Моя книга — моя попытка реконструкции шекспировского замысла и изменения ныне принятой «гамлетовской» парадигмы.
У меня не было установки отыскать в «Гамлете» нечто никому не известное. Поскольку ни один из переводов в один присест дочитать до конца я не смог, то и захотел сделать новый. Но чем дальше втягивался в работу, тем удивительней становилось ощущение разрыва между английским текстом и его классическими интерпретациями. Вроде бы Гамлет оставался Гамлетом, а Клавдий — Клавдием, но это были другие Гамлет и Клавдий. Иной оказывалась логика их поступков, а, значит, и сами поступки.
Андрей Чернов
