КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Perfect match (СИ) [Smalta] (fb2) читать онлайн

Возрастное ограничение: 18+

ВНИМАНИЕ!

Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!

Да, мне есть 18 лет

Нет, мне нет 18 лет


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

========== 1. ==========

***

– Да нечего тут говорить. – Стив пожал плечами и в сердцах махнул рукой, чуть не зацепив полупустую кружку с пивом, – и-извиняюсь. В общем, мы расстались, и всё… всё.

– Так бывает, Стив, – Джеймс, до этого внимательно слушающий не особо связное бормотание Роджерса, отодвинул кружку подальше. – Только не вини себя.

– Но как… – Стив покачал низко опущенной головой, что-то рассматривая на натёртой до блеска барной стойке. – Это я виноват. Конечно, я. Во мне всё дело.

Джеймс хмуро следил за ним, не зная, что ответить.

У Стива завязался роман с коллегой. Джеймс радовался за Стива, ведь он выглядел счастливым. И вдруг что-то произошло. Стив с Пэм расстались. Не в силах оставить Роджерса один на один со съедающей печалью, Джеймс вытащил его в бар. Разговоры по душам должны помочь, был уверен Барнс.

***

– Мы почти пришли.

Стив особым фанатом алкоголя никогда не являлся, но пить умел, и с выпивкой обычно не перебирал.

– Я, кажет-кажется… Я потерял ключи. Без ключей не открыть д-дверь.

Стив резко остановился и не упал лишь потому, что Джеймс придерживал его за локоть.

– Нет, – Джеймс бы обманул себя, если бы не признал, что такой подвыпивший, чуть растерянный Роджерс, забавлял его. – Ты оставил свои вещи у меня. До того, как мы пошли в бар, помнишь?

Стив постоял, исследуя свои кроссовки, даже в ночных сумерках сияющие белизной, вздохнул тяжело и замотал головой:

– Н-нет… не помню, но если ты так говоришь…

– Пойдём, – Барнс усмехнулся и потянул Роджерса вверх по дороге, – мы почти пришли, давай же, скоро будем дома.

– П-почему мы не взяли такси?

– Потому что ты захотел подышать свежим воздухом.

– Откуда в городе свежий воз-воздух?

– Хороший вопрос, Стиви…

Под градусом Роджерс своими нескончаемыми вопросами напоминал ребёнка. Джеймс негромко смеялся, фыркал и мягко придерживал Стива.

– Всё, пришли. Давай, аккуратно, не запнись… так, нет, Стив, я сам нажму на кнопку… Стив.

– Нет, я нажму! Я… я помню этаж, я…

– Хорошо. Да, ты отлично справляешься. Вот это меткость: прямо с третьего раза попал по нужной кнопке!

Роджерс ничего не ответил, лишь привалился к плечу Джеймса и расслабленно откинул голову на стену лифта.

– Меня… знаешь, меня мутит.

– Белоснежный друг с минуты на минуту будет в полном твоём распоряжении.

– Хочу в ванну.

– И ванна. И вся квартира, Стив. Всё моё – твоё. Давай, осталось дойти до двери. Не запнись, пожалуйста.

Джеймс почти не пил сегодня. Пригубил пива, но настроение было не то, чтобы предаваться возлияниям. Стив был мрачнее тучи, подавлен и… и привычно молчалив, на самом-то деле. Джеймс никогда не требовал от Стива каких-то подробностей или деталей интимной жизни, но зная Роджерса тысячу лет, Джеймс ясно видел, что Стива что-то гложет, не даёт забыться и не отпускает. Джеймс волновался.


– Я… я первый, – Стив вскинул руку, привлекая внимание, и неуклюже принялся стаскивать куртку.

– Да, ты первый, – Джеймс скинул обувь и пошёл в комнату, – сейчас дам полотенце.

– Стив, – через какое-то время Джеймс, не услышав шум воды, позвал Роджерса, который отправился в ванну, – ты в порядке?

Он вышел из комнаты, успев раздеться по пояс, и с удивлением обнаружил Стива стоящим посреди гостиной.

– Что ты делаешь?

– Оно такое мягкое, – Роджерс поднял лицо от полотенца, в которое утыкался носом до этого, – и… и пахнет тобой.

– Я его стирал! – уверенно заявил Джеймс.

– Я не… не то имел в виду, – пробормотал Стив. Окинул задумчивым взглядом комнату, и нетвёрдой походкой ушёл в сторону ванны.


– Давай ты ляжешь на кровать? – вновь предложил Джеймс и похлопал ладонью по расправленной постели. – Если с утра тебя ждут «вертолёты», то лучше встретить их в максимально возможном комфорте.

Стив помялся, задумавшись, и неуверенно пожал плечами:

– Это как-то… как-то неудобно.

– Да неужели, – Барнс закатил глаза и откинул со лба всё ещё влажные волосы, – с каких это пор занимать мою кровать для тебя стало неудобно? Ложись, уступаю нуждающимся.

Он вновь похлопал ладонью по простыне, подзывая Стива.

– Нормально себя чувствуешь? – уточнил ещё раз.

Стив был бледен, но – по его же словам – его больше не тошнило.

– Да, нормально, – Стив накрылся одеялом и замер, прикрыв глаза, будто его беспокоила головная боль.

– На тумбочке вода, если захочешь пить, и таблетки от головы, хорошо?

– Угу.

– Если вдруг станет плохо, зови, ладно?

– Ладно.

– Всё, я пошёл.

– Джеймс.

– Что? – Барнс замер в дверном проёме.

Вот сейчас. Стив собирался что-то сказать. Он всегда тянул до последнего. До того момента, пока не убедится, что вывезти самому ну никак бы не получилось.

– Я знаю… знаю, почему П-Пэм меня бросила. Почему все девушки расстаются со мной.

– Стиви… – Джеймс не любил себя в такие моменты. Потому что слишком любил Стива. И не мог слышать, как Роджерс всегда и во всём винит себя и только себя. – Это не твоя ви…

– Я плох в постели.

– Что?

– Я плох в постели, – тихо, но уверенно повторил Стив, не открывая глаз. – Я не могу удовлетворить… Н-никого не могу удовлетворить.

Барнс не знал, как реагировать. Они многое обсуждали со Стивом. Что-то в шутку, что-то всерьёз, но подобных разговоров не было никогда, ни намёка.

– Ты… ну, уверен? Вы говорили об этом с Пэм? Или ещё с кем-то? Твои девушки говорили об этом прямо?

Для себя Джеймс давно понял: если ты что-то хочешь, тебе нужно сказать об этом. Желательно вслух. Желательно настолько прямо и просто, насколько это возможно. Люди не читают мысли друг друга. Так зачем тратить время, нервы и силы на угадайки, если можно сесть и открыто поговорить с партнёром, и решить проблемы, если такие возникнут?

– Н-нет, но я… я знаю.

– Стиви, – Джеймс прошёл в комнату и сел на кровать. Подтащил к себе одну из подушек и подложил под спину. Руку щекотали успевшие высохнуть растрёпанные светлые волосы. – Если ни одна из твоих девушек не говорила о том, что ты не удовлетворяешь её…

– Я не могу… Я… – Стив потёр лицо и так и остался – закрывая глаза ладонью, – я хочу, чтобы девушке было со мной хорошо, я стараюсь, спрашиваю, как сделать, что сделать, и я, вроде бы, возбуждён, но… но… Я… в общем, я… додрачиваю.

Джеймс сидел и слушал то, что очевидно давно мучило Стива. Его удивил не тот факт, что Стив решился рассказать о своей проблеме, а то, как невозмутимо Джеймс это воспринял для себя. Он даже с некоторой радостью отметил, что абсолютно спокоен и ни капли не смущён. А ещё рад тому, что Стив ему доверился и открылся.

– Ты доводил своих партнёрш до оргазма, а потом дрочил, чтобы кончить самому? – посмотрел на Стива, который всё ещё прятал лицо.

Роджерс кивнул.

– А ты пробовал кончать от минета или от того, что девушка подрочила бы тебе в конце, или…

– Н-нет, Джеймс! – Стив чуть ли не испуганно посмотрел на Барнса.

– Почему? – Джеймсу правда было интересно.

– Это… это… – Стив повернулся на бок, завозился беспокойно.

– Вы что, не говорили о том, как и что ты хочешь? – вдруг дошло до Барнса.

Ну конечно. Как это благородный Стив Роджерс мог что-то просить, даже если речь о взаимном удовольствии?

– Я… – от прежней бледности не осталось и следа: щёки пылали. Стив был благодарен алкоголю, который играл в крови и не позволял окончательно сгореть со стыда. – Это… это неприемлемо. – Выдавил он из себя, в итоге.

– Вещи, которые тебе хотелось бы? – уточнил Джеймс.

Его вдруг охватила какая-то незнакомая жадность, а ещё голод, который могли утолить только дальнейшие откровения Стива. Стива, которого Джеймс знал с самого детства, с которым столько всего пройдено и пережито. Теперь Джеймс хотел и эту сторону Стива тоже. Забрать себе всего Роджерса, со всеми тайнами, страхами и желаниями.

Стив сухо сглотнул и кивнул, часто моргая.

– Это что-то противозаконное? – решил начать Барнс. Он чуть переместился, чтобы оказаться ближе к Стиву.

– Нет! Нет конечно.

– Что-то, что может нанести вред твоему партнёру? БДСМ-практики или…

– Нет, – Стив сжал в кулаке уголок одеяла, которым были накрыты его ноги.

– Что-то, что может нанести вред тебе? – продолжил мягко расспрашивать Барнс, внимательно наблюдая за реакцией Стива.

Роджерс, безусловно, был напряжён и нервничал. Возможно даже жалел о том, что затеял этот разговор, но Джеймс тихой сапой намерен был добраться до сути.

– Нет, я… не знаю. Я не уверен. Я… – Стив нахмурился, и его пальцы судорожно сжались. – То есть я…

– Все хорошо, – Джеймс положил свою ладонь на крепко сжатые пальцы. Погладил и продолжил негромко говорить, – ты знаешь, что это только между нами. Если вдруг ты не готов рассказать сейчас, то это не проблема. Я всегда тебя выслушаю. Всё, что ты захочешь и посчитаешь нужным сказать. Я хочу помочь и хочу, чтобы ты был счастлив. Ты же знаешь это, Стиви.

Джеймс улыбнулся, когда чужая рука под его ладонью расслабилась.

– Вот так, молодец, – Джеймс почему-то не мог замолчать, продолжал бормотать ласковую, успокаивающую чепуху. И смотреть, смотреть, смотреть на Стива. – Расслабься, Стиви, всё хорошо, тут только мы. Всё хорошо.

Стив изменился. Он будто наливался соком от каждого произнесённого Джеймсом слова. Будто светился изнутри, медленно разгорался от ласковой интонации, от похвалы.

– Ты, – Джеймс, почему-то тоже взволнованный, захваченный тем, что происходит между ними так внезапно, неожиданно и непредсказуемо, вдруг понял, – ты хочешь побыть слабым.

На самом деле, это было не таким уж удивительным желанием. Стив, по жизни будучи несгибаемым, ответственным и надёжным, даже за закрытыми дверями не мог позволить себе ослабить хватку. Не мог позволить себе расслабиться, потому что…

– Почему? – Джеймс выводил пальцами круги по шероховатой ладони. – Почему не сказал никому, что хочешь сбросить с себя всё это?

Стиву было страшно от того, как быстро Джеймс его раскусил. Увидел это в нём. Вытащил наружу то, что Стив так тщательно скрывал и старательно подавлял в себе.

– Нельзя, – пробормотал он, разжимая пальцы и переворачивая руку ладонью вверх. Смотрел, как Джеймс гладил линии на коже, и думал, как продолжить. – Я же мужчина, а это значит…

– Стиви, – пальцы скользнули выше – к запястью, – это не значит, что ты должен быть безэмоциональным бревном, которое не имеет право ни на нежность, ни на ласку, ни на удовольствие.

– Но ведь главное…

– Обоюдное удовольствие – вот, что главное. А не когда один взвинчен и напряжён настолько, что не может кончить. Говорить о личных, интимных вещах бывает неловко, знаю, но… Как же иначе другой человек узнает о твоих желаниях, если ты не поделишься ими?

– Это… стыдно. Что, если в ответ осудят или засмеют? – он неуверенно взглянул на Джеймса.

– Мне кажется, тут два варианта: либо ты без комплексов, и можешь говорить всё, что у тебя на уме, не парясь о том, как это воспримут. Либо ты безгранично доверяешь тому, с кем ложишься в постель. И тогда, во втором случае, ты не боишься, потому что знаешь, что тебя поймут и примут.

– Да, наверное ты прав, – кивнул Стив, внимательно слушая Джеймса. – Ты – первый вариант?

– Хм, – Барнс усмехнулся и дёрнул плечом, – да, пожалуй, можно сказать и так. Видишь ли, для второго варианта нужен кто-то, в ком тебя интересует не только тело.

– Если бы с тобой был кто-то из второго варианта, что бы ты делал?

– О-о-о, – Джеймс скатился по подушке ниже, взглянул на Стива весело.

Они вдруг захихикали. Как много лет назад, когда были ещё совсем зелёными, неопытными, но хотели казаться круче, чем есть. И это помогло Стиву расслабиться. Они же здесь вдвоём. Только он и Джеймс, никого чужого.

– Много чего. С партнёрами на одну ночь тоже можно хорошо провести время, ты не подумай, но… когда ты в постели со своим человеком, это уже не просто секс, – Барнс поскрёб затылок, задумавшись. – На первом свидании всё же, наверное, не стоит обсуждать все свои пристрастия и фетиши, но в чём проблема хотя бы в общих чертах обозначить, как и что ты хочешь? Это же будет не в форме ультиматума или сухих пунктов договора, можно сделать это… подать по-другому, понимаешь?

– Как?

– Что?

– Как бы ты это сделал, если бы оказался с новым партнёром в постели? – Стив сам удивился вопросу. Это всё алкоголь, поспешил убедить он себя. В нём просто говорит алкоголь.

– Я, – Джеймс посмотрел на Роджерса. Замолчал, раздумывая над чем-то, и, видимо, приняв решение, продолжил. – Мы бы начали вечер где-нибудь… в кафе или кино, или на набережной, или в баре, если партнёр не против. Просто говорили бы. Обо всём и ни о чём. Знаешь, все эти разговоры, когда вроде и не сказано ничего важного, но детали помогают узнать человека.

Сердце колотилось очень быстро, и во рту пересыхало. Джеймс внезапно почувствовал то самое волнение – приятное, будоражащее, лёгкое, как пузырьки шампанского. Он говорил негромко, не отрывая взгляда от Стива, который широко распахнутыми глазами смотрел в ответ. Зрачки были расширены, а дыхание – быстрым, поверхностным.

– И в какой-то момент мы бы оба знали, чем всё закончится. То есть… знали бы, что окажемся вместе, но… но это всё равно было бы волнительно, потому что, – Джеймс скользнул языком по губам. Стив отзеркалил движение, – потому что мы бы не знали, как именно это произойдёт, как мы к этому придём. Ведь мы бы ещё не знали друг друга с этой стороны. Нам бы только предстояло узнать тела друг друга, изучить, попробовать.

И уже в тот момент он понимал, что именно это и хотел сделать со Стивом.

– Мы бы оказались дома. В спокойной атмосфере, комфортной для нас двоих, чтобы можно было не торопиться, не бояться, что кто-то прервёт, помешает нам. Мы бы остались вдвоём.

Стив был пьян. Никогда ещё он не чувствовал себя настолько опьянённым. И никогда не видел таких гипнотических глаз и не слышал такого зовущего голоса.

– Сначала мы бы просто… просто смотрели друг на друга. Отводили глаза, потому что эта интимная атмосфера заставляет кровь кипеть и вместе с тем смущаться.

Стив вновь опустил глаза, дыхание перехватило от того, как ярко и близко сверкали глаза Барнса.

– Потом коснулся бы рукой. Просто приласкал.

Стив не смог сдержаться. Вздрогнул, когда чужая ладонь огладила руку. Джеймс замер, а после, не встретив сопротивления, провёл кончиками пальцев от плеча до локтя.

– Очень легко, но… – движение продолжилось, – но мы бы оба хотели оказаться ближе. Прижаться телом к телу, чтобы почувствовать тепло.

Его рука завершила движение по руке Стива, и скользнула на талию.

– Я остановился бы, чтобы дать возможность отступить, если это слишком, если… если другой человек всё же не готов, если передумал.

Сердце колотилось где-то в горле. Стив сухо сглотнул, но не пошевелился.

– Притянул бы к себе, – Джеймс подвинулся ближе и одновременно с этим потянул Стива на себя. – И просто дал бы ощутить, как близко мы находимся.

Дыхание Джеймса касалось щеки Стива. Тяжёлая ладонь обжигала даже сквозь ткань футболки. Запах чужого тела обволакивал, волновал. Стив знал, что должен поднять глаза. Он хотел этого.

– И, наконец, спросил бы… – Стив быстро вскинул взгляд. Джеймс никогда не говорил с ним таким голосом: низким, бархатистым и раскатистым, чтобы отражалось эхом где-то внутри. И таким взглядом – тяжёлым, пристальным, – не смотрел тоже. Стив облизал губы, не заметил даже, что дышал приоткрытым ртом. – Могу я тебя поцеловать?

– Да, – получилось почти беззвучно. Джеймс, смотрящий на губы Стива, скорее увидел ответ, чем услышал его.

Их лица находились напротив друг друга. Джеймс подался ещё чуть вперед, погладил большим пальцем уголок губ, и коснулся своими губами.

Стив не дышал. Замер, когда Джеймс поцеловал. Он действительно сделал это: приласкал, успокаивая, не заставляя, а потом ласково, осторожно поцеловал. У Стива что-то затрепетало внутри, сладостно и незнакомо. Джеймс ещё пару раз коснулся его губ короткими поцелуями и медленно отстранился, оставив на горячей щеке свои пальцы.

– Так, – облизнулся, – так бы тебе понравилось?

– Да, – Стив плохо понимал, о чём его спрашивал Джеймс. Он просто хотел, чтобы Джеймс остался с ним, не отпускал.

– И ты бы согласился на ещё один поцелуй? – Барнс хотел ещё. Больше. Хотел Стива себе, для себя. Полностью.

Вместо ответа Стив дотронулся до чужой ладони и неловко чмокнул кожу на внутренней стороне. Отпустил руку Джеймса, внимательно следящего за происходящим, и сам потянулся к Барнсу.

Джеймсу нравилось то, как Стив сминал его губы своими. Как крепко, но нежно прижимался к его рту. Как выдохнул едва слышно. А вот сам Барнс не привык сдерживаться: застонал довольно и с влажным звуком разорвал поцелуй. Чмокнул приоткрытые блестящие от слюны губы Стива и мурлыкнул, потому что никак иначе этот низкий горловой звук было не назвать:

– Стиви, ты такой ласковый, – погладил по щеке, поцеловал румяную кожу, – такой красивый, – провел пальцами по губам и очертил подбородок.

Джеймс сам уже толком не понимал, что за бред несёт. Он просто говорил. Слова сами вырывались из него, а он не мог остановиться – язык больше не был связан с мозгом.

Роджерс только дышал тяжело, прижимаясь к руке. Он приоткрыл рот, когда грубоватые пальцы Джеймса задели губы. «Ещё, ещё, ещё. Ещё, пожалуйста. Не останавливайся», – готов был закричать он, просить Джеймса, но Стив так не умел, не привык. Слова застревали в горле, вставали комом, душили.

– Стиви, Стиви, Стиви, – продолжил урчать Барнс, и сам выглядел, как нанюхавшийся мяты кот. Джеймс был распалён, а реакция Стива ещё больше подстёгивала его. – Ещё один поцелуй, да?

Роджерс смотрел на ждущего ответа Джеймса и… какие вообще могли быть вопросы? Конечно же «да», чёрт возьми!

Чувствовать горячее тело, такое же крупное, как собственное, было непривычно, но волнующе. Стив закрыл глаза и растворился в поцелуе, позволил вести. Он прижал Джеймса к себе и неосознанно толкнулся бёдрами.

– Стив, – Джеймс мягко, но настойчиво отстранил Роджерса, который навалился на него, – Постой, – тело хотело, нуждалось, но разум говорил совершенно другое. – Погоди. Всё, что захочешь, но только когда будешь в трезвом уме. Я не хочу пользоваться случаем.

Стив моргнул осоловело. Та часть сознания, что ещё подавала признаки жизни, кричала о том, что Барнс прав, абсолютно прав. Ещё и поступает благородно, зная, что Стив утром себя с потрохами сожрёт.

– Д-да… да, ты прав, – он скатился с Джеймса и потёр лицо ладонью, будто это могло избавить от наваждения.

– Эй, – Джеймс поймал его руку, – я хочу. Слышишь? И я готов дать тебе всё, что ты захочешь. Разделить с тобой всё. Но только когда ты, будучи трезвым, скажешь мне, что мы оба этого хотим. Идёт?

– Да. Да, – Стив услышал его, – ты прав. Спасибо, Джеймс.

– Не за что, – Джеймс улыбнулся и погладил Стива по щеке. – Не очень-то, конечно, по-дружески бросать тебя сейчас, но…

– Н-нет-нет, – тут же всполошился Стив, краснея по второму кругу, – я… всё нормально!

– Окей, – хмыкнул Барнс. – Тогда я оставлю тебя наедине с…

– А… – Стив замер. Он не был уверен в дальнейшем предложении. – Ты мог бы остаться? То есть, я не то имел в виду! – поспешил объясниться он, – остаться, и мы поспим вместе. Ничего больше.

– Конечно, – Джеймс ни капли не удивился, – конечно, Стиви. Ложись.

В конце концов, это был не первый раз, когда они делили постель.

***

Наутро Стив сбежал. Не успел Джеймс толком проснуться и гостеприимно предложить отзавтракать, как Стив, торопливо натянув вещи, и не поднимая глаз на Барнса, пробормотал себе под нос, что ему пора, и был таков.

Джеймс проводил Стива спокойным взглядом и, когда хлопнула входная дверь, потянулся лениво, распластавшись на кровати. Уткнулся лицом в подушку, которая пахла его собственным шампунем, но ещё хранила тепло чужого тела.

Джеймс знал Стива. Знал, что у того в голове творился кавардак после вчерашнего. И знал, что Стиву нужно побыть одному. Он, Стив, всегда отступал на пару шагов назад, прежде чем сделать решительный рывок вперёд. Барнс покосился на часы и мысленно прикинул, когда Роджерс даст о себе знать.

В седьмом часу вечера пришло сообщение: «Могу я зайти?». Джеймс отложил нож в сторону, утёр руки полотенцем и тут же набрал ответ: «Жду, Стиви».

***

– Как прошёл день?

Джеймс помешивал что-то на плите, когда Стив зашёл на кухню.

– Ты опять не закрыл дверь.

Он устроился за столом, положил перед собой сцепленные в замок руки и напряжённо уставился на широкую спину Барнса.

– Тебя ждал, – беспечно отмахнулся Джеймс, улыбнувшись. – Как дела?

– Да брось, Джеймс, – Стив нахмурился, – нам нужно поговорить.

Барнс ещё раз перемешал овощи, неплотно прикрыл крышкой и уменьшил огонь. Повернулся к серьёзному, как… Да Барнс даже подобрать подходящее сравнение не смог, настолько Стив заморочился. Джеймс, как оплот спокойствия и невозмутимости, ответил:

– Без проблем. Кто начнёт?

– Я.

Стив поднялся, задвинул стул и так и остался стоять – вцепившись в спинку до побелевших костяшек.

– Я был не настолько пьян, чтобы не помнить, что произошло вчера, – Стив сурово нахмурился и поджал губы. Джеймсу не нравилось, что Стив накрутил себя до такой степени. Причин, в действительности, для подобного не было. Однако Стив не любил, когда перебивали, и себе подобного не позволял, поэтому Джеймс слушал дальше. – Я хочу сказать спасибо за то, что ты выслушал меня. И спасибо за то, что я могу рассказать тебе всё, что угодно, и знать, что ты поймёшь.

Джеймс кивнул, обозначая, что сосредоточен на словах. И ещё это был жест поддержки, подбадривания. Стив, верно интерпретировав кивок, расслабил плечи и разжал пальцы. Продолжил увереннее:

– Спасибо тебе, Джеймс, и извини меня.

– За что? – не удержался от вопроса Барнс. Если кто и должен был извиняться, по его мнению, так это он, Джеймс. Ведь это с его подачи произошёл поцелуй.

– За то, что подтолкнул тебя ко всему этому. – Стив вновь занервничал, – некрасиво поступил, оставив с утра. Это было недостойно с моей стороны. Прости меня, Джеймс.

Ошибки Роджерс всегда признавал с достоинством и высоко поднятой головой. Вот только в этот раз он ни в чём виноват не был.

– Извини меня. Прости, пожалуйста. Я не знаю, что мне сделать, чтобы загладить свою вину.

– Ты не должен извиняться, Стив. Ты не сделал ничего, за что должен был бы просить прощения, – в голосе Джеймса не было ни капли злости или разочарования. – Тебе было хорошо? Да или нет?

Стив сделал несколько глубоких вдохов. Поднял глаза на Джеймса, терпеливо ждущего ответ, и произнёс с уверенностью, хотя внутри всё дрожало:

– Да. Да, мне было хорошо.

Глупо было отрицать. И эта нелепая ложь выставила бы его в глазах Джеймса ещё большим трусом и дураком.

– Понравилось?

– Да. – Внутри почему-то зарождалось раздражение. Зачем Барнс спрашивал? Знал ведь ответ.

– Хочешь ещё?

– Что?

– Ещё? – повторил Джеймс таким тоном, будто предлагал стакан сока. – Тебе понравилось, мне тоже. Так почему бы не повторить? Можем ограничиться только поцелуями. Или поцелуями и петтингом. Или поцелуями, петтингом и…

– Постой-постой. Погоди, – Стив даже руки вскинул, – то есть… тебе… не было противно? Я не обидел тебя?

Джеймс впервые выглядел по-настоящему удивлённо и даже шокировано.

– Чем ты мог меня обидеть? – наконец спросил он. – Тем, что тебе было хорошо?

– Ну, – Стив опустил глаза, – я, наверное, должен был настоять… взять всё в свои руки, а вместо этого я… не сделал ничего для тебя. Не помог тебе. То есть…

– Вот что, – принял решение Джеймс, – мы с тобой сядем и спокойно всё обсудим, идёт? Я не хочу давить и насильно заставлять говорить, но, Стив, поверь мне: постель – это то место, где можно и нужно разговаривать. Я хочу знать, что у тебя в голове, что тебя заставляет стыдиться себя, и не дает тебе наслаждаться сексом. Поэтому нам нужно сесть и поговорить. Идёт? Но сначала…

Он хотел что-то добавить, но вдруг живот Стива громко заурчал. Роджерс растерянно глянул на Джеймса, а затем они рассмеялись, тут же разрушив напряжение и непривычный официоз, возникший между ними.

– Не ел ничего, наверное, весь день, – для проформы заворчал Барнс.

– Не до того было, – Стив улыбнулся смущённо, пожал плечами как бы говоря: «Ты же меня знаешь».

– Белок, Стив! Мышцам нужен белок, – шутливо попенял Джеймс.

– Да ладно тебе, – Стив закатил глаза, – никуда мои мышцы не денутся.

– Конечно нет, потому что я тебя накормлю.

И прежде, чем Стив успел что-то ответить, Джеймс перегнулся через стол и быстро чмокнул Роджерса в губы.

– Сейчас всё будет, – спокойно вернулся к плите, будто ничего и не произошло, – расставишь посуду?

– Ага, – кивнул Стив заторможенно.

И пока Джеймс не видел, коснулся своих губ кончиками пальцев.


– Сти-и-ив, – предупреждающе протянул Джеймс, недобро сверкая глазами.

– Что? – Роджерс, имея иммунитет к подобному роду взглядам, стащил кусок курицы с чужой тарелки.

– Я положил тебе из той же сковородки, что и себе. Вечно ты… – но вместо того, чтобы отодвинуть тарелку, Джеймс развернул её так, чтобы Стиву было удобнее взять следующий кусок, – аккуратно.

– Угу, – Стив с блаженным видом откинулся на спинку стула. – Спасибо, Джеймс.

– Всё для тебя, – усмехнулся Барнс. Ему не было жалко, нисколько, а спустя годы он привык к тому, что Стиву из его тарелки почему-то вкуснее. – Заварим чай? – Джеймс подтолкнул вилкой кружок огурца.

– Давай! – Стив оживился, с аппетитом захрустел свежим огурцом.

У Стива, как и у всех людей, были свои слабости, которые, однако, он тщательно скрывал: поистине божественный зелёный чай с облепиховым сиропом, который специально для него заваривал Джеймс и… ну, и сам Барнс. Вот, пожалуй, две главные слабости Стива Роджерса.

– Ты моешь посуду! – Джеймс довольно засмеялся при виде того, как Стив в ответ на данное предложение зажмурился. – Я приготовил ужин, накормил тебя, собираюсь напоить…

– И спать уложить? – произнёс вроде бы в шутку Стив, но по быстрому неуверенному взгляду, Джеймс понял, что Стив по-прежнему нервничает перед предстоящим разговором.

– Всему своё время, – он решил говорить прямо, хоть и с толикой юмора, чтобы помочь Стиву успокоиться, – но если с облепихового чая тебя развезёт, то ты, конечно, можешь остаться. Так и быть, найду для тебя уголок.

– Твоя дружеская поддержка бесценна, – Стив иронично вздёрнул бровь, но приподнятые уголки губ выдали его с головой.

Джеймс и сам успокаивался и чувствовал себя умиротворённым, когда Стив был спокоен.

– В общем, с тебя чистые тарелки и сковородка, да-да! – Барнс захихикал над досадливо поморщившимся Роджерсом – Сковородка – это обязательно! С меня – чай.

– По рукам, – Стив с улыбкой посмотрел на сидящего напротив Барнса.


========== 2. ==========

***

– Ну так, – Джеймс протянул Стиву массивную кружку. Сел на противоположный край дивана, откинулся на подлокотник, и весело взглянул на Роджерса, обхватившего пузатые горячие бока, – расскажешь дядюшке Джеймсу, что тебя беспокоит?

Стив с улыбкой покачал головой:

– Я думал, дядюшка Джеймс знает всё.

– Почти всё, – кивнул Барнс, отпивая ароматный чай. – Не подумай, – заговорил серьёзно, – я не требую от тебя всей правды прямо сейчас. Один вопрос – ты действительно этого хочешь и точно не против того, что мы станем…

– Друзьями с привилегиями? – не поднимая глаз, подсказал Стив.

– Фу, Стиви, – поморщился Джеймс, – что за пошлость? Мы с тобой практически одно целое. Никаких привилегий! Наше бесподобное, чудесное совместное времяпрепровождение теперь распространится ещё и на спальню, вот и всё, – он театральным жестом откинул лезущие в глаза волосы. – И я обещаю, что это ничего не изменит между нами, – на полном серьёзе, официально даже произнёс Барнс. Взгляд Стива стал недоумевающим. – Мы были друзьями, и мы ими останемся. – Весомо добавил он.

– Джеймс, – когда Стив смотрел на него вот так, Барнс чувствовал себя недалёким, – мы могли бы обсудить не столь очевидные вещи?

– Стив, – насупился Барнс, – дай хоть раз поважничать! – он нарочито возмущенно фыркнул и закатил глаза, чем развеселил Роджерса. – Так что?

Стив сжал губы, обдумывая ситуацию. Он не привык врать себе и Джеймсу. Барнс был прав: они практически одно целое, поэтому это почти одно и то же.

– Я попытаюсь объяснить, хорошо? Как это вижу я, – он дождался кивка, перевёл дух и начал, – мне кажется, что дело в доверии. Я не… мне искренне нравились девушки, за которыми я ухаживал. Я чувствовал влюбленность, – Стив нахмурился, постучал кончиками пальцев по толстым стенкам, отпил и продолжил, – но… они видели меня в определённом… в определённом свете и, наверное, мне сразу стоило сказать, что я не совсем соответствую или что я не совсем такой, каким они меня представляли, но… Я не хотел никого разочаровывать, Джеймс. Не хотел подводить, но… Видимо они чувствовали, что со мной что-то не так, и поэтому мы, в итоге, расставались.

– С тобой всё так, – твёрдо произнёс Джеймс, слушая внимательно, – ты не идеальный, вот в чём правда. Со своими достоинствами и недостатками, как и все люди. Нужно лишь не забывать о себе. А ты о себе забыл. Чего ты хочешь?

Стив вскинул голову и удивлённо, непонимающе посмотрел на Барнса.

– Ага, – кивнул Джеймс, едва заметно улыбаясь, – ты постоянно думаешь о том, чего хотят другие, а ты? Чего хочешь ты? Давай упростим задачу: не в планетарных масштабах, а прямо сейчас?

Стив замешкался. Его никто никогда не спрашивал о моменте «здесь и сейчас». Чего он хотел?

– Я не… – он неловко пожал широкими плечами, сгорбился даже немного, будто в попытке стать меньше. – Не думал никогда об этом.

Роджерс быстро реагировал на непредвиденные ситуации, умело подстраивался, мастерски находил решения и выходил победителем. Только когда речь не шла о чём-то столь личном и незнакомом, как сам Стив Роджерс и его желания.

– Спокойно, Стиви, – Джеймс, поняв, что даже, казалось бы, элементарнейшие мелочи даются с трудом, подсел ближе и коснулся руки. Погладил ладонь, спрашивая разрешения, а когда Стив расслабился, взял его за руку, принялся играть с пальцами. – Это не какой-то тест. Тут любой ответ верный. Всё хорошо.

Стив несильно сжал руку Джеймса и благодарно улыбнулся. Складка между бровями разгладилась.

– Вот так, – губы Джеймса растянулись в улыбке, – всё хорошо. Ты молодец.

Его голос вновь стал таким: низким и мурлычущим, как прошлой ночью. Когда они со Стивом… Дыхание неожиданно сбилось, а к щекам прилила краска. Роджерс разозлился на себя – что за глупая реакция?! Реагирует на всё, как нетронутая фиалка. Что Джеймс о нём подумает?

– Эй, Стиви, – Барнс видел, что мысли Стива оказались направлены в какое-то не то русло, – я хочу услышать ответ.

Он поставил опустевшую кружку на пол, и освободившейся рукой мягко взял Стива за подбородок, заставил повернуть голову.

– Здесь только мы, – Джеймс посмотрел Стиву в глаза, – мы можем говорить обо всём. Обо всём, что думаем и чего хотим. Так ведь?

– Я… – взгляд Стива быстро метнулся к медленно движущимся губам Джеймса и обратно – к его глазам, которые сверкнули игриво, с хитрецой.

Джеймс заметил этот взгляд, не мог не заметить. И то, как машинально Стив облизнул собственные губы, от него тоже не укрылось. Но следующий ход был за Стивом, поэтому Роджерс, подавив неуверенность, спросил:

– Могу я поцеловать тебя? Я хочу тебя поцеловать, – перефразировал он, вспомнив, что Джеймс спрашивал о желании.

В ответ Барнс довольно усмехнулся и прошёлся языком по губам. Стив замер, глядя на влажно блестящий рот, а потом наклонился и, прикрыв глаза, поцеловал. Губы Джеймса были всё ещё горячими после чая, горячее даже, чем прошлой ночью. И сохранили сладковатый вкус облепихового сиропа. Стив не удержался и осторожно пососал нижнюю губу Джеймса, поцеловал трепетно и отстранился. Быстро взглянул на Барнса – не позволил ли он себе слишком много?

– Никогда облепиха не была такой вкусной, – признался Джеймс, и его глаза пьяно блестели, будто он пил вовсе не чай.

Стив, услышав подобный комплимент, покраснел, но смущённую улыбку скрыть не получилось. Он был согласен с Джеймсом. А ещё подумал, что губы Барнса потрясающие, идеальные, и не в облепихе тут, конечно, дело.

– Вот видишь, – мурлыкнул Джеймс, лукаво сверкая глазами, поглаживая лицо Роджерса кончиками пальцев, – это совсем несложно и даже приятно, да?

– Да, – тихо выдохнул Стив. Бессознательно потёрся щекой о ладонь, поцеловал коротко. Тут же посмотрел неуверенно, робко даже. Вдруг Джеймсу не нравится такое? Вдруг зря он с подобными вещами?

– Стиви, – судя по мягкому взгляду Барнса, его лёгкой улыбке и расслабленному выражению лица, он всё же был не против, – ты прекрасен. Всё отлично. Мы можем продолжить?

– Да! – Стив отлепился от чужой ладони, сбросил с себя морок. – Да, конечно!

Джеймс каким-то образом заставил забыть его, для чего они здесь и о чём говорили.

– Если тебе неловко отвечать на какие-то вопросы, то можем сыграть в «Холодно-горячо», – предложил Барнс, весело хмыкнув.

– Нет, – Стив с улыбкой покачал головой. Он уже взял себя в руки, включил голову, – то есть, можем, конечно, если ты хочешь, но давай как-нибудь в другой раз? Я отвечу прямо, всё нормально.

– Хорошо. Есть что-то, что абсолютно неприемлемо для тебя в постели? Что-то, что мы точно не будем делать?

– Никаких «золотых дождей» и чего-то подобного. Унижений, избиений или как это правильно назвать. Я не фанат физической боли, – последовал твёрдый ответ. – И… – Стив опустил глаза, – я не уверен насчёт… не уверен, что готов к полноценному сексу. То есть…

– Никакого проникновения, – подсказал Джеймс.

Он не был удивлён. Только в порно мальчики сразу же готовы были принять в себя члены всех мыслимых и немыслимых размеров. В жизни же мужчины, которые не имели гомосексуального опыта, или имели минимальный опыт, предпочитали начинать с чего-то попроще.

– И нет, меня это не обижает, – поспешно заверил Джеймс, успокаивающе поглаживая ладонь Стива, – мы говорим, обсуждаем и находим приемлемые для нас обоих варианты. Поиметь тебя поскорее в задницу – не моя цель.

– Х-хорошо, – Стив, казалось, приободрился, – тогда мы могли бы просто… начать просто с поцелуев? Чего-то такого, с чего всё обычно и начинается?

Джеймс понимал.

– Конечно, – он перебирал пальцы Роджерса, играл с ними, гладил, потирал небольшой бугорок на среднем пальце, оставшийся от ручки. – Будет классно. Тебе понравится. Это я тебе обещаю.

Стив украдкой кинул взгляд на Джеймса, который пристально наблюдал за ним. Стив очаровательно краснел, было в этом что-то невинное и волнующее.

– Поцелуи, объятия… Да, конечно, начнём с этого. Возможно я тороплюсь, – скажи, если это так, – но я обожаю тереться о тело партнёра. Меня это невероятно заводит, голову теряю от такого.

Джеймс говорил негромко, делая интонации вибрирующими, глубокими. Стив чувствовал себя околдованным. Всё, что он мог – затаив дыхание ловить каждое слово Джеймса, голодно следить за движением его губ.

– Но, – вдруг сбавил обороты Барнс и посерьёзнел, – я не люблю, когда мне держат руки. Знаешь, хватают за запястья, будто сковывают.

– Я понял, – Стив кивнул.

– И когда чересчур сильно тянут за волосы. Мне вообще-то тоже бывает больно, – Джеймс кривовато усмехнулся, будто желая сгладить свои же слова.

– Больно не будет, – Стив дотронулся до его руки, – обещаю.

– А ты? Есть что-то такое, – Джеймс забавно сморщился, – из разряда «б-р-р»?

– Мне не нравится, когда кусают и посасывают мочки или лижут ухо, – Стив тоже сморщил нос и безотчётно передёрнул плечами.

– Поцелуи тоже нет? – с улыбкой спросил Джеймс.

– Только без этих громких чмоков, от которых потом всё звенит, – уточнил Стив.

– Я тоже не особо люблю, когда трогают уши, – согласился Барнс. Задумался о чём-то, пожал плечами, – а вот когда ласкают шею – это да.

– Это определённо «да»! – горячо кивнул Стив.

– Могу я попробовать?

– Ты… то есть… – Стив растерялся и не смог скрыть этого. Смутился, зарделся, – д-да. Да, – ответил твёрдо, – да, Джеймс.

Джеймс тонко усмехнулся и наклонился ближе к Стиву. Повёл носом, вдохнув запах парфюма и ещё чего-то привычного, хорошо знакомого. Потёрся кончиком носа о кожу под краснеющим ухом, вызвав мурашки.

– Щекотно? – хихикнул Барнс, добавив щекотку от дыхания.

– Немного, – Стив подставил открытое горло, – но… приятно.

Джеймс мурлыкнул что-то, соглашаясь, и поцеловал. Стив будто впервые действительно почувствовал это: как крепко, но осторожно по коже скользят горячие губы, как тяжёлое дыхание обжигает, как тихие влажные звуки заставляют замирать и хотеть ещё. Щетина, царапающая и колющая, добавляла градус. Всё было по-новому, незнакомо и головокружительно. Стива захватило.

***

В тот вечер он не остался. С видимым трудом заставил себя оторваться от Джеймса. При мысли о том, что они всего лишь целовались и поглаживали друг друга, обнимаясь, а его это нешуточно завело и распалило, Стив в который раз за вечер залился краской.


Джеймс стоял в прихожей, сложив руки на груди, наблюдая, как Роджерс застёгивает куртку и проверяет, взял ли телефон. Его руки едва заметно подрагивали. Вообще, такого Роджерса – разморенного лаской, зацелованного, пылающего румянцем и с краснеющими следами от щетины – хотелось уволочь в спальню и никуда не отпускать.

– Может, всё же останешься? – спросил он ещё раз. – Обещаю, приставать не буду!

Стив с улыбкой покачал головой. Облизал припухшие губы и неуверенно посмотрел на Барнса:

– Это точно ничего, что мы… ну, не перешли сразу к делу?

Джеймс с беззлобной насмешкой взглянул на него. И вместо того, чтобы уверять в чём-то, оттолкнулся от стены, на которую опирался плечом, подошёл к Стиву, взял за руку и положил его ладонь на свою ширинку.

– Похоже, что мне что-то не понравилось или что-то разочаровало меня? Ну, что же ты молчишь, Стиви? – выдохнул ему в губы.

Хотел ещё что-то добавить, но запнулся: Стив сжал пальцы, погладил поверх жёсткой ткани. Джеймс расплылся в довольной ухмылке:

– Больше вопросов нет? – мурлыкнул он, дыханием касаясь губ Стива.

– Нет, – Стив не находил в себе сил убрать руку.

– Всё, – он заставил себя отступить от Стива, глаза которого потемнели, – иди. Напиши, как будешь дома, ладно?

– Да. Ладно, – с запинкой хрипло отозвался Стив.

– Пока, – Джеймс не удержался и чмокнул его в нос.

Стив смешно вскинул брови и удивлённо моргнул, улыбнулся:

– Пока. Я напишу.

Когда дверь за ним закрылась, Джеймс тяжело выдохнул и сжал себя через штаны. С этим нужно было что-то делать. Он отправился в душ.

***

Стив был очень осторожным, аккуратным. Поначалу складывалось впечатление, что он вообще боялся притрагиваться к Джеймсу, будто не был уверен, что его прикосновения могут быть приятны. Со временем Стив осмелел.

На самом деле его захватывала одна мысль о том, что Джеймса можно рассматривать, трогать, гладить, изучать. К счастью, Барнс был совсем не против такого пристального внимания.


В очередной раз Стив взял лицо Джеймса в ладони, погладил скулы, провёл аккуратно по спинке носа. Разглядывал черты, будто видел впервые. Так внимательно вглядывался в глаза, так бережно касался, что Джеймсу стало не по себе, у него никогда так не было – тактично, деликатно, но вместе с тем, не скрывая любопытства.

Стив улыбнулся и, не переставая поглаживатьзаросшие щетиной щёки, легко поцеловал. Не дал углубить поцелуй, скользнул губами по подбородку, к шее. Потёрся носом о дёрнувшийся кадык, выдохнул довольно. Погладил плечи, помассировал, а затем пальцами коснулся ключицы, виднеющейся из-под ворота рубашки.

– Мне снять её? – спросил Джеймс, расслабляясь от ласк.

Стив замер, закусив губу, и решился:

– Да, – но оторваться от Барнса никак не мог, гладил и гладил плечи, целовал нижнюю челюсть.

– Эй, Стиви, – Джеймс хрипло рассмеялся, зарываясь пальцами в светлые волосы, – я никуда не денусь, дай мне раздеться.

Стив смущённо улыбнулся, всё же отстранившись. Джеймс снял рубашку и обратился к нему:

– Ну, мистер Роджерс, я красавчик? – расправил плечи, поиграл мышцами. Похлопал кокетливо ресницами и рассмеялся вслед за Стивом.

– Да, красавчик, – не мог не согласиться тот.

С нескрываемым интересом оглядел крепкий, натренированный торс, накачанные руки, перевитые венами предплечья.

– Можно потрогать?

– Конечно, – Джеймс с улыбкой наблюдал за ним.

– Непривычно, – пробормотал Стив.

Джеймс легко усмехнулся. Стив с неподдельной увлечённостью изучал его тело.

– Горячий и жёсткий, – поделился ощущениями, огладив ладонями пресс и бока.

– Чуть сильнее, – попросил Джеймс, подаваясь под прикосновения. Было приятно, он всегда был тактильным.

– Так? – Роджерс плотнее прижал ладонь к коже, движение сделал более отчётливым.

– Да, – Джеймс облизал губы и сверкнул лукаво глазами из-под ресниц, – лёгкие прикосновения тоже хороши, но они больше подходят для начала, чтобы придать нужный настрой, расслабить, а сейчас хочется… хочется напора.

Стив понимал, о чём говорит Джеймс. Он ещё раз погладил живот, а потом тронул грудь. Ему нравились крепкие мышцы под пальцами. Да, они были непривычно твёрдые, непривычной формы, покрытые тёмной порослью, но Стив неожиданно для себя отметил, что ему дико нравится. Ощущать под собой такую силу, сдерживаемую, контролируемую, но Стив знал, на что Барнс способен в действительности. И осознание того, что кто-то – равный по силе – охотно льнёт к рукам, принимает ласку и сам делится нежностью, всё это взволновало Стива, взбудоражило.

Он давно задумывался о том, что хотел бы попробовать с мужчиной. Для него это не было какой-то моральной проблемой или внутренней борьбой. Да, в глубине души он хотел оказаться с кем-то, кто мог бы взять над ним контроль: не только физический, конечно. И Стив понимал, что есть девушки, способные на подобное – на доминирование, но почему-то никак не мог представить себя отдающимся со всем доверием девушке. Почему он раньше не увидел этого в Джеймсе, Стив, к сожалению, не знал. Вероятнее всего, запрещал себе думать о Барнсе в подобном ключе, поскольку не был уверен, что был бы ему интересен.

Оказалось, что Джеймс вовсе не против, и, если Стив ничего не испортит, то, возможно, что-то даже получилось бы. Стив очень не хотел разочаровать Джеймса и был готов практически на всё, чтобы оправдать доверие, оказанное ему.

– Поцелуй.

Стив вскинул голову и увидел, что Джеймс всё это время наблюдал за ним.

– Я имею в виду, ты можешь не только трогать и гладить, – взгляд Барнса стал томным, поплывшим, – если хочешь, то можешь поцеловать, лизнуть, укусить. Только не сильно, пожалуйста. Вообще, я не против укусов, но в пределах разумного, ладно? И без следов. Такое мне не нравится.

Стив молча кивнул, наклонился и несмело, на пробу лизнул тёмный сосок. Задел кончиком носа волоски на груди. Лизнул ещё раз и ещё… Прикрыв глаза, целовал грудь Джеймса. Поглаживал ладонями, согревая один сосок, пока второй был в плену горячего рта. Стив почти не задевал зубами, не хотел причинять боль. Его внезапно затопила какая-то даже будто абсурдная нежность. Джеймса хотелось целовать, наглаживать и вот так вылизывать неспешно, чтобы тот ластился к рукам и губам, постанывал негромко на выдохе. Стив очень хотел сделать Джеймсу хорошо.

– Ты такой ласковый, – Джеймс гладил его по волосам, пропускал светлые пряди сквозь пальцы.

– Тебе не нравится? – Стив поднял голову. – Может… то есть, если так тебе не нравится, то я, конечно…

– Эй, – Джеймс прижал его к себе, погладил по щеке, – мне нравится. Более чем, – он потерся бёдрами о бёдра Стива, давая почувствовать возбуждение, – ты замечательный, Стив. Я не ожидал, что ты настолько нежный и чувственный. Мне нравится, – снова повторил Джеймс, уже в губы Стива.

***

Стив так и льнул к рукам. В те редкие мгновения, когда позволял себе забыться. Тогда чисто физическое, что-то древнее, инстинктивное давало о себе знать, просыпалось. Но Стив, то ли боясь сделать что-то не так, то ли боясь потерять контроль над ситуацией, оперативно включал голову, заталкивал эмоции поглубже, чтобы не вопили, не брали верх.

Несмотря ни на что Джеймс был намерен расшевелить, разбудить Стива.


В очередной вечер они целовались и невинно ласкали друг друга. Стиву требовалось больше времени, чтобы привыкнуть к чужому телу, к чужим рукам. И вновь он чувствовал себя неопытным подростком, который никак не мог набраться смелости и перейти к чему-то действительно серьёзному.

– Что, по-твоему, «серьёзное»? – спросил Джеймс, когда Стив озвучил мысли, терзавшие его.

– Секс?..

– Секс – это больше, чем проникновение полового члена с вагину или анал. То, что делаем мы – прелюдия. Она может быть настолько долгой, насколько мы захотим, Стиви. Пока мы оба не будем готовы перейти к чему-то ещё. Только мы с тобой решаем, что будет происходить между нами, и в каком темпе это будет происходить, – Джеймс гладил его ладони, смотрел ласково, успокаивал мягкими, урчащими нотками в голосе.

– Но ты ведь уже готов! – с досадой воскликнул Стив. Он злился на себя. Понимал, что тормозит, и Джеймса тянет за собой, наверняка даёт ему недостаточно.

– Да, – не думал отрицать Барнс, – но я хочу, чтобы нам двоим было хорошо, а не только мне. И я никуда не тороплюсь, знаешь ли. Кто-то движется чуть быстрее, а кому-то необходимо больше времени, чтобы разогнаться, понимаешь? Ни в коем случае не вини себя, – серьёзно и даже строго произнёс он, догадываясь, что за мысли бродят в голове Стива. – Всё в порядке. Мы в порядке. Я не буду врать тебе, ты знаешь.

Слова Джеймса успокоили, но где-то в глубине души всё равно осталась толика сомнений. Назойливо скребла неуверенность, годами пускающая внутри свои корни.

– Дай я тебя поцелую, – Джеймс протянул к нему руку, – всё будет, Стиви, – пробормотал он ему в губы, – просто дай нам время, хорошо? Ты и представить себе не можешь, сколько всего нас ещё ждёт. Позволь себе насладиться каждым моментом, каждым новым ощущением. И думаю, ты ещё многого не знаешь о себе, – погладил горячую щёку, улыбнулся ласково, но в глазах плясал черти. – Мы вместе разбудим то, что пока спит. Я рядом, я помогу и всегда поддержу тебя.

Джеймс обошёл его, прижался грудью к спине. Руками провёл от плеч к запястьям: уверенными движениями, не чтобы раздразнить, а чтобы успокоить. «Я здесь, рядом. Всё хорошо». Стив безгранично доверял ему, но всё равно был напряжен, так как не знал, каких действий Джеймс ждал от него.

– Что, – прокашлялся, – что мне сделать?

– Ничего, – Джеймс массировал его плечи, избавляя от зажатости и напряжения, – я хочу тактильного контакта с тобой. Потрогать, погладить, поцеловать, обнять, подержать в руках. Никаких безумств. Что думаешь об этом, Стиви?

– Я, – Стив наклонил голову вперёд, давая возможность массировать шею, – д-да, мне… мне нравится. Я бы… я бы тоже хотел обнять тебя. Если ты, конечно, не против! – тут же торопливо добавил он.

– Совсем наоборот, – Джеймс усмехнулся и потёрся носом о кожу за ухом, – так лучше?

Стив сам не заметил, как прижался к Джеймсу, ещё и рукой придерживал за бедро, чтобы Джеймс не отстранился.

– Да, – голос звучал глухо.

Тело хотело расслабиться, просило ласки, а голова всё никак не отключалась. Мозг твердил, что нужно что-то предпринять, не стоять столбом, тоже проявить инициативу, сделать хорошо в ответ.

– Ты слишком много думаешь, – хмыкнул Барнс.

Он внимательно следил за его реакцией. Лица видеть не мог, но вновь напрягшиеся плечи и спина, выдали Роджерса. И прежде, чем Стив начал оправдываться, неожиданно сменил тему:

– Можно я?.. – провёл ладонями по спине вниз, остановился на пояснице, – шлёпать не буду, – тут же пояснил Джеймс, – только поглажу.

Голос стал тягучим. Задницу Стива хотелось. И гладить, и шлёпать, и кусать, и не только, но Джеймс понимал, что торопиться не стоит.

– Можешь… можешь шлёпнуть, – тихо пробормотал Стив, которого жаром окатило, как только руки Джеймса оказались ниже талии.

Барнс предпочёл не слова, а действия. Скользнул ладонями вниз. Выдохнул, как только пальцы коснулись упругой плоти. Стив прислушался к ощущениям: чужие руки даже сквозь ткань казались горячими, а прикосновения хоть и уверенными, но ласковыми.

– Слов нет, – произнёс Джеймс негромко, щекоча кожу дыханием, – Стиви, какая же у тебя задница.

Сжал двумя руками, потряс легонько, будто взвешивая, приподнял обе ягодицы и отпустил. Снова огладил по кругу, помял. И вдруг прижался бёдрами, а губами уткнулся в шею Стива, зашептал жарко:

– Ты обалденный.

Стиву было странно. Слишком горячо, непривычно и слишком… слишком много. Но хотелось ещё. Он облизал пересохшие губы, чуть прогнулся в пояснице, чтобы прижаться к Джеймсу, и откинул голову назад. Слепо ткнулся сначала в колючую щёку, а потом нашёл губы. Мазнул по ним, поймал сбивчивое дыхание, и, наконец, посмотрел на Барнса. Они так и двигались: держа друг друга взглядами, обмениваясь тяжёлым дыханием. Джеймс потирался о Стива, а тот гладил руки Барнса, лежащие у него на бёдрах.

Неожиданно Джеймс повёл ладонями по животу, выше, остановился на груди. Соски были напряжены, Джеймс почувствовал их сквозь ткань футболки.

– Давай снимем её, Стиви? – пробормотал он, целуя уголок губ и гладкую щёку. И прежде, чем Стив успел отстраниться, потёр и сжал соски, и ещё раз толкнулся бёдрами.

Стив отлепился от Барнса, торопливо стянул футболку, и столь же торопливо повернулся к Джеймсу. Хотелось всего. Стив обнял его за плечи, прижался грудью к твёрдому телу, и поцеловал.

***

Стив не слышал своё тело. Джеймс поразился тому, насколько Стив был глух в плане… он и для себя-то это не мог сформулировать толком.

Физическая оболочка Роджерса была подобна машине. Стив знал, как и что работает, на что его организм способен, насколько вынослив. Но это всё относилось к чисто физическим параметрам. В армии, в бою, на тренировках Стив владел своим телом на все сто процентов. Когда же речь заходила о физическом удовольствии, Стив деревенел. Становился неповоротливым, зажатым.


Они с Джеймсом целовались, гладили друг друга и тёрлись стояками. Барнс действительно обожал такое – сквозь одежду чувствовать чужое возбуждение, дразнить, повышать градус, но не переходить к основному блюду.

Дыхание Стива становилось тяжелее, к щекам и шее прилила кровь, но если в начале, когда они с Джеймсом оказались в горизонтальном положении, Стив отпустил себя, то позже разум вновь взял верх. Стив слишком старался, пытался удовлетворить Джеймса, переходя от одного чувствительного места к другому. И да, вроде бы трогал там, где обычно Джеймсу нравилось больше всего, но делал это так заученно, будто по методичке зазубрил, и под дулом пистолета не сделали бы ни шага влево, ни шага вправо.

– Так, стоп.

Это был первый раз, когда Джеймс пресёк что-то между ними. Стив вздрогнул, и на его лице отразились такие разочарование и грусть, что у Джеймса в груди глухо и тоскливо заныло. Стив дёрнулся неловко и попытался отстраниться.

– Куда? – Джеймс машинально удержал его на месте. – Куда ты? – мягче спросил он.

– Прости. Прости, пожалуйста, – Стив не поднимал глаз. Он был зажат и так нервничал, что весь окаменел. – Я вижу, что тебе неприятно, что… я просто…

– Стив, – Джеймс выдохнул с облегчением. Ткнулся лбом в плечо. – Стиви, – позвал ласково. – Посмотри на меня, пожалуйста. Давай сделаем несколько глубоких вдохов… да, так… отлично… Вот так, умница.

Он посмотрел на Джеймса. Хотелось провалиться сквозь землю. Он опять всё испортил. И с собой не справился, и Джеймсу сбил весь настрой, а теперь Барнс ещё и возится с ним, успокаивает.

– Стив, – Джеймс сел на постели. Откинул волосы с лица и серьёзно посмотрел на него, – что мы с тобой делаем?

Вопрос удивил. Настолько неожиданно прозвучал, что Стив отвлёкся от самоистязаний.

– Занимаемся сексом. Ну, пытались им заняться, – поправил он себя, вновь мрачнея.

– Ага, – кивнул Джеймс. Он ни на секунду не прервал тактильный контакт: даже поднявшись со Стива, не отнял руки, продолжил поглаживать запястье и ладонь, разминать бугорок на среднем пальце. Давно заметил, что Стива это успокаивает и расслабляет. – Так вот, Стив, я должен тебе кое в чём признаться: по окончанию нашего с тобой полового акта я не буду выставлять тебе баллы. Даже больше скажу – время засекать тоже не буду, чтобы позже отчитаться на тему того, как долго ты продержался.

Стив завис. А потом до него дошло. Он неуверенно дёрнул уголком рта и кинул быстрый взгляд на Джеймса, который ждал реакции. Увидев, что Джеймс улыбается, негромко усмехнулся:

– То есть…

– Ага, – снова кивнул Джеймс, порадовавшись, что Стив медленно, но верно начал оттаивать, – у нас тут не соревнование, а секс. Секс – это такая классная штука, когда двое кайфуют, получают удовольствие. Знаю, сразу почувствовать друг друга вряд ли получится, но мы с тобой придём к этому, поверь. Стив, – вновь посерьёзнел Барнс, – ты слишком стараешься. Ты только и думаешь о том, что и как сделать, а ещё о том, что ты делаешь не так, хотя всё замечательно, серьёзно. Мы с тобой обрисовали основные моменты, обозначили некие рамки на данном этапе. Всё под контролем. Тут только мы. Некого бояться, стесняться или стыдиться. Я всегда готов выслушать тебя, остановиться, если тебе что-то не понравится. Я хочу, чтобы тебе было хорошо, и знаю, что ты хочешь того же самого для меня, – Стив твёрдо кивнул. – Нам нужно научиться выключать голову и давать волю эмоциям. Ты не позволяешь себе расслабиться, не позволяешь своему телу насладиться близостью, прикосновениями, теплом. Стив, – Джеймс осторожно приподнял его подбородок, чтобы заглянуть Стиву в глаза, – мы здесь не работаем на мой оргазм. Оргазм – не цель. Ты так же важен, как и я. Хорошо?

Стив поймал его ладонь и прижался к ней губами. Посмотрел благодарно из-под ресниц. Джеймсу стало ясно – оттаял, хоть немного, но поддался, отпустил себя.

– Спасибо. Спасибо, Джеймс.

– Всё хорошо, – он вытянулся рядом, улёгшись набок. – Мы никуда не торопимся, не мчимся бить все мыслимые и немыслимые порно-рекорды. Мы расслабляемся и наслаждаемся, просто отлично проводим время, да?

– Да, – Стив восхищался Джеймсом. Его безграничным терпением, спокойствием и невозмутимостью.

– Вот и хорошо, – Барнс улыбнулся и погладил Стива по щеке. – Я рад, что мы поговорили и поняли друг друга.

В основном, конечно, говорил сам Барнс, но он был уверен, что Стив его услышал. Видел это по глазам Роджерса, в которых отразилось понимание и облегчение при осознании, что его, Стива, принимают таким, какой он есть, не торопят и не винят ни в чём. И Джеймс готов был говорить столько, сколько потребуется. Говорить и делать.

– Ты прекрасен, Джеймс, – выпалил Стив, и, судя по удивлению на его лице, сам не ожидал от себя такого порыва.

– В таком случае, поцелуй прекрасному принцу! – дурашливо прогундосил Барнс, складывая губы трубочкой.

– Я… о боже, Джеймс!

Стив искренне рассмеялся. С лёгкостью и нескрываемым счастьем понял, что расслабился, отпустил ситуацию. Он перевёл дыхание и весело посмотрел на Джеймса, который тоже улыбался.

– Ну вот, позитивный настрой – то, что нам нужно, – Джеймс придвинулся вперёд и оказался совсем близко к Стиву, – принц желает поцелуй, – напомнил он.

– Желание принца – закон.

Стив сократил разделявшее их расстояние. Джеймс не торопился перехватить инициативу, вести в поцелуе. Стив целовал крепко, но очень нежно, трепетно даже. Никаких резких, грубых движений, никаких укусов или попыток доминировать, подмять под себя. Джеймсу нравилось.

– Ты классно целуешься, – сказал он, едва отдышавшись.

Судя по тому, как они со Стивом шумно поверхностно дышали, им обоим нравились долгие поцелуи, до нехватки воздуха.

Стив в ответ улыбнулся, явно польщённый, но вместо слов решил действовать: чмокнул щетинистый подбородок с ямочкой, а после скользнул губами к шее, прижался к кадыку, проследовал поцелуями ниже и лизнул кончиком языка ярёмную ямочку.

Джеймс фыркнул и засмеялся.

– Щекотно? – Стив вскинул голову и с улыбкой взглянул на расслабленного и довольного Барнса.

– Немного, – Джеймс взъерошил ему волосы на затылке, переместил ладонь к лопаткам, погладил коротко. – Тут – указал пальцем сбоку от уха до основания шеи, – прикосновения приятнее. А около кадыка щекотно.

– Понял, – Стив кивнул, облизал покрасневшие губы и поцеловал там, где было показано.


========== 3. ==========

***

– Я кое-что понял.

Они переодевались после тренировки. Роджерс промокнул полотенцем влажные после душа волосы и с интересом взглянул на Барнса.

– Мы с тобой, будучи подростками, даже не дрочили вместе!

– Вот так упущение, – со смущённой улыбкой покачал головой Стив, но его глаза смеялись.

– Ещё какое, – с готовностью кивнул Джеймс. – Ты готов исправить столь досадную ситуацию?

Стив замер, а потом посмотрел на Джеймса. Вглядывался в его лицо, но всё же спросил:

– Ты сейчас серьёзно?

– Да, – Джеймс кивнул уверенно. – Мы будем вместе, это будет интимно и… но только если ты готов и если хочешь! – торопливо перебил он себя же.

– Хочу, – Стив нервно сглотнул. – Только я не уверен, что… в общем, не уверен, что… думаю, я буду несколько смущён.

– Это нормально, Стиви, – Джеймс сел рядом с ним на лавку, прижался плечом, – я не говорю, что ты должен мне передёрнуть или что-то подобное, вовсе нет! Если вообще не захочешь притрагиваться ко мне – в любом плане – это тоже нормально. У каждого свой порог тактильности. Я ни к чему тебя не принуждаю. Я лишь подумал, что это… сплотит нас, знаешь, – Джеймс замысловато покрутил руками в воздухе.

– Да, придаст нам общности, – Стива это развеселило.

– Именно, – Джеймс широко улыбнулся. В уголках его глаз собрались мелкие морщинки. Стив и раньше отмечал, что у Джеймса красивые глаза, но почему-то сейчас мелькнула мысль, что серо-голубой холодный оттенок всегда теплеет, стоит лишь им с Барнсом пересечься взглядами. – Так что? Проведём занятно вечер?

– Проведём, – Стив решился.

Он хотел, чтобы им с Джеймсом было хорошо, чтобы Джеймсу понравилось. И… на самом деле мысль о том, что они с Барнсом будут вместе мастурбировать, взбудоражила и взволновала. С одной стороны, Стив желал наступления вечера, с другой же, его по-прежнему сковывала неуверенность и беспокойство о том, как всё пройдёт.


Они, конечно, видели друг друга без одежды. Душ после уроков физкультуры в школе, раздевалка и душ в армии, душ после тренировок в зале… да, они не единожды видели друг друга обнажёнными. Однако Стив почему-то каждый раз торопливо отводил глаза. Скользил быстрым взглядом по Джеймсу (старательно не глядя ниже шеи) и сосредоточивался на чём-то другом. Другие мужчины – частично обнажённые или полностью – не вызывали ни особого интереса, ни тем более трепета.


Они познакомились с телами друг друга. Стив знал, какой Джеймс в руках, и Джеймс знал, какой Стив. Но это всё будто было пробным заходом, эдакой подростковой шалостью. Сейчас же Стив почувствовал сладостное ожидание чего-то действительно неизведанного ранее, чего-то, что влекло его, хоть и было до сих пор абсолютно незнакомо. Стив хотел, чтобы вечер скорее наступил.

***

– Я всё подготовил.

Джеймс с гордостью продемонстрировал «всё»: диван, монитор, упаковка салфеток, пара бутылок воды.

– Это очень… мило с твоей стороны, – Стив чувствовал себя не то чтобы особо уверенно, но спокойствие Джеймса подбадривало.

– Да, я вообще милый парень, душка. Ну, ты знаешь. – Привычными шутками Джеймс пытался разрядить обстановку. Чувствовал, как Стив нервничал. Будто они, в самом деле, не мастурбировать собирались, а провести какой-то научный эксперимент, от которого зависела судьба человечества.

– Выберешь видео или включим что-нибудь рандомное? – и пояснил, отвечая на вопросительный взгляд, – я подумал, почему бы не включить для разогрева. Поможет отвлечься, настроиться на нужный лад.

– Давай рандомное, – решил Стив.

Он опустился на диван и потёр о штаны внезапно вспотевшие ладони. Он чувствовал нетерпение. Не из того разряда, когда долгое время возбуждён, а возможности передёрнуть и спустить нет, а из разряда «сейчас будет что-то, что снесёт мне голову». Стив хотел увидеть Джеймса. Увидеть, что и как он делает с собой. Кажется, Стив покраснел.

– Ты знал, что если на фоне погромче включить гетеро-порно, то всё сразу перестанет быть гейским? – деловито поинтересовался Джеймс, добавляя звук.

– Догадывался, – серьёзно кивнул Стив, а потом не выдержал и рассмеялся.

У него никогда так не было: приятное волнение перед чем-то новым, щекочущее нарастающее возбуждение, а ещё лёгкость и мягкое веселье, потому что знаешь, что беспокоиться не о чем. Потому что Джеймс рядом. Родной и знакомый до последней морщинки Барнс.


Это было самое типичное видео. Безликие актёры, которые тут же забываются, как только зритель получает то, зачем и просматривают подобные ролики.

Стиву не было никакого дела до внешности актёров или сюжета. Он, откровенно говоря, вообще мало обращал внимания на то, что происходило на экране. Он хотел посмотреть на Джеймса. И вдруг, даже неожиданно для себя, произнёс:

– Меня интересуешь ты, а не порно.

Барнс, находящийся в поисках чего-то, что, судя по всему, затерялось между диванных подушек, замер, а потом лукаво улыбнулся:

– О, ты хочешь, чтобы я устроил для тебя приватное шоу?

Стив нервно прошёлся языком по губам. Да. Да, на самом деле он хотел. Очень хотел посмотреть на Джеймса. На такого Джеймса, каким никогда прежде не видел. Во рту пересохло от волнения, и сердце гулко заколотилось в груди.

– Не обещаю, что это будет что-то из ряда вон выходящее, но надеюсь, тебе понравится.

Джеймс подмигнул ему и многообещающе ухмыльнулся. Нашёл то, что искал, и плюхнулся на диван справа от Стива. В руке Барнса обнаружился какой-то бутылёк.

– Я не могу без смазки, – пояснил Джеймс, поймав вопросительный взгляд. Потряс находкой и добавил, – точнее, могу, конечно, но не хочу. Надрочился на сухую, пока был подростком.

Тогда максимум, который он мог себе позволить – и в силу возраста, и знаний, и проживания вместе с родителями – это сплюнуть в кулак и размазать слюну по члену.

– Мне тоже дай, – попросил Стив.

Он особо никогда не думал о том, чтобы сделать мастурбацию более комфортной. Для него это был лишь простой способ быстро снять напряжение.

Джеймс тем временем решил больше не откладывать. Потянул за ворот футболки и избавился от мешающей ткани. Откинул в сторону и взялся за пояс домашних штанов. Поймал пристальный взгляд Стива. Он готов был поклясться, что взгляд стал нетерпеливым и изучающим. И Джеймс готов был показать Стиву всё, что тот так хотел увидеть, и даже чуть больше.

– Начнём, Стиви? – вкрадчиво спросил он.

И, не дожидаясь утвердительного кивка, спустил штаны вместе с нижним бельём. Огладил себя ладонью по животу и откинулся на спинку дивана, демонстрируя своё тело.

Взгляд Стива тут же упал на промежность Джеймса. Роджерс, не отдавая себе отчёта, выдохнул потрясённо и сглотнул судорожно. Отвёл глаза, но пересилить себя не смог – принялся разглядывать Джеймса. Член Барнса был ещё мягкий. Лежал на лобке, покрытом тёмными короткими волосками. К пупку шла чуть курчавая дорожка. Барнс развёл бёдра шире, и Стив обратил внимание на гладковыбритую мошонку.

– Всё хорошо? – голос Джеймса заставил его вздрогнуть, – я могу потрогать себя?

– Да, – Стив кинул быстрый взгляд на Барнса, который терпеливо ждал, пока Стив насмотрится. – Да, конечно.

Джеймс чуть склонил голову вперёд, будто кивая согласно, и провёл кончиками пальцев по смуглому члену, накрыл ладонью головку, по-прежнему скрытую крайней плотью.

– А ты? – его голос был тихим, хрипловатым. Те самые тембр и интонация, от которых у Стива вставало.

Стив неосознанно погладил себя между ног, сжал пальцы. Вздрогнул от накатывающего удовольствия. И, поддаваясь этой крышесносной волне, спустил штаны к щиколоткам.

– Умница, Стиви, – мурлыкнул Барнс. – У тебя красивый член.

Стив вспыхнул и прикрыл его ладонью. Эрекция была ещё не сильная, а вот на головке уже выступила смазка.

– Мне нравится цвет, – всё так же негромко произнёс Барнс, не таясь разглядывая Стива между ног. Член Роджерса был куда светлее его собственного, нежно-розовый, с аккуратными тонкими венками.

Джеймсу хотелось потрогать Стива, но он понимал, что ещё рано. Воздух между ними накалился, всё развивалось слишком стремительно. Стива хотелось долго и изматывающе.

Он провёл неплотно сжатой ладонью по твердеющему члену. Сдвинул пальцами кожицу, обнажив тёмно-розовую головку. Обвёл её большим пальцем, выдохнул расслабленно. Вроде бы и хотелось подразнить ещё немного, но и терпения на данном этапе у Барнса больше не было. Он взял смазку. Выдавил привычное количество на ладонь и передал бутылёк Стиву.

– Много не бери, она не быстро высыхает. Или ты любишь, когда очень мокро?

– Н-нет… ну, то есть, – Стив покрутил бутылёк в пальцах и продолжил неуверенно, – в меру.

– Тогда не переусердствуй, – кивнул Джеймс.

Стив помедлил и выдавил немного смазки на ладонь.

– Ты же не левша. – Джеймс с интересом наблюдал за ним.

– Да, но… – краска бросилась в лицо, – в общем, я мастурбирую левой, потому что…

– Потому что в правой – мышка, – Барнс засмеялся и понятливо закивал головой.

– Да, – Стив улыбнулся.

Это же Джеймс. Джеймс, который знал его, как облупленного, порой даже казалось, что и мысли читал, понимал с полуслова.


Они почти соприкасались плечами. От Барнса шёл жар, как от печки, так что даже через ткань футболки Стив чувствовал. Хотелось прижаться к плечу, привалиться к горячему боку. Стив покосился на Джеймса. Барнс, не скрывая, смотрел на пах Стива, внимательно и жадно наблюдал за движением пальцев. Стив интуитивно попытался свести ноги, прикрыться, но на бедро легла чужая ладонь.

– Нет. Пожалуйста, – негромко добавил Джеймс, по-прежнему безотрывно разглядывая Стива между ног. – Не закрывайся. Пожалуйста, Стиви.

Рука Джеймса, приятно тяжёлая и горячая, совсем как Стив себе и представлял, скользнула по бедру и замерла на внутренней стороне. Стив издал какой-то странный звук, который не сумел вовремя сдержать: задушенный полувсхлип-полуписк. Он не ожидал, что это место окажется таким чувствительным. Джеймс не двигался дальше, лишь дал Стиву почувствовать тяжесть своей руки. Через какое-то время, когда мышцы расслабились, Барнс большим пальцем коротко погладил нежную кожу. Стив, к удивлению Джеймса, отозвался на движение – раздвинул ноги чуть шире. Это не было приглашением к чему-то бо́льшему, Джеймс понимал, но так Стив дал знать, что ласка ему приятна, что он не против.


Джеймс дрочил совсем не так, как Стив. То есть, Стив раньше никогда особо не задумывался, как это делают другие мужчины, но сейчас ему было интересно наблюдать за движениями Джеймса. Он ничего не мог поделать с этим любопытством. Оно напоминало подростковые годы, когда открываешь для себя совершенно новое, познаёшь своё тело, изучаешь. Вот и сейчас Стив испытывал схожее чувство. Джеймс почти не двигал рукой, не надрачивал ствол вверх-вниз. Круговыми движениями пальцев скорее массировал ствол под головкой.

– Ты, – Стив понимал, что это, ну, объективно, не самое подходящее время для разговоров. Но с другой стороны, чего уж: они мастурбируют друг при друге, вряд ли один вопрос мог особо сильно нарушить личное пространство Барнса. – Ты вообще не трогаешь головку?

Джеймс, откинувшись на спинку дивана, перевёл взгляд себе между ног. Вскинул бровь удивлённо, будто впервые увидел, что и как делает.

– Когда чувствую, что уже близко, – раздвинул ноги шире, съехав по диванным подушкам ниже. – Пока ещё рано.

Приподнял бёдра и несколько раз шлёпнул головкой по напрягшемуся животу. Стив даже не заметил, как на автомате облизнул губы и выдохнул тяжело, залипнув на капельке естественной смазки, которая осталась на волосках.

– А ты? – Джеймс говорил негромко, с той самой хрипотцой, на которую так вёлся Стив. – Предпочитаешь не растягивать удовольствие?

Стив проследил его масленый жадный взгляд из-под ресниц и обратил внимание на то, что движения руки стали мельче и быстрее. Так он обычно делал, когда чувствовал подступающий оргазм. В этот же раз Стив настолько залип на Джеймса, что даже не понял, как довёл себя почти до края. Он поспешно сбавил темп и переместил руку к самому основанию ствола.

– Можно… – Стив перевёл дыхание, – можно потрогать тебя?

Он не был уверен, что Джеймс захочет, поэтому не решился прикасаться к нему без согласия.

– Да! – Барнс будто только и ждал этого вопроса. – Конечно, Стиви.

Стив развернулся к нему и правой рукой, не запачканной в смазке, прошёлся по напряжённому животу. Джеймс довольно выдохнул и прогнулся в спине.

– Ещё, – попросил он. Пальцы Стива хотелось везде.

Роджерс круговыми движениями поднимался выше, к груди. Пропустил волоски сквозь пальцы, потянул несильно. Джеймс в ответ негромко застонал, прикрыв глаза, и задвигал рукой быстрее. Стив положил ладонь на правую грудь Барнса и сжал пальцы. Почувствовал, как под кожей сокращаются сильные мышцы, и сам не заметил, как подстроился под ритм, заданный Джеймсом. Стив всхлипнул едва слышно и зажмурился, когда возбуждение стало почти болезненным, но он хотел продержаться ещё немного, отсрочить оргазм. Стив откинулся обратно на спинку дивана и оттянул яйца. Наклонил голову вправо и замер в считанных сантиметрах от губ Джеймса. Чувствовал тепло его тела, его дыхание.

– Ну?..

У Джеймса в груди всё затопило то распирающее, дурманящее чувство чего-то прекрасного. Прекрасного, которое вот-вот наступит.

– Хочу твой язык, – шепнул он в губы Стива и притянул его себе свободной рукой, поглаживая шею так, что побежали мурашки и волоски встали дыбом. – Можно?

Стив качнулся вперёд, поцеловал коротко, а потом робко приоткрыл рот. Сам несмело коснулся кончиком языка нижней губы Барнса, задел влажную кромку. Джеймс расплылся в шальной, пьяной улыбке. Когда воздуха стало не хватать, Джеймс заставил себя оторваться от влажного рта. С замиранием сердца проследил за тонкой ниточкой слюны, повисшей между их губами, и не сдержал стон, когда она разорвалась. Взгляд напротив стал совсем уж поплывшим, а дыхание Стива хриплым и тяжелым.

Стив любил такие поцелуи. Медленные, глубокие, осмысленные. Не когда кто-то лезет тебе в рот языком, да так усердно, чтобы до гланд, а по пути ещё и успевает обслюнявить, нет. Крепко, но нежно прижимаясь ртом, поглаживая друг друга по волосам, лицу, шее. Разделяя дыхание на двоих. Да, Стив любил поцелуи с языком: сначала коснуться самым кончиком, будто несмело, на пробу, почувствовать, как тебе отвечают, приоткрывают губы, впускают в горячую влажность рта, как языки сталкиваются. И звуки, которые всё это сопровождают. Влажные, сочные, несдержанные.

– Ох, Стиви, – заурчал Барнс.

Стив ни у кого не слышал такого тембра, таких хриплых низких ноток. Джеймс одной интонацией заставлял его покрываться мурашками.

– Поцелуй меня ещё раз, – попросил Джеймс, вслепую целуя нижнюю челюсть и щёку.

Стив поймал его губы и вновь затянул в долгий поцелуй. Ловил тяжелое дыхание Джеймса, низкие короткие стоны, и сам едва сдерживался от того, чтобы не застонать в ответ.

С Джеймсом было горячо и откровенно, и своей открытостью, искренностью он затягивал в водоворот ощущений, хотелось так же ярко и живо реагировать, не скрывать чувств, но Стив не привык, не умел.

– Я сейчас кончу, – хрипло пробормотал Джеймс. Вены на его шее напряглись, – чёрт, Стиви, детка…

Застонал низко длинно и выплеснулся себе на живот.

Стив задохнулся при виде белёсых струй, лёгших на дорожку волос, запачкавших левый сосок. Он представил, как слизал бы сперму Джеймса, собрал бы губами с тёмных волосков, вылизал бы Джеймса дочиста. Представил и понял, что больше не продержится. Толкнулся ещё несколько раз в крепко сжатый кулак, отвернул стыдливо лицо и кончил, не проронив ни звука.


– Детка, – позвал Джеймс, не успев отдышаться.

Повернулся и оглядел всё ещё напряжённое тело. Увидел, как тяжело дёрнулся кадык Стива, как на шее и груди блестел пот, как пальцы по-прежнему сжимали медленно опадающий член.

– Стиви, – ещё раз позвал Барнс. Хотелось целоваться.

Стив длинно выдохнул и наконец повернулся. Стыд за себя, за свои мысли готов был вот-вот накрыть с головой. Стив прошёлся языком по пересохшим губам и только открыл рот, чтобы привычно начать извиняться, как вдруг Джеймс левой рукой зарылся ему в волосы, притянул за затылок к себе и упоительно поцеловал, неловко столкнувшись носами.

– Стиви, – прижался лбом ко лбу, чмокнул в уголок губ, и пробормотал, – ну какой же ты… как же с тобой хорошо.

Мурлыкал сыто, довольно что-то себе под нос. Неразборчиво, но так ласково и нежно, что у Стива сердце заходилось, рвалось из груди.

– Сейчас, – Джеймс с видимой неохотой отстранился. Поёжился, как от холода, – сейчас я уберу тут всё, детка. Отдохни пока.

Поднялся неуклюже, взял салфетки с тумбочки. Наскоро утёр сперму с живота, вытер руку от семени и смазки.

– Ещё вот тут, – Стив растёкся по дивану, как желе. Он никогда не чувствовал себя таким расслабленным и удовлетворённым после обычной мастурбации. Да что там после мастурбации? Даже после полноценного полового акта такое случалось… Стив и не помнил когда. – Давай я вытру.

Джеймс протянул ему чистую салфетку, и Стив стёр белёсую капельку с левого соска, потёр аккуратно, чтобы на волосках ничего не осталось.

– Спа… – Джеймс запнулся на полуслове. Стив лизнул сосок горячим языком. Пососал, прикрыв глаза, выдыхая жарко, и выпустил изо рта с влажным звуком.

– Пожалуйста, – сделал вид, будто ничего не произошло. – Дай, пожалуйста, салфетки.

Торопливо вытерся, отметил про себя, что испачкал только ладонь, и немного попало на лобок. Стив никогда не позволял себе кончать куда-то кроме руки. Никому не нравился беспорядок.

Джеймс, задумчиво наклонив голову вбок, наблюдал исподволь за тем, как чуть ли не брезгливо Стив избавляется от следов оргазма. Покусал губу, но решил не задавать вопросов. Пока что.

– Кажется, мы всё пропустили, – Стив, не заметив чужого взгляда, встал на ноги и кивнул на чёрный экран.

Видео закончилось. Они даже не обратили внимания, когда это произошло. Не видели и не слышали ничего кроме друг друга. Стоило мельком подумать о том, что происходило на этом диване несколько минут назад, как у Стива внизу живота вновь мучительно-сладко заныло.

– Какая жалость, – Джеймс не выглядел расстроенным от слова «совсем». – Нужно будет попробовать ещё разок, чтобы не пропустить перипетии сюжета и кульминацию. Что думаешь? – прижался вспотевшей грудью.

– Всеми руками «за», – Стив глубоко вдохнул запах свежего пота.

– Скорее, рукой, – Джеймс обнял его за талию, погладил поясницу и притянул к себе, – вторая будет занята, – пояснил он, рассмеявшись Стиву в губы.

***

Джеймс по-хозяйски развалился в кресле. Он всегда занимал его, когда они оставались дома у Роджерса.

– Такое удобное, – с довольным видом проговорил Барнс.

– Я в курсе, – согласился Стив, с завистью поглядывая на глубокое сидение, широкие мягкие подлокотники, удобную спинку. Да, кресло было, что надо.

И вдруг Роджерс подумал, а какого, собственно, чёрта, его выгнали с хозяйского места? Он поднялся с дивана, под пристальным взглядом Барнса пересёк комнату и с невозмутимым видом, хотя внутри всё замерло от, казалось, безумной идеи, сел на Джеймса.

– Вау! – Барнс не скрывал восторга ни во взгляде, ни в голосе, – сегодня что, Роджерство?

Стив решил никак это не комментировать. Хотя иногда его даже немного пугало то, что он находил забавными все шутки Барнса, пусть и самые убогие. И пока Джеймс не принялся оттачивать своё чувство юмора, отвлёк его:

– Поцелуешь меня? – Стив устроился у него на бёдрах, обнял за шею и прижался к колючей щеке.

– Спрашиваешь, – Джеймс, тут же забыв про шутки, погладил ягодицы Стива. Сжал пальцы и отвесил звонкий шлепок. – Моя детка, – пробормотал после короткого поцелуя, – мой Стиви, – поцеловал всерьёз, не дразня.

Стив отстранился и насмешливо хмыкнул:

– Какая же я детка? Большеват для детки.

– Но ведь тебе нравится, – Джеймс пожал плечами и обезоруживающе улыбнулся, поглаживая поясницу Роджерса. – А если нам обоим нравится, то почему нет?

Стив казался смущённым. Да, ему на самом деле нравилось, когда Джеймс называл его так. Он сам от себя не ожидал, что каждый раз, когда Джеймс будет звать его деткой, внутри будет что-то трепетать, расцветать, согревая. В конце концов, Барнс был прав: если и ему, и, главное, Стиву это нравилось, то почему нет?

Они какое-то время целовались, обнявшись. Стив жадно вслушивался в тихие стоны и тяжёлое дыхание Джеймса. Он обнаружил, что если невесомо целовать и аккуратно покусывать шею справа, и при этом пальцами разминать трапециевидные мышцы, Барнс голову теряет, превращается в желе.

– Сти-и-ив, – Джеймс приоткрыл глаза. Тяжесть Стива приятно давила на уже крепкую эрекцию. Барнсу трудновато было сформулировать следующее предложение. Говорить в такой ситуации вообще не особо хотелось, но нужно было кое-что обсудить. – Я хочу задать тебе вопрос.

Стив разжал зубы, лизнул покрасневшую кожу и приподнялся с груди Джеймса.

– Слушаю, – он не совсем понимал, почему Джеймс решил поговорить сейчас, но если это так необходимо…

– Я заметил одну… один момент, который мне не совсем понятен. Если я неправ, то поправь меня, и мы больше не вернёмся к этому.

На самом деле он надеялся, что Стив, расслабившись, охотнее пойдёт на контакт, не будет сильно нервничать и закрываться.

– Ты очень тихий во время ласк. Будто специально стараешься не издавать ни звука, – Стив под руками знакомо напрягся. – Я не осуждаю, детка, – торопливо добавил Джеймс, стараясь поймать сконфуженный взгляд, – я это к тому, что стоит ли мне быть более сдержанным, если…

– Нет! – Стив замотал головой, взглянул на Барнса чуть ли не умоляюще, – мне нравятся твои стоны, то, как ты… как рычишь, кончая. Очень нравится.

Открытость Барнса в плане шума, который, так или иначе, сопровождал секс, заводила Стива, возбуждала. И то, что Джеймс никогда не сдерживался, не стеснялся стонать, вскрикивать, рычать – это заводило тоже.

– Хорошо, – Джеймс улыбнулся мягко, погладил большим пальцем опустившийся уголок губ, – значит, ты не против звуков во время секса? – дождался кивка и продолжил свою мысль, – почему же ты сдерживаешь себя? Не хочешь побеспокоить соседей? О, не переживай, детка, они и так знают моё имя, – Барнс поиграл бровями. Стив рассмеялся. – Ну вот, так-то лучше, – Джеймс ласково чмокнул его в ухо и зардевшуюся щёку, – не нервничай, если не готов говорить, то…

– Мне непривычно, – Стив повёл плечами, вздохнул, – Сколько себя помню, я всегда старался быть тихим, потому что… ну, сначала, когда был подростком, нельзя было шуметь.

– Я тоже годами оттачивал навык дрочить и кончать бесшумно, – понимающе кивнул Барнс, – но сейчас, когда мы уже большие мальчики, в этом нет необходимости. Нам не нужно сдерживаться или стесняться кого-то. В первую очередь, не нужно стесняться себя.

Джеймс изначально понимал, почему Стив молчит в постели. Молчит и о своих желаниях, и сам остаётся беззвучным насколько возможно. Ему было важно, чтобы сам Стивпроговорил это и понял.

– Я не могу держать это в себе, – продолжил негромко Джеймс, – когда я с тобой, мне настолько хорошо, что… это зарождается где-то здесь, – он указал на область груди и шеи, – собирается жаром, опаляет изнутри и вырывается со стонами. Так я получаю максимальное удовольствие, полное и завершённое. Понимаешь, о чём я?

Да, Стив понимал. Он тоже чувствовал это, но каждый раз старательно кусал губы и зажимал рот.

– И я не прошу тебя притворяться или выдавливать из себя то, чего на самом деле нет, – заверил Джеймс. – Ты не обязан проявлять возбуждение так же, как я, или реагировать так, как реагирую я. Ты – это ты, Стиви. Главное, чтобы тебе было хорошо. Если без стонов тебе спокойнее или комфортнее, или они будут тебя отвлекать от тактильных ощущений, то без проблем. Я не заставляю тебя, слышишь? Просто знай, что мне хорошо с тобой в любом случае – со звуками или без них. Тебе не нужно стыдиться или стесняться меня, если вдруг дело в этом. А стыдиться себя не нужно тем более.

Джеймс замолчал. Стив сидел, зарывшись лицом ему в шею. Сопел, как показалось Барнсу, тревожно. Он сказал то, о чём думал вот уже несколько дней. И был уверен, что Стив тоже думал об этом, может только с другой стороны или через призму какого-то другого аспекта.

– Мне хорошо с тобой, – Стив приподнялся с него и посмотрел в глаза. Провёл ладонями по груди Джеймса, разглаживая ткань толстовки. Сделал несколько глубоких вдохов и продолжил, – ни с кем не было так полно, без рамок, без запретных тем. – Джеймс улыбнулся, подбадривая, поощряя продолжить. – И я хочу стать более открытым, чувственным, не бояться реагировать на удовольствие, не стесняться говорить. К сожалению, это не так быстро удаётся исправить, но мы ведь никуда не опаздываем, да?

– Именно, детка, – Джеймс коснулся губ лёгким поцелуем, – мы никуда не торопимся. Прокачиваем навыки богов секса в комфортном для нас темпе.

– Барнс, – Стив усмехнулся ему в губы.

– Зови меня просто «Барнс Великолепный».

– От скромности ты точно не помрёшь.

– Мне ещё нужно научить тебя всему, что я знаю и умею сам! Рановато умирать.

– Знания, накопленные потом и?..

– Ах, Стиви, ты даже представить себе не можешь, через что дядюшка Джеймс прошёл, чтобы сейчас радовать тебя.

– Пока что дядюшка Джеймс радует только своими ораторскими умениями. Они тоже, конечно, впечатляют, но хотелось бы чего-то более… ощутимого.

– О, – Джеймс, уловив перемену настроения, понятливо скользнул ладонями обратно к заднице Стива, – сейчас всё будет. Я тебя не разочарую.

***

Стив открывался всё больше и больше, чаще проявлял инициативу.

Они с Джеймсом по-прежнему мастурбировали вместе, но «для фона» больше ничего не включали. Не хотели, чтобы их что-то отвлекало друг от друга. Барнс понимал, что прояви он настойчивость, и Стив бы согласился на… да почти на всё, но Джеймс не хотел торопить. Вся ситуация была в руках Стива, он задавал темп, и Джеймса это полностью устраивало.


– Я хочу кое-что, – Стив завёл тот разговор.

Они были у Джеймса. Стив забрал его после работы, они зашли в магазин, дома приготовили ужин, разговаривая и целуясь, поужинали, приняли душ. Семейный такой вечер. И вот, уже лёжа в постели, Стив заговорил.

– М? – Джеймс подкатился ближе к нему.

– Как ты смотришь на то, чтобы я тебе помастурбировал? – на одном дыхании выпалил Роджерс, но глаз не отвёл, хоть скулы и заалели нежно.

– Как я могу смотреть на это, Стиви? – Джеймс быстро чмокнул его в губы, – а мне можно будет тебя трогать?

– Да, конечно, – Стив кивнул, – только, – он чуть замялся, – я не уверен насчёт… насчёт оргазма.

– То есть? – Джеймс нахмурился. – Что-то не так, детка?

– Я имею в виду, ты всегда так красиво кончаешь, – он всё же покраснел. – Сперма стекает по члену и ладонь вся в сперме, и на бёдра тоже, бывает, попадает. Или когда ты кончаешь на живот, – дыхание Стива перехватило, глаза засверкали. – Иногда долетает даже до груди, – он заёрзал, а Джеймс завёлся с полуоборота. – И, если ты согласен мастурбировать мне, то… как я должен буду кончить? Предупредить тебя, – это было утверждение, – а дальше? Можно прямо в твою руку? – Стив произнёс это с таким придыханием и такой надеждой, будто ничего прекрасней и вообразить себе не мог. Предел мечтаний, не иначе.

Джеймс, наряду с тишиной в постели, заметил и то, что у Стива собственное семя вызывало некую брезгливость или что-то вроде досады, неудовольствия. Поэтому он, не обсудив этот момент со Стивом, даже предлагать не собирался что-то, что закончилось бы обменом естественных жидкостей.

– Ты уверен? Уверен, что хочешь подрочить мне? Это не…

– Обязательно, – чуть раздражённо перебил Стив. – Я хочу, Джеймс, – твёрдо заверил он, сжимая ладонь Барнса. – И ты… ты мог бы… вот когда достигаешь оргазма… я имею в виду…

Сбился и выдохнул разочаровано. Он же репетировал, прежде чем начать этот разговор с Джеймсом! Почему не смог сказать в лицо? Стив был, мягко говоря, недоволен собой.

– Эй, детка, – Барнс тут же подключился, – всё хорошо. Ты же знаешь, что мы можем говорить обо всём и озвучивать любые желания, так ведь? Чего ты хочешь? Просто скажи мне.

– Я… я, – Стив всё же смутился. Стив не верил, что найдет в себе силы сказать это вслух. – Можно… – прокашлялся и просительно взглянул на Барнса, – можно напишу?

– Конечно, – Джеймс не медлил с ответом, тут же поощрял любую инициативу.

Он терпеливо ждал, пока Стив сосредоточенно что-то печатал в своём телефоне. Голодно и выжидательно следил за Стивом, когда тот замер на какое-то мгновение, закусив губу и прикрыв глаза, а потом снова начал быстро набирать текст.

Сразу же открыл приложение, как только пришло оповещение о новом сообщении. Пробежал глазами по тексту.

– Да, – не смог скрыть нетерпение и желание в голосе, – да, детка, чёрт возьми. Мы сделаем всё, что ты хочешь. Определённо, да.

У Стива мурашки побежали от хриплых, низких ноток в голосе Джеймса.

***

– Стив, Стив, Стиви… Что же ты творишь, – простонал Джеймс, лёжа на боку, толкаясь в туго сжатый кулак Роджерса.

До этого они тёрлись друг о друга, не снимая нижнего белья. Потом, не сговариваясь, каким-то неведомым образом почувствовав, что готовы, спустили трусы и обхватили члены друг друга, принялись ласкать. И когда пальцы Барнса так правильно, так нужно сжались под головкой, яркой от прилившей крови, Стив негромко застонал на выдохе. Это был робкий первый стон, такой долгожданный как для Джеймса, так и для самого Стива.

– Моя ласковая детка, – заполошно шептал Джеймс, не отрывая счастливого взгляда от Роджерса, – Стиви, ты потрясающий.

И никак не мог выкинуть из головы все те жаркие, страстные признания, написанные Стивом. Про то, как он хотел сперму Джеймса, хотел кончить вместе с Джеймсом. Он хотел его! Барнс и представить не мог, что Стив настолько одержим идеей того, чтобы он, Джеймс, спустил на него, а Стиву позволил кончить себе на живот, затем растереть семя, втереть в кожу, попробовать на вкус. Конечно Джеймс готов был сделать всё это для Стива. Джеймс готов был сделать всё, о чём бы Стив его не попросил.

***

Есть моменты, которые не забываются. А некоторые и нельзя забыть. Стив дорожил временем, проведённым с Джеймсом. Дорожил тем, что пройдено вместе, тем, что сделано. Дорожил чувствами. Джеймс занимал огромное место в жизни Стива. Был, на самом-то деле, бо́льшей её частью. И Стив всегда был рад поделиться с Джеймсом мыслями, чувствами – как печалью, так и радостью – эмоциями и воспоминаниями.

Один только вечер Стив хотел сохранить себе. Если бы вдруг кто-то сказал ему, что он может оставить лишь одно воспоминание – лишь одно воспоминание о времени, проведённом с одним человеком, – Стив точно знал, что бы он выбрал.


Стив переступил порог и замер. Джеймс стоял у окна, против света. Солнце всегда любило Джеймса: согревало, ласкало, облизывало лучами плечи и спину, но никогда не обжигало. Вот и сейчас, полностью обнажённый, прекрасный в своей наготе, Джеймс грелся в весеннем тепле, мягком и пока только набирающем силу, чтобы в будущем дать жизнь чему-то новому.

– Что такое, детка? Иди ко мне, – он приблизился к кровати, опёрся на неё коленом и протянул Стиву руку.

Стив, не сводя глаз с Джеймса, как загипнотизированный пересёк комнату.

– Это нам не понадобится. Можно? – Барнс взялся за узел полотенца, которым Стив обмотал бёдра после душа.

– Да, – он положил ладони на тёплые крепкие плечи. Не мог и не хотел больше ждать: принялся гладить шею, грудь, руки Джеймса. Всё, до чего мог дотянуться, стоя с противоположной стороны кровати.

– Соскучился? – спросил мягко Барнс, улыбаясь с прищуром. – Сейчас, Стиви, сейчас.

Сдёрнул с него мешающую ткань, откинул в сторону и облизал взглядом всё тело. Стив потянулся безотчётно, демонстрируя себя. Захотелось вдруг покрасоваться, показать себя Джеймсу, понравиться ему.

– Красивый, детка, – зашептал Барнс, оглаживая горячими сухими ладонями грудь и живот Стива, – самый красивый.

Он просто гладил Стива, стирал с плеч оставшиеся после душа капельки воды. Сжал несильно острые соски, потянул, улыбаясь шире, когда Стив выдохнул шумно и прикрыл глаза. Джеймс дразнил, играл, изводил. Шептал что-то в губы, целуя быстро, дразняще, не давая углубить поцелуй, и ни на секунду не оставлял Стива без прикосновений.

– Джеймс, – пробормотал Стив, – Джеймс.

– Да, Стиви? – его виски и шея блестели от тонкой плёнки пота.

Весенний вечер согрел комнату. Пылинки как в замедленной съемке кружили в жёлто-оранжевых густых лучах. Шум улицы, городского муравейника звучал приглушённо. Для Стива время остановилось, замедлило свой бег. Ничто не имело значения. Только эта комната. Только Джеймс. Только Стив. Только они, здесь и сейчас.

– Поцелуй меня. Поцелуй, – и сам обхватил лицо Джеймса ладонями. Никак не мог нацеловаться.

– Мой ласковый Стиви, – снова шептал Джеймс. Улыбался в поцелуй, гладил плечи и спину Стива, обнимал его, притягивая к себе.

Стив не заметил, когда успел забраться на постель. Они стояли с Джеймсом на коленях, обнимаясь, поглаживая друг друга, запуская пальцы в волосы, ловили дыхание друг друга. Потирались бёдрами, не сильно, лишь обозначая возбуждение. Стив разорвал поцелуй, уткнулся лбом во взмокший висок Джеймса, и посмотрел вниз: их тела соприкасались, лобки были перемазаны в смешавшейся смазке. Стив не сдержался и резче вскинул бёдра, мазнул мокрой головкой по уже открывшейся тёмно-розовой головке Джеймса.

– Т-ш-ш, – Джеймс обхватил его за заднюю сторону шеи. Погладил большим пальцем чувствительное местечко за ухом, заскользил губами по щеке, – не торопись.

Поцеловал и потянул его за собой, укладываясь на спину.

– Вот теперь двигайся, – шепнул Джеймс, скользя руками вниз по спине Стива. Сжал несильно ягодницы, заставив толкнуться вверх.

Стив охнул, когда его член, теперь плотно зажатый между их телами, скользнул по всей длине Джеймса.

– Вот так, детка, да, – Барнс откинул голову назад, прикрыл глаза и постанывал тихо. Он мял ягодницы Стива, помогал двигаться.

Стив держал свой вес на вытянутых руках. Разглядывал взмокшего, расхристанного Джеймса, тяжело дышащего через приоткрытый алый рот.

Барнс открыл глаза, взглянул на Стива, замершего над ним.

– Ляг на меня, – вдруг попросил Стив. – Пожалуйста.

Джеймс улыбнулся, ласково погладил уголок губ, обнял Стива и медленно, аккуратно перевернул их, оказавшись сверху. Джеймс был таким правильно-тяжёлым, так идеально прижимал к постели горячим жёстким телом. Стив чувствовал себя в безопасности, окружённый силой и нежностью Джеймса.

– Так хорошо, детка? – он медленно вращал бёдрами, дразня и себя, и Стива. Трения и давления было не достаточно, чтобы кончить. Возбуждение росло, но Джеймс не позволял ему найти выход.

– Да, – Стив обхватил его за плечи и прижал к себе. – Ляг на меня всем весом, накрой собой.

– Если будет тяжело, говори, хорошо?

Джеймс понимал желание Стива, но должен был убедиться, что не причиняет боль или дискомфорт. Стив кивнул в ответ.

А потом они с Джеймсом целовались. Стив не знал, как долго, он потерялся во времени. Поцелуи, объятия, скольжение рук по влажной коже, сплетённые языки, толчки бёдрами навстречу друг другу, становящиеся всё быстрее. Пальцы Джеймса, сжавшие мокрые от смазки головки. У Стива никогда не было так откровенно и близко, так интимно. Ни с кем и никогда. Он оплёл Джеймса руками, притиснул к себе и кончил с коротким стоном, уткнувшись в напряжённую шею.


========== 4. ==========

***

– У меня игривое настроение, – оповестил его как-то Джеймс.

– И что бы это значило? – Стив склонил голову вбок, чуть нахмурился.

В подростковом возрасте, например, когда у Барнса было игривое настроение, они – Джеймс со Стивом, естественно, – оказывались втянуты в какие-нибудь «приключения», которые заканчивались «вызовом на ковёр» к директору школы. Или же наказаниями со стороны родителей. Хотя Стив тоже был хорош. Кто ещё кого подначивал.

Джеймс лишь хитро ухмыльнулся и поцеловал его в щёку. Стива это не успокоило, совсем наоборот.

***

– Что ты задумал? – прямо спросил Стив.

– С чего ты взял, что я что-то задумал?

– По глазам вижу.

– Мои глаза чуть выше, Стиви.

Джеймс медленно раздевался. Неспешно стянул футболку, потягиваясь, красуясь. Знал, как Стиву нравится его тело, что он не может оторвать взгляд от крепкой груди, рук и пресса. Знал и дразнил.

– Джеймс, – Роджерс прислушивался к чему-то внутри себя.

Он поразился тому, как тяжело оставаться на месте и лишь смотреть на Джеймса, но не трогать. Барнса хотелось держать в руках, хотелось до покалывания на кончиках пальцев.

– У нас тут дресс-код, – мурлыкнул Джеймс, растягиваясь на кровати.

Согнул одну ногу в колене и будто бы случайно расслабленно положил руку на бедро. Стив смотрел на пах Барнса, не скрывал даже жадного взгляда. И судорожного вздоха скрыть тоже не смог, когда член Джеймса дёрнулся, крайняя плоть сдвинулась, обнажая головку.

– Мы можем, конечно, подрочить друг на друга, при этом как приличные мальчики даже не ложась в одну кровать, – притворно-равнодушным тоном произнёс Джеймс, а сам глаз не сводил со Стива. – А ещё можем поиграть. И что-то мне подсказывает, игра тебе понравится. Присоединишься?

Стив, на своей памяти, никогда так быстро не раздевался. Скинул, не глядя, рубашку и джинсы. Торопливо выпутался из трусов и носков. Выпрямился, и лишь на долю секунды мелькнуло желание прикрыться, но Стив отмахнулся от этой неуместной мысли. Наоборот, расправил плечи, чуть шире расставил ноги. Член уже был возбуждён, твердел.

– Как же мне повезло, – Барнс облизывал его взглядом, а себя поглаживал ладонью внизу живота. – Самая нежная, страстная, самая прекрасная детка досталась мне. Разве я не счастливчик? Иди ко мне, Стиви.

И Стив пошёл. Как на привязи готов был идти за Барнсом. Опустился рядом с Джеймсом и тут же потянулся за поцелуем.

Они целовались, долго и жадно, сталкиваясь языками, посасывая их. Руками блуждали по телам друг друга, гладили слепо, ласкали. Стив сжал пальцы на члене Джеймса, а потом скользнул ниже – огладил тяжёлые яйца, но Барнс перехватил его руку и отстранился.

– Подожди, – улыбнулся, поверхностно дыша. – Я хотел кое-что попробовать, но ты такой быстрый.

– Что? – Стив дотянулся до него и принялся покрывать нижнюю челюсть быстрыми поцелуями.

– Детка, – Барнс фыркнул. Подумал было поддаться порыву, но напомнил себе о том, что было в планах. – Сначала ты. Ложись на спину.

Стив послушался. Напоследок только потёрся носом о щетинистую щёку.

– И? – покосился на Джеймса.

– Моя очередь целовать тебя и гладить.

Стиву никогда не уделяли столько внимания. Одни только ласки сосков сводили его с ума. Барнс пощипывал покрасневшие возбуждённые соски, оттягивал несильно, потирал круговыми движениями. Стив любил такие грубоватые ласки груди.

– Хочешь кончить? – поинтересовался Джеймс, поглаживая живот Стива.

Член почти касался живота, был ярким от прилившей крови.

– Х-хочу, – Стив шевельнул бёдрами, надеясь, что Джеймс опустит руку ниже.

– Уже скоро?

– Да.

Если бы Барнс сейчас подрочил ему, Стив бы не продержался долго.

– Отлично. Начнём, Стиви.

Он изводил его: гладил тело, пощипывал и вылизывал соски, ласкал член. Стоило Стиву начать подмахивать бёдрами, как Джеймс тут же убирал руку. Успокаивающе (хотя больше дразняще) поглаживал ноги, когда бёдра начинали подрагивать, а яйца поджимались. Целовал ласково щёки и губы, кружил пальцами внизу живота, по лобку, но члена не касался.

– Всё хорошо? – мурлыкал Барнс, не скрывая довольную улыбку.

Тяжёлое дыхание Стива, его тихие стоны и влажные звуки смазки – всё это звучало для Джеймса, как музыка. А сам Роджерс – раскрасневшийся, вспотевший, потерявшийся в удовольствии – Джеймс не видел никого прекрасней.


– Я сейчас кончу, – пробормотал Стив, откидывая голову на подушку, и крепко зажмуриваясь.

– Нет, не кончишь, – беспечно отозвался Джеймс, внимательно наблюдая за выражением лица Стива.

Брови Роджерса взлетели вверх.

– Как долго ты продержишься? – пояснил он, отвечая на так и не озвученный вопрос. – Каждый раз, когда будешь готов кончить, говори мне об этом. Мы же играем, да, Стиви?

– Дже-е-еймс. – Барнс ни на секунду не поверил, что это звучало угрожающе или недовольно.

Бёдра Роджерса начали мелко подрагивать, Джеймс замедлил движения, но руку не убрал – самыми кончиками пальцев продолжал скользить вверх-вниз.

Стив дёрнулся и попытался свести ноги. Хотелось кончить, он же был совсем близко, зачем Джеймс дразнит?

– Я…

Пальцы переместились: теперь Джеймс круговыми движениями гладил лобок Стива, поднимался выше – к пупку, поглаживал кожу живота.

– Вот так, – успокаивающе бормотал Джеймс, касаясь губами розовеющего уха, – я сделаю так, чтобы ты почувствовал себя хорошо выебанным, Стиви. Всё для тебя, детка.

Роджерс вцепился в простыню. Хотелось схватить руку Барнса и вернуть на подрагивающий член, яркий и напряжённый. Хотелось стонать во всю силу лёгких и просить, чтобы Джеймс дал ему кончить. Но Стив лишь выдохнул шумно через нос и чуть выгнулся.

Барнс тихо усмехнулся. Стив был упрям и непробиваем. Во вред себе же, в данном случае. И если бы Джеймс не знал Стива, то в самом деле мог бы подумать, что ему не нравилось то, что происходило.


– Нет-нет-нет, Стиви.

Джеймс резко отстранился, но руку с напряжённого бедра не убрал.

– Это не по правилам, – объяснил он.

В какой-то момент Стив потянулся рукой к члену Джеймса, хотел обхватить пальцами, но Барнс не позволил.

– Джеймс, – сердце колотилось, было жарко. И хотелось Джеймса. Но, как оказалось, трогать было нельзя. – Почему нет? – едва не плача пробормотал Стив, цепляясь пальцами за простыню.

– Потому что нужно правильно попросить. Понимаешь, детка? – влажные от смазки пальцы вновь вернулись на подрагивающий измученный член.

Стив низко застонал и закрыл лицо ладонями. Он понял.

– Джеймс…

– Что? Что «Джеймс»? «Джеймс, быстрее»? «Джеймс, я близко»? Или… – Барнс перестал надрачивать ствол, скользнул пальцами по напряжённым яйцам, – «Разреши мне кончить, Джеймс»? Что?

Он оставил невинный поцелуй на щеке Стива. Поцелуй, который ударил под дых: настолько он резонировал со словами Джеймса и его пальцами, которые беспрестанно поглаживали мошонку, невесомо кружили по ней, проскальзывали ниже – туда, где Стива ещё никто не касался. Стив обливался потом, тяжело дышал и кусал губы.

– Ну, – вновь послышался шёпот, – разве так просят хорошие мальчики?

Вдруг его сорвало:

– Джеймс! – он громко застонал, длинно и долго, просяще. – Пожалуйста, Джеймс! Пожалуйста!!! Разреши мне кончить! – вращал приподнятыми бёдрами, толкался с крепко сжатый кулак.

– Вот так, умница, Стиви. Давай же, детка.

Барнс больше не дразнил. Под пальцами хлюпала смазка, но Джеймс смотрел не на яркий от прилившей крови член, а на лицо Стива. Шептал, какой Стив красивый, какой Стив податливый, ласковый, послушный мальчик. Только для него, Джеймса. А Стив всхлипывал и стонал, не замолкая, широко раскинув ноги, рукой слепо вцепившись в бедро Джеймса.


Кажется, он сорвался на крик, кончая. Это был сильный оргазм, выматывающий и опустошающий своей силой. И дело даже не в Барнсе и его сильных, но ласковых руках, не в том, что он выдоил Стива. Дело в чувствах, которые Стив себе позволил, в эмоциях, которым дал вырваться, а не упрятал подальше, как обычно. Впервые Стив кончал так, как хотел, и от тех вещей, которых желал.


Джеймс не двигался. Лежал, по-прежнему прижавшись бёдрами к потному разгорячённому телу, и готов был скулить и выть от восторга. Стиву было хорошо. Да что там хорошо? Стиву было охуенно. Стив кончил так, как не кончал ни с кем, в этом Джеймс был уверен. И от того, как Стив вскидывал бёдра, рефлекторно вбиваясь в кулак, от того, как кричал, содрогаясь в оргазме, от того, как держался за него, как притягивал к себе, – от всего этого Барнс был в диком пьянящем восторге. Хотелось ещё. Снова и снова смотреть, как Стиву хорошо, как Стив расслабляется, как смягчается его лицо, и можно быть совсем близко. Не к Стивену Роджерсу, а к Стиви.


Стив не двигался. Только грудная клетка часто вздымалась. Ему хотелось лежать так бесконечно долго, даже мелькнула мысль, что он мог бы уснуть, – настолько сытым он себя чувствовал. Тело одновременно было ватным и непривычно лёгким, будто наполнено воздухом.

Он повернул голову и разлепил глаза. Джеймс улыбался ему. Он интуитивно потянулся к этой улыбке. Коснулся её, сцеловал будто бы, и почувствовал, как собственные губы тоже растягиваются в улыбке.

– Это было… – прокашлялся, – не знаю, как сказать. Вау?

Барнс насмешливо фыркнул, поцеловал вдумчиво, со вкусом, и замурлыкал:

– Охуенно. Вот как это было, Стиви, – проигнорировал правило не выражаться и продолжил, – посмотри, ты обкончал себя, детка.

Стив приподнял голову и увидел, что действительно – тугие белёсые струи попали и на живот, и на грудь. Он давно хотел так: несдержанно, пусть грязно, но полностью – и телом, и нутром. И Джеймс позволил, помог, разделил это с ним. Стив снова потянулся к его губам.


– Завтра среда, – пробормотал в подушку Джеймс.

– Возьмём стейки? – Стив повозился немного, устраиваясь удобнее.

По средам они обедали вместе в небольшом стейк-хаусе, находящимся недалёко и от офиса Стива, и от офиса Джеймса. Рефлексы дали о себе знать: рот наполнился слюной при одном воспоминании о том, какое мясо там подают.

– Ты рано завёлся, – хихикнул Джеймс, услышав, как заурчал живот Роджерса, – а на ночь есть вредно.

Стив несогласно заворчал, уткнувшись Джеймсу в подмышку.

– Заберу у тебя часть порции, – пригрозил он.

– Даже ни капли не жалко, – заверил его Барнс, прижимая к горячему боку. – Ты же поставил будильник?


Стив всегда просыпался раньше. Не открывая глаз, знал, что до сигнала оставалось минут 10-15.

За окном медленно просыпался город: шум редких машин, дребезжащий звонок велосипеда, проехавшего мимо доставщика газет, торопливые шаги случайного прохожего. Сквозь неплотно задёрнутые шторы в комнату заглянул светло-жёлтый луч ещё не палящего солнца. Расплескал свет по полу, скользнул по пледу, облизал мерно вздымающуюся спину и тронул заросшую щёку.

Стив разглядывал спящего Джеймса. «Такой красивый», – отрешённо отметил он. Стив всегда знал, понимал, что Джеймс красив, привлекателен для других людей, но почему-то никак не ожидал от себя, что у него будет замирать сердце, а затем с утроенной силой биться о грудную клетку, когда Стив будет смотреть на Барнса. И всех этих «замирающих сердец» от себя тоже не ожидал. Не удержался, приподнялся на локте и невесомо поцеловал в висок.

Джеймс смешно сморщил нос и уткнулся в подушку.

– Доброе утро.

Барнс что-то невнятно пробормотал. Завозился, стягивая одеяло к пояснице. Повернулся к Стиву и покосился мутным, ещё не проснувшимся взглядом.

– Доброе, – голос со сна был осипшим.

Стив, не таясь, с улыбкой разглядывал лениво-сонного, разморенного Джеймса.

– Давай ещё поваляемся, детка, до будильника ведь есть время, – Барнс на полном серьёзе считал, что просыпаться без будильника – это супер-способность Стива. Его самого обычно невозможно было поднять.

Он закинул руку на Роджерса и с медвежьей грацией подмял Стива под себя. Погладил пятернёй растрёпанный затылок, устроился подбородком на макушке.

Стив обвил горячее расслабленное тело, уткнулся в подмышку. Под ухом размеренно билось сердце Джеймса, ровный стук убаюкивал. Хотелось вот так бесконечно долго лежать в согретой нежностью постели. Стив шмыгнул носом от избытка чувств.

– Ты там не задохнулся подо мной? – поинтересовался Барнс, хмыкнув.

– И не мечтай, – Стив подлез ещё глубже.

– Хорошо-то как… – Джеймс душераздирающе зевнул, – скажи, Стиви?

– Хорошо, – согласился Стив, крепче обнимая Барнса, погладил лопатки и линию спины.

Они с Джеймсом синхронно вздрогнули и застонали протестующе, когда зазвенел будильник, безжалостно вырывая их из сонной неги.

– Ещё пять минут, – конечно же заканючил Барнс, специально придавливая Стива к постели, не давая дотянуться до телефона.

– Нет, – Роджерс был непреклонен. С трудом и с нескрываемой неохотой выбрался из-под сопротивляющегося Джеймса, отключил звук и через плечо оглянулся на насупившегося Барнса. – Вставай. Без шуток, – предупредил он, не сумев скрыть улыбку. Знал, что Барнс начнёт юморить про то, что некоторые его части встают по команде, уже готовы и всё в подобном роде.

– Какие мы суровые, мистер Роджерс, – Джеймс закатил глаза и фыркнул задиристо. Подпёр кулаком щёку, на которой остались следы от подушки, – у Вас не забалуешь, да?

– Да, – Стив знал, если поддаться на речи Барнса, из кровати они вылезут действительно не скоро. К своему стыду, Стив уже не раз и даже не два попадался на это, – поэтому поднимаемся. Я серьёзен, как сама серьёзность, Джеймс, – погрозил он пальцем и вскочил на ноги прежде, чем Барнс успел сграбастать его поперёк живота и завалить на спину.

– Ну и ладно, – Джеймс сделал вид, что неудачного броска не было, – не очень-то и хотелось, – заверил он, хитро сверкая глазами.

– Я в душ.

– Могу я к Вам присоединиться, мистер Роджерс?

– Если будете работать не только языком.

– А…

– Пока что у Вас плохо выходит, мистер Барнс.

– Вот уж неправда!

***

– Это мой кусок.

Джеймс безропотно наблюдал, как Стив отправляет в рот сочное мясо.

– Вкусно?

– Очень.

– Ты же сказал, что не голоден.

Стив кинул на него насмешливый взгляд и продолжил жевать.

– А ты сказал, что моему организму необходим белок.

– «А ты сказал»… – передразнил Джеймс, и пока Стив не съел всё за него, взял вилку. – Прислушивайся к дядюшке Джеймсу почаще, – посоветовал он, утерев губы салфеткой.

– Он плохого точно не посоветует, – закивал с важным видом Стив.

– Не дерзи, мистер Роджерс, – пригрозил Джеймс.

– А то что? – Стив кончиком языка облизал уголок покрасневших губ.

Барнс завис. Смотрел на чуть припухший от горячей пряной пищи рот. Пожирал глазами. Хотел его. Набрал в грудь воздуха, чтобы что-то сказать, но к столу подошёл официант.


– Ты ему нравишься, – заметил Стив, когда Джон, оставив счёт и перекинувшись с Барнсом какой-то вежливой шуткой, отошёл от их столика.

– Неужели? – Джеймс вопросительно вскинул бровь. Ему не было интересно. Для него подобное общение с людьми было лишь проявлением вежливости и дружелюбия. Некоторые принимали это за флирт.

– Ага, он сделал тебе комплимент. «Ваша рубашка подходит к Вашим глазам».

– Очень мило с его стороны, – Джеймс улыбнулся. – Кажется, мы с тобой о чём-то говорили?

– О том, что будет, если я предпочту не прислушиваться к советам вездесущего и всезнающего дядюшки Джеймса, – напомнил Стив.

Он незаметно повёл плечами, расслабляясь. Сам не понял, почему безотчётно напрягся, когда Барнс принялся околдовывать официанта своими флюидами. На самом деле у Джеймса это выходило как-то само собой, он умел понравиться, вызвать симпатию.

– Я лучше покажу, – Джеймс наколол на вилку очередной кусок, – когда будем дома.

– Я заинтригован, – не стал скрывать Стив.

И вот так менять тему, молниеносно меняя и настроение, атмосферу, тоже умел только Джеймс. Есть больше не хотелось, Стива терзал голод иного рода.

– Кстати, всё хотел спросить какой отсос ты любишь? – поинтересовался Барнс. И продолжил обед, как ни в чём не бывало. Будто о погоде спросил или о планах на выходные.

Стив замер. Огляделся, чтобы убедиться, что за соседними столиками их никто не слышит, не обращает на них внимания, а после неловко пожал плечами.

– Знаешь, – он был на удивление спокоен и задумчив, а ещё серьёзен, – мне кажется, главное, чтобы партнёру самому хотелось сделать минет. Не потому что «надо», и не потому что этот самый минет выпросили. Главное, чтобы это было…

– Обоюдное желание, – произнесли они хором.

– Да, – Стив улыбнулся и вокруг его глаз собрались маленькие морщинки, – именно так. Не через силу, не в виде одолжения. А техника и всё такое – дело практики.

– Но есть же что-то, что тебе хотелось бы почувствовать? Или что-то, что хотелось бы увидеть? Я хочу отсосать тебе, Стив, – пояснил Джеймс, не отводя от Стива потемневшего взгляда, – и хочу знать, как сделать тебе приятно. Расскажешь?

***

Стив безотрывно смотрел на Джеймса, расположившегося у него между бёдер, даже не пытался скрыть, как у него сбито дыхание.

Джеймс в ответ лишь лукаво прищурился и потёрся щекой о крепкое бедро.

– Джеймс, пожалуйста… – проскулит Стив, откидывая голову на подушку, потому что не было сил сдерживаться, потому что Джеймса хотелось до дрожи.

Барнс чуть приподнялся и поцеловал бедренную косточку. Лизнул кожу около пупка, подул на влажную полоску, заставив Стива вздрогнуть от неожиданности, а потом прижался губами к лобку.

– Джеймс… – снова позвал Стив, бездумно гладя руки Джеймса, лежащие у него на бёдрах.

В паху ныло, было так хорошо, что даже будто немного плохо, а возбуждение было настолько сильным, что отзывалось напряжением где-то в копчике.

Джеймс не отвлекался на разговоры, в кои-то веки молчал. Целовал нежную кожу в паху, бёдра, мимолётно задевая щекой напряжённый член.

Хотелось скорее взять в рот, но Джеймс не торопился. Он знал, что если постарается, то Стив спустит за пару минут, но хотелось продлить наслаждение. Ещё чуть-чуть посмотреть на то, как Стив ёрзает по смятым простыням, выдыхает сквозь зубы, кусает губы и приподнимает бёдра, пытаясь потереться о Джеймса.

– Красивый, – прошептал Джеймс, положив ладонь на основание, прижимая член к животу. На коже осталась липкая капелька предэякулята.

Джеймс собрал её губами, уголком губ задев головку.

Стива выгнуло. Он так хотел, чтобы Джеймс не дразнил, не мучил. И в то же время не хотел, чтобы эта мука заканчивалась. Одной рукой он погладил Джеймса по спутанным волосам, и так и оставил чуть подрагивающую ладонь на затылке.

Джеймс ещё раз потёрся щекой о горячую кожу живота, глубоко вдохнул запах чужого возбуждения и поцеловал напряжённую головку. Влажные губы накрыли упругую плоть, которая тут же задрожала под прикосновением. У Барнса самого свело низ живота от всего происходящего: от вкуса и запаха Стива, от его тихих, приглушённых всхлипов и тяжелого дыхания, от того, как подрагивал член под рукой, и напрягались яйца, наполненные спермой.

Он быстро облизал губы и снова поцеловал головку, на этот раз медленно и мягко втянув её в рот. Совсем неглубоко. Дразнил и Стива, и себя. Обвёл языком по кругу, кончиком приласкав уздечку. Взял чуть глубже, заставив упереться в бархатистую изнанку щеки, и медленно выпустил изо рта, оставив член касаться покрасневших губ.

– Так хорошо, Стиви? – негромко спросил он, целуя по всей длине ствола. Опустился губами к самому основанию и кончиком языка скользнул по заметной венке.

Стив беспорядочно гладил Джеймса по волосам, а пальцы второй руки не заметил, как переплёл с пальцами Джеймса.

– У меня сейчас яйца лопнут, – просипел он, не чувствуя ничего, кроме пылающего возбуждения. Всё стекло к паху, собралось в жаркий, обжигающий узел. – Пожалуйста, Джеймс. Пожалуйста… сделай так снова.

– Сделать что, Стиви? – если бы Стив только мог видеть и слышать себя со стороны, он бы давно кончил от одного вида. Джеймс сам не знал, как ещё держится.

– Поцелуй головку. Пососи её. Пожалуйста.

– Кончишь мне в рот? – Джеймс аккуратно приподнял мошонку Стива, прижав её ближе к члену.

– Да-да-ДА! Джеймс, пожалуйста, Джеймс!..

Барнс снова коснулся головки, оставил на ней крепкий поцелуй. Губами снимал вязкие солоноватые капли, а потом открыл рот, и держал в теплоте рта, плотно обхватив губами. Обводил языком по кругу, несильно втягивая щеки, больше массируя, чем отсасывая.

Пальцы Стива судорожно сжались у Джеймса на затылке, потянув за волосы почти до боли. Бёдра мелко задрожали, из горла вырвался низкий хрип, а после – жалобный стон.

– О, Джеймс… Джеймс-Джеймс-Джеймс! О-о-о…

Он потерялся в ощущениях. Не понимал, долго спускал в рот Джеймса или кончил быстро. Ощущал лишь ту самую пьянящую лёгкость, распирающую изнутри.


========== 5. ==========

***

Джеймсу пришлось уехать на несколько дней.

– Работа, – вздыхал Барнс и бросал на Стива по-щенячьи грустный взгляд, складывая вещи в сумку. – Я вернусь так быстро, что ты даже и соскучиться не успеешь. Но, – он прильнул к Стиву, забыв про сборы, – ты же всё равно будешь скучать, а, Стиви?


На следующий вечер, вернувшись после работы в квартиру Джеймса, непривычно тихую и пустую, Стив нашёл на столе записку:

Ужин в холодильнике. Помой сковородку:D

Скучаю по твоей заднице.

P.S. Не наделай глупостей, пока меня не будет.

Твой Барнс Великолепный

Глупая широкая улыбка не сходила с лица Стива даже когда он приступил к мытью сковородки.


Стив не удержался и, уже улёгшись в постель, написал Джеймсу. Знал, что между ними разница в несколько часов, и Барнс уже наверняка спит после напряжённого дня. Однако без Джеймса было так непривычно, что Стив всё же написал. Не ждал, что Джеймс ответит раньше утра, но телефон вдруг зазвонил. Стив торопливо ответил на вызов.

– Эй, Стиви, привет.

– Привет. Ты чего не спишь? – у Стива сердце заколотилось так, будто он не с лучшим другом разговаривал, а с парнем, в которого влюблён.

– Не ругайтесь, мистер Роджерс, – Стив закатил глаза, а губы сами растянулись в улыбке. – Был тяжёлый день, – Стив услышал в голосе тщательно скрытую усталость, – только разобрался со всем бардаком, что тут устроили. Ты как?

Они будто вечность не виделись, а не сутки. Стив никогда всерьёз не задумывался, как же так получается, что они с Джеймсом могут разговаривать несколько часов напролёт. Он понимал, что иметь такого человека, с которым общение на любые темы в радость – это большая удача, и ценил это. Джеймс всё делал лучше, так было всегда. Стив не представлял своей жизни без него.

– Ты чего, приуныл там без меня, детка? – повеселевший голос Барнса вырвал его из раздумий.

– Нет, я… – Стив завозился, удобнее устраиваясь лопатками на подушке Джеймса, – просто немного задумался.

– Что за тяжкие думы тебя одолевают? Поведай дядюшке Джеймсу.

– Ба-а-арнс, – протянул Стив, – может тебе ещё сказку на ночь рассказать?

– Расскажи.

В голосе не осталось и следа от былой весёлости. Стив замер, уловив те самые интонации.

– Расскажи что-нибудь интересное.

– Что, например? – Стив закусил губу и против воли покосился в сторону тумбочки, в которой лежала смазка.

– Что-то, чего ты не рассказывал мне раньше. Как, например, ты провёл прошлую ночь? – вкрадчиво поинтересовался Джеймс.

В ночь перед его отъездом Стив решил остаться дома, чтобы дать Барнсу выспаться.

– Я… – Стив сполз по постели ниже. Зажмурился и почувствовал, как краска стыда заливает лицо и шею. – Я… я кончил во сне, – протараторил он. – Проснулся от того, что кончаю.

Стив замолчал и прислушался к медленному глубокому дыханию в трубке.

– Оргазм был сильный, знаешь, такой…

– Почти до боли?

– Да. Не люблю ночные поллюции. Вроде и бурно, но хм… не знаю даже, как сказать…

– Пресно? – Стив слышал, как Джеймс улыбается.

– Да, точно! Пресно.

– Почему ты кончил? Что-то снилось? – прозвучал, наконец, вопрос.

– Не помню, – Стив пожал плечами, будто Джеймс мог его видеть, – перед сном читал нашу переписку, – как бы между прочим обронил он.

– Ты уже трогаешь себя? – голос звучал приглушённо.

– Да, – Стив не решился соврать. Он мял себя через штаны.

– Что тебя так возбудило, Стиви? – мурлыкал голос на том конце провода, – что-то конкретное из нашей переписки?

Стив закусил нижнюю губу и шумно выдохнул.

– Н-нет… ты. Это ты. Я думаю о тебе.

Стив шумно дышал, сердце колотилось и, казалось, заглушало все звуки. В трубке повисла продолжительная пауза.

– Ты дрочишь, думая обо мне? – Джеймс, кажется, был искренне удивлён.

– Да, – Стив зажмурился. Он боялся себе представить, насколько озабоченным может посчитать его Барнс. Что вообще может подумать… и вновь Стив почувствовал какое-то сладостное изощрённое удовольствие от своей порочности.

– Детка, – громкий стон Джеймса вырвал Стива из морока. Громкий и полный бессилия, – если бы я сейчас только мог… если бы я сейчас был рядом…

– Я хочу этого. Так хочу, Джеймс! – умоляюще заскулил Стив. Его рука давно нырнула под пояс штанов. – Хочу твои руки, твои губы, хочу, чтобы ты лёг на меня! Горячий и сильный. Чтобы… чтобы твои пальцы трогали меня везде. Хочу, чтобы ты потрогал… потрогал мою дырку, – грудь и горло опалило желанием, дыхание участилось, стало поверхностным, быстрым.

– Я бы вылизал тебя всего, – Джеймс напряжённо сжимал челюсти. Слова выходили неразборчивыми, нечёткими. – Лизал бы твою тугую дырку и надрачивал член. А ты бы извивался на моём языке, насаживался, раздвигая ягодицы руками, чтобы мне было удобнее ласкать тебя, чтобы я видел твою мокрую от слюны дырку. И ты бы кончал, сжимаясь на моём языке. Кончал до трясущихся коленок. Да, детка, ты этого хочешь?

– Да! Да, Джеймс, пожалуйста!

Стив приглушённо стонал в трубку, закусив нижнюю губу, с трудом удерживал телефон дрожащими пальцами. Он вскидывал бёдра, и так хотел, чтобы Джеймс сейчас был с ним: потереться о Джеймса, вдохнуть его запах, почувствовать руки Джеймса на своём теле. Стив так хотел Барнса, почти до слёз.

– Давай же, Стиви, – его дыхание тоже сбилось, – кончи, детка. Кончи для меня. Ты же знаешь, как я люблю, когда ты кончаешь. Я бы принял всё до капли. Кончай, Стиви.

Стив не мог сопротивляться. Тело выгнулось дугой, телефон выскользнул из сведённых судорогой пальцев, а Стив, сотрясаясь в оргазме, повторял имя Джеймса.

Ему понадобилось время, чтобы прийти в себя. Он неуклюже принялся шарить рукой по постели. Нащупал трубку и, зажмурившись от яркости экрана, торопливо приложил телефон к уху.

– Дж-Джеймс? – во рту пересохло. – Ты ещё тут?

– Конечно, – судя по расслабленной, довольной интонации, Джеймс тоже получил удовольствие.

– Джеймс, ты… – Стив откинулся на сбитую простынь. Футболка прилипла к влажной спине. – Ты кончил?

– Да, детка, – бархатные нотки ласкали слух, – кончил, слушая твои стоны, и уже размазал сперму по животу. Всё для тебя, Стиви, – несмотря на усталость, Джеймс не отказал себе в удовольствии ещё немного подразнить его. – Ты в порядке?

Да. Да, конечно, – он смахнул пот со лба и поёрзал: в паху было мокро и холодило кожу. – Спасибо тебе, Джеймс.

– Это тебе спасибо, детка, – Барнс вновь ласково заурчал, – не могу дождаться, когда вернусь, и мы воплотим в жизнь то, о чём так мило поболтали.

– Ты, – Стив широко распахнул глаза, – ты что, хочешь?..

– Да, – просто ответил Барнс. – И ты тоже хочешь этого, Стиви. Так ведь? Я прав?

– Да. Хочу.

– Значит, мы сделаем это.

Стив выдохнул судорожно. Его член дёрнулся, а дырка вдруг сжалась и сладко заныла, будто хотела, чтобы с ней побыстрее сделали все те вещи, о которых шла речь.

– Ты укатал меня, детка, – Джеймс громко зевнул. Заразил Стива, и тот тоже раззевался. – Пойдём спать? Вставать через… через меньшее количество часов, чем хотелось бы, – хмыкнул он.

– Пойдём, – у Стива тоже слипались глаза. – Прости, что задержал тебя, ты теперь не высп…

– Т-ш-ш, перестань. Нам было так хорошо, тебе не за что извиняться. Ты был прекрасен, как, в общем-то, и всегда. Спишемся завтра, да?

– Конечно, – Стив повёл плечами, он физически мог почувствовать нежность, которой был наполнен голос Барнса. – Спокойной ночи, Джеймс. Возвращайся скорее.

– Ты не успеешь соскучиться, – напомнил с улыбкой Барнс, – спокойной ночи, Стиви.

Стив обессилено выпустил телефон из пальцев. Дотянулся до тумбочки, нащупал упаковку салфеток и, уже находясь в полудрёме, кое-как утёр подсыхающее семя. Мелькнула мысль, что надо бы доползти до душа, переодеться, но Стива так сморило, что он неуклюже выпутался из одежды, натянул плед на мёрзнущую спину, уткнулся носом в подушку и провалился в глубокий спокойный сон.

***

Стив повёл лопатками, опустил голову ниже и зажмурился. Прислушался, задержав дыхание. Джеймс стоял на коленях сбоку от него. Провёл рукой от шеи, по спине, скользнул по ягодице и спустился по задней стороне бедра к колену. И тут же, не задерживаясь, двинулся обратно, только уже медленнее. И Стив слышал, как под грубоватой ладонью раздался шорох – прикосновение кожи к коже.

– Всё хорошо? – голос Джеймса вырвал из сосредоточенного наблюдения за происходящим.

– Д-да… только… – Стив не был уверен в том, что чувствует, – всё так… необычно, я… никто и никогда не уделял столько внимания моему телу.

– Ужасное упущение, – с неподдельной досадой тут же ответил Барнс, – ты такой красивый, Стиви. Ты потрясающий. Такой ласковый. А твоя задница? Ты вообще видел её? Я захлебываюсь слюной при одной мысли о том, как буду…

– Джеймс! – Стив глупо хихикнул и уткнулся красным лицом в покрывало.

Ему было жарко от подобных признаний. Он никак не мог привыкнуть к комплиментам и ласковым словам, которыми его так щедро одаривал Джеймс. Принимать их оказалось очень непросто. Первой реакцией было отрицание: «Перестань, ну что ты, не говори так, брось». Стив сам не ожидал, что слова способны его так смутить.

Барнс ещё раз успокаивающе погладил спину. Наклонился и поцеловал лопатку.

– Я встану позади тебя, хорошо?

Стив торопливо закивал. Коленно-локтевая поза была для него чем-то новым. Нет, конечно он занимался сексом в этой позе, но тогда его роль была совершенно иной. И теперь, когда позади себя он ощутил тепло другого человека, а на боках чужие руки, тело безотчётно напряглось. Стив даже вперёд бессознательно подался, чтобы уйти от прикосновений.

– Т-ш-ш, детка, – Джеймс вновь принялся невесомо гладить прорисовавшиеся мышцы спины, – это я. Я ничего с тобой не сделаю. Ничего, что ты не захочешь.

– Всё нормально, – пробормотал Стив. Ему было стыдно за свою реакцию. Джеймс ведь не чужой. Он не обидит, не сделает больно. – Прости, сейчас, я… сейчас…

– Не извиняйся, – Джеймс не торопился. – Всё хорошо, детка… вот так…

Барнс одной интонацией успокаивал его. Стив прислушался к ощущениям: мышцы больше не были так напряжены, дыхание стало ровнее, а сердце билось спокойнее.

– Давай, – решился он, – можешь… можешь лечь сверху. То есть…

– Я понял, – Джеймс вернул ладони на его бёдра.

Мягко потянул на себя, и Стив выдохнул растерянно, потрясённо, когда Джеймс прижался к ягодицам. Погладил бёдра вверх-вниз, а потом, не встретив сопротивления, медленно скользнул вперёд всем телом. Накрыл собой. Стиву сразу стало тепло, жарко даже. А в паху неожиданно собрался тугой узел. Джеймс неторопливо целовал между лопаток, тёрся щекой. Куснул несильно загривок и усмехнулся, согревая кожу дыханием, когда светлые волоски встали дыбом.

Через какое-то время Стив окончательно расслабился. Пропитался теплом Джеймса, привык к приятной тяжести. Они могли продолжать.

– Так хорошо, Стиви? – Джеймс не давил на спину, держал свой вес на руках.

Стив что-то согласно простонал, уткнувшись пылающим лицом в подушку.

– Хорошо…

Барнс поднялся обратно и сел на колени между разведённых ног Стива. Огладил вздымающиеся бока, изгиб поясницы и ягодицы, которые напряглись под ладонями.

– Потрогай себя, – сказал негромко, – давай же.

Стив вновь застонал, но послушался беспрекословно. Положил ладонь на ягодицу и погладил быстро, стыдливо.

– Нет, Стиви, – мягко остановил Джеймс, – вот так, – положил свою руку поверх чужой, заставил провести, – почувствуй, какая у тебя кожа, какая задница… самая лучшая задница, Стиви. Шлёпни себя.

Стиву показалось, что он ослышался. Но нет, Барнс снова повторил, что должен сделать Стив. И Стив сделал. По-прежнему стыдливо опустил ладонь на поджимающуюся задницу. И понял, что ему нравится. Член стал твёрже, начал течь.

– Да-а, – прошептал Джеймс, не в силах оторваться от происходящего, – ещё, детка, покажи мне, как сильно тебе нравится, как сильно ты хочешь.

И Стив вновь шлёпнул себя, не сдерживая стона, вскинул бёдра. А после уже не смог остановиться: продолжил гладить пылающую кожу, мять пальцами, отвесил ещё несколько шлепков. Он, должно быть, грязный извращенец раз у него встало до боли при одной мысли, что Джеймс смотрел на него в тот момент. Но в то же время это было так сладко, что Стив ёрзал нетерпеливо, постанывал негромко на выдохе и только и мечтал о том, чтобы руки Джеймса скорее вернулись на его тело. Всё было так, как Стив себе и представлял. Хотя нет: всё было куда чувственнее, горячее, ярче.

– Покажи мне свою дырочку, – произнёс вдруг Барнс севшим голосом, – хочу посмотреть. Будь хорошим мальчиком, Стиви.

И Стиви был готов стать самым лучшим мальчиком для Джеймса. Он ещё раз погладил себя по кругу, и, пока не струсил, оттянул левую ягодицу чуть в сторону. Замер в волнующем ужасе и предвкушении.

– Ты… – Барнс, не сдержавшись, ругнулся сквозь зубы и оттянул яйца, потому что это было слишком. – Ты побрил дырку. Сти-и-ив…

Роджерс только сильнее сжал пальцы на простыне. Он кусал губы, уткнувшись пылающим лицом в ткань, и дрожал. Было и стыдно, и сладко, и возбуждало безумно то, что Джеймс видел его всего, что он настолько открылся перед Джеймсом.

Барнс что-то жалобно проскулил себе под нос. Он слюной разве что не капал, глядя на Стива, стоящего перед ним на коленях, прогнувшегося в пояснице, открытого и ждущего.

Наверное, следовало притормозить, сбавить градус, успокоиться, взять себя в руки. Наверное. Но вместо этого Джеймс, низко застонав, навалился на Стива, прижал его по кровати. Принялся иступлёно целовать плечи и шею, влажные от пота.

– Детка, – зашептал жарко на ухо, – хочу потрогать твою дырку. Можно?

Стив, задыхаясь от возбуждения и горячего тяжёлого тела сверху, всхлипнул, поднял пылающее лицо и кивнул.

– Оближи, – Джеймс грубовато огладил подбородок Стива. Провёл средним и указательным пальцами по уже влажным губам. – Да, вот так, детка, – шептал он, тяжело дыша, жадно глядя на то, как Стив, обхватив пальцы яркими губами, вылизывает их торопливо.

Джеймс мог спустить так – двигаясь на Стиве. Его член как раз лёг между ягодиц, и Барнс мог бы довести и Стива до оргазма, втрахивая его в матрас, но он хотел вылизать Роджерса. Жадно, мокро и долго, пока Стив совсем не потеряет контроль над собой, пока не кончит, не прикасаясь к себе. Он вынул влажные до костяшек пальцы, тяжело поднялся и вновь сел на колени между широко разведённых ног.

– Помоги мне, детка, – позвал хрипло, не будучи уверенным, что Стив его слышит: взгляд Роджерса был расфокусированным, а дыхание сбитым.

Вцепился одной рукой в гладкую ягодицу, оттянул в сторону. Стив на удивление быстро понял, что от него хотят: завёл руку назад и отвёл в сторону другую ягодицу. Кожа натянулась, но судя по довольному выдоху Роджерса и по тому, как он закусил губу, сдерживая стон, ему нравилось, когда кожа натягивалась так – почти до боли. Барнс сильнее сжал пальцы, оставляя белые следы.

– Так хорошо? – нашёл в себе силы спросить.

– Д-да… Да!

Стив приподнял бёдра, пытаясь потереться о Джеймса. Барнс больше не ждал: сплюнул на пальцы и погладил сжатую дырку.

Стива выгнуло. Он неловко переступил разъехавшимися коленями и сильнее прогнулся в пояснице, подставляясь.

– Горячая, – прошептал Джеймс, поглаживая мышцы, нежную кожу вокруг, большим пальцем потирал складочки.

К чёрту всё, решил он. Он тоже ведь был не железный. Рот наполнился слюной, и Джеймсу не терпелось перейти к главному. Больше не было сил на то, чтобы дразнить Стива. Джеймс выпустил ниточку слюны, дождался, когда она капнет на расселину, стечёт ниже. Стив вздрогнул, когда прохладная слюна коснулась кожи. Повёл лопатками и собрался, кажется, что-то сказать, но захлебнулся воздухом, потому что Барнс наклонился и поцеловал ягодицу.

– Что ты?.. О. О-о-о, господи, Джеймс…

Стив готовился, да, но не верил, что Джеймс и правда это сделает. Вылижет его.

Барнс больше не тратил время на разговоры. Острым кончиком языка провёл влажную линию от поясницы к расселине. Оставил несколько коротких мазков на самой впадинке.

Стив весь взмок, и капельки пота стекали с поясницы ниже, цеплялись за светлые мягкие волоски.

– Такой красивый, Стиви, – снова повторил Джеймс, не в силах оторвать взгляд от крупной капли, которая стекла вниз – к дырке.

Стив вздрогнул и крепче сжал зубы, чтобы не заскулить и вообще не позволить неподобающим звукам сорваться с губ. Это было дико, непривычно, горячо и безумно, и Стиву никогда не было так хорошо.

Он открыл рот и глубоко вдохнул горячий воздух. А обратно из лёгких вырвался низкий стон, когда Стив понял, что Джеймс целует его дырку.

– О… о, чёрт.

Джеймс оставил ещё один поцелуй на сжимающейся дырочке, прижался губами к наполненным спермой яичкам, и мурлыкнул довольно:

– И это мы только начали, а ты уже не следишь за языком. Как же так, Стиви?

Роджерс простонал что-то невнятное в подушку, но Джеймс и не ждал ответа. Он так давно хотел Стива, во всех смыслах. Мечтал о нём, все руки сдрочил. И вот Стив доверился ему, позволил… Барнс, рыкнув нетерпеливо, нырнул лицом между ягодиц и принялся жадно вылизывать. Одной рукой сжимал светлую задницу, на которой оставались следы от пальцев, а второй торопливо дрочил себе. Понял, что так спустит слишком быстро, яйца уже поджались, поэтому вернул ладонь обратно на задницу, шлёпнул звонко.

Стива качнуло вперёд. Он кинул взгляд через плечо и натурально захныкал от избытка чувств. Барнс своим безумием и его свёл с ума, Стив совсем потерял стыд.

– Ещё, Джеймс… – задыхаясь, умолял он, – хочу твои руки, твой язык… ты… – речь стала совсем бессвязной.

– Бля-я-ять, – низко протянул Барнс, на секунду отрываясь от задницы Стива. Весь подбородок Джеймса был в слюне. – Какая же у тебя охуенная дырка. И яйца. Обожаю такие яйца, как у тебя, – крупные, тяжёлые… чтобы шлепали о мой зад, когда мы будем тра…

– Джеймс! – Стив выгнулся под его ладонями. – Нет, пожалуйста, перестань! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… – шептал он, тяжело дыша, сам не понимая, о чём просит.

Зато Джеймс знал: усмехнулся, куснул кожу на бедре и снова уткнулся между ягодиц.

Стив покачивался вперёд-назад: насадиться мокрой раскрытой дыркой на язык Барнса, проехаться истекающей смазкой головкой по покрывалу, насадиться, проехаться, насадиться, проехаться… Если бы он мог остановить мгновение – это было бы оно. Стив совсем потерялся в ощущениях, растворился в прикосновениях Джеймса, в голодных ласках. Не хватало совсем чуть-чуть, чтобы кончить. Джеймс и тут понял его без слов: сплюнул быстро в ладонь и обхватил мокрую возбуждённую головку. Стив порывисто толкнулся в кулак и кончил, не сдерживая стонов. Рухнул обессилено на мокрую постель. И да, коленки действительно дрожали.


Они лежали на кровати, раскинув руки и ноги. Стив утроился на плече Джеймса. В голове было тихо-тихо, а на душе легко. Хотелось улыбаться, благодарно целовать и нежить Барнса, но тело было тяжёлым, неподъёмным. Стив позволил себе полежать ещё немного, только хотел перевернуться на живот, как Джеймс негромко позвал его:

– Детка?

– М? – Стив потёрся щекой о горячую кожу и вскинул голову, скосив глаза на Джеймса.

– Ты… тебе не обязательно бриться.

– То есть? – Стив повёл плечами, сбрасывая с себя сонное оцепенение, и всё же перевернулся, чтобы видеть Джеймса.

– Если тебя это не напрягает и тебе не сложно, то, конечно, можешь бриться, – тут же торопливо пояснил Джеймс, неправильно поняв реакцию Стива, – но если тебе неудобно или не нравится, как потом отрастают волосы, некомфортно или ещё что-то, то… мне всё равно, Стиви, гладко ты выбрит или нет, – закончил он.

Стив нахмурился, что-то обдумывая. Покусал губу и заговорил:

– Я не сильно волосатый там… и волосы светлые, но… в общем, в порно у всех всё идеально выбрито. Вот я и подумал, что…

– Мне всё равно, – повторил Джеймс. Поднял руку и погладил Стива по щеке, виску, запустил пальцы в растрёпанные волосы. – Проблем с гигиеной у нас нет, поэтому меховой ты или нет – неважно.

– Это ты меховой, – усмехнулся Стив. Коснулся губами яркого соска и потёрся кончиком носа о волоски на груди.

– Да, я могуч, волосат, но, к счастью, не вонюч! – Джеймс фыркнул весело. Выдохнул довольно, когда мокрый язык вновь прошёлся по напрягшемуся соску.

– Сильнее, – севшим голосом попросил Джеймс.

Стив потёр второй сосок большим пальцем, надавил ногтем. Джеймс вновь выдохнул. Рукой скользнул от шеи к лопаткам, погладил, провёл по линии спины, оставил ладонь на пояснице. Стив с влажным звуком выпустил покрасневший сосок изо рта, ещё раз поцеловал и вдруг, необычно серьёзно для нарастающего возбуждения, спросил:

– А что насчёт секса?

– Какого? – Джеймс перестал поглаживать поясницу, но руку не убрал.

– Анального, – Стив смотрел куда-то в сторону. – Ты хочешь настоящего, полноценного секса?

– Детка, – Джеймс принялся водить по коже, покрытой мягким светлым пушком, – у нас и так настоящий, полноценный секс. Всё, что мы делаем – это тоже секс, чуть более разнообразный и чуть менее геморройный. Я имею в виду, – он не удержался и фыркнул насмешливо, когда Стив удивлённо взглянул на него, – геморройный не в плане… хотя знаешь, анальный секс может быть геморройным во всех планах. Но я говорю о подготовке.

– Я читал об этом, – Стив расслабился. В который раз убедился, что с Джеймсом спокойно и открыто можно обсудить всё. – Мне это не показалось особо трудным. Понимаю, что не стоит верить всему, что написано в интернете, но всё же.

– Честно говоря, я слишком ленив для анального секса, – Джеймс пожал плечами и впервые выглядел виноватым, – нужно хорошенько прочиститься, чтобы быть уверенным, что не произойдёт никаких казусов. И примерно за сутки до полового акта желательно не есть, чтобы… ну, чтобы кишечник не был заполнен. Только вода или, как шутят мальчики на некоторых форумах, – лёд и листья салата. Меня не особо вдохновляет такая подготовка, не буду врать. Но, – спохватился он, взглянув на Стива, который внимательно его слушал, – если ты хочешь анальный секс, то хорошо, без проблем. Только предупреди заранее, чтобы я успел подготовиться.

– Ты согласен быть снизу? – Стив почему-то ни разу не рассматривал такой вариант.

– Да, если ты хочешь. Мне не принципиально, детка.

– Я думал, что тебе хочется… что ты хочешь, чтобы я уже поскорее дошёл до этого этапа. Только снизу я.

– Мы никуда не торопимся и никуда не опаздываем, – Джеймс с улыбкой покачал головой. – Я за любой расклад, только нужно всё обсудить заранее и подойти к этому с умом. Я не возьму тебя с первого раза. Тебя нужно подготовить. Сначала расслабить: массаж, минет или римминг. Или всё вместе. Я бы хотел, чтобы ты кончил, так ты будешь разморенный и податливый. После уже можно будет попробовать разработать тебя пальцем. Сначала только гладить, разминать, а когда мышцы поддадутся – ввести хотя бы на одну фалангу. Уверен, ты такой узкий и тесный, что даже палец сначала войдёт с трудом. А, и смазка! Нам понадобится море смазки. Серьёзно, – Джеймс с улыбкой наблюдал за выражением лица всегда невозмутимого Роджерса. – Ты не представляешь, детка, как много смазки на это уходит. Утонуть можно! Так вот, когда в тебя без проблем будет входить палец, а лучше два, думаю, можно будет попробовать какую-нибудь игрушку.

Стив вскинулся. Он почему-то никогда не задумывался всерьёз об интим-игрушках, которые могли бы разнообразить секс, открыть новые его грани. И вдруг Джеймс об этом заговорил.

– Ты против? – уточнил Барнс, заметив, как завозился Стив.

– Нет, но я никогда не использовал ничего подобного, – признался он. – Поэтому не знаю, что нужно… что подойдёт.

Главное, что они будут делать это с Джеймсом. С Джеймсом Стив был согласен на всё.

– Думаю, стоит взять небольшой фаллоимитатор. Нет. Лучше, пожалуй, вибратор. Не слишком длинный и широкий. Мы же хотим разработать твою дырочку, растянуть её немного, но никакой боли, никаких увечий или чего-то подобного. Ещё можно попробовать пробку. Сначала совсем небольшую. Представляю, как бы ты сжался и застонал, когда я вставлял бы её в тебя. Когда мы бы дошли до самого широкого места, ты бы прогнулся ещё сильнее, но принял её в себя. Ты бы смог. Стиви, тебе нравится? Если бы мы всё сделали так, тебе бы понравилось?

– Да, – Стив по-животному несдержанно лизнул губы Джеймса, потому что в паху вновь горело и тянуло возбуждение. Потому что Джеймса хотелось со всеми его фантазиями.

– Это затянулось бы ни на один вечер, – предупредил Барнс, откидывая голову назад, открывая шею. – Я бы всё делал очень медленно, чтобы тебе было хорошо. Охуенно. Чтобы ты хотел больше и дождаться не мог, когда же я окажусь в тебе. Чтобы ты хотел мой член.

– Я уже хочу, – хрипло произнёс Стив, не отрывая губ от кожи. – Хочу тебя всего. Всегда. Как угодно и когда угодно.

Он сам негромко застонал от своего признания. И было плевать, как отреагирует Джеймс. Он был честен, эти слова не были пустым звуком для Стива.

– Иди ко мне, – Барнс провёл ладонями по спине и нетерпеливо сжал ягодицы Стива, подтягивая ближе к себе. – Моя ласковая ненасытная детка… – были последние осмысленные слова Джеймса, прежде чем он поцеловал Роджерса.


Стив понял, что с Джеймсом можно всё. Можно не стыдиться себя и своих желаний, можно отдаваться, быть голосистым, можно получать удовольствие, не сдерживать себя. Можно говорить и знать, что тебя услышат. Услышат и не попрекнут, не высмеют. С Джеймсом Стив нашёл себя.


========== 6. ==========

***

– Ты так много делаешь.

Джеймс поднял глаза от книги и вопросительно вскинул бровь.

– Для нас, – пояснил Стив. И продолжил мысль, – ты как локомотив. Тащишь нас.

– Не-а, – Джеймс несогласно помотал головой, весело поглядывая на Стива. – Я, скорее, указываю направление, но двигатель – ты. Ты задаёшь движение и скорость. И ты прекрасно с этим справляешься.

Стив считал это удивительной способностью Джеймса – показать ситуацию с той стороны, с которой Стив бы и не подумал на неё взглянуть.

– Ты тоже прекрасно справляешься, – и пока не стушевался, продолжил, – и ещё ты красивый. И заботливый. И нежный. И не боишься быть ласковым, показывать свои чувства.

Стив давно думал об этом. Не знал, стоит ли говорить Джеймсу все эти, как ему казалось, очевидные вещи. Судя по удивлённому и даже смущённому лицу Барнса, сказать об этом стоило давно.

– Ты терпеливый, мудрый, добрый. И ещё, – в будущем, вероятно, это может быть использовано против меня, – но ты весёлый и у тебя отличное чувство юмора.

– Ты что, – после ошарашенного молчания заговорил Барнс, – разбил любимую кружку дядюшки Джеймса, и таким образом пытаешься умолить мой гнев?

Джеймс всегда предпочитал отшутиться, когда чувствовал себя не в своей тарелке. Прикрывался шутками, как щитом, и от обид, и от неловкости, и от боли. Стив знал, поэтому не повёлся. Он вдруг понял, как важно было говорить Джеймсу о том, насколько он замечательный, сколько всего делает для него, Стива, и насколько Стив ему за это благодарен. И, что удивительно, чем больше было сказано, тем легче становилось, уходила неловкость, хотя изначально Роджерс не был уверен, стоило ли вообще начинать этот разговор. По реакции Джеймса, по его засиявшим глазам, понял – стоило. Давно стоило.

– Ты умный. С тобой никогда не бывает скучно, – продолжил он, перебираясь ближе к всё ещё пребывающему в ступоре Барнсу, – и, что немаловажно, чистоплотный.

– Да, я всегда благоухаю аки самый прекрасный цветок, – фыркнул Джеймс, растеряно улыбаясь. – Ты точно ничего не натворил? – он с подозрением покосился на Стива. Погладил колено, когда Стив перестал ёрзать и устроился на подлокотнике кресла.

– Нет, – Стив с понимающей улыбкой покачал головой, – я просто вдруг понял, что не говорил тебе, какой ты потрясающий.

– Мне… очень приятно, детка, – морщинка между бровями разгладилась. Джеймс в этой своей искренней растерянности выглядел трогательно. – Спасибо. Ты знаешь, я не мастак красиво говорить, вряд ли смогу выдать что-то эдакое. – Он задумчиво покрутил в руках книгу, – ты охуительный, – рассмеялся, глядя на возмущённо-радостное выражение лица Стива. – Ладно тебе, мистер Роджерс, – боднул ласково в плечо. – Это эпитет, который помог мне описать всю степень восхищения тобой.

– Ну-ну, – с сомнением протянул Стив, зарываясь носом в волосы на макушке.

– Так значит, все кружки целы? – всё же уточнил Джеймс спустя какое-то время.

– Да, Джеймс. И кружки, и чашки, и этот уродливый… что это? Постоянно забываю.

– Держатель для зубочисток?

– Да, и он тоже. А, и кстати, – Стив покусал внутреннюю сторону щеки и продолжил, – ещё у тебя красивый член.

– Ты вспомнил про мой член после того, как я напомнил тебе про держатель для зубочисток?

– Я помню о нём всегда, – поправил его Стив.

– И что тебе в нём кажется таким красивым? – Джеймс удобнее устроился в кресле, взглянул на Стива насмешливо, с вызовом. Будто говорил: «Ну что, Стиви, вечер откровений закончен? Или хватит духу ещё что-то сказать?».

– Крупная головка, – Стив поднялся и пересёк комнату. Встал напротив Джеймса, опираясь задницей о комод. Правда руки на груди сложил, потому что немного неловко всё же было. – То, какой он толстый, увесистый. Форма в целом. Идеально ложится в руку, знаешь ли.

Барнс фыркнул весело, но слушал внимательно, взгляд был пристальным и тёмным.

– И крупные вены тоже нравятся, – продолжил Стив. Скрестил ноги, закрываясь от пронзительного взгляда.

– А яйца? – Джеймс поглаживал губы большим пальцем, будто задумавшись о чём-то. Смотрел с прищуром.

– Очень нежные на ощупь. Кожа нежная, – поправил себя Стив, вспоминая, как ласкал мошонку Джеймса, когда они мастурбировали друг другу. – Такие чувствительные.

– Да, чувствительные, – согласно хмыкнул Джеймс, а взгляд становился всё напряжённее.

– И цвет. Головка становится тёмно-розовой, когда ты очень возбуждён. Да я в восторге от того, какой он в целом – смуглый крупный член. Обожаю твой член, Барнс. Он идеален. И вкус мне тоже, наверняка бы, понравился.

Стив пробовал сперму Джеймса, слизывая её либо с пальцев, либо с тела.

– Детка, – до Джеймса дошло, – ты хочешь сделать мне минет? Так скажи об этом прямо. Пока рот свободен.

– Барнс, – прошипел Стив, конечно же краснея скулами.

– Что? – Джеймс расплылся в лукавой улыбке. Разве мог он отказать себе в удовольствии подразнить Стива?

Роджерс собрался что-то ответить, но Джеймс красноречиво вскинул бёдра, имитируя толчок.

– Иди сюда, Стиви, – похлопал по ноге. – Иди ко мне.

Хотел свести всё в шутку, но Стив воспринял жест всерьёз. И сам Джеймс, увидев, как непритворно повело Стива, с удивлением отметил, что дыхание сбилось.

Стив, не поднимая глаза от пола, подошёл к Барнсу и неуверенно замер между широко разведённых ног.

– Только если ты хочешь, – негромко сказал Джеймс. Он никогда бы не пошёл на это против воли самого Стива.

– Хочу, – твёрдо ответил Стив и вскинул уверенный взгляд на терпеливо ждущего Барнса.

– Тогда будь послушным мальчиком, Стиви, и займи своё место, – Джеймс произнёс это тем самым голосом, против которого Стив ничего не мог поделать.

Он опустился на колени и замер, сбитый с толку.

– Я… я смотрел видео, но… но никогда раньше не делал этого, поэтому… в общем, у меня нет опыта.

Джеймс наклонился вперёд и поднял голову Стива, придерживая за подбородок.

– Я понимаю, детка. Делай то, что тебе хочется, и то, что тебе нравится. Разберёмся в процессе.

Он чмокнул Стива в приоткрытые губы и снова откинулся на спинку.

– Так, ладно… – Стив нервничал. Хотелось сходу показать класс, но он понимал, что вряд ли на деле это так просто, как выглядит в соответствующих видео. Поэтому Стив решил последовать разумным словам Джеймса и сделать так, как ему самому хотелось.

Он провёл чуть дрожащими ладонями по ногам Барнса, погладил натренированные бёдра, про себя отметив отлично проработанные квадрицепсы, а после повёл руками выше.

– Снимем её? – взялся за подол футболки.

Барнс, внимательно наблюдающий за действиями Стива, молча стянул футболку, и вновь замер в кресле. Его выдавал потяжелевший взгляд, а ещё медленное глубокое дыхание. Стив давно отметил, что так Джеймс успокаивает себя, сдерживает, чтобы сбавить градус и продержаться дольше.

Стив наклонился и поцеловал расслабленный живот. Кожа была горячей и так вкусно пахла, что Стив не удержался от ещё нескольких поцелуев, а потом и вовсе лизнул линию пресса.

Медленно Стив успокаивался. Он понимал, что вряд ли его первый минет получится фееричным, но они же здесь с Джеймсом. Даже если что-то пошло бы не так, они бы позже обсудили всё и исправили.

Стив спустился поцелуями по дорожке волос к самой кромке штанов, и уткнулся лицом в ткань, под которой виднелся уже напряжённый член.

Ему хотелось просто потереться лицом, глубоко вдохнуть в себя запах Джеймса, сквозь ткань ощутить, как сильно Джеймс хочет. Стив целовал пах Барнса, когда на затылок легла рука.

– Ты умница, Стиви, – Джеймс мягко перебирал его волосы, – ты всё делаешь отлично, детка.

Судя по пристальному взгляду с расплывшимся зрачком и покрытой потом шее, Джеймс не врал.

– Привстань, – Стив даже не заметил, как хрипло звучал его голос.

Джеймс тут же приподнял бёдра, и Стив стянул штаны вместе с нижним бельём. Член Барнса, уже в полувозбуждённом состоянии, шлёпнулся о правое бедро. Стив потянулся и обхватил ствол ладонью.

– У меня есть смазка для орального секса, – негромко произнёс Джеймс. Он не хотел торопить Стива.

– Н-нет, я… я сделаю его влажным, – Стив знал, что его лицо полыхает, но рот уже наполнился слюной, стоило только увидеть ещё чуть прикрытую крайней плотью бархатистую головку, крепкий ствол и крупные яйца. При мысли, что Джеймс, возможно, кончит на Стива, у Роджерса бешено заколотилось сердце.

Стив склонился над пахом, облизал губы и неуверенно коснулся местечка под головкой. Кожа была тёплой и очень нежной. Тогда Стив приоткрыл рот шире и лизнул головку снизу вверх. На язык попала капля естественной смазки, терпкая и солоноватая на вкус. Стиву нравилось. Нравилось всё. Он подозревал в себе это – глубинное желание оказаться на коленях с членом во рту, но то, что он придёт в такой восторг от минета – нет, об этом Стив не задумывался.

Над головой раздался длинный прерывистый выдох. Джеймс не мог позволить себе закрыть глаза: Стив неприкрыто кайфовал от того, что сосал ему. Ещё толком не успел взять в рот, а взгляд уже заволокло поволокой, дыхание стало тяжёлым.

– Что же с тобой будет, когда наберёшься опыта и сможешь принимать в горло? – всё так же негромко спросил Джеймс. Он не ждал ответа, конечно, хотел лишь дать Стиву понять, что тот прекрасен. Для него, Джеймса, всегда.

Стив вскинул глаза, но заметив, что за ним наблюдают, тут же уткнулся обратно. Он вылизывал головку, уже свободную от крайней плоти, брал в рот неглубоко, причмокивая, и, как и обещал, вскоре член Джеймса, яркий от прилившей крови, блестел от слюны, которая почти стекла к поджимающимся яйцам. Неприкрытое удовольствие Стива передавалось и Джеймсу, делало возбуждение острее.

Стив так увлёкся лаской головки, что забывал работать руками. Он вылизывал щёлочку уретры, поддевал кончиком языка уздечку и толкал головку за щёку. Пару раз отстранялся, давясь, но торопливо утирал рот ладонью, и снова пытался взять больше, но ничего не получалось. Стоило члену проникнуть в рот глубже, задеть корень языка, как тут же давал знать о себе рвотный рефлекс. Да и челюсть устала довольно быстро.

– Стиви, – Джеймс всё это время не переставал гладить Роджерса по волосам, – не нужно сразу же пытаться взять в горло.

Стив едва не застонал разочаровано и обижено, когда Барнс мягко отстранил его. Сжал свободной ладонью мокрый член, провёл пару раз вверх-вниз. Стив одурманенным взглядом проследил движение и как загипнотизированный потянулся к паху, принялся коротко лизать снизу-вверх и ствол, и пальцы.

– Детка, – позвал Джеймс. Он и представить себе не мог, что Стив окажется таким жадным. – Я натяну твой потрясающий рот, обещаю, но не сейчас, ладно?

Удивительно, что из них двоих более вменяемым в данной ситуации оказался Джеймс, хотя мозги у него стекли ниже пояса.

– Давай же, Стиви, поцелуй его ещё раз, и дальше я сам.

Джеймс собирался додрочить. Он не видел в этом проблемы. Этот первый неумелый, но искренний и горячий отсос от Стива не довёл бы его до оргазма. Джеймс вообще не кончал от минетов. А спустить хотелось.

– Тебе, – Стив закашлялся. Утёр губы ладонью, которая и так была в слюне, и, едва заметно нахмурившись, посмотрел на Джеймса, – тебе не понравилось? Я что-то сделал не так?

Барнс не удержался и расстроенно покачал головой. Он так и знал, что Стив подумает на себя, начнёт опять копаться в себе, винить в чём-то надуманном. Поэтому поторопился объяснить, мысленно обругав себя за то, что не обговорил со Стивом всё с самого начала:

– Стиви, ты бы видел себя. Мне не могло не понравиться. Я предпочитаю кончать по-другому, вот и всё.

– То есть, – Стив ещё пару раз кашлянул. Устроился на полу около широко расставленных ног Джеймса и задумался, – этого просто недостаточно? Но тебе хотя бы приятно или… вообще ничего?

Джеймс не был безумным фанатом орального секса. Да, ему нравилась подобная прелюдия, нравилось делать минет, но сам он оставался равнодушен к принятию подобных ласк. Да, классные ощущения, но не более того.

– Да, приятно, но особых восторгов не вызывает.

– А… ну, может, глубокий, нет?

Джеймс хмыкнул и покачал головой, весело взглянув на Стива:

– Не-а. Я больше люблю дрочить и тереться головкой о губы и лицо, шлёпать членом по щекам, если, конечно, для другого человека такое приемлемо.

– Что в это время делать с яйцами? – Стив внимательно слушал. С таким же сосредоточенным и убийственно-серьёзным лицом он вникал в очередной рабочий проект.

– Я… это не обязательно, – для Джеймса было неожиданно, что Стив согласится не подобное. Он хотел, но ему казалось, что Стив ещё не готов, не дошёл до этого.

– Ты же говорил, что тебе нравятся мои губы, – Джеймс согласно кивнул. – Можно будет облизывать головку или ты хочешь только мастурбировать?

– Можно, – Джеймс отметил, что возбуждение вновь усиливается. – Ещё мне нравится, когда ласкают яйца. Только аккуратно, иногда становится щекотно и почти больно. И так я кончаю быстрее, поэтому это лучше оставить под конец.

– Хорошо, – судя по тому, как потемнели глаза Стива, и как он облизал губы, его данный разговор тоже не оставил равнодушным.

– Вообще, – Джеймс наклонился ближе, и теперь они почти соприкасались носами, – я бы хотел, чтобы ты занялся моими яйцами: гладил их, целовал, облизывал, брал в рот, если захочешь, а я бы в это время дрочил и тёрся головкой о твоё лицо. Ты бы весь раскраснелся, Стиви, – Джеймс снова говорил так – низким вибрирующим голосом, – и я уверен, что сперма отлично бы смотрелась на твоём лице.

– Проверим? – Стив с вызовом взглянул на Барнса.

– Ложись на кровать, детка, – многообещающая ухмылка появилась на лице Джеймса.

Стив торопливо поднялся на ноги и по пути к кровати стянул с себя одежду.

– Подложи под голову ещё одну подушку, – распорядился Джеймс, протягивая её Стиву, который успел лечь на спину.

Стив сделал то, что было велено, и с нетерпеливым интересом взглянул на Джеймса.

– Хочешь сесть мне на лицо?

– А ты был бы не против? – лукаво улыбнулся Барнс, раздвигая ноги Стива шире. Несколько раз провёл по члену.

– Д-да, – Стив толкнулся в кулак, но под предупреждающим взглядом поспешил остановиться.

– Не в этот раз, Стиви. Я сяду тебе на грудь. Не волнуйся, основной вес буду держать на ногах.

– Я и не волнуюсь, – беспечно отозвался Роджерс, тут же потянувшись к Джеймсу, стило ему лишь перекинуть одну ногу через Стива.

Голова Стива оказалась между бёдер Джеймса. Если бы он чуть-чуть приподнялся, смог бы дотянуться губами до возбужденного, но чуть обмякшего члена.

– Не тяжело? – Джеймс погладил Стива по щеке и податливо приоткрывшимся губам.

– Нет, – пробормотал Роджерс, увлечённо посасывая указательный и средний пальцы. Руками он придерживал Джеймса за бока, гладил спину, и очень хотелось сжать напрягшиеся ягодицы Барнса. Тот, будто мысли прочитав, снова хмыкнул:

– Ни в чём себе не отказывай, детка.

Стив тут же вцепился в крепкую задницу. Помял твёрдые мышцы, провёл ладонями по бокам и бёдрам. Знал, что Джеймсу нравится, когда разминают и гладят ноги. Вскинул взгляд и замер, глядя снизу-вверх на возвышающегося над ним Барнса – крупного, своей тяжестью прижимающего к кровати так, что не вырваться. Под Джеймсом Стив чувствовал себя слабым, хрупким даже, но защищённым.

Джеймс несколько раз провёл неплотно сжатыми пальцами по стволу и толкнулся бёдрами вперёд.

– Поцелуешь? – на самом деле это был не вопрос.

Провёл головкой по приоткрытым влажным губам. Стив тут же облизнулся жадно, задышал тяжело, почувствовав вкус смазки. А после, не сводя глаз с Джеймса, поцеловал. Не удержался и лизнул быстро кончиком языка.

– Эй, детка, – Джеймс негромко хрипло рассмеялся, – так всё быстро закончится. Подожди.

Стив послушно отстранился, но весь его вид – нетерпеливый и просящий – подталкивал Барнса к краю. В попытке ослабить возбуждение, продержаться дольше, Джеймс свободной рукой погладил Стива по щеке, а затем по плечу и предплечью.

– Стив!

Роджерс использовал запрещённый приём: скользнул двумя ладонями с ягодиц на внутреннюю поверхность бёдер. Провёл короткими ногтями, нажимая несильно, и ухмыльнулся довольно, когда яйца Джеймса поджались, а член дёрнулся.

– Значит, ждать ты не хочешь? – едва переводя дыхание, уточнил Барнс, пережимая себя у основания.

В ответ Стив крепче стиснул пальцы на влажной коже. Джеймс не сдержался и застонал, хотя они ещё ничего не делали. Он безотчётно погладил напряжённый низ живота и лобок, и переместился чуть выше.

– Хорошо, – выдохнул медленно, – давай, детка.

Обвёл истекающей предэякулятом головкой губы Стива.

– Высуни язык.

Шлепнул несколько раз по языку. Проехался всей длиной, и, наконец, громко несдержанно застонал, когда горячие губы Стива коснулись мошонки.

– Блять, Сти-и-ив, – Джеймс зажмурился и свёл брови, – о, чёрт…

Захлебнулся стоном, когда Роджерс медленно облизал яйца, взял одно в рот. Барнс короткими быстрыми движениями надрачивал головку. Проводил по щекам Стива, пачкая естественной смазкой. Он слишком долго тянул, поэтому теперь, чувствуя теплоту рта Роджерса, его язык, ласкающий и дразнящий, не мог и не хотел больше сдерживаться.

– На лицо? – успел всё же спросить Джеймс.

Стив согласно застонал, вибрируя горлом. Барнс коротко рыкнул, отстранился, высвобождаясь из плена рта, и, ещё несколько раз проведя кулаком, кончил Стиву на лицо. Содрогнулся весь, потому что – судя по ощущениям – в оргазме свело каждую мышцу. Упёрся рукой в спинку кровати, чтобы не осесть всей тяжестью на Стива, ещё раз выдохнул хрипло, и взглянул на Роджерса. Стив, кажется, что-то хотел сказать, но Джеймс не дал: наклонился и поцеловал, долго и томительно.

– Да, – Джеймс разорвал поцелуй. Разглядывал Стива жадно, низко склонившись над ним, – так, как я себе это и представлял.

Провёл пальцем по белёсой дорожке, которая рассекала пылающую щёку. Собрал капельки спермы, стекающие к виску, и поднёс к губам Стива.

Роджерс, все ещё тяжело дышащий, тут же приоткрыл рот, позволяя растереть сперму по языку. Сглотнул горьковатую смесь слюны и спермы, и опять посмотрел на Барнса так – прямо и вызывающе:

– Мне понравилось.

Он поглаживал всё ещё напряжённые бёдра Джеймса. Барнс по-прежнему сидел у него на груди, перенеся основной вес на левую сторону: упираясь рукой в спинку кровати и опираясь на левое колено.

– Про меня и говорить нечего, – Джеймс широко улыбнулся. – Только я оказался слишком быстрым. Извини, – хмыкнул насмешливо и подмигнул, вызвав у Стива улыбку.

Поймал руку Роджерса и поднёс к губам. Поцеловал ладонь с двух сторон, а после прижался щекой. И даже мысли не возникло, что это неуместно или нелепо, или Стив не поймёт, или… Джеймс сделал этот автоматически, не раздумывая. Просто потому что захотелось. И Стив не выглядел удивлённым, так и продолжал одной рукой поглаживать вверх-вниз влажную кожу, расслабленно наблюдая за Джеймсом из-под полуопущенных ресниц.

– Твоя очередь?

Джеймс оглянулся через плечо и увидел, что эрекция Стива стала слабее. Завозился, собираясь слезть с него, устроиться сбоку, но Стив не дал этого сделать. Положил ладони на талию, удерживая на месте. Приподнялся, насколько позволял вес на груди, и неуклюже чмокнул Барнса в бедро.

– Хочу, но лень двигаться, – пояснил он, поймав вопросительный взгляд, откидываясь обратно на подушку, – и не хочу, чтобы ты слезал с меня, – добавил тише, уже не глядя в лицо.

Руками провёл выше, по животу; погладил дорожку волос внизу, и ещё выше, большими пальцами надавил несильно на соски, а потом погладил поросль на груди, сжал мышцы.

– Классные сиськи, скажи? – Джеймс фыркнул весело и едва заметно качнулся вперёд всем корпусом.

Накрыл ладони Стива своими, сжимая сильнее.

– Классные, – Стив негромко рассмеялся, пожамкав грудь.

Напоследок ещё раз погладил соски, ущипнул ласково один, левый, запомнил ведь, что он более чувствительный. Повёл ладонями в обратном направлении: по животу, к бокам, и остановился на бёдрах.

– Что?

– С тобой легко и нисколько не неловко.

Джеймс был согласен. Он вот, к примеру, не испытывал ни капли смущения, тряся своим опавшим членом перед самым носом Стива. И вообще Барнс был не против сидеть вот так расслабленно, лениво переговариваться, мимоходом поглаживая друг друга. Со Стивом было кайфово.

– Позволите помочь Вам, мистер Роджерс? – наигранно-серьёзным тоном поинтересовался он.

– Позволяю, – так же серьёзно ответил Стив, сжав губы, чтобы не рассмеяться.

– Рот или рука? – деловито продолжил расспрос Джеймс, всё же поднимаясь со Стива и усаживаясь сбоку от него.

– Рука, – Стив не медлил с ответом. Напоследок, пока Джеймс перекидывал через него ногу, слезая, успел погладить гладкую крепкую задницу.

– Какпожелаете, мистер Роджерс, – Джеймс улыбнулся и открыл ящик тумбочки, чтобы взять смазку.

– Хочу целоваться, – Стив следил за каждым его движением.

– Без поцелуев я тебя и не оставлю. А, сейчас, подожди…

Прихватил упаковку салфеток и аккуратно утёр лицо Стива.

– И вот тут ещё немного… вроде бы всё. На волосы не попало. Я снайпер.

– Ещё какой!

Джеймс откинул использованные салфетки и лёг сбоку.

– Готов, Стиви?

И прежде чем коснуться члена, погладил Стива по животу и ногам. Прижался губами к плечу, поцеловал выше – шею, нижнюю челюсть и щёку. Стив задержал дыхание, когда влажные от смазки пальцы коснулись всё ещё разгорячённой кожи. Развёл ноги шире, и впервые, пожалуй, даже мысли не мелькнуло, что это как-то стыдно или распущенно, или нужно быть скромнее и терпеливее. Стив хотел пальцы Джеймса, тепло Джеймса, нежность и ласку Джеймса, которой он так щедро и охотно делился со Стивом. Стив хотел Джеймса себе, для себя, целиком и полностью. В тот момент, когда губы Джеймса накрыли его губы, всё остальное перестало иметь значение.

***

Стив позволял всё больше и больше. Себе он, наконец-то, позволял неприкрыто реагировать, когда хорошо и когда что-то не нравится. Начал говорить. Начал слышать своё тело, позволял себе наслаждаться и дарить наслаждение. Джеймсу же он позволял то, что несколько месяцев назад представить себе не мог даже в самых смелых мечтах.


Барнс поставил его на колени прямо напротив зеркала.

Вышел из ванны, замер в раздумьях посреди спальни, а потом, весело хмыкнув, стянул полотенце с бёдер. Стив даже не пытался скрыть, что его внимание – целиком и полностью – сосредоточено на обнажённом Джеймсе.

– Иди ко мне, детка.

Стив, ни слова не говоря, поднялся с кровати и подошёл. Джеймс кинул полотенце на пол, ногой поправив ткань. Кивнул головой. Стив, по-прежнему молча, опустился на колени и потянулся к ещё мягкому члену, болтающемуся между ног Джеймса.

– В другую сторону, – Барнс, отвечая на удивлённый взгляд, пояснил, – лицом к зеркалу.

Стив помедлил. Он никогда не был эксгибиционистом. Не получал удовольствия от наблюдения за кем-то. Если, конечно, речь не шла о Джеймсе.

– Давай же, детка, – Барнс тем временем обошёл его и встал за спиной.

А последующее Стив плохо помнил. Настолько сознание было затуманено. Отрывочно появлялись и исчезали яркие картинки: Стив, стоящий на коленях, и Джеймс, прижимающий его к своей груди. Ласкающий плечи, грудь, живот и, наконец, пах с уже эрегированным членом. Джеймс, навалившийся на спину, заставляющий опереться руками о пол. Джеймс, толкающийся и трущийся членом между ягодиц и бёдер. Беспрестанно надрачивающий при этом текущий член самого Стива. И, наконец, искривлённый в предоргазменном стоне рот. И белёсые капли на полотенце. Жаркое частое дыхание на взмокшей спине. Влага, рассекающая поясницу и ягодицы. Смешавшееся в усталом, но благодарном поцелуе дыхание. «Ноги затекли. Ох, чёрт, кажется колено хрустнуло!» – привычный, родной Барнс. И это всё захватило Стива, унесло.

Джеймс что-то творил с ним. Не только с телом. Что-то большее.

***

Они знали друг друга и знали настроения друг друга. По одному взгляду, без слов могли понять, что чувствует другой.

У Стива выдалась тяжёлая неделя, он был выжат морально. И был бесконечно благодарен Джеймсу за заботу и нежность, но что-то не отпускало внутри. Интуитивно Стив понимал, что что-то не так, что нужно что-то… он сам толком не знал, что именно.

И Джеймс, конечно, видел, что пружина внутри Стива вот-вот не выдержит. Ни привычная ласка, ни мягкость не помогали ослабить давление. Джеймс крепко задумался над тем, что же может сработать. Может, пришло ему в голову, стоило зайти с другой стороны?


Началось всё привычно. По крайней мере, Стиву так казалось. Джеймс был внимателен и нежен. Целовал Стива, гладил по волосам, шее, плечам. Стив стоял перед ним на коленях. Он не был одержим идеей отсасывать Барнсу так часто, как это возможно, вовсе нет. Стив, пожалуй, просто был одержим Барнсом.

Вот и в этот раз, оказавшись перед Джеймсом на коленях, Стив начал возбуждаться, хотел быстрее перейти к главному.

Джеймс выпрямился, и Стив было потянулся за ним, но Барнс вдруг сжал пальцы на его нижней челюсти, вынуждая остаться на месте.

Стив неуверенно взглянул снизу-вверх и выдохнул шумно: Джеймс смотрел оценивающе, жадно и горячо. Так, как умел только он. Никто и никогда не смотрел на Стива настолько осязаемо, чтобы взгляд ощущался всей кожей.

– Ты – жадная ебливая шлюшка, Стив.

Стив замер, а потом задрожал. Он должен был сказать что-то вроде: «Что ты несёшь, Барнс?!», «Как ты смеешь?!», но вместо этого почему-то опустил глаза в пол, сглотнул сухо.

– Сучка, – Джеймс довольно улыбнулся, увидев реакцию Стива. Широко лизнул щёку, задев уголок губ. – Только и думаешь о том, как бы поскорее взять в рот, да? Отвечай, – сжал пальцы сильнее и коротко дёрнул Стива на себя. Носом провёл от скулы до виска, прижался губами.

– Д-да, – пробормотал Стив.

То, что он испытывал в тот момент… это не было унижением. Джеймс никогда бы не сделал то, что унизило бы Стива, то, что причинило бы ему боль или нанесло вред. Это был стыд. Никогда ещё Стив не испытывал такого стыда за себя, потому что ему нравилось. Он ужаснулся тому, насколько он испорчен, и насколько сильна похоть, овладевшая и его разумом, и его телом. Это было сродни удара плетью. И вместе с тем внутри что-то отпускало, давало дышать.

– Хочешь его? – Джеймс глаз не спускал со Стива. В такие моменты все эмоции и мысли Стива отражались на его лице. В такие моменты Джеймс мог читать Стива, как открытую книгу.

– Хочу, – прошептал он, бросая быстрые просящие взгляды на Барнса.

– Разве так просят жадные до членов шлюшки вроде тебя? – издевательский тон никак не вязался с ласковыми прикосновениями. Это успокаивало и заводило ещё больше. Джеймс просто дразнил, играл.

– Я… – Стив шумно выдохнул. Прикрыл глаза и не заметил, как вцепился пальцами в колено Джеймса. Голос только едва заметно дрожал, когда Стив произнёс то, что от него ждали, – я хочу твой член. Разреши отсосать тебе. Пожалуйста. Пожалуйста, Джеймс.

– Послушная шлюшка, – такой Стив сводил с ума. – Моя любимая детка, – ласково мурлыкнул Барнс в приоткрытые губы.

Стив сразу же ответил на поцелуй, голодно и жадно, будто Джеймс не касался его целую вечность.

– Давай же, Стиви, – когда воздуха в лёгких уже совсем не осталось, Барнс отстранился и, не отдышавшись толком, вновь прижался губами к чужой щеке, – ты заслужил. Возьми его в рот, давай.

Надавил на шею сзади, склоняя голову к паху. Стив без малейшего сопротивления поддался сильной руке, лежащей на загривке, и уткнулся Джеймсу между ног. Потёрся лицом, выдыхая жарко, и принялся иступлено целовать, прямо так – сквозь ткань.

– Давай же, детка, – Барнс застонал глухо, сжав зубы, – не тяни. Ты же хочешь, чтобы я кончил тебе в рот?

– Да! – Стив содрал штаны до щиколоток и бросил взгляд с поволокой на Джеймса, прежде чем насадиться ртом на его член.

Это заставило застонать и Стива, и Джеймса. Они оба слишком долго тянули и слишком долго хотели. Джеймс не был уверен, что продержится долго. Знал, что Стив любит ласкать его член, играть с головкой и яйцами, но сейчас Джеймс не был настроен на долгий отсос. Всё это завело его больше, чем он ожидал от себя. Стиву нужно было лишь посмотреть на него единожды, чтобы он тут же взмок весь. Стив имел над ним такую власть, о которой, кажется, даже не подозревал.

Если Джеймс что-то и мог назвать «отсос с душой», то это был определённо он. Стив каждый, каждый раз наслаждался минетом, как в первый. Ловил кайф от наслаждения Джеймса, и сам заводился невероятно быстро, стоило только взять в рот и услышать первый негромкий стон Барнса. Стив так любил делать Джеймсу хорошо, так любил член Джеймса, эмоции Джеймса, так любил…

В этот раз он разошёлся. Когда Барнс пробормотал что-то типа: «Стиви, я так слишком быстро кончу…», принялся брать глубже и сильнее втягивать щёки. Громко хлюпал слюной и ни капли не стеснялся звуков, когда заглатывал почти на всю длину. Роджерс обожал сам процесс, но главным для него всё равно оставался оргазм Джеймса. Да, Барнс, как и говорил, не кончал от орального секса, но Стива это больше не расстраивало и не волновало. Но в этот раз он, видимо, действительно превзошёл себя.

– Стив… Детка, я…

Джеймс рефлекторно вскинул бёдра и низко, гортанно застонал.

Стив закашлялся, когда сперма ударила в заднюю стенку горла. Придерживал Джеймса за бёдра, не давая отстраниться. После того, как Барнс обмяк, растёкшись по креслу, Стив выпрямился. Прокашлялся и утёр рот тыльной стороной ладони; часть спермы попала на подбородок, смешавшись со слюной.

Бёдра и живот Джеймса все ещё подрагивали. Барнс откинул голову на спинку кресла, обеими руками вцепившись в волосы, до этого падавшие на лицо.

– О, чёрт… блин… – он с трудом шевелил языком, – это… Стив… я… у меня слов нет… Сейчас, подожди немного, детка…

Стив не смог сдержать гордую улыбку. Он довёл Джеймса до оргазма с помощью орального секса. Никто и никогда не доставлял Джеймсу такого удовольствия, а Стив смог.

– Дай пять.

– Ч-что? – Джеймс, по-прежнему тяжело дыша, взглянул на Стива.

– Дай пять, – повторил Стив, все ещё охрипшим голосом, и для наглядности поднял руку с открытой ладонью.

– Стив! – Джеймс бессовестно заржал, отбивая.

– Что? Я ведь заслужил? – Стив тоже рассмеялся.

– Детка, – Джеймс наклонился к нему, обхватил лицо руками и прежде, чем поцеловать, аккуратно утёр большим пальцем подтёк спермы у нижней губы, – ты заслужил… блин, ты заслуживаешь всего, что пожелаешь. Извини, у меня до сих пор мозг не варит, так что я… я потерял свой дар красноречия.

– Какая жалость, – без особой грусти пробормотал Стив, приоткрывая рот, чтобы позволить Барнсу скользнуть внутрь языком.

– Задумал всё это… – Джеймс покрутил ослабевшей кистью в воздухе, – чтобы ты расслабился, чтобы сбросил напряжение, а ты… о, Стиви, ну какой же ты.


========== 7. ==========

***

– Странно.

– Что?

Он лежал на Джеймсе. Устроился у него на спине, прижимаясь щекой.

– Чем больше мы делаем, тем больше я хочу. Ещё и ещё.

Он услышал, как Джеймс улыбается.

– Обычно не так. Совсем не так, – продолжил Стив, – я всегда был сдержанным, никогда не терял голову, а тут… Чем больше ты мне даёшь, тем больше я хочу, становлюсь всё более жадным. Почему?

– Потому что мы чувствуем друг друга. Потому что между нами есть химия. Потому что… – он остановился, – потому что нам хорошо вместе, детка.

Стив дотянулся до ладони Джеймса и переплёл их пальцы.

– Никогда так не было, – пробормотал едва слышно, утыкаясь лбом между лопаток.

Целовал медленно шею и плечи, спину, с улыбкой слушая, как довольно выдыхает Джеймс, постанывает негромко.

– Так хорошо? – почему-то шёпотом спросил Стив.

Переместился выше и аккуратно поцеловал ухо. Убрал волосы, спадающие на лицо, погладил колючую щёку и снова поцеловал. Стив чувствовал себя неуёмным щенком: от Джеймса не хотелось отлипать ни на минуту. Только бы Джеймс и дальше позволял вот так гладить, обнимать, делиться теплом. Стив не хотел, чтобы это заканчивалось.

– Больше, чем просто хорошо, – тоже шёпотом ответил Джеймс.

Он приподнял голову. Стив верно понял движение, прижался к его губам. Они замерли так – не целуясь даже, соприкасаясь всего лишь.

– Что тебе нравится больше всего? – спросил вдруг Стив, заглядывая Барнсу в глаза.

– Твой рот. – Джеймс широко улыбнулся и сморщил нос.

Вообще-то, больше всего ему нравилось вот так: лежать вместе, обниматься, болтать, быть рядом, быть со Стивом. А ещё, когда Стив делал «ёжика»: прижимался губами к уху и сквозь некрепко сжатые зубы быстро вдыхал и выдыхал воздух. Получалось забавное фырканье-шебуршание, щекочущее ухо. Джеймс каждый раз не мог сдержать смех.

– У тебя потрясающий рот. Самый талантливый.

– Ага, знаю, – кивнул Стив, улыбаясь.

А ещё он знал, что Джеймс так морщил нос, когда врал.

***

Джеймс понял, что лгал себе. Это было плохо, но ещё хуже было то, что он лгал Стиву. Понял, что не сможет остановиться, что попал и не выбраться никак.

Пропал, когда Стив поцеловал его там, на диване, за просмотром какой-то порнухи. Когда Стив доверчиво льнул к нему. Когда Стив пытался сохранить лицо, а потом не мог больше сдерживаться и шептал горячие и нежные слова, от которых у Джеймса всё замирало внутри. Когда Стив обнимал и гладил его, ласкал, и больше не стыдился своей нежности. Стив так верил ему, а Джеймс его обманывал.

Он, конечно, всегда любил Стива, своего лучшего друга. Щуплого, постоянно хворающего Стива. Справедливого, правильного Стиви, мальчишку с пытливым умом и лучезарной улыбкой. Стивена, который изо всех сил тянулся за Джеймсом, почему-то считал, что Барнс – некий эталон, пример, хотя для самого Джеймса всё было совсем наоборот.

Стива, который как-то неожиданно вымахал в красавца, наконец-то стали замечать. Разглядели, оценили, наконец-то, Стива Роджерса, потянулись к нему. Джеймс ревновал. Головой понимал, что ближе друг друга у них нет никого, а сердце было неспокойно. Что Джеймс делал бы, найди Стив кого-то лучше? Барнс не знал. Поэтому и пахал без устали, лишь бы стать самым лучшим для Стива, лишь бы Стив увидел, что для Джеймса нет ничего невозможного. Ради Стива Джеймс всю жизнь двигался вперёд, не подозревая даже, что сам Стив, глядя на него, восхищаясь им, не мог позволить себе сдаться, опустить руки, даже когда казалось, что дела совсем плохи. Так они и жили, два дурака, не признаваясь друг другу в самом главном.

***

– Твои бёдра меня с ума сводят, – пробормотал Стив, прижимаясь губами к коже.

Ему казалось, что он часами мог вот так вылизывать Джеймса, целовать внутреннюю поверхность бёдер, посасывать, не оставляя следов, прихватывать зубами, дразня, оттягивая кожу осторожно, не причиняя боли. Он вырисовывал языком лишь ему понятные символы, прокладывал дорожки поцелуев от паха к колену и обратно, тёрся щекой и губами. Руками беспрерывно гладил ноги и живот, массировал твёрдые мышцы. Пропускал сквозь пальцы тёмные волоски. Выдыхал жарко, согревая кожу, блестящую от слюны и пота, и готов был скулить от щемящей нежности, как от боли.

Стив совсем пропал, поклоняться был готов Барнсу. Сам не понял, не заметил, когда всё так далеко зашло, когда перестало быть пресловутым «просто хорошо проведём время».

– Стиви… – шептал Джеймс, крепко зажмурившись, то и дело кусая алые зацелованные губы, – детка, – гладил по растрёпанным волосам, тянулся к Стиву.

К Джеймсу никто и никогда не притрагивался так: от трепетных, всегда нежных, ласковых прикосновений он искрил, будто оголённый провод, выгибался, льнул к горячим ладоням. До Стива Джеймс не знал, что любовь может быть как боль.

В один из вечеров, когда Стив медленно доводил его до исступления, почти до грани, но не давал кончить, Барнс, стонущий, просящий, подвижный и гибкий, вдруг замер. Посмотрел на Стива сверкающими глазами, будто даже лихорадочно горящими, обхватил Роджерса за лицо, притянул к себе и зашептал в губы:

– Оставь на мне следы. Укусы, засосы, синяки – всё, что захочешь. Стив, Стиви…

Они целовались, шептали что-то неразборчиво, едва слышно, и двигались навстречу друг другу. Воздух между телами, казалось, можно было потрогать, он накалился, стал густым, словно клубился. И всё вокруг пропахло ими: потом, сексом, страстью и любовью. И они впитали запах друг друга, переплелись между собой.

Ладони соскальзывали с мокрой от пота спины. Джеймс схватился за широкие плечи, впился короткими ногтями. Стив держал его лицо в ладонях, торопливо убирал лезущие в глаза тёмные пряди, гладил скулы большими пальцами и целовал совсем потерявшие очертания губы. Он бы никогда не позволил себе пометить Джеймса, никогда бы не причинил боли. Всё, что он мог – любить его. Стив с Джеймсом ещё не знали, что эта любовь оставит неизбежный отпечаток. Она уже оставила свой след.

***

Наутро Джеймс был не в настроении. Вообще, он редко выходил из себя или позволял негативным мыслям овладевать собой. Стив сразу понял, что Барнс раздражён и взвинчен. В подобном настроении Джеймс и творил самые большие глупости в своей жизни. Стив не понимал причины. Наблюдал исподволь, как эта ядерная смесь бурлила, вскипала в крови. И беспрекословно готов был принять на себя весь гнев.

– Какие планы? – спросил Барнс за завтраком.

Он стоял, оперевшись задницей о подоконник. Утреннее солнце облизывало сильные плечи, затянутые в мятую ткань футболки, которая с ночи пахла не только Джеймсом, но и Стивом. Из небрежно собранного пучка выбились несколько прядей, упали на лицо. Барнс откидывал их привычным жестом, но они вновь возвращались на прежнее место. Джеймс был таким красивым, а Стив был просто дураком, влюбившимся в лучшего друга.

– Ты чего, Стив? – Джеймс отпил кофе, мазнул по Роджерсу ничего не выражающим взглядом.

– Никаких. Никаких планов, – ответил он, подавив в себе всё. Все вопросы, неуместные чувства и ещё более неуместные признания. – А что?

– Наташа написала, – Джеймс подошёл к раковине и открыл воду. Спиной чувствовал пристальный взгляд. – Зовёт на вечеринку в честь… признаться, не вникал в честь чего. Ждёт нас вечером.

– Отлично, – Стив пожал плечами. Он хотел провести вечер пятницы только с Джеймсом. Вечер каждой пятницы. Каждый вечер.

– Отлично, – Барнс закрыл воду, отряхнул руки и кривовато улыбнулся, повернувшись к Стиву.

Он всё испортил вчера. Этим своим «оставь на мне следы». Они со Стивом просто… он не принадлежал Стиву, а Стив не принадлежал ему. Не в этом плане. И Роджерс прямо дал это понять, не желая помечать Барнса. Джеймс был в ярости, бесился и готов был уничтожить всё кругом от этой бессильной злобы. Сам всё испортил, напомнил он себе. Никто не был виноват в том, что Барнс не сдержал слово. Тогда, в самом начале, он пообещал Стиву, что ничего не изменится между ними. Молодец, Барнс. Миссия успешно провалена.

***

– Я заеду за тобой.

Он остановился около офиса Стива. Стиснул руль, искоса глядя, как Стив роется в рабочей сумке.

– Да, хорошо, только… – он запихал в неё руку чуть ли не по локоть, – только набери, как будешь выезжать, ладно? Я соберусь, чтобы тебе не ждать.

Нащупал то, что искал. Протянул Джеймсу.

– На перекус хотя бы, – неуверенно пожал плечами, когда Барнс впервые за этот день посмотрел ему в глаза. – Мы же сегодня, наверное, поздно вернёмся… – хотел сказать «домой», но запнулся, – поздно закончим. А там вряд ли, думаю, будет приличная еда.

– Спасибо, – Джеймс взял протеиновые батончики. Больше всего он любил такие – с кокосом. Стив помнил. – А ты? – спохватился он.

– Оставил себе один, – Стив похлопал ладонью по застёгнутой сумке.

– Хорошо, – Джеймс хотел, чтобы этот день, шедший наперекосяк с самого утра, быстрее закончился. – Я позвоню тебе.

– До вечера? – получилось почему-то вопросительно.

– До вечера, – кивнул Джеймс, глядя на дорогу перед собой.

Негромко хлопнула дверца машины.

***

– А вот и наша неразлучная парочка! Как дела, ребята?

Наташа обняла их, оглядела внимательно.

– Всё хорошо? – поинтересовалась тоном строгой мамочки, чьи чада провинились, но от всезнающего и всевидящего ока скрыть этого, конечно же, не смогли.

– Ага.

– Да.

– Ну-ну, – хмыкнула Романова, даже не пытаясь сделать вид, что поверила. – В общем, проходите, чувствуйте себя, как дома. О, знакомьтесь! Это…


Стив был привычно вежлив. Улыбался, кивал и жал руки людям, уже пребывающим навеселе. Оказалось, что вечеринку организовала одна из подруг знакомой подруги Наташи. В честь чего, Стив так и не смог уловить из длинных и путаных рассказов хозяйки дома, но из-за всё той же зубодробительной вежливости слушал и кивал в нужных местах. То ли воспитание, то ли неисчерпаемое терпение не позволяло перестать слушать девушку, которая старательно перекрикивала долбящие по ушам басы. Трейси была весёлой и улыбчивой, травила истории ни о чём, о людях, знать которых Стив не знал, и о событиях, о которых прежде не слышал.

Несмотря на прохладный вечерний воздух (часть приглашённых высыпала во внутренний двор дома), Стиву было душно. Музыка была слишком громкой, толпа слишком шумной, атмосфера слишком… либо всё было слишком, либо это Стив был слишком стар для подобных мероприятий. Он крутил в руках бокал, о стенки которого звенели кубики льда, и вдруг ощутил тоску. Не плохое настроение, не грусть, не печаль, а съедающую тоску. Не здесь и не в окружении этих незнакомых, чужих людей хотел быть Стив. Ему нужен был Джеймс. С Джеймсом они бы прогулялись по набережной, где вечерняя прохлада сопровождалась успокаивающими звуками накатывающих волн. Вкусно поужинали бы в одном из местных ресторанчиков. Выпили бы немного вина, сидя за уютным столиком, негромко разговаривая, и их голоса сливались бы со звоном столовых приборов и мерным гулом голосов других посетителей. А потом они с Барнсом пошли бы домой. И неважно куда – к Стиву или к Джеймсу. Для Стива дом был там, где они вместе с Джеймсом.

От несбыточных мечтаний Стива отвлекло прикосновение к локтю. Роджерс встряхнулся, отгоняя привидевшийся мираж, и вновь обратился вслух.


Джеймс цедил сок. Это тёплое разбавленное нечто было под стать его кислому настроению. Он хотел слишком многого в этой жизни? Барнс задавал себе этот вопрос в течение всего дня. Пока просматривал отчёты, не понимая и половины прочитанного. Пока сидел на совещании. Слова проносились мимо него, так что можно сказать, присутствовало лишь бренное тело Барнса.

Он хотел слишком многого? Он слишком многого хотел от одного человека? Этот вопрос задавал себе Джеймс, давясь протеиновым батончиком в обед, запивая его никуда негодным быстрорастворимым кофе из автомата. И злился, и ненавидел себя ещё больше, отчётливо понимая, что всё испортил. Он ведь не имел никаких прав на Стива. Не имел никакого права что-то требовать, что-то просить. И уж тем более не имел права требовать взаимности. Чувства Барнса были сугубо его проблемой.

Заливать горе было не в привычках Джеймса. К тому же, он был за рулём. Ему ещё нужно было довезти Стива в целости и сохранности до… Джеймс хотел бы сказать «до дома», но не был уверен, что Стив согласится поехать к нему, а у себя вряд ли предложит остаться. Что он, Барнс, будет делать в пустой квартире, думать не хотелось вовсе. Джеймс отпил то, что выдавало себя за яблочный сок, и поморщился.

– Привет, – послышалось сбоку.

– Привет, – Барнс на автомате сверкнул белозубой улыбкой.

Он надеялся, что скоротает этот утомительный вечер за непринуждённой беседой с приятной незнакомкой. Триша звонко смеялась над простенькими шутками, бросала задорные взгляды из-под пушистых ресниц и будто бы невзначай касалась руки, в которой Джеймс по-прежнему сжимал пластиковый стаканчик. Джеймс умел быть обаятельным и очаровательным. Умел привлечь внимание и заинтересовать. Умел, но… но в этот вечер он всё делал будто механически: когда-то уже озвученные шутки, стандартные комплименты, общие фразы, чтобы поддержать разговор ни о чём.

Он хотел домой. Хотел найти Стива в этой разношёрстной, пёстрой толпе, взять за руку и поехать уже, в конце-то концов, домой! И когда они останутся вдвоём, прекратить вести себя, как идиот, и последовать своему главному правилу: «Говорить. Вслух». Рассказать Стиву всё, признаться, и неважно, как он это воспримет. Джеймс должен был сказать Стиву правду.

Но вместо того, чтобы что-то сделать, Барнс продолжал стоять и тянуть время. Рассказал пару забавных случаев из юности, которые развеселили Тришу, и, кажется, реакция девушки была вполне искренней. Про себя Барнс хмыкнул и подумал с иронией, что хоть кого-то может порадовать, пусть и столь несерьёзно, мимолётно.

Кто-то добавил громкость, музыка стала совсем оглушающей, поэтому для того, чтобы услышать дальнейшие слова, Джеймсу пришлось наклониться ближе к девушке. И в тот момент, когда она что-то спрашивала, Барнс, блуждая взглядом по кутящей толпе, увидел застывшего, как статуя, Роджерса. Даже с такого расстояния Джеймс разглядел это выражение лица, оно ему было хорошо знакомо: бледное окаменевшее лицо, сведённые брови, придающие взгляду холодность и жёсткость, крепко сжатые челюсти и превратившиеся в тонкую линию губы. На Барнса равнодушно взирал Стивен Роджерс, отрешённый и застёгнутый на все пуговицы. Стив чётко, по-военному развернулся и скрылся в доме.

Барнса как ледяной водой окатило. Он чувствовал вину и одновременно с этим злость. Этот бурлящий котёл, казалось бы, затихший, затаившийся ненадолго, вновь дал о себе знать, полыхнул с новой силой. По нервам, как плетью, стегануло злое веселье. Джеймс безотчётно повторил за Стивеном, превращаясь в Джеймса Бьюкенена Барнса: стиснул челюсти и сжал губы, а прорезавшаяся носогубная складка и взгляд из-подо лба придали лицу угрюмое выражение.

Он торопливо пробормотал какие-то извинения и, не слушая ответ, двинулся в сторону дома, разрезая толпу. Свет внутри был приглушён, мерцали какие-то лампочки. Джеймс, прищурившись, разглядывал людей. И вскинулся, как зверь, почуявший добычу, когда увидел знакомую спину, исчезающую за поворотом.


Стив чувствовал себя непроходимым дураком. И чувствовал себя виноватым за то, что так отреагировал. Не справился с собой, не совладал. Представить себе не мог, что ревность такая: неистовая и неукротимая, до дрожи и сбитого дыхания, до спазматически сжатого горла. Стив, гонимый этим незнакомым прежде вихрем, поторопился скрыться с глаз Джеймса. Побоялся, что Джеймс всё поймёт, раскусит его на раз-два.

Зашёл в дом, осмотрелся и торопливо направился в том направлении, где, предположительно, находилась уборная. Стив знал, что на подобных мероприятиях туалеты почти всегда заняты парочками, пожелавшими уединиться, но надеялся, что хоть тут удача ему улыбнётся, и он найдёт свободный угол. Ему нужно было побыть в одиночестве, привести мысли хотя бы в некое подобие порядка. И уже потом, взяв себя в руки, нацепив своё привычное невозмутимое выражение лица, можно было появиться перед Барнсом.

Стив не сдержал вздох облегчения, когда за очередной дверью оказалась уборная. Пустая уборная, куда Роджерс скользнул, захлопнув за собой дверь, второпях не подумав даже запереться. Подошёл к богато отделанной раковине и тяжело опёрся ладонями о каменные края, низко свесив голову. Музыка, до этого приглушённая, зазвучала громче. Стив вскинулся, услышал щелчок замка.

Джеймс стоял, подпирая спиной дверь. Прищурившись, пристально разглядывал Стива, очевидно о чём-то раздумывая.

– Я… – начал Стив. Ему казалось, что нужно что-то сказать, как-то объясниться.

Всё это выглядело глупо, как в дешёвой мыльной опере, так ожидаемо, что скулы сводило.

Барнс оттолкнулся от дверного косяка и неторопливо прошёл внутрь, держа руки в карманах джинсов. Остановился около Стива, почти вплотную подошёл, так, что подайся Стив немного назад, прижался бы к его груди. Совсем как… Стив стыдливо опустил глаза, когда отражение Барнса расплылось в широкой ухмылке.

– Стиви, Стиви, Стиви, – растягивая гласные, произнёс он. – Что же ты сбежал?

В груди всё кипело. Барнса разрывали два желания: хотелось скалиться и кусаться, вцепиться зубами, рычать, подмяв под себя, а ещё хотелось вымаливать у Стива прощение, просить пойти с ним, Джеймсом, вернуться домой.

Джеймс сжал и разжал кулаки, вдохнул глубоко. Необходимо было успокоиться, взять чувства под контроль. Чего он точно не хотел – причинить Стиву какой-либо вред, это обещание он не собирался нарушать. Он не мог находиться рядом со Стивом и не хотеть его. Хотелось прижать Роджерса к себе, извиняться не только словами, но и поцелуями, ласками, от которых Стив терял голову. Подобными мыслями Барнс распалял себя ещё больше. Он расправил плечи и сделал решительный шаг вперёд. Опёрся ладонями о края раковины, отрезая Стиву пути к отступлению.

Стив больше не смотрел в зеркало. Стоял, опустив голову, и тщетно пытался справиться с дыханием, усмирить бурю в душе, а ещё не поддаваться на игры Барнса.

– Знаешь, о чём я думал? – продолжил Джеймс, совершенно не обращая внимания на внутреннюю борьбу Роджерса. И ответа не ждал. – При общении с той милой девушкой.

Джеймс прижался к Стиву и не удержался: уткнулся губами в заднюю часть шеи, виднеющуюся над воротом рубашки.

– Дж-Джеймс…

– Т-ш-ш, – Барнс повёл губами выше, – разве хорошие мальчики перебивают? Ну вот и что мне с тобой делать? – обеспокоенно спросил он, а после широко лизнул солёную кожу.

Стив не хотел вестись. Хотел выпрямиться и, гордо вскинув голову, заявить, что с ним эти игры не пройдут, что Джеймс может сколько угодно тереться об него, урчать на ухо и творить своим языком все эти греховные вещи. Стиву всё равно. Роджерс едва не рассмеялся над собой же за подобное враньё. Слабый-слабый Роджерс. Не зря Джеймс называл его жадной сучкой и голодной до ебли шлюшкой. Кто же он ещё, если при таких нехитрых поддразниваниях Барнса, у него, Стива, стоит, и он вообще не может думать ни о чём и ни о ком больше? Джеймс – всё, о чём думал Стив. Джеймс – всё.

– Что-что, прости? – Барнс отодвинулся, перестав ласкать шею. Стив что-то пробормотал себе под нос, что-то, что – Джеймс всей душой надеялся – он расслышал правильно.

Стив сделал глубокий вдох, сглотнул нервно. Поднял глаза и посмотрел в зеркало, на Джеймса. Тёмным и серьёзным, едва ли не злым взглядом.

– Отымей меня в рот, – щёки стали пунцовыми, – натяни мой рот на свой член. Выеби в рот. Какой вариант тебе нравится больше, Барнс?

– Повтори, – бесцветно ответил он, исподлобья изучая отражение Стива.

– Выеби. Меня. В. Рот.

Они, кажется, даже дышать перестали синхронно. Так и стояли то ли секунду, то ли целую вечность, вцепившись друг в друга обезумевшими взглядами. А потом всё как-то сразу пришло в движение, наполнилось звуками, прикосновениями. Это нельзя было назвать поцелуями: они кусались и вылизывали друг друга, впервые не задумываясь о том, останутся ли следы.

Стива трясло и он потерялся в этом хаосе, водовороте. Не понял, как оказался на коленях. И только когда за щёку толкнулся уже твёрдый член, заскулил благодарно, смаргивая навернувшиеся на глаза слёзы. Это был первый раз, когда Джеймс действительно пользовал его рот, не давая передышки, не останавливаясь, не позволяя толком вдохнуть. Сразу взял быстрый темп, обхватив голову Стива руками, вцепившись в волосы.

Стив вскинул мокрые глаза и низко застонал, перекрывая звуки ходящего, как поршень, члена в его глотке. Барнс выглядел безумным. Никогда Стив не видел его таким: с бессмысленным взглядом, безвольно приоткрытым ртом, из которого вырывались отрывистые стоны и хрипы. Никогда ещё Джеймс не брал его так по-животному, как в тот момент, когда Стив полностью отдавался ему, стоя на коленях.


Барнса вырубило. Он будто видел всё со стороны. Стоящий на коленях Стив, вцепившийся до побелевших пальцев в приспущенные джинсы. Задыхающийся, издающий громкие рвотные звуки, скулящий, когда член входил в глотку. Весь дрожащий, с покрасневшим, заплаканным лицом, по которому размазались слёзы, слюна и смазка. Послушно, безропотно принимающий член Барнса. Вскинувший ярко-голубые пронзительные глаза, одним взглядом умоляя, прося, требуя.

Барнс, возвышающийся над Стивом. Сжимающий пальцы в светлых волосах, давящий на затылок, не позволяющий отстраниться. Двигающий бёдрами, торопливо пытающийся урвать кусок удовольствия, насытиться жаркой тесной глоткой. Низкий, утробный, несдержанный рык. И сбивающий с ног оргазм, выносящий мозги подчистую, сводящий каждую мышцу.

Барнс прижал голову Стива к своему паху. Кончал в судорожно сжимающееся горло, воя от удовольствия. Стив носом уткнулся ему в лобок, а подбородком коснулся сокращающихся яиц.

Он убрал руки с затылка и отступил на шаг назад. Член выскользнул изо рта с влажным, чавкающим звуком. Из уголков губ сочилась сперма вперемешку со слюной и… Барнс присмотрелся: нежная кожа лопнула, нижняя губа кровоточила.

Он покачнулся и слепо опёрся рукой о раковину. Ладонь соскользнула. Барнс, пошатываясь, повернулся и бросил взгляд в зеркало.

– Чёрт, я… – Джеймс вывернул ручку крана, плеснул в лицо ледяную воду, – я… блять.

Вцепился в края раковины, низко склонив голову, точь-в-точь повторяя позу Стива, в которой и застал его. Внутри черепной коробки было пусто.

– Прости меня, господи, Стив, я… прости меня, – просипел он, содрогнувшись.

Развернулся и быстро подскочил к Стиву, до сих пор сидящему на полу.

– Стиви, детка… – у Джеймса почему-то дрожали губы.

Стив отстранённо, всё ещё пребывая частично не здесь, отметил, что не понимает такой странной реакции. Он что-то сделал не так? Внутри зародились сомнение и тревога.

Джеймс рухнул на колени и, кусая губы, потянулся к Стиву рукой. Замер, так и не прикоснувшись.

– Ты чего? – невнятно просипел Стив, наклонив голову, чтобы щекой потереться о ладонь.

Неуклюже ткнулся натруженными опухшими губами, а самому хотелось скулить от какого-то ненормального восторга и щенячьей нежности.

Вот только, судя по широко открытым напуганным и виноватым глазам Джеймса, в этот момент их со Стивом накрывали совершенно разные эмоции.

– Я… я не… я не хотел сделать больно, не хотел… – Джеймс бормотал обрывистые извинения и гладил, гладил, гладил Стива по растрёпанным волосам. – Детка, – позвал умоляюще, – тебе больно?

До Стива наконец-то начало доходить.

– Нет. Ты не сделал больно, Джеймс. Ты о чём вообще?

Голос плохо слушался. Горло саднило, губы горели, но Стив готов был вопить от эйфории, которая гуляла в крови. Только нужно было успокоить Джеймса, объяснить ему, что он всё сделал правильно, что они в порядке.

– Мы оба этого хотели. Ты и я. Это взаимно, это обоюд… – в горле запершило, и Стив закашлялся, – обоюдное желание, – закончил он.

– Я, я… – руки Джеймса мелко дрожали, – прости меня, я… принести тебе воды? Что… что я могу сделать, Стив? Стиви?

– Поможешь встать? – Стив протянул руку.

– Да. Да, конечно.

Джеймс вскочил на ноги и, осторожно придерживая, помог Стиву подняться. Подвёл к зеркалу, продолжая бормотать извинения. Стив посмотрел на своё отражение. Ни у кого не возникло бы ни малейшего сомнения в том, чем он был занят пару минут назад. Видок у Стива был тот ещё. И всё равно хотелось прогнуться в пояснице, прижаться задницей к паху Джеймса и, постанывая, просить о продолжении. Стив опустил взгляд ниже: рубашка была в слюне и сперме.

– И куда я пойду, такой красавчик? – хмыкнул он, попытавшись оттереть пятно, но сделал только хуже.

Джеймс подошёл сзади, окинул взглядом отражение.

– Возьми мою куртку, – пробормотал негромко.


Когда они шли к машине, Стив глубоко вдыхал прохладный ночной воздух. На душе было легко. То, как он себя накрутил из-за ничего, его глупая и необоснованная ревность, – всё это казалось чем-то нелепым, произошедшим давным-давно.

Джеймс был непривычно притихшим, задумчивым. Шёл, сунув руки в карманы, что-то разглядывая под ногами.

Сигнализация тихо пикнула, машина приветливо мигнула фарами.

Они забрались в салон, но Джеймс не торопился заводить автомобиль.

– Ну, ты чего? – Стив разглядывал чётко очерченный профиль.

Джеймс был таким красивым в ту секунду. Всегда.

– Я не отвечал за себя, – процедил Барнс, сжав зубы так, что желваки заходили. – Ни секунды не подумал о том, что могу навредить тебе. Я… слишком много власти для меня. И слишком много доверия.

Стив не был намерен дальше слушать эту чепуху. Он обхватил Джеймса за шею и притянул к себе.

– Эй, – посмотрел в глаза, – я тебе свою жизнь доверю без сомнений. Ты знаешь. Ни секунды не сомневался и не сомневаюсь в тебе.

Быстро чмокнул удивлённо приоткрытые губы и убрал руку с шеи.

– Поехали домой. Что-то мы загуляли сегодня, – неторопливо пристегнулся. Почему-то хотелось смеяться при виде ошарашенного выражения лица Барнса. Редко Стиву удавалось лишить Джеймса дара речи. – Чур, я первый в душ. Поехали, детка.

***

В душ они пошли вместе. Стив вымыл голову Джеймса, бережно массируя кожу. Намылил плечи, руки, спину и живот, что-то ласково бормоча себе под нос. Прошёлся губкой по ногам, размял мышцы.

Джеймс позволял крутить-вертеть себя, как куклу. Он не понимал своего состояния. Ему казалось, что он совершил преступление, что-то непоправимое, что-то чудовищное, чему нет прощения. Но вместо того, чтобы сыпать на него проклятиями, вышвырнуть из своей жизни и никогда больше не позволять приближаться, Стив прикасался к нему с ещё большей нежностью. Может Джеймсу всё приснилось? Может, ничего не было? Натёртые уголки и ранка на нижней губе говорили об обратном.


В комнате Стив насухо вытер его полотенцем, надел на него спальные штаны и футболку, и только потом занялся собой.

– Иди сюда, – похлопал ладонью по матрасу.

Барнс приблизился.

– Давай же, детка, ложись, – голос Стива был ласковый, упрашивающий.

Джеймс лёг на самый край, накрылся пледом и замер, чтобы не задеть Стива, не дай бог не прикоснуться к нему.

– Джеймс, – Стив оставил ночник со своей стороны.

Свет падал, создавая причудливую иллюзию нимба вокруг головы Роджерса.

– Джеймс, – снова позвал Стив. Пододвинулся к нему, приобнял, а когда Джеймс задрожал под его рукой, стиснул в объятиях, прижал к себе.

– Джеймс, – шептал, оглаживая лицо, невесомо целуя мокрые щёки, – всё хорошо, мы вместе, мы в порядке. Слышишь, детка?

Укачивал Джеймса в сильных руках, излечивая ласковой интонацией, исцеляя.

– Прости меня, Стив, прости меня! – он никак не мог успокоиться.

При одной мысли, что мог причинить Стиву боль, нанести серьёзную травму, у него холодело сердце. Он ведь обещал, что не сделает больно! Выходит, и это обещание не сдержал.

– Мне не за что тебя прощать, Джеймс, – терпеливо повторял Стив. И был готов повторить столько раз, сколько потребуется, чтобы Джеймс понял, что Стив этого хотел. – Не произошло ничего страшного. Я хотел этого. Я хотел.

Он просил Джеймса о горловом минете. Хотел не так, как они делали обычно: когда Стив сам насаживался ртом, контролировал глубину проникновения и скорость, темп. Стив хотел, чтобы Джеймс, обхватив его за голову, использовал его рот. Стиву хотелось попробовать, но Джеймс не был уверен в том, насколько это безопасно для Стива, поэтому он просил не торопиться с подобными экспериментами.

Да, наверное Стив был не прав, воспользовавшись сложившейся ситуацией: видел, понимал, что Джеймс заведён, слишком эмоционален. Сам Стив тоже был выведен из привычного равновесия. Ревность и злость оказали дурное влияние на принятие некоторых решений. Да, Стив признавал, что, пожалуй, всё же был неправ. Но и то, что ему понравилось, этого тоже не мог отрицать. Чувства к Джеймсу затмили всё. Было ли это опасно? Да. Безрассудно? Да. Было ли это похоже на Стивена Роджерса? Нет. Но Стива это не волновало. Впервые за долгое время он понимал, что чувствует и чего хочет. И этому его научил Джеймс, самый любимый, самый заботливый.

Они оба слишком вымотались за день. Разговоры могли подождать до утра. Стив крепче обнял успокоившегося Джеймса, поцеловал в лоб и, дождавшись, когда Барнс засопит, сам закрыл глаза.


========== 8. ==========

***

– Слушай, я… – Джеймс так и не притронулся к завтраку. – Я пойму, если ты захочешь уйти.

– Размечтался, – хмыкнул Стив, уплетая яичницу с тостами.

Джеймс наконец-то посмотрел на него. До этого его взгляд блуждал по кухне, Барнс смотрел куда угодно, но только не на Стива.

– Я серьёзно, Стив, ты не понимаешь…

– Это ты не понимаешь.

Стив отложил вилку и взглянул Джеймсу в глаза. И Барнс знал этот взгляд: Стив принял решение и готов был стоять до последнего.

– Я объясню тебе, – голос Стива был мягок и вкрадчив. – Моя ошибка в том, что я сыграл на твоих эмоциях. Поддался собственной слабости, воспользовался случаем, и вышло то, что вышло. Мы оба знаем, что я давно хотел сделать это, хотел, чтобы… – он перевёл дыхание, – чтобы ты отымел меня в рот, так ведь? – он накрыл ладонь Джеймса, погладил большим пальцем шероховатую кожу. Джеймс, к облегчениюСтива, руку не убрал. – И мы оба знаем, что ты был не в восторге от этой идеи. Но я настоял на своём, пусть и таким нечестным образом. И я извиняюсь за это, Джеймс, потому что вижу, как тебе тяжело, как неприятно, но твоей вины тут нет.

– Если бы я причинил тебе вред, что тогда? – разлепил сухие губы Барнс.

Он так хотел верить в слова Стива. Верить, что Стив не видит в нём чудовище. Что он всё ещё нужен Стиву.

– Ты не причинил, – твёрдо пресёк Роджерс, как отрезал. – Мы вчера оба сглупили. Не поняли друг друга с утра, ну и…

А вот тут они потупились, как нашкодившие дети. Изначальная причина так и не была озвучена, эта недосказанность повисла между ними, но ни один ещё не был готов начать разговор.

– Я всё равно хочу извиниться, – откашлялся Джеймс, потёр пальцами припухшие глаза. – Я держу себя в руках. Клянусь, Стив. Не бойся меня, пожалуйста.

– Джеймс, – Стив не удержался от смешка, – у меня и в мыслях подобного не было! Я вынес урок, всё понял. Мы поняли. И мы в порядке. Так? – он ласково сжал пальцы Джеймса.

– Так, – пальцы дрогнули и сжали ладонь в ответ. Джеймс неуверенно улыбнулся.

– Давай-ка позавтракай, – Стив вдохнул полной грудью. Они с Джеймсом дома, вместе, всё хорошо. – Ты вчера обедал?

– Съел батончики, – Джеймс приободрился. Пододвинул тарелку к себе.

– Остыло, наверное. Подогреть?

– Нет, – он с вдруг проснувшимся аппетитом набросился на еду. – Спасибо.

– Приятного аппетита. Заварил тебе чай, – Барнс предпочитал чёрный. – Но он какой-то… кажется, не очень удался.

С завариванием чаёв у Стива почему-то не ладилось. Джеймс отпил немного из кружки.

– Ну как?

– Ну, – отставил кружку подальше, – невозможно быть мастером во всём, так ведь, детка?

– Так ведь, – даже и не думал спорить Стив, ярко улыбаясь.

Поднялся из-за стола, обошёл Джеймса и обнял его со спины. Уткнулся в шею. Нос щекотали выбившиеся из пучка волосы.

– Это прозвучит нелепо, можешь смеяться, если захочешь, но я соскучился, – Стив шумно вдохнул запах Джеймса. Осторожно прикоснулся губами. И, не встретив сопротивления, проложил дорожку поцелуев от уха до ключицы.

– Я тоже, – признался Барнс, кусая губы, – я тоже, Стиви.

***

Они стали ещё ближе, хотя казалось, ближе невозможно. И только одна деталь выбивалась из общей картины. Ни Стив, ни Джеймс не могли решиться поставить эту деталь на место, дополнить пазл. Это замалчивание давило, нависало над ними. Не Дамоклов меч, конечно, но Стив с Джеймсом понимали, что рано или поздно разговор состоится.


Джеймс всю голову сломал, думая, как подступиться. Даже не отрицал, что ему страшно. Страшно потерять Стива, страшно быть отвергнутым, потому что это было слишком личное, сидело слишком глубоко в душе.


– Что? – улыбнулся Стив.

– Ты такой красивый, – Джеймс коротко поцеловал его в район солнечного сплетения, устроился на нём подбородком. – Всегда, но вот в эти моменты… меня пробирает до самого нутра. Когда ты расслабленный, заласканный, когда я могу прикоснуться к тебе, погладить и поцеловать. Когда мы вместе. Я знаю, – он улыбнулся своей же наивности и глупости, – что это звучит избито и, возможно, слишком сахарно, но… но будь у меня возможность, я бы остановил это мгновение. Только ты и я. И всё это между нами.

Стив открыл было рот, чтобы что-то сказать. Закрыл. Покусал губы. Задумался крепко. Джеймс ждал.

– Я понял одну вещь: больше всего я хотел интимности, – заговорил он. – И я не о сексе, – слова давались легко, сами складывались в предложения. – Хотя у меня ни с кем и никогда не было такого секса, как с тобой. Можешь гордиться собой, Барнс Великолепный.

Они засмеялись. Джеймс весело фыркнул и прижался губами к гладкой солоноватой коже, дожидаясь пока Стив продолжит.

– Я говорю о той интимности, когда не нужны слова, чтобы знать, что ты в безопасности, что о тебе позаботятся, что тебя принимают. Когда к тебе прикасаются так нежно и ласково, словно ты… словно ты – всё, словно тебя нужно беречь. – Кадык судорожно дёрнулся. Стив торопливо взмахнул рукой в попытке выразить обуревавшие его чувства. – Я был жаден до тактильных ощущений, до прикосновений, но голоден я был до этого – до безграничного доверия к другому человеку, до осознания и понимания, что кто-то принимает меня таким, какой я есть. Хочет меня. Меня, а не придуманный идеальный образ, к которому я, в действительности, имею мало отношения.

Стив замолчал и посмотрел Джеймсу в глаза.

– Мне больше не нужно притворяться, можно быть собой. И знать, что ты со мной до конца, несмотря ни на что.

Джеймс потёрся щекой о грудь Стива, спрятал глаза. Знал, что не сможет сказать что-то столь же искреннее и весомое, не найдёт подходящих слов.

– Я с тобой до конца, – подтвердил он, наконец. В горле почему-то запершило. Барнс кашлянул и делано нахмурился, – но это и так понятно.

Стив знал, что подобные темы Джеймсу даются тяжелее, признания получаются путанными, зачастую скрытыми за шутками. Стив знал и понимал, и принимал. Поэтому улыбнулся Джеймсу и провёл большим пальцем по лбу, разглаживая морщинку, успокаивая.

– Давно хотел сказать, – решил сменить тему, – что люблю то, как ты улыбаешься после оргазма, – продолжил негромко, поглаживая колючую щеку Барнса.

– Улыбаюсь после оргазма? – повторил Джеймс, вскинув брови. Он за собой такого не замечал, что не удивительно. Во время оргазма и в последующие секунды ему было не… не до чего, на самом-то деле.

– Да, – Стив кивнул, – широкой счастливой улыбкой.

– Ну да, я доволен, как слон в такие моменты.

– Барнс, – Стив фыркнул и приподнял голову с подушки, чтобы поцеловать Джеймса.

– Я серьёзен, как сама серьёзность, – хмыкнул он, улыбаясь.

Внутри всё трепетало и сжималось от сказанного Стивом. Наверное, это был подходящий момент для признания, но Джеймс стормозил, не решился. Опять.

***

Барнс удивлял сам себя, в плохом, к сожалению, смысле. Впервые он столкнулся с тем, что действительно пугало, заставляло внутри всё мелко и мерзко подрагивать, а пальцы слабеть. Невзаимность. Даже будучи подростком, Барнс так не мандражировал и не переживал. А тут… Его это и удивляло, и в то же время он находил это забавным: говорить Стиву о своих желаниях, фантазиях и различных пристрастиях – без проблем. Признаться в чувствах – а вот тут Барнс мялся, как юнец, так неосмотрительно влюбившийся в самую популярную девочку в школе.


Джеймс даже речь репетировал. В ванной перед зеркалом, почему-то избегая смотреть в глаза растерянному отражению.

– Не будешь ли ты против… нет, не так, – бормотал он себе под нос. – Слушай, тут такое дело… нет. Будто деньги за проживание с него спросить собираюсь. Стивен, видишь ли… «Стивен»? Я никогда не называю его «Стивен». Так, ладно… Стив, мне необходимо сказать, что… Что ты долбоёб, Барнс. Где твоё красноречие? – он раздражённо взглянул на себя. Сложил руки на груди и сделал несколько глубоких вдохов. – Так, ещё раз. Стив, я тут подумал и хотел сказать, что… в общем, такое дело…

Его прервал деликатный стук в дверь. Джеймс вздрогнул и поспешно открыл кран, изображая бурную деятельность.

– Д-да?!

– Можно я зайду, Джеймс? – послышался голос из-за двери.

– Да, конечно.

Стив просочился внутрь. Посмотрел на Джеймса с улыбкой:

– Ты чего так долго? – подошёл к Барнсу. – Я уж думал, что ты уснул в душе.

– Я, – Джеймс пытался вести себя естественно, чтобы не вызвать подозрений, но судя по пристальному взгляду, у Стива всё же возникли вопросы. – Слушай, я тут подумал, – он знал, чем отвлечь внимание! Оглядел себя скептически в зеркале, – может быть, мне подстричься?

Сдул лезущую в глаза прядку, покрутил головой, рассматривая себя со всех сторон. Стив встал за спиной у Джеймса. Собрал его волосы в растрёпанный хвостик. Наклонился ближе и пощекотал нос кончиками волос.

– Что ты делаешь? – Барнс рассмеялся.

Стив обнял его за талию, прижался к тёплой спине.

– Балуюсь, – пробормотал невнятно, целуя плечо, – они тебе мешают?

– Да не особо, но… не знаю, – Джеймс пожал плечами.

– Давай ты пострижёшься, а я отращу бороду? – с энтузиазмом предложил Стив, засверкав глазами.

– Таким образом, мы сохраним количество волосяного покрова в природе?

– Именно, – Стив крепче притиснул его к себе. – Ты хочешь что-то поменять?

– Возможно, – Барнс гладил его руки. – Слушай, если тебе не нравится эта идея, то я не буду…

– Джеймс, – Стив чмокнул его в затылок, – для меня не имеет значения с длинными ты волосами или нет. Если тебе удобно так, то не подстригайся, а если они мешаются или тебе жарко, то давай, конечно, сходим в парикмахерскую.

– Мистер Роджерс, Вы отстали от жизни. Сейчас люди ходят не в парикмахерские, а в барбершопы. Ай, Стив, – засмеялся и попытался вырваться, когда Стив в отместку куснул его за шею и пробежался пальцами по рёбрам, щекоча. – Перестань!

Стив, посмеиваясь, устроился подбородком на плече Джеймса и снова уставился в зеркало. Барнс перевёл дыхание и спросил:

– Что? Что такое, Стиви?

– Посмотри, – кивнул на отражения, – мы с тобой такие… такие…

– Красивые? Сексуальные? Неповторимые?

– Джеймс, – Стив фыркнул, уткнувшись ему в плечо.

Барнс, усмехаясь, проследил его взгляд. И, конечно, понял, что Стив имел в виду. Инь и ян. Две неидеальных половины, а соединишь – получается завершённая картина.

– Неповторимый, да, – тихо согласился Стив. Погладил живот Джеймса, ещё раз потёрся щекой и отстранился. – В общем, если надумаешь, то сходим в этот ваш молодёжный барбершоп.

***

Стив размял плечи. Наклонился и поцеловал между лопаток, провёл кончиком носа выше – к основанию шеи. Поцеловал кожу, пахнущую мылом. Уткнулся лицом в короткие тёмные волосы и невнятно пробормотал:

– Хочу тебя.

Джеймс, расслабленно лежащий под ним, улыбнулся:

– Знаю, детка. Потому что я хочу тебя, и у нас это, к счастью, взаимно.

– Каждый раз думаю, что нужно притормозить, – Стив устроился сверху. Провёл руками по раскинутым в стороны рукам Барнса, голову пристроил на плече, и замер. – Постоянно думаю о тебе.

– А я вот думаю: «Надо укатать этого ненасытного Роджерса, чтобы он натрахался вдоволь, а то ему от меня – невинного агнца – только секс и нужен! А как же мой богатый внутренний мир?!».

– Барнс, – Стив уткнулся ему в плечо и хрюкнул от сдерживаемого смеха.

– Ну а что «Барнс»? – Джеймс переплёл их пальцы, – ты, между прочим, коварно соблазнил меня!

– Я соблазнил тебя?! – Стив не выдержал и расхохотался. Тело под ним тоже затряслось от смеха, – мы с тобой по-разному помним этот момент.

– Ладно, – Джеймс перевёл дыхание, хотя после смеха, да ещё когда сверху распласталась тушка весом под сотню килограмм, сделать это было не так-то просто, – хочешь знать, как это помню я?

– Да, – Стив погладил большим пальцем шероховатую ладонь.

– Я помню твои глаза. Самые… самые красивые глаза, Роджерс. И нет, речь не о том, что они «голубые, как самое голубое небо», или что-то подобное, нет. Речь о выражении. Твой взгляд был полон доверия. Помню морщинку между бровей, которую видно, когда ты обеспокоен или огорчён, или не в духе. Помню, как хотел избавить тебя от грусти, забрать всю боль и разочарование, а из головы навсегда убрать малейшую мысль о том, что ты недостоин любви, заботы и нежности. Все эти нелепые мысли о том, что ты какой-то не такой, что есть кто-то лучше. Я так хотел показать тебе, насколько ты достоин всего, и… и доказать, что… что я достоин тебя. Помню, что и подумать не мог, как сильно я… как я попаду, Стиви. А ты? Как это помнишь ты?

Стив молчал. Джеймс больше не чувствовал его вес на себе. На него давило гнетущее молчание. От атмосферы ленивой нежности и уюта не осталось и следа.

Стив сел и всё так же молча потянул Джеймса за плечо, заставляя перевернуться. Джеймс подчинился. Лёг на спину, раскинув руки в стороны и откинув голову на подушку, он знал: если уж открываться перед Стивом, то полностью. И он был готов отдать себя на суд Стиву. Давно следовало это сделать.

– Нам нужно поговорить, – без капли тепла в голосе произнёс Роджерс.

– Без проблем. Кто начнёт? – Барнс криво усмехнулся, вспомнив, как впервые произнёс эту фразу, и посмотрел Стиву в глаза.

– Я.

Джеймс был уверен, что бить его не будут. Не за что ведь. Но на долю секунды пожалел, что оказался придавлен к кровати чужим телом: Стив по-прежнему сидел у него на бёдрах. Постыдно сбежать с поля боя не получилось бы.

– Давай насчёт «три»?

– Давай.

– Раз… два… три. Я влюблён в тебя.

– Ты придавил мне яйца. Ай, Роджерс! – Барнс прикрылся руками, чтобы отбиться от подушки, летящей ему в лицо.

Стив навалился сверху, вдавив его в матрас. Джеймс засмеялся: сначала нервно, а позже, когда до него окончательно дошёл смысл сказанных слов, счастливо.

– Я тоже, – глаза почему-то щипало, – я тоже влюблён в тебя, детка.

Стив выдохнул, а потом, обхватив лицо Джеймса ладонями, поцеловал.

– «Это ничего между нами не изменит», – передразнил он, удивительно схоже подражая интонациям Барнса.

– Кое-что всё же изменило, – покладисто согласился Джеймс, огладив спину и лопатки Стива, – я теперь могу хвастаться, что встречаюсь с «Мистером Охуенная, но Неприступная Задница».

– Не такая уж и неприступная, – не согласился Стив, распластавшись сверху. Внутри всё звенело от счастья. Джеймс тоже, тоже влюблён.

– Мне, как храброму рыцарю, пришлось сразиться с… ну, не с драконом, конечно, но комплексы же могут быть засчитаны, как всякая нечисть?

– Конечно, – с готовностью кивнул Стив, – о, Барнс! Храбрейший из храбрейших.

– И Великолепнейший, – напомнил Джеймс, расплываясь в широченной улыбке.

– И Великолепнейший, – согласился Стив, целуя его.

– Оказалось совсем нестрашно, а ведь я, поначалу, струсил малость, должен признать. Думал, будет немного по-другому.

– Мне нужно было встать на одно колено?

– Что? Нет конечно!

– Погоди, ты… ты думал, это невзаимно?

– Да, – Джеймс серьёзно посмотрел на него. – Я думал, что ты не видишь во мне… в общем, что я могу быть только другом. Но потом подумал ещё раз и решил пф-ф-ф, что за бред? Ты же сам сказал, что я потрясающий! Разве ты мог устоять?

– Не мог, конечно же! Хотя одна вещь и правда не изменилась, – Стив с лёгкой улыбкой погладил заросшие щёки, – мы по-прежнему друзья, и это самое главное.

– Не желаешь ли повеселиться, дружище? – Джеймс скользнул ладонями ниже, сжал ягодицы Стива и игриво подвигал бровями.

– Всегда «за», дружище, – Роджерс прогнулся, подставляясь под его руки.


– Хочу тебя, – Стив уткнулся лицом в постель. – Хочу тебя, хочу тебя, хочу тебя, Барнс!

Джеймс прижался к выгнутой спине, тут же задвигал бёдрами. Скользнул стояком по заднице и выше – по пояснице. Знал, что Стиву нравилось так: когда он накрывал его, зажимал между собой и кроватью, тёрся и вылизывал шею и плечи.

– Ты же можешь кончить и так? – как бы между прочим обронил Джеймс, отлипнув от мокрой спины. Стив тут же оглянулся, нахмурился недовольно. – Или ты был хорошим мальчиком и заслужил, чтобы я тебя трахнул? М, Стиви?

Роджерс тут же прогнулся в пояснице, задницей плотнее прижимаясь к члену Джеймса.

– Так что? – Джеймс не повёлся ни на жалобно заломленные бровки, ни на провокацию. Но член сжал у основания крепче, прежде чем головкой шлёпнуть пару раз по мокрой от слюны дырке.

– Я… я был, – пробормотал Роджерс, вновь опустив голову. Барнса хотелось до одури. И Стив знал правила. И знал, что не меньше самого Джеймса кайфует от этой игры.

– Неужели? – он добавил ещё смазки, размазал по члену, стараясь не сжимать слишком чувствительную головку.

– Джеймс, пожалуйста, – Стив правда очень хотел его, – я был хорошим мальчиком. Ты… – такое всё ещё давалось тяжелее, – трахни меня, пожалуйста. Пожалуйста. – Получилось почти неслышно.

– Разве я могу отказать своей детке? – Джеймс ещё раз провёл головкой по дырке и, наконец, толкнулся, проезжаясь всей длиной между ягодиц. – Стиви, – сдерживаясь, чтобы не кончить сразу, – ты охуенный.

Навалился на широкую спину, подминая тяжело дышащего Стива под собой. Распластал по постели, одной рукой обхватил за подбородок, заставляя повернуть голову.

– Детка, – пробормотал в губы, аккуратно, неспешно двигая бёдрами, – детка.

Просто позвал, потому что хотелось.

Стив коротко отвечал на поцелуи, постанывая. Под Джеймсом, с Джеймсом было потрясающе. Правильно, так, как хотелось им двоим.

– Пожалуйста… – вновь попросил Стив сбивчиво, закидывая руку за голову, чтобы схватить Джеймса за загривок, прижать ближе к себе.

– Я здесь, детка, – Барнс, уткнувшись лицом в шею Стива, слизывал пот, смешавшийся с его собственным. – Никого так не хотел, – бормотал Джеймс, зная, что Стив слышит, – только тебя. Стиви.

С ним хотелось так. Близко-близко. По-настоящему. Интимно не из-за постели, а потому что можно говорить, нести ласковую чепуху, миловаться, и не стыдиться своих слов, порывов нежности. Они оба знали, что подобные признания, произнесённые шёпотом, можно говорить без страха. Не топить в себе, а делиться нежностью и любовью, которые разгорались в груди. Каждый раз всё больше и больше, всё сильнее. Джеймс был счастлив. Он нашёл в Стиве себя, и теперь точно знал, что пазл сложился.

***

Ничего особо и не изменилось. Разве что исчезла недосказанность и на душе стало легче, потому что чувства не нужно было таить, скрывать.


– Прости, Стиви, я… знаешь, я немного устал сегодня, – Джеймс дёрнул плечом и неуверенно взглянул на Стива, который привычно устроился у него под боком.

– Ты что, всерьёз думаешь, что должен оправдываться и извиняться за то, что устал и не хочешь секса? Барнс, – Стив закатил глаза, – что за глупости?

– Поцелуешь меня? Это должно придать сил, – Джеймс прищурился и усмехнулся с хитрецой.

– Поцелую, – нарочито серьёзно ответил Стив, хотя глаза смеялись, – ещё и несколько раз, чтобы наверняка.

– Я знал, что мы договоримся, детка, – довольно пробормотал Джеймс.

– И обнимашки, да? – Стив ещё пару раз чмокнул ласково, потёрся носом о щёку.

– Сегодня ты – «большая ложка».

– Без проблем.

– Слушай, – через какое-то время подал голос Джеймс.

– М? – Стив, находясь в полудрёме, прижался губами к его макушке.

– Когда ты начал вести половую жизнь, что тебя больше всего поразило?

Стив задумался над этим вопросом.

– Знаешь, думаю, что… – он покусал губу, – количество комплексов и страхов.

– Потому что ничего общего с порнухой? – Джеймс повернулся и устроился к Стиву лицом, слушал внимательно.

– Да, – Стив прищурился, вспоминая. – Головой я понимал, что «как в порно» бывает только в порно, но… когда ты продолжительное время смотришь все эти видео, то… По сути, с подросткового возраста, прежде чем ты начнёшь узнавать своё тело и тела других людей, ты ведь видишь секс только так – на записи. И у тебя складывается впечатление – абсолютно, конечно же, обманчивое – что у тебя всё должно быть точно так же. А потом оказывается, что у тебя встаёт не по команде, что девушка не сразу возбуждена, что ваши тела – это тела обычных среднестатистических людей, а не подготовленные: выбритые, вылизанные и загримированные. И это… это вызывает диссонанс в сознании, а потом начинаются сомнения. А достаточно ли длинный у меня член? А достаточно ли я хорош? А точно ли моему партнёру нравится? А вот в том ролике, который я смотрел, было вот так, а у нас сейчас почему-то не так, нормально ли это? А что, если я не продержусь достаточно долго? Что, если мой партнёр не получит оргазм? И ты не уверен, что можешь говорить об этом, спрашивать, потому что от тебя ждут уверенности и опыта. Ну, или тебе кажется, что именно этого от тебя ожидают. Ты с самого начала был прав, Джеймс, – Стив посмотрел на него, – люди слишком мало говорят друг с другом и ещё меньше слушают. Некоторые вообще не готовы услышать другого человека. Я не думаю, что корень зла – порно, дело в молчании, в стыде, в страхе, что не так поймут, осудят, засмеют. Секс – это не экзамен, где ты должен соответствовать каким-то нормативам. Это потрясающая возможность узнать друг друга, доставить удовольствие друг другу, да просто провести время вместе! У каждого есть свои тараканы и причуды, но… если молчать, то ничего не будет. И я понимаю, насколько мне повезло, и понимаю, что, к сожалению, не у каждого человека есть такой спокойный, терпеливый, мудрый и любящий партнёр, как ты. По правде говоря, только с тобой я понял, что секс – это и страстно, и весело, и классно, и нежно, и… и он может быть таким разным, но всё равно потрясающим! Я… что-то я разошёлся, – закончил Стив смущённо.

– Я сейчас выгляжу, как влюблённая девочка-подросток, да? – по ощущениям, у Барнса глаза должны были принять форму сердечек, как у мультяшек.

– Если девочки-подростки выглядят, как накачанные бородатые мужики, то да, безусловно. Я, признаться, немного не в курсе, что собой представляет современная молодёжь.

– Ты такой смешной.

– Это ещё одно мое достоинство.

Джеймс насмешливо фыркнул и закатил глаза:

– Главный шутник здесь всё равно я.

– Безусловно, – даже не думал спорить Стив. – А ты? Ты был чем-то удивлён или что-то было для тебя неожиданным?

– В первый раз я так боялся, что кончу слишком быстро, что из-за нервяка у меня сначала вообще не стоял толком, – Джеймс весело хмыкнул, – сейчас это смешно вспоминать, но тогда подобное казалось трагедией, которая могла поставить крест на моей половой жизни, которая толком даже не успела начаться!

– Понимаю, – Стив улыбнулся, – мне нравится, как обтекаемо ты тогда описал свой первый раз: «Это потребовало больше самоконтроля и выдержки, чем я предполагал изначально».

– О боже, – Барнс рассмеялся, – ты помнишь?

– Конечно, – Стив смотрел на него и не мог перестать улыбаться, – я тогда решил для себя: «Окей, я тоже должен быть на высоте».

– Мы были такими придурками, – безнадёжно покачал головой Джеймс, не переставая гладить Стива по шее и лопаткам.

– Страшно вспомнить, – согласился Стив, прикрыв глаза. Пальцы Джеймса, разминающие мышцы, были идеальны.

– Хотя не согласен насчёт твоих слов про тело, – и пояснил, когда Стив вопросительно вскинул бровь, – к тому времени, как ты распрощался с девственностью, у тебя было потрясающее тело. Лучше, чем… чем у многих, объективно говоря.

– Д-да, наверное ты прав, – Стиву до сих пор было неловко принимать комплименты, – но я всё равно сомневался в себе. Вроде бы и неплох, но…

– Постоянно думаешь: «Достаточно ли?».

– Ага, – он притянул Джеймса к себе, – особенно я не был уверен в члене. Мне он казался недостаточно большим, конечно же!

– Ну ещё бы, в порнухе у всех чуть ли не до колен, – опять развеселился Барнс, удобно закинув ногу на бедро Стива.

– Ага, и тут я – со своими средненькими показателями. Просим любить и жаловать.

– Любим и жалуем, – Джеймс погладил заднюю сторону шеи Роджерса, потянул Стива на себя. У него по-прежнему сердце готово было вырваться из груди, когда Стив отвечал на поцелуй. – С тобой не надо, как в порнухе. С тобой я просто… с тобой по-настоящему и это круче любого порно. Круче всего.

– Будет слишком сопливо, если я сейчас расплачусь, да? – Стив любил этот момент: завершая поцелуй, коснуться губ ещё раз, почти невинно.

– Моя крепкая грудь в твоём распоряжении.

– Готов вечность провести, приникнув к ней. Не так уж ты и устал, да?

– Возможно, на один ролик меня хватило бы, – Джеймс толкнулся бёдрами, потерся пахом о бёдра Стива.

– Предлагаю короткометражку, – одной рукой Стив потянул Джеймса за волосы, заставив откинуть голову, поцеловал нежно кадык, а второй погладил задницу, шлёпнул разок легко, без замаха.

– Наши звёздные две минуты.

– Покажем класс, детка?

– О, ещё какой, детка.