КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Дипломатический спецназ: иракские будни [Башир Алиевич Мальсагов] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Б.А. Мальсагов ДИПЛОМАТИЧЕСКИЙ СПЕЦНАЗ: Иракские будни

Мужественному и гордому иракскому народу, стойко перенесшему все ужасы войны, оккупации и террора, посвящается.

Предисловие

Вот уже десятый год в Ираке продолжаются процессы политической, экономической и социальной нестабильности, начало которым положило прямое вторжение США и их союзников под флагом борьбы за демократию, во имя реализации своего амбициозного проекта под названием «Большой Ближний Восток». Мир является свидетелем того, к чему именно привела эта авантюра в долгосрочном плане.

Развитие ситуации в Ираке явилось одним из главных катализаторов дальнейших событий на всем Ближнем Востоке. Пробудившись от затянувшейся спячки, пришли, наконец, в бурное движение народы ключевых стран Ближнего Востока. Но плодами этих широкомасштабных протестных народных движений, получивших название «арабская весна», решили в своих стратегических интересах воспользоваться страны Запада, и прежде всего США, направив их в угодное для них русло. А тех, кто не вписывался в заготовленные для них схемы, упорствовал в отстаивании национальных интересов, стабильности и геополитического баланса в этом районе, ждали более жесткие варианты прямого силового воздействия типа «ливийского сценария», которые сегодня особенно наглядно демонстрируются в отношении Сирии.

Цели «неоглобалистов» предельно лаконичны и ясны: превращение объявленного зоной «жизненно важных интересов» региона Ближнего и Среднего Востока в военно-стратегический плацдарм НАТО, полное господство над углеводородами и другими природными ресурсами, консервация его роли в качестве сырьевого придатка стран Запада, обеспечение безопасности как собственной, так и главного своего союзника в этом регионе — Израиля.

Ирак, Ливия, Сирия, кто следующий?

Под таким углом зрения рассматривает автор трагические события в Ираке в 2004—2005 гг., один из наиболее драматичных периодов в современной истории этой страны.

Я хорошо знаю Б.А. Мальсагова и по совместной работе в Ливии, куда был направлен после Кувейта послом в 1986 году, и по его плодотворной деятельности в других арабских странах, и по нашему сотрудничеству в Москве, в частности, в Ассоциации российских дипломатов. Будучи ярким представителем советской, российской дипломатической школы, наиболее характерной чертой которой были солидная теоретическая и практическая база, уважительное отношение к другим странам и народам, их национальной самобытности, обычаям и традициям и др., он отличался ответственным, серьезным подходом к возложенным на него обязанностям. Хорошее знание истории, идеологии и политики арабских стран, роли и места национальных и этноконфессиональных факторов и других особенностей, свободное владение арабским языком, помноженные на личные и профессиональные качества, помогали ему налаживать и поддерживать широкие контакты в каждой стране пребывания.

Иракский период стал, своего рода, вершиной его дипломатической службы. Находясь в составе «дипломатического спецназа», как удачно назвал сотрудников нашего посольства в Багдаде один из спецкорреспондентов российского телевидения, Б.А. Мальсагов проявлял подлинно творческий подход к работе в чрезвычайных условиях режима оккупации страны. Вместе со своими коллегами он обеспечивал выполнение диппредставительством его обычных функций в необычных, некомфортных условиях.

Представленные им записки — это живое свидетельство одного из непосредственных очевидцев бурных событий в Ираке в первые годы после оккупации. Автор показывает, как эйфория по поводу избавления от прежнего режима «стремительно трансформировалась во всеобщее разочарование широких народных масс, испытавших на себе все «прелести» оккупации, беспредела, кровавых разборок, террора, похищений, коррупции, полного развала экономики и дезинтеграции государства, разрушения многовекового уклада общества, а также эскалацию ненависти к «освободителям».

Тяжелые испытания и беды, которые стали уделом иракского народа в результате американской оккупации, не оставили автора бесстрастным созерцателем развернувшихся на его глазах трагических событий. Он отмечает, что они «оставили глубокий след в его душе, превратились, по сути дела в его личную боль».

В книге, во многом, отражено личное восприятие автором происходивших в стране процессов и событий, зачастую в хронологическом порядке. При этом он не выпячивает свою роль, а всячески подчеркивает, что был одним из членов коллектива российского диппредставительства, который вел напряженную работу, добросовестно выполняя свои обязанности в этих чрезвычайно сложных условиях. Автор раскрывает также каким образом и в каких формах поддерживались рабочие контакты как с представителями официальных структур, так и с оппозицией, национально-патриотическими силами, в т.ч. с движением сопротивления. Причем никакого вмешательства во внутренние дела страны наши дипломаты себе не позволяли, а стремились к сохранению исторически сложившихся отношений дружбы и сотрудничества между народами России и Ирака.

Особое место в книге занимают вопросы защиты законных прав и интересов российских граждан и организаций, обеспечения их безопасности, вызволения заложников и др.

Несмотря на страшные факты из жизни иракского народа в рассматриваемый период, которые практически стали повседневным явлением, автор с оптимизмом и верой смотрит на его будущее.

На мой взгляд книга Б.А. Мальсагова вносит весомый вклад в освещение современных иракских реалий, может быть полезна как арабистам, так и всем, кто интересуется проблемами Ближнего Востока.

П.С. Акопов

Чрезвычайный и Полномочный Посол, Председатель Совета Ассоциации российских дипломатов

Введение

На фоне эпохальных событий на Ближнем Востоке и в Северной Африке, продолжающихся по сей день и получивших в мировых СМИ название «Арабская весна», а также ливийской трагедии и резкого обострения ситуации в Сирии и вокруг нее, драматический поворот в судьбе современного Ирака в результате американской оккупации этой страны в апреле 2003 года оказался отодвинутым на задний план. Но вряд ли кто будет отрицать взаимозависимость и взаимовлияние тех и других процессов. То, что сотворили «вершители истории» в Ираке, было воспринято «арабской улицей», интеллигенцией, патриотическими силами в арабском мире как второе за последние полвека национальное унижение арабов (после арабо-израильской войны 1967 года). Это не могло пройти бесследно, не ударить по интересам и позициям неоимпериалистов и неоконсерваторов Запада и их «пятой колонны» в лице местных коррумпированных режимов. В этом смысле иракский «апокалипсис» стал своего рода предтечей, предвестником грядущих потрясений на Арабском Востоке, катализатором девятого вала народного недовольства и гнева, беспрецедентных по своим масштабам и размаху протестных выступлений широких слоев населения. Я прибыл в оккупированный Ирак в начале 2004 года, когда США безраздельно хозяйничали в этой стране, возомнив себя властелином Ближнего Востока и всего мира, выдвинув пресловутую концепцию «унилатерализма». Уже после оккупации их поддержала, как своего неприкасаемого босса, большая группа стран, апостериори подключившихся к так называемым многонациональным коалиционным силам, среди которых оказались в том числе и бывшие до недавнего времени частями СССР и мировой социалистической системы, не говоря уже о ряде подневольных стран Азии, Европы и Латинской Америки, всего — порядка 39 государств. Многие из них руководствовались прежде всего своими корыстными интересами: либо что-то получить от США в качестве компенсации за свои услуги, либо урвать кое-что от жирного иракского пирога — будь то доступ к углеводородам или соучастие в будущих контрактах по восстановлению страны.

Казалось, вот замаячил на горизонте «Большой Ближний Восток», проект создания которого стал «идеей фикс» в планах Дж. Буша-мл. и его ближайшей сподвижницы Кондолизы Райс. Причем Ираку отводилась роль первопроходца, образцового примера для других потенциальных участников в реализации пилотного проекта по насаждению во всем регионе демократии и порядка по американским лекалам. Что, в свою очередь, должно было, по замыслу Вашингтона, создать важный плацдарм для обеспечения долговременных военно-политических и стратегических интересов и планов США, а именно, установления полной гегемонии в этом объявленном ими жизненно важном регионе земного шара. В глобалистских планах США особое внимание уделялось эксплуатации нефтяных богатств Ближнего Востока и обеспечению безопасности своего стратегического союзника — Израиля.

Однако дальнейшее развитие ситуации в Ираке складывалось далеко не по столь оптимистичному для Вашингтона сценарию. Американская администрация, не имевшая четких, конкретных планов по послевоенному обустройству страны, столкнувшись с местными реалиями, лихорадочно пыталась в пожарном порядке осуществить военно-политические и социально-экономические мероприятия, во многом носившие экспромтный характер и призванные на ходу латать многочисленные дыры в первоначальных расчетах. Ни наместник США Д. Бремер, наделенный диктаторскими полномочиями, ни другие высокопоставленные американские эмиссары не смогли справиться с возложенной на них миссией умиротворения оккупированной страны. Очень быстро зачахла первоначальная эйфория иракцев по поводу избавления от прежней тирании, и очень скоро американцы предстали перед иракским народом в своем истинном обличье оккупантов. Это, естественно, вызвало ответную реакцию народа, прежде всего со стороны национально-патриотических сил, и ситуация в стране стала развиваться по принципу от плохого к худшему.

Прибывшая в Багдад за полгода до меня передовая группа наших дипломатов имела возможность отслеживать действия американцев и их союзников по коалиции с самого начала оккупации. Сотрудники российской дипмиссии, самоотверженно выполняя свой профессиональный долг в чрезвычайных условиях, обеспечивали возобновление работы Посольства и его функционирование в соответствии с поставленными перед ними Центром задачами. Поэтому мне было проще, так как оставалось лишь включиться в их слаженную работу.

В отличие от своих прежних длительных командировок в арабские страны, на сей раз я заставил себя заносить в дневник краткие записи по итогам каждого рабочего дня, благодаря чему по прошествии ряда лет с момента завершения своей работы в Ираке я могу представить потенциальному читателю собственное видение тех сложных внутренних процессов, свидетелем которых мне довелось стать волею судьбы. Данные заметки представлены, во многом, в хронологическом порядке в период 2004—2005 гг. Они не претендуют на научный или аналитический характер изложения. В них отражено личное видение, субъективное восприятие небольшого послевоенного отрезка жизни иракского народа, который стал объектом оккупации на многие годы. Тяжелые испытания и беды, которые явились его уделом в результате американской авантюры, оставили неизгладимый след в душе автора этих заметок, превратились, по сути дела, и в его личную боль, так как он не мог встать на позицию бесстрастного созерцателя трагедии, обрушившейся на колыбель древнейшей цивилизации.

Каждый день пребывания в этой стране, когда гибли десятки и сотни ни в чем не повинных людей, в том числе женщин, детей и стариков, в арифметической, а точнее в геометрической прогрессии увеличивая размеры подлинной трагедии народа, равнялся по силе своего воздействия на психику человека, его сострадательные эмоции месяцам жизни в иной стране, в иных условиях. С глубокой симпатией сопереживая этому народу в его жертвенной судьбе, автор проникался все большей уверенностью, что иракский народ сумеет стойко перелистать эти черные страницы в своей истории, возродить страну в ее прежнем величии и красе.

Эти заметки — живые зарисовки непосредственного свидетеля бурных и скоротечных, подчас чрезмерно кровавых событий и процессов, происходивших в стране в первый период оккупации, один из наиболее сложных и драматичных в истории современного Ирака. И эйфория первых послевоенных месяцев, и развернувшаяся борьба за власть под американским зонтиком между различными политическими силами и партиями, бурно проросшими, как грибы после дождя, и последовавшее вскоре отрезвление, а затем и вовсе разочарование основной массы населения в условиях полного развала экономики и всесторонней деградации общества, и стремительное нарастание движения сопротивления оккупантам — все эти сущностные признаки чрезвычайно деструктивных последствий разрушения многовекового уклада жизни общества нашли отражение в настоящей работе.

К сожалению, сам жанр повествования вынуждал автора чрезмерно злоупотреблять местоимением «я». Однако это ни в кой мере, не означает, что он имел в виду как-то выделить свою роль в общих усилиях, напряженной работе всего коллектива посольства. Ведь вместе с ним и рядом с ним все сотрудники нашей дипмиссии достойно выносили все тяготы пребывания в стране в чрезвычайных условиях. Поэтому «я» следует воспринимать в любом контексте как «мы», поскольку все мы поддерживали и дополняли друг друга, стали единым целым, спаянным и сплоченным. С большой теплотой вспоминая о каждом из членов нашего небольшого коллектива и не имея возможности посвятить каждому из них отдельные страницы, хотя, безусловно, они того заслуживают, хотел бы подчеркнуть, что эти заметки и о них о всех, и о каждом из нас.

Главной особенностью нашей работы было лишь то, что мы действовали в чрезвычайных условиях, а в остальном выполняли обычные для дипслужбы в любой стране функции: отслеживали реальное положение дел в стране и направляли в Центр объективную информацию с учетом быстро меняющейся ситуации, поддерживали контакты с официальными структурами, оппозицией, национально-патриотическими силами и т.д.

О том, как и в каких формах это делалось в реальных условиях страны пребывания, как наши дипломаты обеспечивали поддержание исторических отношений дружбы и сотрудничества между нашими странами и народами, как сберегали прошлое и создавали задел на будущее, как защищали законные права и интересы наших граждан, организаций и российских компаний — обо всем этом можно также почерпнуть определенные сведения из этих заметок.

Нашим отечественным дипломатам не впервой приходилось действовать в экстремальных условиях, будь то на Ближнем Востоке, в Азии, Африке или в Латинской Америке. Да и в самом Ираке, во время войны с Ираном в 1980—1988 гг., операции «Буря в пустыне» в 1991 году и накануне и в ходе американского вторжения в Ирак в 2003 году, дипломаты действовали самоотверженно и продолжали свою работу невзирая ни на что, как и в том же Афганистане, где ситуация была ничуть не лучше.

Но данные заметки посвящены послевоенному, послеоккупационному периоду в истории Ирака. Название книги позаимствовано автором у специального корреспондента телеканала «Россия» А. Минакова, который был командирован в Ирак в феврале 2005 года для подготовки материала о работе нашей дипмиссии в условиях оккупации страны войсками США и их союзников. Он озаглавил свой репортаж «Дипломатический спецназ России», подчеркнув, что «именно так, пожалуй, можно назвать сотрудников российского посольства в Багдаде, которые уже почти два года работают и живут по законам военного времени». Думаю и надеюсь, что А. Минаков не будет возражать против данного заимствования, и не посчитает его посягательством на свои авторские права.

Автор выражает признательность Послу В.В. Чамову, своим коллегам — сотрудникам Посольства за помощь и поддержку в период работы в Ираке, «заслоновцам», отделу Ирака и Иордании ДБВСА МИД России, а также А.С. Новикову и И.В. Кочетовой, которые внесли свой ценный вклад в подготовку к публикации данной работы.

Глава I НЕОЖИДАННЫЙ ПОВОРОТ

19 февраля 2004 года я вылетел из Москвы в Дамаск, направляясь в Багдад — пункт моей новой служебной командировки. Самолет приземлился в Дамаске в три часа утра. Рейс, прямо скажем, очень неудобный, через Бейрут. Несмотря на очень позднее время, в аэропорту меня встречали мои хорошие знакомые (не скажу друзья, так как они по своему возрасту годятся мне в сыновья), сотрудники консотдела российского Посольства: вице-консул Андрей Черновол (позже российский консул в САР и в Палестине) и атташе Василий Картузов, а также специально прибывший в Дамаск сотрудник российского Посольства в Ираке Илья Булгаков.

Дипломатам моего уровня, работающим в центральном аппарате, предоставляется право выбора страны для будущей работы. И хотя для этого приходится пройти через конкурсный отбор, сотрудник МИДа, как правило, попадает именно туда, куда он планировал, хотя бывают и исключения. Мне же посчастливилось остановиться на Багдаде не столько в силу моего искреннего желания направить свои стопы именно туда, сколько по воле случая.

Конечно же, Ирак был очень интересен мне с профессиональной точки зрения. Моя диссертация, которую я защитил в 1971 году, была посвящена идеологии и политике партии БААС, находившейся у власти в двух арабских странах — в Ираке и Сирии. Вполне понятно, что я постоянно отслеживал деятельность этой партии, пытался глубже ознакомиться с ее внутренней политикой в этих двух странах и, разумеется, ее внешнеполитическими приоритетами. К сожалению, заниматься этим приходилось заочно, так как побывать в Ираке, в отличие от Сирии, ранее мне не довелось. В 1990 году, когда по окончании годичных курсов высшего дипсостава в Дипакадемии МИД СССР мне предложили поехать в Ирак в качестве советника Посольства, я сразу же согласился, но не оказалось свободных вакансий, и меня направили в Сирию.

После возвращения из длительной командировки в Египет в 2001 году, я был принят на работу по рекомендации тогдашнего Посла России в Каире А.И. Денисова в Департамент консульской службы. Руководство в лице директора Департамента В.В. Котенева относилось ко мне весьма благосклонно, и вскоре я был назначен на должность старшего советника и замначальника Отдела стран Африки, Ближнего и Среднего Востока, курирующего при этом все арабские страны. Летом 2002 года мне довелось вновь побывать в полуторамесячной командировке в Каире, где удалось завершить хорошим итогом многолетнюю работу над проектом Меморандума о безвизовых поездках по дипломатическим, служебным и специальным паспортам и подготовить этот документ к подписанию. Осенью 2003 года я находился в порядке консульской помощи в трехмесячной командировке в Иордании.

Одновременно приходилось весьма серьезно размышлять о будущей точке длительной и, как тогда мне казалось, последней, предпенсионной командировки. Директор Департамента В.В. Котенев предложил мне поездку в Иран в качестве заведующего консульским отделом и даже договорился об этом с российским Послом в Тегеране и с руководством Департамента кадров. Однако я разъяснил ему, что персидского языка не знаю, так же как истории, культуры и особенностей этой страны, а без учета этих факторов вряд ли можно рассчитывать на полезную и плодотворную деятельность. Намекнул ему также, что в моем возрасте можно было бы рассчитывать на поездку и в страны Восточной Европы, тем более, что я более или менее владею еще основами немецкого и французского языков, а при необходимости мог бы изъясняться на них через некоторое время вполне сносно. Но он считал, что арабистов не так уж много, разбрасываться ими не стоит, а в Иране, где ему довелось несколько раз побывать в краткосрочных командировках, у него сложилось впечатление, что руководство страны, представители интеллигенции и особенно мусульманских кругов хорошо владеют арабским. На что я ему резонно заметил, что консотделу в своей работе приходится чаще всего общаться с публикой попроще. Он с пониманием отнесся к моим доводам и вместе с тем искренне пытался помочь мне определиться с местом будущей командировки, за что я был весьма признателен ему. Через некоторое время он был назначен Послом в Германию, поэтому его основные хлопоты были нацелены на эту страну.

Более конкретно вопрос о будущей работе я ставил перед М.Л. Богдановым, Директором Департамента Ближнего Востока и Северной Африки (ныне — заместитель Министра иностранных дел), который знал меня по совместной работе еще с середины 70-х годов. Он всегда относился ко мне доброжелательно. Сначала обсуждалась возможность моей работы в Ливии в качестве советника-посланника. Я также лично прозондировал этот вопрос с завершающим свою командировку российским Послом в Триполи С.В. Кирпиченко (в настоящее время Посол РФ в Египте), который еще в 1997 году сыграл очень важную роль в направлении меня завконсотделом в Каир, а также с вновь назначенным Послом в Ливию В.В. Шуваевым. Оба они весьма благосклонно отнеслись к этой идее, но пока я находился в командировке в Иордании, вопрос о Ливии отпал. М.Л. Богданов предложил мне подумать о поездке советником-посланником в Марокко, сказал, что он проговорил этот вопрос с заммининдел А.В. Салтановым, но я отказался от этого предложения по субъективным причинам. Несколько месяцев я находился в состоянии раздумий. В Департаменте консульской службы ко мне относились очень хорошо, переживали за меня и искренне желали мне добра. Но очень уж поджимало время. И именно тогда подвернулся случай, которому я сначала не придал значения. Предыдущий завконсотделом Посольства в Ираке С. Шаров упросил руководство разрешить ему досрочно завершить свою командировку. В отделе Ирака и Иордании ДБВСА подыскивали новую кандидатуру. Я как бы случайно обмолвился, а не поехать ли мне в Багдад. Начальник отдела Ирака и Иордании ДБВСА Г.Ф. Десятников тут же ухватился за эту мысль. Находившийся в это время в Москве тогдашний Временный Поверенный в делах Российской Федерации в Ираке А.А. Кинщак, который хорошо знал меня по совместной работе в Сирии в начале 90-х годов, также горячо поддержал идею о моем направлении в Посольство в Багдаде. Я взял тайм-аут, но через несколько дней дал свое согласие, обусловив его тем, чтобы в Багдад меня направили на должность старшего советника. Хотя я занимал эту должность в центральном аппарате, решение данного вопроса было весьма проблематичным, так как такой вакансии в российском Посольстве в Ираке не было. К тому времени там работало всего несколько дипломатов, спешно направленных туда вскоре после завершения военной операции США и их союзников. Предстояло добиться согласия Валютно-финансового департамента МИД на открытие новой вакансии. В обычных условиях решение такого вопроса занимает немало времени. Но поскольку в оккупированном Ираке ситуация была необычной, то и решения принимались в экстраординарном режиме. Руководство двух департаментов — ДБВСА и ДКС — подготовило соответствующую записку на имя курирующего заммининдел, а тот в свою очередь поддержал данное предложение. В рекордно короткий срок я был оформлен на должность старшего советника Посольства в Багдаде. Я знал, что все сотрудники нашего Посольства находятся там одни, т.е. без семей, так как подвергать их риску никому не хотелось, но все мы предполагали, что это ненадолго, вскоре все «устаканится», жизнь в стране нормализуется и войдет в привычное русло. Американцы и их союзники, оккупировавшие Ирак, как нам казалось, скоро должны будут передать власть иракскому народу в лице его законно избранных представителей, завершить свою продекларированную миссию и покинуть страну. Но не тут-то было. В американских планах с самого начала не предусматривалось так легко отказываться от своей добычи. Цели свержения диктаторского режима С. Хусейна и насаждения в стране демократии, уничтожения средств разработки и запасов оружия массового уничтожения, которые по сфабрикованным ЦРУ данным якобы имелись у Ирака, угрожавшего, в первую очередь, всем странам региона и особенно Израилю, были, на первый взгляд, весьма привлекательными в глазах мирового сообщества. Однако в реальности они стали всего лишь ширмой для реализации военно-стратегических и экономических замыслов американских ястребов. Контроль над иракской нефтью, в первую очередь, затем над нефтяными богатствами заливных государств, нейтрализация Ирака и создание системы региональной безопасности под американским зонтиком — вот что лежало в основе планов находившихся у власти в США неоконсерваторов, если очистить от словесной шелухи лицемерия их декларации относительно намерений по строительству «Большого Ближнего Востока».

Одновременно решалась еще одна из приоритетнейших задач — сокрушить военную и экономическую мощь Ирака, положить конец планам его руководства по превращению этой страны в региональную супердержаву или отодвинуть их реализацию на максимально длительную перспективу, устранить препятствия на пути установления полной гегемонии США в этом регионе. К сожалению, недальновидная политика саддамовского режима стала одним из основных факторов, позволивших американцам добиться осуществления своих экспансионистских планов.

Большинство из моих коллег, работавших тогда в нашем Посольстве в Багдаде, предпочитали маршрут через Амман, но я испытывал особые чувства симпатии к сирийцам и выбрал Дамаск в качестве транзитного пункта. Этот город нравится мне гораздо больше других арабских столиц, и даже работая в Посольстве в Каире, я несколько раз летал в Дамаск, чтобы просто побродить по его чистым, зеленым и спокойным улицам. К тому же в этом городе у меня было немало по-настоящему хороших друзей. Так и на сей раз они устроили мне трогательную встречу, на которой собралось до 15 человек. Особенно я подружился с братьями Исраб, прежде всего старшим, д-ром Зиядом, а также генералом Джамалем Оздамиром, чеченцем по происхождению, предки которого эмигрировали в Турцию в 19 веке и обосновались в Сирии. Сначала собрались в доме генерала Джамаля, затем перебрались в дом Зияда Исраба, а оттуда направились в небольшой, но очень уютный рыбный ресторан. Все они говорили хорошие слова в мой адрес, желали мне успешной работы в Багдаде, просили быть осторожным, не подвергать себя лишней опасности, но один из собравшихся, не помню уже его имени, все время расхваливал знаменитую рыбу «масгуф», красочно описывая секреты ее приготовления в Багдаде, причмокивая при этом губами и повторяя, что мне повезло, так как я смогу есть эту рыбу почти ежедневно. В конце концов мне это все же надоело, и я под общий смех сказал ему, что еду в Багдад вовсе не для того, чтобы лакомиться там «масгуфом», а для весьма нелегкой работы. По-арабски это прозвучало как каламбур, получилось удачно. Очень хотелось задержаться в Дамаске еще на пару дней, но поджимало время. Быстро пролетел день, а на следующее утро предстояло отправиться к месту назначения, в Ирак.

21 февраля 2004 года встал очень рано и вместе с сотрудниками российского Посольства в Ираке, которые накануне прибыли в Дамаск за диппочтой, выехал на автомашине в Багдад. Получилась небольшая автоколонна из 3 машин. На границе с сирийской стороны скопилось немало автомашин, так как проезд на иракскую сторону был перекрыт американцами из-за недавних терактов, осуществленных против них движением сопротивления. Особенно много было большегрузных трейлеров, так как продовольствие и товары доставлялись в Ирак по автотрассам из Сирии и Иордании. С большим трудом пробрались через длинную вереницу трейлеров и легковых автомобилей, остановились у самой границы, вступили в переговоры с американской патрульной (пограничной) службой, и нашим дипломатам удалось убедить их открыть шлагбаум и пропустить нас. На наше счастье, там оказался также представитель иракского МИД, который только-только начал функционировать. Узнав, что в Багдад добирается новый российский консул, он внес свою лепту в достижение взаимопонимания с американцами. Они достаточно быстро оформили необходимые документы, в чем-то даже облегчили процедурные формальности, и вот я впервые в своей жизни вступил на иракскую землю.

Первые сотни километров современной первоклассной трассы были практически пустынными, лишь изредка попадались отдельные автомашины. Наша маленькая автоколонна продвигалась в гордом одиночестве. После того как мы миновали середину пути, картина несколько изменилась. На 562-ом километре (это я сразу же засек в памяти) нас нагнал, хотя мы ехали со скоростью 120-130 км/час, «Субурбан», в котором находилось 5-6 мужчин подозрительной внешности. Сначала они присматривались к нам, шли некоторое время в хвосте нашей колонны, а затем решили, видимо, поживиться, тем более, что все они были вооружены автоматами. Находившиеся в 1-ой и 3-й автомашинах члены группы «Заслон» (по одному в каждой автомашине), взяли наизготовку свое автоматическое оружие и, приспустив стекла, выставили свои стволы. Моментально оценив риск, наши преследователи решили не связываться с нами. Страх пересилил желание раздобыть трофеи такой ценой, и они резко ушли вперед. Через некоторое время автомобиль «Тойота-Камри», за рулем которого находился III секретарь Посольства И. Булгаков, начало из-за сильного ветра на открытой местности раскачивать из стороны в сторону, затем автомашину повело вправо, а как раз в этот момент мы обгоняли трейлеры, шедшие в крайнем правом ряду широкой автотрассы, нашу машину понесло под колеса одного из них. Каким-то чудом Илье удалось избежать столкновения и резко уйти влево. Уже подъезжая к Багдаду (оставалось не более 50-60 км), мы догнали колонну бронемашин «Хаммер». Видимо, американский патруль прочесывал местность недалеко от г. Фаллуджи. Находившиеся в них морские пехотинцы, сильно при этом нервничая, навели на нашу колонну пулеметы, и под их прицелом мы вынуждены были продвигаться не помню уже сколько километров. Я предложил обогнать их, но мои коллеги поделились со мной опытом, сказали, что при обгоне американцы могут стрелять на поражение. Перед въездом в столицу бронемашины повернули на свою базу, а мы без дальнейших приключений добрались в Багдад и прибыли в Посольство около 16.30 того же дня, т.е. 21 февраля 2004 года.

Глава II В ОККУПИРОВАННОМ БАГДАДЕ

Я ожидал увидеть солидное здание нашей дипмиссии в Ираке, тем более унаследованное от бывшей великой державы, наладившей в течение ряда десятилетий после свержения монархического режима в 1958 г. широкомасштабное сотрудничество с этой страной во всех областях: торгово-экономической, политической, научно-технической, культурной и военно-технической. Представшее перед моим взором здание вызвало известное разочарование. Этот четырехэтажный дом, в котором ранее располагалось родильное отделение больницы, был в свое время арендован под Посольство во временное пользование — до приобретения более солидного особняка или покупки земли для строительства соответствующего статусу нашего государства нового здания. Но то ли долго не удавалось решить принципиальный вопрос — из-за несогласованности позиции властей двух стран, то ли руки все не доходили, а сроки временной аренды постоянно продлевались. По правде говоря, в первые дни после прибытия меня этот вопрос мало волновал. Все мысли были о том, как бы побыстрее влиться в коллектив и приступить к эффективному выполнению своих обязанностей. В отличие от спокойного Каира, где ничто не препятствовало нормальной работе, здесь, в Багдаде, предстояло трудиться в условиях оккупационного режима, установленного американцами и их союзниками по антииракской коалиции. На второй же день пребывания в стране мне пришлось вплотную столкнуться с новыми реалиями.

Утром следующего дня в составе группы из 8 сотрудников, большинство из которых составляли прибывшие еще до меня бойцы «Заслона», я выехал в МИД Ирака для оформления документов на пребывание в стране. Затем, оставив наши автомашины во дворе МИДа, мы пересели на микроавтобус, выделенный американцами, и в сопровождении двух бронемашин «Хаммер», шедших впереди и сзади, выехали на базу — лагерь войск США в так называемой «зеленой зоне» Багдада, где сотрудницы Временной коалиционной власти (ВКВ) оформили нам временные удостоверения — «баджи» (badge). Оккупационные власти заявили нам, что они рассматривают нас как сотрудников миссии связи (Бюро связи) с ВКВ, так как никаких посольств иностранных государств на территории Ирака они не признают. Из их логики вытекало, что раз саддамовский режим уничтожен, а новое иракское правительство еще не сформировано, то вопрос об аккредитации посольств в этих условиях не стоит. То есть, раз нет правительства, то и дипмиссии не нужны. Мне такая аргументация показалась явно неубедительной. При первом же общении с представителями ВКВ я сделал упор на том, что прибыл в качестве старшего советника посольства России в Ираке, нравится ли это кому-нибудь или нет, признается или нет. Но сопровождавший группу наш вице-консул посоветовал не ввязываться в словесные баталии, поскольку американцы железобетонно стоят на такой своей позиции с момента оккупации Ирака, и разубедить их вряд ли удастся. Пришлось отложить выяснение отношений с ними «на потом», а пока вернуться в Посольство тем же порядком, в сопровождении ощетинившихся пулеметами «Хаммеров».

Вечером 23 февраля Военный атташе устроил торжественное мероприятие для всего состава Посольства в честь Дня защитника отечества. Временный Поверенный в делах РФ А.А. Кинщак представил меня коллективу, сказал трогательные хорошие слова в мой адрес. Атмосфера была самая дружеская, и я сразу же почувствовал себя комфортно.

Если до войны сотрудники арендовали большие квартиры или даже виллы, то в новых условиях всем уже приходилось ютиться в маленьких комнатах в самом здании Посольства, прежде всего, по соображениям безопасности. Но, несмотря на некоторые минусы, это обстоятельство играло все же положительную роль, способствуя сплочению нашего небольшого коллектива, что представлялось более важным, нежели какие-то бытовые неудобства. Еще одним немаловажным в нашей холостяцкой жизни плюсом было то, что повар посла согласился готовить обед на всю нашу артель, хотя среди нашего коллектива нашлись одиночки, которые не только умели готовить, но и делали это в свое удовольствие. Как известно, люди привыкают к любым условиям существования. Не стали исключением и мы. Быт постепенно более или менее налаживался, скоро рядом с посольством появились продовольственные лавки. Некоторые энтузиасты из наших рядов освоили и более дальние маршруты, умудряясь приобретать весьма приличного качества одежду, обувь и другие промтовары. Я к их числу не относился, довольствовался малым и тем, что поближе. Выезжали за покупками с соответствующими предосторожностями в сопровождении одного или двух бойцов «Заслона».

Мне пришлось лишь приспосабливаться к уже сложившемуся до меня способу существования, да и в ритме нашей жизни каких-либо особых изменений не произошло, во всяком случае, в первые недели моего пребывания на новом месте. Большинство сотрудников Посольства прибыли до меня, передовая группа — аж в июне 2003 года, а несколько человек вообще оставались в Посольстве даже в период активных военных действий. Мне весьма импонировало, что они вели себя скромно, вовсе не пытались выпячивать свою роль старожилов, не старались окрашивать в героические тона период своего нахождения в Посольстве в осажденном Багдаде, да и вообще избегали разговоров на эту тему, хотя, вполне понятно, что кое-какие эмоции иногда все же выплескивались.

После окончания скоротечной войны, начатой американцами и их союзниками 19 марта и завершившейся 9 апреля 2003 года падением Багдада, обстановка в стране постепенно стала накаляться. Если в первые дни после свержения саддамовского режима отдельные группы иракцев впадали в эйфорию, с энтузиазмом сносили памятники Саддаму Хусейну и другие атрибуты прежнего режима, рассматривали американцев и их союзников как освободителей, во всяком случае, не менее чем избавителей от баасистской диктатуры, то по мере того, как они сталкивались с реалиями оккупационного режима, нравами и действиями «освободителей», иллюзии стали рассеиваться очень быстро. Конечно, мне трудно сравнивать представший передо мной облик столицы с предвоенным Багдадом, но мои коллеги, а до них и все мои знакомые, которым доводилось бывать ранее в этом городе, а то и пожить в нем, в один голос утверждали, что он был одним из красивейших городов Ближнего Востока. Хотя прошло уже более полугода с момента последней войны, Багдад все еще лежал в руинах. Никто ничего не восстанавливал, не строил и не очищал. Люди как бы застыли перед лицом грядущей неизвестности.

А поведение «освободителей» выглядело более чем странным. Во-первых, у американцев не было никакого четкого плана дальнейших действий. Уже по горячим следам свершившейся реальности руководство США приняло решение не торопиться с созданием какого-либо Временного правительства из числа иракцев, а ввести прямое оккупационное правление. В мае 2003 года, по рекомендации ЦРУ, Минобороны и Госдепартамента, Правительства США и Великобритании настояли на принятии Советом Безопасности ООН резолюции № 1483, одобрявшей введение режима оккупации Ирака. России удалось добиться внесения соответствующих корректив в текст резолюции, в частности, закрепить в ней положение о необходимости предоставления Ираку гуманитарной помощи и реконструкции страны, а также некоторые другие важные положения. Но эти поправки не внесли существенных изменений в содержание резолюции, к тому же, именно США и Великобритания были официально признаны оккупирующими державами. На них возлагались обязательства и полномочия, вытекающие из их роли оккупирующих держав в соответствии с нормами международного права. В реальности же США установили свою монополию на бесконтрольное хозяйничанье в Ираке. Дж. Буш в апреле 2003 года назначил своим полномочным представителем генерала Г. Гарнера, а уже в мае принял неожиданное для всех решение о назначении на эту должность П. Бремера, который ранее работал в частной компании, возглавляемой Г. Киссинджером, бывшим госсекретарем США и архитектором сепаратного Кэмп-Дэвидского (1979 г.) соглашения между садатовским режимом в Египте и правительством М. Бегина в Израиле. 13 мая П. Бремер прибыл в Багдад с чрезвычайными полномочиями, ему поручалась миссия «восстановления Ирака». Но с первых же дней упор он сделал совсем на другом. Рассматривая себя в качестве полноправного правителя Ирака, своего рода вице-короля, он начал действовать энергично, единолично принимая решения по важным принципиальным вопросам послевоенного устройства Ирака. Своим первым декретом он объявил о роспуске правившей страной партии БААС и освобождении баасистов от всех занимаемых ими правительственных должностей и постов. Вторым таким же поспешным решением он объявил о расформировании армии, служб безопасности, разведки и Министерства информации. Был создан Высший национальный комитет по выкорчевыванию БААС (дебаасизации) во главе с «известной» личностью А. Челяби, которого иракцы открыто называли одной из наиболее одиозных фигур в составе так называемой оппозиции прежнему режиму, а тот, в свою очередь, рассчитывал, в качестве вознаграждения за свою ревностную службу ЦРУ и военной разведке США, на пост премьера временного правительства. Многие отмечали, что он руководствовался, в первую очередь, чисто меркантильными интересами. В арабских СМИ ему было посвящено немало разоблачительных публикаций, в которых приводились данные из компетентных источников, подтверждающие, что за ним тянется длинный хвост финансовых махинаций и авантюр (осведомленные источники называли цифры в несколько сот миллионов долларов) в ряде арабских и других стран; в частности, в Иордании и Ливане против него были возбуждены судебные дела, но, пользуясь покровительством западных спецслужб, он сумел уйти от возмездия. Хорошо зная его подноготную, П. Бремер вовсе не планировал отдать ему на откуп власть в Ираке, или хотя бы особо выделить его из числа оппозиционных прежнему режиму деятелей — не в последнюю очередь, чтобы не компрометировать себя сближением с этой фигурой, имевшей весьма сомнительную репутацию.

Для управления страной до создания в будущем центральных органов иракской власти, при спецпосланнике Президента США П. Бремере был учрежден орган, получивший название Временная коалиционная власть (ВКВ). Но свежеиспеченный администратор Ирака П. Бремер вел себя как подлинный хозяин.

13 июля 2003 года в Багдаде было объявлено о сформировании Временного управляющего Совета (ВУС), на который возлагались полномочия переходной иракской администрации, как это и предусматривалось решениями СБ ООН. Среди 25 членов, включенных в его состав, были такие известные деятели, как Генеральный секретарь Демократической партии Курдистана Мас’уд Барзани (он получил этот пост после смерти своего отца муллы Мустафы Барзани), Генеральный секретарь Патриотического Союза Курдистана Джаляль Талабани (нынешний президент Ирака), руководители других партий и организаций, созданных, в основном, в условиях эмиграции, или осуществлявших свою деятельность в нелегальных условиях в Ираке. Наиболее видными фигурами среди них были И. Джаафари (партия «Исламский призыв»), А. Аляуи (Движение иракского национального согласия), А.А. Хаким (Высший совет исламской революции в Ираке), Х. Муса (Иракская компартия), А. Пачачи (Объединение независимых иракских демократов), А. Челяби (Иракский национальный конгресс), Ю. Канна (Ассирийское демократическое движение), Н. Чадерчи (Национально-демократическая партия Ирака). В составе ВУСа были также руководители ряда других объединений и шейхи арабских племен, известные общественные деятели и представители этноконфессиональных групп. Несмотря на формальный учет национального и религиозного факторов, которые играли особо важную роль в истории страны, налицо был такой явный перекос в сторону шиитов и курдов. Поэтому создание этого органа не вызвало в стране никакого энтузиазма, он не пользовался никаким реальным авторитетом, к тому же еще и не обладал никакими реальными властными полномочиями.

В многонациональном Ираке, население которого насчитывало (по оценкам) более 27 млн чел., около 80% приходилось на долю арабов, курды составляли 15-20% и до 5% — туркоманы, ассирийцыи др. В религиозном отношении абсолютно превалировали мусульмане, на их долю приходилось 97% верующих. Оставшуюся часть населения составляли несториане, халдеи, григориане и последователи других верований и групп христианского толка[1]. Из числа мусульман большинство составляли шииты (60-65%), а сунниты находились в относительном меньшинстве (35-37%), причем курды в религиозном отношении делились на приверженцев суннизма и шиизма. Исторически в Ираке сложилось так, что основные рычаги власти в стране (и в период османского — турецкого господства, и при королевском режиме до антифеодальной, антимонархической революции 1958 года, а затем вплоть до свержения саддамовского режима) находились в руках представителей суннитской ветви ислама, хотя, как уже отмечалось выше, по количественному составу в населении страны превалировали шииты.

При формировании состава ВУСа П. Бремер руководствовался как бы демократическими соображениями, однако игнорирование исторического опыта и традиций страны, прежде всего их национально-религиозных аспектов, обернулось в дальнейшем большими издержками в политическом плане и серьезно отразилось на процессе стабилизации положения в стране и обеспечении безопасности. Но «Калиф на час» меньше всего думал об этом в тот период и, как выяснилось впоследствии, был больше всего озабочен реализацией своих собственных планов и целей. Принятие им непродуманных решений, в частности, по составу ВУСа, сыграло злую шутку с американцами. Поскольку сунниты в этом органе были представлены настолько явно неадекватным образом, это было расценено всей суннитской общиной как явная издевка. И очень скоро последовала неизбежная реакция.

Утром 2 марта 2004 года, во время проведения впервые официально разрешенных шиитам траурных мероприятий Ашура в связи с годовщиной трагической гибели имама Хусейна, была осуществлена серия крупных терактов в Багдаде и Кербеле. Прежний режим вообще не позволял никаких шествий по случаю Ашуры, а тут шиитам представилась возможность свободно, без всяких запретов со стороны оккупационных властей, организовать приуроченные к этому событию широкомасштабные акции с участием, помимо сотен тысяч членов своей общины в самом Ираке, десятков тысяч паломников из других стран, в подавляющем большинстве из соседнего Ирана. По пути следования колонн паломников в Кербеле злоумышленники привели в действие 6 управляемых фугасных зарядов, 5 из которых были установлены в припаркованных автомобилях, а один — в мусорном баке. Одновременно три смертника-шахида взорвали себя в толпе участников манифестации, затем был открыт огонь из РПГ и минометов. В тот же день в Багдаде возле шиитской мечети имама Казыма в местах наибольшего скопления верующих было взорвано 3 взрывных устройства. Общий итог трагедии в течение одного дня составил 275 убитых и 393 раненых[2].

С этого дня теракты стали практически повседневной реальностью Ирака, и очень часто местные СМИ публиковали данные о новых жертвах, каждый раз предваряя сообщения о них заголовками типа «Самый кровавый день». Но вскоре главной мишенью терактов стали уже американские войска и их союзники. Подверглись ракетному обстрелу военные базы США в районе Багдадского международного аэропорта, американские автоколонны в Багдаде и его пригородах, штаб-квартира ВКВ в «Зеленой зоне» в центре Багдада и т.д. Коалиционные власти приписывали все эти действия и теракты организации «Аль-Каида», которой руководил один из ее лидеров, прибывший из Иордании, Абу Мус’аб Аз-Заркауи. Этой организации, в составе которой имелись и иностранцы, прибывшие из различных стран, удалось организовать удары, обстрелы и теракты одновременно в нескольких местах в Багдаде и других провинциях страны. Временные иракские власти отрицали в первое время существование собственно иракского движения сопротивления, т.е. участие в нем самих иракцев. Логика при этом была очень простой — мы, мол, защищаем иракский народ от действий просочившихся в страну иностранных боевиков — членов «Аль-Каиды». Свое бессилие в противодействии нарастающему антиоккупационному движению американцы с лихвой компенсировали ковровыми бомбардировками и зачистками «опорных точек террористов», стирая с лица земли целые кварталы городов и районов, в том числе и в сельской местности. «Курьезный» случай расстрела с воздуха участников свадебного гулянья в одной из деревень вблизи г. Кайм, находящегося рядом с сирийской границей, подавался американцами как крупная успешная операция по уничтожению десятков боевиков. Однако дотошные журналисты очень скоро опровергли бравурные донесения американских «асов», что не помешало организаторам этой «блестящей» операции списать происшедшее на всего лишь досадный промах, без всяких последствий для себя.

К сожалению, наряду с активизацией движения сопротивления оккупантам, сплошь и рядом повсюду в стране появились различные бандитские группировки. 4 марта в консульский отдел обратился В. Гусев, представившийся как руководитель охранной службы Русской инженерной компании в Северном Ираке. Он сказал, что вот уже восьмой год находится в Иракском Курдистане, наладил личные контакты со всеми местными организациями и движениями. С помощью их представителей он занимался сопровождением российских бизнесменов, десятками прибывающих, по его словам, из ОАЭ, через южный порт Умм-Каср в Персидском заливе в Басру и далее в Багдад, обеспечивая им охрану. Явно сокрушенно он поведал, что несмотря на всю свою искушенность, стал недавно объектом нападения со стороны вооруженных грабителей. 20 февраля 2004 года при подъезде к г. Кут его автомашине, в которой находились также представитель Русской инженерной компании А. Бадиков и иракцы — водитель и переводчик, преградили путь 8 вооруженных автоматами грабителей, заставили всех пассажиров под дулами оружия выйти из «джипа» и забрали всю наличность, документы и мобильные телефоны. Находившиеся в нескольких десятках метров от места нападения иракские полицейские (патрульный пост) сделали вид, что они не заметили этого происшествия и не вмешались. В. Гусев выразил также удивление тем, что на всем пути от Басры до Багдада никаких постов или патрулей коалиционных сил нет, но если даже они случайно попадались, то, по его словам, предпочитали не вмешиваться в дела грабителей. Поэтому он задумал создать охранную структуру в Ираке для обеспечения охраны, прежде всего сотрудников российских организаций и отдельных росграждан, и попросил оказать ему содействие в получении соответствующей лицензии.

Я сказал ему, что прибыл в страну совсем недавно, нужно время, чтобы осмотреться, ознакомиться с положением дел, изучить существующий порядок, и лишь затем я смогу ответить на поставленные им вопросы и сказать что-либо конкретное относительно его дальнейших действий. К этому времени, пользуясь безвизовым режимом и анархией, в Ирак прибыло немало иностранцев. Помимо тех, кто находился здесь по контракту, трудясь на различных объектах или обслуживая иностранные компании, страну наводнили многочисленные спекулянты, авантюристы и мошенники различных мастей и национальностей, которые намеревались поживиться и урвать кусок от гигантского иракского пирога. Некоторые рассчитывали присосаться к нефтяному бизнесу в качестве посредников или консультантов членов ВУСа, которым выделялась определенная квота от добываемой нефти, а те могли распоряжаться ею по своему усмотрению: или продать ее через посредников, или поделиться ее частью со своими видными однопартийцами, родственниками, поддерживающими их вождями и шейхами крупных племен и т.д. По стране «шастали» также выходцы из всех тех стран, которые принимали участие своими воинскими контингентами в составе многонациональных сил. Румыны, болгары, поляки, арабы, турки — кого здесь только не было. Через третьих, а то и десятых лиц они стремились, подключиться к получению контрактов или их реализации. Возможно, часть из них сумела в свое время воспользоваться действием известной программы ООН «Нефть в обмен на продовольствие» до конца 2003 года и надеялась на подобные перспективы и в будущем.

Глава III ВРЕМЯ НАНОСИТЬ ВИЗИТЫ

Сотрудники нашего Посольства, прибывшие в Ирак во второй половине 2003 года, не сидели сложа руки, а вели активную работу, наладили контакты с представителями ВКВ и ВУСа, различных партий и организаций, начавших функционировать иракских министерств и ведомств, а также руководством и сотрудниками иностранных дипмиссий, возобновивших свою деятельность. Таковых насчитывалось уже более 30. Некоторые наши дипломаты сумели установить рабочие, а иногда и доверительные контакты с членами ВУСа, руководителями ряда партий и движений. Конечно, пальма первенства здесь принадлежала Временному Поверенному в делах России А.А. Кинщаку. Советник посольства А.В. Соломатин установил доверительные контакты с X. Зибари, который стал вскоре министром иностранных дел Временного иракского правительства, а также с другими влиятельными фигурами партий и движений. Но и молодые сотрудники тоже не робели. Особой активностью отличался второй секретарь посольства Эльбрус Кутрашев. Благодаря своим профессиональным и личным качествам он легко находил общий язык с собеседниками, налаживал полезные контакты. Поскольку численный состав нашей дипмиссии был все еще невелик, особенно по сравнению с довоенным уровнем, то на каждого приходилась немалая нагрузка. Никто не роптал, каждый выкладывался как мог, тем более что кроме работы ничто нас не отвлекало. Обстановка в Посольстве, даже в неслужебное время, была чисто спартанской: не звучали детские голоса, в нашей маленькой колонии не было ни одной женщины. Непривычно и некомфортно. Но все понимали, что так нужно, что все это временно.

Ну что ж, настала пора и мне приниматься за дело, ведь две недели ушли на раскачку. 8 марта в России праздник, а у нас в Ираке — будни. Вместе с Временным Поверенным направился на свою первую официальную встречу — с директором Департамента Европы иракского МИДа Мухаммедом ад-Дараки и его заместителем по делам России Ш. Хадиси. А. Кинщак представил меня, сказал им, что я буду осуществлять текущие контакты как с МИД, так и другими иракскими министерствами и организациями.

Иракцы приняли нас очень тепло, сказали, что с большим уважением относятся к России. Они попросили не придавать особого значения тому обстоятельству, что наше посольство имеет официальный статус Бюро по связи РФ в Ираке при Временной коалиционной власти. По их мнению, в конце июня 2004 года с передачей власти иракцам это недоразумение будет устранено и наша дипмиссия снова будет называться посольством. Далее от имени министра иностранных дел Ирака X. Зибари собеседники выразили недоумение по поводу того, что мининдел РФ И.С. Иванов пригласил на встречу с ним в Москве послов всех арабских стран и представителей ЛАГ и ОИК, но Временному Поверенному Ирака приглашение не было направлено. А. Кинщак разъяснил им, что иракское посольство нотой информировало МИД России, что оно теперь является Бюро по связи в Москве и направило в МИД образцы своего бланка и печати, поэтому и приглашение на встречу с российским мининдел не было направлено.

Наша встреча, к обоюдному удовлетворению, завершилась на дружеской волне. Ехали обратно через усиленные американские форпосты. Накануне, т.е. 7 марта, было осуществлено более 10 нападений и обстрелов позиций американских войск, в том числе из РПГ по зданию МИД. Как обычно в таких случаях, американцы проводили прочесывание и зачистку всю ночь и на второй день. Особенно важно было для них не дать сорвать намеченное на 8 марта подписание Закона «Об управлении иракским государством на переходный период» (ЗГУ) — Временной конституции Ирака (позднее было подготовлено и одобрено Приложение к нему)[3].

Этот основополагающий документ был составлен американскими экспертами без учета национальных и религиозных особенностей этой арабской страны, исторического опыта и традиций иракского народа, изобиловал терминами «демократия», «личные свободы» и «права человека», которые провозглашались приоритетными. В ходе работы по доведению ЗГУ до кондиции в него были внесены лишь изменения косметического характера. Закон об управлении иракским государством в переходный период предусматривал формирование Временного иракского правительства, которое должно было принять власть от ВКВ не позднее 30 июня 2004 года. Составной частью Временного иракского правительства объявлялся Президентский совет (президент и два вице-президента), Кабинет министров, Временный национальный совет (предпарламент) и независимая судебная власть. Эти временные органы власти должны были обеспечить подготовку к проведению общенациональных выборов в стране не позднее 31 января 2005 года. На основании этих выборов должны были быть сформированы органы переходного периода, которые, в свою очередь, могли бы обеспечить условия для проведения новых всеобщих выборов не позднее конца 2005 года, принятия постоянной конституции и формирования постоянных общенациональных органов власти.

Надо отметить, что, зафиксировав на бумаге эти принципы и обязательства, американцы напролом шли к реализации намеченного плана, не считаясь ни с какими обстоятельствами и жертвами.

Поскольку с представителями шиитских и курдских организаций у сотрудников посольства были уже, как я упоминал ранее, широкие контакты, то я решил направить свои усилия в сторону суннитов. Отдельные сунниты, которые находились в оппозиции режиму С. Хусейна, сотрудничали с ВКВ и были включены в состав ВУСа. Речь идет о таких фигурах, как А. Пачачи, Н. Чадерчи, шейх Г. Явур и др. Но суннитская община в целом не признавала правомочными ни ВКВ, ни ВУС и требовала прекращения режима оккупации. Незадолго до моего прибытия в Багдаде было провозглашено создание Комитета мусульманских улемов (КМУ), в который вошли авторитетные религиозные суннитские деятели и имамы крупнейших мечетей, и он, по существу, взял на себя функции политического ядра суннитов, не приемлющих коллаборационизм.

Узнав местонахождение штаб-квартиры этой организации, я в сопровождении нашего молодого дипломата и моего земляка чеченца Э. Кутрашева направился в соответствующий район Багдада для установления контакта с руководством КМУ. Сам бы я, конечно, туда не добрался, во-первых, совершенно не знал Багдада, во-вторых, не любил водить автомашину. Эльбрус же, можно сказать, стал уже старожилом в Ираке, находился в командировке здесь уже второй раз, хорошо знал столицу и уверенно управлял автомобилем. Несмотря на молодость, он пользовался авторитетом среди своих коллег, отличался высоким профессионализмом и большим трудолюбием, прекрасно знал арабский язык, смело шел на контакты, невзирая на уровень, что помогло ему наладить отношения с представителями различных иракских партий и организаций, а также сотрудниками официальных структур — ВКВ, ВУС и др. Забегая вперед, скажу, что мне все же пришлось несколько остудить его пыл. Все мы, находясь в Ираке, ежедневно подвергались риску, и надо было все время помнить об этом и не лезть на рожон. А он постоянно игнорировал фактор личной безопасности, постоянно подвергал себя в ходе поездок по городу неоправданному риску, что я считал безрассудством, и, как старший по возрасту, я сделал ему замечание по этому поводу. К его чести, в отличие от некоторых представителей нынешней молодежи, он молча отреагировал на мою нотацию, хотя, может быть, в душе и не был согласен с ней.

Добравшись до двухэтажного особняка, в котором располагалось несколько организаций, а КМУ перебрался туда совсем недавно и занимал лишь его часть, мы планировали всего лишь узнать у дежурного номер телефона КМУ, чтобы договориться о приемлемых сроках встречи. Неожиданно для нас, мы были сразу же приглашены в приемную руководства КМУ и попали в большой кабинет, в котором официальный представитель, член руководства КМУ шейх А. Абдель Джаббар беседовал с американскими корреспондентами. Поскольку шейх попросил нас подождать, пока завершится его интервью, мы решили выйти, но он настоял на том, чтобы мы остались. Поэтому нам невольно пришлось прослушать всю пресс-конференцию. Вопросы американских корреспондентов носили весьма примитивный характер и касались больше каких-то деталей, а не прояснения принципиальной позиции КМУ, но шейх давал обстоятельные разъяснения и сумел изложить основные положения программы деятельности своей организации. По завершении его интервью я обратился к нему, представил себя и Эльбруса, сказал, что как недавно прибывший в страну российский консул хотел бы получить адекватное представление о нынешних иракских реалиях и, по возможности, из первых рук, т.е. от представителей действующих политических и общественных сил и организаций. Сказал, что мы пришли выяснить возможность встречи с руководством и договориться о приемлемых конкретных сроках. А. Абдель Джаббар попросил нас немного подождать, вышел из кабинета и буквально через 5 минут вернулся и пригласил нас в соседний кабинет. Там находилось 7-8 человек. Наше внимание сразу же привлек весьма импозантный, подтянутый мужчина средних, как мне показалось, лет, который явно выделялся среди присутствовавших (все они оказались шейхами). С первого взгляда было ясно, что перед нами представитель традиционной арабской аристократии в лучшем смысле этого слова, которого отличали от других особ достоинство, степенность и интеллигентность. Им оказался Генеральный секретарь Комитета мусульманских улемов шейх Харис Дари. Остальные же все были членами руководства КМУ. Видно было по обстановке, что у них происходило очередное совещание. Я извинился за вторжение, сказал, что лишь намеревался договориться о встрече, как это и принято по этикету, но совершенно неожиданно нам посчастливилось встретиться с генсеком, за что мы очень признательны ему и его коллегам. В мягкой, вежливой форме он предложил мне воспользоваться случаем и задать интересующие нас вопросы. При этом его манера общения сразу же расположила к себе. Выяснилось, что он старше меня по возрасту, однако выглядел он для своих лет прекрасно. Еще до нашей встречи я узнал, что он шейх племени Зубаа и его дед в начале 20-х годов XX века зарубил саблей командующего британским экспедиционным корпусом, который позволил себе оскорбительные выпады в его адрес. Я спросил Х. Дари, соответствует ли это действительности, и он подтвердил, что такой факт имел место. Мне показалось, что мой интерес к его родословной импонировал ему. Пытаясь придать побольше мягкости и своему голосу, я сказал, что мы пришли, в отличие от только что побывавших у них американских корреспондентов, не с вопросами, а с желанием наладить дружеские контакты с руководством организации, представляющей интересы суннитов, которые, как мы знаем, выражают подлинные чувства всего иракского многонационального народа. Добавил, что я впервые нахожусь в Ираке, хотя с институтских лет знакомился с его насыщенной событиями историей и цивилизацией.

Так как я первый из российских дипломатов встречался с ними в послевоенный период, то, понятно, не обошел тему дружественных отношений между Россией и Ираком в течение последних десятилетий вплоть до развязанной американцами войны 2003 года. Подчеркнул, что российский народ испытывает чувства искренней симпатии и сострадания к иракскому народу, на долю которого выпали неимоверные испытания и беды последних лет, солидарен с ним и желает ему как можно скорее преодолеть последствия нынешней трагедии и вновь стать полнокровным хозяином на своей земле. Затем проинформировал их о том, что российское посольство сразу же по завершении военных действий возобновило свою деятельность в Багдаде, сюда вернулись российские компании и специалисты, чтобы продолжить работу на объектах сотрудничества и оказать помощь в восстановлении разрушенной экономики.

Х. Дари поинтересовался, означает ли это нашу готовность взаимодействовать с оккупантами, так как в настоящее время именно они распоряжаются всем. Ответил ему, что мы исходим из того, что не сегодня, так завтра иракский народ возьмет судьбу страны в свои руки и что мы нацелены на стратегическое сотрудничество именно с ним, а не с временщиками. После этого обмена атмосфера встречи приобрела самый доброжелательный и даже в чем-то доверительный характер. Я сказал генсеку, что был бы весьма признателен ему, если бы он ознакомил меня, как нового здесь человека, с нынешней обстановкой в стране и с задачами и целями возглавляемой им организации. Далее уже привожу содержание его ответа. «КМУ создан в 1959 году, но при прежнем режиме не имел возможности осуществлять свою деятельность подобающим образом. После войны он возобновил свою работу. Наша организация — не политическая, а религиозная, но она, естественно, не может быть аполитичной, безразличной к бедам народа, его нынешней трагедии и испытаниям. Она не входит ни в какие политические партии, не занимается политической деятельностью, но вместе с тем она не может быть и политически инертной, а тем более — нейтральной. КМУ — это совесть народа, он выражает его чаяния, надежды и устремления. Мы не запрещаем никому из суннитов заниматься политикой. Но те люди, которые входят в ВУС (Временный управляющий совет) от имени суннитов, представляют лишь себя. Это — коллаборационисты. В любом случае, сунниты очень слабо представлены в ВУС и других созданных оккупантами органах власти. Американцы явно стараются создать такую ситуацию, при которой сунниты, правившие раньше, не играли бы важную роль в настоящем и будущем развитии страны. Но это большое заблуждение, чреватое для американцев крупными проблемами. Они предлагали КМУ включить своих представителей в состав ВУСа, но мы никогда не пойдем на сотрудничество с оккупационными властями и создаваемыми ими органами, которые не выражают волю нашего народа. ЗГУ (Закон о государственном устройстве Ирака на переходный период) навязан американцами. Это насмешка над историей иракского народа, его национальными традициями и верованиями, полное игнорирование их. Для иракского народа американская оккупация — это неприятный эпизод истории, но эту черную страницу никто и ничто не вычеркнет из исторической памяти народа.

Мы высоко ценим позицию России, ее принципиальность в иракском вопросе на всех уровнях. Надеемся на то, что она ни в какой форме не будет принимать участие в режиме оккупации, не поддержит никакие антииракские акции и решения. Тогда мы сможем сохранить и углубить исторические отношения дружбы и сотрудничества между нашими народами».

В такой сжатой, но очень емкой форме шейх Х. Дари изложил суть программы КМУ, ее задач и целей. У меня сложилось все же убеждение, что КМУ является политической организацией суннитов или играет роль их политического штаба. В ходе дальнейших встреч генсек подтвердил мои предположения. Поэтому я считал, что установленный нами контакт с этой организацией, который в дальнейшем трансформировался в надежный канал связи, имеет важное значение для посольства. В этом меня поддержал и Временный Поверенный А. Кинщак.

Одновременно я начал знакомиться с дипкорпусом. 22 марта встретился в Посольстве Германии с исполняющим обязанности консула Ш. Фаго. Он был переброшен из Иордании в Багдад на краткосрочную вахту сроком на 1 месяц. Старое посольство было разрушено, поэтому немцы временно сняли виллу недалеко от нашего посольства на ул. Мансур. Внешнюю охрану по периметру здания осуществляли американцы на «Хаммерах». 2-ое и 3-е кольцо охраны обеспечивал немецкий спецназ, кроме того, была еще и внутренняя охрана. На каждого из 4 дипломатов было выделено по 4-6 человек охраны. Для сравнения, у нас на все Посольство было всего 6 бойцов «Заслона», правда, позже их число Центр согласился довести до 9, направляя их к нам по вахтовому методу.

На встречу со мной неожиданно пришли Временный Поверенный и советник германского посольства. Они очень удивлялись тому, что сотрудники нашего посольства разъезжают по городу, в то время как сотрудники других посольств предпочитают не высовываться по соображениям безопасности, а многие западные посольства вообще перебазировались в «зеленую зону», т.е. на базу американцев под их надежную защиту. Встреча получилась очень теплая. Хозяева угощали меня не только традиционным чаем или кофе, но и организовали что-то типа ланча.

Поскольку советника или атташе по культуре в штате нашего посольства еще не было, то я решил взять на себя частично и эти функции и нанести визит вежливости ректору Багдадского университета. Иракцы с гордостью говорили мне, что он возобновил свою деятельность благодаря новому энергичному ректору и его коллегам. На следующий день, по предварительной договоренности по телефону, я отправился туда в сопровождении наших молодых дипломатов. Наш визит оказался первым послевоенным посещением университета российскими представителями. Принимали нас с подчеркнутым вниманием. Ректор, профессор Муса Джавад Азиз Аль-Мусави с гордостью рассказал о том, что сразу же после окончания военных действий энтузиасты из состава профессорско-преподавательского состава пришли сюда к зданиям, лежащим в руинах и на свои скромные средства начали восстановительный процесс, затем подтянулись другие, а там уже на помощь пришли арабские и западные страны.

Университет, по его словам, был основан в 1956 году. В настоящее время в нем учится 70 тыс. студентов, функционируют 24 факультета, 6 институтов, 5 научных центров и работает 8,5 тыс. профессоров и преподавателей. Он особо подчеркнул, что ректор и все деканы были избраны демократическим путем на общем собрании профессорско-преподавательского состава. Я выразил восхищение такой масштабной работой, которая была проделана им вместе с его единомышленниками, и высказал мнение, что восстановленный Багдадский университет является свидетельством и подтверждением способности иракского народа быстро залечить нанесенные стране раны и занять подобающее место в современном мире. Ректор высоко отзывался об уровне подготовки российских коллег, выразил надежду на то, что Россия также подключится к оказанию необходимой помощи его университету, который имеет исключительно важное значение для подготовки столь нужных национальных кадров. Он с ходу назвал несколько российских вузов, с которыми Багдадский университет хотел бы наладить сотрудничество: Санкт-Петербургский университет, Политехнический, Воронежский и др.

Мы договорились с ним о поддержании дальнейших контактов, а я, в свою очередь, обещал довести его пожелания до соответствующих российских учреждений и вузов.

Глава IV РОССИЙСКИЙ ПЛЕННИК

27 марта произошло событие, которое можно назвать знаковым. В этот день группа вооруженных лиц во главе с майором, который представился как руководитель отдела Министерства внутренних дел — Бюро госбезопасности — секретная служба — прибыла на арендуемую представителем российского ЗАО «Интерросагро» Абу Ганижевым виллу. Под предлогом проверки его регистрации по месту жительства как иностранного гражданина они забрали у него паспорт, наличные деньги, а затем насильно увезли с собой, якобы для прояснения некоторых вопросов. С консотделом связался работавший у него иракец и сообщил нам об инциденте с нашим гражданином. Через некоторое время в консотдел добровольно пришел иракский полицейский, сказал, что он охраняет район, где находится штаб-квартира ИНК (Иракский национальный конгресс), возглавляемого А. Челяби (о его темной репутации было уже сказано выше). Полицейский утверждал, что он своими глазами видел, как его люди, которых он назвал бандой, захватили А. Ганижева, держали его сначала в подвале в штаб-квартире ИНК, затем передали его американскому офицеру, скорее всего из ЦРУ или какой-то иной спецслужбы, который увез нашего гражданина в неизвестном направлении. Вооруженный этой информацией, я связался с МВД Ирака и потребовал срочной встречи. Принял меня замминистра генерал Хусейн Али Камаль.

Я изложил ему все, что знал по поводу дерзкого и беспардонного захвата росгражданина сотрудниками якобы службы безопасности МВД. Генерал заявил, как замминистра, курирующий вопросы безопасности, что такой структуры в его министерстве вообще нет, обещал по возможности оперативно выяснить, кто стоял за этой операцией и кто позволил себе подобное деяние в отношении росгражданина. Через несколько часов он сообщил, что находится в штаб-квартире ВУСа и выясняет, причастны ли к этому инциденту люди А. Челяби и кто все же захватил нашего гражданина. Кто-то сказал ему там, что к россиянину были, якобы, претензии из-за отсутствия у него въездной визы в Ирак. Я выразил генералу искреннее недоумение по этому поводу, сказал, что никто и не требовал до этого никакой въездной визы. Информировал его о том, что Посольство готовит ноту в МИД по поводу захвата А. Ганижева. Генерал просил не поднимать большого шума, не доводить до политического скандала и дать ему еще немного времени. 29 марта он сообщил мне, что все подробно доложено им министру внутренних дел Нури Бадрану, который уже подключился к выяснению ситуации с росгражданином. Чуть позже он подтвердил, что нашего гражданина забрали американцы.

В тот же день Посольство направило ноту в МИД Ирака по инциденту с А. Ганижевым, потребовало от иракских властей немедленно войти в контакт с американцами на предмет организации встречи с ним российского консула и освобождения нашего росгражданина с соответствующими извинениями. Встретились также для решения этого вопроса с советником ВКВ по военным вопросам при МИД Ирака американкой Дж. Гарднер и старшим советником ВКВ по политическим вопросам при МИДе американским генералом М. Сиверсом.

Прибывший накануне в Ирак с официальной миссией посол по особым поручениям МИД России С.В. Кирпиченко на встрече с заместителем американского наместника в Ираке П. Бремера по политическим вопросам Р. Джонсом воспользовался случаем и наряду с обсуждавшимися им важнейшими политическими вопросами в принципиальном плане поставил перед ним также и вопрос о нашем гражданине. Ему было обещано, что американская сторона серьезнейшим образом отнесется к нашему обращению. В МИД России был вызван Временный Поверенный в делах США в Москве, а наше Посольство в Вашингтоне связалось на сей счет с Государственным департаментом. Американцы изворачивались, то признавали, что наш гражданин у них, то отсылали нас к иракцам, то отрицали, а когда вмешался Вашингтон, то сразу замкнулись, запретили М. Сиверсу и Дж. Гарднер давать нам какие-либо разъяснения и полностью отстранили их от этого дела. Все последующие дни мы предпринимали энергичные усилия для выяснения судьбы А. Ганижева и его освобождения, ежечасно связывались и с американцами, и с иракцами. 5 апреля в Багдад чартерным рейсом из Москвы прибыли мать и брат задержанного Макка и Азамат Ганижевы. Никакие соображения безопасности не остановили их. Я этому даже не удивился, хорошо зная натуру своих земляков, которые никогда не оставили бы в беде своих родных и ради этого могли направиться хоть на край света.

Наконец, 6 апреля в телефонной беседе с госсекретарем США К. Пауэллом наш министр С.В. Лавров, видимо, настолько жестко поставил вопрос о росгражданине, что уже 7 апреля он был освобожден. С завязанными глазами его доставили в один из пригородов Багдада и отпустили, а оттуда он уже на такси добрался до своего жилья. Затем он прибыл в Посольство и рассказал о своих злоключениях. Так как случай с ним был совершенно неординарный, то остановлюсь на нем более подробно и предоставлю слово самому А. Ганижеву.

«Забрав у меня документы и деньги, майор и его люди пытались обвинить меня в том, что я агент российских спецслужб. Я потребовал российского консула, но они не дали мне связаться с ним. Затем они надели мне на голову мешок и бросили в кузов своей машины, связав руки и ноги проволокой. Привезли меня в какое-то место, бросили в угол какой-то комнаты, я слышал иранскую или курдскую речь. Я спросил у них, кого они представляют, государство или криминальную организацию. Затем пришел американец и начал меня допрашивать. Я вновь потребовал консула, заявил, что буду отвечать только в его присутствии. Никакой реакции с их стороны. Спросили меня, владею ли я арабским или английским, и, получив отрицательный ответ, привели иракца с хорошим знанием русского языка. Американец спрашивал, есть ли у меня связи с антиамериканскими группировками, с представителями свергнутого режима, кого конкретно я знаю в Багдаде. Назвал им несколько лиц — сотрудников министерств нефти и энергетики Ирака, сказал что у них можно узнать, кто я есть. Я отвечал очень кратко, и то лишь на некоторые вопросы, вновь потребовал консула. Затем на «Хаммере» прибыла группа американцев, повезли меня в сторону международного аэропорта, на одну из своих баз в тюрьму. Сняли с глаз повязку, сфотографировали и поместили в камеру из фанеры. Через день снова сфотографировали, засняли на камеру, сняли отпечатки пальцев, почему-то по несколько раз с каждого пальца. Я подумал, что они проверяют меня по компьютерной базе своих данных. Заставляли стоять у стены, надев на голову мешок, со связанными назад руками. Спать не давали, час стоять, час сидеть. Издевались над всеми заключенными, а не только надо мной. Били по голове, об стенку, ногами. Солдаты, как я понял, сильно ругали Россию за ее позицию, крыли матом. Воды не давали. В общем, настоящий концлагерь. Никаких допросов больше не было. Провел 10 дней в таких условиях. Утром 7 апреля поинтересовались, есть ли у меня знакомые в российском посольстве. Я ответил, что есть. Кинули мне мои вещи, разрешили в туалет на 1-2 минуты. Через полчаса люди в гражданском посадили меня на автомашину, привезли в какое-то незнакомое мне место, кажется в Абу Грейб, и отпустили. Оттуда я на такси прибыл в Багдад».

Мы спросили его, знал ли он, что Посольство, МИД России предпринимают энергичные усилия по его освобождению. Он сказал, что по реакции американцев понял, что о нем знают и пытаются вызволить его. Я обратил его внимание на то, что российская сторона осуществляла беспрецедентное давление на всех уровнях, чтобы добиться его освобождения, и что лично министр иностранных дел России С.В. Лавров потребовал этого от своего американского коллеги. Рекомендовал ему с учетом всего происшедшего с ним не искушать далее судьбу, а вернуться в Россию. Он ответил, что и сам хочет срочно выехать из Ирака на Родину. По распоряжению Временного Поверенного разместили его в Посольстве, а на другой день через Иорданию отправили домой.

До этого случая россиян не трогали, поэтому нам было над чем задуматься. 10 апреля Временный Поверенный в делах Германии и новый консул-вахтовик сообщили, что на трассе Амман — Багдад у них похитили двух охранников-немцев и Посольство ничего не может выяснить об их судьбе. Видимо, они рассчитывали на наш опыт, будучи в курсе похищения росгражданина. Таким образом, и эта трасса, которая раньше считалась относительно безопасной, перестала быть таковой, а через некоторое время мало уже кто ею пользовался, слишком много грабителей стали орудовать на всем ее протяжении.

Глава V СОПРОТИВЛЕНИЕ НАРАСТАЕТ

Тем временем сопротивление оккупантам стало набирать силу с каждым днем. 17 марта 2004 года к годовщине начала американской военной операции была осуществлена серия терактов в Багдаде и других регионах. Взрывами был уничтожен отель «Джебель Любнан» в центре столицы, убиты 17 человек, до 50 ранено[4]. По иракским меркам это были скромные жертвы, но скоро газеты запестрели заголовками: «Черная среда», «Черная суббота» и т.д. Счет жертвам шел уже на сотни — почти каждый день. 28 марта патриотами было осуществлено дерзкое нападение на американский конвой, подбит 1 танк, экипаж его погиб. 30 и 31 марта новые обстрелы американских автоколонн, подбиты 2 бронетранспортера, 9 солдат в них погибли, были подорваны также еще две автомашины, перевозившие служащих американских компаний. В тот же день 31 марта боевики-повстанцы убили в г. Фаллудже 4 охранников американской компании. Газета «Вашингтон пост» сообщила, что они были из числа коммандос. Иракцы настолько ненавидели оккупантов, что тела этих 4 охранников, сильно обожженные, неизвестные лица протащили через весь город, а затем повесили на мосту. Мусульманские деятели сразу же заявили, что подобные деяния противоречат исламу. Ислам запрещает издеваться над трупами врагов и требует либо отдать их родственникам, либо захоронить. Но американцы своими зверствами, зачистками и издевательствами над мирными гражданами довели всех жителей Фаллуджи до состояния агрессивной ненависти. Тем не менее все религиозные деятели Ирака, и в первую очередь КМУ, осудили это надругательство.

По мнению иракцев, это могли сделать боевики «Аль-Каиды», это их почерк.

Однако, воспользовавшись этим предлогом, американцы предъявили жителям Фаллуджи жесткие требования: выдать тех, кто совершил это деяние, разоружить всех боевиков и сдать оружие — т.е. потребовали полной капитуляции. Получив отказ, они начали широкомасштабную военную операцию, вошли в Фаллуджу, но, столкнувшись с упорным сопротивлением, вынуждены были отступить. На город они обрушились с задействованием авиации, осуществляли массированные бомбардировки, артиллерийский и ракетный обстрелы. В течение трех недель шли ожесточенные бои, в которых американцы несли большие потери. Тогда они выдвинули вперед недавно сформированный иракский батальон, но тот отказался от боя со своими. Вот когда американцы поняли, что расформирование прежней армии явилось их большой ошибкой. Начались переговоры, сначала через посредников, а затем и напрямую, в которых участвовали с американской стороны все главные лица — администратор-наместник П. Бремер, его заместитель по политическим вопросам Р. Джонс и командующий американскими войсками в Ираке генерал Санчес. С одобрения руководства КМУ и лично шейха Х. Дари, в переговорах участвовали представители Иракской исламской партии. Здесь уже КМУ несколько приоткрыл завесу над своей ролью, представ в качестве политического штаба движения сопротивления в Фаллудже. ВУС полностью был парализован. Некоторые из его членов, стремясь сохранить лицо, а точнее сказать, свое пребывание у кормила власти, делали невнятные заявления о том, что если так будет продолжаться и дальше, то они, мол, выйдут из состава ВУС в знак протеста против действий ВКВ и американских войск в Фаллудже, намеревавшихся стереть этот город с лица земли, но на самом деле никто этого так и не сделал. А тут еще в прессе был поднят большой шум по поводу появившихся сообщений об участии курдских вооруженных формирований — пешмерга в боях в Фаллудже на стороне американцев[5].

Генсек ДПК Мас’уд Барзани, председательствовавший в ВУС в апреле, заявил, что он призвал коалиционные власти (т.е. американцев) действовать осмотрительно, осторожно, различать между террористами и мирными жителями, решать проблему без большого количества жертв среди невинного мирного населения. Уже сама постановка вопроса таким образом вызвала резкое недовольство суннитов, представлялась им более чем соглашательской и нетактичной. Ведь вслед за американцами он называл повстанцев террористами и вместо осуждения развязанной бойни и требования ее немедленного прекращения, призывал американцев лишь к большей избирательности.

Спецпредставитель Генсека ООН Л. Ибрагими (алжирец), который в это время находился в Ираке, вообще не касался этой темы в ходе своих контактов с руководством ВКВ и членами ВУСа. Он заявлял, что его миссия ограничивается консультациями относительно запуска механизма передачи власти иракцам к 30 июня 2004 года и продолжал встречи с П. Бремером, членами ВУСа, руководителями различных партий и организаций.

Молчал и весь арабский мир, как будто ничего особенного не происходило. Ни одна арабская страна не осудила на официальном уровне эти зверства и резню в Фаллудже. Только генсек Лиги арабских государств А. Муса попытался выразить свое негативное отношение к действиям американцев, подчеркивая при этом, и совершенно справедливо, что ЛАГ — это не властный орган, а рупор всех арабских стран-членов и, не будучи самостоятельной организацией, ЛАГ сама ничего сделать не может, пока арабские страны не примут решения.

Первую гуманитарную колонну в Фаллуджу, где налицо была самая настоящая гуманитарная катастрофа, американцы обстреляли, пропустили лишь часть второй колонны, доставившей собранные жителями других городов и провинций Ирака воду, продовольствие и медикаменты.

Молчал весь мир, кроме России.

8 апреля 2004 года Госдума и Совет Федерации РФ выступили с совместным заявлением о ситуации в Ираке, в котором отметили «с нарастающей тревогой, что обстановка в стране развивается по наихудшему сценарию». Ввиду его важности, особенно в тот период, привожу из него некоторые основные положения:

«Страна подошла к крайне опасной черте, за которой непредсказуемые и, возможно, необратимые последствия для иракского государства и для его народа, для безопасности региона в целом. Пренебрежение основополагающими нормами международного права и попытка насильственной демократизации Ирака, без учета исторически сложившихся реалий Востока, обернулись отторжением «гуманитарной интервенции» иракским обществом. Роль освободителей от деспотичного режима, которую взяли на себя коалиционные силы, стремительно трансформировалась в глазах населения Ирака в миссию оккупантов, преследующих свои собственные цели на захваченных территориях.

Россия неоднократно предупреждала инициаторов военной акции против Ирака об очевидной вероятности столь опасного развития ситуации. К сожалению, как наши предостережения, так и мнения других государств мира были проигнорированы.

Силовые акции со стороны оккупационных сил не только не обеспечивают восстановление порядка, но и напротив — способствуют эскалации насилия, втягиванию в него все большего числа этнических и религиозных групп иракского общества.

Стабилизация в Ираке не может быть достигнута путем военного подавления народных волнений. Необходимо незамедлительное и непосредственное подключение всех политических и общественных сил страны, втом числе и сил сопротивления, не связанных с террористическими группировками, к усилиям по нормализации обстановки и, прежде всего, по ее выводу из нынешней острой фазы.

Урегулирование должно быть осуществлено в интересах иракского народа, поддержано соседними государствами и иметь международную легитимность. Народ Ирака не может быть лишен суверенного права определять свою собственную судьбу»[6].

Очень емкое заявление, в котором были охвачены все аспекты иракской проблемы, обозначена принципиальная позиция России и по ее сути, и о путях ее урегулирования, т.е. расставлены все точки над «i».

Налицо был явный контраст с заявлениями и действиями американской администрации, игнорировавшей роль ООН и других стран и стремившейся фактически к установлению монополии США на единоличное решение судьбы этой страны и ее народа на основе своих представлений и рецептов. Что же касается движения сопротивления, то американцы решили просто проигнорировать его, заявляя, что никакого реального сопротивления в Ираке нет, а есть только террористы и террористические группы, просочившиеся из соседних с Ираком государств.

МИД РФ продолжил работу по реализации идеи В.В. Путина относительно созыва Международной конференции по Ираку, на которой с участием всех заинтересованных сторон и сил, в том числе представителей всех слоев иракского общества, соседних государств, США, России, западных стран и арабских государств, должны были быть четко обозначены дальнейшие ориентиры по передаче реальной власти иракскому народу, подкрепленные принятием соответствующей новой резолюции Совета Безопасности ООН.

Вместо того чтобы сделать соответствующие выводы и внести коррективы в свою политику в Ираке и на Ближнем Востоке, администрация Д. Буша предложила арабскому миру идею «демократизации» этого региона, т.е. создания так называемого «Большого Ближнего Востока»/ Ираку же придавалось особое значение в американских усилиях по экспорту демократии на Ближний Восток, как об этом откровенно поведала в начале мая 2004 года Кондолиза Райс, тогдашний советник президента по вопросам национальной безопасности. На намеченной на конец февраля — начало марта в Тунисе встрече в верхах ЛАГ США намеревались протащить свой план и добиться одобрения этой идеи. Но не удалось. Из-за разногласий между арабскими странами совещание в верхах было перенесено на май. Видимо, руководство США не способно было осмыслить всю абсурдность своих планов по насильственной демократизации этого региона.

А тем временем иракские повстанцы по всей стране поднялись против оккупационных войск, проявляя солидарность с героическими защитниками Фаллуджи. Вот уж когда земля стала гореть под ногами оккупантов. Ежедневно они осуществляли до 30-50 военных операций против многонациональных сил, каждый день гибли десятки солдат антииракской коалиции.

Применяя старую, давно испытанную колонизаторами тактику «разделяй и властвуй», американцы рассчитывали на то, что обласканная ими кучка политических и религиозных деятелей, претендовавших на то, что они выступают от имени шиитской общины, будет их опорой в подавлении «суннитского бунта» в Фаллудже. Но и этим надеждам не суждено было сбыться. На арену политической жизни выдвинулся новый, молодой и энергичный шиитский лидер М. Садр, который бросил вызов как американцам, так и всем старым шиитским авторитетам во главе с Верховным аятоллой Али Систани. Накануне событий в Фаллудже некоторые члены ВУСа и с их подачи американцы обвинили его в причастности к убийству известного шиитского богослова аятоллы Абдель Маджида Аль-Хоя, который до войны находился в изгнании в Лондоне и вернулся в Багдад в апреле 2003 года вместе с оккупационными войсками. Решением руководства ВКВ была закрыта издававшаяся им газета «Хауза». 31 марта тысячи сторонников М. Садра устроили демонстрацию в Багдаде перед штаб-квартирами ВКВ и ВУС. Сожгли американские флаги, требовали отменить это решение. Но руководством этих властных структур вновь был допущен крупный просчет. Оно было уверено, что старые шиитские авторитеты урезонят этого молодого «выскочку». Вновь сработали незнание и нежелание США знать иракские реалии и считаться с ними. В свете нарастающего противостояния с оккупационными силами М. Садр и его сторонники перебрались из Багдада в священные для шиитов города Куфу и Неджеф к мечети и гробнице имама Али и оттуда продолжили свои антиамериканские акции. В ответ ВКВ предъявила М. Садру ультиматум с требованием сдаться и предстать перед судом. Начались стычки его сторонников с испанскими солдатами, обеспечивавшими миссию оккупационных сил в центральном секторе Ирака, в частности в городах Неджефе и Кербеле. Затем они захватили контроль над самым важным центром на юге — г. Басрой.

П. Бремер объявил М. Садра вне закона. Все шиитские аятоллы во главе с А. Систани призвали обе стороны к выдержке и спокойствию, мирному решению проблемы. Но и они, и американцы недооценили энергию и пыл молодежи, вставшей на стороне М. Садра и возглавляемой его ближайшими соратниками армии Махди. Вожди племен юга Ирака предложили М. Садру перебраться к ним, боясь, что аятоллы выдадут его американцам. В Багдаде и других городах и регионах произошли массовые молодежные выступления и студенческие демонстрации в поддержку нового, динамичного, радикального шиитского лидера, бросившего вызов оккупационным силам и старым шиитским авторитетам. М. Садр еще более укрепил свой авторитет тем, что выступил с заявлением солидарности с защитниками Фаллуджи, назвал своих сторонников иракскими патриотами, выступающими против многонациональных оккупационных сил.

Верховный аятолла А. Систани издал фетву, в которой содержался призыв к мирному урегулированию разгоравшегося конфликта. Он и его сподвижники из числа старых богословов хотели добиться ухода М. Садра из Неджефа, ссылаясь на то, что в священных городах нельзя проливать кровь и подвергать эти святыни опасности. Естественно, они боялись, что шиитские партии и организации могут потерять свои позиции в ВУСе и в целом по стране. К тому же, появление на арене нового лидера, да еще сразу же завоевавшего такую популярность, вырывало из их рук политическое знамя шиизма.

Вооруженные стычки продолжались. Сторонники М. Садра захватили штаб-квартиру коалиционных сил в г.Куте и здания американских компаний. Украинские подразделения в составе МНС, которые охраняли этот район, после убийства одного солдата и ранения другого отступили из г.Кут и сдали его мятежной шиитской молодежи.

Американцы готовились к штурму всех захваченных сторонниками М. Садра городов. Тогда он выступил с заявлением, что священные города Неджеф и Кербела — это красная линия для оккупационных войск. В случае, если они нарушат ее, тогда выступят уже все шииты не только в Ираке, но и в Иране и в других странах мира[7].

Американцы обратились к аятоллам, а те к Ирану с просьбой направить свою делегацию к М. Садру, чтобы воздействовать на него. Но здесь не была принята во внимание та особенность, что если старые аятоллы в большинстве своем даже не были иракцами и осуществляли свою деятельность с оглядкой на Иран, а А. Систани не имел даже иракского гражданства, то М. Садр был иракским гражданином и патриотом своей страны. Он отказался принять иранскую делегацию, а та после убийства I секретаря Посольства Ирана вообще вынуждена была уйти несолоно хлебавши.

М. Садр сделал, со своей стороны, исключительно грамотный тактический ход. Так как от него требовали помимо всего прочего распустить армию Махди (она насчитывала до 10 тыс. вооруженных его сторонников), то он заявил, что такое решение может принять только «Хауза» — это совет всех самых крупных маржа’а (авторитет, или источник), т.е. аятолл. Если бы они приняли такое решение, да еще согласились бы выдать М. Садра американцам, то это нанесло бы смертельный удар по их авторитету. В итоге им пришлось пойти на переговоры с М. Садром, причем не с ним лично (он отказался), а с его представителями.

Таким образом, пока американцы увязли под г. Фаллуджа, сторонники М. Садра открыли против них как бы второй фронт. Потери США с каждым днем становились все более ощутимыми. Если март они назвали раньше самым кровавым для себя месяцем (потери 106 чел.), то уже на 28 апреля, т.е. до истечения месяца, они уже потеряли 125 чел.[8] Тут еще надо отметить, что американцы считали и признавали только те потери, о которых становилось известно всем. Наемники из азиатских, латиноамериканских и других стран, которые набирались во многих регионах мира с обещаниями крупных зарплат и «гринкарт» (право на проживание в США), гибли в Ираке во множестве, но они в официальные сводки не включались, а некоторые американские и иракские офицеры утверждали, что их даже не хоронили, а бросали, как собак, и даже сбрасывали с вертолетов в р. Тигр.

А в Фаллудже дела у американцев шли все хуже и хуже. Когда они окружили город плотным кольцом войск, повстанцы, в свою очередь, также окружили их внешним кольцом, подрывали их снабжение, блокировали подвоз продовольствия, техники и запчастей, ежедневно уничтожали вертолеты, танки и бронетранспортеры. Дело дошло до того, что командованию войск США пришлось урезать продовольственный рацион солдат. Несмотря на эти потери, США все еще рассчитывали на силовое решение своих проблем в Ираке.

Но уже стали происходить определенные изменения в общественном мнении и в настроении руководства как в арабском мире, так и в европейских странах, да и в самой Америке. После заявления России теперь уже новый испанский премьер X. Сапатеро на совместных пресс-конференциях с германским канцлером Г. Шредером и французским президентом Ж. Шираком в конце апреля 2004 года заявил, что его страна будет активно добиваться независимости Ирака, вывода оттуда испанского контингента и приложит все усилия для принятия новой резолюции на основе совместного испано-германо-французского проекта.

С такими настроениями в Западной Европе США уже не могли не считаться. Им пришлось пойти на переговоры и в Фаллудже, и с М. Садром, а также изменить свою тактику в Ираке. П. Бремер принял решение иракизировать конфликт, т.е. привлечь к военным действиям против повстанцев самих иракцев. По его указанию была начата кампания по привлечению в создаваемую новую иракскую армию старых армейских профессиональных кадров из числа генералов и офицеров, не запятнавших себя кровью и репрессиями при старом режиме. Рассматривался также вопрос о привлечении той же категории баасистов (членов правившей в Ираке до войны партии БААС). По сути дела это означало отказ от политики дебаасизации, что вызвало недовольство у членов ВУСа.

30 апреля американцы начали передислокацию своих войск у Фаллуджи, ушли со своих позиций в южном пригороде и передали их новому иракскому батальону, руководство которым было поручено генералу старой армии Джасему Салеху. Он был одним из командиров Республиканской гвардии при С. Хусейне, сам выходец из Фаллуджи, пользовался большим авторитетом и там, и в войсках. Но он бросил вызов американцам, явился на место дислокации батальона в старой форме иракской армии и поднял старое трехзвездное знамя Ирака. Его бойцы сожгли навязываемый ВУСом и ВКВ новый стяг, напоминавший израильский, а на автомашине генерала была сделана надпись «Аллаху Акбар» (Аллах велик). Это уже было открытым вызовом оккупантам и их приспешникам. Генерал был отстранен от командования, а затея организации межиракской баталии провалилась. Сопротивление повстанцев в Фаллудже продолжалось еще долго, несмотря на ковровые бомбардировки города и его окрестностей и многочисленные жертвы среди мирного населения. Только за один апрель потери среди жителей Фаллуджи составили более 1 тыс. человек. Но снять эту «головную боль» американцам так и не удалось.

В этих условиях они бросили в игру свой последний козырь — разжигание межконфессиональной розни, прежде всего между суннитами и шиитами. К этому времени еще одной головной болью для них стали просочившиеся в прессу и ставшие достоянием широкой общественности факты зверских, бесчеловечных пыток и издевательств над заключенными в печально известной тюрьме Абу Грейб, где содержалось до 4 тыс. иракцев. В конце апреля по общеарабскому телеканалу «Аль-Джазира» (штаб-квартира в Катаре), а затем по американским и западным телеканалам были показаны жуткие кадры: пытки электрошоком, подвешивание на проводах и другие формы истязаний над пленными, а американские солдаты охраны этого концлагеря демонстративно фотографировались на их фоне. В связи с волной негодования и протестов в мире американцы вынуждены были заявить, что они отстраняют 17 чел. из состава администрации концлагеря Абу-Грейб во главе с бригадным генералом — женщиной Джанет Карпински и ее подручными и будут проводить соответствующее расследование.

Здесь надо отметить, что правда о «цивилизаторской» миссии США, насаждающей демократию в Ираке, появилась в столь неприглядном виде впервые, так как администрация Буша ввела строгую цензуру на освещение ситуации в этой стране; не разрешалось даже поименно публиковать список жертв из числа погибших военнослужащих. Почему-то американское демократическое общество смирилось с этим.

Потрясающее невежество и инертность. Логика весьма странная: «Что там творят наши парни в других странах — это нам все равно, лишь бы не трогали нас, не нарушали наш привычный американский образ жизни». Подавляющее большинство американцев не знали, что происходит в Ираке, думали, веря своей пропаганде, что США освободили иракцев от жестокой диктатуры С. Хусейна, помогают им в строительстве нового, демократического Ирака, а они, мол, глупые, еще сопротивляются. Конечно же, это дело «Аль-Каиды» и других террористических международных организаций.

Буш, комментируя картины пыток в Абу-Грейбе, сделал неуклюжее заявление, что это, мол, «не те парни, которых наш народ направил туда (в Ирак). Эта мелкая кучка одиночек не отражает характер, политику и намерения США». А американская пресса под давлением Пентагона стала искать корни поведения солдат в другом, мотивируя это тем, что те парни — это не настоящая армия, они резервисты, поэтому не обязаны соблюдать положения Женевской конвенции об обращении с военнопленными и мирными жителями.

Английский премьер-министр Тони Блэр, пытаясь откреститься от деяний своего старшего брата и союзника, заявил, что если подобные факты обращения с заключенными будут выявлены в действиях британских солдат, то они станут поводом для проведения тщательного расследования и наказания виновных. Но буквально сразу же в американских и английских СМИ появились материалы, свидетельствующие о том, что британские солдаты занимались тем же самым и такими же методами. А что же в этих условиях предпринимали иракские политические деятели, включенные в состав Временного управляющего Совета? Заявление одного из них, генсека Патриотического союза Курдистана, вызвало бурю негодования в стране. Он сказал буквально следующее: «Мы все выступаем в защиту прав человека. А то, что мы увидели (в Абу-Грейбе) — это мелочь по сравнению с деяниями С. Хусейна»[9].

Но вскоре в СМИ стали появляться и другие материалы, которые свидетельствовали о том, что американские войска и их союзники (МНС) оскорбляют национальные и религиозные чувства иракцев, их обычаи и традиции, ведут себя по-хамски. Все эти зачистки, внезапные ночные рейды, в ходе которых солдаты врывались в жилища спящих мирных граждан, выплескивали на женщин, стариков и детей свои чувства ненависти и злобы за неудачи в чужой стране. Неоколониализм в самом неприглядном виде.

Тут уже другой член ВУСа, тоже курд по национальности, врач Махмуд Осман, в опубликованной им статье в американской “U.S. News and World Report”, в отличие от Д. Талабани, обвинил США в том, что они принесли в Ирак хаос и разрушения вместо освобождения и демократии[10].

Еще более однозначно и резко высказался по поводу американских действий в Ираке иракский профессор Камаль Маджид. 30 апреля он участвовал в специальной программе телеканала «Аль-Джазира», который старался давать объективные материалы по ситуации в Ираке. Тем более что там было открыто на постоянной основе бюро этого канала, а мобильные группы репортеров оперативно передвигались по стране, отслеживая наиболее важные события и происшествия. В тот период его корреспонденты в живых репортажах с мест в Фаллудже, Неджефе и других регионах Ирака освещали реальный ход событий и истинное лицо оккупантов. Мне ежедневно приходилось смотреть подготовленные ими материалы, и должен сказать, что они производили сильное впечатление своей свежестью и объективностью. Это уже позже, под давлением американцев, «Аль-Джазира» кардинально перестроилась на требуемый от них лад. Вместе с иракским профессором в передаче участвовала и университетский профессор-женщина из США, член республиканской партии. К. Маджид, человек немолодой, который немало пострадал от режима С. Хусейна и преследовался за свои убеждения, сопоставлял прошлое с тем, что натворили и продолжают творить американцы на иракской земле. Буша он назвал прямо в эфире террористом, сказал, что США через своих марионеток и агентов пытаются реализовать свои планы в Ираке и на Ближнем Востоке по порабощению арабских народов, разграблению их богатств и одновременно реализации планов своего главного союзника в регионе — Израиля. Он заявил, что раньше США помогали С. Хусейну, в частности в подавлении шиитского восстания на юге страны, потому что восставшие несли портреты имама Хомейни. Далее он утверждал, что США снабдили иракского диктатора химическим оружием, чтобы он подавил выступления курдов, и что применение этого оружия в 1988 г. в г. Халабдже привело к уничтожению в считанные часы более 5 тыс. курдов. Он назвал американскими агентами многих деятелей — членов ВУСа, таких как А. Челяби, которые пытались говорить от имени иракского народа. «Мы их прогоним, — заявил он. — Будет великая освободительная революция, которая покончит с американской оккупацией и их марионетками. Сейчас наряду с суннитами в Фаллудже и других районах поднялись шииты на юге во главе с М. Садром, честные курды на севере тоже ведут борьбу с оккупантами». Ведущий программы пытался урезонить иракца, а оппонировавшая ему профессор из США выглядела весьма жалко, поскольку в ее арсенале оказались лишь пропагандистские штампы и сведения, черпаемые ею из передач канала CNN. Я имел возможность смотреть передачи этого канала и убедился в том, что он подавал ситуацию в Ираке весьма неадекватно, рисуя идиллическую картину братания иракцев с американскими солдатами-освободителями, а в перерыве — сценки, прославляющие американских героев — «настоящих парней».

Реакция американцев на сюжеты, подготовленные телеканалом «Аль-Джазира» по ситуации в Ираке, была весьма жесткой. Госсекретарь К. Пауэлл лично потребовал от своего катарского коллеги «прекратить злобную кампанию по дискредитации политики и образа американцев в Ираке и ввести цензуру».

Несмотря на подобные старания американцев, иракцы быстро прозрели и уже не таясь говорили во весь голос, в том числе и в прямом эфире, что при Саддаме Хусейне было гораздо лучше — были хлеб, кров и работа, вода, освещение и, главное, безопасность. А сейчас всего этого нет. Грубым солдатским сапогом американцы растоптали все устои и атрибуты арабской исламской цивилизации. Вот почему против оккупантов поднялись все слои населения страны.

Иракский исследователь Сальман аль-Джамиль опубликовал в газете «Ад-Дустур» (независимая политическая ежедневная газета, издается в Багдаде) статью под названием «Идейно-политические течения в иракском движении сопротивления»[11]. Прежде всего он указал на объективные трудности в исследовании данной проблемы, так как официально провозглашенных и открыто действующих политических организаций с четкими программами, целями и методами деятельности, не имеется по соображениям безопасности (на тот момент их не было, они появились позже), потому что, получив такие сведения, оккупационные силы быстро бы выявили их и уничтожили. Далее он отметил, что на первом этапе деятельности сразу же по окончании военных действий их называли остатками свергнутого режима. Оккупационные силы и временные иракские власти, прежде всего ВУС, квалифицировали их как террористов, выступающих против интересов иракского народа и мешающих ему идти по пути демократии и развития. Цель понятна — преуменьшить роль и значение сопротивления, не признавать его законности.

Автор этой публикации провел полевые исследования, проанализировал места и методы проведения операций движения сопротивления и выделил в нем в качестве ведущего и наиболее организованного сегмента исламское течение, на которое, по его данным, приходилось 85% от всех операций и антиоккупационных действий. Из них на иракцев приходилось 80%, а на иностранцев — менее 5%. В суннитском треугольнике и шиитских районах радикальная исламская молодежь быстро и стихийно присоединилась к движению сопротивления, так как она исходила из исламских ценностей и устоев, которые попираются оккупантами. Он отметил, что религиозное воспитание дало им ощущение своей причастности к арабо-исламской умме (нации, общности), способствовало распространению духа джихада и самопожертвования, а также ненависти к США и западным ценностям.

Иностранные же борцы-мужахеды прибыли в Ирак, по его словам, еще до войны, защищать страну от неверных, а после падения саддамовского режима часть из них осталась в стране, а другая часть вернулась в свои страны. Это первое течение автор назвал исламским национальным движением сопротивления. Во второе течение — национально-патриотическое движение сопротивления — он включил представителей племен, часть военных, которые почувствовали себя оскорбленными, так как была задета их воинская честь, федаинов Саддама и некоторую часть баасистов. В первый послевоенный период из их состава формировались отдельные группы борцов, которые именовали себя по названию местности, району, провинции и по другим признакам. Из-за быстротечности их появления у них не было ни четкого плана действий, ни организованного руководства. Отсюда возникли так называемые «Сарая Аль-Мужахидин» (роты мужахедов), «Ансару-с-Салям» (сторонники мира), «Катаиб ас-Саура — Аль-Джанах аль-Аскари» (фаланги революции — военное крыло) и т.д.

Возможно, эти утверждения были справедливы для начального этапа освободительного движения. Но представители партии БААС и военные заявили, что их движение с самого начала стало носить организованный характер. Режим, якобы, заранее побеспокоился о разработке плана действий в условиях наихудшего сценария, то есть полного поражения Ирака; с использованием опыта партизанской войны в других странах были заблаговременно созданы соответствующие структуры и их базы, тайники с оружием, запасы продовольствия и др. Они утверждали также, что с самого начала этим движением стал руководить верный соратник С. Хусейна Иззат Ибрагим ад-Дури, вице-президент и член Совета революционного командования.

Что касается «Аль-Каиды», то автор не увидел доказательств ее деятельности в Ираке, но здесь он, конечно, был неправ, так как сеть «Аль-Каиды» действовала в стране весьма активно и именно она была причастна к самым бессмысленным, жестоким терактам против мирного населения, в том числе и к последовавшим позже многочисленным похищениям и иностранцев, и собственно иракцев. По поводу собранного автором данной статьи в 2004 году материала о движении сопротивления надо отметить, что с каждым годом движение набирало силу и опыт, прошло через важные этапы организационного и политического укрепления. В июле 2007 года часть вооруженных отрядов движения сопротивления объявила о создании фронта под названием «Высшее руководство джихада и освобождения»[12] под руководством Иззата Ибрагима Ад-Дури. По заявлению представителей этого фронта, на него приходилось до 80% операций против многонациональных оккупационных сил. Были продолжены усилия по координации действий двух крыльев партии БААС, руководивших акциями отрядов движения сопротивления, одно из которых обосновалось в Сирии под руководством М. Ахмеда, прежнего члена Регионального руководства партии БААС, а второе — действовало на территории Ирака во главе с И. Ад-Дури.

Политические требования фронта совпадали, по существу, с программными целями Комитета мусульманских улемов. Не случайно в начале июня 2009 года 13 вооруженных иракских группировок в специальном заявлении «Фронта джихада и перемен» заявили о том, что они уполномочивают генсека КМУ Х. Дари выступать от их имени и вести политические переговоры. Фронт обратился к нему с просьбой принять эти полномочия, подтвердив, что он полностью доверяет ему, как стойкому борцу и человеку с твердыми принципами в борьбе с оккупантами, проявившему неограниченную поддержку джихаду и сопротивлению в Ираке, несмотря на постоянное давление и преследования, которым он подвергался все последние годы[13].

Постепенно движение сопротивления набирало быстрые обороты и превратилось в такую реальную силу с которой не считаться американцы не могли, как бы они ни отрицали его существование в Ираке и какие бы ярлыки ни вешали на него. Какой гордой поступью завоевателей-освободителей они ступали первое время по иракской земле и какой растерянный вид они приобрели чуть позже. Быстрая военная победа обернулась для них моральным, политическим и даже военным поражением.

Глава VI ЗАХВАТ ЗАЛОЖНИКОВ И ЭВАКУАЦИЯ РОССИЯН

С апреля 2004 года резко участились случаи захвата заложников, сначала граждан стран антииракской коалиции, воинские контингенты которых находились в Ираке в составе многонациональных оккупационных сил[14], а затем уже всех подряд. К этому времени общее количество заложников превысило 50 человек. Если заложников захватывали повстанческие силы, то они, как правило, выдвигали политические условия, требовали в обмен на их освобождение вывода воинского контингента соответствующей страны из Ирака. Но очень скоро практика захвата заложников вышла за рамки инструмента политического давления и превратилась в руках различных террористов и просто грабителей в прибыльное ремесло, оно стало своего рода «бизнесом», которым стали промышлять по всей стране многочисленные группы. Не брезговали этим занятием и отдельные племенные вожди, причем суммы требуемого за освобождение выкупа исчислялись шестизначными цифрами. Если в первое время хватали в основном иностранцев, то затем перекинулись на своих сограждан, сумевших сносно устроиться в послевоенном Ираке, в частности, похищали бизнесменов, врачей, крупных специалистов и т.д. Помимо них в стране действовали, практически свободно, «летучие отряды», создаваемые как руководителями политических партий и организаций, в том числе членами ВУС, так и спецслужбами различных государств: США, Великобритании, Ирана, Израиля, Турции и др., которые работали зачастую под арабов, т.е. в арабских одеяниях и на автомашинах с иракскими номерными знаками. Особое место занимали группы боевиков «Аль-Каиды», которые могли вообще не выдвигать никаких требований и жестоко расправлялись со своими жертвами.

Вопросы безопасности наших граждан были предметом постоянной озабоченности Посольства. К этому времени в Ираке находилось более 600 наших специалистов, занятых, в основном, на энергетических объектах по линии компаний «Технопромэкспорт» и «Интерэнергосервис». Помимо них в офисах и представительствах различных российских организаций и компаний трудились десятки наших граждан. Основной контингент специалистов «Технопромэкспорта» — численностью 360 человек — был занят на строительстве ТЭС в Юсифии (50 км от Багдада). Этот объект неоднократно обстреливался, особенно интенсивно в марте и начале апреля 2004 года, причем, как ни странно, местными племенами. В один из дней минометный снаряд угодил в стену кабинета генерального директора и проделал в ней значительную дыру, а сам гендиректор, находившийся во время обстрела в своем кабинете, чудом избежал гибели. Неспокойно в плане безопасности было и на объектах энергетики Южный Багдад и Дора (пригороды Багдада), где работало более 200 специалистов «Интерэнергосервиса». Наши специалисты были заняты и на объектах на юге Ирака, в частности, в Насирии (около 40 человек). После случая с захватом А. Ганижева в офисе представительства «Интерросагро» весьма опасно для наших граждан стало и в самом Багдаде.

С учетом всех этих обстоятельств в Москве было принято решение об эвакуации наших граждан. 10 апреля Временный Поверенный А. Кинщак собрал в Посольстве руководителей коллективов, информировал их о принятом решении и поставил задачу проделать соответствующую подготовительную работу по организации и осуществлению эвакуационных мероприятий. Руководитель «Технопромэкспорта» О.А. Шейкин сразу же согласился с необходимостью эвакуации всех специалистов, но был озабочен тем, как обеспечить их безопасный проезд из «треугольника смерти» (так назывался район, где находились три населенных пункта Юсифия, Махмудия и Латифия) в аэропорт в Багдаде. А вот руководитель «Интерэнергосервиса» Б.И. Данилкин предлагал подождать с эвакуацией и выдвигал различные варианты частичного решения проблемы, ссылаясь при этом на то, что руководство его компании в Москве не дало ему четких указаний на сей счет. Тем не менее было решено готовить всех к эвакуации.

11 апреля я провел в консотделе совещание с представителями всех российских компаний. Многие из них искренне жалели, что придется прервать свою работу и бросить, хоть и на время, на произвол судьбы тот задел, который им удалось создать в послевоенном Ираке для возобновления деятельности представляемых ими организаций. Лишь один из них, представитель Русской инженерной компании А. Бадиков, заявил, что он не будет эвакуироваться, так как, по его словам, никакой реальной опасности для жизни россиян в Ираке нет; их, мол, не тронут, к русским относятся хорошо. Я рекомендовал ему не мудрить, а быть готовым к эвакуации, сказал, что, к сожалению, российское гражданство не панацея от беды, а когда схватят, как это уже сделали с одним росгражданином, разбираться будет поздно. Предупредил всех, что каждый несет персональную ответственность за свои действия и возможные последствия.

12 апреля, в День космонавтики, ко мне снова пришел Б.И. Данилкин и, ссылаясь на разговор владельца его компании г-на Абрамова с замминистра иностранных дел А.В. Салтановым, сказал что МИД рекомендует, но не настаивает на эвакуации. А так как, мол, в Багдаде, Мусейибе и Насирии (т.е. на объектах энергетики) все спокойно и опасности никакой нет, то его специалисты решили остаться. В качестве последнего аргумента он заявил, что если будет опасно, то они договорятся с курдами, переедут в Сулейманию и переждут там до лучших времен. Я даже не стал особенно разбираться с подобными рассуждениями, а назвал их просто «чушью». Кто же обеспечит ему, даже при согласии его руководства в Москве, переброску на такое огромное расстояние нескольких сотен специалистов, да и на чем, дороги ведь обстреливаются, и везде заложены фугасы и устроены засады. А. Кинщак также разъяснил ему всю опасность его иллюзий, дал ему время до вечера для окончательного ответа и предупредил, что он несет огромную ответственность за безопасность людей. Ушел он, внутренне оставшись при своем мнении, во всяком случае, мне так показалось. А вечером того же дня он подавленно сообщил о том, что вооруженные лица в масках ворвались на территорию дома, расположенного в микрорайоне Зейюна в пригороде Багдада, где живут наши специалисты, под дулами оружия захватили группу в 8 человек, находившихся в скверике перед домом, погрузили их в микроавтобус и увезли в неизвестном направлении. У дома находился всего один иракский охранник, похитители забрали с собой и его. На связь с нами они не вышли и никаких требований пока не выставляли.

Мы немедленно обратились в МВД Ирака, а также связались по мобильному телефону с генералом Фарисом Аль-Баяти, начальником управления охраны всех энергетических объектов Ирака в ранге заместителя министра энергетики. Они тоже не смогли сказать нам ничего определенного, обещали лишь, что будут предприниматься все возможные усилия по прояснению судьбы наших специалистов.

На другой день я с утра направился на встречу с генсеком КМУ шейхом Х. Дари, с которым у меня уже установились дружеские отношения, для того чтобы попросить его задействовать все свои каналы для поиска наших граждан. Штаб-квартира КМУ находилась теперь на территории мечети «Умм Аль-Кура», которая до войны называлась «Умм Аль-Маарик». У него в это время происходило важное совещание, так как его представители участвовали в переговорах жителей Фаллуджи, где шли в тот период ожесточенные бои, с наместником Ирака П. Бремером, по поводу условий прекращения огня и соглашения о перемирии. Шейх М. Аль-Кубейси, который по поручению Х. Дари принимал со стороны КМУ непосредственное участие в переговорах, сказал мне, что измотанные длительными тяжелыми боями и сами оказавшиеся в кольце блокады повстанцев, американцы предложили прекратить огонь сначала на 12 часов, затем продлить перемирие еще на 12 часов. Он предположил, что П. Бремер хочет выиграть время, чтобы подтянуть еще войска, но и повстанцы, по словам шейха, не дремлют, а подтягивают резервы.

Конечно, это была весьма интересная информация из первых рук, но я был гораздо больше озабочен судьбой наших похищенных специалистов. Тут еще подъехал генерал Ф. Аль-Баяти, который не знал, что я нахожусь здесь, и тоже рассчитывал на помощь генсека КМУ. Я информировал Х. Дари о происшедшем, попросил его предпринять через своих людей все возможное для вызволения росграждан. А такие возможности у КМУ имелись однозначно. Ведь в него в качестве членов входили известные мусульманские богословы в масштабах всей страны, а также имамы-хатыбы многих крупнейших мечетей не только из суннитских регионов, но и практически из всех регионов Ирака, в том числе населенных преимущественно шиитами или курдами. Кому как не им знать, что происходит на местах, в их регионах и населенных пунктах, как через мулл, так и шейхов племен.

Далее подробно обсудил с ним вопрос о снятии блокады и обеспечении беспрепятственного проезда российских специалистов со строящегося объекта ТЭС «Юсифия», находившихся в положении заложников. Попросил генсека КМУ, по возможности, договориться через своих представителей с шейхами племен по всему периметру «треугольника смерти» и вдоль трассы на Багдад, чтобы они не чинили препятствий нашим специалистам и не нападали на них. Х. Дари сказал, что эта задача не такая простая, так как в «треугольнике смерти» действуют многочисленные неуправляемые группировки, как повстанческие, так и откровенно грабительского характера. Он выразил готовность направить с нами своих представителей, если мы, несмотря на большой риск, все же намерены вывезти оттуда специалистов. Мне он советовал вообще не ездить на этот объект, так как иностранцы, находящиеся в автомашинах с дипномерами, представляют повышенный интерес для действующих по всей трассе летучих отрядов, которые чаще всего закладывают на дороге взрывные устройства, а оставшихся в живых забирают с собой, в том числе в целях получения выкупа. Он обещал возможную помощь в обеспечении проезда наших специалистов в Багдад. Что касается захваченных российских заложников, то шейх Х. Дари заверил меня, что будет сделано все возможное для их скорейшего освобождения.

Чтобы облегчить мою миссию относительно россиян в Юсифии, он через своих представителей договорился о том, чтобы шейхи этого «треугольника смерти» прибыли в Багдад и в здании Министерства энергетики встретились с российским консулом.

Встреча с ними состоялась 13 апреля в 11.00. На ней помимо 26 шейхов племен, в основном из Юсифии и прилегающих районов, приняли участие личный представитель Х. Дари шейх Али Джабури, генерал Ф. Аль-Баяти и руководитель «Технопромэкспорта» О.А. Шейкин. Они довели до шейхов суть нашего обращения и просили договориться со своими соплеменниками, чтобы сняли блокаду и не чинили препятствий российским специалистам при их следовании из Юсифии в Багдад. Разговор был очень трудным, шейхи не отказывали нам, но и не давали гарантий безопасности. Я полагал, что если они дружно кивают головами, значит, все в ажуре. Но мои иракские помощники, которые хорошо знали, с кем имеют дело, подсказали мне, что надо договариваться более конкретно и заручиться их твердыми гарантиями. Однако шейхи оказались довольно крепкими орешками. Они делали вид, что ценят и разделяют мои искренние слова о чувствах дружбы, солидарности, с иракским народом, который подвергся таким испытаниям, но в то же время не отступали от своего. Каждый из них (причем высказаться пожелали все без исключения) выдвигал от имени своего племени требования, рекомендации и просьбы. Если обобщить их, отбрасывая различные детали и нюансы, то суть их сводилась к тому, что незачем, мол, вывозить специалистов, так как если заморозить объект в Юсифии, то сотни и тысячи их сородичей останутся без работы и средств к существованию (тут надо пояснить, что часть из них была занята непосредственно на объекте, другие обеспечивали охрану, подвоз продовольствия и т.д.). Поэтому они просили довести до руководства России их просьбу отменить решение об эвакуации. В противном случае, заявили они, удержать некоторых соплеменников от экстремистских действий им не удастся, и те могут постараться силой остановить колонну россиян и даже открыть по ней стрельбу.

Вновь и вновь я разъяснял им все обстоятельства и мотивы решения, принятого российским руководством из соображений безопасности. Подчеркнул нашу заинтересованность в развитии сотрудничества в жизненно важной для Ирака сфере энергетики, тем более в нынешних условиях, когда энергетические мощности страны сократились в несколько раз по сравнению с довоенными. Попросил их откровенно ответить, считают ли они нынешнюю ситуацию безопасной и могут ли они гарантировать неприкосновенность российских граждан. В ответ они обещали, что здесь, в своем районе, именно на объекте «Юсифия», они готовы сами охранять наших специалистов, но за другие районы не ручаются. Сказал им, что их усилий в одном отдельно взятом районе вряд ли будет достаточно, и обещал, что как только обстановка в стране стабилизируется, российские специалисты вернутся в Юсифию и продолжат свою работу.

Наконец после столь жарких дискуссий и с помощью представителей КМУ нам удалось договориться с шейхами по всем основным пунктам. Но тут же двое или трое из них с серьезными минами на лицах вдруг заявили, что они-то, мол, согласны, но здесь на совещании отсутствуют многие другие шейхи, которые занимают по обсуждавшимся нами вопросам более жесткую позицию, и вряд ли они смогут их убедить в необходимости реализации достигнутого между нами соглашения. Я тут же выразил готовность вместе с ними поехать в Юсифию и встретиться с оставшимися. Разумеется, согласовал этот вопрос с руководством Посольства.

Представитель генсека и генерал Ф. Аль-Баяти попытались отговорить меня от столь рискованной, по их словам, поездки, предлагали, чтобы шейхи сами договорились между собой. Но у меня не было никакой уверенности, что «обработанные» нами на только что состоявшейся встрече шейхи будут выступать перед другими в качестве ходатаев за нас.

В 13.00 дня на посольском «Субурбане» в сопровождении двух бойцов «Заслона» мы направились в Юсифию. Генсек КМУ, помимо своего личного представителя шейха А. Джабури, направил со мной и своего племянника Абделькерима, который возглавлял его службу безопасности. Мои попутчики настойчиво предлагали пересесть на старую легковую автомашину или такси, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания. Но я решил, что проявлять такую уж излишнюю заботу о собственной безопасности не стоит. Правда, их советы ехать по центру шоссе, а не по правому ряду, где, как правило, закладываются взрывные устройства, были восприняты как вполне разумные, так как на обочине дороги попадались развороченные взрывами автотранспортные средства. Несколько раз взрывы гремели и впереди, и позади нашей небольшой автоколонны, растянувшейся из соображений безопасности на несколько сотен метров, но на наше счастье, нас не задело.

По дороге в Юсифию со мной связался шейх Х. Дари и сообщил, что 8 наших заложников освобождены и будут доставлены в штаб-квартиру КМУ. Я попросил шейха доставить освобожденных россиян к месту их жительства и довел эту радостную весть до руководства. В 15.00 мы благополучно прибыли на место, где нас встречал генеральный директор проекта в Юсифии С.Н. Рыжов. Не участвовавшие в Багдаде на предыдущей встрече шейхи племен уже собрались здесь, предупрежденные своими собратьями. Всего в тесном помещении уселись за столом около 40 шейхов. Присутствовали также прибывшие вместе с нами О.А. Шейкин и его заместитель А.А. Левченко. Вновь пришлось разъяснять иракцам мотивы решения об эвакуации российских специалистов и убеждать их. Объяснил им, что мы, как Посольство, не можем по-своему интерпретировать решение высшего руководства, тем более что ситуация в стране напряженная и непредсказуемая. После многочасовой дискуссии, в ходе которой шейхи вновь и вновь настаивали на своих требованиях, утверждая что без этого объекта не жить ни им, ни их бедным семьям и соплеменникам и т.д., я задал им прямой вопрос: «Вы утверждаете, что если русские уйдут отсюда, то объект захватят американцы? А где же ваша роль защитников Юсифии?» Они ответили, что будут сопротивляться до последнего. Тут уж я вынужден был заметить, что если они будут здесь сражаться с американцами, то россияне окажутся под перекрестным огнем, что еще более опасно, чем сейчас. В конце концов, шейхи согласились с нашими доводами, и дальше уже разговор шел в деловом русле: как обеспечить сохранность объекта на время отсутствия наших специалистов, ведь здесь находятся оборудование и материалы на очень большую сумму, и если их растащат, то по возвращениироссиян они не смогут возобновить работу.

Представители «Технопромэкспорта» предложили передать материальные ценности на сохранность субподрядчику — иракской компании, которую они привлекли к реализации проекта, а она уже постарается держать объект на плаву, проводить мелкие работы и выплаты подсобным рабочим из состава их племен в порядке компенсации за их труды. Шейхи попросили выплатить своим соплеменникам зарплату авансом за 1 месяц вперед, но я, проконсультировавшись с руководством «Технопромэкспорта», ответил им, что такой возможности у российской компании нет, так как Россия, в отличие от некоторых других стран, не грабит чужие богатства, а решает свои проблемы за счет добросовестного труда своих граждан.

И, наконец, последнее требование шейхов — дать письменную гарантию от имени «Технопромэкспорта», заверенную российским консулом, в том, что наши специалисты в скором времени вернутся обратно. Представители роскомпании отвергли такую возможность, но я убедил их в том, что такое обязательство, написанное от руки, будет своего рода демонстрацией доброй воли и не является имеющим юридическую силу документом. Тем не менее они не хотели на себя брать даже это малое, ссылаясь на то, что надо, де, связаться с Москвой, с руководством компании, объяснить все обстоятельства и лишь после полученного согласия подготовить такую бумагу. Но все это заняло бы слишком много времени, а у нас его не было совсем. Предложил представителям российской компании написать от руки небольшой текст следующего содержания: «От имени руководства АО «Технопромэкспорт» подтверждаем наше желание и готовность возобновить осуществление проекта «Юсифия», как только позволит обстановка в Ираке». После подписи этой бумаги О.А. Шейкиным и С.Н. Рыжовым и ее перевода иракским переводчиком я приписал ниже на арабском языке: «Подтверждаю написанное в этой записке». Расписался «Консул РФ в Ираке, старший советник Посольства д-р Башир Мальсагов».

Этот маленький текст явился итогом нашего взаимного согласия по решению весьма серьезных вопросов по обеспечению безопасного отъезда российских специалистов на Родину. Шейхи обещали не только не чинить никаких препятствий и не позволить никому из своих соплеменников обстрелять колонну, но и по моей просьбе обязались сопровождать нашу колонну до Багдада, обеспечивая охрану.

После этого шейхи не то чтобы попросили, а чуть ли не потребовали от меня, чтобы я остался с ними на целую неделю. Таков, как они сказали, их обычай: каждое племя считает долгом чести для себя принять меня как гостя и зарезать в мою честь барана. Я сердечно поблагодарил их и обещал вернуться к ним после проводов наших специалистов и стабилизации положения в Ираке. Тогда после короткого совещания шейхов вперед выступил один из наиболее авторитетных вождей племен этого округа и заявил, что единогласным их решением мне присваивается звание почетного шейха племен «треугольника смерти», т.е. Юсифии, Махмудии и Латифии. Я, естественно, поблагодарил за оказанную честь.

Надо было спешить, чтобы вернуться в Багдад до наступления темноты. Причем сопровождавшие меня представители шейха Х. Дари и иракские полицейские вновь предлагали пересесть в более неказистую автомашину, чтобы не привлекать к себе внимания и избежать излишнего риска по дороге. Накануне они предлагали, чтобы на всех автомашинах Посольства был нарисован флаг России и прикреплены к переднему и заднему стеклу таблички с надписью «Российское посольство» на арабском и английском языках. Они объяснили, что это позволит нам избежать случайного обстрела или нападения со стороны иракских боевиков-повстанцев, которые могли бы по ошибке принять нас за западников, и в частности, за участников антииракской коалиции. Забегая вперед, могу сказать, что мы последовали этому их совету. Но скоро стало известно, что такую же надпись стали делать на своих автомашинах и посольства других стран. Можно себе представить недоумение и у нас, и у иракцев, когда нам приходилось видеть выведенные крупными буквами на автомашинах чужих посольств надписи «российское посольство». Пришлось, по подсказке иракских патриотов, прибегнуть к дополнительным мелким ухищрениям, чтобы подчеркнуть свою принадлежность именно к российскому посольству.

Я вновь предпочел остаться в автомашине Посольства. По дороге мы видели многочисленную американскую военную технику, которая перебрасывалась поближе на направление Фаллуджи, а также на юг, на Неджеф и Кербелу, чтобы восполнить уже немалые понесенные ими потери и усилить огневые позиции.

Весь день 14 апреля прошел в энергичных усилиях по подготовке к эвакуации наших специалистов и граждан. Согласовывались вопросы с ВКВ, МВД Ирака, управлением охраны объектов Министерства энергетики Ирака и, разумеется, с Министерством иностранных дел. Поступало очень много звонков из Москвы, от российских и западных СМИ, от телеканалов «Аль-Джазира» и «Аль-Арабийя» и др. По согласованию с Временным Поверенным А.А. Кинщаком сделал исключение для иракской независимой газеты «Ар-Ракиб» и для газеты «Ан-Нафиза («Окно»), коротко ответил на вопросы их корреспондентов о последствиях отъезда наших специалистов для энергетической отрасли Ирака и возможных сроках их возвращения.

В который уже раз пришлось вступить в трудный диалог с руководством «Интерэнергосервиса», которое считало историю с 8 заложниками случайным неприятным эпизодом и, ссылаясь на указание владельца этой компании, всячески пыталось оттянуть эвакуацию своих специалистов. С другими представителями росучреждений и компаний никаких проблем не было, они вели себя дисциплинированно и следовали советам Посольства.

15 апреля МЧС России организовал три спецрейса в Багдад. Вопросы эвакуации наших специалистов с ВКВ и американцами координировал Э. Кутрашев. Ранним утром кортеж автомашин со специалистами направился из Юсифии в Багдад в сопровождении представителей управления охраны объектов Минэнергетики Ирака и под охраной племен во главе с шейхами, как это и было предварительно согласовано с ними. Колонна благополучно прибыла в столицу, и на подъезде к ней ее встречали сотрудники Посольства, которые во взаимодействии с американскими властями организовали для них беспрепятственный проезд в аэропорт. Самолет «Ил-62» и два «Ил-76» приняли их на борт, и в тот же день 370 специалистов АО «Технопромэкспорт» прибыли в Москву. На 16 апреля был намечен отъезд оставшихся специалистов. Но руководство «Интерэнергосервиса» неоднократно меняло количественные данные по выразившим желание на эвакуацию росгражданам. Окончательно было заявлено лишь 80 человек. Но даже из их числа трое в последний момент отказались.

Убедившись в том, что никакие разъяснения о сложности ситуации в стране на них не действуют, предложил всем «отказникам» написать на имя консула, т.е. завконсотделом Посольства, заявление следующего содержания: «Я, ФИО…, гражданин России, паспорт №…, сотрудник АО «Интерэнергосервис», добровольно отказываюсь от эвакуации из Ирака самолетами МЧС России, осознаю сложность нынешней ситуации в стране, чреватой угрозой для моей личной безопасности, и несу персональную ответственность за возможные последствия моего решения. Подпись, число, г. Багдад».

Наконец, 77 специалистов «Интерэнергосервиса», из них 11 человек — граждане Украины, представители российских компаний и учреждений, в том числе «Силовые машины» — 6 человек, «Трактороэкспорт», «Лукойл», «Транснафта», «Зарубежнефть», «Гидромашсервис», «Стройтрансгаз», РАО «Роснефтегазстрой», ОАО «ГАЗ» и др., а также корреспондент РТР и еще 9 росгражданок с детьми, находящихся на ПМЖ, вылетели в Москву. Тут надо отметить и то, что сотрудники Посольства доставили в аэропорт еще одного росгражданина — С.И. Бражникова, раненного шальной американской пулей, когда он купался недалеко от объекта в Мусейибе. Сразу же после ранения американцы доставили его на вертолете в свой госпиталь в Багдаде, прооперировали и помогли доставить к рейсу МЧС. Планировалось также, что специалисты «Интерэнергосервиса», занятые на объекте в г. Насирия — 69 человек — выедут на границу с Кувейтом, к ним присоединятся 9 специалистов «Мосэнергомонтажа» из г. Басры, и все они будут доставлены сухопутным путем в Кувейт, а оттуда их заберет рейс МЧС. Но в тот момент специалисты из г. Насирия не захотели уезжать, и решение вопроса затянулось.

Новый украинский посол в Багдаде Анатолий Тимофеевич Олейник и советник Д.А. Згурский пришли к нам в Посольство, поблагодарили за внимание к гражданам Украины, трудившимся в составе российских компаний и занятым на электроэнергических объектах, и за обеспечение их эвакуации. Но, честно говоря, оба они впоследствии вели себя весьма недостойно и были больше озабочены тем, чтобы понравиться американцам.

17 апреля я выехал на встречу в комплексе соборной мечети «Умм аль-Кура» с генсеком КМУ шейхом Х. Дари. Вместе со мной туда попросилась бригада телеканала НТВ во главе с Сергеем Холошевским. Я выразил признательность шейху и его представителям за помощь в освобождении 8 российских заложников и содействие в обеспечении безопасного проезда специалистов АО «Технопромэкспорт» из Юсифии в Багдад. Сказал, что в Москве высоко ценят их вклад в решение этого весьма непростого вопроса, и довел до них желание наших граждан вернуться в страну и продолжить работу на этом важном энергетическом объекте, как только позволят условия в стране.

Далее шейх согласился ответить на вопросы представителей НТВ, которых, в частности, интересовало, за что российские дипломаты выражают свою признательность ему и его помощникам. Х. Дари высказал много добрых слов в адрес россиян, подчеркнул, что иракцы не хотели их отъезда, так как очень нуждались в их помощи по реализации проекта теплоэлектростанции в Юсифии. Тем не менее, он отметил, что российское руководство приняло мудрое решение, проявив заботу о своих гражданах, оберегая их жизни с учетом нынешних сложных условий в Ираке, и выразил надежду, что они вернутся.

Он ответил также и на актуальные политические вопросы, в частности, относительно ситуации в Фаллудже, в шиитских районах на юге страны, подробно остановился на взаимоотношениях между суннитами и шиитами. Американцы, по его словам, хотели бы посеять межнациональную и особенно межконфессиональную рознь, но не добились желаемых результатов. Несмотря на их происки, сунниты и шииты продолжают, как он заявил, выступать единым фронтом. Развивая тему движения сопротивления, шейх в качестве одной из основных причин прозрения иракцев указал на то, что в первые дни американцам удалось ввести в заблуждение часть населения своими напыщенными декларациями об освободительной миссии, о своем стремлении к установлению демократии в стране после десятилетий правления деспотического режима и т.д. Но очень скоро народ убедился в том, что оккупанты ведут себя хуже прежнего режима, и на волне ненависти к ним всех иракцев, патриоты, независимо от их национальной и религиозной принадлежности, вместе выступили против американцев и в Фаллудже, и на юге страны, да и повсюду, во всем Ираке. Американцы это поняли, потерпели неудачу и там и там, вынуждены были вступить в переговоры с повстанцами, но нет сомнения, что они используют временную передышку для наращивания сил, так как делают ставку только на разгром движения сопротивления.

Как бы в подтверждение слов Х. Дари, 21 апреля в 3.00 утра американцы нарушили перемирие и предприняли массированный штурм Фаллуджи, с применением бомбардировочной авиации и вертолетов. Но и на сей раз, получив достойный отпор, отступили, чтобы вновь подвергнуть город ожесточенному обстрелу и стереть его с лица земли. К этому времени, по данным СМИ, в Ираке в составе так называемых многонациональных сил (МНС) находились более 130 тыс. американцев, 8700 британцев и около 15 тыс. военнослужащих из 30 других стран — союзников США.

Глава VII НЕМНОГО ОБ ЭКОНОМИКЕ

5 мая вместе с А.А. Кинщаком нанесли визит министру электроэнергетики во временном правительстве Ирака А. Самарраи. Почти всю предыдущую жизнь он провел в США, получил там высшее образование и работал в одной из энергетических компаний. Временный Поверенный затронул вопрос о сроках его поездки в Москву по приглашению Федерального агентства энергетики (ФАЭ), передал ему предлагаемый Москвой для подписания в ходе визита проект Меморандума о сотрудничестве в области электроэнергетики на арабском языке.

Министр поблагодарил за приглашение, но просил принять во внимание, что нынешняя сложная военно-политическая ситуация не позволяет осуществить визит в ближайшее время и этот вопрос может проясниться не раньше конца июня, когда будет сформировано новое Временное правительство, т.е. после передачи иракцам властных функций. Он сказал, что еще не знает, войдет ли он в состав нового правительства, и просил подождать до прояснения ситуации.

Каких бы он убеждений или пристрастий ни был, нам приятно было услышать от него лестные слова в адрес наших специалистов, занятых на электроэнергетических объектах. «Российские специалисты очень неприхотливы, — говорил он, — могут работать даже 24 часа в сутки, а американцы и другие боятся ехать в Ирак». А. Самарраи обещал отдать без всякого тендера все новые проекты реконструкции электроэнергетических объектов российской компании «Интерэнергосервис», которая осталась работать в стране, а также выразил надежду на возвращение специалистов «Технопромэкспорта» на строящуюся ТЭС «Юсифия».

К этому времени в Ираке ощущалась острая нехватка вырабатываемой электроэнергии. Перебои с электричеством, водой, газом носили регулярный характер, иногда отключения проводились по нескольку раз в день, а дальше — еще хуже. Вырабатывалось всего 4500 МВт, в то время как минимальные потребности составляли 7000 МВт, а в перспективе необходимо было до 25 тыс. МВт. Но для этого нужны были колоссальные инвестиции в эту отрасль, не менее 50 млрд долл. США на ближайшие 5-7 лет. Министр отметил, что немецкие, итальянские и японские компании проявляют готовность к участию в реализации этой программы, но они не могут обеспечить специалистов не только из своих, но и из других стран, которые были бы готовы трудиться в Ираке в нынешних условиях.

Разведанные запасы нефти, по приведенным им данным, составляют в Ираке 115-120 млрд баррелей, а потенциальные — порядка 220-250 млрд баррелей. Разведаны 73 месторождения нефти, 9 из них суперкрупные, 22, очень крупные, но осваивается всего 30 месторождений. Они используются давно; на освоение новых нет ни планов, ни денег. Протяженность нефтепроводов 2750 км; многие их части и узлы давно устарели, нуждаются в замене. Через южный терминал (на побережье Персидского залива) экспортируется до 60% нефти, через северный порт Джейхан до 40%. В настоящее время добыча нефти варьируется от 1,2 млн до 1,8 млн баррелей в день. Потенциальные возможности 2,2-2,5 млн баррелей, экспортные — до 2 млн баррелей в день.

Но все это больше в теоретическом плане, так как нефтепроводы и их различные узлы, терминалы взрывали почти каждую неделю. На всем протяжении нефтепроводов была организована охрана из числа рекрутов в иракские воинские и полицейские формирования, но и это не помогало. Сожгли даже здание Южной нефтяной компании, подорвали все ветки нефтепроводов на этом направлении. Дошло до курьеза: в одной из основных нефтедобывающих стран начались длительные перебои с бензином и другими нефтепродуктами, на бензоколонках выстраивались многокилометровые очереди, возникали потасовки и бунты озлобленных потребителей. В этих условиях пышным цветом расцвели махинации и спекуляции, появились легально действующие рынки самодельного топлива. Надо добавить к этому, что в стране находилось помимо своих собственных иракских спекулянтов нефтью большое количество коммивояжеров из других стран, авантюристов и мошенников всех мастей, которые стремились присосаться к нефтяной трубе.

Запасы природного газа оценивались предположительно в 9250 млрд м3 (2,5% от мировых). Но они, по заявлению министра, вообще пока не осваиваются. До войны велись переговоры с рядом западных компаний, но в сложившейся после войны обстановке нестабильности и хаоса было не до того.

Американцы рассчитывали прибрать к своим рукам основные богатства страны. Львиную долю разработок и контрактов отхватили компании «Халлибертон», «Коллег Браун энд Рут», «Коноко», «Флуор Даниэл», «Филипс», «Парсонс», «Бэтчел», «Тексико-Шеврон», а также ряд английских и австралийских компаний. США рассчитывали, что им удастся повторить ту же ситуацию, что и в освобожденном ими Кувейте в ходе первой антииракской войны 1991 года, когда более 80% контрактов они прибрали к своим рукам, а остальными поделились с наиболее близкими и преданными союзниками. Они помешали внедриться в Ирак даже французским и немецким компаниям. Но одно дело спокойный Кувейт, полностью и абсолютно без всякого сопротивления попавший под их влияние, и совершенно другое — оккупированный Ирак, движение сопротивления в котором опрокинуло все расчеты новоявленных «освободителей».

Что касается России, то ее, как преемника СССР, связывали особые отношения с Ираком. Еще 9 апреля 1972 г. между двумя странами был подписан Договор о дружбе и сотрудничестве, о прекращении действия которого ни одна из стран до сих пор не заявляла. Ирак десятилетиями продолжал оставаться одним из наших наиболее крупных торгово-экономических партнеров на Ближнем Востоке. До войны было заключено более 1600 контрактов с иракцами на сумму до 8 млрд долл., в основном в рамках действия гуманитарной программы ООН «Нефть в обмен на продовольствие». Только в 2002—2003 гг. было подписано более 1 тыс. контрактов, а после войны российские компании выразили готовность как к реализации всех заключенных в довоенный период контрактов, так и к участию в освоении до 4-6 млрд долларов вложений в восстановление иракской экономики. Крупнейшие среди них — это подписанный еще в 1997 году консорциумом российских компаний во главе с ОАО «Лукойл» многомиллиардный контракт на разработку нефтяного месторождения «Западная Курна-2», контракт на строительство крупнейшей в Ираке ТЭС «Юсифия» стоимостью около 1 млрд долл. США, контракты на реализацию многочисленных других проектов в основных сферах промышленности, развитии нефтяного сектора, сельского хозяйства, транспорта, ирригационных систем, поставок промышленного оборудования, автомобилей, сельскохозяйственной и дорожностроительной техники и т.д.[15] Иными словами, не было ни одной из основных отраслей экономики Ирака, которые не были бы охвачены рамками двустороннего сотрудничества. Ираку предоставлялись также крупные кредиты в рамках содействия реализации подписанных контрактов и реальной помощи в развитии многоотраслевой экономики. Задолженность Ирака перед Россией по ранее предоставленным государственным и коммерческим кредитам составляла накануне войны более 10 млрд долл. США.

Для обсуждения вопросов, связанных с задолженностью перед Россией, я по поручению Центра встретился с и.о. управляющего Центрального банка Ирака Фалехом Сальманом. Я еще практически не освоился в Багдаде, плохо ориентировался в городе, но на «Субурбане» Посольства с водителем мы достаточно быстро добрались до солидного здания банка, расположенного в центре столицы. Со мной находился прибывший в Багдад на три месяца по вахтовому методу Валерий Страшко, с которым я ранее работал в Ливии. Припарковались чуть дальше от основного входа, так как поближе не оставалось мест. Поразили прежде всего пустота и тишина внутри огромных помещений. Руководитель банка встретил нас весьма настороженно. Представился ему, сказал, что прибыл в страну в качестве друга иракского народа, подчеркнул, что, к сожалению, мой приезд пришелся на один из самых сложных периодов в истории страны, что уже удалось своими глазами увидеть, каким страшным разрушениям подверглась одна из красивейших столиц мира, а также какие тяжелые испытания и лишения выпали на долю дружественного нам арабского народа. Отметил, что Россия не только не имеет никакого отношения к оккупации страны, но напротив, делала все возможное для предотвращения такой кровавой развязки. Выразил уверенность, что иракский народ преодолеет все страшные последствия этой трагедии, а Россия как была, так и останется в настоящем и будущем стратегическим партнером и дружественным Ираку государством. После этих слов на его глаза навернулись слезы, обстановка резко изменилась, и дальше у нас состоялся доверительный обмен мнениями. Ознакомил его с целями нашего визита, сразу же оговорился, что Россия, конечно же, не ставит вопрос о компенсации задолженности в ближайшее время, так как все мы понимаем, что нужно определенное время, чтобы последствия войны и оккупации были преодолены, а иракский народ мог бы самостоятельно распоряжаться в своей собственной стране. Добавил, что российские компании и организации уже сейчас возобновили свою деятельность по реализации ранее подписанных контрактов, активно участвуют в восстановлении страны, прежде всего в жизненно важных сферах, таких, как энергетика, и готовы к возобновлению работы на всех ранее согласованных объектах.

Лишь после этой преамбулы перешел к сути вопроса. Сообщил ему полученные от Внешнэкономбанка данные о задолженности по госкредитам, предоставленным бывшим СССР Республике Ирак по состоянию на 1 января 2004 года, а также таблицы платежей на 2004 год в погашение этих кредитов. Передал сопроводительное письмо Посольства с приложением документов по задолженности на 23 страницах. Сказал, что российская сторона предлагает провести сверку имеющихся у двух сторон документов по этому вопросу в удобное время.

Ф. Сальман, в свою очередь, обрисовал мне нынешнее экономическое и финансовое положение страны, сообщил, что все наличности Центробанка и все документы и материалы, хранившиеся здесь, были конфискованы или разграблены американцами в первые же дни оккупации. Все помещения банка — абсолютно пустые. Разумеется, ни к какой сверке по задолженности в таких условиях иракская сторона, по его словам, не может быть готова. Но самое главное, он заявил, что иракцы не отрицают задолженность в том объеме, о котором шла речь, и как только позволят условия, будут готовы к предметному разговору на эту тему. В этой связи он попросил Центробанк и Внешэкономбанк России направить в адрес Центробанка Ирака копии имеющихся у них документов и материалов, касающихся задолженности Ирака перед Россией. Лишь после этого иракская сторона сможет определиться относительно механизма и сроков проведения сверки представителями двух стран. Он также информировал, что решением ВКВ создана Высшая комиссия по долгам во главе с министром финансов К. Гейлани, которая должна в скором времени начать свою работу, заявил о готовности руководства Центробанка Ирака поддерживать рабочий контакт с Посольством для согласования и проработки всех вопросов и подготовки к будущей встрече экспертов двух стран. Далее собеседник попросил передать в Москву слова благодарности и признательности иракского народа за принципиальную позицию России ее народу и ее президенту В.В. Путину. «Мир обрушился на нас, — сказал он и далее поправился: — не весь мир, а США и их союзники. Это провокационная затея, но мы выстоим. Наш народ справится с нынешними испытаниями и вернет себе будущее».

Пока мы беседовали с Ф. Сальманом, на улице раздался сильный взрыв, хорошо потрясло и здание банка. Уже выйдя на улицу, мы увидели, что несколько автомашин, припаркованных у входа, были искорежены. И вот тут-то мы обрадовались, что нам не нашлось места для парковки у центрального подъезда. Поскольку на этой улице мне ранее не доводилось бывать, а также потому что мы стали объектом внимания, сначала недоумения, а затем дружелюбия со стороны простых иракцев, в основном торговцев у длинных рядов лавок, мы решили пройтись пешком, в то время как «Субурбан» следовал за нами на малой скорости, а «заслоновец» сопровождал нас. Специально купили какую-то мелочь, немного пообщались с иракцами и вернулись в Посольство. Временный Поверенный информировал Москву об итогах нашей встречи, в частности, о том, что иракцы признают задолженность и в принципе согласны провести сверку по ней.

Каково же было наше удивление, когда предпринятые нами в этих сложных условиях усилия, были, образно говоря, «брошены коту под хвост». Еще в 2003 году Парижский клуб кредиторов, к которому присоединилась и Россия, договорился о согласовании позиций всех заинтересованных стран по выработке общего подхода к урегулированию проблемы иракских долгов в сумме около 120 млрд долларов США. Предполагалось, что Парижский клуб, после нормализации отношений Ирака с МВФ и Всемирным банком, может рассмотреть вопрос о возможности списания с Ирака долга до 65%, с предоставлением рассрочки на период более 20 лет для погашения оставшейся суммы. Но под давлением США, требовавших от крупнейших кредиторов Ирака списания или всего долга, или его значительной части, Министерство финансов России, опережая принятие решения другими странами, согласилось списать более 90% долга.

Это было сделано без уведомления Посольства или согласования с ним этого важного вопроса. Для чего же мы тогда ломали копья? Если уж списывать, то надо было только часть долга, а если все же решили списать значительную часть, то надо было хотя бы оговорить, что это будет сделано при условии согласия Ирака на реализацию всех ранее подписанных с ним контрактов и соглашений и оформления этой принципиальной договоренности соответствующим документом с четкими обязательствами иракской стороны. Мне кажется, что несколько лиц в правительстве не имели права таким образом принимать решения по вопросам, затрагивающим интересы всего нашего народа. Разве можно в одночасье пустить под откос плоды труда многих поколений советских людей, которые своим добросовестным трудом строили объекты на территории Ирака, делились с его народом своими созидательными возможностями и резервами и шли подчас на немалые жертвы во имя развития двустороннего сотрудничества в различных областях.

Глава VIII ОППОЗИЦИЯ СОБИРАЕТ СИЛЫ

В конце апреля — начале мая в условиях резкого обострения ситуации в стране и взлета повстанческого движения, которое, хотя и оставалось все еще весьма разрозненным, но заявило о себе как о серьезной силе, сбрасывать со счетов которую американцы уже не могли, ВКВ и ВУС решили более ускоренными темпами согласовать вопросы «передачи суверенитета иракцам» и формирования нового временного иракского правительства. Не имея четкого плана по дальнейшим действиям США и их союзников, спецпредставитель Буша П. Бремер был вынужден согласиться на консультации со специальным представителем Генсека ООН по Ираку Л. Ибрагими, принять во внимание его соображения и, формально опираясь на формат ООН, спасать свое лицо и саму ситуацию в стране. В этот период заговорили даже о плане Бремера—Ибрагими, хотя на самом деле такого не было, поскольку американский наместник продолжал самолично управлять и решать все коренные вопросы дальнейшего устройства Ирака.

Свое отношение к этим маневрам, прежде всего вокруг вопроса о так называемой передаче суверенитета и ее механизме, должны были определить оппозиционные силы, представлявшие как суннитскую общину, так и в целом все национальные общности и конфессии. КМУ резко выступил против того, чтобы в будущих властных структурах, в правительстве, президентском совете и парламенте участвовали лица, запятнавшие себя членством в ВУС, а также отверг партийно-квотный принцип формирования органов исполнительной и законодательной власти.

Л. Ибрагими, который проводил консультации со всеми политическими силами и влиятельными движениями, встретился также с шейхом Х. Дари и обсуждал вопрос о возможности участия представителей КМУ в будущих властных органах. В тот период позиция руководства КМУ по вопросу о сформировании нового правительства сводилась к тому, что неважно, кто его возглавит, шиит или христианин, лишь бы он был патриотом страны и уважаемым в обществе человеком. Одним из требований было также, чтобы этот и другие важные вопросы решали не американцы, а сами иракцы. Х. Дари не возражал, чтобы эти вопросы решала шиитская община и ее авторитетный богослов А. Систани, а КМУ готов был согласовать с ним свои позиции, для чего выступил с идеей созыва конференции национально-патриотических сил Ирака.

Но такой сценарий не входил в планы американцев. Они вовсе не собирались отдавать в руки самих иракцев решение таких вопросов. Чтобы не быть голословным и не пытаться выпячивать на первый план свое видение тогдашних реалий, хочу здесь сослаться на состоявшуюся в конце апреля встречу с послом Турции О. Паксютом. Вместе со мной на ней присутствовал и советник Посольства С.В. Анчиков, который прибыл в Ирак еще до меня и с которым у меня установились самые добрые отношения. Такой сложной системы заграждений и препятствий у въезда в посольство, в том числе железобетонных надолбов, противотанковых ежей и т.д., я не видел ни у одного из других посольств, кроме как у американцев в «Зеленой зоне». Посол принял нас у себя в кабинете на втором этаже. Он сообщил, что находится в Ираке уже более полутора лет, уезжал из Багдада лишь на 1-1,5 месяца во время войны, сразу же после прекращения военных действий вернулся обратно. Он выразил крайнее удивление по поводу того, что российские дипломаты, невзирая на все сложности и опасности, разъезжают по Багдаду, наносят визиты, в то время как сотрудники всех других посольств, в том числе и турецкого, практически безвылазно сидят в зданиях своих дипмиссий. «Я по-хорошему завидую вам, — сказал он. — У вас еще и такое большое преимущество, как наличие большого числа прекрасных арабистов, в то время как у нас, ближайшего соседа Ирака, нет в посольстве ни одного сотрудника, сносно владеющего арабским языком». В адрес американцев он направил немало критических стрел, подчеркивая, что они не приняли во внимание особенности этой многонациональной страны. Пока не грянул гром в Фаллудже и не начались выступления сторонников мятежного М. Садра, П. Бремер продолжал, по его словам, однобокую линию на силовое решение проблем. Да и сейчас они продолжают тот же курс. Президент Буш дал карт-бланш военным, а они стремятся идти напролом. Не принимаются во внимание ни расклад сил в стране, ни господствующие на нынешнем этапе настроения подавляющей части населения. После полученных уроков американцы делают теперь ставку на сочетание силовых методов с переговорными усилиями, что, как они надеются, позволит им добиться замирения в Фаллудже. Не учитывается также то важное обстоятельство, что развитие ситуации в Ираке отражается на обстановке на всем Ближнем Востоке в целом, а поддержка США планов израильского руководства вызывает новый всплеск антиамериканизма в регионе, и это, как обратная связь, отражается на состоянии их дел в Ираке, вызывая еще большее обострение напряженности и нестабильности.

Столь же негативно турецкий посол отозвался о тактике американцев в отношении движения сторонников М. Садра. «Они рассчитывают локализовать движение молодого мятежного лидера и изолировать его с помощью старых шиитских авторитетов. Но радикальная молодежь уже повсюду в стране поднялась в поддержку М. Садра. Если даже они сумеют на время замирить непокорную шиитскую молодежь, то это не удастся сделать с суннитами. Фаллуджа — это совсем другое. Если подавят эту Фаллуджу, то появятся десятки новых. В отличие от плохо подготовленных, малообученных и слабовооруженных сторонников М. Садра, весьма рыхлой и многошерстной массы идущей за ним радикальной молодежи, сунниты хорошо вооружены, организованы, компактно живут на своей земле и будут защищать ее до последнего. Нельзя игнорировать обычаи, традиции и религиозные верования иракцев, а тем более оскорблять их». В заключение беседы он выразил убеждение, что только лишь при активной роли таких западных стран, как Франция, Германия и Испания, которые могут внести свой вклад в поиск совместных путей решения иракской проблемы под эгидой ООН, удастся, наконец, добиться определенных сдвигов к лучшему, и американцы, по его словам, должны будут понять эту истину как можно быстрее.

Тем временем КМУ продолжал усилия по подготовке к конференции национально-патриотических сил Ирака. Она была намечена на 6 мая. Приглашения принять в ней участие были направлены всем основным организациям и силам, не связанным с оккупантами. Планировалось также привлечь известных в стране деятелей науки и культуры, представителей академических кругов и т.д. До последнего момента тянули с ответом А. Систани и его ближайшие сообщники, не было реакции и со стороны М. Садра и его окружения. Уже на самой конференции выяснилось, что сторонники М. Садра все же приняли участие в ее работе, хотя и не выступали на передний план, а А. Систани и те шиитские организации, на которые он имел влияние, так и не отреагировали. Боялись, видимо, засветиться в глазах американцев. А может быть, считали, что не стоит им опускаться, уравняв себя участием в конференции с другими течениями и организациями (к примеру, признав тем самым равный с ними статус молодого лидера М. Садра).

Были налицо и откровенные попытки сорвать конференцию, но ничего не вышло. 8 мая 2004 г. в отеле «Вавилон» в центре Багдада открылась Учредительная конференция национально-патриотических сил Ирака. Ее основными организаторами выступили Комитет мусульманских улемов (КМУ) во главе с шейхом Х. Дари и Лига имама Аль-Халиси во главе с Джавадом Аль-Халиси (шиит). В конференции приняли участие представители около 30 движений и организаций, в том числе от Исламской партии Курдистана, Христианско-демократической партии, ассирийских и туркоманских организаций, Национальной лиги вождей и шейхов племен Ирака и др.

Я получил приглашение от Х. Дари присутствовать в качестве гостя и не колеблясь выехал к месту проведения конференции. Зал был практически полон. До сих пор у меня звучит в ушах резкий антиамериканский, антиоккупационный запал выступлений ее участников. Не знаю, каким уж образом КМУ удалось добиться одобрения всех основных положений своей принципиальной позиции относительно будущности Ирака, но требование было единодушным: американцы и их союзники должны уйти из Ирака, определить конкретные сроки вывода оккупационных войск и дать возможность иракцам самим определить свою судьбу, не навязывая ему марионеток и компрадоров. Очень сильное впечатление произвели на участников конференции выступления председательствующего на конференции шейха Джавада Аль-Халиси и генсека Христианско-демократической партии Менаса Юсифи, которые были проникнуты мощным патриотическим духом. Да и другие не отставали в своих высказываниях и эмоциях по поводу оккупантов и их приспешников.

После того как дали высказаться всем ораторам, был зачитан проект Хартии взаимопонимания и национального действия. После внесения небольших поправок, которые не изменили суть документа, Хартия была единогласно принята. Затем огласили Заключительное заявление, составленное в том же духе, и, наконец, избрали Генсекретариат в составе 16 человек во главе с шейхом Джавадом Аль-Халиси. Лига имама Аль-Халиси, которую он возглавлял и представлял на конференции, была названа в честь его деда. А он, в свою очередь, был весьма авторитетным шиитским богословом и имамом мечети «Аль-Казымия», одной из крупнейших в центре Багдада, в которой на пятничную молитву собиралось до 500 тыс. человек, и не только шииты, но и сунниты. Дж. Аль-Халиси связывала искренняя дружба с шейхом Х. Дари, и они питали друг к другу чувства симпатии и уважения.

Я воспользовался предоставленной мне редчайшей возможностью познакомиться благодаря этому мероприятию с большим числом руководителей и представителей различных партий, движений и сил из всех уголков страны. Ведь при рутинной работе мне понадобились бы на то, чтобы охватить такое количество оппозиционных политических и общественных деятелей, целые месяцы, а с учетом того, что я практически из Багдада не выезжал, за редким исключением, да и то в близлежащие населенные пункты или международный аэропорт, то и больше времени. Забегая вперед, могу сказать, что со многими из них у меня установились хорошие дружеские отношения. А в тот день мне хотелось заполучить письменные тексты заключительных документов конференции. Сразу же по завершении заключительного заседания я, не теряя времени, подошел к шейху Дж. Аль-Халиси и попросил дать мне копии документов. На что он чистосердечно признался, что проекты готовились буквально накануне конференции, существуют лишь в одном экземпляре, все поправки в них вносились по ходу выступлений, от руки, а по руководящему составу, т.е. только что утвержденному Генсекретариату, нет даже отпечатанных фамилий, так как кандидаты в его члены назывались прямо из зала и утверждались прямым голосованием. Тут я хотел бы отметить, что обстановка в зале царила самая демократическая. Принятие заключительных документов и утверждение состава Генсекретариата также происходили самым демократичным образом. Увидев, что я немного расстроен тем, что не могу получить текст Хартии и списочный состав руководящего органа, шейх Дж. Аль-Халиси дал указание секретарю отдать мне имеющиеся у него единственные экземпляры, успокоив секретаря тем, что у него, как председателя оргкомитета есть свои наброски документов, а список он может подготовить по памяти. Без особого энтузиазма секретарь отдал мне эти бумаги, чему я был несказанно рад. Ведь сама атмосфера конференции и состав ее участников, утвержденные ею документы и принятые решения носили, можно сказать, исторический характер. Установленные мною контакты с организаторами этой конференции и рядом ее влиятельных участников оказались очень полезными в дальнейшей работе.

Сначала американцы не признавали Учредительную конференцию национально-патриотических сил (это название за ней осталось и позже), но дальнейшее обострение ситуации в стране из-за резко активизировавшейся деятельности повстанческого движения вынудило их попытаться наладить с ней контакт и предложить входящим в нее силам принять участие в политическом процессе (читай: прекратить акции сопротивления и принять американский план умиротворения страны и создания лояльных им, а по сути марионеточных иракских властных органов). Конечно, из-за соглашательской линии одних и откровенно компрадорской политики других, конференция не приобрела задуманного ее организаторами масштабного уровня общенационального форума иракских патриотических сил, но и этот первый организационный шаг имел важнейшее политическое значение.

С созданием этой организации никто уже не сомневался в том, что она станет одной из важных руководящих политических структур движения сопротивления, весьма неоднородного, разнопланового по своим задачам, методам и средствам достижения поставленных целей.

Глава IX ПЕРВЫЕ ЖЕРТВЫ И НОВЫЕ ЗАЛОЖНИКИ

Как я упоминал ранее, первая волна эвакуации наших специалистов и граждан в апреле 2004 года не затронула большинство сотрудников, направленных в Ирак по линии «Интерэнергосервиса», занятых на объектах электроэнергетики в городах Мусейибе и Насирии. Оставалось еще более 100 специалистов, которые не захотели эвакуироваться, а руководство этой компании продолжало утверждать, что «не так страшен черт…». Однако гром грянул очень скоро. 10 мая 2004 г. ориентировочно в 10.00 утра, группа неизвестных вооруженных лиц обогнала направлявшуюся из Багдада на ТЭС «Мусейиб» (примерно в 50 км южнее Багдада, между Махмудией и Латифией, входящих в известный «треугольник смерти») автомашину, в которой находились трое специалистов «Интерэнергосервиса» и иракцы — водитель и переводчик, и открыла огонь из автоматов Калашникова. Был убит А.В. Конорев, ранения получили А.Н. Мещеряков и переводчик В. Али. Несмотря на полученные раны, они двое и третий — А.В. Гордиенко выскочили из автомашины и бросились бежать к близлежащему дому, чтобы попросить там убежища, но хозяева их не пустили, боясь за судьбу своих семей. Все это происходило буквально в 50 метрах от поста охраны, но находившиеся там полицейские заперлись у себя и не вмешались. При таких благоприятных условиях налетчики действовали нагло и, не боясь ничего, устремились вдогонку за нашими беглецами. Иракский переводчик, бывший военнослужащий, человек не робкого десятка, бросился навстречу преследователям и крикнул им, что сопровождает российских специалистов. Нападавшие, как впоследствии утверждал переводчик, несколько удивились, что перед ними россияне, но тем не менее решили забрать наших двух граждан с собой. Переводчика отпустили, он дошел до полицейского участка, откуда позорно укрывшиеся накануне охранники позвонили на американскую базу в Латифии. Через час оттуда подоспела американская патрульная группа на бронемашине, забрала с собой переводчика, а тело россиянина было доставлено на базу, а затем на вертолете в американский морг недалеко от аэропорта Багдада. Переводчик вернулся в Багдад на такси и, несмотря на полученное им ранение, связался с руководством «Интерэнергосервиса» и сообщил об этом трагическом происшествии.

Вечером того же дня в консотдел позвонил старший помощник главного советника ВКВ при МИД Ирака Джеймс Велез и информировал о том, что тело россиянина находится в морге американского госпиталя. Договорились на следующий день выехать вместе с представителем «Интерэнергосервиса» и двумя сотрудниками консотдела в морг для идентификации личности погибшего. Иракский переводчик сообщил, что из троих россиян, которые были вместе с ним, он знал лишь одного, а двое других прибыли в Багдад совсем недавно, т.е. 3 мая.

Чтобы не терять времени, я связался с генсеком КМУ Х. Дари и попросил срочной встречи. Вместе с представителем Интерэнергосервиса В.В. Олехновичем, 1-м секретарем Посольства В.П. Страшко и вице-консулом В.П. Торощиным мы прибыли в резиденцию КМУ. Шейх принимал в это время Временного Поверенного в делах Франции, который неделю назад договорился с ним о встрече. У нас не было времени ждать, так как предстояло спешить в Министерство иностранных дел Ирака, откуда мы договорились с Дж. Велезом отправиться вморг. Прождав 10 минут и боясь не успеть вовремя выполнить намеченную программу, я подозвал племянника шейха Абделькадера, с которым я ездил в Юсифию и успел установить с ним хорошие отношения. Попросил его зайти в гостевой кабинет, где проходила встреча Х. Дари с французом, и шепнуть на ухо шейху, что я очень спешу и буквально минут через десять должен уезжать в аэропорт. Я понимал, что это не очень правильно с точки зрения дипломатического этикета, но другого выхода просто не видел. Через пару минут Абделькадер вышел из кабинета и сказал, что шейх на время оставит своего собеседника и поговорит со мной. Тут же практически шейх вышел в приемную, сел рядом со мной, выслушал меня и обещал незамедлительно начать действовать через свои каналы и, в частности, направить своих представителей в «треугольник смерти» на место происшествия для встреч с шейхами местных племен и прояснения ситуации с захваченными двумя россиянами.

Несколько успокоенный беседой с ним, я вместе с сопровождающими направился на встречу с Дж. Велезом. Миновали многочисленные блокпосты в «зеленой зоне», где находились штаб-квартира ВКВ и основная база американцев, причем пропускали нас довольно быстро и без досмотра, так как у нашего американского помощника был пропуск ВКВ второй степени (право на въезд на все объекты). Проделали довольно длинный путь, видели огромные скопления войск и техники всех видов, наконец доехали до морга. Что бросалось в глаза, так это нервные напряженные лица американских солдат, хотя они находились в своей закрытой зоне. Дж. Велез объяснил это тем, что они ежедневно по нескольку раз подвергаются опасности (обстрелам, подрывам) со стороны иракских боевиков, которые проникают ночью даже в эту сверхохраняемую зону и устанавливают фугасы и другие взрывные устройства, в результате чего подрывается немало техники с солдатами. Мы видели следы недавних подрывов и справа, и слева от дороги.

Больницей оказалась очень большая палатка, где находились администрация и служебный персонал, а морг представлял собой длинный автофургон-холодильник. Дж. Велез сказал, что отсюда им ежедневно приходится отправлять десятки трупов, как убитых, так и покончивших с собой (слишком много психических расстройств и срывов).

Я категорически не люблю заходить в морг, хотя, как известно, консулу нередко приходится в своей работе сталкиваться со смертельными случаями. Туда зашли В.В. Олехнович, иракский переводчик, наш вице-консул и Дж. Велез. Процедура идентификации, получение медицинского заключения о смерти и других необходимых документов заняли около 2 часов, но 100% уверенности в том, что убитый — это именно А.В. Конорев, у них все еще не было, и лишь к вечеру все сомнения рассеялись.

На следующий день немного пришедший в себя после пережитого ужаса иракский переводчик, находившийся с россиянами при трагическом происшествии, прибыл в консотдел и рассказал в деталях об этом инциденте. Он вызвался сопровождать меня в Латифию, если я туда поеду, и оказать содействие в переговорах с шейхами. Но Временный Поверенный сказал, что эта трасса очень опасна, помимо повстанцев, там действуют различные бандитские группы, ее постоянно патрулируют американцы на бронемашинах, и решительно высказался против моей поездки в этот район. То же самое в один голос заявили и наши иракские друзья.

Никаких заявлений от похитителей и никакой информации из других источников все еще не поступало, а мы с возрастающим напряжением ждали хоть каких-либо вестей. Надежда была на то, что раз похитители не убили заложников сразу и к тому же удивились, что жертвы нападения оказались русскими, то их оставят в живых, и рано или поздно какая-нибудь из организаций или групп возьмет на себя ответственность за эту акцию и выдвинет какие-либо требования, политические или финансовые. Тогда, естественно, мы через посредников сразу бы вышли на связь с похитителями.

К тому времени было уже похищено более 60 человек, граждан различных стран, как правило, тех, которые принимали участие в составе многонациональных сил (МНС), в частности, США, Италии, Японии и др. Из четырех похищенных итальянцев один был убит, а судьба троих все еще была неизвестна, хотя по просьбе итальянского премьера Сильвио Берлускони американцы прочесали, образно говоря, весь Ирак, но так и не смогли найти никаких следов. Захватившая их организация, не помню уже ее названия (обычно оно носило разовый характер, типа сторонники, мученики (шахиды) и т.д., или название местности, или еще что-нибудь экзотическое), потребовала от итальянского правительства немедленно вывести свои войска из Ирака и прекратить участие в оккупации страны. Она потребовала также провести всеобщую манифестацию протеста против политики правительства в Риме. Несмотря на противодействие властей, манифестация все же состоялась по призыву семей заложников, но похищенных так и не отпустили.

Накануне по телевидению были показаны страшные кадры казни американца Бергмана (ему отрезали голову). Те, кто разбирается в исламе, понимали, что никакие повстанческие иракские организации на такое не пойдут, значит, действовала какая-то из групп «Аль-Каиды». Совсем недавно были убиты на трассе Амман — Багдад два сотрудника охраны немецкого посольства (хотя неизвестно за что, ведь Германия не участвовала в оккупации Ирака), были убиты также польский журналист и его алжирский коллега.

Таков был далекий от оптимизма фон, на котором нам пришлось предпринимать усилия для прояснения судьбы наших заложников.

Мы недоумевали прежде всего потому, что Россия занимала принципиальную позицию по иракскому вопросу, с самого начала выступала против войны и оккупации Ирака, за что все наши собеседники каждый раз выражали нам чувства признательности. Более того, они, как я упоминал ранее, берегли нас, давали полезные советы и предостережения. Все они решительно осудили захват наших граждан, выражали соболезнования по поводу убитого росгражданина, предлагали свои услуги в наших поисковых усилиях.

Помимо Комитета мусульманских улемов нам активно помогала Национальная лига вождей и шейхов племен Ирака, с генсеком и членами руководства которой я познакомился несколько недель назад и поддерживал с ними постоянный контакт. О случившемся я информировал также шейха Джавада Аль-Халиси, избранного несколькими днями ранее Генеральным секретарем Учредительного конгресса национально-патриотических сил Ирака. Он также обещал возможное содействие по своей линии в контактах с ведущими шиитскими организациями, а также поручил начальнику своего секретариата шейху Али Джабури выйти на связь с мятежным шиитским лидером М. Садром и его сторонниками, выяснить, причастны ли они или армия «Аль-Махди» к инциденту с нашими гражданами. Через день он позвонил мне, сказал, что ему удалось связаться со всеми офисами (представительствами) шейха М. Садра во всем Ираке, с армией «Аль-Махди», но они заявили о своей абсолютной непричастности к этому деянию. Шейх А. Джабури также информировал меня, что руководство и секретариат конференции национально-патриотических сил Ирака и Лига имама Аль-Халиси через мечети и СМИ, а также через своих представителей на местах обратились ко всем, кто располагает какими-либо сведениями о россиянах, немедленно сообщить об этом, а от похитителей они потребовали освободить заложников.

Вечером 12 мая в Посольство прибыло руководство Национальной лиги вождей и шейхов племен Ирака во главе с генсеком Хушамом ад-Дулейми. Увидев их, я надеялся на хорошие новости, но их не было. От имени иракского народа они выразили соболезнования по поводу убитого россиянина, осудили сам факт нападения на наших граждан и заявили о том, что завтра с утра направляют свою делегацию для переговоров с шейхами племен «треугольника смерти», т.е. Махмудии, Латифии и Юсифии. «Это самое малое, что мы можем сделать сейчас в знак признательности СССР, а теперь России и ее народу за все, что они сделали для арабов вообще и Ирака в частности» — эти их слова я запомнил надолго. Сообщил им об обстоятельствах нападения на россиян, договорились о координации усилий. Я выразил готовность поехать с ними, но они попросили меня повременить, дать им возможность прояснить ситуацию, постараться выйти на прямой контакт с похитителями, а пока по соображениям безопасности категорически высказались против моей поездки в этот район. Уже вечером они сообщили, что их представителям удалось добыть предварительную информацию о возможных похитителях, а с утра они уже сами на месте будут выяснять, у кого именно находятся похищенные россияне.

Раздался наконец и долгожданный (хотя прошло всего два дня с момента похищения, нам казалось, что прошла целая вечность) звонок от шейха Х. Дари. Он сообщил, что его люди уже установили, что наши граждане живы и здоровы, и выяснили, кто их похитил. Ими оказались промышлявшие на трассе члены группы, относящейся к племени, вождем и главным шейхом которого был Касем Сувейдан аль-Джанаби. Эту информацию подтвердили и шейхи из Национальной лиги.

В пятницу КМУ, Лига имама Аль-Халиси и Конференция национально-патриотических сил Ирака организовали во всех мечетях Ирака обращения к похитителям с требованием освободить россиян. В специальных проповедях во всех мечетях отмечалось, что Россия не только не участвует ни в какой форме в оккупации Ирака, но она еще до начала войны заняла принципиальную позицию, поддерживала иракский народ, требует прекращения оккупации страны, а ее специалисты помогают иракскому народу в восстановлении жизненно важных для народа объектов электроэнергетики. Информация об этом была помещена во всех СМИ, а главная газета «Аз-Заман» ежедневно публиковала материалы на сей счет.

Несколько странно повело себя руководство ЗАО «Интерэнергосервис». Его генеральный директор А. Абрамов с первых дней после похищения специалистов делал весьма оптимистичные заявления. Так, 12 мая он заявил: «У нас есть обнадеживающие данные, что наши люди, захваченные в Ираке, живы и здоровы, но где они находятся сейчас, мы не знаем». Ему вторил руководитель отдела международных проектов «Интерэнергосервиса», поддерживая это неуместное, на наш взгляд, бравурное настроение: «Мы располагаем информацией о том, что сейчас российским посольством ведутся активные переговоры в Багдаде, с участием представителей нашей компании, с лидерами духовенства Ирака, и надеемся, что эти переговоры дадут положительный результат. Предполагаем, что к завтрашнему дню мы будем иметь хорошие новости об освобождении наших заложников».

На что же, интересно, они опирались в своих заявлениях, из каких источников черпали материал? Никакими самостоятельными возможностями их представители в Ираке не располагали, Посольство ничего подобного сообщить им не могло, мы сами ведь еще не располагали 12 мая никакой конкретной информацией. Получалось так, что они знают то, чего мы не знаем. Тем самым они ставили нас в неудобное положение, прежде всего, перед российским МИД, СМИ и органами власти.

12 мая Госдума 306 голосами приняла специальное заявление в связи с похищением российских специалистов в Ираке, в котором решительно осудила данный акт, потребовала их освобождения и не исключила того, что россиян придется эвакуировать из этой страны принудительно, если того потребуют обстоятельства. Одновременно она призвала сделать все необходимое для безопасности оставшихся в Ираке специалистов.

Руководство «Интерэнергосервиса» в принципе не исключало такой возможности и необходимости, но предполагало, что эвакуируемые из Ирака специалисты тут же могут быть заменены на новых. Исполнительный директор А. Рыбинский так прокомментировал эту позицию: «Мы не можем приостановить контракт, который должен быть выполнен при любых обстоятельствах. Если три ТЭС, которые мы по контракту должны восстановить к лету, не заработают, то в центральной части Ирака может разразиться энергетический кризис. Желающих поехать в Ирак специалистов много».

Официальный представитель МИД А.В. Яковенко (ныне посол РФ в Великобритании) заявил следующее: «Ранее нашим гражданам было настоятельно рекомендовано покинуть Ирак и до нормализации положения воздержаться от поездок в эту страну. МИД совместно с МЧС России провели эвакуацию всех, кто дал на это согласие».

Вполне понятно, что МИД совместно с Посольством предпринимали возможные усилия для поиска и освобождения похищенных россиян. Посольство почти ежечасно докладывало о ситуации с заложниками замминистра иностранных дел А.В. Салтанову и директору Департамента Ближнего Востока и Северной Африки М.Л. Богданову. Шла обычная в таких случаях напряженная оперативная работа с задействованием всех средств и каналов как в Ираке, так и за его пределами. Руководство МИД России через наше Посольство в Вашингтоне потребовало от ВКВ предпринять все возможные усилия для получения информации о наших заложниках и их вызволения.

12 мая с Посольством связался координатор ВКВ при Министерстве внутренних дел Ирака Д. Меллан и предложил свои услуги. Сказал, что если мы не возражаем, то он готов подключить иракскую полицию и создающуюся структуру безопасности. Мы информировали его о том, что мы уже подключили эти структуры. МВД в лице первого заместителя министра генерала Х. Камаля, который отвечает за вопросы безопасности, и Главное управление обеспечения безопасности энергетических объектов министерства энергетики уже предпринимают меры по своей линии. Не возражали против подключения Д. Меллана, но просили быть очень осторожными и деликатными в своих контактах, и в особенности со СМИ, так как любая просочившаяся информация о том, что в предпринимаемых нами усилиях задействованы американцы, может нанести вред. Собеседник согласился со мной. Свою помощь предложил и Дж. Велез, который помогал нам в ситуации с погибшим российским гражданином. С ним у меня установились хорошие отношения. Он бывал несколько раз в России и очень тепло отзывался о нашей стране и ее жителях. Он признал, что возможности американцев в этом деле невелики, мало кто в Ираке с ними честно сотрудничает и выводит на нужные контакты даже при похищении граждан США, не говоря уже о заложниках из других западных стран, например, итальянцах, о которых до сих пор ничего не удается узнать. Но отметил, что у него лично есть кое-какие доверительные личные контакты с некоторыми иракцами, и он искренне готов нам помочь.

С Временным Поверенным и со мной ежечасно связывались представители различных российских, иракских и иностранных СМИ, но мы решили не давать никакой информации, так как ситуация продолжала оставаться очень сложной и деликатной. И лишь только после того, как сославшись на руководство «Интерэнергосервиса», которое сообщило о том, что россияне живы и здоровы и скоро будут освобождены, журналисты попросили меня прокомментировать эти слова и ознакомить их с подробностями, я сделал первое короткое заявление. Первым его передал в эфир заведующий корпунктом ИТАР-ТАСС в Каире Р. Бикбаев, которому удалось дозвониться до меня в Багдад. Он сообщил для СМИ следующее: «Заведующий консульским отделом Посольства России в Багдаде Башир Мальсагов заявил, что не может ни подтвердить, ни опровергнуть информацию о том, что два российских заложника в Ираке живы и невредимы. Мы продолжаем работать, — сказал он, отметив, что Посольство поддерживает тесные контакты с представителями местных организаций и движений с целью выяснения судьбы россиян. Информация разного рода поступает к нам непрерывно, — добавил он, но не стал раскрывать ее суть. Мальсагов отметил, что у российской дипмиссии есть весьма разветвленные связи в Ираке и она получает от различных структур обещания сообщить сведения о судьбе похищенных сотрудников роскомпании «Интерэнергосервис». Однако пока это только обещания, мы же нацелены на конечный результат, — подчеркнул завконсотделом».

Была еще одна специфическая особенность. Поскольку мы задействовали различные организации, то между некоторыми из них стало проявляться своего рода соперничество за пальму первенства в решении этой проблемы, что приводило к определенным трудностям и требовало тонких дипломатических подходов к преодолению возникавших трений. Мы их просили понять, что для нас гораздо важнее освободить заложников, а уже после мы готовы отблагодарить всех тех, кто внес свой реальный вклад.

Наконец, после прозвучавших в пятничных проповедях в мечетях призывов к освобождению друзей-россиян (это было 14 мая), наступил реальный перелом в ситуации. Похитители, захватившие наших граждан, поняли, что мы обложили их «красными флажками», как волков. Телеканал «Аль-Джазира» передал первое сообщение о том, что неизвестная ранее группировка «Джейш ат-Таифа аль-Мансура» (Армия победоносной общины) захватила в заложники двух российских граждан. Показали первые кадры. Наши ребята сидят в спокойной обстановке, пьют воду, чай. Заметно, что они бледные, но держатся неплохо. Эта группировка выдвинула требование об уходе из страны всех российских специалистов и выводе всех оккупационных войск. Второе требование вообще нелепое, при чем тут мы и какое отношение мы имеем к оккупационным войскам? В повторном сюжете об уходе россиян уже ничего не говорилось. Как мы понимали, это был первый пробный шаг со стороны похитителей, призванный показать, что с россиянами ничего худого не сделано.

Полученная нами информация позволила сделать сообщение для прессы через завкорпунктом РИА «Новости» в Багдаде Игоря Попова. В своем материале он, сославшись на меня, подчеркнул следующие слова: «В настоящее время уже можно говорить о появлении первых предварительных симптомов, позволяющих надеяться на позитивные результаты в предпринимаемых усилиях. Посольство продолжает интенсивную работу по освобождению российских заложников».

16 мая все задействованные нами организации продолжали обработку местных шейхов в Латифии. Некоторые из них сообщали нам, что похитители требовали 500 тыс. долларов, но под их давлением решили отказаться от требуемого выкупа. Вечером представители Национальной лиги вождей и шейхов племен успокоили нас, сказав, что наши граждане будут освобождены и переданы им сегодня ночью или завтра утром. Но шейх племени, удерживавшего россиян в заложниках, решил по-другому. 17 мая в 11.00 утра К. Аль-Джанаби самолично прибыл в Посольство из Латифии, встретился с Временным Поверенным А.А. Кинщаком и попросил после обеда приехать к нему, так как россияне будут доставлены в его дом. Причем он захотел, чтобы присутствовали представители российских СМИ, а арабские и западные СМИ он сам пригласил для освещения церемонии передачи нам похищенных россиян.

17 мая в 15.30 мы во главе с Временным Поверенным направились к нему в Латифию колонной от Посольства в сопровождении отряда полицейских на четырёх автомашинах. Генерал Ф. Аль-Баяти представлял министерство энергетики, будучи начальником управления по обеспечению безопасности на энергетических объектах. С нами были представители «Интерэнергосервиса», российских СМИ, сотрудники Посольства Э.К. Кутрашев и В.П. Торощин и др. В доме шейха царило большое оживление, собрались его многочисленные родственники и шейхи племени; представители западных СМИ прибыли до нас. В 17.00 прибыл шейх К. Аль-Джанаби вместе с двумя россиянами А. Гордиенко и А. Мещеряковым. Вид у них был более или менее нормальный, но чувствовалось, что психологически они несколько надломлены. Шейх сделал заявление для прессы. Он принес официальные извинения Посольству за происшедшее, выразил соболезнования в связи с трагической гибелью сотрудника рос-компании А. Конорева, подчеркнул, что россияне были захвачены по ошибке. Далее он отметил, что все иракцы с уважением относятся к россиянам, ценят принципиальную позицию России в отношении Ирака, а российские специалисты приносят большую пользу иракскому народу, так как они заняты на восстановлении жизненно важных отраслей иракской экономики. Чувствовалось по всему, что шейх основательно подготовился к этой церемонии, к тому же, пользуясь случаем, пытался отвести от себя все подозрения. Пять-шесть раз он повторил одну и ту же мысль, что он не принял никакого посредничества ни от кого, не выдвигал никаких условий освобождения заложников, а сам все время думал лишь об одном: как бы побыстрее живыми и невредимыми передать россиян Посольству. При этом он ссылался на то, что трассу непрерывно патрулировали американцы, прочесывали всю округу, поэтому, мол, он вынужден был дожидаться обеспечения безопасных условий и т.д. Затем он заверил, что никогда больше его люди не будут трогать россиян, более того, будут оберегать их в районе обитания его племени и на трассе. Так и подмывало спросить, а зачем же ваши люди захватили наших специалистов, зная, что они россияне, и почему удерживали в плену более недели. Но не стали делать это из дипломатических соображений. Беспокоило шейха и то, не будем ли мы предпринимать усилия по выявлению всех обстоятельств похищения, подключив и американцев. Временный Поверенный снял его озабоченность и поблагодарил его от имени Посольства за передачу нам росграждан живыми и невредимыми.

Колонной в том же составе, но уже в совершенно ином настроении, мы вернулись в Посольство, где у ворот нас ждала целая толпа репортеров. Я сделал для них короткое заявление об освобождении россиян, ответил в сдержанной форме на некоторые вопросы, а на настойчивые попытки получить ответ, кто же похитил наших граждан и с какой целью, ответил, что это было сделано по ошибке, за что похитители принесли Посольству официальные извинения. Затем врач Посольства Р.Х. Зарифов освидетельствовал состояние здоровья бывших заложников, оказал им первую помощь, в том числе в снятии стресса, а представители «Интерэнергосервиса» забрали их с собой и в сопровождении отряда полицейских направились в свой район.

По иронии судьбы, сам шейх К. Аль-Джанаби был вскоре арестован американцами. Об этом мне сообщил его младший брат Басем, который пришел ко мне в Посольство с просьбой о помощи. Излагая свою версию ареста, он утверждал, что шейха арестовали за его участие в освобождении российских заложников. Был арестован и брат шейха, якобы по подозрению в участии в движении сопротивления. Я обратился к своим друзьям — генсеку КМИ Х. Дари и генсеку Конференции национально-патриотических сил Дж. Аль-Халиси, попросил их подключиться.

17 мая 109 специалистов «Интерэнергосервиса» должны были эвакуировать чартерным рейсом АВМ-АЭРО, но по техническим причинам (из-за небольшой неисправности в двигателе) самолет не вылетел в Москву. Но 18 мая эти 109 человек и еще несколько граждан, представителей других росзагранучреждений (РЗУ) все же вылетели в Домодедово. Гроб с телом А. Конорева американцы доставили к рейсу вертолетом прямо из морга, причем делали это дважды, и 17, и 18 мая. Это была довольно трудоемкая и сложная операция, и надо здесь отдать должное американцам за оказанную нам помощь, особенно старался Дж. Велез. Иначе у нас возникли бы весьма трудные проблемы. В аэропорту специалисты «Интерэнергосервиса» вели себя шумно, развязно, кое-кто явно перебрал, подступали к сотрудникам Посольства с претензиями и требованиями. Тем же рейсом в Москву вернулся только один из двух освобожденных заложников, А. Гордиенко, а другой — А. Мещеряков, сославшись на необходимость завершения работы по наладке и пуску 3-го энергоблока ТЭС «Дора», остался в Багдаде. По прибытии в аэропорт «Домодедово» некоторые специалисты, отвечая на вопросы встречавших их там представителей СМИ, заявляли, что в Багдаде все спокойно, нет никакой опасности, что россиян захватили по ошибке, все в Ираке их любят и ценят и ждут их обратно. И ни слова о напряженной работе Посольства, наших иракских друзей по вызволению заложников.

К сожалению, и руководство «Интерэнергосервиса» придерживалось подобного же взгляда на ситуацию, не хотело признавать до последнего, что случившееся — это не случайность, не ошибка, а вполне очевидная тенденция и реальность. И очень скоро иракская действительность преподнесла им драматический «сюрприз». 26 мая в 7.30 утра микроавтобус «Костер», в котором одна из последних групп специалистов «Интерэнергосервиса» переезжала из Багдада на место постоянной дислокации на территории ТЭС «Дора», был обстрелян группой вооруженных лиц в масках с автоматическим оружием «АКМ». Двое россиян были убиты сразу же, пятеро получили ранения, двое из них — тяжелые. Убиты были В. Овсянников и В. Дынкин, тяжелые ранения получили А. Коренков и В. Трифонов. Были убиты также водитель и сопровождающий — оба иракцы. По странной случайности, российских специалистов на сей раз полицейская охрана не сопровождала. Причем генерал Ф. Аль-Баяти утверждал, что россияне уехали, никого не предупредив, поэтому, мол, не было полицейского сопровождения. Руководство представительства «Интерэнергосервис» даже не удосужилось поинтересоваться, как был организован отъезд группы специалистов и приняты ли были необходимые меры безопасности. У иракцев, как это выяснилось позже, была информация о том, что будут совершаться нападения на российских специалистов, поэтому, в частности, иракский водитель отказался прикрепить надпись к лобовому и заднему стеклам микроавтобуса на арабском и русском языках о том, что в нем — русские. Нападавшие, по свидетельству очевидцев, намеревались добить всех пассажиров микроавтобуса, но появление патрульной полицейской автомашины сорвало их замысел. Раненые были доставлены в госпиталь «Ярмук» в Багдаде, где двоим тяжелораненым сделали операцию, а легкораненым оказали необходимую помощь.

Получив в 8.30 утра информацию об этом инциденте, группа сотрудников Посольства вместе с нашим врачом выехала в госпиталь и до поздней ночи находилась там, оказывая содействие в решении возникших проблем. Посольство договорилось с представителем ВКВ (обычно вопросы согласования с американцами поручались Э. Кутрашеву и у него были с ними хорошо налаженные рабочие контакты) о переброске двух тяжелораненых россиян в американский госпиталь в «зеленой зоне», недалеко от аэропорта, который был оборудован всей необходимой аппаратурой, и там им обоим снова сделали операции.

МИД России совместно с МЧС приняли решение о срочной эвакуации всех оставшихся специалистов, согласовали этот вопрос с руководством ЗАО «Интерэнергосервис» в Москве. 27 и 28 мая в Багдад были направлены два рейса МЧС. Было эвакуировано 178 специалистов плюс несколько росграждан с детьми, находившихся в Ираке на ПМЖ. Первым рейсом отправили в Москву тела двух россиян, а вторым рейсом намеревались эвакуировать двух тяжелораненых, находившихся в американском госпитале. Как обычно, вертолетом их доставили к рейсу, причем американские медики считали, что их можно транспортировать. Однако группа врачей МЧС разрешила эвакуацию лишь одного, а второго — А. Коренкова отказалась забрать, и его вернули в госпиталь.

После трех этапов эвакуации в Ираке все еще оставались 55 специалистов «Интерэнергосервиса». Они заявили, что без них невозможно будет обеспечить завершение работ по консервации оборудования на энергетических объектах. Но в тот же вечер 28 мая, узнав, что не все российские специалисты эвакуировались, через полицейских, охранявших офис «Интерэнергосервиса», «неизвестные» якобы передали, что нападения на россиян будут продолжаться, пока все не уедут. Я связался с I-м заместителем министра внутренних дел Ирака генералом Х. Камалем, другими соответствующими ведомствами, информировал их об этих угрозах и попросил принять необходимые меры по обеспечению безопасности специалистов. Они обещали сделать все возможное, но особых надежд на них мы не возлагали. Полиция не в состоянии была защитить даже себя, а американцы стали объектом постоянных нападений боевиков. Предложил Б. Данилкину и В. Олехновичу немедленно решить вопрос об эвакуации оставшихся специалистов со своим руководством в Москве, иначе они будут нести полную ответственность за все, что может случиться с нашими гражданами.

Что касается оставленного в американском госпитале тяжелораненого А. Коренкова, то ему было сделано несколько сложных операций. Его регулярно навещали сотрудники Посольства и отслеживали его состояние. В начале июня я также решил навестить нашего гражданина и в сопровождении помощника по безопасности А.В. Страхова и нашего молодого дипломата И. Журбы мы направились в «зеленую зону». Благодаря помощи Дж. Велеза мы без всяких проволочек прошли все блокпосты и сразу же прошли в отделение реанимации. Я увидел А. Коренкова, очень бледного и ослабленного после последней комплексной операции. Американский лечащий врач, очень опытный специалист, о котором все отзывались с большим уважением, сказал мне, что у больного поражены инфекцией все жизненно важные органы. Дышал он через специальную трубку во рту, а в отверстие носа были вставлены другие, меньшего размера трубки, через которые каждые полчаса откачивалась накапливающаяся в легких инфекционная жидкость. Находился он в состоянии комы, в сознание не приходил. Врач заявил, что он сделал все возможное, и выразил надежду, что в течение ближайших 2-3 дней, может быть, удастся преодолеть кризис, в этом случае может наступить улучшение. Он подтвердил, что состояние россиянина критическое, транспортировке он не подлежит, о чем мы и сообщили в Москву накануне очередного рейса МЧС.

У читателя может сложиться впечатление, что я совершенно не воспринимаю американцев. Но это далеко не так. Среди них было немало достойных людей, которые проявляли лучшие человеческие качества.Это в полной мере относится к лечащему врачу госпиталя, который работал денно и нощно, все свои силы и знания отдавал во имя оказания действенной помощи всем раненым и больным, независимо от их национальности. Для него они были просто пациентами, которые нуждались в экстренной помощи. Я проникся к нему искренним уважением, был признателен ему за его столь внимательное отношение к нашим гражданам, за те очень сложные операции, которые он провел и делал все возможное для спасения россиян.

4 июня организовали эвакуацию последней группы специалистов «Интерэнергосервиса». Всего было 57 чел. Но в последний момент группа из 17 человек отказалась эвакуироваться и перешла в частную субподрядную фирму «Багдад». Остались только руководители представительства, не помню уже, два или три человека. Вечером того же дня Б.И. Данилкин позвонил мне и сообщил, что свое представительство в Багдаде «Интерэнергосервис» закрывает, а он и двое его коллег перебазируются в Амман.

Глава X АМЕРИКАНЦЫ РЕШИЛИ «ПЕРЕДАТЬ СУВЕРЕНИТЕТ»

В соответствии с Законом об управлении Иракским государством в переходный период (ЗГУ), подготовленным американцами в марте 2004 года, планировалось осуществить так называемую передачу суверенитета иракцам в конце июня того же года. П. Бремер — наместник Ирака и Л. Ибрагими — спецпредставитель генсека ООН продолжали энергичные усилия по реализации этого плана, причем ориентировались на все те же силы, которые были привлечены американцами к сотрудничеству с самого начала оккупации, т.е. членов ВУСа и созданные ими или поддерживающие их партии и организации, в основном шиитские и курдские. Для придания проводившейся ими кампании как бы национального характера, т.е. «охвата всех основных слоев и сил иракского общества», они проводили различные политические мероприятия, так называемые национальные конференции и форумы, на которые приглашались отобранные ими кандидатуры. От имени Иракского национального комитета мира и солидарности, которым руководил курд, безоговорочно выполнявший указания М. Барзани, они направили приглашения для участия в мероприятии, названном ими национальным конгрессом, также некоторым влиятельным суннитским шейхам и, в частности, Генеральному секретарю Национальной лиги вождей и шейхов племен Ирака Х. Дулейми и его заместителю. Было заявлено, что на этом конгрессе в присутствии П. Бремера и Л. Ибрагими будет обсуждаться вопрос о механизме передачи власти иракцам и будут выдвигаться кандидатуры на руководящие посты. Оба они накануне заявляли, что члены Временного управляющего совета (ВУС) не войдут в состав создаваемых органов власти. Л. Ибрагими говорил красивые слова о роли ООН, о власти самих иракцев, о том, что они получат суверенитет и т.д. Но, как оказалось, члены ВУСа, которые руководили этим мероприятием как из-за кулис, так и в самом зале, огорошили всех присутствующих тем, что никому из участников, кроме членов ВУС и их сторонников, слова не дали, а попытались без всякого обсуждения протащить своих безальтернативных ставленников. В частности, на пост премьер-министра Временного правительства была предложена лишь одна кандидатура Айяда Аляуи, члена ВУСа, председателя Движения иракского национального согласия, шиита, якобы единодушно одобренная в ходе проводившихся накануне консультаций (с кем проводились консультации и кто одобрил не сообщили). Конгрессу предлагалось проштамповать одобрение этой кандидатуры от имени иракского народа. Шейх Х. Дулейми и многие другие, возмущенные этим фарсом, покинули заседание.

В тот же день вечером он вместе с другими членами руководства Национальной лиги прибыл в Посольство и поведал о том, что происходило на «Национальном конгрессе». Он сказал, что все шейхи и представители различных политических движений и сил были возмущены, прежде всего, «лицемерием П. Бремера и Л. Ибрагими, которые заявили, что собравшиеся накануне члены ВУСа и другие огорошили их самих, предложив на пост премьера А. Аляуи». Еще большее негодование у них вызвало то, что их «затащили на этот фарс» обманом и хотели навязать им роль послушных марионеток. Национальная лига вождей и шейхов племен, которую он возглавляет — это влиятельный, по словам шейха Х. Дулейми, совместный орган представленных в нем 95% племен Ирака. В него входят по 7 представителей от каждого племени: вождь племени, шейх, командир фирки (т.е. вооруженного формирования) и 4 вужахаа (знатных уважаемых людей), всего 16200 человек. В лигу входят представители племен от Севера до Юга, арабских, курдских, суннитских, шиитских, христианских, сабейских и ассирийских. Его племя — Дулейми, как он заявил, самое влиятельное в Ираке, сам он родом из Фаллуджи, которая героически сражается сейчас с американцами. Лига создавалась в августе 2003 года, но не как политическое образование, однако в нынешних условиях она решает уже и политические задачи. Генсек Национальной лиги, он же Председатель недавно сформированного Совета по освобождению заключенных, находится в постоянном контакте с ВКВ и американским командованием, т.е. является весьма известной фигурой. В качестве примера своей успешной работы тут же он сообщил, что через несколько дней будет освобождена очередная большая партия заключенных из печально известной тюрьмы «Абу-Грейб». Х. Дулейми заявил, что Лига планирует выставить своего кандидата на президентских выборах. Поэтому он, мол, не позволит американцам и их ставленникам так обращаться с ним. Возмущался он и по другому поводу: политикой шиитских лидеров, которые проявляют полнейшую беззаботность и близорукость, стимулируют проникновение из Ирана многочисленных шиитских групп, чтобы тем самым увеличить численность своей общины в центральных районах Ирака и в самом Багдаде. По его данным, всего за один год после оккупации страны сюда просочилось до 5 млн иранцев. Они скупили недвижимость и землю в Неджефе и Кербеле, целый район Казымия в Багдаде. В отдельные дни неохраняемую границу с Ираком (американцы об этом не позаботились) пересекает до 10 тыс. шиитов, пополняющих ряды своей иранской общины в Ираке. Среди них, по словам шейха X. Дулейми, до 100 тыс. агентов иранских спецслужб. В этом шейх Х. Дулейми усматривает большую угрозу для будущего своей страны. По его словам, свой вклад в дестабилизацию ситуации в Ираке вносят агенты из 26 стран, которые создали своего рода «летучие отряды» из наемников и всякого отребья, они переодеваются в иракскую одежду или форму, разъезжают с иракскими номерами на автомашинах, орудуют по всей стране и совершают теракты, нападения и похищения. Наибольшие возможности, как он подчеркнул, у корпуса Бадра — это тысячи боевиков, которые раньше жили в провинции Басра, они не арабы, а иранцы, тысячами сдавались в плен во время войны с Ираном, а после оккупации Ирака вернулись и занимаются своим черным делом.

В связи с навязанным американцами решением о назначении на пост премьер-министра А. Аляуи, с резким заявлением от имени Генсекретариата конференции национально-патриотических сил выступил и шейх А. Джабури. Он подчеркнул, что «А. Аляуи — это наихудший вариант из американской колоды». Хоть он и шиит по религии семьи, но ничего общего с шиитами не имеет, а представляет лишь свои корыстные интересы и своих хозяев.

30 мая меня принимал у себя дома заместитель генсека КМУ шейх М. Махрус. Он рассказал, что А. Аляуи был партийным функционером БААС, контролировавшим иракских студентов в Лондоне. В начале 70-х годов он якобы украл из партийной кассы 75 тыс. фунтов стерлингов, бежал под крыло британской разведки, затем его патронировало ЦРУ. С. Хусейн дал указание найти предателя и убрать его. Присутствовавший на беседе шейх Х. Абдельфаттах сказал, что познакомился «с этой гнусной личностью» в 1991 году в Саудовской Аравии. Сам шейх был в то время военным, поехал в КСА на хадж и решил остаться там, боясь за свою судьбу. Он и его друзья решили создать в КСА оппозиционное режиму С. Хусейна Движение за национальное согласие (ДНС). Американцы привезли А. Аляуи в Саудовскую Аравию и через саудитов предложили включить его в руководящий совет ДНС. «У нас был коллегиальный орган, никто из нас не претендовал на первую роль, — продолжал Х. Абдельфаттах. — Но позже американцы стали называть его лидером ДНС, а мы в знак протеста вышли из него. Семья его богатая, но А. Аляуи ненасытен, так же, как и его родственник А. Челяби. Был женат на христианке, мать — ливанка, шиитские корни у него в Иране, но сам он себя шиитом не считал, а говорил, что ислам не должен играть никакой роли ни в Ираке, ни в мире. То есть это гражданин мира, космополит. На американских штыках вернулся в Багдад. Из своей небольшой колоды они выбрали его, но это самый худший вариант», — подытожил мой собеседник.

По поводу Гази Явура, которого называли одним из вероятных кандидатов на пост президента, шейх М. Махрус сказал, что ничего против него не имеет, он влиятельный шейх многочисленного, крупнейшего племени Шаммар, разбросанного по всему Ираку, от Севера до Юга, а также присутствующего в Саудовской Аравии, Сирии, Иордании и других странах, но с образованием он не дотягивает. Что же касается другого кандидата, Аднана Пачачи, то это, по его словам, политический тяжеловес. Его отец был премьер-министром Ирака в 1947 году, дядя — председателем парламента. Аднан Пачачи очень образован, пользуется уважением, патриот, богат, на чужое не зарится, и если бы вопрос решался консенсусом, с участием всех основных сил общества, то, определенно, могли бы остановиться именно на его кандидатуре. Однако американцы ни с кем не считаются и навязывают своих людей.

В заключение беседы шейх М. Махрус попросил оказать ему содействие в восстановлении контактов с духовными управлениями мусульман России. Он заявил, что создает в Ираке Центр умеренного ислама, а российские мусульманские организации занимают, насколько он знает, умеренную позицию в исламе, и было бы очень полезно для общего дела наладить с ними плодотворное сотрудничество. В первую очередь он попросил помочь ему в получении их адресов и информации об их деятельности.

31 мая в Посольство ко мне пришел генсек Национальной Лиги шейх Х. Дулейми с двумя заместителями. Он сказал, что кандидат на должность президента Г. Явур обратился к Лиге с просьбой поддержать его на этот пост. Шейх созвал, по его словам, пресс-конференцию, где заявил о том, что оккупационные силы и ВУС навязывают свое решение и не хотят прислушаться к мнению народа. Далее он информировал, что Национальная лига планирует на предстоящих выборах выдвинуть своего кандидата, а в настоящее время она готова поддержать на пост Временного Президента Г. Явура. Он сообщил также, что получил приглашение от генсека Лиги арабских государств А. Муса прибыть в Каир и принять участие в Конгрессе иракского народа, который намечен на 15 июня 2004 года. На этот конгресс приглашено также более 200 влиятельных иракских деятелей, и они обсудят вопрос о механизме передачи суверенитета иракцам и другие ключевые темы. Однако организовать этот конгресс не удалось, а по какой причине и по чьей вине — это сейчас уже не актуально.

В конце мая А.А. Кинщак закончил свою миссию и готовился к отъезду, а в Багдад прибыл новый Временный Поверенный в делах России в Ираке И.А. Моргунов. 1 июня они оба пригласили меня в кабинет посла и сказали, что мне предстоит присутствовать на церемонии объявления состава нового руководства и правительства Ирака, которое должно действовать с 1 июля 2004 года. Уже стало известно, что А. Пачачи взял самоотвод, а на пост временного президента назначается Г. Явур. У меня были четкие инструкции держаться там с достоинством, как это подобает представителю России, не выпячиваться, вести себя в соответствии с протоколом и поступать так же, как и большинство представителей дипкорпуса. Собрались мы в вестибюле временной резиденции МИД Ирака (старое здание все еще не было восстановлено). Познакомился с первыми лицами, послами Китая, Франции, Германии, Польши, Ватикана, Швейцарии и др., а чуть позже и с послом Ирана, которому я сказал, что несколько дней назад связался с его посольством, хотел договориться о встрече с ним, но его сотрудники, обещавшие перезвонить мне, так и не сделали этого. Посол принес извинения за своих сотрудников, сказал, что он готов встретиться со мной в любое удобное для меня время и дал номер своего мобильного телефона.

Протокольный департамент, конечно же, на основании указаний ВКВ, предложил представителям дипкорпуса оставить свои автомашины и охрану во дворе МИДа, пересесть на автобусы, предоставленные американцами, перебраться сначала в гостиницу «Рашид», а там пересесть в другие автобусы и направиться в президентский дворец (С. Хусейна), расположенный в «зеленой зоне». Церемония должна была пройти там в зале конгрессов. Представители Франции и Германии отклонили это предложение, сказали, чтоимеют четкие инструкции от своих правительств следовать только на своих автомашинах с охраной и проявлять сдержанность в отношении назначенного американцами правительства. Я знал их обоих, присоединился к их требованиям, затем нас поддержали и другие, хоть и не без некоторых колебаний. Временный Поверенный Китая все время смотрел на меня, затем подошел и спросил, не работал ли я в Ливии. Мы тут же вспомнили друг друга, я наносил визит в их Посольство в Триполи на Гаргарыше где-то в 1983—1984 году, а он был тогда вторым секретарем Посольства. После наших совместных воспоминаний он уже расположился ко мне, сказал, что будет придерживаться того же подхода. Постепенно мне удалось в ходе бесед заручиться поддержкой нашего общего с французом и немцем требования со стороны ряда других дипломатов. Украинский посол действовал с оглядкой на американцев и не был настроен поддержать мнение уже оказавшихся явно в большинстве сторонников этой линии. Моя активность привлекла внимание директора протокольного департамента МИД и он выразил свое недовольство тем, что я якобы пытаюсь сбить с панталыку представителей дипкорпуса и даже оказать на некоторых из них нажим. Я дал ему резкую отповедь, поскольку он вообще был известен в МИД как ярый проводник проамериканской линии, и многие сотрудники испытывали к нему неприязнь. Я сказал, что более тридцати лет работаю на Арабском Востоке, меня везде знают как искреннего друга арабов, никогда не поступавшего во вред арабским народам, и потребовал от него принести свои извинения. Он предпочел удалиться, и больше я уже не видел его в МИДе до конца своей командировки в Ираке.

Тем временем мидовский протокол (замдиректора, который извинился передо мной за своего шефа) предложил выехать к месту проведения церемонии. Но как раз в это время раздался мощный взрыв, который потряс все здания. Впечатление было такое, что мощный снаряд разорвался совсем рядом и повредил часть здания, а у нас в вестибюле посыпались стекла и штукатурка. Не настроенные и до этого принять предложение ВКВ, дипломаты стали еще более настойчивы в своих требованиях. К протокольщикам прибыло подкрепление в лице подполковника Дж. Гарднер, которая попросила следовать за ней к автобусам. Никто не шелохнулся. Представители Франции и Германии передали ей от нашего имени, что мы готовы поехать, но каждый на своей автомашине и со своей охраной. Она ушла посоветоваться со своим начальством в ВКВ, вернулась с какими-то небольшими уступками, но это не сработало.

Тогда она в состоянии отчаяния, чуть не плача, попросила всех следовать за ней. Добавила, что вчера она потеряла при взрывах своих ближайших друзей и сподвижников, ей осталось пробыть здесь всего две недели и забыть весь этот кошмар. Ей молча посочувствовали, но снова никакой реакции. Прибыл какой-то более высокий чин, ее начальник, пытался уговорить дипломатов, куда-то звонил, добивался некоторых уступок, но француз и немец, поддержанные другими, держались стойко. Тут решил вмешаться папский нунций, прелат. Он попробовал убедить американцев в справедливости наших требований, но, судя по его возбужденному виду, когда он от них вернулся к нам, ему не удалось добиться успеха. Теперь уже возмущались и колеблющиеся до этого момента. В итоге было принято решение на церемонию не ехать, а возвращаться в свои Посольства. Все стали разъезжаться. До последнего оставался лишь посол Украины А.Т. Олейник, который, стоя у входа в МИД, продолжал куда-то названивать, то ли в свой МИД, то ли куда-то другим.

Все центральные улицы были перекрыты после прозвучавших в тот день взрывов. Всего патриоты произвели 6 мощных взрывов с большим количеством жертв. Так иракцы отметили формирование Временного правительства и Президентского совета. С величайшим трудом мы выбрались из этого месива и вернулись в Посольство. Церемония состоялась, таким образом, без нас. На ней были представлены послы США, Великобритании и некоторых других стран, чьи посольства находились под американским зонтиком в «зеленой зоне».

7 июня шейх Джавад аль-Халиси от имени Генсекретариата конференции национально-патриотических сил передал нам обращение, адресованное Министру иностранных дел С.В. Лаврову, в котором просил Россию, как постоянного члена Совета Безопасности ООН, сделать все возможное, чтобы не допустить принятия 8 июня 2004 года новой резолюции СБ ООН по Ираку в ее нынешнем виде, на основе проекта, предложенного США и Великобританией и поддержанного нынешним Временным правительством Ирака и ее представителем — министром иностранных дел X. Зибари. Разъясняя нам в ходе встречи мотивы данного обращения, шейх заявил, что Временное правительство является марионеточным, продолжением ВУСа. Ради того, чтобы любой ценой остаться у власти, опираясь на США, эта группа предателей и сформированное из их состава правительство во главе с А. Аляуи готово на все, чтобы угодить своим хозяевам и реализовать свои корыстные интересы. Дж. Халиси требовал четко зафиксировать в резолюции СБ ООН положение о том, что США и все многонациональные силы должны покинуть Ирак не позже начала выборов в январе 2005 года и не вмешиваться в эти выборы. Мы сами у себя разберемся, сказал он. В ответ на вопрос, а какие реально силы стоят за этим требованием, шейх заявил, что представитель Посольства, который присутствовал на конференции национально-патриотических сил (речь шла обо мне) получил соответствующее представление об этих силах. Но помимо тех, кто принимал участие в работе этой конференции, есть еще немало других сил, которые поддерживают обращение к СБ ООН. Это деятели добаасистского периода, т.е. арабские националисты и насеристы, которые находились в оппозиции к режиму С. Хусейна, сами баасисты, т.е. их левое крыло, ориентированное на тесные отношения с братской Сирией. Далее — М. Садр и его сторонники, верная ему «Армия Махди», масса других шиитских организаций, курдские организации, которые держатся в стороне от ДПК М. Барзани и ПСК Дж. Талабани и симпатизируют идеям Конференции, влиятельные и многочисленные племена от Севера до Юга Ирака. Ее поддерживают также представленное Касемом Таи политическое крыло шиитов, партия демократических реформ шейха А. Багдади и др.

Иными словами, Генсекретариат конференции — это своего рода политический штаб всего сопротивления, которое будет нарастать, заявил он. Обращаясь к нам, он сказал: «Вы же слышали, сколько взрывов было вчера. Мы дали своим указание беречь россиян, французов и немцев. У нас налажены контакты, и наши представители работают с Евросоюзом, в Англии, Франции, Бельгии, Голландии, Дании, Испании, Италии, Канаде и США. Мы хотели бы установить контакты с Москвой. Если Россия сейчас поддержит нас в Совбезе ООН, то это получит очень сильный резонанс в иракском обществе».

Обещали ему довести его обращения и просьбы до Москвы.

8 июня 2004 года СБ ООН принял резолюцию 1546 по Ираку. С учетом важности этого документа привожу его основное содержание с акцентом на его принципиальные положения. Совет Безопасности…

1. Одобряет создание суверенного Временного правительства Ирака, которое было представлено в июне и которое к 30 июня 2004 года возьмет на себя всю полноту ответственности и полномочий по управлению Ираком, воздерживаясь при этом от любых действий, которые могут повлиять на судьбу Ирака по истечении ограниченного промежуточного периода;

2. Приветствует тот факт, что к 30 июня 2004 года завершится также оккупация Ирака, прекратит свое существование Коалиционная временная администрация и Ирак восстановит свой полный суверенитет;

4. Одобряет предложенный график политического перехода Ирака к демократическому государственному управлению, включая:

б) созыв национальной конференции, отражающей многообразие иракского общества;

в) проведение, по возможности к 31 декабря 2004 года и ни в коем случае не позднее 31 января 2005 года, прямых демократических выборов в Переходную национальную ассамблею, которая, в частности, будет отвечать за формирование переходного правительства Ирака и подготовку проекта постоянной конституции для Ирака, ведущей к созданию конституционно избранного правительства Ирака к 31 декабря 2005 года;

9. Отмечает, что присутствие многонациональных сил в Ираке осуществляется по просьбе приступающего к своим обязанностям Временного правительства Ирака, и в этой связи, с учетом писем, прилагаемых к настоящей резолюции, подтверждает санкцию на многонациональные силы под единым командованием, данную в резолюции 1511 (2003);

12. Постановляет, далее, что мандат многонациональных сил будет пересмотрен по просьбе правительства Ирака или через 12 месяцев после принятия настоящей резолюции и что срок действия этого мандата истечет после завершения политического процесса, о котором говорится выше в пункте 4, и заявляет, что прекратит действие этого мандата раньше, если об этом попросит правительство Ирака;

24. Отмечает, что после роспуска Коалиционной временной администрации средства Фонда развития Ирака будут расходоваться исключительно по указанию правительства Ирака…[16].

К данной резолюции были приложены тексты писем Премьер-министра Временного правительства Ирака А. Аляуи и государственного секретаря США К. Пауэлла на имя Председателя Совета Безопасности. Оба письма были датированы 5 июня 2004 года, и при сопоставлении их текстов создавалось впечатление, что они написаны под копирку. Основное их содержание — просьба принять решение о продлении мандата многонациональных сил, причем каждый ссылался на письмо другого.

Находившийся в тот момент в США министр иностранных дел Ирака Х. Зибари, а позже премьер А. Аляуи приложили все усилия, чтобы протолкнуть все решения по Ираку в угодном для американцев духе. Этот документ, вполне естественно, носил все же компромиссный характер. Благодаря принципиальной позиции России, усилий ее дипломатов, поддержанных в той или иной мере представителями Франции, Германии и ряда других стран, удалось вернуть иракский вопрос в правовое поле под эгидой ООН, так как все предыдущие действия США, в том числе и военные на территории Ирака, предпринимались без мандата ООН. Это подтвердил позже и Генеральный секретарь ООН К. Аннан, который в своем интервью британским СМИ 16 сентября 2004 года заявил, что война, развязанная США против Ирака, была незаконной, так как не была санкционирована соответствующей резолюцией СБ ООН. США намеревались единолично принимать решения по всем аспектам иракской проблемы, не допуская, а то и откровенно игнорируя роль ООН в судьбоносных для иракского народа вопросах его будущности. Тем не менее в резолюции 1546 были четко прописаны положения о возвращении иракскому народу его суверенных прав и воссоздании иракского государства.

13 июня я встретился с шейхом Х. Дари. Он выглядел очень утомленным после интенсивных встреч и переговоров в ходе своего пребывания в Сирии и Ливане. В Дамаске его принял президент Б. Асад и обещал, по его словам, поддержку Сирии национально-патриотическим силам, а в Ливане десятки тысяч шиитов выразили готовность прийти на помощь в защите шиитских святынь в Неджефе и Кербеле, а Хамас — в борьбе против оккупантов.

По поводу резолюции СБ ООН он сказал, что уже 10 июня КМУ выступил с заявлением в связи с ее принятием, в котором отметил ее неприемлемость по ряду причин. Во-первых, резолюция придает законность нынешнему Временному правительству, навязанному оккупационным режимом, во-вторых, узаконивает оккупацию под ярлыком МНС, т.е. американских войск и их сателлитов, а в-третьих, подтверждает, по сути дела, что МНС, т.е. американцы, не подотчетны ООН и будут продолжать действовать, как им заблагорассудится.

Шейх не скрывал своего явного неудовлетворения позицией других, кроме США и Великобритании, членов Совбеза, которые допустили одобрение такого текста резолюции. Я пытался разъяснить ему, что политика — это искусство возможного, и что Россия в этом смысле сделала максимально возможное в интересах иракского народа. Напомнил ему, что мининдел Х. Зибари и премьер А. Аляуи старались быть «святее Папы римского», так как пытались посодействовать принятию первоначального американо-британского варианта проекта резолюции, ссылаясь при этом на мнение «законного иракского правительства». В этих условиях министр иностранных дел Франции в ходе встречи с Х. Зибари даже высказал удивление несуразностью его позиции. Вопреки мнению Х. Зибари он выступил за кардинальное изменение содержания резолюции и вместе с Россией и Германией четко высказался против направления войск НАТО в Ирак.

Х. Дари согласился с тем, что Россия сделала все возможное в интересах иракцев, и выразил ей признательность. Далее он проинформировал, что состоявшееся недавно в провинции Анбар (самая крупная суннитская провинция) совещание приняло программу действий во имя интересов народа, которая включает в себя в том числе проведение митингов, совещаний, конференций шейхов во всех провинциях, подготовку к Национальному конгрессу иракского народа и выработку позиции по дальнейшим действиям. «Мы, как КМУ, — сказал он, — не будем участвовать ни в каких структурах власти в условиях режима оккупации, пока многонациональные силы не покинут Ирак. Сопротивление будет продолжаться во всех формах, мирных и немирных».

На состоявшемся в июне 2004 года совещании лидеров «Большой восьмерки» в США Дж. Буш пытался заручиться поддержкой стран восьмерки и приглашенных руководителей ряда арабских государств для своего проекта «Большого Ближнего Востока», а также и протолкнуть идею об участии стран-членов НАТО в составе многонациональных сил в Ираке.

Но поскольку никто из арабского и исламского мира, кроме Ирака, не поддержал этот проект, то он закончился провалом.

28 июня в «зеленой зоне» состоялась тайная церемония «передачи власти» иракцам. П. Бремер зачитал заявление о передаче суверенитета, а через 2 часа он спешно покинул Ирак. После обеда, уже без него, было организовано официальное мероприятие в расширенном составе, посвященное этому событию. Все это делалось втайне от народа, в том числе и по соображениям безопасности. Было объявлено, что день 30 июня будет выходным и что к этому «празднику» будет приурочено объявление всеобщей амнистии в стране. 29 июня правительство А. Аляуи заявило об отмене 3 указов, подписанных П. Бремером (основной из них «Об отмене смертной казни») и объявило так называемую всеобщую амнистию. Но назвать ее всеобщей совести хватило лишь у ее авторов. Она была обставлена рядом условий, распространялась лишь на тех, кто не причастен к убийствам солдат США и других стран коалиции, заявил об имеющемся у него оружии и сдал его, а также к тем, кто не причастен вообще к уголовным преступлениям.

Вместо П. Бремера, администратора и наместника США в Ираке, Буш направил своего нового назначенца посла Дж. Негропонте (он был до этого представителем США в ООН, проводил там предельно жесткую линию). 29 июня он и с ним еще послы Австралии и Дании вручили верительные грамоты президенту Г. Явуру и премьеру А. Аляуи. Оба низко прогибались перед американским послом. В тот же день мининдел Израиля С. Шалом, заявил, что его «страна хочет установить дипотношения с Ираком. У нас нет территориальных претензий друг к другу». Министр, очевидно, забыл, что в 1981 году Израиль разбомбил ядерный реактор в 17 км от Багдада, но зато об этом, как отметила газета «Аз-Заман», хорошо помнит иракский народ[17].

Многие политические и общественные силы расценили такую передачу суверенитета как фарс, никто не принял всерьез объявление 30 июня национальным праздником. Не помогло и то, что власти развесили повсюду прежние национальные трехцветные флаги с надписью «Аллаху Акбар» (Аллах велик), отказавшись тем самым от предложенного ранее ВУСом нового варианта флага, цвет и символика которого во многом напоминали израильский и который единодушно был предан анафеме всем народом. Никаких, естественно, торжеств на улицах не было. Все настороженно ждали дальнейшего развития событий.

На следующий день в газете «Аз-Заман» один из видных иракских экономистов опубликовал статью, в которой привел убийственные данные о том, что американская оккупация обошлась Ираку в 500 млрд долларов и за это должен быть предъявлен счет оккупационным силам[18].

Зато шиитские и курдские лидеры, связавшие свою судьбу с американцами, не стеснялись выразить свое удовлетворение. «Хауза» — орган объединяющий всех наиболее авторитетных шиитских богословов, высказалась в поддержку правительства А. Аляуи и поздравила иракцев с передачей суверенитета. Ту же позицию заняли и другие шиитские организации: Высший совет исламской революции (ВСИРИ), партия «Ад-Даава Аль-Ислямия» и др., а также Верховный аятолла Али Систани.

Решительно против выступили КМУ, Конференция национально-патриотических сил Ирака, Национальная лига вождей и шейхов племен и др. Из наиболее авторитетных в стране шиитских лидеров о своем неприятии этого правительства заявили шейх Дж. Аль-Халиси, шейх А. Багдади, мятежный шейх М. Садр и др. Тем не менее премьер А. Аляуи в интервью американской «Си-Би-Эс» заявил о том, что все, якобы, готовы в соответствии с законом об амнистии прекратить вооруженные действия, распустив свои вооруженные формирования, и работать в русле политического урегулирования, в том числе Муктада Садр, на которого также распространяется закон об амнистии и он, мол, согласился распустить армию Махди, Последовала резкая отповедь со стороны его представителя. Он решительно отверг возможность перемирия между движением М. Садра и оккупантами, заявив, что правительство А. Аляуи незаконное, и сопротивление будет продолжаться до ухода оккупантов и проведения свободных выборов.

Глава XI СУД НАД САДДАМОМ

29 июня 2004 года американцы заявили, что на следующий день они передадут Временному правительству Ирака для организации суда над ними С. Хусейна и 11 его ближайших сподвижников, в том числе Таху Ясина Рамадана — второго человека прежнего режима, вице-президента Ирака, заместителя председателя Совета Революционного командования, Тарека Азиза — вице-премьера, Султана Хашема Ахмада — министра обороны, Али Хасана аль-Маджида («химический Али»), начальника Республиканской гвардии, личного секретаря С. Хусейна и др.

Американцы с момента оккупации проводили массовые акции по их обнаружению и их аресту. Широкое распространение получили колоды игральных карт с именами и фотографиями 55 видных членов иракского руководства, объявленных в розыск как наиболее опасных преступников. Эти колоды карт продавались в американских маркетах в «зеленой зоне», приобретались как сувениры. К сожалению, помимо тех компрадоров, которые прибыли в Ирак в хвосте американских войск, нашлось немало предателей, которые ранее находились в личном окружении С. Хусейна и предложили свои услуги оккупантам. Одним из наиболее усердных рекрутов был в этом плане А. Челяби. В серии интервью газете «Аль-Хаят», опубликованных в ней частями,[19] он раскрыл свою роль в поиске и обнаружении С. Хусейна, двух его сыновей и других видных фигур прежнего режима. Он бесстрастно поведал о том, что в поисках Хусейна колесил вместе с американцами по различным провинциям, и вот, якобы, в начале сентября в Мосуле заместитель командира американской дивизии сообщил ему, что к одному из его сержантов в г. Мосуле обратился местный житель и информировал, что в его доме укрываются сыновья С. Хусейна — Кусей и Удей. 22 июля 2003 года в завязавшейся перестрелке, которая продолжалась более четырех часов, они были убиты, а тот, кто их выдал, получил 25 млн. долларов и был переправлен на жительство в США.

Относительно ареста С. Хусейна американцами 13 декабря 2003 года А. Челяби повторил уже неоднократно приводившуюся в СМИ официальную версию, сказав, что Саддам был обнаружен в подвале, во дворе дома одного из жителей поселка, примерно в 15 км от г. Тикрита. Как будто бы накануне американцам удалось арестовать некоего Ибрагима Мухаммада Маслата из группы его охраны, а тот уже выдал Саддама. А. Челяби поведал, что вместе с П. Бремером и членами ВУСа, в частности А. Пачачи, А. Абдельмахди и М. Рубей’и, командующим американскими войсками в Ираке генералом Санчесом и С. Карпентером, они вошли в комнату, где находился Саддам. Челяби утверждал, что у них состоялся разговор с бывшим президентом, но зная натуру Саддама, можно предположить, что он вряд ли согласился бы общаться с ними. Ведь сам А. Челяби признал, что он назвал их предателями и отказался общаться с ними.

10 декабря 2003 года указом главы ВКВ П. Бремера был создан Специальный иракский трибунал для суда над С. Хусейном во главе с Салемом Челяби, племянником А. Челяби. Членов трибунала отбирали американцы с подачи членов ВУСа, причем особым рвением отличался А. Челяби, который решил обеспечить такой состав, который безоговорочно выполнял бы данные ему инструкции.

1 июля 2004 года в районе международного аэропорта Багдада в «зеленой зоне» начался суд над С. Хусейном и группой его соратников. Позже почему-то официальной датой суда над ним было объявлено 10 октября 2005 года. Место суда держалось в секрете, так же, как и весь процесс, который был окутан плотной завесой секретности. С. Хусейна ввели в кандалах на руках и ногах, затем цепи сняли. Но эта варварская попытка унизить его обернулась против организаторов этого фарса. В зал допустили только доверенных журналистов. Лицо судьи не показывали. Телерепортаж велся из-за его спины. Не показывали даже присутствующих в зале суда. Журналистов заранее предупредили, что трансляция должна быть без звука. Но затем, видимо, когда пошли протесты по всему миру, звук все же появился и прозвучали голоса С. Хусейна и допрашивавшего его судьи.

С. Хусейн держался очень достойно. Законность данного суда он не признал, заявил, что он — законно избранный президент Ирака, отказался отвечать на вопросы судьи. Ему предъявлялись обвинения в совершении преступлений против иракского и других народов, но он решительно отказался подписать какие-либо свидетельства и бумаги. Основные пункты предъявленных ему обвинений заключались в следующем: преступления против человечности, виновность в массовых репрессиях, применение химического оружия в Халабдже против курдов в 1988 году, убийство Мустафы Барзани в 1983 году, подавление шиитского восстания на юге Ирака в 1991 году, развязывание войны с Ираном, нападение на Кувейт в 1990 году, сопротивление войскам коалиции и др.

С. Хусейн выглядел уставшим, бледным, похудевшим, но не сломленным. На каждый вопрос судьи он требовал обращаться с ним как с законным президентом Ирака, который отдавал свои приказы как Верховный Главнокомандующий вооруженных сил и действовал во имя высших интересов своей страны. Когда судья бросил ему, что он преступник, он ответил, что преступник не он, а президент Буш, который разрушил Ирак, а теперь устроил это судилище во имя своих предвыборных целей.

Процесс был организован с явным нарушением всех международно-правовых норм, процессуальных и сущностных, и с самого начала превратился в фарс. Адвокатов не пустили в зал суда, иракцам просто отказали, а иностранцам заявили, что не могут гарантировать их безопасность. Свидетели были в масках или отвечали на вопросы из-за занавески, причем голоса их меняли с помощью соответствующей аппаратуры, чтобы их не узнали.

К этому времени в Аммане собралась большая группа адвокатов, иорданских, арабских, французских, английских и др., которые заявили протест и потребовали обеспечить их присутствие на процессе. Во всем мире юристы, политики и общественные деятели заявляли, что такой процесс должен быть объявлен международным, с соблюдением всех норм. Генсек профсоюза иракских адвокатов Дия ас-Саади разъяснил, что в соответствии с иракским законом С. Хусейн имеет право поручить защиту любому адвокату, иракскому, арабскому или иностранному. Он сослался при этом на иракские законы об адвокатуре № 173 от 1965 года и № 34 от 1979 года, которые с согласия профсоюза адвокатов разрешают привлекать адвокатов из любых стран. Он привлек внимание к тому, что закон об уголовном суде, разработанный ВУС, также разрешает это.

Профсоюз адвокатов Иордании принял решение созвать конференцию Комитета в защиту С. Хусейна из числа адвокатов-добровольцев. Набралось 1700 адвокатов из различных стран. Группа адвокатов направилась в Ливию, чтобы скоординировать свои усилия с созданным там комитетом в защиту С. Хусейна, в котором участвовала и дочь М. Каддафи — адвокат Аиша Каддафи.

Как уже отмечалось выше, Временное правительство двумя днями раньше объявило об аннулировании указа П. Бремера об отмене смертной казни. Своим указом оно восстановило смертную казнь, видимо, это было сделано как раз к суду над С. Хусейном. К тому же накануне Дж. Буш заявил о том, что С. Хусейн является не военнопленным, а преступником, создав своим таким грубым вмешательством основу для организации судилища над президентом чужой страны. Временное правительство по своему статусу, прописанному в Законе об управлении иракским государством на переходный период (ЗГУ), не имело права отменять прежние законы и принимать новые. Это должны были сделать избранные органы законодательной власти, а не временный исполнительный орган.

Оккупационные власти и их местные ставленники старались создать видимость поддержки в стране суда над С. Хусейном. Были организованы митинги шиитов и курдов, требовавших казни бывшего диктатора. Однако большинство иракского народа осудило это судилище. Многие к тому времени прозрели, столкнувшись с «прелестями» оккупации и последовавшей вакханалией беззакония и кровопролития. Страна замерла в напряженном ожидании. Беспардонность США, нагло нарушивших суверенитет Ирака и осуществивших открытую агрессию, причем совершенно безнаказанно, без соответствующих решений ООН, свержение режима и суд над законно избранным президентом на территории его собственной страны вызвала особое неприятие в стане суннитов. С. Хусейн и его соратники отказались признать предъявленные им обвинения и потребовали адвокатов. Но на судью Заркара Амина (курд из Сулеймании) оказывали постоянное давление члены новоявленного правительства, обвиняя его в мягкости по отношению к С. Хусейну. Особенно в этом плане старались представители компрадорских шиитских партий и организаций. В знак протеста против такого давления судья подал в отставку. Кроме того, он не скрывал своей озабоченности за судьбу свою и своей семьи, о чем он поведал британскому агентству Рейтер.

Новый судья, отобранный американцами и Временным правительством (шиитами и курдами) из той же колоды — Рауф Абдурахман, родом из местности Халабджа, в применении против жителей которой химического оружия обвиняли прежний режим, и лично С. Хусейна, с самого начала не скрывал своей ненависти и нетерпимости к бывшему лидеру Ирака, грубо обрывал тех свидетелей и адвокатов, чьи высказывания или вопросы ему не нравились. Так, например, ливанка-адвокат Бишри Аль-Халиль неоднократно удалялась им из зала суда, так как горячо отстаивала своих подзащитных, в частности Т.Я. Рамадана. Обращаясь к ней во время одного из заседаний, судья язвительно вопрошал: «Ты адвокат или глава шайки?» — и ее же обвинил в невоспитанности. С. Хусейн сделал замечание судье за подобное обращение с женщиной, а тот приказал ему замолчать. «Ты обвиняемый, и тебя это не касается»[20]. На что Саддам ответил ему: «Я лидер иракского народа, президент республики Ирак, Верховный главнокомандующий вооруженными силами и остаюсь таковым, а ты представитель оккупационной власти». Обвинив Саддама в том, что он превращает суд в политическую трибуну для своих заявлений, судья Р. Абдурахман принял решение объявить все последующие заседания закрытыми.

Я следил за ходом процесса все время своего пребывания в Ираке, а также уже после отъезда, находясь в командировке в Египте, поскольку газеты «Аш-Шарк Аль-Аусат», «Аль-Хаят» и др., все подробно освещали его ход.

На данном процессе не было Тарека Азиза. Во-первых, он уже был тяжело болен раком. Во-вторых, американцы надеялись на то, что им удастся вытянуть из него нужные показания и использовать их против С. Хусейна. Он нужен был им в качестве одного из важнейших свидетелей. Но он в своих показаниях ни до, ни после казни С. Хусейна не сказал о нем ни одного худого слова, отрицал приписываемые ему преступления и деяния. Он называл С. Хусейна героем и заявлял, что для него была большая честь работать вместе с этим лидером. По делу Анфаль, которое было одним из основных пунктов обвинения в адрес С. Хусейна, Т. Азиз отрицая причастность бывшего президента к истреблению 5 тысяч курдских жителей химическим оружием, помимо других доводов, сослался и на американскую прессу, где утверждалось, что именно Иран несет главную ответственность за применение там химического оружия против курдов. Отмечалось также, что этот вопрос не прояснен до конца. В публикациях западных СМИ, которые, в свою очередь, ссылались на данные курдских источников, утверждалось, что в ходе боевых действий в восставших курдских районах по указанию С. Хусейна в 1982—83 гг. против мирного населения применялось химическое оружие; только в г. Халабдже в результате применения химических бомб погибли 5 тыс. человек, а всего в ходе операции Анфаль было уничтожено до 180 тыс. курдов, пострадали сотни населенных пунктов. В связи с этими обвинениями в адрес режима С. Хусейна, Т. Азиз заявил, что в период с апреля по август 1991 года делегация иракского правительства во главе с Иззатом Дури — заместителем председателя Совета Революционного Командования — неоднократно встречалась с делегацией Курдистанского фронта во главе с Дж. Талабани. На этих встречах обсуждались, в основном, вопросы предоставления курдским партиям мест в правительстве и других органах власти. «От них мы не слышали ни слова, ни от Дж. Талабани, ни от М. Барзани, — сказал он, — ни по поводу применения химического оружия, ни о каких-то массовых захоронениях курдов, ни о насиловании их женщин и т.д. Речь шла о компенсации тем курдским семьям, которые пострадали в ирано-иракской войне». Что касается другого обвинения, по поводу казни 148 жителей деревни Дуджейла в 1982 году, то, защищая С. Хусейна, его неродного брата Ибрагима Тикрити и Т.Я. Рамадана, Т. Азиз заявил, что в 1978—1979 гг. там регулярно устраивались взрывы, убийства функционеров партии и государства, были совершены покушения на С. Хусейна. Все другие свидетели также придерживались таких же показаний. В частности, бывший губернатор провинции Салахеддин М. Саадун, назначенный затем министром внутренних дел Ирака, сказал, что на него оказывали нажим американцы, требуя признать вину С. Хусейна. «В Дуджейле было не что иное, как покушение на главу государства, — сказал он. — Всем семьям была выплачена удовлетворившая их компенсация».

Но такие показания не нужны были организаторам судилища. Ведь события в Дуджейле были вменены в вину С. Хусейну в качестве одного из главных пунктов обвинения и вынесенного ему смертного приговора. Тем временем десятки и сотни тысяч демонстрантов в Ираке и других арабских странах участвовали в протестных акциях против процесса над С. Хусейном и его соратниками.

5 ноября 2006 года на заседании, которое продолжалось всего 45 минут, судья Р. Абдурахман объявил в присутствии генерального прокурора Ирака Д. Мусави (шиита) решение суда — приговорить С. Хусейна к казни через повешение. Он заявил, что приговор должен быть приведен в исполнение в течение 30 дней. Никакого помилования или смягчения приговора быть не может, безапелляционно утверждал он и подчеркнул, что на это не имеют права ни президент, ни другие. После утверждения этого приговора так называемым Кассационным судом больше, мол, ничего не требуется для его приведения в исполнение.

Накануне произошел весьма симптоматичный казус. Руководитель международной группы адвокатов по защите С. Хусейна, бывший министр юстиции США Р. Кларк выразил свое мнение, сказав, что это не суд, а насмешка над правосудием и носит явно политический характер. Судья Р. Абдурахман грубо ответил ему сначала по-арабски: «Это ты насмешка, убирайся из зала», затем повторил по-английски: «Вон, это ты прибыл из США, чтобы насмехаться над иракским народом».

Другие соратники С. Хусейна, участь которых решалась на этом процессе, были приговорены к различным срокам, от пожизненного заключения до 10-20 лет, и лишь один оправдан.

Касаясь реакции С. Хусейна на решение суда, Х. Дулейми, возглавлявший группу иракских и арабских адвокатов, сказал, что С. Хусейн и другие ожидали такого решения, знали, что все делается по заранее спланированному сценарию, по политическому заказу американских хозяев и их шиитских и курдских ставленников. Он назвал приговор скорым и жестоким, не имеющим под собой, ни моральной, ни правовой основы. «За четверть часа до судебного заседания мы сидели с С. Хусейном, — сказал он, — и он обратился к иракскому народу, призвал его проявлять национальную и религиозную терпимость, не допустить раздоров и смуты, изгнать оккупантов, иранских огнепоклонников и сионистов с непорочной земли Ирака». Другой адвокат, тунисец, заявил, что с самого начала суд был нацелен именно на это решение, ни С. Хусейну, ни другим, ни их адвокатам не была предоставлена реальная возможность защиты. Адвокаты, исходя из того, что обжалование в Кассационном суде — это фикция, что это ничего не изменит, так как суд, по их словам, несостоятелен, решили апеллировать к арабским народам напрямую. Были организованы многотысячные демонстрации протеста в ряде стран, участники которых резко осуждали приговор этого незаконного суда и заявляли, что С. Хусейн является законным президентом и символом национальной стойкости и сопротивления оккупантам.

А какова же была реакция официальных лиц, членов нынешнего руководства Ирака? Дж. Талабани — президент Ирака, находившийся в это время с визитом в Париже, сказал, что надо уважать «независимость» суда, а премьер-министр Нури Малики заявил, что суд над С. Хусейном — это суд над мрачным периодом в истории Ирака. В телеобращении к народу он расценил его как победу жертв резни в Дуджейле и призвал иракцев принять решение суда без актов насилия. Совершенно иным было мнение патриотов. К примеру, депутат-суннит в парламенте, председатель Фронта национального диалога С. Матлак заявил, что это судилище — последний гвоздь в гроб национального примирения и политического процесса в Ираке, и предположил, что оно вызовет новую волну кровопролития, настоящую кровавую бойню между суннитами и шиитами, после того как всему миру стала очевидной политическая направленность суда над С. Хусейном, и приведет к обострению межконфессионального раскола в стране.

С. Хусейн в течение всего процесса вел себя мужественно, решительно и с большим достоинством. Даже в этих условиях он демонстрировал присущую ему сильную волю и стальной характер. Не случайно и друзья, и враги называли его «арабский Сталин». Он отказался встать, когда зачитывался приговор, старался перекричать судью, которому приходилось возвышать голос, чтобы дочитать судебное решение. Его судьи, очевидно, предполагали, что его воля будет сломлена, и просчитались. После объявления приговора он воскликнул: «Да здравствует Ирак, да здравствует иракский народ!».

Рано утром 30 декабря 2006 года С. Хусейн был повешен. Это был первый день священного мусульманского праздника «Ид аль-Адха» (Праздник жертвоприношения). Его отвезли в штаб-квартиру военной разведки Ирака, расположенную в шиитском районе Багдада. В сопровождении 6 охранников в масках его ввели и посадили на стул. Присутствовало ограниченное количество лиц, в том числе Верховный прокурор по уголовным делам М. Аль-Фар’ун, советник по национальной безопасности Ирака М. Рубей’и, судьи, несколько шиитских духовных лиц, врач и видеооператор. С. Хусейн стал кричать в камеру «Аллаху Акбар», «Да здравствует Ирак!», «Да здравствует Палестина!». М. Рубей’и сказал, что Саддам спокойно поднялся на эшафот, выглядел сильным и мужественным. Затем он передал Коран, который был у него в руках, и начал произносить шахаду «Нет бога кроме Аллаха и пророк его Мухаммед». Но ему не дали договорить, быстро накинули петлю на шею и выдернули стул из-под него. Американские представители находились в это время в соседней комнате[21].

Эта жестокая расправа вызвала бурю гнева в Ираке, во всем арабском и мусульманском мире. Конечно, здесь не было полного единодушия, тем более на официальном уровне, не все руководители арабского мира выступили с однозначными оценками этого жестокого акта. В Саудовской Аравии выразили удивление и порицание в связи с выбором времени приведения в исполнение приговора в священный для всех мусульман месяц, не посчитавшись с их чувствами. Резким диссонансом волне всеобщего осуждения этой казни прозвучали заявления шиитских и курдских политиков, находящихся у власти в Ираке: премьер-министра Н. Аль-Малики (шиит), президента Дж. Талабани (курд) и др. Укрывшийся в «зеленой зоне» в штаб-квартире американских оккупационных войск премьер поздравил иракский народ в связи с казнью С. Хусейна: «Правосудие от имени народа Ирака совершилось, — сказал он. — Преступник С. Хусейн казнен и никогда уже не сможет вновь вернуть нашу страну к временам диктатуры». В таком же духе высказывались и другие члены нынешнего руководства Ирака из числа шиитов и курдов. Свое удовлетворение казнью выразили официальные лица Ирана, Кувейта и Израиля.

Президент США Дж. Буш приветствовал казнь Саддама как проявление правосудия и воли иракского народа, отметив, что это важный этап на пути Ирака к демократии. Но, видимо, поняв всю кощунственность такого заявления и его последствий, позже он попытался смягчить свои формулировки и даже отметил, что эта казнь произвела на него впечатление «убийства из мести» и что поспешные действия иракских властей нанесли ущерб их имиджу. Министр иностранных дел Великобритании М. Беккет также посчитала, что «Саддам понес справедливую кару за свои преступления». Но руководители ряда стран — членов Евросоюза не разделили такую оценку, в частности, Финляндии, Франции, Германии, Италии и др. Они высказались против смертной казни в принципе. Ватикан, который еще до казни выступал против смертного приговора С. Хусейну, заявил, что «казнь С. Хусейна — это трагическая новость, существует опасность того, что она усугубит климат ненависти и посеет новое насилие».

Принципиальная позиция России по этому поводу была изложена в заявлении официального представителя МИД России, в котором выражалось сожаление в связи с казнью С. Хусейна, несмотря на призывы международного сообщества. Было подчеркнуто, что «поспешная жестокая экзекуция еще больше углубит раскол в иракском обществе. Вместо столь нужного ему национального примирения и согласия народ Ирака рискует получить очередной виток братоубийственного конфликта, новые многочисленные жертвы». Дальнейший ход событий подтвердил правильность этого заявления.

Даже после казни С. Хусейн внушал страх его палачам. После длительных дискуссий и согласований между представителями иракского правительства и администрации США, было принято решение передать тело шейхам его племени Абу Насир. Американским вертолетом оно было доставлено в Тикрит, а оттуда в родное село С. Хусейна Ауджа, где он и был похоронен рядом со своими двумя ранее убитыми сыновьями. Причем было категорически запрещено устраивать по этому поводу траурные митинги, шествия или какие-либо другие проявления массовой скорби. Единственное, что разрешили шейхам племени Абу Насир, это устроить скромную церемонию соболезнования. Тысячи иракцев собирались посетить его могилу, однако сделать им этого не позволили. Так трагически завершилась судьба этой одной из наиболее ярких личностей современной истории.

Глава XII И СНОВА СИЛОВОЙ ВАРИАНТ

Насаждение «демократии» силой и произволом. Таков был подлинный лейтмотив общей линии администрации США и действий оккупационных войск на территории Ирака. Практика, как известно, критерий истины. От имени Временного правительства вице-премьер Б. Салех заявил, что в течение ближайших 2-3 дней будет утвержден Закон о национальной безопасности, который предусматривает введение чрезвычайного положения, сначала выборочно в ряде провинций страны, где обстановка продолжает оставаться напряженной. Уже 5 июля правительство намеревалось объявить о принятии этого Закона и одновременно о частичной амнистии, однако по соображениям безопасности эти планы пришлось отложить. 6 июля американцы возобновили бомбардировку Фаллуджи.

Одновременно премьер А. Аляуи в качестве отвлекающего маневра запустил пробный шар: обратился к арабским и исламским странам, в том числе соседним, с предложением направить свои войска в Ирак. Удочка была заброшена по подсказке американцев. Так как кроме союзников США, которые на момент принятия резолюции СБ ООН 1546 имели свои воинские формирования в составе оккупационных сил, других желающих разделить ответственность за действия МНС в Ираке не появлялось, решено было привлечь новых рекрутов. Но рассчитывать было уже не на кого, тем более, что Франция, Германия и Испания не поддержали американское предложение об участии НАТО в операции в Ираке. Как только Иордания и Йемен, с которыми была проведена соответствующая «разъяснительная» работа, откликнулись на это обращение и заявили о готовности направить свои войска в Ирак, Временное правительство дало задний ход. С его стороны последовало заявление, что соседние страны, мол, не подходят, нужны которые подальше. Мининдел Х. Зибари пытался как-то объяснить, почему не подходят, но ничего кроме каких-то невразумительных доводов типа того, что это обескуражит других, на ум ему не пришло. Но ничуть не смутясь, он предложил соседним странам помочь Ираку в другой, приемлемой форме: охране границ, беспрепятственной перевозке грузов и продовольствия, доставке помощи и т.д. Египет занял такую позицию, что направление войск в Ирак — дело каждой арабской страны, никакого обсуждения вопроса о принятии общеарабского решения на сей счет, в том числе под эгидой Лиги арабских государств (ЛАГ) не будет. Йемен и Иордания, а также примкнувший к этой идееБахрейн, вынуждены были отступить, заявив, что вопрос о возможности и необходимости направления войск в Ирак может возникнуть лишь тогда, когда там не будет оккупационных войск. Вопрос ведь стоял, по сути дела, так: либо вы посылаете войска и будете играть роль прикрытия так называемых многонациональных сил, либо вы отказываетесь, и тогда у Временного правительства появится новый козырь в руках — вот видите, мы хотели, арабоисламизировать решение иракской проблемы, но поскольку ни арабские, ни исламские страны не хотят подключиться, то придется в деле обеспечения стабильности в стране и демократизации политического процесса опираться и дальше на США и их союзников.

Тем временем было объявлено о сформировании Высшей комиссии по созыву Национальной ассамблеи (временного парламента) во главе с Фуадом Маасумом (курдом), выдвиженцем Дж. Талабани. Но уже на первом ее заседании возникли острые разногласия между включенными в ее состав функционерами шиитских и курдских партий и организаций по вопросу о представительстве и механизме функционирования нового органа. Бывшие члены ВУС, чьи партии и организации, созданные за рубежом, составили костяк высших органов власти, считали, что партии, созданные внутри Ирака, хотя и находились в оппозиции и действовали в полулегальных и нелегальных условиях, ничего существенного не сделали для свержения режима С. Хусейна, поэтому в Национальной ассамблее им должно быть обеспечено мест в три раза меньше, чем первым. Племенам Ирака предлагалось всего 5% мест под тем предлогом, что шейхи многих из них служили в качестве глаз и ушей режима внутри своих племен.

На самом деле состав этой комиссии был определен с подачи Временного правительства и под полным контролем американцев; в нее отобрали 97 человек. Вошли все члены ВУС, оставшиеся не у дел, представители 50 партий и, якобы, всех провинций. Они, в свою очередь, должны были отобрать 1000 делегатов на национальную конференцию, а из их числа должен был быть назначен Временный национальный (консультативный) совет. По принципиальным соображениям, войти в эту структуру, созданную оккупантами или под их полным контролем, отказались КМУ, Национальная конференция патриотических сил, представители других сил и организаций. Недовольных было не перечесть: провинции были недовольны своей малой квотой, шейхи племен вместо 5% требовали увеличить свое представительство до 35% состава Временного консультативного совета, адекватного увеличения требовали также туркоманы, ассирийцы и другие.

7 июля было объявлено о подписании Указа о принятии Закона о национальной безопасности (Закона о чрезвычайном положении), который предоставлял чрезвычайные полномочия Временному правительству, в частности, давал право объявлять чрезвычайное положение в любом районе Ирака, или по всей стране сроком на 60 дней[22].

В качестве Временного Поверенного в делах России, каковым я оставался с 8 июля в связи с выездом в Москву И.А. Моргунова, я пытался выяснить, вступил ли в действие этот закон. Так как многие ответственные чиновники и функционеры, в том числе в МИД Ирака, не могли дать однозначного ответа на этот вопрос, позвонил 11 июля уже вице-президенту Ирака Ибрагиму Джаафари (вскоре он был назначен новым премьером Ирака), шииту, руководителю партии «Исламский призыв», и первому заместителю министра внутренних дел генералу Х. Камалю. Оба они подтвердили, что поскольку Закон был подписан всеми тремя членами Президентского совета и Кабинетом министров, то он считается вступившим в силу с 8 июля, с даты опубликования его в официальной газете «Аз-Заман». Никаких законодательных процедур по нему не требуется — подчеркнули они.

12 июля премьер А. Аляуи совершил свою первую поездку в Курдистан, провел там встречи с руководителями ДПК М. Барзани и ИСК Дж. Талабани, ублажал их заявлениями о том, что Курдистан — это образец безопасности и стабильности и что там Закон о национальной безопасности действовать не будет. Затем попросил, чтобы «пешмерга» (курдские вооруженные отряды) приняли участие в антитеррористической операции. Они согласились выделить на эти цели 20% от состава, т.е. около 5 тыс. бойцов. После строго засекреченных подготовительных мероприятий, получив, по последовавшим позже заявлениям официальных лиц, разведданные с использованием электронных средств слежения и обнаружения, со спутников и от секретных служб (конечно, таких возможностей у новоявленного правительства не было, оно получило все эти данные от американцев), правительство А. Аляуи в ночь с 12 на 13 июля провело первую массированную операцию. По заявлению одного из руководителей этой спецоперации, генерала X. Камаля (1-ый замминистра внутренних дел Ирака), в первый же день были арестованы 527 человек, подозреваемых в участии в совершении терактов, убийств и похищений; торговцы оружием и наркотиками, раскрыто 15 сетей организованной преступности и сопротивления и изъято большое количество оружия. Операция проводилась одновременно в ряде районов Багдада, Мосуле, Киркуке, Рамади, Самарре, Баакубе, Неджефе и Кербеле, т.е. во всех очагах повстанческого движения. Полный правовой беспредел со стороны правительственных войск, в основном, полиции и сил безопасности, прикрывался Законом о национальной безопасности. Цель была, как об этом заявили премьер А. Аляуи и временный президент Г. Явур — «вырвать с корнем терроризм и оргпреступность». Надо, однако, совсем не знать иракский народ, игнорировать его национальную психологию, чтобы действовать подобным образом. Действие рождает противодействие. 14 июля в центре Багдада, на главном блокпосту у въезда в «зеленую зону», где под усиленной охраной находились резиденция Временного правительства, штаб-квартира оккупационных войск, посольства США, Великобритании, Австралии и ряда других надежных союзных государств, смертник взорвал автомобиль с 0,5 тонн взрывчатки. На месте погибли 12 человек, были ранены еще 40-50. Таков же был ответный удар движения сопротивления и в других городах. В Мосуле был убит губернатор и сотрудники его охраны, в других провинциях совершены нападения на правительственные учреждения, полицейские участки, конвой и патрули МНС. В Рамади при нападении на штаб-квартиру так называемых сил гражданской обороны и полицейские участки было убито 10 и ранено 40 человек, был взорван нефтепровод Джейхан (северная ветка на Турцию). Такая же картина наблюдалась в Неджефе и Кербеле.

Это был самый серьезный удар по престижу правительства с момента «передачи» суверенитета. Но ответ сопротивления не ограничился этим. Лишь за один день — 28 июля — было убито 122 человека в Баакубе, Сувейре, Фаллудже, Багдаде, Рамади и Киркуке. Этот день был назван еще одним из самых кровавых за все время оккупации, но таких самых-самых было еще очень много, и скоро они, по нарастающей, превратились в обыденную реальность Ирака.

7 августа был наконец опубликован шумно рекламировавшийся с момента назначения Временного правительства, т.е. с конца июня, указ о частичной амнистии, которая оказалась на поверку весьма куцей. А сколько разговоров было на эту тему, в итоге же «гора родила мышь». Тем временем бои шли уже не только в суннитских центральных и западных провинциях и к северу от Багдада, но и в Басре, Насирии, Амаре, Куте, Куфе и других местах. В этих условиях американцы решили направить основной удар по сторонникам мятежного шиитского лидера М. Садра, сконцентрировавшимся в Неджефе и Кербеле, а нейтрализовав их, обрушиться на повстанческое движение в суннитском треугольнике. 12 августа американская морская пехота, численностью около 4 тыс. солдат, при поддержке авиации и танков, во взаимодействии с национальной гвардией и полицейскими частями, начала операцию к югу от Багдада против шиитских повстанцев. В Неджефе дело шло уже к гуманитарной катастрофе. Сотни убитых, тысячи раненых, нет воды, электричества, продуктов питания, так как американцы полностью блокировали город.

Чтобы избежать ответственности за эти кровавые деяния оккупантов и назначенного ими шиитско-курдского правительства, верховный аятолла А. Систани выехал в Лондон, по официальной версии на обследование и лечение, другие маржа’и (шиитские авторитеты) тоже устремились кто куда. Снова молчал арабский и мусульманский мир, молчало и общественное мнение в западных странах, как будто никому не было дела до массового уничтожения мирных жителей.

Комитет мусульманских улемов и Конференция национально-патриотических сил призвали к всеобщей забастовке в знак солидарности с жителями шиитских городов, подвергшихся этим испытаниям. Кроме того, КМУ издал фетву, запрещающую мусульманину сотрудничать с оккупантами в какой бы то ни было форме. В Амаре полиция и части Национальной гвардии перешли на сторону М. Садра. За неделю американских бомбардировок и боев в Неджефе было убито 532 человека, более 1 тыс. мирных жителей ранены.

Кто же теперь должен ответить за истребление мирного населения в Ираке? Одним из основных пунктов обвинения в адрес бывшего президента и мотивом смертного приговора для него была смертная казнь в отношении 148 участников покушения на него в Дуджейле. А в послевоенном Ираке такое количество, а то и больше ежедневно становились жертвами оккупации и ее последствий.

Но линия на силовое решение, стремление поставить на колени гордый иракский народ не приносила ощутимых результатов, так что американцы и Временное правительство вынуждены были пойти на перемирие. Однако и здесь не обошлось без лицемерия. Как говорится, один пишем, два в уме. Переговоры с М. Садром вел по их поручению руководитель Совета национальной безопасности М. Рубей’и. Выдвинутые молодым шиитским лидером 10 пунктов условий прекращения огня были признаны приемлемыми и достигнут компромисс. Однако в последний момент А. Аляуи дал указание не подписывать согласованный документ. А на переговоры Временное правительство пошло, видимо, чтобы выиграть время.

15 августа 2004 года под усиленной охраной американцев, в условиях комендантского часа в «зеленой зоне» открылась «Национальная конференция», якобы под эгидой ООН. Как уже отмечалось выше, ядро ее составили члены бывшего ВУС и их сторонники. Этот фарс, разыгранный властями и разрекламированный как «выборы национального консультативного совета» (Временного парламента), в котором якобы представлены все партии, силы и слои общества — национальные, религиозные, племенные и др., закончился 18 августа при полной анархии. Никто даже не мог толком сказать, какие решения приняты и удалось ли властям протащить в первозданном виде свой проект «избрания» и утверждения заранее заготовленного списка из 81 человека плюс 19 членов ВУС, составивших руководящее ядро Временного консультативного совета. В условиях всеобщей неразберихи, раздоров, шумных склок и скандалов между представителями находящихся у власти сил — такова была обстановка в зале все три дня заседаний — решение было, как заявили устроители этого зрелища, принято. На самом деле все решалось за кулисами на основе заранее согласованного с американцами варианта. Не только основные критики, но и проправительственные СМИ и другие источники обратили внимание на три важных обстоятельства:

1) полное отсутствие на национальной конференции представителей суннитов, их политических и религиозных организаций;

2) участие в ней лишь тех шиитских партий, политических и религиозных движений и сил, которые составляли подпорку режима. Движение М. Садра, которое к тому времени поддерживало большинство шиитов, так же, как и другие шиитские силы, участия в ней не приняли;

3) племенные объединения и национальные меньшинства были крайне недовольны своим мизерным представительством, но власти не придавали значения их требованиям и не церемонились с ними[23].

Отрезвляющий, в определенной мере, эффект в этой обстановке произвели заявление министра обороны России С. Иванова на совместной конференции с министром обороны США Д. Рамсфелдом 17 августа и заявление Министра иностранных дел РФ С.В. Лаврова 18 августа 2004 года о том, что Россия выступает за реализацию основных положений резолюции СБ ООН 1546, предусматривающих формирование правительства и других органов власти на основе участия всех политических сил в Ираке. И далее о том, что созыв национальной конференции с участием всех политических сил может стать отправной точкой для выхода из нынешнего кризиса. Та часть заявления российского министра обороны, где подчеркивалась необходимость участия всех реальных сил в Ираке, в том числе представителей движения сопротивления, вызвала негативную и нервную реакцию правительства А. Аляуи. Временный Поверенный в делах России был вызван к заммининдел Ирака Х. Баяти, который попросил дать разъяснения на сей счет, так как Временное правительство посчитало, по его словам, заявление С. Иванова вмешательством во внутренние дела Ирака.

Реализовав свой план по сформированию Временного парламента, правительство решило, что играть дальше в «прятки» с М. Садром не стоит, пора брать молодого быка за рога. Военная операция против его сторонников в Неджефе была возобновлена. Американцы пустили вперед силы недавно созданной так называемой Национальной гвардии Ирака и полицейские формирования, а сами наступали во втором и третьем эшелонах. Ежедневные варварские бомбардировки подкреплялись огнем танков и артиллерии, все туже сжималось кольцо вокруг главной шиитской святыни «Ас-Сахн Аль-Хайдари», в центре которого располагается мавзолей имама Али. В ход были пущены все угрозы, в том числе и словесные, в частности, грозные заявления лично А. Аляуи, министра обороны и министра внутренних дел, но это садристов не испугало. В знак солидарности с блокированными в Неджефе сторонниками М. Садра, в центре Багдада боевики организовали покушение на двух министров, охраны окружающей среды и культуры; сами министры серьезно не пострадали, но погибла их охрана.

Временное правительство приняло решение уволить 30 тыс. сотрудников новой полиции из-за их ненадежности. К этому времени имели место случаи массового перехода полицейских на сторону М. Садра, многие отказывались вести боевые действия, бросали оружие (подобные случаи с полицией и формированиями новой армии стали в дальнейшем все более учащаться). Тем из них, кто не примкнет к повстанческому движению, было обещано выплатить 2 тыс. долл. США.

Три недели ожесточенных боев с применением всех имеющихся в арсенале американцев средств не дали результатов. Итогом была лишь гибель новых сотен и сотен мирных жителей, полное разрушение инфраструктуры г. Неджеф. В самом правительстве начался разлад. Первым из обоймы сторонников силового варианта выпал вице-президент И. Джаафари (генсек шиитской партии «Ад-Даава аль Ислямийя»). Он выехал за границу и оттуда подверг правительство А. Аляуи резкой критике за военные действия в Неджефе и других городах. За ним потянулись и другие члены Временного руководства, хотя и не так решительно, как он. В этих условиях А. Аляуи пришлось искать возможность пойти на попятную, сохранив при этом лицо своего правительства, увязшего в паутине своей недальновидной политики. К посредническим усилиям решили подключиться шейх Х. Дари (генсек КМУ) и шейх Дж. Аль-Халиси (генсек национального конгресса патриотических сил). А власти решили призвать на помощь находившегося в то время в Лондоне Верховного аятоллу А. Систани. За ним были посланы гонцы правительства, и 25 августа он с помпой вернулся через Кувейт в Басру (а покидал страну тайком). Ступив на землю Ирака, он сразу же выдвинул «мирную инициативу», предусматривающую полное прекращение боевых действий с обеих сторон, вывод МНС и Национальной гвардии из кольца окружения Неджефа, уход армии Махди из этого города-святыни и передачу правления ставленнику центральной власти — губернатору Неджефа А. Зурфи.

А. Систани призвал шиитов двинуться мирными колоннами из различных городов в Неджеф. Сам он в центре такой колонны на автомашине двигался с южного направления от Басры. В тот же день МНС и Национальная гвардия расстреляли мирную колонну шиитов, направлявшуюся по призыву Верховного Аятоллы из Куфы в Неджеф. А 26 августа были расстреляны колонны из Багдада, Хиллы и других городов. В Куфе они обстреляли мечеть; 84 находившихся в ней верующих были убиты, а около 400 ранены[24].

Неужели и на сей раз мировое общественное мнение промолчит, не скажут своего слова ЛАГ, ОИК, ООН, руководители арабских и исламских государств? К сожалению, они продолжали молчать.

25 августа 2004 года, члены делегации Национального конгресса патриотических сил во главе с генсеком шейхом Дж. Аль-Халиси (шиит) впервые посетили наше Посольство. Они заявили, что все шиитские политические партии (прежде всего Высший совет исламской революции ВСИРИ, Ад-Даава Аль-Исламийя и др.) и все маржа’и (шиитские высшие религиозные авторитеты) полностью обанкротились, а А. Систани и его сторонники проводят соглашательскую политику. Входивший в состав делегации генеральный секретарь Христианско-Демократической партии Ирака М. Юсифи (вскоре он был похищен при странных обстоятельствах) заявил, что иракский народ не покорится, единодушно подчеркивали, что на земле Ирака осуществляется американо-сионистский план по установлению полного господства во всем регионе.

Делегация прибыла, чтобы обсудить ситуацию в Неджефе и других иракских городах — очагах сопротивления оккупантам, а также ознакомить нас с содержанием своей мирной инициативы по прекращению истребления мирного населения в Неджефе. Они обратили внимание на то, что США хотят отстранить Россию и Европу от решения иракской проблемы. Но, по их твердому убеждению, США никогда не смогут покорить Ирак, который будет вести борьбу даже 100 лет, если потребуется, и станет могилой для американцев. «Нам нужна помощь России и Европы, — заявили они. — Поэтому все иракские патриоты обращают к ним свои взоры, просят Россию сказать свое веское слово в пользу решительного и эффективного участия ООН в иракских делах». На свой вопрос, чем же Россия, конкретно, может помочь иракскому народу, и в частности, Национальной конференции патриотических сил, в которой участвуют представители более 40 партий и движений, они же сами и ответили: приемом ее делегации в Москве, консультациями, информационной помощью, требованиями в рамках ООН принять во внимание весь спектр политических и национальных сил Ирака и т.д. Чуть позже шейх Дж. аль-Халиси был принят в Москве (в ноябре 2004 года).

Тем временем А. Систани прибыл в Неджеф с большим сопровождением — шиитов, своих сторонников, личной охраны, полиции и Национальной гвардии. Сразу же начались его прямые переговоры с М. Садром, которого он до этого не признавал. Было достигнуто соглашение с учетом основных требований М. Садра и на основе компромиссного решения принципиальных вопросов. Правительство поддержало это соглашение. Сторонники М. Садра начали сдавать оружие, но не всё, а кое-что припрятали, что им весьма пригодилось позже, в одном из густо населенных шиитских районов Багдада — Мадинат-Садра, где американцы попытались разоружить садристов, но не получилось, так как те не дали застать себя врасплох и оказались далеко не безоружными. Комиссия по ревизии имущества в главной шиитской святыне приняла от садристов «Ас-Сахн Аль-Хайдари» и казну; слухи о том, что имевшиеся там ценности были якобы разграблены сторонниками М. Садра, не подтвердились, никаких претензий им не было предъявлено.

Маржа’и (высшие шиитские богословы) возносили хвалу А. Систани, находились в состоянии эйфории. Но, видимо, не очень утруждали себя вопросами: а кто ответит за невинно убиенных мирных граждан, детей, стариков и женщин, за расстрел мирных демонстраций и шествий?

Одновременно американцы в Садр-Сити (Мадинат Садр) в Багдаде, А. Аляуи — в Фаллудже и англичане в Басре вынуждены были сесть за стол переговоров с повстанцами, чтобы обсудить вопрос об условиях прекращения боевых действий. МНС и Временное правительство требовали разоружения и роспуска повстанческих формирований, а патриоты — ухода МНС, прекращения их военных операций и зачисток, прекращения всех бомбардировок и убийств. А. Аляуи в Фаллудже сочетал свои угрозы с посулами (повстанцы воспринимали их как пародию на давно известную политику колонизаторов «кнута и пряника»). «Чего вы хотите? — вопрошал он. — Какая у вас программа? Или прекратите антиправительственные выступления (т.е. борьбу с оккупантами и их ставленниками), или Временное правительство (т.е. МНС) будет вынуждено продолжать силовые действия».

В Садр-Сити в Багдаде американцам удалось прийти к соглашению о перемирии на 24 часа. А. Систани решил перехватить инициативу патриотических сил, которые требовали от американцев и правительства выплатить компенсацию жителям Неджефа, семьям и родственникам погибших, но его обращения к властям носили гораздо более умеренный характер. Патриоты требовали полной компенсации не только в Неджефе, но и на всей территории, где МНС вели боевые действия. Высшие духовные шиитские авторитеты во главе с А. Систани вынуждены были оправдываться, что они не призывали к прекращению борьбы с оккупантами.

Представители мятежного лидера в Басре, в Мадинат-Садре и других городах заявили, что соглашение А. Систани — М. Садр распространяется только на города Неджеф и Куфу, но не имеет силы в других районах страны. Они подчеркнули также, что это соглашение не предусматривает разоружение и роспуск Армии Махди, так как Армия Махди — это не политическая и не вооруженная организация, а движение бедных низов.

Такая ситуация — то короткое относительное затишье, то кровавые события со значительным количеством жертв — продолжалась и дальше. Следующим после перемирия наиболее страшным днем стал день 12 сентября 2004 года. Газеты пестрели заголовками: кровавое воскресенье, черное воскресенье и т.д. Было убито свыше 100 человек, ранены сотни[25]. В центре Багдада на ул. Хайфа с утра начался бой между боевиками сопротивления и американскими патрульными группами, усиленными танками и бронемашинами. Был подбит один танк, а толпа зевак, собравшихся поглазеть на это зрелище, подверглась американской бомбардировке с вертолетов. Какое варварство! Десятки мирных жителей, в том числе дети и три корреспондента арабских телеканалов, были убиты. В ответ боевики выпустили 12 ракет по «зеленой зоне», которая давно уже перестала быть для них недосягаемой, несмотря на хвастливые заявления американцев, что безопасность в этой зоне гарантирована. В провинции Мосул американцы уже который день бомбили небольшой населенный пункт Тель-Афар, большинство жителей которого туркоманы. И снова огромные жертвы среди мирного населения. Жители Тель-Афара прямо в микрофоны корреспондентов арабской телекомпании «Аль-Джазира» и других СМИ кричали: «Посмотрите, вот что принесли нам американцы!» Но мир молчал, боясь США, или, может быть, все привыкли к ежедневным кровавым сообщениям из Ирака. Под предлогом борьбы с ячейками террористической организации «Аль-Каида» американцы бомбили в тот же день города Фаллуджу, Рамади, Баакубу и др. Им выгодно было списать все на «Аль-Каиду», так как тезис борьбы с международным терроризмом в Ираке звучал убедительно для большинства населения США и Западной Европы. А иракское сопротивление отрицалось и замалчивалось, хотя все понимали, что никакие террористические группы не в состоянии вести такие широкомасштабные действия против оккупационных войск, причем в ряде провинций и населенных пунктов одновременно. Но именно иракское сопротивление добилось того, что земля буквально горела под ногами оккупантов. В тот же день в г. Хилле были убиты трое польских солдат и трое ранены (польский контингент в составе МНС нес ответственность за районы к югу от Багдада); украинцы тоже понесли потери. 13 сентября в Багдаде прогремело большое количество взрывов, даже здание нашего Посольства сотрясалось от них. Всю ночь авиация США бомбила Фаллуджу, Тель-Афар, Рамади, Баакубу и Мадинат Садр.

Движение сопротивления нарастало с каждым днем. Именно здесь, в Ираке, повстанцы развеяли в начале 21-го века миф о несокрушимой силе США, именно здесь стало очевидным банкротство политики американской администрации в Ираке и на Ближнем Востоке. 14 сентября 2004 года на трехсторонней встрече в верхах в Испании президент Франции Ж. Ширак, канцлер ФРГ Г. Шредер и премьер-министр Испании X. Сапатеро вновь подтвердили свою позицию по Ираку, а Ж. Ширак заявил, что начав войну против Ирака, США и их союзники открыли «ящик Пандоры» и не знают теперь, как его закрыть, т.е. как выйти из этого тупика[26].

Но американская военно-политическая машина не могла уже остановиться. В Вашингтоне тон задавали ястребы, или «неоконсерваторы», которые не только не были способны трезво оценить реально сложившуюся обстановку в Ираке, но и внести какие-либо существенные коррективы в свой явно ошибочный курс. 1 октября, вероломно нарушив самими же ими предложенное перемирие с влиятельными шейхами, представителями суннитских и шиитских городов и провинций, американцы при поддержке Национальной иракской гвардии вновь прибегли к неожиданной бомбардировке городов Самарра, Фаллуджа, Рамади, Мадинат Садр и др. Только в Самарре было убито более 120 мирных жителей, сотни ранены, в основном женщины и дети. Их трупы извлекали из-под груды развалин, показывали по TV, но оккупантов это вряд ли смущало. Они продолжали твердить, что удары наносились по террористам, а некоторые мирные жители пострадали, мол, так как террористы прикрывались ими. В этот день были убиты 6 французских и арабских журналистов, которые сопровождали двух освобожденных своих коллег — французских журналистов, ранее захваченных в заложники.

11 октября 2004 года Движение М. Садра подписало мирное соглашение с Временным правительством при посредничестве Верховного Аятоллы А. Систани. А функцию посредника между М. Садром и американским послом Дж. Негропонте выполнял генсек ВСИРИ Абдельазиз Хаким, он же, вместе с А. Систани, вызвался быть и гарантом выполнения подписанного соглашения со стороны Временного правительства и МНС[27].

В информированных кругах утверждали, что американцам удалось соблазнить сторонников М. Садра твердым обещанием выделить им часть нефтяного пирога, т.е. квоту на продажу нефти и использование полученных от нее доходов на цели движения. Основными пунктами соглашения были:

— прекращение огня с обеих сторон;

— разоружение сторонников М. Садра и сдача тяжелого и среднего оружия в течение 5 дней;

— освобождение из тюрем сторонников М. Садра и обязательство не преследовать их;

— подключение Движения М. Садра к политическому процессу.

Многие поверили в это соглашение и понесли сдавать оружие, так как за него платили наличными, а в условиях всеобщей безработицы и отсутствия средств существования, они нуждались в этих деньгах, чтобы прокормить семьи. К тому же 15 октября начался месяц мусульманского поста Рамадан. Поскольку американцы регулярно месяцами утюжили очаги сопротивления, а таковых насчитывалось 20-30 в различных городах и населенных пунктах, то они были превращены в руины, оказались в состоянии гуманитарной катастрофы. Их жители также выразили желание заключить такое же мирное соглашение, хотя бы на месяц Рамадан. В частности, с такой инициативой выступили шейхи племен «треугольника смерти» — Юсифии, Махмудии, Латифии.

При таком повороте событий центр противостояния переместился в небольшой городок Хилл, в 200 км западнее Багдада, в суннитской провинции Анбар. Там американцы в течение целой недели не могли справиться с повстанцами, хотя задействовали морскую пехоту, ВВС, танки и тяжелую артиллерию. Только за 2 дня — 10 и 11 октября американские потери составили там в живой силе 50 человек убитыми, 1 танк и 1 вертолет. Жители Фаллуджи также в связи с начинающимся месяцем Рамадан решили начать переговоры о заключении мирного соглашения (в который уже раз). Со стороны Временного правительства их вели президент Г. Явур и министр обороны Х. Шаалян, а от жителей Фаллуджи шейх Х. Джумейли. Но вмешались, по указанию американских ястребов — вице-президента Д. Чейни и Минобороны США Д. Рамсфелда, лично премьер А. Аляуи и госминистр по национальной безопасности К. Дауд, которые выставили жесткие, невыполнимые условия. Они сорвали переговоры и бомбардировки Фаллуджи возобновились. Одно из их требований носило явно нелепый характер: выдать Абу Мус’аба Заркауи, руководителя одной из террористических групп «Единобожие и джихад», действующих в Ираке под общим руководством «Аль-Каиды». Иракские повстанцы не имели к нему никакого отношения, они неоднократно отмежевывались от попыток властей приписать им бесчеловечные теракты, которые осуществляли просочившиеся в Ирак многочисленные террористические группы, состоявшие из граждан других государств. Шейхи Х. Дари и Дж. Аль-Халиси, которых я спрашивал о деятельности группы А. Заркауи в Ираке и вообще о ячейках «Аль-Каиды», говорили мне, что суннитская часть населения страдает от них не менее, чем другие религиозные, общины (таифы). По словам моих собеседников, они не только не имели никаких контактов с представителями «Аль-Каиды», но и гневно возмущались деяниями этих групп, которые ничего общего не имели с движением сопротивления, а наоборот, дискредитировали его в глазах иракского народа и всей арабской и мировой общественности. В подтверждение их слов 24 октября по дороге из Баакубы в Багдад (провинция Дияла) были убиты 49 человек, бойцы Национальной гвардии, которые возвращались со своей тренировочной базы, причем все были безоружными. Какие-то боевики напали на них, остановили колонну из микроавтобусов, заставили лечь на землю и хладнокровно всех расстреляли (все они были шиитами из Кута и Амары). Если бы их захватили бойцы движения сопротивления, то провели бы с ними разъяснительную работу и отпустили, или постарались бы привлечь на свою сторону. На такое зверство бойцы сопротивления не пошли бы, это не их методы: ислам категорически запрещает такое деяние.

Даже начало священного месяца Рамадан не остановило американских ястребов. По их указанию операция против восставших городов, теперь уже в основном суннитских, продолжалась и в течение Рамадана, правда носила она теперь вялотекущий характер. Американцы решили в этот период сделать ставку на точечные удары по боевикам, получая информацию от своих агентов и проводя внезапные ночные рейды и зачистки в мятежных кварталах Багдада и в провинциях.

В первые дни после прибытия в Багдад я познакомился с одним иракцем, д-ром Исамом (не буду называть его полное имя), с которым поддерживал постоянный контакт и у меня с ним сложились хорошие дружеские отношения. Сначала он вообще не интересовался политикой, сказал, что она ему изрядно надоела при прежнем режиме, когда почти все население было политизировано. Так вот, в октябре тон его рассуждений кардинально изменился. По его словам, теперь уже 95% населения испытывает ненависть к оккупантам. Если раньше у кого-то были иллюзии, сказал он, что с приходом американцев будет покончено с остатками диктаторского режима, в стране будут осуществлены демократические реформы, восстановлены отрасли экономики, первостепенное внимание будет уделяться насущным проблемам иракцев, прежде всего обеспечению его всем необходимым, то теперь этим иллюзиям его сограждан наступил конец, окончательный и бесповоротный. Вместо восстановления страны — грабеж всего, что было, прежде всего, ее нефтяных богатств; иракцев в своей родной стране поставили в положение граждан даже не второго, а где-то четвертого или пятого сорта. Американцы, по его словам, ведут себя нагло, беспардонно, высокомерно, с презрением смотрят на иракцев как на свою обслугу, как на недочеловеков. Они показали свое варварское, звериное лицо, сеют кругом смерть и разрушение, вызывают к себе только злобу и ненависть, все иракцы, кроме ничтожного компрадорского меньшинства, шлют им проклятия. После каждого обстрела их позиций или подрыва их солдат и техники тут же проводят облавы и зачистки, глубокой ночью вторгаются в дома под предлогом поиска террористов, оскорбляют национальные и религиозные традиции и чувства, обыскивают даже женщин, копаются у них в нижнем белье, забирают золото, деньги и любые ценности, которые они находят.

То, что поведал мне д-р Исам, не было для меня неожиданностью. О том же и в таком же духе говорили многие наши собеседники, от руководителей влиятельных движений и организаций до рядовых иракцев. Думаю, что такое поведение было непростительной ошибкой оккупантов.

Здесь уместно было бы остановиться на национальных особенностях иракцев — приверженцев различных конфессий, их обычаях и традициях, сложившихся в ходе тысячелетней истории. Но это не такая простая задача в силу, по крайней мере, двух объективных факторов. Во-первых, ранее подобными вопросами я не занимался, а мое полуторагодичное пребывание в стране, причем на изломе ее истории, вряд ли могло дать более или менее адекватное представление. Хотя я писал диссертацию по правящей с 1963 года с перерывами в Ираке, так же как и в Сирии, партии БААС, но специалистом собственно по Ираку я себя не считал и не имел соответствующего практического опыта, который приходит лишь в ходе непосредственного общения с представителями различных национальностей и конфессий этого многонационального народа. А второй фактор — это узкие рамки данной работы, желание сделать лишь основной набросок своих личных наблюдений и впечатлений от пребывания в Багдаде (причем возможности совершать поездки по стране у меня практически не было) в 2004—2005 гг.

Поэтому здесь я хотел бы изложить свое личное восприятие некоторых черт национального характера иракского народа, полюбившегося мне с первых дней пребывания в стране.

Разумеется, национальный характер и особенности национальной психологии иракцев были предметом моего внимания еще до нынешней командировки в эту страну. После окончания МГИМО в 1968 году, будучи арабистом, я часто сталкивался с иракцами; были у меня хорошие знакомые и друзья из их числа, которые приезжали в СССР или в составе делегаций, или на учебу. В Высшей комсомольской школе в течение нескольких лет у меня были группы членов партии БААС, у которых я вел занятия по своему предмету, причем, поскольку занятия были ежедневно, то мне приходилось проводить с ними немало часов. Все же это не в счет. Народ хорошо познаешь не в ходе официальных контактов с его представителями, а при личном, неформальном общении. Кое-какое представление у меня об иракцах было, но далеко не полное, даже можно сказать, поверхностное. Я, конечно, рассчитывал побывать и поработать в Ираке и раньше, но не получалось. И вот, наконец, волею судьбы я здесь, в этой стране, и мои многочисленные, в том числе и неформальные, контакты с иракцами, наверное, позволяют мне выразить свое мнение по таким сложным и емким вопросам на основании небольшого личного опыта, а также увиденного и услышанного в стране. Ни в коей мере не претендую на знание этой темы, не будучи хорошо знакомым с капитальными трудами ученых, специалистов по Ираку, и не настаиваю на правильности своего личного восприятия.

Перво-наперво сталкиваешься с вопросом: а сформировался ли иракский народ как историческая общность, в которой его неразрывной частью, крепко спаянной общей историей, культурой, духовной и материальной общностью целей, стали все другие населяющие эту страну народы и этносы. Ведь национально-религиозный состав Ирака очень пестрый: арабы-сунниты, арабы-шииты, арабы-христиане, курды, туркоманы, персы, ассирийцы, халдеи и др.

Мне было бы легче рассуждать об иракцах-арабах, суннитах и шиитах, с которыми в основном я общался в Ираке, хотя, конечно же, консулу приходилось иметь дело с представителями всех слоев и групп населения. Наиболее характерной чертой иракцев, как мне кажется, является высокое чувство собственного достоинства. Несмотря на внешнее спокойствие, выдержку и самообладание, в любой момент, если на это есть причины, у иракца может вырваться наружу его потенциальный внутренний сгусток энергии и чувств, тогда его характер преображается, становится взрывным, импульсивным, вплоть до некоторой потери самообладания. В этом случае его ничто не остановит; он готов броситься в огонь и воду, обрушиться на носителя зла и несправедливости, совершить любой самоотверженный поступок. Как говорится, любить так любить; трудиться так трудиться; бороться так бороться. Нельзя сломить их волю, заставить их что-то сделать без их желания, кому-то служить под палкой или дулом пистолета.

Не раз наблюдал, как иракцы буквально лезли на рожон, смело, будучи сами безоружными, шли на опереточно экипированных, как в голливудских боевиках, всевозможной амуницией и обвешанных оружием американских солдат, бросались на танки, бронемашины, били чем попало, руками, ногами, камнями или всем, что под руку подвернется.

Но если вы им понравились, то тут уже они на полную катушку готовы проявить свою привязанность, свои симпатии. К своим друзьям, близким по духу и по совести людям, прежде всего иностранцам, совсем иное отношение. Если вы им импонируете, то с первой же встречи они готовы считать вас друзьями, тут же зовут в гости. Я знал, что многие иракцы, которые приходили в Посольство и, в частности, в консотдел, жили в очень сложных условиях: война и оккупация лишили их жилья, коммунальных удобств, здоровой пищи, т.е. всех тех атрибутов обычной жизни, которые были гарантированы им ранее в одной из богатейших арабских стран. Они теперь уже ютились во временных пристанищах; если и жили в своих прежних домах и квартирах, то в условиях всеобщей разрухи, колоссальной безработицы, острой нехватки продовольствия, ежедневных перебоев с водой, электроэнергией, топливом, испытывали неимоверные лишения, особенно члены их семей — дети и женщины. Помимо этого, оккупация принесла с собой ежедневные смерть и разрушения, взрывы и бомбежки, внезапные рейды, облавы и зачистки, регулярно проводившиеся оккупационными силами, насилие и мародерство с их стороны, издевательства над иракцами. Было немало случаев насилования женщин, но мало кто из американских солдат был привлечен к суду и подвергнут соответствующему наказанию за свои «подвиги». Такого рода действия вызывали у местного населения естественную реакцию отторжения, неприятия оккупантов. Но жалобы и требования населения в расчет не принимались. Тут, разумеется, надо оговориться. Было бы явным преувеличением утверждать, что все иракцы именно такие. Как и в любом народе, в иракском, безусловно, есть немало элементов, которым такие отличительные черты, о которых я рассуждал выше, вовсе не присущи. Авантюристов и мошенников всех мастей хватало, таким война и ее последствия стали — что мать родная. Кое у кого появились возможности заняться грабежом, вымогательством, присвоением себе чужого добра, всякими темными делами, чтобы порадеть за себя любимого, а там хоть трава не расти.

Обычной практикой стали уже похищения, в том числе более или менее состоятельных людей, владельцев лавок, больниц, аптек, с требованиями большого выкупа. Особенно участились во второй половине 2004 года похищения и убийства специалистов с высшим и специальным образованием, причем всех профессий: адвокатов, врачей, инженеров, военных специалистов и др.

Иракцы утверждали, что все это — звенья одной цепи в заранее спланированной операции по уничтожению лучшей части генофонда народа, ее интеллектуальной составляющей. Они считали, что авторами этого зловещего плана являются не только заокеанские стратеги и их союзник в регионе — правящие круги Израиля, но и некоторые соседние страны, и в частности, Иран. Цель была, по их словам, очевидна и понятна каждому — не допустить возрождения прежней мощи Ирака, его экономического и военного потенциала или, по крайней мере, надолго застопорить развитие страны.

Даже в этих нечеловеческих условиях иракцы, о которых я веду речь, продолжали оставаться людьми благородными, честными, порядочными, а их чувства гостеприимства просто поражали. Дома, может быть, и есть-то не особо чего, а зовут в гости, причем не ради проформы, а искренне приглашают и просят определить конкретное, удобное для меня время. Конечно же, такие порывы мне были приятны, но я ссылался на военное время, свою занятость, обещал непременно воспользоваться приглашением, как только несколько стабилизируется ситуация в стране, а она непрерывно ухудшалась.

И последнее из того, что касается моих личных впечатлений относительно характерных черт иракцев. Не дай бог задеть их человеческое достоинство, национальные и религиозные чувства, тогда они вспыхнут моментально, как вулкан, и горящей лавой могут обрушиться на того, кто посмел это сделать. Всеми этими характерными национальными чертами иракцы во многом напоминали мне земляков-чеченцев и представителей других кавказских народов. О чем я им и говорил, обращая внимание собеседников на то важное обстоятельство, что корни чеченцев, как это подтверждают научные исследования ряда известных специалистов, находились в Междуречье, т.е. в Ираке, где их предки — хуриты — несколько тысячелетий назад жили по соседству с шумерами, а затем в ходе миграции постепенно перебазировались на Кавказ, где и осели.

А вот американцы полезли в Ирак и действовали здесь как слон в посудной лавке. Они не утруждали себя размышлениями о национальных особенностях и психологии иракцев, не принимали во внимание ни историю этой страны, ни обычаи и традиции населяющих ее народов и этносов, за что и поплатились и получили такой кровавый урок, что, наверное, это должно надолго, если не навсегда, отрезвить горячие головы тех «ястребов», которые продолжают носиться с идеями и планами осуществления «цивилизаторской» миссии Запада и конкретно США по отношению к другим странам и народам.

Глава XIII ЧАСТНЫЕ ОХРАННЫЕ СТРУКТУРЫ

В условиях воцарившегося в стране в первые месяцы после завершения военной операции США и их союзников беспредела, роспуска армии, полиции, службы безопасности и всех других местных подразделений, отвечавших за порядок и стабильность, многие западные фирмы, которые направили в Ирак своих представителей и специалистов для реализации различных проектов ивыполнения обязательств по ранее заключенным контрактам, сразу же столкнулись с проблемой обеспечения их безопасности. Проще говоря, они нуждались в охране. Боясь поручить это ответственное дело иракцам, которые неизвестно как могли повести себя с представителями стран, принимавших участие в оккупационных силах, т.е. в МНС, они, как правило, опирались на спецподразделения охраны из своих стран, которые осуществляли также охрану возобновивших свою деятельность иностранных посольств, или, как тогда их по настоянию США называли, Бюро связи с ВКВ. У каждого из членов Временного управляющего совета (ВУС) была собственная охранная служба, состоявшая или из сотрудников их партий и организаций, или из числа родственников и соплеменников. Они никому не подчинялись и действовали бесконтрольно, занимаясь в том числе и похищениями и убийствами врагов своих патронов или неугодных им лиц. Часть из них набиралась из откровенного отребья.

Но довольно скоро появились предприимчивые дельцы, которые поняли, что это хотя и опасное, но очень выгодное предприятие. А найти желающих поступить на такую службу в бывших соцстранах, а также практически во всех регионах Азии, Африки и Латинской Америки было, как оказалось, не так уж трудно. Я, например, был очень удивлен, увидев, что международный аэропорт в Багдаде наряду с небольшим количеством американцев охраняют, в основном, наемники из Непала. Чуть позже к этому весьма прибыльному делу подключились и другие. Создавались и росли как грибы частные охранные структуры, услугами которых широко пользовались в Ираке как госчиновники, так и коммерсанты. Активно привлекались к выполнению охранных функций курды, которые, сопровождая своих заказчиков, колесили по всей стране. В первых главах я уже упоминал одного из россиян, В. Гусева, который привлекал курдов к охране российских бизнесменов, но свои планы по созданию собственной охранной компании он не сумел реализовать.

В мае 2004 года в Посольство пришли два россиянина — А.Н. Костюков и В.В. Лимонов — в полном облачении, с бронежилетами и оружием. Бойцы нашего «Заслона», обеспечивавшие весьма малыми силами (всего 6 человек) внутренние потребности по охране, проверили их, предложили оставить оружие в вестибюле Посольства и привели их ко мне. Посетители рассказали, что заключили частные контракты с фирмой «Erinys» (Эринис), охранной структурой, созданной в ЮАР, а затем перебазировавшейся в Англию и оттуда в США. Наши граждане поведали, что вышли на эту фирму через своих знакомых из Боснии. В их группе 15 человек, двое из них — россияне. Прибыли в Багдад 8 мая, охраняют штаб ВКВ (Временная коалиционная власть) в «зеленой зоне» и главный штаб инженерных войск США, а также офис фирмы Erinys в Багдаде. Сами они работали в Центре разминирования в Москве, но после развала СССР и его последствий жить стало не на что, пришлось искать сферу приложения своих сил и согласиться на данное предложение. Месячная зарплата — 6 тыс. долларов США, страховка в случае смерти — 100 тыс. долл., а в случае ранения на лечение будет выделяться до 500 тыс. долл.

Поставили их на консульский учет, дали телефон для связи, а они — свой, договорились о поддержании контакта.

По опубликованным газетой «Аз-Заман» 5 июля 2004 года данным, в Ираке на тот период находилось до 5 тыс. сотрудников иностранных частных охранных структур, которые обеспечивали безопасность представительств и сотрудников иностранных компаний. П. Бремер своим указом гарантировал им неприкосновенность и неподсудность перед иракским законом. На особом положении находилась американская охранная фирма «Блэк Уотер», которая обслуживала интересы американских оккупационных войск. В 2007 году в Ираке у нее было уже 20 тыс. сотрудников, вооруженных так же, как и армия США, тяжелым оружием, бронемашинами, вертолетами и т.д. Эта компания вела себя в стране по-хозяйски. Она не подчинялась принятым законодательной властью решениям, не выполняла указания Временного правительства. Ее сотрудники безнаказанно совершали ночные рейды и налеты на мирных граждан, творили полный беспредел, убивали мирных жителей, но никакой реакции на неоднократные требования властей убрать ее из Ирака обычно не следовало. Решение о запрещении ее деятельности в стране каждый раз саботировалось, и до сих пор, несмотря на свои преступления и зверства, она продолжает творить беззаконие и произвол. Оккупационные власти прекрасно знают о том, что «Блэк Уотер» занимается в Ираке контрабандой оружия и военной техники, но привлечь ее к ответственности правительству не удается из-за позиции ее высоких покровителей в США. Всего же по данным, опубликованным газетой «Аш-Шарк Аль-Аусат», общее число наемников и сотрудников частных охранных структур в Ираке к 2007 году составляло от 80 тыс. до 120 тыс. человек[28]. Они бесконтрольно действовали в стране, занимаясь в том числе и всякими грязными делами. Некоторые их сотрудники получали до 1,5 тыс. долларов в день.

Ну что же, каков поп, таков и приход. Наглые, беспардонные действия сотрудников этих охранных структур вполне соответствовали поведению оккупантов, находились в русле политики администрации Дж. Буша.

Глава XIV ЕЩЕ ОДИН БИЧ — КОРРУПЦИЯ

Комиссия Фолкнера, созданная по решению генсека ООН К. Аннана для расследования злоупотреблений в ходе реализации программы «Нефть в обмен на продовольствие», действовавшей с декабря 1996 года вплоть до начала 2003 года, выявила многочисленные факты махинаций, подкупа, серьезных нарушений, получения крупных взяток и других проявлений коррупции как со стороны высоких чинов и функционеров правящего режима в Ираке, так и со стороны ряда ответственных за эту программу чиновников ООН. Но львиная доля выявленных фактов приходилась на иностранные компании, которые либо покупали иракскую нефть, либо поставляли Ираку оборудование, товары, продовольствие и медикаменты. В докладе комиссии было охвачено 4500 из общего числа 5435 иностранных компаний, поставлявших различную продукцию в Ирак, и 250 компаний из 46 стран, покупавших иракскую нефть. Согласно докладу, только российские компании, возглавлявшие список, приобрели нефть на 19 млрд долл. США. По сегодняшним меркам это не такая уж большая сумма, так как в условиях разразившегося в мире в 2008 году финансово-экономического кризиса в каждой из развитых стран немалое количество компаний и банков оперировали цифрами в десятки миллиардов долларов, будь то их убытки или суммы, запрашиваемые у своих правительств для предотвращения банкротства или полного разорения. На втором месте — французские компании; они закупили нефть на сумму 4 млрд долл., а на третьем и четвертом местах находились Швейцария и Британия — на компании каждой из них пришлось по 3 млрд долл.

Американские компании в этом списке аж на 26 месте, хотя США потребляли 40% иракского экспорта нефти, покупая ее у посредников — компаний других стран. Дело, разумеется, не в списке этих компаний, а в тех скандальных случаях коррупции, в которых они были замешаны. Позже комиссия опубликовала также поименный список конкретных лиц, с именами и фамилиями, по каждой из стран, принимавших участие в реализации программы, и в том числе высокопоставленных чиновников ООН.

Но все списали на иракские реалии; компании и чиновники оправдывались тем, что поскольку весь прежний иракский режим сверху донизу был коррумпирован, то им приходилось действовать исходя из этой реальности, иначе невозможно было бы решить ни один вопрос. По части коррупции члены Временного управляющего Совета, а позже Временного правительства вряд ли уступали кому-либо. Временщики старались выжать максимум выгоды из своего пребывания у кормила власти и весьма преуспели в этом, особенно те, кому удалось удержаться на плаву. Я думаю, что вряд ли кому будет интересно знакомиться с длинным списком их деяний подобного рода.

Дело в другом. До приезда в Ирак у меня не было какого-либо конкретного представления о размахе коррупции по-американски. Более того, я наивно полагал, что коррупция в западных странах, особенно в США, носит весьма ограниченный характер, так как американцы, как это преподносили СМИ, законопослушный народ, и они, в случае каких-либо нарушений, предстанут перед грозным законом и понесут суровое наказание. Думал также, что их хваленая демократия не позволяет им заниматься подобным. Но в Ираке я увидел совершенно противоположное.

В 2004 году Конгресс США принял решение выделить 18,4 млрд долларов на восстановление Ирака. 6 млрд долларов из этой суммы были якобы перечислены в Ирак при П. Бремере, руководителе ВКВ, кандидатура которого была выдвинута лично президентом Дж. Бушем. Как сообщала об этом и иракская, и американская печать, П. Бремер лично присвоил 2 млрд долл., а на остальную сумму дал добро американским компаниям на подписание соответствующих контрактов в Ираке, в частности, в нефтяной сфере. Причем предпочтение было отдано группе «Halliburton» Д. Чейни, вице-президента США. Поскольку высокие хозяева прикрывали своего назначенца, то расследование не проводилось. В феврале 2005 года официальная иракская газета «Аз-Заман» продолжила эту тему и сообщила, что по требованию двух конгрессменов от демократической партии, независимым инспектором был подготовлен доклад о финансовых злоупотреблениях в период правления Ираком П. Бремера в качестве так называемого администратора. Конгрессмены потребовали также заслушать П. Бремера в комиссии Палаты представителей на предмет расходования этой суммы, чтобы выяснить, то ли она потрачена на взятки, то ли расхищена, то ли просто присвоена. В списке П. Бремера были установлены только 602 конкретных лица, которые фигурировали как получатели и распорядители каких-то сумм, а сведения по остальным из общего списка в 6028 человек просто отсутствовали. То же самое и по охранникам, которым выплачивались суммы. В списке было таких получателей 1417 чел., а реальных лиц было установлено всего 246 чел. и т.д.[29]

Лавры П. Бремера на этом поприще не давали покоя и послу США Дж. Негропонте, который сменил своего предшественника. Конгресс США выделил 3,37 млрд долларов на реализацию проектов по улучшению водоснабжения, орошения и др., а также на проекты в области электроэнергетики. В начале августа 2004 года он направил конгрессу предложение перенацелить эти средства на увеличение экспортных нефтяных мощностей Ирака и на обеспечение их безопасности, причем собственно на цели безопасности он предлагал выделить 1,8 млрд долларов.

Расходы на обеспечение безопасности в Ираке — это была просто большая дыра. Куда уходили деньги, когда, кому и на что конкретно — все эти вопросы в тех условиях просто не поддавались контролю, к тому же никто такой задачи и не ставил. Поэтому трудно установить, какие суммы и в чей карман попали. Конечно, патриоты регулярно выводили из строя нефтепроводы и нефтяные терминалы, но их охрана поручалась, в основном, иракцам. Некоторые суммы в долларах передавалась даже непосредственно командирам воинских подразделений и патрульных групп для подкупа шейхов тех племен, которые контролировали трассы, в частности, в «треугольнике смерти» и других населенных пунктах, чтобы они не минировали дороги и не совершали нападения на американцев. Большая часть этих сумм, как об этом рассказывали и сами американцы, оседала в карманах тех, кто распоряжался ими. А иракцы говорили, что такого бесстыдного, наглого присвоения финансовых средств и таких махинаций с контрактами (причем почти все американцы, занимавшие какое-то положение в Ираке, грешили этим) они не видывали ни у кого, даже при прежнем режиме. Со свойственным им размахом американцы переплюнули и иракцев, и своих союзников. Ирак стал для них «черной дырой», которая заглатывала миллиарды долларов, выделяемых якобы на цели восстановления разрушенной инфраструктуры, прежде всего нефтяной и электроэнергетической.

Помимо коррупции в таких формах и масштабах, американцы не брезговали и иными средствами личного стремления «погреть руки на войне», занимались откровенным мародерством в ходе проводившихся ими операций, облав и зачисток, отбирая у иракцев последнее из золота, денег и других ценностей. Д-р Исам, на которого я уже ссылался ранее, другие иракцы приводили различные конкретные факты, говорили, что по части мародерства и коррупции американцы поставили в Ираке своеобразный рекорд, оставив всех других далеко позади. Можно было бы развить данную тему, привести другие конкретные примеры и факты, тем более, что об этом регулярно сообщали СМИ, но и изложенное выше дает представление об этом постыдном явлении.

Глава XV ВРЕМЕННЫЙ ПОВЕРЕННЫЙ

В первый раз мне довелось оставаться в качестве Временного Поверенного в делах РФ в Ираке с 8 июля 2004 года. Временный Поверенный — это глава дипмиссии на время отсутствия Посла или до его официального назначения. После войны 2003 года нашу дипмиссию в Ираке было поручено возглавить А.А. Кинщаку, который и выехал в Багдад вместе с передовой группой для возобновления работы Посольства в июне 2003 года. До этого он был начальником отдела Ирака и Иордании в Департаменте Ближнего Востока и Северной Африки МИД России, хорошо знал Ирак, так как до войны успел поработать в этой стране в двух командировках, сначала в качестве консула, а затем и советника-посланника (второе лицо Посольства). Я думаю, что это был удачный выбор. Сан Саныча, как мы его называли, я знал по совместной работе еще в Сирии с начала 90-х годов, а затем и в центральном аппарате МИДа. После его отъезда в июне 2004 года Временным Поверенным стал И.А. Моргунов, который также до войны работал в нашем Посольстве в Багдаде. Э. Кутрашев, да и другие сотрудники также ранее работали в Багдаде. А я был здесь новичком, хотя и в преклонном возрасте.

Дело в том, что арабских стран около 20. Вряд ли кто из наших дипломатов-арабистов мог бы охватить длительными служебными командировками все эти страны, на это просто одной жизни не хватит. Краткосрочные командировки не в счет. А мне вообще даже не доводилось порывать в Багдаде, хотя неоднократно у меня появлялась возможность поехать туда или в составе делегации или по линии экспертных групп ООН по мониторингу за реализацией программы «Нефть в обмен на продовольствие».

Когда И.А. Моргунов выехал на короткое время в Москву, мне, как старшему после него дипломату, пришлось выполнять обязанности Временного Поверенного. Через пару дней мне позвонил начальник канцелярии главы Временного правительства А. Аляуи и сказал, что премьер-министр готов принять Временного Поверенного завтра в 10.00 утра. Спросил его, по какому вопросу. Он ответил, что мы сами запросились к нему. Я пообещал связаться с ним позже, сославшись на то, что я исполняю обязанности недавно и не совсем в курсе данного вопроса. Позвонил И.А. Моргунову, поинтересовался, какие вопросы мы собирались обсудить с премьером. Он сказал, что когда А. Аляуи назначили на этот пост, то Председатель Правительства России М.Е. Фрадков направил ему поздравление. Но в иракском МИДе в ответ на нашу ноту по этому поводу заявили, что премьер очень перегружен делами, и рекомендовали передать поздравительное послание через Протокольный департамент МИД. А теперь вот последовала запоздалая реакция со стороны канцелярии А. Аляуи. Я доложил ситуацию в Центр и попросил ориентировать меня относительно встречи с А. Аляуи, в частности, о том, нужна ли нам эта встреча и какие вопросы следовало бы обсудить на ней. Руководство ДБВСА и спецпредставитель по Ираку С.В. Кирпиченко отреагировали в том смысле, что каких-либо вопросов у нас к нему нет, но и отказываться от встречи неудобно по этикету. Впрочем, окончательное решение они оставили за мной, сказав, что как Временный Поверенный я могу исходить из обстановки на месте. После непростых раздумий утром следующего дня, за час до предложенного срока, я позвонил начальнику канцелярии премьера и сказал ему, что если у него к нам есть вопросы, то я готов прибыть на встречу. Он, естественно, удивился такой постановке, попросил меня побыть на проводе пару минут, пока он доложит премьеру, и потом сообщил, что у А. Аляуи ко мне тоже нет вопросов. Я облегченно вздохнул.

Вполне понятно, что никакой глава иностранной дипмиссии в стране пребывания не может позволить себе самовольно уклониться от встречи с премьер-министром или другими официальными лицами; здесь нельзя руководствоваться эмоциями, поэтому-то мне не хотелось выглядеть этакой «белой вороной».

Многие полагают, что дипломаты — это какие-то бесстрастные лица, которые постоянно носят маску, не дают однозначных ответов, даже на простые вопросы, а пространно рассуждают вокруг да около и в общем-то ни о чем конкретном; всегда скрывают свои истинные чувства и хорошо владеют собой при любой ситуации. Я же, хоть и считаю себя дипломатом, обладал не всеми из перечисленных качеств. Да и вообще считал, что хороший дипломат это тот, кто знает страну, ее историю, национальные и иные особенности ее народа, для чего необходимо также и знание языка, с уважением относится к местным обычаям и традициям, а в разговоре с официальными лицами и с представителями дипкорпуса ведет себя ответственно и достойно; хорошо владеет тематикой обсуждаемых вопросов и собой, конечно. А тот, кто отделывается общими фразами, вряд ли может быть хорошим дипломатом. Ведь собеседнику совсем не интересно иметь дело с каким-то манекеном во фраке. Он рассчитывает на взаимный полезный обмен мнениями, а за откровенность платит откровенностью. А она должна все же быть дозированной, конкретной, все зависит от того, с кем вы имеете дело. А те, кто даже в отношении своих сограждан пытается строить из себя важную персону и выплескивает набор слов вместо простой человеческой беседы, достойны называться не дипломатами, а пустозвонами.

8 июля президент Болгарии и министр иностранных дел обратились соответственно к президенту РФ В.В. Путину и мининдел России С.В. Лаврову с просьбой через наше Посольство в Багдаде оказать содействие в прояснении судьбы двух болгарских граждан, захваченных в заложники. Они работали в качестве водителей грузовых фур в американской частной компании и были захвачены группировкой «Таухид ва джихад» («Объединение и джихад»), руководство которой приписывалось Абу Заркауи. В качестве условия освобождения болгарских заложников эта организация потребовала немедленного вывода болгарского контингента оккупационных сил (МНС) из Ирака.

Однако президент Болгарии и министр иностранных дел заявили о неизменности своего курса, отвергли требования похитителей, а к нам обратились с просьбой о содействии в их освобождении.

А вот президент Филиппин Глория Арройо после захвата в заложники своего гражданина и выдвинутого похитителями требования о выводе филиппинского контингента в составе МНС заявила, что руководством страны принято решение вывести всех своих военнослужащих из этой страны к 20 августа. В свою очередь, филиппинские коллеги заложника и сотрудники компании из Саудовской Аравии, которая занималась доставкой нефтепродуктов для Ирака, последовали ее совету и отказались ездить в Ирак, так как поняли, что никакая охрана или полиция не в состоянии обеспечить их безопасность.

13 июля 2004 года ко мне пришли представители МИД Болгарии, направленные в Багдад со специальной миссией, чтобы предпринять возможные усилия для решения вопроса об освобождении заложников. Это были В. Лазарев — начальник управления Ближнего Востока и Северной Африки МИД Болгарии и Г. Пейчинов — директор Консульского департамента. Удалось им выяснить в ходе своего пребывания в Ираке немногое. По их словам, двое болгарских граждан были захвачены в г. Мосуле на севере Ирака. Они прибыли сюда в поисках куска хлеба, зарабатывали на жизнь тем, что перегоняли подержанные автомашины из Восточной Европы в Ирак. Их похитители дали о себе знать 8 июля, когда по телеканалу «Аль-Джазира» были показаны о них кадры, сопровождаемые требованиями группировки «Таухид ва джихад». К своему первому условию о выводе болгарского контингента они добавили еще одно — освобождение всех заключенных в иракских тюрьмах патриотов, иначе двое заложников будут казнены. Второе условие было просто нелепым, никакая Болгария не была в состоянии добиться выполнения этого требования.

Болгарские представители сказали, что они уже встречались по этому поводу с министром иностранных дел Ирака Х. Зибари, с министром внутренних дел, с руководителями дипмиссий США и Великобритании, но ничего определенного собеседники им не смогли сказать, отделываясь общими декларациями и обещаниями оказать помощь. Поэтому, мол, они решили обратиться ко мне как к человеку, который занимался освобождением российских заложников в Ираке в апреле-мае с.г., о чем они знали еще находясь в Софии.

Руководство МИД Болгарии якобы рекомендовало им установить контакт именно со мной и попросить подключиться к усилиям по разблокированию ситуации с их гражданами.

Я обратил их внимание на то важное обстоятельство, что отношение здесь, в Ираке, к России и Болгарии далеко не одинаковое. Россия занимает принципиальную четкую позицию по всем аспектам иракской проблемы. Не имеет никакого отношения к оккупации страны, не участвует ни в каких МНС, наши специалисты занимались здесь восстановлением и реализацией жизненно важных для всего населения объектов в области электроэнергетики, а Болгария имеет здесь свой воинский контингент в составе МНС — батальон, выполняющий охранные функции в Кербеле, и оказывает союзническую помощь США.

Выяснилось, что у нас общие знакомые — выпускники МГИМО, да и вообще эти два человека вели себя очень достойно, с уважением к России и напомнили мне добрые времена, когда мы вместе с их соотечественниками — студентами МГИМО вместе учились, вместе жили в общежитии и наши взгляды во многом совпадали. Сказал им, что у нас хорошие контакты с влиятельными духовными мусульманскими лидерами, суннитскими и шиитскими, с шейхами племен, руководителями патриотических организаций, а также представительствами курдских партий — Демократической Партии Курдистана (ДПК) и Патриотического Союза Курдистана (ПСК) и др. Это помимо официальных иракских ведомств и структур, с которыми у нас налажено хорошее взаимодействие. Дал им некоторые телефоны, договорился со своими иракскими друзьями, что они помогут нашим болгарским коллегам. При этом предупредил их, чтобы они ни в коем случае не вели двойную игру, не делились информацией, полученной от нас, ни с какими официальными иракскими структурами, а тем более с американцами, поскольку последствия, однозначно, будут печальными. К сожалению, они не прислушались к моим советам, а вместо прямых контактов с моими друзьями поступили наоборот: вновь обратились к тем лицам, с которыми они начали контактировать до встречи со мной.

В ночь с 13 на 14 июля телеканал «Аль-Джазира» сообщил, что похитители привели в действие свои угрозы и казнили одного из заложников, а затем дали 24 часа для решения судьбы второго. Болгария устами своего президента Г. Пырванова, министра иностранных дел и других ответила, что она свою политику не изменит, и тем самым подписала смертный приговор второму заложнику. 15 июля он тоже был казнен.

Я в этот день по поручению Центра встретился с директором Департамента по европейским делам МИД Ирака М. Дораки, с которым у меня с первого же знакомства сложились хорошие отношения. При прежнем иракском режиме он был послом Ирака во Вьетнаме, а в условиях острой нехватки дипкадров был востребован в МИД. В общении очень корректный и приятный, в общем, сразу было видно, что это представитель старой школы. Я передал ноту о согласии С.В. Лаврова принять мининдел Ирака Х. Зибари в Москве 22 июля. Это был первый его визит в Россию, и Временное правительство Ирака придавало ему особое значение. Проговорил с собеседником все вопросы, касающиеся этого визита, согласовал с ним в рамках своей компетенции наши дальнейшие действия. Иракский дипломат сказал, что Х. Зибари и все руководство МИД находится за рубежом (в Бельгии и других странах), и иронически добавил, что все они не спешат вернуться в багдадское «пекло», намекая на двойной смысл этого слова: жарко из-за непрекращающихся терактов и взрывов, а также высокой летней температуры 42-45 градусов.

17 июля М. Дораки попросил меня подъехать в МИД, чтобы предметно обсудить ряд вопросов по предстоящему визиту. Не успели мы обменяться с ним несколькими словами, как начальник секретариата министра Ф. Харири попросил нас подняться к нему в кабинет. Он заявил, что Х. Зибари не может вылететь в Москву 22 июля, так как 21-22 июля в Каире будет проходить конференция министров иностранных дел арабских стран, а также стран — соседей Ирака, с участием спецпредставителя Генсека ООН по Ираку Л. Ибрагими и X. Соланы, Верховного комиссара по иностранным делам Евросоюза. Поскольку это первая конференция такого уровня, на которой будет официально представлено Временное правительство Ирака, то собеседники заявили, что отказаться от участия в ней, упустить этот шанс, нельзя ни при каких условиях, так как это могло бы быть воспринято и в арабском, и в западном мире как демарш. Они предложили договориться о переносе сроков визита на несколько дней, так как делегация во главе с Х. Зибари должна провести, помимо участия в самой конференции, серию отдельных встреч и переговоров с делегациями стран — соседей Ирака. Предложили дату визита 26-27 июля.

Я, естественно, обещал довести их аргументы и просьбы до руководства МИД. Но они, ссылаясь на чрезвычайные условия и фактор времени, попросили меня тут же из кабинета позвонить в наш МИД и хотя бы проинформировать об их позиции по существу обсуждавшихся вопросов, так как переписка по согласованию этих срочных вопросов может занять немало драгоценного сейчас времени. После консультаций по прямому проводу с руководством ДБВСА, спецпредставителем по Ираку С.В. Кирпиченко и, наконец, с замминистра иностранных дел А.В. Салтановым и согласования с ними нового срока визита, информировал собеседников, что несмотря на свой исключительно напряженный рабочий график, С.В. Лавров согласен, в порядке исключения, принять делегацию во главе с Х. Зибари 24 июля, или же встреча будет перенесена на следующий месяц. Они, в свою очередь, связались со своим министром. Наконец, согласовали все вопросы, устные договоренности обязались подкрепить обменом нотами (я по своему опыту знал, что в ряде арабских стран далеко не всегда устные договоренности выполняются на самом деле), что и было сделано обеими сторонами незамедлительно. Так как у них возник вопрос, а как добираться из Каира в Москву и как обеспечить билеты на один рейс для всех членов делегации, то я по их просьбе позвонил в Каир заместителю представителя Аэрофлота А.В. Какоше и попросил его зарезервировать для делегации места на рейс в ночь с 23 на 24 июля.

В 8.00 утра 24 июля делегация благополучно прибыла в Москву, а уже через несколько часов состоялись успешные переговоры между С.В. Лавровым и Х. Зибари. Накануне визита иракский министр выдвинул идею о том, что неплохо было бы, если Россия послала бы свой миротворческий контингент в Ирак, но такая возможность была категорически отвергнута со стороны наших официальных лиц. В интервью газете «Время новостей» Х. Зибари заявил: «У России есть вполне законные интересы в Ираке, есть заинтересованность в восстановлении нашей страны. И у России хорошие шансы. По поводу долгов — общая задолженность Ирака 120 млрд долл. Вопрос о наших долгах России и другим государствам будет решаться в рамках Парижского клуба. Большая часть этих долгов — это так называемые принудительные долги. Они были навязаны иракскому народу. Это были военные сделки, закупки оружия, за которые иракский народ и новое правительство Ирака ответственности не несут»[30].

Это было довольно странное заявление. Ему пошли навстречу, приняли достойно, а он отрабатывает назад. Попробовал бы он сказать такое своим хозяевам — администрации Буша. Тут невольно пожалеешь, что оказал содействие в визите делегации. Но дипломатия работает не на чувствах.

Помимо политической работы, которая включает в себя прежде всего контакты с руководством министерств и ведомств, органов законодательной и исполнительной власти, общение с дипкорпусом, Временный Поверенный должен решать и массу других вопросов, организационных, административных и др. Это не только ответственность, но и большая нагрузка. Обычно отвечаешь за свой конкретный участок работы, а тут за всех сотрудников дипмиссии. Но так нужно, и точка!

22 июля в Багдаде был похищен второй секретарь Посольства Египта. Эта акция совпала с заявлением египетского премьер-министра А. Назыфа на встрече с иракским премьером А. Аляуи в Каире о том, что Египет окажет содействие в подготовке сил безопасности в Ираке. Его похитили вечером, когда он после молитвы в мечети направлялся домой. Сразу после этого похищения мининдел АРЕ А. Абуль-Гейт поспешил заявить, что о направлении египетских формирований в Ирак ни в какой форме и речи не было. За несколько дней до этого случая были похищены 7 сотрудников кувейтской компании, работающей в Ираке. Требование стандартное — уход компании из Ирака. Но руководство компании решило проявить твердость, не поддаваться на угрозы, поставив тем самым под удар своих сотрудников. Их обещали убивать по одному через каждые 72 часа. Узнав о похищении египтянина, я позвонил в Посольство АРЕ, выразил свое сочувствие и готовность оказать помощь через своих иракских друзей, что было воспринято с большой признательностью.

Египтянин был освобожден похитителями без всяких условий 26 июля как «примерный мусульманин и за свое достойное мусульманина поведение».

А вот руководство Франции повело себя по-иному, когда в августе в Багдаде были похищены двое французских журналистов — корреспонденты «Фигаро» и международного радио Ж. Мальбрюне и К. Шерено. Их похитила организация под названием «Исламская армия». Требование было каким-то необычным: отменить закон, запрещающий ношение в школе исламских символов, в том числе хиджаба (головного платка). Президент Жак Ширак лично обратился ко всем мусульманским странам и иракскому правительству с просьбой освободить их. Мининдел франции М. Барнье срочно вылетел в Каир, мобилизовал ЛАГ, обратился ко всем арабским странам, направил в Багдад делегацию во главе с генеральным секретарем МИД для координации усилий по освобождению заложников. А ведь Франция к тому же не принимала участия в оккупационных силах. Позже они были освобождены.

Похищения участились. 7 сентября были захвачены в заложницы две итальянки — две Симоны (Симона Пари и Симона Торретта). Они работали в благотворительной организации «Мост к Багдаду». 23 сентября появилось сообщение об их казни, но все надеялись, что похитители не пойдут на это. 28 сентября они были освобождены. В Италии по этому поводу был национальный праздник. Всю ночь огромная ликующая толпа отмечала это событие, а премьер-министр С. Берлускони лично встречал их в аэропорту. Им повезло, что они оказались в руках исламской организации, а ислам запрещает убивать женщин, детей и стариков. Мы тоже искренне радовались, что эти молодые девушки (28-29 лет) были освобождены.

16 сентября боевики группы «Тавхид ва джихад», которая ранее похитила двух болгар, ворвались в дом на ул. Мансур в центре Багдада (недалеко от нашего Посольства) и похитила двух американских и одного английского бизнесмена. Граждане США — Ю. Армстронг и Дж. Хэнсли — были казнены, англичанин К. Бигли оставался жив. Он обратился к премьер-министру Тони Блэру с призывом предпринять необходимые усилия для его освобождения (похитители предоставили ему возможность выступить по телевидению). Для этого надо было выполнить требование боевиков этой организации: освободить всех иракских женщин из тюрем. Речь шла прежде всего о двух женщинах — биологах — Р. Тахи и Х. Аммаш, которые занимали видное положение при С. Хусейне. Администрация США и премьер А. Аляуи решительно выступили против их освобождения, а правительство Т. Блэра пошло у них на поводу. В октябре англичанин был казнен, так как несмотря на его просьбы и мольбы его семьи, Т. Блэр ровным счетом ничего не сделал для его освобождения.

А в октябре 2004 года была похищена сотрудница благотворительной организации «Кэйр Интернэшнл» Маргарет Хасан. 30 лет назад она вышла замуж за иракца, но сохранила свое британское гражданство (сама она ирландка). 22 октября она также обратилась по телевидению к Т. Блэру с мольбой о спасении. Похитители поставили условие — вывод британского контингента из Ирака. Вместо вывода хотя бы символической части войск, правительство Т. Блэра приняло решение перебросить поближе к Багдаду выполнявшую свою миссию на юге Ирака в районе Басры бригаду в 850 штыков элитного подразделения, чтобы развязать американцам руки для более массированной обработки Фаллуджи.

В ответ на американские бомбардировки Фаллуджи и других суннитских городов было проведено чрезвычайное заседание комитета мусульманских улемов, в котором приняли участие 157 шейхов и других уважаемых членов КМУ. Было выдвинуто единодушное ультимативное требование к американцам и Временному правительству прекратить бомбардировки, иначе КМУ будет бойкотировать предстоящие выборы, а если их все же проведут, то признает их нелегитимными. В случае, если к их требованию не прислушаются, то, как было заявлено, КМУ будет вынужден прибегнуть и к другим мерам. В обращении ко всем патриотическим силам КМУ объявил сопротивление оккупантам национальным и религиозным долгом каждого иракца и всего иракского народа.

Командование МНС и Временное правительство в очередной раз проигнорировали эти предостережения и прибегли к репрессивным мерам. Начались аресты членов КМУ, нападения на мечети, осквернение святынь и т.д. Ночью 22 октября они арестовали члена Консультативного совета (Шуры) и члена руководства КМУ шейха А.С. Абдельджаббара вместе с двумя его сыновьями. Именно с ним я познакомился раньше других еще в марте, через две недели после своего прибытия в Багдад.

Патриоты также не остались в долгу. 24 октября, т.е. через два дня, на «дороге смерти» в международный аэропорт Багдада прямым попаданием минометного снаряда был убит американский дипломат, заместитель помощника посла США по вопросам безопасности Эд Зайтс.

31 октября телеканал «Аль-Джазира» сообщил об аресте американцами шейха Хушама Дулейми, генсека Национальной лиги вождей и шейхов племен Ирака и председателя комитета по освобождению заключенных в Ираке. У меня сложились с ним за эти месяцы самые дружеские отношения, мы общались почти каждую неделю, а по телефону связь поддерживали почти ежедневно. 1 ноября 2004 года ко мне прибыл один из членов руководства Национальной лиги и заместитель генсека шейх Х. Мауля. Он сказал, что ночью 30 октября в дом X. Дулейми ворвался американский спецназ и без объяснения причин арестовал и забрал с собой шейха Х. Дулейми, его 24-летнего сына Хумама и зятя Джувада. Младшего сына Идхама (13 лет) тоже забрали, но потом отпустили. Он же сообщил, что ранее, т.е. 17 октября, неизвестной группировкой был похищен брат шейха М. Дулейми, а 31 октября был подорван автомобиль, в котором находились его племянник Х. Тамер с охранником.

Собеседник выразил уверенность, что на семью Дулейми обрушились по указанию премьера А. Аляуи, который принял решение физически устранить лучших из известных суннитских деятелей. К тому же он из Фаллуджи, а это кость в горле американцев и их ставленника А. Аляуи. Как раз в эти дни осуществлялась подготовка к очередной широкомасштабной операции оккупационных войск против повстанцев Фаллуджи и Рамади. 31 октября А. Аляуи с пафосом сообщил на пресс-конференции, что в течение одного дня превентивной операции было арестовано 3 тыс. баасистов и 167 иностранных боевиков.

Шейх Х. Дулейми и его деятельность, в том числе участие в руководстве движением сопротивления в Фаллудже и других районах страны, видимо, были хорошо известны американцам. К сожалению, оккупация породила и такое позорное явление, как пособничество. Может быть, не столько по идейным соображениям, а ради куска хлеба для семьи. Агентов и доносчиков у США, как собственных, так и привлеченных, было немало. К тому же в их распоряжении были самые современные технические средства для разведывательной и агентурной работы.

Американцы хорошо знали о роли и деятельности шейха Х. Дулейми в качестве председателя комитета по освобождению заключенных в Ираке. Он активно участвовал как посредник в переговорах об освобождении ряда заложников, граждан различных стран, хотя к похитителям не имел никакого отношения. Его племя отличалось благородством и достоинством, пользовалось признанием и авторитетом в стране.

Когда Центр поручил нам оказать содействие японским официальным лицам, прибывшим в Багдад в связи с похищением гражданина Японии Е. Кодо, помочь в установлении контактов с влиятельными в стране силами, способными оказать содействие в его освобождении, то вполне естественно, что среди других авторитетных организаций я назвал и Национальную лигу вождей и шейхов племен Ирака. Похитители требовали от японского правительства отозвать свой воинский контингент из Ирака, и хотя японские военнослужащие выполняли вспомогательные функции и ни в каких военных операциях МНС не участвовали, правительство Японии отказалось выполнить требование похитителей, а к России обратилось с просьбой о помощи в вызволении своего гражданина.

Я связался тогда с шейхом Х. Дулейми, Объединенным комитетом улемов Ирака (раньше просто КМУ, а после вхождения в него представителей других конфессий он получил именно это название) и Учредительным конгрессом национально-патриотических сил. Разъяснил им, что Япония сама пострадала в 1945 году от американских атомных бомбардировок, когда погибли сотни тысяч ее мирных граждан, их контингент в Ираке занимается сугубо гуманитарными делами (строит школы в районе своего размещения, ремонтирует больницы и другие нужные гражданские объекты), в боевых операциях не участвует, а направлен сюда под давлением США, вопреки воле японского народа. Далее добавил, что в последнее время на Японию обрушилась еще и стихия (смерчи, ураганы, землетрясения), имеются большие жертвы среди гражданского населения.

Мои собеседники с пониманием отнеслись к этим разъяснениям и обещали оказать возможную помощь. Не прошло и двух дней после этого, как американцы арестовали шейха Х. Дулейми. Я предположил, что японцы совершили ту же ошибку, что и болгарские представители. Члены их делегации, прибывшей в Багдад, не последовали, очевидно, нашим советам выйти самим на непосредственный контакт с предложенными нами патриотическими организациями, а скорее всего, решили действовать с помощью или через посредство американцев. Возможно, я и не прав, у меня не было в то время каких-либо конкретных подтверждений моим предположениям, однако факт остается фактом: мой друг был арестован, и теперь уже от меня его родственники и соратники ждали какой-то помощи.

Разумеется, деятельность Посольства и моя конкретно не сводилась лишь к усилиям по вызволению своих и чужих заложников. Мы пытались охватить все основные возможные в тех условиях направления работы, не забывали при этом и общественные организации. Большую активность проявляли и сами иракцы, в частности, получившие образование в СССР. Регулярно встречавшийся с нами декан филологического факультета Багдадского университета д-р Дия ад-Дин Нафи’а выступил инициатором создания Ассоциации выпускников советских и российских вузов. 20 июля на своей учредительной встрече выпускники провозгласили создание Ассоциации и избрали ее руководящий совет в составе 7 человек. В начале августа, выполняя обязанности Временного Поверенного, я оказывал им возможное содействие. Из Каира мне позвонил мой давний друг О.И. Фомин, который был в этот период представителем Росзарубежцентра и генеральным директором Российского культурного центра в Египте. Находясь до этого в Тунисе в таком же качестве, он проделал большую работу по организации и проведению I общеарабской конференции выпускников советских и российских вузов в Тунисе, а позже II конференции в Москве, и вот теперь он занимался организацией III конференции в Каире. Олег Иванович попросил меня обеспечить иракское представительство на этой конференции. Согласовал эти вопросы с недавно созданной иракской национальной Ассоциацией выпускников советских и российских вузов и оказал им необходимое содействие в направлении своих представителей в Каир.

Глава XVI А ЧТО ЖЕ С ДОСУГОМ?

Работа — работой, но как бы я ни делал упор именно на ней, все же надо было заботиться и о восстановлении энергии после напряженных ежедневных усилий, затрачиваемых на выполнение своих прямых, а нередко и непрямых обязанностей. Ведь наш небольшой коллектив должен был обеспечивать нормальное функционирование дипмиссии, решая возложенные на него задачи так же, как и до войны, но в совершенно иных условиях, сложившихся в результате свержения прежнего режима и оккупации страны.

Прямо скажем, возможности для отдыха, нормального досуга были весьма ограниченными и довольно специфическими. Ну, прежде всего, мы находились всегда в небольшом замкнутом пространстве, т.е. на территории Посольства. Я имею в виду то время, когда мы никуда не выезжали по служебным делам или, реже, за продуктами и товарами первой необходимости. Даже служебные кабинеты в той части здания, которая нами использовалась, были неблагоустроенными, неудобными, разбросанными по трем этажам, везде ощущалась обстановка непостоянства, дискомфорта, ожидания в любой момент чего-то непредсказуемого. После работы приходишь к себе домой, но атмосферы для отдыха никакой. Большинство из нас жили или в одной комнате, или в небольшой однокомнатной квартире, с довольно убогой обстановкой, что не внушало оптимизма и не создавало позитивных эмоций. Все без семей, без жен и детей. К тому же какой-то духовный вакуум. Ни тебе театров, ни концертов, ни выезда на природу, ни даже дипломатических приемов, т.е. всего привычного для культурного досуга нормального человека. Я уже не говорю о том, каково было нашим семьям в разлуке.

Во дворе Посольства, узком и вытянутом, как коридор, не смолкал грохот движков, которыми приходилось пользоватьсяпо 16-18 часов в сутки, он заглушал все, давил на мозг и уши, на психику, но так как электричество очень часто вырубалось, приходилось терпеть, к тому же постоянные перебои с водой и т.д. Большая часть территории — засохшая земля, на которой ничего не растет, т.к. нет достаточного количества воды; пробурили скважину на небольшую глубину, 6-7 метров, а оттуда идет соленая вода, непригодная для полива. Правда, был небольшой бассейн, любители могли хоть поплескаться в нем, но основное его предназначение — резервуар воды на случай чрезвычайных событий. Хорошо еще, что сохранилась спортивная площадка, на которой был оборудован теннисный корт. Несколько человек упражнялись на нем, но не все же любители тенниса. Энтузиасты умудрялись при такой жаре играть в футбол, гонять мяч по пыли, причем делали это регулярно, раз в неделю.

Заводилой во всем был у нас помощник посла по вопросам безопасности Александр Васильевич Страхов. Он успевал делать все; исключительно неугомонная натура, он находился одновременно в разных местах, во всяком случае создавалось такое впечатление. Играл в футбол, в настольный теннис, нарды, организовывал различные спортивные соревнования и т.д. А ведь совсем немолодой человек, до шести десятков лет еще не дошло, но и не за горами, однако фору он давал всей молодежи.

Единственное, что привлекало меня лично — это бильярд. Играл я очень посредственно. Моими постоянными партнерами в игре были А.В. Страхов и С.В. Анчиков. С.В. Анчикова я знал до Ирака заочно. В Ливии и Египте я работал с его младшим братом Вячеславом Анчиковым, который руководил корпунктом ИТАР-ТАСС. Мы были теперь в Ираке со старшим братом, а с младшим, который находился в соседнем Кувейте, часто созванивались. С.В. Анчиков — советник, руководитель группы в Посольстве, он не в первый раз в Ираке, хорошо знал эту страну и любил ее. Прекрасный специалист (он окончил МГИМО) и порядочный человек. Естественно, что мы с ним подружились и до самого отъезда из Ирака тесно общались, а Александр Васильевич Страхов опекал меня, он очень хорошо готовил и часто приглашал меня на трапезу, проявлял необычайное гостеприимство, всегда излучал добро. Все у него в руках спорилось. Мы с ним стали очень хорошими друзьями, ежедневно общались по нескольку раз. Часто он и С.В. Анчиков заходили в консульство ко мне, я угощал их зеленым чаем и беседой в ходе чаепития; мы делились текущей информацией, обсуждали какие-то срочные вопросы; все это делалось в темпе, но без напряжения, снимало в определенной степени стресс. А.В. Страхов очень располагал к себе, был своего рода кладезью народной мудрости; он знал массу прибауток, анекдотов, шуток; балагур, весельчак, редкий оптимист, хотя, как я узнал позже, жизнь не баловала его. Он всегда был готов и рад помочь всем и каждому.

Постепенно мы сблизились и с врачом Посольства Рашидом Хасаиновичем Зарифовым. Первое время он держался со мной несколько не то чтобы сдержанно, но стесненно, официально, что ли. Может быть он, будучи человеком интеллигентным, не хотел навязывать себя старшему по возрасту вновь прибывшему сотруднику, т.е. мне. Какую-то роль играло, очевидно, и то обстоятельство, что раньше, будучи в служебной командировке в Ираке по линии торгпредства, он был вынужден считаться с соображениями иерархического порядка. Меня иерархия не интересовала, я ставил на первое место человеческие качества, затем профессиональные, уже потом — другие. Мне он импонировал и как человек, и как профессионал. Чувствовалось по его серьезному отношению к своим обязанностям, к людям вообще, что он верен клятве Гиппократа. Всем всегда и во всем помогал, в любое время дня и ночи он готов был поспешить по первому же сигналу. Обслуживал не только сотрудников Посольства, но и всех россиян, которые тогда находились в стране и обращались к нему, помогал иракцам, ездил сам и добывал лекарства. С таким человеком, к тому же обаятельным в общении (никогда не видел его возбужденным, чем-то недовольным; представляю, какую надо было иметь выдержку, сам-то я этим не отличался), нельзя было не дружить. В посольстве в качестве военного атташе находился мой хороший знакомый по совместной работе в Сирии Владимир Владимирович Панин. Молодежь у нас тоже была прекрасная. Это Артем Поляков, Эльбрус Кутрашев, Илья Булгаков, Иван Журба и др. Они несли двойную нагрузку. Хотя было им трудно, достойно вели себя, добросовестно выполняли все свои обязанности.

И, наконец, по контракту приехал мой хороший знакомый Игорь Марков (мне довелось поработать с ним в Египте; он был заведующим Бюро РИА-Новости в Каире). Каждый раз, когда мы с Игорем выходили на прогулку (это бывало обычно в 15.00-15.30), над нашими головами проносились два американских вертолета, а затем — два истребителя. Шум невероятный, поскольку они проделывали это на бреющем полете, как будто они сознательно пытались испортить нам настроение. А может быть, регулярный облет нашего Посольства был у них запланирован. Надо же было им отслеживать, чем занимаются сотрудники Посольства страны, которая не разделяла их политику в Ираке и не скрывала этого. К сожалению, И. Марков неважно чувствовал себя, что-то его серьезно беспокоило, а я из деликатности не развивал с ним эту тему. Будучи в отпуске в Москве, я встретился с его сыном, который передал для отца набор лекарств. Уже после моего отъезда из Ирака, где-то год спустя, я узнал, что он умер. Было очень жалко его. В отличие от меня, он регулярно раз в неделю старался с оказией выехать вместе с другими сотрудниками за продуктами, которые мы покупали в лавках, на удалении около 1 км от Посольства. А.В. Страхов, который взял надо мной шефство, старался сделать так, чтобы мне не приходилось часто ездить за продуктами, говорил, что это может сделать он или другие ребята, а у меня и так достаточно серьезных дел. Да и вообще, все сотрудники относились ко мне хорошо, я был старше всех по возрасту, как мог заботился о них, а они отвечали мне взаимностью.

Но были и весьма неприятные вещи, что задевало всех и портило настроение. Особенно удручало то, что по объективным причинам не было никакой возможности поддерживать здание Посольства в состоянии, соответствующем санитарным нормам. Немало было недоступных мест, или до которых руки не доходили. Что там творилось: тараканы, крупные крысы, вся нечисть, которая быстро размножалась. Когда мне пришлось, оставшись Временным Поверенным, днями и ночами сидеть в кабинете Посла, готовя соответствующие материалы, в том числе информацию для Центра, то невозможно было спокойно работать. Потолки очень низкие, были сделаны ещё и межпотолочные перекрытия, но это пространство, видимо, облюбовали крысы и другие грызуны, которые устраивали там свои шумные игрища или охотились, неприятные скрипы, шум, визги неслись оттуда непрерывно, не давая сосредоточиться, кроме того столь специфический запах от множества этих тварей. В течение нескольких дней мне приходилось прерывать работу и давить сверхкрупных размеров мух, которые тучами залетали в кабинет, не знаю из каких щелей. Потом кто-то из хозяйственников, которых я вызвал, сделал вывод, что это нашествие мух порождено дохлыми крысами. Ну прямо настолько неприятная антисанитария, что она вызывала естественную реакцию тошноты и брезгливости.

Наша административно-хозяйственная служба (конечно, это слишком громкое название: завхоз и один-два квалифицированных рабочих, остальные нанимались из числа иракцев на местную ставку по потребности), делала все возможное в той обстановке, чтобы обеспечить нам элементарные условия проживания. Когда уже прибыл первый посол В.В. Чамов, он привез с собой хорошие вести, сказал, что ему удалось пробить решение вопроса о выделении Центром финансовых средств для пробурения скважины на воду глубиной около 40 м. Ребята шутили, говорили, что с такой глубины мы можем качать нефть.

И еще об одной группе хотелось бы сказать несколько хороших слов. Это бойцы «Заслона», которых направляли к нам обычно на 3-6 месяцев, по вахтовому методу. Сначала их было 6 человек, затем, когда обстановка еще более обострилась, уже 9. Они в прямом смысле рисковали собой каждый день, сопровождая сотрудников Посольства во время выездов за его пределы. В аэропорт, по «дороге смерти», им приходилось ездить почти каждый день. Они несли также внутреннюю охрану Посольства, совершали регулярные обходы территории по нескольку раз в день, поднимались на крышу, откуда обзор был лучше, и однажды это кончилось тем, что какой-то снайпер, то ли американский, то ли еще какой другой поразил одного из наших заслоновцев прямо в глаз. Конечно, после этого случая им было предписано соблюдать еще большую осторожность и не лезть на рожон, под пули. Когда мы выезжали по служебным делам в МИД или МВД, другие министерства и ведомства, наносили визиты другим дипмиссиям, при выходе из машины они сопровождали Временного Поверенного, меня или еще кого-то, один спереди, другой сзади, и готовы были заслонить нас, обеспечивая нашу безопасность. Излишне говорить, что мы все были им очень признательны.

А коллектив у нас был очень дружный, индивидуалы здесь просто не выдержали бы и не сработались бы. Собирались обычно в бывшем красном уголке Посольства на третьем этаже, там же была и старая библиотека, стоял советский биллиард с крупными шарами, не то что эти американские жалкие подобия. Вместе отмечали национальные праздники или проводили какие-то мероприятия.

Перед поездкой в Ирак руководство ДБВСА и курирующий заместитель Министра иностранных дел А.В. Салтанов говорили мне, что Центр будет делать все возможное для облегчения участи находящихся в Багдаде сотрудников Посольства. Первые месяцы действительно эта забота ощущалась, но позже стало все труднее и труднее реализовывать намеченные меры. Предполагалось, что каждый сотрудник может выезжать в соседние страны, Сирию или Иорданию, где ему будет раз в 2-3 месяца предоставлена возможность проводить некоторое время с семьей, члены которой, и в частности, жены, будут прибывать туда за счет МИД. Но то ли запланированная схема не сработала, то ли дальнейшее обострение ситуации в Ираке, то ли еще какие-то причины не позволили придерживаться этой схемы. Правда, другие сотрудники Посольства, особенно кто помоложе, регулярно совершали поездки в эти две соседние страны, но эти поездки носили целевой характер: за диппочтой, или за каким-то грузом или имуществом для Посольства, или для направления в Центр каких-то срочных материалов. Я не любитель таких поездок, сам я не вызывался и никто меня не заставлял ездить, думаю, что скорее с учетом моего возраста. Поэтому ни разу за все время пребывания в Багдаде я с подобными целями в Сирию и Иорданию не выезжал, и лишь направляясь в отпуск и из отпуска обратно, следовал транзитом через Сирию, в которой я всегда старался побывать при любом возможном случае. Сирия из всех арабских стран мне нравилась всегда и по-особому, к тому же там у меня было немало хороших друзей и приятелей.

Вырываясь иногда из Багдада в другую страну, чаще всего в Сирию или Иорданию, и я, и другие сотрудники ощущали, что попали из пекла в рай. Было уже даже непривычно, что нигде не стреляют, не взрывают, кругом чистота и порядок, можно спокойно ходить по улицам, заходить в кафе, магазины, наслаждаться чистым воздухом, любоваться зелеными насаждениями и т.д. Но зато, хотя я здесь никакого особого достижения не вижу, человек, прошедший через багдадское горнило, ощущал себя по-особенному, наверное, собраннее, взрослее, в каком-то роде более возмужавшим, умудренным, нежели в условиях более спокойной, ритмичной работы в других странах. Еще раз повторюсь: без всякого преувеличения, какой-то особенно напряженный, в смысле происшедших событий, день в Багдаде, мог бы быть приравнен чуть ли не к месяцу обычной размеренной дипломатической работы в спокойных уголках нашей планеты.

Глава XVII ЧТО ДЕНЬ ГРЯДУЩИЙ НАМ ГОТОВИТ?

1. Первые тревоги
Эвакуировав всех российских специалистов из Ирака в апреле-мае 2004 г., мы смогли вплотную заниматься нашими прямыми обязанностями в стране пребывания, т.е. представительством нашей страны перед официальными властями, реализацией задач политического, экономического плана и т.д. Не буду перечислять те многочисленные функции, которые возлагаются в обычной мировой практике на любое диппредставительство. Конечно и Ирак не исключение из общего правила, поэтому никто, естественно, не освобождал нас от одной из важнейших задач — защиты прав и интересов российских юридических и физических лиц и обеспечения их безопасности. Но поскольку, кроме Посольства, других росорганизаций в стране практически уже не оставалось, а нашим дипломатам пока никто не угрожал (угрозы направлялись, как я уже упоминал ранее, в адрес все еще остававшихся тогда российских специалистов), то мы чувствовали себя относительно спокойно, не забывая об элементарных правилах соблюдения безопасности, как своей личной, так и Посольства в целом, и делали в этом плане все от нас зависящее. Никакой расхлябанности, беспечности мы не допускали. Лица, ответственные за это направление, отрабатывали, как говорится, свой хлеб сполна.

И вдруг грянул гром. 25 июня мне позвонил заведующий бюро «РИА-Новости» в Ираке Игорь Попов и сказал, что через своего сотрудника-иракца получил копию заявления организации, назвавшейся «Катаиб аль-Гадаб аль Ираки» (Бригады иракского гнева), которое было составлено в резких угрожающих тонах и выражениях в адрес уже наших дипломатов. Как явствовало из текста заявления, поводом к нему послужили отдельные высказывания президента РФ В.В. Путина в Астане 18 июня 2004 года относительно российского вклада в борьбу с международным терроризмом. Суть их сводилась в изложении к тому, что российские спецслужбы передавали американцам информацию о планах терактов, которые режим С. Хусейна планировал осуществить против США после 11 сентября 2001 г. и вплоть до американской оккупации. Я уже не очень хорошо помню, по какому поводу были сказаны эти слова, возможно, они были ответом на упреки администрации Д. Буша в адрес России, что она занимает не слишком решительную позицию в противодействии терроризму, или что-то в этом роде; но факт тот, что эти слова были вырваны из общего контекста высказываний В.В. Путина и в изложении авторов письма с угрозами в наш адрес приобретали как бы антииракское звучание. Конечно, это явная натяжка, но все-таки хотелось бы привести некоторые абзацы из текста заявления этой организации:

«Мы делились с вами (т.е. россиянами) своими секретами, рассматривали вас как верных друзей и ближайших союзников, а вы, оказывается, работали на американцев, передавали им наши секреты.

До настоящего времени мы берегли вас, всех российских граждан, а теперь мы приравниваем вас к гражданам стран коалиции и не отвечаем больше за вашу безопасность.

Мы знаем номера дипмашин и сотрудников Посольства, знаем, где живут росграждане и журналисты, и знаем о ваших передвижениях. У нас везде свои глаза и уши».

По нашей просьбе иракский сотрудник, которому подбросили это заявление, через своих знакомых установил, что в организацию «Бригады иракского гнева» входили бывшие баасисты, офицеры, сотрудники спецслужб. Они взаимодействовали с исламистами и националистами.

Ранее, за неделю до этого случая, И.Ф. Попов звонил мне и сообщил, что неизвестными лицами за ним установлена слежка. А как только арабский телеканал «Аль-Джазира» передал сообщение о заявлении В.В. Путина, заведующему бюро «РИА-Новости» позвонили с угрозами. Полученный им текст угрожающего письма заканчивался словами:

«Вот поэтому наша организация и другие группы сопротивления объявляют, что отныне для них не существует больше различий между русскими и оккупантами Ирака. И мы в этих условиях больше не станем выяснять, кто наш друг, а кто враг. И мы объявляем единую борьбу против всех неверных».

Разумеется, мы с большой серьезностью отнеслись к этому первому тревожному сигналу. Прежде всего, рекомендовали И.Ф. Попову срочно покинуть Ирак, что он и сделал. Информировали по данному случаю Центр, приняли дополнительные меры безопасности в Посольстве, а также ознакомили с текстом этого письма наших друзей в Ираке: лидеров Объединенного комитета мусульманских улемов, Конгресса национально-патриотических сил, Национальной Лиги вождей и шейхов племен Ирака и др., которые пообещали нам постараться выявить истинных вдохновителей угроз в адрес российских дипломатов и других представителей и предпринять возможные меры по нейтрализации их планов, если таковые существуют.

В течение довольно длительного после этого случая времени нас никто всерьез не беспокоил, больше угроз не поступало, видимо, наши иракские друзья хорошо поработали, как они и обещали нам.

Был еще один случай, который не имел какого-то прямого или даже косвенного, может быть, отношения к теме личной безопасности дипломатов, но еще и еще раз заставил нас подумать о случайностях и превратностях судьбы. 24 сентября примерно в 16.30 мощный взрыв потряс здание Посольства и консотдела. Я в это время, хотя официально пятница у нас выходной день, сидел за своим рабочим столом. Стеклянную стену, закрытую плотными решетчатыми ставнями и вдобавок к ним толстыми занавесками, пробило осколками, некоторые из них упали рядом со мной. Я машинально отдернул портьеру, мне казалось, что бомба разорвалась во дворе Посольства. К счастью, этого не произошло. Мы вместе с другими сотрудниками Посольства выбежали за ворота и на расстоянии около ста метров от нашего здания, за соседним банком «Рафидейн» увидели две развороченные взрывом автомашины, которые, как позже выяснилось, были начинены взрывчаткой, а рядом две покореженные американские бронемашины «Хаммер». В этом элитном здании проводилось совещание функционеров Движения иракского национального согласия (ДИНС), лидером которого был иракский премьер-министра А. Аляуи. Наш доктор Рашид Зарифов пришел ко мне, показал осколок, который упал перед дверью медпункта (а он располагался в самом дальнем от ворот Посольства углу здания). Он решил забрать его домой, на память. Я тоже решил последовать его примеру и забрал с собой несколько небольших пропахших порохом, но очень острых и тяжелых, как метеорит, кусочков.

2. «Кавказские пленники»
В течение нескольких месяцев мне пришлось заниматься вопросами освобождения из тюрьмы в Курдистане росгражданина А.М. Галакова и его 13-летнего сына Магомеда. Родом из Дагестана, в начале 2003 года они выехали на хадж в Саудовскую Аравию. Там они застряли на некоторое время, а вернуться решили через Ирак, после завершения военной операции США и их союзников. В июле 2003 года российский гражданин был арестован в Сулеймании сотрудниками Курдского департамента безопасности по подозрению в причастности к террористической организации. Но так как конкретных доказательств или фактов у них не было, то вменили ему в вину нарушение режима пребывания в стране. Без суда и следствия держали его вместе с сыном в течение года в антисанитарных условиях. В марте 2004 года его навестил в тюрьме вице-консул В.П. Торощин. Курдские власти обещали ему, что наши граждане будут освобождены при официальном обращении Посольства. Такое обращение было направлено в Сулейманию, но их продолжали держать в заточении.

Ближайшие родственники А.М. Галакова обратились в международный комитет Красного Креста с просьбой оказать содействие в освобождении отца и сына, но МККК согласился взять на себя заботу лишь о несовершеннолетнем сыне по гуманитарным соображениям. Об этом мне сообщили представитель МККК в Ираке чешская гражданка Ева Свобода и ее помощница — иракская гражданка г-жа Мона. Я им сказал, что надо освобождать обоих. Но они настаивали на своем предложении, утверждая, что МККК не может вмешиваться во внутренние дела Ирака и не может взять на себя проведение переговоров с иракскими (курдскими) властями по поводу Галаковых. По их словам, они уже получили согласие на освобождение сына и вновь пришли ко мне, чтобы заверить проездной документ на Магомеда через Иорданию в Россию, а также попросили направить ноту или письмо от Посольства в Сулейманию с согласием на эту ограниченную акцию.

Попросил их подождать, пока мы попытаемся проработать этот вопрос напрямую с курдскими властями, и в случае его успешного решения помочь нам через представительство МККК в Эрбиле с их доставкой из Сулеймании в Эрбиль, а оттуда самолетом в Багдад, где мы готовы встретить отца с сыном в аэропорту. Представители МККК обещали свое содействие, но в ходе дальнейших контактов заявили, что не смогут взять на себя эту миссию. В конце августа они вообще выехали из страны в соседнюю Иорданию, а представительство МККК в Ираке перестало функционировать по соображениям безопасности.

В октябре 2004 года в Эрбиль по приглашению генсека Демократической партии Курдистана М. Барзани должен был выехать наш Временный Поверенный И.А. Моргунов. Он планировал оттуда заехать в Сулейманию, встретиться с генсеком Патриотического союза Курдистана Дж. Талабани, договориться с ним об освобождении Галаковых и забрать их с собой в Багдад. Но так как по тем же соображениям безопасности эта поездка откладывалась самими курдами, то решение судьбы Галаковых вновь застопорилось. Я же не терял времени и вел переговоры по телефону с руководством департамента безопасности в Сулеймании и с начальником тюрьмы. Не скажу, что переговоры с ними были простыми; они проводили независимую от центральных властей политику, никому не подчинялись, кроме своего местного политического руководства. Удалось достичь с ними принципиальной договоренности, но надо было подкрепить достигнутый успех поездкой в Сулейманию для проведения встреч с курдскими ответственными лицами. По тем же соображениям безопасности, тем более в свете поступивших нам угроз, Посольство посчитало этот вариант неприемлемым. Дело в том, что сама дорога из Багдада в курдские районы была очень опасной. На этой трассе активно действовали боевики движения сопротивления, регулярно обстреливая движущиеся по ней цели, осуществляли взрывы, поджоги, подрывы, а также похищения иностранцев. На ней же своим бандитским ремеслом промышляли различные группы, у которых цель была попроще — ограбление или похищение с целью получения выкупа.

Тут совсем неожиданно подвернулась оказия. Двое российских граждан, находившихся в тот момент в Багдаде по делам бизнеса, по приглашению курдов и под их надежной охраной решили прозондировать коммерческие возможности в Курдистане, и в частности, в Сулеймании. Это были К.К. Ашуров и М.К. Баталов. Они регулярно приходили в консотдел, и я попросил их доставить в Департамент безопасности, а затем и в тюрьму в Сулеймании наше официальное обращение с просьбой освободить Галаковых и передать их нашим бизнесменам для доставки в Багдад. По моей просьбе они задержались там еще на два дня для выполнения нашего поручения. Они побывали в тюрьме, встретились (после моего предварительного разговора с курдским начальством) с росгражданами, передали им от себя деньги, продовольствие и информировали о предпринимаемых Посольством усилиях по их вызволению. По их словам, Галаковы были в очень плохом и моральном, и физическом состоянии, а курдские власти отказались освободить заключенных, требуя присутствия представителей МККК, с которыми они ранее общались. К.К. Ашуров, сам родом из Дагестана, хотя и не дагестанец, а, кажется, ассириец, принял живое участие в судьбе Галаковых. Он обещал им, по возможности, вновь вернуться, если курды дадут согласие на их освобождение.

Через несколько дней он вновь выехал в Сулейманию, передал властям подготовленное нами соответствующим образом обоснованное новое обращение с просьбой освободить наших граждан и информацию о том, что представительство МККК перестало функционировать в Ираке. Это, наверно, был тот редкий случай, когда мне пришлось вести переговоры по телефону, причем иногда с подключением переводчика, так как мои курдские собеседники плохо понимали арабский язык, или делали вид, что не понимают, предпочитая разговаривать на своем родном языке. Наконец-то Галаковы были освобождены, но они заявили, что хотели бы добраться до Багдада на своей автомашине «ВАЗ-2110», на которой они выезжали на хадж, а затем транзитом через Ирак и другие страны планировали вернуться домой. У автомашины уже не было двух колес (кто-то украл их), сел аккумулятор, нужны были еще какие-то запчасти. К.К. Ашуров и его иракский переводчик помогли с ремонтом их автомашины, дали им денег на дорогу и договорились с курдами о содействии нашим гражданам в проезде из Сулеймании до границы с Турцией. Обговорив все вопросы относительно маршрута следования через Киркук на пограничный пункт Заху и конкретной даты выезда Галаковых, намеченной на 18 октября, К.К. Ашуров вернулся в Багдад. А.М. Галаков обещал позвонить с пограничного пункта и с территории Турции. Прошло несколько дней, неделя. Мы все недоумевали, что же случилось, неужели их снова арестовали. Лишь 22 октября он позвонил мне и сказал, что все еще находится в Киркуке, дальше он не поехал, так как его знакомый местный шейх сказал ему, что в Курдистане его снова схватят с сыном и посадят. Конечно, это вызвало у меня раздражение: что это за ссылка на какого-то иракца вместо реальной попытки выехать на родину. Тем более что я сообщил об освобождении Галаковых их родственникам и представителю МИД России в Махачкале Б.А. Бекмурзаеву, который очень обрадовался, так как, по его словам, данный вопрос находился под контролем руководства Дагестана. Я потребовал от А. Галакова прибыть в Багдад. Приняли его в консотделе очень тепло, все-таки пришлось человеку перенести такие лишения. А 13-летний его сын выглядел где-то лет на 7-8 из-за сильного истощения. Дали А.М. Галакову письмо от Посольства, на арабском и английском языках, с просьбой к иракским и турецким властям и пограничным службам беспрепятственно пропустить возвращающихся в Россию наших граждан и оказывать им всяческое содействие. Затем связался с турецким консулом, с которым познакомился на встрече с послом Турции в апреле 2004 года. Попросил его в порядке исключения срочно оформить визы двум росгражданам — отцу и сыну, возвращающимся в Россию. Консул сразу же принял их, но когда посмотрел паспорт отца, куда был вписан и его сын, то обнаружил, что в нем не осталось ни одной чистой страницы. Видимо, А.М. Галаков был большим любителем путешествий. Я предложил консулу поставить визу на внутренней первой странице паспорта, но он заявил, что это не положено. Пришлось оформить Галаковым свидетельство на возвращение, но этот документ вызвал недоумение у турецкого вице-консула, который требовал оформить проездной документ (travel document). К сожалению, самого консула не было. Он выехал в командировку, а убедить вице-консула в том, что мы оформили международно признанное свидетельство, никак не удавалось. Он, видимо, был совсем из другого ведомства и мало смыслил в консульских делах, зато отличался редким упрямством. К тому же я его не знал лично. Консул, с которым мне все же удалось связаться по мобильному телефону, дал ему поручение выдать визу, но он это указание отказался выполнять. Ситуация осложнялась и тем, что сотрудники турецкого консульства арабским языком не владели, с консулом мы общались на английском языке, а другие говорили только на турецком. Я вспомнил, что турецкий посол сетовал на то, что у них в посольстве проблема с арабистами и восхищался тем, что сотрудники российского Посольства владеют несколькими языками, к тому же большинство — арабским. Пришлось дожидаться возвращения консула. Правда, надо сказать, что А.М. Галаков сам не рвался получить визу и с удовлетворением встречал каждый отказ. Наконец 28 октября визу им оформили, но уезжать из Багдада он не спешил, так как нашел здесь каких-то друзей и под всякими предлогами отказывался уезжать.

Пришлось решительно поговорить с ним, к тому же я пристыдил его, сказал, посмотрите на сына, Вы же несете прямую ответственность за то, что довели его до такого истощения, да еще тянете резину с отъездом, не дай бог мальчик не выдержит дальнейших проволочек. И только 30 октября они покинули Багдад, направляясь на границу Турции с Курдистаном. Оттуда он мне неоднократно названивал, просил, чтобы я дал указание турецким таможенникам пропустить его без очереди, так как там выстроились сотни автомашин. Я объяснил ему, что не могу распоряжаться на турецкой территории, у него с собой официальное обращение от Посольства, в том числе к турецким властям с просьбой беспрепятственно пропускать его и оказывать содействие. Больше мне он не звонил, проследить его дальнейшее продвижение я уже не мог, но представитель МИД России в Махачкале сказал мне, что он еще не добрался до Дагестана, застрял, по некоторым данным, в Иране.

Я столь подробно остановился на истории с А.М. Галаковым, чтобы можно было себе представить, какие хлопоты доставляли нам подобные искатели приключений из числа россиян, оказавшись в Ираке в это сложное время.

Глава XVIII ПОРА И В ОТПУСК

4 ноября 2004 года я наконец-то, с четвертой попытки смог выбраться из Багдада, чтобы направиться в аэропорт, вылететь в Дамаск, а оттуда через Каир на Москву. Задерживался мой отъезд в отпуск и трижды переносился из-за Галаковых, так как надо было отправить их на родину. Дорога в аэропорт была перекрыта несколькими американскими блокпостами, а на главном блокпосту у въезда в аэропорт американцы долго держали наши дипмашины, требуя, в нарушение дипломатического статуса, от всех сопровождавших меня сотрудников Посольства, в том числе и меня, чтобы мы вышли из автомашин и дали произвести личный досмотр каждого. Я ехал в бронированном «Субурбане» и, конечно же, решительно отказался выйти из машины, предупредив, что я российский консул, если меня не пропустят, то мы вернемся и дадим ноту не только здесь, в Ираке, но и информируем Центр о том, что себе позволяют американцы в отношении российских дипломатов в Багдаде. Мой демарш остудил офицера, он дал указание пропустить автомашину консула (она была не моя, предназначалась для служебных поездок Временного Поверенного, который выделил ее для меня для поездки в аэропорт). Вторую посольскую автомашину, в которой находились помощник посла по вопросам безопасности А.В. Страхов и заслоновец, они все же не пропустили, пока наши сотрудники не вышли. Мне пришлось снова вмешаться, и больше препятствий нам они уже не чинили.

Самолет долго кружил по спирали над аэропортом Багдада, постепенно набирая высоту. Оказалось, что это мера предосторожности, чтобы уменьшить уязвимость этой воздушной цели от переносных пусковых установок ракет, имевшихся у повстанцев. В Сирию добрался нормально, там в аэропорту меня встречали вице-консул А. Черновол и сотрудник консотдела Василий Картузов (сын нашего посла в Египте и моего хорошего друга и прекрасного человека Н.В. Картузова, который вскоре умер в Каире после длительной болезни). Разместили меня по указанию посла РФ в Сирии Р.В. Маркаряна в уютной квартире в жилдоме Посольства, а на другой день посол увидел меня в вестибюле Посольства и по-кавказски, т.е. весьма дружески, обнял и тепло поприветствовал, сказав при этом присутствовавшим сотрудникам Посольства, что Башир Мальсагов «наш герой в Багдаде». Конечно, это было явным преувеличением моих скромных деяний, но, как известно, человек слаб, и я тоже не исключение, приятно слышать такой отзыв.

Из Дамаска я вылетел в Каир, пообщался со своими друзьями и коллегами. Приютил меня мой давний хороший друг и товарищ Олег Иванович Фомин, который возглавлял Российский культурный центр. Он и его жена проявляли обо мне трогательную заботу. Через пару дней я вылетел в Москву. В МИДе меня встречали очень тепло, причем не только в моих родных двух департаментах — ДБВСА и Консульском, но и в других подразделениях. Многих я знал еще по институту, других по работе, но и те коллеги, которых я либо знал мало, либо не совсем помнил, считали своим долгом подойти, поздороваться, поинтересоваться самочувствием и т.д. Даже руководители других департаментов, в частности Северной Америки, ДСНГ, просили меня выкроить время для беседы о ситуации в Ираке, политике и действиях США и т.д. Все это было приятно, так как несмотря на определенную усталость, я находился дома, среди своих, и впереди был целый месяц.

Естественно, одним из первых, с кем я встретился в МИДе, был директор ДБВСА М.Л. Богданов, к которому я зашел на второй же день после прибытия, чтобы доложиться, как это принято в МИДе. Внимательно выслушав мое краткое сообщение о наших делах в Ираке, он спросил меня, чем я собираюсь заниматься дальше. Я, конечно, ответил, что после отпуска собираюсь вернуться в Багдад до конца текущего года. И тут он преподнес мне сюрприз. Михаил Леонидович сказал мне, что он утвержден послом в Египте (это не было для меня новостью, коллеги уже просветили меня). А вот то, что последовало дальше, явилось для меня приятной неожиданностью. Он спросил: «Не хочешь ли ты поработать со мной в Каире?». Я без всяких раздумий ответил — «С удовольствием, если это возможно». Поскольку он должен был в составе правительственной делегации выехать за рубеж, он сказал, что к этому вопросу мы вернемся позже. Через несколько дней мне позвонил заместитель директора департамента А.П. Шеин, которого я хорошо знал по совместной работе в Сирии и в ДБВСА, и сказал, что М.Л. Богданов спрашивал обо мне. Я подумал, что он хочет выяснить у меня какой-нибудь вопрос по Ираку. Через час я был у него, и он обрадовал меня, сказав, что уже согласовал с руководством вопрос относительно моего перевода в Каир, и мне нужно уже готовиться, чтобы в начале марта 2005 года приступить к обязанностям завконсотделом Посольства России в Египте. Договорился он, как оказалось, и о том, чтобы мне была сохранена должность старшего советника и чтобы эта вакансия была переведена из Ирака в Каир. Те, кто не сталкивался с соответствующей процедурой, не знают, как непросто решать эту проблему с курирующими замминистрами, и особенно с Валютнофинансовым департаментом. В действительности решение этого вопроса потребовало от М.Л. Богданова немалых усилий, за что я ему был очень признателен.

Планировал побыть с семьей и через месяц вернуться в Багдад, но не получилось. Пришлось побегать, заниматься рутинными вопросами, в особенности жилищной проблемой. Еще в 2002 году, когда я работал в Департаменте консульской службы, члены жилищной комиссии МИД побывали у меня дома и убедились в том, что жилищные условия моей семьи, мягко говоря, не соответствуют положенным стандартам, и рекомендовали поставить меня на очередь в МИДе. Руководство двух департаментов — ДКС и ДБВСА — поддержало это ходатайство и обратилось к курирующему заммининдел. Заседание жилкомиссии откладывалось несколько раз и состоялось лишь 27 декабря. На нем меня поддержали двое замминистров — Д.Г. Завгаев и А.В. Салтанов. Я поблагодарил их обоих за принятое решение выделить мне скромную квартиру, хотя, честно говоря, рассчитывал на большее, с учетом состава семьи, состоящей из четырех взрослых членов семьи.

27 декабря меня принял накануне возвращения в Багдад замминистра А.В. Салтанов. Атмосфера встречи была очень теплой, он советовал быть поосторожнее в Ираке. Пришли директор ДБВСА М.Л. Богданов и начальник отдела Ирака и Иордании А.А. Кинщак. Они сообщили заместителю министра, что находящаяся в Москве по приглашению председателя совета муфтиев России шейха Равиля Гайнутдина делегация ОКМУ во главе с шейхом Дж. Халиси, генсеком Конгресса национально-патриотических сил Ирака, просит принять ее в МИДе. Я поддержал их просьбу и достаточно энергично аргументировал необходимость и полезность встречи с делегацией. А.В Салтанов дал свое согласие принять ее. Позже А.А. Кинщак сообщил мне, что глава делегации очень хорошо отзывался обо мне на этой встрече и заявил, что он находится в постоянном контакте с д-ром Баширом.

Новый 2005 год я встретил с семьей. Временный Поверенный И.А. Моргунов уже несколько раз звонил мне из Багдада, просил побыстрее приехать, чтобы дать ему возможность вылететь в отпуск. 4 января я прибыл в Дамаск, а оттуда 6 января рейсом иракской авиакомпании, которая недавно возобновила полеты, вылетел в Багдад.

Глава XIX ПЕРВЫЕ ВЫБОРЫ. СИТУАЦИЯ НАКАЛЯЕТСЯ

8 января 2005 года мне вновь пришлось приступить к обязанностям Временного Поверенного, так как И.А. Моргунов вылетел в Москву в отпуск. Тем временем ситуация в стране еще больше обострилась, хотя дальше и некуда было, в связи с развернутой властями кампанией по проведению первых выборов в стране после свержения режима С. Хусейна, на основании выработанного американцами графика и в соответствии с положениями Закона об управлении Иракским государством на переходный период. Они предусматривали проведение общенациональных выборов до конца января и формирование по их результатам переходных органов законодательной и исполнительной власти. Все эти положения были отражены в резолюции СБ ООН 1546 по Ираку, в которой четко было прописано «проведение… не позднее 31 января 2005 года прямых демократических выборов в Переходную национальную ассамблею, которая, в частности, будет отвечать за формирование переходного правительства Ирака и подготовку проекта постоянной конституции для Ирака, ведущей к созданию конституционно избранного правительства Ирака к 31 декабря 2005 года».

Поскольку надо было любой ценой оставить у власти нынешних временщиков, то перед американцами стояла задача придать видимость легитимности этим выборам, постараться формально придерживаться пункта об учете всего многообразия иракского народа, подключить к политическому процессу основные силы, отражающие интересы различных слоев населения в многонациональной и поликонфессиональной структуре иракского общества. Как уже отмечалось ранее, у власти были поставлены после так называемой передачи суверенитета иракцам представители всего лишь двух сегментов общества: шииты и курды, а отдельные сунниты и члены других конфессий и национальностей не могли считаться даже при определенной натяжке реальными представителями соответствующих общин, особенно суннитов; а как раз их политические, религиозные и общественные организации однозначно отказывались от подключения к политическому процессу в условиях оккупации.

Именно на эти обстоятельства обратил внимание иракского премьер-министра А. Аляуи российский президент В.В. Путин, принимая иракскую делегацию во главе с ним в Москве в конце 2004 года. Он выразил «недоумение по поводу настойчивого стремления иракских властей провести выборы, не считаясь ни с какими факторами ухудшения обстановки в стране и отсутствия необходимых условий для их проведения». «Мы не можем представить, — сказал он, — как можно провести выборы в условиях полной оккупации страны». Эти слова были ушатом холодной воды для главы Временного правительства и членов его делегации. Расчет на поддержку Россией его курса на реализацию заранее разработанного американцами сценария выборов не оправдался. Это было неприятным и болезненным для иракских властей ударом, и прежде всего по самолюбию самого А. Аляуи, но практически ничего не изменило в их дальнейших планах. Было решено лишь слегка подретушировать их, внести несущественные коррективы косметического характера. Первые реальные шаги в этом направлении решили осуществить сами американцы, в открытую, без всякой маскировки, не прячась за спину временной иракской администрации.

Вечером 8 января я узнал о том, что в этот день состоялась первая официальная встреча американских представителей с генсеком Объединенного комитета мусульманских улемов (ОКМУ) шейхом Х. Дари. Надо было узнать подробности о ее результатах. На следующий день с утра я пытался дозвониться до шейха, но телефонная связь не работала. Я выехал в мечеть «Умм аль-Кура», где находилась резиденция ОКМУ, но шейха там не было, он по срочным делам выехал за пределы Багдада. Назначенный за время моего нахождения в Москве новый начальник его канцелярии меня не знал, я представился, он вышел в другую комнату, чтобы позвонить Х. Дари, и вернувшись, сообщил, что шейх в порядке исключения готов завтра же принять меня. 10 января в 13.00 я прибыл в его резиденцию и нашел там большое количество членов ОКМУ, шейхов племен и духовных лиц. Они проводили совещание под председательством Х. Дари, и в перерыве он устроил для участников обед. На обеде присутствовал и Временный Поверенный в делах Франции, который по поручению своего правительства, а оно в свою очередь действовало по просьбе Вашингтона, устроил американской делегации встречу с генсеком ОКМУ.

После обеда шейх Х. Дари уединился для беседы со мной, объявив перерыв в работе совещания. Он расспросил об итогах визита делегации ОКМУ в Москву во главе с шейхом Дж. Аль-Халиси, а я поинтересовался содержанием и результатами его беседы с американскими официальными представителями. Шейх заявил, что это была первая с момента оккупации страны встреча на политическом уровне. Американскую делегацию возглавляли Т. Джойс и Дж. Джеффри, которые представились как Временные Поверенные в делах США в Ираке, но своих визитных карточек не дали. С ними прибыла целая группа сотрудников Посольства и два генерала. Глава делегации утверждал, что США стремятся к установлению дружеских отношений с иракским народом, хотят помочь ему в достижении стабильности и обеспечении безопасности, а для этого, мол, надо провести выборы и сформировать новое правительство, которое возьмет на себя функции по обеспечению безопасности и стабильности. Большинство иракского народа, уверял он, хочет реализации этих целей, а вот ОКМУ, мол, бойкотирует выборы. Он призвал ОКМУ отказаться от бойкота и предложить своим сторонникам принять участие в выборах.

Х. Дари, по его словам, без излишней дипломатии откровенно заявил ему, что виновниками нестабильности в Ираке и отсутствия элементарной безопасности является именно американская оккупация. Жертвы среди мирного населения превышают 100 тыс. человек; 500 тысяч иракцев пропущены через фильтрационные лагеря и тюрьмы, разрушены десятки городов и сотни сел, стерта с лица земли Фаллуджа, а 400 тысяч ее жителей остались без крова и в условиях гуманитарной катастрофы стали все вынужденными беженцами. Далее шейх отметил, что навязываемые американцами выборы не решат никаких проблем, так как вновь будет создано такое же слабое марионеточное правительство,как и нынешнее во главе с А. Аляуи. Большинство иракцев, сказал он, и не только сунниты, не примут в них участие.

Если американцы хотят мира, безопасности и стабильности, заявил он, то они должны представить четкий график ухода из Ирака, вывода всех многонациональных сил (МНС) под контролем ООН и при гарантии постоянных членов Совбеза ООН, ОИК и ЛАГ.

Глава американской делегации пытался доказать, что США, мол, обязались перед ООН оказать необходимое содействие в реализации соответствующих решений Совета Безопасности, в частности, резолюции 1546 от 8 июля 2004 года, которая возлагает именно на США миссию по проведению выборов и наведению порядка в Ираке, т.е. обеспечению безопасности и стабильности. Он с сожалением констатировал, что диалога с ОКМУ не получилось, тем не менее обещал представить доклад об этой встрече в Вашингтон, а после его изучения там решат, продолжать или нет диалог с ОКМУ, не исключив того, что Посольству, видимо, будут даны указания продолжать контакты с ним.

Чтобы не допустить иного толкования итогов встречи с американцами, шейх Х. Дари тут же во дворе мечети в присутствии американской делегации провел пресс-конференцию для СМИ и информировал о предложении американской стороны и принципиальной позиции ОКМУ. Мне он сказал еще, что хотел тем самым не только не дать возможность исказить итоги встречи, но и не дать также шанс использовать сам факт его согласия на этот диалог как достижение американцами каких-то позитивных сдвигов в реализации своих планов по привлечению ОКМУ к политическому процессу вообще и к участию в выборах в частности.

Уже на следующий день, т.е. 10 января Посольство США в Багдаде выступило с заявлением, что требование ОКМУ представить график вывода оккупационных войск неприемлемо и не может быть предметом обсуждения.

Помимо итогов встречи с американской делегацией, меня интересовала также общая ситуация в стране накануне выборов, и я попросил шейха осветить ее, так как я немного оторвался, находясь в Москве, от иракских реалий. Он сказал, что в шести или семи провинциях со смешанным населением, с преимущественно суннитским большинством, население не примет участие в выборах. Это — Анбар, Ниневия, Вавилон, Салахеддин, Дияла, Мосул и Багдад. Прокомментировал он также заявление Хаузы во главе с А. Систани (верховный аятолла) и генсека Высшего совета исламской революции (ВСИРИ) Абдельазиза Хакима о том, что они стремятся к диалогу с ОКМУ, чтобы убедить его сторонников принять участие в выборах. Шейх сказал, что это абсолютная чепуха, которая ни в коей мере не соответствует действительности и является не чем иным, как политиканством с негодными целями и средствами. ВСИРИ и его корпус Бадра (вооруженные формирования численностью до 10 тыс. бойцов) — это агенты Ирана, заявил он, они выполняют провокационные функции, а США предоставляют им свободу рук. А чего стоит, например, заявление А. Хакима, сказал он, о том, что если даже сунниты не примут участия в выборах, надо предусмотреть для них несколько вакансий в правительстве и законодательном органе — Ассамблее. Он и Хауза (совет высших шиитских духовных лиц) готовы сдать американцам М. Садра, или даже физически устранить. Однако молодой шиитский лидер, по словам Х. Дари, знает об их намерениях и идет на сотрудничество с ОКМУ, а через шейха Дж. Аль-Халиси, Генсека конгресса национально-патриотических сил, примыкает к патриотам Ирака.

Американцы и Временное правительство, настроенные на реализацию своих планов любой ценой, продолжали свою линию на принятие чрезвычайных мер, чтобы не дать сорвать выборную кампанию. Еще в ноябре 2004 года А. Аляуи объявил о введении чрезвычайного положения сроком на 60 дней на всей территории страны. А в январе 2005 года продлил его действие еще на один месяц. Власти придумали идею окружить избирательные участки тройным поясом безопасности:

1 пояс — обеспечивает иракская полиция;

2 пояс — национальная гвардия Ирака;

3 пояс — МНС (США).

Еще одна уловка — с 15 января закрыть все АЗС, чтобы население, и особенно патриоты, не смогли использовать автотранспорт для подрывных целей. В период с 12 по 15 января, в связи с тем, что обстановка в стране продолжала накаляться, мы обсуждали на заседании штаба по ЧС вопросы укрепления безопасности посольского комплекса, всего персонала и предпринимали возможные меры. Так как перебои с электроэнергией, водой, бензином, АСМ приняли систематический характер, создали запасы на 2-3 недели, заполнили имеющиеся емкости водой.

Дальше пошли сплошные кровавые дни, особенно чувствительные для оккупационных войск. 17 января произошли боестолкновения с патриотами и теракты почти во всех городах и провинциях страны. За первые две недели января потери МНС, в основном американцев, составили 130 человек убитыми, около 300 ранеными, а иракская полиция и национальная гвардия потеряли 532 убитыми и 772 ранеными. Та же тенденция продолжилась и во второй половине января. Только за один день 26 января американские потери составили около 40 человек убитыми. В этот день, который пресса окрестила «черной средой» для США, был сбит военно-транспортный вертолет с 31 солдатом на борту — морскими пехотинцами-десантниками. Все они погибли. Получилась впечатляющая иллюстрация к той идиллической картине «свободных» выборов в Ираке, которую пытались изобразить США и Временное правительство.

Сплошная череда кровавых дней и событий перемежалась иногда с просветами встреч с нашими друзьями и приятными собеседниками. Так, 12 января в Посольство пришли учредители благотворительного общества «Ат-Тадамун» (Солидарность), созданного представителями чеченских, дагестанских и черкесских племен или тейпов в Ираке. Их предки перебрались сюда после русско-турецкой войны во второй половине XIX века, и создали такие же северокавказские общины, как в Сирии, Турции и Иордании. Но если в тех странах они сумели организоваться и создать свои благотворительные ассоциации, то, как рассказали собеседники, до свержения режима С. Хусейна им такой возможности не предоставлялось. Президентом общества «Ат-Тадамун» был избран авторитетный на севере Ирака, где компактно проживали выходцы с Северного Кавказа, шейх чеченской общины Абдельазиз Мустафа Наджиб, генсеком общества — дагестанец Мухаммед Хусейн Дагестани а заместителем председателя Административного совета черкес Ахмед Хусейн Като. Штаб-квартира общества была открыта в Киркуке, а на расстоянии 90 км от этого города располагался населенный пункт Аль-Карья аш-Шишания («Чеченская деревня»), где компактно проживали иракские чеченцы. Они же мне сообщили, что недалеко от г. Сулеймании есть еще один крупный чеченский поселок, где проживают до 1 тыс. чеченских семей. Регистрационные бумаги на оформление своего общества учредители получили в конце декабря — начале января 2005 года и сразу же пришли в Посольство Российской Федерации, чтобы, как они выразились, во-первых, засвидетельствовать свое почтение, а во-вторых, попросить помощи в создании курсов русского языка. Что в российском Посольстве консулом, к тому же еще и Временным Поверенным, окажется их земляк — чеченец, они вообще не ожидали. От своих земляков в Сирии и Иордании они узнали, что там активно действуют благотворительные общества выходцев с Северного Кавказа, и заявили, что хотели бы изучать историю России, Кавказа, наладить культурный обмен с Россией в целом и, в частности, с родиной своих предков — Кавказом, изучать обычаи и традиции северокавказских народов.

Я обещал им оказать возможную помощь в решении этих вопросов после нормализации обстановки в Ираке. Они пригласили меня посетить их штаб-квартиру в Мосуле, чтобы затем меня отвезли в ряд населенных пунктов для встреч с соотечественниками. Приглашение я, к их удовлетворению, принял, сказав, что как только позволят обстоятельства, непременно приеду к ним.

Меня откровенно обрадовал их визит. Состоявшаяся беседа убедила в том, что в этом далеком и малодоступном в сложившихся в Ираке условиях северном регионе теперь у нас будет свой опорный пункт. Ведь даже ОКМУ и другие организации, с которыми мы взаимодействовали, не располагали в этом регионе серьезными возможностями по оказанию нам помощи при возникновении проблем с гражданами (похищения, ранения, убийства и т.д.). Я договорился с гостями, что они будут оказывать нам в случае необходимости посильную помощь. Они же настолько воодушевились этой идеей, что предложили направить к нам вооруженную группу своих соплеменников для охраны и защиты Посольства. Я поблагодарил их, сказав, что такую же помощь ранее нам предложили наши друзья — руководители Национальной Лиги вождей и шейхов племен Ирака, но мы отказались, так как иракские полицейские — сотрудники специального Управления по обеспечению безопасности диппредставительств добросовестно выполняли функцию внешней охраны Посольства, а внутреннюю охрану несут сотрудники, направленные из России.

Но, пользуясь случаем, я тут же попросил их подключиться к прояснению судьбы росгражданина иракского происхождения, который был похищен неизвестными в Мосуле. За день до встречи с ними, т.е. 11 января, ко мне приходили сестра похищенного Халида Али Халиди и ее муж Фалех Абдель-Кадер Шейхли, которые поведали, что Хусам Али Халиди выехал в Мосул 12 ноября 2004 года, пропал, и никаких сведений о нем до сих пор нет. Он бизнесмен, жил со своей семьей в Москве, а в Ирак регулярно приезжал по делам бизнеса. По полученным ими сведениям, при въезде в Мосул по его автомашине был открыт огонь, водителя убили, автомобиль сожгли, а его самого забрали с собой, предположив, якобы, что он является сотрудником Моссад (израильской разведки), а выяснив, что он не имеет никакого отношения к ней, хотели отпустить, да тут американский налет на Мосул и установленная американцами блокада сорвали эти благие намерения похитителей, и дальнейшая судьба его неизвестна. Я обещал им задействовать все имеющиеся каналы, несмотря на всю сложность нынешней ситуации накануне запланированных выборов, посоветовал зарядиться терпением и подождать результатов усилий наших друзей.

Информировал своих земляков, что уже обратился к руководству ОКМУ и Национальной лиге с просьбой подключиться к поисковым усилиям. Представители «Ат-Тадамун» обещали незамедлительно заняться этим вопросом, направить группы своих представителей к шейхам племен в Мосуле и его окрестностях и осуществить своими силами возможные поисковые мероприятия. Позже, через каждую неделю, а то и через день они докладывали мне о предпринимавшихся усилиях и их результатах, акцентируя внимание на том, что они послали 4 розыскные спецгруппы в район его исчезновения, но пока безрезультатно. По поводу Х. Халиди мы обращались также к МНС (американцам) и иракским силовым структурам. В связи с неоднократными заявлениями министра по правам человека Ирака Б. Амина о том, что среди задержанных (арестованных) МНС иностранцев есть двое россиян, российские СМИ подняли шум. МИД России заявил 14 марта, что не располагает сведениями, свидетельствующими о достоверности этой информации, и что в настоящее время ведется ее проверка, в том числе по каналам Посольства России в Багдаде.

Посольство направило соответствующие ноты и запросы командованию МНС через американское посольство и иракским силовым структурам, на военных базах и в лагерях которых содержались заключенные иностранные граждане. Ответной нотой, датированной 7 марта, но полученной нами по e-mail лишь 15 марта, Посольство США информировало, что оно обратилось к командованию МНС, которое сообщило, что у МНС нет гражданина с фамилией Хусам Халиди. Но позже из командования мне сообщили, что 25 ноября 2004 года был задержан по подозрению в причастности к террористической (повстанческой) деятельности росгражданин Нияз Валиахметов (07.12.1973 г. рожд., Казань), и интересовались, не тот ли он, кого мы ищем. Оказалось, что нет. Жена пропавшего Светлана Бекоева звонила нам из Москвы почти ежедневно с просьбами найти его, или выяснить судьбу своего мужа.

Не могу утверждать, что американцы отнеслись к нашим запросам столь внимательно, что тщательно профильтровали свои тюрьмы лагеря и базы. В конце года «Аш-Шарк аль-Аусат» сообщала, что МНС задержали и содержат 5,5 тыс. террористов, среди которых есть граждане различных стран: саудовцы, сирийцы, иранцы, иорданцы, египтяне, ливийцы, суданцы, йеменцы, тунисцы, алжирцы, марокканцы, палестинцы, афганцы, турки, французы, русские (россияне) и шведы[31]. Однако иракские патриотические организации считали эти данные явно заниженными. Они утверждали, что общее количество заключенных, содержавшихся без суда и следствия в невыносимых условиях и подвергавшихся ежедневным пыткам и унижениям, составляло не менее 100 тыс. чел. Правда, здесь учитывались и те десятки тысяч иракцев, которые арестовывались иракской полицией, Национальной гвардией и другими силовыми структурами в ходе участившихся зачисток и облав.

Определенную помощь руководство и члены благотворительной организации оказали нам, наряду с ранее перечисленными национально-патриотическими организациями, и в освобождении из тюрьмы в г. Эрбиль росгражданина В.А. Белинского, 1983 г. рожд., г. Озерск, Челябинской области. За помощью к нам через Консульский департамент МИД обратилась его мать. Оказалось, что, будучи студентом Ростовского химико-технологического университета им. Менделеева, он взял академический отпуск и вместе с приятелями решил автостопом проехать по ряду стран. Через Грузию и Турцию он въехал в Ирак, но был задержан властями Курдистана, доставлен в г. Сулейманию и посажен в тюрьму. Убедившись, по его словам, в том, что он не представляет никакой опасности, курды освободили его, но полиция, якобы, потеряла его паспорт. Он мыкался, несколько раз вновь попадал в тюрьму и, наконец, его отправили в Эрбиль, где, как ему заявили, есть российское консульство и оно выдаст ему документ на возвращение.

Конечно, никакого консульства у нас тогда в Эрбиле не было, оно было открыто лишь через несколько лет после этого случая. В самих сбивчивых объяснениях В.А. Белинского было для нас много неясностей, тем более что о его пребывании в Ираке мы узнали от его приятеля, который прокатился в Израиль и оттуда слал нам информацию по e-mail.

1 марта 2005 года он был освобожден из тюрьмы в Эрбиле и доставлен в Багдад. Помог нам в этом представитель РАО «Роснефтегазстрой» В.В. Агафонов, который регулярно наезжал в Багдад, неоднократно бывал у нас в консотделе и я оказывал ему содействие. Вместе со своими партнерами по бизнесу и курдской охраной он иногда выезжал в Эрбиль. Я снабдил его официальной бумагой от Посольства с обращением в адрес регионального правительства Курдистана и тюремных властей с просьбой освободить росгражданина В.А. Белинского и передать его нашему представителю для доставки в Багдад, что и было сделано. Провел с ним разъяснительную беседу, сказал, что это форменное ребячество, и что он доставил нам очень много хлопот… Дошло ли?

Тем временем иракские власти, получив карт-бланш от американцев на любые действия по обеспечению проведения выборов и опираясь на всю американскую военную машину в Ираке, методично двигались к поставленной цели. Своих кандидатов зарегистрировали 111 политических партий, организаций и объединений, которые взошли на благодатной «демократической» почве в условиях оккупации страны, как грибы после обильных дождей. Из их числа были оформлены избирательные политические блоки, из которых наиболее представительной стала Объединенная иракская коалиция. Ее ядро составили известные шиитские организации и партии — Высший совет исламской революции (ВСИРИ) и партия «Даава» (Хизб Ад-Даава аль-Ислямийя — партия Исламский призыв). Ядром другого блока — «Список курдский альянс» — стали ДПК во главе с М. Барзани и ИСК во главе с Дж. Талабани. В него вошли и другие курдские партии и организации. Третий блок, возглавляемый Движением иракского национального согласия премьер-министра А. Аляуи, назывался «иракский список»[32]. Всего сформировалось 9 блоков, но перечисленные три из них значительно опережали других как по своим административным ресурсам, так и по потенциальным возможностям, пользуясь при этом особым благоволением американцев.

28 января в 14 странах, где сложились большие иракские диаспоры из числа вынужденных беженцев, началось досрочное голосование. По официальным данным, диаспоры в этих странах насчитывали на тот период времени в Турции и Сирии по 600 тыс. человек, в Иордании, ОАЭ, Западной Европе, Австралии и Канаде — по 400 тыс. человек, в США — 280 тыс., Великобритании — 150 тыс. Эти данные были явно заниженными, так как сами иракцы утверждали, что за рубежом к началу 2005 года находилось 5-7 млн их сограждан. Но даже в безопасных условиях этих стран общее число зарегистрировавшихся для участия в выборах иракцев составило, по данным Международной организации по делам беженцев, всего 280 тыс. человек. Получился ничтожный процент от количества зарубежных иракцев; плюс к этому была отмечена очень невысокая явка избирателей.

Какие же данные по итогам «демократических» выборов 30 января сварганили американцы и Временное правительство в самом Ираке, где выборы проходили за колючей проволокой и тремя поясами ограждений, под дулом американских орудий и танков и под плотной опекой американской морской пехоты? Мы отслеживали избирательную кампанию и ход этих выборов, естественно, без всяких иллюзий. К тому же наше внимание было приковано к другим важным для нас вопросам.

28 января 2005 года мы вчетвером — советник С.В. Анчиков, помощник посла по вопросам безопасности А.В. Страхов, наш водитель, он же бухгалтер А.Н. Смирнов (был похищен и убит в Ираке в июне 2006 г.) и я — находились около 22.00 вечера на третьем этаже в клубном помещении. Чисто интуитивно С.В. Анчиков подошел к окну, раздвинул занавески, увидел иракца с рюкзаком за спиной, направлявшегося к зданию Посольства, и выразил удивление, почему это наша внешняя охрана пропустила его. Но тут же началась стрельба. Это охрана, которая, как выяснилось позже, наблюдала за подозрительной возней группы в 3-4 человека, прибывших на автомобиле, а когда увидела, что один из них с рюкзаком стал бегом приближаться к Посольству, открыла по ним огонь. Они были рассеяны плотным огнем, не успев привести в действие свою взрывчатку. Правда, раздался слабый взрыв, предположительно ручной гранаты, но никакого вреда он зданию не причинил.

К счастью, наша охрана оказалась на высоте и сработала отлично. К начальнику охраны подполковнику Аднану, который организовал умелый отпор нападавшим, вышел А.В. Страхов, за ним и я, переговорили с ним, и картина полностью прояснилась.

Стало предельно ясно, что хорошие времена, когда нас не трогали, закончились. Это была первая ласточка, весьма тревожная. Приняли срочные дополнительные меры безопасности, договорились с охраной о повышенной бдительности ее сотрудников, мобилизовали свои внутренние резервы, т.е. круглосуточное дежурство заслоновцев на крыше и в других болевых точках, объявили состояние общей тревоги для всего персонала и где-то в третьем часу ночи, или правильнее утра, легли спать. Рано утром нас разбудили гремевшие там и тут в различных частях города взрывы и обстрелы, шли бои повстанцев с американцами.

29 января вечером вновь произошла перестрелка у стен Посольства. Охрана отгоняла предупредительным огнем подозрительных лиц, неизвестно для чего приближавшихся к Посольству. Всю ночь в городе гремели взрывы, слышались автоматные очереди, грохот разорвавшихся снарядов и мин. Несмотря на принятые американцами сверхмеры по безопасности, было обстреляно также Посольство США в «зеленой зоне», убито 2 и ранено 5 его сотрудников.

Утром 30 января должны были открыться 6 тыс. избирательных пунктов во всех концах страны, но часть из них была уничтожена боевиками накануне. В первые же утренние часы было убито 19 иракцев, пришедших на выборы. Во всех городах с преимущественным населением из суннитов, а также в Басре, Насирии, Самавве (с шиитским населением), Мосуле, Киркуке, Рамади и Самарре — избирательные участки вообще не открылись; они подверглись обстрелу, а избиратели разбежались. По телевидению показывали избирательный участок в «зеленой зоне», в штаб-квартире американских войск и резиденции Временного правительства. Президент Г. Явур, премьер А. Аляуи, члены правительства, руководители шиитских политических партий и организаций голосовали именно на этом участке. Только курды на севере страны рассматривали эти выборы как своего рода референдум по дальнейшей судьбе Курдистана; шииты, которые решили использовать сложившуюся ситуацию в свою пользу, также проявили активность.

Еще не закончилось официально объявленное время голосовании, как Высшая избирательная комиссия (ВИК), которая называла себя независимой, а на самом деле состояла из отобранных представителей шиитов и курдов, буквально села в лужу. Ее официальный представитель Ф. Айяр заявил на пресс-конференции, что в выборах приняло участие 72% иракцев, имеющих право голоса. Это было настолько нелепое заявление, что представители СМИ своими вопросами загнали в угол и его самого, и его помощника: после неуклюжих и сумбурных рассуждений оба вынуждены были признать, что данные эти они взяли с потолка. Оказывается, они опирались на полученную с избирательных участков информацию своих наблюдателей, которые на глаз, по очереди выстроившихся для голосования избирателей предположили, что большинство приняло участие в выборах. Если число иракцев с правом голоса оценивалось в 14,2 млн, то большинство должно было составить около 7,5-8 млн, а если 72%, то это уже более 10 млн. Вечером члены ВИК все же устыдились и опустили свои данные до 60%.

Президент США Дж. Буш тут же подхватил эти дутые данные и выступил с чрезмерно оптимистичным заявлением — комментарием, назвав итоги выборов ошеломляющим результатом, свидетельствующим о твердом выборе иракского народа в пользу демократии. Причем многие были весьма удивлены, что он обошел молчанием трагический случай с британскими военнослужащими, которые находились на борту военно-транспортного самолета. В день выборов он был сбит повстанцами под Багдадом, точнее в западной части пригорода Багдада. 15 солдат, по официальным данным, погибли, жертв могло быть на самом деле и больше. Но на информацию по данному факту было наложено табу, точное число погибших так и не было названо, а Буш даже не удосужился выразить соболезнование по этому поводу.

Более точную картину ситуации с выборами дали специальные корреспонденты телеканала «Россия» Александр Минаков и «Первого канала» Георгий Каптелин, командированные в Ирак для их освещения. Они назвали это мероприятие провальным, так как несмотря на задействование всего потенциала МНС и иракских силовых структур, боевики сумели организовать серию терактов по всей стране, в которых погибли 50 иракцев, более 100 ранены. Они отметили, что выборы были активными только в ряде шиитских и курдских районов, где одновременно проводился плебисцит (были подготовлены соответствующие дополнительные бюллетени) по вопросу о статусе Курдистана.

По американскому и западноевропейскому TV гоняли ролики о выборах в шиитских и курдских регионах, а в самом Багдаде корреспондентов допустили на 5 специально оборудованных показательных избирательных участков, в том числе в «зеленой зоне». Спустя две недели после выборов результаты все еще не объявлялись. Власти были заняты подведением их итогов под «правильные», нужные им данные; т.е. прорабатывали вопросы «умелой» подтасовки. Кондолиза Райс в интервью итальянской газете «Республика» 11 февраля 2005 года приоткрыла завесу над истинной ролью некоторых шиитских высших авторитетов; она заявила, в частности, что большую роль в успехе выборов в Ираке сыграл верховный аятолла А. Систани, и выразила уверенность, что он «будет играть такую же большую роль в Ираке и в будущем». Может быть, для него это было лестным признанием его особых заслуг, но его и так пошатнувшийся до этих событий авторитет был весьма подмочен этими признаниями «американской железной леди».

Лишь 17 февраля были подведены итоги состоявшихся выборов. В них якобы приняли участие из 14,2 млн человек, имеющих право голоса и занесенных в списки, 8 млн 400 тыс. избирателей. Голоса были распределены следующим образом:

— Объединенная иракская коалиция — более 4 млн;

— Список курдский альянс — 2 млн 174 тыс.;

— Иракский список — 1 млн 168 тыс.

На основании этих подсчетов места в Переходную национальную Ассамблею получили:

— Объединенная иракская коалиция — 140 мест;

— Список курдский альянс — 74 места;

— Иракский список — 40 мест.

На остальные партии и организации пришлось всего 20 мест[33].

16 марта 2005 года, после длительных консультаций, переговоров, перебранок, взаимных обвинений и угроз между «победителями», наконец-то открылось первое заседание Переходной национальной ассамблеи (ПНА). Оно носило заведомо протокольный характер и было призвано продемонстрировать, что шоу с выборами нашло свое логическое завершение, а то ведь все недоумевали, зачем их проводили, раз ее депутаты не могут даже собраться вместе. По требованию курдов открытие сессии было приурочено к очередной годовщине трагедии в Халабдже, массового уничтожения курдов химическим оружием во времена С. Хусейна. А представители шиитов делали упор на недавних трагических событиях в Хилле и других шиитских районах, где смертники подорвали автомашины со взрывчаткой и в течение одного дня были убиты и ранены сотни шиитов. В одном только г. Хилле 28 февраля 2005 года в результате крупного теракта в центре города у поликлиники, где новобранцы и кандидаты на пополнение полиции (все шииты) проходили медобследование, взрыв заминированной автомашины со смертником за рулем в одночасье унес жизни 120 молодых сотрудников, более 200 человек было ранено.

После ряда дежурных выступлений лидеров блоков это непродолжительное заседание было перенесено на неопределенный срок. Никаких руководящих органов не избрали, даже спикера ПНА.

Совет провинции Неджеф, избранный 30 января, на своем первом заседании принял решение обратиться к Переходной национальной ассамблее (парламенту) с требованием предоставить иракское гражданство Верховному аятолле (главному маржа’у) А. Систани (иракские собеседники утверждали, что он имел иранское гражданство) за его большой вклад в решение судеб страны. Он, якобы, сделал гораздо больше для страны, чем сами иракцы. Требование предоставления ему гражданства, как было отмечено в обращении Совета, носило не политический, а гуманитарный характер. Одновременно предлагалось дать иракское гражданство еще двум маржа’ам — Баширу ан-Неджефи (пакистанцу) и Исхаку аль-Файяду (афганцу). Это была инициатива блока Объединенная иракская коалиция во главе с лидером Высшего совета исламской революции (ВСИРИ) А. Хакимом, который победил на выборах благодаря поддержке А. Систани и других религиозных авторитетов.

Глава XX «ДИПЛОМАТИЯ ПО ЗАКОНАМ ВОЕННОГО ВРЕМЕНИ»

Так назвал свой репортаж из Багдада специальный корреспондент телеканала «Россия» Александр Минаков. Он, как и его коллега с Первого канала Георгий Каптелин, был направлен в командировку в Ирак для подготовки серии материалов по ситуации в стране. Им было дано также специальное задание осветить деятельность Посольства в связи с нашим профессиональным праздником 10 февраля — Днем дипломатического работника. Они сообщили, что такое же задание получили корреспонденты и в других странах. Однако в день праздника по каналам российского телевидения — «России» и Первому — после выступления Министра иностранных дел РФ С.В. Лаврова были показаны только телерепортажи А. Минакова и Г. Каптелина из Ирака. Я человек в возрасте, на Арабском Востоке проработал (с перерывами между длительными загранкомандировками) около 40 лет, саморекламе никогда не придавал значения, а тем более на склоне лет. Но исключительно для того, чтобы глазами российских корреспондентов раскрыть особенности нашей работы в Ираке в то время, хотел бы привести несколько наиболее значимых выдержек из их репортажей 10 февраля. Заранее прошу потенциального читателя извинить за длинноты.

«Российские дипломаты отмечают 10 февраля свой профессиональный праздник. Сотрудники консульств работают в 140 странах, порой в условиях близких к экстремальным, как, например, в Ираке.

Дипломатический спецназ России — пожалуй, именно так можно назвать сотрудников российского посольства в Багдаде, которые уже почти два года работают и живут по законам военного времени.

Первый секретарь Посольства Александр Страхов отвечает за безопасность. Он говорит, что взрывы и перестрелки в этом районе (Мансур) стали происходить все чаще. А затем была совершена попытка нападения на Посольство.

На время выборов в Посольстве был объявлен режим чрезвычайного положения и введен запрет на выезд в город. Впрочем, и после выборов обстановка в Багдаде не сильно изменилась. Мы не можем качественно и эффективно выполнять поставленные перед нами задачи, если мы не выезжаем из посольства. Это естественно. А выезжать — высокая опасность, — объясняет Страхов. — И все же в исключительных случаях выезд разрешается, но обязательно в сопровождении вооруженной охраны».

Следующая часть репортажа была такова: «Заведующий консульским отделом Башир Алиевич Мальсагов в странах Ближнего Востока и особенно в Ираке считается одним из самых авторитетных дипломатов. Во многом благодаря его личным контактам были освобождены российские специалисты, попавшие в заложники весной прошлого года. Практически каждая страна, чьи граждане попадают в Ираке в плен, обращается за помощью к российским дипломатам…»

Это, конечно же, было преувеличением моей роли, так как исторически и традиционно на Ближнем Востоке работала и продолжает трудиться целая плеяда одаренных, авторитетных и высокообразованных дипломатов. О чем я и сказал А. Минакову. Но он сослался на мнения моих коллег, с которыми он общался. Вот некоторые выдержки из интервью, которое я дал по его настойчивой просьбе.

«По мере возможности пытаемся поддерживать рабочие контакты с соответствующими иракскими структурами, министерствами, ведомствами для того, чтобы после стабилизации обстановки обеспечить возвращение тех российских компаний, которые проявили себя здесь и которые готовы продолжать здесь работать, — говорит Башир Мальсагов».

Сначала я раскрыл те задачи, которые были поставлены перед нами Центром, т.е. российским руководством и МИД, сказал, что выполняя их в нынешних условиях, мы содействуем поддержанию и развитию исторически сложившихся отношений дружбы и сотрудничества между народами двух стран. Я предложил ему дать возможность высказаться нашим молодым дипсотрудникам, которым было гораздо труднее, чем нам, старожилам. Плюс к этому, я обратил внимание А. Минакова на то, что в ряде других стран наши дипломаты трудятся в не менее сложных и опасных условиях, например, в Афганистане, в некоторых африканских странах и т.д., и что было бы разумнее и логичнее дать слово им, показать их работу, а не сосредоточивать внимание на Ираке, тем более, что репортажей и материалов отсюда проходит более чем достаточно по всем СМИ, и российским, и зарубежным. Но А. Минаков объяснил мне, что он не может не выполнить задание своей телекомпании, к тому же он лично убежден в правильности выбора его редакции. Честно говоря, мне нравился этот корреспондент и как человек, и как специалист своего дела. Я и до этого знал его по добротным серьезным материалам — репортажам из различных стран, так что посчитал для себя неудобным отказаться от содействия в выполнении им своей миссии. Здесь я должен отметить с удовлетворением, что многие наши корреспонденты по прибытии в Ирак сразу же связывались с Посольством, в данном случае, с консотделом, информировали о составе своей группы, сроках и местах пребывания в стране, поставленных перед ними своими редакциями задачах, давали номера своих мобильных телефонов и старались поддерживать с нами постоянный контакт. А мы им помогали в выборе маршрутов, решении с местными властями различных вопросов и т.д.

Не прошло, наверное, и часа после беседы с А. Минаковым, как ко мне обратился спецкор Первого канала Георгий Каптелин. Он тоже сослался на задание своего руководства и попросил дать интервью. Ну, это уже был бы явный перебор. Я отказался, предложил ему обратиться к другим — советникам, пресс-атташе Посольства, молодым дипломатам. Не могу же говорить только я один, все работают в одинаковых условиях, подвергаются тем же опасностям, а те сотрудники, которым приходится выезжать за пределы посольства гораздо чаще чем мне, рискуют почти каждый день. Но он настойчиво добивался интервью именно со мной, не принимал в расчет никакие соображения, заявляя при этом, что он не может не выполнить задание редакции. Причем никакой настырности, этакой свойственной ряду его собратьев по ремеслу журналистской прыти, нахрапистости у него не было. Видно было по всему, что человек он серьезный, вдумчивый, вел себя очень корректно и старался убедить в необходимости подготовки репортажа именно в этот день. Перепробовав все средства и доводы для отказа, я, наконец, согласился сказать несколько слов.

К моему и нашему общему удивлению, по телеканалу «Россия» и Первому каналу прошли в День дипломата оба материала, к тому же они несколько раз повторялись в новостных программах. Было много звонков из Москвы, других городов. Внимание друзей было приятно, но очень неудобно перед коллегами в МИД, в других странах. Получалось, что будто бы мы в Ираке одни только и работаем в таких условиях, а что же другие, им легче что ли?

Наши суровые будни в Ираке шли своим чередом. Причем трудно было не только и не столько нам, сколько иракцам, которые гибли сотнями каждый день. Росли потери всех участников МНС, жертвы несли не только американцы, но и их ближайшие союзники по коалиции, и, как ни странно, все чаще и чаще они погибали от рук главных оккупантов — американских военных. 4 марта у американского блокпоста недалеко от аэропорта Багдада была обстреляна автомашина, в которой сотрудники итальянских спецслужб сопровождали освобожденную из плена пожилую женщину, корреспондента газеты итальянских коммунистов «Манифесто» Дж. Сгрену. Американский патруль из «Хаммера» сначала ослепил итальянцев фарами, а затем выпустил по ним до 400 пуль. Хотя они заранее поставили руководство американских войск в известность о маршруте и времени своего движения по трассе, это почему-то было проигнорировано. Был убит начальник разведки итальянского контингента в Ираке и еще один офицер спецслужб, а корреспондентка ранена в плечо. Итальянские газеты «Коррьере делла Сера», «Репубблика» и «Эль-Манифесто» сообщили, что за освобождение корреспондентки похитители требовали сначала 1 млн долларов, а затем увеличили сумму выкупа до 6 млн долларов и что двое сопровождавших ее офицеров разведки вели переговоры с боевиками и добились ее вызволения.

Дж. Сгрену доставили в госпиталь в Багдаде, сделали ей операцию, позже она была все же доставлена в Италию. По прибытии в аэропорт в Риме она заявила, что американцы сознательно обстреляли автомашину, намереваясь убить и ее, и сопровождающих, так как они знали, что она располагает важными сведениями о действиях американских сил в Ираке и не хотели допустить, чтобы они стали достоянием общественности. По ее словам, общаясь с членами баасистского крыла движения сопротивления, которые ее похитили, она получила от них достоверные данные о преступных деяниях американцев и подпираемого ими режима, была ознакомлена и с позицией движения сопротивления, и с его реальными возможностями. Такой утечки информации американцы допустить не могли. Дж. Буш извинился перед итальянским премьером С. Берлускони и обещал провести тщательное расследование этого инцидента. Все итальянские и мировые СМИ с негодованием комментировали это вопиющее событие, а в Италии ширилась волна протестов с требованием немедленного вывода итальянского контингента из Ирака. Но правительство Берлускони на это не пошло, проигнорировав волю своего народа.

Каждый подобный случай являлся напоминанием о том, что расслабляться нельзя ни в коей мере. В ночь на 18 марта внешняя охрана Посольства открыла огонь по подозрительным лицам, которые подошли совсем близко к нашему зданию. Предположительно эти неизвестные пытались заложить взрывное устройство у стен Посольства. На шум интенсивной стрельбы прибыл американский конвой на «Хаммерах», разоружил нашу охрану и пытался забрать ее бойцов с собой. Но сотрудники Посольства во главе с А.В. Страховым не позволили им этого сделать. А в ночь на 22 марта вновь перестрелка у передней стены Посольства, рядом со входом. Неизвестные лица, пытавшиеся приблизиться к зданию нашей дипмиссии, вновь были рассеяны охраной. Было несколько мелких взрывов, скорее всего гранаты, но теракта осуществить им не дали. Что-то слишком часто стали происходить подобные инциденты.

Эксперты лондонской компании «Mercer Human Resource Consulting» составили рейтинг городов мира по основным показателям безопасности и уровня качества жизни людей. Из 215 городов самым безопасным по стобалльной шкале был признан Люксембург, за ним следовали Хельсинки, Берн, Женева и Цюрих. Москва на 198-м месте. А самым опасным в мире городом был назван Багдад — на 215-м, последнем месте[34].

Каким бы опасным Багдад ни был, свои функции мы должны были выполнять в любых условиях. 6 марта встретился в КМУ с генсеком ОКМУ шейхом Х. Дари. Поскольку обычные и мобильные местные телефоны не работали или связь была никудышной, приходилось пользоваться мобильными телефонами, которыми ВКВ (т.е. американцы) снабдили сотрудников всех диппредставительств и руководство иракских министерств и ведомств. Понятно, что все разговоры контролировались ими. Стоило мне подъехать к штаб-квартире ОКМУ, предварительно созвонившись по телефону, как снаружи у въезда меня встречали два-три американских «Хаммера», видимо, с соответствующей начинкой и патрульной службой. Иракские друзья неоднократно предупреждали меня о том, что мои передвижения и контакты тщательно отслеживаются американцами, и просили быть крайне осторожным. Вопросы осторожности и бдительности были темой наших повседневных забот в Посольстве, но не может же человек постоянно находиться в состоянии натянутой пружины. Так что же, вообще никуда не ездить? Нереально!

Мне нужно было проговорить ряд важных вопросов, в том числе о ситуации в стране после проведенных выборов, позиции ОКМУ относительно участия в новых органах власти, расстановке политических сил и т.д. В тот день у шейха проходило совещание представителей ОКМУ из всех регионов Ирака. Он оказал мне большую честь: пригласил войти в зал заседания, представил шейхам и предложил объявить полуторачасовой перерыв для беседы с представителем дружественного российского посольства. Х. Дари выразил восхищение позицией России и ее президента В.В. Путина, который хорошо «отбрил» иракского премьер-министра А. Аляуи, принимая его в Москве, в частности, относительно ненормальности идеи проведения выборов в условиях оккупации. Он выразил также полное одобрение позиции российского руководства по сирийскому вопросу, почти дословно процитировал заявление мининдел России С.В. Лаврова в связи с убийством бывшего премьер-министра Ливана Рафика Харири и обвинениями со стороны ливанской оппозиции во главе с Валидом Джумблатом в адрес Сирии. Во всем арабском мире, сказал он, здоровые, т.е. патриотические силы признательны России за ее отношение к Сирии, за решение продать ей ракеты и другое оружие. В этой связи шейх поинтересовался у меня, что обещано Сирии, но я чистосердечно ответил ему, что эти вопросы не в моей компетенции и я не располагаю никакой конкретной информацией по этому вопросу.

Приветствовал он также решение России продолжать сотрудничество с Ираном в области использования атомной энергии в мирных целях (строительство АЭС в Бушере), сказал, что восхищен позицией России, не поддавшейся попытке давления на нее со стороны США. Мы желаем В.В. Путину, сказал он, здоровья и рассчитываем, что Россия будет продолжать занимать такую же решительную позицию по всем принципиальным вопросам, тем более, что ее потенциал позволяет ей это.

Далее шейх информировал, что никаких переговоров или консультаций ни с Объединенной иракской коалицией, получившей большинство мест на выборах, ни с какими-либо другими шиитскими и курдскими альянсами и организациями, ни с их идейным вдохновителем верховным аятоллой А. Систани ОКМУ, в том что касается участия в новом правительстве или в комиссии по выработке Постоянной конституции Ирака, не проводил. Он сообщил, что их представители приходили в штаб-квартиру ОКМУ. Мы просто выслушали их рассуждения, сказал он, и повторили нашу известную позицию, она опирается всего на два основных принципа:

1 — четкий график вывода МНС из Ирака;

2 — иракцы сами должны решать свои проблемы.

Если будет создана независимая комиссия по выработке конституции под эгидой ООН, — заявил он шиитским и курдским представителям, — то мы можем участвовать, но если она будет утверждена на предстоящей сессии Переходной национальной ассамблеи, т.е. снова, как обычно, назначена, то в такие игры мы играть не будем. Развивая эту мысль дальше, Х. Дари отметил, что ОКМУ не претендует на монопольное представительство всех суннитов. По его словам, среди суннитов есть те, кто готов участвовать и в правительстве, и в работе комиссии без всяких предварительных условий. Если кто-то из них хочет войти в правительство — это их дело. Прежнее правительство, как и ВУС, пыталось управлять страной и без суннитов, продолжаются эти попытки и сейчас. Что бы они ни делали, игнорировать суннитов им не удастся. «У нас, слава Аллаху, есть движение сопротивления, а это — реальная сила, с которой никто не может не считаться. Видимо, американцев их гордость не пускает к нам на поклон после провала их первой встречи с нами, но они сами виноваты, что отвергли наши справедливые требования».

Я поблагодарил его за откровенность и напомнил о судьбе похищенного в Мосуле росгражданина Х. Халиди, попросил активизировать по своей линии усилия по выяснению его судьбы.

Глава XXI ПРИБЫТИЕ РОССИЙСКОГО ПОСЛА. НОВЫЕ ОРГАНЫ ВЛАСТИ

29 марта 2005 года в Багдад прибыл первый Чрезвычайный и Полномочный Посол Российской Федерации в послевоенном Ираке Владимир Васильевич Чамов. Я близко знал его с 1995 года, работали вместе в Департаменте Ближнего Востока и Северной Африки МИД России, где он возглавлял различные отделы, а с 2002 года был начальником отдела Египта и Судана в ДБВСА. До этого он несколько лет работал в Ираке, являлся советником-посланником Посольства в Багдаде, хорошо знал страну, установил здесь широкие контакты и, что очень важно, любил Ирак. По своей натуре живой, энергичный, общительный, доброжелательный, он представлял собой какой-то огромный сгусток энергии, со скоростью ракеты устремлялся на реализацию запланированных действий, будь то официальные встречи или участие в протокольных и иных мероприятиях. У меня с ним давно установились самые товарищеские отношения, которыми мы дорожили. Я, как и другие мои коллеги, считал, что это был прекрасный выбор.

Он был назначен на должность посла в Багдаде еще в конце 2004 года, но пока проходил всю необходимую процедуру, в том числе через обе палаты Федерального Собрания РФ, затем встречался с руководителями российских министерств и ведомств на предмет уточнения их позиций и интересов в Ираке, прошло несколько месяцев. Все это время он внимательно отслеживал развитие ситуации уже в послевоенном Ираке, к тому же солидная основа знаний о довоенном Ираке была его хорошим первоначальным капиталом.

Накануне выезда в Багдад его принял Президент В.В. Путин, со стороны которого это был весьма нестандартный подход. До этого с вновь назначенными послами встречался обычно Министр иностранных дел, который ориентировал их на реализацию нашей внешнеполитической линии в стране пребывания, с учетом ее специфики и местных реалий. Тот факт, что Президент принял посла РФ в Ираке, свидетельствовал о том внимании, которое высшее российское руководство уделяло вопросам дальнейшего развития двусторонних отношений с этой страной, повышал статус российского посла перед официальными властями страны аккредитации, имел таким образом не только политическое значение, но и большой морально-психологический эффект.

Для В.В. Чамова все здесь, в Посольстве, было свое, родное, привычное, кроме кардинальным образом изменившегося положения в стране. Он ранее объездил всю страну, знал особенности ее регионов, местный диалект и многое другое. В отличие от него, я ранее в Ираке не бывал, а в этой командировке был вынужден находиться, в основном, в Багдаде — по соображениям безопасности, и, можно сказать, Ирака я, как такового, практически не увидел, не узнал. В любой стране столица — это, как правило, фасад страны, а чтобы узнать, что происходит в глубинке — надо поездить, иначе не поймешь как следует душу народа.

Посол с ходу ринулся в атаку, стал активно наносить сначала протокольные, а затем и рабочие визиты в различные органы законодательной и исполнительной власти, встречаться с лидерами основных политических партий и организаций, в том числе оппозиционных, с главами диппредставительств, командованием МНС и т.д. Я оказывал ему содействие в организации некоторых встреч, в осуществлении контактов с руководством национально-патриотических организаций и движений, но справедливости ради надо отметить, что по большому счету он в чьей-либо помощи на этом направлении работы не нуждался, был, как говорится, самодостаточен.

29 марта состоялось второе заседание Переходной национальной ассамблеи (ПНА), но оно оказалось еще более сумбурным и безрезультатным, чем первое. Ни к какому согласию его члены не пришли, не удалось даже избрать председателя ПНА. Третья попытка оказалась более успешной: были избраны председатель ПНА от иракского суннитского списка — Хаджим аль-Хасани и два его зама — Х. Шахристани, шиит (от Объединенной иракской коалиции) и А. Теймур (курдский блок). Этот день патриоты отметили нападением на печально известную американскую тюрьму Абу-Грейб и по итогам проведенной операции объявили о подрыве 18 бронемашин и около 150 убитых. Эта дерзкая вылазка была совершена на глазах у многочисленной американской охраны.

6 апреля ПНА избрала Президентский совет (тройку). Президентом стал Джаляль Талабани — генсек Патриотического союза Курдистана (ПСК), его замами, вице-президентами — шейх Г. Муш’аль (суннит) и А. Абдель Махди (шиит). На следующий день Президентский совет предложил на пост премьер-министра Ибрагима Джаафари, генсека партии «Исламский призыв», входившей в Объединенную иракскую коалицию, которая набрала на выборах большинство голосов. 9 апреля, в день второй годовщины вступления американских войск в Багдад, в ряде городов страны состоялись мощные демонстрации. Только в столице в ней участвовало 200 тыс. человек. Ранее М. Садр призывал выйти на улицу миллион своих сторонников, и хотя такого количества не набралось, состоявшаяся акция стала очень внушительной. Движение сопротивления также внесло свою лепту, и тем самым американцам была предоставлена возможность услышать настоящий голос иракского народа.

Прежний временный президент Г. Явур остался не у дел. Несмотря на его активные старания, войти в новый руководящий круг ему не удалось, ведь его сторонники получили в ПНА всего лишь 4 мандата. Но он решил сделать хорошую мину при плохой игре и остаться «на плаву». 10 апреля экс-президент с большой свитой посетил шейха Х. Дари, чтобы, мол, посоветоваться относительно кандидатур от суннитов в новое правительство. Но шейх не поддался на эту уловку, не дал втянуть себя в политические игры. Он прямо заявил Г. Явуру, что ОКМУ не имеет никакого отношения к переходному правительству и что сунниты, о которых идет речь как кандидатах, его не интересуют, так как они представляют лишь себя и американцев. Он повторил ему те же неизменные принципы, которыми руководствуется Комитет мусульманских улемов.

Г. Явур ушел от него несолоно хлебавши. Если бы он получил благословение от Х. Дари, то мог бы выставлять себя в качестве представителя суннитов и претендовать на должность вице-президента, а так он был низведен до уровня квотного депутата, якобы от суннитов. Чтобы несколько поправить свои дела, Г. Явур на другой день отправился в Неджеф на встречу с А. Систани и другими маржа’ами. Ранее Х. Дари высказал мнение, что авторитет А. Систани в глазах иракского народа резко пошатнулся, в частности, из-за его постыдной роли во время массовых акций в шиитских районах летом 2004 года, когда он помог американцам и марионеточному режиму сбить волну народного гнева. Призыв ряда американских и шиитских организаций выдвинуть его кандидатуру на Нобелевскую премию мира полностью дискредитировал его в глазах подавляющего большинства народа.

Что же касается правительства И. Джаафари, то шейх Х. Дари назвал его слабым, так как оно представляет собой своеобразный политический коктейль, включая представителей различных политических партии и организаций — Высшего Совета Исламской Революции Ирака (ВСИРИ), ПСК, ДПК и др. Хотя они достаточно сильные и самостоятельные игроки, но будут послушно выполнять волю американцев. Прежний премьер А. Аляуи, на его взгляд, пользовался полной поддержкой американцев, которые контролировали всех членов его кабинета. А И. Джаафари более самостоятельная фигура, он заангажирован также на Иран, который выделил Объединенной иракской коалиции (т.е. победившему блоку) 110 млн долларов на избирательную кампанию, и их надо отрабатывать. Шейх Х. Дари с тревогой отмечал, что если сценарий, разработанный американцами для Ирака, не сработает, то они могут вытащить свою последнюю козырную карту — сделать ставку на развязывание гражданской войны. Ими будут задействованы любые силы и средства, чтобы сохранить у власти в Ираке послушное правительство, которое, если дело дойдет до возможного ухода МНС из страны, заключит соответствующие особые соглашения и договоры с США.

Как же прав оказался мой собеседник в своем анализе и в своих рассуждениях, которые дальнейшее развитие событий в стране подтвердило чуть ли не на 100%.

12 апреля в Ирак прилетел министр обороны Д. Рамсфелд, а вслед за ним замгоссекретаря Р. Золак. Главной целью было оказать давление на иракские власти для ускорения формирования угодного США кабинета. Их тревогу вызывали растущие потери; почти каждый день американцы теряли в эти дни по десятку и больше солдат. 28 апреля Президентский совет одобрил предложенный И. Джаафари состав кабинета министров. Так как от суннитов никто не вошел, то правительство получилось усеченным: шиитско-курдским. Но Г. Явур продолжал усилия по реализации своих амбиций. Он провозгласил создание Совета национального диалога из числа шейхов — своих друзей и знакомых, всего 14 человек. Из них он отобрал 5 членов и назвал их пятисторонним комитетом и от его имени предъявил свои претензии на представительство суннитов именно его фигурантами. Поскольку он выдвигал и еще какие-то требования, то правительство их проигнорировало, обратив его внимание на то, что предлагаемые им кандидатуры никакие реальные суннитские организации не представляют, а лишь самих себя.

Примечательно, что на пост вице-премьера в переходном правительстве был назначен А. Челяби, одиозная, по мнению многих иракцев, личность, которая прославилась своими финансовыми махинациями в ряде арабских стран еще в довоенный период, причём в этих странах против него были возбуждены, по данным ряда источников, судебные дела. Но по настоянию американцев пустили козла в огород, т.е. назначили его ответственным за экономический блок, в том числе исполняющим обязанности министра нефти.

Дата утверждения правительства совпала с днем рождения С. Хусейна, 28 апреля. Эту двойную дату движение сопротивления отметило серией взрывов и боевых операций против оккупационных войск. По официальным данным, как обычно, явно заниженным, потери составили до 50 убитых и более 100 раненых. 3 мая 2005 года правительство И. Джаафари было приведено к присяге на специальном заседании ПНА. Все 26 утвержденных министров представляли шиитские и курдские организации.

Окончательный состав правительства был утвержден 8 мая 2005 года, после одобрения независимых суннитских кандидатур:

— на пост вице-премьера был назначен Абдель Мутлак Аль-Джабури, 1940 г. рожд., магистр военных наук, выпускник военно-инженерного факультета; в саддамовский период он был командиром дивизии, затем начальником военной академии, несколько раз арестовывался;

— министром обороны стал д-р Саадун Ад-Дулейми, 1945 г. рожд., магистр обществоведения, выпускник Багдадского университета. В 1990 г. он получил степень доктора социальной психологии в Великобритании; с начала 90-х годов примкнул к оппозиции, заочно был приговорен к смертной казни; вернулся в Ирак после свержения С. Хусейна;

— министр культуры Нури Рауи заявил, что он не является кандидатом от Совета национального диалога Г. Явура и не имеет к нему никакого отношения.;

— четвёртый претендент (от независимых суннитов) на пост министра по правам человека отказался войти в состав кабинета, сказав, что с ним предварительно вопрос не обсуждался. Еще одна вакансия — на пост вице-премьера для представителя туркоманов — осталась незаполненной[35].

Таким образом, И. Джаафари не удалось сформировать правительство национального единства, так как суннитские организации и объединения не признали вошедших в состав его правительства отдельных суннитов в качестве своих представителей.

А тут еще курды возмутились тем, что в тексте присяги, принятой еще 3 мая основным составом кабинета министров, сформированным из числа шиитов и курдов, не было слов «…защищать его демократический и федеративный строй» и потребовали вновь повторить присягу, более полную, с добавлением новых слов и уже окончательным составом кабинета. Несмотря на эти моменты, переходное правительство было все же несравнимо с прежним. Оно не было назначено американцами, а сформировано на основе состоявшихся, хотя и с большими недостатками и нарушениями, выборов и в основном отражало расстановку сил в послевоенном Ираке.

Глава XXII РЕАКЦИЯ ОТТОРЖЕНИЯ

Человек в конце концов привыкает ко всему. Эта азбучная истина давно стала банальностью, но я постиг ее в буквальном смысле на своем собственном опыте. Дошло уже до того, что если ночью не слышно обстрелов и взрывов, протяжно нарастающего и крайне неприятного для слуха звука и свиста барражирующих над Багдадом американских истребителей-бомбардировщиков, то кажется, что чего-то не хватает, ощущение какое-то необычное, какой-то дискомфорт на инстинктивном уровне. Раньше предполагалось, что если из-за гигантских природных катаклизмов менялась экология, то многие виды флоры и фауны исчезали, появлялись другие виды, которые приспосабливались к изменившимся условиям окружающей среды. Что только не обрушили американцы на Ирак в ходе развязанной ими войны. По масштабам использования химических и биологических средств разрушения, ситуация здесь, на мой взгляд, сопоставима с действиями американцев во Вьетнаме в период 1966—1975 гг. Соглашусь, что я слишком субъективен, может быть, и не те масштабы. Но если река Тигр отравлена химикатами настолько, что рыба подохла, вместо ее косяков в реке плывут десятки и сотни обезображенных трупов, знаменитая рыба мазгуф совершенно несъедобна, а люди все же продолжают ее ловить и готовить (нам ее тоже неоднократно доставляли наши друзья в качестве своих даров и пытались угостить нас у себя на обедах и мероприятиях), если то же самое творится в прудах и водоемах, водами которых орошаются поля и огороды, то по закону природы все это не может не отразиться на тех, кто потребляет сельскохозяйственную продукцию. Скоро я увидел рыб-мутантов, которые приспособились к послевоенному состоянию иракских водоемов и рек и приобрели какую-то ядовито-оранжевую окраску, их плавники стали короче и жестче, а головы приняли сжатую, неестественную форму. Кто раз увидел такие чудища в воде, вряд ли рискнул бы не то чтобы попробовать их на вкус, но даже и прикоснуться к ним. А мы ведь еще и дышали ежедневно, ежечасно отравленным воздухом. Удивительное существо человек!

Только что отгремели взрывы, прекратилась перестрелка, подобрали убитых и раненых, а жизнь, если можно было ее так назвать, продолжалась, как будто ничего особенного не произошло. Открывались торговые лавки, куда-то спешили по своим делам люди, главные транспортные артерии наполнялись автомашинами, все спешили запастись провизией хотя бы на ближайшее время.

У нас было такое ощущение, что мы находимся в сюрреальном мире. Как будто бы в заточении, хоть и не за колючей проволокой, а всего лишь за стенами Посольства. Мы старались выезжать только по служебной необходимости, сократили до минимума поездки за продовольственными товарами. Рядом с Посольством какой-то предприимчивый делец открыл несколько лавок, где можно было приобрести продукты повседневного спроса. Оставалось загадкой, где он их доставал и каким образом доставлял в свои торговые точки. Он, конечно, всегда уверял, что товар у него свежий, но проверку продуктов на качество нам приходилось доверять своему желудку.

В ночь на 24 апреля в 3.00 утра я почувствовал необычайно сильную, резкую боль в животе. Было ну просто невмоготу. Скрючившись, я буквально катался по полу. Перебирал в памяти все, что я съел в течение дня. Предположил, что виной является английская овсянка «Квакер» в жестяной банке, которую я накануне приобрел в ближайшей лавке. Она стояла на полке, даты выпуска и срока годности на ней не было, но когда я принюхался, то мне почудился какой-то странный, несвойственный для овсянки запах. Видимо, простояв немалое время в этой лавке, а до того в других местах, она потеряла свои товарные качества, проще говоря, испортилась. Накануне я сварил без особой охоты кашу, поел ее немного и намеревался уснуть. Но не тут-то было. Невыносимая боль. С величайшим трудом дотерпел до утра, позвонил нашему доктору, который со сверхрвением взялся за обследование и лечение. Он вколол в меня все, что считал необходимым, заставил выпить пригоршню таблеток, но после обеда поднялась температура. Р.Х. Зарифов предположил по наличным симптомам, что какой-то орган вышел из строя, скорее всего желчный пузырь, и вновь пустил в ход комбинированные уколы. Он сказал, что больше тянуть нет смысла, надо завтра с утра немедленно ехать в госпиталь и сделать операцию. Я сразу же категорически отказался, мне приходилось довольно часто знакомиться с состоянием ряда иракских госпиталей: антисанитария, нет лекарств и препаратов, квалифицированный персонал методично уничтожался летучими отрядами неизвестно какой принадлежности и т.д. А тут еще в любой момент могут отключить воду, электричество. Нормальный госпиталь был только в отгороженной и сильно охраняемой американцами «зеленой зоне». Он предназначался для оккупационных войск, но в случае необходимости туда могли попасть и наши граждане. Однако ни при каких обстоятельствах я не настроен был соглашаться на операцию. На следующий день я стараниями нашего доктора почувствовал себя лучше, но боль сохранялась. По его настоянию поехал с ним в находящуюся неподалеку от Посольства маленькую частную клинику. От двухэтажной виллы сохранилось одно крыло, а в нем небольшая комната. Кругом развалины, куча щебня, покореженных взрывом кусочков арматуры, мертвые глазницы проемов бывших окон и дверей; я посмотрел на доктора с молчаливым укором и он понял, что я хотел сказать: неужели Вы хотели, чтобы меня прооперировали в таких условиях, это же верная смерть, если не от ножа хирурга, то от заражения, это уж точно. У них, иракского врача и его ассистентки — дочери, сохранился каким-то чудом аппарат для обследования ультразвуком; названия его я не помню. Они не обнаружили каких-то серьезных проблем, заявили, что никакие внутренние органы, не поражены, есть всего лишь утолщение пищевода, а когда я назвал им возможную причину, то уже окончательно утвердились в своем диагнозе. Мне они прописали таблетки, посоветовали придерживаться диеты и обещали, что при соблюдении мною прописанного режима через 3-4 дня все пройдет, но посоветовали на будущее не пренебрегать своим здоровьем.

День 25 апреля принес мне большое облегчение, как будто гора свалилась с плеч, ведь я хорошо представлял себе, каковы были бы последствия, если пришлось бы все-таки пойти на операцию. О самом худшем и думать не хотелось. Не буду скрывать, заполонили голову думы о том, что если сорвется командировка и придется лечь на больничную койку, то каково будет моей семье, кто о ней позаботится, какой обузой я сам тогда стану и т.д. А после утешительного диагноза иракского доктора все эти грустные мысли тут же растворились. Весь коллектив переживал за меня, окружил заботой и вниманием. А наш доктор дневал и ночевал у меня еще в течение нескольких дней, пока я не почувствовал себя значительно лучше. Как я благодарен ему! Уже 26 апреля, несмотря на слабость и остаточные болевые ощущения, я начал принимать посетителей, а через день заработал уже в полную силу.

Глава XXIII ПЕРВЫЙ ПРИЕМ В ПОСОЛЬСТВЕ

9 мая 2005 года Посол Российской Федерации в Ираке В.В. Чамов устроил официальный прием по случаю 60-й годовщины Победы в Великой отечественной войне. Сама постановка вопроса о проведении такого важного мероприятия, с учетом непрекращающейся напряженности в стране, вызывала немало размышлений и сомнений. Пришлось, конечно же, провести немалую подготовительную работу. Во-первых, где проводить? Ведь в самом здании Посольства не было подходящего зала или просторного помещения. В Посольство прибывали новые сотрудники, и даже их уже некуда было размещать. Один из сотрудников административно-технического состава добровольно согласился жить в форменном «курятнике», т.е. небольшом подсобном помещении — примерно 2×3 метра без окон и дверей: имелась только небольшая форточка. В нем сделали ремонт, пробили дверь и окно; даже холодильник пришлось ставить перед этой комнаткой на улице. Некоторые ютились по 2-3 человека в комнате даже в административной части здания. Выход мы нашли в том, что с разрешения Центра (и, конечно, получив необходимые финансовые средства) арендовали расположенную прямо напротив Посольства двухэтажную виллу. Иракский хозяин построил ее для своей семьи, но война семью разбросала, ряд ее членов выехали за рубеж, и он согласился сдать виллу нам за умеренную плату. Не помню уже, договорились ли мы позже о ее покупке. В этом здании на первом этаже была большая прихожая, переходящая в гостиную. Здесь и решили провести прием. Разослали приглашения и иракским официальным лицам, и дипкорпусу. Были определенные сомнения и в том плане, что по соображениям безопасности мало кто придет. Но Посольство предприняло все возможное, обратилось к МВД и командованию МНС на предмет обеспечения безопасности, обеспечило охраняемую стоянку автомашин ожидаемых гостей, решили все другие организационные вопросы.

К нашему большому удовлетворению, прибыли все приглашенные. Дипкорпус был представлен на самом достойном уровне: Временный Поверенный в делах США (новый посол еще не прибыл), послы Великобритании, Германии, Италии, Китая, Польши, Чехии, Словакии, Сербии, Украины, Бахрейна и др. — всего около 30 человек. Американцы приехали на 8 бронетранспортерах и «Хаммерах». Иракская сторона, помимо сотрудников МИД, была представлена также командующим войсками охраны жизненно важных объектов на всей территории Ирака — генералом Джалялем Мухаммедом, который прибыл с группой своих подчиненных. Он отвечал за охрану министерств и ведомств, банков, посольств и инфраструктуры. Была обеспечена надежная, двойным кольцом, охрана нашего мероприятия плюс снайперы.

Надо отметить еще одну особенность. Обычно приемы проводятся вечером, а Посол решил устроить его в полдень. Наши гости буквально были ошарашены уровнем организации этого мероприятия, атмосферой радушия, гостеприимства и доброжелательности, которую нам удалось создать. А когда группа наших дипломатов во главе с Послом, который, как оказалось, хорошо играет на гитаре и поет, организовала концерт, то это уже превзошло все ожидания гостей, вызвало настоящий фурор.

Вместо положенных по протоколу двух часов все задержались гораздо дольше, а украинцы во главе со своим послом уехали только в восьмом часу вечера.

Моя командировка в Ираке скоро заканчивалась, уже несколько раз меня теребили из Центра, напоминали, что М.Л. Богданов ждет меня в Каире, но из-за сложной ситуации в Ираке мой отъезд уже несколько раз откладывался на более поздние время. В.В. Чамов, который очень хорошо относился ко мне, совершенно неожиданно для меня попросил внимания присутствующих, пригласил меня стать рядом с ним перед гостями и сказал проникновенный тост — приятные слова в мой адрес, которые все присутствующие поддержали. Многие выражали сожаление в связи с моим предстоящим отъездом.

Накануне, 8 мая, Посол дал интервью иракским СМИ по случаю Дня Победы. Оно было опубликовано в ведущих иракских газетах, в частности в официальном органе «Аз-Заман», что стало весьма знаковым событием, так как раньше иракская печать не баловала своим вниманием наше диппредставительство, а материалы о России были в основном перепечатками в изложении западных источников.

Глава XXIV АРГУМЕНТАМ БУША ПРИХОДИТ КОНЕЦ

6 октября 2004 года специальный представитель ЦРУ, руководитель групп по поиску оружия массового уничтожения (ОМУ) в Ираке Чарльз Дюльфер, выступая перед сенатской комиссией конгресса США, впервые официально признал что в Ираке нет и не было, во всяком случае, с 1991 года, никакого ОМУ[36]. Тем самым он подсек под корень аргументы администрации Буша, в частности, ястребов-неоконсерваторов в лице вице-президента Д. Чейни, помощника президента по вопросам национальной безопасности К. Райс (позднее она была назначена госсекретарем США) и министра обороны Д. Рамсфелда, на основании которых США начали войну против Ирака в марте 2003 года. То, что было очевидным для мирового общественного мнения с самого начала этой незаконной с точки зрения международного права военной операции США и их союзников, стало теперь запоздалым прозрением для некоторых кругов американского истэблишмента, но не для самого высшего руководства. Ранее уже упоминалось, что в сентябре 2004 года Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан заявил о том, что война против Ирака была незаконной, так как развязали ее без санкции Совета Безопасности, без принятия им соответствующей резолюции. Как разъяснил генсек, после отказа Ирака выполнить предыдущую, т.е. последнюю перед войной резолюцию СБ ООН, которая призвала Ирак к сотрудничеству в деле разоружения, Совбез обязан был вновь рассмотреть этот вопрос и принять решение о дальнейших действиях, но США проигнорировали ООН и начали войну. Озвученная К. Аннаном позиция была названа во многих странах запоздалой реакцией Генсека ООН. Многие задавались вопросом, почему он не сделал этого раньше, т.е. до нападения США на Ирак. Значит, рассуждали они, он несет свою долю ответственности за трагедию иракского народа. Мне кажется, что сделай даже К. Аннан подобное заявление в тот период, вряд ли США посчитались бы с ним, а последствия для К. Аннана могли бы быть непредсказуемыми.

Буш сразу же отверг утверждения генсека ООН, оправдывая войну необходимостью бить террористов вдали от США, чтобы они больше не угрожали стране, как 11 сентября 2001 года. Тот факт, что кандидат от демократов Дж. Керри обвинил его в ходе избирательной кампании в том, что президент вверг США в эту мясорубку, не имел особого эффекта, и Буш вновь был избран на новый срок.

Ч. Дюльфер нанес удар и по второму аргументу Буша. Он заявил, что по данным его комиссии, никаких связей с Бен Ладеном и никаких намерений совершать теракты против США у С. Хусейна не было; Ирак также не причастен к терактам 11 сентября 2001 года.

Возникает вопрос: на каком основании США развязали войну против Ирака и свергли законный режим? Ответ не так уж сложен: в интересах американских монополий, поставивших своей целью установление прямого контроля над нефтяными богатствами Ирака и стран региона, для того, чтобы отодвинуть угрозу нависшего над США масштабного экономического кризиса, обеспечить безопасность своего главного союзника и опоры на Ближнем Востоке — Израиля, насадить в Ираке марионеточный режим и подписать с ним соответствующие двусторонние соглашения о безопасности и сотрудничестве, обеспечивающие реальное долговременное присутствие США в этой стране. Выводы председателя групп по поиску ОМУ были подтверждены также в заключении сенатской комиссии в январе 2005 года. После этого последовала цепная реакция прозрений и отрезвлений и в других структурах американской администрации, а также в рядах союзников США по антииракской коалиции.

Президент США и его окружение пытались обосновать решение о войне данными разведслужб. Но назначенная Бушем, под давлением неопровержимых фактов и требований оппозиции, комиссия по проверке эффективности американской разведки и достоверности ее данных в составе 9 человек во главе с бывшим сенатором Чарльзом Роббом и бывшим федеральным судьей Лоуренсом Силберманом, назвала работу американских спецслужб по ОМУ в Ираке «крупнейшим разведывательным провалом». «Мы пришли к выводу, — говорилось в сопроводительном письме к докладу членов комиссии на имя Дж. Буша, — что разведывательное сообщество оказалось полностью неправым почти во всех своих предвоенных выводах по ОМУ в Ираке». Констатируя полнейший провал американской разведки, комиссия обратила внимание на следующие серьезные ошибки: неспособность разведывательного сообщества получить достоверную информацию, серьезные ошибки по анализу собранной информации, неспособность отделить предположения от твердых доказательств и т.д.

Американский президент по-своему отреагировал на доклад комиссии. Он принял решение ввести в структуре спецслужб должность директора национальной разведки, который координировал бы работу всех разведслужб, и назначил на этот пост бывшего представителя США в ООН и посла США в Багдаде Джона Негропонте, который снискал себе лавры жесткого проводника линии американской администрации. Буша поддержал и председатель Объединенного комитета начальников штабов Р. Майерс, который в подготовленном 11 мая 2005 года на имя президента США докладе утверждал, что «в Ираке мы имеем дело с мятежом, поэтому нельзя тешить себя иллюзиями о скором его подавлении: на это, по опыту других стран требуется от 3 до 9 лет. А конгресс США, несмотря на вал критики в стране и за рубежом, проголосовал почти единогласно (обе палаты) за выделение дополнительно 82 млрд долларов на нужды армии по «наведению порядка» в Ираке и Афганистане, причем на чисто военные цели выделялось 76,6 млрд, хотя официальные затраты (явно заниженные) на войну в Ираке уже обошлись США в течение двух лет более чем в 200 млрд долларов.

В мае 2005 года саудовская газета «Аш-Шарк аль-Аусат» опубликовала данные о демографической ситуации в Ираке. За два десятилетия войн в Ираке число мужчин в возрасте от 35 до 49 лет сократилось на 13,7%. 11% женщин стали вдовами[37] (по другим данным, в Ираке после двух войн — более 5 млн вдов). Число убитых превысило 1 млн человек. Можно себе представить, сколько новых сотен тысяч жертв добавилось к этим цифрам в течение последовавшей после опубликования этих данных и продолжающейся по сей день кровавой вакханалии в этой многострадальной стране.

Лишь к концу своего президентства, после того как в ходе ожесточенной пропагандистской избирательной схватки между двумя соперничающими партиями в 2008 году достоянием общественности США стали новые достоверные факты и цифры реальных затрат на войну и жертвы, Буш признал, скрепя сердце, войну в Ираке ошибочной и в какой-то не очень убедительной форме принес свои извинения американскому народу за авантюру в Ираке.

Глава XXV СТАВКА НА ПОСЛЕДНИЙ КОЗЫРЬ

Этой козырной карте американцы придавали особое значение и держали ее про запас, чтобы вбросить в последний момент и тем самым переломить ход событий в Ираке в свою пользу. Речь идет об апробированной колонизаторами в течение ряда столетий в различных уголках земного шара политике «разделяй и властвуй». В преломлении к иракским реалиям она заключалась в том, чтобы разжечь пламя межнационального раздора, и в особенности межконфессиональной розни. В мае 2005 года была совершена серия убийств суннитских религиозных деятелей, в том числе членов ОКМУ, а также осуществлены нападения на суннитские мечети, жертвами которых стали и простые верующие, собравшиеся на пятничную молитву. 15 мая иракскими силовыми структурами (ее сотрудники были в основном из числа шиитов) был арестован член Шуры (консультативного совета) Объединенного комитета мусульманских улемов (ОКМУ) шейх Х. Нуэйми, а через три дня он был найден мертвым. В его похоронах участвовали тысячи иракцев, в том числе руководители ОКМУ, Иракской исламской (суннитской) партии, суннитского вакфа и других суннитских организаций.

Генсек ОКМУ шейх Х. Дари в очень жесткой форме прямо обвинил в этих убийствах иракское правительство и потребовал немедленной отставки министра внутренних дел и министра обороны нового правительства, которое даже еще не приступило к работе. Он заявил, что пора прямо назвать тех, кто стоит за этими злодеяниями и является их инициатором и исполнителем — это «корпус Бадра» (военное крыло шиитской политической организации — Высшего Совета исламской революции, возглавляемого лидером победившего на выборах блока «Объединенная иракская коалиция» А. Хакимом). По данным ОКМУ, «корпус Бадра», который позже стал называться «Организация Бадр», и «пешмерга» (вооруженные формирования курдов) были включены в состав сил Минобороны и внутренних дел и выполняли специальные миссии, т.е. убийства и нападения на противников режима.

Х. Дари заявил в связи с этими событиями: «Мы движемся к катастрофе, масштабы которой никто не может себе представить, кроме Аллаха». Он подчеркнул, что с мая 2004 года КМУ (позже ОКМУ), Учредительный конгресс национально-патриотических сил (куда наряду с суннитами входили и многие авторитетные шиитские религиозные деятели во главе с шейхом Дж. Халиси — он был избран генсеком УКНПС — и представители других конфессий и национальностей), а также Движение сопротивления предпринимали все усилия, чтобы не допустить разжигания межконфессиональной розни, к чему упорно стремились американцы, их агенты, представители спецслужб Израиля, Ирана, других соседних государств, а также откровенно бандитские группировки, созданные врагами иракского народа. «Нам удавалось, — сказал он, — несмотря на убийство суннитских религиозных деятелей, а также расправы над интеллигенцией (учеными, врачами, инженерами и др.) не допустить перерастания этих актов в волну межконфессиональных раздоров. Но в данном случае чаша терпения суннитов переполнилась. Они не приняли участия в выборах, их, по сути дела, отстранили от решения всех вопросов, создали шиитско-курдское правительство, которое по указке и под руководством США вело себя беспардонно по отношению к суннитам, делая время от времени заявления о том, что оно готово бросить подачку суннитам, разрешить их представителям, а на самом деле каким-то лицам сомнительного происхождения, далеким от суннитов, с западными паспортами, а то и с израильским гражданством, принять участие в правительстве и в каких-то ответвлениях так называемой конституционной комиссии. А когда этими примитивными посулами и увещеваниями не удалось, по его словам, набрать необходимое количество коллаборационистов из числа суннитов, и столкнувшись с принципиальной позицией истинно суннитских организаций типа ОКМУ, они решили запугать нас, устраняя наиболее активных суннитских деятелей».

Ответ со стороны обвиненных им шиитских организаций последовал через два дня. В ходе теледебатов, организованных телеканалом «Аль-Джазира» 18 мая заместитель генсека ВСИРИ А. Кандиль и генсек «Организации Бадр» Х. Аамери отвергли предъявленные им обвинения, квалифицировав их как попытку переложить ответственность с больной головы на здоровую. Они утверждали, что эти преступления совершают, мол, осколки саддамовского режима. А «Организация Бадр», якобы, вообще непричастна. Вопреки элементарной логике и известным всем фактам, они заявили, что «Организация Бадр» не имеет вооруженных формирований, не взаимодействует с министерством внутренних дел, а его сотрудничество с Минобороны носит, де, ограниченный характер (к тому времени, по данным патриотических сил, «корпус Бадр» насчитывал в своих рядах от 12 до 20 тыс. вооруженных бойцов).

Официальный представитель ОКМУ шейх А. Кубейси обнажил всю нелепость этих утверждений и заявил, что руководство Объединенного комитета мусульманских улемов располагает достоверными фактами, что именно боевики «корпуса Бадр» стоят за этими преступными деяниями. Глава суннитского вакфа шейх Аднан Дулейми призвал в знак протеста после пятничной молитвы на три дня закрыть мечети.

Таким образом, наметился серьезный кризис в отношениях между суннитами и шиитами, их религиозным и политическим руководством, чреватый самыми непредсказуемыми последствиями, вплоть до возможного разгорания гражданской войны. А уже 19 мая неизвестные вооруженные лица убили представителя Верховного аятоллы А. Систани, чьи похороны вылились в шиитскую демонстрацию протеста.

20 мая по призыву руководства ОКМУ и суннитского вакфа после пятничной молитвы было объявлено, что мечети закрываются на три дня в знак протеста против преступных действий иракских силовых структур и вышеназванных шиитских организаций, в частности «корпуса Бадр». Была издана соответствующая фетва. Официальный представитель ВСИРИ выступил с предложением не обострять ситуацию, а провести консультации и диалог между шиитскими и суннитскими маржа’ами (высшими авторитетными духовными лицами), чтобы не допустить столкновений и распрей на конфессиональной основе.

В тот же день состоялась конференция всех религиозных и политических организаций суннитов, участники которой заявили, что отныне она будет выражать точку зрения и интересы суннитов по всем важным вопросам и проблемам, в том числе относительно возможного участия суннитов в политическом процессе. На этой конференции было принято решение о создании организации «Такаттуль ахль ас-сунна» («Блок всех суннитов»), с участием всех религиозных деятелей, политических партий и организаций, а также независимых суннитских деятелей. Ее руководителем был избран глава Совета суннитского вакфа шейх Аднан Дулейми. ОКМУ устами его официального представителя на конференции шейха Абусалема Дулейми (оба из одного племени) заявил, что воздержится от участия в политическом процессе. Целью создания данной организации было провозглашено объединение усилий всех суннитов, принятие участия в политическом процессе во имя единства иракского народа, чтобы сунниты больше не оставались на обочине, как это произошло в результате выборов 30 января.

На этой конференции присутствовало около 1 тыс. представителей, в том числе председатель Иракской исламской партии д-р Мохсен Абдельхамид, генсек ИИП Тарек Аль-Хашеми, представители королевского конституционного движения, других иракских партий и движений, а также суннитских племен. В качестве приглашенных на ней были представители ВСИРИ и члены дипкорпуса. В заключительном заявлении участники конференции отвергли все формы конфессионализма, этнизма, расизма, а также принцип квотности, подтвердили свою приверженность узам братства и взаимной любви между всеми иракцами. Они осудили все вооруженные акции против мирного населения, зачистки и нападения на религиозные святыни, мечети и храмы, убийства имамов мечетей и верующих.

Было принято решение создать независимый судебный орган для расследования фактов убийств и пыток заключенных и задержанных. Далее в заключительном документе участники конференции отвергли все формы оккупации, подтвердили стремление к освобождению Ирака всеми законными средствами и путями, заявили, что сопротивление оккупации является законным правом, которое признано международными законами и всеми религиозными канонами, и призвали к выработке конституции, удовлетворяющей требования и права всего иракского народа.

В тот же день состоялись такие же конференции суннитских сил в ряде других провинций; в частности, в Салахеддине, где 6 блоков заявили о создании единой партии.

По горячим следам этих важных для суннитской общины политических событий 22 мая вместе с послом В.В. Чамовым запросились на встречу с шейхом Х. Дари. Присутствовали все члены Генсекретариата ОКМУ. Посол рассказал об итогах своей беседы с Президентом Российской Федерации В.В. Путиным, который принял его накануне выезда в Ирак, подчеркнул, что российский президент дал ему поручение всячески содействовать развитию двусторонних отношений. Х. Дари с удовлетворением отметил, что наш Посол прекрасно говорит по-арабски, заявил, что языковой фактор, помимо прочих профессиональных качеств, имеет большое значение для успешной миссии российского посла не только в Ираке, но и во всем арабском мире.

По поводу состоявшейся на днях конференции суннитских организаций шейх подчеркнул, что именно ОКМУ был инициатором проведения этого форума, но поскольку в заключительный документ не вошли принципиальные положения позиции Комитета, то представители ОКМУ не подписали его, одновременно подтвердив, что рассматривают эту конференцию как трибуну для широкого обсуждения суннитами всех своих важных проблем. Касаясь откликов на обвинения в адрес ВСИРИ и «корпуса Бадр» в их прямой причастности к убийствам суннитских религиозных и политических деятелей, Х. Дари вновь подтвердил справедливость и обоснованность заявлений руководства ОКМУ по данному вопросу. При этом он опроверг утверждения шиитского руководства о том, что ими якобы проводятся консультации и диалог с суннитами, заявил, что никаких конкретных шагов с их стороны еще не последовало и только лишь молодой шиитский лидер М. Садр проявил готовность к посредничеству и предпринял конкретные усилия по организации встречи между представителями ОКМУ и ВСИРИ — «Бадр».

Узнав от Посла о моем предстоящем в скором времени отъезде, шейх Х. Дари выразил сожаление, сказал немало хороших слов в мой адрес, заявил, что ему и всему руководству ОКМУ будет явно не ко времени отсутствие их искреннего друга. Затем он обратился к Послу и спросил, нельзя ли походатайствовать перед российским руководством, чтобы д-ра Башира оставили в Ираке. Я вмешался в беседу, убеждая его в том, что меня ждут в Каире, но при первой же возможности я готов вернуться в Ирак, в любом случае постараюсь не прерывать с ними контакт и поддерживать добрые отношения.

24 мая я встретился по поручению руководства Посольства с заместителем Директора Протокольного департамента МИД Ирака Х. Халифой. Он, не скрывая своего удивления и возмущения, поведал мне, что два дня назад два австралийских танка приблизились к зданию МИД и обстреляли его прямой наводкой. Они вызвали в МИД посла Австралии и сделали ему представление, но никто так и не понес наказания. «В нашей родной стране с нами не считаются», — сказал он.

Я обсуждал с ним вопрос об оформлении пропусков для сотрудников Посольства в международный аэропорт Багдада, так как американская частная охранная фирма «Global Risk» хозяйничает в аэропорту, и у нас возникают с ней регулярные проблемы. Иракец заявил о своей готовности подключиться к решению этого вопроса, но честно признался, что американцы с МИД не считаются. Далее он поинтересовался, почему мы не спешим с ответом относительно предлагаемых нам на выбор трех участков для возведения посольского комплекса. Он рекомендовал нам поскорее определиться, иначе американцы и западники могут прибрать эти участки к рукам. В заключение беседы он также от имени руководства МИД выразил сожаление по поводу моего отъезда.

26 мая у меня был д-р Ю. Хамдан. Я поддерживал с ним дружеские отношения, он учился в СССР, знал русский язык, с восхищением отзывался о своем научномруководителе Е.М. Примакове. Он сообщил, что на днях будет объявлено о создании Фронта национального освобождения Ирака, костяком которого должны стать 3 группировки партии БААС, которые решили объединиться с другими силами во имя общенациональных интересов. По его словам, они признают законным президентом С. Хусейна (это было до его казни), который был насильственно свергнут в результате американской агрессии 2003 года. Ю. Хамдан отметил, что в состав Фронта войдут также независимые патриотические и исламские организации (ОКМУ не планирует войти, хочет сохранить свободу рук). Фронт выступает за единый, централизованный Ирак, с автономией для курдов. Будущие участники этого фронта считают, по его словам, что А. Систани, А. Хаким и все другие шиитские руководители поддерживают оккупационный режим. Особняком стоит М. Садр, но он еще молод, иногда колеблется, надо продолжать с ним работу. Сейчас он занят посредничеством между шиитами и суннитами. Собеседник выразил сожаление по поводу позиции, которую занимают М. Барзани и Дж. Талабани — руководители двух ведущих курдских сил. «Их политическая слепота, неспособность заглянуть несколько вперед, когда американцы все же уйдут из Ирака — вот что является характерным для них. Недавно они решили отменить в курдских районах арабский язык и перейти на английский — разве это разумно?» — вопрошал он. По данным, которыми располагают патриотические силы, в американских тюрьмах и лагерях МНС, в местах заключения, созданных иракскими силовыми структурами, а также курдскими и шиитскими организациями, содержалось, по словам Ю. Хамдана, более 120 тыс. иракцев.

Он выразил удивление тем, что несмотря на явный провал своей ставки на силовой вариант, американцы продолжают гнуть свою линию. В качестве примера он сослался на события в г. Кайме, недалеко от границы с Сирией. Мы в посольстве, конечно, знали об этой и других военных операциях и действиях оккупационных сил, но он подтвердил появлявшиеся в прессе сообщения и цифры потерь американцев. Еще 11 мая 2005 года американская армия блокировала этот небольшой город. В бой было брошено более 1 тыс. морских пехотинцев, но в течение нескольких недель подавить сопротивление повстанцев им не удавалось, несмотря на применение всех видов оружия. Только за один день американцы потеряли там два истребителя F-18 (по версии американского командования, они столкнулись в воздухе, а патриоты утверждали, что сбили их ракетами), а также 13 вертолетов «Апачи». В ходе боев было убито около сотни морских пехотинцев, сотни других ранены. Повстанцы регулярно контратаковали и наносили американцам ощутимые потери. После Фаллуджи г. Кайм стал для них еще одним крепким орешком. Так и не добившись успеха, американцы отступили, подписав протокол о перемирии, но тут же нарушили его и начали операции в городах Хадиса и Тель-Афар. 23 мая в знак солидарности с защитниками г. Кайм патриоты привели в действие мощные взрывные устройства в Багдаде и ряде других городов. Жертвами в течение одного дня стали 150 убитых и сотни раненых. Был убит ближайший советник премьер-министра по вопросам национальной безопасности В. Рубейи, а также несколько человек из ближайшего окружения президента Дж. Талабани и др.[38]

Министерство обороны и МВД Ирака с помощью МНС разработали план «Аль-Барк» («Молния») по окружению Багдада несколькими поясами обороны с ограниченным числом пропускных пунктов, чтобы не допустить проникновения в город и ухода из него террористов. Решено было задействовать в осуществлении этого плана до 40 тыс. человек. Такие же меры планировалось распространить в дальнейшем и на все другие важные города и центры. Американцы ускорили работу по строительству максимально быстрыми темпами своих постоянных баз вне городов в различных районах Ирака.

Одновременно они продолжали акции устрашения, в том числе и явно провокационного характера. В ночь на 30 мая в 4.00 утра американские солдаты ворвались в дом председателя Иракской исламской (суннитской) партии М. Абдельхамида, арестовали его, трех его сыновей, сотрудников его охраны и увезли их в неизвестном направлении. Он входил ранее в состав ВУС, считался авторитетным политическим деятелем, и арест личности такого ранга, причем в грубой, варварской форме, произвел на все иракское общество тяжелое впечатление. Американцы вели себя по-хамски, скрутили руки ему и сыновьям, а также всем другим задержанным, один из солдат наступил ему ботинком на шею, на головы надели пластиковые мешки и, как овец, бросили в кузов автомашины. Весь день всех их с пристрастием допрашивали, требовали сведений о движении сопротивления, пытались добиться от них признания о причастности к нему. Как сообщила жена М. Абдельхамида, перевернув вверх дном весь дом, якобы в поисках компромата, американцы почему-то не забыли забрать все деньги и драгоценности — обычное мародерство, которым оккупанты занимались уже давно.

Генеральный секретарь Иракской исламской партии Т. Аль-Хашеми сразу же выступил с жестким заявлением и потребовал немедленно освободить лидера партии и принести официальные извинения. Он связался с президентом Дж. Талабани, премьер-министром И. Джаафари, министрами обороны и внутренних дел, Посольством США, командованием МНС, генсеком ВСИРИ А. Хакимом, М. Садром, Переходной национальной ассамблеей и др. Все они выразили полную солидарность и требовали освобождения арестованных. Так как американцы арестовали этих лиц без согласования с иракскими властями, в очередной раз продемонстрировав, кто в доме хозяин, то им самим и пришлось извиняться. Они утверждали, что эта ошибка произошла, мол, в ходе проведения операции «Молния», но сам М. Абдельхамид заявил, что ни о какой ошибке речи не может быть, так как американцы прекрасно знали, что это его дом, и сознательно пошли на эту провокацию. Этот случай, конечно, не добавил авторитета оккупантам и настроил против них даже те круги, которые ранее поддерживали их политику или занимали хотя бы лояльную позицию.

В «загашнике» у американцев была еще одна коварная и весьма давняя идея — расчленение Ирака на три самостоятельные административно-территориальные единицы, курдскую, шиитскую и суннитскую. После операции «Буря в пустыне», осуществленной США и их союзниками в январе-феврале 1991 года в связи с оккупацией С. Хусейном Кувейта в августе 1990 года и отказом уйти оттуда, районы севернее 36-й параллели, где проживали курды, были объявлены запретной зоной для иракской армии и военно-воздушных сил. Туда были введены натовские подразделения. А на юге запретная зона простиралась до 32-й параллели и патрулировалась авиацией США и Великобритании. Так что реально власть С. Хусейна распространялась на пространство между 32-ой и 36-ой параллелями, т.е. всего лишь на провинции с преимущественным суннитским населением. По соглашению между двумя ведущими курдскими организациями — ДПК во главе с М. Барзани и ПСК во главе с Д. Талабани — в курдских районах были созданы самостоятельные органы власти, не подчинявшиеся центральному правительству. На шиитском юге также вспыхнуло восстание, поддержанное соседним Ираном. Но такая политика США уже тогда вызвала недовольство не только арабских, но и ряда влиятельных мусульманских государств, прежде всего члена НАТО — Турции, которая вовсе не хотела допустить создания какого-либо курдского государственного образования на Севере Ирака. И курдский, и шиитский вопрос — это две очень сложные проблемы, которые достались С. Хусейну, как президенту Ирака с 1979 года, в наследство от Османской империи, а позже от английских колонизаторов. Они не имели однозначных простых решений, так как затрагивали исторические судьбы многих народов и стран региона, не считая постоянного вмешательства извне, т.е. стремления других государств разыгрывать эту карту в своих стратегических и геополитических интересах. Можно было, конечно, предъявить претензии и к С. Хусейну и его предшественникам в том, что в течение ряда десятилетий они не смогли решить эти проблемы. Правда, справедливости ради, такой же упрек следовало бы адресовать и тем руководителям курдов и шиитов, которые должны были вести неустанную, терпеливую работу по поиску взаимоприемлемых решений. От них требовалось, чтобы на основе национального консенсуса, с учетом коренных интересов и своих народов и общин, и общеиракских интересов, они проводили более гибкую линию на достижение разумного компромисса в пользу обеспечения широкой автономии и курдам, и шиитам в системе государственного устройства Ирака. А иракское руководство должно было исходить из получившего международное признание принципа права нации на самоопределение в рамках единого демократического Ирака, может быть, и на федеративной основе. Негоже мне, гражданину другого государства, лезть со своими советами к другим народам, т.е. со своим уставом в чужой монастырь. К сожалению, идеология правящей партии БААС, стержнем которой был лозунг «Единая арабская нация — имеющая историческую миссию», не предполагала ни в коем случае никакого конфедеративного или федеративного устройства. Но жизнь богаче всех лозунгов и идей. Переговоры между правительством Ирака и курдскими руководителями о предоставлении автономии курдским провинциям, начавшиеся еще в самом начале 70-х годов XX века, не привели к достижению искомого результата, не удовлетворили обе стороны. А силовой вариант решения проблемы, избранный иракским режимом, также не увенчался успехом, принес только неисчислимые страдания и курдскому, и, в целом, иракскому народу, привел к колоссальным материальным и людским жертвам. Поэтому и курды, и шииты возлагали большие надежды на «освободительную» миссию» американцев, рассчитывали на то, что после свержения С. Хусейна эти проблемы будут решены. Но не тут-то было. Сколько копий было переломано и после войны, а воз и ныне там. Кавалерийским наскоком их решить не удалось. К тому же им сопутствуют и сложные территориальные проблемы, например, проблема Киркука. Курды требуют вернуть им эту, якобы насильно арабизированную провинцию, а что делать с некурдским населением, натурализовавшимся там в течение десятилетий, и где международно-правовые аспекты решения этих проблем? В этих вопросах нужно колоссальное терпение и учет не только своих интересов, но и интересов других, а также всех прочих факторов.

Я могу лишь отметить, что в ходе моих контактов с руководством и представителями ОКМУ, Учредительного конгресса патриотических сил, Национальной лиги вождей и шейхов племен и др. — все они однозначно осуждали преступные деяния прежних режимов в отношении курдского населения, признавали законность требований курдов по обеспечению самой широкой автономии в рамках единого Ирака.

Здесь я не ставлю перед собой задачу развивать эту тему дальше, так как она носит исключительно сложный характер во всех аспектах: политическом, национальном, территориальном и др. и в целом, в геополитическом масштабе. Речь идет о другом: показать, что, столкнувшись с жестким противодействием своим планам в Ираке, прежде всего из-за развернувшегося в стране мощного антиамериканского движения сопротивления, администрация США не брезговала никакими средствами для того, чтобы изменить ситуацию в свою пользу и надолго сохранить режим оккупации страны с ее колоссальными нефтяными и иными богатыми природными ресурсами, с ее исключительной важностью в стратегических расчетах Вашингтона.

Идея расчленения Ирака то вбрасывалась в ходе развернувшихся в стране баталий и дискуссий между основными игроками, в том числе полностью лояльными США шиитскими и курдскими партиями и организациями, то отодвигалась на задний план, но всегда была у американцев в запасе. Руководство ДПК и ПСК вообще лелеяло мечту о провозглашении независимого Курдистана, поэтому эта американская идея горячо поддерживалась им. А руководство шиитских партий и организаций не видело в ней особой необходимости, так как и без того послевоенный период стал эпохой их торжества в общеиракском национальном масштабе, т.е. они считали, что налицо все условия для утверждения господства в стране шиитского большинства с помощью США и Ирана. Но как только они усматривали какую-либо реальную угрозу своим планам, на свет сразу же вытаскивалась идея самостоятельного территориального устройства шиитских южных провинций.

Вскоре идея расчленения Ирака, постоянно державшаяся американцами в уме и время от времени озвучиваемая курдами и шиитами, нашла свое официальное подтверждение в политике США. 27 сентября 2007 года сенат 75 голосами, при 23 против, принял решение о согласии на план раздела Ирака на три образования: шиитское, суннитское и курдское с Федеральным правительством в Багдаде[39]. Хотя это решение не носило обязательного характера для американской администрации, а стало своего рода пробным шаром, оно вызвало негодование в арабском мире и даже у поставленного американцами у власти правящего иракского режима. Парламент Ирака резко выступил против этого шага, «полностью противоречащего принципу суверенности государства и его территориальной целостности».

Глава XXVI ПРОЩАНИЕ С БАГДАДОМ

Все меньше времени оставалось до моего отъезда. Я прикипел к Багдаду, к иракцам. Мне было комфортно с ними, я с уважением относился к их стойкости и выдержке, очень ценил их человеческие и личностные качества, то, что они с достоинством продолжали нести свою тяжелую ношу, несмотря на огромные страдании и лишения, которые выпали на их долю. Я оставлял в этой стране частицу своего сердца. Конечно, мне трудно назвать хоть одну арабскую страну, где мне приходилось работать за эти почти 40 лет и где я не оставил бы часть своего сердца, где не проникался бы самыми добрыми чувствами к народам этих стран, но Ирак — это отдельная статья, он занял в моей душе особое место. Однако специфика нашей дипломатической работы такова, что мы находимся в длительной служебной командировке в любой из стран 3-4 года, а дальше возвращение на Родину и через пару лет — уже, как правило, в другую страну. В Ираке я пробыл всего полтора года. Но могу утверждать, и думаю, что многие со мной согласятся, особенно те, кто находился здесь в этот трудный послевоенный период, что иногда некоторые дни по своему политическому накалу, по насыщенности серьезными событиями, зачастую, к сожалению, кровавого характера, по своей эмоциональной и психологической нагрузке на каждого из нас, можно было приравнять к месяцам обыденной, монотонной жизни в других условиях, а месяцы, соответственно, равнялись годам. В этом смысле мне казалось, что я находился здесь длительное время, тем более, что здесь у меня было много встреч с друзьями, различными собеседниками и, разумеется, много ярких впечатлений от увиденного и услышанного.

Но рано или поздно наступает момент расставания. 31 мая на замену мне прилетел новый консул I секретарь А.А. Полипов. Я его знал раньше, так как он работал до этого завконсотделом Посольства в Ливане, а я как замначальника отдела стран Африки, Ближнего и Среднего Востока Консульского департамента, курировал наши консульские учреждения в арабских странах. Как и принято, я начал вводить его в курс дела. 1 июня вместе с ним мы нанесли визит первому заместителю Директора Протокольного департамента МИД Ирака X. Халифе. Он — из старой иракской дипломатической гвардии, которая по-особенному относилась и продолжала относиться к представителям СССР, России, очень приятный человек. Вновь повторил хорошие слова в мой адрес. Именно он поддержал меня год назад, 1 июня 2004 года, в конфликте с прежним директором Протокольного департамента, когда я от нашего Посольства прибыл в МИД, чтобы оттуда направиться на церемонию передачи П. Бремером власти Временному иракскому правительству. Х. Халифа обещал поддерживать со мной контакт, будь то в Каире, в другой арабской стране или в Москве.

Последующие дни я передавал новому консулу дела, контакты, консультировал его по существующим и еще не решенным актуальным проблемам. 4 июня посол провел мероприятие по случаю моего отъезда, говорил теплые, проникновенные слова обо мне, о проделанной работе, сказал, что она заслуживает поощрения. 5 июня он сообщил мне, что обратился в Центр с ходатайством о награждении меня орденом Мужества.

Настроение у меня уже было нерабочее, состояние — расслабленное, вот-вот — и я буду в Москве. Но 6 июня в Посольство явился представитель Совета племен Аль-Ахвар («Ахвар» — это множественное число от арабского слова «хаур», означающего «озеро» или «лагуна»). Почему-то их племена с чьей-то подачи назвали «болотными арабами». Они жили на этих озерах, промышляли рыбой, но осенью 1991 года болота, правильнее сказать, водные массивы в устье Шатт аль-Араб (образовались в результате слияния двух главных рек — Тигр и Евфрат), были осушены, а их жители — племена «болотных» арабов переселены в специально построенные и подконтрольные властям «резервации». Посетитель сказал, что его направили именно ко мне шейхи племен Басры, Амары и Насырии. т.е. трех южных провинций, жаловался, что иранцы нагло захватили все их места обитания на юге, хозяйничают в Басре и других провинциях, не дают житья иракцам, в том числе и его соплеменникам. Шейх не назвал своего имени, но представил себя в качестве политсоветника Совета племен «болотных арабов» и просил российское посольство вмешаться и исправить несправедливость. Он гордо поведал о себе, что регулярно посещает (нелегально) Хузестан и выполняет функцию связного с Фронтом освобождения Арабистана (в Иране).

Конечно, я вынужден был разочаровать его, объяснить, что мы и как сотрудники посольства, и как представители России не вмешиваемся во внутренние дела Ирака и предложил ему решать существующие у них проблемы с иракскими властями.

7 июня в 9.00 утра наша небольшая колония собралась во дворе Посольства. Пришли все. Выехали на двух бронированных «Субурбанах» в сопровождении «Заслона». Помощник посла по вопросам безопасности А.В. Страхов сказал мне, что за воротами Посольства люди тоже собрались проводить меня. Я искренне недоумевал, какие люди, ведь других россиян в Ираке уже не было. Оказывается, все сотрудники нашей внешней охраны — иракского спецподразделения по охране диппредставительства шеренгой выстроились у въезда в Посольство. Как только наши автомашины появились, подполковник Аднан скомандовал «Смирно!» и 20 бойцов подразделения охраны дружно приветствовали меня. Это была очень трогательная для меня сцена.

По дороге в аэропорт (она называлась «дорогой смерти») особых происшествий не было, нас беспрепятственно пропускали через многочисленные блокпосты. В самом аэропорту при оформлении вылета единственное, что пришлось сделать, это открыть сумку, так как на мониторе сотрудники службы безопасности (иракцы) увидели что-то, показавшееся им подозрительным. Хотя они не требовали от меня открыть сумку, я решил показать им, что российские дипломаты никогда ничего запрещенного не провозят; они оценили мой жест и пытались хоть чем-то проявить свое внимание ко мне. Они сами помогли мне с небольшим багажом — чемодан и сумка. Члены экипажа самолета также пытались проявить ко мне повышенное внимание, им сказали, что летит российский консул. Они дали мне газету «Аз-Заман» (07.06.2005 г.), в которой сообщалось об очередном конфликте между Центральным правительством и курдскими властями. Накануне в Киркуке были сразу уволены из полиции 1500 курдских солдат и офицеров. Оказывается, они были отстранены еще при С. Хусейне, а после свержения иракского режима вернулись в Киркук и были восстановлены на работе по решению правительства Курдистана. Но поскольку это решение не было согласовано с МВД Ирака, то премьер-министр И. Джаафари (шиит) выразил резкое недовольство сепаратными действиями курдов. К тому же туркоманы и представители других национальностей, исторически проживавших в северных районах Ирака (Киркуке, Мосуле и др.), также неоднократно выражали крайнее недовольство политикой курдских властей и требовали от центрального правительства принять соответствующие меры по обеспечению их прав, иначе дело могло бы дойти до обострения межэтнической и межконфессиональной вражды, чреватой угрозой полномасштабной гражданской войны.

В той же газете я прочел, к своему большому удовлетворению, что на состоявшемся 5 июня заседании центрального комитета Учредительного конгресса национально-патриотических сил Ирака принято решение о переизбрании шейха Джавада аль-Халиси генсеком этой организации.

В 12.30 по местному времени я прилетел в Дамаск. Меня встретили сотрудники консотдела Посольства и по указанию Посла Р.В. Маркаряна поселили в гостевой квартире в здании Посольства — знак особого внимания с его стороны.

Глава XXVII ПОДГОТОВКА К СОЗЫВУ КОНФЕРЕНЦИИ ИРАКСКОГО НАЦИОНАЛЬНОГО СОГЛАСИЯ

Нарастание витка напряженности в отношениях между суннитами и шиитами в Ираке вызывало большую тревогу в арабском мире, который до этого занимал, по сути дела, выжидательную позицию и молча наблюдал за развитием послевоенной ситуации в этой стране, хотя время от времени соответствующие заявления звучали из уст ряда лидеров арабских стран, и особенно руководства Лиги арабских государств и ее Генерального секретаря Амра Мусы. Во второй половине 2005 года ЛАГ вплотную занялась иракскими делами. В октябре 2005 года А. Муса в ходе выполнения своей специальной миссии в Багдаде от имени ЛАГ провел серию встреч с президентом Дж. Талабани, премьер-министром И. Джаафари, министром иностранных дел Х. Зибари, другими официальными лицами иракского руководства. Обсудил он положение дел в Ираке и с лидерами ведущих политических партий и организаций. На всех состоявшихся встречах и беседах затрагивался главный вопрос — о созыве конференции иракского национального согласия для обсуждения коренных вопросов вывода страны из сложившейся тупиковой ситуации. Ему удалось добиться практически невозможного: заручиться согласием правительства и всех основных политических сил на проведение в качестве первого, решающего шага, подготовительного заседания в Каире. С некоторыми из основных политических фигурантов он встречался по нескольку раз, продлил еще на два дня сроки своего визита и благодаря проявленной им настойчивости в осуществлении целей своей миссии сумел в ходе интенсивных контактов согласовать со всеми заинтересованными сторонами повестку предстоящего заседания и договориться о конкретных сроках его проведения, а именно 6 ноября 2005 года. Между прочим, эта миссия была исключительно сложной, ведь на словах все высказывались в поддержку усилий по достижению национального согласия в обществе, но в реальности стояли на диаметрально противоположных позициях, как в своем видении ситуации в стране, так и в своих подходах к путям дальнейшего развития Ирака.

В ходе встреч с руководством ОКМУ и ее генсеком шейхом Х. Дари генсек ЛАГ прямо заявил, что ему пришлось столкнуться с теми, кто не только стремился обусловить свое участие в предстоящем мероприятии предварительными условиями, но и всячески старался воспрепятствовать созыву конференции. В свою очередь, Комитет мусульманских улемов четко обозначил 6 основных пунктов своей позиции, которые он собирался изложить на заседании в Каире в качестве важнейших условий достижения национального согласия. Главные пункты — определение международно гарантированных временных рамок вывода оккупационных войск, а также признание законного права иракского народа на сопротивление. В конце концов и ОКМУ, и Учредительный конгресс национально-патриотических сил согласились на участие в конференции. Это было, пожалуй, одним из важнейших достижений в успешной миссии генсека ЛАГ в Ираке.

Специальный представитель Генерального секретаря ООН в Ираке Ашраф Аль-Кази заверил А. Мусу, что ООН примет участие в конференции, назвал миссию Генсека исключительно важной.

Хотя официальное название встречи в Каире было «Подготовительное заседание по созыву Конференции иракского национального согласия», на самом деле, и по своему формату, и по числу участников, и по представительству этого мероприятия, оно вполне могло претендовать на роль собственно конференции.

Почему же именно Каир был избран местом проведения этого важнейшего для судеб Ирака форума? Во-первых, потому, что именно ЛАГ и ее Генеральный секретарь Амр Муса выступили с данной инициативой и проделали всю необходимую подготовительную работу для обеспечении успеха конференции, а штаб-квартира ЛАГ находится именно в Каире.

Во-вторых, все иракские и арабские патриотические силы исходили из того, что американцы и их креатура будут иметь гораздо меньше возможностей влиять на итоги работы конференции напрямую и с использованием своего мощного потенциала в самом Ираке. И в-третьих, что особенно важно, всем заинтересованным в ее успехе силам, и иракским, и арабским, и зарубежным, предоставилась возможность принять полнокровное участие в работе этого форума, как своими идеями и соображениями, так и путем делегирования своих представителей в различные комитеты и комиссии или хотя бы в качестве наблюдателей.

Столь подробное описание процесса подготовки и проведения этой конференции объясняется тем, что длительное время именно вокруг этой идеи кипели самые бурные страсти. Иракское временное правительство и его покровители вообще не планировали делиться доставшейся им как подарок судьбы властью ни с кем, тем более с национально-патриотическими силами. Ведь любой первый шаг на пути уступок означал, в их понимании, неизбежную потерю монополии на власть, и не только в случае ухода американцев, но и в соответствии с логикой дальнейшего развития страны. Поэтому потребовались месяцы напряженных переговоров с основными игроками иракского политического поля, как легальными, так и действующими в лагере оппозиции, в том числе и движением сопротивления, чтобы выйти, наконец, на компромиссное решение относительно созыва этой конференции.

Для доставки в Каир около 900 иракцев, участников конференции и их сопровождающих, были зафрахтованы 12 спецрейсов.

Я в это время был уже в Каире. После возвращения из Багдада, пробыв в Москве всего один месяц и пройдя соответствующие процедуры, я был оформлен на должность старшего советника Посольства, заведующего консульским отделом. Конечно же, я поддерживал как мог отношения с послом В.В. Чамовым, со своими коллегами в Ираке, живо интересовался их делами и заботами, оказывал посильную помощь отдельным сотрудникам, которые обращались ко мне. Но самое важное, я поддерживал на первых порах постоянный контакт с нашими друзьями: генсеком ОКМУ шейхом Х. Дари, его ближайшими помощниками, с генсеком Учредительного конгресса национально-патриотических сил шейхом Дж. Халиси и другими. В случае необходимости мог связаться с ними по мобильным телефонам (все они дали мне свои номера) и попросить содействия в оказании помощи нашему Посольству в Багдаде.

По мере своих возможностей я внимательно следил за усилиями по подготовке и проведению форума по Ираку в Каире и рассчитывал на новые встречи здесь со своими иракскими друзьями.

Конференция открылась 19 ноября 2005 года в штаб-квартире Лиги арабских государств. С приветственными речами к собравшимся обратились Президент Египта Х. Мубарак, генсек ЛАГ А. Муса, а также А. Бельхадем — спецпредставитель алжирского президента, председателя арабской встречи в верхах, и представитель генсека ООН А. Кази. Основной лейтмотив их выступлений сводился к необходимости преодолеть нынешние разногласия и добиться национального согласия в Ираке, которое, как они заявили, является единственным выходом из нынешнего кризиса, а также к постепенному завершению иностранного присутствия. СМИ обратили внимание на то, что генсек ЛАГ А. Муса не менее 50 раз повторил тезис о необходимости и важности национального согласия[40].

Он назвал дату созыва этой конференции историческим днем, поскольку достижение национального согласия является необходимым условием успешного политического процесса, которое позволит предотвратить сползание Ирака в болото раздора и гражданской войны, что соответствует высшим интересам, арабским, турецким, иранским и всего международного сообщества. Благоприятный отклик вызвали у курдских и шиитских представителей его слова о том, что курды и шииты долгое время подвергались гнету и притеснениям, по ошибке или преднамеренно, и что арабский мир сочувствует им, так как те беды и страдания, которые выпали на их долю, не только не вызывали никакого злорадства у суннитов, но и наоборот, они совершались независимо от их воли, были не в интересах суннитов и всего Ирака. Вместе с тем он подчеркнул также, что такому же гнету и притеснениям подвергались ассирийцы, туркоманы, халдеи, сабейцы и др.

На конференции присутствовали члены министерского комитета ЛАГ по Ираку — министры иностранных дел Египта, Саудовской Аравии, Ирака, Кувейта, Иордании, Алжира, Сирии и Бахрейна, а также министры иностранных дел Ирана, Ливана, представители стран Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ), Судана, Африканского союза, Союза арабского Магриба, Мавритании, Турции, главы дипмиссий пяти постоянных членов СБ ООН, полномочные представители Евросоюза, ОИК и др. Помимо нашего посла М.Л. Богданова, который присутствовал на этом форуме сразу в двух качествах — как посол России в Египте и как официальный представитель России при Лиге арабских государств, из Москвы прибыл представитель МИД России А.А. Кинщак.

К удивлению присутствующих, иракский премьер-министр И. Джаафари заявил в своем выступлении, что «в Ираке нет межобщинной проблемы… узы братства между суннитами и шиитами — это иракская реальность, но есть те, кто осуществляет террор от имени религиозных общин». Затем он добавил: нет суннитов, убивающих шиитов и нет шиитов, убивающих суннитов; все это, мол, наследие партии БААС, поэтому БААС нет места в Ираке, мы объявили ее вне закона. При этом он обошел вопрос об иностранном присутствии в Ираке, как будто никаких оккупационных сил в стране нет, и ни словом не обмолвился о движении сопротивления.

Несколько исправить создавшееся положение попытался президент Дж. Талабани, речь которого носила более выдержанный характер; ряд формулировок в ней был более смягчен в сторону достижения компромисса, как будто он стремился сыграть посредническую роль. Но и он не был готов признать справедливыми и законными требования представителей патриотических сил в том, что касается их основных пунктов.

Второе заседание было объявлено закрытым. Уже четко выкристаллизовались два основных направления: первое — представляющее позицию иракского правительства и его основных опорных сил в лице шиитских и курдских политических партий и организаций, прежде всего Объединенной иракской коалиции, победившей на выборах 30 января, и двух основных курдских партий — ДПК и ПСК.

Это направление выступало против определения графика вывода оккупационных войск и категорически отказывалось признать законность движения сопротивления, относя его к общему понятию — террористические организации.

Второе направление — национально-патриотическое, ядром которого были ОКМУ, Учредительный конгресс и Объединение суннитов (его лидер — А. Дулейми). Обстановку в зале взорвало выступление генерального секретаря Христианско-демократической партии Ирака М. Юсифи, который назвал тех, кто прибыл с американскими оккупантами и находится ныне у власти, агентами оккупантов и потребовал, чтобы движению сопротивления было обеспечено законное право и представительство. А затем он добавил, что 80% статей так называемой постоянной конституции, которую нынешние правители Ирака хотят навязать народу, сформулированы госдепом США.

После этого делегации шиитских и курдских политических партий и организаций покинули зал заседания, и лишь благодаря вмешательству и посредническим усилиям министра иностранных дел КСА С. Фейсала удалось вернуть их на конференцию. Не буду останавливаться дальше на баталиях, спорах, разногласиях и взаимных упреках и обидах ее участников. Главное, что удалось, наконец, согласовать итоговый документ конференции — заключительное заявление, которое, разумеется, было результатом достигнутого компромисса.

В нем участники этого форума приветствовали инициативу ЛАГ и усилия арабских стран по содействию иракцам в достижении национального согласия и подтвердили свое обязательство создать благоприятные условия для созыва в конце февраля — начале марта 2006 года в Багдаде конференции по иракскому национальному примирению и согласию. Они подтвердили приверженность принципам единства Ирака и его территориальной целостности, суверенитета, свободы и независимости, невмешательства других государств в его внутренние дела, подтвердили уважение воли иракского народа и его выбора в решении своей судьбы.

Пункт третий заключительного заявления был посвящен вопросу вывода оккупационных войск и сформулирован следующим образом: иракский народ с нетерпением ожидает дня вывода иностранных войск, создания своих собственных вооруженных сил и структур безопасности, когда он сможет жить в условиях безопасности и стабильности и избавления от террора, от которого страдают иракцы и инфраструктура страны.

Пункт четвертый констатировал, что сопротивление является законным правом всех народов, однако отметил, что террор не представляет собой формы законного сопротивления. Осуждались и отвергались террор и все формы насилия, осуществляемого против гражданского населения, гуманитарных и гражданских организаций, культовых (религиозных) сооружений, и содержалось обязательство решительно противодействовать им.

Шестой пункт, ставший продолжением третьего, содержал четкое требование вывода иностранных войск в соответствии с временным графиком и принятия немедленной национальной программы воссоздания иракских вооруженных сил, которые смогли бы обеспечить контроль над ситуацией в сфере безопасности, добиться прекращения терактов на основе соответствующих резолюций Совета Безопасности ООН. И, наконец, седьмой пункт подтверждал уважение позиций всех спектров иракского народа, устранение всех помех политическому процессу, широкое участие в предстоящих выборах и уважение воли иракского народа при выборе им своих представителей.

СМИ отмечали, что накануне одобрения заключительного заявления на делегацию иракского правительства и поддерживающих его шиитских и курдских представителей был оказан нажим одной из иностранных держав (понятно, что это США), чтобы они не давали согласия на включение в него пунктов 4 и 6, относительно вывода оккупационных войск и признания законного права движения сопротивления, но безрезультатно.

Во второй части документа содержался призыв ко всем братским арабским странам оказать иракскому народу поддержку во всех сферах, в частности, в том, что касается списания иракских долгов, содействия в подготовке иракских национальных кадров во всех сферах, усиления своего дипломатического представительства в Ираке и др.

В третьей части документа, касающейся подготовки к проведению конференции иракского национального согласия в Багдаде, были определены 6 основных пунктов ее повестки; предусматривалась гарантия для сбалансированного и полного представительств на ней политических партий и сил, отражающих весь спектр иракского общества, а также организаций гражданского общества и женской части населения. Участники обязались принять меры по налаживанию взаимного доверия и воздерживаться от взаимных обвинений и призвали все СМИ способствовать сближению между всеми спектрами общества. Особо было подчеркнуто обязательство не допускать использования религиозных, политических и пропагандистских трибун и рупоров для подстрекательства к ненависти и раздору.

И, наконец, были созданы три комитета по подготовке конференции: по координации всей подготовительной работы, выработке повестки дня, определению сроков и места проведения этого форума; обсуждения вопросов достижения доверия между всеми иракскими сторонами; подготовки текста и формулировок заключительного документа[41].

Впервые в послевоенной истории Ирака в течение трех дней работы подготовительного заседания, которое, как уже отмечалось, получило, по сути дела, уровень и статус первой конференции иракского национального согласия, несмотря на все возникшие задолго до этого мероприятия серьезные расхождения и разногласия между его участниками, в том числе и прежде всего, по интересам и целям, которые они перед собой ставили и отстаивали, был достигнут несомненный прогресс и сделаны первые, очень важные шаги на пути решения исключительно сложной иракской проблемы самими иракцами.

Созыв данной конференции и реализация ее решений могли бы стать поворотным пунктом в дальнейшем развитии многострадального Ирака . Но этого не произошло, так как проправительственные (проамериканские) силы не были уже с самого начала настроены на конструктивный лад, рассматривали свое участие в конференции как тактическую уловку.

Разумеется, я установил контакт со своими друзьями, а сразу же по завершении работы конференции наш Посол, которого я сопровождал, встретился с генсеком Объединенного комитета мусульманских улемов (ОКМУ) шейхом Х. Дари и членами возглавлявшейся им делегации национально-патриотических сил Ирака. Беседа была очень конструктивной и проходила в самой дружественной атмосфере. Шейх поделился своими впечатлениями об итогах конференции, обрисовал свое видение дальнейших перспектив общенационального иракского диалога. Он не был столь оптимистичен, чтобы поверить в то, что американцы и иракское правительство и поддерживающие их шиитские и курдские партии и организации намерены выполнить решения и рекомендации, выработанные на состоявшемся форуме и дать иракцам самим определять свое будущее. Последующее развитие ситуации в Ираке подтвердило правильность его оценок и выводов и, может быть, даже превзошло его видение в худшую сторону.

Глава XXVIII ТРАГЕДИЯ В БАГДАДЕ. ПЕРВЫЕ ЖЕРТВЫ СРЕДИ РОССИЙСКИХ ДИПЛОМАТОВ

Наконец произошло то, чего мы всегда старались избежать, предпринимая все возможные в тех условиях и зависящие от нас меры безопасности Посольства и его сотрудников. При той напряженной ситуации в стране, которая носила перманентный характер, нельзя было гарантировать полную безопасность, даже если бы мы все время находились в Посольстве и не покидали его ни для выполнения своих служебных обязанностей, ни по иным причинам. Я уже отмечал ранее, что беда надвигалась постепенно: все более учащавшиеся попытки нападения на Посольство, закладки взрывных устройств у его стен и т.д. Мы внимательно прислушивались к советам и серьезным предостережениям от наших иракских друзей, которые по мере своих сил и возможностей старались предупредить какие-либо акции против нас и гарантировали, что со стороны движения сопротивления ничего подобного не может быть предпринято, но одновременно предупреждали, что в стране слишком много террористических групп и бандитских формирований, примыкающих к различным силам или действующих автономно, реализуя свои мелкокорыстные интересы. Они не щадили никого, не считались ни с какими политическими или нравственными соображениями, даже не разбирались с тем, кто свой, а кто чужой. Далеко не всегда исполнителями воли заказчиков были собственно иракцы. При таком разгуле в «черной дыре», каковой стала территория Ирака, трудно было предугадать, а тем более предвидеть, откуда, из какого источника, от каких реальных сил исходит опасность, и предпринять какие-либо превентивные меры.

Взять, к примеру, вопиющий случай зверской расправы со специальным корреспондентом телеканала «Аль-Арабия» в Ираке Атвар Бахджат и ее коллегами. Она и двое входящих в ее группу телеоператоров были похищены 22 февраля 2006 г. по дороге в г. Дора (южнее Багдада) после репортажа, подготовленного ими по горячим следам взрыва мечети-усыпальницы двух имамов Али Хади и Хасана Аскери в г. Самарра. Кому и за какие грехи понадобилось убить их? Конечно, все ее репортажи с мест событий отличались объективностью и смелостью суждений, а сама она всегда стремилась получать информацию по самым свежим следам, со свойственной ей особой журналистской дотошностью докопаться до истины, пренебрегая ежедневно грозящей ей опасностью. Нетрудно было вычислить, чьи интересы она прежде всего задевала, ведь ее неоднократно предупреждали представители власть имущих,

Поэтому объектом повышенного внимания становился любой человек, независимо от национальности и гражданства, который предпринимал или мог предпринять реальные шаги и действия по выявлению инициатив заказчиков и исполнителей деяний в стране, всех тех, кто насаждал и поддерживал атмосферу всеобщей анархии и беспредела.

Но с другой стороны, устраняли и тех, кого подозревали в пособничестве режиму, т.е. иракским властям и их американским покровителям, будь то в форме налаживания политических, экономических и торговых отношений с официальными организациями и структурами либо содействия в восстановлении разрушенных объектов или реализации новых проектов.

Нас уже неоднократно предупреждали наши друзья, что пребывание в Ираке российских специалистов, занятых на объектах сотрудничества, неоднозначно воспринимается в стране. И вот, наконец, трагедия с нашими дипломатами, которая произошла 3 июня 2006 года. Группа наших сотрудников в сопровождении заслоновцев отправилась для пополнении запасов продовольствия в районе Мансур, на расстоянии около 1 км от здания Посольства. «Субурбан» Посольства, в котором находилось 5 человек, был блокирован неизвестными лицами на трех автомашинах. Сотрудник Посольства Виталий Титов был убит на месте, а четверо похищены: III секретарь Посольства Федор Зайцев, сотрудники Ринат Аглиулин, Анатолий Смирнов и Олег Федосеев. Узнав об этом, я сразу же позвонил нашему послу М.Л. Богданову, сказал ему, что готов подключиться в любом формате к усилиям по прояснению судьбы наших коллег-заложников, вплоть до немедленной поездки в Багдад. Он довел это до сведения руководства МИД и, в частности, замминистра А.В. Салтанова и директораДБВСА С.В. Вершинина. К сожалению, пока вопрос рассматривался, время уходило, а дорог был каждый час. Я далек от того, чтобы утверждать, что если бы я там был, то этого могло не произойти, или что мне удалось бы добиться положительных результатов в решении возникшей проблемы. Просто по-человечески мне хотелось хоть что-то сделать, предпринять все возможное, задействовать наши каналы, обратиться к ОКМУ, Конгрессу национально-патриотических сил, Национальной лиге вождей и шейхов племен, к другим организациям с просьбой о помощи в вызволении наших ребят.

Конечно же, я в первый же день позвонил шейху Х. Дари, шейху Дж. Аль-Халиси, д-ру М. Дари и др. (они дали мне свои прямые мобильные телефоны в ходе наших встреч в Каире в ноябре 2005 года). Некоторые из них находились вне Багдада, кто в Дамаске, кто в Аммане, но обещали немедленно подключить к поисковым усилиям своих людей. Но это все не то, одно дело звонить из Каира и другое — действовать в самом Багдаде. Надо было подключить всех, кто мог нам помочь, в том числе представителей Движения сопротивления.

26 июня мне позвонил вернувшийся из Нью-Йорка в Москву, где он был представителем России в ООН, и назначенный на пост первого заместителя министра иностранных дел Андрей Иванович Денисов. Он сказал, что руководством прорабатывается вопрос о моей возможной командировке в Багдад для содействия нашему Посольству в контактах по прояснению судьбы заложников. Я откровенно сказал ему, что слишком долго прорабатывали, а теперь уже поздно, так как на интернет-сайте «Аль-Каиды» группировка, назвавшаяся Совет муджахидов Шуры, поместила сообщение о казни четырёх сотрудников российского Посольства. Ужасные кадры зверской расправы над ними также были продемонстрированы похитителями.

Не подлежит никакому сомнению, что наше Посольство в Багдаде и российские власти предприняли все возможные усилия, задействовали все возможные каналы для того, чтобы вызволить наших граждан, не допустить расправы над ними. Но в условиях всеобщей вакханалии похищений и убийств, дезинтеграции страны, отсутствия в ней дееспособных и эффективных властных институтов вряд ли можно было рассчитывать на успех.

На уровне высшего российского руководства было заявлено о том, что соответствующим службам дано указание найти убийц и наказать их, затем было сообщено, что выделено 10 млн долларов за сведения о виновниках похищения и что принято решение послать спецгруппу в Ирак, чтобы найти и наказать виновников.

В какой-то степени на сегодня удалось отыскать концы и выйти на след похитителей. Думаю, что кто-то уже понес заслуженное наказание. Беспредельно жалко этих молодых ребят, трагически погибших в расцвете сил, жалко их родителей, которым мы ничем уже не в состоянии помочь.

Вряд ли для всех нас, и в первую очередь для родственников погибших наших граждан, может служить оправданием или каким-либо утешением тот факт, что с момента оккупации страны были похищены и казнены десятки граждан, в том числе и дипломаты США, Великобритании, Франции, Австралии, Египта, Болгарии, Кувейта, Турции, Японии и многих других стран.

Таковы были иракские реалии, такими предстали иракские будни в глазах очевидца.

ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ

Вплоть до окончания второго срока своего президентства Дж. Буш-мл. продолжал упорно отстаивать необходимость и оправданность иракской авантюры, опираясь при этом на поддержку близкого круга своих единомышленников-«неоконсерваторов». Их не смущало, что документально были доказаны как полная несостоятельность аргументов о наличии, якобы, у Ирака оружия массового уничтожения или необходимых для его производства основных компонентов, так и надуманность и безосновательность тезиса о поддержке режимом С. Хусейна международного терроризма в лице «Аль-Каиды». Это и понятно. Ведь вторжение в Ирак было осуществлено без санкции СБ ООН, вопреки мнению и предостережениям даже таких влиятельных европейских держав, как Германия и Франция, не говоря об обструкции со стороны международного сообщества. Не последнюю роль здесь сыграли сумасбродство силы и убежденность, что отныне, после распада СССР, Вашингтон получил полное право «казнить и миловать» по своему усмотрению, ставя во главу угла лишь одно соображение — гегемонистские планы и интересы США, призванные, якобы, миссионерски распоряжаться судьбами всего мира.

Мыслящие политики и в самих США давно уже поняли всю абсурдность, ошибочность и пагубность политики администрации Дж. Буша-мл. как для своей страны, так и для всего мира. «Иракская война, — писал видный политолог, всемирно признанный специалист по геополитике Збигнев Бжезинский, — во всех ее аспектах превратилась в бедствие — в том, как было принято решение о ее начале, и в том, какую внешнюю поддержку она получила и как она велась. Она уже засвидетельствовала президентство Буша как историческую неудачу»[42].

Думается, что и сам американский президент понимал, что совершил «катастрофическую ошибку». В чем, прежде всего? Первое — устранение Ирака с региональной арены как первого и главного противовеса Ирану. Второе — разрушение геополитического баланса в регионе, усиление позиций шиизма. Третье, хотя и не последнее по значимости — унижение национального сознания как иракцев, так и всех арабов.

В декабре 2008 г., т.е. накануне завершения президентства, последовало его публичное запоздалое раскаяние. Он заявил, что не готовился к войне, когда приступил к своим обязанностям, и что, мол, ошибки американских спецслужб, которые утверждали, что Ирак обладает ОМУ, заставили его принять окончательное решение, о чем он сожалеет. Констатировав провал спецслужб в Ираке, Буш признал, что американцы не нашли ОМУ даже после свержения С. Хусейна, но оправдывался тем, что он был не единственным, кто поверил разведданным[43].

Однако не стоит преувеличивать самостоятельную роль первых лиц США в принятии «судьбоносных» решений. За ними стоят весьма влиятельные силы, которые определяют, что хорошо для Америки и, как они мыслят, для всего мира, а что плохо.

Думается, что в окончательном прозрении Дж. Буша-мл., если это соответствует действительности, немаловажную роль сыграл также один весьма знаменательный эпизод. 14 декабря 2008 г. он совершил неожиданный прощальный визит в Ирак, чтобы воодушевить свои войска и подтвердить достигнутые там американцами успехи. Вместе с Нури аль-Малики, премьер-министром иракского правительства, он устроил пресс-конференцию для местных и иностранных корреспондентов. Все журналисты прошли многоступенчатую процедуру тщательного отбора со стороны американской службы безопасности и их иракских коллег. В ходе пресс-конференции один из круга особо доверенных журналистов Мунтазар аз-Зейди бросил в американского президента два ботинка, один за другим, сняв их со своих ног. Бушу удалось уклониться от их прямого попадания. Сам по себе этот жест считается самым сильным оскорблением в арабском и исламском мире. Ботинки обычно бросают в собаку или кошку, когда она доводит своего хозяина до высшей степени злости. К тому же Аз-Зейди сопровождал свой поступок словами: «Вот тебе, собака, прощальный поцелуй от иракского народа»[44]. Тем самым он продемонстрировал истинное отношение иракцев к оккупантам. По всему Ираку прокатились демонстрации солидарности с его поступком, и в конце концов он был освобожден из-под ареста. Этот пример получил свое развитие и своих последователей повсюду и в арабском, да и во всем мире.

Чем обернулась война для иракского народа?

Ее итоги оказались более плачевными, чем последствия всех прежних исторических войн и конфликтов на территории этой древней земли. Невиданные доселе разрушения материальной и духовной культуры, варварское уничтожение всей инфраструктуры, создававшейся десятилетиями и веками упорным трудом многих поколений. Превращение одной из главных житниц Ближнего и Среднего Востока, потенциал которой позволял снабжать сельскохозяйственной продукцией и продовольственными товарами несколько государств, равнозначных Ираку, в обескровленный ареал обитания населения, вынужденного влачить такое существование в надежде на поставки из-за рубежа или помощь благотворительных организаций. Полный паралич многоукладной экономики, в том числе тех ее отраслей, которые были предметом национальной гордости, прежде всего таких, как нефтедобывающая и нефтеперерабатывающая промышленность, электроэнергетика, транспортные коммуникации и др. В первые годы после оккупации в стране, бывшей ранее одной из основных поставщиков нефти на мировой рынок, стали нередким, а подчас и характерным явлением ситуации, когда на автозаправочных станциях выстраивались многокилометровые очереди желающих заправить свои автотранспортные средства. Многие вынуждены были приобретать нефтепродукты сомнительного качества, произведенные кустарным способом. Несмотря на то, что нефтяной сектор являлся главным объектом внимания и усилий временных колониальных и иракских властей, длительное время им никак не удавалось обеспечить его сносное функционирование, из-за неспособности, а может, и нежелания, быстро восстановить разрушенные в ходе боевых действий объекты, но и не в последнюю очередь из-за активного противодействия движения сопротивления.

Еще более непоправимый ущерб был нанесен иракскому народу в духовной сфере. Насильственно учреждая в стране квазидемократические порядки, навязывая западные «ценности», противоречащие нормам ислама, местным традициям и обычаям, оккупанты и их креатура немало преуспели в деформации атрибутов человеческого и национального достоинства. Элементы моральной деградации проникли во все поры общества. Уничтожение многочисленных памятников и артефактов тысячелетней культуры и цивилизации, разрушение и разграбление Национального музея и другие подобные акты вандализма были, по всей вероятности, продуманными деяниями по вытравлению исторической памяти народа.

В этом смысле зловещими стали набиравшие обороты акции по физическому устранению инженеров, врачей, учителей и других представителей научно-технической и творческой интеллигенции — основного костяка генофонда нации. Широко распространившаяся практика терактов, убийства десятков и сотен людей почти ежедневно, похищения ради выкупа, зверские расправы над живыми и глумление над трупами — все это стало, по сути дела, обыденным явлением, во многом определяющим облик современного Ирака вот уже десятый год после его «освобождения».

Не будучи в состоянии реализовать свой сценарий в Ираке, удержать страну под своим контролем и справиться с захлестнувшей почти все провинции волной сопротивления, насилия и беспредела, американцы использовали свой последний козырь — «открыли ящик Пандоры», т.е. усеяли все внутриполитическое пространство посевами межэтнической, межобщинной и межрелигиозной розни, прежде всего между шиитами, суннитами и курдами. Спасаясь от этого ужаса, страну покинули в послеоккупационный период 7 млн иракцев, бежавших в соседние страны или еще дальше. Общее количество убитых и раненых превысило 1 миллион. Миллионы семей остались без крова и без кормильцев. К началу 2008 г., по данным арабских СМИ, в Ираке насчитывалось более 5 млн вдов и сирот[45].

В ходе войны и после нее американцы бросили на военные и мирные объекты, а также на предполагаемые базы движения сопротивления сотни тысяч бомб и снарядов. Ядохимикаты и другие отравляющие вещества сделали непригодными для жизни огромные массивы на территории страны. Отравлены основные реки, озера и водоемы. Двадцать пять миллионов мин, химическое оружие и содержащие уран снаряды привели к появлению уже установленных 105 зараженных очагов. Заражены и загрязнены 60% водных источников. По центру Багдада и за его пределами в главную водную артерию страны помимо отравляющих веществ сбрасывались трупы людей и животных. Рыба в реках и водоемах стала попросту несъедобной. Ядохимикаты проникли в землю, воду, уничтожены леса на Севере и финиковые плантации на Юге — якобы для того, чтобы не оставить укрытий для участников движения сопротивления. Это одно из наиболее отвратительных преступлений в сфере экологии — прямой результат действий американской военщины. По оценкам министра по окружающей среде иракского правительства Н. Усман, для очищения природной сферы Ирака от последствий войны потребуется до 100 лет[46].

А что в активе у США?

Молниеносные военные успехи в начале иракской кампании стремительно трансформировались в общее морально-политическое поражение США по всем параметрам. Администрация Буша все больше увязала в лавине нарастающих проблем, с которыми она столкнулась в ходе оккупации страны, прежде всего, из-за стратегических просчетов. Главное заблуждение вашингтонских стратегов состояло в том, что разрушив все до основания: презрев тысячелетние устои этого древнейшего очага цивилизации, они смогут силой навязать его обитателям привнесенные извне, чуждые им нормы и правила обустройства общественно-политической жизни. А судьи кто? Абсурдно было бы предполагать, что государство, история которого насчитывает менее 250 лет, правомочно и реально может диктовать свой специфический образ жизни в качестве модели дальнейшего развития любому народу Востока, имеющему глубокие традиции и корни.

Дела в Ираке пошли настолько не так, как это мыслилось в планах заокеанских «демократов», что Бушу и его команде пришлось думать уже не о реализации идеи «Большого Ближнего Востока», а о том, чтобы побыстрее уносить ноги, хоть минимально сохранив при этом лицо.

В отличие от операции «Буря в пустыне» в 1991 году, когда США удалось переложить львиную долю расходов на своих союзников по антииракской кампании в регионе — «заливные» арабские государства, на сей раз основные партнеры по так называемой «многонациональной коалиции» ограничились, за исключением Великобритании, символическим участием в процессах «умиротворения» Ирака. Несмотря на существующий до сих пор разнобой в оценках реальных расходов администрации Дж. Буша-мл. на реализацию иракского сценария, расходы исчисляются в фантастических суммах — от 850 миллиардов до нескольких триллионов долларов, и они в основном легли на плечи американских налогоплательщиков.

При всех приводимых по этому поводу астрономических цифрах, определяющими в негативном плане стали морально-политические факторы. Иракская авантюра, хотя и не взорвала американское общество, как во время войны США во Вьетнаме, тем не менее, довела его до высокой степени накала, породила бурный всплеск протестных настроений среди широких слоев населения. Официально признанные потери американцев в Ираке составили всего лишь около 4,5 тыс. погибшими и 32 тыс. ранеными. На самом же деле их было значительно больше, но статистика учитывала лишь тех, кто имел американское гражданство. А те тысячи наемников из других стран, которым было обещано гражданство США, не принимались в расчет. Что с ними возиться, их же уже нет.

«Иракский синдром» поразил подавляющее большинство солдат и офицеров, принимавших непосредственное участие в боевых действиях и в наведении «порядка» в стране в послевоенный период. По данным американских источников, и в том числе по признанию Министерства обороны, до 80% солдат страдают психическими заболеваниями и расстройствами[47]. Руководитель американского института здоровья Т. Энсел заявил, что самоубийства и смерть по причине психического расстройства среди американских солдат в Ираке и Афганистане составляют немалый процент; около 300 тыс. солдат, т.е. 18% (а по другим данным, до 30% состава) от общего числа 1,6 млн служивших в этих двух странах, испытывают состояние существенного расстройства нервной системы, а 79% солдат нуждаются в лечении[48]. Зверства и жестокие издевательства американских военных над иракцами, в том числе в печально знаменитой тюрьме «Абу-Грейб» и др., кощунственная расправа с бывшим президентом С. Хусейном, другие подобные деяния «новоявленных гуманистов» бумерангом будут снова и снова ударять по самим американцам и еще долго сохраняться в памяти всех народов.

В плане определенного влияния на общую деградацию общества следует отметить также беспрецедентную коррупцию, которая затронула не только командование оккупационных войск, но и наместников и эмиссаров американского правительства, а также ряд представителей высшего эшелона власти, вплоть до близкого окружения президента Буша.

В попытках уйти от полного провала в Ираке администрация Буша до последнего пыталась задействовать и такие «спасательные» средства, как создание стационарных, т.е. долговременных военных баз на всей территории страны или заключение стратегического «Соглашения о безопасности», которое правительство Н. Малики продавило 16 ноября 2008 года, несмотря на отчаянное противодействие всех национально-патриотических сил (при голосовании в самом правительстве это Соглашение поддержали лишь 27 членов его кабинета из 40)[49].

Но эти чрезвычайные меры не позволили спасти ситуацию и обеспечить выход из сложившегося тупика. Администрация Буша бесславно проиграла свою битву за Ирак.

Новый президент Б. Обама не захотел нести, или разделить, ответственность за иракскую авантюру. В своем программном обращении, адресованном арабскому и мусульманскому миру, с которым он выступил в Каирском университете 4 июня 2009 года, Б. Обама заявил, что США не стремятся к базам в Ираке и не притязают на земли и ресурсы иракцев. Он заверил, что вывод американских войск из Ирака начнется в августе 2009 года и завершится к 2012 году, провозгласил новый курс США на отказ от навязывания демократии, на отказ от навязывания форм правления любому государству. Разумеется, все это — декларации, а насколько они воплотятся в реальных действиях, реальной политике США — вопрос будущего, если только «неоконсерваторы» позволят президенту реализовать эти намерения.

1 сентября 2010 года Б. Обама объявил о том, что операция по освобождению Ирака завершается и что отныне ответственность за судьбу страны лежит на ее гражданах[50]. А 15 декабря 2011 года в Багдаде министр обороны США Л. Панетта спустил флаг американского контингента.

Но возникает вопрос: а для чего же все это затевалось? Во имя чего американцы пошли на такие издержки и жертвы? Для чего, в конце концов, возводилось самое крупное посольство США за рубежом, на строительство которого ушло 4 года и обошлось оно в миллиард долларов США? По сути дела — это укрепленная крепость, которая может длительное время функционировать в автономном режиме. Она занимает 42 га на берегу р. Тигра и рассчитана на 6 тыс. сотрудников. Американские дипломаты должны здесь чувствовать себя как в Вашингтоне, пользоваться теми же благами. Другое дело, что несмотря на увещевания руководства страны, в том числе госсекретаря К. Райс, несколько лет назад желающих отправиться в Багдад среди 12 тыс. сотрудников государственного департамента не нашлось[51].

Ираку отводится слишком ответственная роль в ближневосточной стратегии США, чтобы можно было отказаться от этого важнейшего лакомого куска.

Уйти, чтобы остаться? Время покажет.

Приложение 1 Закон об управлении иракским государством на переходный период (основные положения)

1 марта 2004 г., на два дня позже срока, установленного Соглашением между Временной коалиционной властью (ВКВ) и Временным управляющим советом (ВУС) о политическом процессе от 15 ноября 2003 г. (“Соглашение Бремер—Талабани”), было объявлено о завершении согласования текста Закона об управлении иракским государством на переходный период (ЗГУ) — временной Конституции, которая будет действовать с 30 июня 2004 г. до принятия постоянной Конституции и сформирования на ее основе полномочного Правительства страны. 8 марта 2004 года Закон был подписан всеми членами ВУС.

Из 62 статей Закона интерес представляют следующие:

Глава первая — основные положения
Статья 2

По Закону переходный период начинается с 30 июня 2004 г., должен завершиться до 31 декабря 2005 г. и делится на два этапа. На первом (с 30 июня 2004 г. по декабрь 2004 — январь 2005 г.) власть от коалиционной администрации принимает новое суверенное иракское временное правительство, которое организует выборы в Национальную ассамблею. Она, в свою очередь, формирует в течение второго этапа переходного периода (т.е. до конца 2005 г.) переходное правительство, разрабатывает постоянную Конституцию и обеспечивает на основе предусмотренных в ней процедур выборы постоянных органов власти.

Статья 3

Внесение поправок в Закон возможно не менее чем тремя четвертями голосов членов Национальной ассамблеи при их последующем единогласном одобрении Президентским Советом.

Исключается возможность внесения поправок, касающихся сроков переходного периода, отсрочки выборов в новую Ассамблею, полномочий структур местного самоуправления, а также изменений, затрагивающих ислам или другие религии.

Статья 4

Согласно Закону, Ирак провозглашается федеративной демократической и плюралистической республикой с разделением полномочий между федеральным и региональными правительствами, руководящими органами губернаторств, муниципалитетов и местных администраций.

Статья 5

Учреждается гражданский контроль со стороны иракского переходного правительства над Вооруженными силами страны. Это положение включено в ЗГУ с учетом той зачастую негативной роли, которую играла армия в новейшей политической истории Ирака.

Статья 7

Ислам провозглашается официальной государственной религией и источником законодательства. Принимаемые правовые акты не должны противоречить “общепризнанным незыблемым исламским нормам и ценностям”. Общепризнанными считаются те нормы, которые являются едиными для всех основных направлений и течений ислама. Декларируется уважение исламской принадлежности большинства иракского населения и гарантируются религиозные права, свобода вероисповедания и отправления религиозных обрядов.

Данная статья стала примером одного из сложнейших компромиссов между теми разработчиками, кто хотел видеть в исламе “один из источников” законодательства, и теми, кто видел в нем “основной источник”.

В этой же статье Ирак признается многонациональным государством, а арабское население страны — неотъемлемой частью арабской нации.

Курдский язык, наравне с арабским, получает статус государственного. Это предполагает его использование в работе всех федеральных органов власти, оформлении документов, изготовлении денежных знаков и т.д. Предусматривается создание школ с обучением на обоих языках.

Статья 11

Данная статья определяет принципы принадлежности к гражданству, приобретения, утери и восстановления в гражданстве тех лиц, которые были незаконно его лишены. Многочисленные западные комментаторы временной Конституции Ирака уже обратили внимание на то, что Статья 11 может открыть возможности для восстановления в гражданстве и, соответственно, выдвижения имущественных претензий со стороны представителей многочисленной еврейской общины Ирака, исход которой из страны начался в 1948 г.

Статьи 15-23

В них гарантируются гражданские права, приближающиеся по своему содержанию к общеизвестным западным гуманитарным стандартам, как-то неприкосновенность частной собственности, жилища, недопущение дискриминации по половым, расовым и другим признакам и т.д. Иракская специфика последних десятилетий, политические репрессии, организованные режимом С. Хусейна и его предшественниками, обусловили включение в ЗГУ положений, гарантирующих неприменение пыток, запрет на внесудебные обыски, аресты и пр.

Глава третья — иракское переходное правительство
Статья 24

Иракское переходное правительство, или федеральное правительство, будет состоять из Национальной ассамблеи, Президентского Совета, Совета Министров, возглавляемого премьер-министром, и судебной власти. Три ветви власти — законодательная, исполнительная и судебная объявляются независимыми.

Статья 25

В компетенцию иракского переходного правительства включены внешняя политика и дипломатические отношения, согласование, подписание и ратификация международных соглашений, внешнеэкономическая и долговая политика. Переходное правительство призвано заниматься вопросами национальной безопасности, создания национальных вооруженных сил, охраны государственных границ. К компетенции переходного правительства отнесена налоговая и таможенная политика, выпуск национальной валюты, подготовка бюджета, создание и управление Центральным банком.

Компромиссом выглядит принцип управления и распределения минеральных ресурсов страны (главным образом, разумеется, нефти). Их использование будет осуществляться по согласованию с руководством регионов и администрациями губернаторств. Распределение доходов будет осуществляться через бюджет на пропорциональной основе в соответствии с распределением населения и с учетом "несправедливого лишения предыдущим режимом ряда регионов права пользоваться доходами от экономической деятельности".

Статья 26

Законы, действовавшие на момент вступления в силу ЗГУ, т.е. 30 июня 2004 г., останутся в силе вплоть до их отмены или пересмотра иракским переходным правительством. Декларируется верховенство федеральных законов над региональными. Законы, нормативные акты, директивы и распоряжения, изданные ВКВ, сохранят свою силу до их отмены или "переиздания".

Статья 27

Запрещаются вооруженные формирования и милиция, созданные вне рамок Закона и не подчиняющиеся иракскому переходному правительству. Иракское переходное правительство обязуется соблюдать международные обязательства в сфере нераспространения, отказывается от разработки, производства и применения ядерного, химического или биологического оружия, соответствующего оборудования, технологий и т.д.

Статья 29

Провозглашается роспуск ВУС и ВКВ с момента начала исполнения полномочий иракским временным правительством.

Глава пятая — переходная исполнительная власть
Статья 35

Исполнительная власть на переходном этапе будет состоять из Президентского Совета и Совета министров, возглавляемого премьер-министром.

Статья 36

Национальная ассамблея изберет Президента государства и двух вице-президентов, которые составят Президентский Совет. Они назначаются Национальной ассамблеей единым списком, за который должны проголосовать не менее двух третей из 275 депутатов. Члены Президентского Совета согласовывают кандидатуру премьер-министра (необходимо единогласие), других министров (по рекомендации премьера), выносят их на утверждение парламента, которое принимается простым большинством.

Глава правительства наделяется значительными полномочиями, в том числе получает право назначать всех руководителей силовых структур, включая директора национальной разведывательной службы, совместно с министром обороны осуществлять оперативное руководство армией. При этом в Законе специально оговорено, что Президентский совет “выполняет функции верховного командования Вооруженными силами Ирака лишь в протокольно-церемониальных целях”.

Глава восьмая — регионы, губернаторства и муниципалитеты
Взаимоотношениям федерального правительства и местных администраций посвящен отдельный раздел Закона. В основу положен принцип недопустимости концентрации избыточных властных полномочий у федеральных органов и, соответственно, наделения регионов максимально широкими управленческими функциями. Они могут вводить дополнительные налоги и сборы для пополнения местных бюджетов, самостоятельно, либо во взаимодействии с международными правительственными или неправительственными организациями, осуществлять на своей территории различные экономические проекты.

Статьи 53-54

Фиксируется особый статус на переходный период для “Курдского регионального правительства”, которое признается в качестве официального правительства на территориях губернаторств Дохук, Эрбиль, Сулеймания, Киркук, Дияла и Найнава. В его ведении также находится контроль за местной полицией и силами внутренней безопасности, что позволяет курдам сохранить свое ополчение — пешмергу при том, что все другие иррегулярные формирования и партийные милиции должны быть распущены.

Внутренние административные границы, измененные прежним режимом по политическим мотивам, могут быть исправлены при выработке Национальной ассамблеей текста постоянной Конституции по рекомендации Президентского совета.

Если его членам не удастся договориться между собой по данному вопросу, они должны единогласно назначить "нейтрального арбитра". В случае очередного неуспеха — обратиться за помощью к Генеральному секретарю ООН. От федерального правительства требуется способствовать восстановлению первоначальной национально-демографической ситуации на спорных территориях, включая Киркук, через осуществление ряда мер социально-экономического и административного характера (поощрение возвращения беженцев, субсидирование выезда переселенцев в места их изначального проживания и др.).

Предусматривается возможность объединения соседних провинций (за исключением Багдада и Киркука) в более крупные административно-территориальные единицы — “иклимы” — по курдистанской модели.

Глава девятая — переходный период
Статья 59

За иракской армией закрепляется роль основного партнера в многонациональных силах, действующих в стране под единым командованием на основе положений резолюции 1511 СБ ООН и последующих резолюций. Переходному правительству предоставляется право заключать международные соглашения, имеющие обязательный характер, о деятельности многонациональных сил.

Статьи 60-62

До 15 августа 2005 г. Нацассамблея должна разработать постоянную Конституцию страны, которая должна быть утверждена на референдуме не позднее 15 октября 2005 г., что создаст возможность для проведения общенациональных выборов и сформирования по их результатам постоянных органов власти не позднее 31 декабря 2005 года. В случае отклонения проекта Конституции на референдуме, предполагается роспуск Национальной ассамблеи. В этом случае будут проведены новые выборы в Национальную ассамблею (до 15 декабря 2005 г.), которая подготовит новый проект Конституции. Он, в свою очередь, должен быть также одобрен референдумом. Также предусмотрен вариант, при котором Национальная ассамблея не успеет вовремя (до 15 августа 2005 г.) завершить работу над текстом Конституции. В этом случае возможно предоставление ей дополнительного времени (не более 6 месяцев), что также приведет к затягиванию выборов в постоянные органы власти.

Главным недостатком принятого ВУС Закона о государственном управлении является то, что в нем не прописан механизм создания временного правительства, которое должно получить от ВКВ суверенитет и полномочия уже в конце июня 2004 г. Имеется лишь ссылка на необходимость дополнительной разработки в этой связи отдельного приложения к ЗГУ.

Оптимистичные официальные оценки принятия ЗГУ как “прорывного шага” в направлении создания полностью легитимных, реально представительных и суверенных органов власти были в некоторой степени подорваны последующими заявлениями “об особой позиции” ряда членов ВУС. Уже сейчас слышны высказывания, что отдельные положения, содержащиеся в Законе, могут стать серьезным препятствием для принятия постоянной конституции. Сам же закон обретет необходимую легитимность только после его одобрения всенародно избранной Национальной ассамблеей. Существует мнение, что заложенный в документ принцип федерализма может привести, в конце концов, к распаду иракского государства.

Приложение 2 Приложение к закону об управлении иракским государством в переходный период

В соответствии со ст. 2 (пункты «а» и «б») Закона об управлении иракским государством в переходный период, Управляющий совет постановил принять следующее Приложение.

Часть первая. Формирование Временного иракского правительства
Временное иракское правительство, сформированное на основе широких консультаций со всеми слоями общества и состоящее из компетентных и добросовестных граждан, примет суверенную власть в стране не позднее 30 июня 2004 г. Временное правительство будет управлять Ираком, содействовать достижению процветания и безопасности иракского народа, стимулировать реконструкцию страны и экономический рост, осуществлять подготовку к проведению общенациональных выборов, которые состоятся, по возможности, до 31 декабря 2004 года, но не позднее 31 января 2005 года. Являясь по сути временным, Правительство воздерживается от каких-либо шагов, могущих повлиять на будущее Ирака после окончания переходного периода. Подобные вопросы относятся к компетенции будущего демократически избранного иракским народом правительства. Члены Временного правительства принесут присягу перед главой высшего судебного органа Ирака. Временное правительство подлежит роспуску при сформировании Переходного правительства после проведения общенациональных выборов.

Часть вторая. Подразделения временного иракского правительства и его полномочия
Временное правительство будет работать в соответствии с Законом об управлении иракским государством в переходный период (ЗГУ). Оно состоит из Президентского совета (президент и два вице-президента), Кабинета министров, включающего Премьер-министра, Временного национального совета и судебной власти. За исключением содержания Главы 9 ЗГУ и его формулировок, противоречащих данному Приложению, остальные положения ЗГУ, касающиеся Переходного иракского правительства, его институтов и полномочий, распространяются на Временное правительство, его институты и полномочия. Временное правительство должно соблюдать закрепленные в этом Законе обязательства на переходный период, его основные принципы и права иракского народа. Функционирование правительственных учреждений иракского Курдистана, соответствующих органов в губерниях и муниципалитетах осуществляется в соответствии с данным Законом. Совет министров, при единогласном согласии Президентского совета, издает декреты, обладающие силой закона и действующие до их отмены или изменения избранными иракскими правительствами. Совет министров будет обладать полномочиями, которые ЗГУ возлагает на Национальную ассамблею в части, касающейся назначений на ответственные посты, использования вооруженных сил Ирака и ратификации международных соглашений. Временное правительство представляет Ирак на международной арене, однако его задачи в области международных договоров не должны касаться внешних сношений, иностранных кредитов, международной помощи и суверенных долгов Ирака, а также назначения членов Верховного суда. Решения по этим вопросам должны единогласно утверждаться Президентским советом избранного Переходного правительства в течение 90 дней после передачи ему полномочий.

Часть третья. Временный национальный совет
Сформирование Временного национального совета и избрание его членов осуществится путем проведения национальной конференции, которая состоится в Багдаде в июле 2004 г. Организацией ее созыва займется высший комитет, куда войдут члены ВУС, которые не заняли других правительственных постов, представители регионов и провинций, иракские деятели, известные своими способностями и порядочностью. Временный национальный совет будет состоять из 100 человек, среди которых будут и вышеупомянутые члены ВУС.

Совет будет созываться на регулярной основе для содействия конструктивному диалогу и достижению национального согласия, разработки рекомендаций для Президентского совета и Совета министров. Временный национальный совет должен контролировать исполнение законов, следить за деятельностью органов исполнительной власти, назначать новых членов Президентского совета вместо выбывших по причине отставки или в случае смерти. Совет также обладает правом интерпеллировать к Премьер-министру и членам Кабинета министров. Совет двумя третями голосов своих членов может ветировать декреты исполнительной власти, уже одобренные Президентским советом, в течение десяти дней после уведомления об этих декретах. В полномочия Совета входит утверждение предложенного Советом министров бюджета Ирака на 2005 г., а также разработка собственного внутреннего распорядка.

Национальная конференция

При сформировании Временного иракского правительства предлагаем по вопросу проведения иракской конференции обнародовать следующее:

1. Временное правительство созывает национальную конференцию при помощи состоящего из видных иракских деятелей органа, называющегося Высшим комитетом по подготовке национальной конференции, который осуществляет нижеследующее:

а) определение времени и места проведения Национальной конференции;

б) организация необходимых мер и координация вопросов безопасности;

в) определение порядка проведения подготовительных мероприятий;

г) утверждение основ и процедур проведения конференции;

д) разработка требований и условий участия, направление делегатам приглашений на конференцию.

2. Председатель Высшего комитета по организации конференции должен быть выдающейся иракской фигурой.

3. Высший комитет состоит из 50-65 членов в соответствии с географическим, политическим, этно-конфессиональным и социальным многообразием Ирака. 25% его членов составят женщины. Выбор членов Комитета будет осуществлен из следующих категорий лиц:

а) бывших членов ВУС, не занявших правительственные посты;

б) представителей провинций Ирака. Их выдвижение будет производиться Советами каждой из провинций из числа известных своими способностями и честностью деятелей. Багдадский провинциальный совет выдвинет четырех представителей в связи с большой численностью населения столицы. Выбор делегатов трех провинций Курдского района будет осуществлен Курдистанским национальным советом;

в) дополнительные 10-20 чел. будут отобраны из рядов лидеров гражданского общества, представляющих профсоюзы и иные профобъединения, религиозные структуры, племена и женские организации;

г) еще 10-20 чел. будут избраны из числа выдающихся деятелей страны.

4. Первое заседание Высшего комитета пройдет под руководством его Председателя 15 июня в Багдаде.

5. Национальная конференция будет созвана в Багдаде в конце июля под председательством Председателя Высшего комитета.

На конференции будут избраны 100 депутатов, включая вышеуказанных членов ВУС, которые сформируют Временный национальный совет. Он станет частью Временного иракского правительства и будет обладать полномочиями, обозначенными в Приложении к Закону о государственном управлении.

Приложение 3 Резолюция 1546 (2004), принятая Советом Безопасности на его 4987-м заседании 8 июня 2004 года

Совет Безопасности,

приветствуя начало нового этапа в процессе перехода Ирака к демократически избранному правительству и с нетерпением ожидая скорейшего завершения оккупации и принятия на себя полностью суверенным и независимым Временным правительством Ирака к 30 июня 2004 года всей полноты ответственности и полномочий,

ссылаясь на все свои предыдущие соответствующие резолюции по Ираку,

вновь подтверждая независимость, суверенитет, единство и территориальную целостность Ирака,

вновь подтверждая также право иракского народа свободно определять свое политическое будущее и контролировать свои природные ресурсы,

признавая важное значение международной поддержки, особенно со стороны стран региона, соседей Ирака и региональных организаций, для народа Ирака в его усилиях по достижению безопасности и процветания и отмечая, что успешное осуществление настоящей резолюции будет способствовать укреплению региональной стабильности,

приветствуя усилия Специального советника Генерального секретаря по оказанию народу Ирака помощи в формировании Временного правительства Ирака, о чем говорится в письме Генерального секретаря от 7 июня 2004 года (S/2004/461),

принимая к сведению роспуск Управляющего совета Ирака и приветствуя прогресс, достигнутый в осуществлении мероприятий для политической трансформации Ирака, о которых говорится в резолюции 1511 (2003) от 16 октября 2003 года,

приветствуя приверженность Временного правительства Ирака работе по превращению Ирака в федеративное, демократическое, плюралистическое и единое государство, в котором в полной мере соблюдались бы политические права и права человека,

подчеркивая необходимость уважения и защиты всеми сторонами археологического, исторического, культурного и религиозного наследия Ирака,

подтверждая важное значение верховенства закона, национального примирения, уважения прав человека, включая права женщин, основных свобод и демократии, в том числе свободных и справедливых выборов,

напоминая об учреждении 14 августа 2003 года Миссии Организации Объединенных Наций по оказанию содействия Ираку (МООНСИ) и подтверждая, что Организация Объединенных Наций должна играть ведущую роль в оказании помощи народу и правительству Ирака в создании институтов представительного государственного управления,

признавая, что международная поддержка в деле восстановления стабильности и безопасности является необходимым условием обеспечения благосостояния народа Ирака, а также способности всех заинтересованных сторон осуществлять свою деятельность от имени народа Ирака, и приветствуя вклад государств-членов в этой связи в соответствии с резолюцией 1483 (2003) от 22 мая 2003 года и резолюцией 1511 (2003),

ссылаясь на доклад Соединенных Штатов об усилиях многонациональных сил и достигнутом ими прогрессе, представленный Совету Безопасности 16 апреля 2004 года,

признавая просьбу о сохранении присутствия многонациональных сил, содержащуюся в письме Премьер-министра Временногоправительства Ирака от 5 июня 2004 года на имя Председателя Совета, прилагаемом к настоящей резолюции,

признавая также важность согласия суверенного правительства Ирака на присутствие многонациональных сил и тесной координации между многонациональными силами и этим правительством,

приветствуя готовность многонациональных сил продолжать усилия по содействию поддержанию безопасности и стабильности в Ираке в целях оказания поддержки политическому переходному процессу, особенно в связи с предстоящими выборами, и обеспечению безопасности присутсвия Организации Объединенных Наций в Ираке, о чем говорится в письме государственного секретаря Соединенных Штатов от 5 июня 2004 года на имя Председателя Совета, прилагаемом к настоящей резолюции,

отмечая приверженность всех сил, способствующих поддержанию безопасности и стабильности в Ираке, действиям в соответствии с международным правом, в том числе в соответствии с обязательствами по международному гуманитарному праву, и сотрудничеству со всеми соответствующими международными организациями,

подтверждая важность международной помощи в деле восстановления и развития экономики Ирака,

признавая выгоды, получаемые Ираком от иммунитетов и привилегий, которыми пользуются поступления от продажи иракской нефти и Фонд развития Ирака, и отмечая важность продолжения использования средств этого фонда Временным правительством Ирака и его преемниками после расформирования Коалиционной временной администрации,

определяя, что положение в Ираке по-прежнему представляет собой угрозу международному миру и безопасности,

действуя на основании главы VII Устава Организации Объединенных Наций,

1. одобряет создание суверенного Временного правительства Ирака, которое было представлено 1 июня 2004 года и которое к 30 июня 2004 года возьмет на себя всю полноту ответственности и полномочий по управлению Ираком, воздерживаясь при этом от любых действий, которые могут повлиять на судьбу Ирака после истечения ограниченного промежуточного периода, который завершится после того, как будет избрано и приступит к исполнению своих обязанностей переходное правительство Ирака, как это предусмотрено пунктом 4 ниже;

2. приветствует тот факт, что к 30 июня 2004 года завершится также оккупация Ирака, прекратит свое существование Коалиционная временная администрация и Ирак восстановит свой полный суверенитет;

3. вновь подтверждает право иракского народа свободно определять свое политическое будущее и осуществлять всю полноту полномочий в отношении своих финансовых и природных ресурсов и полный контроль над ними;

4. одобряет предложенный график политического перехода Ирака к демократическому государственному управлению, включая:

a) формирование суверенного Временного правительства Ирака, которое к 30 июня 2004 года возьмет на себя обязанности по осуществлению государственного управления и соответствующие полномочия;

b) созыв национальной конференции, отражающей многообразие иракского общества; и

c) проведение, по возможности к 31 декабря 2004 года и ни в коем случае не позднее 31 января 2005 года, прямых демократических выборов в Переходную национальную ассамблею, которая, в частности, будет отвечать за формирование переходного правительства Ирака и подготовку проекта постоянной конституции для Ирака, ведущей к созданию конституционно избранного правительства Ирака к 31 декабря 2005 года;

5. предлагает правительству Ирака рассмотреть вопрос о том, какую поддержку вышеуказанному процессу мог бы оказать созыв международной встречи, и отмечает, что он приветствовал бы такую встречу в поддержку политического переходного процесса в Ираке и восстановления Ирака в интересах иракского народа, а также в интересах стабильности в регионе;

6. призывает всех иракцев мирными средствами и в полном объеме осуществить эти мероприятия, а все государства и соответствующие организации — оказать содействие такому осуществлению;

7. постановляет, что при выполнении своего мандата по оказанию помощи иракскому народу Специальный представитель Генерального секретаря и Миссия Организации Объединенных Наций по оказанию содействия Ираку (МООНСИ) будут, по просьбе правительства Ирака и насколько позволят обстоятельства:

а) играть ведущую роль:

i) в деле содействия созыву в июле 2004 года национальной конференции для избрания консультативного совета;

ii) в деле оказания Независимой избирательной комиссии Ирака, а также Временному правительству Ирака и Переходной национальной ассамблее консультативной помощи и поддержки в связи с процессом проведения выборов;

iii) в деле содействия национальному диалогу и формирования консенсуса в отношении подготовки проекта национальной конституции народом Ирака;

b) а также:

i) оказывать правительству Ирака консультативную помощь в создании эффективных гражданских и социальных служб;

ii) способствовать координации и осуществлению деятельности в области восстановления, развития и оказания гуманитарной помощи;

iii) содействовать защите прав человека, национальному примирению и осуществлению судебно-правовой реформы в целях укрепления правопорядка в Ираке; и

iv) оказывать правительству Ирака консультативную помощь и содействие в вопросах первоначального планирования в связи с проведением в будущем всеобщей переписи населения;

8. приветствует усилия приступающего к своим обязанностям Временного правительства Ирака по созданию сил безопасности Ирака, в том числе иракских вооруженных сил (именуемых далее «иракские силы безопасности»), действующих под руководством Временного правительства Ирака и его преемников, роль которых будет постоянно возрастать и которые в конечном итоге возьмут на себя всю полноту ответственности за поддержание безопасности и стабильности в Ираке;

9. отмечает, что присутствие многонациональных сил в Ираке осуществляется по просьбе приступающего к своим обязанностям Временного правительства Ирака, и в этой связи, с учетом писем, прилагаемых к настоящей резолюции, подтверждает санкцию на многонациональные силы под единым командованием, данную в резолюции 1511 (2003);

10. постановляет, что многонациональные силы уполномочены принимать все необходимые меры для содействия по поддержанию безопасности и стабильности в Ираке в соответствии с письмами, прилагаемыми к настоящей резолюции, в которых, в частности, содержится просьба Ирака о сохранении присутствия многонациональных сил и определяются их задачи, одной из которых является предотвращение и сдерживание терроризма, в частности с тем, чтобы Организация Объединенных Наций могла выполнять свою роль по оказанию помощи иракскому народу, как это предусмотрено пунктом 7 выше, а иракский народ мог свободно и, не подвергаясь запугиваниям, соблюдать график и выполнять программу политического процесса и пользоваться плодами деятельности по восстановлению и реконструкции;

11. приветствует в этой связи письма, прилагаемые к настоящей резолюции, в которых говорится, в частности, о том, что принимаются меры по налаживанию партнерских отношений между суверенным правительством Ирака и многонациональными силами в области обеспечения безопасности, а также по обеспечению скоординированности их действий, и отмечает также в этой связи, что иракские силы безопасности подотчетны соответствующим иракским министрам, что правительство Ирака полномочно придавать иракские силы безопасности многонациональным силам для участия в совместных операциях и что структуры безопасности, о которых говорится в указанных письмах, будут служить правительству Ирака и многонациональным силам в качестве форума для согласования всего круга основополагающих вопросов безопасности и политики, включая политику в отношении чувствительных наступательных операций, и будут обеспечивать полноценное партнерство между иракскими силами безопасности и многонациональными силами на основе тесной координации и консультаций;

12. постановляет далее, что мандат многонациональных сил будет пересмотрен по просьбе правительства Ирака или через 12 месяцев после принятия настоящей резолюции и что срок действия этого мандата истечет после завершения политического процесса, о котором говорится в пункте 4 выше, и заявляет, что прекратит действие этого мандата раньше, если об этом попросит правительство Ирака;

13. принимает к сведению заявленное в прилагаемом письме государственного секретаря Соединенных Штатов намерение создать в рамках многонациональных сил под единым командованием отдельную структуру с конкретной задачей обеспечивать безопасность присутствия Организации Объединенных Наций в Ираке, признает, что осуществление мер, направленных на обеспечение безопасности персонала системы Организации Объединенных Наций, работающего в Ираке, потребуют значительных ресурсов, и призывает государства-члены и соответствующие организации предоставить такие ресурсы, включая вклад в деятельность упомянутой структуры;

14. признает, что многонациональные силы будут также оказывать помощь в наращивании потенциала иракских сил безопасности и учреждений путем осуществления программы набора и подготовки кадров, материально-технического обеспечения, наставничества и мониторинга;

15. просит государства-члены и международные и региональные организации оказывать помощь многонациональным силам, в том числе вооруженным силам, по согласованию с правительством Ирака, в целях содействия удовлетворению потребностей иракского народа в безопасности и стабильности, в гуманитарной помощи и помощи в области восстановления и оказывать поддержку усилиям МООНСИ;

16. подчеркивает важность создания эффективной иракской полиции, пограничной службы и службы охраны объектов под контролем министерства внутренних дел Ирака, а в случае со службой охраны объектов — других иракских министерств, для обеспечения законности, правопорядка и безопасности, в том числе для борьбы с терроризмом, и просит государства-члены и международные организации оказывать помощь правительству Ирака в наращивании потенциала этих иракских учреждений;

17. осуждает все акты терроризма в Ираке, подтверждает обязательства государств-членов по резолюциям 1373 (2001) от 28 сентября 2001 года, 1267 (1999) от 15 октября 1999 года, 1333 (2000) от 19 декабря 2000 года, 1390 (2002) от 16 января 2002 года, 1455 (2003) от 17 января 2003 года и 1526 (2004) от 30 января 2004 года и другие соответствующие международные обязательства, касающиеся в том числе борьбы с террористической деятельностью в Ираке и с территории Ирака или направленной против его граждан, и в частности вновь призывает государства-члены не допускать транзита террористов в Ирак и из Ирака, передачи оружия террористам и финансирования и поддержки террористов и вновь подчеркивает важность укрепления сотрудничества стран региона, и в частности соседей Ирака, в этой связи;

18. признает, что Временное правительство Ирака возьмет на себя ведущую роль в деле координации международной помощи Ираку;

19. приветствует усилия государств-членов и международных организаций по удовлетворению просьб Временного правительства Ирака об оказании технической и экспертной помощи, пока Ирак восстанавливает свой административный потенциал;

20. вновь обращается к государствам-членам, международным финансовым учреждениям и другим организациям с просьбой активизировать их усилия по оказанию помощи народу Ирака в восстановлении и развитии иракской экономики, в том числе путем предоставления международных экспертов и необходимых ресурсов в рамках скоординированной программы донорской помощи;

21. постановляет, что запрет на продажу или поставку Ираку оружия и соответствующего военного имущества, введенный предыдущими резолюциями, не будет распространяться на оружие и имущество, необходимое правительству Ирака или многонациональным силам для достижения целей настоящей резолюции, подчеркивает важность строгого соблюдения этих запретов всеми государствами и отмечает важную роль соседей Ирака в этой связи, а также призывает правительство Ирака и многонациональные силы обеспечить наличие надлежащих имплементационных процедур;

22. отмечает, что никакие положения предыдущих пунктов не затрагивают запретов или обязательств государств, касающихся позиций, указанных в пунктах 8 и 12 резолюции 687 (1991) от 3 апреля 1991 года, или деятельности, о которой говорится в пункте 3(f) резолюции 707 (1991) от 15 августа 1991 года, и вновь подтверждает свое намерение пересмотреть мандаты Комиссии Организации Объединенных Наций по наблюдению, контролю и инспекциям и Международного агентства по атомной энергии;

23. призывает государства-члены и международные организации откликнуться на просьбы Ирака об оказании поддержки его усилиям по интеграции иракских ветеранов и бывших членов нерегулярных вооруженных формирований в иракское общество;

24. отмечает, что после роспуска Коалиционной временной администрации средства Фонда развития Ирака будут расходоваться исключительно по указанию правительства Ирака, и постановляет, что Фонд развития Ирака будет использоваться транспарентным и справедливым образом через бюджет Ирака, в том числе для урегулирования непогашенных обязательств по линии Фонда развития Ирака, что будет по-прежнему применяться порядок депонирования поступлений от экспортных поставок нефти, нефтепродуктов и природного газа, установленный в пункте 20 резолюции 1483 (2003), что Международный контрольно-консультативный совет будет продолжать свою деятельность по контролю за Фондом развития Ирака, а в его состав в качестве дополнительного полноправного члена с правом голоса войдет имеющий надлежащую квалификацию представитель, назначенный правительством Ирака, и что будут приняты надлежащие меры для продолжения депонирования поступлений, о которых говорится в пункте 21 резолюции 1483 (2003);

25. постановляет далее, что положения пункта выше, касающиеся депонирования поступлений на счета Фонда развития Ирака и роли МККС, будут пересмотрены по просьбе переходного правительства Ирака или через 12 месяцев после принятия настоящей резолюции и перестанут действовать после завершения политического процесса, о котором говорится в пункте 4 выше;

26. постановляет, что в связи с роспуском Коалиционной временной администрации Временное правительство Ирака и его преемники возьмут на себя все связанные с Программой «Нефть в обмен на продовольствие» права, обязанности и обязательства, которые были переданы Администрации, включая всю ответственность за оперативную деятельность в рамках Программы, и любые обязательства, принятые на себя Администрацией в связи с такой ответственностью, и ответственность за обеспечение независимо удостоверенного подтверждения доставки товаров, и постановляет далее, что по истечении 120-дневного переходного периода, считая с даты принятия настоящей резолюции, Временное правительство Ирака и его преемники возьмут на себя ответственность за подтверждение доставки товаров по контрактам, отнесенным к числу приоритетных, и что такое подтверждение будет считаться независимым удостоверением, необходимым для выделения средств, связанных с такими контрактами, консультируясь при необходимости в целях обеспечения упорядоченного выполнения этих процедур;

27. постановляет далее, что положения пункта 22 резолюции 1483 (2003) будут продолжать применяться, за исключением того, что привилегии и иммунитеты, предусмотренные в этом пункте, не будут применяться в отношении любого окончательного решения в связи с контрактными обязательствами, принятыми на себя Ираком после 30 июня 2004 года;

28. приветствует приверженность многих кредиторов, в том числе членов Парижского клуба, делу поиска путей существенного сокращения суверенного долга Ирака, призывает государства-члены, а также международные и региональные организации оказать поддержку усилиям по восстановлению Ирака, настоятельно призывает международные финансовые учреждения и двусторонних доноров незамедлительно предпринять необходимые шаги в целях предоставления Ираку всех возможных займов и другой финансовой помощи во всех формах, признает, что Временное правительство Ирака полномочно заключать и осуществлять такие соглашения и другие договоренности, которые могут оказаться необходимыми в этой связи, и просит кредиторов, учреждения и доноров в приоритетном порядке проработать эти вопросы с Временным правительством Ирака и его преемниками;

29. напоминает о том, что государства-члены по-прежнему обязаны замораживать и передавать в Фонд развития Ирака определенные денежные средства, активы и экономические ресурсы в соответствии с пунктами 19 и 23 резолюции 1483 (2003) и в соответствии с резолюцией 1518 (2003) от 24 ноября 2003 года;

30. просит Генерального секретаря представить Совету в течение трех месяцев с даты принятия настоящей резолюции доклад об операциях МООНСИ в Ираке и после этого ежеквартально представлять доклады о прогрессе в деле подготовки к национальным выборам и выполнения всех обязанностей МООНСИ;

31. просит Соединенные Штаты от имени многонациональных сил представить Совету в течение трех месяцев с даты принятия настоящей резолюции доклад об усилиях этих сил и достигнутом ими прогрессе и после этого представлять такие доклады на ежеквартальной основе;

32. постановляет продолжать активно заниматься данным вопросом.


Тексты писем Премьер-министра Временного правительства Ирака д-ра Айада Аляуи и государственного секретаря Соединенных Штатов Колина Л. Пауэлла на имя Председателя Совета Безопасности
5 июня 2004 года Республика Ирак Канцелярия Премьер-министра Ваше Превосходительство,

Как Премьер-министр Временного правительства Ирака, назначенный на этот пост, настоящим довожу до Вашего сведения о приверженности народа Ирака завершению процесса политического перехода к свободному и демократическому Ираку, готовому участвовать в качестве партнера в предотвращении терроризма и борьбе с ним. Сейчас, когда мы начинаем важнейший новый этап, восстанавливаем полный суверенитет и готовимся к проведению выборов, мы нуждаемся в помощи международного сообщества.

Временное правительство Ирака приложит все силы для обеспечения того, чтобы эти выборы носили подлинно демократический, свободный и справедливый характер. Важнейшее значение для осуществления политического перехода в нашей стране по-прежнему имеют безопасность и стабильность. Однако в Ираке по-прежнему существуют силы, в том числе иностранные элементы, которые противодействуют нашему переходу к миру, демократии и безопасности. Правительство полно решимости покончить с этими силами и создать силы безопасности, способные обеспечить адекватную защиту иракского населения. До тех пор, пока мы не сможем самостоятельно обеспечивать собственную безопасность, включая охрану территории, морского и воздушного пространства Ирака, мы просим Совет Безопасности и международное сообщество оказывать нам помощь в этой деятельности. Мы просим принять новую резолюцию о мандате Многонациональных сил (МНС), которые оказывали бы помощь в обеспечении безопасности в Ираке, в том числе выполняя задачи и функции, изложенные в письме государственного секретаря Колина Пауэлла на имя Председателя Совета Безопасности Организации Объединенных Наций. Правительство просит Совет Безопасности пересмотреть мандат МНС по просьбе Переходного правительства Ирака или через 12 месяцев после принятия соответствующей резолюции.

Для выполнения возложенной на правительство Ирака ответственности за обеспечение безопасности я намерен учредить надлежащие структуры, которые позволят моему правительству и силам безопасности Ирака постепенно брать на себя соответствующие функции. Одной из таких структур является Комитет министров по национальной безопасности, в состав которого войду я сам как Председатель, а также заместитель Премьер-министра и министры обороны, внутренних дел, иностранных дел, юстиции и финансов. Советник по вопросам национальной безопасности и Директор Национального разведывательного управления Ирака будут постоянными членами Комитета с правом совещательного голоса. Этот форум будет определять общие рамки политики Ирака в области безопасности. Я намерен при необходимости приглашать для участия в заседаниях Командующего МНС, его заместителя или назначенного Командующим МНС представителя и других соответствующих лиц и буду готов обсуждать с МНС механизмы координации и сотрудничества. Вооруженные силы Ирака будут подчиняться Начальнику штаба и министру обороны. Остальные силы безопасности (иракская полиция, пограничники и служба охраны объектов) будут подчиняться министру внутренних дел или другим государственным министрам.

Кроме того, я совместно с соответствующими министрами разработаю дополнительные механизмы координации с МНС. Я намерен учредить совместно с МНС координационные органы на национальном, региональном и местном уровнях, в состав которых будут входить командующие силами безопасности Ирака и гражданские руководители, для обеспечения того, чтобы силы безопасности Ирака координировали с МНС все стратегические и оперативные вопросы в области безопасности в целях единого командования военными операциями, в которых иракские силы участвуют совместно с МНС. Кроме того, МНС и государственные руководители Ирака будут постоянно информировать друг друга о своих действиях, регулярно консультироваться для обеспечения эффективного распределения и использования персонала, ресурсов и объектов, обмениваться разведывательными данными и при необходимости передавать вопросы по своим соответствующим цепочкам командования. По мере укрепления потенциала иракских сил безопасности они будут постепенно брать на себя все большую ответственность.

Структуры, описанные мною в настоящем письме, станут форумами, на которых МНС и правительство Ирака будут согласовывать весь круг основополагающих вопросов безопасности и политики, включая политику в отношении чувствительных наступательных операций, и будут обеспечивать полноценное партнерство между иракскими силами и МНС на основе тесной координации и консультаций. Поскольку эти вопросы являются весьма чувствительными для ряда суверенных правительств, включая правительства Ирака и Соединенных Штатов, их необходимо решать на основе взаимного понимания существующего между нами стратегического партнерства. В предстоящие недели мы будем тесно работать совместно с руководством МНС для обеспечения выработки таких согласованных стратегических рамок.

Мы готовы взять на себя суверенную ответственность за управление Ираком с 30 июня. Мы прекрасно сознаем стоящие перед нами проблемы и нашу ответственность перед иракским народом. Ставки высоки, и чтобы добиться успеха, нам нужна поддержка международного сообщества. Мы просим Совет Безопасности помочь нам, приняв резолюцию Совета Безопасности, предусматривающую оказание нам необходимой поддержки.

Насколько я знаю, соавторы намерены приложить настоящее письмо к рассматриваемой резолюции по Ираку. Тем временем прошу Вас как можно скорее распространить настоящее письмо среди членов Совета.

(Подпись) Д-р Айад Аляуи


Государственный секретарь

Вашингтон

5 июня 2004 года

Ваше Превосходительство,

Признавая просьбу правительства Ирака о сохранении присутствия Многонациональных сил (МНС) в Ираке и после консультаций с Премьер-министром Временного правительства Ирака Айадом Аляуи, настоящим подтверждаю, что МНС под единым командованием готовы и далее содействовать поддержанию безопасности в Ираке, в том числе путем предупреждения и сдерживания терроризма и защиты территории Ирака. Цель МНС будет заключаться в оказании помощи иракскому народу в деле завершения политического перехода и создании условий, позволяющих Организации Объединенных Наций и международному сообществу содействовать восстановлению Ирака.

Способность иракского народа достичь своих целей во многом будет определяться положением в области безопасности в Ираке. Как показали недавние события, продолжающиеся нападения со стороны повстанцев, включая элементы бывшего режима, иностранных боевиков и незаконные вооруженные формирования, являются вызовом для всех, кто работает в целях улучшения положения в Ираке,

Создание эффективного и основанного на сотрудничестве партнерства в области безопасности между МНС и суверенным правительством Ирака имеет важнейшее значение для стабильности Ирака. Командующий МНС будет в партнерстве с суверенным правительством Ирака оказывать помощь в области обеспечения безопасности, признавая и уважая его суверенитет. С этой целью МНС готовы участвовать в обсуждении в Комитете министров по национальной безопасности общих рамок политики в области безопасности, о которых говорится в письме Премьер-министра Временного правительства Ирака Аляуи от 5 июня 2004 года. Что касается осуществления этой политики, то, признавая, что иракские силы безопасности подчиняются соответствующим министрам Ирака, МНС будут координировать свои действия с иракскими силами безопасности на всех уровнях — национальном, региональном и местном — в целях обеспечения единого командования военными операциями, в которых иракские силы будут участвовать совместно с МНС. Кроме того, МНС и руководители иракского правительства будут постоянно информировать друг друга о своей деятельности, регулярно консультироваться для обеспечения эффективного распределения и использования персонала, ресурсов и объектов, обмениваться разведывательными данными и при необходимости передавать вопросы по своим соответствующим цепочкам командования. Мы будем работать в форумах, о которых говорил Премьер-министр Аляуи в его письме от 5 июня, в целях согласования всего круга основополагающих вопросов безопасности и политики, включая политику в отношении чувствительных наступательных операций, и будем обеспечивать полноценное партнерство между МНС и иракскими силами на основе тесной координации и консультаций.

В рамках согласованной договоренности МНС готовы и далее выполнять широкий спектр задач по содействию поддержанию безопасности и обеспечению защиты сил. К их числу относится деятельность, необходимая для противодействия сохраняющимся угрозам безопасности со стороны сил, стремящихся оказать влияние на политическое будущее Ирака с помощью насилия. Это будет включать боевые операции против членов таких группировок, интернирование, когда это настоятельно необходимо по соображениям безопасности, а также продолжающийся поиск и охрану оружия, угрожающего безопасности Ирака. Еще одна задача будет заключаться в обучении и снаряжении иракских сил безопасности, которые будут постепенно брать на себя ответственность за поддержание безопасности в Ираке. МНС также готовы при необходимости участвовать в оказании гуманитарной помощи, содействия в решении гражданских вопросов и чрезвычайной помощи и помощи в восстановлении по просьбе Временного правительства Ирака и в соответствии с предыдущими резолюциями Совета Безопасности.

Кроме того, МНС готовы создать и поддерживать в рамках МНС отдельную структуру в целях обеспечения безопасности персонала и объектов Организации Объединенных Наций. Мы провели тесные консультации с официальными представителями Организации Объединенных Наций в отношении требований Организации Объединенных Наций в области безопасности и считаем, что для поддержки усилий Организации Объединенных Наций в области безопасности потребуются силы численностью в одну бригаду. Эти силы будут находиться под командованием и контролем командующего МНС, а их задачи будут включать обеспечение стационарной и внешней охраны объектов Организации Объединенных Наций, а также обеспечение сопровождения при поездках персонала миссии Организации Объединенных Наций.

Чтобы и далее способствовать обеспечению безопасности, МНС должны по-прежнему функционировать на основе рамок, обеспечивающих силам и их персоналу статус, необходимый им для выполнения своей миссии, в соответствии с которыми государства, предоставляющие контингенты, несут ответственность за отправление правосудия в отношении своего персонала и которые определяют порядок функционирования МНС и использования их сил и средств. Существующие рамки, регулирующие эти вопросы, достаточны для этих целей. Кроме того, силы, входящие в состав МНС, привержены и всегда будут привержены соблюдению своих обязательств, вытекающих из законов и обычаев вооруженных конфликтов, включая Женевские конвенции.

МНС готовы и далее продолжать свои нынешние усилия по оказанию помощи в обеспечении безопасных условий, в которых международное сообщество в более широком составе сможет выполнять свою важную задачу по содействию восстановлению Ирака. При выполнении этих функций в предстоящий период мы будем действовать на основе полного признания и уважения суверенитета Ирака. Мы надеемся, что другие государства-члены и международные и региональные организации окажут народу Ирака и суверенному иракскому правительству помощь в решении будущих проблем на пути создания демократической, безопасной и процветающей страны.

Соавторы намерены приложить настоящее письмо к рассматриваемой резолюции по Ираку. Тем временем прошу Вас как можно скорее распространить настоящее письмо среди членов Совета.

Искренне Ваш,

(Подпись) Колин Л. Пауэлл

Приложение 4 Основные политические партии, блоки и лидеры Ирака

1. Объединение независимых демократов (Таджамму’ ад-димукратийин аль-мустакиллин), лидер — Аднан Пачачи;

2. Объединение «Во имя Ирака» (Ат-таджамму’ мин аджль аль-Ирак);

3. Партия «Исламский призыв в Ираке» (Хизб ад-даава аль-исламия филь Ирак), лидер — Ибрагим Джаафари;

4. Исламская партия «Фадыля» (Хизб аль-фадыля аль-ислами), лидер — Надим Аис аль-Джабари;

5. Партия «Объединение Центр» (Хизб таджамму' аль-васат), лидер — Махмуд Мухаммед Джавад;

6. Организация исламского действия (Муназзамат аль-амаль аль-ислами), лидер — Ибрагим аль-Мутейри;

7. Организация великомученика святилища, несущего исламскую весть (Муассасат шахид аль-михраб лит-таблиг аль-ислами), лидер — Омар Абдель Азиз аль-Хаким;

8. Иракская исламская партия (Аль-хизб аль-ислами аль-ираки), лидер — Мохсен Абдель Хамид;

9. Организация «Бадр» (Муназзамат Бадр), лидер — Адиль Омри;

10. Партия «Туркоман Айли», лидер — Рияд Джамаль Амин;

11. Иракская национальная туркоманская партия (Аль-хизб аль-ватани ат-туркомани аль-ираки), лидер — Джамаль Мухаммед Али Алла Вирди;

12. Национальная демократическая партия (Аль-хизб аль-ватани ад-димукрати), лидер — Насыр аль-Чадарчи;

13. Высший совет исламской революции в Ираке (Аль-маджлис аль-ааля лис-саура аль-исламия филь-Ирак), лидер — Абдель Азиз Мохсен Махди аль-Хаким;

14. Движение независимых туркоманов (Харакат ат-туркоман аль-мустакиллин), лидер — Канаан Шакир Али;

15. Объединение племен демократического Ирака (Таджамму’ ашаир аль-Ирак ад-димукрати), лидер — Галиб Сауд Шаляль;

16. Объединение «Национальное единство Ирака» (Таджамму’ аль-вахда аль-ватания аль-ираки), лидер — Нехру Мухаммед Абдель Карим;

17. Иракское объединение ради демократии (Ат-таджамму’ мин аджль ад-димукратия аль-ираки), лидер — Рахим Абу Джара Муэйн Али ас-Саиди;

18. Иракская коммунистическая партия (Аль-хизб аш-шуюи аль-ираки), лидер — Хамид Маджид Муса;

19. Исламский союз туркоманов Ирака (Аль-иттихад аль-ислами ли туркоман аль-Ирак), лидер — Абас Хасан Муса Аль-Баяти;

20. Объединение справедливости и равенства (Таджамму’ аль-адль валь-мусават);

21. Исламский союз курдов-фейли Ирака (Аль-иттихад аль-ислами ли курд аль-Ирак аль-фейлийин), лидер — Сайр Ибрагим аль-Фили;

22. Национальная ассирийская партия (Аль-хизб аль-ватани аль-ашури), лидер — Самруд Битучухна;

23. Исламское движение туркоманов Ирака (Аль-харака аль-исламия ли туркоман аль-Ирак), лидер — Сами Ароян Мухаммед;

24. Движение иракских демократов (Харакат ад-димукратийин аль-иракийин), лидер — Касим Аббас Дауд;

25. Партия «Свободная демократическая отчизна» (Аль-ватан ад-димукрати аль-хурр), лидер — Хейсам аль-Хосни;

26. Национальное иракское объединение (Ат-таджамму’ аль-ватани аль-ираки), лидер — Хусейн Мухаммед аль-Джабури;

27. Партия исламский призыв — организация в Ираке (Ад-даава аль-исламия танзим аль-Ирак), лидер — Абдель Карим аль-Анези;

28. Движение Хизбалла в Ираке (Харакат хизбалла филь Ирак), лидер — Хасан Ради ас-Сари;

29. Партия справедливости и демократического прогресса (Хизб аль-адаля ват-такаддум ад-димукрати), лидер — Сами Фалих Сулейман;

30. Общество преданных иракцев (Джамаат аль-иракиин аль-ауфия), лидер — Саад Яхья Хадир;

31. Исламское фейлийское объединение в Ираке (Ат-таджамму’ аль-фили аль-ислами филь-Ирак), лидер — Микдад Али Фархан аль-Багдади;

32. Объединение «Демократический Ирак» (Аль-Ирак ад-димукрати), лидер — Фаркад Маазз ад-Дин аль-Казуини;

33. Исламская партия Авангард (Хизб ат-талиа аль-ислами), лидер — Али Махди Али аль-Ясири;

34. Партия единства (Хизб аль-вахда), лидер — Мубадер Салман Юнис;

35. Туркоманское движение преданности (Харакат аль-вафа ат-туркомания), лидер — Фирьяд Омар Абдалла;

36. Курдская партия демократического решения (Хизб аль-халль ад-димукрати аль-курдистани), лидер — Файк Мухаммед Ахмед Кульби;

37. Национальное туркоманское движение (Аль-харака аль-каумия ат-туркомания), лидер — Хусам ад-Дин Али Вали;

38. Иракская туркоманская партия справедливости (Хизб аль-адаля ат-туркомани), лидер — Анвар Хамид Гани;

39. Али Муайед Хусейн аль-Кейси;

40. Касемитское демократическое объединение (Ат-таджамму’ аль-касыми ад-димукрати), лидер — Касем Амин аль-Джинаби;

41. Организация свободных курдов-фейли — (Муназзамат аль-курд аль-филийин аль-ахрар), лидер — Шамиль Дервиш Али Суза;

42. Иракское республиканское объединение (Ат-таджамму’ аль-джумхури аль-ираки), лидер — Саад Асам аль-Джинаби;

43. Исламское демократическое течение (Ат-тайяр аль-ислами ад-димукрати), лидер — Хусейн аль-Адли;

44. Совет почетных граждан Ирака (Маджлис а’аян аль-Ирак), лидер — Назар Хабиб аль-Хейзран;

45. Национальная демократическая коалиция (Аль-йатиляф аль-ватани ад-димукрати), лидер — Малик Духан аль-Хосн;

46. Национальный союз Междуречья (Иттихад бет нахрейн аль-ватани), лидер — Куркейс Хушаба Михаил;

47. Хизбалла Ирака, лидер — Абдель Карим Махуд аль-Мухмадави;

48. Партия свободных демократов (Хизб аль-джуамхурийин аль-ахрар), лидер — Хусейн Абдель Хасан аль-Мусави;

49. Партия демократического строительства (Хизб аль-бина ад-димукрати), лидер — Асаад Хамид Риях аль-Абади;

50. Движение свободных отставных офицеров (Харакат ад-дуббат аль-маданийин аль-ахрар), лидер — Наджиб ас-Салихи;

51. Движение исламский призыв (Харакат ад-даава аль-исламия), лидер — Адиль Абдель Рахим Маджид;

52. Объединение «Будущий Ирак» (Таджамму’ Ирак аль-мустакбаль), лидер — Ибрагим Бахр аль-Улюм;

53. Объединение иракских группировок (Таджамму’ ан-нухаб аль-иракия), лидер — Мухаммед Хазаль Шамбар;

54. «Объединение независимых провинции Васит (Таджамму’ аль-мустакиллин фи Васит), лидер — Абдель Карим Джавад Мухаммед;

55. Арабское социалистическое движение (Аль-харака аль-иштиракия аль-арабия), лидер — Абдель Илах Насрави;

56. Блок примирения и свободы (Кутлят аль-мусалаха ват-тахрир), лидер — Машан аль-Джабури;

57. Ассирийское демократическое движение (Аль-харака аль-ашурия ад-димукратия), лидер — Юнадим Юсуф Кана;

58. Хасан Джавад Амана;

59. «Знамя независимых» (Раят аль-мустакиллин), лидер — Мунир Ахмед Али;

60. «Верность Наджафу» (аль-вафа лин-Наджаф), лидер — Аднан Абдель Хадир;

61. Национальный фронт объединения Ирака (Аль-джабха аль-ватания ливахдат аль-Ирак), лидер — Хасан Зейдан Халаф Лахиби;

62. «Независимое общество Вавилона» (Джам’ият бабель аль-мустакилля), лидер — Салим Казым Наджи;

63. Движение «Независимое объединение ассирийцев» (Харакат таджамму’ ас-сурьян аль-мустакилль), лидер — Яшуа Маджд Хидая;

64. Организация Пророка (Муассасат ар-расул), лидер — Казым Маджид Туман;

65. Национальный демократическое объединение (Ат-тахалюф аль-ватани ад-димукрати), лидер — Самир Шакир Махмуд ас-Самейдаи;

66. Объединение внуков революции 20-го года (Таджамму’ ахфад саурат аль-ишрин), лидер — Абдель Хусейн Абдель Азым аль-Ясири;

67. Движение конституционных монархистов (Аль-малякия ад-дустурия), лидер — аш-Шариф Али бен Хусейн;

68. Ибрагим Забун Мухаммед аль-Мусави (независимый);

69. Движение «Иракское национальное согласие» (Харакат аль-вифак аль-ватани аль-ираки), лидер — Айад Аляуи;

70. Лига племен и почетных граждан-туркоман Ирака (Рабитат ашаир ва а’аян туркоман аль-Ирак), лидер — Абдель Хамид Ахмад Реда аль-Баяти;

71. Партия «Иракский национальный конгресс» (Хизб аль-муатамар аль-ватани аль-ираки), лидер — Ахмад Абдель Хади аль-Челяби;

72. Движение иракского национального освобождения (Харакат ат-тахаррур аль-ватани аль-ираки), лидер — Аль-Ам Карим Абдель Реда ас-Самараи;

73. Объединение независимых сынов Мейсана (Таджамму’ Абна мейсан аль-мустакиллин), лидер — Мухаммед Хантуш Асад;

74. Клуб приверженцев учения имама Хусейна (Мунтада аль-фикр аль-хусейни), лидер — Мухаммед Вахид Халил ат-Тамими;

75. Общество благородного имама Али (Джам’ият аль-имам Али), лидер — Наама Зугейр Абис аль-Хакани;

76. Партия иракского национального спасения (Хизб аль-инказ аль-ватани аль-ираки), лидер — Сами Зейдан Халаф Аль-Обейди;

77. Движение исламского согласия (Харакат аль-вифак аль-ислами), лидер — Джамаль Мухаммед Хасан аль-Вакиль;

78. Движение национального братства (Харакат аль-аха аль-ватани), лидер — Надим Хатем ас-Султан;

79. Иракское независимое объединение во имя свободы и созидания (Ат-таджамму’ аль-ираки аль-мустакилль лит-тахаррур валь-бина), лидер — Джасем Хусейн ас-Сакр;

80. Объединение «Независимая иракская декларация» (Таджамму’ аль-баян аль-ираки аль-мустакилль), лидер — Мансур Абдель Мохсен Абуд Хусейн аль-Асади;

81. Халдейский национальный совет (Аль-маджлис аль-кауми аль-кальдани), лидер — Фуад Рахим Будаг;

82. Патриотический союз Курдистана (Аль-иттихад аль-ватани аль-курдистани), лидер — Джаляль Талабани;

83. Независимое национальное исламское объединение (Ат-таджамму’ аль-ватани аль-ислами аль-мустакилль), лидер — Махмуд Али Шариф аль-Абади;

84. Христианская демократическая партия (Аль-хизб аль-димукрати аль-масыхи), лидер — Минас Ибрагим Ханна;

85. Партия «Нация» (Хизб аль-Умма), лидер — Саад Салих Джабр;

86. Курдское движение крестьян и угнетённых (Харакат фалляхи ва мудтахади Курдистан), лидер — Кадир Азиз;

87. Национальная лига лидеров и шейхов иракских племен -Национальная организация племен (Ар-рабита аль-ватания ли зуама ва шуюх аль-ашаир аль-иракия-Танзим аль-ашаир аль-ватани), лидер — Самир Наджм Хасан Абдалла ад-Дулейми;

88. Центр согласия для культурного наставления и просвещения (Марказ ар-реда лис-сакафа лиль-иршад), лидер — Абдель Хаким Фахир Фарадж;

89. Малик Абдель Хусейн Гафури;

90. Мусанна Фадиль Мухаммед Ибрагим;

91. Хикмат Дауд Хаким;

92. Ибрагим Шафик Халиль Ибрагим аль-Басри;

93. Исламская конференция племен Ирака (Аль-муатамар аль-ислами ли ашаир аль-Ирак), лидер — Манати Али Манати;

94. Независимые национальные кадры и группы (Аль-кавадир ван-нухаб аль-ватания аль-мустакилля), лидер — Фатхалла Гази Исмаил;

95. Конференция «Единый независимый демократически Ирак» (Муатамар аль-Ирак ад-димукрати аль-муваххад), лидер — Джаудат Казим Мухаммед аль-Обейди;

96. Независимая исламская лига (Ар-рабита аль-исламия аль-мустакилля), лидер — Назик Абдель Сахиб Али аль-Ясири;

97. Объединение «Средний Евфрат» (Таджамму’ аль-Фурат аль-аусат), лидер — Хаким Хазааль Хашан;

98. Объединение свободного послания (Ат-таджамму’ ар-рисали аль-хурр), лидер — Хашим Талиб Мустафа Аль-Маджид;

99. Шейх Саадун Гулям Али Абдель Карим аль-Лями;

100. Национальное курдское течение (Ат-тайяр аль-ватани аль-курдистани), лидер — Ясин Мухаммед Абдель Кадир;

101. Социальное общество пенсионеров (Аль-джам’ия аль-инсания лиль-мутакаидин), лидер — Али Азиз Дауд аль-Обейди;

102. Иракское национальное движение (Аль-Харака аль-ватания аль-иракия), лидер — Хатим Джасим Мухлес;

103. Курдская партия консерваторов (Хизб аль-мухафизин аль-курдистани), лидер — Зейд Омар Хидр;

104. Независимый иракский блок (Аль-кутля аль-иракия аль-мустакилля), лидер — Валид Абдель Рахман аль-Омар;

105. Фалях Хасан Абдель Амир аль-Ариди;

106. Ахмад Хасан Махмуд;

107. Курдская исламская община Ирака (Аль-джамаа аль-исламия аль-курдистания / аль-Ирак), лидер — Мухаммед Наджиб Хасан аль-Барзанчи;

108. «Иракцы» (Аль-иракийун), лидер — Гази Аджиль аль-Яур;

109. Национальное объединение течений центра (Ат-таджамму’ аль-ватани ли тайяр аль-васат), лидер — Мухаммед Али ан-Наджм;

110. Демократическая партия «Иракская нация» (Хизб аль-умма аль-иракия ад-димукрати), лидер — Массаль аль-Алюси;

111. Наджат Фадыль Аббас (независимый);

112. Первая национальная демократическая партия (Аль-хизб аль-ватани ад-димукрати аль-авваль), лидер — Ходейб аль-Хадж Хамуд;

113. Машааль Аввад ас-Сари;

114. Мохсен Хабиб Шамхи аль-Кааби;

115. Хамза Мухаммед Джасим Джаафар аль-Окаби.


Политические блоки
№№ п/п / Наименование блока / Число кандидатов / Политические партии, входящие в блок

I. «Справедливость и будущее» (Аль-адаля валь-мустакбаль) — 275:

1. Партия справедливости и демократического прогресса (Хизб аль-адаля ват-такаддум ад-димукрати);

2. Организация свободных курдов-фейли — (Муназзамат аль-курд аль-филийин аль-ахрар).

II. «Фронт туркоманов Ирака» (Джабхат туркоман аль-Ирак) — 63:

1. Партия «Туркоман Айли»;

2. Иракская национальная туркоманская партия (Аль-хизб аль-ватани ат-туркомани аль-ираки);

3. Движение независимых туркоманов (Харакат ат-туркоман аль-мустакиллин);

4. Иракская туркоманская партия справедливости (Хизб аль-адаля ат-туркомани);

5. Исламское движение туркоманов Ирака(Аль-харака аль-исламия ли туркоман аль-Ирак).

III. Объединенная иракская коалиция (Аль-иатиляф аль-ираки аль-муваххад) — 228:

1. Высший совет исламской революции в Ираке (Аль-маджлис аль-ааля лис-саура аль-исламия филь-Ирак);

2. Партия «Исламский призыв в Ираке» (Хизб ад-даава аль-исламия филь Ирак);

3. Партия «Объединение Центр» (Хизб таджамму’ аль-васат);

4. Организация «Бадр» (Муназзамат Бадр);

5. Партия исламский призыв — организация в Ираке (Ад-даава аль-исламия танзим аль-Ирак);

6. Объединение справедливости и равенства (Таджамму’ аль-адль валь-мусават);

7. Партия «Иракски национальный конгресс» (Хизб аль-муатамар аль-ватани аль-ираки);

8. Исламская партия «Фадыля» (Хизб аль-фадыля аль-ислами);

9. Первая национальная демократическая партия (Аль-хизб аль-ватани ад-димукрати аль-авваль);

10. Исламский союз туркоманов Ирака (Аль-иттихад аль-ислами ли туркоман аль-Ирак);

11. Туркоманское движение преданности (Харакат аль-вафа ат-туркомания);

12. Исламское фейлийское объединение в Ираке (Ат-таджамму’ аль-фили аль-ислами филь-Ирак);

13. Организация исламского действия (Муназзамат аль-амаль аль-ислами);

14. Объединение «Будущий Ирак» (Таджамму’ Ирак аль-му стакбаль);

15. Движение Хизбалла в Ираке (Харакат хизбалла филь Ирак);

16. Исламское движение шахидов (Харакат сайед аш-шухада аль-ислямия).

IV. «Демократическая коалиция Междуречья» (Иатиляф ар-рафидайн ад-димукрати) — 12:

1. Национальный союз Междуречья (Иттихад бет нахрейн аль-ватани);

2. Движение «Независимое объединение ассирийцев» (Харакат таджамму’ ас-сурьян аль-мустакилль).

V. «Союз народа» (Иттихад аш-шааб) — 275:

1. Хикмат Дауд Хаким;

2. Иракская коммунистическая партия (Аль-хизб аш-шуюи аль-ираки).

VI. «Национальный список Междуречья» (Каимат ар-рафидайн ад-димукрати) — 28:

1. Ассирийское демократическое движение (Аль-харака аль-ашурия ад-димукратия);

2. Халдейский национальный совет (Аль-маджлис аль-кауми аль-кальдани).

VII. «Иракский список» (Аль-каима аль-иракия) — 233:

1. Движение иракское национальное согласие (Харакат аль-вифак аль-ватани аль-ираки);

2. Движение иракских демократов (Харакат ад-димукратийин аль-иракийин);

3. Национально-демократическая партия возрождения (Хизб ан-нахда аль-ватани ад-димукрати);

4. Иракская независимая организация (Аль-хайа аль-иракия аль-мустакилля);

5. Объединение «Верность Ираку» (Таджамму’ аоль-вафа лиль-Ирак);

6. Совет почетных граждан Ирака (Маджлис а’аян аль-Ирак);

7. д. Раджа Хабиб аль-Хазаи.

VIII. «Список курдский альянс» (Каимат ат-тахалюф аль-курдистани) — 165:

1. Патриотический союз Курдистана (Аль-иттихад аль-ватани аль-курдистани);

2. Демократическая партия Курдистана (Аль-хизб ад-димукрати аль-курдистани);

3. Исламский курдский союз (Аль-иттихад аль-ислами аль-курдистани);

4. Курдская коммунистическая партия (Аль-хизб аш-шуюи аль-курдистани;

5. Курдская демократическая социалистическая партия (Аль-хизб аль-иштираки ад-димукрати аль-курдистани);

6. Демократическая партия Междуречья (Хизб бет нахрейн ад-димукрати);

7. Партия халдейский демократический союз (Хизб алль-иттихад ад-димукрати аль-кальдани);

8. Национальная ассирийская партия (Аль-хизб аль-ватани аль-ашури);

9. Национальный курдский демократический союз (Аль-иттихад аль-кауми ад-димукрати аль-курдистани);

10. Курдское движение крестьян и угнетённых (Харакат фалляхи ва мудтахади Курдистан);

11. Халдейская партия Курдистана (Аль-хизб аль-кальдани аль-курдистани).

IX. «Иракское национальное движение и Независимый союз организаций иракских гражданских объединений» (Аль-харака аль-ватания аль-иракия валь-иатиляф аль-мустакилль ли муназзамат аль-муджтамаа аль-мадани аль-ираки) — 172:

1. Иракское национальное движение (Аль-харака аль-ватания аль-иракия);

2. Независимый союз организаций иракских гражданских объединений (Аль-иатиляф аль-мустакилль ли муназамат аль-муджтамаа аль-мадани аль-ираки).

Курдские партии, участвовавшие в выборах в Курдский национальный совет
1. Курдская партия консерваторов (Хизб аль-мухафизин аль-курдистани), лидер — Зейд Омар Хидр;

2. Национальное курдское течение (Ат-тайяр аль-ватани аль-курдистани), лидер — Ясин Мухаммед Абдель Кадир;

3. Демократическое движение «Курдистан» (Харакат демукрати Курдистан), лидер — Шакр Алла Хамид Амин Сайд;

4. Демократическое движение народа Курдистана (Аль-харака ад-димукратия ли шааб Курдистан), лидер — Хадр Кадир Хадр;

5. Курдская коммунистическая партия (Аль-хизб аш-шуюи аль-курдистани), лидер — Кемаль Шакир;

6. Партия «Халдейский демократический союз» (Хизб аль-иттихад ад-димукрати аль-кальдани), лидер — Абиля Афрам Сат;

7. Курдская социал-демократическая партия (Аль-хизб аль-иштираки ад-димукрати аль-курдистани), лидер — Мухаммед Хадж Мухаммед;

8. Партия «Курдское демократическое освобождение», лидер — Файк Мухаммед Ахмад;

9. Список независимых курдов (Каимат аль-мустакиллин аль-акрад), лидер — Фархад Бирбаль Аль-Кысаб;

10. Курдская исламская община Ирака (Аль-джамаа аль-исламия аль-курдистания / аль-Ирак), лидер — Мухаммед Наджиб Хасан аль-Барзанчи;

11. Курдская партия демократического действия (Хизб аль-амаль ад-димукрати аль-курдистани), лидер — Юсуф Хана Юсуф;

12. Иракское республиканское объединение (Ат-таджаму’ аль-джумхури аль-ираки), лидер — Саад Асым аль-Чанаби;

13. Партия иракского национального братства (Хизб аль-ахаа аль-ватани аль-ираки), лидер — Раад Салман аль-Обейди;

14. Курдская рабочая партия (Хизб аль-амаль аль-курдистани), лидер — Шаван Садик Осман.

Курдский демократический список
1. Демократическая партия Курдистана;

2. Патриотический союз Курдистана;

3. Демократическая партия «Междуречье»

4. Движение крестьян Курдистана;

5. Ассирийская национальная партия;

6. Партия консерваторов;

7. Партия Халдейский демократический союз.

Об авторе

Башир Алиевич Мальсагов родился в 1944 г. в селе Валерик, Ачхой-Мартановского района, Чечено-Ингушской АССР. В 1968 г. окончил МГИМО МИД СССР. Кандидат философских наук. Эксперт в области идеологии и политики арабских стран. Работал в советских и российских посольствах в Ливии, Сирии, Египте и Ираке в качестве старшего советника. Имеет дипломатический ранг советника 1 класса. Член Президиума Ассоциации российских дипломатов.

Примечания

1

Республика Ирак в системе международных отношений (80-е годы XX века — начало XXI века), М., 2002 г., стр. 4.

(обратно)

2

«Аз-Заман», 03.03.2004 г.

(обратно)

3

Закон о государственном устройстве (ЗГУ) на переходный период — Временная конституция Ирака. См. приложения 1 и 2.

(обратно)

4

«Аз-Заман», 18.03.2004 г.

(обратно)

5

«Аз-Заман», 23.04.2004 г.

(обратно)

6

«Российская газета», 09.04.2004 г.

(обратно)

7

«Аз-Заман», 08.04.2004 г.

(обратно)

8

«Аз-Заман», 29.04.2004 г.

(обратно)

9

«Аз-Заман», 01.05.2004 г.

(обратно)

10

«U.S. News and World Report», 30.04.2004 г.

(обратно)

11

«Ад-Дустур», 28.04.2004 г.

(обратно)

12

«Аль-Ахрам», 05.07.2007 г.

(обратно)

13

«Аль-Ахрам», 02.06.2009 г.

(обратно)

14

В состав многонациональных сил (МНС) входили контингенты следующих стран: США, Великобритании, Южной Кореи, Австралии, Польши, Украины, Италии, Грузии, Румынии, Дании, Сальвадора, Болгарии, Азербайджана, Албании, Латвии, Никарагуа, Испании, Доминиканской Республики, Гондураса, Филиппин, Таиланда, Новой Зеландии, Тонги, Португалии, Голландии, Венгрии, Сингапура, Норвегии, Японии, Словакии, Молдавии, а также символические части из Монголии, Чехии, Литвы, Армении, Эстонии, Македонии, Боснии и Казахстана — всего 39 государств. (Данные приводятся по «Аль-Хаят», 20.03.2007 г.)

(обратно)

15

Республика Ирак в системе международных отношений (80-е годы XX века — начало XXI века), М., 2002 г., стр. 57-62.

(обратно)

16

Резолюция 1546 СБ ООН (см. приложение № 3).

(обратно)

17

«Аз-Заман», 30.06.2004 г.

(обратно)

18

«Аз-Заман», 01.07.2004 г.

(обратно)

19

«Аль-Хаят», 21-28.03.2009 г.

(обратно)

20

«Аль-Хаят», 23.05.2004 г.

(обратно)

21

«Аш-Шарк аль-Аусат», 31.12.2006 г.

(обратно)

22

«Аз-Заман» 08.07.2004 г.

(обратно)

23

«Аз-Заман», 16.08.2004 г.

(обратно)

24

«Аз-Заман», 27.08.2004 г.

(обратно)

25

«Аз-Заман», 13.09.2004 г.

(обратно)

26

«Аш-Шарк аль-Аусат», 15.09.2004 г.

(обратно)

27

«Аз-Заман», 12.10.2004 г.

(обратно)

28

«Аш-Шарк аль-Аусат», 23.09.2007 г.

(обратно)

29

«Аз-Заман», 12-15.02.2005 г.

(обратно)

30

«Время новостей», 25.07.2004 г.

(обратно)

31

«Аш-Шарк аль-Аусат», 20.12.2004 г.

(обратно)

32

Основные политические партии, организации и блоки (см. приложение 4).

(обратно)

33

«Аз-Заман» 18.03.2005 г.

(обратно)

34

«Аз-Заман», 16.03.2005 г.

(обратно)

35

«Аз-Заман», 09.05.2005 г.

(обратно)

36

«Аз-Заман», 07.10.2004 г.

(обратно)

37

«Аш-Шарк аль-Аусат», 21.05.2005 г.

(обратно)

38

«Аз-Заман», 24.05.2005 г.

(обратно)

39

«Аль-Хаят», 28.09.2007 г.

(обратно)

40

«Аль-Ахрам», 20.11.2005 г.

(обратно)

41

«Аш-Шарк аль-Аусат», 20-22.11.2005 г.

(обратно)

42

Зб. Бжезинский. «Еще один шанс. Три президента и кризис американской сверхдержавы», М., 2010 г., стр. 136.

(обратно)

43

«Аль-Хаят», 03.12.2008 г.

(обратно)

44

«Аш-Шарк аль-Аусат», 16.12.2008 г.

(обратно)

45

«Аш-Шарк аль-Аусат», 29.01.2008 г.

(обратно)

46

«Аль-Хаят», 25.10.2008 г.

(обратно)

47

«Аль-Ахрам», 04.02.2007 г.

(обратно)

48

«Аш-Шарк аль-Аусат», 12.05.2009 г.

(обратно)

49

X. Джумаа. «К вопросам политической и национальной мысли» (на ар. яз.). Дамаск, 2009 г., стр. 162.

(обратно)

50

«Аш-Шарк аль-Аусат», 02.09.2010 г.

(обратно)

51

«Аль-Хаят», 07.01.2009 г.

(обратно)

Оглавление

  • Предисловие
  • Введение
  • Глава I НЕОЖИДАННЫЙ ПОВОРОТ
  • Глава II В ОККУПИРОВАННОМ БАГДАДЕ
  • Глава III ВРЕМЯ НАНОСИТЬ ВИЗИТЫ
  • Глава IV РОССИЙСКИЙ ПЛЕННИК
  • Глава V СОПРОТИВЛЕНИЕ НАРАСТАЕТ
  • Глава VI ЗАХВАТ ЗАЛОЖНИКОВ И ЭВАКУАЦИЯ РОССИЯН
  • Глава VII НЕМНОГО ОБ ЭКОНОМИКЕ
  • Глава VIII ОППОЗИЦИЯ СОБИРАЕТ СИЛЫ
  • Глава IX ПЕРВЫЕ ЖЕРТВЫ И НОВЫЕ ЗАЛОЖНИКИ
  • Глава X АМЕРИКАНЦЫ РЕШИЛИ «ПЕРЕДАТЬ СУВЕРЕНИТЕТ»
  • Глава XI СУД НАД САДДАМОМ
  • Глава XII И СНОВА СИЛОВОЙ ВАРИАНТ
  • Глава XIII ЧАСТНЫЕ ОХРАННЫЕ СТРУКТУРЫ
  • Глава XIV ЕЩЕ ОДИН БИЧ — КОРРУПЦИЯ
  • Глава XV ВРЕМЕННЫЙ ПОВЕРЕННЫЙ
  • Глава XVI А ЧТО ЖЕ С ДОСУГОМ?
  • Глава XVII ЧТО ДЕНЬ ГРЯДУЩИЙ НАМ ГОТОВИТ?
  • Глава XVIII ПОРА И В ОТПУСК
  • Глава XIX ПЕРВЫЕ ВЫБОРЫ. СИТУАЦИЯ НАКАЛЯЕТСЯ
  • Глава XX «ДИПЛОМАТИЯ ПО ЗАКОНАМ ВОЕННОГО ВРЕМЕНИ»
  • Глава XXI ПРИБЫТИЕ РОССИЙСКОГО ПОСЛА. НОВЫЕ ОРГАНЫ ВЛАСТИ
  • Глава XXII РЕАКЦИЯ ОТТОРЖЕНИЯ
  • Глава XXIII ПЕРВЫЙ ПРИЕМ В ПОСОЛЬСТВЕ
  • Глава XXIV АРГУМЕНТАМ БУША ПРИХОДИТ КОНЕЦ
  • Глава XXV СТАВКА НА ПОСЛЕДНИЙ КОЗЫРЬ
  • Глава XXVI ПРОЩАНИЕ С БАГДАДОМ
  • Глава XXVII ПОДГОТОВКА К СОЗЫВУ КОНФЕРЕНЦИИ ИРАКСКОГО НАЦИОНАЛЬНОГО СОГЛАСИЯ
  • Глава XXVIII ТРАГЕДИЯ В БАГДАДЕ. ПЕРВЫЕ ЖЕРТВЫ СРЕДИ РОССИЙСКИХ ДИПЛОМАТОВ
  • ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ
  • Приложение 1 Закон об управлении иракским государством на переходный период (основные положения)
  • Приложение 2 Приложение к закону об управлении иракским государством в переходный период
  • Приложение 3 Резолюция 1546 (2004), принятая Советом Безопасности на его 4987-м заседании 8 июня 2004 года
  • Приложение 4 Основные политические партии, блоки и лидеры Ирака
  • Об авторе
  • *** Примечания ***