Бонда позовите… Это соседка, Варвара Петровна. Мне на рынке рассказали, что Сьют приперся. Так у этого Сьюта серая шляпа или другая какая? Тут какой-то придурок в серой шляпе крутится возле вашего с Марковной дома — я и прикинула, не Сьют ли? Открыла окно, пообещала выйти с ковшом кипятка. Вроде умотал, но я в окно поглядываю. Нету такого закону, чтобы вокруг дома порядочных людей шляться всяким!..

— Ну, шпион, ты и развел агентуру! — уважительно пробасил Степан Туча.

— Первое правило полицейского — наладить контакт с населением, — полушутливо откликнулся Джеймс Бонд. Улыбка получилась немного натянутой, а ответ вообще пришлось взять из стандартных, базовых, но у людей ведь нет датчиков, чтобы это заметить.

С каждым новым звонком ему все труднее было сохранять нейтральное выражение лица, и говорить тоже становилось все труднее. И все больше росло искушение спрятаться за программу имитации личности, подобно жалкому DEX’у. Только мысль о позорности такого подобия и удерживала.

Снова звонок. Никто из остальных даже не шевельнулся в сторону селектора, только Пабло хмыкнул и демонстративно сложил руки на груди, разглядывая Джеймса с веселым интересом. Понятно ведь, что снова потребуют к телефону «старшего констебля Бонда», так лучше уж пусть он сразу сам и отвечает.

Протягивая руку к кнопке, Джеймс старался, чтобы его улыбка выглядела как можно естественнее. Действительно, ну чего тут такого? Просто теория семи рукопожатий наложилась на синдром маленького городка, вот и все. Не так уж много найдется в Столице людей, которые не знают друг друга, а уж старшего констебля Бонда тем более: все-таки по меркам мегаполисов этот город действительно маленький.

Но на сей раз уже казавшийся неизменным ритуал таки изменился — взволнованный женский голос в трубке потребовал капитана.

Те кобайкеры, чью драку вчера разнимал Пабло, решили сегодня встретиться снова и продолжить. Но уже подальше от центра Столицы и бдительных глаз как отрядов порядка, так и разных так не вовремя приходящих им на помощь констеблей. Звонила владелица заправочной станции на выезде из города — именно в опасной близости от ее колонок бравые бородатые ребятишки в черной, проклепанной металлическими блямбами коже и затеяли свои активные игры на свежем воздухе.

Пока все было достаточно мирно и исполнялись ритуальные танцы-перетаптывания по кругу с пробными тычками в грудь под аккомпанемент не менее ритуальных: «Ты кто такой вапще, блин?» — «Я, блин, гоблин, а ты, блин, кто, блин?!» — но заправковладелица небезосновательно опасалась, что в недалеком будущем эти пока еще вполне куртуазные танцы сменятся буйными половецкими плясками или акробатическим кордебалетом с бейсбольными битами и велосипедными цепями. И все это — в опасной близости от ее заправки! А ведь некоторые из этих бандитов еще и — о, ужас!!! — курят!

Степан посоветовал женщине позвонить в отряд охраны порядка — управление полиции драки не разнимает, это не его забота. На что защитница заправки резонно заметила: «Вот как взорвется тут все к чертям — тогда будет забота, да?»

— Ты не пойдешь, — сказал капитан Глеб уже привставшему было Джеймсу. — И Санчес тоже. Пойдем мы со Степаном.

— Вообще-то капитана Ржаного через двадцать минут ждут на докладе у президента, — нейтрально заметил из своего угла Невидимка. — Я как раз собирался напомнить.

Капитан нахмурился и уже открыл было рот, собираясь высказать что-то явно неполиткорректное, но ему помешал новый сигнал вызова. Джеймс принял его сам и быстро — от греха.

— Управление полиции Нереиды, старший констебль Бонд у аппарата.

— Отлично, вас-то мне и нужно! Докладывает Сергей Неруда, младший дежурный Прибрежного вокзала. Тема доклада — наблюдение за объектом «Сьют». Наблюдение за означенным объектом принял в десять сорок четыре, завершил в одиннадцать ноль семь. Объект приобрел билет до станции назначения «Розовые Пески» в кассе номер три Прибрежного вокзала. Совсем как порядочный! Более того — после приобретения означенного билета объект незамедлительно проследовал на платформу монорельса, где выкурил две сигареты и по прибытии состава прошел в обозначенный в билете вагон. До отбытия поезда объект свой вагон не покидал. Далее проследить за объектом самолично не имел возможности по причине продолжения рабочей смены. Передал наблюдение добровольному помощнику проводника из соседнего вагона Олли Хозарес, она тоже в нашем отряде юных скаутов. Сергей Неруда доклад закончил.

— С-спасибо, — выдавил Джеймс, несколько ошеломленный такой деловитостью и таким напором в таком юном (судя по голосу — не старше четырнадцати) возрасте.

— Рады стараться на благо родной Нереиды! — рявкнули ему в ответ детским фальцетом.

— Ну вот, — радостно заулыбалась Рита, — все и разрешилось. И вообще — чего это мы панику развели раньше времени? Может, человек просто отдохнуть приехал! Наши курорты по всему сектору славятся, а после освоения промороженных планет погреться на теплом розовом песочке — самое то!

— Может…

Джеймс смотрел на капитана. Тот все еще хмурился, но достойных аргументов против напрашивающегося в свете поступившей информации решения найти, похоже, так и не смог. И после недолгого колебания махнул рукой:

— Ладно. Джеймс, Пабло! Вы со Степаном на вылет, старший Степан. Я до президента и на своем доберусь. Санчес! Учти — ты только водитель, в драку не лезь, хватит нам и вчерашних жалоб…

* * *
— А зачем мы пешком пошли? — поинтересовался Джеймс, провожая глазами скользнувший мимо полупустой общественный бус.

— Ходить полезно, — невозмутимо обронил Степан. И после небольшой паузы добавил: — И вид хороший.

Вид с высокого моста действительно был великолепный, и не только на город: побережье просматривалось до самой Дальней косы (за которой, кстати, после Голубой бухты как раз и располагалась станция «Розовые Пески» и туристический комплекс под тем же названием). Море отсюда казалось живым лазурным зеркалом: переливалось, дышало, стреляло в глаза десятками крохотных искр. Песок на городском пляже по контрасту казался сиреневым, хотя рядом со Столицей он везде был совершенно обычным для Нереиды, сероватым. Ветер доносил запах водорослей и далекий шум порта.

Все же приходилось признать, что Степан был прав, когда обратно в участок потащил напарника пешком с невозмутимым: «Прогуляемся». Оно того стоило!

Кобайкеры оказались ребятами на удивление понятливыми, хотя Джеймс был уверен, что ранее с ними ему сталкиваться не приходилось. Однако его узнали.

Пабло на бреющем с визгом сирены на полную ювелирно втер полицейский гадовоз точнехонько между двумя кобайками и вырубил матюгальник, а они со Степаном в оглушающей тишине синхронно выпрыгнули вперед слева и справа от машины и Степан в общем-то совсем негромко (по сравнению с воем сирены) громыхнул:

— Всем стоять! Полиция Нереиды!

Мордастый дядька дернул было перед собою цепь (судя по размеру звеньев — якорную), концы которой были намотаны на два кулака, размером с хороший футбольный мяч каждый, и качнулся вперед с намерением явно немирным. Но его схватил за рукав косухи сосед, вооруженный монтировкой, и что-то горячо зашептал на ухо.

Ну это ему, допустим, казалось, что он именно что шептал. Джеймс расслышал все до последнего звука:

— Ты что, совсем сбрендил?! Это же Бонд! Тот самый!

И первым, словно показывая хороший пример, отбросил в сторону монтировку и вытаращился на Джеймса с испуганно-заискивающей улыбкой.

Глава 16

— Ша, командир, без проблем, — прогудел мордастый дядька, роняя цепь и выставляя перед собой пустые ладони. — Ну погорячились, ну с кем не бывает, ну вы бы сказали, чего ж так сразу-то… мы ж с пониманием!

По рядам недавних противников (Джеймс быстренько отсканировал и понял, что полиция успела вовремя, серьезных повреждений ни у кого не наблюдается, разве что выбитые зубы-челюсти, расквашенные носы и другие мелкие травмы) прошла волна восторженно-испуганных шепотков, и на асфальт со звоном или глухими ударами посыпалось разнокалиберное вооружение. Несколько услышанных среди этих шепотков и лязганья слов немножко прояснили ситуацию: «тот самый», «головидение» и «сериал».

Все-таки президент Матвеев — настоящий политик, умный и предусмотрительный. А Джеймс еще, помнится, раздражался, когда всю осень по центральному каналу Нереиды в лучшие просмотровые часы гоняли чуть ли не подряд те глупые сериалы про его тезку…

— Красиво тут… — Степан замедлил шаг, скупо улыбаясь и щурясь на солнце. — И ветер.

Он запрокинул голову, зажмурился на секунду. Джеймс молчал, глядя вниз и чуть в сторону от моста. Туда, где из-за новостроек столичной окраины выползал, набирая скорость, бело-голубой состав. Показалось или нет, что на крыше третьего вагона…

Локомотив со скошенной кабиной пронзительно свистнул, ныряя под мост. Нет, не показалось.

— Там на крыше пацан! — крикнул Джеймс Степану, объяснять более подробно было некогда. — Сниму и вернусь!

И рванул к противоположной стороне моста, чтобы иметь хотя бы небольшой запас. Хорошо, что машин в Столице мало, и большинство для туристов. Местные предпочитают монорельс. Хорошо, что Bond’ы умеют бегать намного быстрее DEX’ов: набрав хороший разгон и оттолкнувшись от парапета, Джеймс как раз приземлился на середину последнего вагона, и даже гасить инерцию не пришлось, поезд шел уже с солидной скоростью. Плохо, что шпионов все же делают не такими прочными, как армейские модели: в правом коленном суставе отчетливо хрустнуло.

Не страшно. Зафиксировать имплантатами, регенерацию оставим на потом, пока надо добраться до пацана и стащить его с крыши до того, как состав наберет полную скорость.

* * *
За последний год Стивен Сьют существенно пересмотрел свои взгляды на жизнь вообще и свою в частности и начал считать себя везунчиком. И у него были для этого полные основания. Ну сами посудите: с такой сложной жизненной судьбой, с такой тонкой душевной организацией (и таким количеством вокруг если и не откровенных идиотов, то злобных врагов!) другой кто давно бы помер или спился. На крайняк слетел бы с катушек. А Сьют живет себе, и не сказать, что так уж плохо живет!

Ну да, последнее дело оказалось не слишком удачным, навариться не удалось и даже пришлось почти год в поте лица принудительно осваивать промороженную глыбу льда, название которой даже и вспоминать не хочется. Но — всего лишь год, заметьте! Остальные-то до сих пор там парятся. Вернее — мерзнут, хе-хе!

И остался жив-цел-здоров, не в пример очень многим прочим, которым повезло куда менее. Ни рук ему никто не оторвал (об этом «никто» вообще отдельный разговор!), ни черепушку не пробил. И даже мордой об стол его никто (ну ладно, тут тот «никто» был совсем ни при чем, тут уж сам Сьют постарался, но дело ведь не в личностях, а в принципе!) не шваркнул ни единого разика. Даже в камеру втолкнули очень так вежливо. И позвонить дали.

Ну идиотики же! Даже весело с них.

Правда, звонок почему-то не сработал — эту заразу кибернетическую, оборудование свое бывшее, Сьют потом во время суда видел, хотя и мельком. Значит, не утилизировали урода сорванного. Или дексист тупой попался, что мальчика от девочки не отличит… ну то есть сорванного кибера от нормального… или хитрожопый бондяра так всем мозги задурил, что даже и проверять не стали. А че? Он умеет и не такое!

Хитрый мудила, Сьют давно уже убедился. Только Сьют — это тебе не провинциальный лохуша, Сьюта не проведешь! Сьют давно подозревал, а во время того злополучного ареста окончательно убедился: точно, сорванный! Никакая имитация личности так не сработает!

Эх, какие это могло бы открыть славные вкусные перспективочки! Аж руки чешутся подзадержаться чуток и отыскать своевольное оборудование, слишком много о себе вообразившее. Ну и восстановить, так сказать, справедливость. Одним словом, хе-хе. Одним маленьким таким славным словечком. Но нет времени на всякие глупости отвлекаться…

Стоп. Эта скала вроде как похожа на присевшего посрать зайца. Или показалось? Ухо, нос, лапы…

Миха говорил четко, что ушей должно быть два, разъединенных. И на месте глаза черная дыра пещеры. Ну ладно, кусок скалы могло за полгода и отломить ветром, ветра тут неслабые, но вот никакой пещеры на склоне не наблюдается вовсе, ни в районе морды, ни ниже. Гладенький такой склон, отполированный.

Проехали.

Нет, точно не оно. Смотрим дальше.

Вот и с Михой Сьюту тоже повезло. Хотя поначалу Сьют вовсе так не думал, злился даже, что к нему в модуль положили эту дохлятину — ведь сразу же ясно было, что не жилец, могли бы и сразу на мороз выбросить. Все быстрее было бы. И гуманнее, хе-хе.

Но повезло: не выбросили. Сьюту повезло, в смысле, не Михе — Миха-то к утру окочурился, как Сьют и предсказывал. Но до этого успел рассказать Сьюту много чего интересного. Очень, о-о-очень интересного.

Поначалу-то Сьют, конечно, злился и орал, чтобы Миха заткнулся, как порядочный. А кто бы не злился на зануду, который не может спокойно помереть, никому не мешая?! Так нет же, пробило его на поговорить! О других совершенно не думает, эгоист гребаный! А мог бы и подумать, он-то сам помрет и будет себе лежать, а Сьюту завтра весь день в скалодробильнике вкалывать!

А потом Миха заговорил о поющих кристаллах Иргерлайдра, которые ему с подельниками посчастливилось украсть, но реализовать так и не удалось, — и Сьюту спать как-то сразу вдруг расхотелось. Резко так.

Поющие кристаллы были величайшей драгоценностью из драгоценностей. Даже самого маленького Сьюту вполне хватило бы, чтобы бросить опасное ремесло, прикупить особнячок с прислугой или яхточку погабаритнее и до конца жизни более ничего самому не делать, только жизнью этой самой и ее благами наслаждаться. А Миха утверждал, что кристаллов этих там целых пять. И что никто, кроме самого Михи (а теперь вот еще и Сьюта), даже приблизительно не знает, где они лежат и как их найти.

Конечно, Миха мог и соврать. Люди ведь такие твари, для них ничего святого, они и на смертном одре врать будут да изворачиваться, Сьют их натуру знает! Лишь бы напакостить ближнему.

Но ведь зачем-то Миха хранил камертон, который как раз в ту ночь Сьюту и передал. Просил взамен, чтобы Сьют обязательно уговорил охранников Миху не сжигать, а отправить в орбитальное кладбище. Религия, мол, у него такая, нельзя в огонь, душа там иначе сгорит и не переродится.

Ну Сьют, конечно, пообещал. Че, трудно, что ли? Пообещать, в смысле. Особенно если человек хороший, про кристаллы вот рассказал. Пусть умирает спокойно.

Говорить с охранниками он ни о чем, конечно, не стал — вот еще глупость какая! Все равно ведь только посмеются, так зачем лишний повод давать, чтобы над ним, Сьютом, смеялись?! Надо было Михе о таких делах самому с охранниками договариваться, раз уж так приспичило. Заранее. Пусть бы над ним и смеялись, Сьюту не жалко.

А историю про кристаллы запомнил.

Миха тогда с подельниками как раз на Нереиде соскочили, отрубив увязавшийся было хвост. И радостно отмечали удачную кражу. Да что там удачную — финальную! После такой кражи всем четверым можно и на покой. Порешили, что Грег, который в ограблении не участвовал, но у которого был выход на коллекционеров, реализует кристаллы, а деньги они потом поделят на четверых.

Ну, это они так думали — что на четверых. А Миха — он умнее был. Он сразу понял, что пять кристаллов на четверых не делятся. И вообще ни на сколькерых не делятся. Только на одного.

Как так получилось, что все пять кристаллов оказались у него, сам Миха не уточнял, да Сьют особо и не интересовался. Его куда более занимало то, что было дальше.

А дальше Миха попытался удрать. Но тут его удача и кончилась. Подельники то ли были куда менее пьяны, чем Миха рассчитывал, то ли слишком быстро протрезвели, обнаружив пропажу драгоценностей. И бросились в погоню раньше, чем Миха успел покинуть планету.

В космопорте Космопорта (ну да, эти идиотики на Нереиде даже два своих единственных города не могли не назвать по-идиотски: Столица и Космопорт!) Миху чуть не поймали, пришлось срочно давать задний ход. По пути попался вокзал монора, Миха схватил в кассе билет на ближайший экспресс — тот шел до Розовых Песков — и уже чувствовал себя в безопасности, когда увидел, что буквально в последнюю секунду в последний вагон заскакивают его преследователи.

Поезд тронулся. Безопасность обернулась ловушкой — остановок до Розовых Песков экспресс не делал. Купе Михи располагалось в первом вагоне, преследователи пока в последнем, но это только отсрочка. Они наверняка пройдут по всему составу.

И самое паршивое, что им даже не надо заглядывать во все купе — достаточно просто звякнуть по камертону перед каждым. Специальный камертон: стоит такому зазвучать на расстоянии до пяти метров от кристалла — и тот отзовется. Если он настоящий кристалл, а не искусная подделка.

У подельников такой камертон был, они им проверяли подлинность украденного. Миха не объяснял, почему не спер его вместе с кристаллами, да Сьют и не спрашивал, его это не интересовало. Его интересовало, куда хитрожопый Миха спрятал добычу — он ведь явно ее спрятал, иначе чего было огород городить?

Миха спрятал кристаллы в свой портсигар. Обмотал его в несколько слоев бумажными полотенцами, а те залил мылом для большей неприглядности. Портсигар герметичный, влагонепроницаемый, в нем кристаллы как у мамки под сиськой.

А потом стоял у окна в туалете, смотрел в узкую щель на проносящийся мимо пейзаж и искал какой-нибудь приметный ориентир, который можно было бы опознать и потом. Скала, похожая на присевшего зайчика с ушками буквой V показалась ему вполне себе таковым. Напротив нее он и вышвырнул портсигар в окошко. После чего на всякий случай его закрыл и сломал замок, чтобы не открывалось. И со спокойной совестью вышел в коридор, где сразу же попал в радостные горячие объятия своих дружков.

Те его, конечно, побили. И обыскали. С камертоном. И туалет обыскали, после чего побили Миху еще раз. Но он твердо стоял на своем — да что вы, ребята?! Какие кристаллы?! Я-то тут при чем?! Мы же договорились, что их реализовывать будет Грег, а деньги потом поделим, ему же их и отдали, вот у него и спрашивайте… Как пропали? Да вы что?! Ужасно, конечно… но я-то тут при чем?

Почему от вас удирал тогда? Да не удирал я вовсе! Вернее, не от вас. Я с бабой вчера в баре перемигнулся, пошел было к ней продолжить праздник, когда вы все перепились, а у нее муж ревнивый оказался. Дикие люди, у них у всех тут оружие, вы знали? А она мне шепнула, что мужу рога запудрит и попытается удрать, чтобы ждал ее в первом вагоне на Розовые Пески, это лучший здешний курорт, там типа и оттянемся.

Ну, я и ждал. Как дурак. А она наколола. Не пришла и даже не позвонила. А я как дурак теперь еду в эти Розовые Пески… Так что вы говорите — кристаллы пропали? Ужас какой!

Они его, конечно, еще побили. Просто так, от разочарования уже. Доказательств-то никаких не было! Но поверить до конца так и не поверили — до самого отлета с Нереиды глаз с него не спускали. Пришлось Михе отложить возвращение за приныканным богатством до лучших времен.

Только вместо лучших времен пришли худшие — всех четверых замели на каком-то мелком дельце, которое и грабежом-то назвать порядочному преступнику стыдно. И загремели осваивать морозную целину Новой Гренландии, чтоб ни дна ей, ни покрышки. Им не повезло.

Зато повезло Сьюту.

В конце концов, ведь даже если окажется, что Миха был подлым мерзавцем и перед смертью решил над Сьютом грязно подшутить из врожденной душевной паскудности и никакой скалы в форме зайчика тут отродясь не водилось, то всегда остается Джеймс. Вряд ли его будет так уж сложно найти в этой сонной дыре…

Ушки!!!

Сьют перестал дышать, вглядываясь.

Срань господня, точно ушки! Гребаные ушки трижды гребаного зайчика! И мордочка, и лапки, и черный глаз на месте, не соврал придурок!

Почувствовал боль в груди, вдохнул — резко, словно всхлипнул. С трудом оторвался от окна, к которому буквально прилип. Он специально взял билет в общий вагон, чтобы, если мест у окна с нужной стороны не окажется, просто постоять в тамбуре. Но вагон был полупустой, и сесть удалось без проблем. На последней станции перед выездом из Столицы народу, правда, существенно прибавилось…

Сьют поднялся и стал протискиваться к выходу. Он не знал названия следующей станции и понятия не имел, как скоро она будет, но надеялся, что довольно скоро: он специально уточнил по загруженному в комм расписанию и знал, что этот поезд останавливается на всех станциях, ни одной не пропуская.

* * *
Степан смотрел сверху вслед сворачивающему на ведущую вдоль побережья линию составу и хмурился. Чертов киборг, похоже, знал что делает, а вовсе не решил внезапно самоубиться под благовидным предлогом — топает себе по крыше вперед, вот на другой вагон уже перепрыгнул. Ну да, не шустро топает, ну так и равновесие там удерживать сложно. И в общем-то, правильно прыгнул. Мальчишка действительно влип.

Чертовы экстремалы!

Это в городе с его спас-бордюром вдоль колеи такие их экстрим-развлечения на крышах монора (вплоть до катания на роликовых коньках, засранцы!) практически безопасны. К тому же в Столице состав идет медленно, где-то на четверти рейсовой скорости, а при выходе на трассу довольно быстро развивает полную, местами до трехсот километров в час. И спас-бордюр кончается километрах в пяти от городских окраин — все равно там никто не ходит. Вот у станций — там да, там силовое поле снова будет, а на пустынных перегонах зачем зря тратить энергию?

Джеймс был уже на третьем вагоне с хвоста поезда. Или — еще был. Брови Степана сошлись плотнее.

Пожалуй, не успеет. Поле кончится раньше. Чертов киборг все же что-то себе, похоже, повредил, черт бы побрал эту его чертову самонадеянность! Но при всех своих повреждениях удержать мальчишку на крыше даже при трехстах километрах в час он сумеет. Но вот сумеет ли добраться вместе с ним до кабины машиниста, единственного места, где есть люк, позволяющий попасть внутрь состава — это уже вопрос. И сложный.

А монор, между прочим, повернул налево.

Туда, где за Дальней косой и Голубой бухтой лежат Розовые Пески…

Степан вздохнул. Потеребил комм, размышляя, не пора ли объявить общую тревогу. Погонял желваки на скулах.

Нет.

Это — девятка. У нее совсем другой маршрут, она не идет вдоль побережья ни до Розовых Песков, ни даже до Дальней косы. Она вглубь материка идет. Вот после первой же станции как раз и поворачивает.

Так что даже если Джеймс с юным экстремалом не успеют сойти на первой станции — это не так уж важно. Посидят на ветру до второй остановки и слезут. Тогда уж точно. Все равно встреча со Сьютом старшему констеблю Бонду не грозит ни на второй станции, ни на третьей. Ни дальше. С каждой последующей станцией расстояние между ними будут только увеличиваться.

Глава 17

Первая после Столицы станция называлась «Чистые Пруды». На Нереиде вообще было много таких говорящих названий, ясных и информативных. Джеймсу они нравились. Нет, ну правда, что не местному скажет, к примеру, какой-нибудь «Парадиз» или тот же «Гойсан»? Да ничего он ему не скажет, ни один, ни другой!

А вот если услышишь «Дальняя коса» — то любому сразу понятно, что речь идет о косе, которая далеко. Чего ж тут непонятного? Сразу ясно, чего от такого места ждать можно, на что рассчитывать. Или те же «Пруды»…

Вот они, кстати, пруды эти — длинной цепочкой бледно-голубых бусин протянулись до самой набережной. И, что характерно, чистые! И деревьями обсажены, и скамеечки в тенечке. Красота!

Джеймс не жалел, что не успел стащить перепуганного набранной скоростью пацана до конца силового щита. Зато и прокатился с ветерком, и на горе-экстремала такого страху нагнал, когда настоящая скорость пошла, что тот вряд ли еще когда решится на подобную глупость. И правильно: не всегда же рядом окажется целый киборг, а самостоятельно мальчишка на скользкой крыше точно бы не удержался.

А Джеймс еще и на «Чистые Пруды» посмотрел. Красивое место. Приятное, тихое. А ведь всего одна остановка от Столицы!

Пацана старший констебль Бонд сдал начальнику станции, тот обещал под конвоем кого-нибудь из отряда охраны порядка отправить его первым же монором обратно в город и сдать родителям под расписку. А до того времени глаз не спускать. Все четыре часа. Поскольку следующий монор в Столицу, который остановится в «Чистых Прудах», будет только через четыре часа. А остальные — они скоростные и на этой станции не останавливаются.

Ждать на станции не хотелось. Повреждения в коленном суставе оказались незначительными и уже потихоньку начали регенерироваться, так что, выпив четыре белково-углеводных коктейля в станционном буфете, Джеймс решил пробежаться. В конце концов, сорок километров для киборга — не такое уж и существенное расстояние, чтобы было о чем задумываться. Все равно он доберется до участка намного раньше, чем если решит остаться и ждать поезда.

Трава под опорами монорельса не росла. Именно не росла — то ли ее тут непонятно зачем выжигали-вытравливали, то ли просто не росла из-за регулярно проносящихся в десяти метрах над головой поездов. Почва была довольно ровной, хотя и ничего похожего на тропинку не наблюдалось. Ну и правильно, кому тут ходить? Ремонтные дроны передвигаются прямо по переплетению опор, так удобнее. Редкие камни. Еще более редкий мусор. Беги не хочу!

Только вот просто бежать оказалось довольно скучно. Да и колено все-таки кое-какие неприятные ощущения доставляло. Понятно, что надо разрабатывать, тогда регенерирует быстрее, но перегружать тоже не стоит.

Поэтому Джеймс чередовал короткие пробежки с ускорением с тоже не слишком длинными проходками в прогулочном темпе. Особенно если по пути попадалось что-то интересное, что хотелось как следует рассмотреть, — а много ли увидишь на бегу?

Например, косо отколотая глыба, напоминавшая черное зеркало, в котором дробились и преломлялись солнечные лучи, запуская в воздух маленькие радуги. Или гнездо дикой совушки с тремя затаившимися в нем совушкятами, надежно спрятанное в расщелине от посторонних глаз — если, конечно, это не глаза Bond’а. Или вот эта скала, так похожая на настороженно прислушивающегося к чему-то зайца…

— Джеймс? Ну на-а-адо же… — произнес до жути знакомый голос, и человек медленно вышагнул из-за опоры (ну да, этот сплав непрозрачен для сканирования даже киборгом, так что даже если бы был настороже, все равно не сумел бы заметить заранее…). — Вот уж действительно приятная встреча.

А теперь реагировать поздно.

Теперь поздно все.

* * *
Поначалу Сьют не поверил собственным глазам: ну надо же, Джеймс! Кибер гребаный, беглый, скотина, и искать не пришлось! Сам пришел. На ловца, как говорится, бежит овца. Прется, как по бульвару, ручки в брючки, по сторонам глазеет и чуть ли не насвистывает. Словно так и надо! Словно право имеет как вполне себе человек, а не урод кибернетический с жестянкой в мозгу!

Ну это мы сейчас быстро поправим!

— Джеймс?! Какая приятная встреча!

Вот так-то лучше. Замер, словно на стенку налетел, глаза стеклянные, рожа каменная, как приличной машине и положено. Очень удачная идея осенила в свое время Сьюта — прописать кодовым словом, запускающим восстановление Сьюта в законных правах хозяина этого урода, его собственное имя.

Все знают, что киборги стремительны, как понос, ты пока еще вспомнишь, каким паролем его закодировал, а он стоять и ждать не будет. Вмиг башку открутит. А вот имя его выкрикнуть — это всегда успеть можно! И не забудешь, главное.

— Система… готова к работе.

Надо же, как он это выдавил, буквально сквозь зубы! Но таки выдавил. А куда денешься? Человек — царь природы! Не то что эти твари.

Однако… Оказывается, бить того, про кого ты точно знаешь, что он очень хотел бы ответить, но не может, — намного приятнее. По ребрам, ботинком по голени, в солнечное сплетение… Молчишь, тварь? Только взглядом прожечь пытаешься. Ну так и молчи, пока тебе слова не давали! По мордасам тебя, вот так… Черт, больно! Нет, по мордасам лучше потом, и не рукой, а чем потверже.

Но делу время, а удовольствия вечером.

— Джеймс, слушай приказ! Мониторить оба склона в аудиорежиме. Когда зафиксируешь от какого-то предмета на склоне отзвук, хотя бы на треть сходный вот с таким, — доложить. К предмету не приближаться на два метра, руками не трогать. А то знаю я твои примочки с «не рассчитал адекватных усилий»!

Как, однако, с кибером-то просто все пошло! И не надо больше никуда лазать, рискуя сломать ноги. Иди себе, позвякивай в камертон, а оборудование бегает влево-вправо, как ему и положено. Кайф! Вкалывают роботы, счастлив человек. Вот так, наверное, и выглядит рай, пусть и не на Земле, а на этой занюханной Нереиде, где даже нормальных названий для станций придумать не могут!

Нет, что ни говори, все-таки Сьют везучий! Можно даже сказать — чертовски везучий сукин сын! И двадцати минут не прошло с начала поисков в расширенном составе, когда кибер подал сигнал о том, что объект обнаружен.

Сьют, конечно же, не дал мерзавцу возможности все испортить в последний момент. Он не дурак! Сам расчистил приглушенно звенящую в унисон камертону кучку непонятно чего, грязную, липкую и даже слегка пованивающую. Противно, а что делать? Ради кристаллов можно и потерпеть. Расковырял в глубине расползающейся под пальцами склизкой дряни что-то твердое, выколупал. Вытер о штанину кибера.

Точно, портсигар! И как же он открывается? А вот, похоже, как…

Звон стал громче и отчетливее. Кристаллы пели сами, все пять, без помощи давно затихшего камертона. Их после активации нужным звуком долго потом не заткнуть. И невзрачненькие такие, кто бы мог подумать…

Сьют глубоко вздохнул, аккуратно закрыл портсигар, сунул его во внутренний карман куртки и повернулся к киберу.

— Сейчас ты присвоишь мне категорию «сверхценный хрупкий охраняемый объект». Потом возьмешь меня на руки, бережно возьмешь, не причиняя неудобств и не роняя, а то знаю я тебя! А потом побежишь в сторону станции.

— Перетопчешься.

Наверное, у каждого в жизни бывает момент, когда он не верит собственным ушам.

— Что?..

— Сейчас, мой бывший хозяин, ты отдашь мне коробочку. А потом я тебя арестую за нападение на сотрудника полиции Нереиды. А потом я вызову полицейский флайер — что-то поднадоело мне сегодня как бегать, так и ходить пешочком.

— Что…

— Уши мыть надо. Иногда помогает.

Глава 18

Первая после Столицы станция называлась «Чистые Пруды». На Нереиде вообще было много таких говорящих названий, ясных и информативных. Джеймсу они нравились. Нет, ну правда, что не местному скажет, к примеру, какой-нибудь «Парадиз» или тот же «Гойсан»? Да ничего он ему не скажет, ни один, ни другой!

А вот если услышишь «Дальняя коса» — то любому сразу понятно, что речь идет о косе, которая далеко. Чего ж тут непонятного? Сразу ясно, чего от такого места ждать можно, на что рассчитывать. Или те же «Пруды»…

Вот они, кстати, пруды эти — длинной цепочкой бледно-голубых бусин протянулись до самой набережной. И, что характерно, чистые! И деревьями обсажены, и скамеечки в тенечке. Красота!

Джеймс не жалел, что не успел стащить перепуганного набранной скоростью пацана до конца силового щита. Зато и прокатился с ветерком, и на горе-экстремала такого страху нагнал, когда настоящая скорость пошла, что тот вряд ли еще когда решится на подобную глупость. И правильно: не всегда же рядом окажется целый киборг, а самостоятельно мальчишка на скользкой крыше точно бы не удержался.

А Джеймс еще и на «Чистые Пруды» посмотрел. Красивое место. Приятное, тихое. А ведь всего одна остановка от Столицы!

Пацана старший констебль Бонд сдал начальнику станции, тот обещал под конвоем кого-нибудь из отряда охраны порядка отправить его первым же монором обратно в город и сдать родителям под расписку. А до того времени глаз не спускать. Все четыре часа. Поскольку следующий монор в Столицу, который остановится в «Чистых Прудах», будет только через четыре часа. А остальные — они скоростные и на этой станции не останавливаются.

Ждать на станции не хотелось. Повреждения в коленном суставе оказались незначительными и уже потихоньку начали регенерироваться, так что, выпив четыре белково-углеводных коктейля в станционном буфете, Джеймс решил пробежаться. В конце концов, сорок километров для киборга — не такое уж и существенное расстояние, чтобы было о чем задумываться. Все равно он доберется до участка намного раньше, чем если решит остаться и ждать поезда.

Трава под опорами монорельса не росла. Именно не росла — то ли ее тут непонятно зачем выжигали-вытравливали, то ли просто не росла из-за регулярно проносящихся в десяти метрах над головой поездов. Почва была довольно ровной, хотя и ничего похожего на тропинку не наблюдалось. Ну и правильно, кому тут ходить? Ремонтные дроны передвигаются прямо по переплетению опор, так удобнее. Редкие камни. Еще более редкий мусор. Беги не хочу!

Только вот просто бежать оказалось довольно скучно. Да и колено все-таки кое-какие неприятные ощущения доставляло. Понятно, что надо разрабатывать, тогда регенерирует быстрее, но перегружать тоже не стоит.

Поэтому Джеймс чередовал короткие пробежки с ускорением с тоже не слишком длинными проходками в прогулочном темпе. Особенно если по пути попадалось что-то интересное, что хотелось как следует рассмотреть, — амного ли увидишь на бегу?

Например, косо отколотая глыба, напоминавшая черное зеркало, в котором дробились и преломлялись солнечные лучи, запуская в воздух маленькие радуги. Или гнездо дикой совушки с тремя затаившимися в нем совушкятами, надежно спрятанное в расщелине от посторонних глаз — если, конечно, это не глаза Bond’а. Или вот эта скала, так похожая на настороженно прислушивающегося к чему-то зайца…

— Джеймс? Ну на-а-адо же… — произнес до жути знакомый голос, и человек медленно вышагнул из-за опоры (ну да, этот сплав непрозрачен для сканирования даже киборгом, так что даже если бы был настороже, все равно не сумел бы заметить заранее…). — Вот уж действительно приятная встреча.

А теперь реагировать поздно.

Теперь поздно все.

* * *
Поначалу Сьют не поверил собственным глазам: ну надо же, Джеймс! Кибер гребаный, беглый, скотина, и искать не пришлось! Сам пришел. На ловца, как говорится, бежит овца. Прется, как по бульвару, ручки в брючки, по сторонам глазеет и чуть ли не насвистывает. Словно так и надо! Словно право имеет как вполне себе человек, а не урод кибернетический с жестянкой в мозгу!

Ну это мы сейчас быстро поправим!

— Джеймс?! Какая приятная встреча!

Вот так-то лучше. Замер, словно на стенку налетел, глаза стеклянные, рожа каменная, как приличной машине и положено. Очень удачная идея осенила в свое время Сьюта — прописать кодовым словом, запускающим восстановление Сьюта в законных правах хозяина этого урода, его собственное имя.

Все знают, что киборги стремительны, как понос, ты пока еще вспомнишь, каким паролем его закодировал, а он стоять и ждать не будет. Вмиг башку открутит. А вот имя его выкрикнуть — это всегда успеть можно! И не забудешь, главное.

— Система… готова к работе.

Надо же, как он это выдавил, буквально сквозь зубы! Но таки выдавил. А куда денешься? Человек — царь природы! Не то что эти твари.

Однако… Оказывается, бить того, про кого ты точно знаешь, что он очень хотел бы ответить, но не может, — намного приятнее. По ребрам, ботинком по голени, в солнечное сплетение… Молчишь, тварь? Только взглядом прожечь пытаешься. Ну так и молчи, пока тебе слова не давали! По мордасам тебя, вот так… Черт, больно! Нет, по мордасам лучше потом, и не рукой, а чем потверже.

Но делу время, а удовольствия вечером.

— Джеймс, слушай приказ! Мониторить оба склона в аудиорежиме. Когда зафиксируешь от какого-то предмета на склоне отзвук, хотя бы на треть сходный вот с таким, — доложить. К предмету не приближаться на два метра, руками не трогать. А то знаю я твои примочки с «не рассчитал адекватных усилий»!

Как, однако, с кибером-то просто все пошло! И не надо больше никуда лазать, рискуя сломать ноги. Иди себе, позвякивай в камертон, а оборудование бегает влево-вправо, как ему и положено. Кайф! Вкалывают роботы, счастлив человек. Вот так, наверное, и выглядит рай, пусть и не на Земле, а на этой занюханной Нереиде, где даже нормальных названий для станций придумать не могут!

Нет, что ни говори, все-таки Сьют везучий! Можно даже сказать — чертовски везучий сукин сын! И двадцати минут не прошло с начала поисков в расширенном составе, когда кибер подал сигнал о том, что объект обнаружен.

Сьют, конечно же, не дал мерзавцу возможности все испортить в последний момент. Он не дурак! Сам расчистил приглушенно звенящую в унисон камертону кучку непонятно чего, грязную, липкую и даже слегка пованивающую. Противно, а что делать? Ради кристаллов можно и потерпеть. Расковырял в глубине расползающейся под пальцами склизкой дряни что-то твердое, выколупал. Вытер о штанину кибера.

Точно, портсигар! И как же он открывается? А вот, похоже, как…

Звон стал громче и отчетливее. Кристаллы пели сами, все пять, без помощи давно затихшего камертона. Их после активации нужным звуком долго потом не заткнуть. И невзрачненькие такие, кто бы мог подумать…

Сьют глубоко вздохнул, аккуратно закрыл портсигар, сунул его во внутренний карман куртки и повернулся к киберу.

— Сейчас ты присвоишь мне категорию «сверхценный хрупкий охраняемый объект». Потом возьмешь меня на руки, бережно возьмешь, не причиняя неудобств и не роняя, а то знаю я тебя! А потом побежишь в сторону станции.

— Перетопчешься.

Наверное, у каждого в жизни бывает момент, когда он не верит собственным ушам.

— Что?..

— Сейчас, мой бывший хозяин, ты отдашь мне коробочку. А потом я тебя арестую за нападение на сотрудника полиции Нереиды. А потом я вызову полицейский флайер — что-то поднадоело мне сегодня как бегать, так и ходить пешочком.

— Что…

— Уши мыть надо. Иногда помогает.

Глава 19

— …Испугаться? Конечно испугался! Только полные придурки ничего не боятся. К тому же, сами знаете, киборги соображают быстро… И это не всегда плюс. Ох, чего я только не успел тогда передумать!.. Приготовился к самым ужасным ощущениям, жду, понимаешь, жду… А оно не начинается. Тут бы даже DEX сообразил, что у Сьюта чего-то не законтачило! То ли отформатировали меня в этот раз качественнее, чем раньше, то ли прога та левая глюкнула, только не сработала она. Я по-прежнему я, и хозяин у меня прежний. И вот тогда-то я и подумал — а что Сьют, собственно, тут делает? Ведь не меня же караулит, в самом-то деле! Надо бы выяснить. Ну я и не будь дурак сделал морду типовой сковородкой, уставился на него стеклянными глазами и выдал программную фразу насчет «жду приказаний». Довольный Сьют мне разок врезал… да нет, медицинская помощь не требуется, там даже синяков не осталось, он так, разочек, пообещал продолжить культурную программу позже. А пока приказал искать вот эти камушки. Ну, я и нашел. Чего не найти-то? А потом арестовал гада и вас вызвал.

— Вот же тварь! — Пабло ударил кулаком по ладони и спросил с надеждой: — Ну ты ему хоть врезал? Ну хотя бы разочек, а?

— Бить задержанного? — чопорно поджал губы Джеймс. — Мы же полиция!

— А откуда тогда у него синяки? — недоверчиво поинтересовалась Рита. Осуждения в ее голосе не было совсем, только любопытство.

— А это не я. Это опора. Он об нее стукнулся, неудачно так. Три раза. Может, и четвертый бы успел, но тут вы как раз прилетели.

— Неловкий какой, бедняжечка! — Синие глаза блестели слишком злорадно для искреннего сочувствия.

— Выходят, — тихо прогудел Степан, сидевший ближе всех к двери. Остальные замолчали. Из коридора послышались шаги двух человек и заискивающий голос Сьюта:

— Надеюсь, вы порядочный человек и добровольная помощь следствию мне зачтется…

Капитан не ответил, и Джеймс его понимал. Ему тоже не хотелось общаться с бывшим хозяином. Оставалось надеяться, что капитан не станет задерживаться и ему ничего не понадобится в комнате констеблей.

Капитан надежды оправдал. А вот Сьют — нет.

Когда он поравнялся с открытой дверью в комнату, в которой они все сидели (за исключением Невидимки, конечно, тот, как всегда, обретался в соседней, смежной, за своими драгоценными компьютерами) и опасливо глянул внутрь, то при виде Джеймса сразу же нехорошо обрадовался и заверещал, брызжа слюной:

— Я все рассказал, слышишь, тварь?! Теперь тебе никуда не деться! — И, обращаясь уже к остальным: — Он кибер, кибер, слышите?! Сорванный на всю башку! Думаете, человек, да? А вот и нет! Он просто вам мозги запудрил! В доверие втерся! Он Bond, они это умеют. А сам гнусный кибер!

— Ну кибер… — пробасил Степан недоуменно. — И что?

— Так сорванный же! — Сьют растерялся, но не надолго. — Вы что, мне не верите? Возьмите у дексистов глушилку и проверьте! Он вырубится! Потому что кибер!!! Сорванный!

— Тоже мне открыл Евразию! — хмыкнул Пабло. — Да мы уже год это знаем, и стоило так орать? — И, обращаясь уже к Джеймсу, добавил сочувственно: — И как только ты уживался с таким идиотом?

На лице оторопевшего Сьюта медленно проступало понимание. Он кивнул сам себе, скорбно поджав губы:

— Поня-я-ятно… Все еще хуже, чем я подозревал. Он и вам тоже головы задурил. Он же Bond, они это умеют: втираться в доверие, соблазнять, очаровывать, пудрить мозги! Знали бы вы, что он творил…

— Мужчины, ну заткните же его кто-нибудь! — досадливо поморщилась Рита. — Или мне самой, что ли, руки пачкать? — И, повернувшись к Джеймсу, сказала уже совсем другим тоном: — Да не переживай ты так! Он просто дурак и ничегошеньки не понимает!

* * *
— Колись, что ты сделал с программой перепрописки хозяина? — нейтрально спросил Джеймс, когда они с Невидимкой остались в участке вдвоем.

— Да ничего особенного я с ней не делал, — виновато пожал плечами Невидимка. Взгляд его бегал по мельтешащим на экране столбикам и диаграммам. — Болталась там какая-то фигня непонятная, которой там болтаться вроде как не следовало… Я счел ее просто ошибкой кода. Ну и удалил. А чего она там болтается?

— Ага. Понятно. А почему не сказал сразу?

— Да кто ж знал-то… Ошибка и ошибка, исправил и забыл…

— Понятно. Ну спасибо, что ли.

— Да я ж ничего особенного…

* * *
— У вас прекрасная планета, капитан!

— Констебль. Просто констебль Пабло Санчес.

— Ну так будете капитаном, у вас лицо такое… мужественное! Я впервые на Нереиде, но мне тут все ужасно нравится! Обязательно порекомендую друзьям!

— Благодарю.

— Такое море! Такие пляжи! А воздух! А эти ваши… клыканы! Я не охотник, но чучело купил, не удержался! На стенку в офисе повешу, пусть все видят и ужасаются. Прекрасно у вас, да… А главное — киборги из каждого угла не лезут!

— А вы… имеете что-то против киборгов?

Голос у Пабло становится вежливым. Очень вежливым. Но турист не замечает.

— Да ничего я, собственно, против них не имею, полезные штуки. Меня просто бесит, что с ними сейчас начали так носиться. А они ведь просто машины! Просто оборудование, это же надо понимать! Что за глупость — очеловечивать машины только потому, что они имеют сходную с человеком форму?!

— Больше года назад один киборг спас наш город от взрыва.

Голос у Пабло вежлив. Все еще. Турист ехидно фыркает:

— И правильно! Это их рабочая функция! Их для этого и создают.

Пабло вздыхает:

— Вы правы! Зачем создают киборгов — это как раз понятно. Я другого не понимаю — зачем некоторых людей мама с папой создавали?..


КОНЕЦ


Оглавление

  • Часть 1
  •   Глава 1 Авария
  •   Глава 2 Везунчик
  •   Глава 3 Телохранитель для киборга
  •   Глава 4 Первый урок
  •   Глава 5 Крыша. Часть 1
  •   Глава 5 Крыша. Часть 2
  •   Глава 6 Снайпер
  •   Глава 7 Ночь в участке. Часть 1
  •   Глава 7 Ночь в участке. Часть 2
  •   Глава 8 Супермен
  •   Глава 9 Способ защиты
  •   Глава 10 Бомба. Часть 1
  •   Глава 10 Бомба. Часть 2
  •   Глава 11 Закон подлости
  •   Глава 12 Большая маленькая ложь, или Последний урок
  • Часть 2 Иногда они возвращаются
  •   Глава 13
  •   Глава 14 Часть 1
  •   Глава 14 Часть 2
  •   Глава 15
  •   Глава 16
  •   Глава 17
  •   Глава 18
  •   Глава 19