КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Швед [А. Витин] (pdf) читать онлайн

Книга в формате pdf! Изображения и текст могут не отображаться!


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
А ВИТИНЪ.

ПИВЕДЪ
(семейное спободское предан!)

ИСТОРИЧЕСКИ ЭТЮДЪ НАЧАЛА ХУШ В'ЪКА

Язь жизни старой Харьковщины

ХАРЬКОВЪТ

Типографя Б. Бенгись

1914

Сумская, 38

ВМЪСТО ПРЕДИСЛОВИЯ.
я

Основою этого разсказа послужили отголоски

предан!я, слышанные авторомъ въ юности.
Можетъ быть дЬло и не такъ происходило—
какъ представляли себЪ простодушные хуторяне

-а можетъ быть и напротивъ—память людская,
хуже писаннаго манускрипта—сохранили

всЪ

одробности.
Во всякомъ случаЪ авторъ постарался не затемнить всЪ тТЪ крупицы истины, которыя сквозь

‘мглу вЪковъ, въ изустныхь предавяхъ отъ по_ кольня, до поколЪня, освъщаютъ давно минув-

‘шую эпоху.
:

Авторь.

о
Въ зимовникЪ стараго Шульги было тихо и
сонно.

_

Теплая ночь смЪнила жарю 1юльскй день и,

изморенные дневнымъ зноемъ, отдыхали и люди
животныя.
Серпъ луны, по ‘временамъ заслоняемый бЪгуми облаками,

рачную

степь

бросалъ

и

на

мягфе лучи и на сум-

зимовникъ,

приотившййся

между балками.
Сторожевымъ эту ночь—на „вартЪ“ —стоялъ
.
'Омелько Кислёнь. Приладивъ. у заваленныхъ

камнями

воротъ

_ мушкета и

зимовника, два

заряженныхъ

прочно укрфпивъ мЪфдную затинную

пищаль, Омелько прислонился къ каменной загородЪ и спокойно, почти неподвижно, наблюдалъ
за окрестностями.

Глаза его были полузакрыты, но чуткое ухо

_› сторожко ловило всяк звукъ.

Вдругъ онъ встрепенулся.
Въ степовой тишинЪ ‘настороженному уху
понудился какой то шумъ.

Ничего не слыщно,

Но вотъ, гдЪ-то далеко, далеко снова раздался
неясный звукъ.

Омелько впился глазами въ темную даль.
За дальней балкой еле слышный плачъ—стонъ

волковъ.
Ноумолчно трещатъ дергачи. Уныло свистнулъ
разъ другой— „ночная птица“—вивчарикъ.
Безшумно махая крыльями, мелькнула летучая
МЫШЬ.
ГдЪ-го высоко комарь выводитъ тонкую трубную ноту.
Съ жужжашемъ налетфлъ хрущъ. Омелько
досадливо отмахнулся рукой, „иди къ нечистой...“
Жукъ ударился о ладонь и мигомъ смолкъ.
По прежнему тихо въ степи--тихо и на зимовникъ.

Посреди убитаго конскими копытами двора
чуть-чуть тлфютъ угольки костра, на которомъ
варилась „вечеря“, да возлЪ костра глухо ворчали псы, оспаривая другъ у друга остатки ко-

зацкой Ъды.

Кислань тихо свиснулъ. Псы насторожились
и прервали грызню.
„Разбужу стардго“,

рьшилъ

Омелько

и

въ

сопровожден!и псовъ, вилявшихъ хвостами, подошелъ къ хатЪ.
Здьсь онъ слегка постучалъ въ „кватырочку“
— маленькое оконце, прорфзанное въ стВнЪ; на
высот человфческаго роста.

Дверь хаты скрипнула и на порог появился
самъ „господарь“ Шульга, казавш!йся совершенно

— Чего ты, Омельку?
Омелько предостерегающе поднялъ руку—онъ
опять уловилъ подозрительный шумъ, но только
яснфй, чьмъ прежн!е разы.

Шульга его понялъ и бЪлая фигура старика-—
опустившись къ низу—приникла сЪдою головою
до земли.
Омелько тоже приткнулся ухомъ къ плотной
сухой почвЪ.

— Такъ и есть, конь скачетъ,—черезъ минуту
сказалъь Омелько, поднимаясь съ коленъ.
— Да, однимъ конемъ бЪжитъ кто-то на зимовникъ,—подтвердилъ старикъ.
Изь подъ возу выпЪзла и присоединилась къ

говорившимъ третья низкая широкоплечая фигура,
спавшаго тамъ казака Луца.

— Коня чуть? °
— Эге!
— Волки гонятъ,— полувопросительно полуутвердительно высказалъ свое мнЪн!е Луцъ,--въ
Терновой балк, не иначе, захватили... тамъ, чабаны

говорили, цфлый выводокъ держится дикихъ коней...
— НЬть, это не то, задумчиво

проговорилъ

Шульга,—конь самъ по себЪ, а волки какъ будто

только по слЪду въ догонку гонятся...

„зыбь,

бълымь при лунномъ освфщен!и —благодаря сЪдой
голов$ и бЪлой холщевой одеждЪ.

88
Въ это

время

тяжелый

былъ слышенъ вполнЪ

ритмическй

топотъ

ясно. Вотъ донеслось до

казаковъ отдаленное ржане. Ржан!е повторилось

звонче и сильнЪй.

Могучще удары сильныхъ конскихъ ногъ гулк»
разносятся въ ночной тишинф.
Вотъ

видно

какъ

по

склону

балки

легко

несется какая то масса. Мгновене, и на площадку
передъ зимовникомъ легкимъ галопомъ выбфжалъ
конь безъ сЪфдока.

— Косю! Косю!-звалъ его Шульга.
Конь круто присфлъ на задыя ноги’ пронзительно зар:калъ и давши широк кругъ, метнулся прочь оть зимовника.

Слышно было какъ

затрещали кусты терновъ и тальника подъ напоромъ конскаго тфла.

Зимовникъ сразу ожилъ.
Съ бЪъшеннымъ лаемъ метались псы вдоль
ограды, звонко ржали и били землю ногами жеребцы, выводимые изъ „стоень“. Торопливо перекликались полусонные люди.
Молодики,

хлопцы,

мальцы,

бфгали

то

въ

„стойни“, выводя оттуда козацкихъ коней, то въ
„лёхи“ за боевыми припасами, то тащили изъ
коморъ сфдла и оруже.

Всъ. помогали козакамъ снарядиться въ погоню
за ускакавшимъ конемъ.
Одни отваливали камни. отъ воротъ, друме

о В
держали храпфвшихъ и дыбившихся жеребцовъ,
поспфшно накидывая сЪдла и затягивая подпруги.
—Гей,

хлопьята,

не

отставай,—крикнулъ

Омелько и во весь скокъ понесся туда, откуда еще
продолжало слышаться ржан!е.
Луцъ и еще два-три козака одинъ за однимъ
разсыпались по балкЪ.
А ржане раздавалось уже за балкой.

— Не уйдетъ,— говорилъ Шульга оставшимся
молодикамъ и мальцамъ, —конь по всему видно
наморенъ. А вы, хлопцы, пока часъ да время,
готовьте мушкеты, все можетъ случиться--даромъ
кони по степу не бЪгаютъ.
Дъйствительно, обстоятельства переживаемаго
времени оправдывали тревожное состояне зимовничанъ.
Былъ 1709 годъ-—рфшающ годъ борьбы
Петра Великаго съ Карломъ ХИ. Запорожье,
увлеченное. полякующей малороссйской старшиной

и своимъ недальновиднымъ кошевымъ Костей
Горженкомъ, нежданно—-не гаданно для самого себя
очутилось въ рядахъ шведскихъ войскъ.
ГнЪвъ Петра обрушился на запорожское войско.
Славная Чертомлыцкая сЪчь была истреблена

соединеннымъ русскимъ и украинскимъ отрядомъ.
Запорожске города—Келеберда, Перевологно,
Старый и Новый Кодакъ, Зимовники по ДнЪпру,

Самарь

и Орели

были

стерты съ лица. земли

авс 8
полковникомъ

Яковлевымъ

и

компанейскимъ

полковникомъ Кгалаганомъ.

Нестроевые запорожцыы— „сидни“ или „гнЪздюки“—живше по зимовникамъ, выселялись русскими властями на сЪверъ украйны, подальше
отъ шведовъ.
Вотъ почему, притаившеся по глухимъ уголкамъ Дикаго Поля въ балкахъ, байракахъ, плав-

няхъ, урочищахъ,
рыболовнаго

крайнюю
гибели.

остатки земледЪльческаго

населеня

осторожность,

Запорожья

и

наблюдали

ежеминутно

ожидая
`

Прошло часа два посл отправленя козаковъ
въ погоню за конемъ.
— Что-то долго

нЪтъ, —толкуются молодики.

— Можетъ сами попались въ засаду?!

— 9, Омелько не такой...
— "дуть, Вдутъ!-—закричалъ одинъ изъ мальцевъ черноглазый Стецко Кавунёцъ.

— И коня на арканЪ ведутъ...
— Ну и казаки-жъ...
— Кто словилъ?

— Та

Омелько,—отвфчаеть

`Луцъ, разсвд-

лывая потнаго отъ упорной погони коня.
— Та-й гонялись за нимъ...
— Ну и конь—настоящйй бахматъ!
— Куды тамъ! Птица, а не конь!

ВыВ
`— Кислань, веди до огня,-—распоряжается
Шульга, —молодцы подкиньте въ костеръ сушняку
да сВна, что-бы свЪтлЪй стало!

Пламя, пробъжавшее золотистыми струйками
по вЪткамъ, вдругъь ярко вспыхнуло и освфтило
великолЪпнаго чернаго коня, дико косившагося
налитыми кровью глазами и вздрагивавшаго, затянутыми отъ долгой скачки, боками.
ВсЪ молча

разсматривали пойманную добычу.

— С+Ъдло не наше, козацкое.

'
1.

— И не татарское..
— И не польское...
Можетъ турецкое?

—- Овва, чего турецкому коню тутъ быть, —
возразилъ Шульга,—ла опять жеу турокъ не такя съдла.

— А ну раздвиньтесь, хлопьята,—и къ коню
подошель одинъ изъ козаковъ-—Таранъ—э... 5...
да это и сБдло, и убранство, и тавро.—все швед-

ское... Я ужъ насмотрЪлся на нихъ!
сту шведскй конь не зайдетъ въ Дикое Поле!
-_ Оть войска ушелъ!
— Конь въ бою не былъ, а вЪрно изъ рукъ

ушелъ и узда волочилась...
— Не возьму я въ толкъ,—разсуждалъ Шульга,
разводя ‘руками, --чего шведамъ быть на Ингульц®,
когда всё ихъ
сторон.

войско

за Днфпромъ. на лЪвой
с

о._

—- Что за чудася, —удивился Луцъ,—по про-

— #8
— Ну, старый, — перебилъ Кислань его размышленя, — хоть по обычаю всЪхъ забЪглыхъ коней

надо

отправлять до коша, а этого

коня беру

себъ. ВЪдь и коша чорт-ма, да и кошевой Горд!енко, Богъ его знаетъ гдЪ.

Шульга нерфшительно покачалъ головою.
— Скажи гопъ— козаче -какъ перепрыгнешь.
Еще можетъ хозяева за конемъ явятся.

— Все одно-—безъ выкупу не отдамъ, —задорно
отвЪчалъ Кислань.

— Завтра будетъ видно, а теперь спать...
Мало-по-малу всЪ стали расходиться помфстамъ
продолжать прерванный сонъ.

Кое-гдЪ еще подъ возами, въ коморахъ слышны
были отрывочные разговоры, но скоро все угомонилось.
Сторожить— „вартовымъ“—сталъ самъ „господарь“.

Шульга, взялъ съ собою „мальца“ Стецка.
Неспокойно было у стараго козака на сердцЪ
и онъ взялся самъ оберегать свою „госпёду“ до

утра, отпустивъ Омелька на отдыхъ.
Сердце не обмануло старика.

Едва только забрезжила ранняя розовая зорька

— на зимовникЪ опять поднялась тревога.

Припавъ съ мушкетами въ рукахъ къ загородЪ,

козаки, поеживаясь отъ предразсвЪтнаго холодка,
‚наблюдали

за‘ вереницей

`всадниковъ,.

направлявшихся къ зимовнику.

медленно

с ВЫ

Вотъ

они

остановились.

Переднйй

всадникъ

немного отдфлился отъ прочихъ.
Вдоль ограды зимовника послышалось сухое
щелкан!е взводимыхъ мушкетныхъ курковъ.
Въ это время передныйй

всаднииъ

подъЪхалъ

еще ближе и протяжно крикнулъ;
— Пугу!.. пугу!.. пугу!..

Омелько приложилъ руки ладонями къ тубамъ
и также громко и протяжно отвЪфтилъ:
— Пугу!.. пугу!..
Наступило минутное молчане.
— А кто такой? --закричали изъ-за ограды.
— Козакъ съ лугу!

— А съ какого лугу—съ Великаго или съ
малаго?

— СьъВеликаго!
— Если съ Великаго лугу, такъ иди, козаче,
до кругу!
Пока шелъ этотъ обмЪнъ условныхе привфт-

ств й—по строго соблюдаемому въ Дикомъ пелЪ
обючаю—всадникъ

что при

не трогался съ м%ста—зная,

первой же

попыткЪ приблизиться

къ

зимовнику-- онъ будетъ встрьченъ мушкетной пу-

лей, теперь же, опустивъ консвя поводья, онъ
вольнымъ шагомъ подъфзжалъ къ воротамъ.
— Отворять?-- спросилъ одинъ изъ молодиковъ.
-- Подожди...

— Что вы за козаки?— высунувъ голову, осмат-



4

ривалъ Шульга пришельца. Недовфрчивый старикъ
не хотЪлъ впускать незваныхъ гостей, не убЪдившись съ кЪмъ имЪфетъ дЪло.
— Менскаго куреня знатный товарищъ Ма-

ксимъ Перековецъ,—съ достоинствомъ отв%чалъ
всадникъ,—съ козаками того жъ менскаго куреня.
— Боже мой,—закричалъ весело Шульга —

мы тожъ менсе козаки! Гей!

Мальцы, хлопцы,

ну же швыдко! Хутко! Геть всЪ камни! Впускайте!

Я жъ и Перековца знаю!
— Ия ето знаю, когда-то побратались,-— гово-

рилъ Кислань, помогая отваливать плотно заваленныя ворота.
Новоприбывше спЪшились и, ведя коней въ поводу, вступили во дворъ зимовника.

—- Вяжите коней до яселъ, да идемъ до „госпдды,—просилъ Шульга.
Но прибывше козаки не торопились привязы-

вать коней, а, снявъ шапки, кланялись, приговаривая по правиламъ запорожской вЪжливости.

—- Отаманы товариство—ваши головы,—т. е.
гости этимъ привЪтстйемъ отдавали себя въ полное подчинене хозяевамъ, говоря, что наши головы уже не намъ принадлежатъ, а вамъ.
На это хозяева съ низкими поклонами отвЪ-

чали тоже:—„ваши головы! ваши головы!“.

Ни та, ни пругая сторона не хотЪла высказать

себя незнающей „звычаевъ-обычаевь

запорож-

скихъ“ и тьмъ уронить своекозацкое достоинство.

— 15
ПрЪхавше имЪли очень изнуренный видъ.

Видно было по всему, что они сдфлали длинный и трудный путь. Красные „каптаны“ были
запылены и обтрепаны, широКя суконныя кирёи
были

изорваны,

сине

китайчатые шаровары

у

многихъ были въ клочьяхъ. У всЪхъ были замтны
слъды какой-то

отчаянной схватки. Пятиаршин-

ныя копья, окрашенныя спирально красной и черной краской, были поломаны, ронды —конске убо-

ры были въ безпорядкЪ, запачканы, изсЪчены,
смяты и на скорую руку связаны веревочками.
Загнанные кони едва держались и кровь сочилась
по избитымъ бокамъ.

Отдъльной

кучкой среди

козаковъ сбилось

нЪсколько человфкъ, одЪтыхъ въ сише мундиры.
—- Шведы,-—-сказалъ Таранъ, разглядфвЪ ихъ,
--ну, братъ Омелько, готовь коня!

— Увидимъ, —недовольно пробурчалъ тотъ.
— Га! Омелько Кислань!— вдругъ разставилъ

руки Перековецьъ—плотный,

мускулистый козакъ

съ безшабашнымъ выражемемъ

лица.

-— Я есть! —отвфчалъ Кислань, обнимаясь

и цфлуясь съ Перековцомъ.
— Чего жъ ты, Омелько, не въ войскЪ? Я и
не гадалъ

тебя увидъть—слухъ

побратимо пропалъ совсфмъ...

былъ,

что

ты,

— Выло и далъ дуба, да спасибо старому, —

указалъ Кислань на Шульу, —отходилъ меня. Всю
зиму отлеживался въ зимовникЪ.

16 —
— Ну,

хлопцы,— обратился

Перековецъ

къ

своимт,— пускай. коней на роздыхъ... Трое сутокъ,
диду,обернулся

онъ

къ Шульг, —на взаводы

гнали, что было духу!
— За какой бЪдой!
— Не своей волей— москаль гналъ!
— Москаль?! —удивленно пронеслось среди стол-

пившихся зимовничанъ, —москаль въ Дикомъ полЪ?! Козаковъ да москаль гналъ? А гдЪ же войско?
— Войско тю-тю,—свистнулъ Перековецъ.
— Какъ?!
— Ньту ни войска, ни гетмана, ни короля...
Все пошло къ чертовому батьку!
— Овва!
— ГАЪ же оно дЪлось?!
— Побилъ подъ Полтавой москаль... У пень
порубилъ и шведское войско и кошевое... Самъ
король, живой-неживой, бЪжитъ теперь степовыми

шляхами до турка...

И гетмана въ рыцванЪ сте-

помъ потягли... А за ними наша старшина и товариство чуть-чуть.
— Что жъ москаля сила была,—спросилъ
Шульга среди всеобщаго молчаня.
— Если бъ сила!

Бились, диду, въ ровняхъ,

да ихъ верхъ оказался! Сначала пошло разгорд!ящемъ—полкъ на полкъ, а тамъ царь какъ двинетъ лавою съ москалями— сразу начался гаАласъ
и шведы и москали.

перемЪшались... Царь какъ

крикнетъ—туръ по степу такъ не: кричитъ-—„по-

=

какъ

радЪйте товарищи“, а. москали заревутъ,

скаженные бугаи, да на шведовъ, а за ними компанейцы, а къ нимъ и изъ сЪчевого товарищества
кой-кто присталъ... Шведы то тудыр— то сюды...
Куды тамъ... Москали какъ двинутъ, какъ двинутъ—не даютъ и на небо взглянуть. Раскололи
шведское войско пополамъ, загнали въ, лЪсЪ,
сбили и пъшихЪ и конницу... Короля и не видно

и не слышно... Кричать отаманы —гони, хлопцы,
въ Дикое пол — пропали козацк!я головы...

— Занапастили — панове —вы запорожье, —
сказалъ Шульга, печально помотавъ головою.
— Да, не гораздъ сдЪлали,—угрюмо замфтилъ
Таранъ, подергивая сЪдой усъ,—и чертъ втаскалъ

нашъ кошъ за этимъ ляшскимъ подпанкомъ Мазепой—никогда

отъ этой польской

души

добра

кошу запорожскому не было...
— Что

вЪрно—то

вЪрно,—поддержалъ

его

одинъ изъ прибывшихъ козаковъ, —добра отъ
Мазепы никогда низовому войску не было и какъ
это товаришество довфрилось ему...
— Такъ то оно такъ-—отозвался Перековецъ
на эти
человЪкъ

слова,—да ты Мандрд, забылъ, что за
нашъ

гетманъ...

Недаромъ ‘въ

Съчи

говприлось-—отъ Богдана до Ивана—не было
гетмана_—Иванъ Мазёпа не абы какой гетманъ

былъ!
— Вольному. кошу гетманъ не указъ,—возра-

жать Манаро, —а что унасъ молодята большую

518 —

волю взяли, такъ это правда. Имъ все одно—хоть
до шведа, хоть въ пекло—абы шумъ былъ, а
войско пропало...

— А когда старики за Москву тянули,—ворчливо перебилъ его Таранъ,—такъ молодята грозили песку за пазуху насыпать, да въ Чертомлыкъ посадить раковъ кормить...
— Эхъ гораздъ, не гораздъ—прервалъ всЪ
споры Перековецъ, безпечно махнувъ рукой, —

славному кошу и подъ туркомъ будетъ добро

жить... Давайте, братцы, поснфдаемъ, а то ажъ
душа болить—Ъсть хочется...
Цфлый день

отдыхали

и

собирались

съ си-

лами бЪглецы. Шульга ничего не жал®лЪ для
нежданныхъ гостей:—„все одно—не вамъ-—такъ
москалямъ достанется“, проговориль онъ и по
его приказу молодики рЪзали безъ счету барановъ и бросали мясо въ котлы съ варившейся
пищей.

— Какъ вы утрапились на зимовникъ,— распрашивалъ Омелько.
— Да просто бЪжали безъ дороги и набЪ-

жали.
Водилъ Омелько побратима—показывалъ пойманнаго ночью коня.
— Вотъ такъ конь!-—хвалили козаки.
— Одно слово фгеръ!

ь

т ое
Ходили

и

шведы

смотрБть—но

никто, ни

шведы, ни запорожцы не признали коня за своего.
— Кто его знаетъ, толковали сВчевики, — теперь

по Дикому

полю и людей

и

коней

много

растеряно...
Подкрпившись Фдой и сномъ сЪчевики ожи-

вились-—-посыпались шутки, остроты. Шведы же
держали себя мрачно и сосредоточенно.
Одни возились все время около одного своего
сотоварища, безпомощно полулежавшаго, облокотясь на сЪфдло.

Самъ

Перековецъ тоже принималъ большое

участ1е въ этомъ шведЪ.
— Добрый

шведъ, — разсказываль

онъ, —

если бъ не онъ, то можетъ быть мы и не вырвались изъ лапъ москалей.
Омелько

шведа,

подошелъ

взглянуть

которому товарищи

на

„добраго“

клали примочку ко

лбу.
- Ирихъ! Ирихъ! — слышалось среди нихъ.
— Занедужилъ

бЪдняга,— пояснялъ

Переко-

вецъ . Кисланю,-—а завзятый рубака, козаку не
уступитъ...
Омелько съ сочувстыемъ смотрфлъ на блдное лицо шведа, которое ему понравилось чисто
дЪтскимъ наивнымъ выраженемъ.
Солнце повернуло на западъ и Перековецъ
уже

велЪлъ

готовить

коней

къ .дальнфйшему

АР ===

бЪгству, какъ на зимовникъ наскакали два козака
—-0 двуконь каждый.
— Б$Ъда, братцы,—кричали они

— погоня! Москаль по сей

бокъ

еще

издали,

Ингульца

гоны

ГОНИТЪ,
Усталые кони храпЪли, поводили мокрыми
потными боками —не стали и отдыхать.
— Некогда, пановы, москаль головы рубитъ,—
и оба, наполнивъ сушеныя тыквы и деревянныя баклажки водой, понеслись дальше.
— На конь!

На конь!

До зброи!—раздалось

въ зимоаникЪ и болЪе торопливые уже выводили

коней на дорогу. А тамъ скакала уже новая ватага—тЪ уже не кричали, не останавливались,
а только, оборотившись назадъ, грозили и показывали нагайками —„смотри, молъ, берегись“.

А вотъ еще одинъ подскакалъ. Шапка потеряна, окровавленная голова обвязана грязной тряпицей. Сърый, разгоряченный %здой; конь рветъ
и кидается впередъ. Уздечка въ крови и клочья
бЪлой пЬны падаютъ на землю.
— Гей, паны-братья,

прямуйте

на

Ингулъ...

За тЪми байраками драгунске подъЪфзды... Слови=
ли шведскаго офицера... Самъ не знаю, какъ
ушелъ...—и, прокричавъ это однимъ духомъ, козакъ стегнулъ нагайкой коня и помчался, не
разбирая дороги, черезъ терны, вспугивая жаворонковъ, перепеловъ, куликовъ и всякую другую
мелгую птицу.

Де
Въ зимовникЪ начался страшный переполохъ.

— Вы%зжайте!
ковецъ.

Выфзжайте!—кричалъ Пере-

— Кто воды не набралъ—безъ воды... ПодЪлимся!
.
А-ты старый? А ты Омельку? СкорЪй съ нами!
— Я не ду,спокойно отвЪтилъь Шульга —
не поклонюсь басурману на старости лЪтъ!
— А ты, побратиме?
Я то же, Максиме, до турка не пойду...
— Остаюсь и я,—прибавилъ Таранъ,-—-а врага
христанской вЪры шановать не стану...

— Ой, хлопцы, лихо вамъ будетъ! Москаль

не помилуетъ...

р

— Мы по байракамъ перебудемъ--теперь не
холодно!
Молодики и мальцы большей частью рЪфшили

не уходить--„по тернамъ попрячемся“,— говорили
они,—„пока до турка добъжишь— очи вылЪзутъ“.
На часть ихъ—во главз съ Луцемъ-захватили
коней и примкнули до козацкой ватаги.

Шульга не отговаривалъ: „пусть ихъ. Кому
какъ лучше—такъ и дьлай. ДЪло смертное“.
Уже во дворЪ остались только Перековецъ да

шведы—о чемъ то толковавшеся.
Высокй

шведъ

важнаго

вида въ

мундирЪ,

расшитомъ подзументами, подозвавъ Перековца,
убфдительно началъ что-то говорить ему, мфшая
польскя, н-мецкя и украинск1я слова,

АА

— 28 —
Кислань, прислушивавшйся

къ этому разго-

вору, съ трудомъ’ понялъ, что рчь шла о больномъ шведЪ —ИрихЪ.
— Побратиме!--сказалъ Перековецъ, обернув-

щись къ Кисланю,—вотъ шведъ—это ихъ полковникъ—проситъ поберечь этого больного... Слу
шай, Максиме, я тоже прошу принять его отъ
москалей... Мы бы взяли съ собой—да на конЪ

онъ не усидитъ!,

— Добре, для тебя, Максиме,

сдълаю-—-яровъ

и байраковъ много—есть гдЪ спрятаться!
Перековецъ снова началъ толковаться со щведскимъ офицеромъ—указывая на Кисланя.

— Ну, Омелько, шведъ даетъ двадцать золотыхъ за твою услугу—но хочетъ, что бы ты ЦЪ.
ловалъ крестъ, что будешь беречь этого Ириха.
— Скажи ему, что козацкое слово свято, а
если хочетъ—то вотъ...
у

Вынувъ изъ-за пазухи мВдный крестъ, Омелько

набожно перекрестился и поцфловалъ его.
Минута и-—Перекозець и шведы уже догоняли

свою ушедшую впередъ ватагу.

Часъ спустя Омелько и Таранъ, захвативъ съ

собой Кавунца выфхали на развЪфдки.

Въ степи имъ удалось замътить еще нфсколько

ватагь и одиночныхъ всадниковъ, спасавшихся
бЪгствомъ по разнымъ направленямъ,

— ва
Оставивъ коней подъ наблюдешемъ Кавунца,
Омелько и Таранъ—ползкомъ въ густой трав—

взобрались на высокую могилу.
— Смотри, Омелько!

— Вижу!
— На балкЪ Маловоляной стали...
— Ну,

если

на

Маловодяной—то

долго

не

простоятъ... водопоевъ нЪтъ...
— Та й сила его москаля!
Дъьйствительно вдали видны были массы кон-

ницы.
Дымились костры. Взадъ и впередъ шныряли
отдЪльные

разъЪзды.

Насколько

глазъ хваталъ

вдоль балокъ видны были табуны стреноженныхъ
коней, повозки, людсюя толпы.

Да это былъ „москаль“ —забравшийся въ глубь

безыисходнаго, нагляднаго Дикаго Поля.

Это были страшныя

гончЧя— князь Григорй

Степановичъ Волконс®Й и бригадиръ Кропотовъ,
— посланные царемъ въ догонку за Мазепой и
Карломь ХПИ. Петръ Велик зналъ кого посылалъ. Волконсюй не разъ командовалъ козацкими
войсками, проходилъ съ ними изъ края

въ ‘край

Польшу, а Кропотовъ уже не разъ имфль дёло
съ козаками и выдерживалъ жестоке` бои съ запорожцами, приставшими къ Булавину. *
Обоимъ имъ—и князю Волконскому иКропо-

— % —
тову-——хорошо были извЪстны всЪф военныя ‘хитрости и увертки запорожцевъ.
Петровск!я гончя неутомимо гнались по слЪду
за краснымъ звЪремъ, но разобраться въ безпредъльной степи было трудно. Сплошь и рядомъ
попадались

ложные

слЪды,

прошмыгивали конныя

ватаги, ничего не имъвш!я общаго съ шведскимъ
королемъ, а представлявийя остатки запорожской
конницы, уходившей куда глаза глядятъ. Наконецъ
попался слфдъ тяжелаго рыдвана. „Король!“,
обрадовался ВолконскЙ и приказалъ „гнать коней
нещадно!“. Заморивъ людей и лошадей, отбившись
отъ водопойныхъ мЪсгъ, ВолконскИй нагналъ небольшой отрядъ, сопровождавший рыдванъ съ боль-

нымъ шведскимъ офицеромъ. ВзбЪшенный

своей

неудачей

круто

и

потерей

времени,

Волконскй

повернулъ въ сторону и безводными, непроходимыми урочищами двинулъ свой отрядъ къ Ингулу,
стараясь наверстать упущенное время.
Такое неожиданное появлен!е въ самыхъ глухихъ мъстахъ запорожскихъ вольностей сильнаго
русскаго отряда навело панику на сЪчевыя ватаги
и было причиной переполоха въ зимовникЪ Шульги.
„Москаль! Москаль идетъ!“ раздавался отчаянный
крикъ и все спЪшило туда за Ингулъ, къ Булу
„до турка“.
— „Надо уходить, диду“,—говорилъ Кисгань,

возвратившись съ

развфдки,— москали въ Мало-

—- ба
водяной воды не достанутъ на все войско, сразу
снимутся съ мЪста!
Усадивъ кое-какъ въ