Есть над чем посмеяться [Питер Чейни] (fb2) читать онлайн

Питер Чейни Есть над чем посмеяться

Peter Cheyney: “You'd Be Surprised”, 1940

Перевод: В. Стоян, Е. Стоян

Глава 1 Подруга

Если бы в этот момент могли меня увидеть, уверяю вас, вы бы расхохотались. У меня была странная рожа на этом шведском корабле во время бортовой качки, корабле, который шел зигзагами из-за подводных лодок бошей.

На этом судне даже нельзя было курить, потому что, если вы пользуетесь зажигалкой в этой плотной темноте, ваш огонек будет подобен фейерверку. И немчура сразу же воспользуется этим, чтобы отправить нас в преисподнею.

Я спрашивал себя, к чему этот нейтральный корабль, с нейтральной командой и мной, который тоже нейтрален… Этот парень Адольф очень торопится. Война в Европе только что началась, а он уже напакостил всему миру.

Время от времени, чтобы немного развлечься, я болтаюсь по кораблю. И каждый раз, когда я подхожу к закрытому мостику, я попадаю в объятия одной курочки, которая вешается мне на шею и спрашивает, не смогу ли я помочь ей найти ее каюту. Приходилось освобождаться от нее и каждый раз находить какой-нибудь предлог для этого, потому что меня не влечет к этой мышке. Я заметил ее во время обеда, она не спускала с меня глаз. Я нашел ее достаточно безобразной.

Я не знаю, заметили ли вы, что всегда в темноте вам попадаются невзрачные курочки. Эти мышки пользуются темнотой, чего никогда не случается с красивыми девушками. Или случается иногда, но вы можете быть уверены, что какой-нибудь другой парень обнаружит ее раньше вас.

Вам известно так же, как и мне, что логику у женщин невозможно обнаружить, и даже парни, обладающие сверхъестественным умом, вынуждены признать, что она у них отсутствует.

Вот пример: однажды вечером в Нью-Йорке я рассказывал историю моей жизни очаровательной блондинке. Видимо, ее это интересовало. Внезапно она бросила на меня пламенный взгляд, какого не получал сам Казанова, и сказала:

— Лемми… вы мой герой, мой Марк-Антоний. Вы мужчина моей мечты…

Потом она обхватила руками мою шею, сжала ее и притянула к себе с силой чемпиона Кэтча… Она приблизила свои губы к моим губам… и тут в соседней комнате зазвенел телефон.

Она пошла туда, а когда вернулась, я увидел, что что-то изменилось. Она смотрела на меня как на дохлую рыбу. Малышка проговорила голосом, от которого становилось тошно:

— Уходите Лемми Кошен. Уходите до того, как я дам вам пощечину!

Я спросил ее, что это все значит, и она ответила мне:

— Это звонил мой муж. Он утверждает, что находится вместе с вами во дворце спорта, что матч боксеров великолепен, и вы оба проводите чудесный вечер.

Потом она уничтожающе посмотрела на меня и добавила:

— Ничего для вас, мужчин, нет святого!

Это доказывает, что логика не имеет ничего общего с женской логикой.

С тяжелым вздохом я слез с койки и влил в себя порцию виски, чтобы прогнать сон. Потом отправился на палубу. Ветер стих, но небо черное, как в аду, и судно по-прежнему погружено в полнейшую темноту. В тот момент, когда я проходил мимо капитанской каюты, услышал, как капитан ругался на шведском языке. Это было похоже на блеяние и было созвучно моему настроению.

Я вошел в радиорубку. Оператор был славный парень, с совсем светлыми волосами и голубыми глазами, настоящий херувим. Его звали Ларсен.

— Итак, когда же мы приплывем, Ларсен? — спросил я.

— Я в точности не знаю, мистер Хикори, — ответил он. — Капитан сказал, что мы прибудем в Гавр около девяти часов сегодня вечером. Он сказал, что здесь не надо больше опасаться бомб. Да?

— Это хорошо, старина, — сказал я. — Мне нужно отправить две радиограммы. Срочно. Отстучи-ка их побыстрее.

И я нацарапал ему два послания.

«Миссис Жералдине Перринер, отель Диндонне, Париж, Франция.

Сегодня ночью приеду Париж из Гавра тчк Необходимо, чтобы вы встретили меня сегодня ночью, в половине первого, в вестибюле Зиедлер-клуба, на Греческой улице тчк Необходимо, чтобы никто об этом не знал тчк Держите букет из трех гардений, чтобы я мог узнать вас тчк Это встреча по просьбе вашего отца тчк Хикори, Трансконтинентальное Детективное агентство тчк Конец»

«Родни Уилкс, отель Рондо, бульвар Сент Мишель, Париж, Франция.

Сегодня ночью приеду Париж тчк Я Сирус Хикори из Трансконтинентального Детективного агентства, нанятый Виллисом Перринером, чтобы отыскать Бидди тчк Я отправил радиограмму Жералдине, чтобы она встретила меня сегодня ночью, в половине второго, в Зиедлер-клубе на Греческой улице тчк Будь там тоже До скорого тчк Кошен тчк Удостоверение ФБР — С47 Конец»

Ларсен обещал мне немедленно послать обе эти радиограммы, и я вернулся в свою каюту, чтобы немного всхрапнуть. Потому что, должен вам сказать, мне совсем не нравится работа, которую мне поручили, а когда мне что-нибудь не нравится, я стараюсь думать об этом как можно меньше. Это никому не причиняет вреда, дает отдых организму и ничего не стоит.

Моей первой мыслью после пробуждения было, что кто-то пытался меня уничтожить во время сна. Такое ощущение, что мне в рот засунули половину коврика, лежавшего перед кроватью. После проверки оказалось, что дело в моем языке. Проклятое шведское виски!

Я встал, навел красоту и натянул плащ. Потом вышел на палубу. Во всех углах, при слабом свете, который теперь был разрешен, я увидел пассажиров, смотревших на землю с облегчением и радостным видом.

Я увидел стюарда, который караулил багаж. Я подошел к нему, и он сказал, что мы причалим через четверть часа. Я сунул ему чаевые, потом закурил сигарету, прислонился к стрингеру и бросил взгляд на крытую часть мостика. В одном углу я увидел малышку, сидящую в шезлонге.

Я смотрел на эту курочку, можно сказать, просто ошеломленный. Потому что задавал себе вопрос, как это могло случиться, что за все эти дни, которые я провел на этом судне, только сейчас ее обнаружил.

На меня красивые ноги производят странное впечатление. Один парень, который со мной учился, рассказывал, что когда-то в античном Риме жила девочка по имени Мессалина. У нее ноги были сделаны по компасу, и парни того времени становились сумасшедшими и делали себе харакири из-за нее. Ну что ж, это вовсе меня не удивляет!

Прямо над ней горела синяя лампочка, и этого было достаточно, чтобы я мог в основном рассмотреть ее. И говорю вам, у нее такие ножки, которые заставляют вас столбенеть на целых пять минут.

Пока я был погружен в такие мысли, названная курочка закурила сигарету. Пламя зажигалки осветило ее мордочку… и я закрыл рукой рот, чтобы не заблеять. Потому что отлично знаю эту девочку. Ее зовут Жуанелла Рилватер. И эта крошка — тертый калач. Когда ее муж, Ларви Рилватер, нуждается в ее помощи, она умеет оказать ему эту помощь во вскрытии сейфов. Как-то я уже с ней сталкивался.

Встреча меня сильно поразила, и я стал размышлять. Кажется немного странным, что эта куколка пересекает океан на том же самом судне, что и я.

Если бы вы хорошо знали Жуанеллу, вы бы поняли мое беспокойство. Потому что Бог знает, чем забита ее голова. И она однажды заявила, что питает слабость ко мне.

Как раз в этот момент судно здорово качнуло, и, чтобы не растянуться, я уцепился за кучу багажа и почувствовал, что мои пальцы коснулись небольшой гитары. Я сразу взял ее.

Вообще-то у меня поэтическая натура. И когда я вырываюсь из этой гонки за преступниками, мной овладевают возвышенные мысли. Иногда они выливаются в песенки, наполненные вздохами, охами, цветочками, клятвами и обещаниями. В некоторые моменты вся эта мешанина под перебор гитары действует трогательно даже на меня самого. Женщины же вообще сходят с ума и начинают меня боготворить. Вот и сейчас, убедившись, что вокруг никого нет, я послал подобную импровизацию красотке внизу.

Жуанелла наклонилась вперед, чтобы увидеть, откуда шла эта музыка. Она пожала одним плечом. Я продолжал:

Жуанелла покинула шезлонг, подняла ко мне лицо и воскликнула:

— Скажите-ка! Вы что, считаете себя Бингом Кросби? — Потом внезапно она узнала меня. Отступила на шаг, делая вид, что ошеломлена, и воскликнула:

— Вот это да! Я согласна превратиться в соляной столб, если это не Лемми Кошен! О, Лемми! Это первая радость, которую я испытываю за все путешествие. Я…

— Кричи не так громко, Жуанелла, — сказал я, — и, если тебе не трудно, то постарайся забыть, что я Лемми Кошен, потому что в настоящее время я совсем не он. Я мистер Сириус Т. Хикори из Трансконтинентального Детективного агентства.

Я спустился на четыре ступеньки и подошел к ней.

— Кроме шуток! — с лукавой улыбкой проговорила она. — Это в первый раз я слышу о джимене, который выдает себя за частного. Должно быть, существует сенсационная причина для этого!

— Может быть, да, может быть, нет, — сказал я. — Во всяком случае, я хотел бы знать, что ты делаешь на этом корабле. Во-первых, после решения Федерального Суда об оправдании твоего мужа, потому что он помог мне в деле с газом, вы дали подписку покинуть Штаты. А в настоящий момент ты нарушаешь это обещание. Во-вторых, как сотрудник ФБР, я хочу знать, что ты собираешься делать во Франции. Парням этой страны достаточно работы из-за войны, чтобы еще морочиться с тобой. В-третьих, когда я тебя только что заметил, то сказал себе, что ты стала еще красивее, если это только возможно!

Она улыбнулась и поправила взбившуюся из-за ветра прядь волос. Потом подошла совсем близко ко мне и сказала голосом, который можно назвать обольстительным:

— Лемми, я хотела бы узнать одну вещь. Ты веришь, что такой шикарный парень, несмотря на то, что он джимен, может забыться до того, чтобы стать человечным и милым? Ты веришь, что такая бедная женщина, как я, с очень бурным прошлым, о котором она сожалеет каждый час и особенно по воскресеньям, может исправиться? И ты веришь также, что в таком случае этот джимен захочет проделать с ней кульбит?

— Послушай меня, Дездемона, — сказал я, призвав на помощь все свое хладнокровие и знакомство с Шекспиром. — Если бы все парни, с которыми ты играла, взялись за руки, они опоясали бы земной шар. И, что касается меня, то я никогда не пытался опрокинуть курочку на палубе корабля, когда с такой силой дует ветер. Боюсь, что ей это будет неудобно.

— О'кей, — сказала она. — Я поняла. Полагаю, у тебя другие намерения.

Потом плаксивым голосом она стала жаловаться:

— Почему имеется лишь один Ларви, который меня любит? Неужели только у моего мужа есть сердце?

Потом драматическим тоном добавила:

— Неужели так будет всю жизнь?

И прежде чем я успел защититься, она набросилась на меня, обхватила мою шею и с пылкостью поцеловала. Как будто то был последний день на земле.

Наконец мне удалось оторвать ее от моей шеи, и я отнес ее на шезлонг.

— Послушай, Жуанелла, — сказал я. — Все это очень мило, но ни к чему тебя не приведет.

— Не думай так, — возразила она. — У меня по крайней мере останется прекрасное воспоминание — видеть твое милое лицо, все замазанное губной помадой.

Я заставил мозги работать во всю, потому что Жуанелла — это такая курочка, которая знает, что делает. Держу пари, что вся эта комедия рассчитана на то, чтобы помешать мне задавать неугодные ей вопросы. Но я ничего не сказал, только вытащил носовой платок и стер губную помаду.

Жуанелла искоса смотрела на меня.

— Слушай, Лемми, — продолжала она, — никогда не знаешь, шутишь ты или нет. Ты все это только что говорил серьезно?

Она стояла передо мной, красуясь фигурой, которая заставила бы позавидовать бронзовую статуэтку.

— Ты понимаешь, Лемми, я могу стерпеть жестокость по отношению ко мне от кого угодно, только не от тебя, — закончила она трогательным голоском. — Ведь ты знаешь о моей слабости к тебе.

— Брось, Жуанелла, — ответил я. — Я был совершенно серьезен. Потому что мне кажется необыкновенным совпадение, что ты находишься на одном судне со мной. И я хотел бы получить некоторые разъяснения.

Она стала смеяться.

— Не будь дураком, Лемми. Если я нахожусь на этом судне, то только потому, что не могла сесть на другое. Теперь нет выбора из-за войны, которая все усложнила.

Она посмотрела на меня, помолчала и продолжала:

— А потом есть совсем другое объяснение. Я не хотела, чтобы Ларви догадался о моем отъезде. Когда я узнала, что есть место на этом маргариновом судне, сразу же решилась и удрала.

— Значит, ты в ссоре с Ларви? Что же ты еще сделала, Жуанелла?

— Абсолютно ничего, — ответила она, — но Ларви внезапно заинтересовался этой куклой-блондинкой. И я решила, что меня не будет дома в тот день, когда он придет просить прощения.

Я утвердительно кивнул головой, но не поверил ни одному слову. Потому что я знаю, что Ларви Рилватер настолько захвачен Жуанеллой, что не смотрит на других женщин.

На судне зашевелились люди. Это потому, что мы входим в порт. Мне тоже улыбалась мысль поставить ноги на твердую землю.

— Я полагаю, — сказала Жуанелла, — что будет нескромным спросить мистера Сируса Хикори, зачем он приехал во Францию?

— Совершенно точно, — ответил я. — Но скажи мне, Жуанелла, где ты остановишься в Париже?

Она немного поколебалась, потом ответила с видом на сто процентов невинным:

— Я не знаю. Еще не решила. Думаю, что сперва огляжусь, прежде чем сделаю выбор.

— Тогда это должен быть очень быстрый взгляд, — сказал я, — потому что если ты сразу же сядешь в поезд на Париж, то будешь там около полуночи. А это не такое время, чтобы бросать взгляды направо и налево. Но, вероятно, я ничего нового тебе не сказал.

Она утвердительно кивнула головой.

— Я проведу ночь в Гавре, — ответила она. — И продолжу путь лишь завтра.

— О'кей, Жуанелла, — сказал я, — но позволь напомнить, что ты не имеешь права выезда без разрешения Федерального Суда.

— Вот как, — сказала она. — Откуда ты знаешь, что у меня нет этого разрешения?

Такой ответ заткнул мне пасть. Безусловно, этого я не ждал.

— Ладно, Жуанелла, — согласился я, чтобы выйти из положения. — Будь примерной девочкой и держи хвост пистолетом.

Она улыбнулась и подняла свой меховой воротник.

— О'кей, скотина, — сказала она. — Но я хочу вот что предложить. Когда я буду знать, где устроюсь в Париже, дам тебе знать через Америкэн Экспресс. Возможно, тебе доставит удовольствие прийти ко мне выпить стаканчик в один из вечеров?

— Скорее, два раза, чем один, моя красотка, — ответил я. — Но что скажет Ларви об этом?

Жуанелла подняла брови.

— Ты прекрасно знаешь, что я не скажу ему об этом, — заявила она. — Разве что он станет факиром и будет гадать на кофейной гуще, а так нечего беспокоиться на этот счет. Женщине необходимо время от времени немного менять свои вкусы.

Жуанелла пожала мне руку и удалилась. А я отправился к месту, где находился багаж.

Между нами говоря, мне не нравится эта встреча с Жуанеллой. Может быть, это лишь совпадение, но я вспомнил, что Ларви и его красивая девочка были замечены в Нью-Йорке в компании субчиков, которых подозревали в делах похищения. Во всяком случае, я ни одной секунды не верил истории, которую она мне рассказала.

Судно теперь было пришвартовано к пристани, и пассажиры начали сходить на землю.

Внезапно мне в голову пришла мысль. Я схватил один из своих чемоданов, сунул десять долларов стюарду, чтобы остальной мой багаж он отнес в таможню и погрузил в поезд. Потом я помчался в радиорубку Ларсена. Там находился лишь его помощник.

— Может быть, вы сможете оказать мне услугу, — сказал я ему. — На этом судне есть одна дама, которую зовут Жуанелла Рилватер. Не знаете ли вы случайно, посылала ли она или получала радиограммы во время путешествия?

Он ответил, что не знает, но думает, что его шеф Ларсен недавно получил известие для кого-то с этой фамилией.

Я сунул парню билет в двадцать долларов и сказал, что хотел бы бросить взгляд на копию этого послания. Он стал искать в конторке, но ничего не нашел. Однако заметил, что у Ларсена есть привычка совать копии в карман, чтобы позже их зарегистрировать. И он советовал мне вернуться через час: Ларсен не должен был запоздать.

Я сказал: «О'кей» и воспользовался перерывом, чтобы отправиться на пристань и последить за Жуанеллой. Но там была такая толпа, что я ничего не смог увидеть.

Я вернулся на борт. Ларсен был на месте. Он протянул мне нужную копию. Я прочитал ее с довольной улыбкой. Мои подозрения оправдались. Вот что было написано в послании:

«Мадам Жуанелле Рилватер на борту судна Фелс Ронстром тчк Сирус Т. Хикори из Трансконтинентального Детективного Агентства должен приехать Париж полночь тчк Попытайтесь установить контакт с ним тчк Я интересуюсь им тчк Желаю удачи тчк Друг тчк Конец.»

Ну вот! Похоже на то, что кто-то прочитал мою радиограмму, отправленную Жералдине Перринер, и просил Жуанеллу не терять меня из виду. Я не сомневался, что эта мышка что-то затевает.

Мне кажется очевидным, что персона, отправившая это послание, не знает о нашем знакомстве с Жуанеллой. Значит, они не знают, что Лемми Кошен находится на борту судна. Они не знают, кто такой Хикори, но Жуанелла, увидев меня, держалась все время вдали. Это везение, что я обнаружил ее в последний момент.

Было четверть первого, когда я покинул свой отель и направился к Греческой улице. Я телеграфировал Жералдине Перринер, чтобы она встретила меня там, так как думал, что в этом месте нас никто не узнает. И еще потому, что это будет полезно для Родни Уилкса.

Все время я перебирал в памяти все детали этого дела. И задавал себе вопрос, что же могло случиться с Бидди Перринером. Я также терзался в догадках, почему куколка Жералдина ведет себя таким образом. Все это очень туманно и подозрительно.

Вот факты: Бидди Перринеру двадцать один год. Он сын Виллиса Т. Перринера, стального магната из Питсбурга. Жералдина Перринер — его сестра. Она на пять лет старше его.

Бидди и Жералдина — избалованные дети, привыкшие к исполнению своих любых капризов. Они окружены друзьями того же пошиба. Таким образом, Жералдина влюбилась в одного русского, который называет себя князем Сержем Назаровым. И до такой степени, что в один прекрасный день заявила отцу, что хочет выйти замуж за своего русского. У стального магната чуть не случился удар, и он заявил Жералдине, что та должна бросить своего козла, в противном случае она не получит от отца ни гроша, и больше того, он упечет ее в больницу для ненормальных.

Бидди Перринер был в восторге от своего друга, князя Сержа, и считал его потрясающим парнем.

В конце концов Жералдине пришлось сказать своему Назарову, что если он на ней женится, папа Перринер запрет свою кассу. Но парень ответил, что это не изменит его чувства, что даже если бы она была официанткой в популярном ресторане, он все равно любил бы ее. Вместе с тем, он советовал ей попытаться понемногу уговорить отца. И решил, что пока нужно довольствоваться тем, что есть, а в ожидании считать их обрученными.

А посередине этой русско-американской истории молодой Бидди Перринер исчез.

Сперва родитель считал, что это одно из его обычных приключений. Но оказалось не так. Молодой парень совершенно исчез с лица земли. Пфф… Исчез!

И как раз в этот момент мистер Гитлер заварил кашу. Парень Адольф решил напасть на Польшу и объявить войну Европе.

Тогда Назаров становится героем. После нескольких выпитых рюмок водки он заявил, что отправляется во Францию, чтобы сражаться в иностранном легионе. И срочно покидает Нью-Йорк.

Таким образом Жералдина лишается своего казака, а Бидди по-прежнему отсутствует.

Тогда старый Перринер начал трясти весь белый свет. Он обратился в ФБР с просьбой найти Бидди. И большое начальство этого бюро поручает эту работу моему коллеге Родни Уилксу, очень толковому парню.

Прежде чем Уилкс начал действовать, новое представление: Жералдина исчезает из Нью-Йорка и неделю спустя телеграфирует своему родителю, что она отправилась на поиски своего Назарова в Париж, потому что не может жить без него.

Уилкс решил, что понял все. Он был уверен, что это хорошо сконструированный сценарий. Он думал, что Бидди первым уехал в Париж, а возможностей у него всегда было много, зная, что Назаров и Жералдина последуют за ним. По мнению Уилкса, затея молодых людей заключалась в том, что папа Перринер будет потрясен исчезновением Бидди и не станет сопротивляться браку Жералдины с ее русским князем. А потом, когда узнает, что Бидди жив и здоров, будет настолько обрадован, что пошлет им свое благословение с прибавлением парочки миллионов для молодых.

Тогда Уилкс поехал в Париж, чтобы убедиться, правильна ли его теория. Но не похоже, что это так. И большое начальство, в свою очередь, поручает мне это дело, с инструкцией встретиться с Уилксом в Париже и помочь ему.

Я всегда думал, что самый близкий путь к цели по прямой. Во время плавания, размышляя обо всем этом, я решил, что надо будет откровенно поговорить с Жералдиной, чтобы убедиться в правильности теории Уилкса.

Только я не собираюсь быть Лемми Кошеном из ФБР, совсем нет. И скажу почему.

Если Жералдина, Серж и Бидди приехали в Париж, чтобы выудить у папы Перринера разрешение на брак, они не станут откровенничать с джименом. У них перехватит дыхание, если они узнают, что ФБР ввязалось в это дело. Они замолчат, и я буду в дураках. Но если они будут думать, что я лишь частный детектив, нанятый папой Перринером, чтобы отыскать Бидди, то, возможно, решат, что стоит рассказать мне всю правду, и сунут в лапу, чтобы я молчал.

Теперь вам известно все, как мне.

Глава 2 Еще маленький стакан

Было половина первого, когда я дошел до Греческой улицы. Я таращил глаза, как мог, чтобы разглядеть фонари, потому что темнота в Париже — это настоящая темнота. Редкие световые точки все выкрашены в синий цвет.

Но я всегда очарован Парижем, когда бы в нем не находился. Что-то в этом городе есть такое, что я люблю, но не в состоянии описать, что именно. Однако, в этот вечер в атмосфере царит что-то, что наводит меня на мрачные мысли. Между тем, вы знаете, я не мрачный парень. Меня не легко заставить стучать зубами. Я полагаю, что это происходит из-за синих огней… и потом, это, безусловно, зависит от моего мистического ощущения.

Я твердо убежден, что есть у человека особое, шестое чувство — чувство опасности. Оно обостряется в экстремальных ситуациях и здорово иногда выручает. Приведу пример из собственной жизни. По делам службы я оказался в Испании, в местечке Аида Калиенте, что по-испански значит «Теплые воды». Не знаю, как остальным, но мне это место не показалось теплым. Оно сначала было горячим от страстных любовных историй, в которых я запутался, не приняв во внимание горячий нрав испанок. Но когда я случайно узнал, что девочка Кончита ищет меня по всему городу с шестизарядным револьвером своего деда, намереваясь поставить точку в моих любовных интригах, холодок опасности проник в мое сердце и заставил шевелить мозгами. Свой новый костюм я подарил парню, обыгравшему меня в покер на крупную сумму благодаря мошенничеству. Парень не знал, что разоблачен мною, да и костюм ему мой очень понравился. После этого, движимый чувством опасности, я отправился на вокзал и прыгнул в первый попавшийся поезд. Через несколько дней я узнал, что парень в костюме в крупную клетку убит из шестизарядного пистолета в упор женщиной. Так что чувство опасности — великое чувство в некоторые моменты жизни.

На ходу я думал о мамзель Жералдине. Похоже на то, что у этой девочки потрясающий сексапилс. И еще, что она неудобна, и если это так, то будет возможно спорт.

Придя в «Зиедлер», вход в который находился в глубине двора, я увидел, что ничего здесь не изменилось с тех пор, когда я здесь побывал. Я думал, что эта коробка в это время будет забита парнями в униформе, но ошибся. Вестибюль с красным притушенным светом был полон обычными завсегдатаями такого заведения. У большинства из них очень заполненное юридическое досье, а те, у кого этого еще нет, делают все необходимое, чтобы оно было.

Я отдал мою шляпу и плащ девочке в гардеробе и направился к месту, в котором находились небольшие альковы турецкого типа, со столами и стульями. В наиболее удаленном я увидел сидящую женщину, у которой был букет из трех гардений.

— Так вот какая Жералдина!

Ну что ж, я должен признать, что у Назарова есть вкус. От вида куколки у меня слюнки потекли. Она небольшого роста, и на ней очень обтягивающее черное платье. Кожа у нее такого же цвета, что пастеризованное молоко. Рыжие волосы уложены в прическу. Большие глаза.

Я вас заверяю, что если бы мне пришлось упасть в угольную шахту вместе с Жералдиной, я не торопился бы, чтобы нас спасли. Может быть, даже не отвечал бы на крики спасателей.

Я вошел в альков и сказал:

— Добрый вечер. Я Сирус Т. Хикори. Очень счастлив с вами познакомиться, мисс Перринер.

Она посмотрела на меня и улыбнулась. У нее улыбка, которая не могла не действовать на сентиментального парня. Когда она заговорила, ее голос оказался низким и нежным. И она говорила, довольно медленно произнося каждое слово, как диктор на радио.

— Садитесь, мистер Хикори, — сказала она. — Я счастлива встретиться с вами.

Я предложил ей прежде всего отметить эту встречу и позвал официанта, которому заказал виски и коктейль для нее.

После того как он ушел, принеся нам заказанное, я закрыл шторы алькова. Потом снова сел. Предложил сигарету Жералдине и начал:

— Миссис Перринер, вы, разумеется, считаете, что я должен немедленно приняться за наше дело, не вертясь вокруг да около.

— Безусловно, мистер Хикори, — ответила она, — и я полагаю, что смогу сэкономить ваше время. Мне известны чувства, которые питает мой отец к Сержу. Он его ненавидит. Почему? Только потому, что он русский и князь.

Мой отец придерживается старинных взглядов и признает только американцев и ненавидит титулы. И он уверил себя, что Серж — авантюрист, который посягает на состояние Перринеров.

Она стряхнула пепел с сигареты, и я увидел блеск бриллиантов в ее кольцах.

— Он ошибается полностью во всем, — продолжала она, — и не хочет верить, когда я говорю ему об этом. Может быть, он захочет поверить вам?

— Ах так? — спросил я. — Вы хотите этим сказать, чтобы я познакомился с этим русским, его изучил, нашел, что он о'кей, и объяснил это вашему отцу?

— Совершенно верно, — ответила она. — Будет лучше, если вы как можно скорей встретитесь с Сержем. Потом вы сами сможете проверить все сведения о нем. Ему нечего скрывать.

— Эта мысль неплоха, мисс Пирринер, — сказал я, — я подумаю. Но в данный момент не об этом речь. Разве вы забыли про исчезновение Бидди?

У нее на глазах появились слезы.

— Нехорошо с вашей стороны, мистер Хикори, — сказала она. — Я так переживаю из-за Бидди, я его очень люблю. Но у меня есть предчувствие, что ему не угрожает опасность. Ведь это не в первый раз Бидди выкидывает подобный фокус. Это с ним случалось уже добрую дюжину раз.

— Может быть, вы и правы, — сказал я, — но еще никогда это не было так, как в этот раз. Во время каждого его исчезновения раньше никогда не проходило более пятнадцати дней. А вот теперь он исчез на четыре месяца. Никто больше ничего о нем не слышал. Он как будто исчез с поверхности земли.

— Мне это известно, — сказала она, — но я спрашиваю себя…

— Что же вы себя спрашиваете? — спросил я. Она нагнулась ко мне.

— Видите ли, мистер Хикори, — ответила она, — я бы не очень удивилась, если бы однажды вдруг увидела Бидди в военной форме.

— Вот как! — сказал я. — Вы думаете, что он вступил во французскую армию или в британскую! Но почему тогда он прячется?

Она пожала плечами.

— Послушайте, мисс Перринер, — сказал я, — я считаю, что настал момент нам с вами откровенно объясниться. Ваш родитель сходит с ума из-за исчезновения своего сына. Он также беспокоится и о вас, но сказал себе, что во всяком случае худшее, что может случиться с вами, это то, что вы выйдете замуж за вашего казака. Но Бидди — это другое дело. Если бы видели, в каком состоянии отец был, когда я покидал Нью-Йорк, вы бы были менее спокойны. — Я сделал секундную паузу и продолжал:

— Еще другое… Ваш отец вбил в голову странную мысль. Когда я вам расскажу о ней, вы, может быть, станете менее уверены в вашем Серже.

Она насторожилась.

— Скажите мне об этом, мистер Хикори, — попросила она.

— Так вот в чем дело, — сказал я. — Ваш родитель рассказал мне, что Бидди начал серьезно работать на заводе в Писбурге в то время, когда Назаров познакомился с вами в Нью-Йорке. Хорошо. И вот казак влюбляется в вас, а вы влюбляетесь в него и знакомите его с Бидди. Следствие, произведенное трансконтинентальным Детективным агентством, выявило, что начиная с этого момента, русский прилагает все усилия, чтобы почаще видеться с Бидди. Он устраивался так, чтобы бывать там, где бывал ваш брат, приноравливал свое поведение к образу жизни вашего брата. И все это до такой степени, что даже говорили, что Назаров проводит больше времени с вашим братом, чем с вами.

Жералдина оставалась невозмутимой. Я продолжал.

— Итак, вы видите, к чему мы приходим? Ваш отец совершенно уверен, что влюбленность Назарова в вас — только лишь игра. Что единственной целью Назарова было приблизиться к вашему брату и осуществить операцию, которая должна была закончиться похищением Бидди и требованием колоссального выкупа, чтобы вернуть его в семью.

Жералдина пожала плачами.

— Это выдумки, мистер Хикори, — сказала она. — Я вам гарантирую, что эта мысль совершенно нелепа. И я вас уверяю: когда вы узнаете Сержа, не станете сомневаться, что эта мысль нелепа.

— О'кей, — сказал я. — Мы увидим, но объясните мне кое-что. Этот Назаров уже проживал в Нью-Йорке до того, как он познакомился с вами?

— Нет, — ответила она. — Это его первый визит туда.

— Понимаю, — я немного подумал, потом продолжал: — Когда вы сегодня ночью получили мою радиограмму, которую я адресовал вам на «Фелс Ронстром», чтобы назначить свидание, вы тогда были одни?

— Нет, — ответила она немного удивленно. — Со мной был Серж. Мы вместе обедали в моем отеле.

— И вы показали ему радиограмму? — спросил я.

— Ну да, — ответила она. — Почему бы нет? — Ее ответ заставил меня внутренне усмехнуться.

— Скажите мне, мисс Перринер, — сказал я, — вы никогда не встречались с одной дамой, которую зовут Жуанелла Рилватер? Женщина очень красивая, очень элегантная, немного вульгарная, но дьявольски хитрая. С ее мужем, которого зовут Ларви Рилватер?

— Нет. — ответила она, — я не знаю ни ее, ни его.

— Это хорошо, — сказал я. Я закурил сигарету.

— Нам нечего беспокоиться о прошлом Сержа Назарова, — сказал я, — потому что эта работа была поручена одному из моих коллег, парню по имени Родни Уилкс. Трансконтинентальное послало его в Париж для этого уже некоторое время назад. Я тоже послал ему радиограмму, назначающую с ним свидание здесь, сегодня же ночью. Я ожидаю его с минуты на минуту. Я решил поговорить с вами со всей откровенностью, мисс Пирринер. Уилкс, безусловно, сможет дать нам исчерпывающие сведения о генеалогии вашего друга.

Она пожала плечами и улыбнулась мне. Боже мой, какой лакомый кусочек!

Я попросил ее извинить меня, встал, вышел из алькова, вернулся в вестибюль и спросил у портье, не приходил ли сюда, в «Зиедлер», симпатичный джентльмен небольшого роста с круглым лицом. Он мне ответил, что не очень уверен, потому что много народу вошло сюда сегодня, но ему кажется, что джентльмен, которого я описал ему, находится здесь уже полчаса.

Я вернулся к Жералдине в альков.

— Уилкса здесь нет, — сказал я. — Но подождем его еще немного. Он должен появиться с минуты на минуту. Возможно, ему было трудно найти это место из-за плохого освещения улиц.

Она утвердительно кивнула головой и уютно расположилась в кресле.

Я раздавил свой окурок в пепельнице и протянул руку к карману, чтобы достать портсигар. Когда я протягивал руку, мой рукав зацепился за что-то, что было закреплено в ручке моего кресла. Я посмотрел на это, и оно вызвало во мне ужасный шок. Потому что то, что зацепилось за мой рукав, было булавкой от галстука, которую я подарил своему другу Родни Уилксу. Четыре года назад он работал со мной по делу Объединения банков в Восточной Америке. Он никогда не расставался с тех пор с этой булавкой.

Я ничего не сказал. Я отцепил рукав от булавки, достал свой портсигар и вынул сигарету.

Когда я достал зажигалку, еще раз посмотрел на булавку. Она полностью воткнута в ручку кресла. Торчала только головка. Кто бы ни был тот человек, который воткнул ее сюда, он сделал это нарочно. С определенным намерением.

Я посмотрел на Жералдину. Она по-прежнему полулежала на спинке кресла, и глаза у нее были закрыты… Я обратил внимание на ее совершенно счастливый вид. Я спросил, не хочет ли она что-нибудь выпить. Она ответила, что нет, спасибо. Я сказал, что пойду закажу один стаканчик себе, и вышел из алькова, чтобы якобы подловить гарсона.

Потом пересек вестибюль, заказал себе стакан и отправился в гардероб. Там я стал изъясняться на плохом французском с девочкой позади стойки, внимательно осматривая ряды шляп на полке.

Каждый из нас привык обращаться со шляпой согласно своему вкусу. У Родни был определенный прием носить свой фетр. Он всегда немного странно приподнимал один борт полей, что придавало ему немного забавный вид. И всегда носил серые темные шляпы.

Его головной убор находился здесь.

Я заметил его в третьем ряду.

Значит, Родни пришел на свидание, которое я ему назначил. И похоже на то, что он не покидал клуба. Значит, это действительно он засунул булавку из галстука в ручку кресла, чтобы я увидел, что он пришел сюда. И мне кажется, он это сделал, потому что знал, что сможет уйти отсюда.

Я прислонился к стене, курил и быстро прокручивал все в голове.

Потом я вернулся к Жералдине и сказал, что позвоню по телефону в отель Уилкса, чтобы выяснить, где он. Это будет недолго. Она ответила: «О'кей», и я вернулся в вестибюль, потом в гардероб и направился к мужскому туалету. В глубине помещения с умывальниками имеется небольшая дверца. Я открыл ее. Она ведет в небольшое темное помещение, в которое можно войти, спустившись на несколько ступенек. Я закрыл за собой дверь, спустился по ступеням, потом повернул выключатель.

Это было помещение, в котором складывались корзины с грязными полотенцами.

Родни был там. Позади груды корзин. Скрюченный. Посмотрев на его губы, я заметил на них коричневое пятно.

Я закурил сигарету и подумал о том, что бедный Родни больше никогда не будет производить расследований.

Мне не нравится такая ситуация. Романист назвал бы ее мучительной. Минуту или две я оставался там не двигаясь. Я смотрел на Родни, которому теперь было наплевать на наши дела. Парень отправился в те края, в которых джимены вынужденно отдыхают. Он больше не думает о Жералдине Перринер, в отличие от меня, который это делает в настоящий момент.

Я снова положил корзины и полотенца так, чтобы кто-нибудь, войдя сюда, не мог увидеть тела, и вернулся в умывальную. Я немного привел себя в порядок. Я обычно так поступаю, когда мне необходимо подумать.

Некоторые факты мне кажутся очевидными. Во-первых, Уилкс был отравлен в клубе. Никто этого не знает, кроме убийцы. В этом я твердо убежден. И в настоящий момент мне кажется почти наверняка, что этот удар нанесла девочка Жералдина. Небольшая доза смертельного сока в стакан Родни под занавесом штор алькова.

Прежде всего, Родни почувствовал недоброе, и, без сомнения, яд не помешал ему трезво размышлять. Может быть, он подумал, что его только одурманили. Во всяком случае, он почувствовал себя нехорошо и хотел уйти. Но он также хотел, чтобы я знал, что он пришел. Вот почему он воткнул булавку в ручку кресла в надежде, что я ее увижу. Потом он, шатаясь, направился в умывальную.

Никакой причины не было, чтобы кто-нибудь в клубе удивился. Парни, которые шатаются, это нечто обычное для клуба. Пока они не устраивают скандалов, их просто не замечают. Все это кажется мне вероятным.

А теперь, какие же причины были для убийства?

Причина, по которой Жералдина могла решиться на убийство Родни, кажется достаточно убедительной. Она, конечно, знает, что тот выяснил прошлое казака и обнаружил вещи, которые не следовало бы оглашать. И он должен был ознакомить меня со своими открытиями.

И так как она больше всего на свете жаждала этого замужества, то не нужно было, чтобы Родни Уилкс мешал ей. Потому что, если он скажет то, что ему стало известно, папа Перринер сделает так, как сказал: он не даст денег.

Что вы об этом думаете?

Меня это совершенно не удовлетворяет. Во-первых, девочка Жералдина страшно рисковала, сунув в стакан Родни яд, который его убил. Предположите, что он бы умер, не покидая алькова? Во-вторых, откуда она могла знать, кто такой Родни? Откуда она могла узнать, что он джимен? И Родни, безусловно, не стал бы с ней говорить до моего появления. Он немного поболтался бы по помещению в ожидании моего прихода.

Значит, это она первая заговорила с ним. Ей нужно было что-то придумать, чтобы уговорить его пойти с ней в альков, сесть напротив нее в кресло, спустить шторы, а затем сунуть ему яд в стакан. Может быть, она знала, что наркотик прежде чем убьет, вызовет у него недомогание, которое вынудит его любой ценой выбраться на воздух?

Но разглядывая себя в зеркале и пытаясь убедиться, что подошел к истине, я сказал себе, что это фантазия. Потому что разве девочка не сказала мне, что ее казак — славный парень, она совершенно не беспокоится о том, что будут выяснять его прошлое, его окружение. Она должна была знать, что после смерти Родни я с еще большим интересом буду заниматься ее Назаровым. Гораздо больше, чем если бы мой старый товарищ был бы жив. Значит, это не могла быть ее работа.

Нет, Родни спустили, потому что было необходимо, чтобы он срочно исчез.

Его нужно было устранить, несмотря на любой риск, раньше, чем я появлюсь в «Зиедлере». И причина этому то, что Родни, должно быть, узнал что-то отвратительное для Жералдины и ее казака. Что-то опасное для них, если бы Родни информировал меня об этом.

Существовала вероятность, что кто-то другой спустил Родни, прежде чем Жералдина пришла в Зиедлер-клуб. Но эта вероятность настолько слабая, что ее не хочется принимать во внимание. Судя по тому, что мне сказал портье, Родни пришел незадолго до меня. Как раз было достаточно времени, чтобы Жералдина его перехватила, притянула в альков и убила.

Я чувствую, как одна мысль зарождается в моей голове, забавная мысль, мысль, которая, если я прав, заставит все подробности стройно уложиться в деле.

Может быть, и хорошо, что старый Перринер не слишком ошибся. Предположим, что Назаров познакомился с Жералдиной с намерением обольстить ее и жениться на ней. Он знал, что она избалованный ребенок и что ее отец исполнял все ее капризы и желания. И он думал, что папа и на этот раз скажет «да».

Но он убедился, что ошибся. Старик совершенно, категорически против. По счастью, у него есть и другая возможность. Он подумал, что, если кто похитит молодого Перринера, то получит желаемый результат. Папе Перринеру предложат уплатить выкуп в два миллиона долларов за Бидди. Но это будет не Назаров, этим займется кто-нибудь другой. А он сможет продолжать быть бедным русским князем, влюбленным и несчастным.

«А не будет ли забавным, если люди, занятые похищением и потребовавшие выкуп, это Жуанелла и Ларви Рилватер?»

Это было бы совсем в их духе. И если гипотеза правильна, это объяснит присутствие Жуанеллы на борту «Фелс Ронстром» и ее путешествие в Париж. И это объяснит также радио, которое она получила на борту и которое выражало беспокойство обо мне и было подписано «друг».

Жералдина сказала мне, что Назаров прочел мое послание. У меня мелькнула мысль, что послание Жуанелле было от него.

Предположим теперь, что Родни Уилкс все обнаружил. И предположим, что с Бидди произошел несчастный случай. Назаров знает, что его ожидает электрический стул, и что его жизнь зависит от Родни. Значит, нужно заставить его исчезнуть.

И Жералдина, которая очень любит своего казака, чтобы спасти его от электрического стула, отлично может убить Родни. Значит, нужно заставить его исчезнуть. Я достаточно хорошо знаю женщин, чтобы понимать: когда они кем-то сильно увлечены, то сделают все, чтобы сохранить для себя этого парня.

Я вернулся в альков. Жералдина по-прежнему находилась там, с той же приятной улыбкой на своей миленькой мордочке.

Мой второй стакан ожидал меня на столе, но я не стал до него дотрагиваться. Я сказал курочке, что не понимаю отсутствия Уилкса.

— Я только что звонил ему, — сказал я. — А также еще в несколько мест, где он может быть. Невозможно найти его. Мы больше не будем ждать.

Она взяла пальто со стула и надела его.

— Итак, — сказала она. — Что мы теперь будем делать, мистер Хикори?

Я улыбнулся.

— Сейчас уже не очень рано, но я тороплюсь закончить это дело. Я хочу пересечь океан до того, как там появятся подводные лодки бошей. Вас устроит, если мы немедленно отправимся повидать вашего жениха? Мне страшно хочется познакомиться с парнем, который имеет счастье быть любимым такой красивой девушкой, как вы, даже если он и русский князь.

Это заставило ее засмеяться.

— Но почему бы и нет? — сказала она. — Отправимся к нему. Он будет счастлив с вами познакомится. Я позвоню ему по телефону.

Мы вошли в вестибюль и подошли к телефонной кабине. Открывая для нее дверь, я увидел, что это не автомат.

Я закрыл дверь и побежал, чтобы найти портье. Я показал ему билет в пятьдесят долларов.

— Существуют ли параллельные аппараты на линии кабины? — спросил я его, — если вы проводите меня к такому аппарату, получите эти пятьдесят долларов.

Он засмеялся.

— Сюда, месье. — ответил он. — Я тоже иногда забавляюсь, подслушивая, что говорят эти дамы.

Он провел меня через вестибюль в пустой кабинет и показал на телефон. Я сунул ему пятьдесят долларов, и он смылся.

Я поднял трубку. Слушал пять секунд, но все понял. Я больше не стал слушать и помчался в вестибюль. Там я ждал, когда она кончит говорить.

Вскоре она вышла из кабины. Кажется, я ужеговорил, что эта куколка восхитительна. Так вот я больше не повторяю этого, несмотря на то, что она очень эффектна.

— Серж был очень рад встретиться с вами, — сказала она. — Он ждет нас у себя.

Портье нашел для нас такси. Я помог ей сесть и устроился рядом.

Было темно, как в печи. Он немного подвинулся ко мне, и ее колено коснулось моего. Мне показалось, что она улыбается.

— Вероятно, увлекательна профессия частного детектива? У вас, вероятно, было немало сильных переживаний, мистер Хикори? — спросила она.

Я засмеялся и ответил утвердительно.

Она приблизилась еще. Я слышу ее дыхание. У нее такие духи, которые дурманят вам голову.

Но я не двигаюсь. У меня были приятные моменты с девочками, и я надеюсь, что они еще не раз повторятся. Но меня бы стошнило, если бы я поцеловал ее. Я предпочту взять в объятия гремучую змею.

Глава 3 Фейерверк

Было примерно половина второго, когда такси остановилось перед прекрасным зданием. Я расплачивался, пока она открывала большую дверь. Лифт доставил нас на второй этаж. Мы прошли по коридору до самого его конца, и она позвонила в дверь в глубине.

Место это ультра-шикарное. Ковры плотные, и отделка коридора богатая. Нужно думать, что Серж не нуждается в деньгах.

Жералдина позвонила два или три раза, но нам не открыли. Потом она повернулась ко мне и улыбнулась, пожав плечами.

— Серж неисправим, — сказала она. — Когда я ему позвонила, он сказал, что будет нас ждать. Но кажется, его нет дома. Я думаю, что он должен с минуты на минуту вернуться.

Она достала из сумочки ключ и открыла дверь. Она вошла и включила свет. Я закрыл за собой дверь и последовал за ней.

Мы вошли в очень большую комнату с низким потолком. Декорация и мебель прямо как в кино. Это потрясающая роскошь и ослепляющая. Потолок покрыт черным лаком, а посередине комнаты лежит густой белый ковер, пять на пять метров. Когда я шел по нему, казалось, что ступаю по глубокому снегу.

В камине горел сильный огонь, а золотые шторы на окнах были задернуты. По обе стороны камина стояли два огромных белых с золотом кресла, а напротив белый с золотом диван. Во всей комнате были разбросаны подушки и другие предметы ярких расцветок, создающие очень впечатляющее сочетание.

Запах немного тяжелых духов парил в комнате и заставлял вспоминать о «Тысяче и одной ночи».

Я снял плащ и положил его на стул. Она подошла к большому столу, заполненному бутылками и стаканами, и налила мне виски. Для себя она налила водки в маленький стаканчик. Потом сняла свое меховое пальто и подошла ко мне.

Она протянула мой стакан и посмотрела на меня сквозь ресницы.

— За вас, мистер Хикори, — сказала она мне. Я улыбнулся.

— Вы очень любезны, мадемуазель. — Я посмотрел на нее и сделал глоток. — Но я тем не менее сожалею, что Сержа нет здесь. Почему он так устроил, чтобы исчезнуть, когда нам надо с ним поговорить?

Она встала на колени перед очагом, чтобы помешать поленья, и я должен признаться, что у этой куколки есть все, что можно пожелать от геометрии в целом и об округлостях и линиях в частности.

По-прежнему на коленях она повернула ко мне лицо и сказала:

— Серж — это фантазер, Вот почему я его обожаю. Мужчины-фантазеры сводят меня с ума. Чем капризнее они, тем больше я их люблю. Это странно, но это так.

Она поднялась и встала передо мной со своей странной улыбочкой на лице. И внезапно в этот момент я обрел уверенность, что куколка употребляет наркотики.

— А вы капризны, мистер Хикори? — спросила она.

— Нет, дитя мое, — ответил я. — Я много испытал, но не капризен и предполагаю, что вы зря посчитали Родни Уилкса капризным. Может быть, вы нашли его даже слишком капризным для вашей безопасности и безопасности вашего приятеля… нет?

Она отступила на шаг и села на диван. Она по-прежнему улыбалась. Такого рода улыбкой, какую можно увидеть у куклы. Потом она проговорила:

— Что вы хотите сказать этой таинственной фразой?

Я достал портсигар, вынул сигарету и закурил. И я смотрел на нее усмехаясь.

— Ну что ж, прежде всего, — сказал я, — если вы Жералдина Берринер, то я подружка Муссолини. Вы прекрасно сыграли сегодня комедию в «Зиедлере», но это не сработало. Потом, вы сегодня убили Родни Уилкса. Я обнаружил его тело среди отбросов и грязных полотенец. Он дотащился туда, чтобы умереть после того, как вы подмешали в его стакан яд. Тем не менее, он вас выдал. Он оставил для меня послание, прежде чем умереть.

— В самом деле? — проговорила она тоном, который можно было назвать нежным. — И что же он вам сообщил?

— Он ничего не сказал. Его посланием была булавка из галстука, воткнутая в ручку кресла, в котором я сидел. Это я подарил ему эту булавку. Он подумал, что увидев ее, я пойму все.

Я достал булавку и показал ее ей.

Она пожала плечами. Потом она встала и направилась к столу с напитками. Я следил за ней, как кот за мышью. Она открыла одну коробку, взяла сигарету и закурила. Затем обернулась и, опираясь на стол, посмотрела на меня. Она была так же спокойна, как замерзшая река.

— Вы меня заинтересовали, — сказала она. — Вы кажетесь очень умным, что редко встречается у частных детективов.

Она глубоко затянулась и выпустила дым из своих тонких ноздрей. Под ее холодной внешностью угадывалась тигрица. Она отошла от стола и остановилась посредине белого ковра. Она была восхитительна.

— Почему вы сказали, что я не Жералдина Перринер? — спросила она.

— О, это легко узнать, — ответил я и рассказал ей историю двух телефонов. — Вы говорили по-русски. Может быть, вы русская. Это безусловно, потому вы говорите так медленно. Чтобы не допустить ошибок.

— Нет, вы ошибаетесь, я француженка, — сказала она.

— Я поздравляю вас, — сказал я. — Может быть, это принесет вам счастье… Я хотел бы присутствовать на судебном процессе, чтобы услышать, как вы будете объяснять суду, что убили Родни Уилкса из-за любви. Но я очень опасаюсь, что там не посчитают оправданием преступления любовную страсть, даже если это будет происходить во Франции. Вы получите максимум, крошка.

— Может быть, — ответила она.

Она подошла к камину и бросила туда сигарету. Мгновение оставалась неподвижной и молчаливой. Она что-то замышляла. Я наблюдал за ней краем глаза. Она оставалась так примерно две минуты. Эта куколка начинает нервировать меня. Уж очень она спокойна и красива. Она так уверена в себе…

Потом она повернулась и направилась ко мне. Она смотрела мне в глаза. Она так близко от меня, что я почти слышу, как она дышит. И ее духи вызывают у меня жар… У меня ощущение, что если мужчина стишком долго вдыхает такой аромат, это может привести к странным вещам.

Наконец она заговорила. Ее голос был низким и нежным. Было нечто такое в ее манере говорить, что вас приводило в трепет. Не знаю, поняли ли вы меня. Это как бы щекочет вас до глубины желудка.

— Что-то в вас есть такое, что мне нравится, — сказала она. — Вы умны и быстро соображаете. И потому, что я немного боюсь вас и того, что вы можете со мной сделать, вы интересуете меня еще сильней. Я слегка улыбнулся ей.

— Я вижу, что мы теперь поговорим по-деловому, — сказал я — Ну что ж, я не желаю лучшего.

Она медленно вернулась к столу, взяла мой пустой стакан, налила в него виски и плеснула содовой. Потом принесла это мне. Она протянула мне стакан с таким видом, как будто я ее любимый.

— Пейте не опасаясь, мистер Хикори, — сказала она. — Здесь нет посторонних примесей.

Она улыбнулась. Она стала такой, как раньше. Она стояла около меня и смотрела мне в глаза.

— Да, мой друг, — продолжала она. — Если бы он захотел остаться, так маленький праздник был бы у нас троих.

Одним глотком я проглотил содержимое стакана.

— Мы поговорим по-деловому, — сказала она. — Я скажу, что смогу предложить вам. Не беспокойтесь о том, что нам могут помешать. Серж не вернется сегодня ночью. Во всяком случае, я его не жду. И я говорю очень серьезно. Я хочу, чтобы вы знали, что у меня даже здесь есть довольно существенная сумма денег. И что она в моем распоряжении, а теперь в вашем. Я также могу заявить, что я сама тоже в вашем распоряжении. Я признаюсь в этом лишь потому, что чувствую влечение к вам. Я никогда бы не поверила, что мужчина способен вызвать у меня такие чувства, которые я испытываю к вам.

Я ничего не ответил. Я чувствовал, что воротничок сильно сдавил мне шею и что мне очень жарко… Я пытаюсь не обращать на это внимания. Может, эта девочка хочет выиграть время? Рассчитывает ли она на возвращение Назарова, который появится и сыграет бурную сцену освобождения? Пытается ли она меня усыпить или она искренна? Она просто гипнотизировала меня.

Наконец мне удалось улыбнуться.

— Мадам, — сказал я, — будет лучше, если вы все это бросите. Потому что у меня болезненное желание заканчивать свои дела. Другие женщины уже пытались соблазнить меня, но во время работы я не поддаюсь на такие вещи… во всяком случае, не часто. Может быть, если бы вы не отравили моего бедного Родни Уилкса, я смог бы поддаться на ваши предложения, я не смог бы устоять перед вашими чарами. Должен признать, что в обычное время для мужчины трудно противостоять вам, но в настоящий момент не о чем и говорить. Мы в ФБР жесткие люди.

Она наклонила голову.

— ФБР? — прошептала она. — Значит, вы из Федерального Бюро Расследований? Да, это то, чего опасался Серж. Что это дело настолько важно, что в него вмешается ФБР. Он был прав. Значит, вы джимен? — Я утвердительно кивнул.

— И это помешает вам принять предложение?

— Ничего не поделаешь, моя дорогая, — ответил я. — Не будем больше говорить об этом и спокойно следуйте за мной.

— Хорошо, — сказала она с обольстительной улыбкой. — И куда мы пойдем?

— Мы проделаем небольшую прогулку в такси в Националь Сюрте, — ответил я. — Я хочу вас познакомить с одним или двумя моими знакомыми полицейскими. Они очень милы. И мне сказали, что камеры теперь у них стали очень комфортабельными.

Она подошла к креслу, на котором лежало ее меховое манто, и надела его. Потом нагнулась и посмотрела на ноги, слегка подняла платье и воскликнула:

— Боже мой, на кого я похожа с моими перекрученными чулками! Я не могу позволить вам увезти меня с таким чулком. Не могу ли я сменить чулки, месье?

— Вы ничего не будете менять, мое прелестное дитя, — ответил я. — Даже если ваш лифчик изодрался в куски или вы одели ваши трусики на левую сторону, вы не выйдете из этой комнаты без меня. К тому же там, куда мы пойдем, не будут смотреть на ваши чулки.

Она ответила мне:

— Вы очень милы, но ничего не понимаете в этих вещах. Между тем… наконец… ну раз вы меня вынуждаете…

Она наслюнила палец, как это делают женщины, когда хотят остановить петли на чулках, потом наполовину отвернулась и подняла платье.

Я вынужден смотреть потому, что не должен спускать с нее глаз. Так вот, я вас заверяю, что у нее просто замечательные ноги! Я продолжал смотреть на нее, когда внезапно понял ее игру. Наверху ее чулка, поддерживаемый подвязкой, находился маленький автоматический пистолет.

Я прыгнул. Я вам уже сказал, что паркет покрыт большим белым ковром. В тот момент, когда она схватила свое оружие, я бросился к краю ковра, схватит его обеими руками и с силой потянул.

Девочка упала, но падая, она выстрелила, и я получил сливу в верх левой руки. Несмотря на то, что оружие было малого калибра, этот удар заставил меня повалиться. Я не должен был сомневаться, что у девочки быстрая реакция.

Прежде чем я успел встать, она была уже у двери и выключила свет. Я находился в скверном положении потому, что не мог ее видеть, а она знала, где я нахожусь. Я бросился к дивану, чтобы прикрыться им, как экраном.

— До свидания… — сказала она. — Моя любовь.

Она выпустила в мою сторону три пули, которые попали в камин. Потом я услышал, как хлопнула дверь. Я побежал в прихожую и услышал шум спускающегося лифта. Я ничего не мог сделать…

Я снова включил свет и налил себе выпить. Потом снял пиджак, чтобы осмотреть ранение. Пуля попала в верхнюю часть левой руки, около самой артерии. Учитывая, что во время выстрела эта куколка сама падала на пол, можно заключить, что она умеет пользоваться огнестрельным оружием.

Я перевязал руку носовым платком, помогая себе зубами, потом влил в себя виски и вызвал по телефону Еруарда. Он ответил мне, что приедет.

Потом я сел перед огнем, откинулся на спинку кресла и вспомнил все бранные слова, которые знал по-английски, по-французски, по-турецки, по-португальски, по-арабски, которые подошли бы к этой девчонке. И когда решил, что этого недостаточно, стал выдумывать новые слова.

Но нужно отдать должное этой девочке…

Было примерно три часа утра, когда Еруард и я в полицейской машине приехали в Зиедлер-клуб.

Этот Еруард — шикарный тип. Он инспектор-шеф Национальной Безопасности. У него есть чувство юмора, и он мне сказал, что это дело — приятная для него перемена после объявления войны, так как он все время занимался лишь ловлей шпионов.

Мы побывали также в посольстве США, где подтвердили мою личность и где я официально попросил о разрешении мне самому вести игру так, как я считаю нужным. Мне особенно важно было, чтобы пресса не объявила об убийстве Родни Уилкса. Это могло вызвать осложнения.

Еруард был изумлен, когда я просил его не накладывать руки на девочку, которая стреляла в меня, в случае если полиция ее разыщет. Вы поймете потом, почему я так просил.

У этой куколки интимные связи с Назаровым, и в случае, если полиция ее захватит, казак немедленно смоется в неизвестном направлении. Комбинация, которую мы попытаемся провести, провалится. Жералдина Перринер, настоящая, будет сходить с ума от исчезновения ее любимого. И мы все будем плавать в неизвестности.

Еруард понял, что я прав. Он согласился со мной, что единственная вещь, которую сейчас надо делать, это дать понять этой куколке, что она удачно вывернулась.

Моя рука дьявольски болела, но врач, который осматривал ее, сказал, что никаких неприятностей не предвидится и что она скоро заживет. Только я не был в хорошем настроении, когда мы приехали в «Зиедлер».

Там стоял фургон полиции. Еруард сказал мне, что они вынесут тело Родни в одной из корзин для грязного белья, чтобы не привлекать внимания.

Когда мы приехали в клуб, там было еще очень оживленно. Из зала ресторана до нас доносился звук оркестра. Мы коротко переговорили с Зиедлером, чтобы объяснить, что мы собираемся делать. Потом мы отправились в гардероб.

Еруард задал гардеробщице несколько вопросов. Он указал ей пальцем на шляпу Родни Уилкса. Он спросил ее, не помнит ли она, в котором часу он приехал. Он подробно описал ей внешность Родни, следуя моим указаниям. Он настаивал на том, что мой приятель всегда носил шляпу с приподнятым впереди бортом, что делают очень редко.

Нам повезло. Она помнила Родни и именно потому, что его шляпа показалась ей странной, и потому, что она придавала его лицу кукольный вид.

Она помнила его еще потому, что он дал ей пятьдесят франков на чай. Когда Еруард спросил ее, чем объяснить подобную щедрость, она ответила, что это потому, что она выяснила для него номер телефона.

Она нам сказала, что она почти уверена, что он приехал в клуб около двенадцати. После того как он дал ей свою шляпу, он попросил ее вызвать отель «Дьедонне». И он взял трубку, которая находилась около нее, несмотря на то, что просил, когда она называла отель телефонистке, говорить тихим голосом.

Это заставило меня задуматься. Я спрашивал себя, почему Родни не пошел в телефонную будку, ведь казалось, он хотел сохранить в секрете свой разговор. А потом внезапно я понял, что Родни не хотел покидать холл. Он хотел быть тут в случае, если дама, о которой шла речь, появилась бы раньше, чем он сможет закончить телефонный разговор. Если бы он находился в кабине, она могла появиться незамеченной им.

Потом Еруард спросил ее, не слышала ли она что-либо из разговора Родни. Она ответила, что да. Родни сказал персоне, находящейся на другом конце провода, чтобы тот не приходил сюда согласно договоренности. По какой причине, он объяснит позднее.

О'кей. Теперь мы можем понять. Родни знал, что ведьма, которая стреляла в меня, должна прийти в клуб в половине первого. И он хотел помешать Жералдине Перринер прийти сюда. У него на это, видимо, были веские причины.

Итак, он приезжает в «Зиедлер» пораньше и звонит по телефону Жералдине Перринер из холла, а не из кабины, чтобы быть уверенным, что не пропустит появления дамы, которую ожидал. Какие у него были намерения? Почему он хотел помешать Жералдине прийти, хотя знал, что мне необходимо ее увидеть и что я сам должен появиться в половине первого?

Ну что ж, это ясно. Это означает, что Родни что-то обнаружил о женщине, которая его убила. Может быть, он сказал ей, что у него есть важная информация о деле, которым мы занимаемся. Родни, вероятно, думал, что мне нужно раньше узнать эту информацию, чем увидеться с Жералдиной. Итак, он позвонил Жералдине, сказав, чтобы она не приходила, и пообещав связаться с ней позднее.

О'кей. Дама приезжает. Она приехала раньше, и у нее в руках три гардении. Она принесла три гардении потому, что у нее было намерение после того, как она отправит Родни на тот свет, свидеться со мной, выдавая себя за Жералдину Перринер. Она увлекла Родни в альков, зная, что нужно его уничтожить до моего появления. До того как он заговорит.

Она насыпала ему яду в стакан, зная, что сперва это сделает его больным, и он почувствует необходимость уединиться. Ее трюк удался. Родни сумел добраться до умывальников и там скончался. А женщина ожидала меня, потому что я второй в ее списке.

Я выпил стакан с Еруардом и покинул клуб. Мы договорились, что он придет ко мне в отель и принесет полицейскую карточку на мое имя. Я думаю, это будет полезно. Выйдя из клуба, я подозвал такси и отправился в отель «Дьедонне».

По дороге я думал о Жералдине Перринер. И мне стало не по себе. Потому что опыт сегодняшнего вечера лишил меня немного уверенности в знании прекрасного пола. Во всяком случае, я уже больше не дам себя обмануть, какие бы куколки не были замешаны в этом деле, даже если у них будут ангельские крылья.

Я всегда замечал, что Бог любит троицу. В эту ночь я встречаюсь с тремя куколками: Жуанелла Рильватер, которую я видел на корабле, была брюнеткой, убийца Родни рыжая, и вот теперь я стою перед Жералдиной Перринер, блондинкой.

Она немного заспанная и удивленная. А какими бы вы были сами, если бы вас вытащили из постели среди ночи?

Она стояла перед камином в салоне своих апартаментов в отеле «Дьедонне». Я устроился в кресле и курил. Свою перевязанную руку я объяснил падением в темноте на корабле. Так вот, я ультра-осторожен с этой девочкой. Я не сказал ей ни слова про то, что произошло сегодня ночью. Но я рассказал ей, что связался с Родни Уилксом, моим коллегой, чтобы тот позвонил ей, чтобы аннулировать свидание в «Зиедлере».

Я спросил ее, была ли у нее возможность уже встретиться с Уилксом. Она ответила, что нет и что никогда не слышала о нем.

Тогда я начал говорить с ней о нашем деле. Я рассказал ей то же самое, что сказал другой кукле в «Зиедлере». И, естественно, я по-прежнему Сирус Т. Хикори, из Трансконтинентального Детективного агентства, которому ее отец поручил это дело. Я сказал ей, что ее папа страшно беспокоится, и добавил, что возможно, имеется связь между Назаровым и исчезновением ее брата Бидди.

Когда я закончил свое повествование, она целую минуту ничего не говорила. Она взяла со стола сигареты, предложила мне и закурила сама. Потом села в кресло напротив и стала смотреть на меня.

Она села так, что я сразу обратил внимание: у нее тоже очень красивые ноги. Но прежде чем мои мысли потекли в таком направлении, я почувствовал боль в левой руке, и это сразу напомнило мне, что нужно остерегаться курочек с красивыми ножками и прочими наружными подробностями.

Все куколки, с которыми я встречался этой ночью, обладали ножками высшего класса. Это начинало меня утомлять. Мне было бы полезно пробыть пять минут в комнате с малышкой, у которой были бы толстые ноги.

Жералдина начала говорить. Она говорила медленно, как будто обдумывала каждое слово, прежде чем произнести его.

Она сказала мне:

— Месье Хикори, мне кажется, что мой отец ничего не понимает в нашем деле. Не думайте, что я обманываю вас, — ошибиться нельзя. Существует одна вещь, в которую он напрасно не верит: это то, что Серж не преследует никаких выгод. Серж — человек высокой нравственности.

Я подумал: — Ты ошибаешься, моя прелесть, ты говоришь чушь. Если бы я рассказал тебе о том, как красивая рыжая входит при помощи своего ключа в квартиру Сержа, ты бы немного меньше доверяла своему казаку.

— В сущности, — сказал я, — вы хотите сказать, что не имеется никакой связи между чувствами, которые вы питаете к русскому князю, и исчезновением вашего брата?

— Совершенно точно. И не думайте, что те, которые думают наоборот, руководствуются тем, что Бидди симпатизировал Сержу. Это наоборот в пользу Сержа. Вы отлично знаете, месье Хикори, что у нас в Америке, когда у девушки много денег, а у ее жениха, к тому же иностранца, не так много, считают, что он не может быть никем иным как авантюристом.

— Это верно, — сказал я. — У нас это в обычае. Но если Назаров не авантюрист, ему очень просто доказать это. У порядочного парня всегда есть вещественные доказательства. У него есть семья, счет в банке…

Она подняла брови.

— Ну что ж, — сказала она. — У Сержа все это есть. К тому же, месье Хикори, когда вы увидите Сержа, вы сразу измените мнение о нем.

Она улыбнулась.

— А когда вы увидите его сестру, — продолжала она, еще шире улыбаясь, — вам не захочется удалиться от семьи Назарова.

Что-то в моем мозгу сделало тик-так.

— В самом деле? — сказал я. — Что же в ней такого потрясающего?

— Это одна из самых красивых девушек, которых можно представить, месье Хикори, — сказала она. — Я знаю, что все женщины мечтают иметь такой цвет волос, как у нее. Это просто мания. И я вас заверяю, что готова отдать все, чтобы получить такие волосы, как у Эдванн Назаровой. У нее самые красивые рыжие тициановские волосы на свете. И она сама так же прелестна, как ее волосы.

Я, вы понимаете, с трудом удерживаюсь от того, чтобы вскочить со своего кресла. Значит курочка, которая носит на себе артиллерию и которая воспользовалась мной, как тиром, после того как спустила моего бедного друга Родни, это сестра Назарова. Девочка, у которой красивые волосы, красивое лицо и чудесный характер.

Я подумал про себя, что горилла была бы менее опасна, чем она. Но мне невесело от таких шуток.

Я сказал Жералдине:

— Это весьма возможно, мисс Перринер. Но тот факт, что у Сержа очаровательная сестра, ничего не доказывает. Я знал многих людей из преступного мира, у которых были очаровательные сестры.

Она улыбнулась мне.

— Серж не богат, — сказала она, — но он также и не беден. И я заявляю вам со всей правдивостью, месье Хикори, что если мой отец не захочет согласиться на наш брак и лишит меня средств к существованию, это не остановит Сержа. Мы будем жить на его средства.

Я утвердительно кивнул.

— Во всяком случае, вы еще не поженились, — сказал я. — И насколько я понимаю, вы не женитесь до тех пор, пока я не закончу своего расследования.

Я мысленно лягнул себя ногой. Я совершенно забыл, что я мистер Хикори, частный детектив.

— Понимаете, мисс Перринер, — быстро продолжал я, — мое агентство получило определенные указания от вашего отца. Надеюсь, что вы дадите нам возможность закончить нашу работу. Я первый буду рад признать, что ваш жених полностью о'кей.

Она улыбнулась.

— Я в этом уверена, месье Хикори, — сказала она. — Но я плохая хозяйка. Я забыла предложить вам что-нибудь выпить. Да?

— Да, от этого предложения я никогда не отказываюсь. — Она встала, подошла к небольшому столику и смешала мне виски с содовой.

— Я хочу задать вам один вопрос, мисс Перринер, — сказал я. — Когда вы получили мое радио, сегодня ночью, которое я послал вам с «Фелс Ронстром», чтобы просить вас встретиться со мной в полночь в Зиедлер-клубе, вы кому-нибудь показывали?

Она вытаращила глаза.

— Да, — ответила она. — Я показала его Сержу. Он здесь обедал со мной. Послание прибыло сразу после обеда.

Это объяснило мне то, что я хотел проверить. Это доказывало, что радио, которое получила Жуанелла Рильватер на борту, было послано Назаровым после того, как Жералдина показала ему мое послание. Он хотел узнать, что я за тип.

Самое неприятное было то, что я не мог захватить Жуанеллу раньше, чем она повидается с русским. Она все испортит, когда расскажет ему, что я совсем не мистер Сирус Т. Хикори, но самый настоящий парень из ФБР, знаменитый Лемми Кошен. А этого как раз я не хотел, чтобы узнали.

Я опорожнил стакан и закурил сигарету.

— Простите меня за мое любопытство, мисс Перринер, но есть еще одна-две вещи, которые я хотел бы узнать.

— Задавайте какие хотите вопросы, месье Хикори. Я окажу вам посильную помощь.

— Вы когда-нибудь встречались с женщиной, которую зовут мисс Рилватер? Может быть, вы ее знаете под другим именем. Я вам опишу ее.

Я подробно описал ей внешность Жуанеллы.

— Нет, — ответила она. — Я не знаю этой женщины.

Я посмотрел на нее. Она смотрела мне прямо в глаза, и у меня создалось впечатление, что она не лгала.

— О'кей, мисс Перринер. Теперь я оставлю вас в покое. У меня болит рука. Мне нужно где-нибудь устроиться в отеле.

Я направился к двери, повернулся к ней и сказал:

— Миссис Перринер, заключим сделку. Пообещаем себе ничего не скрывать о своих намерениях и не устраивать никаких штучек за спиной.

Когда я говорил ей все это, я подумал, что я сам первейший лгун. Потому что если я не буду скрывать своих знаний и намерений, с ней случится полдюжины истерик и еще того хуже.

Она тоже встала. На ней было надето нечто воздушное из кружев. И я уверяю вас, что у этой девочки есть все для того, чтобы нравиться. Я лично таращил глаза… Еще как!

Она сказала мне:

— Я буду совершенно откровенна с вами, мистер Хикори. Все, чего я желаю, это чтобы это дело как можно скорее закончилось. Чтобы я могла выйти замуж за Сержа, не огорчая этим своего отца. Разумеется, я очень беспокоюсь о Бидди. Но я почему-то уверена, что с ним ничего не случилось и что он скоро появится.

Я ответил ей, что тоже надеюсь. И взял свою шляпу. Она сказала мне:

— Вы меня расспрашивали, мистер Хикори, и я вам каждый раз отвечала. Вы будете недовольны, если я в свою очередь задам вам вопрос?

Я ответил, что нет. Мне интересно было узнать, что она может спросить меня.

— Вы женаты? — спросила она.

Она стоит передо мной и смотрит. Вот какой вопрос! Зачем этой кукле понадобилось знать, женат я или нет. Я заставлю ее взобраться на кокосовую пальму.

— Да, — ответил я. — У меня миленькая жена и семь деток. Они живут на одной ферме в Милуоки.

— О, как это прелестно! — воскликнула она. — А ваша жена не огорчается тем, что так часто бывает одна? Вероятно, это очень тяжело для нее.

Я пожал плечами.

— Что вы хотите? — сказал я. — Мы не можем иначе. Я частный детектив. Мне нужно заработать себе на каждодневный хлеб, и я делаю свою работу.

— Вам нравится быть частным детективом, мистер Хикори?

Я понимал, к чему эти вопросы. И улыбнулся.

— Я в точности не знаю, — ответил я. — Я никогда об этом не думал. Я всегда занимался этой работой.

— А это хорошая работа? — спросила она. Я пожал плечами.

— Так себе, — ответил я. — Почему вы спрашиваете? — Она приветливо улыбнулась мне.

— Нужно будет, чтобы мы возобновили этот разговор, — сказала она. — Я уверена, мистер Хикори, что мы сможем оказаться друг другу полезными. Я особенно не хочу вас огорчить, но мне кажется, что ваше агентство не платит вам столько, сколько вы заслуживаете.

Она по-прежнему приветливо улыбается. Через минуту эта куколка сунет мне билет в тысячу долларов, чтобы я стал покладистым и сделал то, что она хочет.

— Вы очень любезны, мисс Перринер, но не будем об этом говорить сегодня вечером. Может быть, я смогу вернуться завтра?

— Ну, разумеется, мистер Хикори. Приходите сюда повидать меня. Я буду очень счастлива и Серж также. Я хочу, чтобы вы познакомились с ним. Вы увидите, как это будет чудесно.

Я пожелал ей доброй ночи и ушел. Поймал такси и велел отвезти меня в Гранд-отель. Там не знают мистера Лемми Кошена.

Пока мы ехали в темноте, я думал о парне Назарове, у которого такая восхитительная сестра. И которая так глубоко залезла в сердце девочки Жералдины, что та совершенно без ума от нее и верит ей во всем.

Я полагаю, что казак — это тип вроде своей сестрицы. Парень неотразимый, когда хочет кого-нибудь очаровать и обольстить. Вероятно, это специальность этой семьи Назаровых.

Очарование и обольщение во всех видах.

Глава 4 Подмазывание

Когда я проснулся, был поддень и снаружи ярко светило солнце. Моя рука еще дьявольски болела, но ведь могло быть и хуже. Энергичное вмешательство врача вчера вечером помогло. Вероятно, все скоро заживет.

Я сел в постели и позвонил, чтобы мне принесли кофе. Потом я погрузился в размышления. У меня ощущение, что до настоящего времени я еще ничего путного не сделал.

Удача, безусловно, не на моей стороне. Родни Уилкс, который, вне всякого сомнения, многое выяснил в этой истории, был спущен и уже никому не сможет помочь. Эдванн Назарова унесла свои когти как победительница.

И эта ведьма, которая уже убила одного человека и собиралась сделать то же со мной, находится на свободе, где-то в Париже. Вероятно, с высунутым языком носится по городу в поисках Лемми Кошена с готовой артиллерией у подвязки. Надеюсь, что это затрудняет ее при хождении.

Может быть, вы думаете, что я ненормальный, так как попросил Еруарда в настоящий момент не заниматься поисками этой курочки. Но по моему мнению, это единственная разумная тактика в игре этой партии, какой она мне представляется.

В сущности, перед нами малышка, которую ничто не остановит. После того как она уничтожила Родни, она пыталась сделать то же со мной. Два убийства за один вечер — это программа, которая кажется ей естественной.

Итак, что же кроется за всем этим? Почему эти люди забавляются тем, что убивают себе подобных?

Предположим, что Родни обнаружил, кто похитил Бидди, и был в состоянии доказать это Жералдине. Сержу оставалось лишь сказать милой девочке, что он воспользовался этой возможностью, чтобы нажать на старого Перринера. Ведь он сходит с ума по ней. Красотка не колебалась бы ни секунды, и поверила бы ему, и простила бы его. Они бы срочно поженились. А Бидди не стал бы рассказывать всему свету, что он похищен своим шурином.

Тогда почему эти люди убили Родни? С другой стороны, какова роль Жуанеллы Рилватер в этой истории? Эта девочка сидит у меня в печенке. Когда мне удастся наложить на нее лапу, у нас будет очень серьезный разговор.

Как раз в тот момент, когда я вылезал из постели, вошел Еруард, предварительно постучав в дверь. Если вы не знаете этого парня, то вам приятно будет узнать, что он полицейский. Он худой и носит очки, и у него небольшая остроконечная бородка, которая придает ему вид профессора. Но он знает свою работу.

Я уже один раз работал с ним. По делу интернациональных мошенников. И мы отлично понимаем друг друга, потому что это парень, у которого есть воображение. И даже больше.

Он сел, а я позвонил, чтобы принесли вторую чашку кофе для него. Он наклонил голову набок и сказал:

— Старина, сегодня утром у меня был длинный разговор с префектом полиции. И мне удалось убедить его сделать так, как вы хотите. Ему не очень понравилась мысль оставить на свободе Эдванн Назарову, но он все же согласился.

— Браво! Значит, все идет, как положено.

— Полностью, — сказал он, — а сегодня я осторожно разведаю об активности во Франции этих двух Назаровых. Безопасность также займется тем, чтобы выяснить, где поселилась Жуанелла Рилватер. И ее не упустят из виду. Как только я буду знать ее адрес, я сообщу его вам.

Я горячо поблагодарил его. Он выпил свою чашку и ушел.

Я подошел к окну и посмотрел на улицу. Большие Бульвары залиты солнцем, несколько красивых куколок прошли по тротуару напротив.

Я спрашиваю себя, почему это женщины выглядят еще красивее во время войны? Должна же существовать для этого причина. В один из дней, когда у меня будет свободное время, я подумаю об этом.

А в ожидании этого я снова лег спать.

Было половина четвертого, когда я проснулся и отправился в ванную, чтобы принять душ. Потом я немного поболтался в ожидании врача. Он нашел, что все идет хорошо. Он уверил меня, что через день или два я смогу обойтись без повязки.

Сразу после его ухода зазвонил телефон. Это Еруард. Он сообщил мне, что его сотрудник обнаружил Жуанеллу Рилватер. Красотка остановилась в шикарном отеле. Отель «Сент-Ани» на улице Сент-Ани. Он также сказал мне, что она только сегодня утром зарегистрировалась там, хотя ее багаж прибыл в прошлую ночь. Это доказывает, что она наврала мне, что проведет ночь в Гавре. Она, вероятно, приехала в Сент Лазар поездом, следовавшим за моим через полчаса. И она ночевала в тех местах.

Мне необходимо было с ней немного объясниться.

Я кончил одеваться и угостил себя небольшим глотком коньяка, чтобы соответственно настроиться. Потом на такси отправился в отель «Сент-Ани». Объяснил парню в администрации, что я мистер Сирус Т. Хикори и хочу повидать мисс Жуанеллу Рилватер. Он позвонил к ней и сказал, что я могу подняться.

Жуанелла, безусловно, привыкла к роскоши. Я вошел в большой салон, из которого дверь вела, вероятно, в спальню. Она стояла у окна. Одета она была так, чтоб поразить парня в сердце. Мне хотелось бы знать, откуда у этой куколки такая уверенность и умение показать себя. Я знаю, что она некоторое время жила в Париже, потому что видел ее здесь в прошлом году, или она акклиматизировалась здесь, потому что ее муж Ларви предпочитал не появляться в США. Но общество, в котором она вращалась, было не высшего класса. Это доказывает, что у некоторых мышек чувство вкуса врожденное.

Ее глаза блестели, и она стопроцентно хороша. Улыбнулась мне так, что заставила бы мое сердце заколотиться, если бы я не думал сейчас о другом.

— Как дела, мистер Хикори? — спросила она. — Один палец виски, только чтобы пригубить, мой Лемми?

Я положил шляпу на стул.

— Не старайся, моя куколка, — сказал я ей. — Кто это позволил тебе называть меня Лемми, хотел бы я знать. И вообще — оставь все эти свои штучки для мужиков, которые тебя не знают. И не думай, что раз ты и твой Ларви помогли мне в прошлом году в этой истории с газом, то можешь считать себя неуязвимой. После этой истории вы вели себя более или менее спокойно, насколько мне известно. Но это не отменяет того, что ты и он мошенники. Тем не менее, я попробую твоего виски. Ты знаешь, что я пью его без соды. И налей мне на четыре пальца. Ты знаешь, что это моя обычная порция.

— О'кей, — сказала она. — Тебе стоит лишь сказать, и тебя послушаются. Потому что у меня к тебе огромная слабость. Когда ты поблизости, никакой другой мужчина ничего не стоит для меня. Но если ты хочешь, чтобы я не звала тебя Лемми, так и не буду называть так, мой Лемми. Ты доволен, Лемми?

Она подошла к шкафу и открыла его. Я увидел выстроившиеся на полке бутылки с виски, коньяком, джином. Похоже на то, что девочка решила запастись необходимой провизией на случай осады Парижа. Потому что она тоже любит такого рода жидкость.

Она налила мне на четыре пальца чистого виски и протянула стакан. Потом сунула в клюв сигарету, закурила ее и сунула мне в рот. Такого рода вещи эта малышка умеет делать быстро. И всегда с такой приветливостью, что нельзя на нее сердиться.

Потом она подошла в зеркалу, поправила платье, пригладила волосы.

— Ладно, — сказал я, — мне прекрасно известно, что у тебя отличная геометрия. Тебе нет нужды проделывать все это. К тому же настало время откровенного разговора.

Она повернулась ко мне.

— О'кей, — сказала она. — Это меня устраивает, но я хочу сразу же сказать вам, мистер Хикори, мне крайне необходимо знать, с какой персоной я имею дело. Если вы Сирус Т. Хикори из Трансконтинентального Детективного агентства, тогда я прошу вас быть предельно вежливым со мной. Потому что я не слишком люблю частных детективов.

Она села и одарила меня улыбкой.

— Но если ты Лемми, — продолжала она, — мой большой Лемми, мой прекрасный джимен, тогда, возможно, я отвечу на твои вопросы.

— Ты хорошо соображаешь, Жуанелла.

— Возможно, что это так.

— О'кей. Итак, я хочу спросить, что ты приехала делать в Париж?

Она смотрела на меня. У нее до такой степени невинный вид, что у меня чуть не выступили слезы на глазах.

— Я скажу тебе кое-что, Лемми. Совершенно конфиденциально. Так вот, мне неизвестно, зачем я здесь нахожусь. И я очень хотела бы это узнать.

— Послушай, мой зайчик, — сказал я. — Не будем играть в прятки. Ты очень хороша, и если бы меня интересовали женщины, я бы влюбился в тебя. Но для меня имеет значение лишь работа, которую я делаю. Женщины меня не привлекают. Так что не старайся обмануть меня.

— О, не смешите меня! — сказала она. — Ты не интересуешься женщинами? Тогда что же ты делал в прошлом году с девочкой Жоржеттой?

— Ты воображаешь себе Бог весть что, Жуанелла. У нас были чисто профессиональные отношения. Ты понимаешь, что входит иногда в тактику моей работы: представляться влюбленным в какую-нибудь курочку. Мне приходится часто изворачиваться, чтобы успеть в своей работе.

— Тогда, если это так, — сказала она, — я хотела бы знать, почему ты таким же образом не изворачиваешься со мной. Мне хотелось бы знать, чего мне не достает, чтобы быть как остальные женщины, на которых ты производил свои эксперименты?

— Послушай, Жуанелла, — сказал я, — не сердись. Ты отлично знаешь, что у тебя хватает всего, и редкие женщины могут этим похвастаться. И это потому твой муж так тебя обожает. Ты отлично знаешь, что Ларри сходит по тебе с ума.

— И что ж? — спросила она. — Разве это тебя касается? Ведь я имею право время от времени немного поразвлечься. Я прочитала в одной книге, что женщине необходимо иногда немного «расслабиться».

Вы заметили, что девочка Жуанелла сама направляла наш разговор. Таким образом, она мешала мне задавать вопросы.

Потом она встала, подошла ко мне, села на колени, обняла за шею и внезапно крепко прижалась губами к моим губам, что заставило мое дыхание прерваться.

Потом она оторвалась от меня, подошла к окну и посмотрела на меня с видом кошки, которая только что проглотила канарейку.

Что же вы хотите, чтобы я сделал?

Я встал.

— О'кей, Жуанелла! — сказал я. — Ты не хочешь говорить и стараешься запутать меня. Хорошенько запомни то, что я тебе скажу: если ты не будешь осторожна, то промочишь свои ноги.

— Я… я не люблю быть осторожной, — сказала она. — И я ничего не хочу рассказывать тебе, во всяком случае не в данный момент, потому что я сердита на тебя. Это как бы половой антагонизм. Потому что у меня к тебе слабость, мистер Кошен, которая всегда была.

— О'кей, Жуанелла. Делай, что хочешь. Но я тебе заявляю, что если ты окажешься поперек моего пути, я схвачу тебя и отшлепаю по тому месту, которое тебе известно, семьдесят два раза. Предпочитаю предупредить тебя заранее.

Она направилась ко мне с глазами блестящими от ярости. Потом лицо ее разгладилось, и она улыбнулась. Внезапно у нее стал мечтательный вид.

— О! Представляю себе, как мне это будет приятно, — сказала она. — Лемми, в тот день, когда тебе захочется это сделать, позвони мне и я приеду.

Она снова подошла ко мне.

Что бы вы хотели, чтобы я сделал?

Я схватил свою шляпу и удрал.

Я потерпел фиаско с Жуанеллой, но меня она заинтриговала. Ее поведение со мной заставляет предполагать, что у нее припасена козырная карта, которой она воспользуется, если я стану принуждать ее говорить. У этой девочки есть голова, и она знает, что подвергается большому риску так обращаясь со мной. Ведь я могу сделать ее жизнь очень тяжелой, и ее мужа тоже, когда они вернутся в США, если только у нее ничего нет в мешке.

И мне необходимо знать, что это такое…

Меня начало одолевать беспокойство… я совершенно не продвинулся в этом деле. Я знаю не больше того, что знал на борту «Фелс Ронстром». И если не считать того, что Родни находится в морге и что очаровательная Эдванн упражнялась в стрельбе по мне, то можно согласиться, что я приехал в Париж туристом.

Меня также беспокоит девочка Жералдина. Откровенна ли она? Я дорого бы дал, чтобы знать, известно ли ей или нет, какова судьба ее брата Бидди.

Внезапно мне пришла в голову мысль. Это, возможно, что-нибудь даст. Я прыгнул в такси и направился в Америкэн Экспресс. Я пошел к директору и показал ему свой значок. Он посоветовал отправить закодированное послание. Вот что оно содержало:

«Директору Бюро Федерального Расследования. Министерство Юстиции, Вашингтон. США.

Просьба срочно информировать меня о финансовой ситуации Жералдины Перринер в Париже тчк Сколько у нее было денег и какой кредит, когда она выехала из Нью-Йорка тчк В Нью-Йорке ли Ларни Рилватер, находящийся в настоящее время в условном заключении тчк Ситуация здесь очень туманная тчк Родни Уилкс убит тчк При посредстве посольства США осуществлено сотрудничество с французской полицией тчк Кошен, удостоверение ФБР — С47 тчк Конец.»

Директор Америкен Экспресс — славный парень. Он обещал прислать мне ответ как только тот будет получен.

Я почувствовал себя лучше потому, что предпринял какие-то действия. И теперь я начну действовать, проверяя вторую мысль, которая засела в моей голове.

Я подозвал такси и сказал шоферу отвезти меня в отель «Дьедонне».

Я собираюсь сыграть шутку с девочкой Жералдиной.

Тем не менее это смешно. После того как я приехал в Париж, я почти все свое время провожу сидя в кресле напротив какой-нибудь курочки.

И вот я опять в таком положении. Сижу напротив Жералдины. Я делаю все, что в коих силах, чтобы походить на Сируса Т. Хикори, которому собираются положить на лапу.

Начало смеркаться, и Жералдина задвинула шторы у большого окна. У нее красивые линии, и мне нравится, как она движется.

Но что у нее особенно исключительное, так это ее волосы. Она настоящая блондинка. Их цвет появился не из бутылки. Я вас уверяю, что весь ансамбль стоит внимания. Сверху донизу это ласкает вам глаз, когда вы на нее смотрите.

А у меня вид неспокойный, нервный и недоверчивый. Это не так легко, но я делаю, что могу.

А также я вспоминаю свою историю о жене и семерых детях. Надеюсь, что она проглотила эту небылицу. Я употребляю дьявольские усилия,чтобы походить на парня, у которого жена в Милуоки и семеро детей. Для этого мне приходится пришпоривать свое воображение, потому что я не знаю никого, у кого жена в Милуоки и семеро детей.

Я держал шляпу в руках, без конца теребил ее, как это делают нервные парни.

Наконец я сказал:

— Я могу сказать, мисс Перринер, что был очень счастлив вчера вечером, когда вы заинтересовались моей женой и семью детишками. Я не говорил вам больше, потому что был очень усталым. И я много думал о том, что вы сказали мне относительно Трансконтинентального Детективного агентства, которое, безусловно, не платит мне столько, сколько заслуживает такой человек, как я.

Она покинула окно и направилась ко мне. Она улыбнулась, и в глазах ее было приветливое выражение.

— Это потому, что мне самой не терпится поскорее выйти замуж, мистер Хикори, я думаю о тех, которые уже женаты. Ваша жена, безусловно, же должна страдать в ваше отсутствие.

Я опустил голову.

— Я полагаю, что так, — сказал я. — Но это неизбежно. Мы уже привыкли жить раздельно.

Жералдина в течение минуты ничего не говорила, потом сказала:

— Я полагаю, что если бы вы могли, если бы это было возможно, вы бы охотно бросили эту работу частного детектива и отправились жить в Милуоки.

Я энергично кивнул головой.

— Правильно! — воскликнул я. — Я знаю там небольшой магазинчик, который мог бы купить, если бы у меня было достаточно денег для этого. Как бы мне нравилось продавать шоколад и соду! Вы говорили о том, что я сразу же брошу ремесло детектива, это совершенно верно! — Она наклонилась ко мне, блестя глазами.

— Так почему бы вам не сделать этого, мистер Хикори? — Я выдал смех, можно сказать, безрадостный.

— Почему? — повторил я с рыданием в голосе. — А где такой парень, как я, может найти необходимые ему десять тысяч долларов?

Она встала и подошла к камину, потом повернулась ко мне:

— Это я их вам дам, — сказала она.

Она подождала минуту, чтобы дать время мистеру Хикори оценить драматизм фразы, потом продолжала:

— Мистер Хикори, поговорим откровенно. У меня есть для вас предложение. Я вам уже заявила, что полностью доверяю Сержу. Он дал мне все необходимые доказательства о своем положении и своих возможностях. Я совершенно уверена, что он достаточно богат, чтобы обеспечить меня всем необходимым, если мой отец лишит меня денег. Хорошо.

Итак, вот мое предложение:

У меня есть намерение дать вам сумму в сто тысяч франков. Сегодня вечером я устрою ваше свидание с Сержем.

Вы встретитесь с ним и составите о нем мнение. Я знаю, что это мнение будет превосходным.

Затем вы немедленно возвратитесь в Нью-Йорк, чтобы сказать моему отцу, что мое решение выйти замуж за Сержа бесповоротно. Вы также скажете ему, что Серж, по вашему мнению, человек превосходный, с отличной репутацией и безупречной карьерой. Что он, безусловно, будет прекрасным мужем. Итак… мы с вами договорились?

Я встал и сказал:

— Вы знаете, что я согласен и даже десять раз, а не один. Когда же я смогу получить галету?

Она улыбнулась. У нее очень довольный вид. Тем не менее, у меня ощущение, что ее счастливый вид только снаружи. Внутренне она немного озабочена.

Она сказала:

— У меня здесь деньги. Я пойду за ними и сейчас вернусь.

Она вышла из комнаты, а я закурил сигарету. Вот забавное ремесло у этого парня Хикори. Я хочу сказать, что интересно было бы быть «настоящим» мистером Хикори.

Через некоторое время Жералдина вернулась и протянула мне пачку французских билетов. Мне радостно было видеть, что эти билеты совсем новые. Они были по пяти тысяч франков каждый.

— Вот хорошая работа, мисс Перринер, — сказал я. — Ради добычи такого рода я сделаю какой угодно рапорт и на кого угодно. Но, чтобы убедить свою совесть, я все же хотел бы бросить взгляд на вашего жениха. Для того, чтобы мне соврать вашему отцу, когда я скажу ему, что видел парня и разговаривал с ним.

Я сообщил ей свой адрес, и она его записала…

Потом она протянула мне руку.

— До скорого свидания, мистер Хикори. Я не сомневаюсь в том, что могу полностью доверять вам.

— Совершенное доверие, — сказал я. — Я буду предан нашим интересам. Это также верно, как то, что меня зовут Сирус Т. Хикори.

Мы пожали друг другу руки, и я ушел.

Выйдя, я позволил себе улыбнуться до ушей. Замечательная удача!

Я поймал такси и помчался в Национальную Безопасность. Я сообщил свое имя, и Еруард принял меня. Он сидел за письменным столом. Его маленькая острая бородка была направлена на меня, когда я входил. Потом он улыбнулся мне, приветствуя.

Я сунул руку в карман и вытащил оттуда двадцать билетов по пять тысяч франков, которые мне дала Жералдина.

— Эти билеты дала мне Жералдина Перринер, — сказал я ему. — Они совершенно новые. Она, безусловно, получила их в банке. Можно будет узнать, откуда она их получила?

Он нажал кнопку звонка.

— Старина, — сказал он. — Это ведь очень просто.

Глава 5 Серенада трем

Покинув Еруарда, я отправился в кафе, чтобы немного расслабиться. Я угостил себя вермутом, чтобы немного подбодриться. К тому же было время аперитива, так как миновало шесть часов, но не было времени для прогулки. Я прыгнул в такси, которое привезло меня в отель «Рондо». Это тут жил Родни Уилкс.

Это около бульвара Сент-Мишель. Нечто вроде семейного пансиона скромного вида.

Я вошел и спросил заведующую. Через некоторое время кругленькая дама средних лет вошла в холл и спросила, что мне угодно. Я показал ей полицейскую карточку Еруарда, которую он написал мне в Безопасности, и сказал, что пришел за вещами мистера Уилкса и заплатить за него за комнату, потому что он сам не может прийти.

Она проводила меня на второй этаж в одну из комнат. В углу я увидел чемодан Уилкса. Я взял его и положил на кровать. Потом стал выкладывать из шкафа белье и одежду Родни. Она несколько минут смотрела на меня, потом извинилась, сказав, что будет находиться в своей конторе, и ушла. Как только она ушла из комнаты, я прекратил свои действия и стал осматривать комнату. Стал открывать все ящики. Их состояние не вызвало у меня ни малейшего сомнения, что кто-то приходил сюда до меня.

Невозможно было сомневаться. Потому что Родни был страшно педантичен в своих привычках. Он до такой степени любил порядок и аккуратность, что способен был довести иногда до истерики. Он был тип такого рода, который не положит окурок сигареты куда-нибудь, кроме пепельницы. Вы понимаете, что я хочу сказать.

Так вот, ящики, которые я открыл, были в ужасном беспорядке. А на вешалке оба его костюма висели с вывороченными карманами. Кто-то подпорол даже подкладку в поисках спрятанных бумаг.

В углу стоял маленький письменный столик. Осматривая его, я увидел, что даже промокательная бумага была сорвана с бювара. Безусловно, для того чтобы стереть всякие следы написанного Родни. Это меня немного удивило.

Но все это доказывало, что моя мысль о том, что Родни обнаружил нечто серьезное, была правильна, и кто-то об этом знал.

Над камином на стене висела небольшая полочка для бумаг. Я нашел там два или три письма, адресованные Родни в отель. Конверты были разорваны. В одном из них находился счет на уборку. Счет из книжного магазина за несколько книг и еще несколько подобных вещей в других конвертах. Было очевидным, что парни, приходившие сюда, не интересовались этим.

Я взял эти бумаги и отнес их на письменный столик. Потом зажег лампу и внимательно осмотрел все бумаги.

На другой стороне одного из конвертов, рукой Родни было карандашом написано несколько слов. Я не понял, что они выражали. Вот они:

«Это прежде четырех попыток. Вы хотите это сухим? Какое количество?»

Я был совершенно ошарашен. Что это могло означать, если это вообще что-либо означало. Потому что Родни был не из тех, которые, желая убить время, забавляются писанием бессмысленных слов.

Я сунул этот конверт в карман. У меня ощущение, что бесполезно продолжать шарить в комнате, потому что если бы здесь было что-нибудь интересное, то парни, которые сюда приходили, не оставили бы это здесь.

Я схватил вещи Родни, сунул их в чемодан и спустился с ними в контору. Я сказал кругленькой даме, что кого-нибудь пришлю за багажом. Потом оплатил счет Родни.

После этого Прекрасная дама спросила меня, собираются ли Соединенные штаты вступить в войну. Я ответил ей, что еще не принял решения на этот счет, но напишу ей, когда решение будет принято. Мы обменялись потом двумя или тремя шутками, и я ушел.

Я пешком вернулся в свой отель и в уме все время повторял слова, которые Родни написал на конверте. Боже мой, как это скучно! Это, безусловно, что-то означает. И вы можете быть уверены, что Родни написал их для памяти, но не своей. Потому что этот парень обладал просто феноменальной памятью. «Это прежде четырех попыток. Вы хотите это сухим? Какое количество?» За исключением первой фразы, остальное похоже на нечто, что спрашивают, когда предлагают кому-то алкоголь.

Когда я пришел в отель, там ожидал меня посыльный от Еруарда с маленьким пакетом. Внутри находились двадцать билетов по пять тысяч франков и записка от Еруарда.

«Мой дорогой Лемми.

Мы легко обнаружили следы этих билетов. Они были получены сегодня утром в филиале Лионского кредита, улица Сент-Мартин. Там имеется счет полковника Сержа Назарова, и эти деньги были получены по чеку.

Всегда к вашим услугам. С приветом

Феликс Еруард».

О'кей. Это доказывает, что Жералдина уже утром связалась со своим казаком и сказала ему, что сумеет меня подкупить и что ей необходимо иметь под рукой эту галету. Назаров написал чек. Но это, к сожалению, не объясняет нам, принадлежат ли эти деньги ему, или Жералдина положила свои деньги на его счет. Я буду знать это, когда получу ответ из Вашингтона на свой запрос.

Во всяком случае, нужно, чтобы Жералдина и Серж были очень тесно связаны друг с другом, если она могла так легко получить эти билеты. Это наводит на мысль, что она в заговоре с Назаровым и участвует в его подозрительных историях, о которых я пока ничего не знаю… Можно считать, что она до такой степени без ума от него, что ее не пугает никакая сделка, ничего… А меня, должен вам сказать, меня это не слишком удивляет. Потому что, как я вам уже говорил, когда женщина до такой степени без ума от мужчины, — нет того, что бы она для него не сделала.

Я поднялся к себе в комнату и налил обычные четыре пальца виски. Потом растянулся на постели. Прежде всего это полезно для моей руки. Которая еще немного болит. Потом мне необходимо серьезно подумать.

Во всяком случае, одна вещь ясна: это то, что я продолжаю быть мистером Сирусом Т. Хикори. Жералдина надеется, что я познакомлюсь с ее Назаровым, а потом быстро направлюсь в Нью-Йорк. Если я этого не сделаю, она подумает, что я не сдержал своего обещания. Она начнет беспокоиться. И она скажет об этом своему русскому. А потом, вероятно, они куда-нибудь уедут и исчезнут,

Значит, мне надо что-то сделать. И я начну это делать сейчас же.

Я встал и надел пальто, чтобы выйти. В тот момент, когда я подошел к двери, зазвонил телефон. Телефонистка отеля сообщила мне, что полковник Серж Назаров на другом конце провода. Я велел ей соединить меня с ним. Через секунду я услышал в аппарате низкий бас. Это один из тех голосов, которые всегда производят приятное впечатление. Я отчетливо представил себе парня, который широко раскрывает пасть, произнося каждое слово.

— Это мистер Хикори? — спросил голос. — Очень хорошо, я хочу представиться. Я полковник, князь Серж Назаров, к вашим услугам.

Я почти слышал, как он щелкнул каблуками.

Он продолжал, говоря, что просит прощения за то, что позвонил мне. Он предпочел бы прийти в мой отель. Но он должен немедленно отправиться в Сен-Клу и не вернется раньше, чем поздно вечером.

— Вам, конечно, известно, полковник, для чего я приехал сюда?

Он ответил мне «да» и добавил, что он очень рад моему приезду. Он очень обижен тем, что его будущий тесть не доверяет ему. И очень счастлив, что теперь все уладится.

— Мистер Хикори, я хочу устроить сегодня вечером ужин в вашу честь. У вас также будет возможность поговорить со мной и выяснить все, что вы хотите. Одновременно с этим вы познакомитесь с моими помощниками. Там будут также очаровательные женщины, которые будут рады познакомиться с вами.

Я ему ответил, что это меня очень устраивает. Тогда он назначил мне встречу в одиннадцать часов в кафе «Казак», около площади Пигаль. Для нас будет отведен салон и специально приготовят ужин. Он сказал также, что надеется, что этот час не слишком для меня поздний, но ему будет невозможно вернуться раньше в Париж.

Я заверил его, что все отлично. Поблагодарил его и повесил трубку.

Я закурил сигарету и размышлял в течение пяти минут. Если этот парень сказал правду (а для чего ему лгать?), что он уезжает в Сент-Клу, значит, Жералдина едет туда с ним, и может быть, я смогу немного поболтать с этой куклой в ее отеле. Интимная беседа.

Я прыгнул в такси и попросил отвезти меня к отелю «Дьедонне». У портье я осведомился, там ли миссис Перринер. Он сказал, что позвонит, чтобы проверить это. Я объяснил, что именно этого и не хочу, и показал ему свою полицейскую карточку. Я только хотел, чтобы он мне сказал, дома ли она. Он мне ответил, что она там, так как только что звонила, чтобы ей принесли коктейли. Я сказал, что все отлично, что я поднимусь к ней и что я не хочу, чтобы обо мне докладывали.

Подойдя к двери, я прислушался. Я слышал, что внутри разговаривали, но не мог разобрать слова. Я усмехнулся, потому что узнал голос Жуанеллы.

Я без стука открыл дверь и вошел.

— Итак, моя курочка, — сказал я. — Как дела? — Жералдина и Жуанелла сидели одна напротив другой за маленьким столом, на котором стоял один стакан Жуанеллы. Жералдина подносила свой к губам, и она настолько была ошеломлена, что поперхнулась.

— Я очень рада вас видеть, мистер Хикори, — сказала она, когда кончила кашлять. — Телефонистка не предупредила меня о вашем приходе.

Я положил свою шляпу на стул и усмехнулся.

— Я не хотел, чтобы обо мне заявляли, миссис Перринер, — сказал я. — И поздравляю себя с этим. Без этой превосходной идеи, я могу держать пари, мадам Рилватер убежала бы через заднюю дверь.

Я подвинул стул и сел. Потом я спросил:

— Кстати, миссис Перринер, мне помнится, вы мне сказали, что не знакомы с этой прелестной особой. Что никогда с ней не встречались.

— Это была совершенная правда, мистер Хикори, — сказала она. — Я никогда с ней не встречалась. Я ее вижу в первый раз. Но скажите мне, чем вызвано ваше поведение. Мне казалось, что мы хорошо поняли друг друга. Я считала, что мы должны закончить это дело полюбовно.

— Ошибка, — сказал я. — Большая ошибка. Потому что ваш приятель, мистер Сирус Т. Хикори из Трансконтинентального Детективного агентства Америки, отказался от этого. Ваш договор с ним больше не действует. Потому что он мертв и похоронен.

— Мертв! — воскликнула она. — Что это значит? Это шутка?

Я посмотрел на Жуанеллу. Она сидела скрестив ноги и спокойно курила. Она даже, казалось, забавлялась.

— Нет, — сказал я Жералдине, — это не шутка. Никогда не было мистера Сируса Т. Хикори. Девочка, здесь присутствующая, меня прекрасно знает. Меня зовут Лемми Кошен. Я агент ФБР, джимен.

Жералдина стала совсем белой. С открытым ртом она смотрела на Жуанеллу. Жуанелла пожала плечами.

Я достал из кармана двадцать билетов по пять тысяч франков и положил их на стол.

— Вот ваши деньги, Жералдина, — сказал я. — Я их взял потому, что хотел узнать, откуда они были взяты. Теперь я знаю.

— Понимаю… понимаю… — бормотала она.

— Малышка, — сказал я, — я знаю жизнь, и мне кажется, что это дает мне возможность понимать многое, и среди прочего то, что вы настолько захвачены вашим казаком, что сами больше не понимаете, что делаете. Но после этой истории с подмазыванием лапы у меня ощущение, что старый Виллис Т. Перринер не так-то уж ошибался, когда говорил, что, безусловно, существует связь между вашей свадьбой и исчезновением Бидди. Возможно, что вам ничего не известно. Возможно, что, если вам и представляли факты, вы отказывались в них верить, настолько вы сходите с ума поэтому русскому. Только послушайте хорошенько, что я вам скажу: вы не выйдете замуж за казака, пока я не скажу, что все в порядке. И это не мистер Хикори даст оценку, а это будет мистер Кошен. А мистер Кошен не такой парень, которым можно вертеть.

Глаза Жералдины сверкали от злости.

— Мистер Кошен, я взрослая и свободна. Я никому не буду отдавать отчет в своих поступках. Я выйду замуж за Сержа Назарова. И ни вы, ни ФБР, ни мой отец ничего не смогут поделать.

Девочка страшно разозлилась, и это ей страшно идет. У меня, как бы это сказать, слабость к сердитым девочкам. Я нахожу, что это прибавляет им что-то.

Я бросил взгляд на Жуанеллу. У нее немного саркастический вид. Мне хотелось бы знать, какого туза эта девочка держит про запас.

Я нагнулся над столом и раздавил в пепельнице свой окурок. Потом снова повернулся к Жералдине.

— Послушайте меня хорошенько, — сказал я. — Вы ошибаетесь. Я могу один помешать вашей свадьбе с Назаровым.

— Потрясающе! — воскликнула она. — А смею я спросить, как вы это сделаете?

— Очень просто, благодаря сотрудничеству полиций разных стран. Если я обращусь в Национальную Безопасность и попрошу, то ни одна мэрия Парижа не оформит ваш брак. Министр внутренних дел отдаст соответствующие указания.

Она пожала плечами.

— Понимаю, — сказала она. — Вы пойдете на это. Ну что ж, если вам это и удастся, вы помешаете мне выйти замуж за Сержа, то вы не помешаете мне жить вместе с ним. Во всяком случае, я это сделаю.

— Вы также не сделаете и этого, — сказал я ей. — Потому что, если будет надо, я пойду на то, что его посадят в тюрьму, немедленно, под тем или иным предлогом. Что вы на это скажете?

Она опустила голову, и ее плечи немного сгорбились. Потом она посмотрела на Жуанеллу и сказала ей:

— Это ужасно. Что же нам делать?

Жуанелла посмотрела на нее, потом улыбнулась, можно сказать, ободряюще. Потом она повернулась ко мне и сказала:

— Ты вмешиваешься в то, что тебя не касается, Лемми. — Я пожал плечами.

— Занимайся своими делами, — сказал я. — А что за тайна, в которой вы собираетесь меня утопить? Почему не сыграть с картами на столе?

Я внимательно посмотрел на них и продолжал:

— Какова твоя роль в этой истории, Жуанелла? Если ты не хочешь мне этого сказать, я обнаружу это сам, можешь быть уверена.

Потом я повернулся у Жералдине.

— Почему вы пытались подкупить меня вчера, когда принимали за Хикори?

Я встал и взял шляпу. Они безмолвствовали.

— Вы теперь видите, — сказал я им, — что у меня не может быть к вам ни малейшего доверия. Теперь послушайте меня хорошенько. Вам, безусловно, известно, что сегодня вечером мы вместе будем ужинать. Так вот, необходимо, чтобы все выяснилось. У меня поблизости будет находится один или два парижских флика на случай, если заговорят револьверы. Необходимо, чтобы мне рассказали что-то, что я хочу, узнать. Или…

Я дошел до двери и повернулся.

— До скорого, мои красавицы, — сказал я. И я широко им улыбнулся.

— Надеюсь, — сказала мне Жуанелла, — что ты спустишься на лифте и сломаешь себе ногу или обе. Может быть, мы на пять минут получим спокойствие…

— Ты в один из дней получишь по попке, моя красавица, — ответил я. — Или, если выразиться более деликатно, потому что ты хорошо воспитанная девочка, у тебя будет болеть продолжение спины.

Я вовремя закрыл за собой дверь, чтобы не получить в голову пепельницу. Девочка Жуанелла целится хорошо.

Я вернулся в свой отель и немного отдохнул. Моей руке было значительно лучше. И мое самочувствие тоже. Причиной тому была мысль, которая появилась у меня и обещала привести кое-куда. Вот она:

Жералдина при нашей первой встрече рассказала мне, что красавица Эдванн — сестра Сержа. Ну что ж, подумав, я решил, что это очень интересно. Потому что вы понимаете, когда у меня с Эдванн была памятная беседа прошлой ночью, в апартаментах Сержа, и я сказал ей, что слышал разговор по телефону в «Зиедлер» и я решил, что она русская. Она ответила мне, что нет. Что она француженка.

Не забывайте: тогда она думала лишь о том, что я покину эти апартаменты ногами вперед. Она решила отправить меня к Родни Уилксу. И у нее не было причин для вранья.

Вы уловили? Если она француженка, то может ли она быть сестрой Назарова?

Потом я был также доволен тем, что ошеломил Жуанеллу и Жералдину, обещая генеральное объяснение после ужина. Я им сказал, что размещу поблизости от этого места несколько парней из французской полиции. Так вот, у меня нет ни малейшего желания сделать это. Потому что я не хочу, чтобы что-нибудь просочилось в прессу, поскольку я еще ничего не понимаю в их комбинации.

Но если Жералдина и Жуанелла что-то собираются проделать со мной, если они каким-то образом связаны с бандой Назарова, эта утка, которую я им бросил, заставит их поостеречься. А когда люди испуганы, они всегда делают то, что не собирались делать. Они сами себя выдают.

А это все, что мне нужно.

Мои размышления были прерваны грумом отеля, который принес мне конверт. Он сказал, что его только что принесли и что ответа не требуется.

Я вскрыл конверт. В нем находился лист обычной бумаги, на котором были напечатаны следующие слова:

«Дорогой мистер Кошен!

В вашем энтузиазме вы, без сомнения, забыли про опасность, которая появляется, когда суют свой нос в чужие дела.

Подумайте, прошу вас, о такой возможности. Отдайте себе отчет, что ваше присутствие в Париже никого не устраивает.

Я советую вам вернуться в США как можно скорей. Это совет, который вам дают для вашей же пользы.

Так как в противном случае, я подозреваю, ваш труп будет выловлен из Сены.

Так будьте благоразумны и уезжайте. И в особенности учтите, что мы не бросаем слов на ветер».

Я сунул послание в карман и закурил сигарету.

Можно подумать, что существует кто-то, кому не нравится Кошен. Кто-то, кому не подходит, что меня зовут Лемми.

Глава 6 Кафе «Казак»

Без четверти девять я начал приготавливаться, чтобы отправиться на знаменитый ужин. Я надел прекрасный смокинг, которым очень горжусь, а под ним пристроил кобуру со своим автоматическим. Кто-нибудь может решить позабавиться и начать стрелять.

Одеваясь, я все время думал о полученном письме. Но это меня не беспокоит. Если бы каждый раз, когда я получал подобные письма, стал бы волноваться, то теперь был бы уже пенсионером в лечебнице для умалишенных.

Но мне хотелось знать, кто мне его послал. Безусловно, не Жуанелла, это не ее стиль. Я также совершенно уверен, что не Жералдина. Эта куколка не так вела себя во время нашей последней встречи. Это мог быть казак, но я этого не думаю. Мне кажется, что это исходит от этой ведьмы с рыжими волосами, девочки Эдванн. Потому что она считает, возможно, что избегнув опасности быть спущенным ею, испугаюсь кого-то, кто кроме нее, хочет моей смерти.

Без четверти одиннадцать я взял такси, чтобы отправиться в кафе «Казак». Это роскошная коробка русских, каких много на Монмартре.

Я вошел и спросил полковника Назарова. Грум проводил меня на первый этаж. Войдя в отведенный для этого зал, я подумал, что у полковника неплохой вкус. Комната великолепно обставлена. Около двери находился бар, который обслуживался официантом. В другом конце зала стоял приготовленный для ужина стол с цветами и прочими аксессуарами. А в одном из углов стояли с дюжину ведерок с шампанским. Это был дорогой ужин.

Не успел я войти в зал, как ко мне направился Назаров. И вы должны мне поверить, у этого парня замечательная внешность. Это высокий тип, стройный, около метра восемьдесят пять. У него черные волосы и небольшие усы. Когда он улыбнулся, я увидел его очень белые зубы. И он отлично одет. И носит костюм с достоинством. После быстрого осмотра этого парня я понял, что такой может доставить много неприятностей. Потому что у него вид очень крепкого и умного человека.

Пока он шел ко мне, я успел быстро оглядеть залу. Это вызвало у меня почти шок. Потому что на другом конце бара беседовала с Жуанеллой и Жералдиной кошечка с красной шерстью, Эдванн.

У этой ведьмы крепкий желудок!

Назаров сказал мне:

— Мистер Хикори, я очень польщен знакомством с вами.

Он щелкнул каблуками, поклонился и протянул мне руку. Пожимая ее, я увидел, что его пальцы длинные и очень сильные.

— Счастлив с вами познакомиться, полковник, — сказал я. — Но мне надо сказать кое-что. Мое имя не Хикори, и я не частный детектив. Я Лемми Кошен, из Федерального Бюро расследований Министерства Юстиции Соединенных Штатов. Я предпочитаю, чтобы вы знали, что я должностное лицо.

Он улыбнулся, показав свои крупные белые зубы.

— Но это отлично, — сказал он. — Отлично. Я всегда очень интересовался джименами, их методами работы. Я всегда восхищался ими.

Это заставило меня внутренне усмехнуться. Я сказал себе, что когда покончу с ним, его восхищение вероятно, просто улетучится.

Он проводил меня к бару и представил каждому из присутствующих. Это было забавно, какую комедию каждый играл! Никто как будто не знал другого. А между тем, все прекрасно знали друг друга. Я бы даже сказал, что у каждого было определенное мнение о других.

Прежде всего он представил меня Жералдине. Она пожала мне руку. У нее был недоумевающий вид. Я хочу сказать, что ей, кажется, неизвестно какого поведения придерживаться.

Потом я познакомился с мадам Жуанеллой Рилватер. Она мне невинно улыбнулась и сказала, что всегда приятно встретить американца, когда находишься в чужой стране. Я ей ответил, что у меня перехватывает дыхание, когда я знакомлюсь с такой очаровательной дамой, как она. Поинтересовался, хорошо ли она перенесла путешествие на корабле и встретила ли знакомых. Она ответила, что не любит моря и предпочитает не говорить об этом. После чего поспешила опорожнить стакан с двойным мартини.

Наконец Назаров представил меня Эдванн, взяв ее за руку и назвав своей сестрой. Потом добавил, что надеется, что мы станем добрыми друзьями.

Я вам уже сказал, что восхищен этой рыжей куколкой. Она взяла мою руку и приветливо потрясла ее. Она смотрела на меня такими кроткими и доверчивыми глазами, такими счастливыми и нежными, что мое сердце чуть не растаяло. У девочки, которая убила Родни, очень крепкие нервы! Господь Бог выдал ей большую порцию.

В этот момент дверь отворилась, и вошел новый посетитель. Он был маленький и тощий. Я дал ему около пятидесяти лет. Нос у него иглой и рожа довольно странная. Назаров подозвал его и представил. Его звали Зелдар Альфонс, и кажется, он был доверенным человеком и занимался коммерческими делами Назарова.

Я пожал руку Зелдара, который спросил, как я поживаю. Он хорошо говорил по-английски.

Кажется, теперь все приглашенные были на месте. Я полагаю, что этот Зелдар должен был говорить со мной о делах Назарова и убедить, что казак — деловой человек и у него есть галеты.

Мне налили виски. Разговор стал общим. У всех счастливый и доверчивый вид. Но тем не менее, чувствовалось небольшое напряжение, которое все портило.

Вскоре мы покинули бар, чтобы пойти к столу. Посмотрев на меню, я увидел, что оно замечательно. Уверен, Назаров — специалист по гастрономии.

Разговор снова возобновился. Жуанелла рассказывала Эдванн о красотах нью-йоркской жизни. Зелдар шептал мне на ухо цифры. А двое голубков, Жералдина и Назаров, обменивались нежными взглядами и словами.

Я слушал очень невнимательно сообщения Зелдара о делах. Назарова, потому что он говорил мне о балансе и о каких-то крупных суммах. Оказалось, Назаров — большой воротила в деле импорта-экспорта. Это меня лишь смутно интересовало. Что меня интересовало, так это то, как я разворошу все здесь. А в ожидании — шампанское прекрасно, это не пиво.

Несколько минут спустя после окончания ужина Жералдина и другие дамы встали и отправились подправить свою красоту. Казак бросился вперед, чтобы открыть им дверь, а Зелдар направился к бару.

Я сидел в конце стола, и три мышки должны были пройти мимо меня, чтобы выйти. Жералдина прошла не глядя на меня. Жуанелла бросила на меня черный взгляд. Эдванн почти задела меня и положила около моей руки бумагу. Я взял ее.

Назаров и Зелдар беседовали около бара. Заметив на стуле сложенную газету, я пошел за ней и развернул, чтобы иметь возможность прочитать бумагу Эдванн. Вот что там было.

«Я прошу вас верить мне, несмотря на то, что произошло и что вы могли подумать обо мне. Я только хочу вам помочь.

Не устраивайте здесь шума. Напротив, найдите подходящее извинение, чтобы уйти в половине первого, и отправляйтесь подождать меня ко мне, в апартаменты 72, здания 60 по улице Клермон. Я уронила ключ около вашего стула. Я присоединюсь к вам около часу ночи. Я не только смогу сказать вам все, что вы хотите узнать, но и помочь. Я хочу…»

Послание на этом заканчивалось. Вероятно, ее прервали прежде, чем она закончила.

Вот это послание! Но я не спрашиваю себя, что делать. Потому что я прекрасно знаю, что.

Стараться объясниться с этими людьми — последнее дело. Потому что если они решили молчать все сообща, что бы вы хотели, чтобы я сделал? Я окажусь в глупом положении, вот и все!

В то время, если рыжая кошечка рвется что-то мне сказать, это здорово.

Я не вижу никаких возражений против этого свидания, потому что буду настороже. И она это знает.

Может быть, она начала беспокоиться. После упражнений в стрельбе, которые она позволила себе по моей особе, вероятно, она ожидала, что ее заберут. Или стала пугаться направления, которое приняло это дело. Может быть, были перейдены границы. Иначе зачем бы она обратилась ко мне, если бы не хотела выйти из игры.

И даже если предположить, что она хочет рассказать мне небылицы, я все равно не потеряю даром времени. Небылицы — это все же лучше, чем ничего.

Я сунул ее бумагу в карман, закрыл газету и пошел к бару налить себе на два пальца виски.

Потом я сказал Назарову:

— Послушайте, полковник, я считаю, что мы должны кое-что обсудить. Может быть, мистер Зелдар сможет мне подробнее рассказать о деле, которое у вас в Швейцарии, импорт-экспорт. Я хочу быть уверенным, что правильно все понял. Но мне не кажется, что сейчас время и место для подобных разговоров.

Он мне ответил, что согласен. Я предложил тогда, чтобы Зелдар и он пришли завтра утром, в одиннадцать часов в Гранд-отель. Мы вместе выпьем по стаканчику и поговорим. Потом я немедленно составлю свой рапорт по делу.

Он мне сказал, что так будет отлично, но добавил, что кое-чего не понимает. Почему это ФБР заинтересовалось его женитьбой на Жералдине до такой степени, что послало специально для этого джимена во Францию? Он понимал, что Виллис Перринер нанял частного детектива, но почему же джимена? Он посмотрел на Зелдара. Оба посмеивались и пожимали плечами.

— Я могу вам это объяснить, — сказал я. — Дело идет не только о замужестве Жералдины.

Я им рассказал об исчезновении Бидди Перринера, о том, что Виллис Перринер убежден в существовании связи между этими событиями. Осторожно намекнул, что я сам не верю в это, но мне поручили дело, и я должен выполнить свою работу.

Назаров стал смеяться. Он сказал, что у старого Перринера бред.

В этот момент вернулись три красотки. Я угостил себя еще несколькими стаканчиками, потом посмотрел на часы. Было двадцать минут первого. Я сказал Назарову, что мне нужно идти, горячо поблагодарил за вечер. Он с приветливой улыбкой протянул мне руку.

Я широко улыбнулся всем и ушел.

Снаружи я поймал такси и попросил отвезти меня на улицу Клермон. Меня крайне интересовало свидание с Эдванн. Дверь здания открывается автоматически. В глубине холла я увидел лифт и поднялся на второй этаж. Пройдя по коридору, нашел апартаменты номер 72.

Дверь я открыл ключом, которая мне оставила Эдванн на полу около моего стула и который я подобрал на ковре, ни слова не сказав.

Я повесил пальто и вошел в комнату напротив. Это была большая комната, красиво обставленная. Горело множество ламп, и все были под розовыми абажурами, что создавало очень нежный тон. Это утвердило меня в догадке, которая мелькнула у меня вчера. Куколка употребляла наркотики, а люди, которые употребляют их, нуждаются в неярком освещении. Потому что яркий свет больно бьет им в глаза, когда они выходят из транса,

В углу, на маленьком столике, стояли бутылки и стаканы. Все было уютно и красиво. Легкий аромат духов чувствовался в воздухе, но атмосфера в целом имела что-то неприятное. Вы, разумеется, понимаете, что я хочу сказать.

Я обошел апартаменты. Спокойствие тут такое, как в морге без постояльцев.

Я вернулся в салон и налил выпить. Потом упал в кресло и стал размышлять.

Я спрашивал себя, что эта рыжая бестия может мне сказать. Потому что она теперь знает, что я крепкий орешек и не может обмануть меня простой болтовней. Но я почему-то верю, что она сообщит мне кое-что серьезное.

Опыт меня научил, что когда люди работают вместе над чем-то скверным, почти всегда у них возникают трения, они начинают подозревать друг друга, часто случается, что один старается съесть другого.

Я могу сказать, что в делах, в которых полиция имеет успех, это девять из десяти: парни, замешанные в деле, бывают преданы одним из них. И крыса, которая это сделала, быстро заметает следы и спасается с тонущего корабля первой.

И женщина тоже поступит так, если у нее зуб против мужчины. Курочка, которая замешана в комбинацию, так же герметична, как устрица, пока верит в верность своего мужчины. Но если она вобьет себе в голову, что ее возлюбленный посылает нежные взгляды в другом направлении, то быстро прогалопирует в полицию, чтобы «продать» его, не теряя ни минуты времени.

Я вспомнил, как однажды, в Денвер Сити, я задержал одну куколку и поместил ее в камеру. Официально я держал ее как свидетеля, но на самом деле пытался заставить заговорить о ее дружке, который был мошенником и которого я пытался обвинить.

Девица была разумная. Невозможно было что-либо вытянуть из нее. Я работал с ней четыре дня. Я все испробовал: обещания, угрозы — ничего не помогало. Она решила ничего не говорить.

Тогда мне пришла в голову блестящая идея. Я сейчас вам расскажу.

Я взял из одного из протоколов полиции фото ее друга. Он был снят сидящим на стуле. Потом я взял фото красивой куколки, соединил оба фото на одном снимке так, что казалось, что эта куколка сидит на коленях парня. Все было отлично сделано.

Потом я отправился к молчаливой мадам и показал ей это произведение.

Сразу подействовало. Как только она бросила взгляд на фото, начала орать так, что чуть не разрушила потолок. И сразу же выложила все, что знает про этого парня. И она еще немного прибавила, чтобы звучало посильней.

Я вас заверяю, что девочка может держаться против кого угодно, кроме ревности. И если ей становится известно, что ее обманывают, то менее опасно проглотить пригоршню гвоздей, чем иметь дело с таким крокодилом.

Посредине моих размышлений я услышал, как кто-то подошел к двери. Я сунул руку под пиджак, потому что решил устроить конкурс в стрельбе сегодня вечером. И первым буду стрелять в этот раз я.

Вошла Эдванн. Она увидела жест и улыбнулась, бросила свое пальто на стул, закрыла дверь и направилась к камину. Потом повернулась ко мне. Она осталась так, глядя на меня, улыбаясь с задумчивым видом, что заставило меня сомневаться, собирается ли она поцеловать меня или плеснуть яд в мой стакан.

— Итак, — сказал я, — как поживает мадам Серж Назарова?

Она слегка пожала плечами.

— Откуда вам это известно? — спросила она. — Вы это знаете или только предполагаете?

— Судите сами, — сказал я. — Во-первых, вы мне сказали в тот вечер, что вы не русская, а француженка. Затем Жералдина сообщила, что у Назарова есть восхитительная сестра с совершенно замечательными волосами. Тогда я сразу же понял, что вы его жена. Назовите это предположением, как хотите.

Она ничего не ответила.

— Во-вторых, — продолжал я, — в течение моей долгой карьеры я встречался с разного сорта мошенниками, но никогда не встречал брата, который заставил сестру убить ради него. И наоборот, я часто видел людей, которые заставляли это делать своих жен. Потому что жена, можно сказать, помощник мужа. Вы уловили?

Она утвердительно кивнула головой. Потом налила себе в стакан водки.

Резко повернувшись ко мне, сказала:

— Это верно, что я убила вашего друга Уилкса.

— Это не открытие, — возразил я. — Но я хочу знать, почему. Почему вы налили ему в стакан яд? Что вам сделал этот парень? Вот это вы должны мне сказать.

Она сделала гримасу.

— У меня намерение рассказать вам о многом, — сказала она.

Она села в кресло напротив меня, держа в руке стакан с водкой. Она была спокойна, как всегда. У меня ощущение, что эта девочка никогда не волнуется, ни из-за чего, разве только из-за любви. Да. У меня впечатление, что если она отдала сердце парню, то не простит, если он начнет жонглировать им. Она продолжила:

— Естественно, меня очень беспокоит то, что случилось с мистером Уилксом, но тем не менее, я не из тех женщин, которые придают слишком большое значение человеческой жизни, особенно когда дело идет о посторонней жизни.

Я кивнул головой.

— Все это очень хорошо, Эдванн, — заметил я. — Если бы бедный Родни мог нас услышать, он, безусловно, был бы в восторге, что вы совершенно не жалеете о нем.

Я поднялся и отправился поставить свой пустой стакан на стол. Потом встал перед Эдванн и стал смотреть на нее.

— Итак, — сказал я, — вы хотите пожаловаться на Сержа?.. Парень ведет себя не так, как следует? Возможно, я могу рассказать вам о своих догадках.

— Прошу вас, — сказала она. — Все ваши предположения меня очень забавляют.

— О'кей, — согласился я. — Так вот что я предполагаю. Прежде всего то, что вы и Серж заинтересовались семьей Перринер исключительно ради похищения Бидди. Серж приехал в Нью-Йорк с единственной целью — подготовить дело. Приехав туда, он познакомился с Жералдиной, и она влюбилась в него. Серж был в восторге, потому что это упрощало дело.

Эдванн слушала меня не шевелясь. Я продолжал:

— Серж на самом деле привлекательный парень. Бидди Перринер тоже почувствовал к нему живейшую симпатию. Они вместе проводили время. И Серж говорил всем, что хочет жениться на Жералдине и ради этого задержался в Нью-Йорке.

Я остановился, чтобы снова сесть в свое комфортабельное кресло. Откашлявшись, я продолжал:

— Потом настал день похищения. Банда Сержа овладела Бидди. Но сперва это не было замечено, потому что паренек уже исчезал несколько раз на несколько дней. Все считали, что он должен скоро снова появиться.

Эдванн по-прежнему неподвижна. Я закурил сигарету и продолжал:

— Серж оставался там еще месяц, потом вернулся в Париж. Он, безусловно, писал Жералдине, чтобы сказать ей, как безумно ее любит, но хочет получить разрешение ее отца на брак. Он считал, что при продолжение этого любовного романа никто не заподозрит его в похищении Бидди.

Я остановился на минуту, чтобы посмотреть на нее. Малышка удобно устроилась в кресле и отдыхала. Я продолжал свое повествование.

— Но Серж не учел характера девочки Жералдины. У этой куколки есть воля. И она решила не прозябать больше в Нью-Йорке, а напротив, быстро прибыть в Париж, чтобы соединиться с Сержем. Она думала таким образом заставить папу Перринера скорее согласиться на брак, считая, что он испугается скандала.

Эдванн утвердительно кивнула:

— Вы очень верно все сказали.

— Благодарю, — сказал я с широкой улыбкой. — Хорошо. Но вот папаша начинает сомневаться в Серже. И он очень волнуется из-за исчезновения Бидди. Он начал подозревать связь между исчезновением Бидди и пребыванием там Сержа. И отправляется в Министерство Юстиции, а там поручают Родни Уилксу отправиться на место и изучить сценарий, по которому играют Жералдина и ее возлюбленный.

Все сказанное вызвало у меня жажду. Я покинул кресло и отправился налить себе выпить. Потом продолжал:

— Родни ничего пока не удалось выяснить. Тогда Вашингтон решил отправить меня сюда.

Первое, что попробовала Жералдина, это подкупить меня, чтобы я все бросил. Чтобы упростить дело. Так как она непоколебимо верила в своего Сержа. Она отказывается верить, что он может быть замешан в похищении Бидди.

Я сообщил ей, что являюсь джименом и заявил, что произведу необходимые расследования, чтобы она не могла выйти замуж за Сержа в этой стране. Это страшно задело ее, и она заявила, что просто переселится к нему.

Ну что ж, Эдванн, вероятно, это вас так и затронуло. Вам было совершенно, наплевать на сентиментальные сцены, пока это были лишь сцены, облегчающие похищение Бидди. Но этот проект сожительства, которое предполагала Жералдина, начал вас беспокоить. Вот девочка, которая не раздумывая устраивает свою жизнь! И, возможно, Сержу это тоже улыбается?

Пока речь не могла идти о свадьбе, вы представляли им возможность шушукаться, потому что прекрасно знали, что он не может жениться на ней, раз вы его жена. Но если они сойдутся без всякой мэрии, это вас совершенно не устраивало!

И тогда вы сказали Сержу, что если он будет заниматься не только делом, а еще и девочкой Жералдиной, вы начнете сердиться!

Но Серж отправил вас прогуляться! И тогда вы решили обратиться к парню Лемми.

Разве я не прав, Эдванн?

— Это неплохо сказано, — процедила сквозь зубы она. — У вас, безусловно, есть воображение, мой друг.

— Во всяком случае, — сказал я, — не все плод моего воображения. И главное из всего этого, что Уилкс мертв. Если вы хотите говорить, то теперь самое время. Почему вы убили Уилкса?

Она ответила мне просто:

— Я была сердита, но я не хотела его смерти.

Только еще этого не хватало! Вы понимаете, девочка «не хотела»!

— Мне очень жаль, — сказал я. — К несчастью, Уилкс мертв, хотя вы этого и не хотели. Но мы еще вернемся к этому, а в настоящий момент я хочу задать вам другой вопрос.

— Валяйте, — сказала она. — Я полностью в вашем распоряжении, мой очаровательный Лемми.

— Сегодня вечером, — начал я, — как раз перед тем, как отправиться на этот ужин, кто-то послал мне записку в мой отель. Кто-то, кто был недоволен моей нескромностью. Мне советуют поскорее убраться отсюда, если я не хочу оказаться мертвым в Сене на следующее утро.

Эдванн изумленно смотрела на меня.

— Это нехорошо, — сказала она.

— Спасибо за сочувствие, — сказал я. — Значит, вам неизвестно про это письмо? Я считал, что оно, безусловно, исходит от вас.

Она сделалапротестующий жест.

— Зачем бы я написала вам это? — сказала она. — Тогда как я собиралась встретиться здесь с вами? Будьте рассудительны, мой дорогой Лемми.

— Понимаю, — сказал я, — тогда это Серж. — Она улыбнулась.

— Честно, я ничего не знаю, — сказала она. — Вам нужно будет спросить его об этом. Иногда он говорит правду.

Она молча курила, потом сказала мне:

— Хотелось бы знать, могу ли я доверять вам.

Вот это штучка! Я боялся в течение секунды, что меня хватит удар. Пот стекал по моему лицу, и я вытер его платком. Я не знаю никого, кто бы был так хладнокровен, как эта девочка.

— Я на самом деле не знаю, Эдванн, — проговорил я, когда мое дыхание восстановилось. — Во всяком случае, до настоящего времени все подвохи исходили не от меня. Кто из нас двух сыграл небольшую сцену «я не люблю, когда у меня переворачиваются чулки?» Если кто-то и должен не доверять, так это я. И я советую вам теперь говорить и много.

— Я спрашиваю себя… — сказала она. — Я спрашиваю себя…

Потом она посмотрела на потолок с ангельской улыбкой на личике.

Я ничего больше не говорю. Я жду. У меня есть время. Потому что теперь я уверен в одном.

Девочка предложит мне сделку.

Глава 7 Орхидеи для Эдванн

Через некоторое время она искоса посмотрела на меня и сказала:

— Дорогой Лемми, жизнь для меня тяжела. Я хотела бы быть с вами всегда. Я хотела бы жить вместе с вами на краю света. Я бы была около вас и была бы вашей поддержкой.

— О, нет! Мне кажется, что вы стоите сзади, дожидаясь удобного случая спихнуть меня вниз.

— Я в отчаянии, — сказала она, — и вы не хотите мне верить. И это из-за этой несчастной истории с Уилусом. Но я невиновна. Я вам сказала, что абсолютно ничего не знала.

— Да, да. Вы не знали, что убиваете Родни. Вы его убили случайно.

Она стала с силой настаивать:

— Это чистая правда. Я убила его не зная.

— Очень хорошо. Во всяком случае, Эдванн, я думал, что вы заставили меня прийти сюда сегодня вечером, чтобы предложить сделку. Убийство Уилкса не облегчит положения. Поясните же мне, наконец, что произошло, вместо того, чтобы все время повторять разные глупости и просить верить вам на слово.

— Вот история, — сказала она. — Вы помните, что послали Жералдине депешу по радио, когда были на борту «Фелс Ронстром»? Вы сообщили, что хотите с ней встретиться в тот же вечер в Зиедлер-клубе, в половине первого, и что вы мистер Хикори — частный детектив.

Тогда Серж пришел ко мне и сказал, что он ожидал, что кто-то вмешается в его дела. И что этот тип, который вмешался, зовется Родни Уилксом. Серж сказал, что он уверен, что Уилкс будет присутствовать на свидании, назначенном Жералдине.

Серж дал мне инструкции. Он сказал, что две вещи совершенно необходимы. Во-первых, выиграть время и, во-вторых, помешать тому, чтобы Жералдина встретилась с вами в «Зиедлере». Потом войти в контакт с Родни Уилксом, которому Серж велел мне позвонить в отель «Рондо».

Было предусмотрено, что я по телефону предупрежу Уилкса об имеющейся у меня важной информации по делу Перринер. Я должна была ему объяснить, что мне необходимо встретиться с ним и с мистером Хикори сегодня вечером, еще до их встречи с Жералдиной. Я должна была встретить мистера Уилкса в Зиедлер-клубе в полночь, узнать меня он мог по трем гардениям.

Серж мне сказал, что самым важным было то, чтобы Уилкс не встретился с вами. Он дал мне маленький флакон и сказал, что если мне удастся встретиться с Уилксом в Зиедлер-клубе, я должна буду постараться вылить содержимое флакона в его стакан. Серж сказал мне, что это вынудит его почувствовать себя плохо и заставит уйти из клуба. Я должна буду сказать ему, что информация, которую я хотела ему сообщить, будет передана вам, как только вы появитесь в клубе. И что для этого я останусь там, дожидаясь вас.

Затем я действительно должна была дождаться вашего появления, выдать себя за Жералдину Перринер и сказать вам, что абсолютно уверена, что Бидди не был похищен. И что несмотря ни на что, я выйду замуж за Сержа.

Серж предусмотрел, что после этого вы будете настаивать на свидании с ним, что вы в действительности и сделали. Я должна была проводить вас в его апартаменты, и он должен был ожидать нас там. Потом я должна была оставить вас вдвоем.

Эдванн улыбнулась и цинично добавила:

— Я не знала, что Серж приготовил для вас.

— Вы этого не знали? — спросил я. — Ну что ж, я думаю, что это было нечто очень интересное, такое же, что вы попытались тогда сделать со мной. И вы, без сомнения, скажете, что стреляли в меня потому, что я обнаружил труп Уилкса в «Зиедлере», а вы оказались подозреваемой в убийстве Уилкса. Что вы подумали: я отвезу вас в полицию и потому потеряли голову. Это так?

Она утвердительно кивнула.

— Это именно так, — сказала она. — За исключением того, что потеряла голову. Но я подумала, что раз буду подозреваема в преступлении, которого я не совершила, могу совершить такое, чтобы избегнуть правосудия.

— Небылицы! — сказал я. — Вы даже не попытались потом убежать. Вы спокойно остались в Париже. Затем, — продолжал я после небольшого молчания, — когда вы сопровождали меня в апартаменты Сержа, то заранее сунули ваш автоматический за подвязку чулка.

— О! — возразила она, — он почти всегда со мной. Это старая привычка.

— Мне не нравятся ваши привычки, Эдванн, — сказал я, — и ваша история не убедительна. Но мне кажется, я знаю, почему вы так говорите. Вы боитесь, что я не соглашусь на ваше предложение, если буду уверен в вашей виновности в убийстве Родни. Если вы меня убедите, что это была нелепая случайность, то я, может, соглашусь сотрудничать с вами. — Она спросила меня:

— Итак, заключим соглашение?

— Я не заключу с вами никакого соглашения, — ответил я, — но, если вы сможете доказать мне, что вы не знали, что наливаете яд в стакан Родни, и если вы скажете мне что-то, что похоже на правду во всем этом деле, тогда я сделаю все возможное, чтобы помочь вам. Это все. Это ясно?

Она слегка улыбнулась.

— Вы всегда предельно ясны, мой друг, — сказала она. — Вы позволите, чтобы я немного подумала?

— Вы можете думать всю ночь, если это необходимо, моя дорогая, — ответил я.

Она откинулась в кресле и закинула руки за голову. Подняла глаза к потолку. А я подошел к маленькому столику и налил себе выпить, потом закурил сигарету и снова повернулся к ней. Она по-прежнему была погружена в свои думы.

У меня мелькнула мысль, что эта девочка в панике. И она задается вопросом, что может мне сказать и что должна скрыть, чтобы все удалось. Я готов держать пари, что она собиралась бросить Сержа. А почему бы нет?

После долгого молчания она заговорила:

— Лемми, предположим, что некоторые вещи, о которых вы тут говорили, верны более или менее. Вы заметили, что я сказала «предположим»…

— О'кей, — сказал я. — Только предположим, что они верны. И что ж?

— Предположим же, — продолжала она, — Серж встретился с Жералдиной и завел с ней роман потому, что это облегчало выполнение плана похищения Бидди. Предположим, что похищение помощниками Сержа удалось. Но по личным мотивам, о которых в данный момент я ее хочу говорить, мне становится невмоготу от этой истории. И я начала думать, что мы, Серж и я, оказались вовлеченными в эту историю больше, чем собирались. Предположим, что я смогу уговорить Сержа устроить с Бидди Перринером так, чтобы тот смог вернуться в свою семью без выкупа. И что я уничтожу всякую надежду у Жералдины выйти замуж, за Сержа, сообщив ей, что я жена Сержа? Я полагаю, что все это создаст самую благоприятную ситуацию в ваших интересах и разрешит дело. Разве это будет не так, мой дорогой? — Я пожал плечами.

— Это разрешит часть проблемы, — ответил я. — Жералдина не выйдет замуж за Сержа, а Бидди вернется домой. А убийство Уилкса?

— Но ведь я вам уже сказала, что это был несчастный случай! — воскликнула она.

— Хорошо, — сказал я. — Значит это был случай. Может быть, с вашей стороны. А со стороны Сержа? Вы, может быть, не знали, что наливаете Уилксу, но Серж? Он это знал?

— Может быть, — ответила она. — Этот вопрос вы уточните с ним.

— Понимаю, — сказал я. — Таким образом, вам наплевать, если Сержа обвинят в убийстве, лишь бы вам самой выскочить?

— Мой дорогой Лемми, я начинаю утомлять Сержа. Я когда-то думала, что он очень умный человек. Теперь я в этом гораздо менее уверена. Могу я попросить сигарету?

Я протянул ей портсигар.

— Итак, — спросила она, — мы сотрудничаем?

— Я не заключу никакой сделки, пока не буду знать всю историю, — ответил я. — И также из уст Сержа.

— Мне казалось, что вы хотите подождать его здесь, — сказала она. — Но Серж, конечно, ничего не знает о нашей встрече здесь. Вот что я предлагаю. Я поговорю с ним. Я сейчас же это сделаю. И дам ему несколько советов. Хороших советов. Посоветую ему открыть свой кошелек и довериться вам, чтобы заключить соглашение. Мне кажется, так будет лучше всего для него и для меня, чтобы выйти из дела.

— У меня такое же мнение, — сказал я.

Я смотрел на нее. У нее должен быть еще один вариант, запасной, тем не менее я предоставляю ей действовать. По крайней мере, это меня куда-нибудь приведет.

— Итак, куда мы теперь пойдем? — спросил я.

— Я пойду, а вы нет, — с улыбкой ответила она. — Вы останетесь здесь.

Она посмотрела на свои часы-браслет.

— Сейчас половина второго, — продолжала она. — Я немедленно отправлюсь в апартаменты Сержа. Мне понадобится час, чтобы убедить его. И я хочу, чтобы вы приехали туда после. Если вы подождете до завтра, он может передумать. Так что присоединяйтесь к нам в половине третьего.

Она встала. Я с минуту подумал.

— О'кей, это меня устраивает. Но я хочу вам сказать еще кое-что.

Я похлопал себя по пиджаку в том месте, где находился мой автоматический.

— Не забывайте, что сегодня вечером я вооружен. И я замечательный стрелок. Так что никаких шуток! Если вы или Серж вздумаете пошутить, там будет горячо. И вы оба окажетесь в морге или в кутузке в Ке Ловевр. Понятно?

— Конечно, — ответила она. — Не подадите ли вы мне мое пальто?

Я принес его и помог надеть. Она пошла к двери и обернулась, прежде чем выйти.

— До скорого, мой дорогой большой медведь, — сказала она. — Пожелайте мне удачи.

Она ушла.

Я же снова сел и стал размышлять над всем этим. Существовало предположение, которое казалось мне абсолютно верным. Что-то произошло, что встряхнуло эту девочку. Что-то, что сильно испугало ее, ведь вы должны согласиться, что эту малышку не так легко напугать.

Малышка, у которой такие нервы, что ей ничего не стоит влить вам яд в стакан, она настолько тверда, что использовала свою артиллерию против меня. И вот теперь она волнуется… У меня ощущение, что это нечто необычное заставляет беспокоиться эту бестию.

Потом я стал думать об истории, которую она мне рассказала. Хотелось бы знать, она действительно не знала, что убивает Уилкса. Может быть, и да… Потому что, если мое представление об этой истории правильно, Серж и Эдванн, прежде всего, похитители, которые рассчитывали сорвать большой куш. И так как они еще не потребовали выкуп, очень странно, что они начали убивать людей. Они могли предположить, что это сорвет их планы.

Поэтому мне кажется возможным, что она не знала о яде в бутылочке. А если она об этом не знала, знал ли Серж? Или это была ошибка того, кто приготовил бутылочку?

Я посмотрел на часы на камине. Было точно час тридцать. Я решил немного вздремнуть. Хочу дать вам совет: каждый раз, когда вы в чем-нибудь сомневаетесь, немного всхрапните.

Проснулся я вовремя. Точно в половине третьего. Было прохладно, и налил себе хорошую порцию виски, чтобы согреться и отхватить калории, прежде чем выйти.

На улице мне пришлось идти минут десять, прежде чем я поймал такси и попросил отвезти меня на площадь Оперы. Оттуда я возьму курс на квартиру Сержа, который живет неподалеку.

Когда я подошел к дому, было три часа десять минут. Наружная дверь открывается автоматически после звонка. Я поднялся на лифте и позвонил у двери Сержа. Я звонил несколько раз. Никто не приходил открывать. Я снова нажал на пуговку звонка. Никто не открывает.

Стоя перед закрытой дверью, я подумал, что Серж и Эдванн смылись. Но вместе с тем, по здравому размышлению, этого не должно быть. Если они собирались удрать, у них для этого было много времени вчера. И Эдванн не было никакого смысла рассказывать мне то, что она только что сказала.

Я немного нажал на дверь. Замок довольно хороший, но старой модели, и мне кажется, что если я навалюсь посильней, то удастся открыть дверь.

Я немного отошел и ударил плечом. Замок не выдержал, и я вошел.

Вестибюль был освещен. Дверь, ведущая в салон, приоткрыта. Я стоял неподвижно, прислушиваясь. Ничто внутри не шевелилось. Полнейшее молчание.

Я пересек прихожую и ударом ноги распахнул дверь в салон. Потом вбежал туда.

— Великий Боже!

Первой я увидел Эдванн. Она растянулась во весь рост на большом белом диване с золотом перед камином. Напротив меня, углубившись в кресло, Серж откинул на сторону голову. Я заметил в углу его губ коричневое пятнышко, такое же, какое было на губах Уилкса. На его лице было выражение, которое давало понять, что он мучился, прежде чем умереть. Его правая рука свесилась над ручкой кресла, и точно под ней, очень заметный на белом ковре, лежал автоматический пистолет, там, где выронили его пальцы.

Я встал около камина и стал обозревать картину. Оба мертвы. Слева от кресла Сержа лежала разбитая чашка, видимо, выпавшая из рук. И около дивана Эдванн на столике стоял стакан. Я подошел к молодой женщине, нагнулся и отвернул ей нижнюю губу. Коричневое пятно есть и у нее.

Я закурил сигарету и ненадолго сел. Мне необходимо было подумать.

Я полагаю, что Эдванн не удалось уговорить Сержа. Эти двое долго спорили. Потом они решили убежать через большую дверь…

Но чем больше я думал, тем больше несуразностей бросалось в глаза. Потому что по какой причине тогда Серж вынул свой автоматический?

Я подошел к тому месту, где лежало оружие, и поднял его при помощи носового платка. Я вынул магазин, потом сунул нос в дуло. Магазин полный — оружием не пользовались.

Тогда?

В четыре часа я вернулся в отель. Я был измучен до такой степени, что смог бы заснуть стоя, как лошадь. И мне стало казаться, что у меня есть шансы, и довольно солидные, оказаться в дураках. Все люди, которым что-нибудь известно, мертвы!

Когда я вошел в холл отеля, портье передал мне послание. Это ответ Вашингтона на мой запрос:

«Финансовые возможности Жералдины Перринер в Париже никудышные. При отъезде из Нью-Йорка у нее было с собой шесть тысяч долларов тчк Она полностью зависит от того, сколько ей даст Виллис Перринер тчк Ларви Рилватер находится в Нью-Йорке и, кажется, не знает, где его жена тчк Паспорт и визу Жуанелле Рилватер выдали по просьбе Виллиса Перринера тчк Разрешение покинуть территорию, находящуюся под наблюдением Федерального Суда, было дано под ответственность мистера Гаррави, адвоката, представителя Виллиса Перринера тчк Продолжайте расследование тчк Посольству США переданы инструкции предоставить в ваше распоряжение деньги тчк Желаем удачи

Директор ФБР»

Это мне немного дало, но тем не менее пояснило, что Жералдина не долго сможет прожить на деньги, которыми располагает.

И еще то, что Ларви Рилватер не знает, где находится его жена. Ему неизвестно, что она галопирует по континентам.

Но меня поразило, что Виллис Перринер попросил, чтобы Жуанелле выдали паспорт. И его поверенный взял на себя ответственность и поручительство, чтобы ей разрешили выехать из США.

Что эти люди замышляют?

Может быть, Виллис Перринер познакомился где-то с Жуанеллой и подумал, что она сможет стать подружкой его дочери!

И это предположение, которое я сделал в насмешку, внезапно показалось мне не таким уж фантастичным. Может быть, в нем таилась правда. Почему нет? Проследите за моими мыслями.

Виллис Перринер страшно беспокоится о дочери, которая уехала в Париж. И пока он не может доказать причастность Сержа к исчезновению Бидди, он знает, что Жералдина не захочет ничего слушать. Тогда ему приходится кое-что сделать, чтобы уберечь ее.

При каких-то обстоятельствах он услышал о Жуанелле и узнал, что эта девочка — надежная и очень ловкая куколка, которую трудно обмануть. Малышка, которая умеет воспользоваться пистолетом как знаток.

Тогда он посылает ее во Францию, чтобы та общалась с Жералдиной и, в случае необходимости, защитила ее.

Может быть, в этом объяснение. Только почему Жуанелла удрала из Нью-Йорка, ничего не сказав Ларви? И почему она не хотела мне что-либо рассказать?

Я принял теплый душ и лег в постель. Я оставил свет включенным и смотрел на тени на потолке. Мне очень хочется разобраться во всем этом. Хоть немного, прежде чем заснуть.

История Серж-Эдванн меня терзала. Я не придерживался мнения Еруарда. Только что я вызвал его, чтобы он посмотрел на обоих мертвецов. По его мнению они покончили с собой. Эти двое поняли, что по шею завязли в очень скверной истории, и решили выбрать более простой выход из нее.

Когда я сказал Еруарду, что это не объясняет, почему Серж достал свой пистолет, он возразил мне, что парень не воспользовался им. Что сперва, вероятно, Серж хотел применить оружие, чтобы убить Эдванн, а потом застрелиться.

Но эта версия мне не нравилась. Мне нравилась другая.

Когда я обнаружил их трупы, Серж находился в кресле. Его стакан упал на пол по одну сторону кресла, а пистолет по другую. Напротив, Эдванн удобно расположилась на диване. Ее стакан аккуратно стоял около нее. Мне показалось, что она, как говорится, приняла театральную позу, прежде чем переселиться в другой мир.

Моя теория заключалась в том, что Эдванн пыталась убедить Сержа бросить это дело и рассказать мне про все, когда я приду к ним в половине третьего. Но Серж не согласился. Тогда Эдванн рассердилась. Она сказала ему, что если он отказывается сделать решительный шаг, она это сделает сама. Тогда Серж тоже рассердился. И стал угрожать ей пистолетом.

Тогда Эдванн пошла на попятный.

— Она сказала: хорошо, она согласна, она ничего не скажет, она сделает так, как он хочет. Потом она, вероятно, предложила выпить. Может быть, у нее в сумочке все еще находился пузырек, из которого она налила в стакан Родни, или, возможно, она знала, где это снадобье находится в квартире Сержа. Так что она подошла к столу и приготовила питье, прибавив в него яд. Потом отнесла стакан Сержу. Он выпил и был парализован действием яда. Пистолет выпал из его руки по одну сторону кресла, а стакан, который он выронил, по другую.

После этого Эдванн устроилась на диване, выпила содержимое своего стакана и растянулась, чтобы умереть грациозно.

Но все равно, все эти детали мало что дают. Имеет значение лишь то, что два члена этой драматической комедии перестали существовать раньше, чем мы, другие партнеры, сумели сыграть свои роли. Это нечто более важное.

Но существует немаловажное обстоятельство. Я вам об этом уже говорил. Это то, что Эдванн боялась чего-то. Вне всякого сомнения. Как я вам уже сказал, эта девочка была твердой. Это был тип не нервной и не чувствительной женщины. И вместе с тем, она опасалась чего-то. У такой куколки, как она, желание сотрудничать со мной могла вызвать лишь смертельная опасность. И если мое предположение правильно, если она убила Сержа и потом покончила с собой, то опасность, вероятно, была очень значительной.

Люди не кончают с собой, если они не боятся.

И если моя теория правильна, значит, Серж не боялся. Потому что он не хотел сотрудничать со мной. Значит, то, что было, не пугало Сержа, но пугало Эдванн.

Моя рука болела, и все это заставляло меня нервничать. Сколько бы я ни пускал колец дыма к потолку, они не помогали мне найти ответ на все эти вопросы.

Я выскочил из кровати и сел за стол. Потом составил список вопросов. Вот они:

1. Почему Эдванн внезапно испугалась и захотела сотрудничать со мной.

2. Если Эдванн считала нужным сотрудничать со мной, почему Серж возражал против этого? У Эдванн хватило мужества убить Родни, у нее хватило смелости атаковать меня, три раза выстрелив, когда она считала, что я ее задержу. Значит, то была девочка, у которой не было страха в глазах. И вместе с тем что-то пугало ее, что не пугало Сержа.

3. Каков смысл слов, написанных Родни на обороте конверта: «Это прежде четырех попыток. Хотите вы это сухим? Какое количество?»

4. Почему Жуанелла Рилватер уехала из Нью-Йорка, не предупредив своего мужа, не сообщив ему, где она, и приехала в Париж, чтобы свидеться с Жералдиной?

5. Почему Виллис Перринер и его поверенный просили у Федерального Суда разрешение для Жуанеллы, муж которой один из самых известных мошенников США, поехать во Францию?

Может быть, у меня есть ответ на этот вопрос. Возможно, как я недавно сказал, Виллис Перринер узнал, что Жуанелла очень решительная девочка и послал ее во Францию охранять Жералдину?

6. Если это действительно так, то почему Перринер ничего не сообщил об этом ФБР и мне? Он знает, что я в Париже, но ни разу не общался со мной.

7. Если Назаров и его сообщники — похитители Бидди Перринера, почему они до сих пор не потребовали за него выкуп?

И еще я думаю: мне очень бы хотелось снова увидеться с Зелдаром.

А вы помните, что Серж и Зелдар договорились посетить меня в моем отеле. Свидание было назначено на это время, на одиннадцать часов утра. Зелдар должен был принести мне бумаги, доказывающие, что Серж имеет солидное коммерческое дело.

Ну что ж, будет любопытно посмотреть, придет ли этот зверь на свидание. Еруард устроил так, чтобы смерть Сержа и Эдванн осталась в секрете, чтобы Зелдар не узнал об этом. Значит, он должен прийти ко мне, как было условленно. Возможно, мне удастся обнаружить что-нибудь интересное, когда я сообщу ему о смерти Сержа. Если, конечно, он придет.

В конце концов у меня создалось ощущение, что я могу закончить ночь, глядя на потолок и не находя ответа на свои вопросы. Я погасил свет и решил поспать.

В девять часов зазвонил телефон, чтобы разбудить меня, как я об этом просил. Я встал и подошел к окну. Погода скверная. Ветер и дождь. Я быстро проглотил завтрак и вышел.

Прыгнув такси, я попросил отвезти меня в отель «Дьедонне». Мне захотелось спросить Жералдину о том, что произошло в кафе «Казак» в ту ночь, после моего ухода.

Когда я приехал туда, меня ожидал сюрприз. Парень из администрации сообщил, что Жералдина сегодня ночью покинула отель со всем своим багажом. В половине четвертого за ней приехала вызванная ею машина. Ему показалось, что она отправилась в сторону Бурже, но он не был в этом уверен.

Я спросил у служащего, был ли кто-нибудь вместе с мисс Перринер, например, миссис Рилватер, но он ответил отрицательно. Она уехала одна. Я поблагодарил его и ушел.

Я вошел в небольшое кафе, чтобы выпить, как говорят французы, дзкюс. Можно сказать, это дело становится все более трагикомичным. Вот теперь я потерял Жералдину. Конечно, найти ее будет не очень трудно. То, что она отправилась в Бурже, говорит о ее намерении сесть в самолет. А так как в настоящий момент очень мало мест, куда можно полететь, то, вероятно, она хочет податься куда-нибудь во Францию или улететь в Англию.

Выпив кофе, я позвонил в отель «Сент-Ани» и спросил, тут ли миссис Рилватер. Мне ответили что да, она тут, но отдала распоряжение, чтобы ее не будили ранее полудня, потому что она очень поздно вернулась вчера домой.

Я довольствовался тем, что Жуанелла по-прежнему находится во Франции. Потому что я уверен, что она знает, где Жералдина. К тому же я теперь уверен, что нужно очень тщательно следить за девочкой Жуанеллой, так тщательно, что даже, если бы она превратилась в зайца, ее не могли бы потерять из виду.

Было решено с Еруардом, что он устроит наблюдение за квартирой Назарова, чтобы проследить, не пришел ли кто-нибудь туда. Вы понимаете, почему. Если Зелдар не знает, что Серж мертв, он отправится туда за ним. А если он «знает», то нужно будет заставить его сказать, откуда это ему известно.

Я позвонил Еруарду по телефону и рассказал ему об отъезде Жералдины. Я просил его послать кого-нибудь в Бурже, чтобы выяснить, куда девалась эта девочка. И уехала ли она одна. И все подробности, которые могут быть интересными. Еруард ответил мне: «О'кей».

Потом я попросил еще об одном. Я хочу, чтобы кто-нибудь наблюдал за отелем «Сент-Ани», чтобы не потерять из виду Жуанеллу, если она выйдет, и чтобы держал меня в курсе ее передвижений. Еруард ответил, что сделает все необходимое, и добавил, что эта история обещает быть очень интересной. Я ответил, что не уверен в этом, так как участники драмы один за другим кончают с собой. Еруард заверил меня, что это для него является большим облегчением.

Что доказывает, что у парня Еруарда есть чувство юмора.

Потом Еруард добавил, что если я нуждаюсь в чем-либо, мне стоит лишь сказать ему. Потому что префект полиции получил сообщение из посольства США с просьбой оказывать мне всестороннюю помощь, какая может потребоваться в этом деле.

— Я поставлю для наблюдения за Жуанеллой замечательного парня, — сказал он мне. — Его зовут Брикуэ, и я скажу ему, чтобы он общался непосредственно с вами.

Я поблагодарил Еруарда и повесил трубку.

Я хотел, чтобы последили за Жуанеллой, так как был уверен, что разгадка всей таинственной истории связана именно с этой девочкой. Если бы я смог заставить ее заговорить, то ключик от замочка был бы в моих руках.

Я вернулся в свой отель. Мне не хотелось упустить Зелдара, когда он придет.

В холле служащий администрации протянул мне послание, которое было доставлено Америкэн Экспресс. Я вскрыл его. Это было послание от Виллиса Перринера, в нем говорилось:

«Что касается вашего расследования в Париже тчк Огорчен, что доставил хлопоты вам и ФБР тчк Теперь я счастлив, что состоится свадьба Сержа и Жералдины тчк Состояние Бидди превосходно тчк Он здоров и скоро вернется тчк Просьба сообщить эти факты в ваше ведомство тчк Виллис Перринер тчк Конец»

Ну что? Вы не находите это забавным?

Глава 8 Появление мистера Борга

Я поднялся в свою комнату и перечитал послание Перринера. Мне казалось, что я понял, что произошло.

Я попросил соединить меня с Америкэн Экспресс и передал им сообщение, которое они должны отправить мистеру Виллису Перринеру немедленно. Я доложил ему, что получил его послание, очень доволен хорошими новостями, теперь брошу это дело и извещу ФБР.

Затем я позвонил в американское посольство и попросил позвонить в Вашингтон моему главному начальнику, чтобы рассказать ему о сообщении, которое я получил от Виллиса Перринера, и сказать, что мне это кажется нелепостью и что я продолжу свою работу здесь.

Может быть, вы подумали, что я был потрясен, получив послание от Перринера. Это меня совершенно не поразило, потому что отлично вяжется с обычной техникой похитителей.

Кого-то похитили. Родители немедленно устремляются в полицию или ФБР с просьбой отыскать его. А потом, прежде чем силы закона успеют предпринять что-нибудь, люди снова устремляются, чтобы просить ничего не делать. Потому что тем временем похитители послали требование выкупа с небольшой запиской, что если в это вмешается полиция, похищенный будет немедленно уничтожен.

Я был совершенно уверен, что Виллис Перринер получил требование выкупа одновременно с запиской, в которой требование: если он хочет увидеть своего сына живым, то должен немедленно прекратить всякие поиски в Париже сотрудников из ФБР.

Перринер страшно напуган и немедленно послал мне эту депешу. Я догадываюсь, что он получил письмо с требованием выкупа дня два назад. Говоря другими словами, требование было ему предъявлено как раз в тот момент, когда я приехал в Париж.

Я находил ситуацию интересной, потому что если требование выкупа было послано людьми Назарова и Серж был адресат выкупа, его сообщники окажутся в трудном положении при получении их доли выкупа. Потому что Сержа теперь не интересуют земные дела.

Я закурил сигарету и налил себе на четыре пальца виски. Настроение мое поднялось, потому что было ощущение, что скоро все кончится.

Как раз в этот момент зазвонил телефон. Это телефонистка известила меня, что мистер Зелдар находится внизу и хочет меня видеть. Я сказал, чтобы его направили ко мне.

Нос его выдавал агрессивность, хотя улыбка на лице сияла, как будто ему доставляло огромное удовольствие меня видеть.

Под мышкой у него был портфель из кожи, видимо, переполненный документами.

— Вы очень точны, Зелдар, — сказал я. — А где же Назаров? Я полагал, он придет вместе с вами?

Он положил портфель и снял пальто. Потом пожал плечами.

— Я не знаю, что могло случиться с Сержем, — ответил он. — Я заезжал за ним. Я долго звонил у его двери, но никто мне не ответил. Я подумал, что он не дожидаясь меня поехал к вам.

— Ну что ж, — сказал я, — вы видите, что его здесь нет. Но скажите мне, Зелдар, может быть, будет полезно, если мы поговорим откровенно. Потому что меня бы очень огорчило, что вы делаете то, что может вас поставить в очень тяжелое положение.

Я смотрел на него добродушно улыбаясь. Потом продолжал:

— Фактически, я очень доволен Сержем Назаровым. Мне начинает казаться, что он с душком, и тогда, автоматически, я начинаю делаться подозрительным по отношению к его окружению. И так как вы один из них…

Я на секунду дал повиснуть этой фразе в воздухе, потом закончил:

— Я не хочу быть грубым, Зелдар. Я только хочу, чтобы вы поняли мои соображения.

Я предложил ему сигарету. Он взял ее, закурил и сел. Потом с протестующим жестом всплеснул руками.

— Я хочу, чтобы вы поняли, мистер Кошен, — сказал он, — что все это темно для меня. Я знаю Сержа Назарова очень давно и должен сказать со всей откровенностью, что никогда ничего не слышал плохого о нем. И я очень надеялся сегодня утром доказать вам, что он бизнесмен высокой морали, и совершенно бессмысленно хоть на мгновение предположить, что он может быть замешан в похищении, о чем вы говорили вчера вечером.

— Ну что ж, тем лучше, Зелдар, — сказал я. — Это очень утешительно. Но скажите мне также, что вы думаете о Эдванн Назаровой?

Он пожал плечами.

— Вы хотите поговорить о сестре Сержа? — сказал он. — Я нахожу ее совершенно очаровательной, может быть немного капризной и легко поддающейся гневу, но совершенно очаровательной.

Я усмехнулся.

— Итак, вы хотите меня убедить, — сказал я, — что вам неизвестно, что она жена Сержа?

Он поднял брови.

— Но я всегда считал, что она его сестра! — сказал он.

— Так вот, — сказал я, — она отнюдь не сестра. Она даже не русская, хотя бегло говорит по-русски. Она француженка.

Он не дрогнул, а я продолжал:

— Скажите мне следующее: каково будет ваше положение, если Назаров бросит свои дела?

— Боюсь, что плохо вас понимаю, — ответил он мне. — Что вы хотите этим сказать?

Я снова усмехнулся.

— Ну! Если он совершенно забросит свои дела, что он уже сделал. Он мертв. Прошлой ночью его отравили. Может быть, вы можете мне сказать, к чему это нас приведет?

Он смотрел на меня широко раскрыв рот.

— Это потому он не ответил на ваши звонки только что, — продолжал я с насмешливой улыбкой.

Он по-прежнему молча смотрел на меня. Потом он взял свой портфель и открыл его. Глядя на него, я заметил, что несколько пальцев его руки не гнутся. Видимо, они парализованы. Я полагаю, что парень получил пулю в руку, и несколько нервов были повреждены.

Через несколько секунд он сказал:

— В сущности, мистер Кошен, кажется, что наша беседа теперь бесполезна. После того, что вы мне сказали.

Мне казалось, что этот парень на самом деле не играл комедию, он выглядел совершенно ошеломленным. И было видно, как он пытается собраться с мыслями, пытается понять, что же произошло.

— Да нет, — возразил я, — если вы не возражаете, мы продолжим нашу беседу так, как если бы он был здесь с нами.

Я немного подумал, потом продолжал:

— И что касается меня, то безусловно касается и французской полиции. Назаров был подозреваемым, но факт, что Эдванн и он мертвы, не меняет почти ничего. Люди работали на Сержа, и это теперь меня интересует. И может быть, вы сможете дать мне некоторые сведения о материальном положении Назарова, которым он и вы были так горды.

— С удовольствием, — ответил он. — И я хочу убедить вас, мистер Кошен, что касается меня, я могу подтвердить все факты, которые вам представлю. Прежде всего я хотел бы, чтобы вы посмотрели документы.

Он достал пачку бумаг, которые положил на стол. Я стал просматривать их. Он стоял около меня и пояснял каждую бумагу.

Я не буду утруждать вас подробностями. Короче, то, что я видел, было в полном порядке: документ о регистрации в Цюрихе фирмы «Гледис, Назаров и Хал». Эта фирма, согласно документу, была основана два года назад, и капитал ее составлял двести тысяч американских долларов.

Там находился документ, регистрирующий филиал голландской фирмы.

Приложение к удостоверениям описи давали ясное представление о делах в течение последних восемнадцати месяцев. Похоже было на то, что эти фирмы делали неплохой оборот как по импорту, так и по экспорту.

Но если все это доказывало, что Назаров был человеком который ворочал большими деньгами и отлично зарабатывал, это не доказывало, что он пытался отхватить два миллиона у старого Перринера. Никогда не бывает достаточно денег на этой земле…

Я достал записную книжку и сделал несколько записей. Потом сказал Зелдару, что я совсем удовлетворен увиденным.

— Особенно, мистер Кошен, — ответил мне он, — не забудьте проверить все факты, которые я вам представил. Вам будет легко это сделать при помощи консула Франции в США, в Цюрихе и в Делфзейл. Мне нечего скрывать.

Потом, понизив голос, он добавил:

— И я уверен, что мой несчастный патрон и друг Серж тоже ничего не скрывал.

Я подтвердил, что лично удовлетворен и сожалею, что все так получилось.

Он встал и подал мне руку.

— До свидания, мистер Кошен. Может быть, мы с вами когда-нибудь встретимся.

— Очень возможно, — ответил я. — А в ожидании, вы разрешите мне один личный вопрос? Я только что смотрел на пальцы вашей левой руки. Они кажутся парализованными. Это было вызвано пулей?

Он улыбнулся.

— Да, — ответил он. — Несчастный случай в тире. Два года назад. Был задет нерв, и я потерял чувствительность пальцев. Но я хорошо обхожусь без них, — добавил он.

Тогда я сделал самое приветливое, как мог, лицо и сказал, что все понимаю. И самым сердечным тоном сказал:

— Я не хочу задерживать вас дольше, чем нужно, мистер Зелдар. Я думаю, что самым лучшим будет, если вы пойдете в Национальную Безопасность повидать моего друга, месье Феликса Еруарда. Я хотел бы, чтобы вы сообщили ему адреса обеих фирм Назарова в Голландии и в Швейцарии. Потому что ему легче произвести проверку, чем мне. И если он найдет, что все о'кей, я буду считать, что дело закончено в отношении вас.

Он ответил мне, что это все очень любезно с моей стороны, заверил, что пойдет повидать Еруарда завтра. Потом еще раз поблагодарил меня и ушел.

Не успел он выйти, как зазвонил телефон. Это был Брикуа, парень Еруарда, который известил меня, что Жуанелла вышла из отеля «Сент-Ани» четверть часа назад и в настоящий момент находится у парикмахера и наводит красоту.

Я поблагодарил его и попросил не выпускать ее из виду.

Потом я сел в такси и попросил отвезти себя в отель «Сент-Ани». Я показал управляющему полицейскую карточку и сказал, что хочу бросить взгляд на номер мадам Рилватер, пока она отсутствует.

Он согласился и дал ключи. Я сел в лифт, поднялся, вышел в коридор. Открыл дверь номера Жуанеллы и вошел в салон. Я осмотрел все кругом, чтобы узнать, нет ли записки от Жералдины, посланной ею перед отправлением в Бурже. Но ничего не нашел. И это меня не удивило, потому что Жуанелла — тонкая штучка и не оставляет после себя интересные записки.

Я вошел в спальню. Я также осмотрел туалетный столик, письменный стол и камин. Нигде никаких бумаг. Комната была в образцовом порядке.

Я собирался вернуться в салон, когда услышал шум, доносившийся из ванной комнаты, дверь которой приоткрыта. Сперва я подумал, что это горничная, делающая уборку, но потом решил пойти посмотреть.

Очень тихо я обошел кровать и заглянул в щелку двери. В глубине ванной комнаты висел небольшой аптечный шкафчик. И перед этим шкафчиком я увидел женщину, перебирающую в нем флаконы.

Она стояла ко мне спиной так, что я не мог видеть ее лицо, но уверяю вас, что основной силуэт был потрясающим. И не знаю по-какой причине, но мне захотелось увидеть ее лицо.

После того, как она все вынула и осмотрела, она стала ставить флаконы на место. Это вынудило ее повернуться в мою сторону. И я был вынужден констатировать, что ее голова очень подходит ко всему остальному. Ее волосы очень черные. Носик маленький и очаровательный. А губы, очень красиво очерченные, свидетельствовали, что у нее есть характер.

Я сказал себе, что теперь, когда я ее увидел и смогу всегда узнать, будет огорчительно беспокоить ее.

С легкостью, можно сказать, воздушной, я отступил назад, повернулся, вышел из комнаты, потом из салона и быстро спустился по лестнице.

Я пошел повидать управляющего, чтобы спросить его, не приходил ли сегодня утром кто-нибудь к мадам Рилватер. Он ответил мне, что нет.

Значит, это было что-то вне программы. Это очевидно. Так как дверь Жуанеллы, когда я вошел, была заперта, это доказывает, что сестричка, которую я там обнаружил, воспользовалась отмычкой.

Я вернулся в свой отель, налил себе на четыре пальца чистого виски. Потом бросился в кресло и заставил работать свои мозги в надежде, что что-нибудь из этого получится.

В сущности, тайна Перринера сгущается с каждой минутой. И на каждом повороте появляется новая мышка.

Если бы еще среди них оказались некрасивые, это меня бы немного утешило, потому что я нахожу, что в этой истории слишком много красивых девочек. Честно говоря, это не вызывает у меня кайф. Опыт научил меня, что одна красивая девочка — это, как говорится, дождь неприятностей. Тогда как несколько девочек должны считаться настоящим наводнением.

В половине восьмого, когда я обедал, появился Брикуэ.

Сперва он мне сказал, что Еруарду известно, куда отправилась Жералдина. В Бурже она наняла частный самолет, чтобы ее отвезли в Англию. Естественно, что было неизвестно, куда она направится после приземления.

Затем Брикуэ заговорил со мной о Жуанелле. По выходе из парикмахерской она сделала несколько покупок в магазинах. Потом отправилась на Монмартр, в подозрительный отель под названием «Мутон». Брикуэ сказал мне, что французская полиция внимательно наблюдает за ним. Там ошиваются мошенники.

Брикуэ видел, как Жуанелла входила туда, и караулил ее, пока она не вышла. После чего он сам вошел туда, показал свою карточку патрону, который уже имел дело с полицией. Брикуэ задал ему несколько вопросив, на которые тот решил отвечать. Он сказал, что Жуанелла хотела повидать одного парня, который в настоящее время живет в отеле, американца, по имени Борг. И казалось, что Жуанелле не терпелось поскорее встретиться с ним. Борг вышел, но патрон сказал Жуанелле, что он вернется к себе около половины двенадцатого вечера. Тогда девочка ответила, что подойдет к этому времени.

Потом Брикуэ сказал патрону, что в интересах его здоровья будет лучше, если он ни словом не обмолвится об этом, когда Борг вернется. И патрон ответил ему, что будет так же нем, как карп.

Я поздравил Брикуэ с хорошей работой. Потому что, если я узнаю, что Жуанелла хочет от Борга, смогу догадаться о многом.

Потом я попросил Брикуэ предупредить Еруарда, что послал к нему Зелдара для информации. Но нет смысла наводить справки в Цюрихе и Делфзейле. Потому что если в делах Назарова есть что-то нечистое, это должно быть настолько хорошо закамуфлировано, что консул Франции ничего не увидит.

Если Зелдар — мошенник и принимает меня за болвана, он подумает, что я удовольствуюсь этими рапортами. И на этом он погорит. Парень Лемми не такой уж простак, мистер Зелдар. Его намерение — усыпить вас на это время, пока он сам произведет свое расследование.

Итак, я просил передать Еруарду, чтобы он ни о чем не справлялся в Цюрихе и в Делфзейле. Что самое важное, чтобы он сказал Зелдару, что написал туда и просит его зайти через два-три дня, когда узнает результат. И когда он вернется, Еруард скажет ему, что сведения вполне удовлетворительны и что все к лучшему в этом прекрасном мире.

Дав Брикуэ инструкции, я угостил его хорошей порцией виски. Подкрепившись, он отправился отдавать рапорт Еруарду.

Я же, чтобы немного рассеяться, отправился в приемную, где углядел хорошую куколку блондинку. И я стал рассказывать ей забавные истории.

Она много смеялась, но я был не уверен, что она их хорошо поняла. Но это не имело значения, потому что у нее очень красивые зубы, которые были видны, когда она смеялась, и очень красивая грудь, которая не была видна, но которая угадывалась.

Было одиннадцать с четвертью, когда мое такси остановилось в конце улицы. Остальной путь я проделал пешком.

Этот отель «Мутон» вызывает у меня тошноту. Вокруг было темно. И в воздухе стояла вонь от тухлой рыбы.

Я ощупью прошел в нечто похожее на контору, где сидел вульгарный жирный парень. Я вынул свою полицейскую карточку и напомнил о визите Брикуэ. Потом я сказал, что дама не замедлит появиться, и поэтому я хочу, чтобы он поместил меня в такое место, откуда я смогу видеть Борга без того, чтобы он видел меня.

Он ответил, что это можно сделать, потому что Борг, безусловно, примет курочку в своей комнате. И что в комнате радом имеется дырка в стене, через которую можно видеть все, что делается в комнате. Когда я спросил, как же это так случилось, он ответил мне, что жизнь тяжела и необходимо находить возможность заработать себе на хлеб.

Потом он проводил меня на этаж в названную комнату, показал на дыру в стене и смылся.

Я сел в темноте и закурил, потом погрузился в глубокие размышления о жизни. Я сказал себе, что жалко, что судьба распорядилась мной, чтобы заниматься такими вульгарными делами, в то время как я такой поэтичный человек.

В середине моих размышлений рядом хлопнула дверь. Я прижался глазом к отверстию в тот момент, когда парень зажег свет. И я ущипнул себя, чтобы не вскрикнуть.

Потому что Борг, это немного и мой Бог!

Это Фредди Борг, единственный уникальный парень, который похитил молодого Фремера в 1932 году при помощи Джонни Ландера.

Это заставило меня глубоко вздохнуть. Потому что, наконец-то, я увидел какой-то свет срединочи. У меня появилось смутное подозрение, что этот чувак поработал над Бидди Перринером.

Дверь в комнату открылась и вошел патрон, который сказал ему что-то. Борг утвердительно кивнул. Патрон вышел, и двумя минутами позже вошла Жуанелла.

Она закрыла за собой дверь. Борг сел на кровать. Можно сказать, как примерное дитя гориллы. Он стал смеяться и шутить.

Потом Жуанелла заговорила. Было очень огорчительно ничего не слышать, но судя по жестикуляции, она намыливала парню голову. Мне кажется, что я даже вижу, как это действует.

Боргу не нравится. Он встал и энергично жестикулируя стал возражать.

Через некоторое время она переменила тактику. Приветливо ему улыбнулась, открыла сумочку и достала капусту. Толстый пакет крупных билетов.

При виде этого глаза у Борга полезли на лоб. Он направился к Жуанелле. Я усмехнулся, глядя на него. Потому что мне ясно, что если Борг думает так просто взять Жуанеллу, значит он недооценивает курочку. Это сестрица, у которой ушки на макушке.

И не был ли я прав? Когда он подошел к ней, Жуанелла достала из сумочки маленький пистолет. И она прижала его к его животу.

Борг пожал плечами и вернулся на свою кровать.

Жуанелла достала сигарету и закурила. Потом она снова заговорила. Но парень учтиво усмехнулся и не давал себя уговорить.

Наконец Жуанелла отказалась от своего намерения. По ее лицу я увидел, что дело не выгорело. Она положила деньги обратно в сумочку и направилась к двери, потом обернулась, чтобы еще раз спросить его. Он отрицательно покачал головой. Она пожала плечами — у нее был обескураженный вид. Затем она вышла и закрыла за собой дверь. Я слышал, как она спускалась по лестнице. Теперь наступила моя очередь.

Я на цыпочках прошел по коридору до двери Борга, резко распахнул ее и вошел.

Борг лежал на кровати и вдруг увидел меня.

— Иисусе! — воскликнул он. — Кошен! — И его рот растянулся до ушей.

Я сел на стул.

— Послушай меня, Фредди, — сказал я. — Мы с тобой уже встречались. Можно даже сказать, что мы старые друзья. И я хочу рассказать тебе небольшую историю. Это история о двух лягушках. Одна лягушка хотела заставить другую заговорить. А та не хотела. Тогда первая лягушка стала сердитой.

Я мило улыбнулся ему и добавил:

— Но может быть, тебе известен конец истории? — Борг пожал плечами и снова растянулся на постели. Нужно, чтобы вы знали, что это парень жесткий из жестких. Это штучка, кого трудно запугать.

— Заморозь это, — сказал он мне. — Здесь не Америка. Закройся, легавый. Мне нечего тебе сказать. И у тебя нет ничего против меня. Улетучивайся, легавый.

— Хорошо, болван, — сказал я. — Улетим вместе. Внизу стоит полицейский фургон. Он тебя ждет. Пойдешь туда без историй или хочешь, чтобы я попросил подняться?

Он вытаращил глаза.

— Что такое ты говоришь? — завопил он. — Это мошенничество, и я не…

Я перебил его…

— Ты это расскажешь в комиссариате, Борг, итак, в дорогу, или я позову их.

Он мне сказал, кто я такой. Потом он встал и подошел к двери. Я открыл ее, чтобы он вышел. И когда он проходил мимо меня, и ударил его по шее так, что от такого удара свалился бы бык. Он пошатнулся, но сразу же выпрямился. И он выдал мне такой, что если бы я его получил, мне было бы очень плохо.

Но я сделал шаг в сторону, схватил стул и ударил его им. Это остановило его лишь на секунду. Он весь подобрался и бросился на меня. Видимо, он решил уничтожить меня.

Он бросился мне под ноги, но я поднял колено и выдал ему по подбородку. Это заставило его завыть. Он попытался отпрыгнуть назад, но я приблизился и поднял его ударом по носу. Потом закончил ударом в желудок. Он попытался достать меня ногами, но я был настороже и ударил его по губам так, что, вероятно, это было слышно в США. Он упал, и я повалился на него.

Все было бы хорошо, если бы этот парень не ел лука.

Я схватил его за волосы и несколько раз ударил головой о пол так сильно, что даже боялся, не убил ли его. Но он не умер, и это его обозлило. Он подобрал колени и ударил меня ногами. Я полетел на стену и опрокинулся назад. Меня затошнило. Этот парень был очень сильным…

Он встал и ногой хотел ударить меня по лицу, что очень бы опечалило одну-двух девочек, которых я знал. Но он промахнулся, потому что плохо видел.

Пока я пытался встать на ноги, он сходил к умывальнику и вернулся с бутылкой. Если он ударит меня этим, тогда адье, Лемми. Прощай, красивые девочки!

Я сделал вид, что мне очень плохо, и стал шататься в его сторону, как будто не могу стоять прямо.

В тот момент, когда он швырнул в меня бутылку, я упал назад и ногами сделал ему японские ножницы. Он опрокинулся.

Мне уже становилось невмоготу с этим парнем. Нужно было кончать с ним.

Я воспользовался локтем. В тот момент, когда он собирался встать, я ударил его локтем по челюсти. И проделал это два раза. Потом я встал и поставил его на ноги. Он остался стоять, слегка качаясь со странным, можно сказать, выражением лица.

Я отступил на шаг, хорошо рассчитав расстояние и заняв нужную позицию. Потом треснул его по голове.

Удар получился таким сильным, что мне показалось, что голова у него оторвется от шеи.

На этот раз это было все. Он потерял сознание.

Я сел на кровать, чтобы немного отдохнуть. Тут постучали в дверь. Это был патрон. Он посмотрел на Борга и сказал мне:

— Мне показалось, что звонили. Вы вызывали меня?

— Нет, — ответил я. — Мы с приятелем репетировали один танец. Но вы можете принести нам бутылку коньяка, два стакана и сигареты.

Он сказал:

— Безусловно. Сейчас.

Я вылил бутылку воды на Борга. Он открыл глаза и посмотрел на меня. Потом стал щупать свой подбородок.

— О'кей, старина, — сказал я, — теперь мы немного поговорим. Это будет нашим отдыхом.

— Тебя, — ответил он, — я когда-нибудь поймаю. И я скажу тебе, что я сделаю из тебя…

Он мне рассказал это со всеми подробностями. Уверяю вас, все это очень неприятно. И у парня очень уверенный тон. Это тоже неприятно.

Я подошел к нему, схватил в охапку, потом швырнул на кровать. После чего надавал ему по роже.

— Отдохни немного, — сказал я. — Потому что ты будешь говорить. И много говорить. Если ты заговоришь, то получишь коньяк, сигарету и никаких ушибов. Если ты не заговоришь, мы повторим наш предыдущий сеанс. Усек?

Он ответил, что усек.

Патрон отеля вернулся с коньяком и сигаретами. Я сказал ему, чтобы он записал это на счет моего приятеля Борга. Я налил себе выпивку.

— А как же я? — спросил Борг. — Ты ничего мне не даешь, бастард.

— Дам, — ответил я. — Ты получишь кое-что. Потому что я хочу, чтобы ты знал, что не смеешь называть меня так. Потому что моя мать была порядочной дамой. И у меня есть все основания верить, что она вышла замуж за моего отца за два месяца до моего рождения. Так что я сверну твой нос на другую сторону лица.

— Брось, — сказал он, — это ведь только манера выражаться. Можно сказать, что это метафора.

Я не знал, что он хотел этим сказать, и задал себе вопрос, не ругательство ли это тоже. На всякий случай я влепил ему еще одну зуботычину.

Это дало мне время опустошить бутылку.

А когда он проснулся, то начал говорить.

Глава 9 Приятная встреча

Было приблизительно два часа ночи, когда я кончил с Боргом. И мое сердце немного болело за бедного парня. Потому что приятель приехал в Париж в надежде оторвать большой куш, который обещал ему Назаров за похищение Бидди Перринера. А вместо куша он получил солидную трепку.

Прежде чем его покинуть, я прочитал ему наставление. Я посоветовал ему не двигаться из отеля «Мутон» раньше, чем его лицо примет нормальный вид. А затем прямо умчаться в Нью-Йорк.

Совсем не раскрывая пасти, я заявил ему, что, если хоть одно слово сорвется с его губ до отъезда из Франции, я устрою так, что он до конца своих дней будет разбивать камни в тюрьме Алькатрас.

Должен признаться, что последний аргумент произвел на него большое впечатление.

К тому же я не думал, что теперь Борг станет осложнять мне жизнь. Но все эти угрозы имели цель помешать ему свидеться с Назаровым. Потому что я не хотел, чтобы он знал, что Назаров мертв.

Потому что у меня было подозрение, что Борг не один работал над похищением. Борг — крепкий парень, драчун, но мозги у него не слишком-то варят. А Назаров не был болваном, и он прекрасно понимал это. И существовал еще другой парень, который руководил Боргом.

Но я не спрашивал об этом Борга, потому что он скорее дал бы себя убить, чем сказал это. Потому что этот парень — настоящий мошенник, но не предатель. Даже если бы ему стали поджаривать подошвы ног, он не выдал бы его имени.

Во всяком случае, тот факт, что Борг приехал сюда за добычей, дает мне возможность предполагать, что другие поступили таким же образом. А это меня и интересует.

Я пожелал доброй ночи Боргу и посоветовал по выходе из отеля сразу же сесть на корабль. Я верю, что мне удалось убедить его.

Когда я уходил, он пытался высосать несколько капель коньяка, которые я оставил в бутылке…

Мне удалось найти такси, и я попросил отвезти меня в отель «Сент-Ани». Ночной портье позвонил Жуанелле, чтобы спросить, можно ли мне подняться к ней. Она ответила, что немедленно примет меня.

Я внутренне усмехался, потому что мне казалось, что девочка нуждается в одобрении. Потому что на Монмартре она не добилась цели.

Когда я вошел в салон, она меня ждала. И с первого взгляда мне стало ясно, что куколка плакала. Одна или две пряди волос упали ей на шею, а для тех, кто знает Жуанеллу, это кажется невероятным. Под глазами у нее были темные круги.

— Хелло, беби! — сказал я, — мораль по боку! Принимай жизнь такой, какая она есть. И первым делом нужно налить дяде Лемми хорошую порцию виски. И помни, прошлый раз, когда ты пыталась всучить нелепицы, больше не повторится, или ты будешь здорово наказана.

Она пожала плечами.

— Не разоряйся, — сказала она. — Я все бросила.

Она пошла за бутылкой и наполнила для меня стакан. Потом она протянула мне сигарету, а сама упала на стул.

— Итак, мой красавчик, — сказала она. — Чему я обязана радости видеть тебя?

— Это тебе надо говорить, моя прелесть, — ответил я. — Но чтобы доказать тебе, что я не блефую, я расскажу тебе кое-что. Ты ездила повидать Борга этой ночью. Ты пыталась подкупить Борга, чтобы он тебе сказал, где находится Бидди Перринер, но он не согласился на это. К тому же, ему это неизвестно.

Жуанелла была совершенно ошеломлена.

— Я находился в комнате рядом, — продолжал я, — отель «Мутон» — это забавное место, в котором имеются дырки в стенах. После того как ты ушла, у меня состоялся небольшой разговор с Боргом. Только мои аргументы были посильнее твоих. И меня он послушался.

— Хочу в это верить, — сказала она. — Надеюсь, что ты хорошенько стукнул этого парня.

— Я стукал и перестукал, — ответил я. — Он назвал меня незаконнорожденным.

— Никогда бы не подумала, что он такой ясновидящий, — задумчиво проговорила она. — Я всегда верила, что ты дитя любви, это гораздо лучше. Только пусть такой пустяк не помешает тебе разложить меня, если тебе когда-нибудь этого захочется.

— Послушай, моя милая, — сказал я. — Ты очень красивая девочка, твои очертания бесподобны, и у тебя первосортный темперамент…

Она прервала меня.

— А к чему мне все это с тобой? — закричала она. — Ты даже никогда не поинтересовался, ношу ли я пояс или чулки, которые просто прилипли к моим ногам. Тебе бы родиться эскимосом. Ты настолько холоден, что даже не «любопытен»…

— Жуанелла, — сказал я, — ты не права. Тебе прекрасно известно, что у меня есть правило, никогда не смешивать дело с чувствами.

— Все это глупости, — сказала она мне. — Каждый раз, когда твои дела помешают тебе делать кульбит с курочкой, я согласна вышить крест на твоих трусиках и объявить войну Европе.

Потом Жуанелла приняла огорченный вид.

— Но я ничего не могу изменить, — продолжала она. — Вот уже два года, как я пытаюсь соблазнить тебя. Но тебя бы не удивило, если бы я сказала, что мои ноги из картона. У тебя даже нет желания проверить это.

Она закурила сигарету.

— Итак, — продолжала она, — что же тебе не подходит? — Я выпустил очень аккуратное кольцо дыма и посмотрел сквозь него.

— Я полагаю, — сказал я, — что тебе неизвестно, куда направилась твоя подружка Жералдина?

— Нет, — ответила она. — Все, что мне известно, это то, что ее нет больше в отеле. И меня очень беспокоит это.

— Меня тоже это беспокоит, — сказал я.

Я сделал хороший глоток виски и вздохнул.

— Бывают же такие ночи, — сказал я, — когда все идет шиворот-навыворот. У меня для тебя есть еще сюрприз. Серж и Эдванн Назаровы мертвы.

Жуанелла ничего не сказала. Она подошла к столу и налила себе выпить. Залпом выпила и снова стала передо мной.

— Иногда, — сказала она, — мне кажется, что я становлюсь ненормальной. Ведь не хочешь же ты заставить меня проглотить это? Что эти двое покинули нас для лучшего мира?

— Между тем, это так, — сказал я. Она брякнулась в кресло.

— Какая история! — воскликнула она. — Что же с ними случилось, Лемми?

— Разные вещи, — ответил я. — Прошлой ночью в отеле «Казак» Эдванн сунула мне записку. Там говорилось, что она хочет меня видеть. У меня возникла мысль, что она чего-то боялась.

И я пошел в ее квартиру и подождал там. Она хотела меня видеть, чтобы заключить со мной сделку. Фактически она почти призналась мне, что Назаров был организатором похищения Бидди Перринера.

Потом она меня покинула, чтобы пойти поговорить с Сержем у него на квартире и попытаться его уговорить сотрудничать со мной. Когда я пришел к ним часом позже, они оба были мертвы. Она отравила его и отравилась сама. — Жуанелла удивленно присвистнула.

— Что ты знаешь об этой женщине? — спросила она. — И что могло заставить ее принять такие меры?

— А ты знала, что она была женой Сержа? — спросил я. Она покачала головой.

— Нет. Но теперь меня ничто не удивит.

— Так вот, она была его женой. Эдванн Назарова была француженкой. И она была без ума от Сержа. Должно было случиться что-то особенное, чтобы она решилась его убить. Но она его убила, это факт.

— Но почему, — спросила Жуанелла. — Почему она сделала это?

— Она хотела, чтобы Серж бросил дело Перринер. Парень не хотел об этом слышать. Он вытащил свой автоматический и угрожал Эдванн застрелить ее, если она будет настаивать на своем. Тогда она его отравила, а потом отравилась сама.

— Но ты мне не сказал, почему он был против? — настаивала Жуанелла.

— Потому что Серж был русским, а Эдванн француженкой, — ответил я.

— И что ж? Разве так происходит в семье, когда муж и жена различных национальностей?

— Не всегда, Жуанелла, — сказал я. — Но на этот раз это было так.

Я встал и налил себе еще порцию.

— Послушай, моя милая, — сказал я. — В этом месте действие ускоряется. Скоро настанет час большого спорта. Теперь не время скрытничать.

— А что ты хочешь узнать, Лемми?

— Так вот, сперва расскажи мне, как это случилось что Виллис Перринер поручился за тебя перед федеральными властями, чтобы ты могла покинуть Штаты, и почему ты явилась сюда прохлаждаться с Жералдиной, и почему Ларви не знает, где -ты находишься?

— Это очень просто, — ответила она. — Я хотела подшутить над Ларви. В последнее время у нас не все шло гладко. С тех пор как Ларви и я получили благодаря тебе условное заключение, бизнес стал очень затруднительным. И мне представилась возможность подзаработать немного денег. — Она нагнулась ко мне.

— Ты знаешь «Сэм Фримен бар», Лемми? — Я кивнул головой.

— Так вот, однажды ночью я была там и услышала слова, которые были предназначены не мне. Вилли Лодц был пьян, и он говорил громким голосом курочке, которую прижимал к себе. Он ей сказал, что скоро будет одним из избранных, что получит большую галету. Он назвал имя Борга. Ты знаешь этого парня. Каждый раз, когда в нашей прекрасной Америке происходит похищение, Борг бывает замешан в него. Похищения — это просто страсть этого человека.

В тот момент я не обратила на это внимания, но потом, когда Лодц выпил еще несколько стаканов, он бросил имя Перринер. Тогда я все поняла. Все в городе интересовались тем, что случилось с Бидди Перринером. Теперь у меня был ответ. Тогда я пошла к Виллису Перринеру и дала ему несколько советов.

— Да? — сказал я. — Каких же?

— Прежде всего я ему сказала, что узнала, что его сын был похищен. И что это была работа банды жестоких и твердых парней. Потом я ему сказала, что он может использовать меня. Что мне хотелось бы немного заработать. Что я ничего не боюсь. И что, может быть, мне удастся войти в такие слои, куда полиции не забраться.

— Ну и ну. Ты не лишена ловкости, моя курочка. А потом? Что сказал тебе твой приятель Виллис Перринер?

— Виллис Перринер заговорил со мной о Назарове. Он сказал мне, что подозревает, что Назаров — организатор похищения, хотя и держится вдали, и что он уехал во Францию, куда Жералдина, которая сходит по нему с ума, последовала за ним.

Потом он решил послать меня туда, чтобы я рассказала Жералдине о разговоре, который я услышала в баре, и попыталась таким образом открыть ей глаза. И одновременно для того, чтобы наблюдать за ней, помешать ей делать глупости ради ее Сержа.

— И я подозреваю, — сказал я, — что это ты сказала Виллису Перринеру, чтобы он ничего не говорил мне об этом.

— Точно, мой милый, — ответила она мне. — Во-первых, потому, что ты бы все испортил, а потом, я рассчитывала срезать у тебя под ногами траву. Мне бы очень понравилось вернуть Бидди Перринера отцу и натянуть тебе нос. И больше всего я нуждалась в деньгах. К тому же, — закончила она, — старик был так удручен, что согласился со всем, что я предложила.

Она пожала плечами, потом добавила:

— Я сомневалась, что мы будем путешествовать на одном корабле. Когда я тебя заметила в первый же день путешествия, я была напугана. Я сразу же отправила Жералдине по радио послание, в котором говорилось, что еду к ней по поручению ее отца и, если она захочет связаться со мной по радио, пусть подписывает свои послания «Друг». Я это сделала на тот случай, если ты сговоришься с радистом.

— Моя дорогая, у тебя есть мозги, — сказал я. — Это могло тебе дорого обойтись, если бы ты продолжала надувать меня. Но теперь ты можешь быть скорее полезной, чем помешать. Скажи-ка мне, кто активно занимался этим похищением. Кто эти парни, которые замешаны в это дело?

— Их трое, — ответила она. — Лодц, Борг и одна курочка, мне неизвестная. Курочка высшего класса. Бидди Перринер был парнем, которого легко было заманить, пользуясь женщиной, как приманкой. Потому что он влюблялся во всех, с которыми встречался, если они были хорошо сложены и приветливо улыбались. Так вот курочка, о которой идет речь, должна была заманить его в такое место, где его и зацапали. В сущности, это было простое дело.

— Ты не могла бы мне описать эту девочку, о которой ты говоришь? — спросил я.

Она отрицательно покачала головой.

— К чему это? — спросила она. — Разве это имеет значение?

— Я еще не знаю, — ответил я. — Но меня бы рассмешило, если бы я узнал, что это та курочка, которую я застал сегодня утром в твоем номере.

Жуанелла ошеломленно посмотрела на меня.

— Да, — сказал я. — Сегодня утром, когда ты была у парикмахера, я приходил к тебе для небольшого конфиденциального визита. Я узнал, что Жералдина уехала, и хотел знать, не осталась ли какая-нибудь записка об этом у тебя, объясняющая исчезновение малышки.

Жуанелла была явно недовольна моим вторжением.

— Когда я находился в твоей комнате, услышал шум в ванной. Дверь была приоткрыта, и я смог посмотреть в щелку. Там находилась красотка, которая шарила в аптечном шкафчике. Она искала что-то, не знаю что, потом я скромно удалился. Так что мне интересно знать, не та ли это особа, которая, как ты говоришь, работает с Лодцем и Боргом.

— К чему ей было приезжать в Париж, Лемми?

— По той же причине, что и Боргу. Чтобы получить свою долю добычи. Потому что Назаров не мог заплатить им раньше, чем получит выкуп, или потому, что хотел их надуть. Во всяком случае, раз Борг приехал в Париж, нет никакой причины, чтобы двое других не сделали то же.

— Понимаю, — сказала Жуанелла.

— Ты должна играть эту игру вместе со мной, — сказал Лемми.

— Согласна, Лемми. Что я должна делать?

— Я хочу теперь заняться Зелдаром. Может быть, он замешан в дело Перринера. Но, может быть, и нет. Это то, что мы должны выяснить. Ты знаешь его адрес?

— Да. После того как ты ушел из кафе «Казак» в тот вечер, Зелдар сказал, что он живет в квартире в билдинге «Мирамар», на улице Мира.

Я посмотрел на часы.

— О'кей, — сказал я. — Вот что ты сделаешь. Сейчас без двадцати три. В три пятнадцать ты вызовешь «Мирамар» и попросишь соединить тебя с апартаментами Зелдара. Когда он будет на конце провода, ты ему скажешь, что тебе необходимо увидеться с ним. Нечто очень важное для передачи ему. Что это срочно и важно.

Вероятно, он придет сюда. Он появится около четырех часов. Я же вернусь теперь в Гранд-отель, чтобы быть поблизости от его жилища. И я буду ждать около телефона. Если он решит прийти повидать тебя сейчас же, ты известишь меня.

— О'кей, — сказала Жуанелла. — А если он придет, что я ему скажу?

— Мне наплевать на это. Выдумай, что хочешь. Расскажи ему историю про Сержа и Эдванн. Скажи ему, что Жералдина исчезла и что ты сходишь с ума от беспокойства. Но только не говори ему, что ты знаешь, что Назаров мертв. Дай ему понять, что ты приятельница Борга и замешана в похищении Бидди. Интересно посмотреть, как он будет на это реагировать. Во всяком случае, самое важное — это удержать его здесь как можно дольше. Поняла?

Она ответила мне о'кей, потом, когда я подошел к двери, сказала:

— Эй, Лемми! Ведь теперь я твоя помощница, и ты мог бы, как воспитанный человек, пожелать мне доброй ночи!

Я вернулся к ней и поцеловал ее. Она обняла меня за шею и крепко прижалась губами к моим губам. Я вас заверяю, что у этой курочки дьявольский темперамент.

Когда я оторвал свои губы от ее, произошел такой шум, как когда отрывают горчичник от груди моего дедушки.

Она проговорила слабым голосом:

— У тебя есть одно достоинство, мой красавчик. Несмотря на то, что ты так же холоден, как рожденный на Северном полюсе, у тебя замечательная техника. — Она поправила волосы и продолжала:

— Не беспокойся, милый. Я задержу здесь Зелдара. Даже если для этого придется продемонстрировать ему танец. Ты знаешь, что я готова сделать для тебя все, что угодно, хотя ты разбиваешь мое сердце. Теперь иди, Казанова!

Придя в отель, я первым делом принял горячий душ, потом оделся и растянулся на постели. Вскоре после этого зазвонил телефон. Я посмотрел на часы, три двадцать пять.

Это была Жуанелла.

— Хелло, Лемми, — сказала она. — Зелдар находится на пути ко мне. Тем не менее, я хочу знать, что ему скажу, когда он придет.

— Скажи ему то, о чем мы условились. Задержи его на полчаса, по крайней мере.

— Какая неприятность! Ведь сейчас почти половина четвертого? А если он попробует меня изнасиловать? Такая неприятность!

— Ну и что ж! — засмеялся я. — Это будет ведь не в первый раз, когда мужчина попробует это сделать с тобой и получит по роже.

Потом я серьезно добавил:

— А что он сказал?

— У него очень недоверчивый голос, — ответила Жуанелла. — Он меня спросил, что же это такое меня волнует. Тогда я сказала ему, что Жералдина исчезла и что это меня страшно беспокоит. Потом я добавила, что подозреваю: она удрала с Назаровым. И мне очень хочется известить об этом полицию. Мне кажется, что это заставило его решиться. Он сразу же сказал мне, что немедленно придет и чтобы я до его прихода ничего не предпринимала.

— Браво, — сказал я. — Теперь тебе остается лишь сыграть сцену отчаяния. С большим количеством рыданий. И стонов. Это ты можешь проделать с легкостью, моя птичка.

— Ах да! — сказала она. — А что ты сделаешь для меня взамен всего этого?

— Я куплю тебе конфет на день твоего рождения, — ответил я.

Она презрительно засмеялась и сказала:

— Не беспокойся, мой милый. Я дождусь того дня, когда ты будешь не настороже. Это наступит. И ты тогда увидишь, что я сделаю.

— А что ты мне сделаешь, моя прелесть? — спросил я. Она мне рассказала со многими подробностями. Но я не могу вам этого повторить.

После того как я пожелал удачи Жуанелле, я повесил трубку и быстро скатился по лестнице. Потом направился к жилищу Зелдара. Прежде чем войти, я обошел его вокруг, чтобы осмотреться. Прекрасное меблированное здание.

Я позвонил, и дверь открылась. Я поднялся по лестнице и осмотрел три двери на этаже. На каждой была прикреплена карточка с фамилией владельца. Я дошел до двери Зелдара, замок был очень простым, и я быстро открыл его.

Войдя в квартиру, я включил свет и закрыл за собой дверь. Потом я обошел квартиру. Никого. Она состояла из четырех комнат, в том числе салона и кабинета.

В кабинете я стал рассматривать бумаги, лежащие на столе. Все они принадлежали фирме «Гледис, Назаров и Хал». Все это казалось совершенно невинным. Фирма, казалось, торговала главным образом виски, в голландском порту, где у них был филиал.

Я пошарил также в других комнатах, но абсолютно ничего не нашел. Заключение: или Зелдар ничего не знает о махинациях Назарова, или это хитрый парень, который знает, где прятать бумаги так, чтобы их не нашли.

Меня привела в ярость моя бесполезная прогулка, потому что у меня было предчувствие, что я что-нибудь найду здесь. Что-то, что направит меня на правильный путь. Это предчувствие оказалось пустышкой.

Когда я достаточно убедился в этом, решил смываться. Я в каждой комнате погасил свет и вошел в прихожую как раз в тот момент, когда раздался звонок.

Я сунул руку в карман пиджака и достал свой автоматический. Но потом сразу же спрятал его, потому что понял, что это не может быть Зелдар.

Во-первых, Жуанелла задержала бы парня на более долгий срок. И во-вторых, он не стал бы звонить. Он вошел бы со своим ключом.

О'кей. Посмотрим.

Я снял пальто и шляпу и повесил их на вешалку. Потом сунул сигарету в клюв, придав себе вид человека, жившего здесь. Потом я открыл дверь.

Высокий тип, с худым лицом стоял у двери. Его губы были искривлены в странной улыбке. И он держал направленный на меня револьвер крупного калибра. Вид у него был решительный.

— Салют, — сказал он. — Отодвинься немного, чтобы я мог войти. Освободи дверь, я ее закрою. И не вздумай заниматься глупостями, не то я тебя спущу.

Я поблагодарил его и сделал то, что он просил. Он закрыл за собой дверь и толкнул меня в салон. Он пошарил у двери и зажег свет.

— Скажи мне, старина, — спросил я. — Ты уверен, что не ошибаешься? Ты думаешь, что здесь квартира, которую ты ищешь? Потому что я тебя еще никогда не видел.

Он бросил шляпу на стул. И по-прежнему держал оружие, направленным на меня.

— Все в порядке, — сказал он. — Меня зовут Лодц, Вили Лодц. И я не тронусь отсюда, пока не повидаю Назарова. И не двинусь отсюда, пока не получу своих сто тысяч долларов. А если я их не получу, у кого-то будет болеть живот. И будет очень болеть. Ты усек?

Глава 10 Пошло!

Я стоял посредине салона Зелдара и смотрел на Лодца. Вы, возможно, мне не поверите, но я ликовал. Я не обменял бы мое место на все золото мира. Потому что мое предчувствие оправдалось. У меня была уверенность, что я что-то обнаружу у Зелдара. И я обнаружил это что-то. Я нашел Вилли Лодца.

— Дай отдых своим ногам, — сказал он мне, — садись. Он увидел бутылку с виски и налил себе хорошую порцию. Он по-прежнему наставлял на меня свою петарду, но не особенно беспокоился, потому что полагал, что я живу здесь. Он не догадывался, что у меня под левой рукой находится в своей кобуре мой добрый люгер. Что придает мне спокойствие и уверенность в настоящий момент.

Он дошел до камина и повернулся ко мне лицом. Он казался очень довольным собой.

— Это ты Зелдар? — спросил он меня, смеясь.

Я ответил ему, что нет, я личный секретарь Зелдара.

— Тогда все прекрасно, — сказал он. — А где Зелдар?

— Он скоро вернется, — ответил я.

Я спросил у него разрешения закурить. Я сделал это исключительно для того, чтобы он привык видеть мои руки в движении.

— Конечно, — ответил он мне.

Я достал из кармана портсигар, взял сигарету и закурил. Но я не положил обратно портсигар и немного пожонглировал им. Я слегка подбросил его и поймал правой рукой. С видом, можно сказать, машинальным.

Потом я сказал ему:

— Зелдар, без сомнения, не обрадуется при виде тебя, и возможно он спросит, почему ты пришел сюда с пистолетом в руке.

— Ах, да! — ответил он мне. — Дитя подонков, сын ведьмы и…

— Послушай, Лодц, — сказал я с таким видом, точно был шокирован его ругательствами. — Тебе не кажется, что ты немного преувеличиваешь?.. Зелдар никого не обманул.

— Нет? — сказал он. — Во всяком случае, кто-то сыграл со мной шутку. И если бы ты лучше знал меня, то понял бы, что я переношу это очень скверно.

— Но, в конце концов, Лодц, что тебе сделали? На что ты жалуешься?

И чтобы показать ему, что я в курсе дела Перринер, добавил:

— Разве Назаров не отвалил обещанной награды? — Он повернулся и плюнул в огонь.

— Зелдар прекрасно знает, что Назаров не заплатил мне, — ответил он. — Этот подонок русский заставил меня прогуляться. Было договорено, что мне заплатят в Нью-Йорке. Это не случилось. И это после всей той работы, которую мы проделали, я, Борг и курочка, чтобы захватить парня Бидди и посадить его на корабль. И когда это было закончено, что же произошло? Назаров уложил чемодан. И уехал в Париж. Все, что я имел от него, так это проклятое письмо. Вот почему ты видишь меня сегодня здесь.

Я старательно пускал красивые кольца дыма. Это дало мне возможность подумать. Я через некоторое время сказал ему:

— И ты его уже видел?

— Я его не видел, — ответил он мне. — Я не мог его найти. Мне кажется, что он не хочет меня видеть.

Парень еще раз плюнул в камин, потом добавил:

— Вчера вечером мне удалось узнать, где он живет. Но я не хотел идти к нему вот так. Я не хотел рисковать встретить у него других. Я хотел попробовать заставить его прийти ко мне. Я поговорил бы с ним при помощи рукоятки моего пистолета. И тогда я позвонил ему по телефону, и мне ответила какая-то курочка.

Я утвердительно кивнул. Я подумал, что то, вероятно, была Эдванн.

— И это было в котором часу? — спросил я.

— Около половины третьего ночи, — ответил он. — Я спросил, тут ли полковник Назаров, и она ответила мне, что нет. Что он ушел и не вернется. Я сказал ей, что меня зовут Лодц, спросил, нет ли у нее для меня записки или чего-нибудь в этом роде. Она мне ответила, что да. Что Назаров просил мне передать, чтобы я отправился к 3елдару для оплаты. И она дала мне его адрес.

Я внутренне смеялся. После того как она убила Сержа и перед тем как отравиться самой, девочка Эдванн попутала с Зелдаром. Она послала ему Лодца.

Во время этого разговора я оставался сидеть и поигрывал своим портсигаром.

— Послушай, старина, — сказал я Лодцу, — мне кажется, что ты ошибся насчет Зелдара. Это не такой парень, который может подвести. Я уверен, что он отдаст тебе деньги, которые тебе должны. И если в этой компании есть мошенник, то это не он, а Назаров. И я готов держать пари, что русский собирается надуть не только тебя, но и Зелдара. Тот — правильный парень. Когда для него делают работу, то получают и оплату за нее.

Мои слова доставили удовольствие Лодцу. Я вижу, как его лицо понемногу становилось менее напряженным.

В этот момент моя сигарета была почти до конца выкурена. Я бросил окурок, открыл портсигар, достал другую и закурил. Потом встал и протянул ему свой портсигар. Левой рукой он взял сигарету. Я громко защелкнул портсигар, и в то время, как он совал сигарету в рот, я сделал жест, как будто хотел положить портсигар во внутренний карман пиджака.

В тот момент, когда моя рука проникла под пиджак, я выронил портсигар и схватил люгер. Рука Лодца, в которой он держал свой пистолет, свисала в стороне. Он только успел захватить губами сигарету, когда увидел мою петарду, выходящую из пиджака. В тот момент, когда он начал поднимать свою правую руку, я выбросил вперед свою левую ногу. Это захватило его врасплох, а моя правая рука ударила его по затылку.

Это рукояткой люгера я ударил его по голове. Он даже не успел сказать «уф» и потерял сознание.

Я схватил телефон и позвонил Еруарду. Звонок довольно долго дребезжал. Потом он снял трубку. Его голос был сонным.

— Хелло, Еруард! — сказал я. — Это Кошен. Я буду говорить быстро и мало, чтобы нас не успели прервать. Я по горло в работе.

И я коротко рассказал ему, что произошло. Я просил его немедленно приехать сюда, чтобы забрать Лодца и поместить его в кутузку. Потом, чтобы двое его людей остались здесь дожидаться возвращения Зелдара. И чтобы также забрали и этого типа под каким-нибудь предлогом. И чтобы держали его до тех пор, пока не услышат обо мне.

Еруард ответил мне: «О'кей», потом добавил, что ему кажется, что дело газует. Я усмехнулся в аппарат.

— Еще как! — воскликнул я. — Если бы вы были здесь, то тоже радовались бы. Потом я попросил его позвонить в Бурже, чтобы для меня был приготовлен самолет, и чтобы у пилота была готовы виза, чтобы мы могли сразу же взлететь, как только я прибуду туда.

Еруард ответил мне, что немедленно займется этим. Я попросил его еще об одном. Я сказал, что к нему придет куколка от моего имени. Что ее зовут Жуанелла Рилватер. Это девочка, которой занимался Брикуэ.

Я ему сказал, что Жуанелла теперь работает на нас. Я поручил ей передать ему некоторые сведения. И я просил его помочь чем только он сможет девочке в работе, которую я ей поручил.

Еруард заверил меня, что он все сделает. Потом он еще немного посмеялся и сказал, что мои методы поразительны и даже, можно сказать, уникальные.

Я ему ответил, что когда его увижу, расскажу ему историю, которая заставит его шевелить ушами так сильно, что он будет вынужден привязать из веревкой.

Потом я повесил трубку.

Лодц по-прежнему был в отключке. Я обшарил его карманы и нашел бумажник и письма. Я сунул их в карман, револьвер тоже.

Потом я оборвал телефонный провод. Взял галстук парня и связал его.

Потом я быстро смотался оттуда.

Было уже почти пять часов, когда я снова был в «Сент-Ани». Жуанелла страшно зевала, но выглядела хорошо в неглиже из крепдешина.

Она стала говорить, но я велел ей заткнуться и налить мне выпить. И оставаться благоразумной и тихой, потому что мне нужно прочесть письма.

Она налила мне виски, растянулась на диване и замерла.

Я достал из кармана письма Лодца и начал просматривать их. Было одно письмо, которое много значило:

«Мой друг,

Вам совершенно не из-за чего беспокоиться, потому что все будет очень хорошо с Париже. После завершения операции получите деньги. Будьте терпеливы и скажите вашей приятельнице, чтобы она тоже запаслась терпением… Скоро она будет ходить в бриллиантах…

Возможность мошенничества, о которой вы сказали, будет немедленно пресечена поворотом дела, который произведут в Париже мои помощники. И даже если ситуация станет слишком напряженной, мои помощники в Лондоне имеют филиал, готовый функционировать немедленно.

Так что видите, все очень просто. Вы опасались, что наш молодой друг не согласится, но это исключено. Даже в том случае, если он не испугается смерти, поворот дела, безусловно, его сломит.

Если вы обязательно хотите приехать, приезжайте. Мы сможем с вами встретиться. Но будьте осторожны. Единственное, что меня беспокоит, это Эдванн. Вы знаете, почему. Если вы приедете в Париж, будьте осторожны и при ней не говорите об истории в Америке. И если вы приедете, привезите с собой вашу очаровательную подругу. Она смягчит самое черствое сердце.

Серж».

Прочитав письмо, я улыбнулся. Наконец-то что-то прояснилось. Это письмо, которое Назаров написал Лодцу в Нью-Йорк, когда парень дожидался своей галеты, многое открыло мне.

Этажный слуга принес нам кофе, который заказала Жуанелла. Она наполнила две чашки, и мы закурили сигареты. Я предложил ей устроиться поудобнее и внимательно послушать меня.

— Вот программа, — сказал я. — Я быстро покину Париж и скроюсь. А ты должна будешь сделать в точности то, что я тебе скажу. В противном случае тебе придется заказать себе черное платье, чтобы присутствовать на моих похоронах.

— Почему бы нет? — спросила она.

— Думай о том, что ты бы плакала и у тебя были бы мрачные глаза, — ответил я. — Если повезет, я вернусь через четыре-пять дней и привезу для всех хорошие новости. Вот как я представляю себе комбинацию,:

Серж Назаров не был большим начальником в деле похищения. Он работал на Зелдара. Этот парень тянул за веревочки, но Лодц и другие этого не знали.

Когда Серж уехал из Нью-Йорка, возвращаясь в Париж, он отлично знал, что Жералдина сходит по нему с ума и приедет, чтобы быть с ним.

Потом на сцену вышел Родни Уилкс и открыл планы банды. Он узнал, что я в пути. Серж получил приказ избавиться от Уилкса под угрозой остаться без своего куска пирога.

Серж также недоволен, потому что получил от Лодца письмо, в котором тот требует свою галету, а у него нет денег для него. Он написал Лодцу письмо, которое я только что прочел. И Лодц связался со своей курочкой, куколкой, которая шарила в ванной комнате. Хотелось бы мне знать, что она надеялась там найти.

Между тем Эдванн спустила своего Сержа. Почему она это сделала? Она всегда знала, что Серж замешан в похищении Бидди. Это не по той причине.

Я знаю, почему она это сделала. Чтобы помешать Сержу совершить» что-то другое.

— О'кей, Шерлок Холмс, — сказала мне Жуанелла. — Отлично. Она знала, что стоит за похищением Бидди. Но почему же убивать себя? Почему просто не выдать Сержа? Вы бы были очень снисходительны к ней, если бы она это сделала. Она могла таким образом оказаться чистой.

Очень разумно, Жуанелла, — сказал я. — Это как раз меня и беспокоит. Теперь я знаю ответ. Эдванн спустила Сержа потому, что знала, что не сможет остановить машину, которую Серж и Зелдар запустили.

Жуанелла пожала плечами.

— Я, вероятно, глупа, — сказала она. — Я все же не понимаю.

— Заставь поработать свои мозги, Жуанелла, — сказал я. — Скажи мне, почему парни похищают других парней?

— Ради фрика, — ответила она, — чтобы получить выкуп.

— О'кей, — сказал я. — И что же происходит в этом случае? Похищение Бидди Перринера отлично удалось. Значит, им остается лишь послать счет старому Перринеру и ждать, пока он заплатит. Сделали они это? Совсем нет. Они накрутили кучу других вещей. Они вызвали Жералдину в Париж. И только после этого Виллис Перринер получил известия, которые заставили его немедленно телеграфировать мне, чтобы я все бросил. Естественно, я решил, что эти новости были требованием выкупа. Но это было не так.

— А почему нет? — спросила Жуанелла.

— Во-первых, — сказал, — потому что они не получили выкуп. Тогда бы Лодц и Борг и курочка Лодца не подняли бы шум, что не получили своей доли.

Во-вторых, существует еще исчезновение Жералдины.

— И что ж? — спросила Жуанелла. — Я по-прежнему не понимаю.

— Еще заставь поработать свои мозги, Жуанелла. В настоящий момент у Жералдины уже нет иллюзии относительно Назарова. По той причине, что ты открыла ей глаза. Ты доказала ей, что ею воспользовались, чтобы похитить Бидди. И тебе прекрасно известно, что она продолжала с ним видеться исключительно потому, что надеялась узнать, где находится Бидди.

Но вот теперь она исчезает. Я могу тебя заверить, что ее не похитили. Она взяла свой багаж. И ни слова ни тебе, ни мне. Почему?

— Действительно, почему? — спросила Жуанелла.

— Потому что она получила приказ, — ответил я. — Потому что Бидди Перринер был похищен не для того, чтобы получить выкуп. Его похитили, чтобы заставить его и его отца сделать что-то.

Я достал из кармана письмо, которое взял у Лодца.

— Послушай выдержку из этого письма, — сказал я Жуанелле. — «Ваши опасения, что наш молодой друг не согласится, абсолютно ошибочны. Даже в случае, если он не испугается смерти, следующий поворот дела, безусловно, заставит его согласиться».

В этом преимущество похищения, — сказал я. — Они завладели Бидди, чтобы заставить его что-то сделать. Потом они связались со старым Виллисом Перринером, чтобы сказать ему, что он должен будет сделать. Они знали, что Виллис Перринер сделает это потому, что они завладели Бидди. Он побоится, чтобы они не уничтожили его сына. Но им понадобилась вторая жизнь, чтобы заставить Бидди слушать их.

Жуанелла вытаращила глаза.

— Боже! — прошептала она.

— Ты соображаешь трюк? — спросил я. — Итак, что же кто-то делает? Кто-то звонит Жералдине в отель «Дьедонне», приказывает ей уложить чемоданы и на самолете лететь в Лондон. Ей сказано, не терять ни секунды и ехать, не повидав ни одного человека. Ей сказано, что если она не послушает, Бидди будет уничтожен. И она послушала.

Итак, вот ситуация: банда держит обоих молодых Перринеров. Они держат Жералдину в Лондоне и Бидди где-то в другом месте. Если Бидди откажется сделать то, что они скажут, они объявят, что убьют Жералдину. Если Жералдина откажется их слушать, они ей скажут, что уничтожат Бидди, Если старый Перринер откажется следовать их инструкциям, они ему заявят, что уничтожат обоих его детей. Они сделают это в любом случае, потому что будут вынуждены так поступить.

Жуанелла ничего не ответила. Она подошла к столу и снова наполнила наши стаканы. Потом принесла мне мой.

— Выпьем за здоровье обоих бедных детей, — сказала она. — И чтобы Бог помог нам вытащить их оттуда.

— У нас есть шанс на успех, — сказал я.

— Что ты будешь делать с Зелдаром, Лемми? Когда он только что был здесь, то был таким невозмутимо спокойным, каким был в кафе «Казак». Когда я ему сказала, что хочу сообщить в полицию об исчезновении Жералдины, он не поддержал меня. В крайнем случае, заметил он, не обязательно мне делать это самой. Потому что ему надо пойти повидаться с инспектором Еруардом из Национальной Безопасности ради одного дела, которым он занимается вместе с тобой, и что он воспользуется этим посещением, чтобы поговорить с Еруардом о Жералдине. У меня такое впечатление, что этот парень все предусмотрел, чтобы вылезти сухим из воды. Я засмеялся.

— Не беспокойся о нем, Жуанелла. В настоящий момент его уже, вероятно, загарпунили. Я просил Еруарда послать своих людей, чтобы дождаться его у него и забрать, как только он вернется домой. И я хорошо сделал, потому что не хочу, чтобы этот парень проследил, куда я отправлюсь.

— А куда ты поедешь, Лемми? — Я усмехнулся.

— Я поеду в отпуск в Делфзейл, в Голландию. Мне необходимо немного отдохнуть.

Но этоне рассмешило Жуанеллу.

— Мне необходимо поехать туда, Жуанелла, потому что это там будет битва. Я бы этого не понял без послания Родни Уилкса, — заметки, которую я нашел в его комнате, написанной карандашом на обороте конверта. А Зелдар, который до меня побывал там и обшарил все, не обратил на нее внимания.

До сегодняшней ночи я ничего не понимал, потому что иногда бываю слеп до такой степени, что не вижу своего носа в зеркале.

Когда я был у Зелдара только что, я осмотрел все бумаги. И все эти бумаги были невинными: финансовые рапорты и прочее. И все это в распоряжении фирмы в Делфзейл в Голландии, где находится филиал фирмы «Гледис и Хал».

Меня это собственно не особенно заинтересовало, когда я просматривал бумаги. Но по дороге сюда мне вдруг вспомнилось написанное у Родни и это как удар грома. Слова, написанные на обороте конверта, были:

«Это с четырех попыток. Вы хотите это сухим? Какое количество?»

Жуанелла, сильно заинтересованная, наклонилась ко мне.

— Итак, — спросила она. — Что же это означало?

— Так вот, первая фраза относилась ко мне. Это, как бы сказать, имя и адрес. Потому что мой номер удостоверения ФБР — это 47. Это номер, который я прибавлю к каждой моей телеграмме, чтобы доказать, что это действительно от меня. Эти номера из чувства предосторожности часто меняются. Итак, Родни это так перевел: это с четырех попыток.

Другими словами, «С», помещенное перед четырьмя» это семь.

Следующая фраза: «Вы хотите это сухим?» Что я всегда пью сухим? Виски.

Третья фраза: «Какое количество?» Ну что ж, тебе известно, какая у меня обычная порция, это «четыре пальца». И Зелдар — это парень, у которого на левой руке не функционируют четыре пальца.

Таким образом, вот что обнаружил Родни и хотел сообщить мне: чтобы узнать, откуда идет виски, нужно поехать туда. И человек, которого нужно загарпунить, это Зелдар с четырьмя парализованными пальцами.

Жуанелла встала и, подойдя к окну, приподняла шторы. Первые признаки зари уже виднелись на небе.

— Тебе нужно быть очень осторожным, Лемми. Если ты попадешь в руки этих людей…

Она не закончила фразы, но я знал, что она хотела сказать. И я согласен с ней.

— Но не воображай, что это Лемми Кошен отправляется в Голландию! Абсолютно нет! Это Вилли Лодц отправится за своей добычей. Я полагаю, что единственными людьми, которые знали Лодца, были Назаров, а он уже мертв, и Зелдар, который будет находиться в кутузке у моего друга Еруарда. Так что я рассчитываю на удачу с теми людьми.

— Желаю удачи, Лемми, — сказала она мне. — А я? Что мне теперь надо делать?

— В данный момент принеси мне писчей бумаги.

И я стал писать длинное послание моему старому другу инспектору шефу Херрику, из специальной бригады в Скотланд Ярде в Лондоне. Я рассказал ему всю историю, во всяком случае, самое важное из нее.

Я посоветовал ему поискать, не существует ли филиал фирмы «Гледис, Назаров и Хал» в Лондоне или в его окрестностях. И попытаться найти Жералдину, чтобы уберечь от страшной опасности, нависшей над ней. Я порекомендовал ему, чтобы он действовал быстро, потому что события не ждут.

Закончив письмо, я заклеил его и дал Жуанелле. Потом я посоветовал ей поспать час или два и отправиться к Еруарду в Национальную Безопасность. Я сказал ей, что Еруард предупрежден о ее посещении. Нужно, чтобы он как можно быстрее устроил ей вылет самолетом в Лондон. А прибыв туда, она должна немедленно отправиться в Скотланд Ярд, чтобы встретиться с Херриком.

Жуанелла ответила мне, что согласна.

Я взял свою шляпу и удрал.

Видимо, дело, которое ей было поручено, очень взбудоражило Жуанеллу, потому что когда я закрыл дверь, она не попросила ее поцеловать.

Глава 11 Смышленая девочка

За закрытым окном мне слышатся шаги, даже топот по дороге. Это, без сомнения, опять резервисты голландской армии маршируют по дороге в Гронигем.

Я погасил свет в своей комнате и посмотрел наружу, где было темно, как в печи. Ветер со страшной силой свистел в старом городке, производя странные звуки.

Я опустил шторы на место и вернулся к зеркалу. У меня был такой вид, какой должен быть у изображаемого мной человека по имени Лодц.

Я надел очень яркую рубашку и аляповатый галстук. И очень тщательно побрился, что придавало моему облику свирепый вид. Но в глубине души я не очень спокоен. Потому что я ввязался в немного рискованную историю.

Я въехал в эту страну с американским паспортом, но прописался в отеле под именем Вилли Лодца. И я совершенно не уверен, что какой-нибудь голландский полицейский не спросит у меня удостоверение личности. Если это случится, то при существующей здесь обстановке мальчики мистера Гитлера, расположившиеся на границе, сразу же бросят меня в тюрьму как подозреваемого.

Даже если я им объясню, кто я на самом деле, это, возможно, не даст мне стопроцентной гарантии.

Вы, вероятно, видели картины старых голландских мастеров, изображающие старые города. Так вот, это как раз Делфзейл.

Это место, которое не имеет никакого отношения к войне, но теперь в нем творятся странные вещи. Жители города не совсем понимают, что происходит и кто виновник этого. Но все взволнованы и обеспокоены. Это, можно сказать, атмосфера всеобщего помешательства.

Я достал из чемодана свою последнюю бутылку виски и принял изрядную порцию. Потом вынул люгер и сунул его в кобуру под пиджаком.

Настало время заняться делом.

Я шел уже около десяти минут, когда внезапно появилась луна.

Она помогла мне ориентироваться. Я шел быстро, держась в тени, потому что по всем дорогам, ведущим в порт, находились часовые полиции и армии. Им могла не понравится моя физиономия.

Шагая, я молил Бога, чтобы он направил меня на верную дорогу к зданию фирмы «Гледис, Назаров и Хал». Сегодня днем у меня был небольшой разговор, конфиденциальный, на две минуты, с консулом США, который постарался объяснить мне, как ориентироваться в этой местности.

И у меня было предчувствие, что эта ночь станет для меня ночью испытаний.

Наконец я дошел до небольшого двухэтажного здания. Крупными буквами на фасаде было написано: «Гледис, Назаров и Хал».

Я надвинул поля шляпы на один глаз пересек шоссе. Как раз в этот момент открылась небольшая дверь, и из нее вышли два человека и повернули в сторону города.

Я подождал немного, потом пошел следом за ними. Мужчина был очень высок, а у женщины фигура оказалась такой, как нужно. И у нее была очень приятная походка.

Тип, возможно, был Гледис, и так как именно его я и хотел увидеть, то вышло все удачно.

Они явно не торопились, можно даже сказать, что они шли прогулочным шагом. И куколка взяла под руку попутчика. Им, вероятно, было хорошо друг с другом.

Мы повернули сперва на улицу направо, потом налево. Наконец они остановились перед освещенной дверью и вошли в дом.

Когда я, в свою очередь, дошел до двери, то, заглянув через занавески, увидел, что это таверна. Обычный декор для этой страны. Дубовый паркет, дубовые панели, толстые балки на потолке, старые гравюры и старинные горшки. Род интерьера, в котором американские туристы любят фотографироваться, чтобы повесить у себя на стену, когда вернутся домой,

Я быстро обежал взглядом помещение, и у меня внезапно перехватило дыхание.

Парень, за которым я следил, сидел за столом спиной ко мне, а напротив нею, что-то с живостью говоря, его спутница.

И это была та девочка, которую я обнаружил в отеле «Сент-Ани», шарящей в ванной Жуанеллы. И я готов был держать пари на целый ящик виски против бутылки лимонада, что это была курочка Лодца.

Я не мог оставаться тут около двери. Я перешел через дорогу и устроился в тени. И я стал ждать, когда они выйдут.

Это продолжалось около двадцати минут, во время которых я глубоко задумался о жизни в общем и о сюрпризах в частности.

Потом вы должны понять, как я обескуражен. Я приехал в эту местность с намерением выдать себя за Лодца и вот прямо напарываюсь на единственную куколку, на которую не следовало попадать, девочку, которая будет вопить на весь мир, что я могу быть кем угодно, но не Лодцем.

Вот они наконец вышли из таверны. И я, как тень, последовал за ними.

Они вышли на главную улицу, попетляли по маленьким улочкам и, наконец, пришли к небольшому отелю. Я видел, как тип попрощался с девочкой и продолжил свой путь.

Я колебался секунду, не зная, что делать, потом решился: вошел в отель.

В глубине холла находилась застекленная кабина с сонным парнем внутри. Я пошел к нему и спросил, говорит ли он по-английски. Он мне ответил «да». Тогда я рассказал ему, что я американец и повсюду ищу своих друзей, с которыми должен встретиться в этом городе. Потом я объяснил ему, что, видимо, недоразумение произошло с отелями. И спросил его, не позволит ли он посмотреть мне списки его клиентов, чтобы узнать, не останавливались ли мои друзья именно в этом отеле.

Одновременно с этим я горячо молился про себя, чтобы он не спросил у меня их фамилий. Мне повезло. Он протянул мне книгу записей и сказал, чтобы я посмотрел сам.

Я сразу же нашел. Там была лишь одна фамилия, которая могла принадлежать этой мышке… У нее была комната номер пятнадцать, и она была прописана под именем мисс Ардена Ванделл из Нью-Йорка.

Я издал восклицание, чтобы показать моему церберу, что я в восторге, и сказал ему, что это мой друг. Он тоже был в восторге или хотел казаться таким. Он спросил меня, должен ли он послать кого-нибудь, чтобы предупредить даму. Но я ответил, что если он не возражает, то я хотел бы устроить даме сюрприз. Потому что мисс Ардена Ванделл — моя большая приятельница, и она будет очень рада увидеть меня.

Это заставило его усмехнуться, и он сказал мне, что комната находится на первом этаже.

Я закурил сигарету и поднялся на этаж.

Перед комнатой 15 я достал свой люгер и засунул его под пальто. Потом постучал в дверь,

Через несколько секунд она открыла. Это была действительно та курочка, которая шарила в ванной комнате Жуанеллы.

Коридор, в котором я находился, был темным, но свет из комнаты ярок… И она стояла прямо в обрамлении двери.

Я показал ей свой люгер.

— Войдем к тебе, куколка, — сказал я тихим голосом. — И особенно не шуми. Мне надо с тобой поговорить.

Она была испугана и вошла в комнату. Я последовал за ней и закрыл за собой дверь. Потом положил люгер на место.

— Прости за револьвер, Ардена, — сказал я, — но ты понимаешь, нельзя чтобы ты закричала. Потому что я выдал себя за твоего дружка.

Она подошла к камину и зажгла огонь. Потом повернулась ко мне лицом. Как говорят англичане, она также холодна, как огурец. Это похоже на то, что малышка мало сговорчива.

Я вам уже сказал, что у этой малышки стройная фигура, но теперь заметил, как говорят французы, что у нее еще много других прелестей.

У нее волосы черные, как ночь. И глаза синие-синие. И кожа очень белая. И совсем маленький носик, который кажется удивленным, оказавшись тут.

Потом у меня создалось впечатление, что это жесткая девочка, и мне кажется, что даже землетрясение не лишит ее хладнокровия.

Я положил шляпу на стул, закурил сигарету и предложил ей. Потом начал свою маленькую историю.

— Поговорим о деле, — сказал я. — Мне кажется, что ты и я вляпались в дерьмо по самую шею. И так как ты добрая подруга Лодца, тебе не доставит удовольствия узнать, что у него еще больше неприятностей, чем у нас. Это потому я и пришел сюда.

Она медленно выпустила дым из ноздрей, потом спросила:

— Вилли в опасности? Но прежде всего, кто ты? — Я ждал этого вопроса, и мой ответ был готов,

— В 1936 году у Вилли были неприятности с полицией штата Мичиган по поводу вооруженного нападения на дороге. С ним был также и другой парень, ловкий парень, которого звали Хаит. У легавых Мичигана ничего против него не было, но Вилли они забрали.

— Так вот, это я Чарли Хаит. Я большой друг Вилли. Может быть, ты слышала обо мне.

— Разумеется, но расскажи мне про Вилли.

— Вилли находится в кутузке в Париже, — продолжал я. — И это случилось с ним, когда он пытался получить фрик, причитающийся ему за похищение Бидди Перринера.

И я думаю, что ты не станешь мне возражать, если я скажу, что он послал тебя сюда по той же причине. Потому что это парень, у которого есть голова и который подумал, что если ему не удастся во Франции, тебе, возможно, удастся здесь.

Но Вилли был неосторожен. Я встретился с ним в Париже, когда там был немного больше года назад, и он рассказал мне всю историю похищения. Он сказал, что, возможно, прибегнет к моей помощи, если будет необходимо, чтобы получить свой кусок пирога. Он сказал, что в таком случае он даст мне кусок. Но как я только что сказал тебе, он захотел действовать слишком быстро. Он захотел получить фрик от одного парня, которого зовут Зелдар. И отправился к нему с пушкой. Но этот Зелдар где-то задержался, а легавые были там, и они захватили Вилли.

Потом, четыре дня назад, Вилли вызвал адвоката, который ходил в тюрьму. Вилли передал ему письмо для меня. В этом письме он сообщил, что его друг, а это ты, находишься в Делфзейле, и он хочет, чтобы я отправился сюда посмотреть, не нуждаешься ли ты в помощи. Вероятно, он подумал, что здесь также могут быть неприятности.

Она улыбнулась.

— Мне кажется, что ты прав, — сказала она. — Хочешь что-нибудь выпить?

— Всегда, — ответил я.

Она налила мне хорошую порцию.

— Мне бы очень хотелось доверять тебе, Чарли. Но я хотела бы быть совершенно уверена, что ты не надуешь меня. Расскажи мне еще немного, что тебе известно об этом деле.

— Я скажу тебе столько, что ты будешь поражена, — ответил я. — Я сожалею, что уничтожил письмо Вилли из кутузки. У тебя бы волосы встали дыбом. Эти парни докопались до Вилли и тебя.

Она подняла брови.

— Как это? — спросила она.

— Так вот, заставляя вас верить, Борга, Лодца и тебя, что похищение Бидди было обычным похищением. Назаров, подонок, вам сказал, что как только вы увезете Бидди Перринера на корабль, отцу Перринеру будет послан приказ о выплате выкупа. Как только старик выплюнет его, Бидди будет возвращен и вы получите свою галету.

Но за этим стояли крупные планы.

— Мне кажется, я тебя поняла, — сказала Ардена — За этим, действительно, было что-то другое. Продолжай свою историю, Чарли.

Но я сперва немного передохнул, прежде чем продолжать И я сотворил небольшую молитву, чтобы что-нибудь не испортить в своей истории. Потому что эта курочка меня просто сожжет. Это не глупая гусыня, которую можно усыпить. Она хотела знать все, что Вилли мог мне сообщить.

— Еще бы, безусловно, за этим было что-то еще! — сказал я. — К тому же Вилли получил письмо от Назарова, который старался его заверить относительно галеты, что она будет, когда комбинация, которая началась в Париже, даст результаты, которых он и его помощники ожидали. Может быть, Вилли показывал тебе это письмо?

Она мне не ответила. Мне пришлось продолжать.

— Вилли рассказал мне в письме, что Виллис Перринер отправил одну женщину в Париж, ее зовут Жуанелла Рилватер, чтобы та навешала лапши на уши Жералдине, приехавшей на встречу со своим казаком, во Францию. И Вилли сказал мне, что он уверен, что Назаров никогда и не собирался заставлять старого Перринера выплюнуть галету. Потому что уверен, что ему нужна не галета. Это нечто другое. И это что-то должно быть исключительно важным.

Но что должно быть важным для Вилли, тебя и Борга — это то, что можно вас надуть. И вы ничего не сможете сделать. Это ловкое мошенничество.

Ардена улыбнулась. И я уверяю вас, что несмотря на то, что у этой куколки очаровательный ротик и сверкающие зубки, в ее улыбке было что-то угрожающее. Эта девочка была очень опасной.

Она взяла мой стакан и снова наполнила его.

— Ты мне кажешься в порядке, Чарли, — сказала она. — Я вижу, что ты знаешь, о чем говоришь.

Она снова улыбнулась.

— Но я не стала бы говорить, что банда Назарова поимела нас. Пока еще нет. У меня такое чувство, что покидая Делфзейл, я увезу с собой фрик. И я рада, что ты приехал. Потому что, возможно, мне понадобится твоя помощь.

— Я тоже так думаю, — ответил я, — потому что само это не кончится. А эта местность мне не нравится. Здесь слишком темно. И можно сказать, мрачно. На каждом шагу воняет опасностью.

Она вернулась к камину.

— А что ты собирался здесь делать? — спросила она. — Я хочу сказать в случае, если бы ты не нашел меня?

— Я сам в точности не знаю, — ответил я. — Я собирался следовать советам Вилли. В своем письме он сказал мне, что ты должна находиться здесь, и когда я тебя обнаружу, должен сказать тебе, что приехал оказать тебе помощь. И он мне сказал, что если я не найду тебя, то было бы неплохо связаться с парнями, которые стоят позади Назарова: Гледис и Хал, или Зелдар. Сказать им, что он поручил мне представлять его и потребовать от них фрик. А если они не согласятся, то открыть пасть и угрожать им полицией, которой я расскажу все, что мне известно. Он мне также сказал, что парни, безусловно, разозлятся, если я заявлю им это. — Я широко улыбнулся и добавил:

— Но Вилли меня знает. Он знает, что я тоже могу быть злым, когда нужно…

— Очень рада узнать это, — сказала Ардена, — потому что мне кажется, что надо озвереть, чтобы получить от этих подонков часть, которая нам причитается.

Некоторое время она молчала, потом сказала:

— Предположим, что ты прав относительно похищения Бидди Перринера. Не деньги они собирались получать. Что ты думаешь это такое?

— Я не совсем уверен, — ответил я, — но тем не менее верю, что догадался.

Я выпустил великолепное кольцо дыма и сквозь него посмотрел на Ардену, потом сказал:

— Скажи мне, Ардена. Ты ходила в порт? — Она утвердительно кивнула.

— Так вот, я еще туда не ходил, — сказал я. — Но готов держать пари, что там находится одно или два судна Навигационной Кампании Перринера.

Она улыбнулась.

— Ты опять прав, Чарли, — сказала она. — Два судна Перринера стоят на якоре в порту,

— Мое второе пари, — продолжал я, — это что Бидди был привезен сюда на одном из судов, куда Вилли, Борг и ты заманили его с помощью членов экипажа, предварительно оглушив.

Ардена ничего не ответила и стала ходить по комнате. Было ясно, что она очень напряженно думала. И я готов был держать пари, что она спрашивала себя, до какой степени может рассчитывать на меня в этой борьбе.

Потому что я хочу, чтобы вы поняли: эта история, что я, Чарли Хаит, старый приятель Вилли Лодца, совершенно естественна. И также естественно, что Вилли поручил мне, как последней надежде получить его долю добычи.

Потому что Чарли Хаит — это идеальный субчик для разных опасных дел. И он известен в США почти так же, как Скарфас. Из категории парней, которые сами делают работу.

Ардена прекратила хождение и остановилась передо мной.

— Послушай, Чарли, — сказала она мне, — я окажу тебе доверие. К тому же я нуждаюсь в твоей помощи. Но помни, что если ты попытаешься меня надуть, у тебя ничего не получится. Все время помни это.

Нужно было, чтобы я полностью убедил ее,

— Послушай, Ардена, — сказал я, — я хочу открыть карты. Вернуться в Штаты я не могу из-за копа, которого спустил в Мичигане в 36-м, когда осуществлял нападение вместе с Вилли. Понимаешь? У меня было немного сбережений, но они теперь исчезли. Я полностью сухой. Мне необходимо наполниться. Я хочу отправиться куда-нибудь, где нет войны. В такое место, где парень может тянуть виски спокойно и время от времени прогуливаться с куколкой, не разбивая себе физиономию на темных улицах. Вот все мои желания. Ты можешь мне верить, раз я говорю тебе, что я порядочный парень.

— О'кей, Чарли, — сказала она. — Союз заключен. Я рада, что ты здесь, потому что работа не будет легкой. Эти люди исключительно опасны.

— У тебя есть сведения, которых нет у меня?

Ардена ответила не сразу. Она подошла к столу и налила чистого виски. Потом сразу выпила. Меня восхитило, как она это сделала.

Потом она мне сказала:

— Ты догадался о многом, но тебе неизвестна и половина истории.

— Ну, что ж, валяй, Ардена. Расскажи мне все. Это, возможно, поможет мне.

— Вся эта операция зародилась в Англии, начала она. — Я была там в этот момент вместе с Вилли. Нам хотелось на некоторое время позабыть о США.

Там мы познакомились с Назаровым и его женой Эдванн. Они предложили нам дело с похищением Бидди Перринера. Они представляли нам это как обычное похищение и больше ничего. Все, что нам нужно было сделать, это увезти молодого Перринера.

И мы тогда вернулись в Нью-Йорк, Вилли и я, чтобы приготовить дело. Потом внезапно надвинулась угроза войны. И Серж сказал нам, чтобы мы немедленно выполнили задуманное.

Работа была простой. Старый Перринер по шею был занят военными заказами, которые он собирался получить от союзников. И Бидди был очень занят в конторе и работал, как негр. И это ему совершенно не нравилось. В подходящий момент я закинула ему удочку, и он сразу же на нее попался. Я увлекла его в нужное место, и нашим парням осталось лишь подобрать его. Работа была сделана.

В течение некоторого времени Вилли верил заверениям Назарова, но я сразу же не доверяла ему. Во-первых, мне казалось странным, что его увезли на одном из судов его отца. Затем я обнаружила, что Назаров с большим трудом смог ввести в члены экипажа грузового судна полдюжины своих людей, чтобы они занимались Бидди. «К чему все это?» Когда так просто было заставить его пересечь мексиканскую границу и держать там, пока старый Перринер не выплюнет выкуп в два миллиона долларов.

Теперь мне известна вся история, Гледис мне ее рассказал. И только недавно.

— Да? — сказал я, — а мне казалось, что ты и Гледис — друзья.

Ардена лукаво подмигнула мне и сказала:

— А как бы я смогла иначе играть? Я была тут одна, и мне необходимо было защищаться.

Девочка была права. Она продолжала:

— Я сказала Гледису, что Назаров надул Вилли. Что он присвоил нашу часть галеты. И я приехала сюда в надежде что-нибудь получить.

Гледис вбил себе в голову, что моя внешность в его вкусе. И он посоветовал мне оставаться здесь и обещал заняться мной.

— Это хорошая работа, — сказал я.

— Прошу тебя поверить, что ассоциация Гледис-Назарова не лишена мозгов. У нее их в избытке. Послушай продолжение истории:

Назаров не болван. Пока он ухаживал за Жералдиной в Америке, он узнал через нее обо всем, что могло быть ему полезным. И от Бидди, который был его приятелем, он узнал, что старый Перринер не сомневался, что в Европе скоро начнется война, и его фабрики начали уже выпускать военные материалы, которые он собирался продавать союзникам.

Он рассчитывал также на нейтралитет, предложенный Рузвельтом. И план старого Перринера заключался в том, чтобы его корабли сразу же вышли в море и направились к берегам Англии.

Он собирался продавать Англии суда вместе с их грузом. На кораблях должен был находиться нейтральный экипаж.

И этот нейтральный экипаж и был потерей старого Перринера в похищении его сына. Потому что полдюжины людей на «Майборо», самом большом судне, были люди Назарова. Это они перенесли Бидди на борт и заперли его там. И они посоветовали ему держать свой клюв герметически закрытым, если он хочет остаться в живых,

В нужный момент, когда все корабли были в море и Назаров был в безопасности в Париже, письмо с требованием выкупа было передано старому Перринеру,

В этом письме не требовали денег. В нем только сообщалось, что если Виллис Перринер хочет видеть живым своего сына, он должен послать по радио своим судам приказ направиться в Голландию, в Делфзейл, и будучи в порту, дожидаться дальнейших приказаний. И что эти приказания будут отданы самим Бидди Перринером в Делфзейле. — Я встал и направился к столу налить себе виски.

— Ты была права, когда говорила, что эти парни умеют шевелить мозгами, — сказал я. — И у них также хороший аппетит. Я полагаю, что там имеется огромный кусок фрика.

Ардена посмотрела на меня.

— Огромный, здоровый пакет! — сказала она. — Ты знаешь, что находится на этих судах?

Я сделал отрицательный жест.

— На этих судах находится более двухсот самолетов. Соображаешь? Двести истребителей и бомбардировщиков последней модели. Со всем оборудованием. Ожидающих только приказа взлететь.

Ардена только закурила сигарету и добавила:

— Там, на этих судах, более чем на три миллиона долларов. И знаешь, что они собираются сделать?

— Это уже просто, — сказал я. — Судам только нужно будет обогнуть с севера залив Делфзейл и войти в воды Эмса. Всем известно, что немцы заняли устье реки уже два года назад, чтобы их большие суда могли входить туда. Грузовым судам нужно будет только войти в устье реки, и они окажутся в Германии.

— Совершенно точно, — сказала Ардена. — И Бидди должен будет заставить сделать это обоих капитанов кораблей. Это и будет необходимый приказ.

Я поставил стакан, который опять был пуст.

— Хорошая работа, — сказал я. — И хорошая галета. И еще более хорошая, потому что им не придется делиться с Назаровым.

— Почему это? — спросила Ардена. Я не удержался от усмешки.

— Потому что этот прекрасный юноша мертв. Его жена уничтожила. И она потом убила себя.

Это началось с того, что этот казак стал вкручивать своей жене. Как Вилли, Борг и ты, Эдванн думала, что дело идет об обыкновенном похищении. Но потом она обнаружила истину, и это ее ошеломило. Она пыталась уговорить Сержа бросить это, потому что девчонка хоть и была в их банде, но это не мешало ей любить свою страну. А она была француженка. А Франция воевала против Германии.

Но Назаров не хотел ничего знать. Он ей сказал, что не бросит дело, и если ей это не нравится, он избавится от нее. Тогда она его убила. Потом она убила и себя, потому что была очень сильно привязана к своему мужу. Но она была в отчаянии, что он мог причинить зло ее стране.

У этой девочки было много грехов, но за то, что она сделала потом, она заслуживает их отпущения, которое никогда не получит.

К тому же, у нее была пара ножек, почти таких же красивых, как твои.

Этот комплимент понравился Ардене. Она улыбнулась. Потом закурила сигарету и некоторое время молчала.

— А ты знаешь, что нам теперь делать? — спросила она. Я пожал плечами.

— Я подумал о том, как бы нам заманить Гледиса в укромный уголок, где я смог бы поговорить с ним при помощи рукоятки пистолета. Но мне хочется знать, что мы от этого будем иметь.

Она покачала головой и задумчиво посмотрела на огонь в камине. Потом сказала:

— Послушай Чарли. У нас имеется только один шанс. Мы не можем положиться на обещания этого парня. Гледис мне сказал, что если я тронусь с места, он займется мной. Но это блеф. Как только оба судна войдут в Эмс и будут пришвартованы на территории Германии, Гледис, вероятно, скажет, что я могу убираться прочь. Это бы меня не удивило. И мы будем обмануты.

Нет, если мы хотим выиграть, у нас есть только одна возможность.

— Какая же, моя красивая? — спросил я.

— Ты не догадываешься, Чарли? Оба судна Перринера, «Майборо» и «Мэри Перринер», снабжены экипажем, с которым мы ничего не сможем сделать, потому что они — все метисы. Капитаны — способные моряки, но очень ограниченные люди. Мы не можем на них надеяться. Для голландских властей все совершенно законно. Голландия не воюет с Германией, и местные власти не вмешиваются в торговые сделки: им безразлично, что Виллис Перринер хочет продать свой товар Германии.

Но существует одно обстоятельство, очень важное для нас. Это то, что Бидди Перринер еще не отдал приказа судам покинуть порт и войти в Эмс. Пока он этого не прикажет, суда останутся здесь.

— Согласен, — сказал я, — что же делать? — Ардена улыбнулась мне.

— Так вот, Чарли, — сказала она, — эта история началась с похищения, и она должна окончиться тоже похищением. Что ты скажешь, если мы похитим Бидди прежде чем он отдаст приказ поднять якоря?

Глава 12 Комбинация

Я смотрел на нес раскрыв рот. И начал верить, что у этой детки потрясающие способности. Наконец я проговорил:

— Мне кажется, что ты права. Наш единственный шанс получить фрик — это похитить Бидди. Но когда мы заграбастаем маленького дурачка, что мы будем с ним делать? Ведь здесь не Чикаго, моя красавица.

— Я это прекрасно знаю, — ответила она. — Мне нужно будет найти вариант.

— Другая вещь, — сказал я. — Предположим, что нам удастся, Гледис и его банда будут в бешенстве. И ты можешь провести скверные четверть часа.

Она еще немного подумала, потом продолжала:

— Мы пообещаем им сообщить, куда поместили Бидди, только за хорошую плату. Для этого нужно подыскать надежное местечко. Но мы ничего не сможем сделать, пока не узнаем, куда они заперли Бидди. Во всяком случае, известно одно: он не может находиться далеко.

Она испытующе посмотрела на меня.

— Я должна завтра завтракать с Гледисом. И я сыграю сцену большой страсти. Он до такой степени горд операцией, которую они затеяли, что, может быть, станет говорить больше, чем нужно. В каком отеле ты остановился?

— В отеле «Большой Сокол», — ответил я.

— О'кей. Тогда возвращайся туда и не выходи, пока не получишь от меня известий. Особенно, чтобы тебя не видели на улицах этого замечательного местечка. Если мне завтра повезет с Гледисом и я узнаю от него, где содержится Бидди, я пошлю тебе записку. Потому что нам нужно будет действовать быстро. Если мы хотим похитить маленького дурачка, нужно пошевеливаться.

Я встал.

— О'кей, Ардена. Ты замечательная куколка. Я должен сказать, что Лодц знал, кому он доверил свои интересы.

Она смотрела на меня, и я увидел, что ее глаза не синие, а фиолетовые. Она сказала ласкающим голосом:

— Не будем заниматься Лодцем, Чарли. Вилли лишь перевернутая страница в моей жизни. — Потом добавила: — Я начинаю верить, что ты стоишь большего. — Я улыбнулся.

— А я верю тому, что уже видел куколок, которые не достигали до своих щиколоток.

Потом я пристально посмотрел на нее и добавил:

— Должен признать, что мое сердечко делает тук-тук, когда я смотрю на тебя.

Она улыбнулась. Я вам уже сказал, что у нее великолепные зубы?

— Бросим на время все сантименты, Чарли, — сказала она. — Нам сперва надо проделать серьезную работу.

Она подошла к столу и наполнила два стакана, потом вернулась и протянула мне один,

— Выпьем за наше здоровье, Чарли, — сказала она. — Надеюсь, что нас ждет удача. И не будем забывать, что мы можем сделать лишь две вещи: или немедленно от всего этого отказаться, или любой ценой победить. Если один из нас допустит ошибку, мы пропали.

Она поставила на стол свой пустой стакан и добавила:

— Мы висим на волоске. Если Гледис заподозрит что-нибудь и выдаст нас Голландской полиции, мы созреем для кутузки здесь, а потом будем отправлены в Штаты.

— Я все понял, сестричка, — сказал я.

Она протянула мне руку, которую я нежно пожал.

— Тогда все пойдет хорошо, — сказала она. — Я рассчитываю на тебя, Чарли, Желаю удачи. И держи ноги сухими.

Я широко улыбнулся.

— Шутишь! Я буду следить за этим, — сказал я, потом подмигнул ей и ушел.

Вернувшись в свой отель, лег спать. Я считал, что провел замечательный вечер.

Когда я проснулся, был полдень. Я подошел к окну и бросил взгляд наружу. Погода была хорошей и прохладной, с неярким солнцем.

Я угостил себя сигаретой и вернулся в кровать. Потом стал думать о девочке Ардене,

Через некоторое время встал и принял ванну. Потом спустился в столовую, чтобы что-нибудь пожевать, после чего лодырничал, время от времени орошая свою лень стаканчиками «Адвоката». Потому что на самом деле будет лучше, если в этом городе, при свете дня, не будут видеть мою рожу.

Я стал представлять себе сцену завтрака девочки с Гледисом, и мне хотелось предугадать, до какой степени откровенности дойдет этот разговор. Мне казалось, что это ей не будет стоить особого труда. Во-первых, Гледису известно: дело так хорошо поставлено, что он не может себе представить, чтобы кто-нибудь мог вмешаться в него и нарушить. И, во-вторых, у парня сильная тяга к девочке, и это меня совершенно не удивляет, потому что, уверен, такая девочка может кого угодно свести с ума. Так что были все шансы за то, что Гледис выдаст, что знает. Он захочет показать девочке, какой он замечательный парень. И если она не выпотрошит его до донышка, то я готов пить виски до конца своих дней.

Потом я вернулся в комнату и написал длинный рапорт об этом деле своему начальству в Вашингтоне.

Я сунул этот рапорт в конверт и присоединил к нему свое удостоверение агента ФБР, потому что, если дело пойдет не так и я окажусь задержанным, не хотелось бы, чтобы голландские власти устроили международный скандал, упрекая джимена в том, что он вмешивается в дела славного города Делфзейл.

Я заклеил конверт и положил его в другой конверт, адресованный американскому консулу. Я прибавил еще адресованную ему записку, в которой просил, в случае, если я не появлюсь у него в течение восьми дней, отправить конверт директору ФБР. Такую предосторожность я должен был принять. Если я в течение недели не смогу прийти к нему, значит, я дегустирую морские водоросли.

Когда я все это закончил, спустился в холл и сунул портье письмо и на чай, чтобы он сделал все необходимое. Потом устроился в кресле с виски и сигаретой. Потому что нужно вам напомнить, если Ардена пришлет мне сюда письмо, оно будет адресовано Чарли Хаиту. А в отеле меня знают под именем Вилли Лодца. Нужно было избежать неприятностей.

В половине четвертого, когда я уже начал находить, что время очень медленно ползет, я увидел молодого парня, идущего по улице с письмом в руке. Я встал и с невинным видом вышел на улицу. И пошел навстречу мальчику. Я спросил у него, нет ли при нем письма на имя Чарли Хаита, потому что я — это он. Мальчик не увидел в этом никакого затруднения, дал мне конверт и ушел.

Я вернулся в свою комнату и вскрыл конверт. Это действительно было письмо от Ардевы.

«Дорогой Чарли!

Все прошло замечательно. У меня был великолепный завтрак с Гледисом. Этот олух до такой степени уверен, что их дело в шляпе и уже ничто не может помешать его осуществлению, что у меня не возникло ни малейшей трудности заставить его говорить.

Если мы хотим нырнуть в туман, то это надо будет сделать этой же ночью. Гледис мне сказал, что оба корабля должны выйти из порта сегодня ночью, в половине второго, чтобы это соответствовало большому приливу в устье Эмса. У них у обоих очень большая осадка, и нужно чтобы лоцманы поднялись на борт и провели их.

Есть нечто, что беспокоит Гледиса. Это выбор лоцманов. Он мне сказал, что многие голландские лоцманы отказываются вести корабли в германские порты, потому что опасаются налетов самолетов. И ему нужно найти двух парней, которые будут нелюбопытны.

Я должна буду встретиться с ним сегодня вечером в таверне «Спритхиз», около порта. Он сказал, что там мы, безусловно, найдем двух лоцманов, которые за несколько купюр будут молчать.

Во всяком случае, эти лоцманы должны будут находиться на борту «Майборо» и «Мэри Перринер» точно в половине второго, потому что корабли должны будут покинуть порт десятью минутами позже. Это дает нам достаточно времени. Ты должен действовать быстро.

Теперь мне известно, где находится Бидди Перринер. Если ехать прямо по дороге, проходящей мимо здания Гледис-Назаров-Хал, приедешь к болотистой местности. Продолжая ехать еще примерно километр, доберешься до здания, стоящего немного в стороне от дороги. Это там. Кажется, ему там тоскливо, но он здоров.

Этой ночью, ровно в час, оба капитана придут, чтобы получить приказ от Бидди. Он, безусловно, отдаст им тот приказ, который ожидает от него банда, потому что знает, что в противном случае пострадает его сестра. Он запуган.

Ему сказали, что после этого его оставят на свободе, и он сможет поехать в Англию, присоединиться к сестре, адрес которой ему сообщат.

Но все это басни, чтобы он оставался спокоен. Они увезут его на одном из кораблей. И это вполне естественно, потому что, надо думать, они не захотят, чтобы малыш рассказал всем об этой истории.

Мы только одним способом можем сыграть свою игру. Вот каким: ты должен приехать к этому небольшому зданию между полуночью и пятнадцатью минутами первого. Там двое типов сторожат Бидди. Тебе нужно избавиться от них. Потом ты должен будешь убедить мальчика, и чтобы он побыстрей стал себя слушать, оглуши его.

Я полагаю, что к полуночи я избавлюсь от Гледиса. Я не думаю, что смогу освободиться раньше, потому что он хочет лишь в последнюю минуту сговориться с лоцманами, чтобы у тех не оставалось времени для болтовни до отплытия.

Я наняла автомобиль и надеюсь присоединиться к вам, тебе и Бидди, перед маленьким зданием в половине первого. Когда мы посадим Бидди в автомобиль, остальное будет проще.

Я обнаружила потрясающее укрытие, около доков, где мы спрячем наследника Перринера. Как только мы приедем туда, нам останется лишь позвонить Гледису, я записала номер его телефона, чтобы сказать ему, что если он отдаст причитающийся нам фрик, мы скажем ему, где находится Бидди, и он сможет еще успеть приехать за ним и не пропустить прилив.

Если он попытается еще раз смошенничать с нами, мы быстро отвезем Бидди к консулу США и расскажем ему всю историю, а также то, что необходимо сделать, чтобы корабли не вышли из порта. Это, безусловно, обеспечит нам благодарность старого Перринера.

Во всяком случае, первое, что ты должен сделать, это не двигаться из своего отеля раньше ночи.

Оба сторожа Бидди, вероятно, будут крепкими парнями, но, я полагаю, это тебя не пугает. Если ты будешь вынужден спустить их, так двумя подонками на свете станет меньше. Только сделать это надо быстро. Не колеблясь, применяй крайние средства. Быстрота нужна нам обоим.

Ты должен сговориться с Бидди до половины первого. Я буду там со своим автомобилем. Будь осторожен и не делай ошибок. После этого дела мы сможем спокойно жить на ренту в течение долгого времени. До скорого свидания и держи свои ноги сухими.

Ардена».

Я перечитал это письмо два или три раза, потом разорвал его. И бросил кусочки в огонь. Закурив сигарету, стал размышлять о том, как же происходит операция Ардена Ванделл — Чарли Хаит.

Вне всякого сомнения, эта девочка Ардена наделена мозгами. И план, который она наметила, казался мне безошибочным. И что касается меня, то сценарий, который она наметила, подходит мне замечательно. Потому что когда Бидди будет в укрытии, которое она нашла для него, мне не будет трудно надуть их всех.

Первое, что я сделаю, это избавлюсь от Ардены. Потом подхвачу Бидди и быстро переправлю его в контору вице-консула. И скажу тому, чтобы он задержал корабли в порту.

Только мысль об этом заставляет меня усмехнуться. Потому что я могу легко представить себе лицо Ардены, когда она узнает, что вместе с Чарли Хаитом, она поработала в первый раз в своей жизни в компании с Лемми Кошеном, знаменитым агентом ФБР.

Я налил себе виски и продолжал размышлять.

Одно меня всегда удивляет: это привычка, которой обладают парни преступного мира — несмотря на риск, устраивать взаимные пакости. Они только и думают как бы надуть друг друга. Но большей частью они обманывают самих себя.

Посмотрим, например, на это дело.

Назаров, который работал рука об руку с бандой Зелдар-Гледис, нанял Вилли Лодца, его курочку Ардену и Борга, чтобы похитить Бидди Перринера. Он не сказал им, какой большой бизнес скрывало это похищение. И когда они ко всеобщему удовлетворению сделали свою работу, он даже не дал им обещанного фрика.

Борг и Вилли Лодц приехали в Париж каждый в отдельности, чтобы заставить Назарова или Зелдара, или еще кого-нибудь выдать им обещанную в Нью-Йорке галету.

Курочка Лодца, у которой мозгов оказалось больше, чем у остальных, прямо направилась в Делфзейл, преследуя свой фрик и фрик Лодца. Но она готова предать своего Вилли и отдать мне долю бедного парня, потому что тот попал в кутузку во Франции. Вы не находите эту куколку очаровательной?

Назаров обманывал свою жену. Он сказал ей, что похищение Бидди было заурядным похищением, и он заставлял ее выдать себя за его сестру. Потом, когда она обнаружила подоплеку этой истории и просила отказаться от нее, он стал угрожать ей. В результате — две смерти.

А теперь я собираюсь надуть девочку Ардену, как будто я настоящий Чарли Хаит. Но ничего не известно. Может быть, он этого и не сделал бы.

Во всяком случае, я уверен, что тип, которой сказал, что преступление не оплачивается, был прав. Только преступники никогда не прислушиваются к этим словам.

После всех этих размышлений мне внезапно вспомнилась Жуанелла. Как она там устроилась? Удачно ли ей удалось приехать в Лондон и вовремя ли она повидалась с Херриком из Скотланд Ярда? И удалось ли тому найти Жералдину? Потому что если дело пойдет нехорошо здесь для банды, эта девочка многим рискует. Тамошние бандиты уничтожат ее.

Кроме того, меня немного беспокоило то, как я смогу уговорить сегодня вечером Бидди, и должен буду ему сказать, что при всех обстоятельствах он не может рассчитывать увидеться со своей сестрой, потому что она, как и он, будут уничтожены, даже если план банды удастся. Это будет для меня мучительно, но я вынужден буду это сделать. И если у него есть хоть капля разума, он позволит себя увезти, не особенно протестуя.

Но я не очень рассчитывал на это. Потому что я много раз убеждался, что единственно чему люди редко верят, это правде.

Я приведу вам один пример.

Это было во время моего пребывания в Мексике. Это происходило в Чихуахуа. Я познакомился с одной куколкой. Самого высшего класса. Девочкой, на которую нельзя было смотреть без того, чтобы стать мечтательным и сентиментальным. Роскошный кусочек, который заставляет вас думать о рае.

И у этой курочки была слабость к Лемми. Это из-за моего поэтического темперамента. Во всяком случае, у нас появилась привычка нежно беседовать в одном из углов патио. И когда мы не беседовали, то смотрели друг другу в глаза. Я рассказывал небольшие истории, истории, которые дамы любят слушать по радио. И после каждой истории она целовала меня. Поцелуй был так горяч, что смог бы сдвинуть танк.

И каждый вечер, когда Лемми находил, что атмосфера становилась слишком накаленной, он бросал взгляд позади веранды и говорил: «Кариссима^[1], я вижу, что твой муж приближается». И каждый раз она мне отвечала: «Лемми, мой тореадор, уходи, уходи, и мое сердце будет следовать за тобой».

И я убегал.

Но однажды ночью, когда по обыкновению я бросил взгляд назад, что же я увидел? Ее господина и хозяина собственно персоной. По тому, с каким видом он шел по песку аллеи, можно было сразу понять, что что-то сильнобеспокоило парня. Или он услышал о моих визитах, или за ним гнался эскадрон гремучих змей.

Естественно, я беспокоился. Я вскочил, страстно поцеловал девочку и сказал ей: «Кариссима, мне необходимо бежать, потому что я заметил твоего мужа».

И что же произошло?

Как раз потому, что это был единственный правдивый случай, она отказалась мне верить. Она ответила мне: «Нет… Ты всегда говоришь мне это. Это неправда. Я тебя не отпущу».

И прежде чем успел освободиться от куколки, ее Жил подошел к нам и устроил сеанс метания ножей, на который я бы с удовольствием посмотрел, если бы это не касалось меня. Если бы тип не промахнулся, то Лемми лежал бы в цветах и лентах.

Это доказывает, что нужно быть предельно осторожным в выборе места и времени, чтобы говорить правду девочкам. Потому что, если это будет даже для ее пользы, она вам не поверит, или, ради разнообразия она вам поверит, но это ей не доставит ни малейшего удовольствия.

Я еще не встречал ни одной мышки, которая не предпочла бы хорошую ложь, если это приятнее правды для нее.

Я проснулся без четверти одиннадцать и сразу стал готовиться к акции. Осмотрел обойму и люгер. Надел пальто и надвинул шляпу на глаза. Потом выпил за свое здоровье и, наконец, нырнул в туман.

Внизу, в холле, я немного поболтал с портье. Я сказал ему, что хочу прогуляться перед тем, как лечь спать. Он оказался славным малым, немного говорил по-английски, что меня очень устраивало, чтобы получить некоторые сведения о голландском языке. Я спросил его, как говорят то и как говорят это, и он ответил мне очень подробно.

Я постарался хорошенько запомнить некоторые выражения, которые, без сомнения, мне понадобятся.

И наконец я ушел.

У меня был примерно час для работы.

Я спустился к порту, и когда туда дошел, то спросил, где находится таверна «Спритхиз». Потому что я хотел убедиться, что девочка Ардена действительно находится там вместе с Гледисом, как она мне об этом сказала.

Когда я туда пришел, то увидел, что это была таверна, как все другие таверны в портах. Я вошел и нашел там обычную обстановку: моряки всех возрастов и кож, но служанка белая.

Я подошел к прилавку и заказал себе стакан шнапса. В глубине зала была дверь, ведущая в другое помещение, и были видны столы и люди, сидящие за ними. Я оставил свой стакан и пошел осмотреться.

Я увидел девочку Ардену, сидящую за столом рядом с Гледисом. По другую сторону стола сидели два больших парня, одетые в свитера и морские сапоги. На голове одного была вязаная шапочка. Они немного походили на пиратов из фильма.

Я решил, что это были два лоцмана, нанятые Гледисом, чтобы ввести корабли в Эмс,

Несколько секунд я стоял и смотрел на них. Оба Голландца пили пиво из огромных кружек, но перед Гледисом и Арденой стояла бутылка с шампанским. Глядя на этого типа, можно было понять, что он здорово перебрал. Он был очень красным, и все время что-то говорил и смеялся. Ардена, казалось, хотела его сдержать, а оба голландца с удивлением смотрели на него.

Мне было понятно состояние Гледиса. Дело было уже почти завершено, и победа была так близка. Кроме того, присутствие Ардены еще больше подогревало его, что было совершенно естественным.

Потом я увидел, как он стал шарить в карманах и наклонился над столом. Оба голландца тоже наклонились, и я увидел, как старший из них получил большой пакет фрика от Гледиса.

Потом они трое пожимали друг другу руки. Ардена была слишком занята разливанием вина. Особенно полно она наливала Гледису.

Оба моряка встали, чтобы уйти, и я покинул свой наблюдательный пост. Прежде чем уйти, я бросил взгляд на Ардену и Гледиса, которые остались сидеть за столом. Парень казался мне совершенно пьяным. Его лицо было как помидор, очень зрелый, и он похлопал Ардену по руке с грацией медведя, которого вывели потанцевать.

Я вышел из таверны. Но что-то меня беспокоит. Почему, к дьяволу, эта девочка привела его в такое состояние? Субчик сам не знает, что делает. Зачем?

Мы уговорились, куколка и я, что после того как мы зацапаем Бидди, позвоним Гледису, чтобы потребовать у него галету в обмен на Бидди. Так какая у Ардены была причина приводить парня в такое состояние, что он не сможет даже держать телефонную трубку в руке, уже не говоря о том, будет ли он понимать, что ему скажут?

Я вам уже объяснил, что в этой комбинации все актеры только и пытаются обмануть друг друга.

И совсем недавно Ардена решила обмануть Гледиса, а я обмануть Ардену.

Теперь я стал задавать себе вопрос, не собирается ли девочка обмануть и меня. Это была штучка… Еще какая!

Во всяком случае, я не мог больше терять времени. Нужно было, во всяком случае, чтобы я увез Бидди Перринера. Если смогу. Чтобы поступить так, как все.

Глава 13 В ловушке

После этого я быстрой походкой дошел до низкого здания, описанного Арденой. Для меня было удачным, что ночь темная, потому что меня было бы видно издалека на этой плоской местности.

Ставни были герметически закрыты, и ни один луч света не проникал сквозь них. Деревянная лестница в несколько ступеней вела к входной двери дома. Я забрался по ней и стал сильно стучать и кашлять, чтобы заявить о себе, чтобы мое посещение не выглядело тайным. Потом я стал стучать ногой и наконец услышал шум шагов по лестнице по направлению к двери.

— Кто там? — спросил голос по-голландски.

— Полиция порта, — хриплым голосом ответил я, чтобы замаскировать свой акцент. Но я хорошо запомнил слова, которые сказал мне портье.

Секунду или две продолжалась пауза, потом я услышал, что парень стал открывать дверь.

Я отступил на шаг, и в тот момент, когда он отодвигал засов, я рванул и ударил его по челюсти так, что даже чемпион заснул бы от такого удара на полчаса.

Парень с шумом повалился, но пытался удержаться. Так как у меня были считанные минуты, я не стал церемониться. Достал люгер и ударил его рукояткой по голове. Он рухнул, как куль.

Мне хотелось бы знать, где находится второй парень. Я закрыл входную дверь и внимательно прислушался. И ничего не услышал.

Тогда я стал осторожно продвигаться вперед, но не успел сделать и двух шагов, как яркий свет залил помещение.

Как раз напротив я увидел деревянную лестницу, ведущую на второй этаж. И наверху лестницы я заметил амбала. У него в руке был сильный электрический фонарь, а в другой он держал пушку.

Я подумал, что он увидел лежащим своего приятеля, и решил действовать быстро. Прицелился в фонарь и выстрелил. Фонарь погас. Я нагнулся в темноте и подобрал лежащего парня. Поднял его и стал держать как заслон перед собой. Потом, когда амбал на лестнице открыл огонь, я испустил вопль и дал упасть парню.

Это удалось. Стрелявший решил, что попал в меня. И стал спускаться вниз. Когда он дошел до низу, наступила пауза: мне казалось, что он ищет выключатель.

Точно. В тот момент, когда он включил свет, я набросился на него и ударил под дых. И так сильно, что у меня создалось впечатление, что я прошел сквозь него. Еще добавил ударом рукоятки по голове. Потому что я люблю хорошо проделанную работу.

Потом я повернулся к другому парню. Пуля его товарища попала ему в грудь. Я хорошо сделал, что держал его перед собой.

Я повернулся к другому. Оторвал кусок его рубашки, заткнул ему рот. Потом при помощи его пояса и пояса его товарища спеленал.

После этого я осторожно стал подниматься по лестнице и открыл первую встреченную мною дверь, держа люгер наготове.

В глубине комнаты, за столом, какой-то парень раскладывал пасьянс. Он был блондином, с миленькими усами а ля Кларк Гейбл.

Я направился к нему с широкой улыбкой на своей кофеварке. И спросил его:

— Мистер Бидди Перринер?

— Да, — ответил он. — Что вам угодно?

Я поймал стул и сел около него. Потом начал короткую беседу.

— Послушайте меня. Не задавайте вопросов. Не спорьте. Если вы хотите уйти отсюда, то откройте уши и закройте рот. У нас нет времени на обсуждения.

Он слегка улыбнулся мне.

— Меня зовут Кошен, — сказал я. — Я из ФБР из Вашингтона. Вы, безусловно, догадываетесь, почему я здесь, но тем не менее я дам вам небольшое объяснение.

После того, как я кратко обрисовал ему всю историю, подытожил:

— Я не хочу вас обманывать и не скажу вам, что ваша сестра находится в безопасности, потому что я этого не знаю. Может быть, это так, а может быть, и нет. Во всяком случае, я известил Скотланд Ярд пять дней назад. Возможно, они уже ее нашли и поместили в безопасное место, мне это неизвестно. Но если Скотланд Ярд не успел ее найти, вы можете быть абсолютно уверены, что бы вы не сделали или не делали, вы никогда не увидите ее живой. — Я нагнулся над столом.

— Послушай меня, малыш, — сказал я. — Если Жералдина в руках банды, то они уничтожат ее. Мне очень огорчительно говорить тебе это, но необходимо, чтобы ты хорошенько понял. Ты когда-нибудь слышал о похитителях, которые отпустили свои жертвы? Даже после того, как получили выкуп?

— И что ж? — спросил он. — Что вы хотите, чтобы я сделал?

— В половине первого, — ответил я, — сюда приедет в автомобиле одна дама, чтобы забрать нас. Мы быстро скроемся.

И самое забавное в этой истории, что эта женщина — Ардена Ванделл, курочка Лодца. Куколка, в которую ты влюбился, потому что ее послали заманить тебя в ловушку. Она верит, что я Чарли Хаит, приятель Лодца. Она и я решили захватить тебя прежде, чем капитаны явятся сюда получить твои инструкции. Мы вроде договорились поменять тебя потом Гледису на галету. Она думает, что мы это сделаем, но это не то, что собираюсь сделать я. Увезя тебя отсюда, я доставлю тебя к консулу США в Делфзейле. Ты будешь находится под защитой американского флага. Понял?

— Да, — ответил он.

Он встал и прошелся по комнате.

— Каким ужасным дураком я был, — сказал он.

— Это верно, — сказал я, — но не нужно отчаиваться. Ты не первый парень, который попался на крючок женщины. И знаешь, я могу тебя понять в данном случае, потому что девочка Ардена — лакомый кусочек.

— Это верно, — сказал он. — Но как мог я быть таким дураком, до такой степени быть одураченным.

Я ничего не ответил и только смотрел на него, потом сказал:

— Все это в прошлом. Теперь бежим. Так как существует только одна дорога, ведущая в Делфзейл, мы встретим Ардену по дороге.

Парень сунул руки в карманы и принял независимый вид, потом сказал:

— Я не сделаю этого,

— Нет? — спросил я. — А почему же? — Он пожал плечами,

— Потому что в течение недель мне рассказывали различные истории. Разные люди. А теперь вы появились здесь. Вы назвали себя джименом. Почему я должен вам верить? Вероятно, вам не понятно, что я теперь уже никому не верю.

— Не говори глупостей, Бидди, — сказал я. — И особенно не начинай рассуждать. То, что тебе пришлось выслушать раньше, были нелепости. Ты сделаешь так, как я хочу. Мы быстро смоемся отсюда.

Он покачал головой.

— Я не пойду, — сказал он.

— Нет? — спросил я. — И почему же?

Он посмотрел на меня с жалкой улыбкой. Этот парень, тем не менее, мне симпатичен. Я ему от всей души сочувствую.

— Все, что произошло, было по моей вине, — сказал он. — Из-за меня у моего отца разбитое сердце. Я не хотел бы больше его видеть, если банда не выполнит своего обещания выпустить Жералдину.

— Господи боже мой! Можно же быть таким глупым! Как ты мог поверить в это? Ведь если они оставят в живых тебя и Жералдину и вы расскажите об этой истории, это будет большой скандал!

— Вы правы, — сказал он, — но я думаю лишь о Жералдине. Я могу надеяться на шанс, хоть самый ничтожный.

Я глубоко вздохнул. В глубине души я понимал дурачка. Он попал в тяжелую моральную обстановку.

— О'кей, Бидди, — сказал я. — Тогда я ухожу, потому что если банда обнаружит меня здесь, у меня будут довольно неприятные минуты.

Он кивнул головой.

— Да, — сказал он. — Если вы действительно джимен, нужно, чтобы вы скрылись, пока есть время. Я остаюсь. Я прошу вас сказать моему отцу, что я делал все, что мог, что бы исправить положение.

— О'кей, старина, — сказал я. — Я скажу ему это. До свидания.

Я подошел к нему и протянул руку. И в тот момент, когда он протянул свою, я вмазал ему с таким треском, что, вероятно, это слышали в Японии. Колени его подогнулись, и он упал. Можете мне верить, у парня крепкая челюсть. Потому что у меня онемела рука.

Я наклонился и подобрал его, потом перекинул через плечо.

Прежде чем уйти, я осмотрелся и удовлетворенно вздохнул. Может быть, наконец, если повезет, я смогу взять инициативу операции в свои руки, начать преследовать парней банды так, что им не захочется улыбаться.

Со своим грузом я направился к двери и не успел сделать трех шагов, как она открылась. Я был до такой степени ошарашен, что опустил Бидди на пол.

Потому что в обрамлении двери, с двумя сердитыми типами сзади, передо мной появился парень, которого я никак не мог рассчитывать увидеть здесь. Парень, который, я считал, находится в кутузке Еруарда в Париже. Сам Зелдар собственной персоной.

В руке у него был большой маузер, которым он ткнул мне в живот. И у него был радостный вид.

— Добрый вечер, мистер Кошен, — сказал он мне. — Я страшно рад вас видеть.

Я не знаю, случалось ли с вами такое, чтобы вы чувствовали, как ваши внутренности переворачиваются. Как раз такое ощущение у меня было в этот момент. Я смотрел на это дитя шлюхи, с его острым носом и пастью, которая ухмылялась. Я бы охотно отдал два пальца руки, чтобы оказаться заключенным с ним в комнате на полчаса. Без оружия. И без арбитра. Какая проклятая ситуация! Я попался, как крыса. Вот так концовочка!

Я повернулся, посадил Бидди на стул и стал щипать ему ноздри, чтобы привести в себя.

Он открыл глаза и сказал:

— Я не поеду. Я вам сказал, что никуда не поеду! — Это было сильней меня, и я расхохотался.

— Говори! — сказал я. — Посмотри вокруг себя, дурачок! Ты увидишь, что ты прав. Ты не поедешь, я не поеду, никто не поедет. И ты проиграл, я проиграл, и мы оба проиграли.

Оба парня Зелдара остались стоять снаружи. Он прорычал приказ по-немецки. И они вошли, подняв руки и вопя: «Хайль, Гитлер». Зелдар ответил им: — «Хайль, Гитлер». Теперь я пропал.

Во-первых, изменилась внешность Зелдара. В Париже у него был вид крысы, теперь фигура его выпрямилась, и вид его стал важным.

Он подошел ко мне, обшарил и взял мой люгер, который протянул одному из сопровождавших, сказав:

— Отведите Перринера в боковую комнату. С минуты на минуту придут оба капитана, Перринер отдаст им приказания и инструкции. Затем вы сможете уйти.

Тип щелкнул каблуками и ответил:

— Хорошо, герр капитан. — Потом Зелдар обратился к Бидди:

— Герр Перринер, вы отдадите обоим капитанам приказания, о которых мы с вами сговорились. Вы им скажете, что они должны пришвартоваться к главному причалу немецкого берега в Эмсе. Они и их экипажи спустятся на землю и там дождутся буксира из Делфзейла, который приедет за ними и за вами, чтобы привести вас сюда.

Если вы выполните наши условия устно и письменно, вы сможете оказаться в Англии вместе с вашей сестрой через сорок восемь часов. Вы меня хорошо поняли?

Бидди утвердительно кивнул. И оба амбала уволокли его.

Зелдар направился ко мне, я сидел на стуле.

— Мне доставило бы огромное удовольствие продырявить твою шкуру, — сказал он мне, — потому что ты достаточно мне насолил. Но было бы неосторожно сводить с тобой счеты в Голландии.

Он закурил сигарету и продолжал:

— Ты отплываешь вместе с нами на грузовом судне. Твоя жизнь, пока ты будешь в живых, будет счастливой и приятной в одном из наших концентрационных лагерей. В Германии у нас имеются превосходные методы дрессировки людей.

Я плюнул на него. Он подошел ко мне и ударил кулаком по лицу, и так сильно, что я упал со своего стула. Этот маленький человек с самым спокойным видом может быть очень жестоким.

— Тебя, безусловно, также поразит, и ты, вероятно, будешь огорчен, когда узнаешь, что сыграл большую роль в успехе нашего предприятия, мой друг. Потому что обычно у меня нет привычки самому завершать дело, но на этот раз я приехал, чтобы лично руководить концом операции. Без твоих глупостей в Париже я находился бы в Швейцарии, в которой другие операции требуют моего присутствия.

Он сел на табурет и достал сигарету.

— Я полагаю, — продолжал он, — что ты считал очень хитрым ходом заставить позвонить мне в Париж жену Рилватера. И это среди ночи, чтобы я приехал к ней. А твоим мозгам не показалось, что я могу найти странным, что именно со мной она хочет поговорить об исчезновении Жералдины. Но так как я любопытен от природы, я решил согласиться на приглашение. И она информировала меня о своем желании известить французскую полицию…

Зелдар пожал плечами,

— Естественно, мне это совершенно не понравилось, — продолжал он, — и я решил, что настал момент моего прощания с Парижем. И мне пришла в голову мысль, что не следует возвращаться к себе.

Но чтобы удовлетворить любопытство, я проехал мимо дома прежде чем отправиться на вокзал. И я заметил свет в окнах моей квартиры.

Он немного посмеялся.

— Надеюсь, они до сих пор ждут меня там.

И он опять стал смеяться, потом подошел к шкафу и открыл его. Достав бутылку кюммеля и стакан, он налил себе большую порцию,

— Я не хочу оскорблять, — с саркастической улыбкой продолжал он, — но тем не менее, скажу тебе, что вы, американцы, совсем не такие крепкие, как говорят. Я говорю сейчас о твоих приятелях из преступников, которые хорошо поработали для нас и которым мы не заплатили ни гроша. Доллары нам самим очень нужны, нам, немцам. Но даже без этого так приятно надувать людей.

Он налил себе еще кюммеля и продолжал:

— Это замечательные мошенники-американцы пришли предложить мне снова свои услуги и хотели еще раз помочь мне!

Если бы я мог шевелиться, то ударил бы себя ногой. Потому что понял свою ошибку. Эта ведьма Ардена Ванделл продала меня.

— Вы все были дураками, — продолжал он, — но пальма первенства принадлежит одной из вас.

Он поднял свой стакан.

— Герр Кошен, — сказал он, — ваш слуга, капитан Эмиль Миншмидт из Разведывательной службы Рейха, поднимает стакан за здоровье вашей прекрасной подруги, фроляйн Ардены Ванделл, драгоценной представительницы Рейха.

И одним глотком проглотил свой кюммель. Я же внутренне обругал себя: я должен был это предвидеть раньше.

У этой негодяйки только и было намерение, что надуть меня.

Глава 14 Что же я сделаю?

Я оставался неподвижным, с опущенной головой, глядя на свои ботинки и горько сожалея о прошедшем. Вас, может быть, удивило бы, но я думал о мышках. О всех мышках, с которыми встречался в своей жизни.

Я знал их разных форм и качеств. Хороших и плохих. Худых и толстых. Карлиц и великанш. Я видел плачущих, когда им чего-нибудь хотелось. Других, которые добивались своего с пушкой в руке. И таких, которые лаской пытались покорить вас. И тех, которые приходили к концу с невинным видом крутя крупом.

Но эта Ардена, это особая модель. Это самая ловкая из мошенниц, с которыми я встречался когда-либо. Она так же мне неприятна, как ревматизм. И я держу пари, что если бы она одна оказалась после кораблекрушения на необитаемом острове со своей бабушкой, она бы вытащила у той золотые зубы, чтобы попытаться продать их рептилиям. И она найдет возможность уговорить рептилию. Уверяю вас.

Зелдар по-прежнему пил кюммель.

— Что я нахожу совершенно замечательным, — внезапно продолжал он, — каким способом фроляйн Ванделл решила избавиться от вас, герр Кошен! Вас, который считался ее приятелем, коллегой, потому что она верила, что вы Чарли Хаит. И чему она верит и сейчас, кстати.

Он снова посмеялся и продолжал:

— Когда я сегодня вечером приехал в Делфзейл, отправился в «Спритхиз», чтобы, как было условленно, встретиться с Гледисом, фроляйн Ванделл была очень удивлена при виде меня, потому что она не знала, что Гледис звонил мне в Цюрих и рассказал, что сюда приехал хороший друг Лодца, чтобы потребовать для него деньги.

По счастью, Гледис предупредил меня об этом. Я решил, что будет лучше, если я поеду и лично прослежу за отправлением кораблей. Без этого я, безусловно, находился бы в Цюрихе, где меня ждали неотложные дела.

— В «Спритхизе» я встретился с совершенно пьяным Гледисом. Прекрасная Ардена напоила его. И я сразу же понял почему. Но капитан Эмиль Миншмидт сразу же принял меры предосторожности. Я захватил Ардену и Глезиса в свою машину и поместил их под надежной охраной в конторе нашей фирмы. В ожидании отплытия на одном из кораблей, одновременно с Бидди Перринером.

Вот тогда прекрасная фроляйн предложила мне выдать план операции, которая должна была нарушить наши планы, а в обмен на ее разоблачения я должен буду дать ей деньги, причитающиеся за похищение в Нью-Йорке.

Естественно, я сразу же согласился. И я дал ей честное слово офицера, что как только мы пришвартуемся к немецкому берегу в Эмсе, я дам ей деньги.

Зелдар встал и подошел ко мне.

— Вы не смеетесь, герр Кошен? — спросил он. — Вы не находите это забавным? Эта девушка, ни секунды не колеблясь, продала вас взамен на обещание, которое я не сдержу.

И так как это не рассмешило меня, Зелдар неожиданно ударил ногой мне в живот. Я снова сел на стул, на этот раз верхом. Полезно иметь под рукой спинку стула.

А Зелдар продолжал свой рассказ.

— Тогда она раскрыла мне весь ваш замысел, — сказал он. — И я сразу же пришел сюда вместе с моими людьми. И можете себе представить, герр Кошен, какова была моя радость, когда вместо Чарли Хаита, я увидел своего старого приятеля, Лемми Кошена. Джимена со знаменитой репутацией. Человека, который никогда не упускает свою дичь.

И Зелдар стал громко хохотать.

— Бедная фроляйн Ардена Ванделл, — продолжал он, когда немного успокоился. — Нужно будет, чтобы я сделал с ней то же, что сделал с Эдванн и Сержем. Она слишком много знает и позднее может причинить мне неприятности.

Эти слова удивили меня и настолько, что я не мог удержаться, чтобы не спросить:

— Это вы спустили Назаровых?

— Разумеется, — с усмешкой ответил он. — А вы в этом сомневались? Правда, это был небольшой шедевр.

Хорошенько поймите меня, мой дорогой герр Кошен. Ведь я не совсем глуп и предусмотрел с самого начала операции, что это была игра с огнем, принять Эдванн Назарову в дело. И какая нам могла угрожать опасность, если бы ей была известна истинная цель операции Перринер. Потому что она была француженка. А французы — все патриоты,

И я был уверен, что однажды Серж не удержится и расскажет своей жене, что собой представляет выкуп за Бидди Перринера.

Я прекрасно знал, что в один из дней мне придется применить против Эдванн Назаровой крайние меры. И конечно, вместе с Сержем.

Он улыбнулся, и я мысленно пожелал ему проглотить все свои зубы.

— Это на ужине в кафе «Казак», — продолжал он, — я подумал, что настал момент для этого. Присутствие в Париже герра Лемми Кошена могло вызвать крупные неприятности.

И действительно, я заметил, что вы нас покинули почти сразу же после ужина. И что вскоре Эдванн сделала то же самое. Я понял, что Серж слишком разоткровенничался с женой. Что теперь она знает слишком много. И собирается довериться вам. Я понял, что смерть вашего коллеги Родни Уилкса ее очень потрясла. — Я кивнул головой.

— Тогда, — сказал я, — значит, вы ответственны также и за смерть Уилкса. Вы дали пузырек Сержу, и тот не знал, что это яд.

— Совершенно точно, — ответил он. — Я сказал Сержу, что это сделает Уилкса достаточно больным для того, чтобы он покинул клуб. Он поверил в это. Правда, он был дурак.

И Зелдар опять загоготал. Он думал о всех крестах, которые ему пожалует Адольф.

— Когда Эдванн нас покинула вскоре после вас, я позволил себе последовать за ней. Я проследил за ней до дома, а когда она вышла из квартиры, поднялся в квартиру Сержа, в которую она вошла, и тихонько проскользнул туда при помощи своего ключа.

Я остался в прихожей, откуда мог слышать очень хорошо все, что говорилось в комнате. Я слышал весь разговор с Сержем. Сперва она убеждала его рассказать вам историю, и у меня создалось впечатление, что она сможет уговорить Сержа.

Тогда… я принял решение. Я тихонько вышел на лестничную площадку и закрыл дверь. Потом позвонил.

Серж открыл мне дверь и пригласил войти. И я стал говорить о свидании, которое должно было быть с вами утром.

Серж сидел около огня, а Эдванн растянулась на диване, как всегда, очаровательная. Некоторое время мы дружески болтали, потом я подошел к столу, чтобы налить нам троим выпивку. У меня с собой был яд, которым я воспользовался для Уилкса. И я налил его в их стаканы. Он был очень сильным.

Я предложил тост, и мы выпили все трое одновременно.

Подонок глубоко вздохнул.

— Моя очаровательная Эдванн мгновенно умерла, — сказал он, — но Серж был крепче. Он бросил свой стакан и достал свой автоматический. Я не знал, что он вооружен. По счастью, яд подействовал раньше, чем он успел выстрелить.

Затем я позволил себе забаву устроить небольшую сцену для потехи моего друга Лемми Кошена. Я старательно растянул Эдванн на диване и поставил возле нее стакан, как будто она поставила его, чтобы выпить. Я решил, что вы подумаете, что она отравилась, так же, как и Серж, потому что не могла больше рассчитывать на свою прекрасную Францию.

К тому же я был совершенно уверен в том, что если бы было нужно, она убила бы Сержа. Если бы он отказался согласиться с ней. Но я также был совершенно уверен, что она бы не убила себя потом. Вот почему для меня было необходимо убить обоих. Я человек осторожный, герр Кошен.

Он с удовлетворенным видом откинулся на стуле.

— Вам бы выступать на ярмарках, — сказал я. — Вы выиграли. Хочу вам сказать, что я видел подобные вещи и не всегда они заканчивались в пользу подонков. — Я старательно вздохнул. — Вы меня получили исключительно потому, что у вас в руках была пушка. Но она не помешает мне сказать, что парни, которые придумали слово «сволочь», безусловно, думали о вас. Вы до такой степени сволочь и так омерзительны на вид, что самый отвратительный убийца выглядит по сравнению с вами как рождественская открытка. Вы до такой степени отвратительны, что я даже не бросил бы вас рептилии, потому что она сдохла бы в судорогах после того, как проглотила вас, и мне было бы жаль ее… Потом я еще хочу сказать вам…

Я схватил спинку своего стула, и мы вместе с ней катапультировали вперед. Мне повезло. Одна из ножек стула задела его по руке с оружием в тот момент, когда он встал.

Я выбросил вперед ногу и ударил его по голени. Боль заставила его покраснеть. Потом прямым я раздавил ему нос и губы. И я продолжал. Я отбросил стул, который мне мешал, и коленом врезал ему в желудок.

Это подбросило его вверх, и он громко шлепнулся на пол. Его голова ударилась об ограждение камина. Я поймал его за воротник и поднял. Потом я снова ударил его так, что он полетел прямо до Аляски. Мои фаланги тоже затрещали.

Он полетел вглубь комнаты, и я последовал за ним. Я слышал какой-то шум снаружи, но был до такой степени возбужден и разъярен против этого негодяя, что ни о чем больше не думал, как только основательно расправиться с ним.

Около двери я схватил его и решил посадить ненадолго в огонь. Чтобы разогреть его кишки. В тот момент, когда я повернулся, позади моей спины открылась дверь, и кто-то дал мне сильного пинка, отправившего меня на другой конец комнаты.

Все в комнате закрутилось, потом стало темным.

Но прежде чем погрузиться в ночь, я чувствовал, что меня били ногами по телу и лицу. И один из ударов отправил меня в небытие.

Когда с мучительным усилием я открыл глаза, передо мной мелькали миллионы искр. Первый тип, который ударил меня по голове, вероятно, был железом.

И голова моя болела так, как будто внутри ее били в тамтамы.

Я попытался шевельнуть руками, но напрасно. На меня надели наручники. Потом я попытался глубоко вздохнуть, чтобы узнать, осталось ли что-нибудь от моих легких. С этим было почти нормально.

Теперь мне уже удалось видеть одним глазом, и я стал смотреть кругом себя.

Меня прислонили к стене в чем-то вроде каюты. Мне показалось, что я нахожусь на «Майборо». Поблизости слышалось урчание моторов или турбин судна. Слабая лампочка освещала каюту, и я увидел, что иллюминаторы завешаны черной материей. Вероятно, мы покинули Делфзейл.

В другом конце каюты я увидел Бидди, также привязанного.

Я провел языком по губам. Я чувствовал, что они разбиты и не хватает одного или двух зубов. Мой язык произвел на меня впечатление чего-то шершавого.

Должен вам признаться, что я чувствовал себя неважно.

— Итак, Бидди, — сказал я, — как дела?

— Я о'кей, — ответил он с легкой улыбкой. Он храбро держался, малыш.

— Мне кажется, они вас немного потрепали, — продолжал он. — Я очень огорчен. Это моя ошибка.

— Ба, — сказал я. — Теперь в том положении, в котором мы находимся, это не имеет особого значения.

— Это приговор? — спросил он.

— Да! — ответил я. — Дело закончено. Я имел беседу с Зелдаром. Он приготовил для нас кое-что. Он говорил о концентрационном лагере, но я не думаю, что мы достигнем его. Этот тип исключительно любезен.

Я вспомнил о Зелдаре и усмехнулся.

— Боже мой, — сказал Бидди, — вы находите это забавным?

— Нет, — ответил я, — но я вспомнил о том, что сделал с парнем Зелдаром до того, как они все набросились на меня. Вы бы видели его пасть. У его подружки сделается истерика, когда она увидит его.

— По-видимому, — сказал Бидди, — это уже кое-что.

Потом он замолчал, потому что кто-то открыл дверь. Вошел один из парней Зелдара.

— Джентльмены, — сказал он, — герр капитан приглашает вас к себе в салон. Вы, безусловно, будете счастливы узнать, что мы покинули Делфзейл. Вы встанете и последуете за мной. Мы пойдем по палубе. Если вы попытаетесь заговорить с кем-нибудь или сделать подозрительный жест, я вас убью. Вы меня поняли, джентльмены?

Мы встали, но я не смог удержаться на ногах, пошатнулся и упал на стул. Потом повторил снова, но медленней. Все мое тело было сплошной болью, сверху до низу.

Мы вышли и прошли по палубе с парнем Зелдара позади нас. Этот грузовой корабль был очень большим, но я увидел, что на нем очень мало людей. Я решил, что для того, чтобы проделать такой небольшой путь до Эмса, не требовалось большого экипажа. Вероятно, достаточно было полдюжины людей.

Ночь была совершенно темной, и не было ветра.

Мне хотелось знать, что приготовил для нас Зелдар. И мне казалось, что это вряд ли будет что-нибудь приятное.

Глава 15 Есть над чем посмеяться

Не так просто было пройти по палубе со связанными руками, потому что судно слегка покачивалось, а у меня ноги были очень слабыми.

Внезапно Бидди потерял равновесие и повалился на меня. Тип Зелдара упер дуло оружия мне в спину и почти толкнул вперед. Бидди выдал ему отличный удар ногой, но тип ответил ударом рукоятки пистолета по голове, и Бидди со стоном повалился на палубу.

— Свинья может остаться здесь, — сказал тип. — Это послужит ему примером, что ожидает его позже.

В течение нескольких секунд он ругался по-немецки, потом толкнул меня к лестнице, потом по длинному коридору. Открыв одну из дверей, он втолкнул меня внутрь помещения.

Я очутился в небольшой красивой каюте-салоне. И в ней, казалось, пировали вовсю. Зелдар, Ардена и двое других типов сидели вокруг стола, на котором стояли бутылки с шампанским. У них был веселый вид. Ардена, ведьма, курила сигарету, и у нее был самодовольный вид.

— Франц, где другой дурак?

Франц по-немецки объяснил ему, что по дороге он оглушил Бидди,

Это заставило Зелдара засмеяться.

— Он увидит еще много другого, — сказал он.

Потом он приказал типу вылить ведро воды на Бидди и привести его сюда. Парень щелкнул каблуками и ушел.

Зелдар наполнил стакан Ардены и улыбнулся ей. Потом наполнил свой стакан и стаканы двух других.

Я сел на покрытую плюшем банкетку у перегородки и стал смотреть на них.

Мне немного жаль Ардену. Вот курочка, которая пьет шампанское и считает себя на вершине достижения, в то время как сидит на вулкане, который каждую минуту может взорваться. И мне кажется, что Зелдара это очень забавляет.

Он старается как можно дольше протянуть комедию, чтобы сюрприз был еще более забавным» Он поднял свой стакан.

— Я пью за ваше здоровье, фроляйн, — сказал он. — И я покажу вам кое-что забавное.

Он указал на меня пальцем и засмеялся.

— Вы узнаете этого джентльмена? — спросил он ее. Она вернула ему его улыбку.

— Это Хаит, — ответила она. — Чарли Хаит, бедный дурачок!

Потом она подняла стакан.

— За тебя, Чарли, — сказала она, — мне жаль, что мне пришлось тебя продать. Но что же ты хочешь? В наши дни женщина выпутывается как может!

Это заставило их всех засмеяться. Потом Зелдар сказал:

— Фроляйн! Вы не совсем точны! Этот тип не Чарли Хаит.

Он встал и поклонился мне.

— Позвольте мне, фроляйн, представить герра Лемми Кошена, знаменитого агента ФБР, индивидуума, которого вы считали Чарли Хаитом.

Ардена ошеломленно посмотрела на меня. Никогда в жизни я не видел такой удивленной курочки. Потом она расхохоталась. До судорог, она не могла удержаться от смеха. И трое типов тоже стали смеяться. Это был настоящий маленький праздник.

Потом Зелдар подошел ко мне и выплеснул содержимое своего стакана мне в лицо.

— О'кей, Зелдар, — сказал я. — Пользуйся, пока можешь. Настанет день, когда и тебя кто-нибудь пристукнет, и ты не будешь тогда смеяться. Но скажи мне, что это случилось с твоим красивым носиком? И твоими прекрасными глазами, которые так черны? Если бы парни, которые вытащили тебя из моих рук, пришли несколькими секундами позже, им бы не понравился запах жареного. Потому что я собирался посадить тебя задницей в огонь.

Потом я исполнил ему мой репертуар известных сравнений. Это подействовало бы даже на глухого.

Он отступил на шаг и ударил меня по носу. Это заставило меня увидеть множество огней. Он отправился на свое место.

Потом Ардена встала и подошла ко мне. У меня впечатление, что на меня не слишком приятно смотреть. Мой нос кровоточил и распух, я даже не мог смотреть прямо перед собой. Малышка разглядывала меня, потягивая шампанское.

— Даже когда я верила, что ты — Чарли Хаит, — сказала она мне, — твое лицо мне не нравилось. Но я думала, что ты, тем не менее, правильный парень, потому что иначе я не стала бы разговаривать с тобой о деле.

Она усмехнулась и продолжала:

— Значит, ты джимен. Это тяжко. И если бы ты уже не получил по заслугам, мне доставило бы удовольствие самой тебе всыпать, полицейское ты отродье! Вот попей немного, красавец!

Она подняла над моей головой стакан и стала лить шампанское на мое лицо. Здорово щипало, но я смог хоть смочить немного язык. И должен вас заверить, что шампанское было хорошим.

Она вернулась на место и снова наполнила свой стакан. Потом сказала Зелдару:

— Я могу сказать, что мне повезло! Если бы я довела до конца операцию, которую задумала с этим парнем, он меня бы надул! И я была бы теперь в кутузке.

Она разом выпила свое вино.

— Это совершенно верно, фроляйн, — сказал Зелдар. — С этой точки зрения вам повезло.

И совершенно безразличным тоном он добавил:

— Надеюсь, что ваша удача будет продолжаться. — Ардена посмотрела на него.

— Что вы хотите этим сказать, мистер Зелдар? — спросила она. — Мне не нравится, как вы это сказали.

Он пожал плечами и усмехнулся.

— Моя очаровательная и прелестная Ардена, — сказал он, — это было сказано для того, чтобы приготовить вам другой сюрприз. Чтобы вы знали, что в этой операции для вас не будет ни одного доллара или цента.

Но не огорчайтесь, вам не так-то уж плохо будет в Германии. Женщина с вашей красотой всегда сможет существовать. Вначале, возможно, вам покажется это очень мучительным, но потом, я уверен, вы привыкнете.

Итак, наполните свой стакан и позабудьте, что существует такая вещь, как деньги.

Несмотря на ее предательство по отношению ко мне, мне стало немного жаль Ардену. Она сидела потрясенная, опустив голову. Зелдар и оба типа хохотали как гиены, обнаружившие хорошо сохранившийся труп.

Потом Ардена проговорила тихим голосом:

— Мне кажется, вы сказали, что не сдержите своего обещания?

— Боюсь, что именно так, — ответил Зелдар и засмеялся снова.

Наполнив стакан Ардены, он добавил:

— Но вы можете рассчитывать на мое покровительство. А это уже кое-что. И еще несколько ящиков превосходного французского шампанского. — Девочка стала очень красной,

— Тогда почему?.. — завопила она.

— Спокойнее, спокойнее, малышка, — прошипел Зелдар.

— Почему вы увезли меня на этом корабле несчастья? — наконец удалось сказать Ардене.

— А к чему приведет ваше возмущение? — проворчал Зелдар. — Это верно, что нас это забавляет. А вас? Подумайте хорошенько. Было необходимо, чтобы мы взяли вас с собой. Как вы могли подумать, что мы можем оставить вас в Делфзейле? Вы могли разболтать многое.

А потом, именно с вашей помощью мы смогли узнать, где находится лоцман, с которым сговорился Гледис, прежде чем напиться.

— Боже мой! — воскликнула Ардена. — Вы хотите сказать…

— Что вам нужно подготовиться к долгому пребыванию в Германии. Разве наш великий философ не сказал, что женщины предназначены исключительно для того, чтобы доставлять удовольствие завоевателям? Кошен и Перринер будут ликвидированы сразу же после прибытия на место.

Ардена выругалась. Один момент у меня даже было ощущение, что она бросится на него.

Тут резко распахнулась дверь, и вошел Бидди, толкаемый Францем. У парнишки был не блестящий вид. Он был весь мокрый после вылитой на него воды, и на голове у него была шишка, напоминающая скалу Гибралтар.

Как только Ардена его увидела, она подскочила и бросилась к нему. И изо всех сил дала ему пощечину. Это прозвучало, как выстрел.

— Красный дурачок, — завопила она. — Если бы ты не имел глупость влюбиться в меня в Нью-Йорке, тебя бы не похитили и я не была бы там, где я есть. Подонок! Если бы я смогла тебя задушить…

Она задыхалась от ярости. Бидди, который с трудом держался на ногах, хотел ей что-то ответить, но она снова ударила его. И бедный паренек зашатался и растянулся на полу.

Зелдар и другие давились от хохота.

— Ты должна заткнуться, Ардена, — сказал я. — Ведь ты получила то, что сама заслужила.

— Закройся, плоскостопный, — завопила она под моим носом. — Или я займусь тобой.

Потом она вернулась на свое место и обхватила голову руками,

У меня создалось впечатление, что она слишком много выпила шампанского. Ее голова качалась направо и налево. И она слегка стонала.

Глядя на нее в таком состоянии, я сам почувствовал себя нехорошо. Судно качалось. Вероятно, море было неспокойным. Только этого нам еще не хватало!

В тот момент, когда я об этом подумал, острая боль пронзила меня. Я сжал губы, чтобы не заорать.

Я прислонился к перегородке. Качка заставила упасть два стакана. Но ведь «Майборо» было большим судном.

Я не спускал с Зелдара глаз, подкарауливая момент, когда он тоже заметит это. Но он, казалось, ни в чем не сомневался. Он пил и курил.

Зебр, сидящий около него, докончил свой стакан и встал. У него было странное выражение лица. Подойдя к иллюминатору, он отодвинул занавеску и посмотрел наружу. Потом он резко повернулся и открыл рот, чтобы заговорить, но в этот момент Ардена закричала. Она была в ярости.

Она подняла юбку выше колен и показывала свои ноги. Ноги были что надо. Это напомнило мне ноги Эдванн, когда она сыграла со мной свою шутку.

— Посмотрите-ка на это! — кричала она. — У меня опять порвался чулок. Все это из-за ваших проклятых стульев!

В тот же момент парень, который смотрел в иллюминатор, завопил, как осел:

— Герр капитан!.. Герр капитан!.. Мы находимся в море! Мы не подплываем к Эмсу!

Глаза Зелдара вылезли из орбит. Он повернулся на своем стуле, но я услышал голос Ардены, который сказал:

— Не двигайся, Зелдар! Если кто-нибудь пошевельнется, я прострелю ему кишки!

Она достала из своего чулка автоматический. Вид у нее угрожающий и ледяной, как у айсберга.

Я не верил своим глазам. Что касается сюрприза, так это сюрприз!

Потом она по-немецки сказала что-то Францу. Он колебался. Тогда она подняла свой автоматический, и он подошел ко мне и снял наручники.

— Не разоружите ли вы их, мистер Кошен? — сказала она.

— С восторгом, дитя мое, — ответил я. — Вы можете рассчитывать на меня.

Я встал и потянулся. Мои суставы трещали. Потом я обошел все собрание и подобрал оружие. Когда я подходил к Зелдару, то удвоил осторожность.

Подонок скрипел зубами. Он повернул голову к Ардене и прошипел:

— Вы мне заплатите за это, исчадие…

— Нет, герр капитан, — прервала она его. — Когда будут сводится счеты, это вы заплатите за все,

И я заметил, что теперь она говорила по-английски совершенно правильно. Я был совершенно ошеломлен.

— Мистер Кошен, — сказала она мне с улыбкой, — вы забыли бедного Бидди.

Я подошел к пареньку, поднял его и посадил. Потом я снял с него наручники и дал ему выпить шампанского. У него стал более нормальный вид.

Потом я доставил себе небольшое удовольствие. Я подошел к Францу, который был так приветлив с нами. И я выдал ему такой удар, который заставил его пролететь в другую сторону каюты.

Потом я прислонился к перегородке с пушкой в каждой руке в надежде, что подонки дадут мне возможность воспользоваться ими.

Ардена подошла к Бидди, взяла его носовой платок, намочила шампанским и вытерла ему лицо. Меня это заставило глубоко вздохнуть. Мне тоже очень хотелось бы, чтобы она меня вытирала шампанским.

— Мистер Перринер, — сказала она, — я должна перед вами извиниться. Если я вас ударила как только вы вошли сюда, то это для того, чтобы помешать вам «узнать» меня. Это могло расстроить мою игру. Потому что эти господа верят, что я Ардена Ванделл, которая к тому же ведь светлая блондинка, не так ли?

Я совершенно обалдел, потом усмехнулся.

— Но тогда кто же вы? Как вас следует называть? Это очень неудобно иметь подружку, имени которой не знаешь.

— Меня зовут Жоржетта, — ответила она с улыбкой. Потом она снова повернулась к Бидди и сказала:

— Мистер Перринер, я представляю здесь Великобританию. Лоцман этого корабля и «Мэри Перринер» не голландцы. Они англичане. Это офицеры ВМФ.

Она повернулась к Зелдару и очаровательно улыбнулась. Этот тип был совершенно уничтожен.

— Вы в самом деле очень глупы, герр капитан Эмиль Миншмидт, — сказала она ему. — Так же глупы, как Гледис. И если бы этот Зебр, как говорит мистер Кошен, был немного поумней, он бы заметил небольшое английское судно, которое вошло в порт Делфзейла два дня назад нопричине плохой погоды. И он также заметил бы, что оно бросило якорь рядом с «Майборо».

А вы сегодня ночью погнались по следам мистера Кошена, предоставив мне обязанность найти обоих лоцманов и сказать им, чтобы они поднялись на борт. Я выполнила задание, которое вы мне поручили. И мы одновременно с ними подняли на борт экипаж каботажного судна. Все это было очень просто сделать в темноте.

И суда теперь находятся в наших руках. Вот и все, — закончила она.

И я теперь понял ее поведение с Гледисом. Она заговаривала ему зубы и поила, чтобы он проглотил обоих британских лоцманов.

И чтобы избавиться от Зелдара и его людей, которые неожиданно там появились, она воспользовалась как приманкой парнем, которого принимала за Чарли Хаита.

Разве я был неправ, когда говорил, что с первого взгляда понял, что у девочки есть мозги?

— Мы по дороге в Англию, герр капитан, — продолжала она. — И нас сопровождает эскорт. Уже некоторое время нас охраняет миноносец.

Эти слова вывели Зелдара из оцепенения. Он завопил:

— Это нейтральное судно. Это американское судно, и я нахожусь на нейтральной территории. Я немецкий офицер, и я требую, чтобы меня высадили в нейтральном порту.

Бидди встал со стула и направился к Зелдару.

— Ты прекрасно знаешь, что это не так, мошенник, — сказал он. — Мой отец продал суда, вместе с грузом Англии. Продажа была совершена до нашего отъезда из Нью-Йорка. Ты находишься на английском корабле. А потом получи это!

И Бидди ударил Зелдара кулаком по морде.

Зелдар сделал «ах» и повалился.

Мы надели на зебров наручники и заперли в одной из кают, в той, куда швырнули раньше меня и Бидди.

Бидди вышел на палубу подышать воздухом, а я беседовал с девочкой Жоржеттой.

Когда я пришел к ней в салон, она стояла перед зеркалом и пудрила нос. Мне хотелось бы знать, откуда она достала пуховку: вероятно, она была спрятана в ее другом чулке.

Я находил потрясающим то количество, которое курочкам удается спрятать в своих чулках. Я хочу сказать, в складках своих ног.

— Прежде всего, Жоржетта, — сказал я, — я хочу вас поздравить. Вы выполнили номер первого класса. Вы были потрясающи!

Затем, я хотел бы урегулировать с вами небольшой вопрос, который для меня очень важен. Это относительно парня Зелдара.

Этот зебр принадлежит мне. Это часть моего рациона, моего персонального мяса. Я хочу отвезти его в США. Там он пройдет судилище Федерального Суда и получит двести различных обвинений. И его будут поджаривать столько раз, что это отразится на вашем освещении.

Жоржетта покачала головой,

— Ничего не поделаешь, Лемми, — ответила она. — Я его держу и я его сохраню. И дай мне, пожалуйста, сигарету.

Я дал ей сигарету и продолжал:

— Прости мое упорство, мой зайчик, но я первым вышел на его след в Париже, и он был моим. Больше того, у меня есть против него обвинение, которого у вас нет. В убийстве. В убийстве моего друга, Родни Уилкса, которого он отравил в Париже.

Жоржетта снова покачала головой.

— Мы шли по следу Зелдара раньше, чем он отправился в Америку. Мы следили за ними, Назаровым и Вилли Лодцем, когда они все подготавливали в Англии. По этой причине я поехала в Америку, где мне удалось захватить Ардену Ванделл, подругу Лодца, после того как они похитили Бидди. Она почти догадалась, что скрывается за похищением. И сильно напугав, я заставила ее заговорить.

Потом я поехала в Париж на том же судне, что и Жералдина Перринер, за которой я наблюдала в Нью-Йорке. У меня была уверенность, что Назаров потянет ее в Париж, чтобы банда могла также завладеть и ею.

— Как это? — удивился я. — Вы знали, что они хотели так же завладеть и Жералдиной и ничего не сделали, чтобы помешать этому? Вам нужно было бы пройти курсы в ФБР, в Вашингтоне,

— Вы в самом деле так думаете, Лемми? — с улыбкой спросила она. — Если я отпустила Жералдину из Парижа для поездки в Лондон, то это для того, чтобы поставить в тупик парней, которые должны были захватить ее по приезде на аэродром в Крайдоне, двое последних агентов Зелдара в Англии, на которых мы еще не накинули сеть.

Теперь эти оба зебра находятся под замком. А Жералдина комфортабельно расположилась в «Савойе».

Я глубоко вздохнул. Я начал находить это слишком блестящим.

А Жоржетта обольстительно улыбнулась и сказала:

— Теперь вы видите, мой дорогой Лемми, что это вы должны пройти уроки в ФБР, а потом прослушать серию уроков у нас, на Специальных курсах.

Я снова глубоко вздохнул.

— Вы торжествуете во всем направлениям, Жоржетта, но позвольте вам сказать, что есть одна вещь, которую вы не знаете. Это то, что я вас застал в Париже, когда вы шарили в ванной комнате у девочки Жуанеллы Рилватер. Что вы там искали, моя красавица?

— О, ничего специального. Я просто хотела навести справки об этой вновь прибывшей, которая была замешана в деле и о которой я не знала абсолютно ничего.

Это признание меня немного утешило. Но Жоржетта тотчас же добавила:

— Я находилась в ее спальне, когда вы вошли в салон. И тогда я прошла в ванную комнату. И я открыла аптечный шкафчик, чтобы иметь возможность наблюдать за вами в зеркале. Я в тот же вечер уехала в Делфзейл, так что у меня не было времени выяснить, кто вы такой.

Я тяжело вздохнул. С этой малышкой я проигрывал во всем.

— Во всяком случае, мой милый зайчик, — сказал я, — что касается Зелдара, то можете надеть по нем траур. Это я унесу его в своих руках.

— Нечего об этом говорить, Лемми. У меня приоритет.

— Да, — сказал я. — Тогда скажите мне, что вы сделаете с ним. Вы ничего не сможете доказать против него. Вам известно, что он собирался сделать, но у вас нет ничего против него такого, что позволило бы повесить его. Я вас отлично знаю. Вы поместите его в кутузку до окончания войны, а потом отпустите. И он прекрасно выпутается!

Жоржетта пожала плечами.

— Послушайте меня, моя очаровательная, — продолжал я. — Этот парень, это навоз. Он убил Родни Уилкса, но сделал это он не сам. Но я не могу это доказать. И так как Эдванн и Серж тоже мертвы, ничего нельзя доказать. Потом он сознался мне, что убил этих двоих, но будет отрицать это перед судьями, и вы не сможете доказать обратное. Все его преступления хорошо закамуфлированы. У этого подонка варили мозги.

Потом существуем мы. Вы слышали от него, что он собирался с нами сделать, с Бидди и мной.

Тут нельзя колебаться, мой зайчик. Вы должны сказать вашим людям, что Зелдар принадлежит мне. Я могу его обвинить. Потому что похищение за пределы США расценивается как федеральное преступление. И это может привести парня на электрический стул. И во всяком случае я могу гарантировать ему пожизненное заключение.

Она снова пожала плечами.

— Как вы сможете доказать, что он стоял за похищением Бидди? — спросила она. — Серж и Эдванн Назаровы мертвы. Вилли Лодц и Борг не вернутся в США, Ардена Ванделл уже убежала в Мексику.

Вы не сможете предъявить никакого обвинения Зелдару. Никто ничего не скажет. А похищение было осуществлено Арденой, Боргом и Лодцем, Вы ничего не сможете доказать, Лемми,

Я встал. Дело было закончено.

— Пошли, — сказал я. — Вы меня убедили, Жоржетта. Мне остается только откланяться. Но я хочу немного пройтись и посмотреть, что же происходит. А вы были бы очень милы, если бы устроили нам по чашечке кофе.

Она вышла вместе со мной, чтобы пройти на камбуз. Я же поднялся на мостик. Ветер немного стих, но судно продолжало качать. Я был вынужден хвататься за все, что попадалось под руку. Потом я облокотился о стрингер, чтобы хорошенько осмотреться вокруг.

Охраняющий нас миноносец был виден вдалеке. Мне было видно, как он рассекает волны, тонкий, мощный, решительный. Он заставил меня вспомнить о Жоржетте.

В тот момент, когда я подумал о Жоржетте, «Майборо» так сильно качнуло, что я вынужден был ухватиться за поручни. Моя рука коснулась звена какой-то цепи. Я посмотрел на нее и увидел, что ухватился за секцию релингов, которую убирают, чтобы опустить трап. Там была цепочка и засов, которые удерживали ее на месте.

Я толкнул засов и немного сдвинул конструкцию, и почувствовал, что она пошла.

Я вернул секцию на место, чтобы никто ничего не заметил. Но не задвинул обратно засов.

Потом я подождал немного, чтобы дать Жоржетте время вернуться из камбуза. Потом тоже прошел туда и попросил у девушки, которая там находилась, пакетик с солью.

Внизу лестницы я достал из кармана маленький флакон с виски, который мне дал капитан, и выпил половину. Потом всыпал некоторое количество соли в горлышко.

Затем я поднялся на палубу и на мостик. Бидди был там, он разговаривал с офицером королевских Морских Сил. Я сделал ему знак и спустился на палубу. Он подошел ко мне.

— Бидди, — сказал я, — я много думал о Зелдаре. Это действительно зебр, которого я не люблю. Я нахожу его неприятным.

Бидди сказал мне то, что он думает о Зелдаре. В очень выразительных словах. И старательно подобранных… Я достал из кармана флакон виски.

— Вместе с тем, малыш, — продолжал я, — было бы не по-человечески отказать ему в глотке виски, если он нуждается в подкрепляющем.

Только внимание. На случай, если какой-нибудь шутник насыпал соли в этот флакон. Это подействовало бы на желудок этого зебра, и он попросил бы тебя вывести его на палубу, чтобы немного вздохнуть свежего воздуха. Тебе нужно будет смотреть, чтобы он не оперся в том месте о поручни, где находится небольшая цепочка, потому что она плохо держится. Она может не выдержать его веса.

И ты можешь представить себе, как будет огорчительно, если этот Зелдар упадет головой в море.

Бидди ответил мне, что будет очень огорчительно.

И он почти вырвал у меня из рук флакон.

Кусочек луны среди облаков. Я начал чувствовать себя немного лучше. И не считая моего носа, который похож на эскалоп, и мои наполовину закрытые глаза, и все мои мышцы, которые сильно болят, ничто больше мне не напоминает прошедшие неприятные минуты.

В нашем сопровождении появился второй миноносец. Он плыл немного дальше от нас и ближе к «Мэри Перринер». Про себя я подумал, что очень бы хотел оказаться на твердой земле.

Я опустился опять в салон. Жоржетта сидела за столом, на котором стояли кофеварка и чашки.

У меня каждый раз, когда я оказываюсь перед этой куколкой, сердце начинает усиленно биться. Я вам сказал, что у нее есть все, о чем может мечтать парень. И даже с лишним.

Я принял огорченный вид парня, которому очень не повезло.

— Что-то идет не так, Лемми? — спросила она меня.

— О! — издал я, — все идет очень хорошо, за исключением того, что я теперь конченный человек, и карьера моя разбита. Меня считали ассом в моем ремесле, но пока я тут вертелся, вы выполнили всю работу по этому делу.

Жоржетта стала возражать:

— Но без вас, Лемми, я не смогла бы все выполнить. Если бы вы не приехали в Делфзейл, заставляя меня думать, что вы Чарли Хаит, мне не удалось бы обмануть Зелдара, завоевав его доверие. Наши люди не смогли бы завладеть судами, и мы не были бы в настоящий момент в Северном море. Вы проделали замечательную работу.

Я с грустным видом покачал головой.

— Нет, нет, — возразил я. — Я конченный человек. В Вашингтоне парни все время теперь будут смеяться надо мной. Мне надо будет уйти в отставку.

Я вошел в роль с таким жаром, что почувствовал: если буду продолжать так дальше, то заплачу горючими слезами.

Потом я встал и прислонился к перегородке.

Жоржетта подошла ко мне и положила на плечи руки. Она мне сказала:

— Я не понимаю, Лемми, почему вы так воспринимаете эти вещи. Лично я знаю, что должна вам очень много.

— Вы на самом деле думаете то, что говорите, Жоржетта? — Она ответила мне:

— Разумеется, да.

— Тогда, если это так, — сказал я, — и вы действительно считаете себя моей должницей, есть способ расплатиться со мной. Вы понимаете меня, Жоржетта?

Она стояла совсем близко от меня, и я прижал ее еще немного ближе.

— С того момента, как я увидел вас в первый раз, я влюбился в вас, как сумасшедший, Жоржетта. Я просто воск в ваших руках. Доказательство тому, что я оставляю Зелдара в ваших руках.

Она находилась в моих руках, и она висела на моей шее… Ее губы были на моих. А остальное вас не касается.

Посередине наших эмоций распахнулась дверь и ввалился Бидди.

— Произошла ужасная вещь, — сказал он. — Зелдар упал за борт.

Жоржетта посмотрела на него, потом удивленно уставилась на меня.

— Как это так? — спросила она.

— Он выпил немного виски, — ответил Бидди. — понимаете, мне стало жаль его, и я дал ему немного выпить. Потом он почувствовал себя не очень хорошо. Тогда я проводил его на палубу. Там он оперся о поручни, секция которых была плохо закреплена. Они не выдержали его тяжести, и он свалился в воду.

— И вы ничего не сделали? — спросила Жоржетта. — Вы не закричали «человек за бортом»?

— Разумеется, закричал, — ответил Бидди. — Но у меня так болит горло. Я не мог кричать громко, и меня никто не услышал.

Потом он добавил:

— Это действительно ужасно. Но вместе с тем, это может быть и к лучшему.

Я кивнул головой.

— Ты, возможно прав, Бидди. Но тем не менее это огорчительно. И я сержусь.

— Я тоже, — ответил Бидди.

Он щипал себя, чтобы не рассмеяться.

Жоржетта налила ему кофе. Он быстро выпил и убежал.

— Это перст судьбы, Жоржетта, — сказал я. — В тот момент, когда я сказал вам, что дарю этого зебра, он устраивается так, чтобы нырнуть в воду. Ни за что в жизни нельзя отвечать.

Жоржетта посмотрела на меня краем глаза.

— Лемми, — спросила она, — вы не замешаны в этой истории?

— Как я могу быть замешан в ней? Я был тут вместе с вами… Это неопровержимое алиби, моя прелесть.

— Да, Лемми, только, как это получилось, что Зелдар почувствовал себя нехорошо после того как выпил виски Бидди…

Она остановилась, и я закашлял.

— …и на вашем пиджаке еще осталось немного соли… — Что бы вы хотели, чтобы я ей ответил?

Я снова взял Жоржетту и прошептал ей на ухо:

— Послушай, Жео Жео, будь благоразумна. Честно признайся, что есть над чем посмеяться!

Примечания

1

Дорогая (ит.)

(обратно)

Оглавление

Глава 1 Подруга

Глава 2 Еще маленький стакан

Глава 3 Фейерверк

Глава 4 Подмазывание

Глава 5 Серенада трем

Глава 6 Кафе «Казак»

Глава 7 Орхидеи для Эдванн

Глава 8 Появление мистера Борга

Глава 9 Приятная встреча

Глава 10 Пошло!

Глава 11 Смышленая девочка

Глава 12 Комбинация

Глава 13 В ловушке

Глава 14 Что же я сделаю?

Глава 15 Есть над чем посмеяться

*** Примечания ***