Сюзанна [Роман Григорьевич Гулизаде] (fb2) читать онлайн

То, во что ты веришь,

когда-нибудь поглотит тебя…

Глава 1

1

– Ты уже из меня достаточно сил высосал, несчастный сопляк! А ну живо открывай, иначе я натравлю на тебя бобби! Сколько уже можно здесь стоять? Ты собираешься открывать, извращенец?

Мисс Сьюзен Глоу – в прошлом очаровательная женщина, гувернантка в знатных английских семьях, имела репутацию жуткой язвы и, несомненно, отчаянной искательницы знати и богатств. Последнее у нее получалось не лучшим образом, но желания озолотиться было предостаточно. У мисс Глоу было для этого все необходимое: скупость, алчность и небольшие апартаменты в Лондоне.

– Паршивец! Где мои деньги? Отдай мне их сейчас же, либо я тебя выставлю из своего дома!

Постоялец, о котором речь пойдет чуть позже, занимал скромную комнатку на третьем этаже в полуразрушенном ветхом здании с сочащейся из-под крыши водою и поющими по ночам котами. Пара дворовых котов была особенно смешной из-за торчавших изо рта клочков шерсти. Их потрепанные временем усы были всегда направлены в сторону немолодой кошечки по прозвищу Махорка, хвост у которой был всегда пистолетом; пушистики постоянно напевали что-то своей подружке. Поэтому в Лондоне для людей, не имеющих календаря, круглый год стоял март.

Жуткий топот снизу испугал обитателей крыши, и они бросились врассыпную. Из окна выпал сверток и, подхваченный случайным порывом ветра, упал на землю.

– Ну хорошо, в следующий раз я заставлю тебя показаться мне на глаза!

Мисс Глоу была одета в длинное зеленое платье. На голове красовалась прехорошенькая шляпка. Обладательница желтого лица с большими скулами и тонкими, как нить, губами подняла сверток. Пересчитав деньги несколько раз, она наморщила лоб и, оставшись недовольной итоговой суммой, раздраженно крикнула:

– Задаток за текущий месяц!

В ответ постоялец громко постучал чем-то тяжелым о пол.

– Задаток, немедленно!

Спустя пару минут из комнаты верхнего этажа полетел еще один пакетик. Подхватив его, домовладелица фыркнула и оставила постояльца в покое.

«Лучший способ избавиться от искушения – это поддаться ему», – писал Уайльд, однако вопреки этому в приличных домах Англии даже ножки рояля в гостиной были прикрыты. Чего не скажешь о гуляющих в переулочках, где пахло порочной любовью, алкоголем и табаком. Когда в доме мистера Саймона Дэдинтхема отсутствовала супруга, там эти три аромата сплетались воедино. Колониальная красавица негритянка Жоржета привезла с собой отчаяние, смелость и еще раз отчаяние. Именно поэтому она, прислуживая у мистера Дэдинтхема, часто пробуждала в нем былую мужскую свежесть, совсем позабытую в объятиях жены, о которой я вам сейчас расскажу.

Жена Саймона миссис Маргарет Дэдинтхем – консервативная англичанка, не терпела крепкой выпивки и всякого рода непристойностей. Однажды мисс Маргарет, гуляя по улице, обратила внимание на цыганку. Та, в свою очередь, заметив леди, решила сыграть на ее добродушии и заработать на карман. Кто бы мог подумать, что эта встреча определит дальнейшую судьбу миссис Маргарет?

– О боже! Это ты, моя радость? Давно ты здесь? Он тебя нашел? – с восторгом спросила цыганка

– Кто нашел? Женщина, прошу вас, сбавьте тон и оставьте меня в покое!

– Прости меня, пожалуйста. Я забыла, кто я на самом деле, всего лишь несчастная цыганка, желающая помочь тебе. Богатой, обеспеченной, сытой, но еще более несчастной, чем я. Прости меня, я так рада нашей встрече! Как мне хочется тебя обнять…

– О чем вы?

Проходимка поняла, что девушка обладает хорошими манерами, возможно, открытым сердцем и, очевидно, может поддаться на ее бредни, раз до сих пор не прогнала. Вообще все эти уличные пройдохи имеют дар входить в доверие и перевоплощаться. Миссис Дэдинтхем было тридцать пять лет, когда уже пора бы, но происхождение и вера в сказочные встречи не позволяли ей найти подходящего кандидата на должность спутника жизни. Наивные понятия о любви и счастье определили ее характер. Лишь волшебное предсказание уличной провидицы могло ускорить процесс выбора жениха, но даже у самых коварных бывают проколы. Взгляд миссис был направлен на грязное лицо женщины, от чего последняя внезапно растерялась. Маргарет Дэдинтхем еще раз попросила незнакомку пояснить ее поведение. Как вдруг что-то непонятное произошло с цыганкой, она не могла говорить, будто проглотила язык. Ее черные зрачки расширились, а брови удивленно приподнялись. Увидев пробегающую крысу, она стала судорожно кричать, показывая на грызуна.

– На что вы показываете? – спросила цыганку Маргарет.

– Крыса!

– Вы не в себе? – в ужасе прошептала Маргарет.

– Я ясно вижу крысу!

– Где, у кого?

– У твоего будущего мужа!

Отойдя от потрясения, цыганка добавила:

– Не думай, что я сошла с ума, точно тебе говорю.

Маргарет была настолько опечалена отсутствием в ее жизни мужчины, что приняла сказанное проходимкой за чистую монету. Но случайности не случайны. Через несколько месяцев на рынке у торговых прилавков девушка встретила мужчину по имени Саймон – рабочего. На его плече был рисунок в виде крысиной головы. Такую татуировку он получил, будучи изгнанным из банды за предательство. Они познакомились, и с тех самых пор мистер Саймон Дэдинтхем вжился в роль добропорядочного супруга.

– Жоржик, Жоржик… Ну куда ты подевалась?

Мистер Дэдинтхем расхаживал по дому и пригублял эль.

– Жоржета, вот ты где, моя крошка!

– Вы звали меня, мистер Саймон?

– Конечно, мой шоколад, я искал тебя – и нашел. Подойди ко мне и обними своего папочку.

– Мистер, я просила вас не приставать ко мне. Я уже была нежна с вами сегодня.

– А я хочу еще! – сказал с придыханием Саймон.

Мистер Дэдинтхем стал обнимать пышногрудую, одетую в белый корсет темнокожую девушку. Искуситель попытался склонить к пороку свою жертву, обнюхивая ее забранные кучерявые волосы, обдавая терпким и неприятным запахом изо рта. Как ни старался мистер, но негритянка не поддалась на ласки старого ловеласа. Ускользнув от него, Жоржета направилась на кухню.

– Саймон, ты дома? – послышался из коридора голос миссис Дэдинтхем. Увидев мужа, она воскликнула:

– Саймон, ну что за вид? Я прошу тебя в моем присутствии не носить эту одежду, она тебя старит.

– Эти чертовы брюки никак не влияют на мою красоту. Видишь, как я хорош собой!

Саймон зачесал назад свои засаленные волосы и, словно павлин, стал вышагивать перед зеркалом. Недолго продолжалось его щегольство, за этим последовал сильный кашель.

– Котик, ты давно не пил моего настоя, в травяной лавке его хвалят и говорят, что он лекарство от всех болезней.

– Ты веришь всякой чепухе! Когда я научу тебя отличать ложь от правды?

– Я вообще не припомню твоих уроков, одно баловство…

– Маргарет! Хватит мне об этом напоминать, ты же видишь, я хандрю.

С кухни послышался звон битой посуды.

– Жоржета! Что ты там опять учудила?

– Саймон, не кричи на прислугу, она не со зла.

Утренний Лондон, охваченный желто-серым смогом, отходил от зловония. В нем процветал мелкий промысел, ребятня забавлялась на улице, пытаясь стащить яблоки с телеги лавочника, который еще и приторговывал пивом.

– Лучший эль в Англии!

Хозяин тщательно оборонял добро фразой:

– Маленькие воришки, марш отсюда!

Таким способом пытался привлечь покупателей постоялец мисс Сьюзен Глоу, о котором мы говорили в начале. Он был невысокого роста, на голове кепка, из-под жилета виден ворот наглаженной рубашки, на ногах начищенные коричневые ботинки с внушительными каблуками. Весьма добропорядочный вид для уличного торговца, не правда ли? Билл Уиткинсон отличался неплохим вкусом, чувством такта и пользовался успехом у женщин. Билл родился в семье земледельцев. Когда ему было девять лет, мать умерла от холеры. Отец продал клочок земли и занялся рыбацким промыслом. На открытой воде шлюпка попала в шторм, и мальчик, осиротев, отправлен в приют.

Изучение католических догматов, нравственные основы – все это наставники пытались привить своим воспитанникам. Однажды в приют приехал священник, отец Феодосий. Собрав детей в зале, он начал свою проповедь:

– Мои маленькие братья и сестры! Я рад быть вашим гостем. Пути Господни неисповедимы, и потому слово божие донесется до самых далеких стран и до самых труднодоступных мест. Глухой будет слышать это слово, а слепой прозреет и воочию увидит Всевышнего. Если с вами будет пребывать вера, значит с вами будет сила земли и неба…

– Святой отец! – послышался детский голос.

– Да, сын мой!

– Но я хочу, чтобы со мной пребывали еще и деньги!

– А зачем тебе деньги, сын мой?

– Чтобы купить все, что захочу, святой отец.

– А хочешь знать наперед, как ты распорядишься своими большими деньгами? Ты их прожжешь на рулетке, оставишь в портовых борделях, пропьешь все до копейки в кабаках, а после наложишь на себя руки…

– Поймите меня, Нина, я вам рассказывал… Я описал вам эту ситуацию со священником, потому что у меня в детстве был такой диалог с батюшкой в приюте. Он меня тогда так ошарашил, что вся моя тяга к святому и религиозному была отбита отцом Феодосием напрочь.

– Да, Михаил, мы говорили об этом несколькими сеансами ранее. Я хотела бы уточнить у вас: данная ситуация повлияла на ваше отношение к вере в Бога? Я сейчас говорю про реальный мир, а не рассказанный вами.

– Нина, я, скорее, реалист, как и многие в наше время, посему отношение к религии как у всех. Пасха, Рождество, Крещение, либо наоборот, впрочем, не важно…

– Вы хотите продолжить повествование, Михаил?

– Нет, Нина, на сегодня все. К тому же в полдень на работу, пожалуй, я пойду.

Михаил поднялся с мягкого дивана и быстрыми шагами поспешил к выходу.

– Вы приходите ко мне в пятницу!

– Я помню, – послышался голос с лестницы.

На улице Гниткина встретило солнце и свежий воздух, в контраст застывших благовоний Нины во время сеанса. Михаил носовым платком протер очки, затем вспотевший лоб. Взглянув на часы, он поспешил на автобус. Думая о предстоящем рабочем дне, он постепенно забыл о встрече с Ниной.

– Гниткин, вы опоздали! – сказал директор.

– Виктор Петрович, вчера мы поздно изымали детей, и я освободился далеко за полночь.

– Я прочитал ваше сообщение, но почему-то другие сотрудники уже два часа как на работе.

Проходящая мимо сотрудница Екатерина сделала вид, что не заметила Михаила. Директор постепенно успокоился и, поправляя синий галстук в полоску, примирительно попросил:

– Миша, давай завязывай с опозданием.

– Я вас понял, Виктор Петрович.

– Ну, рассказывай, что там.

– Робовских Анна Георгиевна, 64 года, живет на пособие «по старости».

– Четыре года сосет из государства деньги! – возмутился Лучников.

– Да, именно так.

– А почему она раньше не решилась на добровольную выдачу ребенка?

– Не позволяла любовь к внуку.

– Дальше!

Отчет о работе больше походил на доклад о проделанной военной операции. Очень уж любил директор держать на коротком поводке своего и без того самого ответственного и дисциплинированного сотрудника. Далее Гниткин стал освещать положение по семье Робовских.

– Дочь Анны Георгиевны – Робовских Ирина Николаевна, 44 года. Нигде не работает, алкоголичка, увлекается азартными играми.

– Семейное положение?

– После рождения сына осталась одна, серьезных отношений более не имела. Сейчас лежит в больнице, имеет заболевание, думаю, жить ей осталось недолго.

– Отлично! – воскликнул директор, потирая руки. – А где в настоящее время изъятый?

– Иван, 8 лет, помещен в реабилитационную клинику.

– Хорошо, хорошо… – Виктор Петрович, став более уравновешенным, уже записывал что-то у себя в блокноте.

– Михаил, подготовь мне справку о данном изъятии, и ты свободен.

– Спасибо, Виктор Петрович.

По окончании рабочего дня Гниткин не спеша шел домой, ковыряя носами своих туфель промокший асфальт.

– Дорогая, я пришел!

– Привет, солнышко! Как дела на работе?

– Все отлично! Я опять впереди планеты всей!

– Умница! Я приготовила для тебя любимый пирог с вишней!

– Ого, кто-то сегодня здорово постарался.

– Ты же знаешь, для тебя, дорогой, мне это ничего не стоит.

Михаил не любил засиживаться за столом, потому трапеза была недолгой.

– Отличный пирог! Ты молодец!

– Смотри, не перехвали меня, неумеху.

– Напрасно, ты еще та кулинарка!

– Миша, у тебя усталый вид.

– Да, есть немного.

– Ляг сегодня пораньше.

Михаил направился в спальню. Дав себе установку на сон, он, прикрыв глаза, стал погружаться в темноту. Гниткин ожидал увидеть во сне продолжение своего рассказа о «старом Лондоне». Михаил хотел, чтобы картина событий восстановилась сама и подкинула ему продолжение невероятно интересного сюжета. За ночь он несколько раз вставал с кровати, чтобы попить воды, в ожидании фильма-сна. Вскочив по будильнику, он обхватил голову в надежде вспомнить, что ему снилось, и даже применил силу, сдавив область затылка. Но в голову приходил только директор – Виктор Петрович, который сидел в своем кабинете, закинув ноги на стол и куря кубинскую сигару. Позавтракав, Михаил сразу поспешил к Нине.

Вам пора узнать, кто эта девушка и чем она привлекала Михаила. Он услышал о ней случайно, будучи свидетелем беседы двух приятельниц в метро.

– Я же тебе говорила, что ходила к этой гадалке.

– Как интересно! И что же там было?

– Ничего, нормальная атмосфера. Знаешь, она понятливая. Я пошла к ней с проблемой сна

– И что?

– Ну, реально мне помогла.

– Каким образом, что сделала-то?

– Ну, помогла, блин, и все, я хоть спать стала крепко.

2

Здание разрушенного завода с выцветшим на фасаде лозунгом «Слава труду!» наводило уныние и тревогу. Без охраны, вход свободный. Архитектура прошлого столетия и пустота коридоров. Кое-где попадаются поломанные стулья, папки с завязками да улыбающийся с настенного календаря Дед Мороз с подвешенным шариком – год 1996. Пустующие кабинеты, битые стекла, облетевшая штукатурка, лестницы без перил, высокие потолки и редкие пугающие звуки: пролетающей птицы или пробежавшей собаки. Все это напоминало сюжет фильма о глобальной катастрофе. На втором этаже обитая коричневым дерматином, местами в порезах, дверь. Следом кабинет врача, гадалки, провидицы – как только клиенты не называли Нину Топыряну. Сама она себя ни к одной из категорий не относила. И вообще считала, что каждый освоивший колоду карт Таро и прошедший курс психологии сможет помочь себе сам. Однако Нина действительно имела редкую способность заглядывать человеку в душу. При первой встрече раскладывала Таро и задавала много вопросов клиенту. Делала она это совсем не из-за меркантильности. Если вы подумали, что наша прорицательница не открывала завесу тайн перед людьми, обратившимися к ней за помощью, для грядущих поборов на следующих сеансах с целью наживы, то это ошибка. Нина говорила о таком… Впрочем, расскажу все по порядку.

Я обучался на факультете журналистики в университете. Выпускной курс. Тема моей дипломной работы – «Интервью с личностью». Мои сокурсники брали интервью у второсортных музыкантов, у популярных знатоков косметологии, но ни с ними, ни с другими я общих тем для беседы не находил. Не с профессионалами своего дела меньше всего хотелось связываться. Все так называемые деятели искусства, в котором они ничего не соображают, импровизаторы, лезущие из кожи вон, пародисты и шутники – никто не заслуживал стать объектом для моей дипломной работы. В итоге я напал на след одиночки-самородка. Однажды, прогуливаясь после занятий, я забрел на территорию завода-призрака и увидел, как группа людей выходит из него с подавленным видом: заплаканные, не находившие себе места и едва стоявшие на ногах. Что могло привести их в такое состояние? Увиденное вызвало у меня интерес.

– Молодой человек, вы кого-то ищете?

Незнакомый голос окликнул меня, когда я проходил по коридору с обшарпанными стенами и оборванной проводкой в тенетах паутины. Оглянувшись, я увидел девушку с холодным, безразличным взглядом карих глаз. Длинные кудрявые волосы, серое платье менеджера с накинутым на плечи длинным шарфом в тон. У нее были тонкие черты, отнюдь не отталкивающие, несмотря на асимметрию лица, будто последствие травмы. Мое внимание привлек браслет на левой руке. Необычность его состояла в наличии шаманских бус-фишек. На ногах сандалии в греческом стиле, с ремешками в переплет до колен. Я заметил в ней сочетание физической силы и женственности. В ее застывших глазах по-прежнему был вопрос: что я здесь делаю? Вы и представить не можете, сколько противоположностей было в ее образе.

Выйдя из ступора после порции первых впечатлений, я признался, что здесь впервые, и спросил, что это за место.

– Это завод по производству бетонных блоков и изделий.

– Завод?

– Был когда-то, сейчас уже не завод.

– А чем вы здесь занимаетесь, если завод, с ваших слов, не работает?

– Молодой человек, что привело вас сюда? – с неохотой спросила девушка в сером.

– Я студент, можно сказать, почти специалист, гулял неподалеку, увидел людей, выходящих отсюда, лица их были как раз «бетонные», ну, подумал, что, возможно, здесь игровой клуб, казино и они оставили в этих стенах все свое состояние. Пожалуйста, не подумайте о плохом, я просто из любопытства спрашиваю

– Студент, специалист – сколько еще регалий у вас? – улыбнувшись, наконец спросила незнакомка.

– Я оканчиваю университет, пока заслуг никаких.

– Вы учитесь на следователя?

– Нет, я будущий журналист!

– Я им не очень-то доверяю, – сказала с иронией девушка.

– Напрасно вы так. Есть честные журналисты, которые не искажают правду, не лгут и не клевещут.

– Вы будете именно таким?

– Непременно! Вы еще услышите обо мне!

– Хорошо, идите за мной. Кстати, меня зовут Нина, а вас?

– Мое имя Александр.

Я поднимался за Ниной по лестнице, потом мы повернули направо. Вторая дверь с левой стороны была ее кабинетом. Войдя в помещение, я сразу почувствовал приятный и манящий запах. Просторный кабинет, из мебели – рабочий стол, диван и шкаф. Окно задрапировано синей шторой.

– Так чем вы занимаетесь, Нина?

– Я осуществляю желания умерших.

Я чуть было не рассмеялся, но сдержался, чтобы не разрушить едва возведенный дружеский мост.

– Дайте-ка я вспомню, крутится на губах… в старину, как же их называли… вспомнил! Душеприказчик! – с иронией выкрикнул я.

– Не совсем. У душеприказчиков было завещание, они знали, что хотел усопший, а я заранее ничего не знаю…

– Это спиритический сеанс, вход в другие миры и все такое? – теперь я не мог сдержать улыбку. Я не понимал, где шутка, а где всерьез. Может, она специально несет этот вздор, чтобы я отвалил от нее? Не дождется! Я еще и не в таких ситуациях примерял тот самый «покер фейс». Не один день провел у зеркала, чтобы научиться этому взгляду. Поверьте, моя методика идеальна! Нужно здорово рассмеяться, а потом быстро взглянуть на себя в зеркало и не подать малейшего вида, что секунду назад ты умирал со смеху. Тот же процесс, если жутко расстроен, а еще и после просмотра кинофильма, который ранит тебя в сердце, обычно это мелодрама, знаете, такие фильмы они очень явственно действуют на таких как я, сентиментальных людей. Лишь только появятся первые слезы на глазах, ты опять к зеркалу, смиренный и непоколебимый. Какие же здоровские эти эксперименты!

– Саша я всего лишь помогаю людям, попавшим в беду, справиться с горем.

– Ты сейчас о живых людях?

– Мы уже на «ты»? Прекрасно! Продолжим. Да, о живых. Они приходят, просят помочь им с погребальной церемонией.

– Я понял: ты оказываешь частные ритуальные услуги?

– Я оказываю частные ритуальные услуги? – повторила за мной Нина, – Как ты мог додуматься до этого?!

Эта девушка казалась человеком не коммерческим, а может, это ее манера поведения – перед клиентами оставаться духовной, нравственной и «нищей духом»?

При первой встрече я так и не смог ничего узнать о ней. Наш разговор прервал телефонный звонок.

– Прости, но мне нужно срочно уехать. Рада была знакомству.

– Нина, могу ли я рассчитывать на новую встречу? – спросил я экстрасенса в дружеском тоне, но Нина торопливо ответила мне, что она замужем.

– Я совсем не это имел ввиду. Просто мне действительно интересно, чем ты занимаешься, какими такими услугами, не более.

– Никаких намеков? – сделав паузу, спросила она.

– Обещаю.

– Хорошо, приходи в это же время в понедельник, найду время для беседы.

– Договорились, через два дня у тебя.

Приятное впечатление оставила после себя эта странная девушка, она была из тех немногих, что вызвали у меня интерес.

3

Утро было хмурым. Солнце с трудом пробивалось сквозь облака, пытаясь скрасить унылые будни горожан. Но этому препятствовала нависшая над городом пелена, которая старалась одержать верх. Гниткин на остановке ожидал транспорт. Люди, не имевшие своего автомобиля, передвигались на метро, вызывали такси, пользовались услугами частной вертолетной компании, но Михаил по-прежнему добирался до работы на автобусе, который, не изменяя своему маршруту, следовал от точки А до точки Б. Он не любил отходить от привычного уклада жизни и потому с подозрением относился к инновациям, ноу-хау и очередным знакомствам. Будучи консерватором, Гниткин доверял книгам, старым кинофильмам и единственному костюму. Сойдя, как обычно, на конечной остановке, он отправился к Нине по уже знакомому маршруту. Поднявшись на второй этаж, открыл коричневую дверь и вошел в кабинет.

– Здравствуй, Миша! Как поживаешь?

– Привет, Нина, я? Хорошо, не замечательно, но нормально.

– А как поживает твой Билл Уиткинсон?

Гниткин, продемонстрировав недовольство, не хотел отвечать на этот вопрос.

– Да прекрати ты так реагировать! – словно уговаривая, произнесла Нина. Она усадила его в кресло, налила стакан воды и зажгла ароматические свечи.

– Михаил, пойми: чтобы избавиться от своих страхов, от скелетов в шкафу, о которых ты боишься рассказывать, я должна прочувствовать, я должна пройти сквозь все испытания вместе с тобой. Смеяться и плакать, заглянуть в твое сердце, чтобы, открыв дверь для переживаний, выплеснуть их наружу. Забыть навсегда о тревоге, а взамен впустить радость новому дню и улыбку встречного прохожего.

Манящий аромат свечей пленял Михаила, он слабел, растворялся в сладких речах Нины, ощущение комфорта стало досягаемо для него.

– Да, действительно, что на меня нашло… Еду через весь город для встречи с тобой, бормочу что-то про себя по дороге, наверняка люди считают меня сумасшедшим.

– Послушай, Миша, неужели ты не рад тому, что наконец-то смог выбрать путь? Ты идешь дальше несмотря ни на что! Я уверена, ты примерный семьянин, у тебя все получится.

Нина слегка надула губы, бросая взгляд на колоду своих «магических» карт, потом перевела взгляд на Михаила. Внутренне он был как бы зажат в тиски: скованный до предела, он сидел в кресле. Взяв карты в руки, Нина легким движением перемешала колоду. Далее она вытащила несколько карт сверху, а после достала одну карту из середины. Комбинация карт почему-то не устроила ее, и она попросила Михаила продолжить свой рассказ.

– Я, по-моему, остановился на Уиткинсоне, торговце в алкогольной лавке?

– Вот с него и продолжим! Чай?

– Да, не откажусь, без сахара, – ответил Гниткин.

– Итак, Билл приторговывал в передвижной лавке на колесах… Продолжай.

– Нина, я не знаю, что рассказывать дальше! – Михаил находился в депрессивном состоянии и был раздражителен.

– К чему все эти встречи, я не пойму, для чего мы собираемся здесь! Я просил назначить мне препараты или настои, чтобы избавиться от головных болей, а вы затеяли всю эту болтовню!

– Гниткин, вы на редкость стеснительный человек! Прийти ко мне за таблетками! Я кто, фармацевт? На двери моего кабинета написано «Аптека»? – Нина стала разговаривать со своим клиентом на повышенных тонах, не соблюдая субординации, чего практически себе не позволяла. – Я предложила вам решение трудностей, вы дали свое согласие! Вы абсолютно свободны в выборе героев и сюжета.

Нина встала со стула и покинула кабинет. В коридоре хлопнула наружная дверь. Михаилу стало неловко, он посчитал свое поведение некрасивым и тут же захотел извиниться перед девушкой. Через несколько минут вошла Нина с горячим напитком в руках.

– Вот, выпейте!

Михаил взял в руки напиток, вдохнул его аромат и немного отпил. С первым глотком он почувствовал необычайный прилив эмоций, чувств. Его мозг начал активизироваться! Прилив крови к голове усилил работу одного из полушарий. Гниткин не мог понять, что происходит, но это подействовало, напиток расслабил его, и он заговорил.

– Уиткинсон – это лихач, ловец удачи. Он верил, что его образ жизни принесет ему успех. Билл мог быть увлечен какой-нибудь авантюрой, совершенно, на первый взгляд, не перспективной. Фантазер и романтик, который мог флиртовать со всеми. Даже с миссис Сьюзен Глоу, предоставлявшей ему апартаменты, которая поддалась на его притягательность. Однажды случайное новое знакомство изменила всю его жизнь. Был ничем не примечательный день для ремесленника. Разношерстная людская толпа – хорошенькие дамочки, чистые и приятно пахнущие, смешались с отвратительными, грязными и немытыми. Кто-то пеший, кто-то в сопровождении лакеев – все слилось в русло единой реки под названием «будничный Лондон». С соломкой в зубах, наш парень, облокотившись на свою повозку, ловко заигрывал с девочками, приподнимая кепку и демонстрируя свое неравнодушие. Билл уже начал скучать ото всего происходящего, но, как гром среди ясного неба, в конце улицы, из-за угла на всех парах появился толстенный персонаж. Обычно он передвигался со скоростью не более шага за две секунды, но сейчас этот парень развил приличную скорость. Он несся по узкой улочке, демонстрируя одышку, а также приличные подтяжки, благодаря которым брюки не опережали своего хозяина в спринте. Верзила Сэм – именно так звали приближавшегося парня с густой бородой и массой пятен на вылинявшей рубашке. Да, Сэм был тучным, аппетитным – или с аппетитом, кому как пригоже. Добежав до телеги Билла, Сэм попросил спрятать его от гнавшегося за ним полицая. Билл никогда не был со стражами порядка в мировых, поэтому без труда отбросил брезент, лежавший поверх повозки, и предложил тучному парню спрятаться внутри телеги.

– Полезай толстяк!

Это прозвище либо недооцененный атлетизм не понравились бегуну, и он, рассердившись, сказал:

– Какой я тебе толстяк! Ты что возомнил?! Как ты посмел назвать меня толстяком?!

То, что толстяк был рассержен неоспоримым фактом, сильно удивило Билла.

– Послушай, толстяк, тебе на выбор: либо ты лезешь в свой ковчег, либо встречаешься с бобби. Хотя… можешь пробежать квартал и попросить приют у ростовщика, возможно, честный на руку еврей не сдаст тебя полицаям.

Сэм вмиг сообразил, чью сторону примет ростовщик, и с недовольством полез под брезент. Спустя минуту пробежали двое полицейских со словами:

– Жирдяй не мог далеко убежать! Думаю, эта свинья бросилась грабить еврея!

– Бежим в ломбард!

Билл пнул ногой телегу и сказал беглецу, чтобы он выметался.

– Свинья значит… Я всегда не любил этих ублюдков, – с досадой произнес Сэм. Отряхнувшись от пыли, толстяк попросил у Билла воды. Открыв флягу, Сэм обмыл себе лысину, следом густую бороду. После водных процедур представился:

– Меня зовут Верзила Сэм, я в терках с Тэдди Заморой. А ты чей будешь?

– Мое имя Билл.

Уиткинсон слышал о банде Заморы – эта небольшая группа парней промышляла на карманных кражах, воровстве в доках, а также разбоях в пансионатах.

– Я сам по себе: торгую, разгружаю «иностранщину» в порту.

– Не густо… Ты помог мне, за это я представлю тебя своим парням с хорошей стороны, может, займешься чем-то серьезным?

Билл понимал, что под серьезным его собеседник подразумевал обчистку дамских сумочек. Уиткинсон не стал соглашаться, но обещал подумать над предложением спасенного.

– Хорошо, торговец, если надумаешь, ищи меня в пабе «Фрог», это в северном районе города.

– Я тебя услышал, приятель, будь здоров!

Билл Уиткинсон по-прежнему работал в порту, а после колесил на своей телеге по Лондону и продавал присвоенный им товар. Как правило, это были фрукты, индийские шелка. Однажды заокеанское судно задержалось с выходом в открытые воды и заставило Билла понервничать. Не было товара, торговли, соответственно, и денег.

Через месяц с небольшим во дворе дома, где жил Уиткинсон, снова раздался голос мисс Сьюзен.

– Я пришла за своими денежками! Паршивец Билл Уиткинсон, ты слышишь меня?

Мисс Сьюзен Глоу так тарабанила в дверь, что сильно напугала девушку, гостившую в апартаментах Билла.

– Это моя мама, не беспокойся, – соврал на ходу Билл.

– Ну так представь же меня, может, она остынет, когда узнает, что ты с леди, – ответила девушка.

– Без венчания? Вот так просто! Моя мама протестантка в третьем поколении, она пристыдит и осудит меня.

– Эй, Билл, мерзавец! Советую тебе залезть в чемодан, с которым ты въехал ко мне, и я с превеликим удовольствием спущу тебя с лестницы! Твоя голова пустая, как и твой чемодан. Я разрешаю накидать туда моего постельного барахлишка, чтобы хоть немного скрасить твое плачевное состояние.

Мисс Глоу стала восторженно и громко смеяться над своей речью, потому что представляла: она стоит в пустой комнате, наполненной обрывистым желтым светом горящих свечей, одетая в ночной фартук, в смешном «сонном» колпаке белого цвета и теннисным движением сбрасывает свое белье в раскрытый чемодан. Что забавляло мисс Глоу, было неясно. Возможно, то обстоятельство, что на ее нижнее белье за много лет наконец кто-то взглянет, а может, она просто заставит понервничать Уиткинсона, ведь она так любила быть проказницей для окружающих.

– Одевайся и прячься за комод, – вполголоса приказал Билл своей спутнице. Девушка неторопливо взяла свои вещи и вальяжно направилась в угол комнаты, где находился шкаф. Между шкафом и стеной было немного места, которого как раз хватало стройняшке Бэтси для укрытия от незваной мамаши.

Билл открыл дверь, и в комнату вошла хозяйка. С недовольным видом мисс Глоу стала глядеть на Уиткинсона. Наморщенный лоб, исчезли и без того едва видневшиеся губы, на лице проступала злость и отвращение. Мисс Сьюзи, делая шумный вдох носом, словно ищейка, пыталась уловить посторонние запахи. Наконец, сев на стул, она на одном дыхании стала быстро говорить:

– Когда прекратится это безобразие! Почему я должна постоянно напоминать тебе об оплате, ты что, испытываешь меня на прочность? Думаешь, я стану терпеть это безобразие? Мне надоело нестись сюда за несколько кварталов, чтобы взять с тебя эти несчастные крохи. Почему ты сам не приходишь ко мне? Я устала тебе постоянно напоминать. Хватит! Думаешь, я не найду на тебя управу? Да, да, это я тебе говорю, что вылупился?

Лицо ее раскраснелось, из–под шляпки на левое плечо спустилась прядь волос с проседью.

Уиткинсон подумал, что старая женщина прямо сейчас покончит с ним сотрудничество, но Сьюзен Глоу оставалась в комнате, продолжая жадно вдыхать своими большущими ноздрями воздух для следующего взрыва эмоций. Остановить ее помог женский запах, который она наконец уловила. Хозяйка почувствовала не просто запах женщины. Так пахло молодое женское тело, удовлетворенное любовью и ласками, словно запах убегающего молока. Исходящая свежесть кружит голову, ее хочется вдыхать бесконечно. На мисс Глоу нахлынула ностальгия, ведь когда-то и она благоухала. Она была уверена, что от любой женщины, доведенной до сладострастия, исходило это… Мисс Сьюзен думала, что во время такого состояния поры на женском теле передают эти удивительные ощущения в виде запаха. Успокоившись, хозяйка попросила девушку выйти и показаться ей на глаза.

Испуганная стройняшка Бэтси, которая кстати, и вправду обладала фигурой совсем юной девицы, сделала шаг и предстала перед мисс Глоу. Последняя откровенно оглядела девушку, а затем, озвучив свои выводы фразой: «Какая безвкусица, эти кружева на панталонах!» – покинула комнату.

Вечером того же дня Билл встретился со Сьюзен Глоу. Хозяйка хорошо относилась к постояльцу, считалась с его финансовыми трудностями и даже согласилась разговаривать с ним после случившегося. Уговор между ними был таков:

– Никаких девиц, Уиткинсон! В этой комнате была и будет только одна женщина, и она сейчас перед тобой! Если я узнаю о том, что из окон доносятся крики разврата, я прекращаю с тобой сотрудничество. Исключение только для четырехлапых проходимцев.

Уиткинсон подошел к мисс Глоу и, склонив голову в знак покаяния, начал издалека.

– Хороший денек, мисс!

– Денек то, может, и хороший, но не для лгунов и развратников!

– Я могу хоть как-то искупить вину перед вами? – в надежде на снисхождение произнес подсудимый.

– Конечно, можешь, фунтами, мне нужны мои фунты!

– Мисс Глоу, я прошу вас немного подождать, я думаю, в скором времени все наладится.

– В каком это времени, обманщик? У Большого Бэна уже нет сил, как и у меня. Вешай лапшу своей выстроганной девице! Кстати, как ты ей представил меня?

– Я сказал, что вы моя глубоко верующая мама.

Сьюзен начала сильно кашлять, но не от болезни, а от неожиданности, ведь паршивец представил ее в качестве матери. Кашель не останавливался, а лишь усиливался. Стало казаться, что она вот-вот потеряет сознание. Билл похлопал старушку в области спины, пытаясь остановить ее страдания.

– Гор..ла, гор..ла, – пыталась сквозь кашель донести что-то мисс Глоу.

– Где горело, что горело? – никак не мог разобрать Уиткинсон.

– Горилла! – прекратив кашлять, отчетливо и громко произнесла Сьюзен. – Несчастная тупица, ты горилла! Разве можно так стучать даме по спине! Где твои манеры, Уиткинсон? Ох и расстраиваешь же ты меня.

Постепенно мисс Глоу начала остывать и через минуту, взглянув на Билла, увидела, как он со стыдливостью и сожалением смотрел на нее. Словно ребенок, слопавший припрятанную шоколадную плитку и заруганный после этого родителями.

– Ну хватит, хватит смотреть на меня, как в первый раз. Ты специально, Уиткинсон, хочешь вызвать во мне жалость? Наверняка твоя физиономия страдальца натренированная и тебя нисколько не мучает совесть! За выходки с этой девицей, за просрочки в оплате, за то, что чуть не сломал мне позвоночник! – голос хозяйки стал набирать силу. Билл захотел на черное полотно своих ошибок нанести светлое пятно оправдания.

– Мисс Глоу, я ценю ваше ко мне отношение и никогда не мог бы подумать, что вы обладаете таким терпением и состраданием! Правда, мне стыдно за свои проблемы и неудобства, доставленные вам визитом молоденькой мисс, но я прошу вашего одобрения для возможности реабилитироваться. Как я могу искупить свою вину?

Билл бил в яблочко! Нарочно или случайно, но сегодня он играл на струнах сердца своей престарелой хозяйки апартаментов. Милосердие, сострадание, великодушие – все те, кто находил, откапывал или подбрасывал эти качества в копилку Сьюзен Глоу, могли ожидать таяния вековых ледников. Мисс Сьюзен в очередной раз недовольно фыркнула.

– Опять простить, опять простить. Наверное, это мое призвание – прощать! – чуть слышно пробормотала мисс, подняв голову и устремив взгляд в небо.

– Завтра я направлю за тобой кучера, поедем к моей знакомой, у неё идет ремонт крыши. Как раз там и сгодятся твои рабочие руки. Только не вздумай облажаться! Заранее советую тебе унять свой пыл парень! Я видела, как кухарка сушила после стирки свои кружевные панталоны!

Мисс Глоу стала очень громко, вызывающе хрипло смеяться. О, это был отнюдь не женский смех, так мог смеяться только Тэдди Замора! Уиткинсон ощутил холодок…

4

Тэдди Замора сидел в своем любимом пабе «Фрог», расположенном в северной части Лондона на пересечении нескольких улиц – «опасный перекресток», так прозвали его местные. Паб был всегда полон повесами, бедствующими зеваками, извечно торчащими в нем в надежде встретить богатея с наполненными фунтами карманами. Отчаявшихся вдов, девиц легкого поведения, проходимцев, зазнаек, считавших себя аристократами. Одним словом, завсегдатаи заведения отличались особым колоритом. За длинной барной стойкой возвышался пузатый лавочник, который периодически опрокидывал стаканчик. Бросая взгляд сквозь дымовую завесу заведения, толстяк, вытирая рот, подгонял официанток, не забывая напоминать про обходительность с клиентами. Паб – место суеты, сумбура, обсуждений. Темой для разговора могло явиться декольте официантки, выпавший зуб в кружке собеседника, реже – будущее старой доброй Англии. Однажды в заведение зашел незнакомец в сером строгом костюме и лайковых сапогах. Заказав стаканчик выпивки, он облокотился о стойку бара и, повернувшись лицом к залу, стал пристально разглядывать посетителей заведения, которые, попыхивая табаком, неспешно коротали день.

Тэдди Замора сидел за столом в середине и, прихлебывая эль, зацепил взглядом парня в строгом сером костюме. Тэдди мог вести себя незаметно, будто он есть и одновременно отсутствует. Заморе нравилось наблюдать за посетителями. Будучи коварным и дальновидным, находясь в эпицентре событий, Тэдди оставался скромным. Вслушиваясь в разговоры, он узнавал много нового и полезного для себя. Зачем, например, приехала в их город светская дама из Кардифа, какое состояние оставил после смерти старик Фостер, умерший от чахотки. Узнал о том, что священник после молебна в память о Фостере от сестры усопшего получил кругленькую сумму. Затем он дочиста оставил все в подвальном борделе, получив взамен от красавицы Элизабет маленьких ползучих гостей, нашедшие пристанище на интимных местах служителя церкви и перекочевавших потом на простыни монашеского приюта в Ливерпуле. Шли слухи о том, что забег на ипподроме в конце недели – полная подстава. Лидера забега подкуют утяжелителями, и наездник скорее прибежит самостоятельно, чем на лошади.

Тэдди охотно принимал свежие новости, не упуская из виду незнакомца у барной стойки. Сухое лицо, ярко выраженные скулы, густые волосы с пробором набок – Тэдди следил за своей внешностью и всегда достойно выглядел.

Между прочим, Замора – это не фамилия, а прозвище Тэдди. Оно прикрепилось к нему после того, как он заморил в котельной портного, который неудачно скроил для него костюм. Молва о любви Тедди к педантичности и хорошим нарядам быстро разлетелась по округе, и с тех пор все привыкли к его щегольскому виду. Незнакомец еще немного постоял у бара и направился к выходу. В дверях его остановил Замора.

– Джентльмен, я могу чем-нибудь помочь?

– Думаю, нет, пожалуй, я пойду.

– Нет, постойте, я определенно считаю, что могу вам помочь.

Незнакомец посмотрел в недоумении на Замору. Он был впервые в этих местах, и, возможно, помощь подошедшего пригодилась бы ему.

– Меня зовут Эрик, я из Шотландии.

– Отлично, приятель! А я – Тэдди Замора, завсегдатай этого бара. Я могу угостить тебя выпивкой?

– Да, было бы неплохо.

Тэдди и Эрик сели за стол и пригубили по стаканчику.

– Я приметил тебя сразу же, как ты вошел, мне приглянулся твой пиджак. Он из бостона, шикарная ткань!

– Да! Спасибо, Тэдди, я приобрел его в Эдинбурге.

Эрик стал показывать особенности пошива и кроя, выворачивая рукава, хвастался толщиной шва.

– О, приятель, не стоит, это пустое. Я и без твоих рекомендаций понял, что ты хочешь задарить мне его, – слегка улыбнувшись, сказал Замора. – Шучу, я не ношу чужих костюмов, разве что с особенным пошивом… вновь шучу.

Замора несколько раз похлопал по плечу своего собеседника.

– Что ты здесь делаешь?

Эрик подсел поближе к Заморе и зашептал о цели своего визита.

– Я ищу одного человека. Ублюдка! – громко прибавил Эрик.

– Тише, парень! – оба, как по команде, оглянулись, и, убедившись, что их никто не слушает, Эрик продолжил.

– Этот тип работал на землях моего кузена в Шотландии, обчистил его до последнего пенса и скрылся.

– Что тебе известно о нем: имя, его круг или еще что-то?

Замора любил брать на себя работенку посложнее, распутывать нити интриг, решать головоломки. В действительности он обладал чутьем победителя, и затея с поисками незнакомого человека в одном из самых многолюдных городов Европы виделась ему привлекательной.

– Работая на землях моего старика кузена, он быстро втерся в доверие к нему и его престарелой жене. Следил за имением, былвхож в семью, порой присутствовал на семейных советах и мог высказывать на них свое мнение. Мерзкий тип, я видел его всего один раз, украдкой. Узнав, что я приехал навестить кузена, он быстро выдумал какую-то встречу в городе и смылся. Я даже не успел разглядеть его, кузен рассказывал мне о странном клейме у него на плече…

Понедельник я ждал с нетерпением. Интерес, любознательность, даже легкая влюбленность подпитывали мои чувства. По дороге я купил цветы и думал, с чего начать наш разговор при встрече. Может быть так: «Привет, Нина, думала, я не приду?» Что за ерунда! Самому смешно. Нет, не то, проще нужно. Где мой лексикон, где моя бешеная харизма?! Пришел, увидел, победил – и точка.

Властный стук в дверь оторвал Нину от работы. Она посмотрела на часы и, взглянув на график приема посетителей, подумала: «Кто бы это мог быть?»

– Войдите!

– Тут-тук! Вот и я.

Увидев меня, Нина улыбнулась и сказала, что забыла о нашей предстоящей встрече.

– Журналист, публицист и просто красавчик!

– Ну что ты, что ты! Просто достойный собеседник, ни более!

– Этого вполне достаточно! – ответила Нина и поблагодарила меня за подаренный букет легким рукопожатием.

– Присаживайся, я пойду поставлю цветы в вазу.

Нина вышла из кабинета, и мне представилась возможность спокойно осмотреться. Я удостоверился, что в ее кабинете отсутствуют камеры. Через синюю штору из прозрачной органзы пробивался свет. В кабинете было уютно и приятно находиться.

– Ну что, Саша, как идут твои дела?

– Да все в норме! Пока без каких-либо приключений.

– Понимаю, за ними ты пришел ко мне?

Нина засмеялась после своего вопроса. Ее эмоции были откровенными.

– Быть может, – сказал я, улыбнувшись. – Сначала я поближе познакомлюсь с тобой, с твоей деятельностью, а потом буду брать интервью.

– О, я не настолько знаменита, чтобы быть объектом для журналистов.

– Нина, твоя популярность будет зависеть от меня. Доверься, я думаю, все сложится удачно.

– Как убедителен ты в своих речах, Александр!

После обоюдных комплиментов у нас Ниной сложилась доверительная атмосфера, с взаимными колкостями и шутками. Я понимал, что Нина становилась для меня еще интереснее и привлекательнее. Я даже стал подумывать о флирте. Нина ненадолго остановила нашу беседу и взяла в руки колоду карт, будто не было веселой легкости минутами раньше. Она стала поочередно вытаскивать карты одну за другой из колоды. Потом вновь перемешала колоду и опять одержимо, словно на удачу, принялась раскладывать их.

Я попытался найти в раскладке смысл, но у меня ничего не получилось. Еще бы, ведь карты были не игральные, которыми можно скатать пару партий с друзьями. На них не было мастей и привычных рисунков, я успел запомнить лишь последние две карты. На одной был изображен закат солнца, а на второй – старые мужские сапоги. Рисунки были очень отчетливые, нанесенные акварельными красками. Нина собрала свою раскладку в единую колоду и неловко, даже удивленно посмотрев на меня, улыбнулась.

– Ну, давай, спрашивай.

– Карты посоветовали тебе со мной познакомиться? – спросил я серьезно Нину.

– Они лишь помогают мне увидеть то, что недоступно, то, чего я не вижу сама.

Бог ты мой, что она говорит?! Я не понимал, о чем идет речь, я по-прежнему не мог раскусить эту девушку.

– Позволь я раскину карты на тебя?

– Позволить тебе, еще бы! – произнес я.

Тогда я был готов поучаствовать в любом эксперименте и надеялся срубить чувство эйфории от беседы с «провидицей».

– Я здесь, чтобы узнать, испытать и почерпнуть! Я даю тебе карт-бланш, позволяю все!

С моей стороны это прозвучало задорно. Я понимал, что мой настрой увлекал и Нину.

Она взяла меня за правую руку и долгим взглядом посмотрела мне в глаза; затем отпустила ее и достала карты Таро.

– Хочу, чтобы ты расслабился и закрыл глаза на некоторое время.

Я глубоко вздохнул и молча исполнил просьбу Нины. Она зажгла ароматические свечи. Этот запах мне почему-то не понравился, но нарушать церемонию я не стал. От него я не ощутил какого-либо эффекта и, откровенно говоря, рассчитывал на авантюрный случай, бытующий в фильмах «для взрослых». К сожалению, моя бурно разыгравшаяся фантазия стала лишь плодом воображения. Нина просто разложила свои карты в три ряда и попросила меня открыть глаза.

Мне вновь не удалось запомнить карты, потому что хозяйка колоды в ту же секунду перевернула их.

– Зачем ты их переворачиваешь? – спросил я с трепетом в сердце. – – Неужели потому, что мне предсказана скорая смерть или несчастная жизнь в бедности и нужде?

– Я раскладываю карты с условием, что клиент не должен их видеть, а верить мне или нет, решать тебе.

– Хорошо, тогда что ты увидела?

– Тебя ждет интересная жизнь, молодой человек, – с улыбкой произнесла Нина.

Я всегда зарекался, что не буду верить этим колдунам и гадалкам, ловил себя на слове, что буду игнорировать такого рода прорицания, а тут купился, как последний дурак!

– И это все? – спросил я с разочарованием.

– А что ты хочешь знать еще?

– Твои карты слишком скупы на будущее, – разочарованно сказал я.

– Его определяешь ты сам…

– То есть понятие «судьба» в твоем словарном запасе отсутствует?

– Судьба…, ах да, судьба. А что это такое? – спросила с иронией Нина.

– Это предназначение, то, что послано свыше…

– Тебе послали, а ты и смирился? – перебила меня Нина.

– Я думаю, если каждый человек самостоятелен и волен принимать решения, твои сеансы попросту ни к чему.

– Но… у меня есть возможность…

Нина не успела договорить, как в ее кабинет ворвался мужчина, коренастый, с проседью в волосах, одетый во все черное.

– Простите, ради бога, простите меня, пожалуйста! Я понимаю, что без приглашения, прошу извинить меня, – впопыхах бормотал мужчина. – Мне очень неловко и стыдно! Прежде всего, стыдно перед самим собой! Я не знаю, что мне делать!

Мужчина находился в полном отчаянии, он чуть было не сел мимо предложенного стула у входной двери и зарыдал без остановки. Страх, боль, ужас – все эти чувства переполняли его.

– Мой мальчик, мой мальчик! – в отчаянии шептал он.

Незнакомец расстегнул несколько верхних пуговиц на рубашке и, чувствуя сердечную боль, положил руку на левую сторону груди.

Нина предложила вошедшему стакан воды и в ожидании, когда тот успокоится, молча встала рядом со мной у стола.

Минуты через три клиент начал рассказывать о произошедшей трагедии.

– Я постоянно проводил время на работе и не заметил, как вырос мой мальчик, он уже ходил в начальную школу и делал первые успехи. Вы знаете, у него были такие трогательные глаза, я был уверен, что этим глазам суждено было многое повидать…

Я думал, когда он подрастет, вокруг него будут крутиться самые красивые девицы. Еще бы, мой мальчик был таким хорошим! А я подошел бы к нему однажды и сказал: «Сынок, а не возьмешь ли старика на вечеринку?» Мой мальчик! Черт бы побрал этого тупоголового осла! Сынок переходил дорогу, как положено, на переходе, а в это время автомобиль на полном ходу, водитель не успел среагировать… длина тормозного пути четыре метра… он стал поворачивать, но не справился и влетел в ограждение. Мой мальчик оказался у него на капоте! Очевидцы рассказали, что при столкновении с оградой он слетел на асфальт. Мой мальчик лежал на дороге, на этой грязной дороге!

Мужчина не мог больше продолжать говорить спокойно, он закричал навзрыд охрипшим от страданий голосом.

Было безумно жаль погибшего мальчугана и его отца, но я не мог понять, что его привело к Нине.

– Его похоронили по всем канонам, он был отпет священнослужителем и предан земле… Мой мальчик! Он прожил такую короткую жизнь, за которую я так и не смог дать ему в полной мере отцовской любви. Прости меня, сын…

Переведя дыхание, мужчина обратился к Нине.

– Прошу вас! Если я достану его останки, если я кремирую тело, вы дадите мне возможность увидеть его?

«О черт!» – именно такой была моя реакция. Я не мог поверить, что он обращается с такой просьбой к женщине, которая минутами ранее просила меня закрыть глаза и расслабиться. Мое сердце стало биться в ускоренном темпе. От тревоги я стиснул зубы, тем самым призывая себя к спокойствию и хладнокровию.

– Саша, выйди, пожалуйста, и подожди за дверью.

Я оставил Нину наедине с мужчиной и даже не предпринимал попыток подслушать их разговор. Беседа продлилась недолго. Мужчина выходил из кабинета глядя в пол.

После этого Нина, извинившись, сказала, что ей нужно идти. Я не стал расспрашивать о причине ухода и, взяв номер ее телефона, договорился о следующей встрече.

5

Вернемся к Михаилу Гниткину, который проводил свои будни за письменным столом, перебирая бумаги и допивая свой кофе в ожидании конца рабочего дня. Планы нарушил телефонный звонок.

– Гниткин, зайди ко мне!

Через минуту он был у шефа.

– Слушаю вас, Виктор Петрович.

– Миша, у нас убийство! Супруга заколола своего мужа. Женушку, очевидно, посадят, а вот маленькая Изабель останется без присмотра. Я проверил девочку, у нее неплохие антропологические данные. Родственников почти не осталось. Возьми документы и произведи изъятие. Поторапливайся, пока не привалили эти «социальщики», мать их!

Смуглый, невысокого роста Виктор Петрович продолжил судорожно смеяться, заводя себя просмотром пикантного телевизионного шоу. Вспомнив девочку, он вскочил со стула и недовольно воскликнул:

– Изабель! Как можно было назвать своего ребенка таким именем?!

Михаил с группой коллег направился к месту убийства. Агентство, в котором он работал, было ориентировано на социально необеспеченных граждан, не способных по платить по счетам и кредиторам. Агентство брало на себя обязательства по погашению долгов, но взамен требовало от должников отказаться от своих несовершеннолетних детей.

В дальнейшем детей обучали по специализированным программам, которые определяли для них будущие родители. Дело в том, что никто не хотел воспитывать ребенка, терпеть беспокойные ночи, следить за здоровьем новорожденного. Современные усыновители выбирали в агентстве мальчика или девочку с определенными характеристиками: одни желали взять ребенка с задатками спортсмена, другие мечтали о рыжей девочке с голубыми глазами, непременно говорящей на французском языке, кто-то предпочитал взять ребенка с звучным голосом и т. д.

Мамы и папы были уверены, что их ребенок именно такой, каким они хотят его увидеть – удовлетворение собственных амбиций и жажда совершенства! Естественно, за ум и талант приходилось платить, это, конечно, входило в планы агентства.

Прибыв к месту происшествия, Гниткин с сотрудниками подошли к деревянному дому, у которого были припаркованы патрульные машины полицейских, на входе дежурили два сержанта. Оба вялые, зевают, беседует между собой, нашли общую тему для шуток, подкалывая друг друга.

– Вы кто? – спросил сержант подошедших.

– Мы из агентства по оформлению детей и подростков.

Парни в форменном обмундировании расступились перед прибывшей группой, и сотрудники прошли в дом. Тело мужчины лежало на полу, накрытое цветным полотенцем с вышитой, словно в насмешку, фразой: «Любимому мужу». Над телом склонился медицинский эксперт, офицер полиции в сторонке заполнял протокол. На кухне сотрудник в штатском беседовал с женой убитого. Ее махровый халат был в крови. Нервно выкуривая одну сигарету за другой, хозяйка в состоянии ступора смотрела в окно.

– А где девочка? – негромко спросил Михаил женщину с сигаретой. Та, сделав вид, что не расслышала, продолжала курить.

– Где ваша дочь? – повысив голос, уверенно повторил вопрос Гниткин.

Резко отвернувшись от окна, женщина с мокрым от слез лицом крикнула Михаилу:

– Куда вы ее хотите забрать и кому вы ее отдадите, кому?

– Простите, как вас зовут?

– Анна…

– Анна, прошу вас, не беспокойтесь, мы дадим Изабель хорошее образование, о ней будет кому позаботится.

– Она любит рисовать! Все документы у неё в комнате, возьмите их сами, я не хочу заходить туда. – Женщина, не сдержав эмоций, вновь начала плакать.

Михаил направился к детской. Дверь была закрыта изнутри. Гниткин постучал. Дверь открыла женщина в форме – инспектор комиссии по делам несовершеннолетних. На кровати сидела Изабель. Другой мебели в комнате не было.

– Здравствуйте, я из агентства по присмотру за детьми.

– Да, конечно, присаживайтесь, – вежливо пригласила инспектор.

– Изабель, здравствуй, меня зовут дядя Миша. Какая у тебя красивая кукла! Как ее зовут?

– Здравствуйте, ее зовут Мия, – полушепотом ответила девочка, напуганная присутствием в квартире посторонних людей.

Гниткин попытался наладить контакт с пятилетней девочкой, но та, по-прежнему пугливо всматриваясь в незнакомые лица, прижимая к себе куклу.

– Изабель, дядя Миша пришел, чтобы помочь тебе.

Девочка по натуре общительная и любознательная, до прихода Гниткина рассказывала инспектору о своей семье. Женщина встала с кровати, поцеловала девочку и, вздохнув, вышла из комнаты. Михаил остался сидеть на кровати.

Его внимание привлекли рисунки Изабель, нанесенные на стену разноцветными мелками и красками. Это не было похоже на рисунки юного дарования, напротив, у Михаила сложилось чувство, что он попал в пещеру древних людей, которые подручными средствами высекали фрагменты своей первородной жизни. В комнату почти не поступал солнечный свет, из осветительных приборов лишь настольная лампа. Михаил включил ее и поднес к стене. На ней он увидел желтое солнце, синее небо и много зеленых деревьев. На противоположной стене цветными карандашами, неразборчивым почерком, на разном уровне, вразбивку, были написаны слова: любовь, школа, семья, мир, папа, шар, жизнь, подарки, дети, сеанс.

Михаил не сразу разобрал написанное, затем направил лампу на сидящую Изабель, которая от яркого света отбросила куклу, закрыв лицо руками. Минутой позже она отняла руки от лица и тихо сказала:

– Мисс Сьюзен Глоу говорит, что ты жалкий ублюдок!

Встревоженный Гниткин замер и, проглотив слюну, спросил:

– А что еще она говорила? – но Изабель больше ни слова не произнесла. Собрав документы на девочку и ее одежду, Михаил стал дожидаться, когда Анну увезут в полицию. Через некоторое время сотрудники вместе с девочкой покинули дом, где произошла трагедия. Сидя в машине, Михаил всю дорогу изучал документы, связанные с ее семьей.

Гниткин с Изабель за ручку вошел в агентство и повел ее к психологу, затем малышку отвели для прохождения вступительных тестов. Такой проверке подвергались все вновь поступающие с целью определения задатков ребенка, уровня его подготовки, возможных патологий, которые могут в будущем негативно отразиться на репутации агентства. Определив Изабель к специалистам, Михаил прошел к директору.

– Виктор Петрович, я вернулся, девочка у нас.

– Хорошо! Все прошло гладко или мамаша нервничала?

– В ее положении не было выбора, вот анкета на девочку.

– Так, посмотрим, что за персонаж. – Лучников стал листать анкетные данные, заполненные Гниткиным на Изабель.

– Черт бы побрал! Рисует! – Лучников с брезгливостью оттопырил нижнюю губу, демонстрируя неприязнь. – У меня на простое две девки – художницы с задатками Фриды Кало, и они никому не интересны. И вот еще одна, видите ли, любит рисовать! Сейчас это мало кому надо. Сегодня все хотят певцов и певичек, тем более ее ангельские глаза просто созданы для вокала! Я уже придумал для нее сценический псевдоним – Элизабет! Ты только представь, Миша, эту историю на миллион с лозунгом «Я хотела петь, и моя мечта сбылась!», – директор агентства устремил свой взор в приоткрытое окно. – Покажи мне ее рисунки.

Гниткин протянул несколько работ Изабель. Взглянув одним глазом, директор быстро скомкал работы и бросил в корзину.

– И ты называешь это искусством?

– Виктор Петрович, но ей всего пять лет! – словно оправдывая интерес девочки к рисованию, сказал Михаил.

– Уже пять! Определи ее в класс вокала, пусть сразу приучают к сцене. И еще: если я увижу в ее руках краски – будешь искать ей место в социальном приюте.

Так Лучников и не познакомился со своей новой воспитанницей, он вообще не особо любил детей.

На следующий день Михаил снова не пошел на обещанную встречу с Ниной, которая за день дважды позвонила ему и напомнила о необходимости пройти полный курс. Михаил задавался вопросом, для чего ему эти встречи, понимая, что вовсе не помнит их начала. Он решил прекратить посещать своего психотерапевта. Дома Гниткин предложил жене распить бутылочку божоле, это было ее любимое французское вино. В их семье не было традиции употреблять спиртное по выходным или за просмотром любимого шоу, так как Михаил быстро хмелел от выпивки, а его супруга старалась держать диету и считала, что к сорока годам ее организм более не способен на скорую расправу над калориями. Пригубив немного вина, Михаил лег спать, а жена занялась косметическим омоложением лица.

Михаил всеми силами пытался настроить себя на продолжение лондонского сюжета, но этого не происходило. Лишь однажды, во время первого сеанса, его настиг крепкий сон. Еще не знакомый со своими персонажами, Михаил порхал над собой, Сьюзен, Маргарет, Саймоном, Биллом и вообще над всеми нами. Пролетал над вершинами зданий, потом пудовым ядром – одним махом вниз, на расстоянии метра зависал над землей и вновь взмывал под облака. Непонятным образом, в очередной раз опустившись вниз, он уселся за руль классного кабриолета, быстрого, маневренного, одному богу известно как там оказавшегося.

Гниткин проносился по всем улочкам, ему не было равных, что-то неописуемое происходило тогда. Сначала Михаил боялся кого-то сбить, но напрасно… Машина двигалась сама без чьего-либо участия, а если она не справлялась, то каким-то образом некто наградил водителя и его транспорт способностью проходить абсолютно сквозь все, что встречалось на их пути! Люди, дома, пожарные краны – Михаил просто просекал их насквозь, а они его почему-то не замечали. Поначалу он извинялся перед людьми, особенно перед дамами приятной наружности. Представьте человека на кабриолете, осчастливленного способностью летать, проходить сквозь стены, быть быстрее любого авиаустройства. В ту минуту его триумфа никто не познал, Михаил видел всех, но лишь визуально, не чувствуя и малейшего присутствия кого-либо, ведь ему выпала удача быть самым счастливым спящим в ту минуту, и он не хотел просыпаться, уж очень это было необыкновенным!

Однако в этот раз все было иначе: никаких пейзажей и чувства эйфории. Словно рабочий рынка, отпахавший несколько смен, Гниткин отключился за пару секунд. Его разбудил стук по дереву, доносившийся вдалеке. Открыв глаза, он увидел, что по правую руку спит жена. Стояла глубокая ночь, и стучали вовсе не в его дверь, может, даже не в дверь соседей. Шум ненадолго утих, но затем продолжился, и стало более отчетливо слышно, как стучат в дверь. Михаил вскочил с кровати и на цыпочках медленно подошел к своей двери. Кому-то не терпелось, и он тарабанил вовсю.

«Должно быть, и жена уже проснулась…» – подумал Гниткин. Волосы на ногах встали дыбом, по всему телу побежали мурашки. Сердце стало бить в такт со стуком незваного гостя. Посмотрев в глазок, Михаил никого на хорошо освещенной площадке не увидел. Подумав, что ослышался, еще раз посмотрел в глазок, но за дверью все так же было пусто.

Внезапно стуки возобновились. Гниткин отскочил от двери и вернулся в спальню. Там как ни в чем не бывало спокойным сном отдыхала супруга. «Это все галлюцинации!» – пришел к выводу Михаил и пошел на кухню – выпить стакан воды. Сделав несколько шагов, он услышал гнусавый и противный мужской голос, который выкрикивал где-то рядом:

–Мерзость, двуличие! Мерзость, двуличие!

Так продолжалось несколько минут. Гниткин умылся холодной водой, но это не остановило недовольного мужчину, он по-прежнему выкрикивал: «Мерзость, двуличие!» Михаил не мог понять, что с ним происходит, забившись в угол на полу в ванной комнате, он схватился за голову и заплакал. Голос мужчины прекратился. Поверженный Гниткин лежал в позе эмбриона, омытый слезами. Потом стуки в дверь возобновились, но уже короткие, отрывистые. На расстоянии пяти сантиметров от ушей послышался голос ребенка, невозможно было определить, девичий или мальчишеский, скорее всего, это был голос маленького человечка. «Открой дверь, открой мне дверь!» – жалобно просил он, затем послышался продолжительный скрежет ногтей, и вновь жалобный детский голос: «Я хочу войти! Открой!»

Михаил в недоумении едва слышно произнес: «Боже, что это? Что со мной происходит?» В ванной комнате потух свет, но выключатель находился внутри, а в комнате был он один. В полной темноте Гниткин слышал лишь свое дыхание. Еще несколько аквалангистских вздохов перед погружением – и мнимое чувство спокойствия овладело Михаилом. Он выдохнул и, насколько это возможно, раскрыл глаза в темноте. Он старался уловить знакомый звук, шепот и дыхание неизвестного существа, которое находилось прямо напротив него. Из ниоткуда появилось неизвестное существо, которое было на расстоянии вытянутой руки.

Несколько секунд понадобилось головному мозгу для считывания и сопоставления предполагаемого существа: соседский пес в детстве, что постоянно облизывался и обнюхивал маленького Мишу; сказочные драконы из кинофильма; домашний кот, что будил мокрым носом; мисс Сьюзен Глоу или инспектор дорожной полиции – но совпадений не было. Спустя немного времени Гниткин потерял сознание.

Михаил пришел в себя лежа в кровати, обмотанный простыней. Он посчитал, что ему приснился дурной сон, и решил навестить Нину.

«Всего пару сеансов, всего пару – и закончим, довольно!» Он взял в руки телефон и набрал номер Нины. Михаил попросил у нее о встрече, но она сказала, что на работе у них увидеться не получится, сославшись на ремонт в здании, отключение водоснабжения, и назначила Михаилу прием на следующий день.

– Нет, Нина! Прошу, давай условимся на сегодня.

С удивлением в голосе Нина поинтересовалась, здоров ли он и к чему такая спешка.

– Со мной все в порядке, но нам нужно поговорить. Может, ты сможешь принять меня на дому?

– Нет, Михаил, дома я не принимаю.

– Хорошо, тогда я буду ждать тебя у себя.

– Ты уверен?

– Да, уверен! – рассерженно крикнул в трубку Гниткин, его собеседница пообещала прийти к полудню.

После телефонного разговора у Михаила сразу же пропало тревожное, раздирающее его состояние, он считал, что все наладится после встречи с Ниной.

Нина была пунктуальна и прибыла в назначенное время. Михаил по секунде разбирал свой ночной кошмар, стараясь передать Нине все, что он испытал прошедшей ночью. Нина была скупа на слова и не стала производить анализ услышанного. Вместо этого она попросила проводить ее на кухню, а Михаилу посоветовала успокоиться и прилечь.

Гниткин в обществе Нины вел себя более сдержанно, прислушивался к ней, от ее присутствия веяло удовлетворением и покоем. Нина прошла на кухню с сумкой, а Михаил лег на кровать в ожидании сеанса. Через пару минут вышла Нина со шприцем в правой руке.

– О черт! Что ты задумала? – спросил он в недоумении. – Что ты собираешься мне вколоть, наркотики?

– Нет, с чего ты это взял! Благодаря этому лекарству ты приведешь себя в порядок и все твои кошмары закончатся. Поверь, здесь те же медикаменты, что и в напитке, который мы пьем перед сеансом, я даже не собираюсь увеличивать количество препарата, просто усилю его воздействие на твой организм при помощи внутривенного ввода.

Михаилу ничего не оставалось, как согласиться на инъекцию.

– Поработай кулаком, хорошо?

Перетянув жгутом его правую руку, Нина нащупала вену. Как маньяк предвкушал смерть своей жертвы, так и Нина с замиранием сердца наблюдала за местом последующего ввода острой иглы. Словно это могло повлиять, желая достичь эффекта от инъекции, Нина ввела раствор Михаилу, и результат не заставил себя ждать.

Гниткин стиснул зубы, и тут же глаза его побелели. С обезумевшим видом Гниткин начал рассказ…

6

Гостиная в доме миссис Маргарет Дэдинтхем не представляла собой эволюцию дизайнерской мысли Викторианской эпохи, но в ней царила благоприятная атмосфера. Темно-зеленые обои на стенах, бра с синим абажуром гармонировали с прозрачными занавесями на окнах и полированными стульями. В середине комнаты находился трапезный стол, где за завтраком мы застали чету Дэдинтхем.

– Дорогой, прекрати читать эту газету и займи себя глазуньей.

– Подожди, Маргарет, в спортивной колонке этот юнец нахваливает свою кобылу, в выходные забег, и хорошие ставки ждут твоего мужа!

Миссис, не отвлекаясь, лакомилась свежей выпечкой и наслаждалась утренним чаем.

– Он кормит его отборным шотландским овсом! Насмешил, идиот.

Саймон листал газету, поглаживая свои черные завивающиеся усы. Вошедшая в комнату прислуга собрала со стола грязную посуду и освежила чай мистеру.

– Жоржета, твои булочки великолепны! – похвалила прислугу Маргарет

– Что ты сказала? – отвлекшись от чтения, спросил Саймон.

– Я сказала, что у Жоржи отличная выпечка, а тебе бы не мешало оторваться от газеты и приступить к завтраку. Ты все равно не читаешь в ней ничего, кроме этих бесполезных статей о скачках, бегах и прочем, на что спускаешь фунты. Интересно, раньше о петушиных боях тоже писали? – подколола мужа Маргарет.

– Ты спятила! Все и так знают, что побеждает не потоптавший голодный и дикий петух.

– Никогда бы не подумала, – ответила дама. – Сегодня придет тетя Сьюзи, она обещала привести строителя, который сможет отремонтировать нам крышу.

– Вот сама и встретишь тетю Сьюзи, – отбросив газету, сказал Саймон.

– Нет, меня не будет, я обещала Чарльтонам съездить к ним в поместье. Тебя тоже звали, но ты, если помнишь, отказался.

– Ты же знаешь, как я не люблю этих помещиков.

– И что они тебе такого сделали?

У Маргарет и Саймона не было детей, а миссис Дэдинтхем их обожала, потому часто проводила время с семейством Чарльтонов, у которых были три очаровательные девочки.

– Я поехала, вернусь к ужину!

Надев дорожное бордового цвета в клетку платье, миссис Дэдинтхем вышла из дома. Саймон оставался в гостиной один, наедине с остатками глазуньи в тарелке.

Ранним утром Билл Уиткинсон поймал себя на мысли, что зря дал согласие на оказание помощи мисс Глоу. «Черт, лучше бы что-нибудь провернул и заткнул ей рот деньгами!»

Мисс Сьюзен Глоу, как обычно при встрече, не могла удержаться, чтобы не подшутить над Биллом.

– Опаздываешь, Уиткинсон! Небось, всю ночь разглядывал парашюты своей тощей подружки!

Вся улица наполнилась смехом престарелой язвы, которая считала свои шутки весьма удачными.

– Ладно, старина Билли, – оборвав свой собственный смех, продолжила Сьюзен, – пойдем, нам пора.

В это самое время мистер Дэдинтхем, задрав просторный сарафан Жоржеты, пытался обдать ласками объект своего вожделения.

– Что вы делаете мистер, прошу вас!

– Я хочу откусить печеного пирога, иди же ко мне.

Жоржета стала отталкивать хозяина, но сил, чтобы справиться с настойчивым жеребцом, не хватило. За минутами противостояния последовал океан удовольствий. Жоржета, чье вспотевшее от кухни лицо зарумянилось, стала хватать воздух своими пышными губами. На теле до сих пор остались следы от «ореховых порок», но теперь ее хлестали розгами наслаждений. Орган, к которому с жадностью приник мистер Саймон, был любимым цветком в саду, за которым с отеческой любовью он приглядывал.

Жоржета замерла в неудобной позе. Открыв рот, она ничего не могла сказать и перестала препятствовать домогательствам хозяина. Слюна невольно стекала с нижней губы Жоржеты прямо на грудь. Сарафан стал сковывать дыхание, вот-вот и сердце остановится! Как вдруг во дворе послышались голоса.

– Билли, сейчас я познакомлю тебя с этими замечательными людьми. Маргарет, крошка моя, ты где?

Мистер Саймон поспешил освободиться от утех, поправил одежду и вышел навстречу к гостям. Разведя руки в стороны, он изобразил на лице удивление при виде мисс Глоу, словно вовсе не знал о ее приходе.

– О, тетушка Сьюзи! Как радостно мне видеть вас, замечательно выглядите.

На самом деле он вовсе не признавал мисс Глоу, у нее с его женой не было родственных связей и общего состояния. Тетушка Сьюзи, как ее называли в этом доме, в раннем возрасте приглядывала за маленькой Мэгги, обучала ее хорошим манерам и следила за ее учебой.

– Спасибо, душка, я тоже рада видеть тебя, а где моя Маргарет Филипс Дэдинтхэм?

Только два человека из всех ныне живущих на этой планете называли Маргарет ее полным именем – это указанная мисс Глоу и пришлый, а точнее, беглый из Царства Польского заемщик и по совместительству нотариус Иосиф Кажирский.

– Она уехала погостить к Чарльтонам.

– К Чарльтонам? К этому скупердяю с их пятью футами земли? Да черт бы их побрал! Если меня спросят, что я знаю об этой семье, я так отвечу: это дурной тон и жалкие чаевые! Если бы Маргарет нарожала маленьких Дэдинтхемов, то, уверена, ноги бы ее не было у порога их дома. У нее отличный таз! Не понимаю, что вы все медлите?

– Тетя Сьюзи, на все воля небес.

– Да ладно тебе, я уверена, все наладится. Вот, Билл Уиткинсон, посмотри, с какими уважаемыми людьми я имею дружбу, познакомься, это мистер Саймон Дэдинтхем.

Билл протянул руку Саймону, тот подал свою, подмигнув правым глазом, – так обычно делают старшие приятели, которые дают понять, что все под их контролем.

– У этого парня руки из того места и голова Исаака Ньютона, – порекомендовала своего подопечного мисс Глоу, после чего направилась в дом со словами: – А где моя чернокожая золушка?

Дэдинтхем и Уиткинсон, обходя двор, подошли к кирпичному пристрою.

– У меня есть нужные материалы и пара пьяниц, которые только трепаться умеют, что приведут здесь все в порядок.

Неподалеку под тенью сарая, зевая и почесывая залысины, расположилась парочка друзей, успевшая с раннего утра заплести язык.

На протяжении четырех дней Билл Уиткинсон заправлял стройкой и своей неработящей бригадой. За это время он успел подружиться с миссис Дэдинтхем, ему она казалось милой девушкой, совсем не под стать своему супругу, который, разгуливая по двору, постоянно показывал Биллу пальцем на пышные формы Жоржеты, хвастаясь гормональным всплеском. Порой он изображал непристойные характерные движения, имитирующие половой акт.

Дня через три Билл стал свидетелем визита необычного гостя. Услышав знакомый голос перед входом в дом, Уиткинсон приметил Сэма, того самого тучного паренька, которого он спас от полиции. Сэм либо был изрядно пьян, либо притворялся таким: стоя с протянутой рукой, он говорил Саймону, что шотландцы должны помогать друг другу.

– Проваливай, пьяница, никакой я тебе не шотландец, и чтобы духу твоего здесь не было!

Мистер Дэдинтхем никогда не рассказывал о своем происхождении, лишь мельком упоминал о ранних годах жизни. Однако пришедший, назвав его шотландцем, вызвал в нем ярость и смятение. Уходя, Сэм бросил взгляд на Билла Уиткинсона, но не подал виду, что они знакомы.

После встречи с мистером Дэдинтхемом верзила Сэм прямиком направился в бар «Фрог». Там его уже поджидал Тэдди Замора.

– Ну, что скажешь, Сэм?

– Этот шотландец прогнал меня!

– Даже не покормил? Что-то мне не верится, по-моему, ты стал еще толще.

– Нет, Тэдди, не было никакого обеда. Я назвался шотландцем, а он взвинченный, стал смотреть на меня, как бык на красную тряпку. Мне кажется, это не тот, кого мы ищем.

– Это еще ни о чем не говорит. Может, после того как обманул стариков, он решил замести следы, купил себе трость, цилиндр и напрочь позабыл о волынке?

– Я порой не пойму, где ты шутишь, а где говоришь всерьез, – покачивая головой, сказал Сэм.

– Так почему же ты не смеешься? Очевидно, мои шутки недостаточно хороши, ты бы смеялся, если бы они веселили тебя?

– Я не понимаю, о чем ты.

– Теперь я тебя не понимаю! – стал выговаривать Замора своему собеседнику.

Сэм начал икать и, разом выпив банку с водой, принял непривычно задумчивый вид.

– Хорошо, Сэм, успокойся, – хлопнув пару раз приятеля по плечу, Замора встал из-за стола со словами:

– Я сам разберусь!

Через два дня ранним утром Жоржету отвлек от кухни громкий стук с улицы. Поправив белый фартук, она открыла дверь, за которой стоял интересный мужчина в клетчатой рубашке, черных атласных брюках и с плащом в руках, хотя дождь не обещали.

– Доброе утро, мэм! – мужчина приподнял серую шляпу вместе с левой бровью. Уже через секунду он переосмыслил ситуацию, ведь по сценарию его галантность на этого персонажа не распространялась.

– Позови-ка мне своих хозяев, живо! – он прикрикнул на служанку, которая робко направилась к хозяйской спальне.

– Ну, кто там еще в такую рань? – бурчал недовольно Саймон, входя в гостиную.

– Вы поздно встаете, сэр, в это время я уже хлыщу кнутом этих обезьян у себя на ферме, – бросив ненавистный взгляд на Жоржету, сказал незваный гость.

– Мое имя – Дэниел Райт, – сухо представился мистер, с неприязнью посмотрев и на Саймона.

– А меня зовут Саймон, Саймон Дэдинтхэм.

– Рад нашему знакомству, мистер Саймон Дэдинтхэм. В ваших краях жарковато, – он стал приподымать руку с плащом.

– Да, что-то вы утеплились. Собрались на север?

– Нет, мистер Саймон, я прибыл из Соединенных Штатов Америки, но Колумб решил взять курс назад!

Райт начал смеяться, а потом добавил:

– Я приехал с целью покупки земель, хочу выращивать кукурузу и накормить всю Англию отборной говядиной.

Сказанное очень заинтересовало Саймона, и он предложил гостю войти в дом. Райт дал команду кучеру отдохнуть и заняться лошадьми.

– Вы, я полагаю, голодны с дороги? Для начала, может, по глоточку? – любезно предложил Саймон гостю.

– Что это за напиток? – Райт с интересом стал разглядывать бутылку.

– Это виски, поверьте, такого виски в Америке не найдете!

Райт выдержал небольшую паузу, а после спросил:

– Английский?

Саймон, засмеявшись, возразил:

– Что вы, шотландский, лучший в своем роде!

– А я думал, что в Англии по утрам пьют чай.

– Для особых гостей можно глоточек. Говорят, вы в Штатах хорошо живете.

Саймон стал внимательно слушать своего собеседника, который, казалось, был готов к любому вопросу.

– Соединенные Штаты Америки – лучшая страна во всем мире! Это мой дом! Довольно много времени пришлось затратить, чтобы указать свое место краснокожим, этим дикарям! А теперь сторонники человеколюбия решили признать обезьян за людей. Те, кто вспахивал мои земли, кто за дневную пайку работал до заката солнца, – теперь у этих животных появляются свои покровители и права! Я не хочу видеть этого позора!

Возбужденный Райт стал поправлять ворот своей рубашки.

– Мистер Саймон! Может, подскажете, кто здесь продает ферму или дом, финансовый вопрос для меня не имеет значения.

Дэдинтхем, откинулся на спинку стула и стал слегка покачиваться.

– Я могу помочь вам, господин Райт, в этом вопросе, но для этого мне понадобится некоторое время. Я должен разузнать все у своих друзей, чтобы вам не попасть в неловкую ситуацию. Знаете, как это бывает: почтенный и порядочный человек всегда лакомый кусочек для хапуг и мошенников.

– О да, мистер Дэдинтхем, я понимаю. Пожалуй, мне пора – буду у вас через пару дней.

– Куда вы спешите, господин Райт? Я прикажу Жоржете, и сейчас же будет пища. А как же стаканчик? Уверен, вы утомились с дороги.

– Благодарю за теплый прием, но в том экипаже, что за окном, находятся два сундука с моим состоянием, кучеру я не особо доверяю. Слышал, что у вас неспокойно, поэтому взял своего приятеля – «Энфилд» 1853 года выпуска! – Райт резким движением обнажил свое ружье, припрятанное в плаще, чем вызвал негодование у Саймона.

– О господи! Зачем ты это делаешь? Прошу тебя, успокойся!

Саймон поднял руки вверх и умоляюще посмотрел на Райта.

Громкие голоса привлекли внимание миссис Дэдинтхем, и, спустившись по лестнице, она тревожно воскликнула:

– Господа, что здесь происходит?! Саймон, кто этот незнакомец?

Райт уже успел спрятать ружье под плащ и предстал перед миссис в образе приветливого гостя ее дома.

– Все в порядке, миссис, меня зовут Райт, и я просто показывал вашему супругу, как я готов отстаивать свои ценности.

– Приятно слышать, что у вас, как у любого добропорядочного мужчины, есть свои ценности, – Маргарет вела себя по-хозяйски любезно, но в то же время со свойственной ей женственностью.

– Маргарет, познакомься, это господин Райт, он прибыл из Америки.

– Рада знакомству с вами, господин Райт. Вы, очевидно, голодны с дороги, пройдемте к столу.

– О нет, миссис Маргарет, я уже обсудил с вашим мужем интересующие меня вопросы. Мистер Дэдинтхем, я, пожалуй, поеду в город. Расположусь в гостинице, в тихом месте. Могу я рассчитывать на предложенную вами помощь?

– Конечно, господин Райт, давайте условимся о месте и времени нашей следующей встречи.

– Я заеду к вам через несколько дней.

– Хорошо, за это время я найду подходящий для вас вариант.

– Я не останусь перед вами в долгу, мистер Дэдинтхем.

– Оставьте, господин Райт, главное, чтобы вы соблюдали осторожность. Лондон – небезопасное место!

– Буду начеку.

Райт собрался было уходить, но задержался, чтобы сделать важное заявление.

– Я советую вам все же быть построже с темнокожими, и вообще, поговаривают, что некоторые из них даже вступают в половую связь с обезьянами.

– Что? С какими такими обезьянами? – недовольная миссис Дэдинтхем была готова вступить в бурную полемику с Райтом, но он не задержался более ни на секунду.

– Ты это слышал? – с удивлением и недовольством обратилась Маргарет к мужу.

– Это какой-то ужас! – произнес не моргнув глазом Саймон.

Яркий луч света бил Михаилу в лицо. Он попытался открыть глаза, но это оказалось непосильным для него. Со второй попытки, прослезившись, он все же очнулся. Рядом с ним находилась Нина, которая что-то записывала в свой блокнот, отключив на время диктофон.

– Миша, как ты себя чувствуешь?

– Я в порядке.

– Здорово, что в порядке.

Затем Нина сделала Гниткину еще одну инъекцию, после которой он вновь отключился…

Тэдди Замора, а это именно он был у Саймона, попросил кучера следовать вперед. Он был доволен собой, все прошло именно так, как и планировалось. Теперь у него не было сомнений, что Саймон Дэдинтхем провернул дело в Шотландии. Мистер Дэдинтхем напротив, не мог найти себе места, он прокручивал в голове разные варианты, как провести американца.

В излюбленном баре Заморы было малолюдно. Мясник с рынка зашел пообедать и по-варварски расправлялся с жареной индейкой. Своими большими немытыми руками он отрывал куски от птицы, лежащей в металлической тарелке. Неостриженные ногти скребли по ее дну. Пронзительный звук доносился до всех посетителей заведения, но это никому не мешало, наоборот – жадное чавканье и жирные губы мясника вызывали аппетит у тех, кто ограничивался кружкой пива.

Два рыбака упорно спорили друг с другом. Голова того, что постарше, была обмотана косынкой; в бурной дискуссии он снял ее и разорвал в клочья. Второй собеседник, что-то пытался объяснить на пальцах. Его руки были в шрамах и порезах от рыболовецких сетей. Глубокий, до кости рубец на правой руке был оставлен острым плавником большой рыбы во время схватки.

Рыбаки не успокаивались; пропустив еще по кружке хмельного напитка и не найдя взаимопонимания, они решили выйти на улицу для выяснения отношений. Тэдди прибыл чуть раньше намеченного времени. Он уже давно перерос из мелкого преступника в опасного лидера банды. Замора был на порядок хитрее и предприимчивее членов своей группы. Несмотря на свой статус в преступном мире, он не оставлял привычки проводить время в баре «Фрог», где находили начало новые махинаций. Спустя время подошел верзила Сэм и еще двое парней, но Замора попросил оставить их наедине со своим верным исполнителем.

– Тэдди, мне не терпится узнать, что было.

– Это тот парень, которого мы ищем.

– О черт, а ты уверен?

– Несомненно! Скажу тебе больше, он жадный, трусливый прохиндей, у которого есть деньги. Судя по газетным вырезкам, он играет на скачках, а значит азартный.

– И что мы теперь будем делать? – Сэм кусал губы и ждал авантюрных планов Заморы.

– Есть у меня одна идея.

– Поделись, что за идея. Я ума не приложу, не знаю, что идумать.

– А тебе и не надо думать, иначе жрать будешь еще больше! Лучше узнай, есть ли в кругу этой семьи люди, мне знакомые. У него очаровательная жена и темнокожая кухарка, которую я запугал до смерти.

– Тэдди, когда я приходил к ним, то видел одного знакомого парня на заднем дворе. Помнишь, я рассказывал тебе о нем, тот, что помог мне удрать от бобби, по-моему, его имя Билл. После этого мы встречались украдкой, он торговал на рынке.

– Отлично, найди мне его, я хочу видеть этого Билла, только вначале пошли своих ребят к Эрику. Нет, ступай сам, пощупай его. Уверен, он приехал мстить не с пустыми руками. Все, что найдешь, можешь забрать себе, и поменьше трепись.

На следующее утро тело Эрика было сброшено в Темзу, он так и не узнал имени обидчика своих родных.

Ветер приоткрыл окно и разбудил Билла Уиткинсона. Сегодня он мог никуда не торопиться и проваляться весь день в своей комнате. Однако его подруга Бэтси торопилась угостить Уиткинсона свежим хлебом. Производство тканей в ее цеху временно приостановили, и она прямиком направилась к своему возлюбленному.

Решив не задерживаться дома, молодая пара поспешила выйти на прогулку. За время совместного отдыха Билл и очарованная обществом своего кавалера Бэтси, не заметили, как на пятки им наступает человек Заморы. Уикинсон проводил стройняшку Бэтси и пошел обратно.

– Эй, старина! Как поживаешь? – окликнул Билла его должник Сэм, который выглядывал из-за угла дома. Он взмахом руки позвал Уиткинсона к себе.

– Приятель Сэм! Неужели опять прячешься от кого-то?

Уиткинсон без малейшего подозрения о намерениях верзилы Сэма подошел ближе.

– Слушай старина, мой большой друг хочет перекинуться с тобой словом. Пройди, он за углом.

– Какой друг, Сэм?

– Тэдди Замора, он ждет тебя за углом.

Билл ранее не встречался с Заморой, но слышал о нем и предположил, что раз заинтересовал таких людей, значит влип в историю. Билл пошел вдоль дома, как ему объяснил Сэм. Уиткинсон еще раз повернул голову в сторону Сэма, тот дал понять, что за углом ему следует свернуть налево. Всего этого лабиринта можно было избежать, но Замора хотел внести интригу и предстать как можно эффектней перед очередной «жертвой».

      Прислонившись к деревянному забору, Тэдди, раскуривая толстую сигару, внимательно смотрел на приближающегося Уиткинсона. Будто стрелок перед выстрелом, Замора, разглядывая мишень, прищуривал глаз и наклонял голову в разные стороны. Все замечали некие странности в поведении Заморы, да что говорить, он это сам замечал, но считал, что любые отклонения являются компенсацией за будущий успех.

– Здравствуй, Билли! Слышал, ты славный парень, называй меня Тэдом.

– Рад видеть, Тэд!

– Всегда говорил этому толстяку Сэму, что его поймают за кражей в чужом доме, когда он будет доедать хозяйский пудинг.

– Верно, ему не помешало бы скинуть лишние фунты!

Тэдди устремил взгляд на пролетающих мимо птиц, выдержал паузу и продолжил беседу с Биллом, наблюдая за полетом пернатых.

– Своим поступком, приятель, ты проявил смелость и показал, как должен вести себя джентльмен, обладающий честью. Трус сдал бы толстяка стражам порядка.

– Не надо хвалить меня, я не раз удирал от бобби и знаю, каково это, когда за тобой гонятся псы.

Уиткинсон с Заморой обменялись историями о конфликтах с полицией, неловких, а где-то курьезных моментах при совершении краж из карманов и сумок.

– Билли, приятель, хочу узнать о твоей связи с семьей на Восточной улице – семейство мистера и миссис Дэдинтхем.

– Тэд, я едва знаком с ними, оказывал им помощь при ремонте сарая на заднем дворе.

– И как они тебе?

– Маргарет очаровательная женщина, настоящая аристократка.

– Я заберу эту курочку вечером, на ужин, – перебил Замора.

Билл улыбнулся и добавил:

– Она и вправду хороша, а вот мистер Дэдинтхем – мерзкий тип.

– Более того, мошенник, ограбивший честных престарелых людей. Сегодня этот ублюдок выдает себя за англичанина! На самом деле судить должны не нас с тобой, а этого лживого мерзавца! Сейчас он готовит план расправы над одним отчаявшимся человеком, надеюсь, нам удастся вывести его на чистую воду. Естественно, я был бы не я, если не имел интерес в этом деле. Мне обещали заплатить, и, конечно, я не забуду людей, что помогли мне. Поэтому я хочу обратиться к тебе.

– Выкладывай, Тэд.

Уиткинсон стал еще внимательнее слушать его.

– Повторю, Саймон обманул честных шотландцев преклонного возраста, об этом я узнал от их племянника, который пообещал заплатить мне, в случае если обнаружу пройдоху. Недавно я был в их доме, чтобы расположить проходимца, пришлось наболтать ему о своем состоянии, которого, конечно, у меня нет. Уверен, эта паршивая шкура захочет заработать и на мне.

– Что от меня требуется, Тэд?

– Прийти к нему, нажаловаться на свое бедственное положение и попросить любую оплачиваемую работу. Что бы он ни предложил тебе, попроси время для раздумий.

– Он должен предложить что-то серьезное?

– Если будешь много думать, начнешь много есть и превратишься в Сэма.

– Хорошо, Тэд, когда мне нужно пойти к нему?

– Сейчас!

– А если случится так, что он ничего мне не предложит?

– Завтра утром я буду у тебя, вот все и расскажешь.

Билл Уиткинсон не стал обманывать Замору, с которым был едва знаком. Просьбу такого человека, как Тэдди, стоит выполнить, иначе Билла могут ждать неприятности. Замора был прав, после того как Уиткинсон рассказал мистеру Дэдинтхему о своем катастрофическом положении, тот пообещал помочь.

– У меня на примете есть один человек, кровожадный работорговец. Ты бы знал, как он смотрел на мою Жоржи – как на какое-то существо или на лошадь, которую стоит загнать в стойло и держать без питья и овса. Сумасшедший! Если бы я разрешил, он истязал бы ее первым попавшимся инструментом. Представляешь, это грязное животное хочет бросить якорь недалеко от меня, уверен, он привезет своих рабов из-за океана и будет ставить на них анатомические эксперименты, ты слышал о них? Он – псих! У него кое-что есть в сумках, думаю, там медицинские инструменты, страшные вещи! Ты парень не промах! Сможешь достать мне его чемоданы, тогда я вознагражу тебя!

– Каким образом я смогу их достать? – спросил Билл.

– Я назначу ему встречу, смогу отвлечь, и ты решишь все на месте.

– Он настолько растяпа, что ничего не заподозрит?

– Даже если он заметит, ты быстро смекнешь и дашь стрекача; твоя ловкость будет твоим козырем, мой друг. В случае если что-то пойдет не так, я дам тебе револьвер, разберешься при помощи него.

– Мне нужно подумать, – ответил Билл.

– Слушай, я не могу долго ждать! Если тебе нужны деньги, то соглашайся!

– Нет, я смогу дать ответ только завтра.

– У тебя времени до вечера, если ты не согласишься, я найду другого отчаянного парня, способного справиться с этим пустяковым дельцем.

Тело Эрика нашли под одним из городских мостиков, оно зацепилось за арматурные прутья, торчащие у основания переправы. После опубликования в прессе этой новости Замора сразу же направил кузену и кузине покойного Эрика письмо о том, что с их единственным наследником, отчаявшимся в поисках обидчиков его семьи, жестоко расправился неизвестный. Еще в письме Замора указал, что он узнал, где проживает мошенник, которого старики некогда приютили. Обо всех деталях он обещал рассказать при встрече.

Чутье Заморы подсказывало ему, что медлить нельзя! В тот же день он нагрянул с визитом к Уиткинсону. Тэдди убеждал Билла, что ему нужно согласиться с предложением Дэдинтхема, но тот не желал более выполнять просьбы отпетого преступника. Сам Замора понимал, что Уиткинсон отличный парень, готовый оказать услугу; быть может, классный карманник и авантюрист, но не более того, поэтому в час сомнения нанес удар первым.

– Ты любишь свою девочку? Бэтси хорошо шьет? – спросил Замора, покусывая нижнюю губу с правой и с левой стороны.

– Не впутывай ее, выбор за мной!

– Я еще раз спрашиваю: Бэтси хорошая швея?

– А при чем здесь это, я не вижу связи.

– А при том, приятель, что она сможет зашить себе рот, после того как сталь обласкает его. Ты просто скажешь ей, что тебе надоела ее красота и улыбка, поэтому она больше не будет улыбаться.

Тэдди вплотную подошел к Биллу; угрожающий голос и жестокий взгляд насквозь проникали в Уиткинсона. Не желая более терпеть, он схватил Замору за шиворот и попытался отбросить в сторону. Худощавый Замора на первый взгляд казался слабым соперником для схватки, но на деле был проворным и сильным. Освободившись от захвата, Замора нанес удар ногой в колено Билла. И следом – ребром правой кисти разящий удар в шею.

Противник повержен, можно вернуться к началу разговора.

– Итак, Билли, теперь у тебя два варианта: ты принимаешь мои условия – или я, поработав с лицом твоей крошки, вырежу новые отверстия для глаз. В случае если ты согласишься, не вздумай «месить тесто»! Сболтнешь Саймону или бобби – потеряешь и подружку, и язык, который не смог удержать за зубами. Их, кстати, ты тоже лишишься!

Сухопарый Тэдди приоткрыл рот и, оскалив начищенные зубы, несколько раз клацнул ими.

– Ступай домой, приятель, и не высовывайся, завтра я буду у тебя.

После этого Замора быстрым шагом пошел прочь от Билла, который, лежа на земле, в расплывчатом свете смотрел в его сторону.

Уиткинсон долго не мог решить, кто из двух мерзавцев заготовил для него более опасный капкан – Дэдинтхем или Замора. Тревожась за жизнь стройняшки Бэтси, он выбрал вариант Заморы.

На следующий день Тэдди, снова преобразившись в Дэниэла Райта, повторил визит в дом мистера и миссис Дэдинтхем. Райт похвастался, что чуть не пристрелил одного напористого англичанина, который вел себя неподобающим джентльмену образом. Райт рассказал о том, как едва не приобрел себе участок земли, но сделка сорвалась из-за недоверия к его хозяину, поэтому заокеанский гость повторно обратился с просьбой к Саймону, который охотно пообещал свести Райта с нужным человеком через два дня.

Прощаясь, они пожали друг другу руки, и Райт уже садился в повозку, как вдруг вернулся к новоиспеченному партнеру с просьбой:

– Мистер Дэдинтхем, вы не против, если я справлю нужду в уборной, мой желудок никак не сведет стрелки по поясам.

– Конечно, господин Райт, туалет за домом.

Дэниэл спрыгнул с повозки, забрал сумку с винтовкой и со словами «Не доверяю англичанам!» направился в туалет. Мистер Дэдинтхем поймал кураж, хватал себя за голову, его будоражила мысль, о том, что могло находиться в клади Райта: доллары, фунты, золото, ценные бумаги? Вернувшись из туалета, Райт взмахом шляпы подал сигнал извозчику, и они тронулись.

До сих пор неизвестно, что за план вынашивал Замора, но ему было не суждено реализоваться. Саймон, как позже признавался Замора, «прибегнул к запрещенным приемам» и обратился в Скотланд-Ярд, где сообщил о том, что прочел в газете о найденном в реке теле молодого парня.

Как заявил мистер Дэдинтхем, у него есть версия о вероятной убийце – неуравновешенный, кровожадный американец, которому грозит долговая яма, из-за расовой ненависти палит из винтовки в людей с темным цветом кожи и в их сторонников.

Более того, мистер Саймон добавил, что беспокоится за жизнь своей чернокожей служанки и ее любовника по имени Билл Уиткинсон. Заявление мистера Дэдинтхема выглядело весьма правдоподобным. Его поход в участок изменил планы Тэдди.

«Возьму тайм-аут – временно никакой игры, никаких красивых схем, никакой импровизации и авантюр!» – решил для себя Замора.

7

На лондонском вокзале было оживленно. Поезд прибывал с минуты на минуту. Тэдди Замора галантно приподымал свой цилиндр перед женщинами, не стесняясь бросать косые взгляды на их кавалеров. Тэдди бормотал: «С вокзала прямиком в участок! Что ж, Саймон, я брошу карту из твоей колоды!»

Поезд подошел к намеченной платформе – долгожданная атмосфера любви, улыбок, поцелуев и теплых объятий окутала перрон. Своих гостей Тэдди Замора встречал без задора и оптимизма. На фоне печали и сожаления подступали слезы. Лишь твердость характера и мужество способны остановить бурю чувств! Он сразу узнал их: пожилые супруги были в трауре. Седовласый господин Гарри о’Нил в черном костюме с цилиндром в руке, на миссис черное платье и шляпа с траурной вуалью. Их сопровождала помощница. На лицах скорбь и отчаяние.

Тэдди Замора

Замора подошел к прибывшим, представился и, сняв цилиндр, сказал:

– Мне очень жаль, что наша встреча – следствие печальных событий, но считаю своим долгом поставить людей, виновных в смерти вашего племянника, перед правосудием, а если это в моих силах – то и перед лицом Господа!

Тэдди склонил голову перед мистером Гарри и миссис Терезой о’Нил.

– Здравствуйте мистер Замора! Я и миссис о’Нил рады, что нашелся человек, готовый помочь нам в нашей трагедии.

Не успел Гарри договорить, как его супруга стала терять сознание. Помощница поддержала миссис под руку и протянула Терезе носовой платок с запахом нашатыря.

– Моя супруга потрясена случившимся. Мы очень устали, нам пора в гостиницу.

– Конечно, я отвезу вас.

Тэдди Замора дал супругам время отдохнуть. Прибывшим родственникам покойного Эрика предстояла процедура опознания тела племянника. Вечером он пригласил Гарри о’Нила с Терезой на ужин в небольшой ресторанчик при гостинице.

– Мистер о’Нил, мне очень неловко в это трудное для вас время приносить такие неприятные известия, но считаю это своим долгом.

– Да мистер Замора, смерть нашего Эрика заставила задуматься о смысле дальнейшего пребывания в этом мире. Он был единственной надеждой. Признаюсь, я был противником его поездки в Лондон. Жалкий мерзавец выкрал наши сбережения, но наше главное богатство – ферма, плодородная земля, благословенная Господом, – осталась с нами, а вот теперь… – о’Нил белой салфеткой промокнул выступившие слезы. Тэдди Замора, не оставляя шанса для собеседника, подхватил разговор.

– Наша встреча с Эриком – это случайность. Эрик хотел найти и проучить эту сволочь, которая так поступила с вами. Не буду скрывать, ваш племянник обещал оплатить мои услуги, но у него не было денег, поэтому… – Тэдди Замора достал из внутреннего кармана своего пиджака бумаги и предъявил их мистеру Гарри о’Нилу, – он выписывал чеки…

Замора, будучи талантливым актером, не отрывая глаз от пола, изобразил человека, которого поставили в неловкое положение. Он терпеливо ждал, пока Гарри о’Нил ознакомится с суммой долга.

– Мистер Замора! Я все улажу по приезде в Эдинбург.

Господин о’Нил оставил чеки у себя и попросил Тедди рассказать, что еще ему известно о смерти Эрика.

– По просьбе Эрика я начал поиски мужчины с необычной татуировкой на плече. Поверьте, это оказалось непростой задачей. Первым делом я лично посетил все общественные умывальни в городе и на окраине. Днями я отслеживал посетителей! Надсмотрщики сочли ненормальной мою тягу к чистоплотности и прозвали меня, в пику, «грязнулей», а после решили, что у меня иные интересы, и стали звать меня «любитель».

Никто из них не хотел оставаться со мной наедине, странные ребята. Неловко наблюдать за мужчинами, которые находятся полностью раздетыми, высматривать, нет ли на их теле странных рисунков или отметин. Поиски были безуспешными. Поверьте, мистер о’Нил, после долгих поисков теперь я знаю, какая «шальная девочка» пользуется большей популярностью, кто из членов палаты и знатных сэров прибегает к их услугам. В борделях много сплетен и информации, но и здесь я ничего не смог найти для пользы общего дела.

Очевидно, человек, которого мы искали, вел скрытный образ жизни и не общался с представителями преступного мира. Я закинул крючки во все городские шайки и объединения, в случае если этот парень возьмется за старое, его сольют в первый же день. Мне уже хотелось огорчить Эрика и убедить его в том, что мерзавца в городе нет! Однако мистера Саймона Дэдинтхема подвел любовный треугольник. В его доме работает служанка, темнокожая девица, с которой мистер неоднократно вступал в половую связь…

о’Нил тут же перебил Замору:

– Не называйте этого поддонка мистером!

Тэдди Замора учтиво махнул головой.

– Она проболталась своему знакомому о том, что хозяин дома домогается до нее, и ей ничего не остается, как исполнять его похотливые желания. Как мне было передано, Жоржета – это ее имя – слезно рассказывала, как хозяин заставлял облизывать свое окровавленное плечо, с которого он сдирал куски кожи. После этого я явился к нему и убедился, что он тот самый Саймон – вор и мошенник, который обрел теплое место в доме своей супруги и сейчас ведет образ жизни почтенного мужа, скрывая от всех свое истинное лицо.

– Мистер Замора, по вашему мнению, он как-то связан со смертью Эрика?

Тэдди взял необходимую паузу для раздумий, после чего произнес:

– Боюсь, это так! Узнав, что я владею информацией о местонахождении Саймона, Эрик захотел расквитаться с ним, навестить «втемную». Я всячески отговаривал его, говорил, что даже все деньги мира не стоят человеческой жизни и свободы. Ваш племянник не желал обращаться в полицию, я же настаивал именно на этом. Преступника должны судить по закону! – Замора с пафосом рассказывал о своей любви к правосудию, устремив взгляд на о’Нила.

– Да, мистер о’Нил, думаю, Саймон, убил Эрика. Он не мог выдержать позора, который обрушится на него; жена отвернется, когда узнает, что приютила вора и неверного супруга. Он никогда не сможет скрыть грязь и предательство, что наполнили его сердце. Я боюсь представить, с какой кровавой жестокостью, убивая Эрика, мистер Саймон заметал следы своего черного прошлого.

Гарри о’Нил сжал в кулаке правой руки белую салфетку. Его лицо побагровело, сделав выдох, он закрыл глаза и сказал:

– Мы должны направиться в полицию, сегодня же! Я хочу, чтобы вы обо всем рассказали.

– Сэр, мы обязаны это сделать ради памяти Эрика.

– Простите, с вашего позволения, я пойду в номер.

Тем не менее он еще некоторое время печально сидел на стуле, склонив голову. Замора не стал тревожить о’Нила и, пообещав вернуться через несколько часов, покинул ресторан.

8

Символ Британии птичка-зарянка усердно размахивала своими маленькими крылышками, облетая в пятый раз вокруг дома Саймона и Маргарет. На улице темнело, пошел дождь, спугнувший птицу, и она, подлетев к дому Дэдинтхемов, стала прыгать по перилам деревянной веранды, с любопытством поворачивая яркую маленькую шейку, пытаясь увидеть, что же происходит внутри дома.

Оттуда доносилась нецензурная брань и жаркая дискуссия, а все из-за поросенка к вечернему столу, что не поддавался фаршировке. Наконец раздался громкий удар ножа, вонзившегося в разделочную доску. Руки мистера Дэдинтхема были почти по локоть в жирном поросенке, который еще вчера бегал в свинарнике Чарльтонов. С довольным рыльцем, словно не желая проигрывать соперничество, поросенок выталкивал из себя напиханные овощи.

– Ужасная свинушка, тебе, Маргарет, подсунули самого противного.

– Саймон, я не разбираюсь в мясе, Чарльтон сказал, что накануне заколол его.

– Он для тебя, Саймон, подготовил настырного поросенка! – вступила в разговор Саймона и Маргарет мисс Сьюзен Глоу, которая в гостиной попивала свою чашечку чая в ожидании ужина. Мисс Глоу недолюбливала семью Чарльтонов с тех пор, как они перестали прибегать к ее услугам по уходу за детьми, а Саймон вовсе считал, что Маргарет флиртует с самим Чарльтоном. Миссис Глоу не успокоилась и продолжила подкидывать дров в огонь.

– Представляю, как перед тем, как занести нож под левую лопатку, Чарльтон измывался над ним, давал пить, а потом то кормил, то морил голодом. Он знал, что эта тушка ляжет на ваш стол, поэтому поросенок пропитан злобой к людям. Ненавижу Чарльтонов! – проговорила Сьюзен.

– Довольно! – прервал ее Саймон. – Жоржета, пора жарить, – и поросенок направился в печь. Маргарет и Сьюзен завели разговор о политике, грядущих изменениях в экономике страны, а затем откровенные наряды соседской девицы стали поводом для продолжения беседы. Мистер Дэдинтхем, как обычно, посчитал это пустым трепом и вместо скучной болтовни занял себя крепкой выпивкой.

Вопреки опасениям повара, мясо вышло наивкуснейшим. Поросенок, поблескивая золотистой корочкой, был аппетитно обложен овощами. На рыльце сохранилась улыбка, а в приоткрытый рот поросенка негритянка предусмотрительно вставила лимон. Жареный поросенок, аккуратно выложенный на блюде, мог стать украшением большего застолья, но, волею случая, он остался нетронутым.

Дверь открыли без стука, и в холл вошел офицер Скотланд-Ярда. Он был одет в туго затянутое кожаным ремнем синее пальто. На голове – форменная фуражка-бескозырка. От висков к подбородку вились пышные бакенбарды. Держа руки за спиной, в ожидании, что кто-то встретит его и проводит в гостиную, офицер осматривал помещение. Вслед за ним вошли двое парней с дубинками, в штатском – на случай нарушения правопорядка. Жоржета вышла в холл и, увидев полицию, позвала хозяев из гостиной.

– Там пришла полиция.

– Это ко мне, – с уверенностью сказал Саймон.

– Зачем они пришли к тебе, дорогой?

– Я решил помочь им в поисках преступника, ты же слышала о трупе в реке?

– Откуда? Я ничего не знаю.

– Я тоже ничего не слышала, – подхватила мисс Глоу. К общему удивлению, старушка, знавшая обо всех новостях кварталов, улиц и домов, впервые узнала об убийстве, потрясшем город.

– Дорогая, быть может, пригласим полицейских и поговорим с ними об этом?

Саймон совсем не думал, что офицер будет настолько тороплив. Он рассчитывал выбрать время и подставить Уиткинсона под ружье Райта на глазах у полиции.

– Господин офицер, – с широкой улыбкой произнес Саймон, – вы как раз вовремя, проходите в гостиную.

Саймон сказал Жоржете поставить приборы еще на несколько персон, а офицер Смит приказал одному из подчиненных, чтобы тот позвал остальных, и прошел в гостиную.

– Добрый вечер, леди! – поприветствовал офицер дам, находящихся в комнате, на которых он произвел приятное впечатление. Маргарет и Сьюзен оценили военную выправку полицейского. Вслед за офицером в гостиную вошли мистер Гарри о’Нил с супругой Терезой. Вошедшие стали искать глазами Саймона и наконец увидели его, стоявшего в оцепенении. В ту же минуту к нему бросился Гарри о’Нил. Офицер остановил расправу; обессиленную Терезу переполняло чувство злобы, но она лишь успела обозвать Саймона негодяем и потеряла сознание.

Мисс Сьюзен Глоу кинулась оказывать помощь несчастной леди. Маргарет, встав рядом с мужем, громко спросила у Гарри о’Нила:

– Кто вы такой?!

Пожилой шотландец покраснел от поднявшегося давления, разорвав ворот своей рубашки, стал медленно оседать на стул; через минуту он поведал Маргарет о трагедии.

– Меня зовут Гарри о’Нил! Я со своей женой Терезой владею землями в пригороде Эдинбурга, держу скот, имею поля под овощные угодья. Однажды, ко мне на ферму забрел неизвестный мне парень, вот этот мерзкий ублюдок, – Гарри о’Нил указал пальцем на Саймона. словно его и вовсе сейчас здесь не было, сторонясь даже его силуэта.

– Когда-то ваш муж был в отчаянном состоянии, говорил, что попал в жуткую историю. Я со всем добродушием и пониманием отнесся к нему. Дал пропитание, выплачивал небольшое жалование. Но он оказался подлым мошенником! Выкрав наши деньги, он скрылся и оставил нас без средств к существованию. Но я не был бы Гарри о’Нилом, если бы не встал на ноги и не вернул себе былое финансовое могущество.

– Саймон, о чем говорит этот джентльмен, о каких деньгах идет речь? Я ничего не понимаю! Скажи же что-нибудь в свое оправдание, умоляю, не молчи!

– Даже не надейтесь, миссис! Он вам ничего не скажет. Этот пьяница пропивал все и спускал деньги на девиц. Уверен, что вы не видели ни пенса.

– Когда это произошло? – спросила Маргарет у Гарри о’Нила.

– Больше года назад.

– Это как раз время нашего знакомства. Но ведь у тебя не было денег, ты бедствовал, – удивленно обратилась к мужу Маргарет.

– Дорогая, ты же все прекрасно знаешь. Помнишь, я рассказывал тебе, что терпел неудачи, зачем возвращаться к этому, – увиливая от ответа, бормотал Саймон. – Господин офицер, мы можем переговорить с вами?

Мистер Дэдинтхем решил перевести беседу в другое русло, но у полиции к нему были еще вопросы.

– Мистер Дэдинтхем, что вам известно об убийстве молодого человека, чье тело найдено в реке?

– Я уже говорил о том, что у меня есть предположения на этот счет, и готов ими поделиться. Правда, я прошу для начала разобраться с этой нелепой ситуацией.

Миссис Дэдинтхем на несколько минут покинула холл и, вернувшись с мешочком из грубого материала, спросила у о’Нила:

– Сколько вам должен мой муж?

– Вы предлагаете мне деньги, мэм?!

Попытка Маргарет выплатить деньги сильно разозлила Гарри.

– Мой единственный наследник, племянник Эрик, был зверски убит. Его тело нашли в реке, и у меня есть все основания полагать, что убийца – это ваш муж!

– О чем вы говорите, я не убивал вашего племянника!! Я вовсе его не знал! Мы виделись с ним всего несколько раз, не приписывайте мне чужой грех!

– О, теперь ты заговорил о святом, как тебе это удается, мерзавец?

– Прошу вас, успокойтесь!

Маргарет попыталась остановить Гарри о’Нила.

– Даже не подумаю! Может, и вы замешаны в убийстве Эрика?

Тут вмешался офицер Смит, который попросил мистера Гарри о’Нила не выражаться и соблюдать меры приличия.

Тереза о’Нил выпила стакан воды и вроде бы пришла в себя. До нее доносился разговор на повышенных тонах из холла. Встав с кушетки, она прошла вперед и попросила мужа, чтобы он держал себя в руках.

Обращаясь к офицеру, Гарри попросил:

– Пригласите господ, с которым мы пришли.

Офицер отдал помощнику команду, после чего в дом вошли Тэдди Замора и Билл Уиткинсон. Последний чувствовал себя неловко, пытаясь устраниться от происходящего. Возможно, никто и не заметил бы присутствия Билла, если бы не мисс Сьюзен Глоу. Удивленная присутствием Билла, она подошла ближе и попыталась отвесить ему пощечину.

– Ах ты, подлец! Какого черта ты здесь делаешь?

– Я прошу вас, мэм, сохранять спокойствие, – вступился Замора.

– А это что за гусь? – спросила у Билла мисс Глоу.

При виде Заморы, или, как его знали некоторые, Райта, терпящий провал Саймон не знал, чего ожидать от участия новых лиц в этой заварушке. Офицер попросил Замору поведать присутствующим о фактах, известных ему.

– Уважаемые господа! Мне хочется открыть некие обстоятельства тем, кому неизвестна подлинная сущность человека, стоящего напротив меня.

Дэдинтхем начал кричать на Замору:

– Заткни свою пасть, какие, к черту, обстоятельства?!

Замора уверенно продолжал:

– Всем известно о печальной кончине Эрика – парня, найденного в реке мертвым. В нашу последнюю с ним встречу,он узнал, что мужчина по имени Саймон, обокравший его дядю, проживает в Лондоне с красавицей женой и вовсе не сожалеет о совершенных злодеяниях.

Эрик направлялся к тебе на встречу! Я твердо убежден в том, что ты причастен к убийству Эрика.

Замора подошел к Биллу Уиткинсону и, положив ему руку на плечо, чуть слышно сказал:

– Ну, что, парень, теперь и тебе пора поведать кое-что, только перед тем как говорить, вспомни о своей чудесной подружке.

Замору было не остановить; он разошелся, почувствовав, что задает расследованию ритм и атмосферу.

– Более того, ты подбивал этого молодого человека на совершение преступления, хотел окропить кровью и его руки.

– Черт возьми, какой бред ты несешь! Этого парня привела тетя Сьюзи, он выполнял хозяйственные работы, и ничего больше от него не требовалось.

– Назовите свое имя, – попросил офицер.

– Меня зовут Билл Уиткинсон.

– Билл, вы знаете этого человека?

– Да, это мистер Саймон Дэдинтхем.

– При каких обстоятельствах произошло ваше знакомство?

– Я арендую апартаменты у мисс Сьюзен Глоу, она и познакомила меня с мистером и миссис Дэдинтхем. У них сарай на заднем дворе. Я ремонтировал его с двумя бродягами.

– Вас рассчитали?

– Об оплате не шло речи, я выполнял просьбу мисс Глоу.

Маргарет бросила удивленный взгляд на тетушку Сьюзен: «Я ведь заплатила…» Сьюзен жестом показала, что с Биллом у нее произошел взаимозачет.

– Хорошо, Билл, а мистер Дэдинтхем просил вас переступить черту, совершить нечто незаконное?

В гостиной повисла глубокая тишина, все присутствовавшие, за исключением Тэдди Заморы, который отрешенно смотрел в окно, ждали, что скажет Билл Уиткинсон.

– Саймон хотел, чтобы я расправился с одним приезжим.

– Каким приезжим?

– Не знаю, я отказался.

– Расправиться! Да что ты такое говоришь?!

Саймон попытался ускользнуть от подозрений.

– Встретить американца! Я просил тебя только об этом!

Гарри о’Нил с яростью вновь набросился с кулаками на Саймона, но был остановлен офицером. В пылу гнева о’Нил кричал:

– Американца, шотландца, откуда тебе знать, бездари?!

Полицейский держал ситуацию под контролем и пресекал любые формы произвола и самосуда. Смит продолжил задавать вопросы Уиткинсону.

– Что значит расправиться?

– Сначала попытаться выкрасть его деньги, а если не выйдет – воспользоваться оружием.

Миссис Дэдинтхем не могла поверить ни единому слову. Вера в супружескую верность и благочестие были привиты ей с малых лет.

– Саймон, умоляю, скажи, что это неправда!

– Маргарет, любимая – это неправда!

Офицер Смит продолжил:

– Мистер Уиткинсон, мне рассказали о том, что у вас связь со служанкой этого дома, так?

– Господин офицер, это ложь! Я не знаю, кто оклеветал меня, но никакой связи со служанкой у меня нет.

– Мистер Дэдинтхем, что вы скажете на это?

– Офицер, я лишь предполагал, но не был уверен.

– Меня, признаться, утомляет ложь и интриги, в которых погряз этот дом. Ребята, прочешите все вокруг, осмотритесь, позже будем досматривать внутри. – Смит дал команду своим парням, которые поспешили ее выполнить. Неожиданностью для всех стало появление в гостиной Жоржеты, которая вышла из кухни и громко заявила:

– Я хочу сказать! Это не мистер Уиткинсон имеет связь со мной.

Голос Жоржеты дрожал, она не могла сосредоточиться, но, собравшись с мыслями, сказала:

– Мистер Дэдинтхем постоянно принуждает меня к половой связи!

– О нет! – воскликнул Саймон, не реагировавший таким образом даже на крупный проигрыш в ставках. Коснувшись лба ладонью правой руки, он сел на стул. На сей раз Маргарет не требовала объяснений от своего мужа. Не произнеся ни слова, она подошла к Жоржете и отвесила ей пощечину. Мисс Глоу начала приговаривать:

– Ах ты, старый птицелов, твоя клетка слишком мала для стольких птиц.

– Во всем виновен вот этот вот! – Саймон вскочил и трясущейся рукой судорожно указал на Замору. Тот по-прежнему смотрел в окно, лишь появление Жоржеты его слегка удивило.

– Господин офицер! Присмотритесь к нему, кем бы он ни был.

В это время двое помощников Смита вбежали в дом. У одного из них в руках был пиджак. Сэр Гарри побледнел, уставился на пиджак и замер. На время он погрузился в воспоминания. Совсем недавно он с племянником гарцевал верхом вдоль усыпанных зеленью холмов. Вдвоем они пытались освоить забавную игру с клюшками и мячом на лошадях. Семейное чаепитие на лужайке, вечерний бал – везде рядом с ним был покойный Эрик…

Смит взял у полицейского найденный пиджак. Вещь была в пыли и местами потертая. Офицер покрутил его в разные стороны в надежде отыскать алые пятна, но под слоем пыли и грязи ничего нельзя было разглядеть.

– Это пиджак Эрика, – тихим голосом сказал Гарри о’Нил.

– Вы уверены? – спросил офицер.

– Да, уверен…

Миссис Тереза о’Нил вновь заплакала. Еле стоящий на ногах мистер о’Нил, приобнял супругу, и они пошли на улицу.

– Нет, этого не может быть! Кто это все затеял?

Саймон рвал волосы на себе, в смятении, со свирепыми глазами, как загнанный хищник, оглядывался по сторонам.

– Маргарет! Маргарет!

Дэдинтхем звал свою супругу, только она была его последней надеждой на оправдание, только она могла замолвить слово в его защиту, она, которая всегда была рядом. Маргарет медленным шагом подошла к мужу и чужим голосом тихо сказала:

– Можешь не звать больше меня по имени, отныне я чужая тебе.

– Да брось ты, я никого не убивал! На меня вешают убийство человека, которого я едва видел.

– Убийство, кража, измена… Чем ты еще можешь удивить?

– Неужели ты поверила, что я мог изменить тебе с этой кухаркой, с этой шлюхой? – Жоржета заплакала и ушла на кухню.

– Ни слова больше! Я не желаю тебя ни видеть, ни слышать, никогда!

Саймон попытался улизнуть, но был схвачен Смитом и его помощниками.

– Ведите его в участок, нам придется поработать с ним.

Офицер Смит повернулся к Биллу Уиткинсону:

– Ты тоже идешь со мной! Пиджак найден в амбаре, как раз там, где ты работал. Докажешь свою непричастность к убийству шотландца – отпущу.

Билл Уиткинсон стал смотреть на Замору, призывая его убедить офицера не трогать его, но Тэдди спокойно помахал рукой, провожая Билла в сопровождении полицейского.

Расследование признало мистера Саймона Дэдинтхема виновным в смерти Эрика. На суде Тэдди Замора и мистер Гарри о’Нил дали показания против Саймона. Судья также учел внебрачную связь мистера Дэдинтхема с Жоржетой, которая тоже давала показания в зале заседания. С огромным интересом участники процесса заслушивались рассказом Жоржеты о фантазиях мистера Дэдинтхема. Тайные утехи мистера и его служанки стали поводом для целого дня судебного заседания, а сам процесс продлился трое суток.

Саймона приговорили к семи годам тюрьмы, миссис Маргарет Дэдинтхем не явилась ни на одно из заседаний. После оглашения приговора Тэдди Замора с мистером и миссис о’Нил отправились в Эдинбург. В наследство от семьи о’Нил Замора получил часть поместья и крупную сумму денег. Вторую часть Гарри о’Нил пожелал после своей смерти и смерти супруги адресовать в фонд осиротевших детей, к которым в последние дни жизни испытывал большую любовь и симпатию…

Гниткин стал приходить в себя, к нему возвращалось сознание. Не успел Михаил отойти от действия препарата, Нина начала дергать Гниткина за руку, тормошить его, прося продолжить свой рассказ.

– Михаил, а что же произошло с Биллом?

– С каким Биллом?

– Биллом Уиткинсоном, вокруг которого строилась твоя история.

– Он мне абсолютно не интересен. Если кто и вызывает у меня чувства сопереживания, то это Саймон Дэдинтхем. Я хочу говорить о нем – ласкает чернокожую любовницу днем, ночью спит с женой. Саймон распивает алкоголь в свое удовольствие, живет на всю катушку, никому ничем не обязан. Если бы не появился этот мудак, даже не помню его имени, то Саймон по-прежнему наслаждался бы жизнью.

Михаил вел себя с Ниной странно. Не хотел слушать, перечил, ругался, когда она попросила рассказать более подробно об Уиткинсоне.

– Что ты от меня хочешь? Какой, к черту, Уиткинсон, я ничего о нем не знаю! – вспылил Гниткин.

Нина попыталась вновь сделать Михаилу инъекцию, но он оттолкнул ее с такой силой, что она упала с кровати.

– Убирайся прочь! Вон!

Он с ненавистью смотрел на Нину, не желая идти на компромисс.

– Как ты вообще смеешь мне диктовать?! – крикнул Михаил.

Нина стала успокаивать его, говоря, что такое поведение – это последствие трансспиритического сеанса, и ему нужно вернуться к лечению. Она шагнула навстречу Гниткину и тут же поняла, что это было лишним. Он вскочил, схватил нож и со словами «Не подходи!» направил его на Нину. Не произнося ни слова, опешив, она смотрела на своего пациента. Михаил периодически отводил взгляд от Нины, не убирая руку с ножом.

Провалившееся лечение или неудовлетворение собственного эго; безусловно, настоящий специалист, оказывая помощь больному человеку, вводит себе вакцину здоровья, некий антидот, благодаря которому поддерживает свое состояние в норме, сохраняя этот извечный баланс между добром и злом.

Нина больше ни на минуту не желала оставаться наедине с Гниткиным. Дрожа от страха, она пулей выбежала на улицу. Взмах руки – и попутная машина берет к обочине. За небольшую сумму водитель согласился отвезти ее домой. Сидя в машине, Нина покусывала пальцы, смотрела в окно и удалялась в пустоту. Войдя в подъезд, она вихрем поднялась по лестнице, забыв о существовании лифта.

Теперь скорее в сумку, связка ключей сама бросилась в ладонь. Порой заедавший в замочной скважине ключ в этот раз не стал упрямиться.

В квартире просторно и светло. Еще не сняв туфли, Нина начала жаловаться тому, кого в действительности не было в квартире.

– Он чуть не ударил меня! Потом прогнал! Безумец! Ты слышишь меня?

Нина стала ходить по квартире, заглядывая в комнаты. Зайдя на кухню, обратила внимание, что в раковине не было использованной посуды.

– Почему ты ничего не ел?

– Я не голоден. – Мужской голос доносился из соседней комнаты.

– Что мне делать с Гниткиным?

– Ты потратила на него слишком много времени, пора найти ему замену.

– Я не могу. Он почти привел меня к цели.

– Думаю, ты ошибаешься, делая поспешные выводы.

– Но ведь ты одобрил его, я знакомила вас, помнишь? Ты еще кивнул тогда.

– Нет, я этого не помню.

– Прости, опять я загружаю тебя своими проблемами. – Нина подошла к холодильнику, стоявшему у окна, на минуту задумалась, потом вновь спросила:

– Ты обижаешься на меня?

– Нет, но мне нужен отдых, прости.

– Хорошо, я не буду отвлекать тебя, – сказала Нина мужу, которого не было в квартире…

Глава 2

1

Я родился в 1998 году в семье начинающего газовщика. Мой отец получил хорошее техническое образование и после непродолжительной работы в качестве инженера в судоходной компании перешел в пока еще никому не известную фирму. Можно сказать, что это был клуб перспективных инженеров, которые были полны идей и желания, голодны до больших финансовых побед.

Когда я был маленьким, папа собирался вместе со своими коллегами за круглым столом с расстеленным ватманом, и каждый из членов их «газовой корпорации» вносил предложения по увеличению производительности и снижению затрат. Часами, а то и до утра засиживалась компания увлеченных молодых людей, прорабатывая будущую концепцию фирмы.

Вместо походов в цирк и кинотеатр он брал меня маленького на работу, где я наблюдал за работой производственных машин. Интерес к происходящему добавляло общение сотрудников фирмы, своеобразная лексика, использование специальных терминов – от всего вместе взятого в совокупности я получал порцию невероятных ощущений.

Отец много времени проводил на работе, но в этом были и свои плюсы. Компания увеличивала объемы и постепенно набирала ход. В каждый из его отпусков мы семьей уезжали путешествовать в другие города, а порой и в другие страны. Сейчас я с трепетом смотрю на семейное фото в Диснейленде, это было захватывающее турне. Черное море, санатории и заповедники, одним словом, детство у меня было замечательным.

Моя мать потомственный врач. Я прекрасно знаю, как передается опыт из поколения в поколение. Помимо учебы в медицинской академии, мама получила опыт врачебного дела у своей мамы, которая впитала его от своей – главного врача областной больницы. Люди в белых халатах окружали меня постоянно. Естественно, наша семья, имея такой статус, пользовалась уважением в обществе. Союз капиталиста и бюджетника, предпринимателя и государственного служащего – просто отличная пара. У нас было соответствующее окружение, образованные люди, с которыми мы часто выезжали на загородные пикники.

Люди из разных сфер деятельности, которые рассказывали интересные, а порой захватывающие истории, шутили и веселились. Каждое знакомство с окружением моих родителей вовлекало меня в новые увлечения и познания. Именно тогда я по-настоящему учился сопереживать, смеяться, а иногда страдать с людьми, рассказывающими о себе либо о каком-то событии.

Постоянная занятость родителей никак не отражалась на моем воспитании. У меня была хорошая успеваемость в школе. В свободное время я посещал спортивную секцию по футболу, регулярно плавал в бассейне. Не создавая проблем родителям, я получал все необходимое: видеоигры, карманные деньги, возможность проводить время в компании своих друзей. Игры и спорт интересовали меня не самимпроцессом, а возможностью получения удовольствия от победы. Эмоции победителя бесценны!

Окончив школу, я сделал себе первую татуировку: дельфин, выпрыгивающий из моря. Голова дельфина была нарисована на шее, а остальная его часть на плече. Выглядело так, словно дельфин смотрит на тебя из-под ворота рубашки. Даже не спрашивайте меня, откуда возникла такая идея, до сих пор не пойму. После того как миновали школьные годы, передо мной встал выбор дальнейшего пути.

Отец тогда уже был одним из трех учредителей фирмы – дочерней компании по добыче и транспортировке природного газа. Папа предлагал мне получить образование и занять место в компании, в масштабе своего успеха у него не было сомнений. Мама жаждала, что я продолжу врачебную династию, но меня по-прежнему увлекали интересные истории, захватывавшие мое воображение.

Куда легче получать поток ощущений от людей, которые их испытали, чем быть эмоциональным источником. Для куража не нужно ввязываться в разные истории и испытывать страх, боязнь, тревогу, чтобы затем получить заветный адреналиновый допинг. Я избрал своим будущим журналистское дело. Я попробовал поступить в самый престижный вуз нашего города, но первая попытка оказалась неудачной. Когда отец узнал об этом, то в тайне от меня встретился с проректором и при помощи солидной взятки помог мне поступить.

Хотя в заведении брать деньги за поступление было не принято, папа нашел нужные рычаги. В дальнейшем я никогда не прибегал к взяткам. На моем потоке не было ни одного знакомого мне студента. У нас собирались приличные гости, но они не были родителями моих однокурсников.

Зато было много выскочек, которые пытались заполучить любовь преподавателей при помощи ненужной болтовни и жалкой учтивости. Изворотливые студенты, непонятно откуда взявшиеся, что только не придумывали для привлечения внимания к себе.

Помню, как на первом курсе во время зачета по иностранному языку моему сокурснику достался билет, на который он совершенно не знал ответа. Вместо этого в аудитории при всей группе он исполнил песню группы «Битлз» на английском языке и получил зачет, со слов преподавателя – «за креативность».

Таких случаев было достаточно много. Некоторые студенты лезли из кожи вон, подлизываясь к преподавателям. Данное мне воспитание не позволяло действовать таким способом, поэтому я предпочитал показывать знания. Я читал книги по философии, начиная с базовой программы и заканчивая персональными трудами, трактами мудрецов древности и их современников. Я «закачивал» в себя много произведений классической и современной литературы. Изучал психологию личности, основы нейролингвистического программирования. Конечно, эти труды не прошли даром, но результат, как и прежде, меня не устраивал. Я не был лучшим, точнее им себя не ощущал! Я ждал поступления в университет как вызова, это место представлялось мне в качестве арены для битвы, на которой я покажу свои навыки и обменяюсь опытом. В мечтах чувство достижимого результата намного реалистичнее, чем этот результат может оказаться на самом деле – всего лишь его подобие.

После окончания второго курса мои родители переехали в большой загородный дом, с садом, беседкой и площадкой для барбекю. Я же остался в городской квартире один. По совету родителей я стал жить самостоятельно. Мной все было воспринято буквально. Появились друзья, алкоголь, порой «легкие» наркотики, травка, таблетки и прочее. Мы веселились, орали песни, спали на стульях, на полу, в ванной. На самом деле это были приличные молодые люди, со многими родители дружили семьями.

Спустя пару лет вся эта «веселуха» мне, признаться, надоела, а вместе с ней и общество моих друзей. Да, ребята они, конечно, классные, но, кроме кутежа, нас ничего не связывало. Я по-прежнему не заводил крепкую дружбу с парнями из университета, считая, что должен соответствовать своему воспитанию и уровню жизни, а общаться с людьми не из своего круга – это шаг назад.

– Алло, Нина, доброе утро!

– Доброе!

– Узнала?

– Нет, не припоминаю, и номер ваш не сохранен.

– Это Александр, мы не так давно познакомились, я из университета, сдаю экзамены, пишу дипломную.

– Вот теперь вспомнила. Как твои дела?

– Все здорово, мы можем увидеться?

– Да, сегодня буду у себя после обеда.

– Ок, до встречи!

В послеобеденное время я стоял у кабинета Нины.

– Можно войти? – В кабинете была клиентка.

– Да, проходи, мы уже закончили.

Посетительница сидела напротив Нины. Белокожая, с кудрявыми волосами, темно-коричневая помада на пухлых губах сочеталась с карими глазами. Нос украшала серьга. Обтягивающая футболка с глубоким вырезом и надписью "I have a dream" была бессильна скрыть пышные формы блондинки.

– Мы с вами созвонимся, – сказала Нина клиентке, провожая ее до двери.

– Я буду ждать, пожалуйста, как можно скорее. До свидания, Нина!

Дверь закрылась, и мы остались одни.

– Как обычно, несете благой помысел? – улыбнувшись, спросил я.

– Ничего особенного, просто делаю, что умею.

– У вас появилась новая картина.

На стене висела фотоиллюстрация здания парламента Великобритании с башней Биг-Бен.

– Нравится?

– Я весьма посредственно отношусь к этой стране, мне ближе Италия.

– Может, у тебя итальянские корни? – не скрывая улыбки, спросила Нина.

– Во мне нет ничего итальянского!

– Что же, молодой человек, на чем мы остановились с тобой в прошлый раз?

– Ты рассказывала о методике общения с какими-то третьими силами, а потом пришел мужчина, который попросил тебя установить связь с его погибшим сыном. Чем же все кончилось?

– Саша, для меня это очень личная тема, поверь, я трачу достаточно много сил и энергии, когда провожу сеансы, и вспоминать об этом у меня нет ни желания, ни сил. Я также настаиваю на том, чтобы перед тем, как завершить свою дипломную работу, ты передал мне ее на рецензию. Мною будет изучено все, что ты в ней указал, касаемо моих методов работы.

– Естественно, без твоего согласия никакие сведения вноситься не будут.

– А сейчас я тебе покажу кое-что. Располагайся поудобней в кресле.

Я сел и стал ждать Нину, которая на минуту покидала кабинет. Она протянула мне небольшой бокал и взяла блокнот с ручкой.

– Выпей.

– Что это?

– Чай, он поможет тебе расслабиться.

Ничего не подозревая, я сделал небольшой глоток; вкус чая мне показался весьма приятным, после чего я сделал еще один и ощутил колоссальный прилив энергии. Мне совсем не хотелось сидеть в кресле. Необычайная сила настигала меня, но это ощущение было недолгим, за ним наступил обратный процесс. Силы и энергия уходили от меня, я начал испытывать опустошение, в результате чего уснул.

Открыв глаза, я не понимал, в сознании я или нет. Неужели Нина накачала меня наркотой, что происходит? Я стою на проезжей части дороги, никого и ничего рядом нет, ни машин, ни людей, не видно ни конца, ни начала дороги.

По правой стороне фонарные столбы, все один в один, на одинаковом расстоянии друг от друга.

На мне спортивная форма, беговые кроссовки, и я отчетливо слышу тишину. Ни один музыкант мира не передаст инструментом звуки тишины!

– Черт возьми!! – Кто-то включил для меня песню Бьенси (Beyonce) “Running”. Что происходит? Откуда звучит музыка? Что мне делать? Музыка уже доносилась прямиком в мои уши, как будто через наушники: “Running, running!” Я побежал вперед по дороге, вкладывая все свои силы, пытался набрать скорость, но к ногам? казалось? были прикреплены пудовые гири! Как я ни старался, мой бег был медленным.

Прошло 30 минут, может час, а я по-прежнему бегу по асфальту – и ничего не меняется, все те же бесконечные фонари. Усталость овладевала мной все больше и больше. Посмотрев под ноги, я увидел, что моя тень совершенно не повторяет мои движения! Тень попыталась схватить меня за плечо и остановить. И вдруг обвила меня за шею и попыталась оседлать. Я начал махать руками и скидывать с плеч свою тень.

Понимаю, что это звучит абсолютно бессмысленно, но все именно так и происходило. Сжав челюсти и вложив все оставшиеся силы, я стал отрываться от тени, которая то отставала, то вновь настигала меня. В итоге я разорвал с ней дистанцию. Для продолжения марафона сил больше не оставалось, но кто-то не позволял мне остановиться. Складывалось ощущение, что мой забег продолжается несколько часов!

С левой стороны от меня в кромешной темноте стало вырисовываться изображение – картинка, как демонстрация через проектор на огромном экране, оно увеличивалось и достигло масштаба горизонта. Обнявшиеся футболисты сборной Италии исполняли гимн своей страны: под аккомпанемент оркестра, в один голос, это было лучшее исполнение из того, что я когда-либо слышал.

Они пели этот гимн для меня! Точно, ведь никто другой его не слышал, браво, ребята! Воодушевленный пением своей любимой команды, я пришел в себя. Нина в это время сидела за столом и что-то рисовала карандашом.

– Что со мной произошло?

– Ты отключился, – оторвавшись от рисования, сказала она.

– На сколько?

– На минуту.

– Не может быть! Я словно на час исчез с планеты Земля! Ты не представляешь, какой сон я видел.

Попытавшись заинтересовать Нину, я пересказал ей увиденное, но это не произвело на нее впечатления. Более того, она вообще отстранилась и не желала говорить со мной.

– Тебе нужно идти, у меня много работы!

Нина продолжала усердно давить на карандаш, периодически ломая грифель, потом, заострив его при помощи канцелярского ножа, вновь тушевать запись на листе.

– Я занята, уходи!

Не попрощавшись, я вышел из кабинета. Реакция Нины для меня была неясна: что вызвало такое отвращение ко мне? Лицо, интонация голоса – все поменялось на раз…

2

Тем временем рекламная кампания Виктора Петровича Лучникова «Приходи за талантливым ребенком» набирала обороты. От видеозвонков не было отбоя, в режиме онлайн представители компании демонстрировали способности чудо-детей и оформляли опекунство. Самые нетерпеливые усыновители еще до встречи со своим будущим ребенком подавали заявку на конкурс талантов и фестиваль «Родитель года».

Многие семьи имели родных, взрослых законнорожденных детей, но, отдавая дань новым тенденциям, брали еще и приемных. Я как обозреватель нашего города и подающий надежды журналист не мог не посетить день открытых дверей нашумевшего агентства.

Аншлаг был гарантирован. За несколько недель все лишь об этом и говорили. В день презентации за два квартала до офиса агентства не было парковочных мест для автомобилей. Люди бросали свои машины и шли пешком несколько улиц, чтобы посетить долгожданное мероприятие. По дороге их встречали нищие и попрошайки, которые с блаженным видом смотрели на торопящихся и приговаривали: «Повеяло благодатью, повеяло благодатью!»

Другие твердили себе под нос о каких-то встречах: «Радостные встречи, радостные встречи!» Некоторые люди останавливались, подавали милостыню, а кто-то жертвовал личные вещи.

– Дорогой, сними цепочку.

– Но она кучу денег стоит!

– Дорогой, хватит жадничать, ты же слышал – веет благодатью.

– Ты права. – Мужчина, открыв застежку, передавал просящему золотую цепь с большим крестом.

Виктор Петрович приказал освободить зал для презентаций от кресел и стульев, чтобы вместить максимальное количество желающих. Руководитель компании отвечал на вопросы и утверждал, что еще не было ни одного недовольного клиента. Новоиспеченные родители уже принялись скачивать приложение и регистрироваться на портале «Лучший родитель». Мамы и папы выставляли в различные мессендж-обменники фото, со своими детишками, делились их способностями и творческими успехами. По окончании презентации для всех посетителей устроили экскурсию: показали комфортабельные комнаты для ребят, профильные аудитории и представили педагогов. Оформление интерьера одной из комнат не нашло одобрения у директора, о чем он сразу же сказал своей помощнице:

– Кто повесил сюда эту картину?

– Гниткин, он посчитал, что здесь ей самое место.

– Заменить! Не вписывается по дизайну.

В экскурсии принимали участие все желающие, в связи с ажиотажем я находился в середине экскурсионной группы и не сразу увидел картину, на которую обратил внимание Лучников. Как оказалось, это была та же картина, которую я видел в кабинете Нины: парламент Великобритании и башня Биг-Бен.

Чутье журналиста подсказывало, что нужно увидеться с этим Гниткиным, меня до сих пор не оставляли в покое мысли о встречи с Ниной, а эта картина появилась у нее с недавнего времени. Стало известно, что Михаил Гниткин работает в отделе изъятия детей из неблагополучных семей и уже несколько дней не выходит на работу по причине состояния здоровья. Удалось взять номер телефона жены Михаила, так как его собственный мобильный был выключен.

– Добрый вечер!

– Здравствуйте.

– Прошу прошения за звонок в вечернее время, меня зовут Александр – я представитель группы выпуска городского университета и сегодня участвовал в презентации «Талантливый ребенок». У меня возникли небольшие вопросы, могу я пообщаться с вашим мужем?

– Что вы хотите от него?

– Ничего особенного, для будущей статьи я хотел уточнить нюансы.

– Вы звонили мужу?

– Да, телефон выключен.

– Ничем не могу помочь, мы пока не живем вместе.

– Что-то случилось?

– Я не готова отвечать на такие вопросы.

– Хорошо, как я могу с ним увидеться?

Супруга Гниткина сказала мне адрес, по которому я могу его найти, и попросила более ее не беспокоить. На следующий день я направился к Михаилу, но дверь мне никто не открыл.

Несколько дней я таился в засаде, наблюдал за подъезжающими автомобилями, людьми, которые приходили к Нине, и тем, с какими эмоциями они покидали это место. Любопытство поглощало меня все больше: что за способности у этой девушки, каким образом и на самом ли деле она общается с потусторонним миром? Но больше всего волновал разрыв нашего с ней контакта – из-за чего?

3

Как обычно, перед выходом из дома Маргарита много времени проводила у зеркала, приводила в порядок свои вьющиеся волосы, тренировала взгляд «дикой и неукротимой кошки», которая с первой секунды кладет на настил ринга всех без разбора: мужчин и их обманутых жен, вдвойне обманутых любовниц, молодых сестер и престарелых матерей. Любимый темно-коричневый цвет ложился с первого мазка губной помады, но бестии этого было мало.

Сначала она слизывала слой помады с верхней губы, потом с нижней, и так по нескольку раз. Нина пообещала кинуть карты на ее будущее, и на эту раскладку Рита возлагала большие надежды. Однако никаких карт и гаданий. Взамен Нина предложила своей гостье расположиться на диване и забыть ненадолго все существующие проблемы, переживания и тревоги.

– Вот это нужно выпить.

Нина торопилась, привычные размеренность и деликатность были забыты. Рита сделала глоток, попыталась впитать вкус напитка, но Нина не желала растягивать удовольствие клиентки и настояла на потреблении всего, что она подготовила. Через минуту Рита начала улыбаться, слегка прикрывая рот рукой. Нина с удивлением смотрела на Риту, удивление сменила агрессия, она уже намеревалась ударить свою клиентку, но Морфей взял верх и завлек девушку к себе. Рита заговорила:

– Закрой глаза и представь, что тебе снится сон, он отправляет тебя туда, где пахнет свободой, непредсказуемостью, где тебя никто не знает и все твои желания могут осуществиться. Мы отправляемся в Лондон. Тебе снится, что ты идешь по улице и встречаешь потрясающую девушку, возникает желание познакомиться, и ты, ускоряя шаг, следуешь за ней. Незнакомка входит в здание, и ты идешь туда же.

Ей удалось ускользнуть от тебя сквозь потоки солнечных лучей, жадно наполнивших помещение, ты теряешь ее из виду. Твое внимание привлекает обнаженная фигура богини Венеры. Следуя вперед, за спиной каменной красавицы ты видишь коридор с множеством дверей. Каждая дверь – загадка; желание движет тобой, открываешь первую из них, где встречаешь то, чего не увидишь в Лувре и Эрмитаже, тебя окружают стенды с разными фигурами откровенного характера, отображающие самые невероятные эротические фантазии.

Их откровенность колеблется от целомудренной эротики до полного разврата. Ты открываешь двери, увиденное все больше и больше подстегивает твое либидо и воображение. Очередная дверь привела к тоннелю, по которому тебя стремительно засасывает сквозь пол. Теперь ты в огромном зале, где на единственном столе лежат ключи от дверей – отворить удалось лишь одну, которая привела тебя на улицу с множеством витрин. Они излучают красный свет, окутывающий обнаженные женские тела. За тобой с удивлением наблюдает старая дева почтенного возраста, одетая в черную мантию, лицо скрывает капюшон. Вместе с тем сотни сексуальных взглядов манят к себе. Возможность дотронуться представится только после сделанного выбора: улица окутана звучащим ароматом сырости и марихуаны; женщины разного возраста, в сексуальном нижнем белье, достаточно всего лишь протянуть руку.

Сделав выбор, ты подходишь к комнате, нажимаешь на звонок и сразу ощущаешь на своей спине испепеляющий взгляд; обернувшись, ты видишь ту незнакомку. Делаешь шаг вперед, к этой красавице, и перед тобой открывается ее манящая, доступная нагота… ты еще способна сохранить оставшуюся каплю рассудка и приличия? На незнакомке легкое, едва скрывающее ее прелести платье. «Прибавь шаг, еще шаг», – призываешь себя к решительности, наступаешь ногой на платье, которое ловко слетает с ее прекрасного тела. Не двигаясь, спиной к тебе позже она повернется и откроет перед ним тобой все свои тайны; подойдет вплотную и с чувством вожделения будет всматриваться в твои глаза.

Она уже начала своими ладонями трогать сильные плечи, руки, от тебя пахло невероятно, по-особенному. Женщина в черном капюшоне как будто подглядывала за происходящим, силуэт ее мелькал в зеркале, потом в свете абажура, но приближению удовольствия уже ничто не могло помешать. Волной она нырнула вниз, откуда исходил запах любви. Впервые ей захотелось по-настоящему, не по принуждению.

Все уже было готово к приятному знакомству – упругий, во всей красе, она ныряла так глубоко, рисуя знаки бесконечности, извивая тело, как змея. Когда девушка встала, ты стал касаться ее шеи, покусывать ее губами, тем временем руки ласкали грудь незнакомки, которая твердела с каждым прикосновением. Левая рука продолжала оставаться на месте, а правая опускалась все ниже и достигла ее запрета. Так и не дотронувшись до интимного места, продлевая секунды неизвестности, облизывая пальцы правой руки, ты даешь их поцеловать партнерше – пальцы устремилась вниз, где их ждал влажный прием.

Судорожно глотая воздух, девушка не может держать себя под контролем, издавая тихие, звуки блаженства, она наконец-то взлетела, оторвалась на несколько метров от земли, куда не хотела возвращаться, а ты не смеешь прерывать полет очаровательной красавицы. Жадно обхватив тела, обжигая друг друга влажным, горячим дыханием, вы занялись любовью. По темнокожей красавице скользили капли сладкого пота, ты продолжал ее целовать, обдавая нежностью. Наслаждением насыщались ваши жадные до страсти тела, твои губы не переставали осыпать девушку поцелуями. С каждым укусом ее бедер, взамен усмирению, ты лишь больше заводишь и извращаешь ненасытную амазонку.

Нина совершенно беспомощно смотрела на Маргариту. Все пуговицы были расстегнуты, платье дарило свободу, юное тело, как на алтаре, лежало перед своим палачом; ничто не мешало Маргарите удовлетворять себя; закрыв глаза, она была там, с этой самой счастливой, самой наслаждающейся парой.

Нина начала кричать:

– Прекрати! Прекрати!

Рита не сразу отошла от пленительного транса, а придя в себя, тут же оделась, стала просить прощения и говорить, что не отдавала отчет своим действиям.

– Уходи!

– Но…

– Уходи!

Нина прикрывала рот руками, чтобы он не выдал криков ее боли. Потом во рту совсем пересохло, но горечью обиды по-прежнему было наполнено все остальное. Собравшись с мыслями, она закрыла дверь и пошла домой. В квартире ее поджидала все та же смиренная тишина. Сделав пару шагов от входной двери, она остановилась, посмотрела назад, огляделась вокруг, затем обратила внимание на вещи, лежавшие на женском столике: туалетная вода, косметика, кремы.

– Ты здесь? Что ты молчишь?

На высоких тонах Нина продолжила:

– Ты наблюдал, я чувствовала! Что? Захотел посмотреть на молодое тело? Я уже не привлекаю тебя? – Нина стала раздеваться до абсолютной наготы.

– Вот, смотри на меня! неужели я хуже этой б…? Слышал, что она говорила? Ты слышал! Разве я происхожу от чернокожей проститутки? Смотри на меня! Я сказала, смотри на меня! – Из отчаявшихся глаз Нины потекли слезы, останавливаться, смахивать соленые капли с щек ей не хотелось, да и не было сил.

– Я столько иду к этому, чтобы потом слушать, как меня смешивают с дерьмом! Сначала этот жалкий недотепа приводит меня к какому-то выродку, который спит со всем «животным миром», а теперь еще эта! Ты что, не вступишься за меня? Или настолько тебе понравилась байка шалашовки? Ввести ее в транс было моей ошибкой, я попросту не стала искать другой кандидатуры. Хотя кого я обманываю, на что я могла рассчитывать, если ты сбежал, трусливо сбежал. Для тебя эта ноша оказалось непосильной? Мой герой! Мой мужественный рыцарь!

Как в игре на автоматическом аппарате в казино, после запуска, когда надавишь на рычаг или хлопнешь по кнопке, кому как привычнее, у Нины стало меняться выражение лица. Отчаяние сменилось на радость, потом тревога и страх, за которыми ворвался истерический смех, но джек-потом стала презрительная улыбка, отчетливо застывшая на лице.

Рукой, вложив всю злость, Нина смахнула со столика косметические средства и прошла в зал. В комнате было как в семейном музее. На стене висели фотографии, цветные и черно-белые; запечатленные на них люди были разного возраста, снимки делались в разных городах и странах. У каждой фотографии имелась подпись, например: папа, мама, брат, сестра. Было фото с подписью «родственники». Напротив, во всю стену, стоял деревянный шкаф, без всяких узоров и орнаментов, ценности и особого интереса он не представлял, а вот вещи, находящиеся в нем, являлись частью реликвий, которой дорожила Нина.

В этой комнате останавливалось время, веяло смертью и решимостью в нее заглянуть. Нина взяла одну из ваз, высыпала оттуда пепел в руку, затем, сжав в кулаке, стала прихлопывать ладонью второй руки. Обряд или колдовство? Нина что-то повторяла сжатыми губами, продолжая хлопки ладонью. Глаза уходили за веки, хлопки становились интенсивнее, а невнятная речь звучала быстрее. Изгибаясь и пританцовывая, Нина открыла ладонь и начала сдувать пепел – пыль с руки, повсеместно заполняла комнату, оседая на фото, на посуду, мебель, плавно окутав голое тело Нины. Она все продолжала сдувать пепел, который не кончался, пока полностью не скрыл видимость в комнате…

4

Я по-прежнему не оставлял надежду разобраться в ситуации, которая со мной произошла, и продолжал следить за Ниной. Однажды я увидел двух престарелых людей, выходивших от нее, и под предлогом извоза подъехал к ним.

– Могу вам чем-нибудь помочь?

– Отвезите нас в аэропорт, мы очень торопимся, деньги есть.

– Хорошо, много брать не стану.

Мужчина и женщина сели вдвоем на заднее сиденье, а я убавил громкость магнитолы, чтобы прислушиваться к разговору.

– Ты думаешь ей можно доверять?

– А почему нет, она ничего взамен не просила, ты сам передал ей столько денег.

– Я вовсе не про деньги, я о завещании. Если оно лежит в том месте, то нам надо поторопиться.

Пассажиры огляделись и продолжили разговор.

– Странная она какая-то, но одаренная…

Утром я решил, что все-таки нужно увидеться с этим Гниткиным, может, он расскажет что-нибудь о той картине. Мне приснилось небо Лондона, в нем – долгий поцелуй… Было очень странным услышать, что Михаил уже неделю не выходит на работу, мобильный телефон, электронная почта и видеосвязь – он нигде не доступен! Самое интригующее было в том, что он забрал архив компании по родителям изъятых детей почти с сорокалетней историей.

Директор агентства метался по кабинету, натыкаясь на стулья, вспотевший и обескураженный. Не замечая входившего клиента, он выкрикивал:

– Этот сукин сын продался! Точно тебе говорю! Уже завтра ко мне придут эти правильные люди в штатском и обвинят меня в какой-нибудь чепухе, вроде негуманности или неуплаты налогов. Закройте рты поющим! Я же сказал, меняем концепцию, всех на актерское мастерство, через три года они должны получить «Оскар».

Мнение Лучникова для меня было неубедительным и ничего не разъясняло в ситуации с Гниткиным, поэтому я решил встретиться с его женой. После того как я рассказал о том, что ее муж не выходит на работу и оборвал все контакты, она поделилась со мной.

– В последнее время он стал каким-то странным, просыпался во сне, говорил, что во многом его вина…

– А в чем?

– Рассказывал о детях, сложном выборе, который ему каждый день предстояло делать, но больше всего винил себя, что оказался ненужным какой-то Нине. Я думала, что он изменял мне, и начала ревновать. Что мне оставалось делать? Просыпается среди ночи и в бреду все об одном: «Нина, прости, Нина, прости, я не оправдал…» К тому же его стала переполнять агрессия, жажда хаоса! Пару раз он поднимал на меня руку, ломал бытовые приборы. После нескольких таких выпадов я ушла от Миши. – Супруга Михаила не смогла сдержать слез.

– У меня есть ключи, мы можем попытаться открыть дверь квартиры.

Странно, изнутри дверь была не заперта.

– Пожалуйста, вы первый, я боюсь заходить.

Откровенно, меня самого тревожила эта неизвестность, но пути назад уже не было. На первый взгляд в квартире довольно чисто, будто и не было холостяцкой недели. Из прихожей я шагнул влево, постельное белье лежало на полу, рядом валялся разбитый плазменный телевизор. Перешагнув через него, пошел дальше, но женский крик остановил меня. Обернувшись, я увидел раскрытую дверь ванной комнаты, в которой на веревке висело тело Гниткина. Я подбежал к жене, которая без сознания опустилась на пол. Мигом в кухню, чтобы набрать воды, стакан удалось найти не сразу – повсюду шприцы и клочки бумаги. Я закричал: «На помощь, на помощь!» Дверь была открыта, и на лестничную клетку выбежали соседи. В то время как они приводили в чувства вдову, я посмотрел в лицо висельнику и пошел на кухню, чтобы рассмотреть обстановку. Шприцы с иглами, кровь, запах тела, исходивший из ванной комнаты, – я, жутко брезгливый, едва сдерживал рвотный рефлекс. Всюду валялись архивные документы бюро изъятия. Я понимал, что до приезда следственной бригады трогать ничего нельзя, тем не менее искушение было большим, и, собрав клочки бумаги воедино, я стал читать поочередно зачеркнутые слова:

Саймон, Уиткинсон, Замора, Саймон, Уиткинсон, Замора и так на весь лист. На другом, скомканном листке я прочитал записку, которую по приезде полицейских хотел передать им.

Я больше не могу! Меня мучает совесть, одолевает страх и тревога. Почему я? Она выбрала меня специально или это небесный замысел? А разве она сама не небесный замысел? Ее возможности и сила, разве они не дарованы свыше? Нина, я преклоняюсь перед тобой и прошу твоего прощения.

Прибывшие полицейские опросили меня, но записку я им не передал.

Нина, Нина… – она ворвалась в мою жизнь и оставила после себя неоднозначные впечатления, шквал эмоций, которые мне еще предстояло разобрать и разложить по полочкам критериев: добра и зла, мотивов и решений, целей и способов их достижения. На следующий день от супруги усопшего, мне стало известно, что у полиции нет никаких причин сомневаться в том, что это самоубийство, сама вдова о загадочной Нине ничего не упомянула.

Сначала я хотел с чувством исполненного гражданского долга сообщить о той информации, которая мне известна, – о причастности к смерти Гниткина неквалифицированного специалиста, использующего в работе с людьми незаконные методы, – и уже с гордостью принять похвалы и поощрения. Хотя, зачем мне признание полицаев, которых ненавидит весь мир? Я продолжил наблюдение за Ниной, однако, кроме времени прихода и количества посетителей, у меня не было никакой информации. Пора было действовать!

На улице похолодало. В девятом часу вечера Нина, одетая в мохеровое пальто серого цвета, бордовую беретку и с такого же цвета сумочкой вышла из своего «логова». Я проехал вперед, остановил машину, вышел и направился в ее сторону. Заметив меня, она не изменила шаг, лишь небрежно повернула голову в сторону витрин.

– Здравствуй Нина, хороший вечер, не правда ли?

– Привет, Саша, да, посвежело…

– Нина, нам нужно поговорить.

– Не вижу темы для разговора.

– У тебя могут быть неприятности.

– Какие неприятности ты имеешь в виду и кто мне их доставит? – спросила Нина, останавливаясь у витрины магазина.

– Нина, твой клиент Михаил Гниткин два дня назад совершил самоубийство.

Нина наиграно изобразила удивление, но я заметил в ее взгляде отсутствие искренности. Ее поведение вызвало во мне презрение, и я не на шутку рассердился.

– Кто тебе вообще сказал, что он мой клиент?

– Слушай меня, душеприказчица, я был в его квартире и видел все собственными глазами, а еще нашел записку, в которой Михаил рассказывает о том, что вздернулся он по твоей вине. Скажи спасибо, что записку нашел я, а не полиция, и если ты продолжишь водит меня за нос…

– И что, что ты мне сделаешь?

– Я сдам тебя полицейским со всеми подробностями: Гниткин, записка, посетители и клиенты, которые ходят к тебе ради встречи с призраками. Не знаю, чем ты дорожишь: семьей, репутацией, чем угодно – но все будет под угрозой краха, ты готова к этому?

Нина, покачивая головой, прикоснулась рукой в серой перчатке к воротнику моего плаща и сказала:

– А ты не настолько безобиден, каким кажешься, друг мой…

Нина отвернулась и замолчала. Я был уверен, что она в очередной раз хочет от меня избавиться и провести, поэтому не стал давать ей время для раздумий.

– Я хочу услышать ответ.

– Что ты хочешь от меня услышать?

Наконец-то она начала со мной считаться. Да, да, черт побери, я ее сделал! Не подавая виду, нисколько не торжествуя, скорее по-деловому, так, как это происходит при заключении крупных сделок, я продолжил:

– Я хочу знать, как ты это делаешь – общаешься с потусторонним миром. Какими ты видишь призраков, что ты испытываешь при этом? И еще: с чем связано твое отношение ко мне, твое пренебрежение?

– Ты мне как рабочий материал просто не подошел, вот и все! Скажем, иссяк интерес. Все?

– Я что, в конкурсе учувствовал?

– Ты желаешь прямо здесь обо всем говорить?

– Разумеется, нет.

Диалог продолжился в кофейне, за чашкой эспрессо и капучино. Я по-прежнему был на взводе, не зная, что таит в себе Нина. Мой пыл гасил запах молотого кофе, который, попадая в нос, вступал в неравную схватку с тревогой.

– Здесь приятно пахнет, не то что у тебя в кабинете. Твои благовония сразу усыпляют разум.

– Это далеко не благовония, это человеческий прах, который я смешиваю с материалом живых людей – кровь, частицы кожи. Ты можешь считать меня сумасшедшей, но если хочешь узнать тайну моих способностей, то приготовься слушать и поверить в то, что люди – не единственные живые существа, способные мыслить и доносить речь в этом мире. Помимо этого, есть и другой мир.

5

Детские воспоминания мелькают обрывками. Меня подбросила на лестницу сиротского приюта женщина, которая сбежала, сказав лишь, что моя мать умерла неделю назад. Мне было около трех или четырех лет. Сестры милосердия решили, что мне четыре, и с того дня в официальных документах указана дата моего рождения.

Уже в то время приют пользовался популярностью у новоиспеченных родителей, правда это было не настолько популяризировано, как сейчас. Первыми обретали семью смышленые и красивые дети. Всех ребят водили на показательные смотры, как на кастинг: каждый должен был показать свои способности, рассказать стихотворение или сыграть в сценке.

К сожалению, я не могла ничего с собой поделать. Я путалась в словах, плакала, когда нужно петь, и в итоге маленькая запуганная девочка стала обузой для приюта. Став старше, я прекрасно понимала, что от моих умственных способностей зависит мое будущее, но ничего не могла ни поделать, ни изменить. В то время, когда мои сверстники читали книги, я еще осваивала алфавит, и так давалась вся учеба. Персонал шутил, что я вырасту и останусь в стенах приюта мыть пол, менять простыни или работать на кухне. Наверное, все бы так и было, если бы не одна престарелая сотрудница приюта.

Она уже была на пенсии и ходила на работу не столько из-за денег, сколько по привычке. Отсутствие своих детей рождало жалость и желание заботиться о малышах приюта. Лишь она никогда не ставила условий и требований, а просто дарила любовь, которая переполняла ее. Складывалось ощущение, что все добро, которое только существовало, было собрано в этой женщине, настолько она отличалась от остальных.

Когда в очередной раз на просмотре я оказалась непривлекательной для «покупателей» и вернулась в комнату заплаканной, она подошла ко мне и сказала: «Не вздумай реветь! В тебе столько силы и такой талант, что никто представить не может, какой ты чудный ребенок. Я научу тебя пользоваться этой силой».

Тогда ее слова мне казались непримечательными, служившими лишь успокоением моей истерики, однако тетя Сюзанна сдержала обещание. Когда мне исполнилось двенадцать лет, старушка приютила меня у себя. Ей все говорили, что она спятила, потому что скоро уйдет на покой, а мне вновь придется вернуться в приют. Надо отдать должное тете Сюзанне, она превзошла все ожидания.

Именно с ней я по-настоящему почувствовала себя любимой. Теплота ее рук, седые волосы, неловкая походка и карие глаза – эта добрая женщина стала для меня символом любви, верности, внимания и заботы. Имя Сюзанна звучало слишком вычурно, иногда я называла ее тетей Сьюзи. Мне до сих пор неизвестно ее происхождение, откуда она была родом, но, скорее всего, она была метиской и в ней текла смесь кровей.

Она показывала свои фотографии времен молодости, на которых ее семья стояла на фоне балканских гор, точного места не знаю, как и национальности – сербка, косоварка или боснячка, значения для меня не имело. Откровенничать тетя Сюзанна начала со мной не сразу. Первый год был как вступительный – вместе с ней я открывала для себя точные и гуманитарные науки. Затем я продолжила обучение в школе. Благодаря ее теплому отношению ко мне, я заметно поправила положение в учебе, у меня открылся интерес к истории, учебниками по которой я зачитывалась до поздней ночи.

Как-то раз тетя взяла меня с собой на похороны соседки, скончавшейся скоропостижно. Мы вошли в маленькую квартиру, гроб стоял в середине единственной комнаты. Все присутствовавшие, соседи, родственники, были в трауре. Тетя Сьюзи передала дочери усопшей пакет, в котором были книги, свечи, какая-то утварь, а меня усадила напротив гроба. Маленькая женщина лежала в красном гробу, обитом по бокам черной ленточкой. Руки покойницы были сложены на груди, в них – молитвослов. От нее исходил противный запах формалина.

Тетя Сьюзи подошла ко мне, нагнулась и тихо сказала на ухо:

– Дочка, тебе пора!

После этого она начала большим пальцем правой руки давить мне в одну точку – между бровей, над переносицей. На протяжении минуты, при всех присутствующих, склонившись надо мной, она продолжала вдавливать свой большой палец мне в лоб. Признаться, тогда я не испытала боли, но ощущение было, словно голова полыхала огнем.

Так я просидела еще несколько минут, пока кто-то не похлопал меня по плечу. Обернувшись, я увидела перед собой в полный рост маленькую тощую женщину, которая до этого лежала в гробу. Она смотрела на меня своими пустыми глазами. Сделав вдох от испуга, я опять посмотрела на гроб – в нем по-прежнему лежала мертвая соседка. Выждав немного, я повернулась назад, где меня встретил тот же пустой взгляд мертвой женщины. Больше того дня я не помню. Ни одни похороны не проходили без моего участия, тетя говорила, что я должна привыкнуть.

– Привыкнуть к чему?

– После смерти душа мечется, ищет пристанище. Если бы люди знали, что в эти дни их ушедшие рядом, даже слишком – на расстоянии вытянутой руки. Я спрашивала тетю: для чего мне все это? Она никогда не давала внятного ответа. Рассказывала, что, когда впервые меня встретила, надо мной витал дух ведьмы – женщина с израненным лицом, в роскошных волосах которой вились змеи, а из нежных алых губ свисал язык рептилии. Тетя сразу поняла, что я особенная, могу делать то, что не под силу другим сильным людям, открывать врата другого мира.

Сюзанна была именно из тех сильных людей, она тоже не помнит, когда впервые увидела мертвых, но разница в том, что она не могла контролировать их появление, это было спонтанно, неожиданно для нее самой, а я способна держать все в состоянии покоя. Конечно, тетя лукавила, когда говорила, что я более одаренная, чем она сама, все свои тайны она откроет позже.

В узких кругах знают обо мне, мои способности используют в самых разных целях: поиск спрятанных денег, последние минуты жизни, имя человека, которого покойный желает забрать с собой. Если ты думаешь, что моя открытость – это результат твоего шантажа, то ты ошибаешься. К моим услугам прибегают люди разных кругов, и многие имеют высокое положение в обществе.

– Помню ты выставила меня.

– Ты обиделся? – спросила Нина лукаво.

– Нет, но я ничего не понял тогда.

В первый раз за время диалога Нина не смотрела мне в глаза, потому что с пристальным вниманием следила за соседним столиком. Затем перевела взгляд на пробегающего официанта, шипение пузырей в бутылке шампанского – все было удостоено ее вниманием, но только не я. Отвечать ей неудобно, либо не хочет, но это совсем меня не останавливало. Коснувшись ее руки, я заглянул ей в глаза. Нет-нет, это не тот взгляд, каким вы обычно смотрите на людей. Заглянуть в глаза, чтобы понять человека, узнать, что за его ширмой.

Нина была к такому не готова.

– Прости, но я…

– Какие могут быть «но», я желаю знать!

– Ты мне просто понравился, – торопливо, казалось, так торопливо, что я ничего не расслышал. Было слегка неожиданно, но походило на правду.

– Я просто дала тебе возможность уйти, вывела тебя до того, как ты стал подвластен мне. С тех минут игра шла по моим правилам. Когда ты находился в моем кресле, я обнюхивала тебя, смотрела с тем самым вожделением, с которым смотрела на своего мужа. Ты заинтересовал меня так сильно, что я на время забыла о целях и тех желаниях, которые двигали меня вперед, заставляли вдыхать мертвый воздух, слегка заполненный кислородом, в гуще, в помеси грязи и гари, в которой я, как младенец, слепо щупая звуки запахов, искала надежду.

Мой муж погиб, но всегда где-то рядом со мной, иногда он не показывается, но в тот день видел нас. Возможно, другая уже завела бы семью, начала все заново, но я не могу, я по-прежнему верна своему мужу.

– Как он погиб?

– Несколько дней продолжались ссоры, он хотел, чтобы я прекратила практиковать сеансы. После того как ему стало известно, что я занялась поисками своих родителей, была поставлена точка. «Любовь не знает, имен и фамилий, она выбирает сердца», – так он говорил. Конечно, он человек, которого с ранних лет приучали к семейным ценностям и традициям, ребенок, чье детство со всех сторон окружено заботой; нет, я не завидовала ему, правда, не было никакой зависти, но и мне хотелось хотя бы увидеть их лица, услышать их голоса…

Разве человек со счастливым детством поймет воспитанницу социального приюта? Все просто – мы расстались. Я пыталась его вернуть, хотела показать, насколько это увлекательно – путешествие в неизвестность! К сожалению, я не успела… Его не стало после автомобильной аварии. Все равно он возвратился ко мне, его душа всегда рядом.

Последовал нервный смех. Нина пыталась сдержаться, но продолжала тихо смеяться.

– Я понимаю, это кажется из ряда вон выходящим, но все действительно так.

Мне пришлось взять несколько минут на раздумье, пытаясь выстроить в единой системе координат все услышанное. Я все больше убеждал себя, что все видения – это лишь воображение и результат нелегкого детства Нины. Внутренний мир не справился с переживанием и болью, которые она претерпела в течении своей жизни, а способности – как внесенная ею самой же компенсация, аванс от судьбы. Неужели я попросту трачу время на поверившую в себя чудачку?

Нет! – тут же поправил себя, – я сам свидетель того, как люди шли к ней за помощью. Гадание по картам, воля усопших родственников – она могла обмануть себя, но не окружающих. Все дело в веществе? Его действие настолько эффективно, что проникает в организм через носовые пазухи, нет там никакого праха! Нужно спросить о Гниткине…

– А что произошло с Гниткиным?

class="book">– Поверь, мне доподлинно неизвестно, что с ним случилось. Его включение в транс было случайностью. Одна из моих клиенток по имени Екатерина, на чье будущее я кидала карты, с недавнего времени работает в том самом агентстве по подбору детей. От нее я узнала, что доступ к архиву имеет Михаил Гниткин. Я пошла в офис, где пояснила, что ищу одного изъятого ребенка, чьей дальней родственницей являюсь. Люди слабые и азартные – первые из тех, кто готов продаться темной стороне, лишь бы привлечь удачу.

Гниткин один из таких, конечно, он об этом не заявлял, но я догадывалась, такое можно прочесть по глазам. Интуиция не подвела: жена изменяла ему, зная про супружескую неверность, Михаил не мог набраться смелости и высказать ей в лицо. Мне лишь оставалось ввести его в транс, пообещав разрешить все проблемы повествованием собственной истории, ведь творчество исцеляет. Я потратила с ним массу времени, но он лишь подорвал авторитет моей семьи. Как грязное животное, вечно желающее похоти, он с ума сходил от чернокожей стряпухи.

Потом Нина рассказала, наверное, самую удивительную вещь, которую я когда-либо слышал, самую необыкновенную теорию на земле. В случае доказательства своих слов девушка, сидящая напротив меня, достойна Нобелевской премии смерти.

– Все, кто обращались ко мне за помощью, просили встретиться с покойными людьми, которые еще вчера были живы, чье тело лишь приступило к разложению и перестало сопротивляться этому естественному процессу. Мне для встречи со своими родителями нужно было перешагнуть огромный отрезок времени. Мои способности – не трюки из фантастического блокбастера, где махом руки открывают другие измерения.

Если связи с нашим миром не было или она утеряна, то попытки поиска были тщетными. Тетя Сюзанна была самым любящим, самим заботливым человеком, когда-либо существовавшим. Она не обижалась за мое рвение найти родителей, напротив, совместные поиски сближали нас, мы становились по-настоящему родными. Когда неоднократные попытки отыскать в откопанных могилах предположительных родителей приводили к бездне, когда десятки людей, чьи останки тетя Сюзанна пропускала через себя – впитывала с жидкостью, предавала их огню и в ароматическом экстазе уходила в транс, – оказывались мне посторонними, тогда она приняла самое важное решение в своей жизни.

– Нина, я очень рада за тебя! Меня переполняет чувство гордости – ты моя дочь! Мы вместе всего восемь лет, а у меня чувство, что воспитывала тебя с пеленок.

– Тетя Сюзанна, ты же знаешь, как я люблю тебя, и для меня нет никого дороже тебя.

– Я знаю, знаю, выслушай меня! Я воодушевлена твоим порывом найти истоки, и ты знаешь, что всегда найдешь мое напутствие, но и мой час скоро настанет. Пока душа в оболочке и я в разуме, хочу помочь тебе достичь своей цели. Моих сил уже не хватает, нет того секундного предвкушения, которое предшествовало поимке души, я чувствую, что не в лучшей форме.

Тетя Сюзанна стала смеяться, меня всегда веселила ее манера дополнять серьезные дискуссии ложкой причудливых мыслей.

– После моей смерти скажешь людям, что скормила тело животным и птицам, останки разнесло ветром, пусть это будет последним изъявлением моей воли. Не хочу, чтобы могила стала местом паломничества. На самом деле ты сожжешь мое тело, дотла, вместе с моими вещами, все предметы, включая бытовую утварь.

– Зачем? О какой смерти, что ты такое говоришь, в тебе столько силы!

– Силы в тебе, а во мне только воспоминания и сердце, полное радости за свою Нину. Собери пепел, до каждой пылинки, я буду твоим путеводителем в иной мир, где прошлое будет явственнее сегодняшнего дня. Окунемся в мир воспоминаний, в мир людей, которых давно с нами нет.

Вскоре тети не стало…

Я выполнила ее указания, сказав всем, кто тревожился по случаю ее похорон, что Сюзанна перед смертью просила не предавать ее земле. Стали приходить люди со своими необычными просьбами:

– У меня домашние животные, хомяки и морские свинки, можно и я исполню волю Сюзанны.

– Нет.

– Нина, здравствуй, дорогая, дай поцелую тебя. Держишься? Да на тебе лица нет! Хочешь, я останусь, переночуем вдвоем. Мы с Сюзанной были подругами, или ты меня не помнишь, да и это не важно. Ниночка, твоя тетя перед смертью пообещала мне свою колоду, прямо накануне. Понимаю, может, не самое время, но лучше отдай мне их сейчас, я тебе не вру, истинный бог! Спроси у нее сама! Если не веришь…

Каждый пытался урвать себе частичку моей тети: часть тела, личные вещи… Доходило до абсурда – бесплодные просили ее нижнее белье, несмотря на то, что детей она не имела, а безнадежно больные просили ногти и зубы. Я выносила ее тело частями, чтобы никто не догадался. В течении суток я наполняла фрагментами Сюзанны печь котельной неподалеку от дома. На следующий день я оттащила туда все вещи, абсолютно все, включая фотографии с ее изображением. Кочегаром в котельной был не просыхающий алкоголик. С такими людьми всегда можно договориться, ему не интересно знать прошлое, будущее, никаких гаданий по руке или картам. Я попросила его оставить меня одну. Странно, прошло уже четыре дня, а тетя так и не приходила ко мне. Вскрыв пакеты, я в последний раз взглянула в ее оболочку, затем пришло время вступить огню в свои законные права. Ряд костей сохранил основу, поэтому пришлось повторить процедуру. Прах из печи был распределен в шесть одинаковых ваз.

Живым людям в царстве мертвых нечего делать, даже недолго, пусть и во сне! В начале я принимала слишком большие порции разведенного праха. Смешивала с водой, с менструальной кровью. Эффект был мгновенным! Проваливаешься вглубь, вояж по себе самой, экскурсия по органам жизнедеятельности: почки, органы дыхания, сердце – все доступно изнутри, я не могу передать это словами, невероятно!

Будучи в состоянии транса, я путешествовала по собственному телу, везде меня сопровождала тетя Сюзанна. Перед сеансами я включала диктофон, а после прослушивала запись. Мною проговаривалось все увиденное, самым увлекательным оказалось визуализировать работу головного мозга.

В течение двух недель я раскапывала могилы и вскрывала склепы кладбищ нашего города. Выбирала могилу по примерной дате смерти матери – май 1993 года. И наконец нашла… Куземкина София, рак съел ее изнутри за 21 месяц. Удивительный человек, она любила музыку и живопись, хорошо одевалась, была еще та модница!

Нина весьма раскованно говорила о матери, будто лично была с ней знакома.

– А об отце ты что-нибудь знаешь? – спросил я.

– Родители моей матери были партийными служащими. В 1985 году отец взял ее в туристическую поездку по Британии, где мама в возрасте 17 лет познакомилась с моим будущим отцом. Это случилось в Лондоне, в чаше стадиона Уэмбли, на концерте группы Queen. Представь, моя мама была там! Эээ ро, эээ ро! Ты видел, что вытворял этот парсиец на концертах? – Нина напевала: «Radio goo goo, Radio gaga....»

– Нет, ты о Фредди?

– Да, первоклассный музыкант! Мама вместе с многотысячной публикой наслаждалась этим шоу, а потом и я вместе с ней, неописуемая энергетика. Мама немного знала английский, и там с одним из фанатов завязалась беседа, а затем флирт. Сеанс за сеансом я возвращалась туда, чтобы увидеть лицо своего отца, хотя бы услышать его имя, но там лишь силуэт…

Мужественного телосложения, он был старше мамы, думаю, лет так на пятнадцать, галантный, настоящий рыцарь! По приезде домой мама пыталась установить связь по почте и телефону, но этого так и не удалось сделать.

Обнаружив, что беременна, мама призналась во всем родителям. Отец сказал ей, что в брюхе она растит шпиона и этот ребенок никогда не будет «нашим». Маме пришлось покинуть дом. Первые два года ее обеспечивала моя бабушка, втайне от мужа она оплачивала комнату и носила продукты. Бабушка говорила, что отец не железный и скоро его сердце оттает, но таяния не произошло.

Вместо этого у моей матери обнаружили болезнь, бороться с которой она не смогла. Вот так я оказалась в приюте. Столько времени идти к источнику – и в итоге узнать, что родная мать оказалась неугодной своей семье. Сказать, что это было неожиданно – значит ничего не сказать. Я не отчаивалась, а вера становилась твердыней. Как я и предполагала, моя мать выросла в уважаемой семье, моя родословная по матери идеальная для того времени, а вот моя способность видеть лица смерти – это не от веры в победу пролетариата.

Очевидно, был какой-то сакральный смысл, это все не просто так! Для этого я должна была отыскать своего отца. Однако не все так безвозмездно! Забрав у вселенной частицу прошлого, будь готовым, что она непременно вернет долг твоему настоящему! Вне транса, в реальной жизни, мной овладевали странные мысли: ощущение, что, пробуждаясь, ты чего-то лишаешься, наступает тревога за будущее, за ближайшее будущее, ежеминутно овладевает страх перед смертью, предвестник которой – белый конь. С роскошной гривой, этот конь мчится сквозь пустыни, горы, он где-то рядом, на нем нет наездника, без вожжей и поводков, он вольный, молодой, красивый жеребец, скачущий прямиком на тебя! Всюду слышен стук его копыт, везде: в каплях воды из крана, стрелках часов, в телефонных гудках – один и тот же стук. Я пришла к выводу, что на поиски нужно бросать других людей, может, это кажется эгоистичным, но я не намерена отступать от заданного курса.

Соседка, целующая руки при встрече, жаждала получить мое благословение, и я ввела ее в игру; потом женщина, обратившаяся за помощью в привороте бывшего мужа; девушка – за карьерным взлетом; Гниткин; я перечислила самых ярких повествователей, которые брали след.

– Были в твоем проекте неудачные попытки?

– Конечно, Михаил одна из них. Он был в Лондоне конца девятнадцатого столетия. Сначала рассказ вывел меня на одного человека, через несколько сеансов он переключился на другое лицо; долгое время не мог остановиться и указать мне на человека, в чьих жилах текла моя кровь. В итоге он совершенно запутался и отказался входить в транс.

– Не думаешь ли ты, что рассказ – это лишь плод его воображения?

– Исключено. Тетя Сюзанна чувствовала, что все участники полны жизни – это были реальные люди. Думаю, всему виной его бесхарактерность. Жалкий и бесхребетный, он привел меня к проходимцу, выражавшему откровенную симпатию и половое влечение к чернокожей женщине.

– А что в этом такого? Звучит как расовая нетерпимость.

– Моя кровь чиста! – Нина препятствовала всем моим догадкам о том, что раз персонажи из рассказа Гниткина были реальными людьми, то и в ее древе жизни могли присутствовать люди с сомнительной репутацией либо другой расовой группы. В эмоциональном порыве Нина твердила о великом даре, которым ее наградила судьба, никогда не награждающая «дворняг». Я слышал в аргументах Нины самонадеянность, ее происхождение было ничем иным, как иллюзией.

«– Как ты, воспитанница приюта можешь утверждать о своей избранности? Ты подкидыш! Хотя допускаю, может, ты помесь британца и чернокожей служанки?»

– Проваливай! Надменный ублюдок! – ответит она».

Да, именно так и сложится наша беседа, в случае если я выложу ей свои доводы. Нет, здесь нужно быть изворотливым, как хитрая рыба.

Спустя минуту полную уверенность в невменяемости Нины сменило сомнительное «а вдруг?». Что, если она спятила настолько, что может при помощи своей умершей тети проникать в мир прошлого?..

Мозг человека – это величайшая субстанция, хранитель прошлого, настоящего и будущего всей вселенной – и каждого человека отдельно. Внутренний голос – друг или враг человека? И то, и другое. Может предостеречь от ошибок, может влегкую их подкинуть. Помимо внутреннего голоса, в голове каждого человека живет помощник. Знаете, порой можно не догадываться о его существовании, но отрицать присутствие помощника в вашей жизни нельзя. Мне посчастливилось познакомиться с ними, да, у меня этих парней несколько. Они появились неожиданно и уходить никуда не собирались, а иногда два этих лихача вовсе правили без меня. Итак, продолжим:

Первый помощник: Нет, это небылица! Фантазия, вот что у ней хорошо развито, не более того.

Второй помощник: Черт возьми, а может, мне посчастливилось встретить самого спятившего человека на свете, которому удалось развить нечеловеческие способности? Ее интервью – всего лишь прелюдия к неслыханному шоу! Если это так, мне будет подвластно все, абсолютно все! Вот это да!

Упиваясь, я начал раскручивать варианты и возможности в случае получения этой силы.

Второй помощник: Мне будут открыты тайны человечества, людские секреты, сокровенные желания, те? о которых помалкивают… Да, вот что нужно для идеального диплома… отставить, плевать на диплом! Куда увлекательнее отправиться в путешествие по «миру теней», никаких сект и баек – легальный билет! Это как полет в космос, нет, куда круче, по крайней мере, для меня. А сколько таких, как я? Кто еще захочет? Тандем человеческой материи и невиданной силы, что бы то ни было, вселенная или падший ангел, я буду новым носителем этого секрета.

Я поднял голову к небу и торжественно сообщил…

Около 40 или 50 секунд я увлекался своими перспективами, этого вполне хватило для получения эмоционального оргазма, понравившегося мне настолько, что по моему телу скакали мурашки, кровь вскипела и бурлила, как вулканическая лава.

– Нина, покажи мне это! Я хочу увидеть все своими глазами.

Нина замерла, и в ее глазах я увидел свое отражение – совсем не похожее на человека, который диктует условия, хозяина положения, способного перевернуть все верх дном, вытащить из нее тайну, сведения, информацию. Я капитулировал перед ней – маленький человек с гнущейся спиной стоял, протянув руки так, как это делают бездомные на паперти, именно так я просил, а вернее, умолял ее. Она положила сумку на стол и вытащила из нее завернутую в прозрачный пакет серо-черную массу, похожую на смесь пепла и гари.

– Возьми, я не буду принимать в этом участия.

Нина бросила на стол заветный ингредиент. Как наркоман, я смотрел на своего дилера, потом на его товар, меня трясло лишь от одной мысли, что «вот оно, то самое…». Схватив пакет, я приблизился к Нине и через стол, вытянув шею, спросил:

– Надеюсь, ты не обманываешь?

Глава 3

1

Второй помощник: Скорее домой, а может, триумф, а может, он самый… Ауууууу!

Первый помощник: Пластмассовая емкость объемом в несколько литров, туда весь пакет – дочиста. Сказала, что ты пахнешь… Мхмх. Да ничем ты не пахнешь! Брехня, надурила, но попробовать стоит. Чем бы тебя залить? Водой – слишком просто, мочой – слишком банально, кровью – идеально!

Стоя в полный рост, я крепко сжал нож в правой руке.

Второй помощник: Для этих целей мне нужен именной клинок либо нож из дамасской стали, оружие, достойное сего процесса, а что я держу? Кухонную безделушку, пускаю кровь куском точенного железа… кап, кап, кап…

Вслух я проговаривал: – Соберись же, что с тобой!

Первый помощник: Используем любые материалы, никаких пиршеств, результата еще нет!

Острие ножа постепенно впивается в напряженную вену, еще секунда – и хлынет кровь. С тревогой и опаской я все сильнее давил на нож. Наконец-то… Кровь медленно, алыми каплями, стекая по левой руке, опускалась в чашу к останкам Сюзанны. Как жаждавший пить домашний цветок, кровь моментально пропитывалась прахом, еще живым и сильным!

Второй помощник: Нужно еще, слишком мало…

В тот раз я потерял достаточно крови, хотел приготовить как можно больше напитка. Наполнив до краев стакан, торжественно и церемониально поднял его перед собой…

Второй помощник: Моя кровь в дуэте с потусторонней силой, что еще нужно! Утер ли я всем нос? Определенно! Великолепно!

Первый помощник: ААААА, хватит! Что за преждевременность!

Этот стакан я растягивал, как хорошее вино, смакуя и наслаждаясь.

Второй помощник: Ого, а сон уже рядом, совсем близко....

Непонятные ощущения: все части тела при мне, но что-то не так… А где это я? Я впервые в этом доме. Все выполнено из дерева твердой породы, тусклый свет придает комнате желто-коричневый тон. А как я себя чувствую? Сейчас проверю. Левой рукой потираю обе щеки – легкая щетина, через лоб к волосам, схватил клок так, будто хочу вырвать, нет, отпущу. Указательным и средним пальцами по переносице тук-тук, – да, я в порядке. Нужно выбираться из комнаты!

Ничего себе, вот это лестница! Представляю, как по таким спускались господа, знать и духовенство, дамы в своих роскошных бальных платьях, не ступая – пролетали над ступенями. Вниз! нужно узнать, что там… Лестница ведет прямо к столу – деревянному, массивному, на нем можно устроить танцпол, не говоря об обеде. Металлический ключ на столешнице, а рядом лежит конверт – запечатан, ничем не пахнет. Любопытство влечет неимоверно! Вскрыв конверт, я нашел в нем записку: «Пора попрощаться!»

С кем или с чем? Ничего не пойму…

Первый помощник: Что за нелепость! Глупость какая-то. Какого здесь эта записка?

Сам того не желая, я уже подымался вверх по лестнице, обратно в место моего появления в этом доме.

Второй помощник: Ключ я с собой прихватил, а дверей сколько, у-у-у-у… Вот в эту хочу.

Рука сама вложила ключ в скважину.

Первый помощник: Интрига себя не оправдала, пусто, только белый свет. Нога трясется, что со мной? Вот сука! Эта тень, за моей спиной, проваливай!

С правого плеча я стягивал черную фигуру, безликую, но отчетливую – копия человеческой.

Первый помощник: Что ты пристал, слезь, паршивая, слезай, говорю!

Сбросив с себя нечто, я затолкал это в комнату с бьющим белым светом, хлопнул дверью и провернул ключ на все возможные обороты.

Первый помощник: Все, покончено. Ключ, ключ, он мне больше не понадобится.

Не задумываясь, я швырнул ключ в единственное окно. Думаю, дом находился на приличной высоте, потому что ключ никаких звуков при падении не издал. Уже через несколько секунд в трех метрах от меня возникла фигура женщины – черная мантия в пол, на лице маска.

Первый помощник: О Боже! Откуда ты здесь появилась? Кто ты? Говори, черт бы тебя побрал! Что со мной вообще происходит!

– Ты хотел встретиться со мной.

Второй помощник: Ха-ха! Так ты разговариваешь, отлично. Тебя зовут Сюзанна?

– Да.

Первый помощник: Хорошо, Сюзанна. Мне рассказывали, что ты можешь научить меня интересным вещам.

– Нина не могла такого рассказать, я лишь проводник.

Второй помощник: – Вот это да, вот это да! Во-во-во-во-во. Я не верю себе, что происходит?

Расстояние в три метра было преодолено за секунду, прыжком, или шагом, или вовсе не касаясь пола, но Сюзанна уже смотрела глаза в глаза через маску, ее взгляд опьянил меня, долго сопротивляться не пришлось…

Открыв глаза, я взглянул на часы – мое отсутствие длилось 7 часов. Я почувствовал непривычные ощущения, в голове стоял гул, а перед глазами будто стена из дыма. Холодный душ – это приведет меня в чувство. Опершись на руку, я ощутил сильную боль. Ноги вовсе от чужого человека, непослушные и некрепкие. Виляя и пританцовывая, я добрался в ванную комнату, скорее к раковине, холодной водой ополоснул лицо и немного попил.

Интересно, а как я вообще выгляжу? Взглянув в зеркало, я испугался.

Ничего себе! В зеркале рядом с собой я увидел Сюзанну. Без маски, глаза такие же неподвижные. Ничего не сказав, она отвернулась и скрылась, взмахнув черным плащом.

2

Площадка у входа в университет служила не просто точкой сбора для студентов, где обсуждали текущие учебные дела; она представляла собой зону сплетен, место для курения, на ней собираются поболтать и развлечься. Совместные фото, обжимания молодых парочек – весьма противоречивое место для университета.

Головные боли все еще не утихали, и в университет я войти не мог, пришлось расположиться на общей площадке, переждать некоторое время. Ожидаются предзащиты дипломных проектов; я должен был готовиться…

Солнце давило на плечи, сухость во рту, воды ни капли, усну здесь, с надеждой на завтра.

Второй помощник: Диплом, диплом, диплом…

А ведь я еще ничего не начинал, моя тема – «Интервью».

Второй помощник: Интервью… какое на хрен интервью, принесу этой смеси, вколю комиссии по чуть-чуть, нет, просто распылю в аудитории, вот это будет фурор. Я даже боюсь представить, что будет! Хотя нет! Я слишком жаден до открытий! Это мое детище! Мое! «Старые развалины», как они сами выражаются, «повидавшие многое», – вот пусть и довольствуются своим, увиденным.

Их старо мыслящий мозг не способен воспринять ничего, что не укладывается в их голове, да, да, все эти деятели, консервативно пускающие вонь своей толстой задницей, пересидели на своих местах – просим покинуть вагон-ресторан! Кто со мной, кто в моих рядах? Толпы молодых, злых, голодных до побед. Возьму их с собой? Надо подумать… Может, его? Что за вздор – самовлюбленный щенок. Тогда вон того, что с книгами, ну-ну, внимательнее: очки, сигарета, сумка – брр, нет, не достоин. А вот экземпляр, ух ты! Шкаф – мускулатура, повадки, природная жесткость, львиное сердце! Нет, не уровень. Девушки, они проницательнее, а давай-ка: сука, сука, лесбиянка, уродина, сука, плакса – выбор не велик. Однако вот интереснейший вариант, экземпляр особой породы: рост 178–180 см, окружность талии примерно 70 см, грудь третьего размера, хотя эта душечка блефует.

Второй помощник: Думаешь, там что-то есть?

Первый помощник: Да, твое сердце.

Второй помощник: Нет, нет, я не поддамся на эти дешевые уловки.

Первый помощник: У дочери дипломатов не может быть дешевых уловок.

Второй помощник: Тебя деклассировали, мой друг!

Первый помощник: Заткнись, лучше взгляни на нее: хороша собой, помимо нашего заведения, получает еще высшее, свободно говорит на нескольких языках, за все это время она ни одному прохвосту не дала ни единого шанса. Ее внедорожник стоит несколько миллионов.

«Эта чика на Benze ааа, эта чика на dance ааа!»

Второй помощник: Так она же дочь дипломатов!

Первый помощник: Плевать, она сама не дура! Вообще удивлен, как с таким багажом она умудрилась обучаться у нас. Думаю, для нее это шоу, да, точно, шоу! Умилительно! Она надо всеми смеется, смотрит на нас и смеется.

Второй помощник: Тогда над тобой тоже.

Первый помощник: Ты хотел сказать, над нами.

Второй помощник: Никакими не нами! Нет, нет! Я отказываюсь!

Первый помощник: Нельзя не признать, она вершина этого общества.

Второй помощник: Ты признаешь верховенство этой девицы над нами?

Первый помощник: А что ты так завелся? Первоцвет здесь я, все остальные перегной, уже прожевали и выплюнули, или ты забыл?

Второй помощник: Мы! Мы! Наша заслуга! Мы вместе овладеем этой силой! Это будет огромный прыжок вперед, в сторону развития человечества, мы изучим высшее творение, изнутри познаем ложь, веселье, страх, боль, блаженство, все, что захотим! Да что с тобой? Эй, старина?

Первый помощник: Кажется, я плачу....

Второй помощник: Плакать сейчас самое неразумное дело.

Первый помощник: Нет, я плачу торжествуя, это слезы триумфа. Не представляешь, что сейчас со мной происходит, грудная клетка стала шире, руки длиннее, голос громче, сердце качает бурлящую кровь, как нефтяная вышка.

Второй помощник: Да, да! Я ликую вместе с тобой! Давай раскроем эту девку, сравняем ее с этой массой выскочек.

Первый помощник: Как мы это сделаем?

Второй помощник: При помощи Сюзанны, прощупаем ее, чего она стоит на самом деле, познаем, как она смотрит, что чувствует.

Первый помощник: Для этого нужно ждать ее смерти, ты же помнишь, что говорила Нина – пепел объекта.

Первый помощник: Неужели мы уподобимся этой падальщице? Лазить в могилах, копаться в червях? Нужно иметь смелость, чтобы сполна использовать эти знания, к тому же, думаю, не все. что рассказала нам Нина, правда, ее избранность сводится к случайности, не больше. Я хочу увидеть самые свежие эмоции этой девки! Вся ее жизнь будет наполнена чередой разных событий, уверен, это будет увлекательная поездка, но к чему все ее впечатления, которым будет не один десяток лет?

Второй помощник: Ты прав! Я хочу знать ее сейчас, она интересна именно в этой оболочке, с этими повадками и жестами, мне нужно видеть, что двигает ею, как выстраиваются ее мысли.

Первый помощник: Вот именно, если уж она импонирует нам, почему мы должны чего-то ждать. Возможно, все оставшиеся ее годы – это праздное пребывание. Сегодня эта девушка, а завтра объектом исследования может быть некто другой.

Второй помощник: Ах, невероятно.

Первый помощник: Что?

Второй помощник: Знаешь, чего я хочу?

Первый помощник: Расскажи.

Второй помощник: Ты назовешь меня безумцем.

Первый помощник: Нет, мы часть целого механизма, поведай.

Второй помощник: Я хочу увидеть ее оргазм.

Первый помощник: Это не проблема, мы выберем лучший половой акт, и ты насладишься им, хотя что-то подсказывает, что довольствоваться будет нечем.

Второй помощник: Что ты такое говоришь?

Первый помощник: Эта девушка заложница шаблонов и клише. «Не то место, не то время, не тот партнер, недостаточно сильно, слишком уперто, быстро, затянуто и т.д.» Ей тяжело расслабиться, слишком самодостаточная, слишком образованная и воспитанная! Такие не испытывают от секса ни оргазма, ни эстетического удовлетворения – тяжелый случай.

Второй помощник: Вздор! Я хочу наблюдать за работой ее внутренних половых органов, испытывать удовольствие, чувствовать сокращения и сжатия, уверен, этот процесс завлечет меня.

Первый помощник: Любая увлеченность куда лучше минуты, проведенной в обществе самозванцев, подошедших к старту через грязь, ложь и обман. Ни одна пестрая обложка не скроет потомственную голытьбу, ими движет слепое, хищное желание обогатиться, но все сделанное, сказанное и даже задуманное пропитано невежеством. Нам нужно отсюда выбираться!

3

Было уже затемно, я стоял у жилого многоэтажного дома. Было странным здесь находится, вероятно, я ищу Нину, но почему так поздно и зачем у меня с собой нож?

«Я должен отчитаться по диплому» – я пытался ворошить свою память и вспоминал последние два часа своей жизни. Бесполезно, ничего не помню.

Второй помощник: Кхы-кхы, ну что, готов?

Первый помощник: Да, надеюсь у тебя не осталось сомнений в том, что наш поступок – это правильное и взвешенное решение. Нина не должна больше никому рассказывать о нашей тайне, секрет проникновения в сознание, как и в человеческую душу, – это слишком сокровенная информация для того, чтобы ею владел еще кто-либо.

Второй помощник: А вдруг она использовала весь пепел, что остался от Сюзанны?

Первый помощник: Нет, ей жизненно необходимо найти своих пращуров, а без пепла Нина ничего не сделает.

Второй помощник: Тогда вперед!

Мгновенно преодолев пять или шесть этажей, я испытывал в себе запас необычайной силы, пульс даже не думал меняться, преобладали хладнокровие и концентрация. Звонок в дверь: дринь-дринь. Никого нет – я уже обрадовался, что сейчас вернусь домой, так как отдавал себе отчет в происходящем, но повлиять на это никак не мог. Кто-то руководил мной. Быть марионеткой в его руках? Именно тогда я испытал страх!

Второй помощник: Она еще не дома?

Первый помощник: Настойчивее!

Первый помощник: Там кто-то есть…

Дверь открывалась неспешно, с тем темпом, которым я поднялся на этаж, можно было повторить подъем.

– Саша? – удивленно произнесла Нина. Я же с надменной улыбкой во все лицо приветствовал ее:

– Привет!

Нина изменилась в лице и попыталась тут же закрыть дверь, но я толкнул ее с такой силой, что она на 2 метра влетела в квартиру. Войдя внутрь, я захлопнул дверь, осмотрелся, а потом взглянул на Нину.

– Как твои сеансы?

Она отвечала медленно, путаясь в словах, с приступом икоты.

– Я пока никого не принимаю, взяла паузу.

– А я, напротив, только набираю ход. Недавно познакомился с твоей тетей, хочу предложить ей пройтись по магазинам, думаю, смена имиджа пойдет ей на пользу.

– Саша, я говорила, что нужно быть осторожным с практикой такого рода, важно сохранение баланса.

– Какого баланса?

Второй помощник: Скажи, что мы его обрели.

Первый помощник: Она лукавит!

– Где прах?

– Что?

– Я сказал, где прах?

Нина ринулась в комнату, я рысью за ней.

– Лучше отдай по-хорошему, и я сохраню тебе жизнь.

Нина не сводила с меня глаз, внимательно изучала мое поведение.

– Хорошо, забирай.

Первый помощник: Вот и славно, вот и хорошо!

Нина повернулась к шкафу, открыла створку и потянулась к вазе.

Первый помощник: Виднеется рукоятка!

Второй помощник: У этой суки пистолет на полке, берегись правой руки, берегись правой руки…

Это пролетело автоматной очередью в моих ушах, и Нина уже через левое плечо поворачивалась в мою сторону, держа в правой руке пистолет, положив палец на спусковой крючок.

Второй помощник: В левую грудь, по всю рукоятку, до конца – а-а-а!

Дистанция сокращена за секунду. Из кармана брюк извлечен нож и направлен прямо в сердце Нины. Его лезвие полностью притопилось в ее груди.

Первый помощник: Я слышу, как бежит кровь по надлопаточной вене.

Нина упала на пол и в предсмертной агонии стала звать на помощь:

– Помоги мне, Валентин, прошу тебя, останови его! Валентин!

Второй помощник: Забирай нож, хватай пепел, уходим отсюда!

Я забрал фарфоровую вазу с пеплом; сомнений в том, что в ней был прах Сюзанны, у меня не было. Теперь у меня была возможность спокойно выбирать объект для исследования, все было готово для большого процесса.

Весь сегодняшний день я провожу с Марией Грацией, той очаровательной девушкой из университета. Утром мы выбирали ей новое летнее платье. В магазине было не так многолюдно, Мария остановила выбор на легкой ткани – полностью поддерживаю ее! Я взял для себя несколько рубашек и отправился в примерочную. Она уже в кабинке, ширма не полностью скрыла происходящее… Я – в примерочную напротив, скорее, пока она свободна.

Рубашки я положил на стул, они мне не нужны. Какая это все-таки авантюра – прятаться напротив и подглядывать. Отражение в зеркале передавало мне ее силуэт, Мария даже не замечала, что я участвую в процессе, ей было не до этого.

Умница, очень требовательна к деталям, это платье скрывает твою полную фигуру, да и бретелька просится наружу, нет, не подходит. Вижу, сегодня ты нацелена на светлые тона, почему бы и нет.

Мария вышла к большому зеркалу, и я моментально накинул на себе рубашку, чтобы постоять сзади.

Отлично! Ловко ты гнешь спинку, красивые плечи, столько веснушек. Я, как маленький человечек, прыгаю по твоему изящному хребту, по всем позвонкам: прыг-скок, прыг-скок, наверх – к шее. Тебе жарко, вижу, как начинает проступать капля пота из-под волос на затылке. Машешь руками на себя, да, в этой части помещения система кондиционирования не справляется, надеюсь, у тебя с собой нет веера и меня не снесет, не хочется падать. Позволь я послушаю тебя.

Глубоко вдыхая, я пытался уловить запах сальных желез под мышкой.

Дезодорант, перестань его использовать, он скрывает твою природу, ты отнюдь не вздорно пахнешь, как думаешь сама. Запах возбуждает меня, но я не смею, это навредит действию. А почему на тебе это белье, я вижу, что под юбкой кружева, прошу, смени их! Обещаешь? Умница!

Мария оплатила покупку и направилась к выходу.

Я неспешно ступаю за ней, не буду навязчивым. Что следующее в твоем расписании? Ты голодна? Куда едем? Прости за мою непроницательность, конечно, в ресторан «полезной еды». Мария припарковала машину и пошла в ресторан. Мне пришлось припарковать автомобиль напротив, на другой стороне улицы. У меня с собой был бинокль, который прекрасно охватывал расстояние до ресторана.

Что ты закажешь себе: смузи, салат? Играешь наручными часиками, красивое запястье, аккуратное, ухоженные руки. Не отрываешься от телефона, конечно, тебе кто-то написал. Улыбаешься. Чьи сообщения вызывают такую улыбку? Скоро я все узнаю.

Спустя 20 минут Мария вышла из ресторана, села в автомобиль, включила любимую музыку и продолжила движение. Проехав всего несколько километров, она услышала сильный и глухой звук под машиной. Остановив автомобиль, Мария увидела, что переднее колесо спущено, ехать было невозможно:

«Блин, кому бы позвонить?» Набрала на телефоне пару друзей, ситуация не изменилась. Один был далеко от места, а телефон второго не отвечал. Спереди припарковался автомобиль, из него вышел молодой человек, приветливо улыбнулся и подошел к Марии.

– Я могу чем-то помочь?

– Да, видите ли, у меня спустилось колесо, в багажнике есть запасное, а вот в этом деле мне нужен помощник, сама я этого никогда не делала.

– Как раз именно по колесам я и специализируюсь, давайте запаску.

– Мне с вами повезло, пойдемте, я ее вытащу.

Мария подняла коврик в багажнике и попыталась вытащить запасное колесо.

Второй помощник: Вблизи она еще более соблазнительна!

Первый помощник: Не время разглядывать ее, надо действовать!

– А ключ у вас есть, чтобы открутить колесо?

– Да, вот, возьмите.

– Здорово, хороший, массивный ключ.

Первый помощник: Не медли, что ты стоишь!

– А, я хотел сказать, Мария, что…

– Мы знакомы?

– (Качая головой) Нет, а у вас в машине еще колесо.

– Какое?

– Запасное.

– Где?

– А вот же, сзади.

Мария не успела осмотреть салон автомобиля, как получила удар в область затылка металлическим баллонным ключом.

Второй помощник: Скорее, в машину ее!

Первый помощник: Вырви регистратор!

Через два часа Мария открыла глаза, она лежала на полу в неизвестной комнате. Правая рука была вытянута вдоль туловища и туго привязана, левая свободна. Ноги связаны между собой прочной веревкой. Левой рукой она нащупала повязку на голове. Ткань пропитана кровью, руки в крови.

Первый помощник: Почему она еще живая?

Второй помощник: Я хочу налюбоваться ею.

Первый помощник: Налюбоваться? Ты что, совсем спятил? Тебя же интересовала ее вагина! Кончай ее, и отправимся в кругосветку по влагалищу.

Второй помощник: А может, она достойна большего, чем смерть?

Первый помощник: А тебе надо работать гинекологом. Ты подвергаешь нас опасности! Нужно было убить и принести домой ее прах, а не тащить живьем.

Второй помощник: Мы обязательно так и поступим, но позже.

Первый помощник: Чего ты оттягиваешь?

Второй помощник: Я хочу познакомить Марию с Сюзанной. Ты только представь, каким она окажется для нас объектом! Когда мы проникнем в ее воспоминания, сможем наблюдать за ней во время присутствия Сюзанны в ее жизни. Если захотим, то сама Сюзанна будет для нас предметом изучения, как она будет вести себя внутри Марии? Наш проводник? в таинственный мир, она будет нами же разгадана, разложена на мельчайшие детали.

Первый помощник: Да ты фанатичная сволочь, я смотрю – рад познакомиться!

– На помощь! Помогите! Кто-нибудь!

Второй помощник: Проснулась, кричит…

Первый помощник: Что тебя так трогает? Сейчас же закрой ей рот!

Второй помощник: Непременно!

Maria hey? hey? Maria

Maria, don’t you hear me calling? Maria?

Maria, girl you know you were the only one?

– Удивительная штука жизнь, не правда ли? Живешь себе обыденной жизнью, не подозревая, что для кого-то ты являешься маяком на едва виднеющемся мысе.

Придя в сознание, Мария еле шептала.

– Прошу вас! Я ничего не сделала!

– Абсолютно ничего, я тоже так считаю. Для возбуждения к себе интереса, достаточно быть Марией Грацией.

– Прошу вас, отпустите меня…

– Я наблюдал за тобой, не замечала? Нет? Ах, твои манеры, мимика, жесты, микроэпизоды с тобой достойны полнометражной ленты. Мы учимся в одном университете, я с журналистского факультета.

– Вспомнила… Ты староста одной из группы выпускников. Прости меня, пожалуйста…

– За что простить?

– Я не отвечала на сообщения, цветы от курьера, я все это очень ценю…

– Никакого внимания я не оказывал и цветы тебе не отправлял, это был не я, не стоит извиняться, глупость какая-то… все нормально.

Мария начала плакать и, прикоснувшись свободной рукой ко мне, вновь стала упрашивать отпустить ее.

– Давай сходим куда-нибудь, посмотрим фильм, поужинаем вместе, если захочешь – поцелуемся, ты даже можешь рассчитывать на близость, только прошу, отпусти меня, пожалуйста…

– Мария, мне не нужна твоя близость, у меня хватает девок для траха. Я вожделею твою сущность.

Первый помощник: Настоящий романтик.

Второй помощник: Это наш парень!

– Хочу, чтобы ты выпила кое-что, это не навредит тебе, поверь.

Я достал немного пепла из фарфоровой вазы, высыпал его в стакан и уже хотел залить водой, но заметил, что Мария не сводит с меня глаз.

– Тебе интересно? Хочешь, расскажу рецепт? А давай-ка расскажу! Представь, что ты подписана на один из кулинарных форумов и слушаешь технологию приготовления отменного блюда. Смотри, я стою в костюме повара, в этом белом «кепчике» на голове, в фартуке, представила? Нет, лучше без фартука? Значит, так: берем три столовые ложки человеческого праха, желательно свежего, это может быть любой представитель Homo Sapiens, мужского или женского пола, и смешиваем его с нашей основой в количестве одной чайной ложки. Ты спросишь, что за обязательный ингредиент я использую?

Так вот, это прах пожилой женщины, по времени выпаренный, думаю, около 2 лет назад. Продолжаем: нашу смесь заливаем водичкой, до половины стакана, хорошенько размешиваем, даем немного настояться, затем можем добавить сахар или соль, кому как по вкусу. Ну вот, теперь наша интересная смесь готова. Друзья, если вам понравился мой рецепт, отправляйтесь по адресу, указанному ниже, и ждите следующих роликов, пока! Ну, как тебе?

– Я… я не знаю, что тебе сказать.

– Лучше не выкладывать эти ролики? И правда, да ну их. Вот, выпей.

Мария наотрез отказывалась пить содержимое стакана.

– Здесь только Сюзанна, всего один глоток… – Тихим, мягким голосом я уговаривал Марию.

Второй помощник: Слышишь?

Первый помощник: Нет.

Второй помощник: Как же, прислушайся.

Первый помощник: Я слышу, как мчатся кони, целый табун.

Второй помощник: Да, они уже где-то очень близко.

Первый помощник: А что за одежда на тебе? И на мне та же…

Второй помощник: Это форма помощников офицера Смита, полицейского из Скотланд-Ярда.

Первый помощник: Откуда она у нас?

Второй помощник: Не знаю.

За дверью был слышен мужской голос, который отсчитывал: «Три, два, один».

Бобби…? – успел предположить я.

Дверь вышибли. В квартиру бросили две шашки с едким дымом, следом ворвались сотрудники спецназа, с криками: «Лежать!» Вынесли Марию Грацию из квартиры, дальше туман…

«Убийца и похититель, отдавал ли он отчет своим деяниям? Задержанный вчера молодой человек, обвиняемый в убийстве Нины Топыряну, а также в попытке убийства и похищении Марии Грациевой, является студентом пятого курса журналистского факультета. Соседи и сокурсники отзываются об Александре как о человеке рассудительном и уравновешенном. Родители подозреваемого отказались комментировать задержание сына».

– Эту хрень вещают каждые два часа! – Виктор Петрович недовольный отсутствием положительных новостей в телеэфире, выключил телевизор и закурил сигарету. Сигареты являлись его источником вдохновения, он мог выкурить дюжину подряд, а после собрать своих подчиненных на совещании и торжественно объявить о зародившейся идее.

Виктор Петрович нажал кнопку вызова секретаря.

– Слушаю вас, Виктор Петрович.

– А эта девка, из новостей, что по ней известно?

– Какая девка?

– Ну, из приюта, Нина Топыряну, она успела наплодить кого-нибудь?

– Нет.

– Ясно…

Директор откинулся на спинку своего роскошного кресла, наслаждаясь идеей нового рекламного хода, беспроигрышного и искрометного: «Дитя убитого экзорциста – потомственная энергия!»

В подвале здания городского суда было сыро. Ленивая швабра не заметила на полу пару окурков и фантик от карамели. Где-то под потолком мигала старая лампочка, доживая свой срок.

Мужчина в форме судебного сотрудника попросил конвойных провести меня в комнату для допроса. Там уже сидел за столом адвокат в позе вопросительного знака, упираясь в столешницу. Белоснежная рубашка с позолоченными пуговками,черный жилет, пиджак накинут на спинку стула.

– Здравствуйте, Александр! Меня зовут Сергей. Я буду представлять ваши интересы в суде. Сегодня будет объявлена мера пресечения, и вас направят в следственно-исправительный изолятор, где пробудете некоторое время до окончания следствия.

– Какое время?

– Думаю, 5–6 месяцев, а может, и больше. Многое будет зависеть от ваших показаний. Помните, что вы говорили на допросе у следователя?

– Нет, не помню.

– Дословно озвучу: «Я убил Нину для сохранения тайны, которая может изменить представление о возможностях человека, его способностях к познанию себя, соплеменников и окружающего мира». Также вы сообщили о причастности гражданки Нины Топыряну к суицидальным действиям Михаила Гниткина, повлекшим его смерть. В правдивости этой информации следствию и, конечно же, мне придется разобраться. Оживляйте свою память, возможно, на следственном эксперименте вам удастся что– то вспомнить. И кстати, муж Нины Топыряну, Валентин, будет присутствовать сегодня в зале суда.

– Как это может быть?! Она говорила, что он погиб!

Мой адвокат уставился на меня и ненадолго замер, продолжив вырванной из контекста фразой, после покинул комнату допроса: «Я хотел быть потоком эндорфинов, которые поочередно ублажали бы каждую частичку ее тела», – бред какой-то!

Муж Нины жив, значит, все это время присутствие его духа, было лишь ее фантазией. А могла ли на самом деле она....

Первый помощник: Разыгравшееся воображение этой бестии не должно смутить твой разум. Что бы ни говорили, тебе представилась возможность быть частью необычайной силы, а трепаться будут всегда: «Людская молва – морская волна».

Дверь открылась, и я ожидал увидеть своих конвойных, но до этого момента мне было суждено пообщаться еще с одним человеком. Крупный мужчина, одетый в форму государственного обвинителя, судя по погонам на плечах – советник юстиции. Его лицо мне казалось знакомым, но вспомнить, где и когда мы виделись, я не смог.

Мужчина сел напротив и не сразу заговорил. Некоторое время он смотрел в стену выше моей головы, потом потер запотевший лоб, дальше пролистал новостную ленту в мобильнике и уже после заговорил со мной.

– Скажите, что вы знаете о роде деятельности Нины Топыряну?

Вопрос был задан четким, ясным голосом, но я почему-то ничего не расслышал, пытаясь вспомнить, при каких обстоятельствах происходила наша встреча. В голове пробегали десятки вариантов: магазин продуктов, покупка одежды, дорожный конфликт, в гостях у родителей… точно! Помните, я рассказывал о мужчине, поведавшем печальную историю смерти своего ребенка, ну, в кабинете у Нины? Да, это был именно он!

– Прошу вас, повторите, я не услышал.

– Вы знаете, чем при жизни занималась Нина, вы знали о ее способностях?

– Да, мне об этом известно.

– Я изучил материалы дела, ознакомился с вашим допросом. Ситуация не самая благоприятная, но существует психиатрическая экспертиза, и я, как государственный обвинитель, могу запросить для вас не самую суровую меру наказания, понимаете, о чем я?

Отвечать я не стал, лишь заглянул в его уставшие глаза.

– Вы поможете мне увидеть сына?

Мне пришлось выдержать паузу.

– Нет проблем, шеф!

В качестве обложки использована иллюстрация по запросу: ужас (с лицензией на использование и изменение)

http://absfreepic.com/free-photos/download/woman-face-ghost-5282x3521_55155.html