КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Будет больно. Мой эротический дневник [Оксана НеРобкая] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

НеРобкая, Оксана Будет больно Мой эротический дневник

ПРИНЦ И НОЖНИЦЫ

5 лет, апрель


…Не пойму, почему другим детям нравится, когда Иван-царевич побеждает Кощея Бессмертного? Какая скука! Герой скачет на лошади, обнимает спасенную невесту. Что же тут захватывающего? По-моему, самый лучший момент в этой сказке – когда Царевич в цепях стоит перед своим врагом…

Очень мало интересных сказок. Приходится выдумывать свои. Вчера бумажную принцессу украл дракон. Принц кинулся на поиски, но был взят в плен. Его долго мучили. Он стал рабом. К тому моменту судьба принцессы меня уже не интересовала. Чтобы фигурка девушки не мозолила глаза, я разрезала ее ножницами на мелкие кусочки. После чего ножницы (они же – дракон) возвратились к любимому занятию – издеваться над принцем. На ночь я заперла его в стеклянную темницу стакана. Там он и сидел до самого вечера, пока мама не привела меня домой из детского сада.

Сегодня воспитательница меня удивила. Она собрала нас в кучку и сказала:

– Дети, посмотрите, что делали с пленными партизанами немецкие захватчики. – Она тыкает пальцем в картинку в журнале. Молодой боец лежит вниз лицом на земле, на его голой спине вырезана красная звезда.

Если подумать – странная воспитательница. Какие позитивные цели она преследует, показывая такое малышам? Но я ее не осуждаю. Внимательно рассматриваю рисунок. Просто отличный рисунок! Он мне определенно нравится. Нужно будет вечером точно такое же проделать с принцем…

РАБ, РАБЫНЯ И ЛАДОШКА В ТРУСАХ

8 лет, май


Теперь я не боюсь засыпать одна – без света, с закрытой дверью. Страх прошел совсем неожиданно. И я точно знаю причину.

Пару недель назад по телевизору показывали бразильский сериал «Рабыня Изаура». О, это стало открытием. Замирая, я смотрю, как симпатичную девушку привязывают к столбу на плантации. Потом ее наказывают плетьми. Не знаю, как описать свои эмоции… Когда ложусь в постель, представляю, как будто я рабыня Изаура. Свет и звуки телевизора меня отвлекают. Встаю и закрываю дверь. Полная темнота. Но она уже не пугает меня. Ныряю под одеяло и продолжаю фантазировать. Скрещиваю запястья, как будто меня связали, и тихонечко дергаюсь. Меня ведь бьют плетью. Жизнь так несправедлива.

На следующий вечер повторяю ту же программу. На третий раз мне хочется попробовать себя в роли плохого парня Леонсио, который обижал Изауру. Воображаю, как замахиваюсь бичом. Я опускаю его на хрупкие плечи рабыни. Ах, вот если бы осуществить все это на самом деле. Глупо, конечно, надеяться – мне всего восемь лет. Но ведь когда-то же я стану взрослой! И тогда смогу наказать какую-нибудь рабыню. Неожиданно я обращаю внимание на странную деталь. Моя правая рука каким-то образом оказалась в трусах. Причем не просто лежит на лобке, но активно его гладит. Очень приятно. Гораздо приятнее, чем гладить живот или ногу. Меня осеняет: это должно быть неправильно и стыдно! Я отдергиваю руку. Не зря же люди носят трусы и не снимают их перед противоположным полом. Значит то, что между ног – надо скрывать. И уж наверняка нельзя трогать.

Теперь я каждый вечер на далеком бразильском берегу в рабовладельческом строе. Тело мое начинает вести себя как хочет, ладошка сама лезет в трусы, а ноги раздвигаются. А еще они слегка сгибаются в коленях. Пальцы ходят туда сюда и даже иногда ныряют в глубину. Как раз туда, откуда я писаю.

Бороться с этим нет никакой возможности. Мне не хватает силы воли. Полностью убеждаюсь в том, что я испорченная девочка. А еще октябренок! Позор! Буду это компенсировать отличными оценками в школе и успехами на тренировках по акробатике. И сделаю завтра генеральную уборку, помогу маме. Надо загладить чувство вины.

…Сегодня мне пришла в голову совершенно необычная идея. А что, если это Изаура будет наказывать Леонсио?

ХОЧУ БЫТЬ ПЛОХИМ КОМАНДИРОМ

12 лет, февраль


У нас в пятом классе полно симпатичных пацанов. Больше всех мне нравятся трое. Крюков – отличник. Весь такой примерный. Имеет авторитет в классе, это меня и привлекает. Еще он иногда посматривает на меня. Особенно когда я напишу сочинение лучше всех. Правда, не разберусь никак – глядит он с интересом или с завистью? Он занимается в лыжной секции. Я, наверное, тоже туда запишусь. Хотя не знаю, когда буду успевать. У меня же акробатика и кружок юного натуралиста.

Второй, как и положено, полная противоположность. Никитюк – двоечник и плохой мальчик. Он бегает на переменах по школе и часто толкает девочек. На вчерашнем собрании его клевали всем классом, особенно наши девочки-отличницы. Я слушала и не соглашалась. Мой папа тренер говорит, что дети и так долго сидят за партами неподвижно. Бегать им просто необходимо, чтобы поддерживать здоровье. Именно так я и заявила, взяв слово. Учительница не знала, что возразить. Вероятно, поняла, что мои доводы имеют рациональное зерно. А вот Наташка, Ксения и Люда просто глаза выпучили. И ничего умнее не придумали, чем громко прошептать: «Да она просто в него влюбилась!» Ну что ж, своя доля правды в этом есть. Но я действительно за подвижный образ жизни! Потом Никитюк подошел ко мне и заявил, что я клевая девчонка. Мне было радостно.

О третьем мальчике разговор отдельный. У нас с ним более близкие отношения. Беляев тоже двоечник, но иногда получает хорошие оценки. Он сидит со мной за одной партой. Мне нравится ему помогать. Когда я придумала новую игру, он меня сразу поддержал. Потом подтянулись и все остальные. Игра такая. Девочки бегают за мальчиками. Кого поймают – ставят в угол и могут делать с ним что хотят. Девочки в восторге. Странно, но мальчики тоже. Хотя для наших дурочек «что угодно» – это чаще всего затрещина по загривку. Я люблю бегать за Беляевым. Всегда его ловлю. Я бегаю быстрее всех в классе, быстрее Ивашина. На эстафетах нас всегда ставят бежать один этап. Он уступает мне на полметра. Так вот, даже если Ивашина обгоняю, что уж говорить о Беляеве. Сегодня затащила его в женский туалет и стала трясти. Не знаю, чего я этим хотела добиться. Мне просто нравилось его трясти. Он казался таким беспомощным. Потом внезапно сказал мне: «Ты моя птичка», вырвался и убежал. Я была оскорблена и гонялась за ним всю перемену. Так и не поймала. Жалко, что я не хозяйка плантации: у меня были бы солдаты, которые его привели бы ко мне.

Уже прозвенел звонок, но учительница еще не пришла. Наташка подходит ко мне и ехидно говорит:

– Че, ты и в Беляева влюбилась, да?

Ну что за подруга, просто поразительно.

– Представь себе! И он в меня тоже влюблен, а тебе что, завидно?

– Вот дурочка! – она проходит мимо и специально с силой задевает меня плечом. Я дергаю ее за фартук, лямка отрывается.

– А-а-а, что ты наделала! А-а-а!– она с криком и слезами бежит к учительнице.

–Марья Сергеевна, ко мне Оксанка НеРобкая лезет драться, она мне фартук порвала!

Учительница и весь класс смотрят на меня с изумлением и осуждением.

– Сейчас же дай сюда дневник!

Я поражена такой несправедливостью. Она же первая начала. Подаю дневник учительнице. Сама сажусь за парту и кладу голову на руки. Жутко хочется заплакать. Почему у меня такая странная подруга?

После урока замечаю: мой белый фартук измазан красками. Весь класс хихикает и со злостью смотрит на меня. А Наташа довольно улыбается. Это она подговорила остальных. Каждый, проходя мимо меня, мазал мой фартук гуашью. Учительница ничего не замечает. Когда она смотрит на Наташу, та делает скорбное лицо. Какая подлость и низость. Никогда не буду делать исподтишка! Наверное.

Вечером папа читает дневник и изумленно вскидывает брови:

– «Избила девочку. Поведение неудовлетворительное». Может, ты хочешь со своим братом на борьбу походить?

Пронесло.

– А может, лучше на лыжи, пап, как ты считаешь?


Инцидент с Наташкой я скоро забыла. Да и как не забыть, когда тут такое! Я в восторге. У нас начало показывать кабельное телевидение. С восьми и до двенадцати вечера по нулевому каналу. Крутят настоящие американские фильмы! Не имела понятия, что кино может быть столь интересным. Там такие герои! Мне кажется, что я резко повзрослела. Стало не интересно играть в куклы. Мне уже 12 лет, и родители разрешают смотреть боевики. Вот недавно брат, папа и я смотрели фильм «Рокки»… Я сразу влюбилась в Сильвестра Сталлоне и думать забыла о Шатунове и «Ласковом мае». А позавчера я видела с его участием такой фильм!

Один момент в нем меня сильно поразил. Прокручиваю его в памяти по сто раз на дню. Это самое интересное, что я когда-либо видела. До сих пор чувствую неведомое волнение. Главного героя – Рембо, захватили в плен и допрашивали. Сначала он висел на кресте и его опускали в яму с водой. Потом привязали к железной кровати и пропускали ток. Он дергался и кричал. Я смотрела во все глаза и задыхалась от возбуждения. А еще Рембо очень красиво терпел. когда плохой русский командир проводил ему по щеке раскаленным ножом.

Мама говорит, что девочка не должна любить жестокие фильмы. Но что же мне делать? Я теперь только и делаю, что представляю себя на месте этого русского командира. Очень хочется поделиться с подружками своим счастьем. Но они вряд ли поймут. Наташка и Маринка болтают только о жвачках и платьях. А что об этом говорить?.. Хотя «Дональд» очень вкусная жвачка. А у Наташки, когда она в школьном спектакле играла Принцессу на горошине, было очень красивое зеленое платье.

ОДИН – УРОД, ДРУГОЙ – КРАСАВЕЦ, И ПИСТОЛЕТ В КОБУРЕ

15 лет, июнь


Наконец-то закончились школьные занятия, и наступили каникулы. Радостно. Целое лето впереди. А потом – последний класс. Верка едет со своими родителями к морю на пару дней, зовет с собой. Мама не против.

И вот первый вечер на море. Мы с Верой идем на набережную гулять. Уже достаточно темно, но народа много и нестрашно. Смотримся мы с подружкой комично. Ее рост – 187, мой – 162. Причем на ней надеты туфли на шпильке, на мне – шлепки на плоской подошве. Это не мешает нам общаться. Со временем я выработала тактику. Чтобы шея не болела, я просто не задираю голову. В конце концов, не обязательно глядеть человеку в глаза при разговоре. Я смотрю ей в грудь. Мы постоянно шутим друг над другом.

– Вот, Вер, тебе безопасно ночью гулять. Если что, ты замрешь на месте и прикинешься фонарным столбом. И плохие парни пройдут мимо. Максимум неприятностей, это если собачка решит тебя пометить.

– Оксан, да тебе тоже грех жаловаться. Во-первых, фамилия у тебя такая обязывающая. Значит, бояться ты не должна. Да к тому же ты в крайнем случае можешь замереть на месте и прикинуться пеньком! А если перед этим сходишь в общественную баню, то станешь совсем настоящим пнем – с грибами. При своем внушительном размере Верка еще совсем наивная. Я по сравнению с ней просто королева разврата. Уже не только целовалась с парнями, но даже трогала их через одежду. Подруге жутко хочется приключений. Возможно, поэтому она натянула короткое платье. На мне джинсы и обтягивающая футболка. Она на взгляд увеличивает мою и так немаленькую грудь раза в полтора. Мы стоим у парапета и смотрим на море. Рядом останавливаются двое мужчин. Один вполне симпатичный, лет тридцати. А другой нереально безобразен. Ему явно за сорок. Он плохо выбрит, и у него пузо. Но самое отвратительное – его огромные круглые очки в пластмассовой оправе. Он-то и начинает разговор:

– Девчонки, привет! Вы отдыхаете?

– Отдыхаем!

– Прекрасно, мы тоже. Давайте ближе познакомимся?

Я смутно догадываюсь, что значит для мужчин более близкое знакомство:

– Думаю, что ближе не нужно.

Вера смотрит на меня умоляюще. Видимо, ей очень хочется пообщаться с противоположным полом. Мне ее жалко.

– Да почему же не нужно? Вы же здесь отдыхаете?

– Да, отдыхаем мы здесь.

– Ну так и мы отдыхаем, девчонки, – не унимается очкастый. И берет меня под локоток.

Я дергаю рукой.

– Полегче, мы девушки скромные.

Я хочу уйти и увести Веру. Но она глядит на меня выпученными от вожделения глазами. Шепчет мне на ухо: «Оксан, ну давай с ними немножко поболтаем, а? Ну пожалуйста!»

– Да и мы ребята скромные, пойдемте выпьем шампанского.

– Ой, пойдемте! – подает голос Вера.

Направляемся к ближайшей точке приморского общепита. Идем прогулочным шагом. Как назло первый парень идет рядом с Верой, а второй намертво приклеился ко мне.

– Меня, кстати, зовут Сергей, – говорит урод.

– Меня тоже зовут Сергей, – говорит симпатичный.

– Вера.

– Оксана.

– А мы тут уже вторую неделю торчим. И вдруг видим: такие девчонки красивые, – приседает на уши Сергей-урод.

Вера гортанно хихикает и теребит подол платья. Вот дурочка.

– И что же вы, все парой да парой? – пытаюсь съехидничать.

– Ага, – отвечает Сергей-симпатичный.

– Работа у нас секретная, девчонки, опасная, без напарника не обойтись, – впаривает Сергей-урод.

Понеслась. Ребята фэбээровцы, должно быть. Крутые мачо в поселке Архипо-Осиповка. Ха-ха-ха.

– Видите, у нас даже оружие! – говорит Сергей-урод и приподнимает полу пиджака. Там действительно видна кобура и пистолет. Что бы это значило? Ребята работают в милиции? Тогда очень здорово. По крайней мере, их можно не опасаться. Милиционер гадости делать не будет. Или будет?

Вера изумленно охает:

– А вы покажете пистолетик поближе?

– Ага, – говорит Сергей-симпатичный. По-моему, он даун.

– Покажем, девочки, только не на улице же. Пошли к нам в гости, выпьем шампусика, поразглядываем оружие.

Я уже напряглась. Ни в какие гости нам идти не надо. Даже с милиционерами.

– Ксю, пойдем, а? На минуточку, а?

Ну что с ней поделаешь.

– Ну ладно, разве что на минуточку.

Сворачиваем в какой-то темный переулок. В любой момент я готова проявить свои спринтерские качества. Однако пока все спокойно. Открывают калитку, потом замок в двери. Маленькая комнатка с двумя кроватями. Они снимают, это ясно. Значит, рядом должны быть хозяева. Если громко закричать, думаю, услышат. Прокручиваю в голове возможное развитие ситуации.

Садимся на кровати, разливаем по стаканам алкоголь. Пьем. Вера с Сергеем уходит на воздух, покурить. Я с Сергеем остаюсь в комнате. Вот засада. Он садится рядом и кладет руку на коленку.

– Ты такая красивая, тебе сколько лет?

Двадцать? Или больше?

– 15.

– Уржаться, ты остроумная, – смеется он во весь голос и гладит меня по волосам.

Пытаюсь отклониться. Но он крепко берет меня за голову и шепчет:

– Да не пугайся, у меня все с собой есть. Я сейчас достану, раз ты без резины не хочешь.

– Я, собственно, вообще не хочу, – повышаю голос и отстраняюсь.

Он не отпускает. Заваливает меня на спину и ложится сверху. Дергаюсь и понимаю, что он очень сильный. Гораздо сильнее меня. Если буду сопротивляться, это не поможет. Он тянется к моим губам и трогает мой живот. Лихорадочно соображаю, что делать. Урод расстегивает одной рукой пуговицу на моих брюках, другой – на своих.

– Ну ладно, ишь ты какой быстрый… Я тоже не против… Но давай чуть-чуть еще посидим.

– Да зачем, давай по-быстрому трахнемся, – он становится все настойчивее.

– По-быстрому? Ну давай, только покажи мне сначала пистолет, ты же обещал. Одну минуточку только покажи и сразу начнем, а?

Он задумывается на пару секунд. Соображает, что легче удовлетворить мое любопытство, чем уламывать. А после этого сразу получить желаемое. Достает оружие из кобуры. И вертит в руках. Сейчас как приставит мне к голове и скажет: «А ну раздевайся, сука».

– А можно я его подержу? – стараюсь говорить как можно эротичнее.

– Можно, подержи. Только вот на эту кнопочку не нажимай. Иначе снимешь с предохранителя.

Беру пистолет в руки и направляю дуло в угол комнаты. Сейчас случайно нажму «вот на эту кнопочку», а потом на курок. Палец делает едва заметные движения. Раздается хлопок.

Внезапно темнеет, я перестаю видеть от слез. Такое ощущение, что в лицо впилась сотня оводов. Боже мой, что это! Я в панике.

– Вот блядь, блядь, блядь! – орет Сергей-урод.

– Ты че там, выстрелил газовым? Ты охренел? – слышу удивленный крик Дауна.

Сквозь пелену с трудом различаю дверь, выбегаю во двор, наталкиваюсь на Веру, хватаю ее за рукав и тащу к калитке. Похоже, газ добрался и до нее. Свободной рукой она трет глаза. Бежим со всей скорости почти вслепую. Позади слышу голос урода: «Где эти шлюхи, я их убью!»

Сворачиваем за угол, потом еще за один. Вот и набережная. Лицо по-прежнему горит, слезы разъедают глаза. Я помню, здесь должна быть уличная колонка с водой. Кидаемся к ней, включаем воду и умываемся, как сумасшедшие. Становится еще хуже. Опять хватаю Верку за руку и тащу ее в кусты. Садимся на корточки. Закрываем ладонями глаза.

– Все, сидим и не двигаемся. Через 10 минут все пройдет, слышишь? Все пройдет через 10 минут.

Вскоре боль в глазах, во рту и в носу утихает. Поднимаюсь на ноги.

– Ну че, маленькая Вера, погуляла? Еще хочешь?

А СМЫСЛА-ТО НЕТУ

16 лет, сентябрь


Всегда смеялась над теми, кто думал о смысле жизни. Это же просто какая-то глупость. Живи да радуйся. Зачем о чем-то размышлять? Но недавно стала ощущать, что мне чего-то не хватает. И вот теперь я внезапно осознала. Не хватает именно его – смысла в жизни. Не знаю, из-за чего так все произошло… Может быть, от затяжной полосы неудач? Я слышала – бывает, что проблемы и печали накапливаются внутри… Но ты не резиновый. И однажды обязательно настанет момент, когда они выплеснутся…

Уже второй час сижу под деревом в самом дальнем уголке сада. Луна. Сверчки. Одиноко. Отвратительно. Подростковый кризис меня не миновал. Совершенно не хочется существовать. Я понимаю – да, теперь я точно понимаю, почему люди совершают самоубийства. Ясно как день. Все просто – в жизни нет смысла. Как бы мне хотелось просто умереть. Чтобы больше ни о чем не думать и ничего не чувствовать. Устала. Да, конечно, я не убью себя. Не хочу огорчать родителей. Это единственное, что меня удерживает.

До чего надоело думать и принимать решения. От них ничего не зависит. Или зависит очень многое. Это никогда не понятно. Надоело равняться на лучших. И постоянно к чему-то стремиться. Так хочется быть просто с человеком. Так хочется быть просто. Даже нечем плакать. Голова раскалывается от безысходности. Больше нет сил вытекать из дырявой бочки слабой струей. Хочется вылиться сразу и полностью. Во время шумного праздника выйти из комнаты. А следом чтобы вышел тот самый мой человек. И чтобы он принимал меня и мои желания. И не находил их ненормальными. Вряд ли это когда-нибудь произойдет. Завтра я опять с утра отнесу в редакцию статью и поеду на подготовительные курсы. А вечером снова буду плакать. Ну и пусть. Буду делать то, что должна. Наверное, вполне можно существовать без смысла и радости…

МАЛЬЧИК: НА ДОПРОСЕ

17 лет, декабрь


Я учусь в институте на первом курсе. Через пару дней зимняя сессия. А я думаю совсем не об экзаменах. Недавно я открыла всемирную сеть. Неделя понадобилась, чтобы понять приблизительно, что к чему. Теперь я часами пропадаю в Интернет-центре.

Первым делом завела почтовый ящик. Затем набрала в поиске три слова: «боль, раб, плен». На мой запрос вышли сотни ресурсов с непонятной аббревиатурой «БДСМ». Я потратила целый день, чтобы с нею разобраться.

К вечеру в моей голове происходят благостные метаморфозы. Оказывается, я не одна такая на свете. Мои странные желания подчинять мужеский пол – распространенное явление. Оно называется садо-мазо (если по-простому) и БД СМ (если умничать). Последнее расшифровывается как связывание, доминирование, воспитание, подчинение, садизм, мазохизм. Людей, которые увлекаются этим, по всему миру не сосчитать. Поэтому в разных местах образуются тематические клубы. Реальные и виртуальные.

Какое счастье. С моей души упал камень. Как легко дышится… Жизнь наполняется смыслом. Наконец я смогу осуществить свои фантазии. Решаю не откладывать и размещаю в Интернете объявление: «Люблю командовать и делать больно». Откликается человек десять. Для маленького провинциального города – просто лавина. Сижу, выбираю.

«Я люблю, когда девушка привязывает меня к кровати и прыгает на мне», – ндя, мальчик-батут явно не моя мечта… Конечно, привязать к кровати это неплохая идея… Но уж никак не для того, чтоб изображать крутую наездницу. Не то.

«Я хочу, чтоб ты отхлестала меня по щекам, – ммм, это уже интересно, – а потом мы займемся с тобой бурным диким сексом», – ну надо же. Расставаться со своей невинностью в мои планы пока не входит.

«Госпожа, готов на все», – с фотографии на мониторе смотрит смазливый светловолосый мальчик лет двадцати. Не принц, конечно, но в качестве первого блина подойдет.

Мы договариваемся встретиться возле Центрального книжного магазина. Странно, но я совсем не нервничаю. И даже вошла в образ – задрала голову, но пытаюсь смотреть исподлобья. Вид, наверное, прекомичный.

–Пп… ривет, —мальчик немного робеет, видимо, проникся моей гордой посадкой головы. (А может быть, просто заикается с детства).

– Привет! – отвечаю я несколько даже угрожающе. (Кто знает, как должна говорить настоящая Госпожа? Лучше перестраховаться.)

Мы гуляем по аллее, и я заученно твержу ему, как я хочу и что он должен. Леша оказывается на редкость сообразительным. Он опять радует меня сладким словосочетанием: «Готов на все». Оценивающе смотрю на его белобрысую голову. Она почтительно опущена ровно настолько, чтоб не терять «благородства».

– Тогда едем к тебе, – командую.

Когда дверь квартиры захлопывается, моего вдохновения сразу убавляется. С чего начинать? В фантазиях все четко и понятно. А в реальной жизни с малознакомым человеком… Так. Главное не рефлексировать. Будем нападать. Вспоминаю отрывки из наспех прочитанных эротических рассказов о госпожах и рабах.

– Стань на колени! Сними футболку! – хочется добавить «упал отжался», но сдерживаюсь.

Мальчик с готовностью повинуется.

– Вытащи ремень из брюк и подай мне! – Пытаюсь сглотнуть выскакивающее из горла сердце. Но сглатываю только слюни. Обойдя Лешу кругом, становлюсь позади. Фигура хорошая. Замахиваюсь ремнем и, не долго думая, со всей дури ударяю по спине.

Леша дергается и ошалело глядит снизу вверх:

– Э-э-э, ты чево?

Красная полоса поперек белой мускулистой спины действует на меня самым благоприятным образом. Теперь я точно знаю, что нужно делать. Пихнув его ногой, я снова бью ремнем. Раз, два, три. Когда рука готова замахнуться пятый раз, Леша резко поднимается на ноги.

– Знаешь, мне такое не нравится. Я еще новичок. Давай я лучше сделаю тебе куннилингус.

Бросаю ремень на диван, выхожу в прихожую и хлопаю дверью.

Козёл! Ах нет… Первый блин.

По дороге в общежитие я делаю один из важнейших выводов в своей жизни. Когда мужчина говорит, что готов на все, это значит, что он готов удовлетворить тебя орально.

Углубленно поразмышляю об этом на досуге. А сегодня еще нужно подготовиться к экзамену по древнерусской литературе. Сейчас пять вечера, успею. Захожу в свою родную комнату. Живу я вместе с двумя девочками с моего курса. Юля (самая правильная и самая кучерявая из нас) встречает меня фразой:

– Надо бы что-то приготовить поесть.

– Готовь, раз надо, – отвечаю я, разваливаясь на кровати. Сжимаю в руке предварительно отломанные полбатона.

Юля смотрит с тоской и печалью – готовить она не умеет. От расстройства достает из-под стола тазик с яблоками и принимается за еду. Через минуту, стукнув разок и открывая дверь прежде, чем мы успеваем сказать «войдите», вбегает Ира. Или Маша. Или Вика? Неважно:

– Девчонки, отсыпьте заварки. У нас кончилась.

Куда деваться. Общежитие живет по законам Матери Терезы. Решаю немного отдохнуть и посмотреть сериал. Именно посмотреть, потому что все равно ничего не слышно из-за включенного на всю катушку «Парка Горького». Это Лена пришла. Она без музыки не может.

Юля уже закончила поедать яблоки и теперь пытается поднять и вынести в мусорку тазик с огрызками. Попытка остается попыткой. Видимо, Юлька так объелась, что просто не может встать. Сидит.

Ко мне приходит подруга Гайка. К Лене – два друга милиционера.

– Привет, девчонки, – заходят наши однокурсники из соседней комнаты: Денис, Петя и Костя. Первый через год повесится в кухне на батарее над окном. Через два месяца после этого Петя поступит точно так же, но уже в своей комнате. Все будут думать о причинах, и никто ничего не узнает. Но сейчас они живы и веселы. Я прошу Петю почитать из Маяковского. Мне нравится. Есть в сем поэте какой-то болезненный надрыв, это очень сексуально. Денис играет на гитаре как на гуслях.

Пьем чай, играем в карты, потом танцуем и кидаемся подушками. Разбиваем лампочку. Собираем осколки. Уже час ночи. Юля спит там же, где сидела.

– Все, нужно учить экзамен.

В ответ на Гайкино предложение воцаряется гробовая тишина.

– Я с тобой, – мужества мне не занимать. В нашей комнате учить бесполезно. Выходим и стучимся к Виталику.

– Давай открывай, мы пришли к тебе заниматься.

Виталик напряженно пытается сообразить, в чем дело. Пока он пытается, мы размещаемся на диване. Читаем учебник. Через пятнадцать минут тугодум заходит. Садится рядом и слушает.

– Так вот дальше Нестор пишет, что «…Олег отказался есть вражескую пищу, которую могли отравить, и те подивились его уму и прозвали его мудрым».

– Кого? – не понимает Виталик.

– Олега.

– Кто? – снова не понимает.

– Враги, – терпеливо отвечает Гайка.

–А что враги? – мечтательно спрашиваю я. И немного отвлекаюсь на мелькающую в голове сцену допроса Рэмбо.

– Прозвали! – отвечает подруга.

– Куда? – интересуется хозяин комнаты. Подруга свирепеет:

– Что куда? При чем здесь куда? Ты произведение вообще читал? Название его знаешь?

– Нет…

– «Откуда есть пошла земля русская…»

– Ой, я тоже ужасно хочу есть, Гаечка! – прерываю подругу.

Уже три часа ночи. Жарим картошку, кушаем. Ребята с пятого этажа приглашают в гости. Приходим. Выключаем свет. Ложимся на кровати и дружно слушаем «Лунную сонату». Незаметно засыпаем. Мне снится, как двое мужчин в старинных доспехах волокут пленного к бревенчатой избе. Я узнаю в нем Лешу. Он показывает мне язык и облизывает губы.

В шесть звонит будильник. Мы с Гайкой мчимся в душ. Потом пьем чай с маслом (хлеб опять забыли купить). Едем в институт. Сдаем древнерусскую литературу на «отлично».

МИНЕТ АПОЛЛОНУ

18 лет, июль-август


Боже мой… До сих пор не могу прийти в себя. Я познакомилась с Аполлоном. И он назначил мне свидание!

Возле института уже второй день ремонтируют проезжую часть. Сверлят, асфальт меняют. Я прохожу мимо по тротуару и смотрю. На отбойный молоток насел молодой парень. Черные пыльные штаны и оранжевый жилет на голый торс. Какой торс!.. Давно не видела ничего более прекрасного… Грудь, пресс… А бицепсы… Сам такой черноволосый, загорелый… Я буквально застываю на месте и впиваюсь в него взглядом. Через минуту он замечает мою остолбенелую фигуру. Выключает свой агрегат и подходит ко мне.

– Привет!

– Привет! (Неужели он со мной говорит?)

– Что, интересно?

– Да… Вот засмотрелась на тебя. (Как же с ним общаться? Нагло или скромно?)

– А я вот на тебя засмотрелся. Давай завтра увидимся?

– Давай!

– Я могу пораньше уйти… Часа в четыре. Подходи сюда же, ок?

– Конечно, подойду. Меня, кстати, Оксана зовут.

– Красивое имя. А меня Артем.

Кидаю на прощание томный заинтересованный взгляд. Главное идти и не подпрыгивать от восторга. А то глупо буду выглядеть.

Весь вечер и сегодняшнее утро не могу дождаться назначенного часа. Помыла голову, накрасилась. Проэпилировала ноги. Натянула короткое зеленое платье.

В полчетвертого я уже возле института. Однако бригады рабочих нет. Верчу головой: новый асфальт положен, рабочих не видно. Замечательно. И что бы это могло значить? Надо мной пошутили? Ну уж нет. Проехали, должно быть, чуть-чуть вперед. На новый участок. Сажусь на трамвай и еду пару остановок. Замечаю знакомые оранжевые жилетки. Вот они, мои славные.

Артем видит меня издалека и улыбается. Подходит:

– Оксаночка, а мы тут продвинулись, как видишь. Я уже собирался сейчас идти туда, на вчерашнее место. Но ты такая сообразительная!

Прячу руки за спину – они у меня слегка трясутся. Все еще не могу поверить, что этот бог обратил на меня внимание. Жду, пока переоденется в вагончике. Он выходит. На нем джинсы и бежевая рубашка.

– Пойдем ко мне в гости, в общежитие, тут через дорогу, – говорю.

…Сейчас август, Юлька и Ленка уехали домой до сентября. Я тоже появляюсь редко. Отсиживаюсь в деревне у родителей. Иногда выезжаю – отвезти в редакцию статью, например. Мы заходим в комнату.

– Ты же весь день работал, не хочешь в душ сходить? На первом этаже. Я тебе полотенце дам и мыло.

– О, это было бы супер!

Через десять минут Артем возвращается чистый и благоухающий. Не надо было давать ему мыло. От него шикарно пахло потом.

– Чай хочешь с бутербродом?

– Хочу.

Пьем чай, разговариваем. Я совершенно не слышу, что он говорит. Пожираю его глазами. Как бы к нему прикоснуться – хоть разок. Пусть это больше не повторится, ну и что? Зато такой момент будет в моей жизни. Подхожу к окну, Артем уверенно обнимает меня за талию и привлекает к себе. Вот это да! Активный! И я нравлюсь ему! Какой поцелуй… Сейчас растаю. От восторга кусаю его за губу.

Проходит часа четыре, я вспоминаю, что мне надо бежать на маршрутку. Тема идет меня провожать. Теперь я точно уверена, что действительно симпатична ему. Я его увижу еще раз как минимум. Сегодня завалила его на кровать и сделала королевский минет. Он сказал, так мастерски ему еще никто не исполнял. Охотно верю. Старалась. Мы договорились встретиться через день.


Это мой первый постоянный парень. Удивительно, мы с ним вместе уже два месяца! И даже ездили на море! Он признался мне в любви и предложил выйти замуж. Я сказала, что не готова еще к браку. На самом деле я не уверена, что хочу, чтоб у моего мужа не было образования. И чтобы он ремонтировал дороги. Но я его обожаю. А он сдувает с меня пылинки, смотрит в рот. Потрясающе вообще ко мне относится. Если меня кто-то нечаянно толкнет в автобусе, готов сразу же разбить ему морду. Постоянно спрашивает, не хочу ли я есть или пить. Не холодно ли мне? Ну или не жарко. Иногда я на него сержусь просто так и устраиваю мини-истерики. Тема меня утешает. Или связываю ему руки за спиной и представляю, что он мой пленник. Царапаюсь и щипаюсь. Он называет меня садисткой. Мне нравится.

ЧТО ЧУВСТВУЮТ ПРОСТИТУТКИ

18 лет, сентябрь


По вечерам возле института вдоль дороги кучкуются девчонки. Это проститутки. До меня только недавно дошло. Теперь, проходя мимо, я всегда думаю: как же они спят с любыми мужчинами? Не могу представить, чтобы заниматься сексом с не симпатичным тебе парнем. Интересно, что они в этот момент чувствуют. Иногда я смотрю на проституток даже с благоговением. Ведь надо уметь… Профессиональный подход и все такое.

Возвращаюсь в общагу. Рассуждаю сама с собой, что хорошо иметь подругу-путану. Вот бы она мне все рассказывала. Можно было бы вдоволь порефлексировать. Мои мысли прерывает сигнал авто.

– Девушка, можно у вас спросить?

Наверное, хотят дорогу узнать. За рулем некрасивый, но аккуратный мужчина лет сорока. Подхожу поближе.

– Вас подбросить до места?

– Да мне тут сто метров пройти, спасибо.

– Садитесь, все лучше, чем идти.

У меня странное состояние. Как перед соревнованиями. Понимаю: что-то должно произойти. Не обязательно плохое. Что-то новое. Сажусь в машину на переднее сиденье.

– Что, учишься здесь? В общежитии живешь?

– Ага.

– А чего так поздно гуляем?

– Да так получилось.

Неожиданно (или ожидаемо?) мужчина кладет мне руку на колено. Ясно. Сейчас начнет приставать. Я уже готова вылить на него весь свой праведный гнев. Однако следующая его фраза ставит меня в тупик.

– У тебя есть пять минут? Я тебе даю 500 рублей, а ты мне по-быстренькому минет делаешь.

– Здрасти, – только и нахожу, что ответить.

Он воспринимает это как согласие. И сворачивает между гаражей. Останавливает машину. Достает деньги засовывает мне в сумочку. Берет из бордачка презерватив, расстегивает ширинку, одевает на уже стоящее орудие. И выжидающе смотрит на меня.

От такой непосредственности можно с ума сойти. Наклоняюсь, беру его пенис в рот. Через полминуты он начинает стонать. Краем уха я слышу шаги возле машины и поднимаю голову. Мужчина с силой прижимает мою голову к своей промежности.

– Ты что, хочешь, чтоб тебя увидел кто-то? Глупая, продолжай.

Я продолжаю. Через минуту член становится мягким, я понимаю, что он кончил.

Мужчина стягивает кондом, выбрасывает его в кусты.

– Тебя подбросить к подъезду?

– Да нет, мой подъезд в двадцати метрах.

– Ну и хорошо. Спасибо тебе, лапочка. Удачи на сессии.

Он ласково теребит меня за щеку. Выхожу из машины и иду в общежитие. Подхожу к своей комнате. Нет, пойду-ка постою у окошка в коридоре. Смотрю на темные деревья и свет в окнах зданий напротив. Странно, но я давно не ощущала внутри такую свободу. Никаких мыслей. Поразительно. Не могу дать оценку случившемуся. А что там на счет эмоций? Негатива точно нет. Позитива? Ну… Теперь я знаю, что чувствуют проститутки. Ничего.

Захожу в комнату. Юлька пьет чай (это как всегда), на моей кровати сидит Артем с чашкой в руке. Кидаюсь к нему в объятия. Какой же он славный, родной, молодой!

– Оксанчик, что это с тобой? – Артем смотрит счастливыми глазами.

– Ой, я просто так по тебе соскучилась! Темочка, ты себе представить не можешь, какой ты хороший! И как мне с тобой повезло! – вот он, положительный эффект попер. 1:0 в пользу нового опыта»

– Я тоже очень соскучился!

– А вот я совсем не соскучилась! – встревает Юлька.

– Ты еще не способна понимать всю печаль ситуации, когда ты меня не видишь.

– Начала умничать! Знаешь, ко мне сегодня в трамвае такой урод клеился. Это что-то! Старый, толстый, брр. До сих пор вспоминать противно.

– Да ладно, Юль, человек ко всему привыкает. И ты бы к этому мужику тоже постепенно привыкла!

– Вот больная!

– Девчонки, я вас на день рождения приглашаю, через неделю! – говорит Артем.

Вот черт, а я совсем забыла! Что ж ему подарить? Стоп… Вспоминаю, что у меня в сумке лежат 500 рублей. Это пять моих стипендий. Вот отлично, я Темочке такой подарок куплю… Он в штаны написает от восторга. Хм… 2:0.

Ворочаюсь в постели и никак не могу уснуть. Перед глазами стоит этот сегодняшний мужчина и его член. Безобразная выпуклая родинка чуть ниже его пупка. Презерватив, наполненный спермой. «Спасибо, лапочка». А как он меня за голову схватил? Фу… Какая мерзость. 2:1. Какого черта я все это мусолю? 2:2. Противно… Переворачиваюсь на другой бок. Закрываю глаза. Вижу… 2:3. Бред какой… 2:4, 2:5, 2:15. Так, спать, спать я сказала!

Утром нас с Юлькой будит Ленка. Надо идти на физкультуру. Пока мы натягиваем спортивные штаны, она развлекает нас свежими сплетнями.

– А кстати, девчонки, прикиньте, до чего шлюхи оборзели! Работают уже у самых дверей общаги! Вчера иду вечером мимо гаражей, смотрю – машина стоит. Дверцы открыты. И какая-то баба делает минет старому хрычу. А он так ее за волосы еще держит, типа давай же детка, давай! Совсем стыд потеряли! 2:16.

НЕ ПЕРЕНОШУ БОЛЬ

19 лет, январь


Сегодня в конце тренировки по дзюдо я уже собралась уходить, но тренер Гиви заявил:

– Давай-ка, пару схваток с Андреем.

Андрей младше меня на три года. Он немного тяжелее и искуснее меня в дзюдо. Еще бы… Мастер спорта. Но мне нравится с ним бороться. Он вкусно пахнет, и есть возможность его потрогать. У него красивое тело. Я увлечена им. Огорчаюсь, когда он не приходит на тренировки. Немного раздражает его слишком агрессивный стиль борьбы. Но это терпимо.

Становимся друг напротив друга. Поклон. Он сразу начинает атаковать. Но мне удается увернуться и даже сделать ему подсечку (Deashi-harai). Так, слабенькую, на юко. Он злится. И бросает меня через бедро на ваза-ари. Я встаю. Жесткач какой. Он не в духе что ли? Не успеваю протянуть к нему руки, как он хватает меня за рукав и за отворот. Разворачивается ко мне спиной, приседает, распрямляет ноги в коленях. Подбивает тазом мои и бросает через себя. Впечатывает меня в татами, падая сверху. Слышу откуда-то голос тренера:

– Ты что, забыл как делается seoi-nage?

Это была пародия. Плохо!

Действительно плохо. Я пытаюсь подняться, но удается только сесть на задницу. Опереться на руку и встать на ноги – опять не получается. Рука не слушается. В плече больно. Ну вот… Похоже, я ушиблась.

– Так, ну что там за проблемы? В стойку!

Ндя… Не хочется выглядеть как сопливая девочка. Но я действительно не могу дальше бороться. Говорю извиняющимся голосом:

– У меня что-то не в порядке с правой рукой…

Гиви подходит, приседает на корточки. Берет меня за руку.

– Бля, – вырывается у меня.

Теперь тренер понимает, что не шучу. Он аккуратно проводит пальцами по плечу: – Где больно? Здесь? А так? Подвигать можешь? Угу… Ну-ка давай, поднимайся, пошли на лавку. Похоже, у тебя перелом ключицы.

Он помогает мне подняться. Сажусь и жду. Через пять минут Гиви заканчивает тренировку и подходит ко мне.

– Где твоя сумка и пальто? Едем в травмпункт.

Мы спускаемся с третьего этажа. Он несет мои вещи. Я иду поддерживая правую руку левой. Садимся в машину. Едем. Как я ненавижу дороги нашего города! На каждом малюсеньком камешке или ухабе подбрасывает и трясет. Я едва сдерживаюсь, чтоб не заплакать от боли. Еще не хватало, чтоб Гиви увидел мои слезы. На очередном резком повороте я закусываю губы, чтоб не заорать: «Не дрова везешь, мудак! Я хрупкая девочка, и мне больно». Слава небу, не заорала.

Приезжаем в травмпункт… Надо же, как там людно. Народ смотрит на нас с интересом. Еще бы. Парочка в белых кимоно выглядит здесь необычно. Я захожу в кабинет. Гиви остается ждать.

– Так, ну и что тут у нас? С тренировки? – огромный врач в синем халате склоняется над моим ухом. – Сейчас посмотрим.

Он сжимает мое плечо так, что я буквально взвизгиваю.

– Здрасти, а еще борец. Вот гад, еще издевается.

– На рентген.

Он не собирается колоть мне обезболивающее?


Пока медсестра готовит гипс, доктор что-то записывает в журнал.

– Послушайте, вы мне укол сделаете или нет?

– А нужно ли? Ты же вон сильная, дзюдо занимаешься.

– Да что это такое? Давайте обезболивающее!

– Ладно-ладно, не паникуй.

Почему лекарство не действует? Боль не проходит. Процесс накладывания гипса превращается в пытку. Доктор берет меня за плечи и отводит их назад. Уууу…

– Ты ж не хочешь, чтоб у тебя неровно срослось?

Обматывает меня бинтами. Туго. Очень туго.

– Вроде все нормально.

– Ненормально. Я не могу пошевелить руками. Ни одной, ни другой. Вы мне слишком перетянули!

– Так, подруга, ты тут не выдумывай, я все сделал, как надо.

– У меня уже сейчас руки затекают, а что будет через час? Я сказала вам, вы слишком туго затянули! Я о таком обслуживании напишу в газету!

– Да не горячись ты, вот же ж нервная какая!

Он берет ножницы и разрезает свежий гипс. Вздыхаю с облегчением. Анестезия наконец подействовала. Врач по-новому накладывает гипс. Вот, совсем другое дело. Теперь я хотя бы могу двигать левой рукой.

Гиви помогает мне сесть в машину.

– Тебе куда?

– До общаги.

Поднимаюсь на свой этаж, захожу в комнату. Никого нет. Все на каникулах. Бросаю сумку на пол, скидываю кимоно. Натягиваю штаны. Смотрю в зеркало. Какой кошмар… Волосы растрепаны, тушь размазана, глаза красные. И в таком виде меня Гиви видел? Что ж за невезение такое! Мне нравится Гиви. Ладно. Надо умыться и лечь спать… Не стелю постель. Аккуратно ложусь на спину. Сразу же засыпаю.

Наутро я открываю глаза и вспоминаю, что вчера произошло. Осторожно приподнимаю голову. Потом отрываю от кровати лопатки. В глазах темнеет от резкой боли. Видимо, гипс надо было наложить немного потулсе… У меня создается впечатление, что кость, недостаточно прижатая повязкой, ходит ходуном. Не помню, когда мне было так больно. Чертова ключица. Сижу на диване и тихо плачу. Главное, не делать резких движений. Не вытираю слезы. Думаю о том, что больше никогда не захочу сделать кому-то больно.


Прошло уже полторы недели, и, кажется, жизнь налаживается… Самыми ужасными были первые пять дней. Настоящее мучение – вечером укладываться спать, а утром подниматься. Любое движение доводило до истерик. Ни вздохнуть всей грудью, ни покашлять, ни чихнуть. Но это все в прошлом. Я уже могу даже поднимать правую руку и тренирую ее на эспандере. Не хотелось бы потерять физическую форму. Правда, до сих пор еще стараюсь не смеяться. А то смотрела тут по глупости юмористическую передачу и не могла сдержать хохот. Потом пила анальгин. Целыми днями смотрю кассеты с соревнованиями и уроками по дзюдо. Как же я соскучилась по тренировкам… И по Гиви.

Гипс я сняла самостоятельно, раньше положенного времени. Надоело невыносимо. Врач меня поругал, но ссориться не стал. Помнит, что я скандальная. Скоро я стала вновь ходить на тренировки. Первое время боялась кувыркаться через правое плечо. Гиви наорал на меня. Я кувыркнулась. Было не больно. По дороге в раздевалку разговорилась с пацанами. Оказалось, что Андрюха больше в зале не появляется… С кем-то подрался на дискотеке. Ну и переломал двум парням все, что было можно. А третьего порезал ножом. Да… Мне повезло. Легко отделалась. Теперь идет судебное разбирательство. Жалко… Он мне нравился.

WELCOME TO ЁБУРГ

20 лет, ноябрь


Сегодня вечером я наврала родителям. Сказала, побуду три дня у подружки Юльки. Мол, у нее очередная депрессия и нужно утешать. Сама собрала небольшую сумку, взяла заказанные на мое имя билеты и поехала в аэропорт. Сергей пригласил меня в гости к себе в Екатеринбург. Нам обоим резко захотелось устроить какую-нибудь тематическую оргию. Почему бы нет?

Кстати, о Сергее. Познакомились мы с ним полгода назад, в Анапе. Странное было знакомство. Я лежала на городском пляже, загорала. Подошел ко мне какой-то мэн. Внешности самой обычной, но не в моем вкусе однозначно. Посмотрел на меня. Сел рядом.

– А вас случайно не Эл Эл зовут?

Хм. Как Эл Эл меня знали только в тематическом сообществе. Это у меня псевдоним такой. Значит, мальчик наш человек.

– Да, именно такой у меня ник. Но зовут меня Оксана. С кем имею честь общаться?

– Видел ваше фото на БДСМ-сайте «XXX», я тоже в этом клубе. Сергеем зовут.

– Очень мило. Ну будем знакомы.

Оказалось, что живет он в Екатеринбурге. В Анапу приехал по бизнесу на день, заскочил на минутку на пляж. А тут такая неожиданность. После обеда мы пошли с ним в авиакассу и сдали его билет. Решил остаться еще на два дня, пока я здесь. В этот же вечер я перебралась к нему в квартиру.

Мне было двадцать лет. Я ниразу не получала оргазма от мужчины. Заводилась, конечно, но не больше. От Сергея я даже не возбуждалась. Он мне понравился как человек. И мне было интересно командовать им. Он сразу стал врать. Всю жизнь мечтал оказаться у моих ног… Судя по моей анкете, я очень доминантная натура… И ради меня он готов многое выдержать… Готов он абсолютно не был. Стоило мне ударить его пару раз ремнем – заверещал как щенок, которому наступили на лапу.

– Да какой ты к черту раб! Ты игровик хренов!

– Неправда, я не такой! Делайте со мной что хотите, только сильно не бейте.

– И зачем ты тогда нужен, если бить тебя нельзя.

– Я могу доставлять вам удовольствие орально, часами могу это делать.

– Прямо-таки часами?

– Да, пока вы не кончите.

Я была уверена, что я не кончу никогда. Но говорить ему об этом не стала. Пусть думает, что ни к чему не годится. Сначала я сидела у него на лице. Потом лежала на животе. Потом мне все надоело, и я легла на спину. Что-то близкое к приятным ощущениям почувствовала через час. Надо отдать должное моему игровику – трудился не останавливаясь. Вскоре неожиданно поняла, что безумно возбуждена. Он так активно работал языком, я просто диву давалась. Видимо, поставил целью жизни добиться моего оргазма. У меня начали дрожать ноги. Больше всего на свете мне хотелось кончить.

– Засунь внутрь один пальчик! – в моем голосе слышались истеричные нотки. Раб повиновался. Начал одновременно двигать языком и пальцем. Я закричала.

– О да-а-а… Я кончила!

Сергей встал с колен:

– Чаю не хотите? А я бы не отказался. Пойду налью.

Мне с ним было очень комфортно. Никогда у меня не было за один день столько оргазмов, моря и солнца. Мы уезжали на самый дальний пляж и загорали голыми. Иногда мимо проходили люди и делали вид, что не замечают нас. Тогда Сергей громко говорил: «Госпожа, не хотите ли заставить меня сесть на бутылку от пива и попрыгать?»

Я била его по голове, а он уворачивался. Я попадала по туловищу или ноге. Вскоре на бедре у него уже был огромный фиолетовый синяк. Когда раз, поплавав, он выходил из моря, проходящий мимо мужик посетовал: «Это вас медуза так обожгла? Вот и у меня тоже недавно так. Здесь ужасно злые медузы».

Весь следующий день Сергей называл меня не иначе, как Госпожа Медуза. И за это был неоднократно бит. Он очень хотел, чтоб я на него пописала. Лично у меня такого желания не наблюдалось. Даже когда очень сильно хотелось в туалет. Мой мочеиспускательный канал просто отказывался открываться на живого человека. Так и остался Сергей не обмоченным.

Когда он провожал меня, мы обменялись телефонами, электронными почтами, номерами айсикью. Он попросил разрешения звонить мне. Разрешила. Села в автобус. Махнула рукой и отвернулась. Я не хотела, чтоб он видел мои слезы. Глупо это. Почему-то, когда уезжаю, мне всегда хочется плакать. Дурная склонность. Автобус свернул, и вокзал исчез из виду. Я вытерла слезы. Посмотрела в окно на длинную широкую синюю полосу моря. У меня были замечательные выходные. Даже если больше никогда не увижусь с Сергеем…


Два часа полета, и с трапа самолета я выхожу в город Екатеринбург. Оглядываюсь по сторонам. Ко мне подходит молодой мужчина.

– Добрый день, вы Оксана? Я от Сергея Александровича. Он попросил Вас встретить и прокатить с ветерком до места, – объяснил он, открывая дверцу серебристого «Мерседеса».

Смотрю по сторонам. Деревья напоминают мне Дальний Восток. Там я жила в детстве. Прямо ностальгия какая-то. Подъезжаем к городу. На перекрестке тормозим рядом с черным мерсом. Из окна мне улыбается мой уралец:

– Велкам ту Ёбург! Как долетели?

Рядом с ним на переднем сиденье – молоденькая блондинка. Сергей перехватывает мой взгляд. Поворачивается к ней и говорит:

– Света, это Госпожа Оксана, поздоровайся!

Девочка вежливо и смущенно кивает мне:

– Здравствуйте.

– Привет, – отвечаю я благосклонно, покровительственным тоном. Мне достаточно одной минуты, чтоб понять – девушка тоже в «теме». Причем нижняя. Наверное, Сергей уже наплел ей с три короба о приезде крутой Госпожи. Чувствую, придется мне доминировать их на пару. Ну что ж, такой опыт тоже полезен.

Едем на квартиру, которую Сергей снял для меня. По дороге – в ресторан, обедаем. Не пропускаем и близлежащий интим-магазин. На витрине, как всегда, полное разнообразие презервативов и смазок…

– А зажимы на соски есть?– спрашиваю двух престарелых продавщиц. Они разгадывают кроссворды в замусоленной газете.

– Да, есть, вот посмотрите, – протягивает та, что моложе. И смущенно смотрит, как я разглядываю изделие.

– А чего они такие слабые? Они ж даже на сосках не удержатся! У вас есть усиленный вариант?

Продавщица робко теребит зажимы:

– Можно снять резиновые насадки. И тогда будут железные металлические кончики, с зубчиками, видите? Но это, знаете, скорее для садо-мазо, чем для обычного, – тут она запинается, видимо, от внезапной догадки, что нормальный секс нас меньше всего волнует.

Покупаем.

Квартира оказывается очень просторной, с огромной кроватью и ванной-джакузи на четверых. Не слабо. Есть где разгуляться.

Сергей смотрит на меня ожидающе. Его душа уже требует экшена. Моя, в общем-то, тоже. Чувствую какую-то неловкость. Все-таки командовать девочкой мне не приходилось.

– Так, дружочки, раздевайтесь и становитесь на колени!

Удивительно, как девушка послушно стягивает с себя свитер и юбку. И вот она уже только в черном лифчике, крошечных трусиках и чулках. Фигурка у нее отличная. Подхожу к ней, надеваю ошейник. То же самое проделываю с Сергеем. Заставляю их по очереди целовать мне ноги. Рабынька делает это так нежно, что я почти не чувствую ее губ. Осторожно пинаю ее ногой.

– Давай активнее, девочка, я ничего не чувствую!

Нижняя с удвоенным усердием принимается лизать мне пальцы. Не знаю, как у кого, но когда я пробую что-то новое, то не могу сразу определить свое отношение. Просто делаю, что задумала, а рефлексия наступает позже. Итак, я доминировала девочку. Механический набор телодвижений и стандартных фраз. Что меня совсем не возбуждает подчинение женщины, я пойму дня через три. А пока я не чувствую ничего, кроме интереса. Ну и гордого ощущения, что приобретаю новый неизвестный опыт.

Девушка делает все, что я ей приказываю. На пару с Сергеем они смотрятся очень эротично. Ставлю ее на четвереньки. Капаю смазкой на небольшой фаллоимитатор и резко вставляю ей в задний проход. Она дергается. Всем своим видом показывает, что против. Меня это не волнует. Она мне безразлична. Сую предмет до упора, поворачиваю ее лицом к себе и подтягиваю за волосы к себе между ног. Посмотрим, как женщина сможет удовлетворить женщину. Столько небылиц по этому поводу написано: «Она всегда поймет ее, она знает, как и куда двигать» и прочая, прочая. На самом деле бред собачий. Я почти не ощущаю ее языка. Он порхает так незаметно, как у бабочки крылья. И с таким же усилием.

Прикрикиваю на нее:

– Давай сильнее, старайся!

Ноль результата. Чтобы как-то развлечься, заставляю Сергея взять ее сзади. Картина получается комичная. Я сижу в кресле, девочка стоит на четвереньках, уткнувшись мне в промежность, а раб – за ней. Паровозик тронулся и запыхтел: чух-чух-чух…

С утра у нас уже созревает гениальный план—устроить вечером мини-оргию. Сергей покупает несколько номеров свердловской газеты неприличных объявлений. У нее и название подходящее – «Ярмарка разврата».

Обводим объявления. «Молодой раб ищет хозяйку или хозяина, готов к фф, з/д, о/с». «Я лидер в жизни, но раб в постели, ты можешь использовать меня для удовлетворения любых своих прихотей». «Я всегда мечтала быть рабыней у строгой Хозяйки, я ласковая и исполнительная, готова к боли. Мне 45 лет, писать до востребования». Выбираю парочку мальчиков, выписываю их пейджеры. Сразу же сбрасываем им сообщения. Через пару минут один из них перезванивает. Договариваюсь встретиться вечером. Вскоре перезванивает и другой. С этим тоже пересекусь вечерком. Посмотрим на них.

После ужина в ресторане Сергей отвозит меня к месту первых смотрин. Сам останавливается напротив. Минут через пять ко мне подкатывается низенький, толстый, бородатый мужчина лет сорока.

– Госпожа?

Сразу не нахожу, что ответить. Ндя…

– Ага, она самая. А ты молодой стройный раб, готовый на многое?

– Да, я! Только я не на все готов, а на оральный секс только.

– Как интересно. Ну хорошо, я тебя увидела, мне нужно подумать. Подходишь ты мне или нет. Если что, я тебе позвоню.

– Э нет, звонить не надо, вы мне на пейджер пишите.

Прямо сегодня же напишу. Целый роман тебе напишу на пейджер с признаниями в любви. Поразительный нынче раб пошел.

– Слушай, ну ты сам видел этого урода – просто кошмар какой-то, – возмущенно фыркаю Сергею.

– Ладно, у нас еще второй вариант есть.

Едем к какому-то памятнику неподалеку. Уже стемнело. Как бы написали романисты – «в неровном свете тусклого уличного фонаря выделялась одинокая мужская фигура. Она делала несколько шагов вперед, потом останавливалась, будто что-то вспомнив, и поворачивала назад, чтобы снова повторить полный цикл». Короче, мальчик был уже на месте. Подхожу. На меня смотрит очкастое лицо ботаника.

– Добрый вечер, Госпожа!

– Здравствуй. Итак, опыт у тебя есть?

– Да, есть, Госпожа. Я пробовал практически все в БДСМ, включая копро.

– Про копро забудь, это мне не нравится, – обрываю я его.

– Да, Госпожа, как скажете.

Какой вышколенный. Надо же. То, что нужно.

– Значит, так дружок. Вот тебе адрес, подъедешь к девяти вечера, понятно? А теперь можешь идти.

Мы заезжаем за Госпожой Викторией. Решили, что вторая Хозяйка будет кстати – для разнообразия. Это приятельница уральца. Останавливаемся у высокого белого дома. Из подъезда выходит мужеподобная некрасивая женщина лет сорока с лишним. Садится в машину. Знакомимся. Голос у нее грубоватый, ведет себя несколько нагло. Кто знает, может быть, считает себя природной доминой.

Приезжаем всей толпой на квартиру. У двери уже переминается с ноги на ногу Ботаник.

Не теряя времени, приказываю ему заходить в комнату и раздеться догола. Сергей бежит на кухню открывать вино. Госпожа Виктория достает из сумки свои девайсы и раскладывает на полу. Мое внимание привлекает внушительных размеров кнут. Если ударить как следует по спине, наверняка можно переломить хребет. Любопытно, как она собирается использовать эту «игрушку» в квартире?

Света приносит нам с Викторией два бокала. Та выпивает залпом и вскакивает. Похоже, ей не терпится себя показать. Сижу, смотрю.

– А ну-ка станьте на колени!

Света, Сергей и Ботаник выполняют команду.

– Теперь ползите сюда, лижите мне босоножки.

Веселая троица приникает губами к ее ногам без особого энтузиазма. Оно и понятно. Педикюром там и не пахнет. Вернее, пахнет, но старой дешевой обувью и мозолями.

Хотя зачем я наговариваю – вон Ботанику, похоже, очень нравится. Ишь, как он бойко охаживает языком ее пятки. И член у него привстал. Хотя минуточку. Неужели такой маленький член? Да это, скорее, большой клитор. Ясно, почему он в рабы подался. Что ж ему еще делать-то при такой беде…

Долго они ей ноги целуют. Что она, заснула? Или не знает, что дальше делать? По-видимому, именно так. Это ее сосредоточенное выражение лица. Такое бывает аккурат, когда ты в растерянности. То-то. А еще выпендривалась, старушка. Помогу тебе. Сделаю столбовой дворянкой, так и быть.

– Эй, сабье, вы что, так и будете до утра к стопам присасываться? Госпоже Виктории это уже надоело! Слышь, девочка, повози-ка на себе свою Хозяйку.

Виктория весит поболее Светы, но так даже интереснее. Назвался груздем – полезай в кузов. Заявляешь, что рабыня, – будь готова к трудностям. Виктория поспешно залазит сверху на девочку, дает ей в зубы цепь. Шлепает ее по голому заду и едет на кухню. Ух ты, а Света резва. Молодец девчонка.

– А ты, малыш, отсоси моему рабу, – это я к Ботанику обращаюсь.

«Мой раб» поднимается на ноги, и тот подходит к нему на коленях. Бережно берет его пенис в рот. Наблюдаю за зрелищем. Сергей подает мне какие-то знаки. А, понятно.

– Клоун, ты что, минет делать не умеешь?

Зубы спрячь, или я тебе их повыбиваю! Работай одними губами и языком!

Приезжает Виктория. Проявляет живой интерес к происходящему. Взглядом даю ей понять, что она может заняться мужчинами. Подзываю Свету к себе. Надеваю ей зажимы на соски. Заставляю лечь на спину, раздвинуть ноги. Привязываю их к ножкам дивана. Зажигаю свечку и жду, пока не накопится жидкий воск. Капаю ей на гениталии. Света вздрагивает. Вероника садится ей на лицо. Сергей лижет Хозяйке анус. Решаю проучить Ботаника за то, что… Да ни за что, если уж честно. Просто мне хочется его выпороть. Ставлю его лицом к стене и стегаю минут 10. Какой-то он скучный. Не застонет, не заплачет.

– Иди, принеси мне тарелку!

Ставлю ему ее на голову и снова начинаю стегать.

– Если упадет, не знаю, что с тобой сделаю!

Я и правда не знаю, что с ним делать. Драйва особого нет. Вот если бы он подерзил немного. И не выглядел бы таким послушным… Вот черт, тарелка упала. Ковер мягкий, не разбилась. Все равно надо гневаться. Изображаю гнев.

– Ах ты, урод, я тебе что сказала?

– Не ронять тарелку, Госпожа! Простите, Госпожа.

Падает в ноги.

– А ну встань, гаденыш! Сейчас мы тебя будем наказывать!

Подходит Виктория. В руках генитальный бондаж и грузики. Обматывает мошонку и член несчастному студенту. Подвешивает грамм триста.

– Поприседай, дурачок. Считай вслух. 50 приседаний! – люблю я поиграть в армию.

Оборачиваюсь к сладкой парочке. Что-то они расслабились. Снимаю зажимы с сосков Светы, одеваю Сергею.

– Что-то я писать хочу, – заявляет Виктория и смотрит, выбирая. На Светином лице изображается паника. Ладно, спасу дивчину.

– Слышь, раб, что Госпожа говорит, – шикаю на Сергея. – Иди мигом в туалет, открой рот и жди. А ты, милая, иди сюда, мне нужна подставка для ног. Ложись на спину.

Из туалета слышится журчание. Наверное, Сережа ликует, сбылась его мечта. Надеюсь, он прополощет рот.

Прошло уже часа два и это занятие мне надоело. Шепчу Сергею:

– Надо выпроводить студента.

– Так вы выставите его голого из квартиры, он же счастлив будет.

– Да ты что, серьезно?

– Ой и тупая вы, Госпожа, не знаете, какой это кайф для раба.

– Лучше быть тупой госпожой, чем тупым рабом, – щелкаю его по носу. Беру одежду Ботаника, открываю входную дверь, вышвыриваю его шмотки на лестничную площадку.

– Иди отсюда, кретин!

Он краснеет и начинает лихорадочно одеваться, оглядываясь по сторонам.

– Уже поздно, тебе далеко ехать?

– Да, мне в общежитие, Госпожа.

– На, держи на такси, – кидаю ему стольник и захлопываю дверь.

Провожаем Викторию и Свету. Их отвозит водитель Сергея. Начинаем укладываться спать.

– Оксана, а вы знаете, Виктория еще год назад была мужчиной?

– Ну-ну, что еще скажешь?

– Без шуток. Она переделана. Да вы и сами что ли не заметили? Она несколько грубовата для женщины.

– А ты откуда это узнал? Она сама тебе сказала?

– Мы с ней уже пару раз виделись. Я когда ее ласкал орально, заметил кое-что… В общем, там у нее вроде как и должно быть у женщины, а все равно что-то не так. Я у нее ненавязчиво поинтересовался. Она скрывать не стала. Раньше, говорит, я Виктором была…


Мы уже приехали в аэропорт, ходим в ожидании начала регистрации. Тоскливо. За три дня я привязалась к Сергею. Как тогда в Анапе. Вот и всегда так. Я размышляю, жалко ли мне с ним расставаться. Или все-таки нет? Это были необыкновенно насыщенные три дня. Сергей покупает в ларьке непонятную фигурку не то китайца, не то японца. Какое-то божество какого-то народа.

– Хочу, чтоб у вас что-нибудь обо мне на память осталось.

Как мило…

Объявляют рейс. Обнимаю уральца на прощание, целую в щеку. Прохожу за линию контроля. Оборачиваюсь, машу рукой. Я наверняка с ним еще когда-то увижусь. Но на душе пусто и одиноко…

ЧТО БЫ ТЫ XOTЕЛА С НИМ СДЕЛАТЬ?

22 год, июль-сентябрь


По вечерам я занимаюсь репетиторством. Учу детей английскому. На днях привели робкого мальчишку. Папаша его – крутой бизнесмен, удумал отправить сына заграницу. Да во время вспомнил, что Алик ни буквы не знает по-английски.

– Скоро заговорит, – уверяю я родителя и смотрю взглядом палача. – Двух часов в неделю будет достаточно.

Первый месяц мы учим буквы, цифры, слова и словосочетания. Мальчик попался умненький. Настала пора учиться общаться. А какой лучший способ научить языку? Говорить с человеком о том, что ему интересно. А что интересно подростку? Конечно, противоположный пол. Точнее – физические взаимодействия. Секс, короче.

– Listen dude! Do you have any beautiful classmates? Do you like them? What do you want to do with them? (Слушай, малыш, у тебя есть симпатичные одноклассницы ? Они тебе нравятся? А что бы ты хотел с ними сделать?)

…Он мне чертовски, чертовски нравится. Он вырос буквально за пару летних месяцев. Стал выше меня на целую голову, расширился в плечах. И даже на подбородке появилась щетина. Еще эти занятия в тренажерном зале. Мышечная масса у него растет не по дням, а по часам. На свой возраст он никак не выглядит. По меньшей мере на 20. Неожиданно обнаруживаю, что смотрю на него с непедагогическим интересом. Докатилась. А ну прочь, аморальные мысли!

– Hey. What do you think about elder women? (Эй, что ты думаешь о женщинах постарше?)

Соблазнить его нетрудно. Он и так влюблен в меня по уши. Вон, читает текст, а страницу пальцами так и теребит. Не о том ты думаешь! Тебе язык нужно учить, а не на училку пялиться!

С каждым новым уроком наши беседы становятся все более откровенными. Он радостно сообщает, что наконец переспал с девочкой. Вернее, с проституткой. Они сняли ее втроем с друзьями, каждому хватило по три минуты. Ну что, три минуты для начала – очень даже хороший результат. Я им горжусь. Рубашка у него сегодня сексуальная… Такая белая и расстегнута на груди. Так, минуточку! Чуть-чуть наклоняю голову и незаметно заглядываю за воротник. Да у него волосы на груди! Я бы хотела три минуты побыть той проституткой… М-м-м… Наши ноги под столом в каких-то сантиметрах друг от друга. Была не была… черт… дура… Ставлю свою стопу на его ногу. Он перестает читать и мгновенно краснеет.

– Go on reading! It's cold. I wanna warm my feet. (Читай-читай дальше! Холодно, я погрею ножки).

Запинается, читает дальше. Какая прелесть.


Сегодня мы продвинулись сразу на несколько шагов вперед. Теперь Алик понимает: самый шик для настоящего мачо – подчиняться женщине. И играть с ней в игру «Госпожа – раб». «Садись, сынок, я расскажу тебе о садо-мазо». Примерно так это и выглядит. Еще бы сигару мне в зубы и пораскачиваться в кресле. Кто бы посмотрел со стороны на наши уроки. Вместо положенного часа мы сидим три. Так, пора и меру знать.

– Well. You have to go? (Может еще поговорим? А?)

– Yes, I have to. (Давай, мне так нравится с тобой общаться.)

– So, good bye. (Мне тоже, я тебя хочу.)

– Good bye, see you. (Правда? Ты меня за-смущала.)

– Don't forget to do your homework? (Ты будешь обо мне думать вечером?)

– Sure, I'll do it! (Конечно буду, всю ночь буду думать!)

– Ok! (Ок!)


– Ты не сделал домашнее задание? По идее за такой ужаснейший проступок ты должен просить прощения на коленях! Но тебе будет слабо.

– А вот и не будет! – Алик поднимается со стула. На пару секунд застывает в нерешительности и вдруг опускается на колени:

– Простите, что не выполнил домашнее задание!

Я буквально пожираю его глазами. Еще минута, и я накинусь на него.

– Встань сейчас же, иначе я за себя не ручаюсь! – взвизгиваю и облизываю губы.

Алик усмехается и победоносно садится за стол.

Ах, ты, засранец, чувствуешь себя героем, да?

– When should we use Present Perfect Tense? – говорю строгим голосом. Протягиваю ногу под столом и кладу пятку ему между ног. Алик замирает.

– So?!

– The present perfect… is used when the time period… has not finished and… – он сглатывает и пытается вспомнить дальше. Я шевелю пяткой. Он больше не пытается вспомнить. То-то!

22 года, март
Я так сильно хочу его, что решилась. Итак! (Здесь должна быть барабанная дробь.) Он станет моим первым мужчиной. В физиологическом смысле. Разумеется, ему об этом знать не положено. Я же для него олицетворение опытности и разврата. Взрослая тетя, и все, что с этим связано. Не нужно развенчивать миф. Кому сказать, что в 22 года сохранила девственность – так забросают камнями! Лукавлю про камни… Не рискнут.

К этой ночи готовлюсь основательно. Снимаю квартиру на сутки, закупаю еды и пива. Заранее привожу и кладу в шкафчик наручники, свечки, спички… Выходит все слишком пошло… Надо бы побольше изящества. А что сейчас в Театре Драмы?

Оказывается, что в Театре Драмы идет знаменательный спектакль «Убивец». По «Преступлению и наказанию» Достоевского. Надо же, как символично. Покупаю два билета на 18.00. Пусть отрок проникнется возвышенными чувствами перед свиданием с лучшей женщиной в своей жизни (со мной).

Возникает одна проблема. Алик не знает, что соврать родителям. План приходит быстро: в субботу праздник, народ гуляет. Скажет, что отмечает с друзьями. А потом, чтоб поздно не возвращаться, останется с ночевкой. Притянуто за уши, конечно. Но сработать должно.

Спектакль великолепен. Особенно в те моменты, когда я трогаю потную ладошку Алика. И таинственно улыбаюсь. Хотя режиссер тоже постарался. Надо отдать ему должное. Раскольников выглядит очень эротично. Со всеми этими его страданиями. Когда опускается занавес, я уже на взводе.

Заходим в квартиру, включаю музыку. Нежно толкаю его на диван. Сцена поцелуев – 10 минут. Раздевание – 3 минуты. Петтинг– 10 минут. Все, поехали. Сажаю его в кресло, надеваю ему презерватив. И сажусь сверху. С замиранием жду, когда зазвенят небесные бубенчики, с потолка посыплются лепестки роз. И «тело пронзит сладкая неизведанная ранее дрожь». Как пишут в женских книжках. Шесть минут десятого.

Жду 10 секунд, 20 секунд… Дальше ждать просто неприлично. Поэтому начинаю понемногу двигаться вверх-вниз. Нет даже намека на боль. Как и на удовольствие. Однако чувствую сугубо моральное удовлетворение. И на том спасибо.

Одиннадцать минут десятого. Алик тихо стонет и робко дергается. Ende. Встаю и опускаю взгляд. По правилам хорошего тона на этом месте должна быть кровь. Ее возможное появление я заранее объяснила Алику: «У меня вот-вот пойдут критические дни. Так что не паникуй, детка, если это начнется во время секса».

Однако крови нет. А была ли девочка? Ладно, «я подумаю об этом завтра». Как говаривала героиня одного заезженного произведения. А сейчас…

– Я хочу, чтоб ты стал на колени… Становится.

– Заведи руки за спину.

Заводит. Сковываю запястья наручниками. Как он эффектно выглядит. Покусывает губу. Беру прищепки и цепляю ему на соски. Да, знаю, тугие, и с непривычки больно.

Алик пытается сбросить и морщится. Шлепаю его по щеке, притягиваю за шею. И шепчу на ухо:

– Что такое? Что не так? (Ласково.)

– Все так… (Смущенно.)

Звонит мобильный. Пусть звонит. Зажигаю свечу и подношу к его телу. Огонь касается кожи. Алик дергается. Но я крепко держу его за волосы. Остается маленький розовый ожог. И еще один. И еще. Случайно задеваю зажимы. Снова случайно задеваю зажимы. «Этот стон у нас песней зовется». Вот как я понимаю Некрасова.

– Ты меня безумно возбуждаешь, я тебя хочу! – шепчу ему опять и дергаю за наручники. Это чтобы края впивались в кожу. Раздвигаю ноги, подтягиваю его голову.

– Давай!

Он мотает головой

– Нет, я не хочу.

– Что значит не хочу?! – изображаю я гнев. Вскакиваю, хватаю ремень и бью по его спине, груди, ногам, рукам. Он не пытается увернуться. Просто стоит на коленях и дрожит. Как же я его люблю сейчас! Беру с пола ключики, расстегиваю наручники. Стягиваю с груди прищепки. Демонстративно ложусь лицом к стене. Сейчас нужно выглядеть обиженной.

Минута молчания. Наверное, отчаянно соображает, что нужно делать.

– Оксан… (Молчу)

– Оксан, ты обиделась?

– Оксана, ну прости меня…

– Ты будешь спать? (Ой, ну и дурак же.)

– Давай вернемся на 10 минут назад, ладно? Я хочу тебе сделать куни!

Поворачиваюсь к нему лицом. Хорошо, что в полумраке не видно злорадной улыбки. Он целует меня в шею, в грудь, в живот. Опускается ниже. Так. Теперь сосредоточиться и попытаться получить удовольствие. Не очень-то я верю в его первый опыт оральных ласк.

У него такой нежный горячий рот. Слегка корректирую дислокацию своих бедер. Теперь его язык попадает точно в цель. Вот это новости. У него природный талант. С удивлением обнаруживаю, что кончаю. Звонит мобильный. Пусть звонит.

Мы перепробовали около десятка различных поз. Останавливаем свой выбор на доги-стайл. Звонит мобильный. Беру трубку, не меняя позы.

– Да что за настойчивость! Алле!

– Здравствуйте, Оксана Валерьевна, это отец Алика.

Во рту мгновенно пересыхает. Отстраняю мальчишку от себя. Жестом приказываю не издавать ни звука.

– Да, я слушаю?

– Вы извините, что я так поздно звоню, сын не у вас?

– Простите? В каком это смысле?

– Извините, он ушел на английский сегодня в пять и до сих пор не вернулся. А телефон у него отключен.

– Нет, сегодня он на урок не приходил.

– Оксана Валерьевна, да вы мне просто скажите, что ой у вас. Чтоб я не переживал!

– Простите, вы на что намекаете? С какой стати ваш ребенок должен быть у меня? Тем более ночь на дворе! Вы понимаете, что это просто неприлично так поздно звонить! Я могу быть не одна!

– Просто я переживаю, извините. До свидания.

Медленно поворачиваюсь и пристально смотрю на Алика:

– Ты что, не сказал родителям, что останешься у друга?

– Я не знал, как это сказать…

–Подожди, ты что, просто взял и пропал? И телефон отключил? Ты вообще в своем уме? – округляю глаза. Это ж надо быть таким кретином! Приехали! Ну и бред! Сажусь на диван и думаю. Звонок.

– Оксана Валерьевна, это снова я. Скажите же мне, сын у вас, ведь так?

Меня начинает трясти:

– Да вы что себе позволяете?!

– Я с его другом говорил, он мне сказал, что сын в Вас влюблен, и я подумал…

– Ваш сын может быть влюблен в кого угодно, – повышаю голос, – меня это абсолютно не волнует! Если вы забыли, я вам напомню – я преподаю язык. Ни больше, ни меньше! Или, может быть, вы хотите сказать, что я совратила вашего ребенка?

– Нет, конечно, нет, простите. Поймите, я просто переживаю, уже не знаю, что и думать!

– Сочувствую, но ничем помочь не могу. До свидания.

Снова сажусь на диван. Звонок.

– Алле, Оксана Валерьевна, это друг Алика. Он у Вас?

– Послушайте, друг Алика, в вашем возрасте в это время уже давно пора спать. Это во-первых. Во-вторых, кто вам дал мой номер? В-третьих, как вы вообще смеете мне звонить и задавать такие глупые вопросы?

Гудки.

Да… Каша заварилась. Похоже, я начинаю нервничать.

– Дружочек, нам надо серьезно поговорить. Ты штанишки одень и сядь!

Поговорить серьезно не получается. Мальчик шмыгает носом и близок к припадку. Приходится утешать. Эх, дети, дети.

–Так, ладно, не паникуй. Тупость ты, конечно, сделал. Нельзя так с родителями поступать! Ты вообще подумал, как они будут нервничать?! Ну да ладно. Значит, так. Сиди, включай-выключай мобильный, пока не разрядится. Утром поедешь домой. Скажешь, что был у одного из друзей, напился пива и уснул. Батарея в телефоне села. Понятно? Только предварительно договорись с приятелем, чтоб он тебя прикрыл если что! Ты меня слушаешь?

На Алика жалко смотреть. Ты ж моя прелесть. Глажу его по голове, обнимаю.

– Не переживай, ничего фатального не случилось, слышишь? Не убьет же тебя отец! (Гоню прочь неуместные образы Тараса Бульбы и Ивана Грозного.)

До рассвета остается какой-нибудь час… Ну и ночка выдалась.

– У тебя деньги есть на маршрутку? Все запомнил? Ну давай, целую.

Закрываю дверь и ложусь спать. Все мысли потом.

СЕКС И БЕЗДАРНОСТЬ

22 года, апрель


Сегодня я встретила своего одноклассника Женю. Предложил мне собраться небольшой компанией. Пообщаться, выпить пива и просто потрепаться за жизнь. С момента окончания школы прошло уже семь лет. Интересно, как у кого сложилась «взрослая» жизнь.

– А Васильев будет?

– Само собой!

Васильев был моим первым мощным увлечением. Уже в сознательном возрасте – в 16 лет. И как полагается – невзаимным. Помню, зашла в новый класс новой школы (11 класс) и увидела его. Высокого эффектного блондина. Он так заинтересованно на меня посмотрел… По-моему, я ему понравилась. Какая у него хорошая фигура! Наверное, занимается спортом.

Так и было. Он занимался спортом, отлично учился. Был лидером в классе. Вежливый, обаятельный… Мечта любой школьницы. Через неделю я была точно уверена, что это принц на белом коне. Я стала ненавидеть выходные. Потому что не могла увидеть его. С восторгом летела в школу в понедельник. Пока не поняла: мне совершенно ничего не светит. Лучший ученик класса был влюблен в совершенно заурядную, вздорную девицу.

У нее было рябое от веснушек лицо. Да как он мог? Что он в ней нашел? Или она просто ему дает? Да я что ли не дам? Ну да, не дам. Но так он же об этом не знает! И даже не пытается узнать!

Мучительный год… Я пыталась быть самой остроумной. Участвовала в олимпиадах, таскала на школьные вечеринки гитару и пела романсы. Все, чтобы он меня заметил… Узнала, какую газету выписывают его родители. И опубликовала в ней трогательную зарисовку о любви. Подписалась я своим именем и фамилией. Может быть, он прочтет… И ничего, совсем ничего. Когда мы компанией шли из школы, я мечтала прикоснуться к нему. Просто потрогать моего единственного…

О Васильеве я забыла после поступления в институт. Оказалось, что кроме него существует масса симпатичных парней.


Вечеринка в самом разгаре. Все немного выпили. Мы с Васильевым выходим на площадку. Я приглядываюсь к нему. И не могу понять: чего же такого притягательного находила в нем? Совершенно заурядная внешность, глупая стрижка. Дурная пломба в переднем зубе. И главное – совершенно не о чем с ним говорить. Он выучился на гинеколога… (Ха-ха-ха… а как же мечты о хирургии?) И теперь работает мальчиком на побегушках в городской больнице. Стаж он набирает. Получает копейки. И его это, по-видимому, не тревожит. Смело обнимаю его за талию. Похлопываю по ягодицам. Когда-то я об этом мечтала. Он смотрит на меня с восхищением.

– Оксана, ты так изменилась… Ты стала такой… Как я раньше не видел этого?

«Ну ты этого не видел, потому что я была толстая, неухоженная. И потому что смешно одевалась», – думаю я. А вслух говорю:

– Вот так… А я была в школе жутко в тебя влюблена.

– Да, я знал это… Я прочитал твою заметку и все понял…

Кретин. Все понял и палец о палец не ударил, чтоб меня утешить.

– Оксана, ты мне о-о-очень нравишься, – добавляет он и наклоняется для поцелуя.

Отвечаю ему и пытаюсь понять, что я чувствую… Ничего. Да быть такого не может! Было же такое сильное. Неужели ничего не встрепенется внутри? Тащу его за рукав:

– Пойдем в соседнюю комнату!

Запираемся изнутри. Под музыку и пьяные разговоры в соседней комнате занимаемся любовью. Да какой любовью! Это даже не секс. Ничего более бездарного в моей жизни не было… Деревянный… Не умеет доставлять женщине удовольствие. Потыкал своим членом как инструментом для осмотра и благополучно удовлетворился.

– Мне так хорошо было, – он блаженно улыбается. И кладет голову мне на руку:

– Давай будем встречаться? Мне кажется, я в тебя влюбился…

Перекладываю его голову на подушку, встаю, натягиваю брюки и свитер.

– Ну это… Я тебе как-нибудь, наверное, позвоню.

Открываю дверь, прощаюсь с одноклассниками. И тихонько выскальзываю в коридор.

Будем считать, что я отдала дань прошлому и поставила на нем жирную точку. Быстрее бы домой и принять душ! А завтра у меня урок английского с Аликом. Как чудесно, что есть на свете цветы жизни…

ЛЮБОВЬ И СЛЮНИ

22 года, май


Вчера гуляла с Игорем в парке. Заикнулась о том, что мне интересно переспать с девушкой. А сегодня пришла эсэмеска с незнакомого номера: «Привет, я о тебе думаю. Лиса».

Лиса? По-моему это прозвище девушки Игоря. Я ее видела как-то. Они сидели вдвоем в кафе. Я проходила мимо, подсела к ним. И мы трепались до самой ночи. Лиса молоденькая, ей 18. Симпатичная. Увлекается роком. Не вылазит из Интернета. Носит пирсинг в пупке и языке, короткую стрижку и джинсы. Пристает к девочкам. Так как любит их больше, чем мальчиков. Словом, дитя своего времени.

«А что думаешь-то?» – пишу ответ. Через минуту приходит новое сообщение.

«Думаю, что хочу быть ближе к тебе».

«Физически или духовно?»

«И так, и так. А ты меня помнишь?»

«Да».

«И?»

«Миленькая девочка с грустными глазами красивой формы».

«Я по венам пустила чувство. Скоро оно доберется до мозга и убьет меня».

«Это что?» «Это строчка из моих стихов».

Что-то мне поднадоело уже писать эсэмес. Хотя интересно, чего скрывать.

«Красиво». (Почему я постоянно вру?)

«Спасибо, хочешь еще?»

«Конечно». (Ну вот, опять…)

Я уже три раза стирала архив сообщений в телефоне. Не хватало места. Отправила за день штук 50 эсэмесок, не меньше. Мне определенно интересно еще раз увидеть Лису.

Через пару дней я решаю позвонить Игорю.

– Так, признавайся!

– Ха-ха-ха! Чувствую, что Лиська тебя уже начала потихонечку доставать?

– Не назвала бы это «потихонечку».

–Я ей передал, что ты хочешь «пообщаться» с девушкой. Она сразу загорелась.

– Так она активная, да?

– Типа да.

– Не знаю, я бы так не сказала. Ну да ладно. Не хочу сама рулить, я ж тебе говорила. Совершенно без понятия, как надо со слабым полом.

–Тю, киса, не наговаривай на себя. А Лиса последние два дня только о тебе и говорит.

– У нее хватает времени на разговоры? Лично я только и успеваю, что набирать текст.

– Ты не хочешь сегодня с нами погулять?

– Всем вместе?

– А что такого?

– Уж не лелеешь ли ты надежду на секс втроем?

– Лелею, конечно, но понимаю, что мне ничего не светит. Лиса меня просто приревнует. Хотя нет. Скорее, тебя приревнует, а не меня.

– Как мило. Ладно, куда пойдем?

Идем мы на дискотеку. Танцуем. Лиса трогает меня за пальцы. Когда мы сидим за столиком, касается своей ногой моей. Мне весело.

Шагаем по пустым ночным улицам. Игорь впереди, а мы с Лиськой сзади. Держимся за руки. Она о чем-то говорит, я не прислушиваюсь.

– Окса-а-ан, ну так как?

– Чего? Прости, ты спросила о чем-то?

– Я спросила, да.

– О чем?

– О вечном.

– Лись, не грузи.

– А у меня возле дома живет кошка.

– Здорово, ты ее гладишь?

– Я вчера привязала ей к хвосту консервную банку.

– Это глупо. Животных нельзя обижать.

– А зачем они нужны?

– Ты пьяна?

– Нет, я просто не люблю животных.

– Ты маленькая и глупенькая.

– А ты зайдешь к нам в гости?

– Зайду.

– А я буду к тебе приставать.

– А сможешь?

– Не знаю, может быть, забоюсь, – Лиса заливисто хохочет, потом закашливается.

Мы поднимаемся на второй этаж, заходим домой, и, не включая свет, садимся на кухне. Игорь достает из холодильника пиво и фисташки.

– Мне кока-колу! – требует Лиса.

– Оксана, берегись. Кола действует на нее как водка.

. – Правда что ль? – делаю вид, что мне интересно. На самом деле мне уже поскорее хочется в койку.

– Честное слово, я такого еще не видал. Чтоб так пьянели от простого напитка.

Лиська выпивает залпом бокал кока-колы. Встает за моей спиной, прижимается. Кладет голову мне на плечо. Накрываю ее ладошку своей. Какая она мягкая. Пальчики тоненькие.

– Оксан, пойдем в комнату, – она обнимает меня за талию и тянет.

– Не скучай, Игорек, – говорю. В темноте я вижу его ухмылку.

Мы падаем на диван. В темноте видны только силуэты. Она нежно трется щекой о мой подбородок, гладит ухо. Смешно. Переворачиваю ее на спину, склоняюсь, прикасаюсь к ее губам. Она жарко открывает рот и целует меня. Каждое ее движение – как вата. Что-то не тянет она на активную… Или у девушек всегда так? Может быть, так и должна выглядеть розовая любовь? Нежность и ласка сладкие, словно сахарная пудра. Она обнимает меня, я глажу ее через одежду. Ее соски твердые, как бусинки. Задираю ей футболку, провожу языком по ее маленьким грудкам. Рукой трогаю между ног. Там что-то не так… Ах да… Нет привычного груза. Так она же девочка. До чего же все странно. Лиса прижимается ко мне робко и трепетно. Шепчу ей в ушко: «Ты моя сладенькая, хорошая моя девочка». Сама с трудом сдерживаю ироничную улыбку. В ответ слышу: «М-м-м, как я тебя люблю». Ндя…В голове играет «Любовь нечаянно нагрянет, когда ее совсем не ждешь, и каждый вечер сразу станет удивительно хорош, и ты поешь». А из кухни поет Цой. Игорь включил магнитофон.

Стягиваю с Лиси штанишки, трусики. Она мокрая. Везет же человеку, а… Недолго думая, опускаю голову.

– Оксаночка, если не хочешь, то не надо, – хрипло говорит она, оторвав голову от подушки. В ответ раздвигаю ее ноги и впиваюсь ртом. Какой неприятный сюрприз! У лисички там самый настоящий мех. Могла бы побриться… Тьфу! Ладно. Взялся за гуж, не говори, что не дюж. Между ног у нее все абсолютно так же, как у меня. Если бы было гладко, я бы посмаковала – как-никак интересно. Но так придется сделать все по-быстрому. Посасываю и лижу. Ее губки и клитор отвечают мне. Такое ощущение, что я целуюсь рот в рот. Удивительно. Делать куннилинг, оказывается, совсем не трудно. Более того… Я со всей ответственностью заявлю – далее приятно. Убираю с языка волосинку. А при определенной подготовке могло быть еще приятнее.

Лиса приподнимает бедра, покачивает ими в такт моим движениям. Постанывает.

– Ксан… Ксан… Ты не устала?

– Нет, я не устала, а что?

– Я просто уже кончила… Два раза…

А слона-то я и не заметила, думаю про себя. А вслух говорю:

– Я очень рада, лапочка…

– А теперь я!

Вообще-то, мне совсем не хочется. Но она с такой готовностью задирает мне платье и ныряет пальцами под трусы… И я не сопротивляюсь. Проверим еще раз. Может быть, Лиса искусна в оральных ласках.

Проходит минут 15. Ветер 1 метр в секунду ощутимее ее языка. Я не чувствую ничего. Хотя нет. Чувствую, что хочу в душ. И в туалет.

Беру ее голову в ладони:

– Хватит, Лись. Я не кончаю от орального секса… Давай просто полежим вместе.

Она устраивается рядом, довольная. Похоже, что собирается спать. В обнимку? А помыться? А зубы почистить? Выжидаю пять минут. Осторожно встаю с дивана, чтобы не разбудить. Иду в ванную. Встаю под теплый душ. Свет я не включала. Так и стою под струей воды в полной темноте. Вздрагиваю. Меня касается чья-то рука. Игорь тихо шепчет:

– Что, так и не удалось получить оргазм?

Ты уж извини, не мог удержаться. Стоял в дверях и наблюдал за вами. Было очень возбуждающе.

– Бессовестный.

Игорь залазит в ванну, не снимая трусов. Стоим с ним вместе. Обнимаю его за бедра, прижимаю к стене и начинаю яростно целовать. Видимо, я очень соскучилась по мужскому телу, губам, языку. Опускаю руку ниже… Да… И по этому грузику тоже…

– Оксаа-а-ан, ты где?

Вот черт. Выскакиваю из ванной, обмотавшись полотенцем. Захлопываю дверь, проскальзываю на кухню.

– Я тут, Лись… А ты чего проснулась?

Она на ощупь подходит, садится ко мне на колени.

– Ой, ты мокренькая!

Да уж… Теперь я мокренькая.

– Иди спи, а я пока сохнуть буду.

– Нет, я хочу с тобой.

– Ну я скоро подойду.

Через пять минут пререканий, веду ее в спальню. Целую, обнимаю, укрываю. На цыпочках выхожу. Игорь сидит на кухне.

– На чем мы остановились? – спрашивает.

– На том, что я хочу домой… Поеду я.

– Тю, зачем?

– Знаешь, не могу представить утренние лисьи слюни: «Доброе утро, Оксаночка, чмок-чмок-чмок, м-м-м».

– Разбила девушке сердце.

– Оба вы хороши. Одна трахается при своем парне с девкой. Другой пытается оттрахать эту девку, когда его пассия спит.

– Киса, по-моему, это ты ко мне кинулась.

– Я так шутила… Ладно, пойду.

– Я тебя провожу.

– Кса-а-а-ан, ты где, иди ко мне! Открываю дверь, галопом спускаюсь по лестнице и тут же останавливаю такси. Повезло.

НЕ ЗАВИЗЖИШЬ, КИСА

22 года, июнь


Эта Мысль преследует меня уже несколько лет. То появляется, то бесследно исчезает. Иногда я гоню ее прочь как глупую и смешную. Иногда подолгу думаю: может быть, обратить внимание? Вот уже неделю, как Мысль снова засела в голове. Сначала я хотела избавиться от нее, как раньше. Но потом передумала. Все-таки нечестно. Нужно дать ей шанс.

Я решила, что Игорь больше всего мне подходит. Во-первых, он сам доминирует. И знает, как сделать больно девушке, не причинив вреда. Во-вторых, других вариантов партнеров у меня нет.

Мы сидим у него дома, пьем кофе и разговариваем. Уже ночь, но я чувствую невероятную бодрость. Не то чтобы я очень сильно желала роли жертвы… Просто предчувствие чего-то нового – самый верный адреналин. Игорь на седьмом небе. Он уже года полтора пытался соблазнить меня на роль нижней. Потом на роль любовницы… Я откликнулась на роль приятельницы. Он был рад и этому. Когда я заявила о своем желании, он сначала даже онемел. Теперь немного сосредоточен. Все-таки ответственность. Мы договорились, что он будет «доставлять мне неприятности» пару часов. На всякий случай обозначили стоп-слово.

– Знаешь, Игорь, я понятия не имею, какой у меня болевой порог. Хочу узнать, что я вообще могу. Если завизжу после первой же минуты, не сильно огорчайся, ладно?

– Не завизжишь, киса, я тебе кляп засуну.

– Не надо кляпа.

– И то верно, я люблю крики.

– Извращенец. Приступай к своему грязному делу, – говорю я, протягивая руки.

Он обматывает их веревкой, привязывает к спинке кровати. Я лежу на животе. На мне только черное нижнее белье. Я замерла в ожидании. Поясницу обжигает удар гибкого стека. Хм. А ну-ка еще. Снова удар. Еще. Очень даже приятно. Как веником в бане. Немного более яркие и острые ощущение. Но суть та же. Видимо, это разминка для разогрева. Теперь Игорь бьет резче. Пытаюсь расслабиться и получить удовольствие. Получаю. Но с большим трудом.

Смотрю на настенные часы. Прошел уже час. За это время Игорь испробовал изрядный арсенал своих излюбленных средств. Я уже успела повисеть с выкрученными назад руками, прочувствовать бастинадо. (Кстати, ничего так, мило – первые две минуты.) Изобразить ежика с прищепками на груди. Сейчас я сижу привязанная к стулу. Игорь достает из тумбочки какое-то странное маленькое устройство.

– Помнишь, я тебе рассказывал, как мы иногда допрашиваем плохих парней?

О да, я помню. Игорь работает в силовых структурах. Не признается, в каких именно…

Зато в красках излагает, какие они изобретают методы допроса. Вполне возможно, что Игорь просто бандит. Но я не хочу об этом знать. Крошечный прибор оказывается каким-то замысловатым электрошокером. Два проводка с зажимами на концах он цепляет мне на соски. Два других – мне между ног. Внимательно смотрит на меня:

– Ну чего, Зоя, будешь упорствовать?

– А не пошел бы ты на? Не до тебя сейчас! – меньше всего мне хочется говорить. Я уже полчаса пытаюсь подавить растущее раздражение и злость. Игорь менябесит.

Он становится напротив меня, облокотившись на стол. Нажимает на коробочке какую-то кнопочку. Я невольно сжимаю кулаки. К пупку и к горлу подкатывает странная, горячая, неприятная волна. Впиваюсь взглядом в его кисти. Он снова делает легкое движение пальцем. И я буквально подпрыгиваю на стуле. Это даже не боль, а что-то непонятное… Как будто под кожу забралась тысяча жучков и бегает, бегает… Потом они начинают расти, им становится тесно… А вот теперь начинает покалывать… Причем сильно… Борюсь с искушением сказать: «Все, хватит!» Это отвратительно, когда девушке больно. Я же слабый пол. Надо срочно представить, как будто я мужчина. Я герой, я попал в плен. Я сильный и смелый. Черт, как же больно… у-у-у-у-у-у-у-у… Как я круто терплю допрос, врагам не сдается наш гордый варяг.

– А теперь еще посильнее, кисуль.

Его голос меня выводит из себя. Только вообразила себя суперменом… А Игорь снова вернул меня в реальность.

– Игорек, у меня там еще нигде не дымится? – вымученно улыбаюсь.

– Тю, че ты так переживаешь? Боишься задохнуться от дыма?

– Волосы потом вонять будут, а мне на свидание идти! – говорю сквозь зубы.

– А хочешь, мы их просто побреем и все?

– Не хочу!

Игорь заливисто смеется. Кретин. Опять щелкает на кнопку. Закрываю глаза и считаю секунды. Раз, да, три, четыре… Сбиваюсь. Заново. Раз, два, три четыре… А что там дальше? Четыре… Какая цифра после четырех? У меня всегда были проблемы с математикой. Что за бред происходит? Зачем мне все это надо? Достаточно. Открываю рот, чтоб сказать «стоп». В этот момент я на удивление легко вдыхаю воздух. Игорь снимает зажимы. Какое блаженство. 02.15. Еще 45 минут! Оно мне надо?

– Оно тебе надо, кис? То есть мне-то, конечно, нетрудно. Ты же знаешь мою слабость к силовым воздействиям. Но ты вообще как, в порядке? Заднюю включишь?

У него поразительная способность будить мое упрямство. Это ж надо было так сказать.

– А что, у тебя кончилась фантазия, малыш? – как хочется вмазать ему по лицу.

– Да, представляешь… Поэтому я решил повторить то, что уже делал.

О нет…

Не знаю, чего многие так боятся дыбы. Я имею в виду, когда руки максимально заведены назад, а суставы еще не выскакивают. Да, больно. Но своеобразное наслаждение присутствует. Даже гордость какая-то. Вон, какая у меня растяжка. Голова слегка кружится. Поэтому лучше сосредоточиться на плечах. В них тягучая, как свежеразведенный цемент, боль.

Смотрю в пол. Трудно поднять голову. Да и не хочется. Вижу ноги Игоря и руку. В руке нож. Приехали. Ах, почему я не мужчина в этот момент? Я бы наверняка возбудился. Когда время выйдет, я надену платье и сапоги и ударю Игоря в живот. Со всей силы. Он проводит кончиком ножа у меня по спине. Сейчас звездочку вырежет. Очень оригинально. Ничего не чувствую… А это еще что?

– Медицинская иголка. Давай мы тебе проколем сосок?

– Антисептиком протри! И только один!

– Зачем антисептиком? Игла все равно ржавая, честное слово – не поможет.

Понимаю, что он шутит. Но мне не смешно. И что его постоянно на разговор тянет? Ощущаю мгновенную боль, как укус овода. Пожалуйста. Иголка торчит параллельно полу. Да когда ж это все кончится! Мне надоело. Я все поняла и выяснила. Довольно. Осталось десять минут. Ладно, надо дотерпеть. Для истории.

Придирчиво разглядываю себя в зеркало. Сзади возле лопаток пять ровных царапин. За неделю заживут. Ниже (в том числе и на мягком месте) много-много темно-розовых полос. Несколько синяков. На запястьях чуть-чуть содрана кожа. Болит между ног и соски. И голова. Как же раскалывается голова.

– Тащи мне анальгин, изверг!

Игорь бежит на кухню, приносит стакан воды и таблетку.

– Киса, может это тебя утешит, но я тоже не получил никакого удовольствия. Мне же нравится, когда девчонка кайфует от этого.

– Слушай, Игорь, иди в другую комнату, я от тебя устала! Я хочу спать. Хотя нет, стой. Принеси мне правый сапог. Спасибо. А теперь можешь стать ко мне лицом и закрыть глаза на секундочку?

«Я БЫЛ ТВОИМ РАБОМ»

22 года, июль


Here we go. Я снова влюбилась. И, видимо, очень серьезно… Полгода назад я ездила в Москву на недельку. На одной из БДСМ-ных встреч познакомилась с Троем. Это у него такой псевдоним – Трои. Очень эротичный псевдоним. По крайней мере, для меня.

Мужчине лет под сорок. И выглядит он именно так. Как мужчина, которому под сорок. И тогда, в кафе, взгляд у меня на него не упал. Зато, как выяснилось, у него упал. Он начал писать мне в аське. Мы стали общаться. Я ему сказала, что садистка. Именно садистка, а не Госпожа. Оказалось, что он мазохист. Именно мазохист, а не сабмиссив. Я была рада.

Не знаю, почему я с ним общаюсь. Ведь он живет на другом конце страны. Глупо это так – привязываться. Если неизвестно, когда увидишься. А тут и еще глупее… Привязанность в результате виртуального общения. Ну что ж теперь… Зато разнообразие.

То, что сейчас происходит, называют клиникой. Я думаю о нем с утра до вечера. Беру телефонную трубку за секунды до его звонка. Просыпаюсь ночью с тревогой: мне кажется, сейчас ему плохо. На следующее утро он пишет мне: «Девочка моя, я всю ночь ездил по городу на бешеной скорости, чтобы унять эту неимоверную тоску. Как же мне хочется к тебе…»

Единственное спасение – Интернет. Я прихожу на работу, и у него еще час до ухода из офиса. Этого часа ничтожно мало, чтобы сказать все, что накопилось за сутки.

– Милый мой, как же мне хочется тебя помучить!

– Девочка моя сладкая, я тоже хочу ощутить твою полную власть…Ты как море. То тихое и ласковое, то бушующее и свирепое. Знаешь, я вчера долго не мог уснуть, думал о тебе.

– А я думала, знаешь, о чем? Если существует прошлая жизнь, то мы наверняка в ней пересекались. Я была хозяйкой плантации где-нибудь в английской колонии, а ты…

–А я был пиратом, и меня поймали и продали в рабство, тебе…

– Да! Откуда ты знаешь?

– Я вчера об этом фантазировал.

– Ты не поверишь, но я об этом фантазирую лет с 12… Расскажи мне, что было дальше. Может быть, факты совпадут?

– Меня привели, скованного. Я тебе понравился. И ты стала спрашивать, буду ли я послушно трудиться на плантации?

– И ты, конечно же, сказал что-то ехидное? И я разозлилась.

– Точно. Ты привязываешь меня к столбу и приказываешь пороть меня. После этого, не снимая наручников, заставляешь…

– Стать на колени и попросить прощения?

Он рассказывает то, что я сотни раз прокручивала в голове, когда ложилась спать. Как могут быть так удивительно схожи мысли двух разных людей?

– Я отказываюсь. Тогда двое охранников силой ставят меня на колени. Ты делаешь знак одному из своих людей. И он подносит тебе факел. Достаешь нож и держишь его над огнем. Кончик лезвия становится красным. Ты подходишь ко мне. Едва успеваю стиснуть зубы, чтобы не закричать.

– Я вывожу у тебя на плече английскую букву L?

– Да… Говоришь, что теперь ты пометила меня. Что теперь я стал твоим рабом. Этот знак навсегда останется у меня на плече. Даже если когда-либо мне удастся освободиться.

Он продолжает рассказывать. С каждым словом я люблю его все сильнее. Хотя, наверное, это не любовь. Страсть. Я хочу его так, как никогда никого не хотела. Со стороны выглядит глупо. Мне наплевать. Главное, что теперь моя жизнь наполнена смыслом и чувствами. Я обязательно увижусь с ним. Пусть не скоро, я вытерплю. Я поставлю ему клеймо. Чувства однажды пройдут. Но я хочу, чтобы на его теле остался след.

– Ты оставила след на моем теле. Но ты не знала, что обожгла меня внутри. Меня чертовски привлекает твоя дикость и злость. Если бы ты сняла с меня наручники, если бы сняла… Я бы кинулся тебе в ноги. Но ты отправляешь меня собирать тростник. Я для тебя один из твоих многочисленных безликих рабов. И мне больно от этого.

– А что дальше?

Он пишет, что было дальше. Хотя я и сама прекрасно знаю. Как он не повиновался. Как я его наказывала. Как я его хотела… Как я целовала его разбитые губы. И у меня на подбородке оставалась его кровь.

– Ты связываешь мои руки веревкой. Берешь другой ее конец и прыгаешь на лошадь. Ты пускаешь ее галопом. Я не успеваю бежать. Падаю на землю. Ты не останавливаешься. Лицо и тело обдирают камни и песок. Мне кажется, я сойду с ума. Запястья разрываются от боли. Ненавижу тебя. Внезапно ты останавливаешься. Слезаешь с лошади и подходишь ко мне. Ногой переворачиваешь на спину. Смотришь на меня сверху. Потом достаешь нож и…

– Перерезаю веревку. Ты медлишь секунду—не ударить ли меня.

– И обнимаю тебя.

– И мы занимаемся диким сексом.

– Девочка моя, мне уже пора… Я тебя целую, позвоню тебе…

Не могу работать. До чего же больно любить. Как будто судороги в сердце. Никогда не думала, что оно так умеет. Как ему объяснить, что я ничем не могу помочь. Потому что спасение далеко. Дальше, чем горизонт. А у меня, наверное, нет крыльев. Были бы – улетела бы давно… Или это лишь воображение? Это воображение убивает меня. Наверняка есть какой-то выход. Да много их, выходов. Можно, например, сойти с ума. Это мне не подходит. Мне жалко родителей. Можно заставить себя убить эту больную страсть. Но я против: она мне нравится… Хм… А можно… встать и пойти. Нет ничего ближе, чем горизонт.

Я решила этим летом уехать в Москву. Сколько можно просто хотеть. Как чеховские героини истерично орать: в Москву, в Москву. А в результате так и не рискнешь. Потихонечку приучаю родителей: я могу отправиться в другой город. Папе сказала, что меня уже пару раз приглашали. Кто там меня приглашал! Работать в московскую газету. Смешно даже. Я совсем не выдающийся журналист. Мама грустит. Она уже понимает: я говорю серьезно. Сейчас май. Наметила поездку на август. Хочу дождаться рождения своего племянника.

Вчера у меня был ужасный день. Я с Даниилом и его компанией ездила на море. Мы сняли миленький частный дом. С огромным садом на самом обрыве. Чтобы спуститься к морю, нужно идти в обход. Там скалы становятся пологими. Мне не хотелось плавать. Мне нравилось стоять на краю и смотреть. Смотреть на море. Вечером все упились. Я тоже. Мы закрылись с Даниилом в комнате и занимались сексом. Он так долго не кончал, что мне надоело. Сначала я получала удовольствие и от этого кричала. Потом я кричала просто по инерции. Минут через сорок – от раздражения.

Мне стало противно. Как это пошло: трахаться с тем, кто безразличен. Ведь где-то там, далеко, есть твой любимый человек.

– А давай-ка теперь перевернемся на бок.

– Да пошел ты! Достал! Все вы меня достали! – я спрыгиваю с кровати. Натягиваю платье и со слезами выбегаю во двор.

Я совершенно пьяна. Рыдаю и не могу успокоиться. Подхожу к обрыву. Утирая сопли, смотрю на воду. Ночью южное море похоже на северное… Северное море омывает берег, по которому ходит Трои. Я хочу превратиться в крик, чтоб он меня услышал. Он, наверное, спит… У него сейчас пять утра…

Бреду по краю скалы. Ночь темна, я почти ничего не вижу. То и дело наталкиваюсь на крапиву, торчащие из земли палки и железяки…

– Господи, пожалуйста, помоги мне, – прошу, сама не знаю чего…

– Оксана-а-а-а, ты где? – это Даниил меня ищет.

Пригибаюсь и сижу на корточках, спрятавшись.

– Господи, помоги мне, помоги мне, он мне нужен. Я не могу без него…

Не знаю, сколько прошло времени. Мне надоело плакать. Прихожу во двор и умываюсь. Благо, фонарь горит у калитки. Смотрю на платье и ужасаюсь. Весь подол испачкан кровью. Откуда? Правая нога от колена и ниже тоже вся красная… Сажусь на лавку и внимательно разглядываю. Я слегка протрезвела. Похоже, наткнулась на что-то острое и не заметила. Рана не очень глубокая, но довольно длинная. Сантиметров десять. Дура… Смываю кровь водой, снимаю платье и обматываю его вокруг ноги.

– Оксана, ты где была?

– Нигде! Я иду спать.

Утром я приезжаю обратно в город. Идет дождь. Хорошо, что я взяла с собой спортивный костюм. А то ходила бы по городу в забрызганном кровью платье. Гуляю под дождем. Я думаю о том, что все должно быть хорошо, я обязательно отомщу. За эту кровь. Трою.

Сегодня он мне позвонил. Я ему сообщила, что еду в августе в столицу. Оказалось, он планирует быть там осенью. Неужели осталось подождать всего лишь несколько месяцев? И мы, наконец, увидимся?

ЗАВТРА МНЕ БУДЕТ ТЕПЛО

22 года, сентябрь


Я уже три недели в Моем Городе. Каждое утро хожу в Интернет-кафе. Проверяю почту, отправляю резюме на новые вакансии. Днем хожу на собеседования. Меня не берут туда, куда я хочу. Не уверены, что журналист сможет заниматься пиаром. Наивные. Зато меня зовут туда, где мне не нравится. Главное не отчаиваться. В последнее время я чувствую себя все более никчемной. Деньги улетают с катастрофической быстротой. Хотя я ем только рис и яблоки. Ужасно хочется шоколада. На днях стояла на остановке троллейбуса, а женщина ела мороженое. Я отвернулась, чтоб не расплакаться. Мне тоже хочется мороженого. Но у меня нет на него денег. Скоро мне нужно будет освобождать квартиру и искать новую. Оплата за два месяца плюс процент агентству… Мне в любом случае не хватает почти половины. По вечерам сижу на маленьком диване у открытого балкона и рыдаю. Это уже почти ритуал. Звонят родители. Спрашивают, все ли у меня нормально. Конечно, все хорошо, не волнуйтесь.

Надо срочно думать, как заработать денег. В Моем Городе мне нравится только одна газета. Я покупаю ее два раза в неделю и читаю от корки до корки. Это меня морально поддерживает. Там позитивные публикации. Я звоню в редакцию. Мне говорят, что у них хватает своих журналистов. Хочу писать в эту газету! Через Интернет нахожу электронный адрес главного редактора.

Отправляю ему сообщение:

«Добрый день, г-н N!

Возможно, Вам покажется странным мое признание, но я влюблена в Вашу газету. Это лучшее, что есть сейчас на рынке СМИ. Не удивлюсь, если Вы даже не прочитаете мое письмо. Наверняка, Вас заваливают письмами. Просто хочу выразить Вам признательность за талантливую работу. Я мечтаю писать для Вашей газеты. Поверьте, я умею писать. Давайте проверим? Я принесу Вам статью. И Вы сами увидите…

С уважением, Оксана»

Я уверена, что редактор прочитает и ответит. Так и происходит. На следующий день.

«Добрый день, Оксана. Спасибо за лестный отзыв. Вот Вам номер моего рабочего телефона. Однако завтра суббота, а Вам, наверное, не терпится позвонить. Пишу и свой домашний. До созвона, N»

Звоню. Слышу приятный мужской голос. Договариваемся о встрече в понедельник. Меня просят принести готовую статью. Хорошо, что у меня на дискете есть несколько.

Захожу в кабинет. Редактор – пожилой лысый мужчина. Одет в этническую рубашку, на шее висят деревянные цветные бусы, в ухе – сережка. Даю ему статью. Он предлагает кофе и начинает читать. Через пару минут заявляет:

– Что ж, нормально. Давай-ка садись за компьютер, вот здесь немного подредактируй, вот тут дополни, и я отдаю это в номер. Только по-скоренькому.

Я не ожидала такого. На следующий день покупаю газету, зная, что целая полоса в ней – дело моих рук.

Неделю назад резко похолодало. Начались заморозки. Я почти не взяла теплых вещей. Один только бордовый свитер. Заодно он служит мне подушкой. У меня нет одеяла, а отопление еще не включили. По ночам я иногда не могу уснуть от холода. Наливаю горячую ванну и отогреваюсь в воде. Позвонила брату, попросила передать мои теплые вещи через Австрийскую авиакомпанию. Он сделал это пять дней назад. Когда они прибудут в Москву, из представительства компании мне позвонят.

Не звонят. Брат пытается выяснить, в чем дело. Оказалось, самолет летел в Москву через Вену. Моя сумка, вероятно, осталась в Австрийском аэропорту. Ясно, что она скоро найдется. Но от этого не легче.

По утрам я выхожу на очередное собеседование. Дует ледяной ветер. Люди косятся на меня, как на идиотку. На мне летние шлепанцы, джинсы и свитер. Большинство уже ходит в сапогах и куртках. У меня участились истерики. Мне очень жалко себя. Я не хочу возвращаться назад. Но, похоже, у меня нет другого выхода. Если за следующую неделю не устроюсь, придется ехать обратно. Чувствую, что ни за что не покину Мой Город. Все должно быть хорошо. Полчаса назад звонил Трои. Через две недели приезжает. Сказал, что любит. Скучает. Господи, спасибо, что он есть на свете.

…Я еду в метро. Стою, облокотившись на перила. Душно. Читаю купленную в киоске газету. Улыбаюсь интересному заголовку: «Пытки придумали не в России». Рассматриваю иллюстрацию. Мужчина растянут на дыбе и над его мужественной фигурой склоняются палачи. Читаю о том, как мучили изменников и бунтарей. Да, чувства прекрасного у инквизиторов точно не было. Это ж надо было придумывать такие неэстетичные пытки!

«Против упрямых женщин даже дыба была бессильна, – читаю в статье. – Дамы теряли сознание, но не выдавали своих единомышленников». Интересно, если бы я оказалась жертвой – выдержала бы испытания?

Мои размышления прерывает странное ощущение: очертания вагона расплываются. Лица пассажиров сливаются в одну массу. Резко темнеет в глазах. Жарко, как жарко! Что происходит? Похоже, я теряю сознание. Трудно дышать. Впиваюсь в поручни. Главное не упасть. Буду как дура. Нужно выйти на первой же остановке. Почему поезд, едва остановившись, снова несется? Вот, сейчас надо выйти. Что же это такое! Мы снова едем! За две секунды объявляют уже пятую станцию! Надо сконцентрировать взгляд на двери. Каким-то чудом я успеваю выйти. Заваливаюсь на лавочку. Дует ветром от уезжающего поезда. Снимаю свитер. Он тяжелый и мокрый. Его нужно выжать. Вытираю пот со лба. Закрываю глаза. В горле комок. Хочется зарыдать, но нет сил. Как же так? Ведь не дается человеку больше того, что он способен вынести? Ведь да? Почему же так трудно? Одиноко? Пусто? Почему мой любимый не рядом?

Жить не хочется. Но я буду жить, чтобы его увидеть. Нужно еще немножко потерпеть. Где-то я читала: «Всякая боль кончается, если ее выдерживают. И если не выдерживают, тоже кончается. Время обязательно принесет перемены. И обязательно неожиданные». И надо срочно купить мороженое. Вообще, хватит экономить на еде. Одного обморока достаточно.

Сегодня у меня второе собеседование в конторе. Я решила, пора прекращать поиски. Буду работать здесь и точка.

– Почему вы уверены, что сможете работать у нас? Ведь пиар-менеджер в политической партии – это довольно ответственно для молодой девушки.

– Вас смущает мой возраст? Гайдар командовал полком в 16 лет… Вряд ли Вы найдете более подходящую кандидатуру. Во-первых, я хочу работать. Во-вторых, имею для этого достаточно навыков и знаний. В-третьих, это место именно для меня.

– Вы несколько самоуверенны.

– Как сказал один психолог, у человека не бывает завышенной самооценки. Если он уверен в себе и своих силах, значит, у него есть для этого основания.

– Что ж, думаю, Вы нам подходите. С понедельника можете выходить.

– Есть одно «но». У меня нет регистрации. Но скоро я ее оформлю. Это критично?

– Хм. Откровенный вы человек. Думаю, мы сможем потерпеть какое-то время сотрудника без регистрации. Однако обещайте ускорить ее получение.

…Захожу домой уставшая, как собака. Была в Шереметьево, забирала мою блудную сумку. Днем позвонили из представительства и сказали, что мой груз наконец-то прибыл. Не прошло и двух недель. Достаю теплые вещи – куртку, сапоги, пальто, еще одни сапоги, свитер. Как же мне вас не хватало… Смотрю на них с обожанием. Завтра мне будет тепло.

Завтра мне было тепло. Температура резко поднялась до плюс 25. Я надела шлепанцы и летнее платье и вышла на улицу. У меня есть два дня, чтобы найти квартиру. Причем нужно уложиться в минимальную сумму. Мне еще жить целый месяц до первой зарплаты.

ОНА УХОДИТ…

22 года, октябрь


Сегодня прилетает Трои. В аэропорту его встречают деловые партнеры. Мы договорились, что я подъеду к офису в восемь. Он как раз успеет обсудить кое-какие дела в машине. Остальные перенесет на завтра. Весь день льет ливень. Но мне так необыкновенно легко и солнечно… Через несколько часов я увижу того, кого ждала целый год.

Возле его конторы я в половине восьмого. Место захолустное. Такие иногда попадаются в центре Москвы. Уже темно, моросит и прохладно. Я хожу вдоль дороги. Неподалеку стоят трое мужчин, подозрительно на меня косятся. Еще не хватало проблем. Уже полдевятого, а его все нет. Набираю его номер – отключен. Начинаю злиться. Через пятнадцать минут звонит телефон.

– Оксаночка, мы тут в пробке застряли, я скоро буду, милая.

Не успеваю что-либо ответить, телефонные гудки.

Жду его уже час. Замерзла. Машины проезжают мимо и сигналят. Наверное, думают, что проститутка. Один из мужчин машет мне рукой. Какой кошмар. Нервно смотрю на часы. 22.10. Да что же это такое! Какая-то машина проезжает мимо и притормаживает. Неужели он?

– Работаем?

– Отдыхаем!

– Давай вместе отдохнем.

– А вы на мне женитесь?

Слава небу, поехал дальше. Мне кажется, Трои никогда не приедет. Я сажусь на корточки и облокачиваюсь на стену. Держать зонт мне уже надоело. Пусть капает и смывает косметику. Мне уже все равно. Смотрю направо и вижу силуэт мужчины метрах в 50. Он машет мне рукой. Иду ему навстречу и не верю. Подхожу ближе. Это он. Прыгаю, обхватываю его ногами, кладу голову на плечо.

– Сладкая моя девочка! Ну что ты?

Молчу. Нет, меня не переполняют чувства. За два часа ожидания они впали в анабиоз. Но я смущена. Он не такой, каким я его запомнила и дорисовала. На расстоянии он казался выше и моложе. От него пахнет водкой. Ладно, без паники. Сейчас ты посмотришь ему в глаза и все поймешь. Смотрю ему в глаза и понимаю, что он нездоров. У него желтый оттенок белков. Тьфу, ну не дура ли?

– Нам надо подняться в офис, Оксан.

– Угу.

Не слезаю с него, он так и несет меня вверх по лестнице. Пусть несет. Мне пока нужно обдумать свое отношение.

Он разговаривает со своими коллегами о делах, о завтрашних планах. Я сижу на стуле и смотрю на него. Профиль ничего так. Мужественный. Движения тоже. В целом не мечта, но частностями можно увлечься. Он поглядывает на меня. Интересно, о чем он думает.

Мы заходим домой. Он привез мясо морского гребешка. Специально, чтоб приготовить мне свое коронное блюдо. Помешивает еду на сковородке. Сижу на табуретке и смотрю на его обнаженный торс. Хорошо. Ясно, что в тренажерный зал не ходит, от природы такое телосложение.

Очень вкусный ужин. Наверное, сейчас нужно кинуться ему в объятия. Но я хочу спать. Слишком устала за сегодняшний день. Завтра рано вставать. Хотела взять на работе отгул, но смысла в этом нет. Все равно Трои тоже будет занят. Договорились, что он постарается освободиться к шести. И встретит меня в метро.

Стелю постель, ложимся спать. Целуемся. Приятно, не более. И куда подевалась моя страсть? Все не так, как должно быть. Мне нужно немного времени. Привыкнуть. Всего лишь немного времени.

– Спокойно ночи, любимый.

– Спокойно ночи, сладкая моя. Сегодня в пять он позвонил. Сказал, что у него в семь деловой ужин. Ему обязательно на нем присутствовать. Я расстроена.

– Трои, ну в чем дело? Неужели за целый день ты не мог порешать свои дела?

– Оксана, мне тоже неприятно, но это работа. Постараюсь как можно раньше.

– Хорошо. Ладно. Только не упивайся там сильно, хорошо? – говорю я в шутку.

– Ну что ты, конечно нет.

Уже десять вечера, а его все нет. Звонила ему раз пять – он не берет трубку. Решаю разбить тарелку, чтоб как-то выразить гнев.

Иду на кухню, открываю дверцу шкафа. Закрываю. Какая глупость. При чем здесь тарелка? Звонок.

– Оксана, у нас тут похоже затягивацца… вацца… ваится это мероприятие…

– Погоди. Ты пьян?

– Я немножко выпил, потомууу… как нельзя жжже…

– Ты пьян! Ты ужрался, как свинья, хотя я просила тебя! Ты приехал на несчастных три дня. И не можешь оставаться трезвым?

– Оксан, я скоро приеду.

Кладу трубку. Сижу на диване и сдерживаю желание закричать. Если бы он был рядом, я бы избила его ногами. Я била бы его, пока он не потеряет сознание. Ложусь спать. В час ночи меня будит звонок.

– Кса-а-ан, ну, ты меня ждешь? – из трубки слышится заплетающийся голос.

– Да, я тебя ждала шесть часов и решила лечь спать! Ты уже все спиртное выпил или еще что-то осталось?

– Оксаан, ну ты чево-о…

– Ты подонок и тварь, ты это знаешь? Можешь продолжать упиваться со своими деловыми партнерами, ублюдок! – я кладу трубку и закутываюсь в одеяло. Мне даже нечем плакать. Я его ненавижу.

Не могу заснуть. Три часа ночи. Набираю его номер. Он берет не сразу.

– Ты собираешься ехать домой?

– А ты разве меня ждешь?

– Любимый, конечно же, я тебя жду, пожалуйста, приезжай, я тебя прошу! Ты помнишь адрес?

– Нннет, не очень… Я возззьму такси.

– Дашь мне водителя, я объясню ему, как ехать!

– Дда, хорошо, Ксан.

– Ксан, я уже приехал. Я внизу, я не могу набрать код подъезда. У меня не ппполуча-ется.

Накидываю халат и спускаюсь на первый этаж. Трои едва стоит на ногах. От него воняет алкоголем. Затаскиваю его в лифт, вталкиваю в квартиру. Он безнадежно пьян. Бормочет что-то несвязное. Стягиваю с него одежду, запихиваю его в ванну. Включаю холодную воду и лью ему на голову.

– Ну шшто ты делаешь, – он сидит в ванне, согнув ноги в коленях и закрывает голову руками: – Не нннадо меня ледяной водой… Ты садистка, Оксан…

Закрываю кран. Вытираю полотенцем, помогаю дойти до кровати. Укрываю его одеялом, выключаю свет. Ложусь на диван и засыпаю.

Утром он даже не просит прощения. Говорит излюбленную мужскую фразу: «Ну да, я гад». Я не хочу говорить об этом. Понимаю, что не смогу уважать этого человека. Любовь без уважения не долговечна. Значит, мне следует радоваться тому, что есть. Буду упиваться только самыми лучшими моментами. Высосу из любви все, что можно. Пока она не закончится. Весь день мы говорим о пустяках. Вечером я кладу в сумку некоторые см-девайсы:

– Сейчас мы поедем на один полузаброшенный завод.

Я давно его приглядела. Он не так уж далеко от моего дома. Одна часть еще работает, а другая в полном запустении. Наверняка, там есть сторожа. Но если пробраться через два ряда проволоки и забор, может быть, не заметят.

Одеваюсь во все черное. Обуваю сапоги на высоченной шпильке.

Здесь в заборе железная пластина. Отодвигаем и пролезаем внутрь. Главное, не споткнуться. Хлам под ногами. Дальше идет еще один проволочный забор. В нем много лазеек. Вот и здание. Окна на уровне земли, без стекол. Трои прыгает первым. Помогает мне. Мы идем по пустым помещениям. Бетонный пол отзывается эхом. Не по себе. Только бы не заблудиться.

Останавливаемся в небольшом зале. Он почти пустой. Лишь в одном углу навалена куча металла и пара труб. На них можно сесть. В стенах торчат крючья. Прекрасно. Достаю свечи, зажигаю их и ставлю полукругом. Сажусь на трубу и тихо говорю: «Поднимите мне веки».

Трои недоумевает.

– Да шучу я. Просто Вий вспомнился. Раздевайся.

Мой спутник смотрит испытующе. Ухмыляется, начинает снимать одежду.

– Заведи руки за спину.

Связываю его запястья веревкой. Подвожу к стене, забрасываю веревку через крюк, натягиваю. Его руки поднимаются вверх. Натягиваю еще сильнее. Он стонет. Конец веревки – к другому крюку в стене, на уровне моей талии. Достаю из его брюк сигареты, закуриваю, не затягиваясь. Тушу сигарету о его грудь. Он дергается.

– Бля, Оксана!

Даю ему пощечину. Вторую. Наступаю каблуком на его босую ногу. Он закусывает губы. Скулы ходят ходуном.

– Я тебе за все отомщу, милый.

Он поднимает глаза. И насмешливо произносит:

– Я люблю тебя!

Хватаю стек и бью по голени. Бью, бью, бью. У него подкашиваются ноги. Он учащенно дышит.

– Оксана, я люблю тебя!

Целую и прокусываю ему губу. У меня по подбородку течет его кровь. Я его хочу. Я хочу его замучить до обморока.

Натягиваю веревку еще сильнее, выворачивая его руки. Трои громко стонет и улыбается. От этого я бешусь. Подхожу ближе, обнимаю за шею и повисаю на нем. Несомненно, ему очень больно в плечах. Он кричит. Беру тонкую жесткую плеть и бью его по спине. Получилось слишком сильно. На коже мгновенно появляется бордовая полоса. Капелька крови стекает на поясницу. Целую его в губы, в глаза, в шею.

Капаю расплавленным воском на свежие раны. Он даже не стонет. Скрипит зубами. Развязываю его. Падает на колени на грязный холодный пол. Ставлю ему ногу на голову, пригибаю его к земле:

– Целуй носочек моего сапога!

Повинуется. Чувствую, как у меня потекло по внутренней поверхности бедра. У него все еще связаны руки за спиной. Отталкиваю его ногой. Достаю из сумки нож и долго держу над огнем.

Трои смотрит на меня влажными глазами.

– Оксана, – его голос срывается, – ты можешь освободить мне руки? Так будет честнее. Я хочу выдержать это сам, без веревок.

Развязываю. Он садится на пол, сжимает руками лодыжки. Лезвие ножа светится, как красный цветок. У меня дрожат руки. Прикасаюсь ножом к его плечу, надавливаю. Нож легко входит в тело. Только бы получилось ровно! Провожу вертикальную линию, потом горизонтальную. Английская буква L. Чувствую, как напряжены его мышцы. Мимолетом опускаю взгляд на его руки. Он с силой стискивает кисти, его пальцы побелели. Молчит. Я думала, должна быть кровь. Но остаются только две неглубокие борозды.

– Считаю, нужно закрепить, – снова опускаю лезвие в огонь. Мне больше не страшно. Провожу дважды по уже существующим линиям. Очень точно. Делаю это медленно. Я знаю, что ему очень больно. Я готова простить ему все. Я его люблю…

Бросаю на пол его куртку, ложусь спиной. Подтягиваю его за волосы. Он впивается в меня, как вампир. Его язык проникает внутрь, скользит вверх-вниз. Не могу унять дрожь. Трясется все – от головы до пальцев ног. У меня вырывается животный вопль. Не от оргазма, а от переизбытка чувств. Я не хочу кончать. Приподнимаюсь и целую его грудь. Попутно нащупываю в сумке презерватив. Натягиваю на его член. И снова ложусь на спину. Трои входит в меня. Обнимаю его, царапаю израненную спину.

– Девочка моя, девочка моя…

Толчок, толчок, толчок. Отворачиваюсь в сторону. На куртку капают слезы. Плачу и не могу остановиться. Он кончает и падает сверху.

– Сладкая моя, ты плачешь? Почему?

– От счастья…

Я вру. Я оплакиваю любовь. Она уходит.

«ЖЕЛАЮ ТЕБЕ ДОБРА И СТРАДАНИЙ»

22 года, ноябрь


Сегодня подруга попросила меня проверить ее почту. Дала мне пароль для ящика. Захожу. Среди новых писем – знакомый до боли адрес. Звоню:

– Оль, ты давала недавно объявление о поиске нового раба, да?

– Да.

– Слушай, там тебе написал среди прочих Трои. Можно я от твоего имени с ним попереписываюсь?

– Да ты что, зайчоночек! Это тот самый? И он написал другой? Конечно, общайся с ним. Можешь даже мое фото выслать. Не знаю, какие там у тебя планы, но я согласна.

«Добрый день, Госпожа. Я увидел ваше объявление и решил написать. Конечно же, у Вас куча поклонников…Но я почему-то надеюсь, что вы мне ответите».

«Привет, раб. Ну вот, я ответила. Так ты ищешь Госпожу? Ты из Москвы? Давай свое фото».

«Вот мое фото, Госпожа. Нет, я не из Москвы, но часто бываю».

«Как часто?»

«Раз в два-три месяца».

Я в гневе… Мне он клянется, что не получается приезжать чаще, чем раз в полгода!

Мы общаемся с ним в аське. И он говорит, что не знает, когда приедет опять.

Пишу ему от лица другой:

«И когда ты собираешься приехать? Вот тебе моя фота».

«Госпожа, мое нижайшее почтение! Получил Ваши фотографии, Вы действительно просто Божественны… А глаза… Зелень ласкового моря, готового взорваться штормом… Как счастливы Ваши рабы… И я уже по-злому начинаю завидовать им. Я собираюсь приехать через неделю».

Я выслала ему фотографию моей подруги. У нее очень большие глаза и ярко-зеленые линзы. Он сравнил ее с морем? Где-то я это уже слышала. Трои мне уже давно не нужен. Он только память о невероятной страсти. Но мне неприятно, что он забывает меня. И он лгал мне.

Я, другая, долго разговариваю с ним. Расспрашиваю о его опыте. Он рассказывает. Говорит о многом, но не обо мне. Может быть, это хороший знак. Может быть, для него я нечто большее, чем опыт? Может быть, я то, о чем не рассказывают другим? Договариваюсь о встрече. Он приедет по новому адресу. (Я переехала, он этого не знает.) Я открою дверь, и он увидит меня. Ударю его по лицу и закрою дверь. Будет эффектно.

Я, другая, пишу ему письмо:

«Знаешь, я не могу объяснить, что со мной. Не знаю… Та любовь, от которой я выла на луну, от которой задыхалась и рыдала… Она прошла. Ее нет больше… Но я все равно уверенно могу сказать, что люблю тебя. Правда, теперь не пойму, какого рода эта нынешняя любовь… Она уже не разрывает мне сердце. Уже не похожа на страсть… Это что-то и спокойное, и нездоровое… Я хочу знать, что я для тебя – самая лучшая была и буду. Что только я могу сделать с тобой ВСЕ, что захочу. Собственническое чувство… Желаю тебе добра и страданий. Хочу отвратительно унизить тебя. Но не хочу ставить тебя в неловкое положение. Возможно, я веду себя как собака на сене? Я честна с тобой и требую честности в ответ».

«Оксана, я через несколько писем догадался, что это ты… Ты моя болезнь. Я никогда не спутаю тебя ни с кем и не излечусь. Ты самая лучшая, была и будешь. Но я чувствую, когда нужно вовремя уйти. Ты ведь сама меня отпустила?»

«Будь счастлив, я тебя отпустила, Володя», – первый и последний раз назвала я его по имени.

ГЛАВНОЕ – ДОБИТЬСЯ ОРГАЗМА

23 года, февраль


Моей подруге Юле 24 года. Она ни разу не испытывала оргазма. Меня это терзает с тех пор, как об этом узнала. Полгода назад. Сама Юля и не подозревала, что это проблема. Но я ей популярно объяснила.

Мы сидим у меня дома, смотрим телевизор. И ждем, когда кончится дождь. Хотели пойти погулять. Вспоминаем то время, когда в общежитии вместе жили в одной комнате. Грубо перевожу разговор на другое:

– Жюля, ты пойми, это ненормально! Человек имеет иногда потребность выговориться. Так вот оргазм для тела – это то же самое. Мне вообще непонятно, как ты до сих пор существуешь!

– Ой, Ксюха, да вот так и существую, перебиваюсь кое-как. Не знаю… Я мастурбирую, мне может быть приятно очень долго.

– Ну и как, ты не доводишь себя до конца?

– Да я просто устаю.

– Как это устаешь? Сколько времени ты можешь это делать?

– Иногда больше часа.

– Ого! Ты мне объясни, ты что, не чувствуешь, где тебе приятнее? В какой именно точке? Как вообще такое может быть?

Только ты одна можешь знать, где надо трогать. Какие ты ощущения испытываешь?

– Мне сначала очень клево. Потом это приятное нарастает, нарастает. И на каком-то определенном уровне застывает и все. А дальше ни с места.

– Ты не пробовала увеличить темп или силу?

– Да все я пробовала. Это бесполезно.

– Уму не постижимо. Мужчины пробовали тебя ласкать орально?

– Да, тоже без толку.

– Может, тебе какие-нибудь неумехи попадались? Нельзя к себе так относиться. Надо себя любить.

– Да люблю я себя.

–И ни разу не кончала? Ничего себе любовь!

– Платоническая.

– Ха-ха-ха. На ней долго не протянешь.

– Я уже четверть века.

– Я когда-нибудь про тебя напишу. Или поставлю мемориал. Такая красивая баба, молодая, и такая беда!

– Ой, Ксюш, тебя как послушать, так лучше застрелиться.

– Надо развиваться и тренироваться. Жюля, я с тебя не слезу, пока ты не кончишь.

– Когда будешь залазить, не забудь вытереть ноги.

– Нет, ну серьезно. Давай я тебе вибратор подарю, что ли. Или знаешь, у меня есть идея получше. Я приглашу раба, и он тебе профессионально исполнит оральный секс.

Юля смотрит округленными глазами:

– Ой да ты че, шутишь? Я же скромная девочка!

– Никто не посягнет на твою скромность. Могу выключить свет, ты не увидишь его лицо, а он твое. Все шито-крыто. Я ему только прикажу, что надо сделать. А сама на кухне посижу, чай попью.

– Ценю твою жертву, хи-хи.

– Так, все. Звоню мальчику, и он приезжает. Сопротивление бесполезно, поняла?

Юлька как на иголках. Она все еще не верит в свою смелость. Как это она отважилась на такой необычный шаг? Мальчика зовут Дима, тридцати лет. Я его всегда вызываю, когда больше некого. Он суетится на кухне, разливает вино по бокалам. Юлька сидит на кровати, вытянув ноги в кожаных штанах. И теребит край футболки. Я погасила свет в комнате. Теперь здесь полумрак, но все, что хочешь, можно разглядеть. Дима приходит в комнату, раздевается до трусов. И становится на колени. Произношу стандартные команды и пинаю его ногой. Юля закрывает рот ладошкой. Какая она все-таки впечатлительная. Заставляю его делать мне массаж ног —даю подруге время прийти в себя. Проходит минут пятнадцать, думаю – пора.

– А теперь, раб, ползи к госпоже Юлии и оближи ей каждый пальчик на ногах!

Дима с радостью кидается исполнять приказ. Ничего себе у него эрекция! Даже тугие плавки не удерживают.

Жюлька напугана. От ужаса не может даже убрать ногу от тянущегося к ней языка. Так вот и сидит, глядя на меня с мольбой. Ну что ж это такое. Она неисправима. Какой там куннилинг. Она сейчас в обморок бухнется.

– Так, раб, сейчас же встал, оделся и пошел вон! Ты мне разонравился!

Мальчик подскакивает и спешно натягивает брюки и рубашку. Причем его возбуждение при этом только усиливается. Удивительное рядом. Закрываю за ним дверь. Он успевает мне шепнуть: «Так со мной еще никто не поступал, это было просто супер!»

Юля в ванной, моет ноги. Ну не дура ли? Стою за ее спиной и ворчу:

– Ты в курсе, что с таким рвением ты так и помрешь, ни разу не кончив?

– Ой, Ксюша, лучше уж так… Какой кошмар! Он же мужчина! Как он мог вот так ползать.

– Юль, кто-то любит мясо, кто-то овощи. Один покоряет, другой покоряется, со вкусами не спорят.

– Ну да, не спорят. Но некоторые вкусы просто в дрожь бросают.

– Эк тебя зацепило-то, девочка!

– Меня сейчас стошнит!

– Жалко, что мальчик уже ушел. А то стошнила бы ему в ротик.

– Фу-у-у-у!

– Да шучу, шучу.

23 года, март
Вчера мы ходили с Юлькой на балет «Баядерка». Ничего так, первый час было интересно. Потом мы большею частью комментировали костюмы и тела мальчиков. Особенно нам понравился один. Он танцевал в костюме а-ля первобытнообщинный строй. Фигура у него что надо. Росточка, правда, невысокого. Но издалека на пару часов вполне пойдет.

После балета мы уселись на лавочке в сквере.

– Ну как там твой англичанин поживает?

Юлька уже полгода встречается с одним бизнесменом. Он постоянно мотается в Великобританию, поэтому мы окрестили его «англичанин».

–Да как поживает, нормально. Вот недавно опять вернулся.

– Странные у вас отношения. Вы что, раз в месяц видитесь?

– Да нет, раза три.

– И тебе хватает?

– Да меня устраивает, я же его не люблю. Я с ним провожу досуг. Хожу по ресторанам и клубам, занимаюсь сексом.

– Вах-вах, какая она крутая. Сексом занимается и до сих пор оргазма не видала!

– Кто о чем, а вшивый о бане!

– Жуленька, я же о тебе пекусь. Как ты вообще можешь спать с мужиком, который не доставляет тебе удовольствия? Мне смысл не понятен. Ладно бы это еще юный даун был, так ему уже 45! Он уж должен уметь доставлять женщине наслаждение!

– Ой, Ксюня, я тебе честно говорю, он очень активно пытается. Это я какая-то неправильная.

– Не верю я в активные попытки, если они ни к чему не приводят, – задумываюсь. И добавляю: – Хотя, конечно, всякое может быть. Зарекаться не буду.

– Вообще-то, я пару недель как познакомилась с одним мальчиком. Он к нам в контору приезжал из киевского филиала. Я на него внимания почти не обратила, просто дела с ним обсудили. А вернулся на Украину и стукнул мне в асю. И вот мы с ним как начали общаться.

– Жулька наконец-то открыла для себя виртуальное общение?!

– Да, представь себе. Он меня так заболтал, я теперь даже не могу без ежедневного трепа с ним. И ты знаешь… Он мне признался, что был покорен моей красотой.

– Ну а ты?

– Я-то даже не особо помню, как он выглядит. И от этого вдвойне нелепей. Я начинаю возбуждаться, когда он говорит мне всякие интимные вещи. Вернее, пишет по аське. Еще и эсэмесками забрасывает по вечерам. Слушай, я даже увлеклась им. А вчера мы занимались виртуальным сексом.

– Поздравляю, ты потеряла сетевую девственность!

– Было так захватывающе, я даже работать потом не могла… Может быть, я в Киев съезжу… Вот.

– Ого! Юля! Ты растешь! Молодец! Я тобой горжусь. Теперь дело за малым.

– Ты опять об оргазме?

– А о чем же еще! Ты пробовала мастурбировать с фаллоимитатором внутри?

– Угу.

– И че?

– Приятнее, однозначно.

– Ясно… А душем ты пыталась, как я тебе говорила?

– Ой, Ксюш, пыталась! Ты прямо зациклилась. Но я ценю, ценю и прислушиваюсь.

– А толку-то? Где результаты?

– Скоро будут. И вообще надоело мне тут сидеть, поехали-ка по домам.

– Работать над результатами?

– Ага.


Через неделю, ранним субботним утром, меня будит Юлькин телефонный звонок.

– Ксюха, ты уж прости, что я тебя разбудила. Только что вернулась и спешу поделиться радостью.

– А ты куда-то ездила?

– Угу! В Киев, к Денису.

Спросонья не сразу соображаю, что за Денис.

– Это с которым у нас виртуальный роман был, я рассказывала!

– А! Точно! И как? Ну ты крутая!

– Сразу скажу самое главное: теперь мне известны оргазм и технология его получения.

– Да ты что? Жуленька, солнце мое! Как я рада! Но давай подробно!

– Поезд еще не остановился, а я его уж в окошко увидела. На перроне. И сразу узнала. Он меня встречал с букетиком роз. Много-много маленьких малиновых бутонов, такая прелесть. Он поцеловал меня в щеку, взял сумку. И мы решили пройтись пешком до его дома. Это недалеко, и мне хотелось посмотреть Киев. Слушай, такой чудесный город, красивый. Тебе надо обязательно там побывать.

– Не отвлекайся ты!

– Пришли мы к нему домой. Я сразу побежала в ванну – все-таки ночь в поезде. И выглядела я не лучшим образом. Когда уезжала из Москвы, шел дождь, я промокла насквозь. На мне были синие носки, и весь их цвет впитался в мои ноги. Я оттиралась мочалкой минут 20. Привела я себя в порядок, выхожу. А меня уже ждет накрытый стол. Мы позавтракали, поговорили о всякой чепухе. Он так на меня смотрел!

– А ты? Он-то тебе не разонравился при встрече?

– Да нет, не разонравился. Но я сразу же поняла, что никакого будущего у нас с ним нет. И больше мы с ним не увидимся – ни к чему это. Не мой герой абсолютно. Но я проведу с ним замечательные выходные. Целый день мы гуляли по городу…

– Ты в своем репертуаре!

–Ты ж знаешь, меня хлебом не корми, дай сходить на экскурсии. И осмотреть достопримечательности. Хи-хи.

– Да не томи же, зараза!

– Вечером мы пришли домой уставшие и довольные. Улеглись спать. Он начал меня обнимать, целовать. Я даже пальцем не шевелила. Просто лежала как бревно и получала кайф. Ксюшка, он меня до такого состояния довел! Я готова была разрядиться от простого прикосновения! Он скользил своими пальцами у меня между ног, и тут я поняла… Я поняла, что приближается то самое. И ты была права, я сразу почувствовала. Это ни с чем не спутаешь. Я от восторга так заорала… Боюсь, соседи услышали.

– Ай да Дениска!

– Да, он просто молодец. Нуи потом мы занимались обычным сексом, почти до утра, в перерывах бегали на кухню и ели.

– Ничего себе, марафон.

– Поспали часа два. Я его разбудила и потащила снова гулять. У меня такое бодренькое состояние было. Ну вот. А когда он провожал меня, то смотрел влажными печальными глазами. Говорил, что приедет. Но мне это совершенно не надо. Я уезжала с радостью. Мне было очень хорошо. И повторение только испортит все впечатление. Приехала я домой час назад. Тут же закрылась в ванной и, ты не поверишь, довела себя до оргазма за пять минут!

– Браво! Наконец-то! Я же говорила – главное один раз добиться этого и все. Дальше покатит.

– Вот, так что теперь мне и мужчины не нужны, хи-хи.

– По крайней мере, ты не будешь теперь сильно лезть на стенку, когда мужчины нет.

– Это точно. Ладно, Ксюша, буду я дела делать. У меня стирки накопилось немерено.

– Давай, Жуль, созвонимся еще! Я очень-очень за тебя рада! Больше, чем ты сама!

И ОСТАВИТЬ НА ВСЮ НОЧЬ

23 года, апрель


Still действительно тихий парень. Полностью соответствует своему творческому псевдониму. Есть такая пословица английская: «Still waters run deep». Тихая вода глубока. Вот уж действительно. Никогда не думала, что столько в человеке может быть скрытого и интересного. Знакома я с ним не так уж давно – где-то полгода. Понятия не имею, какая у него основная работа. Лично я знаю его как кузнеца. Он делает совершенно немыслимо красивые тематические вещи. Кандалы, клетки, ошейники, наручники. И все своими руками. Художник и мастер в одном наборе. Живет с девушкой, она нижняя. Любит ее.

Говорит, что по натуре он доминант. Мне почему-то кажется, что он хочет подчиниться. Не ради самого подчинения. Скорее, из-за желания узнать свои границы. G ним очень любопытно. Мы подолгу говорим по телефону, когда его подруга уже спит. Я хочу его проверить на прочность. Но не знаю, как он это воспримет. С каждым новым разговором я все чаще делаю намеки: «А не отдоминировать ли тебя по-дружески?» Мне кажется, я ему симпатична.

– Слушай, Юр… Вот ты говорил, тебе иногда хочется понять, на что ты способен. Но с твоей подругой тебе это вряд ли удастся. А если с другим партнером? Ты посчитаешь это изменой?

– Нет, я не посчитаю. Но есть еще моя девушка. Она точно не поймет.

– Ты думаешь, ей обязательно об этом рассказывать?

– Ты думаешь, как я буду себя чувствовать, если солгу?

– Ты думаешь, лучше подавлять свои желания?

– Я думаю, нет.

– Я думаю, тебе нужно приехать ко мне в гости. Сейчас. Я тебя жду.

Не знаю, как только у меня вырвалось это приглашение. Я собиралась спать – время уже 12 ночи. Не ожидала, что он согласится. Звонок в дверь. Он приехал.

Не пойму, почему все видят в нем верхнего. Мало ли – мужественная внешность. Черные волосы, карие глаза. У него же во взгляде написано: «Сломай меня».

–Слушай, Юр, я тебе говорила, что терпеть не могу слова «стоп». Но ты на него имеешь право. Потому что для тебя это новый опыт.

– Ага. Но полагаю, это крайне нежелательно?

– Правильно полагаешь.

Сидим на диване в полной темноте. Пьем чай. Меня волнует эта ситуация. Наверное, еще оттого, что для него она тоже имеет огромное значение. А я это понимаю.

– Ты не любишь, когда тебя связывают?

– Не люблю.

– Соедини руки за спиной.

Обматываю его запястья веревкой, пропускаю ее под локти, стягиваю. С таким узлом долго не просидишь. Руки начинают затекать уже минут через 15. Зажимаю его нос рукой, рот закрываю своими губами. Сначала Still не двигается и терпит. Это пока еще есть запас воздуха. Потом начинает мычать и дергаться. Через минуту его зрачки расширяются. Я вижу их в тусклом свете луны. Юра ничего не может сделать. Самое умное для него – замереть и не шевелиться. Чтобы не тратить силы. Он и не двигается. Я разрешаю сделать один короткий вздох. И снова перекрываю кислород. Повторяю так много раз. Он паникует. Он не может надышаться. Его грудь судорожно вздымается. А руки напрягаются в попытках освободиться.

– Ну-ну, спокойнее, – ласково тереблю его за щеку.

Толкаю его ногой, он падает на живот. Связываю его ноги и подтягиваю их к кистям. Беру резиновый стек.

– Тебе ведь не нужны следы на теле, да?

Есть много способов их не сделать. При этом тебе будет очень больно.

Молчит. Он меня возбуждает. Его голая спина блестит от пота. Не заставляю его снимать брюки. Мы же друзья.

Бью его по пяткам. Сначала несильно. Но он вздрагивает от неожиданности. Следующий удар резче. Still сжимает кулаки. Теперь я бью его практически со всей силы. Не жалея. Его молчание меня заводит. Заставляю оторвать подбородок от пола и держать, не отпуская. В таком положении шея заболит через минуту.

Проходит час. Ни минуты передышки. Он избегает смотреть мне в глаза. Даю ему пощечину. Бросает на меня полный ненависти взгляд. Снова замахиваюсь.

– Оксана, останови это!

Я сажусь напротив и молча смотрю на него. Главное, не развязывать сразу. Нужно дать ему время прийти в себя.

– Тебе было слишком больно? Или это обида?

Молчит.

– Я тебя спросила, отвечай!

– Не знаю… Эта пощечина…

– Да?

– Если бы я был свободен, я бы остановил твою руку. А так… Знаешь… Резко ощутил свою беспомощность. Как будто проснулся. Я вспомнил ее. Она никогда не сделала бы мне больно. Она могла бы меня защитить. Но ее нет рядом…

Наверное, я ему сейчас завидую. Белой, но очень печальной завистью.

– Ты должен быть счастлив, что у тебя есть любовь.

– Я счастлив… Вроде как… Только такое счастье не приносит мне удовлетворения.

Глажу его по голове и попутно развязываю.

– Юр, все будет хорошо…

– Прости, что я остановил тебя.

– Ничего страшного. Мы еще повторим.

– Мы еще повторим?!


Мне хочется связать его и оставить так на несколько часов. Но для начала нужно посоветоваться с Риском. Это мой хороший знакомый. Он хозяин клуба domina.ru . Знает о связывании практически все. Его излюбленная фраза – «Хороший бондаж – жесткий бондаж». Мы трепемся с ним по аське.

– Так и чего там у тебя за проблема?

– Да проблемы, собственно говоря, нет. Ты вот мне скажи: самое долгое, на какой срок тебя оставляли без движения?

– Около 12 часов. С вечера до утра.

– Как это было?

– Был в гостях у двух девушек. В их квартире стояла кровать старого типа: с металлической сеткой. Сняв матрац, они постелили только толстое покрывало. Понятно, что это были Госпожи. Ну и я в нижней роли. Приказали лечь…

– Дальше.

– Несколькими не очень толстыми веревками, по длине всего тела, привязали меня к этой сетке. Даже пальцы на ногах и на руках. Только голова осталась свободной для движений.

– А дальше? Быстрее!

– Ты мастурбируешь, что ли? Когда привязывали, мне не говорили, что это будет на всю ночь. А привязали и сказали. По краям головы они еще вплотную поставили пару туфель на высоком каблуке. Сказали, что к утру они не должны упасть… Ощущения немного стерлись с тех пор. Помню, что долго не мог заснуть. Само состояние не давало расслабиться. Каждой частицей тела чувствовал, что меня держат узлы. Промаявшись, все-таки заснул… Утром сразу понял, это еще не все: одна из туфель упала.

– Но ты испытал возбуждение?

– Проще сказать, когда не испытывал его. Наверное, когда уже заснул.

– Ага. А вот человек, который в принципе не возбуждается от бондажа… Как ты думаешь? Сможет так же долго пролежать без вреда для психики?

– Ну если у него не было тяжелых психологических травм в детстве… И если нет клаустрофобии… Наверняка, сможет. А что ты задумала, Оксана?

– Да так…


Прошла неделя. Still у меня. В ванной. Моет руки. Возвращается. Завтра мне рано вставать, я не намерена устраивать экшен. Велю ему сесть на пол. Его колени согнуты, руки заведены за спину. В таком положении я крепко связываю его мягкой веревкой. Укрываю одеялом, выключаю свет. И ложусь спать.

– Спокойно ночи. Надеюсь, ты не храпишь?

– Оксан…

– Да?

Молчит.

– Ты что-то хотел сказать?

– Спокойной ночи.

Делаю вид, что сплю. Сама прислушиваюсь к его дыханию. Слишком частое. Нервничает. Этак он до утра не протянет. Расслабился бы…

Просыпаюсь от какого-то шороха. Похоже, у моего пленника критический момент. Прошло уже, наверное, часа четыре.

– Так, в чем дело? Не копайся там, ты мешаешь мне спать!

Он затихает. Засыпаю с улыбкой. Звонит будильник.

– Ура! – слышу я тихий возглас.

Тру глаза и смотрю на связанного Still-a. Какой кошмар! Как же он умудрился провести так всю ночь? Идиотский вопрос, надо признаться.

Он смотрит на меня покрасневшими глазами. Ждет, что я кинусь его развязывать. Минутой раньше, минутой позже. Пусть подождет. Иду в душ.

– Знаешь, мне никогда не было так неприятно. Я думал, что сойду с ума. Уговаривал себя потерпеть одну минуту. И еще одну минуту. Потом смотрел, как ты уютно спишь. И закусывал губы, чтобы не разбудить тебя. – Юра растянулся на диване и мечтательно смотрит в потолок. Сижу рядом, ем яблоко и внимательно слушаю.

– Оксан… Я никогда не испытывал ничего более… возбуждающего… Был какой-то непрекращающийся сабспейс.

Через месяц узнаю, что он расстался со своей девушкой. Не чувствую никакой вины.

РАЗВЕ НЕ ЛЮБО НАГАДИТЬ НА ДЕПУТАТА?

23 года, июль


Я знакома с Депутатом около года. Ему чуть за сорок. Он маленького роста, лысоватый. И не очень красивый. Вернее, очень некрасивый. Но это не мешает ему быть довольно популярной особой в своих кругах. Почти каждый день он вешает объявления в Интернете: срочно нужна красивая девушка на этот вечер. Постоянным обитателям сети известно, что девушка нужна для двух целей. Отыметь его страпоном, это раз. И потом устроить ему копро —два. То есть произвести дефекацию аккурат на его лицо.

Большинство думает, что Депутат – несчастный обделенный жизнью чудак. И лишь немногие знают правду. Псевдоним у него настоящий. Он действительно депутат Госдумы. И занимает еще очень неплохой правительственный пост.

– Масечка, Депутат сегодня вечером пригласил меня развлечься, пойдем со мной, а? – раз в месяц Оля донимает меня таким предложением.

– Оль, ну что я там буду делать? Смотреть, как ты его будешь натягивать?

– А почему бы нет? Ты вряд ли еще когда увидишь, чтоб в мужской зад влезал такой огромный член.

– Ну какой огромный?

– Сантиметров десять в диаметре. ?

– Для разогрева.

– Ты шутишь?

–А вот и нет вовсе! Заечка, присоединяйся, ты же знакома с Депутатом, да?

– Пару раз кофе пили. Поговорить с ним интересно, как ни крути. Мужик он умный.

– В общем, давай, Оксан, Депутат будет рад такому зрителю.

– Он будет рад любому зрителю! – смеюсь я. Такой порок, как эксгибиционизм, тоже не миновал служителя народа. Что ж… Сегодня вечером у меня нет никаких планов. Почему бы не развеяться?

– Мы договорились сначала поужинать в ресторане, а потом уже на квартиру.

К девяти вечера я подъезжаю к одному из самых престижных ресторанов Москвы. На входе говорю: «Мне к столику господина Евсеева». Депутата здесь знают под этой фамилией. Подобострастный официант проводит меня по многочисленным залам. Огромный стол уставлен всевозможными яствами. Оля уже сидит и ест блины с черной икрой.

– О, Мась, пвивет, он ищо не подвехав.

– Да ты прожуй сначала, Оля. То, что он еще не пришел, я уже поняла.

Через полчаса Оля решает позвонить Депутату и немного поругаться: нехорошо заставлять женщин ждать. Он грозится скоро быть. Но вместо него скоро к нашему столику подходит девушка лет 30-ти. Несимпатичная, но стройная. Усаживается напротив. Мы с Олей переглядываемся.

– Меня зовут Света. Саша мне позвонил, попросил сюда приехать. Вы тоже его ждете?

– Угу… А ты, Света, в «теме»?

– В каком смысле?

– Ну… – Оля подыскивает слова. – Ну… ты с ним на какой почве познакомилась?

– Это личное.

– Ладненько, никто не настаивает. Просто как-то странно. Похоже, мы здесь все для разных целей собрались.

– Я не знаю. Саша просто позвонил и попросил приехать, – в Светином голосе слышатся истеричные нотки.

– Да успокойся ты, чего нервничаешь? – включаюсь я. Это выяснялово меня начинает раздражать. Как, впрочем, и ожидание.

Минут через двадцать нам все-таки удается разговорить девушку. Оказывается, познакомилась с Депутатом в Интернете, в каком-то обычном чате. (Я вот думаю – откуда у него столько времени торчать в сети?) Пару раз встречались и занимались петтингом. (Это-то не удивительно. Депутата, как и многих в «теме», обычный контакт мало волнует.)

Уже решаю ехать домой – мне надоело ждать. Внезапно слышится оживленное щебетание официантов, влетающих в зал. Облепляют Депутата, как мухи селедку. Депутат пьян. Его ведет под руку красивая высокая брюнетка с огромным бюстом.

– О-о-о, девочки мои! – целует нам руки и бухается в кресло. Замечает Свету: – А ты тут что делаешь?

Света растерянно шепчет:

– Саша, ты же мне звонил, попросил сюда приехать!

– Да-а? А я и не помню… Ладно, эй, Андрейка, тащи-ка мне пирожки! – Это он к молодому кучерявому официанту. И нам – Девочки, знакомьтесь, это Ирочка, – показывает на брюнетку, – чудо мое.

Он тянется к ней. Она обхватывает его голову руками и страстно всасывается в его губы. Вот это актриса… Наверно, я слишком цинична. Но у меня большие сомнения. Проникнется ли молоденькая аккуратная девочка искренней страстью к этому козлу?

Оля шепчет мне на ухо:

– Одна из новых его пассий. У него целая куча шлюшек, он их содержит, – в словах подруги столько желчи. А еще больше зависти.

– Поразительная любвеобильность.

– Ага. Одна его страпонит, вторая гадит ему в рот. Третья гадит тогда, когда вторая больше не может. А четвертая – когда запор у третьей. Пятая его страпонит, когда его отстрапонила первая и нагадили все остальные.

– Откуда у тебя такие детальные знания?

–Девочки, вы чего там шепчетесь? – прерывает нас Депутат.

– Я Оксаночке жалуюсь на то, что хочу побыстрее тебя отыметь! – улыбается Оля. И чего же ей так хочется? Наверняка, по какой-то причине.

– Оль, он тебе что, пообещал заплатить?

– Он мне уже заплатил. А на что я купила домашний кинотеатр? Вот надо отработать.

Мы сидим в ресторане еще около часа. За соседним столиком – шестеро молодых людей, что-то отмечают. Депутату не нравится, что они громко говорят. Он велит официанту Андрею избавить нас от их общества. К моему удивлению, шестеро товарищей встают и покидают зал. Они полны негодования. Депутат сует Андрейке несколько стодолларовых купюр. Впрочем, не только ему. Вокруг порхают девушки и без конца спрашивают, что еще господину угодно покушать.

В этом зале теперь, кроме нас, только молодая парочка в дальнем углу. Ведут себя скромно. Прислушиваются к нашему разговору об извращениях.

Депутату приносят счет. Ему лень отсчитывать нужную сумму, и он вываливает на стол стопку зеленых. А сам направляется к выходу. Я сворачиваю в туалет. Выходя из него, сталкиваюсь с молодым мужчиной лет 25.

– Ой!

– Извините!

– Ничего страшного, – отвечаю. И собираюсь идти. Но он задерживает меня.

– Девушка, дайте мне свой телефон. Я слышал вашу беседу… Хотел с вами поговорить.

Я удивлена, но у меня нет времени. Он совершенно не в моем вкусе. Не знаю почему – достаю визитку и пишу с обратной стороны мобильный. Выбегаю на улицу. Наша компания рассаживается в два черных BMW. С включенными мигалками едем на квартиру к Ирине. Молодой водитель слушает пьяную, но вполне связную речь Депутата, кивает. Не отрываясь глядит на дорогу.

Квартира в центре, трехкомнатная и очень уютная. Стеклянный шкаф уставлен десятками различных фаллосов: от маленьких до гигантских. Оля ловит мой взгляд.

– Да, видишь вот этот, черный, с красными прожилками? Я тоже думала, что это декоративный страпон. Как бы не так. Он на него садится. Недурственно?

Мне слабо в это верится. Но я готова ждать доказательств.

Мы на кухне, пьем чай. Депутат в ванной. Света сидит на уголке стула. Стесняется. Ира рассказывает про то, как она счастлива. Она встретила Депутата, она его очень любит. Говорит громко, чтоб он слышал. Оля наклоняется ко мне и выдыхает:

– Вот жаба малолетняя, а! Наверняка, приехала из Урюпинска!

– Я, между прочим, тоже не москвичка, Оль…

– Все равно она стерва!

– Каждый выживает, как может.

Подруга смотрит на меня с ненавистью.

– Да, она однозначно стерва! – соглашаюсь я. – И жаба.

Депутат выходит из ванны совершенно голый. Оля тут же хватает его за руку и тянет в спальню, толкает. Мы все тащимся следом. Депутат падает спиной на алые простыни. У него совершенно счастливый вид. Подруга одевает внушительных (но совсем не огромных) размеров член на пристежках. И мгновенно с яростью входит в его зад. Облокачиваюсь на стену, скрестив руки на груди. И смотрю. Иру происходящее совершенно не волнует. Она отправляется спать в соседнюю комнату. Ловлю расширенные зрачки Светы. Она глядит застывшим взглядом на акт. Потом хватается за сердце и выбегает в кухню. Мне все равно, но я иду за ней. Наливаю стакан воды. Она берет дрожащими руками и залпом выпивает.

– Свет, просто у него есть такое извращение.

– Да.

– Все люди разные…

– Да.

– Ты лучше иди во вторую спальню, поспи. -

– Да.

Ответить ей в рифму? Сдерживаюсь. Отвожу ее, прикрываю дверь. Возвращаюсь к Оле. Подруга уже успела одеть другой страпон. Он слишком тяжелый. Она придерживает его рукой. Ну и что? Одному рабу в анальное влезали два шара от русского бильярда. Мне рассказывали. Но тогда я не поверила. А сейчас думаю: это просто конфетки. Все-таки человеческое тело поразительно своими возможностями. Депутат стонет и кончает. Оля любовно хлопает его по щеке. Тот приподнимается и зовет Ирину. Девушка прибегает тут же:

– Да, любимый, слушаю!

– Унизь меня, Ира!

– Котик, но я не хочу сейчас какать…

– Ира, унизь меня, я сказал!

– Сашенька, я уже сегодня ходила в туалет!

– Ира! Звони кому-нибудь! Звони Анжеле или Оксане! Пусть сейчас же едут сюда!

Девушка несется к телефону дикой лошадкой.

–Любимый, я позвонила, Анжела приедет через 15 минут, а Оксана через полчаса.

– Хорошо! А пока трахай меня!

Ира поспешно пристегивает член. И пристраивается сверху.


Анжела оказывается блондинкой со всем длинным: ноги, волосы, нос. Она загадочно улыбается Депутату и манит его пальчиком. Они закрываются в туалете.

– Оля, она ему там копро устраивать будет?

– А что же еще, Заечка? Разве не любо – нагадить на депутата?

– Слушай, это какой-то кошмар. Я сейчас же еду домой, меня просто тошнит. И вообще я устала. Уже три ночи.

– Ладненько, я с тобой. Уже свою партию отыграла.

Мы киваем Ире и выходим на улицу. С наслаждением вдыхаю свежий морозный воздух.

– Блин, как можно такое любить? Это же просто отвратительно!

– Мася, понимаешь, он же народный избранник…

– Ты хочешь сказать, что человеку нужна гармония и баланс? Типа каждый день он гадит в уши простым людям. А вечером хочет все наоборот?

– Ха-ха-ха.

– Или он хочет поставить себя на место избирателей и понять, что они чувствуют?

– Какая похвальная жертвенность, да?

– Да, Оля, да…

Из стоящей у подъезда машины выходит наш знакомый водитель и открывает дверцу.

– Девушки, Александр Андреевич велел вас дождаться и развезти.

ЗВЕЗДЕ ИДЕТ ОШЕЙНИК

23 года, август-сентябрь


Сегодня вечером на мобильник позвонил какой-то незнакомец. Представился Егором. Сказал, что мы виделись с ним в ресторане. Не сразу вспомнила.

– Вы еще с компанией были. А потом я вас поймал у женской комнаты…

Кажется, начинаю припоминать:

– А… Так тебя Егор зовут? Ну и чего ты хочешь?

– Я мечтаю познакомиться с вами поближе. Попить кофе где-нибудь в уютном месте.

– Хм.

–• Вы против?

– Не знаю. А смысл?

– Может быть, у нас получится интересная беседа.

– О чем?

– Например, о БДСМ.

– Вот как! Знаешь, я о нем наговорилась выше крыши.

– Понимаю. Даже не знаю, что на это ответить.

– Что ж ты так? Надо было подготовиться.

– Да, я безответственно повел себя.

– Только не говори, что тебя надо наказать за это, – мне становится весело.

– Заметьте, не я это сказал.

– Заметила.

Мы говорим еще полчаса. Потом еще полчаса. Он рассказывает, как сидел с приятельницей в ресторане и жадно подслушивал нашу беседу. Что по причинам морального свойства ни разу не ходил к практикующим. Что очень хочет познакомиться с такой девушкой… Ну и все в таком роде. Продолжить разговор мы решаем в кафе.

И вот мы уже сидим за столиком возле окна. Я ем салат и громко смеюсь. Егор развлекает меня смешными историями. Гладит мою руку. Его можно назвать почти красивым. Но его лицо меня не привлекает. Кроме того, странное ощущение: я когда-то его видела. Говорим о музыке. Спрашивает, что я предпочитаю. Отвечаю: все зависит от настроения. Сейчас склоняюсь к простой русской попсе. Егор смотрит на меня и хитро улыбается.

– Я сказала что-то смешное?

– Да нет, просто хорошее настроение.

Подходит официантка. Восхищенно заглядывает в глаза моему собеседнику. Сексуально шепчет, что нам еще принести. Что она в нем такого любопытного нашла? Странно. Я выпила вина и немного пьяна. Хочется баловаться.

Выходим на улицу. Егор открывает дверцу своей ярко-красной машины. Помогает сесть на переднее сиденье. Едем по ночной заснеженной Москве. Показываю дорогу к моему дому. Мне очень спокойно и радостно. Машина тормозит возле подъезда.

– Можно тебя проводить до квартиры? – нерешительно спрашивает Егор.

– Да.

Поднимаемся по лестнице. Я открываю дверь и приглашаю его войти. Хочется сделать с ним что-то неприличное и грубое. Толкаю его в спину. Мне наплевать, что он может подумать. Он мне не нужен, а его мнение – подавно. Все равно я его больше никогда не увижу. Хочу быстрого одноразового экшена. Думаю, Егор тоже. Тогда какие проблемы?

Приказываю ему встать на колени. Наручники. Ошейник. Ремень. Взмах. Удар. Вскоре он уже ползает у меня в ногах. И что-то жалобно хнычет. Я не прислушиваюсь. Смеюсь. Весело оттого, как он скулит. Это не возбуждает. Это забавляет.

Засовываю в него разные предметы. Все, что попадается под руку. Мальчик пытается вырваться и заверещать. Впихиваю ему в рот кляп с фаллосом внутрь. Теперь он только мычит и старается не подавиться.

Через час я трезвею. Резко становится скучно и неинтересно. Развязываю его.

– Можешь идти.

Совсем неожиданно Егор садится рядом. Целует мне руку: «Спасибо». Потом гладит меня по щеке и что-то говорит, говорит. Я думаю – зачем? Он же получил, что хотел. Пусть теперь проваливает. А я буду спать.

– Детка, ты иди уже. Мне завтра рано вставать.

– Можно я останусь и буду спать у твоих ног?

– Нет.

– Можно я завтра тебе позвоню?

– Хорошо.

Я забываю о нем, прежде чем за ним закрывается дверь. На следующий день он звонит. Приглашает погулять. Отказываюсь. Он звонит всю неделю. Соглашаюсь.


Мы с Егором знакомы меньше месяца. А мне кажется, гораздо дольше. Он говорит, что влюблен в меня. Приятно, но особого восторга нет. Он мне симпатичен. Я провожу с ним время, чтобы не чувствовать себя одиноко. Егор привез меня к себе домой. Сидим на огромном белом диване и пьем пиво. Я смотрю на рояль, тоже белый.

– Ты что ли умеешь играть на пианино?

– Да, умею. Тебе сыграть?

– Нет, давай в другой раз. Лучше сделай мне массаж.

Ложусь на живот. Егор с готовностью запрыгивает сверху и начинает водить руками по спине.

– Кто так массажирует? Прилагай какие-нибудь усилия!

– Я прилагаю.

– Плохо прилагаешь! – скидываю неумеху с себя. Прижимаю его голову ногой к полу:

– Что ты такой бездарь?

– Простите, Госпожа.

По-моему, я не против помучить его. Каждый день он становится все интереснее. Наверное, из-за того, что постоянно задает вопросы. Будто ему жутко любопытно все, что касается меня. Неглупый мальчик. Но больше всего меня устраивает то, что я им не дорожу. А вот он всерьез увлекся. Это хорошо. Я расслабляюсь. Он напрягается.

После недолгого импровизированного акта насилия продолжаем смотреть телевизор.

– Все думаю, где я могла тебя видеть. Ты не знаешь? – спрашиваю.

– Знаю. В телевизоре, наверняка.

– То есть?

– Ты говорила, что попсу слушаешь. Тогда ты имеешь представление о такой группе – «ZZZ»?

– Да… Ооо, – я приглядываюсь к Егору и узнаю в нем солиста модной молодежной мальчуковой группы.

– Да, это я и есть.

– Как мило. И как поется?

– Неплохо… Через месяц гастроли. У нас тур по России. Поедешь со мной?

– Здрасти! Какая дельная мысль.

– Я просто не смогу долго без тебя.

– Ты не знаешь своих возможностей. Верь, ты все сможешь.

Мне смешно. На экране этот мальчик не вылазит из имиджа мачеобразного плохиша. Вспоминаю его стыдливое лицо, выглядывающее из-под моих ступней. И улыбаюсь. Ему бы на сцене показаться в образе раба. Было бы, по крайней мере, оригинально.

– Возьми с собой какую-нибудь поклонницу. Пусть она тебе вытирает пот в гримерке и делает минеты.

– Оксан, все поклонницы дуры. Ты бы почитала их письма! Мне когда делать нечего – всегда читаю и ржу до упаду.

– Над чем же?

– Да такой бред пишут! Смотри, например, что сегодня пришло, – он встает, подходит к столу и берет кипу писем. Усаживается на диван. Разрывает первый попавшийся конверт: – Здравствуй, миленький мой Егорушка! – начинает он декламировать.

Я с интересом слушаю.

– «Пишет тебе твоя самая большая поклонница. Меня зовут Катя, мне 15 лет. Я обожаю твои песни, ты самый красивый парень в вашей группе. Егор, ты лучший! Я знаю, что тебе пишут сотни писем, но я верю, что ты мне ответишь! Я буду так счастлива получить от тебя хотя бы строчку! Я очень тебя люблю!»

А вот еще: «Приветик самому лучшему парню на земле! Я Иришка, мне 14, я из Воронежа. Нашла твой адрес в газете и сразу решила написать, потому что твоя фанатка. Ты очень клево поешь! Я знаю наизусть все твои песни! Я очень буду ждать от тебя ответа. Высылаю тебе мою фотку! Это я с котом Барсиком. Жду ответа, как соловей лета!»

Или вот: «Привет, Егор. Меня зовут Олеся. Ты, наверное, думаешь, что тебе пишет очередная фанатка, готовая тебя умолять о внимании. Нет, я не такая. Я уважаю твое творчество, и мне нравится, как ты поешь. Но я тебя, разумеется, не люблю как парня. Мне будет приятно с тобой пообщаться как с личностью. Буду ждать твоего ответа. Мой адрес указан на конверте».

– Детский сад какой-то! – Егор ехидно улыбается и бросает письма на ковер.

– Каждая маленькая девочка влюбляется в мальчика с экрана.

– Что, они не понимают, что мне на них наплевать?

– Прямо-таки наплевать? Зачем ты тогда с таким смаком читаешь их письма? – мне становится неприятно от его гонора. – Если бы не твои поклонницы, кем бы ты вообще был?

– Да ладно! Просто нормальные девушки не пишут письма кумирам.

–Да, нормальные девушки заставляют их сосать? Ты это хочешь сказать? Ты слишком много трепешься, малыш.

– Что мне делать?

– Сделай мне чай. Стой! Иди в кухню на четвереньках, звезда!


Мы не виделись уже две недели. И я соскучилась. Каждый день он присылает мне эсэ-мес. И каждый день уже из другого города. Его намерения звонить по вечерам я пресекла. Ни малейшего желания слушать его пьяный бред. Ребятки только и делают, что бухают после концертов. Вчера он заявил, что прилетает в Москву через пару дней. Я обрадовалась.

– Оксаночка, как же я соскучился! – Егор заваливается в квартиру с букетом цветов.

– Это тебе фанатки придарили?

– Ага.

– Очень мило, что ты так щедр со мной, – иронизирую я, ставя букет в вазу.

– Ну давай же, подоминируй! – он нетерпеливо ерзает на диване. И пытается залезть рукой мне под халат.

– Сейчас, только разбегусь. Совсем обнаглел, да? – начинаю злиться. У меня моментально возникает желание его унизить. Но именно этого ему и надо. Не собираюсь плясать под его дудочку.

– Что ты, разучилась? Или робеешь перед суперзвездой?

–Да, я очень робею, – спокойно отвечаю. Едва сдерживаюсь, чтоб не ударить его по лицу.

– Тогда давай что ли я тебя выебу! – расстегивает брюки и тут же получает пощечину. Он начинает заливисто хохотать. Его смех меня раздражает. Я вытягиваю ремень из штанов и обматываю вокруг его шеи.

– Только не бейте, Госпожа, только не бейте! – изображает он испуганного кролика.

Опрокидываю его на спину, сажусь сверху. И начинаю затягивать ремнем шею. Он умолкает и краснеет от напряжения. Чувствую задницей, как его член моментально твердеет. Вот скотина! И самое отвратительное, что я его хочу! Одной рукой продолжаю душить, а другой надеваю ему презерватив. Сажусь сверху и начинаю двигаться, схватившись за ремень. Точно на лошади еду. Егор закатывает глаза. Позволяю ему вздохнуть.

– Пожалуйста, сядь мне на лицо, – умоляюще смотрит. Ни в чем не могу ему отказать.

Горячо дышит в промежность. Мне становится там жарко. Приподнимаюсь, вставляю ему в рот фаллоимитатор. Сажусь на него.

– Замечательно, держи крепче, а сам мастурбируй!

Через десять минут он уже натягивает штаны и открывает пиво.

– Слушай, у нас завтра сборный концерт в Олимпийском, приходи, а?

– Мне лень.

– Почему лень? Я же тебя сам довезу, проведу, усажу. Ты даже можешь в зал не спускаться. Просто потусуешься за кулисами. Разве тебе неинтересно?

– Ты знаешь, нет. Хотя… – у меня рождается забавная идея.

– Хотя что?

– Есть у меня один каприз. Если выполнишь, то я, конечно, схожу на это посмотреть.

– Вот ты выдумщица. Что?

– Я хочу, чтоб ты завтра на сцену вышел в ошейнике.

– Че за бред?

– Не бред, а я так хочу.

– Ошейник не будет вписываться в мой костюм.

– Смени костюм.

– Нет, ну это просто бред!

– Тогда вали отсюда и больше не приходи!

– С радостью! Сама прибежишь!

– Пошел на хуй!

Егор хватает куртку и хлопает дверью. Мне хочется плакать. Я почему-то не сомневалась, что он согласится. По-моему, я к нему привыкла. Я, наверное, была неправа. Конечно же, надеть ошейник это обломно…

Весь следующий день хожу как в воду опущенная. Едва держусь, чтоб не позвонить ему. В пять вечера пищит мобильный.

– Оксана! Это Егор! Давай я сейчас за тобой заеду?

– Давай!

– Я погорячился вчера… Ничего страшного, если я надену ошейник. Это будет как элемент костюма. Как стильный аксессуар.

– Здорово!

Чувствую себя неловко. По служебным коридорам носятся разряженные артисты. Зачем я согласилась сюда приехать? Совершенно ведь не мой мир. Сижу в гримерке и слушаю. С администратором ругаются друзья Егора. Кажется, они обкуренные. Егор тянет меня за ширму. Расстегивает ворот рубашки и показывает изящный черный ошейник с клепками.

– Супер, да? Я еще такой же браслет на руку подобрал, и ремень, зацени!

Вкус у него есть. Выглядит красиво.

–У меня есть для тебя еще кое-что, – шепчу ему на ухо. Лишняя предосторожность. Тут и без того стоит такой ор, что себя не слышишь. Егор заинтересованно следит, что же я достаю из сумочки.

– Плаг?

– Да, я сейчас его вставлю тебе сзади, и ты пойдешь так на сцену.

Минута молчания.

Егор приспускает штаны и поворачивается ко мне спиной.

Я почему-то волнуюсь. От гримерки к сцене Олимпийского иду в компании Егора и его группы. Теперь я уже не замечаю мелькающих, знакомых из телевизора лиц. Все мое внимание занимает Егор. Слежу за его движениями. Они уверенные и резкие. Останавливаюсь за кулисами. Звучит фонограмма песни «ZZZ». Парни выбегают на сцену. Слышатся аплодисменты и улюлюкание. Егора я вижу со спины и сбоку, когда он поворачивается. Он ритмично двигается и делает вид, что надрывно поет. На самом деле – лишь открывает рот. Ему очень идет ошейник. Смотрю как завороженная. Мне приятно, что его хотят многие девушки и не знают, что сейчас в его попку вставлен резиновый член. Жду не дождусь, когда кончится выступление. Хочу его потискать.

Егор забегает за кулисы и шепчет мне злобно:

– Блядь, я чуть не подох с этой хуйней в заднице! – И к стоящей неподалеку женщине: – Алиса, че там за лажа со звуком?

– Егор, я не знаю, вроде же все хорошо было!

– Ты плохо работаешь! Я что ли должен выполнять твои обязанности?

– Егор, ты чего взбесился, пошли лучше выпьем, – толкает его локтем Саша. Этот мальчик выполняет в группе чисто эстетическую функцию. Личиком его природа не обделила. Чего не скажешь о голосе…

– Щас, я только в туалет зайду! – Егор смотрит на меня с ненавистью.

Подхожу к Алисе.

– Извините, вы не подскажете, где здесь выход?

– Нет! – рявкает женщина. И демонстративно отворачивается.

Вот же сука. Сборище моральных уродов.

С горем пополам нахожу выход и еду домой, сжимая кулаки.

Через полчаса звонит Егор. Интересуется, куда это я убежала. Голос у него пьяный. Но мне все равно радостно. Он заметил мое исчезновение! Кажется, я на него подсела.

ВЕДЬМА, МОНАСТЫРЬ И КСЕРОКОПИЯ

23 года, октябрь


Мне мало что нравится читать. Не говорю уж о новоявленных прозаиках в Интернете. Но однажды нашла в сети очень странный, необычный рассказ. Нет, даже повесть. Ни подписи, ни ссылки на автора. Так что абсолютно нельзя было понять, то ли это современного писателя, то ли – из прошлого. И то ли русского, то ли иностранного. Я долго перечитывала текст, совершенно особенный.

А потом мне попалось еще одно. Вроде и другое по всему, но такое же не похожее на все остальное. Я почти уверена, что это написал тот же человек. Мне бы хотелось узнать, кто он такой.

Третья встреча произошла через год. На этот раз внизу стояла подпись «Early morning». Ни фига себе! Что за псевдоним? В трех произведениях явно чувствовалась склонность автора к «теме». Нет, там ни строчки о доминировании. Но у меня не было сомнений, это – мужчина и мазохист. Если он сейчас жив и не очень стар, я с ним обязательно познакомлюсь. И выражу свое восхищение.

Всю неделю я прямо обитаю на БДСМ-ных зарубежных и российских форумах, чатах и клубах. Спрашиваю у всех, не слышал ли кто такой никнейм? Наконец результат.

–А зачем Вам нужен этот человек? – приходит приватное сообщение.

– Мне очень нравится его творчество. Я хочу с ним пообщаться и вообще узнать о нем побольше.

– Я могу сказать, что у этого автора есть другое сетевое имя. Под ним он часто выходит в Интернет.

– Ну же?!

– Утренняя.

– Не поняла.

– «Утренняя» – ник такой.

– Так это женский ник!

– А это женщина. Какое разочарование.

– И она часто бывает на этом ресурсе?

– Заходит иногда. Можно посмотреть в ее профиле адрес электронной почты.

– Спасибо.

Удивительно… Смотрю инфу. Москва. Возраст 29 лет. Имя Варя. Статус: Тор (Госпожа). Пишу ей письмо:

«Здравствуйте, Утренняя. Как же долго я вас искала! Я поклонница вашего таланта. Очень хочу с вами поговорить. Если вы в Москве, позвоните, пожалуйста. Вот мой номер».

Вечером трезвонит телефон. Я поднимаю трубку.

– Да?

– Алле, это Утренняя.

– Ой! Вот это да! Варя, меня зовут Оксана. Я очень хотела с вами познакомиться.

– Давай на ты.

– Давай. Ты потрясающе пишешь, это что-то удивительное!

– Спасибо, очень приятно.

– От твоих рассказов так и веет мистикой.

– Потому что в моей жизни ее предостаточно.

–Правда? Расскажешь? Мне хочется узнать о тебе немного побольше. А что за псевдоним такой у тебя?

– Да потому что утро мое любимое время суток…

– Так что там про мистику?

– Меня бабушка воспитывала. Она ведьмой была.

– Да ну? (Начало сказочное, но интригует. Говорят, талантливые люди часто выдумают себе легенды.) Смотрю на часы: полвосьмого. Уже темно.

– Она меня ничему такому не учила. Говорила, не хочет лишать меня беспечной жизни. А когда мне 16 исполнилось, она заболела очень… Однажды я сидела у нее в больнице, она спала. Потом бабушка открыла глаза, посмотрела на меня и сказала: «Ты и сама знаешь, что в тебе это есть. Выбирай – управлять этим или стать его рабой».

– Слушай, какие-то ты вещи говоришь, не знаю…

– Верить или нет? Я сама не знаю, зачем я тебе это рассказываю. Прямо как пробило меня. Никому почти об этом не говорила. А тут как прорвало. Чувствую, что ты поймешь.

– Спасибо, я слушаю, Варь, продолжай.

Ощущение такое, что я давно знаю ее. И этот человек близок мне. Бывает же! Не хочу рассуждать. Хочу верить.

– Бабушка выздоровела. И уж ни в какую не хотела возвращаться к той оброненной фразе. А я очень часто о ней думала. Стала замечать за собой непонятные вещи. Иногда идешь по тротуару, а впереди прохожий. И так явственно вдруг видишь, как он спотыкается. А через пару метров он действительно спотыкается… Или, помню, возвращалась из института домой. Поздно уже было… Подбегает ко мне мужик, прижимает к стене, нож к горлу и шипит что-то. А я в таком шоке, даже не разберу, что он говорит. Уставилась на него. А у него все лицо в крови. «Что это с вами? Вы весь в крови!» Потом поморгала: да все в порядке у него. Гладко выбритый, чистый, показалось мне. Он глянул на меня, дернулся, как ошпаренный, и убежал! Не могла понять, в чем дело. Утром шла на лекцию, а возле остановки милиция. Толпа народу. Авария. Машина сбила человека. Протискиваюсь: лежит на асфальте вчерашний знакомый, лицо все в крови. На смерть его задавило.

Вот тогда я порядком задумалась… Стала опасаться ссориться или просто злиться. Потому что потом обязательно что-либо плохое произойдет. Меня это сильно напрягало. Однажды договорились пойти с подружкой в кино. Да она позвонила, что не сможет, к ней парень приехал. Я даже не рассердилась, только пожалела, конечно: вечер скучным будет. А назавтра выяснила, что подруга пошла кататься с другом на роликах, упала и ногу поломала. Весь месяц дома сидела. Я ее навещала, свою вину чувствовала.

Часто вспоминала бабушкины слова – «управлять или быть рабой». Глупая я еще была. Стала в Интернете рыться, нашла сообщество, где рабы и господа… Ясно, что это было совсем не то, что имела в виду бабушка. Но тогда мне очень интересно стало… Почитала, пообщалась. Понравилось мне, красивая идея. Тогда эта «тема» в России только появлялась… На квартире собиралось по 10-12 человек. Веселились, философствовали. Мне только-только 18 исполнилось. Был у нас там один парень, взрослый, наглый. Вообще, не понятно, чего он тусовался в сообществе. Никем не командовал, но и никому не подчинялся. Парочка девочек хотели с ним сблизиться. Он их так отшил, они подходить к нему боялись. Мужчина этот мне симпатичен был. Наблюдала за ним с любопытством.

Сидим как-то, слушаем музыку, девайсы рассматриваем. А этот Эдик (так его звали) вдруг говорит: «А что это наша Варя сидит сычом, никак себя не проявляет? Молчунья! Уж не рабыня ли?» – и еще так картинно похлестывает плеточкой по полу. Взбесил меня немного. «Нет, не рабыня», —отвечаю. А сама зыркаю на него огненным взглядом. Так бы и сожгла. Все притихли. Интересно же, чем этот поединок закончится. «Ты хочешь сказать, что умеешь доминировать и управлять? Ха-ха! Ну показала бы, что ли!» – а сам ехидно улыбается. И чего он ко мне прицепился? «Чтож, давай покажу!» Думаю, ну, сейчас просто раздавлю его.

Встаю, подхожу к нему вплотную. Стоим, глаза в глаза друг другу глядим. Беру у него нагайку. Он пальцы разжимает, отдает. Отступаю на шаг назад, замахиваюсь и в сантиметре от него щелкаю по воздуху. Он вздрагивает от неожиданности. «Сними рубашку!» – тихо так приказываю. Медлит, улыбается. Потом становится серьезным и начинает пуговицы расстегивать. Все вокруг охают. Но я то точно знаю: не осмелится ослушаться. Я его контролирую.

Бросает рубашку на пол. «А теперь встань на колени и попроси прощения за свою наглость!» Не двигается. Крепкий. Впиваюсь в него взглядом. Чувствую – капля пота по виску течет. «Я сказала – стань на колени и попроси прощения за свою наглость!»

Послушался. А я пошла в коридор, надела пальто и ботинки и хлопнула дверью. На следующий день Эдик мне позвонил. Долго мы с ним вместе были.

– Ничего себе история. Я прямо потрясена, – комментирую в трубку, доливая кипяток в чашку.

– Самое интересное, что очень мне тогда это увлечение БДСМ помогло. Вот так понапрягаешь все свои способности, часа три по-доминируешь. А потом исступленно займешься сексом. И такая легкость сразу… После подобных вечеров я чувствовала себя совершенно обычной девушкой. И злиться могла, и истерики закатывать Эдику. И ничего плохого не происходило. Наверное, вся энергия уходила на экшен… А может, я так сама себе внушила. В общем, здорово все было. Правда, потом мы с Эдиком расстались…

– Почему?

– Непостоянный он был. Не увидимся с ним неделю, так он в загул кидается. На звонки не отвечает, прячется. А я-то чувствую – с другой он сейчас. Я спокойно это воспринимала. По крайней мере, пыталась. Знала – сорвусь и все, конец настанет Эдику. Не хотела его терять. Не наигралась еще. Он всегда возвращался. Приползал, как собака. Сидел у порога сутками. Я открою дверь, он вскакивает. Умоляет простить его, а я не замечаю. Прохожу мимо, спешу на занятия в институт. Вечером возвращаюсь – он на том же месте. Измучаю его так три дня, потом к себе подпускаю. Ух и отрывалась я. Он еле на ногах стоял после наших встреч. Подсела я на него тогда крепко…

Однажды пропал надолго. Месяца два его не было. Или больше… Надоело ждать. Как-то утром решила, что обязательно его сегодня увижу. Пошла в магазин хлеба купить. Как сейчас помню, суббота была. Перехожу дорогу, зеленый свет для пешеходов. Смотрю – свадебный кортеж стоит, сигналит вовсю. Ждет, когда светофор переключится. Я голову поворачиваю и вижу в белой «Волге» рыженькую невесту. Худенькая такая, симпатичная. А рядом с ней жених сидит. Эдик.

Что-то шепчет ей на ушко. А она заливается, краснеет. Уж не помню, как купила продукты. Как домой дошла. Не хотела, чтобы что-то случилось с ним. Пыталась думать: пусть ему будет много, много радости. И пусть с каждым днем становится все больше! В общем, успокоилась я…

– И ты больше о нем ничего не слышала? – спрашиваю Варю. Зажимаю трубку между плечом и ухом, мою посуду…

– Три года спустя я встретила Эдика в парке. Весь какой-то помятый, небритый, в нестираной рубашке. Сидел на лавочке, пил пиво. Рядышком в песочнице игрались детки. Он увидел меня, даже не удивился. Разговорились. Оказалось, жена родила ему в тот год тройню. Я посмотрела на детскую площадку. Два рыжих мальчика в фиолетовых комбинезонах и девочка в розовом бегали вокруг мячика.

«Да, мои, – Эдик проследил за взглядом. И уставшим голосом добавил: – Цветы жизни. Радость моя. А скоро ее еще больше станет. Жене через месяц рожать. Нельзя ей было аборт делать. Врачи сказали, еще трое будет. Только и работай на них… Когда спал нормально, не помню».

Вот такие вот дела, Оксана.

– Ничего себе дела… Опасная ты женщина, Варя. Как у тебя такое получается? – я снова наливаю чай.

–Не знаю, как… Оно само так получается…

– А я тоже иногда что-то предчувствую. Вот, допустим, у меня в последнее время очень плохое настроение. Я смальчиком одним дружила, привыкла к нему. Но Егор не звонит мне больше двух недель. Сама ему звонить не собираюсь. Паршиво на душе. Надоела я ему, думаю. Или просто достала своим «контролем». Это очень, очень обидно. Но я скоро приду в себя. И самое главное, я уверена, – он обязательно еще объявится. Прямо это вижу…

– Конечно, объявится, если тебе так кажется… Рано или поздно… Мне часто что-то такое привидится. И я с этим порой справиться не могу… Иногда так хочется закричать что-то. Да слов не нахожу.

– Я читала твои рассказы. Слова ты находишь очень талантливо! – откусываю пирожное.

– Спасибо, мне тоже нравится. Никогда не наблюдала за собой писательских склонностей. Просто взяла однажды ручку, бумагу. И как-то пошло само собой. Первый раз, помню, всю ночь просидела, тетрадку исписала.

– И очень хорошо! Если бы не исписала, я бы не получила большого удовольствия!

– Хи-хи… Я сейчас заканчиваю роман один. Два года над ним корпела. Почти дописала. Правда, он на любителя.

– Варь, поверь, как минимум один любитель тебе гарантирован.

– Нет, даже два – мой нынешний нижний тоже обожает читать мою писанину. Может, ты даже его знаешь, у него ник в чате Орион.

Мы беседуем с ней долго. Варя рассказывает истории из своей жизни. Спрашивает о моей. Договариваемся, что обязательно пересечемся на следующей неделе. Нам хочется посмотреть друг на друга. К тому же Варя обещает дать ксерокопию своего романа. Жаль, что она еще не успела набрать его на компьютере. Потому что чувствует текст, только если пишет от руки. Приходится ей двойную работу выполнять. Я кладу трубку, на часах 1.45. Так долго говорить по телефону мне еще не приходилось.


Ни через неделю, ни через месяц мы так и не увиделись. Зато увиделись с Орионом. На одной из вечеринок клуба. Высокий, интеллигентный мужчина в очках. Подхожу к нему и спрашиваю как бы невзначай:

– А где Утренняя? Куда свою Хозяйку подевал?

– Да никуда не подевал, она сама ушла, в монастырь.

– В смысле, в монастырь?

– В смысле – в монахини.

Мой собеседник слишком серьезен, чтобы походить на шутника. Но похоже, что он пьян. Наливаю себе сок и выпиваю сразу полстакана.

– А как же она так неожиданно? Она вроде была увлечена жизнью. Роман писала.

– И она его закончила. Я с ней даже в издательство ходил. Ей не терпелось. На улице ждал. Вышла она оттуда раздраженная. Говорит, что они даже не взяли рукопись, чтоб прочитать. Сразу заявили, что тематика не вписывается в их формат. Отвез Варю домой, – Орион останавливается, чтоб налить себе водки, затем продолжает:

– Она печальная была. Сидели до вечера, смотрели телевизор. Потом в местных новостях какой-то репортаж показывали о пожаре. Я бы внимания не обратил. А Утренняя как уставится в телевизор, побледнела. В здании, где находилось то издательство, замкнуло проводку. Начался пожар. По непонятным причинам пожарная сигнализация не сработала. Когда приехали пожарные машины, огонь был повсюду. Никто не погиб, но трое получили сильнейшие ожоги. Я не пойму, что ее так взволновало… Ну бывает всякое, чего так убиваться? Странная. Взяла рукопись, кинула в ванну, подожгла. И остановить ее не мог. Как глянула на меня… Она умеет. Все бормотала что-то невнятное, типа «управлять не получается, никак не получается». Короче, бред какой-то, – он икнул и уставился на меня: – А потом говорит: ты мне не звони больше, ухожу в монастырь. Так и говорит: не звони, мол. Я что, погремушка, чтоб поиграть и оставить? А? – он смотрит на меня совершенно пьяными глазами.

– Нет, ты не погремушка.

– И вот ушла и все. А я тут чего делать должен? А? Чего я делать должен?

– Да ты присядь и выпей минералки! – пододвигаю ему бутылку «Нарзана» и ретируюсь. Я узнала все, что хотела. Правдой ли был бред нетрезвого человека? Но мне хотелось поверить. И я поверила.

Я уже и не вспоминала об Утренней, как однажды вечером у меня зазвонил телефон.

– Алле, Оксан? Привет!

– Варя?! Ты?

– Собственной персоной.

– Ты что, из монастыря звонишь? – задаю совершенно идиотский вопрос.

– Да нет… Чтоб стать монахиней, нужно послушницей побыть. Два года, прикинь! Через пару месяцев я уже с тоски помирала. Думаю – зачем себя обманывать? Не мое это. Так что я теперь снова в миру, ха-ха.

– Ну ты даешь! И что ты теперь собираешься делать?

– Для начала устроюсь на работу и наберу текст романа.

– Так мне твой приятель сказал, что ты его уничтожила!

– Оксаночка, как там у Булгакова? «Рукописи не горят». Тем более, если ты сделал запасную ксерокопию. Помнишь, я тебе собиралась ее дать почитать?..

НЕ МОЖЕШЬ ЛЕЖАТЬ КАК МЕРТВЫЙ, ЗНАЧИТ, НИЧЕГО НЕ ПОЛУЧИТСЯ

23 года, ноябрь


Николя – итальянец. Недавно он открыл свой бизнес в Москве. И теперь мечется между Россией и Италией. При этом умудряется ни слова не понимать по-русски. И прекрасно себя чувствует. Познакомились мы в каком-то тематическом чате. Никто не отвечал на его английские фразы. А мне нечего было делать, и мы разговорились. Договорились встретиться в кофейне. Он оказался очень привлекательным мужчиной лет сорока. Темноволосый, кареглазый, смуглый. Стиль в одежде слегка небрежный. Но это только привлекает внимание. Красные вельветовые брюки, бежевая рубашка навыпуск и черная вязаная безрукавка сверху. Оценила.

Николя очень бегло «говорить по-английски». Но у него ужасный итальянский акцент. Иногда я с трудом понимаю, что он произносит. Рассказывает, что ему очень трудно найти в Москве партнера по «теме». Из-за языкового барьера. Николя свитч. Он мне симпатичен. Но к нему не тянет. Не раз замечала: у меня нет сексуального влечения к иностранцам. Странно, но я их просто не воспринимаю как противоположный пол.

Но на личном фронте у меня временное затишье. Не на ком остановить взгляд. И вот, чтобы развеяться, уже два месяца морочу голову Николя. Недавно мы сидели на ступеньке здания на Арбате и слушали уличных музыкантов. Он обнимал меня за талию и пытался поцеловать. Я строила из себя игривую дурочку и вертела головой.

Пытаюсь уговорить себя, что мне нужно им увлечься. Все равно никаких принцев нет на горизонте. А Ник вполне приличный мужчина. Сегодня решила с ним переспать. Это проще, чем использовать его в качестве раба. Как нижний он меня совершенно, ну совершенно не возбуждает. БДСМ для меня гораздо интимнее, чем обычный секс.

Мы у него в квартире. Валяемся на огромной широкой кровати. Ник делает мне массаж спины. Я вспоминаю о Егоре. Настроение сразу портится. Поворачиваю Николя на спину, склоняюсь над ним. Прикасаюсь губами. Бывают же такие пресные поцелуи. У него красивое тело. И хоть бы одна мурашка пробежала у меня по коже. Страстно обнимает меня, его руки скользят вверх вниз. Они сжимают мои ягодицы. Это уже выше моих сил!

– Николя, я так не могу! Я тебе говорила, что не терплю никакой инициативы от мужчины! («Особенно, когда мужчина мне безразличен», – добавляю по себя.)

– Но Оксан, это же не «тема». И я не могу как мертвый лежать!

– Тогда ничего у нас не получится!

Николя обижается, встает с кровати и идет в другую комнату. Там есть диван, ведь так? Прекрасно, пусть ночует на нём.

Утром я с облегчением захлопываю дверь его квартиры. Уверена, что больше с ним не увижусь. Через неделю Ник мне звонит и приглашает в спортбар на «Формулу-1». Ненавижу автогонки. Я соглашаюсь. Мне очень, очень скучно. Вчера смотрела по телевизору концерт и видела Егора. Трудно его забыть. Черт!

БУДЕШЬ ОРАТЬ – БУДЕТ ЕЩЕ БОЛЬНЕE

23 года, декабрь


Похоже, я когда-нибудь выйду замуж за компьютер. В последнее время он стал для меня особенно важен. К своему стыду, я опять влюбилась по Интернету. Написал мне мальчик в виртуальном клубе xxx.ru . Посмотрела его анкету. Очень симпатичный. Смуглый, черноволосый, с огромными голубыми глазами. Одним словом, котенок. Но место жительства ясно указано – Германия. Я теперь ученая, меня так просто не возьмешь. Хватит с меня чувств на расстоянии. Мальчика зовут Сережа. Такие вопросы задает глупые и смешные. Сначала послала его, потом решила ответить. Доотвечалась. Отныне каждый день проверяю почту с трепетом – нет ли письма? Думаю, что надо с этим делом кончать. Сказала Сереже, что больше с ним общаться не намерена. Поскольку не собираюсь менять свой ареал обитания. И тут такой сюрприз.

– Оксанк, так я же тут по обмену студентов учусь. Мне три месяца осталось доучиться. Потом две недели экзаменов и обратно в Москву приезжаю.

– Да ладно!

– Погоди, а ты что, думала, я тут живу? Ну и зачем бы я тогда к тебе клеился? Типа сетевая любовь,? Это же бред.

–Действительно бред. (Вспоминаю Троя.) Теперь я себе ни в чем не отказываю. Общаюсь с ним до изнеможения. Иногда он мне звонит по вечерам. У него не очень сексуальный голос. Но я настроила себя: в конце концов, не голос красит человека.

У Сергея нет никакого опыта в «теме». Зато есть фантазии. Мы часто представляем нашу встречу. Какой она будет. Уже зима. К весне он должен приехать. Мне нравится командовать им. Несколько дней назад приказала ему написать рассказ о нашем знакомстве и будущей встрече. Чтобы было для истории. Он написал. Я распечатала рассказ, лежу на диване и наслаждаюсь. Сейчас перечитаю его еще разок и, наверное, помастурбирую.


«– Интернет – опасная штука, – думал я, глядя на мошек, бьющихся о лампу. – Вот так беззаботно летаешь в сети, флиртуешь в чатах, пока не наткнешься на лампочку, свет которой начинает притягивать. Я и долетался.

…Я сижу в кафе и вспоминаю, как все начиналось…


Духота наконец-то кончилась, дождь моросит уже вторые сутки. Я встал. Учить химию не хотелось. Устал от конспектов и формул. Включил компьютер и решил проверить почту. Там я и нашел первый луч световой ловушки – ответ с клуба xxx.ru . Я уже и думать об этом забыл. На анкету, отосланную полгода назад, пришел ответ с паролем для входа. Сразу же настрочил пару писем. Получил только один ответ: меня грубо посылали. Это была Оксана. В ее профиле стояла фраза, заинтриговавшая меня до предела: «Осторожно, жестокость». Вскоре от нее пришло еще одно письмо. Ее не смутило то, что своим первым она могла меня обидеть. Ей было наплевать. Не уверен, что она вообще об этом помнила. Она просто увидела новую игрушку. Ответил ей грубо и напомнил. Я был зол! Открывая следующее сообщение, уже готовился к взрыву ругательств. И знал, что на этом все закончится. Оксане было опять все равно: «Ути-пути, мальчик обиделся». «Я никогда не обижаюсь, как правило – себе дороже», – простучал я по клаве. «Умница, дочка», – захлопнулась ловушка…


…Кофе кончился. Официант прошуршал как тень и исчез, заменив пустую чашку на полную…


Оксана не спешила. Она начала меня прощупывать. Моя тактика скрытности с ней не проходила. Ей нужна была информация. (Странный какой, как же можно общаться в сети без обмена информацией?)

Она хотела знать все – даже самое интимное. Для начала объясняла тем, что мне же от этого будет лучше. Потом, когда почувствовала, что я к ней привязался, методом воздействия стало молчание. Она просто не отвечала на мои сообщения. Я понимал, что сказал что-то не так, и просил прощения. Ее забавляло мое дилетантство в «теме».

«Зачем я тебе?» – спросил я однажды.

«Мне нравятся твои глаза».

(Да, это точно… Вообще-то я люблю карие. Но эти меня просто покорили. Такие огромные. К сожалению, он выслал мне только парочку фоток. Неужели у него нет хотя бы десятка? Я бы любовалась.)

«Но я ведь новичок, и к тому же не мазо», – не унимался я.

«А мне и не нужен мазо, я люблю, когда мальчик от боли страдает, а не кайфует. А к боли я тебя приучу. Я решила сделать из тебя то, что мне нужно. Ты станешь, кем я захочу».


…А ведь тогда я завелся с пол-оборота. Кофе мне больше не хотелось, и он остывал передо мной. Я взял ложечку и повертел ее в руках…

Она действительно начала меня переделывать. В вирте я очень быстро стал ее рабом. Она почувствовала, что я стал ее игрушкой и готов отдать ей свои душу и тело. (Как же высокопарно он выражается.)

Как-то утром Оксана спросила, готов ли я выполнить пару пустячных заданий.

«Да!» – а что мне оставалось делать? Других альтернатив не было. Я втянулся в эту игру, и она стала моей жизнью.

– Умница, дочка, – к тому моменту я уже привык, что она так меня называла: – Тогда возьми иголку и сделай у себя на руке три глубоких царапины.

Я начал препираться, но в результате пошел за иголкой. Руки не хотели слушаться. Приложил иглу, надавил и дернул. Ничего не вышло. Тогда я нашел еще две иголки, приложил их все вместе к руке. Почувствовал резкую боль, как от удара кошачьей лапы. На коже образовались три рваные ранки, из которых стала сочиться кровь. Я слизнул ее. Во рту появился привкус железа. Этого Оксане показалось мало. Она заставила меня втереть в ранку соль. Царапины начали щипать и жутко чесаться. Я описал весь процесс и мои ощущения. Результат ее вполне удовлетворил…


…Толстяк за соседним столиком достал сигареты, это были «Лаки», моя любимая марка. Аромат табака начал распространяться по залу, дразня обоняние. Мне снова захотелось курить, но я не самоубийца – Оксана запретила. Именно она заставила меня избавиться от пагубной привычки…


Я целыми днями сидел в сети. Мой распорядок выглядел просто. Утром я вставал и качал пресс, как и было приказано. Потом врубал комп и общался со своей Хозяйкой. Мне запрещалось отлучаться в туалет и курить. После этого я готовился к занятиям в университете.

Виртуальный контроль становился реальным. Я сам уже не мог без ее приказов. Я превратился в наркомана. Имя наркотика было Оксана. Я исполнял ее прихоти и приказы. Как-то она приказала мне нацепить прищепки на соски и просидеть так в течение часа. После этого грудь болела неделю. Оксана была довольна. «Привыкай», – говорила она. (Да, припоминаю, припоминаю. Я действительно была довольна. Прежде всего потому, что знала: он действительно все исполняет на самом деле.)

Ей хотелось все большего. Запросы росли пропорционально желанию увидеть меня в реале. Злость от беспомощности просто съедала ее. Она ненавидела меня и была счастлива, когда удавалось причинить мне дискомфорт или поставить в глупое положение. (Про ненависть это он придумал, конечно. Но увидеть его, разумеется, хочу.)

Радости ее не было предела, когда я выполнил поставленное ею задание. Мне потребовался на это месяц. Я не мог найти подходящего случая. Ведь так просто не станешь целовать ноги девушке! Для меня – чайника в БД СМ – это было невыполнимой задачей. Но тут мне повезло. На одной вечеринке я помог мальчишке выкрутиться из нелепой ситуации. Он нечаянно толкнул девушку. Ему было стыдно. Он выдавил из себя тихое «извините» и покраснел как рак.

«Разве так извиняются?» – спросил я.

Все с интересом стали ждать продолжения. Я опустился на колено перед упавшей в кресло девицей и в рыцарской манере изрек извинения. Жемчужиной представления были поцелуи, которыми я покрыл ножку ошалевшей красотки. Шоу оценили по заслугам. Друзья угостили пивом, а девчонки – чрезмерным вниманием к моей персоне. Девица потом не отставала от меня целый вечер. Оксана была в восторге.


…Становилось прохладно. Я посмотрел на часы: опаздывает как всегда. Заказал коньяку и еще кофе. Коньяк прокатился по горлу, наполняя теплом. Я опять погрузился в воспоминания…


На следующее задание мне дали срока не более недели:

«Ты должен найти девушку, которая сделает, что я тебе сейчас скажу. Свяжет тебе руки за спиной, и ты на коленях будешь удовлетворять ее языком, а она сидеть на стуле. Потом ты ляжешь на спину. Она поставит на тебя ногу, и ты должен будешь ее облизать. Затем сядет тебе на лицо и прижмет твою голову к промежности так, что ты начнешь задыхаться. А дальше можешь с ней переспать».

Да уж задала она мне задачку. Мне пришлось изрядно попотеть. Не так просто было уговорить на все это Аннету. На «переспать» она сразу была готова, и это даже не моя заслуга, а ее инициатива. За неделю я водил ее в три дорогущих ресторана. Каждая прогулка заканчивалась в койке. Постепенно я давал понять Аннете, чего от нее хочу. Был сильно удивлен ее сообразительности. Для немки она была просто телепатом. На третий день она усекла мои желания, и я не успел опомниться, как оказался связанным. Веревки не было, поэтому она использовала чулки. Я чувствовал себя неуютно. Не каждый день ты стоишь голый на коленях перед одетой женщиной. Судя по неуверенным действиям Аннеты, для нее это было в первый раз. Пришлось мне ей все популярно объяснить. Она смутилась и покраснела как помидор, но не отказалась. Вскоре все пошло как по маслу. Единственное, на что ей не хватало смелости – это засунуть мне ножку в рот. Я ее еле убедил…


…Я снова посмотрел на часы. Уже половина девятого…


Реальность оказалась ярче и жестче. Был вечер. На улицах уже зажглись фонари, но в подъезде было темно. Я ждал. Ждал в течение трех часов. Хотелось курить. Я знал, что Оксана придет. Я это точно знал. Сюрприз должен был получиться хорошим. Оксана понятия не имела, что я уже приехал в Москву. Звук шагов вывел меня из транса, глаза, привыкшие к полумраку, выделили из темноты фигуру. Я сразу узнал ее. Она меня не видела, копалась в сумке в поисках ключей.

«Здравствуй, Оксана, вот мы и встретились».

(Вай, как любопытно. Вот как он представляет нашу долгожданную встречу. Мило. Но я думаю, что все будет несколько иначе.)

Девушка вздрогнула от неожиданности, но эта секундная слабость исчезла так же быстро, как и появилась:

«Заходи», – сказала она, открывая дверь.

(Думаю, мне понадобилось бы гораздо больше времени понять, кто это такой. Ведь человек на фото может совершенно на себя не походить.)

Войдя, она села на обувную тумбочку и протянула ножку. Молча. Я встал перед ней на колени и стал снимать сапожок. Освободившись от обуви, ножка не опустилась, пока я ее не поцеловал. То же было с другой. После этого я получил пощечину.

«Это за то, что заставил меня ждать! А теперь раздевайся!»

(Какой-то наив. Прямо с порога – экшен. Я бы с ним поговорила пару часиков хотя бы.)

Оксана прошла в комнату, я последовал за ней.

«Протяни руки», – приказала она.

На моих запястьях стали затягиваться петли. Тонкая веревка резала руки, и в пальцах начало покалывать. Госпожа закрепила веревку под потолком, чтобы я мог доставать пол только кончиками пальцев. Обошла меня, осматривая.

«А ты ничего, молодец. Вон и кубики видно на животе. Но все равно недостаточно. Это мы сейчас поправим».

Взяла свечу и начала сжигать волосы на моем теле. Запах паленого заполнил комнату. Оксана затушила свечу о мою грудь, я вскрикнул от ожога.

«Тебе было больно? Будешь орать – будет еще больнее!»

Она отошла за мою спину. И я слышал, как она что-то достает из шкафа. Вдруг удар плети. Я чуть было не закричал. Но воздух, готовый вырваться из моей груди, вышиб следующий удар. Мое тело вертелось под плетью, как рыба на сковороде. Удовлетворившись красным рисунком на моей спине, Оксана подошла ко мне и поцеловала. Ее ноги обвили меня, она повисла на моей шее. Веревки на запястьях натянулись еще сильнее. От боли зрачки расширились до размеров глаза.

(Ух ты, эротично. Надо запомнить фразу про зрачок.)

Госпожа сняла меня с крючка и начала бить меня ногами. В моменты передышки она вставала на мои руки и заставляла облизывать ей ноги, затем следовал удар по лицу. Я уже не мог подняться с пола. Оксана отошла к шкафу и снова что-то оттуда достала.

«Это тебе подарок», – и мою шею обвил ошейник. Закрепив его и закрыв миниатюрный замочек, она добавила:

«Не сметь снимать!»

Это был тот самый ошейник. И не успел я об этом подумать, как мое тело забилось в судорогах.

(Ха, помнится, увидела я как-то в магазине электрошоковый ошейник. С пультом. Если твой пес тебя не слушается, нажимаешь на кнопочку, и животине больно. Тогда я сказала Сергею, что не прочь прикупить такую вещицу)

Я думал, что не выдержу. Боль затмила мое сознание, и я потерял его окончательно.


…Я поймал себя на том, что улыбаюсь. Прошло много времени с тех пор. Теперь я полностью принадлежу ей. Шею пронзил слабый разряд, и я пошел встречать свою Госпожу».


Не пойму, в чем дело. Сергей куда-то пропал. Уже месяц, как нигде не могу его найти. Сначала злилась. Потом волновалась. Теперь просто не могу придумать, что могло случиться. Может быть, он попал в аварию? Мало ли… Или не хочет больше со мной общаться? Но как это выяснить? Я не знаю даже его номера телефона. Он сам всегда звонил мне на домашний, а у меня нет определителя. Я даже не знаю его фамилию. Я знаю только город, где он живет. Залезть бы в его электронный ящик, посмотреть – проверяет ли почту. Тогда хотя бы что-то стало ясно.

Набираю яндекс. «Проверить почту». «Ваш логин». Пишу название его почты – korwin25. «Ваш пароль». Думаю. Думаю, думаю. Я просто обязана вычислить его пароль. Не такой уж он замороченный, чтоб придумывать какие-то дикие комбинации. Так. Будем отталкиваться от имени. Корвин. Что это вообще такое?

Задаю в поиске. «Корвин, принц Амбера». Похоже, это герой какого-то фэнтази. А да, он же мне говорил, что любит такую литературу. Сто процентов, и пароль у него оттуда же. Жаль, что я читала только одну такую книгу. Но даже название не запомнила. Осталось в памяти только имя какого-то волшебника. Как там… Мерлин, что ли? Ну да, точно. Набираю. «Неверный пароль». Хм. А если английскими буквами? Пишу merlin. «Неверный пароль». Так… Ну что еще может быть? Может поставить в конце его год рождения? Merlin 1978.

Входящие

Отправленные

Сомнительные

Корзина

Не могу поверить своим глазам. Я открыла его почтовый ящик! Последний раз он писал мне давным-давно. Смотрю отвеченные письма. Последнее помечено… Сегодняшним числом! Поразительно! Он бывает в сети и не пишет мне!

Залезаю в папку «Отправленные». Перечитываю все его письма и ответы. Переписывается с другом из Москвы. И еще с какой-то девицей. Она ему заявляет, что ждет его в асе.

«У меня заглючил комп, аська стерлась. Напомни мне мой номер, плиз», – пишу ей ответ и тут же удаляю из папки «отправленные». Чтобы Сергей не догадался, что кто-то работает из его мыла. Вскоре приходит ответ: «Ну ты даешь, – забыть свой номер! Вот он, заходи».

Нахожу его айсикью. Для входа пробую три варианта паролей. Ни один не подходит. Нажимаю на функцию – «Забыл пароль. Отправить по почте напоминание». Ловлю на его электронный адрес письмо с его паролем для айсикью. Вхожу. Ба, да здесь народа немерено. Общительный у меня мальчик.

В течение часа разговариваю с его друзьями. В качестве Сергея. Немного туплю. Но вскоре мне становится ясно, что мой Сережа живет в Германии уже 10 лет. Уехал он туда сразу после окончания школы. Сейчас оканчивает там какой-то университет. Будет химиком. Хоть в профессии не соврал. Далее. Выясняю его номер телефона. Это несложно. По очереди спрашиваю у всех, кто занесен в его контакт-лист:

– Ты помнишь мой номер телефона?

Один отвечает положительно:

– Ну конечно, мы же с тобой на прошлой неделе созванивались.

– Да у меня ж два номера на самом деле, давай я тебе дам второй.

– Пиши.

– Погоди, а какой из двух у тебя есть?

– Вот этот.

Отвечаю, что отойду на полчаса.

Выясняю, что большую часть времени в сети Сергей проводит на сайте www.germany.ru . Захожу туда. Регистрируюсь под ником Ню. В анкете пишу его город. Саарбрюккен. Захожу в чат. Вижу его ник. Он его никогда не меняет.

– Привет, как дела? Давай знакомиться!

– Привет. Ну давай.

– Ты такой прикольный на фотке, тебе сколько лет? Я вот тоже в одном с тобой городе живу.

– 25. Я заметил.

– А чего ты такой неразговорчивый?

– Какой есть.

– Фу бука! Расскажи, какие у тебя увлечения?

– Я учусь. Играю в бильярд.

– Да ты что? А я тоже играю. А ты в каких клубах?

– Я в двух – Irish Pub и Der Meister.

– О, я в «Мастере» часто бываю.

– Здорово.

– А когда ты там?

– В основном по выходным, после шести.

– А в будни?

– В будни днем я в универе, а вечером работаю в ресторане, официантом. Хотя иногда и по выходным приходится.

– А в каком?

– Зачем тебе?

– Может, зайду, оставлю тебе чаевые.

– Ха-ха.

– Я серьезно, давай познакомимся в реале.

– А смысл?

– Ты странный. Предпочитаешь компьютерное общение?

– Мне пора на занятия.

– Когда ты здесь еще будешь?

– Завтра.

Связываюсь с одним моим знакомым. Он тоже живет в Германии. Может ли он узнать, на чье имя зарегистрирован один номер? Отвечает: в принципе может, но это геморрой. Уговариваю полчаса. Буду его должницей. Пообещал.

Я сказала Николе, что согласна поехать с ним в Ганновер на пару дней. Но только с условием. Если он свозит меня на один вечер в Саарбрюккен. Он все пытается выяснить, зачем.

– Надо, Нико, надо. Иначе не поеду.

– What ever, Oksan, if you want… It's up to you, let's go.

В субботу в восемь вечера мы с Нико заходим в Irish Pub. Уютный такой, небольшой клуб в центре города. Сергея здесь нет. Берем такси, едем в Der Meister. Там вообще закрыто. Какая-то табличка на дверях – я не понимаю по-немецки. Остается поехать в ресторан, где он работает. Ню договорилась встретиться с Сергеем, когда он закончит работу. Они должны были пересечься у входа в заведение. Ню не пришла. Зато я узнала название ресторана. Кроме того, мне известны его имя и фамилия. В справочной Саар-брюккена удалось узнать его адрес. (Что бы я делала без Николы?) Так что если его не будет и в ресторане, пойду к нему в гости.

Мы заходим с Нико в темный зал. На столиках стоят маленькие лампы. Их можно подкручивать и увеличивать свет. Я делаю его совсем тусклым. У стойки вижу трех молодых людей. Сердце колотится. Два светловолосых, один шатен. Да… Встреть я его на улице – ни за что бы не узнала. Заурядная внешность. Разве что глаза. Большие. Но это единственное достоинство. Какой-то он серый. Неживой. Неужели я приехала ради него? Хочется постучать себе по голове. Здравствуй, дерево.

Подходит один из светловолосых официантов. Что-то спрашивает нас по-немецки. Говорю Нико, чтоб он перевел:

– Я хочу, чтоб нас обслужил другой официант, вон тот, темненький.

Немец удивленно смотрит и кивает головой.

Подходит Сергей. Это точно он. На груди – карточка: имя. Спрашивает. С ним разговаривает Нико.

Я смотрю на своего «раба». Воображение – великая вещь. Как я могла несколько месяцев думать об этом официанте и искренне его хотеть? Мне будет о чем вспомнить. Веселая получилась история.

С удовольствием кушаю салат. Краем глаза наблюдаю за Сергеем. Он стоит у стойки и ждет моего жеста. Мгновенно готов прибежать. Щелкаю пальцем. Он подходит. Показываю: принеси счет. Он меня не узнает. На фотографиях я тоже другая. Да и представить меня тут просто не может.

Заставляю Нико оставить очень щедрые чаевые. На салфетке пишу «Привет из России», кладу ее на меню. Мы поднимаемся и выходим на улицу.

– Ну чего, обратно в Ганновер? – обнимаю Нико за талию.

Прошла уже неделя. До сих пор ощущаю какую-то недоговоренность. Выхожу в чат под ником Ню. Разумеется, он здоровается со мной.

– Привет, Сережа. Давно хотела тебе сказать… Я не Ню никакая, а Оксана.

– ???!!!

– Вот так… Что ж ты мне врал, дружочек?

Он отвечает через 10 минут:

– Мне было больно и страшно потерять тебя. Я не знал, как сказать, что не собираюсь в Россию. Маленькая ложь в начале переросла в огромную. Я не ожидал, что влюблюсь. Я не верил в виртуальную любовь, думал, поболтаем, развлечемся и разбежимся. Но чем больше я с тобой общался, тем больше хотел увидеть. Меня тянуло к невозможному. Не придумал ничего умнее, чем исчезнуть и обрубить концы.

– А ты не думал, что проще было бы просто признаться и все?

– Я дурак…

–Действительно дурак. Но я тебя простила, не переживай.

– Спасибо… Знаешь, Оксан, я старался не заходить в сеть. Потому что там были твои письма. Я сидел и подолгу читал их… Потом заставлял себя стереть их… Переключился на друзей и подруг, чтобы как-то отвлечься. В результате ушел в запой. Обкуривался, как идиот. В универ почти не ходил… Потом снова полез в Интернет. А там какая-то девчонка ко мне клеится – Ню. Она мне очень тебя напомнила. Своей напористостью. Как же ты меня развела-то… Как ты вообще узнала, что я здесь бываю, на этом ресурсе? Слушай… Я рад, снова тебя слышать… Ты не представляешь, у меня как камень с души упал. Как хорошо, что ты меня простила… Мы теперь будем общаться как и раньше, да?

– А зачем?

– Ну ты же меня простила, да?

– Но это не значит, что нам нужно продолжать. Я думаю, Сереж, нам пора закрывать эту лавочку.

– Оксан…

– Да, кстати…Ты помнишь, неделю назад ты обслуживал парочку, которая оставила тебе записку «Привет из России»?

– Да… Откуда ты…

– Так вот, это была я и мой приятель. Между прочим, тебе не идет та серая рубашка. Купи что-нибудь более стильное.

БЛЯДИ ЖДУТ КЛИЕНТОВ

24 года, январь


– Слушай, Окси, у меня к тебе деловое предложение.

С Кариной мы общаемся не часто. Разные графики. Я тружусь днем, она – больше вечером. Практикующая Госпожа. Пару лет работала в эскорт-услугах. А недавно обнаружила более спокойный способ зарабатывать. Плеткой помахала, дала полизать сапог, заставила мастурбировать, получила расчет. Ни ноги раздвигать не надо, ни изображать оргазм.

– Так и что за предложение? – спрашиваю.

– Мне тут часто звонят, просят, чтоб было две Госпожи. Ты не хочешь в тандеме поработать? По сотке за час.

– Ой, Карин, я с трудом представляю, как можно доминировать того, кто тебе несимпатичен. А вдруг придет какой-нить старый, толстый урод?

– Именно такие и ходят, так что ж теперь! Ты чего как маленькая. Деньги не пахнут!

– Не, Карин… Это ж ему надо будет давать лизать? Брр, не, я не могу, да и не хочу.

– Слушай, никто тебя не заставляет давать лизать! Ты вообще можешь быть в пальто и сапогах. Лишь бы тебе комфортно было!

– В пальто?

– Если оно из кожи… Или латекса.

– Очень смешно.

– Ну так чего? Тебе деньги нужны?

– Ну-у, не так…

– Оксан, не глупи. В конце концов ты меня должна выручить. В последнее время клиент пошел – меньше, чем на двух дев, не согласен. А мне позарез бабки нужны. И по большому счету тебе что, не интересно?

– Интересно. Но чисто теоретически.

– Давно ли ты в теоретики записалась? Сама говорила – надо пробовать новое. Так, сегодня в восемь ты у меня.

…Я немного нервничаю и сгораю от любопытства. Сидим у Карины, пьем чай. Мы уже переоделись. Смотрю в зеркало: да уж. Бляди ждут клиентов. Туфли, чулки, короткие юбки и красная помада.

– Щас придет какой-то новый чел, я его не знаю. Ты не переживай. Я его расспрошу, что он приемлет, что нет.

– И чего? Надо будет делать только то, что он хочет?

– А ты как хотела?

– Зашибись, доминирование.

– Взгляды у тебя какие-то деревенские, Окси. Он платит и имеет право.

Напрягаюсь.

– Слушай, да не переживай ты так. Все нормально. (Звонок в дверь.) А вот и он. Пойду открою.

Через минуту Карина возвращается в комнату вместе с… Как бы это помягче выразиться? С ушедшим на пенсию Санта-Клаусом. Но который нынче подрабатывает братком.

– О, да вы красавицы. Ну чего, девчата?

Чего можете предложить?

Смотрю на него и молчу. Кто его знает, как с ними разговаривать нужно.

– Разумеется, красавицы. Ты у нас что любишь в «теме»?

– Да все, девочки, все.

– Все – понятие растяжимое. Я вот, например, люблю иголки под ногти загонять. Тебе это тоже нравится? – встреваю в беседу.

Карина смотрит осуждающе.

– Не, иголки под ногти загонять я не очень люблю, – смеется Санта. – Предпочитаю сразу ломом по голове, ноги в корыто, цементом залил и в Москву-реку, ха-ха-ха.

– Это ничего, что мы с вами на ты? – пытаюсь свести все в шутку.

– Это меня жутко заводит, бабоньки.

– Так, давай раздевайся, раб, деньги на тумбочку и становись на четвереньки! – просыпается Карина.

– Конечно-конечно, – суетливо достает из кармана бумажник, стягивает брюки. Снимает с шеи массивную золотую цепь. Становится на колени и заискивающе смотрит снизу. Метаморфоза заняла меньше минуты. Вот это да.

Карина легонько пинает его ногой. А сама шепчет мне на ухо:

– Не ясно, че ему надо. Тут главное следить за его реакцией. Ты на член смотри. Как только падает – значит, это ему не подходит. Надо на другое переключаться, ок?

Легко сказать, смотри на член. Попробуй его увидеть за огромным висящим пузом. Приподнимать, что ль? Надорвешься.

– А ну-ка, ляг на спину! – я нашла выход.

Его живот распределяется по бокам, давая долгожданную возможность лицезреть пенис. Вернее, густые заросли, в которых, по идее, должен быть пенис. Ау, где ты! Выгляни в окошко, дам тебе горошка. Не могу сдержать глупую улыбку. Отворачиваюсь. И строго говорю:

– Сосать каблук, раб!

Стою над ним, сую ему шпильку в бородатый рот. Рот с готовностью открывается. Карина тем временем пошлепывает стеком по его соскам.

– Ай-ай, – взвизгивает он.

– Что, раб, не нравится, да? Мало ли что тебе не нравится! – говорит подруга. Отбрасывает стек в сторону. Мимоходом тихо бросает мне:

– Понятно – только унижения. Никакой боли.

Лично мне ничего не понятно. Что такое унижения?

Карина заставляет его облокотиться на диван и выпятить зад. Мне становится дурно. Будь я глистом, отказалась бы там обитать. Подруга смазывает каблук, поднимает ногу. Осторожно засовывает в его анус шпильку. И на одном дыхании приговаривает что-то вроде: «тымерзкийнесчастныйрабщасятебякак-последнююшлюху». Погружает и вытаскивает каблук. Санта виляет задницей, как пес перед хозяином с миской. Так… Кто-то говорил, что деньги не пахнут? Но это не запах. Это вонь! Показываю подруге: мол, давай прекращай это дело. Похоже, она того же мнения. Вытирает туфельку туалетной бумагой и открывает окно. Давай! – показывает, чтобы теперь я им занялась. Вот сука! Поднимаю его голову за волосы:

– Покажи, как ты умеешь быть лошадкой!

Залезаю на его потную спину, вставляю в зубы цепочку, толкаю в бок.

– Ну поехали!

Он едва двигается.

– Что ты за скакун такой хреновый. Даже метр не преодолеешь! Старый мерин, ты у меня щас овес жрать будешь. Если с места не сдвинешься.

Видимо, ему не хочется овса. Он резво дергается вперед и падает на живот.

– Боливар не выдержал одну! – начинаю истерично хохотать. – Купила мама коныка, а конык без ноги, да, идиот?

– Да, жаспажа, жа! – говорит он через цепочку во рту.

– Наш жеребец, наверное, хочет водички! – заявляет Карина. И тащит его за поводок в туалет. Слышу оттуда слабое журчание и недовольные окрики: «Все пей, сука! Ни капли не пророни на пол. Слышишь?» На пару минут звуки затихают. Карина возвращается.

– А он где?

– Тише. Прикинь, он кончил, когда я на него мочилась. Щас придет в себя и свалит.

– Он себя трогал в этот момент?

– В том-то и дело, что нет. Усилие мысли.

– Девки, вы супер! – браток заходит, почесывая живот. – Еще обязательно звякну.

За ним захлопывается дверь, и Карина улыбается:

– Ну и чего ты выпендривалась? «Не знаю как, не знаю как!» Видишь, как все клево. Через полчаса еще один придет.

– Еще один? – кажется, я не так уж недовольна Карининой самодеятельностью. Масса разнообразных эмоций. Плюс новые впечатления. Плюс деньги. Неплохое сочетание.

– Слушай, второй мужик, который сейчас придет, он экстремал. Его надо бить по яйцам, жестко страпонить…

– А также мочиться и гадить на него, – подсказываю подруге.

– В общем, да. Если ты это сделаешь, он будет просто счастлив. Но я лично копро не практикую. А по-маленькому уже сходила. Так что твоя очередь.

– Мля, ты шутишь? Я ни разу не писала ни на кого. Я помню, даже как-то хотела попробовать. И все одно не получилось.

– Не переживай, ты же пробовала не за деньги, да? Поверь, сегодня у тебя получится.

– Разве что если раб меня напугает. И я описаюсь от страха.

Что-то я уже утомилась. Этот экстремал какой-то неугомонный. Мы его терроризируем уже минут 45, а намерения кончить у него ни в одном глазу. Сначала мы связываем ему мошонку. И бьем по ней ногами, руками, стеком и плеткой. Потом то же самое проделываем с членом. Порем его по заднице. Карина имеет его сзади огромным фаллосом. Потом я имею. А подруга усаживается ему на лицо и не дает дышать. Потом дает. Капаем на соски и член воском. Подружка курит и стряхивает пепел ему в рот. На соски подвешиваем тяжелые грузики. Хлещем по щекам, пока не начинает колоть в ладошках. Карина показывает взглядом на часы. Прошло уже больше часа, пора закругляться.

– Сейчас ты встанешь на колени и начнешь мастурбировать!

– Госпожа, а золотой дождик?

Карина многозначительно смотрит на меня. Отрицательно качаю головой.

– Не заслужил ты такого счастья! Дрочи!

– Но, Госпожа, как же так, пожалуйста, подарите мне ваше чудесное шампанское!

– Ты что, гад, права качаешь?! – Карина орет. Но я вижу, что она встревожена.

– Нет, что вы, я просто безумно мечтаю, как вы на меня пописаете.

– Так, иди сюда, ты у меня не рад будешь! – сама удивляюсь своей отваге и смело шагаю в ванную.

– А ну-ка ложись на спину. Открой рот и закрой глаза!

Он выполняет команду. Снимаю трусы, сажусь в десяти сантиметрах над его лицом. Как бы так сосредоточиться, а? Вот черт. Он же ж не свалит, пока своего не получит. Раб приоткрывает глаза и тянется своим языком ко мне.

–Ах ты, тварь! А ну, засунь свой уродский язык обратно и закрой глаза! – взвизгиваю. Карина прибегает и смотрит на меня вопросительно. Знаком показываю ей уйти. И обнаруживаю, что уже благополучно писаю точно в рот лежащему. Вот что значит сила гнева. Пытаюсь запомнить этот момент. Все-таки первый раз. Поздравляю себя со столь знаменательным событием.

– Прополощи рот и ступай обратно!

Карина засовывает ему в рот кляп. И заставляет мастурбировать в нелепой позе. Через минуту он кончает в салфетку…

– Я ж тебе говорила, что сможешь! Пойдем выпьем, отметим, у меня шампанское есть!

– Ой, Карин, что-то я не готова пить твое шампанское!

– Ха-ха-ха, а если я тебе заплачу?

– Нет-нет, я не такая! Слушай, а чего все так помешаны на моче? Ты не знаешь?

– Я догадываюсь.

– Ну и?

– Видимо, это очень вкусно!

– Можно открыть бизнес. Например, магазин: «Урина на разлив».

– Да не, я серьезно. Знаешь, мой дедушка одно время был помешан на уринотерапии. Пил мочу литрами.

– Надо полагать, ты ему помогала, добрая душа?

– Да нет, он как-то сам обходился. Своими силами.

– Если серьезно, я слыхала такое предположение. Будто мужчины в подсознании идентифицируют струю мочи со струей спермы.

– И они так представляют, что девушка бурно кончает?

– Кто его знает, что они представляют. Есть еще вариант латентной гомосексуальности. Может, они в тайне от себя мечтают об однополой любви. Чтобы мужчина им кончил в рот. Ты б лучше подумала о том, чтоб работать в паре с Господином, хи-хи.

ТРУП НИКТО НЕ НАЙДЕТ

24 года, март


Я опять думаю о своей фантазии: похитить мальчика и поиздеваться над ним вдоволь. Беззаконно, цинично и аморально. Встречались вчера с Игорем. Он уже неделю в Москве. Приехал к своим друзьям по «органам». В который раз озвучила ему свою мечту и повздыхала. Сегодня мы договорились, что он заедет за мной. Нас пригласил на выходные его приятель. Погода замечательная. Все выходные дышать свежим воздухом и кушать шашлыки – прекрасная идея. Тем более, как мне поведал Игорь, этот его друг тоже в «теме». У него огромный особняк на Рублевке. И там самый настоящий пыточный подвал. Вот бы посмотреть. До семи еще куча времени. Делать ничего не хочется. Надо немного вздремнуть.

Меня будит звонок мобильного.

– Алле, киса, я уже внизу, жду тебя. Синяя «Вольво».

По-быстрому кидаю в сумку косметику, захлопываю дверь и выбегаю на улицу. Игорь чмокает меня в щеку:

– Что, поехали релаксировать?

– Игорь, а кто там вообще будет?

– Там будет Мигака, баба его, Илюха… Ты его видела, помнишь, мы в казино ходили?

– Крутой бритоголовый перец, который цитирует Блока?

– Он самый.

– Видимо, будет очень весело.

– Честное слово, будет тихий семейный пикник.

– А семья шведская?

– Да брось ты, какие пошлости, киса!

Мы выезжаем за город. За окном мелькают огромные деревья и белые таблички «Барвиха», «Горки», «Жуковка»… Заворачиваем, потом еще раз. Останавливаемся у высоких черных железных ворот. Они открываются. И мы въезжаем во двор. Там стоят два блестящих черных джипа с тонированными стеклами. На капот одного облокотился подтянутый мужчина слегка за сорок.

– Наконец-то! А мы вас тут уже заждались! – мужчина подает мне руку и помогает выйти из машины. – Михаил!

– Оксана! – приседаю в реверансе.

– Очень, очень приятно!

– В каком месте?

– Во всех! Даже самых сокровенных!

– Так, Миш, ты бросай с ней заигрывать, а то у нее разговор короткий, – шутливо встревает Игорь.

– А что у нее длинное?

– Я вам не мешаю?

– Прости, Оксаночка, пойдемте в дом!

Поднимаемся по лестнице. Просторная гостиная… Сразу видно, что живет мужчина. Темная отделка деревом и металлом, кожаные диваны. Длинный дубовый стол, оружие на стенах. Широкая винтовая лестница на второй и третий этажи.

– Ой, а это что! – замечаю на вешалке немецкий китель и фуражки эсэс.

–А это моя коллекция, нравится? – Миша надевает мне на голову одну из фуражек с фашистской эмблемой.

– Супер! Это все настоящее?

– Конечно! Из Мюнхена. Это я там в одном антикварном магазинчике прикупаю. И совсем не дорого. Вот эта куртка немецкого летчика – посмотри, всего 200 евро.

– Шикарная коллекция! Меня все это жутко заводит.

– Да, меня тоже, поэтому и собираю.

В открытую на задний двор дверь выглядывает блестящий череп.

– О, какие люди! А у нас тут как раз шашлык поспел! Надя, скажи там, чтоб подавали уже, что ли!

Илья целует мне руку, здоровается с Игорем. И плюхается в кресло.

– Все, я больше не встану, пока не поем. В гостиную заходит тоненькая светловолосая девушка. Наверное, это и есть Надя.

– Михаил Витальевич, накрывать?

– Да, Лера!

Девушка начинает проворно сервировать стол.

– Лера! Я же тебе говорила, что мне не нравятся белые салфетки! Я тебе говорила, чтобы ты покупала только розовые? – слышу тонкий визгливый голос. Поворачиваюсь на звук. Вот это точно Надя. Высокая брюнетка с бюстом пятого размера, не меньше. Стоит, отчитывает бедную девочку. Та только кивает.

– Надя у меня строгая, – восторженно шепчет мне Михаил, – с ней не забалуешь. Если ей нужны розовые, значит такие и должны быть.

«Нда, —думаю про себя, —действительно, есть чему радоваться. Не леди, а кремень». Мы не обмолвились с ней ни словом, но она мне уженеприятна.

– Добрый день! Извините, что сразу не поздоровалась. Но эта прислуга! Если ее во время не осадишь, на голову нагадит! – Надя усаживается на диван рядом со мной. – Сколько я ей раз уже говорила! А такое ощущение, что она просто мимо ушей пропускает, вот зараза! А вы Оксана? Игорь о вас много рассказывал. Замечательно, что приехали.

– А вы давно Игоря знаете?

– Уже неделю.

И когда это он успел «много рассказать»?

Прошло часа два. Давно я не пила так много шампанского. Разговор льется, не остановить. Я уже знаю все про присутствующих. А также про всех тех, кого знают они. Особенно разговорчив Миша.

– Пойдем, покажу тебе кое-что, – тащит меня за рукав.

Спускаюсь за ним по ступенькам в цокольный этаж.

– Ты должна оценить, мы же одного поля ягоды.

Останавливается перед массивной дверью. И тянет за ручку. Дверь открывается на удивление легко и бесшумно. Сразу же включается свет. Застываю. Я попала в сказку.

В небольшом помещении стены выложены камнем. В четырех углах – галогеновые лампы. Белым крашенные решетки в маленьких окнах под потолком ослепительно сверкают.

Крест, многочисленные крюки, вкрученные в стены, тросы и перекладины. Широкая полка с кучей всяких девайсов.

– Мамочка!

– Круто?

– Да уж…

– Да ты проходи, там вон кресло есть, посиди.

Это даже не кресло, а трон. Высокая мягкая спинка, широкие подлокотники. Изображаю плаксивое выражение лица.

– Я хочу кого-нибудь здесь помучить!

Миша смеется:

– Чур, меня нельзя. А то Надька меня прибьет. Она, правда, не в «теме», никак не могу ее совратить. Но ревнивая жутко.

– Ах, вот так бы пойти на дискотеку, увидеть хорошенького мальчика, увезти его силой сюда в этот подвал и мучить пару дней…

– Так какие вопросы? Давай сообразим!

– Очень смешно.

– Не смешно. Просто это же элементарно осуществить. Мы с ребятами быстро сей прецедент создадим. Да хоть сейчас! Почему бы нет? Радуйся в свое удовольствие.

– Миш, ну ты че! Предположим, гипотетически, что мы затащим сюда кого-нибудь. Рано или поздно его придется освободить. И потом на меня напишут заяву. Какого не очень в тюрьму охота.

– Оксан, ну ты даешь. Ты не знаешь, кто Игорь, кто я? Или кто Илья? По всей видимости, не очень хорошо знаешь. Но так даже лучше. Поверь, одно слово этому «похищенному»… И он будет немым до конца своих дней. Забудет о том, что это было в его жизни.

Не знаю, что ответить. Никогда еще моя центральная фантазия не была так близка к осуществлению.

Похоже, Миша не на шутку загорелся идеей.

– Так, все… Сейчас едем в ближайший ночной клуб.

– Миша!

– Оксана, поехали! Лучше жалеть о том, что сделал, чем о том, чего не сделал!

Мы почти бегом поднимаемся наверх. В двух словах хозяин дома объясняет суть идеи.

– Так, а где Надя? Возьмем ее с собой, – говорит Миша, оглядываясь по сторонам.

–А Надька спать пошла, – отвечает Илья.

– Да уж, меры она в спиртном не знает, – Миша тут же забывает о ней и толкает всех к двери:

– Илья, захвати мешок какой-нибудь темный или пакет! Поехали в клуб или ресторан.

– По вечерам над ресторанами горячий воздух дик и глух, и правит окриками пьяными весенний и тлетворный дух – декламирует Илья.

Игорь заговорщически подмигивает.

Боже, во что я ввязалась.

Прыгаем в джип. Через полчаса я уже сижу в полутемном помещении диско-клуба. И едва сдерживаю волнение. Хочется встать и убежать. Встаю и подхожу к барной стойке.

– Мартини, будьте добры, – это уже третий бокал. Обычно я пьянею от первого. Сейчас же – ни в одном глазу, как назло. Оглядываю танцующую публику. Ни одного приятного лица. Да, похоже, не судьба. Высматриваю еще минут пятнадцать и выхожу из клуба. Может быть, все и к лучшему. Кто-то наскакивает на меня, я едва не падаю.

– Ой, ну что ж вы под ноги не смотрите?

Едва успеваю разглядеть насмешливую улыбку, белые зубы и серые глаза под длинной светлой челкой.

– Могли бы извиниться, – кидаю в след.

– В другой раз, подруга! – он исчезает в дерганой светомузыке.

Подхожу к джипу и говорю высунувшемуся в окно Игорю:

– Блондин в синей рубашке и серых брюках. Где-то 175.

Игорь выходит из машины, я сажусь на переднее сиденье. Он заходит в клуб. Его нет несколько минут. Потом дверь открывается, появляются два мужских силуэта. Один – Игорь, второй – тот самый парень. Направляются к машине. О чем-то оживленно разговаривают. У самого джипа Игорь немного отстает. Пропускает парня вперед. Потом быстро замахивается и бьет его по затылку. Миша выскакивает и подхватывает его. Заволакивает в машину. Игорь запрыгивает следом. Илья нажимает на педаль газа.

На минуту я догадываюсь, что это, должно быть, происходит во сне. Но нет, все слишком реально. Оглядываюсь на заднее сиденье. Мальчик зажат между двух мужчин, на голове у него мешок.

– Если придет в себя, лучше, чтоб он не видел дороги, – объясняет Миша.

Нервничаю. Мне хочется все остановить. В конце концов, я сильно рискую. А что если я однажды поссорюсь с этими бравыми ребятами? Лучше о таком не думать. Пусть все идет так, как идет. Мальчик пришел в себя и начал шевелиться. Руки у него связаны спереди.

– В чем дело? Кто вы? Где я?

– Послушай, тебя похитили. Убивать тебя никто не будет, если ты правильно себя поведешь. Просто молчи и все. Иначе сразу же горло перережу, понятно? – шепчет Игорь.

Мешок кивает и умолкает. Мне его жалко.

Эта дорога бесконечна. Мне кажется, мы едем всю ночь…

Слава небу, дом.

Пленника выволакивают из машины и ведут под руки. Он послушно идет, иногда спотыкаясь. Илья и Игорь остаются в гостиной. Как ни в чем не бывало усаживаются за столом. Наливают себе спиртное. Миша тащит мальчика в подвал. Захожу следом, сажусь в кресло. Тупо наблюдаю за происходящим. Руки жертвы взлетают вверх, – Михаил молча показывает мне: вот, зацепил за крюк, вот этот рычаг повернул, вот лебедка заработала. Мальчик стоит с привязанными над головой руками.

– Слушай, парень. На пару дней ты станешь игрушкой одной молодой леди. Сопротивляться, паниковать, орать – бесполезно. Если что-то ей не понравится, она позовет нас. И мы тебя покалечим. Так что благоразумнее быть послушным. В таком случае никакого непоправимого вреда твоему здоровью не будет. Хотя боль тебе придется потерпеть. Слыхал о садо-мазо? Но все это не смертельно, не сходи с ума. В живых останешься. Если тебя дома кто-то ждет – мы это проверим, не переживай—я все улажу. Никто волноваться не будет. Так что расслабься и просто постарайся угодить девушке. А я пошел доедать ужин.

Дверь захлопывается, мы остаемся вдвоем. Я резко пьянею. Выпитый мартини внезапно ударил с такой силой, что пол слегка покачнулся. Подхожу к парню.

– Привет!

Стягиваю с его головы мешок. Он испуганно смотрит по сторонам. Потом взгляд останавливается на мне.

– Я поздоровалась!

– П… привет…

– Как тебя зовут?

– Ан… нтон

– Нет, я буду звать тебя Ваня.

Он очень симпатичный. Прядь волос прилипла к его влажному лбу. Он мне нравится. В его глазах – испуг и недоумение. Расстегиваю пуговицы на Ваниной рубашке, распахиваю. Изучающе осматриваю. Спортзал посещает, молодец.

– Я тебя сейчас буду наказывать.

– За что? – он перестает заикаться.

– Я могла бы сказать: за то, что толкнул меня в клубе и не извинился. Да-да, это именно я была. А ты даже не запомнил моего лица? Но вообще, конечно, причина другая. Просто мне нравится делать больно тем, кто мне нравится.

Молчит. Какой милый.

Его соски так трогательно торчат. Ужасно хочется устроить беспредел. Чертов алкоголь. Такое ощущение, что мой разум ушел в отпуск. Я беру с полки две стерильные иголки. Касаюсь пальцами его груди. Прокалываю сначала правый, а потом и левый сосок. Ваня закусил губу и с ужасом смотрит на меня. По всей видимости, он еще в шоке.

Беру длинную плеть, замахиваюсь. Бью. Первый удар приходится на живот. Второй чертит тонкую бордовую полосу на шее и плече. Плеть задевает иглы, и моя жертва дергается. При этом он громко стонет. Очень сексуальный в этот момент.

– Ну же, потерпи, дружочек! Я тебе сочувствую!

Бросаю в сторону плетку, подхожу к полке. Замечаю электрошокер. Надо срочно попробовать. Включаю приборчик, подношу к беззащитному телу. Медленно веду от шеи вниз. Пленник подпрыгивает от нестерпимой боли. Но ему удается не закричать. Выключаю… Ваня судорожно глотает воздух. On. Off. On. Off.

– Сссука, останови-и-и!

Щелкаю выключателем и с удивлением смотрю на Ваню.

– Ты что сказал?

Он пытается отдышаться. Глядит мне в глаза.

– Что это было? Ты обозвал меня плохим словом? Ты знаешь, что за это будет?

Без понятия, сколько прошло времени. Может два часа. Может быть, три. Оставляю мальчика в подвешенном положении и поднимаюсь в гостиную. С удивлением обнаруживаю, как солнце бьет в окна. Часы показывают 8 утра. Ничего себе… Я провела в подвале восемь часов? Хочется пить, есть и спать. В доме пусто. Наверное, никто еще не проснулся. Откуда ни возьмись, появляется Лера.

– Вам приготовить завтрак?

– Да, пожалуйста. Сделай мне бутерброд и налей чай.

– Одну минутку.

Иду в ванную, умываюсь. Надо принять душ и поспать немножко. Мысли в голове путаются…


– Кисуль, как там твой невольник поживает? – Игорь подмигивает, отхлебывая кофе.

– Не знаю, я еще не спускалась. Пойду проверю. А кстати, где Миша?

– Мишка блюет в туалете.

– Почему? Он отравился?

– Да нет, он после каждого приема пищи рвоту вызывает. Боится снова потолстеть.

– Шутишь?

– Честное слово, какие шутки. Да мы к этому привыкли уже давно. Насколько помню, эта болезнь «булимия» называется, что ли.

Лично мне после вкусного обеда блевать совершенно не хотелось. Голова заработала четко. На мгновение мне стало страшно. Но дело уже сделано, поэтому смысла бояться нет. Коней на переправе не меняют. Раз уж так сложилось, буду получать удовольствие.

Захожу в подвал. Загорается свет. Ваня вскидывает голову и с мольбой смотрит на меня. Или, может быть, я вижу то, что хочу?

Рубашку я ему сняла еще ночью. Его тело мокрое от пота.

– Ну как ты тут, лапочка?

– Мне плохо, – его едва слышно.

– Бывает… Жизнь вообще сложная штука… Ты устал?

– Я устал…

– Хорошо, я тебя сейчас отстегну. И ты сделаешь мне кое-что приятное.

Поворачиваю рычаг влево. Веревка ослабевает. И пленник как подкошенный падает на пол.

– Будешь целовать мои ноги сейчас!

Приподнимаю его подбородок острым носком черной туфли и дергаю вверх. Ваня застывает в нерешительности.

– Ay, малыш, тебе повторить?

Прикасаюсь к его груди правой ногой и медленно веду ее по животу. Пленник прижал связанные руки к груди и зажмурился. Наверное, ждет новой боли. Не буду разочаровывать. Он вздрагивает, когда носок доходит до молнии на штанах. Носок останавливается. Потом скользит чуть ниже. И шпилька упирается парню между ног. Он не шевелится. Давление каблука усиливается. В какой-то момент он уже не может сдержать стон.

– Работаем, да?

Ваня сгибается и прикасается к туфельке губами. Его дыхание горячее.

Он получает острым носком по губам:

– Поактивнее! – Видимо я поранила ему губу. Из нее потекла кровь.

– Испачкал мне туфли, как не стыдно! Вытри! – ставлю ему ногу на голову. И пригибаю к полу. Он начинает медленно целовать ноги. Прерывисто дышит и морщится от боли. Рана на губе кровоточит и пачкает только что вылизанное языком место.

Чувствую, как нарастает возбуждение. Такой уставший, измученный, напуганный. Я дрожу. Свет галогеновой лампы делает его кожу смуглой. Мне снова хочется причинить ему боль. Но ему нужно отдохнуть, иначе он просто потеряет сознание.

В углу давно уже заметила небольшую клетку. В ней можно только сидеть. И то согнувшись. Велю залезть туда. Не двигается с места. Показываю взглядом на электрошокер. Ваня садится в клетку. Пригибаю его голову к коленям. Закрываю клетку на замок.

Зажигаю свечи, стоящие вдоль стены. Их много… Восемь или десять… Минут пять смотрю, как ровно горит пламя. Беру две свечи и капаю горячим жидким воском на спину пленника. Он дергается, пытается выпрямиться. Но прутья решетки только сильнее впиваются в тело.

Сажусь в кресло и молча смотрю на несчастную жертву. Мои мысли прерывает тихий шепот.

– Пожалуйста, отпусти… Мне послышалось?

– Я не могу больше…

– Тебе хочется поговорить? – поджимаю ноги под себя, удобнее усаживаясь.

Он повышает голос, в нем скользят истеричные нотки:

–Умоляю, отпусти, я больше не выдержу!

– Ты просто не знаешь своих границ. Выносливость нужно развивать. Успокойся.

Всхлипывает. Дышит часто и громко. Я поднимаюсь и ухожу, хлопая дверью.

– Игорь, я хочу, чтоб ты его изнасиловал.

– Чего-о?

– Тебе разве не нужен друг? Здесь недалеко. Ну что тебе, десять долларов лишние?

– Ну за десять долларов я не откажусь, конечно. – Игорь ржет, как лошадь. Илья подходит и театрально закатывает глаза:

– О, нет! Ведь ты не насильник, Не обманщик и не гордец…

– Ты тоже хочешь? – спрашиваю у любителя серебряного века.

– Хочу! Грешить бесстыдно, непробудно, счет потерять ночам и дням!

– Замечательно!

Втроем спускаемся по лестнице.

Заходим. Открываю клетку. Ваня со стоном поднимается. И сползает по стенке на пол. Игорь проворно хватает с полочки кляп. Засовывает ему в рот. Тем временем Илья освобождает ему руки. И снова связывает их уже за спиной. Ваня мычит и глядит ошалелыми глазами. Я не знала более сексуального зрелища.

Илья подтаскивает жертву к небольшому столу в углу. Бросает на него скованного пленника лицом вниз. Стягивает с него брюки. Все это происходит в полной тишине. Похоже, пленник понимает, что с ним собираются сделать. Пытается вырваться. Бесполезно. Я возбуждена до предела. Подхожу сбоку, чтобы видеть его лицо. Оно искажено от ужаса. И от этого еще более симпатично. Илья трется о его бедра. Потом смачно плюет на его ягодицы, раздвигает их ладонями и резко подается вперед. Сквозь кляп едва слышится гортанный крик. Ваня выгибается дугой от острой неожиданной боли. Мне не хватает воздуха. Мне кажется, что я его люблю…

Илья входит грубо, ритмично.

Мне хочется страстно поцеловать Ванечку, чтоб он ответил мне. Наклоняюсь к его лицу. Прикасаюсь своими губами к его. Протискиваю язык между его зубов. И взвываю от резкой боли. Он укусил меня!

– Ах ты, подонок!

Хватаю электрошокер, включают на максимум. И прижимаю к его горлу. Его тело начинает биться в конвульсиях. Но я все держу и держу. Где-то вдалеке я едва различаю чьи-то фразы: «Оксана, хватит, хватит»… Но я не могу пошевелиться. Моя рука с включенным прибором будто приросла к шее дергающегося дерзкого пленника. Кто-то обхватывает меня за плечи и оттаскивает в сторону. Я смотрю на Ваню. Он не двигается. Из его рта стекает тонкая струя крови и пены.

Илья кладет пальцы на его шею и щупает пульс. Проходит целая вечность. Наконец он нарушает тишину:

#– Прими, Владычица вселенной,

Последней страсти кубок пенный

От недостойного раба!


Я непонимающе смотрю на него, потом на неподвижное тело, потом на Игоря. Илья чешет подбородок:

– По всей видимости, его сердце не выдержало. Дело усложнилось… Ничего, все решаемо. Труп никто не найдет.

Меня бьет озноб. 1осподи, что же это происходит? Я чувствую внезапную вялость. Ноги словно ватные. Убийца? Я? Ковыляю до кресла, вжимаюсь в него. Ужасно клонит в сон…

Меня будит звонок мобильного.

– Алле, киса, я уже внизу, жду тебя. Синяя «Вольво».

Спросонья не могу сразу понять, кто звонит.

– Игорь, это ты?

– Тю, конечно! Поехали релаксировать!

– Куда? – все еще не могу прийти в себя.

– Кис, честное слово, ты меня удивляешь! Ты чего? К Мишке, на Рублевку, на пикник! Баба его будет, Илюха… Ты его видела, помнишь, мы в казино ходили?

– Крутой бритоголовый перец, который цитирует Блока?

– Он самый.

– Видимо, будет очень весело.

– Будет тихий семейный пикник.

– А семья шведская?

– Брось ты, какие пошлости, Оксан!

– Скажи, Игорь, а что, у Миши булимия?

– Да, а откуда ты знаешь? Так ты едешь или нет?

– Просто так спросила… Нет, ты знаешь, я себя очень плохо чувствую. Наверное, простудилась. Ты поезжай сам, ладно? Не обижайся…

Выхожу на балкон. Смотрю на заходящее солнце. Один мой друг говорил, что некоторые фантазии живут в сознании для того, чтобы никогда не осуществиться. Он был прав.

ОНИ НЕ ПИДОРЫ, ОНИ ГДЕ-ТО РЯДОМ

24 года, апрель


– Наташа, как же меня все-таки возбуждает, когда мужчина с мужчиной!

– Ну, милочка, какую женщину это не возбуждает? Такой эротик! Кстати, на днях будет загородная вечеринка у друзей Вани и Коли. Поедем? Они приглашали.

Ваня и Коля наши приятели. Живут вместе уже полгода. Ванечке 18 лет. Приехал в столицу из подмосковного городка. На одной дискотеке его заметил один крутой мэн. Ну и начал курировать мальчика. Однако через пару месяцев Ванечку увидел Коля. Надо отдать должное его напору. Через неделю Ванюша ушел к новому возлюбленному. Смотреть на них чертовски приятно. Ванечка светловолосый, голубоглазый, стройный. А Коля – кареглазый шатен с мощным торсом. Прямо сладкая парочка. Когда они обнимаются, у меня мурашки по коже…

В субботу после обеда Натали заезжает за | мной на своем джипе. По дороге мы забираем Ваню и Колю. Ванечка в обтягивающих штаниках, черной курточке. И кокетливо перекинутом через плечо шарфике:

– Ой, Оксаночка, ты готова просветить ребят по поводу садо-мазо? Мы там всем рассказали, что привезем строгую Госпожу. Ты захватила с собой плетку?

Плетку я, само собой, захватила. Как же можно обойтись без нее. Вокруг будет так много смазливых пацанят…

Дорога занимает часа два. Подъезжаем к трехэтажному особняку. Утопает в листве деревьев. Красота-то какая. Истеричным фальцетом нас встречает безумно кучерявый пес.

– Он тоже гей? – шепчу на ухо Наташке.

– Да нет, он би, его зовут Сашенька.

А вот и хозяин собственной персоной – Индия. Это у него кличка такая, потому что он постоянно ездит в Индию. Бизнес там у него какой-то. Они уже пять лет живут с Алешей. То ссорятся, то мирятся. Словом, настоящая семейная пара. Даже подумывают о том, чтоб ребенка усыновить. В России это им вряд ли позволят. Так они даже готовы уехать заграницу. Хотя лично я не понимаю, как Леша может столько лет уживаться с Индией. Он же просто само олицетворение грубого мужского инстинкта. Но со вкусами не спорят.

– Еще почти никого нет, так что вы успеете застолбить себе комнату.

Мы с Натали идем выбирать себе номера. Надо сказать, Индия строил дом именно для встреч и тусовок. Поэтому комнат тут видимо-невидимо. А кроватей и того больше. Все двухэтажные, деревянные. С пружинными матрасами. Все для разврата. Помечаем за собой маленькую теплую комнату на третьем этаже. Спускаемся вниз.

В столовой вовсю готовятся к пиру. Женечка уже нарезает овощи. Собирается готовить свое коронное блюдо: вареную картошку с тушенкой. Женечке 20 лет. Он учится на модельера. Очень манерный и женственный мальчик. Слегка шепелявит: у него нет двух верхних передних зубов.

– Слушай, он же хорошо одевается. У него что, нет денег, чтоб вставить зубы? – удивленно шепчу Наташке. Та смотрит на меня, как на дуру:

– Нуты даешь. Он их специально удалил…

– В каком смысле? Специально? Для чего? Наташа глядит с укоризной:

– Ну ты чего, того? Кажется, я начинаю понимать.

– Че, серьезно?

– Угу. Зато он себе такого мэна нашел, мама не горюй. Познакомился с ним по эсэ-мес-чату. Мужчина миллионер. Женечку балует! Женя же создал небольшую коллекцию одежды. Так его любовник хочет, чтоб он ее в Париже показал. Там вступительный взнос, знаешь, какой? Все ради Женечки! А ты говоришь, почему зубы не вставит…

Я под впечатлением. Вот и как теперь думать о мужчинах? Да они ради хорошего минета готовы на все.

– Вы нас всех накажете, да? – это подошел Индия с Лешкой.

– Здрасти, будем знакомы. Я строгая Госпожа! – подыгрываю.

Подскакивает Коля и подставляет заднее место:

– Ударьте меня, ударьте! – и ржет.

Не долго думая, снимаю тапочек и шлепаю.

– О да! Да! Еще, еще!

– Мерзкий раб, я научу тебя родину любить! – приговариваю под общий смех. И продолжаю показательную порку. Вообще-то, не понятно, что их так развеселило. Тоже начинаю смеяться.

К вечеру съезжаются остальные гости. Вон пришла Иришка. Летом она живет здесь на даче. На соседней улице. Иришка – барышня специфическая. Весу в ней килограммов сто как минимум. У нее растут усы. Парни называют ее Богиней. Богиня пришла в грязном спортивном костюме. Работала весь день в огороде. И вроде не помылась после этого. Осторожно втягиваю носом воздух: ну да, точно не помылась. Что ж… Зато она доктор математических наук. Преподает в университете.

Залетает стайка воздушных мальчиков. Такое ощущение, что трое близнецов. Все как на подбор – стройные, смазливые, подвижные.

– Саша!

– Паша!

– Миша!

– Это балероны. Балетом, короче, занимаются, – объясняет мне Ваня. – Мы с ними познакомились на дискотеке.

– Они…?

– Не, они не пидоры, они где-то рядом. Да хочется им. А строят из себя гетеро, сами себе признаться стесняются. Глянь на них! У них не мордах написано «трахни меня жестко» ! – Ванечка закатывает глаза. Люблю его способность тонко подмечать. И давать четкую характеристику.

Приходит еще несколько человек. Я не запоминаю имена. Стол уже накрыт, рассаживаемся. Едим, пьем. Мы с Натали выступаем клоунами. Так все время получается, когда мы вместе.

– Оксана, передай мне рыбу, пожалуйста!

– Хватит есть. Как не стыдно поглощать так много пищи!

– Вот сука, передай, я сказала!

– Рот закрой, рабыня! Еще слово, и я тебя поставлю в угол!

Тут встревает Ванечка:

– Наташа, давай я тебе дам рыбу!

– Ванечка, у тебя очень хорошо получается давать, – замечаю я.

Всеобщий хохот. Ванечка краснеет. Но не теряется:

– Я даю только по морде, поняла?

– Маникюр не повредишь-то?

– Меня обижают. Уберите от меня эту госпожу!

– М-м-м, Ванюша, ты так мило тявкаешь, будешь моей собачкой?

Похоже, Ванечку это заводит. Надо будет с ним обязательно поговорить. Мне кажется, что ему хочется поиграть в подчинение.

Через пару часов темнеет, мы включаем музыку. Я сижу на диване. И смотрю, как танцуют парни.

–Хочу стриптиз! – пытаюсь перекричать музыку. Леша моментально реагирует и включает медляк.

– Хочу, чтоб вы вчетвером танцевали и раздевались медленно!

Миша, Ваня, Леша и Паша с радостью исполняют мое желание. Начинают обнимать друг друга в танце. Трогают и гладят. Завожусь не на шутку.

– Стягивайте же рубашки! Да не так! Более страстно! Паш, сними ремень и надень его Ване на шею! Попробуйте изобразить Господина и раба! А теперь имитируйте грубое вторжение сзади!

– Какая бездуховность! – комментирует Коля и удобнее усаживается в кресле.

Через пять минут они уже не пробуют, а мастерски играют. Я делаю им небольшие подсказки. И они с полуслова понимают, чего я хочу. Им нравится. Гости пялятся на это сексуальное зрелище во все глаза. Мальчики разделись до трусов. Бурные овации и крики браво. Начинается новая песня. Быстрая. Все дружно бросаются на танцпол.

Сегодня я решила стать спасителем. Почти все разошлись спать. Пьяный Индия нагло домогается Ванечку. У меня на Ивана свои планы. Тащу его в дальний уголок, якобы спасая. На самом деле хочется поговорить по душам.

– Ванюш, так у тебя никогда не было женщины? И не хочется совсем? Даже ради интереса?

– Я планирую в будущем переспать с девушкой ради познавательных целей…

– А ты не думал о том, что женщина может тебя взять так же, как мужчина?

– Немножко думал, особенно в последнее время, – Ваня краснеет.

Хлопаю его по упругой попке:

– А то смотри, могу посодействовать. (Он, наверное, так страстно отдается.)

– Вообще, Коля клевый, только слишком уж нежный. Мне иногда хочется грубости такой. Ну чтобы чуть не изнасилование. Мы после того дня рождения, помнишь, купили наручники. Но Коля как-то не особо горит желанием мне их надеть. Наверное, боится, что сделает больно. Так ведь это ж, наоборот, кайф!

О-о-о, да Ванюша наш человек. Какой у меня глаз наметанный. Забавно было бы его… Ну да не буду об этом. Чужих любовников я не отбиваю. Хотя…

Нет, с Ванечкой у нас ничего не получилось. Эффектней было бы написать, что я его соблазнила. А потом он понял, что любит и хочет только женщин. Может быть, так и произошло бы. Но мне почему-то захотелось оставить его прежним. Иногда приятнее смотреть на торт, чем есть. В конце концов, от простого просмотра ты не наберешь лишних калорий…

КЛИТОР НА ПЯТКЕ

24 года, май


Натали меня уже утомила. Скулит и скулит. Месяц назад она рассталась с мальчиком, с которым жила год. На мой взгляд, убиваться там совершенно не по ком. Абсолютный ребенок. Лет 20 или 21, еще в институте учится. Естественно, ему было интересно пожить со взрослой самостоятельной женщиной. Квартира, машина и доступный секс. Наверняка, он был увлечен. Но только Натали стала намекать на более узаконенные отношения и беременность, мальчишка был таков.

– Оксана, не могу заснуть, опять вспомнила о нем, – в трубку слышу рыдания. Смотрю на часы: полвторого ночи. Надо с этим что-то делать.

– Натали, сколько можно горевать? Все равно у тебя бы с ним не получилось нормальной семьи. Он маленький и тупой мальчик, понимаешь?

– Но мы так подходили друг другу. Мне с ним было комфортно. И в постели хорошо!

–Да ты просто привыкла к нему, вот и все. У тебя еще десятки мужчин будет. Любимых мужчин, Наташ!

– Нет, такого я больше никогда не встречу!

– Ты встретишь гораздо лучше!

– Где? Когда?

– Так, обозначь мне, пожалуйста, какого ты хочешь?

– Ну симпатичный, солидный, веселый…

– И чтоб делал массаж ног и исполнял оральный секс, да?

– Что ты все опошлишь всегда!

– Пошлости здесь нет, одна практичность. Слушай, я завтра напишу объявление в Интернете и подкину тебе кого-нибудь. Тебе надо переключить внимание на другую личность. Чтоб ты, наконец, поняла: твой молокосос не единственный.

– Не называй его так, я его люблю!

– Сегодня одного, завтра другого. Ложись спать!

…Завтра к вечеру в моем электронном почтовом ящике уже томилось несколько отобранных мной писем. Одно из них привлекло мое особое внимание. С этим мальчиком я пару раз встречалась. Ничего такой, хороший во всех отношениях экземпляр. Но лично меня не зацепил. А Наташе должен понравиться, я уже немного поняла ее вкус. Еле уговорила подругу оставить ему ее номер телефона. На этой неделе они должны увидеться.


Странно, она мне не звонит уже три дня. Сама на звонки не отвечает. Только задумалась об этом – пожалуйста. Легка на помине.

– Алле, Ксан!

– Ну наконец-то, пропащая, объявилась! Где тебя черти носили? Ты с Тимуром встретилась?

– Ой, ты не поверишь… Ксаночка…Он такой…

– Давай все по порядку!

– Ну чего по порядку! Мы с ним встретились, пошли в кафе. Он мне с первого взгляда понравился! Причем сам он запал на меня тоже! Мы с ним разговаривали до ночи! Потом пошли ко мне домой. У меня такое чувство, что мы друг друга сто лет знаем… Какой же он красивый и умный! Мы никак не могли расстаться в тот вечер! Он мне кинулся ноги целовать, и ты знаешь, я кончила!

– В каком смысле? От чего?

– Да от его поцелуев моих ножек!

– Ты издеваешься?

–Да клянусь! Он так мастерски лизал мне стопы и пальчики, что я улетела. Он сам был в шоке… И от этого еще больше завелся. Сказал, что никогда в жизни не встречал столь удивительную девушку. Он думал, что такая существует только в его мечтах.

– Натали, как ты могла кончить от фут-фетиша? У тебя клитор на пятке?

– Я тебе же говорила… Когда педикюр делаю, аж вздрагиваю вся от удовольствия. Ты мне не верила, что ли? А тут такое…

– Ну ничего себе, я в ауте…

– Да ты слушай дальше! Мы с ним в этот же вечер занялись сексом. И это был лучший секс в моей жизни!

–Ты уже о своем Шурике не вспоминаешь?

– Да какой Шурик, Ксан! Я никогда не испытывала такой страсти! И Тимур тоже… Он еле ушел от меня в два ночи…

– А что ж ты его не оставила?

– Ему надо было к жене возвращаться.

– Он женат?! Вот это новости.

– Да, но это нестрашно. Я же не собираюсь за него замуж. Мне с ним очень хорошо, и пусть все так и будет. Он уже третий вечер подряд ко мне приезжает! Дарит мне огромные букеты. Слушай, у тебя же с ним что-то было, да? Как он мог тебе не понравиться?

–Натали, ну ты даешь. Вкусы у всех разные.

– Не верится мне, что он может оставить равнодушной.

– Ты меня пугаешь, милая.

– Просто я очень-очень им увлечена, это такой кайф!

– И здорово, наслаждайся!

– Наслаждаюсь. Мы сегодня пойдем с ним на концерт.

– Приятных вам впечатлений. Потом позвони, отчитайся. Кстати, он тебе уже делал куни?

– Нет еще, как-то не до этого было.

– Зря. Очень рекомендую, он с этим хорошо справляется, ха-ха-ха.

– Оксан!

–Да ладно, зато тебе не надо переживать, что он переметнется к твоей подруге. Так как он у нее уже был.

Натали не может удержать смех:

– Вот ты все-таки дурочка! Ладно, целую, позвоню.

«Я ВООБЩЕ-ТО НИ РАЗУ НЕ СТАВИЛА КЛИЗМУ»

24 года, июнь


– Окси, я покрасила стены в коридоре, у меня теперь такая вонища дома, это просто невыносимо, а на завтра у меня куча клиентов! Такая засада! Выручай!

– Каким образом?

– Давай у тебя проведем совместные сессии, а? Завтра три человека.

Карина всегда столь трогательна в своих просьбах. Я никогда не могу ей отказать. Тем более, завтрашний день обещает быть очень скучным.

Карина привозит огромный пакет девайсов: плетки, фаллоимитаторы, зажимы, маски, кляпы и прочий тематический инструментарий. Не забывает про мужские тапки. Два больших полотенца. И гель для душа без запаха.

– Понимаешь ли, Оксюня, – объясняет она, – мужик приходит отдавать свои деньги и хочет получить достойный сервис. Это может показаться смешным, но… Если ты его не напоишь чаем или кофе… Если не предложишь ванные принадлежности… Он же смертельно обидится. А зачем нам нужен Карина выходит встречать первого. Вскоре возвращается с упитанным пожилым мужчиной. Он надевает тапочки и проходит на кухню. Предлагаем ему чай. Он с радостью соглашается. У меня очень веселое настроение. Мужчинка тоже в прекрасном расположении духа. Пьет чай, стреляет глазами.

– Ну чего молчим? – завязываю разговор. – Хорошая нынче погода.

– Да, погода нынче хорошая, – отвечает он и улыбается во все лицо.

– Рассказали бы анекдот какой, что ли!

– А какой?

– Пошлый, например.

– Нет-нет, пошлый ни в коем случае, – встревает Карина. Строит из себя одухотворенную. Как говорится, настоящие леди всегда остаются ледьми.

– А звать вас как?

– Андрей.

Беседа течет непринужденно, с шутками и прибаутками. Наконец мы выдаем ему полотенце и отправляем в ванную.

– Та-а-а-кс, значит ты у нас по страпону? – уточняет Карина. – Тебе помочь поставить клизму?

– Помогите, будьте так добреньки.

Подруга шепчет мне на ухо:

– Окси, я вообще-то ни разу не ставила клизму, ты не сделаешь? Я ее с собой притащила.

Смотрю на нее, вытаращив глаза:

– Ну ты даешь, блин! Давай тогда вместе учиться!

Заходим в ванную, наливаем в резиновый сосуд воды. Смазываем пластмассовый наконечник. Мужчина уже принял стойку. На четвереньках. Видимо, ему не привыкать.

Каринка усаживается ему на спину. И вопросительно глядит на меня. Аспажа, ё-мое.

Вручаю ей клизму: на, держи. Конец вставляю в анус клиента. Проходит минута, другая, а вода не убывает.

– По-моему, ничего не течет, – догадываюсь я.

– Ты чего-нибудь чувствуешь? Течет или нет? – спрашивает она у стоящего раком.

– Я откуда знаю?

– Так, погодите, щас я проверю, – вытаскиваю шланг, из которого тут же брызгает струя воды. – Тьфу ты! Вроде должна течь!

– Щас еще раз попробуем!

– Вы там что, издеваетесь? – предполагает Андрей.

– Спокойно, – я с трудом сдерживаю смех. – Карин, ты встань и держи как можно выше над головой!

Ловким движением руки снова вставляю. Я решаю слегка надавить на грушу. Часть воды тут же выплескивается мне в лицо. Я захожусь в истеричном смехе, Карина тоже.

– Ээ, вы че, в первый раз это делаете? – раздается снизу.

Мы зажимаем рты руками, напрасно сдерживая хохот. Наконец-то наши действия добиваются какого-то результата. Клизма потихонечку опустела.

– О, вот и все готово, дальше ты сам, хи-хи!

Мы вываливаемся из ванной, оставляя клиента наедине с унитазом.

– Ну ты и позорница, девочка, – обращаюсь к подруге. – До седых волос дожила, а не научилась такой простой вещи! Странно, почему вода сначала не текла. Может быть, уперлась в фекалию?

Мы снова загибаемся от смеха.

Входит Андрей. Сразу впивается взглядом в полку, уставленную страпонами и фаллосами.

– О, мне вот этот! – указывает на самый маленький.

– Ты что, смеешься? Вот этот! – говорит Карина и берет в руки большой розовый.

– Э-э-э, в меня такой не влезет!

–Да ты не волнуйся, мы как-нибудь постараемся, – убедительно шепчу, укладывая его на спину.

Конечно, этот большой розовый в него влез. И даже черный огромный тоже. Мужчина явно кокетничал.

Едва за ним захлопывается дверь, звенит мобильник. Второй клиент. Он уже стоит под подъездом. На этот раз деревенского вида, худенький, забитый мужичок. Штаны носил, наверное, еще его дедушка: натянуты выше пупка, на подтяжках. Как с такого брать деньги? Мне его очень жалко. Каринка сразу это замечает и шепчет мне: «Ничего, пусть побудет подольше, часа два».

Несчастный любит быть служанкой. Срочно прикидываю, что бы ему надеть из моего гардероба. Но он опережает меня:

– Госпожа, если позволите, я переоденусь? Я взял с собой.

– Да, конечно!

Далее происходит невероятное. Сельпо раздевается и открывает нашему взору абсолютно гладкое, безволосое, загорелое тело. Достает из пакета белоснежную кружевную комбинацию, миниатюрные трусики и прозрачные белые чулки. Мы смотрим, разинув рты. Серая мышка превращается в царевну-лебедь. Яркий, профессионально исполненный педикюр на его ухоженных ногах меня добивает. Как и изящные босоножки на невысоком каблучке. Метаморфозу завершает парик. Теперь перед нами стройная, скромная блондинка.

– Хозяйки, я готова служить, – она, вернее, он, делает реверанс.

Мы с подругой переглядываемся. У Карины блестят глаза. Ее возбуждают женщины. Причем настолько, что она путает с ним переодетых мужчин. Приказываем барышне приготовить нам чай. Потом постирать, помыть полы, сделать нам массаж ног. С поставленными задачами она справляется легко и изящно. Чудо как мила.

Когда мы выпроваживаем ее, Карина решает перекрасить ногти на ногах. Через двадцать минут ожидается еще один. Он звонит. Оказывается, уже стоит перед подъездом. Подруга успела накрасить только четыре ногтя. Натягивает чулки:

– Придется их не снимать. А то как увидит – стыда не оберешься.

Карина открывает дверь. Я стою в сторонке.

На пороге огромный мужчина с лицом убийцы.

Карина бледнеет и впадает в ступор.

– Проходите, – говорю я.

Это было лишнее: гость уже давно прошел. Не разуваясь. Он заглядывает в комнату, на кухню, в ванную, в туалет. Мы стоим и молча наблюдаем.

– Так, ну чего? – вопрошает он, усаживаясь на стул.

– Чего?

– Я готов.

– К чему вы готовы, простите? – такого странного индивида я давно не встречала.

– Ну а что вы предложить можете?

– Мы доминируем. Вы знаете, что это такое? У вас опыт есть? – просыпается Карина.

– Нет никакого опыта.

–А… Э… Собственно, что вам интересно?

– Не знаю. Предлагайте.

Он меня начинает раздражать. Не выгляди он так устрашающе, я бы его просто вытолкала взашей.

–Так что вам нравится? Связывание, унижения, боль, страпон?

– Нет.

– Может быть футфетиш?

– Это что?

– Это ноги целовать.

– Можно.

– Давайте тогда попробуем. Он встает и проходит в комнату.

– Извините, но обычно у нас снимают обувь. Как, впрочем, и верхнюю одежду.

– Это еще зачем?

Он что, ограниченный?

– Вообще-то, есть элементарные правила приличия. Например, разуваться, когда входишь в чужой дом! – я едва сдерживаю гнев.

– Я могу вытереть тряпкой.

Мы молча глядим на него.

– Ну ладно, – он снимает туфли и ставит их рядом.

Карина точно каменная. Брать слово приходится мне.

– Так, давай, дружок, приветствуй Госпожу! – я легонько толкаю его голову к моим ногам. Он с трудом наклоняется. И через секунду поднимается:

– Мне так неудобно. Давайте на диване.

Вот урод.

Садится на диван. Я очень аккуратно толкаю его ногой, заставляя лечь на спину. Подхожу, снимаю босоножку. Ставлю ему ногу на лицо. Сначала он принюхивается. Потом полупрезрительно высовывает язык и начинает лизать. Процесс продолжается минут пятнадцать. Ко мне присоединяется подруга.

Она наконец-то пришла в себя. До чего же впечатлительная! Подумаешь, странный. Все-таки лицо убийцы не означает намерений убивать.

Теперь клиент целует сразу две пары ног. Карина пытается закрыть пяткой его глаза, чтобы не углядел ее незавершенный педикюр.

– А это… Ударьте мне по лицу ногами, а! И еще походите по мне!

Какая неожиданность! У него появились хоть какие-то желания. Это радует.

Мы проворно вскарабкиваемся на его покатое пузо и расхаживаем взад-вперед. В узких местах уступаем друг другу дорогу. Клиент заглядывает нам под юбки и тянется туда руками.

– Нет, лежи смирно!

– А как на счет секса?

– Интим исключен! – говорю я довольно строго. Но внутренне вся вздрагиваю. Такой натянет, и пикнуть не успеешь. Карина бледнеет. Мне становится смешно.

Положенный час заканчивается. И мы вежливо сообщаем об этом «посетителю». Он опять предлагает заняться сексом, но видит наши неподвижные лица. Надевает туфли, кладет деньги на стол.

– Ладно, это… Я еще позвоню, если что.

Идет к двери.

Карина судорожно закрывает за ним и закатывает глаза:

– Я чуть не поседела! Вот засада была!

– Да ладно, не бери в голову. Давай поедим! Есть хочу, помираю!

Карина пересчитывает деньги и удивленно восклицает:

– Ой, тут тысяча долларов!

– Видимо, компенсация за стресс, – с довольным видом поясняю я.

Какое счастье, что этот день закончился…

С чувством блаженства падаю на кровать. Сейчас спать. Уже поздно.

Звонит домашний. Поднимаю трубку.

– Оксан… Как у тебя дела?

Сразу узнаю голос Егора, хотя прошло уже больше полугода. Я удивлена.

– У меня отлично дела. Как у тебя?

– Я очень по тебе соскучился.

– Молодец.

– Давай, может быть, увидимся?

– Мы же недавно виделись…

– Да, я понимаю, ты сердишься…

– Я давно уже не сержусь, Егор.

– Ты хорошая. Прости, что я тогда пропал. Побоялся к тебе привязаться сильно.

– А сейчас уже не боишься?

– Я понял, что у меня без тебя жизнь неполная.

– Ты, по ходу, тугодум.

– Да, я просто идиот.

– Егор, ты с какой целью звонишь?

– Хочу с тобой встретиться. Я стою возле твоего дома.

– Мимо проезжал?

– Ну…

– Заходи…

Мне любопытно посмотреть на него.

Внимательно прислушиваюсь к себе. Что я испытываю? А он подурнел… Мы пьем чай. Я слушаю его… Говорит, я самая лучшая. Виновато глядит в пол. Когда он перестал звонить, я два месяца мечтала об этом. Представляла, как буду торжествовать. А сейчас ничего – пусто. Как там говорят: «Месть – это блюдо, которое подают холодным»? Какой бред. Холодным тебе совершенно не хочется его есть.

Мы еще какое-то время говорим с Егором, а потом занимаемся быстрым сексом. Просто потому, что мне хочется секса.

В КАСТРАЦИИ ОТКАЗАТЬ

24 года, июль


В последнее время кто-то звонит на домашний телефон и молчит. Сперва не обращала внимания. Но постепенно начала раздражаться. Что за манера? Неужели человеку больше нечего делать? Если тайный поклонник, то выбрал неудачный способ знакомиться. Пару раз пыталась вынудить его сказать хоть слово. Может быть, я по голосу его узнаю. Безрезультатно. Надо купить телефон с определителем. Вчера телефон молчал. Я вздохнула с облегчением.

Утром, проснувшись, обнаруживаю, что нет света. Выглядываю в окно. Восемь, на улице темно. В соседних окнах мерцают лампы. Очень странно. Выхожу на лестничную площадку. Металлическая дверца щитка открыта, рубильник моей квартиры опущен. Поднимаю. Холодильник вздрагивает и тихо урчит. Хулиганы, что ли, ночью баловались? Мир полон моральных уродов. Иду на работу. Вечером возвращаюсь и щелкаю выключателем. А электричество опять кто-то отключил.

– Василис, слушай, что это может быть, а? – звоню подруге.

– Даже не знаю. Если бы один раз… Можно было б подумать на каких-нибудь недоумков. Накурились и не знают, куда деть энергию. Но ты говоришь, уже второй раз?

– Я пару месяцев коммунальные услуги не оплачивала. Вдруг инспектор приходил пальчиком погрозить?

– Да нет, бред. У меня приятель уже два года за электричество не платит. И ничего. Кроме того, даже если и предположить такое… Наверняка или бумажку какую прислали бы, или стучались в дверь. Что-то мне подсказывает – они здесь ни при чем.

– Утешила… Лучше б это представители госучреждения… чем неизвестно кто, —запинаюсь я, потому что в комнате гаснет свет.

– Алле, Оксана?

– Вась… За моей дверью кто-то ходит. Я слышу шаги. И этот кто-то только что опустил рубильник. У меня же как на зло дверь хлипкая такая и глазка нет. Че-то мне страшновато, – мне действительно не по себе.

– Слушай, может тебе спросить «кто там»?

– Ага, чтоб он понял, что я дома одна? Ну уж нет. Лучше я посижу тихо… Завтра же договорюсь с конторой, которая стальными дверями занимается. Пусть ставят. Мне поспокойней будет.

– Тебе же все равно надо будет выйти. У тебя же все пропадет, в холодильнике-то.

– Он еще там, – говорю я шепотом. – Ходит. Плохо бабе одной без мужика.

– Оксана, ты не расстраивайся.

– Постараюсь.

Мы болтаем с подругой еще час. Я решаю выйти из убежища. Звуков снаружи уже не слышу. Осторожно открываю дверь. Никого.

Ложусь спать. На всякий случай кладу под подушку нож. Глупость. Но мне так спокойнее. Среди ночи вскакиваю: в квартиру звонят. Долго. Без перерыва. Набираю по мобильному номер милиции. Звук обрывается. Внезапно мне становится холодно. Пищит домашний телефон. Не беру трубку.

Вчера мне поставили железную дверь. Еще бы испортить дверной звонок. И я буду как в берлоге. Отлично. Уже не так тревожно, как в последние дни. Выхожу из лифта, достаю ключи. Устала на работе. Поскорей бы нырнуть в ванную. А потом в постель. Открываю замок, потом второй. Включаю свет, лампочка загорается. Хорошая новость.

Кидаю сумку на пол, снимаю сапоги. Открываю дверь в ванную. Вскрикиваю. Прямо в лицо мне глядят чьи-то глаза. Проносятся сотни мыслей. «Грабитель… Лишь бы не убил… Дверь заперла, выбежать не успею… Орать без толку, мои соседи сами орут каждый вечер… Если изнасилует, надо будет срочно в аптеку… как же там подруга называла таблетки длямгновенного прерывания беременности… или к врачу… или в милицию… если ему пальцем ткнуть в глаз… блин, как же он потом будет… слепым… не смогу… в пах надо точно… а в журнале читала, если не попадешь в самое болезненное место, то только разозлишь… как он попал в квартиру… это он, наверно… это он звонил… кто он… с ума сойти, потом кому расскажу– не поверят… что ему надо… почему я не купила электрошокер или газовый баллончик… дура… дура… думай… думай… как надо себя вести». Прямо в лицо мне глядят чьи-то глаза. Начинаю пятиться назад.

Мужчина кидается ко мне и подносит нож к горлу. Успеваю его разглядеть. Не знаю его. Высокий. В черной куртке. Глаза грязно-карие, белки с лопнувшими капиллярами. А джинсы у него дорогие. Какие отличные джинсы! Стоп… При чем здесь джинсы? Надо взять себя в руки.

Мужчина держит лезвие в миллиметре от моей шеи. Я даже ощущаю покалывание в том месте.

– Молчи, поняла? Молчи, – голос у него на удивление приятный.

–Да, хорошо, – я говорю спокойно. Сама себе удивляюсь. Стучит в висках и груди. Очень страшно.

– Сядь, – указывает на стул возле кухонного стола.

Не свожу с него взгляда. Сажусь. Не пойму, это, что ли, разделочный нож? Такой большой. Если попытается меня изуродовать, то все же выколю ему глаза. Двумя пальцами. Указательным и средним одновременно. Только одновременно!

Мужчина достает из кармана наручники. Кидает мне на колени.

– Пристегни одну руку к батарее.

– Я все равно не убегу. И в окно не выпрыгну. Пятнадцатый этаж.

Повышает голос:

– Делай сейчас же! Пристегиваю левую руку.

– Затяни туже!

Затягиваю на последнее деление. Нестрашно. У меня маленькая кисть, могу освободиться. Но нужно хотя бы несколько секунд. Мужчина садится на корточки, облокачивается на стену. Достает сигарету, чиркает зажигалкой. Затягивается. Выпускает дым. Вверх. Вверх? Не может быть… Как там в книжке про язык телодвижений… Он в прекрасном расположении духа? Радует. Чего же молчит? Сказал бы что-нибудь.

– Эл Эл!

Мурашки по спине:

– Да, Эл Эл. Откуда вы знаете? А вас как зовут? Вы чего-то хотите от меня? (Надо быть вежливой.)

– Не бойся. Не убью.

– Спасибо. Но я все равно боюсь. (Он извращенец. Иначе бы не знал моего псевдонима. Хотя, может, он маньяк? «Очищает» общество от подобных мне?)

Мужчина гасит сигарету. Встает. Идет в ванную. Возвращается с пакетом. Достает оттуда белое полотенце. Расстилает на полу. У меня пересохло в горле. Сейчас сверху положит нож, скальпель… Вынимает руку из пакета. В ней зажат скальпель.

– Что вы хотите делать?

Не отвечает. Достает молоток, гвозди, небольшую дощечку, моток веревок. У меня темнеет в глазах. А почему в фильмах в такие моменты женщины плачут? Совсем не хочется плакать. Глотнуть бы водички. Мужчина достает маленький пузырек. Серная кислота?

– Спирт, – объяснят он, – чтобы продезинфицировать. Смерть в мои планы не входит.

Да что же он собрался делать? На мгновение мне кажется, будто потолок уходит резко влево. Потом вправо. Затем занимает прежнее место. Накатывает необыкновенная бодрость. Просто так я не сдамся. Я не жертва!

– Чай попьем?

Недоуменно смотрю на него:

–Давайте. Вот чайник. (Я не буду пить, тогда в чайнике останется больше кипятка. Схватить и плеснуть в лицо. Три секунды, чтоб вытащить руку из браслета, подобрать скальпель. Да-да, скальпелем, а не пальцами…)

Он очень долго пьет чай. Нож держит в руке.

– Ты же садистка?

Ну все… Точно. Народный мститель. Как же ему объяснить, что ведь все по доброй воле.

– Ну…

–Да, я давно тебя приметил. Ты молодец.

Такого оборота я не могла ожидать.

– Ты искренняя, поэтому я тебя выбрал. Заставляю себя поинтересоваться:

– Выбрал для чего? Замерев, жду ответа.

– Писал тебе много раз на электронный адрес. Ты мне ни разу не ответила. Если гора не идет к Магомету… (Он сумасшедший!) Вот я и пришел к тебе в гости. Ты, дорогая, реализуешь мою мечту. Ждать у меня больше сил нет. (О чем он? О боже…) Поднимается на ноги и расстегивает ширинку. Брюки падают на линолеум. Белые трусы следом.

– Ты отрежешь мне яйца.

– Что?!

– Я уже два года назад решил: хочу быть кастрированным.

К стыду моему, точно падает камень с души. Он не собирается причинять мне вреда. У мужчины просто навязчивая идея. Желающих избавиться от своего хозяйства в мире не так уж мало. Как минимум раз в месяц мне обязательно приходит письмо с просьбами лишить достоинства. На такие послания не отвечаю.

– Ты уверен в своем намерении? – незаметно перехожу на ты.

Пульс становится ровнее.

– Разумеется.

– У меня нет медицинского образования. Не знаю, как надо делать.

–Все объясню, – он поднимает с пола веревку. – Перевяжешь мне мошонку крепко, чтоб туда не поступала кровь. Через час яички омертвеют. Потом ты прибьешь мошонку гвоздями к доске и ровно отрежешь скальпелем.

Сглатываю слюну. Не могу понять: мужчина адекватен или нет? Надеюсь, он просто шутит. Что ему ответить? Если я откажусь?

– Если я откажусь?

– Нет. Ты сама жаждешь этого, тебе понравится. Я тебя хорошо знаю. Ты жестокая.

– Мне не доставит удовольствие кастрировать мужчину. – говорю тихо и медленно.

– Ты лжешь, – он кидает мне ключи от наручников.

Отстегиваю руку и остаюсь сидеть на стуле. Уже не паникую. Но предчувствую долгий тяжелый разговор.

– Как тебя зовут?

– Раб. Неважно.

– Мне важно. Как тебя зовут?

– Я сказал, неважно!

– Не ори на Госпожу! – вырывается случайно, по инерции. Но его реакция меня успокаивает.

– Извините. Семен.

Он перешел на вы? Чувствую облегчение. Маленький шажок в спасительное русло.

– Сема, если бы я жаждала исполнить данную процедуру, то ответила бы тебе на письмо? Да?

Молчит.

– Логично?

– Вы не были уверены в моей реальности. Но вот я здесь у ваших ног. В здравом уме. Уйду отсюда, только оставив здесь ненужный хлам, – с силой ударяет себя по промежности. – Нате!

– Не нужна мне твоя веревка! Я не буду ничего делать.

– Обвяжите мне мошонку.

– Нет.

– Давайте же, смелее.

– Нет.

– Обвяжите мне мошонку!

Начинаю волноваться. Парень не в своем уме. Что ж такое…

– Прикажите мне, я сам тогда все сделаю.

– Можешь делать все, что угодно, но только не у меня дома.

Берет в руки свое хозяйство и туго обматывает его веревкой. Слой за слоем. Не могу отвести взгляд. Внезапно осознаю: он на самом деле собирается осуществить свою затею прямо здесь на моей кухне.

– Не желаю это видеть! Мужчина меня не слышит.

– Раб, повторяю: я не желаю это видеть!

– Не разочаровывайте меня! – он стоит передо мной полуголый. С перетянутой синей мошонкой и эрегированным пенисом. Мне становится дурно. Срочно соображаю, как разруливать ситуацию.

– Надо как-то время скоротать, пока некроз не начнется. Попьем еще чай?

Лихорадочно ищу способы прекратить происходящее безумие. Семен наливает себе кипятка. Прихлебывает из чашки. Достаю из холодильника гранатовый сок. Пью из пакета.

– Скажи, почему у тебя такое желание?

Темные зрачки внимательно смотрят на меня из-за чашки.

– Большинство мужчин предпочтут умереть, чем стать скопцом, – продолжаю монолог. Наверно, я не то сказала. Только подчеркнула его уникальность. Дурочка. – Неужели ты не хочешь больше никогда в жизни испытать оргазм?

– Единственное, чего я хочу, это чтобы вы меня кастрировали.

– Но…

– Нет, не будьте как все. Подумаешь – оттяпать яйца. Мужчина, кастрированный в зрелом возрасте, сохраняет половое влечение. Он способен к сношениям и переживанию оргазма, – такое впечатление, что Семен цитирует выдержку из научной статьи.

– Тогда тем более ничего не понимаю. Какой смысл? Ну если ничего не изменится?

– Какой смысл в жизни? Кругом одни рассуждения о смыслах! Надоело! – он краснеет от гнева и сжимает кулаки. – Давайте, берите молоток.

Комок подступает к горлу. Подозреваю, что у меня близится истерика. Попробовать другой подход? Какой?

Мужчина подкладывает под мошонку доску и берет гвоздь.

– Я желаю, чтоб ты долго страдал, – мои слова раздаются в абсолютной тишине. Семен поднимает на меня вопросительный взгляд.

Продолжаю:

– Сейчас ты развяжешь свое барахло. Сложишь инструменты и пойдешь домой. И больше не предпримешь попыток что-либо сделать. Пока я не позволю. Будешь постоянно мучиться от ожидания. И тем самым доставлять мне удовольствие.

Мужчина громко смеется. Закашливается. Резко вбивает гвоздь в свою плоть. Раздается вой. Откидывает молоток в сторону. Кидаюсь к нему, пытаюсь вытащить гвоздь. Поддеваю шляпку скальпелем, готово. Семен трясется. На полу кровь. По моим щекам текут слезы.

– Что же ты… Эх вы… Я-то думал… – он бормочет, пытаясь подняться.

Бегу в комнату, возвращаюсь с пластырем и бинтом. У меня трясутся руки. Перебинтовываю кое-как. Плохо вижу из-за слез. Мужчина встает на ноги.

– Ошибся… Ошибся в тебе… Обычная баба… Ты… – он не договаривает. Натягивает штаны, хватает пакет и идет в коридор.

– Анальгин?

– Спасибо, не надо. На, ключи от твоих апартаментов, будут запасные. У слесарей купил. На будущее: впредь не пользуйся услугами той фирмы. Не бойся, больше не потревожу.

– Что ты теперь будешь делать? – всхлипываю от жалости к себе и к нему.

– Не ваше дело, – хлопает дверью.

Вытираю тряпкой пол. Мою ее в раковине. Вода розовая. Почему-то трудно дышать. Открываю окно, вздрагиваю от холода.

На следующий день на всякий случай меняю все замки. Хотя я уверена: вчерашний гость больше не вернется.

УДОВЛЕТВОРИ МЕНЯ ОРАЛЬНО

24 года, октябрь


Никогда не любила покупать бессмысленные вещи. В разряд бессмысленных всегда попадали типично женские атрибуты. Бусы, брошки, колечки. Красиво, не спорю. Но не настолько необходимо, чтоб тратиться на них.

Мимо этого перстня я ходила ровно год. Раз в неделю останавливалась возле витрины и две минуты любовалась чудом. Изящный леопард с гранатовыми камешками на белой серебряной шкурке должен был плотно и трепетно обнимать палец передними лапами. Цена у колечка была та еще. Но дело не в этом. Просто нецелесообразно. Я вздыхала и шла дальше.

За эти месяцы перстень стал мне почти как родной. Как знакомое лицо в окне напротив. Однажды, проходя мимо, я его не увидела. И так перепугалась, что стало страшно: неужели купили? Оказалось, перстень лишь переложили – чуть правее. Фух…

Уже вторую неделю у меня депрессия. Ненавижу октябрь. Холодно и одиноко. Приходишь домой – никто не ждет. Болеешь ангиной – никто не беспокоится. Задерживаешься на работе – никто не звонит. «Столько людей рядом, но на помощь никто не придет», – вспоминаю строчки из стихотворения пионервожатого в детском лагере.

Прохожу мимо ювелирного. Говорю кольцу:

«Привет. Все лежишь, ждешь, пока тебя купят? Ну-ну, жди…»

Почему-то вспоминается Куприн и его «Гранатовый браслет»… «Может быть, твой жизненный путь, Верочка, пересекла именно такая любовь, о которой грезят женщины и на которую больше неспособны мужчины». Может быть, и пересекла. А я не за метила? А может быть, еще и не пересекала вовсе… Если так, то когда же это наконец случится?

К черту целесообразность! Рационализм? Да пошел ты на! Хочется что-то изменить и измениться.

Захожу в магазин, примеряю кольцо. Подходит. Покупаю.

«Теперь нам не будет так одиноко, да? – в свете фонарей камни блестят, как артериальная кровь. – Ты обязательно притащишь за уши того, кто мне нужен здесь и сейчас!»


…Сегодня вечером мне позвонил Вова. Понятия не имею, откуда у него мой номер. Сама дала и забыла? Вот всегда так. Дам и забуду.

Так… Вова, Вова… Виделись мы с ним раза два. На встрече Клуба любителей женских ног. Хотя это громко сказано – про ноги. Любят они преимущественно ступни: пятки там, пальчики. Официально зовутся футфе-тишистами. Общаются большею частью в Интернете, но иногда выбираются в реал. Не так давно решили собраться в одном из городских кафе.

Помню: приезжаю. Сидят. Пьют пиво. Раз два три…Десять парней. А дев что-то негусто. Василиса да я. А это у нас кто? Двоих не знаю.

– Этот – Дима, я тебе про него рассказывала. Ну помнишь, он на берегу речки изображал собачку и бегал за палкой? – шепчет мне Василиса на ухо. – А вон Вовочка, хороший мальчик. Обрати внимание.

Внимание там обращать особо не на что. Тихий такой незаметный парень. Со светлыми волосами (фу). С серыми глазами (банально). Сидит, молчит. Ну сиди, молчи.

– Девы, дайте фут зафотать!– у Садомастера голос прорезался. Такой нежный мальчик с длинными ресницами. И ротиком, созданным для минета. Прямо олицетворение пассива. Однако отчаянно создает себе имидж мачо. Иногда получается. Но чаще – нет. Без Поляриса ему туго бы пришлось. Тот его постоянно поддерживает и ободряет, (Они так хорошо вместе смотрятся! Жаль, что гомофобы). Кстати, про Поляриса. Очень привлекательный мэн. Его все девы в клубе хотят. Брутальный такой.

– Да на, фотай! – вытаскиваю ногу из-под стола, снимаю сапог. И сую ему в нос.

Парочка за соседним столиком косится с интересом. Или с негодованием? А, да какая разница. Пока Садом фотографирует мой фут, Вася не теряется и тоже кладет ноги на стол. Аккурат между бутылками пива. Котик и Коврик накидываются на ее лодыжку голодными ртами. Парочка наблюдателей уже не косится, а в открытую пялится. Кажется, они подозревают, что мальчики хотят съесть девочкину ногу. Но по какой-то причине не откусывают сразу помногу. Растягивают удовольствие. Официантка меняет пепельницу и краснеет. Мне хочется ущипнуть ее за мягкое место и сказать грудным голосом: «Пойдем в номера!» Вероятно, я слегка опьянела. Кто-то предлагает поехать в сауну. Рассаживаемся по машинам. Я оказываюсь на заднем сиденье вместе с Вовой. Несу какой-то пьяный бред. Он очень заинтересованно слушает.

– Я совершенно не футфетишистка, – доверительно сообщаю. – Садистка я. Типа люблю делать больно. Вот. Но в этом клубе пацаны такие забавные. Весело с ними. Им пятку покажешь, они и рады. Прямо как дети. А че я тебя раньше не видела у нас?

– Я обычно в других тусовках общаюсь… Например в «XXX».

– Да? А я там тоже есть! Ты наверняка видел мою анкету. Там мой ник Эл Эл.

Вова удивленно приподнимает брови:

– Эл Эл? Да, я видел! У тебя там фотография. Где ты возле компьютера, да?

– Угу.

– Надо же, девочка с такой зловещей анкетой оказывается такая милая и безобидная в жизни!

Характеристика «безобидная» меня задевает:

– Так ты, собственно, кто в «теме»? ФФ?

– Ну… не только… Я sub… He могу сказать, что это стиль моей жизни, скорее, игра…

Какая пошлость! У меня на эту фразу скоро аллергия начнется. «Это игра», «Я воспринимаю это как игру», «В жизни я такой-растакой, но иногда хочется поиграть».

– А для меня это не игра, а стиль жизни! Всё, приехали!

Настроение у меня немного испортилось. Заваливаемся всей оравой в сауну. Уютная. Все голубое. Иду в парилку греться.


Так вот, сегодня вечером мне позвонил Вова. И предложил поехать в Питер на выходные. Я слегка в растерянности. С какой стати я должна ехать куда-то с малознакомым мужчиной?

– Будем считать это выездной сессией нашего клуба. Поедем я, Кот, Василиса. Давай с нами!

– Нууу, не знаю… Вася поедет, говоришь? А какая у нас культурная программа?

– Да какая пожелаешь!

– Нуууу…

– Поехали, Оксан, будет весело! Выезжаем в пятницу вечером. Я за тобой заеду. Чтоб тебе самой не тащиться на вокзал.

Что ж… Надо же когда-то побывать в Санкт-Петербурге.


…Солнце бьет в окна вагона так агрессивно, что страшно за стекло. А ну как не выдержит и треснет? Люблю такую погоду – морозно и солнечно. Встречает нас Джентл. Все-таки я его хочу. Было дело, мы с ним долго и упорно флиртовали. Так ничем и не кончилось.

Размещаемся в шикарной квартире на Невском. Вова снял ее заранее через Интернет.

Джентл и Кот сваливают по своим делам, а мы втроем идем гулять. Вечером решаем собраться у нас.


Гости уже разошлись. Вечеринка удалась на славу. Мы с Василисой пытаемся заснуть.

– Мне жалко Вовочку, лежит там один… Пойди к нему сходи! – шикаю на Васю.

– Я бы пошла. Только, по-моему, он будет не рад.

– Ну конечно, ему гораздо радостнее мастурбировать на двух дев в соседней комнате, да?

– Не на двух дев, а на одну. Ты заметила, как он вокруг тебя крутится? Как щенок бегает, хвостиком виляет. Меня даже не замечает.

– Да ну… Ну да… Че-то я сама в непонятках. Че, пойти к нему, пусть куни сделает? Как думаешь?

– А че тут думать. Иди давай.

– Ну ладно, я ненадолго, – хихикаю. И спрыгиваю с кровати.

Тихонько открываю дверь, на ощупь пробираюсь к дивану.

– Вов, я с визитом, ты не спишь?

– Нет, конечно, Оксана.

Залезаю под одеяло, пристраиваюсь рядом. Лежу молча. Борюсь с непонятно откуда взявшейся неловкостью.

– Ладно, Вов, сделай мне куни! – резким движением стягиваю штаны. Не то, чтобы я очень хочу оргазма. Ну раз уж пришла, почему бы нет?

– Оксан, ну зачем? Я же к тебе испытываю нежные дружеские чувства. Не нужно портить это. Давай просто полежим рядом…

Первые пару минут я не понимаю. Меня что, действительно послали? Типа, Оксана, а не пошла бы ты куда подальше? Потом осознаю, что даже рада. Фух, а я-то подумала, что он в меня влюбился по уши. Как камень с души. Мучился бы только зря. Он-то мне безразличен. Вернее, не так: он хороший человек, и с ним интересно.

Десять минут молчания. Соглашение о взаимозачете считаю подписанным.

– Ну я пошла, ладно? Спокойной ночи. Возвращаюсь в свою комнату. Вася удивленно шепчет:

– Ты че так быстро?

– Да че-че. Меня не захотели. Сказали: «Знаешь, Оксана, мне категорически не хочется удовлетворять тебя орально. А переступать через свои желания я не считаю корректным по отношению к себе».

– Так-таки прямо и сказал?

– Именно так. и не иначе, – больше не могу сдерживаться. И начинаю смеяться. – А ты говорила, я ему нравлюсь. Вишь, какое дело оказалось.

– И чего?

– А чего? Теперь давай иди ты к нему, ха-ха-ха! Может быть, тебе обломится!

– Вот дура!

Хихикаем, как две истерички.

– Ну почему дура? – смахиваю слезы. – Ты, главное, тактику измени. Я была грубая и прямая. А ты так скромно потупи глазки… И просящее: «Воооов, а Вооов, сделай мне пожалуйста, куни, ну пожа-а-алуйста». Авось и пожалеет тебя Вова!

Еще минут пять извращаемся в различных вариантах и решаем спать…


…Утром мы уже будем в Москве. Поезд икает и шатается, как пьяный. За окнами плавно меняются силуэты деревьев, домиков, фонарей. В нашем купе темно и уютно. Я сижу рядом с Васей. Напротив Котик и Вова. Заливаю подругу абсентом: она заболела и деп-рессует. Остальные потягивают белое вино. Все немного захмелели. Странная атмосфера. Как будто ты внутри шерстяного клубка. Такая бывает только ночью в поездах.

Хочется откровенности.

– Давайте поиграем в игру, – предлагаю. – Каждый по очереди задает вопрос, и все на него отвечают. Спрашивать можно что угодно. Отвечать нужно правду. В этом весь смысл.

Сначала задаются невинные бессмысленные вопросы. Потом мне это надоедает. Любопытно узнать что-то более пикантное. За что тебе стыдно? Когда ты лишился невинности? Самая сильная боль, которую ты испытывал?

– Кого вы хотите в нашем клубе? – спрашиваю.

– Никого не хочу. Я бы не отказалась посмотреть, как Садомастер делает минет Полярису, – скулит Васька.

– Мне нравится Таис… Не секрет, – потупляет глаза Кот.

– Я хочу Оксану. И это тоже не секрет, – Вова смотрит с вызовом.

Неужели он думает, что я отвечу, что хочу его? Честность так честность.

– А я бы не отказалась заняться сексом с Джентлом.

Вова недовольно складывает руки на груди. А чего он хотел? Вот странный. Его очередь задавать вопрос.

– Какие вещи, предметы или части тела вас возбуждают? Меня, ясное дело, – красивые босоножки на изящной ножке.

– Меня цепи… И женщина в целом…

–Выражение покорности в глазах мужчины. Думаю, что же заводит меня… Хм…

– Например, наручники на запястьях… Или обычный турник.

– Ну как это турник, что за бред! – шикает Вова.

Как же заметна его злость и обида. Разве ж так можно… Так и хочется сказать ему: «Не будь смешным!»

– А что тут непонятного? – вступается Вася. – За турничок можно очень хорошо подвесить. Это так неожиданно и необычно.

– Как ты меня понимаешь, детка, – глажу подругу по голове. – А тебя, Вова, что смутило? Представь себе, да! Турник вызывает во мне очень эротичные ассоциации! Что тебе не нравится? Если не устраивают ответы, не задавай вопросы!

– Да нет, мне действительно интересно узнать, что ты любишь… Возможно, я хочу научиться тебя возбуждать!

Зря он так. Мы же не одни. Зачем демонстрировать свое увлечение, если это ранит другого человека… Вон как Василиса сразу к стенке отвернулась. Еще не хватало, чтоб разрыдалась. Ей нравится Вова. Хотя ее формулировка: «Я в него не влюблена, но он мне подходит» – немного странная.

24 года, ноябрь
Последнее время я все размышляю: как у него так получается? Вова совершенно не в моем вкусе, но с ним нескучно. И хочется общаться. Он так самозабвенно и изящно ухаживает. Я только руками развожу. Не надо, чтоб он питал иллюзии. Сказала, что отношусь как к другу. Ответил, что тоже испытывает ко мне нежные дружеские чувства. Лжет. Была у него в гостях. Мы ели суши, смотрели кино. А потом он играл блюз на электрогитаре. Терпеть не могу мужчин с гитарой. Однако Вова был профессионален, и я даже с удовольствием слушала. Он меня удивляет.

Теперь на работе у меня добавилось новое занятие. Я переписываюсь с Вовой по электронной почте. За день получается около пятидесяти писем в один конец. Работа пока не страдает. С Вовой видимся раза два-три в неделю. Я начинаю привыкать.

Вчера ко мне снова приезжал Егор. Чувства давно прошли, но мне просто нравилось заниматься с ним сексом. То есть еще недавно нравилось. Мы поговорили минут пятнадцать о чепухе. Мне было не интересно, как у него дела. Он отрастил бороду и выглядел ужасно. Как все меняется. Когда-то ведь сходила по нему с ума.

– Твоя борода просто отвратительна! Как ты в подобном виде ходишь по улице! А потом еще приезжаешь ко мне! Ты куда направлялся? На помойку? Ты смотрел на себя в зеркало? – негодую я.

– Я обязательно побреюсь. Мне интересно было, как я с бородой буду выглядеть.

– Ну ты уже удовлетворил свое любопытство? Молодец! Теперь иди и брейся!

– Что, прямо здесь и сейчас?

– Ну почему же? Ты можешь поехать домой и там все это сделать! А потом уже приезжай! Поразительная наглость – припереться в таком виде!

– Оксан, дай мне бритву: я пойду щас в ванной все сделаю!

– Нет уж, избавьте! – еще не хватало ждать полчаса, когда он приведет себя в порядок. – Ладно! Не буду на тебя смотреть! И вообще мы заболтались!

Связываю ему руки за спиной, сажаю на стул, обхватываю шею ремнем и оттягиваю его голову назад. (Как же раньше меня заводил этот ритуал.) Прыгаю сверху. И прислушиваюсь к своим ощущениям. Все ясно… Мне перестал нравиться секс с ним. Этот человек отныне мне безразличен.

– М-м-м, ты такая красивая… Поцелуй меня, пожалуйста.

Что он там несет? Что он тут делает? Какой-то он жалкий. Интересно, что сейчас делает Вова – После оргазма Егор пытается завести беседу. Какая нелепость.

– Знаешь, не нужно разговора, который не имеет смысла. Ты же выполнил то, зачем приходил? Давай, хорошо тебе добраться. Целую!

– Оксан, ну зачем ты так? Мне хочется быть с тобой почаще рядом. Ты не думала о семье? Я в последнее время думаю. Мы могли бы жить вместе.

– Вот это да. И с каких это пор ты думаешь?

– Я повзрослел, честно. И осознаю, что поступил тогда с тобой плохо. Но прости меня. Я готов всю жизнь заглаживать свои грехи перед тобой.

– Сколько патетики! Егор, не драматизируй, пожалуйста.

– Буду за тебя бороться! Выходи за меня замуж!

– Очень лестно, конечно, но я пока не собираюсь замуж.

– Я тебе не нравлюсь?

– Ты мне симпатичен, не больше. Будем хорошими приятелями. Ладно?

– Оксаночка, я больше не пью совсем почти.

– Егор! Мне завтра очень рано вставать.

КОГДА ПОДРУГИ ВЫХОДЯТ ЗАМУЖ

24 года, декабрь


– Я не знаю, что делать, просто не знаю! С ума по нему схожу! Не могу больше делить с его женой, каждый вечер отпускать его к ней. Знать, что он будет спать с ней в одной постели. А утром первое, что увидит, – ее лицо! – Наташа ноет в телефонную трубку.

– А ты ему намекала, что тебя не устраивает роль любовницы?

– Не намекала. Я прямым текстом говорила. Но он твердит, что надо немного подождать. Что не может сейчас бросить жену и маленькую дочку.

– И ты веришь, что он когда-нибудь созреет?

– Ой, я и не знаю, чему верить! Я надеюсь. Но если он не готов к этому сейчас, на пике нашей любви? Тем более не будет готов потом… Ему просто комфортно так. Две женщины, одна другую дополняет. Тимур не хочет ничего менять. Его все устраивает. Но меня нет!

– И что ты решила?

– Не знаю, не знаю! Я же уже говорила с ним недавно. Сказала, не буду с ним, пока не скажет мне что-либо внятное. Не встречались с ним неделю. И не выдержала. Ответила на его звонки. Опять безумный страстный вечер и одинокая ночь… Я так не могу больше. Вообще, понимаю, что безумно хочу семью.

– Ну солнышко… Что тебе посоветовать? Ты сама должна чувствовать: уйдет он к тебе или нет. И делать выводы.

– Да не уйдет, Оксан, не уйдет.

– Так, как сейчас, тебе не подходит?

– Нет! Не подходит. Больше не буду с ним встречаться. Только как я смогу все это выдержать? Очень боюсь одиночества.

– Ты красивая молодая девушка. Как лее ты будешь одинокой? Свято место пусто не бывает. Поверь мне. Только ты дашь своему Тимуру от ворот поворот, у тебя сразу кто-то появится. И, может быть, это будет именно тот самый!

– Да уж…

– Слушай, я, между прочим, те письма еще не стерла, помнишь? Там какой-то мальчик был вроде ничего. Адвокат что ли…

– Да? Это очень хорошо…


– Давай, Оксан, о тебе поговорим, – предлагает Наташа. —А то все обо мне да обо мне. Как у тебя дела с тем мальчиком, ну, ты мне рассказывала.

Мы сидим с Натали у нее дома, ужинаем. Смотрим телевизор на холодильнике. И заодно сплетничаем. Мне не терпится взглянуть на ее нового друга адвоката. Он должен скоро прийти с работы.

– Вова? – уточняю я.

– Да. Это с ним ты в Питер ездила? Что у вас нового? – интересуется Наташа.

– Ой, Наташ, так ко мне внимателен. Мне это очень нравится. Постоянно дает мне понять, что готов ради меня на многое. Представляешь? И мне мерещится, что искренние.

– Здорово!

– И вообще мне с ним интересно… Он меня каждый раз чем-то удивляет… У него такие увлечения разносторонние. Представь, он работает программистом. У него музыкальное образование. Профессионально играет на гитаре. Разбирается в фондовом рынке. Словом, совсем не глупый.

– И?

– И я думаю, что с ним делать. Может быть, раз он такой весь положительный, ну, внушить себе увлечься им?

– А что? Хорошая идея. Правда, осуществить ее, наверное, не просто.

– Но и не так сложно. Надо настроить себя на определенную цель. Ты не смотрела фильм «Влюблен по собственному желанию»? Нет? Посмотри, хороший фильм. Я подумаю, стоит ли мне затевать процесс. Если решу, то месяц-другой и, уверена, – справлюсь. Ну а ты? Ты же мне толком и не рассказала, как у вас все так быстро получилось! – спрашиваю о ее адвокате.

– Леша оставался у меня сначала на ночь, потом на две, – неторопливо начинает рассказывать. – Мы пошли покупать ему сперва зубную щетку, затем бритвы… Я возьми и скажи: «Да зачем мы все это покупаем? Перевози ко мне свои вещи и дело с концом». Он так посмотрел на меня восторженно, говорит: «Ты уверена»? Ну конечно, уверена. Вот так мы через неделю стали жить вместе.

– Я чего не пойму, как ты к нему относишься.

– Он мне симпатичен, Оксан, нравится. И я чувствую, что он помогает мне забыть Тимура. Леша такой основательный. Он мне сказал, что хочет семью и детей. Он уже познакомил меня с мамой, с братом, представляешь? Я за ним, как за каменной стеной. И он мне дает все то, чего не давал Тимур…

– А любовь?

– А любовь придет со временем. Нельзя брак строить на страсти… Она проходит. А Лешу я уважаю. И главное: он очень хорошо относится ко мне. Он говорит, что я появилась в его жизни как самый лучший подарок, и он ни за что меня не отпустит, – Натали на минуту задумывается, потом продолжает: – Грущу иногда… Страсти нет… Думаю, может, я поторопилась с Тимуром? Может, надо было ему дать время? Дождаться его?

– Наташ, ну чего дождаться? Даже не думай об этом. Если не сложилось, значит, не твоя судьба была. Твой принц обязательно бы за тебя боролся.

– Тимур звонит до сих пор, пишет…

– И что? Предлагает снова трахаться три раза в неделю по расписанию?

– Наверное…

– Поэтому даже не думай. Ты все делаешь правильно… Страсть далеко не единственная радость в жизни. Ты же сама только что говорила. А я вон тебе же рассказывала про Вову. Совершенно по нему не сохну и волосы на голове не рву. Мне с ним просто приятно и спокойно. И ни о чем я больше не думаю. Никаких планов не строю.

– Так он в тебя влюблен?

– Думаю да. А иначе зачем бы он так увивался вокруг меня? Не знаю, конечно, может, у мужчин для этого есть еще другие причины, нам, бабам, неведомые.

– Но ты-то нет!

– Да ну и что! Чего ты зациклилась на влюбленности? Есть такое понятие, как симпатия. Кроме того, знаешь, я подумываю кое о чем.

– Ну?

– Я решила, что поработаю над собой и влюблюсь в него.

– Все-таки да? Что ж… Хотя… Вот так вот по заказу.

– А для чего нам мозг дан? Если ему подкинуть нужную программу, он скоро по ней заработает.

– Удачи тебе в этом. Хотя я почему-то не сомневаюсь, что ты сможешь.

– Да любой может. Просто ленится. Или не верит в свои силы.

– Вот и я не верю в свои…

– Значит, тебе хочется не верить.

– Чего ты все упрощаешь?

– А потому что все просто. Слышь, ну ты чего снова загрустила? Не думай о Тимуре. Он в прошлом. Тебе не нужен трусливый мужчина. Он побоялся ради тебя все бросить. А с другой стороны, может, и не побоялся, а просто не захотел. Тогда тем более он тебе не нужен.

– Ну да… А мне Леша коньки купил. Мы теперь по вечерам катаемся. Так здорово.

– А мы вчера с Вовой бегали! Мы круче.

– Без базара, спортсмены.

– Если честно, мне хватило одной пробежки. Такая холодища.

Наш разговор прерывает звонок в дверь. Наташа вскакивает и бежит открывать. Из коридора я слышу: «А чего ты звонишь, у тебя же ключ есть?» – «Да у меня в руках пакеты, я тут закупил продуктов». – «Как твой день прошел? Все хорошо? А у меня Ксанка в гостях».

– «Да?» (Мне показалось или в его голосе скользнуло разочарование?)

В кухню заходит высокий шатен. Выглядит старше своих тридцати. Какие у нас все-таки разные вкусы.

– Привет, я Леша.

– Привет, я уже поняла. А я Оксана.

– Леша, садись, поужинай вместе с нами, – предлагает Наташа, доставая из шкафа тарелку.

– Да нет, вы болтайте, я в комнате телевизор посмотрю. Не буду вам мешать, – он кладет пакеты на стол и уходит из кухни.

Недоуменно смотрю на подругу. Она делает какую-то гримасу и уходит следом за Лешей. Возвращается через минуту.

–А что он такой странный? Ему не понравилось, что подруга пришла к тебе в гости?

– Да у него сбои тараканы в голове. Наверное, обиделся, что не кидаюсь сразу к нему, не выпроваживаю тебя и не занимаюсь им. Знаешь, кое в чем он как ребенок какой-то. И еще жутко ревнует. До идиотизма доходит. Звонит мне сегодня на мобилу днем, спрашивает: «Ты где? Почему тебя нет в офисе, я туда звонил. Сказали, что ты уехала». Я отвечаю: «Я уехала на переговоры, мне неудобно сейчас разговаривать». Он трагичным голосом: «Ну ладно, как вспомнишь обо мне, позвони». Представляешь? А сейчас, ну почему бы ему не покушать с нами, да? Ты же его не съешь!

– Ндя, тенденция мне не нравится. Так, смотри, мы с тобой общаться прекратим, чтоб не раздражать твоего Лешечку.

Если честно, не понравился он мне. Чувствую, что тот еще деспот. Натали уже подпала под его влияние. Перестала на дискотеки ходить с друзьями-геями. Видите ли, его это смущает. Со временем она будет поступать только так, как нужно ему. Обидно. Когда мои подруги выходят замуж, общение постепенно сходит на нет. Очень жалко… Не хочу, чтоб у меня так случилось и с Наташ кой… Но тягаться с Лешей я не намерена. Во-первых, у подруги своя голова на плечах. Пусть выбирает сама, как ей лучше. А во-вторых, Леша живет с ней. Ему все карты в руки. Влияй, как хочешь, на детскую неокрепшую психику 27-летней женщины. Хотя, может быть, это мой субъективный взгляд? Хорошо бы, если так…

«У НAC БЫЛИ ТЕПЛЫЕ ОТНОШЕНИЯ»

25 лет, январь


Мы договорились, что Вова заедет ко мне сегодня после обеда. И мы пойдем гулять. Пять минут назад он позвонил и сказал, что у него изменились планы. Освободится только поздно вечером. У меня нет слов. Едва сдерживаюсь, чтоб не послать его на три буквы.

– Замечательно! – гавкаю в трубку. – Вечером так вечером!

Зла как собака. Звоню Василисе. Она вроде говорила, что сегодня будет мини-сбор клуба. Повод – приезд Таис в Москву. Замечательно. Пусть соберутся у меня в гостях. Я не хочу весь день сидеть у окна и стенать, как Ярославна.

Более скучного приема гостей у меня еще не было. Мы сидим за столом. Потом фотографируемся. Что-то обсуждаем.

Вася подсаживается рядом на диван:

– Жалко, что Вовы нет.

–А ты ему позвони, покапай на мозги. Типа у нас тут такая компания, так весело. А ты, дурак, делами занимаешься. (Недавно я ей призналась, что Вова активно за мной ухаживает. К моей радости, она восприняла это без истерик. Возможно, он ей не сильно нравился. Но, скорее всего, она просто хорошая подруга.) – Думаешь, это будет нормально?

– Нормально! Пусть знает!

Вася разговаривает с Вовой по телефону и расписывает ему чудесную нашу тусовку. А я пытаюсь представить его реакцию. Надеюсь, что его это хоть немного взбесит. Или хотя бы ему будет неприятно. Но подозреваю, что ему просто безразлично.

Еле дождалась, когда все разойдутся. Настроение на нуле.

Приехал. Видимо, я должна прыгать от радости. И хлопать в ладоши. Разговариваю сквозь зубы. Он просит прощения. Простить-то простила, но осадочек остался. Решаем пойти в кино. Если честно, никакого желания. В кинотеатре уже не оказывается нормальных мест на ближайший сеанс. Следующий через два часа.

– Оксанка, как поступим? Пойдем сейчас, места с краю, или подождем следующего?

Посидим в кафе? Решай, – Вова смотрит вопросительно.

Сажусь на обтянутый кожей диван и смотрю в пол. Мне лень отвечать.

– Оксана моя, Оксана, ну чего, так и будешь сидеть и тупить? Привезти тебе красные черевички?

Его раздражает мое поведение. Пусть раздражает. Сижу дальше. Надо еще посмотреть в никуда. А потом опять уставиться в пол. Вот такая я загадочная.

– Я хочу домой! (Не надо было вообще куда-то выпираться. Сидели бы сейчас у меня, в темноте. Обнимались бы, и все было бы хорошо…).

Едем в машине. Ветер врезается в лицо. Беру его за руку.

– Какие такие у тебя сегодня дела появились, что ты не смог раньше приехать?

– Да что теперь об этом.

(Ууу, кажется, тут какая-то веская причина, раз у него такой вид обиженного праведника.)

– Вова, говори.

–У меня заболел сын, и я возил его в больницу.

Так… Теперь главное не почувствовать себя виноватой. Будем нападать:

– Что-то серьезное? Вова, ты не мог мне сразу по телефону сказать? Неужели бы я не поняла? Впредь будь любезен сначала сообщать причину, а затем уже следствие – задержку. Понятно? – здесь я перестаралась. Последние фразы явно были лишними. Ну сказанного не воротишь. Надо посмотреть на него с нежностью. Он отводит глаза. Ничего! Приедем домой, я утешу мою лапочку.

Открываю дверь в квартиру.

– Если позволишь, я не буду заходить. Вот это новости!

– Глупости, заходи!

– Нет, я поеду.

– Вова, что за идиотизм? Заходи! – лихорадочно думаю, как мне себя вести: уговаривать? развернуться и хлопнуть дверью? – Ну в чем дело? Вова!

– Давай, Оксан, спокойной ночи. Кретин.

– Дело твое!

Захлопываю дверь, бросаю сумку и ключи на пол. Умываюсь (чтоб тушь не попала в глаза). Беру полотенце (чтоб не намочить подушку). Падаю на диван и начинаю рыдать.

Он не звонит уже три дня. Не нахожу себе места. На работе меня обходят стороной, потому что я на всех кидаюсь. Вчера твердо решила не звонить и не писать ему первой. Прежде всего из любопытства. Что будет? А во-вторых, говорят, что настоящая женщина – гордая. Посмотрим. Если он не позвонит сам до моего отъезда в пятницу, то и не встретит, когда я вернусь. Больше я с ним тогда не буду видеться.

По-моему, у меня нет ни любопытства, ни гордости… Наплевать. Наплевать, как надо. Живем одной минутой, ты забыла? Я хочу ему позвонить, и я позвоню.

Набираю номер. Никто не берет трубку. Это как понять? Меня не очень изящно послали? Перезванивает. Не слышал звонка.

– Привет, как дела, я соскучилась…

У него такой ледяной голос, дайте мне валенки! Говорит, что сам собирался позвонить. Верится с трудом.

– Я хочу тебя сегодня увидеть.

– Я боюсь, что у меня дел будет много. Может быть, завтра?

Ну уж нет, дружочек:

– Завтра я не могу! (Вру. Посмотрим, что ты на это скажешь.)

– Тогда давай сейчас держать связь по мылу. Я ближе к вечеру пойму, когда смогу освободиться.

Впереди целый рабочий день.

Пишу. Нажимаю на «отправить».

«Ах, какой у нас был холодный голос. Мороз по коже».

«Вам пришло новое сообщение».

«Да, в самые ответственные моменты мой актерский талант всегда подводит. Но худшее позади, я даже начал скучать. Если получится пораньше освободиться, пересечемся. А завтра совсем никак, да?»

Пишу ответ. Нажимаю на «отправить».

«Начал скучать? Поздравляю. А я скучала все эти дни без перерыва. И мне было обидно. Потому что твое переигрывание превзошло все мыслимые пределы. Я не собиралась тебе первой звонить или писать, думаю – интересно, как он собирается дальше себя вести. Решила: если ты не проявишься до моего отъезда, то я тебя вычеркну из своей жизни. Но, возможно, пока я не готова вычеркивать. И желание увидеть тебя оказалось сильнее. В любом случае все к лучшему. Я сделала для себя определенные выводы. Возможно, тебе было б проще, когда мне было бы безразлично. Задержишься ты сегодня или нет, сможешь приехать или нет, какая разница? Ну что ж… Раз так…»

«Вам пришло новое сообщение».

«Оксана, все это время, пока меня не было, я не «переигрывал». Во-первых, не было настроения общаться. Во-вторых… Ну об этом лучше при встрече. И еще… Нет, мне не было проще, когда я тебе был безразличен, поскольку я очень хотел иных отношений с тобой. Но, с другой стороны, тогда мы были и менее требовательны друг к другу. И в тот период я был гораздо более готов к разного рода «экспериментам» и испытаниям с твоей стороны. А сейчас я, как любой нормальный мужчина, ожидаю уютных & теплых отношений, наполненных заботой, пониманием и т.д. и т.п. PS: я тоже не хочу прекратить наши отношения сейчас, поэтому предлагаю вместе сесть и подумать, что делать дальше».

Пишу ответ. Нажимаю на «отправить».

«У нас были уютные и теплые отношения, когда меня не задевало и не волновало, если ты менял свои планы без объяснений. Как только меня это стало волновать, тебя стали напрягать мои реакции. Мои реакции – это я, какая есть, и измениться я не могу и не хочу. Я раньше как-то пропускала мимо твое стремление добиваться от меня таких реакций, которые тебе надобны. Но все имеет пределы. Мое общение с тобой и так одна сплошная уступка с моей стороны, а ты, похоже, этого не замечаешь. Ты мне очень дорог, я безумно по тебе скучала, мне тебя не хватает, я к тебе привыкла, я не находила все эти дни места и прочая, прочая. Но я не знаю, что делать дальше. Не хочу задумываться каждый раз, как мне реагировать, чтобы вдруг от этой реакции Вова снова не пропал…»

Сразу же пишу второе письмо. Нажимаю на «отправить».

«Вова… Мне так пусто без тебя…» «Вам пришло новое сообщение».

«Уютные и теплые отношения не бывают без доверия и уважения друг к другу. Если я изменил свои планы, значит, на то была действительно важная причина. Нежелание излагать причины – моя особенность, от которой я не могу/не хочу избавиться. А так выходит, что уютные и теплые отношения получаются, только когда я такой, каким ты хочешь меня видеть. Как чуть что не так, тушите свет… Знаешь, мне вот тоже было очень неприятно узнать, что, как только я позволил себе немного скорректировать планы, моя Оксана сразу нашла альтернативу и замутила клевую оргию. Но я взглянул на это с твоей стороны и попытался понять… Видимо, напрасно, поскольку весь вечер Оксана упивалась своими чувствами, вместо того чтобы… Млин, только что получил твоё новое письмо, и весь «боевой» настрой пропал. Ладно, встретимся – разберемся…»

Пишу письмо. Нажимаю на «отправить».

«Эта клевая оргия не спасла меня от постоянных мыслей о тебе. И собрала я ее на зло тебе! А получилось на зло мне, потому что стало еще тоскливее!»

«Вам пришло новое сообщение».

«Ага, а я еще и за это получил. Поразительно!»

Пищу ответ. Нажимаю на «отправить».

«Еще не получил. Это я обозначила перспективы».

ПАЛЬЦЕМ В АНУС

25 лет, февраль


Я его очень хочу. Иногда мы лежим на диване, и я смотрю на него сверху вниз. Просто едва удерживаюсь, чтоб не наброситься и не порвать как тузик грелку. Хотя часто я так и поступаю – набрасываюсь. Тискаю, кусаю. Подозреваю, что это его смешит.

Дико хочу заняться с ним обычным, традиционным, человеческим сексом. Но у него с этим проблемы. Я уже давно заметила – у многих мужчин в «теме» не встает на простой секс. Вчера я была полна решимости довести его до оргазма. Точнее, сделать так, чтоб этот самый оргазм он получил непосредственно от меня. А не от своей руки. Приказываю ему лечь на спину. И привязываю его руки и ноги по сторонам дивана.

– Отлично, теперь ты мне не будешь мешать.

– Чему мешать, Оксана? – похоже, он напрягся.

Завязываю ему глаза повязкой, запихиваю в рот кляп:

–Твоя задача расслабиться и чувствовать. Не смотри, не слушай, не говори. Будь как те три обезьянки.

Надеваю резиновую перчатку, капаю смазкой. И засовываю ему палец в анус.

– М-м-м! – видимо, он недоволен. Аккуратно двигаю вправо-влево, а потом по кругу.

– М-м-м… – ну вот, совсем другое дело. Наклоняюсь и обхватываю его член губами. Пора тряхнуть стариной. Вспомню, как я мастерски делала это в юности. Правой рукой беру его член у основания и вожу во рту вверх-вниз. Так исполняют минет ленивые шлюхи.

Однако ленивой меня сегодня точно не назовешь. Прошел уже час с лишним, а у нас еще конь не валялся. За коня эту функцию прекрасно исполняет пенис Вовы. Правда, пару раз он готов был кончить. Я уже собиралась вздохнуть с облегчением, но не тут-то было. Какое коварство. По-моему у меня развивается чувство неполноценности. Мягко говоря, я подавлена. Молча развязываю Вову. Всем своим видом показываю разочарование ивселенскую печаль. Он надевает брюки. (Что за манера? Стесняется, что ли? Или думает, что брюки его защитят?) Садится рядом.

– Оксан, ну ты меня прости!

Нет, прощать я не собираюсь. Корячилась тут полтора часа!

– Ты думаешь, я, что ли, не хотел оргазма? Думаешь, мне комфортно?

Вспыхиваю:

– Думаю, что нужно над собой работать! Любую проблему можно решить, если не прятать голову в песок. Все, больше ты мастурбировать не будешь!

– Как же мне тогда быть? Это же вредно – долго воздерживаться.

– Ничего не вредно! Недельку воздержишься. Зато, может быть, тогда твой член станет лояльнее к тем, кто его трогает. Деваться будет некуда!

Толкаю его на спину, впиваюсь губами в губы. Глажу его грудь, живот, останавливаюсь там, где была совсем недавно. Попытка номер 2, рукой.

У меня руку сводит, а ему хоть бы что. Стоит себе и все. Осчастливил несколькими намеками на оргазм и успокоился. Оторвать его к чертовой матери!

– Да что же это такое!

– Оксанка, ну видишь, не получается, давай прекратим! У меня уже между ног щиплет!

– Э-э-э-э нет! Русские не сдаются!

Да сдаются русские, сдаются. Прошел еще час, и силы меня покинули. У Вовы предыстеричное состояние.

– Во-ов… ну ты это… Попробуй сам… – кладу ему ногу на лицо.

Через пять минут он удовлетворенно стонет. Я обреченно улыбаюсь.

ТРУП В ЛЕСУ

25 лет, апрель


Наверное, действительно, ничего в жизни не бывает случайно. Человек появляется в твоей жизни именно тогда, когда наиболее нужен.

Вернер написал мне на электронный адрес. По-английски. Предлагал познакомиться и поехать вместе отдыхать. Таких писем у меня десятки. Обычно этим балуются прыщавые подростки. Чтоб сразу отбить желание донимать меня, я предложила Вернеру поехать на Лазурный берег: «Никаких проблем. Одна я, разумеется, не поеду, мало ли, кто ты. Поэтому я возьму с собой подругу для смелости. Высылай на сестру по две тысячи долларов, мы покупаем билет и встречаемся во Франции».

На следующий день от Вернера пришел ответ. Он просил написать номер расчетного счета. Кроме того, в письме было его фото. С экрана смотрел зеленоглазый подтянутый и очень привлекательный 40-летний мужчина.

Общаемся с ним уже неделю. Он звонит мне почти каждый вечер. Вернер никогда не пробовал подчиняться женщине. Но всегда об этом мечтал. Очень рад, что наконец нашел женщину, которой это тоже интересно. Ждет не дождется, когда мне сделают загранпаспорт. Очарован, как выгляжу на фото.


…Смешно, но паспорт мне еще не сделали. Прошло уже четыре месяца. За это время очень многое изменилось. Высланные Вернером деньги мы с подружкой потратили. И если бы мы их не потратили, все было бы еще безнадежнее.

Олина бабушка никогда не отличалась хорошим зрением. А в последние полгода оно еще ухудшилось. Она даже перестала ездить в метро – ничего не видно.

– Мася, представляешь, если ей срочно не сделать операцию, она вообще ослепнет, – Оля хныкает в телефонную трубку. – Я выплачиваю кредит за квартиру, денег абсолютно нет… Я потрачу на операцию те две тысячи, а? Как ты на это смотришь?

–Слушай, да что тут смотреть? Не видеть – ужасно. Давай срочно плати врачам! А с Вернером я как-нибудь разберусь. Скажу, что ты передумала ехать во Францию. В конце концов, я же не отвечаю за твои поступки…

Иду домой вечером, думаю. Как бы мне помягче поговорить с Вернером. Да он же мужчина адекватный. Авось, его не смутит ситуация. Мои мысли прерывает телефон. Хозяйка квартиры. У нее умерла дочь. Она просит меня в два дня освободить квартиру… Что спрашивать почему! Когда у человека горе, лучше молчать.

Переехала в другое место. Заплатила за два месяца вперед, плюс залог, плюс агентству. Короче, отдала без малого две штуки. Те самые…

Вернеру надоело ждать. Он позвонил. Спрашивает: не против я, если он приедет на пару дней? Конечно, я была не против. Это очень выгодно, как ни поверни. Например, мы друг другу не понравимся. Тогда мне не придется откладывать деньги с зарплаты, чтобы поехать с ним отдыхать. А если понравимся, так прекрасно. Пусть влюбляется в меня. Что может быть полезнее влюбленного мужчины? Мы договорились, что он приедет в начале мая. Попросил подыскать квартиру или коттедж. Он терпеть не может гостиницы.

Апартаменты я ему нашла. Не так-то это просто оказалось – то у черта на куличках, то ремонт не ахти. Хороший вариант подвернулся в последний день. В американском агентстве по недвижимости предложили чудесную квартирку в центре. Я была в восторге. С агентом Мэри договорились встретиться завтра, в семь вечера. В шесть мне встречать Вернера. Он подъедет к моей работе.

Не скажу, что нервничаю или как-то волнуюсь. Но довольно интересно, какой он в реальности. Сегодня довольно прохладно. На мне кожаная красная куртка, черная юбка, сетчатые чулки и красные сапоги. Думаю, немец будет поражен. Подхожу к Атриуму. Похоже, это он. На фото был эффектнее. На улице не обратила бы на него внимания. Так, натягиваем радушную улыбку!

– Werner, is it you? Hi! Nice to meet you!

Он выглядит немного смущенным. Незаметно разглядывает меня и смущается еще больше. Как долетел? Как ты себя чувствуешь? Как настроение?

Мэри отдает нам ключи от квартиры. Мы договариваемся с ней созвониться через пару дней, чтобы сказать дату выезда.

Сидим в квартире. Я устроилась с ногами на мягком синем диване. Вернер наливает в бокалы белое вино. Пристраивается рядом.

– Ну за знакомство!

– Да! Я очень рад тебя увидеть. Столько времени прошло! Ты гораздо красивее, чем на фото.

Беседуем о всякой чепухе. Скучно… Прошу его рассказать о «теме».

– Знаешь, у меня было много женщин. Но всегда наступал момент, когда хотелось признаться: мне нужен не просто секс. Пару раз я говорил подругам: «Хочу целовать твои ножки, поклоняться тебе, выполнять желания и команды». Они смотрели на меня с изумлением. Мне становилось понятно, что ничего не выйдет. Однажды я даже подумал, что женщины моей мечты не существует.

– Погоди, в Германии же куча БДСМ-студий! И барышни там есть очень даже симпатичные…

– Ну… Мне кажется, для первого опыта такие барышни не подходят… Все-таки между людьми должно быть нечто большее, чем просто деловые отношения. Тогда ты не чувствуешь себя скованно…

– Наверное, ты прав…

Прав-то прав, но странно: неужели нельзя найти человека в своей собственной стране? Но… Может быть, я действительно так его зацепила…

Звенит мобильный, это Вова.

– Оксан, так мы сегодня пересекаемся или нет? Время-то десять! Ты уже разместила там своего друга семьи?

Я наврала Вове, что в Москву в командировку приезжает мой знакомый.

– Да, все хорошо. Думаю, что уже через полчаса освобожусь.

(Так, сейчас еще десять минут поговорим о том о сем. Заставлю немца поцеловать мне ноги, это минут пятнадцать. Потом обсудим планы на завтра).

– Да, Вов, давай в 22.30 пересечемся на Маяковке!

Поворачиваюсь к Вернеру. Протягиваю ножку и кладу ему на колени.

– Kiss my foot!

Он с такой радостью и трепетом касается губами моей ноги. Мне становится неловко. Вот, человек с лучшими чувствами, с пиететом, так сказать, а я… Циничная тварь. Хотя… В любви не клялась. Ни тому, ни другому (это я вдруг о Вове вспомнила). На минуту задумываюсь. Нет, точно не клялась. Пока нет.

Смотрю на часы. Пол-одиннадцатого. Отодвигаю Вернера и бросаю ему лукавый и многообещающий взгляд:

– Дружочек, ты отдыхай, а я поеду домой. Для первого дня достаточно впечатлений, не так ли? Завтра утром созвонимся. Пойдем смотреть достопримечательности.

Выбегаю на улицу: ненавижу опаздывать. Вова уже ждет меня. Как же я по нему соскучилась!

Весь следующий день я развлекаю Вернера. Мы ездим по Москве, смотрим достопримечательности. Какое утомительное занятие. Ловлю себя на мысли, что отрабатываю деньги. Ольга звонила несколько раз. Спрашивала, не нужна ли помощь. Звучало это примерно так: «Зайчоночка, тебе, может, помочь? Или ты же, наверное, сама справишься, ведь да? Или нет?» Ну конечно, справлюсь сама. Сегодня я полна благородства: «Отдыхай, Оленька, детка. Отдыхай, зараза такая!»

Ближе к вечеру возвращаемся домой. Сейчас по плану нужно подарить Вернеру его мечту. Изображаю стандартный набор легкого доминирования. Внимательно слежу за его реакцией, за выражением лица. Хочу, чтоб это было самым лучшим в его жизни. У меня к нему какое-то родственное чувство…

– О, Оксана, это было лучшее, что случалось в моей жизни! – Вернер смотрит на меня щенячьими глазами. – Знаешь, я бы хотел, чтоб ты всегда была рядом со мной.

Нормально. Прогнозы сбываются. Пока не могу решить – хорошо это или плохо. Пусть завтрашний день принесет мне ответ.

Рано утром меня будит мобильный. Это Вернер. Ему только что позвонили, что-то стряслось у него на предприятии. Нужно срочно вылетать. Он уже связался с авиакомпанией. Билет поменяют ему прямо в аэропорту: «Оксана, прости, пожалуйста, что так получилось. Я тебе позвоню, как только прилечу в Германию. Сейчас беру такси и еду!»

Хм… Странно как-то. Хотя вздыхаю с облегчением. Сегодня не придется его выгуливать. На всякий случай звоню Мэри. Она говорит, что Вернер уже передал ей ключи и выехал.

Больше я никогда не слышала об Верне-ре. Он не позвонил ни через день, ни через неделю. Его номер был заблокирован, на e-mail он не отвечал. Что ж… Мавр сделал свое дело, мавр может уходить. Вероятно, эти два дела и были главными в его жизни: одному помочь не ослепнуть, а второго спасти от нервного расстройства. Неожиданно появился, неожиданно исчез. Не буду размышлять по этому поводу.

Вчера утром собиралась на работу и слушала НТВ. В рубрике «Чрезвычайное происшествие» передавали какую-то сводку. В лесополосе недалеко от аэропорта Шереметьево найден труп мужчины. Смерть наступила от ножевого удара в спину. Убийство произошло больше двух недель назад. В кармане пиджака найдены авиабилеты до Мюнхена и паспорт на имя германского подданного Вернера Майера. По делу ведется следствие.

Я посмотрела в окно на яркое солнечное небо. Вспоминай же, вспоминай… Фамилия Вернера была Майер, не так ли?

«А СЕЙЧАС ТЫ БУДЕШЬ ДЕЛАТЬ МИНЕТ»

25 лет, май


Хочу понаблюдать за сексом двух мужчин. С моими приятелями геями это точно не получится. Они стесняются как девицы. Да и зритель женского пола их не возбудит. Тогда остается найти двух симпатичных рабов и заставить их сношаться. Ну предположим, один мальчик у меня на примете есть, Валентин. Хороший такой. Умный, симпатичный, выносливый. В меру строптивый. Совершенно не мой тип. Но для эксперимента самое то.

Сегодня я поговорила с Вовой. Он напрягся. Но если мне это доставит удовольствие, то не будет против. Хочет присутствовать при этом (мало ли – все-таки два мужика). Хотя не вполне понимает, какая у него будет роль. Н-дя, действительно… И говорит без особого энтузиазма. Думаю о его реакции. У меня два варианта: отменить мероприятие или сделать так, чтоб он о нем не узнал. Конечно, второй вариант, о чем речь?

Посоветовалась с Васей. Она тоже загорелась моей идеей. Говорит, у нее есть на примете второй мальчик. Замечательно. Договорились на восемь вечера.

Валя уже приехал, закрылся в душе. Василиса нервничает:

– Ой, Оксан, че-то боязно. Что делать-то будем?

– Да что делать? Твое дело смотреть. И получать удовольствие. О, звонят, наверное, твой мэн пришел.

Подруга бежит открывать дверь. Высокий брюнет робко проходит в комнату.

– Здрасти, я Анатолий.

– Очень приятно, Толик, меня зовут Госпожа Оксана. Раздевайся и становись на колени!

Послушно выполняет приказ. Валя выходит из ванной. Бедра обмотаны полотенцем.

– Полотенце-то убери, оно тебе не понадобиться! Иди сюда и становись на колени. Рядом!

Смотрю на двух парней и не знаю, что дальше делать. Ситуация выглядит очень глупо. Вася хоть бы помогла, что ли. Пялится на меня и делает какие-то движения лицом. Она что же, думает, у нее такая богатая мимика, что я смогу понять?

Завожу Вале руки за спину и надеваю наручники. И дальше что? Поднимаю его голову за волосы.

– А сейчас ты, детка, будешь делать минет! – поворачиваюсь ко второму. – Эй, а ну-ка сюда. Встань на ноги и вставь свое достоинство ему в рот!

Вася подходит и встает позади Вали. Наклоняет его голову и насаживает на пенис Толика, который уже давно в боевой готовности. Валентин неохотно обхватывает его губами. Однако подружка помогает ему, толкает его вперед. Головка члена трогательно выпирает сбоку. Как будто хомячок успел спрятать за щеку только один орешек. Так мило. Смотрела бы и смотрела. Но пора и честь знать. Мы здесь собственно для чего собрались? Укладываю одного на живот, смотрю на второго. Даю понять, что пора заняться мужским делом. Подаю ему смазку и презерватив. Он наваливается сверху и беспрепятственно входит в аппетитно торчащую попочку. Валя издает сдавленный стон. Я успела закрыть на всякий случай его рот кляпом. Прерванный половой акт в мои планы не входит.

Усаживаюсь на диван, пью сок. И пытаюсь получить удовольствие. Именно пытаюсь. Потому что особого счастья не испытываю. Не та обстановка? Не та атмосфера? Не те герои? Как обидно… Перед глазами разворачивается давняя фантазия. А возбуждения ни на грамм.

Василису, видимо, все устраивает. Она похотливо смотрит на парней. Замечаю в ее взгляде едва уловимые изменения. Из теплого и игривого становится мутным и злым. Значит, она готова кинуться к фаллоимитатору на ремнях. Так и есть. Она надевает страпон и пристраивается сзади Толика. Тот широко раскрывает глаза и даже останавливает фрикции.

– Ты чего? Продолжай давай! – говорит подруга.

– Госпожа, я не могу быть одновременно девочкой и мальчиком.

Во дает. Удивительная мужская природа… Женщина может совмещать в себе слабый и сильный пол: таскает тяжелые сумки и делает карьеру, сметая противников, красит губы и мечтает о любви. А у мужчины, видите ли, разлад случается. Сбой системы. Процессор дымится. Как так? Чтоб одновременно трахать и быть оттраханным?

Настроение у меня совсем падает. Жду, когда Вася набалуется. Она поставила двоих на четвереньки и теперь по очереди берет то одного, то другого. Грустно…

ДЕНЬГИ ОСТАВЬ НА СТОЛИКЕ

25 лет, июнь


Сегодня я целый день возбуждена. Иногда так бывает – встаешь утром необыкновенно бодрой и игривой. Придя на работу, я решаю проверить зарубежные СМ-сайты. Давно на них не заглядывала. Ба, да там столько новинок. Их-то я и рассматриваю, чередуя с выполнением каких-то срочных дел. К обеду мне уже так хочется секса, что я даже удивляюсь. Такое дикое желание случается не так уж часто. Пожаловалась Вове. Он попросил потерпеть до вечера. Ну конечно, потерплю, куда ж я денусь. Не мастурбировать же на работе.

Правой рукой я прокручиваю мышкой порно-галереи, а левая бессознательно ныряет под стол. Задирает подол платья и находит клитор. В кабинете сидят еще двое. Но максимум, что они видят, – опущенная под стол рука. Вероятно, я просто положила ее на колени. Стараюсь работать только одним пальцем. Рука остается полностью неподвижной. У меня нет никакой цели, кроме приятных ощущений. Не умею кончать в некомфортной обстановке.

Внезапно понимаю, что механические движения пальцем не остаются безответными. Еще минута, и я кончу… Рисковать не буду. Вдруг не сдержусь и замычу. Вот позор-то будет. Вскакиваю с места и несусь в туалет. Закрываю дверь, сажусь на корточки. Начинаю прерванное занятие, закусываю губу и кончаю. Наверняка, у меня сейчас глаза вдвое больше обычного. Я в недоумении. Кончила, как какой-то мужик – в туалете! Да еще так быстро! Да еще работала левой рукой. Забыла, что в правой больше нет мыши. Еле встаю на дрожащих ногах. Поднимаюсь по лестнице, бухаюсь в кресло. И тупо гляжу в монитор. Когда думаешь, что знаешь о себе все, твое альтер эго подбрасывает новую пищу для размышлений.


После работы встречаемся с Вовой. Едем в бар «Золотое креслице». Сегодня там традиционная вечеринка форума. На самом деле бар этот совершенно позорный. Единственный его плюс – небольшое количество посетителей. В любой день недели туда можно смело заваливаться компанией и быть уверенным, что найдется свободный угол или даже этаж.

Народа сегодня приходит на удивление много. Пьют чай. Делают попытки к общению. У меня довольно веселое настроение. Звонит Вася. Плачет в трубку. Что-то говорит, я ничего не понимаю.

– Васечка, да что с тобой? Ты можешь толком объяснить?

–Я упала в обморок, потом пришла в себя. Мне было ужасно плохо. Вызвала «скорую».

Они сказали, у меня воспаление легких и надо ложиться в больницу.

– О Господи… Солнышко, ты скоро поправишься. Не печалься, ладно?

– Ладно. Но, Оксан, я же тебе рассказывала. Ко мне мальчик приехал из другого города. Специально, чтоб побыть у меня в рабстве… Он мне звонит, я трубку не беру. Потому что не знаю, как и что ему объяснить. Я себя очень плохо чувствую. Он ради меня приехал, а я не могу даже с кровати сейчас стать. Что же мне делать?

– Так, а ну-ка успокоилась, слышишь? Срочно! Нашла о чем думать! Сейчас напиши ему эсэмес. Дашь мой номер. Пусть по нему позвонит. После этого отключи мобилу и ложись спать. Тебе ясно? Тебе надо заснуть. Ты меня слышишь, милая?

– Да, да я слышу…

– Сделай так, как я сказала. Все будет хорошо. Целую тебя. Постарайся уснуть, моя лапочка!

…Вова меня о чем-то спрашивает, но я не слышу. А как хорошо начинался день… Ничего, все нормально. Завтра будут хорошие новости. Звонит телефон. Номер знакомый. Минуточку. Вроде уральский номер.

– Алле.

– Алле, вот я звоню по этому номеру.

Неужели? Даже смешно, насколько тесен мир.

– Сергей, это ты? Это Оксана!

Объясняю ему ситуацию. Мол, так и так,

моя подруга очень хорошая девочка. Но она приболела и не может даже нормально говорить. Попросила меня все объяснить. Надо же, какое совпадение.

Он и рад, и расстроен. Тоже не ожидал. Долго болтаем о том о сем.

Он в растерянности:

– Так и че мне теперь тут делать?

– Слушай, у нас тут небольшая тусовка. Тут есть парочка симпатичных домин, я тебя им присоветую. Приезжай, к кому-нибудь пристрою.

– Серьезно что ли? Буду обязан.

Подсаживаюсь к Оле.

– Оль, сейчас приедет один мальчик, хороший такой. Мой давний знакомый. Ты ему не посвятишь вечер? Ты скажи, сколько ему надо заплатить, это не проблема.

– Ладненько! Раз он адекватный мэн, как ты говоришь. И к тому же твой хороший знакомый… Сотки вполне хватит.

– Ты уже с ним тогда подольше пообщайся, ладно? Он действительно хороший человек.

– Не проблема, масечка. Проведу с ним весь вечер. Только завтра, сегодня, ты видишь, я же не одна.

– О'кей, он сюда все равно подъедет, ты хоть глянешь на него. Ему всего равно не с кем время скоротать. Пусть хоть посидит в компании.

Через час Сергей подъезжает. Давно его не видела. Но он ничуть не изменился. Я действительно рада его видеть. Тяну его в коридор.

– Знаешь, в принципе, может быть, и сегодня я тебе кого-нить найду. Меня вон та девушка спрашивала о тебе, кто такой, – указываю я на Альбину. – Она тоже Госпожа. Симпатичная. Только бедра слегка толстоваты. Но это тебя не смутит, я думаю.

Подвожу к Альбине, шепчу ей на ухо:

– Аль, пообщайся. Интересный мэн.

Девушка смотрит с любопытством, хлопает по дивану рядом с собой. Начинают разговор. Ну и гут, все обустроилось.

Подхожу к Оле.

– Оль, как и договаривались. Я ему твой телефон дала. Завтра в обед позвонит, чтоб договориться о времени.

– Ладненько, зай! Пошли потанцуем, что ли?

Танцевать мне совсем не хочется. Не выходит из головы проблема с Васей. Но ведь ничего не изменится, буду я грустить или радоваться. Иду танцевать.


– Оль, ну, ты как, встретилась с уральцем? Все нормально прошло? – говорю с подругой по телефону.

– Ой, масечка, это было что-то. Он меня измучил до полусмерти. Я на него убила пять часов! И он не заплатил!

– Погоди, как не заплатил? Ты шутишь?

– Вот так – не заплатил! Он когда уже собрался уходить, я вышла в кухню. Типа воды попить. Ну как в таких случаях – мужчина просто оставляет деньги на столике. Тем более, что была же договоренность. Да и как ты говоришь – он твой приятель и вполне адекватен. Проводила, возвращаюсь в комнату. И ничего…

– Слушай, может он был в таком восторге от встречи, что просто забыл?

– Да глупости, ничего он не забыл! Мне так жалко своего времени!

– Так, не скули, всему есть объяснение, я ему позвоню и все узнаю.

Набираю номер Сергея.

– Алле, Сергей!

– Доброе утро!

– Ты вчера встречался с Олей?

– О да, это мечта!

– Ты иронизируешь?

– Почему иронизирую? Мне очень понравилось.

– А какого черта ты деньги не оставил? Это еще что за херня такая? – повышаю голос.

– Да, блин, мне было неловко. Я вроде спросил что-то типа «что с меня». А она как-то промолчала. Думал, может, обижу…

– Что за бред? Я же тебе ясно сказала! Твоя задача была просто оставить их на столике! Зашибись, ты меня подставил! Я тебя советую как моего хорошего приятеля, она тратит кучу своего времени. И что в итоге?

– Да блин…

– Сейчас ты ей позвонишь и спросишь, куда подъехать. И отдашь ей, что должен. Еще цветы подари, понял?

– Да понял, так и сделаю.

Набираю номер Оли.

– Олюшка, все нормально, он сейчас позвонит. Скажи подъехать к твоей работе.

– Да? Недурственно…

Звонит Сергей.

– Алле, Оксана, я ей позвонил, букет купил. Так что не переживайте.

Звонит Оля.

– Ой, мась, прикинь, приехал с букетом цветов, такой милый. Отдал конвертик! Говорил, что ему очень понравилось вчера, могу ли я еще с ним встретиться.

– Вот видишь, как все замечательно. Я же говорила, что он хороший мэн. Встреться с ним еще.

– Ой, ну не знаю, надо подумать. Сегодня я такая уставшая, может быть, завтра.

– Ладно, думай.

НОГИ – НА ШИРИНЕ ПЛЕЧ!

25 лет, июль


Дико хочется спать. Встречи среди недели всегда окрашены усталостью. Я почти заснула на плече у Вовы.

– Оксан, я уже пойду?

– Да, давай, – я через силу открываю глаза. Иду провожать его до двери. Он завязывает кроссовки. Целую его на прощание. Поворачиваю лицом к стене, он опирается на руки. Обнимаю его сзади, трогаю через футболку. Начинаю заводиться. Сон улетучивается моментально. Глажу его по груди, животу. Через джинсы чувствую его упругий зад. Задираю ему футболку, целую и покусываю спину. Вздрагивает. М-м-м, как мне нравится, когда он вздрагивает. Мои движения становятся более грубыми.

– А ну-ка, на ширине плеч! – раздвигаю его ноги коленкой. – Оружие, наркотики? Сейчас мы будем вас обыскивать! Вы думаете, что умнее таможни?

Расстегиваю пуговицу, стягиваю его брюки ниже бедер. С силой сжимаю ягодицы. Вова стонет. Трогаю его ниже пупка. О, какой сюрприз. Да мы возбудились?

Несусь в комнату, надеваю резиновую перчатку. Прижимаюсь животом к его спине. Нежно ввожу палец. Вова прогибается и чувствую, как у меня между ног становится влажно.

Присоединяю к первому пальцу второй и резко ввожу их глубже. Мой милый не может сдержать стон:

– Кса-а-ан… Не надо, пожалуйста!

Хватаю его за волосы и оттягиваю голову как можно сильнее назад. При этом грубо двигаю пальцами внутри. Он почти лезет на стенку.

– Ты что-то сказал? – шикаю ему в ухо.

– Нет, нет, ничего.

– Так вы провозите наркотики?

– Да провожу, провожу, все что угодно!

Как же я хочу сейчас взять его сзади. Жестко. Чтоб он сначала закричал от боли. А потом смирился бы и понял, что ему это тоже нравится.

Мои мысли прерывает мобильный. Это Натали.

– Ты где была, пропащая?

– Ой, Ксанка, ездили с Лешей к моим родителям.

–У, да у вас все серьезно? Ты решила строить с ним семью?

– А сколько можно искать, Ксан. Думаю, да…

– Ты в этом уверена?

– Не знаю, в чем я уверена. Мне кажется, я беременна.

– Да ты что? Как так получилось? Ты же вроде не хотела с этим торопиться!

– Да, не хотела… Но мы ехали на пароходе по Волге, был такой красивый закат. Мы занимались любовью в каюте на розовых простынях. И я почувствовала, что вот оно, то самое мгновение. И он в меня кончил…

– Что-то я тебя не пойму. Так ты хочешь детей сейчас?

– Сейчас, наверное, нет.

– Погоди. Я тебя не пойму. Если ты не хочешь, зачем тогда…

– Да что ту непонятного! Буду рожать!

– Так ты рада этому событию?

– Рада. Только я еще не уверена, что точно забеременела.

– Наташ, ты меня из себя выводишь! Ты можешь мне говорить нормально – да-да, нет-нет?

– Не ори!

– Тогда говори по-человечески… Ладно, Наташ. Вот, родишь, никакие подруги тебе станут не нужны, эх…

– Не говори глупостей! У меня такого не будет!

– Будет, Натали, женщина меняется, когда у нее появляется ребенок…

– Это бред.

– Это жизнь. Даже когда с пузом будешь ходить, все станет по другому. Но я все равно очень за тебя рада. Если ты хочешь ребенка.


…Наташка опять куда-то запропастилась. К домашнему не подходит, мобильный не берет. На e-mail не отвечает. Ни слуху ни духу уже две недели. Ума не приложу, в чем дело. Как с ней связаться? А-а. кажется, я знаю как.

Помню, она мне присылала резюме своего Лешки на английском. Чтобы я промониторила на наличие ошибок. Там наверняка должен быть его мобильный. Отчаянно роюсь в папке «Мои документы» и нахожу нужный файл. Вот и его телефон. Набираю.

– Алле, Леша?

– Да. А это кто?

– Оксана, Наташина подруга. Почему она не берет трубку? С ней все в порядке?

– Да, с ней все в порядке, – слышу холодный голос.

– А почему она не отвечает на звонки? Я беспокоюсь.

– Потому что тому есть причины. Вот и не отвечает.

– Что за загадки такие. С ней точно все хорошо?

– Да.

– Ну ладно, передавай ей привет. Пока.

Я обескуражена. Может быть, я ее чем-то обидела? В любом случае, он передаст ей, что я волнуюсь.

На следующий день меня ждал сюрприз. Я получила письмо от Наташи:

«Привет! Не знаю, что и сказать. Наверно, и не нужно ничего говорить. Но тебе, конечно же, нужны объяснения. Нет, ты не обидела меня, хотя всегда очень старалась. Последние наши беседы показали мне, насколько мы разные, и как у нас не совпадают взгляды на жизнь. Вот и всё, извини, удачи тебе. С уважением, надеюсь на твоё понимание. Sorry, что из меня не получилось подруги, которую ты себе представляла, да она тебе не так уж и нужна, ты вполне самодостаточный человек».

Я тупо гляжу в монитор и не могу понять. Что это за бред? У нее совсем крыша съехала? Или я опять оказалась права? И все получилось так, как я и предполагала? Что ж… Может, так ей легче. Зачем тратить время на подруг, когда у тебя появился муж. И, возможно, скоро появится ребенок…

«Очень жаль, что ты так легко перечеркиваешь дружбу. Очень жаль, что тебе казалось, что моя манера общения – это желание тебя обидеть. Очень жаль, потому что я тебя люблю. Если честно, я в шоке… Наверное, для тебя наше общение было тестом – подойдет Ксанка на роль подруги или не подойдет. Очень жаль, что я сразу стала считать тебя подругой…»

Мне обидно.

ПОКАЖИ, КАК: ТЫ УМЕЕШЬ ТЕРПЕЕТЬ

25 лет, август


Приближается дэдлайн. У меня уже нет никаких сил терпеть. Наркоманы называют это ломкой. Я веду себя как домашняя кошка. У нее течка, а на улицу ее не выпускают. За последнюю неделю мы ссорились с Вовой раза три. Видимо, он понял, что меня надо спасать. Заявил, что готов сегодня предоставить свое тело в мое распоряжение. Не знаю, как дожила на работе до вечера…

И вот мы сидим на диване у меня дома.

– Вов… У тебя такое выражение лица, как у приговоренного к смерти.

– Нет, солнышко, неправда. Это выражение обожания.

– Я же вижу, что это для тебя жертва, Вова, ну что ж такое? Ты хотя бы не так ярко это показывал! Мол, вот на что я ради тебя иду!

– Что ты опять начинаешь истерить, радость моя! Да, боль не приносит мне никакого удовольствия. Что ж я могу с этим поделать!

– Но нужно же как-то развиваться! Я ради тебя терплю футфетиш. Я приучила себя получать от него кайф.

– Да ты просто героиня, Оксан.

– Между прочим, для меня это геройство. И нечего иронизировать!

– Оксан, я же тебе сказал: я готов терпеть определенные воздействия.

– Вот именно. А я не готова к определенным воздействиям! Я не могу получать наслаждения от работы по сценарию. Вот это можно, а остальное нельзя!

– Можно не так уж и мало, солнышко!

У меня опять начинается истерика. Тихая, злая.

– Вов… Давай вот что решим. Если СМ для тебя невыносимая жертва, то о нем вообще не будем вспоминать. Я тебя люблю. Я смогу какое-то время жить без него… Не знаю как долго, но постараюсь. Лишь бы тебе было комфортно.

Чувствую, как комок подступает к горлу. Не могу удержать слезы. Глупо. Вскакиваю и убегаю в кухню. Облокачиваюсь локтями о подоконник. Смотрю в открытое окно. Вова подходит, становится рядом.

– Оксаночка, я тоже хочу, чтоб тебе было комфортно. Думаю, что максимализм неконструктивен. Компромиссы не так уж плохи… На самом деле я очень сильно тебя люблю и надеюсь постепенно осуществить все твои фантазии. Только дай мне время. Ладно?

Тяжело вздыхаю. Но фраза «осуществлю все твои фантазии со временем» меня порадовала. Очень.

Мы возвращаемся в комнату. Включаю радио. Там играет какая-то арабская песня.

Заводная.

Вова снимает футболку и остается в одних джинсах. Мне нравится его тело. Ни грамма жира. Хочется прикоснуться.

Говорю ему лечь на живот и согнуть ноги в коленях. Связываю руки за спиной, пропускаю веревку между лодыжек, обматываю их, закрепляю. Теперь он не сможет встать, даже если захочет. Снимаю с него носки.

– Буду тебя футворшипить. У тебя такие ножки, просто прелесть.

Беру жесткий резиновый стек и бью его по пяткам.

– Больно?

– Нет.

– Ишь ты какой. А так?

На этот раз удар приходится аккурат на середину стопы. Очень чувствительное место.

Вова не ожидал такой боли и не смог подавить стон. Песня! Даю себе волю. Замахиваюсь. Стек впивается в беззащитную розовую кожу стоп. Оставляет на ней красные пятна. Не сдерживаюсь и бью со всей силы. Любимый сжимает кулаки и вздрагивает всем телом. Я учащенно дышу от возбуждения. Даю ему небольшую передышку и целую его в ухо, в щеку, в глаза. Шепчу какой-то пошлый бред:

– Милый мой, покажи, как ты умеешь терпеть.

Тут же снова резко шлепаю его. И еще, еще. В этом месте он должен почти сорваться на крик. Но он молчит и не двигается. Он трогательно сжал мысочки. Наверное, так легче переносить удары. Хочется поцеловать его в согнутые пальчики. Бью снова. Раз, два, три, четыре, пять! Приподнимаю его за волосы.

– Что с тобой? Ты жив? Что ты молчишь?

Он смотрит на меня влажными глазами:

– Показываю… Как я умею терпеть…

Горячая волна нежности и желания поднимается от живота к груди и горлу. Я просто захлебываюсь от любви. Как же я его люблю. Мне хочется измучить его до полуобморочного состояния. Освобождаю его ноги, ставлю перед собой на колени. Тяну за веревку, подтягивая руки к себе. Ему это не нравится, я знаю. Закрепляю в таком положении за ножку дивана.

Он дышит часто и глубоко. И от этого ему еще больнее. Каждый вздох отдается в напряженных плечах. Посмотрим, как ты теперь справишься. Подбираю с пола стек. Со всего размаха опускаю его на середину стопы. Как он дернулся! Ради такого стоит жить. Что, милый, методика концентрации не работает на два болевых фронта? То-то же. Нужно повторить.

Внимательно смотрю на Вову. Похоже, он держится из последних сил. Развязываю, обнимаю. Глажу по волосам, целую в губы.

– Как же я люблю тебя, милый мой, милый…

Он отвечает на мой поцелуй, опускается на колени. Обхватывает мои бедра руками. Глядит на меня снизу вверх. Такая преданность во взгляде…

– Я хочу заслужить право стоять перед тобой на коленях…

Ооо, что он со мной делает… Чувствую коленкой: он тоже завелся.

Дотягиваюсь рукой до стола, беру иголку. Купила одноразовых шприцов по дороге домой. Подношу иглу к его телу чуть правее груди, ближе к подмышкам. Надавливаю и дергаю. На коже моментально появляется красная полоска. Она становится шире, и вот уже набухает первая капелька. Слизываю ее.

– Оксан, тебе нравится вкус крови?

– Мне нравится, что это твоя кровь… Чувствуешь разницу?

– Слава богу, а то уж я было подумал…

Я прервала его речь, вонзив иголку и протянув сантиметров пять. Теперь вот здесь еще полосочку. И вот здесь. А тут для симметрии. Красиво.

Мне неизвестно, сколько прошло времени. Наверное, все-таки немного. Час максимум. Я только разогрелась. Но понимаю, что умнее будет закончить. Лучше не торопить коней, а постепенно их тренировать. Нужно какое-нибудь эффектное завершение. Вручаю ему тяжелый пакет с девайсами:

– На, держи на вытянутых руках.

Через пять минут Вова становится весь мокрым. Пот в полумраке поблескивает на напряженных мышцах. Не могу отказать себе, дергаю его голову назад. И жадно впиваюсь в губы. Ему тяжело сосредоточиться, он слегка опускает руки.

– А ну вверх, не сметь! Под углом в 90 градусов!

Со стоном подчиняется. Пакет в его руках начинает дрожать. Просовываю язык между его стиснутых зубов. Он пытается отвернуться. Удерживаю силой. Касаюсь зубами мочки уха и кусаю. Любимый прогибается и запрокидывает голову. Я так хочу его в этот момент. Едва сдерживаюсь, чтоб не откусить от него кусочек. Вижу, что он уже готов опустить руки.

– А ну держим, держим, терпи, ты сможешь.

Закрывает глаза. Снова грубо целую его. Он задыхается и уже не сдерживает стоны. Я пытаюсь запомнить каждое мгновение.

– Все, теперь можешь отдохнуть.

Пакет падает на пол, Вова падает следом.

Но на диван. У меня пересохло в горле. Пью минералку и не могу напиться.

Как же мне хочется продолжать… Кусаю губы, пытаюсь взять себя в руки. «Все будет, Оксана», – говорю сама себе. Все будет…

В КРОССОВКАХ НЕЛЬЗЯ

25 лет, сентябрь


– Пойдем сегодня в клуб? Дима приглашает вечером.

– Карин, я не знаю, сможет ли Вова. Ему завтра вставать в шесть утра. Едет в аэропорт встречать родных.

– Вот засада… А если без Вовы? Артур из Питера приехал. Он тоже в клубе будет, пообщаетесь. Ты же его знаешь?

– Да, знаю. Мы с ним даже дружили как-то пару недель. А потом я его слегка побила, и он испугался.

– Вот, видишь. Вам будет, что обсудить.

– Да я не против.

…Уже восемь вечера. Жду Вову. Сказал, что приедет на часик. Приезжает.

– Ой, как ты здорово постригся! Тебе так идет!

– Спасибо. А я все никак не мог решить, нравится ли мне результат.

– Вов, пошли в клуб. Потанцуем, а?

– Оксана, разум мне подсказывает, что…

– Сколько можно слушаться разума? Дай хотя бы раз высказаться страсти! Ну подумаешь, не выспишься. В гробу отоспишься!

– Оксан… Ну пойдем, давай! Ради того, чтоб посмотреть, как ты танцуешь, я готов.

– А с другой стороны, у тебя же завтра куча lел. Будешь как сонная Mvxa…

– Оксана!

– Я просто хочу, как тебе лучше. Вот и взвешиваю все за и против.

– Так можно до бесконечности. Все, уже решили, едем.

– Остается разрулить одну проблему. У меня же сестра гостит, на семинар приехала. Нужно с ней как-то пересечься. Ключ от квартиры передать.

С Кариной, Артуром и Димой договариваемся встретиться возле клуба в пол-одиннадцатого. Звоню сестре. Говорю, что пересечемся у метро «Шоссе Энтузиастов». Она говорит, что поедет на такси. Рассчитываю время. Ловим тачку. Подъезжаем. Набираю сестру. Телефон отключен.

– Странно. Видимо, все-таки поехала на метро.

Решаем спуститься в метро и поймать ее в центре зала. Или возле эскалатора. Выход один, пропустить невозможно. Шатаемся из угла в угол уже полчаса. За это время сестра могла доехать сюда два раза. Звоню ей. Наконец-то берет трубку.

– Лена, ну ты где?

– Выхожу из метро.

– Погоди, как выходишь? На станции «Шоссе Энтузиастов»?

– Да!

– Как мы могли тебя проглядеть? Погоди, мы сейчас поедем к тебе наверх.

Наверх мы, однако, не поехали, а пошли. Как только мы приблизились к эскалатору, он заглох. Пришлось с горем пополам подниматься на своих двоих. Эх, недобро как-то вечер начался. Отдаем ключ сестре, сажаем ее на машину. И с чувством выполненного долга радостно едем к развлекательному центру. У входа нас останавливает охрана.

– В кроссовках нельзя.

Кажется, у меня из ноздрей пойдет пар. Звоню Диме и ору в трубку:

– Какого черта ты не сказал, что в этой гребаной конторе дресс-код? Нас не пускают внутрь, потому что Вова в кроссовках! Мы думали мы на дискотеку идем. А это что такое?

В ответ раздается что-то невнятное. Потом слышу голос Артура. Он говорит, что сейчас к нам подойдут.

Подходят. Вернее, подпрыгивают. Видимо, у них очень энергичное состояние духа. И вызвано оно явно искусственным путем. Подходим к машине Димы, в которую они тут же уселись. Устраиваемся сзади. Там уже Карина. Вид у нее какой-то нездоровый.

– Привет, дорогая!

Она не отвечает. Глядит расширенным зрачками и пьет виски из горла. Дима и Артур дергаются на передних сиденьях, изображая танец под кислоту. Да что здесь происходит? Обдолбились они все?

– Дима! Вы под наркотой, что ли? Вот идиоты хреновы! Вы Карине что дали?

Дима весело приплясывает и улыбается:

– Да я ей пару экстази дал. А ей вот что-то плохо стало! А что ж вы так, а? Что ж вас не пустили-то? Что теперь делать? Охота оторваться по полной.

– Да вы на себя посмотрите, свиньи недоделанные! Ты, Дима, совсем больной, что ли?

– Мы, наверно, с Артуром пойдем попляшем, а вы тут побудьте.

Зверею.

– Придурок, ты пригласил Карину, напичкал ее какой-то хренью. И теперь хочешь оставить ее здесь? Ты в своем уме? Ее надо домой отвезти!

Подруга отрешенно кивает.

– Давай я ее щас отвезу.

– Куда ты ее отвезешь, у тебя мозги не работают. Хочешь в аварию попасть? Иди, сажай ее на такси!

– Ты соображаешь сейчас? Сама доедешь или тебя проводить? – обращаюсь к Карине.

Та уверенно кивает и шепчет на ухо:

– Мне уже лучше. Но оставаться с ними я не хочу. Я лучше домой поеду.

– Да уж, это действительно лучше.

Мы с Вовой идем прогулочным шагом и обдумываем, что делать дальше. Настроение на нуле, но очень жаль сегодняшнего вечера. Через полчаса решаем поехать ко мне домой и попить чай.

Покупаем шампанского и подходим к подъезду. Код двери я не знаю, домофон еще не проведен. Я звоню сестре, чтоб она спустилась и открыла дверь. Ждать в два часа ночи случайных людей затея не из умных. На моем телефоне оказывается нулевой баланс. Звоню с Вовкиного. Лена не отвечает. Что же за день такой ненормальный! Пишу ей эсэмес. Опять звоню. Бесполезно. Начинаю мерзнуть. Стоим под подъездом как два бомжа и глушим шампанское из горла.

Проходит минут тридцать и случается чудо. Двери лифта открываются. Выходит пожилая женщина потрепанного вида. Открывает почтовый ящик. Как это ей приспичило проверить почту посередине ночи? Стучу в окно. Показываю знаками: откройте дверь.

Она запускает нас.

– Чего вы, не знаете код подъезда, что ли?

– Нет… Это ж надо в ДЭЗ идти, а домофон мы еще не провели, – жалостливо скулю я.

– Да какой ДЭЗ. Я вам скажу сейчас код, запоминайте.

Вот это удача. Нет худа без добра. Запоминаем.

Звоню в дверь квартиры. Открывает сонная Лена.

– Ты чего трубку не брала?

– Так не было звонков… Ой… Я поставила не беззвучный режим… Вот я дура…

– Ладно, иди спи!

Запираемся с Вовой в ванной.

Мы до этого ни разу не сидели вместе в ванной. Выпитое шампанское, теплая вода, полная темнота. Тесно прижатые друг к другу тела. Это не здесь и не с нами происходит. Как будто сон. Странный тихий романтический сон. Шепчу ему на ухо: «Я люблю тебя!»

Испытываю такую горячую нежность, что почти захлебываюсь ею. Мне хочется сделать все, что он захочет, лишь бы ему было приятно. Шепчу ему на ухо: «Я люблю тебя!»

Целую его родные, упругие губы. Глажу его под водой. Хочется прирасти к нему.

Шепчу ему на ухо: «Я люблю тебя!»

ПРОСТО МЫ С НИМ РАЗНЫЕ ПРИБОРЫ

25 лет, октябрь


Договорилась с Кариной. Она будет звать меня для совместного доминирования, если клиент мазохист. В последнее время у меня просто срывает крышу… Мне необходимо выплеснуть отрицательную энергию. С Вовой мы обсуждали эту тему. Он не против, если я найду себе какого-нибудь мальчика для битья. Но я ответила, что так будет нечестно. Не хочу привязываться к другому.

Я решила. Хочу, чтоб Вова был счастлив. Поэтому не буду причинять ему дискомфорта. Но долго я так не протяну. У меня остается один выход. Пусть это будет чужой человек, которого увижу только один раз. Отсадирую его так, как мне надо. И он навсегда уйдет. Для него я лишь очередная практикующая. А для меня он только прохожий. Никто никому не должен. Это не «тема». Здесь нет чувств и восторга. Всего-навсего метод искусственного поддержания работоспособности моей системы.

Карина сказала, что нужно сделать фото:

– Моя девочка, с которой я иногда вместе работаю, не фотогенична… Ну ты в курсе, видела ее. Так-то она не толстая. Но камера ее просто уродует. А фотки, где две Госпожи, очень нужны. Выручишь?

Ее объявление уже давно висит в Интернете. Мы сделали фото, где не видно лица. Я понимала, что Вова узнает меня по фигуре. Но сказать ему не хватило смелости. Наверное, боялась его реакции. Думала, что он не поймет.

Он, действительно, не понял. Вчера утром позвонил и сказал, что видел. У меня остановилось сердце. За секунду глаза перестали видеть от слез.

– Вова… Я могу тебе все объяснить. (Какая пошлая фраза)

– Да? Ну объясни.

– Вова, мне неудобно говорить. И очень трудно. Давай я напишу тебе сейчас письмо?

Пишу ему все, как есть.

«Ты заметил, как давно я даже не пытаюсь причинять тебе боль? Потому что я хочу, чтоб тебе было хорошо со мной. Я готова ради тебя на многое. Но я умираю без «темы»… – Пишу и плачу. Мой коллега смотрит на меня с удивлением. Но мне все равно. – Когда я тебя обнимала в воскресенье, мне хотелось просто выть и рыдать. Так мне хотелось тебя, именно тебя, родного и любимого, а не какого-то чужого, незнакомого урода… До чего же этот выход похож на пытку… Для меня. Но я не вижу другого. Я понимала, что ты скоро заметишь объявления и узнаешь меня. Наверное, подсознательно хотела, чтоб это произошло поскорее. Чтобы все тебе рассказать… А может быть, и нет… Потому что это ужасно больно рассказывать… Потому что вряд ли ты сможешь понять меня… Извини, больше не знаю, что сказать».

Долго, очень долго нет ответа. Наконец я читаю его строки:

«А тебе не кажется, что если бы ты сказала мне все это до того, как я сам обнаружил, то воспринималось бы совсем иначе? Зачем врать тому, кого любишь?! Я всё понимаю, но осадок всё равно остался…»

«Вова, я боялась твоей реакции. Боялась. Но мне очень хочется сказать тебе: «Если кто-то любит тебя не так, как ты этого хочешь, то это вовсе не значит, что он не любит тебя всей душой». Я приму любое твое решение».

…Больше он не отвечает. Целый день мне не хватает воздуха.

– Я иду в ближайший киоск. Кому-то надо чего купить? – спрашивает коллега.

– Сан Саныч, купите мне водки!

– Хорошо! – видимо, подумал, что шучу. Через десять минутвозвращается с бутылкой.

– Что заказывала.

– Что? – удивленно таращусь на него.

– Водка.

– Понятно. Сан Саныч, позовите Сергея и Женьку и захлопните дверь в кабинет, а?

Молча достаю четыре стаканчика.

– Выпьем?

– Выпьем! – никто не задает никаких вопросов, удивительно. Сан Саныч разливает. Выпиваю залпом. До этого я ни разу не пробовала водку.

Отпрашиваюсь с работы в пять. Еду в метро, стараясь не заплакать.


Время восемь вечера. В комнате полумрак. Лежу на диване под одеялом и рыдаю в подушку. Болит сердце. Надо успокоиться. Умываюсь и ложусь спать. Мне снится, что я официантка в кафе. И вдруг заходит Вова с женой и ребенком. Они усаживаются за столиком, и я их обслуживаю. Приношу заказы. Вытираю стол. Потом он подходит ко мне. Говорит, что его ребенок куда-то отбежал и пропал. Иду искать. Он идет за мной. Какие-то заброшенные дома и сараи… Я нахожу мальчика. Беру его на руки. Плачет. Его отец хочет что-то сказать ему. Но сын говорит на каком-то другом языке. Я не знаю этого языка. Но внезапно начинаю на нем говорить. Малыш успокаивается. Вова смотрит на меня с восхищением. Отдаю ему сына и ухожу. Звонит будильник. Просыпаюсь. Иду на работу.

Интересно, если ему так противна «тема»… Зачем он мониторил специализированные сайты? Очень странно.

Странно, что он не прощает. Тем более когда нечего прощать… Странно, что он забыл, как я простила его. Когда он уехал отдыхать один.

Он написал мне сейчас, что еще не принял решения. Что нам лучше не видеться некоторое время.

Как же он смешон. Какое решение? Кем он себя возомнил? Он считает себя выше?

Клоун. Я что, изменила ему? Он что, муж мне? Он дает мне все, что я хочу? Или хотя бы часть? Какое право он имеет запрещать мне дышать? «Оксана, я не дам тебе кислорода, но от других ты этот кислород ни-ни, не бери. Вот он я какой. Царь. Жди, холоп, маво решения».

Как же трудно дышать. Желаю ему счастья. Знаю, что он будет страдать гораздо дольше, чем я. Но это не утешает. Я люблю его. Хочу быть рядом. Все сделала правильно. Мне не за что извиняться. Но я снова пишу ему: «Прости».

Он молчит.

Если он не вернется, я уволюсь с работы и заделаюсь коммерческой Госпожой уже по-настоящему. Тогда его подозрения будут небеспочвенными. Обнаружила, что потеряла мое колечко. Начинаю верить в мистику. Вернее, продолжаю.

Сегодня мне снится, как я держу на руках младенца. Окружающие меня люди говорят: «Это бог, поцелуй его, и он будет тебя оберегать». Целую его в лобик. Но все еще не верю, что он бог. А малыш смотрит на меня и говорит: «Покорми меня грудью». Очень странно, когда новорожденный говорит. Интересно, как же я его покормлю, если у меня нет молока. Ведь не я рожала, не мой это ребенок. Однако я прикладываю его ротик к соску, и он начинает удовлетворенно чавкать. И мне кажется, что все счастье – в моих руках. И любое невозможное чудо – в моей груди. И все будет хорошо.

Подруги твердят, что я не должна ему звонить. Он эгоист, он меня не достоин. Он не заслуживает моей грусти. Они правы. Они очень умные, да, да. Настоящие женщины. А я слабохарактерная, мне нужно у них учиться. Я твердо решила не звонить ему.

– Алле, Вова?

– Привет.

– Привет. Ты как? Как твое здоровье?

– Да вот, приболел.

– Лечишься?

– Что тут лечиться, это душевная болезнь.

– Может быть, у тебя есть вопросы, на которые я лучше отвечу, чем ты?

– У меня много вопросов…

– Начни с чего-нибудь.

– Оксана… Ты выбрала самый худший выход. Ты всегда говорила, как садо-экшен священен для тебя. И вот теперь оказывается, ты можешь это делать с совершенно чужим человеком! Вся твоя концепция, которую ты так упорно строила, рушится в один миг!

– Моя концепция как стояла, так и стоит…

– Ты спускаешь пар, то есть попросту снимаешь возбуждение!

– Нет. Это совершенно разные вещи. Я снимаю агрессию. Возбуждение здесь ни при чем. Мое возбуждение существует только по отношению к тебе. И только ты можешь его удовлетворить… Я не знаю, не знаю, как понятнее тебе объяснить. Что ты думаешь – он стоит передо мной на коленях и я покусываю его за ушко? Думаешь, я глажу его и ежимаю его соски? Думаешь, я связываю его руки за спиной и прислушиваюсь к его дыханию? Или пытаясь понять, когда мне стоит остановиться? Нет. Я просто бью его и все. И после этого во мне нет больше агрессии. И я снова могу какое-то время быть с тобой тихой и нежной. Какой ты хочешь, чтобы я была. Ты говорил, что все можешь понять. А сейчас ты не можешь понять даже такой малости: я люблю тебя. Любишь ли ты?

– Оксана, я не знаю. Сейчас во мне нет никаких чувств… И я уже никогда не смогу смотреть в твои глаза так же преданно, как раньше.

– Ты хочешь сказать, что твоя любовь не выдержала этого испытания? Очень жаль, что она оказалась такой слабой.

– Все твои слова выглядят фальшивыми.

Чувствую, как к горлу подступает комок.

Отвечаю сквозь слезы:

– Вова, если ты не веришь мне, если ты не можешь принять меня такой, какая я есть, то я ничего не могу поделать…

Голос мой прерывается, и я нажимаю на «конец разговора»… Судорожно глотаю воздух и моргаю, чтобы остановить слезы. Поднимаюсь в офис. Мне до вечера еще надо написать рекламную статью. Сажусь и пишу.

Как обидно, что он оказался ничтожнее, чем мог бы быть. Женщины с Венеры – мужчины с Марса? Но ему даже не захотелось ступить на мою планету. Все, все к лучшему, он мне не подходил… Но до дрожи в коленках не хочется страдать. . У нас с ним столько всего могло бы произойти… Я совершенно не готова к разлуке. Почему она случается всегда на пике чувств? Отвратительно. Надеваю наушники, включаю песню. Ставлю ее на «повторение». Десятый, двадцатый раз слушаю «I could never be your woman» группы Wight Town. В ушах начинает покалывать.

Все пройдет. Знаю, это инфекция. Я вылечусь. Но процесс выздоровления такой болезненный… Как же я ненавижу закапывать любовь, когда она еще дышит полной грудью и полна сил. Когда хоронишь кого-то заживо – каждый раз немного сходишь с ума.

Слезы капают на клавиатуру. По внутренней линии звонит телефон. Генеральный.

– Оксана, зайди.

Ну вот. Видимо, уже все заметили мое дурацкое состояние. Уволит и пусть.

– Заходи, садись. Захожу, сажусь.

– Оксана, ты попала на деньги. Тупо гляжу на него:

– То есть? Быть такого не может.

– В том смысле, что я повышаю тебе зарплату.

А, в этом смысле. Ишь ты. Какое счастье.

– Спасибо. Я могу идти? Столько дел, знаете ли.

Есть же на земле мой, тот самый единственный и только мой человек? Который не будет меня идеализировать, а будет просто любить. Который сам ради меня свернет горы и не посчитает это геройством? Мне кажется, что его нет. Отставить, вывод не верен. Мне кажется, что все будет хорошо. Очень скоро я издам свою книгу, повяжу ее розовой ленточкой и пошлю с курьером Вове. И ведь что обидно: я знаю, что он однажды раскается. Но мне это будет уже не нужно… Почему в кабинете так холодно? Я дрожу.


Уже четверг? Как быстро летит время. Как оно мучительно долго тянется. Искала в сумке пудру, а нашла колечко. Вот оно где было! Лихорадочно надеваю его на палец. Умываюсь. Вспоминаю, что не ела сегодня. Дожились. Нужно поужинать. Или сначала поплакать? Беру полотенце, сажусь на диван и начинаю рыдать в голос. Еще пара дней подобных концертов – и соседи начнут мне вторить. Мне нужно услышать его голос. Набираю его номер, а он не берет. Набираю его номер. Снова, снова. Впору встать и биться головой о стену. Зато я знаю теперь, что чувствуют шизофреники. Может быть, у меня отклонения? Пишу ему эсэмес. Он не отвечает. Второе, третье. «Ты только скажи, что будешь без меня счастлив, и я исчезну из твоей жизни». Про себя прибавляю: «может быть». Однозначно, у меня проблемы с головой. У каждого свои проблемы. О чем это я? Нужно выпить анальгин. Сейчас приедет Вася. Смотрюсь в зеркало. Не надо было. Как другие женщины умудряются плакать и от этого только хорошеть? У них такой трогательный красный носик, ровные ручейки по щекам. А я опухла, как… Словом, у меня не так… Звонит мобильный. Это Вова.


Все оказалось просто. У людей разный эмоциональный объем. Как два сосуда: большой и маленький. В каждом из них – вода. При всем желании маленький не вместит столько воды, сколько без труда удерживает большой. Конечно, Вова меня обожает. Но ту массу моей симпатии, которую я в него упорно вливаю, не способен принять. Сказал, что он уже давно на грани своих эмоциональных возможностей. Сказал – давай, уменьшим силу любви.

Жаль, но мы с ним разные приборы. Он плита, которая может регулировать силу накала – от шести до нуля. А я настольная лампа. Или On или Off. Все это печально. Забавно, мы были с ним вместе девять месяцев. Только «ребеночек» родился мертвым. Как у животных разных видов. Чудом или по глупости им удалось совершить коитус.

В последние дни я преимущественно плачу. При этом знаю, что все будет гораздо лучше, чем я могу представить. Радостно улыбаюсь этой мысли и снова плачу. Но черт, как же я счастлива, что он был и есть в моей жизни. И будет, просто в другом качестве. Одна энергия превращается в другую.

Сейчас мне пришло в голову, что есть же настольные лампы, в которых можно регулировать силу накаливания. Значит, мне нужно постараться усовершенствовать свои технические характеристики. А почему нет? Жизнь – непрерывный эксперимент. Я бы хотела иметь такого друга, как Вова. Жестко сзади.

А вот так если подумать, что за чушь эта разность эмоциональных объемов. Я просто стала меньше ему нравиться.

НА БАЛУ У ИЗВРАЩЕНЦЕВ

25 лет, декабрь


Вечером мы с Вовой собираемся пойти на бал. Вообще-то этот бал не совсем бал. Скорее, масштабная встреча извращенцев. С распитием алкоголя и шоу-программой. Проводится она пару раз в год. Собирает около двухсот человек из России и заграницы.

Надо сказать, что мир официального, «правильного» российского БДСМа довольно тесен и авторитарен. Сводится к нескольким московским группам. Самая многочисленная – тусовка одного старейшего ресурса zzz.ru . Подумать только – ему больше пяти лет! (Это ирония). Именно здесь и обитает узкий круг «царских особ». Приблизиться к ним обычному новичку почти немыслимо. Один из верных способов затесаться в ряды «настоящих БДСМ-щиков» – купить за сто евро билет на бал. И тогда вам посчастливится откушать в одном помещении с «отцами».

Каждый год организаторы бала меняются. Нынешний проводит «конкурирующая» zzz.ru контора – клуб «Грешные Поползновения». У этих ребят пафоса поменьше, задора побольше. Сходим.

Местом проведения выбрали уютный ресторан в заброшенном месте. Заходим внутрь, предъявляем билеты. У гардероба встречает собака на цепи. Предлагает нам глинтвейна и желает хорошего вечера. Под пятнистой шкуркой скрывается человеческая женская особь. Поднимаемся на второй этаж. Народу полный зал. Мы опоздали на два часа, но действо только началось. Садимся за свободный столик, заказываем выпить.

Оглядываюсь по сторонам. В центре зала – импровизированная сцена, по бокам – куча столиков. Люди одеты кто во что горазд. Вечерние платья и смокинги, латексные и кожаные костюмы. Одна парочка меня удивляет. С головы до пят затянута в резиновые черные комбинезоны. С ума сойти. Долго ли ребята протянут? Внутри жарче, чем в русской парилке.

С удовольствием смотрю на Вову. Он здесь самый привлекательный мальчик. Особенно в этом бархатном пиджаке на голое тело и шипастом ошейнике. Стараюсь смотреть на моего спутника без вожделения. Накануне мы в очередной раз решили делать в наших отношениях акцент на дружбу.

Подходит официант. Я заказываю мартини, Вова – воду без газа. Тем временем начинается шоу-программа. Под заунывную музыку грациозной чередой выходят девушки в стилизованных под Древний Египет нарядах. Шлепают по холодному блестящему полу босыми ногами. Им, наверное, холодно. В руках свечи. Ходят они из угла в угол несколько минут. Я слегка привстаю. В центре сцены – лавка, накрытая атласом. Изображает алтарь.

На нем – голая женщина. Появляется жрец. Одна за другой девушки подают ему свечи. И становятся на колени, касаясь лбом пола. Высоко задранные задницы смотрят на зрителей. Мужчина наклоняет свечи над животом лежащей. Капает на тело горячим воском. Жертва изгибается, явно имитируя боль. Смысл сей пантомимы мне не ясен. Скорее всего, «артисты» просто хотят показать какие-то элементы БДСМа.

Вскоре жрецу преподносят рулон тонкой клеенки. Он медленно обматывает ею девушку с головы до пят, незаметно проделав две дырочки возле носа. Пусть дышит. Добренький. Мне надоедает стоять на полусогнутых ногах, и я снова усаживаюсь.

Мимо проходит мужчина в белых брюках и здоровается. Киваю. Не помню, кто это такой. Мало ли. Ведущие говорят что-то пафосное и банальное. Как на вручении «Оскара». Под музыку привязывают толстую девушку к колонне. Другая толстая девушка подходит к ней с кнутом в руке и начинает хлестать по спине. Это длится минут пять. Зрители, затаив дыхание, наблюдают. Мне становится скучно. Я вижу несколько знакомых. Шепнув Вове, иду к ним. Кто-то задевает меня плечом и извиняется. Это снова мужчина в белых брюках.

– Извините, Оксана.

– Мы знакомы?

– Нет, просто видел ваши фото. Если вы не против, давайте познакомимся. Меня зовут Илья.

Оглядываю его с ног до головы. Вполне привлекательный. Лет 30– 35. Высокий, голубоглазый. Не в моем вкусе, как обычно.

– Можно угостить вас? – спрашивает он. Осторожно берет меня под руку и направляет к бару.

– Почему бы нет?

Пока на сцене идет очередной номер – показ корсетов, мы стоим возле стойки и потягиваем мартини. Илья говорит что-то малозначительное.

– Расскажи что-нибудь о себе лучше, – прерываю его.

– Хм… Я бы с удовольствием послушал о вас.

– А что обо мне слушать? Я садистка.

– Я знаю.

– Какой ты, а… Так много знаешь.

– Мое хобби – информация.

– А профессия твоя – шпион?

– Практически.

– В этом месте я должна закрыть рот рукой и понимающе закивать?

– Вы ничего не должны, Оксана, я так думаю.

– Мне нравится, как ты думаешь. А что ты думаешь по поводу боли?

– Признаться, я не очень часто о ней думаю. Мне ближе подчинение, нежели мазохизм. Однако я уверен, что все можно изменить. Было бы ради кого меняться.

Мне определенно приятны его слова. Правильные. Общаемся еще минут пять. Но он успевает рассказать очень многое. Как только увидел он мое фото в Интернете, сразу же решил обязательно со мной познакомиться. И на бал пришел только ради меня. Опыт в «теме» у него не большой. Но желание было с детства. Спрашивает, с кем я на балу. Отвечаю, что с моим другом.

– Вернее, мы сейчас учимся быть друзьями. Но у нас это пока плохо получается.

– Вот как? То есть вы на завершающей стадии ваших отношений?

– Я не назвала бы это завершающей стадией. Скорее, переходом к иной форме. Хотя я не хочу сейчас об этом.

– Извините, не хотел вас раздражать.

– Ладно, проехали.

– Оксана, а можно задать вам вопрос?

– Конечно.

– Как вы думаете, возможна ли такая вещь, как тематический брак?

– То есть, когда оба партнера в «теме»?

– Да.

– Такой глупый вопрос. Конечно, возможен. И таких семей очень много. Мой будущий муж обязательно будет мне подчиняться. По крайней мере, в спальне. С иным я просто не уживусь. Да и вообще, мне не интересны мужчины с традиционными желаниями.

– Как здорово, Оксана. Так хорошо то, что вы говорите.

– Не знаю, хорошо или плохо. Зато знаю, чего хочу.

– А детей?

– Само собой. В свое время. Близнецов.

– Да вы что? А у меня есть брат-близнец. Удивленно вскидываю брови:

– Надо же. И вы с ним очень похожи?

– На фото я порой не всегда могу понять, где он, а где я.

– И вы с ним дружите? Обо всем говорите?

– Да.

– А ты ему рассказывал о своих наклонностях?

– Да… Его это, между прочим, тоже интересует. Хотя и не в столь выраженной форме.

– Слушай, прикольно, давай подробности!

Мы разговариваем еще пять минут. И я вспоминаю о Вове. Когда я к нему подхожу, он строит обиженное лицо.

– Извини, рыбочка, немного заговорилась. Но думала только о тебе. И у нас не романтический ужин. Это все-таки тусовка. Мне интересно пообщаться с давними приятелями.

– Я видел, как ты увлеченно беседовала с одним таким у бара.

– Родной, ты что, ревнуешь? Очень странное у тебя поведение!

Еще полчаса я убеждаю его в своей бесконечной преданности. Меня удивляет и радует его мини-истерика. То требует меньше любви и больше дружбы, то недоволен, когда я так и веду себя. Это значит, что… Это что-то да значит… Улыбаюсь про себя и глажу Вову по волосам.

Полночь. Звучит вальс. Самые отважные выходят на сцену и начинают танцевать. Мы с Вовой тоже направляемся туда. Он говорил, что хорошо знает этот танец. Проверим. После трехминутного позора возвращаемся за столик. Не могу сдержать смех:

– Вовочка, ну ты хоть бы заранее меня предупредил, что понятия не имеешь, как двигаться в вальсе. Я бы хоть тебя подучила маленько, – смотрю, как он напрягает скулы. Мне становится еще веселее.

Бал в самом разгаре. Шоу-программа окончилась. Теперь в различных уголках зала начали работать плей-зоны. Это минимально оборудованные места, где желающие могут устроить короткий публичный экшен. Желающих оказывается много. Эксгибиционизм вообще распространенное явление. А уж в среде извращенцев и подавно. Мы с Вовой решаем ехать домой. Ко мне подходит Илья.

– Оксана, можно вас на минутку? Отхожу в сторону и вопросительно молчу.

– Можно я вам позвоню? Задумываюсь на пару секунд и диктую ему свой телефон.

ЭЛЕМЕНТАРНАЯ САДА-МАЗА

26 лет, январь


Пришла с работы домой и обнаружила, что в целом 17-этажном доме и двух соседних нет электричества. Очень мило. А ко мне скоро придут подруги. Я, Оля и Василиса решили устроить маленький девичник. Просто попить вина и погрустить.

На улице грязная январская погода. На столе горят две толстые свечи – красная и синяя. Пустую бутылку сменяет полная. Оля курит, выглянув в окно. Вдыхает прохладный вечерний воздух. Мы с Васей кутаемся в одеяло, сидя на диване… Как всегда в такие моменты, хочется говорить о вечном.

–Я, девчонки, в последнее время размышляю вот о чем. Считается, что когда человек любит, то он готов ради любимого на очень многое. Только все чаще замечаю, что если для одного это значит Землю перевернуть, то для другого верх жертвы– посуду помыть… О чем это говорит? У людей разные темпераменты? И тот и другой любят, но просто вот такой разный менталитет? Или же второй просто думает, что любит, а на самом деле нет? Как, как все это понимать?

– Масечка, это говорит о том, что все люди разные и любовь у всех тоже разная – Оля закрывает окно и прыгает к нам на диван:

– Один может залюбить до смерти, а другой не способен. Просто не способен. Но это не значит, что первый любит сильнее. Темпераменты и самовыражение разное. Мне кажется, надо судить по поступкам, искренние ли у человека чувства. Обещать «я тебе люблю, трамвай куплю» каждый горазд. И еще, знаешь, когда мужчина говорит «я тебя люблю», именно в тот момент он так и думает, верит в это сам. Но через какое-то время эмоции могут пройти… Любовь проверяется временем, разными ситуациями и поступками! Не надо делать мужчин несчастными, надо просто вовремя дать им пендаля!

– Ты хотела сказать: не надо делать себя несчастной – надо вовремя дать пендаля мужчине? – отвечаю я, потягивая вино.

– Ты зришь в корень…

– Ну опять же, если судить по делам… Девочки, вот если бы вы любили мужчину и знали, что он просто умирает без садизма… Неужели бы вы не могли хотя бы раз в месяц пару часов потерпеть боль, зная, что этим вы его спасаете?

– Конечно бы я могла…

– И я могла бы, – просыпается Вася.

–У меня тоже нет никаких сомнений. Мы бы могли это сделать элементарно. При том, что сами – садистки. А вот Вова даже говорить об этом не хочет, понимаете? «Ты опять начинаешь, Оксана», – вот его фраза.

– Он просто тебя не любит.

– Можно задать резонный вопрос, – продолжаю, игнорируя замечание подруги, – типа раз ты, Оксана, твердишь о чувствах, тогда терпи отсутствие «темы»… Так я уже год терплю. А он неужели не может даже разочек иногда потерпеть?

Вася смотрит на меня с состраданием:

– Оксаночка, ты же сама знаешь ответ. Когда человек кого-то обожает, он все сделает. Уже не говоря о такой малости, как пострадать ради родной женщины. Это ведь ужасно – когда у тебя есть крылья, а ты вынуждена их не то что подрезать, а напрочь выдирать.

– Понимаю, что нет у нас с ним никакого будущего. Через годик-другой он нагуляется и вернется к своей жене и ребенку.

– Потому что один призван для служения, а другой предпочитает брать побольше… И если от него потребуют геройства, он просто сбежит, – продолжает утешать Василиса.

– Но тогда получается, что второй – не любит. Ведь, если любишь, убегать не хочется…

– Почему? Любят. Себя. А от себя, конечно, не убежишь.

– Что-то как-то нерадостно…

– Но и не печально… Гумилев сказал бы, что у вас просто разная пасиионарность.

– Ой, Оля, только не умничай! – мы с Васей хихикаем и пару раз икаем.

– Нет, ну я серьезно… Вот, например, жил был человек, маленький такой, ребенок еще. И была у него семья – мама, папа, может быть, бабушка и дедушка. И было у них в семье – так. Родители работали, а человек учился в школе. И спрашивали родители с него определенные вещи, и сложилась у них в семье определенная система ценностей, которые делились на черное и белое. Вот и сложилось у дитя в голове, что одно – черное, а другое – белое. Ребенок вырос «нормальным» человеком.

В доме напротив рос и вырос другой человек, у которого тоже была семья. Да только у них в семье было – иначе. На беду или на радость, один из наших героев оказался мужчиной, а другой – женщиной. Они встретились. Понравились друг другу. Но у парня в семье помыть посуду считалось поступком, а у девушки – лишь необходимым условием для поддержания быта. Один готов был свернуть горы, а другой любил, сидя с газетой и смотря футбол.

– Нда, Олечка… Очень ты неоптимистичную историю рассказала…

– Да не… Я к тому, что разве нет возможности, чтоб один повлиял на другого? Человек, который живет по принципу «вижу цель, не вижу препятствий», может как-то «подтянуть» слабого, раскачать и расшевелить его.

– Оль, Вова совсем не слабый. Он просто другой, – я опьянела.

– Или иначе сказать – конченый эгоист, – подводит итог Вася.

–Ах, сколько вариантов! Один лучше другого! – мне хочется плакать от злости. Вспоминаю фразу из какой-то книги: «Тот, кто достоин наших слез, никогда не заставит нас плакать». Становится еще грустнее.

– Все беды из-за того, масечки, что нас влекут необычные вещи. Такие, которые кажутся для стандартных людей признаком ненормальности, – Оля снова открыла окно. Свежесть заполняет комнату. Желание рыдать мгновенно исчезает.

– Интересно, можно ли избавиться от тяги к садизму? Давайте рассуждать логически. Мне нравится делать больно, только если человеку не нравится, так? Так, – отвечаю сама на свой вопрос. – Если «жертва» кайфует, то мне уже не радостно… Тогда получается, что мой садизм – своего рода энергетический вампиризм. Если рассматривать с данной точки зрения… – я икнула, – и видеть причину желания… чужой энергии… в проблемах с аурой и нарушенных связей с космосом… Тогда нельзя ли утверждать… что при коррекции этих связей… исчезнет и… сама потребность в садизме?

– Зае больше не наливать! – Оля гладит меня по голове.

– Да ну вас, дуры.

– Оксана… Вот честно, тебя сильно волнуют причинно-следственные связи? Если бы у тебя была возможность лишиться тяги к «теме», ты бы согласилась? – Вася смотрит вопросительно.

– Конечно, нет! что за глупости ты спрашиваешь! Черт! Мне это ужасно нравится! Вот такая вот элементарная сада-маза!

Неожиданно становится весело и легко. Мы смеемся.

– А давайте посмотрим жесткое видео. У тебя же есть диски? – предлагает Оля. – Чего грузиться-то? Себя не переделаешь. Особенно когда ты не хочешь ничего переделывать.

– Разумное решение. Давайте смотреть порнуху. Все идет как идет. И пусть все сосут. У нас все будет так, как мы хотим! – я включаю ноутбук. В ту же секунду в комнате многозначительно загорается свет. Видимо, электрики наконец-то устранили неполадки.

Нажимаю на «Старт». Глядим на происходящее на экране, комментируем, хохочем и возбуждаемся.

Одна за другой приходят четыре эсэмески. Это Илья.

«Оксан, мне кажется, если бы твоей парой был чистый мазохист, то в ваших отношениях отсутствовала бы гармония… Ведь чтобы получать удовольствие, тебе надо, чтобы ему было неприятно, так? Тебе нужен человек любящий и готовый терпеть боль ради тебя. Он будет получать удовольствие не от мучений, а оттого, что радует тебя. Такое тебя вдохновит?» Как это он так быстро – за одну мимолетную встречу – разобрался в моих желаниях? Набираю короткий ответ:

«Да».

Через тридцать секунд приходит очередное послание.

«Я готов».

Улыбаюсь.

С Ильей у нас ничего не получилось. Не страшно.

СЛОВАРЬ НЕПОНЯТНЫХ СЛОВ

Аспажа– ироничное обозначение Госпожи.

БДСМ(bdsm) – Bondage and Discipline-связывание и воспитание; Domination and Submission – доминирование и подчинение; Sadism and Masochism – садизм и мазохизм. Межличностная игра на основе принципов безопасности, разумности идобровольности.

Бондаж(bondage) – связывание.

Bottom(bottom) – подчиняющийся партнер.

Ваниль– обычные человеческие взаимоотношения (термин используется в БДСМ-сообществе).

Верхний, Верхняя– Доминант/садист, Домина/садистка.

Госпожа– доминирующая женщина.

Господин– доминирующий мужчина.

Девайс(device) – обозначение тематического предмета/устройства/приспособления для игр в БДСМ.

Доминирование– управление партнером, использование власти над ним.

(Прим. автора: Нередко бывает так называемое доминирование снизу. Когда раб указывает Топу, что и как надо делать, чтоб ему, нижнему, было удовольствие. Некоторые не очень уверенные в себе Домины ведутся.)

Домина– доминирующая женщина.

Дом,Доминант – доминирующий мужчина.

з/д – сокращенно от «Золотой дождь» – мочеиспускание на тело, в рот.

Игровик– человек, приемлющий БДСМ исключительно как сеансовую игру.

Копро– дефекация (в БДСМ – на тело партнера).

Куннилинг– оральный секс женщине

(Прим. автора: Ооо…)

Мазохизм– получение удовлетворения от боли.

Нижний/нижняя – раб/мазохист, рабыня/ мазохистка.

о/с сокращенно от «Оральный секс».

Плат(plug) – мини-фаллоимитатор.

(Прим. автора: Плаг имеет такую форму, что если его вставляешь в одно из двух мест (по выбору), то он крепко там держится. У меня есть знакомый, который ходит с плагом на работу.)

Раб– подчиняющийся партнер.

Садизм– получение удовлетворения от причинения боли партнеру.

(Прим. автора: Многие говорят: «О, ты садистка, да? Мучила животных в детстве?» На такую фразу я обычно отвечаю: «Не путайте садизм и живодерство, это принципиально разные явления. В детстве я занималась в кружке юного натуралиста». Однако гораздо чаще я просто начинаю материться.)

Садо-мазо, СМ– народное обозначение БДСМ.

Сабмиссивность – склонность к подчинению.

Сабмиссив, саб– подчиняющийся партнер.

Сабспейс(subspace) – необычное состояние, возникающее у подчиненного партнера во время БДСМ-экшена. Эмоциональный оргазм.

(Прим. автора: Каждый раз, когда я наблюдаю за сабспейсом у раба, мне хочется истерично кричать «Мы его теряем!»)

Страпон(strap-on) – фаллоимитатор на ремнях. Обычно надевается на бедра.

(Прим. автора: Рекламный слоган для женщин: Почувствуй себя мужчиной!)

Стек – кожаная/резиновая ударная палка.

(Прим. автора: Это примерно то, чем шлепают жокеи своих лошадок.)

Стоп-слово – сигнал для мгновенного и немедленного прекращения экшена.

(Прим. автора: Терпеть не могу стоп-слово. Считаю, что если партнеры хорошо знают друг друга и доверяют, то можно обойтись без него. Адекватный Верхний всегда сам поймет, где начинается граница, за которую нижний вряд ли сможет перейти. Но это мнение Домины. Не знаю, как бы я пела, если бы была нижней).

Тема – название БДСМ в среде приверженцев.

Топ – Верхний/Верхняя.

Футворшип (footworship) – поклонение ногам/ступням.

футфетиш (foot-fetish), ФФ – обожание ног/ ступней.

Футфетингаст (foot-fetishist) – приверженец футфетиша.

(Прим. автора: Другими словами, это человек, преимущественно мужеского полу, которому для счастья нужны только женские ноги для лизания, сосания и целования. Секс или антураж подчинения футфетишистов зачастую не волнует).

Хозяйка– Госпожа, владеющая рабом.

Экшен – акт СМ-действа.


Оглавление

  • ПРИНЦ И НОЖНИЦЫ
  • РАБ, РАБЫНЯ И ЛАДОШКА В ТРУСАХ
  • ХОЧУ БЫТЬ ПЛОХИМ КОМАНДИРОМ
  • ОДИН – УРОД, ДРУГОЙ – КРАСАВЕЦ, И ПИСТОЛЕТ В КОБУРЕ
  • А СМЫСЛА-ТО НЕТУ
  • МАЛЬЧИК: НА ДОПРОСЕ
  • МИНЕТ АПОЛЛОНУ
  • ЧТО ЧУВСТВУЮТ ПРОСТИТУТКИ
  • НЕ ПЕРЕНОШУ БОЛЬ
  • WELCOME TO ЁБУРГ
  • ЧТО БЫ ТЫ XOTЕЛА С НИМ СДЕЛАТЬ?
  • СЕКС И БЕЗДАРНОСТЬ
  • ЛЮБОВЬ И СЛЮНИ
  • НЕ ЗАВИЗЖИШЬ, КИСА
  • «Я БЫЛ ТВОИМ РАБОМ»
  • ЗАВТРА МНЕ БУДЕТ ТЕПЛО
  • ОНА УХОДИТ…
  • «ЖЕЛАЮ ТЕБЕ ДОБРА И СТРАДАНИЙ»
  • ГЛАВНОЕ – ДОБИТЬСЯ ОРГАЗМА
  • И ОСТАВИТЬ НА ВСЮ НОЧЬ
  • РАЗВЕ НЕ ЛЮБО НАГАДИТЬ НА ДЕПУТАТА?
  • ЗВЕЗДЕ ИДЕТ ОШЕЙНИК
  • ВЕДЬМА, МОНАСТЫРЬ И КСЕРОКОПИЯ
  • НЕ МОЖЕШЬ ЛЕЖАТЬ КАК МЕРТВЫЙ, ЗНАЧИТ, НИЧЕГО НЕ ПОЛУЧИТСЯ
  • БУДЕШЬ ОРАТЬ – БУДЕТ ЕЩЕ БОЛЬНЕE
  • БЛЯДИ ЖДУТ КЛИЕНТОВ
  • ТРУП НИКТО НЕ НАЙДЕТ
  • ОНИ НЕ ПИДОРЫ, ОНИ ГДЕ-ТО РЯДОМ
  • КЛИТОР НА ПЯТКЕ
  • «Я ВООБЩЕ-ТО НИ РАЗУ НЕ СТАВИЛА КЛИЗМУ»
  • В КАСТРАЦИИ ОТКАЗАТЬ
  • УДОВЛЕТВОРИ МЕНЯ ОРАЛЬНО
  • КОГДА ПОДРУГИ ВЫХОДЯТ ЗАМУЖ
  • «У НAC БЫЛИ ТЕПЛЫЕ ОТНОШЕНИЯ»
  • ПАЛЬЦЕМ В АНУС
  • ТРУП В ЛЕСУ
  • «А СЕЙЧАС ТЫ БУДЕШЬ ДЕЛАТЬ МИНЕТ»
  • ДЕНЬГИ ОСТАВЬ НА СТОЛИКЕ
  • НОГИ – НА ШИРИНЕ ПЛЕЧ!
  • ПОКАЖИ, КАК: ТЫ УМЕЕШЬ ТЕРПЕЕТЬ
  • В КРОССОВКАХ НЕЛЬЗЯ
  • ПРОСТО МЫ С НИМ РАЗНЫЕ ПРИБОРЫ
  • НА БАЛУ У ИЗВРАЩЕНЦЕВ
  • ЭЛЕМЕНТАРНАЯ САДА-МАЗА
  • СЛОВАРЬ НЕПОНЯТНЫХ СЛОВ