Незабываемость (ЛП) [Алеата Ромиг] (fb2) читать онлайн

Глава 1

Марджи

«Клиентка покраснела, пока вспоминала обстановку, описывая сцену, когда она вошла в домик. С каждой деталью, которую она вызывала в памяти, ее щеки заливались все более ярким румянцем, пока она, наконец, не извинилась. Я задала ей вопрос о том, тревожит ли её или смущает обсуждение их встречи. С лукавой усмешкой в сторону своего мужа клиентка ответила: «Это вызывает во мне желание вернуться туда».

Вытащив наушники из ушей, я качаю головой, выталкивая визуальные образы из своих мыслей. Быстро сохранив заметки, используя идентификационный номер клиента вместо имени, я выключаю аудиозапись и завершаю расшифровку пометок о приёме доктора Кайзер, сделанных накануне. Опустив взгляд в угол экрана компьютера, я замечаю, что уже почти семь вечера - самое время уйти с работы и начать жить. Вот чем нужно быть занятым в это время суток. Я знаю это, потому что читала о подобном в романах на моей электронной книге «Киндл». Я видела картинки этого по телевизору или в кино. Я даже расшифровываю подробные записи терапевта, показывающие мне то, какой должна быть жизнь.

Все эти свидетельства одинаковые.

Они доказывают то, что не все люди живут ради работы, книжных романов и и подписки на «Нетфликс». Все эти образы и истории о том, как люди изыскивают возможность и сбрасывают с себя груз ответственности, которую налагают на них работа и карьерная лестница, и, словно бабочки, они выбираются из дневного кокона, освобождая себя от невзрачной шелухи внешней оболочки, расправляя крылья и взмывая к свободе.

- Спасибо, доктор Кайзер, - благодарит мистер Уильямс, в то время как его жена улыбается, демонстрируя яркий румянец на щеках, вызванный темой беседы за закрытой дверью кабинета доктора.

Завтра я займусь тем, чтобы перенести на бумагу их приватный разговор.

Знание этого заставляет меня распрямить плечи, в попытке скрыть свою связь с личной информацией клиентов. Когда пара останавливается перед моим столом, я не могу не заметить восхищение и обожание, царящее между ними. Оно исходит от каждого из них. Нет скрытого беспокойства или озабоченности. Они излучают чистое, неподдельное доверие и уважение, как если бы они были единственными людьми в комнате. Позабывшие обо всем. Сейчас они единственные двое во всем мире.

Голова миссис Уильямс подрагивает, когда её лоб склоняется к плечу мужа, и она издает тихое хихиканье.

- Хм, - я нарушаю их уединение, прочищая горло. - Не хотите ли назначить встречу на следующей неделе?

Мистер Уильямс переводит взгляд в мою сторону.

- Запишите нас через две недели. Следуя совету доктора Кайзер, мы возьмем короткий недельный отпуск, - он с любовью смотрит на жену, - чтобы побыть наедине - только вдвоем.

Миссис Уильямс кивает.

- Я отправила маме сообщение, и она останется с детьми. Я не думала, что была готова уехать на целую неделю, но я готова.

Пожалуйста, никаких подробностей.

Об этом я подумала, когда ее щеки снова заалели.

- Тогда назначаю сеанс через две недели, - говорю я, выводя на экран расписание доктора Кайзер. - Через две недели, в четверг, в шесть часов вечера вас устроит?

- Замечательно, - отвечает мистер Уильямс, вводя запись о встрече в календарь на своём телефоне.

- О, Марджи, и обсуждали мы с вами возможность воспользоваться домиком доктора Кайзер?

- На следующей неделе? - немного устало спрашиваю я.

- Да.

Я выпрямляюсь на своём стуле. - Мне жаль. Но все домики уже забронированы, - я нажимаю несколько клавиш на клавиатуре, внезапно тоже чувствуя разочарование от пары передо мной.

- Доктор Кайзер сказала, что не так давно была отмена, - произносит мистер Уильямс. - Не могли бы вы проверить?

- На следующей неделе у нас годовщина, - добавляет миссис Уильямс с обнадеживающей улыбкой.

- Семь лет, и всё идеально, как никогда, - она вздыхает. - Лучше, чем я могла надеяться.

- Если это не сработает… - слова мистера Уильямса, обращенные к жене, стихают, когда я начинаю щелкать по клавиатуре, пока передо мной не появляется график аренды домиков. К моему удивлению, было небольшое окошко в расписании.

- Что ж, доктор Кайзер была права.

- Она всегда права, - отзывается миссис Уильямс, и ее улыбка становится шире, чем когда-либо прежде, будто она все еще крепко держится за руку мужа.

Я не хочу думать о том, что будет происходить в домике – о сцене или оборудовании, которое включает в себя стеки, кляпы, фиксаторы, если вспомнить некоторые из них. На самом деле это не мое дело, чем двое взрослых людей захотят заниматься в свое свободное время по обоюдному согласию. Я имею в виду, это их решение.

Я могла бы притвориться наивной и сказать себе, что они собираются арендовать домик на неделю, чтобы прогуляться по тропам или устроить пикник у озера. Я могла бы заверить себя, что нет никакого отличия от любого другого способа аренды, как, например, на портале VRBО или того же принципа таймшера.Если бы я рассказала себе о чем-то подобном, то не поверила бы.

Наряду с составлением графика встреч с клиентами доктора Кайзер, видя, как они оказываются на грани краха своего брака или отношений, и, наблюдая за их трансформацией, как по отдельности, так и в паре, чем я и занималась несколько минут назад, я также расшифровываю ее записи. Через наушники я прислушиваюсь к деталям, пока мои пальцы набирают текст, создавая печатную копию высказанных вслух мыслей и чувств, которые следует обсуждать только наедине.

Конечно, то, что я делаю, конфиденциально. Я бы никому не рассказала ни слова. Я придерживаюсь этических норм в своей работе. Но это не значит, что я не запоминаю информацию: иногда думаю об услышанном, а порой представляю, каково оказаться на месте одной из женщин.

Пожалуйста, не подумайте, что я хочу разрушить чей-то брак. Это очень далеко от истины. Я не испытываю желания заполучить ни одного из мужей, которые приходят сюда за советом.

Нет, я хочу своего собственного.

Я даже не ищу мужа, а просто мужчину, который будет способен поддаться нескольким фантазиям, которые я не могу перестать прокручивать в своей голове.

Я записываю шестизначный код на карточке и передаю ее мистеру Уильямсу.

- Вот код для разблокировки дома. Адрес указан на обороте. Это очень уединённое место. На карточке указан вебсайт, где можно посмотреть маршруты онлайн. Многие GPS-навигаторы с трудом его находят. Пожалуйста, сообщите по номеру, записанному на лицевой стороне карточке, о своих особых запросах, если они имеются, до приезда. Ваша аренда начинается в субботу. Обязательно уведомите арендную компанию о ваших предпочтениях до пятницы.

- Особые запросы? - переспрашивает миссис Уильямс.

- Мне показалось, что домик полностью... хм... меблирован... и укомплектован...

- Совершенно верно, - соглашаюсь я, стараясь сохранить нейтральную улыбку на губах. - В доме есть все, о чём упоминала доктор Кайзер, или вы упомянули в вашей личной беседе, и многое другое. Еду и напитки вы можете привезти с собой, или же для вас весь набор продуктов могут закупить, - я делаю глубокий вдох. - Возможно, у вас есть какие-то ограничения в диете? Если вам нужно что-то конкретное, о чем не упоминалось, вы можете обратиться с этим по номеру на лицевой стороне.

Миссис Уильямс сглатывает.

- Они... знают наши имена?

Я качаю головой.

- Нет, мэм. Это часть терапии доктора Кайзер. Всё полностью конфиденциально. Я также записала ваш идентификационный номер на обратной стороне. Именно по нему они вас узнают.

Она кивает, глядя на мужа широко раскрытыми глазами.

- Мы должны обсудить... кое-какие мелочи. Однажды я кое о чём читала...

Мистер Уильямс выпрямляет спину. Его жест призывает её к молчанию, но по блеску его глаз очевидно, что ему более чем интересно услышать ее мысли. Повернувшись ко мне, он кивает:

- Спасибо, Марджи. Увидимся с доктором Кайзер через две недели.

- До свидания.

Хорошо провести время.

Я не произношу последнюю часть, пытаясь подавить любые образы их будущего времяпрепровождения, прежде чем те пустят корни в моей голове.

Когда дверь в главный офис закрывается, и Уильямсы исчезают, я откидываюсь на спинку стула и выдыхаю. Я работаю здесь более двух лет. Спорю, что вам могло показаться, будто вести подобные разговоры стало легче.

- Марджи?

Я поворачиваюсь, когда доктор Ами Кайзер выходит из своего офиса. Пока она предпочитает носить строгую серую юбку-карандаш, белую шелковую блузу и туфли на высоком каблуке, никто не догадается, что эта пристойная женщина проводит свои дни, обсуждая и поощряя сексуальные изыскания людей.

- Да?

- Не могла бы ты закрыть офис? Мне нужно уйти пораньше.

- Конечно. Тебе нужно, чтобы последние записи были расшифрованы сегодня?

- Нет, - отвечает она, махнув рукой. - Я все записала. Они могут подождать до завтра. Ты заслуживаешь того, чтобы насладиться вечером, как все нормальные люди.

Как любой другой человек.

- Хорошо.

- Все в порядке, Марджи?

Я заставляю себя улыбнуться.

- Я твой офис-менеджер, помнишь? Не клиент.

- Нет, но также ты и мой друг. Я не смогла бы справиться с этим без тебя. Если ты когда-нибудь захочешь поговорить...

- Я не соответствую требованиям, чтобы пройти консультацию для пар, -кривлю губы. - Я не смогу говорить о паре за отсутствием таковой.

Доктор Кайзер пожимает плечами.

- В мире полно половинок, которые ждут, чтобы найти друг друга. Нужно лишь искать в правильном месте.

- И где же такое место? - спрашиваю я.

- Иногда там, где ты этого меньше всего ждёшь. Спокойной ночи, Марджи.

- И тебе, доктор Кайзер. Увидимся завтра.

Глава 2

Лукас

- Папочка, - зовет Келли и тянет меня за руку к секции с холодильниками в продуктовом магазине, указывая на упаковки с пудингом.

- Мне нравится шоколад. Ты сказал, что я могу съесть шоколадный пудинг на ужин.

Я отрицательно качаю головой:

- Келли, детка, я сказал, что ты можешь съесть шоколадный пудинг на десерт. Ужин - это не пудинг.

- Но мне больше всего нравится пудинг.

Полагаю, когда я думал об отцовстве, я видел себя по большей части таким же, каким был мой отец - присутствующим, но не вездесущим. У меня были иллюзии, что я буду возвращаться с работы в чистый дом с готовым ужином на столе, а моя жена будет приветствовать меня холодным пивом или, может быть, стаканом с порцией бурбона.

Ладно.

Я признаю, что мои иллюзии были не такими женоненавистническими. Ничего не могу поделать с тем, что в детстве пересматривал «Счастливые дни» или даже «Предоставьте это Биверу». Мой отец не был из того поколения 1950-х, как и не была моя мать. Мой отец был практичным и хорошим парнем. И он все еще такой. Они с мамой - не только отличный пример родителей, но и замечательные бабушка и дедушка для Келли. Разница между иллюзиями и реальностью заключается в том, что теперь я – единственное, что есть у Келли, говоря о родителях. Я для нее и отец, и мать. Я - веселый и крутой, но строгий родитель. Было бы здорово позволить дочери съесть шоколадный пудинг на ужин, смотреть мультики и заснуть на диване в гостиной. Нет, веселый папа сделал бы еще лучше. Вместе мы могли бы заснуть в сооруженной из простыней палатке посреди гостиной.

Я хотел бы всего этого, но жизнь решила подбросить нам кручённый мяч.

Мать Келли больше не с нами, и я скучаю по ней каждый день.

Я перепробовал все, чтобы двигаться дальше. Я попробовал консультации по принятию горя, занятия для родителей-одиночек, участие в дошкольной жизни Келли. Последнее было катастрофой.

Вы знаете, сколько отцов посещают родительские собрания в одиночку?

А знаете, сколько мамочек считают своим жизненным призванием вовлекать отцов во всё это?

Ответ на этот вопрос: слишком много, особенно тех, которые сверкают обручальным кольцом на левой руке.

По правде говоря, я не ищу жену, которая будет встречать меня у двери. Я не собираюсь разделять родительские обязанности по отношению к моей драгоценной дочери. Я просто хотел бы время от времени чувствовать, что я нечто большее, чем отец. Я хотел бы вспомнить, каково быть человеком, держащим свою жизнь под контролем.

Поверьте мне на слово, с четырех - почти пятилетним - ребенком абсолютно нет никакого контроля. Сериалы 1950-х годов могут содержать в себе подобное заблуждение, но моя любимая маленькая девочка знает, чего она хочет. Я люблю это качество в ней и хочу способствовать его развитию. Однако иногда было бы неплохо, если бы я тоже мог получить то, чего хочу - взрослую женщину с похожими – дополняющими меня - желаниями.

Воспоминания о Бет и такого рода отношениях стираются в моей памяти, и я не уверен, что когда-нибудь их верну.

Я обнаруживаю, что Келли бросила две упаковки пудинга по четыре баночки в нашу тележку, и направляюсь к полкам с продуктами.

Несмотря на то, что я не ищу кого-либо или даже кого-то конкретного, бывают случаи, когда женщины привлекают моё внимание. В данный момент это блондинка, которая рассматривает изучающая взглядом свежие листья салата. Она кажется смутно знакомой, но я никак не могу вспомнить, где мог ее видеть, как вдруг Келли бросается к клубнике, врезаясь лицом в бок блондинки.

- О! - восклицает она, протягивая руку и удерживая Келли, не давая той упасть.

- Мне очень жаль, - робко произносит Келли, глядя на женщину.

- Ты в порядке? - спрашивает она, окидывая взглядом мою неугомонную дочь.

- Да, просто засмотрелась на кубнику, - отвечает Келли.

- Клубнику, - поправляю ее я. - И не смотрела себе под ноги.

Я мягко улыбаюсь девушке.

- Прошу прощения за столкновение. Кажется, сейчас у нас только две скорости передач: полный газ и крепкий сон.

Блондинка улыбается, и я стараюсь не задохнуться. В ней есть нечто, что пробуждает жизнь в моей мертвой душе.

- Всё хорошо, что хорошо кончается, - отвечает она. - Я определенно не собираюсь стоять на пути ребенка к здоровому питанию и свежим фруктам, - она переводит свой взгляд с меня на тележку, явно замечая на дне лежащий пудинг.

- Ну, отличная идея добавить что-нибудь полезное в наш рацион, - реагирую я с ухмылкой.

Голова блондинки склоняется на бок.

- Извините, мы случайно не знакомы? - она качает головой. - Клянусь, что это не подкат. Вы просто кажетесь... знакомым.

- Я подумал о том же, - честно признаюсь я.

Она протягивает мне свою маленькую ладошку.

- Привет, я - Марджи. Ваша дочь просто восхитительна.

Я обхватываю ее руку в ответном приветствии.

- Я - Люк, и я согласен с вами… по большей части.

В моей голове уже запущен стратегический анализ всех знакомых женщин, особенно симпатичных блондинок. Я почти уверен, что она не одна из мамочек подготовительной школы. Как архитектор, я встречаю довольно много женщин, но все же это не кажется правильным направлением. На ее левой руке нет кольца, что исключало ее семейное положение, так как обычно именно пары нанимали меня для проектирования дома, а в своей практике я работал только с несколькими одинокими женщинами. Конечно, в конце концов, я начинаю думать о своей покойной жене.

- Прошу прощения, возможно, вы знали мою супругу, Бет МакЭроу?

Она распахивает свои голубые глаза, как только слышит имя.

- Да.

Затем в ее глазах я замечаю, как на поверхность всплывает тень раскаяния. Это эмоция, которую я хорошо распознаю.

- О, мне было жаль услышать об аварии, - она смотрит на Келли, которая все еще поднимает и осматривает пластиковые контейнеры, заполненные клубникой, и звук её голоса становится тише. - Вы отлично справляетесь, - она пожимает плечами. - Я только начала работать на доктора Ами Кайзер, когда... м-м-м, извините.

Доктор Кайзер. Я не вспоминал о докторе Кайзер много лет. Именно она помогла нам с Бет вернуться к правильному пути. И именно она побуждала нас быть честными и исследовать наши желания, а также границы. Я мог бы оглянуться на время, проведенное с доктором Кайзер, испытывая грусть о том, что потерял, но вместо этого я вспоминаю о терапии, как об одном из ключевых аспектов, сделавших наш брак успешным.

- Думаю, консультации по семейным отношениям не работают, когда ты одинок, - произношу я, когда Келли возвращается с двумя контейнерами в руке, а я качаю головой.

- Один.

- Но, папочка, в этом лотке самые большие. Мы можем макать их в пудинг. В этом ... - ее большие зеленые глаза смотрят вверх, когда она поднимает другой контейнер, - лежат малыши, и им нужны папочки из другого лотка. Я не могу взять один и оставить другой.

Марджи усмехается.

- Не думаю, что вы можете поспорить с такой железной логикой.

Сделав вздох, я беру у Келли контейнеры с клубникой и опускаю их в тележку.

- Было приятно снова увидеться с вами, Марджи.

- Хм, Люк, решать, конечно, вам, но знайте, если вы становитесь одним из клиентов доктора Кайзер, она всегда будет рада вас снова видеть. Даже чтобы просто поговорить.

Я киваю.

- Я подумаю об этом.

Она улыбается нам с Келли с теплотой в глазах, прежде чем повернуться и уйти.

- Кто была эта леди? - спрашивает Келли. - Она была милой.

- Да.

- И красивой. Она похожа на Эльзу.

Сравнение Марджи с одним из любимых мультипликационных персонажей Келли вызывает у меня улыбку.

- Мне кажется, так и есть. А теперь давай поужинаем где-нибудь и пойдем домой.

- У нас же есть клубника?

- Да, и мы съедим её после ужина.

Глава 3

Марджи

Я уставилась на вывеску через лобовое стекло. Она не светилась неоновым светом, рекламируя какой-нибудь безвкусный секс-клуб. Вывеска была выполнена стильно и ненавязчиво, представляя собой простой указатель, расположенный в конце подъездной дороги рядом с большими железными воротами. Для любого проезжающего мимо это место может показаться частным рестораном или загородным клубом. В каком-то смысле это заведение действительно является и тем, и другим. Когда-то его можно было назвать клубом для джентльменов.

Я знаю о «Кружеве и коже» благодаря работе.

Это заведение часто упоминается в заметках доктора Кайзер как место, в котором пары исследуют свои желания. Частный клуб предлагает возможность соприкоснуться со всеми уровнями БДСМ: от вуайеризма до активного участия. А также он очень эксклюзивен. Новые клиенты могут посетить его только по поручительству VIP-членов клуба, и каждый из них проходит проверку биографии, включая историю болезней и психологический портрет.

Несмотря на то, что я не уверена в причине, которая привела меня сюда сегодня, я знаю, что это то, о чем я размышляла в течение недель, месяцев или, может быть, даже лет. Если быть честной, я думала об этом с тех пор, как начала работать на доктора Кайзер. И после того, как чета Уильямсов вернулась из недельного отпуска, я не могла избавиться от этих мыслей. Их удовлетворённость была заразительна. Похоже, что проживание в одном из домиков доктора Кайзер - буквально то, что доктор прописал.

Для меня, конечно, домик – совсем не вариант.

Так что остаётся «Кружево и кожа».

Когда я переносила на бумагу записи сеанса Уильямсов после их маленького отпуска, казалось, будто я сама там побывала, так сказать, незримым свидетелем. Домик не был их первым опытом в БДСМ. Тем не менее, не казалось, что они были экспертами в этой области: они вместе отправились открывать этот новый мир, с энтузиазмом принимая все его чудеса.

Записи содержали как эмоции, так и их чувства. Доктор Кайзер - одна из лучших в том, чтобы заставить своих клиентов открыто делиться своими самыми потаенными мыслями. Она создает безопасную среду, в которой оба могут поделиться сокровенным.

Запись миссис Уильямс - это то, что я не могла забыть. То, как она описала неделю, звучало эротичным и соблазнительным, а также интригующим.

Еще один аспект, который выделяет доктор Кайзер, - это доверие. Оба партнёра должны доверять друг другу, чтобы быть открытыми и не осуждать. Она подчеркивает, что в исследовании нового нет правильного и неправильного, но есть упущенные возможности.

Доверяй.

Пробуй.

Будь честным в отношении того, что происходит.

Попробуй еще раз или попробуй что-нибудь другое.

Судя по записям, неделя прошла успешно во многих сферах.

Исследование новых граней этого мира с кем-то, кому ты доверяешь, сделало бы возможным окунуться в него вместе. Для кого-то вроде меня, кто является новичком, и у кого нет надежного партнера, я считаю, что «Кружево и Кожа» может стать ответом. Согласно записям доктора Кайзер, у клуба есть клиенты, которые помогают людям вроде меня в поиске и исследовании своих желаний. Люди, которым доверяют.

Я знаю, что это не то же самое, если бы им доверяла я, но это только начало.

Хотя доктор Кайзер в основном отправляет в это место пары, согласно моим исследованиям, в «Кружеве и коже» также принимают желающих одиночек.

Кем я и являюсь.

Одиночка.

Я не уверена, что я хочу получить от этой ночи, или даже смогу ли я пережить это. Думаю, я устала переносить на бумагу незабываемые впечатления других людей и готова испытать свои собственные эмоции.

Сделав глубокий вздох, я направляю машину вдоль темной уединенной улицы и сворачиваю к длинной подъездной дорожке. После того как я ввожу код на панели небольшого электронного бокса возле входа, ворота передо мной открываются.

Может, я и посодействовала тому, чтобы заполучить себе приглашение. Я, возможно, и составила письмо таким образом, будто доктор Кайзер направляла одного из своих клиентов, включая всю необходимую информацию, как если бы её собрала она. Я была вынуждена поступить таким образом, либо мне пришлось бы признаться своему боссу в том, что я хотела сделать.

Я рассматриваю свое содействие в получении поручительства с той точки зрения, что это почти то же самое, только без посредника.

По крайней мере, это то, что я продолжаю твердить себе.

Мое сердце начинает биться быстрее, когда ворота плавно отъезжают в сторону. Глубоко вздохнув, я крепче сжимаю руль. Затем давлю педаль газа и еду вперед. В поле зрения появляются огни впечатляюще большого здания. Оно представляет собой исторический особняк, который стоит в сельской местности Висконсина уже более ста лет. Только последние пятнадцать лет он функционирует как частный клуб.

Согласно легендам, дом был построен богатой семьей, которая приехала в этот район из Канады. Я сомневаюсь, что, когда они возводили этот архитектурный шедевр, у них было какое-либо представление о том, во что он превратится через годы. И дело не в том, что здание теперь служит вульгарным, пошлым секс-клубом. Напротив, «Кружево и кожа» - это настоящая элита. И, как я уже говорила, вы должны быть VIP-членом, или за вас должны поручиться, чтобы вы могли войти.

К счастью, моим поручителем является доктор Кайзер.

Я снижаю скорость, подъезжая к круговой подъездной дорожке. У подножия больших широких ступенек стоит мужчина в темно-серой униформе. Помимо того, что я отмечаю наличие униформы, мое внимание привлекает еще один его аксессуар. Он в маске. Она была черной, закрывающая нос и имеющая прорези для глаз – самая обычная маска для вечеринок. Внезапно я вспоминаю инструкции доктора Кайзер. Все посетители должны быть подготовленными и в маске на лице, чтобы сохранить анонимность всех присутствующих.

Остановив машину, я опускаю стекло.

Джентльмен у входа не произносит ни слова, лишь тянется к дверной ручке, чтобы помочь мне выйти из машины и войти в «Кружево и кожу».

Мой голос слегка дрожит:

- Эм, мне очень жаль. Я забыла...

Его полные губы растягиваются в подобие улыбки, когда он кивает. Его голос звучит низко, а произношение и тембр доведены до совершенства.

- Мы ждали вас.

Я моргаю, глядя на его крепкую шею и широкие плечи.

- Может быть, в другой раз...

- Это ваш первый раз, - говорит он, и это был не вопрос.

Несомненно, моя дрожащая хватка на руле и очевидная неподготовленность позволяют ему дать довольно точную оценку. А потом я понимаю, что дело в том коде, который я получила и который ввела на въезде.

Было бы разумно полагать, что служба безопасности клуба «Кружево и кости» знает код каждого посетителя.

- Именно так. – Это мой первый раз. Я машу ему рукой на прощание. – И, кажется, что не подготовилась должным образом. Не беспокойтесь, я вернусь в другой раз.

Сунув руку в карман пиджака, он достает полоску белого атласа.

- Белый - для новичков. В следующий раз вы будете готовы.

У меня учащается пульс.

Это мало походило на предложение.

Я борюсь с желанием ответить:

«Да сэр. Буду».

- Я-я, эм…

Он открывает дверцу машины и протягивает мне большую ладонь, облаченную в перчатку.

- Добро пожаловать в «Кружево и кожу». Наши гости-новички особенные. Полагаю, вас прислала доктор Кайзер.

Опять же, он не спрашивает.

- Да, именно она, - стоя на высоких каблуках, я чувствую, как учащается мой пульс, а колени начинают дрожать. Я сжимаю его руку сильнее, пока юбка моего черного платья слегка развевается на летнем ветру. - Честно говоря, я больше не уверена, должна ли остаться.

- Я представлю вас Дороти, - свободной рукой он поднимает белый атлас. - Во-первых, вы должны надеть это. Я могу помочь вам, - его ухмылка становится шире. - Если только вы не передумали и не собираетесь уехать.

Глядя на величественный особняк, я замечаю теплый золотой блеск, исходящий из окон, звуки джазовой музыки проникают в ночной воздух.

- Я... что если... я передумаю?

- Дороти вам всё здесь покажет. Вы вольны уйти в любое время.

Вдыхая, я киваю, отпускаю его руку и разворачиваюсь к нему спиной.

- Хорошо, пожалуйста, завяжите мне глаза.

- Это не для того, чтобы закрыть глаза. Здесь, в «Кружеве и коже», мы призываем использовать все органы чувств. А зрение – одно из самых сильных.

Он аккуратно расправляет белый атлас на моих глазах. Прошитые отверстия идеально ложатся вокруг моих глаз, в то время как атлас закрывает кончик моего носа.

Кроме того, что маска белая и завязывается сзади, она скрывает мое лицо так же, как и его маска.

После того как он завязал ее на затылке, мужчина снова предлагает мне свою руку.

- Позвольте проводить вас вверх по лестнице. Необходимо время, чтобы привыкнуть к маске.

Я вкладываю свою руку в его ладонь, осознавая, насколько маленькой я ощущаю себя рядом с ним.

- А вы…? Вы...?

- Не сегодня, мэм. Я работаю.

Я киваю.

- Понятно. Спасибо.

Я расправляю плечи, когда он открывает дверь передо мной.

Вот и оно…

Глава 4

Марджи

Прежде чем могу передумать, меня уже приветствуют. В полной готовности меня встречает красивая женщина с рыжими волосами в черной маске, усыпанной рубинами.

- Добро пожаловать в «Кружево и кожу», я - Дороти.

- Я...

Теперь я вспоминаю, что в инструкциях - тех, которые упоминают о том, чтобы принести маску, - было сказано об использовании псевдонима. Но моя голова абсолютно пуста в этот момент. А потом я вспоминаю, что сегодня днем разговаривала со своей сестрой-близнецом. Несмотря на мою уверенность, что ей наверняка не понравится, что я собираюсь воспользоваться ее именем в БДСМ-клубе, я также уверена в том, что она никогда об этом не узнает. Вернув себе толику самообладания, я протягиваю руку.

- Мойра.

- Очень приятно, Мойра. Для доктора Кайзер необычно направлять одиночек в наш клуб.

- Она сказала... - я не знаю, как закончить это предложение, потому что на самом деле она меня не присылала.

Рука Дороти поднимается.

- Необычно, но не беспрецедентно. У нас есть возможности как для одиночек, так и для пар, - она опускает взгляд на документ в своей руке. - Я проведу для вас экскурсию, опираясь на анкету, которую вас попросила заполнить доктор Кайзер.

Я выпрямляю шею.

Мне пришлось помучиться с этой анкетой. Вероятно, ее легче заполнить, если вы планируете эту экскурсию с кем-то особенным. Также, вероятно, все проще, когда доктор Кайзер поддерживает вас в исследовании ваших желаний. У меня нет кого-то особенного, и анкету я заполняла без помощи доктора Кайзер.

- Хорошо, - выдавливаю из себя я. - Если я что-то попробую, а потом поменяю свое мнение, в анкету уже нельзя будет внести изменения?

- Вовсе нет, Мойра. Попытки – это то, что приветствуется в этих стенах. Не существует правильного или неправильного, стоит лишь позволить себе попробовать.

Это созвучно с тем, что говорит доктор Кайзер.

Вход, где мы стоим, отделен от главного здания. В период процветания, вероятно, он служил проходом – местом, которое не позволяло холодному или нагретому воздуху проникнуть в основное здание. Когда Дороти открывает большую деревянную дверь, музыка, доносившаяся до нас, становится громче. Зайдя внутрь, я поворачиваю голову, чтобы осмотреться.

Перед нами открывается большая широкая лестница, напоминающая декорации из фильмов о старом Юге. Каждая комната или коридор у входа изолированы большими деревянными раздвижными дверьми, но пространство не кажется маленьким.

Дороти указывает на ближайшие большие двери

- Там находится бурбон-бар. Когда наша экскурсия завершится, если вы захотите выпить или пообщаться, то это нужное вам место.

- Там встречаются люди?

- Да. Там шикарная, но, тем не менее, уютная атмосфера.

Она пробегается глазами по моему черному платью и высоким каблукам.

Платье имеет глубокий вырез, а лиф плотно облегает грудь. К талии оно сужается, но юбка струится по бедрам, не доходя до колен.

Я редко ношу это платье, но, судя по тому, что я слышала о «Кружеве и коже», оно, кажется, подходящим.

Она улыбается.

- Вы прекрасно выглядите. Мы поощряем более формальную одежду. В наши дни, кажется, люди предпочитают более свободный стиль. В случае если вы приходите, зная своего партнера или партнеров, мы стараемся поддерживать уровень анонимности. Это способствует свободе, чтобы принимать активное участие, не опасаясь встретить человека на улице или во время отпуска.

Я снова вдыхаю.

- Это работает?

- И неплохо. А теперь следуйте за мной.

Шаг за шагом мы поднимаемся по лестнице, пока не оказываемся на втором этаже.

- Здесь наши отдельные кабинеты.

В животе у меня начинает закручиваться узел.

- Дороти, может быть... я не знаю...

- Согласно вашей анкете, вам было бы интересно понаблюдать, - она успокаивающе улыбается. - Наблюдение. Сегодняшний вечер, Мойра, предназначен для того, чтобы увидеть и быть увиденной. Ваша белая маска указывает на то, что вы - новичок. Никто не ожидает большего, чем вы готовы сделать. Вы также указали, что не уверены, заинтересованы ли в том, чтобы составить компанию паре.

Я качаю головой.

- Нет... я не...

Дороти останавливается.

- Вы также указали, что считаете себя сабмиссивом.

Я сглатываю комок в горле. Я не говорила об этом вслух никому: ни доктору Кайзер, ни кому-либо еще, и все же я здесь. Вместо ответа я киваю.

- Вы когда-нибудь совершали действия в соответствии с этими убеждениями?

Я качаю головой.

- Тогда ещё не вечер. Возможно, вы - не сабмиссив. Может быть, вы - Доминант.

Я чувствую, как мои ресницы упираются в атлас, пока глаза распахиваются шире.

- Я-я не... Я не уверена, что знаю, как это определить.

Улыбка Дороти становится еще более открытой.

- Нет никаких правил, кроме уважения. Независимо от того, какую роль вы предпочтете попробовать, помните, что все происходит по согласию. Стоп-слова устанавливаются между партнёрами. А пока «нет» означает нет.

Уводя меня дальше по коридору, она останавливается у двери.

- Это комната для наблюдений, - она кивает. - Всё ещё чувствуете себя комфортно, чтобы понаблюдать?

- Там пара?

- Да.

- Они знают, что я вижу их?

- Они надеются, что кто-то наблюдает за ними.

Я делаю глубокий вдох, когда она толкает дверь внутрь.

- Входите, Мойра.

Комната вокруг меня затемнена, но глаза быстро привыкают. Сбоку стоит диван, а также стол с двумя стульями. В дальнем конце расположено большое кресло, погруженное в темноту. Мой разум трепещет от того, что происходит в этой комнате.

Внезапно пространство наполняется звуком гудения, но я помню из прочитанного, что использование мобильных телефонов строго запрещено.

- Прошу прощения, - произносит Дороти, доставая что-то, похожее на старомодный пейджер. - Мне нужно спуститься вниз на минуту. Позвольте мне показать вам, как можно наблюдать за происходящим в комнате, а я вернусь через несколько минут.

- Показать мне?

- Сюда, - подзывает она, подводя меня к пульту дистанционного управления, лежащему на столе. - При помощи этого вы сможете осветить окно перед собой. Можете не беспокоиться, пара внутри знает, что за ними могут наблюдать. Мы можем предложить такую услугу только с разрешения участников.

Я морщу нос.

- И их это устраивает?

Улыбка Дороти становится шире.

- Есть что-то освобождающее, воодушевляющее и откровенно соблазнительное в том, чтобы знать, что тебя видят, и то, что ты делаешь, влияет не только на тебя и твоего партнера, но и на других людей, - она протягивает мне пульт.

- По большей части он работает, как пульт от телевизора. Вы можете регулировать как четкость изображения, так и громкость.

- Они могут меня видеть?

- Нет, - она качает головой. - Только если вы захотите, чтобы они вас увидели.

Пытаясь сохранить спокойствие, я опускаю взгляд на пульт.

- Каково это – когда за тобой наблюдают?

Дороти улыбается.

- Судя по анкете, вам это могло бы прийтись по вкусу.

- Но я одна.

- Вы красивая женщина, которая собирается посмотреть на то, чего никогда не видела прежде. Если вы скажете «нет», тогда никто не будет наблюдать за тем, как вы наблюдаете.

Наблюдать за тем, как я наблюдаю.

- Боюсь, я не представляю особого интереса.

- Расценивать это как «нет»?

Я пожимаю плечами и беру пульт из ее руки своими дрожащими пальцами.

- Это не отказ, так что, как понимаю, означает «да», - я чувствую, как мои скулы приподнимаются от осознания того, что я приняла свое первое решение за ночь. - Буду ли я знать, наблюдает ли кто-нибудь за мной?

- Только если этот человек захочет, чтобы это стало известно.

Я закусываю губу передними зубами.

- Думаю, если человеку не понравится то, что он видит, он не даст мне знать.

- Это не всегда так. Некоторые вуайеристы предпочитают оставаться в тени.

Она переводит глаза на пульт.

- Видите эту синюю кнопку. Она позволит вам связаться с комнатой, за которой вы подсматриваете.

Мои глаза снова широко раскрываются.

- Я-я...

- Вот именно, молчание не означает, что вы не одобряете. Опять же, Мойра, уделите время этим вечером какому-то одному аспекту. Не переусердствуйте. Сегодняшний вечер особенный.

- Особенный?

- Вы не сможете повторить вновь свой первый раз.

Я киваю.

- Вы правы.

Я поднимаю взгляд на ее усыпанную рубинами маску.

- Вы вернетесь?

Она усмехается.

- Сначала я постучусь.

Глубоко вздохнув, я смотрю вслед Дороти, исчезающей за дверью, ведущей в коридор. Присаживаясь на край дивана, я сдвигаю колени вместе и смотрю на пульт. Я уже смотрела порно. Это же то же самое, верно?

Глава 5

Лукас

Я надел черную маску на глаза, подъезжая к «Кружеву и коже». Прошло более двух лет с тех пор, как я в последний раз заходил в это заведение. Когда я это делал, Бет всегда была рядом со мной. Мы встретились не здесь. Нет, я был завсегдатаем этого клуба еще до встречи с ней. Я и представить себе не мог, что такое место придётся ей по душе, пока доктор Кайзер не посоветовала нам быть открытыми друг с другом. Хотя мы встретились не здесь, наши отношения перешли на новый уровень именно в стенах этого заведения. Хотел бы я пойти в другое место, которое не хранило бы воспоминания о ней. Вероятно, поэтому я не мог войти или даже подумать о том, чтобы наведаться сюда.

Лишь после того, как я столкнулся с помощницей доктора Кайзер, я стал задумываться о том, чтобы заново открыть свою доминирующую сторону. Не то чтобы это она, помощница, вложила эти мысли в мою голову, хотя я все время вспоминаю, как она улыбалась Келли, вместо того чтобы испытывать раздражение. Нет, она просто напомнила мне, что я был пациентом доктора Кайзер.

Пока я не был готов увидеться с врачом, но, наконец, набрался смелости позвонить ей. К счастью, у меня был ее личный номер, тот, которым она поделилась со мной после смерти Бет.

Очевидно, отсутствие мужества доказывает, что моя доминирующая сторона ушла вслед за женой.

По какой-то причине мне потребовались годы, чтобы сделать звонок. Как только я это сделал, мы немного поговорили. Она выслушала и посоветовала мне заново начать исследовать свои мысли и желания.

Она попросила меня обратить внимание на чувства, сказав, что, если я не доволен тем, где нахожусь, возможно, мне следует вспомнить, что приносило мне счастье в прошлом и заставляло меня чувствовать себя удовлетворенным.

Келли приносит мне счастье, но вместе с этим я все еще чувствую, будто какая-то часть меня потеряна. По словам доктора Кайзер, прежде чем я смогу заполнить эту пустоту, нужно осознать, чего мне не хватает - что заставило бы меня почувствовать себя удовлетворенным. Она предложила напомнить себе, на что это было похоже, чтобы определить недостающий элемент.

Вот почему я здесь сегодня.

Часть меня опасается, что напоминание вызовет обратную реакцию: вместо того чтобы разжечь желание вновь быть здесь, подтвердится, что мое чувство контроля исчезло в тот день, когда в машину Бет врезался невнимательный водитель. Это произошло слишком неожиданно, и я ничего не мог сделать, чтобы остановить цепь событий. Возможно, этот опыт также заставил меня потерять доминирующую природу. Может быть, эта часть моей натуры была похоронена вместе с любовью всей моей жизни.

Или, может быть - и это маловероятно, - как сказала доктор Кайзер, Бет слишком любила жизнь, чтобы согласиться с тем, чтобы я перестал жить. Будь то в «Кружеве и коже» или в итальянском ресторане, во имя той любви, которую мы испытывали, я обязан вырваться из своей добровольной изоляции и попытаться вспомнить, как жить.

- Господин Сантана.

Я расправляю плечи. Господин Сантана - это имя, которое я использовал много лет назад. Слышать его без упоминания «миссис» казалось неправильным.

- Джонатан, - я обращаюсь к мужчине на входе.

- Сэр, приятно вновь видеть вас.

Мой взгляд скользит по знакомому входу.

- Приятно вернуться.

Это не ложь. Просто то, что я переступаю через порог тяжелых деревянных дверей, наполняет меня тем, что отсутствовало. Ощущение силы и аура контроля пронизывают воздух «Кружева и кожи».

- Сэр, не хотите ли зайти в бурбон-бар, чтобы выпить свой обычный напиток?

Сэр.

Это обычное приветствие, но в этих стенах в него вкладывают гораздо большее значение. С каждым воспоминанием о «Кружеве и коже» моя шея выпрямляется, а кровообращение ускоряет циркуляцию.

- Да, было бы неплохо.

Несколько мгновений спустя я сижу в баре из блестящего красного дерева, вбирая в себя узнаваемые образы и запахи. Подобно хорошей сигаре, воздух насыщен ароматами. Передо мной был бар, хорошо укомплектованный, заполненный только высококлассными брендами. Единственное, чего не хватало, так это обычного зеркального фона. Зеркала появляются в «Кружеве и коже» только для интимных целей.

- Сэр, чем я могу вам помочь?

Миниатюрная брюнеткаодета в обтягивающее красное платье, чей лиф плотно обхватывает, приподнимая ее маленькую грудь, а ее глаза сияют сквозь отверстия черной кружевной маски. Черный шнурок на женщине означает, что она не только официантка, но и член клуба, когда она того пожелает.

- Порцию Блэнтона, не разбавлять.

- Сейчас сделаю.

Несколько мгновений спустя она ставит передо мной хрустальный бокал.

- Сэр, приятно видеть вас снова. Не знаю, помните ли вы меня. Я - Саванна, и для меня будет честью снова приветствовать вас в «Кружеве и коже».

Она не только не в моем вкусе, но и слишком нетерпелива.

Это означает, что я не испытываю желания заполучить слишком голодного и жаждущего партнера. Мне нравится трепет. Я получаю удовольствие от эндорфинов, которые наполняют кровь, когда сабмиссив отказывается от страхов и заменяет их доверием.

- Спасибо, Саванна.

Мы оба знаем, что это не ее настоящее имя.

- Сегодня я просто присматриваюсь к тому, что изменилось за время моего отсутствия, - я вздыхаю, - а что осталось прежним.

- Да, Сэр. Если вы передумаете, я на месте.

- Если я это сделаю, я дам тебе знать.

- Господин Сантана.

Я поворачиваюсь к знакомому женскому голосу, и мои губы расплываются в улыбке.

- Дороти. Я вижу, вы все еще здесь.

- Каждую ночь, - взмах ее длинных ресниц заметен сквозь усыпанную рубинами маску. - Я предпочитаю ночи, когда не работаю.

Из моего горла вырывается смешок.

Рубиновые шпильки указывают на то, что она предпочитает по-особому жестко. Могу предположить, что ее ночи, когда она не работает, на самом деле загружены работой по полной. Принятие обжигающей боли трости или ударов кнута - это как физическое, так и умственное напряжение. Хотя такая степень доминирования мне не нравится, я с полным уважением отношусь как к доминантам, так и к сабмиссивам, которые получают удовольствие от такого образа жизни.

- О, у меня не получилось ввести вас в заблуждение, - произносит она. - Рада снова вас видеть. Сегодня это моя работа – убедиться в том, что наши VIP-гости остались довольны. Скажите, Сэр, что или кто может это вам обеспечить?

Я качаю головой.

- Дороти, сегодня … - я не уверен, как закончить предложение.

- Господин Сантана, «Кружево и кожа» в вашем распоряжении. У вас полная свобода передвижения. Запретные комнаты закрыты, - она ухмыльнулась. - Все остальное в полном доступе.

- Полагаю, я посмакую момент и получу наслаждение от своего бурбона.

- Ещё вся ночь впереди, - произносит она, протягивая мне карточку. - До своей женитьбы вы были одним из лучших Домов в обращении с новыми сабмиссивами, - она кивает на карточку. - Это ее первый раз. Я ни на что не намекаю, но она сейчас наверху.

Когда Дороти уходит, я опускаю взгляд на карточку в своей руке. На ней нет никакой личной информации. Просто белый картон с номером комнаты. Белый цвет обозначает новичка. Идея меня заинтриговала.

Я мог бы просто посмотреть на нее.

Вместо того, чтобы подняться по главной лестнице, я вхожу в VIP-холл и нажимаю кнопку вызова частного лифта. Двери-ножницы открываются, и человек в униформе, которого я не узнаю, кивает мне.

- Этаж, Сэр? - задаёт он вопрос.

Я еще раз смотрю на карточку.

- Второй.

Мы больше не произносим ни слова, пока лифт движется вверх. Как только створка открывается, я прохожу в VIP-холл, который ведет к личным комнатам. У каждой комнаты есть своя собственная комната заднего обзора - зона, где можно рассматривать происходящее внутри одному или как пара. В той, в которую я вошел, было только одно кресло. Кожаное и добротное, принадлежащее к тому виду мебели, которая излучает респектабельность, по сути, представляя собой трон, больше похожий на те, что можно увидеть в современных кабинетах генеральных директоров, а не в древних тронных залах.

Войдя внутрь, я обхожу кресло и направляюсь прямиком к окну. Нажимая кнопку, ту самую, которая открывает затемненную комнату, я упираюсь кулаками в подоконник и подаюсь вперед.

Я сразу же отмечаю, что женщина внутри комнаты, в черном платье и белой маске, красива. Я мог бы представить, что она та же самая девушка из супермаркета, если бы захотел. У нее длинные светлые волосы, которые ниспадают на обнаженные плечи. Поза прямая, а взгляд сосредоточен на сцене, разворачивающейся по ту сторону обзорного окна от нее. Каждые несколько секунд она выгибается, свидетельствуя о том, что ее тело реагирует на то, что она видит. Моё внимание приковано к ее каждому движению, даже к тому, как ее соски касаются лифа платья, когда грудь вздымается. Я опускаю взгляд и замечаю, как её рука комкает подол юбки, открывая стройные ноги. Она ерзает и переступает на месте в своих туфлях на высоком каблуке, скользя по твердому покрытию пола. В тот момент, когда ее губы открываются, мой член вспоминает, на что он способен.

- За чем ты так внимательно наблюдаешь, красавица? Это первый раз, когда ты подсматриваешь за реальными людьми?

Она не слышит мои вопросы, но с каждой секундой кровь, бегущая по венам, ускоряется, напоминая мне, почему я впервые решил посетить «Кружево и Кожу».

Возможно ли, что есть надежда?

Могу ли я вернуться к жизни?

Вернуться к жизни.

Я размышляю над этой мыслью, пока блондинка продолжает собирать подол своей черной юбки, поднимая ее выше, обнажая все больше и больше свои бедра.

Жизнь.

Может быть, самое время вспомнить, что это значит.

Глава 6

Марджи

После того как дверь закрывается, я какое-то время просто сижу в темной комнате одна.

Никто меня не удерживает здесь, и на двери нет замка. Это мой шанс уйти из «Кружева и Кожи» и никогда не оглядываться назад. Эта мысль вспыхивает в моей голове и так же быстро исчезает. Я зашла уже так далеко и не хочу поворачивать назад, пока еще нет.

Назовите это любопытством... или, может быть, практическим исследованием в рамках работы.

Звучит разумно.

Я просто хочу испытать то, что я транскрибирую, или хотя бы увидеть это.

Постепенно я убеждаю себя открыть окно и взглянуть на то, что происходит за стеклом. В конце концов, Дороти сказала, что пара сама хочет, чтобы за ней понаблюдали. Они же этого хотят. Я осознаю, что начинаю играть фактами, которые сама же и придумываю, чтобы оправдать своё присутствие в этой комнате. Правда в том, что я могла бы назвать это исследованием, однако, по мере того как мой живот продолжает скручивать в тугой узел, а боль между ног становится все более очевидной, я признаю, что пребывание здесь - это больше, чем просто исследование или даже любопытство.

Я хочу увидеть и открыть для себя мир, о котором я только слышала, записывая мысли и чувства других.

Я хочу узнать, на что это похоже.

Дрожащей рукой, я поднимаю пульт и нажимаю кнопку - не синюю, а ту, которая заставляет окно вспыхнуть.

Словно на экране телевизора, передо мной появляется сцена, становясь видимой. Там находятся двое: мужчина и женщина. Они в масках.

Знают ли они друг друга?

Они женаты?

Являются ли пациентами доктора Кайзер?

Я их знаю?

Все эти вопросы исчезают, как только у меня сбивается дыхание. Ничто из этого не имеет значения. Я загипнотизирована силой их взглядов, прикованных друг к другу. Даже с масками, закрывающими часть их лиц, связь, которую они разделяют, очевидна по тому, как мужчина смотрит на женщину, и как она смотрит на него. Они могут испытывать желание, чтобы за ними наблюдали, но это не то, что заботит их в первую очередь. Всеми своими действиями и эмоциями они отражали мысли, которые я переносила в текст.

Никого не существует в целом мире, и нет ничего важнее, кроме того человека, который находится рядом.

Мужчина выше ростом, его широкая грудь обнажена, но бедра и длинные ноги прикрыты сшитыми на заказ черными брюками. Женщина, напротив, практически обнажена: на ней только черный кружевной бюстгальтер и стринги.

Его губы шевелятся, но я ничего не могу расслышать. Хотя отсутствие звука никак не приуменьшает очевидной властности языка его тела.

Я нажимаю другую кнопку, и моя темная комната наполняется глубоким доминирующим тембром этого мужчины.

- Я говорил тебе надеть красное.

Мое сердце колотится, когда его голос проникает в каждый уголок моего существа. Он не обращается непосредственно ко мне, но я могу прочувствовать глубину его тона и властную модуляцию голоса.

- Мне-мне жаль. Я забыла, - произносит женщина, ее глаза больше не смотрят вверх и прикрыты длинными ресницами, когда ее голова склоняется, а подбородок опускается к груди.

Мужчина берёт её за подбородок и приподнимает вверх, чтобы их глаза встретились.

- Ты забыла. И это твое оправдание? Хочешь сказать, что я недостаточно запоминающийся, и меня можно забыть?

- Нет, Сэр. Я просто... забыла.

Позади них стоит кровать с балдахином, покрытая красным атласным покрывалом. Сама комната отделана в темно-серых тонах. По внешнему виду она похожа на самую обычную спальню в любом заурядном доме. Я втягиваю воздух и выпрямляю спину, когда мужчина приказывает женщине снять черные трусики и опуститься руками и грудью на кровать, напоминая ей, что он желал видеть ее в красном, и это то, что он собирается получить.

Я свожу бедра вместе, наблюдая, как он тянется к пряжке своего ремня.

Черт возьми. Он собирается ее наказать.

Я прикусываю нижнюю губу, когда моя шея выпрямляется. Я читала об этом у женщин-клиентов практики доктора Кайзер. Я знала их мысли о приятии подчинения и стремлении к жёстким ограничениям.

В интеллектуальном плане кажется неправильным не только принимать такое обращение, но и желать его.

Но желание не имеет под собой интеллектуальной основы.

Это не мыслительный процесс.

Доктор Кайзер всегда напоминает об этом своим клиентам. Она говорит, что не стоит слишком много думать – нужно чувствовать.

В абстракции это имеет смысл, но ее заметки – это другое. По сути, это просто записанные слова. То, что происходит передо мной, нечто большее - насыщенное, реальное и просто... большее.

Я не только это слышу. Я вижу это: их эмоции, их невербальное общение и, конечно, их спокойствие и удовлетворенность.

Говорят, что картинка стоит тысячи слов. Если бы мне пришлось сфотографировать то, что я вижу, я не уверена, что смогла бы передать все эти сильные эмоции словами.

От их обоюдного всеобъемлющего принятия у меня перехватывает дыхание.

Женщина ничем не высказывает протест и делает в точности то, что ей говорят.

Мужчина не злится и не выглядит расстроенным.

Они буквально затянули меня в свою сцену.

Она была чувственная, сексуальная и совершенно захватывающая.

Они оба находятся именно там, где хотят быть, и делают то, что хотят.

И совершенно неожиданно у меня перехватывает дыхание, а все тело вздрагивает.

Я была слишком захвачена своими мыслями и ощущениями, чтобы заметить, как он вынул свой ремень из петель, рассекая кожей воздух.

Свист и треск.

Звук разносится по моей погруженной в темноту комнате, вызывая покалывающую боль на моей коже, когда конец ремня соприкасается с ее телом.

- Ой! - вырывается из меня. Но женщина по другую сторону стекла не издает ни звука. Ее руки сжимаются, стискивая покрывало под собой, но следующее движение, кажется, выдается облегчение, которое она испытывает. Вместо того чтобы напрячься, ее мышцы расслабляются. Она прижимается спиной к постели, а её ноги раздвигаются в стороны, давая нам обоим возможность увидеть ее самые чувствительные зоны.

Еще один удар ремнём, потом еще один.

Я ерзаю на диване, представляя себе, каково это ощущалось бы на моей попке. Я качаю головой, гадая, сколько еще она сможет выдержать. В то время как ее кожа свидетельствует о его наказании, его и мое внимание привлекает то, с какой глубиной она выгибается.

Мужчина делает паузу, опускает ремень на пол и проходится ладонью по своему искусному творению. С сосредоточенностью слепого, читающего шрифт Брайля, он касается каждой выпуклой красной отметины от ремня.

Женщина оглядывается через плечо, вытянув голову, по ее щекам текут слезы, но при этом она не издаёт ни звука.

Эта сцена не должна была меня так увлечь. Меня не должно подобное заводить. И тело не должно реагировать, становясь влажным, а грудь тяжелой. Ничего из этого не должно происходить со мной, но происходит.

- Ты не забудешь в следующий раз? - спросил он.

- Нет, Сэр.

Когда он не отвечает, она добавляет:

- Пожалуйста, Сэр.

Я сильнее сжимаю ноги вместе, чувствуя, как внутри меня закручивается ее невысказанная просьба.

Он дразнит ее нежную кожу, опускаясь все ближе и ближе к ее женской сути.

- Ты умоляешь. Скажи мне, чего ты просишь?

Я задерживаю дыхание, ожидая ее ответа, который прекрасно знаю.

- Пожалуйста, Сэр, мне нужно это.

Мужчина усмехается.

- Только хорошие девочки заслуживают кончать.

- Я больше не забуду.

- Я не уверен, что верю.

- Я не забуду, - произносит она, и ее голос звучит надломлено из-за эмоций, пока ее голова подрагивает.

Меня распирает от желания встать, выйти в коридор, открыть дверь, войти в ту комнату и вступиться за нее. Но, как и она, я парализована и не могу сдвинуться с места, на котором сижу.

Тем временем мужчина расстегивает ее черный бюстгальтер. Он помогает ей встать и разворачивает её. Бросив бюстгальтер на пол, он произносит:

- Эта грудь... - его губы изгибаются в угрожающей ухмылке, когда он зажимает каждый сосок. - Какой цвет?

- Красный, Сэр, - она моргает и морщится, но остается лицом к нему, желая и готовая ко всему, что он задумал.

Указывая подбородком в сторону кровати, он отдаёт следующую команду.

Сглотнув, я тянусь к подолу своего черного платья, когда женщина забирается на кровать, намеренно укладываясь на спину и скользнув раненой попкой по одеялу. Едва заметные подрагивания - единственный признак того, насколько она чувствительна, но, опять же, она не жалуется.

Мужчина отходит и затем появляется с длинным кожаным стеком.

Я вздрагиваю, когда воздух наполняется звуком удара, и стек обрушивается на одну грудь, а затем на другую.

Я рефлекторно поднимаю руку, прикрывая себя от удара. Будто сейчас я не только тайно подглядываю, но и присутствую в той комнате, ощущая все на себе. Именно в этот момент я понимаю, что приподняла подол своего платья, и мои колени больше не вместе, а раздвинуты... открывая мне доступ...

Внезапно в задней части комнаты вспыхивает окно, которое я приняла за зеркало.

Пораженная, я поворачиваюсь к свету и задыхаюсь.

По ту сторону от стекла стоит темноволосый мужчина в темном костюме, белой рубашке и темно-сером галстуке. Крой его костюма и распахнутые полы – всё это подчёркивает его широкие плечи и подтянутый пресс. Мои зубы прикусывают нижнюю губу, пока я изучаю его, на долю секунды задаваясь вопросом, а настоящий ли он.

Он поддается вперед, становясь выше и более опасным. Его черная маска всего в дюймах от окна. Меня притягивают его темные глаза, смотрящие сквозь прорези, и интенсивность взгляда, направленного на прямо меня.

- Продолжай, - приказывает он, и его голос звучит глубже, чем у мужчины, за которым я наблюдала, более властным.

- Я-я... продолжать? - переспрашиваю я, не уверенная, что он имеет в виду, и что вообще происходит.

- Ты хочешь потрогать себя. Сделай это.

Я перевожу взгляд вниз на платье, подол которого сейчас собран в районе моих бёдер, и мое сердце быстрее забилось в груди. Не то чтобы я не делала этого раньше – доставляла себе удовольствие. Дело в том, что я никогда не делала этого перед кем-то, кто наблюдал бы или управлял моим следующим шагом.

- Тебе был отдан приказ. Ты знаешь, что происходит, когда ты не подчиняешься?

Мой взгляд переходит с мужчины на пару.

Я знаю. Я все еще вижу, как ее наказывают.

- Я-я… - у меня пересыхает горло, когда я пытаюсь выдавить из себя слова.

- Правильный ответ: «Да, Сэр» или «Нет, Сэр». Тебе все ясно?

- Да, Сэр.

Глава 7

Лукас

На мгновение изумлённый взгляд её невинных глаз, смотрящих в мою сторону, заставляет меня задуматься, права ли была Дороти, что эта женщина согласилась на обучение и на то, чтобы за ней наблюдали. Нет сомнений в том, что Дороти не ошиблась в отношении статуса этой красивой женщины. Белая атласная маска - не единственное свидетельство того, что это великолепное существо находится в совершенно новой для себя стихии. Она буквально излучает возбуждённый интерес и чувственные потребности. И даже сквозь стекло я могу ощутить запах её желания.

Я киваю подбородком.

- Устройся на подлокотнике дивана, чтобы я мог видеть.

Ее голова двигается из стороны в сторону.

- Что?

Моя шея напрягается.

- Скажи мне, какая часть моих инструкций была неясной? - мой тон становится глубже с каждым словом.

Она не произносит ни слова и оглядывается, будто забыла, где находится. Движение за движением, она подчиняется, укладывая голову на подлокотник в дальнем конце дивана. Ее прекрасные длинные волосы мягкими волнами ниспадают на обнаженные плечи, а по тому, как ее соски выступают, натягивая ткань, а грудь вздымается под платьем, я уверен, что на ней нет бюстгальтера.

Я жду, пока она осознает и примет ситуацию. Это словно наблюдать за котенком, у которого только что открылись глаза. Мир, о котором он только слышал, теперь существует и реален. Грандиозность ее первого раза настигает меня.

Даже по прошествии всего этого времени Дороти считает, что я все еще способен на это, что я –подходящий мужчина для этой задачи.

Когда взгляд женщины возвращается ко мне, я знаю, что хочу быть таким мужчиной.

Женщина переводит взгляд на свои ноги, все еще опущенные на пол, и снова на меня. В то время как я охвачен ее трепетом, я все еще нуждаюсь в словах. Пока она молчит, начинаю я.

- Подними их, красотка. Не снимай обувь. Одну расположи повыше на спинке дивана, а другую, согнув в колене, отведи в сторону.

Слышится серия неглубоких вздохов, и я испытываю беспокойство, что эта маленькая лань может задохнуться от возбуждения, прежде чем я успею увидеть то, что хочу.

- Дыши.

Кивнув, она медленно перемещает ноги туда, куда я сказал. Когда она выполняет мои инструкции, меня поражает форма ее икр и тонус мышц. Я хочу спросить, занимается ли она бегом. Я хочу быть в курсе, как она проводит время, и что ей нравится. И я хочу знать, почему она одна.

Мой взгляд падает на ее руки, порхающие возле лица, согнутые в локтях. Нет кольца, которое бы указывало на то, что она принадлежит другому мужчине.

Я не произношу вслух ни одного из своих вопросов, ведь сейчас речь совсем не об этом. Дороти послала меня сюда, чтобы ввести это прекрасное создание в мир, о котором она, возможно, фантазировала, но чьи прелести никогда не испытывала на себе. Если посмотреть правде в глаза, Дороти отправила меня к этой комнате в том числе и по той причине, чтобы я снова открыл для себя и поприветствовал эту сторону своего существа.

Хотя я и хочу, чтобы глаза этой прекрасной женщины не отрывались от меня, я отдаю обратный приказ.

- Повернись, красавица, и верни свое внимание к тому, за чем ты наблюдала.

Сначала она колеблется, прикусывая алую губу передними зубами, а затем она подчиняется, демонстрируя мне совершенство своего профиля: вздернутый носик, высокие скулы и тонкую шею. Когда ее взгляд встречается с окном, она втягивает воздух.

По крайней мере, она дышит.

О, как бы мне хотелось видеть обе комнаты, чтобы знать, что сейчас происходит перед ее глазами, однако с моего угла обозрения это невозможно. Даже звуковое сопровождение через два динамика неразличимо.

- Скажи мне, что ты видишь, - приказываю я.

Ее губы сжимаются, и она снова смотрит на меня.

-Я-я...

- Да, Сэр. Нет, Сэр.

- Да, Сэр.

Ее руки поднимаются выше, пока не оказываются над ее головой, и она сжимает свою собственную руку. Я хочу, чтобы эти руки сейчас блуждали по ее телу. Я хочу посмотреть, как она доставляет себе удовольствие, но сначала мне нужно вернуть ее мысли в соседнюю комнату.

- Глаза на окно.

Даже с белой атласной маской, ограничивающей мой обзор, я могу рассмотреть ворох ее длинных ресниц, и она устремляет свой взгляд на пару за стеклом.

- Ох! - восклицает она, ее мягкий голос полон эмоций. - Стека больше нет.

О, чёрт.

Был стек.

Сколько времени?

- Почему был стек? - задаю я вопрос, уже зная ответ и желая услышать, как она выразит его словами.

- Мужчина... он сказал, что велел женщине надеть красное. - Она ослушалась.

От этой мысли кровь приливает к моему напряженному члену.

- Что он сделал?

Теперь ее взгляд не отрывается от окна.

- Он наказал её, - ее дыхание учащается, а руки, кажется, дрожат. - Сначала ремнём, а затем стеком. Теперь он лишает её...

Тёплое ощущение власти проходит сквозь меня. Это одно из лучших наказаний. Сабмиссивы охотно принимают удары ремня или стека. Они примут зажимы даже на самых чувствительных частях своего тела. Они будут делать все, что им велят, зная, что освобождение – это их награда.

Лишение сабмиссива оргазма - их величайший страх и наказание, которое длится дольше всего. В постоянных отношениях между парой это наказание может растягиваться на часы или дни, пока острая потребность не станет единственным, о чем сабмиссив сможет думать, дойдя до такого состояния, когда готов сделать все, что угодно, чтобы заполучить желаемое.

- Скажи мне, чего она хочет, - продолжаю я.

- Она не сказала, - женщина тяжело дышит, широко раскрыв глаза на то, что происходит.

- Как ты думаешь, чего она хочет?

- Его, внутри нее. Она хочет получить освобождение.

- Но он не собирается позволить ей этого.

Ее глаза вспыхивают в моем направлении, и свет ловит их в самый подходящем ракурсе. Они были самого чистого светлого оттенка голубого, теплые и нежные, но в то же время полные любопытства и тревоги.

- Я давал тебе разрешение смотреть в мою сторону?

Она качает головой, снова поворачиваясь к окну.

- Нет, Сэр. Простите, Сэр. Он говорит ей встать на колени.

Ее немедленный ответ посылает к моему члену разряд электричества.

- Чего хочешь ты?

- Я хочу того, что он ей не даёт.

- Ты хочешь, чтобы этот мужчина вошёл в тебя?

- Нет, - быстро отреагировала она, не сводя глаз с окна.

- Я хочу удовольствия, в котором он ей отказывает.

- Ты мокрая?

Она быстро кивает.

Моя шея выпрямляется.

- Раздвинь эти сексуальные ножки. Подними платье и покажи мне.

Когда она подчиняется, я вижу, что под платьем она не обнажена. На ней тончайшие кружевные трусики. Маленький черный кружевной треугольник едва прикрывает ее киску, открывая то, что та также была не выбрита. Напротив, сквозь тонкую ткань просвечиваются мягкие светлые завитки.

Блять.

Эта женщина не могла быть более совершенной, даже если бы я заранее позвонил и заказал женщину моей мечты.

- Снимай трусики. Я хочу увидеть тебя.

- Я никогда…

- Да, Сэр. Нет, Сэр, - напоминаю ей я, перебивая.

Она тянется к резинке и спускает черное кружево по бедрам. Приподнимая попку с дивана, она отвечает:

- Да, Сэр.

Черное кружево ползёт вниз по ее стройным ногам, затем к туфлям на высоких каблуках, пока те не становятся свободными. Наконец, она роняет белье на пол. Дюйм за дюймом она раскрывается передо мной, обнажая нежные желтые завитки и требовательную розовую киску.

Может быть, всё из-за того, что я слишком давно ничего подобного не делал. А, возможно, причины в желании к женщине вперемешку с трепетом. Я не хотел анализировать. Тем не менее, я не могу оставаться там, где нахожусь сейчас. Повернув ручку двери у окна, я вхожу в комнату к светловолосой красавице. Стены наполнена глубокими стонами удовольствия в сочетании со вздохами, давая мне понять, что, хотя женщина в соседней комнате и не удовлетворена, мужчина более чем.

Взгляд светловолосой красавицы прикован ко мне.

Не говоря ни слова, я иду к ней решительными, но медленными шагами, мои туфли стучат по твердой поверхности, пока я не возвышаюсь над ее роскошными изгибами и обнаженной киской. Я протягиваю руку.

- Отдай мне пульт.

Не отводя взгляда и не говоря ни слова, широко раскрыв голубые глаза и глядя на меня, она тянется вниз, шарит рукой, пока не находит пульт и не передает его мне.

Так и не повернувшись окну, я затемняю сцену и заглушаю звук.

Я должен вернуться к стулу в своей комнате для наблюдений. Или хотя бы к креслу в этой комнате. Но я не могу. Теперь, когда я так близко к ней, я не могу уйти.

Мои действия могли противоречить её запросам. Я не спрашивал. Я просто согласился доминировать на расстоянии. Однако что-то меня влечёт к ней. Я должен прикоснуться к этой женщине.

Дотянувшись до ее подбородка, я поднимаю ее красивое лицо в свою сторону.

- Не отворачивайся.

- Да, Сэр.

Я удерживаю ее мягкую, теплую кожу в своих тисках. Сохраняя свой низкий тон, я успокаиваю ее:

- Делай, как я говорю, и получишь то, что хочешь.

Она сглатывает.

- Да, Сэр. Я сделаю так, как Вы говорите.

- Потрогай себя.

Мне не нужно указывать ей где. Сразу же одна из ее рук опускается к киске, а другая сжимает юбку платья.

- Ты мокрая? - спрашиваю я, когда ее пальцы касаются клитора, прежде чем раскрыть и подразнить вход.

- Да, Сэр. Так и есть.

Я склоняюсь к ее лицу. Мы находимся в нескольких дюймах друг от друга, ее подбородок дрожит в моём захвате, но ее голубые глаза не отрываются от моих.

- Я собираюсь управлять твоими следующими действиями. Ты будешь слушать только мой голос. Если ты будешь хорошей девочкой и подчинишься, ты получишь лучший оргазм в своей жизни. Если ты будешь очень хорошо себя вести, мы оба получим удовольствие. Если ты не хочешь подчиняться, скажи мне сейчас, и мы оба уйдем отсюда. Да, Сэр. Или нет, Сэр.

Глава 8

Марджи

- Да, Сэр. Или нет, Сэр.

Мне вспоминаются слова Дороти. Пары устанавливают свои собственные стоп-слова, но пока следует помнить, что нет - значит нет. Этот мужчина предоставляет мне именно такой выбор. Мужчина, которого я не знаю, тот, который отдал мне приказ снять нижнее белье и видел мою киску - не только видел, но и наблюдал, как я прикасалась к себе.

Доверие.

Это то, о чем говорит доктор Кайзер.

Можно ли доверять человеку, которого я даже не знаю?

- Сэр? - обращаюсь я к нему, пока он всё ещё удерживает мой подбородок.

Он поднимает свой подбородок, а взгляд его темных глаз проходит сквозь всю мою защиту.

- Да, Сэр. Нет, Сэр.

- Если я скажу «нет», Сэр...?

- Я сказал тебе, красавица, что произойдёт при любом из раскладов.

Да, он сказал. Мы уходим, или, если я скажу «да», до лучшего оргазма в моей жизни всего один шаг.

Подняв руку, я обхватываю его пальцы, держащие мой подбородок. Наши взгляды не отрываются друг от друга.

- Да, Сэр, - произношу я, когда наши пальцы переплетаются. - Я доверяю Вам.

Его взгляд направлен в то место, где наши руки соприкасаются.

- Поднимайся, красавица. Если мы оба псобираемся получить то, чего хотим, от платья нужно избавиться.

Избавиться.

Тревожные звоночки должны уже должны были вовсю затрезвонить. Как и страх, разгоняющий мою кровь. Однозначно должно было возникнуть опасение в отношении того, чтобы быть с кем-то, кого я не знаю, и, возможно, никогда больше не увижу. Все это должно было обрушиться на меня. Вместо этого наши руки двигаются, пока моя не ложится в его, и он не помогает мне встать. Даже учитывая то, что я на каблуках, этот мужчина намного выше меня. Он не только высок, но и обладает крупной фигурой, как и широким разворотом плеч. Хотя его тон смягчился, в его голосе и действиях все еще присутствуют нотки доминирования. Он допускает, что я могу отказать, и в то же время делает так, как и говорил, направляя меня.

Разворачивая меня, он расстегивает верх лифа, дергая за молнию позади шеи. Передняя часть моего платья тут же падает вниз, обнажая грудь. Прежде чем расстегнуть юбку, он снова поворачивает меня. Насыщенный аромат его одеколона смешивается с запахом бурбона, наполняя меня ощущением тепла его близости, распространяющейся по моей обнаженной коже.

Так как мы теперь стоим бок о бок, мужчина перебрасывает мои длинные волосы за плечи, при этом невозмутимо разглядывая мою грудь. Хотя он ничего не говорит, я чувствую его взгляд на себе, пока мои соски не становятся еще твёрже.

Уголки его губ ползут вверх, в то время как он, не отрывая взгляда от моей груди, заводит руки за мою спину, расстегивает юбку платья и опускает молнию. Ткань падает на пол, образуя черную лужу вокруг моих туфель.

Моя рука снова в его ладони.

- Вернись в прежнее положение.

На ум приходят вопросы, но я держу их подальше, отвечая так, как он меня учил:

- Да, Сэр.

Как только я ложусь обратно, а мои ноги располагаются там, где он пожелал их видеть, не снимая туфли, согласно его приказу, а мои волосы ниспадают с подлокотника дивана, он снова тянется к моей руке и опускает ее к киске.

- Подумай о том, что ты видела. Тебя взволновало наказание?

Сцена вновь вспыхивает передо мной.

Я киваю.

Его палец скользит по моим накрашенным губам.

- У тебя есть голос. Используй его. Я хочу слышать тебя. Я хочу слышать твои ответы. Когда придет время, я пожелаю услышать твои мольбы и крики экстаза и боли. Говори.

Обалдеть.

Это реально.

Это происходит на самом деле, и мое тело объято огнем.

- Да, Сэр. Это меня возбудило.

- Ты когда-нибудь испытывала на себе жжение ремня?

Я начинаю качать головой и быстро исправляюсь.

- Нет, Сэр.

- Стека?

- Трости?

Я каждый раз отвечаю отрицательно, но образы того, как это происходит, запечатлены в моем сознании, когда я представляю, как каждый из перечисленных предметов жалит мою плоть. Моя киска сжимается, а соски продолжают мучительно твердеть.

Он раздвигает мои ноги шире, глядя на средоточие моей плоти. Я борюсь с желанием свести ноги, чтобы скрыть то, что, я уверена, он может видеть – я вся мокрая от предвкушения.

Когда он поднимает взгляд, и наши глаза встречаются, его темные радужки сверкают.

- Стек на нежной плоти киски ощущается лучше, чем разряд электричества.

Мои глаза расширяются, а внутренности скручивает. Потребность сомкнуть бедра и защитить мою самую чувствительную часть тела почти непреодолима, поскольку мои колени начинают дрожать.

- Электричество? Стек... прямо там?

Вместо ответа он продолжает отдавать приказы:

- Не отводи от меня взгляда и покажи мне, как ты это делаешь - как заставляешь себя кончить.

В голову приходит мысль пуститься в отрицание о том, что я делаю это – трогаю себя – или в целом занимаюсь чем-то подобным. Вместо этого я погружаюсь в его темный взгляд, когда нахожу клитор. Маленькие круги на чувствительном комочке нервов заставляют мою шею вытянутся, а спину выгнуться. Я продолжаю двигать пальцем, спускаясь к входу, и подтверждаю то, что я уже знаю. Используя влагу, я продолжаю доводить себя до пика.

И дело не только в моих прикосновениях.

Дело в нём. Его пристальный взгляд сосредоточен только на мне.

Все дело в его близости, поскольку он наблюдает за каждым моим движением.

Во мне живёт странная потребность доставить ему удовольствие своей покорностью, и, судя по тому, как его взгляд темнеет, я думаю, у меня получается. Одного этого достаточно, чтобы довести меня до кульминации. Мои собственные прикосновения просто дополнение к основному источнику наслаждения.

В момент, когда я издаю стон, его рука тянется к моей. Поднимая ее, он открывает свои полные губы и медленно всасывает мою влагу с моих пальцев.

Черт возьми, это так горячо.

- Теперь твоя грудь, - требует он.

Я слишком загипнотизирована его низким голосом, действиями, гортанными звуками, которые он издает, и его присутствием, чтобы спорить. В прошлом я по большей части игнорировала свою грудь, вместо этого сосредотачиваясь на достижении разрядки, а затем все шло обычно ко сну. Делая, как он велит, я поднимаю обе руки, обнаруживая, что моя грудь тяжелее, чем обычно.

- Сожми соски.

Я издаю пронзительный крик, удивившись их чувствительности.

- Представь себе стек на них, когда они такие потрясающие и набухшие, как сейчас.

Я не могу себе этого представить.

Я никогда не задумывалась об этом, и теперь образ женщины за соседней дверью приобретает большее значение для меня. Мужчина подождал, пока она достаточно возбужденной, а затем занялся ее грудью, зная, что она будут более чувствительной к боли.

- Пожалуйста, Сэр, - умоляю я, желая большего, как и она.

Мужчина тянется к пряжке своего ремня.

Что он собирается делать?

И тогда я замечаю выпуклость - его растущую эрекцию. Когда мои глаза расширяются под атласом маски, он произносит:

- Правила не изменились, красавица.

Я не совсем понимаю, что это значит, но что бы это ни было, я не готова сказать «нет».

Этот мужчина не вынимает ремень из петель, как это сделал арень в соседней комнате. Вместо этого он расстегивает застежку, затем верхнюю пуговицу брюк и опускает молнию. Когда он стягивает вниз пояс своих боксеров, его эрекция выскакивает вперёд.

Я оцениваю его длину и толщину. Возможно, дело в ракурсе или, может быть, в самом «Кружеве и коже», но я хочу протянуть руку, прикоснуться к бархатистой коже и облизать блестящую головку.

Его большая ладонь оглаживает всю длину.

- Заставь себя кончить, но не отводи глаза.

Я не знаю, имеет ли он в виду свои сексуальные глаза или свой великолепный член. В любом случае я не могу смотреть куда-то ещё, так как одна моя рука уже устремляется к чувствительной груди, а другая вырисовывает круги на клиторе. Он продолжает отдавать приказы, управляя моей скоростью, ускоряя и замедляя меня. Опыт - это агония и экстаз одновременно. Взлеты и падения. Подъёмы и спады. Ощущения переплетаются с тембром его голоса, и этот коктейль скручивает мои внутренности, как центрифуга, наращивая силу до тех пор, пока потеря контроля не становится единственным вариантом.

Комната вокруг нас наполняется звуками - и его, и моими. Моя спина выгибается, а каблуки моих туфель угрожают кожаной обивке дивана.

Я балансирую у самого края пропасти, когда его рука на члене ускоряется, а лицо под черной маской искажается. Я никогда не касалась себя перед мужчиной и не видела, как мужчина делает то же самое. Возможно, это самый чувственный и сексуальный опыт, который у меня когда-либо был без секса.

Я не уверена, должна ли я просить разрешения на оргазм. Если честно, я даже не могу думать о том, что должно произойти. Мой разум как в тумане, кожа горит, и каждый нерв в моем теле возбуждён. Напоминает серию фейерверков на празднование Дня Независимости, фитиль уже зажжен. Дороги назад нет.

- О! Ох! - каждый вскрик моего освобождения громче предыдущего.

Пальцы ног подгибаются, а колени непроизвольно выпрямляются.

Следует серия взрывов, которые зарождаются в самой глубине и расходятся во всех направлениях, заставляя все тело вспыхнуть. Я стараюсь не спускать с него глаз, пока всплески удовольствия не утихают. Я открываю глаза, когда комната наполняется гортанным ревом, а мой живот становится теплым и влажным.

Моему затуманенному разуму требуется мгновение на понимание того, что я не единственная, кто испытывает оргазм. Его рука продолжает двигаться вверх и вниз, а мою кожу покрывают шелковистые белые капли.

«Подчинись, и ты испытаешь лучший оргазм в своей жизни. Если ты будешь очень хорошей, мы оба испытаем его».

Его слова вызывают улыбку на моём лице.

Я продолжаю наблюдать за его рукой, сжимающей его большой член, пока он внезапно не заталкивает все еще твердую плоть в брюки, пряча его за слоями ткани. Его плечи расправляются, а шея выпрямляется. Темный взгляд уже потерял прежнюю искру, превращаясь во властный взгляд человека в окне.

Не уверенная в том, что мне делать дальше, я остаюсь неподвижной, пока он уходит в тень, скрываясь в дальнем конце комнаты, и появляется с салфетками в руке. Я задерживаю дыхание, когда он опускается около меня, присаживаясь на корточки, и начинает медленно и методично стирать свое семя, очищая мою кожу.

Моя улыбка исчезает под грузом неуверенности, пока я наблюдаю за каждым его движением. Хотя я считаю, что мне не следует произносить ни слова, я хочу выразить протест против его заботы, сказать, что он отметил меня, и я не хочу, чтобы его метка исчезла. Как только он заканчивает, он снова протягивает мне руку. Взявшись за неё, я встаю на шаткие ноги, а он поднимает мое платье с пола и осторожно кладет его на диван.

- У тебя есть имя, красавица? - его глубокий голос обращается к моей женской сути, как и тогда, когда он руководил моими действиями.

- Да, Сэр, - мой голос звучит иначе, более смущенно, но уверенно.

Возможно ли такое после всего лишь единственного раза?

Его скулы приподнимаются, когда он одной рукой приподнимает мой подбородок, заставляя наши взгляды встретиться, а другой змеей обвивает мою талию, прижимая мое обнаженное тело к своему полностью одетому твердому стану.

- У тебя есть имя? Кого мне следует спросить при следующем визите?

Следующий визит?

У меня учащается пульс.

Планировала ли я вернуться?

Его хватка на моём подбородке усиливается, когда он приподнимает его выше.

- Да, сэр, имя есть.

Я сглатываю, молча извиняясь перед своей сестрой.

- Меня зовут Мойра, Сэр. Как я узнаю, когда будет следующий раз?

- Тебе сообщат, Мойра. А до тех пор, вспоминай то, что произошло. Подумай об этом. Фантазируй об этом.

Я уверена, что не забуду того, что произошло - никогда.

Я киваю, моя грудная клетка вздымается, пока сердце бьется напротив его груди. Аромат одеколона, который омывал меня раньше, теперь был смешан с запахом нашего возбуждения.

- Еще кое-что, - произносит он. Не дожидаясь моего ответа, он продолжает:

- Не прикасайся к себя снова, - он отпускает мой подбородок и берет меня за руку. - Если эти пальцы, - его губы целуют кончики моих пальцев, которыми я только что трогала себя, - коснутся этой идеальной киски, в следующий раз, когда мы будем вместе, твоя киска встретится со стеком, до того как у неё появится возможность получить облегчение.

Стек.

Прямо там!

Он выпрямляет шею.

- Ну, Мойра. Я жду твоего ответа.

Мой ответ?

Стек?

Мой разум буквально захвачен этой идеей.

У меня нет ответа. У меня есть вопросы

И тут меня осенило, что за ответ он ждет.

- Да, Сэр.

- Да, Сэр... что?

- Я хочу, чтобы был следующий раз, и я не ...

Почему произносить слова вслух более неловко, чем действовать?

- Ты не прикоснёшься к себе.

Я киваю.

- Да, Сэр. Я не буду этого делать.

Его губы изгибаются от удовольствия.

- Ты бесценна.

- Это плохо? Я сделала что-то не так?

- Нет, Мойра, ты идеальна.

Идеальна.

Как можно одним словом наполнить меня таким удовлетворением?

Его губы касаются моей макушки, когда он отпускает меня. Дотянувшись до платья, он замирает, пока его взгляд скользит от моих светлых волос до туфель.

- Это тело нельзя скрывать, но мысль о том, что кто-то еще увидит тебя в таком состоянии,странно расстраивает меня. Одевайся и жди. Не покидай эту комнату одна. Я пришлю Дороти, чтобы она забрала тебя и проводила до машины.

- Она предложила заглянуть в бурбон бар.

Не знаю, что заставило меня упомянуть об этом. По правде говоря, я слишком потрясена тем, что только что произошло, чтобы идти в бар или знакомиться с другими людьми.

Он качает головой, пока его темный взгляд сужается под маской.

- Нет.

- Нет?

- Дождись Дороти.

- Да, Сэр.

Я думаю о том, чтобы встретиться лицом к лицу с женщиной, которая привела меня сюда. Когда эта мысль посещает меня, мои щеки наполняются жаром.

- Будет ли она знать, что мы...?

- Ты можешь смотреть положительно на то, чтобы кто-то за тобой наблюдал, но не я. Никто не знает, кроме нас. Предположения будут. Однако только мы знаем, что действительно произошло.

Я выдыхаю.

- Спасибо, Сэр.

Прижимая платье к груди, я испытываю восторг к человеку, которого едва знаю. И в этот момент я понимаю. Я его совсем не знаю. Когда он начинает уходить, я задаю вопрос:

- Сэр, у Вас есть имя?

Глава 9

Марджи

Господин Сантана.

Широкие плечи.

Требовательный тембр.

Полные губы.

Темный пронзительный взгляд.

Ощущение его губ на моих волосах и пальцах вызывает во мне желание почувствовать их касание и в других местах, заставляя жаждать большего.

Я просыпаюсь от беспокойного сна в поту, отмечая, как моя рука змейкой скользит по животу, а пальцы дразнят пояс моего нижнего белья. Оно не из кружева. Это те трусики, которые носила в течение многих лет, - эдакие мальчишеские шортики, сделанные из хлопка. И когда мой сон окончательно развеивается – про то, как господин Сантана сидит на стуле в затемненной комнате, управляя моими движениями, пока его низкий голос приказывает снять с себя платье, оставляя только кружевные трусики и высокие каблуки, приказывает мне подойти к нему, но не на ногах, а ползком на коленях, - наступает реальность. Я не в «Кружеве и Коже». Я не была там с вечера прошлой субботы. Уже почти утро четверга, и я ничего не слышала от человека, который сказал, что меня проинформируют о нашей следующей встрече, ни от Дороти, ни от кого-либо еще из клуба.

Моя рука замирает, когда я смотрю в потолок своей спальни, наблюдая за тем, как свет от уличных фонарей танцует бликами по стенам.

Он сказал мне подумать о том, что произошло. Он велел мне мечтать об этом.

Я не уверена в том, как один человек может иметь такое большое влияние, но с каждой минутой, часом и днем то, что происходило в «Кружеве и Коже», это стало единственным, о чем я могу думать. Это было незабываемо. Даже на работе мне пришлось удалять целые страницы заметок, потому что слова доктора Кайзер имеют тенденцию приобретать формы пережитого мной опыта, а затем трансформируются в мои фантазии.

Я сказала себе, что схожу в клуб только раз, и испытаю то, о чем слышала, и это произошло.

Но все пошло не так, как задумывалось.

Я хочу большего.

Я хочу гораздо большего, и в каждом своем видении, в каждом проблеске моего воображения присутствует господин Сантана со сверкающими темными глазами, пока стек придает моей коже красный оттенок. Я просматривала Интернет-ресурсы, а также переписывала мысли клиентов. Мой разум знает, что кожу будет жечь, и все же, несмотря на то как мое сердце бьется в тревожном ожидании, я хочу испытать это. Я хочу боли, потому что, как только он закончит, я услышу его голос. «Нет, Марджи, ты идеальна». И тогда его член уймет мою боль, принося мне удовольствие, с которым мои руки никогда не смогли бы сравниться.

Мои пальцы спускаются ниже, под резинку трусиков.

Внезапно я осознаю неточность в своей фантазии. Он не знает моего настоящего имени. А я не знаю его.

- Давай же, Марджи, - я громко говорю сама себе. - Ты, вероятно, больше никогда о нем не услышишь. Что ты собираешься делать - прожить остаток жизни без удовлетворения? Как он узнает?

Выдыхая, я подтягиваю руку к груди и перекатываюсь на живот, удерживая ее под собой. Если я подложу подушку под себя и подвигаю бедрами, это же не будет считаться прикосновением, не так ли?

Перед глазами предстают его темные глаза, и я знаю, что он не запрещал это, но определенно подразумевал и эти уловки. Вздохнув, я снова перекатываюсь, сбрасывая с себя одеяло, чтобы через несколько минут проснуться от холода и снова укрыться им.

Это агония.

- В субботу будет неделя, - я обращаюсь вслух к темноте. - Семь дней. Если я не получу уведомление до субботы, я возьму дело в свои руки.

Я позволила себе поразмышлять о предоставленной мной информации. Поскольку клуб использует псевдонимы, а формы заполняются с идентификационными номерами, каким образом меня могут проинформировать? Я даже спросила об этом Дороти той ночью, когда она пришла забрать меня.

Глубоко вздохнув, я вспоминаю ее появление в комнате.

ОКОЛО НЕДЕЛИ НАЗАД

Прошло время, но я не уверена, сколько именно. Окно напротив меня все еще затемнено, с тех самых пор как это сделал господин Сантана, и теперь мне интересно, там ли еще пара. Позволил ли он ей кончить? Разрешил ли он получить ей хоть каплю удовлетворения?

На моих губах появляется улыбка.

Пометил ли он ее, как пометили меня?

Я вздрагиваю, когда стук в дверь отвлекает мое внимание. Встав, я поправляю платье и иду к двери.

- Да?

- Мойра, это Дороти. Мне сказали, что вы готовы уйти.

Окинув взглядом комнату в последний раз, я делаю мысленную пометку о том, чтобы запомнить в ней все: от кожаного дивана до большого кресла у задней стены и стола со стульями у входа. Я сказала, что вернусь, но если этого не случится, я не хочу забыть то, что произошло здесь.

Я цепляю улыбку на губы, открывая дверь.

- Спасибо, Дороти, что пришли за мной.

За усыпанной рубинами маской ее зеленые глаза блестят, а накрашенные губы приоткрываются, когда улыбка становится шире.

- Мы рады, что вы решили присоединиться к нам сегодня вечером в «Кружеве и коже». Несмотря на то, что уже поздно, бурбон-бар все еще работает. Может, вы хотите выпить перед уходом?

Я качаю головой, вспоминая ответ господина Сантаны, когда я упомянула то же самое.

- Нет, спасибо. Думаю, мне пора. Машина подана?

- Вы уверены, милая? - спрашивает Дороти, опуская руку на мое плечо.

- Первое посещение может быть ... ну, скажем так, небольшая порция хорошего бурбона поможет успокоить нервы.

По правде говоря, после того потрясающего оргазма я расслаблена настолько, насколько это возможно. Это не значит, что последние несколько минут или больше, прошли спокойно для меня. Они таковыми не были. Тем не менее, было что-то особенное в тоне господина Сантаны, когда он запретил заглядывать в бар, настолько, что это зафиксировалось в моем сознании.

Со всей уверенностью, которую я могу собрать в кулак, произношу:

- Я действительно готова уйти.

- Отлично, - она отпускает мое плечо и берет меня под руку, перекидывая свою руку через мой локоть. - Вам понравилось?

Хотя мы идем к лестнице, и вокруг никого нет, я не могу не чувствовать себя выставленной напоказ.

- Да, - мягко отвечаю я. На вершине лестницы я останавливаюсь и поворачиваюсь к ней. - Как...? Он сказал... он сделает на меня запрос.

Внезапно произнесенные мной слова показались неправильными, как будто я –блюдо, не включенное в меню ужина, столик в хорошем ресторане или, что более вероятно, проститутка в доме с дурной репутацией.

Дороти смотрит мне прямо в глаза.

- Мойра, вы красивая одинокая женщина. Вы можете вернуться в «Кружево и кожу», когда захотите. Не существует правила о моногамии. Я уверена, что если бы вы вошли в бурбон-бар сегодня или в другой вечер, у вас был бы целый список из желающих встретиться с вами кандидатов.

- Но... если бы я хотела остаться ... моногамной?

Ее губы сжались.

- Дорогая, если господин Сантана сделает на вас запрос, я могу отправить вам текстовое сообщение, если вы позволите мне получить ваш номер.

- Разве у вас уже его нет?

- Нет. Если бы «Кружево и кожа» связывалось бы с вами, это было бы только через лицо, рекомендовавшее вас. Мы не храним под рукой личную информацию, позволяющую идентифицировать наших членов клуба.

Мой рекомендатель. Означает ли это, что они свяжутся с доктором Кайзер?

- А если я дам вам свой номер, вы не будете распространять его?

- Нет, дорогая. Все зависит только от вас.

Я киваю.

- Мне бы хотелось знать, сделает ли он на меня запрос. Он сказал, что сделает.

Ее шея выпрямляется.

- О, он так сказал?

- Возможно, он просто так выразился, - разочарованно говорю я.

- Мойра, послушайте меня. Господин Сантана не нуждается в подобном. Было время, когда этот человек был самым востребованным Домом. У него репутация, которая, судя по тому, что я слышала, не требует никакого подтверждения. Если бы он не хотел увидеть вас снова, он бы не стал говорить об этом.

- Тогда, да, запишите, пожалуйста, мой номер телефона.

УТРО ЧЕТВЕРГА

Я просыпаюсь, когда солнечный свет уже струится сквозь окно в моей спальни. С улицы доносится пение птиц, когда я перекатываюсь на прохладных простынях. Я, должно быть, наконец, заснула, но все же моей первой мыслью после пробуждения было не утро или солнечный свет. А он, мы и то, что произошло.

Это кажется чистым безумием, потому что в моей жизни были мужчины, с которыми я спала - ну, не спала, а занималась сексом, - о которых я никогда особо не думала. Мы с господином Сантаной не занимались сексом, но, опять же, между нами произошло нечто большее.

Я вздыхаю, когда в моей голове вспыхивает образ его темных глаз.

Лежа на спине, я подтягиваю подушку под бок и беру телефон.

9:35 утра.

Чёрт возьми!

Я опаздываю на работу.

Сбросив одеяло, я набираю доктора Ами Кайзер. Она отвечает после первого же гудка.

- Доктор Кайзер, это Марджи.

- Да, Марджи, ты записана у меня в телефоне. Все в порядке?

- Нет. Дерьмо. Я извиняюсь. Я, должно быть, проспала. Я только что проснулась.

Мои мысли в полном беспорядке, пока я спешу к ванной.

- Я буду на месте… - я думаю о поездке на работу. - ... самое позднее - чуть позже одиннадцати. Постараюсь раньше. Мне очень жаль.

Доктор Кайзер смеется.

- Первый случай просыпания за более чем два года, не беспокойся. Ты уверена, что все в порядке?

В порядке ли?

Я горю и беспокоюсь, и теряю сон из-за человека, которого даже не знаю.

Все совершенно в пределах нормы, не правда ли?

- У меня все в порядке, - а потом я вспоминаю ее расписание. - У вас по записи Люк МакЭроу на десять, и мистер и миссис Дженсоны на одиннадцать.

- Я справлюсь.

- Вы можете перевести звонки на автоответчик, - предлагаю я. - Я займусь ими, как только приеду. Мне очень жаль.

- Марджи, успокойся и приезжай, как только справишься со всем.

- Спасибо, - я жму отбой и вздыхаю. - Отличное время ты выбрала, чтобы проспать, Марджи, - говорю я себе. И это правда. Я с нетерпением ждала новой встречи с Люком МакЭроу. На моих губах появляется улыбка, когда я вспоминаю его в супермаркете с очаровательной дочерью, и каким удивительным он был с ней, непринуждённым и заботливым. Я была рада, когда доктор Кайзер сказала мне, что он звонил ей, и еще сильнее обрадовалась, когда ответила на его звонок, чтобы записать его на встречу. Трудно представить, чтобы этот хороший парень из магазине следовал советам доктора Кайзер в прошлом. Может, инициатива исходила от его покойной жены.

Включив душ, я поворачиваюсь и смотрю в зеркало над раковиной. Отражение показывает мне растрепанные светлые волосы и большие темные круги под глазами.

- Да, ты идеальна. В идеальном беспорядке, если быть точной. Может, тебе стоит подумать о таком реальном мужчине, как Люк, и отказаться от фантазии о господине Сантане? – я пожимаю плечами. - По крайней мере, тогда ты могла бы спать спокойно.

Сорок минут спустя, одетая и готовая к работе, с длинными влажными волосами, собранными и переброшенными через одно плечо, я хватаю телефон с прикроватной тумбочки. И замечаю, что у меня есть непрочитанное текстовое сообщение.

Вероятно, оно от доктора Кайзер. Эта мысль не останавливает того, что мой пульс подскакивает. Я нажимаю на значок, и выскакивает сообщение.

МОЙРА, ЭТО ДОРОТИ. ВАШЕ ПРИСУТСТВИЕ В «КРУЖЕВЕ И КОЖЕ» ЗАПРОЩЕНО НА ВЕЧЕР ЭТОЙ ПЯТНИЦЫ НА 20:00. Г-Н. САНТАНА ХОЧЕТ ОТПРАВИТЬ КУРЬЕРА С ВАШЕЙ ОДЕЖДОЙ И ИНСТРУКЦИЯМИ НА ВЕЧЕР. ЕСЛИ ВЫ СОГЛАСНЫ ВСТРЕТИТЬСЯ С НИМ НА ЕГО УСЛОВИЯХ, ПОЖАЛУЙСТА, ОТВЕТЬТЕ СООБЩЕНИЕМ С УКАЗАНИЕМ СВОЕГО АДРЕСА.

Мои колени подгибаются, когда я опускаюсь на край неубранной кровати. Он хочет увидеть меня снова.

Это то, чего я хотела, не так ли?

Черт, пятница уже завтра.

Его условия... что это значит?

Я перечитала сообщение. Также он хочет узнать мой адрес.

Это безопасно?

Доверяю ли я ему?

Чёрт.

Глава 10

Лукас

Я открываю дверь в офис доктора Кайзер, и миллион воспоминаний лавиной заполняют мою голову. Их так много, что я сомневаюсь, не чувствуя уверенности, смогу ли переступить порог. И в этот момент я вижу ее - Доктор Кайзер сидит за столом своего ассистента, Марджи.

Меня удивляет приступ разочарования. Как бы я ни старался, мне не удавалось выбросить из головы Марджи, с тех самых пор как мы с Келли столкнулись с ней - ну, Келли в буквальном смысле столкнулась с ней - в продуктовом магазине. А еще была Мойра из «Кружева и кожи», которая тоже заставляла меня думать о Марджи. Полагаю, я надеялся, что сегодняшняя встреча с ней положит конец любым вопросам или иллюзиям об их сходстве.

- Люк, - обращается ко мне доктор Кайзер, вставая. - Я так рада, что ты решил навестить меня.

- Вы сейчас сами занимаетесь административной работой офиса, доктор? Я мог бы порекомендовать вас знакомым, если дела идут не слишком хорошо.

Она улыбается мне.

- Я всегда рада рекомендациям, но то, что ты застал сейчас, не имеет отношение к моей практике. У нас полный график. Просто Марджи опаздывает.

Она указывает на дверь офиса.

- С возращением. У меня заваривается кофе. Он не будет так же хорош, как у Марджи, но если ты хочешь чашку, мы можем перехватить по одной перед началом сеанса.

Сеанс.

Реальность такова, что я почти пропустил эту встречу. Как только она была назначена, я практически пришел к решению не идти. Поговорив с доктором Кайзер по телефону, я поступил так, как она рекомендовала мне, и поехал в «Кружево и кожу». Я не ожидал, что получу удовольствие. Я был почти уверен, что все оставшиеся у меня тенденции к доминированию исчезли. Я думал, что смогу войти в бурбон-бар и поднять бокал за утраченную сторону своей жизни, которой больше не существовало.

Чего я чертовски не ожидал, так это встретить новенькую, которая приведёт меня в восторг.

Когда я сказал Мойре, что отправлю на неё запрос, я был искренен. Это единственное, что пришло мне в голову, пока она смотрела на меня своими широко распахнутыми и гипнотизирующими из-под белой маски, завораживающими голубыми глазами, с дерзкими красными губами и теплым обнаженным телом, прижатым к моему. Это был ее гребаный первый раз, и она не могла быть более совершенной, более искренней или доверчивой. Она нажимала на каждую чертову кнопку и ставила галочки в каждом пункте моего списка желаний, даже в тех, которые, как мне казалось, больше не существуют.

Я провел воскресенье с Кэлли, прилагая все усилия, чтобы выкинуть Мойру из головы. Мы вышли за панкейками. Затем отправились зоопарк, а следом заглянули в аквариум. В тот момент, когда я предложил пойти в кино, мой четырехлетний ребенок призвал меня к порядку.

- Папа, я хочу домой. У бабушки и дедушки было весело, и мне понравились блины с клубникой, и животные, и рыбки. Но я устала. Не могли бы мы пойти домой?

Она была права.

Еще не осознавая своей четырехлетней головкой, она подтолкнула меня встретиться лицом к лицу с тем, что я не хотел видеть. Одно дело быть отцом-одиночкой. И совсем другое - вести себя подобным образом в собственном доме, быть человеком, который вдруг стал ощущать себя пустым.

В течение дня я пытался спрятаться от правды, которая притаилась в нашем доме, правды, которая становится реальностью, когда Келли спит. Я скучаю по общению со взрослыми людьми. Одно дело - чувствовать эту потребность абстрактно, и совсем другое, когда эта эмоция сопровождается дразнящим лицом под маской и чертовски сексуальным телом с готовностью испытать неизведанное.

Вернувшись домой, я осознал, что пытался занять свою голову и не думать о великолепном сабмиссиве, которая скрасила мое существование, а также мои сны в ночь после нашей встречи.

Отказ воспринимать реальность утомляет, и Келли была права.

Это не означило, что я хотел снова встретиться с Мойрой.

В понедельник, во вторник и даже в среду я твердил себе, что стремление увидеть ее ненастоящее. И все же каждый раз, когда я смыкал веки, я видел, как на меня смотрят ее большие голубые выразительные глаза. Я вспоминал, как она, взяв меня за руку, сказала мне - человеку, которого она не знала, - что доверяет мне. Я вспомнил её вкус с кончиков её пальцев.

Наконец, вчера поздним вечером, убедившись, что мои родители не возражают против ещё одной ночёвки в гостях, я позвонил Дороти в «Кружево и кожу». Если я собираюсь быть тем, кто приведёт Мойру к этому образу жизни, я хочу сделать это правильно. Я также не думаю, что мне потребуется много времени на возвращение к себе прежнему, или что я не готов морально и эмоционально. Мне нужно знать, что Мойра способна на такое доверие, как мне показалось при первой встрече, и мне нужно убедиться в этом, прежде чем я еще сильнее влюблюсь в покорную красавицу.

Мы с Дороти обсудили план.

Сейчас он в процессе реализации, и я окончательно разнервничался.

И это объясняет то, почему я пришел на эту встречу.

- Люк, скажи мне, почему ты хотел меня видеть сегодня, - начинает доктор Кайзер, когда мы оба садимся и ставим чашки с кофе на кофейный столик, я на софе, а она в кресле со своим блокнотом.

Я размышляю о том, не взять ли в руки кружку с кофе, чтобы чем-то занять себя, но вместо этого поворачиваюсь к доктору Кайзер.

- Я сделал это.

- Ты сделал это?

На моем лице появляется улыбка, с которой я боролся с субботнего вечера.

С моей точки зрения, как доминанта, я считаю, что один из величайших даров доктора Кайзер - это ее способность побуждать людей говорить и делиться друг с другом без какого-либо сложного манипулирования с её стороны. Со мной это не сработало бы, но, несмотря на то что я вижу насквозь ее манипуляции, я также знаю, насколько она помогла в моём браке с Бет.

- Я пошел в «Кружево и кожу».

- О, ты сделал это, - она была искренне довольна моим поступком. - Было ли всё так, как ты помнил?

- Ничего особо не изменилось, если вы спрашиваете об этом.

- Но все же ощущается по-другому?

Я вздыхаю.

- Там нет Бет.

Доктор Кайзер кивает.

Присутствие Бет нет уже во многих привычных местах.

Я встаю и пересекаю кабинет доктора, подойдя к окнам, выходящим на парковку. Глядя в окно, я произношу:

- Я не знал, смогу ли я войти внутрь. Всю дорогу я раздумывал над тем, чтобы развернуться и поехать домой, - я поворачиваюсь к ней. - Отличный Дом, не правда ли?

- Ты считаешь, то, что тебе не хватает твоей жены, делает тебя менее доминантным?

- Я не знаю, чёрт возьми. Я думал, так оно и есть. Я верил, что способности и желания исчезли из моей жизни. Пока не увидел... - я качаю головой. Была ли встреча с Марджи в супермаркете тем триггером, который заставил проявиться мои потребности, или все дело в том, что она упомянула доктора Кайзер?

- В любом случае так было до тех пор, пока я не позвонил вам. До этого я отталкивал ту часть себя.

Она кивает.

- Но ты позвонил мне, и мы поговорили о... - ее слова смолкают, позволяя мне заполнить пробелы в нашем последнем разговоре.

- Я это сделал, и я пошел в «Кружево и кожу». Персонал в основном остался тем же. Меня встретили так, как будто не было этих лет отсутствия.

- И что ты почувствовал?

- Это как кататься на велосипеде или как в любом другом банальном высказывании. Здание, богатый декор из дерева, архитектура, ароматы... все было таким, как я помнил.

- Это отличное начало, Люк, - она наклоняет голову. - Ты хотел, чтобы это стало началом, или, возможно, ты искал свою лебединую песню?

Глубоко вздохнув, я снова поворачиваюсь к окну:

- Вы знаете, когда я ехал туда, я думал об этом. Я думал, что войду в клуб и пойму, что это больше не для меня, не без Бет, и я уйду, как никогда, сосредоточенный на жизни с Келли.

- Это то, что произошло?

- Я ничего не искал. Чёрт, я даже не планировал этого, - я тяжело сглатываю, потому что чувство вины, которое я сдерживал почти неделю, всплывает на поверхность. - Я не хочу заменять… - я замолкаю, мой подбородок опускается.

Голос доктора Кайзер больше не доносится со стороны кресла. Она уже позади меня, и ее тон мягок.

- Люк, Бет любила тебя. Ты любил ее. Ты все еще любишь ее и всегда будешь. Я видела вас двоих вместе. Я видела ее страсть во всем. Она любила жизнь. Это несправедливо, что ее больше нет. Но это не конец. Нельзя отрицать, что вы были обмануты жизнью. И в то же время я не могу представить, что твой отказ от части тебя самого, был бы тем, чего она хотела.

Я делаю глубокий вдох.

- Там была одна женщина. Я сказал ей, что сделаю на неё запрос еще раз. А потом я целыми днями твердил себе не делать этого.

- Это необязательно должна быть она. Физическое влечение часто вызвано, скорее, обстоятельствами, чем конкретной личностью.

На ум приходят голубые глаза Мойры, сексуальные изгибы, золотистые кудряшки и длинные светлые волосы. Вспомнив ее милый доверчивый голос и скромный румянец, я чувствую, как невольно улыбаюсь. Я поворачиваюсь к доктору Кайзер и качаю головой.

- Доктор, в «Кружеве и коже» было настоящее разнообразие женщин, так же как всегда. В бурбон-баре было много желающих отвлечь меня или любого другого от мыслей с помощью масок всех цветов. Если бы дело было в обстоятельствах, любая бы из этих женщин справилась бы с задачей.

- Ты говоришь, что эта женщина... особенная?

- Я понятия не имею, о чем говорю. Все, что я знаю, это то, что я снова договорился с ней встретиться.

- В «Кружеве и коже»?

- Да. Я знаю, что это быстро, но у меня есть план. Я хочу быть уверенным, что она знает, что делает. С прошлой субботы несмотря на то, что я изо всех сил старался подавить свои порывы, чувства и желания вернулись. Чёрт, я испытываю их прямо здесь и сейчас, и мне нужно знать, сможет ли она с ними справиться.

- Она опытна?

Я качаю головой.

- Белая маска.

Доктор Кайзер делает вдох, нехарактерной для неё демонстрации эмоций.

- Я знаю. Знаю, - спешу добавить я.

- Черт, я знаю, как правильно это сделать. Я делал это до Бет и вместе с Бет.

- Скажи мне кое-что, Люк.

- Что, доктор?

- Этот твой план заключается в том, чтобы убедить себя, что она готова, или ты пытаешься ее отпугнуть? Что если эта жизнь для нее, но не с тобой? Это справедливо по отношению к ней?

Блять. Я не думал об этом под таким углом.

Моя шея выпрямляется.

Хотя это не совсем точная формулировка. Я размышлял о том, что, возможно, Мойра предназначена кому-то другому. Мог ли я быть тем счастливчиком, которому повезло встретить двух женщин, предназначенных мне судьбой?

Правда заключается в том, что, если Мойра не моя женщина, я чертовски уверен, что не хочу, чтобы она была с каким-то другим Домом, тем, кто может причинить ей вред. Чтобы вовлечь новичка в БДСМ, нужен правильный Доминант.

- Люк?

- Я не хочу, чтобы она была с кем-то, кто мог бы... вы знаете, как поступают некоторые. Не все женщины похожи на Дороти.

- Что если она именно такая женщина?

- Тогда она сможет справиться с тем, что я запланировал, - я перевожу взгляд на часы. Сейчас 10:45.

- Ты хочешь рассказать о своем плане? - задаёт она вопрос.

- Нет. Думаю, я не хотел бы, чтобы кто-то знал, помимо Дороти, о том, что я хочу попробовать.

- Я надеюсь, что это правда, во благо тебя и этой женщины.

- Доктор, я позвоню и запишусь на еще один сеанс. У меня встреча в 11:30, и мне нужно идти, - я тянусь к дверной ручке, чтобы выйти.

- Люк?

Я останавливаюсь.

- У тебя есть мой номер телефона, если ты захочешь поговорить.

- Спасибо, доктор Кайзер.

Когда я открываю дверь, выходящую в приемную офиса, мой взгляд притягивает пустующее место за стойкой, и я вздыхаю. Встрече с Марджи придётся подождать до моего следующего визита.

Если он, конечно, состоится.

Глава 11

Марджи

Слова на экране исчезают, когда я качаю головой. Доктор Кайзер, наверно, уже готова меня уволить. С прошлой субботы я в полном раздрае. Я думаю о чем угодно, только не о том, что я делаю, или о том, что она говорит. Как, например, сегодня, когда я опоздала на работу и выбилась из графика с расшифровкой сеансов более чем на день. До того, как пришло сообщение от Дороти, я испытывала трудности в том, чтобы найти обычную радость, которую я получала, в откровениях клиентов. Ощущение полной радости, которым они делятся в своих открытиях, - это то, что я хотела.

По крайней мере, я так думала.

Теперь же, когда у меня появилось оно - понимание того, что я имела возможность представлять себе, я хочу большего, чем разовый опыт. Я хочу того, что будет после, что бы это ни было.

И сейчас, когда пришло сообщение, и у меня снова появилась надежда на большее, хотя я и не знаю, на что конкретно, я не могу сосредоточиться. Мой разум полон возможностями, которые заставляют мое тело одновременно предвкушать и нервничать. Господин Сантана играет главную роль во всех моих мыслях и мечтах. Он больше, чем просто жизнь, и в то же время такая загадка.

Перед тем как я покинула клуб, Дороти упомянула, что одно время он был очень популярен.

Я все время прокручиваю в голове наш разговор.

Что она имела в виду под «когда-то»?

Почему не сейчас?

Она также сказала, что нет правила в отношении моногамии.

Может ли он быть женатым?

Я не хочу думать о такой вероятности. Пока мои мысли блуждают, я вспоминаю нескольких клиентов, которым не пришлись по душе рекомендации доктора Кайзер. На самом деле таких было мало, но это случается, когда один партнер более открыт, чем другой.

Что если он посещает «Кружево и Кожу», чтобы воплотить свои желания, которые его жена не готова разделить?

Я не ищу чего-то постоянного, но и не хочу разрушить чьё-то «навсегда» и «жили-они-долго-и-счастливо».

Хотела бы я сказать, что посмотрела на его руку. Хотела бы я быть уверенной в его семейном положении. Но я не сделала ни того, ни другого.

Весь опыт, с того момента как он зажег свет в помещении, расположенном позади моей комнаты для наблюдения, был ошеломляющим. И как только он вошел, я... я не знаю, как это описать даже самой себе.

То, что произошло, стало опытом за пределом телесных ощущений со всеми преимуществами физического контакта. Даже просто воспоминание о том, как мое тело отреагировало на его глубокий и контролирующий тембр, распространяет по моей плоти жар, одновременно вызывая покалывания мурашек по коже.

- Доброй ночи, Марджи, - голос доктора Кайзер отвлекает меня от моих развратных мыслей. И я прочищаю горло:

- Доброй ночи, доктор.

Не дойдя до двери, доктор Кайзер останавливается и поворачивается в мою сторону.

- Марджи, все в порядке?

Я выпрямляюсь на стуле.

- Мне жаль, что я опоздала сегодня. Я проспала, но этого не повторится...

- Нет, - бросает она, махнув рукой. - Я не об этом. Я не знаю, в чём дело, но ты кажешься... - она склоняет голову. - Что-то случилось?

Когда я не отвечаю, она продолжает:

- Пожалуйста, помни, что я рядом, если захочешь поговорить.

На мгновение я закусываю нижнюю губу. Неудивительно, что эта женщина так успешна в своем деле. Она раскрывает перед человеком двери для самых откровенных признаний. Улыбаясь, я пожимаю плечами.

- Я-я встретила мужчину.

Ответная улыбка расплывается у неё на лице, проявляясь не только в проблеске ее белых зубов, но и сияя в ее глазах.

- Тогда я была права, и кое-что произошло.

- Я познакомилась с ним, и я не могу перестать думать о нем.

- Что ж, по моему опыту, это хорошо.

- Я нервничаю.

- Почему?

Я снова пожимаю плечами.

- Я не знаю.

- Ты ходила на свидание?

Свидание?

Если она имеет в виду, были ли мы близки, то ответ - да. Если она подразумевает, ходили ли мы на ужин с бокалом вина, - нет. Мои щеки пылают, когда я вспоминаю, как господин Сантана слизал мою влагу со своих пальцев - вряд ли это можно назвать заурядной первой встречей.

- Мы познакомились в клубе, но на этих выходных увидимся снова.

- Помнишь, что ты говорила раньше, - спрашивает она, - о невозможности быть частью пары?

- Я все еще в том же положении.

- Может, и так, но ты на шаг ближе. Ты попросила его о новой встрече?

Я морщу нос.

- Нет.

- Сильная и независимая женщина, как ты, не должна отказываться от первого шага.

- Это не то, о чём говорят мне ваши записи.

Доктор Кайзер смеется.

- Мой совет - исследовать желания, озвучить их тому, кому ты доверяешь, и когда этот кто-то доверяет тебе в ответ, наслаждайтесь взаимными открытиями.

- Это было всего один раз, - признаюсь я.

- Так он снова пригласил тебя на свидание?

Вроде того.

Я киваю.

- Также я ничего не советую по поводу гендерных ролей в отношениях. Всё на усмотрение пары.

- Но все ваши клиенты кажутся гендерно… - я не знаю, как закончить предложение.

- В настоящее время это так, но у меня также были клиенты - пары, в которых партнер-женщина доминирует, а партнер-мужчина счастлив быть покорным. Интимные игры тоже не всегда отражают реальную жизнь. В повседневности оба могут быть совершенно равными партнерами или играть противоположные роли. Нет никаких правил. Иногда пара хочет отдохнуть от рутины. Ролевая игра может быть решением этой проблемы.

Меня не беспокоит, если это то, чего хотят другие. Я знаю, что после первой пробы, это не то, чего желаю я. На моих губах появляется улыбка.

- Знаете, есть люди, которым нравится также и ванильное мороженое.

Она усмехается.

- Это про тебя?

- Нет, я начинаю думать, что ванильное не в моём вкусе. Я не сужу других за их выбор или за то, чего они желают, но я считаю, что меня привлекает этот мужчина своими наклонностями, которые я не расцениваю, как покорность. Наоборот.

- Тогда, может быть, тебе лучше позволить ему пригласить тебя на второе свидание.

- Думаю, я не узнаю, пока не пойду.

- Доброй ночи, Марджи. Этому человеку повезло, что он встретил тебя.

- Доброй ночи.

Пока дверь закрывается, я задаюсь вопросом, правильно ли то, что она сказала. Я никогда не верила в удачу, но это не значит, что ее не существует. Может, мне повезло. Единственное, что я знаю наверняка: что бы ни случилось, встреча с господином Сантаной была незабываемой.

Через несколько минут я бросаю расшифровку аудиозаписи и проверяю расписание доктора Кайзер на завтра. Ее график плотно забит с девяти утра до четырех часов дня. Нет даже перерыва на обед. Я делаю мысленную заметку, чтобы не забыть принести что-нибудь перекусить. К счастью, пятницы начинаются и заканчиваются раньше, чем остальные дни недели. Часы в углу экрана показывают 7:15. Хотя я знаю, что мне следует остаться и попытаться наверстать упущенное, все, о чем я могу думать, это то, что меня ждет дома. Если я не уйду сейчас, то не получу желаемое до завтра.

Я вспоминаю сообщение, которое отправила Дороти в ответ, объяснив, что буду на работе весь день, и было бы неплохо передать посылку господина Сантаны в городской лизинговый офис. По крайней мере, я буду знать, что посылка доставлена. Я получила текстовое сообщение от менеджера по лизингу, в котором сообщалось, что могу забрать её до закрытия офиса в 20:00.

Я размышляла о том, чтобы заказать доставку в офис доктора Кайзер, но испугалась, что, если я это сделаю, доктор может спросить об этом, или даже, возможно, господин Сантана мог быть ее клиентом.

Если всё именно так, он бы узнал адрес.

В конце концов, доктор Кайзер спросила меня, что со мной происходит. И доставка прямо в офис вызвала бы еще больше вопросов.

На пути домой я слышу яростно сигналящие автомобили, резко нажав на тормоза и избегая столкновения с машиной, которая внезапно остановилась передо мной. Я бросаю взгляд в зеркало заднего вида, испытывая благодарность за то, что водитель позади меня оказался более внимательным.

Черт, мои мысли сосредоточены на чем угодно, кроме того, чем я занята в настоящий момент.

Часы на приборной панели показывают, что у меня меньше десяти минут, чтобы добраться до офиса лизинга. Если пробка не начнёт двигаться, я не смогу забрать его посылку до завтра.

Что бы это могло быть?

Я перечитывала сообщение от Дороти несколько раз.

ВАШЕ ПРИСУТСТВИЕ В «КРУЖЕВЕ И КОЖЕ» ЗАПРОЩЕНО НА ВЕЧЕР ЭТОЙ ПЯТНИЦЫ, НОЧЬЮ В 20:00. Г-Н. САНТАНА ХОЧЕТ ОТПРАВИТЬ КУРЬЕРА С ВАШЕЙ ОДЕЖДОЙ И ИНСТРУКЦИЯМИ НА ВЕЧЕР. ЕСЛИ ВЫ СОГЛАСНЫ ВСТРЕТИТЬСЯ С НИМ НА ЕГО УСЛОВИЯХ, ПОЖАЛУЙСТА, ОТВЕТЬТЕ СООБЩЕНИЕМ С УКАЗАНИЕМ СВОЕГО АДРЕСА.

Одежда для меня и инструкции.

Его условия.

- Нет, доктор Кайзер, - громко произношу я в пустой машине. - Я уверена, что мужчина, которого я встретила, не питает склонностей к покорности. Это все обо мне, вашей сильной и независимой ассистентке.

Это правда, но я не хочу признаваться в этом своему работодателю. Даже обсуждать с Дороти этот вопрос было неудобно. Я полагаю, что в каком-то смысле у доктора Кайзер и Дороти схожие роли в предоставлении помощи другим и раскрытии их сокровенных желаний.

Я вспоминаю пару, за которой наблюдала в тот вечер.

Неужели мужчина из соседней комнаты прислал ей одежду? Отправил ли он ей красный бюстгальтер и трусики в тон, которые женщина забыла надеть?

Я тереблю свою нижнюю губу, ощущая, как в груди расцветает согревающее напряжение.

Что если я не захочу надеть то, что пришлёт господин Сантана? Как он поступит?

Эти мысли вызывают в воображении образы женской кожи, красной и рельефной от мужского ремня.

И тогда мне приходит в голову невозможное.

Что если она сделала это специально?

Напряжение в груди спускается ниже, закручиваясь в области лона, когда я ерзаю на сиденье, пытаясь прорваться сквозь плотный траффик.

Почему, когда я спешу, то всегда попадаю на красный свет светофора?

Часы на приборной панели показывают 19:57, когда я подъезжаю к офису лизинга.

Мое сердце замирает при виде темных окон.

Припарковав машину, я спешу к двери и хватаюсь за ручку.

- Извините, мы закрыты.

Я разворачиваюсь и вижу мужчину, обратившегося ко мне. Он стоит у темно-синей машины на парковке.

- А вы там работаете?

- Да. Мы откроемся в девять.

Я выдыхаю.

- Пожалуйста, для меня доставили посылку, и завтра в девять я буду на работе. Я с нетерпением ждала возможности её получить.

Я чувствую, как у меня горят щеки.

- Это сюрприз.

Мужчина качает головой.

- Леди, моя жена будет расстроена.

- Это займет не больше минуты.

- Ну, хорошо.

Через несколько минут я возвращаюсь в свою машину. На заднем сиденье лежит длинная белая коробка для платья, перевязанная большой красной лентой. К ней был прикреплен конверт с моим именем - моим настоящим именем.

У меня трясутся руки, когда я выруливаю к своей квартире в задней части комплекса. Конечно, я должна была назвать Дороти свое настоящее имя. Ведь я не смогла бы без лишних вопросов принять доставку для Мойры. Мы можем быть похожи, но на удостоверении личности, которое я должна была показать, указано мое имя, а не имя моей сестры.

Я украдкой бросаю взгляд на коробку и конверт.

Сообщила ли она ему мое имя?

Как только паркуюсь, я больше не могу сдержать своего ожидание. Заглушив двигатель, я включаю верхний свет и тянусь за конвертом, отрывая его от огромной ленты.

Мои руки дрожат, пока я пытаюсь справиться с ним. Внутри находится конверт поменьше и записка. Сначала я прочитала записку.

МОЙРА, ДОРОГАЯ, ВАША ЛИЧНОСТЬ В БЕЗОПАСНОСТИ. Г-Н САНТАНА ПРИНЕС ВАШ ПОДАРОК В «КРУЖЕВО И КОЖУ», А ЗАТЕМ Я ОРГАНИЗОВАЛА ДОСТАВКУ.

Я тяжело вздохнула.

СВЯЖИТЕСЬ СО МНОЙ, ЕСЛИ ПЕРЕДУМАЕТЕ ПОСЛЕ ОТКРЫТИЯ ПОДАРКА. ИСХОДЯ ИЗ ВАШИХ ПЛАНОВ ПРИБЫТЬ В «КРУЖЕВО И КОЖУ», ВВЕДИТЕ КОД 5566 ПО ПРИБЫТИИ. ВСТРЕТИМСЯ У ВХОДА В КЛУБ.

ДОРОТИ.

Я достаю конверт поменьше. Он отличается от первого - в моих руках более тяжёлая бумага, плотная и роскошная. Снаружи плавным подчерком выведено имя «Мойра».

Покусывая губу, я вскрываю конверт, размышляя о возможности отступления, которую мне предоставила Дороти.

Она ожидает, что я передумаю?

Что же там?

И все внутри меня закручивается в тугой узел, когда я достаю записку.

Глава 12

Лукас

- Ты снова одет официально, Люк? – замечает мама, пока Келли торопится промчаться мимо неё в поисках моего отца.

- Пока, малышка Келли.

- Пока, папочка, - говорит она, крутясь на бегу и взметнув золотистой косой за секунды до того, как исчезнуть в доме со своим чемоданчиком на колесиках, зовя дедушку.

Качая головой, я снова поворачиваюсь к матери. Хотя я не особо задумываюсь о внешности своих родителей, я знаю, что моя мама - привлекательная женщина, которой едва исполнилось шестьдесят и которая всегда отличалась безграничной энергией. Сегодня она одета в шорты и топ, на ногах кроссовки, готовая провести активные выходные.

- Она и с тобой любит проводить время, - говорю я. - Ты уверена, что хочешь поехать сегодня в коттедж? Я могу забрать ее утром, и тогда вы с папой сможете побыть наедине.

- Ой, ерунда, мы и так проводим наедине достаточно времени. Ты же знаешь, мы любим Келли, и ей нравится быть у озера. У твоего отца куча планов. Мы вернемся в воскресенье. Просто будь готов к тому, что она вымотается.

Я сразу вспоминаю свое детство, проведенное в том же самом коттедже у местного озера, купание, рыбалку, ловлю лягушек и светлячков. Меня радует, что Келли имеет возможность пережить похожий опыт.

Брови матери приподнимаются.

- Ты выглядишь довольным. Знаешь, вторые выходные подряд ты просишь нас присмотреть за ней.

Она оглядывает меня, скользя взглядом по темно-серому костюму, белой рубашке, голубому галстуку и черным кожаным лоферам.

Сегодня мой галстук должен соответствовать маске, которую я послал Мойре.

- Ты собираешься сказать мне, что у тебя еще одна встреча с клиентом за ужином? - спрашивает она с долей подозрения.

Я не собирался ничего говорить ей.

Что-то вроде: «Эй, мам, не могла бы ты присмотреть за моей дочерью, пока я схожу в БДСМ-клуб?» не сорвется с моего языка. Я усмехаюсь.

- Еще раз спасибо, что присмотрите за Келли.

Мать тянется ко мне и обхватывает мою руку.

- Люк, мы с твоим отцом хотим, чтобы ты был счастлив. Я не заставляю тебя делать то, к чему ты не готов, но знай, Бет хотела бы, чтобы ты тоже был счастлив.

Она хотела бы, чтобы ты жил. Мне вспоминаются слова доктора Кайзер.

Хотя невозможно представить Бет с другим мужчиной, моя мама права, так же, как и доктор Кайзер.

- Язнаю, что она хотела бы счастья для меня, - это все, что я могу сказать.

- Мы обожали Бет и будем любить ее всегда. Но это не значит, что мы не сможем любить другую женщину, которая сделает тебя счастливыми.

Ее откровение по поводу чувств очень вовремя. Я провел большую часть вчерашней ночи и сегодняшнего дня в ожидании звонка или сообщения от Дороти, в котором меня уведомят, что Мойра передумала, и в то же время я надеялся, что она этого не сделает.

- У меня действительно встреча, мама. И это ужин.

- И ты встречаешься... - она оставляет предложение незаконченным, но я не хочу заполнять пробелы настолько быстро.

- Я буду к вечеру воскресенья.

- В твоем распоряжении целые выходные для себя. Или, может быть, не только для себя? – спрашивает она, пытаясь выудить больше.

Я снова качаю головой.

- Спасибо. Кто знает, может, я решу утром отправиться за город? Я мог бы провести несколько часов в тишине у озера.

- Или, может быть, у тебя будет еще одна встреча?

Я наклоняюсь и быстро целую ее в щеку.

- Скажи папе, чтобы он не налегал на перекусы. Келли рассказала мне о печенье в прошлый раз.

- Если ты думаешь, что я могу указывать твоему отцу, что делать, значит, ты не так много замечаешь.

- Увидимся в воскресенье... или раньше, - говорю я на прощание, открывая дверь и выходя на улицу.

- Люк. - Я поворачиваюсь. - Хорошо проведи время.

Тридцать минут спустя я проезжаю мимо наружных массивных ворот «Кружева и Кожи», все еще подготавливая себя к тому, что всё отменится в последнюю секунду. Я твержу себе, что если это произойдет, я просто выпью в баре и отправлюсь домой.

Конечно, это единственное, что я себе говорю. Я также размышлял о предложении моей матери по поводу выходных. Как такое возможно, что в голове я прокручиваю вариант завершения того, что происходит между мной и Мойрой, и одновременной строю совместные планы на будущее?

Я не подразумеваю что-то долгосрочное и на всю жизнь. А просто будущее, которое определяется временем, которое последует за тем, что происходит в настоящем.

Закрепив маску, я вручаю ключи парковщику Маркусу и окидываю взглядом большой отреставрированный особняк перед собой. Как архитектор, я восхищаюсь мастерством исполнения. Как завсегдатай «Кружева и Кожи», я чувствую исходящую от здания силу, словно деревянная отделка и выполненные в темном цвете стены излучают свою неповторимую атмосферу. Она наделяет силой по-особенному, что я и описать не в состоянии. Повернувшись, задерживаю взгляд на подъездной дорожке, вдыхая теплый летний воздух.

Впервые, с тех пор как моя жизнь остановилась, я чувствую предвкушение от встречи. Встреча в минувшую субботу была неожиданной и незабываемой. Сегодня вечером все будет иначе.

Сегодняшний вечер спланирован.

Сегодня вечером эти голубые глаза будут смотреть на меня из-под голубой атласной маски, и я буду готов к тому, что должно произойти.

- Гсподин Сантана? – вопросительно обратился ко мне Маркус, вырывая меня из потока мыслей.

- Да.

- Я полагаю, Дороти ждет вас в бурбон-баре. Также меня предупредили, чтобы я ожидал вашу гостью в следующие полчаса.

Мою грудь распирает, когда я наполняю легкие. Это означает, что Мойра ничего не отменила.

- Все верно, - подтверждаю я. – И Дороти должна проводить ей на третий этаж. Никаких остановок по дороге.

- Да, Сэр. Мы готовы и... - когда Маркус не заканчивает предложение, я приподнимаю бровь. - Сэр, я хотел сказать: хорошо, что вы вернулись.

Я киваю, бросив еще один взгляд на внушительное большое здание.

- Как хорошо вернуться, Маркус. Позаботьтесь о моей девочке, когда она приедет.

Его темные глаза под маской широко распахиваются, когда я понимаю, что только что сказал.

Моя девочка.

Откуда это пришло?

- Да, Сэр, - отвечает он, спасая меня от того, чтобы взять свои слова обратно или пуститься в объяснения.

Поднимаясь по большим ступеням, я позволяю осесть в себе понимание того, что назвал ее моей девочкой. Я даже не знаю Мойру, вернее, не совсем. Я знаю, что ее голубые глаза возбуждают. Я знаю, что ее непричастность к такому образу жизни для меня, как наркотик. На прошлой неделе мне досталась лишь малая доза, и с тех пор мое тело жаждало большего. Я понимаю, что это проявление покровительства и, возможно, мужской шовинизм с моей стороны считать ее своей, но, тем не менее, она согласилась вернуться в этой место – ко мне. Она, может быть, не является моей в полном смысле этого слова, но на прошлой неделе я заклеймил ее, и на этой неделе я планирую зайти дальше.

Нижнее белье, которое я послал ей, бело-голубого цвета и возмутительно минималистично.Бюстье-корсет не имеет чашечек: ее идеальная грудь будет едва прикрыта кружевной окантовкой. Нижняя кромка доходит до талии. А едва присутствующие трусики состоят из прозрачного треугольника, прикрывающего лишь ее золотистые завитки. Вся ее подтянутая попка будет полностью обнажена, готовая к своему первому удару стека.

Моя рука тянется к пряжке ремня, и я представляю, как кожаная полоска касается ее безупречной кожи. Подвязки от кромки бюстье крепятся к эластичной резинке чулок.

И я приказал ей надеть черные туфли на высоких каблуках, которые были на ней на прошлой неделе, также я дал указание, как она должна уложить волосы. Светло-голубая атласная маска - завершающий элемент ее образа.

Мойра, возможно, не в курсе, что представляют собой цвета, но Дороти знает.

Когда она увидела маску, то бросила на меня вопросительный взгляд.

Утро четверга.

- Господин Сантана, принятие статуса пары должно быть обоюдным решением.

- Мойра приняла мое приглашение. Со временем она поймет значение этого цвета. Тем временем, в мои намерения не входит позволить другим мужчинам делать предположения по поводу ее статуса, который мог бы поощрить их интерес или привлечь внимание.

- Мойра - красивая женщина. Я почти уверена, что она заслуживает внимания, особенно в этом плане, - она указала на содержимое коробки.

- Загляни глубже.

Дороти откинула нижний слой папирусной бумаги и увидела длинную белую накидку с голубой отделкой, которая соответствовала по цветовой гамме нижнему белью и маске. Она ухмыльнулась.

- Кажется, всё продумано.

- Я хочу убедиться, что она чувствует уверенность в себе. Как известно, такой образ жизни требует силы с обеих сторон. Меня не интересует саба, которая ищет то, что я не хочу давать.

Мне нравится предоставлять контроль и доминировать. Причинение боли ради удовольствия - моя специализация. Также я хочу видеть рядом женщину, которая любит подчиняться, не теряя своей личности, женщину, которая может отделять личное от остальной жизни, женщину, которая уверена в себе каждый день, не только в спальне, но и в клубе.

Унижение сабмиссива не относится к тому, как я привык действовать. В моем прошлом не было чего-то вроде «золотого дождя» и не будет в будущем. Это не значит, что я не накажу ее, когда это будет оправдано. Тем не менее, я предпочитаю чувственную женщину, предоставленную для моего удовольствия, принимающую удар ремня или стека, а также ту, которая выдержит зажимы, пока ее разум и тело не будут полностью сосредоточены на мне. Вот тогда я смогу вознести нас обоих до невозможных высот.

- Господин Сантана, не без основания Вы хороши в том, что делаете. Вы умеете чувствовать, чего хочет женщина. Очень жаль. Возможно, если бы я была в белой маске, когда мы встретились... – сказала Дороти.

Улыбка появилась на моих губах, когда я поднес руку к ее рыжим волосам.

- Прекрасная Дороти, я не верю, что даже бело-голубое одеяние и рубиново-красные туфельки скрыли бы твою невероятную силу. О твоей выносливости ходят легенды.

Она склонила голову.

- Как и о Вашей, Сэр. Я бы хотела попробовать. Вы можете представить себе, какой мы были бы парой?

- Моя дорогая, роль верхнего не даёт тебе покоя.

- Нельзя винить девушку за попытку, - она попыталась изобразить целомудренную улыбку. - За это ее можно наказать.

Я решил сменить тему разговора.

- Спасибо, что доставишь это Мойре. Пожалуйста, немедленно свяжись со мной, если получишь известие от нее, или она передумает после получения доставки. Если она не отменит встречу, мне нужна четвертая комната на третьем этаже.

- Комната номер четыре? - переспросила она, широко раскрыв глаза.

- В ней что-то изменилось?

- Нет, Сэр. Всё так, как Вы помните.

- Тогда отведешь ее в четвертую комнату.

- Как скажете.

Настоящее время.

Джонатан открывает дверь в клуб.

- Господин Сантана.

- Джонатан, не пора ли тебе взять выходной?

- Нет, Сэр. Не в выходные. Я не смогу жить в мире с собой, если что-нибудь пойдет не так.

Несмотря на то, что в клубе действует строгая политика допуска, между БДСМ и насилием очень тонкая грань. Джонатан выбрал роль защитника и модератора. В душе он настоящий Доминант, который ставит своей целью безопасность каждого сабмиссива.

- Ты хороший человек.

Джонатан кивает, когда я прохожу через следующий ряд дверей и направляюсь в бурбон-бар. Переступив порог, я вижу Дороти, стоящую возле отполированной длинной стойки и разговаривающую с мужчиной в темном костюме и черной маской на лице. Хотя мне и неприятно перебивать их, стрелки часов приближаются к восьми –ко времени прибытия Мойры.

- Не желаете выпить? - спрашивает бармен. Сегодня за стойкой работает другая женщина. У этой светло-каштановые волосы и кожаное бюстье. Ее маска украшена рубинами.

- Нет, спасибо, - отвечаю я.

При звуке моего голоса Дороти поворачивается, ее обычную маску заменяет серебристая и атласная, показывая, что она доступна и заинтересована в более мягком взаимодействии. Улыбка расплывается на моем лице.

- Дороти, ты полна сюрпризов. Где твой твоя обычная маска?

Отойдя от бара, она усмехается.

- Я подумала, может, Вы не будете так меня бояться, если я откажусь от рубинов на одну ночь.

- О, но я боюсь тебя, - произношу я с усмешкой.

Она пожимает плечами.

- Верхний с позиции нижнего.

- А ты не рассматривала вариант быть верхней с позиции верхнего?

Ее глаза широко распахиваются.

- Я считала...

- Я знаю великолепный клуб. Он называется «Кружево и кожа». Ты должна попробовать. Может быть, найдется мужчина... или женщина... которые смогут удовлетворить твои фантазии.

Она берет меня за руку.

- На самом деле это моя вина, - произносит она, когда мы направляемся к выходу из бара.

- О чём ты?

- Когда я увидела эту женщину, я подумала о Вас. А потом появились Вы, будто это должно было случиться. Я должна была оставить Вас для себя, когда у меня был шанс.

Вместо того чтобы ответить ей, пока мы поднимаемся по лестнице, я спрашиваю:

- Мойра больше с тобой не связалась? Она не отменяла встречу и не звонила с вопросами?

- Нет, Сэр.

С её стороны доносится жужжащий звук. Дороти опускает руку в карман юбки и достает что-то похожее на пейджер. Ее глаза встречаются с моими.

- Сэр, если Вы самостоятельно можете пройти остаток пути… Ваш партнёр только что миновал ворота.

- Я смогу найти дорогу. Приведи ко мне мою девочку.

Дороти кивает.

Расправив плечи, я продолжаю двигаться наверх, прекрасно осознавая, что только что сказал, когда объявил Мойру своей. Мое чувство удовлетворения растет, подпитанное удовольствием от того, что позволил себе сделать эту оговорку.

Моя девочка.

- Давай, Мойра, - говорю я себе. - Я готов сделать тебя своей, хотя бы на ночь.

Глава 13

Марджи

Мои ладони скользят по рулю, а сердце бешено бьется, разгоняя кровь по венам, пока я пытаюсь ехать к «Кружеву и Коже».

Мне на ум приходит выражение «на грани нервного срыва». Именно так я себя и чувствую.

На прошлой неделе у меня не было ни малейшего представления о том, с чем я столкнусь в «Кружеве и коже», но сегодня, когда в моей голове проносится множество идей, я нервничаю еще сильнее.

Я опускаю взгляд к коленям, нижнее белье, которое прислал господин Сантана, спрятано под толстой атласной накидкой. Мои руки, продетые через отверстия с каждой стороны, пытаются удерживать руль, пока туфли на высоком каблуке давят на тормоз. Накидка полностью закрывает меня до середины икры, но она не застёгивается, за исключением единственной пуговицы возле шеи.

Когда шок от того, во что я была сегодня одета, улегся, я стала беспокоиться о двадцати пяти минутах езды от квартиры до клуба. Это было бы частью моего исключительного «везения», если бы у меня спустило колесо, или я попала бы в небольшую аварию. Сегодня, возвращаясь с работы домой, я заправила бензобак до максимума, хотя он был полон на три четверти. Я решила не рисковать.

Рабочий день прошел как в тумане, но, по крайней мере, я продвигаюсь с записями доктора Кайзер. Я уже нагнала среду по графику. При этом каждая сессия, которую я переносила на бумагу, напоминала мне о том, почему я хотела прийти в этот клуб, и помогала мне переключиться с натянутой нервозности на желание.

Так было до тех пор, пока я не вернулась домой и не подготовилась к сегодняшнему вечеру.

Я приняла душ и побрилась, вымыла волосы, уложила их высоко, нанесла на тело лосьон и наложила макияж. Я никогда раньше не носила такое нижнее белье, как и бюстье, тем более то, которое фактически не прикрывало грудь.

Когда я была полностью одета, то не могла поверить, что я та самая женщина, чье отражение вижу в зеркале. Я простояла у него бесчисленное количество минут, отмечая тонкость кружева, шнуровку корсета, чувственный вид пояса с подвязками и чулки.

Когда я повернулась спиной, то обнаружила, что моя попа оказалась полностью обнажена.

И тут же сознание подкинуло мне образ мужчины с ремнём.

Господин Сантана приказал мне надеть это. Также он велел мне не прикасаться к себе.

Чем дольше я изучала себя, тем больше мне хотелось ослушаться его. В моей голове разразилась настоящая война, потому что я переставала представлять себе его реакцию и, возможно, последующее наказание за ослушание.

Это то, чего я хотела?

Не задумываясь, я закрыла глаза и начала терзать край маленького треугольника, прикрывающего лобок. Именно тогда, когда я погладила клитор, я осознала собственную ошибку. Я не стала продолжать. Я не ласкала себя больше и не получила удовольствие. Это прикосновение было вызвано бессознательной реакцией, когда мои мысли были сосредоточены на господине Сантане. На самом деле это была его вина. Все мое тело просто гудело от нетерпения.

Глядя в зеркало заднего вида, я закрываю глаза голубой маской и останавливаю машину. Парковщик в мгновение оказывается у дверцы со стороны водителя. Глубоко вздохнув, я нажимаю кнопку, чтобы отпереть дверь, и жду, когда ее откроют. Как только она распахивается, теплый летний вечерний ветерок наполняет машину, подхватывая накидку и обнажая мои бедра.

Вместо того чтобы запаниковать, я просто опираюсь на руку высокого джентльмена.

- Мисс Мойра, добро пожаловать.

Мои губы изгибаются в улыбке при упоминании имени моей сестры. Она бы действительно разозлилась, если бы знала о моем обмане.

- Здравствуйте.

- С возвращением в «Кружево и кожу». Мисс Дороти ждет вас внутри.

- Спасибо.

Не выпуская моей руки, он ведет меня вверх по лестнице, либо не зная, что именно на мне надето под накидкой - даже того факта, что теплой летней ночью на мне накидка, уже достаточно, - либо проявляя невозмутимость от её присутствия, потому что он тоже носит маску. Когда мы подходим к входу, он отпускает мою руку и открывает дверь. Внутри, как и в прошлый раз, меня встречает Дороти. Сегодня ее маска заменена на серебряную.

Ее улыбка невероятно сияет.

- С возвращением, Мойра.

Я киваю, и у меня учащается пульс, а колени дрожат.

- Спасибо.

- Вы прекрасны, дорогая. Господин Сантана будет доволен.

Услышав, как она произносит его имя, мои щеки теплеют. Когда мы начинаем подниматься по парадной лестнице вверх, я решаюсь произнести вслух:

- Дороти, я не знаю, что делать.

Она тянется к моей руке и наклоняется ближе ко мне.

- Делайте все, что он вам велит.

С каждым шагом моя нервозность только увеличивается. Когда мы не останавливаемся на втором этаже, я задаю вопрос:

- Что на третьем этаже?

- Более уединенные частные комнаты. Господин Сантана зарезервировал одну из них. И, чтобы вы знали, эти комнаты не просматриваются. К тому же, они звукоизолированы.

Я споткнулась.

- Звукоизолированы?

- Да. Когда мы войдем, я покажу вам кнопку вызова. Поскольку никто не слышит находящихся внутри, если они кричат, кнопка предназначена для того, чтобы предупредить нас, если вам больше не комфортно, и вы хотите уйти, или вам нужна помощь.

Я больше не поднимаюсь по лестнице. Мои каблуки словно приросли к ковру.

- Кричат… - полагаю, это не прозвучало как вопрос, но это самое слово, которое я повторила, наполнено большим количеством вопросов, чем я могу сформулировать.

- В прошлый вечер вы наблюдали за парой.

Я киваю.

- Она не кричала.

- Она хорошо обучена.

В моей голове всплывает глубокий голос господина Сантаны. У тебя есть голос. Используй его. Я хочу слышать тебя. Я хочу услышать твои ответы. Если придет время, я хочу услышать твои мольбы и крики экстаза и боли. Говори.

Я сглатываю.

- Хорошо обучена? Это не про меня.

- Дорогая, ты можешь развернуться прямо сейчас, - она качает головой. - В этом нет ничего предосудительного.

Накидка по всей длине плотно прилегает к моим ногам, облаченным в прозрачные чулки.

Хочу ли я развернуться и уйти?

Напугана ли я?

Испытываю ли возбуждение?

- Вы знаете его... господина Сантану, - неуверенно начинаю я. - Он сделает мне больно?

- Вы же осознаете, в каком месте находитесь?

- Я знаю. Я имею в виду... это больно?

Дороти поджимает губы и качает головой. Ее реакция не является отрицательным ответом на мой вопрос. Если попробовать предположить, это, скорее, неверие в мою наивность.

- Если в вас нет склонности принимать то, что вам дают, то, возможно, вам стоит всё отменить и изучить идею того, чтобы попробовать роль Доминанта. Возможности в этом плане действительно безграничны.

Я качаю головой. Нет, я точно знаю, что меня заводит. Я нервничаю, но я не развернусь - не тогда, когда я подобралась к желанному настолько близко. Кроме того, по неизвестной причине я доверяю господину Сантане. Я расправляю плечи.

- Я иду наверх.

- Отлично. Я покажу вам кнопку вызова или, в качестве последнего шанса, отведу вас обратно к двери. Выбор за вами, Мойра.

Я глубоко вдыхаю. Когда я это делаю это, корсет напоминает мне обо всем, что я сделала, чтобы зайти так далеко, и я знаю, что не хочу бросать все на полпути.

- Кнопка вызова.

- Отлично.

Мы молча поднимаемся по второй лестнице, пока мой мозг наполняется историями, некоторые из которых я расшифровывала, а другие имела возможность прочитать. В моей голове всплывают образы покрасневшей кожи женщины и ее слезы с вечера прошлой субботы. Когда мы подходим к последней ступеньке, я осознаю то, о чем избегаю думать: я не только напугана, но и невероятно возбуждена. Мои соски под шнуровкой корсета и атласной накидкой затвердели, как бриллианты. Моя киска сжимается, а бедра скользят от влаги. Я никак не смогу скрыть этого, когда останусь наедине с господином Сантаной.

- Дороти, здесь есть туалет?

- Если вы думаете, что вам следует скрыть свое возбуждение, могу посоветовать вам выбросить эту мысль из головы.

Я вытягиваю шею.

- Но как вы узнали?

- Следуйте за мной в комнату номер четыре. Господин Сантана зарезервировал её на сегодня.

- Комнаты чем-то отличаются?

Спрашиваю я, когда мы проходим мимо ряда дверей, каждая из которых находится на большом расстоянии от другой, показывая, что помещения, скрытые этими стенами, достаточно большие по площади.

Дороти улыбается.

- Да.

Когда мы останавливаемся, она стучит один раз. Низкий голос, исходящий изнутри, отдаётся прямиком в мою жаждущую глубину.

- Войдите.

Дороти открывает дверь. В этой большой комнате освещение было довольно тусклым. После первого сделанного шага я снова останавливаюсь и начинаю задыхаться, вбирая в себя все вокруг.

- Оставь нас, Дороти, - тембр его баритона эхом разносится по всему пространству, но я не могу его видеть. Он стоит в тени в дальнем конце комнаты.

Я делаю небольшой круг по комнате, пока Дороти говорит что-то о кнопке вызова. Хотя я слышу ее, значение ее слов не улавливаю. Я слишком занята тем, чтобы ознакомиться со своим новым окружением.

В центре комнаты большой круглый красный коврик, освещенный подсвеченный сверху.

- Сними накидку и встань на колени в центре круга.

Глава 14

Лукас

Я слышал, как говорят, что нет ничего сравнимого с тем, что порождает наше воображение.

Наблюдая за Мойрой, я не мог найти большего подтверждения обратному.

Воспоминания, которые я проигрывал в голове, когда был кое-чем занят, стоя под прохладным напором душа, даже близко не сопоставимы с реальностью того, что она здесь, рядом со мной.

Эта женщина выглядит потрясающе, когда тянется к верхней пуговице накидки, и ее взгляд все еще изучающее скользит по комнате – комнате номер четыре. Это одна из самых больших в клубе, полностью декорированная и оснащенная всеми игрушками и приспособлениями, необходимыми для игр в БДСМ. Это комната, которую часто оставляют для таких людей, как Дороти, тех, кто хочет получить более болезненные переживания.

Большая часть аксессуаров выставлена на виду: окрашенные в темно-красный цвет стены, подсвечены тусклыми лампами, демонстрируя крюки и витрины. Вся обстановка напоминает сцену из популярного фильма с большим разнообразием стеков, кнутов, ремней, падлов, флоггеров и даже тростей. К стене прикреплен большой Андреевский крест в комплекте с устройством для бандажа. С противоположной стороны стоит большая кровать с четырьмя столбами. Они не являются декоративным элементом, а, напротив, выполнены из прочного материла и усилены металлом, чтобы выдерживать натяжение манжетов для бандажа. В стороне находится скамья для порки, рассчитанная на разнообразие позиций, в том числе такой, которая обеспечит фиксацию лодыжек сабмиссива, когда она лежит на спине, высоко расставив ноги.

Одежда, которую я прислал, должна была оценить уверенность Мойры. Эта комната предназначена для проверки ее готовности раскрыться навстречу ее фантазиям.

Когда она снимает накидку, из меня словно выбивает дыхание.

Черт возьми.

Она была великолепна в своем черном платье и без него, но сегодня она - истинное видение красоты, поскольку сексуальность, чувственность, готовность и даже тревога источает все ее существо. Эмоции создают облако желания, которое заставляет меня хотеть попробовать ее на вкус, припасть к ней губами и довести до безумия еще до того, как мы начнем.

Мойра замирает, сжимая накидку в руках.

- Брось её на стул возле скамейки для порки, - говорю я, гадая, есть ли у нее какое-нибудь представление о том, что из себя представляет большинство из этих предметов, и каким образом они используются.

- Для порки...?

Я поднимаюсь на ноги, но со своего места и учитывая освещение, знаю, что она все еще меня не видит.

- Не заставляй меня ждать, красотка. Я не люблю этого.

Она делает шаг к скамейке.

- Это...?

- Тебе были даны инструкции, - я начинаю говорить медленнее, - войти в круг и встать на колени.

Без моей помощи она находит скамейку и кидает накидку на кожаную поверхность небольшого стула. Развернувшись на высоких каблуках, которые я попросил ее надеть, смело выпрямив шею и продемонстрировав сексуальный изгиб, она входит в круг света. Согнув ноги, она грациозно падает на колени, опускается на икры и, выпрямив спину, склоняет голову.

Хорошая девочка.

Всего минута - я становлюсь тверже.

Либо она делала это раньше, либо провела исследование по теме.

Ее грудь дерзко вздымается над шнуровкой корсета, получашки обнажают покрасневшие вершинки каждой ареолы. Мои мысли обращаются к ящику, заполненному разнообразными зажимами, пока член продолжает увеличиваться. Медленно, я выхожу из тени. Мои кожаные туфли стучат по мраморном полу. Когда я подхожу ближе, она поднимает ко мне лицо. Хотя я и жажду увидеть ее голубые глаза, сейчас время обучения.

- Глаза вниз. Я не давал тебе разрешения поднимать их.

Тут же ее подбородок прижимается к груди.

- Мне очень жаль, Сэр.

- Руки опусти на бедра, ладонями вверх, они должны быть расслаблены, как и пальцы.

Не поднимая глаз, она подчиняется. И хотя это почти неразличимо, я слышу, как она напряженно выдыхает. Этот звук заставляет мои скулы приподняться. Думаю, сейчас она не чувствует себя расслабленной. Однако я хочу, чтобы она расслабилась и испытывала доверие ко мне. Для этого потребуется время.

Время?

Я хочу этого?

Более двух минут я хожу вокруг нее, круг за кругом, отмечая ее тугую круглую попку, ее пьянящее дыхание и то, как ее бедра плотнее сжимаются.

- В своей записке я дал тебе стоп-слово. Ты помнишь его?

- Да, Сэр.

Я жду. Затем, наконец, произношу:

- Мне нужно его услышать.

Ее голубые глаза обращены в мою сторону.

- Сэр, я его помню. Я не хочу произносить его вслух. Я должна использовать его только в том случае, когда захочу, чтобы все прекратилось. А я не хочу этого.

Я подавляю ухмылку.

Чёрт возьми, она неподражаема.

Её слово - кекс. Не знаю почему. Это слово не часто упоминается во время БДСМ-игр, и оно определенно привлечет мое внимание. Если она не хочет произносить его, я не буду навязываться ей в этом вопросе. Я все еще бьюсь над тем, что выбрать, и обучение должно продолжаться.

- Глаза в пол.

Вернувшись к своей позе, Мойра хранит молчание.

Отходя, я направляюсь к стене со стеками и флоггерами. Последние несколько дней я представлял себе, как буду крестить ее огнем, используя трость или толстый кожаный ремень. Это то, на что я намекнул доктору Кайзер. Но это было раньше. Теперь, когда она здесь, в том, что я прислал ей, я не могу этого сделать. Я не хочу.

В этой женщине есть нечто такое, что вызывает во мне желание ублажать и защищать ее настолько же сильно, насколько я хочу причинять боль.

Ровный баланс.

Кончики моих пальцев скользят по всему разнообразию стеков, пока я не нахожу один с тонкой и полужёсткой ручкой, обтянутой кожей, со сложенным кожаным ремешком на конце. Он способен оставить след от быстрого удара, который не будет достаточно сильным, чтобы повредить или причинить вред ее красивой гладкой коже. Крепко сжав его в руках, я возвращаюсь к этой ослепительной женщине, все еще стоящей на коленях.

Держа стек, я провожу кожей по ее тонким плечам с достаточным давлением, чтобы подразнить ее. Когда я это делаю, ее кожа покрывается мурашками. Остановившись перед ней, я поддеваю кончиком стека ее подбородок и приподнимаю.

- Посмотри вверх, Мойра, - мгновенно меня успокаивает безмятежность ее взгляда. – Ты боишься? - спрашиваю, держа голос под контролем, не позволяя просочиться эмоциям.

- Нет, Сэр, - ее мелодичный голос накатывает на меня мягкой волной. Я чувствую его животворный напев, так же, как и слышу его. Насладившись звучанием ее голоса, я начинаю обдумывать ее ответ.

Она не боится.

Если это ее первый раз, так не должно быть. Тем не менее, она утверждает, что нет.

- Правило номер один - всегда полная и абсолютная честность. Это не подлежит обсуждению. Если ты солжешь мне, будешь наказана. Если это произойдет неоднократно, мы закончим. Скажи еще раз: ты боишься?

- Нет, Сэр. Я не боюсь, - ее губы изгибаются в улыбке. - Я боялась, Сэр. Я почти отказалась от идеи приезжать сюда, в этот клуб или подниматься вверх по лестнице, но теперь, когда я... здесь, с Вами... мне не страшно.

- Ты меня не знаешь.

Ее взгляд не отрывается от моего.

- Нет, но я Вам доверяю. Вы можете понять меня неправильно, - она быстро оглядывает комнату, прежде чем её взгляд возвращается ко мне. - Все это может быть неправильным. Возможно, я ошибаюсь, желая оставаться здесь, желая быть с вами. Однако ответ на Ваш вопрос по-прежнему отрицательный, Сэр, я не боюсь.

Ее соски упираются в кружево.

- Как ты себя чувствуешь?

- Я возбуждена, взволнована и... - ее щеки вспыхивают розовым.

- Поговори со мной, красотка. Мне нужно слышать твой голос.

- Что насчет моих криков?

- Что? – переспрашиваю я, отступая на полшага.

Глава 15

Марджи

- Мои крики, Сэр.

Господин Сантана протягивает мне руку, показывая, чтобы я поднялась.

- Пойдем со мной, Мойра.

Пойти с ним.

Куда?

Я не спрашиваю. Я вбираю его образ. Сегодня он в сером костюме, а галстук соответствует цвету маски, которую он мне прислал. Он высокий мужчина, такой же высокий, как я и помнила. Хотя не могу рассмотреть его лицо полностью, я вижу сильный точеный подбородок, высокие скулы и твердые губы.

Я подношу свою ладонь к его руке и удивляюсь, как она насколько идеально подходит ему. Его твёрдая поддержка помогает мне встать. За то короткое время, что я простояла на коленях, мои ступни начало покалывать. Перенеся на них вес, я теряю равновесия и подаюсь в его сторону.

Одним быстрым движением он склоняется ко мне, обнимая за спину, подхватывая под колени, и без усилий поднимает меня на руки. Этот жест странно обнадеживает, пока я таю, прижавшись к его широкий груди. Его грудная клетка вздымается, когда его нос приближается к моим волосам. Как будто он вбирает в себя мой запах.

Это странно и горячо, потому что его насыщенный одеколон наполняет все мои чувства.

Господин Сантана опускает меня на край гигантской кровати и помогает лечь на мягкое покрывало. Его палец касается моих губ.

- Честность работает в обоих направлениях, Мойра. Не знаю, почему ты упомянула крики, но ты сказала об этом. Если ты спрашиваешь, нуждаюсь ли я в них... - он не ждет ответа. - В конечном итоге, да. Однако рискну предположить, что то, чего хочу я, не то, о чем думаешь ты.

А о чем я думаю?

Я устремляю взгляд на Андреевский крест. С того места, где лежу, я могу видеть только верхушку, но я знаю, что это такое, и для чего он используется.

По одному такому установлено в каждом домике доктора Кайзер. Я транскрибировала записи, в которых Дом описывал подобную сцену. Во многих случаях для него это похоже на ритуал - связывать свою жену, своего сабмиссива, зная, что он причинит ей боль, в то время как сабмиссив охотно принимает свою судьбу. Рассказы женщин отличаются, но только с точки зрения перспективы. Они говорят об очищающем эффекте, который приходит с тростью или кнутом, и что давление мира больше не имеет значения, поскольку единственное, о чем они могут думать, - это обжигающая боль. Они описывают этот опыт с положительной стороны, но, оказавшись в стенах «Кружева и кожи», очевидно, что понятие правильного и неправильного больше не применимо к действительности, или же эти слова приобретают совсем иной смысл.

- Мойра, посмотри на меня.

Я выполняю приказ и тут же теряюсь в его тёмном взгляде, интенсивности и реальности.

- Расскажи, почему ты упомянула крики, - требует он, но его резкий тон, который звучал ранее, чуть смягчился.

- Дороти, - честно отвечаю я.

Он хмурит брови.

- Дороти? Что за хрень?

Я киваю.

- Она сказала, что эта комната звукоизолирована, и люди не смогут услышать моих криков.

На губах господина Сантаны появляются микровыражение или подергивание, которые я не могу определить. И я продолжаю:

- Она сказала, что есть кнопка вызова, если я захочу уйти, - я поднимаю голову, пытаясь осмотреться. - Я не знаю, где она. Думаю, я была слишком ошеломлена, когда вошла сюда.

Костяшки его пальцев ласково скользят по моей щеке.

- Мойра, ты хочешь быть здесь, со мной?

- Да, Сэр. Вы все, о чем я могла думать на протяжении всей недели. Клянусь, я даже оказалась близка к потере работы.

Его скулы приподнимаются, когда он улыбается.

- Я тоже думал о тебе. Комната звукоизолирована. Это факт. Я с удовольствием покажу тебе, где находится кнопка вызова. Я не буду тебе лгать. Однажды я хочу услышать твой крик, но не от боли. Хорошо обученная саба не кричит, испытывая боль. Использование голоса для выражения своих ощущений – это добровольный акт. Ты можешь это контролировать. Хорошо обученная саба будет хранить молчание, если не получит иных указаний.

Я смотрю вверх, слыша не только его слова, но и заботу, с которой он их произносит. Он говорит о том, что причинит мне боль, и о том, чтобы я не кричала, и все же я не боюсь. Он заставляет звучать эти слова так, будто говорит о цели, которую нужно достичь.

Когда я не реагирую вслух, господин Сантана качает головой, и его взгляд опускается на мою грудь и ниже.

- Основываясь на том, как ты опустилась на колени, я подумал, возможно, прошлый раз не был твоим первым опытом.

- С этим? - спрашиваю я, уточняя. - Все, что касается происходящего здесь, является моим первым опытом. Если Вы спрашиваете, девственница ли я, то нет.

Господин Сантана усмехается.

- Как и я. Я не спрашивал конкретно об этом, но теперь, когда мы с этим разобрались...

Я чувствую жар на своих щеках.

- Я и не думала, что Вы могли быть.

- Но у тебя есть какое-то представление обо всём этом, - он окидывает взглядом комнату.

Я не хочу упоминать свою работу.

- Я читала и слушала разные материалы. Полагаю, я хотела, чтобы Вы думали, будто я знаю, что делаю, чтобы Вы были настоящим со мной.

- А ты знаешь, что делаешь?

Я качаю головой.

- Нет, Сэр, но я хочу научиться.

Его взгляд скользит по моему телу, с моего лица к моим высоким шпилькам, каждый дюйм, охваченный его вниманием, обдает жаром мою кожу, будто пламя внутри его темных зрачков усиливается и превращается в бушующий лесной пожар.

- Ты выглядишь потрясающе в подарке, который я тебе послал.

Его похвала наполняет меня теплотой.

- Подтянись вверх к спинке кровати. Я покажу тебе, где находится кнопка вызова.

Делая, как он говорит, я двигаюсь вверх по кровати, пока моя голова не оказывается на подушке.

- Сэр? - Его темный взгляд встречается с моим. - Я не боюсь. Мне не нужна кнопка, но насчет криков я все еще не понимаю.

- Прекрасная Мойра, время криков приходит не в тот момент, когда я доставляю тебе боль. Крики предназначены тому времени, когда я доставляю тебе удовольствие.

Словно фейерверк, вспыхнувший внутри меня и бегущий по венам, его объяснение согревает мою кровь, устремляясь к тому месту, где сжалась в сладком спазме моя женская суть.

- Скажи мне, - требует он более глубоким тоном. - Хотела бы ты научиться сдерживать крики, пока не придет удовольствие?

Да. Да. Тысячу раз да.

- Да, Сэр.

- Подними руки. Я позабочусь, чтобы ты не передумала насчет кнопки вызова.

Я выполняю то, что он мне велит, и манжеты из мягкой кожи на подкладке из овечьей шерсти оказываются обернутыми вокруг каждого моего запястья.

- Поговори со мной, красотка.

Мое внимание все еще сосредоточено на манжетах.

- Они больше, чем я представляла.

- Они широкие, поэтому не оставят следов, - он что-то делает над моей головой и опускает манжеты ниже. - Теперь перевернись. Я хочу получше рассмотреть твою красивую круглую попку.

С манжетами непросто сменить положение, но у меня получается. Как только я перевернулась, он помогает мне подняться на колени и опуститься на локти. Затем он снова подгоняет цепи, прикрепленные к манжетам, и сковывает мои запястья вместе.

После того как все оказывается на местах, господин Сантана возвращается к кругу света и забирает стек. Матрас прогибается, когда он приближается ко мне. Медленно он проводит стеком по коже моей шеи, плеч, спины, ягодиц и бедер.

- Больше никаких разговоров. Никаких криков. Кроме звуков, которые ты пока не можешь контролировать, - стек дразняще скользит по моим щекам. - Слезы не преднамеренны. Они появляются непроизвольной реакцией. Твои слезы – настоящий дар для меня.

Я сглатываю, когда все, что я ощущаю, усиливается.

Запах его одеколона.

То, как его вес приводит в движение матрас.

Призрачное прикосновение стека.

Все это работает вместе, чтобы вызвать у меня предвкушение, заставляя меня ерзать на мягкой постели.

- Разведи колени подальше друг от друга.

Смущаясь, я подчиняюсь, зная, что доказательства моего возбуждения все еще очевидны. Я задыхаюсь, когда стек скользит между моих ног и прямо по складочкам.

Его грудь оказывается близко к моей спине, когда он шепчет мне на ухо:

- Ты чертовски потрясающая. Самые ценные дары, которые ты можешь мне подарить, - это твои слезы и теплая мокрая киска.

Две вещи, которые я не могу контролировать.

Я закусываю нижнюю губу, не позволяя себе ответить вслух. С каждой секундой он продолжает расчерчивать мою кожу, в то время как чувство ожидания все нарастает.

- Два слова, Мойра. Ты дашь мне два слова, которые решат, что будет дальше. Помни, что честность не подлежит обсуждению.

Стек рассекает воздух, приземляясь на мою попку. Все мое тело дрожит, когда жалящий укус распространяется за пределы места, с которым он контактировал. Словно трещина, расползающаяся по стеклу, меня пронизывают острые ощущения. Я ерзаю на покрывале, а затем это происходит снова и снова в быстрой последовательности.

Я чувствую слезы в глазах, но не хочу, чтобы все прекратилось. Я с нетерпением жду следующего удара, но его ритм непредсказуем. Все прочие мысли покидают мой разум, когда я сосредотачиваюсь исключительно на стеке, который горячит мою плоть и крадёт дыхание. Я борюсь с собой, чтобы оставаться на месте, в то время как мое тело напрягается, мне нужно больше, хочется большего. Это эротично на том уровне, которой я никогда не могла себе вообразить.

Его губы оказываются около моего уха, и глубокий тембр голоса разносится мурашками по моей только что отшлепанной коже.

- Да, Сэр, или нет, Сэр.

Я делаю глубокий вдох.

- Я дал тебе одно указание перед тем, как мы расстались в прошлый раз. Я сказал тебе не трогать эту красивую розовую киску.

Я втягиваю воздух, когда стек скользит по складочкам.

- Я сказал тебе, что произойдет, если ты ослушаешься меня.

Стек продолжает дразнить меня, пока я корчусь, испытывая эту муку.

- Я не собираюсь задавать тебе вопрос о том, помнишь ли ты, что я сказал, потому что, если ты этого не помнишь, это потребует более сурового наказания. Я собираюсь спросить тебя только об одном. Мойра, ты послушалась меня?

Мысль о том, чтобы солгать, абсолютно не приходит мне в голову.

- Нет, Сэр.

Глава 16

Марджи

Пронзительный крик разрезает воздух вслед за звуком удара. Хотя знаю, что он вырвался из глубины моего горла, эхом разносясь по комнате номер четыре, я не помню, чтобы издавала его. Это не входило в мои планы, но я не могу вспомнить причины. Задыхаясь, я хватаюсь за мягкое одеяло под собой, и падаю вниз, касаясь лбом шелковых простыней. Мои щеки покрыты слезами, скатываясь из-под голубой маски, но, несмотря на это, мой мозг едва фиксирует эти ощущения.

Быстро сменяющие друг друга короткие удары, обрушивающиеся на мою чувствительную киску, возносят меня словно невесомое облако, стремящееся все выше и выше к небесам, пока не затягивает собой весь горизонт,обрушиваясь на меня осознанием собственного существования. Я с трудом дышу, пытаясь не позволить зарождающимся внутри меня крикам вырваться наружу, в то время как весь остальной мир, комната, всё, кроме действий господина Сантаны, исчезает.

Это не похоже на туман, который медленно опускается, как я слышала из описаний подобного опыта.

Бегство от реальности происходит мгновенно, словно опущенный занавес.

Свет гаснет.

И все вокруг исчезает.

Разряд электричества, который я никогда не могла себе представить, сотрясает все мое тело. Зарождающиеся в глубине моей киски импульсы, создаваемые ударом стека, жалящего мою нежную и чувствительную кожу, разбегаются со скоростью света по всему моему телу, пока мурашки не охватывают мою плоть, заставляя кожу блестеть от пота, и каждый волосок на моем теле встаёт по стойке смирно. Словно громоотвод в ненастную бурю, я борюсь, чтобы сохранить свое положение, чтобы удержаться и достичь своей цели. Но dетер дует сильнее, снося меня и толкая, пока мое тело не падает на кровать.

Я уже не стою на коленях, как мне было велено, а дрейфую в бурлящем море ярких телесных ощущений. Я слышу, как мое сердце бьется в венах, и собственное прерывистое дыхание, как и его глубокий баритон, доносящийся до меня сквозь весь этот хаос.

Сильные уверенные руки бродят по моей сверхчувствительной коже. Они больше не сосредоточены только на моей киске, но ласкают меня - всю меня. Господин Сантана перекатывает меня на спину, не прекращая ласк. По комнате больше не разносятся мои крики боли. Они сменились танцующими вокруг нас звуками стонов и хныканья, указывающих на мои безудержные потребности.

Неужели эти звуки исходят от меня?

Я не могу быть уверенна ни в чем, пока в поле зрения не появляются темные глаза, пронизывающие меня разрушением, принесенным его наказанием, удерживающие меня, как якорь в эпицентре бури. Сверкающие карие глаза устремлены на меня сверху вниз, пока мускус его дорогого одеколона наполняет мои чувства, а самые твердые части его тела накрывают меня сверху. Я пытаюсь удержаться и дотянуться до его плеч, но мои руки все еще связаны над головой.

Нежные слова начинают проникать в мое сознание, когда твердые губы обрушиваются на мои щеки, шею и плечи. Он спускается все ниже и ниже, дюйм за дюймом. Подобно исследователю неизведанной местности, он изучает каждую вершину и глубину долины, поцелуй за поцелуем, пока не останавливается прямо над самой чувствительной зоной.

Его темный взгляд вновь захватывает меня. И я вновь чувствую тепло его тела.

- Ты удивляешь меня, Мойра. Ты такая сильная. Я горжусь тобой, - тон его голоса придает искренность похвале, и все внутри меня откликается на нее, уменьшая жгучую боль на разгоряченной коже от стека.

- Хорошие девочки заслуживают награды.

Его большая ладонь обхватывает мой подбородок, заставляя меня встретится с ним взглядом, в то время как большим пальцем он утирает слезу, скатившуюся из-под моей маски. Я даже не осознавала, что плачу, и не знаю почему. Я никогда не была так перегружена калейдоскопом эмоций. Когда мои глаза закрываются, я вижу вращающиеся вокруг разноцветные блики.

Я вновь слышу его голос и размыкаю веки.

- Или все может закончиться... если этого слишком много.

Закончиться?

Смятение проходит холодком по моей коже.

- Мойра, - произносит он твёрдо. - Именно так это и работает. У тебя есть власть, чтобы остановить это. Это то, чего ты хочешь?

Выдыхая, я благодарю звезды за то, что понимаю то, о чем он говорит, но мое тело все еще слишком возбуждено, чтобы попытаться выдавить из себя ответ. Я качаю головой. Лишь слегка, из стороны в сторону. Все это время мой разум вопит, даже умоляет, чтобы всё, происходящее между нами, получило продолжение и обещанную награду.

Я не хочу, чтобы это прекращалось.

Пожалуйста, не останавливайся.

Никогда прежде, за всю свою жизнь, я не была так сосредоточена на своих потребностях.

Скулы господина Сантаны приподнимаются.

- Ты желаешь получить награду?

- Д-да, Сэр, - я, наконец, выдавливаю из себя надломленным голосом, едва шевеля языком, когда господин Сантана склоняет своё лицо к моему, царапая мою мокрую от слез щеку короткой щетиной.

- Ты идеальна, - я слышу его голос прямо у своего уха.

Мои глаза закрываются, когда он спускается вниз по моему телу, подхватывая и раздвигая мои бедра. Я чувствую как мое тело меняет положение, но меня словно покинула вся энергия. Я - марионетка для его удовольствия, тряпичная кукла, способная двигаться только тогда, когда он этого пожелает, дергая за ниточки. Я чувствую теплое дыхание прямо у своей чувствительной сердцевины. И у меня не было времени, чтобы успеть проанализировать его следующий шаг.

- О! - мой крик звучит даже громче, чем был прежде, когда его язык раздвигает мои складочки, находя нежную измученную горошинку. Без предупреждения все мое тело содрогается, как снаружи, так и изнутри. Никогда раньше меня не ослеплял оргазм, и все же это то, что происходит.

Все мое нутро сжимается, пока запястья инстинктивно дергаются, пытаясь освободиться. В этот момент я неспособна на осознание действительности или когнитивное мышление. Я – олицетворение всего дикого и первобытного. Сосредоточение чувствительности и оргазмов. Время не имеет значения, пока я корчусь и выгибаюс, застигнутая собственными ощущениями.

Круг за кругом, укус за укусом. Его зубы задевают мой опухший клитор. А язык проникает глубже. Господин Сантана не замедляет свою атаку - или это его награда? - всасывает и кусает, заставляя фейерверк взорваться, а каждый мой нерв надорваться еще сильнее.

- Пожалуйста, Сэр, - умоляю я, поскольку удовольствие продолжает нарастать, достигая новых болезненных высот.

- Да, Сэр, или нет, Сэр, - произносит он. – Мне нужно быть внутри тебя.

Подтянувшись на ограничителях, мое тело восстанавливает некоторый контроль.

- Пожалуйста, Сэр. Пожалуйста, я никогда не хотела чего-то или кого-то настолько сильно.

Я едва замечаю, как он садится на корточки, расстегивает ремень, стягивает брюки и спускает свои шелковые боксеры. Я будто смотрю фильм, рассматривая его великолепный член – твердый и толстый, кончик которого блестит от его желания, становясь еще больше

Началась белая горячка?

Сцена кажется слишком идеальной, чтобы быть настоящей.

Я не могу поверить, что этот безукоризненный образец мужчины находится со мной, берет меня и исполняет мои фантазии. Надев презерватив, господин Сантана наклоняется вперед и переводит свое внимание на мою грудь.

- В следующий раз я хочу наказать эти груди... стеком и зажимами. Они будут потрясающе смотреться с зажимами, когда твои соски затвердеют...

В следующий раз... эти слова доминируют в его словах.

Он сказал о следующем разе.

Я пытаюсь вслушаться и осмыслить это знание, но не могу сконцентрироваться на чем-либо еще, за исключением его твердой длины у моего живота, когда подтягиваю колени выше, желая - нет, нуждаясь - в нем внутри меня.

Один палец, затем два раскрывают мой вход и погружаются глубоко в меня. Я вздыхаю, когда они сгибаются, дразня мои нервные окончания и заставляя меня взлетать выше.

- Мойра, ты чествуешь меня своими слезами и мокрой киской, - он добавляет третий палец. - Блять, ты такая тугая.

- Пожалуйста… - я сжимая нижнюю губу зубами, когда он толкается в меня. Я пытаюсь подавить крик, пока моя шея напрягается, а спина выгибается.

- Подари мне их, Мойра. Дай мне услышать твои крики удовольствия.

Удовольствие.

Боль.

Границы стерлись.

Мои запястья натягивают ограничители, когда мой охрипший голос заполняет комнату. Он толкается все глубже и глубже, растягивая мою наказанную киску, пока мы полностью не соединяемся.

Господин Сантана замирает, а его темные глаза устремляются на меня сверху вниз.

- Поговори со мной, Мойра.

Я качаю головой.

Его палец скользит по моим губам.

- Слова. Дай мне услышать твои слова. Скажи мне, сможешь ли ты с этим справиться, - он качает головой. - Я не планировал... но не смог остановиться.

Я не знаю, что вижу в его взгляде. Мой чрезмерно возбужденный разум не воспринимает реальность, но я приподнимаю голову, выгибая шею, пока мои губы не встречаются с его губами.

- Пожалуйста, Сэр, не останавливайтесь. Я не знала, что планировать и чего ожидать. Я все еще не знаю. Но я хочу этого.

Его доминирование, которое он демонстрировал мне, сквозит в каждом его движении. Подобно грустной мелодии, его ритм замедляется, и внутри меня начинают тлеть новые медленно разгорающиеся вспышки. Мерцая, подобно искре в пылающем пламени, мои ощущения не похожи на другие оргазмы, которые он мне подарил. Это чувство совсем не похоже на сладкую боль, которую он мне причинил. Но каким-то непостижимым образом оно ощущается как боль, которую она разделяет со мной.

Это чувственно и остро.

Я ощущаю это сердцем и душой.

Господин Сантана берет столько же, сколько дает. Я теряю счет оргазмам, до которых он меня возносил. И хотя ни один из них не является таким же потрясающим, как первый, а моя пострадавшая киска подверглась вещам за пределами моих самых безумных фантазий, я не хочу, чтобы это закончилось.

В какой-то момент он освобождает мои запястья. И много раз подряд меняет презерватив.

Мы больше не лежим лицом друг к другу, он умудряется перемещать мое тело в такие позы, о которых я только слышала, пока он продолжает меня брать или, возможно, использовать меня. Я не знаю, что происходит между нами, и, к сожалению, мне все равно. Но в этом ощущается больше связи, чем всё, что я испытывала с кем-либо за всю свою жизнь.

Этот опыт - все, о чем я могла мечтать, и даже больше. Нас окутывает тихое блаженство, убаюкивая в своих объятьях, пока, прямо перед сном, я не осознаю, что даже не знаю его настоящего имени, как и он моего.

Глава 17

Лукас

Я держу Мойру в объятиях дольше, чем следовало бы, наблюдая, как она спит, и ее длинные ресницы трепещут, а опухшие розовые губы бормочут бессвязные слова одобрения «да, Сэр ... пожалуйста» и превращаются в улыбку, прежде чем она расслабляется, и ее теплые мягкие изгибы идеально устраиваются у моей голой груди.

Это не входило в мои планы, ни тогда, когда я вернулся в «Кружево и кожу», ни когда-либо до этого. Слишком рано думать о будущем с этой удивительной женщиной в моих объятиях, и, тем не менее, я занимаюсь именно этим. Я стараюсь не думать об этом. Я делаю все, чтобы отговорить себя от таких безумных мыслей.

Я не знаю ее.

И это не имеет отношения к ней.

Вопрос во мне.

Я не заслуживаю шанса получить свое счастье второй раз за жизнь.

В мире слишком много людей, которые так и не получают его.

Почему же я должен стать счастливчиком?

Хочет ли эта женщина отношений, или она просто желала воплотить в реальность свои фантазии?

Стал ли я тем, кто сделал это?

Я не могу быть уверен.

Где-то, во время происходящего, я отвлекся от цели обучить ее. Я забыл, что она новичок. Я забыл, что это наказание, и то, насколько прекрасно она принимала каждый мой удар. Все это исчезло, когда мои уши наполнились звуками её удовольствия, пока ее киска сжимала мой член, когда раз за разом она разлеталась на осколки в мощной разрядке.

Прошло слишком много времени с тех пор, как я находил настоящее освобождение - такое, которое можно достигнуть только в том случае, когда его разделяет женщина. Также минуло слишком много времени с тех пор, как я испытывал удовольствие и удовлетворение, которые испытываешь от того, что ты посвятил ее в настоящее, устраняя препятствия в ее сознании и концентрируя ее внимание на собственных желаниях, а также на моих потребностях.

Я не планировал, что мы зайдем так далеко, и все же я все еще здесь - обнаженный, с этим прекрасным существом в моих объятиях, когда время перевалило далеко за полночь

Я никогда настолько откланяюсь от сценария с новичком в теме.

Может быть, отчасти причина в новизне.

Я поверил Мойре, когда она сказала, что этот образ нечто новое для нее, но она не пришла в «Кружево и Кожу» в абсолютном незнании. Она прочитала информацию. Ее наивность соблазнительна, впрочем как и обнадеживающие знания. Эта комбинация - афродизиак, которого я никогда не знал.

Я не могу сравнивать ее с Бет.

И не буду.

И все же, когда я смотрю в зеркало над кроватью и вижу вместе со мной эту красоту, ту, которая доверяет и охотно отдает себя мне, я могу только надеяться, что моя мать и доктор Кайзер правы в том, что Бет была бы счастлива за меня.

Если бы я мог поговорить с ней сейчас, я бы хотел, чтобы она знала: я всегда буду любить ее. Этого не изменить. Также я надеюсь, что она любила меня настолько, что захотела бы, чтобы я жил с этой женщиной или с кем-то еще.

Мне приходит в голову Келли.

У меня слишком большой багаж, чтобы ожидать от Мойры, что охотно станет чем-то большим для меня, чем мы являемся сейчас.

Глубоко вздохнув, я целую ее спутанные волосы и выбираюсь из постели. Мойра стонет и, слегка шевельнувшись, закутывается в теплое одеяло. Через несколько минут я уже одет и держу в руке записку. Подойдя к тому месту, где я оставил ее одежду, я кладу её сверху, чтобы она обязательно ее заметила.

Мое сердце бешено колотится, когда я возвращаюсь к кровати и вижу, что ее маска немного съехала. Я сопротивляюсь идее снять её и полностью увидеть лицо женщины, которая, как минимум, вернула меня к жизни.

Разве этого недостаточно, чтобы попросить у человека?

Но я не имею права просить о большем.

Покинув комнату номер четыре и тихо прикрыв за собой дверь, я расправляю плечи и иду по тихому коридору, пока не добираюсь до парадной лестницы. Уже почти два часа ночи, но я не уйду, пока не отдам строгий приказ, чтобы Мойра оставалась одна, в безопасности, и чтобы её проводили до машины, когда она проснется.

Я добираюсь до первого этажа, ожидая найти Дороти. И все же в передней части парадной по странному тихо.

Подойдя к внушительному проему деверей, я вхожу в бурбон-бар.

За все годы он практически не изменился. Под масками я вижу несколько знакомых пар глаз. С чувством гордости я узнаю и некоторых сабмиссивов - тех, кого обучал.

В это время суток бар пропитан менее формальной атмосферой. Ароматы сигар и бурбона вытеснены мускусом сексуального желания. Он обволакивает помещение, как густой туман, захватывая одиноких посетителей, пары и небольшие компании.

В то время как Доминанты в основном одеты самым лучшим образом, сабмиссивы чаще всего обнажены до нарядов, подобных тому, что я послал Мойре: корсет или бюстье, чулки с подвязками и высокие каблуки, или же они были полностью обнажены. Возможно, это было преувеличением. Эти сабмиссивы - те, что без одежды - часто носят ошейник, прикрепленный к поводку своего хозяина, и множество других украшений, таких как зажимы, подобные тем, про которые я говорил Мойре, или кляпы, заставляющие их рты быть открытыми в постоянном состоянии готовности удовлетворить желания своего хозяина.

Представители разного гендера, принимающие определенные роли, отличаются друг от друга.

Я думаю о Дороти, гадая, имеется ли у нее другая грань личности, или же позволит ли она проявиться своей доминирующей стороне, чтобы получить возможность исследовать и эту область ощущений. Несмотря на то, что она наслаждается укусом кнута, я уверен, что она с таким же удовольствием сможет нанести удары.

Рядом с задней частью бара стоит стол, за которым Домы играют в покер по высоким ставкам, насколько я знаю по собственному опыту. Эти игроки могут делать ставку в десять тысяч долларов, пока их сабы будут стоять на коленях подле них с членами во рту.

Сейчас, похоже, сабмиссив каждого игрока стоит на коленях возле его или её стула. Их головы соответственно опущены, пока они находятся в позиции, сидя на корточках и приподнявшись на полупальцах, с прямой спиной. Эта поза достаточно болезненная когда ее нужно сохранять в течение длительного периода времени. Однако, если они это сделают, то будут вознаграждены по заслугам. Если они этого не сделают, то будут справедливо наказаны.

- Господин Сантана. - Я поворачиваюсь на голос Дороти. - Возможно, Вы хотите присоединиться к игре в покер. Думаю, скоро освободится стул.

Мы оба наблюдаем, как одна из сабмиссивов ползет к своему хозяину, потираясь лбом о его бедро. Он наклоняется, чтобы погладить ее по волосам, словно хозяин, приласкавший свою кошку. Именно в этот момент она обхватывает его пальцы губами и глубоко всасывает, покачиваясь в своей позе. Это нарушение большинства правил Домов и, скорее всего, приведет к желаемому ею результату. Ожидает ли ее в будущем награда или наказание, но скоро эти двое исчезнут в более приватной комнате.

- Я ухожу, - предупреждаю я. - Во-первых, я хотел уведомить, что Мойру нельзя беспокоить, пока она не проснется. Как только она это сделает, ей было велено нажать кнопку вызова. И тогда ее следует проводить к машине.

Я окидываю взглядом бар и вижу Домов без сабмиссивов, которые помешивают свои напитки, наблюдая за парами вокруг. Я чувствую, как волосы у меня на затылке встают дыбом.

- Она не должна контактировать ни с кем, кроме тебя.

Дороти кивает.

- Ей что-нибудь передать, Сэр?

- Я оставил ей записку. Она передаст мне свой ответ через тебя.

- Как пожелаете.

Я слегка склоняю голову.

- Ты сегодня очень любезна.

- Если бы я не была таковой, Вы бы наказали меня?

Я качаю головой.

- Спокойной ночи, Дороти.

- Господин Сантана, увидимся ли мы снова, или это прощание?

Я делаю глубокий вздох.

- Я буду ждать звонка.

Любовь, которую я разделял с Бет, показала мне многие стороны БДСМ-отношений, выходящие за рамки того, чего хотят Дороти или другие. Нет ничего плохого в чисто физических отношениях - причинять боль и искать ее. Я делал это в ранние годы своего путешествия в этот мир. Я обучал сабмиссивов, чтобы они могли находить то, что им подходит.

Но этого уже недостаточно. Я хочу полный пакет. Хочу жить за пределами еженедельных сессий в «Кружево и коже». Я хочу жить с кем-то, кто не только хочет того же, чего хочу я, и что нужно мне, но и также хочет большего; с кем-то, кто доверяет мне, и кому доверяю я; с кем-то, кто может жить этой жизнью, и в равной степени чувствовать себя на своем месте в повседневной реальности.

Пока ожидаю свою машину, в моей голове крутятся мысли, что для достижения цели первым делом нужно узнать настоящие имена друг друга. Это означает отношения, выходящие за рамки масок и анонимности. Это означает, что я должен послушать свою мать и доктора Кайзер и начать настоящие отношения за пределами этих стен.

Глава 18

Марджи

Солнце встает, когда я сажусь за руль, надежно закутавшись в накидку, скрывая одежду, в которой я была в «Кружеве и коже», вплоть до своих туфелек и чулок. Лишь покинув территорию клуба, я останавливаю машину и поддаюсь слезам, которые едва сдерживала во время разговора с Дороти и парковщиком.

Заглушив двигатель, я опускаю окно, и моя голова наклоняется вперед, пока рыдания сотрясают мою грудь. Мягкий утренний бриз развевает мои спутанные волосы, мое дыхание рваное и сбитое, и в то же время кажется, что я не в состоянии сделать вдох, достаточный, чтобы наполнить лёгкие. Дрожащими руками я достаю из кармана накидки смятую записку. Перед моими глазами, полными слез, слова расплываются, хотя это не имеет значения. Я никогда не забуду суть того, что он пожелал сообщить мне.

МОЙРА,

ВАШЕ БУДУЩЕЕ – ПОЛНОСТЬЮ В ВАШЕЙ ВЛАСТИ. МОИ ПРАВИЛА НЕ ПОДЛЕЖАТ ОБСУЖДЕНИЮ. ВЫ СНЯЛИ ПРОБУ С ЭТОЙ ЧАСТИ ЖИЗНИ И ПОКАЗАЛИ, ЧТО ЭТО НЕ ДЛЯ ВАС. ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ К ВАШЕЙ СПОКОЙНОЙ И БЕЗОПАСНОЙ ЖИЗНИ И ЗНАЙТЕ, ЧТО ЭТО БЫЛО УДОВОЛЬСТВИЕМ ВКУСИТЬ ВАШУ НЕОПЫТНОСТЬ ВО ВРЕМЯ ВАШЕГО ОБУЧЕНИЯ.

ЭТА ЧАСТЬ ВАС НАВСЕГДА ОСТАНЕТСЯ СО МНОЙ. ОСТАЛЬНОЕ ВЫ МОЖЕТЕ ПОДАРИТЬ ЧЕЛОВЕКУ, КОТОРОМУ ОТДАТИТЕ СВОЁ ПРЕДПОЧТЕНИЕ. Я МОГУ ПРЕДПОЛОЖИТЬ, ЧТО ЭТО ПРОИЗОЙДЕТ НЕ В «КРУЖАВЕ И КОЖЕ».

ВЫ НАЙДЕТЕ КНОПКУ ВЫЗОВА У ДВЕРИ В КОРИДОР. ПОСЛЕ ТОГО КАК ВЫ ОДЕНЕТЕСЬ, НАЖМИТЕ ЕЁ, И ВАС ПРОВОДЯТ.

Г-Н САНТАНА

Другими словами: «Я использовал тебя. Продолжай жить своей жизнью. На самом деле ты для этого совсем не создана, и, кстати, не возвращайся».

Я не могу понять, что пошло не так, или что случилось. Последнее, что я помню, это то, что заснула в объятиях господина Сантаны, мы оба были истощённы, но пресыщены сверх меры.

- Нет, Марджи, - мой голос звучит сорванным от рыданий и прошлой ночи, наполненной криками удовольствия. - Это только ты получила удовольствие. Он лишь обучал тебя. Ты - не особенная. Это был секс. Доминирование. И на этом все. Не было связи.

Через несколько минут, а, может, и дольше, я нахожу силы поехать к себе в квартиру. Оказавшись дома, я замечаю коробку, в которой была доставлена одежда господина Сантаны. Как можно быстрее, я срываю с себя одежду и запихиваю ее обратно в коробку. Если бы у меня был его адрес или даже его имя, я бы отправил всё ему обратно.

Моя печаль сменяется гневом и негодованием, пока в моей голове проигрываются сцены из прошлой ночи.

К черту его!

Я не шла в «Кружево и Кожу», чтобы встретить своего единственного.

Я отправилась туда, чтобы испытать то, что я хотела. И я это сделала. Я столкнулась со своей неуверенностью, надела маску и вошла в мир неизведанного. К черту его, его обучение и мою наивность.

- Нет, господин Сантана, ты ничего не взял, - восклицаю я громче, чем следовало бы, стоя уже у заполненной коробки.

- Я отдала это сама. Не для того чтобы получить что-то взамен от тебя или кого-либо еще. Ты не можешь забрать это у меня. Это было мое решение.

У меня подгибаются колени, когда я падаю на пол возле коробки.

Когда просыпаюсь, я чувствую холод и боль. Я поднимаю свое обнаженное тело с пола и иду в ванную. Женщина, которую я вижу в зеркале, грустное отражение той, кем я думала, что стану после этих выходных. Мои волосы растрепаны, макияж испорчен, глаза и губы опухли, а также есть другие следы, которых не видно.

Они внутри меня. Я чувствую это, когда делаю шаг и замираю на месте. Не только физически, но и эмоционально.

В записях, которые я расшифровываю, обсуждаются долгоиграющие последствия, которые возникают после опыта наказания или просто боли в рамках игры. Люди делятся, что эффект томления после произошедшего приносит удовлетворенность и удовлетворение, напоминая о том, что произошло, и о том, что это было обоюдным актом. Схватившись за край раковины, я напоминаю себе, что это было сделано по обоюдному согласию, и я приняла это. Мои губы дёргаются вверх, когда я вспоминаю его похвалу. И также быстро уголки губ опускаются.

Горячая вода, льющаяся из душа, омывает мое тело обжигающим потоком, когда я клянусь себе двигаться вперед.

К утру понедельника я почти полностью убеждена, что могу продолжить жить той жизнью, что знала. В воскресенье несколько раз я чувствовала острую неуверенность. Это были приступы незащищённости.

Каждый раз я напоминала себе, что не проиграла. Я намеревалась сделать что-то - попробовать что-то, - и я сделала это. Восприятие моей личности господином Сантаной искажено его опытом. Хорошо, я не соответствовала его критериям. Но это его проблема, а не моя.

Когда я приезжаю в офис доктора Кайзер, дверь в ее личный кабинет закрыта, но сквозь матовое стекло горит свет. Для визита клиента еще рано, но, подойдя к двери, я слышу ее голос. Я замираю, пока ломаю голову над вариантами. Либо она разговаривает по телефону, либо там клиент. Поднеся к двери костяшки пальцев, я решаю постучать.

Это занимает несколько секунд, но дверь открывается внутрь, достаточно широко, чтобы я могла увидеть своего работодателя.

- Все в порядке? - спрашиваю я. - Вам что-нибудь нужно?

- Нет, Марджи. Все хорошо. Не могла бы ты перезвонить клиентам, назначенным на десять, и сообщить, что, возможно, я немного отстаю от графика?

Моя шея вытягивается. Это на нее не похоже. Пунктуальность - это часть волшебства доктора Кайзер. За шестьдесят минут в неделю она может исправить то, что вас беспокоит.

- Вы уверены?

Она поворачивается и смотрит в ту часть кабинета, которую я не могу видеть.

- Да, я уверена.

- Ладно. Я им сейчас позвоню.

- Спасибо, Марджи. Пожалуйста, не беспокой нас.

- Да, доктор.

Глава 19

Лукас

Наклонившись вперед, я опускаю голову на руки, опираясь локтями на колени, когда в дверь кабинета доктора Кайзер раздаётся стук. Наверное, это ее помощница Марджи - хорошенькая блондинка. На мгновение, когда я слышу ее голос, в моей голове возникает образ Мойры.

Вздохнув, я откидываюсь на спинку стула и смотрю на доктора Кайзер. Я не могу видеть, с кем она разговаривает, но слышу, как доктор использует ее имя - Марджи.

Но Марджи - не Мойра, она - не та, кого я хочу.

С самого утра субботы я надеялся увидеть и услышать Мойру на каждом шагу. Теперь же я представляю ее здесь.

После того как доктор Кайзер закрывает дверь, она снова поворачивается ко мне.

- Люк, расскажи мне еще раз о том, что произошло.

Встав, я подхожу к окну ее кабинета и рассеянно смотрю вниз, на парковку. Но не вижу машины, стоящие на ней. Мысленно я возвращаюсь в комнату номер четыре.

- Я хотел остаться с ней. И я размышлял об этом дольше, чем следовало.

- Почему тебе не следовало хотеть этого?

Я вздыхаю.

- Потому что я ее не знаю, - я закрываю глаза и пытаюсь принять правду, какая она есть. - Потому что я не хотел оставлять ее... никогда. Это было слишком быстро.

Это чувство было удушающим… то, что назревало, было слишком для нее, так же как и для меня. Я знал, что должен дать ей пространство, и когда я это сделал, она отвергла меня.

- После того как она получила твою записку, в которой говорилось, что ты хочешь ее увидеть вновь, чтобы узнать больше о ней настоящей, она позвонила тебе? - спрашивает доктор Кайзер.

- Нет, Дороти из «Кружева и кожи», это она передала сообщение Мойры. В двух словах: ей понравился ни к чему не обязывающий секс, и теперь она знает, что БДСМ не для нее. Она возвращается к своему ванильному мужу, - мой желудок снова содрогается от этого откровения. Я вскидываю руки. - Как я не догадался, что она замужем?

Доктор Кайзер склоняет голову набок.

- Откуда ты мог знать?

- Я спросил об анкете. Дороти сказала, что она не раскрыла этой части правды.

- Итак, расскажи мне, что ты сделал после звонка Дороти.

- Я надулся, как девчонка. Скажите мне, доктор, скажите мне еще раз, как я могу вернуть часть себя, когда я так слаб? Собрав все свое дерьмо в субботу днем, я поехал в коттедж родителей, придумав отговорку, что мне захотелось свежей рыбки. Остаток дня я провел на озере в одиночестве.

- Ты что-нибудь поймал?

Я поворачиваюсь к ней.

- Что?

- Ты ловил рыбу?

- Да, но какая разница?

- Что ты с ней сделал?

- Я принес её в коттедж, почистил и сидел рядом с отцом, пока мама и Келли панировали и жарили её.

- Что насчет вечера субботы?

- Я провёл ее с родителями, после того как Келли легла спать, и слушал сверчков и пытался вести себя так, будто только что я не прошел через ад.

- Воскресенье? - спрашивает доктор Кайзер.

- Я не понимаю ваших вопросов. - Я все же пытаюсь вспомнить: - Я показал Келли, как ловить пескарей, и мы вместе поплавали. Мама приготовила ужин. Это глупо.

- Скажи мне еще раз, Люк, что ты делал после того, как тебе позвонили?

Я падаю на диван.

- Я не понимаю, о чем вы спрашиваете. Я рассказал вам все, что сделал.

Ее скулы приподнимаются, а губы изгибаются в улыбке.

- Люк, ты позвонил и пришёл ко мне, почему?

- Чёрт, я не знаю. Думаю, я хотел узнать, можно ли...

- Продолжать жить, - заканчивает мое предложение доктор Кайзер. - Мы обсуждали твою жизнь. Жизнь изменчива. Наши приоритеты меняются. Судя по твоему рассказу, ты получил удовольствие от вновь пережитого безрассудного сексуального опыта. Это часть твоей жизни. То, чем ты занимался, после того как тебе позвонила Дороти, тоже часть твоей жизни. Ты отправился к своей семье. Ты ловил рыбу, поймал ее и съел. Ты провел время с дочерью и родителями. Ты не исчез. Ты слишком сильный для этого. Ты отряхнулся после падения и выжил. Помни об этом в следующий раз.

- В следующий раз?

- Люк, это необязательно должно происходить в «Кружеве и коже». Это не должно быть завязано на каком-то конкретном месте. Жизнь повсюду. Она там, где ты меньше всего ожидаешь. Такой человек, как ты, не позволит подобному опыту определять свою жизнь. Если ты смог жить после трагедии, которую тебе принесла судьба, ты сможешь продолжить жить и сейчас.

- Я думаю, что ощущал это так, будто впервые за долгое время у меня появилась надежда.

- Нет, Люк. Надежда не единична. Иногда кажется, что она потеряна, но она все еще здесь. Ты знаешь, это как ключи от машины, которые ты не можешь найти. Они есть, но ты не видишь их. Ты увидел надежду в Мойре. У тебя есть надежда каждый день. Однажды ты снова её обретешь.

- Я постоянно вижу её в Келли.

- Так и должно быть. Мы оба знаем, что это разные вещи, но такой вид надежды нисколько не умаляет ее значимости. Тебе не нужно искать ее, но будь готов, когда она появится.

Посмотрев на часы, я вижу, что уже почти десять утра и время первого приема доктора Кайзер.

- Мне пора. Спасибо, что нашли время для меня сегодня. Я знаю, что у вас есть и другие пациенты.

- Я попросила Марджи освободить нам больше времени.

Я качаю головой.

- Мне пора. Я назначу еще одну встречу, скажем, через месяц. Мне нужно время, чтобы отыскать те ключи.

Доктор Кайзер усмехается.

- Люк, ты не сделал ничего плохого. То, какой ты есть, можешь не нравиться Мойре, но понравишься кому-то другому. А что касается надежды, нет ничего плохого в том, чтобы желать обрести ее. Просто держи глаза открытыми.

Расправив плечи, я киваю.

- Еще раз спасибо. Я лучше пойду.

Когда я открываю дверь, меня снова поражает сходство Марджи с Мойрой. Хотя в поле моего зрения только ее затылок, стройные плечи и мягкие изгибы.

Это просто мое воображение.

А потом она поворачивается ко мне лицом.

Глава 20

Марджи

Я поворачиваюсь на звук открывающейся двери доктора Кайзер, и все мое тело замирает. На мгновение меня словно парализовало, когда я сталкиваюсь взглядом с темными проницательными глазами, поймавшими меня в ловушку и устроившие землетрясение моей реальности. Я даже не могу оценить, насколько опустошена катастрофой столкновения двух миров.

Две разные реальности сливаются в одну.

Пока я смотрю на мужчину, которого недавно встретила в продуктовом магазине с его дочерью, я знаю своим сердцем, каждой клеточкой своего тела, что он также является господином Сантаной. Может, я и не видела всего его лица, но я точно видела его – всю остальную часть. И мужчина передо мной, - это тот же человек, который доставил мне боль, удовольствие и удовлетворение какие я никогда не испытывала.

Также он тот мужчина, который отверг меня.

Эти и другие мысли мелькают в моей голове, когда останавливается на месте. Я отвлекаюсь, когда доктор Кайзер обходит край и оказывается около моего стола.

- Марджи, не могла бы ты назначить визит Лукаса МакЭроя на дату через месяц после сегодняшнего дня?

Она поворачивается к Лукасу.

- Помни, ты всегда можешь позвонить или записаться на прием пораньше, если передумаешь.

Лукас не произносит ни слова. Его пристальный взгляд не отрывается от моего, он поднимает подбородок и расправляет плечи. Я узнаю этот взгляд – тот самый, который означает, как я поняла за довольно короткое время, проведенное вместе, что он собирается что-то потребовать от меня. Это не тот взгляд, который сопровождает похвалу или нежность.

Доктор Кайзер делает шаг назад, окидывая взглядом нас двоих.

- Марджи, во сколько придут Мартинсы?

Когда я не отвечаю, она повторяет вопрос.

Я моргаю, отводя взгляд от Лукаса, и поворачиваюсь к своему боссу. Хотя я и пытаюсь ответить на вопрос, но чувствую, что мои глаза снова наполняются слезами. После этих выходных я не уверена, что смогу выдать нечто большее, чем очевидно я и занята.

- Извинитете, что? - спрашиваю я, глядя на доктора Кайзер.

- Мартинсы? Я просила сдвинуть встречу.

Проглотив эмоции, я киваю.

- Да, я позвонила им. Запись перенесена, - я смаргиваю слезы. - У вас было окно в среду, и теперь ваше расписание не будет отставать.

Она поворачивается к Лукасу.

- Люк, ты помнишь мою помощницу Марджи?

Затем разворачивается ко мне:

- Марджи, ты помнишь Люка.

Лукас отворачивается.

- Я позвоню вам напрямую, доктор.

До того, как он успевает уйти, я выпаливаю:

- Почему?

Лукас разворачивается, глядя мне в лицо, будто доктора Кайзер нет в комнате, и говорит:

- Да, Сэр, или нет, Сэр. Ты позволила Дороти передать мне своё сообщение, в котором бросаешь меня? - Он не позволяет мне ответить, прежде чем добавляет: - Да, Сэр, или нет, Сэр, ты вернулась к своему мужу?

Мои глаза широко распахиваются, когда я поднимаюсь со своего стула.

- Нет, Сэр, на оба обвинения, - мой голос больше не звучит покорно, так как меня вновь охватывает негодование. - В твоей записке говорилось, что ты больше не хочешь меня видеть. Я не замужем. И никогда не была.

Он переводит свой тёмный взгляд с меня на доктора Кайзер.

- Лукас, Марджи говорит тебе правду о том, что она никогда не была замужем. В отношении записки ничего не могу сказать.

Я быстро достаю сумочку и вытаскиваю из глубины записку, едва читаемую, и передаю ее Лукасу.

- Вот, Сэр. Именно это я обнаружила, когда проснулась.

Взяв её из моих рук, он расправляет помятый листок бумаги. Пока его глаза скользят по записке, его челюсти сжимаются все сильнее и сильнее, а мышцы его красивого лица напрягаются. Наконец, когда он снова поднимает на меня глаза, гнев, который горел в них несколько минут назад, сменяется чем-то более мягким.

- Чёрт,Мойра, это не то, что я написал, - он встряхивает бумагу. - Этого я не писал.

Доктор Кайзер глубоко вздыхает.

- Похоже, в моем расписании есть свободный час, если вы двое хотите поговорить, - она усмехается. - Со мной или без меня.

Моя грудь взволнованно вздымается под блузкой.

- Я думала...

Лукас протягивает мне руку. В следующую секунду я вижу его с дочерью, а затем снова в «Кружеве и коже», успокаивающего, помогающего и обучающего меня. Вглядываясь в его лицо без маски, я поднимаю свою руку ему навстречу.

Переплетя свои пальцы с моими, он произносит:

- Я тоже подумал... Ну, похоже, нас обоих ввели в заблуждение.

- Я не понимаю, - признаюсь я в своем недоумении.

- Может показаться неловким делать это здесь, но, похоже, что вам двоим нужно уладить некоторые моменты, прежде чем приступить к обсуждению будущего, - предлагает доктор Кайзер.

Я не отрываю глаз от мужчины, держащего меня за руку.

- Будущее?

Он пожимает своими широкими плечами.

- Я на это надеялся.

Идя рука об руку, мы следуем за доктором Кайзер, заходя в ее личный кабинет. Я останавливаюсь, осматриваясь вокруг. Я была в этой комнате сотни раз, и все же, когда рядом со мной Лукас, все ощущается по иному.

- Я дам вам обоим несколько минут наедине, - говорит доктор Кайзер, выходя и закрывая дверь.

Свободная рука Лукаса касается моей щеки.

- Марджи, хм?

Я киваю.

- Да, Сэр.

Моя ухмылка становится очевидней.

- Господин МакЭрой.

- Люк или Лукас.

- Сэр?

Его палец скользит по моим губам.

- Это звучит идеально, исходя из твоих уст.

Моя голова склоняется к его груди.

- Как? – я поднимаю взгляд, и мои глаза снова наполняются слезами. - Почему?

Лукас притягивает мое лицо к себе, наши губы встречаются. Это не ощущается как горячка или нужда. Это связь, правильная и ободряющая. Когда мы прерываем поцелуй, он произносит:

- Я считаю, что нам устроили диверсию.

- Но кто... Дороти?

Он кивает.

- Она всегда была внимательна ко мне. Думаю, она была удивлена, увидев меня снова в «Кружеве и коже». Прошло несколько лет...

На этот раз я дотрагиваюсь до его щеки.

- Лукас, мне по-прежнему жаль Бет. Я всегда буду уважать и чтить любовь, которую вы разделяли. Я не знаю, что нас ждет в будущем, но я надеюсь, что оно есть.

- У меня есть дочь.

Я улыбаюсь его словам.

- Которая любит клубнику и шоколадный пудинг и заставляет твоё лицо светиться. Когда ты будешь готов .. если ты... Я тоже хотела бы с ней познакомиться.

Я делаю шаг назад и скрещиваю руки на груди.

- А теперь расскажи мне о Дороти и о том, что, по твоему мнению, произошло.

Его улыбка становится шире.

- Посмотрите на неё, какая властная.

Я пожимаю плечами.

- Когда мне нужно, я могу быть такой. Но мне больше по нраву другая сторона моей личности. А теперь скажи мне, что, по твоему мнению, произошло.

- Я бы хотел получше познакомиться с обеими сторонами, - он качает головой. - Я никогда не подозревал, что она выкинет нечто подобное. Судя по той записке, которую ты мне показала, она передала ложное послание каждому из нас. Та записка, которую ты получила, не имеет отношения к тому, что на самом деле я написал. Я сообщал, что хочу встретиться с тобой подальше от «Кружева и Кожи», чтобы лучше узнать тебя.

- Ты такое написал?

- Да, - его руки тянутся к моим. – И я все еще хочу этого.

Когда наши пальцы переплетаются, я спрашиваю:

- Зачем она это сделала?

- Я думаю, она хотела попытать счастья со мной, - он вдыхает, и его широкая грудь поднимается. - Она и раньше давала намеки. Я всегда это игнорировал. В последнее время они стали более откровенными. Теперь, размышляя об этом, я вспомнил, что она спросила меня о твоей голубой маске.

- Я думала, она просто подходит к наряду.

Лукас сжимает мои руки.

- Нет, Марджи, голубой цвет означает, что ты занята, и никакой другой Дом не может подойти к тебе.

Я не знаю, должно ли что-то столь явно покровительственное вызвать у меня улыбку, но это происходит.

- Думаю, именно поэтому она и предупредила тебя о звуконепроницаемой комнате, - продолжает он. - Я считаю, что она пыталась запугать тебя.

- И у неё это получилось, - признаю я. - Но я доверяла тебе больше, чем боялась.

Мы оба поворачиваемся на стук в дверь. Она открывается, и доктор Кайзер заглядывает внутрь.

- Могу я к Вам присоединиться?

- Это ваш кабинет, - говорит Лукас.

- Уместно ли приветствовать вас обоих на вашем первом сеансе парной терапии? - с усмешкой спрашивает доктор Кайзер.

Когда мы вместе усаживаемся на диван, я улыбаюсь, бросая взгляд на Лукаса.

- Значит ли это, что мы пара?

- Я надеюсь.

Эпилог

Лукас

6 месяцев спустя

- Ты знаешь моих родителей и Келли. Они обожают тебя, Марджи. Я провел время с твоими родителями. Кажется, они хорошо к нам относятся и даже к Келли. Твой отец разрешил мне сделать тебе предложение, а твоя мать обожает мою дочь. Почему ты так беспокоишься по поводу моей встречи с Маршаллом и Сис?

У ее сестры странное имя, но, поскольку у меня нет сестры, у меня и нет проблем с тем, чтобы звать её по имени.

Марджи смотрит в мою сторону широко раскрытыми голубыми глазами.

- Лукас, они живут так далеко. Я никогда не думала…

- Что она и ее муж приедут сюда на нашу свадьбу, или что через несколько часов мы все вместе встретимся в доме ваших родителей?

Я делаю шаг к своей невесте и, дотянувшись до ее подбородка,освобождаю прикусанную зубами нижнюю губу.

- Поговори со мной, красотка. Ты что-то скрываешь.

Марджи переступает с ноги на ногу, и это явный признак того, что она увиливает от ответа.

Пока Келли находится в другой комнате, я оглядываю нашу спальню, склоняюсь к ней и угрожающе шепчу на ухо, делая свой тон глубже и замедляя тембр:

- Быть полностью честным - это правило не подлежит обсуждению. Расскажи мне, что происходит. Ты солгала мне?

- Я-я... - ее взгляд пробежался по моей груди и снова вернулся к глазам. - Я не солгала.

Я не отпускаю ее подбородок, когда моя ухмылка становится шире.

- Я собираюсь насладиться тем, как твоя круглая попка покраснеет, после того как Келли уснёт.

У профессии архитектора есть свои преимущества. После того как я попросил Марджи выйти за меня замуж, я внес несколько изменений в дом, который спроектировал вместе со строителем. Это дом, в котором мы сейчас живем. Я не представлял, что он будет предназначен нам и нашей растущей семье, когда начал его проектировать. Однако, когда будущее стало осязаемым, я добавил звукоизолированную игровую комнату к нашей спальне. Доступ к ней возможен только через нашу гардеробную, и комната остается запертой все время, когда не используется. У нас также есть система наблюдения, которая гарантирует, что Келли в безопасности и спит в своей спальне, и такая же система будет установлена в детской комнате до того, как она будет занята по назначению.

Когда Марджи впервые составила мне компанию в комнате номер четыре в «Кружеве и коже», она была не в своей тарелке. Скажем так, она довольно быстро продвинулась в этой области. Андреевский крест был ее идеей. Стул для порки - моя инициатива. Нет, она не готова к маске, усыпанной рубинами, и меня это вполне устраивает. На самом деле мы бороздим эти воды вместе. У меня есть опыт, но с ее энтузиазмом все обрело непривычную новизну.

Доктор Кайзер говорит, что все дело в доверии. Неважно, были ли мы парой десять лет или всего несколько месяцев. Доверие — это то, что можно отдавать только тогда, когда получаешь его взамен. Теперь, когда мы знаем, что изыскания Марджи основаны на записях доктора Кайзер, это объясняет разницу в ее знаниях в противовес настоящей осведомлённости.

Кстати, говоря о «Кружеве и коже», мы иногда посещаем его с Марджи, которая всегда носит голубую маску. Если вам интересно, то, нет, Дороти там больше не работает. Ходят слухи, что она открыла новый клуб за пределами Милуоки. Хотя у нас с Марджи нет планов посетить ее, мы желаем ей всего наилучшего.

На самом деле именно она нас свела.

Марджи вздыхает.

- Лукас, я с радостью позволю тебе добавить немного красного оттенка моей коже, но, прежде чем мы встретимся с моей семьей, тебе нужно кое-что узнать... нечто, что может показаться странным.

- Продолжай.

- Мою сестру зовут не Сис. Я это придумала.

Моя голова склоняется в задумчивости.

- Зачем тебе это понадобилось?

Щеки Марджи вспыхнули румянцем.

- Моя сестра - мой близнец.

Я опускаю взгляд к ее животу.

- Ты говоришь, что у нас будут близнецы? Почему ты не упомянула, что являешься одним из близнецов?

- Нет, у нас не будет близнецов. Ты же был в кабинете врача, когда нам делали УЗИ.

- Всё было размыто.

Хотя мне неприятно это признавать, но дело обстояло именно так. Они сказали, что в следующий раз мы увидим более четкую картинку. Я думал, что со времен Келли они добились больших успехов в подобных технологиях, но, очевидно, что трехмерное изображение не является стандартом. Размытость присутствует.

- Я сообщила доктору, что являюсь близнецом, - поясняет Марджи. - Она знает и сказала, что у нас только один ребенок.

- Марджи, я в замешательстве. У тебя есть однояйцевый близнец, и ты никогда не упоминала эту часть информации. И, вдобавок ко всему, ее зовут не Сис? – я снова тянусь к ее щеке. - Красотка, если ты беспокоишься, что я увлекусь ею, потому что вы похожи…

Она качает головой.

- Нет, я об этом не беспокоюсь. Я имею в виду, если так случится, скажи мне. Но Маршалл, ее муж, никогда не испытывал проблем с тем, чтобы различать нас. Меня беспокоит не это.

- Поговори со мной, используй слова.

Она тяжело вздыхает.

- Мою сестру зовут… - она на мгновение прикусила нижнюю губу. - Мойра.

Спальня наполняется смехом, когда мы оба падаем на нашу широкую кровать. Когда мы поворачиваемся лицом друг к другу, я целую ее, заключая в объятия.

- Ну, теперь, это будет неловко.

- Мне жаль. Я никогда не думала, что одна ночь...

- Будет такой незабываемой? - спрашиваю я, затаскивая ее на себя, и тянусь к ее круглой попке, той, которая будет в моем распоряжении сегодня вечером.

- Это то, что ты собиралась сказать?

- Да, Сэр, как и каждый день после того вечера были... незабываемым.

Конец