В дебрях Севера (Приключения волка, медведя и лисицы) [Эдуард Андреевич Гранстрем] (fb2) читать онлайн

[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]

Эдуард Гранстрем В ДЕБРЯХ СЕВЕРА Приключения волка, медведя и лисицы

Дозволено цензурою. С.-Петербургъ, 5 сентября 1901 г.

I О том, как лиса волка с медведем мирила и себя от смерти спасла

ил-был старик со старухой. В хижину к ним повадился захаживать белый горностай и поедать их припасы. Старик решил избавиться от непрошеного гостя и расставил на крыше сети, а у входа капкан. Через два дня он пошел осмотреть свои сети, но, запутавшись в них, сам свалился в капкан — и помер.

Вскоре пришел горностай; он высвободил мертвого старика из капкана, взвалил на салазки и потащил домой.

На пути ему повстречалась белка.

— Бог в помочь, кум! Что ты тащишь?

— А вот послушай, какой странный случай! — отвечал горностай. — Этот старый хрыч расставил на крыше своей хаты сети, а внизу капкан, чтобы ловить нас, бедных зверюшек, когда мы в сумерки рыщем и бродим по лесу в наших теплых шубках. Но никого из нас он не поймал, а сам запутался в своих сетях, да и попался в капкан. Отведай-ка его, да пожоги мне тащить!

Белка откусила кусок и вместе с горностаем потащила старика дальше.

По дороге они встретили зайца.

— Что вы тащите? — спросил он.

Горностай рассказал ему, что случилось, и прибавил:

— Поешь немного, да помоги нам тащить.

Заяц охотно согласился, и они втроем потащили старика. Чрез несколько времени они повстречали лисицу, она также откусила кусочек и потом потащила с ними салазки. Дальше по дороге они встретили волка, а потом медведя, которые тоже отведали старика и помогли тащить его дальше. На пути они делали остановки и закусывали, и скоро старик был съеден, и они потащили пустые салазки.

Но вот, скоро волк снова проголодался и спросил товарищей:

— Что же мы теперь будем есть, когда от старика даже бороды не осталось?

— Съедимте самого меньшого из нас! — предложил медведь.

Все согласились.

Белка и горностай были меньше всех, и потому их должны были сесть раньше других; но белка быстро прыгнула на дерево, а горностай спрятался под скалой, и поймать их не могли.

— Кого же мы теперь съедим? — спросил волк.

— Съедимте косого! — сказал медведь, и все кинулись-было на зайца, но косой помчался к лесу, и скоро след его простыл.

^{Косой помчался к лесу.}

Настала очередь лисицы; лиса была меньше медведя и волка, и они порешили сесть ее. Хоть лисанька и слышала, как договаривались насчет ее товарищи, но хитрая и виду не подала, что трусит.

— Здесь в лесу невесело обедать, — сказала она, — вот наверху, на горке, всякое блюдо вкуснее покажется, да и отдохнуть там приятнее.

С этим вполне согласились и волк и медведь, и стали все подниматься на горку. Лисанька шла будто без всякой кручины, но по дороге, между прочим, спросила волка:

— Ну, а скажи-ка, серый, за кого вы приметесь, когда меня съедите?

Призадумался волк, вспомнив, что он меньше медведя.

— Не лучше ли нам, друзья, не делать друг другу зла? — сказал он наконец. — Давайте жить в мире и согласии, как подобает друзьям и хорошим знакомым!

Предложение это очень понравилось лисаньке, а так как на ее стороне был и волк, то медведю пришлось поневоле согласиться, хотя порядочный обед был бы ему гораздо больше по вкусу.

II Загадочные прогулки лисы

аключив мировую, лиса, волк и медведь снова отправились в путь-дорогу и пришли к глухому лесу, где решили поселиться.

Медведь не захотел жить с товарищами и устроил себе отдельное хозяйство, а лиса и волк задумали сообща вырубить и выжечь себе лес под пашню.

И вот, пошли они рубить лес, захватив с собою по кадушке масла.

Но рубить лес лисе показалось и трудно, и скучно; поработав немножко, она под каким-то предлогом ушла, а вернувшись, сказала волку:

— Мне надо идти на крестины в деревню: я только что в лесу получила приглашение.

И лиса ушла как будто в деревню, а на самом деле не дальше кадушки волка. Позавтракав досыта, она вернулась на место работы.

— Ну, какое же имя дали ребенку? — спросил волк.

— «Первая прогулка», — ответила лиса и для виду принялась-было за работу. Но не работалось ей, и опять под каким-то предлогом она ушла в лес, а возвратясь, снова сказала товарищу:

— Меня опять пригласили на крестины: хозяйской дочке Бог сына дал.

— Что ты все шляешься! — заметил волк, — откажись лучше от этой пирушки и примись за работу как следует!

— Друг мой, — ответила лиса, — никак нельзя отказаться. Всем, а особенно новым поселенцам следует жить с соседями в мире и добром согласии.

— Ну, ступай, — ответил волк, — только не оставайся там долго; один я не скоро справлюсь с делом.

Лиса ушла, но опять не дальше кадушки волка, и скоро вернулась на лесную порубку.

^{Лисица ушла, но опять не дальше кадушки волка.}

— Ну, как теперь назвали ребенка? — спросил волк.

— «Второй прогулкой», — ответила лисица и взялась за топор, будто и вправду хотела приняться за работу.

Помахав топором подле волка, лиса снова ушла в лес, но скоро вернулась.

— Меня опять пригласили на крестины, — сказала она волку, — теперь невестке Бог тоже сына дал.

— Что это за беспрерывные крестины! — сказал с досадою волк. — Не ходи, голубушка, нельзя же все бегать по пирушкам!

— Меня пригласили в кумы, — ответила лиса, — я должна идти.

— Ну хорошо, ступай! — сказал волк. — Но скажи ты им раз навсегда, что больше не пойдешь ни на какие крестины; пора теперь страдная, и нам надо вместе работать на пашне.

Лисица ушла, но, как и раньше, дошла только до кадушки волка. Доев остатки масла, она вернулась на работу.

— Ну, какое же имя теперь дали ребенку? — спросил волк.

— «Третья прогулка», — ответила лиса и принялась помогать волку.

Волк все время работал прилежно и скоро тоже проголодался. Вот пошел он обедать к тому месту, где оставил свою кадушку с маслом, но к удивлению своему нашел ее пустой. Озлился серый и стал уличать лису в воровстве.

— Это ты, воровка, села мое масло! — говорил он ей.

— С чего ты это взял, любезный друг! — обиделась лиса. — До твоего масла я не дотрагивалась; если не веришь мне, мы сейчас узнаем, кто из нас виноват. Взберемся на ту скалу, ляжем там на солнышке, и у того, кто сел масло, из глотки будет капать жир.

Это предложение понравилось волку: он чувствовал себя правым и видел, что иначе нельзя узнать правду.

Вот поднялись они на скалу и улеглись на самом солнопёке.

^{Волк заснул и лиса побежала к своей кадушке.}

Уставший волк скоро крепко заснул; лиса, лукаво притворившись, что спит, только этого и ждала; она вскочила, сбегала к своей кадушке за кусочком масла и обмазала им то место, на котором лежала морда спящего волка, а потом с криком разбудила его:

— Встань-ка, куманек, посмотри, как масло течет из твоей морды!

Волк проснулся, увидав большое жирное пятно на том месте скалы, где лежала его морда, он не стал больше спорить с лисой, а извиняясь, сказал:

— Вижу, лисанька, что ты ни причем, видно, я сам виноват.

III О том, как лиса помогала лес выжигать

ак окончилась ссора волка с лисой, и в полном согласии они снова принялись за работу. Наконец лес под пашню был вырублен, оставалось только выжечь пни; но лиса совсем не думала о работе и, потягиваясь, растянулась спокойно под кустиком.

— Иди же лес выжигать! — крикнул ей волк, — что ты там валяешься, лентяйка?

— Займись ты этой работой один, мой друг, — отвечала лиса, — а я буду смотреть, чтобы огонь не перешел на соседний лес и не наделал бед.

Думая, что следить за огнем не менее трудно, чем выжигать лес, волк один принялся за работу. После выжигания, приступили к посеву. Но лису и эта работа не занимала; предоставив волку одному сеять, сама она, без забот и хлопот развалилась на краю поля.

— Вставай, иди помогать мне работать! — закричал ей с досадою волк, — ведь работать мы должны вместе! Чего же ты там валяешься, бездельница?

— Ах, дружок, мне совсем недосуг, — ответила лиса, — я стерегу наше поле от птиц, чтобы они не поклевали посев.

— А! Ну, тогда оставайся, — сказал волк, — я думал, ты там ничего не делаешь.

И волк снова принялся один за работу и обсеял все поле.

IV О том, как лиса попала впросак и осталась без завтрака

аконец поде было выжжено, вспахано, засеяно — и скоро зазеленело. Глядя на него, волк радовался и расхваливал пашню, над которой столько трудился. Лиса же не понимала, чему тут радоваться, и сказала однажды:

— Пока хлеб созреет, мы успеем околеть с голоду. Надо принять другие меры, если мы хотим дожить до осени.

— Так пойдем на промысел! — предложил волк.

Лиса согласилась, и они пошли на охоту, каждый в свою сторону.

Пробираясь лесом, лиса заметила дерево, на котором сорока устроила себе гнездо и вывела птенцов. И вот, хитрая, уселась подле того дерева и принялась внимательно его осматривать.

— Что ты тут сидишь да высматриваешь? — спросила ее с дерева сорока.

— Да вот смотрю на дерево, можно ли из него сделать себе лыжи, — отвечала лиса.

— Ах, не трогай ты этого дерева! — взмолилась сорока, — здесь мое гнездо, и в нем мои птенчики.

^{— Ах, не трогай ты этого дерева, — взмолилась сорока.}

— Отдай мне одного птенца, тогда я поищу себе дерево в другом месте.

Видит сорока, что беды не миновать, — и бросила одного птенца лисе, а та схватила его и скрылась.

Сорока была очень довольна: ей казалось, что она поступила умно и спасла остальных птенцов.

Но на другой день лиса вернулась и опять уселась подле дерева.

— Что ты тут сидишь? — спросила сорока.

— Да вот хочу сделать себе лыжи из этого дерева, — ответила лиса.

— Не трогай, голубушка, этого дерева! — взмолилась снова сорока, — ты вчера обещалась поискать себе для лыж другое!

— Правда, обещалась, — ответила лиса, — но я во всем лесу не могла найти такого подходящего дерева, как это. Дай мне еще одного птенца, и я оставлю тебя в покое.

Думала-думала сорока и сбросила лисе еще одного птенца. Лиса схватила его и убежала. Пригорюнилась сорока, потеряв двух птенчиков. В это время прилетела к ней в гости ворона и спрашивает ее:

— Куда же делись два птенчика?

— Я отдала их лисице, — ответила сорока. — Она два дня под ряд приходила сюда, чтобы сделать себе из этого дерева лыжи, и я должна была отдать ей двух птенчиков, чтобы она не разорила всего гнезда.

— Зачем ты отдала птенчиков, — сказала ворона, — у нее ведь нет ни ножа, ни топора, чтобы срубить дерево!

Сорока запомнила совет и решила в другой раз быть умнее, если лиса опять вздумает обмануть ее.

А на следующий день лиса, действительно, снова пришла и, как раньше, уселась разглядывать дерево, очевидно, рассчитывая получить и третьего птенчика; но сорока уже не боялась лисы.

— Ступай своей дорогой, — говорила она ей, — у тебя нет ни ножа, ни топора, чтобы срубить дерево!

— Кто тебя этому научил? — спросила лиса.

— Ворона; она была у меня в гостях, — ответила смеясь сорока.

— Ворона! Так это она надоумила тебя! Пусть только она попадется мне в лапы! Ну, ладно!..

И хитрая лиса пошла на поляну и растянулась там как мертвая, высунув язык.

Пролетая мимо, ворона заметила лежавшую неподвижно на траве лису и, подумав, что она мертвая, подлетела к ней, чтобы расклевать высунутый язык обманщицы — лисы; но та вдруг вскочила и, схватив зубами ворону, промолвила ей в назидание:

— Ну, советчица, вывернись-ка теперь сама из беды! Отправляйся-ка прямо в мой желудок.

— Не дай мне умереть, лисанька, такою низкою смертью! — взмолилась ворона, — лучше брось ты меня со скалы в пропасть, чтобы все видели, как страшно ты мне отомстила.

Лисе понравился совет. Она взобралась на высокую скалу и оттуда сбросила ворону в пропасть, думая, что от нее останутся одни косточки. Но ворона взмахнула крыльями, взвилась над скалою и крикнула с насмешкой обманутой лисе:

— Поймать меня ты сумела, лисанька, а сесть меня у тебя не хватило ума!

V О том, как лиса выла и причитала

осадно было лисе, что ворона перехитрила ее, и пошла она бродить по лесу. Там она встретила своего старого товарища медведя. Мишенька потерял за это время жену и шел теперь искать, кто бы повыл и попричитал над медведихой. Сначала он повстречал волка.

Куда идешь, дружище? — спросил его серый.

— А вот ищу, кто бы повыл над моей медведихой.

Возьми меня! — сказал волк. — Я тебе хорошо повою.

— Разве ты умеешь выть и причитать? — спросил медведь.

— Как не уметь!

Но медведь хотел сначала удостовериться в уменьи волка.

— Ну-ка, повой, — сказал он, — а я послушаю.

— У-у-у-уу-уу! — завыл волк во все горло.

— Не умеешь ты выть, ступай своей дорогой! — сказал медведь и пошел дальше.

Вот повстречал он зайца и рассказал ему о своей нужде.

Косой стал выхвалять свой голос и вызвался плакать у медведя.

— Ну, повой для пробы! — сказал медведь.

— Пу-пу-пу-пуу-пуу! — заплакал заяц; но медведь не одобрил его голоса.

— Ты совсем не умеешь плакать! — сказал он косому и пошел дальше.

Но вот он встретил лису.

— Куда идешь, дружище? — спросила она.

— Ищу плакальщицу, чтобы повыла над медведихой, — ответил медведь.

— Я тебе так повою, как никто, голубчик! — сказала лиса.

— Да разве ты умеешь выть?

— Конечно, умею, да еще как! — ответила лиса и принялась во всю глотку выть и причитать: «лю, лю, лю, старик потерял жинку свою, она искусно пряжу пряла, вкусные пироги, хлеб и булки пекла; конец теперь всему печенью и варенью, вверх дном все горшки стоят».

Да ты, кажется, настоящая мастерица! — сказал медведь, прослушав ее с строгим вниманием, и взял ее в плакальщицы.

Пришли они в хату, где лежала медведиха. Мишенька велел лисе стать в головах медведихи и начать причитанье; но лисе это не совсем нравилось.

— В хате неудобно причитать, — сказала она медведю, — здесь слишком жарко; вынеси медведиху в сарай, там будет посвободнее.

Медведь вынес в сарай медведиху и пошел в хату варить кашу плакальщице.

Между тем он то и дело прислушивался, не слышен ли из сарая голос плакальщицы; но там все было тихо. Удивился медведь и выбежал на крыльцо.

— Что ж ты не воешь, кума? Тебя совсем не слыхать! — крикнул он лисе.

А лиса в это время с аппетитом уплетала медведиху.

— Лю-лю-лю-лю!.. — заголосила лиса, — уж всю медведиху села, остались одни жилы да кости.

Медведь побежал с мутовкой наказать лису; но едва отворил он дверь сарая, как лиса прошмыгнула у него между ног и убежала в лес.

^{Лиса прошмыгнула у него между ног и убежала.}

Медведь успел только ударить ее мутовкой по хвосту, отчего кончик лисьего хвоста и по сей день белый.

VI Как кот поступил в услужение к лисе

лесу лиса встретила кота.

— Какими судьбами, куманек, попал ты к нам в лес? — спросила она.

— Жил я в соседней деревне, — ответил кот, — но хозяева мои обеднели и не могут долее кормить меня, а ловить мышей я уж не могу. С голодухи хозяева уже стали резать свой скот, и вчера я слышал, как дети спрашивали отца: «что же мы теперь будем есть, когда весь хлеб съеден?», а отец им ответил, что сначала зарежет барана, а потом козла, петуха и овцу. Я испугался, что потом доберутся и до меня, и со страху убежал сюда.

Поступай ко мне в услужение; я буду кормить тебя, — сказала лиса.

Кот согласился, тем более, что не знал, как и чем будет кормиться в лесу.

— Я рад служить тебе, — ответил он лисе, — да боюсь, как бы меня не сели звери, когда я буду бродить с тобою по лесу.

— Будь спокоен, — сказала лиса, — при мне никто не посмеет тронуть тебя.

Вот пошли они домой к лисе. На пути лиса завела разговор с своим новым слугой.

— Скажи-ка ты мне, — спросила она, между прочим, — как бы ты вывернулся из беды при встрече с врагом, если бы меня не было с тобою?

— У меня есть только одно средство, — ответил кот, — я бы вспрыгнул на дерево и забрался бы как можно выше.

И ничего другого ты бы не придумал? — насмешливо сказала лиса. — А я нашла бы сто средств.

Пока лиса хвалилась да хвасталась, на опушке леса показался медведь. Он все время разыскивал лису, чтобы наказать ее за обман. Едва успел кот заметить опасность, как поспешно прыгнул на дерево и забрался на самую вершину. Увидав оттуда, как медведь схватил лису, он крикнул ей:

— Знающий сто средств — попался, а знающий одно средство — спасся!

А между тем и лиса придумала, как вывернуться из беды.

— Ой, ой, больно! — закричала она. — За что ты кусаешь меня, Мишенька? Ведь я всегда была тебе другом!

^{— Ой, ой, больно! — закричала лиса.}

— Хорош друг! — усмехнулся медведь, — но едва открыл он пасть, как лиса вырвалась и убежала.

Когда медведь ушел, лиса вернулась к своему слуге и повела его домой.

VII О том, как волк зарезал быка, лиса с котом его ели, а волк с медведем на них глядели

иса указала коту, что делать, и пошла на обычный промысел. Бродя по лесу, она встретила своего старого товарища волка.

— Здравствуй, куманек, как поживаешь? — спросила она его.

— Ничего, лисанька, живем помаленьку, — отвечал серый, — я чуть-было не околел с голоду, но к счастью мне удалось зарезать порядочного быка.

Лиса насторожила уши и стала еще любезнее с волком.

— Ты не поверишь, друг мой, — начала рассказывать она, — какого зверя я недавно добыла: он не то, чтобы был велик, но очень ловок и силен. Тебе несдобровать, если ты попадешься ему в лапы.

— Неужели! — удивился волк, — хотелось бы мне взглянуть на твоего диковинного зверя.

— Сходи, куманек, посмотри, но будь осторожен, — сказала лиса.

Волк крадучись пошел к жилищу лисы и осторожно заглянул в нору, но кот тотчас заметил это и, думая, что в нору ползет мышь, со всех сил вцепился когтями в морду волка.

Волк взвыл с испугу и бросился бежать, решив про себя, что зверь тот на самом деле и велик, и силен.

— Я был у твоей норы, — сказал он, подбегая к лисе, — но твоего нового слугу не видал. Не успел я заглянуть в нору, как он так сильно вцепился в меня когтями, что у меня нос и до сих пор горит как в огне.

— Счастье твое, что ты еще так дешево отделался! — сказала лиса.

Пошли друзья бродить по лесу и встретили медведя. Лиса боялась, как бы он не вздумал расплачиваться с нею за ее прежние проделки, и хотела — было со страху бежать, но скоро оправилась, увидев, что волк с медведем спокойно разговаривают.

— Ты не поверишь, какого диковинного зверя наша лисанька затащила в свою нору, — говорил волк медведю. — Нельзя сказать, чтобы он был особенно велик, но он так силен, что может сесть и меня и тебя. Из любопытства я недавно подошел к норе лисаньки, но успел только мельком взглянуть на это чудище; он так свиреп, что едва не выцарапал мне глаза!

Рассказ волка заинтересовал медведя, и ему тоже захотелось посмотреть на загадочного зверя.

— Послушай, голубушка, — сказал он лисе, — проводи меня туда и устрой, пожалуйста, чтобы я мог взглянуть на него.

— Теперь мне некогда провожать тебя, — у меня есть дело в лесу. Но ты один можешь сходить к моей норе. Только будь осторожен: если он увидит тебя — ты пропал!

Медведь осторожно подкрался к норе лисы и заглянул туда. Но с ним случилось то же, что с волком: едва заметил кот морду медведя, как тотчас вцепился в нее, думая что это мышь.

Испуганный медведь со всех ног бросился бежать и, отыскав в лесу товарищей, сказал:

— Ну, вот зверь, так зверь! Едва успел я просунуть в нору нос, как он с длинным копьем бросился на меня и страшно поранил мне морду.

Со страху медведь принял хвост кота за копье.

Слышит волк, что медведь тоже потерпел неудачу, и еще больше захотелось ему посмотреть на таинственного гостя лисы.

— Послушай, кумушка, нам хочется поближе взглянуть на твоего гостя, — сказал он лисе. — Как бы это устроить?

— Очень просто, — сказала лиса. — Устройте пирушку и пригласите его в гости. Я уверена, что он придет.

Предложение было принято, и, чтобы только иметь случай поближе взглянуть на загадочного зверя, волк обещал для пира пожертвовать даже зарезанного им недавно быка.

Лиса обещала удовлетворить любопытство товарищей и пошла домой пригласить кота на пир.

— Когда я приду с моим гостем, — уходя сказала лиса, — вы спрячьтесь где-нибудь по близости и сидите смирно, — иначе вам несдобровать!

И вот, следуя совету кумушки, волк с медведем спрятались близ того места, где лежал зарезанный бык: медведь вскарабкался на большую ель, а волк притаился в кустах.

Ждать им пришлось недолго; лиса с котом явилась на пирушку и тотчас пригласила его полакомиться зарезанным быком. Кот жадно набросился на свежее мясо; лиса не отставала от него. Но волк ничего этого не видел, — ему мешали кусты. Чтобы напугать волка, лиса тронула кота лапой, а тот в ответ фыркнул с досады.

Волк услышал непривычный для него звук, и ему страшно захотелось поближе взглянуть на сердитого зверя; ворочаясь, он задел хвостом за сухие ветки, и они затрещали. Кот услышал это, посмотрел в ту сторону и, заметив кончик хвоста волка, бросился туда, думая, что это мышь.

В страшном испуге выскочил волк из своей засады и бросился бежать, а кот тоже со страху прыгнул на ель, на которой сидел медведь.

^{Волк и медведь бросились бежать.}

Мишенька испугался, думая, что страшный зверь загрызет его, и так поспешно соскочил с ели, что падая переломил себе три ребра. Но со страху он не почувствовал этого и пустился бежать, оставив зарезанного быка лисе и коту.

VIII О том, как волк в гостях у собаки песни пел

е смея вернуться к своему быку, волк с горя пошел бродить по лесу. Бродил он долго, тщетно отыскивая себе какой-нибудь поживы, и наконец пошел в соседнюю деревню, рассчитывая полакомиться там свиньей либо курицей, но, увы! И куры, и свиньи были на запоре, — только одна старая, дряхлая собака спала, растянувшись на груде мусора. Волк схватил ее и хотел-было утащить в лес, но собака стала умолять его:

— Не трогай ты меня, серый, ведь мы с тобою свои — оба длинномордые; к тому же видишь, как я отощала, — кроме кожи да костей на мне ничего нет. Помиримся лучше! Отпусти меня, и я угощу тебя водкой.

— Но когда и где угостишь ты меня? — спросил волк.

— Приходи ночью к нам на двор, и я впущу тебя в избу, — отвечала собака.

Волк согласился. Ночью он подошел к избе и тихо завыл у дверей.

Собака поняла, что волк пришел за обещанной водкой, и осторожно впустила гостя.

— Ну, где же водка? — спросил волк.

— Потерпи немного, сейчас достану, — сказала собака, — хозяин прячет водку там под лавкой.

Собака осторожно достала бутылку и передала ее гостю.

— Ты как хозяин пей первая, — сказал волк.

Собака отпила глоток и снова передала бутылку гостю. Волк тоже хватил порядочный глоток и стал ласковее поглядывать на собаку.

Так сидели они себе за бутылочкой, попивая и дружески шепотом разговаривая.

— Не спеть ли мне, сватушка? — спросил наконец волк.

^{— Не спеть ли мне, сватушка? — спрашивал волк.}

— Нет, не пой, голубчик сват! — говорила собака, опасаясь, что хозяева проснутся, и на первый раз ей удалось уговорить гостя.

Волк выпил еще добрый глоток водки, и снова захотелось ему затянуть песню.

— Не спеть ли, сватушка, не спеть ли мне теперь? — спросил он собаку.

— Не пой ты, сват! — предостерегала она, — твой голос все знают, а если хозяева проснутся, тебе несдобровать.

Волк нашел совет разумным и счел за лучшее пока помолчать.

Чтоб успокоить беспокойного гостя, собака снова предложила ему выпить водки. И вот, хватил волк еще добрый глоток и совсем опьянел.

— Нет, как хочешь, — сказал он собаке, — а я затяну-таки песню, — и он громко завыл: «У-у-у-у-у! У-у-у-у-у!»

В избе все переполошились, заслышав пьяный волчий вой.

— Кто впустил сюда волка? — кричали хозяева.

Все в суматохе схватили, что попало под руку: кто взял кочергу, кто мутовку, а кто и чумичку, — и изо всех сил принялись колотить пьяного волка.

Наконец, страшно избитый, еле живой, выбрался волк из избы.

IX О том, как баран с козлом волков пугали

ныло побрел волк в лес, раздумывая о своей горькой доле, и скоро опять попался впросак.

На окраине деревни проживал бедный крестьянин; у него был баран да козел, которых он не знал как прокормить.

— Не лучше ли нам зарезать нашу голодную скотинушку? — сказал однажды крестьянин жене, — все равно подохнут с голоду.

— Что толку резать таких тощих и заморенных! — сказала жена, — лучше выгоним их на дорогу: может, они как-нибудь прокормятся сами.

Барана и козла выгнали, и несколько дней они кое-как пробавлялись травой да листьями, но при этом каждую ночь тряслись от страха, опасаясь хищных зверей.

— Того и гляди, нападут на нас волки да медведи! — говорил козел.

— Несдобровать нам тогда! — сказал баран, — что бы нам придумать против них?

Подумал козел и говорит:

— Я придумал; найди мне только мешок или суму.

Баран пошел искать и скоро на дороге нашел старый мешок, потерянный, должно быть, каким-нибудь бедным путником.

— Вот это хорошо, — сказал козел, когда баран принес находку, — теперь набьем мешок щепками да хворостом, а когда придет волк, мы так пугнем его, что он убежит от нас без оглядки.

Едва он успел вымолвить это, как из лесу показался волк. Козел поспешно набрал в мешок хворосту, взвалил его себе на спину и пошел навстречу волку.

— Что у тебя на спине? — спросил волк.

^{— Что у тебя на спине? — спросил волк.}

— В мешке у меня волчьи кости да головы, которыми мы кормимся. Уж целый месяц бродим мы здесь по лесу, а поймали всего только трех волков. Вот мы и перебивались пока головами да ногами… Счастье наше, что ты нам попался. Эй, баран, хватай его скорей!

Последние слова козел крикнул грозным голосом.

— Не губите меня, друзья! — взмолился волк в испуге, — я приведу вам двенадцать других волков.

— Если ты не обманешь, мы, пожалуй, отпустим тебя.

— Только пощадите и отпустите меня, — молил волк, — а уж я сдержу слово!

— Ну, ступай! — сказал козел, и волк пустился бежать в лес без оглядки.

Там он встретил товарищей.

— Спасайтесь, спасайтесь! — говорил он им, — баран с козлом идут сюда, чтобы съесть нас.

— Как могут они съесть нас? — удивились водки. — Нас тринадцать, а их только двое. Пойдемте, мы легко справимся с ними.

И волки храбро пошли навстречу козлу и барану.

— Спасайся! Волки идут бить нас! — крикнул козел барану.

Козел вскарабкался на ближайшую ель; баран полез за ним, но застрял на нижних сучьях и задрожал от страха.

В это время волки подошли к самому дереву; не замечая сидевших на нем козла и барана, они уселись под ним.

Только этого и ждал козел.

— Хватай их, все волки уж тут! — крикнул он барану и сильно закачал ель, как-бы собираясь броситься с дерева.

Баран страшно испугался и свалился на волков, а те со страху разбежались в разные стороны.

Так избавились баран и козел от опасности, и с этого дня волки уже не беспокоили их.

X О том, как волк, лиса и медведь жали и молотили, а рожь лисе досталась

бежав от козла и барана, волк расстался с товарищами и пошел в свои дебри. Туда пришли и медведь с лисой. Рожь уже созрела, и они принялись ее жать. Кончив работу, они убрали с поля хлеб и перетаскали его в овин. Оставалось только смолотить рожь.

— Ну, друзья, как же мы разделим работу? — спросил волк товарищей.

У лисы не было охоты приниматься за тяжелую работу. Вот она взобралась наверх, на перекладины, да и говорит оттуда:

— Послушайте, друзья, один из вас силен, а другой искусен в деле; вы вейте и молотите рожь одни, а я, как неуч по этой части, буду поддерживать наверху перекладины, чтобы они не упали и не раздавили вас.

Медведь принялся за работу и стал молотить изо всех сил, а волк начал веять рожь, — вот с того времени он и ходит прищурившись, как и все, кто занимался такой работой.

^{Медведь молотил из всех сил.}

Пока медведь с волком работали, лиса лежала себе преспокойно наверху и, напевая песенку от скуки, сбрасывала на них одну перекладину за другой.

— Ты, кажется, хочешь убить нас, — крикнул ей волк, — и нарочно бросаешь на нас перекладины!

— Совсем нет, голубчик, — отвечала лиса, — я не нарочно делаю это; они падают оттого, что очень тяжелы, а я не могу их удержать.

Волк и медведь поверили лисе и в полном согласии кончили работу.

Оставалось поделить рожь.

— Как же мы теперь будем рожь делить и какою мерою поделим ее? — спросил волк.

— Самую большую кучу следует отдать самому большому из нас, а самую маленькую — самому меньшому, — ответила лиса, — это будет справедливо.

Волк и медведь одобрили это предложение, и таким образом на долю медведя досталась солома, волку — мякина, а лисе — зерно.

Разделили друзья рожь и пошли на мельницу; там каждый из них стал перемалывать свою долю.

Вот слышат медведь с волком, что жернова их шумят не так, как жернов лисы, и с удивлением спрашивают ее:

— Отчего твой жернов шумит так приятно: «юри, яри, юри, яри», а наши жернова визжат: «вжж-ж-ж, взз-з-з-з»?

— Подсыпьте на свои жернова песку, так и ваши будут шуметь, как мой жернов! — ответила лиса.

Медведь и волк послушались совета лисы, и жернова их тоже завизжали «юри, яри», но гораздо громче и не так приятно, как жернов лисы.

Кончив умолот, все трое в полном согласии отнесли свои запасы домой и сложили их каждый в свой амбар.

XI О том, как медведь, волк и лиса кашу варили, а каша разная вышла

роголодались медведь, волк и лиса и стали варить кашу из той муки, какая кому досталась; но каша медведя и волка вышла темная и невкусная.

Огорчился медведь и пошел навестить лису, чтобы выведать, как следует варить вкусную кашу.

Ввалился он в нору лисы и видит, что она только что сварила себе кашу к обеду. Каша лисы показалась ему очень вкусной.

— Отчего у тебя такая белая каша, а моя вышла совсем черная и горькая? — спросил он.

— И моя каша вышла бы черная, — ответила лиса, — если бы я не промыла свою муку в речке.

Медведь последовал примеру кумушки, но едва высыпал он свою муку в воду, как ее быстро унесло течением.

^{Медведь высыпал муку в воду.}

Не лучше кончилось дело у волка: каша его показалась ему тоже неказистою и невкусною.

Решив про себя, что он не сумел сварить ее как следует, он тоже пошел к лисе за советом.

Застал ее волк за варкою каши и стал просить позволить ему сварить свою кашу на том же огне.

Лиса согласилась, и вот они, каждый в своем котелке, стали варить кашу. Но каша лисы поспела раньше, и серый с завистью заглядывал в котелок лисы.

— Скажи-ка, кума, отчего у тебя каша такая красивая и белая, а у меня такая черная? — спрашивал он лису.

— Оттого, что я подлила в нее сала.

— Где же ты добыла сало?

— Из хвоста; сначала я развела под котелком большой огонь, потом взобралась на крюк над котлом и висела на нем до тех пор, пока у меня с хвоста не накапало в котел сала. Сделай и ты то же; тогда твоя каша выйдет тоже белая.

Волк послушался и полез на крюк над котлом. Но когда огонь сильно опалил ему спину, он завыл во все горло от боли и свалился прямо в огонь, причем сильно расшиб себе бока. Вот с того-то дня от волка пахнет горелым, и он только с трудом может поворачиваться.

Волк собрался, однако, с силами и отставил свой котелок от огня; но каша его показалась ему все такая же невкусная, как и раньше.

— Позволь мне, голубушка, — сказал он лисе, — отведать твоей каши; такая ли она невкусная, как моя!

Лиса волей-неволей согласилась и, думая, что волк отнимет у нее кашу, незаметно подкинула в свой котелок ложку с кашей волка, а потом ласково сказала ему:

— Отведай вот с этого края, голубчик, — здесь самое вкусное.

Волк послушался и вместо лисьей каши отведал своей. А так как она была невкусная, то он подумал, что каша тут ни при чем, а виноват его вкус, — неуменье отличить сладкое от горького.

— Да, на вкус и цвет товарища нет, — проворчал волк, — кто молод — кости гложи, а кто стар — кашу ешь. Мне же каша пока совсем не по вкусу.

XII О том, как лиса у волка в няньках жила

екоторое время медведь, волк и лиса мирно жили себе да поживали, каждый в своем логове, как вдруг к волку нагрянула беда: волчиха принесла ему трех волчат, а сама померла. Не умел волк ухаживать за детьми и пошел искать для них няньку.

В лесу повстречал он белую куропатку.

— Не хочешь ли поступить ко мне в няньки? — спросил он ее.

— С большим удовольствием! — ответила куропатка.

— А умеешь ли ты петь колыбельные песни?

— Конечно, умею! — и куропатка запищала тоненьким голосом: «копеи, копеи, копеи!»

Песня эта не понравилась волку.

— У тебя слабый голос: тебе не убаюкать моих волчат, — сказал волк и пошел дальше.

Вот встретил он зайца.

— Куда идешь, серый? — спросил его заяц.

— Ищу няньку для моих волчат, — отвечал волк.

— Возьми меня, — предложил заяц.

— Умеешь ли ты няньчить детей?

— Как не уметь! Да, к слову сказать, мне спокойнее будет сидеть у люльки, нежели рыскать по лесу, — сказал заяц.

— Спой-ка мне что-нибудь, чтобы я мог судить, годишься ли ты на это дело.

Зайцу очень хотелось поступить в няньки к волку, и он постарался получше пропеть свою песенку. Но серому песня его не понравилась.

— Да ты не песню поешь, а кричишь и визжишь! — сказал он косому и пошел дальше искать другую няньку.

^{— Да ты не поешь, а визжишь! — сказал волк.}

Бродить ему пришлось недолго: скоро он повстречал лису.

— Здравствуй, кумушка, — приветливо сказал он ей, — не хочешь ли быть нянькой у моих волчат? Волчихи моей не стало, и теперь некому присмотреть за ними. Умеешь ли ты песни петь?

— Как не уметь! — и лиса громко заголосила: «хороши собой сынки у серого волка, писаные красавицы его доченьки; напою да накормлю я их досыта, уложу я их спать в мягкую постелюшку; спите, мои детушки, спите, почивайте, баю-баюшки-баю!»

Волку эта песня очень понравилась. Он уговорился с лисой и повел ее к себе в логово. Там он сдал ей волчат и пошел на обычный промысел — добывать корм своим детушкам. Рыская по лесу, он увидел пасущуюся лошадь и стремительно бросился на нее. Перекусив ей горло, он перегрыз одну ногу и понес ее домой. Там он передал ее лисе и, как заботливый отец и хозяин, просил няньку хорошенько смотреть за детьми, а сам снова ушел на промысел.

Лиса с аппетитом села лошадиную ногу, но, так как для нее этого было мало, она вдобавок села одного волчонка.

К вечеру волк вернулся и спросил лису:

— Кормила ли ты моих деток? Сыты ли они?

— Будь покоен, куманек, — ответила лиса, — напоила и накормила я их досыта; теперь они спят себе сладким сном, баю-баюшки-баю!

Волк поверил, что волчата его сыты и здоровы, и снова ушел на промысел.

Утром лиса с голоду принялась за другого волчонка и скоро съела его, а когда вечером волк вернулся и спросил ее, как поживают его детки, лиса опять ответила:

— Будь покоен, голубчик; твоих деток я напоила и накормила досыта; они спят теперь сладким сном, баю-баюшки-баю!

И на этот раз не догадался волк поглядеть на волчат и опять ушел на промысел.

Но на другой день, вернувшись домой, он непременно захотел посмотреть на своих деток и полез в логово.

Лиса только что перед этим съела последнего волчонка, и теперь сильно струсила.

— Твои детки, голубчик, — сказала она волку, — так выросли, что нам вдвоем тут не будет места; если уж ты непременно хочешь войти в логово, то дай мне сначала выйти.

Глупый волк выпустил лису и полез в логово, где вместо волчат нашел только их косточки. При виде жалких остатков своих дорогих детенышей он пришел в страшную ярость.

Лисанька уже была далеко, но волк бросился в погоню и наконец догнал ее. Она вовремя заметила его и спряталась под камень, подобрав под себя лапы.

Но одна из лап торчала немного снаружи, и волк с яростью ухватился за нее зубами; теперь лисе пришлось бы поплатиться за все проделки, если бы хитрость не спасла ее и на этот раз.

— Что ты делаешь, простофиля! — завизжала она от боли, — ведь ты грызешь камень! Все мои лапы здесь у меня!

Волк поверил, что он и в самом деле вцепился зубами в камень, и выпустил лапу лисы, а она быстро подобрала ее под себя.

Видя, что ему не добраться до лисы-злодейки, волк угрюмо побрел в свое логово.

XIII О том, как лиса спасла тетерева из пасти медведя

а радостях, что жива осталась, лиса вприпрыжку побежала домой.

На пути она встретила медведя, который случайно поймал тетерева и теперь осторожно нес его в зубах, чтобы показать всему звериному царству, что-де и он, медведь, умеет птиц ловить.

Смотрит лиса с завистью на медведя и думает:

«Как бы мне оставить этого косолапого без завтрака? Уж очень он чванится своей ловкостью!»

И она тотчас придумала средство.

— Скажи, любезный, откуда теперь ветер дует? — спросила она медведя.

Медведь посмотрел на верхушки дерев, чтобы узнать, в какую сторону их клонит ветер, а потом пробурчал сквозь зубы: «ту-ух, ту-ух, ту-ух».

Лиса притворилась, что не понимает его, и повторила вопрос:

— Откуда же дует ветер, голубчик? Скажи, если знаешь?

Медведь опять пробурчал то же самое, а когда лиса в третий раз спросила его, он не выдержал и сказал:

— С севера!

Но едва успел он разинуть пасть, как тетерев взмахнул крыльями и улетел.

— Это ты виновата, что я выпустил тетерева! — упрекал лису с досадой медведь.

^{— Это ты виновата! — упрекал лису медведь.}

— Сам виноват, простофиля! — сказала лиса. — Если бы меня кто-нибудь спросил, откуда ветер дует, я сумела бы ответить, не разевая глотки. Поделом тебе, увалень, что остался без завтрака.

И лиса поспешно убежала от медведя, который хотел наказать ее за насмешки.

XIV О том, как медведь мужику поле засевал

ошел медведь бродить по лесу. Бродил он долго и набрел на мужичка, пахавшего поле.

— Что ты тут делаешь? — спросил он мужика.

— Да вот, пашу поле, потом засею его, а осенью сниму с него хлеб, — ответил мужичок.

— Возьми меня в помощники, — предложил медведь. — Я вспашу и обработаю тебе поле, а ты поделись со мною урожаем.

— Изволь, — ответил мужичок. — Если ты вспашешь и обработаешь мне поле, мы поделим поровну жатву.

Медведь усердно принялся за работу,отлично вспахал и заборонил поле, а потом спрашивает мужика:

— Что же мы теперь сеять будем?

— Разделим поле пополам, — сказал мужичок, — одну половину засеем репой, а другую — пшеницей.

Сказано — сделано. Посев удался как нельзя лучше, и урожай вышел отличный.

Когда наступило время жатвы, мужичок повел медведя к засеянному репой полю и говорит:

— Выбирай, Мишенька, что знаешь: вершки или корешки возьмешь ты себе?

^{— Вершки или корешки возьмешь ты себе, Мишенька?}

Думал-думал медведь, да и говорит:

— Я возьму себе вершки.

Мужичок спорить не стал, — отдал медведю вершки, а себе взял корешки.

Пошли они потом на яровое поле и опять приступили к дележу.

— Теперь я уж возьму корешки, а ты бери вершки, — объявил медведь мужику.

— Пусть будет по-твоему, — сказал мужичок и взял себе вершки, оставив медведю корешки.

Настала зима. Мужик нажарил себе репы, напек из пшеницы хлеба и позвал медведя в гости.

Вот пришел Мишенька к мужику, сел одну репку, отведал пшеничного хлеба да и говорит:

— Ты обманул меня: твои вершки и корешки вкусные, а мои, сколько я ни жарил их, все землей отзывают. Погоди, я с тобой разделаюсь за это.

XV О том, как мужик с медведем судился

тобы отомстить мужику, медведь стал ходить на его поле топтать всходы.

Мужичок заметил, что медведь ходит туда всегда по одной и той же дороге, и поставил у поля крепкий óсил.

Ночью медведь опять пошел к полю мужика, но не заметил осила и запутался в нем. Запрыгал Мишенька, заревел, что было мочи, но, как ни бился, вырвать лапы из петли не мог.

Вот подошел к нему мужичок.

— Отпусти меня, голубчик! — взмолился медведь, — век не забуду твоей услуги.

— Тебя следовало бы убить за то, что ты ходишь портить чужое поле, — отвечал мужик. — Но я не злопамятен и, так и быть, как старого товарища, выручу тебя на этот раз из беды.

И мужик освободил медведя из петли. Но едва медведь почувствовал себя на свободе, как заревел мужику:

— Я съем тебя, негодяй! Ты раньше обманул меня при дележе, а теперь вздумал еще расставлять осилы!

— Это несправедливо, — возразил мужичок, — ты обещал вознаградить меня за доброе дело.

— На свете всегда расплачиваются злом за добро! — ответил медведь.

— Неправда, — сказал мужик, пойдем судиться; там увидим, кто из нас прав.

Медведь согласился, и они вместе пошли искать судью. Искать им пришлось не долго. Скоро они повстречали дряхлую лошадь.

— Рассуди нас, реши наш спор! — обратились они к лошади.

— Расскажите, в чем дело, — сказала лошадь, — тогда увидим, кто из вас прав, кто виноват.

— Дело вот в чем, — начал мужик, — этот медведь запутался в осил и обещал мне век не забыть услуги, если я освобожу его. Но едва высвободил я его из осила, как он заревел: «я съем тебя — на свете всегда платят злом за добро!»

— Медведь прав, — сказала лошадь, — за добро всегда платят злом — таков уж обычай на свете. Вот я, например, служила тридцать лет верой и правдой своему хозяину, и что же? Вчера я слышала, как он говорил батраку: «убей ты завтра эту клячу — она уж никуда не годится, только даром сено ест». Вот видишь, медведь прав: за добро платят злом.

^{— Медведь прав, — сказала лошадь, — за добро платят злом.}

Мужик остался недоволен судом лошади и предложил идти к другому судье.

Медведь согласился, и они пошли искать нового судью. Вот встретили они собаку.

— Спросим собаку, — предложил мужик, — она много видала на своем веку и легко рассудит нас!

Медведь согласился.

Собака выслушала их и сказала:

— Медведь прав, я долго служила своему хозяину верой и правдой: гоняла куниц, выдр и горностаев, выводила ему красивых щенков, которые потом были отличными гончими, а теперь, когда состарилась, меня выгнали из дому; таков уж обычай за добро платить злом.

— Я недоволен таким судом, — объявил мужик, — поищем другого судью.

Медведь согласился, и пошли они искать другого судью.

Вот встретили они лису и рассказали ей свое дело.

— Теперь, голубушка, рассуди ты нас по совести и реши наш спор! — сказали они.

Лиса согласилась, но при этом шепнула мужику:

— Если ты отдашь мне всех своих кур, я решу дело в твою пользу.

— Согласен, — сказал мужик.

— Ну, расскажите-ка мне еще раз ваше дело, — сказала им лисанька.

— Вот этот медведь, — начал мужичок, — повадился топтать мои всходы и попался в осил, из которого никак не мог освободиться. Когда я пришел, он обещал век не забыть моей услуги, если я помогу ему выпутаться из беды. По доброте своей я освободил его из петли; но едва он почувствовал себя на воле, как вероломно заревел: «теперь я тебя съем: за добро всегда платят злом». Ну, рассуди нас, кумушка, прав ли медведь?

— Так, так! — глубокомысленно сказала лиса: — у вас очень запутанное дело. Присядемте-ка: сидя, удобнее обдумывать дела.

^{— Присядемте, сидя удобнее обдумывать дела, — сказала лиса.}

Говоря это, лиса указала мужику и медведю на какую кочку кому сесть, и сама тоже присела.

Долго думала лиса и наконец говорит:

— По моему разумению ты, медведь, неправ; но, раньше чем решить дело, я должна осмотреть место, где начался ваш спор. Покажи-ка, мужичок, какой изъян нанес медведь твоему полю.

Мужик повел лису на поле и указал на потоптанные медведем всходы.

Глядя на поле, лиса неодобрительно покачала головой.

— Однако, ты порядочно-таки разорил мужичка, — сказала она медведю.

— Пожалуй, что и так, — согласился медведь, почесывая себе ухо. — Но поди-ка, посмотри, какую он зато устроил мне западню!

И пошли они к месту, где был поставлен осил.

— Ну-ка, Мишенька, — сказала лиса, — просунь туда лапу, чтоб я могла видеть, как тебя поймали.

Медведь послушался, и петля снова крепко затянулась вокруг его лапы.

— Ну, теперь ваше дело обстоит так, как было вначале, и спорить вам больше не о чем, — сказала лиса. — Ты, мужичок, ступай себе домой, а медведь пусть сидит тут на привязи.

Мужичок был очень доволен, что дело окончилось для него так хорошо, и, уходя домой, сказал лисе, чтобы она вечером пришла за курами.

В сумерки лиса прибежала на двор к мужику и пошла прямехонько в курятник. Но куры тотчас заметили опасную гостью и в переполохе закудахтали на весь курятник. На этот шум прибежала хозяйка. Увидев лису, она схватила полено и принялась колотить непрошенную гостью, которая еле-жива выскочила из курятника и убежала в лес.

— Поделом мне, — жалобно причитала она, — зачем я слукавила, решая дело в пользу мужика.

ХVI О том, как медведь выпутался из беды

огда медведь опять очутился в западне, он напряг все свои силы, чтобы выпутаться из беды, но никак не мог перервать крепкой веревки. Утомившись, он прилег на траву и заснул.

Пока он спал, около него собралось порезвиться несколько полевых мышей. Медведь проснулся от их возни и ухитрился поймать одну мышку, которая вскочила ему прямо на нос.

Мышка взмолилась медведю и обещала оказать ему услугу, если он отпустит ее.

Медведь подумал и выпустил ее, промолвив:

— Ступай себе с миром. Ты так мала, что тебя даже есть не стоит!

^{— Тебя и есть не стоит! — сказал медведь.}

Мышка убежала, но скоро вернулась с множеством других мышей.

Все они дружно принялись грызть петлю, опутывавшую лапу медведя, и скоро освободили его.

— Вот видишь, Мишенька, — сказала мышка, — ты давеча думал, что я тебе ни на что не пригожусь. Теперь сам видишь, что и маленькая мышка помнит добро и может оказать большую услугу.

Медведь ничего не ответил. Пристыженный, он побрел в лесную глушь.

XVII О том, как лиса избавила мужика от медведя

ем временем мужик поехал в лес за дровами. Его ленивая лошадь едва передвигала ноги, и, погоняя ее, мужик то и дело приговаривал: «ну, трогай, трогай, медвежье мясо!»

В то время по лесу бродил медведь. Услышав эти слова, он подошел к мужику и говорит:

— Коли ты называешь свою лошадь медвежьим мясом, то я сейчас сем ее.

— Не губи ты моей лошади! — взмолился мужик, — вместо нее я приведу тебе корову.

— Если ты приведешь мне корову, я, пожалуй, не трону твоей лошади, но смотри, не обмани! — сказал медведь.

— Увидишь, завтра же приведу тебе корову, — сказал мужик.

Медведь отпустил мужика. Мужик нарубил полный воз дров и повез домой. В то время как кляча его тихо тащилась по дороге, мужик принялся попутно осматривать расставленные им в разных местах капканы. В один из них попалась лиса. Мужичок хотел было убить ее, но лисанька жалобно взмолилась:

— Пощади меня; может быть, я пригожусь тебе!

— Ну, хорошо, беги, куда знаешь! — сказал мужик и выпустил лису.

Своим домашним он рассказал, что поймал в капкан лису.

— Покажи, покажи! — полюбопытствовали все.

— Да я отпустил ее: она обещала услужить мне за мое доброе дело.

Все домашние засмеялись.

— Экой ты простофиля! — говорили они, — выпустил лисицу! Ну, чем она может услужить тебе?

Думая, что все еще пуще станут смеяться над ним, мужик ни словом не обмолвился о своем уговоре с медведем, но на другое утро рассказал обо всем жене.

— Уж лучше отдать корову, чем лошадь, — согласилась жена.

Вывели они корову из хлева, привязали к саням, и мужик скрепя сердце повел ее в лес. Вот миновал он свое поле и видит, что навстречу ему бежит лиса.

— Куда ты ведешь корову? — спросила она.

Мужик рассказал ей о своем горе.

— Не дури, не давай медведю коровы! — говорила лиса. — Твою лошадь я и без того выручу из беды. Привяжи-ка мне к хвосту штук пять веретен, да столько же на шею. Когда ты встретишь медведя, я стану бегать по лесу и бренчать веретенами, а если медведь спросит: «что там за шум?» ты скажи: «это мой сын охотится и ружьем побрякивает».

Мужик послушался лисы и поехал в лес, оставив корову дома. Там его поджидал медведь.

— Ну, привел корову? — спросил он.

— Нет, — отвечал мужик, — жена не позволила.

— Ты опять обманул меня! — заревел медведь, глядя на мужика злыми глазами.

В это время лиса забренчала веретенами в лесу. Медведь навострил уши.

— Что там за шум? — в тревоге спросил он мужика.

— Это сын мой бродит по лесу и ружьем побрякивает.

— Разве у него есть ружье?

— Как у охотника ружью не быть! Да еще какое ружье-то: стреляет без промаха! — отвечал мужик.

— Так он, пожалуй, и меня застрелит? — допытывался медведь.

— Конечно, застрелит, коли увидит, — сказал мужик.

Медведь со страху повалился на спину и растопырил лапы.

В это время лиса крикнула из лесу:

— Что у тебя там под елью?

— Колода! — отвечал мужик.

— Вот теперь у тебя будет чем баню истопить, — крикнула лиса, — свали-ка колоду на сани, да вези домой.

Мужик послушался и взвалил на сани медведя, который боялся шевельнуться.

— Привяжи-ка колоду покрепче! — крикнула опять лиса, — не то она у тебя свалится с саней!

— Привязывай меня, друг мой, — шепнул медведь мужику, — да только не затягивай крепко!

Мужик связал медведя и говорит:

— Ну-ка, Мишенька, попробуй, крепко ли ты связан?

Медведь рванулся, что было силы, но не мог тронуться с места.

В это время лиса опять крикнула мужику:

— Когда колоду домой везут, в нее топор втыкают!

Мужик послушался лисы: схватив топор, он принялся рубить медведя, и скоро бедному Мишеньке пришел конец.

Лисе, в награду за совет, досталось мясо медведя.

XVIII О том, как лиса рыбу ловила и волка тому же учила

о лакомилась лиса досыта мясом медведя и пошла бродить по лесу. Вот видит она, что рыбак везет домой полный воз рыбы.

«Как бы мне раздобыть рыбки?» — подумала кумушка.

И, не долго думая, она забежала вперед и, словно мертвая, растянулась на дороге.

Подъехал мужик. Видит — мертвая лисица. Поднял он ее, бросил в сани и поехал дальше.

А лисанька тем временем не дремала и принялась сбрасывать с воза одну рыбку за другой, а потом и сама соскочила с саней.

Когда мужик отъехал, лиса принялась собирать разбросанную по дороге рыбу в кучу.

^{Лиса собрала рыбу в одну кучу.}

Едва успела она кончить эту работу, как пришел волк.

— Здравствуй, кумушка! — приветствовал он ее, — откуда раздобыла ты столько рыбы?

— Наловила, мой друг, — отвечала лиса.

Волк позавидовал лисе и стал просить научить его ловить рыбу. Лиса охотно согласилась помочь приятелю.

— Выбери ты себе ночку посветлее, — учила она волка, — отыщи прорубь да опусти туда хвост и увидишь, что на каждый волосок нацепится по рыбке. Но смотри, не вытаскивай хвоста, пока не почувствуешь, что рыбы нацепилось много; иначе испортишь весь лов.

Волк запомнил наставление лисы и вечером пошел к реке. Там он опустил хвост в прорубь, как советовала лиса, и долго сидел, пока наконец не почувствовал, что что-то тяжелое тянет хвост его книзу.

«Ага, рыба-то, кажется, начинает нацепляться, — подумал серый, — подожду еще немного».

Посидел волк у проруби еще с часок и решил, что пора тащить рыбу. Потащил он хвост, рванулся раз-другой, но не мог тронуться с места — хвост его крепко примерз к проруби.

Утром прибежала лиса; увидев, что волк все еще сидит на реке, она побежала в деревню, взобралась там на крышу и через дымовое отверстие заглянула в избу, где хозяйка в это время усердно била масло.

— Волк сидит на реке у проруби и мутит воду, — крикнула лиса.

Хозяйка переполошилась, схватила водонос и побежала к реке. Увидев примерзшего к проруби волка, она принялась изо всех сил колотить его водоносом.

^{Хозяйка принялась изо всех сил бить волка.}

Волк завыл во все горло и наконец, рванувшись изо всех сил, с окровавленным хвостом убежал в лес.

Тем временем лиса забежала в избу, села все масло и облила себе голову сметаной, а потом убежала. В лесу она встретила волка, который стал горько жаловаться ей на свое несчастье.

— Эх, куманек, — сказала ему лиса, — взгляни-ка, как меня избили, даже мозг вылез из головы. Помоги мне, голубчик, дотащиться до дому.

Видит волк, что у бедной лисаньки белые мозги из головы текут, пожалел он больную кумушку и предложил ей сесть к себе на спину.

Потащил волк лису, а она сидит себе да напевает тихонько: «Больной здорового несет, слабый сильного везет».

— Что ты там поешь? — спросил волк.

— Меня так страшно избили в деревне, что я путаю песню, — отвечала лиса.

Увидев на лугу стог сена, лиса попросила волка спустить ее, говоря, что она умирает.

Волк охотно исполнил просьбу умирающей кумушки и осторожно спустил ее у стога, а сам забрался наверх. Усталый, он вскоре крепко заснул.

Лиса выждала, а когда волк громко захрапел, она подожгла стог и убежала в лес.

Волк проснулся среди пламени и еле живой выбрался из огня, страшно опалив свою шкуру.

XIX О том, как волк отомстил лисе за все ее проделки

ассердился волк и стал придумывать, как бы ему отплатить лисе за ее проделки и обманы. Но ждать случая ему пришлось долго: хитрая кумушка была всегда настороже и избегала встречи с ним. Прошло не мало времени, и вот однажды прежние приятели снова встретились-таки в лесу. Незадолго перед тем волку посчастливилось зарезать лошадь; лисанька издали почуяла запах свежего мяса и подошла к волку как раз в то время, когда он жадно лакомился своей добычей.

— Какими судьбами, друг мой, раздобыл ты такой лакомый кусок? — спросила она.

— Очень просто, — отвечал волк, — я влез на сосну, выждал, когда лошадь проходила мимо дерева, и вцепился зубами в хвост так крепко, что она почти тотчас свалилась замертво.

Пример волка соблазнил голодную кумушку. Она тоже вскарабкалась на дерево и стала выжидать.

Ждать ей пришлось долго. Наконец, на ее счастье, какая-то заблудившаяся лошадь подошла к дереву; лиса бросилась на нее и крепко уцепилась за хвост зубами.

Испуганная лошадь бешено понеслась и поволокла за собой лису. Завизжала бедная лисанька, но, как ни рвалась, не могла выпутать своих зубов из лошадиного хвоста.

В этом жалком положении хитрую кумушку увидел заяц, сидевший под кустиком.

— Куда это, кумушка, тебя несет? — с удивлением крикнул он лисе.

— Не знаю, куманек! — жалобно отвечала лиса. — Видно, пришел конец мой, — у меня ни одной косточки не останется целой.

Засмеялся заяц, видя, что наконец и хитрую куму-лису перехитрили.

^{Засмеялся заяц, видя что и лису перехитрили.}

— Поделом тебе, кумушка, за все твои проделки и обманы, — сказал он и так расхохотался, что у него разорвалась верхняя губа, которая с тех пор и поныне называется «заячьей губой».